«Дорога к себе»

Дорога к себе (fb2) - Дорога к себе (Сказка для взрослых - 5) 2273K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Бромов

Александр Бромов Дорога к себе

1 глава. Сплошные неприятности

Кружилась от радости голова, кружились пары в озорном танце, кружился утопающий в цветочных гирляндах и праздничных огнях двор, кружился весь мир в хороводе звезд. У счастья не бывает границ, когда ты счастлив, то можешь обнять всю Вселенную, и, кажется — оттолкнись от земли и взлетишь к небу, широко раскинув руки. И можно даже не расправлять крылья — настолько невесомо тело. И там, среди таинственно мерцающих туманностей и сверкающих галактик — целовать свою любовь, забыв про время. Но задорная музыка перемешивает и звезды, и галактики, и туманности, и ты вдруг оказываешься в самой гуще стремительного танца. И центр, вокруг которого вращается вся эта разноцветная карусель — синие глаза и звонкий смех твоей любимой.

— Самая прекрасная пара за всю мою жизнь, — тихо произнес бог смерти, обращаясь к Судье.

— Вот и пожелай им долгой безоблачной жизни, — отозвался тот, — из твоих уст это прозвучит особенно веско.

— Не получится безоблачно, Оилертис — грустно усмехнулся Клер Амен, наблюдая за молодыми.

Оба бога стояли в стороне от центральной площадки и музыкантов и неторопливо беседовали. Их, как маленький островок в океане, обтекали слуги, разносящие угощения, и смеющиеся гости, спешащие присоединиться к танцу. Девушки бросали заинтересованные взгляды на двух высоких мужчин, безошибочно признавая в них аристократов, не смотря на колоритный хаос в снежно-белых волосах одного из них, резко выделяющегося из общего разноцветья мерцающей черной безрукавкой до колен с богатой серебряной отделкой. Бог смерти обожал производить впечатление, не поскупившись на роскошные браслеты и ожерелье поверх рубахи молочного цвета.

Судья подобные контрасты не жаловал, как и общее внимание, поэтому предпочел светлые тона, перепоясав долгополый жилет широким золотым поясом, набранным из золотых колец — единственным украшением во всем одеянии.

Сантилли подбросил взвизгнувшую Ласайенту и поймал на руки. Юбка отстала, обнажив стройные ножки девушки, но она даже не заметила этого, потому что все становится неважным, когда тебя так жарко целуют.

— Темперамент зашкаливает, — невольно поморщился бог смерти от поднявшейся волны оглушительного свиста и рукоплесканий. — Представляю, какая сегодня у всех будет страстная ночь.

— У всех? — многозначительно поинтересовался Судья, хитро прищурив глаза.

— Я бог смерти, но это не значит, что я мертв, мой друг, совсем не значит, — Клер? Амен окинул его снисходительным взглядом, и в это время их нашли Найири и Андерс.

— Что грустим? — пророкотал ашурт. — Вокруг столько красивых девушек, — он широким жестом обвел вокруг себя, — а они стоят столбами и пьют вино.

— Никакого почтения к богам у этих демонов, — задумчиво констатировал Судья в пустоту. — С этим надо что-то делать.

Демоны заговорчески переглянулись и предложили обсудить столь болезненный вопрос за бутылочкой «Черной герцогини». А вот там им уже и места пригрели, Найири кивнул на стол у розовых кустов, за которым собрались Таамир, Рашид и Вардис. Темный дружески махнул рукой, приглашая их в теплую королевскую компанию.

Сантилли обратил внимание на колоритную группу Повелителей и богов, собирающуюся за дальним столиком и радужное настроение, не оставляющее с самого утра, потеснилось, уступив место любопытству. Он глазами показал Ласайенте на отцов: интересно же знать, какая каша варится в этом котелке и кто будет той ложкой, которой ее будут помешивать? А так как подслушать не удалось — мешала музыка и то, что собеседники постоянно вертели головами — то придется прогуляться. И кустики ну просто в тему. Надо будет в ножки поклониться тому, кто додумался поставить туда стол и самому умному, выбравшему это место для разговора.

Но как они потрясающе смотрятся все вместе! Таамир в темно-вишневом камзоле, прочно утонувшем среди облачно-белых кружевов, и Рашид в расшитом драгоценностями изумрудном кафтане выгодно оттеняют остальную компанию, явно сговорившуюся перед тем, как одеться. Даже Найири сегодня изменил излюбленным темным цветам, что уж тогда говорить про Андерса, сверкающего бриллиантами. Вардиса явно собирала жена, потому что сам он ни за что не оделся бы в шелка, но с Жени особо не поспоришь, и поэтому сегодня князь выглядит непривычно великолепно. Клер вносит неповторимый завершающий штрих, ненавязчиво напоминая своим видом о бренности бытия.

— Никто не хочет сделать нам свадебный подарок? — император, обнимающий Ласайенту за талию, бесшумно вырос за спиной отца.

Они все-таки сумели застать беседующих врасплох.

— Чтоб тебя, — ругнулся вздрогнувший Рашид, — Обозначай уже как-нибудь свое появление.

Дракон тут же предложил хлопать крыльями, издавая соответствующие звуки, но ответить Сантилли не дал Вардис, одарив Таамира предостерегающим взглядом:

— Если хочешь нормальный подарок, то за сутки не успеть, а дарить ерунду — себя унижать, — дэи вэ деланно тяжело вздохнул. — Да и связываться с тобой чревато. Одни небеса знают, чего от тебя можно ждать.

Император присел на свободный стул, а так как он был единственный, то Ласайента устроилась у него на коленях. Обнажившаяся до бедра ножка заставила бога смерти, сидящего рядом, поспешно отвести глаза, а демонессу — послать ему загадочную улыбку.

— Для настолько хорошего подарка много времени не понадобится, — Санти пропустил мимо ушей последние слова князя: ясно, что тот хочет разговор в сторону увести, а мы глупые, мы не заметили маневра, а вот с драконом сочтемся, но чуть позже, курочка ты наша чешуйчатая.

Но Повелители глупыми не были, правильно поняв интонацию императора, и упорно болтали о пустяках, намертво, как утопающий в спасательный круг, вцепившись в тему мести и розыгрышей, и Сантилли с легкой завистью понял, что как-то незаметно уступил лидерство Ласти, прочно его обогнавшей. Он терпеливо выслушал пару историй с точки зрения жертв и потерял к ним интерес, начав показательно перебирать фрукты в вазе.

— Санти, но свадьба же, — не выдержал Рашид.

Тот бросил теребить виноград и покусал губу: если не сейчас, то потом заговорщиков не собрать, а ситуация настойчиво требует, чтобы ее прояснили. А не прояснишь — не уснешь из-за навязчивых мыслей, грызущих изнутри день и ночь, и прощай сладкая жизнь.

— С некоторых пор меня занимает один очень любопытный вопрос, а именно — почему все вертятся вокруг меня? — и, не обнаружив желание общаться на эту тему, предложил. — Давайте включим так любимое некоторыми логическое мышление.

Таамир сразу предпочел выключить память и гонор, притворившись недалеким деревом, и заставив окончательно насторожиться: неужели все настолько плохо, что дракон даже не огрызнулся, как обычно, предпочтя уйти в глухую оборону.

— Сначала, я думал, что вы опасаетесь повторения известных всем событий, — Сантилли стал исподтишка следить за их реакцией, хоть любимая и сделает это гораздо лучше. — Бред, конечно, но всякое бывает.

Йёвалли незаметно сжала плечо мужа: да, боялись — все дружно, как бы ненароком отвели глаза, не забывая пренебрежительно крутить головами и хмыкать, отрицая очевидное. Конспираторы. Но разговорятся, как миленькие разговорятся, не так, так по-другому, но мы правду узнаем.

— И вот, что интересно, — ашурт поболтал вином в бокале и придирчиво рассмотрел его на свет, — когда вернулась Ласти — охрана незримо усилилась. Запоздалое раскаяние? Стремление загладить оплошность?

— С чего ты взял, что мы ее охраняем? — очень натурально удивился Вардис.

— Гостей стало на порядок больше, — начал перечислять Сантилли, — боги зачастили (легкий извиняющийся поклон), спорим — скоро к себе будут зазывать на постой? — ашурт вопросительно изогнул бровь, которую проигнорировали, но йёвалли заметила, как Судья стрельнул глазами на Клер? Амена. — За все это время нас одних оставляли только на ночь. Про Саха я вообще молчу — он у нас уже живет. На Радужной вокруг дома такая защита, что дышать невозможно, а когда нам удавалось исчезнуть — немедленно начинался переполох, тщательно замаскированный под тоскующих и соскучившихся родственников. Я сначала подумал, что вы боитесь за Ласти. Не совсем верное предположение, так?

«Так», — подтвердила принцесса, рассеянно отпивая светлое вино.

— Отсюда логический вывод, — Сантилли бросил ироничный взгляд на Таамира, — вся эта суета связана все-таки со мной. Разъяснять?

— Будь добр, — дракон невозмутимо откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

Да-да, знаем — не хочешь ты говорить на эту тему, не хочешь, но придется. Из всех Ин Чу лучше всех владеет собой, даже Андерс ему немного проигрывает, а Вардис — вообще открытая книга, не быть темному шпионом.

— Разъясняю, — снисходительно хмыкнул ашурт, — если что-то опять случится с Ласти — я сорвусь и стану неуправляемым. Вывод верен?

Верен, конечно, верен, иначе они бы так не подобрались.

— За дурака меня держите, милорды? — хорошее настроение мигом улетучилось, — Я похож на….

— Сан, подожди, остынь. Не кипятись, — начал Андерс, но его перебила дочь.

— Они боятся не столько повторения того, что было после смерти твоей жены…, - Ласайента задумчиво смотрела на небо над лесом.

И тут Сантилли понял:

— Столько того, каким я стану. Нет, — он мотнул головой, пристально следя за Клером, то медленно трущего пальцами левой руки, то сжимающего их, — кем я стану.

Пальцы дернулись, но бог быстро взял себя в руки и открыл рот, но возразить ему не дали.

— Так кем я стану? — вкрадчиво поинтересовался император, подаваясь вперед. — Черным мессией?

Он не ожидал, что первая же попытка окажется настолько удачной. Реакция у всех была разной: кто-то замер, кто-то сжал руки, кто-то заерзал, но само это уже говорило о многом. Клер закрыл рот и обреченно откинулся на спинку стула, окончательно выдав себя.

— Да ладно, — недоверчиво протянул Сантилли. — Абсурд.

— Вы серьезно? — удивилась Ласайента, хлопнув ресницами. — Проще было бы убить — и проблема исчерпана.

Судья покусал губу, но промолчал, уткнувшись глазами в стол.

— А они думали об этом, — тяжело усмехнулся ашурт. — И кто у нас такой умный, а? — он в упор посмотрел на бога равновесия.

— Ты не правильно понял, — тщательно подбирая слова, начал тот.

— Я бы на твоем месте задумался над другим, — император наклонил голову к плечу и прищурился, — например, над тем, что глупо делать ставку на одного. Выгоднее задействовать нескольких. Уберут — всегда есть замена. Как думает наш аналитический отдел? — преувеличенно заинтересованно обратился он к Таамиру, хранившему ледяное спокойствие. — Что такое? У нас ступор в мыслительной деятельности?

Дракон снизошел до снисходительного совета:

— Я бы на твоем месте не ерничал.

— А я бы на твоем месте задумался, — желчно ответил демон, не замечая, как крепко обнимает его Ласайента, — о том, что некоторые стали бросаться на тех, кто раньше был его другом, кандидат в черные мессии номер два.

— С чего ты взял? — холодно спросил Ин Чу.

— И где же наше логическое мышление? — ядовито осведомился Сантилли. — В отпуске?

— Или мы спокойно разговариваем, или я начинаю визжать, — вклинилась йёвалли в разгорающуюся ссору и потребовала. — Рассказывайте.

Первым намечающуюся угрозу заметил Таамир и поделился своими опасениями с Вардисом, не обратившим на них особого внимания. События набирали обороты словно по спирали, каждый раз выводя на новый виток: вот очередная неприятность исчерпала себя, все благополучно разрешилось и успокоилось, и можно жить дальше, но с каждым разом Сантилли становился все более подозрительным, недоверчивым и вспыльчивым. Создавалось впечатление, что его аккуратно вели к какой-то определенной цели. Но запаниковали они только тогда, когда последовал вызов Ласа. Ашурт после исчезновения друга замкнулся, стал агрессивным и жестким, а потом и жестоким, никого не слушая и не считаясь с советами старших.

На этом месте повествования Санти скривился, как от зубной боли, но перебивать Клер? Амена не стал.

С этих пор с императором всегда кто-нибудь был рядом. Они охраняли его, избегая вмешиваться в личную жизнь и поучать, чтобы лишний раз не раздражать демона, и так находящегося на грани взрыва. Постепенно он стал спокойнее, но держался по-прежнему сухо и отчужденно со всеми, кроме узкого круга самых близких друзей. Улыбнулся Сантилли первый раз только в день возвращения Ласа.

— Ты прав, — согласился Клер? Амен, — мы боимся за Ласти. Ты сейчас в таком шатком равновесии, что любой толчок может привести к непоправимому. Поэтому извини, но ваша охота и медовое путешествие на двоих неосуществимо в ближайшем будущем.

— На троих, — усмехнулся император, — у меня две жены, и бросать одну ради другой я не намерен. Рожи сделайте проще, — попросил он, неожиданно развеселяясь. — Что это вас так перекосило?

Элерин, не смотря на откровенное игнорирование ее мужем после трагического события, не обиделась, не замкнулась и не ушла в сторону, со временем став тем якорем, который удержал Сантилли на краю отчаяния и горя, и тот был безмерно благодарен ей за поддержку, мужество и терпение. Он не считал, что любит жену, полагая ее исключительно своим другом, пусть самым искренним и преданным, но только лишь другом. Постепенно ашурт стал относиться к ней с нежностью и признанием, никогда не показывая своих чувств посторонним.

— Накрылась охота, — недовольно проворчала Ласайента, — а мы с Элерин, как две дуры уже рюкзаки начали собирать.

Это явилось откровением не только для Повелителей и богов, но и для Сантилли, удивленно вздернувшего брови, но по другой причине:

— Дайте догадаюсь — она не знает?

Пришлось сознаться, что об этом никто не знает, кроме них, так как впечатлительную девушку побоялись тревожить подозрениями, незаметно для нее усилив охрану, а остальным и вовсе не полагалось знать.

Ашурт темпераментно пошевелил губами, но определить, что именно он говорил, не смогла даже Ласайента — слишком быстро муж перебирал крепкие слова на разных языках.

— Осталось самое главное, — Сантилли побарабанил пальцами по столу, когда выражения кончились.

— А кем я вас просил не ругаться? — сразу понял его Вардис, заставив императора округлить глаза и присвистнуть.

— Ни х… э… да… кхм, — откашлялась йёвалли, чуть не выдав вслух то, что думала и уткнулась мужу в висок, медленно заливаясь краской. — И нечего на меня так смотреть, — буркнула она, — можно подумать, вы бы что-то другое сказали.

— Значит, воду мутит он, — задумчиво хмыкнул ашурт. — Забавно, а я по простоте душевной полагал его сказкой.

— С чего ты взял, что я второй кандидат? — вернулся Таамир к задевшему его за живое вопросу.

— Давай вспомним тот момент, когда у нас появился Мишель, — предложил Сантилли. — Вы же были не разлей вода. Мальчишка в рот тебе смотрел и ходил за тобой по пятам. Потом Бетти. Вспоминаешь? — дракон исподлобья глянул на него, но промолчал. — А что теперь? Вы с ним гавкаетесь, как две цепные собаки, постоянно ссоритесь. Тебя все раздражает. Ты стал одергивать Бетти. Вечно чем-то недоволен. Какие-то интриги.

— Ты о Земле? — язвительно спросил Ин Чу, — Только не говори мне, что вы не поимели с нее выгоды.

Неожиданно Ласайента выпрямилась и очень музыкально пропела тоненькое «и-и-и».

— Визг репетирую, — спокойно пояснила она, — по-моему, надо взять на октаву выше, да, милый?

Все уставились на йёвалли, Таамир засопел, а Сантилли поперхнулся отповедью.

— Охоту жалко, — сокрушенно вздохнула девушка.

— Ерунда все это, — решительно встряхнулся муж. — Ничего не отменяется, — он не стал ждать, когда уляжется возмущение и продолжил. — Берем охрану, посвящаем Саха и Мишеля во все и едем. Какие проблемы? Я не собираюсь сидеть дома и дрожать за свою шкуру.

— А за ее шкуру, извиняюсь…, - наклонился к нему Андерс, кивнув на разом насупившуюся дочь.

— Ты меня плохо слышал? — удивился император. — Мы будем не одни. Это раз, — он поставил на стол сжатую в кулак руку и разогнул палец. — Два — опыт показал, что достать он нас может везде, и дома это сделать намного легче. Три — Клер едет с нами, — ашурт повертел перед богом образовавшейся композицией, подкрепив ее веским взглядом.

Тот недоуменно рассмотрел трезубую «вилку» и откашлялся.

— Четыре — Таамир, ты, как второй претендент тоже отправляешься дышать свежим воздухом, заодно и злость растрясешь, — ашурт убрал локоть со стола и оглянулся по сторонам. — А чтобы нам не было скучно, и мы не расплевались окончательно, нужна подходящая компания.

— Марк, Алексей и Глеб, — ухватила его мысль Ласайента, — они любят путешествовать.

— И ребята. Рашид, ты как? — повернулся к орханцу Сантилли.

— Никак, — поморщился тот, — у меня соседи волнуются, ждем войну.

— Герхард, — подал голос хмурый Таамир, — и несколько его гвардейцев в качестве охраны.

Дракон умница, не смотря на характер и высокомерие, подумал Андерс, и все прекрасно понимает. Если бы не он, никто до сих пор так ничего бы и не заметил, списывая неприятности, происходящие вокруг Сантилли, на случайности. Ин Чу по-настоящему болеет за Жемчужный мир и свою страну, всеми правдами и неправдами двигая их вперед. И если ради этого надо будет сломать себя, то он пойдет на все: сломает, перекроит и сложит заново, но защитит свое детище….

Пусть они иногда друг друга не понимают, ссорятся и ругаются, особенно в последнее время, но тут Сантилли не прав, предвзято относясь к дракону — все зверски устали. И, между прочим, операции с земными заводами Таамир проворачивал с их с Найири согласия. Хотели тихо, втайне от неар и дэи вэ, но император как-то разнюхал. Тогда Ин Чу посоветовал не встревать, взяв все на себя, и оказался прав: Санти не стал бушевать, а отцы остались в стороне чистенькими.

Он и теперь идет ради Мишеля, который дружит с ашуртом и не оставит его ни за что. Но с маркизом что-то странное творится в последнее время: он стал замкнутым и раздражительным, часто где-то пропадает, никому ничего не говоря, от разговоров уходит или огрызается. И если говорить о втором кандидате, то смело можно ставить на оборотня, а не на его опекуна.

Но Сантилли этого не видит. Он вообще многое перестал замечать, будто утратил свою потрясающую интуицию и наблюдательность, внезапно ослепнув. Как еще охрану умудрился обнаружить? Если вдруг, не дай боги, случится война — у него неплохие шансы на поражение.

Но после возвращения Ласайенты ашурт заметно ожил, теперь еще и беременность так кстати. Может быть, удастся вытащить мальчишку из болота? Плохо, что с дочерью не удается поговорить как следует — все урывками и мысленно, но Ласти всегда была неглупой девочкой, хоть и себе на уме, и она прекрасно понимает всю ситуацию и придержит и свой гонор, и капризы, и несдержанность. Пора становиться взрослее — детские игры кончились.

Андерса вырвал из размышлений возмущенный возглас Найири:

— С ума сошел? Ольга!

«Что я пропустил?» — встревожился йёвалли.

«Он Кьердиса хочет взять! — вскричал Найири. — Она же обязательно вслед за ним потянется!»

Боги, только не это! Но император уже и сам понял, что сморозил не то.

— Дья…, - начал он и прикусил язык. — Чем ругаться?

— У Алентиса ребята от скуки пухнут, — подсказал Вардис, начиная входить во вкус, — Пять прекрасных разведчиков и воинов.

— Замечательно. Подводим итоги, — Сантилли в уме прикинул численность отряда, — два демона…

— Четыре, — сразу поправил его Вардис, — Мы с Жени тоже едем.

— Чудно, — кивнул Сантилли, — четыре мага….

— Откуда четыре? — подозрительно прищурился Таамир.

«Актер, — невольно восхитился Андерс, — сцена по тебе плачет».

Ин Чу поморщился, но комментировать не стал: и так ясно, что куда ашурт — туда и оборотень с женой, они же друзья. Все логично.

— Мишель и Джес. Или ты с ним мириться не собираешь? — удивился Сантилли и наставил на него палец, — один дракон….

— Два, — нехотя поправил его Таамир, делая вид, что окончательно подчиняется неизбежному, — Бетти.

Надо вытащить ее прогуляться и развеяться, что-то он действительно стал жать на жену с этими передрягами, да и ему самому необходим тормоз и успокоительное. Вряд ли его выдержки надолго хватит, да и не блистал он никогда ею особенно, а Бет всегда сможет и остановить в нужный момент и подсказать, если у него мозги закипят.

— Итак, два дракона, — соглашаясь, кивнул демон, — пять людей, Герхард с охраной. Сколько он возьмет?

— Думаю, десять гвардейцев хватит, — ответил Таамир, уже начиная прикидывать, что из дел и на кого можно свалить в свое отсутствие.

— Супер! Итого — пятнадцать нас, шестнадцать охраны и разведчиков, один бог и кот. И мы непобедимы! — Сантилли смеясь, вскинул сжатую в кулак руку. — Пакуем чемоданы и по коням. Солнышко, ты довольна?

Солнышко светилось от счастья.

И тут Эрри повторил маневр императора с внезапным появлением. Хитрое лицо молодого принца заставило насторожиться всех в ожидании очередной демонической шуточки. Немного в стороне маячил Тьенси, делая вид, что целиком занят разглядыванием роз.

— Потанцуем, — сын, склонившись в поклоне, загадочно улыбнулся Ласайенте и полностью оправдал предчувствие Повелителей, выразительно закончив, — папа.

— Вот дьявол, — обреченно выдала демонесса.

Следующие ее слова потонули в дружном мужском хохоте.

— Пошел вон, — еле выговорил Сантилли, отталкивая Даэрри.

Утро началось с озорного луча, пробравшегося сквозь щелку между штор. Жены, растормошив мужа, умчались на террасу, где их уже ждал Сах Ир. Маг прочно облюбовал перила и беззаботно болтал ногами, наблюдая, как девушки, перешучиваясь со служанкой, накрывают стол для завтрака.

Легкий ветерок мелодично звенел шариками нитяных штор, висящих в дверных проемах, и разноцветные солнечные зайчики весело скакали по террасе, теряясь в полумраке гостиной. Деревья легко кивали лохматыми головами, радуясь утру, а прибой, нежно заигрывал с берегом. Хороший будет день: легкий и светлый, не сглазить бы. Сах мысленно сплюнул и незаметно постучал по дереву перил.

Надо будет сказать сестре, чтобы сняла, наконец, свои длинные юбки и строгие блузки и распустила волосы. На фоне Ласайенты в художественно драных узких джинсах и короткой футболке Эле выглядит как зрелая мать семейства рядом с супермоделью, полностью ей проигрывая.

— Девочки, не скучайте — я скоро, — император в потрепанной байкерской косухе и потертых штанах, на ходу завязывая черную бандану, проскочил на террасу, чмокнул суетящуюся у стола Элерин в щечку и помахал рукой Ласайенте, колдующей у кофеварки. — Не увлекайся.

В дверях гостиной мелькнул Мишель, одетый, как и ашурт, и без Демона. Именно последнее заставило девушек и Сах Ира насторожиться.

— Мы с вами, — Ласайента отставила кружку в сторону и бросилась в спальню за курткой, но была отловлена мужем.

— Полчаса, — Сантилли приобнял разогнавшуюся жену за талию, повернувшись вместе с ней вокруг себя, — вы даже соскучиться не успеете. Проверим кое-что и назад, — он поцеловал ее и шутливо нажал на нос.

В глубине гостиной уже мерцал переход, в черноте которого и растворились оба друга.

— Мне это не нравится, — Сах соскочил с перил. — Ласти, можешь его отследить?

Демонесса закусила губу и отрицательно покачала головой:

— Он закрылся.

— Быстро одеваться, — скомандовал маг, — я пока с порталом разберусь. Наверняка сдвоенный.

С ночного неба сеялся мелкий мерзкий дождь, неясно чернели силуэты старых заброшенных домов, глядящих черными провалами окон на маленькую площадь с остатками разрушенного памятника, орала из колонок визгливая музыка, под которую, стоя на сиденье мотоцикла, изгибалась полуобнаженная дико накрашенная растрепанная девица с бутылкой. Кто-то тискал пронзительно смеющуюся девушку в мини-юбке, кто-то ссорился, постепенно сползая к драке, кто-то пытался изобразить деловую беседу ни о чем. Остатки былого величия.

Сантилли брезгливо поморщился, обозревая толпу:

— Точно сработает?

Мишель аккуратно преступил через лужу с плавающими в ней обрывками упаковок, чуть не споткнулся о пустую банку из-под пива и зло отозвался:

— Помойка. Конечно.

Они, старательно обходя валяющийся повсюду мусор, направились к небольшой группе байкеров, стоящих в тени в стороне от веселящейся молодежи. Эти разительно отличались от пьяного сборища: серьезные крепкие ребята с коротко стрижеными волосами и добротной неброской одежде, рядом — старенькие, но ухоженные мотоциклы с выключенными моторами.

— Ты уверен, что хочешь остаться? — вместо приветствия спросил молодого парня Сантилли.

— Откуда я знаю, что вы с ними сделаете, — хмуро ответил тот. — Я должен все видеть.

Ашурт сверкнул огненными зрачками и усмехнулся:

— Твои проблемы, человек, но не забывай о Договоре — молчание, или я тебя из-под земли достану.

Байкер в ответ раздраженно передернул плечами, уже начав сожалеть о том вечере, когда к нему подсел этот незнакомец, так и не назвавший своего имени, и предложил избавиться от досаждавших ему конкурентов. Высокий обаятельный парень сначала не показался ему страшным, скорее своим в доску, оказавшись тем, кого он с детства считал сказкой, пустым вымыслом, способным испугать разве что ребенка. Но выпивки было достаточно для того, чтобы чувствовать себя храбрым, однако потом приходит время протрезветь и осознать, что же ты сделал.

Город издавна был поделен на районы, но эта банда отморозков, выскочившая из какой-то вонючей подворотни, постепенно подгребала под себя остальных. Их было слишком много хорошо вооружённых молодых людей и подростков, чтобы воевать с ними в открытую, вот тогда и появился демон, так кстати предложивший сделку.

— Ты собираешь их, а дальше — мои проблемы, — вкрадчиво говорил он. — Цена — молчание и дальнейшее сотрудничество.

И человек согласился, чтобы сейчас проклинать себя за это, но назад пути не было.

Сантилли кивнул Мишелю, тот повернулся к толпе, закрыл глаза и сосредоточился. Мгновение ничего не происходило: пьяно возмущались люди, потому что девица с бутылкой свалилась кому-то на голову, слышался визгливый смех, в центре уже дрались…. И вдруг навалилась тяжелая ватная тишина, пригибая к земле и душа.

Когда байкеры смогли разогнуться, на площади никого не было: одиноко стояли мотоциклы и автомобили, катались бутылки и банки, которые только что держали в руках, валялось оружие, и дождь прибивал к земле черную пыль — все, что осталось от грозных конкурентов. Вдруг вновь заорала музыка и, больно ударив по ушам, пошла гулять меж пустых домов, отражаясь от облупленных стен.

— Я же сказал, что получится, — удовлетворенно констатировал Мишель, поворачиваясь к другу.

Сантилли насмешливо посмотрел на побелевших людей:

— Можешь забирать добычу, человек.

Они опоздали. Безнадежно опоздали. Сах, внутренне холодея, обвел взглядом пустую площадь. Ласайента рванулась через границу, и маг едва успел ее поймать за куртку.

— Не ходи туда, — тихо попросил он, прижимая ее к себе. — Ребенок не должен там находиться.

— Весы…, - у Элерин перехватило дыхание, и она опустилась на колени, прижимая руки к груди, — весы….

Ашурт, почувствовавший портал, оглянулся и увидел, как под ночным небом с тяжелыми тучами медленно, словно во сне, идет к нему по черному пеплу его любовь. За ее спиной празднично сияло открытое окно перехода, протягивая по грязной площади веселую солнечную дорожку к торопливо собирающим «урожай» людям. Там, на другой стороне, на полу гостиной сидел Сах Ир и бережно, как ребенка, качал на руках сестру.

— Правильный пряник? — прошептала Ласайента, когда муж подошел к ней.

— Ласти, это мусор, что ты переживаешь? — он пренебрежительно передернул широкими плечами и приобнял ее, разворачивая. — Отбросы никому не нужного общества. Пойдем домой.

— Сан, Эле сказала — вы нарушили равновесие, — тихо отозвалась Ласайента, отрешенно глядя на Сах Ира.

— Бред, — демон решительно повел ее к порталу, махнув Мишелю, — они все равно бы сдохли, тем более что это не наш мир.

— Ты не понимаешь? — она попыталась заглянуть ему в глаза. — Вы нарушили равновесие!

— Ласти, не говори ерунду, — поморщился Сантилли и легонько потрепал ее по плечу, — все нормально.

Сах смерил ашурта и оборотня угрюмым взглядом, осторожно поднялся, не выпуская сестру, и направился к креслам, стоящим в углу. С той стороны их уже ждали.

Помимо знакомых Ласайенте Клер? Амена и Судьи там находился еще один бог. То, что это был бог, сомнению не подлежало, так от него веяло мощью и пахло оружием и войной. Хаарланд собственной персоной?! Не может быть! Демонесса с немым восторгом застыла, на миг забыв о недавнем происшествии.

А посмотреть было на что: посреди гостиной, скрестив мускулистые руки, возвышался огромный тридцатилетний мужчина. Лохматая темная шевелюра до плеч отливала рыжевой, разбавленной у висков легкой сединой. Аккуратно подстриженные усы и короткая борода почти закрывали плотно сжатые жесткие губы. Густые брови грозно наползали на ярко-зеленые глаза. Бог был затянут с головы до ног в черную кожу: облегающая безрукавка, расстёгнутая до середины груди и богато украшенная узором из кожаных шнуров, узкие штаны, широкий пояс и сапоги с окованными носками.

Но Ласайента не обратила на это внимания, профессионально пробежав глазами по доспехам и оружию. Пластинчатые оплечья, к которым крепился тяжелый насыщенно красный плащ, собранный на могучих плечах в многочисленные складки, широкие металлические браслеты на бицепсах и наручи с переплетающимся узором, меч с рубином в оголовье, нож за поясом и, наверняка, что-то еще запрятано в сапогах и за спиной. Не для украшения же, в самом деле, скрещиваются ремни на груди бога. Все это демонесса охватила одним взглядом и только тогда заметила зло прищуренные глаза гостя и то, как трепещут ноздри прямого узкого носа.

На фоне Клер? Амена в легкомысленных развевающихся зелено-белых одеждах и Судьи в густо-голубых бог войны производил грозное впечатление.

Сантилли подтолкнул жену к креслам и неторопливо расслабленной походкой направился к Хаарланду. Тот не стал ждать, когда демон соизволит подойти и стремительно шагнул навстречу, от чего плащ взлетел наподобие крыльев.

— Допрыгался, щенок? — он остановился вплотную к ашурту, показавшемуся волчонком рядом с матерым хищником.

Император встретил его независимым взглядом и легкой насмешкой:

— Остынь, божественный.

У бога заходили желваки под загорелой кожей, он сгреб воротник куртки демона и потянул на себя.

— С мужчинами принципиально не целуюсь, — нахально улыбнулся тот.

Ласайента еще с первого их знакомства прекрасно помнила эту похабную ухмылочку и то, как она тогда разозлилась. Хаарланд исключением не являлся.

— Высказался, император? — он сверху вниз окинул Сантилли тяжелым взглядом, не выпуская воротник, и вдруг резко ударил его кулаком в живот.

— Нет! — одновременно рванулись к ним Ласайента и Мишель.

Но рука бога встретила пустоту, а демон, ловко вывернувшийся из захвата, отскочил в сторону и озорно поманил противника ладонью, игриво повертев бедрами:

— Поиграем, киска?

— Убью!

Никто из них никогда не слышал, чтобы Сах Ир говорил таким страшным низким голосом. Вздрогнули и сразу замерли все без исключения, сразу вспомнив, кем является этот юноша и что он может.

— Извини, маленькая, — маг присел возле съежившейся комочком сестры и провел ладонью по ее волосам, — извини.

— Мне все равно, что будет с этими людьми, они выбрали свой путь, — тихо произнесла она, — но ты? — девушка подняла на мужа больные глаза. — Как ты мог?

— И что мы такого сделали? — вспылил Мишель. — Меньше всякого сброда….

— Да пусть захлебнуться в своем дерьме! — не выдержал Судья, взмахнув руками. — Разговор о вас!

— А что ты прикажешь делать с ними? — разозлился ашурт и наставил палец на Хаарланда, — А ты держись от меня подальше.

— Я предупредил, — сквозь зубы с угрозой процедил Сах.

— Предлагаю спокойно поговорить, — подал голос, молчавший до сих пор Клер? Амен, и первым направился к группе кресел в углу гостиной, сердито договаривая уже на ходу. — Мне ваши склочные души в Брозе на хрен не нужны.

Хаарланд развернулся вслед за ним, смерив Сантилли уничтожающим взглядом. Угловой диванчик жалобно заскрипел под его тяжестью. Сесть вместе с разъяренным богом войны никто не рискнул, даже Судья, скромно примостившись по соседству с Клером и Мишелем. Сах опустился у ног сестры, Санти — на подлокотнике рядом с Ласти.

— Ладно, нам плевать, что там они у себя будут делать, — произнес он, ложа руку на ее плечо, — на данный момент они не представляют серьезной угрозы. Война, эпидемия, разруха, преступность, наркотики. Они сами себя уничтожат и освободят нам территории. Неплохие, между прочим. Но если мы будем выжидать, они загадят все то, что еще не успели загадить, так какая разница, как мы им поможем завершить начатое: при помощи оружия или магии? Как рабочая сила и в качестве рабов они ничего собой не представляют — ленивы и агрессивны. Может быть, проще принять более жесткие меры сейчас, чтобы потом не клясть себя за ненужное милосердие? Оставить тех, кто представляет наибольшую ценность, остальных….

— Рэй Ми, — нехорошо усмехнулся Судья.

— Что «Рэй Ми»? — взвился ашурт. — При чем….

— Ты прав, — перебил его Клер? Амен, — разговор один в один, — и едко поинтересовался у хмурого демона. — Идешь по его стопам?

— И кончишь, как он, — подвел черту Судья и кивнул на Мишеля, — и мальчишку за собой утянешь.

— Я не мальчишка! — раздельно, по слогам процедил оборотень.

— Доживешь до моих лет, тогда и будешь бормотать про возраст, — резко оборвал его бог. — Вы покачнули весы. Вы — не дураки, нет. Вы — проводники для князя тьмы, его слуги, которые буду лизать его светоносную задницу в ожидании подачек. Молчать! — прикрикнул он на вскинувшегося ашурта. — Я знаю, о чем говорю. Не вы первые — не вы последние на моей памяти. Ангельский выкормыш крутит вами, как хочет, а вы слюни пускаете от счастья. Что уставились? Головой лень было подумать? — он встал и начал ходить по гостиной, ожесточенно жестикулируя. — Ты — военачальник, политик, первым должен был догадаться, что тебя используют, как разменную фигуру. Но мы же умные, мы никого слушать не хотим. Дуракам вообще никто не указ. Тебе говорили? Тебя просили остановиться? Не так давно разжевали и в рот положили. Но жизнь нас ничему не учит.

Еще никогда они не видели Судью в таком гневе. Сантилли сжал губы и упрямо буравил глазами ковер.

— Целоваться прикажешь с ними? — зло бросил Мишель, глядя на бога исподлобья.

— Дались вам эти люди! — в сердцах вскричал Клер? Амен, ударив кулаком по колену. — Да пусть хоть глотки себе перегрызут, вам-то какое дело? Вас это вообще не касается.

— Алексей переживает за родину, — буркнул ашурт.

Клер неожиданно рассмеялся:

— А ты у нас — добрая душа, решил поспособствовать?

Сантилли сдвинул брови и просверлил его взглядом.

— Убить обоих, пока не стало поздно, — решительно сказал Хаарланд, звучно прихлопнув колено ладонью.

— Остынь, — Судья устало потер переносицу, — пока есть шанс, надо им пользоваться. Вы поняли, доброхоты? Или меняете взгляды на жизнь, или…, - он сделал многозначительную паузу. — И никуда вам не спрятаться, мои дорогие.

— Малейшая…, - бог войны блеснул крепкими белыми зубами в хищном оскале и изобразил, как он будет сворачивать им шеи.

Сантилли угрюмо глянул на него и перевел глаза на подобравшегося Мишеля.

— Вот и думайте, — Клер? Амен поднялся и похлопал маркиза по плечу, — особенно ты.

— Ну, и что будем делать? — спросил Сах, когда боги растворились в воздухе.

— Завтракать, — император поднялся и потянул за собой Ласайенту, но та уперлась.

— Когда наша дочь вырастет, что я ей расскажу об отце? — иронично поинтересовалась она у мужа. — Что он был черным мессией и, походя, убивал всех подряд, не заморачиваясь на методы и принципы?

— Нет, — мотнул головой Сах Ир, — что они были белыми овечками и пачками спасали народы от падшего ангела.

— Низвергнутого, — тихо поправила их Элерин. — Он не падший. Его низвергли, если я ничего не путаю, — она судорожно вздохнула, поднимаясь. — Надо перечитать библию, — и тяжело, как старуха, побрела на второй этаж.

Но Сантилли догнал ее и осторожно поднял на руки, разворачиваясь в сторону террасы.

— Сейчас принесу, — он усадил жену в плетеное кресло и поцеловал в висок. — Где она у тебя?

— Думаешь, они достаточно испугались? — хмыкнул Хаарланд, наблюдая за демонами через огромное зеркало, висящее посреди молочной пустоты.

— Нет, конечно, не испугались, но задумались, — Оилертис мельком глянул, как ашурт бережно прижимает к себе Элерин, и небрежным взмахом руки убрал зеркало, — О да, ты был великолепен! «Убить обоих!», — он насмешливо глянул на бога войны.

— Сам-то? «Лизать его светоносную задницу». Надо запомнить, — хмыкнул Хаарланд. — Ты неплохо задел за живое этого упертого барана.

— Что ж ты так не ласково про своего любимца? — удивился Клер. — Сантилли есть что терять, очень дорогое для него. Мы сделали все, чтобы он дождался свою девочку, дальше он пойдет сам и не бросит друга. Или я его не знаю.

— Но как мы не подумали о Розианне? Столько миров перерыть, а мальчишка был у нас под носом. Буквально в двух шагах, — Оилертис недоуменно покрутил головой.

— Спасибо, что напомнил, — Клер прищелкнул пальцами и похлопал бога равновесия по плечу. — Пойду трясти «тыковку», очень необычный овощ и кого-то мне напоминает.

— А мы? — сразу встрепенулся Хаарланд, круто разворачиваясь к нему.

— Все-то тебе не терпится свернуть кому-нибудь шею, — поморщился бог смерти. — Нет, чтобы ласково, душевно….

Знаем мы твою душевность, хмыкнул про себя Оилертис, Лоф скоро слюной захлебнется или пальцы до локтей сгрызет, глядя на то, что выделывает с другими его идеал.

Сантилли с шумом захлопнул толстую книгу и бросил ее на стол.

— Да бред какой-то! Этот женился и родил того, он женился и родил этого. Я больной на голову это все читать? — возмутился он и невольно покосился на дверь кухни, не дай боги, Элерин услышит.

Ласайента, сидящая боком на перилах, невольно проследила за его взглядом и снова отвернулась к морю.

— Ну, пропусти! — равнодушно посоветовал растекшийся по столу Мишель, пальцем гоняя скатанную в шарик бумажку.

Маркиз домой не пошел, а остался на завтрак и теперь никуда не торопился, и Сантилли заподозрил, что тот поссорился с Джес. Вдруг пришла запоздалая мысль, что Клер прав, и Мишель на самом деле изменился и далеко не в лучшую сторону. Как же он не заметил этого? Неужели гнев на жизнь настолько ослепил, что он пропустил очевидное?

— Вы и с айкидо так же поступили, — хмуро произнес Сах, исподлобья наблюдая за оборотнем, — тупо задолбили приемы, а основу, саму суть учения, пустили по боку. Если бы вы слушали своего сенсея, сейчас ничего бы не было, — он с досадой оттолкнул чашку с остатками кофе и откинулся на стуле.

— Ах, единение! Ах, гармония! — едко отозвался ашурт, покрутив кистью руки.

— Я читал, представь себе, — горячо возразил Сах Ир. — Прекрасное учение. Путь воина. Истинного воина, Сантилли, а не убийцы! Думать что-то там — это одно, а познать себя — это другое. Познать и сделать хоть что-нибудь для того, чтобы идти вперед, а не назад. Совершенствоваться, Мишель! Совершенствоваться. Ты же этого хотел — стать лучше.

За спором никто из них не заметил, когда появилась Элерин. Она минуту стояла в дверях кухни, слушая разговор, потом тяжело вздохнула и неслышно проскользила к столу.

— Они и стали лучшими, — тихо сказала девушка, осторожно ставя блюдо с фруктами. — Убийцами, — и села, зябко кутаясь в шаль.

Несмотря на жаркий день, Элерин мерзла, и с этим ничего нельзя было сделать: пока не восстановится равновесие сил, ей будет холодно. Проблему можно было решить по-разному, Хаарланд предложил самое радикальное и быстрое. Спорщики замолчали. Мишель упрямо гонял шарик, Сантилли снова открыл книгу сразу на середине и бездумно уставился на страницу.

— Ты когда упражнения в последний раз делал? — спросил у него маг. — Сам-то помнишь? Вы же оба черные. Смотреть противно.

— Ну и почистил бы? — желчно огрызнулся Мишель и щелкнул по бумажке, отправив ее в неизвестность.

— А я что делаю постоянно? — разозлился Сах. — Но вы сами должны хотеть стать чище.

— Ангелочками, — оборотень выпрямился и помахал ладонями, изображая крылышки.

Ласайента живо представила его в новом образе. Получилось очень забавно, особенно если добавить сияющий нимб над головой, как их обычно рисуют люди, и скромно потупленный взор, обращенный на сложенные перед грудью ладони. Демонесса вошла во вкус, мысленно дорисовав белую полупрозрачную хламиду, развевающуюся на ветру. Тонкая ткань то свободно колыхалась, то плотно прилегала к тренированному телу маркиза, тщетно пытающемуся усмирить бушующую плоть. Но как ее усмирить, когда перед тобой стоит на коленях очаровательная кающаяся грешница. Обнаженная.

Есть такое понятие «последняя капля». Когда со стороны моря послышалось сдавленный смешок, у ийет лопнуло терпение, и он взорвался:

— Кретины!

Ласайента вздрогнула от неожиданности, быстро одну за другой втянула ноги на перила, крепко обхватив колени, и всерьез заинтересовалась пейзажем. Сах мельком мазнул по ней сердитым взглядом и ядовито спросил:

— Вспомните, какими вы были? И чем вы стали? Он же подчиняет вас! Вы уже дальше носа своего не видите. Шестерками захотели быть? Вы? Вы же гордые, свободные, а он о вас ноги вытирает, как о рабов! Что, Мишель, завтра на коленях к нему приползешь? А дальше что? А если он прикажет тебе убить Джес? А если ему приспичит изнасиловать Бетти? Будешь стоять и смотреть? Или подержишь ее, чтобы не брыкалась?! Да?!

Сах уже вскочил и кричал, под конец от души припечатав ладонями стол. Маг и Мишель мгновение буравили друг на друга глазами, и оборотень не выдержал: поставил локти на стол и застыл, запустив пальцы в волосы.

— Хорошо, — сдался ашурт, в очередной раз закрывая книгу, — завтра начну делать упражнения.

Маг мотнул головой и непреклонно постучал пальцем по столешнице:

— Сегодня. Сейчас.

— После завтрака? — изогнул бровь демон.

Сах внимательно осмотрел его с головы до ног и выразительно хмыкнул:

— Отговорочки, мой друг.

— Получается, вы теперь не просто сначала начнете, а…, - Элерин сильнее натянула шаль, словно это помогало ей найти нужные слова, — как будто из болота с грузом на плечах.

Сантилли вздохнул, опустился перед ней на колено и взял за плечи:

— Но вы же не бросите нас?

— Не дождешься, — она независимо вскинула голову, — я с вами, — и заплакала, уткнувшись в ладони.

Заниматься решили у моря: шум прибоя, свежий ветер, крики птиц — расслабляющая обстановка. Ашурт предложил дополнить ее соответствующей музыкой, но поддержки не получил и несколько минут ворчал себе под нос.

Расслабиться не удавалось, в голову как назло лезли мысли о недавнем разговоре и Мишеле, стоящем немного впереди. Тот тоже был напряжен и мрачен, как грозовая туча. Может быть, попросить Ласти прочитать маркиза? А вдруг там не все так плохо, как кажется? Сантилли оглянулся на жену и подавил тяжелый вздох: вот кому не надо напрягаться, чтобы раствориться в окружающем мире. Но он же тоже мог это делать, и даже лучше, чем она! Так что же произошло? Как он умудрился так скатиться вниз?

«Хрень какая-то, — пришла неожиданная фраза от Мишеля. — Надо обдумать».

У ашурта окончательно пропало настроение: Таамир потратил немало времени и сил на то, чтобы дать мальчишке блестящее образование, а тут «хрень». Простонародье. Если бы Ин Чу услышал, нотация на полчаса была бы обеспечена стопроцентно, и, кстати, сам дракон редко ругался крепкими словами, а уж жаргон и вовсе считал признаком деградации.

Маркиз упал на песок рядом с Сантилли и раскинул руки.

— Не могу, — поморщился он, глядя в небо, — крутится в голове и крутится всякая ерунда.

Демон опустился рядом, положил локти на колени и переплел пальцы. И сказать нечего, потому что у самого каша в мозгах, к тому же прокисшая и покрытая плесенью.

— Ты понимаешь, я сейчас машу руками, а сам думаю: зачем я тогда вернулся? Ведь для чего-то кому-то это надо было. И смотри, как интересно получается: я — первый, ты — последний. Как будто круг замкнулся.

— Какой круг? — не понял Сантилли. — В смысле «первый-последний»?

— Да ты что? — Мишель сел и потряс головой, вытряхивая из волос песок. — Почему Клер сказал, что мне надо особенно задуматься? Они что-то знают, а нам опять не говорят.

— Хотят, чтобы сами поняли, — усмехнулся ашурт. — Как показала практика, разжеванное и положенное в рот усваивается организмом плохо.

— Вот смотри, — оборотень поерзал, устраиваясь по-орхански, — я — первый, с кого начал Таамир, ты — последний. И круг замкнулся. Понимаешь? — горячо прошептал он, заглянув демону в лицо, и сделал кистью руки круговое движение. — Круг замкнулся. И мы оба были, как рабы. И оба теперь дружим. И оба ненавидим его. Хотя последнее странно, — Мишель задумчиво почесал нос, — мы же с ним дружили. Не понятно. Наверно, не важно. И вот еще что, я подумал, что меня специально выбрали, то есть вернули, потому что я люто его ненавидел. Ты даже не представляешь, как я хотел, чтобы он умер, но сначала я хотел, чтобы он мучился. Я проклял его, Сан, — сознался маркиз. — Я не сразу вспомнил, а когда вспомнил, мне стало стыдно. Я любил его тогда, понимаешь? Я даже хотел, чтобы он… ну…. А он не стал почему-то. Он вообще вдруг гарем разогнал. Правда, иногда пропадал, но от него женскими духами пахло. Я думаю, у него любовница была, ну, до Бетти. А потом он только о ней и говорил. А потом вообще к ней перебрался.

Сантилли слушал сбивчивую речь друга, и разрозненные кусочки мозаики медленно сползались, складываясь в пока еще рваную картинку. А если Клер имел в виду отца Мишеля? Тот же был магом-чернокнижником, а сын пошел по стопам отца. Тогда получается, что черный мессия — это наш оборотень. Вот дьявол!

— Что за проклятие? — спросил ашурт, начиная чувствовать, как в груди расползается холод.

Мишель тяжело вздохнул:

— Я хотел, чтобы его никто никогда не любил, чтобы у него никогда не было любви в жизни. Чтобы его никто никогда не простил, даже если он раскается и будет ползать у них в ногах.

Неожиданно маркиз замолчал и замер, постепенно бледнея.

— Я тварь, — простонал он, закрыл лицо руками и начал раскачиваться, — Я последняя тварь. Что я наделал? Это из-за меня погибла Бетти.

— Прекрати, — ашурт встряхнул Мишеля, — Это Розианна, — и перевел разговор на другое. — Ты думаешь, что ты должен убить Таамира, а я тебе помочь? Но почему его?

— Конечно, — юноша оторвал руки от лица. — Конечно! Это же так просто! Без него здесь все развалится, все рухнет! Приходи и бери нас тепленькими.

— Не кричи, — Сантилли притянул его к себе, — не кричи, ребятам помешаешь.

Но недовольный Сах уже шел к ним, а Ласайента завершала упражнение. Да, им надо все рассказать. Слова Мишеля невероятно похожи на правду, и многое встало на свои места, но лучше бы он ошибался.

Они все вместе вертели догадки маркиза и так и эдак, но каждый раз приходили в одному и тому же — охранять надо не их, а Таамира, без которого Жемчужный мир со временем скатится обратно к междоусобной войне и не сможет дать отпора новому завоевателю.

— Не совсем понятен один момент, — медленно проговорил Сантилли, — сюда не вписывается то космическое нашествие.

— Тот мог не знать про него, — пожал плечами Сах, — это раз, и второе — у нас было пророчество и уйма времени, чтобы подготовиться.

Ласайента потерла бровь со шрамом и хмыкнула:

— Интересно, тогда пророчество было, а сейчас — нет. Почему?

— Было пророчество, — покачал головой маг, — мутное и старое, но я его помню немного. Там как раз и говорится про круг порока. И когда он замкнется, на нас обрушатся полчища тьмы, и мы будем ползать в грязи, если черный король не разрубит концы, которые он связал. Что-то вроде этого. Полная бессмыслица, если не знать, о чем речь.

Сантилли подышал на похолодевшие пальцы, согревая их. Вот же дьявол, как все просто. И все правильно: нет любви и нет прощения. Да как же нет? А Бетти, которая последует за ним даже в ад. А друзья, которых у дракона раньше не было? И отец, у которого по вине Таамира погибла жена? Понять, принять и простить. Как просто и как сложно.

— Получается, он должен вас убить? — нахмурилась Ласайента. — Бред какой-то. Почему именно он? Потому что он истинный дракон? Это любой может сделать.

— Нет, — возразил Сах Ир, — скорее всего вы сцепитесь, и он должен победить.

— Дурдом какой-то, — подвел итог ашурт, — битва титанов.

— Предлагаю план действий, — ийет по очереди оглядел всех. — Первое, Таамиру пока ничего не говорить, ни слова о пророчестве. Второе, заняться собой любимыми, чтобы избавится от влияния того козла, это самое трудное. Третье, готовиться к новой войне.

Ласайента пожала плечами:

— Это самое легкое.

— Неа, — неожиданно легкомысленно ответил Сантилли, взъерошил волосы и блаженно потянулся, — это самое сложное. Вот это будет война! Такого врага у нас еще не было: он же может перетягивать на свою сторону.

— То есть, искушать, — Сах покусал губу и весело посмотрел на демонессу. — А у нас целых два искусителя. Причем, разноплановых.

— Откуда два? — удивилась та.

— Ласти, открой глаза, — муж помахал у нее перед лицом растопыренной пятерней, — Эрри тебе не уступает по силе. А вот ему надо сказать, чтобы был готов, — он прищелкнул пальцами и неожиданно закончил. — Я есть хочу — убил бы кого-нибудь.

Мишель невольно улыбнулся его словам, а на душе стало немного светлее и дышалось легче, словно с плеч свалилась груда камней.

Сах шел к дому и думал о том, что демоны все-таки ненормальные — радоваться войне. Нет, точно, с головой у них явно не все в порядке — как сразу ожили!

2 глава. Жизнь бьет ключом

Элерин ждала их в дальнем конце террасы, с ногами забравшись в мягкое кресло и по самую шею закутавшись в клетчатый теплый плед поверх шали. Их дом — это дом кресел и диванчиков, уютных уголков, в одном из которых они сегодня получили знатный разнос. Целое царство уютных уголков и уголочков, в которых можно спрятаться с книгой и потеряться надолго, если не навсегда. Уютный дом, крепость, как говорит Маярт — бастион, вдруг в одночасье ставший ненадежным и утратившим свою неприступность.

И они сами в этом виноваты, потому что позволили войти сюда чему-то грязному и мерзкому, запачкавшему и опоганившему их маленький островок счастья. Привели, настойчиво зазывая в гости. А гость, не церемонясь, ввалился завоевателем и по-хозяйски развалился на их любимых креслах, закинув ноги в грязных сапогах на обеденный стол. Скоро начнет покрикивать, командуя ими, как прислугой.

Сантилли зло тряхнул головой — не получится, мы еще живые, мы повоюем. И случайно перехватил взгляд Ласайенты, устремлённый на Элерин: внимательный, любящий и тревожный одновременно. А ведь йёвалли по-настоящему привязан к ней: заботится, бережет, переживает в отличие от некоторых эгоистичных ашуртов. И что с того, что не он ее выбрал, а она — его? От перестановки слагаемых сумма не меняется. Простой математический закон в действии. Мог ведь и отказаться, но раз согласился, то будь любезен.

— Скучаешь? — муж кивнул на Элерин, придержав Ласайенту за руку.

Она спрятала глаза и нехотя призналась:

— А ты как думаешь? Я же все время был в мужской ипостаси.

Сах с Мишелем уже поднялись по ступеням, можно и пошептаться тет-а-тет на теплом песочке.

— И что изменилось? — удивился Сантилли. — Сама говорила, что нет разницы — это всегда ты. С моей точки зрения….

Но жена выдернула руку и сердито буркнула:

— А относишься ко мне иначе. Как к девчонке.

Да, это мы любим — бурчать и ворчать, вот так глядя при этом исподлобья и хмуря высокие брови, от чего губы смешно надуваются, и тогда нестерпимо хочется их целовать и целовать. Но ведь не поймет и еще больше обидится, счастье мое.

— Ласти, а как я должен относиться, — Санти недоуменно пожал плечами, — если ты — девчонка и всегда ею был? Была, — быстро поправился он и шкодно улыбнулся.

— Вот именно — был, — девушка укоризненно глядела в упор, обвиняла.

— Да ничего не изменилось, солнышко, — муж привлек ее к себе, — Подумаешь — незначительные детали.

— Это незначительные детали?! — принцесса оттолкнула его и выпятила красивую грудь, для наглядности подтвердив показ соответствующим жестом, будто взяв в каждую руку по огромному яблоку. — Это ты называешь незначительными деталями?

Друзья, привлеченные возмущенным возгласом, тоже заинтересованно оглядели великолепный вид. И оценили, судя по рожам. Мишель сразу отвел глаза, а вот ийет наоборот облокотился на перила, с интересом рассматривая девушку.

«Одного разговора тебе мало? — разозлился ашурт. — Ничего не понял?»

Маг перевел глаза на него и коротко усмехнулся.

— Если это незначительные детали, — продолжала бушевать жена, — то, что тогда значительные?

— По мне — смотрится шикарно, — Сантилли почесал нос. — Не брюзжи, подумаешь, с одного места переехало на другое, — он небрежно помахал рукой, обозначая маршрут передвижения.

Йёвалли хлопнула ресницами:

— Как ты сказал? То есть — переехало? Ты… ты… ты…, - она задохнулась от возмущения, силясь подобрать подходящие слова.

— Ашурт, — подсказал Сах и хитро прищурился. — А чего ты ждала от ашурта?

— Чтобы он относился ко мне, как прежде, когда мы были друзьями! — с обидой воскликнула девушка. — А не как к говорящей кукле.

— Я отношусь в тебе, как к кукле? — оскорбился Сантилли.

— Да, — вместо Ласайенты ответила подошедшая к брату Элерин, — как к кукле. Раньше было по-другому: Ае правильно сказала, вы были друзьями, а теперь — муж и жена. Подай, принеси, колечки, кулончики, поцелуи под настроение.

— Да нет такого! — горячо воскликнул ашурт, всплеснув руками.

— Выходит, я ошибаюсь, — Элерин передернула плечами, поправляя шаль, и направилась в дом.

— Извини, — тихо сказал ей в спину Сантилли.

— Не за что извинятся, Тиль, — полуобернувшись, покачала головой жена, — у всех так принято, — и скрылась в дверном проеме, только хрустальные шарики на шторах мелодично зазвенели, как точку поставили.

Сантилли провел по щеке Ласайенты кончиками пальцев и обнял за тонкую талию, зарывшись лицом в волосы:

— Ладно, я дурак, прости, — он поцеловал ее и заглянул в глаза, — но я исправлюсь. Ты веришь?

— Не затягивай, — простила его йёвалли и тут же пригрозила, — а то никаких тебе незначительных деталей.

Муж рассмеялся, прошептал: «Я сейчас», — и бросился догонять вторую жену, на ходу подарив Сах Иру уничтожающий взгляд.

«Ласти — только моя, и твоя любовь меня не волнует! Тащись в свой гарем и там что хочешь, то и делай: хоть облизывай их, хоть обсасывай».

— Ревнует, — довольно сообщил тот Ласайенте, когда ашурт исчез в дверях.

— И зачем? Он и так на взводе, — девушка поднялась по ступенькам и на ходу ткнула его кулачком в живот. — Еще раз так посмотришь и ты — покойник. Как в грязи извалял. Противно.

— Ласти, — растерялся Сах, идя следом за ней, — извини, не удержался, но ведь на самом деле красивая грудь.

— На красивое смотрят иначе, — угрожающе развернулась к нему демонесса, — понятно?

— Да, — покорно согласился ийет и заискивающе предложил, — хочешь, я тебе цветы подарю?

Ласайента буркнула: «Муж подарит», — и сердито плюхнулась на стул рядом со смеющимся Мишелем. Друзья называются.

Конец неприятному разговору положил ашурт с огромной пиццей:

— Как я люблю нашу Сьюзен! — он любовно оглядел пирог и торжественно водрузил его на стол. — Там народ интересуется путешествием. Уже землю роют.

— Какие корабли сопровождения? — Сантилли удивленно уставился на Алексея. — Вы там совсем с ума посходили?

— Два военных крейсера и исследовательское судно со всеми удобствами, — невозмутимо пояснил Скребицкий. — Что тебя не устраивает?

Ашурт моргнул несколько раз, переваривая информацию.

— Вот не поверишь — все! — он бросил на стол карандаш, которым что-то черкал в длинном списке, — Если бы не эта, — демон неопределенно повертел рукой в воздухе, — заварушка, нас бы давно здесь уже не было. За полчаса бы покидали вещи и чао!

В процессе обсуждения выяснилось одно печальное обстоятельство: бывалых путешественников, способных месяцами пропадать неизвестно в каком мире, оказалось раз-два и обчелся, что небывалых совсем не отпугнуло. Люди выбирались на короткие, максимум недельные, вылазки в основном в горы, Таамир и Элизабет — в море и, ясное дело, не пешком и не в лодке с удочкой. Охотиться умели тоже не все.

— Сантилли, — уговаривал ашурта Алексей, — крейсера нужны для защиты и разведки из космоса, а лаборатории, сам должен понимать, для исследований. Мы же по новым мирам пойдем. В конце-то концов, не на себе же ты их потащишь.

— У тебя свадебное путешествие или где? — рассердился Глеб. — Отдыхай.

— Сколько времени им понадобится, чтобы все подготовить? — хмуро спросил ашурт.

— Не больше недели, — быстро ответил Алексей, про себя радуясь, что тот согласился так быстро.

— Тогда и разведчики не нужны, — тут же огорчил Вардиса император, — у нас целых три корыта будут болтаться на орбите без дела.

За час с небольшим путешественники обсудили список вещей, которые они берут с собой, и список того, что возьмут корабли. В пылу жарких споров никто, кроме Таамира, не заметил, как отсеялся один крейсер.

— Девочки, не забудьте шпильки, — на прощание посоветовал Сантилли.

— Зачем? — не поняла его Эджен. — По кустам шнырять?

— Если мы найдем то, что ищем, королевский бал нам обеспечен, — весело хмыкнул брат, — как внезапно воскресшим национальным героям, спасшим королеву, не помню, как ее там. Всем пока, всем до свидания, — он помахал рукой гостям.

— А у меня ничего нового, — сразу расстроилась Эджен.

Вардис страдальчески закатил глаза, тут же пополнив копилку «прелестей» супружеской жизни.

— Ну, что? Ну, что? Я совсем обносилась, — грозно наступала на него жена.

— Вечная женская болезнь, — сокрушенно вздохнул Сантилли, заработав сердитый сестринский взгляд, — нечего одеть.

Они с князем ударили по рукам и расхохотались.

— Может, тогда в Окриму? — поинтересовался Сах, заговорчески оглядывая всех. — Завтра с утра?

«Еще один солнечный день, — Ласайента подавила тяжелый вздох и покосилась на спящего мужа, — ну, хоть что-то хорошее».

Элерин уже не было, встала рано, если вообще спала. Сама демонесса уснула только перед рассветом, катая в голове мысли о вчерашнем происшествии на Земле и их догадки. Скоро придут девчонки, надо подниматься, идти на рынок. Еще и изображать беспечную новобрачную. Боги, ну как он умудрился залететь? Вот счастье привалило! Сразу столько проблем. Сантилли допоздна просидел с Мишелем и Сахом, что-то обсуждая, а его, то есть ее, не позвали. Как же, у них мужская компания, а он теперь — никто. Элерин права — кулончики, браслетики, подай-принеси-раздвинь ноги. Муть.

Ласайента остервенело терла ненавистное тело под душем. Грудь эта дурацкая мешает, в туалет нормально не сходить: постоянно ищешь то, чего нет. К Эле не прикоснись, не поцелуй, шарахается, как от прокаженного. Он, видите ли, сейчас женщина, поэтому ни-ни. Вот родит и сразу сменит ипостась всем назло. Вот тогда и посмотрим. Небо, еще и роды! Демонесса со злостью ударила кулаком по стенке, недовольно загудевшей в ответ. И Сантилли сегодня ночью даже не прикоснулся. Как же, у нас настроения нет! А ты лежи и парься. Пока не поженились, все было по-другому, а теперь он собственность, а собственность никуда не денется.

— Светлого утра. Что бушуешь? — встретил ее за дверью душа ашурт.

— Догадайся, — огрызнулась девушка, оттесняя его плечом и стискивая на груди полотенце, чтобы не сдернул. Это мы тоже проходили, а как же.

Спустя полчаса на террасе Сантилли ждала картина маслом — Ласайента, склонившаяся над пальчиками Элизабет. Сестра помахивала руками, суша лак, а Джесси с нетерпением ждала своей очереди. И только Элерин, кутаясь в шаль, оставалась равнодушной ко всеобщей веселой суматохе, безразлично наблюдая через стол, как Ласти чертит тонкой палочкой по мизинцу Бетти, выводя из свежих лаковых точек замысловатые цветы.

Из общего щебета вырвалась фраза сестры.

— Влад с утра к Клеру сорвался за новой игрушкой, как мальчишка, — пожаловалась она, любовно рассматривая красно-белый узор. — Чем больше лет, тем больше дури.

Сантилли тотчас сделал себе заметку на память, что надо бы заглянуть к богу в гости, и направился к холодильнику за пивом, но Сах яростно потянулся и соскочил с насиженного перильного насеста:

— Ае, бросай свою роспись. Разминка.

Ашурт сразу мысленно окрестил его гуршем в засаде, пририсовав магу ободранно-пестрый петушиный хвост, и застонал, но послушно потащился к морю, на ходу поцеловав Эле в прохладную щеку и слегка сжав безвольные плечи. Как они раньше бегали на эти чертовы разминки? И ведь не лень же было вставать ни свет ни заря и прыгать по часу и больше.

Остались за спиной громкое девичье возмущение по поводу незаконченного маникюра, уютная мягкость кресел в полумраке гостиной, холодное пиво на полках холодильника, исходящие ароматом слойки с мясом на столе, солнечные зайчики на стенах террасы и безнадежная отрешенность Элерин. Они словно поменялись местами, но она тогда не бросила мужа, и он сейчас не бросит жену. Пусть не любимую, но такую дорогую ему женщину.

Сегодня разминка пошла легче — сказался ночной разговор с друзьями, когда они анализировали сложившуюся ситуацию. Надо было позвать Ласти, но та уже ушла спать, а тревожить уставшую демонессу Сантилли не стал, пусть отдыхает. Он выбросил из головы ее плохое утреннее настроение, отложив эту проблему на потом, и целиком окунулся в окружающий мир. Ашурт знал, что сразу ничего не получится, и был спокоен и расслаблен. Все придет со временем и наладится, потому что вернулся смысл его жизни, осталось самое малое — найти дорогу к себе.

К завтраку подоспел Мишель с недовольным чем-то Демоном. Кот, как только открылся портал, своим ходом проскочил границу и, нахохлившись, уселся на стул. Сантилли он показался похожим на старый лесной мухомор из детских земных сказок, но озвучивать свои мысли демон остерегся, зная ядовитый язык вредного зверя, когда тот не в духе.

Окрима встретила шумную компанию девушек и парней душной жарой улиц и благословенной прохладой огромного крытого базара.

«Обожаю, Орхан, — Ласайента полной грудь вдохнула свежий воздух, — можно без проблем завалиться без свиты на рынок, побродить по рядам, до хрипоты торгуясь с купцами, и никто и слова против не скажет. Золотой народ!».

Среди местных, и не только среди них, одно время бродил анекдот о том, как какой-то новоиспеченный визирь решил поближе познакомиться с народом, навестив Окримский базар, и выбрать себе сабельку-другую. Он с небывалым шиком обставил собственное шествие по улицам столицы, а чтобы внушительную свиту не затоптали на рынке, приказал очистить его от покупателей. Вот еще, толкаться среди простонародья! После этого визита на все базары столицы напала странная эпидемия: как только на них появлялся кто-нибудь из дома визиря, по рядам лихо проносилась холера, оспа или дизентерия (в зависимости от фантазии владельца), и лавки с треском закрывались во избежание распространения заразы. Но спустя некоторое время продавцы чудом исцелялись и снова открывали торговлю. При расследовании столь таинственных метаморфоз купцы чистосердечно поднимали глаза к небу со словами: «На все воля Всеблагого отца нашего. Все мы в его руках», — и проводили по лицу ладонями.

Рассказавший байку Рашид, хитро ухмылялся в густые усы и на вопрос: «Чем кончилось?», — отвечал: «Как обычно — казнили дурака, чтоб не подрывал экономическое положение в стране». Анекдот анекдотом, а кого тогда обезглавили на площади?

Торговцы, привыкшие к нашествиям разномастных гостей из разных миров, с философским спокойствием встретили и более чем откровенный наряд Эджен из брючек и символической кофточки, еле прикрывающей грудь, и полупрозрачную широкую юбку Джес с блузкой, в которой выреза было больше чем самой блузки, и Ласайенту в черной мужской футболке и джинсах. Элизабет в отличие от них мела пол многослойным легкомысленным платьем, контрастно выделялась на фоне чопорной Элерин, закутанной в тонкую шаль, как в кокон. И только Сах Ир полностью соответствовал обстановке: шаровары, рубаха и длинная безрукавка по орханской моде, перехваченная широким шарфом. Император и маркиз в повседневной одежде скромно терялись среди этой пестрой клумбы.

Огромный черный кот с высоты плеча мага важным взором инспектировал товар. Девушки весело обсуждали и покупали украшения и безделушки, юноши терпеливо ждали, когда дело дойдет до оружейных рядов. Глядя на Элерин создавалось впечатление, что она, как матрона или гувернантка в возрасте, выгуливает непоседливых детей, присматривая за ними, чтобы те чего-нибудь не натворили такого неприличного. Шалунишки.

Случайно посмотрев на Мишеля, Сантилли вдруг понял, что тот отдыхает. Просто отдыхает от суеты, неурядиц, обид и ссор среди разноголосицы базара, его разноцветной круговерти и праздничности. Он пришел не за покупками и даже не за компанию, а — отдыхать. Вроде и вместе со всеми и отдельно от всех. Отгородился от друзей стеной молчания, ушел в себя, как за бортом остался. Вокруг бушует шторм жизни, а маркиза уже нет, его выбросило в открытое море и носит по волнам, а он не замечает этого. Смутная мысль, толком не оформившись, исчезла, и ашурт сжал губы от досады: так отдыхает или пережидает, когда все кончится. Когда он успел настолько поглупеть, что не может просчитать элементарное?

«А ведь я не только сам себя утопил, я и друга за собой утянул, — дошло до Сантилли, — друга, который не захотел меня бросать. Рино тоже меня не бросила, и я ее тоже утопил».

Он снова оглянулся на безучастную жену. Надо что-то с этим делать, пока не стало поздно. Но что? Как ее растормошить?

И тут созрел Сах Ир, тоже внимательно за ней наблюдавший.

— Извини, — он развернул сестру к себе лицом, — но твои скафандры мне в печенках сидят. Что ты так на меня смотришь? Смотри, сколько красивых вещей. Ты же всегда любила модно одеваться, — брат аккуратно потянул сестру к ближайшей ювелирной лавке.

— Отвернись или зажмурься, — разлепила губы Элерин, встав намертво.

Ответ вполне в духе мужа. Сантилли обругал себя последними словами и, приобняв жену за талию, наклонился к ней:

— Рино, ну давай ты выберешь себе что-нибудь новенькое. Сах правильно сказал, ты совсем себя забросила.

— Зубы перестала чистить? — деланно удивилась она, поднимая на него насмешливые зеленые глаза. — Между ног воняет?

Ашурт крякнул и потер нос.

«Не слабо тебя», — посочувствовал ему Сах.

За спиной хмыкнула Ласайента, и Сантилли рассердился: «Ты бы лучше совет дал, чем посмеиваться».

«А, как совет нужен, так я друг, — обиделась демонесса, — а в остальное время — постельная принадлежность с незначительными деталями».

И демон, начиная заводиться, подумал, что у них с Элерин женский заговор по изведению его любимого.

«Извини, неправильно выразился, — огрызнулся он, — детали более чем значительны», — и напряг мышцы в ожидании закономерного удара.

Несколько томительных мгновений ничего происходило, и Санти рискнул оглянуться. Если первая жена, не дожидаясь ответа, равнодушно отвернулась, то вторая задумчиво выбирала место приложения сил. Их глаза встретились, демонесса чарующе улыбнулась, и ашурт насторожился: решила растянуть удовольствие? Но девушка, внезапно заинтересовавшись бусами, обогнула его по пути к прилавку, мимоходом мягко прикоснувшись к щеке губами. Ее рука ласково легка на его спину, скользнула вниз, притягивая к себе, и Сантилли обдало жаром….

В следующее мгновение расслабившийся демон вздрогнул и шумно втянул воздух сквозь зубы — никогда еще Ласти не щипала его, тем более так по-садистски выворачивая чуть ли не полбока. Все когда-то впервые, но продолжения жутко не хотелось, и ашурт стремительно выбросил вперед руку в надежде поймать своего палача и страшно наказать, например, долгим поцелуем. И пусть весь окримский рынок и вся Окрима захлебнуться слюной желания. Но демонесса мелькнула дымным росчерком, и пальцы Сантилли вместо нее ухватили платье Бетти чуть ниже спины вместе с тем, что было под тканью. Королева, не по-королевски взвизгнув, подпрыгнула, схватилась за пострадавшее достоинство и гневно развернулась.

— Прости, прости, прости, — зачастил демон, смиренно поднимая руки, — киска, рыбка, зайка. Бес попутал. В смысле, перепутал. Я перепутал.

Подружки сдавленно захихикали, а у Элизабет медленно поползли вверх брови, и ашурт спешно решил прояснить ситуацию, пока еще жив:

— Меня подставили, — он укоризненно посмотрел в сторону довольной собой Ласайенты. — Не знаю, за что я сейчас расплачиваюсь, то есть я догадываюсь, но ты — случайность на моем пути, не более. Я прощен?

— Ну, не знаю даже, — задумчиво протянула Элизабет, стараясь по возможности незаметно потереть больное место, — как-то это все так двусмысленно….

Никто ничего не понял, но что торговцы, что покупатели с интересом следили за развитием событий: не каждый день встретишь прыгающих королев и императоров, хватающих их за зад. Сах выразительно постучал себя по лбу, сделав Ласти страшные глаза. Та независимо-победно вздернула точеный носик и не спеша направилась к выходу из ювелирных рядов, небрежно помахав рукой. Да-да, команда «все за мной» понята и принята к исполнению. Друзья, перешучиваясь, потянулись следом прочь от места происшествия. А торговцы… Что торговцы? Поболтают день-два и успокоятся. До следующего раза, а потом и привыкнут.

«Сочтемся, ласточка», — ласково пообещал жене Сантилли и тут бесповоротно и окончательный осознал, что их спокойной жизни пришел конец, и пакостей, как и мелких и крупных хулиганств надо ждать ежесекундно. Скучать будет некогда.

«Как скажешь, любовь моя», — тоном кающейся монашки отозвалась Ласайента.

Война началась, усмехнулся император, и он сделает все, чтобы проиграть, потому как по военным законам побежденного надо, что? Правильно, утешить. А чтобы утешение оставило значительный след, необходимо как следует продумать тактику и стратегию действий, или кто-то обломается с утешениями. Что бы еще с Элерин сообразить? Совсем он разучился понимать женщин. Если вообще умел. И тут его осенило — сестра!

— Жени, — Санти догнал и вежливо придержал Эджен за локоток, — можно личный вопрос?

Демонесса вопросительно посмотрела на него.

— Я на самом деле так плохо разбираюсь в женщинах? — тихо, чтобы никто не услышал, спросил он. — Только честно.

У Эджен дрогнули губы, взгляд приобрел красноречивое выражение, и брат тяжело вздохнул и ссутулился:

— Что ж все так плохо-то?

— Ты, извини, — девушка взяла его под руку, — относишься к нам, как к необходимой домашней обстановке, без которой никак.

— Постельной принадлежности, ты хотела сказать? — все-таки обиделся ашурт.

Сестра весело приподняла брови:

— Я этого не говорила.

— Я просил честно, — напомнил Сантилли.

— Да, именно так, — неожиданно с жаром воскликнула Эджен и сразу перешла на шепот, — и Ласти это чувствует, и не только чувствует, но и постоянно видит, поэтому и старалась больше находиться в мужской ипостаси.

— И почему бы тебе не сказать это раньше, лет так сто пятьдесят назад? — проворчал брат и поежился, — И что теперь делать? Как только родит, все начнется сначала, вернее, продолжится.

— Относись к ней всегда так, будто она — твой друг, мужчина. Ты меня понимаешь? Ведь в любом случае это — Ае, Ласти. По большому счету ничего не изменилось, кроме, — она хмыкнула, — незначительных деталей.

Ашурт удивленно выгнул бровь, знает? Откуда? Но тут же вспомнил об их отношениях, почувствовав легкий укол ревности. Они ведь не просто близкие подружки, они были…. Но тут же одернул себя: кто-то сам в этом виноват, так что нечего пыхтеть и злиться. Демонесса сделала вид, что не заметила заминки. Она умничка, все всегда прекрасно понимает, и недавняя фраза про новую игрушку Клера наверняка прозвучала неспроста. Вардису невероятно повезло с женой, а ему — с сестрой.

— Да уж, незначительных, — демон приставил ладони чашечками к выпяченной груди и повертелся.

— Ты еще коленки стыдливо сдвинь! — Эджен хлопнула его по рукам, воровато стрельнув глазами по сторонам. — Характер-то остался. Личность та же самая. Что ты, как маленький? Кто мне не так давно говорил, что это девушка? Вот кто, кто? — она прищурила глаза.

Санти снова вздохнул, признавая ее правоту.

— Тогда почему она ведет себя по-разному? — тихо спросил он. — Как только в женской ипостаси — так у нее глобальный коллапс со вселенскими последствиями?

Сбоку донесся негромкий смешок, и увлекшиеся разговором собеседники увидели Ласайенту, поджидавшую их у колонны. Демонесса засунула большие пальцы за ремень, пошевелив остальными, и по обыкновению сжала губы, изобразив легкий налет вины.

— Я не подслушивал… ла, — поморщилась она. — Случайно.

— Ласти, действительно, веди себя, как всегда, — осторожно посоветовала Эджен, боясь обидеть йёвалли. — Что меняется?

— Незначительные детали, — усмехнулась та и повела плечами. — Да ладно, за девять месяцев привыкну.

— Ты грудью кормить не собираешься? — как бы невзначай полюбопытствовала Эджен, с интересом наблюдая, как в расширившихся глазах Ласайенты постепенно нарастает понимание и легкая паника: кормить грудью? Боги, как же так?

— А ты кому ребенка хотела поручить? Ему? — кивнула на брата Жени.

Молодожены одинаково глупо уставились друг на друга. Сантилли неожиданно расхохотался и тут же сорвался с места догонять обиженную жену.

Элерин скользнула безразличным взглядом по мужу, что-то смешливо говорящего насупленной Ласайенте, и отвернулась. Ее не обнимали так бережно, не смотрели так нежно, не просили прощения, так ласково заглядывая в глаза. Нет, Сантилли был заботлив, внимателен, но не любил! Он и не скрывал этого. Не любимая. И теперь не нужная.

Уйти, пока не поздно, и пусть влюбленные будут счастливы. Когда-то она таким образом и хотела сделать — смотреть на них со стороны и тихо радоваться. Не получилось. Но ведь было счастье! Да, было, согласилась сама с собой ийет, недолгое и хмельное, пока Ае окончательно не отказался менять ипостась. И тогда Сантилли как-то сник и замкнулся. Надо поговорить с ним, сказать, что хочет посвятить себя…. Чему она хочет посвятить себя? Не важно, мысленно махнув рукой, решила Элерин, соврет что-нибудь. А на троих их счастье не делится.

Знакомый торговец негромко откашлялся, привлекая внимание Саха, и аккуратно показал глазами на дальний конец ряда. Маг среагировал мгновенно.

— Быстро, — яростно прошептал он, увлекая Элерин и Бетти вглубь магазинчика, и пригрозил. — Сидеть здесь и не возникать. Тиль! — он махнул другу рукой. — В темпе сюда!

Сантилли живо проскользил глазами по разноцветной толпе и чуть не охнул в голос: там, среди тканей и готовой праздничной одежды, деловито перебирая что-то, стояла Ольга со служанкой. Ашурт прижал пальцем губы Ласти, призывая к молчанию, и быстро втолкнул ее и сестру к притихшим подружкам.

— Если вас, прелестные миледи, затмевающие своей красотой солнце, заинтересуют эти несравненные…, - велеречиво начал торговец.

— Заинтересуют, — невежливо прервал его Санти, делая страшные глаза девушкам, — Тогрул, нас сейчас все заинтересует, желательно подальше отсюда и как можно быстрее.

— Где Мишель? — Сах вытянув шею, выискивал маркиза среди людской круговерти.

Торговец невозмутимо обратился к Элизабет, пропуская сквозь пальцы воздушную узорчатую материю:

— Тогда, может быть, моя несравненная божественная госпожа, пожелаешь примерить….

— Мы пожелаем, — пробормотал ийет, продолжая искать глазами оборотня. — Еще как пожелаем. Где?

— Прошу вас сюда, несравненные, — мужчина откинул полог примерочной, и Сантилли бесцеремонно впихнул несравненных в просторное помещение и задернул шторы, оставив небольшую щелку, к которой сразу и приник. Сверху его придавил Сах, заставляя присесть. Кот, прядая ушами в тревоге за хозяина, перепрыгнул к ашурту на плечо и протянул лапу с выпущенными когтями, оттягивая на себя ткань, чтобы тоже хоть что-то увидеть. В результате штора изогнулась крутым зигзагом с узкими отверстиями, в которых сверху вниз поблескивали карий глаз, зеленый кошачий и черный с застывшим язычком пламени.

— Святой Михаэль, — тихо пробормотал Сах, — держись, к тебе идет стихийное бедствие!

— Могли бы по мыслеречи предупредить, — Эджен привстала на цыпочки, выглядывая поверх головы мага. — Оленька, да?

Сах кивнул, соглашаясь, а вслух сказал:

— Все равно бы не успел, если не догадается нырнуть к кому-нибудь другому. Тогрул, — позвал он человека, — сплавь ее куда-нибудь шустрее.

Торговец степенно поклонился и вышел наружу. Почти сразу донеслось радостное:

— Светлого дня, Ваше Сиятельство! Какая встреча!

— Понеслось, — прошептал ийет. — Мишель, мы с тобой.

— Что вы так на нее взъелись? — укорила их Бет. — Нормальная девушка, — и, подумав, добавила, — очень целеустремленная.

— Вот именно, — буркнул Сантилли, оттесняя сестру, пытающуюся проколупать и себе щелку, — ключевое слово «очень». Знал бы, чем кончится, ни за что бы ни согласился взять ее сюда.

— Но Кьердис ее любит, — возразила ему Эджен и нетерпеливо подергала брата за футболку. — Что там?

— Щебечет, — поморщился тот, — птичка певчая. Ну, что Тогрул тянет кота за хвост?

Демон рассерженно дернул помянутой деталью, хлестнув императора по лицу. Тот, не отрываясь от наблюдения, смешно пошевелил носом и смахнул шерстинки с лица:

— Дерзишь, зверь?

Кот громко зашипел, и мгновенно был прижат рукой Саха.

— Пусти, человек, — сдавленно прохрипел он, изо всех сил упираясь лапами в плечо демона, — Мишелю пожалуюсь на попирание прав животных.

Девушки все, кроме Элерин, не по-королевски скорчились, зажимая рты ладошками и пытаясь сдержать смех, а маг отпустил жертву, почесав у нее за ушами. Кот еще какое-то время ворчал, но его никто не слушал, и он обиженно замолчал, вернувшись к наблюдению. Эджен, пробормотав: «Это надолго», — уселась на мягкую скамеечку у стены и принялась рыться в бисерной сумочке-мешочке, доставая покупки. Бетти сразу присоединилась к ней, и подруги принялись перебирать безделушки, а Элерин, опустившись по соседству, закуталась в шаль и полностью ушла в себя.

«Насколько силен Эрри?», — мысленно спросила Ласти, решив уточнить кое-какие детали, все равно пока делать нечего.

«Ничем тебе не уступает, — рассеянно отозвался Сах, следя за Мишелем, — полностью идет по твоим стопам. Шаг в шаг».

Маг вдруг как-то странно оборвал себя и стрельнул глазами на Сантилли.

«То есть?» — насторожилась демонесса.

Ответа не последовало, и она тряхнула ийет за плечо:

— То есть «шаг в шаг»? Сах, — Ласайента за подбородок повернула к себе голову друга. — На меня смотри.

Спас положение, не зная того, Тогрул, нарочито громко сказавший:

— В соседнем ряду, у моего родственника вы найдете именно то, что ищете, моя луноликая госпожа.

Польщенная комплиментом Ольга тепло распрощалась с ним и четой Ксавье и, важно удалилась.

— Тогрул, я тебя обожаю, — Сах быстро вынырнул из примерочной в магазинчик, сбегая от неприятного разговора, и искренне пожал человеку обе руки. — Да будут благословенны твои дни и удачна торговля, я твой должник, — он осторожно выглянул из-за угла, пальцем отодвинув платья.

Мужчина улыбнулся в пышную бороду и с достоинством поклонился.

— Еще не ушли, — не отрываясь от разглядывания нарядов, сказала Джес и сердито посулила. — В следующий раз это будешь ты.

— Согласен, — кивнул головой маг, провожая глазами Ольгу. — С нас пиво и конфеты.

Сантилли совершенно не понравилось то, как криво усмехнулся и промолчал Мишель. Опять эта дура смотрела на него, как на насекомое. И все из-за роста. Надо вправить ей мозги, которых, судя по всему, хватает только на прислугу. Но ведь умная девчонка была. Ключевое слово «была», а жаль.

После Окримы компания со смехом растеклась по дворцам и виллам, как говорливые ручейки — каждый в свое озеро-море. Болтали в основном девушки, обсуждая происшествие, маркиз молчал, упорно думая о своем. Элерин, как только они вернулись домой, поднялась в библиотеку, оставив их на растерзание Ласайенты, и теперь Сах и Сантилли усиленно соображали, как им открутиться от разговора о сыновьях.

«Да скажи уже правду, — не выдержал маг, — так и так узнает. Лучше уж от нас, чем сама дойдет. Еще не известно до чего».

Ашурт подавил тяжелый вздох и встретился с хмурым взглядом жены.

— Пошли к бассейну, — предложил он, невольно отводя глаза, — если что, можно сразу утопиться и концы в воду.

Друзья расселись в шезлонги, и Ласайента, видя, что никто правдой делиться не хочет, поторопила молчунов:

— Что значит «шаг в шаг»?

— Ласти, — Сантилли неуверенно глянул на нее и начал издалека, — В жизни разное случается. Сама знаешь.

— Что ты мнешься, как девственница? — девушка сжала руки в кулаки. — У него что, любовник? Да?

— Солнышко, у нас никогда не было близнецов, — ашурт потер ладони и против обыкновения пригладил волосы, — ну…. Мы не знали и прозевали момент.

— При чем здесь близ…, - и тут до нее дошло. — Тьенси? Это Тьенси? Вы идиоты! — она вскочила и заметалась по краю бассейна. — Кретины! П…придурки!

Сах заподозрил, что в последний момент Ласайента заменила одно слово на другое, более цензурное.

— Ае, не бушуй, — попытался остановить ее Сантилли, — все не так страшно, как ты думаешь.

— Вы оба покойники! Вас вообще можно одних оставлять? — она остановилась перед ними и постучала костяшками пальцев по лбу.

— Да ничего страшного, — нерешительно произнес маг, — все проходят через это.

— Ты-то откуда знаешь? — взвилась демонесса. — Тоже пробовал?

— А что? — Сах постарался, чтобы его взгляд был по возможности уверенным. — Интересно же, — и сразу втянул голову в плечи.

— Браво тебе, — Ласайента похлопала в ладоши. — И как?

— Никак, — пробормотал тот.

Единственная попытка, которую он предпринял любопытства ради, благополучно скончалась при выборе кандидата. Ийет, мысленно представивший себе весь процесс в действии, дальше начала уйти не смог, решив этим и ограничится. Ну его к дьяволу.

— Вы… вы…, - девушка снова начала мерить шагами площадку. — Все же нормально было. В чем дело? У них сдвиг по фазе? Помрачение в мозгах? Что вы молчите? — она топнула ногой.

— Ждем, — смиренно ответил Сантилли, — когда успокоишься.

— Поверь мне, — жена наклонилась к нему, оперевшись на спинку шезлонга и сразу выпрямилась, — я — спокоен. У него же девчонок было — не продохнуть. С чего вдруг такая смена ориентации? Разочаровался? Захотелось разнообразия?

— На погребальном костре я видел такое разнообразие, — огрызнулся муж и похлопал себя по груди. — Я рад этому? Заметно, что я рад? Что ты мечешься, как…? — он помахал рукой перед лицом и уже спокойнее договорил. — Сядь. Тут все сложнее, чем ты думаешь.

Ласайента неохотно опустилась на место и сцепила пальцы, ожидая продолжения.

— Я бы рассказал, — Сах виновато посмотрел на них, — но они с меня Слово взяли. Ребята очень аккуратны и осторожны, если бы Сантилли их случайно не застукал, вы так бы ничего и не узнали.

— Они не заметили, — ашурт мотнул головой и покусал губу, — хорошо, что у меня мозгов хватило не устраивать скандал. Здесь все надо очень аккуратно сделать. Я думаю, что Эрри не рассчитал силу, и девочка умерла во время… ну, ты понимаешь. Впечатлений должно хватить надолго. Отсюда и все остальное.

— Трудно было его предупредить? — ядовито поинтересовалась Ласайента, подаваясь к мужу.

— А ты как думаешь? — вскинулся он и тут же протяжно выдохнул. — Год назад, после второго Посвящения они куда-то отправились вдвоем, вернулись под утро. Эрри белый, как покойник, руки дрожат. Тьенси чуть лучше. Сказали, что подрались, но все нормально и сразу в море ушли недели на три. А потом я наткнулся на них в библиотеке.

Пальцы Эрри запутались в волосах брата, обнимающего его. Еще мгновение и Тьенси прижал йёвалли к стеллажам, что-то шепча ему на ухо. И этот взгляд…. Сантилли слишком хорошо знал этот взгляд по Ласу: манящий, чарующий и… да, порочный, но такой желанный.

Отец застыл в дверях, оцепенел, не веря своим глазам. Мальчишки ничего не видели и не слышали, полностью поглощенные друг другом. Он так и не понял, каким образом умудрился сдержаться, не сорваться, а тихо уйти. День прошел, словно во сне: он что-то обсуждал с Элерин, что-то читал, о чем-то болтал с Мишелем, что-то отвечал сыну. Страшный день. Черный день.

Потом собрал всю выдержку, что еще осталась, постарался взять себя в руки и начал анализировать. Почему? Как так получилось? И вспомнил бескровное лицо Даэрри, его опустошенный взгляд и опущенные плечи: нечто страшное произошло той ночью после праздника посвящения, настолько запредельное, что намертво заледенило его душу, и Сантилли начал догадываться, что именно. Решение так и не пришло. Он не знал, что сказать и что сделать, а еще через неделю не выдержал и рассказал друзьям. По виноватому выражению глаз Саха, понял — тот знает все. Но маг был связан Словом.

— Я боюсь с ними говорить об этом, — сознался Сантилли, — боюсь, что все испорчу. Ты же знаешь, как я могу взорваться. Мальчишки замкнуться и что тогда? Уйдут из дома?

— Я попробую поговорить с Эрри, — Ласайента провела по лицу руками. — Черт, но как же так?

Элерин читала, забравшись с ногами на диванчик в гостиной. Вот еще одна проблема. Ласайента попыталась разговорить ийет, но та отделывалась короткими, равнодушными, ничего не значащими фразами. Пришлось отступить и оставить ее в покое. Потом они с Сантилли почти час беспощадно гоняли друг друга в спортивном зале, растрясая раздражение и злость.

После душа уставшая, но успокоившаяся Ласайента, натянув облегающую футболку и шорты, спустилась на террасу, чтобы сразу нарваться на откровенный взгляд Саха, до этого задумчиво изучавшего море со своего любимого насеста.

— Я тебя предупредила? — тихо спросила она, показательно аккуратно расправляя его рубашку и приглаживая ее. — Ты ничего не понял?

— Ае, — маг осторожно убрал ее руки, — я все понял, но, свет очей моих, хочешь совет? Только не обижайся.

— Ну, — хмуро отозвалась демонесса.

Сах помялся, но все-таки сказал, виновато улыбнувшись:

— Одевай корсет. Это невозможно. Они так соблазнительно волнуются, — он пошевелил пальцами и смутился. — Извини, но я мужчина, а не бревно, в конце концов.

Ласайента мгновение пристально буравила его тяжелым взглядом, потом резко развернулась, буркнув «спасибо за совет», и ушла переодеваться. Сах вытер вспотевшие ладони о штаны и перевел дыхание. Сантилли, наблюдавший за сценой с другого конца террасы, неожиданно добродушно хмыкнул, и ийет не удержался — скорчил ему рожицу «что-тебе-надо-отстань-от-меня».

Сыновья пришли ближе к вечеру веселые, шумные, голодные и сразу начали гонять на кухне Сьюзен, требуя то одно, то другое.

Девушка появилась в доме полтора года назад. Маленькая, испуганная, с растрепанными темными волосами, свисающими неровными клочьями, с огромными заплаканными глазами, с кровоточащей ссадиной на лбу и в коротенькой юбочке, еле прикрывающей порванные на коленках грязные черные колготки. Она жалась к стенке, стягивая на груди кофточку без пуговиц, выдранных с мясом. На все вопросы о семье отвечала судорожным мотанием головы. Ее в каком-то зашарпанном марсельском переулке отбили от насильников братья и притащили сюда, в благополучный мир, представив родителям, как прислугу.

Сантилли, сначала ошалевший от такого наглого с его точки зрения заявления, спешно сдал назад под перекрестным огнем трех пар глаз. Если Тьенси смотрел просительно, а Элерин — строго, то Эрри — пристально, словно проверял на прочность толстокожесть непробиваемого ашурта. Император прекрасно знал, чем обычно кончалось у Ласа то, что начиналось с такого взгляда. Даэрри был точной копией отца. Внешне он что-то взял от матери, но оно было так незначительно, что полностью терялось на общем фоне. Разве что волосы не золотились так, как у Ласайенты, к двадцати годам несколько потемнев. Если точно не знать, то отца и сына можно было принять за двойняшек и отличать по расположению сережек, отсутствию живого браслета и наличию фенечек на бицепсах и запястьях Эрри в подражание Джуни.

Сьюзен, сначала робевшая перед огромным огненным демоном, со временем привыкла к его угрюмому характеру. Она оказалась подвижной смешливой пятнадцатилетней девчонкой, романтичной, любознательной, не болтливой, и совершенно не испорченной жизнью в трущобах. Весело хохотала над шутками братьев, мило краснея, когда Тьенси перегибал с дозволенным, почти все свободное время просиживала в библиотеке или интернете, самостоятельно нагоняя школьную программу, любила готовить и шить и была по уши влюблена в Эрри, относившегося к этому с королевским снисхождением.

Ласайента устроилась с планшетом у стола, уперевшись ногами в его ножку и опасно покачиваясь на стуле. Позиция была удобной: видно все, что происходит на кухне, а на тебя никто не обращает внимание. Хорошо, что прорубили еще одну дверь. Очень удобно во всех отношениях.

Демонесса делала короткие зарисовки и думала, с чего же начать трудный разговор. Теперь, как никогда, ей было жалко отца, которого она когда-то изводила, и стыдно за давние свои выходки. Она завидовала его выдержке и терпению и корила себя за глупость и злость. В голове вертелась фраза Таамира о собственных детях, сгоряча брошенная драконом, когда привезли разбившегося в пещерах Мишеля. Вот и дожил он до собственного сына, а в мозгах как свистел ветер, так и свистит.

Пока девушка пыталась размышлять, перескакивая с одного на другое, братья поужинали и наперегонки рванули на террасу. В дверях организовалась демоническая куча-мала: Тьенси давил массой, Эрри краснел от натуги, но не сдавался. В конце концов, они протиснулись в широкий проем, чуть не оборвав шторы, и ашурт сразу плюхнулся в кресло.

— Пап, — машинально позвал Эрри, и Чарти значительно заухмылялся, — Папа, — упрямо повторил он, косясь на брата, — завтра игра, ты идешь?

— Разумеется, — рассеянно ответила демонесса, закрывая планшет.

— Папа, — мечтательно закатив глаза, проворковал Тьенси.

— Заткнись, — Даэрри не пожалел на него пинка, но ашурт подтянул ноги. — Вот так и сиди. А как я должен обращаться? Мама?

— Пошли, прогуляемся на эту тему, — предложила Ласайента и потянулась.

Футболка задралась, и сыну стал виден плоский, в кубиках живот с небольшой бриллиантовой серьгой. Стул сильно качнулся, но демонесса ловко зацепилась ногой за низ столешницы и аккуратно поставила его на пол.

Теплый песок ласкал босые ступни, вечерний бриз перебирал волосы, мерно дышало море. Рядом шел повзрослевший сын с повзрослевшими проблемами, а он, отец в женской ипостаси, не знал, что с ними делать.

«Испортить прекрасный вечер, — недовольно подумала Ласайента, — это я умею, а поговорить по душам — это никак».

