«Призрак в подарок»

Призрак в подарок (fb2) - Призрак в подарок 1572K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Екатерина Валерьевна Гардова

Екатерина Гардова ПРИЗРАК В ПОДАРОК

— Вы верите в призраков?

— А разве такое бывает?

— Не знаю, не видел.

Из разговора двух привидений.

Часть 1 История поучительная: не все то золото, что у коня дареного во рту

Глава 1

Вся моя жизнь пошла под хвост мерзкому жирному коту. За что он так со мною? Разве я не выслушивала его стенания по поводу несчастной женитьбы, его избалованных детей и так надоевшего богатства? Разве я не была его утешительницей и терпеливой слушательницей? Да и не только. Совершенно, не только утешительницей. Восемь лет состоять в любовницах крупного предпринимателя города. Семь лет одиночества по выходным и праздникам. Семь лет пустых надежд и ожиданий. Сколько можно! Мне уже тридцать. Не девочка. Пора и семью заводить, не говоря уже о детях.

Ну да, возил за границу, даже в Австрию один раз слетали вместе, якобы в командировку. Меха, драгоценности, рестораны, казино, да, было… но мне разве этого надо было? Нет, я же мечтала, что он вот-вот разведется, и сделает меня своей единственной и неповторимой, а ту мымру сорока пяти лет оставит ни с чем. Эх, обманул, значит. Попользовался моим стройным телом, моими мозгами, между прочим я финансовый директор в его фирме, была… и бросил. Как старую, ненужную игрушку, которая надоела или сломалась.

— Гад и сволочь! — воскликнула я, и стукнула кулаком по барной стойке.

— Что, простите? — не понял бармен, взбивающий в шейкере коктейль.

Кругом гремела музыка, толкались люди, кто за выпивкой, кто на танцполе. Только мне не хотелось танцевать и веселиться, мне хотелось напиться до поросячьего визга. Так горько и тошно на душе, хоть вой. Вспомнилось вдруг, что я все-таки сумела ему отомстить, ага, вывела часть активов в благотворительный фонд, ха-ха… в помощь детям-инвалидам и престарелым одиноким людям. Пусть поищет, а коли найдет, так попытается вернуть. Фигушки! Благотворительность еще никто не смог отсудить обратно.

Залпом выпила рюмку водки и велела налить еще. Бармен покачал головой, но выполнил мое требование без возражений. Так-то лучше! Отвела в сторону волосы, белокурые и вьющиеся, между прочим от природы, без перманента и бигудей, и уставилась мрачным взором на рюмку. Что-то пить в одиночестве совершенно расхотелось, но и звать кого-либо из присутствующих, чтобы разделить со мною горе не было желания.

— Ладно. Последняя и домой, — пробормотала я, опрокидывая в себя горькую.

Пошатываясь, двинула к выходу из бара и на пути даже ни с кем не столкнулась. Посмеиваясь про себя, что, мол, должно же мне хоть в чем-то повезти, толкнула дверь и вышла на улицу. Похолодало, хотя на дворе июль, днем жара была под тридцать пять градусов. Поежилась, кутаясь в легкий пиджачок, и наметила путь до станции метро. Улица освещалась неплохо, идти было вроде бы недалеко и потому не страшно.

Пока шла к зданию с ярко светящейся буквой «М» (метро), размышляла, что же я сделала не правильно. Почему мужчина, который сходил по тебе с ума, не играя при этом, уж в этом я была уверена, вдруг говорит, что нам надо расстаться? Жена что-то заподозрила, или ей донесли? Мол, шеф крутит за ее спиной роман со своим финансовым директором. А может она нас видела? Где? В ресторане или в опере?

А, да кого это сейчас интересует. Важно другое, он выбрал не меня. А ее! Грымзу, страшную и с отвратным характером, так он мне говорил. Я должна ее увидеть и убедиться, правда она страшная и ужасная, или он и тут мне солгал.

Завтра, я увижу ее завтра. А сейчас мне надо добраться до дома, — уговаривала я себя, заходя в метро, затем следуя с потоком людей по коридорам, спускаясь на эскалаторе, занимая место в вагоне…

Рабочее место я потеряла, что было обиднее вдвойне. Кто выстроил ему идеальную схему по минимализации налогообложения, кто заключил выгодные кредитные договоры с банками, которые позволили фирме набрать обороты и мощь. Не он же?! И меня же уволили по соглашению сторон! Гад ползучий!

Выйдя из метро на своей станции, я не заметила, что за мною кто-то идет. Будь я трезвая, рванула бы испуганно вперед — скорее добраться до своего подъезда. Я же еще и туфель решила повытряхивать. Лезут тут всякие камушки в туфлю… гады ползучие.

«Хм, — остановилась я, задумавшись, — а к чему это у меня на языке вертятся одни и те же ругательства».

Так не пойдет! Набрала побольше воздуха в легкие и как заору на всю улицу благим матом, отборного сорта, размахивая руками так, словно бью своего шефа, а еще и ножкой.

— Убью, ложкой сердце выковыряю, только еще подойди ко мне! — напоследок выкрикнула я, и опять не заметила, как удирала со всех ног чья-то тень. Больше крадущихся следом быть не могло.

Однако после дикого ора сдулась, как воздушный шарик, и еле доволокла себя до скамьи. Подняла голову вверх и посмотрела на Луну, такую огромную и величественную. Звезды подмигивают, сплетницы этакие. Уверена, сейчас меня обсуждают, вона как хихикают. Так мерзко-мерзко.

До меня не сразу дошло, что со мною рядом на скамье сидит еще кто-то, и этот кто-то смеется.

— Крафавица, — прошепелявил этот кто-то, и тронул меня за локоть, — пофто так горюешь?

Я неловко повернула голову, которая почему-то начала гудеть, и попыталась сосредоточить свой взгляд на сгорбленной фигуре.

— А вы кто, собственно… это… что? — ну, точно упилась я в стельку.

Голова закружилась, пришлось схватить себя за подбородок, стараясь удержать голову ровно.

— Доченька, говорю, что случилось? — спросили меня снова.

— Почему доченька? Вы кто? — не поняла я.

— Баба Матрена, кто-кто… живу я недалече тут. Обидел кто тебя?

Я тяжко вздохнула, пустила слезу и… блин, короче меня понесло — нажаловалась. Бабуля, лица которой мне никак не удавалось рассмотреть по причине нечеткой фокусировки взгляда, качала сочувствующе головой и охала-ахала.

— Да, мужики и такие попадаются, доченька, да ты не волнуйся… не плачь. Не твой он. Слушай, девонька, а купи у меня домик за городом, а? Я вижу ты при деньгах, а мне ой как надо-о-о-о… больная я совсем, лечиться надо, а денег нетути. Только домик с землей, и все. Купи, а?

Я икнула и кивнула головой.

— Помочь надо, — нахмурилась. — Да только как это… я же кажись того… пьяная. Никак сейчас нельзя, завтра, приходите завтра, и купим. А то как же…

Зевота вдруг напала такая, что глаза стали слипаться.

— Да ты только согласись, милая, скажи да, покупаю, а остальное мы позже обстряпаем. Ну же, милая, соглашайся? Домик двухэтажный, старинный, усадьба раньше была дворянская, да мне в наследство достался, земельки опять же соток пятнадцать будет, а? Соглашайся, тебе сейчас самое то, за город жить уехать, отдохнешь там, сил наберешься, — тараторила бабуля, нагоняя на меня тоску и сонливость.

— А сама… куда потом?

Что-то сквозь алкогольные поры пыталось достучаться до моего мозга, который по деловым вопросам всегда работал исправно, но видимо не в этот раз. Да где ж это видано, вот так, среди ночи, на скамье покупать дом с землей.

— Не волнуйся, мой век короткий… дай Бог, в больничке приберет мою душу… а тебе еще жить да жить, и мужик у тебя будет, — глаза бабули вдруг как-то неестественно сверкнули, заставив меня замереть. — И семья еще сложится, вот увидишь, ты только домик мой купи и все будет отлично.

Пытаясь осмыслить сказанное, едва не свалилась. Меня успели подхватить и прижать к спинке скамьи.

— А была не была… где расписаться? — махнула я рукой.

— Только скажи: да, я согласна стать новой хозяйкой усадьбы князя Рукавишникова, что в Зыбнове. А завтра документы пришлю с нарочным, — и вцепилась в мою руку мертвой хваткой.

Поморщилась от боли, отметив, что бабуля вдруг шепелявость потеряла.

— Бабулечка, до дома проводишь? — устало спросила я. — Не дойду, что-то плохо мне.

— А как же? Провожу, милая, до дома… провожу.

— Ну, ладно, в деревню — это хорошо. Я согласна стать… быть… ик, — забыла что говорила, опустив голову на грудь.

— Деточка, дальше говори — стать новой хозяйкой.

Вскинула голову, собралась с мыслями и кое-как повторила за пожилой дамой: «Согласна стать новой хозяйкой усадьбы князя Рукавишникова, что в Зыбнове».

— Скажи еще: добровольно забираю право распоряжаться всем, что есть в усадьбе, без принуждения и с легким сердцем.

Мне вдруг захотелось в туалет, я встала и пошла в сторону своего дома. Оставалось немного до подъезда, только бы дойти. Бабуля не отставала, придерживая меня за локоток, и настойчиво требовала повторять за нею, что я и делала, лишь бы не отпустила. Упасть, даже в нетрезвом состоянии, было бы позором для меня.

Когда я сказала, все что от меня требовалось, передо мною распахнулась дверь в подъезд и бабуля испарилась. Как я добралась до квартиры, помнила смутно, зато утром стало не до воспоминаний о чем бы то ни было. Где же альказельцер?

Самое странное было после вчерашней вылазки в бар и утреннего похмелье, ибо я в принципе никогда так раньше не напивалась, было то, что я отчетливо помнила весь разговор с той странной старушкой. И каждые пять минут прислушивалась, не зазвонит ли телефон, что бы потребовать старческим голосом явиться в многофункциональный центр госуслуг для регистрации сделки купли-продажи. Хаотично пыталась вспомнить, попивая кофе, сколько же бабуля заломила за развалюху-домик. Но цифры почему-то ускользали от меня. Неужели мы даже о цене не сговорились?

В это утро мысль приобрести дом с участком мне не показалась бредом, напротив, мне этого очень сильно захотелось. И было бы искренне жаль, если бы бабуля меня разыграла. Почему, спрашивается, меня это бы опечалило? Может мое состояние уныния и депрессии заставляло уехать из города, подальше от него. Любила ли я, не знаю. Думаю, скорее всего, было задето мое женское самолюбие, тщеславие, ведь я считалась весьма преуспевающей и миловидной дамой, многие мужчины говорили, что я обладаю необычайным шармом. Пристально разглядывая себя в зеркале, пыталась найти морщинки. А их почему-то не было, не смотря на мой возраст. Хотя если буду много страдать и реветь, как дура, очень быстро появятся. Все-таки уже тридцать стукнуло.

Тяжело вздохнув, бросив на себя последний взгляд в зеркало, в котором отразилось бледное лицо с огромными, чуть раскосыми глазами зеленого цвета, высокими скулами и прямым носом, белокурыми пышными волосами ниже плеч, отвернулась. Надо бы душ принять, да поспать еще. Только собралась идти к ванной, как раздался дверной звонок. Испуганно замерла, послушала еще пару трелей соловья и подошла к двери.

Глянув в глазок, увидела молодого человека в костюме, спросила:

— Кто?

— Из нотариальной палаты нарочный. Примите пакет от нотариуса.

Накинула цепочку на дверь и открыла. Каково же было мое удивление, когда я забрала у посыльного увесистый пакет. Закрыв дверь, прошла в зал и, присев на мягкий диван, стала распечатывать конверт. В нем оказались странные документы: дарственная, заверенная нотариально, осталось только поставить в ней подпись и сдать на регистрацию в отдел МФЦ. Так, а это что? Карта с подробным описанием пути до какого Зыбнова. Сто километров от города! Ничего себе недалеко от города. Я уже сообразила, что этот пакет был подготовлен бабушкой Матреной, но вот что странно. Дата на документе стояла вчерашняя. Откуда, спрашивается, бабуля узнала мои паспортные данные, место жительства и фамилию с именем, а? И как она могла составить документы, не зная наверняка, что я соглашусь приобрести дом. Стоп! Так это же не купчая, а дарственная! Она мне его подарила?

Опустив руки с документами на колени, уставилась в одну точку, задумавшись. Что я там бормотала под ее диктовку? «Согласна стать новой хозяйкой усадьбы князя Рукавишникова, что в Зыбново. Добровольно забираю право распоряжаться всем, что есть в усадьбе, без принуждения и с легким сердцем». Ой-ё, чует мое сердце, опять на кота нарвалась, только в мешке. Что-то со звоном выпало из конверта — ключи. Подняла, повертела связку из пяти ключей, рассматривая их. Два современных обычных, один вроде бы от навесного замка, а вот два выглядят так, будто их выковали этак в веке восемнадцатом. Все в ржавчине, со старинными вензелями. Мда.

И так сильно захотелось взглянуть на эту усадьбу хоть одним глазком, что даже руки зачесались. Кому бы позвонить, посоветоваться, брать дом и нет. Маме не стану, она мне и так простить не может, что я с женатым связалась, а узнает о доме с участком, сама в него переедет и жить мне там не позволит. Так, Ленке, подруге моей? Так она тоже в его фирме работает, еще разболтает. А больше-то и некому. Хм. Вот ведь, и друзей всех растеряла из-за гада ползучего. Требовал, чтобы никого более рядом со мною не было, а сам… Тьфу. Так, все решено, поеду и оформлю принятие дарения. Надо только машину из ремонта забрать, заехать в магазин, затариться продуктами да вещами для хозяйственных целей. Там-то поди ничего нет, ни мыла, ни шампуней, ни половых тряпок… да вообще, много чего надо купить.

Собралась я быстро, скидала личные вещи в две сумки, паспорт, документы на дом, деньги, карточки банковские тоже не забыла, на них-то и лежала большая сумма денег. Кое-как дошла до метро, проехала три станции и вышла недалеко от сервиса. Забрала свою «Тойоту РАВ-4», закинула сумки в багажник и махнула в МФЦ. Удивительно, по электронной очереди проскочила за час, все подписала, сдала договор дарения, все прилагающиеся к нему справки от бабули, получила расписку и махнула в гипермаркет. Выбралась из магазина только к семи вечера, посидела на парковке в машине, изучая карту, и когда поняла по какому маршруту ехать, вырулила со стоянки. Ну, Зыбново, держись, к тебе едет Карина Майер.

* * *

Словно в бульварном готическом романе, к Зыбнову я подъехала, когда уже начало смеркаться. Естественно я вначале свернула не туда, затем выбрала не ту проселочную дорогу, и в результате ожидаемые два часа пути, из которых час по городу, а остальное по трассе и внедорожью заняло у меня часа четыре. Есть хотелось и спать, последнее, кстати, весьма раздражало. Почему я стала какой-то соней, раньше мне хватало пяти-шести часов, чтобы чувствовать себя огурчиком с утра, а теперь надо как минимум часов девять для сна. Неужели возраст виноват?

Покосившийся указатель «Зыбново» меня осчастливил несказанно, но странная темень в деревне напугала. У них тут электрических столбов вообще не наблюдалось, хотя нет… вот же, есть. Потом до меня дошло, что столбы-то есть, а вот уличных фонарей нет. Жуть. Непривычно, по крайней мере, мне — городской жительнице. И спросить-то не у кого — правильно еду или нет. Ориентируясь по письменным указаниям бабули, свернула возле водонапорной башни направо и углубилась в пролесок, откуда вынырнула на дорогу, бегущую сквозь распаханное поле. Вскоре показался двухметровый забор. Хм, между прочим довольно добротный, металлический. Дорога уперлась прямо в ворота с навесным замком. Ага, может и ключик у меня найдется к нему.

Ключ подошел и это плюс, а вот темнота на участке — это минус. Включила дальний свет фар и попыталась разглядеть дом. Ого, да это не маленькая деревенская избушка, как мне представлялось, а двухэтажный коттедж с черными окнами, пугающими своей безликой пустотой. Было ли мне страшно? Я прислушалась к себе, понимая, что совершенно нет. Потеряла инстинкт самосохранения, не иначе. Загнала машину на территорию участка, закрыла ворота и повесила с внутренней стороны замок. Так все-таки будет спокойнее. Взяла одну сумку с вещами, пакет с продуктами и пошла к дому. Порадовалась как бы между прочим за свой выбор в одежде. На мне с утра был спортивный трикотажный костюм фирменный «Адидас», легкие кроссовки, кепка на голове, так что навернуться в темноте по идеи не должна бы. Не на каблуках же. Подойдя к дому, вытащила из кармана сотовый телефон и включила фонарик, который входил в дополнительные функции аппарата. Посветила на двери и нашла замочную скважину.

Войдя в дом, посветила вокруг. Большой холл уходил вглубь дома, впереди огромная лестница на второй этаж. Интересно, а где свет можно включить. Нашла прямо возле двери выключатель и щелкнула им. Вмиг вспыхнули лампы в светильниках на стенах вдоль коридора, вторым щелчком включила лампочки на люстре, подвешенной высоко под потолком. Ничего себе домик. Да это же реально огромный особняк. От удивления выронила пакет, из которого покатились яблоки по полу, гулко разнося эхом «бум-бум-бум». В состоянии шока прошла по коридору, заглядывая в каждую комнату и включая свет. Сначала на первом этаже, где обнаружились большая кухня, гостиная с камином и огромным окном во всю стену, наверное, за ним был выход на террасу, затем кабинет с библиотекой, что меня, честно говоря, окончательно заставило выпасть из реальности. Это как же бабка Матрена смогла отказаться от такого богатства, столько книг, явно дорогих, коллекционных? Так, подумаю обо все утром. Вернулась на кухню и сложила продукты в холодильник, который был почему-то старой модели «Полюс». Наверное, шумит здорово. Подключила его и решила подняться наверх.

Второй этаж не разочаровал, не смотря на старую мебель, потертые стены, дырявые шторы на окнах и явное отсутствие хорошего ремонта. Три спальни, каждая больше двадцати метров в площади, туалет, ванная комната и выход на балкон в конце коридора. Выбрала себе спальню в зеленых тонах и бросила сумку на кровать. Свет выключать не стала, все же спокойнее, когда весь дом освещен. Спустилась на кухню. Есть захотелось от всех волнений, надо бы приготовить себе что-нибудь, заодно и рассмотреть ее как следует.

Мебель тоже старенькая, словно бабуля и правда в деньгах очень нуждалась. Зачем тогда дарить надо было дом, а не продавать, как предлагала. Ничего не понимаю. Стала открывать все шкафчики в поисках посуды, нашла всего две тарелки, стакан граненый, да чайник железный. Вот так хозяйство. Протерев начисто посуду, настругала греческий салат, буженины нарезала тонкими ломтиками и достала из холодильника бутылку красного вина. Что ж, раз нет фужеров, выпьем из стакана. Не эстетично, зато практично.

Самое грустное во всей этой истории, что мне и отметить-то не с кем. Вздохнула и пригубила вино. Осматривая потертые стены, на которых с трудом угадывалась побелка, стала прикидывать, во сколько же мне может обойтись ремонт дома. В копеечку, это верно. Об этом тоже завтра подумаю. Дизайн-проект рисовать самой придется, может смогу вспомнить свои школьные навыки. Ходила же когда-то в художественную школу и курсы дизайна посещала, вот и пригодятся потраченные часы за партой.

Вспомнила прошлое, свое детство, плавно перешла в воспоминаниях на студенческие годы, между прочим, самая моя лучшая пора. А потом как встретила Этого Гада, что б ему не спалось сегодня без денег. На что спрашивается позарилась? На имя, на состояние, глупая! А ведь были и другие, которые могли бы и большего мне дать, если бы не сглупила так. Обидно, но должна признать, что сама виновата. Никогда не верила в любовь, вот и получила то, что заслужила. Не стоило вообще связываться с женатым мужчиной, ибо есть определенные истины, которые должна усвоить любая женщина. Чужое не всегда плохо лежит, и не факт, что это твое.

Реветь не стану, не дождется. Посмотрела на сотовый, который грустно молчал. Мог бы и позвонить, спросить как у меня дела. Не позвонит. Теперь нет. Он уже наверное узнал, что лишился большей части финансовых вложений в акции и сбережений на загрансчетах. И по чьей милости? Вашей покорной слуги…

Месть или возмездие, это ему еще предстоит разобраться. Финансовый директор с наделенными полномочиями первой подписи и генеральной доверенностью — это страшная сила сама по себе, а вот обиженная женщина в этой должности, да еще и считающая, что имеет право на компенсацию морального вреда — это уже бомба.

Эх, Кариночка, мужика бы тебе нормального… пожалела я себя, да где его взять-то здесь, в этом доме. А мужик-то и правда понадобится, хотя бы что б с ремонтом помог.

В размышлениях о веселых деньках, заполненных творческими поисками и ремонтом, не заметила, как опустошила половину бутылки. Ага, спатьки пора. Добралась до постели и завалилась, едва стянула с себя всю одежду, кроме нижнего белья. Засыпая, сквозь легкий туман в голове от выпитого вина, боковым зрением зацепилась за нечто, напоминающее светлое облако, которое вплыло в открытые двери. Да ну, опять выпила лишнего.

После завтрака, перенесла все вещи из машины, совершив за ними ходок десять. Первым делом принесла бытовую технику: электрочайник, микроволновку, кофеварку, пылесос; затем все продукты, которых мне должно хватить на неделю, после ноутбук с роутером для подключения к интернету. Остальные вещи могли пригодиться как для наведения порядка в доме, так и для создания маломальского уюта в нем. Да, я привыкла жить продуманно и в комфорте. Не знаю, достоинство это или нет. В любом случае я такая, какая есть. Приведя дом в относительный порядок, прошла в гостиную с чашечкой свежесваренного кофе и ломтиками мармелада, забралась с босыми ногами на диван, укрытый бархатным покрывалом, привезенным с собой, и подключила интернет на ноуте. Вышла на связь с Ленкой, которая засыпала меня вопросами, где я пропадаю и с кем.

«Далеко. И не скоро вернусь. А что?» — спросила я ее по аське.

«Как что?! Тебя тут разыскивают… Каринка, не появляйся как можно дольше. Шеф беснуется, банки насели, подали иски на залоговое имущество, счета пусты, клиенты рвут контракты, что происходит?»

Собралась ей набрать ответ, как вдруг ожил сотовый телефон. Посмотрела на номер звонившего и едва не подавилась мармеладом. Гад ползучий! Соизволил таки позвонить. Что ж, поговорим.

— Чего надо? — неприветливо ответила я на звонок.

— А ты как думаешь? — услышала я мягкий, с глубокими проникновенными нотками мужской голос. Голос кота.

— Не знаю. Ты же вроде бы мне отставку дал? Так зачем звонишь? — мой голос был не менее приторным.

А параллельно набрала Ленке по аське: «Почему мне лучше дольше не возвращаться?»

— Я много думал и понял, что ты была лучшей в моей жизни, — вкрадчиво ответил он, — Рина, у нас еще может все получиться… вернись ко мне.

Я прищурилась, мысленно посылая его к черту, а вслух ответила:

— А как же твоя жена?

«Каринка, я тут поспрашивала у девчонок из бухгалтерии, говорят шефа затаскали в ОБЭП и следственный комитет, речь об уходе от налогообложения в особо крупном размере и еще… его жена бросила».

— Я подал на развод. Вернись ко мне, солнце мое.

Я рассмеялась с издевкой.

— Бедненький, — двусмысленность должна была его вывести из себя, — а как же «подстилка», «я пользовался твоими мозгами и телом», «я никогда не любил тебя»? Не твои ли это слова?

— Я не хотел говорить те слова, — и голос такой виноватый, — я пытался бороться с собой… прости… ты мне нужна.

— Так, — надоело мне слушать эту комедию, — хватит. Семь лет за нос водил, довольно.

Мой голос дрогнул, мне же больно. Я же женщина, и у меня есть свое самолюбие. Зачем так лгать откровенно.

— Я не вернусь, — выкрикнула я в трубку. — И не верну тебе то, ради чего ты сейчас звонишь.

Я расслышала ругань, что-то упало или сломалось, затем уже совершенно злым голосом мой бывший прошипел:

— Ты пожалеешь об этом. Слышишь, змея. Я найду тебя, и ты очень пожалеешь. Сама… сама мне все вернешь, и ляжешь под меня. Поняла?!

— Фи, как грубо, — а по лицу слезы рекой текут, и сердце колет. — Если и свидимся, то лет этак через пятнадцать. Прощай.

Не стала выслушивать очередные оскорбления Гада ползучего, отключила телефон и бросила его под подушки на диване. Вытирая слезы, пообещала себе, что все у меня будет замечательно.

«Карина, ты где… шеф только что выскочил из кабинета, а там погром, сама видела. Глаза бешеные и орет на всех. Особенно твое имя так чихвостил, у меня сын так не ругается, а он, между прочим, в старшую группу уже ходит в садике. Ой, отбой, он вернулся. Потом свяжусь».

И тут на меня напал истерический хохот со слезами на пару. Любит, жить без меня не может… как я хотела это услышать от него. Все. Больше не желаю быть дурой и чужой игрушкой. Я шмыгнула носом в последний раз, завязала в узел свою обиду и вышла в интернет-магазин отделочных материалов.

Пока делала заказы на доставку, прислушивалась к благословенной тишине в доме. Надо бы собаку завести, не так одиноко будет здесь. Вдруг услышала странный звук со стороны кухни. Что это? Упало словно что-то. Поднялась и прошла на звук, который повторился снова, пока я дошла до кухни. Может мыши? Я осторожно выглянула из-за стеклянной двери, опасаясь получить по голове. Могли ли сюда забраться воры? Могли, конечно, только чем им тут было бы поживиться, если у бабули одно старье в доме.

На кухне никого не было. Осмелев, я вошла и осмотрелась. Хм, странно, а почему на полу разбросаны яблоки, которые я сама выкладывала в стеклянную чашку. Между прочим, сама чашка стояла на столе в том же месте, где я ее и оставила. Как же яблоки могли выпасть из нее? Пришлось вооружиться скалкой и пробежаться по дому, проверяя каждую комнату и помещение, даже ручки и замки все проверила. Замки закрыты, ручки не сломаны. Ничего не понимаю. Проходя по коридору на первом этаже, вдруг заметила, что в стене под лестницей открыта дверь, ведущая в подвал. Ее я раньше не видела, вполне могла и внимания на нее не обратить. Вернулась бегом в гостиную, вытащила из заключения под подушками сотовый телефон и включила фонарик.

Спускаться в подвал было страшно, что скрывать. Вдруг там кто-то спрятался, и вполне возможно, что этот кто-то сильнее меня и быстрее. Хотя если бы этому кому-то нужно было бы напасть на меня, то он вполне мог бы это сделать и тогда, когда я носилась по дому. Так, Карина, не дрейфь, бери свою скалку и иди вниз, или сейчас же складывай вещи и уматывай из этого странного дома. Зная мой характер, не сложно было бы догадаться, что с этими мыслями я уже спускалась в подвал, освещая себе путь фонариком. Вскоре я нашла рубильник и включила освещение. Ничего себе, да здесь столько пыли и паутины, словно в этот подвал вообще никто не заглядывал лет двести. Но свет-то проведен. Значит, все-таки спускались. Ладно, подумаем об этом позже.

Я стала осматривать большой подвал, который располагался под всем домом. Здесь валялись какие-то тюки, должно быть с ненужными старыми вещами, поломанный велосипед, какие-то инструменты, дужка от унитаза… а это что? Напрягла память и воскликнула:

— Ого, да это же… как его… аппарат для сирены во время войны!!! Круто, надо будет перетащить наверх, классная пугалка для непрошеных гостей.

Так никого не обнаружив, за исключением кошачьих следов и разбитой узкой форточки, ведущей наружу, поняла, что по столу могла гулять и кошка, и дверь могла открыть лапой. Видимо, в подвале много мышей, вот она сюда и захаживает. Вздохнув от облегчения, тут же закашляла от пыли. Первым делом, как найму рабочую силу, заставлю очистить подвал от хлама, и оборудую здесь винный погреб. Идея мне настолько понравилась, что я решила допить открытую вчера бутылку вина. Уже дойдя до лестницы, ведущей из подвала наверх, краем глаза заметила старинный сундук. Развернулась всем корпусом, намереваясь рассмотреть его, как следует, сундук исчез. Это что еще за обман зрения? Только что был тут, и вдруг, хоп, и нет. Мистика! Замерла на месте, подняв одну ногу над ступенькой, и подумала, что выпить точно не помешает, ибо моя нервная система явно перегружена и вытворяет со мною странные вещи.

Задерживаться более не стала, поднялась по лестнице, не выключая свет в подвале, прикрыла двери и прошла на кухню. Чувствуя некую рассеянность, взяла со стола яблоко и покрутила его в руках. Тяжко вздохнула и тут же вздрогнула, когда за спиной кто-то повторил мой протяжный вздох. «Оуфффф», — примерно так это прозвучало. У меня аж волосы на затылке зашевелились. Быстро повернулась, никого.

Поднялась и бочком выскользнула в коридор. Прикрыла двери, ведущие в кухню, и ринулась бегом в гостиную. Срочно! Надо! Что бы приехал хоть кто-нибудь! У меня от одиночества в таком огромном доме психоз развивается, мама дорогая! Нет, только не маму… Ленку, нет, кого же? Домработницу, что ли, нанять? А что, по хозяйству поможет и скуку развеет. Не откладывая идею в долгий ящик, набрала необходимое объявление в интернет-ресурсы по найму работников, указав свой сотовый. Что ж, если кто и решится сюда приехать, то только с проживанием. Комнат много, работы много, да и мне спокойнее будет. Вышла на сайт «Отдам щенка в хорошие руки» и не заметила, как пробежало два часа, которые я потратила на поиски собачки. Никаких ротвейлеров и всяких прочих бойцовских пород, не надо мне и мелочи, типа чи-хуа-хуа… или как их там, всяких болонок и такс. Овчарка и желательно немецкая, черно-коричневого окраса, или лабрадора. Искомый обнаружился в приемнике для бездомных животных, бедняжечка. Прикинула, сколько времени я угроблю на поездку в город и обратно, и решила, что придется заехать еще в магазин, дабы прикупить все необходимое для щенка. Главное не забыть приобрести инструкцию по уходу и кормлению четвероного друга человека.

В тот момент, когда я собралась закрыть ноут, пришло сообщение от Ленки.

«Нас закрывают, всем сказали увольняться по собственному, никаких сокращений штата и выходных пособий. Что мне делать теперь? Работа так просто не появится… ы-ы-ы-ы… нет, я вообще не жалуюсь, самой до чертиков надоел этот шеф-зараза, ходит-орет на всех, как ненормальный. Кстати, Каринка… эй, ты там?»

Решила ей ответить: «Ага».

«Ну так вот, с шефа-то, говорят, взяли подписку о невыезде, это чего же… он под следствием, правда? Ну, дела. Кстати, шеф велел тебе передать, ну он же знает, что мы общаемся, или догадывается, так вот, велел передать, что… Карина, он очень зол… и… мне неудобно тебе это писать…»

«Лена, ну хорош ломаться, пиши как есть», — мне аж поплохело, чего мог этот Гад ползучий такого сказануть Ленке, что та аж краснеет по аське.

«В общем, велел передать, что ищет тебя, а как найдет, отымеет по полной. Фу, гадость какая! А что между вами было такое, коли он тебе такие авансы выдает? Ты с ним того… да?»

«Лен, забей. И прощай. Больше я на связь не выйду».

Кто знает, эту дуру, может она спала с Гадом, а сейчас попытается выведать, где я. Решено, сделано. Уничтожила свой номер в аське и завела новый. Через час после неприятного общения с бывшей подругой, уже бывшей, я выезжала на машине с огороженной территории особняка. Заеду в магазин, пообедаю где-нибудь, потом заберу щенка, а после… можно и домой. Ничего себе, я уже этот полуразвалившийся коттедж называю домом. Мда.

Глава 2

Пока ехала по трассе все думала, что за вздох мне послышался. Может дело в старой вентиляционной шахте? Надо бы и ее еще проверить. С покупками управилась к вечеру, едва успела до закрытия приюта для бездомных животных. Щенок оказался забавным и таким грязным, что я порадовалась приобретенной корзине для него. Одно не предусмотрела, что этот проказник начнет вылазить из нее во время движения и пытаться обнюхать новое незнакомое место, то есть салон моей дорогой машины. Приехала уже почти затемно, заперла ворота и, взяв в одну руку щенка, который устал и уже почти спал, в другую — пакет с мисками и едой для него, вошла в дом. Кое-как носом включила свет и прошла на кухню. Едва опустила щенка на пол, как тот забыл о том, что притворялся спящим, начал все кругом обнюхивать.

Я рассмеялась, когда он попытался выбить у меня из рук миску с кормом.

— Э, нет, погоди-ка, сейчас найду для тебя местечко… вот здесь, за холодильником… на, ешь, Барбос. О, назову я тебя Барбосом, или нет, лучше Гарри, как Поттера.

Щенок фыркнул недоверчиво и покосился в мою сторону, не поднимая от миски головы.

— Не нравится? — удивилась я. — Давай, тогда сам выбирай: Рэкс, Шарик, Бобик, Слоник… нет?

Меня явно игнорировали.

— Так, Хэнк, Чип, Дейл, Смэш, Федор?

Даже хвостиком не пошевелил.

— Э-э-э… Эдди? Пафнутий, Потап, Серый, Мальчик?

Щенок поднял голову, проявив неожиданный интерес.

— Что? Мальчик? — переспросила я.

Виляние хвостом и радостный «гав».

— А меня зовут Карина… будем дружить? — и я протянула руку, присев на корточки. Щенок ткнулся в руку мордой и сел на задние лапы, внимательно меня разглядывая и виляя хвостом.

— Отлично. Ну, ты доедай, а я до машины схожу, принесу остальные покупки. Не проказничай здесь!

Когда вернулась, чуть в обморок не грохнулась. Мальчик сидел на холодильнике, а миска стояла на столе… какого черта?! Щенок скулил, трясся мелкой дрожью, а увидев меня, начал гавкать.

Я сняла его осторожно и поставила на пол, он тут же побежал прочь из кухни. Подхватила полупустую миску со стола и пошла за ним. Так, похоже у меня завелся полтергейст или дух… по-моему никакой разницы. Надо бы еще вызвать экстрасенса и батюшку, пусть выведут эту нечисть. Но ведь я не верю в сверхъестественное! Ладно, если и завтра произойдет нечто неординарное, тут же отправлюсь на поиски ближайшей церкви, а после и поищу в интернете объявления экстрасенсов.

Мальчик обнаружился на втором этаже. Он пустил лужу прямо под моей дверью, виновато виляя хвостиком.

— Нет, так дело не пойдет… ты должен проситься на улицу, понял? — руки в боки и взгляд недовольный, а что толку.

Он же, наверное, в приюте где спал, там и в туалет ходил. Эх, придется приучать еще и к этому, только начну с утра… что-то устала. Только я забралась на постель, как ожил телефон. Опять Гад звонит! Отвечать не стала, так он меня СМС-ками засыпал… штук десять послал. Все примерно одного содержания, угрожающе-обещающе-жалостливо-снова угрожающе… я уже засыпала, спихнув щенка на коврик возле кровати, когда телефон умолк.

А утром я его никак найти не могла… телефон свой. Пропал с тумбочки, как и Мальчик с коврика. Одно радовало, что я выспалась, мне ничего не снилось и утро сегодня солнечное. Поднялась, накинула халатик и, вдев ноги в тапки-слоники, пошла вниз.

— Мальчик, ты где? — звала я щенка, спускаясь по лестнице, и обнаружила искомого в гостиной.

Мда, беда с ним, как и с диваном, коему пришел конец. Выдранное сидение, вывороченные пружины… и мой щенок, совершенно довольный собой, все это дело обмочил у меня на глазах, задрав заднюю ногу повыше.

— Ну, — пожала я плечами, — мне этот диван тоже не нравился. Пошли есть.

Со мною согласились и даже понеслись вперед к кухне. Сходила наверх за миской, которую все-таки опустошили за ночь, поставила ее у входа на кухню, потому как Мальчик ни в какую не согласился заходить внутрь. Принесла сухого корма, воды, и отправилась умываться. После утренних процедур переоделась в спортивный костюм, решив до завтрака в компании Мальчика обойти свои владения. Вчера что-то совершенно не было желания что-либо осматривать на участке, а вот сегодня можно. Заодно и щенка выгуляю, ему тоже нужно знакомиться с новой территорией. Мальчик не стал возражать, выбежал за мною следом и начал носиться по траве, издавая радостные звуки «Гав-гав… гав-гав».

— Я тоже так думаю, — подхватила я, смеясь.

Утро было промозглым. Туман стелился по зеленой лужайке возле дома легкой дымкой, прячась в тонких стебельках капельками прозрачной росы. Поежилась, застегивая на бегу молнию спортивной куртки. Мальчик довольно бодро носился передо мною, словно радуясь свободе и жизни. Я заразилась его энергией, подхватила палку и стала ее кидать, заставляя принести назад. Щенок ни в какую не собирался выполнять мои команды, каждый раз обнюхивая палку и старательно ее выгрызая. Когда мне надоело ее забирать и снова бросать, решила осмотреть постройки на заднем дворе. Сарай был покосившимся, деревянным. Открыв старую дверь, удостоившись при этом коробящего скрежета, заглянула внутрь.

Опять какой-то хлам, инструменты, лопаты, грабли… а это что еще такое? Кандалы, наручники с цепью, и какой длинной… ничего себе! Все ржавое, но на вид крепкое. Бр-р-р… даже прикасаться не желаю. Поняв, что осмотр более мне не интересен, захлопнула дверцу и вернулась к дому. Мальчик вдруг понесся в сторону калитки в воротах, тявкая на что-то за забором.

— Эй, ты что там нашел? — крикнула я, и пробежалась по насыпной дорожке из гравия к воротам.

С трудом заставила замолчать щенка, шикнув на него пару раз. Прислушалась, может ходит кто за забором? Тишина, только птички запели.

— Ну, и на кого ты тут разлаялся? — спросила я сердито и потащила за собой мальца за шкирку. — Пошли в дом, я замерзла… пошли же.

* * *

Она великолепна… так давно не был с женщиной, которая была бы не просто красавицей и блондинкой, а умопомрачительно аппетитной и с чувством юмора… спасибо тебе за подарок, былая любовь. Теперь блондиночка займет твое место, как в доме, так и со временем подле меня — в постели. Нужно время, это верно, она слишком смелая и сильная духом, ее так просто не испугаешь и не сломаешь. Я должен сломить ее дух и завладеть им, тогда снова обрету плоть и силу… Да, как давно я этого не испытывал… бесплотный дух, обреченный скитаться в пределах этого проклятого особняка. Я уже потерял счет времени и красавицам, которые сменяли друг друга, передаривая особняк следующей пассии. Обещание освободить от себя исполнял, но… только после их смерти. Ха-ха-ха… Странно, что я испытываю сейчас подъем не только настроения, но и мужского желания. Разве дух может что-то чувствовать? Очень необычно! Смотрю из окна, как она играет с этим глупым щенком, и радуюсь, чему спрашивается? Тому, что она рядом… чудак бестелесный. Да, я хочу ее… сегодня же… но как воплотить в реальность мои желания? Если только войти в ее сны и подарить нам обоим удовольствие. Да…

* * *

Мальчик ни за что не соглашался идти в дом. В конце концов, я махнула на него рукой, и вернулась одна, оставив входную дверь приоткрытой — сам прибежит, как проголодается. У меня и так полно важных дел. Сварила себе чашку кофе и прошла с ней в зал. Блин, а дивана-то больше нет! Ладно, брошу подушки на пол и размещусь прямо на них. Так, что новенького пришло на электронную почту?

В основном были ответы от строительно-отделочных организаций с предложениями по отделочным работам, материалам. Сметы решила посмотреть после, а вот сообщения от бывшего шефа, а ныне именуемого Гадом, было пять, первое с просьбой его простить и вернуться, второе — примерно того же содержания, но с ноткой угрозы, третье, четвертое и пятое — вызвали дрожь и нервный тик. Да он маньяк сексуальный, совсем с ума сошел… прислал мне подробный план, что и как он со мною сделает, когда доберется, особенно потрясли меня его угрозы относительно извращенной формы секса. Это он так мне мстить собирается? Придурок! Ага, а вот и про деньги в самом конце, мол, сама ему все миллионы преподнесу на блюдечке, только бы еще разок такое вытворил.

Честно скажу, взяла меня некоторая задумчивость, а была ли я в себе, когда с ним сошлась, и угробила на него семь лет, лучших лет, своей жизни? Дура, была… что сказать. Все! Больше мужикам верить не стану, ни единому! Стерла его сообщения, удалила свой аккаунт и завела новую почту. Отписала парочке фирм, что взяла их сметы на рассмотрение, после прошлась по объявлениям о работе, которые могли бы меня заинтересовать. Ага, вот и домработница, зовут Анастасия Павловна, пятьдесят два года, желает работать в коттедже с проживанием, зарплата подъемная для меня… позвоним.

Упс! А где телефон-то мой? Допив кофе, припомнила, что видела его последний раз вчера перед сном. Положила на тумбочку возле кровати, а утром он пропал. Может ночью задела рукой и под кровать уронила.

Поднявшись наверх, вошла в спальню и встала на колени, чтобы посмотреть под кроватью. Пока шарила рукой, чихала от пыли… как же тут грязно-то. В какой-то момент замерла от ощущения, что мою филейную часть кто-то гладит и довольно чувственно. Сердце убежало в пятки, я же должна быть в доме одна. Дверь! Я не закрыла ее и…

Резко обернулась — никого. Неужели показалось? Как странно. А яблоки на полу, а щенок на холодильнике… Хм! Ладно, так значит, да?! Я сердито отбросила челку со лба, и вышла из спальни, прихватив предварительно сумку с документами, кошелем и ключами. Спустилась вниз, вышла на улицу и крикнула щенка. Тот тут же прибежал, радостно подпрыгивая вокруг меня. Нагулялся видимо.

— Мальчик, а где наша машина? Пошли искать. Ищи, милый, где машинка Карины?

Усадив блохастого на заднее сиденье, накрытое покрывалом, нацепила щенку на шею купленный давеча ошейник. Чуть великоват, ну ни чего страшного, щенок же вырастет скоро и будет в самый раз. К ошейнику присоединила поводок, конец которого привязала к дверной ручке.

— Так ты по салону лазить не будешь, — строго ответила я на вопросительный взгляд своего питомца. — Лежать… молодец.

Прошла к воротам, открыла их пошире и остановилась, как вкопанная. Потому как от ворот в рассыпную разбежалась детвора от мала до велика… ничего себе! Вот кто заставлял Мальчика лаять, любопытные детки, местные что ли? Так, а куда я собиралась? Правильно, мне бы батюшку найти, который справиться с нечистым духом в доме. Села за руль, выгнала за ворота машину и, когда закрыла на замок ворота, поехала в сторону деревни Зыбново.

* * *

Невероятно, она почувствовала мое прикосновение. Почему? Никто никогда так сразу не ощущал меня, а она почувствовала мое желание. Могла ли она быть той, что освободит меня от вечного мучения — от бытия и небытия одновременно. Как там говорила ведьма, которая прокляла меня? «Будешь страдать вечно, пока не явится та, что бесстрашием и огнем своей души запалит пламя в твоем осколке льда, именуемом сердце». Возможно ли, что долгожданная свобода близка… что я могу сделать ради этого? Влюбить ее в себя, заставить желать меня, или… самому полюбить? Ха-ха-ха… я смешон даже себе, разве дух способен любить? Нет… но тогда, почему же я могу испытывать чувство невыносимого желания? Почему?

Заметался по дому, нет ее… куда она уехала? Отчего такая боль? Я же не могу чувствовать боли, или могу? Уже ничего не понимаю… совсем… Вернись, мне плохо без тебя… вернись.

* * *

Когда въехала в деревню, поняла, что цирк Шапито приехал, это я о себе. Все местные бабы, старики да мужики, останавливались, как вкопанные, лишь бы на меня в машине поглазеть. Остановилась возле местного магазинчика и, поставив сигналку, прошла внутрь. Три бабули замерли у прилавка, пристально следя за мною, как голодные собаки на привязи за костью. Только продавец, этакая матрена раскрашенная с хной на волосах, разулыбалась и таким слащавым голосом спросила:

— А чевой-то купить хотите? Али спросить чевой-то?

Ну и говор, мрак. Покосившись на свидетельниц разговора, которые соляными столбами вытянулись по струнке, ответила с опаской:

— Да, будьте любезны, — лицо у продавщицы вытянулось, плохой признак, — мне бы узнать…

— Ну, дык, узнавайте, — прервала она меня бесцеремонно.

Я кашлянула в кулак, пряча улыбку.

— Есть в деревне церковь?

— Чего? — удивилась та, а бабульки зашептались, зашушукались.

— Церковь, говорю, есть здесь? Батюшка у вас имеется? — повторила я для убедительности громче.

— А на что вам? Ой, ну, оно конечно понятно… как же иначе… вы же оттуда, — стушевалась вдруг продавщица.

— Что значит «оттуда»? — переспросила я, заметив, что в магазин вдруг стали подтягиваться еще люди и занимать место возле старушек, словно в театр пришли.

— Ну оттуда, — показала женщина за прилавком в сторону двери. — Из усадьбы ентой. Тьфу-тьфу, чур меня.

Я пожала плечами и ответила:

— Да, я новая владелица. Так есть батюшка-то? — что-то должно быть я не то сказала, так как весь честной народ вдруг начал усиленно креститься и сплевывать на пол, спасибо, что не в меня.

— Неа, — мотнула отрицательно головой продавщица, отойдя от меня на два шага назад, — в соседнем селе Кривоусово есть… туды езжай.

Я поблагодарила, выспросила с горем пополам дорогу до названного селения, и уже на выходе меня кто-то из народа спросил:

— А как же баба Матрена, где она?

Я обернулась, выискивая глазами спросившего. Так все, как один, смотрели на меня с ожиданием во взгляде. Должно быть, кто-то высказал вопрос вслух, который беспокоил всех жителей деревни.

— Не знаю, вроде приболела, а дом мне подарила, — ответила я, пожав плечами.

Тут все вдруг разом загомонили, между собой обсуждая новость, а одна женщина с дитем на руках крикнула:

— А правильно, пущай батюшка освятит, а то сами знаете…

Мужик какой-то шикнул на говорливую женщину, велев прикусить язык. Та возмутилась, заявив, что в том доме, то бишь моем, давно пора священнику поработать.

— Почему это? — заинтересовалась я, подумав, что Мальчик мог уже лужу сделать в салоне автомобиля, пока я тут с народом общаюсь.

— Как почему, так проклят дом-то ваш?! — ответила говорливая женщина, и получила очередной нагоняй от мужа.

Я недовольно тряхнула головой, что за сплетни, право слово, и вышла из магазина. Под молчаливые взгляды людей, села в машину и тронулась в путь, поглядывая в зеркало заднего вида. А щенок-то дрыхнет, как ни в чем не бывало. Умаялся, малыш. Соседнее село нашла с трудом, то ли я что-то не так поняла, то ли женщина та плохо объяснила, а может опять свернула не в ту сторону. Пришлось и Мальчика выгулять в поле, и перекусить в придорожном кафе, пока доехала до того «Кривоусово». Батюшки вот только в церквушке не оказалось. Увы. Хотела было оставить свой номер телефона, да вспомнила, что его тю-тю… потеряла. Пришлось диктовать адрес. Оставив на пожертвование пару сотен рублей на строительство колоколенки, решила съездить в город за новым сотовым телефоном, а заодно за интернет доплатить.

Под звуки венского вальса любовалась налитыми зеленью полями, радуясь, что не надо мчаться на работу, что вольна, как птица, и могу ехать туда, куда душа позовет. Проехав пост ГИБДД ближе к обеду, простояв на пяти светофорах и попав один раз в автомобильную пробку, поняла, что совершенно не хочу возвращаться в город. Суетно и душно…

Купила сразу пару телефонов, а то мало ли… опять потеряю. Тут же в салоне и интернет оплатила на три месяца вперед. Мальчик терпеливо ждал меня в машине, радостно завиляв хвостом и залаяв, едва я вышла из салона сотовой связи. Пришлось опять его выгуливать. Обстоятельно осчастливив пару местных кустиков, щенок прицепился к какому-то бомжу, который валялся в тех же кустах.

Купила сразу пару телефонов, а то мало ли… опять потеряю. Тут же в салоне и интернет оплатила на три месяца вперед. Мальчик терпеливо ждал меня в машине, радостно завиляв хвостом и залаяв, едва я вышла из салона сотовой связи. Пришлось опять его выгуливать. Обстоятельно осчастливив пару местных кустиков, щенок прицепился к какому-то бомжу, который валялся в тех же кустах. Потянула Мальчика за поводок, мол, парниша, вы же культурный малый, не следует на людей кидаться, загнала того в машину и тронулась было в путь. Неожиданно этот грязный тип из кустов как кинется и прямо под колеса…

«Все, мать, задавила бомжа, — была первая мысль, — не к добру это, — была вторая».

Выскочила и подбежала к мужчине, перевернула его на спину… фу, а разит от него так, что вывернуть может от одного только запаха. Меня начало трясти от шока, все же не каждый день на человека наезжаю. Да к тому же люди стали останавливаться, кто-то возмущался, что бомжи совсем обнаглели, на людей уже кидаются и машины, другие в мой адрес нелестные эпитеты посылали.

— Э-э-э, опять… блин… ик… земля шатается и падает все, — раздалось со стороны сбитого человека, который вдруг пошевелился и сел.

Потряс головой лохматой, почесался в кустистой бороде и попытался подняться. Выходило у него это дело плохо, все тянуло его к асфальту. Я разозлилась и заорала на бомжа:

— Какого лешего ты тут устроил? На деньги развести хотел? Хватит падать все время, когда я с тобой разговариваю!

Мужик снова свалился кулем, ойкнув.

— Что? — испугалась я, думаю, что все-таки без перелома не обошлось.

— Худо мне… краля. В больничку бы, а? — постанывая, стал закатывать глаза, пуская слюни.

Мерзость. Я скривилась от отвращения, но чувство вины все же пересилило. Кое-как затолкав мужика в машину, ругаясь, что он мне весь салон сейчас перепачкает, рявкнула на Мальчика, чтобы не лаял, рванула с места. Что ж, отвезу этого в больницу и без полиции может обойдется. Вот бы, наверное, Гад ползучий обрадовался, узнай он, что мне срок тоже грозит.

В больнице нас не приняли, отправили в травмпункт, где осмотрели мужика и сказали, что без медицинской страховки могут сделать только внешний осмотр, рентген платный, да и лекарства тоже. Пришлось выкладывать пару тысяч, но что делать. Виновата я или нет, но человеку не на кого надеяться, денег-то у него самого быть не может. Медсестра кривилась от брезгливости, когда осматривала… интересно, а как его зовут? Не важно. Позже узнаю.

За закрытыми дверями мужчину продержали минут двадцать, и когда выпустили, следом вышел врач-травматолог.

— Это вы его сбили? — спросил он строго, глядя на меня из-за очков на носу.

— Я, — покаянно призналась, опустив голову.

Врач помолчал, затем поманил меня в сторону, подальше от жертвы моего автомобиля.

— Послушайте, — тихо заговорил врач, — не думаю, что вы виноваты, у него пару ушибов, переломов нет. Думаю, он сам бросился вам под машину… только вот есть признаки сотрясения, не уверен, что это свежая травма головы. Вероятно, еще раньше его стукнули. В общем, он ничего не помнит. Даже имя свое.

— Как? Амнезия что ли? — не поверила своим ушам.

Нет, я конечно знаю о такой болезни, но никогда не видела воочию человека, который бы страдал амнезией.

— Вы хотите сказать… — попыталась я уловить смысл информации и ее ценности для меня.

Пока что-то плохо выходило.

— Думаю, что он не всегда был без определенного места жительства. Может у него и семья есть, и друзья, только это парень ничего не помнит.

— А мне-то что делать? Я не могу его куда-нибудь отвезти? Может реабилитационный центр какой имеется для таких больных?

Врач помотал головой.

— Не думаю, что его там оставят… нет страховки, нет близких, в дурку угодит. А человек, между прочим, явно с высшим образованием. Пообщались уже, — добавил он, заметив скептическое выражение на моем лице.

Я покосилась на сбитого чудика, который тихо-мирно сидел на скамеечке и выглядел хуже побитой собаки. Сколько же ему лет? Так с ходу и не определить. Грязный, в каких-то лохмотьях, бородатый и с длинными волосами… бр-р-р. Моя брезгливость яростно зашипела, выражая недовольство внешним видом бомжа, но моя совесть грызла меня не менее яростно, требуя проявить человеколюбие и помочь бедняге. Эскулап в белом халате постоял некоторое время рядом, с интересом наблюдая за моей мимикой, отражающей серьезную борьбу, и перед тем как уйти, решил добить:

— Дайте ему денег и забейте. Думаю, что ваша совесть будет спать спокойно.

Я дернулась.

— Причем тут моя совесть?!

Врач махнул рукой и ответил:

— Мы не станет сообщать в полицию, эти бродяги одолели не только водителей. Хм… а причем тут совесть? Ну, если у вас нет возможности помочь человеку делом, то дайте ему денег. Может один-два дня он поест хоть нормально. Всего доброго.

Чувствуя себя премерзко, думала о словах врача, который уже скрылся в своем кабинете. Помочь делом? А что?! Я в доме совсем одна, да и помощь мужская мне бы пригодилась… в качестве угрозы этого калеку я отчего-то даже не рассматривала, то ли его внешний вид не вызывал опасений (хотя по идее должен был), то ли у меня обнаружилась склонность к бездомным, будь то животное, или человек… ох! Вспомнила о Мальчике. Он же у меня сейчас все сиденье обгадит. Решительно двинула в сторону постанывающего бомжа и дернула того за рукав.

— Эй, пошли давай… — на меня посмотрели мутным взглядом.

— Чего? — промямлил тот невнятно.

— Вставай, ехать надо.

— Надо так надо, — особенно тяжко вздохнул мужик и поднялся, чуть пошатнувшись.

Э-э-э, братец, да ты совсем плох, уж не от голода ли его качает, хотя может и от алкоголя. Ладно, проспится, помоется, побреется, может хоть на человека похож станет. Странно было то, как безропотно он пошел со мною, сел в машину и тут же завалился в спячку. Но еще более странным было то, что Мальчик после очередного выгула не залаял на грязного пассажира, а улегся мордой на его колени и закрыл глаза.

Всю дорогу до дома боялась, что сейчас в темноте салона, ибо снаружи уже стало садиться солнце, очнется этот… мужик в общем, и удавит меня чем-нибудь. Однако, обошлось, и даже когда подъехала к дому, его пришлось будить, едва ли не тряся за грудки. Как я его в дом затаскивала, это словами не передать, половину пути чуть ли не на себе волокла, половину толкала в спину, тот только слабо возмущался, что, мол, куда его привезли, он не мешок с картошкой, чтобы его волочь. Нашла ему спальню на втором этаже чуть дальше моей и, когда мой нежданный гость оказался в постели, то не смогла себя пересилить и попытаться его раздеть. Нет, пусть вот утром проснется и сам себя обслужит, главное, проснуться раньше него и заставить сходить в душ.

Ощущая себя совершенно разбитой, спустилась вниз, чтобы выпить чашечку чая и накормить щенка. Пока пила чай, намазывая на хлеб клубничный джем, прислушивалась к звукам в доме. Тишину нарушал только Мальчик, громко чавкая и стуча миской о стену при поедании Чаппи. Затем наступила полная тишина. Сидя на табурете на кухне возле стола, чувствовала как мурашки бегают по спине от того, что кто-то рядом стоит и тяжело дышит. Что за наваждение, спрашивается? Так, срочно в душ и спать, а то у меня от усталости уже нервы расшатались. В душе немного расслабилась, позволяя горячим струям воды массировать кожу, закрыла глаза и начала мурлыкать песенку под нос. Меня всегда успокаивал собственный голос в душевой, но когда открыла глаза и скользнула взглядом в сторону занавески, то чуть в обморок не грохнулась.

Мне вдруг показалось, что за занавеской раскачивается какая-то тень, причем очень похожая очертаниями на человеческое тело. Я так и замерла с гелем для душа в руке, готовая закричать, как вдруг занавеска колыхнулась от сквозняка и тень исчезла. Дрожа всем телом, я присела в ванную. Тяжело дыша, заставила себя успокоиться и ополоснуться. Выходя из ванной комнаты в банном халате и тапочках, решила проверить своего постояльца… может это он очнулся, и его погнало в туалет, а тут я… не заперлась. Вот дура!

Однако тот спал все в том же положении, в каком я его оставила, и при этом даже не храпел. Я подошла поближе, постояла какое-то время в задумчивости, разглядывая мужчину в ожидании, что он сейчас откроет глаза, чтобы убедиться — ушла я или нет. Номер не сработал, тот продолжал спать, не шевелясь. Пожав плечами, я вышла из комнаты и заперла его на ключ. Так будет спокойнее… мне!

Укладываясь в свою постель, вспомнила, что все покупки оставила в машине, а там между прочим остался сотовый телефон. Ладно, схожу утром за ними. Темно уже и сил совершенно нет. В сон провалилась мгновенно.

* * *

Сначала появилась музыка, нечто среднее между вальсом и менуэтом… в общем, нечто такое, что можно услышать только в консерватории, затем появился свет, не дневной… Открыла глаза и обнаружила себя в кресле возле жарко горящего камина в комнате, погруженной в полумрак. Ойкнула и стала озираться по сторонам. Где это я? Это мне снится? После обратила внимание на свою одежду, а точнее на ее почти полное отсутствие, ибо то, что было на мне, можно назвать насмешкой, а не одеждой. Тонкая, почти сотканная из паутинки, сорочка с великолепными кружевами на окантовке вдоль рукавов и подола, открытый до неприличия вырез практически оголял весь мой пышный бюст, едва не заставляя его вывалиться наружу. Я нервным движением скомкала сорочку на груди, пытаясь прикрыться, как вдруг расслышала скрипучий смех позади. Обернулась, не покидая кресла, однако никого не увидела, смех раздался с другой стороны, однако я опять никого не увидела.

Затем голос спросил:

— Хочешь меня… увидеть?

«Кто? Я? Нет, не хочу», — подумала, а вслух сказала:

— Не люблю общаться с пустым местом.

В ответ хмыкнули и материализовались из темноты… Высокий, статный, с темными волосами, спадающими чуть ниже широких плеч, в черном идеально скроенном по фигуре костюме и… я сглотнула, ощутив, как ухнуло сердце вниз, ибо этот мужчина был чертовски хорош собой. Широкие скулы, прямой нос, мужественный квадратный подбородок, ухмылка с прищуром темных глаз, обладающих магнетизмом взгляда.

Я вжалась в кресло, отчего-то чувствуя неловкость. Его жаркий взгляд начал меня смущать.

— Ну, чего уставился? Ты кто такой? — спросила я более резко, чем хотела бы. — И где я нахожусь?

Взгляд мужчины несколько потемнел, словно подернулся дымкой недовольства.

— Почему ты не трепещешь, женщина? — вздернул он бровь, сложив руки на груди.

— Чего? Вообще возле камина довольно жарко. С чего мне дрожать-то? Хм, — нахмурилась, пытаясь припомнить, а как я вообще здесь, в смысле в этой комнате, очутилась.

Мужчина смазанным движением мгновенно переместился ко мне и выдернул меня за руку из кресла. Я только пискнуть успела, как оказалась в его объятиях.

— Эй, полегче, — возмутилась я, такая вся в прозрачном, понимая, что нахожусь в невыгодном положении, — не лапай, не твоя!

В ответ только молчаливое разглядывание со вздернутой вверх бровью. Сверкнул взглядом, сжал еще крепче за талию, и с угрозой в голосе произнес:

— Ты уже моя, смирись.

Я широко открыла глаза от удивления. Ну, и наглость!

— Ты кто такой?! — снова тот же вопрос, а вдруг ответит.

Прочувствовав, как его руки движутся вдоль спины вниз, обжигая, поморщилась.

— Я? — глухо переспросил мужчина, с каким-то странным голодом глядя на мои губы. — Я — твоя судьба, я — твой ночной кошмар, я — твой страж, я…

— Довольно! — рявкнула я, ибо его руки уже мяли мою… мое… в общем то, что ниже поясницы.

Оттолкнула этого ненормального, и бегом спряталась за кресло. Это какой-то неправильный сон, если я сплю… почему же такие реальные ощущения от прикосновений этого мужчины.

— Ты, псих, что ли? Я вспомнила, что спать ложилась… значит, ты мне снишься. Ты не настоящий! А если ты не настоящий, то…

— Поверь, ты все прочувствуешь, — хриплый шепот раздался позади меня, а волосы на затылке шевельнулись от горячего дыхания. Меня вдруг подняли на руки, и перенесли на кровать. Огромную. Откуда она тут взялась, ее же не было.

— Ах! — это меня бросили на шелковые простыни. — Ох! — это рядом материализовался нарушитель моего спокойствия. Обнаженный, между прочим.

С трудом сглотнув, подумала, что мои гормоны слишком расшалились, коли мне снится вот такое… Божество с мускулистым телом! И потом, это же только сон? Или нет?

— А ты как думаешь, любовь моя? — хитро улыбаясь, мужчина прикоснулся к сорочке на груди, и она исчезла, сорочка то есть.

— Хм, это обязательно? — с сомнением глядя на свое уже обнаженное тело, спросила несколько неуверенно. — Ну не то, чтобы я слишком возражаю, это ведь всего лишь сон, но мы даже не знакомы… это как-то неправильно…

Мой голос становился все тише, так как его губы начали обследование на моей груди, поцелуи то обжигали, то вызывали мурашки. А вот Гад ползучий такое не умел вытворять с моим телом.

Мужчина вдруг зарычал и вдавил меня в матрас, нависнув надо мною, свирепо сверкая глазами:

— Никогда, — сказал он отрывисто, — не смей… сравнивать… меня с другим.

Нахмурилась, протянула руку и прикоснулась к нему в том самом месте, где мне очень хотелось сравнить. Мужик замер, стиснул зубы и резко выдохнул.

— Ну-с, — серьезно произнесла я в ответ, — можешь гордиться. У тебя больше!

Меня вдавили еще глубже, а рычание стало еще громче:

— Что?!!

Сдув челку, упавшую на глаза, я ослепительно улыбнулась и сообщила ему ласково:

— Волос больше, а ты на что рассчитывал?

— П-почему волос? Где? — оторопел и отодвинулся, предоставив мне возможность вздохнуть свободнее.

— Да везде, вон… на груди, на голове, и даже там… о-о-о, — издевательски протянула, осматривая его с ног до головы в свете огня от камина, — особенно там…

— Издеваешься? — прищурился и откинулся на спину, заложив руки за голову.

Глаза неудержимо скользнули по восставшей мужской плоти. Повернулась на бок, согнув ноги и приподнявшись на одну руку, гордо выставив перед ним свою грудь.

— Ага. Ну-с, знакомиться будем?

— Милая, ты слишком дерзка для девушки, и отчаянно смелая, — с восхищением глядя на меня, хрипло произнес гость моего сна.

Я гортанно рассмеялась.

— Милый, тебя обманули, еще скажи, что мне больно не будет или я вообще ничего не почувствую, — мой смех разнесся по комнате удвоенным эхом.

Хм, интересный эффект, эхо в жилой комнате. Что бы это значило?

— Ты не девушка? — опять рычит, полыхают огнем глаза, а из ноздрей разве что пламя не изрыгает.

Я постучала пальчиком по лбу.

— Ты это… думай что говоришь. Я, по-твоему, на мальчика похожа?

Мужчина вдруг вскочил с кровати и пронесся ураганом по комнате, снеся кресло, потушив огонь в камине, и вновь оказался в одежде. Это я рассмотрела сразу, как только камин снова заполыхал. Меня резко изъяли из постели, облачили в нечто, похожее на балахон, и поставили посреди комнаты. Я вгляделась в рисунок, в центре которого находилась, и ахнула. Пентаграмма, но какая-то странная.

— Что ты собираешься делать? — полюбопытствовала и удостоилась свирепого взгляда.

— Молчи! Ты должна стать девушкой, и только после этого мы сможем воссоединиться.

Я покачала головой. Вот, блин, а не пора ли мне проснуться? Что-то все дурнее и дурнее сон становится.

— Зачем тебе это? Если тебе нужно просто переспать со мною, валяй… в конце концов я может утром и не вспомню об этом…

— Вот именно! А мне нужно, чтобы вспомнила и ждала следующей ночи. С желанием ждала. Только кровь девственницы, пролитая на моей постели, позволит моему духу прочно войти в твои сны и твою жизнь… только так ты мне даруешь…

Он замолчал, скрестил руки на груди и ругнулся. Едва не проговорился, что ли?

— Что я там тебе дарую? И как ты собираешься перечеркнуть то, что я женщина уже более восьми лет?

— А вот как!

Мужчина пронесся от камина в мою сторону, как ветер, и впился в мои губы в жестком поцелуе, раня и причиняя боль. Но в какой-то момент этот озабоченный тип повел себя вообще странно, начал мне вылизывать все лицо, и язык такой шершавый был у него… что я даже…

Глава 3

Проснулась. А рядом сидит Мальчик и слюнявит мое лицо, все время, тявкая над ухом.

— А-а-а, зараза, щенок лопоухий, — застонала я, сгоняя парня с кровати. — Такой сон спугнул!!! Блин, меня едва второй раз девственности не лишили, а ты тут… тьфу, теперь с мылом придется умываться.

Я кое-как поднялась, накинула халат и сонная побрела в коридор. Судя по тому, что в коридоре было светло, утро уже наступило. Что ж, все равно вставать пора, только вот не понятно, почему сил совершенно не было. Еле добрела до ванной, быстро умылась, почистила зубы и посмотрела на себя в зеркало.

— Хм, а сон-то я все равно запомнила, — произнесла вслух, разглядывая свою усталую физиономию.

Решила принять душ, дабы взбодриться, но тут вспомнила о том, что в доме я не одна. У меня же в гостях бомж! Вот кому душ не помешает. Поспешила в свою спальню, где быстро переоделась в домашние брюки и футболку. Приведя свою шевелюру порядок, бегом понеслась в соседнюю спальню. Постояла некоторое время в коридоре у двери, прислушиваясь. Тихо вроде. Глубоко вздохнув, повернула ключ и открыла двери.

Увиденное заставило меня вздрогнуть. На постели сидел мужик, тот самый, но совершенно трезвый и ошарашенный. Он так же вздрогнул, когда увидел меня в дверях.

— А-а-а, где я? — спросил он сиплым голосом и почесал в бороде так, словно его грызли блохи.

Я сморщила нос, подумав, что развела в доме блохастых и… ответила:

— Любезный, вы в гостях… у меня… — еще раз поморщилось, так как не понравился его внимательный взгляд, — э-э-э… а вы вообще помните что было вчера?

Его брови взлетели вверх, а глаза оббежали меня с ног до головы, и крякнув несколько недоверчиво, произнес с хрипом:

— Не-а, а мы с вами… то есть у нас с вами… эм… о-о-о… вы меня подцепили типа? Блин, как же я упал-то сильно.

Я вздрогнула, подумав, что он что-то вспомнил, но потом возмутилась его предположениям:

— Еще чего! Я не подцепляла вас, вы сами свалились мне на голову, и вообще хватить тут рассиживаться, марш в ванную!

— Зачем? — не понял этот грязный тип.

— За надом! Мыться. Посмотрите на себя, вы же на мусорный бак похожи… и несет от вас так же… фу-у, — мне даже не хотелось к нему подходить близко, а то еще замутит.

Мужчина тяжело поднялся, потоптался неловко и тяжко вздохнул, почти горестно:

— Ну, я бы посмотрел на вас, если бы вы не мылись столько, сколько я… да и где мыться-то было, у меня же нет ничего.

Ну, еще и слезу пусти! Мне стало несколько стыдно за свою брезгливость, однако показывать чувства я не стала.

— И что? Человеком быть вы не перестали ведь? Давайте поступим так, — о, это подняло голову мое рациональное отношение к жизни и к людям, в частности, — вы идете принимать ванну, а я приготовлю завтрак, а потом на кухне обсудим условия вашего пребывания в этом доме.

Он тряхнул головой, и снова начал чесаться в бороде.

— Не понял. Что значит обсудим условия пребывания в этом доме? Я тут надолго что ли? И кто так решил?

— Первое, если я сказала обсудим это во время завтрака, значит так и будет, второе — надолго или нет, решать вам, а теперь бегом мыться, а то на вас смотреть без слез нельзя.

Я посторонилась, указывая рукой в сторону коридора, и отошла на пару метров, когда мужчина вышел из комнаты и пошел по моим подсказкам к ванной.

— Там полотенца уже висят, еще есть домашнее трико и футболка, думаю, что вам подойдет, и побрейтесь, ради Бога, а то ваша чесотка меня здорово нервирует, — это я уже крикнула ему вдогонку, ибо идти следом совершенно не было желания.

Дождавшись, когда мой гость скроется за дверью ванной комнаты, спустилась на первый этаж и позвала Мальчика. Тот примчался вмиг, требуя своей порции внимания и ласки. Наполнив его миску едой, приступила к готовке завтрака: яичница с беконом, поджаренная на сковороде, свежесваренный кофе и круасаны к нему. Мурлыкая под нос песенку, удивлялась своему хорошему настроению. В какой-то момент промелькнула мысль, что я ненормальная, потому как только ненормальная будет радоваться, что в этом огромном доме, кроме нее, есть еще собака из приюта и бомж с помойки… мда, скорее дело даже не в этом, а в том, что совесть меня не мучает. Ибо Совесть — дама серьезная, с ней надо все же считаться, если хочешь жить спокойно и спать спокойно… а кстати! Так, а что за странный сон мне приснился?

Я села за стол с чашечкой кофе, надкусила круасан, и глянула на часы, стоящие на холодильнике. Уже почти десять утра! Мужчина моется уже почти полчаса, он уснул там что ли? Меня грызло любопытство, что же прячется за бородой и хламом, который тот носит. Так, я отклонилась от мысли. Сон. Меня обычно не посещали другие мужчины во сне, только Гад снился, а в этот раз, надо же, приснился странный тип, змей-искуситель… а, тоже значит из разряда Гадов. Я хмыкнула и поставила чашку на стол, и, слава Богу, что поставила, ибо могла бы разбить от шока. Передо мною появился Некто… ой, кто это?

В проеме двери стоял человек, явно мужского пола, но… неужели это тот самый бомж?! Я во все глаза смотрела на высокого жилистого шатена с волосами до плеч, гладко выбритого, с умными глубоко посаженными серыми глазами, прямым носом, широким лбом и твердым подбородком, губы чуть изогнуты в самодовольной улыбке, словно говорящими «а вот я какой!». Я прокашлялась, так как только проглотила кусочек круасана, который встал колом в горле, быстро хлебнула кофе, и проговорила:

— Блин! День начинается с сюрпризов.

Мужчина нерешительно тронулся с места и, подойдя ко мне, спросил:

— Позвольте представиться, Станислав… впрочем это имя я себе сам придумал, так как настоящее не могу вспомнить, спасибо за ванную, честно, человеком себя почувствовал. А можно и мне кофе?

Я кивнула, боясь шелохнуться. Мне вдруг показалась идея с поселением бомжа в доме несколько преждевременной. Станислав, как он себя назвал, хоть и не качок, но все же мужик, а значит явно меня сильнее, а, следовательно, он опасен… так, надо срочно с ним расставить все точки на «И».

— Э-э-э, садитесь, я налью, — начала было я, но поняла, что мои реакции несколько запаздывают.

Мужчина уже сидел напротив меня и пил кофе со сливками, наворачивая на вилку яичницу и закусывая круасаном, и делал он это так… так, ну, словно давно не ел. Я подскочила к холодильнику, достала из него ветчину, хлеб, ну да, я храню хлеб в холодильнике, так что еще? Два помидора, лук зеленый, соленые огурцы и все это водрузила на стол перед Станиславом. У того от радости глаза заблестели. Нарезав бутербродов, подвинула к нему тарелку с ними, а в чистый стакан налила ему рассольчик.

— Выпейте, мне, кажется, вам не помешает.

И, правда, рассол он выпил залпом и блаженно заулыбался.

— Да вы просто золото, женщина… ой, простите, не знаю как вас зовут, — и выжидательно посмотрел на меня.

И честно скажу, почему-то в его устах слово «женщина» прозвучало не оскорбительно, а так словно намек на то, что он-то мужчина. Я моргнула, поставила локти на стол и оперлась подбородком о ладони.

— Ну, зовите меня Кариной, а можно Риной… вкусно?

Это я о бутерброде.

— Угумс, давно не ел такой вкуснятины… может вы расскажите, Карина, как я здесь оказался и… как мы… ну, познакомились что ли с вами? И, кстати, должен отметить, сударыня, что с вашей стороны весьма опрометчиво приводить в дом бомжа, тем более что вы здесь судя по всему совсем одна.

О, это он к чему? Я скупо улыбнулась и откинулась несколько назад, недовольно хмуря брови.

— Сама знаю. У меня выхода не было… или вы предлагаете отвезти вас обратно, я помню возле какого куста вас подобрала? — это было жестоко, но необходимо.

Мужчина чуть дернул головой, нахмурился и словно замкнулся в себе.

— Ладно. Не дуйся, Стас… Кстати, у меня в доме очень много работы, для которой могут пригодиться мужские руки. Ты согласен будешь поработать на меня?

И, видя, что тот отчего-то не особо горит желанием ответить положительно, ибо его мотания головы из стороны в сторону я не могла расценить иначе, быстро добавила:

— Стас, я буду платить рублями… за каждую неделю по семь тысяч, плюс питание и ночлег бесплатно. Сегодня позвоню домработнице, которую я хочу нанять, она будет готовить и убирать, следить за порядком, стирать и ездить за покупками, так что меню должно стать поразнообразнее, нежели жареные яйца или полуфабрикаты.

Выпалив все на одном дыхании, я постаралась по доброму улыбнуться, но видимо перестаралась. Во взгляде Стаса вдруг появился какой-то живой огонек, может и интерес, только вот какого плана? Я улыбнулась еще шире, желая проверить его… ого, а чего это взгляд вдруг стал как у голодного… голодного… хм, самца?

— Эй, — возмущенно вскрикнула и вскочила с места, — а вот это даже не думай!

Он опустил взгляд, пытаясь его спрятать, и вцепился зубами в круасан.

— О чем не думай? — спросил Стас сквозь разжевывание пищи.

— Мне нужен работник по дому, ремонт сделать, да сад разбить… усёк? Не интим-услуги…

Затихла, вспомнив давешний сон, ибо, как ни странно, но я была совсем не против воспользоваться интим-услугой героя-любовника из моего сна. Как странно?

— Понял, не дурак, — буркнул мрачно мужчина в ответ, и в полном молчании продолжил есть.

Я допила быстро кофе и собралась уже мыть посуду, как поняла, что он мне так и не ответил.

— Стас, я не поняла, вы согласны или нет?

— Я же сказал, что не дурак… конечно, согласен. Одежду только бы прикупить, а то как-то не удобно…

Я удивленно воззрилась на бывшего бомжа, которому видите ли неудобно носить одежду с чужого плеча, но вслух произнесла другое:

— Хорошо, я выдам аванс, и как только поеду в город, возьму тебя с собой… кстати, ты не возражаешь, что я обращаюсь к тебе на «ты»? Думаю, что можно обойтись без расшаркиваний.

— Да уж, как скажете, хозяйка.

— Это что — ирония? — я сложила руки на груди. — Стас, давай на чистоту, я не люблю без надобности унижать людей, и если я обращаюсь к тебе на «ты», то и ты тоже можешь…

— Не думаю. А то домработница подумает еще чего про нас. Вам же неприятно потом будет.

Ага, теперь он дуется на меня, только вот за что? Ну и ладно, не буду я сейчас выяснять отношения с малознакомым человеком, которого я только что наняла на работу.

Сполоснув кружки и тарелки, сходила за новым телефоном, который оставался в машине, и созвонившись с предполагаемой домработницей, договорилась о встрече. Та обещала подъехать ко мне домой через пару часов. Довольно улыбаясь, отправилась на поиски Мальчика, который куда-то спрятался. Звала его минут десять, не дозвалась… что ж, проголодается, сам придет.

Стас отправился знакомиться с домом, вооружившись блокнотом и ручкой. На мой вопрос о том, что он намерен делать, мужчина ответил с легкой иронией:

— Как что? Инвентаризация необходимых работ, разве вы меня не для этого наняли? Список будет внушительным.

И не дождавшись моего ответа, поднялся на второй этаж. Я задумчиво проводила его взглядом, удивляясь, и как я сразу не заметила, что он совершенно не похож на… кого, бомжа? Так он и был… мда. Но вот сейчас, когда в его глазах промелькнула искра иронии и самоуважения, я задумалась, кто же он на самом деле?

Вздохнув, разлохматила челку рукой и повернувшись на пятках, пошла в гостиную. Мне срочно нужно выйти в интернет и проверить, когда будут доставлены отделочные и строительные материалы. Я была уверена, что не поторопилась, и даже если все, что я приобрела не одобрит мой новый… хм, помощник, что ж, будет работать с тем, что уже куплено. И точка. Заказы все были уже оплачены и стояли в очереди на доставку, так что я отправила подтверждение в магазины. Вскоре пришел ответ, что доставка будет в течение двух дней.

Удовлетворенно откинулась на сидушку разбитого дивана спиной, так как сидела я на полу, и посмотрела на потолок. Рабочие-отделочники приедут через неделю, а что делать все это время? Грузчики разгрузят, а Стас проследит… но вот что делать неделю до начала ремонта…

На миг прикрыла глаза, стараясь собраться с мыслями, как вдруг почувствовала легкое дуновение ветерка возле правого виска. Распахнув глаза широко, быстро посмотрела в ту сторону… Никого. Странно, а мне показалось…

* * *

«Она снова меня почувствовала! Но почему в доме столько особей мужского пола?! Как она посмела притащить в мою обитель соперников?? Этот пес, который прервал сеанс общения с нею во сне, а теперь еще и какой-то подозрительный тип? Как понял из разговора, который велся на кухне, он новый работник. Но как он смеет так смотреть на мою женщину, словно имеет на нее права?! Этого нельзя допустить, он должен покинуть дом и как можно скорее… все карты спутает, нарушит ту слабую ниточку, которую я смог установить прошедшей ночью. Ох и не нравится мне его взгляд, надо понаблюдать…»

* * *

Мальчика я обнаружила в подвале, и как он умудрился двери-то открыть? Спал себе на том самом сундуке, который мне в прошлый раз привиделся. Я позвала его, но он не откликнулся… странно. Подошла к нему ближе, прикоснулась к шее, потрепала, не отзывается. Спит словно мертвецким сном, но я-то вижу, что он дышит. Нет, мне это совсем не нравится, как и сундук этот, то появляется, то исчезает. Взяла Мальчика на руки и вынесла из подвала, выключив свет за собой. Положила на коврик возле дивана в гостиной, хмуро разглядывая щенка.

— Что это с ним? — услышала позади мужской голос.

Вздрогнула от испуга и подскочила на месте. Схватившись за сердце, прошипела:

— Стас, никогда так не подкрадывайся больше… напугал до смерти.

Он пожал плечами и ответил:

— Прошу прощения, я не хотел пугать. Вообще-то, когда я вошел, то половицы скрипели так, что можно смело вписывать их в список на замену…

Недоверчиво посмотрела на дощатый пол, подумав, а ведь я вполне могла так задуматься, что и не расслышала бы и гонга.

— Не могу разбудить, спит крепко… Мальчик, просыпайся, еще рано дрыхнуть, — я снова потеребила щенка, но тот не реагировал.

Стас присел рядом на корточки, пощупал спящему щенку пульс, затем посмотрел на меня внимательно, заставив обратить внимание на себя.

— Пульс нормальный, по крайней мере, для собаки. В доме есть снотворное, которое он мог бы стянуть?

Я не могла оторвать взгляда от его серых глаз, которые сейчас больше были похожи на серо-стальные тучи перед грозой. Странно, что при той худобе, которая присутствовала в его теле, лицо не казалось излишне угловатым или неприятным. Моргнув, словно прогоняя наваждение, я поморщилась и мотнула головой в неопределенном жесте.

— Понятия не имею… я сама здесь пару дней… а что? Ты думаешь, он нашел где-то снотворное и наелся его?

Он бросил быстрый взгляд в сторону щенка, затем чуть заметно нахмурился, словно искал ответ на какой-то вопрос.

— Всего пару дней? Это как так? Вы его купили… этот дом? Я не думаю, что… а, черт… ладно, кому интересно, что я думаю.

Он резко поднялся и пошел в сторону кухни.

— Ты куда? — крикнула я, не понимая его поведения.

Стас не ответил, пришлось подниматься и идти за ним. Нашла его на втором этаже в моей комнате, он шарился в тумбочке, в комоде… потом перешел к кровати, перевернул все белье вверх дном. Я даже ахнуть не успела, как он вдруг наклонился и полез под кровать.

— Что, что там? — я наклонилась, затем тоже решила… в общем, вскоре мы уже вдвоем находились частично под кроватью.

— А тут грязно… апчхи, — я удивилась, что Стас захватил с собой фонарик.

— И не только… смотрите, — он указал лучом фонарика на россыпь меленьких белых пуговок. — Таблетки.

— Снотворные? А вот и тюбик… А ты уверен?

Он хмыкнул, затем вылез первым. Я тоже не стала больше задерживаться в пыли, и вылезая из под кровати, оказалась в неприглядном положении — пятой точкой кверху.

— Хм, вам помочь? — услышала чуть хриплый голос моего помощника.

Я поднялась, отряхивая колени, стараясь не смотреть на мужчину. Глупо было лезть за ним, о чем я только думала? Да, что уж теперь-то…

— Понятно, где этот блохастый мелкий наелся таблеток, — произнесла я, направляясь вниз, — думаю, нужно сделать ему промывание желудка, если еще не поздно.

— Карина, подождите, — услышала я позади, — он проспится и очухается, поверьте. Пульс у него нормальный, дыхание тоже, если Мальчик и съел те таблетки, то мало.

Я обернулась, выдохнув сквозь зубы.

— Очень хочу надеяться, что ты не ошибаешься, Стас, но я успела к нему привязаться и поэтому отвезу его к ветеринару. Прямо сейчас.

Мужчина не стал со мною спорить и, пожав плечами, спустился вниз. Затем помог донести щенка до машины.

— Я не поеду с вами, Карина, — он смотрел на меня с сочувствием и в то же время с некой долей упрямства, — вы мне не поверили, что ж, прокатитесь, проветритесь, а я займусь делами насущными.

Поджав губы, посмотрела на щенка. Могу ли я доверить жизнь Мальчика вчерашнему бомжу без прошлого? Думаю, что нет.

Вскоре я покидала свою усадьбу, провожаемая взглядом мужчины, который улыбался, скрестив руки на груди и качая головой.

Возвращалась я с легким сердцем, но с чувством, что была не права, а Стас — прав. Да, щенок проснется часа через два, так мне сказал ветеринар, после того как провел какие-то обследования мелкому в своем кабинете. Меня сразу выставили за дверь, дабы не нервировала медперсонал своей бледной физиономией. И вот я вернулась домой и что же застала, вернее, кого?

На кухне что-то шипело, шкворчало, а запах шел оттуда, просто умопомрачительный. Я подошла тихо к двери кухни, прислушиваясь. Женский смех и тихий рокот мужчины заставил вдруг мое сердце замереть, а потом понестись вскачь… это что же такое? Не успела я из дому, как этот наглец в дом женщину притащил? Коли я отказала, так он… он!!!! Ну я сейчас ему покажу.

Я резко открыла дверь, готовая выдать гневную отповедь, как вдруг онемела. Возле плиты стояла женщина лет за пятьдесят с сединой в волосах, довольно упитанная в длинной юбке и легкой кофточке, произносящую странную фразу:

— Эх, если бы я была лет на тридцать моложе, вам, молодой человек, было бы не отвертеться от своих слов!

Блин, неужели это та самая домработница, которую я вызвала? Меня, наконец, заметили.

— О, а это наша милая хозяюшка? Как я рада… ну-ка, Стас, подсоби, — и она вручила мужчине лопаточку, велев тому переворачивать котлеты. — Ах, Карина… простите не знаю по отчеству, что ж вы не предупредили, что только въехали в столь запущенный дом. Ну, ничего, я мигом здесь наведу порядок, и кстати, думаю, что моя помощь вам не помешает во время ремонта… Стас, ну, переворачивай уже, а то сгорит мой труд.

Я попыталась вставить словечко, но потерпела неудачу.

— Да-да, ваш друг уже все мне объяснил. Карина, давайте после обеда обсудим условия моей работы, и должна заметить, что меня вполне устраивает зарплата, о которой мы с вами договаривались, но вот только добавить все же придется.

— Хорошо, мы обсудим это тоже, — попыталась я снова вставить словечко.

— Отлично, на счет выходных один раз в неделю вполне достаточно, но день я сама выбираю, предупрежу за пару дней, не волнуйтесь. Ах, через три месяца я должна буду отъехать на недельку к дочери в Саратов, будем считать это отпуском… оплачиваемым, — и на меня та-а-ак посмотрели, что я сразу закивала.

Ну, не ожидала я, что моя домработница будет похожа на восточный экспресс, который движется без остановок. Я скосила взгляд на Стаса, который ловко орудовал лопаточкой, переворачивая котлеты на сковороде, и улыбался с пониманием.

Я поджала губы. Не хватало, чтобы домработница брала бразды правления в моем доме. Та же в свою очередь завела разговор о том, что не любит животных, а следовательно всяким там кошкам, собакам в доме не место.

— Так, стоп, — резко рявкнула я, набрав воздуху в грудь побольше. — Значит слушать сюда!

Тетка наконец заткнулась и уставилась на меня во все глаза.

— Это мой дом, — произносила я четко и резковато, — поэтому мне решать, будут здесь жить кошки и собаки или нет, и мне решать, когда вам дать выходной, а любой несанкционированный прогул или отпуск, как вы его назвали, будет высчитан из вашей зарплаты. Что касается надбавок, они будут только в том случае, если я буду довольна вашей работой. Надеюсь, я ясно выразилась?

— Ох, батюшки, — всплеснула та руками, прищурив хитро глазенки, — да что ж вы так волнуетесь… Карина, вы должно быть проголодались? Давайте-ка за стол и руки помойте, а то сами понимаете, от ветеринара только что, мало ли…

И приобняв меня за плечи, доверительно сообщила:

— Карина, а зовите-ка меня баба Настя. Вы мне определенно такой больше нравитесь, а то стоит, что рыба немая и боязливая.

Она вдруг так тепло улыбнулась мне, совсем не обидевшись на мои высказывания, что я непроизвольно тоже улыбнулась в ответ.

— Ну вот, и славненько. Стас, хорош уже мои котлеты мучить!

Она живо выгнала мужчину из кухни, велев накрывать на стол в гостиной. Мои возражения пресекли на корню, а довод о том, что там нет ни стола, ни дивана, был воспринят со смешком.

Я прошла за Стасом и ахнула.

— Это когда успели?

Пол в гостиной был начисто вымыт, старый диван исчез, а на его месте стоял НОВЫЙ!

— Так привезли мебель, пока вы ездили, — пожал плечами Стас, и заставил меня сесть на это самый диван.

— А мне говорили, что доставят только через неделю… а стол и стулья тоже оттуда?

— Так точно, — мужчина ухмыльнулся, и отсалютовал мне пальцами, — вы телефон оставили, а когда с салона позвонили, я решил с ними пообщаться, думаю, вы не будете злиться, а?

Я махнула рукой, понимая, что после драки кулаками не машут.

— И что?

Стас прошел к окну, отодвинул в сторону портьеру и глянул на улицу.

— Хм, дождь пошел… так вот, — он снова повернулся ко мне лицом, — привезли буквально за час. С ними построже надо.

— Привезли за час? А кто разгружал?

Я не верила в то, что это человек мог руководить хоть кем-то.

— Так они и разгружали, вы же за разгрузку заплатили?

Я кивнула, припоминая, что да, платила.

— И что… всю мебель привезли?

Стас прошел по гостиной, подошел к столу и взял скатерть, висевшую на спинке стула.

— Почти… для спальных комнат привезут через пару дней, да и кухонный гарнитур тоже. Я им разрешил с этим немного повременить. Карина, вы так мило выглядите с открытым ртом.

Я захлопнула отвалившуюся челюсть и резко поднялась.

— Так, мне нужно в душ и переодеться.

Да, позорно ретировалась, отчего-то испугавшись его стальных глаз… и кстати, куда делись его длинные волосы. Теперь короткая стрижка невероятно ему шла. Неужели баба Настя постаралась?

Зайдя в душ, решила принять его контрастным, холодным и горячим. Потом и волосы вымыла, высушила феном, сделав хорошую укладку, и почему-то вдруг захотела наложить макияж. Хм, столько уже времени хожу без него, а тут вдруг понадобился. Нет, не буду размышлять на тему своих странностей, боюсь утонуть не только в них, но и в своих эмоциях. Гардероб перебирала минут десять, все никак не могла решить: надеть джинсы и футболку или шелковое платье на бретелях. Остановилась все же на платье, нежно голубого оттенка с приятными фиолетовыми соцветиями, длиной до колена, выгодно подчеркивающее стройность ног. Легкие домашние босоножки завершили мой наряд. Подарив своей шейке пару капель нежных духов, спустилась вниз в гостиную.

Стол уже был накрыт, баба Настя суетилась между кухней и гостиной, Стаса видно не было.

— А ваш друг пошел щеночка проверить… — как бы между прочим сообщила домработница, расставляя подсвечники на белоснежной скатерти.

— Это еще зачем? — удивилась, показывая на них.

Баба Настя бросила на меня быстрый взгляд и чуть улыбнулась.

— Ну, как же… романтический ужин и все такое.

Я замерла, не веря своим ушам.

— Какой ужин? — решила уточнить, может что не так поняла.

Женщин вздохнула, словно ей было трудно дышать, и высказалась довольно уклончиво:

— Так я же понятливая… в доме двое: мужчина и женщина, оба интересные, молодые… какие ваши годы, — она быстро исчезла из гостиной, чем-то загремев на кухне.

«Чего?!» — у меня аж сердце застучало где-то в висках. Быстро пошла за нею и столкнулась в коридоре со Стасом, тот вел за собой на поводке Мальчика, журя его за что-то.

— А, вот и твоя хозяйка, — радостно заметил мужчина. — Ну-с, могу вас поздравить, — это он мне, — ваш верный песик оприходовал на этот раз мою кровать…

— То есть? — не поняла. — Он и ее сгрыз?