Они устроились на причале, свесив ноги.

— Можно, я тебя буду звать Ае? — спросил сын. — Мне нравится. Непоседа.

— Мне тоже, — эхом отозвалась она.

С чего начать? Боги, с чего начать? Почему всех его мыслей хватает только на двигатели и хулиганства. С осуществлением последних вообще проблем не возникает.

— Как концерты? — спросила Ласайента, лишь бы не молчать.

«Тоже мне, отец, ничего о ребенке не знает. Все дни после возвращения только с Сантилли, думал только о себе, а о сыне — забыл. Даже не знаю, что сказать», — грызла себя демонесса.

— Освистали на первом, — рассмеялся Эрри. — Наслушался на всю жизнь. Джуни мне говорит: сыграй что-нибудь или забудь о выступлениях. И я сыграл. Сразу замолчали. Но все равно у вас с Санти классно получалось, намного лучше, чем у нас.

Да, этого не отнять, они умели заводить зрителей. Воспоминания подняли теплую волну, захлестнувшую с головой. Волна схлынула, оставив ощущение горечи: не скоро он теперь выйдет на сцену. И Сантилли встал, как баран — не буду и все. Император с гитарой. Бред. Но для себя-то он играет?

Ласайента озвучила вопрос и очень удивилась отрицательному ответу.

— Пап, он гитару разбил, — тихо сказал сын, глядя в воду, — где-то недели через две, как ты пропал. Вдребезги. И больше в руки не брал. Как вообще студию не разнес — не знаю. Его Эдингер держал, потому что больше никто остановить не смог. Я не думал, что драконы настолько мощные.

— Он с ума сошел? — прошептала демонесса, чувствуя, как обрывается сердце. — А песни?

— Ничего. Пустота, — Эрри поднял на нее тоскливые глаза. — Как умер. Если бы Сах не подкидывал новенькое, пришлось бы только свое петь, а так хоть какое-то разнообразие.

Ласайента мысленно присвистнула: ийет решил рискнуть? Надо узнать, ради интереса, что из репертуара мальчишек принадлежит ему, а что — им. Но песни у них — сплошная романтика и любовь. Скучненько. Но Санти! Разбить гитару…. Невероятно.

— Как же так? — ошеломленно прошептала она.

Сын неопределенно пожал плечами и тяжело вздохнул:

— Я за эти годы почти забыл, каким он был. Молчит все время. Глаза мертвые. Или вдруг взрывается ни с того ни с чего. Рисунки сжег. Тьенси немного успел из огня выдернуть. Потом вроде отошел, но все равно, как чужой. Дома сутками не бывал. Постоянно Советы, мотания на Землю или к Чарти, завод. И то Алексей его силой заставил. Удивительно, что Санти его послушался. Может, мама попросила. Не знаю. Она молодец, трясла его постоянно и нам велела не давать ему покоя. Сах с Мишелем вообще от него не отходили. Жени с Вардисом часто приходили и остальные тоже. Мы с Тьенси даже думали, что они специальный график посещений составили. Он сначала пытался сбегать и ругался со всеми, но они его все равно доставали, так что он смирился потом. Вроде стал оживать, но не то. Жени как-то сказала, что его душа пропала. Ты — его душа. А мне за маму было обидно, пока я случайно не застал их в лесу. Извини, — он покраснел и виновато заглянул Ласайенте в глаза, — у нас мяч улетел в ту сторону, а они целовались.

В тот день они сбежали от Вардиса, чтобы вдвоем поиграть в футбол на пляже. Тьенси в азарте наподдал мяч так, что он стрелой взмыл в небо и упал где-то в зарослях. Старший брат сразу спихнул вину на младшего и силой вытолкал его на поиски. Искомое обнаружилось в кустах, прочно застряв между веток. Эрри не понял, почему его, топающего, как стадо слонов, и ругающегося на весь лес, не услышали, но на их месте он бы тоже был глухим — родители не просто целовались. Было стыдно и в то же время томительно видеть, как Сантилли крепко прижимает к себе Элерин, как она откидывается назад в сладкой истоме и он ложит ее в высокую траву. Сын очнулся и постарался уйти тихо и незаметно, но на всю жизнь запомнил, как ашурт смотрел на жену. Он любил ее. На нелюбимых так не смотрят.

— Тогда он очень даже…, - Эрри покраснел еще больше, неловко откашлялся и быстро закончил. — Он сейчас совершенно другой, как родился заново. Ты даже не представляешь, как все рады, что ты вернулся. Я так по тебе соскучился, — сын прижался к ее плечу. — Можно тебя обнять?

— Нужно, — Ласайента притянула Даэрри к себе. — Прости, что совсем забыл о тебе. Я сейчас немного, — она виновато сжала губы, — как в тумане, не знаю. Дезориентирован. Столько всего.

— Еще как, — рассмеялся сын, — даже изменения в доме не заметил.

— Какие? — нахмурила брови демонесса. — Мебель поменялась, шхуна новая, на террасе дверь на кухню появилась.

— Пап, — улыбнулся Эрри, — в гостиной потолок пропал, и теперь у нас галерея по всему периметру.

А ведь и верно, дошло до Ласайенты — галерея появилась. Машинально отметила про себя и забыла.

— Это я постарался, — похвастался сын, — поток не удержал и он все снес. Сначала окна вылетели вместе с мебелью, потом потолок обрушился, еле выскочить успели. Только стены и остались. А через несколько дней Тьенси террасу сжег. Тоже случайно, но получилось, как за компанию. Зато у нас просторнее стало. И причал новый — это мы с духами переборщили. Сантилли нас как-то интересно обозвал, но перевода нигде нет, а повторять он не хочет. Му…лы — это кто?

Ласайента расхохоталась и замотала головой.

— Это вы, — кое-как выговорила она. — Спроси у Глеба, он точнее объяснит.

— Да ну вас, — обиделся Эрри, — мы с Тьенси все словари перерыли, как дураки.

Сейчас или никогда.

— Что у вас с ним? — по возможности безмятежно спросила девушка.

Сын понял все сразу и прикинулся наивным:

— Выступаем пока, чередуем завод и концерты. Алексей недоволен, ворчит на нас, — и возмущенно спросил. — Но не разорваться же нам? И то нравится и это.

— Что у вас с Тьенси? — спокойно повторила она.

— Нормально у нас, — удивился Эрри, продолжая очень правдиво разыгрывать простоту, — Почти и не ссоримся.

— Я заметил, — хмыкнула Ласайента. — Всегда вместе. Спите тоже вместе?

— Нет, — хладнокровно соврал сын, глядя на нее в упор. — С чего ты взяла?

Вот, уже и «взяла», а не «взял». Слишком спокойный, слишком честный, слишком, все слишком.

— Эрри, что случилось после Посвящения? Пойми, я должен знать.

— Должна, — поправил ее Даэрри и отвернулся, — ты сейчас девушка.

Отца не стало, вместо него появилась женщина. Незнакомая. Чужая. С ней ни о чем не надо говорить начистоту, ничем не надо делиться: ни болью, ни отчаянием, ни страхом разоблачения. Ничем.

Они долго сидели, молча, посреди ночи и моря. Горел огнями и манил уютом и мнимой защищенностью дом на берегу, успокаивал плеск волн: «Все обойдется. Все забудется», а с вышины, вторя им, подмигивали почти вечные звезды.

Ничего не обойдется и не забудется. Никогда.

— Тебе не понять, — прошептал Эрри и переплел сильные пальцы, сжимая их до белизны. — У тебя такого не было.

Ласайента помолчала, собирая решимость, и с головой, как в ледяную воду, нырнула в прошлое.

— Мне было шестнадцать, когда мы крупно поссорились с Андерсом из-за этого дурацкого замужества. Не знаю, что на меня нашло, но я разозлилась, сменила пол и сбежала.

Не надо ему знать ни про деда, ни про башню. Это останется между ними: ней, Сантилли и отцами — страшная семейная тайна.

— Приключений захотелось, — горько усмехнулась она, — и нашла. Хорошенький мальчик с золотыми волосами. Не проходите мимо. Вот и не прошли. Волосы потом отросли, рука срослась, ребра тоже. Шрам только остался почему-то.

Ошарашенный Эрри незаметно для себя вцепился в доски причала и выпрямился, с болью и недоверием смотря на нее.

— Что? — иронично приподняла брови Ласайента. — Не веришь? Избили и изнасиловали. Обычное дело в то время.

Слова дались необычно легко, будто и не с ней все это было, а с кем-то другим. Демонесса насмешливо фыркнула и отвернулась к морю.

— Сан меня нашел. Просыпаюсь утром, а он спит рядом. Невообразимо красивый, сильный, — у Ласайенты замерло сердце от этих воспоминаний и она призналась. — Я влюбился, как последний дурак. А он проснулся и все испортил, — ей неожиданно стало жгуче обидно. — Знаешь же эти его идиотские шуточки.

Эрри невольно улыбнулся: все в курсе, как умеет подшутить под настроение Сантилли, ни у кого больше так не получается — естественно и непринужденно говорить откровенно похабные вещи, и так обаятельно улыбаться при этом, что или начинаешь чувствовать симпатию или желание убить. Смотря чего добивается чертов демон.

— А через тридцать лет он потащил меня на Праздник Мира, — Ласайента поморщилась, — и там у них что-то произошло с Таамиром. Я не знаю, что дракон ему наговорил, но Санти всего трясло. Он всю ночь не спал, сидел на подоконнике. Я хотел его, не знаю, подбодрить что ли, а он мне вдруг сказал, что любит меня, а потом накричал и убежал.

— И что? — тихо спросил Эрри.

— Ничего, — пожала плечами Ласайента, — я сам ночью к нему пришел. Сколько можно уже прятаться друг от друга? Я вообще-то хотел ипостась сменить, но забыл. Я все тогда забыл от страха. Я дико боялся боли. А он стал меня целовать. Как-то так, — она виновато посмотрела на растерянного сына. — Идиотский у тебя отец.

— У меня прекрасный отец. Непредсказуемый. — Эрри зарылся лицом в ее волосы и не удержался. — Он же поумнел со временем.

Ласайента невольно улыбнулась и обняла его за плечи.

— А через полгода я сменил ипостась, и Сан больше не прикасался ко мне как…, - слово «любовник» произноситься не захотело, — Он считает это… неправильным, — через силу закончила она. — Но вы же братья.

— Все немного не так, — глухо произнес Эрри и, помолчав, поправился. — Совсем не так. Понимаешь, мы после Посвящения пошли к Тимми, а там оборотни. Богева злой был, взъелся на нас, ну, мы и подрались. Дверь опять вынесли.

Несчастливая эта дверь. С самого начала. Вечно ее ломают и в основном ашурты. У волков сил на нее не хватает, а у ашуртов в самый раз, чтобы разбить вдребезги.

— Потом нас черт понес в Париж. Тьенси говорил, там кафе осталось с довоенных времен. Тихое. К нам две девчонки подсели. Видно, что элита, приключений ищут, а у нас и так настроение не але. Мы хотели по-тихому уйти, а они привязали, как липучки: «Ах, какие мальчики! Давайте потанцуем». Две дуры, — Ласайента почувствовала, как Эрри поморщился. — Тьенси и говорит, да трахни ее, хоть расслабишься. Вся уже течет. Мы там, в кафе, и сняли две комнаты. А она…, - он сжался весь, окаменели руки и сел голос, — …она… кровь сначала из глаз и носа, потом вообще вся…. А я остановиться не могу…. Все в крови…. Она уже мертвая, а я…. Потом откуда-то Тьенси взялся…. Сах…. Я ничего не помню. Тьенси сказал, что Сах все прибрал, девчонку не знаю куда дели, второй просто память вычистил. Ты не спрашивай у него ничего. Тьенси с него Слово взял. Он меня в море увез. У меня, по-моему, истерика была. Не помню. Он меня все успокаивал, спал вместе со мной, потому что я кричал во сне. Я ночью просыпаюсь, а он рядом. Как у вас с Санти, только у меня что-то в голове… не знаю… он не стал меня останавливать. Он сказал, мне это надо было. Плохо все получилось, похабно, прости. Ты не думай, у нас… в общем… ничего нет… он рядом и все… успокаивает… Я боюсь с девушками…. Не могу…. А Тьен…. Сначала здорово: голова кружится, все забываешь, а потом… пустота и… так стыдно…. Прости меня, пожалуйста. Тьенси… он… у него все нормально. Куча девчонок. Они мне звонят. Он просит, чтобы никто не догадался. Прости, пап.

Эрри сидел рядом, ссутулив плечи. Сжавшись. Весь еще там, в давнем кошмаре. Ласайента накрыла его холодные руки ладонью, согревая, притянула к себе голову.

— Все образуется, малыш, — тихо прошептала она, — Все образуется. Тебе же не двести столетий, рано себя хоронить.

Она еще что-то шептала ему ласково-утешающее, гладила по голове и рукам и чувствовала, как он постепенно расслабляется и успокаивается.

«Шаг в шаг». Неужели Таамир прав, и их ведут? Не получилось с отцом, взялись за сына? «Шаг в шаг». «Шаг в шаг». И тут до Ласайенты дошло: «Шаг в шаг!».

— Ты телепат?

— Конечно, — приподнял брови Даэрри, — Очень удобно, между прочим. Сах говорил — ты не хотел сначала, а мне нравится, — он снова заглянул ей в глаза. — А мама, ты любишь ее?

— Естественно, — удивилась Ласайента. — Почему ты спросил?

Сын пожал плечами:

— Ты на Жени так странно смотришь.

Вот ведь…. Еще один зоркий глаз.

— Смотрю, — демонесса вернула взгляд, независимо подняв голову. — И что? Нельзя? — и тепло добавила. — Жени нельзя не любить. Великолепная Эджен. Мой солнечный лучик. И ни о чем больше не спрашивай.

Постепенно слово за словом она вытянула из сына всю правду. Демон, слишком рано приобретший огромное могущество, молодой, горячий, нетерпеливый. Он не рассчитал своей силы и случайно убил человеческую девушку. Страшная смерть, когда, вскипая, лопаются кровеносные сосуды и взрывается мозг, а ты в это время целуешь ее. И не только целуешь. Еще бы после этого Эрри от девчонок не шарахался! Ему надо кого-нибудь равного. Того же истинного дракона.

«Проклятье! — осенило Ласайенту. — Истинные драконы только мужчины, и рождаются от них только сыновья. Санти. Он же всегда был с Таамиром, все растрачивая на него, с остальными так — баловство. А потом появился я. А Элерин — маг огромной силы, скорее исключение, чем правило. И что теперь делать с Эрри? Вот проклятье!».

Тьенси, хвала богам, еще не настолько силен, и может безнаказанно оттягивать на себя нерастраченный запал брата, спасая от безумия, как когда-то Лас забирал излишки у Сантилли. Старший держит младшего, чтобы дело не зашло слишком далеко, а потом ждет, когда тот успокоится. Но это не может продолжать долго. Почти год. Мальчишка почти год без женщины. Молодой, горячий и безумно боится повторения кошмара. Надо срочно что-то решать, пока Даэрри не переступил границу, а рядом сын Таамира Арвин. Проклятье!

Сантилли встретил их тревожным взглядом. Ласайента кивнула в ответ: «Все хорошо. Напридумывали не пойми чего, идиоты — и ты и Сах».

Муж, не таясь, облегченно перевел дыхание, а Эрри сделал вид, что ничего не понял. Они еще долго сидели на террасе. Сыновья рассказывали про гастроли, сетовали на то, что некоторые, не будем говорить кто, не хотят выступать. Император хмурил брови и сердито огрызался, но все они понимали, что когда-нибудь он не выдержит и уступит, потому что Непоседа не даст ему спокойной жизни, пока тот не возьмет в руки гитару и снова не выйдет на сцену.

3 глава. Чертовский волейбол

Ласайента постучала, но с той стороны ей ответила тишина. Или спит или не хочет отзываться. И по мыслеречи не позовешь: Элерин умеет чувствовать всю Вселенную, но не может мысленно разговаривать с теми, кто живет рядом. Выборочная глухота? Скорее всего, нет, просто звезды говорят гораздо громче остальных, у них басистые, рокочущие голоса, способные заглушить все прочие, поэтому Элерин ничего больше и не слышит. Только голоса миров. Она совсем одна там, среди них. Как это страшно — быть одной и нести на маленьких плечах такой груз. И не переложишь, не попросишь отпуск, не присядешь отдохнуть. Вечная ноша. Вечное одиночество.

Демонесса еще раз постучала, уже точно зная, что ей не ответят, но все-таки немного постояла под дверью и только потом вернулась в спальню. Сантилли не было — разговаривал с сыном. Тяжелый сегодня был день, тяжелый вечер и, наверняка, такая же будет ночь. Она разделась и нырнула под одеяло — ждать.

Муж пришел после полуночи. Неслышно ходил по спальне, шуршал одеждой, шелестел листами бумаги на столе — смотрел новые рисунки Ласайенты. Долго стоял у окна, думая о чем-то.

Чуть заметно дрогнуло одеяло, и Сантилли осторожно пристроился рядом, но не обнял, а затих. Ах, так! Опять! Ну, хорошо! Ну, держись!

Она, как будто бы во сне, повернулась к нему, прижалась всем телом к его боку, еще хранящему прохладу бассейна, закинула на живот ногу. И ничего! Спешите видеть — каменный ашурт! Гвоздь сезона! И долго ты устоишь против меня?

— Ласти, — тихо спросил Сантилли, чувствуя, как пальцы жены скользят по груди, — что ты делаешь?

На идиотские вопросы не отвечаем. Мы в ответ на идиотские вопросы целуем, а то пока объяснишь, пока дойдет….

— Ласти, где Рино? — он легонько прижал ее руку.

Спит в соседней комнате. Обиделась на весь свет и пропускает самое главное. А что тут у нас? Животик? Какой хороший животик!

— Ласти, не надо.

Ну, не надо так не надо. Здесь. Мы в другое место перейдем.

— Ласти…

Какой хриплый голос? И что это у нас с голосом? Наверно, мы и здесь плохо целовали. Надо исправиться и целовать лучше. И не только….

Он выгнулся дугой и застонал, прижимая ее к себе, требуя еще и еще, задыхаясь, забывая обо всем, без остатка растворяясь в любимой.

«Глупая Эле, — мысль вспыхнула и погасла, — такое пропустить».

— Сан, — Ласайента бесцеремонно тряхнула мужа за плечо, но тот продолжал крепко спать, разметавшись по смятой постели, и она затрясла его сильнее. — Да Санти!

Промычав что-то нечленораздельное, ашурт перевернулся на бок, прижав жену тяжелой рукой.

— Сан! Проснись! Сан!

— Меня нет, — сонно отозвался тот, не открывая глаз, притянул ее к себе и начал мягко покрывать ее поцелуями. — Я умер… от счастья… неземного блаженства.

— Воскресай, — потребовала Ласайента, уворачиваясь. — Быстро! Я знаю, что делать с Эле.

Забавное это зрелище — мужчины, разбуженные в пять утра. Безжалостно выдернутые из постели Эрри и Сах широко зевали, удивительным образом избегая вывихов челюсти. Не ночевавшего дома Тьенси пришлось искать, и теперь он сидел недовольно нахохлившись. Срочно вызванный Мишель тер глаза, пытаясь проснуться, и мотал головой. И только Сантилли как самый умный пристроил лохматую голову на сложенные на кухонном столе руки в тщетной надежде урвать еще несколько минут сна. Зачем притащился Демон, никто не понял, но кот сидел монументом на стуле и, не мигая, усиленно таращился на одинокую настольную лампу в виде лилии. Она мягко горела, как волшебный маяк в ночи, вокруг которого собралась шайка злоумышленников после шальной попойки, решая опохмелиться им или продолжить пьянку дальше.

Ассоциация оказалась заразной: Ласайента неожиданно поняла, что жутко хочет пива и направилась к холодильнику, затылком чувствуя хмурые взгляды мужчин.

— Душа требует допинга, — бодро ответила она на общий немой вопрос.

Допинга, как оказалось, требовала не только ее душа, и демонесса, вняв выразительному взгляду Тьенси, жестом заправского бармена лихо отправила бутылку к нему.

— Жажда с утра, — невозмутимо пояснил маг, ловко перехвативший выпивку, и свинтил пробку. — Если это твоя очередная бредовая идея — ты покойница.

Пива захотелось с удвоенной силой, и девушке ничего не оставалось, как повторить маршрут, на всякий случай захватив запас. Она демонстративно аккуратно поставила на середину стола пару бутылок, одну из которых сразу сцапал Тьенси.

— А мне? — обиделся Демон, уморительно поворачивая голову на булькающие звуки и считая жадными глазами каждый глоток.

— Спать! — непреклонно приказала ему Ласайента. — Тебя на совет не звали.

— Боги, почему я не кот? — с надрывом вопросил Сантилли, страдальчески закатывая глаза, мгновение смотрел на одинокую запотевшую бутылку, сгреб ее и приложил к виску.

— Эле сейчас, как…, - демонесса пощелкала пальцами, подбирая слово.

— Спящая красавица, — подсказал муж и передвинул «компресс». — Будем целовать?

— Ага, по очереди, — буркнул Сах. — Кто первый кандидат?

— Дураки, — обиделась девушка. — Нужно нечто необыкновенное. Сказка. Чтобы она ожила.

— Ласти, — укоризну в голосе Сантилли можно было есть большой ложкой, — я иногда жгуче завидую нищим — кусок хлеба и ты счастлив. Что ты предлагаешь сделать? Какую сказку? У нас дом уже ломится от сказок. Все есть. Что хочешь и выше, — он вытянутой рукой чиркнул над головой. Я уже не знаю, что дарить. Срезанные цветы она не любит, украшения не носит….

— Предлагаю разбудить Сью и спросить, что любят женщины, — предложил Эрри, растер лицо ладонями и покосился на кофеварку. — Обязательно надо было поднимать в такую рань?

Ласайента поняла намек, мысленно сделав себе выговор: сразу надо было подумать про кофе. И что ее на пиво потянуло? Тем более что теперь не очень-то и хочется.

— Со Сьюзен все просто, — хмыкнул Тьенси, отхлебывая из бутылки, — она спит и видит, как один прекрасный принц носит ее на руках. Дальше ее фантазия обрывается.

— Заткнись, — поморщился брат и замкнулся.

Сантилли мысленно обозвал сына идиотом и посоветовал думать, прежде чем молоть языком.

— Ну, что же вы? — расстроенно оглянулась на «шайку» Ласайента, щелкая кнопками кофеварки. — Это же так просто!

Ей жгуче хотелось, чтобы друзья сами догадались, но в пять утра мозги мужчины спят, и с этим пришлось, скрепя сердце, смириться.

— Нужна серенада, — выпалила она, садясь к столу, — настоящая. Под окном. С гитарой. И роза.

— Что? — ашурт собрал лоб в складочки. — Какая, к дьяволу, серенада?

— Я знаю, что ты давно не играл, но до утра у нас есть время. Все вспомнишь, порепетируем, — продолжала развивать свою мысль жена.

Муж оценил ее старания, проснувшись окончательно:

— Я должен петь? Ты с ума сошла! — он, забывшись, постучал горлышком «компресса» по лбу.

Пиво сразу обрадовалось вниманию и весело подпрыгнуло, усиливая удар. Раздраженно потерев место ушиба, ашурт поставил согревшуюся бутылку на стол, едва удержавшись от крепкого дружеского слова. Слева раздался протяжно-горестный стон, сопровождаемый тоскливым кошачьим взглядом.

— Между прочим, прекрасная мысль, зря ты встал на дыбы, — подал голос Мишель, забирая пиво у Ласти, — Все равно не пьешь. Представляешь, она просыпается от того, что ты под окном поешь ей серенаду. Действительно, как в сказке. Я — за.

— А потом я, как истый испанец, должен лезть по стене к ней на балкон, то есть в окно, с розой в зубах.

— Зажирел совсем, — фальшиво посочувствовал ему Сах Ир, — задницу от земли не оторвешь.

Эрри сдавленно хрюкнул и зажал рот ладонью.

Оглядев друзей по очереди, Сантилли обиженно засопел:

— Жалости в вас ни капли.

— Лестницу поставим, — «пожалел» ашурта оборотень и сделал большой глоток, не сводя с него хитрых глаз.

Тот тяжело вздохнул и сдался:

— И что петь?

Репертуар друзья обсуждали, жадно ловя запахи готового кофе и разогревающейся в печке выпечки. Священнодействовала Ласайента, как главный злодей, остальные, постепенно горячась, перебирали песни.

— Она юность провела во Франции, — доказывал Сах, стуча пальцем по столешнице, — ей приятнее будет услышать песню на французском, чем на ийет. Ты не знаешь французских песен о любви? Ты меня поражаешь!

— Демон при полном параде, с гитарой и французским романсом в зубах? — горячился Сантилли. — Полный бред!

— Где твой полет фантазии? Сдох на взлете?

— Кофе, — Ласайента, прекращая спор, поставила между ними поднос с дымящимися чашками и блюдо с румяными треугольничками. — Не знаю что это, плюшки какие-то.

— С мясом? — сразу оживился кот и первым запустил в них лапу.

— А почему с утра? — не хотел уступать ашурт, не замечая Демона и перетягивая блюдо к себе. — Серенады поют по вечерам.

Кот сердито заворчал и пошевелил вслед уползающей добыче выпущенными когтями, и пожалевший бедолагу Тьенси толкнул в его сторону пирожок, в который тот вцепился с плотоядным урчанием.

— Представь, — Мишель откинулся на стуле и повел ладонью в воздухе, обрисовывая панораму будущих событий, — последние дни тебе было плохо, очень плохо, — Сах сунул ему в руку выпечку, чтоб маркизу стало хорошо. Тот благодарно кивнул и продолжил, — ничего тебя не радовало, жизнь казалась пресной и серой. И вдруг, — он принюхался, повертел пирожок в руках, внимательно осматривая, откусил и невнятно продолжил, — и вдруг — чарующая музыка, знакомый хрипловатый голос поет о любви. Ты подходишь к окну и видишь…, - оборотень сделал многозначительную паузу, отсалютовал другу чашкой и отпил. — Хм, классный кофе.

— Вот давай им и ограничимся, — хмуро предложил ашурт. — Я вообще не представляю себе, как все это будет выглядеть.

— Что с тобой? Где романтика, Санти? — воскликнул Сах, патетически воздев руки. — Где мысли о возвышенном и духовном?

— А что вы здесь делаете? — В дверях стояла сонная всклокоченная Сьюзен, щуря глаза от яркого света и кутаясь в халатик. — Вам пирог разогреть? Там еще грудинка.

— Тащи все, — распорядился Сах, вставая. — Пошли в студию. Еще разбудим жертву раньше времени.

— Какую жертву? — не поняла девушка.

— Сью, пирог и грудинка, — ийет потрепал ее по плечам и поцеловал в лоб. — Пирог и грудинка. Ласти, с тебя еще кофе.

— Литров пять, — добавил Сантилли, обреченно выползая из-за стола. — И почему у меня стойкая уверенность, что жертва — это я?

— Что у них происходит? — озадаченно пробормотал Судья, с недоумением наблюдая в зеркало, как Ласайента пытается воткнуть розу в шнуровку рубахи мужа.

— Апокалипсис? — выглянул из-за его спины Клер и присвистнул. — Она же почти раздета!

— Будь оптимистом, — бог равновесия пробежался глазами по фигуре демонессе и смущенно откашлялся, — я бы сказал — почти одета, по крайней мере, необходимый минимум прикрыт.

В это время к супругам подскочил Мишель и, выдернув несчастный цветок из рук девушки, передал его Тьенси, стоящему позади отца, а сам начал распускать шнуровку, обнажая грудь ашурта. Тот активно сопротивлялся, но, когда к оборотню присоединилась жена, страдальчески поднял глаза к небу и опустил руки.

— Я на это смотреть не могу, — не выдержал Судья и смахнул картинку.

Друзья сошлись на том, что для серенады необходимы строгие костюмы: белые рубахи, темные штаны и никаких кроссовок — только сапожки. Играть и петь будет Сантилли, сыновья — создавать романтический фон.

— А если я сорвусь? — страшным шепотом возопил император. — Вдруг я первый раз в жизни в окно лезу?

— Быть не может? — недоверчиво округлил глаза Мишель. — Не расстраивайся — подхватим и забросим обратно, — он придирчиво осмотрел друга, напоследок поправил воротник и отбежал к зрителям, выглядывающим из дверей гостиной.

Окна спальни, которую выбрала Элерин для добровольного заточения, удачно выходили во двор с бассейном и цветочными кустами, среди которых демоны при параде и с гитарами смотрелись особенно колоритно.

— Если что, то она розы пожалеет, и не будет тебя выкидывать из окна, — подбадривали императора приятели-злодеи. — Уже немаловажный плюс. Цени.

Сантилли плюс ценить категорически отказывался, горестно вздыхал и порывался сгинуть в пучинах вод, имперских интриг, военных действий или пасть жертвой стихийного бедствия, но каждый раз его бездушно возвращали назад. В самый последний момент Сах вспомнил собственно о самом окне, наглухо закрытом по случаю плохого настроения Элерин. Пока он раздвигал створки при помощи магии, можно было бы воспользоваться случаем и сбежать, но ашурт уже смирился с неизбежным и покорно ждал начала казни. Есть ли смысл скрываться, если два далеко не слабых мага легко достанут его даже из-под земли, один из них — так точно?

Роза пристроена, шнуровки затянуты или распущены, рубахи заправлены, волосы приглажены, гитары настроены, горла прочищены. Демон выдернут из кустов, а Ласайента, увидевшая очередной непорядок на муже, отловлена и возвращена в гостиную.

Сантилли провел по лицу ладонями, что-то тихо сказал сыновьям и, коротко взглянув на зрителей, пробежался по струнам.

— Это не та песня! — чуть не взвыла демонесса.

— Тихо! — шикнул на нее Сах. — Поздно.

— Мстит, гад демонический, — прошептал Мишель, яростно наглаживая кота. — Видят боги — мстит.

Жаль, но боги не видели и не слышали, как император проникновенно пел о своей любви к женщине, не бросившей его в трудную минуту, о ее терпении и красоте, о своей слепоте и о позднем прозрении. Он, опустившись на колено, признавался в своих чувствах и просил прощение у любимой за свою холодность и бессердечность.

— Это что — экспромт? — Сах Ир подергал Ласайенту за пояс шортиков. — Я не знаю такой песни.

— Отвали, зеленоглазый, — отмахнулась демонесса, — не видишь — я пишу.

Ийет хмыкнул, однако поправлять ее не стал: видео настойчиво мигало на паузе после двух секунд записи, а жена не сводила зачарованных глаз с мужа. Потом по воспоминаниям все можно будет восстановить, а так как склеротиков среди них не было, то за судьбу новорожденной песни маг не опасался.

Рядом тихо всхлипнула Сьюзен, и Сах, не глядя, сунул ей платок. Вряд ли ее собственный еще сухой, да и вообще пригодится на будущее. Французы такие сентиментальные.

— Пошел, пошел, — зашептал Мишель, и зрители осторожно высунули наружу носы.

Сантилли без разбега перемахнул через кусты и легко запрыгнул на стену.

— Демоническая белочка, — прокомментировал Сах и вдруг громко зашипел. — Роза, кретины! Розу забыли!

Тьенси спохватился, рванув цветок из шнуровки, но было поздно — отец уже сидел на подоконнике. Еще мгновение и он скрылся в спальне. И почти сразу Эрри толкнул к дому брата, восторженно застывшего с открытым ртом.

— Все-таки отец шикарно целуется! — восхищенно воскликнул тот, когда музыканты ввалились в гостиную.

— Мама плакала, — грустно произнес Даэрри и отвесил Тьенси подзатыльник, — а тебе весело.

— Да ну, женщины всегда плачут, — возразил ашурт и кивнул на рыдающую Сьюзен. — Наглядный пример в действии. Малышка, хочешь, я тебе спою что-нибудь веселое и ты успокоишься?

Но девушка замотала головой и убежала на кухню доплакивать романс у плиты.

— Дурак ты, — поморщился Мишель и, хлопнув, удовлетворенно потер руки. — Все, там сейчас нацелуются всласть, помирятся и прочее и прочее, а я — спать. Всем пока.

— Про игру не забудь! — крикнула ему вслед Ласайента.

Сантилли появился спустя часа два, когда у всех уже почти кончилось терпение. Заговорщики, вытащив на середину террасы кресла, усиленно пили кофе и травили байки.

— Что так долго? — проворчал Сах, массажирую глаза. — Много ли времени надо? Мы тут чуть не умерли от переживаний, а у них совести….

— Не брюзжи, — император не поленился дойти до стола, чтобы взять из вазы яблоко и метко запустить им в ийет. — Рино сильно переживала, и потом, — он вернулся к дверному проему, — быстро только кошки с мышками, а я люблю со вкусом, — ашурт прислонился к косяку и скрестил руки на груди, многозначительно добавив. — И без обсуждений с некоторыми недалекими личностями.

— Не слушай его — он плохой сегодня, — посоветовала мужу Ласайента, забирая у мага яблоко и впиваясь в него зубами.

— Но я же переживаю, — обиделся Сах. — Сильно плакала?

Ашурт мотнул головой и хитро улыбнулся.

— Ой-ой, какие мы довольные! — развеселился ийет. — Блестим и сияем, как начищенный золотой.

— Заткнись, — беззлобно посоветовал ему Сантилли и перегнулся назад, заглядывая в гостиную. — Ты бы тоже сиял на моем месте, — он оторвался от косяка, подмигнул другу и раздвинул шнуры штор, протянув руку ладонью вверх.

Друзья удивленно переглянулись и замерли.

— Ну, где ты? — ашурт нетерпеливо пощелкал пальцами. — Меня сейчас порвут.

Гостиная ответила тишиной и полумраком, тогда Сантилли шагнул в нее и вытянул на свет смущенную Элерин.

— Мама?! — в один голос выдохнули сыновья, а Ласайента остро пожалела, что не может сменить ипостась.

Не было больше статс-дамы, как за глаза называл ее Марк: открытое цветастое платье с пышными юбками не скрывало стройных ножек, исчезла строгая прическа, в ушах капельками сверкали сережки, играл искрами маленький кулон в ложбинке между грудей, яркими изумрудами сияли глаза.

— Эле, — Сах медленно подошел к сестре и взял за руки, — ты — чудо! Санти, как ты смог вытряхнуть ее из тех тряпок?

— Он их выбросил, — с обидой пожаловалась Элерин. — Пока я в душе мылась, он все выбросил!

— Давно надо было это сделать! — горячо поддержал отца Тьенси и насупился под укоризненным взглядом матери. — Что опять? Эрри, скажи им!

После обеда заявился выспавшийся Мишель с котом на плече, держа под ручку Джес, и заливистым свистом оценил перемены.

— Миледи, — он поцеловал пальчики Элерин, но отпускать не торопился, — вы уверены, что не хотите поменять мужа? Зачем Вам этот никчемный шкафоподобный демон, когда есть такой прекрасный я?

Не сводя с нее обворожительного взгляда, маркиз отступил на шаг и развел руки, предлагая полюбоваться собой.

— Ты повернись, повернись, — Сантилли лениво развалился на стуле и покрутил пальцем в воздухе, — а то вдруг мне не понравится.

— Я не к тебе сватаюсь, — Мишель обаятельно улыбнулся покрасневшей Элерин и прижал ладони к груди, — а к этой очаровательно леди, затмившей мой разум и пленившей сердце, — он бросил на друга значительный взгляд. — На век, между прочим.

— Рино, счастье мое, а не макнуть ли нам оборотня в вишневый сироп? — задумчиво протянул ашурт.

— Ну, вас к черту! — обиделся тот, поняв, куда подул ветер.

— Ням-ням-ням — включился в игру Сах, придирчиво осматривая друга. — Объеденье.

— Ты еще облизнись, — поморщился Мишель и горячо воззвал к Элерин. — Долго они еще мне это варенье будут вспоминать?

— Что за варенье? — мигом заинтересовалась Ласайента.

— Боги, не дайте мне умереть! — простонал маркиз, сбегая к жене. — Только ты меня любишь, сердце мое! Я снова понял это! — он пристроился в кресло, потеснив Джес. — Накажи их, зайка, преврати в лягушек. Противных и бородавчатых. Особенно вон того блондинчика. Он главный злодей.

Пока Мишель ворчал, друзья рассказали Ласайенте, что же случилось на самом деле и откуда взялось варенье, которое оборотень так усиленно не любит.

Года четыре назад кто-то из многочисленных родственников Сержа собрал небывалый урожай фруктов и наварил тьму тьмущую джемов и варенья. И, естественно, тому тоже перепало от семейных щедрот чуть ли не двадцать банок. Оставив себе парочку для дорогих гостей, Серж остальные втихушку растолкал по друзьям под честное слово о неразглашении.

Элерин с сомнением осмотрела двухлитровые пластиковые цилиндры с плотно притертыми крышками, однако инженерная гордость Ин Чу клятвенно заверила императрицу, что варенье бесподобное, но очень уж его много, поэтому «берите, берите». «Скормите кому-нибудь», — докончил Тьенси, и банки были отправлены в погреб, где про них благополучно забыли.

А спустя полгода о них вдруг вспомнил Даэрри.

— У него дама сердца сладкое любила до сумасшествия, — наябедничал Тьенси, — а ему надоело тратиться на пирожные, вот он и решил немного сэкономить.

Ласайента испугалась упоминания о былых подружках сына, но тот только смущенно улыбнулся, и она успокоилась. Не вычеркивать же теперь всю жизнь из-за одного пусть и страшного происшествия?

Йёвалли подошел к делу серьезно: добыл красивую банку-медвежонка, вооружился огромной ложкой, и тут черт принес маркиза. Недолго думая, Эрри пристроил его к делу — держать черпак, пока он будет доставать варенье. На первой попытке все и кончилось.

Демон, стоя на стремянке, открутил крышку и пощелкал пальцами, требуя инструмент, но увлекшийся разглядыванием бутылок с вином маркиз его не услышал, и тогда Эрри наклонился….

— Сладенький наш, — еле выговорил от смеха Сах. — Я чуть умом не тронулся, когда их увидел. Думал — убили нашего оборотня, и теперь он кровавым призраком будет бродить по дому.

Тьенси тут же свел глаза к переносице, заунывно подвывая и шевеля растопыренными пальцами.

— Идиоты, — проворчал Мишель и тут же ехидно улыбнулся. — Смейтесь, смейтесь, еще не ночь, свидимся.

Из кухни выглянула Сьюзен:

— Там Глеб спрашивает, вы на игру собираетесь или нет?

— Ты в своей команде, — непреклонным тоном заявила Ласайента мужу, — я без тебя на площадку не выйду.

— Нет, — поморщился Сантилли.

— Да! — дружно закричали друзья-злодеи, а Сах из всех сил застучал пальцами по столу, заглушая демонические возражения.

Стадион строили ученые. Не сами, конечно, но руку приложили. Здесь было и небольшое футбольное поле, и каток, и тренажерные залы, и, конечно, крытые баскетбольные и волейбольные площадки, помимо всего остального. Обустраивались с толком: и раздевалки и душевые и даже ложи для Повелителей, если те снизойдут до простых смертных. Кресло Рашида, например, уже несколько раз меняли в связи с частым использованием — он старался не пропускать ни одного матча, где участвовала любимая жена. Постоянных команд как таковых не существовало, каждый играл по настроению, но символические чемпионаты проходили, нагнетая нешуточные страсти.

— Император на площадке, — ворчал ашурт, натягивая кроссовок. — Бред собачий.

— Шортики? — невинно поинтересовался Глеб, растягивая на вытянутых руках спортивные трусы.

Сантилли пригвоздил его взглядом к стене и вышел из раздевалки, хлопнув дверью.

— А с другой стороны, злость в нашем деле помогает, — философски пояснил Хляба растерянному Олегу и закинул трусы в шкаф.

— Все-таки вытащили затворника, — удовлетворенно констатировал Андерс, глядя на мрачного ашурта.

Трибуны, встречающие игроков свистом и рукоплесканиями, при виде него стихли и зашептались.

— Сантилли, научи их свободу любить, — громко посоветовал Мишель, разряжая обстановку, — а то совсем расслабились подданные.

— Вот с тебя и начну, — огрызнулся император, занимая свое место.

— Да не может он ничего, — презрительно фыркнула Ирэн. — Ты хоть помнишь, с какой стороны за него надо держаться? — она демонстративно покрутила мяч на пальце, подбросила и с оглушающим хлопком послала его соперникам. — Держи подарок, Ваше Величество.

— Сейчас освежим память, — сквозь зубы процедил ашурт, принимая подачу и машинально посылая мяч обратно.

Шум трибун заглушил пронзительный голос судейского свистка.

— Сан, — зашептал сзади Олег, — ты что? Два касания.

Демон от души чертыхнулся — купила султанша, как мальчишку купила. Рашид ласково похлопал ему в ладоши из ложи Повелителей и наклонился к Найири, что-то говоря ему на ухо. Хорошо, что нет Таамира, со злостью подумал Сантилли, этот еще бы и вслух прокомментировал.

— Сан, — позвала его Ласайента, — нормально все. Соберись.

Ашурт кисло улыбнулся ей через сетку.

— Все путем, — поддержал ее Глеб. — Рядовой матч. Разомнемся и разойдемся.

— Народ, народ! — крикнула Ирэн. — Это соперники! Их бить надо, а не утешать.

«Вот именно, разойдемся и посмеемся», — переиначил про себя ашурт, становясь в стойку.

Собраться. Как собраться, если он семьдесят лет не играл? Как вспомнить все, когда игра уже в самом разгаре? Если так и дальше пойдет, то Ласти вытолкнет его на сцену сразу во время концерта. С нее станется. Делай выводы, император, делай выводы. Титул не спасет. Не спрятаться за титулом. Та же Ирэн плевать хотела на все и зажигает и на танцах и на волейбольной площадке, умудряясь не потерять авторитета.

«Потому что постоянно в движении, — Сантилли удачно отыгрался от блока, — и не боится поражений. Поражение — часть жизни, — весело усмехнулся он, наблюдая, как мяч ударяется в пол. — Без поражений нет побед. Я — умница!».

— Черт! — огорченно воскликнул Роман, а Ласти показала мужу большой палец. — Ае, реши уже, на чьей ты стороне.

Игра набирала темп, постепенно накаляясь. Трибуны то захлебывались свистом, то улюлюканьем, то восторженными криками.

— Черт! — Глеб от досады чуть не плюнул, когда мяч отразился от блока прямо ему в грудь. — Чтоб вам черти в аду так же его на уши надели!

Сантилли вошел в азарт и уже иначе расстраивался из-за своих промахов и неудачных подач, начав переживать за команду.

«Наверстаем, какие наши годы, — он в падении отбил мяч, перепасовав его незнакомому загорелому парню. — Идиот, даже имен не спросил».

Ласти проследила, как муж ласточкой нырнул вперед, вытягивая руку, и довольно улыбнулась.

— Ае, не спи! — рявкнул за спиной Роман.

Демонесса подпрыгнула, но Олег ловко загнал мяч между сеткой и ее руками.

— Проснись, спящая красавица! — рассердился Алексей. — Проиграем к чертовой матери!

Ласайента посоветовала ему беречь нервы и постаралась больше не отвлекаться, но почти сразу случайно выцепила взглядом сидящую рядом с Чарти Дэниэллу. Что за ерунда? Санти же говорил, что они расстались? К действительности ее вернул грозный рев пяти глоток:

— Ае!!!

Она едва успела отбить атаку и мысленно чертыхнулась, но Сантилли и Марк синхронно выставили блок, мяч ударился в пол прямо перед ее ногами и отлетел в сторону.

— Черт! — с досадой слаженно выкрикнула команда. — Обули!

Неожиданно на месте падения раздался звучный хлопок, будто мяч, не выдержав, лопнул, выпустив запашистое густое дымное облако. Ласайента отпрянула назад и удивленно оглянулась на товарищей.

— Что за…, - начал Роман и споткнулся на полуслове.

На небольшой стадион глыбой льда рухнула замороженная тишина. Сегодня, по случаю прекрасной погоды купол был сдвинут, и стало слышно, как смеются ребятишки на соседней детской площадке, как заливисто лает чья-то собака, как пересвистываются птицы в лесу, и стучит по ступеням выпавшая из рук бутылка с водой. Судья, приподнявшись, оторопело глядел вниз, не замечая, прилипшего к губе свистка.

Демонесса медленно повернула голову и с возрастающим изумлением окинула взглядом невысокое коричневое существо.

Под покатым в крупных круглых складках лбом, украшенном двумя красноватыми наростами, ярко алели маленькие, глубоко посаженные глазки. Подвижный нос больше подходил свинье, а толстые губы — инженеру Таонге, страстному любителю соленых шуточек. Большая голова, увенчанная завидной ослиной гривой и козлиными ушками, плавно перетекала в грушеподобное тело на кривых ножках коленками назад. Все его полтора метра были одеты в крикливо пестрый куцый жилетик на голое тело и штаны из толстой бугристой кожи, из-под которых кокетливо поблескивали черные раздвоенные копыта.

Сантилли, наклонившись в сторону, через сетку с любопытством взирал на гостя.

— …черт, — сдавленно закончил Роман.

— Ну и харя, — пробормотал Глеб, невольно передернув плечами.

Весело осмотревшись, незнакомец потер звериные ручки, словно хирург перед операцией, развел их для жарких объятий и прыгнул к Ласайенте, приветливо растянув рот в лягушачьей улыбке.

Трибуны взорвались предостерегающе-испуганным криком.

— Да пошел ты! — демонесса, недолго думая, приложила его воздушным щитом.

Черта подбросило, зацепило головой за нижний край сетки, перевернуло и ногами вперед вынесло к Сантилли. Ашурт, никогда не страдавший замедленной реакцией, добавил ускорения, послав гостя к небу. Не все же ему землю топтать. Тот, видимо, уже был в схожей ситуации, так как мгновенно сгруппировался в тугой шар.

— За двойное касание не считается, — азартно выкрикнул император, подбрасывая вернувшегося черта и сразу пасуя его на половину соперников. — Ирэн, лови подачу! Легкий, как перышко, — и тихо добавил, — и вонючий, как понос.

«Мяч» плавно описал низкую дугу и мягко приземлился на машинально подставленные руки девушки и Глеба, мгновенно оценивших исходящее от него амбре. Черта в спешном порядке брезгливо отбросили к сетке, где его приняла на щит Ласайента.

Найири символически сплюнул и вместе с Андерсом быстро направился к выходу из ложи, на ходу доставая из-за пояса перчатки.

К тому времени Хляба уже прыгал на месте, ожесточенно обтирая ладони о шорты, а Ирэн, неподражаемо скривившись, двумя пальчиками добыла из кармана платок и яростно в него внюхивалась. Инженер моментально прикинул выгоду от обладания надушенным куском ткани и подкатил к султанше, начав торги с «пожалуйста», быстро перейдя к «инженеров не ценишь?», планируя закончить дело банальным грабежом. И быстрее и эффективнее.

Гость осваивал воздушную стихию чуть больше минуты.

— Хватит! — рявкнул Найири, перекрывая свист и крики зрителей.

Черт соскользнул со щита на площадку вместе с тишиной, покатившись прямо к королям. Ашурт ногой притормозил «мячик», и тот медленно распался, раскинув ручки-ножки в стороны. В наступившем молчании отчетливо прозвучал жалобный голос Дэниэллы:

— Ему же больно!

Вскочивший в запале, Чарти опустился на место и принялся утешать девушку, старательно изображая серьезность. Сах отвесил давящемуся смехом Мишелю легкий подзатыльник и уткнулся ему в плечо.

— Ненормальные, — сердито произнесла Элерин, неодобрительно глядя на веселящихся друзей. — Он же живой.

Сантилли из последних сил соорудил соответствующее обстановке выражение лица, больше похожее на гримасу, и поднырнул под сетку.

— Увлеклись, — невинно хлопнув ресницами, пояснила Ласайента и словно невзначай заступила мужу дорогу: «Ты куда? Лишнюю голову отрастил?».

Приобнявший жену за плечи ашурт легкомысленно поиграл бровями:

— Перепутали немного. Тут мячик, там мячик.

— Угу, — грозно произнес Андерс, наступая на них, — перепутали. Увлеклись.

Демоны согласно кивнули, не забывая сохранять дистанцию, а команды потихоньку стали сбегать с площадки, воровато оглядываясь на Повелителей.

Найири поднял черта за шиворот, как щенка, и, держа на весу, повернул к сыну:

— И как это называется?

Тот внимательно осмотрел печально повисшую тушку:

— Я думаю, ты сам знаешь.

— Ах, ты думаешь! — король, забывшись, встряхнул черта и шагнул к сыну. — Ах, ты думаешь! Иди сюда, паскудник!

— Я похож на идиота? — обиделся император, увлекая Ласайенту в сторону. — Мне еще жить хочется.

— Мне плевать, что ты у нас шишка знатная, — окончательно разозлился отец. — Иди сюда! Или я тебе ноги выдерну, щенок!

— Да, конечно, — Сантилли начал легким боковым галопом перемещаться к выходу, — а если приду — голову. Так что сам лови. Этого только Андерсу отдай, чтоб не сбежал.

Марк постарался незаметно дать знак демонам, чтоб уходили порталом, но был замечен.

— И ты туда же! — хмуро проворчал Найири.

Физик виновато развел руками и быстро проскочил на трибуны, где, уже не таясь, перевел дыхание. Правый выход, к которому продвигались хулиганы, перекрыл Андерс, вынудив их поменять направление.

— Что вы как маленькие? — обиделась на отца дочь.

— Я тебе сейчас…, - задохнулся от возмущения Найири и повернулся к другу, потрясая чертом. — Нет, ты это слышал?

Тот значительно сложил руки на груди и побарабанил пальцами.

— Замаетесь ловить, — посулил им Сантилли и обаятельно улыбнулся. — Этот в себя приходит. Выбирай — он или я?

Найири повернул черта к себе лицом и внимательно вгляделся в собранные к переносице мутные глазки.

— Пять минут у меня еще есть, — он поставил гостя на заплетающиеся ножки и направился к сыну. — Выбирай — сам идешь или….

— Падает, — предостерегла Ласайента, отбегая в сторону.

— Отдохнет, — ласково отозвался король, неспешно перерезая сыну пути к отступлению.

— Ну, это как-то несерьезно, — Сантилли заложил широкую дугу в обход. — Неужели ты будешь убивать императора на глазах у подданных?

Элерин, с неожиданным интересом наблюдая за перемещениями по площадке, пообещала оживить хулиганистого мужа одним из самых зверских способов, моментально заполучив титул главы общества по защите чертей. Или чертова общества. Развить идею не давали отцы и рывками усиливающийся хохот с трибун — черт несколько оживился и начал заигрывать с первыми рядами.

Короли, оценив обстановку и юркость обоих хулиганов, решили не терять авторитет и прекратили охоту.

— Пап, мы же хорошие, — увещевала отца Ласайента с безопасного расстояния, — просто у нас наследственность такая.

Андерс поперхнулся и удивленно уставился на дочь.

— Правда, правда, — часто закивал головой Сантилли, с выражением легкой брезгливости на лице следя, как Найири отлавливает у заграждения уковылявшего к зрителям черта. — Мы совсем не виноваты. Рефлексы так и прут.

— Рефлексы? — уточнил тот, фиксируя мотыляющегося из стороны в сторону пешехода в горизонтальном положении, и почему-то покосился на Глеба, сразу затесавшегося в толпу игроков.

— А он пользуется популярностью, — подвел итог чертовых заигрываний с публикой император. — Может, оставим? На время.

— Иди сюда, рефлекс, — сдался Найири. — Пойдешь с нами этого возвращать.

Сантилли восхищенно выдохнул, махнул рукой Ласайенте и бросился к отцу:

— Сейчас?

Получив в качестве ответа внушительный подзатыльник, сын послушно замер рядом, радостно блестя глазами.

— Тебе нельзя, — строго осадил Андерс дочь.

Возглас о нечестности остался проигнорированным, как и призывы к состраданию и угрозы собственной скоропостижной смерти. Муж делал жалобное лицо и молитвенно складывал руки, но сломался на ультиматуме о супружеском долге. Пока он успокаивал и уговаривал Ласайенту, Повелители привели гостя в относительно товарный вид, и Андерс начал чертить в воздухе угловатые знаки. Сантилли наскоро поцеловал жену и перебежал к отцу, внимательно следя за йёвалли.

— Запоминай, запоминай, — насмешливо проговорил тот, резким взмахом завершая композицию, — слов все равно не знаешь. И телепаты не помогут.

Сах разочарованно поджал губы, подтвердив тщетность своих попыток.

Андерс первым нырнул в черный провал, Найири толкнул следом сына и шагнул сам, неся черта за шиворот на вытянутой руке.

— Эх, Андрюхи нет, — с сожалением произнес Олег, когда портал захлопнулся.

Дубровские так и остались живой болью. Хляба как-то мельком обмолвился Ласайенте, что Сантилли с тех пор ни разу не зашел в тот ангар.

«Если бы я не отключил тогда защиту, ничего бы не было», — с горечью подумала демонесса.

— Ласти, не вини себя, — Алексей легонько сжал ее плечо, правильно истолковав тоскливый взгляд девушки. — Ты ни в чем не виновата.

— У кого-нибудь есть духи? Освежитель? Хоть что-нибудь! — жалобно вопрошал Глеб. — Что ж эта дрянь так воняет? Маги, вы маги или где?

Повелители вернулись быстро — минут через десять-пятнадцать, большинство еще не успело разойтись — и сразу ушли порталом, мстительно оставив императора на растерзание подданным, сразу обступивших его широким кольцом.

— Там такие рожи! — восторженно рассказывал тот, размахивая руками от избытка чувств. — Закачаетесь. Я нарисую, но потом. Потом, все потом, — Сантилли попытался выбраться из окружения и взмолился. — Народ, дайте отмыться и переодеться. Сдохнуть же можно!

Зрители, благородно не замечая въедливого амбре, разочарованно заворчали.

— В сеть выложим, — громко посулил Сах, безуспешно проталкиваясь сквозь толпу. — Люди, будьте людьми, дайте пройти!

— Я — демон, — на пути скалой вырос Чарти.

— Ты — шкаф, — возразил маг и вежливо постучал по его груди. — Тук-тук, можно?

По толпе пробежала волна смеха.

— Ну, хоть в общих чертах! — крикнул кто-то. — Интересно же! Имейте совесть, демоны!

В общих чертах дело было так.

Тронный зал, куда попали Повелители, поражал размерами, огромными колоннами и чертовой уймой драгоценных камней. Ими было щедро усеяно все, от пола до потолка, и Сантилли буквально через несколько мгновений полностью потерял ориентацию среди сверкающей безвкусицы.

— Хоть бы простенькими узорами было выложено, — жаловался он, — но нет, куда смотрели — туда и тыкали.

— Потом умирать будешь, — нетерпеливо поторопил его Роман, выражая общее мнение. — Дальше что было?

Дальше был спешный выход правителя. Многочисленные проходы быстро заполнялись любопытствующими придворными, которых безрезультатно пытались выгнать внушительные стражники с копьями. Царь появился быстро, будто за дверями караулил. Отцы невозмутимо, а Сантилли с удивлением, наблюдали, как тот в окружении нескольких охранников подпрыгивающей походкой выныривает из бокового парадного входа-выхода, а маленькие чертята в разноцветных ливреях, пыхтя и спотыкаясь друг о друга, тащат за ним длиннющую пурпурную мантию, усеянную драгоценностями.

Кроме мантии правитель имел тяжелую корону, роскошный наряд, устрашающее выражение лицоморды, атлетическую фигуру и высокий рост — почти два метра. Последним два стражника торжественно вынесли двуручный меч и водрузили его на подставку рядом с троном.

Царь величественно уселся на подушку с кистями, небрежно положив руки-лапы на подлокотники, и грозно уставился на визитеров. Пажи шустро затолкали мантию частично под трон, частично между охраной, и с топотом ускакали.

Из последующего за этим разговора Сантилли не понял ни слова и принялся от скуки рассматривать придворных. К его изумлению низкоросликов с грушеподобными телами там не было — сплошь высокие и подтянутые в основном воины, если исходить из наличия всевозможного оружия, но встречались и дамы с кокетливо обнаженными плечиками и животами. От разнообразия и вычурности нарядов и украшений быстро начали болеть глаза, а затем и голова. Но добила ашурта местная красавица, усиленно строившая ему глазки. Спасло императора то, что визит вежливости кончился. Повелители сухо кивнули царю, передали стражникам прижавшего ушки черта и ретировались.

— Может, третью жену возьмешь? — задумчиво поинтересовалась Элерин, оценивающе разглядывая мужа. — Для экзотики.

Тот упал на колено и, прижав ладони к груди, горячо заверил ее в любви и преданности. Но когда он протянул к ней руки, девушка шарахнулась назад, оттоптав ноги сразу нескольким молодым людям и дэмам, внимающих ашурту с открытыми ртами. В образовавшейся сутолоке кто-то из них случайно толкнул Мишеля.

— Осторожней, — сердито проворчал тот, отстраняя невольного обидчика.

— Извините, милорд, не заметил, — искренне расстроился тот, но оборотень, не слушая извинений и сердито расталкивая толпу, покинул площадку, забыв попрощаться с друзьями. Вслед ему полетело недовольное:

— Смотри, куда ноги ставишь!

Это чуть не затоптали Глеба. Но в отличие от Мишеля инженер ни с кем не церемонился и одной фразой не ограничился.

— Вымахали дылды, нормальных людей не замечают! — ругался он, но маркиз этого уже не видел и не слышал.

— В душ! Немедленно! — категорично заявила Элерин. — Или развод!

В толпе мгновенно оценили угрозу и расступились, пропуская запашистого императора.

— Не забудьте про сеть, — крикнул кто-то из зрителей. — Вы обещали.

Перед тем, как уйти с поля Ласайента вспомнила про счет и оглянулась на табло. Ничья. Обидно. Надо спросить потом, считали черта за мяч или нет?

4 глава. Чем чреват договор с демоном

— Я скоро, — отмытый император появился на кухне, торопливо просовывая руки в рукава косухи, и на ходу цапнул из сковородки кусок мяса.

— Опять? — Ласайента в сердцах грохнула салатницей по столу, едва не отправив ее содержимое в свободный полет.

— Могу взять с собой, — невнятно произнес супруг и снова вернулся к плите, — но тебе может не понравиться.

Элерин, перегородив собой путь к желудку любого мужчины, многозначительно помахала ложкой, а Сантилли мгновенно состроил умоляющую рожицу и молитвенно сложил руки:

— Девочки, не становитесь стервами, вам это так не идет, — и тут же попытался зайти с другого конца, но снова натолкнулся на жену. — Что ж тебя так много-то? — он шутливо приобнял Элерин, пытаясь из-за ее спины дотянуться до вожделенного мяса.

— Тиль, — она укоризненно погрозила ему ложкой, — мне за тобой по всем мирам гоняться, чтобы накормить?

— Ладно, только шустро, — ашурт упал на стул и отбил по столу замысловатую дробь. — Я готов.

За ужином всем, наконец, стали известны предыстория и подробности недавнего земного происшествия.

Приблизительно полгода назад Мишель раскопал в книгах новое заклинание. Удобно — взмах рукой и вражеского войска как не бывало, остается подобрать оружие и праздновать победу. Но побродив по городам земного мира в поисках подходящих районов, друзья столкнулись с проблемой: в так называемых гетто жили не только преступники и наркоманы, среди них было много обыкновенных нормальных людей, попавших туда волей жизненных обстоятельств.

Время шло, а удобного случая никак не представлялось, пока Сантилли чисто случайно не стал свидетелем клановых разборок. Это и натолкнуло его на мысль найти человека, попавшего в безвыходное положение и предложить ему сделку: тот назначает встречу соперникам, каким-нибудь выродкам, собирая их в одном месте, а Мишель применяет заклинание. И никаких хлопот с отбором — весь мусор уже собран.

— Знаешь, где бесплатный сыр? — сердито поинтересовался Сах, подавляя желание треснуть Сантилли вилкой по лбу.

Ашурт недовольно мотнул головой и поморщился: да, знаю, понимаю. Теперь. Но тогда это показалось очень удачной находкой.

— Не спокойно мне как-то, — проговорил он, проворно работая челюстями. — Договор этот покоя не дает. Чем скорее с ним развяжусь, тем лучше.

— Я с тобой, — категорично заявил Сах, — без обид, но вы уже дров наломали, поэтому страховочка, мой друг, тебе не помешает.

— Мне это почему-то напоминает намордник — криво усмехнулся Сантилли. — Там дел-то — пришел, расторг, ушел.

Сыновья, мышками просидевшие весь ужин, подобрались, выбирая момент для атаки, но их опередила Ласайента, требовательно протянув:

— Са-ан, я кто для тебя?

Император задумчиво осмотрел ее с головы до пояса, больше видно не было, перевел взгляд на напряженную молодежь и повернулся к Элерин:

— Как думаешь, солнышко, взять этих оболтусов или оставить тебе?

Та предсказуемо нахмурилась, но у второй жены с терпением сегодня было особенно плохо:

— Са-а-ан!

«Боги, меня испепеляет демон воздуха! И что странно, ощущение горения полное и всеобъемлющее. Непередаваемое чувство полена в костре».

— Возьми что-нибудь старое, — посоветовал он, — можешь ограбить Эрри на куртку. И сотри с лица эту идиотскую улыбку — все испортишь. Кстати, ко всем относится. Минута на сборы. Все. Погнали!

Пока будущие спутники спешно потрошили шкафы, Сантилли уговаривал Элерин:

— Ничего с ней не случится, маленькая. Ласти прекрасно обученный Страж, надо бояться ее, а не за нее.

Демонесса скатилась с лестницы и влетела в кухню, притормозив рукой о дверной косяк:

— Я готова.

Радостная, глаза блестят от возбуждения, куртка сына расстёгнута и криво сидит на плечах, воротник загнулся, один карман вывернут, но пояс с ножами сидит на бедрах как литой и лук пристегнут. Хулиганка. Языкастая зараза. Его девочка. Его любовь. Ласайента задорно улыбнулась мыслям мужа, на ходу машинально поцеловав Элерин в щеку:

— Не переживай, котенок, все хорошо, — и выскочила на террасу.

— И что мне делать? — упавшим голосом спросила ийет, провожая ее взглядом.

— Любить, — Сантилли прикоснулся губами ко лбу жены, — она такая, какая есть. Мне иногда кажется, что если бы у нее была третья ипостась, она бы и ее активно задействовала. Непоседа во всем.

— Думаешь, что дому грозит новый ремонт?

— Не дай боги! — неподдельно испугался ашурт. — Я еще после последнего не отошел.

— Ну? — нетерпеливо заглянул на кухню Эрри. — Мы идем?

Два перехода открылись почти одновременно: первый выпустил Марка, Алексея, Глеба и Алентиса, второй, односторонний, вел в вязкую темноту земной ночи.

— А мы к вам, — дядя крепко сжал руку племянника и кивнул на друзей. — Вот, вытащили меня в гости. Не терпится послушать про твои сегодняшние похождения.

Хляба, наскоро обменявшись рукопожатием с Сантилли, с видом знатока кивнул ему за спину:

— Знатное махалово.

Ашурт, недоуменно оглянувшись, заливисто присвистнул и взъерошил волосы.

— Туда-обратно? — с сарказмом поинтересовался Сах.

В окне портала, наведенного на нужного демону человека, было видно, как две человеческие группировки проводят жаркое дипломатическое совещание, используя в качестве аргументов монтировки, обрезки труб и ножи.

— «Наши» с татушкой, — император хлопнул себя по шее с правой стороны и прыгнул в самую гущу драки.

Надо выдернуть «подопечного», пока не пришибли. Сантилли не смог объяснить себе, почему это вдруг стало жизненно необходимо для него, ведь с гибелью человека, договор автоматически аннулируется, претензии не предъявляются, а возражения отсутствуют. Самый благоприятный исход дела, если подумать.

«Разомнусь», — нашел толкование неожиданному поступку демон, со вкусом впечатывая противника в бетонную стену глухого переулка.

Плохо, что не развернуться толком: какие-то мусорные баки, ржавые бочки, коробки и куча народу, машущего руками. И ногами, как оказалось. Именно за нее Сантилли и дернул высоченного детину, одновременно выкручивая ступню.

— Отдохни немного, — посоветовал он, прерывая воющий крик ударом в челюсть.

А не слабо прыгает Глеб!

— Не наскакался сегодня? — весело поинтересовался ашурт, отправляя на свидание со стеной его «оппонента», удачно пролетавшего мимо.

И, как оказалось, с вечностью. Случайно. Хотел полет подправить, но не рассчитал силу и придал лишнее ускорение. Кто ж знал, что у него шея такая слабая? Инженер, не заметив неестественного наклона головы противника, уже переключился на следующего. А неплохо дерутся профессора, неплохо. Профессионально. Чувствуется сноровка. Надо поспрашивать на досуге, откуда такие навыки в уличных драках? Но жалеют, стараясь просто вырубать, а вот Алентис — умница, сразу «ложит».

Что там у Ласти? Ашурт, не отрываясь от дела, нашел ее глазами. Нормально. Танцует девочка. Изящно и непринужденно. Тьенси уже начал скучать — возле него пусто. А как Эрри? Сантилли еще ни разу не видел его в настоящем деле. Если мальчишке нравится убивать так же, как и его отцу когда-то, то дело плохо. Нет, спокоен и собран, и тоже почти управился. С Сахом вообще никогда проблем не было — предпочитает сразу убивать, чтоб потом не бояться за свою спину.

— Все что ли? — император оглядел поле боя и повернулся к байкеру. — Твои все живы?

Молодой человек, тяжело дыша, зло смотрел на демона.

— На черта я с тобой связался? — хрипло спросил он и сплюнул кровь на землю, вытерев рот рукавом.

— Так развяжись, — Сантилли легкомысленно пожал плечами. — Какие проблемы?

— Все из-за тебя! — выкрикнул кто-то из подростков. — Исчадье ада!

— Сам ты кретин, — обиделся ашурт, еще не остывший после визита к чертям. — Где спасибо за помощь? Сах, подчисти память отдыхающим.

— Знаю я ваши чистки, — с угрозой надвинулся на них байкер. — Не смей!

— Они просто не буду нас помнить, зайка, — ласково пояснил Сантилли. — Забудут. Внезапный склероз. Понимаешь?

— С чего вдруг такая любовь к ближнему? — Алентис кивнул на тела, лежащие вповалку по всему переулку.

— Это все из-за вашего договора, — зло процедил парень с разбитым носом и шмыгнул. — Если бы Кость с тобой не связался, они бы за нас не взялись. Где Шакалы, где Шакалы? Почему трупов нет? Что за хрень на площади? Весь город против нас. Как крыс травят.

— И много ваших убили?

Выяснилось, что пока живы все четырнадцать, но технику забрали или разбили, а подвал дома, в котором обретались ребята, подожгли. Едва не погибнув в пожаре, они с боем пробились на окраину, где их и загнали в этот тупик. Скоро должно было подъехать спешно вызванное подкрепление, и, судя по реву моторов и пронзительным сигналам, оно было близко.

— Рвем когти, — скомандовал Сантилли и подтолкнул Марка к невидимому с этой стороны порталу. — Давайте к нам. Алентис, проводи, а мы к Чарти.

Князь сгреб физика и Глеба за куртки и потащил их за собой, бросив напоследок: «Мы вас ждем».

«Кто бы сомневался», — хмыкнул ашурт, махнув рукой Саху, чтоб подправил направление Алексею, не разглядевшему в темноте, куда ушли друзья, и открыл портал к брату.

— У вас есть выбор, — он повернулся к людям, — сдохнуть здесь или уйти со мной. Время побежало.

Эрри не стал ждать и проскочил в теплый вечер, опустившийся на бывшую крепость на рубеже, с наслаждением вдохнул свежий чистый воздух и нетерпеливо махнул рукой Тьенси. С той стороны раздались радостные возгласы и дружеские похлопывания по спине. Ласайенту приветствовали разбойничьим свистом и двусмысленными шуточками. Сантилли не расслышал, что именно отвечала жена, но раз там так хохочут, то в тему.

Люди мялись, со страхом глядя на огромных полуголых дружинников принца ашуртов, только что окончивших обязательную вечернюю тренировку. За их спинами во дворе старинного замка маячили разнообразные устрашающего вида конструкции.

Не понятно, что добавило им решимости: заплясавшие за углом лучи света, бодрящая пистолетная стрельба, любопытно-насмешливые, но совершенно не кровожадные взгляды дэмов или обратный отсчет, который начал ашурт, — но они цепочкой потянулись к переходу.

Чарти появился вовремя — брат как раз бесцеремонно сгреб за шиворот отстающих, пинком по ногам придав ускорение тому, кто не вошел в руки, и захлопнул окно, оставив прибывших размышлять над телами собратьев о превратностях судьбы и переменчивости удачи.

— И это ты назвал бойцами? — удивился Чарти, обходя будущее пополнение. — Замызганные молокососы из отстойного мира. Ты кого мне приволок, чудо? Они даже на фарш не годятся.

Сантилли активировал переводчик, поэтому новенькие все поняли и взъерошились, непроизвольно встав теснее. В свете фонарей, щедро заливающих двор, стало видно, что байкерам от четырнадцати до восемнадцати лет максимум. Мальчишки. Дети улицы. Окровавленные, в порванной в драке одежде, перемазанные сажей они производили бы удручающее впечатление, если бы не держали высоко головы и прятались за спины друг друга. Но ребята были готовы защищаться, сжима кулаки и напряженно следя за дэмами. Чарти оценил то, как грамотно они заняли круговую оборону, оттеснив в середину двух раненых, и одобрительно хмыкнул: битые, но не побежденные. Младший, скорее всего, прав — хорошие будут воины. А не будут, так не будут — можно выучить чему-нибудь и пристроить к делу, потому как дураки на улице не выживают.

— Я одного заберу, — Сантилли кивнул на самого старшего.

Это Чарти тоже заметил: откровенно неприязненные взгляды, бросаемые на коренастого темноволосого парня, ему не понравились, но на месте его товарищей он бы тоже не стал уважать того, кто заманил тебя в ловушку. Небрежно отмахнувшись от предложения денег, своих хватает, Чарти знаком подозвал Юштари и представил его и себя.

— Это школа воинов, — обрадовал он людей, — поэтому нянек у вас не будет, но носовые платки выдадут, чтобы вы смогли вытереть кровавые сопли.

— Охотиться, что ли на нас будете? — угрюмо поинтересовался один из новеньких.

Кто-то из дэмов пренебрежительно хмыкнул:

— Добыча из вас хлипкая, вот поднатаскаем…, - и многозначительно замолчал.

Люди подобрались, а Чарти ухмыльнулся и продолжил:

— Теперь я — ваш папа, а милорд Юштари — ваша мама, и не известно, кто из нас хуже.

Дружинники, стоящие в стороне, захохотали.

Саму идею школы предложил Юштари, и буквально через несколько лет сюда уже рвались не только молодые дэмы, но и люди, которых вначале брали очень неохотно. Основной состав не щадили, безжалостно отсеивая отстающих, готовя не только будущих командиров, но и рядовых воинов, которых расхватывали, едва они выходили за ворота. Не основной — учили владеть холодным оружием и технике рукопашного боя, что всегда пригодится, особенно в их беспокойном мире, где всегда ценилось умение постоять за себя. Но тупые солдафоны ашуртам были не нужны, поэтому курсантам преподавали и другие науки, не забывая и здесь драть в пять шкур. Со временем в обеих стенах старой крепости появились новые помещения, в которых нашлось место для всего, в том числе и для различной техники.

Сантилли частенько пропадал у брата, продолжая придумывать и совершенствовать заковыристые гадости для курсантов, чтоб не расслаблялись. Самый первый полигон уже давно приобрел заслуженную славу пыточного раритета, но продолжал достойно служить, исправно сгоняя пот с новобранцев.

Слова человека об охоте зацепили императора, он подозвал Саха и тихо поинтересовался:

— А маги могут создать подобия низших?

— Ты больной? — округлил глаза ийет, но тут же задумался.

А ведь стоящая мысль — нижний мир никуда не делся, и всегда найдется умник, способный на всякое такое непредвиденное. Сантилли довольно похлопал его по спине: вот и есть работа для застоявшихся от безделья мозгов.

Элерин озадаченно оглядела новое приобретение мужа: оборванец с разбитой губой неловко топтался на песке перед крыльцом, придерживая оторванный рукав старой спортивной куртки и настороженно рыская глазами по сторонам. Ласайента легко взбежала по ступенькам, немного попрыгав на верхней, и человек с оторопью увидел, как песок, вихрясь тонкими струйками, всасывается в камень.

— В душ и ужинать, — строго приказала Элерин и кивнула Даэрри, чтоб проводил новенького.

Гость заметил, как блондин еле уловимо скривился, но послушался. Странные они тут, позволяют командовать собой какой-то девчонке. Сколько ей? Девятнадцать-то хоть есть? А эта, супермодель, даже взглядом не удостоила, заставив почувствовать себя вошью. Но дерется она сурово, это он с завистью вынужден был признать.

Вглубь дома вели две двери, занавешенные блестящими шариками на веревочках, блондин кивнул на ближнюю. Из дальней доносился звон посуды и мужской разговор, и человек решил, что это кухня. Что они тут едят? Людей? С этих демонов станется.

— Пошли, — недовольно поморщившись его мыслям, проворчал Эрри, стаскивая куртку, и крикнул вдогонку Ласайенте. — Па, в шкаф не кидай, все вещи провоняют.

Тьенси, кривляясь и закатывая глаза, передразнил брата и сразу получил по шее. Обменявшись парой шуточных ударов, они разошлись: ашурт направо — в свою комнату, йёвалли — из принципа налево.

Гость задержался на пороге, настороженно оглядывая огромное пространство полутемной гостиной. В разные стороны от двери вели две лестницы без перил, перетекая в висящую в воздухе широкую круговую галерею. И не боятся упасть? Сам зал потряс человека, привыкшего к подвалу, размерами и роскошной обстановкой: обилие мягкой светлой мебели вдоль стен, увитых какими-то ползущими растениями, пол, покрытый пушистым зеленым ковром и прозрачные шторы на громадных, до потолка, окнах без рам.

«Шикарно живут, — услышал йёвалли, — совсем как люди».

Даэрри нетерпеливо окликнул его, насмешливо наблюдая, как байкер осторожно ставит ногу на ступеньку, придерживаясь за стену, и удивленно отдергивает руку. Да-да, плющ не настоящий. Знакомься с иллюзиями, человек, у вас такого нет.

— Твоя комната дальше, — демон мотнул головой на середину галереи, начиная подниматься. — Здесь спальни и библиотека, если читать умеешь, — не удержался он от шпильки, с удовлетворением отметив, как передернулся парень, — в нее можно попасть и с первого этажа. Внизу — тренажерка, мастерские, столовая, кухня и так далее. Без стука в жилые помещения входить нельзя, — и, положив руку на едва заметную квадратную клавишу слева от входа, пояснил. — Жмешь и ждешь ответа, если спрашивают — отвечаешь, молчат — уходишь. Ясно?

Человек хмуро кивнул:

— Не тупой.

«Быть не может!», — поразился Даэрри и откатил дверь.

«Офигеть — хоромы, — застыл на пороге гость. — Да мы здесь все поместимся».

— Это твоя комната, — демон подтолкнул его в спину и посоветовал. — Рот закрой, а то мозги простудишь.

Тот разозлился, но йёвалли невозмутимо продолжил:

— Кровать — там, но можешь спать где угодно, хоть у двери — дело вкуса.

Игнорируя сердитое сопение, Эрри провел обзорную экскурсию, не забывая вставлять короткие комментария.

— Это, — он активировал настенный экран домашнего компьютера и пощелкал пальцами, делая вид, что подбирает подходящее слово, — как бы тебе объяснить, чтоб понятнее было? Такая штука, включаешь и — вуаля — новости, музыка, книги, интернет в полном твоем распоряжении. Сам разберешься, раз не тупой. Ты же у нас испанец?

Вопрос, конечно, чисто риторический, кем он еще может быть с такой внешностью? Плюс то, что у Сантилли слабость к Испании. Если бы ашурту предложили выбор, он бы, не задумываясь, смел с планеты все страны, кроме нее и, да, еще России. Ну, может быть, Францию пощадил. Но самое главное, вряд ли в их подвале преподают иностранные языки.

Даэрри поменял ин-чу на испанский и продолжил пояснения:

— Здесь гардероб, туалет, — он откатил очередную дверь и ехидно поинтересовался, — объяснять принцип действия?

— Давай, — гость вызывающе вздернул голову, и принцу, мысленно чертыхаясь, пришлось поднимать крышку и жать на кнопки, давая исчерпывающие пояснения, настолько подробные, насколько хватило его фантазии.

Последней на очереди была ванная, и Даэрри мстительно не стал задерживаться на такой мелочи, как автомат для чистки вещей, ванна и собственно сам душ. Раз не тупой — сам разберется. По аналогии с унитазом.

— В темпе мойся и на кухню, — приказал он, открывая шкаф с полотенцами, и быстро ретировался.

Полчаса у него точно есть: успеет и одежду новую заказать для испанца и сполоснуться. Быстро выбрав необходимый минимум и с сожалением отвергнув просторные полотняные трусы в горошек (неужели кто-то носит?!), демон осторожно заглянул в ванную. Гость все-таки самостоятельно освоил систему и теперь плескался под душем, аккуратно (надо же!) сложив вещи на полу. Он же не будет одевать порванное и грязное на чистое тело? Или будет? Не будет, твердо решил Эрри, сгреб всю кучку в охапку и позвал:

— Обжора.

Мусорка с готовностью высунулась из стены и распахнула пасть, но демон задумался: а если эти тряпки дороги человеку как память об отце или старшем друге? Расстроится, плакать будет. Мда. Он с сомнением оглядел окровавленный ком и как есть затолкал его в автомат, выставив максимум:

— Ложная тревога, ласточка. Выбросить это барахло мы всегда успеем.

Через десять минут, наспех помывшись, Даэрри свалил пришедшие по почте пакеты с одеждой на журнальный столик, плюхнулся в кресло и начал торопливо вскрывать первую посылку. Долго там еще будут мыться? А если Сантилли уже сбросил воспоминания на кристалл памяти и все смотрят визит к чертям, пока он тут возится? Но в это время дверь в ванную отъехала и оттуда осторожно высунулась взъерошенная голова, увидела демона и сердито спросила:

— Шмотки мои где?

— Чистятся.

— Ты дернулся? — окончательно разозлился парень, выскакивая в комнату и придерживая на бедрах полотенце. — У меня телефон в кармане!

— Первое, — Даэрри небрежно отбросил пакет и развалился в кресле, — ко всем мужчинам этого дома ты должен обращаться «милорд», ко всем женщинам «миледи». К гостям соответственно так же.

Сьюзен предупреждать не будем, решил йёвалли, представляя вытягивающееся лицо девушки.

— Второе, вещи у нас чистятся воздухом, а не водой, поэтому твоему телефону ничего не сделается, — это принцы сами, случалось, проверяли на практике. — Третье, он все равно не согласуется с нашей системой. И четвертое, оденешь это, — он приподнял пакет за уголок, отпустил его и поднялся. — Все понятно? Хотя можешь ходить и голый, но лично я не советую — чревато последствиями.

— Можно вопрос? — неожиданно спокойно спросил гость. — Ты транс или голубой?

Даэрри медленно оглядел его, стараясь сдержаться, и натолкнулся на откровенно нахальный взгляд.

— Брюлики эти…, - парень щелкнул себя по уху, и чуть не задохнулся в стальном захвате.

— «Милорд» — принятое обращение в этом доме, — ласково напомнил Эрри, поднимая человека за шею над полом и легонько встряхнул. — «Милорд». Ты понял?

Тот захрипел, вцепившись в руки демона, и попытался достать его ногами. Йёвалли сильнее стиснул шею, наблюдая, как багровеет лицо, и отбросил от себя. Отлетев назад, гость умудрился удержаться на ногах и, не обращая внимания на упавшее полотенце и кашель, бросился в атаку.

— На будущее, — насмешливо посоветовал принц, небрежно отмахиваясь от удара, чиркнул выпущенными когтями по щеке, легко поймал руку и завернул ее за спину, — не надо этого делать, или я убью тебя.

Запах. Он втянул воздух и оттолкнул противника. Что за дьявольщина? Чем пахнет его кровь? Это было едва ли не самое первое, чему научил его отец — отличать по запаху здоровую кровь от больной. Эта пахла смертью.

— Стоять! Хватит, — рявкнул йёвалли в лицо человеку и смахнул пакеты со столика ему под ноги. — Одевайся.

Будь благословенен тот, кто придумал «домашнего доктора», думал он, выдергивая из-под компьютера консоль и проводя окровавленными пальцами по панели для анализов. Что тут у нас? Эрри торопливо пробежал глазами по строчкам на экране и мысленно присвистнул. Они там все такие или выборочно? Мир генетически больных. Надо сообщить Чарти, пусть проверит пополнение. Срочно. Эрри отправил послание и повернулся к гостю.

Тот уже надевал кроссовки, не забывая настороженно зло поглядывать на демона.

— Не надо нас злить, — холодно посоветовал Даэрри, — и будешь жить долго и счастливо.

Конечно, ждать его никто не стал и даже не собирался — воспоминания уже просмотрели и пили кофе. Йёвалли сунул Саху распечатку «доктора» и сердито упал на стул:

— По твоей части.

Маг бегло пробежал текст глазами, округлил их и машинально выдал заливистую трель.

Когда гость появился в дверях кухни, там уже шло оживленное обсуждение.

— А что ты хотел? — горячился Марк. — Бог знает, какое питание, сплошная низкокачественная химия, нарушенная экология, наверняка родители — наркоманы или алкоголики.

Предмет разговора настороженно оглядел собравшихся, не забывая прислушиваться к беседе. Из тех сорокалетних мужчин, что сидели вместе, трое были самыми обычными людьми, а один — демоном. Парень в восточной одежде при свете оказался не светловолосым, а седым и очень похожим на девчонку-командира, только выше ростом и шире в плечах. Супермодель, покачиваясь на стуле, что-то рисовала в электронном планшете, а недовольный чем-то блондин срезал с яблока кожуру.

Темноволосый демон, скорее всего младший брат того, что предложил сделку, положив локти на плечи блондина, отрывал сочные кусочки от тонкой спирали. Тот, не глядя, губами брал кончик полоски, мелькал розовый, как у девчонки, язык и кожура исчезала.

«Точно трахальщики», — неприязненно подумал гость.

Телепаты, не сговариваясь, повернули к нему головы.

— Тихо, — Ласайента придержала напрягшегося сына. — Тьен, отвали куда-нибудь.

— И зачем он нам? — Эрри небрежно показал подбородком на набычившегося испанца.

— Зачем? — задумчиво повторил Сантилли, обернулся и похлопал по спинке стула. — Садись. Не так давно кто-то стонал, что им некогда бегать по погребам и носить коробки с продуктами.

— А, — догадался Эрри, — в качестве «принеси-подай». Ты знаешь, я передумал, мне не в лом.

Император провел по лицу ладонями и сурово посмотрел на улыбающегося инженера:

— Правильно назвал тебя Таамир — лексическо-фразеологическим стихийным бедствием. У нас уже половина молодежи копирует твою речь.

— Кто же знал, что у них на нашего Глебушку нет иммунитета, — Алексей погладил инженера, втянувшего голову, по соломенным волосам.

Испанец осторожно присел на краешек стула.

— Понятно, — Сантилли с усмешкой оценил свежие царапины на щеке, — знакомство прошло на высшем уровне. Что не поделили?

У Даэрри заходили желваки на скулах.

— Дай догадаюсь, — император поставил локти на стол и положил подбородок на переплетенные пальцы, — он захотел такой же маникюр? Или ты не пожелал делиться висюльками?

— Кому какое дело, как я одеваюсь? — вскинулся йёвалли.

— Значит, второе, — подвел итог ашурт и перевел многозначительный взгляд на сына.

— И что? — с вызовом ответил тот. — Почему Эрри можно, а мне нельзя?

— Чтобы не возникало неприятных инцидентов, — спокойно пояснил отец, показав глазами на царапины.

— Пара сломанных челюстей и все вопросы отпадут, — буркнул Тьенси. — Ты же не поэтому уперся.

— Ну-ну, — подбодрил его Сантилли.

— Боишься, что скажут. Престиж семьи. Можно подумать они и так не найдут, за что зацепиться? — не хотел уступать сын. — Ты и на сцену не выходишь, потому что….

— Хватит! — император хлопнул ладонью по столу.

— Тиль, ты не прав, — Элерин взяла его за руку. — Мальчики должны реализоваться, попробовать себя, понять, что для них важно, а что глупо.

— Чем больше запрещаешь, тем сильнее хочется, — встал на ее сторону Алентис.

— Чем больше разрешаешь — тем хуже, — Сантилли откинулся на спинку стула. — Тебе ли об этом не знать?

Алентис помолчал, но твердо закончил:

— Поэтому и утверждаю — ты перегибаешь палку.

— Без проблем, — окончательно рассердился император. — Хоть в нос кольцо вставь, я не против.

— Сам вставляй, — огрызнулся Тьенси.

За столом установилось тяжелое молчание.

— Прекрасно, договорились, — потер ладони Глеб и повернулся к притихшему гостю. — Но как же все-таки тебя зовут?

— Кость, — буркнул тот.

— В горле у кого-то встал? — хмыкнул Даэрри, начиная резать яблоко на аккуратные дольки. — Больше похоже на собачью кличку, а не имя.

— Какое есть, — с вызовом ответил человек.

— И как это будет звучать? — недоуменно проговорил Алексей. — Эй, Кость, принеси это? Эй, Кость, где то?

— Полный идиотизм, — покрутил головой Сантилли и прищелкнул пальцами. — Что там у нас есть?

Над столом повисла проекция экрана, заставив гостя забавно открыть рот. Люди и демоны уткнулись в компьютер, начав с конца списка, и вскоре испанец уже ежился под градом имен.

— Избавьте меня от всяких Хулио, я вас умоляю!

— А что, красиво — Флавио. А вот, Теодоро или Селестино. Что тебе не нравится?

— Сильвестр.

— Гадость.

— Это не имя. Вот смотри — Рамиро. Тебе же нравится рычать. Или Рикардо. Будешь звать Рико. Нормально.

— Санчо.

— Ага, Панса. Еще дон Кихота сюда приплети.

— Пепито.

— Что?!

— Мануэль. Тоже ничего. Кристиан. Или Диего?

— А можно Леонардо?

Все дружно уставились на гостя, про которого уже успели забыть.

Сантилли пожал плечами.

— Быть не может? — всплеснул руками Глеб. — Ты согласен! За сим и постановляем, — торжественно провозгласил он. — Быть тебе Леонардо отсюда и до скончания веков.

— Скажите спасибо, что здесь нет Жени. Она бы научила вас свободу ценить, — проворчал император, смахивая экран на место.

«Обалденная у них техника, — юноша с завистью проводил глазами компьютер, — а у нас такая рухлядь».

— А ты что думал здесь увидеть? — хмыкнул Сах. — Говорящие зеркала?

— Распятых голых девственниц, — ответил вместо него Даэрри и переглянулся с Ласайентой.

— Чертей со сковородками, — продолжил Тьенси, не зная, что посыпает солью свежую рану брата.

— Я думал, у вас по-другому, — нехотя сознался Леонардо, — мрачно там, пещеры какие-нибудь. А тут ничего, жить можно.

Ласайента закусила губу и с невинным видом начала делать первые наброски. Больше до конца встречи ее не было ни видно и ни слышно. Почти следом за ней выпал из разговора и Эрри, а потом и Тьенси. Молодые демоны что-то тихо обсуждали между собой, все больше оттягивая на себя внимание начавшего нервничать императора. Он уже успел представить сына с ног до головы увешанного браслетиками, цепочками, с проколотыми ушами, ноздрями, бровями и выбритыми висками.

«Сан, — смеясь, позвал его Сах, — что ты накручиваешь себя? Перебесится. Главное не зацикливайся на этом».

— Я не знаю, — в дверях появилась посланная в погреб Сьюзен, — по-моему — эта, — она протянула вино Сантилли и тут увидела мускулистого парня, скромно сидящего между Элерин и Алексеем.

Ей всегда нравились испанцы: живые, подвижные и очень веселые. Несколько их семей жили по соседству, образуя своеобразное дружное сообщество. Они шумно справляли праздники и смешно ссорились: жена на весь квартал ругала мужа, не стесняясь в выражениях, а тот выскакивал на улицу подальше от праведного гнева супруги и уже оттуда темпераментно обращался к соседям за подмогой. В конце концов, они мирились и целовались. Эти ссоры совершенно не походили на пьяные скандалы в их маленькой квартирке. В последний раз перебравшая лишнего мать бросилась на отчима с ножом, и Сьюзен в ужасе выскочила из дома, в чем была. Прочь, как можно дальше отсюда, лишь бы никогда больше не видеть их страшно перекошенных лиц и не слышать визгливой ругани. И нашла новый дом.

Незнакомец был красив, как и все испанцы, но ничего веселого в нем не было, словно всю присущую им радость заморозили, и теперь он смотрел на нее голодными глазами убийцы из прошлой жизни, которую она так старательно забывала.

— Тебя словно за смертью послали, — не замечая замешательства Сьюзен, недовольно проворчал Сантилли и, безуспешно подергав бутылку, начал ее выкручивать из рук девушки. — Сью, отдай, — он помахал ладонью перед ее лицом. — Что случилось?

Та испуганно отпрянула и, пробормотав «ничего», тихо отошла к шкафчикам за бокалами.

Сах говорит — все пройдет, и этот посидит и уйдет. Но руки дрожали и не хотели слушаться. Опять что-нибудь разобьет, и милорд будет снисходительно усмехаться. Нет, он никогда не ругал ее, неумеху, но лучше бы накричал, так привычнее и спокойнее. Милорд ругается только на принцев, когда они хулиганят, а хулиганят они часто.

Девушка совсем расстроилась и, едва сдерживая слезы, спряталась за дверцу шкафчика. Надо успокоиться. Надо. Но как, если этот буравит спину тяжелым взглядом хищника?

Сзади неслышно возник Даэрри.

— Давай помогу, — йёвалли взял несколько бокалов. — Не бойся, если будет приставать, дай коленом между ног и проблема надолго отпадет.

Девушка слабо улыбнулась и тут поняла смысл слов.

— Он что, у нас жить будет? — быстро прошептала она и испуганно оглянулась.

Испанец старательно отвечал на вопросы профессоров и Элерин, Сах задумчиво вертел в руках распечатку, Сантилли, уткнувшись носом в переплетённые пальцы, о чем-то размышлял, не сводя с сына глаз, а Ласайента упоенно рисовала.

— Сью, — Эрри придержал ее за плечи и быстро прошептал, — Ты завтра утром не пугайся, ладно. И не говори никому — сюрприз испортишь.

— Что опять придумали? — девушка захотела узнать подробности, но демон уже садился на место.

В последний раз это была удачно подвешенная под потолком гостиной обычная белая простыня с нарисованными глазами-дырами. Простыня размахивала краями и жутко хохотала. Дело происходило ночью и было подсвечено явно со знанием, поэтому родители, вернувшиеся с приема, оценили его по достоинству. Особенно Сантилли. Принцы потом неделю драили все унитазы в доме и давились смехом. Простыня почила с миром, сгорев. За это им влетело уже от Элерин.

Леонардо заметил ее сразу, фею из сказки — хрупкую и нежную, как цветок фиалки. Девушка его мечты, реальная, теплая, живая, вплыла в эту жизнь, робко улыбаясь и смущаясь. В светлом коротеньком платьице, обнимающим ее тоненькую фигурку. Он позавидовал этому платью, которому позволено то, что ему, недомужчине, никогда не было дано. И не будет. Насмешка судьбы — перед самым концом встретить свой идеал у демонов. И напугать его до смерти. Что она здесь делает? Кто она для них? Зачем все это?

— Сах, — Эрри наклонился к уху мага, — что там у него?

— Максимум еще месяца три, может, полгода при самом хорошем раскладе, — тихо отозвался тот. — И, самое страшное, он знает об этом.

— Я думал — просто болезнь, — растерянно прошептал демон.

Гости разошлись через час, договорившись о следующей встрече. Уставший Леонардо поднялся к себе, но у порога комнаты его догнал Эрри.

— Ты извини, что наехал на тебя, — негромко произнес он. — Я сегодня здорово вымотался. Злой, как собака.

— Ты тоже, извини за голубого, — виновато улыбнулся юноша. — Тяжелый день.

Еще бы он не был тяжелым: разборки с другими группировками, пожар в доме, бегство, драка в переулке, потеря команды и полная перемена в жизни. Как там ребята? Что это за военная школа?

— Завтра расскажу, — пообещал Даэрри и ушел.

И лишь войдя к себе, Леонардо понял, что не говорил вслух о своих товарищах. Только подумал.

Холодные тугие струи хлестали по горячему телу, но не остужали. Не пойдет он сегодня к Тьенси. Не пойдет. Боится. Эрри в последнее время стал ловить себя на том, что пьянеет от прикосновений брата, его взглядов, запаха. Убил бы кого-нибудь за один только его поцелуй. Йёвалли со злостью приложил кулаком по стенке кабины и прижался к ней лбом. Почему все демоны, как демоны, а он — не пойми кто?

Что там говорил отец? Сантилли переливал излишки в рубины? Надо попробовать. Он сжал в кулаке бриллиантовый кулончик и сосредоточился. Но или поторопился или энергии накопилось много, и камень завибрировал. Уже понимая, что все вышло из-под контроля, принц сильнее сжал пальцы.

— Дьявол! — бриллиант взорвался, и он едва успел сорвать цепочку, выставив щит.

— Эрри, — раздался из-за двери встревоженный голос Ласайенты, — все нормально?

Нет, хотел ответить сын, но не смог: вырвавшаяся на свободу сила искала выхода из того угла, где он ее запер. Отвлечешься и щит не удержать, слишком все не стабильно. Надо свернуть сферу, но руки дрожат, а потоки становятся все более неуправляемыми. Да к дьяволу все! Быстрее отмучается.

Он уже успел забыть об отце, когда дверь откатилась в сторону и Ласайента, оттолкнув сына, ударила по клавише подачи воды, одновременно впитывая беснующуюся энергию в пальцы.

— Все, малыш, все, — она прижала Эрри к себе, не обращая внимания на его наготу, — все.

Женщина, боги, женщина! Ее грудь, аромат лета, волосы….

— Нельзя, — через силу выговорил он, — уходи.

Но демонесса уже выдернула Даэрри из душа и строго прикрикнула:

— Стой тихо!

Сын застыл, из последних сил стараясь думать о том, что перед ним отец, которого он любит, больше всего на свете. Любит…. Нет, это папа! Папа, который усаживал его к себе на колени и рассказывал интересные истории. На коленях…. Боги! Так нельзя!

Ничего уже не замечая и не чувствуя, кроме ледяных пальцев Ласайенты на плечах, полуослепший, полуоглохший, принц еще пытался сопротивляться дикому желанию стиснуть так близко стоящую к нему женщину, как все неожиданно кончилось. Эрри моргнул несколько раз, пытаясь понять, на каком он свете, и рухнул на колени.

— Сейчас пройдет, — Ласайента сдернула с кушетки полотенце и набросила ему на плечи, укутывая. — Я слишком резко все забрал. Принести что-нибудь горячее?

Чуть позже он лежал на диване под теплым пледом, пил обжигающий чай с травами и наслаждался давно забытым покоем. Демонесса дождалась, когда сын уснет, и выскользнула из комнаты, выключив свет. Будь благословенна ее интуиция, но на погребальном костре она видела такие приключения! Если в ближайшие дни они с Сантилли не найдут какую-нибудь пусть самую завалящую, но богиню, то следующего раза ей не пережить. Пусть та его окрутит, соблазнит, изнасилует, пусть что хочет, то и делает, но мальчишка должен быть с женщиной. С природой никто не спорит. Дураков нет.

Муж разговаривал с Тьенси на террасе — мозги вправлял. Сын хмурил широкие брови и сердито огрызался.

— Есть разговор, — Ласайента бесцеремонно выпроводила младшего ашурта и рассказала о происшествии.