Стас рассмеялся моему ужаснувшемуся тону.

— А, что, у него опыт большой? Нет… Он только пустил лужу прямо на покрывало.

Баба Настя вынырнула из кухни и велела садиться за стол, пообещав нечто особенное. Я хотела было пойти к ней, чтобы выяснить насчет романтического ужина, как меня подхватили под локоток и потащили в гостиную.

— Вы же не хотите человеку испортить настроение, а, Карина? — лукаво произнес Стас, усаживая меня за стол.

Затем чуть наклонившись, когда задвигал за мною стул, вдохнул и нежно произнес:

— Вы благоухаете умопомрачительно, и… выглядите несколько иначе… слишком иначе.

Я глянула на него, и тут же покраснела… да, что же это такое? Я что ли девочка-школьница, и что вообще происходит, а? Сначала тут какой-то романтический ужин обещают, потом еще и смотрят на меня как на шоколадный батончик.

— Блин, — в сердцах фыркнула я, уставившись в пустые тарелки, — вам не кажется, Стас, что баба Настя что-то выдумала насчет нас с вами?

— Я вас предупреждал, — бросил мужчина многозначительный взгляд в мою сторону, и сел прямо напротив меня. — Кстати, в доме есть еще одна спальня… думаю, что ее займет баба Настя?

— Я еще не решила. Может я и не соглашусь…

Хотела сказать, что не соглашусь принять ее на работу, как замолчала, так как в комнату вплыла баба Настя, держа в руках… поднос с тортом и горящими свечами.

— А это еще что такое? — полезли у меня глаза на лоб от очередного удивления.

— Торт, что же еще? — рассмеялась пожилая женщина и водрузила сей шедевр кулинарного искусства прямо посреди квадратного стола.

— Я вижу, что торт, но по какому случаю?

Баба Настя вдруг выключила свет, отчего гостиная заиграла несколько иначе, интимнее и как-то романтично с горящими свечами в подсвечниках и на торте.

Мальчик вдруг радостно гавкнул, и попытался дернуться в нашу сторону, но поняв, что привязан к ручке двери довольно крепко, вздохнул и улегся на лапы.

— Как же… так ведь у Стаса день рождения сегодня. Он так сказал. А вы, Кариночка, разве не знаете? Я подумала, что вы и он, что у вас отношения любовного плана… Разве нет?

Женщина выглядела при этом настолько расстроенной, что мне показалось — она сейчас заплачет.

— Это правда? — спросила я, посмотрев на Стаса.

Тот пожал плечами, и спросил в ответ, щурясь, словно моя растерянность доставляла ему особое удовольствие:

— Вы о чем, Карина, о дне рождения или наших с вами отношениях?

— Вы знаете о чем! — возмутилась я, и ответила бабе Насте. — И нет у нас никаких отношений, он работает на меня, дому руки мужские требуются, вот!

Баба Настя тяжело опустилась на стул, и умильно посмотрела на Стаса:

— Только дому?

Я поднялась… и села. Так, дорогая, не кипятись, завтра же ты расстанешься с этой бабой Настей и найдешь другую, а портить день рождение человеку нет никакого повода.

Стас внимательно наблюдал за мною, и увидев, что я не собираюсь устраивать разнос, радостно улыбнулся и схватился за нож. С каким-то плотоядным интересом он перевел взгляд с меня на торт, затем поднявшись, наклонился над ним и собрался видимо задуть свечи, как вдруг задумался о чем-то и снова посмотрел на меня. Честно скажу, взгляд этот меня здорово напугал. Так на меня ни смотрел ни один мужчина, словно я являлась для него единственным спасением на это свете, тем кругом, о котором мечтает утопающий.

Я вздрогнула, как от электрического разряда, который опрокидывает навзничь, и зачем-то схватила вилку, затем ложку… и вообще:

— Ну, мне сегодня сладкого достанется или нет? (упс, это я сказала?).

Ухмылка, да-да, именно ухмылка, многообещающая, заставляющая потеть мои руки появилась на лице мужчины. Затем он одним выдохом погасил все свечи, которые я так и не успела пересчитать, и приступил к разрезанию торта.

Надо отвлечься от этого человека… он как-то странно на меня влияет. Я посмотрела на торт, удивляясь, когда баба Настя успела его сотворить? Да еще и с кремом шоколадным и масляными цветочками? Осмотр праздничного стола не оставил сомнения в кулинарных способностях этой женщины: тут тебе и салат оливье, и буженина, нарезанная с дольками лимона, и запеченные тарталетки с паштетом и сырной корочкой… и это все из тех продуктов, которые я покупала не так давно. Почему же мне в голову не пришло, что можно приготовить из них такие блюда? Видимо, потому же, почему я и решила нанять домработницу — я не люблю готовить еду.

Скривилась губы, понимая, что если бы не баба Настя, то Стас скорее всего поскромничал бы и не стал отмечать свой день рождения… что-то в этой мысли мне не понравилось. Так, стоп! Выходит он что-то все-таки помнит?! Я бросила вопросительный взгляд в его сторону, наблюдая за процессом раскладывания кусочков торта по тарелкам. Затем Стас настоял на том, что бы наша кухарка и домработница в одном лице тоже села за стол. Вздохнув, махнула мысленно рукой на сие нарушение этикета, подумав, что как-то быстро эти двое нашли общий язык.

— А что вы, Кариночка, такая хмурая? Расстраиваетесь, что подарка не приготовили?

Я вскинула глаза на баба Настю. А ведь и правда, мне же нечего подарить своему помощнику. Хотя, почему это нечего, я же купила три сотовых телефона на про запас.

— Почему это нечего?! — возмутилась я, и резко поднялась из-за стола.

Стас пытался меня остановить, мол, ему ничего не нужно… да только я уже решила. Сходив быстро в свою комнату, взяла из прикроватной тумбочки одну упаковку с сотовым телефоном, и спустилась вниз.

Подошла к Стасу и всучила ему подарок, буркнув при этом:

— Вот. С днем рождения тебя. Думаю, что он понадобится тебе в работе… да и вообще, понадобится.

И собралась уже было отойти от него, как коварная баба Настя вскрикнула:

— Ну, кто же так подарки дарит? А где поцелуй имениннику?

Я сердито глянула в ее сторону, мысленно чертыхнувшись, и хотела было что-то возразить, как за меня ответил Стас:

— Баба Настя, ну что вы… давайте уже отмечать, — затем он принюхался, и добавил, — у вас там что-то на кухне горит.

Домомучительница вскочила и, охая, понеслась на кухню. Я же села на свое место, ощущая всеми фибрами души взгляд мужчины, который словно посмеивался над моей трусостью.

— Спасибо, Карина, я не ждал ничего… правда, — тихо сказал Стас и тоже присел, отложив коробку в сторону.

— Ты вспомнил о своем дне рождения? — спросила я напрямую, посмотрев на него в упор.

Мужчина нахмурился и удивленно ответил:

— Просто я решил, что сегодня утром, когда проснулся у вас в доме, то родился заново. Поэтому я сказал бабе Насте, что сегодня у меня день рождения, а уж все остальное… — он показала рукой на стол, — это ее личная инициатива. Я ни о чем не просил.

Ну надо же, какие мы все белые и пушистые?! А вот мне не верится в такое неумышленное высказывание о дне рождении… никак не верится. Зачем нужно было вообще постороннему человеку душу раскрывать, коли не преследуешь никаких целей? Я задумчиво вертела вилку в руках, параллельно с размышлениями прислушиваясь к шуму в кухне. Там что-то упало, сильно загрохотав, потом баба Настя застонала… очень громко. Мы сорвались с мест и мигом промчались в сторону кухни, едва избежав столкновения в проеме двери. Картина, представшая нашим взорам, могла напугать кого угодно… но не Стаса.

Я застыла на месте, увидев, что незадачливая кухарка, баба Настя, умудрилась обжечь руку: от ладони до локтя.

— Ожог первой степени, — пробормотал Стас, поднимая женщину с пола, — пойдемте, вам нужно охладить руку под проточной водой… да, вот так.

Включил воду и заставил женщину подставить руку под воду, текущую из крана.

— Ох, я случайно… правда, как больно, не понимаю, как такое могло случиться? — стонала больная, брызгая слезами.

Я помогла довести ее до стула, усадив, побежала искать аптечку, которая была в машине. По дороге думала, почему у Стаса вдруг прорезался командирский тон и он строго велел мне принести аптечку из машины. И откуда он знает, что это был ожог именно первой степени и как нужно оказывать первую медицинскую помощь. Может он был врачом?

Вернулась я довольно быстро, радостно сообщив, что в аптечке оказался нужный аэрозоль. Стас обработал рану и сказал, что нужно проводить бабу Настю в гостиную до дивана.

— Вы сейчас приляжете, выпьете анальгина, и отдохнете.

— Ой, ну как же праздничный стол? Я столько наготовила… может вы, Стас и Карина, все-таки поедите, а туточки полежу, мешать не буду.

Женщина выглядела по-настоящему несчастной и готовой в любой момент опять разрыдаться. Стас заверил ее, что обязательно все будет съедено и выпито, а потом посмотрел на меня и шепотом произнес:

— Карина, можете еще принести стакан воды и таблетку анальгина?

Я кивнула и вернулась на кухню. Ага, вот и аптечка. Пока рылась в таблетках, отчетливо ощутила чьи-то руки на талии и жаркое дыхание в области затылка. Резко развернулась… никого! Зараза, все-таки в доме есть привидение! Сощурив глаза от злости, что меня пытаются испугать, сердито прошипела:

— Слушай, я знаю, что ты здесь. Если еще раз прикоснешься ко мне, то я… я…

Ну, и что ты сделаешь, Карина? — спросила саму себя.

— Все, завтра же еду за батюшкой, вызываю экстрасенсов и тебе будет крышка, озабоченное привидение!

Со стаканом воды в одной руке и блистером с таблетками в другой вернулась к бабе Насте, и ласково попросила ее выпить. Та, благодарно глядя на меня, быстро выполнила мою просьбу.

— Ну-с, Карина, присаживайтесь, думаю, что наш шеф-повар права — нельзя позволить пропасть приготовленным блюдам. Баба Настя, а вы будете? — Стас выглядел снова собранным и спокойным.

Та махнула рукой, проворчав, что ей кусок в горло не полезет. Затем кое-как улеглась, укрытая пледом, и вскоре захрапела. Мы со Стасом удивленно переглянулись и улыбнулись.

— Мда, удивляюсь некоторым людям, которые способны так быстро уснуть после ожога… — проговорила я, усаживаясь за стол, и кивая головой на предложенный салат. — Стас, вам не кажется, что вы были в прошлом врачом?

Он хмыкнул, словно и сам задумывался об этом.

— Не уверен… но иногда мне тоже так кажется. Это же не единственный случай, когда мне приходится оказывать первую медицинскую помощь.

Я отправила в рот ложку салата, прожевала и произнесла с сомнением:

— Неужели тебя никто не искал… если человек пропадает, его должны искать. Родные, знакомые, коллеги, близкие, любимые в конце концов. Стас, ты не попадал в полицию в последнее время? По-моему они должны проверить, если человек не помнит ни своего имени, ни места жительства?

Мужчина пожал плечами и потер рукой лоб.

— Ну, было один раз, только ничего они не проверяли… им на людей без определенного места жительства плевать с высоты птичьего полета, — скривив презрительно губы, Стас бросил салфетку на стол, — и вообще, к чему эти расспросы? Вы не верите мне, что ли? Если бы я помнил свое прошлое, не думаю, что я был бы сейчас здесь.

— Ну, знаешь ли. Я тебя силком не держу! — вспылила я, тоже бросив на стол салфетку. — И кроме того, я не говорила, что не верю, я только не понимаю, почему тебя никто не ищет!

— Может и ищет, почем мне знать-то? — тихо возразил Стас, смотря на меня с легким прищуром глаз.

— Мда… поговорили, — надула я губы, думая, что некоторые люди к тому же еще и благодарностью не страдают.

— Хотите мяса по-французски, баба Настя очень старалась? — спросил примирительно Стас, приподнявшись.

— Да. Хочу, — буркнула я в ответ и посмотрела на спящую женщину на диване. — Что же теперь делать? — произнесла я вслух. — Хотела отказать ей в месте, а теперь и совесть не позволит… человек пострадал, стараясь мне угодить.

Мужчина сел обратно, чуть хмуря при этом брови.

— Вы передумали брать домработницу?

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Нет, но конкретно эту, да. Я с трудом представляю, как буду терпеть ее поползновения в мою сторону…

— А, это из-за меня что ли? Не волнуйтесь вы так, Карина, я поговорю с нею и все улажу.

— Я смотрю, у тебя талант… Так. А у меня родился тост, — вдохновение или блаж, но мне надоело, что он мне выкает и как от этого отучить? Правильно, выпить на брудершафт, пока не видит баба Настя. А еще эта мысль появилась из-за этого чертова призрака, что лапает меня всюду. Ну-ну, поглядим!

Стас сходил на кухню, принес пару бокалов и вино белое полусухое, как я люблю. И, разлив его в бокалы, выжидательно посмотрел на меня. Я поднялась, медленно подошла к нему и встала совсем близко, перейдя на шепот, проговорила, пока моя решительность не испарилась:

— Значит так! Тост за то, что бы ты перестал мне выкать, в конце концов, я не люблю чувствовать свой возраст (интересно, — мелькнула мысль, — а сколько ему лет?)… и поэтому выпьем на брудершафт за твое новое рождение.

Я лукаво улыбнулась, заметив его удивление. Затем его взгляд переместился на мои губы, и какой это был взгляд? Такой, словно у него никогда не было женщины, более желанной, чем я. Крепче вцепившись в ножку бокала, я не позволила себе упасть в обморок, ибо это было бы просто издевательство с моей стороны. Все так же мило улыбаясь, ждала его ответа. Мужчина сглотнул, затем тряхнул головой, словно пытаясь отогнать наваждение, и протянул руку с бокалом к моей. Вино мы пили в полном молчании, так же молча потянулись губами друг к другу…

Глава 4

«Это уже слишком! Как она смеет дразнить меня и потешаться, или я не призрак князя?! Того самого, о котором могла мечтать любая барышня или почтенная матрона? Она еще не поняла, что я не позволю кому-либо претендовать на то, что уже является моим! Не смей даже целовать мою женщину, презренный раб! Я накажу жестоко, как наказал эту старую сводницу. Этой же ночью новая хозяйка особняка станет моей… я верну ей девственность и возьму ее первым».

Я удивленно смотрела на Стаса, который упал на пол, не успев прикоснуться ко мне. С крепко стиснутыми губами, бледный, мужчина держался за живот и тихонько рычал.

— Что? Что случилось? Где болит? — испуганно затараторила я, присев рядом на корточки и заглядывая Стасу в глаза.

— Сейчас пройдет… что-то схватило в желудке, не знаю… может все-таки язву заработал прежним образом жизни… р-р-р… у вас есть что-нибудь из спазмалитиков или обезболивающего?

— Тебе скорую надо вызвать… а лекарства… да-да… сейчас, потерпи, — я снова сорвалась с места и бегом к аптечке, которая осталась на кухне.

Порылась в сундучке, взяла лекарства и, подойдя к двери, не припомню, чтобы я ее закрывала, дернула ручку на себя. Заперто. Кто посмел запереть меня на кухне? Я стала барабанить по двери. С той стороны стояла тишина. Позвала Стаса, но он не отзывался. Черт! Да что же это такое? В какой-то момент моих дерганий дверной ручки, я отчетливо почувствовала прикосновения к моей спине, затем словно горячий воздух прошелся по шее, перебрался на грудь, и сдавило так, что дышать стало трудно. Вообще, как это ни странно, но все эти прикосновения больше были похожи на объятия мужчины, и даже грудь мою сжали так, словно рукой припечатали.

У меня волосы на голове зашевелились, едва я поняла, что уже прижата к стене и не могу двинуться с места. Пыталась кричать, но ни звука не вышло из горла. Один хрип. Затем все разом отпустило. Я упала на колени, всхлипывая, затем потрясла головой. Не буду сейчас думать об этом! Дверь распахнулась, и в нее влете Стас, мрачный и злой.

— Какого черта здесь происходит? — рыкнул он, поднимая меня с пола.

— Сам-то как? — спросила я, отдышавшись.

— Отпустило, как только ты пошла на кухню, — я сделал вид, что не заметила его «ты», и слабо улыбнулась, — давай я доведу тебя до спальни. Думаю, на сегодня банкет отменяется… не волнуйся, я сам все приберу.

— Хорошо, — только и смогла я что-либо ответить, так как ноги мои подкашивались.

Стас не стал долго думать, а подхватил меня на руки и понес на второй этаж. «Битый не битого везет», — подумала, помня о приступе язвенной болезни у моего помощника. Я даже возражать не стала, из вредности — ибо поняла, кто устроил нам пакости, должно быть тот дух, что себя уже проявить успел. И вот стойкое у меня ощущение появилось, дух этот — мужик, и о-о-очень ревнивый. Теперь установить бы, имеет он отношение к моему сну или нет?

Стас благополучно донес меня до спальни (моей) и водрузил мое ослабевшее тело на кровать, постоял некоторое время рядом, задумчиво потирая подбородок рукой, затем вздохнул и сказал:

— Карина, тебе не кажется, что внезапные болезни у всех нас в этот вечер выглядят не то, что странно, я бы сказал подозрительно?

Ух, какой проницательный! Я приоткрыла глаз, затем второй, и села. Вздохнула, убирая челку с лица, и улыбнулась:

— А давай завтра до соседней деревни прокатимся? Составишь компанию, заодно и предстоящий ремонт обсудим? Бабу Настю опять же можно в амбулаторию свозить, врачу показать ее ожог?

Я не стала произносить вслух, что основная цель эскапады в полном составе всех обитателей усадьбы, завербовать священника из соседней деревни в наши союзники по устранению духа. А почему всей толпой, так что бы не случилось в мое отсутствие с ними чего-нибудь страшного.

Стас охотно согласился, к тому же видимо горел желанием обновить свой гардероб, который состоял из старых спортивных брюки футболки — все что я смогла найти в доме из мужской одежды.

Велев мне отлежаться, а лучше вообще выспаться, мужчина вышел из моей спальни, плотно прикрыв дверь. Я тут же поднялась, сняла платье, стерла мокрой салфеткой макияж и забралась под одеяло. Спать отчего-то было страшновато, ибо у меня были сомнения — не явится ли во сне озабоченный соблазнитель снова.

Ох, Мальчика же надо выгулять! Хотя, Стас обещал позаботиться обо всем, вот истинно ценный кадр нашла.

Нырнула в сон, не почувствовав перехода. Опять та же комната в полумраке, освещаемая только отблеском огня из камина и парой подсвечников на треноге. Осмотрелась. Опять на кровати, на мне та же пижама, в которой я ложилась спать. В центре перед камином узнаваемая пентаграмма, опять решили меня облагоденствовать?

— Эй, как вас там? А можно мне просто поспать спокойно, а? — громко произнесла, подтянув под себя ноги.

— Нет! — рявкнули мне в ответ сбоку.

Дернулась было, но решила спокойно повернуть голову. Вот он, красавчик, стоит в каком-то балахоне черного цвета, глаза горят как у ненормального, а рот изгибается в плотоядной улыбке.

Я нервно сглотнула.

— Странно, разве сны имеют свойство продолжаться с перерывами? И вообще, ты в прошлый раз даже не представился.

Возмущенно уставилась на мужчину, скрестив руки на груди.

— Что ж, думаю, что после сегодняшней ночи мы сможем даже перейти на «ты», — кивнул своим мыслям таинственный соблазнитель, и присел на кровать, рассматривая мою пижамку с щенятами.

— Позвольте представиться, князь Эдуард Рукавишников, к вашим услугам, — он поднялся, чуть кивнул и снова сел. — Ну-с, милая барышня, девственность будем возвращать?

Я поперхнулась, затем, прокашлявшись, сделала вид, что размышляю, а сама вспомнила, что такое наобещала той старушенции. Принять весь особняк с его содержимым в бессрочное пользование? М-да, сглупила.

— Нет, думаю, что мне и так неплохо, — отозвалась наконец я, чуть отползая от него.

— Я вас услышал, но решение уже тоже принято, идите-ка ко мне, — потянулся в мою сторону своими ручищами.

Я взвизгнула, попыталась соскочить с кровати, но вдруг была схвачена и доставлена к пентаграмме.

— Стоять и не двигаться, — жесткий голос был полон арктического холода.

Попытавшись передвинуться, поняла, что не могу. Я зашипела, как взбесившаяся кошка, а что толку. Меня уже начали окучивать, а мне и пальцем не пошевелить. Потеря сознания была для меня неожиданностью, как впрочем и пробуждение, ибо не помнила вообще ничего из того, что со мною творил этот князек.

Лежала я под одеялом, все в той же пижаме, спасибо, что не раздетая, ноги вытянуты, руки на груди сложены, а этот новоявленный мой личный глюк возлежал возле меня и смотрел испытывающим взглядом.

— Ты проснулась, свет моих очей, — промолвил он нежно, и потянулся к моей руке. — Как себя чувствуешь?

Взял мою правую кисть и поцеловал в открытую ладонь.

— Эм, а что было-то? — попыталась выдернуть руку, не получилось. Поцелуи продолжились.

— Ты потеряла сознание, и я отнес тебя на постель, а потом стал ждать.

— Чего? — не поняла я, и вообще: — А мы знакомы?

Он удивленно моргнул, затем потрогал мой лоб рукой, пробормотал что-то насчет отдачи.

— Ты не помнишь меня? Я же твой супруг, милая.

— А какой сейчас год? — решила ему подыграть. В конце концов, это же мой сон, могу и удовольствие получить хоть какое.

Он улыбнулся, как кот на сметану. Поверил?

— Одна тысяча восемьсот восемьдесят пятый, мы в нашей усадьбе Зыбново. Мы обвенчались с тобой несколько дней назад… тебя растрясло по дороге, должно быть переутомилась. Ничего, думаю, что вскоре ты все вспомнишь.

«Во, заливает», — восхищенно подумала я, и откинула одеяло.

Меня мягко заставили лечь обратно.

— Нет, тебе пока рано вставать, и потом, — он наклонился к моему лицу, — мы кое-что не закончили, дорогая.

— Как твое имя? И мое тоже? — подставила я ладошку под поцелуй, который должен был попасть в губы.

— Эдуард, а тебя зовут Милена, душа моя.

Ни фигась, вроде была недавно Кариной. Интересно, а кто такая Милена, и правда ли она существовала?

— Тебе интересно, чем мы занимались до твоего обморока? — загадочно спросил мужчина, начав расстегивать пуговицы на пижаме.

— Нет. Меня сейчас стошнит, — я сделала вид, что вот-вот выплесну на него содержимое желудка.

Я попыталась подняться, однако из темноты вдруг выпрыгнул какой-то пес и начал рычать в сторону князя. Затем эта псина стала лизать мне лицо.

* * *

— Фу, прекрати, Мальчик, — забормотала я, пытаясь отпихнуть от себя своего спасителя.

Но когда до меня дошло, что я уже проснулась, то обняла щенка и стала его ласково теребить, приговаривая: «Ах, ты, умница моя, ты, золотце, мой спаситель и рыцарь…» Затем щенок унесся куда-то, оставив дверь открытой. Пришлось вставать и брести в ванную, залезать под душ. Вспоминая свой сумбурный сон, решила таки проверить, а вдруг и правда девушкой стала? Краснея, пощупала себя изнутри, и едва ощутила какую-то преграду, чуть снова в обморок не хлопнулась. Завопила от ужаса так, что у самой в ушах задребезжало. В ванную влетел Стас, и тут же выскочил, ибо увидал меня в чем мать родила, затем осторожно постучал и спросил взволнованным голосом:

— Карина, что случилось? Ты чего так кричала? И… это… прости, что так ворвался, застал тебя… — запнулся на последнем слове, должно быть переваривая ту картину, которую успел узреть.

Заставив себя взять в руки, накинула банный халат, голову закутала в полотенце, надев банные тапочки, вышла. Стас сглотнул, осмотрев меня с ног до головы, затем мутным взором посмотрел в мои глаза.

— Э-э-э, — протянула я, — да там таракан был… жуть как их не люблю.

— Понятно, ну и напугала ты меня. Я уж подумал, что воду холодную отключили, или горячую… завтрак готов, спускайся. Поедим и можно ехать.

Я кивнула головой, комкая халат на груди, и нервно размышляя, как теперь избавляться от этой хрени, именуемой девственностью. Задумчиво пошла в спальню, не обращая внимания на Стаса, который должно быть шею вывернул, провожая меня взглядом. Если верить моим снам, нельзя допустить, чтобы моим вновь приобретенным статусом невинной девы воспользовался князь… хм, во сне. А то я еще и в жизни его буду лицезреть каждый день или нет? Тьфу, ужас какой.

Мне уже одного Гада было достаточно целых восемь лет! А тут нечто похуже наклевывается, этот не даст не то что вздохнуть, из дома не выпустит, как пить дать. Стас! Вот зачем его в дом Судьба привела! Он-то и может мне помочь, но как ему дать понять, что мне от него нужно, и что это действо потом никогда не повторится? К тому же я ему сама четко дала понять, чтобы на интим не рассчитывал. Может ему денег предложить, а?

Пока я размышляла, кусая себе губы, одевалась на полном автомате. И в итоге зеркало явило мне нечто необычное. Платье обтягивающее, короткое, волосы собраны в два хвоста, на ногах кроссовки и гольфы. Ужас! Девочка-школьница! Я вытаращила на себя глаза, и стала снова переодеваться. Вскоре вышла в коридор, держа в руках сумку с деньгами и документами, затем не спеша спустилась на кухню. Мальчик принимал пищу в фойе, Стас сидел за столом, а баба Настя обслуживала его, накладывая гречку и котлетки в тарелку. Ого, такой плотный завтрак, похоже они готовятся к длительной поездке. Мужчина окинул меня быстрым взглядом, чуть поджал губы, но ничего не сказал. А что? Я не имею права надеть обтягивающие джинсы и майку с глубоким декольте? Я же должна как-то вызвать в нем мужской интерес, а то до ночи времени мало.

Завтракали молча, а я так вообще не могла и кусочка проглотить, ибо нервничала сильно. Из головы не шла та дикость, которая со мною приключилась за ночь. Восстановление девственности — это не чудо, а издевательство в чистом виде. И, главное, как герой моего сна мог настолько сильно повлиять на мое физическое состояние? Разве наши сны могут становиться реальностью и приобретать материальность? Ерунда какая-то! Вспомнилось, что этому князю позарез нужно было оказаться первым у соблазняемой им дамы.

Я покосилась на Стаса, который делал вид, что не замечает моего странного состояния, затем тяжко вздохнула, и поднялась. Что-то мне совсем не хотелось так поступать с этим мужчиной, использовать его, а потом оттолкнуть. Почему именно оттолкнуть? Так я же не смогу с ним отношения в дальнейшем поддерживать, он же никто. «Мда, Карина, молодец, — мысленно поздравила я себя, — ты стала ханжой, а не просто стервой».

Наверх подниматься не стала, а прошла в гостиную, чтобы одеть Мальчику поводок и намордник. Последний оказался щенку великоват, поэтому я просто зашвырнула его на новый диван. Стас крикнул, что он готов, и заглянул в гостиную.

Кивнула ему, хмуро проводила его спину взглядом, пробурчав себе под нос, рада за тебя, что ты готов, мужик же, а я вот не готова… р-р-р…

Баба Настя разместилась на заднем сиденье джипа, кряхтя и постанывая все время. Рядом усадили и щенка, привязав того за поводок к дверной ручке. Мальчик тут же улегся на задние и передние лапы и сонно зевнул. Стас запрыгнул на пассажирское сиденье рядом с моим, пристегнулся и, улыбнувшись, вопросительно посмотрел на меня. Хмыкнув на его восторг, который можно было с легкостью прочесть на его лице, не понятно чем вызванный, я завела двигатель и вырулила со двора.

* * *

Кривоусово встретило нас знойной жарой и вяло двигающейся процессией коров-овец-пастухов… последние были к тому же и в дупель пьяные, и это по такой-то жаре. Пока эти чурбаны сообразили, что неплохо бы освободить проезжую часть от своих парнокопытных, я уже была на взводе. К тому же пить очень хотелось, а жажду утолить было нечем. Мы даже не сообразили прихватить с собой воды.

Когда перед нами появилась амбулатория, то баба Настя даже издала протяжный вздох радости, и довольно бодренько выдвинулась в сторону покосившегося крыльца. Стас не захотел оставлять домработницу одну и пошел с нею.

— Я отъеду на полчаса, — крикнула им вслед, и не дождавшись ответа, вырулила в сторону церквушки.

Батюшка оказался на месте, и даже свободен после утренней службы. Застала я его в огороде, где седовласый старец поливал огурцы.

— Добрый день, святой отец, — обратилась я, не зная, как вообще должна обращаться к служителю церкви.

— И тебе не хворать, — добродушно ответил батюшка, отставляя в сторону лейку.

С легким прищуром из-за яркого солнышка он оглядел меня внимательным взглядом, затем спросил:

— Спрашивай, что надобно спросить…

Спохватилась, что стою столбом и неприлично пялюсь на его черные одежды, хлопнула себя по рту ладошкой и попросила уделить мне немного времени в помещении, а не то я сейчас в обморок от жары упаду.

— Что ж, тогда предложу и водицы святой испить.

А вот от воды, да прохладненькой, не отказалась бы ни за что. Напившись из ковшика в прохладном притворе, поблагодарила батюшку.

— Я уже была и оставляла номер телефона, но, увы, потом потеряла его. У меня трудности, батюшка, и довольно странные, можно сказать мистические. Простите, какое ваше святое имя?

— Зови меня отцом Феофаном, — затем огладив бороду, тихо спросил: — И что же за беда приключилась такая?

И тут я выложила все, как на духу, не скрывая, без прикрас и утаек. Решила, что если поверит, то поможет, а если нет, пойду к экстрасенсам.

— Пойдем, сестра, поговорим в другом, более спокойном месте, — и поманил меня на улицу.

Обошли мы церквушку, зашли в другую дверь. Должно быть, это была жилая часть, так как пахло вкусно, словно еду кто готовил. Коридор привел к кабинету, в котором располагался стол с ноутбуком, стулья, шкаф, забитый до верху книгами.

Батюшка занял место за столом, а я на стульчике у входа. Комнатка была маленькая, почти не развернуться. Я не стала ходить вокруг да около, прямо спросила:

— Святой отец, скажите, можно очистить дом от неуспокоенного духа?

Батюшка наклонил голову чуть в сторону и посмотрел на меня с легким прищуром, словно сомневаясь в моем психическом состоянии.

— Вы хотите сказать, что в вашем доме обретает некий призрак? И как, позвольте поинтересоваться, вы это установили? Экстрасенсы сказали, али сами…

— Нет, к этим шарлатанам я не обращалась, но, поверьте, уже готова даже к ним бежать, — тяжко вздохнула, каясь в страшном грехе, — снится мне этот призрак, мучает по ночам… и, вообще, он… оно… хм, как бы это сказать, — мялась я, не глядя на батюшку, — вещи двигает в доме, щенка моего пугает, а недавно так меня прихватило, словно кто душить пытался… среди бела дня между прочим.

Святой отец покачал головой, задумчиво постучал по подбородку пальцем, и вдруг спросил:

— А вы живете случайно не в усадьбе Руковишникова?

Я встрепенулась, неуверенно улыбнулась, затем кивнула.

— Понятно… так значит.

— А мне нет.

Батюшка оперся руками о стол, и чуть склонившись в мою сторону, тихо сказал:

— Я был в том доме, три года назад… странные вещи рассказывала прежняя хозяйка, мда. Следов пребывания неуспокоенной души не обнаружил. Мой вам совет — посетите архив района, а можно и областной, поищите все, что можно на эту усадьбу. Не забудьте делать фотокопии, а с ними потом ко мне.

— Так вы бабу Матрену знали?

— Увы, нет… как же звали прежнюю хозяйку? Клавдия Степановна, — хмурился батюшка. — А кто такая баба Матрена?

Я уже ничего не понимала, как же так? Что еще за Клавдия Степановна?

— А вы ничего не путаете, святой отец? — Решила уточнить. — Мне дом подарила баба Матрена, а не Клавдия Степановна.

— Вот в том то и дело, что хозяйки меняются каждые три года… странно все это. Помнится, люди говорили, что заезжает в дом молодая, а через три года уже хозяйкой становится старая женщина… очень странно.

Все, я в ступоре! Это что же выходит, а? Через три года я либо состарюсь, либо продам какой-то бабуле в течение этих трех лет? Ничего не понимаю. А вот идея с архивами мне понравилась. Определенно.

— Что ж, спасибо за совет, — поднялась я.

— Не за что. Как только понадобится еще совет, обращайтесь, — кивнул батюшка мне в след и перекрестил на прощание.

Вернулась к амбулатории, позволив Мальчику погулять по газону, затем увидела, как вышли Стас с домработницей. Мужчина бросил в меня вопросительный взгляд, мол, куда это я ездила, и почему такая задумчивая, я махнула в ответ рукой и попросила присмотреть за щенком. Услышав от Стаса, что у бабы Насти все будет в порядке с рукой дня через четыре, облегченно вздохнула и отправилась в амбулаторию. Мне во что бы то ни стало нужно было убедиться во вновь приобретенном статусе «девушки». Очереди не было к акушерке, так что я сразу попала на прием. Не скажу, что осмотр был приятным, и когда я выходила, то заметила сочувствующие взгляды акушерки и медсестры, мол, надо же такая симпатичная и… в общем, обделенная мужским вниманием пациентка. Мда, неутешительные выводы, быть девушкой в тридцать совсем не комильфо.

В дом возвращаться не было никакого желания, но у меня были пассажиры, которых следовало все же вернуть к их прямым обязанностям. Все сидели в машине и ждали только меня. Хмурясь, уселась на место водителя и хлопнула дверцей. С кем бы посоветоваться, как быть в такой ситуации. Позвонить может маме… кстати, вот я, свинка, мама, наверное, волнуется, пороги моей квартиры все отбила, телефоны обзвонила, морги, больницы… блин, я же ее не предупредила, что исчезну так надолго. Не обращая внимание на тихие вздохи со стороны бабы Насти, которая должно быть волнуется, что ее тесто вот-вот убежит, на заинтересованный взгляд Стаса, который явно горит желанием что-то у меня спросить, и на Мальчика, нервно бьющего хвостом по сиденью, вынула из сумки телефон и набрала по памяти номер моей родительницы.

На третий гудок трубку взяли и печальным голосом раздалось: «Алло… слушаю».

— Мама, привет, это я, — быстро произнесла, и покосилась на Стаса. Тот словно ушки навострил.

Под гневные тирады о моем свинстве и вообще неблагодарности, выскочила из джипа и отошла в сторону, не обращая внимания на проходящее мимо стадо овец и коз. А зря…

— Мам, успокойся, да в порядке я, просто телефон потеряла, пока новый купила, вот и не звонила… подожди, ну ты чего, ревешь, что ли?

Мама как-то подозрительно хлюпала носом, все время приговаривая, что я ее в могилу сведу раньше времени.

— Мама, успокойся, скажи… у тебя есть знакомый гинеколог, только надежный и хороший?

«Что? Ты беременна и хочешь избавиться от ребенка?!!! Только через мой труп!»

— Мама, ну с чего ты взяла, а?

«А зачем тебе гинеколог? А может ты что-то подцепила?», — кто дернул меня звонить маме, а?

— Ладно, успокойся, просто я со своим рассталась, вот и решила провериться, ну что ты в самом деле. — А что, неплохая версия.

«А-а-а… ну, это правильно, он еще тот кобелюка, уж поверь, у меня глаз наметанный, а я тебе все время говорила! Кстати, а почему у тебя квартира опечатана, а? И вообще, соседка сказала, что у тебя погром какой-то был, она полицию вызывала. Карина, во что ты опять вляпалась?»

— Какой погром? — Мысли лихорадочно запрыгали. Неужели Гад подослал?

«Кстати, ты новости слышала, его то выпустили».

— Кого?

«Ну, этого, твоего бывшего, жена залог внесла за него, говорят, огромную сумму».

— Нет, я не знала, — испуганно охнув, подумала, что теперь мне точно хана.

«А гинеколог есть, я тебе ее координаты СМС-сообщением сброшу. Ты, доню, кстати где вообще обретаешься? Скрываешься, что ли?»

— Мам, долго рассказывать, я тебе потом позвоню… и не волнуйся, все у меня нормально.

«Ты там питайся хорошо, а то я знаю, только одни бутерброды и кефир».

Отключившись, постояла некоторое время, покачиваясь с пятки на носок, затем собралась уже двигаться к машине, как обратила внимание, что вокруг меня творится. Мрак! Эти животные, козы с овцами, перекрыли мне проход, почти отдавливая ноги. Попыталась их растолкать, только хуже стало, ибо меня со всех сторон стали пихать и бодать. Испуганные рогатые — это действительно опасно. И хуже всего, что мое затруднительное положение заметили из машины. Стас выскочил и с ухмылкой стал пробираться ко мне, ловко обходя препятствия. Подойдя на расстояние вытянутой руки, закусил губу, едва сдерживая смех, ибо вид у меня был должно быть сильно перепуганный, громко спросил:

— Помощь нужна?

— Ой, — очередная рогатая тварь наступила мне на ногу, а врожденное чувство противоречие добавило, — нет… сама справлюсь.

— А-а-а, ну тогда извините. — Широкая спина начала удаляться.

Вот дура! Мне же его как-то охмурять все равно придется!!!

— Стой! Помоги мне выбраться, — крикнула я истерично.

Мужик тут же вернулся, и почему от него животные шарахались в сторону, а ко мне так и липли.

— А что мне будет за помощь? — коварно спросил Стас, потирая подбородок.

— А что тебе нужно? — Я уже морщилась от стойкого запаха результатов жизнедеятельности представителей животного мира, тьфу, какашек то есть.

— Ну-с, как насчет…

Блин, ну чего он тянет? А, была не была.

— Стас, если ты вытащишь меня из этого бедлама, я тебе так и быть отдамся, — ляпнула я в сердцах, что бы, не дай Бог, не решил, что я всерьез.

В его глазах мелькнула искра, смешинка, чертовщинка, не знаю что еще мелькнуло, но мужчина вдруг рассмеялся, и подхватил меня на руки. Едва я оказалась в его железных объятиях, как все животные слиняли с нашего пути.

— Упс, а я уже могу идти сама, — пробормотала я, пытаясь высвободиться.

— Увы, контракт состоялся, — трагичным голосом констатировал Стас. — Вы заявили условие, я его принял. Идем к машине.

И все? Так легко согласился, даже не ломался? С чего бы это? Имею право засомневаться, между прочим.

— Э-э-э, ты серьезно?

Стас скосил на меня глаза, промолчав в ответ.

— Пришли, — открыл мне дверцу, и закинул в салон практически одновременно. Да он сильный! Странно, а горы мышц я вроде бы не заметила.

— Стас!

— Поговорим вечером, — скупо улыбнулся, пряча глаза, и обошел машину. Сел на пассажирское переднее место, пристегнулся и бросил быстрый взгляд на меня.

Пребывая в странном состоянии, близком к истерике и в то же время неком удовлетворении от принятия им моего предложения, завела мотор.

— Баба Настя, — обратилась я к домработнице, когда подъехали к дому, — вы может отдохнете пару деньков, а я уж как-нибудь сама еду приготовлю?

Все-таки чувствовала я себя виноватой перед нею, коли человек получит травму во время работы в моем доме. Баба Настя категорически отстояла свое место на кухне, не дав мне даже шанса потравить их всех.

— Ладно, ваша воля. Тогда я вас оставлю, — быстрый кивок в сторону мужчины, — и тебя тоже… мне надо по делам съездить.

— В город? — переспросил Стас, не выходя из машины.

Баба Настя уже захлопнула за собой дверцу и в сопровождении Мальчика шла к крыльцу.

— Нет. В районный архив надо попасть, пока открыт.

— Какой архив? — удивился он.

Говорить или нет?

— Хм, ну-у… хотела кое-что про дом этот поискать.

— Можно мне с тобой?

Я повернулась к нему и спросила, зачем ему это.

— Хм, а вдруг найдем фото интерьера дома, и узнаем каким он был раньше. — Ответ меня не устроил, так как появилось стойкое ощущение, что он его только что выдумал.

— Да мне все равно, пусть он даже будет более современный.

Спрашивается — зачем Стас мне нужен в архиве? Или зачем ему нужна я… и в постели?

— А поехали, — махнула я рукой, и завела машину. Пусть уж на глазах будет, чем в доме шастает, дух раздражает. А то кто его знает, этого призрака, вдруг прикончит парня в мое отсутствие. Блин, в конце концов, нужно же что-то решать с этой треклятой девственностью!

Глава 5

Во время поездки в сторону районного села, Стас взял из бардачка карту, и решил исполнять роль навигатора. Только все время при этом подолгу смотрел на мой профиль, заставляя нервничать. Когда мы приехали в село, я уже готова была рычать на него, требуя, что бы пересел на заднее сиденье. Видимо у него никак не шло из головы мое обещание и позволение притронуться к моему телу. И кто меня за язык тянул, мужик вон теперь весь в фантазиях и ожиданиях. Резко притормозив у местной администрации, выскочила из машина, хлопнув дверцей и, расслышав второй хлопок дверью, не оглядываясь поставила машину на сигнализацию. Стас догнал меня моментально, но не стал хватать за руки и вообще вести себя как идиот, молча шел рядом.

На входе у охраны поинтересовалась, где найти архив, парни сказали, что нужно выйти на улицу и обойти трехэтажное здание администрации, с левого торца будет лестница в подвальное помещение, там и есть архив. Поблагодарив, двинулись в указанном направлении. Не скажу, что само помещение меня впечатлило, но вот архивариус порадовал. Он выслушал мою просьбу, и тут же дал указание, что и где искать, только паспорт попросил, дабы отметить кто и чем интересовался.

Вскоре я уже сидела за столом, а Стас бегал от меня к стеллажам и обратно, то подносил старые газеты, то какие-то папки с документами, а когда весь стол был заставлен, уселся напротив. Внимательный взгляд тепло прошелся по моему напряженному лицу, и мягкая улыбка тронула его губы.

— Карина, — услышала я его тихий голос, — что мне искать? Я хочу помочь.

Вздохнула, снимая напряжение, и неуверенно улыбнулась. Может он и правда хочет помочь…

— Хорошо. — Ну, решайся, девочка, расскажи все ему. — Я хотела тебе рассказать, как я получила этот дом. Не скажу, что была этому очень рада, да и сейчас у меня больше головной боли, чем было до него, но…

— Ты можешь рассказать все как есть, — все так же мягко звучал голос мужчины, а в глазах опять запрыгали чертенята, блин, когда он вот такой, то даже забываешь, кем он был до встречи со мною.

— Я и пытаюсь, в доме нельзя говорить об этом, потому что там Он.

Заметила, как мужчина подобрался, взгляд тут же изменился, стал цепкий и какой-то пронзительный.

— Кто? — быстро спросил он, даже более жестко, чем я могла ожидать.

— Дело в том, что этот дом мне подарила предыдущая хозяйка, даже не так, я согласилась взять в его дар, когда была не совсем трезвая. — Опять вздохнула, признавая за собой такую глупость. — Заставила произнести какую-то тарабанщину, а утром мне показалось, что все это бред и сон, но на пороге моей квартиры появился нарочный от нотариуса и сообщил, что теперь я новая хозяйка усадьбы Рукавишникова. И не какого-то там бывшего помещика, а князя… мда. Только вот дом с сюрпризом оказался…

Я замолчала, обдумывая, как ему сообщить о призраке князя. Стас, не прерывая меня, все так же с напряжением во взгляде внимательно слушал.

— В доме обретает призрак князя Рукавишникова, — выпалила я, и бросила быстрый взгляд на мужчину, испугается или нет.

— Ну, допустим я и сам уже догадался, что в доме что-то есть, — я удивленно посмотрела на него, не веря в такую прозорливость, — только мне не понятно, почему тебя это так пугает, что ты решила поднять все архивные данные про этот дом.

— А-а-э-э-э… ты догадался?

— Карина, ну ты же не маленькая, — покачала Стас головой, поднимаясь из-за стола и подходя ко мне. Присел возле меня на корточки и посмотрел мне в глаза так, что я почувствовала себя действительно несмышленым ребенком. — Я просто предположил, что ожог домработницы, мой внезапный приступ и закрытые двери кухни не могут происходить друг за другом без причины. И потом, странное поведение Мальчика меня тоже напрягает, то он вдруг начинает рычать, то скулит… Кстати, снотворное, которого он наелся, не ты привезла?

— Конечно нет! Хотя я уже и сама готова его глотать пачками, — последнее у меня вообще как-то само собой вырвалось. И зря.

Стас резко поднялся, выдернул меня со стула, и прижал к себе так крепко, что даже кости затрещали.

— Не вздумай! Это опасно!

— Э-э-э, отпусти, а? — жалобно простонала, удивляясь такой реакции.

Неужели я ему не безразлична?

— Прости, — меня отпустили и усадили на место. — Почему ты сказала, что готова принять снотворное? Этот дух тебе спать мешает?

Недоверие или легкая ирония прозвучала в его голосе, но я не обиделась. Оперлась подбородком на сложенные руки, упирающиеся локтями в столешницу, и, тяжко вздохнув, призналась:

— Хуже… он меня домогается… ночью.

— Снится, что ли? — не понял мужчина, но видно было, что ему эта тема почему-то неприятна. Вон как лицо одеревенело, и губы поджал. Ага, сам поди по ночам видит фривольные сны с моим участием.

Я фыркнула, представив, что ему может сниться, и спрятала лицо в ладошках, чтобы не рассмеяться.

— Карина, вы чего? То есть ты чего? — возмутился Стас и подошел ко мне, отнял мои руки от лица, и с досадой посмотрел мне в глаза, которые… ну, может немного выглядели смешливо.

— Да, снится, только сон странный, — решила я перейти на серьезный лад, все-таки страшные вещи обсуждаю, а сама смеюсь, истерика что ли? — В общем, в первом сне не было ничего такого, что могло бы касаться физического мира, то есть настоящего, где есть я, ты, дом, машина…

— Да понял я. — Отошел к полкам, и стал притрагиваться к корешкам папок, не поворачиваясь. Обиделся?

— А вот вчера снова приснился и стал проводить надо мною странный ритуал, словно магический… и…

— Что и? — Стас резко повернулся, и уставился на меня немигающим напряженным взглядом, сложив при этом руки на груди.

— Ну… в общем… как бы это сказать… блин, не могу…

Теперь уже я сама подскочила, и стала нервно ходить из стороны в сторону. Ну, как ему сказать, что я опять девственница! Блин, и с кем я это обсуждаю, ни с гинекологом, ни психиатром… вот уж к кому не мешало бы обратиться.

— Говори, как есть, — мужской голос стал словно грустным, печальным.

Я глянула на него, и удивилась той горечи, которая появилась на его лице. Эй, он чего там удумал, а? Что я с этим козлом переспала?!

— Тебе понравилось? — снова спросил он, чуть кривя губы. — Может тебе и правда мужик нужен, коли ты во сне с призраком предаешься любви?

Стас вдруг сорвался с места и схватил меня в объятия, такие крепкие по-мужски и в то же время осторожные. Его глаза, казалось в свете тусклых потолочных светильников, зажглись яростью.

— Может я тебе и правда сгожусь, а, Карина? — и после этих слов, когда я уже собиралась оттолкнуть его и объяснить всю суть проблемы, и что он все не так понял, мужчина впился в мои губы в жестком поцелуе.

И все. Я пропала… или наоборот родилась заново. Никто и никогда так не целовал меня. Втягивая в омут чувственности, который готов был поглотить и не отпускать, пока не попрошу пощады. Только поцелуй вдруг резко прервался, и не потому что я сама этого хотела. Смущенное покашливание из-за спины позволило понять причину, по которой Стас почти оттолкнул меня к столу, а сам отошел на приличное расстояние.

— П-простите, я не хотел мешать, — неуверенно пробормотал архивариус. — Только я кое-что вспомнил по вашему вопросу. У меня есть стопка газет, которые в свое время смотрела одна дама, так вот она велела не путать ее с другими газетами, мол, приедет другая, ей и показать. Должно быть другая это вы?

Я попыталась собраться с мыслями, нервно огладив себя по волосам, затем, бросив в сторону Стаса сердитый взгляд, кивнула архивариусу.

— Должно быть я… положите на стол. И спасибо, — успела я поблагодарить пожилого человека, прежде чем тот скрылся из виду.

В подвальном помещении повисла тишина. Стас что-то буркнул себе под нос, и решился заговорить первым:

— Карина, прости… я не сдержался. Ты плохо на меня влияешь.

Нервно хихикнув, вдруг успокоилась и улыбнулась.

— Стас, мир, а? Я не предлагаю забыть то, что только что было… но…

— Не хочешь повторения? — хмуро бросил мужчина, не двигаясь с места.

— Хм, напротив… отчего не хочу… — Что я несу?

Стас нахмурился, не понимая.

— Так ты не против? — И вмиг оказался рядом, а я в его объятиях. Ужас! И восторг! Да что происходит со мною?

— Подожди, я же так и не объяснила тебе про этого призрака… — отстранилась, не разрывая объятия. — Проблема для меня действительно существенная, ибо то, что он сделал, пугает. И его намерения тоже.

Стас прошел к стулу, не отпуская моей руки. Сел, а следом и меня на своих коленях устроил.

— Хорошо. Говори.

— В это трудно поверить, но Он собирается, насколько я поняла, закрепиться в материальном мире, только вот как это будет потом выглядеть, я не знаю. Либо он обретет плоть, либо сможет вселиться в кого-нибудь… да, хотя бы в тебя.

— Что за чушь?! — возмутился мужчина, издав возглас недовольства.

— Может и чушь, откуда мне знать о его способах, но вот то, что он сделал со мною, действительно пугает.

— Что он сделал? — напрягся Стас, беспокойно глядя мне в глаза.

— Ну-у… понимаешь, я ведь не девочка уже, и у меня был мужчина. Ну, ты понимаешь, — я заметила, как потемнели его глаза, словно Стасу не приятно было слышать о сопернике.

— Не понимаю, — сердито поджал губы в ответ.

— Мне тридцать лет, и я не девушка… была… а этот призрак во сне провел какой-то ритуал и снова сделал меня девственницей. Вот! — тяжко вздохнула, опуская от стыда голову.

Молчание затянулось, я подняла взгляд и вздрогнула. Он смотрел на меня как на… черт, не понятно, что за мысли у него в голове роятся, но вот глаза словно прожигают насквозь. Поежившись, попыталась освободиться, но объятия только стали крепче.

— Это странно, — выдал наконец мужчина, переместив взгляд на мои губы. — Как ты узнала?

— В ванной. Утром проверила…

— Ты поэтому так кричала?

Кивнула.

— И была у врача в Кривоусова, она подтвердила, что я не ошиблась.

Стас молчал, словно пытаясь осмыслить информацию, затем спросил напряженным голосом:

— Какая взаимосвязь между тем, что дух собирается закрепиться в этом мире и твоей… твоим новым состоянием?

Я опять вздохнула, чувствую дурноту, не думала, что так тяжело будет рассказывать кому-либо, да что там, Стасу, о моих страхах.

— Он сказал во сне, что только кровь девственницы имеет какое-то значение. Стас, мне правда страшно.

— Так, — процедил он сквозь зубы, чуть прищурившись, — у меня к тебе два вопроса, и я очень надеюсь, что ты ответишь на них правдиво.

Я кивнула. Стас посмотрел мне в глаза, напряженно о чем-то думая.

— Что мешает тебе покинуть дом и… ты решила воспользоваться мною, что бы избавиться от девственности?

Как припечатал, блин. Что ему сказать? Вскочила, прошла за стол, начала листать газету, не видя текста… все расплывалось перед глазами.

— Да, это ответ на второй вопрос, — я не стала смотреть на него, боясь прочесть на его лице разочарование. — А на первый вопрос, мне идти некуда.

— То есть некуда? У тебя же квартира в городе, ты сама как-то говорила про нее. — Ровный спокойный голос, и никакого гнева. Я решилась посмотреть на мужчину, и мысленно простонала. Его глаза были холодны, как льдинки. Обиделся.

Я уже собралась соврать про то, что у меня в квартире или потоп был, или пожар, как в кармане Стаса зазвонил телефон. Он вытащил сотовый и ответил на звонок.

— Да, слушаю. Понял, когда? Хорошо. Скоро буду. — Затем убрал сотовый обратно, и посмотрел на меня все тем же спокойным взглядом, никаких эмоций, деловой тон, не более. — Привезли остальную мебель, и бригада отделочников прибыла. Надо ехать.

— Стас! — воскликнула я расстроено. — Что мне делать-то?! Он ночью придет…

— Я подумаю.

Затем подошел ко мне и провел кончиками пальцев по моей щеке, затем убрал руку, чуть заметно вздохнув.

— Не бойся, что-нибудь придумаем. Надо взять с собой эти газеты. Я, так понимаю, в квартиру тебе почему-то возвращаться нельзя, верно?

Я прищурилась, подозрение вдруг кольнуло в области сердца.

— Ста-а-ас… а ты… кто ты, Стас? — прошептала я, боясь оказаться правой в своих подозрениях.

Он не может быть бомжем, он вообще не похож на бомжа, теперь-то я начинаю это понимать. Слишком умный и сообразительный, необычайно собран и организован, умеет задавать правильные вопросы, и вообще… меня интуиция еще никогда не подводила.

— Если бы я мог вспомнить, я бы сказал, — рыкнул Стас, и подхватил стопку газет, двинулся в сторону выхода из архива.

Как-то быстро он договорился с архивариусом, который даже не стал возражать, что бы мы вынесли из здания архивные документы. Да я и не слышала, о чем они разговаривали, так как уже была на улице, щурясь от яркого дневного света. Осмотрелась. Главная площадь вмещала в себя постамент с танком, небольшой фонтан, здание суда и местного отделения полиции… все довольно чисто и аккуратно. Мамаши с детьми гуляли возле фонтана, тут же молодежь катается на спортивных велосипедах и скейтбордах. Тишь и блажь… сельская. Вздохнула, и вернулась к машине. Вскоре появился Стас, осторожно положил газеты на заднее сиденье и запрыгнул на переднее пассажирское. Мы двинулись в обратную дорогу.

Газеты в дом заносить не стала, дабы не искушать Судьбу и призрака. Решила пообедать и посмотреть что и как будут выгружать, да и с отделочниками было интересно пообщаться. Одно меня удивляло во всей этой ситуации, как Стас смог так быстро все организовать, я то вот никак не могла с ними договориться о сроках, то через две недели обещали появиться, то вообще — ждите звонка? И откуда, скажите на милость, у бомжа такая деловая жилка?

Интересно, и как давно он вообще оказался без определенного места жительства и по какой причине? Была бы у меня возможность, все бы узнала, но, увы, таких связей нет и не было… Хотя! Деньги же многое решают, особенно Большие Деньги… стоит об этом подумать.

Пока сидела на кухне, поглощая овощное рагу, краем уха прислушивалась к разговору домработницы, Стаса и бригады отделочников, а, вот и грузчиков мебели слышно стало. Отвлеклась только на треньканье сотового телефона, который сообщил о новом СМС-сообщении. Мама прислала координаты гинеколога, я тут же написала сообщение на указанный номер с просьбой срочно принять за любые деньги. Ответ пришел мгновенно. Не долго думая, подскочила, схватив сумку, и ринулась к выходу. На ходу глянула в сторону Стаса, который заметил меня и прервал разговор. Перехватив меня у дверей за руку, повернул к себе и спросил шепотом:

— Что случилось? Ты куда?

— Э-э-э… надо мне, — я потупилась, переминаясь на месте, не решаясь посвящать его в свои планы.

— Так, понятно, — он быстро оглянулся и схватив за локоть, вывел меня на улицу. — Здесь он не услышит?

Я поняла, о ком говорит мужчина, и пожала плечами.

— Не знаю.

Его взгляд с беспокойством пробежался по моему лицу, и Стас нахмурился.

— Может все же скажешь куда собралась? — И левая бровь чуть приподнялась, мужские губы вытянулись в тонкую линию.

— Слушай, ну какая тебе разница, а? Если ты поцеловал меня один раз, то это ничего не значит, — фыркнула я в ответ, не желая принимать его поведение за норму.

— Рина, мы же договорились вместе решать некоторые проблемы, ты забыла? — Его голос чуть завибрировал, словно помощник изволил гневаться.

— Нет, не забыла, но… не дави на меня, ясно! Все, вечером поговорим, мне пора.

Стас хмуро проводил меня взглядом до машины, постоял какое-то время на крыльце, покачиваясь с пятки на носок и засунув руки в карман, затем вошел в дом.

Я же направила своего железного коня в сторону городу, попутно ругая себя за излишнюю грубость, но с другой стороны, может призрак слышал наш разговор и понял, что нечего ревновать, а значит может быть не тронет ни Стаса, ни бабу Настю с работниками… будем надеяться, что обойдется.

Через полтора часа я подъехала к частной клинике и поднялась на второй этаж. Возле двери с вывеской «Гинеколог» постояла, собираясь с духом, и вошла после короткого стука.

* * *

«Что это за суета в доме? Меня словно выдернуло из привычной обстановки тишины и покоя, серой хмари Пустоты, едва я расслышал рокот мужских голосов в пределах своего Дома… Где же пропадает моя невеста? Надеюсь, она не успела еще избавиться от моего подарочка, а то повторно восстанавливать ей девственность сил уже не хватит, мне бы только энергетический запас пополнить. Где она? Прикоснуться снова к ее губам, телу, впитать в себя частичку ее души и жизненного задора… Я пронесся невидимым ветерком по особняку, чувствуя как меня опять распирают странные эмоции — гнев, удивление, и даже недоумение… Вообще, что происходит? В моей вотчине какие-то люди деловито вносят в дом мебель, ставят ее в гостиной, а эти что делают? Ремонтом занялись? Если бы я мог, то присвистнул бы, ибо ни одна хозяйка прежде не затевала ничего подобного. Рина решила привести дом в приличный вид? Зачем? Она же не будет в нем жить, по крайней мере, не сейчас, когда я собрался ее забрать в свой Мир.

Я присел на диван, следя за Стасом, так кажется, зовут того высокого жилистого парня, который смотрит на мою нэнни (невесту) голодным волком? Удивительно, но в голосе соперника преобладают нотки уверенности в своей правоте, и на лице присутствует довольно сильная харизма. Этого нужно срочно изолировать, особенно ночью, чтобы не нарушил тщательно выстраиваемый мною Переход. Еще и щенка запереть в подвале, а то все время вмешивается некстати.

Полетал невесомым духом по дому какое-то время, вскоре заскучал, не найдя девушку и готов был уже отбыть в свое обычное состояние, как вдруг ощутил Её!.. Наконец-то она вернулась».

* * *

Сказать, что я была расстроена, значит, ничего не сказать… я была в таком состоянии расшатанных нервов, что сразу прошла к себе в спальню, не желая ни с кем разговаривать. Визит к гинекологу прошел без результата, что не говори, но некоторые люди меня просто поражают своими устаревшими взглядами. Особенно женщины… ну, как вообще можно было мне сказать, что девственность в тридцать лет, да еще внезапная, это дар Божий. Она вообще в своем уме? О, после осмотра мне сразу поверили, это плюс, но вот хирургическую дефлорацию проводить наотрез отказались. Мол, а нет медицинских показаний, разве что психологические… Мда, дали направление к психологу, и только после десяти сеансов у данного специалиста, если я после консультаций с ним не передумаю, то добро пожаловать.

Водные процедуры меня немного успокоили и даже взбодрили. Что ж, эта клиника не единственная в городе, только вот что мне делать сегодня ночью? Не спать? Или напиться с горя? Расчесывая в своей комнате мокры волосы возле зеркала, в какой-то момент почувствовала мурашки по коже от… Черт! Обернулась, выискивая глазами того, кто смеет так прикасаться ко мне.

— Слушай, хватит меня лапать, — зашипела я, и стала быстро одеваться в спортивный костюм из серой мягкой ткани. — За что ты мне свалился на голову, дух чертов, мне своих проблем, что ли, не хватает? Еще Гад ползучий на свободе разгуливает… Зараза!

Это я ударилась коленной чашечкой о тумбочку прикроватную, свалилась на кровать, постанывая и держась руками за ногу. Внезапно пощипывающее ощущение тепла на колене заставило замереть. Боль прошла. Я удивленно посмотрела на свою ногу.

— Ты меня вылечил что ли? — удивилась я. — Хм, странно. И почему мне кажется, что ты не просто призрак, а?

И вообще, в моей жизни стало слишком много странного. Сначала этот дом, потом мой собственный глюк в виде призрака, еще и Стас, который вовсе не похож на бомжа… Кстати, а чем он занят? Собрала волосы в хвост, надеясь, что и так высохнет, и уже на выходе из комнаты услышала приглушенную трель телефона. Вынула из сумки сотовый, думая, что мама звонит, как вдруг увидела незнакомый номер. Отвечать или нет? А, ладно…

— Алло, — осторожно ответила, и замерла на месте, услышав Его голос.

— Ну, здравствуй, любимая, — я вздрогнула и выронила телефон на кровать.

Дрожа всем телом, снова взяла его в руки и опасливо прислонила к уху.

— Ты откуда этот номер узнал? — прохрипела я, присаживаясь. Ноги вдруг перестали меня держать, подкосились.

— Есть умельцы. — Голос Гада был жестким и каким-то опасным. — Встретиться бы надо, милая.

Я лихорадочно думала о скрытой угрозе в голосе и о том, как, черт возьми, он узнал мой новый номер телефона. Я же с него только маме звонила. Ой-ё, неужели маму прослушивали, а?

— Нет желания. Извини, и потом… мой самолет уже на взлетной полосе, отключаю телефон. Пока.

Нажав отбой, для надежности и сотовый вырубила, а то вдруг он еще и звонок отслеживает. Обложил со всех сторон, в квартиру нельзя, к маме позвонить и то нельзя, в полицию? Так вместе с ним и загребут… что же делать? Только этот дом у меня и остался. Может правда улететь в другую страну? Загранпаспорт есит, шенгенская виза еще не закончилась, махнуть, например, в Париж или в Вену? А как же дом-то? Стас и баба Настя? Что с ними-то делать? Ну, допустим баба Настя найдет себе новое место работы, а вот Стас не сможет. Поди поищи кого-нибудь такого же ненормального, как я, который возьмет на работу человека без определенного места жительства и рекомендаций. Мда, дилемма… Может ему денег дать, чтобы смог что-то себе приобрести, или в квартиру свою пожить пустить, а что, заодно и приглядит? Тьфу, что за дурь в голову лезет!

В сердцах пнула пуфик и вышла из комнаты. Спустилась вниз, где обозрела полный разгром. Всю мебель из гостиной, библиотеки и кухни вынесли, куда вот только, неужели на чердак? Отделочники уже развернулись во всю, полы застелены пленкой, что-то сверлится, старые обои летят в разные стороны, даже оконные рамы выламываются, чтобы взамен поставить новые, пластиковые. Я вспомнила, что в гостиной оставались мои наброски по дизайну интерьера. Надеюсь, Стас их не выбросил. Надо бы его поискать, и узнать, как долго вообще этот гвалт будет продолжаться. Искомый обнаружился в подвале, где он давал указания сантехникам, что и как менять в системе отопления и водоснабжения. Я только головой от удивления качала, надо же, какой кладезь знаний на улице валялся в буквальном смысле. Не мужик, а золото прямо. Прищурилась, наблюдая за ним, пока меня не заметили, и определенно прочувствовала, что никакой он не бомж. И вообще я что-то не припомню, что бы он к бутылке прикладывался, тогда с чего бы он такой пьяный был, когда наехала на него своей машиной?

Что-то хитрите вы, батенька, разве может быть настолько выборочной амнезия, а? Как звать-величать, откуда родом и кто ты таков, мы не помним, а вот как командовать целой ротой работников, да еще и разбираться во множестве вопросов, требующих специальные познания, это пожалуйста.

— Стас, — крикнула я, стараясь перекричать шум электродрели, — подойди…

Мужчина заметил меня, чуть улыбнулся в ответ и, хлопнув сантехника по плечу, направился в мою сторону. При этом взгляд его словно обласкал меня всю, отчего я почувствовала дрожь в коленях и стаю бабочек внизу живота. О, ничего себе, как он стал на меня действовать.

— Пошли на улицу, здесь шумно. — Мужчина подхватил меня за локоток и вывел на веранду.

— А где баба Настя? — спросила я, оглядываясь.

— Она накрывает ужин в летней беседке, туда мы и пойдем, — весело ответил мне Стас и повел по насыпной из гравия дорожке в сторону заднего двора.

Я припомнила, что там действительно была беседка, старая и облезлая. И то, что я увидела теперь, было совершенно противоположным, нереально прекрасным и…

— Черт, это что такое? — не выдержала я, показывая на белоснежную беседку с ажурной решеткой в проемах, увитую зеленым плющом, и усыпанную сотней маленьких лампочек, которые на фоне вечернего заката казались волшебной россыпью звездочек.

— Э-э-э, мне ночью не спалось, — пробубнил в ответ Стас, и потащил меня к столику внутри беседки, на котором уже стоял самовар, посуда и булочки.

Баба Настя копошилась возле еще одного стола, на котором стояла маленькая электрическая конфорка, а на ней кастрюлька.

— А, как хорошо, что ты привел ее, Стас, — обрадовалась домработница, и велела садиться на места. — Я сейчас все подам, сегодня у нас чахохбили с рисом.

Мне вдруг в голову пришло, что бабе Насте тяжело наверное посуду мыть с больной рукой.

— Баба Настя, я вам посуду помогу мыть, вы не против?

— Против, милая, еще как. Вы хозяйка, не посудомойка… и потом мне Стас не плохо помогает.

Я еще больше помрачнела, не зная, как вообще теперь относиться к своему помощнику.

Ужин прошел на удивление мирно, даже никто из работников не прибегал с криками ужаса или возмущения, надо полагать, призрак не стал их трогать. Сидит сейчас наверное рядом и планы строит на ночь. Нервно передернув плечами, привлекла к себе внимание Стаса.

— Ты замерзла? Карина, давай я тебя пледом укрою, — и жестом волшебника вытащил из под сиденья шерстяное одеяло.

Укрыл меня со спины, свел концы пледа у меня на груди, и обнял рукой, не отодвигаясь.

— Баба Настя, идите, передохните и поешьте сами, — и сказал это таким безапелляционным тоном, что домработница послушно отправилась к дому.

— Я должна сказать спасибо за беседку, получилось очень красиво, — попыталась отстраниться, но мне не дали.

Повернул мою голову, удерживая рукой за подбородок, и тихо спросил:

— А теперь рассказывай, куда ездила и что с тобой такое, ты сама не своя.

— Придумал что-нибудь? — тоже шепотом спросила я, глядя ему в глаза, такие внимательные, изучающие.

Затем его взгляд опустился на мои губы, которые защипало от напряжения. Не поднимая глаз, он все так же тихо ответил:

— Знаешь, никогда бы не поверил, что может такое быть… то, что с тобой произошло, действительно странно, но и так… притягательно, по крайней мере, для меня. Увы мне, в голове только одна идея — лишить тебя этой проблемы, и как можно скорее. Прости за откровенность, ничего не могу с собой поделать.

Я резко выдохнула, поняв вдруг, что оказывается затаила дыхание, и почувствовала дрожь во всем теле, и какое-то томление. Сквозь полузакрытые глаза наблюдала за Стасом, который медленно стал наклоняться к моим губам, замерла в ожидании, совершенно выкинув из головы страх перед призраком. Только поцелуя не последовало, лишь чуть с хрипотцой шепот на ухо:

— Давай уедем сейчас в гостиницу, и там разберемся с твоей девственностью. Ты не против?

Глава 6

«Что еще за предложения, смерд?! Возмущение придало мне силы, ибо я не для него старался! Вытянув из серого подпространства, в котором я пребывал в последнее время, неудобоваримую энергию для живых людей, шарахнул ею в этого наглеца, который готов был прямо в беседке воспользоваться плодами моих трудов. Мне доставило несказанное удовольствие наблюдать, как тот посерел на лицо и стал заваливаться навзничь… а потом набежали другие, которые своих шумом сводили меня с ума, и понесли соперника… куда вы его тащите? В спальню моей нэнни? Я запрещаю! Нет!..»

* * *

И почему я реву как дура? Сморгнула слезы, высморкалась в платочек и с жалостью посмотрела на лежащего без сознания на моей кровати Стаса. Баба Настя проводила строителей, которые должны были завтра вернуться рано утром, и тоже ушла спать. Только перед этим высказала мне свое мнение на счет того, что я отказалась вызвать скорую, мол, собственным упрямством погублю тако-о-ого мужчину. Ему же лечиться надо. А то я не знаю, что это не от слабого здоровья, так хотелось крикнуть, что это чертов призрак его вырубил.

И вот теперь сижу рядом с ним и со страхом жду… чего только? Либо пробуждения Стаса, либо явление князя. С другой стороны, последний скорее всего явится как только я усну, а вот спать-то я как раз и не собираюсь. Зря что ли принесла в спальню термос с кофе и бутылку водки… если первое не подействует, то хоть напьюсь с горя, а там глядишь призрак не захочет связываться с пьяной в дупель жертвой.

Поднялась с кровати и вышла в коридор, решив умыться, хватит реветь. Когда освежилась, вернулась и стала ходить из стороны в сторону, ругая себя за нерасторопность. В машине же газеты лежат, может они хотя бы помогли бы мне разобраться со странностями этого дома. Бросила неуверенный взгляд на Стаса, опасаясь выходить из дома, а вдруг его добьет князь. Затем подошла к окну, отдернув штору, и увидела освещенную беседку. И правда, красиво получилось… Так, ладно, сбегаю быстро в гараж и вернусь.

— Не смей трогать Стаса, понял?! — требовательно произнесла я вслух, надеясь, что буду услышана. — Я сейчас вернусь.

* * *

«Хорошо, не трону… с чего бы такая забота? Присмотрелся повнимательнее к ауре поверженного соперника, и остался довольным. Есть лазейка-то, есть. Можно прицепиться маячком, так даже будет интереснее, у меня не было еще интимных отношений опосредовано через тело живого мужчины… Если получится вплести часть себя в его ауру, то не важно будет, во сне или наяву состоится контакт, и кто прольет девственную кровь нэнни… Переход будет открыт и мы наконец-то покинем вместе этот бренный мир. И что ее ждет здесь? Тот Гад, как она назвала голос из коробочки, хочет ей зла, Стас не сможет дать ей в полной мере счастья и добра… только со мною Рина будет счастлива. Я не верну ее, как остальных, она нужна мне вся без остатка, никогда и никто не заставлял меня этого так страстно мечтать… и ни с кем более делить не стану».

* * *

Вернулась я быстро, стараясь не выронить газеты. Может и глупо тащить их в дом, но мне же нужно было чем-то себя занять, чтобы не уснуть. И потом не лишним будет покараулить пока Стас не очнется. Может и правда тогда с ним в гостиницу сбежать, в разные номера… а что, это тоже вариант. Я же не обязана ночевать в доме, так же, как и в одном номере с ним. Разложила газеты с другой стороны кровати, которая не была занята. Кровать достаточно широкая, вполне уместилась рядом со спящим мужчиной, сев по-турецки.

Пока листала газету, все думала, а что это за сундук я видела в подвале. Может следовало бы проверить его? Только одна я ни за что не пойду туда, вот очнется Стас, так мы вместе. Блин, но его же может опять вырубить призрак. Как же меня злит, что он может вмешиваться в дела живых. Разве это нормально, а? К экстрасенсам тоже отказалась идти, предположив, что коли предыдущие хозяйки обращались к священнику, то к экстрасенсам и подавно должны были побежать. Только видать ничего не вышло из этой затеи, коли ненормальный представитель потустороннего мира до сих пор в доме.

Глаза зацепились за одну статейку, датированную маем одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Очень интересно, вот же и фотография моего дома, только выглядит несколько иначе, присмотрелась повнимательнее и увидела дату: октябрь двадцать пятого года двадцатого столетия. По бокам нынешнего коттеджа находились в то время двухэтажные пристрои, и как пишется в статье, в усадьбе помещика Доронова, который приобрел озвученную недвижимость через выигрыш в карты в конце 19 века, после тридцать первого октября одна тысяча девятьсот двадцать пятого года размещался санаторий, затем, с одна тысяча девятьсот тридцать девятого года — военный госпиталь. Только люди в нем умирали как мухи, да отмечалось странное исчезновение молоденьких санитарок. Следователи, что вели дело на протяжении нескольких десятков лет, так и не выяснили, кто или что являлись причиной повышенной смертности от несчастных случаев и пропажи людей. Дело закрыли за невыясненностью обстоятельств и виновных лиц, как впрочем и сам госпиталь после одна тысяча девятьсот сорок третьего года.

Примерно в за шесть лет до выхода статьи некая гражданка Тихомирова получает от муниципальной администрации земельный участок с домом на праве бессрочного пользования под ведение подсобного хозяйство, и буквально через несколько дней исчезает. Родственники объявляют ее безвестно пропавшей, а позже и умершей. Делят землю на две семьи… и тут снова с каждым из них, а их без малого насчитывалось человек восемь, случается несчастный случай… правда, младшая дочь шестнадцати лет от роду пропадает без вести через несколько дней после и за три дня прибытия следственной комиссии из города.

Пока читала, чувствовала что волосы встают дыбом, а от страха начинает сводить судорогой ноги. Вскочила и, делая вид, что разминаюсь, забегала по комнате, пытаясь себя успокоить. Проклятый дом, правильно говорили деревенские бабы. Надо было их получше расспросить, а теперь может не успею. С беспокойством посмотрела на Стаса, он хмурился и скалил зубы… что это с ним? Подошла ближе, прислушалась к его дыханию, вроде дышит… но как-то прерывисто, может следует его разбудить? Потрясла за плечи, затем пару раз отвесила пощечину. Эффекта не было. Приоткрыла веки и отшатнулась. Зрачки были вытянуты вертикально, и словно вспыхивали. Мама! Что это?

Схватилась за голову, не зная, что делать. Бежать или заставить мужчину очнуться? А вдруг в него призрак вселился, пока тело в отключке… Ужасть! А-а-а, надо Мальчика в комнату и срочно. Выскочила в коридор и понеслась вниз, громко зовя щенка, потом решила проверить и бабу Настю. Заглянула в ее комнату… женщина крепко спала. Ладно, живая и то хорошо. Мальчика я так и не нашла, даже открывала двери в подвал и звала долго, боясь спуститься, выходила на улицу и там кричала. Куда же ты пропал, малыш? Ох и чует мое сердце, что не спроста все это. А утром вернется бригада отделочников и обнаружит трупы в количестве двух тел, а мое не найдут. Кусая губы, не знала как поступить, ибо от страха совсем мысли разбежались, только одна пульсировала — бежать!!! Но как оставить в доме одних бабу Настю и Стаса, призрак ведь их убьет, как и всех остальных до нас. То, что именно дух князя был виновен во всех несчастных случаях со смертным исходом, я и не сомневалась. Боже, ну что же делать?

И тут как светлый луч в темноте, вспыхнуло и пронеслось нервным рефлесорных воспоминанием, что я видела в сарае некие железяки, так похожие на кандалы и наручники. Не дав себе подумать как следует и испугаться окончательно, схватила в фойе небольшой фонарик и помчалась в сторону сараев. Найдя железки, принесла их в спальню и начала надевать на запястья и лодыжки Стаса, соединила звенья цепи в одно целое под кроватью и застегнула на проржавевший замок. Так, по крайней мере, если после того как его разбужу, он не окажется самим собой, то не бросится на меня. Если я ошиблась, то сразу же сниму.

Трясясь, как осиновый лист на ветру, начала будить мужчину, и водой в лицо плескала, и по щекам била, но в конце концов решила, что надо это делать не так. Села рядом, провела рукой по лицу, откидывая волосы со лба, глубоко вдохнула и наклонилась над ним. Поцелуй был кратким, но я почувствовала как электрический разряд пронесся между нашими губами, затем тело мужчины вздрогнуло и выгнулось дугой, и когда я отскочила в сторону, Стас со стоном открыл глаза… уже нормальные, и удивленно уставился на меня. Попытался подняться, не вышло, осмотрел себя скованного цепями, лицо мужчины вытянулось и хрипло произнес:

— Какого черта? Зачем ты это сделала?

— Ста-а-ас? — неуверенно протянула я, пытаясь уловить не его интонацию или мимику.

— Что? А ты кого-то другого связывала? Рина, отцепи меня… ты что-то задумала? Это какая-то игра?

Я покачала головой и спросила, как он себя чувствует.

— Нормально… вроде бы. Голова немного кружится… а что было со мною? Помню в беседке были, а потом провал.

Подергал руками, звякнув цепями, и снова чертыхнулся.

— Ну, снимай уже, шутка затянулась… или ты решила так меня соблазнить?

— Дурак что ли? — буркнула в ответ.

Подошла ближе, почти касаясь бедром его руки, лежащей на кровати, спросила:

— Стас, скажи, какой договор мы с тобой заключили в деревне?

Мужчина нахмурился, вперившись в мое лицо тяжелым взглядом, затем опустил глаза и медленно сказал:

— Карина, свет моих очей, неужели ты думаешь, что я это не я?

— Ну-у-у… знаешь, ты бываешь временами совсем другим человеком, нежели я тебя воспринимаю.

— Понятно. Это все моя амнезия, мне тоже иногда кажется, что я вот-вот вспомню… Карина, в туалет хочу, выпускай, — жалобно простонал мужчина, скорчив несчастную рожицу.

Ладно, и правда вроде бы Стас. Залезла под кровать и отстегнула замок, от остального Стас и сам освободился. Поднялся, размялся на месте, затем бросил внимательный взгляд на газеты, хмыкнул и ушел в туалет. Может я ошиблась? Все вслушивалась в звуки из коридора, затем заперлась на ключ, и еще стул приставила к двери, подперев им ручку. Так, на всякий случай. Решила снова вернуться к газетам, и только уселась на кровать, как вздрогнула от стука в дверь, затем ручку дернули, и голос Стаса выразил недоумение, что я заперлась. Назвал меня мнительной и попросил открыть.

— Иди спать, Стас… Утром поговорим. Я устала, — крикнула в ответ, напрягшись всем телом.

С той стороны помолчали, затем спокойно ответили:

— Я видел у тебя газеты, можно мне их взять с собой… я почитать хотел тоже.

— Завтра, сегодня моя очередь. — Может не зря я такая упрямая, что-то настойчивость Стаса меня пугает.

— А где щенок? — расслышала я.

— Не знаю… убежал куда-то.

— Мне кажется его надо найти, пойдем со мною… он же только на твой голос прибежит.

— Нет, — твердо ответила и подкралась к двери, прикладываясь ухом к ней. — Стас, иди спать уже…

— Карина, — пророкотал голос мужчина за дверью. — Открой, милая… мне правда надо с тобой поговорить, и потом мы же не закончили то, что начали в беседке.

Все, вот после этих слов сердце ухнуло в пятки, а потом помчалось вскачь. Дурное предчувствие затопило с головой.

— Уходи, — пискнула я испуганно.

В ответ тишина… что он там делает? Ушел? Постояла так еще несколько минут, и не услышав ни звука, почти успокоилась. Вернулась к газетам и прочитала последние строки, датированные восемьдесят седьмым годом. Журналист писал о том, что последняя хозяйка дома провела последние свои дни в психиатрической больнице, и основная ее идея фикс звучала следующим образом, якобы цитирование идет дословным: «Да, дом проклят, и его проклятие это неупокоенный дух князя, который вытягивает женские силы и жизнь… я знаю, что говорю, он выкрал меня в свой мир и я не сумасшедшая… нет. Мне было двадцать пять и я была невинна, а он явился в дом моих родителей и соблазнил меня… я стала его вещью, рабыней и донором… долгие года жила как во сне… а потом, когда я стала стара и некрасива выкинул меня из своей жизни… нет, я не свихнулась, как многие думают… только странно, что пропала я всего на три года, а вернулась старухой…»

На этом журналист выразил всю свою желчную иронию по поводу этой женщины и закончил статью тем, что тайна усадьбы князя Рукавишникова остается так и не разгаданной. Задумавшись, оказалась не готовой к очередному стуку в дверь, да к тому же такому требовательному, что косяк ходуном заходил.

— Карина, выходи скорее, из подвала дым валит, похоже пожар или проводку замкнуло, я за бабой Настей…

И все… Стаса протопал по коридору, а я замерла у двери. Обман или правда? Хотя там и проводка-то старая, еще не успели заменить. Открыла двери, готовясь тут же ее захлопнуть, как от удара по двери с той стороны меня отбросило к кровати.

Вскрикнула, испуганно подскочила горной серной и спряталась за кровать…

— Рина, ты чего? — спросил Стас, тяжело дыша. — Я испугался, что с тобой что-то случилось. Ты молчала, а я звал тебя. Пошли скорее, баба Настя уже внизу. Только Мальчика нигде нет.

Я судорожно вздохнула, подавив нервный смех, ибо здорово перепугалась, думая, что Стас и не Стас вовсе. Выйдя следом в коридор, быстро прошлась в сторону лестницы и заметила небольшой дым, который стелился по полу первого этажа.

— Это пожар? — спросила я, так как до меня только стало доходить, что все это правда. — Тушить же надо!! Быстрее…

И побежала вниз, вспоминая, где можно взять ведра, чтобы воды налить в них.

— Карина, стой! — услышала я позади. Повернулась уже в холле первого этажа, и увидела в руках Стаса большой огнетушитель, не те маленькие, что висят в офисах, будто ими что-то можно потушить, а настоящий, который мощным потоком пены вполне способен справиться с возгоранием.

— Иди на улицу, а еще лучше в беседку, я скоро приду… потушу только, какого черта проводку замкнуло? — это мужчина уже направился к подвалу, вооружившись еще и фонарем.

— Стас, подожди, — подбежала я, и выхватив у него из рук фонарь, упрямо добавила: — Пошли, тебе обе руки нужны будут.

— Ты… ты что творишь? — зарычал мужчина, требуя, чтобы я ему не мешала.

Только спор прекратился моментально, стоило услышать, как внизу воет Мальчик. В тот момент, когда я спускалась за Стасом, подсвечивая ему дорогу, почему-то не задумалась, что дым не ест глаза и вообще не вызывает удушья.

Только все же вопрос этот возник в моей голове, когда, оставив Мальчика и бабу Настю, изъявившую желание навести порядок в доме и встретить утром отделочников, я в компании Стаса подъезжала на джипе к гостинице в Кривоусово. До города не было никакого желания добираться, да и Стас уверял меня, что точно знает адрес местной гостиницы.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво прищурилась, следя за ночной дорогой.

— Так в прошлый приезд в больнице объявление висело, я и прочел, да и запомнил. Вот, позвонил по тому номеру, что был в объявлении, пока ты собиралась, мне сказали, что номера есть.

Не стала никак комментировать данное заверение, но когда подъехали к гостинице, все же решилась установить свое требование.

— Стас, — строго произнесла, пока еще не выключая двигатель, и не гася ближний свет фар. — Надеюсь, ты не запланировал все эти события?

— Карина, в чем ты меня подозреваешь? — поджал тот губы, и повернулся ко мне всем корпусом, положив руку на спинку моего сидения.

— Я еще помню, что ты предлагал мне в беседке, — проворчала я в ответ. — И должна сказать, что спать мы будем в разных номерах, я надеюсь это понятно?

Стас усмехнулся, затем бросил в ответ чуть резче, чем обычно:

— Я понял, не бойся… Не стану я тебя принуждать. Между прочим, покинуть дом и переночевать в другом месте — неплохая идея, согласись. Уж тут-то ты должна выспаться.

Облегченно улыбнувшись, открыла дверцу, намереваясь выйти, но была остановлена на первый взгляд невинной фразой:

— Только я все же жду рассказа на ночь.

— Какого? — обернулась удивленно.

— Что ты прочла в газетах, поделишься? И к каким выводам пришла?

Хм, по-моему я что-то такое обещала, правда, но не ночью же.

— Посмотрим… может лучше утром, а то спать сильно хочется. Думаю, что теперь-то можно будет уснуть.

— И даже нужно, — тихий шелест донесся до меня со спины.

Я вздрогнула, надеясь, что мне послышалось. Устроили нас и, правда, в отдельных номерах, но… в смежных. На мой вопросительный взгляд, Стас пожал плечами и сказал, что других не оказалось. Я прошла в свой номер, обозрев обычную спальню с широкой кроватью и жк-телевизором на стене, а на входе в номер обнаружились душевая с туалетом. С другой стороны смежной двери постучали.

— Что? — крикнула я, надеясь, что меня оставят в покое.

— Карина, а ты есть не хочешь? Баба Настя тут контейнер с чахохбили положила в мою сумку, еще горячее…

Прислушалась к организму… нет, он уже почти спит.

— Нет, может утром. Спокойной ночи.

Быстро разделась, прошла в душевую, прихватив с собой полотенце. После водных процедур вернулась к кровати, сбросила с себя мокрое полотенце и забралась обнаженная под одеяло. В сон клонило страшно. И думы стали тягучие, какие-то ленивые… проваливаясь в сон, поняла, что меня беспокоило в Стасе… но, видимо, было поздно, ибо уснула я, так и не вцепившись в последнюю мысль — а Стас-то, когда был связан, так и не ответил, о чем был меж нами договор утром…

* * *

Проснулась посреди ночи от ощущения, что кто-то смотрит на меня. Повернула голову к окну, и встретилась взглядом с темными глазницами полноликой хозяйки ночного неба. Яркий желтый свет проникал в комнату через окно. Понятно, я даже шторы не задернула. Сбросила одеяло на пол, припоминая, что нахожусь в гостиничной номере, и прошла к окну. Ухватилась за штору, намереваясь задернуть ее и отгородиться от непрошеной гостьи, как вдруг краем глаза ухватила какое-то смазанное движение сбоку. Мурашки мигом проскакали по обнаженному телу. Вскрикнула, испугавшись, что в комнате кто-то есть, а я стою тут в лунной свете абсолютно не одетая, а, следовательно, все мои прелести видны как на ладони. Рванула в сторону кровати, наткнулась на что-то, должно быть стул, повалилась на пол, и почувствовала, как что-то тяжелое накрыло меня сверху… это было мое одеяло? Крепкие руки подняли меня, куда-то потащили, а затем бросили на что-то мягкое… я попыталась выкарабкаться из плена, и когда оказалась свободной, поняла, что поздно. Нечто темное надвигалось на меня, устрашающий лунный ореол создавал сюрреалистичное впечатление… Демон?

— Ты прекрасна, — раздался хриплый шепот, и я ощутила тяжесть человеческого тела.

Я начала драться, кусаться, едва не рыча от бессилия, но вскоре была обезврежена, с разведенными по обе стороны от головы руками, и раздавлена явно мужским телом… почему мужским, потому что не ощутить отличие мог бы только инвалид.

— Стас, это ты? — не узнала я свой дрожащий голос.

Ответом мне был крепкий, почти болезненный поцелуй в губы, от которого во рту появился привкус крови. Должно быть мужчина прокусил губу или слишком сильно надавил на нее. Когда в голове зашумело, воздух закончился в легких, я поняла, что теряю сознание…

Очередное пробуждение было болезненным, болело все: голова, ломило тело, и особенно саднило между ног. Откинула одеяло и ахнула… кровь… и так много?! Мгновенно вспомнила ночной кошмар, и зарычала, сжалась в пружину, яростно смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Сволочь! Стас или Эдуард? Кто из них?! Оба хороши…

Поднялась, стараясь не скулить, и прошла в душ. Когда смыла с тела чужие прикосновения и свою кровь, вернулась в комнату и вот тогда до меня дошло, что я все еще в гостинице, и никто никуда меня не перенес. Значит старания князя оказались бесполезными. Неужели это Стас решился на насилие? Не верится что-то. Я должна его срочно увидеть и высказать ему все, что думаю на его счет. И даже может теперь я его уволю. Пока стучала в смежную дверь между нашими комнатами, удивленно прислушивалась к себе. Почему это может быть? А не «точно уволю»? Неужели я его прощу?

Стас не открывал… хм, странно. Куда он подевался? Оглядела себя, надо бы одеться. Быстро накинула вчерашний спортивный костюм, кроссовки и вышла в коридор. Возле соседней двери стояла тележка уборщицы, а сама дверь была приоткрыта. Я заглянула внутрь, и удивленно спросила у женщины в одежде прислуги:

— А где постоялец из этой комнаты?

Женщина вздрогнула и повернулась, держа в руках постельное белье.

— Так сдал ключи еще утром, сказал, что все оплачено и больше не вернется.

— Как это не вернется?! — вскрикнула я возмущенно. Что еще за номер? Сбежал? Как подлый трус?!

— Не знаю я… тут вот записка была. А вы случаем не Карина?

— Да… это мне? — и я быстро подошла к ней и выхватила из ее рук запечатанный конверт.

Не прощаясь, вернулась в свою комнату, закрыла на ключ двери и села на кровать. Открывать письмо была страшно… ибо поняла, что это может быть прощальным письмом. Закусила губу, сердито уставившись на ровный почерк с моим именем. Сбежал. Как он мог, после того что было? Вот именно. Он должен был валяться у меня в ногах и вымаливать прощение, нести всякую лабуду насчет того, что потерял контроль, что страсть затмила его разум… блин! Нет, я тебя найду, и тогда все-все выскажу. А где его искать-то? Так, для начала надо вернуться домой, может он уже там. Стой, а письмо… прочесть же надо. Вскрыла нервными движениями конверт и развернула листок.

«Карина, понимаю, что должен просить прощение… но, честно говоря, не могу сказать, что помню хотя бы немного из ночных событий. Только очнулся я в твоей постели. Пытался тебя разбудить, не вышло.

Ты вправе выкинуть меня из своей жизни, либо дать мне шанс исправить все. С другой стороны, мой ужасный поступок, а я очень надеюсь на это, смог помочь тебе избавиться от этого духа. Если ты все же найдешь в себе силы простить меня, то я буду ждать твоего звонка. Номер ты мой знаешь. Прости. Стас».