— Выходит, Таамир спас тебя, когда украл? — Ласайента, сидя на коленях мужа, перебирала его волосы. — И ты смог дожить до нашей встречи.

— Все построения летят коту под хвост, — Сантилли покусал губу. — Кто-то безумно добрый помог решить проблему. Очень оригинально, я бы сказал. Своеобразно. На сколько мозгов хватило? И кто у нас настолько извращенец? — император потер лоб. — Голова, как котел, пустой и дырявый — ничего не соображает.

— Все просто, Сан, — демонесса пожала плечами, — плюнь на все и живи.

Ашурт удивленно посмотрел на нее и внезапно расхохотался.

— Ты — чудо! — он поцеловал ее в нос. — Будем жить дальше.

Чистое тонкое белье, пахнущее какими-то нежными цветами. Пусть это будут фиалки, решил Леонардо, зарываясь носом в подушку. Ты будешь напоминать мне о ней — маленькой фее из сказки. Он останется здесь, у демонов, ради своей мечты. Все стерпит, и унижения и насмешки, будет выполнять любую работу, самую грязную и низкую, лишь бы быть рядом. Неужели ему откажут в такой малости?

В груди привычно заворочалась боль, растекаясь слабой волной по суставам, а таблетки остались в куртке. Вот незадача. И где их здесь доставать? Почему-то именно сейчас захотелось отсрочить неизбежное. Не из-за большого светлого дома и мягкой постели и даже не из-за ребят. А из-за нее — самой прекрасной девушки мира. Ради лишней минутки рядом с мечтой.

Он еще в детстве, когда был в банде Рюхи, твердо решил, что никогда не станет таким, как они. Никаких грязных ругательств, наркотиков, пьянок, поножовщины и воровства, только честная жизнь. По возможности. Кость собирал своих ребят по подворотням и подвалам, многие уходили почти сразу, кто-то спустя некоторое время, он никого не держал — останутся те, что не свернут с выбранного пути, когда его не станет. И добьются лучшей жизни.

Все личные деньги он тратил на таблетки, чтобы продержаться еще немного, еще на один месяц отсрочив неизбежное. Их было мало, жалких подачек, но Кость не сдавался, не разрешал себе опускать руки, стараясь быть примером во всем для своих подопечных. Косматая им подавится, недаром у него такое имя — поперек горла встанет у самой Безносой.

Они хватались за любую работу: восстанавливали старую технику, чтобы продать, мели улицы, разгружали вагоны, чистили свалки, пока не столкнулись с теми, кто захотел подмять их под себя. А потом появился демон.

Просторная комната, чистая новая одежда, душ…. Он и мечтать о таком не мог, даже во снах: жить, как богатый человек. У демонов. Смешно и удивительно. Юноша весело хмыкнул, наблюдая в окно, как от ближнего леса к дому бегут наперегонки Эрри и Тьенси. Наверняка с тренировки, раз в одних спортивных штанах. Надо узнать, где здесь тренажерка и как вернуть одежду из чистки — к обеду без таблеток станет совсем плохо. Спросить, как дела у ребят и можно ли с ними связаться. И подробнее познакомиться с домом и своими обязанностями.

Намечая приблизительный план на день, Леонардо распахнул дверь.

В следующий миг он шарахнулся обратно, едва удержавшись, чтобы не заорать во весь голос от страха.

По мрачным стенам пещеры змеились огненные сполохи, в воздухе мелькали размазанные жуткие крылатые хари, по галерее и ступеням текли потоки лавы, а в центре гостиной под тяжелым сводом висела на каменном кресте обнаженная девушка. Руки прикручены раскаленными цепями, по бледной коже струятся широкие кровавые струи, слипшиеся волосы закрывают опущенное лицо. Дом, вчера такой уютный сегодня превратился в преисподнюю.

Даэрри оценил сюжет как банальный, но Ласайенте, в связи с ограничением по времени, и так пришлось брать готовые шаблоны и вписывать их в фон уже по ходу пьесы. Но вот на огненную реку демонесса не поскупилась, тщательно прорисовав детали и для остроты ощущений добавив оторванные человеческие конечности и кости. Тьенси предлагал еще и кишки, но идею почти сразу отбросили — сольются с лавой.

Леонардо, вцепившись в косяк, с ужасом уставился на проплывающую мимо голову с фрагментами обнаженных мышц на обугленном лице и жутко вращающимся единственным глазом без века. Из потока высунулась рука в лохмотьях кожи и потянулась к юноше скрюченными пальцами.

Тьенси забраковал эту часть, как дурацкий перебор, но Ласайента все-таки оставила. Пусть будет. Прикольно же.

Недалеко раздался громкое «Ой!», и Леонардо вспомнил про Сьюзен. Но та отнюдь не с испугом рассматривала скрывающуюся под лавой кость, кивнула ему и пробежала глазами по стенам, скривившись при виде девушки на кресте.

— Немного не натурально, да? — тоном знатока спросила она и удивилась. — Ты что, испугался? Оно же настоящее. В прошлый раз было намного страшнее, когда эта тварь выскочила из погреба. Знаешь, как я визжала! Милорд думал, что меня убивают, — и рассмеялась.

— Какая тварь? — еле смог выговорить юноша, рисуя в уме картины одну ужаснее другой.

— Да откуда я знаю, — легкомысленно отмахнулась Сьюзен, ногой пробуя лаву. — Не рассмотрела. Пошли, посмотрим вместе, вдруг это еще не все.

Сегодня девушка была в джинсах и свободной белой блузке с прозрачной вставкой по горловине. Еще более изящная и легкая, чем вчера, и у Леонардо сладко заныло под сердцем. Фея. Нимфа. Что она делает посреди этого безумия?

— И чей это бред? — с противоположной стороны галереи, облокотившись на перила из пламени, стоял Сах Ир и с интересом вертел головой. — Паранойя в чистом виде.

— Не знаю, — охотно отозвалась Сьюзен, по щиколотку бредя поперек потока. — Как ты думаешь, ничего не выскочит?

— Бу! — крикнул маг, и девушка, взвизгнув, единым махом проскочила к краю галереи, врезавшись в огненное заграждение.

Если бы Леонардо не был весь мокрым, он вспотел бы еще, но дальше было уже не куда. Юноша вытер пот со лба, провел руками по волосам и решительно вышел из комнаты. Если хрупкая фея не боится, то и ему сам бог велел загнать свой страх как можно глубже. Надо помолиться, должно помочь, но все молитвы, как назло выскочили из головы.

— Ничего? — разочаровался Сах. — Жаль. Я ждал большего.

В гостиную влетели молодые демоны.

— Сью, ну как? — сразу атаковал ее вопросом Эрри. — Понравилось?

— Так себе, — честно ответила та, перегибаясь через огонь, чтобы лучше видеть хулиганов.

Сах пожелал узнать автора идеи, но его сурово разочаровали таинственными ухмылками.

— Сью, а мы тебе песенку хотели спеть, чтоб порадовать, — огорченно признался Тьенси. — Думали — испугаешься, плакать будешь.

— Пойте, — милостиво разрешила девушка и приготовилась слушать, положив локти на перила.

В руках демонов, как по волшебству появились гитары, они дружно опустились на колено, и мелодия стремительно рванулась из-под пальцев. Бешенный перебор струн, горящие задором глаза, звучные голоса, поющие о любви к прекрасной девушке, и буйство огня.

Это было захватывающее зрелище: маленькая сказочная фея, стоящая посреди безумной феерии. Языки пламени обвивали ее ноги, жарко обнимали за плечи, опадали вниз и снова устремлялись вверх, беззвучно вторя музыке, подстраивая ритм сердца Леонардо под ритм мелодии — он хочет жить! И быть рядом с ней!

— Они бы концерты так отрабатывали, — недовольно произнес Сантилли, падая плечом на косяк, — а то стоят столбами и глаза закатывают.

В первый момент, отворив дверь, он опешил, но потом стало понятно, почему Ласти так настойчиво предлагала провести разминку на крыше террасы — боялась испортить сюрприз. Сочтемся, милая, сочтемся. После родов. А пока заведем небольшую копилочку твоих выходок.

— Вот и показал бы, — посоветовала демонесса, подпирая дверь с другой стороны. — А Лео неплохо держится. Наш человек.

Мельком глянув на бледного юношу, осторожно переходящего галерею, император задержал взгляд на кресте и пренебрежительно фыркнул.

— Бледноватая фантазия, — подвел он итог и начал спускаться, оставив позади обиженное сопение жены и сердитое: «Мелко мстишь».

Певцы косились на него, но песню не прерывали. Следом выглянула Элерин и удивленно вздернула брови, обозревая не лишенное мрачного своеобразия зрелище, особенно если не обращать внимания на бесов и трупы.

Царственно махнув рукой братьям: «Продолжайте, продолжайте», — Сантилли дошел до начала лестницы, сдвинул панель, закрывающую настройку домашних обоев и принялся вносить изменения, игнорируя стилус и пальцем подправляя некоторые детали. Сначала исчезла грудь девушки, висящей на кресте, жутковато закрутившись в спираль и размазавшись, затем раздвинулись плечи.

— Что за тощий гермафродит? — поинтересовался Сах, свешиваясь с перил. — Ты его кормить собираешься?

— Не все сразу, — пробормотал ашурт, наращивая торс.

Маг не выдержал издевательства над центральным персонажем и скатился вниз.

Песня закончилась, дав возможность братьям тихо пристроить гитары на невидимый в пламени столик и со стороны понаблюдать за трансформацией жертвенной девственницы в жертвенного девственника. Сах, оттеснив друга, с упоением рисовал крылатую дьяволицу, вытягивая ее из языков пламени.

— Это выше моих сих! — горестно воскликнула Элерин, поняв, куда идет дело и, сердито распинывая попадающиеся по пути головы и конечности, ушла на кухню, напоследок легким движением пальца выкрутив за спинами художников из лавового потока полуразложившийся труп.

— Вряд ли он остался равнодушным, — ашурт, сдвинув брови, особенно тщательно подправил последнюю деталь. — Такая девочка старается, старается, а с его стороны никакой реакции. Сохраняем?

Сах согласно угукнул, и они обернулись, чтобы проверить результат совместного творчества. Дружный возглас «Дьявол!» не услышал бы разве что глухой — прямо перед ними, нос к носу, кровожадно вращая слепыми белками глаз и скаля остатки зубов, натужно покачивался облезлый пример с библейских иллюстраций, смиренно дожидаясь, когда его заметят. Номер сорвал оглушительные овации в виде слепяще-желтого жгута, перевитого траурной лентой заклинания разрушения всего и вся. Труп с треском вынесло мимо оторопевших певцов во двор, где он и нашел успокоение в бассейне.

Ласайента удовлетворённо проследила полет дымящихся останков через гостиную на выход, еле удержавшись от соответствующих комментариев.

— Рино, — во всю мощь легких гаркнул император, — твои шуточки?

— Так я и созналась, — рассеянно отозвалась жена, предусмотрительно отгородившись от мужа распахнутой дверцей холодильника. — О, у нас есть пицца! А когда это у нас не было пиццы? — спросила она себя, вытягивая кусок, и ответила. — А у нас всегда есть пицца.

Тьенси, не меньше брата ошарашенный реакцией Сантилли и Сах Ира, уважительно выдохнул:

— Не слабый болид! — привлекая к себе нежелательное внимание отца.

После секунды недоверчивого вглядывания в преображенного сына, ашурт ласково поманил его пальцем:

— Иди сюда, зайка.

Но тот нахально мотнул головой, зазвенев многочисленными колечками в левом ухе и блеснув длинной серьгой в правом, но с места не сдвинулся.

Сах скрестил руки на груди и весело посоветовал:

— Беги, Тьен.

Они сорвались с места одновременно, но у хулиганов была фора, всего несколько метров, но этого хватило, чтобы, разбежавшись, оттолкнуться от стены и перебросить тело на галерею. Эрри, бросившись наперерез, притормозил Сантилли подлой подножкой и повторил маневр брата, усевшись на перила, как на жердочку. Император по инерции пробежал несколько шагов и не спеша вернулся на исходную позицию.

— Ты сам разрешил, — крикнул ему Тьенси, на всякий случай смещаясь ближе к дверям своей комнаты.

— А, может быть, я хотел лучше рассмотреть. Допустимо? — усмехнулся Сантилли. — Ласти, я боюсь представить, что тебя ждет в будущем?

— А у меня, — парировала демонесса, подходя к смеющемуся Даэрри, — проблем с воспитанием сына нет, в отличие от некоторых.

— Это потому, что пока некоторые шлялись неизвестно где, воспитанием его неуемного чада занимался я, — возразил ашурт, ложа руки на бедра.

— Тогда откуда столь потрясающий результат? — деланно удивилась Ласайента, любовно потрепав «результат» по волосам, и положила руку ему на плечо.

— Наследственность? — сделал предположение Сах и подмигнул сестре, с интересом следящей за развитием событий с порога кухни.

Даэрри повернулся к демонессе, подмигнул тихонько хихикающей Сьюзен и замер при виде белого, как полотно, Леонардо, мертвой хваткой вцепившегося в перила. Человек расширенными от ужаса глазами смотрел куда-то над головой Сантилли и шевелил губами, бесконечно повторяя одну и ту же строчку: «No nos dejes caer en la tentaciуn, mas lнbranos del maligno».[1]

Йёвалли перевел взгляд на крест и изумленно приподнял брови: когда это Сантилли успел задать столь активное продолжение простенькой программе? Рядом ойкнула Сьюзен, заливаясь краской стыда, и заливисто присвистнула Ласайента:

— Камасутра в действии. Кому из вас делать было нечего?

— Ты что нажал? — укоризненно оглянулся на огорошенного не меньше других Саха.

Тот неопределенно пожал плечами:

— Сохранить. Ничего не понимаю. У нас завелся полтергейст?

— Скорее всего — косорукий маг, — проворчал ашурт и пошел исправлять безобразие.

— Совсем не стирай, — тихо прошептал ийет, — мало ли. Пригодится.

Император покрутил головой, но просьбу друга уважил. По стенам из светло-желтого кирпича шустрыми змейками побежал тонкий плющ, стирая зловещие картины преисподней. Но Леонардо этого уже не видел — его увел Эрри.

— Мне куртку надо, — тяжело дыша, произнес юноша, как только переступил порог своей комнаты, и, виновато улыбнувшись, убрал руку демона с плеча. — Все нормально. Спасибо. Я не ожидал… такого. Извини.

Он извиняется, опешил йёвалли. Боги, он извиняется! У него суставы от адской боли крутит, а он извиняется! Непостижимо! С ума можно сойти, как же он терпит это все? Надо поторопить Сантилли, чтобы испанца как можно быстрее отдавали целителям.

В куртке — лекарство. Вчера демон уверял, что с ним ничего не случится во время чистки. Без таблеток он долго не протянет. Без таблеток — смерть, а он не хочет умирать. Не сейчас. Потом как-нибудь. Сейчас он хочет жить!

Незаметно достать упаковку не получилось, она предательски выскользнула из непослушных пальцев, рассыпав содержимое по полу. Так неловко. И ноги как назло плохо сгибаются. Если бы он был один, то справился бы, но показывать свою слабость здоровому человеку было стыдно. Нет, демону, но все равно стыдно.

Пол неожиданно повалился на него, так же неожиданно отскочив обратно. Что происходит? Откуда потолок? Качается…. Люди в тумане…. Странно…. Туман….

Принц едва успел подхватить падающего столбом человека, машинально отметив, как неудобно брать на руки потерявшего сознание.

Маярт ругался, когда его вырвали с тренировочного полигона, где он пробовал новое заклинание. Ругался, быстрым шагом идя по медицинскому центру, когда Эрри отставал, поправляя сползающего с рук человека. Ругал целителей, опоздавших с каталкой. Ругал Сантилли, сразу не сообщившего о человеке. Ругался, пока больного торопливо укладывали в капсулу. Ругал запыхавшегося Йяна.

— Я боевой маг! — в конце концов, выдохся он, пальцем стуча императора по груди. — Боевой! Понятно! А вы сделали из меня не пойми кого!

Тот покорно кивал, со всем соглашаясь и с тревогой следя за манипуляциями Йяна.

— Он выживет?

— Куда он денется, — все еще раздражённо проворчал маг. — Разберем, вычистим, сложим заново, и через недели три-четыре будет, как новенький.

— Сколько? — коротко спросил ашурт, предварительно выгнав Эрри, и округлил глаза при виде цифр, торопливо набросанных магом на листке. — Это не терпит, я полагаю? До обеда подождешь? — и, дождавшись утвердительного кивка, вышел.

— Сколько?! — переспросил Таамир, удивленно глядя на мрачного Сантилли, ввалившегося к нему в кабинет. — У тебя кризис? Казну ограбили? Жены захотели планету в подарок?

— Заткнись, — посоветовал император, — надо. Я же не за просто так прошу.

— Это как? — желчно поинтересовался король. — Натурой расплачиваться будешь?

— Да, — спокойно ответил ашурт и усмехнулся. — Что с лицом? Челюсть подбери. Трехмесячный доход от земных угольных шахт тебя устроит?

— Это те, что ты у меня из-под носа увел? — Таамир задумался на мгновение, — А где твои деньги? Почему у Ласти не взять или сыновей?

— Ты мой казначей? — разозлился Сантилли. — Дашь или нет?

— Дам, — медленно проговорил Таамир, откидываясь на спинку рабочего кресла, — если скажешь правду, куда дел чертову прорву денег и почему сделал из этого тайну, — и ядовито пояснил. — Банальное любопытство старой ящерицы. Удовлетвори, будь любезен.

Ашурт окинул Таамира угрюмым взглядом, аккуратно сдвинул бумаги на столе в сторону и боком уселся на него, покачивая ногой:

— Как скажешь.

Дракон ожидал чего угодно, но никак не того, что демон вложит все свою свободную наличность в планету, по сути, никому не нужную. В восстановление того, что испоганили дурные люди. И никакой отдачи не будет — это несомненно. И зачем? Внезапная болезнь под названием альтруизм? С чего вдруг? И этот больной испанец? Кто он для ашурта? Никто по его словам.

— И за каким дьяволом это тебе? — удивленно хмыкнул Таамир.

— Хочу, — изогнул бровь Сантилли. — Могу я иметь собственную прихоть?

Можешь, конечно, можешь, дракон побарабанил пальцами по столу и потянулся к компьютеру:

— Номер счета напомни?

Как некстати понадобились ашурту эти деньги. Как не вовремя. Хотя сам виноват, нечего было тянуть и откладывать разговор на потом.

— Сантилли, — король пожевал губы, проклиная себя за медлительность, — это не услуга за услугу. Так неудачно совпало. Помоги мне помириться с Мишелем, — он старался, чтобы его взгляд не был просительным, но, скорее всего, это плохо получилось. — Поговори с ним. Что он хочет? Условия…. Да какие, к дьяволу, условия у дружбы?! — оборвал себя король, со злостью бросая карандаш, который вертел в пальцах, и с силой провел по лицу руками.

— Тай, — ашурт наклонился и взял его за плечо, — Мишель хочет помириться, но боится, что ты опять будешь на него жать. Ты же старше и мудрее, и можешь найти нужные слова. Он готов выслушать и понять, только не урезай его свободу, не дави на него.

— Свобода — абстракция, миф, ее нет в принципе, — покачал головой Таамир, — но спасибо. Учту.

— Есть, — усмехнулся демон, вставая, — и ты это знаешь не хуже меня. Свобода выбора, — он махнул рукой на прощание. — И спасибо за помощь.

Найти нужные слова…. Но каков мальчишка! И комплимент отжалел, и спасибо не забыл. Ве-ежливый.

5 глава. Интриги и загадки

— Счастье! — Сантилли прижал к себе жен и сладко зажмурился. — Я как кот на солнышке.

— Что? — сонно пробормотала Ласайента.

— Счастье, — муж пощекотал ее под подбородком, — никуда не бежать, никого не спасать….

— Никуда не влипать, — докончила Элерин и потянулась. — А давайте удерем на шхуне, и пусть они нас ищут. Будем путешествовать по мирам, воевать с пиратами, ловить рыбу, а они — нас искать. Романтика в чистом виде.

— А это мысль, — одобрил ее Сантилли, — и мысль замечательная, если исключить рыбу из меню, — он откинул покрывало и начал сползать с кровати, по пути потянув за ногу Ласайенту. — Утро светлое пришло, вставай, соня!

— Вы пока просыпайтесь, а я в душ, — императрица запустила в мужа подушкой.

— Мазила, — не поскупился на оценку Сантилли, уклоняясь от снаряда, и дернул Ласайенту сильнее. — Со-оня-а.

— Не хочу на разминку, — закапризничала демонесса, стараясь попасть по мужу пяткой. — И почему ты все время вертишься? Это нечестно!

На кухню они ввалились хохочуще-брыкающейся кучей, распугав мечтательное настроение Сах Ира, медитирующего на кофе, и задумчивую отрешенность Сьюзен, снимающую пробу с чего-то ароматного в горшочках. Маг, в отличие от остолбеневшей служанки, с философским спокойствием воспринял явление демона с двумя женами на плечах, вслух заметив, что не видел их утром на разминке.

— Нам…, - Сантилли постарался перекричать визги и крики девушек и встряхнул Ласайенту, — не пинайся… понравилось… Тихо! Все, сидеть! — он сбросил неугомонный груз и, обойдя мага, упал на стул и пожаловался. — Всю спину отбили, пока нес. На крыше нам понравилось.

— Хочу шхуну! Хочу шхуну! — приплясывая, забарабанила ладонями по столу одна жена.

— Хочу пиратов! Пиратов хочу! — запрыгала другая.

— Вы чем ночью занимались? — наклонился к другу Сах и подмигнул впавшей в ступор Сьюзен. — Они меня как-то пугают.

— Тебе в подробностях или сойдет простое перечисление? — Сантилли хитро прищурил глаза, но ийет пошел на попятный, сознавшись, что вопрос был чисто риторический.

Супруги продолжали буйствовать, и император, стукнув кулаком по многострадальному столу, грозно рявкнул:

— В башню! — шум мгновенно стих, а жены капризно надули губки. — Обеих! А мы в кабак и по бабам, как говорит наш незабвенный Глебушка, — он от души хлопнул мага по плечу.

Да-да, смеясь, согласно закивал тот.

— Фи, как банально, — сморщила носик Элерин.

Когда на кухню нагрянули сыновья, все уже чинно и мирно завтракали, набрасывая планы на день. Сантилли задрал футболку на животе проходившего мимо сына, моментально получил по руке и изумленно изогнул бровь в немом вопросе.

— Извини, — смешался тот, — машинально.

— А я так надеялся на новенькое, — со смешком признался отец.

— За штаны цепляется, — снисходительно пояснил Тьенси, садясь на стул, и потянулся к пирогу.

Несколько минут ничего не происходило. Может быть, закон подлости отвлёкся или решил взять небольшой тайм-аут, но будущие жертвы успели перекусить и даже помечтать, как сегодня устроят регату на две шхуны, никому ничего не сообщая. А, может быть, именно эти слова его и насторожили, заставив вмешаться.

Первым запрыгал по столу телефон Эрри, следом загудело в кармане у Тьенси.

— Гонки! — одновременно выдохнули братья, бросая недоеденные куски.

Ласайента с непониманием поглядела на мужа:

— А почему у нас пусто?

Император невольно заерзал на стуле, проклиная свой рост и начиная завидовать Мишелю. И почему он не крохотный и не прозрачный, как стеклышко? Вставьте меня в окошечко и забудьте надолго.

— Са-ан!

Но Сах быстро пришел на помощь другу:

— Скорее всего, Тимми решил, что раз Санти больше в гонках не участвует, то и ты….

Демонесса угрожающе выросла над магом, опираясь руками на стол, и тот сразу почувствовал себя беспомощным мальчиком, замолчав на полуслове.

— Нет проблем, солнышко, — невозмутимо проронил муж, — полчаса в нашем распоряжении железно есть.

А куда он денется?

«Никуда, — обреченно подумал ашурт. — В волейбол мы уже поиграли и очень даже результативно. Осталось впечататься во что-нибудь на гонках и прибарахлиться на концерте шквалом аплодисментов в виде тухлых яиц. И я свободен, как птица в полете. Жаль — недолго».

Они еще успели на ходу похватать со стола недоеденное и допить недопитое, когда в дверях кухни появилась Сьюзен в джинсах и курточке.

— А можно мне с вами? — девушка жалобно-умоляюще прижала руки к груди. — Пожалуйста.

— Быть не может! — всплеснув руками, восхитился Тимми при виде Сантилли и не торопясь спустился к нему с крыльца трактира. — Ты созрел. Решил возглавить семейный заезд? Или так, страху на подданных нагнать?

— Ты моли богов, чтобы я к тебе снова не зачастил, — припугнул его демон, ответив на рукопожатие, и сердито шлепнул Саха по колену. — Сползай уже.

— Да заходи, — во весь клыкастый рот заулыбался бармен, — а то Богева совсем распоясался к старости, — и, доверительно наклонившись, добавил. — Дверь только новую не забудь захватить. Миледи, — он галантно поцеловал пальчики Элерин, помогая ей спуститься с сидения, — как всегда рад Вас видеть в моей скромной забегаловке. Принести Ваш коктейль?

Императрица благосклонно ему улыбнулась и отрицательно покачала головой:

— Чуть позже.

Тимми питал к девушке необъяснимую слабость, схожую с отцовской любовью, всячески стараясь угодить, но без малейших признаков подхалимства. Теплые дружеские отношения, редкие вечерние посиделки с чашечкой чая в уголке за стойкой, куда оборотень на памяти Сантилли никого не пускал, кроме дочери. Очень даже вероятно, что Элерин советовалась с ним, когда их семья находилась на грани распада из-за исчезновения Ласа. Пусть, у Тимми всегда найдется, чем подбодрить в трудную минуту. Сам иногда этим грешен, со смешком признал ашурт, тоже бегал к оборотню за утешением, хотя при этом чаще получал по шее, что, надо признать, давало неплохой терапевтический эффект.

Медведь уже переключился на Сьюзен, небрежно бросив Сантилли, чтоб проваливал, если не хочет опоздать.

— Девчонку мне не охмури, ловелас косолапый, — хмыкнул ашурт и до самого старта слышал раскатистый бас Тимми, перемежаемый взрывами хохота слушателей — бармен травил очередную байку из своих холостяцких похождений.

— Пятиминутная готовность! — неожиданным басом рявкнул худой патлатый парень и покрутил клетчатым черно-желтым платком над головой. — Кто не успел — тот в пролете.

Демонам достались места с левого края, как раз рядом с говоруном — ничего не пропустят, даже если захотят. Справа взревел байк Милославы. Никак не уймется девочка. Или хочет доказать своему волку, что и без него не сдохнет? Ашурт глазами нашел среди болельщиков Богеву. Рядом с ним отиралась, а вернее, висела на шее новая фавориточка — феерически красивая и в равной пропорции глупая кукла. У вожака старческий маразм? Как интересно.

— Где Мишель? — спохватился Сантилли и, привстав с мотоцикла, завертел головой.

— Эй, ашурт, смотри, чтоб твоя кляча не сбежала, — крикнул сзади кто-то из волков. — Коленки сдвинь!

Оборотни заржали, но демон проигнорировал выпад: потом сочтемся, зайка говорливая, горные трассы они такие — коварные.

Маркиза нигде не было. И вчера не заходил, пропустив утреннее веселье. Потом тоже было не до него — после больницы они с Ласайентой наведались к Клеру и рассказали о мальчишках. Бог задумался, Сантилли даже сказал бы, что встревожился. Еще бы он не забеспокоился — проблема касалась не только демонов: если Эрри потеряет контроль над собой, то мало никому не покажется.

Что же случилось у оборотня, если он не явился на гонки, которые никогда не пропускал? Ашурт встретился глазами с Таамиром, тоже высматривающего воспитанника, и приподнял бровь. Король еле уловимо качнул головой: откуда он-то знает, если мальчишка упорно не хочет с ним общаться.

Мысленный вызов утонул в вязкой пелене. Пьян? Мишель, четко знающий свою норму, пьян?! Что за чушь!

— Ласти, дай волчарам под зад, чтоб до самой своей помойки неслись и повизгивали, — нарочито громко попросил Сантилли и решительно завернул мотоцикл, провожаемый презрительным улюлюканьем и разочарованным свистом.

«С первым фиговым проигрышем тебя, мой дорогой», — поздравил он себя.

— Из гонок досрочно выбывает наш любимый император с супругой, — сообщил патлатый басист и начал обратный отсчет, треугольником растянув над головой платок.

— Дьявол! Ласти! — Сантилли едва успел притормозить перед черным байком, перегородившем дорогу.

Мотоцикл развернуло и вплотную пришвартовало к ноге жены. Еще немного и можно было бы вызывать целителей, но йёвалли это не смутило и не испугало. А когда ее пугали подобные вещи? Чем экстремальнее — тем интереснее. Ашурт перевел дух и подавил желание треснуть любимую по шее. Еще пара таких фокусов и ему будет безразлично, в какой она ипостаси.

«И наступит у нас полное равноправие полов в одном флаконе, — подвел итог Сантилли. — Чего мы и добиваемся».

— Он и мой друг тоже. Ты за кого меня держись? — едко спросила Ласайента. — За эгоиста?

— И даже не за эгоистку, — ухмыльнулся демон, выворачивая руль, но почти сразу нажал на тормоз, зарычав сквозь стиснутые зубы.

Мотор не выдержал издевательств и заглох. Байк дернуло, а ашурт подумал, что две жены, это, наверно, все-таки многовато.

Нет, как это понимать? Его даже не предупреждают, не просят, не умоляют, как когда-то, а тупо ставят перед фактом — я иду с вами. Сантилли хмуро оглядел невозмутимую Элерин, стоящую перед ним. И придраться не к чему: одета по обстановке, настрой боевой и Стражи имеются в наличии. Полный комплект.

— И в радости и в горе и в бою, — переиначила жена слова земного свадебного обряда. — Или я не маг?

Маг, конечно, маг, поэтому я и паинька, тяжело вздохнул ашурт, загоняя байк на стоянку. Не надо было петь ту серенаду, и сидела бы сейчас дома, ласточка, и у меня было бы меньше головной боли.

Сплавив Сьюзен под охрану драконов и не сумев отбиться от Таамира, друзья вышли в просторном фойе замка Мишеля. И где наш импозантный дворецкий? Где расторопные слуги? Почему нежданных королевских особ не встречают с оркестром? Сантилли с шумом втянул воздух и взбежал по лестнице на второй этаж, не дожидаясь остальных. Пахло тленом и гарью, но не смертью, и это хоть и слабо, но утешало.

Когда-то Таамир не поскупился на игрушку для своего любимца: небольшой, но сказочно красивый дворец, обставленный с потрясающим вкусом и изыском. Мишель любил его, холил и лелеял, как и шхуну — подарок опекуна. А сейчас здесь царил беспорядок и безлюдье. Сами вымерли или кто-то помог? Разбежались или разогнали?

Второй этаж. Открытые двери. Сломанные шпалеры с цветами. Разбитые вазы. Глухие звуки шагов по коврам. Давящая тишина. Сах рискнул позвать друга, но собственный одинокий голос, заблудившийся среди стен, его не обрадовал.

Таамир без стука толкнул двери спальни и медленно вошел вовнутрь. Сантилли насторожился, придержав Элерин в коридоре, и сразу облегченно выдохнул: просто разбросанные вещи, небольшой бардак. Стоило ли так бледнеть? Ашурт едва удержался от едкого словца и решительно поднялся в кабинет. На его сдавленный возглас бросились все, потрясенно столпившись на пороге.

— Он с ума сошел? — тихо спросил Сах, заглядывая через плечо Сантилли.

Демон осторожно прошел по хрустящему пеплу в лабораторию и мотнул головой — Мишеля там тоже не было, но лучше им не видеть черных стен и пола, усыпанного битым стеклом и реактивами. Покореженные стеллажи, сквозняк гоняет остатки сожжённых книг, обугленные ножки стола стоят, как памятники безумию. Маркиз неплохо порезвился.

Сантилли не заметил, когда начал заводиться. Что этот дурак себе напридумывал, что сжег собственные труды? Хоть бы библиотеку не тронул, кретин!

«Найду — прибью!» — со злостью пообещал он, спускаясь на первый этаж.

С него и надо было начинать — Мишеля они нашли в столовой, сидящим на широком подоконнике развороченного окна. Таамир предусмотрительно не стал заходить, оставшись стоять в дверях и придержав Элерин. Неизвестно чего ждать от мага, пьяного до такой степени.

Судя по виду столовой, оборотень уже выдохся, когда дошел до нее, ограничившись только выбитым окном и сломанными стульями. Время, чтобы найти запас спиртного и набраться до состояния трупа, у него было достаточно — почти сутки. Хорошо, что на погреб то ли сил, то ли ума не хватило, и Мишель разорил только стенной бар и уже никуда не выходил.

Отпихнув ногой пустые бутылки на полу, Сантилли, присел рядом с другом и осторожно тряхнул его за плечо.

— Он жив там или нет? — прошептала Ласайента из-за спины мужа.

— Будем надеяться на худшее, — отозвался тот, — потому что если он жив, я его сам убью.

Мишель спал, прислонившись к откосу и уронив голову на грудь. Локти безвольно лежат на коленях расставленных ног, между которыми стоит почти пустая бутылка. Слипшиеся в сосульки волосы закрывают опущенное лицо. Порванная грязная рубаха, штаны и сапоги в черных разводах. И это наш чистюля, с досадой подумал Сантилли. Сах аккуратно приподнял голову маркиза за подбородок.

— Красавец, — ашурт, поморщившись, помахал ладонью перед собой, разгоняя сочный запах перегара, и похлопал друга по щекам.

Никаких признаков жизни на потном бледном лице.

— Девочки, давайте отсюда, — попросил ийет и отстранил Сантилли. — Сейчас здесь будет очень грустно.

Он передал бутылку ашурту и положил руку Мишелю на живот:

— Все готовы?

Маркиз замычал, вяло замотав головой, и закашлялся. Сах едва успел наклонить его, но не отскочить.

— Дурак, — скривился Сантилли, глядя, как выворачивает оборотня. — Надо было в окно. Теперь как сапоги чистить будешь?

— Я маг, — сдавленно ответил Сах, усиленно отворачиваясь и стараясь не дышать. — Вам не муторно? Все там, нет? Или я сам сейчас блевану.

На то, чтобы привести оборотня в более-менее приличное состояние, у Сантилли и Таамира ушло почти полчаса, несколько ведер холодной воды и два стакана жутко вонючего снадобья из запасов главного повара.

Брат и сестра за это время навели порядок в столовой, а Ласайента приготовила тонизирующий завтрак по рецепту Саха, напевая что-то бравурное и жутко действующее на нервы. Сантилли со словами «стерилен, как шприц» мешком свалил Мишеля на стул и сунул ему под нос тарелку. Немного покачавшись, тот поднял на нее глаза в красных прожилках и несколько мгновений тупо разглядывал.

— Ешь, — демон сердито ткнул его во влажный затылок, — или ты покойник.

Друзья хмуро наблюдали, как Мишель, зажав ложку в кулаке, медленно возит ею по коричневой массе, как старательно несет ее ко рту, пытаясь доставить по назначению. К концу завтрака он был в почти вменяемом состоянии, чтобы относительно терпеливо выслушать теплые дружеские пожелания и советы, ограничившись одним сиплым ответом:

— Пошли к дьяволу.

— Где Джес? — рявкнул Сантилли. — Почему не отвечает на вызовы?

— Ушла, — коротко буркнул Мишель, не поднимая головы.

Путем наводящих вопросов из него удалось вытрясти главное, остальное можно было додумать.

Чертов рост. Эти несчастные метр шестьдесят не давали покоя, постоянно напоминая о себе. Если друзья их не замечали, драконам было все равно, то демоническая молодежь не обходила вниманием. А вода камень точит. Но добил его матч, после которого маркиз слово за слово крупно разругался с Джес. Жена со злостью покидала вещи в сумку и ушла к Шунади (и Орелину), прекрасно зная, что муж туда придет только под страхом смертной казни. Еще раньше в неизвестном направлении сбежал взъерошенный злой Демон, вздумавший за нее заступиться. И Мишель сорвался. Он был наверху, когда хлопнула дверь спальни. Дальнейшее сохранилось в памяти смутно: как громил лабораторию и кабинет, как метался по дворцу, разгоняя прислугу, как искал выпивку, чтобы залить горе и тоску.

— И полегчало? — желчно осведомился Таамир, раздраженно расхаживая по столовой. — Ты, как ученый и маг, должен знать, что нельзя поддаваться эмоциям.

«Молодец, — мысленно поаплодировал ему Сантилли. — Куда лезешь?».

— Заткнись! — оборотень вскочил, сверля опекуна бешенным взглядом. — Ты понял? Заткнись! Я сам прекрасно знаю, что мне можно, а что нельзя!

«Утешил? Молчание — золото», — ядовито бросил чертов демон, и Ин Чу как никогда захотелось приложить его по лохматой башке, чтобы оставил свои идиотские комментарии при себе.

— Я беспокоюсь за тебя, — хмуро огрызнулся дракон, останавливаясь перед воспитанником.

— Беспокоишься? — деланно удивился тот и нехорошо улыбнулся. — Не-ет, ты грехи замаливаешь. Сначала подстелил под себя, а когда я сдох и вернулся — ты испугался. Я это очень хорошо помню.

— Не мели ерунду! — взорвался Сантилли.

Что он несет? Они же договаривались помириться.

— Что, не так? — ожесточенно прищурил глаза оборотень, не реагируя на окрик ашурта. — Титул выхлопотал, домик отжалел. Играем в запоздалое благородство?

Никто из друзей не ожидал такого поворота событий и сейчас, глядя на стремительного бледнеющего дракона, они растерялись.

— Ты прав, — через силу произнес Таамир, — о каком благородстве может идти речь, если мы говорим о драконах? Что у них на первом месте? — он тяжело усмехнулся. — Драгоценности. Ведь так, мой мальчик? Только драгоценности бывают разные, — задумчиво продолжил король, подходя к юноше. — У меня свои приоритеты.

«Придурок, — мысленно застонал ашурт. — Какие к дьяволу приоритеты? Ты что, указ пишешь?».

— Значит, я — приоритет? — сразу зацепился за слово Мишель и отвесил издевательский поклон. — Нижайше благодарю.

Рука Таамира метнулась в размазанном броске, и юноша, не разгибаясь, рухнул на пол.

— Дома договорим, когда остынет, — хладнокровно пояснил дракон, взваливая его себе на плечо и одаривая Сантилли выразительным взглядом. — И без свидетелей с их идиотскими комментариями.

«Я — осел», — сделал вывод ашурт и виновато пожал плечами.

— Не нравится мне это, — пробормотал Сантилли, закатывая байк в гараж, — На чер… тьфу, зачем он его вырубил, когда мог договориться по-хорошему? Проорались бы и успокоились…. Не понимаю. Что он задумал?

— А если…, - начал Сах и оборвал себя. — Открывай портал.

— Девочки, мы скоро! — крикнул ашурт вслед уходящим в сторону дома женам, молясь всем богам, чтобы они не увязались следом. — Придем голодные и злые!

Дракон не шевельнулся, когда за его спиной открылся переход. Круглая, совершенно белая комната с прорубленными в стене узкими частыми окнами-бойницами, черные окружности на полу, как мишень, а в центре — обнаженный спящий юноша и Таамир, сидящий перед ним на коленях. Руки лежат на груди маркиза, разрисованной кровавыми знаками. Рядом — раскрытый фолиант, поперек него — любимый кинжал короля, чтобы сквозняк не перелистывал страницы. Чуть в стороне небрежной кучей свалена одежда.

— Не торопись, — прошептал Сах, придерживая демона за куртку.

Тот раздраженно выдернул полу — не дурак — осторожно присел на корточки и заглянул в книгу, сдвинув кинжал. Маг досадливо сжал губы, он плохо знал древний язык драконов, а вот ашурт — отлично, судя по тому, как быстро палец скользил по строчкам.

— Ну, что? — нетерпеливо потеребил его Сах. — Что он делает?

— Догадайся с трех раз, — зло прошептал Сантилли, переворачивая страницу. — Запускает процесс роста клеток за счет собственного ресурса.

— Он совсем очумел? — растерялся ийет. — Это же верная смерть!

Но демон уже переместился к неподвижному дракону за спину. Что ему сказать? Как остановить? Просто так за плечико не потрясешь, не вырвешь из транса — заклинание на крови и уже взяло разгон.

Нравится Таамиру испытывать судьбу, но в этот раз Дорога смерти может и не захотеть расставаться со своей добычей. О мальчишке подумал, а о собственном мире? О сыне? Об Элизабет? Бетти! А если не услышит? Конечно, не услышит. А если мы покажем? Воспользуемся талантами.

Смеющаяся Бет его не остановит. А вот плачущая — да. Особенно на его собственном погребальном костре. Погнали. Демон подышал на пальцы, небрежно отбросил в сторону белоснежную прядь и положил ладонь на шею дракона. Лучше бы глаза-в глаза, но не открывать же ему веки насильно, да и смысла нет, а так хоть какой-то контакт.

Несколько минут ничего не происходило, и Сантилли уже начал подумывать о более радикальных мерах, как дракон моргнул несколько раз, приходя в себя, и резко развернулся, но вместо безутешно рыдающей жены увидел сосредоточенную рожу огненного демона. Последовала секундная пауза, когда противники осмысливали ситуацию. Или Таамир пришел в себя быстрее или Сантилли не ожидал настолько бурной реакции.

— Идиот! — рявкнул король, ударом кулака в лицо опрокидывая его на спину и прижимая к полу. — Тебя звали?

— Сам идиот, — прогундосил ашурт, удерживая его на вытянутых руках, — ты мне нос сломал.

Саха бросился на выручку друга, но застонавший Мишель вынудил его сменить направление движения.

— Тварь, ты что выдумал? Я едва с ума не сошел! — взбешенный дракон встряхнул императора. — Думал Арвин погиб!

Продолжая ругаться, Таамир попытался приложить ашурта в челюсть, удар пришелся вскользь, и он повторил попытку, но демон оказался юрким: вертелся, изворачивался и несколько раз чувствительно достал его ногой — Сантилли не любил оставаться в долгу.

Сах заметался между барахтающимися противниками и приходящим в сознание Мишелем, выбрав последнего — там сами разберутся. В конце концов, король прижал яростно сопротивлявшегося ашурта к полу, навалившись на него всем телом, и в это время открыл глаза Мишель.

— Смена приоритетов? — ядовито просипел он, насмешливо разглядывая колоритную композицию «дракон на демоне», отстранил поддерживающегося его Саха и тут заметил собственную наготу. — А где? — маркиз с непониманием провел ладонью по разрисованной груди и оглянулся по сторонам. — Что за….

Таамир что-то очень эмоционально высказал оппоненту на древнем языке Ин Чу, от души впечатав ему в живот кулак, чтоб не смог возразить, сгреб книгу и вышел.

— Дьявол, — простонал Сантилли, подтягивая колени к животу и с трудом переворачиваясь на бок. — Хоть бы спасибо сказал, сука.

— Что происходит? — рассерженный Мишель кое-как сел с помощью Сах Ира. — Кто-нибудь объяснит?

— Я тебе сейчас все объясню, — демон встал на четвереньки, надеясь, что кишки спрессовались не настолько, как ему кажется, и шмыгнул носом. — Я тебе сейчас так все объясню, что все вопросы надолго отпадут.

Оборотень не глядя нашарил штаны и быстро начал их надевать, минуя трусы.

— Я тебя, кретина, сейчас урою прямо здесь, — Сантилли начал неуверенно подниматься, и маркиз, не сводя с него глаз, торопливо натянул сапог, затолкав носки в карман. — Я тебе все объясню. Очень популярно и доступно — Мишель схватил второй сапог, оставшуюся одежду и пулей вылетел за дверь — Куда?!

Но оборотня уже и след простыл. Ашурт постоял на колене, отдышался и набросился на мага:

— Что ты ржешь? Больно же. Хоть кровь останови.

Сах, тщетно сдерживая разъезжающийся рот, поднырнул под его руку:

— Зайку будем искать?

— Будем. Еще как будем, только в себя приду, — демон со стоном разогнулся. — Вот сволочь, так врезать. А ты что смотрел? Не мог отомстить за друга?

Мишеля они нашли в личном гараже уже почти одетого. При виде императора, угрожающе шмыгающего разбитым носом и прихрамывающего на обе ноги, маркиз сдал назад, чуть не снес стеллаж с инструментами и, перебирая по нему руками, боком стал пробираться на выход:

— Сан, я ничего не понимаю.

— Овца невинная, — Сантилли пощупал нос и поманил его к себе. — Куда намылился? Сюда ползи, гад — убивать буду.

Сах Ир, многозначительно улыбаясь, перекрыл пути отступления:

— Поговорим по-мужски? Или ты у нас все еще мальчик?

При виде основательно помятого ашурта и слегка пожеванного оборотня девушки дружно ахнули и едва не прибили их окончательно. Старалась в основном Ласайента с молчаливо-грозного согласия Элерин. Сах посмеивался и подсказывал нужные слова, когда демонесса не находила нужных. Сантилли, с трудом оправдавшись, обрадовался душу, как родному. Чуть позже успокоившаяся компания пила кофе на кухне, мирила поссорившихся супругов и объясняла смысл того, что произошло в заклинательной комнате. Оборотень хмурился, но молчал — думал.

«Думай, думай, — сердито проворчал про себя ашурт. — Сколько уже Таамир для тебя сделал, а нам все мало, нам еще подавай. Говорил же — избалует мальчишку».

Отправив Джес домой, они с Мишелем сходили на поклон ко все еще не остывшему дракону, выдержав нешуточный разнос на двоих.

— Мне-то за что? — ругался демон, возвращаясь домой. — Не я же пил.

Он представил, как сейчас засядет в тишине и покое библиотеки и будет читать, читать, и читать. Надо успокоиться, кое-что обдумать, вспомнить, но мечты о книге пришлось похоронить, едва переступив порог: в гостиной его терпеливо дожидались визитеры — духи-защитники.

— Что еще? — буркнул Сантилли, недовольно глянув на Арта, нарезавшего круги под потолком.

Дух круто развернулся в его сторону, плавно перетекая из привычной формы бескрылого дракона в человеческую. Аюна, осваивающая кресло, быстро выпрямилась и неловко поерзала.

— Мы должны вас защищать, — с места в карьер начал Арт.

— А мы вас видим? — ядовито спросил ашурт и развел руками. — Когда вы нужны, вас никогда нет.

— Как? — Аюна возмущенно подскочила. — Как, если вас носит там, куда нам нет хода? У нас Договор, мы Слово давали. Как мы его можем сдержать, если это невозможно?

— Когда Ласти была нужна защита, где ты была? — взорвался Сантилли. — Это был наш мир.

В гостиную неслышно вошла Ласайента и легким прогулочным шагом направилась к креслам. Так, понятно, духи уже подкатывали к ней. То-то они такие встрепанные и взвинченные — получили искренний совет в духе йёвалли, куда им надо отправиться со своими просьбами и претензиями. А так как сегодня все на нервах — то и по шее.

— Я не успела, — тихо ответила Аюна. — Все произошло внезапно, а потом у меня вдруг кончились силы. Так всегда бывает после вызова. Но сейчас вы уходите очень далеко, и мы не можем идти за вами вашими тропами — миры не соприкасаются.

— И что ты предлагаешь? — ашурт сел в кресло, положив локти на колени. — Никуда не ходить? Упаковать вас в чемодан?

— Куда? — не понял Арт и рассердился. — Не надо нас никуда упаковывать. Мы сами сможем пройти за вами, если вы поделитесь с нами кровью.

— То есть? Хью может ходить за Вардисом безо всяких условий и крови, а вы нет? Очень интересно.

— Хью слуга, — нехотя пояснил Арт, — раб, а мы нет. И быть ими не хотим, — он упрямо нагнул голову.

— Что за дележка кровью? — заинтересовался ашурт. — Я тебе ее должен в пробирку нацедить? На лоб намазать?

— Напоить, — с вызовом ответила Аюна.

Сантилли прищурил глаза:

— Дополнительное могущество. Не многого ли вы просите?

— Тогда если что-то с тобой случится, выкручивайся сам, — вспылил Арт, пуская рябь по лицу, — а мы умываем руки.

— Когда вы заключали Договор, вы уже знали об этом, так? — ласково спросил демон.

Дух помялся и кивнул.

— И что из этого следует? — ашурт откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на Арта. — А следует из этого очень любопытная вещь. Два предприимчивых духа хотят могущества и власти. Что для этого надо сделать? Пустяк — найти двух демонов-идиотов, напроситься к ним в защитники, заключить Договор о сотрудничестве. Подружиться…. Продолжать?

— Ты не совсем правильно понимаешь ситуацию, — медленно подбирая слова начал Арт.

— Я прекрасно ее понимаю, — усмехнулся Сантилли и переплел пальцы на колене.

— У нас тоже есть свои проблемы, — вздохнула Аюна и коротко покосилась на Арта.

«Ха, неужели мы начали давить на жалость? Фи, если говорить словами Элерин, как неэтично. Но самое смешное, что нет у нас жалости. Мы безжалостные демоны. Бессердечные сухари. Жестокие убийцы. Кто бы отжалел нам, бесчувственным и кровожадным, самую толику этой самой жалости. Слезу бы пустил от умиления, честное слово», — хмыкнул про себя Сантилли.

Ласайента постаралась сохранить на лице серьезное выражение — переговоры как никак, а не лирические беседы о возвышенном.

— И эти проблемы называются интригами, — ашурт снисходительно улыбнулся, — проще говоря, идет борьба за власть. Я ошибаюсь?

— А тебе будет плохо, если твой защитник станет королем? — разозлился Арт, теряя терпение и как следствие — контроль над собой.

А мы, оказывается, скрытничаем. У нас в запасе как минимум лысый старик с длинной бородой, красный пернатый змей с ниточками усов и помесь волка с кем-то неподдающимся определению. И, кажется, это не предел. Отсюда вытекает очень интересный интерес: а есть ли вообще у духов постоянный образ?

— Даже так? — иронично выгнул бровь ашурт. — Тогда у меня вопрос. Чем нам это грозит? Я имею в виду не лично нас с Ласти, а наш мир? Свободный дух-защитник, способный шастать по мирам без ограничений. Согласись — это несколько настораживает.

— Мы готовы присягнуть в верности, — твердо ответила Аюна, гордо выпрямляясь в кресле. — Мы и наши подданные. Тебе нечего бояться, — и быстро добавила, — но у нас будут условия.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул император. — И какие, моя еще невыбранная королева? Отмена рабства?

— Да, — кивнул Арт. — Только Договоры о сотрудничестве и помощи. Это будет справедливо.

— А что скажет мой молчаливый друг и жена, — повернулся Сантилли к Ласайенте. — Ты ведь уже все решила.

— Я согласен, — кивнула она, — то есть согласна.

— Я так понимаю, что Договоры должны работать в обе стороны, — покачал головой Сантилли, — вы — нам, мы — вам. Как, если мы не знаем, что у вас происходит? Вы прекрасно выбрали время. Его попросту сейчас нет. Мы физически не успеваем войти в курс дела. Я не согласен.

— Но можно заключить временный Договор, только для нас двоих, на то время, что вы будете путешествовать, — осторожно предложил Арт. — Это вас ни к чему не обяжет, а нам дает выгоду среди своих. Мы не хотим вас обманывать.

— Потому что знаете, чем это может кончиться, — усмехнулся Сантилли. — Хорошо. Значит, сделка на месяц.

Духи согласно кивнули и радостно переглянулись.

— Я бы на вашем месте спустился с радужного неба на землю, — посоветовал им ашурт. — Рано еще ликовать.

— Вы вам верим, — улыбнулась Аюна, — и хотим предложить залог — нашу кровь, — она протянула демону два шнурка с шариками, внутри которых клубилась туманная дымка. — Ты не ожидал?

— Чего не сделаешь ради власти, — Сантилли забрал шарики и с любопытством рассмотрел их на свет. — Ставки настолько высоки?

— Настолько, что мы согласны рискнуть своими душами, — тихо произнес Арт и повторил слова Аюны. — Но мы вам верим.

Ближе к вечеру пришли обозленные сыновья. Причина плохого настроения принцев выяснилась довольно быстро — в этот раз победил кто-то из Ин Чу.

— Совести у них нет, — возмущался Тьенси, — сталкивают с трассы, гады чешуйчатые. Эрри байк разбил. У меня переднее крыло помято, фара всмятку.

Сантилли слушал сына, смотрел, как переливается задорными огоньками сережка в его ухе, когда он сердито встряхивал головой, и устало думал о том, что пусть оно все катиться к… куда-нибудь. Хочет носить — пусть носит, все равно, лишь бы в его жизни самой большой неприятностью было помятое крыло и разбитая фара мотоцикла.

А завтра еще Клер обещал заглянуть и сообщить, что они там надумали.

— Бешенная неделя, — пожаловался перед сном женам Сантилли. — У меня такое ощущение, что со свадьбы месяц прошел как минимум.

Утро началось с визита Клер? Амена. Сантилли сразу после завтрака заперся у себя в кабинете. Сам он называл его логовом. Или свалкой. В зависимости от настроения. В угловой комнате с окнами на морской берег и в самом деле часто царил беспорядок: разбросанные по большому столу бумаги, чертежи (а с недавнего времени рисунки и наброски песен), но так лучше думалось. Он приносил сюда из разных миров вещи, которые ему чем-то понравились, безделушки, разноцветные друзы, и все это расставлял в хаотичном порядке, часто меняя местами. На стенах — фотографии, постеры с Черным Принцем и рисунки Ласайенты. Шкафы с книгами. И старая коллекция холодного оружия. Он любил свое царство, это был тот самый уголок, где он мог уединиться и побыть самим собой. Расслабиться.

Одиночество, благословенное одиночество. Отдых от шума и суеты. И телепатов. Если Эрри предпочитал общество брата, то Сах — Сантилли, а своими мыслями ашурт не хотел делиться ни с кем. До поры до времени. Тихо думать он не умел, защита в присутствии ийет сбоила, постоянный блок выматывал и больше мешал, чем помогал. А теперь еще и Ласти, которая всегда слышала его лучше всех. К концу этого месяца император пришел к выводу, что придется делиться тайнами.

Кто принес бога именно сюда, черт или дьявол, ашурт разбираться не стал. Скорее всего, Сьюзен привела. Элерин или Ласти позвали бы мужа вниз.

Клер застал демона врасплох — тот только подтащил кресло к окну, планируя с комфортом обдумать, как бы рассказать все друзьям, как из-за двери раздалось вежливое «можно?», и гость сразу вошел. Оглядел колоритный бардак на столе, увенчанный статуэткой обнаженной богини природы, держащей шар-светильник (листы постоянно сдувал ветерок) и весело хмыкнул.

— Не находишь это несколько фривольным? — кивнул он на статуэтку.

— Скорее — натуральным, — отозвался Сантилли. — Ты ведь не побежишь меня закладывать? Чем порадуешь?

— Кто балуется? — вместо ответа поинтересовался бог, рассматривая незаконченную партию горбе.

Этой игре обучил маленького ашурта Таамир и оставался доволен учеником, пока тот, став взрослым, раз за разом не начал обыгрывать учителя, нагло советуя при этом меньше пить и больше думать. Сейчас партии шли с переменным успехом и могли тянуться месяцами в связи с жестким графиком занятости дракона и переменчивостью настроения демона. Этой было всего несколько недель: за это время Сантилли загнал остатки конницы противника в узкий проход, где и запер, заставив Ин Чу крепко задуматься. С точки зрения ашурта можно было смело сдаваться, но король предпочитал бороться до конца: у него еще оставалось треть пехоты и два боевых слона. Жалкие крохи, но сражения выигрывают не числом, а умением.

— Ты не отвлекайся, — посоветовал хозяин, облокачиваясь на спинку кресла.

— Первое, — бог, не чинясь, подтащил к окну второе кресло и развалился в нем, — я не еду.

Разочарованное «ну-у-у» его развеселило:

— Не люблю я это дело, мой демонический друг. Второе, Хаарланд взамен дает трех воинов, Герхард в курсе, мешать друг другу не будут.

— Мы вас не об этом просили, — досадливо поморщился император.

— Поверь мне, — многозначительно усмехнулся Клер? Амен, — именно об этом.

— Даже так, — выгнул бровь Сантилли. — Боевые девочки в качестве подстилок? И зачем разносторонне развитым мальчикам односторонне развитые девочки? Поиграть, выбросить и забыть? Не впечатляет, знаешь ли.

Клер? Амен обиделся:

— Дурак ты, Ваше Императорское Величество. Хаарланд такую битву выдержал, а ты — «подстилки». Он туполобых дубин никогда не держал, если ты забыл.

— Ты так смешно заводишься, — сообщил ему демон и сразу поднял руки. — Прости, прости, не смог удержаться. Вот не поверишь — каюсь.

Бог с сомнением оглядел демона — кается он, как же.

— Мы о чем просили? — Сантилли укоризненно заглянул ему в глаза. — Об этом? Прием, бал, вечеринка, не знаю, что там у вас принято, где Эрри может вроде как случайно познакомиться с девушкой. Все элементарно. А это что? Сводничество? Не надо так морщиться. Мы могли бы спокойно подождать месяц-два, — продолжил император, садясь. — Зачем такая спешка? Создали мне дополнительные проблемы, крутись теперь, вертись, не знай покоя. Не хорошо. Ай-ай-ай.

— И что ты хочешь? — спокойно спросил Клер? Амен.

— Хороший вопрос, — усмехнулся Сантилли, — но я бы спросил иначе.

— Ладно, — покладисто согласился бог смерти. — Так что же ты хочешь?

Демон от души расхохотался и пояснил:

— Я хочу немного — жить мирно, любить до потери сознания, спать безмятежно…. Умерить аппетиты? — он весело наклонил голову набок, выдержав паузу в ожидании ответа, не дождался и внезапно стал серьезным. — А вот надо мне, мой божественный друг, чтобы вы убрали своих воинственных соглядатаев от нас как можно дальше. Это первое. Второе. Мне надо, чтобы вы оба, и ты и Оилертис, перестали нас постоянно контролировать. То есть — не надо за нами подсматривать. Это нечестно и не красиво с вашей стороны, согласись.

Клер? Амен еле заметно усмехнулся и медленно произнес:

— Умный мальчик, — он побарабанил пальцами по подлокотнику и кивнул. — Хорошо, со вторым я согласен, с первым ничем помочь не могу — здесь все решено железно.

— Совсем-совсем? — забавно надул губы Сантилли.

— Совсем-совсем, — передразнил его Клер. — Хаарланд разругался с… одной из своих воительниц и послал ее на все четыре стороны, а тут вы со своим путешествием и мы с вашей просьбой. Девчонка просто вцепилась в это, как клещ: «Хочу и все».

Заминка собеседника не осталась незаметной, да он особо и не старался ее скрыть. Специально оговорился. Это ж кем надо быть, чтобы безнаказанно спорить с богом войны, да еще и условия свои диктовать? Неужели? Это будет забавно, но что потом? Первые с норовом, вторые — с характером, а ссориться с Хаарландом в планы Сантилли не входило. Девочку придется завернуть. С такими амбициями и гонором — раз плюнуть. Наверно. Ашурт вздохнул — еще одна проблема, а отправление уже завтра.

— Слишком много сопровождающих, — задумчиво произнес он, надеясь таким образом отсеять лишних. — Куда лошадей девать будем, если вдруг придется срочно ноги делать? Места для них в обрез.

Надежда, как он и думал, оказалась хилой и нежизнеспособной.

— Герхард оставляет троих, — «обрадовал» его Клер и удовлетворенно хмыкнул при виде вытягивающейся физиономии демона.

— Все решили за нашими спинами, да? Замечательно! Великолепно! — хлопнул ладонями по подлокотникам Сантилли, начиная заводиться. — А я теперь должен заниматься воспитанием строптивой девицы, раз папочка справиться не может? Еще и свой детский сад с собой притащит. Всю жизнь мечтал! Я с мальчишками вешаюсь, Ласти недалеко от них ушла, сплошные хулиганства. Вы кого из меня делаете, интриганы хреновы?

— Санти, — остановил его бог, — ты прекрасно знаешь, что интриги — не моя стихия. Это к тебе и Таамиру. Вы у нас любите воду мутить.

— Поэтому надо было вернуть Мишеля? Очистить водоем от возмутителя спокойствия?

Это был удар ниже пояса, и Клер его оценил. Все рассчитал ашурт: и время, и место, и настроение собеседника. И брыкаться бесполезно — жертва уже выдала себя.

— Раз ты такой умный, то легко додумаешься и до остального, — по возможности невозмутимо ответил он. — Тебе это будет не сложно.

— Нет, ты пойми, — ашурт прижал ладони к груди, — меня грызет банальное любопытство. Смерти моей хочешь?

— Не сейчас, — тонко улыбнулся бог смерти, и демон хлопнул себя по лбу: оплошка вышла, извиняюсь.

— Тогда так, — он разом стал серьезным, — ты же присматриваешь за всеми нами, а тут такое! Вау! Готовый дух мщения. Подобные вещи не выбрасывают, их бережно хранят до нужного времени. Хоть десятки, хоть сотни лет, — Сантилли усмехнулся, нехорошо прищурившись. — Отсюда вывод: Таамира хотели убрать, когда поняли, что толку от него ноль. Нет?

— Не городи чушь! — рассердился гость. — Дракона надо было привести в чувство, а иначе как испугать его до мокрых штанов….

— Клер, — доверительно сообщил Сантилли, подаваясь вперед, — я сам чуть не обделался, когда увидел это в первый раз. Ты даже не потрудился узнать, что мальчишка его проклял перед смертью. Он пришел убивать. О чем ты думал?

Бог пожал плечами: но выкрутились же и даже с блеском, и спросил:

— У тебя еще что-то ко мне?

— Да, — ашурт пожевал губу. — Меня давно интересует вот что: могу ли я собрать необходимые жертвы заранее? Ребята очень щепетильны в этих вопросах и однозначно откажутся, чтобы кого-то убивали ради них, пусть даже и преступников.

— Все надеешься провести ритуал? — хмыкнул Клер. — Можешь, почему нет. Пусть только сразу мне посвящают, я потом перенаправлю их и все.

— И последний вопрос, — взгляд демона потяжелел, и Клер? Амен понял, что они, наконец, добрались до главного. — Кто на самом деле надоумил Таамира украсть меня? Если возникала такая же ситуация, как теперь у нас с Эрри, то можно было решить ее несколько иначе и позже. Времени было достаточно.

— Зря ты спросил, — бог посмотрел в окно, избегая встречаться с ним глазами. — Зря. Еще не время. Но это была не наша идея, если это тебя утешит — у демона заходили желваки под смуглой кожей — и все было проделано за нашими спинами. Но у Ин Чу такие вещи даже за измену не считаются.

— Клер, — остановил его ашурт, — мне уже плевать, что сделали со мной. Переболел. В конце концов, как ни странно, все решилось и успокоилось. Но…, - он помолчал, — у нас погибла куча народа.

— Я знаю, куда ты клонишь, — бог покачал головой, — но ничем помочь не могу. Сгоревшие в пламени дракона теряют память. Она не сможет вернуться. Никогда. Прости.

Сантилли молча поднялся и принес вино. Вот так. Он никогда ее не увидит, не обнимет, не опустится на колени, чтобы попросить прощение за свои детские шалости. Вино горчило впервые в жизни. Клер? Амен ничем не может помочь, потому что мама ничего не помнит: ни его, ни отца, ни себя. Может быть, это и к лучшему — не помнить, не знать того, что сделала с ними со всеми эта проклятая богами война.

— Если Хаарланд вздумает потом предъявлять ко мне претензии, я за себя не ручаюсь, — тихо сказал Сантилли, с трудом вырываясь из тяжелых мыслей.

— Это ультиматум? — уточнил бог.

— Небо, о чем ты? — демон искренне удивился. — Элементарно проясняю ситуацию.

Гость усмехнулся и поднялся, аккуратно поставив бокал на подоконник.

— Клер, — окликнул Сантилли уходящего бога, — Передай ему, что с нами выгоднее дружить, чем воевать. Мы когда мирные, такие лапочки — веревки вить можно.

— Колючую проволоку из вас вить можно, а не веревки, — буркнул бог, закрывая дверь.

Поговорили, тяжело подумал Сантилли и подошел к неоконченной партии горбе, небрежно провел рукой над столиком, меняя картинку. Что ж ты, всевидящее наше око, не заметил примитивной иллюзии? И что же у нас выходит? Ашурт задумчиво потыкал фигурку Создателя. Вряд ли это ты. А Клер интересно отреагировал. Следовательно, Верховный?

«Опять медленно думаешь, демон, — укорил он себя, — Опять медленно. И как не хочется посвящать во все Таамира, но придется, иначе эту кашу не разгрести. И друзей-товарищей. Или мы все по уши в дерьме».

— И как? — раздался за спиной голос дракона. — Получается?

Сантилли от неожиданности смял фигуру Верховного бога всмятку и резко обернулся:

— Какого дьявола?

— Девочка была очень любезна, — слегка поклонился Ин Чу. — У тебя сегодня приемный день?

— Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда ты притаскиваешь сюда свой хвостатый зад и начинаешь все разнюхивать.

— Было бы что разнюхивать, — пренебрежительно отозвался дракон, подходя и с интересом рассматривая объемную композицию из вполне реалистичных фигурок, соединенных разноцветными линиями. — Не поделишься размышлениями?

Ашурт мотнул головой, про себя делая заметку насчет Сьюзен.

— Надеюсь, девочка не пострадает, — словно прочитал его мысли Таамир. — Я здесь по двум вопросам. Не предложишь присесть?

Ин Чу пришел с просьбой взять с собой Арвина. Логическая цепочка была проста, и Сантилли был с ней согласен: сыновья подозрительно тихо вели себя всю неделю, то есть не напрашивались идти вместе с родителями, следовательно, последуют за ними тайно, присоединившись тогда, когда гнать обратно их будет поздно. Ясное дело, что Арвин будет вместе с друзьями. Дракон просто упреждал события, а ашурту стало жаль Герхарда, у которого в результате вместо десяти гвардейцев осталось четверо и сомнительная замена в виде разношерстной молодежи. Если мальчишек еще можно будет приструнить, то строптивых воительниц вряд ли. Ну, удружил Хаарланд, так удружил!

— Да, хочу предупредить тебя на будущее, — дракон закинул ногу на ногу и внимательно рассмотрел носок сапога, — еще раз прервешь ритуал, тем более так, и я тебя порву.

— Наверно, я прочитал, прежде чем лезть. Ты бы однозначно сдох, умник чешуйчатый! — взорвался Сантилли и уже спокойнее добавил. — Ты важнее для Жемчужины, чем Мишель, каким бы другом он мне не был и как бы я не хотел тебя прибить за все.

— Даже так? — приподнял брови Таамир и вздохнул. — Сантилли, мне до смерти надоело с тобой гавкаться. Давай уже договоримся по-хорошему о хорошем: не зацикливайся на прошлом, ты там больше не живешь, и никогда уже жить не будешь. Хватит читать одну и ту же книгу. До дыр страницы протер.

— Сам знаю, что протер, но что делать, если всё идет оттуда, — неожиданно для дракона ашурт решился на откровенность и подтянул к окну картинку с фигурками, — сам смотри.

Таамир был согласен с основными выводами Сантилли, дополнив их своими размышлениями.

— Создателя можно в счет не брать, — говорил он, отодвигая его в сторону, — Слишком стар, почти потерял интерес к жизни, а вот изначальные ангелы могут вести свою игру. Во всяком случае, я бы поставил на них.

Изначальными в мире И'не Кей-Лайн называли самых первых ангелов, именно один из них разговаривал с Элерин во время их первой неудачной встречи, когда друзья просили снять проклятие с Ласа. Низвергнутый был из их числа — наиболее приближенных к Создателю. Остальные создавались по их подобию, но были лишены столь огромного могущества. Бог решил не рисковать и оказался прав: вряд ли бы он тогда справился с бунтом собственных творений.

— Идея с похищением, скорее всего, принадлежит им или Верховному, — продолжал Таамир, — но я думаю, что все-таки ангелочкам, потому что Верховный решил бы в пользу какой-нибудь богини. А вот у ангелочков выхода на них не было, но могу и ошибаться. Все может быть, что с нами играет кто-то третий. Тяжело просчитывать ситуацию, имея на руках мизерные данные. И мы почти ничего не знаем об этом фрукте, — дракон щелкнул по черной фигурке Низвергнутого, — для этого нам нужны опять те же ангелочки. Со мной они не будут общаться, а вот с тобой — да, поэтому готовься прижать гонор — нам нужны союзники. О Верховном уже пару веков не слышно — где-то шляется, тоже разведку ведет. Вернется — Судья его потрясет. И учти — он очень проницательный и чертовски умный. Надо подумать о союзе и возможном месте боя, не хотелось бы играть по чужим правилам, а мы пока сильно отстаем.

— А я думаю, идея исходила от Верховного, если судить по реакции Клера, — Сантилли коротко пересказал разговор с богом и закончил. — Я ввожу в курс ребят. Пора.

— А я склоняюсь к ангелам, — возразил Таамир. — Реакция Клера может быть следствием встречи с этими типами. Вспомни свои впечатления. Это может быть и кто-то близкий ему, от кого он не ожидал такого поступка. Или обидевший его недоверием. Сотни предположений. Факты, факты. У нас катастрофически мало фактов. И расскажи Ласайенте о людях, — напоследок напомнил дракон. — Будет не очень хорошо, когда она поинтересуется, почему жены не пришли на проводы.

Да, люди, еще одна проблема. Он не зря позвал их с собой — через неделю годовщина, на которую Марк регулярно напивается. Практически непьющий Марк, который больше не ходит в горы.

Это случилось шесть лет назад в каньоне Смерти, имеющем дурную славу: каждый год там кто-нибудь разбивался, но никого это не отпугивало, и поток туристов не ослабевал. И в городе может на голову кирпич упасть, рассуждали они, взваливая на плечи рюкзаки, и были по-своему правы.

После Праздника Победы большая группа ученых собралась пройти по старому маршруту, отдохнуть и размяться. Тропа в принципе легкая, хоженая много раз, поэтому никто неприятных сюрпризов не ждал. Глеб, Олег и Роман, отправив жен, задержались на испытательном стенде, планируя присоединиться к ним вечером.

После обеда, дойдя до точки привала, путешественники побросали рюкзаки под скалой и наскоро перекусили. Погода была чудесная, а вид на каньон великолепный. Половина туристов, захватив камеры, убежала на смотровую площадку, остальные занялись своими делами. Алексей с химиком Кичиро и его племянницей затеяли философский спор, подтянув к этому товарищей. Оттуда уже слышались горячие возгласы и смех. Марк что-то быстро строчил в блокноте.

Тамаре, жене Глеба лень было вставать, и она тоже осталась:

— Что я там не видела, — отмахнулась она от подружек.

— Папа, смотри, — сын Марка не поленился добежать до отца, — иди сюда, щелкни нас с мамой на память, — и умчался обратно.

Физик не торопясь сложил блокнот и пошел к ним, на ходу ворча о том, что взрослые люди не скачут, как зайцы.

— Марк-сан, — окликнул его Кичиро, — не поможете разрешить один спорный вопрос? Это быстро.

Тот оглянулся и замешкался, но сын снова нетерпеливо позвал его. Духов виновато поклонился японцу, приложив ладонь к груди:

— Прошу прощения — дети, они всегда такие дети. Тебе сколько лет? — крикнул он сыну. — Все как малый ребенок. Носишься туда-сюда.

Люди засмеялись. Последний раз в жизни. В следующее мгновение площадка вздрогнула и со скрежетом накренилась в сторону каньона. Те, кто стоял ближе к разлому, попытались перепрыгнуть, помогая друг другу, но опора под ногами снова дернулась, отбрасывая их назад. Кто-то успел схватить физика, бросившегося к жене и сыну. Марк, вырываясь из крепких объятий, видел, как Сашка пытался подтолкнуть мать к спасительной скале, но столбы подломились окончательно, выворачивая камни, из-под которых хлынула грязная вода, и люди полетели в пропасть. Один успел все-таки соскочить и зацепиться за камни, остальных забрал каньон. Все произошло в считанные мгновения. Задержавшиеся на работе конструкторы узнали обо всем через два часа.

Десять погребальных костров. Богатую жатву собрала тогда смерть.

— Жены наших ребят и Алексея, у Марка еще и сын, Сузуму с племянником и Такеры, все трое, — рассказывал вечером Сантилли Ласайенте, после того, как познакомил друзей с приблизительной расстановкой сил и теми предположениями, что сделали они с Таамиром. — Спасатели при осмотре обнаружили, что у подземной реки обрушился свод, сама знаешь, там горы старые. Вот вода и нашла себе новое русло, а по пути подмыла две крайние опоры, они как раз под наклоном шли. Внутри на соплях, а снаружи все пристойно, никто и не заметил. Как только люди зашли, конструкция не выдержала и рухнула. Ты не говори при них ничего, — попросил он растерянную жену. — Запретная тема, сама понимаешь.

— Вы чемоданы собрали? — строго спросила их Элерин, выходя на террасу, — завтра час икс, между прочим, — и обвиняюще ткнула пальцем в мужа. — Вот свалюсь с лошади, сломаю что-нибудь — ты будешь виноват.

— Привяжу, — грозно пообещал тот, срываясь с места.

Элерин вскрикнула и бросилась наутек. Скоро из гостиной донеслись гневные возгласы, а потом хохот и визг.

— Что главное для женщины не забыть… ох… взять в поход? — громко спрашивал Сантилли, поднимаясь по лестнице с брыкающейся женой на плече. — Главное для женщины… да что такое?…взять прок… больно же!… ладки. Ну, все!

Видимо, в последний раз Элерин попала особенно удачно, потому что визг поменял тональность на более интенсивную и неожиданно оборвался — это ашурт добежал до спальни.

«Мне это не грозит в ближайшие девять месяцев, — с тоской подумала Ласайента, поднимаясь из кресла. — Мне это вообще никогда не грозило, из-за того, что постоянно ипостаси менял. Вот и допрыгался».

6 глава. В далекие края

— Пожар? — осведомился Сантилли у запыхавшейся Сьюзен, войдя на кухню.

Не сказать, чтобы дым коромыслом, но запах ощутим, не смотря на то, что вытяжка работает на полную мощность. Совсем загоняли девочку. Та отрицательно мотнула головой, пряча глаза, выдернула противень из духовки и повинилась:

— Забыла сковородку выключить. Вы горячие бутерброды будете? С мясом. Первую порцию уже съели.

— Ну, что ты расстраиваешься? — ашурт взял бутерброд и стал наливать кофе, — Ноэль с Юштари каждый день будут заходить, Алентис. Тебе же нравится Алентис? — девушка кивнула, стараясь не расплакаться. — Шунади обещала тебе кое-что показать. Не дадут скучать.

Он замолчал, не зная, что еще сказать в утешение, неловко потрепал Сьюзен по плечу и сбежал на террасу встречать гостей. Маркиз с женой прибыли самые первые и уже привязывали лошадей к перилам вместо отсутствующей коновязи.

— Вы еще не готовы? — возмутилась Джес, взбегая по ступеням, и чмокнула отца в щеку. — Привет, папочка. Где мои дорогие братики? — и, не дожидаясь ответа, умчалась в дом.

— Поторопи девчонок, — крикнул ей вслед Сантилли.

Пока друзья обменивались рукопожатиями, Демон втянул носом воздух, принюхиваясь:

— О, пахнет мясом!

— Если поторопишься, то тебе достанется вкуснятина, — ашурт легонько подпихнул его ногой. — Заодно и мне захвати парочку.

— Не нанимался, — важно ответил кот и, задрав хвост, величественно удалился на запах.

Выглянувшая из дверей Сьюзен, пропустила его, немного помялась, но все-таки решилась спросить:

— Милорд, а можно я котенка возьму? Маленького.

Ашурт подавился и закашлялся.

— Кого? Котенка? — Тьенси с бутербродом в руках аккуратно потеснил Сьюзен и просочился на террасу. — Бери лохматого.

— Никаких котят, — сдавленно произнес Сантилли, стуча себя по груди. — Пищат, царапаются, гадят по углам.

— Кто гадит? — возмутился Демон с кухни. — Что за дискриминация? Мишель, тут попирают права животных!

— Он что у тебя читает? — удивился император и забрал у сына бутерброд. — Молчи, животное, пока жив.

— Черного, — Тьенси, облизал пальцы, вспомнил про Демона и передумал, — нет, разноцветного.

— Разноцветные — кошечки, — авторитетно отозвался кот.

— Нет! — рассердился Сантилли. — К дьяволу котят! Мне тебя за глаза хватает. Сью, дай ему в рот что-нибудь, чтоб замолчал.

Расстроенная девушка ушла, но ее тут же сменила Элерин:

— Вы собрались, спорщики?

— Мам, он Сью котенка не разрешает завести, — наябедничал сын. — И бутер у меня забрал.

— Новый возьмешь, — Элерин подтолкнула Тьенси к дверям и укорила мужа. — Пусть заведет, чем помешает?

— Говорить научит, — подал голос из кухни сын.

Открывшийся портал выпустил новую порцию путешественников: демонов в лице четы Вардисов и людей во главе с Алексеем.

— Вот этого-то я и боюсь. Никаких котят! — грозно рявкнул Сантилли, залпом допил кофе и сунул кружку жене. — Чтоб у меня котята под ногами путались? — он приветственно махнул вновь прибывшим. — Светлого утра, ничего не забыли?

— У вас как всегда тихо, — рассмеялся Алексей, пожимая ашурту руку через перила. — Вы готовы?

— Сейчас кота повешу и оденусь, — раздраженно ответил Сантилли. — Дома с утра не пойми что творится. Еще и котята.

— Какие котята? — спросил Роман у смеющегося Мишеля.

Сразу включившийся в ситуацию Глеб предложил организовать межвидовую коалицию по защите котов от демонов.

— Юмористы, — проворчал ашурт. — Сейчас драконы подойдут и конец этому светопредставлению.

— Светопреставлению, — машинально поправил его Марк, пожимая руку.

— Да мне плевать, главное результат. Тьенси, — позвал он сына, — ты сказал Шали, чтоб лошадей выводил?

— Уже, — вместо него ответил Эрри, выходя на террасу и подавая Сантилли куртку. — А чем тебе котенок помешал? Сью, не слушай его, он злой сегодня. Бери рыжего, я сам с ним возиться буду, — и многозначительно добавил. — Мне он ничего не сделает, да, Ваше Величество?

— Я тебе еще уши не оторвал за то, что ты с братом сделал, — ашурт выдернул у принца из рук одежду но, спохватившись, прищелкнул пальцами. — Чуть не забыл, — он вложил в ладонь йёвалли бесцветный камень на шнурке и в полголоса пояснил. — Это накопитель. Носи, не снимая. Как станет горячим — отдашь мне. Забудешь — полезешь на стенку. Понял?

Даэрри кивнул, украдкой рассматривая подарок:

— Спасибо.

— Сан, лови! — Сах Ир ловко перекинул другу простой черный браслет. — Еле успел. Извини, с бриллиантами не было, что нашел.

— Тяжело против самого себя защиту ставить, — ашурт защелкнул тонкий ободок на запястье. — Скоро звенеть начну, как ночная танцовщица.

Никем не замеченный Таамир, не слезая с коня, с усмешкой осмотрелся:

— Поле боя, а не дом, — и громко поздоровался. — Светлого утра, хозяева! Интересно, а нас вообще услышали?

— По-моему, даже и не увидели, — отозвался Герхард, спешиваясь.

Утреннее солнце с любопытством обозревает царящую возле двухэтажной виллы суматоху. Так всегда происходит, когда в одном месте собирается почти двадцать человек, демонов и драконов, отправляющихся в дальнюю дорогу.

Голубая лагуна с белыми барашками волн, зеленые кроны деревьев, истоптанный желтый песок, суетятся и перешучиваются путешественники, кони, привязанные к перилам, нетерпеливо бьют копытами.

Путается под ногами ругающийся огромный черный кот. Мечется Сьюзен в поисках забытой где-то куртки Эрри. Ласайента бежит менять одетые по инерции кроссовки на сапоги. Эджен усиленно вспоминает все ли она взяла, роясь в рюкзачке. Герхард спешно зачитывает обязанности снисходительно ухмыляющимся новобранцам в количестве трех штук. Сантилли дает последние указания Ноэлю и Юштари. Наконец, в последний раз все проверено, поклажа приторочена, и путешественники начинают покидать дом.

— Что забыли, то забыли, — философски подвел итог Алексей. — Трогаемся?

— Мы уже тронутые, — высказался Глеб и получил шутливый подзатыльник.

— Народ, в темпе, в темпе, — поторопил всех Сантилли.

— Ты никого не оставил? — негромко поинтересовался у него Таамир, беря своего вороного под уздцы.

— Молчи, чешуйчатый, — демон сделал ему большие глаза. — Быстро сматываемся отсюда. Кто опоздал — тот не успел. Сами будут виноваты.

Но Таамир даже обидеться на «чешуйчатого» не успел.

Они были великолепны: не меньше метра восьмидесяти, сильные, выносливые, литые мускулы играли под гладкой белоснежной шкурой, огненно-рыжие длинные гривы и хвосты стелились по ветру. Горячих злых коней оценили по достоинству все мужчины без исключения, восхищенно присвистнув.

— Мечта поэта. Сказка, — Тьенси громко прищелкнул языком. — Я за таким чудом на край света пойду, — он еще раз пробежался взглядом по гарцующему жеребцу, машинально отметив как дополнение стройные ножки в светлых сапожках и облегающих штанах, тонкую талию, высокую грудь, раскрасневшееся от комплимента загорелое лицо темноволосой всадницы и неподдельно удивился, — О, а ты кто?

Румянец девушки поменял оттенок, а глаза приобрели растерянное выражение, быстро сменившееся гневно-грозным.

— Говорил же, быстро, — сердито прошептал Сантилли Таамиру, — сейчас еще и сцепятся.

Если бы ашурт не был женат, то непременно бы ухлестнул за девушками и флиртом бы не ограничился, это он признал честно. Строгая красавица с платиновыми волосами, заплетенными в сотню косичек, рыженькая с роскошной шевелюрой (скорее всего, она и есть дочь Хаарланда) и томная смуглянка с крутыми блестящими кудрями до середины спины.

Высокие, ладные, стройные, кожаные безрукавки сидят как вторая кожа, но на их месте, он не стал бы затягивать их настолько туго — как дышать? Шнуровка безукоризненно белых рубашек, не смотря на приложенные усилия, не сходится на упругой груди. Штаны настолько в обтяжку, что, кажется, сейчас треснут по швам. Понятно, что девочки хотят покрасоваться, но не настолько же? Или у них стиль такой — шокировать своим видом? Спасибо, что одеты, а не раздеты до символических кожаных полосок. Там вообще никакого простора для фантазии. Но видно, что «амазонки» не просто так носят на себе железо — крепкие, тренированные, уверенные в себе феминистки. Нормальные женщины настолько свысока на мужчин не смотрят.

Рядом с Тьенси хмыкнул Эрри, придирчиво рассматривавший коней, и поинтересовался у рыжеволосой всадницы:

— Откуда красавцы?

«Нет, вы заметили, — рассмеялся Мишель, — не красавицы, а красавцы. Зря девочки так усердствовали».

«Угу, — отозвался Сах, — переусердствовали».

— У воспитанных людей принято сначала здороваться, — высокомерно ответила рыжая.

— У воспитанных демонов тоже, — не остался в долгу принц, — но по этикету первыми здороваются вошедшие, в данном случае — пришедшие последними. И называют свои имена. Хотя бы.

— По этикету, — парировала девушка, — первыми здороваются мужчины. И представляются. Хотя бы, — не удержалась она от шпильки.

— Так вы женщины? — «поразился» Тьенси, демонстративно задержав откровенный взгляд на ее почти открытой груди.

— А вы мужчины? — немедленно отреагировала блондинка, проведя по своему уху с намеком на многочисленные колечки ашурта.

— Не туда смотришь, ласточка, — снисходительно отозвался Тьенси, отвязывая своего вороного.

— Валькирии, — удивился Олег. — А Один где?

— Глаз воспалился, — буркнул Роман себе под нос.

— Я пошел — Сантилли шлепнул очередного Грома по шее и не спеша направился к воительницам, пока они окончательно не разодрались с сыновьями.

— Опаздываете, — холодно поприветствовал он девушек, не доходя до них нескольких шагов.

— Вы еще не уехали…, - свысока начала рыжая, но ашурт ее перебил:

— Это первое. Второе. Почему не представились, как положено и не объяснили причину опоздания? И, самое главное, я ждал телохранителей, а не полураздетых вздорных девиц. Думаю, дамы ошиблись компанией, конкретно их мы не приглашали. Поэтому — не смею задерживать, — он развернулся, чтобы уйти, а про себя закончил: «Привет, папочке».

Рыжая, почему-то быстро стрельнув глазами на Даэрри, легко спрыгнула на землю и встала на одно колено, четко прижав сжатую в кулак руку к груди и опустив голову. Подруги, недоуменно переглянувшись, последовали ее примеру. А вот это оглянувшийся на характерный скрип кожи за спиной император успел заметить.

«А девочки не планировали подчиняться, — усмехнулся он. — Так в чем же дело?».

По словам Клера Хаарланд вообще не хотел никого посылать, дочь сама вызвалась. Да еще и закатила сцену. Если бы хотела погулять на свободе, так он ее никогда особо не ограничивал, насколько ашурт знал. А тут ей вдруг потребовалось разрешение. С чего вдруг? Боится, что отцу не понравится ее прогулка? Или результат прогулки? А какой результат мы планируем, моя воительница? И эта крутая перемена с откровенно вызывающего поведения к милой покорности. Отцам так не солят? Когда отцам хотят досадить, то сбегают из дома, например. Или объявляют голодовки. А у нас все по правилам. И что за дело мы хотим провернуть вдали от папочкиных глаз, что согласны преклонить колено перед каким-то драным императором в драной куртке? Как интересно!

«Зато у меня жеребец не хуже твоего, — усмехнулся Сантилли. — Может это и есть ответ?».

— Мой господин — у Сантилли невольно округлились глаза — прошу прощения за опоздание. Я допустила ошибку, не учтя временную разницу, — отчетливо громко произнесла девушка. — Дозволит ли мой господин присоединиться к своему отряду в качестве охраны или нам предстоит с позором возвратиться обратно?

«Однако, — ашурт скосил глаза на ухмыляющегося Таамира. — С позором. Угу-угу. А мне теперь выкручивайся».

— По попке нахлопают? — не слишком тихо спросил Тьенси, обращаясь к брату.

Закрыв сыну рот взглядом, император по-прежнему холодно попросил представиться.

Рыжеволосую звали Амира, блондинку — Турайа, а темноволосую красотку Ла-али.

— Герхард, — обернулся Сантилли к графу, — забирай их, а этого, — он кивнул на сына, — заставь сдавать экзамен на вежливость, потому что, боюсь, я что-то пропустил в его воспитании. О результате доложишь, — ашурт ласково улыбнулся резко поскучневшему сыну, добавив, — когда сочтешь нужным.

— Отец, а давай я тоже извинюсь, — всполошился Тьенси.

Сантилли благосклонно кивнул и скрестил руки на груди. Сын с подкупающей готовностью продемонстрировал, что наставники не теряли времени даром, привив ученику все необходимые для принца манеры.

— Продолжай упражняться, — кивнул император, — неплохо получается, — и ушел, давая знак к отправлению.

Эрри посмотрел на брата с сочувствием, и тот пробурчал: «Ничего, сочтемся, мымры полосатые».

Сантилли подсадил Элерин на буланую кобылку, самую смирную, какую только удалось найти.

— А если я свалюсь? — вцепившись в поводья, прошептала императрица.

— Поймаю, — улыбнулся муж, — или возьму к себе.

Ласайента ушла на крейсер: ей предстояло наводить порталы, чтобы провести корабли. Эту проблему тоже надо было срочно решать, потому что земляне уже начали предпринимать первые удачные попытки освоения пространственных переходов. Пусть у них громоздкое неуклюжее оборудование, огромные затраты энергии, но они сдвинулись с мертвой точки.

«А мы выкручиваемся за счет людей, — невольно подумал Сантилли, — глядя, как легко они садятся в седла. — У нас каста ученых — это ийет и люди, а не демоны. Демоны у нас — это армия, которая на фиг никому сейчас не нужна. Даже у Ин Чу лорды понимают в технике намного больше нас. Только мы с Ласти, как две белые вороны, и Алентис. Ничего не изменилось, по сути, как жили, так и живем. В средневековье с компьютерами».

— Сан, — Сах Ир остановился рядом, — у вас очень мало молодежи. Считанные единицы. Родятся новые и все переменится.

Ашурт кивнул и показал другу глазами на воительниц, снисходительно наблюдающих за Мишелем и Глебом.

Маркиз, хвала богам, не заметил их взглядов, и привычно легко забросил тело в седло, не касаясь стремян. Следом запрыгнул Демон, устраиваясь на крупе, где для него специально была закреплена толстая подстилка.

Тогда девушки, оставшиеся без развлечения, переключились на Глеба. Тот сокрушенно вздохнул, вызвав волну шуточек и подначек, не торопясь, оглядел стоящего монументом жеребца и поскреб затылок.

После неудачного ритуала Сах специально ходил к нему, чтобы договориться о таких вот показательных выступлениях специально для Мишеля, комплексующего из-за своего роста. Но если маркиза постоянно задирали, то инженера, умеющего срезать обидчика метким словом, старались обходить стороной. А смотрелись они вместе с женой весьма соблазнительно для шутников: высокая Тамара с фигурой и внешностью королевы и маленький, юркий, вечно лохматый Глеб. Здесь острословам было, где разгуляться, но они предпочитали более доступного и обидчивого оборотня.

— Может, пнуть барона? — задумался вслух Алексей.

— Барона? — удивилась Эджен, поворачиваясь к нему.

— А, ты же не знаешь, — начал охотно пояснять тот. — Таамир как-то предложил нашему Глебушке титул барона, если он перестанет выражаться.

— Вряд ли Его Величество чем-либо рисковал, — улыбнулся Марк и покосился на ухмыльнувшегося дракона: не переборщил ли с вольностью?

— Ты остаешься или идешь пешком? — крикнул Хлябе Сантилли. — Или лестницу принести?

— Ноги коротки за вами угнаться, — отозвался Глеб, подпрыгнул, подтянулся и спокойно выпрямился в седле, — а лестницу можешь себе в… оставить, — он вовремя поправился, проказливо втянув голову в плечи.

Портал открывал Сантилли. С той стороны ветер гнал по степи зеленые травяные волны с частыми крапинками цветов, чернело вечернее небо с тяжелыми грозовыми тучами, образующими у горизонта зловещую угольную стену с яркими проблесками молний, к которой храбро устремилась мощеная камнем дорога.

— Здесь кто-то живет? — удивился Олег, разглядывая суровый пейзаж.

— Да, дэи вэ, — кивнул ашурт, поправляя за ухом гарнитуру, и махнул рукой. — Там небольшой городок. В десяти днях езды — столица. Это один из дальних миров, потом — сплошная неизвестность.

Первыми в портал въехали гвардейцы Герхарда.

— Ты присматривай за ними, — попросил графа Таамир, показав глазами на Сантилли.

— Думаешь, сбегут? — прозорливо заметил тот.

— Уверен, — усмехнулся король. — Как-то подозрительно быстро он согласился. Плюс спешка. День-два поохотятся, как намечали, потом вернутся.

— Почему ты так думаешь? — недоверчиво спросил Герхард.

— Потому, мой друг, что иначе незачем было собирать всю эту ораву. Потреплет нам немного нервы и придет, никуда не денется. А мы пока отдохнем, позагораем, погоняем молодежь. Карт-бланш тебе уже выдали.

Прежде чем пересечь границу между мирами, Эрри оглянулся назад. Ноэль что-то весело говорил расстроенной девушке, утешая, а сидящий боком на перилах Юштари поддакивал, небрежно жонглируя одной рукой тремя яблоками.

— Сью, — позвал ее принц, — бери пепельного, не надо рыжего. И обязательного мальчика.

Чувствуется, что рыжие его за этот месяц достанут по самое не хочу и больше.

— Нет, — Тьенси оглянулся на отца и быстро закончил, — разноцветного и лохматого.

Сантилли начал разворачивать Грома, но Сах перехватил повод.

— Бери обоих, — крикнул он, — а императора возьмем на себя мы. Будет ласковым, как котенок.

Всадники расхохотались, маг отсалютовал рукой остающимся, и портал закрылся.

— Да пусть уже будут, — ийет шутливо толкнул друга в плечо кулаком, — а то как-то пустовато у вас.

— Угу, — недовольно проворчал ашурт, — споткнуться не об кого, — и пригрозил. — Но если….

— Брюзга, да сестричка? — весело спросил Сах у Элерин и, не дожидаясь ответа, пришпорил коня. — Хей!

Принцы неуверенно оглянулись на Герхарда, и тот кивнул. Мир знакомый, пусть разомнутся. Демоны с улюлюканьем сорвались с места, увлекая за собой половину отряда. Таамир хлопнул коня жены по крупу — догоняй — и подъехал к Сантилли:

— А ты что?

— Не мальчик уже, — огрызнулся демон.

— Ну и дурак, — хмыкнул король, посылая жеребца в галоп вслед за Бетти.

Амира внимательно провожала взглядом уносящихся по дороге всадников.

— И что ты в нем нашла? — презрительно хмыкнула Ла-али. — Обычный молокосос. Таких и у нас хватает.

— Отвяжись, — снисходительно протянула Турайа и мечтательно закатила голубые глаза, — ничего ты не понимаешь — это же любо-о-овь.

— А седой ничего так себе, — продолжила подруга. — Я бы им занялась, все равно делать нечего.

— Вот и займись, — отрезала Амира, отъезжая от них.

Девушки понимающе захихикали и принялись в полголоса обсуждать драконов.

«Сплетницы, — сердито думала принцесса. — Зря я им все рассказала. Ничего вы не понимаете — он необыкновенный. Я знаю».

Первые три мира прошли, не задерживаясь, за полтора часа, давая возможность ученым сбросить автоматические лаборатории. Потом Сантилли пересадил к себе в седло уставшую с непривычки Элерин, а Сах и Мишель, заговорчески переглянувшись, ушли на крейсер.

— У меня скоро крыша съедет с этими перемещениями, — к императору подъехал недовольный Роман. — Куда ты все время гонишь? Только что было утро — уже вечер. Даже оглядеться не даешь.

— Ты что такой злой? — удивился демон. — Раскрутить планету в обратную сторону?

— С тебя станется, — буркнул человек.

— По маякам идем, — сжалился ашурт. — Еще два мира и дальше придется рыскать, успеете и осмотреться и насмотреться вот так, — он чиркнул ладонью по шее.

Отряд выехал на каменистый берег моря, и Сантилли невольно огляделся в поисках синеглазого незнакомца, когда-то вернувшего его домой. За сто лет здесь мало что изменилось: берег так же показывал морю широкий каменный язык, так же возвышались над ним старые горы, похожие на торт, который ели гигантской ложкой, оставляя рваную зелень кустов по краю. Только упало несколько деревьев, да еще какие-то то ли лианы, то ли корни свисали сверху. Тогда их не было. Или он подзабыл?

— Тишь, гладь и божья благодать, — Марк огляделся вокруг, постучал по голове и сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить.

— А еще ученый, — пожурил его Вардис.

— И живет в нас неубиваемая память дремучего пещерного человека, — со смешком откликнулся физик. — Не вытравить.

Ласайента с удивлением оглядела необычный истребитель: словно литой, без колпака кабины, он матово поблескивал среди десятка таких же машин, похожих на заснувших птиц с полусложенными крыльями.

— Ты внутрь зайди, — подтолкнул ее в спину Мишель, — там еще интереснее.

Светло-бежевый короткий коридор без дверей и люков вывел их в небольшую круглую рубку. Первое, что увидела демонесса, вернее не увидела — это управление. В центре глухого помещения полукругом висели три кресла. И все.

— А где? — она покрутила руками перед собой, изображая штурвал.