Постучала себя пальчиком по подбородку, затем хмыкнула. Точно трус, в глаза испугался все сказать, прячется где-то… ну-ну. Не буду звонить, сам прибежит. И потом, не я же его силой-то взяла, а наоборот… не помнит он ничего, как же?! Хмуро скомкала листок, затем развернула и порвала на мелкие кусочки, сбросив мусор на постель. С трудом поднялась, чувствуя себя просто раздавленной, и прошла к окну. Шторы были не задернуты, что опять напомнило о ночном визите. Должна признать, что Стас не был похож на себя ночью. Либо он в принципе такой, а остальное его маска. Но для чего ему нужна была маска бомжа? Ведь и ежу понятно, что образ выбран им неверно. Зачем этому мужчине нужно было попасть именно под мою машину, изображая пьяного, зачем он изображал из себя помощника по хозяйству? Чтобы закрепиться подле меня? Для чего?! И в этот момент моих размышлений нехорошее предчувствие пронеслось вдоль позвоночника. А ведь есть немалая причина, чтобы люди поступали таким образом, как поступил Стас. Нет, я не про насилие, а о его легенде и желании остаться в доме. То, что у меня был именно этот дом, он не знал, и не мог знать. Значит дело не в доме. Призрак? О нем он задумался только уже получив должность помощника. Нет, тут дело касается лично меня. Вот именно!

А чем я могу быть интересной совершенно чужому мужику с определенной легендой? Прямо шпионский детектив, что скорее всего ближе к правде. Точно, он подходит под определение «засланца», но от кого? Гада? Тогда тот бы уже был в доме… Спецслужбы? Интерпол? Ищут денежки? И почему он ни разу не поинтересовался моей прошлой жизнью?

А действительно, ни разу же не спросил, что да как, мол, где родители, чем я занимаюсь, и вообще есть ли у меня мужик, в конце концов. То есть ему в принципе либо это не интересно, либо он все знает! На счет квартиры помню спрашивал, почему я не могу в нее вернуться, что может означать, он не в курсе погрома, который мог учинить только Гад. Или там еще кто-то поработал? Блин!

Плюнула на свои мучения, собралась и покинула гостиницу. Проехала через село, и остановилась возле автозаправки, не заезжая на нее. В дом князя ехать не хотела, в город опасно, там может рыскать Гад или его шестерки, что делать-то? Чувствую себя словно спущенный шарик, которого порывы ветра рвут на разные стороны… Стас, что же ты наделал? Всю душу мне вывернул наизнанку. И почему, черт возьми, мне тебя так не хватает? Стукнула ладонью по рулю, понимая, что сейчас опять начну реветь как дура. Взяла сотовый, включила его и ахнула… опять СМС-сообщения о поступивших звонках с последнего номера Гаденыша. Тридцать пять звонков, блин! Быстро набрала номер Стаса и дождавшись ответа, просто сказала, не позволяя голосу проявить надрывные нотки:

— Стас, сволочь ты. Надо встретиться!

— Хорошо. А ты… Риночка, ик… где? — Ого, он пьян что ли?

— В машине, — фыркнула недовольно. — Говори, куда за тобой приехать?

Только попадись ты мне в руки, прибью! Ох и зла же я.

— На вокзале… в баре. Риночка, а ты меня теперь не любишь совсем?

У-у-у, как его развезло.

— Еду. Жди.

Глава 7

Вырулила лихо с автозаправки и рванула обратно в село. До вокзала было рукой подать, недавно проезжала мимо и видела, как автобусы выезжали один за другим с парковочных мест. Ага, а вот и сие учреждение-заведение. Оставив машину на парковке, быстро прошла в здание, и спросив у прохожего, где тут бар, направилась в указанную сторону. Стас сидел у барной стойки и грустно клевал носом в рюмку. Ну, прямо несчастный человек! Подхватила его под руку, и спокойно сказала:

— Вставай, домой поедем.

Бармен посмотрел на меня заинтересовано, должно быть подумал, что жена пожаловала и сейчас будет мордобой с выяснением отношений.

— А-а-а, Кариночка, я так рад… что ты приехала, а то думал, что все, конец сказочке… ну и сам дурак, не мог вытурить эту мерзость из себя, так получай… погоди, — спохватился он, хватая пустую рюмку, — щас я его еще немного сопью… спою… упью… тьфу, чтоб он замолк уже надолго…

Не надеясь что-то понять из его бессвязной речи, решительно забрала рюмку из его руки отставила в сторону, кивнула бармену, спросив, должен этот… пьяница что-нибудь? Заплатила названную сумму, и потащила Стаса на улицу. Тот удивительным образом подобрался, пошел едва пошатываясь, молча разглядывая окружающую обстановку, людей, сидящих в зале ожидания с вещами и баулами, кассы, а выйдя на улицу, стал восторженно разглядывать автобусы и машины, снующие по дороге. Кое-как усадила мужчину на заднее сиденье, пристегнула его, строго велев руки не распускать. А то чего это он полез шарить руками у меня на мягком месте, и носом тыкаться в грудь.

— Ты такая сладкая, — промурлыкал осоловело Стас, и расплылся в счастливой улыбке.

Я покачала с сомнением головой, думая, ну на кой оно мне надо, села за руль и отправилась в Зыбново, домой. По дороге наблюдала странную картину: частая смена мимики на лице Стаса и разговор с самим собой, и довольно занятный.

— Ну, что, урод, думал я тебя не засек? — злой Стас нахмурил брови.

— Может помолчишь лучше? — ответ самому себе с кривой ухмылкой.

— Сам заткнись… Карина, это был не я, поверь. — жалобно ко мне и самоуничижительно: — Ага, не ты, а сам какие фантазии себе рисовал? Я все знаю… и про тебя тоже знаю!

Я старалась вести машину так, чтобы не врезаться ни во что, но честно говоря, все время так и тянуло посмотреть в зеркало заднего вида. Занятный разговорчик-то у Стаса с князем, а то, что его сиятельство каким-то образом проник в тело моего помощника, теперь для меня стало очевидно. А это значит, что ночью меня домогался не столько Стас, сколько этот озабоченный призрак… увы.

— Черт, что-то мне нехорошо… — Стас посерел лицом, заставив меня притормозить.

Едва успела отстегнуть его и помочь вылезти, как мужчину вывернуло наизнанку. Я старалась не смущать его, отвернувшись в сторону, но едва звуки рвоты прекратилась, подала ему салфетку и бутылку с водой.

— Ты зачем напился, если не переносишь алкоголь? — проворчала я, усаживая бледного Стаса в машину.

— Мне уже лучше… только голова гудит, — посмотрел на меня мутным взглядом и тяжело вздохнул. — Я правда не могу пить водку… решил, что так избавлюсь от его голоса в голове. Сначала думал, что сошел с ума, а когда понял, что натворил с тобой, готов был даже придушить самого себя… — взгляд мужчины протрезвел, а голос был напряженно тихим, — прости… если сможешь, Карина. Может и правда есть моя вина.

— Почему? — спросила я, закусив губу. Не хотелось вспоминать то, что было ночью и утром…

— Потому что… я правда желал тебя и даже сейчас испытываю к тебе влечение, ничего не могу с собой поделать.

Стас стиснул губы, уставившись в другую сторону. Должно быть я ненормальная, но от его признания я не испытывала ни злости, ни отвращения, а только приятные мурашки пронеслись по телу. Он повернул голову и вдруг схватил меня за руку, заставив влезть в машину и сесть рядом с ним на заднее сиденье. Благо, что находились мы сейчас в пролеске, а не на оживленной трассе, можно и посидеть немного.

— Послушай… мне кажется, он не просто внутри меня… между прочим, сейчас я его не слышу, — мужчина замолчал, словно прислушиваясь к самому себе. — Этот призрак не простой был, он словно колдун какой-то… сказал мне, что что-то у него пошло не так, и он теперь на какое-то время застрял во мне. Думаю, что мне нужно на время оставить твой дом, боюсь, что он может взять верх снова, и тогда тебе опять будет плохо.

Я отрицательно замотала головой.

— Стас, ну куда ты пойдешь, а? Тебе ведь некуда идти… — мне и правда не хотелось его отпускать от себя. — Нет, ты останешься в доме, надо ремонт закончить… А давай к отцу Феофану съездим, может он проведет какой-нибудь религиозный обряд по изгнанию духов, как думаешь?

— Почему тебе так важно, чтобы я остался? — испытывающе заглянул мне в глаза, и замер в ожидании ответа.

— Э-э-э… — проблеяла я, смущаясь. — Ну… хм…

— Что? — проявил он упорство.

— Да откуда мне знать… ну, хорошо. Я тебе сейчас кое-что расскажу. Только имен называть не буду, так что… а ты себя сейчас как чувствуешь? Он тоже слышит?

И в этот момент я вдруг отчетливо поняла, что не знаю, кто сейчас передо мною: Стас или Эдик… так я буду называть это горе-недоразумение призрачное. Если призрак, какой толк ему что-то рассказывать, а если Стас… может его подробности только напугают, или наоборот слишком заинтересуют… Твою ж, в любом варианте лучше помалкивать, но и держать в себе проблему под названием «Гад» больше нет сил.

— Нормально я себя чувствую, протрезвел даже что-то слишком быстро… ну, а этот может затаился, кто его знает… — пожав плечами, мужчина потер рукой подбородок, который оброс двухдневной щетиной и вздохнул. — Говори уж, как есть.

— Ладно. Я работала финансовым директором в одной крупной компании, которая занималась… а в принципе, какая разница, чем она занималась. Главное другое… мой бывший шеф промышлял с инвестициями в оффшорных зонах. Перегонял много денег, минуя акционеров, налоговые и таможенные службы. Я долгое время не желала в этом участвовать, но однажды произошло нечто, что заставило меня вмешаться. В рамках дочернего предприятия был создан благотворительный фонд, который был призван помогать детям-инвалидам и детям, оставшимся без родителей. Первый год наша компания стабильно вливала деньги в благотворительные цели, а вот два года назад я поняла, что фонд используется в качестве прослойки для вывода инвестиций на загрансчета шефа… и речь шла о таких суммах, что можно было бы жить припеваючи всю оставшуюся жизнь где-нибудь на Канарских островах. Мои требования нормализовать деятельность фонда шеф игнорировал, пытаясь загладить минусы высокими премиями. Да, какое-то время мне это импонировало, но однажды в мой офис заявилась женщина, убитая горем, в помощи ребенку которой было отказано руководством этого фонда. Я разобралась с финансовой составляющей отказа и поняла, что так больше продолжаться не может… отказов в помощи было ровно столько, сколько и обращений за нею. Когда я стала требовать ответа у шефа, меня почти уволили…

— Как это почти? — не понял Стас, хмурясь и внимательно слушая.

— Две недели отработки… слышал о таком?

Он кивнул. Слышал? Откуда, так и хотелось спросить, ведь он не помнит ничего.

— Так… Стас, а ты точно ничего не вспомнил, а? — подозрительно сузила глаза.

Мужчина вздрогнул, затем через силу улыбнулся.

— Ну, кое-что вспомнил… ты не отвлекайся, рассказывай. — Мне показалось, или ему и правда нужно знать концовку этой истории… странно.

И потом, зачем он так руки мои стал поглаживать, словно… Эй, а зачем же так смотреть-то на мою грудь?

— Ста-а-ас? — протянула я неуверенно.

— Что, солнышко? — мурлыкнул в ответ.

— Что с тобой?

Мужчина тряхнул головой, нахмурился и резко отодвинулся подальше.

— Не знаю… странно себя чувствую. Словно…

— Что словно? — я взялась за ручку дверцы, готовясь выпрыгнуть в любую минуту. Ой, не нравится мне его состояние, и правда раздвоение личности какое-то.

— Ничего, — и замолчал, стиснув кулаки. Затем глубоко вдохнул и выдохнул, глухо произнес: — Продолжай…

Кивнула напряженно и решила сократить рассказ до минимума.

— За две недели я смогла вывести деньги из оффшоров и перевести их на счета всех благотворительных фондов, которые мне были известны и за надежность которых я не беспокоилась бы. А деньги с загрансчетов поместила на депозитные счета некоторых арбитражных судов, служб судебных приставов и… в общем все. — Нет, язык не повернулся признаться, что я перевела еще деньги на депозитный счет в одном швейцарском банке, снять которые можно будет только годика этак через три.

— Уверена что все?

Я кивнула, размышляя, а почему это Стас смотрит на меня сейчас с таким недоверием на лице, словно знает больше, чем рассказала ему.

— А теперь скажи мне, правильно ли я понимаю ситуацию. В город тебе возвращаться нельзя, сменила телефон и номер, тебе в доме нужен мужик… что происходит, а? Тебе угрожает твой бывший… шеф? — Пауза, прозвучавшая в вопросе, позволила понять, что он догадался, кем был для меня этот шеф.

— В общих чертах ты прав. — Грустно ответила, отводя взгляд.

Тишина в салоне автомобиля какое-то время казалось просто давящей, но вдруг Стас взял меня за руку, и улыбнулся.

— Что ж… тогда я остаюсь. Но… — он поднял руку, останавливая меня, так как я собралась его прервать, — но, Карина, давай пересмотрим наш договор…

— Который? — выпалила я.

Мужчина хмыкнул и вдруг поцеловал мою руку, развернув ладошкой кверху. Мр-р, приятно, блин.

— Оба… первое, ты нанимаешь меня не в качестве помощника по хозяйству, а в качестве телохранителя. — И окинул это самое тело, которое так рвался охранять та-а-аким плотоядным взглядом, что я невольно задрожала от… желания? Мама дорогая?!

— А второй какой был? — сыграла я на дурака.

— А ты не помнишь? — У-у-у, коварный!

Глянула на него исподлобья, фыркнула и выдернула руку.

— Ну, знаешь… второй договор был шуткой, не более, так что забудь!

— Как скажешь, — Стас хитро усмехнулся, и задумчиво добавил: — Значит, шеф не знает где ты и с кем, верно? Но знает твой новый номер телефона… кстати, он включен сейчас?

Кивнула, чуть хмуря брови, ну не нравится мне, что он такой сообразительный.

— Выключи и вынь симку… прямо сейчас, — скомандовал мой новый телохранитель, я послушно выполнила сие требование, ворча на свою забывчивость. — Молодец, а теперь скажи, у него в распоряжении остались какие-либо денежные средства?

— Нет, не думаю… хотя, вот его жена, та могла ему дать, зачем-то ведь внесла за него залог, вот дура, — зло высказалась я вслух, стукнув кулачком о ладошку, и сердито откинула челку в сторону.

— Может для нее он единственный свет в оконце, а? — усмехнулся мужчина.

— Жаль, что я не сообразила все-таки раньше с ней познакомиться. Сейчас бы знала, как она к нему относится. Может это их общий бизнес был, откуда-то же он денег для начала бизнеса взял… блин, он же говорил, как я могла забыть, что ему тесть помог раскрутиться. Шезра! — ругнулась я, вспомнив как ругалась одна моя любимая героиня из одного фантастического романа.

— Чего? — не понял Стас.

— Да это выражение такое, вместо черта… а то страшно как-то ругаться в твоем присутствии, вдруг этот очнется, — и покосилась на него подозрительно. — А ты вот мне скажи, зачем это ты все же бомжом прикинулся, а?

Стас вздрогнул, словно я его неожиданно на вранье поймала. Ага, значит есть что-то в его истории темное!

— С чего ты взяла, что я прикидывался? Ты мне не веришь?

Все, сейчас я кого-то буду бить… причем, по наглой вредной моське. Поднесла кулак ему к носу, и сказала злобно:

— А теперь слушай меня, Пинкертон хренов, — заметила, как брови на лице Стаса взлетели вверх, а глаза опасливо скосились на мою конечность, продолжила, — мне надоело, что ты считаешь меня дурой набитой. Хочешь факты, будут тебе факты!

Только хотела разразиться обвинительной речью, как в нагрудном кармане рубашки мужчины зазвонил телефон. Стас осторожно вынул сотовый и все так же опасливо глядя на меня, ответил:

— Да, слушаю… — и замолчал, внимательно вслушиваясь в голос в трубке. — А это обязательно?.. Хм… — затем взгляд в мою сторону. — Я спрошу, конечно, да… нет… понятно.

Отключился и задумчиво постучал телефоном по подбородку, затем вздохнул и, вымученно улыбаясь, произнес, глядя на меня с легкой грустью:

— Карина, в доме настоящий бедлам, звонила баба Настя, требует немедленного возвращения командующего состава, говорит, что приехали какие-то грузчики и привезли еще мебель… ты заказывала что-нибудь?

Растеряв весь свой пыл, удивленно ответила:

— А разве не все привезли? Надо посмотреть… я же даже не видела, еще что уже отгрузили. Да и ты мне ничего не рассказал об этом.

— Тогда нужно ехать и разбираться с этим. А то баба Настя сейчас всех там угробит, да еще и отделочники «везде ходют и ходют, совсем житья нет», — скопировал он тон домработницы.

— Надеюсь, они на второй этаж еще не забрались, — проворчала себе под нос, и вылезла из машины. Села на водительское сиденье, завела мотор и нажала на газ… машина плавно поехала по проселочной дороги. Ехать до дома было минут пятнадцать.

— И кстати, Стас, — не оборачиваясь, прорычала я, — не думай, что тебе удалось уйти от разговора насчет твоей личности, я еще к этому вернусь. И не вздумай бабе Насте проговорить о том, что было сегодня ночью, понял?

— И не подумал бы… я еще жить хочу, — буркнул он в ответ сконфуженно.

Добрались мы без приключений, которые нас поджидали возле крыльца моего двухэтажного особнячка. Огромный фургон, битком набитый мебелью, и четыре злющих грузчика, плюс баба Настя вооруженная скалкой и половником, а так же разлаявшийся до хрипоты щенок, который вдруг перекинулся с грузчиков на Стаса, чем вызвал удивление не только у меня, но и у домработницы. Она тут же схватила Мальчика за ошейник и утащила того в дом, сказав, что запрет его в моей спальне. Стас пожал плечами, которые словно стали шире, только скрылась баба Настя с щенком в доме, и строгим прокурорским взглядом прошелся по подтянувшимся в струночку грузчикам.

Я присмотрелась к последним, удивленно почесав в затылке. Эти парни совсем на грузчиком похожи не были, скорее на… блин, на спецназовцев.

— Ну-с, господа, — протяжно произнес Стас, вызвав во мне странную нервную дрожь своей интонацией, — чем обязаны?

А-а-а, это сейчас кто был? Фу, показалось, иначе с чего бы вдруг князь, который мог вдруг очнуться, подмигнул бы мне и фыркнул на мою бледную улыбку.

— Ну, мы это, мебель привезли, вот заказ поступил по интернету… — и один из грузчиков протянул бумагу Стасу.

Тот быстро пробежался глазами по списку, кивнул и велел разгружать…

— Нет, не на второй этаж! — крикнула я, не желая, ходить в коридоре и спотыкаться на каждом шагу. — А, хотя на втором этаже есть зал для зимнего сада, я туда даже не заглядывала, можно наверное туда грузить.

Стас кивнул и велел одному из прибывших следовать за ним, так сказать, разведать обстановку. Может прежде чем вносить, нужно будет выносить. Я потопала следом, стараясь расслышать, о чем они еще говорить будут, но меня по пути перехватили отделочники и радостно стали упрашивать принять часть работы на кухне… неужели кафель уже положили?

Что и говорить, но работнички попались на удивление исполнительные и скорые на результат, ибо кухня уже почти преобразилась и это всего за полтора рабочих дня. Этак они и за две недели управятся. На кухне уже был выложен и настенный, и напольный кафель в зеленовато-бежевых тонах, заканчивалась работа по устройству натяжного потолка, заменена старая рама и вставлено пластиковое окно. Бригадир так же порадовал тем, что оказывается они обновили и сантехнику, так что можно будет и встроенную посудомоечную машину поставить. Я почувствовала небывалый подъем настроения, а уж когда прошла в гостиную, то вообще готова была прыгать от счастья. Натяжной потолок тоже готов, светильники вставлены, двое работников выравнивали и зашпаклевывали стены, а третий занимался камином. Одобрив выбор цвета для покраски стен, и паркетную доску для пола, я бегом помчалась наверх.

Добралась до самой дальней двери и прислушалась. Странно, а почему так тихо? Где Стас и тот грузчик? Открыла дверь и заглянула. Парни о чем-то тихо говорили и тут же замолчали, заметив мою любопытствующую моську в дверях.

— Карина, ты что-то хотела? — спросил Стас и хлопнув грузчика по плечу, велел тому начать разгрузку.

Я вошла, делая вид, что осматриваюсь, но сама пыталась понять, что вообще происходит. Стас ведет себя очень странно… Хм, а вот в этом зале вообще было пусто и мебели никакой, старый паркет вспучился, и кое-где провалился.

Мы остались одни, и голос Стаса отразился от стен, когда он произнес чуть хрипло:

— А раньше здесь был настоящий зимний сад.

Вздрогнув, замерла на какой-то миг, затем кинулась к двери, которая вдруг захлопнулась перед самым моим носом. Мама!

— Не спешите, барышня, — услышала за спиной, поворачиваться было страшно. — Не бойся, я не обижу тебя… пока.

Я медленно повернулась. Стас смотрел на меня сердитыми глазами, потемневшими и почти ставшими черными. Мужчина вдруг притянул меня к себе поближе, крепко удерживая за талию.

— Верни Стаса! — прохрипела я, пытаясь отстраниться.

— Хм, он конечно силен и у меня не больше пяти минут, так что не обессудь, потрачу время с пользой.

Мои губы оказались в плену его рта, жестко заставив их разомкнуться и впустить внутрь жадный язык. В какой-то момент поцелуя, я стала понимать, что из меня тянут силы, ибо ноги подкосились, так что пришлось ухватиться за плечи мужчины. Но странно зудящая в животе злость позволила собрать волю в железный кулак и… коленкой в пах, а потом оплеухой оттолкнуть его от себя. Стас свалился на пол и непонимающе уставился на меня, затем поморщился, поднимаясь, и смущенно спросил:

— Карин, а что сейчас было?

Я зло усмехнулась, потираю ноющую руку, затем дернула плечом и, не отвечая, вышла из комнаты. Сил у меня не было сейчас с ним объясняться, как все плохо-то! Коли и дальше так пойдет, не знаю, как вообще справляться с этим зарвавшимся князьком. И Стаса жалко, он то видимо и правда не понимает, что творит его тело. Как бы мне теперь не пришлось баррикадироваться каждую ночь. Стас догнал меня уже возле лестницы, мягко повернул к себе лицом, и осторожно прижал к себе.

— Я опять не справился с ним, да? И обидел тебя? — голос мужчины дрожал и казался расстроенным.

— Все нормально… вроде. — Неуверенно пробубнила в ему в грудь, затем вздохнула и сказал: — Стас, давай начистоту поговорим, а? Признайся, кто ты на самом деле? Ну ведь не бомж же.

Мужчина чуть отстранился и посмотрел на меня более внимательно. Затем кивнул самому себе и повел меня в сторону… моей спальни.

— Эй, это еще зачем? — возмутилась я, упираясь.

— Пошли, поговорим… Карина, в твоей спальне сейчас Мальчик, он заметит, думаю, если я снова стану не я. В конце концов, мне кажется щенок нервирует его… может, этот гад не станет лезть к тебе рядом с ним.

Я молча согласилась с доводами Стаса, и перестала сопротивляться.

Закрыл дверь и повернулся ко мне, успевшей пройти к окну. Мальчик ткнулся мне в ногу своим носом и завилял радостно хвостом. Присела, обхватив щенка за шею и прижав к себе, и подняла глаза на задумчивого мужчину.

— Карина, не хотел я с тобой говорить на эту тему, — вздохнул он, и видимо, что-то решил для себя, — и так не вовремя вся эта история с князем, которого я ощущаю словно самого себя, но в то же время, странное дело, иногда я не вижу и не слышу ничего вокруг себя, а когда пелена спадает, понимаю, что что-то плохое натворил… Не знаю, слышит он сейчас или нет наш разговор, да в принципе, думаю, учитывая то, что я хочу тебе сказать, его не касается, то и мешать он нам не будет. Так вот…

Стас замолчал, закрыв глаза, затем удивленно распахнув их, вдруг выдохнул:

— Он мне ответил… ужас какой-то!

— Что? Что он ответил? — я подскочила на ноги от такой новости и покосилась на щенка. Тот улегся возле моих ног, не проявляя беспокойства.

Мужчина передернул плечами, затем хмыкнул.

— Блин, не понимаю я в этих делах… в мистике этой… но он сказал, что тоже хочет послушать, что я тебе скажу и потому мешать не станет… но как это вообще возможно? Неужели он контролирует меня? И где есть этому предел? Я с ума сойду! — Стас схватился за волосы и, прорычав что-то неразборчивое, уселся на кровать.

— Стас, — позвала я его, не решаясь подходить, — может все же съездим, куда я тебе предлагала?

Вот гадство, ведь Эдик-то тоже сейчас наверное меня слышит.

— Нет… не сейчас. Я должен сам попытаться разобраться или, на худой конец, договориться с ним… твою ж… — мда, Стас только сейчас начал понимать во что он влип.

Таким расстроенным он еще не выглядел, даже когда был пьян.

— Я сожалею, что так вышло… не предполагала, что этот призрак может сделать такое… — мямлила я что-то себе под нос, желая провалиться сквозь землю от жалости к мужчине. На второй план отошла и обида за насилие этой ночью, и за возможный обман, благодаря которому Стас и оказался в моем доме.

Мужчина кивнул, словно принимая мои слова в качестве извинений, затем поднялся на ноги и прошелся из стороны в сторону. Подошел вплотную ко мне, уставившись немигающим взглядом на меня, отчего я стала нервничать еще больше, и тихо сказал:

— Ты права. Я не случайно бросился под колеса твоей машины. Врать не вижу дальше смысла. Ситуация и так выходит из под контроля… В принципе, все твои слова уже проверены раз десять и начальство дало добро привлечь тебя в качестве свидетеля по делу.

Холодный пот прошиб меня одновременно с молнией, которая озарила мое сознание. Дело Гада?!

— Какого дела? — прохрипела одеревеневшими губами.

Стас замялся, опустив глаза, затем поджал губы и резко ответил:

— Дело Ольшанского Дмитрия Сергеевича, генерального директора Концерна «Ветер» и Благотворительного Фонда «Надежда».

Я отошла к кровати и рухнула на нее, ссутулившись. Затем горько рассмеялась.

— Мда, здорово вы придумали, а как же… почему вы были уверены, что я клюну на образ бомжа и подберу тебя? — смотреть в сторону Стаса не хотелось, мне надо было переварить услышанную новость, которая шарахнула по нервам, как молот по наковальне.

— Психологический образ был составлен верно, в чем я и убедился тем утром, когда ты предложила работу. Я не смог бы отказаться, даже если и захотел бы.

— Ага, задание выполнял? — усмехнулась, проведя по лицу ладонью, затем удивилась, что она мокрая. Я плачу?

— Карина, не плачь, — Стас в тот же миг оказался рядом, и у моих ног, обхватив их руками, заглядывая просительно мне в глаза, — прости, милая, я же не знал, что ты такая… хм… и к тому же, я был только наблюдателем. Да, у нас были подозрения, что вы с Ольшанским в сговоре, но теперь-то я знаю, что это не так. Ты не стала бы врать малознакомому человеку, когда рассказывала о ваших отношениях с Гадом… так ты его называешь, кажется?

— Он и есть — Гад! — в сердцах бросила, яростно стирая слезы с лица. — Ну, и в каком же чине-звании ты? И кстати из какой структуры?

Стас улыбнулся, видя мои потуги успокоиться, затем перевернул руку ладошкой кверху, поцеловал ее и ответил:

— Это не важно… пока. Но мы тесно взаимосвязаны с Интерполом. Карина, я должен у тебя спросить еще кое-что… только пойми правильно. Если Ольшанский выйдет на тебя, не думаю, что он станет тебя жалеть или прощать.

Насторожилась, обхватив себя руками. Что еще ему нужно было знать? Неужели про мой депозит уже в курсе?

— Ольшанского выпустили под залог, который за него внесла его супруга. Я не был уверен, что она станет для него так стараться, но видимо у них есть общая цель, добраться до тебя.

— Зачем я им? Отомстить? — поежилась, понимая, что лучше бы я улетела заграницу.

— И это тоже. Суд состоится через месяц-полтора, этот гад будет под присмотром, но все же… Ты мне не все сказала, как я догадываюсь…

— Да ну? — нет, сознаваться не стану до последнего.

Мужчина чуть нахмурился, видимо, недовольный моим упрямством, затем замер, закрыв глаза, а когда открыл, я отшатнулась. На меня смотрели абсолютно черные глаза князя. И он улыбался… нет, скалился.

— Ой, мамочки, — пискнула я, когда руки мужчины стиснули мою талию.

— Меня не касаются дела вашего мира, — хрипло произнес Стас, словно с трудом выдавливая слова из себя, — но не верь ему. Я скоро решу проблему привязки к этому телу, и мы с тобой уйдем за Грань. Готовься.

После этих слов я почувствовала, как сердце ухнуло куда-то в пятки, нервная дрожь пронесла по позвоночнику, а зубы застучали как барабанные палочки. Ужас, Стас не справится с этим демоном, он все время пытается доминировать, нужно срочно ехать к отцу Феофану… что же делать? Как его изгнать? И что означает это его «готовься»? К чему?

Тем временем Стас справился с ситуацией, и ругаясь, подскочил на ноги, забегал по комнате. Затем ударил кулаком об стену, и повернулся ко мне с совершенно безумными глазами.

— Карина, — просипел он, протягиваю руку, — будь добра, одолжи ключи от машины… мне нужно отъехать… я вернусь через пару часов.

— Стас, что с тобой? Куда ты собрался? — я подала ему ключи, которые лежали в кармане ветровки, и тоже поднялась на ноги. — Стас, ты знаешь, что он мне сейчас сказал?

— Нет… что? — резко бросил мужчина в ответ.

— Он просил не верить тебе… с чего бы, а? — прищурилась в его сторону, покусывая губы.

— Что?! — Казалось, Стас пришел вдруг в себя и удивленно уставился на меня. — Так и сказал?

Я кивнула, внимательно следя за его мимикой. Мужчина чуть наклонил голову, отведя взгляд в сторону. Затем невесело усмехнулся, снова переведя взгляд на меня.

— Может он пытается так нас поссорить, Карина, подумай об этом…

И вышел из комнаты, унося с собой ключи от моей машины и ответы на прозвучавшие вопросы. Я со стоном откинулась на кровать, блаженно потянулась, радуясь, что на какое-то время буду избавлена от общества этого призрака. Хм, можно наверное позавтракать спокойно и поговорить с отделочниками. Да и обдумать все в спокойной атмосфере не помешает.

Глава 8

Вышла из спальни и спустилась вниз, и получила очередную порцию шока. За спиной каждого рабочего из бригады отделочников маячили грузчики, с постными и серьезными минами оперов наблюдая за действиями первых. Постояла какое-то время в дверях гостиной, хмуро разглядывая этот театр, затем уловила затравленный взор бригадира и вымученно улыбнулась. Та-а-ак, это что еще за контроль, а? Прошла на кухню, никого… в беседке обнаружилась грустная баба Настя, которая только тяжко вздохнула, едва я спросила ее, что происходит.

— Кариночка, что случилось, не пойму… Сказал, что вернется через пару часов, и даже завтракать отказался, а у меня оладушки с медом и чай земляничный.

— Почему грузчики не уехали, а где их машина? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Так, Стас, сказал, что ты так решила, мол, помощь нужна, там тяжести носить, да потом сегодня кухню будут устанавливать… а что?

Мотнула головой, мол, не беспокойтесь, откусила оладушку и, запивая чаем, задумалась. Почему он так сказал, неужели эти грузчики прибыли в мой дом с какой-то иной целью? Ну, конечно, вот я тугодумка, если он работает на Интерпол, то эти люди тоже из той же структуры, только зачем мне столько охраны? Ох, Стас, наверное, думает, что Ольшанский меня найти может. Еще это вопрос про умалчиваемые мною счета… бли-и-ин! А куда он поехал-то сейчас? К начальству за инструкциями? Или нет? У меня голова сейчас взорвется от такого количества вопросов и непоняток!!!

Быстренько доела завтрак, сгоняла за Мальчиком и, ведя его на поводке, прошла к калитке, у которой стоял с невозмутимым лицом еще один грузчик. Та-а-ак, а уж не станет ли он мне препятствовать?!

— Э-э-э, Карина Сергеевна, куда-то собрались? — поинтересовался мужчина в спецодежде нейтральным тоном.

— А что? — воинственно рыкнула я в ответ. — Прогуляться собралась… до речки.

Мужик брови немного нахмурил и ответил вполне серьезно:

— А до речки далеко… ножки устанут. Да и дождик скоро будет. Погуляйте по саду, — и так бочком-бочком загородил собою калитку.

Поставила руки в боки и сердито нахмурилась.

— Это что еще такое? Я под арестом, что ли? — возмутилась я, начиная звереть.

Мужчина нервно дернул плечами и скосил глазами в сторону дома. Я обернулась… никого не увидела, на что же он там смотрит с такой надеждой во взоре? Надеется, что Стас появится?

— Ну, отвечать будем?

— Что вы… какой арест? Хм, а вы клещей не боитесь? Нет? — мнимый грузчик вымученно улыбнулся и предложил: — А может вы нам покажете, что еще нужно перетаскать? Вы только скажите…

Все с ним понятно, есть задание — не выпускать. Значит, не выпустят. Плохо. Но с другой стороны, если Стас и правда работает в правоохранительных органах, то он должен оберегать меня, как свидетеля, пока главный злодей на свободе. А Ольшанский должен быть сейчас невероятно зол на меня. И денег хочет… а это значит, что? А то! Сиди, Карина, пока дома, коли раньше не сообразила покинуть страну. Я даже телефон включить не могу, чтобы связаться с внешним миром, боязно, вдруг Гад меня засечет со своими спецами по симке или еще как… Но у меня же есть выход в интернет и я могу получить любую информацию из него. Вот я — тормоз. Подошла к грузчику, который стоял и ожидал моего ответа с незабываемым выражением на лице.

— Так, — подошла я к нему ближе и всучила ему поводок с щенком, — вот, выгуляйте пока. Потом бабе Насте помогите с кухней, затем на чердак можете слазить и там посмотреть, есть ли какой хлам, чтобы его вынести и выбросить, проведите инвентаризацию в сарае, и мне доложите. Я же правильно понимаю, что вы тут не только за охрану?

Мужчина кивнул, изображая обескураженного подчиненного капризами начальства.

— Имя? — строго спросила, сложив руки на груди.

— Сергей.

— Ага. Серый значит. Действуй!

Развернулась и двинулась в сторону дома. Где мой ноут?! Сколько по дому не бегала, но ноутбук не нашла. Начала приставать ко всем с допросом, куда девался мой ноутбук, как все стали открещиваться, что, мол, не видели и знать не знают. Вспомнила, что у домработницы есть сотовый и она по нему связывалась со Стасом, попросила ее набрать мужчину и услышав в телефоне ответ, взяла трубку и с закипанием в голосе прорычала:

— Стас, куда дел мой ноут? Как это не брал? И вообще, куда это ты уехал, мы еще не все обсудили? И почему меня не выпускают за пределы… что? Ты… ты… — от возмущения я даже начала заикаться, ибо ответил он мне, что сиди дома, женщина, мужчина скоро приедет и все решит.

Отключился, даже не извинившись. И кто это сейчас был? Князь? Или все-таки Стас показал свое истинное лицо, этакого мужлана с шовинистскими наклонностями? Баба Настя только охнула, когда я отдала трубку.

— Карина, а почему тебя не выпускают, что происходит? — заволновалась она не на шутку.

— Да нет, все нормально… пошутила я, — замялась с ответом, не зная, что ответить и как ей объяснить ситуацию. — А что у нас на обед?

— А что бы тебе хотелось, а? — переключилась она на другую тему, радостно улыбнувшись, что я интересуюсь.

Задумчиво постучав пальчиком по подбородку, прислушалась к себе, чего бы мне хотелось поесть.

— А что вы можете приготовить в таких условиях?

Баба Настя опять вздохнула и ответила:

— Ну, если мне сегодня все-таки кухню отдадут уже в пользование, то много, а если нет… борщик могу сварить.

— Кисленький? — обрадовалась я, а что, борщ я почитай месяц как не ела. И даже помню где было сие знаменательное событие, у мамы в гостях.

— Можно и кисленький, с лимончиком.

На том и порешили, а я побрела смотреть, что там успели натворить отделочники и мои горе-охранники.

Только поздно вечером завершилась работа в кухне и гостиной, пришлось принимать работу без Стаса, тот еще не вернулся, чем несказанно меня нервировал. Все думала, все ли с ним в порядке? Работники уехали, а грузчики… те переоделись, и стали больше походить на охрану. И что еще меня вывело из равновесие, так это то, что они успели за день установить по периметру камеры видеонаблюдения, в том числе и в гостиной, кухне, коридоре, на втором этаже, почти везде, кроме спальных комнат, хотя может они и не признались бы. Решила полазить в своей спальне попозже и поискать видеоглазки. Когда я спросила, а где разместили комнату СБ с экранами наблюдений, впала в ступор… ибо таким местом стал подвал. Тот самый, где таинственный сундук находился.

— А ну, ведите, показывайте подвал, — скомандовала я, понимая, что иным тоном с этими товарищами разговаривать нельзя. Уважать не будут.

Подвал было тоже не узнать — стены и потолок заштукатурены, покрашены в белый цвет, пол вычищен, проведено дополнительное освещение, а маленькое оконце стало тоже пластиковое с решеткой. Недалеко от лестницы расположился стол с экранами, различной аппаратурой, к которой подходили разные провода и кабели… мда.

— А что с дверью? Почему ее нет? — решила я уточнить и нарушить затянувшееся молчание.

Посмотрела на двоих верзил, которые спокойно взирали на меня, словно перед ними не симпатичная женщина, а… ну, например, столб электрический.

— Поставим железную, бронированную, а здесь еще успеем сегодня кое-что из мебели разместить.

— Что именно?

— Диван раскладывающийся, холодильник, автономный генератор для электричества…

— И? — что-то они не договаривают.

— Небольшой оружейный арсенал, — закончил вошедший в подвал Стас.

Я резко крутанулась вокруг себя, и не сдержала возмущенный возглас:

— Это еще зачем?!

— Ребята, вы можете идти, я сам с Кариной Сергеевной пообщаюсь… — отпустил он охрану и спустился по лестнице ко мне.

Такой весь уверенный и спокойный, словно не он недавно бегал у меня в спальне в панике, и не он изображал из себя жертву бездомной жизни.

— Та-а-ак, — сложила я руки на груди, сердито сопя, — я жду объяснений!

Стас примирительно улыбнулся и вдруг крепко обнял меня, прижавшись носом к моим волосам, вдохнул поглубже и тихо произнес:

— Рина, милая, я тебе не говорил, что ты умная женщина? Неужели ты думаешь, что Ольшанский сдастся без боя, а? Поверь, все этим меры вызваны необходимостью и теми сведениями, которыми я обладаю о нем и его окружении. И потом, ты для меня стала настолько дорога, что я боюсь даже рисковать. А что у нас на ужин?

Вот так, просто, взял и выпустил из меня весь пар. Ох, что же со мною происходит?

— Стас, где ты был так долго? — спросила я уже мягче.

— Ездил по делам… не могу тебе всего рассказать, но одно радует, князь больше не проявлял себя. Кстати, ты мне покажешь, что уже сделано из ремонта?

Я кивнула и отодвинулась от него. Выходя из подвала, попыталась боковым зрением увидеть сундук, но на том месте, стоял только стул и больше ничего. Странно…

Ужинали мы в обновленной гостиной, в которой уже стоял застеленный белоснежной скатертью стол. Приборов было на две персоны, баба Настя отказалась присесть с нами, так как должна была успеть навести порядок на кухне, чтобы с утра было приятно в ней завтракать, а то работники уехали, не убрав за собой строительный мусор. По этому поводу пришлось слушать жалобы еще минут пять, пока домработница расставляла на стол горячее, салаты и хлеб. Свечи я забраковала, велев унести подсвечники, но не отказалась опробовать камин… вернее, разжечь его. Одно смущало, что камин придает ужину не менее романтическую обстановку. Стас все время не проронил ни слова, загадочно улыбаясь, пока занимался камином. Я же отрешилась от всего, наслаждаясь уютом своей гостиной. Присела в кресло с изогнутыми подлокотниками, с удовольствием вытянув ноги, и осмотрелась. Стиль «прованс» был выбран удачно. Светло-бежевый тон стен удачно смотрелся с мебелью цвета топленного молока. Не хватало только некоторых декоративных деталей: люстры, штор, милых и красивых аксессуаров, каких-нибудь тарелочек на стены и в шкафчики для посуды, подушечек на диван и кресла… Да, однозначно, я смогу отвести душу, обставляя эту гостиную, да впрочем, и весь дом. Если только… Ольшанский не разнесет его в пух и прах.

— Стас, так где же мой ноут, а? — вдруг вспомнила я наболевший за день вопрос.

— Да не брал я его… наверное, в комнате у тебя. Ребята должны были туда все твои личные вещи снести, — отвернувшись к камину, произнес Стас слишком бодрым голосом.

— Ой, темнишь ты… Учти, ничего вы в ноуте не нашли бы, могли и не стараться, — фыркнула я мстительно в ответ.

Стас медленно поднялся, подошел ко мне, на ходу вытирая руку о тряпку, затем, наклонив голову вбок, невинно спросил:

— А что они должны были бы найти?

— Ага, — выставила в его сторону указательный палец, — все-таки копались?!

— Я этого не говорил, — пожал плечами, усмехнулся. — Чисто теоретически, никто, думаю, в твоем ноуте не стал бы искать, потому как ты не дура и прятать информацию в нем не стала бы. Скорее всего она вся у тебя в голове хранится, а ее взламывать себе дороже.

Прикусила язык, который чуть было не сболтнул, что правильно рассуждает, и быстро поднялась. Прошла к окну, сожалея, что еще не заказала штор, со двора мы были как на ладони. А еще вспомнила про видеокамеры, и совсем скисла. Это ж нужно теперь за каждым словом и действием следить, как-то некомфортно от этой мысли-то.

Появилась баба Настя и разрешила садиться за стол. Стас отодвинул для меня стул, и когда я села, тоже устроился напротив. Домработница отправилась на кухню, когда мы заверили ее, что и сами себя обслужим. Ужин прошел в молчании, что несколько удивляло меня, но зато я успела расставить приоритеты тем, которые бы хотела обсудить со своим новым телохранителем.

1. Почему Ольшанского отпустили под залог?

2. Почему его жена внесла деньги в залог?

3. Почему надо было скрывать Стасу свое настоящее имя и звание? Которые между прочим я до сих пор не знаю…

4. Что именно я могу показать как свидетель?

5. Сколько я буду сидеть взаперти?

6. Когда состоится суд?

7. Сможем ли мы со Стасом съездить к отцу Феофану?

8. Как избавиться от князя?

9. Что ждать от сегодняшней ночи? Баррикадироваться или нет?

10…

Когда пришла в себя, то поняла, что своим странным поведением заставила Стаса замереть на месте и следить за мною в оба. Еще бы… почти не доев ужин, вскочила, все время что-то бормоча под нос, пронеслась как ураган по первому этажу в поисках ручки и бумаги, а когда нашла, то стала строчить свои вопросы, не отзываясь на обращение ко мне телохранителя. Стас, видимо, решив дождаться наступления вменяемости, просто сел в кресло с бокалом вина и внимательно следил за мною. Моя рука замерла на десятом пункте, и я, наконец, обратила внимание на мужчину, которую тут же отсалютовал мне бокалом и хмыкнул.

— Карина, а могу я узнать, что с тобой? — небрежно спросил, делая вид, что на самом деле ему совершенно не интересен ответ.

— Что? — переспросила, смутившись. — А ты как думаешь?

— Боюсь даже предположить… дашь почитать? — блеснул в улыбке.

Да пусть читает. Пусть знает, что я не стану молча принимать его поведение за должное, может уже ответит на мои вопросы. Подошла, встав рядом и протянула листок бумаги. Беря его из моей руки, Стас сжал мои пальчики своими, обдав меня жаром. Ох… прямо таки электрический разряд пробежался. Быстро отошла, не отрывая взгляда, на ощупь нашла сиденье дивана и примостилась, наблюдая за его лицом. Если на первых строчках он еще иронично ухмылялся, то на последних вопросах явно напрягся, и вот тогда я поняла, что передо мною сейчас не Стас. Мама дорогая!

— Хм, интересный список, — протянул Стас, отставляя на пол бокал и медленно поднимаясь с места.

Я не стала тянуть, а просто рванула в сторону лестницы. Бежала я быстро, очень… но видимо, не так быстро, как мужчина. Догнал меня возле самой моей спальни и почти втолкнул внутрь, как вдруг что-то небольшое и мохнатое пролетело стрелой из-за моей спины и с диким рычанием вцепилось Стасу в руку клыками.

На мой крик примчались другие охранники и попытались разнять щенка и своего начальника, а когда им это удалось, то я просто выхватила из рук Сергея, который первый смог справиться с Мальчиком, и приказала запереть где-нибудь Стаса. Он еще пытался сопротивляться, но сообразительный Сергей нажал бедняге что-то на шее и тот обмяк. Уносили его втроем, а Сергей бросил мене на прощание:

— У нас были инструкции на этот случай, не переживайте, мы запрем его в бункере, то есть в подвале, там уже и дверь стоит. Запирается как изнутри, так и снаружи, у нас еще есть дополнительный пункт СБ библиотеке, мы будем там, если что. Кстати, Мальчика уже выгуляли. Спокойной ночи.

Все, я в ауте. Рухнула на кровать, прижимая к себе вырывающегося щенка и стала его целовать и теребить, приговаривая, что он молодец, защитник и вообще самый лучший пес. Обидно, блин, что Стас опять ушел от ответов.

Ночью мне не спалось и я решила спуститься в библиотеку, посмотреть, как там Стас. Накинула длиннополый светлый халат и вышла. На часах было три ночи. Не знаю, спали охранники или нет, но я тихонечко приоткрыла двери в библиотеку, и стараясь не шуметь, крадучись стала передвигаться на светлое пятно впереди. Это был стол, заставленный экранами, осмотрелась и прислушалась. Ага, кто-то явно спит в этой комнате, вон какой храп… а, еще один, да тут просто хор храпунов. Вспомнила, что в гостиной на камине стояли подсвечники со свечами и там же лежала зажигалка. Так же тихо сходила за свечами, вернулась, освещая себе путь. Храп не стихал, а, напротив, казалось стал громче. Подошла к одному из охранников, думая, если я его разбужу, он мне покажет Стаса или пошлет куда подальше. Наклонилась над спящим, заметив, что он оприходовал кожаный диванчик, и позвала:

— Э-э-эй, просыпайся… — хм, наверное, тихо получилось. Добавила звука в голосе, и почти прошипела:

— Любезный… просыпайся… по твою душу пришла, — о, как-то двусмысленно получилось.

Пока я думала, будить дальше или оставить человека в покое, храп прекратился и охранник выпучил на меня испуганные глаза. Замер, затаив дыхание, затем заикаясь, простонал:

— Т-так, и з-знал… что в этом д-доме… полно… п-п-призраков. Сгинь… нечистая.

И крестить стал воздух перед собой, вытащив нательный крест, яростно целуя его.

— Да чистая я, — принюхалась к подмышкам, — нормально пахнет… Дурак, что ли?

Парень молчал, затем неуверенно так проблеял:

— Карина Сергеевна, это вы?

— Нет, бабушка твоя.

— К-какая бабушка? — снова задрожал охранник. — Моя?

Все, мне надоело изображать из себя привидение, я прикоснулась рукой к плечу парня, чем вызвала нервный вскрик.

— А-а-а, — завопил парень, и разбудил другого охранника, коим и оказался Серый. Тот быстро включил свет, и дав парню подзатыльник, рявкнул:

— Какого ты тут орешь?! — Заметив меня, замер: — Карина, а вы что тут делаете?

— Хотела на Стаса посмотреть, тревожно что-то, да и не спится, — виновато вздохнула, понимая, что проявляю нетактичность, коли бужу людей посреди ночи.

— А, понятно, а мы буквально на пятнадцать минут задремали… пойдемте к экрану, покажу.

А в бункере в странном свете камер ночного наблюдения происходило что-то необычное. Красноватое сияние разливалось неровными всполохами, создавая ощущение огненных языков, которые окутывали фигуру, сидящую на стуле. Стас?! Охнула, дернулась чуть в сторону, натолкнувшись головой на чей-то подбородок, искры посыпались из глаз должно быть не только у меня.

Сергей зарычал, схватившись за нижнюю часть лица, я стала извиняться, как вдруг краем глаза заметила, что Стас на экране поднялся и словно раздвоился… и снова слился.

— Что это было? — выдохнул сквозь пыхтение пострадавший, и отодвинул меня в сторону. Почти приник лицом к экрану, напряженно следя за Стасом.

А тот, как в фильме ужасов, то раздваивался, то снова соединялся в одно целое. Я то знала, что это должно быть князь пытается оторваться от материального тела, но видела, что ничего не выходит. Затем дух заставил своего носителя ринуться вскрывать двери, не вышло, затем снова упал на стул и затих.

— Ничего не понимаю… какого черта происходит со Стасом? — прорычал Сергей и повернулся ко мне.

Мда, ну и оскал у этого брюнета, б-р-р… укусить меня что ли собрался? На всякий случай отошла чуток, перехватив в другую руку подсвечник и только тут заметила, что свеча совсем поплыла и сделала лужу на полу. Задула ее, и мрачно ответила:

— Сергей, если бы я знала, то уж поверь, помогла бы с этой загадкой… кстати, знаю только, что в этом доле обретался дух некоего князя, может он вселился в Стаса?

Мужчина потер задумчиво подбородок, словно тот все еще болел, затем кивнул:

— Да, я что-то такое слышал… но все равно не понимаю, что с моим шефом… то есть я хотел сказать…

— Да, ладно, — махнула я свободной рукой, — может не шифроваться, я все про Стаса знаю уже и мы действуем в одной слаженной дружной команде. Слушай, — меня словно осенило, — если мы будем его звать настоящим именем, то может твой шеф станет самим собой?

Замерла, в ожидании, вдруг проговорится.

— Ну, может и так… надо подумать, — протянул охранник и снова посмотрел на экран. Как вдруг сорвался с места и понесся из библиотеки.

Я подскочила к столу и ахнула. Стас лежал на полу, а вокруг него просто полыхала та самая субстанция, что и раньше… но мужчина явно был без сознания.

Хотела было бежать следом за Сергеем, но то, что я увидела на экране, заставило замереть на месте. Увидела как Сергей сбежал по лестнице в подвал, поднял Стаса и подтащил к кушетке, наклонился над ним, словно собираясь угостить пощечиной и тем самым привести мужчину в чувство, как вдруг жертва призрака резко обхватил охранника руками за шею и прижался к его губам своими. Мама дорогая! Вот это был поцелуй! Сергей начал отбиваться, но не долго, затем обмяк и свалился кулем на пол… а рядом рухнул и Стас. Вот тогда и я сорвалась с места, снесла на выходе второго охранника, который не успел отшатнуться в сторону и просто повалился от удара с моим телом в сторону. Пронеслась до двери «бункера» и бегом спустилась вниз. Света было достаточно, чтобы разглядеть, каким бледным стал Сергей, не приходящий в себя, и как уже трясет головой Стас, обводя ошарашенным взглядом окружающую обстановку. Вот его взгляд натолкнулся на меня, затем стал более осмысленным и спросил хрипло:

— Карина, а что случилось? — затем взгляд в сторону распростертого на полу Сергея, и уже тише: — А с ним что?

— А ты… хм… кто? — спросила его неуверенно.

— Как это кто? — затем прислушался к себе, закрыв глаза, а когда открыл, выпалил с радостью: — Его нет во мне больше… он исчез…

Скосила взор на тихо посапывающего Сергея, чей обморок уже благополучно перешел в глубокий сон, и с иронией ответила:

— Ну-с, если ты тот самый Стас, которого я знаю, а я точно Карина, то вот ЭТО, — кивок на Сергея, — должно быть теперь князь Эдуард Рукавишников. Мда. Стас, а как тебе понравилось, а?

— Что?

Хмыкнула.

— Ну, ты же с Серым целовался, я вот думаю, понравилось тебе или нет… ежели Серый теперь с князем одно целое, то мне видимо может перепасть такое же счастье, как и тебе.

— Что?!

— Я про поцелуи, а ты про что? А, может у вас все на самом деле серьезнее, а?

Стас подскочил на ноги, свирепея на глазах, едва не рыча:

— Что?!!!

— Тебя заело что ли? — Поднялась, стряхивая невидимые пылинки с подола халатика, запахнулась получше, и уже без шуток добавила: — Ладно, проехали… давай его запрем до утра. Пусть проспится… а там видно будет. Кстати, можешь отпраздновать, похоже князю в твоем телу не очень понравилось, с чего бы это?

С этими словами я уже поднималась по лестнице, как вдруг меня осенило. А могло ли быть причиной такого странного явления, как обмен телами, присутствие рядом с носителем призрачного князя того самого таинственного сундука. Может не следует здесь оставлять Сергея, вдруг утром мы труп обнаружим вместо него?

Затормозила, следом в спину ткнулся головой Стас, подхватил меня за локоток, чтобы не упала на него от толчка.

— Э-э-э… а давай не будем его здесь оставлять, — произнесла шепотом.

Телохранитель тряхнул головой, затем скривился.

— Только я не потащу… у меня что-то с головой не в порядке, кружится… еще чего доброго, угощу его встречей с полом… какого черта он целоваться ко мне лез?

Я тихо рассмеялась, затем погладила мужчину по голове, приговаривая:

— Не он к тебе, а ты. Не переживай, уверена, мы сейчас найдем еще парочку тех охранничков, которых ты в дом притащил, пусть поработают. Тем более, уверена, что все они сейчас в библиотеке, интересное кино смотрят.

Стас все еще хмурился от моих слов, когда мы вошли в библиотеку, тщательно заперев до этого вход в подвал. И так же хмуро обозрел троих мужчин в костюмчиках «а-ля Джеймс Бонд при исполнении» и рявкнул:

— Ну, чего вам тут… цирк что ли? Идите, перенесите уже Сергея в… — задумался, размышляя.

— Можно в машину его на заднее сиденье поместить и закрыть двери на блокировку, — встряла с предложением, но заметив удивленные переглядывания, фыркнула: — Ну не в мою же спальню его класть?! Утром выпустим… может быть.

— Карина Сергеевна сегодня добрая, однако, — проворчал Стас, и кивнул парням, чтобы пошевеливались.

Проследив за перемещением спящего мужчины в машину, убедившись, что ее двери заперты, забрала ключи с сигналкой и вернулась в свою спальню, где меня радостно встретил полусонный Мальчик и спящий на моей кровати… бли-и-ин… Стас. Какого?! Пыталась его растолкать, чтобы проваливал к себе, ничего не вышло. К нему что ли спать отправиться? Заметила, что щенок забрался на кровать и свернулся комочком прямо в ногах Стаса, нервно выдохнула. Значит все-таки князь покинул тело моего вновь приобретенного телохранителя, что не может не радовать. По пути в спальню, которую занимал до этого Стас, то есть соседнюю с моей, пыталась представить каких масштабов теперь ждут меня неприятности в лице Сергея с князем внутри. Представила. Содрогнулась и впечатлилась.

Рухнула со стоном на кровать, принюхиваясь… а, мужчиной пахнет… мда, приятный такой запах. Подтащила к себе подушку, обняла ее и представила, что это Стас. Засыпая, удивилась последней мысли, и чего это я с подушкой обнимаюсь, когда в моей спальней спит тот, чей запах мне так нравится. Вот дура…

Глава 9

Утро встретило меня жутким воем автомобильной сигнализации. В спальню влетел взлохмаченный Стас, начал меня лапать, я же стала отпихиваться и хихикать, а мужчина все рычал:

— Рина, да где они… ты что в халате спала… где ключи, черт возьми… он сейчас там машину разнесет?! — или что-то в таком духе.

Когда до меня дошло, что этому сумасшедшему от меня нужно, то вытащила из-под подушки вожделенные ключи и сунула Стасу под нос. Тот зыркнул на меня, что аж душа свернулась в трубочку, потом еще и ожег мои губы быстрым, но таким крепким поцелуем, что я выпала в астрал, а когда пришла в себя, то мужчины в комнате уже не было. Нехотя потянулась, скосила глаза на халат, ага, весь распахнулся, короткая сорочка задралась, оголив бедра и ажурные трусики, снова довольно улыбнулась. Странно, но тот интерес, который проявил Стас при взгляде на все это безобразие, которое выразилось в его крепком поцелуе, заставил затрепетать не только сердце, но и нижнюю часть живота. Ого!

Поднялась, заправила постель и прошла в свою спальню. Мальчика уже не было, наверное, его взяли на выгул кто-то из охраны. Захватила с собой полотенце и банный халат и прошла в душевую. «Да, Кариночка, — стоя в душе под тугой струей воды, думала я, покусывая губы, — мужика тебе нужно, определенно. Причем, следует признать сей печальный вывод, не абы кого нужно, а именно Стаса. Что же делать-то? Он темная лошадка, не хочет мне все карты раскрывать. Про меня ему многое известно, и вижу, что я ему тоже не безразлична, и может даже вожделеет как женщину, но… блин, так страшно ошибиться!»

Ладно, поживем увидим, в конце концов, теперь-то он точно стал самим собой, вот и покажет себя настоящего — без маски «бомжа», без вмешательства духа князя… Кстати, а что же делать-то теперь с бедным Серым? Быстрее заканчивай с омовением, не следует давать парням бразды правления в руки в вопросе размещения потенциально опасного сексуального маньяка, которым теперь мог стать Сергей. Бегом вернулась в свою комнату, переоделась в летние брючки и футболку, надела сандалии и помчалась на улицу. Завернула за угол, и обомлела. Пятеро здоровых мужиков пытались вытащить из машины озверевшего начальника охраны, который клацал зубами, раздавал тумаки направо и налево, а еще успевал работать и ногами… ой, и Стасу тоже досталось. Последний согнулся пополам, когда в солнечное плетение влетело мощным кулаком сопротивляющейся жертвы князя. Однако едва Сергей заметил меня в сторонке, как тут же успокоился и криво усмехнулся. Мужики тоже настороженно замерли, переводя напряженные взгляды со своего шефа охраны на меня и обратно.

— Фи, как не стыдно, Эдик, — протянула я, рассчитывая, что не ошиблась в определении того, кто сейчас был передо мною.

Стас дал знак охране окружить бунтовщика. Заметив, что его взяли в клещи, князь недобро сверкнул глазами и прорычал в мою сторону:

— Срочно… мне нужно переговорить с барышней… наедине… это очень важно.

— А больше тебе ничего не нужно? — Не менее свирепо прорычал в ответ Стас, быстро подойдя ко мне и встав так, что в случае чего мог загородить собой.

— Ты тоже можешь присутствовать при разговоре, но более никого не желаю видеть, — словно взяв себя в руки, ответил князь голосом Сергея.

Я прикинула мощь тела начальника охраны и проигрывающего на его фоне в весе и широте плеч Стаса, и пришла к неутешительному выводу, что мой телохранитель может и не справиться с физической силой тела Сергея.

— Говори сейчас… — ответила я спокойно. Не зачем тому знать, как я нервничаю от всей этой ситуации в целом.

— Нет… это не для всех ушей, — гордо поднял голову, выставив вперед правую ногу, и бросил пренебрежительный взгляд на охранников.

— Ребят… отойдите немного, — принял решение Стас, и посоветовал им не отворачиваться, что бы в случае чего успели среагировать.

Мужчины кивнули и отошли метров на пять, продолжая следить за Сергеем. На их лицах явно читались растерянность и непонимание происходящего. Я вздохнула, удивляясь, как долго еще смогу сама держать себя в руках и не сойти с ума от странностей пребывания духа в теле живого человека.

— Князь, говорите же, — поторопила я, переминаясь с ноги на ногу. Ох, нервы-нервы…

— Карина, вынужден вас просить никогда более не помещать тело носителя в тот подвал…

— Чего?! — взрыкнул Стас.

Сергей проигнорировал выкрик, и продолжил, ехидно ухмыляясь:

— Хотя если со мною там окажется доброволец… то я, пожалуй, воспользуюсь ситуацией и поменяюсь с ним телом, — и так посмотрел на Стаса, словно приглашая на интим-встречу в том самом бункере по второму кругу.

— Еще чего?! — фыркнул ему в ответ мой телохранитель и насупился.

— Поясните, — нахмурилась я, желая подтвердить свою догадку, — в том подвале я видела древний сундук… он как-то связан с вашим эфирным телом?

— Не обессудьте, но эту тайну я вам не открою, сладкая Карина, — мурлыкнул в ответ князь и сложил руки на груди. — У меня к вам предложение… к обоим.

Поиграл мышцами, затем вдруг ослепительно улыбнулся, и подмигнул мне.

— Эй, надеюсь это не приглашение к оргии? — возмутилась я таким заигрываниям. — Я не сторонница групповухи.

Стас хмыкнул, тоже сложив руки на груди. Что ж, видать ему тоже такая идея не пришлась бы по вкусу.

— Э-э-э… — оторопел князь в облике Сергея, — ни в коем разе, душечка, я только намерен был предложить временное перемирие, ничего более…

Стас вдруг расцепил руки и схватился за меня, крепко обнял за плечи, словно желая продемонстрировать сопернику, что я под его защитой.

— Какие условия? — коротко бросил в ответ, не обращая на то, что я пыхчу, как ежик, ибо приятно и в то же время странно.

Княжеский взор потемнел, а то место на плечах, к которому прикасался Стас, стало вдруг почти жечь как от утюга.

— Есть несколько, — задумчиво протянул Сергей, спрятав глаза под ресницами. — В свою очередь я даю слово, что не стану вредить ни одному из людей, которые находятся в доме с одобрения нашей прекрасной хозяйки.

— Э, нет, не только в доме, но и на территории земельного участка, — вставил дотошный телохранитель.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Серый. — Второе, я не стану портить вещи и имущество, в чем бы оно не заключалось…

— А про Мальчика забыли? — встряла я, наконец высвободилась из объятий Стаса и крикнула, чтобы нам принесли стулья и столик.

Князь вдруг рассмеялся, махнул рукой и великодушно бросил: «Пусть живет», чем окончательно вывел меня из себя. Да что он себе позволяет? Он нам значит тут условия ставит, а мы его слушаем, уши развесив. Пока готовила ему возмущенную речь мальчики сбегали за пластиковыми стульями и столом, следом примчалась баба Настя и заквохтала, что, мол, а давайте-ка чаю попьем из самовара. Стас сел поближе ко мне, как раз напротив Серого, который смотрел на нас с легкой усмешкой и хитрым блеском в глазах. Должно быть, князь видел мое яростное желание высказаться, как и то, что в присутствии посторонних я не стану этого делать, вот и потешался надо мною.

Двое из охраны носились следом за бабой Настей, которая повелевала ими как истинная экономка, поэтому довольно скоро стол был заставлен и самоваром с кипятком, и чайничком с заваркой, и кучей всякой сдобы и сладостей, а уж когда чашки были заполнены чаем, то баба Настя слиняла на кухню, а охранники встали полукругом на расстоянии двух метров за нашими спинами.

— Ну-с, продолжим, — спросил иронично Серый, и откинулся на спинку стульчика.

Я сощурилась, пытаясь понять игру князя. Зачем, спрашивается, он переселился в тело Сергея?

— Секундочку, ответь сначала на вопрос, — выпалила я. — Перемещение в тело Сергея случайность? Или умысел? И зачем нужно было лезть с поцелуем к другому мужику?

Князь хмыкнул и бросил недоверчиво:

— Ревнуешь что ли, милая?

— Скорее надеюсь, вдруг ты — гей.

Князь резко выпрямился, сверкнув гневно в меня глазками, и что-то зашипел. Стас поднял руку в успокаивающем жесте.

— Довольно. Сер… то есть, князь, давайте по существу. Вы озвучили все свои уступки?

— Да.

— Хм, маловато. Ну так я вам помогу и даже подскажу. Первое требование касается непосредственно Карины.

— Я весь внимание, — ехидно ответил князь. — Только имейте ввиду, клясться, что никогда и ни при каких обстоятельствах я не прикоснусь к ней, не стану.

— Это еще почему? — возмутилась я, поежившись, а чего он так смотрит на меня, словно кот на мышку.

— Иногда женщины непостоянны, сегодня говорят «нет», а завтра…

— Вот еще, — фыркнула в ответ, скрещивая руки на груди.

— И я про то, а завтра говорят «да» и «ещё», — и этот бесстыжий так улыбнулся снисходительно, словно я уже сдала ему все свои бастионы.

Все, я ему вообще больше слова не скажу. Рассердилась и замолкла, только глазками стала сверкать от злости. Мужчина, сидевший напротив, вдруг расплылся в такой манящей улыбке, что я на миг забыла, что вижу лицо Сергея, а не Эдуарда. Ничего себе, похоже тело Сергея перешло в его полное распоряжение. Со Стасом у него так не получалось.

— Так, — вставил наконец слово Стас, — тогда перефразируем: вы, князь никогда не станете навязывать свое общество и прикасаться к Карине, если только она сама этого не пожелает и не попросит вас об этом.

Я скосила глаза на Стаса, словно говоря взглядом «ты сдурел?» Тот пожал плечами.

— То есть вы, Стас, так уверены, что она этого не станет делать, верно понимаю вашу точку зрения? — уточнил князь, криво ухмыльнувшись. Что это, досада или горечь промелькнула у него на лице?

— Понимайте как хотите… Ваш ответ, князь?

Эдуард в теле Сергея молчал какое-то время, переводя взгляд с меня на сидящего рядом мужчину, задумчиво теребил пуговицу на пиджаке, затем словно решив что-то, произнес:

— Клянусь, что не прикоснусь к Карине и не стану навязывать свое общество, если она станет возражать, либо если не попросит сама меня об этом.

Стас кивнул и продолжил:

— Второе, — сосредоточенно продолжил мой телохранитель, — вы знаете наше положение дел, я имею ввиду дело Ольшанского, поэтому, вы не должны чинить мне или кому-либо из моих подчиненных препятствий в любых действиях, которые будут или могут быть предприняты с нашей стороны в отношение него самого и его окружения, это вам понятно?

— А зачем мне вам мешать? — удивился Сергей, кажется искренне.

— Да кто вас знает? — уклонился от ответа Стас.

Я хмыкнула, понимая, что князю верить себе дороже, и задала вопрос, который меня больше всего волновал (не удержалась таки):

— Князь, а вы вообще надолго застряли в теле Сергея?

Мужчина задумчиво потер подбородок, затем ехидно поинтересовался:

— А тебе, милая Карина, не нравится это тело?

Вот язва! Сердито глянула на князя.

— Меня и мое устраивает. Я просто хочу знать, как вообще вся эта чертовщина происходит и когда это закончится? Какого хрена вы, князь, свалились мне на голову вместе с этим домом?!

Мужчины поморщились, явно испытывая недовольство моим тоном и руганью, а меня уже понесло:

— А самое главное, что для меня сейчас важно, как от вас, Эдик, избавиться раз и навсегда?!

Вот на последнем вопросе князь весь почернел, поднялся и едва не изрыгая пламя в мою сторону, зарычал:

— Милочка, уж поверьте, это не удалось пока что никому, да и вам не под силу будет. Но вот как только я решу вопрос о возврате в привычное для меня состояние, тогда…

— Что тогда? — встрял Стас, тоже поднявшись с места, сверкая глазами.

Я даже забыла на мгновение о князе, удивленно рассматривая другого… ничего себе, как Стас преобразился, глаза горят, весь подобрался, словно для прыжка, да у него просто грация пантеры прорисовывается, и вот в этот момент мне вдруг представилось, что с его телосложением вполне можно владеть восточными единоборствами, и даже фантазия вдруг дорисовала ему почему-то длинные ушки, волосы ниже плеч, и лук со стрелами за плечами, ну может еще и тонкий меч или саблю в руках. Откинулась на спинку, несколько ошарашенная буйством фантазии, и едва не пропустила ответ князя.

— Это мое личное дело, и вас, плебеев, не касается, а Карина и так знает на него ответ.

Вспомнилось, что Эдик грозился утащить меня в свой срединный мир или как он там его называл, потому махнула рукой Стасу и со вздохом произнесла:

— Стас, не парься, у него вряд ли что получится, — пыл у мужчины убавился, а вот князь иронично усмехнулся. — К тому же, у нас опять разговор свернул куда-то не туда…

— И то верно, каковы же ваши уступки? — спросил князь, успокаиваясь.

Снова занял свое место, бросив поверх наших голов ироничный взгляд на охранников. Я не стала поворачиваться, хотя очень хотелось узнать, что же его так зацепило, коли на лице Сергея появилась эта ухмылка.

Стас подозвал рукой охранника и что-то сказал тихо подошедшему, который тут же кивнул и испарился. Мужчина не стал присаживаться на место, а я же плюнула на церемонии и налила себе чай в большую кружку, добавила сахар и сливки. А князю предлагать не стала, обойдется.

— Уступки, да? — переспросил Стас, встав за моей спиной. Эй, а я должна теперь находиться на перекрестии их взглядов? Отхлебнула чай и едва не подавилась, услышав:

— Ну, хорошо, тогда первое, ночевать вы можете в доме, но…

— Эй, что значит в доме?! — возмутилась я. — В доме нет свободных спален… и потом, я не собираюсь каждую ночь устраивать баррикады у двери своей спальни!

Князь рассмеялся, и доверительно сообщил:

— Карина, не бойся, я свое успею наверстать, но не в этом мире. А спать я могу в гостиной, там же места предостаточно… ну и что, что князь, подумаешь, бывало и в лесу ночевал, и в поле, и даже в кибитках… а вот насчет баррикад, честно, не стоит так мучится, я же обещал не навязывать свое общество.

И как понимать сие высказывание? Обещать-то обещал, а сам все же планы какие-то строит.

— Питаться хочу за общим столом, не с этими же холопами мне пищу принимать, — опять кивок за мою спину. Хм, там между прочим еще и Стас стоит, он и его холопом назвал?

— Согласен, — ответил телохранитель и положил руку мне на плечо, словно успокаивая. — Только праздно шататься не позволяется. Вы заняли тело начальника охраны, что весьма печально… он многое умеет и знает…

— Не вижу затруднений. Мне доступна его память и тело, считайте, что Сергей в общем строю, — казалось, Эдуард говорит вполне серьезно, но чертенята в глазах и некий тайный смысл слов наталкивал на размышления.

Если он читает память и знания Сергея, как открытую книгу, то и Стаса он считал тоже полностью. Эх, жаль, не могу я князя расспросить о наболевшем про моего телохранителя, ибо не уверена, что правду скажет. Рука на моем плече сжалась чуть сильнее, потом покинула его. Стас нервничает?

Вернулся тот парень из охраны, который уходил в дом по поручению Стаса, и сообщил, что прибыли рабочие.

— Вот, кстати, — обратился Стас к князю, — и ваши подопечные приехали. Можете заняться организационными вопросами ремонта… в общем-то это были обязанности Сергея.

— Да неужели? — усомнился князь голосом Серого, но поднялся с места. — Надо полагать что мы закончили беседу? И все условия были озвучены?

— Если что-то и забыли, то список еще открыт, — вставила я, понимая, что в голове сейчас просто каша и вряд ли мы могли все продумать… было у меня некое смутное подозрение, что что-то упустили мы со Стасом из виду, но вот что?

Эдуард в теле начальника охраны хмыкнул, но отвесил учтивый поклон, и направился в сторону дома. Стас же занял место рядом со мною и, дождавшись, когда фигура Сергея скроется из виду, наклонился ко мне поближе и произнес доверительно:

— Карина, есть предложение как решить проблему под именем «Ольшанский».

— А что ты подразумеваешь под словом проблема в сочетании с этой фамилией? — подозрительно спросила в ответ, вытягивая ноги под столом.

Подняла голову к небу, как хорошо… утро, солнце, птички поют и покой… что еще нужно для счастья? Эх, мужиков бы в доме поменьше было, вообще была бы красотень!

— За ним ведется наружное наблюдение… я не могу тебе раскрыть всей информации, — бросила в его сторону скептический взгляд, мол, зачем туман наводить-то. — Так вот, могу с уверенностью сказать, что он ищет тебя.

— И черту лысому понятно, что ищет, — буркнула, вспомнив о погроме в квартире.

— Хм, как бы тебе объяснить-то… в общем, ведется операция по поимке Ольшанского на живца, так сказать.

Ну, я так и знала, что мне обязательно утро испортят…

— А кто этот доброволец? — посмотрела на Стаса широко открытыми глазами. — Неужели вы рассмотрели все кандидатуры и остановились таки на моей, а? О, только не надо говорить, что ты был против… кто тебе поверит.

Грустно и печально, что Стас смотрит на меня осуждающе.

— Что? А как по-твоему я должна реагировать? Радоваться и обещать, что лягу под него, как только вам заблагорассудится? Может вы еще и позы мне подскажите, которыми удастся его разговорить?

— Карина, что ты несешь? — возмутился наконец Стас, побагровев лицом.

— Я что несу? Правду несу в массы, а что же еще? Слушай, все, хорош уже меня за нос водить, — устало закрыла глаза, чувствуя, что начинают трястись не только руки, но и колени. — Я догадываюсь, что сейчас ты предложишь мне включить телефон и ответить на звонок Гада, как только он его соизволит сделать, договориться о встрече… вот скажи, какой мне резон с ним договариваться? Между прочим, Ольшанский далеко не дурак, и поймет, что на встречу приду не одна. И что тогда?

Стас молчал какое-то время и, когда открыв глаза, посмотрела на него, то увидела не менее озабоченное и расстроенное лицо мужчины.

— Рина, милая, пойми меня правильно, — тихо заговорил он, проведя рукой по волосам, — я на службе. Задание есть задание… если бы при других обстоятельствах мы с тобой встретились… но сейчас важно доказать, что Ольшанский преступник и вор, посадить его надолго и далеко. Если этого не произойдет, то в первую очередь пострадаешь ты. Я догадываюсь, почему он так упорно тебя ищет. Ты сделала его банкротом, свергла с пьедестала олигарха… и, — многозначительный взгляд в мою сторону, — что-то тут еще есть. Полагаю, либо желание отомстить, либо…

— Ну, говори уж, — фыркнула, видя, что Стас проверяет мою выдержку.

— По результатам проверки счетной палаты и аудиторов в тех суммах, которые были обнаружены на счетах третьих лиц, не хватает самой малости, несколько миллионов евро, и как не тебе, бывшему финансовому директору, не знать, где осели эти самые деньги, не так ли, Карина?

— Это допрос? — подняла бровь, понимая, что еще немного, и я просто начну… а что я начну? Слюной брызгать, бить себя в грудь и доказывать обратное? Нет, лучше молчать и дальше, играть дуру и еще раз молчать.

Если я сдам Стасу сведения о счетах, то кто мне даст гарантии, что из свидетеля меня не переквалифицируют в соучастника? Нет таких гарантий.

— Нет, не допрос, — спокойно ответил Стас, начав барабанить пальцами по столу. — И я не смогу помешать, если в нем возникнет необходимость.

— Вот только давить не надо на меня… — передернула нервно плечами и поднялась. — Хорошо. Если позвонит Ольшанский, что я должна ему сказать?

Что еще остается делать? Придется быть с ним заодно, может так мозги запудрить. Стас тоже поднялся и, взяв меня за локоток, повел на прогулку вокруг дома.

— Можешь вести разговор о чем угодно, только подольше. Нам известно, что с ним сотрудничают некоторые спецы, которые отслеживают для криминальных структур местонахождение абонентов во время разговора. После того как он сам прервет разговор станет ясно, что встреча с Ольшанским состоится в этом доме.

— Что?! — дернула я рукой, и резко притормозила.

Так как я резко развернулась, то следом идущий Стас впечатался в мою грудь, обтянутую тонкой футболочкой, а под ней даже не бюстгальтер был, а так, топик. Мужчина судорожно втянул воздух сквозь зубы, затем чуть отстранился, поедом разглядывая собственной опять же мою грудь. Я хмыкнула, отчего он быстро отвел глаза и вздохнул.

— Не волнуйся, Ольшанский же не знает, что эта развалюха — твой дом, встретит его во всеоружии.

Бли-и-ин, не было печали, черти накачали… Ольшанский, князь, Стас, и четверо охранников… столько мужиков в одном доме?!

— Э-э-э… Стас, ты рехнулся? — решила уточнить на всякий случай. — Вы собрались разнести мой подарочек на щепки? Ну, знаешь, не думаю, что и князь обрадуется, если этот дом Ольшанский сотрет с лица земли.

— Карина, послушай меня, на князя тоже делается ставка. О нем никто, кроме нас с тобой не знает, парни из охраны не в счет, они не станут трепаться, так что его сиятельство будет тем самым эффектом неожиданности.

— И как ты с князем будешь договариваться? — ехидно усмехнулась. — Что ты ему посулишь за помощь?

— Не переживай, только не тебя. — С этими словами подтянул меня поближе к себе и крепко обнял за талию и хрипловато произнес: — Тебя я никому не отдам, Карина.

Я удивленно вскинула брови, затем поморщилась от двойственности чувств: дрожи в коленях и недоверия. Как это ни странно, но тело должно быть помнило, что в объятиях этого мужчины испытало повторную дефлорацию, а мозг пытался найти оправдание учиненному насилию, а сердце… сердце говорило, что этот мужчина заставляет его биться чаще и вообще очень похоже на аритмию. Мда, неужели старею?

— Можно тебя поцеловать? — вдруг спросил Стас, не отрывая взгляда от моих губ.

— Нет… не сейчас… — а что я могу ему еще ответить, да, поцелуй меня везде, восемнадцать мне уже… хм, давно уже. Ну, уж нет!

— Не сейчас… значит потом можно будет? Когда? — быстро переспросил, чуть дернув одним уголком губ, а глаза уже заискрились живым смехом.

— Потом… и вообще, это что еще за домогательства моего тела? — возмущенно фыркнула и попыталась вырваться из цепких рук. Меня не отпустили, только объятия усилили.

— Ну, так я же телохранитель… то есть хранитель вот этого тела, а любой хранитель ценностей может прикасаться к этим самым ценностям, дабы удостовериться…

— В чем?

— В ценности того, что хранит.

Ну, все, я злюсь. Зарычала и вырвалась из рук.

— Да ты совсем обнаглел, как погляжу… и чем ты от князя отличаешься тогда?

— Карина, — Стас вздохнул и грустно посмотрел на меня, — совсем шуток не понимаешь?

— Ключи от машины верни, — потребовала я, протягивая руку.

Мужчина какое-то время смотрел на меня, сердитую, затем покачал головой и вытащил связку ключей из кармана брюк. Отдал, хотел еще что-то сказать, да только я слушать не стала, развернулась и быстрым шагом стала удаляться в сторону дома. Возьму Мальчика на прогулку, этот хотя бы не подшучивает надо мною. И вообще, как-то Стас и правда изменился, едва признался, кто он такой. Кстати, а имени-то я его настоящего не узнала.

Проходя мимо гостиной, вздрогнула от пронзительно-внимательного взгляда, которым одарили мою скромную персону глаза Сергея-Эдуарда. Он стоял в проеме двери, сложив руки на груди, практически загораживая всей своей мощной фигурой выход.

— Ты наверх? — спросил он, едва я ступила ногой на первую ступеньку лестницы.

— Да, — буркнула в ответ, и остановилась, услышав продолжение.

— Не советую подниматься, там уже работники взялись за пол. Ломают его, бессердечные.

Повернулась медленно и посмотрела на князя.

— А где же мой Мальчик? — невольно вырвалось у меня.

— Хм, а я тебя не устрою? — еще один грустно смотрит на меня… издевается, что ли?

— Нет.

— Эх… на кухне он. У кухарки еды выпросил, на меня нарычал, так его теперь там закрыли, — был мне ответ.

— Понятно… мне все равно наверх надо, мой телефон остался в спальне. — И зачем я ему это объясняю?

— Этот? — и мне протягивают на широкой ладони сотовый и мой.

— Эй, а ну верни мою собственность, черт рогатый! — воскликнула я возмущенно. Быстро подошла к этому шкафу и хотела было выхватить сотовый из его клешни, но мое запястье вдруг поймали и потянули к себе. О, нет, и этот туда же?!

Уперлась ладонью в его твердую грудь, как вдруг оказалась на свободе.

— Мда, чуть не забыл… слово же дал, — недовольно буркнул мужчина и припечатал кулаком косяк.

Отошла от него подальше и включила телефон. Пока ждала загрузки меню, бросила раздраженный взгляд в сторону князя, который даже и не собирался подниматься наверх, чтобы заняться своими новыми обязанностями, затем прошла в кухню, не обратив внимания на то, что мужчина пошел следом.

Замер у входа в кухню, я же прошла к Мальчику, который сидел возле бабы Насти и преданно наблюдал за ее руками, переворачивающими скворчащие на сковороде мясные котлеты.

— Мальчик, гулять, — позвала я его приветливо, тот посмотрел на меня, вильнул хвостом, вывалил свой язык, затем гавкнул в сторону князя, чуть показав зубы, мол, не думай заходить, и снова уставился на бабу Настю.

— Кариночка, он не уйдет, кто только его не звал на прогулку, ни с кем не пойдет… тут же котлетки, а он их так любит, — и умиленный взгляд на этого обжору. — Я его потом сама выгуляю… а вы, Кариночка, идите в гостиную, отдохните, там и ноутбук ваш стоит…

А, это значит меня так по-хорошему выгоняют из кухни? Хмыкнула и повернулась к выходу, князь уже не маячил за дверью. Блин, и как мне дальше жить-то прикажите: мучительное ожидание звонка и поимки Ольшанского, присутствие в этом доме князя в теле Сергея, этакого микса духа с телом Терминатора, а еще и Стас… и не выберешься никуда?! Я рехнусь, как минимум, а как максим сама их всех покрошу на салат!

Вернувшись в гостиную, облегченно вздохнула, ибо в ней никого не было. Присела на диван возле журнального столика, открыла ноутбук и вошла в привычный браузер. Все, меня нет ни для кого.

Глава 10

Первым делом заглянула в электронную почту и сразу поняла, что ее кто-то взламывал, ибо писем как входящих, так и исходящих ровное количество «ноль», зараза!!! А еще и мой новый аккаунт на аське, блин, ибо мой пароль не подходит! Ну, все, уроды, я очень разозлилась! И почему-то даже сомнений не было, что это дело рук спецслужб, к коим и относится Стас. Р-р-р… Оторвалась от ноута, закрыла глаза и постаралась успокоиться. Ну, что мне даст этот нервный срыв, а реветь хочется просто очень…

Так, где-то здесь в гостиной устроен бар с алкоголем. Ага, вот он.

Открыла дверцу в шкафчике и плеснула себе целый стакан виски. Мне нужна разрядка, очень, и это оправдывает то, что я залпом пытаюсь выпить огненную жидкость, потом кашляю сквозь слезы и возвращаюсь с недопитым стаканом на диван. Бросила затравленный взгляд на дверь, которую оказывается заперла до этого на ключ (и когда это успела?), так как за нею расслышала голос Стаса, зовущий меня.

— Карина, ты в гостиной? — поскребся он по двери.

— Уходите все, я не желаю сейчас ни с кем говорить, — рыкнула я в ответ, и отхлебнула еще виски. Вернулась за бутылкой, плеснула себе еще и села за ноут. Что ж, будем думать, как избавиться от счета в швейцарском банке. Надо полагать, на ноутбуке установлена программа-шпион, отслеживающая все мои действия на нем, значит что? Ноут выкидываем и берем новый. Что собственно я и проделала, только доставку заказала на имя мамы и указала ее адрес, затем набрала на сотовом мамин номер и услышала, что абонент временно заблокирован. Что за?!

— Не-е-ет… мамочка, ну что за подлость? — простонала я, и снова глотнула из стакана. Все, напьюсь сейчас, и никто мне в этом не помешает.

— Может, СМС-отправить, чтобы перезвонила… ага, — набрала быстро сообщение и отправила. — А теперь сделаем вот что…

Вышла на почту Ольшанского, которую я помнила наизусть и бросила ему сообщение: «Привет, Гад ползучий, чего ж тебе не сидится-то? Соскучился, котик?»

И все, большего я сделать не успела, ибо дверь банально отперли — толкнули с той стороны и сломали замок. Повернулась, удивленно глядя на разгневанных мужиков… ха, Стас и Серый, сладкая парочка «твикс». Блин, а я уже пьяная, что ли? Захихикала подленько, затем вообще заржала в полный голос, мужики насупились.

— Ну, блин, что? Сладкая парочка, мы с Таней ходим парочкой…

— Карина, ты что тут делаешь одна? — возмутился Стас и приклеился взглядом с пустому стакану в одной руке, затем посмотрел на начатую бутылку на столе. — Рина, ты решила напиться?!

— Вот это женщина?! — восхищенно протянул князь, сверкнув взглядом и белозубой улыбкой начальника охраны.

— А что? Я самостоятельная, ага, ик… имею право выпить.

— Но не днем же? — это Стас занудствует.

— А что, лучше на ночь? Что б не сопротивлялась? — а это уже я вредничаю.

— Рина?! — совсем уж строго прорычал Стас и прошел к столу, забрал бутылку и запер ее в шкафу.

— Эй, вообще-то это на мои деньги куплено! — я не пыталась встать, боже упаси, но стаканом по столику стукнула так, что тот задребезжал.

Сергей прошел в гостиную и с любопытством глядя на меня, уселся напротив в кресло.

Сдула челку, упавшую на глаза, и обиженно поджала губы.

— Знаете, если вам так завидно, что не наливают, можете тоже выпить… и кстати, Стас… а как тебя на самом деле зовут, а?

— Станиславом и зовут, в этом я тебе не врал, — буркнул тот расстроено в ответ, и подошел ко мне, присел возле на корточки, заглядывая в глаза. — Карина, что происходит, а?

Я подумала-подумала, и сложив пальцы в фигу, тыкнула ему в лицо.

— Вот что… не скажу. Это секрет.

Стас скрипнул зубами, а Серый рассмеялся, но заметив бешеный взгляд моего телохранителя, заткнулся и развел в примирительном жесте руками.

Тут Стас заметил, что ноут включен и прочел отправленное сообщение Ольшанскому.

— Карина! Это что за самодеятельность?!

Не успел он еще что-то сказать, как ожил сотовый телефон. Все уставились на него, как на змею.

— О, это мой котик звонит… ой, что это я говорю, — удивилась себе, — Гад Ольшанский… ик.

— Та-а-ак, — протянул сердито Стас и отобрал у меня телефон. — Ты сейчас не можешь с ним говорить… это знаешь ли чревато.

— Чем это… чрее… чрее… чрево какое-то… тьфу, — похоже, я и правда пьяна.

Совсем забыла, что со стакана виски выезжаю на шоссе капитально, а тут аж три выпила… мда.

— Отдай, я с ним жажду пообщаться, — из вредности выхватила телефон и ответила на звонок. — Алле… да?

Стас закатил глаза, а Серый явно подобрался весь. Хм, интересная реакция.

«Ты решила поиздеваться? Не боишься?» — прошипели мне в трубку злобно.

— Ну, что ты… я сочувствую. И, кстати, ты с женой снова сошелся, а как же твои чувства ко мне? — скосила глаза и заметила округлившиеся глаза Стаса. Что это он так испуган?

«Что? Кариночка, как тебя понимать?»

Пожала плечами, затем всхлипнула и с рыданием в голосе затянула:

— Милый, я тут совсем одна, мне так тоскливо и немного пьяна, что ты хочешь от бедной, несчастно, брошенной женщины… ы-ы-ы, — демонстративно зарыдала.

«А ты где?» — расслышала я вкрадчивое.

— Как где… дома… ик… и совсем-совсем одинешенька… тут в округе только березы и ели. Слушай, а ты сильно на меня злишься? — ну надо же выяснить степень его кипения.

Заметила, как Стас проводит ребром руки по своему горлу, явно адресуя этот жест мне.

«А что? Ты в гости приглашаешь?» — снова недоверчивое.

— Нет! — выкрикнула я испуганно. — Если злишься, то не приглашаю. Ты же меня затрахаешь со злости.

Князь свалился на пол, стараясь сдерживаться от смеха, а Стас вообще рукой лицо прикрыл.

«Ну, может и не без этого, кто ж от сладкого откажется», — было мне ответом, а затем молчание.

— Эй, алло… гадик, а гадик, ты хде? — завыла я в трубку и случайно включила громкую связь.

— Да здесь я… милая, а скажи мне, тебя уже вызывали на допрос?

— Какой допрос? — нервно взвизгнула и заметила, как от моей игры мужики сморщились, явно в нее не веря.

— Это я тебя спрашиваю… может свидетелем?

— Не-а… еще чего, я же сижу дома, ни с кем не общаюсь и пью в одиночку. Так оби-и-идно… Зачем ты так со мною, котик, а? — проныла и тяжко вздохнула, задумавшись, а ведь правда — зачем?

— Прости, — услышала я в ответ, и вскинула брови, уставившись на телефон. — Я правда виноват… давай к тебе приеду и заглажу свою вину.

— А давай… только без своей лахудры приезжай, а то я пьяная, не смогу ей космы повыдергать.

— Ну что ты… адресок дашь? — и такое ожидание в голосе, что прямо сердце разрывается.

Посмотрела на Стаса, который двоится в глазах, и обе его головы кивают так, что кажется их уже четыре.

— Ну, ладно… а ты правда не злишься?

— Нет. Давай адрес, — требовательно рявкнул мужик и опять извинился.

Должна отметить, что никогда он меня пьяной не видел и не слышал, может потому так легко поверил во всю ерунду, что я сейчас несла. Коверкая название поселка и адрес, поливая попутно его жену грязью и заверяя, что жду его с нетерпением, фыркнула, когда услышала интимный вопрос:

— Кариночка, а ты все так же побрита везде, да?

Стас подскочил, князь тоже и оба готовы были порвать трубку на мелкие кусочки. Я испуганно взвизгнула и отползла от них подальше по дивану.

— Милый… ты это… если что, сам все сделаешь, ладно? — ну все, меня сейчас будут убивать!

Телефон выхватили из рук, отключили и уставились на меня убийственными взглядами, затем, переглянувшись между собой и не сговариваясь, потянули ко мне свои ручища. Я завизжала так, что аж наверху что-то упало, затем раздался топот ног, а мужики испуганно замерли на месте. В гостиную одновременно вломились все охранники, рабочие, баба Настя и даже Мальчик, который начал на всех лаять, перекрывая гвалт, ворвавшийся вместе с толпой. Все кричали «что случилось», «кто визжал»… когда установилось некое подобие безмолвия, я закатила глаза и слабым, дрожащим голосом простонала: «Насилують… убивають… помо-о-о-огите…» И под занавес свалилась на диван, картинно приложив руку к голове.

Подглядывая из-под ресниц, заметила как окаменели лица моих мучителей, затем услышала фырканье за диваном, какой-то шорох и… тишина… Эй, я не поняла, меня спасать кто-нибудь будет?