— А нигде, — хитро подмигнул маркиз, опускаясь на место пилота.

Машина дрогнула, словно легонько встряхнулась, и кабина стала полностью прозрачной: и стены, и потолок, и даже пол за исключением входа, затянувшегося мембраной.

— Как тебе? — с любопытством поинтересовался Сах, садясь справа от друга.

Демонесса осторожно опустилась в свободное кресло и огляделась:

— И как этим рулить?

— Подожди, — Мишель прижал палец к губам. — Слушай.

Ласайента честно прислушалась, стараясь уловить хоть что-нибудь в тишине рубки. Друзья лукаво поглядывали на нее и молчали.

— И что? — не выдержала девушка, и тут раздались тихие щелчки, шорохи, будто пересыпали песок, потом неожиданно защебетала птица, застучали капли дождя, снова щелчки и протяжный скрипучий звук сверчка.

— Слышишь? — глаза у Саха заблестели. — Тебя поприветствовали.

— Она живая? — поразилась Ласайента.

Оборотень кивнул и отцепил от боковины кресла серебристый ободок гарнитуры.

— Переводчик и связной, — пояснил он, пристраивая его на голову.

— Рассказываете, откуда? — потребовала демонесса.

— Договор с гестихидами, — довольно ответил ийет, — мы им свои наработки, они нам — подробные технологии. Все довольны, всем хорошо. Им не надо жертвовать своими, нам — ломать головы. Этих птичек, — он любовно провел ладонью по подлокотнику, — специально выводили: гибрид двух миров, но жить могут только у них. Их выращивают, воспитывают, учат, а потом, из самых лучших, создают вот такое чудо.

— Ее зовут Йоммс, — улыбнулся Мишель. — Это девочка. Очень быстрая, маневренная и смертельно опасная. Тебе понравится. Будем учить тебя рулить, пока наши там отдыхают.

Пульт демонесса увидела, когда включила гарнитуру. Он развернулось перед ней полупрозрачным полукругом с почти привычными приборами.

— Вот твой руль, — Мишель положил руки на подлокотники, — намного удобнее.

Расположившись недалеко от скал, путешественники перекусили. Еду принесли с крейсера и сгрузили на раскладной столик, строго предупредив, чтобы не загрязняли окружающую среду.

— Ох уж эти натуралисты-экологи, — ворчал Олег, открывая разогревшийся обед. — Нет, сейчас пойду и везде раскидаю упаковки. Вот назло сделаю.

Принцам не повезло — Сантилли отправил их «инструктировать валькирий на предмет способов эксплуатации саморазогревающегося сосуда типа пищевой контейнер», конец цитаты. Эрри выслушал его с каменным выражением лица, четко по-военному развернулся и направился к девушкам, начавшим потрошить свои мешки. Тьенси, душераздирающе вздыхая, потащился следом.

Амира по возможности равнодушно глянула на сапоги из мягкой кожи, остановившиеся возле нее, не торопясь проскользила глазами по ногам (непозволительно стройным для мужчины) и удивленно оглядела коричнево-белые широкие коробки в руках светловолосого демона. Даэрри, его зовут Даэрри. Надо спросить, что это значит. И почему она так плохо знакома с этим миром? Того, что удалось найти в библиотеке отца оказалось удручающе мало — основные сведения о строе, особенностях, куцые упоминания об обычаях и все. А какие у него красивые руки! Пальцы длинные и сильные, узкие ладони, привычные к мечу.

Она случайно увидела принца в зеркале Судьи, когда отец один раз взял ее с собой. Братья сражались на песке возле небольшого двухэтажного странного замка, больше похожего на большой дом. Интересно они живут. Но как он владеет мечом! Как быстр! Как ловок! В свои девятнадцать лет девушка, выросшая среди воинов, прекрасно разбиралась в этом. А гибкость! Это невозможно — обладать такой гибкостью! А как он смеется! Открыто, заразительно! Невероятный юноша! Красивый! А волосы! Как ей хотелось пропустить их сквозь пальцы!

Ла-али насмешливо фыркнула, вырывая Амиру из грез, и оценивающе пробежала по демонам глазами:

— Мальчики на побегушках? И с чем пожаловали… мальчики?

Тьенси мило ей улыбнулся:

— Красавица, тебе штанишки не жмут? — смуглянка зло прищурила глаза, но ответ придумать не успела, так как демон покровительственно продолжил. — Давай договоримся, девочка, — он многозначительно выделил слово, — ты ведешь себя воспитанно и тихо-мирно доживаешь до седых волос.

— А то что? — вздернула носик Турайа.

— А блондинкам слово не давали, — ласково отрезал демон. — Держите обед, амазонки, — и сунул ей в руки две коробки.

— Слушай ты, урод…, - с угрозой начала Ла-али.

— Замолчите, — холодно оборвала их Амира и обратилась к заскучавшему йёвалли. — Что это?

Тот повернул к ней голову, вздохнул и присел на корточки. Принцесса внимательно слушала краткие объяснения. Немногословен. Хорошо это или плохо? Да и пусть, лишь бы не болтун. Демон поднялся, чтобы уйти, и девушка решилась:

— Расскажи о вас. Кто эти люди, куда едете? Мы ничего не знаем, — она виновато улыбнулась и солгала. — Нам дали приказ, ничего не объясняя. Не хочется попасть впросак. Поможешь?

Тьенси сочувственно похлопал брата по плечу и ушел, насвистывая фривольную песенку. Вернулся он быстро, с обедами для них обоих, и уселся рядом, иногда вставляя комментарии в скупой рассказ Даэрри.

— А это ваши родители? — Амира показала глазами на Сантилли и Элерин.

Йёвалли покачал головой:

— У нас с Тьенси разные отцы.

— А твой погиб? — с участием спросила девушка.

— Типун тебе, — возмутился ашурт. — На орбите болтается. Кстати, Эрри, что он там застрял?

— Как так на орбите? — удивились девушки. — В междумирье? Он маг?

Пришлось рассказывать про корабли, ладно хоть астрономию амазонки знали. Вряд ли бы демоны спокойно перенесли новую волну объяснений.

— Ничего не понимаю, — нахмурила брови Амира. — У вас разные отцы и оба живы, и вы вместе. Никаких гонений. Никого не бросили в темницу.

— У мамы два мужа, и хватит на сегодня, — резко оборвал беседу Эрри, поднимаясь.

— Мужской гарем? — восхищенно поцокала языком Ла-али. — Как необычно.

— Контейнеры сами отнесете, — сухо ответил йёвалли. — Мы не нанимались за вами посуду убирать.

— Подожди, — спохватилась Амира, сделав подруге большие глаза. — А можно узнать, что значит твое имя?

— Звездный ветер, — бросил Даэрри на ходу через плечо.

Турайа положила голову на плечо Ла-али и мечтательно закатила глаза:

— Как романтично.

— Вроде болтают, — кивнул на молодежь Вардис, выбирая из мешанины овощей кусочки мяса.

— А по виду можно подумать, что каторгу отбывают. Надо сказать Герхарду, чтобы разбил их на пары, быстрее найдут общий язык, — невнятно отозвался ашурт, больше прислушиваясь к сообщениям с кораблей, чем к другу.

С крейсера уже выслали разведчиков и начали съемку из космоса. У ребят будет напряженный месяц, но он никого не приглашал, сами напросились, а кого приглашал — могли и отказаться, поэтому — смотрим пункт первый. Если бы они ушли вшестером, как планировалось вначале, то сейчас бы уже давно нашли место для стоянки, разжигали костер и ставили палатки. Все было бы намного спокойнее и быстрее.

«И что же мне мешает? — усмехнулся он. — Титул? Да плевал я на титул! Оторвать и выбросить».

Решительно поставив недоеденный обед на камни, Сантилли отошел в сторону, расправил крылья и взлетел, по спирали набирая высоту. Где-то внизу остались проблемы, обиды, интриги, дела. Только небо и он, и больше никого и ничего. Дракон ошибается — это и есть свобода. Небо и крылья.

Роман с тревогой следил за кружащим в небе ашуртом:

— А если здесь хищники летающие водятся?

— Тогда я им сочувствую, — Глеб, прикрыв глаза рукой, тоже наблюдал за демоном. — Бедные несчастные птички.

— И смысл во всей этой охране, — удивился Роман, — если они прекрасно управляются сами?

Инженер пожал плечами:

— Получается, что им грозит что-то пострашнее птеродактилей, — и кивнул на приближающуюся со стороны моря темную точку, за считанные секунды выросшую в новый истребитель.

— Что он рыщет? — поморщился Роман.

Машина шла напористо, даже нахально, но не совсем твердо — пилот явно был новичок.

— Кого у нас нет? — поинтересовался Алексей. — Делаем выводы. Быстро она освоилась. Еще немного и….

В истребитель врезалась ослепительно белая стрела огня и растеклась сполохами по защитному полю, четко обозначив его контуры. Равнодушным к фейерверку не остался никто: кто-то с криками бросился в сторону машины, кто-то к воительницам, вскочившим на ноги. Сверху камнем упал Сантилли, сбивая с ног Амиру.

— Вы ослепли! — закричала та. — Вас атакуют!

— Дура! — вырвалось у императора. — Сама ослепла! Кто так атакует? — ашурт еле удержался от плюхи, ограничившись тем, что встряхнул девушку. — Это наши.

— Кого убивать за идиотизм? — злым голосом Мишеля рявкнул истребитель. — А если бы Йоммс повредили?

Маркиз, забрав управление у Ласайенты, повел машину к отряду, и вскоре незадачливым защитницам стали видны три человека, сидящих в креслах. Девушка с разноцветными волосами раздраженно выпуталась из темных полос, втянувшихся в сидение, и вышла, через несколько мгновений спрыгнув на камни позади страной серебристой птицы, принятой ими за хищника. Йёвалли хлопнула ее по сложившемуся крылу и быстрым шагом направилась к воительницам.

— Мы же не знали, — виновато оправдывалась Амира перед рассерженным императором, косясь на идущие к ним Большие Неприятности. Даже особо не приглядываясь к лицу демонессы, можно было точно понять — она шла убивать. Или бить, если успеет остыть по пути, что вряд ли случится.

— Забирай свой детский сад, и чтобы духу вашего здесь не было! — приказал Сантилли. — В темпе!

Он развернулся и быстрым шагом направился перехватывать разъяренную Ласайенту. Мишель уже тщательно осматривал свою любимицу.

— Мой господин, — Амира бросилась вслед за ашуртом. — Мой господин! Пожалуйста!

— Унижаться перед каким-то молокососом, — яростно прошептала Ла-али, — и все ради другого молокососа.

— Сама ты далеко от них ушла? — неожиданно встала на сторону принцессы Турайа, сердито оттолкнула подругу и побежала на выручку принцессе.

Амира догнала Сантилли как раз тогда, когда он поравнялся с Ласайентой, притормозив ее за талию, и удивленно замерла — одно и то же лицо! Она чуть не убила сестру Даэрри!

— Мой господин, — потрясенно проговорила девушка, переводя виноватый взгляд с демонессы на спину ашурта, — любое наказание, только не прогоняйте. Мы никогда не видели таких необычных птиц. Я приношу самые искренние свои извинения.

Вовремя подоспевшая Турайа придержала принцессу, не дав ей опуститься на колено.

— Спасибо за демонстрацию божественной силы, — ядовито ответила Ласайента. — Нас впечатлило, — она поцеловала мужа, не сводя с девушки глаз. — Это будет незабываемое свадебное путешествие. Что нас ждет в следующий раз?

«Не все же только мне отличаться, — демонесса сжала руку Сантилли. — Смотри, какая потрясающая замена».

«Скорее, дополнение, — тяжело вздохнул тот, — особенно, если они споются с мальчишками».

Мишель угрюмо оглядел воительниц, сплюнул и полез в кабину, чтобы отогнать истребитель на крейсер.

— Божественная, — хмыкнул Тьенси. — Я тебе говорил, что девчонки не просто так. Наверняка отцы кого-то попросили.

— Хаарланда, — коротко ответил Эрри, неприязненно глядя на хмурых девушек.

— А ты переживал, — весело откликнулся брат. — Познакомимся поближе и…. Чур, моя беленькая, темненькая меня не любит. К тому же стерва та еще.

Да, теперь никаких проблем. Все проблемы отпадут, вот только он сам привык выбирать себе подруг.

Постепенно суматоха улеглась. Сантилли сплавил «амазонок» Алексею, проводить ликбез, а сам развернул карту, которую ему перекинули с кораблей, и вместе с Герхардом начал выбирать место стоянки. Вскоре к ним из любопытства подтянулась часть путешественников. Подходящая поляна нашлась, естественно, наверху в глубине леса, куда отряд порталом и «переехал».

Пока разбивали лагерь, Сантилли и Ласайента вместе с разведчиками прокладывали приблизительный путь к миру королевы Виктори, и, если бы не йёвалли, то ашурт сломал бы себе голову, вспоминая все их метания. Пока демоны упражняли память, ученые успели выяснить, что планета, на которой они остановились, необитаема. Может быть, и жили на ней какие-нибудь первобытные племена аборигенов, но за полдня найти их не удалось.

— Обломались ксенологи с контактом, — посочувствовал ученым Роман, вороша угольки в костре.

Вардису стало смешно и обидно одновременно:

— Им нас мало?

— Ну, во-первых, аппетит приходит во время еды, — значительно ответил Роман, — а во-вторых, вас и за инопланетян-то считать стыдно.

— Это еще почему?

— А потому, что вы многие тысячелетия живете рядом с людьми, перенимаете от них, то есть нас, привычки, понятия, какие-то новшества, — человек подумал и подбросил несколько веток в огонь. — У нас схожая архитектура, принципы построения общества….

— Только мировоззрения разные, — усмехнулся темный.

— Не заметил, — пожал плечами Роман, — или привык. Мы ведь тоже что-то берем от вас, становимся другими.

— Не хочешь поменять профессию? — заинтересованно спросил Олег. — Будешь лекции читать по истории народов. «Формирование общего менталитета людей и демонов на основе совместной жизни в пределах одной конкретно взятой планеты». Как тебе тема?

— Так себе, — рассмеялся конструктор, — но я подумаю.

«Амазонки» вернулись с кораблей растерянные и злые. Девушки не понимали, почему люди, озабоченно пробегающие мимо них по коридорам, совершенно не обращают на них внимания, но с уважением приветствуют Алексея, обыкновенного человека? Почему их в довольно резких выражениях выставили из какой-то лаборатории, предложив не путаться под ногами? Почему женщины смотрят на них с легким налетом снисходительности, а мужчины, как на пустое место, и даже раздражаются, если начать задавать им вопросы.

— Они здесь совсем ничего о богах не знают? — обиженно прошептала Ла-али Амире. — Отсталый народ.

Алексей, проводивший обзорную экскурсию, как он выразился, к ее концу понял, что не испытывает никакого пиетета к божественным воительницам. Девчонки как девчонки — молодые, не больше двадцати, немного растерянные от обрушившегося на них шквала новизны, но старательно держащие марку, то есть пренебрежительно похмыкивающие, мол, и не такое видали. Дети, одним словом. Но и совсем безобидными их назвать нельзя, если вспомнить молнию, которую, шутя, сгенерировала рыжеволосая.

К вечеру вернулись разведчики с демонами.

— Пришлось побегать, пока нашли нужную вселенную. Так, это не то, — Сантилли развернул звездную карту и начал листать картинки. — Ага, вот она, — он увеличил изображение, — это черновой набросок, так сказать, все, что успели.

— Так мы что, пойдем в параллельную вселенную? — удивился Алексей.

— А ты не знал? — ашурт изогнул бровь. — Как это я забыл вас обрадовать? Мы немного там пошарились для общего развития.

— И что? — жадно подался к нему Глеб.

— А ничего, — Сантилли пожал плечами. — Нашли дорогу и обратно, — он посмотрел на разочарованного инженера и сжалился. — Глеб, мы устали. Элементарно устали. Лично я выжат, как лимон. Поэтому к черту тренировку. В душ и баиньки.

— Вот объясни мне смысл мыться каждый день? — ворчала Ла-али. — Я похожа на извалявшуюся в грязи свинью?

Амира не слушала ее, она смотрела на Даэрри, сидящего с блокнотом у костра. Что он пишет? Или рисует? Нет, воины не умеют рисовать, скорее всего, это дневник. Но, опять же, зачем воину дневник? Тем более мужчине. Или он ученый? Нет, глупость какая-то. Воин-ученый. А если он пишет письмо? Амире стало холодно, она поежилась и обхватила себя за плечи. А если у него есть возлюбленная, которая ждет его?

— Ты меня слушаешь? — рассерженно дернула подругу за рукав Ла-али.

— Мы грезим, — томно протянула Турайа. — Наш принц совсем не обращает на нас внимания. Бессердечный.

— Замолчите, — огрызнулась Амира и ушла в палатку, которую им поставили.

Щедрые люди, все им дали, нищим бестолковым богам: и накормили, и напоили, и спать уложили, а после полуночи отправили в караул с сыном короля драконов. Сопливым мальчишкой! Что он может, этот королевский изнеженный отпрыск? Ныть и стонать?

Но изнеженный отпрыск все дежурство не сомкнул глаз, иногда совершенно бесшумно исчезая в темноте, чтобы проверить подозрительный шорох. И зачем, если вокруг лагеря установлен защитный контур, а высоко в небе летают странные железные корабли? Амира поймала себя на том, что завидует его умению настолько тихо передвигаться. А Даэрри тоже так может? Наверняка может. Придется потренироваться. Нельзя быть хуже, чем ее любимый. И почему он не смотрит в ее сторону?

Дома ей прохода не давали, задаривали подарками, комплиментами ее красоте, храбрости и боевым навыкам. Льстили, с горечью поняла принцесса, потому что ее отец бог и царь, а она его единственная дочь, если не считать двух старших братьев. Часы дежурства показалась ей бесконечно длинными и нудными. Разнообразил их единственный эпизод: на несколько минут в лес уходил император. В кустики захотелось? Девушка хотела сначала окликнуть демона, но Арвин отрицательно покачал головой:

— Не маленький — знает, что делает.

Сантилли внимательно огляделся и достал дымчатый шарик. Ничего не происходит зря во вселенной, и давнишний вызов, который украл из их жизни целых шесть лет, может сейчас обернуться благом, если он все сделает правильно. Если бы духи знали то, что известно демону — не держать бы ему в руках их кровь. Но в любом случае с их стороны это был опрометчивый поступок.

Ашурт глубоко вздохнул, сосредоточился и раздавил подарок Аюны в пальцах, пустив по воздуху тонкую извилистую струйку. Вместе с ней растаяло имя. Шаанна.

— Сони, — Сах подергал за полог палатки, — разминку проспали. Эй, Санти! — маг не выдержал и осторожно заглянул внутрь.

Аккуратно сложенные спальники, слева от входа — планшеты и буки, свернутая в шар карта и полотенце, небрежно брошенное на рюкзак.

— Мишель, — окликнул ийет маркиза, — ты не видел нашего императора?

Через несколько минут стало известно, что с вечера его вообще никто не видел, как и жен. Строгий опрос часовых ничего не дал — ни ночью, ни утром никто из них, кроме Сантилли, из палатки не выходил. Супруги как в воду канули.

— Убью, когда вернутся, — бушевал Сах. — Поводки надену на всех и строгие ошейники. Друзья-кретины, задушу, порву на куски, головы снесу.

Мишель сопел и мрачно молчал. Сыновья обиженно дулись на родителей. Эх, и ждет кого-то бурная встреча, а в роли громоотвода, конечно, блестяще выступит ашурт.

— Надо было с тобой на конкретный день поспорить, — усмехнулся Герхард, глядя на ругающегося мага, — и остался бы ты без золотого.

— Да, — согласился Таамир, — я думал, они позже сбегут.

— Ри Мари-Но?

— Но не нижний же мир, не дай боги, — рассеянно отозвался король. — Вряд ли он потащит туда Элерин.

Герхард пренебрежительно пожал плечами:

— Не будь наивным. Ты так уверен, что главный в этом трио Сантилли? Всем заправляет йёвалли — наша ветреная принцесса.

— Это стихийное бедствие, а не принцесса, — проворчал Таамир. — Разведай осторожно время суток в нижнем мире. Если там ночь, пусть на всякий случай вышлют отряд. Да, и запрос на Ри Мари-Но. А мы седлаем лошадей и промнемся по окрестностям. Вдруг мир теснее, чем нам кажется.

Наверху обрадовались непредвиденной задержке, сразу разослав во все стороны дополнительные исследовательские группы. Боевые пилоты закладывали лихие виражи в атмосфере, отрабатывая маневры, ученые шастали по кустам в поисках неизведанного и таинственного. Похоже, что никто из них за пропавшего императора не волновался.

— Мишель, — решился Таамир, — ты с нами или с ними? — он кивнул на небо.

Оборотень хмуро поглядел на него и выдавил:

— С вами.

Герхард приказал Эрри и Амире следовать с королевским отрядом. Принц, только что примостившийся у палатки с планшетом, раздраженно захлопнул его и пошел седлать своего жеребца.

— Что-то не рад он твоему обществу, — ехидно заметила Ла-али, которой выпало ехать с людьми и Тьенси.

— Седой тоже тебя не жалует, — буркнула в ответ принцесса, рывком затягивая подпругу.

И как расположить к себе Даэрри, если он упорно их сторонится? Ну почему она училась махать мечом вместо того, чтобы учиться строить глазки, как все придворные фрейлины.

«Потому что они дуры, а я умная, — Амира рывком подтянула стремя, — поэтому они сейчас умные, а я — дура».

Странный лес: деревья как деревья, заросшие лианами, очень толстые и высокие, как в южных лесах, а между стволами вчетвером проехать можно. И никакой травы, только прелая листва и сумрак. Ни птиц, ни насекомых, ни зверей, даже самых маленьких, ни цветов. Никто не жужжит, не чирикает, не порхает, не бегает. Тишина и ветер в высоте. Напряженная тревожная пустота. Но в природе ничего просто так не бывает: если есть пустота — значит, где-то притаилась опасность, и путешественники подсознательно ждали ее, однако она и так и не вышла им навстречу, гнусно разбив все их надежды.

Таамир дал большой круг по окрестностям лагеря и вернулся. За два часа никто в отряде и парой слов не перекинулся, напряжённо вслушиваясь в тишину леса. И все напрасно: никто не выскочил из-за деревьев, не свалился им на головы, не выкопался из-под земли.

— Не сказать, чтобы мертвый мир, — задумчиво говорил Марк, когда группы вернулись в лагерь, — но и не живой. На суше только растительность, в основном деревья. Вся живность сосредоточена в океане. Один небольшой материк, островов нет. У богов кончилась фантазия? — он невольно покосился в сторону «амазонок», но они его не слышали, далеко стояли.

— Скорее всего мы чего-то не понимаем. Пока, — пожал плечами Олег и сразу толкнул Мишеля. — Хищники явились. Идите убивать, а мы полюбуемся.

Раздался разбойничий свист, и Глеб комментаторским тоном объявил:

— Дамы и господа! Сезон охоты на демонов открылся пять секунд назад! Спешите, спешите делать ставки! Первым выходит Сах Ир. Итак, что за этим последует? Что предпримет дичь? Дичь, ты что предпримешь?

— Тебя пристрелю, — Сантилли свалил на землю рогато-ветвистую тушу с мордой и лапами то ли собаки, то ли волка, с хвостом льва и гривой лошади, — птичка певчая. Сах, Сах…, - ашурт отскочил, рукой отгораживаясь от приближающегося мага, и боком поскакал по поляне, закладывая широкий круг в обход остальной компании. — Рино, что с лицом твоего брата? Оно меня пугает.

— Эле, солнышко, ты вне игры, — Ласайента подтолкнула императрицу навстречу Саху и отбежала в противоположную сторону.

— Думаешь? — с сомнением протянула та, на всякий случай выбрасывая в сторону брата раскрытую ладонь.

Тот моментально поменял направление, обогнул сестру и, не сбавляя шага, поманил к себе Сантилли:

— Иди сюда, демоническая зайка. Кабаний сукин сын. Олень прыгучий.

— Козел безрогий, — подсказал «комментатор».

— Не обижай животное и меня, — крикнул император, оббегая костер. — Когда это мы были похожи друг на друга?

— Недоразумение, порожденное больной фантазией чокнутого шизофреника, — продолжал Сах, — обходя костер с другой стороны. — Дамы, заткните уши, я начинаю грязно ругаться. Иди сюда………

— Не так быстро, — попросил Глеб, — я не успеваю записывать. Столько новых слов.

— Не расстраивайся, — успокоил его маг, — я повторю.

— Твоя фантазия настолько скудна? — удивился ашурт, давая задний ход, потому что Сах подло воспользовался порталом. — А откупиться? Возможно?

— Чем ты, потомок тухлого червя и безногой гиены, собираешься откупаться?

Сзади Ласайенты неслышно возник Мишель и попытался ухватить ее за куртку.

— О, дьявол! — демонесса отпрянула, присела, расстилаясь по земле, и растаяла дымком, возникнув на несколько метров правее.

Маркиз взмахнул рукой, делая подсечку воздушной петлей. Девушка подпрыгнула и показала ему язык.

— Живым олли пойдет? — Сантилли остановился и вопросительно изогнул бровь.

— Кем? — охотники с изумлением уставились на нахальную «дичь». — Где вы его взяли?

— Все-таки Ри Мари-Но, — усмехнулся Таамир и обернулся к Герхарду. — А патрульные молчат?

— Преимущества императорской власти, — очаровательно улыбнулся Сантилли и развел руками. — Все хотят жить спокойно и весело.

— Они не знают, — неодобрительно покосилась на мужа Элерин. — Преимущества некоторых в умении открывать порталы.

— Ага, шельмуете? — довольно потер руки Глеб.

— И где же ваш олли? — недоверчиво спросил Алексей, глядя на тушу. — Мы пока видим только жалкое подобие грифона.

— Ничего себе жалкое! — возмутился ашурт. — Давай я тебя посреди Ри Мари-Но выброшу с ножом, и ты попробуешь его поймать. Тоже живого, между прочим. Мы законов не нарушали. Это работа Ласти. Красавчик?

Король потыкал носком сапога спеленатую заклинанием тушу:

— Да, экземпляр впечатляет. И зачем он нам?

— Неа, — легкомысленно отозвался Сантилли. — Зачем он нам?

— Чтобы вы растрогались и не стали нас убивать, — Ласайента тоже подошла к добыче.

— Славная была охота, жаль недолгая, — закончил комментарии Глеб и кивнул на «грифона». — Это он вас так отделал?

Создавалось впечатление, что охотники проползли на животах половину материка, собрав на себя по пути весь мусор, все болотистые лужи и все сучки, которые только смогли найти. Лица они где-то сполоснули, а вот одежду отчистили местами, или, что вероятнее, как смогли. Грязь на Ри Мари-Но была как заколдованная — если прилипала, то намертво. Относительно чистой была только Элерин, но, как она созналась, демоны послали ее охранником в небо, где девушка и столкнулась с олли. Не зная, как избавится от надоедливой птицы, она усыпила ее ударной дозой заклинания и затолкала в карман между реальностями.

— Надо проверить, — спохватилась императрица, — вдруг она уже проснулась?

— А там тишина и покой, — подхватил Сантилли. — Думаешь, у птички будет нервный шок?

— Думаю, что она тебя в лоб долбанет, когда ты сунешь туда свой нос. Показывайте, — приказал Сах.

Тайник открывали с большими предосторожностями, разогнав любопытствующих на почтительное расстояние. Предосторожности не были излишними: помимо яркой, строго индивидуальной окраски птичка имела длинный острый клюв с двойными рядами тоненьких зубиков и перья со стержнем, по прочности не уступающим стали, а по остроте — шилу. Размерами олли немного превосходила земного кондора, а повадками напоминала мифическую гарпию.

В последний момент Олег спохватился, выхватил камеру и успел снять, как из пустоты молниеносно высунулась нежно-голубая голова с забавным хохолком и хищно щелкнула клювом прямо перед носом опешившего Сантилли. Птичку моментально упаковали в кокон и выбросили прямым ходом в привычный мир, благо, проложенный по маякам путь позволил это сделать. Туда же послали и рогатого «грифона». А чуть позже, под великим секретом, родители показывали сыновьям фотографии: Ласайента держит за загривок самку гурша, ашурт верхом на парализованном самце и рядом — Элерин.

— Все-таки я его сделал! — похвастался Сантилли, помахивая срезанными с ушей кисточками. — Солнышко, ты довольна охотой?

Йёвалли весело пожала плечами — глупый вопрос.

И как кстати попался этот глупый «грифон», даже бегать за ним не пришлось — сам выскочил из кустов, когда они фотографировались, до смерти напугав Элерин. Охотникам оставалось только оглушить парализованное пронзительным визгом животное и доставить в качестве отмазки и прикрытия. И ни у кого не возникло вполне справедливого вопроса: а где это вас носило? Все живы, все здоровы, все довольны и головы никому не свернули за подлый побег.

— В следующий раз берем тебя на гурша, — смеясь, говорил ашурт, целуя жену в висок. — Включаешь сирену — и у всех мертвый столбняк. И париться не надо с парализаторами.

7 глава. Осторожно — хищники!

Сегодняшний переход оказался сложным: извержение вулкана, когда пришлось строить два портала подряд, чтобы его проскочить, в следующем мире заклинило посадочный механизм лаборатории, и ее пришлось опускать при помощи «птиц», а потом ремонтировать. А под конец, следуя логике закона подлости, отряд попал в сильный дождь.

Зато эта планета встретила их радушно — приветливыми кивками ажурных деревьев-башен, щебетом голубых и розовых птиц, порхающих среди белых пушистых листьев с зелеными прожилками, любопытными бусинками глаз мелких полосатых зверьков, снующих среди острой травы, и непуганых однорогих «ланей» с куцыми хвостами. Роман, обозвавший мир зимней сказкой, уже успел поранить руку, попробовав сорвать местный аленький цветочек.

Герхард тут же устроил новобранцам лагерные учения, чтобы не расслаблялись, остальные умчались на разведку, воспользовавшись прекрасной погодой и катерами, чтобы к вечеру прилететь несколько разочарованными к тайной радости молодежи.

— Глазу зацепиться не за что, — жаловался Глеб, — белая трава, белые деревья, белые облака….

Элизабет, с ходу предложившая дать планете эльфийское имя, тоже умерила свои восторги и сидела у костра, удаляя с камеры белые фотографии.

Как Мишель ни старался протиснуться без очереди, но все-таки попал в душ одновременно с Таамиром.

«Меньше надо было байки про охоту слушать», — маркиз сжал губы и, не поднимая головы, проскочил в раздевалку перед кабинкой.

Опекун любит долго плескаться, поэтому и ходит последним, чтобы никто в затылок не дышал, и если некоторые поторопятся, то успеют выйти раньше. Ну, не получается у него помириться с драконом. И не потому, что тот не хочет или ругается. Да и не ругался он никогда, так, взбучки давал за идиотские выходки и побеги.

«И что на меня нашло? — Мишель уперся руками в стенку и замер под тугими струями воды. — Наорал на него. Зачем?».

И как просить прощения? Друзья уже заклевали: что тянешь, что тянешь?

«Я не тяну, — разозлился он на себя, — мне стыдно. Мне стыдно извиниться. И страшно. Сволочь я и трус. И что делать — не знаю».

Да знает он, что делать: подойти, встать на колено и произнести несколько слов. Но боги, как это стыдно и страшно.

Маркиз вышел из душа, на ходу торопливо застегивая пуговицы на манжете. Две дальние кое-как сошлись, а крайняя — никак, и Мишель остановился, стягивая края.

— Помочь?

Спокойный голос, до боли знакомая манера говорить, с небрежной ленцой растягивая слова. Ждал. Зачем? Пуговки застегнуть?

— Спасибо, не надо, — буркнул юноша, огибая дракона.

«Вот и славно, вот и молодец. Помирился, идиот, — Мишель бросил мучить рукав и быстрым шагом пошел по коридору. — Я бы на его месте догнал и дал подзатыльник. Начинаю жалеть, что он меня никогда не драл».

Он не видел, как Таамир горько усмехнулся и развернулся в другую сторону. Когда маркиз решился обернуться, его уже не было.

В центре лагеря расстелили черное полотно и, не дожидаясь темноты, разожгли костер. Натуралисты-экологи, как снисходительно называл биологов Олег, категорически запретили портить окружающую среду. Но, между прочим, очень удобно — прогорели дрова, золу вытряхнул куда-нибудь и никаких забот. К огню уже начал подтягиваться народ с раскладными стульчиками.

Трио Жени-Бетти-Джес оживленно рассматривают фотографии с вулканом. Жмурит на пламя зеленые глаза Демон. Люди развернули какую-то схему и спорят, вертя ее под разными углами. От их группы иногда слышны обрывки реплик с заумными техническими и астрономическими терминами. Мишель встал позади них и несколько минут пытался сообразить, что они так яростно обсуждают, пока Роман не воскликнул:

— Но для того, чтобы построить станцию, им все равно надо сначала отправлять корабли.

— Слишком велик риск, — возразил Глеб. — А если впаяются на атомном уровне в звезду или в рой метеоритов?

— А если они будут посылать автоматы? Наобум, — предположил Олег.

— Угу, на авось, — рассеянно отозвался Алексей. — Ты молись, чтобы они это все не скомпоновали на одном корабле.

Ученые задумались. И кто нас обеспечил секретными земными разработками? Но Мишель ничего не стал спрашивать, так ему и сказали, а подсел к принцам.

Те рисовали: Эрри, сидя по-орхански, Тьенси — лежа на животе. Оборотень нахально сунулся в планшет йёвалли и чуть не присвистнул — Амира! Кто бы мог подумать? А по виду не скажешь — постоянно грызутся. И чуть не получил по носу, едва успев отпрянуть.

— Руку набиваешь? — ехидно поинтересовался он.

— Пошел вон, — буркнул Эрри, сворачивая картинку и начиная набрасывать вставшего на дыбы коня.

— Демона нарисуешь? — Мишель толкнул принца под локоть и разочарованно прищелкнул языком — прекрасная реакция.

— Я ведь могу и глаз выбить, — посулил тот, но ответил. — У меня уже целая папка с ним.

Кот сразу приосанился, гордо подняв красивую голову с настороженными ушами, и застыл. Рядом с Тьенси опустился Сантилли и попытался заглянуть через плечо сына, но тот моментально закрыл планшет. Тогда отец оперся на его спину и обиженно спросил:

— Совсем меня не любишь?

— При чем здесь это? — Тьенси мотнул головой. — Терпеть не могу, когда кто-нибудь смотрит.

— Ласти разрешаешь, — проворчал Сантилли, — а мне — нет.

— Ласти — это Ласти, попробуй не дать, — вздохнул сын и сел, стряхнув родительскую руку, — сгрызет.

Зашнурованная до середины рубаха разошлась, обнажив грудь.

— Стой, — отец оттянул пальцами воротник, — это что?

— И что? — огрызнулся Тьенси, передернув плечами.

— Ничего, — на удивление спокойно отозвался Сантилли. — Кто делал?

— Сам. В зеркале.

— Видно, что в зеркале, — хмыкнул Сантилли. — Возьми у меня в рюкзаке футляр и тащи сюда.

Сын недоверчиво покосился на него.

— Давай, давай, исправлять буду.

— А у тебя? — Мишель подергал рубаху Эрри. — Вы же два сапога пара.

Йёвалли положил планшет, ослабил шнуровку, и друзья присвистнули: от плеч к середине груди стекал рисунок из белых и синих завитков, образуя своеобразное широкое ожерелье.

— Шикарно! — оценил маркиз.

— Я хотел атакующего ястреба, а он сделал это, — недовольно проворчал Эрри.

Сантилли весело хмыкнул:

— И правильно. Представь: лежишь ты на девушке….

— Очень остроумно, — поморщился йёвалли, стягивая шнуровку.

— …она в экстазе открывает глаза и видит, — ашурт сделал страшные круглые глаза и поднес к лицу принца скрюченные пальцы, — когти.

— Ты что? — Мишель толкнул его. — В экстазе глаза закрывают.

— Да пошли вы оба, — Эрри с досадой отбросил руки Сантилли, захлопнул планшет и поднялся. — Шуточки у вас идиотские.

Он пересел на бревно, лежащее с другой стороны костра, подальше от смеющихся друзей, и снова принялся рисовать. Тьенси, все еще не верящий своему счастью, протянул отцу черный кожаный футляр, и вскоре все с интересом следили, как Сантилли, насвистывая легкомысленный мотивчик, подправляет огненный рисунок на груди сына, попутно стирая косяки.

Амира от своей палатки с тоской наблюдала за Даэрри. Все-таки рисует. Что он еще умеет? Управлять «птицей» (сама видела, когда зависла летающая конструкция), разговаривать наравне с учеными и не только это, если они советуются и с ним и его братом. А какие у него крылья! Как он летает! У него, наверно, и от девушек отбоя нет. И пусть, и не надо!

Турайа с сочувствием посмотрела на подругу, начавшую ожесточенно натачивать меч, и направилась к Эрри. Странные они все. С одной стороны нормальные: живут по старинным законам, соблюдают древние правила, а с другой — летающие корабли, железные птицы, планшеты эти волшебные, которые совсем не волшебные.

— Можно? — она остановилась перед молодым йёвалли.

Тот, не отрываясь от рисунка, рассеянно кивнул.

Вот, одна уже сбежала, Амира проводила Турайю сердитым взглядом и с лязгом загнала меч в ножны, а кричала «молокососы». Что ж теперь болтает с одним из них? И что она к нему привязалась? Других нет? Вон Арвин один сидит, могла бы и туда сходить. Или к драконам, они как раз освободились.

Ла-али, оценив состояние принцессы, как опасно критическое, тихо растворилась в сгущающихся сумерках. Очень ей хочется сейчас выслушивать всякую ревнивую чепуху, а Турайе надо сказать, чтобы не провоцировала Ее Высочество. И так не весело, а подруга решила пококетничать с Даэрри.

— А меня можешь нарисовать? — Турайа навалилась на руки, лежащие на коленях, от чего из глубокой прорези рубахи показалась добрая половинка груди.

Принц неторопливо прошелся по девушке глазами, особенно нигде не задерживаясь, и насмешливо уточнил:

— Тебе портрет конкретной части тела или…?

Турайа хитро приподняла брови:

— Или.

— Раздевайся и вставай сюда, — Эрри деловито махнул рукой в сторону костра и открыл новый файл.

— То есть? — растерялась девушка. — Зачем?

— Зачем? — удивленно переспросил демон. — Допустим, одежду нарисовать любой дурак может, но обнаженное тело, согласись, намного привлекательнее, — он откинулся назад, оценивающе оглядел будущую натуру и подбодрил. — Не стесняйся.

— Спасибо, — едко прошипела Турайа, поднимаясь, — не привлекает.

— Куда же ты? — Эрри обиженно надул губы. — Сама же сказала «или».

«А наш принц не так уж и прост», — усмехнулась про себя Ла-али.

Йёвалли укоризненно поцокал языком: «Зря, зря», — и невозмутимо вернулся к прерванному занятию.

— У вас паломничество в мою сторону? — недовольно спросил он, не поворачивая головы, когда блондинку сменила смуглянка.

— Красивый конь, — сдержанно похвалила набросок Ла-али.

— Жаль ты не кобылица, — немедленно отозвался демон, — запечатлел бы, не торгуясь. И что нас привело к очаровательному принцу? — он заинтересованно наклонил голову к плечу.

— А у тебя неплохая практика. Дашь пару уроков, а то ухажеры утомили? Сам понимаешь.

— Понимаю, — легко согласился с ней Эрри. — Бери — не жалко. И все-таки?

— Что привело? Любопытство, — Ла-али легко улыбнулась и сразу опередила реплику демона. — Про кошек я уже слышала. Не надо.

— Так что же шепчет наше любопытство, позвольте узнать, — Эрри добавил несколько штрихов в гриве коня и коротко глянул на собеседницу.

— Как получилось, что столь очаровательный принц находится в столь вопиющем одиночестве? — огорченно вздохнула девушка и прижала руки к груди. — Не думай, я себя не предлагаю, ты, прости, не в моем вкусе. Жаль, наверно, но это так.

— Приятно слышать, — светски улыбнулся принц.

— Мужчинами ты не интересуешься…, - продолжила она.

— А ты уже поинтересовалась? — приподнял брови Даэрри. — Смело с твоей стороны.

— Простое наблюдение, — небрежно отмахнулась Ла-али. — От девушек держишься в стороне. Вот мне и стало интересно. Она красивая?

— Кто?

— Та, что ждет тебя дома.

— Вот смотри, — демон поставил локоть на колено, доверительно подался к ней и показал стилусом на компанию у костра, — там сидит народ, который подробно тебя посвятит во все, что ты хочешь узнать.

— Угу, понятно, — рассмеялась Ла-али и встала.

— Что понятно? — усмехнулся принц.

Воительница наклонилась и прошептала ему на ухо:

— Нет у тебя никакой девушки.

— Катись отсюда, — ласково посоветовал ей Эрри и сделал ручкой.

Воительница присела в шутливом реверансе:

— Тихой ночи.

— Хочешь совет? — остановил ее принц. — Вы с Тьенси будете превосходной парой — две потрясающие язвы. Можно будет устроить соревнование, кто кого быстрее уроет.

— Уж кто бы говорил, — не осталась в долгу Ла-али, по смыслу догадавшись о значении последнего слова.

— Сочту за комплимент, — демон учтиво склонил голову.

Он проводил девушку пристальным взглядом — все то мы видим, все замечаем. Придется учесть на будущее во избежание недоразумений.

— Нет у него никого, — довольно сообщила Ла-али, усаживаясь рядом с мрачной принцессой. — Не будешь дурой — он твой.

— Отстань от меня! — взорвалась та и ушла в палатку.

— И зря. Я бы вернулась, — сказала ей вдогонку подруга. — Он великолепно рисует. Портрет закажешь. Будешь на груди носить и вздыхать по ночам. Ах! Моя любовь, — девушка положила руку на сердце и мечтательно закатила глазки.

В ответ полог сердито задернулся и застегнулся.

Сантилли почти закончил исправлять татуировку, когда появился Таамир и сел рядом с Мишелем. На его колени тут же вскочил кот и стал яростно тереться о лицо, выпрашивая ласку. Дракон улыбнулся, взял Демона на пышные баки и легонько потеребил. Басовитое урчание перекрыло треск костра и разговоры, но оборотень, что-то сердито буркнув, встал и ушел.

«Тебе предложили прекрасный повод помириться, придурок, — разозлился Сах. — Куда тебя понесло?».

«Безмозглый котяра умнее ученого маркиза. Боюсь, Таамир не тому дал титул», — поддержал друга Сантилли, раздраженно укладывая краски и иглы в футляр.

Ин Чу остался глядеть в костер, рассеянно почесывая Демона за ушами. Какие слова он должен сказать глупому мальчишке, если ему не дают даже мизерного шанса сделать это?

«Убью оборотня», — Сантилли резким движением засунул к иглам машинку и поднялся.

— Сам отнесу, — отмахнулся он сына. — Походи пока так, покрасуйся.

Из темноты тут же вынырнула Ла-али и пристроилась рядом с Тьенси с расспросами. Наверняка уболтает его на что-нибудь: сначала на татуировку, потом на «пожалеть бедную девушку». Или прежде пожалеют бедного мальчика, а потом бедный мальчик будет в подробностях успокаивать разволновавшуюся «амазонку». И так до утра.

Ашурт с усмешкой глянул на сына, что-то объясняющего заинтересованной собеседнице. Вот, уже и ручкой поглаживает, чтобы не переживала. Спать сегодня Эрри у костра, если не додумается или поленится сбегать за палаткой.

Когда Сантилли вернулся, дракона уже не было. Демон повертел головой, выискивая его. Герхард здесь, охрана на местах, Арвин болтает с блондинкой, Бетти что-то обсуждает с Джес, Вардис вместе с Жени у палатки, ученые возятся со схемами. Кстати, очень знакомыми схемами. Ашурт не спеша подошел к ним.

— А ничего, что они секретные? — тихо поинтересовался он, кивая на скелет станции гипер-перехода.

— А… э… — ученые озадаченно переглянулись, Глеб подергал себя за ус.

— Увлеклись, — Алексей, чертыхнувшись, торопливо свернул изображение.

— Да ладно, — небрежно отмахнулся Роман и оглянулся, — никто же ничего не понял.

— И кто из нас деятель? — усмехнулся демон и оставил людей обдумывать ситуацию.

— «Деятель», — недовольно проворчал Олег. — Сами из людей демонов клепают, а нам схему нельзя посмотреть.

— Не понял, — нахмурился Глеб. — Поясни.

— Мы с Ромкой случайно слышали на последнем приеме, как дэи вэ наехал на Лонье. Мол, Андерс сделал огромную ошибку, когда провел ритуал для человеческой девки и бла-бла-бла.

— Это когда Шон чуть кого-то не убил? И почему сразу не сказали? — рассердился Алексей.

— Так из головы вылетело. Что у них за манера чуть что ребра пробивать?

Сантилли, отойдя от недовольных ученых, оглянулся в поисках Таамира и почти сразу заметил качающиеся ветки кустов. Куда его понесло одного в чужом мире?

Дракона он нашел сидящем на поваленном дереве и несколько мгновений смотрел на его сгорбленную спину. Ашурт не стал перешагивать через бревно, просто присев рядом. Если пошлют, всегда можно быстро и вежливо откланяться. А то перелазь, спотыкайся, собирай на себя мусор, а так встал и пошел, куда попросили. Удобно.

— Самое лучшее в данной ситуации, — произнес Таамир, не поворачивая головы, — это уйти на крейсер и не мозолить ему глаза. Зря я согласился поехать.

— Не ной, — демон толкнул его плечом. — Что ты руки опустил? Сах сейчас маркизу мозги вправит.

— Нужны мне твои утешения, — безразлично отозвался дракон.

— У меня есть идея, — осторожно зашел с другого конца Сантилли.

— Как-то страшно мне от твоих идей.

— А ты зажмурься, — лукаво предложил демон. — Классная идея. Двух зайцев сразу убьем — и оборотня и Марка, — Таамир медленно повернул к нему голову, и ашурт заторопился. — Одного надо привлечь к общему делу: выдернуть другого из болота, в котором тот увяз. Алексей обмолвился как-то, что Марк дома чуть ли не склеп устроил: обвесил комнату сына и свою спальню фотографиями и разговаривает с ними. В годовщину напивается в стельку. Не буянит, не плачет — сидит, пьет, смотрит в одну точку и молчит. Вообще ни на что не реагирует. А утром приходит на работу, как ни в чем не бывало. Даже смеется и подшучивает. Это же страшно, Тай.

— Страшно, — согласился дракон. — И что ты мне предлагаешь? Сплясать?

— Я думаю, — ашурт покусал губу, — что их хотели убрать. Всех. Какого дьявола их понесло тогда в ущелье? Ведь не сезон же.

— Элементарная случайность. Трагичное стечение обстоятельств, — насмешливо отозвался дракон, — а тебе везде мерещатся глобальные заговоры.

— Не верю я в случайности. Посмотри, как интересно получилось. В последний момент троих тормозят — двигатель не пошел — и они задерживаются. А на привале остальных отвлек на себя проводник, которого они никогда не брали. Маршрут-то знакомый. Но вдруг почему-то Сашка зовет отца сфотографировать их с матерью, когда на площадке полно народа. Есть, кому отдать фотоаппарат, но он настойчиво тянет Марка. Если бы тот поторопился, то мы бы пили за упокой академика физико-математических наук Духова, но его отвлекают, и он опаздывает. Случайности?

— Думаешь, один играет против нас, а второй — за? — сделал вывод Таамир.

Ашурт кивнул:

— Почти уверен. Кому-то Жемчужина поперек горла. Кто-то очень не хочет, чтобы мы развивались. Или боится наших ученых, вернее, того, что они могут придумать.

— А кто-то вставляет ему палки в колеса? Бездоказательно, но занимательно. Поэтому ты всех собрал в одну корзинку? — криво улыбнулся дракон. — Ловишь на живца?

— Не знаю, — честно признался Сантилли. — Я думал помирить вас с Мишелем и подстраховать людей. Побоялся оставлять их одних. И с Марком надо было что-то решать.

— Ае, конечно, в курсе дела.

— Что взять с телепата? — улыбнулся ашурт. — Но она умеет молчать.

— Умеет, — рассеянно произнес Таамир и похлопал по руке демона, — а это украшение тебе любовница подарила.

Сантилли поправил черный браслет на запястье и укоризненно покачал головой:

— Плохой ты. Обязательно надо было замечать? Мог бы и слепым притвориться.

— Не обижается?

— На это? Нет. Понимает. Давайте соберемся все вместе и решим, что делать с Марком. Мишель не сможет отвертеться. Он, в самом деле, хочет помириться с тобой…

— Я заметил, — Таамир снова уставился в землю.

— …, но не знает, как, и поэтому злится, — закончил Сантилли.

— Это я тоже заметил.

Сантилли подавил вздох и стал смотреть в чащу. Сколько он уже видел этих лесов? Все различны и похожи одновременно. Он усмехнулся: принцип построения остается общим для всех — деревья, кусты, трава, жучье, зверье. Но натуралисты-экологи сегодня смогли удивить — они, видите ли, не могут найти хищников. Даже под землей. Попадаются растения, но те ловят насекомых. А кто занимается остальными? Так что наверху легкая паника и недоумение. А вдруг! А если! По лесу одним не ходить! И с охраной тоже не ходить! Затаились с приборами и сачками — ждут хоть какого-нибудь плотоядного. Как встретят — устроят пляски с бубнами. Шаманы.

— Зря ты ходишь вокруг да около, — нарушил тишину вечернего леса ашурт. — Подошел и спросил. Начти разговор. Если опять сбежит — поймай и настучи по деревянной голове.

— Я не стучу по головам. Не в моем вкусе, — Таамир выпрямился и машинально прочесал глазами заросли, сменившие белый цвет на темно-пурпурный, — только рублю.

— Мне настучал, — напомнил Сантилли.

— Ты перешел границы дозволенного. Что бы ты сделал на моем месте, когда увидел бы похороны собственного сына?

— Во-первых, не Арвина, а твои. Я не настолько кровожаден, — демон повернулся, чтобы видеть лицо Таамира. — Во-вторых, я не это имел в виду.

— Ты про то, — король пожал плечами. — Сорвался, извини.

— Вау, всего-то чуть больше трехсот лет прошло, — «поразился» ашурт. — Ты был пьян и зол, как все демоны ада, а я элементарно попался под руку, но я тебя прощаю.

— Трепло, — Таамир безотчетно продолжал вглядываться в чащу, — к тому же нахальное. Как-то стало неестественно тихо, ты заметил?

— Оно таким и было, — возразил Сантилли. — Вечер, букашки-козявки укладываются спать.

— Вот и шел бы ты тоже, — посоветовал ему Ин Чу, — укладываться.

— Не хочу, — ашурт помолчал и неожиданно для себя признался. — Я скучаю по тебе, — и почувствовал, как дракон напрягся, закаменел, стиснув пальцы. — Успокойся, я про другое. С тобой было интересно общаться, когда ты был в адекватном состоянии. Ты очень доступно объяснял многие вещи и никогда меня не гнал, не отмахивался делами. Можно было поговорить по душам.

— Что ж ты планами побегов не делился, раз было интересно? — хмыкнул дракон. — Я бы подсказал.

— Я не настолько дурак, — улыбнулся Сантилли. — Сам же потом и встретил бы на выходе.

Таамир заметил дрогнувшую ветку и насторожился, но это оказалась мелкая птица, и он немного расслабился.

— А с отцом так не получается?

— Так, как с тобой? Нет, — ашурт покачал головой. — Не знаю, почему. Наверно, все-таки, я виноват.

— У тебя еще есть возможность все исправить.

Демон с сомнением прищелкнул языком и поднялся:

— Пройдусь немного, — он вспрыгнул на бревно и легкомысленно повертел кистью руки. — Знаешь, вечерний моцион и так далее.

— Аккуратнее там, — предостерег его Таамир. — Кому я в следующий раз морду бить буду? Подумай об этом, когда тебя будут грызть.

— Другого найдешь. Более покладистого и не такого нахального, — Сантилли прошелся по дереву, балансируя руками, и соскочил на землю.

Дракон смотрел в спину уходящего ашурта и думал о том, что уже второй разговор у них проходит без стычек. Спокойно. Не сдерживает себя, не притворяется, не лжет. Вот вам и еще одна сторона неукротимого демона. Насколько она правдива? Но он — единственный, кого невозможно уличить во лжи, потому что этот чертов ашурт всегда говорит правду. Жаль, не всю.

Но сегодняшнего откровения он никак не ожидал — мальчишке было с ним интересно. Есть чем гордиться.

«Не зря жил», — похвалил себя Таамир и вздрогнул все телом.

Это кричал не Сантилли, это был вообще не крик, а страшный рык бешенного зверя. Вот вам и нет хищников! Как проворонили? Говорили же — не ходить!

Давно он так не бегал: не разбирая дороги, не думая, что может свернуть себе шею или выколоть глаз. Быстрее, только бы успеть!

Таамир выскочил на небольшую голубую полянку в окружении пурпурного кружева кустов и выхватил из тайника между реальностями свой меч. За этот фокус он отвалил Найири кругленькую сумму в виде отборных рубинов. Дружба дружбой, но секретом демон делиться не захотел категорически, пришлось сначала умасливать Андерса, чтобы тот уговорил ашурта. Но дракон был твердо убежден, что его разыграли, как по нотам, и, скорее всего, он не первый, с кем эти аферисты проворачивают подобный номер. И черт с ними, хоть повеселились.

Рычал не зверь и не Сантилли. Это был Арт, яростно атакующий шевелящуюся кучу непонятно чего. В стороны летели грязные обрывки кожи, похожей на мокрую резину, брызги темной крови и мучнисто-серые комья.

Таамир подскочил к ним, но дух оттолкнул его хвостом:

— Руками не лезь! — и снова бросился в свалку.

Понятно, руками лезть не будем, и дракон от души резанул по существу мечом, боясь защепить находящегося под ним ашурта. Эффект превзошел все ожидания: туша хищника целиком рванулась вверх, словно ее дернули за веревочки, Арта снесло в сторону, по ушам больно ударил визг, переходящий в ультразвук. Таамир, закрепляя успех, вдогонку полоснул по противнику мечом. И сразу все кончилось, будто выключилось.

Король быстро крутанулся вокруг себя — никого. Потряс головой, выбивая из нее звенящую тишину. Значит, нет хищников? А это так, невинное дополнение к пасторальному пейзажу?

Арт молнией пронесся по периметру полянки и скрылся в кустах, а Таамир наклонился над демоном. Живой, хвала богам! Этот гад — живой и даже шевелится. Король с трудом перевернул Сантилли на спину и присвистнул — рубаха на груди ашурта была полностью покрыта кровью и частыми маленькими дырочками. Кто-то здесь подрабатывает неплохим перфоратором с шилом вместо зубиков.

— Ты идти можешь? — Ин Чу воткнул меч в землю и похлопал демона по щекам. — Ты вообще меня слышишь, первопроходец о…? (ашурт тихо застонал), — дракон взвалил его на плечи и взял оружие на изготовку, — м…, п… с…. Какого черта тебя понесло туда? Какого черта тебе не сиделось рядом со мной? Так душевно болтали. Уф. Что ж ты тяжелый такой?

— Не матерись, — слабо попросил Сантилли и выматерился. — Вот сука, со спины напал.

Напал со спины, а искусана грудь и шея. Не понятно как-то.

— Виси и не дохни, — посоветовал Таамир и перехватил его удобнее. — Пользуйся моментом, когда тебя еще на руках носить будут, козла е…?

— Не скули, — демон начал сползать вниз. — Сам пойду, — он мешком свалился на землю. — Чтобы ты всем хвастался…. С…, рубаху испортил. На руках по-другому носят, с любовью и слова говорят другие.

Ин Чу, опустившись на колено, вытер пот со своего лба и предложил:

— Так давай исправим положение.

Мгновение они смотрели друг на друга и рассмеялись.

— Vete tomar por culo! — Сантилли отстранил дракона и попытался встать, но завалился на бок.

— Это на каком языке? — вежливо поинтересовался Таамир, придержал его за шиворот и потребовал. — Переведи.

— Ис…, - ашурта занесло и он схватился за локоть Ин Чу, — испанский. Могу научить. Я мно-о-ого знаю. Quй cojones? Это — «какого черта?».

— А первое? — король помог демону встать.

— А это я тебя послал, но недалеко и, в принципе, цензурно. Стою вроде, а? — ашурт выпрямился и устало посмотрел на Таамира. — Не слабо повеселились. Пошли сдаваться. Пусть лучше уж там убьют, чем здесь.

Вернувшийся Арт поддержал Сантилли с другой стороны.

— Никого не нашел, — доложил он. — Эта тварь как в воздухе растворилась. И железа она боится до смерти.

Появление императора прошло спокойно и тихо, под покровом густых сумерек. Заметил их только караульный, который и сообщил все Герхарду. Тот аккуратно усилил защиту вокруг лагеря, решив пока не тревожить остальных.

— Почему сразу оттуда порталом не ушли на корабль? — сердито спрашивал Сах, когда они с Таамиром тащили Сантилли в медотсек.

— Если эта тварь умеет незаметно перемещаться, то нет гарантий, что она не попадет туда вместе с нами, — дракон постучал себя по лбу. — Соображай, маг.

— На что это похоже? — допытывался ийет у Арта, когда после бурной радостной встречи у него кончились приветствия для искателей экстремальных развлечений, и раненого демона переправили к целителям.

— Не сказать, чтобы это был дух, — защитник наморщил лоб, — но и не материален, как вы. Это нечто среднее. Раны затягиваются почти мгновенно, костей нет, больше похож на…, - по его лицу пробежала рябь, он с силой развел в стороны сжатые кулаки и разжал их, — как…. У Сантилли был такой мягкий шарик на растягивающейся ниточке. Вверх-вниз. Только шире и больше. Или вот, как это, — дух кивнул на палатку.

— Угу, шарик резиновый, — Сах потеребил губу. — Может, это и к лучшему, что вы так плодотворно прогулялись.

— Я не знаю, что это — «резиновый», — Арт виновато пожал плечами и перетек в форму дракона.

— Отстаешь от жизни. В знании — сила, — пробормотал ийет и крикнул. — Таамир, я думаю лагерь надо сворачивать, слишком опасно.

— Мяч! — вспомнил дух. — Как мяч, только разрезанный. Я видел.

Разведчики на боевых машинах, укутанных в полную защиту, уже прочесывали лес, но безрезультатно — хищник словно растворился в воздухе. Ученые тем временем трясли Арта и Таамира, но они мало что могли сказать. Дракон почти ничего не успел понять, а у духа в наличие были только эмоции и размытые понятия, говорил он с биологами явно на разных языках.

Лагерь свернули быстро, как на учениях, лошадей перегнали на крейсер в специальный отсек, путешественников расселили по каютам. На планете остались три «птицы» с Ласайентой и Сах Иром в качестве помощи и страховки.

Портал наводили из-под купола лагеря, стремясь исключить любую опасность. В новом мире царили темнота и покой. Демонесса хорошо помнила и эту реку, текущую среди поросших смешанным лесом холмов, и высокое голубое небо и чистый воздух. Только тогда он был морозным, а холмы и деревья были усыпаны снегом. Теплой одежды у них с Сантилли не было, поэтому демоны, не закрывая первый портал, быстро проверили направление и пошли дальше, проскочив зиму.

Сейчас здесь было лето и ночь. Полная луна, как нарисованная висела на небе, чернел лес, блестела река и где-то за ней изредка, как резаная, вопила то ли птица, то ли зверюга. Во всяком случае, всех оставили на крейсере, а ученые саранчой высыпали изучать окрестности.

— У нас назревает проблема, — Алексей побарабанил по иллюминатору каюты. — Это несколько неудобно — маги на каждом корабле. Выход только в знакомое пространство, — но никто не ответил и Скребицкий оглянулся. — Марк, ты слышишь? У нас проблема. Проснись!

— Я слышу, — тот поднял на него от записей спокойные глаза. — И в чем?

— Порталы. Мне не нравится, как это работает.

— И что тебе не нравится? — вздохнул физик, захлопывая блокнот и постепенно повышая тон. — Фейерверков не хватает? Ты понимаешь, что над этим работает целый институт? Не понимаешь? А ты хочешь, чтобы я один сел и за ночь разобрался. Они сами не знают, как это у них получается. Не зна-ют о-ни!

— Не кричи, — тихо попросил Глеб. — Мы все понимаем. Все.

— Что? Что вы понимаете?! Это даже не головоломка, это мозгодробилка, — физик в сердцах стукнул ладонью по лбу. — Они делают это, как тебе или мне два пальца…. Вот захотели и перенеслись, — Марк всплеснул руками. — Причем принцип выхода в искомую точку у всех разный: у ийет — один, у драконов — другой, а у демонов вообще тупо только одно желание. Вот как они это сейчас делают? Ты пойди, пойди, что смотришь на меня, пойди и спроси у нее, как она это делает? Она тебе все подробно объяснит, по полочкам разложит.

— Марк…, - Алексей попытался остановить разошедшегося друга.

— Что ты заладил «Марк, Марк»? Я знаю, что я — Марк. Я всю жизнь Марк! Мне их разрезать вдоль и поперек? Пропустить через мясорубку? Вывернуть наизнанку? Что ты уставился на меня?

— Успокойся, — тихо попросил его Алексей, — ты ни в чем не виноват. И их уже не вернуть.

— Да пошел ты знаешь куда? Далеко, — и физик хлопнул дверью.

Скребицкий провел по лицу руками и ссутулился.

— Лешка, — Глеб тоскливо посмотрел на него, — он скоро сорвется. Что делать? Давай, я его по башке тресну, и он все забудет.

— И станет счастливым дебилом, — устало закончил Скребицкий. — Пошли к демонам. Зачем-то же он нас всех взял с собой. Не в качестве же энзэ на случай непредвиденных обстоятельств.

— Конура какая-то, — сморщила носик Амира, осматривая четырехместную стандартную каюту с двухэтажными откидывающимися полками-койками, — не развернуться. Что там? — обратилась она к девушке в голубом комбинезоне, небрежно показав головой на шкаф.

Та молча распахнула створки, давая возможность строптивой гостье подробно рассмотреть пустые внутренности с полочками и выдвижными ящиками.

— Душевые и туалет один на две каюты дальше по коридору, — пояснила она, перед тем как выйти, — столовая в другой стороне. Извините, мне надо идти.

Турайа бросила мешок на нижнюю койку:

— Что ты к ней привязалась? Мне нравится: места хватает, уютно даже, — она потыкала рукой матрас, — и мягко. Обычная казарма, только летающая. Наши проще.

— А давайте пройдемся, — загорелась Ла-али, — мне, например, интересно, как у них воины живут. Побродим. Познакомимся.

— Пообщаемся, — мечтательно подняла глаза к потолку блондинка. — Поцелуемся.

— И разойдемся, — категорично закончила Амира. — Хорошо, идем.

— Неплохие нам хоромы выделили, — Сантилли, сбежавший из медицинского блока прошелся по каюте, на ходу убирая в стену одну из верхних кроватей. — Если мне не изменяет память, под иллюминатором должен быть диванчик.

Ласайента тут же присела на корточки:

— Я сам.

— Ласти, — ашурт помялся, не зная как деликатнее попросить жену все-таки перейти с мужского рода на женский, но его опередили.

— Хорошо, сама, — буркнула она, нащупывая выемки. — Тебе слух режет?

— Но согласись, — решила поддержать мужа Элерин, — сейчас ты в женской ипостаси, поэтому логичнее говорить от женского лица.

— О да, — демонесса разобралась с механизмом и начала раскладывать диван, — привыкну и не захочу отвыкать. Ты же на это надеешься? — она обернулась к Сантилли.

— Я надеюсь, что ты останешься самой собой, а не станешь брюзгливой занудой. И ипостась здесь не имеет никакого значения.

— А, «самой собой»…, - протянула Ласайента, поднимаясь, и зло прищурилась. — А слабо поцеловаться со мной в мужской ипостаси?

— Ты сначала прими ее, — начал заводиться ашурт.

— Мальчики, перестаньте, — растерялась Элерин.

— Вот, — принцесса изящно повела рукой в ее сторону, — в компетентных кругах только что прозвучало утверждение: я — мальчик, — она выпятила грудь и озабоченно осмотрела ее, — но почему-то странно выгляжу. Кто мне скажет, почему я так странно выгляжу?

Сантилли собрал остатки выдержки и спокойно ответил:

— Потому что ты женщина. Ласти….

— Стоп, — демонесса подняла указательный палец. — Вопрос. Я просил этого? Я хотел этого? Я всю жизнь проходил в мужской шкуре, я привык к ней. Мне она нравится. И тебе нравится, так, котенок?

Элерин неуверенно глянула на мужа и кивнула.

— Тебе надо было выжить, солнышко, — Сантилли хотел взять ее за плечи, но Ласайента отступила. — Ведь все было хорошо. Помнишь?

— Мне бы и сейчас было хорошо! — выкрикнула демонесса, сжимая пальцы. — Если бы не это все! Я об этом мечтал? Я просил тебя об этом? Я вообще о чем-нибудь тебя просил? Заделал ребенка и радуешься! А мне что, тоже попрыгать с тобой за компанию? От радости.

— Замолчи, — тихо попросил Сантилли.

— Боишься услышать правду? Привык, что все перед тобой на коленях ползают? Я не буду! Здесь уступил — там нажал. Никуда она не денется. Да?

— Ласти, — у Элерин в глазах слезы. — Что ты говоришь? Вы же любите друг….

— Любовь? — разъяренная демонесса чуть не задохнулась. — Это не любовь! Это право собственника. Спортивный интерес. Мужское самолюбие. Не хочет замуж — надавим Словом. Не хочет быть покорной — заставим. Решил ребенком к себе привязать? Обломайся!

Он поверил ей сразу и безоговорочно. Всем ее словам и чувствам. Натянутые до предела струны лопаются одна за другой. Обрывается мелодия на полустоне-полувсхлипе. Нет любви. Нет дружбы. Нет понимания.

Они стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Сантилли стиснул дрожащие руки в кулаки. Столько ненависти! Ашурт никогда не думал, что она будет смотреть на него с такой ненавистью. Кивнул:

— Хорошо, — проглотил тугой ком в горле, — хорошо. Раз все дело в ребенке — нет проблем.

Элерин смотрит умоляюще, но они этого не видят.

— Ха, сам выносишь и родишь?

Столько пренебрежения. Столько презрения.

— Все проще, солнышко, — шагнул к ней, как во сне, — все намного проще. Всегда есть выход, — встал вплотную. Столько вызова в любимых глазах, в одночасье ставших чужими. Так больно. — Нет безвыходных ситуаций. Нет, и никогда не было. Хочешь быть свободной — будь ею. Хочешь любви — возьми, — притянул к себе, положил руку ей на живот. — Не хочешь ребенка — не будет.

Прости, маленькая, не родившаяся моя радость. Прости. Но лучше так, чем жить проклятой. Лучше сладкий сон и забвение, чем медленное мучительное угасание и ужасная смерть, которую ты будешь ждать, как избавление. Мы с тобой будем ждать. Потому что кровь не спасет — лишь отсрочит. И никто не сможет помочь. Прости меня, малышка. Я всегда буду тебя любить.

Что-то страшное, чужое появилось в лице Сантилли. Закаменело. Заледенело в глазах. Заострились черты. Жутко смотреть. И Ласайента испугалась. Страх мгновенно остудил, выветрил, вымел ледяной метлой все мысли. Кроме одной: «Что же я наделал? Что я наделала?».

— Сан, прости меня. Прости. Прости, я дура. Прости! Я люблю тебя! Пожалуйста. Сан! — она оторвала от своего живота руку мужа, прижалась к нему, покрывая его лицо и грудь любимого беспорядочными поцелуями. — Прости!

— Да, — прошептал Сантилли и поцеловал ее в висок, — да, малыш.

Он медленно приходил в себя, автоматически перебирая волосы демонессы, что-то торопливо и сбивчиво ему говорящей. И оба совершенно забыли об Элерин.

Никто и никогда не видел ее в ярости. Тихую, всегда спокойную Элерин. Она даже ругаться толком не умела. Голоса не повышала.

— Ты… вы… вы…, - ийет не хватало воздуха, она набрала воздуха и сорвалась на крик. — Два идиота, долбаных кретина, вы… вы…, - она лихорадочно подбирала слова, встряхивая кулачками и шаря глазами по каюте.

Ласайента с удивлением перевела на нее взгляд, но сказать ничего не успела, потому что Элерин нашла оружие возмездия.

— Vous les idiots, — подушка врезалась ашурту в спину, заставив выйти из ступора. — Les bвtards.[2]

— Рино, — муж неуверенно заслонился рукой.

— Vous les crйtins, — ийет замахнулась, ее снесло в сторону, но не остановило, — les abrutis.

— Подожди, — Сантилли попытался перехватить грозное оружие, но получил по лицу и отшатнулся. — Проклятье.

— Vous les enculйs!

— Ого! — Ласайента уважительно отпрянула в сторону, пропуская снаряд перед собой.

— Les connards!

Муж все-таки умудрился поймать подушку и дернул ее на себя, но Элерин мертвой хваткой вцепилась в уголки, чуть не улетев вслед.

— T'est mort![3] — выкрикнула она ашурту в лицо, перетягивая на себя пухлый «канат».

— Согласен, — покорно кивнул он, ослабляя нажим, — все может быть. Ты как?

— Я как? — Элерин уперлась в пол ногами и шумно сдула прядь с лица. — Я прекрасно, а вот вы оба — покойники!

— Эле, — осторожно высунулась йёвалли, — Санти-то здесь каким боком?

— Двумя! А тебя я вообще не замечаю. Ты… ты… жертва двойного аборта! — выпалила она, пытаясь вырвать подушку. — Недоношенная яйцеклетка!

— Рино? — у демона глаза полезли на лоб.

— Жалкий клочок использованной туалетной бумаги, — Элерин почти выдохлась. — Сейчас будете у меня прощения просить. На коленях. Два….

— Не продолжай, — Сантилли поднял руки, и ийет, потеряв точку опоры, невольно отшатнулась и чуть не упала. — Мы все поняли и осознали.

— Если вы еще раз… хоть раз….

— Котенок, — Ласайента опустилась на колени. — Я не знаю, как вымолить у тебя прощение. У вас обоих. Я полный… полная дура.

— Ты пустая дура, — устало отозвалась Элерин, бросая подушку на кровать, но сил не хватило, и та шлепнулась на пол, — Ты полная пустая дура. Проваливайте оба. Видеть вас не могу, — она всхлипнула и топнула ногой. — Убирайтесь!

Пришедшие через несколько минут Алексей и Глеб застали супругов сидящими на полу. Жены всхлипывали, Сантилли бережно прижимал их к себе и шептал ласковую чушь, гладя по головам, как неразумных детей.

— У вас все нормально? — осторожно поинтересовался Хляба. — А то, может, помочь?

Ашурт тяжело вздохнул и встал, поднимая девушек за талии:

— Ерунда, сами справились.

— Семейная жизнь — она такая, — покачал головой инженер, глядя как Сантилли усаживает жен на диван. — Насыщенная.

— Ты скажи спасибо, что это была не сковородка, — улыбнулась Ласайента.

— Да-да, — быстро поддакнула Элерин и неуверенно хихикнула, виновато втянув голову в плечи[4].

Мгновение они смотрели друг на друга. Сантилли непонимающе, девушки с — немым вопросом на заплаканных лицах.

— А! — вспомнив, прищелкнул пальцами ашурт и вперил укоризненный взгляд в Элерин.

— Да никогда! — с чувством воскликнула та, прижимая руки к груди.

Демонесса хмыкнула, чувствуя, как рот разъезжается в стороны:

— Ты была неподражаема.

— Когда это? — обиженно надулась императрица и, вспомнив, покраснела. — Тебе мяса жалко, да?

Стянуть рот обратно не получилось, и Ласайента расхохоталась, спрятав лицо в ладонях:

— Как ты с ней… наперевес… в смертный бой….

Сантилли, смеясь, упал на диван, на котором вповалку лежали рыдающие от хохота жены.

— А мы к вам за советом, — растерянно проговорил Алексей.

Но Глеб потянул друга за собой:

— Мы чуть позже зайдем, когда вы малость прочухаетесь.

Поиски приключений привели «амазонок» в тренажерный зал.

— Эрри, — Тьенси кивнул на озирающихся по сторонам девушек и спрятался за штангу. — Раз, два….

— Счетчик включи, — бросил брат, люто завидуя ему и проклиная тот момент, когда выбрал именно это место и время, чтоб подкачать мускулатуру. — Давай смоемся.

— … восемь… девять…. Зачем? Есть… такая… тринадцать… болезнь… пятнадцать… слепота… шестнадцать… ослепни.

— Восемнадцать, — поправил его Эрри.

— Семнадцать. Тьфу ты, черт, сбился.

— Девятнадцать.

— Спасибо. Двадцать.

К девушкам подошел тренер, невольно отвлекая их на себя. Йёвалли изредка поглядывал на воительниц и намечал пути к бегству, но как назло им предложили тренажеры недалеко от раздевалок и выхода. «Валькирии» сначала с недоверием, а затем с возрастающим азартом начали приобщаться к благам цивилизации.

— А не слабые девочки, — уважительно произнес Тьенси, приподнимая голову. — Как думаешь, блондиночка выдержит мой вес?

— Отожмешься, — Эрри окинул девушку критическим взглядом, — но я бы не зацикливался на мускулатуре. Тем более что на нее Арвин глаз положил.

— На мускулатуру? — фыркнул ашурт и вернулся к штанге. Пятьдесят шесть…

— На блондинку. Пятьдесят четыре, склеротичный халтурщик.

— Твое пыхтение сбивает меня со счета, — пропыхтел брат. — Пятьдесят… сколько?

— Шесть, — коротко обронил Эрри, исподтишка наблюдая за девушками.

Слезы вытерты, каюта приведена в порядок, еще раз попрошено прощение и получено извинение, но покоя на душе Ласайенты как не было, так и нет. Вроде все в порядке, все помирились, но не то. Видимость, всего лишь иллюзия спокойствия. Грызет изнутри червячок недоговоренности. Толстенький такой, жирненький червяк. Свил себе гнездышко и жует душу потихоньку. Скоро вырастет в червячище-змеищу и сожрет ее окончательно. Поэтому надо договорить до конца, расставить все знаки препинания.

Демонесса виновато улыбнулась Сантилли. Тот вопросительно приподнял бровь, стрельнул глазами на Элерин, что-то ищущую в рюкзаке, и Ласайента кивнула.

— Девочки, если вы не возражаете, я сбегаю в тренажерку? — ашурт притянул к себе жен и чмокнул их по очереди в щечки. — Вдруг там что-нибудь интересное, а я не в курсе? Разомнусь…

— Подерусь, — невинно закончила Элерин и деланно вздохнула. — Проваливай, неугомонный.

— Неотразимый, — значительно поправил ее муж, — Я на чуть-чуть. Если придут Алексей и Глеб — позовите, угу?

— Угу, угу, — в голос пообещали девушки, выталкивая его за дверь.

— Заговорщики, — проворчала Элерин, возвращаясь к рюкзаку. — Везде интриги, загадки, недомолвки, — она достала моток белых с блестками ниток, крючок и забралось с ногами на диванчик.

— Что это будет? — Ласайента опустилась перед ней на пол.

— Не знаю, — пожала плечами ийет. — Хочешь, тебе что-нибудь свяжу? Хотя, ты же не носишь блестящее, — она придирчиво рассмотрела нитки и начала набирать петли.

Принцесса наблюдала, как ловко снует крючок, наращивая тонкую цепочку. А она так не умеет, и терпения не хватит. Это однозначно. Возиться часами с двигателем, перебирая его — это без проблем, но вязать? Увольте!

— Он же не зря ушел? — не отрываясь от работы, утвердительно спросила Элерин.

— Не зря, — Ласайента повозилась, устраиваясь удобнее, помедлила и положила локти к ней на колени. — Можно? Свяжи мне что-нибудь. Я буду носить, честное слово.

— Будешь, — согласилась ийет и вздохнула. — Будешь морщиться, но не снимешь. Так что?

Йёвалли чувствовала ее напряжение, как свое собственное: вот она промахнулась мимо нитки, запуталась, вернулась, прикусила губу.

— Не буду морщиться. Пусть это будет что-то воздушное и нарядное, чтобы и потом можно было надеть. Я хочу где-нибудь на приеме пустить пыль в глаза, — попросила Ласайента и без перехода сказала. — Эле, помоги.

Крючок замер, вязание опустилось. Внимательные зеленые глаза. Вглядываются. Пытаются понять.

— Я не могу так, — демонесса покачала головой, тоскливо посмотрела в ее лицо. — Ты стала совсем чужой. Вычеркнула меня из жизни. Сторонишься. Что вы с Санти зациклились на смене ипостаси? Нельзя ни подойти, ни обнять, ни поцеловать. Я же люблю тебя. Не отталкивай меня. Я прошу тебя, — Ласайента почти шептала. — Я стал чужим для тебя.

— Нет, — Элерин провела по ее волосам рукой. — Нет. Никогда, — она бросила вязание и порывисто обняла йёвалли. — Никогда. Я скучаю по тебе. И все эти годы и сейчас.

— Тогда почему?

— Я стесняюсь.

— Что? — Ласайента удивленно подняла голову. — Что? Чего?

— Ну, — замялась Элерин, — ты, когда в женской ипостаси…. Да к черту! — оборвала она себя. — Ты и прав и права — я глупая курица, — и решительно поцеловала принцессу в лоб. — Подумаешь — грудь. Правда?

— Ты балда! — рассердилась йёвалли, отталкивая ее. — Попробуй только тискать мою грудь — руки оторву!

— Нужна мне твоя грудь! — ийет в ответ выпятила свою. — У меня не хуже!

— У тебя размер меньше, — обиделась демонесса, — и вообще она висит.

— Что?! — Элерин стряхнула ее руки и вскочила. — Где у меня что висит? — она повесила в воздухе зеркало и задрала перед ним кофточку. — Ничего у меня не висит! Сама смотри.

Ласайента ошеломленно хлопнула ресницами, не ожидав такой бурной реакции.

— Ты там накачиваешь ее, — продолжала возмущаться ийет, — а у меня чисто женская грудь, и, между прочим, она стоит! — девушка, не опуская кофточки, победно повернулась к демонессе. — Вот!

— Дашь потрогать? — коварно осведомилась Ласайента. — Вдруг синтетика.

— Ах ты… ты…. Ты специально меня заводишь. Да? — Элерин дернула кофточку вниз и грозно шагнула к улыбающейся принцессе. — Я тебя насквозь вижу.

— Ты изменилась, — демонесса окинула ее любящим взглядом, — и я начинаю тебя бояться.

— Заметно, — проворчала ийет и плюхнулась на диван, разом став несчастной. — И как мне быть? Целоваться с тобой? Заниматься этим… лесбийским сексом?

— С ума сошла? — шарахнулась от нее Ласайента. — Только попробуй!

— А что ты Санти мужской секс предлагаешь? — сердито спросила Элерин, как нож, вгоняя крючок в клубок.

— Нет, — медленно покачала головой демонесса. — Я даже не представляю, как это сейчас будет выглядеть. Но вы оба сторонитесь меня, когда я меняю ипостась, и это злит. Трудно обнять? — с неожиданной горечью воскликнула она. — Я понимаю, что все запуталось, но что мне теперь делать? Санти нравится, когда я девушка. Тебе — наоборот. Мне разорваться между вами? Я вас обоих люблю! — она вытерла навернувшиеся слезы.

— Не плачь, — Элерин опустилась рядом с ней на пол и обняла. — Мы оба отвыкли. Это для тебя прошло несколько дней. А для нас — несколько десятилетий. Сантилли на седьмом небе от счастья, что у вас будет дочь. Ты же знаешь, как он ее хотел. Он сильно переживал, когда ты отказался менять ипостась. Почему, Ае?

— Я боялся, боялась, — Ласайента вздохнула. — Это трудно объяснить. Я так люблю свою липовую свободу и независимость. Наверно, я не хочу взрослеть. Глупости говорю, да? И я до жути боюсь родов.

— А я вообще старалась о них не думать, — созналась Элерин. — А в итоге было еще хуже. Зачем Саха позвали? Я ему потом в глаза боялась смотреть. И Маярт. Я хотела, чтобы женщина роды принимала, — она виновато улыбнулась, — хотя потом мне уже было все равно. Что он там для себя нового увидел?

— А как они пинались? Больно было? — задала Ласайента уже неделю волнующий ее вопрос.

— Неудобно, — пожала плечиками Элерин, — и всегда не вовремя. Хулиганы, как и вы оба, — она провела ладонью по волосам демонессы. — Не бойся. Тиль не даст тебе почувствовать боль, только не бросай его снова. Он умирает без тебя.

Ласайента осторожно прикоснулась губами к ее щеке:

— Спасибо, котенок. Я люблю тебя, — и оживилась. — Знаешь, я хочу, чтобы это было похоже на жакет, но рукава должны быть широкие.

— Нарисуй, — потребовала Элерин.

— А если между слоями? — спросил Даэрри у брата и мягко опустил ручки «бабочки», стараясь, чтобы диски не лязгнули слишком громко.

— Девяносто восемь… Что?

— Ускориться проблемно, народ снесем, — пояснил свою мысль Эрри.

— Сто, — ашурт поставил штангу в держатели и сел. — Замаялся считать. В следующий раз добавлю еще два блина. Зачем ускорятся? Так пройдем. Я и футболку одевать не буду, — он поиграл мышцами. — Смотри, какая лапочка!

— Мне стыдно, — убито посетовал брат, — по сравнению с тобой я — хиленький лунатик, — он втянул живот, сдавленно договорив, — не котируюсь.

— Тогда иди один, — разрешил Тьенси.

— Один я боюсь, — Эрри, забыв про девушек, перешел на трагический шепот и сделал большие глаза, — вдруг как выскочит жуть из-под тренажера, и я описаюсь.

Тьенси расхохотался и упал на скамью, привлекая внимание, которого так настойчиво избегал йёвалли.

— Невероятно, — промурлыкала Ла-али. — У твоего прекрасное сложение. Ты посмотри только — само совершенство. А что это у него на животе? Какая прелесть!

— Замолчи, — у Амиры резко упало настроение, и она сползла с сидения, избегая смотреть в сторону юноши.

— Интересно, я как у него насчет практики по поцелуям? — коварно продолжила подруга. — Тьен….

— Хватит, — принцесса зло схватила куртку.

— Между прочим, редкое сочетание в мужчине, — Ла-али улыбнулась демону, — и нежен и страстен.

— Ты и так можешь? — иронично поинтересовался Эрри, прочитав по губам девушки. — Лестный отзыв. В душ?

— Зря ты от нее шарахаешься, — Тьенси помахал рукой Ла-али. — Они богини или вроде того. Я чуть с ума не сошел, когда….

— За-аткнись, — ласково посоветовал Эрри и потрепал его по плечу, — она не в моем вкусе, это раз. Два, заносчива и высокомерна. Три, выбираю всегда я, а не меня, — он наклонился к уху брата. — Четыре, когда вы успели?

— Кто хочет, тот найдет, — Тьенси подмигнул ему, щелкнув его по прессу, и направился к девушкам, небрежно помахивая рубахой.

Братья не делали тайн из своих похождений и знали постоянных подружек друг друга. «Чтобы случайно не пересекаться», — шутил ашурт. Но если Тьенси мог сразу познакомиться с понравившейся ему девушкой, то Эрри подолгу кружил вокруг своей избранницы. И совсем не потому, что робел или стеснялся — не любил случайных встреч. Как чувствовал. Он не винил брата в том, что произошло — своя голова есть на плечах, мог бы и отказаться. И Сантилли предупреждал о человеческих девушках, но в тот раз почему-то это вылетело из головы. А теперь он, нет, не так чтобы боялся, но перед глазами постоянно стояло одно и то же видение — окровавленное тело, которое не так давно смеялось и ластилось, жарко шепча слова мимолетной лживой любви.

— Красавицы уходят? А как же мы? — услышал йёвалли и невольно ускорил шаг, стараясь незаметно проскочить мимо девушек к душевым.

Да, она симпатичная, даже красивая. Зеленые глаза с золотыми искорками в глубине. Он никогда не видел таких глаз. Брови в разлет. Мягкие губки. Гибкая. Сильная. И злющая, как осатанелая кобра.

«Пошла она, — уже в который раз раздраженно решил принц, откатывая дверцу раздевалки и с силой швыряя рубаху на скамью. — У Арвина блондинку отобью. Ему все равно».

8 глава. Трудотерапия и прикладная психология

Сантилли до тренажерного зала не дошел, свернув к Алексею. К дьяволу тренировки, когда у них назревает нарыв под название «Марк». И Мишель. «М и М». Условное название боевой операции. Если тактика и стратегия второй части присутствуют, то первой — абсолютно не видны, как непроходимое болото в густом тумане. И что прикажете делать, если у него не получится то, что он задумал? Переквалифицироваться в так любимые Бетти психологи? Но в любом случае надо попробовать все, что-то одно да должно дать результат.

Ашурт мысленно позвал дракона и по инерции постучал в дверь каюты. Мгновение смотрел на горящий желтый сенсор, чертыхнулся и нажал на него. Сейчас подойдут Ласти, Сах и Мишель, и будет у них штаб. И будут они в спешном порядке ломать головы, раз раньше не озаботились. Но как проворонили?

— Он же вида не подавал. Интеллигенция сраная, все боится обидеть, — оправдывался Глеб. — Все как обычно. Если бы Лешка к нему в спальню случайно не зашел, так бы ничего и не узнали.

Смерть жены и сына на полной скорости выбила Марка из колеи, растоптала, смяла, как конфетный фантик и выбросила на обочину жизни. В последние годы он совершенно потерял интерес ко всему. Вроде смеется, вроде разговаривает, — а сам далеко, с ними. Как будто тоже умер там, в ущелье, и ходит среди них живой мертвец в маске друга.

— Я могу забрать его боль, — убеждал друзей Сантилли, — я уже делал это. Но он же не подпускает к себе, не дает прикоснуться. Как чувствует, гад.

— То есть, нужен отвлекающий маневр? — уточнил Таамир, по привычке расхаживая по каюте. — И что мы можем предпринять?

— Камаринского сплясать, — буркнул Глеб, — или долбануть чем-нибудь по затылку, чтобы вырубился на хрен.

— Перестань выражаться, в конце концов, — вспылил дракон, поморщившись, как от зубной боли.

Инженер сердито нахохлился и стал напоминать растрепанного усатого воробья.

— Он должен быть в сознании и думать о них, — мотнул головой ашурт, — я же не телепат, чтобы мысли читать.

— Как, если на нем защита? — буркнул Сах.

— Мозговой штурм сдох, не начавшись? — Таамир оперся на стол и обвел собравшихся требовательным взглядом. — Я не специалист по людям. Предлагайте хоть что-то.

Сантилли взлохматил волосы и неуверенно посмотрел на Ласайенту. Та пожала плечами и переадресовала взгляд дальше по кругу.

— А что тебе говорили, когда погибла Бетти? — осторожно спросил Сах Ир.

— Спасибо, что напомнил, — насмешливо отозвался король и сел. — Рассказывали что-то, постоянно спрашивали, что я думаю по тому поводу или по этому, что бы я сделал на их месте.

— Тоже не пойдет, — вздохнул Глеб и положил щеку на кулак. — Еще есть идеи?

— Алексей говорил про реинкарнацию, — вспомнила Ласайента. — А если попробовать?

— Бред, — отмел предложение жены Сантилли. — Тогда он будет искать их здесь, а нам надо, чтобы он их отпустил.

— А если…, - Сах пощелкал пальцами, ловя за хвост ускользающую мысль, — а если они сами с ним поговорят. Скажут, что подождут его, что им там хорошо, что они помнят о нем, но когда ему плохо, то плохо и им.

— С ума сошел? — яростно постучал себя по лбу ашурт. — Что значит «они там подождут»?

— Но люди верят, что их родные…, - возразил Сах.

— Ты, по сути, предлагаешь ему умереть, чтобы встретиться с ними.

Противники замолчали, буравя друг друга глазами. Первым сдался ийет:

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Понятия не имею, — Сантилли снова взъерошил волосы и переключился на Мишеля. — А ты что молчишь?

Маркиз провел по лицу руками и отрицательно покачал головой.

— Телепаты хреновы, — взорвался Таамир, — да элементарно прочитайте его мысли и идите за ними. Успокойте его, дайте цель в жизни, внушите ее, в конце концов, но чтобы она не была связана с ушедшими. И не надо говорить, что все теряют, ему на это наплевать. Сантилли заберет боль, и мозги заработают. Жизнь-то продолжается! Он-то живой! И никаких мыслей о покойниках, аде и рае. Все! — король прихлопнул ладонью по столу, прекращая дискуссию. — Он сильный человек, его надо только вытащить на тропинку — дальше он пойдет сам.

— Браслет с защитой как снимешь? — ядовито поинтересовался ашурт и вздохнул. — Встряхнуть бы его как следует.

— Ты встряхнешь, — проворчал Алексей. — Это ты умеешь. Отвлекать как будем?

— Не знаю! — по слогам произнес демон и поколотил кулаками по столу. — Не знаю. Тай, Зови Бетти, а я — за Рино.

Дракон молча показал ему телефон и постучал им по голове.

— Если исходить из сложившейся ситуации, — задумчиво проговорила Элерин, как только ее ввели в курс дела, — то логичнее всего предположить, что Марк находится в состоянии сильной депрессии, — и слегка пошевелила пальцами. — Не обращайте внимания — я просто размышляю. Предлагаю ударную волну, — императрица пододвинула к себе листок и нарисовала большую цифру «один». — Первое, загрузить его работой. Стоп, — остановила она возражения. — Имеется в виду тяжелая физическая работа, а не умственная или тренажеры. Это раз. Два. Ему надо выговориться, выплакаться.

— Что вы лица кривите? — рассердилась Бетти. — Сильный мужской пол. Вы понимаете, что он все держит в себе? И это его убивает. Ты, между прочим, — она повернулась к ашурту, внимательно слушающего жену, — тоже не цветочки нюхал, когда Лас пропал. Тебя, Сах, Маярт загрузил по самую макушку. А тебя, — палец Бетти уперся в Мишеля, — мой дорогой маркиз, я бы вообще запрягла крейсер за собой таскать, чтоб перестал дурью маяться.

Оборотень сжал губы и опустил глаза, Таамир приготовился возразить, но жена разошлась не на шутку:

— А ты перестань его защищать! Потакаешь всем его капризам, а что в результате?

— Бетти, — с нажимом попросил король, — мы ушли от темы. Пожалуйста.

— Ну и как нам заставить его выплакаться? — вклинился в ссору Сантилли.

— Это ты у нас спрашиваешь? — удивилась Элерин и всплеснула руками. — Музыка. Музыка, мальчики.

— А действительно, — ожил Глеб, — полный квартет в наличии болтается без дела. Гитары пылятся.

— Какие гитары? — насторожился Сантилли.

— Обыкновенные, — легкомысленно пожала плечами Ласайента и перебрала пальцами в воздухе. — Акустика.

— Верх дебилизма тащить за собой электрухи, — хмыкнул Глеб, натолкнулся на красноречивый взгляд Таамира и проворчал. — Да молчу уже, молчу.

— Ты вынуждаешь меня взяться за тебя всерьез, — многообещающе пригрозил ему дракон.

Алексей улыбнулся:

— Проще было бы рот ему заклеить, но тогда возникнет угроза активной жестикуляции. Боюсь, всех сдует штормовым ветром.

«Штаб» рассмеялся, представляя Хлябу, нецензурно размахивающего руками.

— А что потом? — Сах забрал у сестры исчерканный лист и нарисовал вопрос. — Ну, выговорился он, выплакался, а дальше?

— А дальше, — Сантилли почесал бровь, — надо дать ему новую цель, установку. Я правильно мыслю?

— Абсолютно, — серьезно кивнула Элерин.

— Все это, я так понимаю, вы отрабатывали на мне? — шутливо уточнил ашурт, ложа ладонь на пальцы жены и слегка сжимая их.

— И, в идеале, еще и релаксация, — закончила она, улыбнувшись, — от которой ты шарахался, как черт от ладана.

— Всего-то делов, — подвел итог Глеб.

— Дел, — автоматически поправил его Таамир и провел по лицу руками. — Боги, ты с ума кого угодно способен свести.

— Точно, — Алексей хлопнул друга по плечу. — Это наше секретное оружие. Осталось забросить его к противнику….

— И армия сумасшедших нам обеспечена, — весело закончил Сантилли и азартно подался вперед, навалившись на стол. — Итак, план действий такой: для начала погоняем академика до седьмого пота. Пусть у нас….

Мишель замер перед дверью каюты Таамира.

«А если там Бетти? А если Арвин? — оборотень потоптался на месте, развернулся и пошел обратно, но остановился. — Я — трус? — он оглянулся. — И Демон, наверно, там».

— Долго он будет метаться? — прошептал Сах, наблюдая за другом из-за угла.

— Убью маркиза! — в который раз пообещал Сантилли. — Стоит?

— Стоит, родной, — маг нырнул обратно, прижимаясь к стене коридора. — Подпихнуть, чтобы не мучился?

— Запихнуть, — ашурт покусал губу и нетерпеливо подергал ийет на рубаху. — Ну, что там?

Мишель вернулся к двери и прислонился к ней лбом.

— Бодает, — выглянул Сах.

Сантилли нахмурил брови:

— Что? Кого? — он отодвинул мага и высунул голову в коридор.

«Я — трус, — с горечью подумал оборотень. — Всего-то — протянуть руку и нажать на клавишу. Как наорать, так я храбрый, как прощение попросить — так я в кусты. Бетти тысячу раз права — он все для меня делал, а я — свинья неблагодарная».

— Терзаешься? — иронично поинтересовался знакомый голос.

Мишель вздрогнул и отпрянул назад — рядом, прислонясь к стене и скрестив руки на груди, стоял Сантилли и насмешливо смотрел на него сверху вниз.

— Зря, — демон пожал плечами и нажал сенсор. — Дерзай, мой друг.

Маркиз рванулся в сторону, но ашурт ловко поймал его за шиворот и зловеще пригрозил:

— Или ты заходишь, и вы разговариваете, как два друга или я тебя не знаю, понял, кретин?

Дверь отъехала в сторону, и Сантилли подло толкнул юношу прямо на Таамира.

— Как раз к ужину, — не растерялся тот, приобнимая опешившего Мишеля за плечи и увлекая в каюту, пока тот не пришел в себя. — Хорошо, что зашел. Мне тут как раз мозги промывают, — он укоризненно посмотрел на жену. — Считай, что ты меня спас.

— Я на минуту, — уперся оборотень, боясь поднять на опекуна глаза. — Я прощения хотел попросить. Ну… что наорал. И вообще.

— Ты про что? — удивился дракон. — Какое прощение? Это я должен извиняться, а не ты. Постоянно придираюсь. И вообще.

Мишель поднял на него непонимающие глаза:

— Ты издеваешься?

— Чуть-чуть, — сознался Таамир и кивнул на стол. — Так что там насчет ужина? Или ты на диете?

Оборотень улыбнулся:

— Как был ты язвой, так и остался.

— Зато со мной интересно, как мне тут на днях по великому секрету сообщили, — похвастался Ин Чу и с легким поклоном отодвинул стул. — Прошу, Ваше Сиятельство.

— Цени сервис, — недовольно проворчал с кровати кот и дернул кончиком хвоста. — Мне такой милости не оказывают.

— Ускорение под лохматый зад — и проблема исчерпана, — смеясь, ответил Таамир и поманил его. — Ладно уж, котяра, иди сюда. Ради прекрасного дня и особенно вечера.

— А поделиться со страждущими? — заинтересованно повернулась к нему Бетти.

Арвин увлеченно наблюдал за родителями. Редко им выпадали совместные трапезы, а если и случались, то и там говорилось в основном о делах: налоги, заговоры, приговоры, указы. Зачем столица просит деньги? Что с прибылями? Откуда взялся дефицит в городском бюджете? Ах, градоначальник решил обновить фонтаны. И чем его старые не устроили? Ах, жена? Жаль градоначальника, жаль. Во всех отношениях жаль. И так далее. Сын редко видел отца веселым, а непринужденно болтающим о пустяках — несколько раз за всю жизнь.