Приподнялась на локте, и повернувшись, обозрела пустой дверной проем.

— Эй, куда вы все?! — заорала я возмущенно. — Что за люди?! Блин, надо еще выпить…

— Довольно, — рявкнули мне на ухо и я от испуга дернулась, заехала макушкой в нос Стасу.

Тот оказывается, наклонился надо мною, словно хотел поднять на руки, а я его звезданула.

— Отстань! — успела я отскочить, пока телохранитель растирал больное место на лице. Удивительным образом для своего пьяного состояния перескочила через диван и бросилась бежать из гостиной, потом из дома…

Погоня показалась через несколько секунд, как я выбежала во двор. Сунула руки в карман спортивок и радостно обнаружила связку ключей от машины. Ага! У меня была фора во времени, и поэтому успела добежать до машины, закрыться в ней и вставить ключи в замок зажигания, и даже ни разу не промахнулась. Стас и Серый стали дергать дверную ручку, требую не дурить и выйти из машины. А фигу вам, что и продемонстрировала с оскалом на лице.

На меня вдруг напала острая икота с приступом истеричного смеху, а когда я завела двигатель, мужики явно стали тоже истерить. А уж когда машина тронулась, князь отпрыгнул подальше, а Стас повис на капоте машины. Включила дворники, а чего он мешает? Мне ж дорогу не видно!

Машина двигалась вокруг дома рывками, и когда на повороте избавилась от огромной мухи под именем Стас, застрявшей на лобовом стекле, поехала быстрее. Не знаю, как долго мужики бегали за машиной, которая почему-то ну никак не хотела сворачивать к воротам (ибо в тот момент ворота у меня просто двоились в глазах, и в опьяневшем мозгу свербила мысль, что не впишусь), но каждый раз проезжая мимо окон дома, замечала, что на втором этаже трусливые работнички облепили собой все окна… странно, что рабочих явно больше чем окон? Затем мне на глаза попался Сергей, который князь Эдуард, и мстительная мысль пришла мне в голову, «щас я его придавлю, и все мои проблемы решаться!». Направила машину прямиком на мужчину, который бесстыжим образом сидел в беседке, развлекаясь за мой счет. Как-то не придала значения, куда подевался Стас, может его уже задавила?

Так, не отвлекаться… Ага, заметил мой маневр «прямой линии к цели», выбежал из беседки, а мы за ним… побежал в сторону сарая, и мы за ним понеслись… почти догнали, когда перед самым носом появилась стена, а князь испарился… начала экстренное торможение, но… увы… не успела спасти сарай. Последняя мысль которая посетила мою трезвеющую голову, что мне теперь точно крышка и сараю тоже капут.

* * *

Проснулась от дикой головной боли и странного звука совсем рядом. С трудом разлепила глаза, обрадовалась, что в помещении темно, и попыталась разглядеть хоть что-нибудь вокруг себя. Где я? И что за храп раздается рядом? На ощупь определила, что рядом кто-то лежит… это уже интересно. Потянулась рукой, как если бы точно знала, что рядом стоит тумбочка, а на ней светильник. Угадала. Зажегся свет, и я поняла, что лежу на кровати в своей спальни, это плюс, а вот то, что храпящее тело рядом это Стас, это минус. Попыталась сесть и едва не закричала, ибо молоточки в голове сразу забили набатом. Так, спокойно… отдышалась, открыла глаза и обнаружила себя одетой. Что ж, видимо, никто не соизволил покушаться на мое тело, вот счастье-то. Потихоньку выбралась из постели, а потом и комнаты, матерясь мысленно, что некоторые телохранители слишком близко воспринимают свои обязательства, в смысле близко к охраняемому телу.

А-а-а, беззвучно закричала, ибо в свете ламп в коридоре узрела, что пола нет.

— Кто украл мой дощатый пол? — зашипела вслух, и зажала рот рукой. Ох, не дай боже, кто-нибудь услышит…

Так, мне нужно срочно выпить… воды, можно рассольчик, а еще лучше таблетку. Кое-как доковыляла до лестницы, спустилась по ней и дошла до кухни. Так, только бы не слышали меня из библиотеки, ибо мне сейчас вообще не до разговоров, и к тому же странное чувство стыда стало тошнотворно подниматься волной от пяток до макушки. Ох, чую, что чего-то я начудила… головная боль — первый признак «перепела», второй — отсутствие воспоминаний, и третье — сушняк и тяга к рассолу.

Тихонько открывая двери в вотчину бабы Насти, бросила через плечо опасливый взгляд в сторону гостиной, где должен был спать князь. Вот уж с кем мне не хотелось бы сейчас встретиться. Удивительно, но дверь даже ни звука не издала, я вошла и плотно прикрыла ее. Включив свет, стала рыться в шкафчиках, ящичках… у-у-у… этак я до рассвета искать буду. Включила чайник, хоть чаю попью… зря что ли приперлась? Решив помыть руки, не расслышала из-за звука льющейся воды из крана, как двери открылись, и только когда чьи-то руки обхватили меня за талию и прижали спиной к чьей-то груди, вздрогнула и замерла от испуга.

— Милая, могу я чем-то помочь? — услышала за плечом рокочущий голос начальника охраны.

— Эдик, руки убери, — прошипела я, закрывая кран.

— Как скажешь, милая, — и руки убрались.

Я повернулась, заметила оценивающий взгляд на мою помятость, затем снова отвернулась.

— Нечего меня разглядывать, — прошипела, стоя к нему спиной, затем наклонилась и, включив кран, быстро сполоснула лицо.

Вытираясь полотенцем, подошла к полке с кружками. Взяв себе одну, бросила вопросительный взгляд на князя.

— Не откажусь… от чая, милая, — ответил он, расплывшись в счастливой улыбке идиота.

Фыркнула только в ответ, но чаю ему налила, все-таки князь… хотя и тот еще дурень. Подала ему чашку с приторной улыбкой, чем несказанно напугала. Эдуард-Серый замер, наблюдая за мною, затем вдруг спросил:

— Карина, неужели я так противен тебе?

Задумалась, сидя на стуле и отпивая чай. А правда, противен или нет? Помнится я даже была не против вступить в интим с князем во сне. Может, скорее всего дело не в притяжении и химии, сколько в благоразумии.

— Я вам… тебе не доверяю, так что не имеют никакого значения мои симпатии, — четко ответила и потянулась за шоколадкой.

Наши руки вдруг встретились, я первая отдернула, удивившись каким-то странным токам, промелькнувшим в кончиках пальцев от прикосновения. Хмуро посмотрела на князя, тот ну очень внимательно вглядывался в мое лицо.

— Тебе плохо… могу помочь, разрешишь? — спросил он странно напряженным голосом.

Гордость гордостью, но головная боль-то никуда не делась. Прошла к холодильнику, чувствуя спиной взгляд мужчины. В холодильнике обнаружилась банка соленых огурцов. Радостно крякнула, быстренько открутила крышку, и насладилась рассольчиком. Красота. Постояла какое-то время, блаженно щурясь, но вскоре опять скривилась… ой, голова моя! Еще хуже стало! Да что такое-то?!

— Позволь помочь, милая, — услышала чуть хриплый голос позади. — Я большего не прошу, не могу видеть, как ты страдаешь.

— Ха, конечно, чувствуешь себя виноватым? — слабо огрызнулась и махнула рукой «Валяй».

Очень осторожно и мягко «Серый князь», о, вот как его буду называть, а то уже блин голову сломала, как к нему обращаться, прикоснулся к моей голове обеими руками, и я поплыла. Очнулась, мдя, на диване в гостиной, под одеялом. В комнате присутствовало мягкое освещение от настенных бра, а рядом в кресле — задумчивый Серый князь, откинувшийся на спинку кресла, и подпиравший рукой подбородок.

— Как себя чувствуешь? — спросил он тихо.

— Хм, нормально. Голова не болит, — удивленно прислушалась к себе и поняла, что состояние «нормально» определено не верно, ибо ощущение было такое, словно я выспалась на несколько дней вперед. — А что ты сделал и почему я здесь… в гостиной?

Он улыбнулся несколько грустно и ответил, наклонившись вперед:

— Знаешь ли, в кухне нет лежачих мест, разве что стол. Но думаю, ты была бы несколько рассержена, если бы я оставил тебя лежать на столе, не так ли?

— Ладно, проехали… и это… спасибо что ли, — как-то неуверенно произнесла, пытаясь встать.

— Да ты лежи, не вставай, а то голова может закружиться, — всполошился князь, и уложил обратно. — Карина, мне нужно кое-что тебе сказать…

Не успел он договорить, как двери гостиной распахнулись и в комнату ввалились человек пять, в том числе и Стас. Он быстро окинул взглядом князя, затем меня, укутанную в одеяло, и с перекошенным от гнева лицом быстро подошел к Серому и навис над ним. Бросив в сторону князя взгляд, отметила, что тот снисходительно ухмыляется, глядя на пыхтения соперника.

— Какого черта здесь происходит?! — зарычал Стас, скрестив руки на груди.

Ну, слава Всевышнему, хоть в драку сообразил не лезть. Не уверена, что Стас оказался бы победителем.

— А что, по вашему, происходит? — ответил вопросом на вопрос Серый князь.

— Почему Карина находится здесь… в этой гостиной в вашем присутствии и еще под одеялом, — ух, сейчас Стас взорвется, я тихо хихикнула, ибо смотрелся мой телохранитель забавно с перекошенным от ревности лицом.

— Хм, а что вас смущает? По-моему, барышня является хозяйкой этого дома, в том числе и гостиной, не думаю, что я вправе ей диктовать — где находиться, а уж тем более одеяло… так оно тоже ее собственность.

— Что вы ерничаете, — зашипел Стас, сжимая кулаки, а я так вообще спряталась под одеялом, ибо не думаю, что моя ехидная улыбка могла бы успокоить разъяренного мужчину. — Я имел ввиду ваше присутствие рядом с нею в такой час и в одной комнате!

— А, ну так и спросите-с у барышни, — величественно кивнул в мою сторону головой князь.

Стас перевел сердитый взгляд на меня, затем движением руки отпустил охрану, и сел рядом на диван, чуть подвинув мои ноги в сторону.

— Ну, почему ты не спишь в своей комнате? — устало спросил Стас, потирая глаза.

— А там занято было… — пожала я плечами, не высовывая мордочку из-под одеяла. Честно, боялась выбесить еще больше Стаса своими улыбочками.

Князь с интересом воззрился на меня, затем бросил в Стаса холодный взгляд.

— Я вообще-то охранял тебя, — вдруг начал оправдываться последний.

— Да-а? — противно протянула, откидывая одеяло до пояса. А что, я же не была раздета, вот пусть и успокоится. — От кого ты меня охранял, развалившись на моей же кровати и нарушая мой покой громким храпом?

Ой, не знаю что со мною, но скандалить мне отчего-то хотелось именно со Стасом. Может искреннее сочувствие и желание помочь, которые проявил Серый князь, заставили несколько примириться с его обществом, а вот к Стасу у меня все еще не перегорели некоторые претензии и обиды.

Я решительно сбросила с себя одеяло и поднялась с дивана, Чуть пошатнулась, почувствовала чью-то твердую руку на локте, а, это князь меня поймал, заметила мысленно. Затем пошла в сторону выхода, повернулась к мужчинам и произнесла несколько надменно:

— Стас, не вздумай больше эксплуатировать мою собственную кровать, уж будь добр, ограничься той, которой я временно позволила тебе пользоваться, это надеюсь понятно?! И, князь, — обратилась я к задумчивому мужчине, — надеюсь вы не забудете то, что хотели мне сказать. Утром я готова буду вас выслушать. Спокойной ночи, м-мальчики.

Махнула им ручкой и чинным шагом удалилась в сторону лестницы. В спальне заперлась на ключ и рухнула на кровать без сил, спать хотелось просто дико. Проваливаясь в сон, последняя мысль была, что завтра заставлю Стаса подписать договор о найме его телохранителем, где четко пропишу все его права и обязанности, а то мало ли что…

Глава 11

Утро! Боже, как хорошо! Потянулась, зевая, потерла глаза, радуясь солнечным лучикам, играющим в складках тюли. Вставать не хотелось, видеть никого тоже. Но голод не тетка, надо и позавтракать. Переоделась в джинсовый сарафан до щиколоток, сходила в ванную, кое-как пробравшись через взломанный пол в коридоре, и посвежевшая, спустилась вниз. Блаженная тишина, никто не стучит, не сверлит, не гавкает… о, кстати, а где все? Прошла на кухню, где обнаружила под салфеткой стакан молока, булочку, яичницу и бекон. Не поняла, это баба Настя решила отгул взять или ей надоело вкусняшки готовить? Глянула на настенные часы… ух ты, полдвенадцатого уже! Вот это я поспать!

Р-р-р, я слишком голодна, чтобы думать сейчас о чем-то еще. Закинув в себя весь завтрак, решила все же проверить, куда все подевались. Ни в гостиной, ни в библиотеке, ни наверху никого не нашла. Странно. Вышла во двор, обошла дом — опять никого. Ну, и что я должна думать? Бросили меня на съедение волкам, а точнее Ольшанскому? Прошла к беседке, и там обнаружился князь.

— А-а-а, попался, — радостно вскрикнула, и была удивлена, когда тот приложил к губам палец, словно просил вести меня потише. — Что?

— Иди сюда. — Поманил к себе.

— А где все? И что происходит?

— Тихо… Карина. Стас сказал, что за домом ведется наружное наблюдение…

— Откуда ведется? Из-за кустиков или березок? И кто наблюдает?

— Ольшанский со своими людьми. И неважно, как он это делает… все спрятались, ожидают.

— А ты что здесь? — спросила, присаживаясь напротив.

— Ну, я же не могу в подвал спрятаться, а в доме и так все тайники заняты… вот я здесь и разместился. Как-то все же непривычно, что меня могут увидеть…

Он казался озадаченно смущенным, что вызвало легкую улыбку на моем лице.

— Понятно. А какой план действий, и почему Стас меня не предупредил?

— План действий я могу рассказать, а вот почему раньше не сказали… так ты спала, а Ольшанского ночью заметили. Шумные ребята с ним, вот и выдали себя. Итак, первое, ты должна быть в доме, поэтому, милая, сейчас пойдешь и запрешься в своей комнате.

— Почему это? Стас же собирался привлечь Гада моим телом… эээ… то есть мною.

— Должно быть передумал. Да и какой смысл рисковать твоим телом, — оное было осмотрено жадным взглядом, и что еще удивило, князь спрятал ручки за спину, — то есть тобой? Общая картина следующая, Ольшанского необходимо запереть в подвале, потом я спущусь к нему и все у него узнаю… вот такой, собственно, план действий.

Настроение начало падать, прямо противоположно поднимающейся панике.

— Блин, как мне все это не нравится, — прошипела, бросая нервный взгляд в сторону ворот. — Серый князь, а может не надо, а?

— Как ты меня назвала? — удивился он. — Меня только один человек так звал…

— Девушка, — предположила я из-за его сердитого взгляда.

— Да.

— Ну, тут вообще все просто, ты — это и Сергей, и Эдуард… вообще, между прочим, от всей этой мистики можно рехнуться, тебе не кажется?

— Нет.

— Хм, и кому я это говорю… так вот, Серый потому что Сережа, а князь… ну так ты же князь. Ну что я тебе объясняю такую ерунду. Теперь понятно?

— Да.

— Да что ты заладил: да, нет, — обратила внимание на его взгляд, устремленный поверх моей головы. — А на что ты там… ой.

Серый князь рванул меня на себя, затолкал в глубь беседки, накинул какой-то брезент, и сам расположился под ним, практически стиснув мое тело в своих ручищах.

— Что? Начали просачиваться партизаны? — шепотом спросила, завидуя, ибо Эдик наблюдал из небольшого отверстия в брезенте за тем, что происходило во дворе дома.

— Тихо… Карина, — он тоже говорил очень тихо, — нас могут не заметить, там человек пять рванули в сторону дома, как это они тебя не увидели, ты же не скрываясь шла к беседке. Хм. Милая, — вдруг его голос стал более напряженным, — посиди тут тихонько.

Князь оставил меня одну, внезапно вынырнув из-под брезента, дальше я расслышала какие-то звук, напоминающие возгласы боли, потом «шмяк», «бряк»… и снова тишина. Я выглянула из-под брезента, и чуть не заорала… ибо рядом со мною на лавочке сидело нечто, укутанное точно в такой же материал, под которым пряталась я.

Князь нарисовался прямо перед моим носом, и затолкал обратно.

— Сиди тихо… там уже охрана работает… Ольшанского надеюсь уже взяли. И, Карина, пока нас не отвлекли, хотел тебе сказать… да что же такое?! — зарычал этот чудо-призрак-терминатор. Выскочил, опять кому-то наподдавал, я успела заметить из своего укрытия, что куча под соседним брезентом увеличилась вдвое, как князь снова оказался рядом со мною, едва не дыша мне в шею. Мурашки тут же пронеслись галопом по мне, оттоптав пальцы ног… Шучу. Волнительно как-то для меня его присутствие проходит, может вытолкать его наружу, пусть еще парочку партизан прибьет?

— Карина, ты меня слышишь?

— Ага… ох, — зачем же так жарко шептать мне на ушко, блин, меня же ведет уже.

— Милая, я сказал, что ты беременна… ты это поняла, или нет?

— Что? Когда это ты сказал… что ты сказал?! — я почти закричала, но тут большая рука зажала мне рот.

— Убью-ю-ю… — промычала, свирепа рыча.

— Кариночка, милая, успокойся. Давай вместе, на счет три, я отпускаю руку, а ты делаешь глубокий вздох, и главное не кричи! Договорились?

Я напряженно кивнула, заставив мужчину схватиться за край сползающего брезента, затем рука оставила в покое мой рот.

— Убью-ю-ю, — прошипела я первое после глубоко вздоха.

— Кого?

— Тебя! Сволочь! Отпусти, чего вцепился клешнями?! Убери руки, отгрызу, р-р-р…

— Кариночка, ну что тут страшного. У меня давно не было детей, это же замечательно! Я теперь понял, что пошло не так, и почему я застрял в теле Стаса… из-за ребенка.

Сбросила брезент, ибо дышать стало нечем, и пока яростно приводила волосы в порядок, заметила, что в нашу сторону идет злой-презлой Стас. Мамочки!

— Эдик… будь человеком… э-э-э… ну постарайся хотя бы, — простонала я, — не говори Стасу… прошу.

Князь тоже заметил моего телохранителя, поджал губы, и процедил:

— Уж будь уверена, не скажу.

Стас остановился на входе в беседку, окинул взглядом гору под брезентом, метнул бешеный взгляд на меня, затем на князя, особенно на то, что я сижу у того на коленях, и рыкнул:

— Карина, какого черта лысого ты здесь делаешь?!

Меня и так всю трясло, что не мог ни ощущать князь, потому и держал крепко, так еще и бешенство взыграло от слов Стаса.

— А где я должна быть, по-твоему?

— В своей комнате, — прокричал мужчина, распаляясь. — Не обжиматься в беседке с этим… этим…

— Что? А кто мне соизволил рассказать о том, что на утро намечено взятие банды партизан, а?

— Я тебе записку под дверь просунул… ты же не открыла, когда я стучался утром, — обида проскользнула во взгляде. — Карина, да слезь ты уже с него!

И такая ревность полыхнула на его лице, что и обжечься можно. Я же мстительно сощурилась, обняла князя за шею, и прижалась посильнее.

— И не подумаю.

Эдуард молчал, пряча улыбку, как вдруг спросил:

— Всех взяли?

Стас свирепо посмотрел на него, и протяжно вздохнув, кивнул:

— Да… всех. А кто у вас под брезентом?

— Да так, пробегали мимо, — пожал плечами князь.

— Понятно.

Теперь уже бывший телохранитель снял с пояса рацию и вызвал двух человек, чтобы перенести в дом обезвреженных бандитов.

— Карина, пошли в дом, — хмуро протянул мне руку Стас. — Нам нужно обсудить дальнейшие действия. И вы, князь, тоже присоединяйтесь.

Пришлось выпинывать себя с твердых колен и двигать в указанном направлении. О беременности и о том, как князь мог об этом узнать вперед меня, решила сейчас не думать, ибо не знаю тогда, что сделаю с обоими папашами…

Правда идея, что у предполагаемого ребенка теперь фактически два отца, заставила меня мстительно захихикать, чем вызвала нервные переглядывания у мужиков. Те шли по обе стороны от меня, словно взяв под конвой. Ну-ну, будет вам веселуха-житуха, мысленно потерла ручки. Интересно, а алименты оба платить будут? Тьфу, и каким это образом князь-то будет платить, он же в теле Серого.

Тем временем наша живописная группа вошла в дом и меня усадили в гостиной на диван, рядом расположился Стас, а возле окна — Серый князь. Не успела я спросить, что дальше, как в комнату ввели с разбитым лицом в порванном костюме Ольшанского и в наручниках. Я вжалась в спинку дивана, бросив в Стаса сердитый взгляд.

— Ты не предупредил, что устроишь нам встречу! Это очная ставка, что ли? — прошипела я, заметив как Гад-Дмитрий смотрит в мою сторону диким зверем.

— Ты, стерва, обманула все-таки, — зарычал Ольшанский. — Что тебе это даст, а?!

«Сама задаю себе тот же вопрос», — простонала я мысленно.

Гада усадили в кресло, велев не дергаться, при этом от дивана он находился метрах в двух, не менее. Что ж, по крайней мере, не успеет добежать и придушить меня, ибо по бокам от него стояли ребята Стаса.

— Дмитрий Сергеевич, — вдруг заговорил Стас, сухо и прохладно, — с какой целью вы проникли на территорию частной собственности Карины Майер?

Вот сейчас я вдруг отчетливо поняла, что Стас знает обо мне даже больше, чем я ему говорила. Ведь фамилию-то я ни разу свою не называла. Прикусила губу, сложив руки на груди и уставилась в одну точку на полу.

— Она сама меня пригласила, не понимаю, что тут противозаконного? — возразил Гад, криво усмехнувшись. — А вы вот кто такие? И по какому праву применили физическую силу против меня и моих телохранителей? Я буду жаловаться!

— Ваше право. Если вы намерены довести дело до официального допроса, то и методы допроса будут иные, — с нажимом в голосе ответил Стас.

— Ой ли, — потер руками разбитую скулу Гад, с недоверием в голосе. — А по мне так те же методы.

— Еще раз повторяю вопрос и мой вам совет, не увиливайте: с какой целью вы проникли на территорию частной собственности Карины Майер?

Гад молча пожевал губы, затем бросил в мою сторону задумчивый взгляд, кивнул и все также не спуская с меня глаз, медленно ответил:

— Не думаю, что у вас есть что-то на меня больше того, что уже было предъявлено следователями, если только с моей помощью вы не хотите выудить какую-то новую информацию у Карины… впрочем, не стану скрывать, мне бы и самому было бы интересно кое-что узнать у нее.

Я вздрогнула, ибо блеск в его глазах был острее бритвы, и такой многообещающая улыбка промелькнула на лице моего бывшего любовника… все, чувствую они со Стасом спелись.

— Карина, — повернулся ко мне Стас, — ничего не хочешь нам сказать?

И так мне не понравилось это слово «нам», что холодный пот противной струйкой побежал между лопатками по спине, что я невольно посмотрела на князя, притихшего у окна. Лишь резкий отрицательный жест головой, настолько краткий, что вряд ли кто-то успел бы заметить, заставил меня успокоиться и довериться именно ему. Почему он дал мне понять, что бы я ответила:

— Нет… мне нечего сказать.

Замкнулась, боясь пошевелиться, а мозг лихорадочно пытался проанализировать всю ситуацию в целом. Стас не представился Гаду, в каком звании и из какой структуры, а последний не стал требовать данной информации, а быстренько перекинулись на меня… к чему бы это? И слова Эдуарда вспомнились, чтобы я не верила бывшему бомжу. Неужели весь этот спектакль разыгран как по нотам только для меня одной? И возможно ли, что бы Стас не был сотрудником правоохранительных органов, а был в одной связке с Гадом? Если отбросить все свои симпатии и эмоции, то ответ может быть вполне утвердительным.

— Уведите его, — холодно произнес Стас, и дождавшись, когда Ольшанский покинет гостиную, повернулся ко мне, прожигая во мне дыру. — Карина, почему ты так себя повела? Я ждал от тебя несколько иной реакции.

— И какой же? — усмехнулась с привкусом горечи.

— Неужели так трудно было подыграть мне? Начать как-то разговор. Может он раскололся бы о неучтенных миллионах… Что ты так на меня смотришь?

— А как я должна на тебя смотреть? Ты постоянно меня подставляешь и пытаешься выудить информацию. Да не знаю я ничего про эти ваши миллионы, все деньги, какие были в Фонде и на счету самой компании уже давно вами обнаружены и арестованы. Трясите Ольшанского, а не меня.

Мужчина резко поднялся и забегал по гостиной, едва не рыча.

— Так, князь, придется задействовать вас, от Карины нет никакого толка.

— Вот как ты запел?! — возмутилась я до глубины души.

Стас поджал губы и, отвернувшись от меня, уставился на мощную фигуру Серого князя.

— Какие гарантии можете мне дать, что я вернусь в подвал после моего участия?

— Могу даже расписку написать, — фыркнул Стас. — Мне нужен результат.

— О чем вы? — поднялась и я на ноги. Подошла к окну, что бы лучше видеть князя.

— Это уже тебя не касается… — отмахнулся Стас, вызвав очередную волну негодования.

— Я не тебя спрашиваю, — прошипела ему в ответ. — Эдуард, что им нужно от тебя?

— Ничего такого, что бы было мне не под силу, милая, — ответил князь, чуть грустно улыбнувшись. — Мне нужны гарантии… и еще одно условие: со мной пойдет Карина.

— Куда?!

— Нет.

— Да! — настаивал князь.

— А-а-а-а-а!!! — заорала я истошно. — Достали, блин!!! Немедленно все мне объясните, а не то я… я… сейчас в полицию позвоню!!

Стас замер на месте, затем через силу улыбнулся и ответил тоном, каким разговаривают с малым дитем:

— Рина, князь обещал вселиться в Ольшанского и вытащить из него всю правду, рассказать мне и всего-то.

— Что?! — выпучила я на них глаза от возмущения. — А обратно как? Он что же, теперь Ольшанским станет и как надолго?

Эдуард рассмеялся.

— Милая, тебе такая мысль претит, как я погляжу?

— Идиоты!!! — застонала я, прошла к дивану и рухнула на него. — Дебилы!!

— Карина, не расстраивайся, у меня будет возможность покинуть тело… Гада… хм, только бы в подвал вернуться.

— Князь, зачем вам нужна Карина? И в какой момент? — услышала я совершенно спокойное, даже несколько заинтересованное от Стаса.

Что? Он уже заранее согласился? Сволочь… а еще влюбленным притворялся, лицедей! Надо же, как Стас ловко меня за нос водил, даже секс получил, спасибо, что не запомнил. Нет, определенно, нафиг он мне сдался. И алименты даже взыскивать не стану, мне и моих миллионов евро хватит. Свирепо глядя на него, размышляла о мести, как вдруг услышала слова князя:

— Одновременно с Ольшанским. Тогда я смогу и Карину прочесть, зачем еще? — усмехнулся Серый, даже не соизволив немного приукрасить свои намерения.

— Это уже интересно, — добил меня Стас.

Закрыла глаза, чувствуя, что волной стала накатывать истерика со слезами, сжалась в комочек, обняв колени руками и ни на кого не глядя, деревянным голосом произнесла:

— Все мужики сво… права была моя мама. Это факт.

— Хорошо. Карина, если тебе есть, что сказать, говори сейчас.

Надо мною наклонился Стас, выражая внимание и участие, только я ему уже больше не верила, ни капли. Кем бы он ни был, но он точно не работник Интерпола или еще каких-то ведомственных структур, и денег ему хочется явно больше, чем моей любви. Ну, так и не получит он ни того, ни другого. Посмотрела обиженно через его плечо на князя, и снова почти удивилась, как напряженно то смотрит на меня глазами Сергея и мотать отрицательно головой.

Сглотнула, стараясь довериться хотя бы князю, а что мне еще остается, я одна в доме беззащитная, а их, мужиков, вон сколько, захотят и пытать станут, чтобы узнать тайну миллионов, а мне еще ребенка надо выносить и родить.

— Мне нечего тебе сказать, — выдохнула я, и заметила, как сузились глаза, поджались губы и помрачнел взгляд Стаса.

— Что ж…

Взял рацию и вызвал людей. Когда появились конвоиры, велел им отвести меня и князя в подвал.

— Карина, видит Бог, я не хотел этого, — вдруг остановил меня Стас на выходе из гостиной, потом развернул к себе лицом, и обхватив за талию, притянул со словами: — Ты мне настолько нравишься, как женщина, что я готов был бы закрыть на многое глаза, если бы ты сама все мне рассказала, не вынуждай меня делать то, что я потом не смогу себе просить. Ты знаешь, что я хочу тебя…

Я молчала, ибо уже все решила для себя. Он прижался своими губами к моим, глядя прямо в мои распахнутые глаза:

— Обещаю, ты еще будешь моей, и на этот раз я буду самим собой. После общения с князем ты сама согласишься на все… ибо я знаю, ты что-то скрываешь от меня.

— Знаешь, — отодвинулась от него на расстоянии вытянутой руки, — после общения с князем, ты для меня станешь окончательно «никем». Не получилось у тебя влюбить меня в себя, ты не справился с заданием… Увы, ты провалил его, в чем бы оно не заключалось.

— Посмотрим, — бросил он в ответ, и ухватив за руку, потащил следом за князем, который уже начал спускаться в подвал. — Кстати, в моем задании не было охмурить тебя, это была моя собственная инициатива. Ты была такая непосредственная и милая, что о постели в твоем присутствии как-то само собой получилась думать. Да ты еще и сама все время давала понять, что не против. Но вот девственностью сразила наповал, честно. Жаль, я ничего не помню… очень жаль.

Гадина! Так хотелось врезать ему по его самодовольной роже. Еле сдержалась. А когда спустилась в подвал, что поняла, что нас оставили втроем: я, Серый князь, и связанный Ольшанский на стуле.

— Не бойся, — шепнул мне на ухо Эдуард, — я спасу нас.

Посмотрела на Ольшанского, тот вроде бы был без сознания. Серый приложил пальцы ко лбу Гада, задумчиво глядя на меня, затем ободряюще улыбнулся и тихо произнес:

— Они нас не услышат сейчас… пройди к сундуку, открой его… только встань спиной к той штуке, которая называется видеокамерой.

Сундук нарисовался передо мною словно из воздуха. Меж тем князь продолжал бубнить:

— Открой его, найди кольцо с огромным фианитом… только не кричи!

Вовремя же он меня предупредил. Мама! Там внутри находились человеческие кости.

— Это твое добро? — дрожащим голосом еле выговорила.

— Какая разница. Ищи кольцо.

Я отрицательно мотнула головой. Нет, ни за что не засуну руку в этот гроб.

— Рина, я сам не смогу к нему прикоснуться, только ты его видишь и сможешь достать кольцо. Без него и тебе, и мне, и даже Ольшанскому ничего хорошего не светит в ближайшем будущем… поэтому успокойся и возьми это чертово кольцо, — в конце он уже почти шипел на меня, все так же не отпуская руку ото лба Дмитрия.

Судорожно вздохнув, сцепила зубы и скрипя ими, засунула руку под кости, стала шарить по дну и когда наткнулась кончиками пальцев на кольцо, резко схватила его, а сундук тут же захлопнула.

— Нашла?! Молодец, быстро дай его мне, — поторопил князь, сверкая глазами, не сводя их с кольца в моих руках.

Я нерешительно подошла к нему, боясь, что обманет.

— Карина, они уже идут… дай его мне. А не то будет поздно! Ну же!

Мои мысли стали метаться, как взбесившиеся кони. Что делать?

— Эдуард, что ты собираешься делать с кольцом? — спрятала руку за спину, упрямо вздернув подбородок. — Чего мне ждать? Я боюсь и не верю тебе!

— Риночка, девочка, послушай… нет времени спорить, ты либо мне веришь, либо нет. Но в последнем случае я тебе скажу, что тебя ждет. Я знаю все мысли Стаса, в нем нет места теплу и любви. Только расчет и может желание к тебе. Но он сможет преодолеть его, как только получит от тебя то, чего хочет. А самое страшное, это то, что он солгал. Он не сотрудник какой-то там организации… Интерполом называл, вроде. Он от хозяина твоего Ольшанского прибыл. Этот, — качнул князь головой в сторону Гада, — всего лишь пешка в их игре. А Стас ставленник, наследник можно сказать. Так что сама понимаешь, они не станут с тобой церемонии чайные разводить. И Ольшанского уберут, и тебя убьют, но прежде пытать станут, чтобы ты тайну денег открыла. Карина! Быстрее решай, двери…

Я услышала, как заскрипели засовы открываемой двери, и громкий мат из уст Стаса достиг моих ушей. Более не думая ни о чем, понимая, что никакой ребенок не остановит ни Стаса, ни его прихвостней, сунула князю в руку кольцо. Тот мигом надел золотой ободок с фианитом на палец, схватил меня в охапку и впился поцелуем в губы, успев прошептать: «Дай мне силы, девочка моя». И я открылась ему навстречу, отдавая свою энергию, и не видела уже, как осветился подвал ярким метеоритным светом, как отбросило ударной волной сбегающих по лестнице с перекошенными лицами Стаса и его людей, как от вспышки полыхнул огонь и вмиг разнесся по всему дому, выжигая пламенем огня мой подарочек… но сожаление нахлынет на меня уже позже, когда я пойму, что потеряла и свой дом, и надежду на возвращение. Одного не было жалко: Стас с его прихвостнями сгорел в том самом огне, вместе с остатками каких-либо доказательств моей причастности к его гибели.

Часть 2 История вторая: Не чаяла, не гадала, попаданкой стала

Глава 12

Скажите, разве не наглость, когда в твою жизнь вторгается бесстыжий, вредный, хитрый, но такой обаятельный князь и ломает ее, твою жизнь, как игрушку, перестраивая, перекраивая ее под свои стандарты и правила. Вот и я тоже так решила, когда поняла, что оказалась черт знает где, с этим самым наглецом, намертво вцепившимся в мою руку и не выпускающим ее ни за какие коврижки до самого дворца, в коем тот собственно и обретал.

Но это я забегаю вперед. А было после взрыва следующее…

— А-а-а, — истошно орала я, закрыв глаза и обретя свободу слову, то есть от моего рта наконец отстали некоторые присосавшиеся, а когда решилась таки открыть зенки, то заорала еще и матом, от которого князь чуть покачнулся и поморщился.

Чихвостя его до седьмого поколения, дико озиралась, дрожа всем телом. Ибо было холодно, просто жутко холодно. Мы находились на отвесной скале, обледеневшей между прочим, в нас швыряло огромные хлопья снега с ветром, которые и заставили меня закрыть мой замерзший рот и закашлять. Эдик покачала головой, щелкнул пальцами и нас накрыл воздушный отгораживающий полог, больше я не знала как можно назвать невидимый пузырь теплого воздуха, от которого прогрелась земля, растаял снег и на тепло повылазили редкие цветочки, травинки и жуки.

— Так лучше? — решил уточнить этот… в общем, возмездие моей доверчивости.

— Д-д-да… ты к-куда меня затащил? — не решаясь двигаться, ибо стояли практически на краю обрыва, все-таки вцепилась руками в князя, чем тот радостно и воспользовался.

Мою талию вдруг обвили сильные руки и притянули к мужскому торсу. Я подняла глаза, и еще раз открыла рот, теперь уже от удивления. Передо мною стоял князь в собственном теле, которые виделось мне во снах в другой жизни. Обидно, скажу вам, стало… аж слезы из глаз брызнули. Привет нервный срыв и истерика, прощай былые проблемы.

— Ты успокоишься сейчас, и я смогу перенести нас в мой дворец.

— А п-почему не сразу?

— Настройка сбилась… промахнулся, — пожал плечами.

— Почему? — удивилась, лишь бы не думать об истерике.

— Лишний вес. Не рассчитал.

— Что? Ты хочешь сказать, что я толстая?! — скрипнула зубами от злости.

— Э-э-э… я не о тебе сейчас говорил.

Хотела было уточнить, а о ком же, как позади услышала стон и нервный крик:

— Какого черта происходит? Где я?!

Медленно так повернулась, не веря собственным ушам и глазам.

— А этот что тут забыл? — зашипела с ненавистью в глазах, обращенных на Гада Ольшанского.

— Попал в радиус действия кольца, увы… что с ним делать? Сбросить со скалы? — заинтересованно спросил князь.

Я вздрогнула, ибо было не до шуток, и даже немного страшно стало, а вдруг сбросит? Дмитрий поднялся кое-как на ноги, осмотрелся, все еще дико вытаращив глаза, затем повернулся к нам. Побледнел, потом покраснел, и понесло его:

— Ах, ты сука, заманила, мля… в ж…у вонючего тролля… я тебе такой звиздец устрою… ты… пи-пи-пи… — уши заложило, а потом у него пропал голос, так что Гад только открывал рот, не произнося ни звука.

— Ну что, может пусть полетает, а? — услышала я жаркий шепот у ушка. Затем поцелуй согрел мою шею. А Ольшанский даже позеленел от злости, опять что-то пытаясь кричать, потрясая кулаками в нашу сторону.

Устал, замолчал и загрустил. Поднял на нас глаза побитой собаки, тяжко вздохнул.

— Все. Выговорился? — хмыкнул князь. — Что с ним делать, ума не приложу? Может на скотный двор отправить, коров пасти… у него и слэнг подходящий, как думаешь, свет моих очей?

А у меня в голове только желание пеплом свою макушку посыпать и спросить «Как я могла позариться на такое чудо в перьях?».

— Нет, не надо… коровы доиться перестанут. Пусть с нами, а там посмотрим, — ответила я, и вздрогнула, ибо черная злоба поселилась в глазах Гада. — А, кстати, когда я смогу обратно попасть?

— Куда? — тихо спросил Эдуард, крепче прижимая к себе.

— Как куда? Откуда взял…

— Позже обсудим. Не думаю, что сейчас место и время говорить о таких серьезных делах. Ты к тому же уже есть хочешь. Да и малыш тоже, — его руки сдвинулись на живот, даря странное тепло.

— Эй, — отодвинула его руки от себя. — Не твое, не тронь!

Князь прищурился и подарил мне многообещающую улыбку, от которой волосы встали дыбом. Затем снова поцелуй, затяжной… и перенос. А, теперь я поняла, что перемещение видимо только через поцелуи у него выходят. Печально сие для меня, ибо опасно. Пока я тут размышляла, наша троица оказалась в просторном холле белокаменного дворца… именно дворца с большой буквы. Слуги, что бегали каждый в своем направлении вдруг попадали на колени, башкой к полу, князь же окинул всех мрачным взглядом и крикнул:

— Жануарию ко мне!

— Кого? — не удержалась. Мысленно представила полную негритянку из сериала «Изаура» и ахнула, когда в дверях показалась сухонькая, но шустрая старушка в кокошнике и сарафане. Мама дорогая, осененная внезапной догадкой, присмотрелась — вылитая баба Яга. Нос крючком, руки крюки и сама как карга скрюченная. Бросила косой взгляд на валяющихся слуг, так девицы одеты в такие же сарафаны с платками, а мужики — в лаптях, широких штанах, рубахах с вышивкой… куда ж я попала, на три века назад?

— Ах, батюшка, свет наш ясный, сокол наш крылатый вернулся, счастье-то, — запричитала бабуля, подскоками нарезая круги вокруг. — И девицу красную приволок, ах, проказник, затейник… постелька-то застлана, покрывальце шелковое, чан-то с водицей готов, все время подогревала, абы не остыло… а еще и хлопца… молодца… прихватил… э-э-э… зачем-тось… а у нас девки-то все пригожие, на выданье давно. Пригодится в хозяйстве, — радостно подхихикивала старушенция, потирая ручки и жеманно подмигивая Гаду.

Тот еще больше побледнел, испуганно подобрался и подтянулся в нашу сторону.

— Чур меня, — проблеял мой бывший, и жалобно так в мою сторону, — Кариночка, солнышко, я же тебя только люблю… возьми меня обратно, а?

Князь рыкнул и велел мужикам оттащить Ольшанского в людскую, переодеть, накормить и пристроить к работе… тяжелой. Суров князь, но справедлив, — читалось на лицах слуг.

— Ох, князюшко, — встрепенулась карга Жанна, так ее звать буду, — обед-то стынет, все ждали с минуты на минуту… Пора трапезничать и спатьки, ах, девица, красотища писанная… А все ли сделано тобою, князюшко, как учено?

Князь потащил меня по дворцу, не выпуская из руки тонкое запястье, я же почти не вслушивалась, оглушенная и заторможенная великолепием дворца. И такая обида стала таиться на князя, что он живя в этих хоромах, разнес в щепки мой маленький домик, который я так с любовью взялась обставлять и ремонтировать. Блин, обидно же, что все труды зазря!

— Умолкни, старая, — шикнул князь, косясь в мою сторону, то есть себе за спину, где волоком меня почти тащили. Затем, видимо, мужику надоело плечевой сустав выкручивать, повернулся ко мне, подхватил на руки и широкими шагами пронесся в сторону покоев. Захлопнул перед носом карги дверь, а та все кричала ему через оную:

— Ты уж постарайся, свет мой ясный, поднатужься, девицу то не разочаруй, всю молодецкую силушку покажи, кровать дубовая, выдержит, нам же княжечка, ух как нужна. Слышь, князь, а может помочь, подержать там или подсобить чем?

Посмотрела на лицо Эдика, красное как свекла, гневливое… и расхохоталась. За что и поплатилась, ибо бросил он меня в чем была прямо в широкую ванну с теплой водой. Вынырнула, отлепляя мокрые волосы от лица, и снова стала хохотать.

— А что там она предлагала подержать? Не встает само, что ли? Ха-ха-ха…

До того насмеялась, что обессилила, стекла по краям ванны ниже, и издавая то ли всхлипы, то ли отголоски смеха, начала мылиться прямо по одежде. А что, за одно и постираю. Нет желания перед этим нахалом раздеваться. И как-то за этим занятием не заметила, когда князь переоделся, где-то тоже помылся. Подняла устало глаза, и наткнулась на иронично-заинтересованный взор моего ночного кошмара.

— Что? — фыркнула, смывая пену с волос. — Не насмотрелся еще?

— Ты долго там постирушку устраивать будешь?

— Отвернись. Я вылезу.

— В одежде? — и брови взмывают вверх от удивления.

— Нет, без одежды, — огрызнулась и зарычала от счастливой улыбки на лице этого красавчика.

— Кстати, ты не забыл свои обещания и клятвы?

— Какие же? — все-таки отвернулся и даже отошел вглубь спальни.

Должна отметить, что убранство спальни было великолепным. Лепной потолок, высокие задрапированные в дорогой жаккард стены, широкая кровать с балдахином на подиуме, множество подушек на полу по периметру широкого ковра, диванчик с изогнутыми ножками, столик, сервированный изысканными деликатесами, и камин ростом с человека, в котором полыхал кострище. Все это я разглядела, пока раздевалась, куталась в махровый халат, обувала тапки, и не обратила внимание, что князь стоит совсем рядом, неровно дышит, почти задыхается, и сверлит меня демоническим взглядом.

— Что? — очнулась я, и вздрогнула. Это я сейчас переодевалась у него на глазах? Как я не заметила его?

— Еда… стынет… — с трудом произнес мужик и на деревянных ногах двинулся к столику у камина.

Нервным жестом скомкала халат на груди и прошла в указанном направлении. Села на краешек, и тут же ощутила голод. Ох, сколько же тут вкусностей-то было: жаренный осетр, икра черная, красная, баклажанная, странно, первой и второй целая бадейка, а последняя в маленькой такой чашечке… где-то я уже это видела. Далее: рис с креветками, оладьи со сметаной, жареная птица какая-то, очень ароматная, м-м-м…

Так, потерла ладошки, и как героиня в «Кавказкой пленнице» стала накладывать на свою огромную тарелку всего и помногу, сверкая глазами и дико лыбясь в предвкушении. И только когда поняла, что все не лезет, больше откинулась на спинку дивана, блаженно щурясь.

Полежала так некоторое время, повздыхала, что объелась и обратила внимание наконец на притихшего князя. Тот сидел совсем рядом, полностью развернувшись ко мне корпусом и смотрел на меня взглядом голодного волка. Махнула рукой, словно муху отгоняя, и вяло произнесла:

— Слушай, да поешь уже, а, а то вон слюни аж до полу вытекли… Я не съедобна. И вообще, спать хоцца… поговорим утром, когда обратно возвращать будешь… и о другом тоже поговорим.

И правда, так в сон стало клонить, что я свернулась тут же на диване калачиком, запахнула голые ноги халатом и засопела, смутно расслышав, но не приняв на веру: «Ты моя. Не верну и никому не отдам».

* * *

Потянулась, щурясь от яркого солнца, зевнула и села. Глаза не открывала, покачалась немного из стороны в сторону, прислушиваясь к странной тишине. Не стучат, не бренчат, даже Мальчик не скулит под дверью. Принюхалась. Ага, пирогами пахнет, значит баба Настя испекла с утра. Вытянула руки вверх, потянулась, ощущая, как мурашки побежали по обнаженной груди, и стала тереть глаза кулачками. Глубокий выдох со свистом совсем рядом напугал до икоты. Резко повернулась и уставилась в глаза Эдуарда, которые были почти черными, без белков и та-а-акими… мама!

Взвизгнув, натянула на себя одеяло, пряча свое тело, и зашипела:

— Ты что делаешь в моей кровати?

— Вообще-то ты в моей сейчас находишься, — медленно и с расстановкой возразил Эдуард, и тоже приподнялся. Ой, и он тоже обнажен. Приподняла край одеяла, глянула под него, и там тоже голый!

Лихорадочно стала вспоминать события минувшего дня, вспомнила и застонала.

— Я думала мне все приснилось, ы-ы-ы-ы… Зараза! — стукнула кулаком по одеялу и отползла от мужчины подальше. — Не вздумай прикасаться ко мне.

Сердито бросила в сторону князя и снова взвизгнула, ибо огромная ручища схватила меня за запястье и дернула на железный мужской торс.

— Ой, — пискнула, почувствовав, как обнаженной грудью впечаталась в его грудные мышцы. — Ай, — еще тоньше от того, как запыхтел князь в мою шейку, и снова «Ой» с широко распахнутыми глазами в сторону вздымающегося нечто там, где под одеялом должны находиться его живот и… его отличие от женщины.

— Моя, — зарычало у меня над ухом, — наше, — зашуршали по мне руки, — хочу, — тыкнулось в меня это самое, что хочет.

— У тебя с утра гормоны шалят, — зашипела снова и стала отпихиваться, как вдруг оказалась под его телом, ноги раздвинуты, а сам князь блаженно щурясь, стал наклоняться, явно намереваясь выполнить свой княжий долг, о котором карга вечером говорила.

— И вам доброго утра, Жануария, пришли подержать? — ехидно-ласково спросила я, глядя в сторону.

Князь дернулся, скатился, шумно дыша, как паровоз, схватил с пола сапог и запустил в сторону пустого места. Затем замер с недоверием во взгляде:

— А где эта старуха взбесившаяся?! — зарычал.

Я вскочила с кровати, схватила валяющийся халат на полу, быстро одела и завязала сложный узел на талии. Можно подумать, меня и в халате не залюбят до смерти.

— Обманула, — зарычал князь и поднялся во весь рост.

Блин, нельзя так женщин шокировать. Комнату сотряс мой хохот.

— Бабулю позвать, али как? — спряталась за кровать, та стояла посередине комнаты, так что обежать я бы успела.

Эдик глянул вниз, скривился, опал с лица, так же как и его гордость, и злобно выдал:

— Издеваешься?!

— А что, так заметно? — хихикнула, и снова оббежала кровать, ибо меня очень хотели… поймать.

— Так, — выдохнул князь, щелчок пальцами и он одет с иголочки: серебристые брюки со стрелочкой, белая рубашка с воротником-стойкой и жилет, расшитый серебром. — Скоро вернусь. Одевайся.

Сердито бросил он мне, и скрылся за дверями, так ими хлопнув, что испугалась, как бы эта махина с петель не слетела и меня не накрыло. Высота дверей-то метра два будет.

Так, и во что мне одеться? Одежда обнаружилась на диване, этакое декольтированное платье с широкой юбкой и рукавами-буфами, с серебристой вышивкой. Хм, это чьи-то обноски? Его прежних пассий? Ну уж нет, не стану я одевать то, что носили его прежние любовницы. Топнула ногой и сердито схватила платье, что бы кинуть его к камин. Как-то даже в голове не задержалась мысль, что оно дорогое и что мне за сие будет.

Нашла свое длиннополое платье из джинсы, сухое и полинявшее. Блин, и это стопроцентная джинса? Надела, поморщилась, разглаживая руками. Стук в двери отвлек внимание от размышлений, а что на ноги надеть. Моих босоножек не оказалось в комнате, как и другой обуви. Двери открылись и в спальню так же стремительно, как и покинул ее давеча, вошел князь, резко затормозил, узрев меня. Следом появилась карга и две служанки с какими-то коробками в руках.

— Это еще что за вид? — рыкнул князь, быстро прошел ко мне и уставился на меня, как на врага народа.

— Нормальный вид, чем тебе не нравится? — вздернула свой носик и упрямо поджала губы.

Его глаза отыскали догорающее платье в камине, полыхнули таким же огнем, затем тихо, с зарождающимися нотками свирепого рыка произнес:

— Чем тебе… не угодило… то платье!!!

— Я не стану носить чужие обноски.

Он молчал, удивленно глядя на меня, затем дернул головой, и не меняя тональность выдал:

— Это платье новое, специально для тебя сшитое.

Карга заквохтала, как наседка, вскидывая ручонки:

— Ах ты ж, девонька-то с характером, вона как. Горячая кровь, самое то, а то уже застой у князюшки. Значит горячая девочка, а, сокол мой ясный? Анька, неси другое, — быстро крикнула, едва узрела полыхающий костер во взгляде князя.

— Сколько раз я тебе говорил, старая, держи свой язык за зубами, — сердито бросил Эдуард, и подозвал другую служанку с коробками. — Карина, выбирай обувь. Она но-ва-я, — по слогам произнес, строго глядя на меня.

— Ну, если и правда новая, то ладно.

Кивнула, и махнула рукой, мол, показывай. Девушка в платочке быстро сгрузила свою ношу на диванчик и испарилась под руководством бабуля. Жануария поджала губы, недовольно глядя на мои ноги.

— Ая-я-яй. Девонька, чего ж ты ножки-то не бережешь. Босая ходишь, давай мы тебе обувочку-то подберем. Князюшко, — обратилась она к сердитому мужчине, который нервно ходил из стороны в сторону, — ты бы шел ужо… там тебя Совет дожидается.

— Отстань… Карина, нам нужно поговорить, — запнулся под заинтересованным моим взглядом, — о том, что произошло и что тебя ждет… то есть чего тебе ждать.

— А я уж думала, что клещами придется вытаскивать. — Вздохнула и забраковала мягкие туфли с закрытыми мысками на маленьком каблучке, но с длиннющим носком. — Я же запинаться об них буду… нет, эти мне тоже не нравятся, а у вас кроссовок нет?

Эдуард дернул головой.

— Ну, какие кроссовки?! — фыркнул и махнул рукой карге. — Иди уже. Скажи Совету, что буду позже.

— Но как же наставления? — возмутилась карга Жанна. — Девонька, — повернулась ко мне.

— Карина, меня зовут Карина, не девонька, не рыбка, ни как иначе. Понятно?! — сердито посмотрела на старушку.

— Нет, не Карина. Дадим новое имя. Забудь все старое.

— Что?! — я медленно поднялась, уперев руки в боки.

— Я же сказал уйди, — прорычал князь. — Жануария, ты слишком много на себя берешь!

Старушенция поджала губы, поднялась и направилась к двери со словами:

— Нервы-нервы, совсем касатика довела, девонька. А, — вдруг ее осенило, — неужели не получилось… охонюшки, предлагала же подсобить. Князюшко, а может сейчас, а? А то уж больно ты нервный, с другими-то сразу получалось.

— Вон!!! — допекла она Эдика, который уже стоял весь красный и злой, как тысяча чертей. За Жанной дверь хлопнула так, что удивилась, откуда же столько силушки в бабульке.

Я села, отвернувшись от него, посмеиваясь. Ну, бабуля, ну, зараза…

Князь прошел и сел рядом. Помолчал какое-то время, потом вздохнул и выдал:

— Милая, только не кричи и не злись. Но ты должна знать, что в свой мир ты не вернешься. Никогда.

Я медленно развернулась к нему всем корпусом, хмуря брови.

— В смысле — никогда?

Пристально посмотрел на меня и ответил:

— Во-первых, у меня теперь кольцо, дом-привязка уничтожен вместе с сундуком, в котором оставались мои бренные останки того мира. Мне нет необходимости возвращаться. Я не собираюсь возвращать тебя, милая моя, в тот мир, ибо ты мне самому нужна, это первое, и тебя там ничего хорошего не ждет, это второе.

— Эй, — воскликнула я, заметив, что он потянул руку по спинке дивана к моим плечам, намереваясь обнять, — что значит — самому нужна, и никто не ждет? Я не твоя собственность! И меня там ждут — мама и Мальчик и… и… три миллиона евро. Как это никто?!

Князь фыркнул.

— Мальчика себе забрала баба Настя.

— Она животных не любит.

— Полюбила. После небольшого внушения.

— А?

— Бэ… Мама твоя замуж вышла и уехала за границу.

— Что?

— А то.

— Опять внушение? — вот почему ее номер был заблокирован.

— Нет. Любофф… А евро… ну, так полежат-полежат да и вернутся государству за отсутствием вкладчика. Ты же вернуть их все равно собиралась, или нет?

— Д-да. Блин, это что же выходит. Мне и возвращаться не к кому?

— Верно. Стас твой почил безвременно, так сказать надорвал живот свой в своем рвении заполучить богатство. Да и Гада мы с собой приволокли, что б его…

— Погоди-ка, а если даже он попал в радиус действия кольца, хотя вообще не понимаю, что это за кольцо такое, — сбилась я с мысли, — тьфу… что же я хотела сказать? Ах, да! Где тело Сергея?

Прислушалась к себе, дрогнет что-нибудь от мысли, что Стаса нет и удивилась, что сердце молчит. Значит, не любила, правильно тогда ему сказала. А вот насчет мамы не поверила, ибо тот кто знает мою родительницу, никогда не поверит, что она просто расписалась и не устроила грандиозное свадебное шоу, где мне была бы отведена главной роль подружки невесты.

Меж тем князь отдернул руку от меня и вскочил.

— А нет его больше. Наверное. Я не собирался оставлять его.

— А как же Ольшанский? Он тебе зачем-то все же нужен? Зачем? — обвиняющим тоном спросила и тоже поднялась. — И что с моей мамой?

— Ты не веришь, — вздохнул он. — А зря. Помнишь, Стас отсутствовал весь день?

Кивнула, размышляя — какую бы пакость учинить этому интригану? Так, в первую очередь надо определиться, что это за мир, в который меня по его капризу занесло. Второе: какого место отведено мне, и что мне с этим местом делать? В третьих… так, мне нужно побыть одной и подумать.

— Дело в том, что он посетил твою маму.

— Что? Зачем ему это нужно было?

— Ну, не совсем ему, а скажем, мне. Так вот, сосед твоей мамы был, оказывается, увлечен ею и все звал на курорт, пришлось посодействовать.

— Ты… ты… нет, я даже слов найти пока не могу, чтобы сказать кто ты после этого!!!

— Карина, ну что ты возмущаешься, она же теперь счастлива. Успокойся. И тебя опять же не будет беспокоиться своими требованиями, я еще помню, как ты отреагировала на ее звонок.

У-у-у, чувствую, что сейчас взорвусь.

— Гибискус ты вонючий. Нет, ты даже хуже!!! — сжала кулаки, свирепея от его ласковой улыбки. — Ну, я тебе покажу как вмешиваться в мою жизнь! Ты думаешь, что все можешь и имеешь на все право? Ошибаешься!!

Князь вдруг рассмеялся, и сквозь смех выпалил:

— Милая, ты такая… необычная. Ни одна женщина не заставляла меня испытывать такую гамму чувств. И еще спрашиваешь, какого я так поступил. Все же из-за тебя. Ты мне нужна…

— А о моих чувствах ты не думаешь?! Ты мне на фиг не нужен!

— Нужен-нужен, Риночка, потому что это МОЙ МИР… Я его создал и всё в нем крутиться по моему желанию. А теперь, когда кольцо у меня, а мои бренные останки в твоем мире уничтожены, то и привязки тоже нет, я стал всесильным в моем мире, здесь я все равно, что Бог.

Зарычала, схватила подушки и стала кидаться в него. Только подушки не долетали, испаряясь в воздухе со звуком «пшик».

— Ты не Бог, ты Гад первостепенный! Я не стану плясать под твою дудку! — заорала на него. — И спать с тобой тоже не стану. Ты мне отвратителен, противен, омерзителен…

Не успела я придумать новый эпитет, как внезапно князь переместил в мою сторону с почерневшим лицом, схватил меня за горло и мы оказались у стены, я прижата спиной к той самой стене с болтающимися ногами над полом, а Эдуард с сумрачным пятном вместо лица напротив.

— Никогда не смей говорить со мною в такой тоне. И запомни, ты Моя, и твое место рядом со мною. Ребенок, которого ты носишь под сердцем, станет моим наследником. Ты ничего уже не сможешь изменить. Только принять и смириться. Надеюсь, это понятно.

Глядя на эту странную и страшную маску широко открытыми от страха глазами, кивнула, чувствуя, что начинаю задыхаться. Рука исчезла с моей шеи, и я рухнула вниз. Откинув волосы с лица, подняла глаза и с трудом произнесла:

— Я не хочу… не могу оставаться не известно где… верни меня, пожалуйста.

Князь покачал головой.

— Ты сейчас переоденешься и выйдешь со мною в зал Совета. Потом позавтракаем вместе и я покажу тебе дворец и мои владения. Через три дня состоится бал и твое представление ко двору.

Сжала губы, опустив голову. Нет, я так не сдамся.

— Прекрати, Карина, я знаю, что ты не хочешь меня сейчас, но пройдет время и ты забудешь ту жизнь, ты привыкнешь ко мне… и обязательно полюбишь. Я все для этого сделаю. Только не смей отгораживаться от меня стеной отчуждения. Я все равно ее разрушу. Ты не знаешь моих возможностей и сил. А теперь поднимайся.

Как по команде открылись двери и в спальню снова вошли те самые служанки с ворохом одежды. Князь пристально посмотрел в мою сторону, затем вздохнул и вышел. Тяжело поднялась и поплелась к девушкам, которые разложили на диване платья. В двери прошмыгнула Жануария и, квохтая, как наседка, стала причитать:

— Девонька, ну что же ты такая ерепенистая, а? Не бережешь нервы Эдварда… он так зол, так зол, а ж черный весь. Никогда такого еще не было. Все девки такие смирненькие да сговорчивые были. Может тебе тоже какую цацку подарить, а?

Я уставилась на бабку, как на чучело огородное, какие еще цацки?

— Другие? И много их было? — фыркнула в ответ, выбрав из вороха одежды насыщенно синее с декольте и длинными рукавами.

— Хм… щас поди посчитай их всех. Князь-то только некоторых приближал, уж больно дуры попадались. Так мы их быстро замуж спровадили. Благо неженатых мужчин в государстве много.

— Как хоть зовется ваше царство-государство? И кто здесь главный? — спросила, лишь бы меня не о чем не спрашивали.

— Так как же… не сказал?

— И почему Эдвард? Разве его не Эдиком зовут? — села прямо на платья, держа в руках синее.

— Эдвард… король он наш. Самый настоящий Демиург. Сила великая и немереная. И королевство называется МКАД.

— Что? — выпала я в осадок.

— Чего это «что»? МКАД, говорю, королевство зовется. Это наш Эдвард придумал, правда хохотал, как болезный, после, но так он вправе звать как хочет… а до этогось, — прошептала бабка доверительно, — вообще ужасть как звалось… Ад. Так уж лучше МКАД… что бы онось не значило. — Всплеснул руками. — Да чегой это ты сидишь, расселася тута, бегом одеваться, князь ждать не любит.

— А почему князь-то, а не король? — не поняла я.

— Какая разница… князь, король, емпиратор… ему так больше понравилось. Вот и зовется князем.

Мама дорогая, это в какой дурдом меня занесло? Схватилась за голову и застонала. Все не как у людей… точно, нелюди они тут все.

— Скажи-ка, Жанна, — обратилась я, закрыв глаза, потому и не заметила, как подпрыгнула бабка, — а у вас случаем не водятся водяные, эльфы, тролли, драконы, вампиры, огры, орки, некроманты… и тому подобная нечисть?

Если она скажет «да», я лучше утоплюсь, хотя нет, водяные спасут, тогда повешусь, блин, вампиры покусают и снова оживят… мама!

— Как ты меня назвала? — взвизгнула бабуля, и схватила меня за руку.

Я вздрогнула и посмотрела на побелевшую старушку.

— Жанна… а что?

— Так меня только мой Кощеюшка звал… ы-ы-ы-ы, ирод проклятый, променял меня на лахудру хвостатую, — зарыдала горькими слезами Жануария, упав рядом на пол и уткнувшись лицом в костлявые руки.

— А Кощей — это кто? — враз забыла я о своих печалях.

Неужели у них тут еще и из русских сказок героев полно? Это какая же каша-малаша у князя в голове. Может он вообще ненормальный… то-то иногда кажется неадекватным.

— Так это дворник наш… то есть смотритель Двора. Пузатый, но жутко красивый, — мечтательно протянула бабуля и снова рыдать.

— А хвостатая кто? — ну надо же разобраться «ху из ху».

— Так это статуя с хвостом рыбьим на центральной площади, аккурат в фонтане обретается. Ух, отколю ей когда-нибудь хвост-то. А еще он меня Агузарчиком зовет и так ласково.

Еле удержалась, что бы не заржать неприлично. Неужели князь идейку подкинул? Ох, чую, что Эдик-Эдвард набрался информации в нашем мире, а теперь творит в своем мире что пожелает… интересно, а есть здесь кто-нибудь равный ему по силе и власти. Тут же и поинтересовалась этим вопрос.

Жаннет вскочила и гневно зашипела:

— Не смей об этом спрашивать. Никогда.

— Неужели есть? — с восторгом затаила дыхание.

— Нет и быть не может.

— Есть… определенно.

— Нет.

— Да. Нет?

— Да.

— Кто?

— Синеус. Упс. Ой. — Жанна захлопнула рот, зажала руками и испуганно уставилась на меня.

— А кто это?

— Никто. Одевайся. Быстро!!

Меня тут же подняли, стянули зажеванный сарафан и надели поверх тончайшей сорочки шелковое темно синее платье, щелчок пальцами бабули и платье разглажено и подогнано.

— Ого, у вас и магия есть. Интересно. Жанна, ты лучше сама скажи, а не то я у князя спрошу и скажу, что это ты мне рассказала. — ласково так обратилась я к карге.

Та еще больше побелела, заскрежетала зубами, стала рвать волосы и шипеть.

— У-у-у, бесстыжая, наглая, хитрая…

— Умная, красивая и сообразительная. Жанна, время…

Старушенция кое-как выпрямилась, отбросила патлы за спину и, вздернув бровь кверху, пропищала:

— Ню-ню… иди и риски. Кстати, имя тебе теперь Ферюзе. Воть.

— Сама ты ишак обглоданный. Карина и никак иначе. А князю пожалуюсь. Ему имя мое нравится, а не какое-то иноязычное.

— Вот вредина. Девки, вон отседова, — рявкнула Жанна, выгнала служанок, схватила меня за руку и усладила на кровать. — Сиди. Щаз князюшка придет. Ты б ему дала, девонька, а то Ферюзе так и останешься.

— Мымра, — ответила я, когда та гордо двинулась в сторону двери.

— Ферюзе-е-е, — противно пропищала бабка, открывая двери.

— Правильно тебя Кощейка кинул, мымра старая.

Двери захлопнула, я осталась одна. Наконец-то! Быстро пробежала к окну, отдернула штору и замерла, едва не закричав… это что такое?! Из окна открывался вид на темное, сердитое море, хмурые, стальные тучи без единого лучика света, а внизу — скалы. Ужас.

Двери открылись, я не повернулась, не желая разговаривать с князем.

— Карина, подойди, — раздался спокойный и даже немного прохладный голос Эдуарда.

— Так как говоришь тебя зовут? — повернулась и решительно прошла к нему. Переоделся во все черное, даже плащ позади черный с красным подбивным материалом во внутренней части, черные волосы удлинились и спускаются ниже плеч. На голове нечто, похоже на королевский венец. Отстраненно отметила, что князь весьма красивый, видный мужчина. Однако его глаза могут испугать, мрачные и цепкие, словно раздевающие взглядом.

— Уже наболтали, да? Эдвард мое имя. Первое. Второе Эдуард.

— А третье? И вообще сколько их у тебя? — отвела взгляд, и вздрогнула, когда он коснулся рукой меня. Провел по подбородку, развернул к себе лицом.

— Для тебя всего одно — Эдуард. Эдвард для поданных и подчиненных.

— Мне тоже наклеишь ярлыки в виде имен? — не удержалась.

— К сожалению, остальным придется запретить тебя называть твоим настоящим именем, чтобы не могли влиять на тебя. Выбери себе сама имя, — и замер в ожидании, убрав руку.

— Прямо сейчас?

— Да. Я должен представить тебя на Совете.

— Хм… Донна Роза Иль Валерия и Мануэлла Сальвадорес Хуана Мерседес Зиновия, — прищурилась, наблюдая за удивлением, а затем легкой усмешкой на его лице.

— Однако.

Только и всего? Развернулся, подал мне руку и мы пошли. И вот сейчас я задумалась, как он вообще меня представит, в качестве кого. Нет, спрашивать не стану, посмотрим. Шли по коридорам дворца, шли по лестнице широкой, потом снова коридоры… потом Эдик остановился, хлопнул себя по лбу, развернулся и присосался к моим губам. Вспышка, от которой глаза закрыла, а когда открыла едва не треснула князя по плечу. Стояли возле трона в огромном зале, а полукругом лицами к князю находилось пятнадцать-двадцать человек мужского пола разряженных в такие же черные одежды с плащами. И все смотрели с диким интересом, а, хотя нет, вон те трое, что кучкой немного в сторонке, смотря с пренебрежением и даже отвращением на лицах. Отвернулась от них и соизволила расслышать, что вещает князь:

— Представляю мою избранницу Донну Розу Иль Валерию и Мануэллу Сальвадорес Хуану Мерседес Зиновию. Для членов Совета — Донна Изаура.

— Чего?! — ошарашено перевожу взгляд на Эдика, который прячет усмешку в уголках губ и делает постное лицо.

— Избранница? — взвизгнул вдруг женский голосок, и толпа мужиков расступилась перед чеканящей шаг юной девицей лет этак восемнадцати на вид. Огненно-рыжие волосы, зеленые яростно сверкающие глазки и пышный бюст с осиной талией, все это фурией пронеслось вперед и остановилось перед возвышающимся троном, в который вдруг сел князь, дернув меня следом к себе на колени. Попытка встать была безжалостно пресечена, и усталым голосом князь спросил, не понятно к кому обращаясь:

— Почему эта девица еще во дворце?

Глава 13

— Ох ты ж, моя вина, — услышали все радостные вопли карги Жанны, материализовавшейся из-за плечистых членов Совета.

Проковыляла к нам, остановилась и так обвиняющее уставилась на меня, мол, чего расселась. Мне стало даже как-то неловко, что я и на коленях у князя.

Острым локтем пихнула под ребра князю, а еще и острым каблучком впилась в сапог. Тот только крепче стиснул губы и мою талию.

— Я тебе не девка на коленях сидеть, — зашипела сквозь зубы.

После чего оказалась свободна. Поднялась в полный рост, и встала справа от трона. Эдуард поманил пальцем бабку и рыжую. Те бочком подобрались ближе, карга уже не улыбалась, а девушка продолжала влюблено пялиться на князя.

— Господин Панчо, подойдите, — произнес он все с тем же утомленным видом.

Из толпы выкатился круглощекий и с выпячивающимся брюшком на коротких ножках мужичок с залихватскими усищами.

— Да, мой князь, — поклонился.

— Мерседес теперь ваша невеста, позаботьтесь о ней, — махнул жестокий Эдик рукой в сторону девушки.

Та вдруг издала возглас раненой серны, повернулась к Санчо-Панчо и зарычала:

— Никогда, нет! Эдуард, не бросай меня… любимый.

И слезы хлынули у нее из глаз, губы затряслись, когда дева пала ниц. Я же удивленно взирала на князя, который вдруг потемнел ликом, поднялся и внезапно оказался подле рыжей. Ну, все, думаю, сейчас будет сцена с поцелуями и признаниями. Но оказалась разочарована, ибо князь протянул руку и… девушка, как кукла, прошествовала в сторону своего названного жениха, бледная и испуганная, вцепилась в рукав камзола и едва не сворачивая шею, отправилась с ним из зала. И только голос князя, произнесший со страшной злобой ей вслед, заставил девушку отвернуться, поникнуть плечами и вжать голову:

— Это первый и последний раз, Мерседес, когда ты назвала меня запретным именем, в следующий раз умрешь на месте.

Ого! Я на всякий случай спряталась за трон, припомнив, сколько раз я издевательски обращалась к князю по имени Эдик… Который между прочим повернулся, оказался на троне, и прошипел уже в мою сторону:

— Встала обратно.

— Слушаюсь, о, страшный и ужасный Гудвин, — не осталась в долгу, занимая место справа от трона.

Слышно было, как скрипит зубами, князюшко, надеюсь, зубы все искрошит. Пока я пыталась осознать, что он вообще такое, по одному стали подходить члены Совета и сообщать о происшествии за время отсутствия князя Эдварда. Скосила глаза и узрела несчастно переминающуюся с ноги на ногу каргу, та кусала губы и что-то неразборчиво бормотала себе под нос.

— На южный землях все спокойно, мой господин. Подати и налоги платят исправно, — проблеял седовласый, прямой как жердь, мужчина лет сорока. При этом упорно глаза его грозили окосеть, ибо смотреть одновременно в две стороны: на князя и меня, у него не выходило, вот глазки-то и бегали. — Твари не беспокоили… вот только вчера пришла депеша, что на самой границе появился провал, местные не досчитались живности и двух крестьян, а так все спокойно.

— Какие меры приняты? — выпрямился князь, до этого сидевший на троне в расслабленной позе.

— Так это… с вами, мой господин, хотели посоветоваться.

— Начальника военной службы ко мне, живо, — зарычал Эдик.

Мда, нервная работа-то у него, вот почему сбегал в наш мир, в отпуск должно быть.

— Что на северной границе? — уже спокойнее спросил князь.

Выступил вперед крупный и высокий мужчина скандинавской наружности, со стальными глазами и громким голосом.

— В Скальдии все спокойно, мой господин, урожай только не задался нынче, мало подати уплачено, но взамен наместник прислал крепких молодых парней и девок.

— Что?! На кой мне девки-то? Парней определите к начальнику военной службы.

— Так это… — они скоро все окосеют, ехидно улыбнулась на потуги советника не объясниться, для чего нужны молодые и крепкие девки. — Князюшко, для вас выслал-то.

— Почему урожая мало? — обманчиво спокойно спросил князь.

В этот момент в зал ворвался подтянутый, крепкий мужчина в военной форме спецназа. Нашего! Я даже шею вытянула, посмотреть на сие чудо, и невольно заулыбалась. Ах, какая выправка, косая сажень в плечах, мама дорогая. Настоящий полковник! И прозевала, когда князь вцепился мне в руку и сильно ее сжал, я перевела взгляд на него и вздрогнул. Опять черный лицом и злой. Ревнует?

— Так снег долго не сходил, и выпал рано, не успели с посевной и со сбором тоже, — закончил северный советник, и умолк.

Начальник военслужбы остановился напротив трона, вытянулся в струнку, и кивнул резким движением головы вниз и вверх.

— Начальник военной службы явился по вашему приказанию, великий князь.

Эдуард повернулся к говорившему, тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, вздохнул поглубже пару раз и молча уставился на южного советника.

Пока тот докладывал суть проблемы, я попыталась выдернуть руку из тисков, Эдуард еще больше нахмурился, но отпустил. А через секунду я уже сидела на троне поменьше и рядом с князем. Докладчик споткнулся, попытался исправиться, но был прерван спецназом:

— Предлагаю направить гарнизон специально обученных людей и двух магов-ловчих, великий князь. Обучение завершено по вашей программе. Допуски получил весь состав.

Я перевела взгляд с военного на Эдуарда, удивленно качая головой. Мда, судя по всему Эдик время зря не терял, пребывая в нашем мире. Многое успел должно быть перенять и применить в своем мире на практике. Интересно, а все эти сериальные имена он тоже скопировал с нашего телевидения? Поди ж тут и кабельное есть, то-то бабка-то по-киношному так страдала по Кощею. Глянула в сторону карги, а ее и след простыл. А, смоталась подальше пока на орехи не получила. Это правильно. Мне бы тоже куда-нибудь смыться, надоело выслушивать эти политические вопросы и ответы. Уже обсуждают восточные и западные земли, скукотища. Я невольно зевнула, прикрыв рот ладошкой, как внезапно установившаяся тишина вырвала меня из сонного состояния. Князь и все члены Совета смотрели на меня, как на осквернителя могил, с ужасом. Хотя нет, князь скорее с раздражением.

— Ну, вы можете продолжать, — поднялась с трона, вся такая величественная с королевской осанкой, — а я пойду, прогуляюсь. Не видела тут еще ничего. Не смею вас отрывать от забот государственных.

Все ахнули, стоило мне без позволения князя спуститься по ступенькам и направиться по залу в сторону двери. И вот я иду-иду, а двери ближе не становятся. Остановилась, недоверчиво посмотрела себе под ноги. Сделала шаг и поняла, что зависла в воздухе. Вспыхнула, повернулась к князю, и, уперев руки в бока, сердито спросила:

— Что еще за шутки?

— Донна Изаура, нельзя покидать зал Совета без дозволения светлейшего князя, — затараторил близстоящий членистоногий.

Выгнула бровь и, сделав книксен, едко поинтересовалась:

— Дозвольте откланяться?

— Нет, — рявкнул вредина князь. — Вместе пойдем. Господа, свободны, повторный сбор через два часа и советую подготовить более полные доклады. Возрадуйтесь, я сегодня добрый.

Поднялся, сбросил плащ на трон и направился в мою сторону. Медленно наползала на его лицо улыбка, многообещающая. Последний раз, когда я такую видела, мне девственность вернули. Ой, что-то будет?!

— Не надо так улыбаться, — проговорила я нервно, стоило ему подхватить меня под локоток. — Рот порваться может.

Уводя из зала меня, такую беззащитную и убойно красивую, а что — я в синем платье, как принцесса, сквозь зубы и улыбку прорычал:

— Карина, душа моя, ты меня поражаешь.

— А как ты меня, — прошипела в ответ.

Что ж, так и будем, как две змеюки, шипеть друг на друга. С этим надо что-то делать.

— Князь, предлагаю начать переговоры.

Затормозили уже где в коридоре, и опять ни одного человечка, ни охранника. Должно быть правильно растолковал мой взгляд, ибо на немой вопрос мне был дан исчерпывающий ответ:

— Люди не станут попадаться мне на глаза без моего разрешения, а охрана в моем же замке мне не нужна.

— А значит все-таки замок, не дворец.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, перестав улыбаться.

— Я сказал «замок»?

— Переговоры, князь, — напомнила ему. — Ну, какая разница, замок или дворец? Мне по барабану, чесслово.

Не успела я договорить, как стены коридора вмиг потемнели, вместо прекрасных светильников и люстр из хрусталя появились обыкновенные факелы, пол утратил ковровые дорожки, а потолок стал ниже. Князь чертыхнулся, а вдалеке послышались крики и визги.

— Это что было?

— Где? — огрызнулся князь, хмуро взирая на изменения его дворца.

— Да здесь и там, — махнула рукой в сторону визгов.

— Потеря контроля… плохо. Ты меня из равновесия выводишь, диверсантка.

— Кто — я? Больно надо…

— Правда, а насколько больно, — заинтересованный взгляд сверкнул и переместился на мои губы, а потом в области груди и застрял.

Появилось острое желание треснуть князю по лбу или прикрыться руками.

— Так, переговоры… отличная идея. Погода на улице замечательная? — прислушался, поцокал языком, все так же не отрывая взгляда от моего декольте, ему там медом что ли намазано? — Отвратительно!

Скосила глаза себе в вырез, что же там такого отвратительного.

— Погода говорю мерзкая… может, вернемся в спальню?

— Не вариант. А завтрак?

— Забыл. Исправим.

Не успела прикрыть рот, как меня снова поцеловали, перемещая в… столовую? Огромный очередной зал в готическом стиле, то бишь замковом, ага, посреди огромный стол, весь уставленный едой, двенадцать стульев с высокими резными спинками, и при этом свободных мест еще осталось полно.

— Прошу, — пригласил меня за один конец стола. Отодвинул кресло, дождался когда я сяду, и снова завис за плечом.

— Хорош пялиться, — фыркнула, затыкивая в вырез салфетку.

Позади шумно вздохнули, и отчалили… на другой конец стола. Ого, а мы друг друга вообще услышим?

— Мы одни будем завтракать? — решила уточнить на всякий случай. Вдруг сейчас народ набежит и все вкусненькое расхватает.

— Да. Не хочу тебе аппетит портить, — был мне лаконичный ответ.

А вот слуг было много, все что-то носили, накладывали, наливали и забирали. Не стану вдаваться в тонкости сервиса, только вот после насыщения пришла здравая мысль, что я странно реагирую на перемену места жительства. Без истерик!

— А, скажи-ка, Эдуард, — вытерла рот салфеткой и откинулась на спинку, положив руки на сытый животик, — а ты мне внушения никакие не проводил? А то так хочется поистерить, а не могу.

Мужчина поднял голову, покачал ею, затем поднялся и медленно подошел ко мне. Отодвинул стул и присел. Взял меня за руку, и таким доверительным тоном ответил:

— А тебе вредно истерить. Надо ребеночка беречь. И есть за троих.

— Почему за троих?

— Ну, за двоих, но с запасом.

— Слушай, ты мне зубы не заговаривай, отвечай по существу, было или нет?

— С кем?

— С рыжей… тьфу, я же про внушение хотела спросить… — покраснела, потупилась, закусив губу.

Чего это я, спрашивается, про рыжую-то вдруг вспомнила? Не все равно что ли?

Князь тихо засмеялся, поцеловал каждый пальчик и ласково так ответил:

— Рыжая в прошлом. А внушение еще с того подвала осталось. Само пройдет. Только истерики я все равно не допущу. Карина, давай жить дружно.

— Леопольд, выходи, подлый трус, — ехидно передразнила, и невольно улыбнулась в ответ. Ибо то, что рыжая в прошлом, меня радует, как это ни странно. — Опять будешь торговаться?

— Нет. Предлагать.

— Что? Руку и сердце, — рассмеялась недоверчиво.

Князь замолчал, пристально следя за выражением на моем лице. Затем вздохнул и разочаровано произнес:

— Вообще-то я не предлагать должен, а просить… но не сейчас.

Мой смех оборвался.

— В смысле… а почему не сейчас?

— А ты согласишься?

Почесала кончик носа, затем нервно дернула за ушко и мотнула отрицательно головой.

— Так и думал. А ничего страшного, мы еще в стадии конфетно-букетной застряли, — снова улыбнулся мне князь, не отпуская ручку.

Я озадачено выгнула бровь.

— Конфеты? Букеты? Что-то не припомню-ю-ю… Эдик, — он поморщился, — первое: расскажи о своем мире, второе: какие у меня права, и что я буду делать в этом замке? Ну, в третьих, только не говори — нет, есть вообще шанс вернуться? И еще, что насчет Ольшанского?

— Не здесь.

Он поднялся, подал мне руку. С сомнением посмотрела на мужчину и вяло поинтересовалась:

— Опять целоваться полезешь?

Князь хмыкнул и потянулся ко мне. Я тут же прикрыла его рот ладошкой.

— А ничего что я не испытываю при этом абсолютно никакого удовольствия? Князь, ты целоваться не умеешь, да?

Отстранился, сердито полоснув по мне взглядом.

— Это клевета. Доказать?

— Ну, думаю, все же лучше тебя научить, — коварно улыбнулась и вцепилась в отвороты сюртука. Резко дернула мужчину на себя, заставляя наклониться, и впилась в его губы своими. Опалило должно быть обоих, затянуло и даже громыхнуло над головой. Вскоре уже стонали, не в состоянии оторваться, прекратить эту сладостную пытку. Нервное покашливание откуда-то со стороны вернуло меня на землю грешную, что я нечаянно прикусила князю язык.

— Фто фы тфофишь?! — прошипел укушенный. Затем резко развернулся, вместе со мною и уставился на каргу.

Я осмотрелась, мысленно застонав. Опять перенес в спальню. Тогда что тут Жанна делает?

— Фево тебе? — зашипел на нее князюшка.

— Ох-ты ж, свет моих очей, — вот где Эдик поднабрался обращений-то, закудахтала та.

— Ну? Снова решила помочь? — не осталась я в долгу. — Шла бы ты, Жаннет, сами справимся.

— Не хами, девонька, старшим, — огрызнулась грымза старая. — Почто, князюшко, обидел мою Мерседес? Не мог ей молодого да сильного подобрать, зачем за немощного выдаешь?

Вот оно что?! Мне тоже стало интересно узнать ответ на этот вопрос. Отстранилась от мужчины и отошла к окну, поглядывая на задумчивого князя. Решил на два фронта трудиться?

— Не подумал, прости, Жануария, — покаянно вздохнул наконец князь, и быстро глянув на меня, четко проговорил. — Есть кандидат. Не старик, но и не юнец, и, судя по прошлым подвигам, на немощного не тянет. Сейчас решу этот вопрос. Я вернусь, — это мне, — пошли, — это бабке и под ручки ее из спальни утащил.

Двери за ним закрылись. Подошла, подергала, — заперто. Вот так дела! Интересно, кого это он решил теперь сосватать рыжей. Ох и не понравился мне его виноватый взгляд. Ждать пришлось не долго. Минут пятнадцать и князь снова в спальне, весь такой светится от счастья. Меня же пробрал озноб.

— И кто сей счастливец? — поинтересовалась, присаживаясь в кресло у камина. Яркие языки огня согревали, дрожь начала отступать.

— Какая разница, — нехотя буркнул Эдуард и присел рядом. — Ты замерзла? — встревожился, и накинул на меня плед.

— Кто?! — настаивала я. И вдруг озарило, неужели моего Гада отдал рыжей на растерзание. — Ольшанский?!

— Тебе жалко что ли? Мерседес в восторге.

— Твою м… ть, — рыкнула я, побледнев. — Зачем ты это сделал? Он согласился?

— Чем тебе не решение проблемы, — возмутился князь. — Мерседес и Дмитрий замечательно подходят друг другу, и потом, конечно он согласится, ему же терять уже нечего, так хоть пристроенный будет. Сама же со скалы сбросить не дала. Или хотела вернуть вспять ваши отношения? — уже рычал Эдуард, подскочив на ноги. — Так знай, не бывать этому.

— Дурак, — фыркнула я обиженно, — я знаешь ли склерозом не страдаю, как впрочем по нему тоже не собираюсь больше страдать. И вообще, к чему вся эта твоя ревность, а? Ты к Стасу тоже ревновал?

— А знаешь, — вдруг успокоился он, подошел и подхватил меня на руки, — такие речи мне приятнее вести в горизонтальном положении.

И отнес к кровати, не смотря на мое возмущение, уложил и рядом разместился.

— Не вздумай! — зашипела на него, ибо уже взглядом меня начали раздевать и даже слюни потекли.

— Что? — ироничный взгляд и снова раздевает, уже руками.

— Руки убери! Сдурел?! Я закричу!

— Никто не услышит, и не войдет.

— Жанну позову.

— Не пройдет, я на двери блокирующее заклинание поставил, — усмехнулся этот коварный соблазнитель. — Любовь моя, ну что ты как в первый раз.

— Вот уж не надо! Как в первый раз — опять сознания лишишь? Ты сумасшедший!

— Есть тут от чего сойти с ума, — пробурчал Эдуард и прижался ухом к еще плоскому моему животу. — Прости… прости, солнце мое, не мог тогда справиться, желание было усилено мыслями Стаса, затмение тогда случилось какое-то. Но знаешь, если бы не та ночь, я не обрел бы в своем мире ту силу, которая сейчас есть у меня.

Невольно провела рукой по темным волосам князя, зарылась пальцами в шевелюру, затем сжала покрепче и отвела голову в сторону:

— А вот с этого места подробнее.

— Может, конфеты? — скривился князь, пытаясь осторожно выпутаться из моей хватки. — Пирожное? Нет? Виски? Ах, нельзя же… а давай я тебя лучше поцелую.

Оскалилась, дернув за волосы посильнее. Эдуард зашипел.

— Рина, убери ручку. Я все скажу.

— Надеюс-с-сь.

Но руку убрала и вообще его подальше от себя отпихнула. Устроила подушки повыше, улеглась удобнее, скрестив руки на груди.

— Платье не мешает, нет?

— Р-р-р-р-р…

— Спокойнее. — Поднял руку, затем улыбнулся. — И так, войдя в тело человека из другого измерения, я создал кривую петлю привязки к энергии того мира, но она была недостаточно сильна, чтобы я мог вытеснить полностью сознание и душу Стаса. Силен оказался, как ни странно. Раньше я даже не пытался вклиниваться в тела других людей, это был мой первый опыт, и скажу не самый приятный. Да к тому же те останки, что ты нашла, вносили дисбаланс, их нужно было уничтожить в любом случае. Так что пришлось прибегнуть к крайним мерам. И теперь нет привязки для меня, я не смогу вернуться, а значит и ты не сможешь. В ту ночь, когда… хм… я направил поток энергии на закрепление семени другого мужчины с измененным ДНК, сдобренным магическими составляющими. Я очень хотел и хочу сейчас, чтобы у нас с тобой был сын, Карина. Он будет моим наследником, и станет обладать неограниченными возможностями как физическими, так и магическими. Никто не должен этого узнать до определенного момента. Понимаешь, Карина, если эта информация попадет не в те руки, тебя могут попытаться убить. Это не шутка.

Скрипнула зубами от досады, что по его прихоти я могу оказаться на волоске от гибели.

— Если я правильно поняла, для меня отводится роль производительницы? — хрипло произнесла, стараясь не заорать или не заплакать. — То есть тебе я нужна только для этого?!

— Нет. Ты не права.

— Как же не права-то? Обрюхател, украл, запер в замке, чтобы выносила этого монстрика, а потом что? Обратно хода нет? Нет. Запрешь в казематах, чтобы не болтала лишнего и на нервы не действовала? Или кому-то другому спихнешь?! Слушай, а чего же ты Ольшанского-то другой отдал, а? Оставил бы для меня. Когда рожу, тебе-то не нужна буду, так мы, как друзья по несчастью, найдем общее меж собой, как считаешь?

— Карина, что за чушь ты несешь?! — вскрикнул мужчина и прижал к себе, удерживая мои руки, которые так и норовили что-нибудь у него оторвать. Голову, например.

— А-а-а-а, — закричала что было сил.

— Прекрати! — навалился сверху, зажал мою голову в руках и поймал испуганный взгляд. Почему-то никак не могла отвести глаза, рот открывался, а звука не было…

— Слушай меня, дурочка, я люблю тебя… никого так не любил, как тебя. Ты поверишь мне, я все сделаю для этого, и когда поверишь, откроешь для меня свое сердце. И тогда мы сыграем свадьбу, не раньше. В этом мире было три Демиурга, один из них я, моя задача поддерживать равновесие и процветание, но это факультатив, основные цели не стану раскрывать раньше времени. Второй — Синеус, хозяин морей, океанов, рек, ветра и стихий, про него тоже больше пока не скажу, а есть третий Демиург — женского рода, зовут ее Тигрея, она следит за плодородием, соединяет узами брака и карает презревших законы мироздания, иначе говоря, богиня Справедливости и Рода. Так вот она не позволит соединиться двум людям обрядом полного единения, пока сердца не станут биться в унисон.

Я успокоилась, внимательно слушая, не забывая дышать.

— И только когда ты полюбишь меня не меньше, чем я тебя, Она подаст нам знак, что время для обряда наступило. А до тех пор я не вправе взять тебя в жены, как впрочем и настаивать на свадьбе.

— Может слезешь с меня? — обрела я дар речи.

Немного ослабил захват, чуть сдвинулся на бок, но из объятий не выпустил.

— Фигня все это… ты книжек поди начитался фэнтезийных. А нельзя вот без этой лапши обойтись? Понятно же, что вы не поделили власть с этим Синеусом, а Тигрея чья любовница была? Твоя или его? А может обоих сразу? Вы поди все трое из нашего мира бежали, маги хреновы. Что, насолили кому-то там сильно? А может вообще я сейчас в психушке нахожусь? И вы мне тут все видитесь.

— У-у-у… как все у тебя мрачно. Сейчас подправлю…

— Не вздумай, меня мой скепсис спасает от разочарований. Плевать мне на ваши игры политические, как и все ваши бредовые интриги. Значит так, ребенок мой, это раз, замуж я точно за тебя не пойду, это два, а три… три…

— Карина, успокойся.

— Три я еще не придумала. Но обязательно придумаю… уж будь уверен. — Зевнула, чувствуя как глаза слипаются. — Черт, чего так спать захотелось?

— Милая, можешь ты просто принять все как свершившийся факт, не рвать ни себе сердце, ни мне? Прошу тебя. Доверься мне. Я же хочу сделать тебя счастливой, рядом со мною. Рина, солнце мое, — его голос словно начал убаюкивать, князь еще тише стал шептать какие-то глупые нежности, погружая меня в странный транс или сон.

Не заметила, как исчезло-растворилось платье, а жаркие мужские руки стали гладить мое тело… Вот губы обжигают грудь, живот, бедра… все это осталось в странном пламенном сне, в котором я сгорала и возрождалась из пепла, парила в невесомости и взлетала к звездам, в котором со мною были так нежны и так страстны, как никто и никогда. Мне уже не хотелось возражать или вырываться, я включилась в игру, в песню поющих обнаженных тел…

Когда пришла в себя, то поняла, что в спальне кроме меня нет никого. Поднялась, потирая ноющую шею, и ахнула. Вся комната была усыпана цветами разной расцветки. Вот тебе и клумба. Конфеты тоже обнаружились, на постели в количестве пяти коробок и все в форме сердечек. И записка, начертанная огнем в воздухе: «Любимая, коснись, и я появлюсь».