Мишель чувствовал себя неловко: драконы вели себя так, будто и не было никакой размолвки. Арвин с восторгом слушал о сегодняшнем нападении хищника. Он не знал деталей, того что произошло, и жадно выспрашивал подробности. Бетти хмурила брови и осуждающе качала головой.

— Да, — вспомнил Таамир, — Сантилли просил всем передать, что мы задержимся здесь на недельку. Ученые в легком шоке и утверждают, что эта планета идентична Земле.

— Что?! — удивленно воскликнула Элизабет. — Насколько?

— Намного, едва ли не параллельный мир. Говорят, есть поселения. Насколько они смогли без историков разобраться за эти несколько часов — навскидку век одиннадцатый-тринадцатый. Тебе это о чем-то говорит, любовь моя?

— Я хочу это видеть! — глаза королевы загорелись восторгом. — Вы не представляете, какое это было время! Рыцари, турниры….

— Вот с этого места подробнее, будь любезна, — Таамир поставил локти на стол и переплел пальцы.

«Тай, — позвал его Мишель, — ты на самом деле не злишься?».

«Абсолютно, мой мальчик, абсолютно, — король улыбнулся ему. — Я безумно рад, что ты пришел. Можно просьбу? — Мишель кивнул — Мы с тобой как два барана: и характерами схожи и упрямством и твердолобостью, поэтому, если кого-то из нас занесет в очередной раз, пусть другой, как друг, проявит снисхождение и понимание. И остановит по возможности».

Маркиз кивнул и облегченно выдохнул.

— Вы знаете, у них был собственный кодекс чести, — раскрасневшись, упоенно рассказывала королева.

— Откуда столь глубокие познания? — подначил ее Таамир и незаметно подмигнул сыну.

— О, я участвовала в нескольких битвах. Простым пехотинцем, но все равно было очень интересно.

— Подожди, — муж прикинул в уме даты и сделал вполне логический вывод о некоторой несостыковке возраста жены и исторических эпох, — когда это ты успела?

— Есть такие люди, ролевики… — начала объяснять Бетти.

Разговор затянулся далеко за полночь, и Мишель остался у Таамира, незаметно для себя уснув на его плече. Дракон аккуратно уложил его на койку и позвал Сантилли. Через несколько минут в каюту просунулась его голова:

— Не проснется? А почему не раздел?

— Что происходит? — сразу насторожилась Бет, заступая ему дорогу.

— Немного стриптиза, — демон проскользнул мимо нее к Таамиру, — а в остальном…. Проклятье! — ашурт потер затылок. — Бетти! За что? За правду?

— Где одежда? — король раздраженно протянул руку.

Элизабет с непониманием следила, как они быстро переодевают Мишеля в точное подобие того, что на нем было.

— Примерно на пять пальцев подрос, — удовлетворенно констатировал Сантилли, небрежно бросив сапоги на пол. — Когда заметит, будет весело. И не вздумай проболтаться, — предостерег он королеву.

Всю ночь маркизу снились рыцари, закованные в сверкающую на солнце гибкую броню, плавно обтекающую их мощные тела. Они мчались с копьями наперевес на могучих конях по полю навстречу странным длинноухим людям, похожим на кроликов, с огромными луками. Развевались знамена, бились за спинами красные плащи, рокотали барабаны, стелились по ветру попоны с гербами, летели стрелы, а в голубом небе уже парили первые стервятники. Красиво умеет выдумывать Бетти.

— Какой склад? — не понял спросонья Марк. — При чем здесь мы?

— Продовольственный, — терпеливо пояснил Алексей и прикрикнул на отвернувшегося к стене Глеба. — Я кому сказал «подъем»?!

— У них автопогрузчики есть, — забыл о вчерашнем договоре инженер и укрылся с головой. — Дай поспать.

— Ты сам обещал, — рассердился Скребицкий, сдергивая одеяло на пол, и чуть не прикусил себе язык. — Все погрузчики забрали ученые. Вставайте, нас ждут.

— Эти ящики переставить сюда, — дэм в военной форме сверился с записями и показал на соседний стеллаж, эти — туда, — и убежал.

— Эй, — запоздало его окликнул Глеб. — Ну, зашибись.

— Таамира на тебя нет, — Алексей надел перчатки и символически поплевал на руки. — Приступим, помолясь?

Первый же ящик недвусмысленно дал им понять, что денек будет не легким.

— Сколько же в нем тонн? — Роман с натугой поставил ношу углом на полку, поворочал и задвинул на место.

— Пятьдесят кило, если я правильно перевел, — Алексей сам не ожидал, что трудотерапия окажется настолько тяжела, и мысленно пообещал открутить ашурту голову.

К обеду люди передвинули и переставили половину того, что надо было передвинуть и переставить.

— Мне кажется или у меня на самом деле руки до земли вытянулись? — простонал Олег, присаживаясь на ящик.

— Нет, слава богу, — устало отозвался Скребицкий, бросая перчатки на полку, — только до пола. До земли им не хватает всего лишь каких-то четырех сотен километров.

Вечером прибежал дэм, внимательно осмотрел склад и возмутился:

— Я же сказал «эти — туда», а не сюда! Как теперь доставать завтраки? Вы же все заставили компотами.

— Что? — фальцетом воскликнул Олег. — Ты издеваешься?

Дэм без слов сунул ему под нос план.

— Чтоб я еще раз в такой спешке готовил экспедиции, — проворчал Алексей, представляя, сколько работы провернули за ночь военные, чтобы так перепутать коробки.

— Я завтра сюда не пойду, — категорически отказался Роман. — Физически и морально.

— Значит, доделаем сегодня, — сделал вывод Алексей. — Завтра наши всем скопом едут на разведку. Не хочется пропустить веселье.

— Не пойду, — набычился Глеб, — пусть сами ворочают.

— Тогда жри компоты на завтрак, обед и ужин, — отрезал Скребицкий, выдергивая обратно ненавистный ящик. — Где этот чертов план? Куда ее тыкать?

Команда, скуля и матерясь, обреченно потянулась следом. После полуночи они на последнем издыхании задвинули последнюю коробку и, поплелись в душ, потеряв там Марка. Оказалось, что физик уснул прямо на скамейке, когда расстегивал рубаху. Отнести его в каюту ни у кого уже не было сил, и Алексей, с трудом попадая пальцами на кнопочки, вызвал по телефону Сантилли.

— Завтра подъем рано, — напомнил ему ашурт, пристраивая физика на диван. — Снимать штаны или не надо?

— Кому? — не понял Скребицкий. — А, все равно, — он махнул рукой и рухнул на постель, поверх одеяла.

— Ладно, не развалюсь, — император почесал бровь, примериваясь, и бесцеремонно сдернул с Марка брюки, с усмешкой оглядел спящих людей, аккуратно повесил одежду на стул и вышел.

— Ну, что? — нетерпеливо поинтересовался Сах, ждущий его в коридоре.

— Трупы, — довольно ответил Сантилли, — Завтра добьем их и порядок.

Рано утром ашурт потряс Олега за плечо:

— Подъем, сони! Встава-ай пришел.

— И ушел, — пробормотал тот, отворачиваясь.

— Хорошо, — покладисто согласился демон, переключаясь на верхнюю полку и Глеба.

Олег недоверчиво высунул нос из-под одеяла и охнул. Как тут не охнешь, когда на натруженные мышцы пресса бросают пусть и не двухметрового, но все-таки увесистого человека?

— Куда? — инженер попытался вяло отбрыкнуться.

— Сюда, — невинно пояснил Сантилли, на всякий случай утрамбовывая его к стенке. — Кто следующий на очереди? Алексей, ты ли это? — он с удовольствием прислушивался к слабым стонам за спиной и потянул Скребицкого за ногу. — Лошадки скоро корни пустят, надо выгулять, кофе прокиснет, бутерброды протухнут, а я состарюсь в печали и тоске.

Инженер немного побарахтался и с трудом, охая и стеная, водрузился на край постели.

— Ты состаришься, — Алексей ухватился за матрац, но силы были не равны, и он съехал на пол вместе с ним и подушкой, которую тут же выдернули и от души приложили к Роману.

— Убью! — посулил тот, выпутываясь из одеяла.

— Рискни здоровьем, — хохотнул демон и плюхнулся на диван к Марку. — Спящая красавица, — пропел он, — открой глазки, я весь трепещу от нетерпения.

Физик повернул к нему растрепанную голову, провел по лицу ладонью и хмуро посоветовал:

— Шел бы ты… утро раннее.

— Фи, как неостроумно, — поморщился демон, тыча его в бок пальцем. — Академик, интеллигент, как не стыдно? Это же позор для всей нашей науки!

— Слушай, позор, — Марк, поморщившись, слабо отбил его руку и кое-как приподнялся на локтях, — сделай милость — отвяжись.

— Не могу, — ашурт скромно потупил глазки, — влюбился по уши. Весь в томлении.

— Две жены, иди и томись на здоровье, — физик упал на постель, отвернулся, кряхтя, к стенке и втянулся с головой под одеяло.

Роман через силу сполз вниз, чуть не придавив Алексея, затаскивающего матрац на место.

— Останешься без сладкого, — обиделся Сантилли. — Люди, вы плохие люди, неужели вам не интересно побывать в прошлом вашей родины? Какие-то вы мятые.

— Сам бы и таскал эти долбаные ящики, — огрызнулся Роман и присел, морщась от боли в мышцах. — Черт, не согнуться, не разогнуться.

— Не мог, — сокрушенно вздохнул демон. — Мы вчера до ночи возились с ловушкой на вампира.

— Поймали? — спросил Олег, медленно спихивая Глеба ногами с кровати и простонал. — Господи, я сдохну сегодня.

— Его поймаешь, — хмыкнул Сантилли, — инженеры сейчас все доделывают. Дня через два будет готово, — и повернулся к Марку. — Ты встаешь или как?

— Лучше бы я вчера на складе умер, — проворчал тот, перекатываясь на спину, и растер лицо.

— Подожди, — спохватился Алексей, — я не понял про прошлое?

— Параллельный мир, — довольно пояснил ашурт. — Знатоки утверждают — раннее средневековье. По мне — хоть вечернее, ни о чем не говорит. Бетти уже всех на уши поставила. «Ах, рыцари! Ах, турниры!», — демон жеманно закатил глаза и прижал руки к груди.

— То есть? — окончательно проснулся Роман. — Земля, что ли?

— Угу. На сборы час и стартуем. Маги подгонят одежду по здешней моде. Вставайте, вставайте, пропустите веселье, — Сантилли поднялся и сдернул одеяло с Марка. — Ученая братия со вчерашнего дня по потолку бегает.

Физик неуклюже сел:

— У меня все кости ломит. Какая прогулка, к чертовой матери?

— Вот и разомнешься, — Сантилли скомкал и бросил одеяло обратно.

— А если мы чуму какую-нибудь подхватим в этом средневековье? — усомнился Олег, переворачиваясь на бок. — На фиг надо.

— Тебе прививки сделали? Сделали. Живи и радуйся, — Сантилли поддел его за шею, помогая сесть, и ушел.

— Ни хрена себе, — Глеб озадаченно почесал в затылке и, стараясь не делать резких движений, потянулся за одеждой.

— Покряхтывают, — заговорчески сообщил ашурт Элерин, усаживаясь рядом с ней на диван, — стонут, но ползут.

— Вы не переборщили вчера? Может, не надо было их поднимать? — пожалела людей девушка.

Но Сах со знанием дела возразил:

— Потом они вообще не встанут. Пусть двигаются — легче будет. Давайте завтракать и в седла.

— Господи, как они поедут? — Элерин жалобно посмотрела на мужа.

— Поверь мне — весело, — отмахнулся тот и налил себе кофе. — Никогда не поверю, что любопытство в них слабее тела. А Марку деваться некуда — ему марку держать надо, — и рассмеялся невольному каламбуру. — Ласти, дай вон ту аппетитную тарелочку.

— А если клетку спрятать между слоями? — спросила демонесса, сосредоточенно глядя в кружку.

— Ласти, вернись на родину, — ашурт пощелкал пальцами перед ее лицом. — Я с голоду умираю. Вы сначала ловушку доделайте, потом придумаем, куда ее спрятать. Еще и камеры маскировать надо. Ну, почему я не дурак? Жил бы спокойно.

— Напрашиваешься на комплимент? — ехидно поинтересовалась Элерин.

— Боги с тобой, разговорчивая моя! — деланно ужаснулся муж, притянул ее к себе и поцеловал в висок.

— А если… — начала Ласайента.

— Ае, завтрак стынет, — потряс ее за плечо Сах. — Потом додумаешь.

— Нет, вот смотри…

— Нет, это невозможно! Даст мне кто-нибудь эту тарелку или нет?

Люди не выдержали тяжести собственного любопытства и, дожевывая и допивая на ходу, всем составом ввалились к планетологам.

— Патрик, насколько идентичны планеты? — Алексей кивнул на объемную модель, густо испещренную значками по разноцветной сетке.

Высокий и худой, как жердь, ученый неодобрительно глянул на бутерброды в руках конструкторов, но ответил:

— Сам понимаешь, пока идет обработка данных, но уже сейчас шестьдесят восемь процентов. Масса, наклон оси, удаленность от звезды, материки. Могу дать более подробные сведения, но боюсь, что тебе, чайнику, они ничего не скажут.

— А животный мир? Растения?

— Не туда пришел, — хмыкнул Патрик, — но, насколько нам известно, ничего необычного. Все, как на Земле.

— Потрясающе, — Глеб, забывшись, почесал голову и скривился.

Планетолог заметил его гримасу и вежливо поинтересовался:

— Тебя что-то беспокоит?

Инженер с досадой отмахнулся, запоздало подумав, что мог бы так не рвать вчера мышцы — ему-то эта трудотерапия на фиг не нужна была. Вон, Алешка, как хрустящий огурчик, а все потому, что работал с умом.

— А люди? — Роман сосредоточенно пытался разобраться в хитросплетениях постоянно изменяющихся обозначений.

— Как люди, — пошутил Патрик, — одна голова, две руки, две ноги. Но если ты про исторический ход событий, то приблизительно совпадает, если судить визуально. Точнее никто сказать не может — историков нет. Наверняка какие-то различия есть, но сейчас говорить обо всем этом сложно. Я слышал краем уха, что кто-то поехал к землянам за консультацией. Как они это будут обставлять — ума не приложу, так как Совет запретил разглашать открытие.

— Ну, последнее понятно, — хмыкнул Глеб. — Родная планета, не загаженная, не замызганная, полезных ископаемых — пруд пруди, особенно если места залегания совпадают. А они совпадают?

— Еще не знаем, — сознался Патрик. — Показать, куда поедете?

— Спрашиваешь, — техническая элита дружно подалась вперед, но планетолог повел их в соседнее помещение. — Вот, — он развернул голограмму, и друзья жадно вгляделись в крепость на крутом берегу реки в хороводе близлежащих деревенек.

Город имел две крепостные стены: каменную внутреннюю и деревянную наружную, обнесенную рвом и валом с наклонным частоколом. Во внутренней крепости располагались резные терема с вычурными крышами и высокими крыльцами, церквушка и хозяйственные постройки. От нее разбегались улицы-лучи с нарядными теремами и домами попроще. У деревянных причалов стояли несколько ладей и кораблей, от которых мужики несли на плечах мешки и бочонки на внутренний торг. Ходили люди в разнообразных одеждах, качались деревья, летали птицы, даже рябь на воде была видна.

— Раненько они встают.

— Кто рано встает — тому бог подает, — хмыкнул Глеб.

— Ты там знаниями-то не блещи, — посоветовал ему Алексей, — мигом в острог попадешь за свой болтливый язык.

— В поруб, — рассеянно поправил его Марк, — острог — это оборонительное сооружение, обнесенное частоколом.

Скребицкий смущенно оправдался:

— Но суть-то все равно та же — посадят.

— Средняя полоса, — Роман, не спрашивая приблизил картинку, и повертел его под разными углами. — А в каком веке у нас начали строить такие замки?

— Это не замок, — вздохнул Марк. — Это город с детинцем. Вы совсем историю не помните?

— Так бы и сказал, — Глеб огляделся и пристроил пустую кружку на край пульта. — А название известно?

Патрик со вздохом убрал кружку на соседний стол и ответил:

— Новый город.

— Новый город? — переспросил Олег. — Странное название.

— Новгород! — хлопнул себя по лбу Роман. — Это же Новгород! Вы представляете, мы можем увидеть Владимира Мономаха или Ярослава Мудрого.

— Совпадение планет еще не означает совпадение истории, — Марк ткнул пальцем в крепость. — А там что? Собор строят?

— Да, — кивнул планетолог, — насколько мы поняли из разговоров, то какой-то храм, — и, опережая вопросы, пожаловался. — Князь Вардис и Его Величество вчера лично почтили их своим присутствием. Не знаю, как они это сделали, но мы их даже аппаратурой не могли отследить.

Судя по обиженной язвительной интонации Патрика, демоны секрет раскрывать не захотели и ученых с собой не взяли.

— А нам соловьем заливался, что с ловушкой возился, — буркнул Глеб.

Планетолог удивленно посмотрел на него:

— Так он и там успел и там. Да и ходили они всего часа на два. Рассказывали, что в Новом городе князь очень молодой, но суровый, сын маленький….

— Владимир, — обронил Марк. — Это Владимир сын Ярослава Мудрого, а собор — Софийский. Тогда выходит, что это то ли одиннадцатый век, то ли двенадцатый. А может, и десятый. Я вечно путаюсь с датами.

— Откуда ты знаешь? — уставились на него друзья. — Ты же физик, а не историк.

— Был бы историк — сказал бы точнее, — Духов поднял на них спокойные глаза, — но так как я физик, то приходится оперировать лишь имеющимися обрывочными знаниями из школьного курса, из книг и сведениями от жены.

И Алексей со стыдом вспомнил, что Лариса была родом из Новгорода, и они с мужем почти каждый год ездили к ее родителям. Историю родного города она знала превосходно. Надо же было демонам выбрать именно это место! Или Сантилли сделал это специально? Но зачем?

Место для стоянки выбрали на высоком берегу озера: вокруг до самого горизонта штормовыми валами разбегался лес, из которого сточенными клыками торчали редкие скалы с обрывистыми осыпающимся склонами. Горы были старыми и уютными, как домашний пушистый плед, в который можно завернуться прохладным вечером, сидя у камина. Качали кудлатыми головами деревья, пересвистывались птицы, в темном стекле озера отражались берега и пухлые животы редких облаков, неспешно ползущих по голубому небу. Два мира, разделенные береговой чертой и непонятно было, какой из них реальнее — верхний или нижний перевернутый.

— Самая глупая историческая экспедиция за всю историю исторических исследований, — Роман недовольно осмотрел свой костюм. — И на кого я похож? Не викинг, не русский….

— А хрен знает кто, — закончил Глеб, одергивая плотную длинную куртку.

Скоро годовщина, подумал ашурт, поэтому и нервничают все, кроме Алексея. Он как-то на удивление быстро смирился с потерей жены, хотя любил ее сильно, да и любит до сих пор. Характер более спокойный, что ли? А у Глеба глаза виноватые, у него единственного никто не пострадал, и теперь инженеру неудобно перед друзьями. Предложить вырезать семью, чтоб не страдал?

Сантилли резко подтянул подпругу и подергал стремя. Гром недовольно всхрапнул и хлестнул хозяина хвостом, за что тут же получил по крупу.

«Сан, не заводись, — Сах притормозил друга. — Испортишь все».

Ашурт кивнул и растер лицо, успокаиваясь: «Если это не сработает — я не знаю, что с ним сделаю».

— Нормально одеты, — возразил он. — За местных мы никак не сойдем, а за путешественников — в самый раз.

Людей сопровождали Сантилли, Сах Ир и три дэма. Из драконов поехал только Таамир и то, скорее всего, для того, чтобы сбежать от разошедшейся жены и сравнить ее рассказы с реальностью.

Король тяжело вздохнул, отбил дробь по седлу и обернулся к инженеру:

— Я знаю, что с тобой делать.

— Подвесить за большие пальцы на ногах? — предположил император.

— Ну-ну, — пригрозил Глеб, отодвигаясь от него, — без демонических шуточек.

— До столь радикальных методов я не додумался, — повинился Ин Чу. — Всего лишь по пятьдесят отжиманий за каждое жаргонное слово или выражение.

— Хрен — не жаргон, — важно поднял палец инженер.

— Докажи, — ласково предложил дракон, скрещивая руки на груди.

— Это овощ.

— И что он здесь делает? — удивился Таамир.

— Знает все, — рассмеялся Роман и с усилием взобрался в седло. — Какие из нас вояки, если мы ни рукой махнуть, ни ногой, ни вообще пошевелиться? Я тяжелее отвертки в руках ничего не держал, если не считать штанги и вчерашних коробок, чтоб их.

— Так что с отжиманиями? — напомнил Марк, примериваясь к стременам. — Глебушка сейчас не в состоянии сделать даже двух. Ляжет и не встанет, — физик со второго раза взгромоздился на коня. — Твою ж…. Все мышцы тянет.

Неплохо он держится, Сантилли мельком взглянул на человека, очень неплохо. Спокоен, ироничен, как обычно, не знаешь — ни за что не догадаешься. Только бы все получилось с вызовом. Не верилось демону, что вся эта трудотерапия и прочая психологическая чушь даст результат. С кем угодно, но только не с Марком. А хочется еще на турнире побывать, Бетти так их красочно расписала, что дух захватывает. А в земном интернете совсем другое пишут. И кто из них заблуждается?

— А если не соглашусь? — Глеб попробовал подпрыгнуть и со стоном сполз вниз.

— Тогда штраф. Почему мы должны это слушать? — дракон уже разбирал поводья и сверху вниз насмешливо посмотрел на топчущегося у коня человека. — Пятьдесят монет в пользу общей казны. По-моему это справедливо.

— Сколько?! — дал петуха инженер.

— Глебушка, лучше отжимайся или разоришься, — посоветовал ему Алексей, на фоне кряхтящих друзей относительно легко садясь в седло. — Или заменяй слова.

Дэм из сопровождения без слов подсадил что-то бухтящего себе под нос инженера, и отряд, посмеиваясь, тронулся в путь.

— Да, чуть не забыл, — спохватился Сантилли, открывая портал на лесную дорогу. — Я договорился с Клером, что все убитые нами в походах разбойники, пираты и прочие личности будут посвящены ему.

— Зачем это? — насторожился Олег.

— Запас карман не тянет, — туманно отозвался ашурт. — Так у русских говорят?

— А нас почему не взяли? — недовольно проводила глазами путешественников Ла-али.

— Чтобы не привлекать внимание, — отозвалась Бетти, махнув мужу на прощание. — Здесь женщинам не принято ходить в штанах и с мечом.

— А принцев почему? На девочек похожи? — не сдавалась девушка.

— Хочешь, сама лагерь разбивай, — Эджен придирчиво рассмотрела маникюр, развернулась к приземляющемуся катеру и небрежно бросила через плечо. — Лично я предпочитаю, чтобы этим занимались мужчины.

Где-то недалеко раздался частый дробный стук по дереву, сменившийся отчетливым ку-ку.

— Здесь есть люди? — Турайа завертела головой, пытаясь определить источник звука.

— Это дятел, — пояснил биолог, пригнавший катер, и с удовольствием оглядел зеленое лиственное море, — птица такая. Долбит дерево клювом, чтобы добыть червяков и гусениц.

— И голова не болит? — удивилась девушка. — А это кто? Ку-ку, ку-ку.

— Кукушка. Тоже птица, — охотно отозвался человек и тут же спросил. — Кукушка, кукушка, сколько мне жить?

— И отвечает? — с недоверием поинтересовалась прислушивающаяся к разговору Амира.

Но пернатая «пророчица» решила сохранить в тайне отмерянные ученому года или решила не рисковать жизнью — вдруг не хватит?

— А, когда как, — биолог разочарованно махнул рукой и ушел порталом на корабль.

— Дремучие человеческие предрассудки, — хмыкнула Ла-али, — женщине воином быть нельзя, о годах спрашивают у глупой птицы.

— Зато верят в богов, — улыбнулась Джес. — Папа рассказывал — у них там храмы специальные строят, а рядом есть тотемы для природных духов. Странная смесь из язычества и единобожия. Они верят в какого-то Криста, спасителя человечества, и тут же приносят жертвы стихийным богам. Подстраховываются, что ли?

— Вы собираетесь помогать или так и будете созерцать? — крикнула девушкам Эджен.

— Тьен, — Эрри показал глазами на Ла-али, — она же тебе не нравилась.

— Ну и что, — тот непонимающе посмотрел на брата, выдернул из катера палатку и закинул на ее плечо, — а теперь нравится.

— Жаркая штучка? — хитро прищурился йёвалли и тоже потянул на себя мешок.

— Личная жизнь не обсуждается, — недовольно огрызнулся Тьенси и потопал на поляну.

Эрри догнал его и пристроился рядом.

— Отвяжись, — ашурт толкнул его плечом. — Она умная и наблюдательная девчонка, с ней интересно. Рассуждает по-взрослому. Я иногда себя пацаном чувствую рядом с ней.

— А ты и есть пацан, — йёвалли смешливо фыркнул, — в пересчете ты младше ее.

— Да пошел ты, — Тьенси остановился и прикинул в уме года. — Дьявол, точно. Если проболтаешься ей — я расскажу Амире, что ты девчонкой родился.

— Да, пожалуйста, — наигранно равнодушно отозвался Эрри, — мне все равно. А зачем тогда про Турайю спрашивал?

— Разнообразие никогда не помешает, — снисходительно пояснил ашурт. — Но вообще-то просто так, чтобы ты ничего не заподозрил.

Йёвалли иронично хмыкнул:

— Конспиратор из тебя….

— Высочества, вы куда? — окликнула их Бетти. — Палатки сюда, там спуск к озеру.

Братья дружно чертыхнулись и развернулись обратно.

— Тьенси говорит что-нибудь о нем? — Амира наклонилась к Ла-али, делая вид, что подтягивает сапог.

— Да-а, — игриво протянула подруга, — много чего.

— И, — нетерпеливо поторопила ее Амира, дергая голенище.

— Оторвешь, — фыркнула Ла-али. — Где эта кнопка? А, вот, — она активировала палатку и отошла в сторону. — Надо будет попросить у Тьенси такую же, когда вернемся. Все бегают с колышками, а мы….

— Что рассказывает? — перебила ее Амира, украдкой оглядываясь на молодых демонов.

— Как они дома развлекаются. Оказывается твой тихий скромный мальчик совсем не тихий и не скромный, — загадочно блеснула темными глазами Ла-али.

— Как так? — похолодела принцесса.

— А так, — подруга рассмеялась.

За их спинами незаметно вырос недовольный Герхард:

— Я вам болтать не разрешал. Спальники кто будет носить?

— А мы слугами не нанимались, — с вызовом огрызнулась Амира.

Граф развернул ее голову за подбородок и показал на Элизабет и Жени, которым помогала Турайа:

— Королева и княгиня тем более, но они почему-то выполняют ваши обязанности, болтливые сороки.

Принцесса сердито вырвалась из его цепких пальцев и потащилась к катеру, растирая подбородок.

— Мог и своих заставить, — пробурчала она. — От кого тут охранять? От кукушек этих.

Императрица вообще ничего не делает. Спит. Ей можно.

— Она не спит, — одернула ее Ла-али, — она слушает мир. Так рассказывать? — и, не дожидаясь ответа, затараторила быстрым шепотом. — Они инженеры на заводе. Это нечто вроде кузницы, только без огня. Эти железные машины они придумали. Не одни, конечно. Тьенси говорил про какой-то двигатель, я поняла только, что это, как сердце в машине. Надо подробнее расспросить. Еще они любят гонки, это как скачки у нас, только там у машины два колеса и ездят по земле. Байк, смешное слово, да?

— Два колеса? — Амира от удивления остановилась и тряхнула головой. — И не падают?

— Нет. Они перед отъездом соревновались в горах, но их драконы столкнули с дороги и они проиграли.

— Кто? Драконы? — не поняла принцесса.

— Да нет! Демоны, — Ла-али бросила в палатку спальник и, оглянувшись на Герхарда, быстро поправила его ногой. — Это еще не все. Они недавно вместе с отцом Даэрри устроили дома такое! — девушка, давясь смехом, пересказала утреннее происшествие в гостиной.

— Прямо на кресте? — ахнула подруга.

— Тьенси сказал, что девчонку Эрри придумал, а потом что-то не так пошло. Как тебе скромный мальчик? А еще, — она сделала театральную паузу, — представляешь, они, оказывается, музыканты и певцы. Выступают.

— Что? — не поверила Амира. — Они же принцы! Как можно? Это же позор.

— Не скажи, у них это в почете. Они и песни сами пишут. Невероятно, правда? Их отцы тоже выступали. Тьенси говорит, зал рыдал и стонал. Он мне фото показывал, это картинки такие. Все в огнях, а они такие красивые — как принцы из сказки. Он мне еще и фото отца Эрри показывал. Они с ним так похожи, как двойняшки! У него татуировка пантеры на груди. Вот здесь. Весь в черном, с этой их машиной на двух колесах.

Амира слушала восторженную болтовню подруги и постепенно начинала завидовать. Ей все рассказывают, показывают какие-то дурацкие фото, а ее обходят стороной. Ее — принцессу, которая намного умнее, красивее и грациознее этой неотесанной деревенщины.

— Представляю, — огрызнулась она. — Заладила, «Тьенси говорит, Тьенси говорит».

— Ты же сама просила, — растерялась Ла-али.

— Что просила? — поинтересовался Герхард из-за их спин.

«Амазонки» вздрогнули и отпрянули друг от друга.

— Ничего, — невинно хлопнула ресницами Ла-али. — Мы все сделали.

— На тренировку, — непреклонно приказал дракон. — Ты с Тьенси, ты — с Эрри, Турайа — с Арвином, хватит ему кусты охранять.

Амире достался йёвалли. Она не знала — радоваться этому или огорчаться, но через полминуты уже забыла обо всем, сосредоточившись на том, чтобы отразить мощную атаку.

— Герхард, ты издеваешься? — принц остановил бой. — Она не успевает за мной.

— Как это не успеваю? — разозлилась девушка.

— Притормози прыть, — сурово посоветовал граф демону. — Меня не ты интересуешь, а наша воительница, у которой нападение хромает еще больше, чем защита.

— Ничего у меня не хромает! — сердито воскликнула она. — Отец меня хвалит.

— Льстит, — отрезал дракон. — Эрри, добей ее, а потом погоняй немного, чтобы гонор сбить. Тьенси, ногами не маши, она и так в шоке от тебя. Арвин, ты не рано ли ее в кусты загнал?

Противники переглянулись.

— А я без замечаний, — похвастался йёвалли и повернулся к противнице. — Погнали, милая?

— Я тебе не милая! — разозлилась она.

— Тем хуже для тебя, ласточка, — демон отсалютовал ей мечом.

Для того чтобы выбить у нее оружие из рук и опрокинуть на спину, Эрри понадобилось меньше минуты.

— Удобно? — он прижал девушку к земле, навалившись сверху.

— Пошел ты… — прошипела Амира ему в лицо.

— Я уже на месте, — принц легко вскочил. — Показать прием?

Девушка сдула прядь с лица и кивнула, автоматически приняв его протянутую руку.

А молодец, девчонка. Вспыльчивая, но это ерунда. Зато отходит быстро. Гибкости немного не хватает. И опыта. Но какие ее годы.

— Нет, — Эрри отбил ее меч. — Не торопись, медленнее и снизу, вот так, а ты прямо бьешь, — он снова показал прием. — Давай еще раз и все.

А он толково учит. И терпеливый. Она бы уже взорвалась, а он спокойно объясняет. Неужели на самом деле поет? Интересно, какой у него голос.

— А твой отец, он все еще там? — девушка кивнула на небо.

— С ловушкой возятся. Хищник, которого они ловят, металл чувствует.

— А вы? Вы же тоже инженеры.

— Выгнали, — поморщился принц и ехидно добавил, — вас жизни поучить.

— Ой-ой-ой, вся дрожу от страха.

— Изобрази, — елейным голосом попросил принц.

— Еще чего, — задрала нос Амира, — на голодный желудок не практикуюсь.

— Они что, все леса в округе вырубили? — Роман с удивлением огляделся. — Стены, дома, улицы.

— Нет, я думаю, стены внутри глиной набиты, а деревья брали отсюда, когда место под город расчищали, — Сантилли наметанным глазом пробежался по укреплениям. — Но, честно говоря, какая разница? — и повернулся к Марку. — Похоже?

— Одежда вроде да, — неуверенно ответил физик, — и дома. Я думал — они в лаптях ходят, а они в каких-то ичигах. Ни одного босиком. А где лапти?

— Ну, дома везде одинаковые, — с видом знатока отозвался Глеб. — А лапти они для праздников берегут. Вон козы, — он кивнул на ребятишек на лугу, пасущих живность, — ободрал любую и сшил себе обновку. Нет?

С любопытством оглядываясь по сторонам, путники миновали пригород и проехали по узкому мосту через широкий ров. У ворот, украшенных деревянной конской головой, их остановили два стражника в кольчугах.

— Кто такие? — сурово спросил их кряжистый мужик, заросший бородой по самые глаза, перегораживая проезд копьем.

— Храм хотим посмотреть, — спокойно произнес Марк, выезжая вперед. — Мастеровые мы, а это охрана.

— А струмент где? — стражник придирчиво оглядел гостей.

— Здесь, — физик постучал себя по лбу. — Архитекторы мы, зодчие, по-вашему. Поучиться хотим у ваших мастеров.

— Поучиться — это можно, — протянул мужик и почесал бороду. — А не брешешь?

Ученые с готовностью перекрестились на ближайшую церквушку. Сантилли, стараясь сохранить серьезное выражение лица, покосился на невозмутимого дракона, осеняющего себя крестным знамением.

— Тоды езжайте, хитекторы, но ежели что не так — не серчайте, — напутствовал их стражник, отходя в сторону, — придется в порубе погостить.

Для вида расспросив его, как проехать к строящемуся храму, отряд въехал в сумрак четырехметрового туннеля.

— Чуть не вст… влипли, — Глеб под сдержанные смешки товарищей с опаской покосился на невозмутимого дракона. — Хорошо, что заранее отрепетировали.

— Я думал, демонов корежить начинает от креста, — хмыкнул Роман.

— Можешь святой водой облить.

— И в церковь не слабо зайти? — от удивления забылся Глеб.

— Не очень, — сокрушенно признался Сантилли, — попы пристают с причастием, ладаном обмахивают. Не люблю.

— Так ты был? — оживился Олег. — И как?

— Я же говорил — причастие пришлось принимать. Это нормально — есть тело Христово?

— Зачем? — не понял Олег.

— Они в католической церкви были, — пояснил Алексей, с трудом представляя коленопреклоненного демона. — В православной такого нет.

— Тогда она мне больше нравится, — сделал вывод Сантилли и прищелкнул пальцами. — Как думаешь, Таамир, может, принять православие?

Но вместо ответа дракон произнес в пустоту перед собой:

— Влипли — попали в неприятности, слабо — не можешь. Что делать будем, Глебушка?

Отряд дружно, без малейшего сочувствия к инженеру, расхохотался. Глеб возмущенно вытаращил глаза на Таамира и несколько раз открыл и закрыл рот.

— Подбирай слова, подбирай, — ласково посоветовал тот. — С зарплаты будешь расплачиваться?

— Глеб, — сжалился над человеком ашурт, — тебе же не сказали, каких именно монет. Отдай что не жалко.

— Или ограбь нищего, — предложил еще один выход Алексей.

Но тут путники въехали в город и сразу попали в бурлящую разноцветную разноголосицу торжища.

— Даже я вижу, что прикид не тот, — оглянулся по сторонам Роман. — В учебниках были другие картинки. Там рукава длинные, шапки остроконечные, косоворотки, девки в сарафанах. Здесь проще и привычнее, но нарядные. Олежек, смотри, вон какая красна девица. А глазищи-то, ё-мое.

— Пятьдесят отжиманий, — пробормотал Глеб, — или лучше деньги в общую казну, что-то я проголодался. А здесь есть кабаки или трактиры? Харчевни какие-никакие? Слышь, Марк, о чем я гутарю? Это не жаргон.

— Да откуда я знаю, — с легким раздражением отозвался тот, — историю надо было учить лучше, а не с рогатками по заборам лазить.

— Так в учебниках ничего про это не писали, — обиженно проворчал Хляба.

— Народ, — прервал их Сантилли и прижал руку к уху, прислушиваясь к тому, что ему говорили пилоты. — Наши нашли большое пепелище в нескольких километрах отсюда. Больше ста лет, почти все заросло. Ученые уже сравнили карты — Новгород был вообще не здесь, а западнее, недалеко от озера. Так что нет здесь ни Владимира, ни кто он там еще.

Роман разочарованно присвистнул:

— Зря размечтались.

— Нас кто-то сопровождает? — запоздало спохватился — Олег. — Мишель?

Сантилли кивнул:

— Как же без маркиза? Три «птицы» в режиме невидимости. Одна над нами, две рыскают по кустам.

— Почему он не отжимается? — по-детски обиделся Глеб. — Что такое «рыскают»?

— Предложи замену слова, — Таамир изобразил ожидание, но инженер забавно встопорщил усы и предпочел отъехать от вредного попутчика. — Жаль, жаль, а я так хотел пополнить словарный запас.

Проехав по застеленным досками улицам среди домов, украшенных резьбой и деревянными конскими головами, путники выехали к самому детинцу.

— Ну, и фи… э… не пустят нас туда, — Глеб с сомнением разглядел дюжих молодцев в воротах и быстро добавил. — Не считается.

Но Сантилли тронул пятками Грома.

— Есть такая штука, — пояснил он, оборачиваясь, — называется она «я тебя в упор не замечаю», — и кивнул на улыбающегося Сах Ира. — С нами маг, народ.

Путешественники, с опаской поглядывая на равнодушных дружинников, беспрепятственно въехали в ворота.

— Я бы на вашем месте рот все-таки закрыл, — негромко произнес Алексей. — Не ровен час — ворону поймаете.

— Да нет здесь никаких ворон, — упрямо мотнул головой Роман. — Вон храм. И что дальше?

— А дальше, как ты и сказал — храм, — охотно пояснил Сантилли, спешиваясь, — поглядим, что там происходит, а потом обзорная экскурсия по городу с заходом в святые и не очень места.

— Нет, вы издеваетесь, — усмехнулся Марк. — Вчера склад, сегодня — храм. За идиота меня держите? Думаете, я не понимаю, для чего все это?

— Растем по экспоненте? — приподнял брови Алексей. — Что тебя не устраивает?

— Да уж, экспоненциальный рост на лицо, — пробормотал Сантилли и огляделся в поисках коновязи.

— Ты еще помнишь, что это такое? — удивился Олег, вслед за остальными сползая на землю.

— С вами забудешь, — ашурт кивнул на вбитые в стену кольца. — Наверно, это. Ладно, — неожиданно легко сдался он, — храм отменяется по причине излишнего ума жертвы. Что ты предлагаешь?

— Обзорную экскурсию, — Марк с сомнением посмотрел вниз, прикидывая, подкосятся у него ноги или нет, когда он спрыгнет. — Веришь — нет, но мне стало любопытно.

— Пробуждение интереса к жизни? — удивился Алексей. — Не зря вчера надрывались?

— Я ценю ваши усилия. — Марк перебрал поводья и вздохнул, — но я сам справлюсь.

— Девку тебе надо, — Глеб привязал коня и подергал повод, проверяя узел, — горячую и молодую, так чтоб пар из ушей свистел.

— Девка — это вещь, я бы тоже не отказался, — ашурт приценивающееся прошелся по обширному двору взглядом, — но, по видимому, я обломаюсь.

— Эх, мать твою, — Глеб молодецки приосанился и провел по усам, — а бабенки-то здесь ядреные. Угораздило ж меня жениться.

— Вторую возьми, — Марк, мешком сползший по боку коня, охнул и, морщась, потряс ногами, — Киселей тебе наварит, пирогов напечет, а Тамара скажет тебе огромное женское спасибо.

Оставив дэмов приглядывать за лошадьми, путешественники нагло и обстоятельно обошли двор, заглянув по пути во все постройки и окончательно утвердившись в том, что инженеров и конструкторов нельзя пускать в кузницу, как и демонов. Последних пришлось вытаскивать оттуда силой. Причем ашурта заинтересовал больше кузнец, чем сам процесс: могучий мужик в кожаном фартуке и пронзительным взглядом из-под кустистых бровей.

— Таким и должен быть бог огня, — с восторгом поделился он с друзьями, щурясь от яркого солнца после мрачноватого полумрака кузницы.

Княжий терем особого впечатления на них не произвел: люди видели это все на картинах, в музеях и в фильмах, а остальным, после дворцов показалось неинтересным, но «миленько», как выразился Сантилли, провожая придирчивым взглядом пробегающую мимо фигуристую девушку.

— А у меня компромат на тебя зреет, — наклонился к нему Сах.

— Как созреет — выбрось, — посоветовал ашурт и ухмыльнулся.

— У меня ощущение нереальности происходящего, — пожаловался Олег, когда они спустились с высокого крыльца. — Кажется, что сейчас выскочит откуда-нибудь режиссер и прогонит нас со съемочной площадки.

До вечера путешественники потолкались по городу, походили по ремесленным рядам, перекусив на ходу местной колбасой, посмотрели на работу мастеров и, переполненные впечатлениями, покинули город.

— Классно погуляли, а Марк? — Глеб толкнул плечом задумавшегося физика и обратился к товарищам. — И кто меня подсадит?

— Пешком иди, — посоветовал тот и вздохнул. — Я бы тоже не отказался, психотерапевты доморощенные.

После ужина Сантилли сидел у обрыва и смотрел на озеро. За спиной шумел лагерь: шутки, смех, разговоры — путешественники делились впечатлениями. Неужели вызов сорвался? Он вздохнул: может быть, и к лучшему — не пришлось подставлять собственных защитников. Вывод: будем выкручиваться собственными силами.

Демон вспомнил слова Арта и хмыкнул. Насмешили — король с королевой. Амбиции у них зашкаливают не по-детски, придется притормозить.

Задумавшись, он пропустил появление гостьи, но существа их породы всегда приходили незаметно и без стука. За спиной еле слышно зашуршал шелк, и лицом к Сантилли на траву грациозно опустилась не по-человечески прекрасная женщина. На Земле бы сказали мулатка. Роскошные черные волосы забраны в высокую прическу, стройная шейка, точеный носик, пухлые губки, томный взор и идеальная фигура: в меру полная грудь, тонкая талия и аппетитные бедра. Не знаешь, куда пристроить глаза и руки — все хочется стиснуть и уже не отпускать, прижав к себе, как можно плотнее. И не спеша начать раздевать….

Темно-зеленое платье ничуть не мешает этому, намекая на свое присутствие двумя узкими вертикальными драпировками и облегающим низом с более чем откровенным разрезом. Сантилли машинально подумал, что белья, скорее всего под ним не предусмотрено.

Женщина небрежно оперлась на руку и, загадочно улыбнувшись, изящно согнула ножку в колене.

— Надеешься, что вспотею? — ашурт иронично изогнул бровь. — Почему так долго?

— Дела, демон, дела, — музыкально протянула гостья. — А ты куда-то торопишься?

— У меня к тебе просьба, Шаанна, — Сантилли не стал тянуть время, еще раз с удовольствием прошелся глазами по ее фигуре и вернулся к лицу.

— Это ты называешь просьбой? — дух подался к нему и неожиданно прошипел. — Зря ты не озаботился защитным кругом.

— Ауж-ша йошшли, — тихо, но отчетливо произнес ашурт, перехватывая занесенную для удара хрупкую руку, кстати, вполне материальную.

— Откуда она у тебя? — побледнела Шаанна, безрезультатно выворачивая запястье из тисков демона.

— Не трепыхайся, милая, — усмехнулся Сантилли и разжал пальцы, — и мы с чувством обо всем потолкуем.

— Что ты хочешь за нее?

— Исключая твое королевство? Я уже сказал — помощь, — он кивком головы показал на костер за спиной.

— Люди? — дух пристально вгляделся. — Зачем демону люди? На них и так ваша метка, подчини их полностью, и они с радостью вылижут тебе не только ноги, но и между ними.

Сантилли поморщился:

— Это было пошло, Шаанна. Но раз ты предлагаешь, то мне доставит большее удовольствие твой язычок.

— Молодой, нахальный и безмозглый. Не думай, что твои защитники смогут противостоять мне.

— Не думаю, — ухмыльнулся ашурт. — В любом случае у тебя получится лучше. Мне надоело, — он стер с лица ухмылку и холодно посмотрел ей в глаза. — Ты или помогаешь и получаешь книгу, или катишься к себе в болото. Пачкаться и тереться о твои прелести я не намерен.

Шаанна тоже сбросила маску соблазнительницы:

— Условия, демон.

— Ты получишь книгу, но без нескольких страниц. Не надейся, что вызов демонов я тебе оставлю. Кроме этого, у меня останется второй экземпляр в качестве страховки. С тобой это не помешает. Ты выполняешь то, что я прошу, и свободна, как ветер в поле. Вздумаешь обмануть — я спускаю с цепи темных.

Дух обнажил клыки:

— Не посмеешь.

— Спорим? — Сантилли помахал ладонью и из темноты вынырнул Хью в образе туманного змея, растянувшись позади ашурта. — У некоторых к тебе вопросы с да-авних времен.

— Что мне может сделать раб? — презрительно пожала плечиками Шаанна.

— Который на порядок сильнее тебя? — ашурт сделал вид, что задумался. — Порвать на ленточки? Закатать в глиняный сосуд? Поиметь от души?

— Как бедна твоя фантазия, — сокрушенно вздохнул Хью и осклабился. — В честь давнего знакомства, любовь моя, я пойду от конца к началу. А потом, если ты еще будешь в состоянии шевелить своим змеиным язычком, мы вспомним то, что мне когда-то предлагала одна женщина, на очарования которой я попался. За все надо вносить плату, — дух шаловливо перекатился на спину, как кот, и повернул к ней голову, — особо за предательства.

— А если я соглашусь, — Шаанна сузила глаза, — где гарантии, что ты сдержишь слово?

— Я бы обманул, — промурлыкал Хью, — это так в твоем обычае.

Сантилли, не глядя, потрепал дымчатую гриву змея:

— Нет гарантий, ласточка. Мы решили взять за образец тебя. Или ты соглашаешься или нет. Первое предпочтительней.

— Ты не понимаешь, что просишь, демон, — зло проговорила Шаанна. — Они опасны и непредсказуемы.

— Поэтому ты решила от них избавиться?

Сантилли говорил наобум, но даже если он и ошибался, риска никакого не было — просто один подозреваемый выбывал из списка. Тоже результат.

— Надо исправлять последствия необдуманных поступков, — ласково посоветовал он, глядя на духа, зло стиснувшего зубы.

— Ты, глупый демон, думаешь, что управляешь ими, — прошипела она ему в лицо. — Ты думаешь, что ты кошка. Но мышки скоро посадят тебя в свою мышеловку и тогда….

— Итак, ты отказываешься? — огорченно уточнил ашурт. — Хью, она….

— Послушай меня, молодой идиот, — заторопилась Шаанна. — Сначала они спрашивают разрешения, потом лезут без спроса, потом топчут грязными сапогами блюда на твоем столе, устраивая свинарник. И не успокоятся, пока все не разрушат.

— Люди разные. Эти уже не раз помогали нам, — усмехнулся Сантилли. — А ты стоишь на месте, поэтому ваш мир гибнет. Они те, кто могут нас спасти и спасут. Убери то, что убивает одного из них — и книга твоя. Или… — он наклонил голову в сторону Хью.

— Наивная девочка, — Сантилли небрежно подбросил на ладони голубоватую сферу, — как она смогла тебя провести?

— Ты видел ее? — грустно прошелестел Хью.

— Пф, кукла, маска, дешевая потаскушка. Как ты мог повестись на все это — не понимаю. Выбрось ее из головы. Если у нас с тобой все получится — ты снова станешь королем и поимеешь ее в любых позах и без проблем, но я бы не советовал.

— Ты говоришь, как низкий пошляк, — сердито встопорщил гребни дух, — солдафон.

— А я и есть солдафон, — весело хмыкнул ашурт. — Забыл? И да, сделай так, чтобы Марк… ну… ты понял.

— Нет, — набычился Хью, — я ничего не понял. Пугать не надо?

— Сфинктер его подстрахуй, плиз. На черта нам такое решение проблемы, если он потом будет мучиться из-за того, что при всех намочил штаны. Я бы повесился.

— Эта смерть позорна, — серьезно согласился дух. — Я сдержу его позывы. А ты сдержи хозяина, чтобы он не наказал меня.

— Заметано, мой друг, — рассеянно отозвался демон.

— И говори нормально. Я плохо тебя понимаю.

— Не ты один нервничаешь, — Сантилли встряхнулся. — Пошли самоубиваться?

— У них своя история, — горячился Олег, размахивая руками. — Что-то схоже, но больше своего. Интересно, а что здесь будет через лет двести-триста?

— Надеешься дожить? — поднял голову Марк.

— А почему нет? Заклинание будет действовать как раз столько времени. Я еще столько хочу сделать, что боюсь — и этого не хватит. Вдруг, я историком заделаюсь? Можно же еще как-то продлить жизнь. Омоложение организма, например.

«Один готов, — Сантилли улыбнулся про себя, подходя к костру. — Жадные до жизни — это хорошо».

— Я еще с вашими порталами хочу разобраться, только как — не представляю, — Алексей подбросил в костер ветку. — Времени катастрофически не хватает. Надо уходить с завода. Каждый день одно и то же. В печенках сидит.

— А мне нравится копаться в железяках, — весело отозвался Глеб. — У меня с ними глубокий полномасштабный роман.

— Можешь же выражаться по-человечески, — удивился Таамир, принимая кружку от Мишеля, — но сто отжиманий ты нам должен. Честно говоря, я думал, что ты наберешь больше.

— А что мне будет, если я вообще не буду выражаться? — хитро спросил инженер.

— Да, Таамир, кнут есть, а где пряник? — рассмеялся Алексей.

— Пряник я уже обещал, — дракон сделал несколько медленных глотков, не отрывая от человека глаз.

— А, — вспомнил тот. — Да на кой мне твой титул? Лишняя морока. Головная боль. Ты такое предложи, чтобы я заболел этим. А так я тебе хоть по триста раз в день отжиматься буду. Лишняя мускулатура не помешает.

— Сам придумай, — выкрутился Таамир.

— Ну, так не интересно, — разочарованно протянул Хляба. — Ты бы предложил, а я бы поломался.

Рино в палатке у Бетти — пусть там и будет. Ласти нет. Отлично. Вряд ли она адекватно отреагирует на новый облик Хью, а малышке вредны подобные встряски. Сыновья переживут. Воительницам полезно расширить кругозор. Драконы — они драконы. Сестре все объяснит муж. Сантилли подождал, пока эхо разнесет смех по окрестностям, и позвал Сах Ира:

«Нам нужна полная защита от духов, но пропусти Хью. Срочно. И придержи Арта, он будет сильно не в духе».

Да уж — дух не в духе. Что-то часто он стал каламбурить — не к добру.

Маг встревоженно вскинулся:

«Санти, во что ты встрял?».

Ашурт без слов показал ему сферу, и ийет моментально накрыл поляну куполом.

«Вардис, — Сантилли перехватил его ошарашенный взгляд, — я тебя прошу как друга — не мешай и придержите людей, чтобы ничего не испортили».

Темный наклонился к жене и что-то быстро зашептал ей, обнимая за плечи.

Еще коротенькая инструкция для Таамира и Мишеля и можно начинать.

— Марк, — демон присел перед ним на корточки, — смотри, что я тебе принес.

— Что это? — человек машинально взял полупрозрачный шар и пристально вгляделся в голубоватый туман, клубящийся внутри, не замечая, как ашурт накрыл его пальцы своими ладонями, плотно прижимая к сфере.

Сантилли выждал несколько мгновений, пока физика полностью захватит зрелище переливающейся дымки, и кивнул Хью. Дух осторожно обвил грудь и плечи Марка хвостом, внезапно высунул из-за его спины самую отвратительную харю, на которую только был способен, и протяжно завыл на одной ноте. Мгновение ничего не происходило.

Не обращая внимания на крики ужаса и шарахнувшихся в стороны людей, Сантилли полностью сосредоточился на том, чтобы удержать руки человека и перетянуть в сферу сущность, угнездившуюся в нем. Ей сейчас не до того, чтобы жрать, она напугана до смерти атакующим темным духом, сейчас она не способна думать, не способна защищаться. В ее маленьком застопорившемся мозгу бьется лишь одна мысль — спрятаться! А мы предложим ей защиту и покровительство.

Ашурт постарался не расслабляться, когда в сферу потекла тонкая струйка черного дыма. Нельзя спугнуть, нельзя дать ей ни мгновения на размышления, нельзя оставить ни капли, ни зернышка, которое потом даст ростки, превращающиеся в терновые заросли.

«Быстрее, — закричал он, торопя ее, — можешь не успеть! Он нападает! Нападает! Я закрываю проход!».

И сущность, потеряв голову, стремглав бросилась в укрытие. Тот, кто питается чужим страхом и болью — сам трус. Сантилли быстро обернул ставший черным шар защитным коконом, с трудом поднялся на ноги и только тогда рискнул поднять глаза на белого, как мел, Марка:

— Извини, по-другому никак.

Бросившихся на выручку друга людей держали Сах, Таамир и Вардис. Джес и Жени с интересом рассматривали сферу, у палатки Герхард пытался остановить разъяренную Элерин и рассерженную Бетти. «Амазонки» по белизне лиц не уступали первому снегу. Мишель и Арвин с немым восторгом глядели на Арта. А сыновья сидели застывшими изваяниями, непонимающе переводя глаза с одного действующего лица на другое.

— И что это было? — осторожно спросил Тьенси. — Дурацкий розыгрыш? Нам что делать?

— Нести гитары, — устало усмехнулся Сантилли, — буду отрабатывать очередную дурь.

Эрри задорно присвистнул и сорвался с места, увлекая брата, а император подошел к хмурому Вардису.

— Я могу ее так отдать, — он повертел черный шар в руках.

Тот помедлил и спросил:

— Но?

— Но, — ашурт вздохнул и твердо посмотрел ему в лицо, — я хочу выкупить свободу Хью. Это будет честная сделка.

Ластившийся к Марку дух, принявший облик пушистого змея с милой кошачьей мордочкой, и замер и медленно повернул голову к демонам. Вардис видел, как разгорается в его глазах безумная надежда. Свобода! Свобода, после стольких веков рабства. Свобода, про которую он даже не смел мечтать. Свобода!

— Я останусь твоим защитником, — хрипло проскрипел он. — Я даю тебе Слово.

— Надо было прибить тебя, когда ты ходил у меня в учениках. Скольких проблем бы удалось избежать, — Вардис покусал губу и протянул ладонь, — Я согласен, но ты мне кое-что разъяснишь, прыткий отрок, если останешься жив после жены.

— Не вопрос, — ашурт вложил в его руку шар, который темный сразу запечатал непроницаемой оболочкой и спрятал в тайник.

— Сначала кровь, — Хью, стараясь скрыть возбуждение, перетек к хозяину. — Если меня отправит в мой мир, мне понадобится время, чтобы найти себя. Могут опередить и убить. Нежелательно.

Несколько длинных минут, пока Вардис перезаключает договор. Несколько нескончаемых минут, чтобы коротко объяснить все людям и Элерин. Быстрее. Быстрее. Время утекает сквозь пальцы, как вода сквозь песок в пустыне. Быстрее!

Хью с победным ревом взмывает в небо, делает круг, падает вниз, проносится по поляне, сшибая листья с кустов и подминая под себя разъяренного Арта, кровь которого использовал для вызова Сантилли. Духи покатились по земле, сшибая палатки. Бывший король и несостоявшийся, у которого не было никаких шансов занять престол.

Двойная комбинация с треском провалилась: Шаанне не удалось убить всех, кто ей казался опасным, и не получилось отстранить в сторону ашурта, их защищавшего. Сантилли никогда не простит ей ни погибших Такеров — талантливых химиков, ни веселого одаренного японца-конструктора, но самое важное — друзья уцелели. Осталось сказать спасибо неведомому покровителю и дело можно закрывать.

А как хорошо все было продумано: изменить русло подземной реки и расшатать опоры обзорной площадки, напеть через десятых лиц в уши наивному духу мысли о троне. Но осторожный хитрый демон никогда бы не стал наделять своего неискушенного защитника неограниченным могуществом, и тогда взбешенный отказом Арт, мог разорвать договор, оставив Сантилли без защиты. Остальное дело времени. Шаанна ничем не рисковала. Никто бы на нее не подумал.

Но уроки Таамира и партии в горбе не прошли даром, и королева проиграла. Сейчас Хью вправит мозги будущему подданному и умчится убивать бывшую возлюбленную, когда-то предавшую его и продавшую в рабство Вардису. Сантилли от всей души надеялся, что у него хватит на это ума. Нельзя оставлять за спиной недобитого врага. А с другой стороны она еще может пригодиться. Надо попросить Хью, чтобы запер ее как следует.

— С выздоровлением, Марк, — ашурт устало улыбнулся.

Если бы человек знал, чего это стоило демону, он бы опустился перед ним на колени и… перестал бы быть другом. А последнее с некоторых времен Сантилли стал ценить очень дорого.

— Ураган? — Ласайента сунула гитару мужу и оглядела лагерь. — А что Арт такой помятый?

— Боролись, — Сантилли передал инструмент Марку и пошел к духу. — Сейчас палатки поставим и будем петь до утра.

— У меня не было выбора, — тихо произнес он. — Ты играл на чужом поле, а я не хотел тебя терять. Вас обоих обманули.

— А Хью все знал, — зло проворчал Арт, глядя в сторону.

— С самого начала, но не до конца, — ашурт улыбнулся. — Зато сюрприз получился потрясающий. Вот смотри, — он протянул духу два рубина, мерцающих злыми искрами, — это тебе и Аюне в качестве утешительного приза.

Арт нехотя повернул голову, мгновение, не веря себе, всматривался в камни.

— Королевский подарок, — дух моментально сгреб их. — Ты прощен.

— Кто бы сомневался, — вздохнул демон и крикнул ему вслед. — Куда рванул? А палатки?

Пока совместными усилиями наводили порядок, сыновья развернули «аппаратуру». Сантилли хмыкнул, глядя, как Эрри выдергивает из планшета горизонтальные окошки, как они наливаются красками. И когда успели придумать — впихать в планшет программу синтезатора? И не просто сделать его виртуальным, это почти любой может, а напитать объемом. Гении малолетние. А две клавиатуры — это чтобы не подраться?

— Хочу серенаду, — заявила Ласайента, садясь рядом с мужем. — Элерин ты пел. Я тоже хочу. Пой!

— Но… — попытался отказаться ашурт.

— Беременным женщинам нельзя перечить, — безапелляционно заявила супруга и сменила тон. — Сан, ну пожалуйста. Серенаду. А потом все остальное, — она поцеловала его и просительно заглянула в глаза. — Ты такой хороший. Я так тебя люблю.

— Учишься подлизываться? — удивился Сантилли и взял первый аккорд.

Марк слушал песню и себя. Тишина, мир и спокойствие. Легко дышится. Он усмехнулся про себя — еще бы не дышалось легко, как заново родился после такого-то испуга. Поневоле начнешь ценить жизнь с удвоенной силой.

К нему подсел Алексей и тихо произнес:

— Ты заметил, как Санти стрелял глазами по сторонам, будто ждал чего-то? Нападения собственного защитника? Что же у них все-таки происходит?

— Ты зачем сейчас у меня это спрашиваешь, детектив доморощенный? — прошептал Марк. — Прощупываешь, насколько я жив?

— Никогда не помешает, — с нервным смешком отозвался друг. — Так что?

— Пойди и спроси, — посоветовал Марк и улыбнулся. — Из тебя такой же сыщик, как из меня балерина — дальше приборов не видишь.

— А что? — тихо возмутился с другой стороны Глеб. — Оснуем свое детективное агентство. Что я сказал? — он недоуменно почесал голову. — Оснуем. Основаем. Черт.

— Нормально сказал, — впервые за шесть лет открыто рассмеялся Марк.

— Тихо вы там, — шикнул на них Олег. — Бездушные люди.

— Ну, скажи «создадим» и успокойся, — прошептал физик и шутливо оттолкнул друга. — И отстань от меня, я его сто лет не слышал.

Амира во все глаза смотрела на Эрри. Как с кажущейся небрежностью скользят по черно-белым клавишам длинные пальцы, как он улыбается, как качает головой в такт музыке. Ей никогда его не догнать. Это невозможно. Потому что она бездарна. А он словно выставляет себя напоказ. Любуется собой и совершенно не смотрит в ее сторону. И не надо! Она и так проживет! Ее и так будут любить!

Ласайента откуда-то из-за спины взяла гитару и с таинственным видом пробежалась по струнам:

— Помнишь?

Еще бы не помнить? Это было их первое путешествие. Самое начало пути, когда еще он не знал, что вредный языкастый йёвалли — девушка, его душа и жизнь, когда они еще не встретили Маярта и Саха, когда еще не познакомились с Рашидом. Когда он еще не думал, что будет бегать к Таамиру за советами и сидеть с ним у одного костра. Когда будущее казалось черным и беспросветным, как ночная мгла. Но уже была любовь и надежда. Именно тогда Сантилли сочинил слова, а Лас — мелодию. И родилась песня. Будоражащая, не дающая покоя, зовущая вдаль. Ашурт считал ее самым лучшим их творением. Караван шел по пустыне, а Лас, как молитву, шептал: «Все будет хорошо. У меня все получится». И у них все получилось.

Марк не замечал, как по щекам текут слезы. Где-то и его любимая тоже сейчас слушает певцов и улыбается. Ветерок высушил мокрые щеки, нежно поцеловал и прошептал: «Не грусти. Я всегда буду любить тебя».

Ласайента вопросительно посмотрела на Саха: «Не переборщил?».

«По-моему, нет, — неуверенно ответил тот. — Если бы он браслет снял, я бы точно сказал, а так все на ощупь, как в темноте».

«А стимул?».

«Да подожди ты со стимулом, — отмахнулся маг, — По-моему, он сам с этим прекрасно справится».

Амира тихо поднялась.

— Ты куда? — остановила ее Ла-али.

— Топиться, — принцесса недовольно выдернула руку и пошла к озеру.

— И зря, — подруга потеряла к ней интерес и уже не сводила глаз с молодого ашурта. — С ума сойти, как они поют. И плакать хочется и смеяться.

Темнота бережно укутала со всех сторон, отрезая от светлого праздничного круга. Пусть веселятся, их дела ее не касаются. Она только охраняет. Девушка спустилась к воде по проложенной магом тропинке. Нет, здесь ее увидят из лагеря, а вот дальше — заросли кустов, как нарочно делящие берег на небольшие кусочки-купальни. Личные пляжи для каждого. Левее — валуны, а здесь песок и чистое дно. Ла-али уже купалась тут со своим демоном, а вечером появилась лишняя палатка. Понятно, для чего.

Амира раздраженно продралась сквозь кусты как можно дальше в сторону и начала сдергивать с себя одежду. А ей все равно, пусть он хоть трижды красив и умен. Ей все равно. Вернется домой, и ее на руках носить будут, а он пусть прыгает по сцене. Принц - загадка, демон-совершенство. Нужен он ей больно. Она и без него проживет прекрасно.

Вода оказалась приятно теплой и успокаивающей. Девушка заплыла как можно дальше от берега и легла на воду. Тишина. Спать пошли? Как-то быстро они успокоились. А ей все равно. Вот никуда она не пойдет. Будет до утра смотреть на звезды и не думать ни о чем. Особенно о нем. И что с того, что он поет и рисует? Тоже мне таланты — картинки малевать. Да любой художник мечтает запечатлеть ее на полотне. Менестрели в ее честь такие баллады слагали, не чета тем слезливым песенкам, что они придумывают.

Вот когда-нибудь он женится и вдруг встретит ее, красивую, могущественную, победившую во многих битвах, и пожалеет о том, что отталкивал, но будет поздно, потому что у нее к тому времени будет великолепный муж, великий полководец, заботливый, любящий и почитающий только ее. А она небрежно кивнет ему и пройдет мимо, невообразимо прекрасная, грациозная, в золотом тонком платье, усыпанном драгоценностями. А он будет стоять и смотреть ей в след, и забудет про свою жену. Будет стонать по ночам, лишится покоя и сна, а она даже думать о нем не будет.

С берега раздался взрыв хохота и шумный всплеск. Амира подняла голову. Вот ненормальные, кого-то выбросили в воду и сейчас с криками разбегаются. Делать им нечего. Как дети. Она снова легла и стала смотреть на звезды.

Эрри заинтересованно понаблюдал, как люди схватили брыкающегося и ругающегося Марка за руки и за ноги, раскачали и выбросили в воду прямо в одежде. Физик упал недалеко, выскочил, отплевываясь, на берег и, грозя страшными карами, бросился в погоню за подлыми друзьями. Вскоре академики и конструкторы, забыв про годы и авторитет, азартно топили друг друга на мелководье.

Куда она могла пойти? Еще подумает, что он за ней следит. Принц оглядел берег, м-да, задачка. Пустишь поисковый импульс и однозначно чувствительно получишь по шее. Хорошо, если только этим и отделаешься. Да какая разница, развернется и уйдет. Лишаться купания из-за вздорной девчонки?

Эрри вспомнил, как лет двадцать назад ему понравилась девушка из дома Ашуртов. Тоже с ума сходил. Казалось, жить без нее не сможет. Кружил на байке возле университета, встречая после занятий. Лишь бы увидеть. Песни писал про разбитое сердце и несчастную любовь. Едва ли не все курсы гадали, кого он высматривает, пока не увидел, как она садится в машину какого-то накачанного хлыща. Тот откинул купол и, по-хозяйски развалившись, похлопал ладонью по спинке сиденья, как собачку позвал, а его несостоявшаяся любовь жеманно повела плечиком и гордо поцокала к нему каблучками, небрежно отмахнувшись от подружек. Курица, она и есть курица. А эта — змея гремучая. И когда он успел ей так насолить?

Принц разделся, свернул вещи в узел и вошел в воду — лень было бродить по кустам в поисках прохода. Первый и второй свободный участок берега он пропустил, мало ли кто еще захочет искупаться, а здесь камешек приметный, не промахнется в темноте, если что. Юноша забросил сверток с одеждой на песок возле огромного валуна и нырнул. Ночное зрение мало помогало под водой, и он поплыл наугад, вытянув руки. Если и попадется что-то или кто-то, успеет среагировать. Когда ему надоело изображать дельфина, Эрри вынырнул и огляделся.

Люди разожгли костер на берегу и мирно беседовали. Не забыть бы подкинуть Саху идею на будущее, чтобы заменили им браслеты. Надо, чтобы они защищали только мысли, а общее состояние и чувства оставались на виду, как у всех, и тогда бы не прозевали Марка. Как у него править ауру? На ощупь? Эрри тут же позвал мага. Тот выслушал, выругался и предложил соврать про сбившуюся настройку. Да-да, а Марк полный дурак и ничего не поймет. Но с духами Сантилли придумал круто, если бы они с Тьенси не отрабатывали с Хью нападение и защиту, то полные штаны были бы обеспечены. Умеет пугать темный. Йёвалли развернулся и поплыл к противоположному берегу.

— Слушай, академик, — Хляба пошевелил палкой угли и подбросил несколько веточек в костер, — а ты ведь теперь пожизненный академик пока ласты не откинешь. Выше-то звания нет.

Сушилась растянутая на палках одежда, по-домашнему потрескивал костер, очерчивая неровный круг и выхватывая из темноты то чье-либо колено, то лицо, то руку. Высоко в небе подмигивали знакомые чужие звезды, и луна, тоже чужая, по-родственному протягивала по гладкой воде широкую дорожку.

— Глебка, горбатого могила исправит, но ты даже ей не по зубам, — рассмеялся Алексей.

— Так беззубая же, — бесхитростно удивился тот, — но у нас, слава богу, червям не скармливают. Как представлю — мороз по коже. Вот дайте мне слово, что в землю не закопаете. Что уставились?

— Глеб, все нормально? — встревожился Марк.

— А с чего вдруг должно быть не нормально? — инженер пожал плечами. — Это на случай далекого непредвиденного будущего. Если скормите червям — с того света приду и буду выть под вашими окнами. Проверенная тактика — мигом откопаете и сожжете.

— На ком проверял? — хохотнул Роман.

— Темнота, — Хляба презрительно оглядел его, — во всех сказках пишут.

— Придурки, — усмехнулся Олег, — ржете, как кони. Всех русалок распугали.

— Думаешь? — Алексей приставил ладонь козырьком ко лбу и оглядел озеро. — Вон кто-то плещется. А хорошо идет, напористо.

— Кто-то из молодых, — Марк тоже посмотрел в ту сторону. — Силушку некуда девать, так и прет, да, Глебушка?

— Да-да, — проворчал инженер. — Вот буду разговаривать, как все, и сами же первые сдохните от тоски. Я, может, всю жизнь этот образ создавал, чтобы отличаться от основной массы, а вы решили меня туда утрамбовать, не глядя. Олухи царя небесного.

— А мы, выходит, основная масса? — обиделся Роман. — Спасибо на добром слове.

— Ну, не совсем, — пошел на попятный Глеб, — а так, с краю. У каждого должен быть свой имидж, а у тебя что? Вот чем ты от других отличаешься?

Марк коснулся руки Алексея:

— Прогуляюсь я немного, не теряйте. Надо обдумать кое-что.

Друг кивнул:

— Смотри, чтоб русалки не утащили.

Вечер был теплым, ласковым, и Духов прошелся по берегу. Хорошо здесь, спокойно. Остаться жить, что ли? Домик построить или землянку вырыть. Скит. Монах-затворник. Рак-отшельник. Интересно, долго он выдержит такую жизнь? Марк усмехнулся мыслям и забрался на плоский камень. Но Сантилли, надо же было придумать! Как штаны сухими остались — удивительно.

Когда прошел основной страх, и ашурт коротко все объяснил, Марк снова испугался, что забудет жену и сына, но нет, не забыл. Все осталось — и воспоминания и любовь, все, кроме горечи и тоски. Не было пустоты, под сердцем по-прежнему жило такое дорогое ему тепло.

Но демон прав: любить и держать в плену — не совместимо, это разные вещи. Его любимые не умерли, у них теперь другая дорога, но когда-нибудь они встретятся, и что он скажет им? Как посмотрит в глаза? Бросил все и всех? Спился? Опустился ниже плинтуса, как говорил Сашка. Хуже предательства.

— Не помешаю? — рядом бесшумно присел демон, заставив вздрогнуть.

— Твою ж…. Что ж ты ходишь, как призрак? — человек вытер пот со лба. — Топать когда научишься?

— Я топал, — обиделся Сантилли, — как слон. Это ты глухой. Что один сидишь?

— Достали уже со своей подстраховкой, — поморщился Марк.

— Так страшно же тебя оставлять без присмотра, — ашурт заглянул в его лицо. — Вдруг раз — и суицид?

— Не говори глупостей, — человек недовольно поморщился.

— А я хотел умереть, — демон отвернулся и стал смотреть на воду. — Когда убили Скилли, я себе зарок дал: убить их как можно больше и страшнее. Как они ее. Чтобы на века запомнили, и умереть. Смысла не было жить, — он помолчал. — У ийет ко мне список длиною в вечность, не рассчитаюсь.

Марк, не ожидавший этого откровения, боялся пошевельнуться. Как утешить? Что сказать? Что была война? Слабое оправдание.

— Они иногда возвращаются, — неожиданно произнес Сантилли, — но другими. Чужими. Скилли вернулась обычным человеком. Почти ничего не помнит. А я вижу в ее глазах только кровь и разбитую головку моего сына.

— Как возвращаются? — похолодел Марк, невольно стискивая пальцы.

— Рождаются, живут, — ашурт незряче глядел перед собой. — Реинкарнация. Нельзя тебе это говорить, но если вдруг вы встретитесь, а ты окажешься не готов, как я…. Она вышла замуж, счастлива. И хвала богам, я бы не выдержал, каждый день и ночь видеть, как… — он с трудом проглотил ком в горле и провел по лицу ладонями, стирая воспоминания. — На черта я тебе все это говорю? Прости, дурака. Что-то не туда меня понесло.

— Тоже надо высказаться, — медленно выговорил Марк. — Я бы с ума сошел на твоем месте.

— Я и сошел, — Сантилли тяжело усмехнулся. — Скажем спасибо Таамиру за то, что я здесь тебе рассказываю страшные сказки на ночь и пугаю до сердечных приступов.

— Тоже провел трудотерапию? — спросил первое, что пришло в голову, человек.

— Угу, ночную, — ашурт потянулся и лег, сложив руки под головой. — Только дракону не ляпни, хотя об этом и так все знают. Почти двести лет надрывался.

— Это как? Подожди, ты о чем?

— Забудь, — сонно пробормотал демон, — но было весело. Временами.

Марк ошарашенно смотрел на спящего ашурта. Не слабые откровения. И что с ними делать?

— Сан, — физик осторожно потряс его за плечо. — Шел бы ты в палатку.

Из темноты неслышно вынырнула Ласайента, легко вспрыгнула на камень:

— Ты иди, я посижу с ним, — тихо попросила она. — Ритуал много сил забирает. Жалко, что я опоздала. Сильно страшно было?

— Да как сказать, — пробормотал Марк, сползая вниз. — Вы ненормальные, вот что я вам скажу.

— Зато веселые, — Ласайента махнула ему рукой, подождала пока человек уйдет, и наклонилась к мужу. — Ты, интриган, получилось?

Сантилли показал ей браслет физика:

— Как в цирке — тихо и без шума. Сейчас Сах подправит ему ауру, а мы займется браслетом. Где оставим? У камня?

— Ты думаешь, он не будет их ждать?

— Задумается. Он же хочет их такими, какими они были, а не слабыми воспоминаниями.

— Ты как? Нормально? Я так боялся… а, черт… боялась за тебя.

— Ты смешно сердишься, — ашурт провел по щеке пальцами. — Но ты прав-права, — муж скорчил забавную рожицу, притянул жену к себе и поцеловал, — хочу релакс, долгий, жаркий и….

— Сан, браслет, — непреклонно остановила его демонесса, — релакс никуда не убежит.

Эрри задремал на песке, когда его разбудили осторожные шаги. Йёвалли приоткрыл один глаз, мгновение пытался понять, что происходит, и чуть не присвистнул, распахнув уже оба. А фигурка у нас — вау! Демон схватился за накопитель, холодный, пошарил глазами по сторонам, ища пути отступления, и понял, что никуда уходить не хочет. Что он, последний дурак? К нему идет прекрасная обнаженная девушка. Сама. А он сбежит? Да ни в жизнь! Но если учесть, насколько та кобра, то лучше притворится камнем. С глазами. Проклятье! Он опустил веки, чтобы его не выдали мерцающие зрачки, и стал наблюдать за ней сквозь ресницы, стараясь дышать через раз. Если в одежде она очень красивая, то без одежды — сумасшедшая мечта поэта.

Амира присела на корточки и пощупала песок вокруг себя. Эрри стиснул зубы и колени, мысленно застонав — да здесь даже у мертвого встанет — и невольно приподнялся на локтях. Боги, как изящно она это делает!

«Я — труп, — взмолился демон. — Я один большой труп. Пусть она пройдет мимо!».

Пусть не проходит! Не надо.

Девушка медленно продвигалась вперед, проводя руками по песку, а принца мучительно ждал, когда она прикоснется к нему, желая этого и боясь. Вот она нащупала его пальцы, непонимающе нахмурила брови, потыкала в них, нажала.

— Это я, — тихо произнес йёвалли. — Ты что ищешь?

Амира взвизгнула и отпрянула, упав на спину.

— Тихо. Что кричишь? — Эрри легонько дернул ее за ногу, с трудом заставив себя разжать пальцы. — Хотел бы взять — уже бы взял.

— Где моя одежда? — лихорадочно закрываясь руками, прошипела она.

— Я откуда знаю, — повел плечами демон. — Возьми мою, — он растряс сверток и бросил ей рубаху, мысленно проклиная себя за идиотизм.

Одежда нашлась рядом, за кустами. Принц, не выходя на берег, бросил ей узел с вещами и снова обругал себя. Дурак! Надо было принести, одеть… а потом раздеть. А лучше вообще не одевать.

«И быть мне покусанным, — неожиданно разозлился Эрри. — И сдохну от яда».

— Ты все? — не оборачиваясь, спросил он. — Мне надоело сидеть в воде.

— Забирай свои….

— Без эпитетов, — предостерег ее демон. — Я, между прочим, заслужил «спасибо».

— Спасибо, — желчно ответили из темноты.

— Пож-жалуйста, — съязвил йёвалли, выходя на берег. — Можно было и ласковей, — а про себя добавил: «Змея гремучая».

— Перебьешься.

Девушка оделась и сейчас торопливо зашнуровывала сапоги.

— Один вопрос, — Эрри присел перед ней на корточки. — За что ты меня ненавидишь? Я тебя в прошлой жизни обидел? Задавил байком любимую собачку? В детстве памперс украл?

Последнее Амира не поняла, смешалась и поправила мокрую прядь:

— Почему ты так решил?

— А что я должен думать? — рассердился демон. — То спину мне взглядом буравишь, то срываешься, как цепная собака. Объясни, хоть знать буду.

— Нет, все нормально, — принцесса подергала шнурок и невнятно созналась. — Это я дура.

— С моей точки зрения — очень даже умная, — серьезно ответил принц, мысленно согласившись с ней.

И Амира решилась.

— У меня ничего не получается. Я стараюсь, делаю, а все равно не то.

— Что не то? — терпеливо спросил Эрри.

— Да все! — с отчаянием воскликнула она. — Все, что ни делаю — все плохо!

— А я-то здесь при чем?

— Я не знаю! Я ничего не умею! У меня ничего не получается! Я дура! Я бездарность! — плотина рухнула, и Амира уже кричала, стирая со щек слезы.

Эрри прижал ее к себе, давя проснувшееся желание поцеловать:

— Да все у тебя хорошо. Тихо, маленькая. Все хорошо.

— Я не маленькая, — всхлипывала девушка. — Мне уже девятнадцать. В моем возрасте замуж выходят.

— А мне восемьдесят семь, — вздохнул демон, — и вряд ли папа разрешит мне жениться.

— Сколько? — подняла на него заплаканные глаза принцесса.

— Шестнадцать, по-вашему, — пояснил Эрри. — Мелкий еще.

— А что же ты умел в девятнадцать? Ползать? — девушка невольно улыбнулась и вдруг испугалась, что демон обидится и уйдет.

— То же, что и сейчас, но хуже. Я в девятнадцать универ закончил и поступил в консерваторию, — йёвалли с сожалением отпустил ее и потянулся за штанами.

Тьенси уже завалил бы ее. Нет, грубое слово «завалил» к ней не подходит. Не сочетается. Боги, она же еще ребенок, дайте мне сил все это пережить!

— Зачем тебе консерватория?

— А? — очнулся Эрри. — Мне нравится.

— Ты в свои девятнадцать так много успел, а я первый раз так далеко от дома, — печально пожаловалась Амира. — Никаких университетов, консерваторий. Я и наставника себе с огромным боем выбила. Отцу пока истерику не закатишь — не услышит.

Демон промахнулся мимо штанины:

— То есть «первый раз»? Ты никогда не была в походах?

— Нет, — она отчаянно замотала головой. — Никогда. Отец иногда на охоту брал. Ну, знаешь, все с собаками или соколами бегают за одним кабаном.

— С соколом? — недоуменно переспросил Эрри. — За кабаном?

— Он вообще меня не замечает, — не слушая его, тоскливо призналась Амира. — Я же не настоящая принцесса. Липовая. Это Клер заставил меня удочерить. Сказал, что если бы братьям можно было удочерять сестер, он бы не колебался, а раз нагулял…. Мама в родах умерла. Кому я нужна? А второго брата я только раз и видела. Он любимчик папочкин. Все ему.

— А ты завидуешь? — демон натянул рубаху и щелкнул ее по носу. — Не грусти, принцесса. Моя мама в молодости панически всего боялась, у нее всех умений, что готовит классно и вяжет. Элизабет, жена Таамира, тоже ничего не умеет: ни шить, ни вязать, ни варить, ни танцевать, а дракон за нее любого порвет. Но они прекрасные женщины — и это главное.

— А ты умеешь танцевать? — девушка робко улыбнулась, вычленив самое главное для себя. — Научишь?

— Не вопрос, — Эрри, удивляясь себе, лихо подмигнул. — Дай только сапоги одену.

Шустрая девочка, думал йёвалли, затягивая шнуровку, без опыта, без умений рвануть на край света, чтобы доказать отцу, что она личность. И теперь понятно, откуда у нее постоянные истерики — не умеет по-другому, а с другой стороны несчастная и романтичная, но упертая, как потолочная балка. А Клер, выходит, наш старший братик, а Хаарланд — наш общий папочка. У бога войны сын — бог смерти. Вообще-то логично. Ха, а родители это знают? Божественный пантеон Жемчужины не любит афишировать родственные связи. Даже не всегда известно, кто на ком женат. Не отсюда ли пошел закон, что личная жизнь не обсуждается?

— Миледи, — принц галантно предложил ей руку, — не соблаговолите ли Вы опереться?

— Солба… что? — насторожилась девушка, поднимаясь.

Прелестно, дворцовой жизнью нас тоже не баловали. Все свалили на мои хрупкие мужские плечики.

— Руку сверху ложи и пойдем, — рассмеялся Эрри, но она продолжала стоять столбом, и тогда демон ловко подхватил ее под колени, как ребенка, и понес через заросли. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло с воспитанием, — принц поймал ветку и аккуратно завел ее за голову, плотнее прижимая к себе девушку. — Тебя не поднимали в шесть утра, не гоняли на разминки, не мурыжили до обеда в классе, а после обеда не мордовали в спортивном зале и на конюшне. Не заставляли задалбливать нескончаемые родословные появившихся из неизвестности и канувших в небытие родственников, не отдавали на растерзание маэстро номер раз и маэстро номер три.

— А где второй? — Амира с замиранием сердца держалась за его шею и молилась, чтобы кусты никогда не кончались.

— Мы его выжили, — принц чихнул. — О, правду говорю. Если точнее, это был я, но Тьенси сказал, что меня одного точно уроют. Добавь сюда репетиции, морское дело, яхту, гонки на мотоциклах и собственно сами мотоциклы. По-моему, я все перечислил. Поэтому ты абсолютно здоровая физически девушка можешь спокойно сбежать на край света в девятнадцать лет, в отличие от меня, замордованного родителями мальчика, у которого, между прочим, это тоже первое дальнее путешествие.

Остальные будем по умолчанию считать за ближние прогулки. Справедливо? Да. «Стоп! — скомандовал себе Эрри. — Что это меня понесло? Никогда не болтал всякую чушь, а тут, как дурак».

Но девушка слушала его завороженно, и принц тряхнул головой: ерунда, сейчас она его укусит и все встанет на свои места. И тут кусты кончились.

Эрри аккуратно поставил Амиру на тропинку и понял, что не может ее отпустить, просто не в состоянии разжать рук.

«Только бы не отпускал».

«Только бы не оттолкнула».

Он наклонился и осторожно прикоснулся губами к ее щеке.

«Идиот. В губы надо было…».

«Я ему нравлюсь!».

«… и в кусты».

«Он будет меня целовать и учить танцевать».

«И как это сделать?».

«А потом мы поженимся, и у нас будут дети».

«Сейчас даст пощечину и наговорит кучу гадостей».

— Даэрри, — прямо на них вылетела Элерин. — Где твой отец? Где твой брат? Куда вообще все делись?

— Э… — сын стряхнул с себя наваждение, но рук разжать не догадался, — по-моему, глупый вопрос. А телефон?

— Вот догадайся, почему я бегаю по лесу в одиночестве?

— Потому что никто не взял с собой телефоны, — послушно ответил Эрри. — А Вардиса попросить?

— Да? — брови матери взлетели. — Ты представляешь, ни одного самого завалящего демона в округе. Они все испарились! — она всплеснула руками.

— Какая-то ты сегодня военная, — осторожно заметил сын. — Это вредно для здоровья окружающих.

Амира прыснула от смеха, и Элерин только тут заметила, что они стоят обнявшись.

— А… — она помахала кистью руки, показывая ни них.

— Ты кого хочешь убить первым, Сантилли или Ае? — не дал ей оформить мысль Эрри.

— Всех! Вы что…

— Тогда мы их поищем, — йёвалли спешно увлек Амиру за собой обратно к озеру.

— Передай этим обормотам, что я их убью, как только они появятся! — крикнула им вслед Элерин и пробормотала. — Ну, не дура ли я? Всех разогнала.

— Сан, — Ласайента, уткнувшись мужу в шею, наблюдала за людьми, — он ищет.

— А мы спим, — ашурт прижал ее к себе. — Тихий час в действии.

— Где мой браслет? — рассерженный Марк попытался достать демона с земли, но не преуспел. — Санти!

— М-м? — тот сонно приподнял голову.

Демонесса потянулась и, не открывая глаз, посоветовала:

— Марк, отвали.

— Девицы твоего возраста сидят по домам и долбят правила вежливости, — отрезал физик. — Браслет где?

Интриганы дружно проверили свои запястья.

— На месте, — Сантилли очень натурально похлопал глазами и заразительно зевнул. — Что ты скачешь? — он перекатился на бок и оглядел человека. — В трусах. Не солидно для академика.

— Хорошо, — сдался Марк, — оформим вопрос иначе: ты не видел мой браслет?

Демон перевел взгляд на его запястье:

— У костра смотрел? Конечно, да, раз ты здесь. Сейчас проснусь, — он растер лицо и зашарил возле себя, потом сполз с камня и стянул следом Ласайенту.

Браслет был найден хозяином в песке недалеко от места поиска.

— Извини, — виновато проговорил Марк, осматривая его, — замок расшатался.

— Давай сюда, — ашурт снова душераздирающе зевнул и потряс головой, — сейчас подкрутим. А с чего ты взял, что он у меня?

— Я уже не знаю, что с вами думать и чего ждать, — вздохнул человек. — Перестаньте, к чертовой матери, меня опекать, — он кивнул за спину, — мне этих оглоедов за глаза хватает.

Сантилли пристально посмотрел на него, проверяя ауру, и кивнул. Они вместе вернулись к костру, дав отбой тщательному прочесыванию окрестностей, просеиванию песка и процеживанию воды.

— Нет, демоны и маги это могут, а мы нет, — разорялся Глеб, когда ашурт открыл тайник между реальностями и достал инструменты. — Где справедливость?

— Глебушка, — сокрушенно вздохнул Сантилли, подкручивая крепление браслета, — справедливости как таковой в природе не существует. Это эфемерное понятие, — он неопределенно сделал круговое движение универсальной отверткой. — Поймаешь — будет твоей. Марк, держи свою пропажу.

— А я — кретин лопоухий, размечтался, — инженер ушел в темноту и почти сразу вернулся с большой сумкой.

«Ласти, разве сегодня годовщина? Вот же…».

— Что там у тебя? — абсолютно спокойно поинтересовался Марк, подтягивая сумку к себе, но Хляба стукнул его по рукам.

— Минута, чтоб оделись, — строго приказал он. — Нехристи, кто в трусах поминает? Никакого уважения к близким.

Демоны изумленно наблюдали, как из необъятных недр сначала появляется скатерть, которую сразу сунули Ласайенте («Ты у нас сегодня женщина, работай по назначению»), потом банки с огурцами, помидорами, капустой, домашней тушенкой, грибами….

— Я сейчас слюной захлебнусь, — прошептала демонесса. — Ты даже не представляешь, как я это хочу.

— Так бери, — рассеянно пробормотал Глеб, роясь в сумке. — Неужели я тарелки забыл?

Сантилли, целиком поглощенный процессом исчезновения огуречного рассола, не заметил сдавленные смешки со стороны людей.

— Успел? — прошептал Роман.

Олег показал ему фото и спрятал телефон в карман.

— Супер, — демонесса перевела дыхание. — Ничего, что я все выпила?

— Пей, золотко, пей. Не жалко, — ласково проворковал Алексей, — не мы же утром отеками будем страдать.

— Элерин пила и ничего, — бодро ответила Ласайента.

— Раз на раз не приходится, — утешил ее Глеб. — А теперь — хит сезона, — и победно достал очередную банку, по габаритам больше похожую на грузовой контейнер. — Та-та-та-там.

— Будь благословенны маги и земля их рождающая! — Марк с трепетом взял тару и открыл. — Горяченькие! Вас-то нам и не хватало!

— Люди, вы больные! — скривился ашурт. — Это же пельмени.

«Сах, как он?».

«Нормально, — отозвался сидящий в кустах маг, — на самом деле рад. К вам гости».

— Пап, вас мама ищет, — в круг света вышел Эрри, держа за руку упирающуюся Амиру. — Сказать, что не нашли? Вы что, пьянствовать собрались?

— Вот только не говори, что заложишь? — прищурилась Ласайента, внимательно пробегая по девушке глазами.

— И будет век мой не долог, — опечалился ничего не заметивший сын и бесцеремонно заглянул в сумку. — Всего две? Так мне звонить?

— Дай телефон, — потребовал Сантилли и пощелкал пальцами. — Мне не привыкать получать по шее. Солнышко, ты как нельзя кстати.

Появление «солнышка» больше напоминало приход гарпии или фурии: сурово нахмуренные брови, глаза, мечущие черные молнии, стиснутые до зубовного скрежета челюсти, приподнятые плечи и руки, сжатые в кулачки, в которых по счастливой случайности не оказалось ножа или топора. Жена искала жертву для заклания. Однозначно.

— О, Элерин! — искренне восхитился Глеб при виде грозной императрицы. — Как вы все вовремя, — он захлопотал вокруг девушки, сделав знак Олегу «доставай, что сидишь».

— Рино, умерь свой гнев, я не знал, — небрежно открестился ашурт, разваливаясь на песке. — Нас разбудили и притащили сюда насильно.

— Они действительно не знали, — Марк вытащил на свет бутылку без этикетки и подбросил ее на руке.

— Э-эй! — в голос возопили ученые. — Осторожно!

— Только не говорите мне, что это спирт, — Элерин обмерила тару пристальным взглядом, и абсолютно у всех создалось твердое впечатление, что она таки произвела химический анализ содержимого сквозь стекло.

— Боже упаси, Ваше Величество, — замахал на нее руками Хляба и забрал у друга выпивку. — Это божественный напиток под названием «Spiritus» или «Vocatus». Но можно и все вместе.

— То есть — банальный спиртяра, — подвел итог Сантилли. — Как вы его пьете? Он же противный.

— Ну, не хочешь, как хочешь, — Глеб протянул бутылку Алексею и достал стаканчики, — нам больше достанется. У нас и вино есть для брезгливых. И даже вода. Кому чем разводить?

— А по-другому поминать нельзя? — Ласайента старалась не захлебнуться слюной при виде солений.

— Это дело каждого, — разъяснил Роман. — Мне спиритус тоже в горло не лезет.

— Ну, что, народ, — Алексей закончил разливать спирт и вино из большой оплетенной бутыли и обвел всех глазами, — пусть огонь им будет объятиями, а небо — крыльями.

Постепенно к костру подтягивались остальные путешественники. Где-то на середине вынырнул Сах, удачно подгадав с Мишелем. «Стол» разрастался новыми закусками. Кто-то додумался принести с корабля сок, под который спирт приговорили очень быстро, но за новой выпивкой не пошли.

Марк с легкой грустью вспоминал, как сватался к жене, но от волнения забыл, в какой комнате она живет, как перепутал роддомы.

— Да ты все путал, — сердился Глеб. — Нет, это нормально? Лариса звонит ему и говорит: «Забери Сашку, у меня совещание». Так папа поехал в детский сад, когда ребенок уже год, как в школу ходил.

— Я задумался, — сердился Марк. — У меня завал был, симпозиум на носу. Я машинально повернул не туда. А ты вообще не знал школу. Ты хоть раз там был?

— Зато я вас всегда на лыжах вытаскивал и на каток, черви научные.

— А что такое «детский сад»? — высунулась Ла-али из-за спины Тьенси, вынырнувшего из темноты.

— О, и ты здесь, блудня! — восхитился Сантилли при виде сына.

— Императору не наливать, — строго приказал Олег, — у него уже зрительная диффузия.

— При чем здесь диффузия? — не понял Марк.

— А как же? — бывший студент подался к бывшему своему преподавателю. — Все элементарно. Берем спирт и отдельно взятого демона. Смешиваем и получаем проникновение одного в другое, — конструктор не смог соединить растопыренные пальцы в замок и недоуменно пошевелил ими. — Особенно ярко это отражается на зрении — оно тоже проникает сквозь атомы материального тела и смешивается с ними.

— Одна незначительная деталь — я не пил, — Сантилли многозначительно изогнул бровь. — А ты учи физику или иди на окулиста. Помесь диффузатора с молекулярным телом.

— А я объелась, — пожаловалась Ласайента. — Это нормально?

— Пап, не переживай, — забылся Эрри. — На тренировке все растрясешь.

— Принцу тоже не наливать, — грустно подвел итог Роман.

— Как «папа»? — не поняла Ла-али. — Разве не сестра?

Тьенси отвесил брату символический подзатыльник.

— Да какая разница, — беспечно махнула рукой Ласайента. — Тоже мне тайна века. Я в любой ипостаси страшна и красива.

— Это точно, — усмехнулся Таамир. — Как вспомню, так вздрогну. Сын недалеко от тебя ушел — такая же зараза.

— Это у них переходящий наследственный титул, — важно сообщил Глеб, подняв указательный палец.

— Да, кстати, отец, Ноэль трех котят притащил на выбор. Сьюзен не смогла определиться и всех взяла.

— Та-ак, — тяжело протянул император. — Так.

— Рыжий, пестрый и дымчатый, — закончил Тьенси. — Такие забавные. Хвосты морковкой.

— Сейчас у кого-то тоже будет хвост морковкой, — пригрозил Сантилли, поднимаясь.

Его тут же усадили на место, сунули в руку стакан с соком и предложили обмыть подрастающее поколение.

— Смирись, ашурт, — посоветовал Таамир. — Твой крест — три кота. Пусть это будет самое страшное в твоей жизни.

— Я же сказал — сам буду за ними смотреть, — насупился Эрри. — Может, я давно мечтал о пушистом счастье под боком.

— Заведи жену, — буркнул Сантилли. — Пушистую. И гладь на здоровье.

— Все, раз пошли взрослые разговоры — мы пошли гулять. — Пока, взрослые дяди и тети — Эрри поднялся, помахал всем рукой и наклонился к Амире. — Прекрасная леди составит мне компанию?

Ответом послужило дружное «у-у-у-у». Под него и двусмысленные советы не шалить демон увел девушку от костра.

Они брели по песку, и Эрри посвящал ее в особенности дома Воздуха.

— Получается, твой папа женат на твоей маме и замужем за отцом твоего брата, с которым вы родились в один день. И он, то есть она сейчас ждет ребенка. Да?

Принц, никогда не задумывающийся об этом, обескураженно кивнул. Действительно, интересно получилось.

— Да, какая разница! — пожал он плечами и признался. — Я вообще девчонкой родился, — и коварно предложил удивленной девушке. — Но если тебе не нравится — могу сменить ипостась. Хочешь?

— Нет, что ты! — горячо возразила она, прижав руки к груди. — Мне… я не представляю, как это….

— Я тоже.

Их взгляды встретились, и Амира прерывисто выдохнула, подавшись к демону. Он сам не ожидал от себя такого: взахлеб целоваться с девушкой, с которой знаком меньше недели.

В пустой лагерь они поднялись, крепко держась за руки. Внизу, на берегу горел костер, слышался смех. Тем, что ушли, должно понравиться, как их вспоминают. Им тоже сейчас легко и радостно, где бы они не были.