Не поняла. Любимая — это мне? А чего коснись? Записки? И кто появится? Князь… хм, что-то всколыхнулось внизу живота, стоило вспомнить об Эдике. Ой, опять… червячок желания, не иначе. Что бы это значило?

Тряхнула головой, прогоняя наваждение, и заметила, что на мне сорочка до пят и пеньюар. Интересно, когда это я переоделась. Ничего не помню. Хотя вот разговор с князем в памяти остался, ровно до слов… «прими как свершившийся факт». Ага, ищите дуру. Князь тот еще жулик… ой, мамочки, да что же такое?! Я застонала, ощутив очередную волну желания. Соскочила с кровати и опасливо обошла надпись. Надо что-то делать с этой озабоченностью, не иначе приворожил. Вот Гад! Стоп… Гад же другой был. Хм, кто же? Не помню. Прошла к шкафу, открыла дверцу, оказалось и не шкаф, а просторная ванна с туалетом. Ура! Срочно воды набрать, искупаться, а то сколько можно не мыться?! Да и свои нужды природные справить.

Через какое-то время вышла из ванны в банном халате, обнаруженном на вешалке в той же комнате, и опасливо посмотрела на надпись. Почему она не исчезает? Ждет, что я прикоснусь к ней. Не дождется… При мысли о князе опять издала страстный стон, и прикусила губу от досады. Полный раздрай в душе и в теле. Платье необычного насыщенного зеленого оттенка обнаружилось на диване. Только прикоснулась к нему, как оказалась уже одетой. Магия, не иначе, даже крючки не пришлось застегивать на спине, само как-то все… Туфли на небольшом каблуке и плавочки под юбку завершили наряд. Мокрые волосы расчесала щеткой, лежащей на том же диване, затем присела. Чем заняться? Посмотрела на дверь, а, проверим.

Дверь открылась легко, а за нею обнаружилась карга, уснувшая прямо в кресле. Сторожиха, блин. Сняла туфли, и по ковровой дорожке по-тихому прошмыгнула мимо нее. Краем сознания отметила, что замок снова приобрел вид дворца. Князь, видать, обрел равновесие, что все вокруг преобразилось. Странно. Так, не думать о нем, а то опять полыхнуло внизу живота. Ой, не нравится мне мое состояние. Пока шла по коридору, предварительно надев снова туфли, никого не встретила, но зато вышла к широкой лестнице… куда-то да выведет.

Глава 14

Долго гулять по дворцу не получилось. Этажом ниже была остановлена прилично одетым мужчиной с сединой в шевелюре и пронзительным взглядом. Поджав губы он быстро осмотрел меня с ног до головы и требовательно спросил:

— Кто такая и что делала на этаже великого князя?

— Нас не представляли, господин, — не знаю, должна ли я называть себя первому встречному, — посему позвольте пройти.

Он достал лорнет из наружного кармашка богато расшитого камзола и приложил к одному глазу.

— Хм, интересно, — протянул он, потом задумчиво постучал по подбородку лорнетом, и вдруг поклонился. — Барон Феррари к вашим услугам. Позвольте узнать, кто вы, прекрасная незнакомка?

— Спросите у князя. Извините, я спешу.

Махнула рукой и быстрым шагом стала спускаться вниз по лестнице. Не оглядываясь, я чувствовала, как мою спину прожигают взглядом. На нижнем этаже было людно. Сновали слуги, прохаживались парами вельможные господа и дамы, и все встревожено поглядывали в сторону высоких дверей. Эти двери мне были уж знакомы, и вели они в зал Совета. Так, мне точно не туда. Поймала за рукав одну из служанок, которая почти вдоль стеночки пробиралась с подносом в руках. Должно быть боялась помешать господам дефилировать по центральной части холла.

— Милая, скажи мне, — прошептала я, удерживая испуганную девчушку за руку, — а что здесь происходит?

— Ох, госпожа, вам что-нибудь подать: напитки, закуски? — и взгляд такой испуганны на меня бросила.

— Хорошо, я возьму вот эту странную тарталетку, а ты ответишь на мои вопросы.

Служанка кивнула, бросая нервные взгляды мне за спину. Ее видимо тоже нервировало большое количество вельможных господ.

— Ну? Я жду.

— Ох, простите, говорят, что сегодня вернулся из долгого путешествия великий князь, и теперь просматривает всех господ.

— Что значит просматривает? — удивилась я.

— Вы не знаете? — служанка опешила и даже трястись перестала. — Просматривает их мысли и память, чтобы предателей и казнокрадов не было.

Покачала головой, удивляясь жестким методам Эдика, и попросила проводить меня на кухню.

— Ох, что вы… зачем вы… хорошо, пойдемте, — понуро опустив голову, служанка двинулась из зала в один из коридоров. — Вам тарталетки не понравились?

Спросила и тут же испуганно зажала себе рот рукой.

— Нет. Я хочу просто познакомиться с вашим шеф-поваром, только и всего.

— Госпожа иностранка? — не удержалась девушка и снова покраснела.

— Тебя как зовут? — решила наладить контакт со служанкой.

— Соня.

Наконец-то русское имя!

— Софья, значит, а сколько тебе лет и что ты умеешь делать еще?

— Пятнадцать, раньше я прислуживала госпоже Мерседес, но она дала мне отставку.

— Интересно, — только и ответила на это откровение Сони.

И вот иду за девочкой и думаю, что князя я вообще не знаю, что он такое, что? И этот мир, полный магии и странных явлений, начал пугать. И все, что со мною в последнее время происходит и произошло, не сон, не шутка и не шоу. Мне надо выпить. Срочно. Блин, ребенок… нельзя пить. Тогда сладкое и побольше.

— Госпожа, кухня за той дверью… я вам представлю шеф-повара и можно я в зал вернусь, а то меня накажет госпожа Жануария? — прощебетала Соня.

— Конечно. Не волнуйся. Никто тебя не накажет. — Кивнула ей, а сама подумала, что мне пригодилась бы личная горничная.

Да и не помешал бы свой человечек в стане врага, к таковым на автомате причислила рыжую и бабку. Видимо, Мерседес родственница карги Жанны, раз та так печется о благополучии девицы. Кроме того Соня должна быть в курсе всех тонкостей жизни в замке-дворце, многое слышать и видеть.

— Что вы тут делаете? Заблудились? Вас вывести к господам? — громкие возгласы неожиданно настигли меня, заставив очнуться от дум.

— Что? Нет… вы шеф-повар? — спросила, оглядывая худощавого мужчину в белом колпаке.

— Нет.

— Проведите к нему, пожалуйста, — улыбнулась, как можно мягче, и кивнула Соне, что б бежала обратно.

— Слушаюсь, госпожа.

Через некоторое время я оказалась усажена за дубовый стол, полный и добродушный месье Жак Клузо (надо выяснить у князя, что за ерунда здесь с именами), великолепный шеф-повар, лично обслуживал меня. Сервируя стол различными пирожными, корзиночками с заварным кремом, мармеладками с марципанами, одним словом сладостями, восторженно хвалил князя Эдварда, который смог оценить и придать достойную огранку тому самородку, коим собственно и является сам месье Клузо.

— О, после этих корзиночек и вафель я готова тоже петь вам дифирамбы, месье Клузо, — уплетая за обе щеки сладкое, запивая травяным чаем, посылала в сторону шеф-повара пламенные взгляды.

— Увы, кроме вас и князя никто не ценит нашу работу, а некоторые считают, что мы зря продукты переводим.

— Какое кощунство. Это кто ж такой привередливый? — возмутилась я, отправляя в рот засахаренную вишенку. — Да вам впору своим рестораном руководить, вы же гений!

Тот краснел и млел от счастья. Вопрос, кто я, не возникал. Разведка уже доложила, что кухню посетила иностранная гостья и избранница князя, чем вызвала поистине жуткий переполох среди поварят и поваров. Те все время норовили пройти поближе к столу, поймать мой взгляд или улыбку.

— Донна Изаура, — вдруг обратился шеф-повар, комкая шапку, — можно вас попросить кое о чем?

— Валяй. Только не зови меня Изаура.

— Жак, госпожа… вы тоже зовите меня по имени. А как вас можно называть? — добродушное лицо мужчины выразило озабоченность.

— Карина, — пожала плечами, улыбаясь.

— О, какое необычное имя. Спасибо за оказанное доверие, Донна Карина.

— Без этой приставки, просто Карина.

— Не смею. Можно тогда — госпожа Карина?

— Ладно, Жак. А что у вас есть из солененького?

Жак бросил в мою сторону вопросительный взгляд, потом быстро оглянулся и прикрикнул на своих подчиненных, что нечего тут слоняться. Когда зал опустел, он принес квашеную капусту в тарелочке и поставил ее передо мною на стол. Наклонился и сказала шепотом:

— Быстренько ешьте. Никто не зайдет. Только в следующий раз, госпожа Карина, дайте какой-нибудь условный знак, чтоб я мог незаметно вам передать что-нибудь из соленого. Договорились?

Ох, кто-то слишком догадливый. Я опустила голову, кивнув. Затем бросила взгляд из-под челки на Жака.

— Я никому не скажу, госпожа Карина, мне еще жизнь дорога, да и ваше расположение потерять равноценно трагедии, не волнуйтесь.

Вдруг в коридоре что-то громыхнуло, двери распахнулись, как от сильного толчка, и в кухню быстрым шагом почти влетел Эдуард. И скажу вам, взгляд его не предвещал мне ничего хорошего. Словно с трудом дыша, он резко остановился возле стола, махнул рукой Жаку, тот поклонился и исчез.

— Что! Ты! Здесь делаешь! — прорычал мужчина, оперевшись кулаками в стол. Наблюдая за тем, как черный цвет лица меняется на красный, подняла бровь и отправила очередную порцию капусты в рот.

— Ем. Не видишь? — ответила с полным ртом.

— Это я вижу. Почему ты не в спальне? — князь потянулся к моей капусте, а я нагло отодвинула тарелочку и вообще руками прикрыла. Мое.

— А что я там забыла? — снова жую.

— Там конфеты тоже были.

— Да? Так это мне? — удивилась, доедая кисленькое. Эдуард проследил за тем, как последняя капуста исчезла с тарелки, затем осмотрелся, вздохнул и сел напротив.

— Карина, надо было к записке прикоснуться, я бы сразу прервал совещание и появился. Я хотел застать тебя еще сонной… а ты тут запасы капусты ликвидируешь. Есть совесть? — грустно спросил, и схватил вафлю.

Похрустывая, укоризненно смотрел на меня.

— Нет совести. Дома оставила. Ничего не хочешь мне рассказать? — подалась вперед, перехватывая конфетку.

— А ты… как… себя чувствуешь? — и голос вдруг такой масленый, с хрипотцой.

Ой, мамочки, а что со мною? Какое-то сильное томление настигло меня, кровь запульсировала в голове и появилось острая необходимость прикоснуться к этому красивому брюнету со взглядом порочного искусителя. Сжала до боли нижнюю губу зубами, опустила глаза на руки, судорожно сцепленные меж собой, и почти прорычала:

— Норрррмально чувствую.

— Точно? Хм, странно… — помолчал, и снова произнес уже веселым голосом, — а что ты сделала с моим шеф-поваром, что он на цыпочках перед тобою тут бегает, а? А еще с бароном Феррари… это вообще ворвался в зал Совета, поправ все запреты и традиции и дурным голосом потребовал сообщить, почему в замке шляются ужасно красивые шпионки?

— Я не виновата, рррр… — чего ж мне так плохо-то? — Слушай, а что ты делал со мною, пока я спала, а?!

Согнулась пополам, зажимая живот.

— Карина, что с тобой? Милая.

Встревожился князь не на шутку, подхватил меня на руки и поцелуем перенес снова в спальню.

— Опять… в спальню? — простонала, оказавшись на кровати.

— Лежи, я проверю… — заставил меня не двигаться, и положил руки на живот. — Дурак… черт! — зарычал внезапно мужчина, и лег рядом. — Карина, я идиот. Ночью хотел доставить тебе неземное блаженство, думая, что так смогу сильнее привязать тебя к себе. Но совсем не ожидал, что ты все забудешь. А ребенок… ты можешь его сейчас потерять… Так что лежи спокойно и дай мне поработать.

— Что? — зашипела, сбрасывая его руки с себя.

— Ты решил наверстать упущенное, сейчас?! Тебе мало было, пока я спала?!

Эдуард окаменел лицом, затем полыхнул взглядом:

— Да ты что?! Как ты могла подумать?! У нас не было с тобой ничего сегодня. Это было одностороннее удовольствие, для тебя! И я не собираюсь сейчас тебя насиловать, глупая!

— А-а-а… — закрыла я глаза, чувствуя странное тепло от его рук. — Это радует… ты хочешь сохранить ребенка?

— Да! — тихо ответил мужчина и замолчал.

Прислушалась к себе, и поняла, что тоже этого хочу. Давно мечтала о детях, да все как-то не до них было, а потом почему-то не получалось. Опять же от кого рожать-то было, от этого Ольшанского, ему не нужны были от меня дети. А других-то и не было… опять же Стас, так он уже свое дело сделал, но почему-то я чувствовала, что ребенок не его и не был бы ему нужен. За размышлениями не заметила, как боль отступила, мышцы расслабились, и я уже чуть ли не мурлычу от прикосновений князя. Тот тоже расслабился и наблюдал за мною с нежной улыбкой на устах. Перевела на него взгляд и замерла, даже дышать вдруг перестала.

— Я люблю тебя, — прошептал он, склоняясь ниже и прикасаясь губами к моим. Почти невесомо, почти как касание перышком, но меня потрясло не это, а то, что он сказал при этом. — Ты первая, кому я в этом признаюсь. Не отталкивай, милая, мою любовь.

— Знаешь, если бы ты рассказал о себе побольше, мне было бы не так трудно поверить тебе, как сейчас.

— Что ты хочешь знать? Спрашивай.

Здорово! Выкидыш отменяется, соблазнение отодвигается на дальний план, и даже вроде бы виновник всех моих последних злоключений готов вести диалог, что ж… жизнь налаживается.

Села, устроилась поудобнее, и хотела было возразить, когда мужчина устроился рядом, положив мне на грудь голову, а одной рукой нашел мою и сплел пальцы меж собой, но не стала, чувствуя странное умиротворение, словно так и должно быть.

— Так, мне надо подумать… Кстати, тебя там не потеряют?

— Где? На Совете? Ничего, подождут.

— А с бароном-то что? — вдруг вспомнила.

— Ничего. Выслан из дворца. Домой. Не стоило ему требовать твоей выдачи, как опасной шпионки, да еще и слюни при этом так пускать. — ревниво огрызнулся Эдик и чуть прикусил нежную округлость груди, на которой возлежал.

— Хм, — вздрогнула, но отпихиваться не стала. — Ладно. Забыли про барона. Так, вопросы… их знаешь ли много накопилось. С чего начать-то. В моем мире ты назывался князем Рукавишниковым, это реальное имя? Я изучала архивные сведения, был такой князь и даже не один.

— А, ты про те газеты? Мда… Удивила тогда, правда. Не ожидал, что будешь так глубоко собирать информацию обо мне.

Приподнялся, иронично улыбнулся, затем серьезно ответил:

— Я последний из представителей этого рода… земного. И было это так давно, что кое-что стало забываться. Не буду вдаваться в подробности своего взросления, это не интересно. Когда мне исполнилось тридцать лет, появился некто, предложивший вечную жизнь и неограниченную власть.

— Сколько же тебе лет? — почти с испугом спросила и посмотрела на задумчивое лицо князя. Ах, красавец, промелькнуло и исчезло.

— М-м-м… много. Это так важно? — тень недовольства пробежала по его лицу.

— Да. Погоди-ка, — я даже присела, — в конце 19 века ты проиграл в карты свое имение специально? Ты уже знал, что тебя ждет переход в другой мир?

— Да. Но эта сволочь, помещик Доронов, нанял людей и устроил мне несчастный случай. Это несколько усложнило задачу, так как обряд перехода уже был исполнен и я должен был всего — то лишь уничтожить свое тело в том мире. Но помещик спрятал останки в сундук и запер в подвале.

— Ужас. Ты так спокойно говоришь о своей смерти и том сундуке, — произнесла с дрожью в голосе и перекрестилась.

— О, ты что ли верующая? Не замечал раньше за тобой. Кстати, сколько я не уговаривал дамочек до тебя, никто не желал уничтожить тот сундук. Злились на меня, должно быть, что не оставил в этом мире, а вернул обратно.

— Еще бы им не злиться, — фыркнула, сложив руки на груди, и обвиняюще уставилась на этого бессовестного соблазнителя. — Выкрал молодыми, убил всю семью, использовал, а потом взял и вернул обратно, через три года старыми и никому не нужными.

Мужчина подскочил и начал бегать перед кроватью, сердито сопя.

— Да все по другому было! Я никого не убивал, они сами друг друга убирали. Откуда мне знать, какие мотивы были у тех людей. Но Я — НИКОГО — ИЗ СЕМЬИ ДЕВУШЕК — НЕ ТРОГАЛ!

Он остановился напротив меня, глаза горят, кулаки сжимаются и разжимаются, и едва не рычит как раненный медведь.

— Э-э-э, а кто тогда? — выдохнула я с трепетом в душе, ибо таким его еще не видела.

— Не знаю. Может это рук того, кто меня в это мир затащил.

— Да? А что за кольцо было в сундуке?

— Кольцо? — переспросил и стал успокаиваться. В руках мужчины вдруг появился бокал вина, он выпил его залпом и снова растворил в воздухе. — Подарочек от колдуна. Велел не снимать, никогда. Что б, значит, переход был завершен и сила при мне осталась.

— Что за колдун?

— Пока не могу сказать. Эти знания для тебя опасны. — Упрямо мотнул головой и присел рядом. — А девушки нужны были, чтобы сундук открыли и силы мои питали. Если со вторым они успешно справлялись, то вот с первым — отказывались наотрез, требуя взамен навеки рядом находиться и властвовать в этом мире наравне со мною.

— А-а-а, — глубокомысленно протянула, чувствуя странного червячка, вгрызающегося ревностью в сердечко. — Так вот чего баба Матрена так впихивала мне дом-то, значит, чтоб обозленная на мужиков женщина тебе по кумполу надавала. — И рассмеялась.

Эдик помрачнел.

— Эта Матрена, чтоб… та еще стерва оказалась. У меня на нее даже не вста… в общем, не получалось с ней ничего. И силы так себе подпитывала, одни нервы только вымотала.

Не удержалась, заливисто зашлась смехом, и не успокоилась, пока меня не схватили в крепкие объятия и не зашипели в лицо:

— Я тебя сейчас зацелую до смерти, если не прекратишь ржать, как лошадь!

— Все-все… прекратила, хи-хи, — но поцелуя избежать не удалось. Еле отпихнула от себя князя, и то, только потому, что он не стал дальше настаивать.

Отодвинулся, посмотрел на меня сердито, и замолчал.

— Эдик, ну, не злись, а? — примирительно прикоснулась к напряженной спине, заставив мужчину вздрогнуть. — Ну, миленький… а какой цвет ты любишь? И какое блюдо у тебя самое любимое?

— Что? — он даже обернулся, чтоб убедиться, не ослышался ли.

А я что, сижу, мило улыбаюсь и жду ответа.

— Хм, слушай, а тебе платье не мешает?

— Ты опять?! — подняла брови.

— Ладно, спросить уже нельзя. Черный и красный, а люблю я блины и жареную картошку. Ну, может еще мясо, в любом виде.

Князь пробрался ко мне поближе, уже коварно улыбаясь и не спуская вожделеющих глаз с моей груди.

— Эй, я не кусок стейка! — воскликнула, прикрывая декольте руками. — И потом, я еще с вопросами не закончила!

Эдуард медленно развел мои руки в сторону и начал целовать открытую часть груди, слегка прикусывая.

— Хм, а это обязательно делать? — возмутилась я, пытаясь оттолкнуть мужчину.

— Да, лежи смирно и не мешай.

— А как же ответы на мои вопросы.

— Не будь занудой. Мне компенсация полагается за терпеливые ответы и потом, — опять отвел руки в стороны и зубами оттянул край декольте, — фы на меня пфофо флияеф…

— Чего? — с интересом изучая макушку мужчины, переспросила со смешком.

— Тьфу, — выплюнул оторвавшийся кусочек ткани, — я говорю, ты на меня плохо влияешь, в твоем присутствии перестаю соображать и появляется просто навязчивое желание заняться кое-чем поинтереснее, чем разговоры.

Невольно загордилась собой, надо же, какая я коварная искусительница.

— А скажи, кто такая Милена?

Он откатился, сел, сердито сопя и глядя на меня так, что совесть должна была появиться. Не дождался. Совесть взяла отпуск. Долговременный.

— Кем была для тебя эта Милена? И в этом мире, или там… в другой жизни? И это она называла тебя «серый князь»?

— Та-а-ак, значит тут мы помним, а то, что было сегодня, не помним?! — прорычал Эдуард сердито.

— Блин! Да успокойся, подумаешь, приласкал он женщину, так что ж, она теперь должна тебе дифирамбы петь?! — ох, лучше б промолчала… мамочки…

Князь поднялся, вроде как даже в плечах шире стал, лицо подернулось дымкой, темной, а руки потянулись к моему телу… ой, нет, к горлу. Я взвизгнула и перекатилась на другую сторону кровати. Князь промахнулся. Выпрямился и целенаправленно двинулся в обход кровати в мою сторону.

— Эй, ты чего?! Прекрати, ты пугаешь меня. — заверещала, и бросилась в сторону двери, нет, не успею, забежала за диван, а князь уже в спину дышит, метнулась в сторону ванны, успела вбежать и дверь захлопнуть, да еще на защелку закрыть.

И вот стою, прислонившись к двери ухом, и пытаясь что-нибудь расслышать. Тишина. Странно… наклонилась к замочной скважине, посмотреть, там он еще или нет, и тут услышала позади сдержанное покашливание.

— Знаешь, а вот в такой позе ты мне даже больше нравишься, — горячо прошипел Эдуард, разворачивая к себе лицом.

— Ой, — пискнула я, едва сильные руки прижались к моим ягодицам и подняли повыше.

Я невольно обхватила мужской торс ногами, а руками уперлась в грудь.

— Да, определенно нравишьссссся, — опасный блеск в глазах и хищная улыбка преобразили лицо князя, заставив мой организм плавиться и гореть в огне желания.

— А, как насчет разговора… — неуверенно спросила и замолчала.

— К черту разговоры, к черту все. Я хочу тебя. И ждать больше не намерен.

Все. Сейчас я огребу по полной. Мужчина одним пинком снес дверь, пронес меня к кровати, а укладывал уже без платья, обнаженную. И понимание, что, и правда, время разговоров вышло, шибануло меня не хуже электрического разряда.

— А как же ребенок? — как-то вяло поинтересовалась, подставляя грудь под страстные поцелуи.

— Не бойся, я буду нежным.

Закрыла глаза, чувствуя, что его пальцы почти обжигают кожу, а влажный язык оставляет шипящую дорожку, простонала что-то неразборчивое. Эд наклонился надо мною, поймав мои губы своими. И ласковый шепот, подбадривающий и одобряющий, позволил мне пройтись руками по его литым мышцам на груди, вдоль плеч, спуститься к талии и застрять на бедрах. Поцелуи спустились снова на грудь, затем ощутила легкое покусывание в области живота, все ниже… ниже. Когда его лицо оказалось в опасной близости от интимного места, я открыла глаза и посмотрела вниз. Мои ноги были широко разведены в стороны, ничего не скрывая, и взгляд мужчины казался настолько плотоядным, что в душе что-то екнуло, трепыхнулось, и я чисто рефлекторно резко дернулась, сводя ноги вместе. Эд поднял голову, испугав каким-то волчьим взглядом, словно меня сейчас заживо проглотит.

Ой, а что-то мне так секса расхотелось… как бы мне это ему сказать. Опять же за ребенка страшно, вон как князь завелся. Мужчина приподнялся на руках, расположившись меж моих онемевших ног, и, продолжая гипнотизировать взглядом, прикусил один сосок. Взрыв эмоций стали для меня сюрпризом. Неужели моя грудь может быть настолько чувствительной?

Князь повел носом и улыбнулся так, что я задрожала.

— Ты уже готова… готова принять меня, — страстный шепот полоснул по нервам как бритва.

— А, может в другой раз, — проблеяла я, протянула руку и схватила мужчину за его естество. У меня были самые благие намерения, задержать и не дать проникнуть, но я никак не ожидала, что Эд застонет, прикусив до крови губы, дернется и зарычит.

— Не могу больше… пусти меня… прошу.

Глаза в глаза, губы к губам, и биение сердец почти в унисон, и я медленно отпускаю руку, напряженно следя за его мимикой на лице. Вижу некую радость, словно жаждающему путнику дали воды напиться, и медленное, такое сладостное проникновение, почти на грани наслаждения, затем еще и еще… Кричали мы тоже одновременно, как и затихли, тяжело дыша и смотря удивленными глазами в полотно балдахина. Я боялась шевельнуться и почувствовать боль, но ее не было, как и сожаления или разочарования.

Потом меня бережно обняли, прижали к потному мужскому телу, зарылись носом в шею, и крепко-крепко сжали, произнося хрипло в ушко: «Теперь ты моя навсегда, спасибо, что не оттолкнула. Любимая».

Хотелось что-нибудь этакое ввернуть, мол, всегда пожалуйста, обращайтесь, да язык прилип к небу, ибо я тоже никогда и ни с кем такого не чувствовала. Полный аут! Самое страшное, что мне же теперь именно такого колоссального ощущения настоящего оргазма будет не хватать с другими мужчинами. Какие другие, глупая? Такой экземпляр тебе в любви признался, ребенка тоже признает, подарил неземное блаженство, а ты еще копаешься… свинка ты! Я мурлыкнула, проведя коготками по спине своего самца, и дунула ему в ушко. Эдуард открыл глаза, пристально всматриваясь в мои. Затем хмыкнул и сказал: «Поспи, котенок». Опять?! Сон накрыл меня мохнатой лапой.

Странно, что мне вообще ничего не снилось. И когда открыла глаза, первое желание было посетить место не столь отдаленное и уединенное, а второе — разобраться с привычкой Эда меня усыплять каждый раз, как ему нужно отлучиться. Пока умывалась и приводила себя в порядок, удивлялась, с чего вдруг прицепилось новое сокращенное имечко для князя. Сначала был Эдуард, потом Эдик, а теперь уже Эд. Интересно, а если я к нему так обращусь, не прибьет?

Вернувшись в спальню, стала искать одежду, которой почему-то нигде не наблюдалось. Странно, это я в сорочке должна щеголять что ли? Нет, ну я современных взглядов, конечно, но для своего мира. Еще раз осмотрела диван, кровать, кресла, и даже нашла дверцы встроенного шкафа, вещи были только мужские. И вот тогда я поняла, что нахожусь в спальне князя, и мне не выделяли личные покои, а еще что я под домашним арестом… арестом? Сдурели! Прошла к двери, открыла и выглянула в коридор. Бабки не было, но стояли два охранника. Это еще зачем? Заметили меня и вытянулись по струночке.

— Любезные, — позвала их, мило улыбнувшись.

Те не шелохнулись, только глаза вытаращили.

— Слышите меня? Эй, болезные, — что ж, сами напросились.

Вышла в полупрозрачной сорочке и подошла к одному из охранников, встала напротив скрестив руки на груди, чтоб видом груди не смущать. Так этот смельчак глаза ниже опустил, да там и застрял, вмиг налился багровым румянцем и вдруг закрыл собственно глаза.

— Послушай, позови князя, — обратилась снова к мужчине, похлопав его по плечу.

Должна отметить, что эти охранники были выше меня на две головы, вот и приходилось задирать голову. Поджав губы от недовольства, что на меня не смотрят и вроде как не слышат, повернулась ко второму, и успела заметить, с каким нездоровым интересом он рассматривал мою часть тела ниже пояснице.

— Тогда позовите горничную… мою, Софью.

Да что же такое?! Они оба застыли каменным изваянием с закрытыми глазами.

— Какого черта вы тут вообще стоите?! — закричала я возмущенно.

— Ну, что ты раскричалась, Ферюзе… кхе-кхе, — закашлялась от смеха карга Жанна, и затолкала меня обратно в спальню.

И гаденько так подхихикивая, протанцевала к камину. Затем хлопнула себя по бедру, рассмеялась как старая карга. Хотя почему как?

— Все-таки получилось, да? — ехидна такая!

— И без вашего участия, заметьте! — подняла указательный палец, ответила я. — Где моя одежда?

Бабка поджала губы, затем осмотрела меня с ног до головы, удивленно приподняла густые брови, и выпалила:

— Да что же ты, бесстыдница, в таком виде честную охрану смущала? Вот уж я князюшке-то доложу!

— Давай. Беги скорее, — огрызнулась, сердито отворачиваясь от нее. — Может он тогда соизволит мне гардероб справить.

— Так он есть… гардероб-то! — воскликнула бабка. — Только не в этой спальне. А в твоих покоях, только свет мой ясный, голубь сизокрылый, князь наш великий…

Повернулась к ней с интересом во взоре, мол, сколько же еще эпитетов она произнесет хвалебных в адрес Эда. Жанна запнулась на десятом по счету и посмотрела прямо перед собой, пожевала слова и протяжно вздохнула.

— И это все? — хмыкнула я недоверчиво.

— Что все? — очнулась карга и посмотрела на меня несчастными глазами.

— Жанна, ты меня пугаешь… вспоминай, гардероб, мои покои, князь… где мои комнаты? И что про князя ты хотела сказать?

— Вот почему некоторым все, а другим ничего? — зашипела та вдруг, свирепо глядя на меня.

— А что именно все? — решила уточнить.

— И собственные покои из трех комнат, и новый гардероб на год вперед, и куча драгоценностей, и собственный выезд с четверкой лучших коней, — бабка старательно загибала пальцы на руке, не переставая злобно скалиться, — и… и… даже всю спальню в цветах и сладостях… и…

— Где? — подскочила с дивана, куда уже почти рухнула от удивления.

— Там, — махнула Жанна рукой в сторону двери, — не сбивай, курица.

— Сама ты не умывалась… что дальше?! — мне же интересно.

Та сверкнула глазами и с еще большим пылом затараторила:

— И беседку, увитую розами, и три горничные в услужение, и собственного крауфтфайленда, и даже титул ей дал, и… и… забыла, — закрыла глаза, дико вращая белками под веками.

Я затаила дыхание, не зная, что и думать. Интересно, а кто такой крауфтфайленд? Жанна открыла глаза, выдохнула и протяжно, с восторгом на сморщенном лице протянула:

— А самое ужасное, что из-за одного раза… одного!.. княгиней собирается сделать. Есть справедливость? — воздела карга скрюченные руки к потолку, словно призывая небо на мою голову и завалилась на кресло с лицом трагика.

— Нет справедливости, — подтвердила я, подойдя к бабуле. — Что, все еще любишь Кощея?

От моего сочувствия бабку затрясло, затем забило в странных конвульсиях, сквозь которые я расслышала горестные рыдания.

— Да-а-а… а еще Мерси жалка-а-а… хоть и дура, но родная-я-я-я кровину-у-ушка-а-а…

Покачала головой, затем прошла по спальне, заложив руки за спину, размышляя. Неужели князь и, правда, решил на мне жениться? А ведь не было предложения-то. Но даже если и было бы, одобрила б интересно Тигрея это союз? Скорее всего нет. Чует моя средняя пятка, что князь ей самой нужен. Опять же с чего такие мысли, не знаю. Первым делом надо каргу успокоить, добраться до своих покоев, одеться, а потом найти князя и все ему высказать относительно того, что запер в своей спальне без еды, питья и конфет беременную попаданку.

— Бабулечка Ягулечка, Жанночка-Агузарочка, а давай дружить, а? — ласково обратилась к старой женщи… карге.

Та дернулась было, затем села ровно и злобно зыркнула на меня.

— Нет, ну, правда. Я тебе помогаю вернуть дворника твоего, а ты не впихиваешь в мои колеса палки. Идет?

— Э-э-э… зачем палки? Какие колеса? А как вернуть-то? — и тень надежды с примесью страха и недоверия отразились на ее лице.

— В смысле, не гнобишь меня, не занимаешь позиции политического врага и не называешь Ферюзе.

Та открыла рот, чуть улыбнувшись ехидно.

— И никаких там куриц, девок, срамниц, и всяких подобных терминов. Усекла? — встала я в позу базарной бабки, руки в боки, нога одна вперед, и подбородок повыше.

Та оценила, прищурилась и вдруг произнесла с удивлением:

— А ведь и правда барыня. Нет, княгиня. А что надось делать-то? Кощейка — мужик привередливый, тока хвост-то я отращивать не стану.

— И не надо. Ты, Жанна, когда у косметолога была последний раз? А в парикмахерскую вообще ходила? Посмотри на свои когти, мрак, — настала моя очередь пристыдить бедолагу. Ну, ты попала, старая. Вот уж я душу отведу, проводя с тобой метаморфозы.

— Да твой Кощейка еще локти будет грызть, не свои, а статуи, что такую женщину упустил. Погоди. Еще члены Совета за тобой побегают… У-у-ух, устроим мы с тобой им тут революцию тестостерона!

Бабка рот открыла от удивления. Затем схватила меня за руку и потащила из спальни в коридор. Пробегая мимо охранников, карга показала им кулак поочередно, отчего те снова глаза закрыли и слились с цветом стен.

Глава 15

Следующие полчаса меня знакомили с новыми покоями, утопающими в очередном разноцветье и корзиночках со сладким, и жаль, что это было без князя. На вопрос, где он сейчас, Жанна отмахнулась и фыркнула, что ироды проклятые замучили несчастного. Совет и все придворные, как с цепи сорвались, завалили делами светлого князя, не дают ему вырваться.

Недоверчиво хмыкнула, ибо какой он светлый, скорее уж темный, да и не князю, думаю, сейчас не сладко приходится, а как раз наоборот. Но вслух возражать не стала, так как примчались еще и горничные в количестве трех экземпляров, все такие смазливые и шустренькие. Быстро одели меня в золотистое парчовое платье, убрали волосы под сеточку с жемчуженками, помогли застегнуть на шее колье из бриллиантов. Затем карга их вытурила и усадила меня на диван, и сама рядом уместилась.

— Ну, какой план действий? — сверкнула она глазками и улыбнулась. Тьфу, пусть лучше хмурится, чем так лыбится. Ей бы еще к стоматологу.

— А есть у вас зубные врачи?

— Ну, есть один эскулап. Гад только.

— В смысле?

— Да фамилия у него змеиная — Г. Орыныч. А уж зубья-то драть, ох, любитель!

— Ясно. Будем думать.

В конце концов, можно и князя на это дело настропалить, пусть челюсть бабке новую намагичит.

— А что ты, рыбонька, говорила про косме… тулога?

Не дали мне с ней объясниться. Точнее князь явился пред мои светлые очи, весь мрачный и хмурый. Хлопнул дверью, подошел к нам ближе и поднял бровь на бабку.

— Жануария, я что тебе велел сделать?

— Что? Шо? — выдохнули мы с нею одновременно.

— Не шокай! — это грозное бабке. — Ты уже проснулась, милая. Жаль, что я опять не успел. Как тебе твои апартаменты? — это мне.

— Косатик мой ненаглядный, — заквохтала Жанна, с трудом поднявшись и разогнувшись. — Так я же привела твою зазнобу, куда велено было…

— В чем ты ее по коридору вела?! — лицом потемнел в сторону карги. Посветлел, и уже мне: — А платья понравились, а драгоценности? Если нет, только скажи. Проголодалась?

— Орел ты наш сизокрылый, так одетую вела-то, — неуверенно промямлила старая женщина.

— Одетую?! Тогда почему в памяти охраны такие фривольные картинки мелькают и фантазии одна другой хуже?!

Я посмотрела на бабку. Та схватилась за сердце.

— Милая, а что велеть с кухни принести? — не обратил князь внимания на мучения старушки.

— Ну, долго ты тут еще будешь комедию ломать?! — опять рявкнул на бабку.

Так, мне это надоело! Вообще слово вставить не дают.

— Эдик, хорош на каргу орать. Пожилых уважать надо, а не до сердечного приступа доводить.

И вот после этих слов эти двое ненормальных та-а-ак на меня посмотрели, что я даже поежилась и прижалась спиной к подушкам на диване.

— А что я такого сказала? — возмутилась, чтобы придать себе уверенности.

Князь вздохнул, сел рядом, обнял меня и поцеловал в плечо. Посмотрел на притихшую Жанну, и сказал устало:

— Вели ужин подать в эти покои. И капусты пусть принесут кислой, — потом подумала и еще добавил. — Нет, не капусты, селедки моченой и эльфийского вина.

Я хотела было уточнить, не ослышалась ли, как Эд меня опередил:

— Жанна, что ты топчешься?

Та и правда не решалась уйти, поглядывая на меня едва ли не преданными глазами.

— А-а-а, — сообразила я, — Эдуард, скажи, а ты вообще всемогущий маг?

Князь прищурился с подозрением во взгляде. Мол, с чего это такая лесть в моем голосе.

— Допустим.

Я ласково улыбнулась ему и потянулась к его губам. Он не стал отстраняться, только на поцелуй не ответил, все также изучающе глядя на меня.

— Уверена, что тебе не составило бы труда что-то изменить в человеке, верно?

— Хм, все может быть, — неопределенный ответ меня не устроил.

— Послушай, вот к примеру, — откинулась я на спинку дивана, — возьми Жанну.

— Зачем мне ее брать?

Бросила на него взгляд, говорящий: «хорош тупить».

— В переносном значении. Что ты мог бы в ней изменить, если бы захотел?

— Ну, — хитро усмехнулся, посмотрел внимательно на замершую, как статуя, бабку, тихо шепнул в мою сторону, — если честно. То многое изменил бы, вот, например, это ужасный длинный и крючкообразный нос. Такие уже давно не в моде.

Все так же хитро улыбаясь, вскинул руку и словно водя кисточкой, стал ею малевать, приговаривая:

— Допустим, пусть будет нос чуть курносенький, ага, а вот глаза позеленее, и рот полнее, а лицо поокруглее…

Увлеченно меняя на карге внешность, превращая слова в реальность, не заметил, как я поднялась и подошла поближе к ней, чтобы ничего не пропустить.

— А вот эту бородавку? Ага… а эти морщины, ну, можешь сделать ее помоложе лет… — прикинула так, чтобы не очень-то губу раскатывала карга, — лет на двадцать. Ух… ё-мое! А волосы, сейчас они такие спутанные, пакли седые, а сделай каштановые и с косой, ага! Супер! А фигуру слабо изменить?

— И вовсе не слабо. Тут немного убрать, а здесь добавить, кожу омолодить.

Князь тоже поднялся и стал нарезать круги возле Жанны, та только испуганно глазами хлопала и боялась пошевелиться.

— Что еще? — казалось князь был недоволен собой.

— Да ты просто гений, нет, художник! Надо же, не подозревала у тебя такие таланты, — восхищенно проговорила я, скрывая довольную улыбку. — А зубы… можешь ей сделать белые, ровные и целые?

— Это сложнее. Она же не откроет рот.

Жанна тут же открыла рот как можно шире и повернулась к князю. Тот отскочил, испуганно глядя на нее, и замахал руками перед носом.

— Фу, Жанна… ты что такое ела? От тебя несет… пахнет…

— Неужели не сможешь? — протянула я разочаровано.

Щелчок пальцами, и Жанна приобрела голливудскую улыбку в тридцать два белоснежных зуба.

Я отошла немного в сторону и оценила труды князя. Ох, интересная же дамочка получилась лет под пятьдесят, стройная с нужными округлостями и впадинами, шикарная шевелюра с косой, смазливое личико и… чего-то не хватает.

— Жанна, у тебя есть приличное платье? — поняла я недостающего элемента.

— Д-да… а можно мне посмотреть в зеркало? — прохрипела карга, ох, теперь это вряд ли… Жанна и только по имени.

— Пойдем, Жанна, мне тоже интересно, — схватила ее за руку и потащила к настенным зеркалам.

Не передать словами то, с каким выражением на измененном лице взирала на себя бывшая старая карга, как наворачивались слезы и текли по розовым щечкам, как бережно ощупывали пальчики себя любимую. Потом она развернулась, уже рыдая, и бросилась на меня с объятиями, словами благодарности и счастливой улыбкой. Когда немного успокоилась, Жанна попыталась то же самое проделать и с сиятельным князем, но тот только грозно нахмурился и остудил пыл помолодевшей карге.

— Жанна, — грозно рыкнул он, — а теперь слушай меня внимательно и запоминай. Если ты когда-нибудь косо посмотришь, или что-то неприятное и злое произнесешь в адрес Карины, или подставишь ее как-то, и не дай тебе Боги обидишь ее словом или делом, пеняй на себя. Никогда больше не станешь такой, как сейчас, и отлучу основательно не только от двора, но и всего государства. Поняла?!

Женщина бросилась ему в ноги и срывающимся голосом клятвенно пообещала исполнить наказ князя.

— Встань и принеси присягу будущей княгине Изауре, и отныне только так, и никак иначе не станет звать ее. Я жду.

Та выполнила требование, принеся торжественную клятву, и убежала исполнять приказ князя об ужине.

Эдуард подошел ко мне, взял за руку и прикоснулся к кончикам пальцев губами. Электрические разряды тут же пронеслись от них по руке. Мне стало жарко. Вспыхнула, вспомнив, что мы недавно в постели вытворяли.

— Ты смущена? Как неожиданно, — усмехнулся мужчина, и мягко притянул меня к себе. — А ты стратег, любимая, надо же, за считанные минуты обработала такую вредную старуху и еще придумала, как перевести ее в категорию преданного человека.

— Без твоей помощи это вряд ли получилось бы, — пожала плечами, не желая принимать такую похвалу.

— А кто такой крауфтфайленд, и в этом мире правда существуют эльфы?

— Эльфы? — засмеялся князь, и поманил за собой в другую комнату, где обнаружилась столовая с роскошной мебелью и большим столом на восемь персон.

— Эльфы-эльфы, — повторила я, осматривая золотистую обивку с набивным рисунком. — Тролли, оборотни, вурдалаки, огры, орки… и всякая другая нечисть.

— Ты, дорогая, фэнтези начиталась, не иначе, — услышала смех князя и удивленно посмотрела на него.

— Но ты же сам сказал, чтоб принесли эльфийское вино?!

— Так это всего лишь название, никто и не знает, что оно означает. Это моя прихоть, всего лишь, — пожал он плечами, снова ловя мою руку.

— Так, понятно. У меня снова куча вопросов к тебе.

— Обсудим за ужином? Я очень проголодался, — посмотрел на меня взглядом искусителя, заставив засомневаться в смысле слова «голод».

Вскоре слугами был сервирован стол и так же быстро уставлен блюдами, от взгляда на которые потекли слюнки, а в животе заурчало. Сидя напротив князя, любовалась его мужественным лицом, не позволяя тому заметить мой интерес.

— Почему Изаура? Тебе так сериал понравился? — с лукавой улыбкой, спросила, после того, как отпила морсика. Вина мне так и не дали попробовать, зачем спрашивается нужно было его приносить.

— Занятный был сериальчик, — рассмеялся насытившийся мужчина, откладывая салфетку в сторону.

— Признайся, что назвал так из вредности, — не отставала я.

— Ну-у-у… признаюсь. Ты меня еще хуже называешь, Эдик… что это вообще за сокращение такое?

— А как тебе Эд?

Посмаковал, произнеся короткое имя вслух, и кивнул.

— Пойдет, но только наедине. Это слишком интимно звучит.

— Ха. А что насчет крауфтфайленда, кто это?

Эд поднялся, прошел к моему месту и наклонился, прижавшись губами к моей шее.

— Это… мой подарок тебе, любимая. Пойдем. — Он подал мне руку, поднимая с места. — Я покажу его тебе.

Заинтриговал. Поцеловал и перенес в конюшню.

— Это лошадь? — спросила удивленно озираясь.

— Нет, — улыбнулся Эд, и потянул меня в один из загонов.

На соломе лежал маленький… хм, динозавр? Я внимательно изучала странное существо, обратив внимание на четыре мощные лапки с наростами-когтями, длинный хвостик, большую голову с огромными красивыми глазами, хищным оскалом и небольшими крылышками, выглядывающими из — за спины.

— Ты подарил мне динозавра?

— Это редкий вид, поверь мне. Ее сородичи обитают высоко в горах. Но это не динозавр и не дракон. Когда она вырастит, то станет похожа на мощную лошадь в броне с крыльями и острыми зубами. Они разумны.

— Это девочка? — восторженно охнула, когда малышка поднялась и проковыляла к заборчику загона.

— Да. Посмотри ей в глаза и мысленно дай ей имя, и ты станешь ее боной, старшей подругой, она будет слушать только тебя.

Сделала, как было сказано, посмотрела ей в глаза и позвала мысленно: «Девочка моя, я назову тебя… Рута».

Малышка моргнула сначала верхними горизонтальными веками, а потом вдруг вторыми вертикальными. Я вздрогнула, когда услышала в ответ: «Голод… есть… хочу».

— Она говорит со мною. Это нормально?

Эд обнял меня, притянув спиной к себе, прижал покрепче и тихо ответил:

— Вполне возможно. Эта девочка станет твоей лучшей охраной, если вдруг меня не окажется рядом. Мы создавали их вместе.

— Три Демиурга видать слишком перепили в момент создания столь странного существа, но она мне нравится… определенно нравится.

— Покорми ее.

И показал на гроздья винограда с яблоками, развешанными по стене. Собрала фрукты и вошла в загон. Едва протянула яблоки, малышка тут же взяла их мягкими губами и с урчанием схрумкала лакомство.

— Кто ее кормит?

— Теперь будешь кормить только ты и доверенное лицо. Есть у тебя мысли, кому бы ты доверила кормление твоей подруги?

Не задумываясь, ответила:

— Во дворце есть служанка Софья, я бы хотела, чтобы она стала моей горничной, и той, кто будет присматривать за Рутой.

Эд хмыкнул.

— Красивое имя ты ей дала. Когда успела с этой Соней познакомиться?

— Сегодня, — пожала плечами. — Она мне помогла найти столовую, и была очень мила.

— Мила? Мне уже стоит беспокоиться?

Я посмотрела на мужчину, расслышав в голосе знакомые нотки ревности. Однако прерывать кормление Руты не стала.

— Ты… как бы это сказать… что за намеки, а?

— Я не… забудь. Знаю о ком ты. Помнится, Мерседес не взлюбила ее, — тихо сказал Эд, подавая мне плед.

Я укрыла Руту пледом, когда та свернулась калачиком на соломе и, позевывая, стала клевать носом. От сытости малышку начало клонить в сон.

— Пойдем, позже расскажу, как ухаживать и чем кормить Руту.

Снова поцелуй, и мы в той же спальне, мужской.

— А зачем ты все время меня целуешь, когда хочешь переместиться куда-нибудь? — со смешком поинтересовалась у князя.

— А так приятнее. И гораздо быстрее, — ухмыльнулся самодовольно Эд, выпуская меня из объятий.

— И Руту ты мне подарил тоже не просто так. Верно?

— Почему ты так решила? — он увильнул от ответа, затем прошел в ванную, на ходу снимая с себя одежду.

Я даже залюбовалась игрой мышц на спине… ах, и ниже… такой вид.

— Гм… — прочистила горло, и заставила себя остаться на месте, вместо того, чтобы ринуться за князем следом. Может ему уединиться надо? Затем громко прокричала, чтоб он услышал: — Подозреваю, что ты пытаешься еще больше привязать меня к этому миру. Скажешь, что я не права?

А в ответ тишина. Пожала плечами и уселась на диван. Раздеться сама вряд ли смогу, застежки-то на спине. Да и выспалась я, если честно.

— Эд, — снова голос повысила, откинув голову на диван и закрыв глаза, — так что там насчет горничной?

— Все что пожелаешь.

Открыла глаза и покраснела. Обнаженный, со стекающими капельками воды по рельефному торсу, мокрыми волосами и в одном набедренном полотенце. Мммечта…

Сглотнула, ощущая себя странно возбужденной.

— Рина, ты в порядке? — спросил он с участием, пряча в глазах довольный блеск.

— Д-да.

Мысли покинули меня, вместе со здравым смыслом. Особенно когда этот шикарный образчик мужественности выдернул меня с насиженного места, повернул к себе спиной, и ткань платья затрещала под его руками. Миг и я стою в одной сорочке, с освобожденными волосами. А потом уже не стою, а нахожусь на руках и двигаюсь в сторону ванны.

— Тебе нужно освежиться. Запах Руты способен сбить с ног.

— Да? — выдохнула я вопросительно или утвердительно.

— Что да? — решил уточнить Эд, ставя меня под струи душа уже без сорочки.

— Все да.

— Многообещающе, но не дальновидно. Однако я согласен.

Меня мылили, пенили, смывали и ласкали, плавили под потоками воды, зацеловали до дрожи в коленях. А потом закутали в большое махровое полотенце и унесли на кровать. Укутали в два одеяла, вытерли волосы, высушили магией, и сказали чуть хриплым, проникновенным голосом:

— Утром, Рина, ты повторишь свое да. Другого ответа я не приму. Спи.

И пришел вдруг сон, в котором я видела маму, бросающую цветы на чью-то могилу (мою?), и видела рядом стоящую бабу Настю и Мальчика, а еще мне снился какой-то странный мужик в узбекском халате с чалмой на голове с длинными усами ниже плеч. Он смотрел на меня, не произнося ни слова, накручивая на указательный палец синий ус. Вот в его взгляде появился интерес, когда я мысленно показала ему язык, затем он поманил меня пальцем. Вот еще, подумалось мне, будут тут всякие пальцами в меня тыкать. Фыркнула странному дядьке. Тот наклонил голову, хитро щурясь. Затем полыхнуло в его взгляде что-то такое, похожее на обещание. Обещание чего? Мужик облизнул губы и послал мне воздушный поцелуй ручкой. Бе-е-е, скривилась я, чем видимо его задела. Он рассердился и стукнул себя в грудь кулаком, затем сделал характерный жест телом, выпятив на миг свою мужскую удаль и так несколько раз. Что?! Ты это мне? И меня собрался?.. Просыпаясь от внезапно испытанной злости, напоследок показала мужичку в чалме неприличный жест из среднего пальца.

Глава 16

Проснулась от ощущения чужих рук на моей груди, делающих массаж молочных желез. Приоткрыла глаза и увидела склоненную голову князя, вперившего обожающий взгляд собственно в объект массажа.

— Помацай еще спинку, ты почти профи, — простонала я, резко разворачиваясь спиной кверху.

Мужчина замер, запыхтел обиженно.

— Потренируешься еще маленько, — фыркнула иронично, — и можно сертификат массажиста получать.

Шлепок по пятой точке был довольно ощутим, как и жаркий шепот в ушко:

— Какая ты разговорчивая с утра. Может ты мне сделаешь массаж?

— Не-е-ет, — протянула я лениво, закрывая глаза. — Я сон хочу досмотреть. Там такой мужик странный делает мне неприличные предложения. Надо же выяснить, кто такой.

Меня вдруг развернули, и яростное шипение заставило распахнуть глаза.

— Какой мужжжииик!! Какие еще предложения?! Рррррр…

— Э-э-э… ты ревнуешь? — невинно поинтересовалась, любуясь потемневшим князем от еле сдерживаемой ярости. — Правда-правда?

— Нормально все объясни… — вздохнул и рухнул рядом, — что тебе еще снилось?

Приподнялась на локте, прикрываясь простыней, все-таки не девочка уже, чтобы выставлять на показ при утреннем свете свое тело.

— Мама, Мальчик и баба Настя навещали… заметь, мою могилу, нормально, да? — горечь в голосе не ускользнула от внимания Эда, он тут же сжал мою руку.

— А что за мужик? — уже спокойнее напомнил князь.

— Знаешь, — задумалась, — я похоже догадалась, кто это… у него еще усы такие синие. Наводит на мысль, верно?

— Как он обошел защиту? — и такой взгляд жуткий при этом был у князя, что я даже поежилась.

— Кто… это же Синеус, верно? Вот почему его так называют?

— Да. Похоже, что он. Опиши подробно его действия.

Со смешком рассказала и даже про свой жест не забыла упомянуть. Мужчина какое-то время ошарашено на меня взирал, потом взорвался смехом, упав на кровать.

— Все. Синеус теперь там в ауте. Он же обладает чарами очарования, да такого уровня, что ему даже во сне не могут сопротивляться. А ты его послала, да еще и та-а-ак… — отсмеявшись, Эд схватил меня в охапку и стал пылко зацеловывать. — Ты страшная женщина! Просто кошмар для мага.

— Эй, я симпатичная! — ударила его кулачком по груди.

Сжав колотящие его руки на мужской груди, он с чувством произнес:

— Да. Ты очень симпатичная, коварная, страстная, необузданная, умная… моя женщина! Но при всем этом ты кошмар для мага. На тебя не действуют чары. Никакие!

— Хм, — сомнение выплеснулось вместе с ухмылкой, — так это же хорошо… или нет?

— С одной стороны замечательно, но вот с другой. Я то думаю, почему никак не могу зачаровать тебя? Максимум, это наслать чары сна. И все.

— Та-а-ак, это когда же ты пытался меня зачаровать?

— Да постоянно, а ты мне все карты спутала.

— И зачем тебе нужно было пытаться?

— За надом. Влюбился в тебя как мальчишка.

— Это когда?

— Еще тогда, когда ты только в бывшей усадьбе моей появилась и притащила этого приблудного Стаса.

Я промолчала, не желая прерывать его признания, которые вдруг хлынули из него лавиной.

— Когда ты предложила ему на брудершафт выпить, то я с трудом удержался, чтобы не разнести в доме все. А еще твои откровения, что у тебя был уже мужчина, — взгляд князя снова налился свинцом, — честно говоря, тогда я очень желал увидеть и прикончить того счастливца.

— А кстати, — вдруг встрепенулась я, коли заговорили о Гаде.

Эд рыкнул, закрыв мне рот поцелуем. Затем отстранился и глядя в мои широко открытые глаза, прошипел:

— Никогда не говори со мною об этом человеке. Я не ручаюсь за себя.

— Знаешь, — чуть отстранилась, с сомнением изучая ревнивца, — твоя ревность меня начинает пугать. Это почти болезнь, не находишь? Я же повода не даю… чего ты заводишься?

— Это сильнее меня, — выдохнул мужчина, положив голову на обнаженную грудь — мою, — не могу с собой справиться, стоит только представить тебя в объятиях другого. Ты — моя, и я никогда тебя не отпущу и не стану делить с кем-то. Запомни.

— Так, стоп. Погоди-ка, — меня вдруг осенила. — Ты как-то сказал, что-то про привязку к другому миру. Ты уничтожил дом и команду Стаса вместе с ним, устроил личную жизнь моей матери, и даже о Мальчике позаботился, чтобы лишить меня этой самой привязки?

Эд молчал, еще теснее прижавшись щекой к мягким округлостям.

— Значит, я права. Так, и Ольшанского ты тоже не просто так приволок, верно? Это не была случайность!

— Я не был уверен в том, что твои чувства к нему прошли. Уничтожив его в том мире, я рисковал бы… у тебя могла остаться привязка, тоска, воспоминания… не знаю как объяснить.

— Но я давно уже его не люблю. И может не любила никогда, — загрустила, проведя рукой по шелковистым темным волосам князя. — Ты хотел показать мне, какое он ничтожество? Думаешь, что если бы я продолжала его любить, меня это отвратило бы от него? Мало же ты тогда знаешь о любви, князь.

— Я не понимаю… — и взгляд его стал таким несчастным, что захотелось поцеловать и успокоить.

— Запомни и успокойся уже. Я-ЕГО-НЕ ЛЮБЛЮ! Это понятно?

— Да? А меня… меня ты любишь?

Карина, можешь гордиться собой, до чего мужика довела, уже любви выпрашивает как корочку хлеба.

— Дурачок! — взъерошила ему волосы. — Ты так ничего и не понял до сих пор.

Эд приподнялся, не отрывая напряженного взгляда от моих глаз.

— Ну, что ты так смотришь? — улыбнулась ему. — Слушай, я не знаю любовь это или нет. Да и как ее определить? Я уже ошиблась один раз. Но то, что ты мне не безразличен, это факт. И довольно уже ревновать меня.

Мужчина вздохнул. Поднялся, накидывая на плечи халат, и наигранно веселым тоном произнес:

— Что ж… по крайней мере, ты честна со мною, что не может ни радовать. А любовь, если она есть, себя еще проявит.

Посмотрел на меня, ожидая реакции. Я перестала улыбаться, понимая, что могла его обидеть своей прямотой. Чуть прикусила нижнюю губу, пожала плечами и откинулась на кровать.

— Эд… — позвала его, накручивая на палец локон и бросая в его сторону призывные флюиды, — а ты ничего не забыл, а?

Мужчина отвернулся, скрипнув зубами, и проворчал:

— Завтракать пора. Одевайся.

— Вот так всегда, — фыркнула в ответ, даже не двинувшись с кровати. — Ладно. Можешь подуться, только не долго. До вечера времени хватит? А то, знаешь ли, я тут кое-кому обещала ответить «да», а вопрос так и не задан. Я могу потом и забыть…

Князь хмыкнул, поднял женский пеньюар с края кровати и бросил мне.

— Хитрюга. Я приберегу твое обещание на крайний случай. Нельзя же активами так разбрасываться. Кстати, там за дверью Жанна уже все туфли стоптала. Ее распирает от важных сведений. Так что поторопись… и потом, Руту пора кормить.

— Ох, — я тут же подскочила и понеслась в ванную, предварительно накинув на голое тело пеньюар.

Закрывшись, позволила довольной улыбке расцвести на лице, ибо выражение лица князя, когда он провожал взглядом промелькнувшее перед ним обнаженное женское тело, было до того комично, что я с трудом удержалась от смеха. Э, дружище, да он что ли решил меня наказать отсутствием интима? Я-то размечталась, что утро будет сладким, ан нет… Обиженный мужчина, оказывается, может переступить через свое либидо, или на свое либидо… Что ж, время до вечера у меня есть. Можно и поменяться с ним ролями, теперь я буду искушать, а он пусть сопротивляется.

Когда вышла после всех гигиенических процедур, то князя уже не было, но на кушетке сидела нервная Жанна. Едва завидев меня, тут же подскочила, и стала тараторить:

— Ох, милая, как хорошо, что вы соизволили уже проснуться. А я то, все утро отираюсь под дверью, а у вас такая тишина… то есть, спите вы… долго.

Сконфузилась, покраснела, снова набралась смелости, помогая мне облачаться в платье насыщенно голубого цвета с корсетом. Юбка снова была длинной с набивной вышивкой. Лиф и рукава украшал изящный черный гипюр, что смотрелось довольно интересно на голубом фоне. Завершали наряд туфли лодочки и сеточка с алмазной крошкой на волосы. Я молчала, не вступая в диалог, поглядывая на порывающуюся что-то сообщить Жанну, но та в итоге все же не удержалась и выпалила:

— Сработало!

— Что?

— Он клюнул… да еще как!

— Как?

— Да вот как-то так, — развела она в восторге руками и являя себя во всей красе.

А посмотреть было на что. Красотка, одним словом, и одета по последнему писку моды, то есть обалденное декольте вишневого платья не скрывало, а подчеркивало ее пышность, узкая талия так и манила схватиться за нее, и лицо без морщин и бородавок наводило на мысль, что косметолог, обслуживающий эту красотку, уже должен был бы обзавестись виллой на побережье с яхтой.

— Ну, смотришься отпадно, — улыбнулась по доброму женщине, и приобняв ее, поощрила, — рассказывай подробнее.

— Увидел меня утром, стал требовать, чтоб представилась, мол, что-то много подозрительных красоток по дворцу шастает, — я вдруг обратила внимание, что и речь у дамочки изменилась, от шепелявости и кривляния не осталось и следа. — А я ему: совсем, старый, ополоумел и зрение потерял, это же я, Жануария. Так он замер, как его статуя, а потом рухнул на колени и полз за мною по всему залу и слезно молил простить его и принять обратно. И в постель тоже.

— А ты? — строго посмотрела на нее. Неужели тут же и сдалась?

— А я? Так я теперь могу даже замуж выйти за кого захочу.

— За барона Феррари, например? — усомнилась я.

Жанна задумалась, почесала подбородок, потом сверкнула глазками и махнула рукой.

— А почему бы и нет? Иллюзия продержится лет десять, как минимум…

— Какая иллюзия? — оторопела я.

— Так это же… иллюзия все. Ты не знала? — удивилась уже Жанна.

— Я думала, это все настоящее, — разочарованно протянула я, прикасаясь к ее носу.

— Конечно, как настоящее, и на ощупь и на вкус. Только все же иллюзия. Князь наш ясный сильный маг, так он умеет такую иллюзию сотворить, ни за что не угадаешь, настоящее или нет. Только я-то отличаю… давно его знаю.

— Слушай, Жанна, а давай услуга за услугу.

— Что такое?

Позвала ее на диван, и дождавшись, когда она перестанет любовно разглаживать складочки на платье, спросила:

— А не жалко Кощея?

— Жалко… но он сам виноват. Хотя, пару раз я позволю ему ублажить меня.

Ого! У меня аж глаза на лоб полезли. Вон как заговорила, бывшая карга.

— Э-э-э… ладно, твое право. Мое предложение: я подскажу как соблазнить барона… ой, кстати, его же выслали, значит давай другого вельможу, выберешь сама. Так вот, я помогаю тебе его соблазнить и выйти замуж, — а мысленно добавила себе: «И смыться из дворца подальше», — вслух же продолжила, — а ты меня посвятишь во все порядки во дворце и в вашем государстве, как я должна себя вести, что говорить и кому, к тому же бал скоро.

— Мало.

— Что мало?

— Я помогу тебе освоиться здесь, а ты пристроишь мою Мерседес тоже. Я уже с ней поговорила, ее твой соотечественник не устраивает. У него нет ничего. На пару ночей он еще сгодиться, но не на всю жизнь.

Вот хитрож… хитрюга, одним словом. Я с уважением воззрилась на новоявленную сваху, и кивнула.

— Отлично. Только сами решайте за кого замуж ей идти. А вот про князя пусть забудет. Он уже занят. — И так это сказала, что сама опешила. Это ж получается, я его уже своим считаю?! Мдя… а говорила, что любовью еще и не пахнет, однако собственнические замашки-то проявляются уже. Ладно, потом об этом подумаю.

— Да поняли мы уже. Мерси не станет претендовать. Обещаю. На счет женихов обдумаем и сообщим.

Внезапно раздавшийся рык со стороны коридора и голос князя: «Жанна!»

— Ой, чего это я? Пошли скорее. Завтрак стынет…

* * *

Завтракали в малой столовой, оформленной в бледно-лимонных оттенках. Кроме князя, меня и Жанны, к завтраку были приглашены два представителя от посольств соседних земель. Честно, я так и не поняла, почему нужно было устраивать завтрак в их присутствии, как называются эти самые земли и, главное, чьих земель, князя или еще какого правителя, но имена показались забавными: посол Руг-Хар-Сой и посол Вар-Ан-Дай. Самое смешное было то, что эти двое прямо таки светились от важности своей миссии. На мой невинный вопрос, в чем же она заключается, князь хмыкнул, Жанна фыркнула, а эти двое открыли было рот, собираясь поведать сей секрет, как князь резко поднялся. Пришлось и остальным вскакивать со своих мест. Я же осталась сидеть, недовольно глядя на Эдуарда, зачем он не дал мне узнать, что нужно этим двум господам.

— Дорогая, — обратился ко мне Эд, — я хотел показать тебе парк. Прошу? — и подал мне руку.

Блин, ну что за церемонии, а?

— Светлейший князь, — воскликнул тот, который Руг-Хар-Сой, с рыжей копной кос и зелеными глазами. — Так что я могу передать своему господину?

Эдуард прижал меня к себе, и посмотрел на посла:

— Пригласительные вы получите. Жануария, распорядись. И вы, посол Вар-Ан-Дай, — посмотрел на зеленоволосого и рыжеглазого, — тоже можете рассчитывать на приглашение для своего… своей хозяйки. Но…

Последнее «но» заставило их переброситься настороженными взглядами.

— Но я настаиваю на решении до назначенного срока. Вас проводят. А теперь извините, моя Единственная ждет прогулки по парку.

И вот после этого оба посла уже уставились на меня. И что было больше в их глазах — удивления, любопытства или недовольства, не знаю. Если бы у меня было больше информации о чем идет речь, то смогла бы определиться четче.

— А что означает… — рот мне закрыли внезапным поцелуем, не дав завершить вопрос.

Последовало мгновенное перемещение. Осмотрелась. Восхитилась. И возмутилась:

— Ну, сколько можно, а? Да еще и при послах?! — снова в сторону восхитительной зелени и гладкоствольных берез с пихтами и елями. — Красота какая? Откуда здесь березы-то?

— Какая разница? И что ты послов засмущалась, помнится раньше не была столь стеснительной, — уколол меня Эд, беря за руку и ведя по дорожке из гравия.

— Не поняла, это что за наезды сейчас, а? Куда ты меня тащишь? — возмутилась, чувствуя, что князь набирает скорость, словно за нами кто-то гонится. — Да остановись уже!

Высвободила руку резким рывком и встала, как бизон, сердито сопя.

— Что происходит?!

— Подожди, — он закрыл глаза и провел рукой по лбу, затылку, затем выдохнул, — все… можно говорить. Эти посланцы, те еще засланцы… следилок понавешали, что б их. На бал приглашено много народу, в том числе и представительства соседних государств, которые создавались по прихоти остальных Демиургов. Я дал поручение советникам составить вводный материал для тебя по существующим расам и традициям, правилам этикета и истории. На все про все, у тебя будет двое суток, начиная с сегодняшнего дня.

Я даже обомлела от делового тона, которым наставлял меня Эд. Нахмурилась, скрестив руки на груди, и, чувствуя волну раздражения, выпалила:

— Я хочу домой!

Князь возвел очи к небу.

— Карина, милая, это невозможно, ты же понимаешь? И я не смогу тебя отпустить… никогда.

Отвернулась, прикусив губу, изучая кустарники дикой вишни и васильковое поле.

— Так не сможешь отпустить, потому что не хочешь или нет реальной возможности?

Теплые руки мягко обняли меня за плечи, прижимая спиной к мужской груди.

— Любимая, я не буду врать, реальная возможность есть, но…

Посмотрел через плечо на Эда, и удивилась мрачной решимости на его лице.

— Я — не отпущу — тебя — и — ребенка, — раздельно произнес он, роняя каждое слово, как камни в пропасть. — Ты можешь смириться с этим? Ради меня?

Помолчали.

— Ну, подумай сама, что тебя там ждет? Где гарантия, что те же люди, от которых действовал Стас, не найдут тебя вновь и не причинят вреда? А ваша полиция, разве они станут тебе помогать? Нет.

— Но у меня же там мама осталась и квартира… и деньги, много денег.

— Из-за которых тебя просто убьют. Нет! Я не стану рисковать твоей жизнью и жизнью ребенка ради непонятных целей. Мама твоя сейчас замужем и думать про тебя забыла.

— Ты бессердечный, — зашипела, вырываясь из его рук. — У тебя матери что ли никогда не было? Ты думаешь, ей легче от сознания, что дочь мертва?!

Взъерошив волосы, князь взмахом руки создал скамью.

— Сядь, — глухо сказал он.

Я присела на краешек, чувствуя странную ноющую боль в груди.

— Прости. Я был не прав, конечно, твоя мама страдает и ей не все равно. Ты сможешь отправить ей весточку, что ты жива и все у тебя в порядке. Тебе кажется чуждой жизнь в моем мире только потому, что ты ее еще не знаешь, ты же ничего еще не видела… после бала мы отправимся путешествовать. Я покажу тебе родину Руты, подземный город и даже пройдемся по Радужному мосту в хрустальный замок Исгард. Там обитает необычный народ… ледянники. Они самобытны и никому не подчиняются. Тем и интересны.

Посмотрел на меня, улыбнулся, и взял за руку.

— Ну, вот, у тебя уже и глазки заблестели. Видимо, я все же так и не понял, чего хотят женщины. Ты не такая, как те… другие… хм, — смутился, потупился, затем поцеловал каждый пальчик, — ты особенная, потому я и не знаю как себя с тобой вести. Я боюсь потерять тебя.

— Правда? Дело только в этом? — обида вдруг смылась, помахав ручкой. Вздохнув, удивила не только князя, но и себя следующей репликой: — Мне кажется, ты все же избалован женским вниманием. Скажи-ка мне, отчего ты возвращал тех девушек, которых похищал, старухами? Ты и меня так вернешь, когда я стану никому не нужная и старая?

Князь вздрогнул, уронил мою руку, и со священным ужасом на лице воззрился на меня.

— Что ты такое говоришь?! Нет, тебя вообще никогда не верну! Да те дамы могли уже раз сто вернуться в любое время, но они же сами отказывались…

— Еще бы, если ты каждую ублажал, то зачем им от тебя отказываться, — снова рассердилась я.

Блин, ну что за всплески у меня гормональные, или это все же ревность?!

— Ревнуешь? — спросил он лукаво.

— Вот еще.

— Ясно. Проехали. Я один раз скажу, и больше не стану оправдываться. Я искал среди них ту, что бескорыстно добудет кольцо. И заметь, ни одна из этих бескорыстием не отличилась.

— Так, стоп. — Вскинула руку, задумавшись. — Что-то у тебя не сходится…

— Что? — Князь подобрался весь, нахмурившись.

— Подожди…

Я прошлась из стороны в сторону, вспоминая. Первое, дом должен был перейти в дар новое претендентке от предыдущей, но с согласия одариваемой. А если бы, новая хозяйка не пожелала бы жить в доме и продала бы его? Нет. Не то… прежде чем продать, она все равно должна была бы приехать и оценить недвижимость. Тут и попалась бы. Так, тогда второе: бабуля должна была выбрать девственницу, а выбрала меня, которая явно ею уже не являлась. Зачем? Повторила вопрос князю, тот рассмеялся:

— Так вредная она была, да завистливая. Пришлось правда припугнуть, что лишится жизни, если не приведет себе замену, и дал ей три дня… вот, — как-то скис под конец Эд, загрустив. — Мда. А она вот решила видать так отомстить, коли выполнив два условия, нарушила третье.

— А что за первые условия? — поинтересовалась, остановившись возле березки. Провела рукой, удивляясь, что на ощупь она такая же, как и в моем мире и пахнет так же — березовым соком.

— Не вижу смысла скрывать, — вздохнул князь покаянно. — Первое: дом можно только подарить, второе: преемница должна быть только особа женского пола, а вот третье… ну, с этим я же справился.

— Ты про невинность? — усмехнулась я.

— Она самая, — криво улыбнулся мужчина, проведя рукой по лицу. — Сил тогда много у меня забрал обряд восстановления. Практически весь резерв вытянул…

— А что за кольцо? И почему ты сам не мог его забрать?

— О, это вообще мутная история, — вздохнул князь. — Подарил мне его мой визави, но наказал, что если во время перехода в иной мир на мне не будет его, то я могу застрять меж мирами…

— А зачем Дронов пытался убить тебя? — решила выяснить еще одну странность. — Он и так дом бы получил в счет проигрыша.

— Ну, думаю, решил, что я так просто не поведусь и начну судебную тяжбу, обвинив его в шулерстве. Жаль, что не подождал совсем немного.

— А как кольцо оказалось в сундуке? — отчего-то было больно думать, что в том злосчастном сундуке были прежние останки князя. — И почему нужно было прятать сундук в доме?

Эд внимательно посмотрел на меня, чуть усмехнувшись, затем прищурился.

— Кем интересно ты работала в том мире? Не следователем особого отдела?

Рассмеялась, махнув рукой.

— Нет, финансистом была. Между прочим высокой квалификации.

— А, ну-да, — фыркнул Эд, и протянул мне руку. — Как бы ты еще смогла умыкнуть у горе-директора его денежки, верно?

— Ха, он сам виноват.

И вот я возмущенная взяла мужчину за руку и оказалась в его объятиях.

— А кто спорит? — со смешком одобрил князь, и поцеловал меня в лоб.

— Так что там с кольцом? — напомнила я.

— А это, если быть откровенным, я не помню. Увы.

Мужчина вздохнул и провел рукой по моим волосам, затем зарылся носом в шевелюру и вдохнул поглубже.

— Кстати, а зачем ты в Стаса переместился? — задала так долго мучивший меня вопрос, пока князь готов был к откровениям.

Эд помрачнел, передернул плечами, и хмуро проворчал:

— Это сейчас, по-моему, не имеет значения.

— Хм, стыдно что ли за свое поведение?

— Карина! Я не хочу больше слышать о том человеке! Довольно.

— Ладно. — Пожала я плечами и заглянула в его потемневшие глаза, которые смотрели на меня с непонятной болью и горечью, затем ласково так сказала: — А пошли Руту кормить, а?

Глава 17

Я не стала больше задавать болезненных вопросов, понимая, что вряд ли князь даст мне исчерпывающие ответы. Что-то, видимо, его задевало в покойном Стасе, но что? Кормление Руты проходило с пояснениями, которые щедро выдавал Эд, с улыбкой наблюдающий за мною. Малышка удивительно быстро стала слышать и слушать меня, ласкаясь и отвечая на мои обращения к ней.

Князь одобрительно хмыкал и посмеивался, когда Рута пыталась вылизать меня с ног до головы, а я увещевала малышку, что она не собака. Наевшись, моя малышка уснула. И тогда князь перенес меня в библиотеку, где нас уже ожидали Жанна и два советника.

Не скажу, что история этого мира меня слишком потрясла, да и учителя оказались довольно способные, но одно зацепило во время погружения в информацию — это нежелание со стороны советников что-либо объяснять про Демиургов. Жанна пыталась подать мне какие-то сигналы, а затем вообще рассердилась моему упорству, и заявила:

— Так, донна Изаура, про Демиургов советникам запрещено что-либо говорить. Не ставьте их в неловкое положение!

Я недовольно поджала губы, но не стала перечить. И что же тогда получается из рассказа двух самых мудрых членов Совета? Картина мира следующая.

На этой странной планете тире мир, а может и наоборот, три материка, а четвертый… про него позже. Так вот, три материка разделены огромными океанами, и каждый имеет свои отличия. Я рассмеялась, вспомнив игру найди столько-то отличий, когда разглядывала карту, с изображение этих материков. И названия были тоже забавны, что впрочем, не отражало в принципе особенности климата и количество гор и равнин на суше.

Итак. Первый материк — Южный, назывался Присоединенные Амираты, и отличался он наличием пустыни и прекрасных глубоких озер в оазисах — раз, горной грядой, отделяющей друг от друга пять карликовых государств: Шарам и Мараш, Эль-Дабу, Хаджрум и Таркеш, — это два, и три — баснословные залежи черного злата. Нет, не нефти, а именно черного золота. Так, с этим понятно. Правление — абсолютная монархия в каждом отдельно взятом государстве и единым центром власти над всеми ними в руках Демиурга — амира Синеуса. Столицей Разъединенных Амиратов является одноименный город в амирате Хаджрум.

Второй материк — Срединный, это наш, так сказать. Отличается, как размерами, так и формой правления. Территория в полтора раза больше и состоит из одного государства, княжества МКАД. На мой вопрос советникам, что означает эта аббревиатура, те только недоуменно переглянулись и глубокомысленно промолчали. Государственный строй можно было определить как феодальную монархию. Во главе — князь Эдвард… хм, и почему-то даже без фамилии. В своей деятельности он опирался на дружину и совет. Каждый член совета являлся главой своего дома. И каждый дом отличался своей магией и привилегиями. Управление на местах осуществляли назначенные главами домов наместники — в городах, и выборники — в сельской местности. Военная дружина была в полном подчинении князя.

— Хм, то есть Совет в принципе не вправе распоряжаться военными? — решила уточнить на всякий случай.

— Исключено. — Был мне краткий ответ.

Ну и славненько, все же лучше, когда армия подчинена одному главнокомандующему, а не кучке вредных магов.

Так, с МКАД можно и позже разобраться подробнее. Особенно с вопросом наличия магии, и ее принципов действия. Мне вдруг подумалось, что если я способна слышать Руту, которая сейчас сладко спит, то вероятно смогу научиться чему-то магическому. Хотя, надеяться особо не стоит. И вот, когда мысль о магии в отношении моей персоны, всплыла в голове, я представила, что на самом деле сейчас нахожусь в больнице. Возможно в коме, и все, что здесь со мною происходит, есть странные выверты поврежденного мозга.

Тряхнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, попыталась сосредоточиться на третьем материке — Северном. Склонившись над картой, бросила случайный взгляд на Жанну, и забыла о карте напрочь. Эта красотка вовсю строила глазки красным от смущения советникам.

— Э-э-э, простите, — позвала, нервно переглядывающихся мужиков, — а напомните мне, как вас зовут? И введите меня в курс дела… главами каких домов вы являетесь?

Мужчины подобрались, и с большей охотой, нежели ранее, ответили, едва не перебивая друг друга.

— Глава дома Рубиновых, маглор Сиверн, — представился тот, что был с ярко красными волосами и в такого же цвета брюках и рубашке. Лет ему было на вид около тридцати, но учитывая тот факт, что князь тоже выглядит моложе своего возраста, этому ярко-красному чуду вполне могло быть лет за сто.

— Глава дома Изумрудных, маглор Зейрус, — так звали второго зеленого мага. И даже глаза были того же изумрудного оттенка.

— Ох, маглоры, — воскликнула Жанна, томно поднимаясь из кресла, — надеюсь, вы ограничитесь этим представлением?

И что она имела ввиду?!

— Как скажете, донна Жануария, — учтиво кивнули маги и уже мне: — Северный материк отличается очень холодным климатом. Населяют материк кланы ледянников.

— Кто? — воскликнула от удивления я, и посмотрела на Жануарию, которая прохаживалась за спинами магов и подавала мне какие-то жесты. — Что? — спросила ее взглядом.

Та хлопнула себя рукой по груди и показала на изумрудного. У меня аж глаза на лоб полезли от ее странных пасов руками и томных закатываний глаз.

— Ледянники, донна Изаура, Перворожденные этого мира, они замкнуты, недоверчивы и очень плохо идут на контакт, — меж тем вещал рубиновый. — Северный материк называется Холодная Тигрея.

Я подавилась смехом, когда услышала название материка, и одновременно поняла, что мне пыталась сообщить Жанна. Ну, карга старая, вертихвостка, выходит выбрала себе в суженого изумрудного… нет? Рубинового?? Мотнула чуточку головой в сторону маглора Сиверна.

— Что вам кажется смешным в названии этого государства, донна Изаура? — услышала легкое возмущение в голосе рассказчика с красными волосами.

— Нет, что вы… продолжайте, — потупила взор и спрятала ухмылку в кулачок.

Блин, Жанна, похоже, выбрать не смогла и решила опробовать обоих. Ненормальная, оголодавшая нимфоманка, вот кто она.

Похоже, в этом мире я не заскучаю, да и домой тянуть перестанет. Одна карга старая чего стоит, которая уже не карга и не старая. Так. Отвлеклись что-то.

— А кто правит этой страной? — решила проявить заинтересованность и подняла взгляд. Упс, лучше бы вообще молчала… ибо таким взглядом на меня сейчас взирал рубиновый, мама дорогая. Раздевают глазами и то скромнее. Что это с ним? Мужичок моргнул, вспыхнул еще ярче и спрятал глаза, уставившись в какую-то точку на ковре.

В разговор вмешался изумрудный, который озадаченно глянул на своего коллегу:

— Правительница северной страны великолепная и прекрасная леда Тигрея.

— Надо полагать абсолютная монархия и полное отсутствие избирательных прав и разнополярных партий, — не удержалась я. — А еще, должно быть, огромный гарем и, как следствие, отсутствие равноправия мужчин и женщин.

— Какой гарем? — воскликнул возмущенно изумрудный.

— Какие еще партии и избирательные права? — воспрял духом рубиновый.

— Равноправие мужчин и женщин, а это возможно?! — присоединилась Жанна, потеснив мужичков на диване, причем усевшись между ними.

— О, вот где поле непаханое! Слушайте, ну что вы тут все такие пресные, а? Жанна, а есть выпить?

Под удивленные взоры двух магов моя вредная «подружка» вмиг организовала и столик на колесиках, уставленный закусочкой, и выпивку в графине.

— Это что? — придирчиво разглядывая мутную жидкость, скривила лицо.

— Это? Бурудос… алкоголь самопальный, — разулыбилась во все тридцать два новых зуба Жанна. — Сама делала. Только не было повода попробовать. Рискнем?

— Дамы… вы что?! — возмущенно поднялся зеленоглазый.

— Сядь. Мы одни пить не будем. Вас двое, нас двое… две… в общем, так, — меня понесло. И только когда рука потянулась к рюмочке, вдруг торкнуло — я же беременная?!

Глянула за спину, а там за креслом, в котором я устроилась с комфортом, стояла пальма ростом с ребенка. Ага. Вот кто сегодня напьется.

— Чин-чин? Не чокаясь? — спросила я, хитро прищурив глаза и улыбаясь так ласково, что прибалдевшие маги на автомате поднесли ко рту свои рюмки.

Жанна тяпнула лихо, занюхала соленым огурчиком, и подтолкнула зависшие руки маглоров.

— А-а-а… — завыл зеленый и потянулся к капусточке.

— Эй, это мое, — рявкнула я и схватила тазик с вожделенной капустой. — Жанна, давай по второй.

— А ты? — возмутилась та.

Я пожала плечами, отставляя капусту на стол, и злобно посмотрела на зеленоглазого, мол, слежу за тобой, не тырь — не твое.

Поднесла полную до краев рюмаху, и вытаращила глаза за спину собутыльникам.

— Ой, князь! — сипло выпалила, и пока те испуганно оглядывались, перемахнула содержимое стопки в пальму. А, попала!

— Где? — охнули все. Затем посмотрели на меня и ощерились.

— Почудилось. Чур меня. — Покаялась. — Ну, по второй и я вам расскажу, что такое мужской гарем, партия и избирательные права… как вам такой расклад?

Ну, скучно мне. Да и под третью стопку, думаю, маги мне расскажут все о Демиургах, как миленькие. Зеленого вон Жаннка зажала уже в уголочке диванчика, подносит ему вторую рюмку и тянется губами.

— Жаннет, а ты пила когда-нибудь на брудершафт? — спросила я из спортивного интереса.

— Нет? — возмутилась я праведно и цапнула рубинового за рукав. — Сейчас научу…

Хищно улыбаясь вмиг побледневшему магу, потянула его на себя, заставив почти сползти с дивана, и встать на колени возле меня.

— Маглор Сиверн, вы должны мне помочь в просвещении моих будущих подданных в отношении этикета.

— Да? — недоверие явственно читалось на его красивом лице, ну, то что мужик то симпатишный я и раньше заметила, но вот разглядеть его глаза только сейчас смогла. Нечто янтарное и алое полыхало, вспыхивало, искрилось в его необыкновенных радужках. Ничего себе наборчик генов.

— Да, — с придыханием и предвкушением протянула я, а сама молилась, чтобы только князь не явился не вовремя… а то все поймет неправильно. Могу же я немного развлечься? — Руки соединяем… вот так… да, обязательно с рюмкой. Жанна, ты следишь?

— Ага-ага, — с азартом откликнулась моя ученица.

— А теперь пьем до дна… — подтолкнула ручку мужчины и тот, не спуская с меня своих алых глаз, наклонил ко рту стопку… — Жанна, действуй.

Я быстро скосила глаза на притихшую парочку, вывернулась, и отставила рюмку в сторону. Схватила свою капусту и с наслаждением отправила в рот.

— А дальше что? — вошел во вкус маглор Сиверн. Придвинулся ко мне вплотную, руки почти на бедра положил, мои, между прочим, и с ожиданием во взоре замер.

— Что дальше? — переспросила, и заметила внимательные осоловевшие взгляды Жанны и зелененького. — Целуйтесь, что же еще?!

На счет последних я даже не удивилась, что те исполнили все как полагается, а вот красноволосый тоже принял мою иронию в качестве команды к действию. И, вцепившись руками в мои плечи, вдруг резко прижался ко мне своими губами со всем пылом и горячностью, которую могло высечь пламя костра. Да только понять толком я ничего не успела. Черный дым вдруг окутал тело Сиверна и тот исчез. Только что был, и вдруг раз… и нет.

— Жа-а-аннн… а куда маглор девался? — позвала я увлеченно целующуюся каргу.

Та не реагировала, уже завалив опьяневшего мага на диванчик, начав расстегивать его камзол. Блин! Возмущение хлестало через край, куда же подевался мой подопытный. Поднялась, резко поставив миску с капустой на стол и, махнув рукой на уже полураздетых полюбовничков, вышла из помещения. Появились определенные мысли, куда подевался маглор… и я должна выяснить, это что же такое на меня налепил князь и куда будут исчезать все, кто рискнет приставать ко мне с поцелуями. Значит, ищем Эда и устраиваем допрос с пристрастием. И как-то даже в голову не пришло, что он может мне по заднице надавать за совращение его собственного советника. Эта умная мысль посетила меня только тогда, когда я уже дошла до зала Советов, где мог находиться сейчас князь. Резко открыв дверь, отмахнувшись при этом от стражи, преградившей мне путь, бодро вошла внутрь и замерла от неожиданного зрелища.

Пьяный в стельку маглор Сиверн рыдал в объятиях князя, который был явно взбешен и пылал лицом, аки демон. Вот Эд заметил меня, стоящую у двери и готовую сигануть обратно, и как рыкнул на весь зал, так что эхо повторило несколько раз:

— Кар-р-рина, ты что твор-р-ришь?! Зачем споила моего лучшего члена Совета… то есть советника.

— Члена? Правда, лучшего? — не поверила я на слово.

Князь сбросил советника на руки другому, который оказался ближе остальных, более осторожных.

— Что-о-о? — Эд потемнел лицом, и поманил меня к себе рукой. — Иди-ка ко мне, дорогая.

— Не-а, у меня еще дела, — позорно струхнула я, и развернулась к дверям, забыв, что он может их спокойно и на расстоянии закрыть у меня перед самым носом. Хлоп и двери с грохотом отрезали мне путь к спасению.

Повернулась медленно, сложив руки на груди, и подняла одну бровь в немом вопросе: «Че надо?»

— Все… испарились, — рыкнул князь, и махнул рукой. Все и испарились. Э-э-э… маги, блин. И даже рубиновый растворился в воздухе. А жаль… он так умильно храпел… спя… в смысле заснув почти стоя.

— Ты соображаешь, что делаешь? Маги никогда не пьют алкоголь. Это для них что отрава. Сколько он выпил? — строго спросил князь, подойдя ко мне настолько близко, что я могла рассмотреть шовчики на его красивом темно-синем камзоле.

— Э-э-э… по моему, две рюмки…

— Что пили?

— Брагу. Сивуху… нет, самогон. Да не знаю я, — раздраженно выдохнула, и заметила, что Эд принюхивается к моему дыханию. — Эй. Я капли в рот не взяла!

— И где нашла-то? — прищурился, затем провел рукой по моему лбу, и хмыкнул. — Понятно. Ну-ка, иди ко мне… скучно значит?

— Ой. А ты, что мысли читаешь? — возмутилась и удивилась одновременно.

— Нет. Но у тебя такое лицо живое. Жанна притащила свою гадость? Кто был зачинщиком? — он мне и слово не дал вставить. — Ты. Однозначно.

И наклонился, пристально глядя в мои глаза. Темные омуты могли бы испугать, но меня его взгляд скорее заворожил и заставил ощутить дрожь внизу живота. Я облизнула непроизвольно губы, за что и получила… поцелуй. Страстный, покоряющий. От такого поцелуя ноги становятся ватными, а в голове пустота и кисель одновременно. И женская сущность кричит и требует ласки и страсти.

Когда поцелуй прервался и не по моей инициативе, я поняла, что нахожусь в своих апартаментах. И совершенно одна. Сердито топнула ногой и прошла к дверям. Они оказались заперты. Закричав от разочарования, прошла в спальню. И только когда с сожалением подумала, что сама ни за что не разденусь, не выйдет, крючки-то на спине, двери открылись и появился Эд. Переодевшийся, с мокрой головой и довольной улыбкой.

— Что? — рыкнула на него. — Забыл что-то?

— Уймись… не злись. Тебе вредно, — беззлобно огрызнулся мужчина. Прошел к кровати и улегся поверх одеяла. — Ты долго будешь там стоять?

И похлопал так ручкой, словно комнатную собачку к себе подзывал. Скрипнув зубами, отвернулась от него, наматывая на палец белокурый локон. Волосы что ли перекрасить, надоело чувствовать себя блондинкой. Хочу красные волосы, как у рубинового.

— Карина, — сердито позвал князь. — Не зли меня… я и так на взводе из-за твоей выходки с Сиверном. Зачем ты его соблазняла?

— Я? Да больно надо, — фыркнула, но все же повернулась, и даже сделала пару шагов к кровати. Затем ехидно поинтересовалась: — Ревнуешь?

— Еще чего? — самодовольно ухмыльнулся Эд.

— Тогда что же ты, такой неревнивый, воруешь моих поклонников? — и руки в боки, мол, я еще гневаюсь, а самой так рассмеяться захотелось, что еле улыбку сдержала.

— Ну, мне их надо же как-то защитить от тебя? — фыркнул князь и поднялся, не обращая внимания на то, что халатик его оголил даже больше, чем следовало. — Здесь, конечно, нет машин, на которых ты могла бы давить несчастных…

У меня во рту враз как-то все пересохло, каких усилий мне стоило заставить себя не глазеть на его обнаженные части тела.

— Но и ты сама можешь представлять для моих советников серьезную опасность. — Вкрадчиво закончил он свою мысль и с тигриной грацией двинулся в мою сторону.

— Интересно, какую же? — а сама медленно стала отступать за диван.

— Брачный сезон магов длится всего месяц, милая, и этот месяц наступит не скоро… так что сама понимаешь, голодный мужчина…

— Озабоченный? — закончила я предложение и с визгом бросилась через спальню в сторону ванны, так как тигр решил поймать свою жертву.

— А что это ты тут ходишь в таком виде? — возмутилась я и снова увернулась от жадных рук. — И почему у тебя маги в черном теле, без женской ласки столько времени пребывают?

— Стой! — рыкнул князь и снова промахнулся.

Да он специально промазывает?! Ему игра в догонялки нравится, что ж… будет тебе игра.

— Если не ответишь, пеняй на себя… Будет к тебе являться из тумана каждый мужик, встреченный мною во дворце!

Он остановился, глядя на меня исподлобья, а затем вообще уселся на диван. Полы халата распахнулись и моему жадному взору предстал… о, ооо… во всей красе.

Сглотнула и отвернулась. Я скоро сама стану такой же озабоченной. И видимо, зря отвернулась, потому что в следующее мгновения меня схватили и потащили на кровать. Зарычала, вцепилась зубами в плечо и прикусила. Больно.

— Эй, ты чего кусаешься?! — зарычал мужчина, подгребая меня под себя. — В вампиров решила поиграть? Так неправильно кусаешь, они все в шею норовят вцепиться.

И наглядно продемонстрировал укус вампира, переходящий в засос.

— Хочу тебя прямо сейчас, — хриплое признание и последующее раздевание собственно меня, а потом еще и страстные поцелуи и жадные руки, которые, казалось, касались моего тела везде, где успевали прикоснуться, заставило просто выкинуть из головы все посторонние мысли.

Уже позже, утомленная и довольная, вспомнила и засмеялась.

— Что смеешься? — улыбался мне самый лучший любовник. Да и было то у меня всего двое, он и Гад… ох, про Гада забыла спросить.

Улыбка сползла с его лица, стоило мне поинтересоваться судьбой Ольшанского.

— Карина. Я тебя предупреждал?! — напряженно спросил Эд и придавил меня своим телом.

— Ой, — пискнула я придушенно. — А можно мне помолиться, Отелло?

— Не успеешь, — фыркнул мужчина и откатился в сторону. — Дездемона, ты просто нахалка. После такой феерии вспоминать другого мужика. Есть совесть, а?

Я удрученно вздохнула.

— Ясно. Нет совести. Не знаю я, что с ним делать…

— Мерседес его забраковала?

Бросил на меня настороженный взгляд, но я все же озвучила свою мысль:

— Ну, конечно, он не сравнится с тобой… так говоришь не было у тебя с Мерси ничего?

Напряженные плечи и поджатые губы скорее говорили об обратном.

— Врушка, — хмыкнула я и подтянула повыше простынь, укуталась в нее, а затем поднялась. — Значит так. Если тебя так напрягают Мерси и Гад, доверься мне.

— Что?!

— Да не горячись, послушай. Давай я им сама пару подберу. У тебя вон сколько оголодавших по дворцу мужиков бегает. Уверена, что Мерси запрещено было на них смотреть, ты же собственник. Так она по инерции продолжает их игнорировать.

— Карина! — князь тоже подскочил, не заботясь отсутствием одежды.

— А Ольшанскому пару на балу подберем. Такой вариант устроит тебя, Отелло?

Эд сердито схватил халат, закутался в него, и завязав в узел пояс, подошел ко мне и вцепился в мои плечи. Тряхнул слега и выпалил, с легкой угрозой в голосе:

— Согласен, но ты не останешься с ним наедине и не станешь танцевать ни одного танца. Уяснила?!

— Так точно, сэр, — ласково улыбнулась ревнивцу и поцеловала… сама.

Когда головокружение от поцелуя прошло, все-таки спросила снова:

— Почему брачный период у магов один месяц в году?

— Плодятся слишком быстро… как кролики.

— Оу-у, это что, было опытным путем установлено?

— Ну, да, — усмехнулся князь и, кажется, оттаял. — Шучу. На самом деле это связано с излишней тратой их магических сил.

— Из-за женщин? — удивилась я, и недоверчиво покачала головой.

— А все беды из-за женщин, — философски заметил Эд.

Помолчал какое-то время, словно ожидая возражений, затем серьезно посмотрел на меня.

— Карина. Послезавтра состоится бал, на котором будут присутствовать Тигрея и даже Синеус. И я понимаю, что ты не чувствуешь серьезности положения. И возможно, для тебя все, что происходит вокруг, кажется либо сказкой, либо бредом… мне это знакомо. Я когда понял, что застрял в прежнем мире в виде призрака, а силы на исходе, долго метался и не знал, как поступить, чем заняться, и как такое могло произойти. И вся ситуация, словно чья-то издевка или розыгрыш…

Князь взял меня за руку и подвел к дивану. Затем сел и усадил к себе на колени.

— Я вижу, что ты не осознала еще себя частью этой жизни, новой для тебя и такой странной… но ты уже ее часть. Тебе просто надо это принять и жить дальше. Все твои странные поступки, которые ты вытворяешь и еще возможно сделаешь, — это подсознательный протест. Я это понимаю и принимаю, так как ты пришла из другой реалии, и даже с другим мировосприятием. Но пойми, это не сон и не кома, в которой ты может думаешь находишься. Карина, твоя жизнь изменилась, прими ее как есть. Это важно… иначе…

Вначале его речи меня так и подмывало отшутиться или сострить, но последние слова князя отбили желание шутить напрочь.

— Иначе что? — с трудом посмотрев в его обеспокоенные глаза, выдавила из себя.

— Я не знаю, и потом мне страшно за тебя и ребенка. — Его горячие ладони прижались к моему животу, даря приятное тепло и покой, а чуть хриплый голос продолжил: — У меня никогда не было детей, любовь моя. Не потому что я не хотел, а потому что ни одна женщина не могла понести от меня. Это стало проклятием. Столько лет поисков той, чей организм не отторгнет и не убьет мое чадо…

— Между прочим, — наконец решила я возразить, — ты моего согласия не спрашивал, ни на счет той ночи, ни про ребенка. Тебя не смущает, что он зачат от насилия, а?

— Мне правда жаль, прости, но в ту ночь что-то странное со мною произошло. Я был собой и Стасом одновременно, его желание и мое настолько сильно сплелись в одно целое, что ситуация в гостинице вышла из-под контроля…

— Что ты заливаешь мне тут?! — фыркнула в ответ возмущенно. — Стас утром вообще не мог вспомнить, что было той ночью…

— Поверь, это была ложь, уж я-то знаю.

Эд зарылся носом в мою ключицу, крепче обняв при этом за талию.

— А почему я сознание потеряла?

— Я не хотел, чтобы ты запомнила ночь, проведенную в объятиях другого мужчины… то есть ты бы запомнила, что это был Стас и… в общем… не хотел, чтобы ответила на его ласки, подарила ему свою страсть и нежность.

— Ничего себе! Так это ты меня в отключку отправил? А может я бы сопротивлялась, а не таяла от его напора?! Или твоего… черт! — Откинула его руки от себя и вскочила на ноги.

Эд вздохнул и поднялся. Затем щелкнул пальцами и оказался одетым с иголочки.

— Карина, — позвал меня и сделал пару шагов в мою сторону, — в ту ночь я только вселился в его тело, и плохо мог контролировать его. Я не смог бы предотвратить насилие, не в тот раз…

— Да, зато ты отлично воспользовался моментом и поспособствовал зачатию ребенка, да еще и что-то там с ним нахимичил.

И только теперь до меня дошло, о чем он мне до этого говорил.

— Погоди-ка, ты сказал, что наделил его какой-то магией? Что это значит?!

— Наши дети станут сильными магами в этом мире.

— Почему это дети? — мне окончательно поплохело и я пошатнулась. — Почему дети? Их там что… больше одного?

— Я не хотел тебя раньше времени пугать, — подскочил ко мне князь, подхватил на руки и отнес на кровать. — У нас будут близнецы. Девочка и мальчик… Правда, же здорово?

Закрыла глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Ну, сколько можно?! Что же он врет-то на каждом шагу?! Близнецы, это ж надо. Прислушалась к себе. Странно, злость была, но какая-то слабая, словно подогреваемая лишь моим природным упрямством и только на Эда, а не на саму ситуацию в целом. Что ж, Карина, хотела же ты иметь детей, и желательно не одного, вот получи и распишись. Глянула на князя, тот сидел рядом, сложив руки на коленях и умудрялся при этом выглядеть одновременно несчастным и счастливым.

— Рина, ты сердишься? — спросил он осторожно, словно боясь услышать ответ. — Разве ты не хотела детей?

Вздохнула, и буркнула недовольно:

— Дело не в них, Эд, а в тебе.

Он резко дернул головой, но усмотрев что-то на моем лице, решил, что лучше промолчать. И то верно, боюсь, что начни он меня в чем-то убеждать сейчас, мало ему не покажется.

— Ты, как бы тебе это сказать-то… в общем, я не могу тебе доверять. Вот. Ты меня обманываешь на каждом шагу.

— Но…

— Молчи, — подняла я руку. — И слушай. Я скажу сейчас первый и последний раз. Никогда не ври мне. Я уже сыта по горло мужским враньем. Мне всю жизнь мужики лгут, я уже печенкой чувствую ее, вашу ложь. Понятно?! Достали, блин. Сначала мой отец врал, что вернется из очередного испытательного полета, но его самолет разбился, и он не вернулся, потом Дима врал, что любит и разведется со своей мымрой, потом Стас обманывал меня, а теперь ты.

Медленно, с нарастающим гневом поднялась с кровати, прошла по комнате, и резко остановилась, заметив движение сбоку. Князь метнулся было ко мне, но замер на расстоянии в нерешительности, потирая шею и опуская взгляд.

— А теперь ты смеешь мне лгать. О себе, о том, кто ты и что такое с твоей жизнью, о том кто я для тебя, и зачем нужна тебе, о детях, даже о них ты врал!! Надоело!!

Эд молчал, о чем-то напряженно размышляя, покусывая нижнюю губу, словно не замечая. Затем вдруг кивнул, будто соглашаясь то ли с моими обвинениями, то ли со своим внутренним голосом, и спокойно произнес:

— Ты права. Довольно лжи. Давай присядем, — жестом руки указал на диван, затем чуть улыбнулся, и спросил: — Желаешь одеться?

— Да… было бы неплохо.

Снова щелчок пальцами, и на мне надето темно-синее домашнее платье из мягкой струящейся ткани, приятно холодящее кожу. Приподняв длинный подол, обратила внимание на широкие длинные рукава, — оригинально. А еще заставило усмехнуться то, что оно не было декольтировано, а упиралось под горло. Боится, что не удержится и снова приставать начнет? Ну-ну…

— Сойдет, — буркнула в качестве благодарности и присела на диван.

Мужчина расположился в кресле напротив, оперевшись локтями о подлокотники и вытянув ноги вперед, скрестив их.

— Давай разберемся в чем именно ты считаешь, что я лгу.

Выжидающе уставился на меня. И самое обидное, что все мысли, более-менее веские, разбежались в разные стороны. Вот так всегда, спроси меня напрямую, что мне не нравится, так я тут же и пыл растеряю и уверенность в себе. Блин. Может ему в письменном виде изложить?

— Ну, хо-ро-шо, — выдохнула я, собираясь с мыслями, — первое: кто создал этот мир?

— Ошибка. Я ничего тебе об этом не говорил, а значит и не лгал.

Скрипнула зубами, изучая его наглую моську, и такую ехидную улыбочку, что захотелось запустить в него чем-нибудь.

— Что не поделили вы с Синеусом? Дело в кольце, да? Ему оно тоже нужно или дело в Тигрее?

— Ошибка вторая. Эта тема тоже не озвучивалась… а значит я тоже не лгал.

Значит, колоться не думаем, да? Зайдем с другой стороны.

— Почему не сказал, что у меня будут близнецы?

Эд возвел очи к потолку, затем посмотрел на меня и, как малому ребенку, с терпением и сочувствием в голосе ответил:

— Любовь моя, я же помню, как ты отреагировала на сведения об одном ребенке, а если б я тебе сразу сказал о двойне, разве было бы тебе легче? Нет. Ты могла вообще запаниковать и не известно, что выкинула бы тогда.

Я сердито зарычала, подскочила на ноги и пронеслась к окну. Отдернула штору и уставилась на беспокойное водное пространство и черные облака.

— Ну, что я говорил? Карина, ну успокойся уже и подумай как следует… Я ни разу тебе не солгал. Да, немного не полностью информацию донес, да, кое-что скрасил, но это же не смертельно.

Теплые мужские ладони легли на мои плечи, нервно вздрогнувшие от прикосновения. На глаза вдруг навернулись слезы. Жаль, что я не подготовилась к этому разговору, теперь выгляжу как истеричная дура.

— Милая, — поцеловал меня в макушку, крепко обняв за талию и прижав спиной к своей груди, — а давай до бала проведем время вместе, на песчаном пляже в маленькой бухте, о которой никто не знает… это мое любимое место для уединения. Там и домик есть со всеми удобствами. Соглашайся?

Вся обида враз схлынула, а сердце подскочило и понеслось вскачь. Что это со мною? Отчего вдруг такая нежданная радость в груди и желание согласиться? Остаться с ним наедине и забыть о всех недомолвках и спорах, разве это не счастье?

— Почему ты это предлагаешь? — с подозрением в голосе откликнулась и замерла, словно испугавшись, что недоверием опять вызову насмешку.

— Потому что люблю тебя, недоверчивая моя.

Развернул меня в кольце своих объятий и открыто улыбаясь, поцеловал в лобик. Мдя.

— А Рута? Ее же кормить надо.

— А ее с собой возьмем. Там и загон есть подходящий.

— О-о-оу… — открыла я рот от удивления и схлопотала поцелуй… в губы.

Когда меня отпустили, позволив глотнуть воздуха и восстановить ритм сердцебиения, ибо он здорово изменился от страстности поцелуя, то я тряхнула головой и еле выговорила:

— Ну, хорошо. — И, заметив, как блеснули радостно глаза отца моих детей, добавила поспешно: — Только там ты мне все же дашь исчерпывающие ответы на мои вопросы.

Мужчина рассмеялся, и хлопнул себя по груди.

— Ты не исправима. Клянусь, что только там ты их и получишь.

— А что с собой брать? — это мой мозг земной женщины начал рационально прикидывать, что можно взять с собой в поездку.

— Ничего. Готова? — это неземной маг продолжал смеяться, хватая меня за руки.

— В смысле готова? Мы прямо сейчас туда отправимся? — округлила я глаза от шока.

— Ну, да… а чего ждать-то?

— Так всем сказать надо же…

— Обойдутся. Я им весточку потом вышлю. Иди ко мне.

Многообещающий взгляд и хваткие объятия с последующим поцелуем и голова идет кругом вместе с окружающей обстановкой. И между пылким обменом слюной чуть слышное: «Глаза закрой»… И мгновенная вспышка.

— Можешь открывать глаза, любимая, мы уже прибыли.

Глава 18

Осмотрелась, и порадовалась, что меня крепко держали в объятиях.

— Э-эм… это и есть твой райский уголок? — с сомнением произнесла и посмотрела на хмурого князя.

А хмуриться было от чего. Ласковые лазурные воды, по которым пробегали пенистые бурунчики, огибали песчаный берег пышно-зеленой бухты, вдоль которой хаотично были разбросаны поломанные пальмы, какие-то доски, куски ткани и мебели. В общем, было такое ощущение, что по райскому уголку пронесся разрушительный ураган.

— Кто посмел?! — прорычал сердито князь и, удерживая меня за одну руку, словно опасался отпустить, свирепым взглядом окинул всю панораму разрушений.

— Об этом месте вообще никто не мог знать… понимаешь? Никто! Но я улавливаю следы чужого присутствия, р-р-р-р!

Эд был зол, и очень. Потащил меня за собой в сторону торчащих опор, на которых когда-то стояло бунгало.

— Узнаю, кто — уничтожу! — вынес свой вердикт разгневанный князь. Затем тяжело вздохнул, проводя свободной рукой по волосам, рассыпавшимся на плечи, и посмотрел на меня:

— Что ж… отдых отменяется. Извини. Мне понадобится время, чтобы все тут привести в порядок и разобраться в виновниках.

Я расстроилась, так как здесь было просто потрясающе красиво, поэтому и не подумала соглашаться.

— Ну уж нет, я давно в отпуске не была, и вообще, какого черта?! Обещал день на море, значит так и будет. — Упрямо топнула ногой и выдернула руку. — Я иду купаться, и точка. А ты, мужчина, можешь заняться наведением порядка и созданием удобств для дамы. И, кстати, я бы поесть не отказалась.

Улыбнулась, глядя на его ошеломленное лицо, и быстро чмокнула в щечку. Князь аж весь расплылся в улыбке, как школьник, ей Богу, которого девочка впервые поцеловала. Провел ладонью по месту поцелуя, затем прижал ее к сердцу, и уже веселее ответил:

— Слушаюсь и повинуюсь. Иди, купайся, но далеко не заплывай… и, кстати, а ты в чем будешь плавать? — и глазки так заблестели.

— Ну, купальника у меня нет… а ты мне его не дашь, я так полагаю, поэтому в чем мама родила, — томно произнесла в ответ и начала искать застежки-молнии, чтобы снять домашнее платье. — Блин, как оно снимается?

Эд хмыкнул и щелкнул пальцами. Я взвизгнула, ощутив обнаженной кожей легкий бриз, и закрыла руками все стратегические места на теле. И только звонкий смех князя заставил заскрежетать зубами и осмотреть себя. На мне был купальник… слитный и парэо.

— Э-э-э… спасибо, — опешила я его выбором.

— На здоровье, ходячее искушение, — посмеивался мужчина. — Так мне спокойнее будет работать… чтоб не отвлекаться. Хотя…

Опять щелчок пальцами, и на мне нечто балахонистое по колено в жутких рюшечках. Мама дорогая!

— Это что?! Я на бегемота в этом похожа! — возмутилась купальному наряду начала двадцатого века.

— Зато не сгоришь на солнце.

Ну ладно, посмотрим еще… Усмехнулась на его реплику и повернулась к воде. Затем сорвалась на бег и с ходу влетела в пенистую волну, погружаясь в воду по грудь.

Наплававшись вдоволь, выбралась на берег и завалилась на живот, подставляя спину солнышку. Нет, так загорать невозможно. Приподнялась, осмотрелась — никого. Куда это князь подевался? Затем прислушалась. Помимо шума прибоя и волн расслышала какие звуки, похожие на звук электропилы… интересно. Откуда здесь… а, это, наверное, Эд починкой бунгало занят. А почему не магией? Хм, может бережет силы? Значит он пока занят и я вольна делать, что хочу. Быстро скинула с себя доисторический купальник-платье и нагишом улеглась на песок, прикрыв частью купального костюма пятую точку. Сколько так лежала, не скажу, но когда проснулась, то удивленно посмотрела на небо. Светило находилось почти на горизонте, а я сама… э-э-э… в шезлонге, под одеялом и снова в этом купальнике-платье, над головой — пляжный зонт, оберегающий от палящих лучей.

Заозиралась, думая, что где-то рядом должен быть Эд, но взглядом наткнулась на возвышающееся строение из бамбука. Ого, князь-то уже бунгало выстроил, а я все проспала. Поднялась, потягиваясь и с недовольством посмотрела на уродское одеяние. И я должна вот в этом ходить? Яростно вцепилась в воланчики и все их поотрывала, затем заметила шов, соединяющий верх и низ, потянула за ткань, и треск ниток вызвал почти эйфорию. Закатала верхнюю часть в виде топа, оставив живот открытым, а нижнюю юбку-шорты приспустила, при этом штанишки тоже подвернула.

Оставшись довольной своим внешним видом, тряхнула высохшими волосами и пошла в сторону бунгало, утопая ногами в песке и размышляя, почему это не ощущаю соли от морской воды на теле. Потом остановилась. Что-то не сходится у меня… Не могла я так долго проспать и прокараулить тот момент, когда мое тело переместили с горячего песочка на шезлонг. Странно…

— Эд? — позвала громко князя. Ох, что-то мне не нравится безмолвие вокруг. Может, я сейчас сплю или в бессознательном состоянии нахожусь, ну, мало ли — голову напекло, солнышко шибануло, а все это мне сейчас видится.

— Эд, отзовись, ты где?!

Солнце и правда садится, причем что-то быстро, и темнеет уж слишком необычно. Тучи наползли, огромные и темные, ветер поднялся, и я вынуждена была зайти внутрь бунгало. Маленький светящийся маячок, висевший посреди помещения, позволил осмотреться. Широкая кровать из бамбука, а поверх солома и листья какие-то широкие, столик и кресло-качалка… А это что? На столике стояла резная шкатулка, да такая красивая, что невольно захотелось притронуться к ней.

— Карина! Не смей это трогать! — кто-то рявкнул позади меня. Оглянулась — никого.

— Что? — отдернула трясущиеся загребущие ручки от шедевра.

— Карина! Иди ко мне… золотце мое, свет моих очей… пожалуйста. Выйди наружу, — продолжал уже более ласково кто-то говорить голосом Эда.

Я закусила губу, и посмотрела снова на шкатулку. До чего же хороша… вот бы только глянуть одним глазком, что там внутри.

— Карина! Зараза белобрысая, а ну живо наружу вышла! — опять рявкнул на меня Эд. Я рассердилась, ибо нефиг меня «заразой белобрысой» звать!

Выскочила, как фурия, готовая наорать на князя, как вдруг яркий свет полоснул по глазам. Я упала, словно в пропасть. Когда пришла в себя, то оказалась на руках Эда, который снова был хмур и мрачен и целенаправленно двигался в сторону тенистых пальм.

— Ох, голова болит, — простонала, ибо правда в висках ломило знатно.

— Еще бы… ты совсем рехнулась, спать на таком солнцепеке! Меня не было-то минут десять, а ты уже успела схватить солнечный удар, оказаться под воздействием одного сволочного усача, да еще и весь мой наряд изорвала на себе! — Эд тихо рычал, от чего вся его грудная клетка, обнаженная, между прочим, дрожала, вибрировала, словно он еле сдерживается.

Я тихонько вздохнула, когда меня усадили на колени, тоже обнаженные, и подумала, интересно, а что на нем надето там… ну, в общем, ниже талии…

Скосила глаза и прифигела. Обычные земные плавки, вот что он надел на себе. А мне — этот чертов балахон!

— Вот ведь гаденыш, — вдруг устало произнес мужчина и зарылся носом в мою шевелюру, — это точно он сюда проник и разгромил мой оазис. Рассказывай, что ты видела?

— А ты не знаешь? — неуверенно отозвалась, ощущая толпу мурашек по спине от его нюхательной деятельности в моих волосах.

— Подозреваю, что тебе было предложено какое-то украшение или красивая вещица, которая не оставит равнодушной ни одну женщину… что это было?

О, он еще и руками погладил мои ноги от бедра, м-м-м… Последнее мычание относилось к тому, что мужская ладонь поднялась снова вверх по ноге, но внутренней части, чуть коснулась промежности и переместилась на живот, где и приклеилась.

— Карина, что ты видела? — снова рыкнул Эд, не обратив внимание на мое состояние, близкое к состоянию расплавленного сыра на солнце.

— А мне жарко, — заныла я как можно натуральнее. — Хочу бикини… ну, жарко же? — скисла под его изучающим взглядом, потом робко улыбнулась. — Эд, я скажу тебе в обмен на бикини… идет?

Он нахмурился, окинув всю меня сердитым взглядом, затем хмыкнул.

— Бикини значит… да?

В следующее мгновение я оказалась в одежде папуасов, то есть вместо лифа были листья на бретелях, а вместо стрингов — юбка из листьев. Хихикнула, заметив ошарашенный вид князя.

— Гмм, — прочистил он горло, — не ожидал… что ты будешь такая…

— Какая такая? — кокетливо улыбнулась, чувствую, что осталась без нижнего белья… совсем без. — Потрясающая, красивая, обаятельная и привлекательная? — у-у-у, меня понесло. — Или сексапильная, умопомрачительная, желан-н-нная, — а вот последнее с томным вздохом и облизыванием губ.

Мужчина какое-то время переваривал мои странности, потом потянулся губами ко мне.

— О, ты вся горячая, детка!

О, да, я вся горю… ш-ш-ш-ш, — это пар!

И только спустя пару секунд поняла, что он не с восхищением это произнес, а как-то расстроенно.

— Перегрелась, не иначе. Так, срочно надо охладить тебя… держись.

И прижался губами к моим, заставив таки растечься лужицей. Мамочки, что со мною?!

В следующее мгновение я уже визжала на полном серьёзе.

— Мама!!! А-а-а-а!!! Холодно-о-о-о!!!!! — а что еще можно орать, когда из-под палящего солнца тебя перемещают по стремительно несущиеся вниз струи водопада.

Спасибо, хотя из объятий не выпустил, но вот моему новому наряду досталось изрядно. Все листья смыло, и осталось — ну, то что осталось.

— С-с-сволочь ты! — возмутилась и прикусила себе язык, ибо зубы стучали от холода.

— Погоди, сейчас теплее будет, — расслышала я сквозь шум водопада, и в следующее мгновение водичка потеплела… хм, почти джакузи, блин.

— Рина, как ты? Получше? — и такая искренняя забота в голосе, что захотелось утопить его и надолго.

— Хевово.

— Что?

— Гововю, фто пвохо… явык пикуфила.

— Ты в своем репертуаре, — хмыкнул этот ирод и провел рукой по голой спине и ниже, подхватил за меня и повернул к себе лицом, так что я непроизвольно обхватила его торс ногами под водой. — И ты такая… соблазнительная сейчас… вся мокрая.

Свободной рукой он коснулся моих губ и, чуть надавливая большим пальцем, очертил их контуры. Я мстительно прикусила его палец, а затем провокационно пососала его. Заметив, как расширились зрачки Эда, довольно усмехнулась и уже нормально произнесла:

— Тебе все еще интересно, что хотел мне подарить другой мужчина?

Казалось, князь пребывал в полной прострации, пристально следя за моими губами, и тем как я обвожу языком его пальчик. Эд отобрал у меня руку и вцепился в мою талию, спуская по своему телу ниже, и когда ощутила результат его явной заинтересованности моими действиями, невольно застонала. Соблазняемый мною мужчина тяжело задышал и потянулся снова к моим губам своими… в следующее мгновение, мы упали на топчан, застеленный зелеными листьями в восстановленном бунгало.

— К черту разговоры… не сейчас, — прорычал Эд, заметив, что я опять собираюсь его о чем-то спрашивать.

Горячим языком он собрал все капли с моего тела, жадно поглаживая все его частички, до куда успевал дотянуться. Чувствуя, как таю от его страсти, откидываю голову, закрывая глаза, и внимаю задаваемому ритму… И только в момент наивысшего блаженства открыла глаза, желая видеть его лицо, и едва не закричала от ужаса… Позади Эда возвышалось нечто темное, расплывчатое… словно в черной воде с разводами, затем, когда мой мужчина вскрикнул, не удерживая своих чувств, различила рожу с длинными усами и злобным, почти ненавидящим взглядом. Затем успокоилась, решив, что нефиг тут всяким завидовать и подглядывать. Не отпуская ногами прижатого к себе мужчину, заставила Эда опуститься на локти и поцеловать меня в шею, а сама пристально глядя на мужика, который стал вдруг черным, показала ему фигу.

Видение тут же исчезло, растворилось, а я оказалась вдруг сверху, при этом продолжая ощущать внутри себя присутствие Эда.

— М-м-м… оу-у-у, — ехидно посмотрел на князя, и поцеловала кончик его носа, — да вы, батенька, ненасытный.

— Такая реакция только на тебя, свет моих очей, — страстно прошептал Эд, обхватив руками мои груди и начав их массировать. — Боюсь, что никогда не смогу полноценно насытиться тобой.

Шлепнула его по ручкам и попыталась слезть. Меня не пустили, удержав весьма ощутимо, как руками, так и… глаза у меня совершенно округлились, из груди вырвался непроизвольный полустон, полувздох. Эд слегка качнулся вместе со мною, словно приглашая проявить инициативу. Чувствуя, что желание получить очередную порцию удовольствия пересиливает мое природное упрямство (это что ж он позволяет себе вытворять с мои телом?), потянулась к его губам.

* * *

Просыпаться не хотелось, но чувство голода пересилило, да еще и вкусные ароматы, витавшие в воздухе, заставили-таки меня открыть глаза.

— Любимая, просыпайся, ужин пропустишь, — услышала я голос Эда.

Осмотрелась. Лежу одна на топчане, совершенно нагая, вокруг полумрак. Посмотрела в строну выхода, а там слышен рокот волн, шепот легкого ветра и загадочное мерцание. Потянулась, затем села и поискала рукой, чем бы прикрыться. Не нашла. Задумалась.

— Эд, а что мне надеть? — решила все же уточнить.

— Здесь тепло, — весело мне ответили.

Хм, намек на то, что мы на пляже нудистов?

— Эм-м-м… Э-эд, — неуверенно протянула я и невинно поинтересовалась, — а ничего что за нами подглядывают, а?

Снаружи что-то затрещало, затем хлопнуло (фейерверк? нет?), и в бунгало ворвалось нечто разъяренное и очень-очень подпаленное. Хм, то есть князь собственной персоной.

— Кто?! — выдохнул он вместе с сизым облачком изо рта.

— Э-эм… что с тобой? — едва не рассмеялась, ибо подпаленный князь — это что-то.

Эд стукнул кулаком по дверному косяку, и еле сдерживаясь, рыкнул:

— Догадываюсь — кто. Когда?

Я была рада в данный момент, что в бунгало темно, и он не видит ни мое обнаженное тело, ни мое лицо — все красное от стыда, что сразу не сказала.

— Ну-у… когда? Так это… тогда, — прошептала я скованно.

— Убью, — резко бросил в ответ мужчина.

Я отодвинулась, как могла дальше от него.

— Э-э-эм-м… меня?

— Тебя? Нет. Тебя отшлепаю.

— За что?! — искренне удивилась, и представила эту сцену. О, а мне нравится. — А когда?

— Что когда? — не понял князь.

— Экзекуция когда? — с нетерпением в голосе повторила.

Эд промолчал, что-то шипя себе под нос, затем сделал какой-то пас рукой и выдохнул:

— Ну, этот любитель подсматривать больше нас не побеспокоит. Зря я дал согласие на пересечение границы ему. Что-то слишком наглеет, раньше такого не было.

— Так, понятно. Но одежду все же хотелось бы получить. И знаешь, не нравится мне вся эта ситуация.

* * *

Сидя на песчаном берегу в шезлонге, попивая манговый сок после сытного ужина, любовалась россыпью звезд на ночном небосклоне, перебирала рукой волосы примостившегося у моих ног князя. Одежду мне, конечно, вернули, но… очередное папуасско-листовое безобразие. На мое фырканье Эд весело ответил, что мне невероятно идет. Я же пообещала жестоко отомстить за такое издевательство, но не сейчас. Ибо мне было банально лень, да и рассказ князя о его странных взаимоотношениях с Синеусом не располагал к проявлению несвоевременного упрямства с моей стороны.

Синеус был первым Демиургом, или почти первым… есть еще некая загадочная и довольно темная личность, которая затащила в этот мир и Эда и, собственно, самого Синеуса. Насчет Тигреи и ее перемещения князь не владел информацией, но подозревал, что она была выдернута вообще из параллельного мира. На мой вопрос — с чего такой вывод, просто ответил, что сама увижу на балу. Заинтриговал.

— У тебя с ней было что-нибудь? — мне показалось, что я вполне равнодушно поинтересовалась, но Эд заметно напрягся под моей рукой, и тихо прошипел в ответ:

— В том понимании, которое ты вкладываешь, нет…

И как это понимать? То есть секса не было, а что тогда?

— И не перебивай меня, — вдруг вспылил мужчина и подскочил, как ужаленный. Я прищурилась, наблюдая за хождением из стороны в стороны мужского силуэта — и чего он так занервничал? Видимо, Тигрея сама на него глаз положила, и еще что-нибудь из своих телес возложить хотела.

Я молчала. Прикончив сок, отставила бокал и стала отщипывать от юбочки листочки.

— Этот Синеус в прошлом был химиком на каком-то азиатском заводе, причем довольно успешным химиком. И звали его, естественно, иначе. Вот он-то, я думаю, и сманивал у меня женщин… э-э-э… то есть я хотел сказать…

— Да, ладно, Эдуард, — немного насмешливо потянула я, — чего уж смущаться? Ты ж не евнух и либидо у тебя ого-го… спасибо хоть, что только женщин ты так любишь и именно их таскаешь в свой мир, а не мужиков.

Фыркнула, а самой стало до того неприятно от осознания, что я возможно одна из многих, что даже замкнулась как-то враз. Блин, домой хочу!

Князь должно быть уловил что-то в моей интонации, так как бегать перестал и тут же оказался подле меня, вцепившись в мой подбородок, заставляя поднять лицо к нему. Что он там увидел в темноте, не знаю, но вдруг зарычал и вытащил меня из уютного гнездышка, и крепко прижал к себе.

— Рина, солнце мое, не ревнуй… прошу… они и мизинца твоего не стоят. До встречи с тобой, я сам не ведал, что смогу кого-то полюбить.

Уткнулась лбом в его твердое плечо и судорожно вздохнула. Только бы сердце не разбить, я его и так еле склеивала после Гада.

— Эд, не боись, — попыталась пошутить, чувствуя, что мужчина напряжен как натянутая стрела, — ревновать не думала… мне нервы мои дороже, чем ущемленная гордость. Успокойся уже… ты лучше расскажи, зачем этот химик недобитый за нами следит?

— Пойдем в бунгало… — подхватил меня на руки, не дождавшись согласия. — Жаль, фейерверк накрылся… новый делать уже нет желания.

Принес, уложил, листочки поправил — на мне, и прилег рядом.

— Ты ему нужна. Это однозначно. Но тебя он не получит. Пора уже морду этой сволочи начистить, сам напросился, — спокойно и как-то уверенно произнес князь, поглаживая мой живот. — Хочешь что-нибудь?

Я хмыкнула.

— Да я про еду спрашиваю… голодная?

— Нет… ты ж меня закормил этой рыбой. А что?

— Все нормально, — тихо ответил Эд, и еще ухом прижался к моему животику. — Спят… сытые…

Затем потянулся к моим губам и поцеловав мягко, с металлом в голосе вдруг выдохнул:

— Карина, о детях никому не говори. Это опасно для них. И помни, в этом мире у тебя нет никого ближе меня. Никому нельзя верить. Синеус заинтересован в тебе, это факт, но он ненормальный, почти маньяк… у него женщины, которых он сманивает к себе, не выживают. Поверь. И он уже давно не тот, каким был раньше. Я не знаю, что с ним случилось, и когда это произошло. Признаю, что был слишком занят своими заботами, да и слишком много сил отнимало перемещение меж слоями миров, потому и не уследил за Синеусом… вернее, за изменениями в нем. Тигрея знает больше о нем, поэтому ее я и пригласил на бал. Мы вынуждены будет объединить силы против него.

Ох, и как это мне не нравится… князь и Тигрея, р-р-р…

— Что значит объединить силы? — прошептала, чуть дернувшись в его крепких объятиях.

— Мы достигнем соглашения на взаимовыгодных условиях, дабы устранить Синеуса. Кольцо, которое ты помогла мне достать, дает мне шанс выкинуть его обратно в тот мир и в то время, откуда он пришел.

— Что? А у него нет такого же кольца?

При этом понимаю, что у князя есть реальная возможность меня вернуть домой, но он не сделает этого никогда, что в принципе мне все время и талдычит. А жаль… а может нет, не жаль? Поймала себя на мысли, что мне и правда с ним хорошо, как ни с кем и никогда, а это мир полон загадок и тайн. Все, я запуталась в том, что же хочу на самом деле. Остаться с князем или вернуться?!

— Теперь уже нет. — услышала ответ Эда. — И если он станет убеждать тебя в обратном, не верь. Кольцо выкрала Тигрея.

— Уверен?

— Совершенно.

— У нее тоже есть свое?

— Да.

— Как интересно-о-о… зачем же ей второе понадобилось? Коллекционирует что ли? А твое… не захочет ли она и его получить?

Князь помолчал, словно обдумывая мои слова, затем хмыкнул.

— Вполне возможно, что ее главное условие будет именно мое кольцо в обмен…

— В обмен на что?

— Не имеет значения… все равно кольцо я ей не отдам. Обойдемся другими средствами.

— Ну-ну. И все же… зачем Синеусу нужна та, на которую не действуют его чары?

— Шантаж… вот зачем. Получив тебя, он сможет влиять на мои поступки и действия. Я же объявил тебя своей Избранницей. Поторопился.

— Хм, в смысле поторопился? — едва не расстроилась от его слов.

Вот, дура, чего расстраиваться, коли не любишь? Прислушалась к себе, и еще больше расстроилась. Сердечко-то трепещет, и отдавать другой князя не хочет. Чур меня! Срочно пора закругляться с откровениями, а то Эд услышит не только слова ревности. А-а-а… надо во дворец срочно вернуться, хочу одна ночь провести, а то князь слишком много моего личного пространство занимает и влияет на меня странным образом. Я то ластиться хочу, как кошка, то шипеть и когтями царапать.

— Тебя подставил под удар. Вот что значит.

Как же ему сказать, что хочу в свою спальню и что бы без него?!

— А может, бал отменить?

Эд рыкнул.

— Нет. Тигрея прибудет до бала, завтра, — и как камень в воду бросил. У меня аж круги перед глазами пошли.

— З-завтра? Зачем?!

— Соглашение подписать… кровью, — мрачно пошутил князь, целуя меня в висок.

— А давай во дворец вернемся? — выпалила я, и ощутила, как мужчина чуть сильнее сжал мою руку.

— Сейчас?

— Да. Ну, мне вот, например, надо бы… в общем… уединиться мне надо. И потом, ну его, этот пляж… что я, пляжей не видела? И спать не удобно на этом топчане, и что это за одежда такая… листья фиговые?! И я по Руте уже соскучилась, а еще и по карге… кстати, она мне с утра платье обещала помочь подобрать, — я еще какую-то ерунду тараторила, чувствуя, как князь все больше сердится. Потом мне надоело объясняться, я потянулась к его губам, и прошептала в них: — Переноси уже. Чего ждешь?

Жесткий, властный поцелуй был мне ответом. А когда я открыла глаза, которые до этого непроизвольно закрыла, пытаясь разогнать мурашки с тела, поняла, что нахожусь посреди своей спальни, и одна. После того, как освежилась в ванной и вышла в банном халате, вытирая полотенцем волосы, забралась на кровать, обиженно куксясь на себя, глупую…

— Мог бы и посопротивляться для приличия! — недовольно фыркнула, отбрасывая мокрое полотенце и халат в сторону. — Мало ли чего я попрошу… эх, зато храпеть никто над ухом не будет.

Уже засыпая, вдруг ощутила прохладное прикосновение к своей обнаженной попке и легкое поглаживание собственно по тому же месту. Затем влажный поцелуй за ушком и хриплое урчание прижавшегося ко мне мужчины:

— Я не храплю… совсем. Спи.

Глава 19

Стандартно. Утро. Солнечные лучики щекотят лицо, вставать нет никакого желания, Жанна за дверью уже весь пол стерла, князя нет, но есть… О-о-о, а это уже не стандартно! Рута!

— Ты что тут делаешь? — удивилась я, подскакивая с кровати в чем мама родила.

Обошла свою малышку, подхватила халатик с дивана, быстро оделась и подошла к Руте ближе. Та сидела на попе, как собака и вылизывала переднюю копытятную лапку. Хм… странно.

— Руточка, — проворковала я, ласково проведя рукой по ее гриве, и когда успела вырасти мне по грудь. — А как ты сюда попала?

«Соскучилась… пришла».

А-а-а, вот так значит, да? Рута поднялась, тряхнув шелковистой гривой, и посмотрела на меня грустными черными с красными крапинками глазами.

«А что значит… пришла? — дошло до меня. — Через дверь что ли?»

Моя питомица склонила голову на бок и снова полыхнула алым во взгляде, заставив меня задуматься об этой странности и действительной природе крауфтфайленда.

«Что такое дверь?» — спросила моя девочка и вдруг лизнула мою щеку.

— Стоп! — попыталась собраться я с мыслями. — То есть ты была у себя… соскучилась, а потом оказалась здесь? Просто хоп… и пришла? Телепортировалась?!

— Что-то рановато, — услышала позади себя, обернулась на голос Эда.

— Эд?! — выдохнула я с удивлением, обозревая мужчину в темных брюках и шелковой черной рубашке, поверх которой был одет расшитый серебряной ниткой жакет. Широкие плечи выгодно смотрелись на фоне узкой талии и еще более узких бедер. Мужественность и сексапильность так и бросалась в глаза.

Хорош, князь, нечего сказать. Интересно, для кого он так расстарался, что стал выглядеть как опасный хищник в одежде? Для меня или ожидаемой Тигреи?

«Для тебя», — ткнулась мне в спину Рута и фыркнула, словно усмехаясь.

А, ну тогда ладно. Улыбнулась, поправляя свою растрепанную шевелюру, и махнув Эдуарду ручкой задумчиво взирающему на Руту, ретировалась в ванную. Приведя себя в божеский вид подручными средствами, вернулась в свою спальню, где князь был уже один, расположившийся на диване.

— Кстати, любовь моя, — произнес Эд, наблюдая, как я выбираю в шкафу платье. — После завтрака у нас будет время совершить небольшую прогулку.

Синее или зеленое? Нет, лучше коричневое… тьфу-ты, я же никогда так не копалась в одежде. С местной модой рехнуться можно.

— Какую еще прогулку? — проворчала я, убирая все платья обратно. Эх, мне бы джинсы и футболку, неужели нужно каждый день напяливать на себя весь этот «гламур».

— Оставь эти платья, — выдал он, поднимаясь. — Тебе они не понадобятся… иди ко мне.

— Что?

— Прогулка предполагает несколько другую одежду, более практичную и не продуваемую. Брюки на меху и толстая утепленная куртка подойдет, и, конечно, меховые сапоги и шапка. — Эд не позволил мне перебить его появившейся кучей вопросов, просто обнял покрепче и поцеловал, заглушив мой протест такой бесцеремонности.

Перенос в спальню князя я, конечно, прозевала, но вот теплую одежду заметила сходу, разложенную на его кровати.

— Погоди-ка, я что… в этом на завтрак тоже пойду?

— Куда это ты собралась? — и показал рукой в сторону двери. — В гостиной накрыто на две персоны. Прошу.

И почему это я не удивлена, что Эд не захотел кого-либо допускать до нашего завтрака. Особенно после страстного поцелуя.

— Скажи, а у тебя есть другой способ совершать перемещения, кроме этих лобызаний? — усмехнулась я, присаживаясь за стол.

— Только не говори, что тебя не устраивает мой способ, — не остался в долгу мужчина, заставляя каким-то образом чайничек разливать напиток прямо в кружки по воздуху.

— А вот это делать тоже обязательно?

— Что именно?

— Заниматься колдовством… есть же слуги, — и чего это я с утра такая ворчливая проснулась?

Эд пожал плечами, чуть изогнув уголки губ в подобии улыбки.

— Это все мелочи, солнце мое. Ты завтракай, не отвлекайся.

Хм, и как это понимать? Не отвлекайся! Поджала губы и приступила к еде, которая состояла из каши перловой (бе, скривила мордочку), ее я категорично отодвинула, перепелов пожалуй попробую, а вот и грибочки соленые… это, конечно, не то же, что капусточка, но за не имением оной — сойдет.

Так, и круасаны мои — все, а где кофе?

— А тебе кофе вредно, — спокойно возразил на мой возмущенный возглас Эдуард, намазывая на тост с маслом красную икру, и подал его мне. — И вообще, дорогая, пора следить за тем, что ты употребляешь. Малышам вредно кофе, алкоголь, я еще не забыл, что ты вытворяешь, когда выпьешь, — и такой пронзительно-поучительный взгляд в мою сторону бросил, что мне в ответ тут же захотелось кинуть в него чем-нибудь потяжелее. — Потом под запретом всякие сладости с кремом, копченое, и соленого тоже много вредно.

С очередной умностью у меня прямо из рук перехватили чашку с грибочками, моими любимыми маслятами, и… черт, растворили в воздухе.

— Эй, офонарел?! — моему возмущению не было предела.

— Карина! — одернул меня строго князь, и стукнул вилкой по столу. — Будь же серьезной. Ты же носишь деток, и должна думать не только о себе… милая, не злись.

Князь вынужден был вскочить из-за стола и спасаться бегством, ибо разъяренная женщина, вооруженная вилкой и щипцами для еды, представляет серьезную угрозу для здравомыслящего мужчины, который имел оплошность собственно разозлить эту самую женщину.

— Значит я, став беременной не по собственной воле, должна еще терпеть поучения виновника этой самой беременности?! Ну, все, Эд, ты попал!

— Карина! А как же прогулка? Ты уже наелась? Э-э-э, милая, а может ты отдохнешь, а то у тебя какое-то дыхание… прерывистое, — пытался урезонить меня, разбушевавшуюся, перемещающийся хаотично по комнате князь.

Я и правда вскоре устала, голова закружилась, мир покачнулся… и, хлоп, в обморок? Э-э-э, нет, кто бы мне еще позволил упасть в обморок. На ручки мужские хлоп, и на кроватку, а там зацеловали до полной потери сил к сопротивлению. Слабо отпихивая в сторону эту гору мускулов, именуемую князь Эдуард, стала плеваться, словно его поцелуи мне вдруг опротивели.

— Тебя тошнит? — озадачился моим поведением мужчина, который еще и халат с меня умудрился где-то по пути к кровати содрать.

Подоткнул лучше шелковую простыню и чмокнул в лоб, как покойника.

Плеваться перестала, закрыла обиженно глаза, и сжала губы плотнее.

— Голова кружится? Хм, странно… вроде нормально все, — глазки чуть приоткрыла и фыркнула.

Эд снова совершал странные движения над мои животом, словно оглаживая его, но на расстоянии.

— Карина! Довольно придуриваться. И что ты дуешься, как ребенок? От маслят у тебя живот заболит, а нам еще лететь… эм, прогулка же у нас…

Я приоткрыла снова один глаз.

— Лететь? На чем?

— Скажу, если перестанешь дурить. Не пойму, ты всегда такая была, или это беременность на тебя влияет?

Села, придерживая простыню на груди, игнорируя вспыхнувший огнем взгляд князя, который дырку готов был прожечь на этой самой простыни, и возмутилась в очередной раз.

— Это ты сейчас намекаешь, что я дура?

— Нет… что ты, не намекаю, — словно в трансе ответил Эд, и потянул ручки к моей груди.

Врезала я ему по этим ручкам звонко.

— То есть ты прямым текстом сейчас говоришь, что я — дура!!!

Князь пришел в себя, спрятал руки за спину и вообще с кровати свалил.

— Нет! Я этого не говорю. И не собираюсь говорить. Ты умная, красивая, иногда странная, очень страстная женщина. Но ты — моя женщина, и ты мать моих детей!

— Будущих детей, — поправила я его.

— Они уже существуют, — тыкнул пальцем в мою сторону, то есть в сторону моего живота. — И они уже все слышат и понимают. И поверь, им неприятно, что ты все время стараешься поссориться с их любимым папочкой.

И так посмотрел снова на мой животик, что я даже засомневалась, не лезут ли детки из него прямо сейчас.

— Папочка… тоже мне, папочка нашелся, — буркнула я обиженно, и легла, укутавшись еще и толстым одеялом, отвернулась от князя, и даже с головой накрылась.

И вот лежу, прислушиваюсь к звукам снаружи, и представляю, что князь сейчас бросится в ноги, начнет прощение просить, как в дешевом водевиле. Хихикнула мысленно, понимая, что глупо себя веду, посему — откидываем одеяло, требуем одежду и летим, куда нас полетят.

Все бы ничего, но вместо князя снаружи обреталась Жануария, вся бледная и осунувшаяся. Эд, зараза, слинял?!

Заметив, что я уже не сплю, быстро пронеслась до кровати, вывалив поверх одеяла одежду, именно ту, о которой и говорил ранее Эд. Пока облачалась, она все молчала, словно не решалась на разговор. Когда я накинула куртку, как завершающий аккорд в одежде, решила все же начать первая:

— Жанна, что случилось? Ты как в воду опущенная.

Та прикусила пухлые губки и приблизилась ко мне… к самому ушку.

— Мне бы переговорить с вами… так, чтобы никто не слышал, — прошептала она, и тут же отпрянула в сторону, бросая опасливые взгляды в сторону двери, ведущей в коридор.

— Так говори, мы же одни.

Женщина замотала головой, и приложила палец к губам, затем постучала указательными пальчиками по ушам и обвела им же воздух вокруг себя.

— Прослушивается? — спросила я одними губами.

Та кивнула. Я недовольно нахмурилась, считая, что князь перегибает палку в своей осторожности.

— А что делать тогда? — опять вопрос в жестах.

Жанна схватила меня за запястье и потащила из комнаты… по коридору, затем вниз по лестницу, и дальше мы уже шли быстрым шагом в сторону каких-то подсобных помещений мимо кухни, плутали коридорами, то вверх, то вниз… у меня даже голова кругом пошла. Уж не похищение ли это? Я же потом назад дорогу не найду!!!

— Жанна, довольно, куда ты меня тащишь? — притормозив, устало взмолилась я.

— Все… тут можно и поговорить, — услышала я ее голос наконец.

Осмотрелась. Какой-то большой зал, огромные стрельчатые окна во всю стену, открывающие вид на водные просторы и залитые солнечными лучами небеса. Красиво!

— Ну, говори уж, — повернулась к женщине, которая вдруг бросилась мне в ноги.

— Не губи. Помоги, прошу… — завыла она.

— Да что случилось??

— Случилось то, что мое счастье зависит только от тебя! — Жанна вдруг прекратила нытье, поднялась с колен, отряхнулась, и деловым тоном продолжила — Глава дома Изумрудных, маглор Зейрус, покорен мною безвозвратно, просит моей руки и что там еще полагается в таком случае, но…

— И как это ты умудрилась покорить этого производителя кроликов? — не удержалась от подколки, за что и схлопотала укоризненный взгляд.

— Приворотное зелье, — удрученно покаялась Жанна, — если кто узнает, мне будет худо.

— Погоди-ка, а зачем приворотное-то? Он же был вроде и так не против?

— В том-то и дело, что без женитьбы — не против, они же те еще… маги, — опечалилась бывшая карга, — а вот с женитьбой — плохи дела. Им же все помоложе подавай, а я-то с иллюзией, а он знает. Вот.

— Зачем он тебе? Неужели так хорош в постели? — округлила я глаза, сама лихорадочно вспомнила, что мне говорил князь о своих магах. Один месяц в году для спаривания!

— Ох, хоро-о-ош, если бы ты знала! Хотя нет… лучше не знать тебе, а то князь прибьет. Ревнивый он, жуть какой. Да и мне Зейрик мой самой нужен.

— А чем я могу помочь?

— Так это… уговори князя согласиться, а? Ну что тебе стоит, Изаура, милая? Мы же подруги, а?

— Блин, Жанна, еще раз меня так назовешь, хана нашей дружбе! — рассердилась я.

— Э-э-э… так твоим именем нельзя. Умру враз. Правда потом могу воскреснуть, кто его знает. Но все равно не приятно.

— Тогда зови Ри.

Жанна кивнула и уставилась на меня с мольбой во взгляде.

— Ну, не знаю… Князь сам себе хозяин, — пожала плечами. — Кстати, нас не потеряют?

— Неа, там Тигрея нагрянула раньше времени.

— Что?! Почему?!

Жанна сузила глазки, и зашипела:

— Су… в общем, стер… тьфу, нельзя вслух-то… давай так, я тебе кое-что поведаю, про нее и про князя, и про Синеуса, а ты мне поможешь? — и даже дыхание затаила, торговка чужими секретами.

— Ну-ну, — хмыкнула я, — что ты можешь мне рассказать, о чем мне князь не скажет? И не боишься, что твоя болтливость обойдется тебе потом боком?

Жанна нахмурилась, закусила нижнюю губу, и снова вздохнула.

— Понятно. Не хочешь помогать. Ну и ладно. Только не надейся, что он тебе о себе что-то расскажет в истинном свете.

Теперь моя очередь кусать губы и хмуриться. Зачем, спрашивается, возводить Жанне напраслину на Эда, неужели до сих пор злится на него из-за Мерседес?

— Жанн, у нас с тобой какой-то странный разговор получается, не находишь? — подбоченилась я. — Ты явно нуждаешься в помощи, но не просишь ее, как все нормальные люди, а пытаешься подкупить. Зачем?

Женщина отошла от меня подальше, так что тень от стен закрыла ее лицо.

— Жа-а-ан, признавайся, в чем проблема?

— Проблема?! — вдруг зашипела карга, заметавшись из стороны в сторону. — Ты слышала когда-нибудь о привязках и той силе, которая дается кукловоду, если поставленная им привязка закрепляется благословением Тигреи и добровольным согласием объекта привязки? Вижу, что не слышала. Еще бы… стал бы он тебе что-то объяснять!

— Что еще за привязка? — подошла ближе к Жанне, и вцепилась в ее плечи мертвой хваткой. — Что это еще за хрень?

— Кхе-кхе, — захихикала карга знакомо, словно вернулись в начало знакомства. — А это такая полезная вещь, милая, что никуда ты уже от мужика своего не денешься, ага-ага.

— Говори подробнее, — потребовала, встряхнув эту интриганку как следует.

— Да не тряси ты меня, — фыркнула Жанна и отскочила от меня. — Первый этап — соблазнение, второй — подарок, который приняли добровольно, третий — совместная авантюра на грани жизни и смерти, чаще для кукловода, чтоб, значит, жертва прочувствовала боль потери, ну… и в четвертых…

И в это момент как назло, Жанна рванула в сторону портьер, затем вернулась, ухватила меня за руку, и шипя, что сюда идут, потащила и меня прятаться.

— Кто? — спросила я, удивляясь дикому ужасу на лице Жанны.

— Он… она… они, быстро прячься. А-а-а, он тебя почует… что же делать???

Затем резво вытащила какой-то мешочек из складок пышного платья и обсыпала меня с головы до ног каким-то вонючим порошком. Я расчихалась, но вскоре затихла, замерла за плотной и тяжелой портьерой, прислушиваясь к звукам открываемой двери. Твердая тяжелая поступь и легкие семенящие перестуки каблучков возвестили, что мы с Жанкой в зале не одни.

— Сколько можно, Тигрея, я же тебе уже все объяснил? — услышала я голос Эда. — И второй раз предлагать не стану. Точка. Решай до бала.

— Ты хорошо все обдумал, тигрик?

Я чуть не рыкнула, как услышала это «тигрик». Ну-ну, послушаем, что за секреты у этих двоих. Лишь бы не заметили.

— Еще раз так назовешь меня… — прорычал мужчина сердито.

— И что? Тигрик, ты же мой тигрик… успокойся. Никто не услышит, — девичий голосок был тоненький, почти детский, но с нотками коварства взрослой женщины. — Ладно, если ты правда все решил, не мне тебя отговаривать. Кстати, а зачем ты Синю пригласил?

— Не приглашал. Он сам поставил перед фактом, что явится. Ему на мою женщину видите ли вздумалось поглядеть. Только в замок он не попадет.

— Это ты зря. Не надо ссориться с ним. Усыпи его. Пусть проспит весь бал. А утром уже будет поздно.

— Я подумаю.

— Так что… познакомишь меня с нею? Или ты боишься, что на моем фоне ее красота для тебя померкнет.

Чего?! На чьем фоне? Я постаралась незаметно выглянуть из-за портьеры, и то, что увидела, ох, как не понравилось. Молоденькая девочка с изящными формами и личиком в форме сердечка, с рыжими, почти алыми волосами. Уж не потому ли Мерседес с ее рыжими волосами не пришлась ко двору князя? Девушка в ярко-синем платье, с золотой диадемой в волосах, с огромными фиолетовыми глазами и манящими алыми губами. И правда, на фоне этой красотке можно комплексы заработать. Да только мне-то что… плевать я хотела, если Эд вдруг решит, что она краше. Жанку раскручу на тему — как вернуться, и поминай, как звали.

Странная боль, кольнувшая в самое сердце, и желание вцепиться в руку зубами, что бы было больно не только органу для перекачки крови, заставили затуманить мой разум. Я почти ушла в глухую оборону, стараясь защитить себя от эмоционального и душевного срыва, как вдруг услышала ответ князя:

— Тигрея, я не позволю тебе обидеть ее. Уясни это раз и навсегда. Твоя ревность и злоба не способна сделать с моими чувствами к Карине ровным счетом ни-че-го. Прими мое решение как данность, как факт… смирись уже.

— Смирись?! Как ты можешь? Я столько ждала этого момента, когда мы сможем быть вместе. Когда это кольцо окажется у тебя, и когда мы сможем все три кольца соединить в одно целое и управлять всем миром, да что там миром, Мирами… ты говоришь мне, подвинься и смирись?! Ни за что!

— Как патетично, — хмыкнул князь, нисколько не смутившись. — Тигрея, ты раньше на подмостках театральных не промышляла, нет? А то очень артистично у тебя получается.

Э-э-э, ничего себе он ее уел, хвалю за смелость и мысленно аплодирую.

Тигрея молчала какое-то время, жаль, я не видела ее лица, ибо уж лучше не дергаться и стоять тихонечко. Не хотелось бы мне оказаться уличенной в подслушивании их разговора, вот уж тогда несдобровать моей шкурке, и от князя прилетит, и от этой фифы.

— Фи… как грубо. Я тут ему душу раскрываю, а он…

— Ну, для начала надо эту душу иметь или сердце в конце концов.

— Милый, ты желаешь поссориться? Как в былые времена? Знаешь, это похоже на семейную ссору, не находишь? — коварно замурлыкала рыжая стерва.

— Нет. Не нахожу. Довольно, — вдруг прорезался металл в мужском голосе. — Ты желала посмотреть зал для приема… Посмотрела? А теперь можешь занять свои покои, у меня же еще дел по горло.

— Каких дел? — почти взвизгнула Тигрея, уподобляясь истеричным особам. — Я самое главное твое дело на сегодня, забыл? Я тебе еще не дало добро на этот фарс, что ты зовешь союзом с земной женщиной. И могу вообще отказать, если и дальше будешь меня игнорировать.

— Ну, что ты, как можно, игнорировать саму Тигрею Льдистую, — ирония проскользнула в его ответе, и тут же скрасилась следующей фразой. — Дела у меня самые обыденные перед балом, на котором каким-то образом удалось собрать представителей разных народов этой дебильной планеты, даже твой друг с синими усами заявится… Так должен я все продумать и подготовиться, чтобы никто не поубивал друг друга, или нет? Или пусть все летит в тартарары, прольется кровь, которая пробудет Вечно спящего Вершителя судеб, а? Ты желаешь его разбудить? Тогда никакие кольца не спасут ни тебя, ни меня… да и вообще этот долбанный мир.

На последних словах князю удалось настолько нагнести обстановку, что за окнами вдруг загрохотало и засверкало, в зале тоже значительно потемнело. Меня честно говоря очаровала его манера общаться с этой грымзой, даже появилось сильное желание выскочить и поцеловать. Тьфу, дура, еще чего, он же потом тебя и… отшлепает. Мур, какая мысль. Ох, что это я? Мур-мур… и чихать так хочется. Блин, мур, чем это меня Жанка обсыпала. А-а-а… полыхнуло не только за окном, но и в моей голове. Или не в голове, почему-то мне показалось, что мурлыкает кто-то другой, не я. Зажмурилась, боясь шелохнуться, как вдруг раздалось словно в голове: «Мур, тигрик, никуда ты не денешься, все равно моим будешь… мурки, сладенький».

Открыла широко глаза, в шоке разглядывая складочки и ниточки на портьере.

— Ну что ты. Успокойся. Никто не хочет его пробуждения, ясное дело. Ладно, дела так дела, что ж теперь. А можно хотя бы с тобой вечером увидеться? — проворковала Тигрея.

— Зачем? — бросил недовольно князь.

А в голове моей слышался другой совсем разговор.

«Обойдешься, зараза рыжая. Я тебе прошлый вечерок припомню еще. Ты у меня еще попрыгаешь на угольках. Стерва… не наигралась еще? Ну-ну, у меня другие планы на вечер. Долго я тут с ней разговоры веду. И Карину что-то не чувствую. Куда ее Жанка утащила. Вот еще одна заноза в заднице, как только бал закончится, и эту сплавлю. Ха, Зейрика ей подавай. К Синеусу, что ли, пристроить? Пусть ему кровь пьет. Еще и Карину пытается на свою сторону перетянуть».

— Как зачем. Надо же план обдумать Обряда. А ты уведомишь свою зазнобу-то, как оно все будет, или перед фактом поставишь? Не боишься, что она сама откажется? Вот смеху-то будет…

«Откажется, уж я постараюсь. Может к Синеусу обратиться, он, кажись, готов не только глаз на эту девицу положить. А что, подумаешь, очередная пассия сбежит, пусть и с моей помощью… как всегда, хи-хи».

А-а-а, зараза, неужели это я их мысли сейчас слышу. Ужас! Или нет? Вот уж удружила Жанночка, нечего сказать. Подарочек знатный устроила. Только бы вернуться незаметно в спальню, да с князем на эту его незабываемую прогулку отправиться, уж я все вызнаю, что скрывает. Ха-ха!

«А может, ну его, этот Обряд? Такой риск. Вернемся в ее мир, да заживем там не хуже, ну и что магии не станет, живут же как-то люди и без магии… хотя вряд ли этот мир меня отпустит. Может поискать в Канонах, вдруг есть лазейка с этими кольцами? Эх, времени мало осталось… Да где же Карина, нигде ее не вижу. Что за ерунда?!»

— Ты остаешься или идешь? — бросил князь, пройдя к выходу из бального зала.

— Иду.

«Что я тут не видела, — фыркнула Тигра мысленно, — сто раз уж этот зал посещала, а он так и не поменял в нем ничего. А просила же, сделай побольше белого и серебряного, нет ведь, все та же позолота и эта ужасная лепнина. Что ж, стану хозяйкой, тогда и поменяю весь замок».

О, мне тоже пора, вон уже меня ищет, интересно, как Эд ощущает мое местонахождение?

Едва дери захлопнулись, как портьера была отдернута с той стороны рукой Жанны, и на меня уставились заинтересованным взглядом.

— Ну, как? — выдохнула женщина, явно рассчитывая на откровения.

— Что как? — сделала я удивленные и тупые глаза.

«Не сработало? Не может быть».

— Ничего странного не почувствовала? — докапывалась карга, постукивая пальчиком с аккуратненьким розовым ноготком по кругленькому подбородку и кривя пухлые алые губки.

«Не восприимчива что ли к действию порошка? Чушь! Не может этого быть. На всех девок до нее срабатывало, а тут прокол? Эх, жаль на себе не опробуешь. Екзклюзийв, как сказала бы моя бабка. Только на иномирян и действует».

— Жанн, пошли скорее, ты же слышала, что у него дел полно, а значит впереди еще и прогулка обещанная, не зря же он меня так вырядил? — схватила теперь уже я ее за руку и поволокла к выходу. — Ну, пошли уже… мне же надо еще насчет тебя с ним переговорить.

— А-а-а, — возопила та, — так ты согласна мне помочь? Конечно, быстрее пошли. И, Ри, послушай, если вдруг все же что-то странное почувствовала, то действовать оно будет не менее пары часов. Не упусти момента.

Подмигнула мне и выскочила вперед. Мы неслись обратно к спальни, как на пожар, распугивая своим видом встречающихся на пути слуг и служанок. Пару раз даже едва не зашибли каких-то магов и вельможу, жаль, не успела и их мысли услышать. А что, вполне могла узнать о себе что-то новенького, вон как глаза вслед выпучили, благо Жанна крепко за руку меня держала. В противном случае я бы уже свалилась где-нибудь, умудряясь во время забега по дворцу все время крутить головой и извиняться.

На очередном повороте, практически у самой двери в спальню, нас перехватил Эд, сердито сверля своими очами. Мы обе остановились, тяжело дыша и лыбясь, как две дуры.

— И где вас обеих носит? — мрачно поинтересовался князь, сложив руки на груди.

И что ему ответить на это? Я посмотрела на Жанну, пусть объясняется, а она возьми и слиняй с отмазкой, что дел по горло, бал же на носу.

— А ты где пропадал? — решила я проявить наглость. — И вообще, напялили на меня жаркую одежду, а потом заставили в ней по дворцу носиться в поисках, собственно, тебя… и это, не хочешь познакомить с Тигреей?

Эд вздрогнул довольно заметно, помрачнел и буркнул что-то типа «успеется», а сам меня за руку схватил, прижал крепче к себе с мысленным сопровождением: «С Тигреей еще рано знакомиться, та еще чего доброго от ревности не отошла, да и я еще не все сделал, чтобы эта стерва не помешала. Пора лететь».

— Пора. Карина, хочу предупредить, что вернемся мы во дворец не раньше вечера.

«А может и утром, как пойдет. Если бы мог, вообще все прекратил, но не могу так рисковать».

Интересно, о каком риске все время идет речь? Для него? Вряд ли, думаю, он не стал бы рисковать мною или детками. Что-то мне вообще не нравится эта идея с прогулкой. Ладно хоть отвлекся от желания выяснять, где нас с Жанной носило. Здорово его Тигрея напрягает, что даже все вопросы из головы повылетали. Я внимательно наблюдала за его мимикой, однако лицо оставалось совершенно спокойным, а вот мысли говорили об обратном.

— И что? Вернемся вечером, так вечером. А далеко лететь и на чем? — решила прозондировать почву. — И кстати, Рута же одна останется, я же не познакомила ее еще с Софьей.

— Не волнуйся, твоя горничная уже в курсе всех забот и занимается только Рутой.

— Ох, а перепривязки не будет?

— Нет. Рута с ней не общается. Можешь не волноваться. Лететь недолго. Расскажу все по дороге.

Хмыкнула, и не успела еще что-то спросить, как мужчина решительно впился в мои губы поцелуем, при этом подумав: «Разве я могу себе отказать в такой приятной малости? Нет. Как бы не перепутать точку выхода со спальней».

Я улыбнулась такому запалу. Надо же, оказывается, он правда пользуется поцелуем для перехода в целях совмещения приятного с полезным.

Глава 20

Пять минут. Полет нормальный. Если это вообще можно назвать полетом. Никогда не думала, что буду летать на чем-то ином, нежели на самолетах. В первую секунду, когда я увидела ЭТО на открытой площадке башни, на которую нас с князем занесло, подумала было, что Эд так неудачно пошутил. И кто вообще додумался бы, что в мире, где властвует магия, вдруг можно встретить нечто такое, что имеет отношение к машинам из разряда фантастики?

Красное вытянутое тело с плавными линиями вдоль борта, с открывающимися вверх дверями в количестве четырех штук, лобовая часть сливается с корпусом, а там, где по идеи должен быть багажник, то есть сзади машины, вытянутые, как стрелы, пластины, назначение которых можно было бы описать, как для улучшение аэронавигации. Мне, в принципе, не важны все эти технические особенности, но то, что этот транспорт был без колес, ибо мысль князя на мой вопрос: «Как мы поедем?» — «А кому нужны дороги, если можно летать?», навели на подозрение, что некоторые увлекались в нашем мире фантастическими киношками, типа «Назад в будущее».

На мой банальный вопрос, а на какой горючке такое чудом летает, мне пришлось выслушать целую лекцию о магической составляющей этой машины, завязанной на ее хозяине, и только то, о чем подумал в тот момент князь, дало хоть какую-то информацию. «Заряжается от секса, вот откуда… и как это объяснить, чем больше получено удовольствие мною, тем дальше можно лететь… э-э-э… черт, не объяснишь ведь так прямо. А то мало ли…»

Помню, как рассмеялась в середине его повествования, произносимого с такой серьезной миной, что нельзя было бы догадаться о том, как князь уже рисует себе картинки с моим участием по занятию собственно на заднем сидении тем, чем можно зарядить машину под завязку.

И вот уже минут тридцать летим, а мужчина все крутит в голове свои странные фантазии, а я же сижу вся красная как помидор, и едва не стону. Неужели Эд только об этом и думает, когда я рядом?! Боже, как же ему трудно-то! И ведь ни разу еще не сравнил с предыдущими пассиями.

Посмотрела в окно, которое было прозрачно изнутри, и снова подивилась на темные свинцовые тучи, которые сопровождали нас от самого замка.

— Так куда мы летим? — решила настроить Эда на серьезный лад.

«Воровать… пока морда синеусая в пути. Должны успеть».

— Так, покажу тебе фонтаны и сады Хаджрума.

Чуть было не ляпнула, мол, что воровать?

Искоса посмотрела на сосредоточенное лицо князя, и хмыкнула. Ну, кто бы мог подумать, а?

— Хаджрум? Странно, это же столица Соединенных Амиратов, верно? И там заправляет Синя… верно?

Эд вдруг дернулся, посмотрел на меня удивленно, и спросил:

— Почему ты его так назвала?

«Странно, это же имечко в ходу у Тигры… странно».

Упс, чуть не прокололась.

— Да имя у него длинное, вот и сократила, — пожала плечами, мол, чего удивляешься, женская логика для мужчин непостижима.

— Его сейчас нет в Хаджруме. Что в принципе и есть основная причина нашего туда путешествия. На этой ласточке долетим через… — посмотрел на доску прибора, — час уже… Потом прошмыгнем незаметно к садам и кое-что там позаимствуем, а потом можно и в страну Ледянников махнуть.

— Зачем к ним-то? — совсем опешила я. — Тоже что-то стырить?

Оу-у, князь так полыхнул взглядом, да еще и мысленно добавил: «Если бы… Должно получиться. Тигры нет, так что все будет в ажуре. Только Карина бы не заартачилась. Одни только если бы… черт, черт. Риночка, как же мне тебя уговорить-то?».

А это уже интересно. Ну-ну, давай, уговаривай.

— Нет. Что значит стырить?! — возмутился было князь, но заметив в моих глазах явную смешинку, замолчал. — Рина!

— А я что? Смотрю, слушаю и жду откровений.

— Каких еще откровений? — фыркнул Эд.

Затем что-то там на приборной доске понажимал, и мое кресло… бац… и разложилось, образовав ложе. Да и у князя тоже самое произошло. Меня нежно прижали к мужскому торсу и начали орошать лицо быстрыми поцелуями.

— Эй, а как же руль?? Не, не лапай… и там не лапай… да что же это такое?! — а что мне оставалось делать, только возмущаться, ибо руки завели за голову, причем Эд спокойно удерживал их в одной руке, другой…

— Так, если сейчас же не прекратишь, я… я… не знаю, что сделаю… кусаться буду!

Князь рассмеялся, попутно измышляя, как бы получше меня уластить, чтобы значит на что-то там подписалась.

— Чего тебе надо?! — закричала я, когда его рука залезла мне в трусики. — Отстань!

— Хорошо… ты не в настроении? А я так очень даже, мы одни.

— Я заметила. Все равно свали с меня.

— Эх, какая ты… несговорчивая. Я отстану, если ты согласишься со мною искупаться в серебряном озере в стране Ледянников, идет?

— Не идет! — заорала я ему на ухо. Мужчина дернулся, но тут же прижал меня всем телом, так как я попыталась сесть. — Ты идиот! Как я буду купаться? Я же замерзну! У Ледянников и озеро наверное ледяное, а у меня с собой купальника-то нет.

— Не нужен купальник. Голой искупаешься. А вода там теплая, термальные воды в озере.

— Что? Голая? При всех?

— Нет. Только при мне, — возмутился князь, и мечтательно вздохнул.

А чего это он там вздыхает? Прислушалась, а он, оказывается, представил меня в озере и голой, а-а-а… совсем озабоченный! Постой-ка, вот и разгадка.

«Только бы согласилась… добровольное совместное купание в этом озере равнозначно обряду бракосочетания, тогда Тигрея может отдыхать…»

Я тут же заткнулась, уставилась на мужчину во все глаза. А где же предложение руки и сердца?!

— Что? — вдруг прищурился он. — Ты как-то странно на меня смотришь…

«Мысли что ли уловила? Хотя может на моей довольной роже все написано?»

— Фигушки, — с чувством произнесла в ответ. — Не стану я ни в каком озере купаться, пока не ответишь на ряд вопросов.

— Опять? — застонал князь, вознося молитвы к какому-то Вершителю Судеб.

Кстати, этот вопрос мы тоже проясним.

Эд вздохнул, привел в нормальное положение наши кресла, затем провел рукой по волосам, словно собираясь с мыслями, которых я вдруг перестала слышать. Не может быть, чтобы уже закончилось действие порошка. Неужели что-то почувствовал?

— Ты упрямая, — усмехнулся мужчина и скосил на меня взгляд. — Ну, задавай уже свои вопросы.

«Не отстанет же… хватка, как у бульдога. — А-а-а, работает все-таки. — Вот характер! И ведь на него-то сразу и запал, на характер этот… теперь радуйся, князь, тебя сейчас по полочкам разложат и закатают».

Я фыркнула, недовольно дернув плечом.

— Знаешь, оно мне вообще-то не слишком и надо, могу вообще ни о чем не спрашивать, но и ты тогда держись от меня подальше. Я не навязывалась в твой гарем, так что не фиг мне тут претензии предъявлять!

«Эх, еще и обидчивая. Каринка, ну ты и фрукт. И почему любить так сложно? Раньше даже не задумывался над отношением женщин ко мне, а теперь завишу от одного только взгляда, слова… черт, и даже просто завишу от ее настроения».

Зависнув на мгновение от удивления и даже какого-то трепыхания сердечка в области почему-то пупка, уставилась прямо перед собой. А князь, меж тем, мысленно дал себе отмашку, мол, «а, была не была», вдруг заговорил:

— Я был молод, горяч и амбициозен и родился не в то время и не в той стране, что тут сделаешь? Княжеский род практически обнищал, да и сам приложил к этому руку, так сказать, за игральным столом. Спустил почти все, осталось только имение, да и то, требовало капиталовложений. Вот и пустил я слух, что под имением зарыты несметные сокровища, которые зарыл еще мой далекий предок во время правления Екатерины Великой. Устроил там бурную деятельность с раскопками, да друзей стал водить, хвалиться. Надеялся, авось кто позарится и захочет перекупить. А тут вдруг нарисовался некий господин, с виду мудрец, а глаза черные, почти без белков, да и сделку мне предложил. Мол, в обмен на роскошь и достаток, да власть и необычайные возможности должен стать его слугой, наместником, глазами и ушами, в общем практически его рабом. Не поверил, посмеялся над ним, прогнал, а сам в запой ушел. Очнулся через неделю в имении, ни слуг, ни друзей, люди словно вымерли… никого…

Я молчала, слушая внимательно, чуть прикусив нижнюю губу, и старалась ничего не упустить.

— Через несколько дней появилась у порога старая женщина, просила какую-то милостыню. Пустил ее, велел самой порыться на кухне, а сам ушел в спальню, досыпать. Когда проснулся, смотрю, а рядом та самая ведьма сидит, смотрит на меня пристально, и вдруг меняться начала, помолодела, похорошела, и… порыжела. Это сейчас я знаю, что то Тигрея приходила, а тогда мне показалось, что напился до галлюцинаций, так она еще и соблазнять начала… — князь поперхнулся вдруг, скривился, словно лимон проглотил, и продолжил, — а я молод был, глуп, вот и поддался искушению. Да только ей этого мало было. Велела покориться ей, и уйти с ней в какие-то чертоги, что бы выполнить волю ее господина. Тогда я не обратил внимания на ее слова, а на следующий день, уже будучи трезвым, вновь увидел ее в отражении зеркал и того старца с черными глазами. Она намеренно показала спальню и себя в ней… в одной кровати с этим господином. Не знаю, что Тигрея пыталась доказать мне или заставить чувствовать… может, ревность, может, гнев… да только потом уже дошло до меня, что она так пыталась меня заманить в этот мир, заставив желать смерти того старца. Сейчас это уже не имеет никакого значения.

Устроившись удобнее, подперла ладошкой щеку и, не сводя взгляда с Эда, попросила продолжать.

— Не получив желаемого, Тигрея, казалось, исчезла из моей жизни. Но… господин с черными глазами устроил мою жизнь таким образом, что можно было пустить ее под откос. В общем он не оставил мне выбора. Переход должен был пройти по определенному плану, который вдруг испортил новый хозяин имения, убив меня и спрятав тело в сундук с кольцом перехода. Так я застрял меж мирами. Раз в три года я мог проходить сквозь чертоги между мирами, и забирать… в общем забирать любую девушку, не знавшую мужчины, которая должна была укрепить мою силу в этом мире, и передать мне кольцо по возвращению обратно…

— Какая-то ерунда получается, — вдруг выпалила я прежде, чем успела закрыть себе рот.

Эд недоуменно посмотрел на меня. Прочесть мысли не смогла, словно он не думал в тот момент, а тараторил некий заученный текст, да и взгляд при этом был отсутствующим.

— Что именно ерунда? Ты не веришь мне? — холодный тон и сверкнувший негодованием взгляд удивил, но не напугал.

— Верю… но что-то не стыкуется в твоем рассказе. Что мешало этому черноглазому сразу сделать так, чтобы ты согласился на его условия… зачем, спрашивается, тогда надо было сначала уговаривать? Да ведьма тоже не вписывает в сюжет. Зачем нужно было тебя сначала соблазнять, потом показывать постельную сцену с этим черноглазым?

— Хм, — промычал что-то себе под нос Эд, при этом вдруг громко так подумав: «А ведь правда. Раньше не задумывался об этом».

— Я помню, что на мой отказ тогда Тигрея высказала нечто вроде пророчества или проклятия, которое и обрушилось между нами, как пропасть.

— А что было в том проклятии?

Он задумчиво посмотрел вперед, следя за движением летящей машины сквозь облака.

«Будешь страдать вечно, пока не явится та, что бесстрашием и огнем своей души запалит пламя в том осколке льда в твоей груди, что зовется сердцем…»

— Тарабанщина какая-то… что еще умного она могла бы сказать, — не захотел он повторять. Нахмурился, словно ему были неприятны его мысли, а мне стало как-то неловко, что пользуюсь ситуацией и подслушиваю.

— Ну, ладно, а может быть такое: черноглазый проверял поначалу тебя, а ты не повелся на власть, деньги, положение, затем тебя проверяли на слабость перед женским полом, затем на готовность в порыве гнева уничтожить соперника, а может, Тигрея игры какие свои вела, так что дальше… а, да, когда поняли, что так просто тебя не заполучить, разыграли как по сценарию — кредиторы, шантаж, и что там еще?

— Смертельная болезнь, — глухо произнес князь, стукнув кулаком по рулю.

— Что?

— Спустя столько времени я начинаю видеть всю ситуацию в другом свете, — пробормотал Эд, вцепившись в руль, и глядя прямо перед собой. — И честное слово, они мне за это ответят!

Значит, все было подстроено, и его планомерно заманивали в этот странный мир. Зачем?

— Слушай, а что было в тебе такого ценного, что против тебя была использована вся тяжелая артиллерия? Не то, чтобы я думала, что в тебе нет ничего интересного…

Ой, это я сказала? Ой, дура!

Князь как-то приободрился, усмехнулся и отлепился от руля. Странно было то, что его мысли были зеркальным отражением того, что произнесли его уста.

— Считаешь меня интересным? — и коварно так улыбнулся, выкинув из головы все мысли о Тигрее и черноглазом.

— А мы с курса не собьемся? — поинтересовалась, делая вид, что не поняла его намеков.

— Трусишка, — фыркнула князь и что-то нажал на приборной панели, свет в салоне стал мягче, и зажурчала музыка из скрытых динамиков.

— Кто? Я?! — возмутилась я такому повороту.

— Ты-ты, вроде взрослая женщина, а ведешь себя иногда, как девочка, которая боится страшного дракона.

— А ты-то?! Все время что-то недоговариваешь! Тоже чего-то боишься или кого-то? Меня боишься.

«Еще бы… с такой-то непредсказуемостью. Станешь тут параноиком. Так, осталось у меня полчаса, а я так и не сдвинулся с места…»

Как полчаса? И у меня тоже! Ох, что же я забыла-то?!

Вернули меня в действительность требовательные поцелуи, да сильные руки, которые нашли свое пристанище на моей груди.

— Эй, хорош! Что мы должны позаимствовать в садах Сини?

«Трусиш-ш-шка… но аппетитная. Хм, а чего это взгляд у нас такой? Странный. Внимательный. Карина, о чем же ты думаешь сейчас, а? Хотел бы я знать… Что позаимствовать, значит? Ну, Синя, что б тебе икалось в момент истины, а он настанет, уж не сомневайся. Икнется тебе еще ого-го как! Вот стырим твой аленький цветочек, посмотрим, как ты запоешь!»

Зверский оскал сменился вдруг хитринкой во взоре, и мужчина спросил почти роковым голосом, наклонившись надо мною так, что почти вдавил в кресло.

— Ты знаешь сказочку про аленький цветочек?

Я кивнула.

— Ага. А в чем его ценность была, помнишь?

Отрицательно мотнула головой и облегченно выдохнула, когда Эд чуть отодвинулся, заметив, что слишком надавил.

— Аромат этого цветочка поддерживает силу Синеуса, как мужскую, так и жизненную. Сопри его, и «капец» этому Синенькому. Вот уж гарем вздохнет с облегчением. А Тигрее обломится, она-то явно рассчитывает на поддержку Сини в вопросе нашего с тобой будущего. Пока у него есть этот цветок, его силы равны моим, но как только того не станет, этот гад станет обычным земноводным ползающим на двух ногах хомосапиенсом.

«Вот и дожил… уже жаргон Карины у меня пошел в ход. С ума сойти».

А я молчу и слушаю. Эда похоже прорвало на откровения, так стоит ли перебивать.

— Наше с тобой погружение в озеро даст мне шанс защитить и тебя, и детей наших от злобы Тигреи. Она собирается отказать на балу при всем честном народе в объединении наших судеб…

И вдруг князь замолк, нахмурился и посмотрел с досадой в сторону облаков.

«Вот дурень! А предложение-то я так и не сделал!! Надо исправлять».

Сел ровно, полез шариться во внутренних карманах сюртука, затем вынул какую-то бархатную коробочку и повернулся ко мне. А потом просто взял и всучил мне в руки оную, буркнув что-то типа «Посмотри… должно по размеру подойти».

Чувствуя, как вдруг голова стала едва не чугунной, и дикую пульсацию в ушах, реально взволнованная и немного напуганная, во все глаза уставилась на эту самую коробочку, как на змею.

— Открывай… ну же… а, черт, — зашипел князь, выхватил у меня подношение, сам вскрыл, вытащил невероятно красивое кольцо из белого золота с огромным бриллиантом и напялил мне на безымянный палец правой руки. — Вот, подошло.

— А что это? — оторопь никак не желала сдавать свои позиции.

— Кольцо. — Эд помолчал, разглядывая мое лицо. Затем снова посмотрел на мой палец и уточнил: — Золотое. С бриллиантом.

— А зачем? — еле выговорила. А что вы хотели, мне за мои тридцать еще ни разу предложения не делали.

— Что бы замуж выйти, — сдавленно выдавил из себя Эд.

— За кого? — ой, туплю-ю-ю… но так приятно, блин.

— За меня. — Помолчал, хмуря брови. Затем взорвался: — Тебе не нравится?! Дай обратно.

Я спрятала руку за спину из чувства противоречия.

— Еще чего?!

— Значит нравится? — решил уточнить Эд на всякий случай. В данный момент мне даже мысли его читать не приходилось, все было на лице написано, растерянность, неуверенность, ожидание…

— Так ты мне предложение делаешь? — я тоже желала внести ясность в ситуацию.

— А ты против? — набычился мужик, а в голове при этом такой сумбур пошел, что мысли совершенно расхотелось его слышать.

— А что ты вопросом на вопрос отвечаешь?!

— А ты?

Замолчали оба, глядя друг другу в глаза. Князь вдруг вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Карина. Я не тороплю… у тебя есть пару часов на раздумья.

— Всего пару часов?

— Тебе мало? — вскинул взгляд, и снова спрятал глаза за длинными ресницами. — Ну, конечно, вы женщины готовы нас мучить… что ж… думай до бала. А там поглядим.

— Подожди. Как до бала? А это озеро?

— А что не так с озером? — удивился князь и прищурился.

«Что она знает об этом? Откуда? Мысли что ли читает? — и вдруг словно вспышкой, князя озарило. — Жанна! Вот почему я не мог найти Карину во дворце. Не видел ее ауры. Неужели снова дело в том порошке? Ну, все, Жанна, ты исчерпала мое терпение!»

— Эд? Что с тобой? — позвала я его, желая отвести подозрения от карги. — Ты же сам сказал, что после купания в том озере сможешь защитить и меня, и деток, так я поняла, что это какой-то супружеский ритуал, разве нет?

— Да. Ты правильно поняла. Даже слишком правильно, — медленно выговорил мужчина, и вернулся к управлению чудо-машины. — Ладно, Карина, я не давлю. Но помни, что дело не только в том, чтобы ты была в безопасности. Если ты не чувствуешь ко мне большего, чем просто симпатию, может отказать, ибо жизнь с нелюбимым — ад. Только помни, я тебя люблю, Карина, и очень сильно.

Машина стала снижаться, а князь добавил:

— Если я прав в своих подозрениях, то ты могла считать все мои мысли, которые я так неосторожно озвучивал с момента отъезда из дворца, тогда ты должна была убедиться в искренности моих чувств.

Я молча приняла к сведению его утверждение. Да. Мне было о чем поразмыслить. Больше мужчина не произнес ни слова, так как машина пошла на снижение, и этот процесс занял все его мысли и внимание. А вскоре я поняла, что действие порошка закончилось. Но это понимание принесло скорее облегчение, нежели досаду. Нет ничего тяжелее, знать все, о чем думает близкий тебе человек. А то, что Эд стал мне ближе, и в большей степени благодаря чтению его мыслей, у меня не было больше сомнений. Вернусь во дворец — отблагодарю Жанну, такой мне подарок сделала!

Нас заметили сразу, как только машина князя нарисовалась над главной площадью Хаджрума, отбрасывая подозрительно огромную тень на ряд фонтанов и аллей. Народ сошел с ума, кто-то убегал со всех ног, кто-то стоял, разинув рот, в состоянии аффекта, кто-то орал дико и смачно…

— А что это с ними? — моему удивлению не было предела.

Эд пожал плечами, сделал почетный круг, и завидев отряд стражников, бегущих в сторону площади, сел им в хвост. Те в рассыпную.

— Эд, они никогда не видели твой агрегат? — решила все же уточнить.

— Хм, агрегат? Ты меня пугаешь… конечно, не видели, я мужикам его не показываю.

— Дурень, а про летающую тачку говорю, — стукнула его ладошкой по плечу. Ладошку поймали, поцеловали и положили на ноги, не мои. И довольно близко от стратегического места каждого мужчины. Я дернулась.

— Они видят сейчас совершенно другое чудовище, — фыркнул мужчина, недовольный моей реакцией на его действия. — Я наложил иллюзию дракона. Здесь о таком не слышали, вот и испугались.

— А зачем? — спросила, заметив, что за нами все же побежали, потом попытались построиться в подобие шеренги, но снова разметались по городским закоулкам, стоило Эду повернуть машину в их сторону.

— Внимание отвлекаем, сейчас иллюзия зависнет над дворцом Синеуса, будет поливать его огненным пламенем, а мы спокойно долетим до его огородов и возьмем то, ради чего собственно и прилетели.

— Хм, да ты стратег, батенька! — уважительно протянула я в нос.

Далее действия развивались еще более стремительно. Кто-то догадался из стражей дворца своего шаха-калифа-или как там применить катапульту с камнями, и в нас уже полетели снаряды. Князь совершил крутой маневр и ушел в сторону, а я разглядела в небе настоящего дракона. Весь черный, огромный, как «Боинг», и плюющийся огнем.

— Иллюзия невидимости может продержаться недолго, а потом у транспорта иссякнет энергия. Карина, а ты когда-нибудь занималась любовью на природе? — неожиданная смена вопроса, как и курса полета вывела меня из ступора.

А что вы хотели, не каждый день в реале можно понаблюдать за драконом, которого не берут даже камни, проносящиеся сквозь него из катапульт.

— Что? В смысле? — повернулась я к Эду и уставилась на него, пытаясь собраться с мыслями.

— В прямом. Нам энергия для транспорта нужна. А впереди спокойный участок оазиса, птички поют, ароматы от цветов и растений. Чем тебе не романтика?

Мою ладошку снова поймали и водрузили прямо на… ого!

— А чего это с тобой? — подозрительно прошипела соблазняемая, то есть я.

— Ну, я уже готов, — гордо выпятив нижнюю губу с подбородком, сверкнул смеющимся взглядом. — Только дай знак.

— Да ну тебя.

Словно ошпаренная, отсела от него подальше. Долго сердится мне не дали, вернее, не позволили. Ибо первое — мы сели на полянку, второе — меня вытащили из машины, и третье — куда-то потащили за руку. И все молча, с многообещающими взглядами. Эх, жаль, действие порошка закончилось.

По садам ходили не долго, словно Эд точно знал — куда идти, вывел к тропинке, посыпанной гравием, провел вдоль оригинально оформленных кустарников (в виде обнаженных статуй нимф в нескромных позах), которые заставили меня очередной раз открыть от удивления рот. Правда, первая же мошка, залетевшая в него, заставила быстрее закрыть рот, клацнув зубами. Вся пунцовая, прошла за князем в некое сооружение из цветных стекол, похожих на витражи, которую князь обозвал «тяпалица».

— А-а-а, вот он, голубчик! — радостно воскликнул князь и кинулся куда-то в сторону цветника внутри сего сооружения.

Я тоже поспешила, опасаясь, что сюда в любой момент заявится либо садовник, либо смотрители, либо вообще стража примчится спасать самое дорогое и ценное хаджрумского правителя.

На небольшом столике под стеклянным куполом находился «цвяточек аленькай», тьфу, роза обычная с шипами и в кадке.

— Хм, уверен? — с сомнением глядя на это чудо природы, произнесла я, и стала оглядываться. Да тут этих роз, пруд пруди.

Князь замер, почти прикоснувшись к куполу, и нахмурился.

— А ведь правда… как-то это… слишком прямолинейно. На Синеуса не похоже.

— Ага, на идиотов рассчитано, однозначно, — поддакнула я, и приклеилась взглядом к огромной кадке среди роз, в центре которой красовался толстый, круглый КАКТУС!

— А этот чего тут забыл? — озвучила я вслух свои мысли.

— Хм, кактус? И с одним цветком?

— И заметь, цветочек-то аленький вырос.

— Аленький-аленький, и такой маленький, — пробубнил под нос Эд и пробрался к кадке с кактусом.

Потянул носом аромат цветочка и вдруг резко выпрямился. Повернулся ко мне, лицо покраснело, глаза выпучены, и ртом воздух хватает, словно задыхается. Затем Эд вдруг издал странный гортанный стон, и когда его взгляд упал на меня, застывшую на месте, вдруг смазанной тенью пронесся в мою сторону.

В странном движении со мною на руках в сторону скамейки, так не вовремя подвернувшуюся на нашем пути, я где-то потеряла одежду и даже сапожки. То, что было после, словами не описать. Стремительно, властно, страстно и дико неприлично — так можно описать процесс соития, который произошел на той скамейке. Правда, меня никто особо не спрашивал, фактически поставив перед свершившимся фактом, что только так и никак иначе проявляет свое действие страшное явление природы — Цветочек аленький. И ведь даже князь потом не мог вспомнить, сколько поз заставил занять мое тело, не способное к акробатике.