Весь путь до палатки «амазонок» Эрри лихорадочно соображал, что же сейчас делать. Если целоваться, то вряд ли он этим и ограничится, но девушка решительно пресекала все его дальнейшие поползновения, а отпускать ее не хотелось.

И тут его осенило:

— Хочешь, я тебе фото покажу?

Они, не закрывая полога, устроились у входа в палатке, и принц вытащил планшет. Фотографии были разношерстные: и старые — плоские, и более поздние и объемные. Несколько видео с концертов отцов и очень много гонок. Эрри мысленно поздравил себя с тем, что никогда не держал под рукой изображений бывших подружек. Были и были, спасибо им за это.

— Это Ласайента? — ахнула Амира, когда йёвалли развернул постер с Черным Принцем.

— Не слабо смотрится? — с гордостью за отца спросил Эрри. — Сантилли говорит, это самые лучшие его фотографии.

— А почему у тебя такого нет?

Девушка продолжала поедать изображение глазами, и демону стало обидно уже за себя.

— Не доросли еще до их славы, — по возможности спокойно ответил он, а про себя подумал: «Долго ли сделать? Прилепишь на стенку и будешь любоваться».

Йёвалли никак не мог определиться с отношением к ней. То ему казалось, что она замечательная девчонка, со странностями, конечно, но с кем не бывает. То хотелось треснуть ее по затылку, сказать какую-нибудь колкость или вообще послать подальше.

«Не той головой думаю, — сделал он простой вывод, — а гормональной. Надо завязывать с просмотром. Ей хорошо — пойдет к себе и завалится спать, а мне что делать? Или уболтать? Пара крепких поцелуев и останется только руки подставить. Или ну ее к дьяволу? Не знаешь, что ждать: сейчас ласковая, через минуту — кобра. Переспать и забыть?» — и мысленно скривился.

Минутных отношений принц жутко не любил, предпочитая что-нибудь более основательное, чем любовь на одну ночь, но оставлял своих избранниц без сожаления, когда те переходили границы дозволенного, то есть покушались на его свободу. Пока он пытался прийти к согласию с самим собой, Амира налюбовалась постером и повернула к Эрри голову:

— А почему у него волосы разноцветные?

— Нравится… — начал демон и замолчал.

Губы девушки оказались так маняще близко, что у него едва не остановилось сердце, как тогда, когда он в первый раз попробовал на вкус поцелуй и понял, насколько это прекрасно.

— Почему? — прошептала она и сама потянулась к демону.

Ее пальцы скользнули под шнуровку на грудь, на плечо, сдвигая рубаху. Принц притянул ее к себе, планшет съехал с колен, постер перекосило, он мигнул и погас. Были забыты все метания и сомнения, все мысли вылетели из головы, оставив лишь желание обладать этим податливым и послушным телом.

— Марк, ты идешь? — Алексей махнул другу. — Все уже в лагерь пошли. Сантилли концерт обещал.

— Да, — он бережно разжал ладони, выпуская родные души на свободу, и облегченно вздохнул, распрямляя спину, снял кольцо с правой руки и одел на левую. — Удачи на новом пути.

9 глава. Турнир, пираты и прочие

Амира лежала, оцепенев, и испуганно вздрагивала при каждом взрыве хохота или громком выкрике, забыв про Эрри, который прижимал ее к себе, успокаивая, и пытался успокоиться сам. А с другой стороны матраса сидела и грызла локти досада на попутчиков, явившихся так не вовремя и все испортивших.

— Что делать? — девушка сжалась, когда рядом с палаткой прошуршали чьи-то шаги.

Как она могла? Лечь с ним в одну постель! А свадьба? Теперь он решит, что можно все, а когда надоест — бросит ее.

— Остаться здесь и продолжить, — прошептал принц, целуя принцессу, и потянул завязки ее штанов. — Никто не услышит.

Но та уперлась в его грудь и вцепилась в руку, неоднозначно выразив свое отношение к его словам и действиям. И Эрри разозлился на себя: нужно было быть немного настойчивее и расторопнее, а не растягивать удовольствие, но девушка, наверняка девственница, а ему не хотелось портить ее первую ночь. Теперь ночь испорчена у него.

«Дурак, знал же, чем все кончится».

Йёвалли сжал зубы и перегнал часть энергии в накопитель, сколько вошло. Стало немного легче, но камень начал жечь грудь. Демон выпустил когти и торопливо разрезал шнурок. Даже на неделю не хватило. Теперь, как пить дать, Санти будет ругаться, но кто же знал, что эта кобра настолько стерва? И можно подумать, он об этом не знал. Сам идиот.

— Или выйти и повеселиться вместе со всеми, — закончил он, стараясь говорить спокойно. — Я — за второе.

Потому что оставаться — бесполезно.

— Нет! — ужаснулась Амира. — Что они подумают?

— А какая разница? — равнодушно отозвался Эрри, перекатываясь на спину и пытаясь привести дыхание в порядок. — Или не будем выходить, но и так понятно, что мы не в прятки играли. Про твоих подруг, например, никто ничего плохого не говорит.

В глазах Амиры заблестели слезы:

— В лицо не говорят, а за глаза сплетничают. А теперь все будут и на меня пальцем показывать, — девушка вытерла слезы. — Дай одежду, — она села, попыталась выдернуть из-под него рубашку и приказала. — Отвернись.

— Извини, — усмехнулся Эрри, отодвигаясь, и потянулся за обувью, — но мне показалось, ты сама этого хотела.

— Я хотела, чтобы было по правилам, — Амира в темноте запуталась в рукавах. — Сначала свадьба, а потом все остальное. Ты меня соблазнил, а теперь решил, что я доступная? Пальчиком поманишь, и я прибегу? Ты ничем не лучше, чем все. И я сказала — отвернись!

— Только что тебя это не смущало, — огрызнулся йёвалли, натягивая сапоги. — Если ты хотела по правилам, тогда я тебя вообще не понимаю, — он сгреб в охапку оставшуюся одежду и откинул полог.

— Ты куда? — опешила девушка. — Так и пойдешь? Голым?

— Я в штанах, если тебе плохо видно, — язвительно поправил ее принц, — но могу и снять для остроты момента.

Амира вцепилась в шнуровку рубахи:

— Теперь они точно решат, что мы спим вместе.

На Эрри неожиданно накатила усталость и опустошение. Все, как обычно, ничего нового: сначала строят глазки, мило улыбаясь, затаскивают в постель, а потом начинают предъявлять претензии. Дома понятно — там его все знают: и кто он, и что, и какими деньгами ворочает. Престиж, титул и богатство. Больше этих кошек и куриц ничего не интересует. Будь они с братом уродами, ничего бы не изменилось. Дома на них с Тьенси очередь длинною с орбиту.

Даже без способностей телепата, все их мысли легко читаются на кукольных личиках. Ни одна больше десяти лет не продержалась, всем хочется замуж и королевские регалии. Перебьются. И Эрри особенно близко никого к себе не подпускал, ограничиваясь встречами и подарками, и с родителями не знакомил, при первых же признаках вежливо делая ручкой.

Но этой-то что надо? Дочь бога, все есть. Дерганная какая-то: то ласковая, глазами смотрит влюбленными, то бросается, как гремучая змея. А сейчас решила подразнить? Нашла игрушку! Вроде не идиотка, а мозгов не хватает. Помесь курицы с коброй. И неожиданно ему стало все равно, о чем она думает, и что еще скажет.

Демон сел на пороге палатки и начал затягивать ремешки на сапогах.

— Извини, что принял твою фантазию за любовь, — он повертел в руках рубаху, но так и не разобрался, где у нее лицевая сторона, — В следующий раз буду умнее и возьму расписку.

— Стой! — Амира рванулась к нему. — Они решат, что….

— Что я тихо сам с собой, — усмехнулся принц, вставая. — Если не будешь дурой, то подождешь, когда я отойду и перебежишь к себе, а всем скажешь, что спала. Удачи, принцесса. Неплохое начало.

— Подожди, — прошептала она ему вслед. — Я не это хотела сказать. Я растерялась.

Рубаху так и не удалось вывернуть, и Эрри явился к костру в блеске литой мускулатуры и мерцании украшений. Снисходительно выслушав одобрительные возгласы в честь и первого и второго, принц поинтересовался причиной веселья.

— Прекрасная ночь не является поводом? — изогнул бровь Сантилли, внимательно присматриваясь к нему и отмечая отсутствие накопителя. — Лично мы в отпуске. Гуляем.

— А мы думали, ты… занят, — многозначительно промурлыкал Демон.

— По себе судишь, котяра? — Эрри насмешливо улыбнулся и сел на бревно.

«Да, я тоже так думал, но скорее всего не тем местом».

— Тогда я за гитарой, — Ласайента потрепала сына по волосам. — Будем петь.

«Не надо, — посоветовал Сантилли, — если она там, ты взорвешься. Я тебя знаю».

«Сан, на нем лица нет. А если бы…».

— Останься. Я сам, — ашурт шутливо щелкнул жену по носу и, насвистывая, отправился к палатке, уже на ходу посоветовав ей аккуратно забрать у Эрри оставшиеся излишки.

Амира сидела в палатке и плакала. Она ругала себя за свой страх, за несдержанность, за высокомерие, за глупость и не знала, как выпросить у любимого прощение и вернуть его доверие.

— Никуда не пойду, — решила она, — буду ждать. Хоть сто лет, хоть тысячу. Он вернется. Я знаю.

Когда демон откинул полог, девчонка шмыгала носом в углу и совсем его не ждала, иначе не попыталась бы вжаться в стенку. Сантилли сделал вид, что совсем ее не видит, по-хозяйски пошарил в рюкзаке, ища планшет, но обнаружил его валяющимся на полу рядом с накопителем, взял гитару и негромко произнес в пустоту:

— Я верю больше ему, чем тебе. Он никогда не обидит девушку. Поняла, принцесса? — демон сверкнул зрачками и вышел, бросив напоследок. — Живо отсюда, пока с тобой Тьенси не пришел разбираться или Ае. Не знаю, что хуже.

Под прикрытием его широкой спины Амира выскочила наружу и сразу притаилась за углом. Там сейчас будут петь песни, а она, последняя идиотка, будет прятаться и делать вид, что спит, и так и не услышит, как он поет. А ее разбудили! Да. И она пришла послушать. Можно же так сделать? А почему нет? Выждет немного и придет. Она попросит прощение, и он ее обязательно простит. Это просто недоразумение. И, между прочим, он тоже много чего наговорил.

Девушка, согнувшись, побежала к своей палатке, провожаемая снисходительно-понимающим взглядом часового. Не только демоны прекрасно видели в темноте.

— О, дай мне! — оживился Глеб при виде Сантилли. — Щас я вам сбацаю.

Ашурт пакостно ухмыльнулся и подал ему инструмент.

— Глебушка, мне страшно подумать… — начал Таамир, но тот небрежно отмахнулся.

— Я тут пораскинул мозгами и решил, — начал он, пристраивая гитару на колене, — вот стану я как все — и вы помрете от скуки. Нет? А тут, гляди-кось, разнообразие.

Дракон удивленно округлил глаза:

— Да быть не может! А без тебя, получается, и веселье — не веселье.

— А то, — важно ответил инженер и объявил. — Частушки.

— Заберите у него гитару, — категорично приказал Марк. — Вы не знаете, что вас ждет.

— Упустить такой шанс! — весело вскинулся Вардис. — Я первый раз слышу про это.

Алексей прижал рукой струны и пояснил:

— Народный фольклор. Сплошь нецензурщина, если в исполнении Глеба.

— Не надо, — возмутился тот, стряхивая его руку. — Вполне приличные.

Мы летели на ракете С милкою инопланетной. Глянет, блин, в четыре глаза - Не видать ли где экстаза?

— Ух, ты, ах, ты, все мы космонавты. Это припев такой, — пояснил Глеб под лихой наигрыш и невозмутимо продолжил:

Девки плещутся в пруду, Я тебя в кустах….

Последовала многозначительная пауза.

— Я же сказал, — стараясь подавить смех, проговорил Алексей, снова зажимая струны.

… целую, — закончил певец под общий хохот.

— Не позорь святой инструмент, — Сантилли решительно забрал гитару. — Потом напоешь на ушко.

— Это я всегда могу, — Глеб гусарским жестом закрутил усы.

— Самое интересное, что я заметил, — задумчиво сказал Таамир, — что на Советах и на совещаниях ты говоришь нормальным языком. Загадка.

— Там публика сурьезная, — душераздирающе вздохнул Хляба. — Не поймут.

— Живи, человек, — обреченно разрешил дракон, — но отжимания ты мне должен.

— Не вопрос. Так только — так сразу. А «Мальчишку» споете?

Амира слушала веселые разговоры и считала мгновения. Пора или нет? Еще немного. Он как раз забудет, а она тут и присядет рядом. И в это время Ласайенту уговорили на песню. В женской ипостаси это получилась больше смешно, чем пикантно, песне явно чего-то не хватало, поэтому на втором куплете общими усилиями вытолкнули танцевать Мишеля, который за компанию выдернул Эрри, и слушатели легли на траву.

«Ужас! — Амира отпрянула назад. — Что они делают?».

Демон в это время как раз оценивающе пробежался пальцами по груди оборотня и резко притянул его к себе. Тот, картинно прикрыв глаза, заломил руки и откинулся назад на подставленную руку, а йёвалли, плотоядно улыбаясь, под свист, хохот и улюлюканья медленно присел, поворачиваясь вокруг себя, и положил партнера на землю. Песня кончилась.

— Я не могу, — Олег вытер слезы, — это на сцену нельзя — дисквалифицируют на фиг.

— Не, нормально, но мальчики прошли на грани фола, — возразил Роман и спохватился. — Это кто-нибудь снимал? Вот… склеротики!

Потом пошла романтика и любовь, и Амира, наконец, услышала голос Эрри, и простила ему слишком вольный танец. На следующей песне Сантилли не выдержал и присоединился, а девушка так и не решилась подойти, проплакав до самого конца концерта.

— Ты где была? — возбужденно спросила ее Турайа, пробираясь в палатку. — Там такое было! Я ни разу не слышала, чтобы так пели. Это прекрасно!

— Можно подумать — в последний раз, — зло фыркнула Амира, отворачиваясь к стене.

— Вы поссорились? — прозорливо заметила подруга. — Так и останешься ни с чем. Такого парня девчонки с руками оторвут. Знаешь, как он танцует? Конечно, ты не видела. Нет, я положительно в него влюбилась.

Амира, злясь на себя и на нее, рывком натянула одеяло на голову. Трещит, как сорока. Что с нее взять — плебейка.

— А Ла-али сейчас с Тьенси, — коварно продолжила та.

— Что к своему Арвину не пошла? — раздраженно отозвалась принцесса.

— У него дежурство с Эрри, — зевнула Турайа. — И потом, у нас чисто платонические отношения. Не хочу ни разочаровываться, если не понравится, ни страдать — вдруг влюблюсь. Но общаться с ним интересно.

Амира долго не могла уснуть, представляя, как утром демон, не выдержав разлуки, сам начинает извиняться, что обидел ее, и целовать, а потом они поедут кататься на лошадях, а потом он будет носить ее на руках и петь песни только ей одной.

Утром принцесса угрюмо смотрела, как Тьенси дарит Ла-али огромный букет ромашек и колокольчиков. Видно было, что молодой ашурт не просто нарвал первые попавшиеся, а тщательно подбирал их, составляя аккуратную гармоничную композицию. Счастливая, немного ошалевшая от неожиданности девушка зарылась лицом в веселое полевое разнотравье.

— Мне первый раз в жизни принесли цветы, — смущаясь, призналась она и уткнулась лицом в плечо довольного демона.

Ах так! Какой-то нищей баронессе дарят цветы, а в ее сторону даже не смотрят!

— Он ради них всю поляну на коленях прополз, — Эрри, не желая того, подлил масла в костер ревности Амиры.

— Подумаешь, — пренебрежительно протянула она, — их тут полным-полно.

— И тебе светлого утра, — невозмутимо приветствовал ее йёвалли и вежливо поинтересовался. — Плохо спалось?

«Сам прекрасно справляется», — усмехнулся Сантилли.

Рядом остановился Таамир:

— Готовься к свадьбе, ашурт.

— Один веник еще ни о чем не говорит, — снисходительно отозвался тот. — Давай подумаем, где для Бетти турнир возьмем.

Дракон откашлялся и непроизвольно покосился на жену, как назло выходящую из палатки.

— Я бы на твоем месте поторопился, — демон ненавязчиво заинтересовался небом и вдруг схватился за гарнитуру, с которой расставался только на ночь. — Когда?

— Что? — сразу встревожились путешественники.

— Ловушка сработала, — сообщил император и поднял палец, призывая к тишине.

Через несколько минут путешественники активно мешали ученым заниматься исследованиями. На печально известную поляну никого не пустили, но и им и так было прекрасно видно, как грязно-серая огромная тряпка штурмует изнутри пластиковую клетку.

— Кого-то мне это напоминает, — Сантилли задумчиво постучал по губе. — Кого-то… — он прищелкнул пальцами и повернулся к Саху. — Тех тварей, когда мы только познакомились.

Магу понадобилось всего одно мгновение — он сразу вспомнил и золотоволосого языкастого мальчишку с растерянными глазами, и безвольно опущенные плечи его старшего брата, и пронизывающий насквозь холодный взгляд ашурта. Боги, ийет уже и забыл про это — столько лет прошло — и вот снова встретились, только обстоятельства изменились. «И размерчик», — добавил он про себя.

Естественно, все сразу заинтересовались, но Сантилли небрежно отмахнулся:

— Трясите Маярта. Я только ассистировал, так сказать, — и тут же увел разговор в сторону. — Как поймали, зверюгу.

— На живца, — охотно пояснил один из биологов, разворачивая платформу с аппаратурой. — Высосал досуха, даже шкура в труху рассыпалась.

— А на мне только ранки были от когтей, — ашурт невольно содрогнулся и внимательно оглядел беснующегося хищника.

— На Ваше счастье ему помешали, — ученый выдвинул манипулятор и вежливо попросил. — Вы бы, извините, отошли, Ваше Величество, нам делом заняться надо.

Полчаса ушло на то, чтобы понять, что ни кусочка, ни капли крови взять биологи не могут: с трудом добытые анализы тут же растворялись в воздухе. Усыпляться хищник не хотел, как и замораживаться и парализоваться. И заклинания его не брали. Ученые постепенно входили в азарт.

За это время Сантилли успел побывать у связистов и, попросив их выйти, переговорил с Маяртом — никто не должен был знать, у кого удаляли подобных тварей.

— Пошли Европу пошерстим? — предложил он Таамиру, когда вернулся. — Лето, вдруг если не турнир, так какая-нибудь война. Все развлечение.

Амиру никто не позвал смотреть на хищника, а навязываться, как подруги, девушка посчитала ниже своего достоинства, поэтому в одиночестве сидела у палатки и точила меч.

— Он у тебя скоро будет тонким, как лист бумаги, — рядом с ней остановился один из драконов, граф Геровальд.

— Его Светлости заняться нечем? — желчно поинтересовалась Амира, не поднимая головы.

— Злая ты, — деланно вздохнул тот, — а мужчины злых не любят.

— Вот и иди, — процедила сквозь зубы принцесса, яростно орудуя точилом, — найди себе добрую.

— Кому-то невероятно не повезет с женой, — усмехнулся дракон, отходя.

— Не тебе судить, — с тихой злостью прошептала Амира. — Я ни перед кем на коленях ползать не буду. Я всем докажу, что я настоящая принцесса, а не дурочка для ночных утех. Меня еще на руках носить будут.

Все ночные грезы, все планы и решения были забыты. Остались лишь обида и гнев на целый мир, не желающий с ней считаться.

— Вот здесь что? — Роман приблизил осажденную крепость.

— Нам праздник нужен, — поморщился ашурт, — на войну мы всегда успеем. Когда ты успел стать кровожадным?

— Да, помнится, кому-то было плохо при виде крови, — Ласайента мило улыбнулась конструктору. — Знаешь, есть такой нежно-зеленый цвет только что распустившейся весенней зелени.

— Поэтесса, — хмыкнул человек. — С вашими драками еще и не к такому привыкнешь.

— А вот это что? — Глеб углядел на самом краю карты крупный город и передвинул картинку. — Ярмарка. А где ярмарка — там потехи и веселье.

— Ну, не знаю, — неопределенно протянула Бет, — ристалища не видно. Хотя, нет, вот площадка какая-то.

— Сходим и посмотрим? — загорелся Олег. — Не понравится — уйдем.

— Значит, решено, — Хляба хлопнул в ладони и потер их.

— Заметано, — машинально поправил его Таамир и чертыхнулся. — Чтоб тебя.

Инженер удовлетворенно хохотнул:

— Вот так это и работает. Теперь ты мне должен пятьдесят отжиманий.

— Взаимозачет, — попробовал выкрутиться дракон.

— Не-ет, — погрозил ему пальцем человек, — такого уговора не было.

— Мне определенно нравится это свадебное путешествие, — как кот, промурлыкал Сантилли.

— Почему я должна надевать это идиотские тряпки? — бушевала Ласайента, отбрасывая на спальник темно-зеленый с золотом наряд. — Я в жизни в женском седле не сидела, а в этих юбках даже на лошадь забраться не смогу. Как?

— Знаешь, что меня радует? — муж расправил платье и придирчиво его осмотрел. — Ты ни разу не оговорилась. А шмотки, ты права — полный бред, — он еще раз внимательно изучил снимки со спутника. — Всю жизнь мечтал ходить в платье.

— Это рубашка до колен, — демонесса, сморщив нос, критически оценила мужской костюм. — Сан, что мы мучаемся? Все равно за местных не сойдем. Город большой, гостей много, кому мы там нужны?

В палатку медленно вошла Элерин и осторожно опустилась на матрас.

— Девчонки решили местные наряды не надевать, — грустно сообщила она. — Как ни странно, в своей одежде вы будете меньше выделяться. Это как европейцу вырядиться в арабский костюм, чтобы его все за своего принимали.

— А ты разве не едешь? — Сантилли присел перед ней на корточки и с тревогой вгляделся в бледное лицо.

Жена вздохнула и виновато улыбнулась.

— Угу, понятно, — ашурт провел по ее голове рукой.

Рядом присела Ласайента и обняла Элерин за плечи:

— Котенок, ты никогда так не болела.

— Болела, но дома не заметно.

Сантилли, не слушая возражения жены, вызвал целителя и начал обустраивать гнездышко для отдыха: собрал все подушки и пледы, обложив ими Элерин, принес вязание и ее любимую книгу.

«Ласти, — позвал он демонессу, — без меня, ладно? Не обижайся».

«Ты думай, что предлагаешь! — сердито постучала по лбу та. — Я тоже не еду».

— И не вздумайте остаться со мной, — строго приказала ийет, заметив их переглядывания. — Ничего интересного нет в том, чтобы видеть ваши участливые физиономии. Еще хуже становится. Проваливайте оба. Быстро! И без возражений!

— Пироженку принести? — коварно предложил муж.

— Естественно! — она шутливо надула губы. — И много. И разных. Хочу праздник души, раз тело устроило бойкот.

Как выяснилось, одеться в привычное и родное решили все, причем самыми безобидными на фоне увешанных оружием демонов выглядели люди, которым выдали только по одному мечу и ножу.

— А если на нас нападут? — Роман, сдуру вытащивший оружие из заспинных ножен, отказался от попыток проколоть себе шею, пытаясь вложить его обратно, и теперь решал проблему при помощи лишних пальцев и зеркала, висящего в воздухе перед палаткой.

Ашурт покачал головой и помог ему, посоветовав при случае использовать собственные конечности, как более привычные.

— Мне бы самому не забыть, что рукояти торчат над плечами, — посетовал он. — Привык, что их нет.

— А почему не носите оружие, как японцы, например. По-моему намного удобнее, — Алексей подергал меч и решил этим ограничиться.

— Чтобы цепляться за все подряд? Спасибо, — с чувством поклонился демон.

— А если потолок низкий? — задал провокационный вопрос Глеб.

— А если коридор узкий? — передразнил его Сантилли.

Отправлялись почти все, кроме императрицы, кота, Вардисов и драконов Герхарда. Оставшиеся решили размяться на охоте, заодно раздобыв свежего мяса.

— Итак, краткий инструктаж, — начал Сантилли, когда отряд выехал из портала на грунтовую дорогу, петляющую среди дубов. — Нас ждет антисанитария и варварские обычаи, поэтому не лопать все подряд и не… кхм… с женщинами, но думаю, что от последних вас отпугнет специфический аромат и мужья. Драться можно и, думаю, нужно. Молодежь, вас это не касается. Деньгами и научными терминами окружающую среду не засорять — не поймут. Грязь не замечаем, носы брезгливо не воротим. Вроде ничего не забыл.

— А деньги-то где? — резонно удивился Глеб. — Грабить будем?

Ашурт весело покрутил головой и пояснил:

— Маги обеспечат. Заготовки у нас есть, останется подогнать под местную валюту. И, Бетти, я умоляю, не надо кричать, — тут демон вытаращил глаза и запрыгал в седле, тоненько пропищав, — «Ой, смотрите — рыцари!».

Гром присел на задние ноги и недовольно всхрапнул, а Таамир, смеясь, потрепал смущенную жену по руке.

— А почему нам драться нельзя? — обиделся Тьенси. — Мы тоже хотим.

— Вам можно, но не нужно, — строго отрезал отец. — Увлекаетесь процессом. Если хочешь, потом поищем пиратов или разбойников.

Эрри наклонился к брату:

— Супер, хоть оторвемся.

— А нас возьмете? — прошептала Ла-али.

— Вдруг нас пираты в плен захватят? — ужаснулся Арвин. — А вы спасете.

— Всю жизнь благодарить будем, — вкрадчиво закончил Эрри, глядя на девушку.

Амира была готова разорвать подругу: «На нее смотрит, а на меня нет. Еще и намекает, а она и рада. Дура, — принцесса вцепилась в поводья и застыла деревянным изваянием с неестественно прямой спиной. — Ничего. Он еще пожалеет, что отверг меня».

Постепенно молодежь приотстала от основной группы, чтобы безнаказанно поболтать.

— Даэрри, а зачем тебе так много украшений, тем более на животе? — хитро спросила Турайа. — Ты же мужчина.

— Потому что девочкой родился? — поторопилась отомстить Амира. — Не можешь отвыкнуть?

«Амазонки» ахнули и уставились на йёвалли.

Принц мысленно закатил глаза: все предсказуемо — сейчас она перейдет на Ласайенту, потом получит по шее и будет пыхтеть дальше. Но месть была настолько мелкой, даже по женским меркам, какой-то стервозной, что ему захотелось расхохотаться в лицо девушке, но вместо этого демон сокрушенно покачал головой:

— Вот и доверяй болтушкам тайны, которые знают все, но в данном случае это роли не играет. Я хотел быть похожим на отца.

— Это который сейчас замужем и ждет ребенка? Как необычно! — восхитилась разозлившаяся на «болтушку» Амира. — У вас такой интересный мир.

— Тебе тоже нравится? — обрадовался Эрри. — Если честно, я сам от нас в восторге. Но здесь ты в пролете, принцесса. Ласайента родилась девочкой и живет так, как считает нужным, и никого, кроме тебя, это не шокирует, — остальное принц договорил про себя.

— Среди йёвалли это вообще распространенная практика — менять пол, — пожал плечами Арвин, — поэтому я тебя не совсем понимаю, Эрри. Почему ты не хочешь сменить ипостась? Я бы не отказался посмотреть на мир с точки зрения женщины, — рот Тьенси понимающе разъехался от уха до уха, и дракон быстро пояснил, стараясь выглядеть независимым. — Ну, так, пополнить жизненный опыт, — и послал ашурту угрожающий взгляд.

Тот поиграл бровями, но комментировать ничего не стал. Да, двусмысленно получилось, с досадой признался себе Ин Чу.

— Мне кажется, что взгляд зависит не от ипостаси, а от мировоззрения, — ответил йёвалли. — Так что не вижу смысла. Меня все устраивает. К тому же отец жаловался, что приходится привыкать к телу каждый раз: центр тяжести смещается плюс физиологические особенности. Но в молодости многие используют эту способность, особенно женщины раз в месяц. У нас и одежда не такая, как у остальных домов — платья почти никто не носит, в основном штаны.

— А почему женщины часто меняют пол? — не поняла Ла-али.

— Тебе прямым текстом? — красноречиво посмотрел на нее Эрри и загадочно улыбнулся.

Девушка озадаченно протянула «а-а-а» и задумалась.

Но Амира не хотела сдаваться.

— А, правда, что ваши отцы выступали, как менестрели? — с легким налетом презрения спросила она.

— Менестрели? — приподнял брови Арвин, которому жгуче захотелось отвесить ей подзатыльник. — Это те, что поют нудные песни? Под них еще засыпать хорошо. Милая, Санти и Лас самые лучшие певцы и музыканты, каких только можно найти во всех мирах! Они гении сцены. Не надо их оскорблять разными прозвищами.

Принцесса обиженно замолчала, а подруги не стали приходить ей на помощь, засыпав юношей вопросами.

Дорога выбежала на опушку, и путники увидели город и раскинувшийся за его стенами импровизированный пестрый городок: на близлежащем лугу стояли разноцветные палатки, шатры и столы с едой, между которыми сновали люди в праздничной одежде, рыцари в кольчугах, нищие и собаки. Всюду — флаги, щиты и гербы. Чуть в стороне расположились крестьяне, продающие с повозок свой нехитрый товар.

Неожиданно Таамир придержал Сантилли за руку:

— Вы ничего не забыли?

Секунду ашурт непонимающе смотрел на него, потом резко обернулся к молодым демонам:

— Глаза!

— Не расстраивайся так, — посочувствовал ему Алексей, — чуть больше внимания, чем обычно. Что тебя не устраивает?

— М-да, — скривился Таамир, привыкший к чистоте и порядку городов Ин Чу, когда отряд подъехал вплотную к ярмарке, — я начинаю завидовать тем, кто остался.

Мишель был полностью с ним согласен. Он предпочитал путешествовать по безлюдным местам, выбирая малоизученные и опасные. Сплав по рекам, горы и пещеры, девственные леса, в которых не пахнет навозом, не бегают под ногами бездомные собаки и нищие, выпрашивая подачки, не шныряют воришки, срезая кошельки, не кудахчут куры, не мычат коровы, не визжат поросята и не пристают торговцы, предлагая сомнительной свежести товар, и грязь намного чище.

Сах, внимательно приглядывающийся к местным монетам, знаком подозвал к себе Мишеля и Джес. Маги занялись «чеканкой», и вскоре путешественники имели достаточно средств, чтобы вскладчину скупить половину всех товаров. Пристроив лошадей у коновязи, они ради интереса прошлись по рядам, а вернее — по одному из них. Созерцание свеклы, капусты, гусей, горшков и беспрестанно кланяющихся продавцов никого на покупку не вдохновило, но быстрее всех созрел Сантилли.

— Я думаю, что ярмаркой мы уже сыты, — он холодным взглядом отказался от грустно свесившего гребень петуха и повернулся к Элизабет — Пошли искать твое ристалище.

Никто из молодых демонов и драконов никогда не бывал в подобных мирах: никаких компьютеров, телефонов, магов, флайерров, «птиц» — простые обычаи, плохая сталь, никудышные дороги, никаких удобств, одним словом — первозданная дикая цивилизация.

— А можно мы еще походим? — высказал общее мнение молодежи Арвин.

Таамир согласно кивнул, прекрасно понимая, что сыну хочется самостоятельности.

— А меня бы не отпустил, — тихо проворчал Мишель.

— Не брюзжи, — усмехнулся король. — Я просто не успевал за тобой. И потом, не лги, отпускал.

— С охраной, — не захотел сдаваться маркиз.

— На которой ты неплохо потренировался, сбегая. — Таамир устало вздохнул. — Чего ты сейчас добиваешься?

— Не знаю, — виновато признался тот. — Совсем дурак, да?

— И ничего интересного, — поморщилась Амира.

— Это вы привыкли, — рассеянно отозвался Эрри, оглядываясь вокруг, — а мы — нет.

Он не желал ее ни задеть, ни обидеть, попросту констатируя факт, но девушка записала реплику на свой счет как унизительную, намекающую на то, что мир демонов намного развитее и цивилизованнее.

«Да пусть думает, что хочет, — рассердилась принцесса. — Нашел чем гордиться, какими-то дурацкими машинами. А мой отец — и бог и король. И живем мы богаче, и способностей у нас больше. А вы даже замок себе нормальный построить не можете».

Побродив среди брюквы, глиняной посуды, гусей, капусты, поросят, пропитавшись деревенскими ароматами и не раз помянув добрым словом окримские рынки, компания выбралась к лавочкам с тканями и украшениями. Юноши, игнорируя интерес Турайи и Ла-али к бродячим продавцам бус, потянули их к яркой ювелирной палатке. Полог, заменявший переднюю стенку, был раздвинут и подобран, внутри на траве стояли наспех сколоченные столы, покрытые тканью, на которой были разложены украшения на любой вкус: от незатейливого до самого придирчивого.

Арвин оглянулся на обиженную общим невниманием Амиру и мысленно окликнул Эрри:

«Вы совсем поссорились? Намертво?».

«Не советую, — отозвался йёвалли. — Захлебнешься в претензиях и обломах».

«Привык, что девчонки на тебя вешаются. Зае-елся».

«Может быть, — усмехнулся Эрри. — Но этой-то чего не хватает?».

«Мужского внимания и ласки, — Арвин галантно предложил Амире руку, благосклонно принятую, и завернул девушку к палатке. — Есть такой тип женщин, наивных, но любой ценой рвущихся к независимости».

«Лекция по психологии?» — удивился принц.

«Отец заставил изучать, — вздохнул Арвин. — Эта хочет утвердиться как личность, но не понимает, что надо поднимать себя, а не опускать других. И при этом по уши напичкана романтическими бреднями. Прибавь сюда привычку закатывать истерики, чтобы добиться своего, и отсутствие логического мышления. Случай практически клинический».

«Сведения — от Турайи?».

«Девчонка не из болтливых. По реакции догадывался, когда про их жизнь расспрашивал. Блондинка умна, между прочим. Быстро просекла, что дурочек мы не особо жалуем, и со всеми успела пересечься и похлопать ресничками. Но иногда прокалывается — взгляд слишком внимателен для простушки».

«Тебя отец отжиматься не заставит?» — Эрри стал незаметно наблюдать за девушкой, равнодушно идущей вдоль прилавка.

«Дай расслабиться, изверг!» — со смехом отмахнулся Арвин и повернулся к Амире.

— Миледи нравятся эта цепочка? — молодой дракон уверенно и точно выбрал то, что безупречно ей подходило.

Та сморщила хорошенький носик, но вдруг передумала и улыбнулась.

— А ты разве не любишь украшения? — спросил йёвалли у Турайи, уже приметив нужную вещь.

«Или привыкла экономить», — подумал он.

А ведь Арвин прав: когда блондинка подходила к нему с просьбой нарисовать ее и получила недвусмысленное предложение, то не стала ничего опровергать, оправдываться или строить глазки дальше, как сделала бы обычная девчонка, а ушла, удовлетворившись результатом. Проблема в том, что если одеваешь маску глупца, то им, в конце концов, и становишься. Привыкаешь. Если, конечно, не шпион.

— Зачем красивой женщине обвешивать себя безделушками, — улыбнулась девушка, кокетливо посмотревшись в металлическое зеркальце, стоящее на прилавке, и безразлично отвернулась, делая вид, что для нее ничего важнее нет, чем ждать, когда более некрасивые подруги обвесят себя с головы до ног этими безделушками.

Амира пренебрежительно хмыкнула, наклонила голову, давая Арвину защелкнуть замочек цепочки на своей шее, и бросила полный превосходства взгляд на йёвалли.

«А нам все равно, как поет Глеб», — улыбнулся ей Эрри.

Он, не мелочась, купил золотую цепочку с кулоном в виде капли на листочке, самую лучшую, что мог предложить этот мир, и сережки к ней. Амира, сначала напрягшаяся, расслабилась — уши у подруг проколоты не были — и сделала вывод, что вечером демон будет просить прощение за свое нетактичное поведение.

«Он меня ревнует», — довольно подумала она и взяла Арвина под руку.

Тем временем Тьенси, не дожидаясь друзей, уже одел коралловое ожерелье на шею Ла-али и принимал искренние благодарности — девушка с восторгом вертелась перед зеркалом.

— Смотрите, какая красота! — похвасталась она, слегка оттягивая украшение.

Принцесса снисходительно кивнула, а Турайа — искренне улыбнулась подруге:

— Тебе очень идет.

— Уши можно проколоть? — наклонился Эрри к пожилому торговцу-ювелиру.

Тот сразу расплылся в угодливой улыбке перед щедрым господином и заторопился, приглашая его в глубину палатки и отсылая мальчишку-помощника за местным лекарем.

— Что решил дырявить? Нос? — весело спросил Тьенси, держа за талию раскрасневшуюся Ла-али.

Йёвалли махнул друзьям, чтобы ждали снаружи, и решительно потянул за собой Турайю, но девушка уперлась, игриво поведя глазами.

— Зачем?

Демон наклонился к ее уху и быстро проговорил:

— Я тебя не покупаю. Это первое. Второе, не разыгрывай из себя тупую дурочку — не твое амплуа. Третье — элементарно стало обидно за тебя: подружки с подарками, а ты — нет. Извини, но красивой женщине нужны украшения, чтобы подчеркнуть свою неповторимость. Хочешь опровергнуть?

Турайа, пропустив комплимент мимо ушей, внимательно посмотрела на него, словно проверяла, насколько можно доверять демону, и тихо сказала:

— Амира специально злит тебя.

— Зря старается, — пожал плечами Эрри. — Долго болтаем. Если ты боишься, я сам все сделаю.

— А если откажусь?

— Но ведь нет? — коварно улыбнулся демон.

Через несколько минут он расплатился с недовольным лекарем, которому выпала честь подержать поднос с сережками и понаблюдать за работой заезжего мастера, по какой-то глупой причине оставившего дома собственные инструменты, и Турайа вышла из палатки, поблескивая новыми сережками.

— А если сама приду? — каверзно поинтересовалась она. — Выгонишь?

— Я похож на дурака? — солгал принц, за всю жизнь переспавший со случайными женщинами всего два раза и оба неудачно. — Это обычный подарок, ни к чему не обязывающий. Терпеть не могу, когда мне подарки отрабатывают.

— А что тогда бывает? — девушка с любопытством заглянула ему в лицо.

— Тогда, — Эрри тяжело вздохнул, — приходится говорить «прощай».

— Ты суровый мужчина, — уважительно протянула Турайа, — но тут прогадал — я не люблю обвешивать себя побрякушками. Жаль, но деньги потрачены зря. Вечером я это сниму.

— То есть — отвали, не хочу быть обязанной, — перевел Эрри.

— Вот именно, — улыбнувшись, согласилась Турайа и стала серьезной. — Ты сейчас хочешь уколоть Амиру. Но скоро она разозлится и отыграется на мне: ославит или выгонит.

— Может быть, я и хотел позлить Амиру, не знаю, но вот ее реакцию упустил из виду. Прости, — повинился йёвалли. — И, потом, у деда прекрасный гарнизон, он не откажется от подобной жемчужины. Подумай.

— Заманчивое предложение, — серьезно ответила девушка. — Я подумаю.

«То есть — нет, — сделал вывод Эрри. — А если вместе с Ла-али? Что они забыли в своем божественном мире?».

Больше ничего интересного не происходило: музыканты пиликали что-то неразличимое за общим шумом, люди смеялись, рыцари вели себя чинно и достойно, воришки обходили демонов стороной, как и продавцы, не визжали восторженно фанатки, приставая с автографами, не приходили сообщения от Тимми с приглашением принять участие в гонках, и друзья заскучали.

— По-идиотски дурацкое путешествие, — подвел итог йёвалли. — Сами смотались на охоту, а нам оставили шутовские потехи. Предлагаю угнать пару машин и поискать точку приложения силы.

У Арвина загорелись глаза:

— Я читал, здесь были целые пиратские острова.

— Мысль, — одобрил его Тьенси.

Взрослая компания уже успела вдоволь побродить по палаточному городку, узнав, что сегодня будет общий бой, насмотрелась на рыцарей, перекинувшись с ними парой слов об оружии и соперниках, и наслушалась восторженных отзывов Бетти. Родители были в хорошем расположении духа и без проблем отпустили детей порезвиться, а сами направились к живописному лугу, где должно было состояться будущее сражение, и тут Мишель обратил внимание на штабель хвороста и дров со столбом посередине, возвышающий невдалеке.

— Что это? — остановил он проходящего мимо человека.

— Сразу видно, что вы издалека, — снисходительно отозвался тот. — Ведьму будут жечь, когда бой кончится. Праздник же, — и удалился.

— Не слабые у них праздники, — ошарашенно проговорил Олег.

— По-моему люди, не напрягаясь, могут дать нам сто очков форы в жестокости, — хмыкнул Сантилли и скорчил рожицу. — «Кровожадные демоны». Кто у кого учился?

Они заняли первые места перед проходом между двумя барьерами, огораживающими арену, и принялись оглядываться.

С одной стороны поля высились деревянные помосты, обвешанные коврами, и с креслами под навесами от солнца. Рядом — небольшая сцена для музыкантов и скамейки для менее знатных гостей. Все украшено флагами, вымпелами, на барьерах натянута ткань.

— Пока не началось, — наклонился к Сантилли Алексей, — проясните нам вопрос с ритуалом и жертвами, если можно. Это за ними отправилась молодежь?

— У нас утечка информации? — неприятно поразился тот.

— У нас уши длиннее, чем вы думали, — довольно пояснил Глеб.

— Никто ни за кем специально не отправлялся, — поморщился демон. — Мальчишкам элементарно скучно и силу некуда девать.

— Так что? — поторопил его Марк. — Расплывчатые намеки мы уже давно слышим, хотелось бы конкретной информации.

— Есть ритуал, когда можно человека провести за гранью и полностью преобразовать его организм. Но чтобы выкупить его у бога смерти, нужны жертвы. Чем больше их, тем сильнее демон.

— То есть сначала его убивают, а потом оживляют? — задумчиво уточнил Алексей.

Сантилли кивнул:

— Но зная ваши принципы, мы заранее договорились с Клером. Мало ли что бывает в пути, процесс, конечно долгий….

— И вы надеетесь, что мы согласимся, чтобы ради нас убивали соплеменников? — едко спросил Марк.

— Ты плохо слышал? — поморщился ашурт. — У нас договор с Клером. Знал бы раньше — сейчас бы этого разговора не было. Я за свою жизнь столько народа положил, что на небольшой город хватит. Если следовать твоей логике, то вместо праздника мы должны быть у того осажденного замка и крошить всех направо и налево, но я не собираюсь бегать по мирам и специально кого-то отлавливать. Если это вас утешит.

— Как мне полегчало, ты даже не представляешь, — с сарказмом отозвался Олег.

— Вот и живи и радуйся, — сухо произнес Сантилли и отвернулся, заканчивая разговор.

— То есть рекламной кампании не будет? — уточнил Марк, покусывая губу, но демон сердито промолчал.

Турнир проводился в честь рождения долгожданного наследника местного барона. Это был пятый, последний день, когда после стрельбы из луков и поединков проходила общая схватка. Бетти вполголоса сравнивала организацию этого турнира с земными аналогами, показывая себя бывалым экспертом, но Сантилли не обращал внимания на ее слова, думая о людях.

Длинные уши. У всех длинные уши. Отрастили. Но где они могли услышать? Где? Причем не так давно. Прием у Рошейна! Новый корабль. Они с Ласти и Элерин сбежали в сад, а конструкторы остались — им деваться было некуда. Герои дня. А братик хорош — ничего не рассказал, ограничившись туманными объяснениями. Выходит, Лонье не просто оскорбили, а проехались по происхождению. Вернемся в лагерь — надо будет переговорить с Рошейном. Кажется, его подданные распоясались больше, чем обычно.

А не зреет ли у нас заговор? Причем, близкий к развязке, если они начали действовать настолько нагло?

— Таамир, — демон щелкнул дракона по рукаву, — ответь на один незначительный вопрос.

— У тебя все незначительные вопросы выливаются в значительные проблемы. Что? — недовольно повернулся к нему Ин Чу.

— Что с заговором у Рошейна?

Дракон пожевал губами и равнодушно поинтересовался:

— Тебе-то зачем?

— То есть? — не понял демон.

— У тебя своих забот хватает.

— О, я влез не в свои дела? — удивился ашурт. — Как это меня угораздило?

— Сантилли, — Таамир вздохнул и мысленно приготовился отражать атаку. — Ты Страж, и твоя первая обязанность — жизнь императрицы. Обязанность императрицы — сохранять равновесие, а обязанность Совета….

— Заправлять всем остальным. Я понял. Спасибо за разъяснения. Прости, забыл, что император — это должность номинальная. Пшик. Пустой звук.

— Что ты обижаешься, как ребенок? — рассердился дракон.

— А я и есть ребенок, — весело ухмыльнулся Сантилли. — Мне всего-то двадцать циклов. Пацан совсем. Зато я лучше всех умею убивать, — похвастался он. — Супер?

Таамир цепко ухватил его за предплечье:

— Не психуй.

— Боги с тобой, мой пернатый друг! — искренне удивился ашурт. — Я спокоен, как ты после трех бутылок «Крови». Решил вот вернуться к своим прямым обязанностям.

— Стоять! — прошипел Таамир, притягивая его к себе. — Не дергайся. И не вздумай ляпнуть про жаркие объятия. Я тебе их сразу обеспечу.

— У вас все нормально? — между ними вклинился Сах Ир, стоящий сзади. — Как-то вы странно себя ведете.

— Да!

— Нет!

— Ага, — ийет окинул их задумчивым взглядом. — Тогда хорошо.

— Заговор у Рошейна — капля в море, — уже спокойнее продолжил Таамир. — Верхом идиотизма будет нагружать тебя всеми проблемами. Займись главным и не дергайся.

— Спасибо, — кивнул Сантилли, — за оказанную честь.

— Боги, — процедил король сквозь зубы. — Я тебя сегодня порву, если ты не прекратишь ерничать.

— Я заткнулся, — покорно согласился ашурт и уставился на поле, где как раз сшиблись два отряда, и разговаривать стало невозможно.

Грохот. Пыль до небес. Не понять, кто кого бьет. Из общей свалки стали выскакивать лошади без седоков и выпадать воины, которые, снимая шлемы и кашляя, ковыляли к барьеру, чтобы отдышаться. Оруженосцы бросались на выручку выбитым из седел рыцарям. Судьи и герольды внимательно следили за схваткой, бегая по проходу между барьерами. Скоро общий бой разбился на отдельные поединки, поощряемые одобрительными или не очень возгласами зрителей.

— Ха, благородные рыцари, — презрительно воскликнул Олег, — Трое на одного, — и пронзительно засвистел.

Когда сражение пошло на убыль, хозяин турнира, сидящий на главном помосте, махнул главному распорядителю, и тот бросил на землю жезл — бой окончился. Затрубили сигнальные трубы, рыцари начали опускать мечи и устало стаскивать шлемы.

— И кто победил? — разочарованно спросил Роман. — Или это не командная игра?

— В общем смысле, каждый сам за себя, — подтвердила Бет. — Сейчас буду раздавать призы, выбирать королеву турнира, чествовать победителей. Соперники будут договариваться о выкупе.

— Короче, дребедень, — подвел итог Глеб и вскинулся. — Что? Скажешь отжиматься?

— Можешь попрыгать, — благодушно позволил Таамир и обратился к жене. — Уходим, любовь моя, здесь совсем нечем дышать.

Герольды начали очищать арену от обломков оружия и кусков материи, не так давно бывших богатыми одеяниями рыцарей, а на поле хлынула толпа простолюдинов, едва не затоптав наших путешественников.

— Забавное время, — хмыкнул Роман.

Ашурт немедленно отреагировал:

— Оставайся. Заведешь себе ферму.

— Угу, — кивнул тот, наблюдая, как старик, держа за шиворот мелкого оборванца, вырвавшего у него из рук добычу, ловко орудует палкой, — свиней заведу, коровку, овечку….

— Введу новшества, за которые меня обвинят в колдовстве, — продолжил Олег.

Обратный путь лежал как раз мимо костра для ведьмы, возле которого уже суетились люди в черных рясах.

— Варварские обычаи — живьем сжигать людей, — хмуро процедил Алексей. — Не понимаю.

— Говорят, еще и топили, — пополнил его знания Марк и покусал губу. — А эту за что? За вызванное на соседнем материке землетрясение? За всемирный потоп?

— Люди, вы собрались на это смотреть? — окликнул их Мишель. — Не пугайте нас.

Но Джес тоже присоединилась к ученым:

— А если она ни в чем не виновата?

— И что ты предлагаешь? — с сарказмом спросил ее Таамир. — Изобразить из себя спасителей?

— А это идея, — неожиданно загорелся Сантилли. — Изобразить, только не спасителей, а сошествие ангела. Маги, вам слабо? Световые эффекты, громы и молнии.

— А если виновна? — не унимался дракон. — Обратно засунешь?

— Но в любом случае это варварство сжигать ее, — возмутился Марк. — Есть понятие «милосердная смерть».

— Ага, чтобы не мучилась, — кивнул Сах. — Потренируемся?

Постепенно пространство перед костром, оцепленное стражниками, заполнялось народом. За то время, что бароны и рыцари перекусывали после сражения, помост для знати к общему удивлению путешественников перенесли к месту будущей казни. Свозь оцепление пропустили жонглеров и фигляров, развлекавших простолюдинов простенькими сценками, изображавшими битву с ведьмами и их сожжение. Ждать пришлось больше часа.

Солнце приближалось к закату, когда из городских ворот в окружении стражников появилась тюремная повозка. Ведьма неожиданно оказалась совсем молоденькой девушкой, не больше семнадцати лет, наделенной особенной колдовской красотою не смотря на изможденное лицо и наголо остриженную голову.

— Хорошо держится, — одобрил ее поведение демон.

Ведьма сидела, прислонившись к стенке клетки, и гордо смотрела перед собой поверх беснующейся толпы. Полетели комья грязи, но осужденная никак не реагировала на них: не закрывалась руками, не втягивала голову в плечи, даже не вздрагивала. Повозка подъехала к костру, и девушку выволокли наружу. Загремели кандалы на бессильно висящих руках и ногах.

— Она идти не может, — прошептала Джес.

Видневшиеся из-под серого рубища опухшие ступни были обожжены и вывернуты под неестественным углом, ногти вырваны, пальцы рук раздавлены, на голове и шее виднелись многочисленные шрамы и ожоги.

— Я думаю, в аду она уже побывала, — глухо проговорил Марк.

— Она не виновата, в том, в чем ее обвиняют. Обычная знахарка, — Ласайента, прищурившись, рассматривала девушку. — Она уже не чувствует боль. Молится про себя, знаете за кого? За них, — она кивнула на толпу.

— Итак, сошествие, — задумчиво проговорил Сах. — Предупреждайте Герхарда, чтобы встречал гостью. Кто у нас сойдет за ангела или иллюзией обойдемся?

— Я, — демонесса удивленно приподняла брови. — Цепи порвите, чтобы мне не возиться.

Маги дождались, когда осужденную прикрутят к столбу, заложат хворостом, зачинают длинный приговор и подожгут дрова. Палач и его подручный действовали не торопясь, сноровисто, но пламя взялось неохотно, давая больше дыма, чем огня.

— Нарочно сырые выбрали, — зло сжал зубы Олег и добавил емкий русский мат.

— Как только появится Ае и начнется веселье — выбираемся, — сказал Мишель и полностью сосредоточился на заклинании.

Сах отвечал за световые эффекты, оборотень — за громы и молнии.

Получилось великолепно: когда дрова начали разгораться, налетел ветерок и отогнал дымовую завесу — глупо спасать задохнувшегося человека. Еще минута — и в чистом небе сверкнула ветвистая молния, и прогремел гром, да такой, что заложило уши.

— Упс, — Мишель потряс головой, — переборщил.

Место казни залил слепящий свет, исходящий с неба.

— Маги, вы совсем офигели? — прошипел Глеб. — Не видно ничего.

Свет быстро снизил интенсивность, и стала видна прикованная к столбу ведьма, истово шепчущая молитву. Люди начали один за другим опускаться на колени, барон, наоборот, встал, да так и застыл, простирая к ней руку, как окаменел — из открывшегося в дыму портала появилась вся сияющая белизной Ласайента.

— Прекрасно, — прошептал Сах. — Крыльями похлопай, чтобы прониклись до конца.

Демонесса, скромно потупив очи, молитвенно сложила руки на груди и под протяжный человеческий полувздох-полувсхлип медленно развернула сверкающие крылья.

— А теперь, милорды, готовимся к экспромту и валим отсюда, — прошептал Сантилли, открыл односторонний портал и подтолкнул к нему друзей.

Остальное они досматривали от коновязи.

— Как вы посмели? — прокатился над полем ангельский голос демонессы. — Как посмели нарушить слово Его?! Возлюби ближнего своего! Не это ли заповедовал вам Отец небесный наш? Невинную душу на костер….

— Она нам всю историю испохабит? — возмутился Глеб.

— Это не наша история — не жалко, — отмахнулся Роман, не отрывая глаз от завораживающего зрелища.

— Ласти, хватай ее и проваливай, пока они к тебе за благословлением не рванули, — вслух посоветовал Сах.

Демонесса коснулась пальцами цепей, мгновенно осыпавшихся к ногам ведьмы, и бережно взяла ее на руки.

— Куда? — возопил Мишель. — Сан, что она делает?

Люди рыдали, молились и каялись, провожая тающего в вышине ангела. Палач стянул с головы колпак и усердно стучался лбом о землю, его помощник лежал без сознания. Сантилли напоследок глянул на священника, застывшего с отрытым ртом и вытаращенными глазами, и усмехнулся: паралич тебе, дорогой, обеспечен пожизненно. Каково это — получить по морде от самого Бога, во имя которого ты пытал и убивал?

Отряд не стал рисковать, под прикрытием магов тихо покинув турнир через портал.

— А неплохо повеселились, да? — Глеб довольно пригладил усы.

Ведьму Ласайента сдала целителям и невозмутимо явилась к друзьям в блеске остаточного сияния:

— Как дебют?

— Что за бред ты несла? — поинтересовался Алексей.

— Что у святоши в голове подсмотрела — то в массы и несла, — гордо подняла голову демонесса. — Главное — они поняли смысл.

Олег значительно покивал:

— Да, народ надолго запомнит рождение своего будущего хозяина.

— Меня другое волнует — где моя оленина, медвежатина, крольчатина или что здесь можно поймать на охоте? — нахмурилась Ласайента. — Мне за двоих есть надо.

— Оленина, миледи. Скоро промаринуется, как следует, и можно будет сделать… — начал Герхард.

— Шашлычок под коньячок, — подхватил инженер и радостно потер руки. — Нам нужен мангал. Маги, вы слышали — нам нужен мангал!

Сах повернулся к Мишелю и встряхнул его за плечи:

— Инженеры совсем обнаглели, да, мой друг?

Первое, что увидел Сантилли, войдя в палатку к Элерин, был черный кот в белой докторской шапочке, вальяжно развалившийся на раскладном стуле. Он, мурлыкая, помешивал градусником молоко в разрисованной мышами кружке и покачивал задней лапой в такт мелодии.

— Я нашел свое призвание, — с достоинством объявил он остолбеневшему демону. — Тебя что-то беспокоит?

— Ты! — выдохнул Сантилли и расхохотался, согнувшись пополам.

— Пациент нуждается в срочной госпитализации, — важно провещал «доктор».

«Птиц» молодежи, конечно, никто не дал, как и истребителей, предложив скромно удовлетвориться обычным катером.

— Нечего девчонкам пыль в глаза пускать, — сухо сказал командир летного отряда. — А будете за моей спиной рожи корчить, пешком пойдете.

Тьенси в мгновение ока соорудил на лице умиротворенное выражение общего довольства жизнью и тяжело вздохнул.

Катер был разведывательный, а не исследовательский, но все отличия только в названии и остались — пушку им заблокировали.

— Не больно-то и хотелось, — буркнул Эрри, как бы ненароком потыкав кнопочки на пульте второго пилота в тщетной попытке взломать систему.

— Отвали, хакер, не ты один у нас умный, — Арвин плюхнулся в соседнее кресло и начал проверку систем.

Поворчав нечто нелицеприятное в адрес взрослых перестраховщиков, обиженный йёвалли ушел назад и забился в угол пассажирского сидения, а на его место тут же опустилась Амира. Ее подруги замешкались, оглядывая салон катера: впереди два мягких кресла, между которыми можно свободно ходить, непонятного назначения полукруглая доска с буквами, цифрами и разноцветными полосками, рогатая изогнутая палка, торчащая перед молодым Ин Чу, а у задней стены — диван. «Амазонки», ожидавшие большего, немного разочаровались. Тьенси, подмигнув брату, приобнял подруг за талии, заводя их вовнутрь, но Турайа вывернулась, споткнулась и попала в объятия Эрри, автоматически подхватившего падающую девушку.

«На колени и целуй!», — моментально сориентировался ашурт и обзавелся мысленным пожеланием катиться к дьяволу.

Прозрачный колпак кабины закрылся, а дракон, оглянувшись на возню за спиной, со смешком объявил:

— Кончайте танцы. Минутная готовность. По салону не шастать. Всем пристегнуться.

Пропустив мимо ушей рекомендации друга, демоны принялись усаживать девушек, по-джентельменски уступив им места с краев. В самый разгар суеты перед пилотом развернулось окно с диспетчером.

— Ой, красавица! — расплылся в улыбке Тьенси, облокачиваясь на спинку кресла Амиры.

— И какая хорошенькая! — подхватил Арвин и промурлыкал. — А познакомиться с красавицей можно?

— Зря стараетесь — пушку не разблокирую, — строго отрезала та и пригрозила. — И не вздумайте выскочить порталом — ноги выдерну.

Ашурт презрительно фыркнул и откровенно утратил к ней интерес, вернувшись подлизываться к Ла-али, расстроенной его поползновениями на сторону.

— Неуставное выражение, — весело отозвался Эрри. — Чревато неприятностями от начальства.

Амира мысленно ахнула: да как эта плебейка смеет разговаривать с принцами! И он, ее любовь, позволяет так с собой обращаться? Унижать себя! А она хотела доверить ему свою жизнь и свободу!

— Поговори у меня, говорун, — зловеще улыбнулась ему диспетчер. — Высажу. Шлюз номер три. Не забудьте «невидимку».

— Уже включил, — бодро отрапортовал молодой дракон, выруливая к шлюзу. — Но ты подумай на досуге.

— Катитесь, Высочества, — язвительно напутствовали их.

Порталом они все-таки воспользовались, как только покинули крейсер, но решили это за нарушение не считать. Немного порыскав для удовольствия, компания направилась в южные моря.

— Где-то здесь, — Арвин развернул карты — старинную земную и местную — и совместил их.

— Вот, — Эрри встал между креслами и, придерживаясь за потолок, щелкнул по группе островов.

— А, может, для начала поищем одиночку. Разомнемся, — предложила Ла-али, слабо представляя, как они вшестером будут воевать с целой армией пиратов.

— Точно, — поддержал ее идею Тьенси. — Вдруг они каких-нибудь принцесс захватили, а мы освободим. Как нас будут любить!

— Вау, — подхватил Эрри, — с ног до головы и обратно.

— Пошляки, — недовольно поморщилась «амазонка».

— Да-да, с кем вы связались? — обернулся к ним Арвин. — Выбросим в воспитательных целях?

— Тебя? — Эрри, дурачась, похлопал ресницами.

— Выбрасывание отменяется, — сокрушенно вздохнул дракон. — Куда вы без меня?

Катер стремительно летел над бликующим морем. Настроение почти у всех было приподнятое. У Эрри — потому что скоро предстояла схватка с пиратами, у Арвина — потому что отец не диктовал свои условия, отпустив погулять в неизвестном мире, у Тьенси — потому что рядом была удивительная девушка, которой он нравился просто так какой есть. Простившая его Ла-али млела от счастья и любви, Турайа — от скорости и новизны. Амира единственная мрачно сопела и переживала крушение надежд.

— Ну и где твое пиратское братство? — братья выжидательно поглядели на растерянного дракона.

Тот недоуменно изучил карту, потом пустынные острова и покусал губу:

— Сами же говорили — история может не совпадать.

— Мы, конечно, гении, — Эрри вывел на экран картинку с кораблем у причала Нового города. — С чего мы решили, что они на этих лоханках пересекали океаны? Им бы возле берега не утонуть.

— И где ты раньше был? — Арвин с досадой развернул катер. — Если во внутренних морях пираты вымерли, я вернусь к той крепости и всех разгоню в качестве компенсации за потерянное время. Открывай портал вот сюда, — он, пошарив по карте, приблизил местный Гибралтарский пролив. — Если и здесь никого нет — я зверею.

Первой корабль заметила Ла-али. Это было глубоко сидящее в воде пузатое судно с прямоугольным желто-оранжевым парусом, идущее вдоль берега.

— Груженый под завязку, — Тьенси встал и отбил дробь по плечам Арвина. — Купчина-дурачина без охраны.

— Сами ограбим? — деловито поинтересовался дракон.

— И что мы там возьмем? — Эрри сосредоточенно рассматривал корабль. — Принцесс нет. Никому не нужны мужчины?

— Шутишь? Грязные-немытые? — уточнил Арвин и скривился.

— Вы серьезно? — опешила Турайа.

Ин Чу повернул к ней голову:

— Ты про мужчин или про грабеж вообще? Девочки, это был юмор. Шутка. Понимаете?

— Странные у вас шутки, — пробормотала девушка.

— Что взять с тупых демонов и не менее тупых драконов? — хмыкнул Тьенси.

— Но-но, — предостерег его Арвин. — Поджарю.

— Тю! Меня? — ашурт неожиданно подхватил его под мышки и выдернул из кресла, сбив штурвал.

Эрри бросился помогать брату, а оставшийся без управления катер завалился на бок и стал падать на корабль. Моментально сработавшая система безопасности, выстрелив привязными ремнями, притянула испугавшихся девушек к сидениям. Не обращая внимания на женские визги и рывки машины, демоны вдвоем быстро затолкали громко сопротивляющегося дракона на заднее сидение, и йёвалли запрыгнул на его место, в последний момент успев выровнять катер. Парус захлопал от неожиданного порыва ветра, а моряки завертели головами по сторонам, ничего не понимая.

— По-моему, я что-то задел. Нет? — Эрри глянул вниз, потом на крылья. — Всё на месте?

— Вы… ненормальные! — возмущалась Ла-али. — А если бы мы разбились?

— Никогда, — по слогам произнес пилот, запуская поисковиков и выводя на экран картинку. — Так, что у нас? А у нас на западе кораблики. Догоняют нашего купчину. Посмотрим?

— Придурки, демоны, — проворчал Арвин, поправляя одежду. — Могли бы и попросить.

Амира перевела дух и отпустила подлокотники. Как оказалось рано: Эрри круто бросил машину вправо. Сзади Тьенси, не успевший сесть, сочно прокомментировал его маневр и отлепился от стенки, потирая затылок. Через несколько минут катер завис над первым из трех судов с полосатыми парусами и драконами на задранных носах.

— Драккары, — авторитетно заявил Арвин. — Викинги были знатными воинами.

— Упорные ребята, — ашурт прищурил глаза, рассматривая моряков, — смотри, как гребут.

— Пираты, — удовлетворенно сделал вывод из увиденного Эрри. — Грабить будут.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Турайа. — На них же не написано.

— Телепатам все доступно, — выдал брата Тьенси и погладил того по светловолосой голове.

— Мур, — йёвалли блаженно прикрыл глаза. — Не останавливайся.

«Он все знал, — похолодела Амира. — Знал и подло воспользовался. Негодяй!».

Но Ла-али «прояснила» ситуацию. Восторженно ахнув, она подалась вперед:

— О чем я сейчас думаю?

— Понятия не имею, — пожал плечами йёвалли, пристраивая катер в четырех метрах над палубой с гребцами, — мысли богов и драконов покрыты глубоким мраком.

— Скрыты, — снисходительно поправил его Арвин, — завесой божественного.

— С прискорбием признаю твою правоту, — вздохнул йёвалли, сдвигая колпак, и перегнулся через борт. — Так как — грабим или оставляем в живых?

— Что у них есть кроме грязных носков? — Тьенси скептически оглядел драккар и поморщился.

Душа Ин Чу столь грубый поклеп не выдержала:

— К твоему сведению, викинги были очень чистоплотны. Давайте уж сразу убьем, чтобы не мучились, а потом глянем на осаду. Там в любом случае интереснее.

— Нет, — писклявым голосом закапризничал Эрри, смешно надув губы, — хочу осаду, а эти пока пусть тех догоняют.

— Мысль? — Тьенси оглянулся на озадаченных девушек. — Задел есть. Можно смотаться повоевать, а потом вернуться, — и скомандовал. — Рули в портал, я помню, где крепость.

Осада шла полным ходом: небольшое войско разбойного вида перекусывало, защитники спешно носили на стены хворост.

— Меня всегда занимал один вопрос, — йёвалли приблизил изображение девушки с вязанкой, — где они берут столько масла и смолы?

— А хорошенькая, — одобрил его выбор Арвин, — но человек.

— Будем считать, что ей не повезло, — вздохнул Эрри и повернулся к друзьям, старательно не замечая Амиру. — Расклад такой: один барон, обзовем его А, напал на другого — Б (Турайа тихо рассмеялась). Не смешно. Смешно другое — они не поделили ослиное… кхм… отходы, то есть навоз.

— Как так? — улыбаясь, спросила Ла-али.

— У них поля рядом, или луга, я не понял, — начал пояснять йёвалли, — разделены дорогой. Крестьянин барона А ехал по этой дороге на осле, но вдруг животному, — демон прищелкнул пальцами, — приспичило облегчиться, что оно и сделало. Это увидел крестьянин барона Б и решил пристроить бесхозное удобрение на свою грядку. Но тут А пробило на жадность — осел-то его, логически и отходы тоже его, в широком понимании, естественно. Одним словом мужики подрались и побежали жаловаться хозяевам. Результат опорожнения осла на лицо — осада.

— Ты все это в мыслях прочитал? — стало интересно Турайе. — Но здесь столько людей.

— Да, мешает, — кивнул демон и показал на синий шатер, стоящий позади войска, — но смотри, там, как пить дать, барон Б, а там, — рука йёвалли сместилась к крепостной стене, — стоит барон А. А вот рядом с ним — призовой фонд.

— То есть его дочь? — Ла-али прищурила глаза, чтобы разглядеть симпатичную девушку с русой косой рядом с дородным мужчиной в кольчуге, но с такого расстояния получилось неважно, а посмотреть на экран девушка не догадалась.

— Племянница, но роли не играет. Итак, вопрос.

— Предлагаю помочь барону А, он мне больше нравится, — быстро вклинился Арвин. — К тому же барон Б наверняка его ограбит, если победит, а девчонку просто изнасилует. Смотрите, какой самодовольный боров.

Все дружно перевели взгляды на выходящего из шатра молодого человека внушительной комплекции.

— В принципе он так и хочет сделать, — подтвердил йёвалли.

— Эрри, а если ты встречаешь девушку, — хитро улыбнулась Ла-али, — она тебе нравится, ты ей тоже….

— Он всем нравится, — многозначительно ухмыльнулся Тьенси.

— Подожди. И тут она представляет, как раздевает тебя….

— Девушка? — уточнил Эрри. — Меня? Забавно. И что?

— Что ты чувствуешь?

Йёвалли тяжело вздохнул:

— За всю мою жизнь кто только меня мысленно не раздевал и так далее по алгоритму.

— Что, даже мужчины? — поразилась Турайа.

— Девушки — никогда, они сразу переходят к главной части, поэтому я ставлю блок. Мало ли кто и что думает в этот момент. Обычно людям сложно контролировать собственные мысли.

— Наверно, это не очень хорошо — быть телепатом, — пожалела его Турайа. — У нас обычно столько мусора в голове. Да и жизни тоже.

Амира пренебрежительно усмехнулась про себя: как верно подмечено, у кое-кого действительно в жизни было мно-ого пикантных моментов.

Пока они говорили, нападающие не спеша пошли на штурм под прикрытием деревянных щитов, таща за собой лестницы.

Арвин на глаз прикинул их длину и скептически хмыкнул:

— А они не горят рвением. Откуда начнем?

— Очень подло, — Тьенси азартно потер ладони, — со спины.

— Боишься? — провокационно спросила Ла-али, но ашурт показал ей язык и самодовольно задрал голову.

Развлечение ей определенно нравилось, как и Турайе, в отличие от мрачной Амиры. Та твердо считала все это детскими выходками недозрелых мальчишек и сумасбродных подруг, желающих покрасоваться перед смазливыми безмозглыми молокососами.

«Надо было остаться дома, — раздраженно подумала она. — И что я в нем нашла?».

— Ручками воевать будете? — прищурилась Амира, решив, что пора сказать веское слово дочери бога войны.

В ответ Эрри щелкнул по рукояти одного из мечей, невесть каким образом оказавшихся за спиной, и повел машину к шатру.

— Эй! — растерянно прокричал им вслед барон Б, когда неизвестные юноши и девушки с гиканьем проскочили мимо него.

Тьенси, оглянувшись на ходу, смерил остолбеневшего человека презрительным взглядом и посоветовал больше бегать, и тут же забыл об этом, потому что брат по-разбойничьи засвистел, врезаясь в толпу нападавших. В ход пошли кулаки, ноги и рукояти мечей — при близком рассмотрении вояки оказались обычными крестьянами. Несколько минут свалки, и непобедимая рать с криками ужаса бросилась врассыпную, бросая копья и щиты.

Повернувшись вокруг себя, ашурт с недоумением обозрел поле боя и развел руками:

— Они издеваются? Я даже во вкус войти не успел.

Подошедший Эрри взял брата за подбородок и покрутил его голову:

— Демон, ты такой демон, что я тупо в осадке, — и поиграл зрачками, то вытягивая их в нитку, то округляя.

— Я — идиот? — утвердительно спросил Тьенси и свел глаза, словно пытаясь рассмотреть их через переносицу.

— Ты — огромный идиот, — сердито сплюнул Арвин. — Всю потеху испортил. Пошли викингов громить.

— Стойте! — остановила их Ла-али. — А если они потом обвинят друг друга в сговоре с дьяволом и начнут все жечь?

Друзья, не сговариваясь, почесали лбы.

— Защищайся, — Эрри оттолкнул брата и расправил крылья. — Ну! Нападаем!

— На кого? — Тьенси автоматически отмахнулся от меча и на всякий случай оброс броней.

— Ого! — восхищенно выдохнула Ла-али, присоединяясь к схватке.

Они неплохо успели разогреться, когда люди пришли в себя: из крепости раздался колокольный звон.

— Убивайся. Пора, — скомандовал Арвин, делая подсечку Тьенси и одновременно уходя от режущей плоскости крыла Эрри. — Никто не увлекся?

— Ага, разбежался, — поднявшийся ашурт сердито стряхнул землю со штанов, схватил Амиру и Турайю, как самых ближних, за талии и запрыгнул в портал.

Дракон сгреб Ла-али, не церемонясь, перекинул ее через плечо и последовал за другом.

Эрри потоптался на месте, соображая, что делать дальше, потом плюнул на все, пафосно отсалютовал мечами небу, издав победный клич, и взлетел, открыв портал на высоте десяти метров.

— Теперь на этом месте общими усилиями будет возведена церковь, и толпы паломников вытопчут то, что не вытоптало это гребаное войско, — подвел итог Тьенси, вместе со всеми наблюдая, как из ворот крепости, испуганно озираясь, осторожно выходят священники с хоругвями наперевес. Со стороны создавалось стойкое впечатление, что их выталкивают копьями.

— Интересно, а викинги нас испугаются? — ашурт заговорчески оглядел компанию.

И в это время пришел вызов с крейсера.

— Все рыщете в поисках? — насмешливо поинтересовалась диспетчер и невинно протянула. — А у северного моря большая драчка идет.

— Скидывай координаты, — приказал Арвин, разворачивая катер. — Не везет сегодня викингам на нас. Определенно не их день.

— У них позиция не выгодная, — Тьенси внимательно рассматривал расположение войск, — под холмом, и овраг мешает. А там болото не даст развернуться. Вооружены не в пример лучше, но если не придумают что-нибудь — топтаться им здесь до зимы.

— А ты бы что сделал? — с любопытством спросила Ла-али, отрываясь от битвы.

— Театрализованное представление с отступлением, — ашурт почесал бровь, — а потом, когда они спустятся с холма, и рассыпятся по долине, развернулся бы и атаковал. А в лесу — засаду, чтобы полностью окружить и добить. В принципе ничего сложного.

— Я бы еще часть войска послал в их лагерь, — внес свою лепту Арвин.

— Эй, стратеги, — окликнула их Турайа, — а воевать мы сегодня будем? И где?

— Кровожадные девушки, — пробормотал Эрри, вглядываясь в сражение. — Насколько я понял — идет борьба за власть. Эти считают, что правы они, те — что их обманули. Поэтому без разницы на чьей мы стороне. Давайте с теми, кто приплыл, — он вопросительно посмотрел на друзей, — все равно мы просто размяться хотели.

— Тогда в разных местах, чтобы внимание не привлекать, — согласился с ним Тьенси. — И родителям — ни слова.

— Думаешь, не узнают? — скептически хмыкнул Арвин. — Мои — как только увидят так сразу голову и оторвут.

— И с крейсера заложат, — согласился с ним Эрри.

— А зачем тогда идешь? — покосилась на дракона Амира.

Она очень не хотела спускаться вниз, где всадники и пехотинцы с яростью крошили друг друга. Как бы их подвести к тому, что не надо лезть в сражение? Никто из девушек еще не участвовал в настоящих битвах — повода не было. Подруги, правда, постоянно с кем-нибудь дрались за свою мнимую честь, а принцессе даже это «удовольствие» не перепало — кто захочет связываться с самим богом войны? И что эти дуры рвутся в бой? Перед мальчиками покрасоваться? Нашли чем?

— Надоело быть маменькиным сыночком, — поморщился Ин Чу. — Отец в моем возрасте уже в настоящих битвах участвовал, а не в этих, игрушечных.

— Наши — тоже, — кивнул Тьенси. — Ладно, мы с Ла-али порталом выходим к центру, там полная неразбериха. Никто не заметит.

— Принцессы составят мне компанию? — галантно поклонился Арвин Амире, и та согласно улыбнулась, тщательно скрывая разочарование и страх.

Договорившись встретиться у ставки условного противника на холме, друзья один за другим отрыли порталы. Уже оказавшись в самой гуще боя, Эрри спохватился, что они даже не поинтересовались, а участвовали ли девушки когда-нибудь в настоящем сражении? Но Турайа легко ушла из-под удара длинного топора и заученным движением полоснула по спине первого попавшегося воина. Все правильно — это общая свалка, а не поединок чести, расшаркиваться некогда.

Девчонка тем временем сдернула с убитого шлем со знаком отличия «свой-чужой» и нахлобучила себе на голову, заодно прибарахлившись и щитом. Принц пнул «врага» между ног, добил мечом и тоже огляделся в поисках чего-нибудь подходящего. «Шапочки» нужного размера поблизости не оказалось, со щитом ему было неудобно, и демон махнул на все рукой, заодно отправляя на небо еще одного противника.

В первую же секунду Арвин понял, что помощи от Амиры он будет ждать до седых волос — принцесса, как только они оказались на поле боя, растерялась и чуть не похоронила собственную военную карьеру под копытами лошади. Ин Чу едва успел ее выдернуть, попутно отмахнувшись от меча всадника.

— Сиди здесь, — строго приказал он, толкая девушку в портал, — и ничего не трогай!

Она куда собралась? На пикник? Увеселительную прогулку? Дракон скользящим ударом заехал рукоятью меча в чью-то грудь и рявкнул:

— Я свой! Не видишь — шлем потерял.

Человек очумело потряс головой и переключился на другого.

«Полный идиотизм, — раздраженно подумал Арвин, — неужели было так трудно придумать разные доспехи?». А им теперь и от «своих» отмахивайся и от «чужих». Хотя с другой стороны — какая разница? Он поймал за гриву лошадь без всадника и вскочил в седло, по ходу дела отпечатав королевский каблук на физиономии «врага». Нокаут.

«Это точно конь, а не пони? — дракон проверил, не идет ли он пешком, и ударил скакуна плашмя мечом по крупу, посылая вперед. — Рыцарь без страха и упрека. Ребята умрут от хохота».

— Шесть! — азартно выкрикнула Ла-али, крутанулась вокруг себя и со всей силы впечатала локоть в спину противника, посылая его возлюбленному. — Добивай!

Тьенси придержал выгнувшегося дугой воина:

— Будет семь. Догоняй — двенадцать, — и ударом кулака в челюсть отправил его обратно.

— Это нечестно! — девушка уклонилась в сторону. — Ты ему шею свернул. Я запуталась, «наши» — какие?

Демон развернулся и без слов показал ей щит с гербом, висящий на спине. Ла-али озадаченно протянула: «А-а, понятно».

Приблизительно через час нападающие не выдержали и начали отступать, невольно увлекая за собой противника.

— Отходим! — закричал Тьенси, заворачивая ближайшего воина. — Пусть думают, что мы бежим. Отходим!

«Свои» сначала беспорядочно, а затем, сплотив ряды, откатились в поле, увлекая за собой противника.

«Ну, давай, — просил про себя ашурт, — сообрази, безмозглый осел. Это же великолепная возможность!».

На холме тоже это поняли и начали кричать, но захваченные погоней «чужие» ничего не слышали.

«Еще немного и все — можно атаковать», — Арвин хотел привстать на стременах и чертыхнулся, нащупав пустоту.

Он поискал глазами друзей: Тьенси и Ла-али почти рядом с местом встречи, Эрри и Турайа — чуть в стороне. А что он здесь делает? Дракон толкнул пятками уставшего скакуна:

— Давай, задохлик, скоро отпущу.

— Где Амира? — ашурт поймал лошадь под уздцы и тревожно огляделся вокруг.

Ин Чу кивнул на небо:

— Там, — увидел вытягивающиеся лица демона и его подруги и спешно поправился. — На катер отправил. Ни черта не может… воительница.

Ла-али облегченно выдохнула и отбила топор ближайшего солдата:

— Что стоим?

Пара прекрасно сработалась: не растерявшийся Тьенси коронным ударом в челюсть снизу послал ее противника в полет и повернулся к друзьям:

— Надо еще немного их заманить, а потом разворачивать обратно. Если «наш» тупой, сами пойдем в атаку, а то мне как-то обидно, — он неожиданно рванул Ла-али на себя и проткнул воина атаковавшего «амазонку» со спины. — Это моя девушка! Совсем ничего не понимают, да, любимая? — и крепко ее поцеловал.

«Любимая?» — Арвин от изумления чуть не пропустил удар.

Лощадь неожиданно встала на дыбы, и дракон вспомнил о своем обещании, спрыгнув на землю:

— Гуляй, родная! А ты — стой! Тьен, сколько у тебя? — крикнул он другу, стряхивая тело с клинка.

Тот пошевелил губами, подсчитывая:

— Где-то двадцать. Сбился.

— Пятнадцать. Может кто-нибудь от раны умер, — отозвалась Ла-али.

— Двадцать четыре, — вынырнул из свалки Эрри.

Следом за ним появилась запыхавшаяся Турайа:

— Семнадцать.

Ашурт обиженно нахмурился и не поверил:

— Врете!

— Можно у Клера потом уточнить. Дьявол! — меч Арвина застрял в теле здоровенного мужика. — Не стоим.

Друзья образовали круг, затолкнув в него уставших девушек, и начали не спеша отходить.

— С учетом новеньких — восемьдесят один, — через двадцать минут подвел итог Эрри, — а у тебя?

— Двадцать семь, нет, восемь, — отозвался Ин Чу. — Все равно для обряда мало. Надо как минимум четыреста. Поднажмем?

Скоро почти все «чужие» спустились с холма и рассыпались по полю, но тут их атаковала конница.

— Пошел, родной, пошел! — обрадовался Тьенси, и мотнул головой на отряд, возглавляемый всадником в окровавленном богатом доспехе. — Р-разворачиваемся. Чур, я первый на холме!

— Обломайся, — Эрри поднырнул под топор и, походя, провел мечом по открытой шее противника, — мы тебя сделаем на раз.

Турайа, издав залихватское «хей», выскочила из круга и устремилась к холму, работая и мечом и кинжалом.

— Вау! — восторженно застыл Тьенси, — красиво идет, но вряд ли долго.

Друзья бросились вслед, стремясь опередить друг друга. Они на острие атаки ворвались в лагерь на холме, разбрасывая противников, как кукол, и уже почти не заботясь о маскировке. Арвину попался на пути раненный в глаз человек. Дракон, не глядя, полоснул его по незащищенному бедру, и, оставив воина на совесть Ла-али, переключился на следующего.

В пылу сражения они не сразу обратили внимание на крики:

— Гарольда убили! Короля убили!

Сражение стало затихать, «чужие» бросали оружие и падали на колени. Над поверженным королем, потрясая мечом, стоял воин и кричал:

— Бог с нами! Мы победили!

— Это же твой? — кивая на убитого, спросил у Арвина Тьенси. — Вот чертов дракон — взял и всех обставил.

— Да, — Эрри с сожалением обвел поле глазами, — больше здесь ловить нечего.

— Вообще-то, — небрежно обронила Ла-али, гордо подняв голову, — точку поставила женщина.

— С подачи мужчины, — не захотел сдаваться Ин Чу, — но если хочешь, можем поделить приз пополам. Тебе какую половину?

— А давайте вы потом пободаетесь, — прервал их Тьенси, — на нас уже внимание обращают.

К ним как раз направлялись несколько воинов, и искатели приключений поспешили открыть портал под прикрытием изодранного полога шатра.

— А неплохо повеселились! Зря не пошла, — ашурт, вваливаясь в катер, по пути хлопнул по плечу Амиру. — Мы короля убили.

Принцесса ошеломленно провожала каждого появляющегося из портала широко открытыми глазами, совершенно не обратив внимания на Арвина, аккуратно закрывшего ей рот. Сказать, что все были перепачканы — это ничего не сказать. С головы до ног заляпанные грязью и кровью, они умудрились еще и размазать их по лицам, когда вытирали пот. Кое-где порванные рубахи и штаны, на сапогах — ошметки травы и земли. И на этом фоне жутко выделяются блестящие сумасшедшим весельем глаза и неестественно белые зубы.

— Я убила, — поправила его Ла-али.

— А у меня больше всех, — похвастался Арвин, падая на пассажирское сидение.

— А у меня — трофей, — «амазонка» сняла с головы шлем и победно повертела его в руках. — Куда бы пристроить?

Тьенси аккуратно прислонил щит к стене:

— Бросай сюда.

— Ты что? — возмутилась девушка, прижимая шлем к груди. — Я его носить буду, как-никак — первый.

— То есть «первый»? — не понял дракон. — Ты никогда в бою не была?

— Где я тебе в мирное время войну найду? — Ла-али, не замечая вытянувшихся физиономий юношей, любовно потерла добычу рукавом. — Я его начищу, отполирую. Шикарно будет смотреться.

— Девочки, — Арвин с уважением оглядел «амазонок», — я восхищен вашим мужеством. Позвольте приклонить колено перед отважными воительницами.

Он с самым серьезным видом опустился между пилотскими креслами и склонил голову. К удивлению девушек то же самое сделали и демоны. Эрри оказался совсем рядом с растерявшейся Турайей, и она впервые увидела его глаза так близко. Темно-желтые, с вертикальным зрачком, опушенные густыми ресницами, загадочно мерцающие, манящие и совсем не страшные.

Он улыбнулся покрасневшей девушке:

— Хочешь, я тебе тоже что-нибудь принесу, там этого добра валяется — век не собрать.

— Пошли, насобираем, — загорелся Ин Чу, — я где-то вымпел видел. Красивый. У себя на стене повешу. Можно еще парочку щитов прихватить. Надо выбрать во вмятинах и в крови, потом можно будет наврать, что с пиратами воевали.

Компания дружно забыла про Амиру, оставшуюся в одиночестве. Хотя вопрос об одиночестве можно было смело считать спорным, так как компанию дочери бога войны немедленно составили злость и зависть.

— Ну, и идите, — прошептала им вслед принцесса. — Сами же выгнали. Потом пожалеете.

Через полчаса катер ощетинился копьями, щитами и топорами.

— Классная секира, — Тьенси прикинул ее на руке, — но легковата и металл так себе — дерьмо, то есть я хотел сказать….

— Дерьмовый, — невинно поправил его Эрри и закрылся рукой.

Ашурт потыкал его древком и пристроил трофей к остальным на пол:

— Шею бы не свернуть.

Амира высокомерно морщилась, глядя на оживленных друзей и подруг. Подумаешь, ободранное и погнутое оружие. Нашли, чем хвастаться. Отец ее в настоящий бой возьмет. А почему собственно — отец? Она и сама способна найти себе подходящего противника, просто сегодня она немного растерялась, а этот дракон даже мизерного шанса ей не дал.

— Ну, и видок у вас, — раздалось за их спинами. — Не вздумайте обивку испачкать, вояки.

— И что тебе не нравится? — Тьенси поспешил заслонить собой трофеи. — На поле боя ванны не предусмотрены. Сейчас почистимся и будем как новенькие.

— Мне все нравится, — улыбнулась ему диспетчер и поправила валик волос, — особенно потные грязные парни по уши в крови.

— Не гони, — возмутился ашурт, — когда это от меня потом воняло?

— Да, так, слухи ходят, — небрежно отмахнулась девушка и сразу перешла на деловой тон, не давая демону возразить. — Вас уже родители ищут.

— И ты, конечно, нас заложила? — спросил у нее Эрри и выразительно приподнял брови. — Подрабатываешь фурией?

— Кому хочется потерять работу, говорун? — пожала та плечами. — Чистилка помните где? Если хоть одно пятнышко… — и отключилась.

Ворча и спотыкаясь об оружие, друзья сложили пассажирское сидение и по очереди заскочили в кабинку мини-душа прямо в одежде. Несколько секунд под магически усиленными секущими струями воды и воздуха — и ты относительно чистый и полностью сухой. Ощущения, конечно, оставляют желать лучшего, но результат того стоит.

После недолгих препирательств, трофеи порталом были переправлены в каюту девушек и сложены на верхней полке, и только после этого катер взял курс на крейсер.

— Шикарно отдохнули, — Тьенси притянул к себе Ла-али и поцеловал в губы.

«Только время потеряла», — раздраженно подумала Амира.

В лагере царило оживление — люди готовили шашлыки, драконы жарили мясо на углях, демоны — окорок на вертеле. Заправляли всем мужчины, женщины слонялись от одной группе к другой, но их отовсюду гнали. Уже объевшийся кот блаженно растянулся возле костра, комментируя их скитания.

— Как прошло? — встретил отмытого и переодевшегося сына Сантилли и неожиданно подал ему руку, чего раньше никогда не делал.

Тьенси растерялся, но на рукопожатие ответил.

— Так, полетали, посмотрели. А у вас?

— А у нас — ведьма и олень, — отозвался кот. — Ты кого предпочитаешь?

— Мяса. Много и желательно свежего, хорошо прожаренного и сочного, — молодой ашурт потрепал его по загривку и повел носом, втягивая головокружительные ароматы. — Даже не думал, что я настолько голодный.

— Ведьму в лесу поймали? — поинтересовался Арвин, но к родителям подойти не рискнул, ограничившись приветственной отмашкой.

Таамир усмехнулся: полетали они, юные воители, посмотрели, а чужой кровью на полет стрелы несет.

— А мне бы влетело, — проворчал Мишель.

— Ладно, не скрипи, — опекун потрепал его по голове, — я тоже могу учиться на своих ошибках, но это не значит…

— Я понял, милорд, — учтиво склонился оборотень, — раз на раз не приходится. Предлагаю считать через два. Почему только я должен получать? Мне обидно.

— Ты старший, им всегда больше достается, — поспешно оправдался король.

Бетти укоризненно вздохнула:

— Если посчитать, то я удивлена, почему мой сын до сих пор жив.

— Держи, растущий организм, — Глеб сунул Эрри шампур с дымящимся шашлыком и кивнул на раскладной столик. — Налетайте.

Пока молодежь перекусывала, родители рассказали о турнире и последовавшем за ним несостоявшимся сожжении девушки.

— Ае, ты как всегда неподражаема, — Тьенси показал демонессе большой палец и, не выдержав, похвастался. — А мы в сражении участвовали.

— Да, — Арвин стрельнул глазами в сторону отца и быстро добавил, переводя стрелки, — а Ла-али короля положила.

— А ты? — снисходительно посмотрел на него Таамир, не поддавшийся на его бесхитростную уловку.

— А я — почти тридцать и подарил раненого короля этой прекрасной валькирии, — невозмутимо, будто его спросили о погоде, ответил сын, и пожаловался, — а она его убила.

— Глазами, — закончил Эрри и просверлил шашлык взглядом.

— Точно, — кивнула Ла-али, — он как тебя увидел, так и упал замертво, пришлось добить, чтобы не мучился.

— У меня это постоянно, — невнятно отозвался йёвалли, продолжая корчить шашлыку рожицы — как увидят — так столбенеют от моей неземной красоты.

— Что-то не помню за собой такого, — удивилась Ла-али. — Мне вообще-то огреть тебя хотелось при первой встрече.

— Это всегда так, когда влюбляешься с первого взгляда, — согласно кивнул Эрри.

Сантилли, слушая шутливую перебранку, поворачивал вертел и поглядывал на смеющегося Мишеля. Оживает друг, плечики расправил, глазки заблестели, чувствует себя свободнее, а всего-то дел — помирился с Таамиром. Что же будет, когда он поймет, что растет. Джесси старается рядом с ним не стоять, постоянно в движении, чтобы муж не заметил, что догнал ее в росте. Если так же будет идти, то через две недели оборотень перегонит Марка.

Сантилли окликнул сына:

— Колитесь, воители, на черта столько железа приволокли?

— Фурия заложила? — прищурил глаза Эрри. — Мстит за то, что я ей автограф не дал?

— Какая фурия? — не поняла Эджен.

— Пролетная, то есть пролетевшая, — пояснил Тьенси, — как кусок оторвавшейся обшивки мимо корабля.

— И поэтому у тебя дыра в башке, — демонесса шутливо отвесила племяннику подзатыльник.

— Точно, — с готовностью согласился тот, — все забываю. Например, сколько сегодня положил — в упор не помню. Отец, а можно узнать у Клера?

— Уже узнавал, — отозвался тот, — все здесь остаются. Чужая вселенная.

— Ну, это как-то несерьезно, — обиделся Арвин. — Дома мир, где нам войну взять? Неужели нельзя договориться?

Глеб подмигнул Алексею и ехидно подначил Сантилли:

— Обломались демоны.

— Зря надрывались, — посетовал Тьенси и огорченно потянулся за последним шашлыком.

Раздраженная Амира, не желавшая никого видеть, ушла к обрыву. Если остаться у костра, то обязательно начнут спрашивать что, как, почему, а главное, сколько? Что она им ответит? Что всю битву просидела в катере? Что испугалась? А почему, собственно, испугалась? Нет. Она растерялась, не ожидала, что все это окажется настолько страшным: ржущие лошади с огромными глазами, люди с бешеными лицами, все совершенно обезумевшие от крови. Она ничего не смогла с собой поделать, стояла, замерев, без мыслей, без чувств.

— В свой первый бой я так испугался, что спрятался.

Она не услышала, как подошел Арвин, но он и до этого тихо ходил. И по большому счету ей было все равно: Арвин это или кто-то другой, лишь бы ее не трогали.

— Мне было четырнадцать, и я был уверен, что круче меня никого нет, — попробовал утешить ее юноша. — Тогда отец взял меня с собой в провинцию усмирять бунт. Это сейчас я понимаю, что один восставший барон, это еще не целое графство….

— Зачем ты мне это говоришь? — сердито перебила его девушка, сжимая зубы.

— Бояться не стыдно, — дракон поднял веточку и начал вертеть ее в руках, — стыдно поддаваться страху. Если поддался — тебя нет, — он сломал прутик и выбросил его. — Ты не побежала, не запаниковала — это уже много значит. Но там была такая мясорубка, что я не смог бы тебя защитить, поэтому пришлось так поступить.

«Меня не надо защищать», — зло подумала Амира.

Сах толкнул в плечо Эрри и показал глазами на парочку, четко выделяющуюся на фоне вечернего неба. Демон фыркнул:

— Фокус стар как мир, но наивные девушки каждый раз на него попадаются. Сначала он вкрадчиво говорит что-нибудь значительное для них, потом они смотрят ему в рот и ждут дальнейших откровений, потом, когда он осыплет их комплиментами, начинают чувствовать себя королевами. В результате он берет то, что ему надо, и они расстаются в полном согласии друг с другом. Дракон.

Ийет рассмеялся:

— А ты?

— А мне это не надо, — принц выразительно посмотрел на мага, — я и так не знаю, куда мне их девать: солить, коптить или вялить.

— Поэтому и сидишь один?

— Поэтому и отдыхаю, — Эрри хлопнул Сах Ира по плечу и поднялся. — Скажешь родителям, что я на озере?

Отдыхает он, маг проводил его сочувствующим взглядом и пересел к Герхарду:

— Я таких девочек видел в Новом городе! Хорошенькие до ломоты в зубах, — ийет резко разжал пальцы и пошевелил плечами.

— Предлагаешь? — понимающе усмехнулся тот.

— Предлагаю, — многозначительно улыбнулся Сах.

Вскоре Тьенси шустро похватал девушек и умчался вслед за братом купаться, Арвин с принцессой тоже куда-то исчезли, незаметно испарились Герхард с Сахом, прихватив свободных драконов. И, наконец-то приготовился олений окорок.

— Ты специально дождался, когда пассажиры свалят? — ухмыльнулся Глеб и потер руки. — Запивать чем будем?

— Ты на что-то надеешься, — изогнул бровь Сантилли. — Наи-ивный.

— Окорок гони, демон! — рявкнул инженер, грозно упирая руки в бока.

— Нет, Таамир, люди совсем оборзели, — пожаловался ашурт, — на императоров бочку катят! Я возмущен. Ох, как я возмущен. Держи, свой кусок, ненасытная утроба! — он торжественно подал Глебу тарелку.

Оживление у костра, разговоры, шутки, смех…. Таамир давно себя не чувствовал так легко. Бетти весело рассказывает о турнирах, в которых принимала участие, Влад недоверчиво ее слушает, иногда похмыкивая, Жени и Джес хохочут, Ласти перебирает струны гитары, Мишель и Сантилли о чем-то шепчутся с таинственным видом, временами поглядывая на смеющихся людей.

Как странно легла жизнь — первый и последний. Его мальчишки, которые должны были стать его врагами, а стали друзьями. Словно замкнулся круг, когда вернулся Мишель.

Круг…. Замкнулся…. Пророчество!

Стакан в руке брызнул осколками, поранив ладонь, но Ин Чу не заметил этого, продолжая незряче смотреть на юношей.

Круг порока! Он слепец! Черный король…. Разорвать…. Убить? Кого из них?

— Тай, ты что? — Влад тряхнул его за плечо. — Смерть свою увидел?

Ин Чу обвел глазами притихшую компанию у костра и встал, вымученно выдавив:

— Нервы ни к черту. Пройдусь немного.

— Ладошку очисти, — невозмутимо посоветовал Сантилли.

Таамир удивленно оглядел кровоточащую руку и начал аккуратно вытаскивать осколки из ладони, отмахнувшись от помощи жены:

— Ничего страшного.

Ласайента, стрельнув глазами на мужа, взяла несколько аккордов. Тот, помедлив, кивнул.

— А помните сказ про черного короля? — спросила Ласайента.

— Пф-ф, — презрительно протянул Мишель, протягивая опекуну платок, — нашла, что вспомнить.

— Преданья старины глубокой? — уточнил Марк, любивший легенды Жемчужного мира.

— Страшные сказки для взрослых, — ашурт подался вперед и перешел на загадочный шепот. — Хотите, напугаю?

— А мы один раз были в ночном, — вспомнил Глеб, — так там дед такое рассказывал, что мы потом по нужде в кусты боялись отойти. Ваши байки после него — как анекдоты.

«Тай, — позвала дракона Ласайента, — ты давно разрулил ситуацию, поэтому расслабься и получай удовольствие от жизни».

«Аналитический отдел в отпуске», — Сантилли весело подмигнул ему и передал новый стакан с вином.

Таамир машинально взял его, повертел в руках и сел.

В пересказе Сантилли древнее пророчество совсем не касалось дракона и их. Все сумев перевернуть с ног на голову, он без зазрения совести выдал версию о том, как старый король случайно переиграл судьбу и сумел предотвратить страшную беду, едва не постигшую его королевство, женив наследников на феях. Конечно, страстная любовь, неправильно понятые случайно подслушанные разговоры, слезы, козни главного министра и хэппи энд с закономерной казнью злодея.

Слушатели не сводили с него завороженных глаз, дружно замирая в нужных местах. Да, пугать демон умел.

— Некоторые придают слишком большое значение старым преданиям, особенно ночью, — ашурт вдруг громко завыл, вытянув в сторону Бетти скрюченные пальцы. — Вау-у-у-у.

Королева от неожиданности вздрогнула, а где-то за озером неожиданно ответил волк. Компания на мгновение замерла, прислушиваясь, и расхохоталась, тут же начав вспоминать разные истории из жизни.

«Почему вы так думаете и откуда знаете?» — хмуро спросил Таамир Сантилли.

«Сах рассказал, — пояснил тот. — Ты сам смотри: Мишель вернулся и круг замкнулся. О, стихи! Балладу сложу, — и продолжил. — Но ты его не тронул. Помнишь, ты сам мне говорил? Конечно, не помнишь. Потом Мишель стал твоим воспитанником, потом Бетти и так далее. Ты разорвал круг. Все уже давно женились и счастливы. Так что живи и радуйся жизни. Вспомнил — сколько воды утекло».

«Зато теперь я знаю, что ты действительно за нас переживаешь и боишься потерять, подумал про себя ашурт. — Если бы мне сказали это раньше — ни за что бы не поверил».

«Слушайте, а если это пророчество относилось к нашествию тех инопланетян?» — спохватился Мишель.

«А нам теперь какая разница», — резонно возразила ему Ласайента.

Поздно ночью лагерь угомонился, лишь с озера еще доносились веселые голоса и плеск, но и там уже постепенно становилось тише.

Таамир оттащил раскладное кресло подальше от догорающего костра, решив, что сейчас он ни о чем не будет думать, просто смотреть на звезды и мечтать. Имеет он право немного помечтать или нет? Отпуск же в самом деле.

— Мне кажется, им надо рассказать правду, — подошел к нему Герхард, — пока за нас это не сделали другие. Найири уже давно предлагает это сделать.

— Да, мятеж у Рошейна сильно нам помешал, — король, мысленно чертыхнувшись, покусал губу. — Чертов ашурт с его складом ума. Если мы промолчим, он все равно сам додумается, или ему помогут. Выбери момент. И людям тоже надо знать, если уж он так в них уперся. На черта вообще все эти запреты на историю? Честно говоря — не совсем понимаю.

— Как думаешь, Эджен знает про мужа? — пропустил его слова мимо ушей граф.

— Думаю — да. Черные крылышки от нее не спрячешь, — недовольно отозвался Таамир, понимая, что мечты придется отложить на неопределенное время.

Набродившись с Амирой по окрестностям, Арвин проводил оттаявшую спутницу и, пожелав ей ласковых снов, поцеловал пальчики. Та смутилась, что-то пробормотала невпопад, и юркнула в палатку, а молодой дракон вернулся к озеру, но к друзьям не пошел, а лег на плоский валун и стал смотреть на звезды.

Она в принципе неплохая девчонка, но не для йёвалли с его характером. Принц слишком непоседлив и языкаст для этой домашней девочки. А она умеет слушать и запоминать, осталось научиться делать правильные выводы и прижать гонор. Ей бы хорошего учителя, пока не выскочила замуж, но лично себе он такой жены не хотел. Вот если бы у нее был характер, как у мамы — тогда да, ни одного удара сердца бы не размышлял. Но мама — невероятная женщина, похожую на нее он еще не встречал.

— Турайа, — шепотом позвала подругу Амира, — ты спишь?

Никто не ответил, и девушка, пошарив в изголовье, включила ночник. В палатке никого не было. Ах так! С Эрри купаются-обнимаются. Ладно. Прекрасно! Не получилось одну в постель затащить — взялся за другую. Подарки ей уже дарит, глазки строит, а эта дура уши развесила. Да и пусть! И не нужен он ей совсем, с Арвином намного интереснее. Но почему-то все равно было обидно.

Амира застегнула полог и забралась под одеяло и еще долго ворочалась, прислушиваясь к тишине леса и ругая то себя, то демона, то подругу, пока не скатилась к мечтам о сладкой мести и сну.

Тьенси разжег костер. Друзья болтали, бегали по берегу, ловя друг друга, дурачились, рассказывали о себе. Оказывается, Ла-али была из древнего, но разорившегося рода. Свободная воительница. С Амирой она познакомилась четыре года назад, когда ездила продавать старое столовое серебро, чтобы купить себе нормальный меч, так как оружие отца было тяжеловатым для юной девушки и старым, если честно. Меч, который она хотела, пятнадцатилетней девчонке, конечно, никто не продал. Тогда она купила лук и стрелы, а оставшиеся деньги решила потратить на какое-нибудь лакомство. Но мелочи не хватило, сторговаться не получилось, и расстроенная Ла-али сердито пошла прочь.

— Хочешь, угощу? — окликнула ее рыжеволосая девчонка.

Так они познакомились. А через два года встретили Турайю, окончившую школу воинов и ищущую себе работу. Теперь они обе были личными телохранителями принцессы. Отец Амиры небрежно называл их «бабьим эскортом» и за серьезную охрану не держал. Зря, как показал сегодняшний бой. Все это рассказывала Ла-али, Турайа молчала и думала о своем.

«Амазонки» купались в рубашках. Это братья оценили очень быстро, особенно Эрри, старающийся не смотреть в их сторону. Осталось прибить глаза, чтобы не косили, и голову, чтобы не поворачивалась. В конце концов, демон не выдержал и сбежал на середину озера.

Над ночным лесом неспешно плыла полная луна, дробясь в мелких волнах на сотни осколков. Над головой — звездная высота, под ногами — темная бездна, и лишь на берегу, как маленький маяк — костер, а возле него сидит, обхватив колени, одинокая девушка. И принц неожиданно почувствовал себя висящим посреди мира. Совершенно завораживающее ощущение захватило его полностью, он лег на спину и закрыл глаза, представляя себя маленькой песчинкой мироздания, затерявшейся среди сотен миров.

Пока Эрри отсутствовал, Турайа успела высохнуть и надеть штаны. Она задумчиво глядела в огонь и слушала песню, доносившуюся из лагеря. Тьенси и Ла-али не было, зато с середины озера, откуда приплыл йёвалли, доносились их негромкие голоса.

Принц упал на живот рядом с девушкой:

— Кого ждет восхитительная леди?

— А они тебя спасать отправились, — игнорируя вопрос и комплимент, ответила Турайа. — Кто такие русалки? Тьенси нас пугал, что тебя утащили русалки.

— Это девушки с рыбьими хвостами, — пояснил йёвалли. — Хватают мужчин и утаскивают их к себе, а потом любят до смерти, то есть пока те не умрут от их любви.

— Гадость, — поморщилась Турайа, не сводя глаз с огня. — Они красиво поют. Это талант.

— Русалки?

— Нет, — она перевела серьезный взгляд на принца, — ваши отцы. Слушаешь и веришь, что все еще впереди. И невыносимо хочется жить. И сделать что-нибудь значительное. Если бы у меня были крылья, я бы сейчас взлетела, чтобы раствориться среди звезд.

— В тебе живет поэт, — удивленно произнес Эрри.

Но девушка встряхнулась и начала подниматься:

— Никто во мне не живет. Так, привиделось.

Демон поймал ее за рубаху:

— Подождешь? Я провожу.

Всю дорогу, пока они в полном молчании шли до лагеря, принц мучительно искал тему для разговора, но все они казались мелкими и незначительными, а болтать о пустяках абсолютно не хотелось. И еще его очень интересовало, почему она молчала о себе? Почему отводила глаза? Чего боялась? Или стеснялась того, что предпочитает женщин мужчинам? Демон не понимал этого, но и не осуждал ее — мало ли что могло с ней случиться в жизни. Если она сирота, то насмотрелась всякого, хотя среди богов…. Неужели и у них происходит тоже, что и у людей? А с другой стороны — с кого-то ведь те должны брать пример. Вот и берут. Эрри невольно вспомнил рассказы об ангелах, Создателе, матери отца и мысленно вздохнул — нельзя иметь длинные уши, это создает проблемы.

— Мы пришли, — девушка тронула его за руку. — Тихой ночи и снов.

Йёвалли кивнул и подумал, что если бы он тогда не целовался с принцессой, то сейчас бы плюнул на все и никуда бы не отпустил Турайю. Дурак он и есть дурак. Друзья правы — он привык, что девчонки виснут на нем, привык считать их безмозглыми курицами, а когда встретил настоящую — не знает, что делать. Он смотрел ей вслед, но так и не решился окликнуть. Ничего он не хотел от нее: ни поцелуев, ни секса, будь он неладен — просто не отпускать, просто, чтобы была рядом и все.

Принц развернулся и ушел к себе в палатку и поэтому не видел, как девушка, безрезультатно подергав сначала полог, потом бегунок замка, растерянно оглянулась вокруг.

— Амира, — шепотом позвала она. — Амира, открой.

Немного потоптавшись на месте, Турайа решительно направилась к догорающему костру и разложила одно из кресел. Утром скажет, что засиделась и не заметила, как заснула. Зачем будить расстроенную неудачей подругу?

Девушка плотнее завернулась в куртку и стала смотреть на тлеющие угли, невольно вспоминая сегодняшний разговор. У Ла-али есть шанс стать кем-то значительным, тем же сотенным или даже тысячным, если повезет. Она будет превосходным командиром. А ей придется уйти куда-нибудь в глушь, в отдаленную крепость, чтобы не портить подруге карьеру. Все равно ничего не светит. Но она научилась сражаться, как того хотела, правда платой за это стала собственная честь. Или полное бесчестье, если она хоть раз ошибется.

Перед глазами встало бешенное лицо отца, когда он после полугодового отсутствия вернулся домой и увидел беременную жену. А они с мамой так радовались, что скоро родится наследник рода, готовились к встрече, были на седьмом небе от счастья. Турайа больше не будет нахлебницей, как называл ее человек, который был ее папой. Маму будут любить и уважать, потому что она произведет на свет сына — продолжателя старинных традиций. И все рухнуло в одночасье, едва отец переступил порог.

Бесполезно было говорить, что это его ребенок — он никого не хотел слушать, кроме себя. Любой маг мог бы подтвердить слова жены, но за ним не послали. Вместо этого муж начал учить жену верности, пиная ее, лежащую у него в ногах, сапогами в живот. Турайа бросилась на защиту матери, но что могла сделать двенадцатилетняя девочка против одного из лучших воинов?

Он поймал ее за волосы и наклонился к жене:

— Твое отродье идет по твоим стопам, шлюха?

Мама была в сознании и видела, как муж насилует собственного ребенка.

— Теперь все стало на свои места, шлюха, — зло сказал он, брезгливо отбрасывая потерявшую сознание дочь.

Братик родился вечером. Мертвым. Турайа до сих пор не знает, что случилось с мамой, потому что этой же ночью сбежала из дома, в чем была. Несколько дней пряталась на окраинах, приходя в себя, а потом, забравшись в воз с пустыми корзинами, покинула ненавистный город.

Через несколько месяцев скитаний, она пришла к школе воинов и сутки стояла на коленях перед ее воротами, но ей так и не открыли. Кому нужна худая грязная оборванка? Очнулась девочка в доме одного из младших наставников, подобравшего ее. Но нищенка не хотела быть прислугой, она хотела мстить. Над ней смеялись, называли босячкой, и безродной соплячкой, но она не отступала, и тогда в насмешку ей предложили расплачиваться за учебу собой. И Турайа согласилась. Терять уже было нечего.

Девчонка оказалась упорной и двужильной, не сломалась, не отступила и дошла до конца. Чести уже не было, но она умела убивать.

Разбитые мечты. Нет будущего. Ну и пусть. Не пропадет.

— Я не пропаду, — девушка грустно улыбнулась звездам и плотнее закуталась в куртку, подтянув ноги к животу.

10 глава. Прогулки по окрестностям

Первое, что Эрри увидел, выйдя из палатки, была спина Турайи в россыпи светлых косичек: девушка спала, свернувшись калачиком в раскладном кресле, у потухшего костра.

Сзади подошел Герхард и тихо произнес:

— Милое беззащитное создание.

Принцу сразу вспомнился вчерашний бой — совсем беззащитное.

— Что теряешься, герой-любовник? — ухмыльнулся дракон. — Хватай и неси к себе.

Эрри покосился на него:

— По шее не хочу получить от милого создания.

— Да, у этой не задержится, — согласился граф и ушел.

Йёвалли немного посмотрел на Турайю и решил ее не трогать, пусть еще поспит, но она уже подняла голову, потерла сонные глаза и грациозно, по-кошачьи, потянулась. Эрри поймал себя на том, что любуется девушкой, ее плавными движениями, сильной фигурой и неожиданно для себя смутился. Стараясь придать своему голосу нейтральный оттенок, принц спросил:

— А почему ты здесь, а не в палатке?

— Да, — раздался позади него ехидный голос Амиры, — почему?

— Засиделась, — миролюбиво улыбнулась Турайа, — и не заметила, как заснула.

— Одна? — промурлыкала принцесса, приближаясь.

Турайа заметно побледнела, но нашла в себе силы небрежно пожать плечами:

— Почему одна? Со звездами и костром. Прекрасная компания. Хотела тебя позвать, но ты уже спала.

Она защищала подругу, вдруг ясно понял Эрри, подругу, которая ее вчера по какой-то причине не пустила, а сейчас топит, добивает. Почему? «Она отыграется на мне», — вспомнил йёвалли слова девушки и растерялся. — Так подло?».

— Звезды и костер… — мечтательно подняла глаза к небу принцесса. — Да, компания как раз для тебя.

Герхард направился в сторону ссорящейся молодежи, на ходу перехватывая взгляд раздраженного Сантилли, и отрицательно покачал головой. Демон, уже взявший разбег, притормозил и резко свернул к сестре.

«Идиотка», — зло прошипела та, зашвыривая полотенце в палатку.

— Вы не знаете, Ваше Высочество, — вклинился в разговор Арвин, — почему вопреки воспитанию и собственным убеждениям у меня появилось неистребимое желание отвесить Вам пощечину?

Опешившая Амира несколько раз открыла и закрыла рот. И этот тот, кто вчера говорил ей комплименты и дарил подарки? Она непроизвольно потянулась к цепочке. Сорвать и бросить ему прямо в лицо. Пусть подавится!

— Ты забываешься! Я — принцесса! — высокомерно бросила девушка.

— Неподражаемо, — оценил ее усилие Арвин и учтиво поклонился. — Принц.

Тьенси пакостно ухмыльнулся.

— Очень приятно, — Герхард отодвинул его в сторону и приказал юношам. — Вы трое — живо марш отсюда, вам — остаться.

Друзья недовольно отошли в сторону, но не далеко.

— Вы, леди, с согласия Хаарланда освобождаетесь от охраны его дочери и полностью переходите в мое распоряжение, — обратился граф к Турайе и Ла-али. — В связи с этим я от имени короля Ин Чу предлагаю вам службу при его дворе. Сразу поясню — ничего легкого и сказочного не ждите, стоять в караулах у дверей не придется.

— Вы ошиблись, — негромко произнесла Турайа, — я — не леди.

Амира, еще ничего не понимая, с фальшивым сочувствием покачала головой.

— Я не имею обыкновения ошибаться, леди, — возразил Герхард, — но насколько я знаю, Даэрри уже заручился согласием своего деда. Так, Ваше Высочество? — не оборачиваясь, спросил он, — поэтому у вас обеих появился прекрасный выбор, так как принц хлопотал за двоих.

Девушки удивленно посмотрели на невозмутимого йёвалли.

— Ты меня опередил, прохвост, — толкнул его в бок брат. — Никому нельзя верить.

— Судя по реакции Тьенси, — усмехнулся Герхард, — вам придется сильно призадуматься. Вы свободны, леди, — он кивком отослал их. — Теперь принцесса.

Под пронзительным взглядом дракона Амире стало неуютно, и она невольно поежилась, тут же приняв независимый вид.

— Боюсь, девочка, ты переоцениваешь свое значение в этой жизни, и крайне заблуждаешься, думая, что можешь крутить своим отцом и братом, как вздумается, — усмехнулся Герхард. — Хаарланд по старой дружбе пожаловался мне перед отъездом, что ты ни во что не ставишь наставников и учителей. Ему надоели твои постоянные капризы и истерики. Молчать и слушать, когда с тобой разговаривает старший! — прикрикнул он на хотевшую возразить девушку. — Твой отец не может бросить дела и заниматься только тобой. Мне странно, что девица твоего возраста не понимает столь очевидных вещей. Он очень просил приложить максимум усилий, чтобы пробудить то хорошее, что, может быть, дремлет в тебе. Если же их сон окажется слишком крепок, то… — граф сделал выразительную паузу и окликнул подчиненного. — Райнерд, она твоя с потрохами. Сейчас круг вокруг озера с грузом и, пожалуйста, сделай так, чтобы она пришла, а не приползла. Остальным — разминка, как обычно, после которой прыткие юноши подберут вам новое оружие, леди. Это не обсуждается.

Герхард уходил, когда его догнала Турайа:

— Милорд, — начала она.

Но дракон прервал ее:

— Послушай, девочка, если я сказал «леди», значит ты — леди. И не вздумай возражать. Второе, с твоим прошлым там тебе никто не даст подняться выше пола. Ты меня понимаешь?

Турайа побледнела, но взгляд не отвела:

— Это не прошлое, милорд. Оно всегда будет моим настоящим.

— Это как ты пожелаешь, — дракон неожиданно провел рукой по ее волосам. — Но если ты последуешь моему совету, то никто и никогда не посмеет тебя упрекнуть. Докажи им всем, что ты выше их и той жизни, которую они тебе пророчат. И поверь мне — ты истинная леди, — дракон повернулся, чтобы уйти, но остановился. — И молодец, что перестала разыгрывать из себя дурочку. Это было бездарно, особенно для столь прекрасной воительницы.

— По старой дружбе? — Сантилли догнал и пристроился рядом с Герхардом. — Граф, Вы не представляете, насколько я люблю подобные истории.

— Говорят, Вы прекрасно рассказываете старинные предания, Ваше Величество, — хмыкнул дракон. — На новый лад.

— Есть такая низменная страсть, — покаялся ашурт. — Герхард, не будь занудой, расскажи о Хаарланде… и его сыне Клере. Можно чуть больше и подробнее, чем я хочу услышать.

— Вот же… — Ин Чу поискал слово и не нашел, — … демон.

Он остановился, а Сантилли моментально сделал внимательное лицо и поклонился:

— Я весь в твоем распоряжении.

— Не дай боги, — устало вздохнул дракон и принял решение. — Труби общий сбор, пока не разбежались. Мелочь пусть тренируется.

— Настолько серьезно? — сразу бросил паясничать ашурт.

Но Герхард, ничего не объясняя, развернулся к кострищу.

Ла-али тихо подбадривала расстроенную Турайю. Молодые демоны уже начали разминку, повернувшись к восходящему солнцу. А Амира застегнула на груди лямки рюкзака с камнями, мысленно проклиная тот день, когда увидела принца в зеркале, и злясь на отца и брата, так подло ее предавших.

— Ничего, принцесса, — похлопал ее по плечу Райнерд, — через день тебе будет не до капризов. Вперед! — он бесцеремонно толкнул ее к лесу. — Бегом!

Пророк из дракона оказался превосходный.

У костра собрались почти все путешественники, за исключением гвардейцев и молодежи. Герхард попросил Сантилли установить полог тишины и начал:

— Как ты же там любишь выражаться? На заре времен?

Ашурт весело сморщил нос и положил подбородок на кулаки.

— Мы давно пришли в наш мир. Издалека он был похож на прекрасную жемчужину, лежащую на ладони мироздания, и мой отец решил назвать его И, не Кей-Лайн — Жемчужина. Мир был молод, и мы были молоды. Я тогда только встал на крыло, но четко и ясно все помню, — Герхард переждал волну недоумения и продолжил. — Здесь жили люди: воины, охотники, пахари, — и оборотни, начавшие постигать азы магической науки. Они сначала испугались нас, но мы смогли подружиться и стали их учить. В те времена Ин Чу еще не умели принимать человеческий облик, и это создавало определенные проблемы, но однажды мы поняли, как можно изменить себя. Это помогло нам лучше понять людей и начать жить среди них. А потом, как обычно и бывает, среди драконов начался раскол: не всем нравилась наша дружба с людьми.

— Герхард, — осторожно спросил его Сах, — сколько тебе лет?

— Я, конечно, не женщина, — дракон снисходительно глянул на мага, — но зачем тебе знать? Спать будешь крепче?

Ийет пожал плечами и больше к этой теме не возвращался.

Драконы научились строить дворцы, в которых было удобнее, чем в горах, окружили себя слугами, завели человеческих наложниц, от которых рождались сильные маги, способные менять ипостась. Но раскол усиливался, и началась война, в результате которой от большого племени истинных, черных драконов осталась жалкая горстка. Отец Герхарда погиб, и на трон взошел старший брат.

— С тех пор мой род служит и оберегает его потомков, согласно клятве верности, — граф замолчал, бездумно глядя перед собой.

Ласайенте стало не по себе: сколько он живет? Сколько помнит? Сколько сражений и крови за его спиной? Это немыслимо, не поддается пониманию. Как спустя тысячелетия он умудрился сохранить чувства? Ответ пришел неожиданно: «С нами, пожалуй, соскучишься».

Дракон провел по лицу руками, стирая воспоминания:

— А спустя двести лет пришли ангелы. Их было меньше трех десятков, и они были изранены и ослаблены. Сначала они обосновались у моря, начав строить свой город, но быстро рассорились. Их можно было понять: им было тяжело в нашем мире, особенно двум изначальным.

Эджен быстро покосилась на мужа, и Сантилли понял, что тот не стал скрывать от жены правду, но то, что Вардис и Рошейн не обычные ангелы, ашурт не знал и мысленно присвистнул: «Как же надо было выложиться, чтобы безвозвратно потерять почти всю силу?».

— У одного были сожжены крылья, второй был серьезно ранен и умирал. Мы выходили его, но он ушел, и долгое время никто ничего о нем не знал. А когда он вернулся, то застал три дома: дом Воды, дом Духов, извиняюсь, Земли и дом Огня. Все изменилось: его соратники ослабели, стали агрессивными, начали зависеть от стихии, которой научились управлять, потемнели крылья и волосы. Они женились на местных женщинах, но дети, которые у них рождались, не могли унаследовать их качества. Над домами нависла угроза вымирания. И тогда один из братьев Дэ Гра предложил выход. Несколько молодых мужчин согласились пожертвовать собой ради продолжения рода, но заклинание дало интересный эффект, закрепившийся в поколениях.

Ласайента независимо вскинула голову:

— А мне нравится результат.

— Никто с тобой не будет спорить, Непоседа, — Сантилли притянул к себе жену. — Герхард, теперь более-менее все понятно, кроме одного — что у нас творится с людьми?

— Магия — страшная вещь, — ответил дракон. — Войны участились. Драконы не могли договориться между собой, как и бывшие ангелы и ийет. Обычные люди начали роптать, а потом и бунтовать. Чтобы усмирить мятеж, было использовано заклинание подчинения, — Герхард тяжело усмехнулся. — Теперь они полностью подчиняются. Кроме нескольких родов, укрывшихся в степи.

— Так появились кочевники, — не выбиваясь из стиля сказки закончил Тьенси, развеивая несколько мрачное настроение слушателей.

— А откуда взялись Хранители? — тихо спросила Элерин.

Герхард кивнул:

— Вы прямые потомки истинных драконов Ин Чу. Вы приходите в этот мир людьми, наделенными особыми свойствами — чувствовать вселенную и хранить ее.

Сантилли задумался: если они потомки, то, может быть, изначально Ин Чу должны были сами слушать вселенную? Они были хранителями!

— Нормально, — пробормотал Олег, — а почему ты все это говоришь и нам? Мы-то ведь обычные люди.

— Вы знаете, что ашуртов меньше всех, считанные единицы. Наш дом умирает, — Сантилли покусал губу. — В идеале нужны сложившиеся семейные пары, тут нам не слабо подгадили, но свое решения я менять не буду. Вы — идеальные кандидатуры.

— Не слабый экскурс в историю, — Глеб взлохматил волосы. — И буду я здоровенным бугаем-демоном. Если с завода выгонят — пойду детишек по улицам пугать или сниматься в ужастиках.

— Глебушка, вынужден тебя огорчить — рост сохраняется, — виновато улыбнулся Сантилли, — поэтому лучше подрасти заранее, чтобы потом не заклевали.

— А почему история вдруг оказалась под запретом? — задала вопрос Джес, — Что тут такого страшного? Ну, прилетели драконы, научились менять облик, пришли ангелы, появились демоны. Что тайного?

— Интриги, заговоры, предательства и как следствие — море крови. Кому хочется выносить сор из дома? Из тех, что когда-то пришли на Жемчужину, остались трое. Правду знают лишь они и Повелители. И, кроме того, запретная магия, девочка, — пояснил Герхард. — Заклинания необычайной силы.

«Итак, Вардис, Рошейн и Герхард, — подвел итог Сантилли. — Знатоки истинной истории. Дьявол. Так и будут по капле цедить? Вот кого надо было трясти о происхождении низших. Должны же быть летописи или хранилище воспоминаний».

— А сейчас не боитесь говорить об этом? — хмыкнул Алексей.

— Сейчас другое время. Или Совет сам подготовит подданных и скажет правду, или это сделает кто-то другой, чтобы внести смуту. У дэи вэ едва успели предотвратить мятеж.

«Потрясающе, — разозлился ашурт. — Этим и должно было кончиться. Чем думал дурной ангел?».

— И что сидим? — прищурил он глаза.

— Рошейн сам справляется, — не стал вдаваться в подробности Герхард.

— Кто зачинщик?

— Матис.

— Кто? — не поверил Мишель.

— Принцу не понравилось решение отца о престолонаследии в пользу старшего сына, но напирает он именно на то, что вернувшийся брат больше ангел, а демонами должен управлять демон. Все старо, как мир. Вчера его казнили.

Не ожидающий от короля темных столь радикальных мер Сантилли ошарашенно вскинул брови.

— Нам, конечно, говорить об этом не надо, — поджал губы Сах. — Доверия не заслужили.

— У нас более важные дела, — вспомнил разговор с Таамиром ашурт и поднялся, заодно убирая защиту от прослушивания. — Что ж, Герхард, спасибо за повествование.

— Сантилли, — окликнул демона Таамир.

— Рино, завтракаем здесь или там?

— Санти, подожди.

— Ты мне недавно все прекрасно объяснил про обязанности императора, а мятеж наглядно это проиллюстрировал.

— Сантилли!

— И еще я помню, что сейчас я должен охранять жену, которая должна слушать миры и следить за равновесием сил.

— Прекрати.

— Да, чуть не забыл — и меньше думать, а в идеале совсем отключить мозги.

— Сантилли — успокойся, — Таамир уже стоял.

— Спокоен, как покойник. Солнышки мои, звездочки, — ашурт подал руки женам, — завтрак ждет.

— Я согласен с ним, — Сах тоже поднялся, — если вы думаете, что на фоне столь загадочной тайны, в которую нас только что посвятили, мятеж утратит свою новизну и очарование — вы прогадали. Если бы не он, вряд ли бы мы вообще что-нибудь узнали. Надо Матиссу сказать спасибо. Миледи, милорды, извините, что отнял Ваше время.

— Сах, — Эджен сердито стряхнула с плеча руку мужа, пытавшегося ее остановить, — зря обижаешься, кроме этих чертовых драконов никто ничего не знал.

— А потом кричат о коварстве демонов, — Мишель сокрушенно вздохнул, вставая, и поклонился. — Я поражен до глубины души. Спасибо, Тай.

Таамир провел по лицу руками и не выдержал:

— Меня там тоже, между прочим, нет! Если никто не заметил — я сижу здесь и выслушиваю ваши откровения. Там нет ни Найири, ни Андерса, ни Маркоса. Никого! Черт бы вас всех побрал с вашими детскими обидами! Почему бы не спросить, кто запретил? Нет, они дуют губки и величественно удаляются. А великий наш император как всегда держит Слово: сказал — не буду думать, и не думает. Здоровее будет.

Дракон круто развернулся и быстрым шагом пошел к озеру.

— Ты никак топиться? — крикнул ему вслед Сантилли.

Ин Чу, не оглядываясь, поднял средний палец.

— Да ладно, там мелко, — демон пошел на перехват. — Ну, хочешь, я извинюсь? Таамир, у всех бывают ошибки. Я погорячился. Ошибся. Ты, кретинский дракон, жди меня!

Свежепоименованный остановился и зловеще обернулся:

— Новый титул? И долго думал?

— Ну, давай я тебе носорога поймаю? Или живого крокодила принесу. Сошьешь сапоги себе и Бетти, — демон подошел к нему вплотную, уже зная, что тот ответит.

— Из твоей бы шкуры я сшил себе сапоги, — устало отозвался Таамир. — Как вы все мне надоели со своими обидами и капризами, вы не представляете.

— Тай, мы — дураки, ты — умный. Можем поменяться местами, и сразу отдохнешь.

Ин Чу усмехнулся:

— Предлагаешь покапризничать? — он покачался на носках и нехорошо улыбнулся. — Хочу одного ашурта и двух оборотней в собственном соку.

— Я не оборотень, — обиделся Сах. — Я — Тень императрицы, радужный дракон, чудо природы.

Таамир, глядя на него исподлобья, покусал губу и надменно приказал:

— Тогда неси меня на руках до озера.

— Нахал!

— Ходи непрощенный, — высокомерно разрешил дракон.

— А если мне не хочется тушиться в собственном соку? — прищурился Мишель.

— Тогда тащи живого крокодила.

— Точно, и выпустить его в озеро, пусть экологи головы ломают, — рассмеялся Роман.

— А это мысль, — Ласайента задумчиво потеребила губу, — я про охоту на носорога, то есть единорога. Слабо поймать его живым?

— Фигня, — пренебрежительно отозвался Олег.

Через час мужчины, оставив большинство женщин в лагере, пытались отбить от стада сначала великолепного белоснежного жеребца, а потом уже хоть кого-нибудь. Но арканом владели только трое, это и решило исход охоты.

— Что ж эти единороги все такие тупые? — ашурт свернул в сторону, выводя Грома из-под удара рога. — Что ему стоит немного постоять?

— Туша, а скачет, как белочка, — Сах сплюнул и смотал аркан. — Кто там кричал про фигню?

Олег предпочел промолчать и затеряться за чужими спинами.

Охота увенчалась полным провалом — животные держались слитно и предельно агрессивно, защищая молодняк и самок. Лошади Романа и Алексея щеголяли ободранными хвостами, Вардис — как следствием неудачно брошенного аркана и вылета из седла — порванной курткой, Жени — ссадиной на лбу и дырой на колене, когда бросилась помогать мужу, пытавшемуся удержать пойманную самку. Та, быстро поняв, что против двух демонов сил у нее не хватит, атаковала, моментально перейдя из разряда дичи в разряд охотников.

Чертовы животные не иначе как обладали коллективным разумом, не давая загонщикам объединить усилия. Короткий рывок, стремительное нападение и цепь существ, досаждающих улюлюканьем, с руганью рассыпается, потому что жить хочется всем.

— Это неправильные единороги, — сделал вывод Мишель, вытирая пот с лица. — Проще пристрелить. Ласти, твоя бредовая идея оказалась нежизнеспособной.

Удравший от оборотня самец как раз подставил шею товарищам, чтобы тем удобнее было снимать веревку, поддевая ее рогом.

— Идея осуществима, — возразила принцесса, с невольным уважением наблюдая за ними, — но статистов больше, чем охотников, — она развела руками, — поэтому — пф-ф. А магия на охоте — последнее дело.

В этом мире солнце уже клонилось к закату, прочертив от одиноких низкорослых деревьев длинные изломанные тени. Отряд, не спеша, ехал по цветущей степи, оставив стадо единорогов за спиной. Один из них еще некоторое время сопровождал незадачливых охотников, сохраняя дистанцию, но вскоре ему это наскучило.

— Вернуться бы и поймать рогатую скотину, — в очередной раз оглянулся Роман, — и выдернуть ему хвост вместе с задницей.

— Дерзай, — лениво благословил его Вардис.

— А по Европе олени бегают, — размечтался Олег. — Но олень был вчера.

Таамир скептически хмыкнул:

— Сегодня мы уже набегались и напрыгались и, по-моему, больше от дичи, чем за ней. А ты что такой задумчивый? — обратился он к Мишелю.

Тот неопределенно приподнял плечи:

— Не знаю. Ощущение какое-то странное в последние дни. Вроде что-то изменилось, а что — не могу понять. Все на месте, но не то.

— Не бери в голову, — весело посоветовала Ласайента, на всякий случай отъезжая, — бери в ноги — ноги вынесут.

Охотники выехали порталом к озеру и расседлали лошадей, побросав седла вперемешку с одеждой на траву.

Из лагеря уже торопились жены с полотенцами. Элерин с разбегу бросилась на шею Сантилли и рассмеялась:

— Люблю сильных мужчин, — она нажала на нос мужа, — потных и грязных самцов.

Ашурт закружил ее и предложил:

— Пошли в кустики или здесь?

— Пусти немедленно, — ийет заколотила его кулачками по груди, — похотливый демон! Пошутить нельзя.

Джес чмокнула Мишеля в щеку и подтолкнула его к воде:

— Мыться, мыться, мужчины. От вас потом несет, как от жеребцов.

Оборотень, смеясь, ответил на поцелуй и замер, внимательно всматриваясь в жену. Ничего не поняв, отступил на шаг, медленно оглядывая ее с головы до ног и обратно.

— Что-то не так? — спросила она, загадочно улыбаясь.

— Ты… — он тряхнул головой, сравнивая рост, и оглянулся на Таамира.

Дракон сделал вид, что ничего не заметил и, как был в штанах, вскочил на расседланного жеребца, направляя его к воде.

— Делаем ноги, солнышко, — прошептал Сантилли жене, забрасывая ее на спину Грома. — Быстро.

Лошади одна за другой, подминая тучи брызг и волны, влетали в озеро.

— Вы… — Мишель подбросил Джес к небу. — Вы… Ненормальные. Чокнутые интриганы!

Ближе к вечеру, когда все собрались у костра, стало известно, что сбежала Амира. Райнерд, совершенно по этому поводу не переживавший, чистил копыто своему жеребцу.

— Дальше этой планеты никуда не денется, — невозмутимо заявил он и пояснил. — Я ей способности заблокировал. Если не получится сразу найти, на обратном пути заберем. Или пусть Хаарланд сам ищет свое сокровище.

— Прекрасно, — хлопнул по коленям ашурт и сердито поднялся, чтобы идти на крейсер, — а шею мне мылить будут.

Герхард догнал его и остановил:

— Хаарланду надоели ее выходки. Он мне прямым текстом сказал, что если ее пристрелят или она потеряется, он не расстроится.

— Все равно пошли «птиц» или катера на ее поиски, — упрямо попросил император, — я еще никого в походах не терял. Не хочется портить репутацию.

Дракон поморщился, но послушался, а ашурт всерьез задумался о том, не был ли этот побег подстроен специально.

«Да мне-то какое дело? — разозлился он, перехватив насмешливый взгляд Таамира. — Пусть сами разбираются между собой».

Прочесывание ничего не дало: божественной кровью в округе не пахло, как и самой девушкой. Зато разведчики обнаружили купеческую ладью в пяти часах пешего пути от лагеря, однако принцессы там не заметили. Сантилли, не слушая возражений драконов, приказал на всякий случай проследить за путешественниками.

Блестящая мысль о побеге пришла к Амире на привале после трех часов непринужденной пробежки по горам. С трудом стащив с ноющих плеч ставший неподъемным рюкзак, она стыдливо пробормотала о естественных потребностях организма и нырнула в кустики. Райнерд понимающе покивал головой, послав вслед девушке вместе с напутствием соблюдать осторожность заклинание блокирования способностей, и завалился под скалой отдыхать. Через полчаса, прикинув, что этого времени с лихвой хватит, чтобы и нужду справить и удрать, он, для очистки совести позвав подопечную, закинул оба рюкзака на спину и, насвистывая мелодию, легкой трусцой направился к лагерю.

Отойдя на достаточное расстояние, девушка попробовала открыть портал. Трех неудачных попыток хватило, чтобы понять их тщетность.

И ничего! Она докажет им всем, что не трусиха, что может и без них, с одним ножом, добыть зверя. Они еще удивятся и пожалеют, что смеялись над ней. А эта, корчит из себя недотрогу, а сама-то со всеми подряд, когда изображала из себя прилежную ученицу.

— У меня есть уши, — зло говорила Амира, продираясь сквозь кусты, — я слышала, как тебя расхваливали. Ты думаешь — я не знаю, а я все знаю. Все твои подвиги.

Да какая она подруга?! Так, поболтать. А друг — он должен быть верным, чистым сердцем, все понимать и прощать, всегда приходить на помощь. А эта? Разве может она быть верной, если спала со всеми подряд. Что она, что Ла-али — одного поля ягоды. Ничего, она все сделает сама, она им покажет! Они ее оценят, когда она вернется в лагерь с добычей. Медведя ей, конечно, не осилить, будем смотреть правде в глаза, а вот….

— Девка! — удивился бородатый мужик, в объятия которого Амира точнехонько вывалилась из кустов, и подозрительно спросил. — Пошто одна шастаешь по лесу?

Принцесса брезгливо оттолкнула его и быстро огляделась: сзади густые заросли, впереди — неширокая река, у берега большая лодка с убранными парусами и веслами, у костров лежат и сидят мужчины с мечами у пояса, в плотных куртках и широких в складку штанах, заправленных в сапоги, некоторые в кольчугах.

«Купцы», — решила девушка и приободрилась.

— Я заблудилась, отстала от отряда, — соврала она, и невольно поежилась под их откровенными взглядами. — Тут, недалеко.

— Да ты садись с нами, красавица, — ласково позвал ее молодой мужчина со светлой бородкой и в кольчуге поверх расшитой плотной рубахи. — Отдохни. Расскажи о себе, а мы поможем, чем можем.

Его товарищи заухмылялись, и девушка испугалась.

— Извините, но мне надо торопиться. Меня могут потерять, — она начала отступать к кустам и попала в медвежьи объятия незаметно покравшегося сзади мужчины. — Пусти! Убери руки, тва….

Рука, стиснувшая рот и нос, была грязной и потной, с большими твердыми мозолями, царапающими кожу, но не это было страшно, а то, что стало невозможно дышать. Остальное Амира еще не понимала или не хотела понимать.

— А ну, нишкни, — прикрикнул на нее мужик и встряхнул. — Разом придушу.

— Мошка, свяжи ее и отнеси в лодию, — распорядился светловолосый, поднимаясь. — Гордей, возьми четверых и прочешите окрестности. Остальным — готовиться к отплытию.

Амиру, не смотря на отчаянное сопротивление, сноровисто взнуздали, как лошадь, стянули запястья веревкой, затолкнули под полотняный навес в середине лодки и привязали к скобе, вбитой в борт, для верности набросив сверху полость. Девушка сразу стряхнула ее и попыталась ослабить узел зубами, но мешала тряпка, туго перетягивающая рот. Уголки губ уже болели, а ткань начала пропитываться слюной.

— Зря стараешься, красавица, ой, как зря, — вожак задернул за собой полог и начал, не спеша, стаскивать с себя кольчугу, оценивающе осматривая оцепеневшую девушку. — Не надо было ходить по лесу одной, рыжеволосая.

Утром все отправились по своим делам. Конструкторы — на рыбалку, драконы — на медведя, профессура напросилась с демонами на «поискать путь», остальные разбрелись по интересам, то есть по городам и весям в поисках приключений.

Отпущенная Герхардом на свободу молодежь нагрянула к планетологам, но не за знаниями, как те подумали по наивности.

— Вот, смотрите, — Тьенси уверенно нашел нужное место и увеличил. — Никем не юзанные горы. Им даже до первого лыжника еще тысячу лет простоять надо. Сосны, обрывы — есть, где разгуляться.

— Козлы твои горы юзают, — Эрри разглядел животных на склоне, — а где козлы, там и охотники.

— Можно подумать, они там стадами бегают, — хмыкнул брат. — Я охотников имею в виду. И, кстати, чья это была мысль?

Все бредовые идеи рождаются в головах ветреных демонов — так по простоте душевной полагает основная масса жителей Жемчужного мира. На самом деле бредовые идеи рождаются у всех, но только дом Воздуха находит в себе достаточно храбрости, чтобы высказать их вслух и осуществить, и слово «храбрость» в данном случае мгновенно становится синонимом безбашенности.

За мотоциклами предстояло идти домой. Пешком. Через несколько миров и одну параллельную вселенную. Но физическая подготовка, что у юношей, что у девушек была на высоте, и через час демоны уже обчищали собственный гараж.

— Бери мой старый, — Эрри кивнул Арвину на темно-синий байк с атакующей коброй на боку, — а я у папы возьму. Не должен прибить.

Мотоциклы были разрисованы устрашающими картинками: духи, змеи, тигры, пантеры со свирепыми мордами устремлялись вперед, вырываясь из языков пламени и скаля клыки. Ла-али и Турайа, стараясь не открывать рты слишком широко, восторженно знакомились с техникой, когда неожиданно со стороны ворот легла широкая тень.

— Грабители! — восхищенно воскликнул Ноэль, с удовольствием пробегая по «амазонкам» глазами. — Залетные! Из дальних миров!

— Заткнись, — посоветовал ему Тьенси. — Лучше помоги.

— Соучастие, — сокрушенно прищелкнул языком кузен и снял с полки батарею. — Как отмазываться будете?

— Ты нас не видел, не знаешь, потому что тебя оглушили и связали, — рассеянно отозвался Эрри, проверяя двигатель. — Полный порядок, к угону готов, — он отряхнул ладони и поднялся с корточек.

Юноши со смехом обменялись рукопожатиями.

— Знакомьтесь, Турайа, Ла-али, — представил подруг Тьенси и сразу грозно посоветовал. — Глазки загребущие опусти, могу и голову оторвать. Случайно.

— Как столь несравненные леди могли связаться со столь отъявленными шалопаями? — Ноэль галантно поцеловал пальчики растерявшимся девушкам. — Неужели все-таки охмурили?

— Потому что они несравненные, — немедленно отозвался йёвалли и обаятельно улыбнулся, надевая перчатки. — Это я про нас.

— Скромность тебя не любит, — деланно посетовал Ноэль. — Девочки, вы делаете огромную ошибку.

Турайа улыбнулась ему:

— Зато нам не скучно. Что хорошего в том, чтобы выслушивать заученные комплименты?

— А ты мне нравишься! — демон прижал руки к груди. — Выходи за меня замуж! Ради такой чудесной красавицы я выучу несколько новых.

— Боюсь, у этих новых уже борода от старости осыпалась, — небрежно обронила Ла-али.

Ноэль расхохотался и склонил голову, признавая свое поражение.

— Леди, я не ошибся — вы великолепны!

Друзья выкатили мотоциклы из гаража.

— Девчонок не угробьте, — тихо посоветовал угонщикам Ноэль. — Блондинка чья?

— Отвали к лесу, — вежливо попросил его Эрри, садясь на байк.

— Понятно, но не смертельно, — пробормотал посланный. — Еще поговорим на эту тему.

— Разбежался, — ответил Арвин и обернулся к девушке. — Турайа, ты с кем, со мной или с Эрри?

— Со мной безопаснее, — йёвалли кивнул ей на пассажирское седло, — если что, хватайся за плечи. У драконов броня скользкая, а мне только крылья развернуть.

Воительница ничего не поняла, но Ла-али уже сидела позади Тьенси, тесно к нему прильнув, и Турайа замешкалась — ей тоже так же прижаться? Но это же…. Она осторожно забралась на байк и положила руки демону на плечи. Было высоко, непривычно и ненадежно. Эрри непонимающе оглянулся и приказал:

— Ноги сюда, ближе и за пояс держись, естественно, мой. В смысле — за талию, — он потянул девушку на себя. — Не кусаюсь. Обхватывай сильнее.

— Да ложись на него, не развалится, — многозначительно посоветовал Ноэль. — Он у нас крепкий мальчик.

Йёвалли показал ему клыки и без предупреждения рванул с места. Что ему понравилось, так это то, что пассажирка даже не взвизгнула, зато стиснула его от души. Мотоциклы с тихим урчанием вылетели из гаража. Демоны, чтобы девушки освоились, дали пробный круг вокруг бассейна, повиляли по дорожкам и вырулили в портал, а Ноэль, махнув на прощание, пошел к дому.

Турайа с замиранием сердца ждала, что вот еще чуть-чуть и они упадут, но разноцветная плитка мелькала у самого колена, а странная машина выравнивалась и летела дальше. Йёвалли спокойно управлял ею, что-то насвистывая. Она никогда не обнимала мужчин со спины, и это новое ощущение ей нравилось. Было в нем что-то успокоительное и надежное.

«Как за каменной стеной, — невольно подумала девушка. — Жаль не для меня».

— Вот отсюда и начнем, — Тьенси удовлетворенно оглядел склон, поросший наверху соснами.

Дальше шел крутой обрыв с низкими редкими кустиками и небольшими осыпями.

— А где дороги? — Ла-али растерянно оглянулась.

— А зачем? — улыбнулся ей Арвин и дал газ.

Следом стартовали оба брата, и девушки забыли, как дышать. Как ни странно, кричали юноши, нечто дикое и воинственное, подгоняя друг друга. Мелькали в опасной близости деревья и виляющие между ними мотоциклы, летели из-под колес камни и мелкий мусор, но, как оказалось, это были даже не бутоны: через несколько минут гонщики вылетели на склон, и Турайа поняла, что скорость они сбрасывать не собираются.

Мир опрокинулся, наклонился на бок, под колесами мелькнула пропасть, потом толчок, рывок в сторону, камни у самого лица, резкое торможение, поворот, падение вниз и все начинается сначала. Через несколько минут она уже не могла бояться, а только крепче прижималась к широкой надежной спине, чувствуя, как перекатываются под рубахой твердые мускулы демона.

Сзади раздался визг Ла-али и хохот Тьенси. Турайа рискнула оглянуться и сразу пожалела об этом. Одно дело сидеть, уткнувшись носом в плечо мужчины, другое — видеть, как идущая следом машина прыгает с уступа на уступ, подобно горному козлу. Сейчас ашурт, подстраховываясь ногой, съезжал по насыпи, байк юлил задним колесом по самому краю, грозясь упасть с обрыва, во все стороны летели булыжники, а демон что-то весело говорил спутнице. Турайа вцепилась в Эрри еще сильнее и стала смотреть вперед, не замечая, как стискивает коленями его бедра.

Йёвалли слышал, как часто и сильно бьется ее сердце, чувствовал на своей шее ее прерывистое дыхание. Иногда она зарывалась лицом в его волосы, но почти сразу поднимала голову и снова смотрела вперед. Еще ни одну свою подружку он не катал по горам, да вообще по бездорожью с ними не ездил. И тут он понял, что с этой девушкой он сможет обойти весь мир и надежнее попутчицы у него уже никогда не будет. К дьяволу остальных! Он сделает все, чтобы именно она полюбила его. Не надо на месяц, не надо на год или два. Он хотел, чтобы она всегда была рядом надежным тылом, прикрывающим спину. Он не хотел к ней возвращаться после разлук, он хотел идти вместе с ней за край света и дальше. И никогда не расставаться.

Через полтора часа сумасшедших гонок они вылетели на узкую дорогу, серпантином опоясывающую крутой склон горы. Внизу весело перепрыгивала по камням узкая мелкая речка. Очень внизу, сказал бы Сантилли.

— Желание леди исполнилось! — прокричал Арвин и увеличил скорость, скрываясь за поворотом.

Турайа поняла, что бутоны начали распускаться в цветочки — демоны каждую относительно ровную поверхность любой кривизны по умолчанию считали за прямую. Мотоциклы летели, едва вписываясь в повороты, у самого лица мелькали то ветки, то камни, то трава. Несколько раз они «срезали» углы, перепрыгивая через пропасть и едва уходя от столкновения со склоном.

Еще никогда Турайа не испытывала такого наслаждения от скорости и надежности спутника. С ним не было страшно. Или страх отстал? Она мысленно помахала ему рукой и крепче прильнула к демону. Хоть бы эта гонка никогда не кончалась!

На спуске она практически лежала на Эрри, боясь сползти через его голову на руль. Через речку они пролетели, ничего не видя из-за стены брызг и вслепую подпрыгивая на камнях. Мотоциклы юлили из стороны в сторону, сухого места на девушке не осталось, но она визжала от восторга, едва не оглушив хохочущего йёвалли. Сзади восторженно улюлюкали Тьенси и Ла-али, впереди что-то кричал Арвин.

На подъеме едва не заглох мотор, и она от досады заколотила ладонями по спине Эрри, но тот справился, и байк помчался вверх.

Вскоре гонщики догнали людей, груженных связками хвороста. Те так и остались стоять столбами, прижавшись к склону, когда мимо них один за другим промелькнули неведомые орущие существа с чумазыми от пыли рожами. Юноши и девушки, не сбавляя скорости, радостно поприветствовали опешивших аборигенов, а через несколько минут уже распугивали кур и жителей небольшой деревушки, прилепившейся к горе.

— Завтра нужен другой маршрут, — заявил Тьенси, когда они остановились на небольшом лугу. — Здесь нас уже будут ждать.

— Не думаю, что с пирогами, — согласился с ним Арвин. — Байки на склад загоним?

— И в душ, — закончил Эрри и скорчил страшную рожицу, сведя глаза к переносице и пощелкав зубами.

На крейсере выяснилось, что самостоятельно ходить девушки какое-то время не смогут — ноги, совершенно одеревеневшие от напряжения, идти отказывались и подло подгибались. Юноши, как истинные джентльмены, на руках донесли спутниц до душа. Тьенси на этом, конечно, не остановился, мужественно вызвавшись помочь смыть пыль дорог. Эрри предложить свои услуги постеснялся, в чем почти сразу раскаялся, но решение менять не стал.

Основная потеха началась, когда они явились к ужину. Отряд в полном составе в гробовом молчании просматривал их сумасшедшее ралли, заснятое с крейсера.

Таамир молча поманил к себе сына.

— Прощайте, друзья, — пробормотал тот и бодрым шагом побрел к отцу.

Говорить о том, что это была идея Эрри, никому в голову не пришло. Тьенси исподлобья смотрел на Сантилли, но стоял монументом, прекрасно зная, что сейчас последует за его изучающим взглядом.

— А нас позвать, значит, не судьба? — угрюмо спросил тот.

— Нет, ты что? — удивился дракон. — Они байки обкатывали. Девочек знакомили с окрестностями.

— Медведь удрал? — невинно поинтересовался Эрри.

— Молчи, говорун, — рассердился Герхард, — или сам сейчас будешь медведем.

Принц пожал плечами.

— Ну, кто мы такие, чтобы нас ставить в известность? — Таамир окинул понурившегося сына уничтожающим взглядом. — Сладкого лишать бесполезно, в угол ставить поздно….

— Из карцера сбегут, — подхватил его мысль Сантилли.

— Драть? Не поймут, — Ласайента вздохнула. — Если на моей ласточке хоть одна царапина….

— Знаю, — с готовностью кивнул сын, — моей шкурой заклеишь. Так что там с медведем?

Ин Чу подвигал бровями и неожиданно расхохотался.

— Что? — хмуро спросила его Ласайента.

— Я подумал, что где-то там, — дракон ткнул пальцем в небо, — неплохо работает ксерокс или у меня дежавю. Так что же с ними делать?

— Унитазы мыть не буду, — тихо пробурчал Тьенси.

— Что так? — удивился Алексей.

— Надоело, — с вызовом ответил Эрри.

Сантилли хитро склонил голову к плечу:

— Считаешь, что у нас плохо с фантазией? А слабо найти Амиру?

— Далеко она уйти не могла, — Арвин развернул карту и отметил на ней место побега. — Она устала, еды нет, выходит средняя скорость передвижения дает нам район… — он на глаз прикинул расстояние. — Не хилый у нас район, даже если учесть привалы и ночное время суток.

— Отец говорил про какую-то ладью на реке, — вспомнил Тьенси. — А если она там?

— А за проезд натурой рассчитывается? — усмехнулся йёвалли, про себя добавив: «Никем не юзаной». — Но посмотреть надо. Чем боги не шутят? Купаться?

Эйфория от скоростного спуска сошла на нет, а ощущение надежности сменилось безысходностью — у таких, как она, не может быть нормальных отношений с мужчинами, тем более с принцами. Такими, как она, пользуются, но не любят, не носят на руках, не дарят цветов, не говорят ласковых слов. Если бы он знал, то никогда бы не взял с собой.

Турайа крепче обхватила колени и снова невольно посмотрела на костер, облизывающий темноту жадными язычками. Он горел дальше по берегу, а возле него заливисто смеялась Ла-али, которой что-то рассказывал Тьенси. Подруга совсем потеряла голову от своего демона, и бесполезно говорить, что все это временно. Кончится путешествие, и его любовь растает, как дым. Но сейчас Ла-али греется в объятиях своего ашурта, а Турайю греет камень, пропитавшийся за день солнцем, желтым, как глаза йёвалли.

Воительница вздохнула, если она хочет чего-то добиться, то от Амиры придется уходить. Там ей не дадут подняться выше постели или даже пола. Дракон сделал заманчивое предложение. Может, все-таки согласиться?

«Поговорю с ним завтра, — девушка решительно тряхнула головой. — Там хотя бы за спиной шептаться не будут».

Интересно, кто ему все рассказал? Наверняка сам Хаарланд или кто-то из приближенных. Но здесь кроме Герхарда никто об этом не знает, значит, есть слабая, но надежда на нормальную жизнь, а потом, со временем, все забудется. Кому нужна пользованная подстилка, сбежавшая в отдаленный мир?

У лагерного костра обсуждали последние новости: мятеж у Рошейна, казнь принца, и под каким соусом Совет будет подавать обновленную историю.

Сантилли мальчишку было жаль. Смысл был готовить его в наследники, чтобы в последний момент отдать все другому. Тут любой бы сорвался. И зачем казнить, когда можно посадить в башню, чтобы остыл. Или их снова обманули, чтобы утихомирить заговорщиков? Дьявол!

— Слушайте, — неожиданно подорвалась Ласайента, — а если эта тварь ходит между слоями, как и мы?

— Ты про кого? — подозрительно поинтересовался Таамир.

— Если она боится железа, — не слушая его, продолжала развивать свою мысль демонесса, то можно обвешаться им и устроить классную охоту. А?

— Бэ, — машинально ответил Сантилли и обернулся к Вардису. — Как тебе идея?

— А мы что должны делать? — возмутился Олег.

Темный окинул его пронзительным взглядом:

— Можете с нами пойти. Мы проведем, но там от нас ни на шаг.

— Супер! — восхищенно выдохнул Роман.

У костра неслышно появилась Эджен:

— Целители сообщили, что наша ведьмочка скоро придет в себя, — и потрепала брата по голове. — Навестим?

Тот сморщил нос и заканючил:

— Императору лень. Император устал. Он хочет баиньки. Отнесите его в постельку.

— Боюсь, надорвемся, — проворчала Ласайента и со всей силы ткнула его пальцем в бок.

— А ничего так, бодренько бегает наш усталый император, — усмехнулся Вардис, поднимаясь. — Идем спать, черноглазая?

Вышедший из палатки Эрри пропустил Ласайенту и быстро заступил дорогу ашурту:

— Хватит моего папу гонять, — строго приказал он, не давая Сантилли проскочить мимо. — Вдруг родит раньше времени?

Наверно, вся ночная фауна втянулась в норы и попряталась по дуплам, испугавшись громового хохота, раскатившегося над лесом.

После жарких споров и жесткого отбора Олег с Алексеем отвоевали себе право идти с демонами, остальных безжалостно послали. С утра Герхарда отрядили в поход по оружейным мастерским крупных городов, и скоро охотники щеголяли кольчугами и шлемами местного производства, весело перешучиваясь и заставляя остающихся мрачно сопеть и дуться. Ла-али вспомнила про свой трофей, на который сейчас наводила последний лоск.

— А вы куда собрались? — остановил молодежь Сантилли. — С вас никто наказание не снимал. И с вас, леди, тоже, — он забрал у растерявшейся девушки шлем и перекинул его Эджен. — Вперед, безумные гонщики, да помогут вам боги.

— Спасибо, — Эрри с сарказмом поклонился и вызвал диспетчера.

Охотники разбились на двойки. Связь и мыслеречь обрывались, стоило только паре перейти границу между слоями реальности, приборы их не фиксировали. Для остающихся охотники просто исчезали. Оставалось ждать и надеяться, что три ловушки, которыми их снабдили, сработают.

В этом мире изнанка реальности выглядела совершенно иначе, и демоны едва не растеряли подопечных, пока искали главное действующее лицо. Если между слоями обычного мира они ориентировались легко — окружающая действительность была ясно видна сквозь тонкую стену тумана — то здесь не было ничего: ни солнца, ни облаков, ни неба, ни птиц, ни зверей, ни мира вообще. Никого и ничего. Только зыбкая булькающая муть среди колышущихся серых нитей, сквозь которые иногда проступали размазанные куски пейзажей с картин безумного художника. Олег сразу вспомнил сюрреалистов, помянув их недобрым словом, и больше старался не говорить — звуки вязли, едва родившись. И, конечно, новички легко заблудились, невольно сыграв роль живца.

Первыми шли Алексей с ашуртом. Скребицкий дышал ему в спину, как было приказано, и нес сетку-ловушку. Сооружение выглядело как шар, насаженный на трубу, чем-то напоминая старинный гранатомет. Замыкали цепочку Влад и Эджен.

Они брели по колено в густом тумане, и Олег старался не отставать от Ласайенты, но все равно в какой-то миг потерял ее из виду, моргнул — а демонессы уже не было. Человек растерянно оглянулся по сторонам и разумно решил с места не трогаться, сняв ловушку с предохранителя. Весила она килограммов десять, и скоро у конструктора устала рука держать его на плече. Он только перекинул ношу, как неожиданно «нити», до этого извивающиеся вертикально, решили лечь на бок.

Хищник действительно прятался между слоями, выслеживая добычу. Охотники вертели головами по сторонам, вниз никто не смотрел, так как оба раза «вампиры» атаковали сверху. Этот решил сменить тактику.

Невнятный вскрик расслышал Вардис и, схватив жену за руку, бросился на звук. Невнятная колышущаяся масса трепала Олега за сапоги, а тот вяло долбил ее ловушкой, не догадываясь активировать. Откуда-то со стороны вынырнула Ласайента, огребя от темного подзатыльник, и от души приложила хищника ногой. Тот даже «ухом» не повел, продолжая терзать человека.

— Что возишься? — закричал Вардис жене и не услышал собственного голоса, и только тут до него дошло, что обе демонессы беззвучно разевают рты, что-то говоря ему.

Ласайента вспомнила про меч и потянула его из ножен, но сзади выскочил Сантилли, оттолкнул ее в сторону и рухнул на хищника, прижимая к земле. За его спиной уже приготовил ловушку Алексей, однако демон нашарил «голову» жертвы, сдавливая ее обеими руками, и добыча моментально перестала трепыхаться и обмякла.

— Стаскиваете меня с него, — глухо приказал ашурт, — но аккуратно.

— Где ловушка? — накинулся Влад на жену, когда поднимали Сантилли, и чертыхнулся, поняв, что вместе с хищником сетью накрыло бы и человека. — Извини, — повинился он, — голова что-то не работает, — и наклонился к Олегу. — Ты как?

Человек мотнул головой и уставился на порванные в клочья сапоги:

— Хорошая кожа. Была, — нервно хохотнул и начал ощупывать ноги.

Существо тряпкой висело в руках ашурта, вытянувшись почти на полтора метра. Тот повертел его, оглядывая и удовлетворенно хмыкнул:

— Неплохо поохотились, а, Алексей? — он оглянулся. — А ты где?

— Только что здесь стоял, — Ласайента обшарила глазами пространство и шагнула туда, где недавно находился Скребицкий. — Алексей!

Вардис приказал жене возвращаться и, взяв Ласайенту, растворился среди колышущихся водорослей.

— А мою, значит, не жалко? — недовольно проворчал Сантилли и встряхнул добычу. — Ты, смотри, не сдохни.

Хищник внезапно растопырился в стороны, наткнулся на кольчугу и остервенело забился. Сестра и Олег испуганно вскрикнули, но ашурт жестко сдавил голову «вампира» и прислушался:

— Почему ничего не слышно? Не люблю тишину.

Несколько минут показались вечностью.

— У меня руки немеют, — пожаловался Сантилли. — Давай прямо сейчас отстрижем от него кусок.

Олег, кряхтя, поднялся и удивленно поглядел на демона:

— Зачем ты его держишь?

— А как его туда затолкать? — Эджен перевела взгляд с человека на ловушку в своих руках.

— По-моему, мы здорово тупим, — Сантилли потряс головой, но это не помогло. — Какого дьявола мы вообще здесь стоим, как кучка идиотов? Выходим и сдаем этого Саху, а сами возвращаемся за остальными. Мне еще сестру надо выдернуть отсюда, и желательно живой.

— Тиль, я здесь, — Эджен пощелкала пальцами у него перед глазами.

— А я о чем? — не понял ее брат. — А, так ты здесь!

Стараясь не поддаваться панике, демонесса аккуратно открыла проход в реальность и потянула за собой Сантилли.

— Вы какого дьявола там застряли! — набросился на них Вардис. — Я же сказал вам возвращаться.

— Когда? — нахмурилась жена. — Влад, не помню такого.

На поляне почти ничего не изменилось, только прибавилось целителей, хлопотавших вокруг бледного Алексея, да шевелилась спеленатая в сетку туша, возле которой возилась с защитой Ласайента. Скребицкий плохо помнил, как сам шагнул к хищнику, но рефлексы бывшего военного сработали на ура, и он активировал ловушку, а вот самостоятельно вернуться уже не смог и остался топтаться, где стоял. Таким его и нашли.

— Стриги, — приказал император, протягивая добычу первому попавшемуся биологу.

Шарахнувшегося от неожиданности в сторону ученого спас Сах, аккуратно перехвативший хищника у засыпающего ашурта. Сантилли, покачиваясь, несколько мгновений бессмысленно смотрел, как друг вдвоем с Романом упаковывают «вампира», потом вяло помахал всем рукой:

— Я пошел, — и потопал в кусты.

— Ласти, — темный за шиворот оттащил демонессу от Алексея, развернул и ласково поинтересовался. — Тебе еще муж нужен?

— А что? — удивилась девушка. — У меня уже есть.

— Скоро не будет, — посулил ей Вардис и кивнул на уходящего Сантилли.

— Он куда? Сан, ты куда?

— У нас дурдом? — Алексей устало растер лицо. — Как лимон выжат. Кто-нибудь видел выжатый лимон?

Почти у всех охотников внутренний резерв был сильно истощен. Они то путались в событиях и словах, не понимая элементарных вещей, то начинали пугать целителей здравыми размышлениями, перемежаемыми с откровенным бредом. Лучше всех выглядели Ласайента и Вардис. Понадобилось больше получаса, чтобы привести их в относительный порядок, и к императору в медицинский блок сразу нагрянули посетители.

— А как ты догадался, где у него болевые точки? — пытал Сантилли один из биологов.

— Интуиция, — усмехнулся тот. — Отщипнули хоть немного?

Человек досадливо помотал головой:

— Но теперь его можно заснять, пощупать, просветить, в конце концов. Поправляйся и огромное спасибо, — ученый похлопал демона по руке и поднялся.

— Ласти скажите спасибо. Это ее идея.

Рассыпавшись в благодарностях, люди ушли, а к ашурту на кровать подсела Элерин.

— Ты знал, на кого идешь, — тихо произнесла она. — Знал и потащил за собой Ае. О чем ты думал? Чем ты вообще думал? А ребенок?

— Успокойся, бальзам души моей, — устало усмехнулся он и сжал ее пальчики, — и не вздумай проболтаться ей о накопителе.

— Каком накопителе? — не поняла жена.

— Я ей ночью в пояс дополнительную защиту вставил с энергетическим накопителем. Почти три часа провозился. Спать хочу — умираю. Совсем вы, девчонки, меня бедного загоняли. Вас же двое, а я один….

Он еще что-то бормотал, засыпая, и не видел, как печально смотрела на него Элерин.

— Вот как вас оставлять одних? Вы же оба куда-нибудь сразу впутаетесь. Вы же не можете спокойно жить, как все нормальные люди, чертовы демоны.

Диспетчер выделила «штрафникам» три «птицы», очень гармонично вписавшихся в земной пейзаж — как здесь и родились.

— От щедрот моих каждой паре тварей по кораблю, — ехидно улыбнулась она.

— Тащи сюда этот чертов постер, — сдался Эрри. — Все нарисую, что скажешь.

Девушка в один миг утратила колкость, взвизгнула и сорвалась с места, крикнув кому-то:

— Я сейчас, скажите….

Экран потух, а буквально через минуту йёвалли под ее диктовку писал совершенно дикую с его точки зрения надпись, расстелив на кабине катера постер с изображением группы «Демонов».

— И закончи, — требовательно приказала она, — любимой, нет самой любимой почитательнице, нет, самой….

— Я уже написал, — Эрри поднял на нее глаза. — Зачеркивать?

Девушка придирчиво изучила ровные строчки и махнула рукой:

— Пойдет. Ни у кого такого нет. Я тебя обожаю! — она свернула плакат и неожиданно прильнула к принцу, страстно поцеловав его в губы.

Драконы, издалека наблюдавшие за ними, звучно расхохотались, но вслух комментировать не стали, напоровшись на предостерегающий взгляд йёвалли.

— «Всегда буду помнить»? «Твой навеки»? — иронично изогнул бровь Тьенси, глядя, как брат недовольно вытирает рот рукавом, и похлопал по спине ошарашенную Турайю, — В следующий раз не теряйся, а вставай рядом и, знаешь, так грозно смотри на них. Наглеют не по-детски, поклонницы. В прошлый раз едва не порвали.

— Вас порвешь, — рассмеялся Арвин, откидывая купол двухместной «птицы».

— Ты даже не представляешь, на что способны женщины в экстазе, — Тьенси подмигнул покрасневшей Ла-али и подтолкнул ее к машине.

Эрри еще некоторое время ворчал что-то нелицеприятное себе под нос, пока усаживался в кресло и пристегивал ремни.

— Это всегда так? — осторожно спросила Турайа.

— Они ненормальные иногда, — поморщился принц. — Крышу, что ли сносит. Давай, ты будешь моим личным телохранителем? Я серьезно. Ни одна не подойдет.

Девушка рассмеялась и согласно кивнула.

— Проклятье, — поморщился Эрри, — дико хочется помыться, — он вытащил из-под панели бутылку и прополоскал рот, выплюнув воду за борт. — Теперь можно жить.

Прочесывание окрестностей через сканер ничего не дало. Единственными двуногими поблизости были люди, ходко идущие на веслах вверх по реке. К вечеру они должны были встать на якорь возле небольшой крепости.

— Где? — Эрри побарабанил пальцами по панели. — Где эта… ненормальная может так прятаться?

— Но ты же можешь мысли читать, — Турайа, уже освоившаяся в «птице», закрыла колпак, признав зрение бессильным перед лицом природы — внизу простирался густой смешанный лес.

— Да-да, — недовольно поморщился демон, — вот только ваши мысли читаться не хотят.

— А человеческие? — девушка мастерски изобразила глупую блондинку, похлопав ресничками.

Мгновение принц непонимающе смотрел на нее, потом круто положил машину на бок, разворачивая к реке:

— Ты чудо! Арвин, — вызвал он дракона, — что купцы?

— А ничего, — рассеянно отозвался тот, — гребут, как проклятые. Но девчонки с ними нет.

Эрри завис над ладьей и уверенно показал на палатку в ее середине:

— Здесь. Натурой за проезд платит, дура.

— Как так? — не поняла Турайа. — Что у нее есть?

Демон повернулся к ней и положил руку на изголовье ее кресла:

— Теперь ничего, даже девственности. Лишь вожделенный проход между ног — девушка ошарашенно моргнула — а избранные по очереди к ней бегают. Разрабатывают.

— Как ты можешь так говорить? — растерялась она.

— Как? — зло переспросил Эрри. — А что я должен сказать? Бедная несчастная принцесса, похищена из замка плохими разбойниками! Ой, беда-то какая! — он убрал руку и стал смотреть на гребцов.

— А если бы там была я? — тихо спросила Турайа, внутренне холодея от собственной наглости.

— Во-первых, порвал бы всех к дьяволу. Во-вторых, говорил бы по-другому. И, в-третьих — ты никогда бы не сделала такой глупости, а если бы и сбежала, то с умом. А эта дура сама к ним вышла. Теперь у мужиков есть куда девать адреналин.

— Все равно — это неправильно, так думать про нее, — девушка отвернулась и насупилась.

— Каждый сам выбирает свой путь, — жестко сказал Эрри. — Когда-то я изменил свою жизнь и не один раз, как и ты. Мы постоянно принимаем решения, и ответственность за них несем тоже только мы.

— А если человек ошибся? Если попал в беду и ему нужна помощь?

Демон пожал плечами:

— И что же тогда мы здесь делаем?

— Надо отбить ее, — решительно сказала Турайа.

— Ни за что! — раздельно ответил Арвин. — Стоп, поясняю: отобьем, и она будет считать нас избавителями, и мы до конца жизни от нее не избавимся. Ты же хорошо ее знаешь, представь, что будет в этом случае.

— Будет беситься, как всегда, — медленно произнесла воительница. — И что делать?

— Вызывать Герхарда, — предложил Тьенси. — А он пусть отвезет ее папочке. Доставка принцесс на дом. Вуаля — можете любить и радоваться. К нам никаких претензий, и ни у кого никаких терзаний, угрызений совести и всех вытекающих отсюда последствий.

— Подъем, демон, — Элерин тряхнул мужа за плечо, — она нашли беглянку.

Герхард и король уже ждали ашурта в каюте Таамира. В отряде очень быстро и единодушно согласились оправить принцессу домой, не особо вникая в подробности, и занялись каждый своим делом.

Невооруженным глазом было видно, что Таамир доволен сыном. Сантилли поймал себя на том, что прикидывает, как бы подтянуть своих оболтусов до нужного уровня, но быстро отказался от этой идеи. Мальчишки неплохо себя показывают, для демонов так вообще замечательно: оба рассудительны, не смотря на кажущуюся безалаберность, и неосмотрительных поступков еще ни разу не совершали. Даже все свои выходки продумывают и готовят тщательно. «Тренируются», — усмехнулся он.

— Но сначала надо будет привести ее в порядок. Хотя бы относительный, — подвел итог Таамир и прихлопнул ладонью стол, ставя точку в обсуждении.

— Угу, — Сантилли, стоя, рассматривал передаваемую с «птиц» картинку, на которой в мельчайших подробностях была видна ладья. — Замечательно. Выходим или ждем утра?

— Выходим, — покачал головой Таамир. — Я думаю, они постараются избавиться от девчонки сразу, как причалят. Нет смысла держать ее на корабле еще ночь, когда в селении есть девицы сговорчивее нашей принцессы.

— И еще, — Сантилли покусал губу, — Герхард, я хочу попросить тебя сходить сегодня со мной к Клеру. Надо попробовать договориться о жертвах. Мир просто идеален для этого.

— Не слишком рискуешь? — нахмурился Таамир.

— Ты что ли побежишь им все рассказывать? — усмехнулся ашурт. — Мало ли какие здесь людоеды водятся. Они подло напали, а мы храбро отбивались.

— Да, поневоле посочувствуешь девочке, — фальшиво сокрушился один из драконов. — Как ты же, Райнерд, ее не уберег?

— Ай-ай-ай? — покачал головой тот. — Могу убить в знак отмщения того, кто ее так невежливо выгуливает.

— Заткнитесь, острословы, — оборвал их Герхард и хмыкнул. — Нашли над чем смеяться.

Воины прекрасно поняли, кому предназначалось его презрение: ни одна женщина из рода Ин Чу не позволит унижать себя и даже в плену будет держаться гордо и независимо. А эта девчонка, называющая себя воительницей и безропотно позволяющая делать с собой все, что заблагорассудиться низким людишкам, не заслуживает даже намека на уважение и сострадание. И если бы не приказ командира и короля, гвардейцы и пальцем бы не пошевелили, чтобы прийти ей на помощь. Тем более что здесь и одному-то делать нечего.

Перед продажей вожак приказал вымыть Амиру. Девушку привязали к борту за пояс веревкой и выбросили на ходу в реку, даже не подумав остановиться. Она не сопротивлялась, она уже давно не сопротивлялась, утратив чувство реальности и надежду. Ее никто не спасет. Какими смешными и по-детски наивными оказались все ее мечты.

Оба дня Амира просидела на привязи почти без воды и еды. Из одежды на ней осталась одна порванная на груди рубаха, остальное разбойники забрали. Первые часы плена были самыми страшными, когда вожак, натешившись с девушкой вдоволь, отдал ее подручным. Ее приводили в себя и снова насиловали, пока главный не разогнал шайку, пригрозив, что, если девка сдохнет, платить будут виновные.

Вечером ладья пристала к берегу. Амиру чувствительно тряхнуло, и она вжалась в шкуру, на которой лежала. Ночевка. Сейчас снова придет светловолосый и будет ее терзать и смеяться над ее мольбами. Омерзительный, грубый мужлан, воняющий потом самец. Грязное животное. Зачем она оттолкнула Эрри? Принц женился бы, никуда не делся, особенно после той ночи. Он благородный, уступил бы ее слезам. Все фрейлины так делают. Зачем она сбежала от Райнерда? Вечером бы пожаловалась демону, и он бы ее пожалел и все уладил. И ничего бы не было!

Ее мечта была так близко, а она решила показать характер. Будь она умней и сейчас бы нежилась в его объятиях, а не валялась на дне грязной лодки. Принц все сделал бы для своей возлюбленной, он сам предлагал. Теперь нищая баронесса Ла-али получает подарки, а она — зуботычины и насильников.

Но почему он не спешит на помощь? Не может найти? Что тут искать? Одну несчастную лодку? Их надо всех убить! Всех!

Снаружи донеслись мужские голоса, смех, топот множества ног, полог откинулся и, пригнув голову, вовнутрь вошел главарь. С усмешкой оглядел успевшую высохнуть после купания Амиру и начал распускать завязки штанов:

— Попрощаемся, красавица?

Сантилли угрюмо смотрел, как из ладьи на берег выволакивают обессилевшую Амиру в разорванной рубахе, с красными следами от повязки на щеках. Руки у девушки были связаны, но ноги слушались плохо. Когда она падала, то внушительный бородатый мужик крестьянского вида хватал ее за волосы и поднимал в воздух. Принцесса извивалась, кривя в беззвучном крике рот, а шедший впереди, не оглядываясь, дергал ее за веревку, привязанную к шее. В конце концов, конвоирам это надоело, и они грубо поволокли ее по песку, схватив под мышки.

— Пошли, а то без нас торги начнут, — толкнул ашурта Герхард и первым выпрыгнул из катера.

Следом за ним перемахнул через борт Сах, отвечающий за устранение излишнего любопытства людей. Ну, пришли какие-то, ну, купили девку, и что? Деньги дали? Дали. Что еще надо? Ничего.

Когда группа спасения подошла к небольшому внешнему рынку крепости, торг был в самом разгаре. Принцессе уже несколько раз залезали пальцами в рот и задирали рубаху, проверяя зубы и тело, щупали мышцы, смотрели руки и ноги, спрашивали, что умеет, насколько послушна. «Купцы» заливались соловьями, но народ с сомнением вертел головами, чесал в затылке и отходил.

— Сколько? — небрежно поинтересовался Герхард.

— Ты посмотри, какая красавица, — сразу ожил светловолосый молодой мужчина.

— Мне плевать, — холодно оборвал его дракон. — Я вопрос задал.

Амира сначала не поверила себе, когда услышала знакомый голос, медленно подняла голову и встретилась взглядом с Сантилли. Ашурт небрежно прислонился к стене закрытой лавки рядом с девушкой и с интересом следил за развитием событий: «купец» хотел содрать с дракона как можно больше, дракон с удовольствием бы содрал с него шкуру, но был вынужден сдерживаться.

— Как впечатления? — демон, склонив голову набок, проскользил глазами по Амире. — Нет желания повторить или продолжить?

Девушка жалко скривила непослушные губы, но ответить не смогла — болел рот, два дня перетянутый куском ткани.

— И ты просишь за какую-то полудохлую девку цену княжьего коня? — высокомерно удивился Герхард.

— Что на одном, что на другом можно прекрасно погарцевать, — расхохотался продавец и подмигнул дракону.

— Я, смотрю, ты уже прилично прокатился, — брезгливо поморщился тот, — а теперь хочешь, чтобы я расплачивался за заезженную кобылу, как за скакового жеребца.

«Купец» погасил улыбку и начал медленно багроветь, но Герхард не дал ему созреть.

— Две монеты или продолжай сам гарцевать на ней и дальше, пока она не сдохнет под тобой, — отрезал он.

— Стой и не дергайся, — тихо посоветовал Сантилли девушке. — Никто не собирается ради тебя ложить здесь головы. Поняла?

Она понурилась: не будет принца, не будет любви, ничего не будет, ее, как рабыню, купят у разбойников и с веревкой на шее приволокут в лагерь на потеху. Она не понаслышке знала об отношении к рабам. У самой были служанки-рабыни. А теперь и она такая.

Один из драконов показал Герхарду глазами на ладью, и тот еле заметно кивнул.

— В принципе ничего страшного, — говорил целитель ашурту, водя пальцами по панели, когда девушку передали в медицинский блок. — Отеки, следы от веревок, истощение — это ерунда. Последствия жестокого изнасилования… кхм… тоже почти устраняемо. Беременность… так… один день.

— Что? — подался к нему Сантилли. — Все успела, — он наклонился к Амире, лежащей в капсуле. — У тебя будет ребенок. Радуйся, дорогая.

Принцесса заплакала и отчаянно замотала головой.

— Не хочет, — перевел демон.

Целитель тяжело вздохнул и недовольно проворчал:

— Грех это — убивать собственное дитя. Оно ни в чем не виновато.

— Твой отец, между прочим, тоже мог от тебя избавиться, но оставил жить. Подумай, — Сантилли пристально посмотрел на девушку.

— Не надо, — прошептала она.

Ашурт пренебрежительно усмехнулся и потерял к ней интерес.

Через два часа Амира стояла, держа оседланного и навьюченного коня в поводу, и с тоской смотрела на лагерь. Вот все и кончилось: и любовь, и путешествие, и беззаботная жизнь. Ничего у нее не осталось, даже чести, и она ничем не лучше той же Турайи. Но бывшая подруга сидит у костра и слушает, как поет Эрри, а она уезжает домой. С позором. Никто не захотел слушать просьбы и мольбы. Никто не поверил обещаниям.

— Садись, — толкнул ее в спину Герхард.

Не будет прощаний. Он даже не подошел к ней. Сама виновата. Но ведь мог хотя бы сказать что-нибудь, утешить. Даже головы не повернул. Никому из них нет до нее дела. И подругам тоже. Все ее бросили в трудную минуту. Все предали.

Амира бросила последний взгляд на смеющуюся компанию, на заходящее солнце и въехала в портал.

И невдомек ей было, что она — всего лишь разменная пешка в игре, а сидящие у костра могли ничего и не знать о том, что с ней случилось в плену.

11 глава. Крылатые боги майя

— Прекрасно. Интересная история, — Хаарланд прошелся по кабинету и неожиданно прикрикнул на Амиру, стоящую в центре. — Молчишь? Допрыгалась, избалованная сучка?

Сантилли с удвоенной силой заинтересовался коллекцией оружия, занимающей всю стену немаленького помещения. Таамир, сидящий в деревянном кресле у стола, вплотную увлекся изучением собственного маникюра, а Герхард — неторопливо шурша страницами, с головой погрузился в познавательное чтение книги об охоте.

— Он сам! Он сам меня соблазнил! — стиснув кулаки, выкрикнула девушка, начиная плакать.

— Да-да, конечно, — всплеснул руками отец. — Те тоже, сами. Но ты же у нас воительница, знаешь, что такое защита и нападение. Так? Ой, я забыл, разбойников было много, но ты держалась. Да, бывает, бывает, — он сокрушенно покачал головой и вернулся к столу, не обращая внимания на покрасневшую от обиды дочь. — Сантилли, что с мальчишкой? Его не могло сорвать?

— Нормально с мальчишкой, мы сразу подстраховались, — не оборачиваясь, пожал плечами демон и провел рукой по лезвию тонкого меча с рубиновой рукоятью. — Где взял?

Бог смачно похрустел пальцами, буравя глазами спину ашурта, и тот с видимым сожалением оставил оружие в покое:

— Даэрри пользуется настолько бешеным спросом, что не знает, куда спрятаться от поклонниц. Но даже с учетом последнего года, он не мог потерять контроль. В противном случае вряд ли она стояла бы здесь в целом виде, — демон дошел до кресел, но не сел, а взялся за спинку одного из них. — Я очень тебя прошу, во избежание недоразумений, займись воспитанием… девицы или прибей. Последнее — самый разумный вариант. Не думаю, что она остановится на достигнутом.

— Указываешь? — у бога заходили желваки под кожей.

— Даже не советую, — Сантилли насмешливо посмотрел на угрюмую Амиру. — Наша миссия выполнена? Я пошел?

— Молодец, — незаметно материализовавшийся рядом с сестрой Клер символически похлопал в ладоши. — Тебе доверили девушку, а ты, спустя несколько дней, привозишь ее с позором домой. Великолепно!

— Доверили? — демон поворочал кресло, осмысливая слова бога смерти. — Не понял — а разве она не в охране шла? Что я, убогий, напутал? Граф Лангер, будь добр, напомни договор.

Герхард, не отрываясь от книги, рассеянно произнес:

— Я взял трех воительниц в качестве охраны отряда взамен трех драконов. Кстати очень недовольных тем, что их оставили дома.

Дракон разумно умолчал, по чьей именно просьбе была проведена рокировка, но Хаарланд оценил его тактичность, одарив сына мрачным взглядом.

— А, так это не мы должны были присматривать за девицей, а она за нами? Хвала вам, боги, разобрались! — облегченно воскликнул демон и жестко продолжил. — Твоя ненаглядная сестра слегка испортила атмосферу в отряде. То есть, постоянные капризы, перепады настроения, пререкания с командиром, ссоры с подругами. Или у нее тактика такая по привлечению внимания: то глазками влюбленными хлопать, то зубки скалить? Сначала распалить демона, находящегося на грани срыва, залезть к нему в постель, а потом, обломав, слинять к его другу, чтобы отыграться за выдуманную обиду.

— Сантилли, девочка неопытна… — попытался защитить сестру Клер и нахмурился. — Как в постель? — он повернулся к полыхающей Амире, начавшей медленно выцветать.

— Ошибочка, — ашурт поднял указательный палец, — девочка более чем опытна и искушена в делах по изведению юношей. Я понятия не имею, как Эрри сдержался и не убил ее. Я бы порвал на хрен. А ты?

— Он сам! — поспешно выпалила она. — Он следил за мной, когда я купалась. Я… растерялась… — девушка постепенно замолчала под перекрестными взглядами четверых мужчин.

— А потом опомнилась, — кивнул Сантилли. — Понятно.

Амира стояла, опустив голову, и громко шмыгала носом. Совсем не такого возвращения она хотела, а победного, славного, чтобы отец понял, насколько хороша дочь, как воительница. В мечтах рисовалось, как он обнимет ее и при всех признается, что мало ценил собственное дитя.

— Я тебя недооценил, — медленно произнес Хаарланд, останавливаясь перед девушкой.

Та вскинула на него удивленные глаза и в следующий момент покачнулась от звонкой пощечины.

— Итак, — как ни в чем не бывало, продолжил Хаарланд, потирая ладонь и возобновляя хождение.

Рыжая шевелюра бога невольно притягивала внимание, и Сантилли начал неосознанно считать: четыре шага вправо, крутой поворот, руки заложены за спину, четыре влево, угрюмый взгляд исподлобья, — все это здорово действует на нервы, не хотел бы он сейчас очутиться на месте «амазонки».

— Ты продолжила свои выходки, но теперь для разнообразия решила стравить принцев. Обычные придворные тебя уже не привлекают?

Девушка всхлипывала, держась за горящую щеку, и молчала.

— Сказать нечего? — язвительно подался к ней отец. — Я тебе скажу, — он схватил ее за подбородок и прошипел в лицо. — Ты такая же шлюха, как и твоя мать, которая собирала всех подряд. Ты думаешь, это была любовь? Нет, дорогая моя — эта пьяная шваль сама притащилась ко мне под утро и залезла на меня спящего. Жаль, что я вышвырнул ее за порог — придушить надо было, сучку, — Хаарланд брезгливо отбросил Амиру от себя и, на ходу вытирая руки о штаны, грузно сел за стол.

— Моя мама не шлюха, это ты всех… везде… без разбора, — срываясь на истерику, закричала девушка.

— Пошла вон, дрянь! — рявкнул Хаарланд. — Ждать в коридоре! — он оглушительно хлопнул ладонью по столешнице, и дочь как ветром сдуло.

— Сантилли, — бог войны угрюмо глянул на демона, — я не могу ее оставить. Мне не нужны разговоры….

— Ты издеваешься? — разозлился тот и с грохотом отпустил кресло. — У нас, между прочим, свадебное путешествие, если ты забыл. А вместо этого я должен разгребать говно после твоей дуры. Если бы у мальчишки крышу снесло после такой ночи, живым бы никто не ушел, а ты предлагаешь вернуть ее обратно. Запри где-нибудь.

— Не могу, — сквозь зубы с нажимом ответил Хаарланд. — Не могу! Я тебя должен уговаривать? Мне на колени встать?!

— Пошел к дьяволу! Ясно?

— Проорались? — невозмутимо справился Таамир, небрежно разваливаясь в кресле. — Неужели два умных… — он окинул их ленивым взглядом, — полководца не смогут договориться ко всеобщему удовлетворению.

Через полчаса Амиру позвали к отцу. За это время Клер, прижатый к стенке выходками сестры, был вынужден согласиться на сделку и отвести ашурта туда, куда тот просил.

Невероятно прекрасная женщина-мечта соткалась среди галактик. Она плыла в ореоле развевающихся серебристых волос, черное мерцающее платье струилось по ее телу и звезды были ее украшениями. Босые маленькие ступни еле касались туманностей, услужливо подплывающих ей под ноги. Черные глаза, завораживающие, полные тайны, обещали божественное, поистине запретное для смертных блаженство, настолько нестерпимое, что невозможно было сдвинуться с места, чтобы сделать последний шаг и сжать ее в своих объятиях. Она прекрасно осознавала свою власть над мужчинами и наслаждалась ею, играя на струнах души демона, перебирая их тонкими пальцами и заставляя его мысленно стонать от жгучего желания обладать ею. Бархатное контральто мягко вплелось в манящую мелодию:

— Ты же не поверишь, если я скажу, что рада тебя видеть, — она тонко улыбнулась Клеру и перевела взгляд на ашурта.

Сантилли очнулся от прикосновения к своему лицу, неохотно стряхивая с себя восхитительное наваждение, и удивленно понял, что она выше его почти на полголовы.

— Жаль, что ты перестал петь, — с сожалением произнесла она, опуская руку. — Но сейчас, когда твоя девочка вернулась, я могу надеяться?

— Вряд ли Ае оставит мне выбор, — подтвердил Сантилли, с трудом пытаясь вспомнить, говорил Клер имя богини или нет.

— Как твоя жена, Роанергес? — женщина грациозно опустилась в туманность, как в мягкое кресло, сделала плавный жест, приглашая их сесть, и наигранно вздохнула. — Так и держишь бедняжку под замком? Бедная Розианна.

Клер смешался и вынужденно поклонился:

— Сарнайт… моя госпожа… она не оставила мне выбора.

«Так, именем мы разжились, — подумал Сантилли, усаживаясь напротив хозяйки, — осталось разжиться мозгами. Где-то же они были!».

Он мысленно встряхнулся и уже осмысленнее огляделся вокруг. А ведь это не космическое пространство, а, скорее внутреннее убранство дворца. Или в чем она живет? Демон пропустил сквозь пальцы проплывающую мимо галактику. Великолепно. Полное ощущение соприкосновения.

— Тебе нравится? — наклонилась к нему богиня и загадочно покосилась на оставшегося стоять бога смерти.

— Боюсь, комплиментов для этого еще не придумали, а моя фантазия слишком бедна, — с запинкой отозвался Сантилли.

Какие у нее завораживающе бездонные глаза! И этот мягкий голос. Невероятно! Он искренне любовался ею, как совершенным произведением искусства. Прекрасным. Идеальным. Без единого изъяна.

— Я думаю, мы сами договоримся, — богиня удовлетворенно откинулась в кресле. — Без посредников. Передавай привет милой Розианне, мой друг.

«Стоп! Дьявол. Что? Что она говорит? Розианна! Убейте меня за тупоумие! Жена Клера? Высший пилотаж! Не повезло богу! А откуда она знает, что я не пел? — Сантилли мысленно постучал себя по голове. — Идиот!».

— Клер, все нормально, — усмехнулся он. — Иди, я сам справлюсь.

Тот еле уловимо поморщился, но с места не сдвинулся.

— Иди-иди, — рассмеялась женщина, — я ничего ему не сделаю.

Как только бог смерти растворился в воздухе, Сарнайт поднялась и поманила демона:

— Ты не могла бы притормозить хоровод, — Сантилли почувствовал, как начинает кружиться голова от беспрестанного движения созвездий и туманностей. — Мысли путаются.

— Сейчас пройдет, мой демон, — она откинула пространство вселенной, как занавесь.

Мягкий свет, тонкие лучи, пронзающие пушистые облака под ногами. Нет однотонности, все разноцветное, нежное, как сон ребенка.

— Ты хотел души, мой мальчик? — прошептала женщина. — Тебе нужна жатва?

Когда она успела подойти так близко? Сантилли пропустил этот момент, мимолетно отметив, что платье стало более откровенным и светло-желтым, почти белым. Он никак не мог вспомнить, как называется этот цвет. Что-то про кость. Чушь какая-то.

— Что у меня с головой? — нахмурился ашурт и потер лоб.

Дыхание на щеке, как дуновение ветерка, нежное касание полных губ, легкое скольжение рук по телу, беззвучно падает в облака куртка.

Он недоуменно провел по ее безукоризненному плечу ладонью, обнажая его. Зачем? Совершенное произведение искусства не надо раздевать, на него надо любоваться. Демон посмотрел ей в глаза и удивился:

— Ты не Ласти. У нее зрачки, — он поскреб воздух перед ее лицом согнутым указательным пальцем, но забыл слово, — другие. И цвет темнее. А у тебя светло-желтые.

— Какие тебе нравятся? — она теснее прижалась к нему и потянула шнуровку рубахи.

— Синие, — не задумываясь, ответил он.

Серебряные волосы. Сантилли пропустил невесомые пряди сквозь пальцы, и воздух наполнился мелодичным перезвоном. А у Непоседы волосы разноцветные, шелковистые и пахнут летом.

— Ты не Ласти, — демон помотал головой и отстранился.

— Сильный мальчик, — тихо произнесла богиня, целуя его. — Сильнее, чем я думала.

— Ты чужая, — демон шагнул назад, уходя от ее объятий, и упал в облака, как на перину.

Платье соскользнуло вниз, и богиня легла рядом:

— Неужели для ашурта стало так сложно любить женщину?

— У меня есть женщина, — уверенно ответил он, не замечая, что сжимает ее грудь.

Нежные губы, прохладная гладкая кожа, гибкое сильное тело. Но чужое. Все чужое.

— Не надо! — отстранился Сантилли.

— Я могу дать тебе подлинное бессмертие, мой мальчик, то, о котором ты и мечтать не смеешь.

— Зачем? — не понял демон. — Я и так бессмертен. Живу, сколько хочу, — он сполз на край постели и растер лицо, — пока не убьют.

— Живешь? — грустно усмехнулась она и села за его спиной. — Нет, ты не живешь. Играешь в жизнь, притворяешься, лжешь каждый миг всем и себе, а на самом деле — зовешь меня, — Сарнайт обняла ашурта и потянула обратно. — Ищешь встречи со мной, потому что хочешь умереть, так страстно хочешь, что я откликнулась. Но твое время еще не пришло, мой мальчик.

Жаркий шепот, страстные объятия, горячие поцелуи. Душно, нечем дышать. Неясные обрывки воспоминаний, размытые образы, смутные лица, факел на стене, изрубленная женщина, искалеченное тело ребенка.

— Будь со мной… будь моим…

Трупы. Трупы. Везде трупы. Врагов и друзей. Он шел среди них, по пояс в крови, отталкивая их, падал, захлебывался. Да, он искал смерть, а потом смирился и затих. Потух. Лас вернулся, а желание жить — нет, внезапно понял он. А тут щедрые посулы и предложение стать божественной подстилкой. Всю жизнь мечтал.

— Слугой? — Сантилли усмехнулся, уходя от ее губ. — Или рабом? Ашурты никогда не были рабами, чужая госпожа. Кто ты? — он требовательно заглянул ей в глаза.

— Вы все рано или поздно приходите ко мне. Вы уже рождаетесь с мыслью обо мне. Ждете меня постоянно, страшитесь, ненавидите и, в конце концов, молите обо мне. Но редко кому выпадает счастье испытать мою любовь.

— Замечательная любовь, — демон убрал ее руки и машинально поцеловал их, выпуская, — сначала одурманить, потом положить в постель, — он отодвинулся от нее и сел. — Мне пора. Девчонки волноваться будут.

— Мне нравится, что ты не боишься меня, — женщина провела по его спине рукой. — Или еще ничего не понял?

Не обращая внимания на ее слова, Сантилли безрезультатно пошарил глазами по клубам тумана и решительно встал. Куртка сгинула и черт с ней.

— Извини. Я не хотел тебя обидеть, но ничьей игрушкой я не буду.

Она приподнялась на локте — идеальное создание, мечта любого мужчины — легонько похлопала ладонью рядом с собой и позвала:

— Вернись, пламенный демон, мы не закончили. Ты забыл о договоре.

Он помотал головой — к дьяволу чарующий голос, эти идиотские колокольчики и чертов туман. Откуда он взялся?

— Что с глазами? — он яростно потер их, и, покачиваясь, неуверенно шагнул прочь, но мир повернулся вокруг него, и ашурт упал в объятия божественной женщины, лежащей на постели, снова все забывая. — Кто ты?

— Ты шел ко мне всю жизнь, мой мальчик, — прошептала она.

Сантилли, теряя сознание, попытался оттолкнуть богиню и уже не слышал, как кто-то с легкой грустью попросил:

— Оставь, его, моя госпожа.

— Знакомый голос, — Сарнайт недовольно поморщилась и обернулась — к ним по колено в облаках не спеша шел Герхард.

— Ты никогда не сможешь его подчинить, — он присел на кровать, провел по ее крутому бедру пальцами и укоризненно покачал головой.

Повинуясь легкому движению руки дракона, на женщину легло тонкое, как лунный свет, покрывало.

— Подари ему сон. Я расплачусь за мальчишку, моя госпожа.

— Роанергес никогда не отличался большим умом, — недовольно передернула плечами женщина, нехотя отпуская ашурта.

— Не клевещи на Клера, любовь моя, — дракон взял богиню на руки и понес прочь из раннего утра в фиолетовые сгущающиеся сумерки. — Ты кого угодно можешь напугать, но он испугался не за себя.