— Ну, все, князь, сволочь маньячная, — рычала я, пытаясь собрать свои вещи, расхаживая нагишом перед ним, и постоянно наклоняясь за очередной шмоткой.

Тот следил за мною ошарашенными и какими-то осоловевшими глазами. Самое обидно, что мужик-то даже не разделся, так, приспустил штаны и все.

А мне вот ходи теперь и одевайся.

— Будет выкидыш, убью, — прошипела я в его сторону, заметив, как Эд поднялся и вытянул руки, словно собираясь схватить меня.

— Иди сюда, проверю, — выдохнул мужчина, и явно попытался взять себя в руки.

Как это ни странно, но с детками ничего страшного не случилось, в отличии от моего самолюбия и самооценки. Получается, нюхни эту хрень, и можно спариваться даже с оркой или гоблинкой, одни инстинкты.

— Слушай, а Синя потому такой ненормальный на сексе? — дошло до меня.

— Еще какой, — тяжко вздохнул князь. — Карина, ну прости меня, а? Не подумал, полез нюхать эту заразу. Я же собой не руководил.

Уже одетая, косо глянула на него, и только хмыкнула.

— Отработаешь прощение… позже, — мстительно сощурилась я.

— Обязательно, и даже с огромным желанием, — расслабился с виду князь, а зря. Он еще не знает какая я мстительная. Думает, что удовольствие получит, ан нетушки.

— А почему теплица не охраняется? — наконец вспомнила я то, что хотела еще раньше уточнить. — Мы тут так шумели, и никто сюда не явился.

— Так я купол тишины поставил… ну чтоб… не мешали, — сник мужской голос от моего тяжелого взгляда.

— Значит, чтобы не мешали, говориш-ш-шь, — зашипела на него не хуже змеи. — Долго будешь отрабатывать.

Эд испуганно бросился в сторону кактуса, зажав нос рукой, и выдернул кадку из объятий розовых кустов.

— Ты хочешь эту отраву в машину нести?! Я с тобой не полечу вместе с ним! — испугалась я не зря. — А вдруг опять нюхнешь, интересно, а зависимость этот наркотик не вызывает?

— Мда… идея! — и пришел конец кактусу, в смысле — полный конец.

Эд особо не церемонился, свалил его на пол и затоптал своими сапожичами. А цветочек, так вообще в грунт втер.

— Ну, ты и варвар! — притворно возмутилась я, в глубине души даже рада была, что князь не впал в зависимость. — Кстати, а ты уверен, что он один у него был?

— Резонный вопрос.

Выяснение ответа заняло еще какое-то время, уж князь не поленился, залазил во все кадки, кадушки, горшочки, клумбочки… вернулся весь взъерошенный и в репье. И где только нацеплял-то, в ухоженной теплице?

— Нет больше кактусов, — отрапортовал тот донельзя довольный собой.

— Ну, нет так нет. Может, уже полетим, а?

Покидали теплицу тоже быстро и стремительно. И самое забавное, что как только взлетели, народу понабежало уйма, в нас стреляли, но не попали, нам грозили кулаками, но нас не смутили, даже маги стали кидаться молниями и огненными шарами. Князь только смеялся, выписывая пируэты на машине и чертя в воздухе белые полосы фигуру из трех пальцев.

Мда, вот так полетали. Думаю, что Синеуса ждет тот еще сюрприз, особенно долго смеялась над тем, что до возвращения правителя белоснежная фига не развеется над теплицей, а будет дожидаться своего адресата.

Вскоре наш транспорт скрылся за облаками, мне на ноги была водружена корзинка с едой и велено есть за троих. Увидев содержимое, поняла, что жутко проголодалась. И всю дорогу до страны Тигреи только и делала, что объедалась, успевая подсовывать лакомые кусочки князю. Так и долетели, без происшествий, ну или почти без них.

Глава 21

Буквально на подлете, о чем мне стало известно со слов сосредоточенного на управлении транспортом князя, прямо перед Эдом возникла голова Тигреии.

— Милый, что это ты задумал, а? — пропела она притворно ласковым голосом, щуря от злости глаза. — Возвращайся, и немедленно… ш-ш-ш… — помехи исказили рябью изображение красотки, сделав ее похожей на… бр-р-р, ужас в общем, а не красотка.

— У меня прогулка, Тигрея, а ты мешаешь. Освободи эфир.

— Я знаю, что ты задумал! Не смей этого делать! Там вас встретят, уж будь уверен!.. ш-ш-ш…

— Весьма рад, — процедил сквозь зубы Эд, и искоса посмотрел на меня.

А я что, как всегда не при делах и вообще веду себя, как объевшийся спящий ежик. То есть иголочками наружу и пыхчу.

— Не обращай внимания, Рина. Ей сейчас весьма непросто приходится.

— Да? А что так? — ежик перестал пыхтеть и заинтересованно затих.

— Тяжелая артиллерия: Жанна плюс маги, а еще Синеус бушующий, но без сил.

— Они же там поубивают друг друга и бал сорвется, — притворно разочарованно вздохнула, а сама понадеялась, что меньшими жертвами во дворце не обойдутся.

— Кровь пускать не станут. А вот нервы попортят. Так, а нам-то что переживать, они там, а мы… мы уже над столицей ледянников. Садимся.

Уже над столицей?! Я прильнула к стеклу, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Ух, красотищ-щ-щ-ща!!! Все во льду! Высокие шпили сверкали хрустальными бликами, снежные скалы срывались вниз в океан, а сам дворец Тигреи казался дворцом Снежной королевы. И вся эта ледяная красота казалась замерзшей на века, холодной и неживой. И тем страннее мне стал казаться образ Тигреи с ее огненно-рыжими волосами и яркими одеждами. Неужели ее образ тоже иллюзия, и на самом деле она выглядит иначе.

— Эд, а как ты намереваешься незаметно проникнуть на территорию ледянников?

— Иллюзия, милая, иллюзия! — глубокомысленно выдал князь и совершил маневр, усаживая транспорт на появившуюся среди шпилей площадку на башне.

— В смысле? — не поняла я.

Он еще какое-то время молча парковался, а затем, когда руки освободились, как и его внимание, повернулся ко мне, и вдруг начал водить руками перед моим лицом, вдоль тела, и когда хмыкнул с довольным выражением на лице, чуть отодвинулся в сторону. С прищуром оглядев меня, выдал:

— Ну-с, Рина, теперь ты — это она. Копия идеальная.

— Что?! — воскликнула я удивленно и быстро повернула на себя зеркало заднего вида. Мама дорогая!! Стала спешно ощупывать свое лицо, разинув рот, затем высунула язык, оттянула уши вниз, осмотрела свою одежду… А-а-а, я теперь Она!

— Ты с дуба упал?! Зачем? Я не хочу быть ею. Ужас какой-то!! — задыхаясь от возмущения, не знала, что ему такое сказать, чтоб дошло до него.

— Успокойся, Карина, я знаю, что ты — не она, а моя девочка, ну же… возьми себя в руки. Так мы пройдем без проблем. Только говори несколько резче и голос сделай пониже, потренируйся, ну же.

Закрыла рот и помотала отрицательно головой. Ибо чувствую, что потрясений на сегодня для меня вполне достаточно.

— Нет. Давай без этого, ну зачем тебе сдалось это озеро? Давай вернемся, у меня дурное предчувствие, — заныла я с перепуга. — И вообще, вон сам себя в девку преврати и вперед, а я тебя здесь подожду.

Укоризненный взгляд был мне ответом. Сложила руки на груди и отвернулась, при этом грудь в вырезе платья поднялась так, что едва не выпрыгнула наружу. Кстати, вот и случай, проверить Эда на равнодушие к Тигре. Чувствуя странный раздрай в голове и душе, кокетливо повела плечиком, потом бросила испытывающий взгляд на князя, и повернулась к нему всем корпусом, надув при этом губки. В упор посмотрела на бессовестно лыбящегося князя, словно предоставляя ему последний шанс исправить мою внешность, — не понял, не проняло, не исправил. Что ж…

— Милый, — протянула я голосом Тигры и потянулась руками к юбкам, медленно стала поднимать их, чуть раздвинув в стороны ноги. — Ах, милый, здесь так жа-а-арко… ох, дорогой, я вся горю-ю-ю…

— Рина? Ты чего? — испуганно дернулся мужчина в сторону, словно не я, а Тигра его сейчас домогается.

Меж тем женские ручки подняли юбки настолько откровенно, что можно было рассмотреть кружевные трусики. Просунула руку между своих ног и призывно облизывая губы язычком, застонала, имитируя оргазм.

— О-да, милый, присоединяйся, Тигра соскучилась по настоящему мужику.

— Рина!! Прекрати! Это не смешно! — князь покраснел, как девица, и забегал взглядом по салону, не зная куда глаза девать.

Я же ноги прикрыла юбкой и потянулась уже всем телом, привстав на одно колено на сиденье кресла и вытянув губки трубочкой.

— Ну же, мужчина, — выдохнула ему в лицо, — давай все сделаем по-быстрому. Тигра даже может сама все сделать, а ты только сиди спокойно, окей?

Эдуард зарычал, внезапно кинулся ко мне и скрутил в жесткой хватке, резко встряхнул меня и гневно ответил:

— Карина, прекращай этот фарс. Довольно. Я не хочу ее, что за ревность?! Тигрея меня не заводит, только ты, слышишь?!!

— Слышу. Отцепись, — глухо фыркнула и успокоилась.

Эд выдохнул, отодвинулся от меня в сторону, и как-то нервно произнес:

— И этот образ только для маскировки, не более, нет у меня настолько диких фантазий…

Помолчал, снова заговорил:

— План действий такой. Там снаружи уже ждут слуги и главный управляющий замком Тигреи, как можно прохладнее и надменнее вели ему проводить нас до Озера Душ, а потом пусть убирается подальше… и, Карина, постарайся не сильно глазеть по сторонам. Я, конечно, иллюзию наложил качественно, даже если ты будешь головой вертеть, никто не заметит, но если ты что-то лишнее скажешь, стража сражу отреагирует.

— Подумаешь, скажу не то, ваша Тигра тоже странная.

— Откуда ты знаешь? Вы же не пересека… — мелькнувший во взгляде князя огонек, заставил меня вжать голову в плечи. Авось, не заметит.

Заметил.

— Карина! Ты была в бальном зале?! Ты слышала наш разговор с Тигреей?!! — вспылил мгновенно князь, сжимая сердито губы.

— Ну, была, ну, слышала, что за беда-то?! — а сама к ручке двери потянулась, что б выбраться поскорее, а то мне цвет лица Эда что-то не нравится, какой-то серо-пепельный, о-о-о, уже красный, как помидор, мама…

Как я наружу не вывалилась, чудо и только, даже удалось довольно сносно вылезти, отпихивая от себя загребущие ручки князя. Тот тут же выскочил следом со своей стороны, и если бы не зрители в лице кучи народу со странным синим оттенком кожи, мне бы, наверное, пришлось получить на орехи, а так только сердитое сопение за спиной.

Если б не иллюзия, мой открытый рот и дико выпученные глаза заложили бы меня с головой. Снежинки кружились вокруг нестройным рядом, взвиваясь вверх, окутывая высокие шпили замка. Площадка, на которой мы сели, была небольшой, с трудом вместила в себя десять существ (не поворачивается язык назвать их людьми), в том числе высоченный дядька с совершенно белыми глазами и лысым черепом синего цвета. Бр-р-р… жутко смотрится. Вот он-то и начал первым разговор.

— Моя Повелительница, вы вернулись? — видимо, свербело у него в одном месте знатно от любопытства, мол, чего это хозяйка не одна и так рано… я только хмыкнула и зло бросила.

— Как видишь. Веди нас к Озеру Душ.

Слуги тихо ахнули, управитель аж присел, и испуганно перевел взгляд на князя.

— Но… как же… вы и он?.. Конечно, конечно… — тут же разогнал всех слуг, и двинулся впереди нас вниз по винтовой лестнице башни, все время оборачиваясь и сквозя растерянным, обиженным, и даже несколько ревнивым взглядом по фигуре князя, который так элегантно придерживал меня под локоток.

И должна отметить, что князь умудрялся заливаться соловьем, отпуская в адрес Тигры такие льстивые эпитеты, что даже я поверила и готова была скрежетать зубами от злости. Это месть что ли? Пару возмущенных тычков женским острым локотком в область живота Эду, и в мою руку тут же вцепились мертвой хваткой. Все, не вырвешься. Спуск занял много времени, я уже начала уставать, как вдруг перед нами распахнулись деревянные двери, через которые мы прошли к замкнутой комнате. Опа! Князь только успел шикнуть мне в ухо: «Молчи», как наши тела вместе с управителем вспыхнули мягким голубоватым светом и в следующее мгновение мы оказались на берегу озера. Вокруг снежные горы, вместо песчаного берега опять снег, хрустящих под ногами, а впереди водная гладь без единой льдинки.

Меня слегка подтолкнули вперед, заставляя выйти из комнаты, и ступить на мягкую поверхность белоснежной перины. Затем я вспомнила, что велел князь сказать:

— Поди вон. И никого не пускать, пока не позову, — приморозила я слугу Тигры своим тоном. Тот поклонился с кривой рожей, но возразить не решился, двери закрылись, практически исчезнув из виду.

— Раздевайся, — услышала я голос князя, и повернулась к нему.

Тот что-то химичил возле точки выхода к озеру, а когда повернулся, то я поняла, что он не шутит, ибо сам начал спешно скидывать свою одежду, и когда остался в одних плавках, принялся за меня.

— Я снял иллюзию с тебя, в озеро мы войдем вдвоем, а вот когда выйдем, надо быть готовым к сюрпризам, — бормотал мужчина себе под нос, не обращая внимания на мое сопротивление, которое выражалось в застегивании молний, пуговок и прочего в обратном к раздеванию порядке.

Когда до него дошло, что там где уже должно быть оголено, снова все надето, рыкнул в бешенстве и уставился на меня вопросительно-возмущенным взглядом.

— Карина, ну что еще?!

— Ты забыл, что дал мне право решать, идти с тобой в озеро или нет… я еще не решила. У меня, черт возьми, даже времени не было подумать!

— Его вообще нет… времени. Я заблокировал двери, но не думаю, что у нас времени в избытке. Этот перец что-то заподозрил, и думается, мне что Тигрея вот-вот нагрянет.

Это я уже готова рычать, ибо, блин, «обыдно» же!

— Какого фига ты меня вообще в это втянул?! Не хочу я так… не понятно как. Что все это будет означать, можешь мне ответить?

Эд вздохнул, подошел ко мне вплотную, прижался лбом к моему лбу, и тихо произнес:

— Это будет означать, что мы с тобой станем одним целым, любимая, и никто и никогда не сможет нас разлучить. Это означает, что моя жизнь лежит у твоих ног, мое сердце бьется только ради тебя, и глаза мои желают лицезреть только твое лицо. Ты — это все, что мне нужно от жизни, и наши дети… решайся, милая, я не гарантирую, что буду идеальным мужем, но ты можешь быть уверенна в том, что я никогда тебе не изменю, и никогда не брошу ни тебя, ни детей, моя любовь будет тебя согревать остаток всей жизни. Прими в дар мое сердце, и подари мне свое, это все что я прошу от тебя.

Уа-у-у… и голова так кружится. Никто и никогда не говорил мне таких слов! И именно в эту минуту я готова была ему верить, и даже больше, я хотела любить и быть любимой, и никто мне более был не нужен.

— Хорошо, — выдохнула я и поняла, что даже дыхание задерживала во время его речи.

И стала быстро раздеваться, принимая помощь его ловких рук, затем оставшись в нижнем белье, двинулись к воде. Возле водной кромки, князь одним движением скинул с себя плавки, а вторым — мое нижнее белье полетело следом на снег.

Пока мы входили в воду, я отстраненно думала, что точно лежу сейчас в палате реанимации, это в лучше случае, и витаю в мире под названием «кома». Ибо чем дальше развиваются события, тем более фееричным и необыкновенными они кажутся. Мдя…

Купались мы недолго, и не потому что не понравилось, напротив, кому может не понравиться погреться среди льда в теплой воде, только на мои вопросительные взгляды, мол, а что вообще должно произойти, князь все больше хмурился. Ну, подумаешь, пару раз целовались, прижимались друг к другу в воде, только ничего не происходило.

— Мне кажется, что озеро не работает, — фыркнула я, когда Эд начал покусывать мою шейку, и что-то недовольно бурчать.

— Сработает. Надо подождать.

— А ты вообще уверен, что ритуал заключается в том, что бы нагишом искупаться?

— Вдвоем с избранной парой, — уточнил Эд, и приложился ручками к моему мягком месту.

— Хм, а это обязательно делать? — решила посомневаться в правильности его действий.

— И не только это.

— На что намекаешь?

— Тут дело не только в словах, но и… хм, — в этот момент сильные руки мужчины приподняли мое тело, так, что я вынуждено обхватила талию князя ногами.

— Нет! Ты серьезно, прямо здесь и сейчас?! — возмутилась я почти шепотом, ибо стало стыдно от мысли, что Эд намерен предаться любовным утехам прямо в воде практически на глазах у зрителей, которые вот-вот нагрянут.

— Ну…

Укусила за мочку уха, оттолкнулась и смогла отплыть на некоторое расстояние, глядя на недовольного князя.

— Озеро Душ, чистосердечно заявляю, что согласна на предложение князя Эдуарда стать его избранной и супругой, растить вместе потомство и процветать, — выдала я на едином дыхании, испуганно глядя на резкие махи руками мужчины, который довольно быстро сократил расстояние между нами.

— Это не прокатит, милая, — ехидно произнес Эд, снова протягивая ко мне свои руки.

— Прокатит! — уверенно заявила я. Нет, ну правда, не собираюсь я заниматься извращениями в мутной воде, которую сами и взбаламутили.

И что самое интересное, озеро всколыхнулось, вспенилось, и практически рядом с нами появился огромный глаз и совсем без ресниц. Моргнул, разглядывая нас, вцепившихся друг в друга от шока, затем словно кто-то вздохнул и на озере пошла волна. Большая.

— Э-э-э… нас сейчас смоет, — как-то отстраненно заметил князь, и остался на месте, так же удерживая и меня, почти рванувшую на берег.

— Эд?! — возмутилась я совершенно искренне.

— Это и есть, видимо, проверка, — с трудом разобрала я голос князя сквозь шум приближающейся волны.

Мама дорогая! Зажмурилась, но тут же открыла глаза, а вдруг пропущу момент, когда надо воздуха побольше в грудь набрать. Спокойно, Карина! А-а-а-а… Глаз меж тем повернулся в сторону волны, моргнул, словно недоумевая, и снова посмотрел на нас.

Чуть ниже глаза появились губы, которые улыбнулись нам, и произнесли:

— Трах.

— Чего?! — вырвалось у меня непроизвольно. Может дело в разном понимании смысла этого слова?

— Швах, — снова попытались достучаться до нас губы.

— А? — уже не понял князь, надо полагать, что первое выражение ему было более понятно.

— Крах, — констатировал глазо-губ.

— Не то слово, — поддержала я его и вцепилась в князя, как только волна накрыла нас с головой.

Но! Вот именно, но не задела, как стояли в воде, упираясь ногами в дно озера, так и остались на месте, а волна ушла в сторону берега. А уж там накрыла весь снежный пляж, растопив снег, напоив землю водой и вырастив за мгновение зеленую травку и цветики-лютики.

— Ни себе чего, — уважительно отозвалась я с легким дрожанием в голосе.

— Трах, — снова повторил глазо-губ и вперился в нас в ожидании неведом чего.

Эд вдруг рассмеялся, чмокнул меня в щеку, и пояснил:

— Дошло до меня наконец, он же на языке ледянников нам говорит, что одобрено, согласовано и зарегистрировано.

— Уверен?

— Абсолютно. Наш союз состоялся.

Таким счастливым Эда я до сих пор не видела. Он прямо весь преобразился, засветился внутренним светом и даже шире в плечах стал. Подхватил меня на руки и спокойно пошел в сторону берега.

Там мы успели одеться, как вдруг на берегу стало больше народу. Здрасьте, пожалуйста, давно не виделись. Сердитая Тигра, лысый синюшный управляющий, злобный Синя, и даже слуги — толпа народа вывалилась из двери прямо на зеленый бережок, ошалело оглядываясь по сторонам. Заметив нас, то есть князя в полном облачении и меня в теплом костюмчике (кстати, мне было совсем не жарко), Тигра еще больше нахмурилась и Синеус зарычал.

— Весь этот маскарад с балом был отвлекающим маневром, правильно я понимаю? — не отставала Тигрея в грозном рычании, обращаясь исключительно к Эду.

— Ты на удивление догадлива, — милостиво кивнул князь и притянул меня к себе поближе, обнял за плечи и шепнул на ухо «Приготовься».

К чему, интересно? И что значит бал был отвлекающим маневром, неужели, князь таким образом просто выманил всех основных действующих лиц с их территорий, чтобы совершить набег на кактусы Сини и окунуться в Озере Тигры? Ну, мошенник, ну, хитрюга!

— Я это так не оставлю, будь уверен, — зашипела разъяренная Богиня и начала что-то ваять руками.

— Очень на это надеюсь, — радостно выдал Эд, с надеждой уставившись на Тигрею.

Та от удивления сбилась с мысли, потеряла нить магического плетения, и зашипела еще свирепее.

— Синеус, а ты уже был дома? — поинтересовался князь, скользнув взглядом по толпе злобно шипящих и рычащих за спинами хозяев.

Надо отметить, что слуги стали похожи на жутких уродцев и монстров, превратившись в нечто, похожее на зубасто-чешуйчатых змееподобных жутиков.

— Нет… что ты… р-р-р, вот почему у меня не получилось!!! Ты! Что ты сделал с моим Цвяточком?! — рычало и бесновалось Его синеусое величество.

— Ну, коли не был, то узнаешь, когда окажешься в родных пенатах, — хмыкнул Эд, и более не стал разводить церемонии. Просто повернул мою голову к себе и впился в губы поцелуем, заставив на миг забыть о страшных монстрах, которые подобрались к нам на расстоянии вытянутой руки.

Открыв глаза, поняла, что мы в летающей машине, пристегнуты и уже летим… а куда?

— Домой, Карина, мы летим домой. Надо готовиться к обороне.

— Они нападут? А разве это не запрещено, нападать на соседние государства?

— Ну, думаю, что теперь этого не избежать. Да в принципе, нам это только на руку, наконец, проснется тот, кто все это затеял и к кому у меня накопилось много претензий и вопросов, — спокойно и даже более строго, чем обычно, ответил князь, следя за бурей, которая бесновалась вокруг нас.

— А бала не будет? — спросила я, прислушиваясь к себе, рада или нет, что Князь мотнул отрицательно головой.

Хм, странно, вроде даже рада. Ну, что я за женщина такая, неправильная. Другая бы расстроилась, что не показалась перед другими во всей красе, а мне все равно. Почесала кончик носа, затем чихнула.

— Будь здорова, — отозвался Эд. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не тревожит, не болит?

— Нет, а что?

— Тигра пыталась нагнать на тебя хворь и немочь, я просто хочу убедиться, что защита Озера действует.

— А-а-а, надо же… защита-а, — удивилась и прислушалась к себе. — Да все нормально, вроде. А ты не видишь?

— Пока не могу, руки заняты.

— Кстати, долго лететь-то?

— Нет, сократим путь, напрямую полетим.

— А нас не перехватят по воздуху, — опасливо взглянула на молнию, пронзившую черное небо.

— Пытаются.

Перевела встревоженный взгляд на мужа, и вздрогнула, такой у него оскал был на лице, практически многообещающая улыбка скорого конца, но не мне. Фу-уф. И только после выдоха до меня дошло, как я его мысленно назвала — МУЖ! Мама дорогая, у меня муж появился, это же… это… Оу, была бы сейчас одна, точно бы не удержалась и заверещала. Стоп! Карина, сдурела совсем, чего орать-то, чего буйствовать, сиди тихонечко и радуйся. Колечко опять же на пальчике поблескивает, греет знаете ли, душу мою, женскую и заждавшуюся.

Должно быть князь услышал, как сидящий рядом с ним ежик пыхтит и вздыхает, а потом и глупую улыбку на моем лице заметил, потому как хмыкнул и спросил:

— Ты в порядке? У тебя лицо какое-то… странное.

Попыталась собраться, сделать отрешенную мимику, не вышло. Махнула мысленно рукой и решила обстановку разведать.

— А скажи-ка, мне, мил человек, ты мне теперь муж? — спросила напрямую.

— Муж, — посмаковал Эд и тоже глупо заулыбался.

— Объелся груш… хм, то есть все взаправду? Странно как-то.

— Что странно? — муж резко повернул руль вправо, уходя с линии росчерка молнии, и что-то прорычал сквозь зубы. — Рина, боюсь, нам придется сесть раньше времени… буря слишком сильная. Синеус, сволочь, похоже последние запасы сил использовал.

— Откуда он их черпает только? — недовольно пробурчала я, хватаясь за ногу Эда в испуге.

— Хм, должно быть Тигра ему милость оказала, — расслышала я сквозь шум от рева двигателя и грозы.

— Что б им обоим нестояк был на всю жизнь! — заверещала я, ибо мы стали падать… вниз и довольно быстро.

Дальше было какое-то сумасшествие. Борьба за выживание — в руках князя, который то прилагал массу усилий, чтобы нас не разбило ни о скалы, которые вдруг возникали прямо перед машиной, то вдруг заставлял работать глохнувший двигатель, шипя какие-то заклинания, то выворачивал руль, встречая на пути неожиданно появляющиеся деревья, между прочим исполинского роста. И, когда появилась более менее свободная поляна, которую мы разглядели благодаря мощным фарам-прожекторам, князь нажал несколько кнопок, выпуская умягчители в виде кокона.

Какое-то время после посадки я и муж сидели молча, таращась прямо перед собой, потом медленно повернули головы друг к другу, и посмотрели глаза в глаза. Выражение радости и облегчение на моем лице вскоре потухло, заменив его диким голодом. Эд смотрел на меня с той же дикой, необузданной страстью, которая вдруг прорвалась и мы с громкими стонами рванулись к друг другу.

* * *

Рассвет мы встретили в объятиях друг друга, правда, романтикой и не пахло. А запах был совершенно неприятным. Сморщив носик, кое-как разлепила сонные глаза и обозрела безобразие, учиненное молодоженами, то есть нашими совместными с Эдом усилиями. Пока пыталась собрать одежду, свою и мужнину, растревожила крепко спящего мужчину, тот на автопилоте пытался поймать обнаженное женское тело и прижаться в поисках тепла.

Распихав его, поинтересовалась, отчего так пахнет гарью. Мы что ли горели, в прямом смысле слова?

— Ага, молнии видимо попали, а может, и защита накрылась. Чудо, что вообще приземлились, и ночью не рвануло, — позевывая и почесываю мощную грудную клетку, протянул совершенно спокойным голосом князь.

— Э-э-э… то есть был реальный риск взлететь на воздух, а мы тут… это… офигеть!

Села в кресло, прижимая к полуобнаженной груди куртку — маечку-то натянуть уже успела — и посмотрела на улыбающегося князя.

— Э-эх, бесстыжая твоя морда, — фыркнула недовольно и продолжила одеваться. Штаны одевать не удобно, но надо. Глядя на погоду за окном — холод собачий.

— А где мы? — натянула одну штанину на ногу, затем вторую, стукнувшись при этом головой о приборную доску. — Черт!

— Погоди, ну что ты… — щелкнул пальцами, и я оказалась полностью обаченная, второй щелчок — Эд тоже оделся.

— На границе мы, практически недалеко от точки выхода.

— Какого выхода? — не поняла я.

Пригладила кое-как волосы рукой, разглядывая свое отражение в зеркальце на лобовом стекле.

— Или входа. Это с какой стороны посмотреть, — продолжил князь, протянул руку, и заправил мне за ушко выпавший локон.

— И с какой же стороны нам видно? Тьфу, запутал совсем. От твоего замка далеко?

— Нашего замка, — поправил он меня, потянувшись всем телом, и резко сев на место.

— Ну, хорошо. Ты ответишь мне внятно: ГДЕ МЫ СЕЙЧАС?!

— На горе, в машине.

— Р-р-р…

— Ты голодна? А у нас что-нибудь осталось?

— Р-р-р… и еще раз-р-р-р…

— Ну, дорогая, откуда мне знать, где мы? У меня навигатор сломан. Машина тоже.

— Что? Мы не сможем взлететь? — все, я в ауте.

— Взлететь… вряд ли.

Это надо было видеть его наглую моську, и такую спокойную, что закралось подозрение — он издевается. И это после всего, что между нами было?

— И что будем делать? — сощурилась в ожидании очередной реплики в стиле «я такой умный и загадочный».

— Ничего. Выйдем наружу, замерзнем через полчаса. Там, — мотнул головой в сторону заснеженных шапок гор за окном, — между прочим, примерно чуть ниже минус сорока, сильный ветер, можно сказать метель, направление движения тоже неясно. Так что…

Закусила губу, хмуро размышляя: а чего он такой спокойный?

— Что за выход-вход? — вспомнила его фразы.

— Помнишь, когда мы с тобой появились в этом мире, то были на горном плато.

— Помню. Погода была точно такая же.

— Так и я о том же. Мы очень близко с тем местом, родная. И вот что мне представляется более реальным…

Затаила дыхание, пытаясь разогнать странные мурашки, которые стройными рядами забегали по всему телу.

— Что? И откуда ты знаешь?

— Кольцо, помнишь о нем, подает определенные импульсы, как небольшой разряд током, когда находится вблизи с возможной точкой перехода, — Эд заключил меня в объятия, поцеловав в макушку. — Помниться, ты так хотела вернуться домой, и сказать маме, что ты жива и невредима.

— Д-да, — голос задрожал, а в животе вдруг заурчало.

— А, вот и повод заглянуть на огонек, ты же есть хочешь, — выдохнул князь, сплетая наши пальцы меж собой.

Мой взгляд проследил за его манипуляциями и зацепился за кольца на безымянных пальцах — одно тонкое с бриллиантом, второе — широкое с аметистом, которые словно перемигивались меж собой.

— А что будет с МКАДом, ох, хотела все спросить, почему МКАД?

— А что с ним будет? Ничего. Сиверн на случай нашей задержки имеет четкие указания. Замок перейдет на оборонительное положение. Тигрея, не найдя нас в этом мире, попытается самостоятельно разыскать в других, которых превеликое множество, Синеус уже не в счет, тогда она обратится к Вершителю Судеб. Разбудит, получит на орехи, а там и мы вернемся. Вот тогда и можно будет пообщаться с ними всеми. А название… позже объясню. Как-нибудь позже.

— Мне страшно, Эд, правда, а что если этот ваш Вершитель решит скинуть тебя с игральной доски?

— Это тоже вариант. Но мне есть, что предложить ему. Лишь бы только проснулся. А разбудить может только Тигра, у нее есть допуск.

— Ну, ты и махинатор!

— Эх, солнце мое, это все ерунда, труднее было тебя дождаться и не сойти с ума.

Поцелуй, подаренный мне Эдом после, отдавал горечью полыни и сладостью нежной пыльцы, объятия стали крепче, и вскоре я уже сидела у него на коленях, не видя, что князь делает с кольцом. Вспышка, заложенность ушей и какой-то свист… Зажмурилась, почти оглохнув, но все так же ощущая надежность и крепость мужских рук, а когда глаза открыла, увидела…

Мы сидели на скамье в городском парке, который я так хорошо помнила, среди бела дня — в прямом смысле. В моем мире была зима. И был день. Люди гуляли, не обращая на нас внимания. В нашем мире давно уже никто не обращал внимания на парочки, обжимающиеся на лавочках в парках, да и вообще где бы то ни было. Вдохнула, поперхнулась, раскашлявшись. Эд только шепнул, чтоб горло поберегла, и поднялся со мною на руках. Отряхнул сзади подол своего зимнего пальто, поправил на мне меховую шапку и, тепло глядя в мои растерянные и полные слез глаза, мягко произнес:

— С возвращением, любимая.

Часть 3 И пришел всем полный «армагеддец», или Не злите беременных женщин!

Глава 22

— С возвращением, любимая! — это была та самая фраза, которая стала отправной точкой моей полной капитуляции и обухом по голове. А что вы думали, мы вернулись в мой мир практически через полгода, как этот самый мир похоронил Карину Майер (это моя фамилия — для тех, кто успел забыть ее). Из парка тире пункт перемещения отправились для начала на другой конец города в гости к моей маме. Таксист подвез до самого подъезда, а уж как там его князь уломал сделать это без оплаты, ибо в карманах было пусто, выспрашивать не стала. Долго спорили с Эдом, что делать, если моей родительницы не окажется дома. Я хотела навестить позже свою квартиру, муж был против. Почему? Да потому что либо мать продала квартиру, либо пустила жильцов. Пришлось согласиться с ним и решиться на тяжелый разговор с мамой. Но и тут вышел казус, той не оказалось дома, и мало того, в ее квартире жили совершенно чужие люди, которые и пояснили сердобольно, что прежняя хозяйка вышла вскоре после похорон замуж и уехала с мужем-иностранцем то ли в Австрию, то в Швейцарию. Как иностранец? Был же сосед, или нет? На что муж резонно возразил — будто сосед не может быть иностранцем.

Взгрустнулось до слез, Эд еле меня успокоил. А что вы хотели — гормоны, и есть очень хотелось. Пришлось ехать в гостиницу — не ночевать же на улице. После того как нас оформили и устроили с комфортом, князь провалился в тревожный сон, буркнув, что истратил остатки энергии на внушения таксисту, администратору, коридорному и теперь его не беспокоить до утра. На мое предложение подкрепиться пищей обыкновенной, только махнул рукой и ответил, что скоро все принесут в номер, это все на что он смог наскрести силенок.

Все — так все. Я что ли против, пообедав и поужинав за один присест, полезла в интернет в поисках пищи иного характера, информационного. И тогда меня накрыло пониманием, как же сильно я скучала по привычным вещам и даже интернету. Все же быть попаданкой — это больно. Теперь вот надо новые документы раздобыть и не мне одной. Ибо вот мысль у меня появилась, пока мой супружник венценосный дрых в соседней комнате — а не махнуть ли к маме заграницу? Там же мои денежки хранятся и она прямой мой наследник, а значит уже получила их. А те, что в евро с шестью нулями должны быть уже на счетах Центробанка, как добровольно возвращенные государству похищенные активы.

Мысли плавно перетекли на виновника всех моих бед — на Гада. Он же там остался, один совсем, и в лапах Жанны с ее любимицей… О-о-о, что будет? Хотя чего я переживаю, этот свинья везде устроится, и вообще — так ему и надо. Я даже не стану у Эда выспрашивать о судьбе гадкого, а то еще надумает мой ревнивец чего-нибудь.

Так, отвлеклась, что же интернет нам вещает. Ага, в восточных странах очередные перевороты, военные восстания, Европу матушку снегом занесло-завьюжило, самолеты падают с завидной регулярностью, в отличии от курсов евро и доллара… так, а что слышно про родимый фонд и о фирме Гада. А ничего не нашла, абсолютно, словно и не было никакой шумихи и скандала. Убила почти два часа на поиски информации, а результата не было. Просто какой-то информационный вакуум образовался, пшик на палочке. Как же так? Набрала в поисковике тему «Взрыв в старинной усадьбе в Зыбнове», и вышло следующее: «В конце лета сего года некая строительная компания „Х“ выиграла тендер на застройку территории старинной усадьбы графа Рукавишникова в деревне З., где будет построен санаторий для сотрудников правоохранительных органов. Площадка была расчищена в рекордные сроки, строительство на зимнее время заморожено, но строители обещают уже в начале лета открыть двери санатория для жаждущих получить лечение».

Опаньки! Это… это… у меня нет слов! Мой участок с домом сравнялся от взрыва с землей, и вдруг кто-то выиграл тендер на его застройку?! Что за… Так, успокойся, Карина, всему должно быть объяснение. Может власти и органы правопорядка решили замять наш случай, и спрятали концы в воду. Но как же я? Должна же быть хоть малейшая информация обо мне, что и я пропала без вести вместе с домом. И чье тело похоронено на кладбище? Пустой гроб?!

Голова разболелась от переживаний. В сердцах захлопнула ноутбук, и подошла к окну. Откинув штору, посмотрела на вихри снега, на свет от уличных фонарей, играющий с мерцающими снежинками в прятки, и вдруг обратила внимание на какой-то смутный силуэт под окном. Некто в темном пальто в пушистой меховой шапке быстро спрятался в тень, и там остался стоять, задрав голову кверху. И такое ощущение возникло, что это полуночник следит за моим окном, а в данный момент еще и за мной, выглядывающей в окно из-за шторки.

Резко отпрянула, невольно перекрестившись, и схватилась за живот. «Одно хорошо, — вдруг подумалось, — в том мире для меня прошло всего несколько дней и срок беременности небольшой, а то жила бы здесь и ходила бы уже с пузом». Мда, что за каша у меня в голове? Надо будет рассказать о наблюдателе мужу, когда тот проснется. И вообще, надо что-то решать с дальнейшим существованием, где документы доставать и как, где жить и на учет в женскую консультацию надо встать.

Ну, почему в мире Эда я не мучилась бытовыми вопросами, а здесь все и сразу как-то навалилось, что появилось давящее чувство апатии и паники? Потому что, милая, Эд все проблемы брал на себя, даже о пропитании и одежде не приходилось волноваться. Осталось ощущение, что я побывала в сказке, в которую, что б я так жила, хотелось вернуться! Последняя мысль заставила забегать по комнате. Вернуться? Так я же так хотела вернуться домой, а теперь что со мною? Откуда такое непостоянство? А, вот она золотая мысль, едва не убегшая — я хотела вернуться домой, а у меня, как оказалось, и дома-то нет.

Остановилась, сцепив руки в замок, и сердито мотнула головой: «Риночка, уж будь честна перед собой. Тебе просто понравилось там, и так сильно, что этот мир уже кажется не таким радужным. В сказке ты была принцессой, а тут… вот именно, никто!»

И, кстати, насчет денег. Их я тоже вряд ли смогу получить, как и любую свою собственность. Ибо, первое, мамочка уже их должна была получить, как наследница, и так же как с проданной моей квартирой, наверное, успела если не потратить, потому как быстро потратить та-а-акую сумму надо уметь, то по крайней мере вложила в какую-нибудь недвижимость на свое имя. И поди докажи ей, что я — это я. Еще решит, с ее-то мнительностью, что я аферистка и мошенница. Вот это вероятнее любого другого развития событий. И что делать-то теперь? Что?!

Спать! Вот что… ибо утро вечера мудренее, так гласит старинная русская пословица, и между прочим вполне оправданно. Голова гудит и не соображает, да и отсутствие мужа рядом сказывается плачевно, реветь точно хочется. Забралась под бок сопящего князюшки и вырубилась. А что, имею право в кои-то веки выспаться.

* * *

Утро. Слово такое яркое, радостное и какое-то солнечное что ли, но не в моем случае. Ибо меня тошнило с утра и так, что встреча с унитазом было единственно радостным событием за все утро. Хотя нет, первым радостным было «обнимашно-эротишное» настроение мужа, которому птица Обломинго подгадила, ибо нефиг было делать мне сразу двоих магически одаренных малых.

— Буе-е-е-е-е…

— Дорогая, тебе воды дать?

— Буе-е-е… да-а-а-а… сволочь, ты, Эд… буе-е-е… мне плохо!!!

— Ну, прости, силы слабо восстанавливаются, я только к вечеру смогу восстановить контроль за твоим состоянием… милая, пусти, а? Я помочь хочу…

— Чем? — простонала, устало прикрыла глаза, и попыталась вытереть рот полотенцем. Блин, руки дрожат. — Уйди, а?

— Рина, открой! Не дури!

— Сам открой, у меня сил нет. Не заперто.

Дверь вмиг открылась и князь заполнил собой весь проем, постоял какое-то время, сумрачно взирая на меня, затем полыхнул красным взглядом, ох, мамочки, что это с ним, и вдруг вышел, оставив на полу стакан с водой.

— Ты куда? — встрепенулось мое противоречие.

— Жди. Сейчас раздобудем силы. Я вернусь через пять минут.

И куда его понесло? И где он собрался заряжаться магическими силами? И главное — как? Вдруг вспомнилось, как он заряжал свой летательный аппарат. Что?!! Убью! Заставила себя подняться, пошатываясь и зеленея на ходу, поплелась за мужем… в коридор. А там, мама… это что он делает? Эд зажал в углу коридора какую-то горничную и навис над ней, аки коршун над пичужкой. Та, в свою очередь смотрела на моего мужчину обожающим, голодным взглядом, чуть ли не облизываясь, а он, гад такой, наклонился почти к шейке доверчивой простушки и что-то нашептывал. Кое-как сохраняя равновесие, ибо меня еще и штормить начало, сложила руки в замок на груди и решила досмотреть представление до конца. Убить успею, как только повод даст.

Меж тем муж вдруг сжал девушку в сильных объятиях, которая обвисла на нем как тряпичная кукла, и какое-то время стоял ко мне спиной, не шевелясь, и только я решила прекратить это безобразие — а нефиг с другой обниматься на глазах у жены, как вдруг Эд подхватил девушку на руки и донес до кушетки. Уложил ее аккуратно, затем резко развернулся и двинулся уже в мою сторону. И скажу вам, такой был при этом энергичный-энергичный, что штормить перестало, а появилось желание слинять куда подальше, ибо улыбка была, ох, какая многообещающая. Лично для меня.

— Это что было сейчас? — выдавила я из себя.

Меня так же подхватили на руки, как давеча другую жертву мужского произвола, и потащили в номер, далее в спальню, где собственно уложила на постель и все это молча с улыбкой на устах, затем еще и поцеловали. Ноги, руки, живот, а потом голова — именно в этом порядке, все части тела пережили легкий удар тока, до дрожи, до состояния сродни экстазу. И мир снова обрел краски, равновесие и…

— Ты вампир? Энергетический? — наконец смогла говорить и сразу решила выяснить все до конца. Приподнялась на локте, уставившись обвиняющим взглядом на нагло ухмыляющегося мужчину, который как ни в чем не бывало начал раздеваться.

— А ты зачем… и брюки тоже… зачем? — снизойдя до шепота, вдруг поняла, что ни головокружения, ни тошноты не осталось, как впрочем и одежды на моем муже.

А еще на меня уставился тот… другой, который проявлял не меньший голод, чем глаза князя.

— Ты как будто первый раз видиш-ш-шь, — прошипел недовольно князь, и уверенно прошел к постели, лег рядом, глядя на меня уже с искорками смеха в глазах. — Тебе уже лучше, любимая?

— О, да-а-а, — глядя на предмет мужской гордости, затем перевела затуманенный взор на лицо мужа, сфокусировала взгляд, и спросила: — Что?

— Я говорю, что тебе должно быть уже лучше. Чувствуешь?

— Что чувствую? — с трудом сглотнула. Ага, чувствую пожар и приливы, такие сильные и страстные, что готова наброситься на мужа, но что-то сдерживает, может его ожидающий и какой-то испытывающий взгляд.

— Тебе… уже… хорошо? — раздельно произнес, словно пытаясь достучаться до моего сознания.

— Нет… еще… нет… а должно?

— Что ж, придется и над этим поработать, — хмыкнул деланно озабоченно Эд, и потянул меня к себе за руку.

Поцелуй открыл врата наслаждения, в которые затянуло нас обоих на часов этак…

* * *

— Дорогая, может спустимся в ресторан, поужинаем? — вопрос заданный довольным голосом мужа выдернул меня из дремы, заставив прийти в себя.

— Эд! Ты что со мною сделал, а? Почему я не могу тебе отказать?

— Потому что не хочешь, наверное, дорогая? — фыркнул мужчина, целую в ушко.

— Не в этом дело… и, кстати, а что это ты делал с той горничной, а? Ты все-таки поглощаешь чужую энергию, я права?

Помолчал, словно размышляя, сознаваться или нет, и решился видимо:

— Рина, ты умная женщина и проницательная. Но я — не вампир, не инкуб, не любое другое чудо-юдо, которое живет за счет чужой крови, энергии или сил, нет. Только в самых крайних ситуациях я имею возможность пополнить свой магический резерв через чужую энергию, это правда, но я не люблю это делать, мне не доставляет это удовольствия. В этом мире не достаточно магической энергии, по крайней мере она здесь слишком сырая и неудобоваримая. Ее, конечно, можно взять от земли, воды, воздуха, света, огня… но я буду переваривать ее дня два, а за это время может произойти что угодно… да ты же в первую очередь в больницу попала бы. Моя задача поддержать твои силы до возвращения в замок.

— Как в замок? — воспряла я, прифигевшая от таких откровений.

— Не отвлекайся, — следом еще один поцелуй в шейку. — У людей есть небольшой резерв, совсем слабый, но мне в принципе достаточно даже этого, правда на один день. Иногда этот небольшой резерв выливается в разные способности от шаманских до экстрасенсорных. Ведьмы в вашем мире тоже есть, но они скрывают себя и свои силы. Я говорю о настоящих ведуньях, а не о шарлатанках. Выпив силы настоящей ведуньи я бы смог продержаться в этом мире месяц, но она потеряла бы свои способности навсегда. Поэтому нет у меня морального права так поступать. А та горничная ничего не вспомнит. Проснулась давно и по делам убежала. Можешь не волноваться за нее.

И вот мне вспомнился один момент, как он просил подарить поцелуй в зимнем саду в коттедже, когда был в образе Стаса, что б значит силы ему придать. Для чего ему тогда они понадобились? Не забыть бы напомнить и про тот момент.

— А те девушки, которых ты возвращал уже старухами, почему они так старели быстро?

— Что? — муж напрягся и даже плечо, на котором лежала моя голова, вдруг стало деревянным.

— Ну, как же… я в том мире пробыла всего три дня, а здесь прошло полгода, шесть месяцев, верно? А они возвращались все каждые три года, выходит выкидывал ты из своего мира их через восемнадцать дней, но им-то никак не могло бы быть к тому времени глубоко за шестьдесят. Как ты это объяснишь?

— Карин, а пошли ужинать, — и муж подскочил, начал одеваться, стоя ко мне спиной.

Не поняла, это он так от разговора уходит?

— В смысле… подожди, ты не хочешь отвечать, — села, укрывшись одеялом, и сложила руки на груди.

— Карина! — рыкнул муж, не поворачиваясь. — Не сейчас. Встала. Оделась. Привела себя порядок. И… я жду тебя в ресторане. Не придешь, пеняй на себя.

Вот это взбрык! Эд в рекордные сроки облачился в костюм, который был на нем в момент перемещения, и вышел из номера. А я осталась сидеть на постели в задумчивости. И как понимать такое поведение: психанул, раскомандовался! Блин!

Ладно, милый, ресторан — так ресторан. Подскочила, пронеслась в ванную, умылась, причесалась, нашла там же в ванной в шкафчике косметичку с одноразовыми пудрой, тоналкой, тушью для ресниц, помадой, и даже маленький флакончик духов… Ни чего себе сервис!!!

Вскоре на меня смотрела секси блондинка, ну, держись, Эдик! Что надеть-то? Прошла к шкафу, и — АХ! Не поняла, а платье-то откуда? Красное, мерцающее, с офигенным разрезом на спине, причем когда платье оказалось на мне, так еще и по размеру идеально подошло. Разрез тот так вообще до самой попы доходил, так что трусики пришлось снять, ибо видно и не красиво. Облегает идеально, а на спине слегка свободненько и так кожа поблескивает заманчиво… Ой, что будет?! Мне же еще садиться в нем как-то придется. Интересно, а Эд в курсе, что висело в этом шкафу? И туфли черные обнаружились на каблуки, и даже черный клатч. И вот появилось у меня стойкое ощущение, что заняли мы чей-то номер, в котором кто-то уже жил до нас и вещи свои оставил, причем все женские… манто меховое из какой-то черной зверушки, подойдет! Гардероб был битком набит другими вещами, но я все оставила, даже не притронулась.

Подошла к напольному зеркалу и расплылась в счастливой улыбке. Примадонна, и только.

В коридор вышла — подбородок выше обычного положения, спина прямая, грудь вперед, ножка от бедра. До лифта добралась нормально, без приключений, ибо никого не встретила, а вот в лифте обнаружился парень-лифтер, которой рот открыл при моем появлении и покраснел весь как-то. Подумаешь, только чуть хрипло назвала этаж ресторана, а уж пока ехали вниз, так бедный парниша вспотел весь. Что это с ним?

В фойе вошла феерично, почти… ибо столкнулась с каким-то мужчиной, извинилась, и двинулась дальше, не заметив, что тот пошел следом. И самое интересно, внимание таки пришлось обратить, что меня сопровождают, так как за проход по фойе собрала еще троих провожатых. Все шли следом, не отрывая взгляда от моей спины, и может даже еще того, что пониже… и все это молча, синхронно двигая ногами и руками, словно в каком-то трансе. В двери ресторана я практически ворвалась, тут же закрыв и прижавшись к ней спиной. Ощутив толчок с той стороны, недолго думая, ухватила палку, воткнутую в кадку, стоящую возле двери. Не обратив внимания ни на опешивший взгляд метрдотеля, ни на то, что растение, ранее подпираемое той самой палкой, грустно опало вниз, заперла двери на импровизированный засов, просто продев спасительную палку через дверные ручки.

Улыбнулась женщине-метрдотелю и спросила, за каким столиком находится постоялец из такого-то номера. Женщина бросила нервный взгляд мне за спину, я обернулась и поняла, что двери просто ходуном ходят.

— Э-э-э… не обращайте внимание. Проводите меня, прямо сейчас, — схватила женщину за руку и потащила в зал.

Мужа увидела сразу. Он сидел за одним из столиков возле окна, а идти до него предстояло через весь зал, между прочим заполненный как парами, так и одиночными гостями. И мужчин было, скажу, вам много. Пока шла к столику, за которым расположился Эд, старалась смотреть только на него в ожидании реакции. И не сразу поняла, что за спиной происходит что-то очень нехорошее… для меня. Вот его восхищенный взгляд сменился удивленным, затем задумчивость перешла в недоверие, а следом появился гнев. Достаточно явный, чтобы я решилась обернуться. Мама дорогая! За мною стояла толпа мужиков, с дикой страстью в глазах и доказательством оной, выпирающей из ширинок брюк. С криком пронеслась к Эду, который уже тоже собирался броситься ко мне, поэтому едва оказалась возле мужа, как тот заслоним меня собственным телом и зарычал на других ненормальных самцов.

— Рина, какого черта?! Что происходит?! Откуда у тебя это платье?! И что за духи ты пользовала?!!

— В номере было, духи из одноразовых, сервисные… что с ними, Эдик? — жалобно протянула, едва не трясясь за ним как осиновый лист на ветру. Блин, страшно же… куча возбужденных мужиков, и я одна… э-э-э, с мужем. Ой, что будет.

— Зар-р-раза! — рыкнул Эд и вдруг махнул рукой, снося всех взбесившихся волной воздуха.

Те повалились на пол, все одновременно. Женщины завизжали, метрдотель кинулась к телефону, а муж схватил меня за руку, и потащил из ресторана. На выходе запустил желающих попасть внутрь, закрыл за ними двери, едва не забыв меня среди первых взбесившихся из фойе, практически выдернув меня за руку у них из загребущих лап. Постоял какое-то время, уйдя в себя и прислонившись лбом к трясущимся дверям, затем с той стороны снова раздался звук, похожий на взрыв, опять женские визги, и тишина.

Так же спешно мы бежали к лифту, из которого Эд выбросил парнишку, злобно глянув на мое платье при этом, и вернулись в номер.

— Сиди тут. Еду принесут. Не смей никуда выходить. Мне надо провести зачистку сознания.

Я кивнула, послушно усевшись в кресло. Муж бросил на меня усталый взгляд, и вышел из номер, заперев двери на ключ. Ох, что происходит, не из-за платья же такая фигня, и не из-за духов. И вчера никто ко мне так не пылал страстью, мужики-то по дороге попадались… что — то тут другое… Думай, Карина! Закрыла глаза, мысленно отрешившись от всего, и заставила мозг выискивать странности за последние сутки… Вот оно, тот силуэт в ночи. Надо было сразу утром Эду рассказать. А сейчас он как силы восстановит, всех, кого видел, обработает? Ужас.

Явление мужа народу — в моем лице, состоялось через часа два, не меньше. Я успела напридумывать себе уже всякие страсти-мордасти, а он, как ни в чем не бывало, вошел весь бодрый и довольный собой. Бросил на меня изучающий взгляд, нетерпящим возражений тоном велел сесть на стул, поставленным им на середину комнаты. Хотела было спросить, как все прошло, но он покачал головой, чуть хмуря брови, мол, помолчи, дорогая. Обходя кругами, заставлял своим пронзительным взглядом ежится и нервничать. Но молчание я не стала прерывать, обиженно стиснув зубы и сложив руки в замок на груди. И даже не стану спрашивать, когда будет подан ужин, и плевать, что живот урчит. И плевать, что платье уже хочется снять и умыться, и даже в туалет захотелось. Заерзала на месте, повздыхала и все же не утерпела:

— Эд, ну что происходит, а? И как-то это связано с неким субъектом, который ночью под окнами топтался?

— Что? Какой субъект? И как ты заметила его, мы же на шестом этаже?

Муж вдруг зарычал, что-то видимо заметив, и подскочил ко мне, ухватив за вырез платья. Я тут же поднялась, чувствуя, как ткань затрещала по швам, и вскоре ошметками отлетело в сторону, вот тут муж совершенно взбесился и заорал на меня:

— Ты вышла в ресторан без нижнего белья?!!

Я же метнулась в сторону ванной комнаты, мечтая отгородиться от него дверью и спрятать пунцовое лицо. Оказаться перед Эдом среди яркого света и не в постели в чем мать родила, в одних чулках и туфлях — это, знаете ли, то еще потрясение, ибо знаю его я совсем ничего, да и не привыкла как-то щеголять в таком виде не то, что перед мужиками, перед собственным мужем. Дверь с той стороны дернули, потом еще и разразились руганью на мое легкомысленное поведение, на мой вкус и вообще, орал на меня так, что поняла — ревнует до взрыва в мозгу.

Потом еще раз стукнул по двери, и затих. Прислушалась. Ходит по комнате, что-то швыряет и бухтит не пойми что. Эх, вот так первый день супружеской жизни… ревность, скандал и… надо мириться, наверное, но как? Выйти в том же виде, и соблазнить? О-о-о, смогу ли я? Да, не девочка уже, тридцать стукнуло, да и не роковая я женщина. Вздохнула, оглянулась по сторонам и наткнулась взглядом на… ура, халатик, шелковый.

Надела и закусила от досады губу. Фиолетовый халатик чуть прикрывал стратегически важные места, а вот верх чулок с ажурной сеточкой, пусть и телесного цвета, но видно было, а вкупе с черными туфлями, которые я почему-то до сих пор не скинула, смотрелось не менее эротично. Блин!

Попыхтела какое-то время, собираясь с решительностью, затем подняла высоко голову и шагнула в пасть к хищнику. Остановилась в проеме, прислонившись спиной к косяку, согнув ногу в колене и оперевшись каблуком в стену, еще и руки сложила на груди, разглядывая напряженную спину мужа, которые стоял у окна. Когда я тихонько прочистила горло, резко обернулся. Я неуверенно улыбнулась и спросила тихо:

— Эд, а давай мириться?

Он резко выдохнул, и совершил внезапное перемещение в мою сторону. Подхватил на руки и уволок в спальню. А, это видимо его способ мириться, — догадалась я, и обняла покрепче за шею.

— Никогда так не делай больше, я как представил, что кто-то мог разглядеть что-нибудь, аж зверею… и это… хм, — проворчал мужчина, жадно заглядываясь на чулочки и край халатика, — одежду эту тоже не надевай больше. Завтра с утра в магазин сходим и приобретем все необходимое.

— А деньги откуда?

— Какая разница, — поморщился мой мужчина, — и не волнуйся, никто больше ничего не вспомнит… из того, что было недавно.

— А мне выходить-то можно будет? — решила уточнить на всякий случай, не останавливая его руки, гладящие мои бедра, проникающие под халат и прикасающиеся в укромном местечке.

Муж задышал чуть тяжелее и перевел затуманившийся взгляд на мое лицо.

— Проверим… какое-то заклятия чувствую, но какое… не сейчас, не могу сейчас думать об этом. Потом…

Более он не стал сдерживаться, заставив вцепиться в его плечи, провести коготками по коже, оставляя чуть заметные следы, и постараться тоже не думать ни о чем.

Глава 23

Проверку устроил только с утра, поесть принесли тоже утром. Я же с голодухи съела и свою порцию завтрака и мужнину, пришлось бедолаге обойтись чашечкой кофе с круасаном, и это после того, как мне еще раз порцию завтрака заказал. Затем горничная убрала со стола, бросая в мою сторону любопытствующие взгляды, видимо, не попадались ей такие постоялицы голодные. После муж велел мне улечься на кровать и не шевелиться. Сам сел рядом, вытянув руки на до мною, произвел какие-то манипуляции над моим телом.

— Черт! — выругался наконец в сердцах мужчина и нахмурился. Скрестил руки на груди, задумавшись о чем-то, все время покусывая нижнюю губу, словно от досады.

— Что? — не вытерпела я и приняла сидячее положение.

— Что-что… плохо, вот что…

— Плохо? — прислушалась к внутренним ощущением. — Не-е-е, мне хорошо, а уж после еды, вообще отлично. И ты сегодня ночью хорошо постарался, чтобы мне было еще лучше, — прошептала, бросив томный взгляд в сторону мужа, и расплылась в мечтательной улыбке. Мда, что он ночью вытворял, м-м-м…

— Плохо, говорю же, не тебе плохо, а ситуация — дрянь!

— Да говори уже, не томи.

— Хм, — бросил на меня неуверенный взгляд, и вздохнул. — Помнишь, когда мы вышли из Озера Душ, Тигра пыталась какое-то заклинание кастовать?

— Ну, тебе виднее, — пожала плечами. — А что?

— Я думал, она навредить желает… но у тебя же защита теперь есть, ни одно заклятие и ни одно магическое воздействие не может тебе навредить, а она с другой стороны зашла. Стерва.

Я выразительно промолчала, мол, дальше.

— Есть такое заклятие, которое к ауре прикрепляется, и направлено на… хм, в общем, на то, чтобы объект заклятия вызывал неуправляемое желание со стороны любого существа одного вида с объектом и противоположного пола.

— Оу, — открыла рот, и тут же закрыла. Вот причина взрыва мужского тестостерона вчера. — Постой, но мы же целый день провели и ничего не было, почему только вечером проявилось?

— Видимо, имеется какой-то катализатор, некое условие, которое включает в действие это самое заклятие. Может, цвет платья или просто сам факт ношения платья, как отличительная черта женщины от мужчины, или… да что угодно может быть…

— И ты тоже поддаешься влиянию этой «каки»? — решила уточнить на всякий случай, а то уж ночка выдалась слишком… того… жаркая.

— Я? Нет, — слишком быстро, слишком нервно и как-то категорично. Хм… ну, что ж, поверю, но позже проверю.

— А как установить конкретнее — что за катализатор? На практике?

— Еще чего?! Никакой практики. Оденешь брюки. И не забудь нижнее белье, — вспыхнул негодованием муж.

— А кто мог быть тем силуэтом под окном? Тигра или еще кто?

— Не знаю… но не Тигрея, точно, я ее бы почувствовал.

— Странно. Почему это ты почувствовал бы ее? У вас связь какая-то? Так может и она может определить, в каком мире ты находишься, и кого-нибудь выслать на догляд, а?

Эд прошелся по комнате, задумчиво потирая подбородок рукой. Затем кивнул и остановился, словно его осенило.

— Идея. Оставляем фантомов, сил у меня сейчас ого-го сколько, после вчерашнего, и махнем обратно. Закрою выход, и шпион застрянет в этом мире, а мы…

— Погоди! А что вчера было-то? И почему сразу возвращаться, а как же мама?

Муж передернул плечами и что-то пробурчал себе под нос.

— Хорошо, встретишься с мамой и сразу обратно.

— Как же сразу обратно? А выяснить причину отсутствия сведений о моем особняке и взрыва в нем? А деньги? А…

— Карина! — от громкого окрика я даже вздрогнула. — Зачем, вот скажи мне, зачем тебе это надо?!

Пожала плечами, боясь себе признаться, что та жизнь, которая была до появления в ней князя, утратила для меня смысл. Тогда придется признать так же и тот факт, что я по уши влюблена в собственного мужа. А-а-а… уже призналась!

Видимо, что-то отразилось на моем лице, так как Эд вдруг подошел ближе, пристально, с легким прищуром разглядывая меня, затем опустился рядом на краешек кровати и провел рукой по моим скулам, очертив их, словно лаская, затем коснулся губ, и тихо прошептал:

— Милая, уже можно возвращаться домой, время мы выиграли, а маме письмо отправишь.

— Куда? Адреса-то нет.

— Будет. — Наклонился, не отпуская моего взгляда своим, проникая им словно в самую душу…

По большому счету что меня тут держит? Ничего! Даже мама и та, словно на задний план отошла, у нее личная жизнь наладилась, весточку от меня получит и будет дальше счастливо жить заграницей… Странно, что меня раньше не посещали эти мысли? Да и фиг с ними… Не заметила, как уснула. Или меня усыпили?

* * *

Проснулась, пытаясь вспомнить, что мне снилось. Снов не было вообще. И голова такая легкая, отдохнувшая. Осмотрелась. Все тот же номер. Я в постели, одна… а где Эд?

— Эд?! Ты где?! — крикнула, а в ответ тишина.

Накинула халатик и прошлась по номеру. Странно. Мужа нет. Записки тоже не оставил. Что за?.. Эй, а почему двери номера заперты снаружи? Обыск гостиничного номера на предмет выявления спрятавшегося супруга повторился раза три, как впрочем и проверка наличия такового в коридоре за пределами номера. Чувствуя, что сейчас взорвусь от злости — какого лешего он исчез без записки и предупреждения, ибо не могу же я заявить о его пропаже в полицию. У меня даже паспорта нет, да и мертвец я по их данным, а в нашем мире не принято так просто воскрешать с того света… блин, что за чушь у меня в голове.

Пришлось одеваться, нет, не в платье, в брюки и теплый свитер, которые были на мне по прибытии в родной город с того света. Внезапный стук в дверь заставил подскочить на месте и рвануть к ней, но, увы, оказалось всего лишь доставили завтрак. Поспрашивала, конечно, не видела ли горничная моего благоверного — та только головой качает как болванчик из стороны в сторону.

Что ж, завтрак никто не отменял, да и аппетит у меня с утра зверский. Проглотила пищу так быстро, что не заметила толком ни вкуса, ни содержимого. Часа два мучила интернет, надеясь, что хоть привычный поток информации немного поднимет настроение. Фигушки. Беспокойство нарастало. Часы уже показывали обеденное время, а муж не объявился. Появится — убью. Как пить дать, убью!

Обед тоже принесли в номер. Горничную пытала с пристрастием, мол, кто заказал еду в номер, а она — ваш супруг, ах, какой мужчина, ах-ах, оставил четкие указания — что и когда подавать.

— Ась? — не поняла я. — Указания?

Вот нехор-р-р-роший редиска! А мне… мне чиркнуть записочку трудно было? Я тут извелась вся, а он… он!!

— Повезло вам, — продолжила глупышка с придыханием, не заметив мстительного огня в моих очах, которые готовы были испепелить нахалку. — Такой мужчина! Я б душу продала, лишь бы моим был…

Девочка вылетела из номера с треском, ну не сдержалась я. Муж — мой, ходют тут всякие — слюни пускают. Еле успокоилась, а потом и задумалась — а чего это со мною? Ревную?! А если ревную, то… вот именно, глазки открылись и сердце замерло — видимо, вот она любовь-то какая?! Яркая, жадная, собственническая, переживательная, ревностно хранимая, мозговзрывательная, страстная и нежная (вот почему все время так и хочется мужа приласкать чем-нибудь тяжелым).

Села на кровать, рассеянно смотря прямо перед собой, и понимая, что потому и беспокоюсь за него, что люблю…

Схватилась за голову со стоном, затем снова вскочила с кровати, забегала по комнате, как вдруг с разворота натолкнулась на какое-то препятствие — широкоплечее, высокое и с сильными руками.

— Ты?! — завопила я от испуга. — Ты, — перешла на хриплый вздох. — Ты… где… был?

Банально, но я разревелась и вцепилась в Эда руками и ногами, да вообще, просто повисла на нем, и фиг отцепишь. А этот бесстыжий игрок в прятки еще и целоваться полез, все время придерживая своими загребущими ручками за пятую точку, потом и поглаживать начал, довольно скалясь.

— Солнце мое, звезда моя, свет моих очей, успокойся… ты так крепко спала, что я решил тебя не будить, думал обернусь за пару часов, да вот энергии не хватило…

Я не слышала объяснения, ибо некогда, целоваться — так с толком.

— Что? — очнулась только тогда, когда меня — озабоченную, спеленали одеялом и в кресло усадили, ой, нет, на колени. Чмокнули в носик и продолжили:

— Карина, что с тобой? Ты странная какая-то.

— Где ты был? — жалобно смотрю на его губы, игнорируя посылы мозга, то есть посылая мозг далеко и надолго. — Я тут вся извелась… гад ты, — а сама снова тянусь к его губам, между прочим неудобно на таком расстоянии от цели, губы-то не удлиняются, хоть и в трубочку вытянулись.

Мужчина недоуменно изучал мои потуги, затем вообще рот мне ладонью накрыл, убрал — не понравилось, что языком прошлась. Ссадил с колен на кресло и отошел от меня на пару шагов, продолжая пристально изучать.

— Риночка, а ты мне ничего не желаешь сказать, нет?

— А ты?! Иди сюда, — зашипела я страстно (башню снесло, не иначе).

— З-зачем?

— Покусаю!

— За что?!

— За что успею!

— А я твою маму привез…

— Ась?! — мозг-мозг, где ты? — З-зачем? Тьфу, то есть откуда? Как?

И в этот момент в номера ворвался тайфун.

— М-м-мама? — побледнела я и едва в обморок не упала от избытка чувств.

С этой секунды Эдуард просто выпал из нашего круга общения часа на два. Пытался иногда, правда, вклиниваться, что-то тоже объяснять, но удостоившись в очередной раз необъяснимого свирепого взгляда от моей маман, махнул рукой и отправился что-то изучать в интернете. Как стало мне позже понятно, Эд «схрумкал» (и не подавился) энергию всех постояльцев гостиницы, и это при его-то нежелании причинять людям вред. Хорошо, что дозы были небольшие и могли разве что повлечь за собой для каждого донора небольшое переутомление.

Мама была безмерно счастлива видеть свою дочу живой и невредимой, слезы не лила, а вот затрещину отвесила. И зятю выговор влепила за то, что: раз — на свадьбу не позвали, два — зачем умыкнул из дома (все-таки и правда уехала жить в Австрию с новым мужем), предварительно усыпив.

— Погоди-ка, — дошло до мамы, которая встала в позу «руки в боки» и тяжелым взглядом уставилась на Эда, — это каким же макаром ты умудрился, дорогой зятек, перевезти меня через границу, в самолете да еще и в сонном состоянии?!

— Э-эм… так это… хм, — почесал затылок князюшка и развел руки. — Так Карине-то нельзя к вам, так вот… лучше вы к нам.

— Не поняла ничего. Почему ей нельзя… и все же…

Муж щелкнул пальцами, мама замерла с открытым ртом, не дыша.

Я подскочила, помахала рукой у ее лица — ноль реакции.

— Ты что творишь?! — зашипела на Эда.

— А как ей объяснить про мгновенные перемещения?

— Думать раньше надо было! — наставительно отрезала, и тоже задумалась. — Ты погорячился, Эд, надо было просто узнать ее адрес в скайпе, и все… мы бы и так пообщались по инету… блин, и что теперь делать, она из тебя всю печень и сердце выест, пока до истины не доберется.

— Что?! В сыром виде?

— Нет, в жареном.

Князь пошатнулся, прошелся по комнате, еще раз прошелся и рухнул на диван, закрыв глаза и сложив руки на груди.

— У тебя мама — монстр! — не открывая глаз, произнес трагичным тоном муж.

— Эд, когда уже ты начнешь со мною советоваться, а? Я знаю, что она монстр, но если бы ты поинтересовался моим мнением, то узнал бы, что с ней лучше общаться на расстоянии, а если вот так близко как сейчас — то недолго…

— Понял. Исправлю.

Подскочил, ринулся к замершей фигуре, но я остановила окриком.

— Нет, не вздумай. Разморозь ее, я попробую объяснить, а ты пока все телефоны спрячь, а лучше вообще исчезни и двери запри снаружи. А то не успеешь оглянуться, как она вызовет МЧС, скорую помощь, полицию и дурку… а тебя… с тобой… в общем, лучше тебе не знать, на что способна моя родительница.

Муж сделал проще, накинул на себя невидимость, заслужив от меня возмущенное ворчание, мол, чего раньше скрывал свою способность. Тот только в ушко мне дунул да по мягкому месту ниже поясницы погладил.

— А… ой, что это я? — очнулась мама.

Я помогла ей устроиться на диване, сбегала за стаканом воды, и начала тихо объяснять свою версию событий.

— Эд — иностранец, как и твой муж… кстати, ты про него тоже должна будешь рассказать. Так вот, мы полгода жили за границей… м-м-м… в Австралии… в Сиднее. Замуж вышла почти спонтанно, свадьбы еще не было в том виде, как ты любишь, мама, так что можешь не расстраиваться, — чуть слукавила я, улыбаясь, — уехать тоже пришлось спешно, так как Эду надо было срочно возвращаться, я даже записки тебе не успела оставить, а вернувшись — узнала, что ты тоже уехала и адреса не оставила.

— А кому было оставлять?! — возмутилась маман. — Ты вообще соображаешь? Как это уехала с мужем в Сидней… мне документы о твоей гибели пришли, доня, понимаешь ты?! Я же чуть с ума не сошла!

«Ага, потому и сразу замуж выскочила за австрийца», — шепнул мне на ухо муж, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— И потом, узнаю, что в наследство получаю счет в швейцарском банке, а там сумма и не маленькая! Откуда, хочу тебя спросить, а? И, кстати, заговорила ты мне зубы… как это твой муж меня сюда привез-то, не помню ничего, — мама что-то еще бормотала себе под нос, усиленно потирая лицо и глаза, затем ахнула, — ну, конечно, я наверное опять эти таблетки принимала, а они иногда память отшибают!

— Какие таблетки? — всполошилась я.

— Антидепрессанты… мне муж мой — Давид прописал, он же врач.

— Зачем они тебе?

— Надо… так считает супруг, он в этом лучше разбирается.

— Скажи, а ты за него замуж пошла уже после получения наследства? — маленькие иголочки беспокойства впились в мою интуицию.

— Да, он мне помогал в Швейцарии с переоформлением вклада на мое имя.

Не нравится мне что-то в этой истории с ее замужеством, как бы не оказалось, что муженек-то мамин какой-нибудь аферист. И только после того, как первоначальный шок от встречи с мамой сошел на нет, обратила внимание на ее внешний вид. Серого цвета лицо с мешками под глазами выглядело больным, волос седых стало больше, да и взгляд какой-то мутный.

— Мам, ты как вообще себя чувствуешь, а? — обняла я ее за плечи и прижалась к ней покрепче. — Как ты живешь, расскажи…

Эд больше не вмешивался. Мне даже показалось на какое-то время, что мы с мамой остались одни в номере. Говорили о многом, словно и правда давно не виделись. Мама успела и поплакать, и порадоваться, особенно когда я ей сообщила о беременности. Спустя некоторое время появился Эдуард с обедом, заставил нас прерваться и поесть. Сидя за столом, уставленном яствами с ресторана, я заметила, что бледность с маминого лица немного спала, щечки порозовели, глазки заблестели, да вообще она как-то похорошела, а потом ее стало резко клонить в сон. Муж уговорил ее поспать. Я отвела маму в нашу спальню. Тихонечко прикрыв дверь, вернулась в гостиную. Эд тут же привлек меня в объятия, и жарко задышал в ушко, вызвав рой мурашек.

— Я скучал, любимая, — прошептал он, усаживая меня к себе на колени. — А твоя мама очень больна. И виноваты скорее всего именно те таблетки, о которых она говорила.

— Ты думаешь, муж ее травит намеренно?

— Она богата, а если Давид станет вдовцом, то унаследует все ее состояние. Но я не берусь однозначно утверждать это, — пожал плечами и поцеловал в шейку.

Помолчали, каждый думаю о чем-то своем, как муж бодрым голосом спросил:

— Пока гостья спит, не желаешь прогуляться? Воздухом подышать?

— Да! — еще спрашивает, надоело же сидеть уже в четырех стенах. — Я быстро.

Собралась за несколько минут, влезла в брючки, в которых переместилась в наш мир, накинула зимнее пальто с меховым воротником. Эд помог одеть сапожки, нахлобучил мне на голову вязанную шапочку, а на руки рукавицы, и потащил на улицу. Немного побаивалась — вдруг повторится сумасшествие среди мужской части постояльцев гостиницы, но все обошлось. Эд только многозначительно сверкнул взглядом, когда я косилась на парня-лифтера (блин, забыла как их зовут… может, портье?), и чуть заметно хмыкнул. На улице было солнечно, снежно и несколько морозно. Красота! Мимо пробегали спешащие по своим делам прохожие, кутающиеся в воротники и шарфы, проносились машины, изредка пробуксовывая в снегу колесами, а я смотрела на них и не могла нарадоваться. Как же тут все знакомо! И в то же время, я ведь мало что успела увидеть в мире супруга, да практически вообще ничего не видела.

— Мда, — вдруг произнес мой благоверный, наблюдая за моим лицом, — надо было тебе все-таки показать как можно больше, а не только дворец…

— А ты и дворец-то не особо показывал, — фыркнула я в ответ, ловя на рукавицу снежинку. — Куда пойдем?

Мы двинулись неспешным шагом под ручку по улочке, спускаясь в сторону набережной.

— Цирк, театр, кино… о, хочешь в кино? — весело поинтересовалась, удивляясь своему ребячливому настроению. — Или может в зоопарк, не-а, холодно… да и животные все дрыхнут наверное, а может в мюзик-холл?

— Риночка, только не зрелищные места, я тебя умоляю. В кино… нет, нет и нет. Я и сам мастер иллюзий. Это не интересно.

— Ты знаешь что такое кино? — остановилась и с любопытством посмотрела на мужа. — Когда ты успел с ним познакомиться?

— В интернете видел… ничего интересного.

— Э-э-э… странно. А может тогда в планетарий, музеи или… Все, сдаюсь, — удрученно надула губы, скрещивая руки на груди.

— Что ж. Если ты все сказала, можно и мне предложить кое-что? — хитро улыбнулся мой суженный и притянул к себе ближе.

— Рискни.

— Какое в этом мире сегодня число? — с усмешкой спросил и легонько щелкнул по носу.

А и правда, какое?

— Двадцать седьмое декабря, милая.

— Что? Новый год на носу? — оглянулась по сторонам и поняла, что стала не только эмоциональной, но и невнимательной.

Во всех витринах магазинов светились неоновые новогодние поздравления, стояли ярко украшенные елки и сверкали гирлянды. Вспомнила, что в фойе гостиницы тоже присутствовала вечнозеленая вестница праздника.

— Вот именно. А не хотелось тебе, дорогая, когда-нибудь побыть Снегурочкой? — хитрый взгляд и ироничная ухмылка вызвали некоторое недоверие.

— Ты всерьез?! А ты, стало быть — Дед Мороз?

— А что? Чем тебе не седовласый старец? — и отвернулся.

Через пару секунд, я даже толком не успела осознать шутку, повернулся, и на меня уже смотрел настоящий Дед Мороз — с белоснежной бородой, кустистыми бровями и такими знакомыми глазами.

— Э-э-э… и что ты собираешься делать в таком прикиде? Детишек конфетами кормить? — скептицизма мне было не занимать.

— Нет. Навестим кое-кого… ну, и чудеса еще никто не отменял под Новый год.

Возражать не было ни желания, ни сил, и что я уяснила себе достаточно четко за то, время что знаю своего мужа, если ему что-то вклинилось в голову — уже не выбьешь ничего, даже чугунной сковородой. Костюм Снегурочки и Дедули образовался довольно легко, мы просто зашли в первый попавшийся супермаркет, совершили покупки, в том числе и странные подарочные наборы не обошли вниманием, и вскоре спускались в метро. Почему в метро, а не на такси? Очень просто. Оказалось, князь никогда не был в подземке, не могла же я отказать в удовольствии ему и прежде всего себе — посмотреть на его реакцию.

Спуск на удивление прошел без происшествий, и даже борода нигде не застряла, да к тому же по станции уже прохаживались еще два Деда Мороза, ревниво посматривая на друг друга, а затем и на Эда, явно прикидывая, у кого костюм вышел удачнее. Снегурок правда не было рядом с ними, но вот мешки с подарками были раза в четыре потоньше. Эд в свою очередь не смотрел на них, все больше рассматривая окружающий антураж, отделку, золотую лепнину, спешащих по своим делам людей. Эскалатор не произвел на него особого впечатления, вызвав лишь кривую гримасу. Да и мысли свои он не стал озвучивать, ограничившись лишь тем, что обронил пару ничего не значащих фраз.

Эх, а я то думала, что он будет весьма удивлен самодвижущейся лестницей.

— Эй, Снегурка, не желаешь подработать? — вдруг услышала я позади голос подвыпившего мужчины.

Обернулась, отмахнувшись от косы, которая мне уже порядком надоела. Не свое, так не свое, все время мешает.

— Чего? — возмутилась я не на шутку.

— Ух-ты, красотка, — игривое настроение приставшего мужика меня покоробило, а вот Эд только поближе подошел и пока помалкивал. — Ты смотри… какие Снегурки-то пошли, — продолжил упорствовать мужик, словно не замечая широкоплечего спутника снежной девы.

Меж тем оглядев любителя выпивки, заметила, что одет он в дорогое пальто с каракулевым воротником, брюки со стрелочками не успели помяться, да и ботиночки начищены до блеска… Странно, явно из богатеньких — и на метро.

Я в ответ только покачала головой и отвернулась, бросив искоса взгляд на мужа, затем расслышала приближающийся состав. Прокричала Эду на ухо, что сейчас будем втискиваться в вагон, как вдруг меня дернули за руку в сторону и обдали зловонным дыханием.

— Детка, я с тобой говор-р-рю-ю-ю… поехали, прокатимся с ветерком…

— Отцепись! — зашипела я, как наконец и муж проявил негодование.

Он просто схватил мужчину за дорогое пальто, тряхнул пару раз и оставил с другой стороны закрывающихся дверей вагона. Состав тронулся, я оказалась в тисках рук супруга, при этом вокруг нас образовалось пустое пространство, в которое другие пассажиры не могли протиснуться, как бы им этого не хотелось. Недоуменно бросали в нашу сторону взгляды, и молча отворачивались.

— Так куда мы направляемся?

Судя по ветке, направлялись мы на юго-запад, в спальный район.

— Увидишь, — коротко ответил Эд, поглаживая бороду. — Кстати, после того, как твоя мама выспится, у тебя будет ровно три часа времени для общения с нею. Затем я открою проход, и мы вернемся.

— Что? А Новый год? — отодвинулась и возмущенно посмотрела на Эда.

— Хм… можем отметить и во дворце. Бал устроим… мы же так и не попали на него, вот и будет повод.

— А как же… мама? — я почувствовала себя несчастной.

— С ней все будет в порядке. Муж у нее заботливый, надо полагать, — голос князя дрогнула, брови чуть нахмурились. — Ну, хорошо, еще один день, но не больше.

— Какая тебе разница, сколько мы здесь пробудем, в конце концов, в твоем мире время идет намного медленнее.

— Но ты с каждым часом все больше вспоминаешь прежний образ жизни! Это недопустимо! Зря я твою маму притащил… — сказал и язык прикусил.

Ах, вот оно что! Вот значит как?! Он боится, что я не захочу с ним вернуться?

— А тебе не кажется, Эд, что лучше было бы дать сначала мне уладить семейные дела, а уж потом требовать, чтобы я вернулась с тобой?!

— Нет. Эти дела и сами управятся… и без тебя.

— Да-а-а?! — возмущенно протянула я, сложив руки на груди в замок.

— Да, — отрезал мужчина веско.

Молчали мы ровно до следующей станции, на которой вошло еще больше народа, да к тому же и с елками… колючими. Эд видимо сжалился над одной женщиной с ребенком на руках, что пустил ее в наш круг. Та тяжко вздохнула, вес ребенка явно был больше, чем она могла выдержать. В ту же секунду ближайшее сидячее место освободилось к явному неудовольствию того, кто его занимал, и женщина устроилась с ребенком более комфортно.

— Тетя, — вдруг услышала я сбоку, обернулась, на меня уставились любопытные глазки мальчика четырех лет, — а ты настоящая Снегулочка?

— Да, малыш, — улыбнулась я в ответ.

— А Дедуфка Молоз?

— Настоящий, — произнес Эд и присел на корточки перед ребенком.

Мамочка заругалась на сына, что б не приставал к дяде, но Эд остановил ее словами:

— Тихо. Мальчик, тебя как зовут? А, я знаю… тебя зовут Дмитрием.

Женщина удивленно вскинула глаза.

— В-верно… вы откуда знаете? — подозрительно прищурилась, готовясь защищать неведом от чего свое чадо.

— Потому что я настоящий Дед Мороз. Хочешь, угадаю, что ты заказал мне на Новый Год под елку?

Ребенок радостно закивал, подпрыгнув на коленях у матери. Дед Мороз загадочно улыбнулся, погладил мальца по голове ручкой, затем вздохнул и посмотрел на мать уже более серьезным взглядом.

— Не волнуйтесь, все у вашего мужа будет хорошо, и операция пройдет успешно. Вы еще встретите не один Новый год все вместе.

— Что? Откуда… вы знаете? — перешла на шепот женщина, испуганно глядя на Эда.

— Ваш сын загадал папу на Новый год. А он сейчас в кардиохир-р-рургии лежит… — я отметила, как с трудом Эду далось незнакомое слово, но мать мальчика не обратила на это внимание. — А чтобы тебе было веселее ждать своего папу, вот тебе подарок.

И жестом фокусника Дед Мороз извлек из огромного мешка с подарками игрушечный набор врача и коробку с машинкой.

— Держи… когда вырастешь, станешь врачом, — произнес Эд, и вручил мальчику подарок. Мама не нашла слов для возражений, а все остальные в вагоне вдруг засмеялись и захлопали в ладоши.

Я даже не поняла, как мы с Эдуардом оказались в окружении других детей, которые ехали в вагоне с родителями. Дед Мороз так же ловко раздал подарки другим деткам, успевая отгадывать их желания. Один папаша даже похвалил метрополитен за удачный маркетинговый ход с шоу Деда Мороза.

Вскоре и мы покинули метро, выйдя на улицу. Пошел снег. Поймав пару снежинок ртом, заработала недовольный взгяд мужа.

— Так куда все же мы, а? — снова пристала с вопросом, осматриваясь. Ага, станция «Варламовская», интересненько. Хотя, нет, напротив, в этом районе совсем нет ничего интересного, почти…

— Погоди, — услышала я от Эда и удивленно проследила за его взглядом, который провожал ту самую мамочку с сыном Митей, которые вышли из метро и быстро двигались в сторону автобусной остановки… Ан-нет, свернули к большому решетчатому забору, прошли в узкие воротца и вошли в пятиэтажное здание… больницы?

— Это же кардиохирургическое отделение, верно? — дошло до меня.

— Да. Мы должны им помочь. Карина, пошли… — ухватил меня за руку и потащил в ту же сторону. — Сегодня у отца мальчика операция, очень сложная, исход почти отрицательный, но это если не вмешаться и кое-что не подправить… на моем уровне.

— Эд?! Ты меня удивляешь, — бежала я за ним следом, увлекаемая сильной рукой. — Не думала, что можешь пожелать кому-то помочь безвозмездно… а что взамен?

— Карина. Ты думаешь обо мне слишком… как бы это… в общем, наверное я и сам виноват, что ты так обо мне думаешь, но поверь, я не все и не всегда измеряю выгодой.

— Да ну? — я может и полюбила этого гордого красавчика, но видеть его недостатки не перестала. — Что ж, хорошо, и как ты сможешь помочь больному? Магией?

Войдя внутрь больницы, муж только отмахнулся от администраторши и прошел уверенно к лифту. Словно из воздуха образовался жезл, которым муж ударил по дверце лифта и та открылась.

— Эд, хорош выделываться, лифт можно было вызвать и нажатием вот этой кнопочки, — фыркнула я, не впечатлившись.

Зато следом бежавшая женщина в белом халате, отправленная явно администраторшей проследить за самоуверенным Дедом Морозом, оторопело остановилась и ахнула.

— А почему нет, дед Мороз — я или нет?

Промолчала недоверчиво в ответ. Дальше развивать тему не стала, так как с нами в кабину лифта протиснулась медсестра.

— Вы куда? — выпалила она, косясь то на меня, то на Эда. — У нас в таком виде нельзя!

— Деду Морозу можно, — улыбаясь сквозь бороду, сверкнул глазами мой интригант. — В реанимацию, пожалуйста.

Двери лифта закрылись, кнопочка сама засветилась, и кабина дернулась, набирая скорость.

— Э-э-э… а реанимация в другом крыле, — как-то растерянно промямлила женщина.

— Кто спорит, — философски поддакнул Эдуард, продолжая улыбаться.

Двери лифта открылись с тихим гудением и мы всей честной компанией вывалились в холл с табличкой «Реанимация». Медсестричка еще раз ахнула и в шоке попятилась назад в кабину лифта, двери которой тут же закрылись, скрыв от нас вид оседающей на пол женщины. Покачав головой, опять решила промолчать. Тем более что муж уже двинулся в сторону административной стойки, где остановился возле строгой медсестрички.

Уговаривать пропустить нас в палату к больному не стал, всего лишь коснулся плеча девушки в белом халате, вперившей в него влюбленные глазки, и оставил после себя на стойке коробку конфет. «Ничего себе, — думалось мне, — охмурин какой-то сумасшедший… бр-р-р… удивительно, как мне повезло, что со мною такой номер не проходит».

Успели мы почти вовремя, операция уже началась. Эдуард сменил наряд на врачебный халат, который он просто стащил в пустой ординаторской. Велев подождать в коридоре, муж исчез за дверями операционной. Я все ждала, что его вот-вот выставят и позовут охрану, но ничего подобного не происходило. Только проходившие мимо врачи и медперсонал бросали в мою сторону дикие и удивленные взгляды. Я глупо улыбалась и всем желала хорошего Нового года.

— Девушка, какой Новый год… то есть вы что делаете здесь в таком наряде?! — услышала я позади возмущенный мужской голос.

Упс, на бейджике надпись гласила, что передо мною явился сам главный врач. Я состроила умильное личико и махнула ресничками.

— Я из корпорации Дедов Морозов и Снегурочек, направлена на выполнение задания по поздравлению доблестных медработников вашего медучреждения… У меня и подарки есть, — указала рукой на оставленный рядом со мною мешок, забитый игрушками.

— Так-с, пойдем-те ко мне в кабинет. Там разберемся, — вдруг улыбнулся мужчина.

Хм, а он между прочим еще достаточно молод и, судя по отсутствию кольца, не женат… а может и женат, но не носит. Мои размышления на тему, почему главные врачи попадаются довольно симпатичные, были прерваны в его кабинете, когда меня почти усадили в кресло, но не напротив стола, а рядом с диванчиком. Бросила взгляд на журнальный столик, удивившись, что тот заставлен фруктами, конфетами и мясными нарезками.

— Ну-с, и как вас зовут, прекрасная Снегурочка? — игриво поинтересовался главврач, вынув из шкафчика бутылку красного вина и два фужера.

— К-карина… э-э-э… я не пью! — воскликнула, увидев, как оба бокала заполняются бордовой жидкостью.

— Да и я тоже на работе… но за знакомство? — протянул мне фужер темноволосый по спортивному подтянутый мужчина, ослепительно улыбаясь. — Позвольте представиться — Станислав Залесский.

— А давно вы главврачом в больнице работает? — решила отвлечь его внимание от поставленного нетронутым бокала с вином.

— Три месяца… конечно, это не много, но и вполне достаточно, чтобы быть в курсе, что никаких посетителей от корпораций неких Дедов Морозов и Снегурочек мы не ждем. Так что вам придется рассказать мне всю правду, — и так многозначительно при этом на меня посмотрел, да еще и подсел почти рядом на диванчике, наши колени почти соприкасались, а мои лежащие руки на подлокотниках кресла вдруг оказались в его руках.

Что-то мне не нравится такой неприкрытый и столько неожиданный интерес к моей персоне. Я напряглась, чуть отстранившись, попыталась выдернуть руки из его хватки, как вдруг заметила, что пристально смотрящий в мои глаза мужчина моргнул, после чего его зрачки, до этого бывшие небесно-голубого оттенка, полыхнули красным, почти как это бывает у Эда. Мама!! Ой, Эдуард!!!

Так, спокойно, надо валить из кабинета. Вскочила, подбежала к двери и начала дергать ручку — заперто. Обернулась, испуганно глядя на поднимающегося Станислава и ахнула. Внешность мужчины стала меняться на глазах… это явно был не главврач! Ой, дура, повелась на то, что меня могут выставить из больницы, захотела наплести сказочки, думала, что поговорю и меня тут же отпустят… Кто это вообще такой?

— Вы кто? — выпалила я, замерев у двери.

— Догадаешься или подсказку дать? — ехидно прищурившись, процедил мужчина, затем подошел ко мне и ухватился за мою руку.

— Вы… вы…

— Ох, уж эти женщины! — вздохнул фиктивный главврач и дернул меня к себе. — Поцелуемся?

— Что?

Больше сказать мне не дали, впившись грубо, до боли в мои губы жестким поцелуем. Мир вокруг заискрился, картинка стала какая-то смазанная и я погрузилась во тьму без сновидений. Последняя ускользающая мысль была о муже.

Глава 24

Очнулась от звука… такого знакомого и в тоже время раздражающего — звук работающего двигателя автомобиля. Резко села, дернув ремень безопасности, который больно впились в плечо. Мутным взором посмотрела на водителя.

— Ты кто? — хрипло прошептала я, ошарашенно уставившись на мужчину, поражающего на первый взгляд небесной красотой — просто ангел во плоти, не иначе. Блондин, широкоплеч и такой профиль… а-а-а, женским гормонам обеспечена долгое и мучительное стенание и томление.

Мужчина повернулся, наградил меня задумчивым взглядом и мимолетной, едва заметной улыбкой.