— Мальчику нужна эта ночь. Он словно состарился и умер в тот час, когда убили его жену. Всего ночь — и он оживет. Разве сейчас он похож на демона страсти?

— Ему достаточно твоих поцелуев, остальное сделает его девочка, — дракон нежно прикоснулся к ее губам, опускаясь в клубящуюся звездную пыль. — Этот непокорный будет страстен только с ней, но не с тобой.

Сарнайт обвила его руками и откинулась назад, прищурив глаза:

— Сам пытался его приручить?

— Ты прекрасно знаешь, что меня мужчины не интересуют, любовь моя, — Герхард откинул покрывало и начал ее поцеловать.

— … три дня… изменник….

— Я соскучился… по тебе… невозможно… соскучился….

— Лжец… — она застонала от наслаждения.

— … да… люблю тебя….

Сантилли очнулся в седле перед Таамиром. С минуту щурился, растирал лицо и тряс головой, мешая дракону управлять жеребцом, пока тот раздраженно не прижал его к себе. Еще минуту пытался понять, где он и с кем, и после этого начал активно возмущаться и слабо вырываться из рук Ин Чу. Фраза «Какого дьявола?» была первой и единственно цензурной, какая-то часть слов переводу вообще не подлежала в связи с отсутствием аналогов в речи, но общий смысл легко угадывался.

Герхард морщился, но молчал, король почти сразу завелся и начал огрызаться. Остальные не слушали: бывшая «амазонка» переживала полный жизненный крах, а Райнерд, которому выпало невероятное счастье быть ее наставником, придумывал испытания и задания, больше смахивающие на пытки.

— Убрал руки и отпустил меня, — ашурт наконец-то додумался снизойти до нормальных выражений и получил вожделенную свободу, которой немедленно и распорядился, со второй попытки перетащив ногу через шею жеребца.

Свобода плавно перетекла в короткий полет и жесткое приземление — трава пружинить под весом ашурта отказалась. Таамир с неподражаемым выражением сочувствия на лице следил, как демон, шатко стоя на четвереньках, пытается подняться с колен и медленно заваливается на бок.

— Дьявол! — тот слабо похлопал ладонью по земле. — Я сдох или нажрался?

Король, кивком отослав Райнерда с подопечной в лагерь, спрыгнул и сел рядом с ним на корточки:

— Падалью не воняешь.

— Спасибо, — Сантилли вяло приподнял голову и тут же обессиленно уронил ее. — Тогда что?

Таамир невольно вздрогнул и похолодел, увидев его глаза, налитые кровью. Что же произошло у богини смерти, если гордый демон не захотел подчиняться, в который раз предпочтя жизни смерть?

Возле них остановились ноги Герхарда:

— Не надо было отказывать ей, мальчик, и сейчас бы скакал молодым козленком.

Понятно, мальчишка не захотел изменять женам, но существам такого порядка, как Сарнайт, не отказывают.

— Уж лучше я буду трупом, чем козлом, — возмутился демон и поморгал. — Это надолго?

Граф без слов сунул ему под нос изящную флажку, подарок богини, от которой Сантилли яро шарахнулся, не смотря на убийственную слабость. Но бороться с двумя драконами не под силу даже здоровому демону, поэтому лекарство, больше напоминающее пойло и по запаху, и по вкусу, было почти беспрепятственно влито в рот императора.

— Ящерицы, — пробормотал он и затих, прикрыв глаза.

Точно такими же они были, когда чуть ли не целую жизнь назад Таамир пытался вернуть бывшего любовника при помощи Печати подчинения, а в результате едва не убил. Король не знал, как и кто в тот раз выхаживал Сантилли, но когда он через некоторое время пришел с ним разбираться по поводу разгрома в своей спальне и плачевного состояния помогавшему ему Эдингера, то ашурт уже был свеж и бодр, хотя бледен, как покойник. Даже язвил и хамил, что у него вообще-то никогда не задерживалось. То, что последовало за этим, Ин Чу вспоминать не хотел — полное фиаско.

Он пересел с корточек на землю и положил пальцы на шею Сантилли, нащупывая пульс.

— Жив, — коротко среагировал тот, не открывая глаз, — не надейся.

Король усмехнулся:

— Тебя прибить — семь потом сойдет.

Пока демон приходил в себя, драконы тихо обсуждали не совсем удачные переговоры — избавиться от капризной девчонки, как все без исключения надеялись, не получилось. Хаарланда можно понять, возвращение блудной дочери скрыть не удастся, особенно потерю девственности. А кому хочется выслушивать фальшивое сочувствие подданных и ощущать спиной их насмешливые взгляды. Своей выходкой доченька неплохо подрывала авторитет отца и, как следствие, авторитет короля. «Гулящая дрянь» — было самым мягким эпитетом, которым наградил ее бог войны. Герхард упирался изо всех сил, и под конец, разозлившись, случайно обмолвился, что выкупил ее у разбойников за цену половины коня.

— Заднюю или переднюю? — неожиданно развеселился Хаарланд и отрезал. — Не дам. Резать превосходное животное ради какой-то девки? Выкупил — пользуйся.

Амиру вызвали, и отец, сокрушенно разведя руками, объявил ей, что граф Лангер является теперь ее полным хозяином и подробно объяснил почему. Герхард тут же, в кабинете, перепродал ее за медную монетку, случайно завалявшуюся в кармане Райнерда. Девушка была ошарашена настолько, что даже не пыталась протестовать.

Опоздавший на разборки бледный Клер, ничего этого не знал, сразу отозвав в сторону Герхарда и что-то встревоженно прошептав ему на ухо. Таамир только расслышал: «Она нас перехватила». Граф пронзительно глянул на него, бросил: «Ждите меня у первой стоянки», — и исчез.

Ждать у моря его пришлось больше часа. За это время Райнерд успел подробно разъяснить девушке полное отсутствие у нее прав и массу обязанностей вкупе с беспрекословным подчинением. Бывшая воительница попробовала протестовать, тогда дракон разложил ее на камнях, бесцеремонно сдернув штаны с божественной попки, уселся сверху и познакомил последнюю с ремнем, как средством осмысления бренности бытия, заодно наложив на строптивую девчонку метку, по которое ее всегда можно легко найти — монетку все-таки было жалко. Таамир в воспитательный процесс не вмешивался, и вскоре ушел бродить по берегу подальше от пронзительных визгов и криков. Он бы предпочел свернуть ей шею — это намного эффективней, чем утруждать руку.

Вскоре после этого непривычно разрумянившийся Герхард принес на руках бесчувственного Сантилли и приказал королю (!!!) немедленно выезжать. Таамир молча усадил ашурта к себе в седло и попытался мысленно выведать у графа подробности, но тот разговаривать категорически отказался.

Демон начал приходить в себя только тогда, когда всадники проехали два мира.

— Что она хотела от него? — тихо спросил Таамир.

— Потрахаться, — поморщился оживший император и помассировал виски. — Герхард, кто она?

— Та, к кому ты хотел прийти, — снизошел тот до ответа, наблюдая, как Сантилли растирает лицо и щурит глаза, наводя резкость. — Договор заключен. У нас три дня на жатву. Сколько тебе надо?

— Около двух тысяч, — пожал плечами ашурт и завертелся, оглядываясь. — А где моя куртка?

— Ты… — Таамир поперхнулся и переглянулся с Герхардом.

— Это вас можно резать, — неожиданно взорвался Сантилли, — а нас даже двух десятков нет! Я Бьерн казнить не могу, потому что эта сучка еще может рожать. Кому за это сказать спасибо? Война у них видите ли вышла из-под контроля, поэтому у вас крышу снесло, так?

— Откуда знаешь? — хмуро спросил Таамир.

— Ветер нашептал, — буркнул Сантилли и нахохлился, зябко обхватив себя за плечи.

Граф встал, принес ему куртку и укрыл, подоткнув с боков:

— Хорошо, что ты хочешь?

Прищурив глаза, почти пришедшие в норму, демон усмехнулся:

— Обмен. Ты забираешь у Элерин способность Хранителя, я…

— Идиот! — не сдержался Таамир. — Ты соображаешь…?

— Да, — ожесточенно выдохнул Сантилли, приподнимаясь на локтях, — я все соображаю. Я соображаю, что скоро ее не будет, и мне плевать на все! На этот гребанный мир, на вас, на Совет! На все! Ясно! Мне плевать на ваши интриги, на ваши делишки, на любовные шашни, на то, кто что скажет! Она должна жить! Понял? — он перевел дыхание и повторил. — Она должна жить.

— Жизнь Хранителя и все миры, — Герхард зло его толкнул обратно, — неравноценный обмен.

— Я устал терять друзей. Я никого больше не хочу терять, — ашурт с трудом повернулся на бок. — Совет ничего не скажет, если все сделать правильно.

— Никто на это не согласится, ты, безмозглый идиот! — прошипел Таамир с силой сжимая и разжимая кулаки. — Они не отдадут всю власть в наши руки. Ты вообще представляешь, что будет? Новая война. Терять он больше никого не хочет.

— Нет, — Сантилли в сердцах хлопнул ладонью по траве и с натугой начал садиться. — Н-ничего не будет. Перераспредели голоса в Совете, лиши Хранителя права императора, оставь за ним только равновесие сил, и они не буду возражать. — он кое-как утвердился в сидячем положении и исподлобья посмотрел на Таамира. — Я не отдам жену!

— Созываем Совет, — Таамир раздраженно встал, едва удержавшись, чтобы от души не пнуть демона в живот.

— Там ночь, — возразил Герхард.

— Да… насрать мне, что там ночь, — взорвался тот. — Встали и пошли! Живо!

За то время, что они ехали к Жемчужине, Таамир успел успокоиться и несколько раз поймать засыпающего в седле демона.

— Откуда он узнал про Хранителей? Про войну? — Герхард хмуро покосился на ашурта, клонящегося к шее Грома, и придержал его за куртку. — Ему отлежаться надо, а не верхом трястись.

— Про Хранителей, вероятнее всего, Сах рассказал. Или из книг. А второе? Сам мог додуматься. Мозгами его боги не обидели.

— Да, уж, — согласился Герхард и хмыкнул. — А ведь может получиться.

Может, потому что впервые в истории Жемчужины Хранителем стала дочь Создателя, а ее Стражами — демоны. Когда-то это была обязанность Ин Чу, но потом они забыли про нее, и высшие силы нашли другой выход.

«Могли бы заодно наделить их и долголетием, — вздохнул про себя Герхард. — Как же не хочется взваливать на себя это ярмо».

Нет, ийет не умирали, а переходили на другой уровень сознания, и после этого рождался новый Хранитель.

— Лень снова запрягаться? — словно прочел мысли графа Таамир. — Летать между звезд, латать прорехи, готовить преемника…

— Ты не король, — поморщился тот, — в тебе умер или телепат, или рифмоплет.

— Н-надо, — с натугой проговорил Таамир, перетаскивая Сантилли к себе, — черт, оставить его в Совете. Сиди, не дергайся! Нужен ты мне во всех позах! — прикрикнул он на слабо вырывающегося демона.

Герхард недовольно покосился на них:

— Отец распустил тебя.

— Ты так считаешь? — желчно осведомился король, обхватывая ашурта поперек груди и прижимая к себе.

Граф ограничился смешком, мол, сам додумывай.

— Элерин и Саха тоже надо оставить в Совете, — спустя некоторое время произнес он. — Авторитетов для них не существуют и мозги у мелких работают в нужном направлении. Тогда Повелители не будут возмущаться. Должно пройти. Что ж он настолько упертый?

Впервые Совет проходил без императрицы и ее брата. Драконы вошли в зал, когда все уже были на месте кроме Вардиса, про которого в спешке забыли. Спрашивать, что случилось, и бросаться на помощь никто не стал — если бы она была нужна, Таамир бы ее попросил. Будто каждый день в зал Совета вваливался король Ин Чу с императором на руках. Под настороженными и встревоженными взглядами он аккуратно сгрузил спящего Сантилли на стулья у стены и шумно выдохнул:

— Вымахал мальчик на славу, — и подошел к столу. — Если вы проявите терпение, то есть шанс решить все мирным путем.

Разбуженные под самое утро Повелители пребывали не в самом лучшем настроении, но дракона слушали, не перебивая. Найири постоянно переглядывался с Андерсом, Макрос сосредоточенно тер переносицу, осунувшийся и отрешенный Рошейн устало смотрел на Ин Чу исподлобья и негромко барабанил пальцами по столу. Маярт упорно разглядывал собственные руки, Рашид — столешницу.

— Но мы категорически против, — закончил Таамир.

— Давно надо было вернуть все на круги своя, — темный тяжело поднялся. — Зря оторвали от дел.

— Как Орелин? — осторожно спросил его Таамир.

— В коме, — бросил дэи вэ и ушел.

Следом за ним поднялся и Маярт:

— Я так понимаю, что девочка еще ничего не знает? — он дождался утвердительного кивка. — Удачи. За.

Ийет был одним из немногих, кого Рошейн позвал на помощь, чтобы спасти умирающего младшего сына. Как ни старался король опередить заговорщиков, сражения во дворце избежать не удалось. Матиса с немногими единомышленниками загнали в дальние покои. Отец не хотел убивать сына, но тот пошел до конца, решив, что терять ему уже нечего, и Орелин заслонил своего короля, приняв на себя заклинание разложения, вдребезги разбившего его защиту, и отравленный кинжал, брошенный кем-то из мятежников. Пока шел бой, помочь принцу не было возможности, а сейчас он медленно умирал.

«Вот тебе и слабый мальчишка, когда-то струсивший», — отрешенно подумал Таамир.

Совет закончился быстро, единогласно проголосовав «за». Повелители ушли, а драконы так и остались сидеть, переваривая их решение. Найири немного задержался возле сына, проверяя его состояние и делясь силой.

— Если она еще раз дернется в сторону моего мальчика — развоплощу, — тихо пригрозил он.

— С чего ты взял? — Герхард окинул ашуртов непроницаемым взглядом.

— Запах, — коротко отозвался тот и открыл портал. — Она высосала его почти досуха.

— Это не она, — возразил граф. — Сам знаешь, погибшие миры не любят живых.

— Я предупредил.

Портал закрылся, оставив Ин Чу в одиночестве.

— Кто она? — Таамир устало кивнул на Сантилли.

Вместо ответа Герхард пожаловался:

— Я сам выжат, как виноград после пресса. Чертов Совет.

Король продолжал сверлить подданного тяжелым взглядом, и тот попробовал выкрутиться:

— Если бы он согласился с ней… — дракон замешкался, подбирая слово.

— Переспать? — подсказал Таамир.

Герхард кашлянул и одарил того недовольным взглядом:

— …она бы напитала его жизненной силой. Мальчишка имел шанс родиться заново, не умирая, но отказался.

— Кто она? — настойчиво повторил суверен.

Можно и промолчать, а можно сослаться на тайну, которую еще надо придумать. Или спрятаться за запретом обсуждать личную жизнь. Последнее великолепно само по себе, потому что практически дает ответ на вопрос.

— Моя бывшая жена, — сдался Герхард. — Самая близкая прислужница Избавительницы, по сути — ее воплощение. Она собирает погибшие миры и вдыхает в них жизнь. Или ее подобие, если быть точным. Клер вел мальчишку к богине смерти, но Сарнайт сама решила встретить их. Чем-то он ей приглянулся.

Сзади них протяжно присвистнул Сантилли.

Драконы, совсем забывшие про него, грозно оглянулись: чертов ашурт, бледный, но бодрый, лежал на стульях, как диване, положив ступню на согнутое колено, и небрежно ею «дирижировал».

— Слово — буду нем, как могила, — он поднял сразу обе ладони. — А я знаю, кто жена у Клера. А когда Совет?

— Будет жить, — подвел итог Таамир, вставая. — Мы тоже знаем. Кончился. Ты был прав.

Когда они выехали из портала в сгустившийся вечер, Амира уже наматывала десятый круг вокруг стоянки с толстой жердью на плечах, протаптывая тропинку. Позади девушки бежал Райнерд и периодически придавал ей ускорение длинным прутом. До этого она вычистила свою и его лошадь, следующими на очереди были грязная одежда и сапоги, скорее всего оба комплекта, и порванные штаны, если судить по мелькающей голой коленке. Дракон решил, что подопечная должна отработать весь потраченный на нее капитал.

На поляне устроили летний кинотеатр, опоздавшие успели как раз к началу просмотра. К удивлению ашурта все дружно смотрели русскую сказку.

Когда-то прадед Марка взялся собирать коллекцию лучших с его точки зрения фильмов, в которую вошли и мультфильмы, и самые первые черно-белые ленты. Начинание продолжил внук, а затем и правнук. Несколько лет назад, еще до катастрофы в ущелье, Эрри уговорил физика поделиться. Копирование заняло несколько дней, после чего братьев некоторое время никто не слышал и не видел, а родители получили временную передышку.

Боевики демоны смотрели, как комедии, ужастики — как сказки, сказки — как детективы, а сами детективы — обожали, но предпочитали читать, собрав богатую библиотеку. Особой любовью пользовались старинные битвы и военное кино. Мелодрамы безжалостно отбрасывались, комедии — не понимались. Здесь чувство юмора землян и демонов кардинально не совпадали.

Если бы родители знали, чем обернется невинное увлечение детей, близко бы не подпустили их к Марку и его коллекции: мальчишки азартно заполнили свободное время, решив на себе проверить увиденное. Трюки, особенно опасные, шли на «ура», а каскадеры стали их кумирами и вдохновителями. В результате Эрри сломал крыло, уходя от «Змея Горыныча», Тьенси — руку и нос, когда не рассчитал время выхода из пике. После этого братья стали осторожнее и внимательнее, а Сантилли не знал, вздыхать ли ему с облегчением или готовиться к более серьезным последствиям.

Он скромно пристроился с краю и взял принесенный женами ужин. Пришлось коротко объяснять причину собственного истощения и выслушивать небольшую лекцию о сумасбродстве отдельно взятых демонов. Зато у них есть три дня на жатву. С утра можно будет, сославшись на поиски пути, выбрать подходящие места и проветриться. Быть не может, чтобы война, на которой на днях побывали сыновья, была здесь единственной. А даже если и единственной, что нам помешает?

Таамир отвел Вардиса в сторону и, непривычно виновато разводя руками, каялся в склерозе. Князь хмурился, но согласно кивал. Ашурта это радовало — не будет у его солнышка поддержки. Даже Сах Ир, собственно сестру и выдавший, перебежал на сторону ее мужа.

Он долго мялся, прежде чем сознаться, и сейчас Сантилли подумал, что ийет хотел его отвлечь и встряхнуть. Встряска удалась на славу: император, никогда не интересовавшийся сроком жизни Хранителей, испугался не на шутку и окопался в библиотеке в поисках дополнительных сведений. Найденное его не обрадовало.

Хранители могли жить сколько угодно долго. Если бы хотели. Но проходило время, и они, привыкшие слушать Вселенную, растворялись в ней, переходя на новый виток развития. Второй близнец, Тень, мог остаться, но предпочитал сопровождать сестру. Как и муж. По этой же причине детей у императрицы никогда не было. Ничего из прочитанного ашурту не понравилось категорически. Утешало лишь то, что Элерин никуда не собиралась уходить. Пока. Поэтому и молчала, как рыба, не желая расстраивать мужа. Стало понятно, зачем создавалась Радужная — чтобы не нарушать баланс сил, когда родится новый Хранитель.

«Герхард, — позвал ашурт графа, — а давай не будем тянуть?».

«Завтра, — непреклонно отрезал тот, — как договорились».

Слушатели расхохотались и засвистели, встречая Змея Горыныча, а у драконов отвисла челюсть — трехглавых родственников они увидели впервые в жизни, как и бегающие домики и летающую в огромной ступе злобную старуху.

В раздевалке душа Сантилли ждало потрясение — браслетов, оберегающих его от кошмаров, на руках больше не было. Герхард, которого ашурт с трудом оторвал от фильма, коротко отмахнулся:

— Она сказала — не нужны.

Больше от графа ничего добиться не удалось, но спал демон крепко и спокойно.

Утром разминку проводили под куполом, в отличие от Амиры, остужавшей злость под проливным дождем — ночь ей пришлось провести в обществе Райнерда. Вчера дракон, ни в грош не ставящий обещания принцессы, при всех перенес ее вещи в свою палатку, а потом бесцеремонно закинул туда и девушку.

Его сосед, Геровальд, недовольно поморщился и до поздней ночи просидел с людьми у костра, рассказывая походные байки, пока вышедший из себя Таамир в крепких выражениях не послал умирающую от хохота компанию спать, и только потом вспомнил про звукоизоляцию. Но народ попался душевный и тактичный и не стал указывать, напоминать и советовать, шустро разбежавшись подальше от гнева Повелителя.

После завтрака Сантилли посвятил отряд в решение Совета и имел сомнительное удовольствие лицезреть надувшуюся супругу.

— Рино, — он опустился перед ней на колено и взял за руки, — я тебя не отдам, малыш. Согласись, пожалуйста, я прошу тебя. Подумай о мальчишках. Как они без тебя?

Он понимал обиду жены — все решили без нее, но, в принципе, какая разница, если результат тот же?

— А мы тебе работу подкинем, — ухмыльнулся Герхард. — Сможешь создать сказочную планету?

— Точно, — оживился Сах. — Нам нужны подобия низших, но не живые, а как бы машины, но не машины.

Элерин озадаченно посмотрела на брата и растерянно кивнула.

Ритуал проводился тут же на поляне и оказался до смешного простым: Герхард и императрица стояли друг против друга, держась за руки, и смотрели глаза в глаза. Люди, не обладающие магическим зрением, не увидели ничего, а вот остальные наблюдали, как вокруг девушки распускается радужное сияние, постепенно перетекающее к графу. Дар набирал силу, сгущался вокруг будущего Хранителя, приобретая форму дракона с расправленными крыльями, пока полностью не втянулся, оставив легкое мерцание.

Герхард глубоко вздохнул, закрывая глаза, и выпустил руки Элерин. За долгие века он успел забыть, насколько блаженна музыка вселенной. Девочка молодец — ни одной фальшивой ноты. Гармония и ясность. Ничего лишнего, и при этом присутствует все: добро и зло, тьма и свет, начало и конец, рождение и смерть, движение и покой — полное равновесие.

— Я позже скажу тебе, где будет новая планета, — граф открыл глаза и улыбнулся. — Не плачь.

— Пусто, — ийет прижала руку к сердцу и тоскливо шмыгнула носом.

Осторожно взяв Элерин на руки, Сантилли понес ее к палатке, возле которой сыновья спешно раскладывали кресло. Ничего, скоро временная пустота заполнится новыми делами и заботами. Уже ближайшие дни совершенно не оставят ей времени для грусти, не говоря уже о всей последующей затем жизни. Когда это с демонами было скучно? Одна Ласти чего стоит.

— Ты знаешь, — говорил он жене, укачивая ее, как ребенка, — если бы ты не была хранителем, мы бы никогда бы не закрыли тот адский портал и не отправились бы тебя искать, не познакомились бы, и сейчас не было бы мальчишек и дома на Радужной, мы так и остались бы врагами с Маяртом, а твой глупый брат имел бы неплохие шансы отбить у меня Ласти, потому что мы бы с ней постоянно ссорились.

Эрри взял пальцы матери и заглянул в ее глаза:

— У нас проект дома без тебя завис. Нам жабры нужны.

— Какие жабры? — она нахмурилась и вытерла слезы.

— Для дома, — невинно пояснил Тьенси. — Мы хотим, как у Влада — живой, но не облачный, а подводный.

— Подождите с домами, — остановила их Элерин, пытаясь по привычке прислушаться к окружающему миру. — Сколько дней дала тебе богиня? Герхард, это не помешает равновесию?

— Смотря кого, где и как? — отозвался дракон.

Про цивилизацию майя вспомнил Роман, а где она находилась на Земле, знали все люди.

— Вот ваша Мексика, — планетолог приблизил бескрайние леса, находящиеся между морем и горами. — Здесь несколько крупных городов, поселения поменьше, много разрозненных племен, но мы не заметили никакой подготовки к войне, а до пришествия испанцев еще века три как минимум, если мне память не изменяет.

— Можно и в Китай смотаться или в степь к монголам, — неуверенно предложил Глеб, — те вообще постоянно воевали. Может, ну его на фиг, этот ритуал?

— Глупо отказываться от столь щедрых подарков, — рассеянно пробормотал Сантилли и приблизил город с несколькими ступенчатыми пирамидами. — А что они затевают? Это же пленники?

— Жертвоприношение они затевают, — недовольно отозвался Марк. — Я так понимаю, что сошествия ангелов сегодня не предвидится?

Физик все понимал правильно, но в лагере оставаться наотрез отказался. Молодежь, предвкушающая очередное сражение, умчалась подбирать обещанное Герхардом оружие. Амира, памятуя предыдущую битву, старалась взять себя в трясущиеся руки, непроизвольно ища повод отвертеться от сражения.

Ашурт, окинув будущее поле боя взглядом, пришел к выводу, что военные на орбите определенно застоялись: несколько десантных «птиц», на которых находились конструкторы (Сантилли небрежно обозвал их балластом) и целители, прикрывали их с воздуха. Соотношение сил приблизительно один к десяти никого не волновало, как и то, что воинами майя, скорее всего, были превосходными.

Кровавое солнце садилось в кровавые облака, и Алексей машинально отметил, что завтра будет сильный ветер. «Птицы» шли очень низко, давая прекрасную возможность рассмотреть и рабов в набедренных повязках, трудившихся на кукурузных полях, и надсмотрщиков, и вереницу связанных пленников, понуро бредущих к городу, и ямы, заполненные телами, накиданными как попало. Последнего никто из людей не ожидал. Олег, высунувшийся из кабины, чтобы лучше рассмотреть заинтересовавшую его канаву, оставил весь завтрак за бортом и больше никаких приступов жалости не испытывал.

Выходили порталом с трех сторон сразу на центральной площади, чтобы не терять времени на хождение по улицам. Сам город был празднично прекрасным: просторные мощеные улицы, каменные дома, богато украшенными резными фризами и росписями, огромная толпа знати, танцоров, музыкантов и воинов в ярких набедренных повязках, накидках и высоких головных уборах, а на верху главной пирамиды — в нарядных одеждах жрецы с воздетыми руками. И пленник, растянутый на жертвенном алтаре.

Юноши и девушки быстро утратили веселый интерес, перестали перешучиваться и молча шли вслед за Герхардом. Замыкали их отряд Райнерд и испуганная Амира, постоянно озирающаяся по сторонам. Дракон, приказав подопечной не отставать от него ни на шаг, больше не обращал на нее внимания — все равно та отсюда никуда не денется. А денется — невелика потеря. Остальных Ин Чу по возможности равномерно распределили между двумя оставшимися группами.

Толпа на площади радостно взревела — вниз по ступеням полетело тело мужчины — а на алтарь уже укладывали следующего.

— Начинаем, — коротко скомандовал Герхард, вынимая меч.

С противоположной стороны площади раздались крики ужаса — это врубился в человеческую массу отряд Сантилли. На коротком совещании ашурт предложил не срывать боевую ипостась, поэтому можно было легко представить, что там сейчас творилось. Третью группу вел Таамир. Там было несколько тише.

Ласайента танцевала, расправив белоснежные крылья, быстро окрасившихся красным. Не умеет его девочка по-другому: ведет себя, как мальчишка, а сражается, как bailaora (танцовщица), легко и изящно ведя свою партию. Сантилли не стал доставать мечи — обойдемся тем, что дала нам природа. Зря старалась что ли? Он уже и забыл, что значит упоение боем. Музыка высших сфер. Наслаждение. Майя действительно оказались превосходными воинами, которых не жалко было положить на алтарь богини смерти взамен беспомощных жертв.

Кстати о жертвах — а жрецы-то не останавливаются, еще один труп катится вниз по ступеням. Этого люди могут нам не простить, да и жалко как-то.

«Я наверх», — предупредил Сантилли и открыл портал — лень таскаться по ступенькам на высоту, ножки могут устать и дыхалка собьется.

- ђHola! (Привет!) — обаятельно улыбнулся он мужчине с разрисованным лицом, застывшему с поднятым костяным кривым кинжалом. — Finita la comedia. Перевести?

Тело жреца кувыркнулась через край, а ашурт переключился на его товарищей, находящихся на площадке перед деревянным храмом.

— Сарнайт, лично от меня! — крикнул Сантилли, ударом ноги оправляя вниз обезглавленный труп, голова в уборе из раскрашенных перьев полетела следом. Демон оглянулся вокруг себя. — Все? Быстро вы кончились, — он оглядел бурлящую площадь и, раскрыв крылья, бросился на помощь сыновьям.

Сарнайт, незримо стоящая за его спиной, улыбнулась вслед:

— С возвращением, герцог.

— Их массой задавят! — Глеб в отчаянии метался по «птице».

Алексей дернул за плечо пилота:

— Почему висим? Пройдись по ним пушкой!

— Приказ, — спокойно отозвался тот.

Скребицкий стрельнул глазами на Романа, на Марка. Хляба, перехвативший его взгляд, еле уловимо кивнул, и дэм обмяк в кресле, отключенный точечным касанием пальцев. Инженер сразу запрыгнул на место второго пилота, выхватил гарнитуру и разблокировал пульт, направляя машину вниз.

— Ух-ма, черт бы вас всех, — пробормотал он, сажая «птицу» на головы противника и откидывая купол. — Прости меня, Господи!

— Куда, дебил? Без оружия! — рявкнул Алексей, но Глеб, в прыжке послав воина майя в нокаут, уже схватил его меч и рукоятью заехал кому-то в лицо.

Неожиданно Марк, угрюмо молчавший все это время, повторил маневр друга, с досадой отмечая, что мечи-то деревянные со вставленными каменными лезвиями, но с топором он никогда дела не имел, разве что когда дрова колол для мангала. Но человека…. Он невольно содрогнулся, едва не пропустив удар.

— Что имеем, — физик автоматически поднырнул под дубину, полоснув противника по открытой шее ребром ладони, и больше ничего не говорил.

— Уюл, взлет, — скомандовал Алексей катеру и тоже выпрыгнул в общую свалку, по ходу дела разжившись копьем.

Сантилли дал круг над сыновьями. Турайа сражается левой рукой, правая висит плетью, лицо заливает кровь из пореза на лбу. Эрри, прикрывающий ее, как никогда похож на демона — с головы до кончиков крыльев в крови, и не понять в чьей. Тьенси не лучше, Ла-али ранена в бедро, но держится. А где же наша принцесса? Принцесса сидела в кругу, сжавшись и прикрыв голову руками. Драконы работали слаженно, как машины, но даже им тяжело было сдержать натиск многочисленных майя, лезущих подобно саранче.

«Хреновы фанатики. Герхард, меняй ипостась или уходите», — ашурт рухнул сверху, подминая под себя ближайших воинов и давая графу простор для маневра. Да какой к дьяволу простор? По ним и пройдет. Катком на лапках.

— Привет! — демон коронным ударом пробил грудную клетку горбоносого мужчины со скошенным лбом, локтем заехал соседу слева в лицо и развернулся, крыльями расчищая себе пространство.

Инопланетяне они что ли? Совершенно идиотский профиль, как насмешка над ашуртами.

Сверху спрыгнул Олег, и у Сантилли упала челюсть. Он по инерции снес кому-то голову, а человек уже примерял копье. Древком, не глядя, подправил так не понравившийся демону профиль, но окончательно уложил противника Роман. Случайно и, скорее всего, даже не понял.

— Дебила кусок, — разозлился ашурт, — живо назад!

— Катись ты, — огрызнулся тот, плавно вписался в движение майя, забирая у воина меч и ломая руку.

А никого у нас не тошнило при виде крови? Судя по всему — никого. Сантилли добил раненого, и тут Геровальд, сражающийся с другого конца площади, сменил ипостась и прошелся по нападающим огненной струей. Рядом с Эрри внезапно возник симпатичный смерчик, расшвыривая противников.

— Юл-Ши, забирай ее, — закричал йёвалли, — я сам!

Но дух, не слушая хозяина, смертоносной метлой прошелся по плотной массе майя, сминая их в кровавую кашу. На Сантилли вылетел Марк, секунду неопределенно смотрел на него и вдруг метнул деревянный меч ему за спину. Ашурт сунул физику свой и развернулся, посылая в стену воинов пламенный поцелуй. Они горели, но все равно лезли вперед, не чувствуя боли и что-то фанатично крича.

По команде с крейсера подключились истребители, кося озверевших от крови людей из лазерных пушек на прилегавших к площади улицах. А у пирамиды царил ад: духи появлялись один за другим, прокладывая в толпе нападавших сразу затягивающиеся просеки, сменившие ипостась драконы строй не нарушали, переступая лапами по мертвым и еще живым. Амира, увидев, как между их пальцами выдавливается «фарш» из человеческого мяса, кишков и костей, потеряла сознание. Мишель прикрывал Таамира сверху огнем, король давил и жег тех, кто уходил от воспитанника. Арвин старался держаться рядом с отцом, не разрывая дистанцию. Не всегда один в поле — воин.

Вардис, расправив могучие крылья, больше напоминающие сгустки тьмы, как никогда был похож на ангела смерти, а, может, им и являлся. Некогда сейчас думать об этом. Сестра, объединившись с собственным защитником, прекрасна и страшна одновременно. Истинная демонесса. Жив ли сын, Сантилли знал только по тому, что его защитник яростно поливал всех пламенем. Он полоснул когтями по груди не желающего умирать майя, ударом в лицо опрокинул еще одного, оглянулся в поисках следующего и понял, что на площади наступила тишина.

— Не слабо размялись, — вместе с клубом дыма раскатисто выдохнул кто-то из драконов.

Ашурт с силой провел ладонями по лицу, размазывая кровь и пот, и от души выругался.

— Нормально? — Марк тряхнул его за плечо. — Сан, все в порядке?

— Нет, — взорвался тот. — Я идиот, Марк, я тупой идиот. Я впервые в жизни не рассчитал, что эти кретины настолько кретины. Не понимаешь? — человек покачал головой — Я подумал, что они разбегутся, когда нас увидят. Я никогда не имел дела с настолько фанатиками. Мы могли погибнуть, — и раздраженно закричал на человека. — Какого дьявола вы полезли в эту мясорубку, слабоумные дебилы? Кто вас просил?

— Не ори, — спокойно попросил Марк. — Помочь своим. Трудно понять? Или у вас это не принято?

Принято, конечно, принято, но сегодня по его вине мог погибнуть кто-то из друзей. И на черта тогда нужны все эти жертвы?

— Извини, — Сантилли похлопал его по груди. — Давайте на катер. Спасибо. Извини.

Человек кивнул и с помощью пилота забрался в кабину опустившейся «птицы».

— Сколько же мы положили? — ашурт с удивлением обозрел пространство, покрытое трупами, и вытер кровь со лба.

— По-видимому, всех, — Герхард, принявший человеческий вид, пробрался к нему по телам, на ходу добив раненого. — Великолепная жатва, демон.

— Проваливаем, — скомандовал Сантилли, следя, как грузятся в катера уставшие воины.

Убитых среди демонов и драконов не было, только раненые. Эрри нес на руках Турайю, Ла-али, тяжело опираясь на Тьенси, ковыляла сама.

Ласайента весело отсалютовала мужу мечом:

— Супер бой!

Он с трудом узнал свою девочку по открытой улыбке и машинально кивнул в ответ: да, класс.

«Птицы» одна за другой поднимались в небо, а город быстро тонул в южной ночи, прячущей следы страшного побоища. На погружающейся в темноту площади остался Мишель. Одинокий маркиз среди завалов трупов и умирающих смотрелся дико и неестественно.

— Что он делает? — Роман вяло показал на него подбородком.

— Чума никому не нужна? — поинтересовался Сантилли, наблюдая, как хлопочет возле «амазонок» целитель. — Солнце, жара. Зверье столько не осилит.

Конструктор непонимающе уставился на него, а потом рванулся к борту. Дэм, стоящий рядом, придержал его за куртку, пока человека выворачивало. Да, воображение у них работает превосходно. И зачем в бой полезли? А на обед — мясо. Потрясающе.

— Где Амира? — спохватился он и позвал Райнерда.

«Здесь», — коротко отозвался тот и смачно выругался.

Оборотень закрыл глаза и резко выдохнул, выпуская на свободу заклинание праха. Все. Можно уходить. Герхард прав — жатва прекрасная. Жертвенных душ они насобирали с лихвой, но люди! Получат сегодня по полной. Или ну его к дьяволу? Не маленькие, сами принимали решение.

Сарнайт с вершины пирамиды удовлетворенно обозрела поле боя и ладонью поманила стоящего позади нее Клера:

— В следующий раз, не мешай мне, Роанергес.

— Ты все равно не смогла бы его подчинить, — хмуро возразил тот. — Он предпочел бы умереть, чем стать рабом.

— Все боятся смерти, — богиня повернулась к нему. — Все.

— Не хотеть умереть и бояться смерти — разные вещи, моя госпожа. Он — не хочет умирать, но не боится.

— Интересная точка зрения. Я подумаю над этим. Присмотри за его близкими, нельзя, чтобы с ними что-нибудь случилось. Или мы снова его потеряем.

— Сейчас умирает молодой демон в нашем мире, моя госпожа — Клер почтительно склонил голову. — Я не имею права вмешаться.

— Ну, пойдем — посмотрим, — вздохнула богиня. — Веди.

Рошейн сидел рядом с капсулой и с тоской смотрел на младшего сына. Пожелтевшая кожа, уже начинающая сползать с когда-то красивого лица, запавшие глаза, провалившийся нос. Ничего не помогало: ни целебный раствор, в который он был погружен, ни заклинания, ни кровь. Его мальчик умирал. Мучительно. Долго. Ужасно. С другой стороны беззвучно плакала Шунади, которую держал за плечи Алентис.

Боги появились незаметно и остановились за спиной короля. Невидимые. Неосязаемые. Но Рошейн повернул к ним голову, словно почувствовав дыхание смерти, и разом сгорбился. Смирился. Неслышно вошел целитель, что-то начал чертить пальцем на пульте, проверяя состояние принца и вводя новые лекарства. Этот будет бороться до конца, как и умирающий, который никак не хотел сдаваться.

— Хороший мальчик, — улыбнулась Сарнайт. — Храбрый, бесстрашный воин. И любящий, — она провела рукой над его лицом, вливая силу и забирая смерть. — Когда-нибудь он вернет мне долг.

— Милорд, — целитель почтительно наклонился к королю, — идите отдыхать. Принц поправится, уже есть улучшения. Идите. И вы миледи тоже. Я позову вас, когда он очнется.

Рошейн с недоверием нахмурился.

— Идите, идите, — настойчиво повторил маг.

— Принесите сюда кресла или раскладную кровать, — тихо попросил дэи вэ. — Мы остаемся.

В лагере царила послебоевое оживление. Демоны и драконы сами зарастили ссадины и порезы, но окровавленная порванная одежда никуда не делась, и сейчас Бетти металась между сыном и мужем, ругая обоих. Эджен, развалясь на траве, вслух мечтала о ванне под благодушное хмыканье мужа, решающего выбросить изодранную куртку или его жаба душит? Джес читала нотации Мишелю о безалаберности — тот забыл наручи, а Сантилли сбежал к медикам от разъяренной Элерин, которой Ласайента в подробностях живописала битву.

Несколько серьезно раненых дэмов лежали в капсулах, и кое-кто уже нетерпеливо спрашивал, когда их отпустят, и перешучивались, вспоминая бой. Ла-али шипела, но терпела, пока Сах возился с ее бедром. Тьенси держал ее за руки и просил не ругаться плохими словами. Девушка невольно улыбалась, но стоило ийет прикоснуться к ране, как она снова выдавала очередное зубодробительное. В конце концов, уставшему магу это надоело, и он пригрозил воительнице оставить ее в медицинском блоке на сутки, а про себя чертыхнулся, вспомнив про обезболивание.

Слегка поцарапанных людей сразу подштопали, они успели побывать в душе и теперь слонялись по кораблям, путаясь у всех под ногами и стараясь отвлечься от воспоминаний.

Без сознания находилась только Турайа, получившая многочисленные мелкие ранения и потерявшая много крови. Эрри, дежуривший возле ее капсулы, аккуратно расплетал косички девушки, удивляясь мягкости и шелковистости волос. Через левую сторону головы девушки тянулась длинная полоса свежей кожи — след от дубинки, попавшей вскользь.

Хуже всех было Амире, ничего не видевшей и не слышавшей. Принцесса, сжавшись в комок, сидела в отдельной палате и раскачивалась из стороны в сторону, повторяя: «Я не хочу. Я не могу», — пока ей не дали успокоительное. Райнерд ходил, довольно потирая руки — карьера воительницы ей больше не грозила, осталось вправить мозги и можно требовать с бога войны плату за перевоспитание дочери. Дракон давно приглядел себе превосходный меч, но никак не мог определиться, что для него важнее: деньги или оружие — вроде бы и то и другое есть, и, опять же и того и другого хочется и расставаться с ними жаль. Старый клинок тоже превосходен, но новый ничуть не хуже. Дальше мысли шли на новый виток, грозя затянуться на десятилетия раздумий.

Целитель выловил Сантилли возле тяжелораненых дэмов, вернее, сначала услышал звучный мужской хохот, а уж потом увидел его виновника: ашурт, оседлав стул, красочно и со вкусом комментировал недавний бой. Воины корчились от смеха, сбивая с толку медицинское оборудование. Больным пришлось ввести снотворное, бывшего императора, почуявшего свободу — выгнать взашей. И лишь потом маг вспомнил, зачем собственно искал его.

Ведьма, которую на днях принесла Ласайента, придя в себя, быстро освоилась, показав прекрасные знания трав и умение врачевать. Ийет, посовещавшись, решили оставить девушку, но вдруг у ашурта на нее были свои планы? А с другой стороны, если бы были, то давно сказал бы. И вообще, зачем она ему нужна? Откупятся, если что. Целитель пожал плечами и отравился проверять Турайю. О спасенной из костра Сантилли вспомнил только через несколько дней и то с подачи Алексея, но узнав о том, что она теперь обретается у ийет, махнул рукой — не мои проблемы — и выбросил все из головы, не до этого стало.

Первым, кого увидела Турайа, когда проснулась, был Его Высочество Даэрри принц дома Йёвалли. Он сидел на полу, прислонясь к кровати и переплетя ноги, и что-то увлеченно рисовал в планшете. Рядом лежал полукруг ободка с двумя маленькими дисками на концах. Девушка знала, что это называется наушники, в которых играла музыка. Сама она с ними дела не имела, но Тьенси давал послушать Ла-али, и та была в восторге.

Спина устала, и Турайа осторожно потянулась, а Эрри моментально убрал картинку.

— Кого рисуешь? — «амазонка» кивнула на планшет, переворачиваясь на бок.

— Тебя обнаженную, — с неожиданным вызовом отозвался юноша и тут же улыбнулся. — Так, всякую чепуху.

— Не ври, я одетая, — девушка на всякий случай проверила, так ли это, вызвав смешок демона и повинилась. — Я твою сережку потеряла.

Эрри придвинулся к ней и серьезно скомандовал:

— Подставляй ухо.

Она с замиранием сердца ждала, когда йёвалли, слегка прикусив губу, вденет новую. Пальцы у него были ловкие, осторожные и неожиданно ласковые. В прошлый раз из-за волнения и напрасного ожидания боли воительница этого не заметила.

— У меня запас для всяких растерях, — небрежно пояснил он, щелкая застежкой. — Давай второе.

— Не надейся, что я буду тебе отрабатывать потерю, — отозвалась Турайа. — Уговор в силе.

— Рискни здоровьем, — хмыкнул демон и как-то странно на нее посмотрел, сразу уведя глаза в сторону. — У тебя волосы тут….

Девушка ахнула и схватилась за голову, но там все было в порядке, по крайней мере, распущенная шевелюра находилась на своем месте. Эрри мысленно обругал себя за косноязычие и принялся объяснять, что целители не стали отращивать новые волосы взамен выдранных. То есть стали, но не до конца. Ладони две, но они всегда так делают. Рука срослась, но ходить самостоятельно еще нельзя, поэтому она здесь, но если хочет, то он может отнести ее в кают-компанию, где сейчас буду крутить кино, потому что на улице прохладно.

— Но я же не на руках хожу, — недоуменно возразила девушка, решив пока не уточнять значение выражения «крутить кино» и удивляясь его запутанной речи.

Принц смешался:

— Крови много потеряла, — пояснил он и стал… медленно краснеть, не на шутку перепугав Турайю.

Понадобилась минута, чтобы во всем разобраться, и, девушка уже начавшая думать обо всем подряд вплоть до внеплановых критических дней, облегченно откинулась на подушку.

— А тебе идет румянец, — лукаво произнесла она.

Принц предсказуемо смутился, но сделал вид, что все в порядке: поерзал на полу, повертел планшет, пригладил волосы и вдруг спохватился:

— Вот, тебе такая музыка нравится? — он протянул ей наушники и прибавил громкость.

Мелодия была немного грустной, но чарующей. Турайа слушала и понимала, что еще немного, и она сейчас расплачется, как девчонка. Наверно, демон заметил это, потому что внезапно зазвучала веселая песня, но певцы были ей не знакомы.

— А ваши песни здесь есть? — спросила она, боясь выдать себя.

— Вот только не говори, что ты запала на них, — поморщился Эрри.

— Дурак ты, — обиделась девушка, догадавшись о смысле слов, — мне нравится, потому что красиво.

— Тогда сама выбирай, — принц рассердился, так как что почти два часа просидел, копаясь в собственных залежах, в которых до сих пор так и не собрался навести порядок.

Кое-как отделавшись от увязавшегося за ним целителя, Сантилли без стука распахнул дверь палаты и сразу в этом раскаялся: Эрри и Турайа сидели на кровати, прислонясь друг к другу плечами и склонив головы над плеером. Демон объяснял правила обращения с техникой, девушка внимательно слушала и кивала. Они дружно вздрогнули и отпрянули в стороны, но принц на этом не остановился и мило залился краской.

— Забавно, — машинально оценил его старания ашурт.

Даэрри моментально разозлился и на себя и на него, буркнул: «Ничего забавного», — и выскочил за дверь, забыв планшет.

— У нас ничего не было, — поспешила объяснить очевидное Турайа.

— И зря, — недовольно ответил ашурт и закрыл дверь, набрасывая паутинку тишины.

— Меня в охрану звали, а не в постель, — покраснела от обиды воительница.

— Я знаю, — демон присел рядом, — и поэтому не прошу, — он усмехнулся, — лезть к нему в постель. Я прошу перестать шарахаться от него, как от чумного. Ты нравишься ему, и поэтому Эрри никогда тебе это не предложит. И более того — ты нравишься мне. Подумай на досуге, — и заметив настороженный взгляд «амазонки», взмолился. — Я тебя умоляю — только без задних мыслей.

— Вы ничего не понимаете, — тихо произнесла девушка, опустив голову.

Ашурт легко согласился:

— Конечно, не понимаю. Абсолютно не понимаю того, как представительница дома Лунной Радуги, дочь самого Жаганрада может отвергать принца дома Воздуха. Объясни, — он вопросительно приподнял бровь.

— Вы ошибаетесь, — холодно возразила Турайа, начиная бледнеть.

— Угу, совсем запутался, тупой демон, — Сантилли засунул руки в карманы куртки и пожал плечами. — Внешнее сходство отбросим за ненадобностью, всякое бывает. Имя тоже можно взять любое. Но, самое интересное, драконов нельзя обмануть, особенно тех, кто видел тебя в детстве. Я понимаю, отец у тебя — зверь, я понимаю, что наставница вынудила тебя поступить так, как ей было выгодно. Как занимательно, как греет мелкую душонку — дочь самого свирепого воина, прислуживает, как обычная девка в притоне, лишь бы научиться владеть мечом. Вот только отомстить у тебя не получится, моя хорошая.

— Почему это? — с вызовом спросила Турайа.

— Потому что я тебя об этом попрошу, — спокойно ответил Сантилли.

Информация стоила ашурту безумно дорого: обаятельной улыбки, потраченной на обычно непрошибаемого Герхарда и угрозы узнать все из других источников. Все-таки шантаж — классная вещь.

Воительница растерялась и побледнела окончательно.

— Не веришь? — хмыкнул демон. — Напрасно, лично мне все равно, что там у тебя было в твоем прошлом. Не твоя вина.

— Но мой выбор, — упрямо ответила Турайа, мысленно ставя крест на всей своей дальнейшей жизни и службе в гарнизоне Ин Чу.

— Так выбери. Кто мешает? — ашурт подошел к шкафу и сдвинул створки. — О, штанишки есть. Мальчишки фильм принесли про любовь и бравых героев со шпагами. Пошли. Возражения не принимаются, — он присел перед ней на корточки и положил ей на колени спортивные брюки. — Выбрось мусор из головы. Тебе ясно? Одевайся, я жду за дверью.

— Вам Герхард рассказал?

— А какая разница? Побежишь ему морду бить. Не рекомендую. Оби-идчивый и жуть какой злопамятный.

Но за дверью ее ждал не ашурт, а Эрри. Сантилли поступил весьма подло, завернув принца с полпути обратно и непреклонно приказав отнести девушку в кают-компанию, потому что ему самому некогда возиться с упрямой девчонкой. Да. К тому же могут не правильно истолковать. Или жены приревновать. А кому хочется получать по шее? Она, многострадальная, и так у него в последнее время нещадно болит, начиная от макушки и кончая коленками. Ниже их в последнее время ашурт еще не получал, но образовавшаяся тенденция его не радовала.

В кают-компании царил уютный полумрак, мягко обволакивающий диваны и передвинутые ближе к большому экрану кресла. Фильм был хоть и отличного качества, но старый и плоский. Однако молодежь клялась, что женщинам понравится, и им поверили.

Вызванный связистом Глеб, посторонился, пропуская Даэрри с красной, как мак, недовольной девушкой на руках, и понимающе улыбнулся. Их встретили рукоплесканиями и веселыми возгласами. Сантилли предусмотрительно выбрал им места с краю и подсел к Таамиру, незаметно похлопавшему по стулу рядом с собой. Дракон фильмами не интересовался, но решил составить компанию супруге, а заодно и понаблюдать за сыном, который, оказывается, был не настолько серьезен, как он думал. Нет, мальчишка подавал прекрасные надежды: был рассудителен, умен, до безобразия спокоен и невозмутим, обладал прекрасной памятью, никогда не лез на рожон и на провокации не отвечал, предпочитая готовить месть тщательно и не торопясь.

Сам Таамир взрывался, начиная плеваться ядом при первых же признаках несогласия с собой любимым. Но надо отдать должное: постоянные перепалки с чертовым ашуртом его в какой-то степени закалили, приучив сдерживать эмоции. Хотя бы в первые мгновения. И сейчас, исподтишка наблюдая за сыном, он невольно подумал, что тот, по сути, еще мальчишка — неполных пятьдесят — ребенок, хоть и выглядит на шестнадцать человеческих лет. Но как же его угораздило сойтись с демонами? Да еще и самыми безбашенными, как он сам говорит. Не сбили бы с правильного пути наследника.

— Я здесь, — негромко напомнил о себе ашурт и кивнул на молодежь. — Переживаешь?

— Ты женить их решил? — словно ненароком спросил Таамир.

— Боги с тобой, мой чешуйчатый друг, — удивился демон и сразу поморщился от боли в выворачиваемом запястье. — Я ведь и укусить могу.

— Я. Просил. Не. Называть. Меня. ТАК, — раздельно прошипел дракон ему в лицо и раздраженно отбросил его руку.

Сантилли покусал губу, задумчиво перебирая больные места Ин Чу, и пакостно ухмыльнулся.

— Даже не мечтай, — на всякий случай предостерег его Таамир. — Мигом голову откручу.

Некоторое время они сидели молча: король остывал, ругая себя за несдержанность и глупость, демон делал вид, что смотрит фильм, поглядывая то на сына, объясняющего Ла-али некоторые нюансы, то на Эрри, больше косящегося на соседку, чем на экран. Девушка никак не могла прийти в себя, нервно приглаживая распушившуюся шевелюру, на фоне которой выделялся ровный ряд прямых относительно коротких волос.

— Давай заплету, — тихо предложил йёвалли и, не дожидаясь согласия, встал за ее спиной.

«За что мне это? — с отчаянием подумала Турайа. — Сначала сережки, гонки, плеер, теперь косы. Или им любая пойдет, лишь бы с богами породниться? И зачем такое родство, если меня вышибли из дома и признавать не хотят?».

Но тонкие пальцы уже осторожно выбирали маленькие прядки, ловко вплетая их в косичку, сбегающую от виска к шее. Так нежно и ласково ее никогда не заплетали, даже Ла-али, которой она раз в несколько месяцев доверяла свои отросшие волосы. Турайа перехватила безучастный взгляд Амиры.

«Выгонит, — тоскливо поняла она, — хорошо, если тихо».

Но принцесса медленно перевела взгляд на экран и застыла.

— Ты зачем меня звал? — не сводя глаз с сосредоточенного Эрри, спросил ашурт.

— Интересный у него защитник, — небрежно проронил дракон. — Наверняка старше Хью, насколько я в этом разбираюсь.

— Угу, — неопределенно отозвался демон. — И что? На пенсию пора?

Король закинул ногу на ногу, переплел пальцы на колене, и ашурт едва подавил горестный вздох — он ненавидел эту его манеру цедить информацию по капле, изводя собеседника.

— Ты же любишь легенды, — оправдал ожидания демона Таамир.

— Терпеть не могу, — Сантилли раздраженно поднялся и пошел пытать Ласайенту.

Все равно собирался это сделать, так зачем откладывать. Любопытный сегодня бой получился — столько нового!

Йёвалли быстро утратила интерес к фильму и что-то увлеченно рисовала в планшете, пересев в самый дальний угол в свободное кресло. Ашурт поймал себя на том, что ему катастрофически не хватает подушек, которыми любил обкладываться мальчишка в первые годы их знакомства. Прошло время, и отпала необходимость стеной отгораживаться от мира.

— Ты видела защитника Эрри? — он присел на подлокотник и беззастенчиво заглянул через плечо жены.

— Я видела защитника Эрри, — ровно ответила та, точными штрихами уплотняя тени в головном уборе воина майя.

Муж понял, что сегодняшних покойников ему мало — зверски захотелось еще кого-нибудь придушить. Нет, они определенно сговорились.

Выждав несколько минут, демонесса подняла на него невинные синие глаза:

— Что?

Но Сантилли продолжал молчать, и она вздохнула:

— Прекрасный защитник.

— Он ослушался приказа, — хмуро возразил ашурт.

— Нет, — Ласайента выразительно приподняла брови, — он сделал все, чтобы защитить их обоих. Эрри еще не участвовал в настоящем сражении и не мог оценить ситуацию правильно, а дух смог. Поэтому все твои претензии — пшик.

— Не надо мучить ее напрасными вопросами, — на другом подлокотнике соткалась из воздуха молоденькая девушка.

Девчонка как девчонка, небольшого роста, в джинсиках, вязаном свитере и коротких сапожках, пепельные волосы стянуты на затылке лохматой резинкой, модно подведенные глаза, в которых клубится густой туман. Если бы не это, ашурт ни за что не признал бы в ней духа. Встреть он ее на улице города — прошел бы мимо, не обратив внимания. Самый обычный человек. Так она и ощущалась. Подслушивала? Как трогательно.

— Прекрасная пара, — она мимолетно скользнула взглядом по Эрри и лукаво улыбнулась. — Как поживает твое имя, девочка? Не обижаешь его?

— Как можно? — принцесса учтиво поклонилась, внимательно приглядываясь к духу. — Эрри тебя не проводил, ты сама ходишь между мирами, так?

— Мне не нужен проводник, Ласайента, — дух загадочно блеснул глазами, делая ударение на последнем слове. — Береги свое имя, как я берегу твоего сына. Больше мне ничего не надо. Спасибо за Хью, — она едва обозначила почтительный поклон и исчезла.

Ашурт хлопнул глазами и помотал головой:

— Успокой меня, солнышко.

— Я попросила Эрри позвать Юл-Ши, чтобы ты взглянул на нее вблизи, — демонесса потыкала Сантилли стилусом в ногу. — Как тебе?

— Ты не думаешь, что она — это…

— Юл-ши, — категорично заявила жена, вернувшись к рисунку. — В противном случае в тот круг попала бы она, хотя…. Нет, — она тряхнула головой, — условия вызова не те. И не сверли меня глазами — я ничего не знала.

Сантилли рассеянно поцеловал ее в макушку, переваривая невероятную информацию, и в это время его снова позвал Таамир.

«Пошел вон, — огрызнулся демон. — Меня не интересуют твои сказки. Я страшно не в духе».

«Да плевал я на них — на Глеба посмотри», — посоветовал дракон, прекрасно видевший, кто беседовал с демонами.

Незаметно вернувшийся инженер о чем-то тихо разговаривал с Сах Иром, опираясь на спинку его кресла и подлокотник. У мага удивленно взлетели брови и округлились глаза. Он неуверенно оглянулся на Сантилли и начал подниматься. Ашурту ничего не оставалось, как горестно вздохнуть и выйти вместе с ними в коридор.

Этот день с самого начала был бешенным, как, впрочем, и предыдущие и весь месяц с того момента, как вернулся Лас. Если первая неделя еще прошла, как в нереально радостном сне, когда Сантилли с ума сходил от счастья, то потом он едва успевал за событиями. Но сейчас ашурт понял, что все выходит из-под контроля — Глеб просил Саха подрастить его до двух метров и не просто просил — требовал, буравя того тяжелым взглядом. Это не радовало, а наоборот настораживало: что ему сказали связисты, вернее, жена? Что должно было произойти, если всегда уравновешенный веселый инженер настолько вышел из себя?

— Что случилось? — встревоженно спросил Сантилли.

Следом в коридор вышли Марк с Алексеем и Ласайента.

— Передумал, — жестко ответил Глеб.

Что-то в нем изменилось, но что именно ашурт никак не мог понять.

— Где усы? — нахмурился Марк. — Ты спятил?

— Имидж меняю, — огрызнулся Хляба. — Кардинально.

— Так, — демон смерил инженера угрюмым взглядом. — Так, — резко развернулся и пошел к связистам, вызывать Тамару.

Все следующие два часа в лагере царило напряженное ожидание — Глеб менять решение отказался наотрез, взяв Сах Ира измором.

Сантилли этого не видел, уехав вытрясать из его жены правду, потому что та на вызов отвечать не стала, и застал ее за сборами — женщина упаковывала вещи — а в углу, нахохлившись и скрестив руки на груди, сидела их дочь Оксана.

— Вот скажите ей! — вскочив, вместо приветствия воскликнула она. — Скажите!

— Тихо! — поздоровался Сантилли, рывком отодвигая чемодан в сторону. — В чем дело? Я не уйду, пока мне все не объяснят. Если не скажете сейчас — позову телепата.

Угроза возымела действие, и Тамара, выгнав дочь, сбивчиво начала объяснять ашурту, что сил у нее больше нет так жить: Глеб все время на работе, дома почти не бывает, она уже забыла, как он выглядит, совершенно перестала чувствовать себя женщиной.

— Как вдова при живом муже! — плача, жаловалась она.

— И ты решила завести любовника и уйти к нему, — сделал вывод Сантилли.

— Нет, конечно, — опешила та. — Зачем? Я люблю этого остолопа.

— Ничего не понимаю, — ашурт взлохматил волосы и сел. — Любишь, но уходишь. Где логика?

— Но ведь невозможно же так жить! — женщина в сердцах всплеснула руками.

— А-а, — неопределенно протянул демон и протяжно вздохнул. — А ты по-другому не пробовала решить проблему?

— Не знаю, — Тамара провела по лицу руками и ссутулилась, — наверно, это семейный кризис. Надоели друг другу.

— Когда? — теряя терпение, спросил ашурт. — Когда, если вы, по твоим словам, не видитесь?

— Да устала она, безотказная же, — Оксана осмелела и вошла в спальню. — Я ей говорю: поехали в отпуск, а она кричать на меня стала, а тут папа. Вот ему и досталось.

— Глеб говорил про ритуал?

Конечно, говорил. Не мог не сказать. Да, женщины обо всем знали, вплоть до того, что одним из условий Сантилли была инициация всей семьи, а не только Глеба.

— Это опасно? — прошептала жена.

— Опасно жить, — пожал плечами демон, — а стать одним из нас — почетно, но ко многому обязывает. Я даже благодарен тебе: без вашей ссоры он еще долго бы думал и сомневался.

Ашурт понимал, что давит на них, но сейчас Сах уже запустил заклинание роста, и обратного пути нет. В какой-то момент Сантилли стало страшно: каким будет Глеб, поняв, до земли теперь дальше, чем обычно? Не потеряет ли он себя на высоте? Надо, обязательно надо, чтобы они помирились, иначе отец откажется проводить ритуал — слишком велика опасность получить неуправляемого демона, причем прекрасно владеющего боевым искусством. Последнее ашурт сегодня еще раз видел — впечатлило до судорог.

Чего он не ожидал так это того, что совершенно домашние люди, занимающиеся сугубо мирными делами, будут убивать других людей. Не сказать, чтобы равнодушно, но действовали они, как запрограммированные автоматы — не задумываясь, не сожалея. Русские самураи, ниндзя, чтоб их. Но демон был уверен на двести процентов, что поставь напротив них вооруженного противника и прикажи ему снести голову — не смогут. Поединок не бой. Постараются оглушить и на этом успокоятся.

Ашурт мысленно встряхнулся: осталось помирить супругов и можно проводить ритуал. А сейчас у нее будет очень содержательный разговор с изменившимся мужем, который тоже дурак.

«Как и я», — усмехнулся про себя Сантилли, вспомнив последнюю выходку Ласайенты.

Взволнованные женщины принялись разбирать чемодан в ожидании, когда глава семейства освободится, а демон, чтобы не мешать им, спустился в гостиную на первом этаже. Выходя из спальни, он заметил, как Оксана сжала дрожащие руки матери.

Пристроившись на широком подоконнике, Сантилли послал мысленный вызов отцу, кратко обрисовав ситуацию.

«Пусть прочухается и привыкнет к телу, а женщин я сейчас заберу. Мне их надо подготовить, чтобы не волновались. Позже нацелуются».

На Земле-2 его уже с нетерпением ждали.

— Когда? — хмуро спросил демона Глеб.

— Утром.

Сантилли обошел сидящего в кресле человека, не зная, нравится ему результат или нет. Двумя метрами там не пахло, от силы метр восемьдесят пять.

«И хорошо, — с облегчением подумал он, — прохода бы никому не дали — ни нам, ни ему. Долго бы не прожил».

— Зря усы сбрил, — поморщился ашурт и приказал. — Отращивай обратно, а то у Тамары завтра истерика случится. Отвести тебя к связистам?

— Сами дойдем, — обиделся за друга Алексей. — Ножками чоп-чоп, чоп-чоп, да дорогой?

Держался инженер на ногах не совсем уверенно, смешно припечатывая шаг.

— Мы тут подумали, — Марк стрельнул глазами на подобравшихся конструкторов.

«Все!» — понял Сантилли и про себя от души выматерил Шаанну, шесть лет назад расшатавшую обзорную площадку в ущелье Смерти.

12 глава. Со свиданьицем!

Почти час ушло на то, чтобы убедить Найири провести через ритуал пять человек за один день, чего до сих никогда не бывало, и в результате сын вывел из себя отца. Давно на него так не орали, да еще при свидетелях. Хорошо, что у родового замка толстые стены. В принципе можно спокойно провести инициации в течении одного-двух месяцев с небольшими перерывами, но Сантилли постоянно ловил себя на том, что боится, как бы люди не передумали так же внезапно, как и согласились.

— Все получится, — в десятый раз начал объяснять он, вклиниваясь в паузу. — У нас три мощных источника энергии, шестеро опытных высших демонов. В чем проблема?

— Где ты видишь три источника? — всплеснул руками Найири. — Прекрати!

Окрик предназначалась небрежно раскинувшейся в кресле Эджен, со скучающим лицом наводящей лоск на ноготки. Дочь нехотя спрятала пилочку в сумочку и тоскливо подперла щеку кулачком, всем своим видом как бы говоря: «И что сопротивляешься? Все равно проиграешь».

— Я, Тьенси, — начал перечислять Сантилли, — и вот это, — он аккуратно высыпал из плотного мешочка на стол свой главный довод — несколько крупных накопителей, под завязку заполненные энергией, один из которых пришлось отдать Арту в качестве компенсации, предварительно перекачав почти половину в запасные батареи крейсера — час можно из лазерной пушки палить, не останавливаясь. Семьдесят лет собирал на всякий случай, а если честно, то боялся навредить Элерин.

— Хорошо, — нехотя сдался отец, начиная складывать искрящиеся камни обратно. — Женщинами мы займемся дома, — и попрощался с сыном. — Баран упертый.

— И зачем ты меня сюда притащил? — сестра снова достала пилочку и закинула ногу на ногу. — Чтобы я посмотрела, как тебе по лохматой головке настучат?

— Я о чем просил? — брат наклонился к ней, положив ладони на подлокотники. — Ногти чистить?

— Группа поддержки и отвлекающий элемент в одном лице, — мгновенно сменила тактику Эджен. — Я знаю отца не хуже тебя. Открой я рот на любую тему — и ничего бы не вышло. Хорошего, — выразительно добавила она.

Утром демоны обломали всех любопытствующих, уведя людей «в теплые края», как выразился Сантилли. На месте стоянки по-прежнему было пасмурно, прохладно и скучно. Вардис с Мишелем и Таамиром с подачи Ласайенты отправились гонять львов, Джес и Бетти под охраной драконов и Сах Ира — в Индию, а молодняк оставили на растерзание Герхарда, загнавшего их в библиотеку. Слабые возражения Турайи и Ла-али, что они не из этого мира и вроде как история их не касается, были задавлены в зародыше.

Эрри плюхнулся в полумягкое кресло и скептически покосился на толстенную книгу, лежащую рядом на столике. Роман, забытый кем-то из экипажа, историческим не был, но дела это не меняло.

— На склероз не жалуюсь, — буркнул йёвалли, с отвращением отталкивая том.

— А на девичью память? — вкрадчиво поинтересовался граф.

Принц многозначительно ему улыбнулся.

— Где находилась вторая крепость йёвалли? Имена министров четвертого правления? В каком году был принят указ…?

Вопросы сыпались, как горох из прохудившегося мешка, лишь ненамного опережая ответы.

— Сумасшедшая память, — прошептала Ла-али Арвину. — Это у него от рождения или тренировал?

— Есть специальные упражнения, — отозвался тот.

— Чем отравили наследника престола семьсот лет назад, Ваше Высочество? — вернул к разговору молодого Ин Чу Герхард.

— Несколько расплывчато, — поморщился тот. — Но на твое счастье в этот период были убиты всего лишь трое наследников разных домов с разницей в шесть и одиннадцать лет, но, к сожалению, не ядом — болт на охоте, кинжал во сне и заклинание. Тебя интересует конкретный случай или ты память мою проверяешь?

Герхард хмыкнул и приказал показать ему эти самые пресловутые упражнения. Следующие полчаса доставили друзьям истинное наслаждение: с координацией движений у подопытных было неплохо, но не настолько, чтобы не запутаться в пальцах.

— Это издевательство, — кусая губу, пробормотала Ла-али, пытаясь зафиксировать левую руку «кошачьей лапкой», а прямую кисть правой приставить к основанию мизинца.

Упражнение, сначала показавшееся пустяковым, требовало большой концентрации внимания. Йёвалли немедленно отогнул ей один большой палец, прижал второй и поправил локоть:

— Порядок.

Девушка медленно, стараясь не сбиться, поменяла положение рук и опять забыла про большие пальцы, выгнув горбом запястье.

Оставшееся до обеда время молодежь провела в спортивном зале, лениво тягая тренажеры вперемежку с анекдотами, вместо гонок в горах, где их наверняка уже ждали с распростертыми объятиями соскучившиеся по ним аборигены.

После полудня ашурты привели на крейсер людей. Бывших людей, ничем пока от них не отличающихся. Даже цветом волос и глаз — они начнут темнеть чуть позже. Глеб, еще не привыкший к росту, неловко припечатывал ноги, и все были в недоумении и замешательстве.

— Я думал — крылья сразу вырастут, — ворчал Роман, идя позади всех по корабельному коридору в кают-компанию.

— Петух тоже думал, да в суп попал, — не оглядываясь, буркнул Марк и в который раз прислушался к своим ощущениям — ничего.

Новеньких уже обрадовали плотным графиком занятий и продлением отдыха на Земле-2 еще на недельку, но больше всего они возмущались тем, что перед ритуалом их усыпили, и демоны под шумок гнусно удалили с тела абсолютно всю растительность, словно в насмешку пропорционально увеличив длину шевелюр.

— Я привык к своему волосяному покрову, — не желая слушать доводов ашурта, недовольно скрипел Алексей и отбросил назад упавшие на глаза волосы. — Вот что с ними делать?

— Зажим подарю, — ругался Сантилли. — Да меня едва не стошнило при виде ваших зарослей! А про женщин вы подумали? Им же еще и спать с этим. Гадость несусветная. Ты обезьяна или человек, тьфу, демон?

— Мишки плюшевые, — коротко хохотнул Сах, на всякий случай сдавая в сторону.

— Зато ногам не было холодно, — рассердился Роман, наступая на него, — а теперь они голые, как у… ты понял. А грудь? — он похлопал по ней. — Я девочка, да?

Сах кокетливо провел ладонью по бедру и, растягивая слова, гнусаво затянул:

— Какой шерст! Можешь потрогат. Ты же выдышь, они волосатые, — маг повертел ступней. — Вах, вах, какой защыта! — и нормальным голосом иронично закончил. — Зачем нам куртки? У нас ноги волосатые.

Марк обиженно чертыхнулся и ушел в кают-компанию, а Сантилли, похрюкивая и всхлипывая, медленно сполз по стене коридора на пол и уронил голову в ладони.

— Демоны, — Олег мысленно представил, как он стучит по голове ашурта кулаком и тяжело вздохнул.

Почти следом вернулись обе экспедиции.

— Я на диком слоне каталась. Вау! — едва появившись в дверях заявила Ласайента. — Осень наступает. Может, сменим место лагеря на более теплое?

— В Индию не хочу, — состроила брезгливую гримасу Джес, — Там только в сказках сказочно. Одни змеи чего стоят. Везде одно и то же: пауки-тарантулы, скорпионы, обезьяны…. Не они, так людоеды. Или сезон дождей.

— Или засуха, — подхватила Эджен. — Может, Италия? Греция?

— Выбирайте, переезжайте, — вынес вердикт Сантилли и махнул рукой Ласайенте, — а мы за байками.

Что он, что Тьенси чувствовали себя превосходно, не смотря на два ритуала подряд на каждого. Дальше Найири рисковать не стал и использовал накопитель.

Следом за демонами сорвался Мишель, торопливо чмокнув жену в щечку.

Перед тем как забрать мотоциклы, Сантилли заскочил на виллу, но дальше кухни не прошел, едва не споткнувшись о дымчатое в разводах пушистое чудо, упрямо штурмующее порог — система безопасности была бездушна и на жалобное мяуканье котенка не поддавалась. Ашурт поднял за его шиворот, внимательно вгляделся в желтые глаза и усмехнулся: вырастет ничуть не меньше Демона и тоже с характером.

— Что, все-таки оставили тебя одного? Испугались, — он посадил зверя на стул и почесал между ушами. — Живи, тискательная плюшка, будешь моей дочери подругом. Передавай привет блудным хозяевам и скажи, что байки мы угнали.

В дом Сантилли так и не зашел, невольно поддавшись странному тревожно-волнующему чувству чужого присутствия. Ему вдруг явственно показалось, что сейчас из сумрака гостиной шагнет навстречу умерший когда-то, но волшебно оживший собственный двойник и протянет руку, чтобы воссоединиться с самим собой, неприкаянно шляющемуся по мирам. Рукопожатие, как слияние двух потерявших себя половинок. Одно прикосновение — и ты снова единое целое. Это прекрасно, но можно чуть позже? Сейчас он еще не был готов к тому, чтобы встретить себя самого. Демон поежился, непроизвольно вглядываясь в дверной проем и сбежал, спиной чувствуя полный укоризны взгляд.

За то время, пока родители обворовывали собственный гараж, дети нашли очень удобное место для нового лагеря — будущая Швейцария, Альпы, живописный пейзаж, озеро с водопадом, прекрасная мягкая погода без тарантулов, обезьян и скорпионов.

— Уютно, тепло и мухи не кусают, — похвалил их Глеб, — только что аборигенам скажем?

— Купол накинем — никто не увидит, — отмахнулся Тьенси и выдернул из катера первую палатку. — Так они везде и шастают в поисках нас любимых.

Неделя растянулась на две, пролетевших как один миг: охота, набеги в виде экскурсий на древние цивилизации, катание на мотоциклах, купание в южных морях, ныряние с аквалангами, нашедшимися на необъятном складе ученых. Даже две небольшие местные стычки не оставили без внимания.

В первый же день «амазонки» при помощи Эджен и Бетти обзавелись открытыми купальниками, но с точки зрения Тьенси эта деталь туалета их больше портила, чем красила.

— Без скафандров лучше, — показательно проворчал он, делая вид, что хочет дернуть за завязки символического верха проходящей мимо Ла-али.

Девушка взвизгнула и погналась за улепетывающим зигзагами в сторону моря коварным демоном.

— Должна быть в женщине какая-то загадка, — задумчиво произнесла им вслед Турайа подслушанные у Романа слова и сорвалась на помощь подруге. Вдвоем они быстро загнали ашурта в воду и попытались утопить, но помешал Арвин, решивший уравновесить соотношение сил.

Эрри, исподтишка наблюдающий за девушкой, уже не раз клял себя за поцелуи с Амирой, но платиновая красавица внушала ему невольный трепет и уважение, дальше которых все намертво стопорилось. И дело было не в ее остром язычке, а в свежих воспоминаниях о гонках и битвах. И чем больше он думал о ней, тем больше понимал — первое ощущение его не обмануло, и другой такой он уже никогда не встретит.

Амира еще сутки находилась под действием успокоительных и коротала время у целителей, не желая покидать надежный корабль, где никто никого не резал, не давил лапами и не сносил голов, пока Арвин, глядя на Тьенси и Ла-али, силой не выдернул ее оттуда загорать и купаться.

Таамир, привыкший к более размеренной жизни, быстро понял, что хочет покоя и тишины и отправился с Герхардом и Мишелем бродить по горам, временно отпустив сына в свободное плавание. В конце концов, у каждого свой ритм жизни.

Совершенно случайно выяснилось, что майя покидают свои города, погрузив имущество на лам, запряженных в волокуши и на себя. Передвижение больших масс людей заметили ученые, проводившие исследования района полуострова Юкатан.

— Вот, смотрите, что я откопал, — Патрик, планетолог, нашедший Сантилли и Сах Ира в тренажерном зале, открыл электронную энциклопедию на нужной странице и прочитал, значительно подняв палец. — «Приблизительно к девятисотому году многие города на юге низинной зоны были покинуты… центр развития майяской цивилизации перемещается на север…». Вы понимаете? Нет? — он с недоумением оглядел молчащих друзей. — Разнос дат приблизительно лет двести, но, если и на нашей Земле….

— Да, ну, ерунда, — отмахнулся Сах, — откуда там демоны?

— А города совпадают? — ради интереса осведомился ашурт.

— В том-то и дело, что почти полностью! — победно провозгласил Патрик, и, засунув планшет под мышку, торжественно удалился.

— Полный бред, — Сантилли покосился на удивленного друга. — И ничего мне не говори. Этих фанатиков не я сосватал.

Научно-исследовательский корабль тоже перегнали к Земле-2, с огромным сожалением отложив проблему с инопланетным хищником на потом: что толку стоять и любоваться им, если нет необходимой аппаратуры? Скармливаться «вампиру» для блага науки желающих почему-то не нашлось.

Вскоре в лагере появилась еще одна палатка: для Арвина и Амиры. Как дракон уговорил ее, оставалось не ясным и по большому счету никого не интересовало. Сын имел с отцом мужской разговор, разговором и кончившийся.

Турайа осталась одна, а утром нашла у входа букет. После этого она застегивала полог намертво, но ночью никто не ломился, даже медведи с зайцами, и девушка успокоилась. Однако цветы появлялись регулярно и не всегда местные. Последней была бордовая роза, продетая в изящное колечко.

Воительница сначала терялась в догадках — все ходили с непроницаемыми лицами — драконы наверняка были в курсе, кто приносил ей подарки, но молчали. Через несколько дней она начала догадываться, а затем догадка переросла в уверенность, однако дальше цветов дело не шло: Даэрри не отходил от нее ни на шаг, но, стоило им остаться наедине, как обычно нахальный принц смущался, терялся, временами начиная краснеть, но целоваться не лез, за что девушка была ему и признательна и злилась одновременно.

Родители ход событий не торопили или делали вид, что не замечали, целыми днями пропадая неизвестно где, а Сантилли больше не возвращался к теме, затронутой им после боя в городе майя. Воительница держала с Эрри строгий нейтралитет, а йёвалли начал отчетливо понимать, что впервые в жизни влюбился и стабильно предоставлял друзьям поводы для разнообразных подтруниваний.

— Учись ухаживать за девушками, герой-любовник, — смеясь, говорил Арвин. — Что ты эти букеты подсовываешь? Розу в волосы, а колечко в декольте — и она твоя.

— Да, это тебе не фанатка. Тут случай намного тяжелее, — «утешал» брата Тьенси.

Эрри сердито фыркал на них и пытался дать по шее, но друзья были против и сбегали, чтобы через некоторое время снова вернуться и продолжить шуточки, даже не пытаясь замаскировать их под дружеские советы.

Амира как-то незаметно перешла под патронаж молодого Ин Чу, всерьез занявшегося девушкой: упражнения для концентрации внимания и внутреннего спокойствия, философские беседы, охота, катание на «птицах» и гонки, с точки зрения Сантилли слабо сочетающие с приведением в порядок с несколько расшатанной нервной системой воительницы. Но дракон был неумолим — закаляем характер — и девушка, через день вжимаясь в его спину, молилась о том, чтобы вернуться домой в целом виде.

Тьенси учил Ла-али водить мотоцикл, получивший отказ Эрри задумчиво покусывал нижнюю губу, а Турайа, завидуя подруге, мысленно ругала себя за глупость. Да и зачем ей это? Но так хотелось….

Сегодня был последний день на планете. Вчера простроили «мост» в мир, переживший атомную войну или погибший, если исходить из полного отсутствия разумной жизни. Обойти его никак не удавалось — он был единственной ближайшей точкой соприкосновения параллельных вселенных. Искать еще одну демоны категорически отказались.

— Как вы не заметили целых две цивилизации? — недоумевал Олег. — Причем одна из них доросла до атомного оружия.

Ашурт оправдывался тем, что они тогда использовали это место только в качестве перевалочного пункта.

— Атмосфера даже для нас была тяжеловата. Перевели дух и вперед, — он виновато развел руками.

Последний вечер под звездным куполом отставшей больше чем на тысячелетие планеты. У костра песни и смех. Даже Амира улыбается. А ей что делать? Впустить его в свою жизнь, а потом вычеркнуть? Так, пустяковое увлечение, приключение. Он — богатый красивый принц, она — никто с грязным прошлым. Турайа ушла на берег и забралась на плоский камень. Из лагеря ее не видно, значит, никто не найдет и не потревожит.

— Грустишь?

Вопрос застал врасплох, и девушка невольно вздрогнула, мысленно выругав себя за беззаботность — совсем расслабилась, охранник называется.

— Извини, — Эрри пристроился рядом и осторожно прикоснулся к ее руке, — не хотел напугать.

Вот зачем он пришел? Только душу растравит.

— Можно личный вопрос?

Девушка безразлично пожала плечами. Откровенный разговор. А он ей нужен? Принц еле заметно выдохнул и неожиданно тихо спросил:

— Почему тебе нравится быть с женщинами?

Умеет демон бить по больным местам.

— Вопрос более чем личный, — Турайа, опешив, медленно повернула к нему голову и от растерянности выдала правду. — Выбора не было.

Даэрри нахмурил брови:

— Ты платила за учебу собой? Твой наставник был женщиной?

Сердце ухнуло вниз и замерло. Какая она дура! Кто тянул за язык? Или в драконе нет чести?

— Откуда знаешь? — прошептала она.

— Смотрю, наблюдаю, делаю выводы, — ответил йёвалли, прикусив губу.

Турайа всмотрелась в его лицо — не лжет. До этого додумался, и до остального дойдет. Все расставит по своим местам. Откуда он свалился на ее голову? Только появился шанс на нормальную жизнь, и все рушится. Если один понял, поймут и другие.

— Тебе-то что? — грубо ответила она и соскользнула с камня.

«Идиот! Зачем я спросил?». Какое ему вообще дело до ее прошлого? Можно подумать — сам святой.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — поспешно выпалил ей вслед юноша, проклиная себя за никчемное любопытство, но ему хотелось разобраться, почему его избранница так упорно избегает контактов абсолютно со всеми. Разобрался.

Девушка развернулась к нему.

— Счастлива? — она сжала кулаки. — Ты хочешь, чтобы я была счастлива, а сам тычешь мне в лицо этим! Как после всего я могу быть счастлива? — и Турайа сорвалась. — Что ты ходишь за мной? Цветы эти…. Ты знаешь, кто я? Никто! Рабыня! Шлюха! Грязная потаскуха! Пустое место!

— Да мне плевать! — Эрри тоже соскочил с камня и теперь стоял перед ней, борясь с желанием прижать к себе и успокоить, вот только толку от этого будет чуть.

Турайю начало ощутимо трясти, и принц испугался, что она сейчас расплачется.

— Пощечина нужна? — он переминался на месте и не зная, что говорить и делать, может, и в самом деле похлопать по лицу? Обычно помогает.

— Зачем? — «амазонка» машинально потрогала щеку, едва ли не физически ощутив на ней отпечатавшуюся пятерню.

— Ну, истерика и прочее, — неуверенно отозвался демон. — В чувство привести.

Девушке внезапно представилось, как весь отряд в полном составе будет прыгать вокруг нее и зачем-то делать ей искусственное дыхание. Ситуация получилась глупой, но забавной, и Турайа прыснула от смеха.

— Воды принести? — предложил йёвалли, с тревогой глядя на хихикающую воительницу.

Зачем ей вода? Вода ей уже не поможет. Чувств нет. Чести нет. Будущего нет. Она стала медленно оседать на песок, начиная плакать.

— Я дура, да? — девушка обхватила себя за плечи. — Полная дура, да? Совсем полная, — она раскачивалась, сидя на коленях. — Вот зачем все это? Зачем? Я же не хочу этого.

Эрри опустился рядом и обнял ее за плечи:

— Ты самая отчаянная девчонка, которую только можно представить, — прошептал он. — Самая лучшая, что есть на свете. Я хочу пойти с тобой одной дорогой до самого конца.

— Со мной нельзя, — «амазонка» отчаянно замотала головой, не осознавая того, что ей только что сделали предложение. — Никто не даст. Они же знают, а ты принц. Тебе нельзя со мной.

— Я убью любого, кто попробует обидеть тебя.

— Всех-всех? — она нервно рассмеялась. — Не получится. Их за пять лет столько было. Мне кажется, что она специально проигрывала, чтобы посмотреть.

Турайа не заметила, как выложила ему всю свою горькую жизнь, протянула на ладонях: хочешь — растопчи сапогами, хочешь — развей по ветру, хочешь — брось в лицо. Все равно.

— Я никому тебя не отдам, — прошептал Эрри, прижимая девушку к груди, — Никогда. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива, — он начал покрывать ее мокрое лицо поцелуями. — Ты даже не представляешь, какая ты необыкновенная, самая лучшая, самая чистая, самая нежная. Только моя. Я люблю тебя.

Это как на качелях в первый раз: осторожно отталкиваешься и взлетаешь сначала невысоко, но сердце сразу ухается куда-то вниз и сладко замирает. Ты усиливаешь нажим, и качели набирают разбег, все сильнее, все выше. И страшно и захватывающе одновременно, и манит высота и новые ощущения. А когда на пике качели застывают, мир переворачивается, и небо и земля меняются местами, ты задыхаешься от непередаваемого наслаждения и восторга, и сердце бешено бьется, и кружится голова, и потом еще долго не можешь прийти в себя. И не хочешь приходить. Не хочешь, чтобы кончалось волшебное ощущение полета.

Пальцы нащупали обрывки материи, нитки…. Боги, что он наделал?!

— Ерунда, она все равно старая, — Турайа положила голову демону на грудь и закрыла глаза.

Так спокойно…. Так хорошо….

— Я тебе новую куплю, — пообещал йёвалли, когда первый испуг прошел и он понял, что с любимой все в порядке. — Хочешь, сам сошью?

Девушка улыбнулась, вообразив принца с иглой среди лоскутков:

— Лучше купи….

Сантилли тихо присвистнул и приподнял брови, когда полуобнаженный Эрри, держа Турайю за руку, попытался незаметно прошмыгнуть в свою палатку.

— Где ее вещи? — наклонилась к уху мужа Элерин. — Почему она в его рубашке?

— Ты как первый раз замужем, — довольный ашурт обнял ее за плечи. — Дети немного порезвились.

— Эти дети могут завтра обрадовать нас женитьбой, — задумчиво протянула Ласайента, — или я не знаю собственного сына. Ты видел, как он на нее смотрит? Это наглухо.

— Домик в соседней лагуне будет смотреться потрясающе, — ашурт проследил глазами, как Эрри перебегает в палатку «амазонок» и возвращается оттуда с мешком Турайи, — или даже два. Они же все вместе делают.

— Сантилли, это же наша галактика, — укоризненно выразил общую мысль Алексей, — только с противоположного края.

Ашурт почесал бровь и недоуменно пожал плечами, разглядывая извилистый маршрут, ведущий по соседней вселенной и снова выходящий «домой».

Ласайента нахмурила брови:

— А почему тогда порталы не открывались?

Объемная карта висела посреди кают-компании исследовательского судна, где проходило совещание. Таамир молча повел лучом указки от их солнечной системы к пункту назначения, миновав скопление звезд в центре, и уперся в огромное пылевое облако, закрывающее нужную им солнечную систему.

— Ты хочешь сказать, что…, - задумчиво произнес Вардис и потеребил губу. — Хм, пользуемся порталами, но понятия не имеем, как они работают. Вполне в нашем духе.

Карту сменило сосредоточенное лицо командира крейсера:

— Хотите новость? — прервал он обсуждение и развернул картинку с осажденным городом.

— Дьявол, — с запинкой проговорил ашурт и взъерошил волосы, — а я чуть голову не сломал откуда у них пушки и зачем, если не пользуются?

Как оказалось, не зачем — от людей для общего развития, не иначе, а любопытному демону лет триста назад подсунули одну старую ненужную книгу, чтобы отвязался и не совал нос куда не следует.

— Скорее всего, это и есть шестое королевство, или, если быть точнее — первое, — предположил Таамир. — Их родная планета, которую от нас так долго прятали.

— Благополучно профуканная цивилизация номер три, — хмыкнул Глеб, — или наезд на местных?

— Полномасштабное наступление на все крупные города, сосредоточенные на одном полуострове, — внес некоторую ясность в ситуацию военный и тут же добавил, скосив глаза в сторону. — У нас два корабля гестехидов с предупреждением об открытии огня, если не уберемся.

— Давай их Командора, — приказал Сантилли. — Совсем нюх потеряли, на союзников кидаются.

Но тот почти сразу отрапортовал:

— Отбой тревоги — не распознали сразу. Соединяю.

Таамир оказался прав — планета оказалась исконной родиной гестехидов, несколько столетий назад давших приют бежавшим от войны магов людям. Им выделили огромный полуостров на экваторе, запретили покидать его пределы и успокоились. Человеческие дела синекожих великанов не касались — не беспокоят и ладно. Но со временем гости стали наглеть, забредая на чужую территорию. Их предупреждали и возвращали обратно, но последней каплей оказалось убийство патруля, задержавшего очередную группу нарушителей.

— Не оригинальное решение проблемы, — поморщился Сантилли. — Вы не пробовали урегулировать ее? А если у них голод и перенаселение?

— Они всегда могут сократить его и употребить в пищу, — бесстрастно ответил Командор.

Вполне логично с точки зрения гестехида, усмехнулся про себя демон и предложил:

— Вы не могли бы на время прекратить боевые действия, чтобы мы смогли уладить все мирным путем? — а про себя добавил: «Или добить их сами».

Гестехид несколько мгновений, не мигая, глядел на собеседника и отключился. Насколько присутствующие знали — это было согласие.

— Мне… нам, — поправился Сантилли, — нужны королевские наряды. Поедем пыль в глаза пускать. Таамир, ты же не против запудривания мозгов?

— И какой у нас план? — насмешливо поинтересовался дракон.

— Не поверишь — абсолютно никакого, — развел руками демон, состроив ангельское личико. — Прокатимся, поболтаем, разбежимся. Что тебя не устраивает?

Меньше, чем через час, из портала недалеко от дымящейся пожарами столицы рысью выехала нарядная кавалькада всадников, возглавлял которую могучий молодой мужчина в малиновом плаще и шляпе с роскошным пером, надвинутой на глаза. Ласайента, вспомнив приключения в Норьяне, где они впервые познакомились с этим головным убором, заговорчески улыбнулась и потребовала от Мишеля переделать ее повседневную одежду на белоснежный с золотой отделкой мужской костюм. Остальные участники авантюры постарались если не перещеголять их, так хотя бы не отстать.

— Всегда мечтал покрасоваться в костюме средневековой Франции, — Олег придирчиво рассмотрел себя в зеркале и остался доволен. — Еще немного — и я король Людовик, только без идиотских чулок и шортиков фонариками.

— Сантилли, — окликнул демона Вардис, — а если переселить их отсюда?

— Чтобы они целую планету загадили? — недовольно отозвался ашурт, придерживая Грома. — Я же рассказывал, какой у них бардак творится. Здесь они хотя бы под присмотром. Зарвутся — и их сразу научат жизнь ценить, — и невнятно добавил несколько слов.

Демон был не в духе, или дьявольски зол, если смотреть правде в глаза — буквально перед выходом Герхард «обрадовал» его решением Совета.

— Сам понимаешь, никто из них на роль главы Совета не годится, все Повелители, то есть лица заинтересованные, а у тебя всегда независимое суждение, свой взгляд на вещи, — уговаривал его дракон, на которого свалили миссию. — Для тебя авторитетов не существует. И кто из нас хотел знать все тайны? — выложил он главный козырь. — Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — сквозь зубы процедил глава Совета, понимайте — восстановленный в правах теперь уже полноправный император Объединенных миров, и пошел седлать Грома.

— Недолго ему выпало наслаждаться свободой, — цинично пожалел демона Таамир.

Герхард воспринял его слова абсолютно серьезно:

— Зато в авантюры некогда будет впутываться. Дольше проживет.

Отряд выехал к столице, и Мишель протяжно присвистнул. Размах боевых действий вблизи производил большее впечатление, чем с воздуха: в небе над городом кружило с десятка три летательных аппаратов, а за стенами ждала многочисленная внушительная наземная техника, чем-то напоминающая огромных пауков.

— А почему не штурмуют? — хмуро кивнул на них Роман.

— Воинов берегут, — неохотно отозвался Сантилли. — Люди сами себя заперли в ловушку. Сейчас их проутюжат с воздуха, а потом займутся окончательной зачисткой. К утру управятся, если мы не подсуетимся.

Стремительно несущихся в сторону города всадников гестехиды беспрепятственно пропустили, но мост через широкий ров оставался поднят, а крепостные ворота наглухо закрытыми и, судя по стрелам и огненным шарам, гостеприимно распахивать их никто не торопился. Сах, не утруждая себя переговорами, пробил сквозной портал сразу через обе стены, и отряд, не сбавляя хода, вылетел на площадь, распугивая защитников.

Сантилли поднял Грома на дыбы, избегая столкновения с мужчиной в кольчуге, подвернувшимся под копыта коня. Мощный вороной красавец чудом не задел голову человека, в котором ашурт к своему безмерному изумлению (все-таки есть во вселенной справедливость!) признал немного поцарапанного верховного магистра с вытаращенными от удивления глазами: настолько прытких магов, способных проводить порталами большие группы людей, среди местных не водилось, да и лошадей здесь видели впервые.

Император перегнулся в седле и ловко поймал его за шиворот:

— Мы с миром, придурок. Гонцы, понимаешь?

«Мир, дружба, водка», — машинально добавил про себя Глеб.

Маг не узнал демона, которого видел восемьдесят лет назад и то несколько дней, и попытался вывернуться.

— Тихо, родной, тихо, — Сантилли приподнял его и слегка встряхнул. — Вы рассердили хозяев, мы хотим уладить инцидент. Итак, кто у нас король?

— Королева Виктори, — сдавленно прохрипел магистр, кося налитым кровью глазом, очевидно поврежденным в бою, так как второй был вполне нормальный.

Сантилли удивленно присвистнул и выпустил его.

Гости стояли на площади мирно, с любопытством оглядывая защитников, резких движений не делали, за оружие не хватались, но не это растопило лед недоверия к чужакам, а наличие в отряде большого количества хорошеньких нарядных женщин, пусть и в мужских костюмах. Особенно одной, с необычными разноцветными волосами и обезоруживающей обаятельной открытой улыбкой. Ласайента была превосходным соблазнителем, отрабатывавшей свои навыки на высших демонах и драконах, поэтому люди были ей на один укус: всего чуть-чуть усилить давление — и бери их тепленькими. Тем более, что демонессу подстраховывал Сах, усиленно излучавший безмятежность и спокойствие.

— Ты все еще главный? — ашурт снисходительно оглядел потрепанного мага и высокомерно приказал. — Проводи нас. Геровальд, возьми его в седло.

Образ императора надо было отрабатывать, дракон это тоже прекрасно понимал, поэтому без слов закинул человека за свою спину.

Кавалькада проследовала по полуразрушенным притихшим улицам, объезжая раскатившиеся бревна, рухнувшие стены и колонны, убитых и раненых людей, возле которых остались Сах и Джес с Мишелем. Еще одно неприглядное лицо войны: Амира, ехавшая почти сразу за Сантилли, с жалостью смотрела на рыдающую девочку, одиноко сидящую на каменных ступенях, и думала, что пусть она никогда не будет воином, но защищать свой дом — это святое.

За ее спиной Райнерд, перегнувшись в седле, опустил в руки ребенка сверток с едой и фляжку и показал рукой в направлении людей, разгребающих завалы на соседней улице. Отряд постепенно редел, оставляя у очередных развалин то молодых демонов с «амазонками», то бывших людей, то парочку драконов. И когда у ворот королевского дворца Амира оглянулась, чтобы поделиться впечатлениями, то с недоумением обнаружила только Арвина, сверлящего прямую спину отца угрюмым взглядом. Разговаривать с рассерженным Ин Чу воительница не стала, решив, что его друзья, воспользовавшись моментом, тихо сбежали в поисках приключений, а у него не получилось. Зачем расстраивать юношу? Спросишь, а потом выслушивай гневные тирады, а у нее и так все плохо.

Дворец уцелел наполовину, в руинах лежала правое крыло, предназначенное для приемов, левое, жилое, к счастью было целехонько, но их повели к изящному павильону, прятавшемуся под развесистыми деревьями.

Спешившись, Сантилли поправил шляпу, представляя, как вытянется кукольное личико королевы. Помнится, Лас тогда жаловался на ее романтические любовные бредни. Если магистр постарел лет на десять, то как сильно изменилась Виктори? И не забыла ли красавца-демона? Было бы забавно.

Просторная роскошная приемная, набитая испуганными придворными, короткий коридор и слуги распахивают бордовые с позолотой двери в голубой зал. У стен жмутся фрейлины и несколько министров, а у окна стоит неестественно прямая женщина с высокой прической а-ля праздничный китайский фонарь и в закрытом черном платье-колоколе.

— Моя королева, — маг склонил голову, — эти, — он слегка запнулся, — люди утверждают, что могут уладить конфликт. Они прибыли с той стороны.

Женщина резко обернулась, окинув пришедших властным взглядом. Демон вынужден был признать, что годы были к ней