— А где я? — тупо, понимаю, но шок же.

— В машине.

— А куда мы едем? — еще туплю… а что поделать?

— Прямо.

— Гениальный ответ. А что насчет первого вопроса? — нахмурилась, ощущая странный дискомфорт в области ног и рук. Посмотрела на них… мама, они висят плетью… что со мною?!

— Не пугайся… это временно.

Замерла, испуганно съежилась, ибо за такой голос можно убить. Низкий, чувственный, мурашковызывательный… сексуальный. Прочистила горло, бросила робкий взгляд на шедевр пластической хирургии (а как еще можно достичь такой идеальности?).

— А все же… ты кто?

— Сложный вопрос.

— Враг?

— Тебе… нет, — улыбнулся в ответ, повергнув в очередной шок.

— А-а-а… кому враг?

Ох, а Эд где? Встрепенулась, извернулась, чтобы бросить взгляд на заднее сиденье — пусто.

— А где мой муж? Эдуард где?

— Кто? — резкий рык, а затем визг тормозов, легкий занос по гололеду, и машина встала на обочине. Только сейчас заметила, что снежная дорога словно убегает в белую даль и вокруг ни одного автомобиля.

— Я не понял… повтори, — выражение лица собеседника несколько напрягло. Мужчина смотрел со злостью, свирепо. Блин, а ведь сейчас он на ангела вообще не похож… демоненок, не иначе.

— Э-э-э… про мужа?

— Именно.

Вдруг зачесался кончик носа, да так сильно, что пришлось извернуться и почесаться о плечо.

— Слушай, а в чем проблема? — я тоже могу сердиться.

Мужик сел прямо, вцепившись руками в руль и низким, с заметной вибрацией от гнева, процедил:

— Еще раз спрашиваю: Эдуард тебе кто? Муж?!

— Муж-муж… а ты думал, кто? И вообще, вы знакомы?

— Вот значит как? У меня была иная информация… зараза!!

— Кто? — так и хотелось высказать предположение вслух: «Тигра?!» Внутренняя женская интуиция вдруг завопила, что этот индивид не кто иной, как тот самый, кого нельзя было будить, и вот тебе результат, не только разбудили, но и возбуди… ой, разгневали.

— Та-а-ак… Давно?

— Что? — не поняла я.

— Это состояние у вас давно? — и как-то покосился на мои руки… э-э-э, нет, на живот. Ой?!

— Ну, врать не стану… недавно, хотя месяца через четыре уже наверное будет заметно.

Мужчина повернулся ко мне всем корпусом, побледнел и уставился… вот, опять, на мой живот пялится. А чего в таком шоке-то?

— Ты еще и беременна? — зашипел блондин, и как шарахнет кулаком по рулю. Тот треснул, но не разломился.

— А ты не об этом спросил? — закусила губу… ой, дура… проболталась.

— Значит так… решения я не привык менять. Потому едем дальше… Можешь звать меня, — быстрый взгляд на меня, с этаким задумчивым прищуром, — какое имя мне подошло бы?

Отвлеклась, не ответив, так как кисти рук защипало, пальцы шевельнулись, а через пару секунд смогла поднять их на уровне лица. Фу-ух, я уж подумала, что не смогу даже сопротивляться. И колечко обручальное на месте. Только камень что-то потускнел.

— Милая, — нежно позвал и улыбнулся обольстительно, а вот глаза полыхнули гневом.

— Да зовись как хочешь? — передернула плечами.

— Та-а-ак.

Удивленно посмотрела на сердитого водителя.

— Тебя зовут Тааак?

— Нет! Милочка, не выводи меня из себя.

— Ну так представься сам. Что за шарады. Меня вот зовут… — зажала язык меж зубов, чуть не назвав свое имя, вовремя вспомнила, что Эд запрещал его называть незнакомым людям. — Изаурой меня зовут.

— Да? — недоверие и сомнение были написаны на его лице. — Тогда зови меня Леонсио.

Фыркнула от смеха, не удержалась и засмеялась во весь голос, до слез из глаз.

— Не оригинально.

— Изаура еще хуже!

— Не факт! — интересно, а почему я не боюсь? — Кстати, я похищена? А зачем?

Пожал плечами, мягко выжал педаль газа и выкрутил руль влево, машина тронулась.

— Сам не знаешь? Ты клептоман?

— Кто? — не понял похититель.

— Ну, берешь, все что плохо лежит.

— Ты не лежала, так что нет… — нахмурил брови, покусал нижнюю губу, и вернулся к вопросам, — еще раз, ты замужем за Эдуардом, зовут тебя Изаура и вы ждете общего ребенка? Правильно я понял?

С сомнением посмотрела на блондина, ибо закралось подозрение, что он тугодум.

— Пока ты движешься в верном направлении, — хмыкнула, решив не уточнять о количестве деток в моем животике — Сюрпризом всем будет. — А долго мы будем ехать?

— А что? Тебя компания не устраивает? — стрельнул взглядом, словно… флиртует?! Мама!

— Эм… мне нужно уединиться…

— Зачем?

Тугодум?!

— В туалет мне надо! — сложила руки на груди в замок и поерзала на месте.

— Понял… не дурак.

— Ага, дурак бы не понял, — улыбнулась, ибо забавный он все-таки. Интересно, как давно он не был в миру?

— Минут десять потерпи, будет заправка, там перекусим, тебе же питаться надо за двоих.

— Хорошо. Так в каких целях ты меня похитил?

— Может я воспылал к тебе неземной страстью? — спросил и фыркнул.

— Правда? Не верю.

— Нужны доказательства? — хмыкнул, и потянулся правой рукой к моей коленке. Ухватился, сжал и полез выше по ноге.

Я испуганно следила за его действиями, и когда мужчина почти готов был прикоснуться к запретному, что было сил стукнула ладною по его пальцам. Рука тут же оказалась на руле, где ей и место.

— Мда-а… шуток не понимаешь? — обиделся блондин и поджал губы. — Между прочим, я думал, что ты свободная женщина и не беременная, мне обещали развлечение и что ты будешь в восторге.

— Ха! Кто обещал? — перевела я дух.

«Ну, Тигра, тебе конец, как только до тебя доберусь, сама пожелаешь оказаться подальше от меня», — злобно запыхтела, строя мстительные планы.

— Какая разница… я сам разберусь в этом вопросе. Не люблю, когда меня держат за дурака. И вообще, мне говорили, что ты истерична, подвержена сексуальной невоздержанности и…

Замолчал, что-то обдумывая.

— Что и? — уточнить все же следует, ибо не люблю недоговоренности.

— И то, что Эд находится под твоими чарами против своей воли.

— А-а-а, то есть это я его соблазнила, принудила… беру постоянно его силой? — рассмеялась, закрыв лицо руками. — Мда, уж не Тигра ли такая затейница? Ей бы в театре выступать.

— Насчет чар не уверен. У тебя обворожительный смех, милая. Да и фигурка у тебя что надо. Опять же твои глаза… ох, уж эти глазки… — Лео покосился на меня, хмыкнул и снова положил руку на колено.

Смех так же резко оборвался, как и начался. Я демонстративно переложила чужую конечность на руль и смахнула невидимые пылинки с того места, где он касался рукой.

— Жестокая-я-я. А вот и заправка.

Посмотрела и правда, как-то мы слишком быстро до нее доехали, десять минут точно еще не прошло. Автомобиль вырулил на парковку.

— Предупреждаю, попытаешься обратиться за помощью или сбежать, я перестану быть добрым малым, — услышала я предупреждение, сказанное таким холодным голосом, что мурашки побежали по спине.

Уверена, он слов на ветер не бросает. Да и я сама понимаю, что мне не помогут и сбежать не смогу, на чем? Пешком через заснеженные поля? Дура что ли?!

Из машины вылетела пулей и понеслась к заправочному кафе, нашла туалет и… вскоре выходила из него со счастливой улыбкой. Этот, который Леонсио, обнаружился за столиком возле самого окна. Присела напротив него, выжидающе глядя на меню в его руках. Есть хотелось зверски. Подошла официантка, поклонилась, а маг только рукой в ее сторону махнул.

— Поняла. Все сделаю.

Глядя во все глаза на странную сцену, гадала — покормят или нет. И только когда девушка отошла, Лео произнес, убирая меню и складывая руки на груди в замок:

— Ну-с, а теперь с тобой поговорим, милая.

— Э-э-э… чего сразу милая-то? — скривилась словно от зубной боли.

— С чего вдруг Эд решил добреньким сделаться? Зачем он смертного к жизни вернул?

— А, так у него получилось? — обрадовалась я.

Лео пожал плечами и откинулся на спинку диванчика, на котором восседал в гордом одиночестве.

— Не знаешь… странно. А зачем вы испортили цветок жизни моего наместника — Синеуса?

Покраснела слегка, ибо вспомнилось, что мы вытворяли с Эдом в том самом месте, где рос этот аленький цветочек. Потупила глаза, затем прижала ладони к щекам, удивляясь их странному состоянию — пылают не хуже самого предмета обсуждения.

— Стыдно? Это радует. А вот почему красная вся?

Наклонился вдруг в мою сторону и схватил за руку, перевернул ладонью кверху и прижался к ней… мамочки! — губами прижался. Я начала вырываться, так вместо губ вдруг ощутила язык и даже увидела, как его раздвоенный кончик прошелся по венам на запястье. А-а-а, еще и клыки сверкнули!

— А-а-а-а, — завопила я что было сил.

Люди заозирались вокруг, послышался звон разбитого стекла и вдруг все вокруг словно замерло.

— Дура, чего орешь?! — тихо прошипел Лео и отпустил руку.

Я с трудом удержала свое тело на месте, так хотелось бежать от этого монстра подальше. У него же язык как у змеи!!!

Закрыла рот руками, икнула.

— Это нервы. Все нормально… ик.

— Ну-ну.

Оглянулась, все снова занимались своими делами, два мужика сидела за дальним столиком, не обращали на нас внимания, официантка тоже не посмотрела на нас, прошла к ним со счетом. Возле кассы было еще трое, которые не смотрели в нашу сторону. Фу-у-у, вроде все спокойно.

— Изау… тьфу, как тебя все-таки зовут? Давай начистоту.

— З-зачем? Ик!

— Хватит уже икать!

— Не могу… ик.

— Воды?

Официантка вдруг материализовалась возле нашего столика с бутылкой минералки и двумя стаканами. Отвинтила крышку и молча налила воды в стаканы.

Я нервно схватила свой и выпила все залпом.

— Ик!

— Тьфу! Чаю!

Дальше мы испробовали почти все жидкости, которые были мне разрешены — соки, воды, чаи и даже… но от виски я конечно отказалась.

— Может уже поесть принесут? Ик!

Лео стукнул кулаком по столу. Обед появился в считанные секунды — девушка с передником летала как метеор. На еду набросилась так, словно не ела не меньше недели. Супчик, картовель с котлеткой, салатик греческий… ням-ням, пироженое, мороженое, сухофрукты в сахаре, снова супчик…

— О-у-у… — блаженно откинулась назад, сложив ручки на животе, зажмурившись.

— Да-а-а… дела-а-а… прожорлива ты, однако.

Приоткрыла один глаз.

— Что есть — то есть… накладно будет меня прокормить. Может, оставишь здесь?

— Милочка, деньги не проблема. Но сдается мне, что не одного ты малого ждешь?

Села прямо, равнодушно пожала плечами.

— Тебе-то какая разница?

— Это вообще многое меняет.

Мужчина был серьезен, смотрел на меня не мигая, и даже словно подобрался как для броска.

— Хм. Рина.

— Что?

— Мое имя — Рина, и я отвечу тебе на твой вопрос, если ты тоже будешь откровенен со мною.

Я тоже могу быть серьезной и собранной. Откинула волосы с лица, заправила за ушком, мысленно усмехнувшись. Лео казался приятно удивленным, но и еще что-то мелькало в его глазах… азарт?

— Р-р-рина… мне нравится. Надо полагать, что полное имя ты не скажешь пока? — я промолчала. — Что ж… спрашивай.

— Как ты относишься к Эдуарду?

— Да хорошо я к нему отношусь. Можно, сказать даже… по-др-р-ружески.

— Тогда почему же…

— Выкрал тебя? Все просто… самое лучшее должно быть моим.

— ЧТО?! — подскочила я на ноги, но вынуждена была упасть снова на диванчик, так как мужчина напротив захохотал. — Погоди… Ты вообще кто?!

Усмехнулся ядовито.

— А за кого ты меня приняла?

— Н-н-не знаю… — ошеломленно взирала на этого типа.

— Знаешь, рыбонька, знаешь, — полыхнул его взгляд чернотой, заставив вздрогнуть. — Что же с тобой теперь делать?

— Вернуть Эду, а? — с надеждой глядя на ставшего вдруг задумчивым Вершителя судеб. — В конце концов, зачем я тебе, да еще и беременная от другого… то есть твоего друга.

Он кивал в такт моим словам, затем фыркнул иронично.

— В хозяйстве все может пригодится. Кстати, интересно кто у нас будет, мальчик или девочка? — выгнул бровь, с каким-то нездоровым интересом опустив взгляд на мой еще не округлившийся животик.

— В смысле — у нас? — не поняла я такой расстановки приоритетов.

Поднял взгляд, всматриваясь в мои растерянные глаза, и щелчком пальцев заставил меня подняться, обойти стол и сесть к нему на колени. Ухватился за талию одной рукой, вторую попытался водрузить на мой живот. Я попыталась вскочить — не вышло, хватка была крепкой, начала отпихиваться от его руки, за что и поплатилась. Мужчина ухватился свободной рукой за мой подбородок и больно сжал.

— Тихо! Не дергайся. Я не сделаю ничего плохого. Я только посмотрю.

Мамочка! Что он посмотрит? А-а-а, он же сейчас узнает, что детей больше чем один! От испуга я резко дернула рукой и заехала ему в нос, однако тут же оказалась обездвижена так же, как и в машине. Руки плетьми упали вниз, а похититель так же удерживая мое лицо, вдруг наклонился и прижался своими губами к моим. И это было его тактической ошибкой. Хлопок и… я упала на то место, где только что был Лео. Одна!

Когда до меня дошло, где может быть конечный пункт перемещения наглеца, громко расхохоталась. Ну, сейчас ему Эд, мой Эд, все растолкует! Какой же муж молодец, что поставил на свою жену противопоцелуйную систему сигнализации. Вытерла слезы, осмотрелась — никто даже внимание не обратил на меня. Хм, интересно, если я сейчас встану и выйду, вообще кто-нибудь заметит меня? Поднялась, поправила одежду и двинулась к выходу. Все ждала, что меня окликнут, чтобы счет оплатила. Но нет…

Вышла на улицу, морозная свежесть обласкала лицо и запорошило снежком. Э-э-э… а что мне теперь делать-то? И где я вообще?! Машина стоит, но ключей-то нет. Блин-блинский! Ни прав, ни документов на машину тоже нет. Ы-ы-ы — это я так сержусь. Что делать?! Делать-то чего, ась? Вернулась в кафе, села на прежнее место и подперев рукой щеку, грустно посмотрела в окно. Повздыхала, хмуро наблюдая как портится погода. Метет, однако… Еще как метет-то! Оу-у… люди тоже уставились в окна, кто-то стал громко восклицать: «Буран! А-а-а… закрывайте срочно все двери! Зараза, щаз машины все снегом занесет!»

А на улице в считанные минуты потемнело, посерело и затянуло снежным вихрем. Да что же такое-то?! Что-то мне не по себе. Мысли метнулись в Тигрее, ведь она хозяйка снежной страны. Тьфу-тьфу, только бы ее сюда не принесло… Как накаркала, вот лучше бы вообще не думала!

Звякнул колокольчик над входом в кафе и вместе со снежным вихрем внутрь шагнула Снежная королева. Стройная, высокая блондинка с распущенными поверх расшитого серебром белоснежного пальто волосами, с умопомрачительно изящной диадемой на голове и офигительным перманентным макияжем на лице… ресницы-опахала, синие губы и глазища в пол-лица — одним словом, чертовски красивая стерва. Гостья взмахнула полой длинного белоснежного пальто, сняла рукавицы и сверкнула синим камнем перстня на левой руке. Люди из кафе исчезли, остались только я и Тигрея.

— Ну-с, наконец-то я смогу спокойно пообщаться с тобой, милая моя… э-э-э… как там тебя? — спокойно и даже несколько свысока произнесла Тигра.

Я поднялась со своего места и бросилась в ее сторону с диким визгом.

— А-а-а-а… спасительница, избавительница, домомучи… подр-р-р-руга! Как же я рада видеть твои прекрасные глаза, оу-у-у-у… а какие камушки на диадемке. Прелесть какая! Дай поносить, ну дай, — заканючила я по-идиотски.

Да, у меня нервный шок, стресс и бог весть какое настроение. И вообще, если дурочкой прикидываться, то по полной. Что с меня взять-то, дуры набитой?!

— Прекрати, что ты делаешь? — воскликнула уже далеко не спокойная Тигра, когда я стала сдергивать с ее головы бриллиантовую диадему, уцепившись еще и за волосы. — Ой! Больно же! Тьфу-ты, идиотка, да успокойся уже. Неужели припадочная? Вот жалость-то.

Я тут же погрустнела, ручки сцепила впереди в замок и неуверенно так улыбнулась.

— А меня дяденьки заобижали. Ты же поможешь мне, светлоокая, ты так прекрасна, что рядом стоять страшно… ой, хотела сказать, я-то вона какая страшная, вот и мне страшно, что ты такая красивая… запуталась, — печально вздохнула в конце.

Честно говоря, не ожидала, что она поведется на картинку — тридцатилетняя землянка с идиотским выражением лица и соплями вместо ответных угроз.

— Как тебя зовут, болезная? — требовательно произнесла Тигра, внимательно разглядывая меня с ног до головы и морща свой изящный носик.

— Изаура. Даже имя у меня дура-а-ацкое!

— Так. Понятно. — Чего-то нахмурилась королевна заснеженная, затем еще раз осмотрела с головы до ног, и словно что-то решила. — Пойдешь со мною. Так и быть… возьму тебя к себе… но в качестве кого?

— Сестра? — попытала я счастья.

Тигра вздрогнула.

— Нет? — расстроилась я. — Может, подругой?

Тигра нахмурилась.

— Тоже нет? Фавориткой?

Брови вверх и брезгливость на лице.

— Ой. Хотела сказать — содержанкой?

Брови упали, губы поджаты… злится.

— Не-е-ет? — не поверила я своему горю.

— Горничной пойдешь… к моей камеристке.

О, как?! Горничной, да это же просто шикарная диспозиция для диверсионных действий в стане врага. УРА! А нечего было злить беременную женщину!

Упала ей в ноги, обслюнявила ручки холеный, измазала подол дорогущего пальтушки в соплях, ревя от радости, оглушила дикими криками счастья.

— Вставай, на голову несчастная.

Поднялась, преданно глядя в прекрасное лицо Тигры, часто кивая головой как болванчик.

— Руку давай, исчадие… нет, только руку давай, да не надо мою целовать!

А я что? Могу и не лобызаться, мне ж тоже противно… но надо!

Встала рядом с нею, взяла ее за руку, и в тот момент когда мы шагнули в открывшиеся двери кафе, я невольно отвернулась от ледяного ветра. Последнее, что увидела позади, полыхнувший красным и фиолетовым портал, из которого вывалились супруг и Лео, с удивительно зеркально расположенными фингалами под глазами.

Махнула им на прощание ручкой, да поцелуйчик послала и шагнула следом за Тигрой. Зачем? Так уцепилась Тигра полосатая так, что либо руку ей оставить, либо… ее руку отрывать пришлось бы. В общем, делать нечего. Опоздали, м-мальчики!

Глава 25

Маразм крепчал. А как еще назвать то обстоятельство, что едва очутившись в неком светлом помещении, вместо того, чтобы прибить свою потенциальную соперницу, Тигра вырвала с боем свою ручку из моей хватки, оставив в качестве отступных кусочек кружавчиков с рукава, рванула к огромному во всю стену зеркалу. Подумалось вначале, что у дамы болезненное отношение к своей внешности, но нет… дело обстояло несколько интереснее.

— Покажи мне Вершителя Судеб и князя! — потребовала Тигра, прикасаясь рукой к зеркальной поверхности.

— А что мне будет за это? — проскрипело нечто нечеловеческим голосом.

Я удивленно воззрилась на наглое зеркало, которое покрылось рябью и выдало рассыпающуюся на кубики картинку, как если бы имелись какие-либо помехи в эфире.

— Новое вольфрамовое покрытие… а вообще, ты чего такое наглое стало?! — похоже Тигру тоже оторопь взяла. Бросила в мою сторону раздраженный взгляд, затем стукнула кулачком по поверхности зеркала.

— Ладно… пошутить нельзя…

Картинка улучшилась. Все то же кафе, орущие друг на друга мужчины и… без звука.

— Я что-то не понятно сказала?!

— А что? — ехидно переспросило нечто, сидящее в зеркале. — Про звук не было ничего…

Снежная королева вдруг покрылась инеем, впрочем как и зеркальная поверхность.

— Ой! — раздался полузадушенный писк и появился звук.

«Если бы ты держал себя в руках, а не махал ими, мы бы уже были здесь до нее… и успели!»

Лео произнес фразу с легкой насмешкой, только улыбка показалась мне несколько нервной.

Тигра фыркнула, потом внезапно подошла ко мне и ухватила за плечи, подталкивая к зеркалу почти вплотную.

— Послушай, как это мило, двое за тебя готовы друг другу глотку порвать, а ты у меня… какой пассаж, верно? — мурлыкнула она и облизнулась.

Вздрогнула, честно стало не по себе. А чего она облизывается? Тьфу-тьфу… мне еще на озабоченных леди не везло.

«Какого черта лысого ты вообще полез к моей жене целоваться?!»

«Так… опять по второму кругу? — скинул с себя ехидство и устало воззрился на потолок блондин. — Ты лучше подумай, куда могла Белоснежка утащить твою… хм-м… нашу Рину».

На моем имени Лео преобразился, стрельнул в сторону князя издевательским взглядом и снова ухмыльнулся.

«Как ты ее назвал?!» — зарычал Эд, и грабастал за лацканы сюртука блондина.

— Ох, красавец, а? Надо же, не боится совсем, — воскликнула радостно Тигра и сильнее сжала мои плечи.

«Эдуард… успокойся. Я пошутил. И вообще, — Лео аккуратно отодвинул от себя князя, пышущего яростью, затем демонстративно поправил на себе сюртук и с сочувствием в голосе закончил, — нервный ты какой-то стал… чуть что — сразу кулаками махать».

Князь со всей дури врезал по крышке стола кулаком, стол переломился и рухнул горочкой к его ногам.

«Ты не понимаешь и не поймешь», — глухо ответил Эд.

«Неужели. Кстати… а Тигра знает?» — многозначительно спросил блондин.

Я затаила дыхание, замерла, моля Всевышнего, чтобы Лео и Эд не проговорились про мою беременность.

«Нет. И не узнает… надеюсь».

— О чем это они, а? — прошипела рядом змеиное.

Потом меня вдруг оттолкнули в сторону, и «Белоснежка» (забавно, я бы ее так ни за что не назвала) почти прижалась носом к зеркалу, шепча как заведенная: «Хочу все знать… все… хочу знать… ну-же… еще что-нибудь… скажите…»

А мне вот опять в туалет захотелось. И зачем столько супа съела и сока напилась. Бросая осторожные взгляды вокруг, двери не заметила… а жаль.

Между тем картинка изменилась, и мужчины прекратили препирательства, подошли ближе к той самой двери и словно обнюхивать стали.

«Мне она понравилась… правда», — вдруг высказался Лео с ноткой зависти.

Эд напрягся, но затем улыбнулся тепло.

«Я понял уже. И кстати, условие выполнено, если ты не забыл, что требовал от меня в прошлую встречу».

«А, уже не актуально», — равнодушно пожал плечами Лео.

«Что?! Ну ты и… фрукт однако».

«К тому же речь шла о добром деле безвозмездно совершенном, а ты…»

«Так и было!» — возмутился Эд, простукивая костяшками пальцев дверной проем.

«Само условие и вознаграждение, как следствие его исполнения, уже говорит о возмездности».

«Так. Я не понял. Ты мне засчитываешь доброе дело или нет?»

О каком добром деле и каких условиях шла речь? Неужели спасение жизни отца того мальчика имело какую-то определенную цель?

«Между прочим, нас сейчас прослушивают. Не чувствуешь?» — блондин вдруг прищурился прямо в сузившиеся от гнева глаза Тигры.

Князь потемнел лицом и свирепо рыкнул:

«Тигра, ты пожалеешь. Гарантир-р-рую!»

— Ой-ой, напугал… — недовольная хозяйка ледянного замка на какое-то время задумалась, не глядя на меня, — убрать.

Зеркало помутнело и изображение исчезло.

— Итак. Что мы имеем? — произнесла она вслух. — Жена князя в моей власти, — взгляд такой пристальный, что мурашки по коже пробежались стройными рядами, — это плюс, но на ней магическая защита — это минус. Злые демиурги в количестве двух штук — это минус, но у меня же есть еще и Синеус — а это плюс…

Замолчала, коварненько так улыбнувшись своим мыслям. Крикнула стражу, та набежала в количестве четырех гвардейцев в белую комнату… хм… не многовато для меня одной?

— Сопроводить новую горничную моей личной камеристки в… хм, куда бы тебя поселить-то? — вышагивала из стороны в сторону Тигра, постукивая указательным пальчиком по подбородку.

Молчу. Думаю. Хорошо, что магическая защита есть, но вот что-то плюс в лице Синеуса напряг, если быть откровенной самой с собой, как бы этой ехидне в голову не пришло отдать меня ему на развлечение.

— О, идея! Сопроводите в покои нашего глубокоуважаемого гостя. Передайте ему, что это мой подарок.

А-а-а, так и знала. Ныть не буду, ибо очень в туалет надо. Гордо задрала подбородок и вышла вместе с сопровождением. И стоило шагнуть за порог, как картинка перед глазами смазалась и я почти выпала на впереди идущего, споткнувшись, тут же вцепилась в ремень на поясе гвардейца, а лбом угодила ему в спину…

Мда, так мы вдвоем и влетели в портал перехода, который нас буквально вынес на пол гостевых покоев Синеуса. Тот сидел за столом, от неожиданности нашего вторжения подскочил на месте, сметая руками стоявшие на столе блюда с едой. Я быстро поднялась на ноги, подлетела к Синеусу, который оторопело уставился на меня, и ухватив его за грудки, яростно зашипела:

— Где?! Где уборная?!!

— Там, — указал он рукой в сторону неприметной дверцы, чуть отшатнувшись от моего озверевшего личика.

Метнувшись в указанном направлении, с грохотом закрыла за собой двери. Ура, успела!

Выходить было страшно, стояла возле двери, прислушиваясь. Тишина. С другой стороны, что он мне сделать сможет? Хм, взять силой? А получится ли, учитывая, что аленький цветочек уничтожен? Помыла еще раз руки, улыбнулась своему отражению в зеркале и вышла из уборной.

Мужчина находился на том же месте — за столом, все так же находясь в ступоре, ибо смотрел в одну точку молча с каким-то обреченным выражением лица… бритого между прочим. И волосы на голове были совершенно не синие, а рыжие, и в этот раз вообще выглядел моложе. Подошла к нему, отодвинула стул и села напротив.

— Здоров, что ли? — кисло поприветствовала одного из демиургов странного мира.

Мужчина вздрогнул, посмотрел на меня удивленно, затем осторожно ответил с ноткой грусти в голосе:

— Издеваешься?

— Нет, — отрицательно помотала головой. Огляделась.

Комната небольшая, стены обиты темно-синим жаккардовым материалом, окна плотно зашторены, ковры закрывают весь пол, посреди комнаты широкая кровать с восточным балдахином, стол, за которым мы расположились, находился почти у двери, вдоль стен — сундуки с резными крышками, множество магических светляков в разноцветных светильничках. Из мебели все.

Повернулась к Синеусу, тот вздыхал и выглядел несчастным. Хотя, чего ему быть счастливым, ему тут подарки дарят, а воспользоваться не может… или может?

— А позвольте у вас спросить, многоуважаемый господин… эм… а как к вам обращаться? — решила я все же уточнить его имя.

— Что? — очнулся от своей задумчивости.

— Как, говорю, к вам обращаться, дяденька?

— Я — дяденька?

— А что… неужели тетенька?

— Издеваешься, — зашипел мужчина, посмурнев.

— Да ни в коем разе, — сделала честные глаза и невольно глянула вниз… хм, брюки-шаровары… так и не поймешь сразу… «мужик» или нет.

— Ты куда смотришь?! — возмутился еще сильнее Синеус.

— Было бы на что смотреть… ой, я хотела сказать, никуда.

Мужчина побагровел, подскочил на месте и выбежал из-за стола к кровати, затем резко развернулся и снова быстрым шагом вернулся к моему стулу. Нагнулся надо мною, так что пришлось отклониться назад. Глядя в мои бессовестные очи, прорычал:

— Ты… ты… теперь моя собственность, ясно?! Моя! И будешь рот открывать, когда я прикажу.

— Уже можно? — продолжаем наглеть. А у меня настроение такое — боевое и стервозное.

— Что можно?! — рыкнул в ответ.

— Рот открыть? Вы — стоматолог? У меня зубы не болят, нет.

— Замолчи!

Тут его рука потянулась к моему лицу, зажала мне рот ладонью. Я невольно цапнула наглую конечность зубами. Рука исчезла, зато меня вдруг резко выдернули со стула и прижали к твердому телу разгневанного мужчины. «Ну-же, поцелуй меня, — мысленно взмолилась я, ибо в памяти четко прояснился такой момент: поцелуй — перемещение покусившегося к… верно, к Эду!».

Может его спровоцировать поэнергичнее? Ухватила мужчину за рубаху, выпростала под удивленным взором из штанов, и запустила ручки поближе к телу. Ощутив, как мужская кожа покрылась гусиными пупырышками, ухватилась за пояс.

— Не могу молчать, — выдохнула я, провокационно провела язычком по губам и томно прикрыв глаза, простонала: — Хочу тебя… прямо сейчас! Раздевайся!

Его глаза сфокусировались на моих губах. Мужчина тяжело задышал, обхватил волосы рукой, оттягивая голову немного назад, и хрипло ответил:

— Я тоже… хочу… о, Боги! Не может быть!

Нет, я не поняла, что значит — не может быть?! И тут я ощутила, почувствовала, а-а-а… у него же и правда все может получиться! Уперся в мой живот ожившим «другом», вжался еще сильнее и прошелся жаркими поцелуями вдоль нежной шеи. Я забилась в его руках, пытаясь вырваться, увы… вмиг отнес на кровать, свалился сверху, раздвинув мне ноги, и начал рвать на мне одежду. Правда в перерывах стянул и с себя почти все: рубаху, штаны, остался только в каких-то… блин, не разглядеть так… трусы на нем или нет. Не о том думаю!

— Отстань… я пошутила!!! Спасите… насилую-ю-ют, — заорала я дурным голосом.

Надо кричать, да так, чтоб заткнуть рот захотел, и лучше — своими губами.

— А-а-а… не трогай мои брюки… ирод!!! Верни кофточку!!

— Не могу остановиться, давно такого не было… чудес-с-сная… сладкая… — страстные поцелуи уже были на груди, полностью оголенной. В одной руке мужчина зажимал мою кофточку, лифчик вообще куда-то испарился, а второй рукой удерживал мои руки у меня над головой.

Приняв единственно возможное в данной ситуации решение, вырвала одну руку и вцепилась в рубаху Синеуса, притянула его к себе и наградила пламенным поцелуем.

Бдзынь… и мужик исчез вместе с моей кофточкой, зажатой в его руке, успела заметить, что в складках кофточки мелькнула бретелька моего лифчика. Раскинув руки в стороны, зажмурилась, выдохнула воздух и рассмеялась. Все, конец тебе, Синеус… голый, с моей одеждой и даже интимной, и прямо в лапы князю… Ы-ы-ы-ы, уже не завидую тебе, мужик!

Полежала так, нежась в лучах радости, затем села и заскучала. Интересно, обо мне кто-нибудь теперь вспомнит? А если и так, то какова будет реакция Тигры на исчезновение Синеуса? Гнев, злоба или… в общем, надо что-то этакое изобразить, как если бы мужик был все еще тут. Сказать, что в ванной застрял? Не прокатит. Могут пойти проверить.

Может, подушки сложить на кровати и укрыть одеялом, как если бы он уснул после развлечения? Опять не поверят, он же по последним данным — импотент. «Хм. Проблема, однако!»

А может, изобразить его самоубийство через выбрасывание в окно собственно тела Синеуса? Подошла к окну, откинула шторы, и, о есть на свете Всевышний, — тебе ни решеток, ни сложностей с открыванием створок… Бр-р, а холодно однако! Сбегала к сундукам, откинула крышку и, порывшись в вещах, нашла какую-то тунику. Красная, широкая… тьфу, мужская. Что ж, не голой же тут бегать? Оделась и подхватила валяющиеся на полу возле кровати элементы одежды Синеуса, подошла к окну. Рубаху чуть порвала о торчащие острые льдинки на подоконнике, оставив клочок ткани на них, остальное сбросила вниз…

Полюбовалась полетом одежды и улыбнулась довольная, так хорошо одежда упала: рубашка на пики какие-то зацепилась, развеваясь как флаг, и тут же замерзла, а штаны, те вообще камнем льда понеслись в тьму расщелины у подножия замка.

Захлопнула окно, залезла в кровать, кутаясь в теплые одеяла. Волосы заиндеветь успели, пришлось с головой кутаться, одна мордочка наружу выглядывает. И в этот момент двери отворяются, и входит в комнату… ОГО!

Тигра, собственной персоной. Но вот что на ней одето, или по-другому сказать будет правильнее, как она была раздета — восточные одалиски отдыхают! Вся такая блондинка в золотистых полосочках на бедрах и вокруг каждой груди, вершинки которых венчаются сеточкой из бисера и кисточками. Легкая почти невесомая накидка, мягко обнимает бедра, падая вниз между ногами струей света…

И я, мишка с севера, укутанная в толстые одеяла по самую голову, с выпученными от удивления глазами… мда, картина маслом «Не ждали». Но еще более примечательным было выражение ее лица, словно клубники объелась. И явно что-то пошло в этой комнате не по ею придуманному сценарию, ибо с личика ее схлынуло развратно-предвкушающее выражение, на смену которому пришло недоумение, растерянность, а вот когда ее взгляд натолкнулся на куль со мною внутри, вообще вся скривилась и зарычала.

— Как это понимать?!

— Что именно? — подала я голос полупридушенно.

Не ожидала я, честное слово, никак не ожидала, что Тигра любительница «сообразить на троих».

— Где Синеус? — рыкнула разгневанная дама и ринулась, сверкая задними телесами, в ванную. Интересно, это комната такую реакцию вызывает у приходящих женского пола, сразу нестись в уборную?

Вернулась быстро, полыхнула свирепо взглядом и кинулась к окну. Почему к нему во вторую очередь? Да кто ее знает… может, носом учуяла свежий воздух? Открыла створки, выглянула наружу и закричала:

— Ах ты зараза!!! Я достану тебя, слышишь?! А ну вернись! — еще покричала, затем в сердцах захлопнула окно и сердито насупилась. — Слышь… ты! Что тут у вас произошло?!

Пожала плечами, затем поняла, что жест вышел незаметным из-за одеяла, вылезла из укрытия и ответила, как можно более наивнее:

— Так это… я ему говорю, подарочек я, а он…

— Что он? — встрепенулась Тигра.

— А он велел убираться… А я ему — я ж не уборщица, а он…

Замолчала, пытаясь придумать очередную чушь, и понимаю, что всё, запал закончился, понуро вешаю нос и всхлипываю:

— Он не меня хоче-е-ет… хлюп.

«Белоснежка» подошла и села на постель, почти касаясь меня своими телесами. Я отодвинулась, ну так… на всякий случай.

— Ну?! — требовательно напомнила мне, что неплохо бы и продолжить.

— Он сказал, что теперь вообще ни с кем не может. Вот, — вздохнула грустно и снова заныла. — Может, я все же сгожусь для других целей, а?

— Может, и сгодишься, — задумалась Тигра. Постучала пальчиком по подбородку и окинула вдруг меня таким внимательным и сладострастным взглядом, что я испуганно вздрогнула и попятилась на кровати.

— Ты, Изаура, красивая женщина. А князь искусен в любовных утехах, но мужчины так быстро приедаются… — с легким придыханием и блеском в глазах обратилась эта озабоченная нимфоманка ко мне. — Изаура, а ты… никогда не была с другой женщиной, нет?

Помотала отрицательно головой, а сама глаза косить начала по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее. Тигра неожиданно уцепилась ручкой за одеяло и сдернула одним махом его с меня. Затем вскинула рукой и я оказалась опрокинутой навзничь.

— Знаешь, в чем все наши страдания, милочка, — проворковала она, подкрадываясь ближе, почти облизываясь при этом, — мужчины не знают всех наших потаенных желаний. Им многие вещи даже в голову не приходят. Взять хотя бы этого Синеуса… дурак озабоченный. Он раньше был евнухом, представляешь? Так его сманил наш Вершитель судеб в этот мир неограниченными сексуальными способностями, возможностями и связями. Подарил этот ужасный кактус, посмеялся, видать, над убогим.

— А чем вас сманил? — нервно убирая со своей груди женские ручки, такие шаловливые.

— Меня? Властью… увы, каюсь, грезила я в свое время неограниченной властью над мужчинами, подданными… умами людей. Но все приедается. И только страсть в чистом ее виде, которая рождается между теми, кто понимает друг друга с полувзгляда, полувздоха, вот что важно для меня. Мы с тобой как две половинки, как зеркальное отражение. Я красива, и ты… тоже ничего, я умна, а ты… впрочем тебе это и не нужно. Судя по тому, что князь с ума по тебе сходит, и даже сам Вершитель вдруг позарился, должно быть страсти в тебе столько же, сколько и во мне.

По мере ее речи, пламенной и какой-то неистовой, руки женщины так и норовили меня раздеть. А меня помимо спасения собственной одежды и собственного тела от домогательств, занимал так же вопрос на тему поцелуев. Вот если меня женщина поцелует, ее выкинет следом за Синеусом или нет? Эх, знать бы наверняка! Может проверить? Или… буэ-э-э… тошнота внезапно подкатила, стоило представить, что эта дама сейчас полезет ко мне целоваться. Я же ведь нормальной ориентации… в смысле на мужа ориентирована.

— Изаура, позволь тебя… — потянулась ко мне Тигра своими пухлыми губами.

— Что? — отодвинулась от нее, уперевшись руками в плечи озабоченной нимфоманки.

— Я как тебя первый раз увидела, так и воспылала… и даже не знаю, кого я ревновала больше: тебя к князю или его к тебе, — разоткровенничалась Тигра.

Может она накурилась чего-нибудь или напилась? Какая странная ситуация… однако.

— Э-э-э… а можно вопросик? — решилась я на крайние меры.

— Какой? — кокетливо глянув на меня, женщина стала гладить мое бедро, вызывая нервный тик на лице.

— Вы сильный маг?

— Ух… интересный вопрос. Тебя привлекает сила, кошечка моя, — и ручки уже под рубаху забрались, щекотя мои ребра.

Да что за день такой сегодня, то муж кидается, то чужой мужик с поцелуями лезет, причем даже два чужих мужика, а теперь вот еще и женщина страстью воспылала. Что за дела, а?

— Значит, нет? — отползла подальше и разочарованно посмотрела на нее.

— Я сильная магиня, — зарычала дама, обиженно надувшись.

— Иллюзии тоже умеете делать?

— Иллюзии? — задумалась на миг, потом хохотнула и выдала в ответ: — А ты смотрю с богатой фантазией, да? Да, милочка, иллюзиям нас всех обучил Вершитель. И кого бы ты хотела сейчас… увидеть?

— А можете мужчиной стать? — и в голос восхищения добавила, а во взгляд потрясение.

— Ну… да. Только… — засомневалась Тигра, сморщив брезгливо носик. — И кем же?

— А давайте в Лео? — обрадовалась я, и захлопала в ладоши. Ну я же вроде дурочки, верно?

— Лео? Это кто?

— Как это кто? Тот блондинчик в кафе, что с князем был.

— Так это же не Лео! Это он и есть, — закатила мечтательно глаза, и выдохнула с предвкушением. — Вершитель судеб, наш наставник и учитель. Ох! А ведь это отличная идея!

Облизнулась, вытерла явно вспотевшие руки об простыню и поднялась с постели. У меня же появился безотчетный страх, что эффект с поцелуем не сработает, и быть тогда беде. Ведь Тигра в образе Лео будет вдвойне опаснее. Пока я тряслась от нервного напряжения, Тигра уже перевоплотилась. Пытаясь справиться с мурашками, которые высыпали на спину, явно пребывая в хаотичном движении от пережитого шока, я медленно сползла с постели и сделала шаг навстречу ехидно ухмыляющемуся блондину.

— Ну как? — хрипло произнесла Тигра мужским голосом.

— Э-э-э… супер! Блеск! — а что тут скажешь, если язык отнимается от страха.

— Иди ко мне, детка, — осклабился «Лео».

— Ага… лечу уже.

Сработает или нет, — вот в чем вопрос. И действовать надо с подстраховкой, на случай провала моей затеи. Меж тем Тигрея в мужском обличии подобралась ближе и ухватила меня за талию.

— Милочка, — произнес мужчина вдруг женским голосом, — что же ты такая нерешительная? Не смущайся, я сумею доставить тебе такое блаженство, что ты забудешь всех мужчин, с которыми была.

— Тигрея, — просипела я в ответ, отчего-то потеряв голос, — закрой глаза.

— М-м-м?

— Ну закрой, а то я смущаюсь.

Тихо посмеиваясь, псевдо-Лео отпустил меня и прошел к кровати. Усевшись, похлопал себя по колену, словно приглашая присесть. Уперев руки в бока, я мысленно приободрилась, так как рядом с изголовьем кровати размещался резной маленький столик с металлическим подсвечником. Вот и средство защиты. Медленно двинувшись к расслабленно сидевшей Тигрее в образе Лео, покачивая бедрами, тряхнула волосами и улыбнулась многообещающе.

— Закрой глаза, моя королева, — постаравшись понизить голос до соблазнительного, с легкой хрипотцой, облизнула язычком верхнюю губу. — Я не прочь испытать нечто новое…

Тигра ухмыльнулась и закрыла глаза, я же пулей метнулась к подсвечнику и тут же уселась на колено, которое было по-мужски жестким. Отведя руку с зажатым в ней подсвечником, наклонилась к таким красивым губам Лео, подумав, что если бы это и правда был он, этот загадочный Вершитель судеб, то добровольно подаренный мною поцелуй мог бы быть расценен в качестве измены. Прикосновение к губам было легким, почти незаметным, и ничего. Отстранилась, хмуро взирая на довольного псевдо-Лео, не открывающего глаза. Та-а-ак! Не вышло что ли? Еще раз склонилась, как вдруг сильные руки обхватили мою голову и горячие, жесткие губы впились в мой рот с такой страстью, что невольно огонь пронесся по моим венам. От излишеств выплеснутого в этот момент адреналина, как и внезапного шока, я чисто автоматически подняла подсвечник и ударила Тигрею.

Та широко раскрыла глаза, затем иллюзия пошла рябью и спала, как впрочем и сама женщина свалилась кулем на кровать.

— Ой, мамочки! — выдохнула я испуганно. Неужели убила?

Пощупала пульс на шее, вроде есть… фу-у-у. И что дальше? Огляделась, понимая, что заперта в этой комнате с хозяйкой замка, которая к тому же без сознания. Но долго ли она так пролежит, а когда очнется, мне точно несдобровать. Зараза! Тут мой взгляд зацепился за сверкнувший алым камнем перстень. О, а не тот ли это перстенек, который делает ее такой могущественной и дарит способность перемещения в пространстве и между мирами? Осторожно, опасаясь подвоха, я стянула с ее пальчика колечко, и удивленно открыла рот. Прекрасные до этого момента черты лица Снежной королевы вдруг стали быстро стареть, обретая все больше морщин, пигментных пятен и бородавок. Ужас! И это Тигрея?! Страшная, старая ведьма, со скрюченным носом и артритными, скореженными руками. И вот эту… ведьму я целовала? Резкий приступ тошноты едва не согнул меня пополам, пришлось доползти до окна, чтобы хоть немного хлебнуть свежего воздуха. Отдышалась, прижимая руку к животу, а другую к лицу, затем спохватилась, что эта злыдня может очнуться в любой момент. Быстро нарвала ленточки из рубахи Синеуса, которая оказалась достаточно тонкой, а следовательно, легко рвущейся. Связывая Тигрею по рукам и ногам, постаралась разместить ее так, чтобы запястья оказались еще привязаны к изголовью, а ноги к изножью кровати. Часть ткани пошла на кляп. Кто ее знает, эту ведьму, вдруг она меня одними словами в жабу превратить может.

Покрутила колечко в руках, рассматривая со всех сторон, при этом усиленно размышляла, стоит или нет примерить. Нет, что-то сопротивляется этому действию внутри меня. Интуиция? Привязала его к тонкой ленточке и повесила на грудь под мужскую рубашку, что была на мне.

Глава 26

От нечего делать, побродила по спальне, тяжко вздыхая, и подумала, что вот был бы у меня такой конь, который взял бы и появился, а потом унес меня в замок князя. Увы… мрачнела все больше, замечая как удлиняются тени на полу, ибо ответа на вопрос — что теперь делать? — так и не находился.

И кстати, так я и не узнала, чем так ценна Рута. На коня она не очень похожа, но тем не менее, даже с тем ростом и ее размерами, вполне смогла бы наверное меня унести на себе. Опять же эти крылья… такие сильные. «Руточка, девочка, вот бы ты прилетела ко мне», — совершено ни на что не надеясь, тяжело опустилась в кресло, закрывая лицо руками. Теперь еще и в слезы потянуло, да и как тут не взвоешь. «Рута, найди меня, вытащи…»

Глупо и безнадежно, знаю. И потому, видимо, услышав некий гул, нарастающий, усиливающийся еще и звоном в ушах, был воспринят с непониманием. Подергала ухо, попыталась продуть его, зажав нос пальцами, бесполезно. Звук гула наращивал децибелы, поглощая все остальные звуки. Воздух, как и центр спальни вдруг взорвался, волна ветра разметала мои волосы и накрыла связанную Тигрею обрушившимся балдахином, и на меня уставились такие знакомые и преданные глаза.

Я сползла с кресла на пол, не веря тому, что вижу, и вдруг зарыдала в полный голос.

— Рута, солнышко, девочка моя ненаглядная!! — всхлипывая, подползла к моему питомцу, и умолкла, так как это самое солнышко с укоризной посмотрело на меня, и фыркнула.

«Карина, встань с колен. Тебе не пристало ползать», — раздалось у меня в голове недовольное рычание. ЧЕГО?! Я не то, что ползти перестала, я на попу свою шлепнулась, в шоке взирая на это чудо генетической мутации.

«Чего-чего? Вставай! А то укушу!»

М-мама.

Возведя к потолку очи, Рута снова фыркнула и разжав губы, о ужас, острыми зубами уцепилась за мою шкирку и подняла меня на ноги.

«Вот. Так лучше. Я пришла».

И монстрюга моя милая переступила «копытами», словно пританцовывая, затем тряхнула головой и боднула меня в плечо. Я опять едва не свалилась, спасло то, что моя девочка подхватила меня за рубаху опять своими острыми, огромными клыками и забросила в одном уверенном рывке себе за спину. Уау-у-у!

Я оказалась аккурат между острыми шипами на спине, почти в полуобморочном состоянии, так как умудрилась представить себе, как сажусь не между шипами, а прямо на них.

«Я тренировалась. С Соней. Та визжала, а ты молчишь. Смелая».

Это я — смелая? Ох, и как мне захотелось домой. И даже не обратила от внезапно обрушившегося на меня счастья от лицезрения Руты, что домом я назвала замок князя, моего мужа.

«Домой, так домой. Держись крепче».

Я только и успела, что вцепиться в острые гребни, и воздух вокруг снова загудел, заискрился, а потом мы провалились во тьму. Э, нет, это я оказывается глаза от страха закрыла, а вот когда открыла, поняла, что правда дома. И не где-то на задворках, а в главном зале для приемов, а вокруг тишина, только факелы потрескивают.

«Рута, а где все?» — почему-то даже мысленно обратилась я шепотом к своей спасительнице.

«Спят. Ночь же» — так же тихо она прошептала в ответ. В тот же миг мир взорвался воем сирены, причем сдобренной звоном сотней колокольчиков, не меньше.

Рута неожиданно села на попу, свою… а я смогла сползти на пол, удерживаясь за ее спину.

«Я пошла. Ты дома. Теперь хозяин вернется».

«Подожди. А где князь?»

«Шляется где-то. Совести нет», — спародировала вдруг Рута интонации Жанны.

Я тихо засмеялась, а Рута поднялась и гордо прошествовала к выходу из зала. Едва она дошла до дверей, как те с грохотом распахнулись и в зал ввалилась стража, человек двадцать, маги и маглоры, и в центре всего этого нашествия показалась Жанна. Рута молча посторонилась, и пропала.

— Жанночка! — вскрикнула я от радости, и замахала ей рукой.

— Кари… Госпожа Изаура?! — не менее радостно закричала женщина и, распихивая опешившее сопровождение, пробралась ко мне. Вцепилась в мои плечи, вглядываясь в меня, и дрожащими губами со слезами на глазах вдруг запричитала:

— Ой ли, горемычная наша, вернулася-я-яа, блудница, где ты была-а-а?!

— Ох, где я только не была. Ты бы это… отправила что ли всех спать, а? Да и я что-то устала, — почти повиснув на радостной Жанне, простонала я жалобно.

И стоило только заикнуться, как все любопытствующие были удалены, а я вскоре оказалась в покоях князя в горячей ванне с пеной, а вокруг меня носилась Жанна и гоняла Соню, что б та получше умасливала мои телеса различными маслами и волосы ополаскивала. Затем меня обернули в пушистое полотенце, сопроводили под белы ручки в спаленку и заставили съесть плотный ужин, да еще и мятной водицы выпить, чтоб спалось лучше. Отпустив Софью, бывшая карга уселась рядом на постель и, томно вздыхая, попыталась то расспросить меня о моих приключениях, то, вдруг стреляя в меня своими глазками, на что-то личное намекать.

— Слушай, Жанна, ты бы говорила все как на духу. Ты меня вообще в тоску вводишь этими своими вздохами… что случилось?

— Так это… как бы это… Кариночка, а ты не рассердишься, нет?

— Валяй… рассказывай, — махнула я рукой, вдруг смачно зевнула, и устроилась в подушках. И что-то князя так стало не хватать.

— Только князю ни гу-гу, — вдруг посерьезнела Жанна, и наклонилась ко мне, сверкнув радостно глазками, — а мне предложение сделали. И я согласилась.

— Хм, — с сомнением отнеслась я к такой новости. Снова зевнула, потягиваясь на пуховой перине. — Жанна, да кто ж такой решительный-то?

— Я скажу, только сначала пообещай не злиться. И… не говори пока князю.

— Да где наш князь-то, кому рассказывать? — грустно заметила, вдруг шмыгнув носом. — Вот где он, а? Я тебя спрашиваю.

— Так знамо где.

— Где?!

Жанна хмыкнула, затем поднялась и поманила меня пальчиком в сторону… ванной комнаты?

Я нашла в себе последние силы, и в чем была, а именно в сорочке до пят, побрела следом. Там мы остановились у огромного зеркала, в котором отражалось убранство ванной, и указала мне на колечко, которое висело у меня на шее.

— Я его сразу узнала. Это кольцо Тигреи, другого варианта быть не может. Второе такое же у князя, а третье у Синеуса… говорят, что он его отдал Тигрее, но это не правда. Он у него остался, а нашей ледяной красавице подделку подсунул. Хотел ее подкупить, чтоб его нареченной стала.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, есть свои осведомители. Так вот ты его приложи к зеркалу и дай команду — кого желаешь видеть, зеркало и покажет.

— Ничего себе…

— А я тебя подожду за дверью, как только будешь готова услышать имя моего жениха, выходи.

И Жанна правда оставила меня одну. Что, и даже подслушивать не станет? Хмыкнула, затем решительно приложила кольцо к зеркалу и произнесла требовательно: «Покажи мне князя Эдуарда!».

И снова перед глазами комната в замке Тигреи, в которой явно тесно. Еще бы… трое разгневанных крепких мужчин и одна старушка, которая льет горькие слезы, а повсюду… мама дорогая и ёперный театр… погром полнейший. Это кто же так спальню уделал? Неужели моя Рута? Или князь постарался? А хорош-то как! Залюбовалась, если честно, муженьком. Высокий, статный, плечистый, весь в черном, и волосы так красиво лежат, и глазки сверкают, и грозное выражение его совсем не портит… ну-ка, что он говорит?

— Звук! — вспомнилось мне, что Тигра тоже вынуждена была уточнять свои требования к зеркалу.

И в тот же миг в ванную по эту сторону ворвались звуки рыдания Тигри, мне вдруг даже жалко ее стало, но прислушавшись, заскрипела зубами от досады.

— Да она… блудница каких свет не видывал. Меня… слышите, меня соблазняла, но я не поддалась ее чарам, — разошлась в своих обличительных речах старушка, — обманом завлекла, с поцелуями лезла, да-да… а ты что думал, она только мужиков целует?

— Зато как целует! — встрял мечтательным возгласом Синенький. Прибила бы!

Князь зарычал и вдавил очередную вмятину в стене кулаком.

— Успокойся, Эдуард, — попытался его урезонить Лео.

— Успокоиться?! — закричал мой муж, свирепо сверкая глазами. — Да что вообще происходит, я вас спрашиваю?! И где моя жена?!

— Судя по всему… — начал было блондин, но тут же умолк, так как Синеус опять встрял.

— Что? Жена? Твоя?!

— Ты что-то имеешь против?! — глухо зарычал князь, закатывая рукава.

— Остынь! — рявкнул на него Лео, и положил руку на плечо, стараясь удержать того на месте.

— Остыть! Этот шелудивый пес посмел лапать мою Карину! А ты остынь?!

Размахнулся и хотел было врезать второму демиургу, как тот вдруг тоже зарычал.

— Да она сама на меня кинулась! И поцеловала тоже сама!

— Убью, — глухо прошипел князь, и полыхнул так взглядом, что у меня внизу живота вдруг узел образовался. Мамочки, как хорош!

— Стоп! — встал между ними Лео, испортив такую сцену. — Подождите вы.

Смех, неприятный, скриплый, издевательский, прервал перепалку, и мужчины обернулись к старухе.

— Кхе-кхе… как забавно, сработало, ха-ха-ха, — веселилась Тигрея, подпрыгивая на месте, скрипя суставами.

— Что? — Эд нахмурился, затем решительно подошел к ней и встряхнул как следует. — Говор-р-ри, что за заклятие ты наложила на ее?!

— Э-э-э, зачем так трясешь? — заныла-заканючила ведьма, и снова хохотать стала, как ненормальная. — Я сама попалась на удочку… забыла ограничение повесить, чтоб женщины не велись…

— Что-о-о? — Лео тоже вдруг разгневался и подошел к Тигрее. — Отпусти ее. Сейчас она все скажет.

Наложил на ее голову руку, и та вдруг ударилась в откровения. Заклятие было неприятное, это правда, и называлось «страсть до смерти». То есть я в качестве объекта страсти любого, кто окажется на расстоянии не более трех метров от меня, должен был воспылать такой неземной страстью, что вполне способен был бы удушить или еще каким-либо образом лишить меня жизни. Причем все это должно было произойти в процессе… так сказать излияния той самой страсти. Ужас. Чем меньше сил магических у одержимого, тем страсть сильнее.

— Тигра, ты еще какие-то рамки задала. Вспоминай, — потребовал Лео.

Мне вот тоже как-то сомнительно стало, столько людей было вокруг, и что? Только в ресторане гостиницы все с ума посходили, а как же на заправке, в замке той же Тигры… нет, тут что-то не так.

— Да… первая активация… одежда любая, но красного цвета, — монотонно продолжила страху, закатывая глаза.

Эд зашипел что-то, но Лео его остановил рукой.

— Дальше, — выдохнул мой супруг.

— Закрепитель — желание Вершителя судеб к этой женщине. В целях создания конфликта интересов.

Мужчины переглянулись, причем Лео покраснел, а Эд мрачно уставился на своего наставника.

— Третья фаза, которая должна была уничтожить любовь князя к соблазнительнице — вступление в интимную связь с любым из двух остальных демиургов. Для верности — наложение второго слоя заклинания, которое снимает все ограничения, испытываемые самими демиургами.

— То есть ты даже себя не оградила от действия заклинания? — удивился Лео.

— Мне было любопытно. И да… зачем было ограждать себя от возможности так сладко отомстить.

— Мразь! — холодно, брезгливо плюнул в сторону Тигры мой ненаглядный, и отошел к окну, повернувшись к застывшей посреди комнаты троице.

— Мда. Как снять эту завис… заклятие? — подал снова голос Лео, тяжело вздохнув, при этом глядя куда-то в сторону.

О, он хотел сказать «зависимость»? Так Лео и до сих пор ее испытывает? Ко мне? Мама дорогая!

— Н-н-никак. — Тигра вдруг затряслась и рухнула на пол без сознания.

— Что ты сделал? — закричал Синеус.

— Да ничего я не делал, — опешил Вершитель судеб и попытался привести Тигру в сознание. — Не может быть!

— Что? — повернулся Эд, смурнее прежнего.

— Да она померла, что ли, — растерялся Лео и провел какие-то манипуляции руками, затем зарычал. — Вот стерва! Она сама себя убила. Лишь бы нам не раскрыть информацию как снять заклинание.

— Что?! — Эд пронесся ураганом, подхватил Тигру и перенес ее на кровать, заваленную балдахином.

Тоже проверил ее ауру руками, и зарычал.

— Сам бы придушил.

— Послушай, Эд, я думаю, что снять заклятие сможет только Карина… сама.

— Как?

— Ну, есть одна идея. Осталось найти ее. Кстати… у меня опять такое чувство, что за нами наблюдают. Вот только кто?

Я тут же отняла кольцо от зеркала, и тяжко вздохнула. Надо же… Тигреи больше нет. И мужчин я теперь боюсь, они же меня на кусочки порвут, особенно Эд.

Вернулась в спальню, размышляя, что я вообще-то беременна и, следовательно, мне такие стрессы вредны по определению. Потому я сейчас лягу спать, а об остальном подумаю завтра. У самой постели отиралась Жанна с огоньком любопытства в глазах и лихорадочным румянцем на щеках.

— Кариночка, — всплеснула она руками, едва разглядела мое лицо, — а чего это личико у нас такое бледное? Что так расстроило, мое золотце.

— Завтра, Жанна, все завтра, — сонно махнула я рукой, прячась под одеялом.

— А как же… слушай, дорогая, — заворчала та недовольно, — я ж тебе похвастать хотела.

— Только быстро, я правда очень устала.

Женщина выдохнула и наконец решилась.

— А ко мне посватался…

— Изумрудный или рубиновый?

— Чегось? — запнулась Жанна, удивившись.

— Ну я говорю, это который маг к тебе посватался, с зелеными или красными волосами?

— Да тьфу, на что мне эти кролики, прости меня грешную. Нет.

— Не кролики? А кто тогда? — мне тоже вдруг интересно. — Кащей?

— Тьфу два раза, — фыркнула в ответ красавица в летах.

— Жанна, я сдаюсь, не тяни кота за хвост.

Та засмеялась и выдала:

— Да соплеменник твой… только вот имя у него новое.

— Да? — от услышано новости я впала в прострацию, не иначе.

— Но тебе пока не скажу, сначала вот князь нас поженит, тогда и имя узнаешь.

Я оторопело взирала на счастливую бывшую каргу, понимая, что пока меня не было, та сошла с ума.

— Милая, ну не смотри ты на меня так, у меня ж сердце не каменное. Зачем он тебе, а? У тебя наш князюшка, вредина та еще, а мне тоже счастья знаешь как хочется… нашего, бабского? А уж какой из него жеребец получился… хм, в смысле, мы с ним подходим друг другу. Как небо и земля, как ежик и кактус…

— Как девочка и персик, — на автомате добавила, затем вдруг фыркнула, и не удержавшись, засмеялась. — Совет вам, Жанночка, да любовь.

— В смысле? — теперь уже не поняла новоявленная невеста.

— В прямом. И можешь не волноваться, так-то он мужик неплохой, к тому же теперь свободный, не женатый, у тебя вообще шелковым станет.

— Карина, а ты… ты уже его не любишь? Он мне говорил, что ты мне все волосы повыдергиваешь, если узнаешь.

Разве можно доводить меня до колик и так смешить? Мое хрюкание приглушила подушка, так как смеяться уже не было сил.

— Я что-то не пойму, — успокоившись, вытерев слезы, села ровно и сжала подушку в руках, — Жанна, он тебе сделал предложение или ты? Почему это мне нельзя говорить?! Что за глупости?

— Ну-у-у, — засмущалась вдруг Жанна и села поближе, — вообще-то я ему ультиматум выдвинула, или он делает мне предложение, или я его князю сдам на поругание.

— Хм, — выгнула бровь, борясь с очередным приступом смеха. — Поругание? Князю?! Жанна, ты что-то путаешь, дорогая.

— Нет, ничего не путаю… он вообще мою Мерседес совратил, вот за это и ругать будет.

Бр-р-р, стоп!

— Жанна, но если он и Мерседес… каким боком ты здесь оказалась?

Неужели и тут «тройничок»? Они в этом мире вообще все какие-то озабоченные на это дело… с ума сойти с ними можно.

— Дык обвенчана она уже с господином Пончо. Жена она ему, а тут этот, пес шелудивый, вот и пришлось брать все в свои руки… к тому же взять там точно есть что.

— Фу-у, Жанна, — поморщилась от ее солдафонского юмора.

— Значит не любишь уже? — прищурилась, недоверчиво взирая на меня.

— Ни капельки.

— Почем знаешь? Неужто князя нашего разлюбезного не просто так выбрала, а? — и видимо что-то увидев в моем лице, переменилась вмиг и радостно захлопала в ладоши. — Ай да славно, ай да супер-пупер!

— Блин, Жанна, ты где таких выражений понабралась? — заворчала я, недовольная, что по моему лицу оказывается можно и чувства все мои прочесть, и уж тем более к супругу моему.

— Знамо где… От вас, иномирцев. И кстати, я так понимаю, что свадебный ваш бал должен все же состояться. Вот как только князюшка вернется, так и за пир возьмемся на весь мир. И нашу тоже свадебку с Тошенькой справим.

— Тошенькой! — прыснула я снова в кулак.

— Ай, проболталась.

Хм, это ее что-ли так тошнит от него или…

— Тотоша, так я его теперь звать стану. И пес шелудивый станет ручным у меня. Гарантирую. И кстати, если ты какую обиду держишь на него, прости горемычного. Никого-то у него не осталось, токмо я и есть.

— Ладно, Жанна, тебе решать, — зевнула и постаралась выпроводить словоохотливую женщину.

Та быстро пожелала спокойной ночи, и унеслась, пообещав с утра приступить к обсуждению предстоящего бала. Я же только рукой махнула, думая, что пока Эд не объявится, ни о каком бале речи быть не может.

* * *

А утро было великолепным, ароматным и упоительным, ибо меня искупали, накормили и одели как принцессу, и все было здорово, пока на весь дворец, который иногда и не дворец, а замок, разнесся яростный, бешеный рык: «Где она?!!».

И мне как-то враз поплохело, особенно, когда из покоев мужа я расслышала, как что-то рушится, падает, грохочет где-то на уровне нижних этажей. И сразу вспомнилось, что я вроде как в глазах кричащего князя почти изменница, или нет?

Приближение грохота, испуганные возгласы челяди, звуки распахивающихся или слетающих с петель дверей мог бы напугать, если честно, но уверенность в том, что я вообще-то никому не изменяла, и даже мысли об этом не было, позволило сцепить зубы покрепче, принять соблазнительную позу на диване и даже сделать вид, что я читаю какой-то местный журнал.

И я даже не в курсе, что Тигра мертва, и что все три демиурга мужского пола ко мне теперь неровно дышат, у меня один единственный теперь свет в оконце… стоп! Я ж ни разу ему не говорила, что люблю его, потому наверное он и сомневается в моих чувствах. И в тот момент, когда я уже была готова подорваться и бежать Эду навстречу, внутренний голос велел сидеть на месте и дергаться, потому как…

Дверь упала почти к моим ногам и в проеме появился взбешенный князь. Вперив в меня гневный взор, сложил руки на груди, явно сдерживаясь, ликом потемнел и злым, дрожащим голосом:

— И как я должен это понимать?!

Медленно положила журнал на диван, плавно поднялась, чуть прогнув спину, и с покачивающимися бедрами соблазнительно (ну это мне так кажется), прошла к своему огнедышащему дракону.

— Что именно, дорогой? — ласково проворковала и подошла совсем близко, так что наши бедра соприкоснулись и ладошки удобно уместились на его груди.

Ощутив руками, как быстро бьется его сердце, поднялась на цыпочки и подняла руки повыше, обхватывая напряженную мужскую шею.

— Наклонись, — тихо попросила, облизнув губы.

— З-зачем? — перестал сверкать молниями и уголки его губ дрогнули в сдерживаемой улыбке.

— За надом. Узнаешь.

Эд не устоял, и повиновался. Склонив ко мне голову, заблестел глазами в предвкушении, а я подарила ему самый нежный, самый любящий… щелчок по носу.

— Где ты шлялся, дорогой, столько времени?! — рявкнула прямо ему в губы, и отступила на шаг.

— Что?! — опешил он, и вдруг зарычал, схватил меня за талию и дернул на себя, быстро переместив одну руку на затылок, сжав посильнее за волосы всей пятерней.

— Это я где шлялся?! — глубокое возмущение вибрировало в его грудной клетке, вырываясь хриплым голосом. — Какого черта! Карина!

И впился в мои губы страстным, обжигающим, и таким упоительно-долгожданным поцелуем, что даже ноги подкосились и я повисла в его руках, почти задыхаясь. Горячие губы прочертили дорожку вдоль линии подбородка, пощекотали за ушком, заставляя уже и низ живота налиться жаром, затем прошлись по шейке, а глухой, рокочущий голос мужа возмущенно рычал:

— Я тебе покажу, как с другими мужиками целоваться… — затем треск ткани на груди, и мое «ох», — запру в замке… в самой высокой башне… для личного пользования… — платье опадает на бедра, грудь удостаивается пристального мужского внимания, а муж все рычит, — и даже женщин к тебе не допущу.

— А женщин почему?.. — мне не дали договорить, заставив плавиться от желания, как вдруг сильные руки подхватил и понесли меня.

— Потому… ты даже женщин способна с пути истинного сбить.

И какая же я молодец, что кольцо не стала вешать на шейку, а спрятала в спальне, а то пришлось бы еще отчитываться из-за него.

— Эд, а куда ты меня несешь? — спросила я, счастливо улыбаясь.

— Наказывать! — рявкнул муж и страстно сверкнул очами. Или это не страсть, а гнев… хотя нет, точно страсть, вон как его от вида моей обнаженной груди затрясло.

— А мне понравится?

— Что? — переспросил и остановился возле кровати.

— Ну ты постарайся, ладно, чтоб понравилось… мы же все-таки чуточку беременны, — поболтала ножками, испытывая неземное, упоительное счастье, что он рядом, живой и невредимый, мой… только мой.

Меня бережно уложили… на живот, забросили юбку на спину.

— Я не поняла… ты что делаешь, а? — обернулась, сложив подбородок на ладонях.

— Сказал же. Наказывать буду.

— Ремнем?! — подняла брови от возмущения.

А муж завис. И было от чего. Я же надела пояс кружевной, черненький, весь такой соблазнительный, чулочки… тоже черненькие и все… нижнего белья не было. Подтянула к себе колени, и встала так, чтоб ему удобнее было «наказывать», и спинку выгнула, а сама томно, с придыханием, стараясь не замечать как меняется его взгляд, как втягивает в себя воздух со свистом, и как он уже начинает срывать с себя одежду, наконец произнесла охрипшим голосом:

— Мы так соскучились.

— Кто это мы? — явно на автомате переспросил Эд, проведя дрожащей рукой по моей округлой… в общем по округлой пяткой точке.

Я повернулась, спрятав от его взора то, что заставляло его тупить, оправила юбки, подняла лиф, прикрывая грудь, и надула губы.

— Знаешь, вот смотрю на тебя, Эд, не могу понять, за что я тебя люблю? Мы, это я, дети… твои между прочим, и та часть меня, которая плавится от одной мысли о тебе и твоем мужском досто… в общем о тебе, а ты смеешь заявлять, что я с кем-то по собственной воле целуюсь, еще и женщин каких-то приписываешь?

Было заметно, как трудно ему было взять себя в руки, и то, что он стоял передо мною в одних только плавках, явно было понятно, не разговаривать князь сейчас желает, но тем не менее, подошел ко мне, сел рядом и обнял, положив голову мне на плечо.

— Правда любишь? — и взгляд такой был при этом… любящий, радостный.

— Правда, дурачок.

— Кто дурачок?! — возмутился, целуя мои щеки.

— Никто.

— Так где же ты была, дорогая жена? — повалили меня на спину, нависнув, обхватил мою голову руками, упираясь локтями в перину по обе стороны от меня, и перенес тяжесть тела на один бок.

— Долгая история.

— А я никуда не тороплюсь.

Что ж… думаю, рассказать и правда нужно. К тому же лежим так удобно. И муж никуда не торопится.

— Я расскажу, позже. А сейчас требую исполнения супружеского долга и доказательства, что ты меня тоже любишь.

Мой дорогой рассмеялся и щелкнул пальцами. Я осталась без одежды, разве что почему-то чулочки с поясом никуда не делись.

— Я только за. И да, я тоже ужасно соскучился.

* * *

Бал оказывается и правда должен был состояться, и как мне объяснил Эд, во-первых, только на балу наконец-то он сможет меня объявить полноправной супругой, во-вторых, во дворце находился почетный гость, который так же должен был быть уведомлен о том, что в ближайшем будущем наше государство со странным названием МКАД станет независимым от его вмешательства. В общем, Лео должен был исполнить наконец долгожданную мечту моего супруга — не вмешиваться в его дела.

И в те времена, когда супруг только начал править в княжестве МКАД, Вершитель судеб наложил на князя Эдуарда Рукавишникова обязанность «Найти себе женщину, которая затронет не только мужскую физиологию, но и умом прельстит, и сердцем приманит, до самой смерти», и знаком для Лео должен был послужить «безвозмездный добрый поступок, совершенный не ради выгоды князя, ни ради супруги или своих детей, а для спасения чужой жизни, покуда слеза невинного ребенка, оброненная в благодарность, не смоет грехи князя».

В общем как-то так. Вообще в этой клятве или проклятии было много пафосных слов и оборотов, но суть передана верно.

Бал был объявлен, гости извещены, слуги и охрана в полной боевой готовности, а я… я сбежала к Руте, потому что в дворце-замке было много шума-гама, Эд все время где-то пропадал, за исключением вечера и ночи, которые мы проводили в теперь уже общей спальне, делясь радостями любви друг с другом. И еще больше всего меня напрягало постоянное присутствие, вроде и ненавязчивое, но все же психико-давильное, самого Вершителя судеб, которого я из упрямства звала Лео, и надоедливо-приставучее, пока Эд или Лео не видят, умолятельно-озабоченное лицо Синеуса.

Рута подействовала на меня благотворно. Ну почти. Тошнота, посетившая меня от мысли, что где-то неподалеку бродит Синеус, отошла, а вот настроение даже пошло вверх. Рута заявила, что теперь она может ощущать меня на любом расстоянии, где бы я ни находилась, она сможет меня разыскать. Ух ты, здорово!

Пока я ее чистила мягкой щеточкой и делилась со своим золотцем внутренним теплом, не заметила, как за спиной материализовался Лео. Кашлянул, заставив вздрогнуть и выпрямиться. Повернулась, откидывая с лица челку, и замерла.

— Милая Карина, — низким баритоном заговорил мужчина, изучая мою фигуру заинтересованным взглядом, — а поведай-ка мне тайну. Что ты сделала с Тигреей?

— Что?! — с какой стати он вообще меня об этом спрашивает? — Что я сделала с нею?

— Понимаешь, ее красота и некое колечко неотъемлемые явления… И вот я что-то не обнаружил колечка-то? Где оно?!

Вроде и жестко спросил, а сам ближе подкрался, и даже ручки уже потянул. Вцепился одной рукой в мою талию, крепко так, не вырвешься, а другую лапу на груди разместил, поглаживая.

— Р-руки убрал!! — рыкнула я гневно.

Лео посмотрел на свою руку, которая прожигала уже сквозь ткань, и вдруг отскочил как ошпаренный.

— Зараза! Это чертово заклятие, будь оно не ладно!

Поставила руки на бока, поджала губы и фыркнула.

— Лео, что вам нужно, а?

Отдышался, сделал еще два шага от меня, снова задышал, успокаиваясь, затем выпалил:

— Кольцо! Ты его взяла, больше некому. Я бы почувствовал! Верни его.

— А если нет, тогда что?

— То есть хочешь оставить себе? — улыбнулся довольно, откидывая белоснежные волосы за спину. — Отлично. Именно это я бы и хотел услышать от тебя.

— Ха. Только не услышишь.

— То есть признаваться не станешь? Как и отдавать кольцо его создателю? Опрометчиво, Карина, весьма. Что ж… увидимся на балу. И кстати, держись от Синеуса подальше.

Испарился так же неслышно, как и появился, оставив меня хмуро размышлять о смысле его слов. Вышла из конюшни, прошла по тропинке парка, удаляясь в сторону беседки, как вдруг внезапно замерла, не в состоянии сделать и шага. Что за?..

— Наконец-то попалась! — радостный, с хрипотцой голос восточного повелителя раздался за спиной.

Синеус обошел меня, встал прямо передо мною и облизнулся, демонстративно и неприятно.

— Ягодка моя, что же ты бегаешь от меня все время?

Оцепенение так же внезапно спало, как и появилось, а за спиной Синеуса материализовался князь собственной персоной и приложил указательный палец к губам. Постаравшись не улыбнуться и не выдать его присутствия, я холодно ответила вопросом на вопрос:

— Что вам угодно, многочтимый амир?

— Что мне угодно? — проворковал голосом соблазнителя и улыбнулся многообещающе. — Мне нужна ты и кольцо Тигреи. Оно же у тебя, верно?

— Какое еще кольцо? У меня только это, — и продемонстрировала обручальный перстень, подаренный мне Эдом.

— Хм… странно, — удивленно воззрился на мою руку, которая совершила свободный пируэт и снова опустилась вниз. — На тебя моя магия не действует… очень странно. Тем более, мы с тобой представляем просто идеальное сочетание.

— И с чего вдруг такой вывод вы сделали? — фыркнула в ответ.

— Ни одна женщина не была для меня столь… желанна, — выдохнул и двинулся в мою сторону с искаженным от страсти лицом.

— Ого! — только и успела произнести и отпрыгнуть от него, как мужчина споткнулся, выпрямился и, словно почувствовав Эда, резко развернулся, чтобы тут же впечататься в кулак князя.

— Ой! — закрыла я рот руками, сдерживая эмоции.

— Ты! Ты мне нос сломал! — зарычал Синеус и прижал руку к выступающей части лица, стараясь унять кровь, которая потекла по подбородку.

— Я тебя предупреждал, — глухо произнес Эд. — Уходи. Сейчас же.

— Отлично. Только если колечко и правда у нее, то тебя стоит пожалеть, — противно засмеялся Синеус и скрылся с глаз.

Подошла к мужу и, тяжко вздохнув, призналась:

— Эд, любимый, он прав… кольцо Тигреи у меня.

— Что?! — схватил меня за подбородок пальцами и всмотрелся в мои глаза. — Нет, ты его не надевала.

— Конечно нет.

— Собираешься?

— Э-э-э… а с этим что, могут быть какие-то проблемы?

— Тебе решать, милая. Я не стану ничего требовать. Пошли, пора переодеваться, скоро пожалуют гости.

— То есть переодеваться? — не поверила своим ушам. — Так бал сегодня что ли?

— Э-э-эм, а я не сказал что ли? — почесал он затылок озадаченно.

— Эдуард! — зарычала я гневно. — Я в чем должна идти на бал, по-твоему?! И ты мне маму обещал на свадьбу пригласить! А она в моем мире осталась!

Эд обнял крепко, прижал мою голову в своей груди и произнес поучительно:

— Никогда не сомневайся во мне. Мама твоя уже в спальне дожидается, с новым для тебя нарядом. Думаешь, где я полдня пропадал? Внушал твоей маме, что ничего нет страшного, если свадьба дочери отмечается в ином измерении. Должен сказать, что с ней не соскучишься. Жанна от нее тоже в восторге.

— Да-а? — попыталась взглянуть ему в глаза, но руки, удерживающие меня, не позволили.

— Ну, правда, вначале они что-то не поделили… но теперь там тишь да гладь.

— Эд, — убрала его руку с моей головы, так как волосы, благодаря его касаниям, стали почти на воронье гнездо похожи, — послушай… Жанна окрутила Дмитрия…

— И что? — вскинул он брови, затем нахмурился. — Тебя это задевает?

— Н-нет. Ты думаешь, что это нормально?

Муж отстранился, сложил руки на груди и недовольно произнес:

— Так я не понял. Если тебе Ольшанский безразличен, с какой стати ты за него волнуешься?

— Дурень ты. Я за Жанну переживаю. Он же Гад.

— А-а-а, зря волнуешься. Теперь он уже Тотошка, песик ручной. Безобидный. Значит так, если еще раз я услышу, что ты говоришь о нем, узнаю, что думаешь о нем, мужик пострадает однозначно… обещаю.

На этом разговор прервался поцелуем, яростным, крепким и таким собственническим, что едва я застонала, повиснув на муже, раздалось покашливание со стороны. Открыла глаза и поняла, что находимся мы уже в своих покоях и не одни. Мама стояла бледная, с широко открытыми глазами и хваталась за сердце, Жанна хитро улыбалась и делала вид, что ее ничего не смущает.

— М-мама! — радостно воскликнула и вырвалась из мужниных объятий.

* * *

Кружась в вихре вальса, я наслаждалась своей неотразимостью. Тот шедевр, что дожидался меня в спальне, не оставил мне никаких шансов для возражений. Хитрая улыбка не сходила с лица Жанны все время пока я одевалась, причесывалась и прихорашивалась. Ярко синее, с необычайными переливами, словно усыпанное алмазной крошкой, платье приятно шуршало длинной юбкой при ходьбе, выгодно подчеркивало пока еще стройную фигуру и высокую грудь. Синие в тон платью туфельки на невысоком каблуке казались вполне удобными для танцев, а в мои блондинистые волосы, уложенные в высокую прическу, были вплетены такие же синие ленты и прикреплены желтые маленькие бутончики роз.

— Ты обворожительна, — заметила мама и радостно улыбнулась. — Я счастлива. Правда.

Затем моя родительница отправилась облачаться в собственный наряд, а Жанна оставила меня на некоторое время, чтобы и себя привести в порядок. Замерев у зеркала, сжимая в руке кольцо Тигреи, пока никто не видит, прокручивала в голове странные фразы, которые и Лео, и Синеус обронили недавно.

— Что же с тобой неладно? — спросила я вслух разглядывая массивный перстень, держа его на ладони.

Почему Лео так хочет, чтобы я оставила кольцо себе? А амир о жалости к князю заикался из-за кольца? Что ж… пока не узнаю ответ на эти вопросы, не надену кольцо. Спрятала его за корсажем на груди и вышла из спальни.

И во время первого танца, которым мы с супругом открыли бал, я все думала, как бы осторожно выведать эту информацию. Но, как назло, ничего путного в голову не лезло.

На второй тур вальса я была ангажирована Вершителем Судеб, в быту Лео, который только усмехнулся, наблюдая кислую мину моего супруга, когда я уходила от него под руку с другим.

— Лео, могу я спросить? — решилась я, едва заиграла музыка, и меня уверенно повели в вальсе.

— Что именно, прелесть моя? — улыбнулся предвкушающе Лео. — Тебе все можно.

— Хм, — с сомнением отнеслась я к его игривому настроению. — Я о кольце Тигреи вообще-то… что с ним не так?

Улыбка сползла с лица мужчины.

— Кто владеет кольцом, — наконец проговорил он, явно тщательно взвешивая каждое слово, — тот автоматически становится правителем кланов ледянников.

— Что? — ошарашено уставилась на Лео и сглотнула. — То есть… если надеть кольцо на палец, то можно стать…

— Демиургом, все верно. И ты, моя сладкая, станешь равной по положению с князем Эдуардом, совершенно независимой, баснословно богатой…

— И какое же «но» присутствует в столь привлекательной возможности? — осторожно спросила, вглядываясь в его искушающие глаза.

— Я же говорю… независимость. Это значит, что тебе не нужно будет выбирать кого-то одного… то есть не нужен будет покровитель. Любой мужчина будет у твоих ног, впрочем… насчет Эда я не уверен… он гордый.

— Я запуталась. Кольцо даст мне власть, богатство и внимание любого мужчины. А как же любовь?

— А что любовь? — вздохнул Лео и сильнее закружил меня в вальсе. — А нужна ли она тебе? Это только ты сама можешь ответить. И потом, есть ли она, эта пресловутая любовь.

— Ты не любил никогда, — догадалась я, и с жалостью посмотрела на Вершителя Судеб, блистательного блондина с умопомрачительно идеальной внешностью и холодным сердцем. — Мне так жаль.

— Глупая. Разве на ней держится мир? И разве ради нее люди жертвуют всем самым дорогим? Нет, власть, богатство, страсть… вот три кита, на коих держится мир… только это.

— Мне правда тебя жаль, — поджала губы, вырвала одну руку и потянулась к корсажу.

Лео сверкнул взглядом, стоило мне прикоснуться к вырезу платья, затем усмехнулся.

— Что ты прячешь на своей сладкой груди?

— Возьми… оно мне ни к чему, — с этими словами я протянула ему кольцо Тигреи, и как-то враз музыка стихла, люди замерли, и вообще все вокруг словно застыло в каком-то безвременьи.

— Ты уверена? — медленно произнес Лео, чуть хмуря брови. — Карина, нежная моя…

— Не твоя… нет. Я люблю только одного мужчину. И это не ты.

Поднял брови вверх, словно не веря мне, тогда я четко ответила.

— Я люблю своего мужа, Эдуарда, отца моих детей, как тех, что я ношу под сердцем, так и будущих, и мне не нужны ни власть, ни богатства, ни другие мужчины, и все утратит смысл, если его не будет рядом с нами. Я отказываюсь от наследства Тигреи. Забери кольцо, пожалуйста.

— Карина! — услышала я позади голос Эда, и едва из моих рук забрали камень преткновения, как я оказалась в крепких, любящих объятиях мужа.

Его лицо засветилось таким счастьем, что Лео весело рассмеялся.

— Ну вот и все. А ты боялся. Не любит-не любит?! Отлично. Кольцо у меня. Осталось с Синеусом отношения выяснить. Пора уже заняться тоже каким-нибудь делом полезным. И кстати, заклятие больше тоже не действует. Можешь не переживать на этот счет.

— Ты еще задержишься? — спросил супруг, нисколько не удивленный словами Вершителя Судеб.

— Э, нет, мне давно следовало навести порядок в хозяйстве Тигреи… а то эти кланы распоясались совсем, от рук отбились.

Я обернулась к Лео, удивленно отметив его довольное лицо, а так же, что он совершенно не расстроен моим решением, и тоже невольно улыбнулась ему.

— Кстати, — на прощание бросил Лео, — родится сын, назови его в мою честь.

Эд кивнул, ничего не обещая, и шепнул мне на ушко: «Знаешь, как его на самом деле зовут?»

— Нет, — помотала головой.

— Вот и я не знаю… так что думаю, это было просто шутка.

— Да уж… ну не Леонсио же называть ребенка.

— Тьфу-тьфу, и ты туда же.

Я подставила ему свои губы, в которые мне тут же прошептали: «Ты — моя жизнь, любимая, никогда не покидай меня».

Эпилог

— Эд, я тебя убью-ю-ю! — рычала я, попеременно то вцепляясь в руку мужа, то жалобно скуля, чувствуя сводящую с ума боль.

Роды начались как-то внезапно, как раз когда шел прием делегации от Присоединенных Амиратов во главе с новым амиром Джергши, который сменил бесславно почившего от странной болезни Синеуса.

Говорили, что его отравили политические враги, ага, как же… была и другая версия, что он сам отравился очередным эликсиром для поднятия мужского тонуса. Мне он так и не простил отказа интимного характера, обвиняя в окончательном расстройстве его мужской силы. Бедняга.

— А-а-а! Где черти носят этого Лео!! — проорала я, снов вцепившись в руку князя, теперь уже зубами. — И его убью-ю-ю-ю-ю-ю!!!

Надо отдать должное моему благоверному и отцу наших детей, которые решили внезапно посетить этот мир своим рождением, Эд даже не дернулся и ни слова мне не сказал, что я прокусила его руку до крови. Воды отошли несколько часов назад, схватки начались следом, да такой силы, что весь дворец сотрясался от моих криков.

— Все, милая, я здесь, — раздалось со стороны двери, и в спальне появился Вершитель Судеб, по совместительству врач-акушер. Хотя с последним утверждением я до самых родов спорила, доказывая, что рожать должна в своем мире в роддоме.

Но ни мужа, ни Лео не переубедила, да и мама тоже была против, почему-то свято веря в чудодейственные силы и возможности голубоглазого блондина. Эд как мог пытался облегчить мои страдания, но почему-то его хваленная магия подвела его в самый ответственный момент. Лео только фыркнул, когда князь пытался помочь, и велел «сидеть и не вякать».

Первым свой громкий голос, как у отца, подал сын, наш наследник, точная копия князя, темноволосый, яростный и голодный. Второй на свет появилась девочка-принцесса, со светлыми кудряшками, проявив при этом на удивление кроткий нрав, всего-то лишь прокричав нечто неразборчивое и затихнув, едва оказалась на груди матери.

— Она просто ангел, — умилился ее отец, с сомнением поддакнул Лео, укладывающий рядом с новорожденной ее братика, который продолжал дико орать, требуя внимания к собственной персоне.

* * *

Прошло пять лет

— Она не ангел, я же говорил вам!

Лео был взбешен, он негодовал, так как снова оказался облит краской и обсыпан перьями, а в довершение всех его несчастий, которые обрушивались на него за последние полгода со стороны маленьких демонят, подобный позор случился впервые.

— Лео! — возмутился князь, любяще прижимая к себе дочурку, Стефанию-Каролину Рукавишникову. — Вообще-то ты сам сколько раз говорил, что нельзя их наказывать за столь незначительные проказы, так что… да! Ты сам виноват!

— Иди сюда, маленькая негодница, — строго подозвал он к себе маленькую блондинку с удивительными сапфировыми глазками, которые в этот момент уже не светились озорством, а были печальны, как у настоящей актрисы.

Я сдержала смешок, осторожно усаживаясь на садовую скамью, рядом паслась Рута, зорко следя за всеми, особенно за малышней, ретиво охраняя и оберегая их колени и локти. Поглаживая свой округлившийся живот, нашла взглядом своего старшего сына, который подкрадывался к Лео со спины, явно замыслив недоброе.

— Георгий! — рявкнул на него отец, нарушив планы маленького разбойника.

Лео крутанулся вокруг оси, представ перед нами в еще более великолепном наряде, чем был до этого.

— Иди ко мне, Стефа, — повторил он уже свою просьбу мягким голосом.

И надо же, девочка оторвалась от отца и виновато побрела к обожаемому ею дядюшке Лео.

— Ну-с, солнце мое, чем же тебе не угодил старый дядюшка на этот раз? — спросил он бархатным голосом и заглянул в ее смущенные очи.

А я так и хотела подскочить к нему и рявкнуть, что бы не смел смотреть на мою дочь таким обожающим взглядом. Отчетливо помнила, как в тот день, когда она родилась, практически с помощью магии нашего «доброго дядюшки», мужчина замер на мгновение с нею на руках, покачнулся и ахнул. И когда его спросили, что с ним, он словно невменяемый ответил: «Эта девочка — моя судьба. Берегите ее».

Пять лет я упорно требую объяснить, что он имел ввиду, но Лео только загадочно улыбается, да игнорирует хмурые взгляды обеспокоенных родителей.

— Ты не сталый, — каверкая язык, пробурчала Стефа, и дернула мужчину на руку, заставляя присесть на корточки.

— Я тебя люблю, — прошептал Лео, заставив мое сердце замереть.

— Я выласту и выйду за тебя замуфф, — серьезно, без тени улыбки ответила девочка.

— Стефа! — холодный тон князя не испугал дочь, напротив, заставил повернуться и сложить упрямо руки на груди в замок. Точь-в-точь как это делает ее мама, то есть я. Мда.

— Жду с нетерпением, — шепнул ей на ушко Лео и тут же подхватил ее на руки, направившись к ее отцу, пряча ухмылку.

Я вздохнула, понимая, что если Вершитель Судеб принял какое-то решение, то его не переубедить и не остановить простыми словами. Закрывая глаза, пообещала себе и дочери, что завоевание выросшей принцессы не будет легким, в конце концов, ей же нужно будет учиться, почему бы и не в моем родном мире. Надо только придумать, как сделать так, чтобы она смогла получить весь необходимый багаж знаний для поступления в институт.

— Дорогой, — протянула я руку в сторону мужа, ища опору.

Эд помог мне подняться, обеспокоенно переведя взгляд на тяжелый живот.

— Что? Ты… ты…

— Нет, еще не рожаю. Мне нужно отдохнуть. Проводи меня в спальню.

— Лео… хм, присмотри за ними, ладно? — обратился князь к самому Вершителю Судеб.

— Да не вопрос. Так, и кто со мною строить пиратский форт?

Ребятня тут же повисла у него на шее, с визгом и криками понесясь вместе с главным пиратом в сторону садовых деревьев.

— Опять придется полпарка восстанавливать после их игр, — проворчал супруг, прикасаясь нежно к моим губам.

Перемещаясь в нашу спальню, я уже знала, о чем буду говорить с князем. Пора выписывать учителей из моего мира. Им же не обязательно знать, что они будут находиться не на острове в Средиземноморье, а в самой настоящем мире, где есть магия.

Оглавление

Часть 1 История поучительная: не все то золото, что у коня дареного во рту

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

Часть 2 История вторая: Не чаяла, не гадала, попаданкой стала

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

Часть 3 И пришел всем полный «армагеддец», или Не злите беременных женщин!

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg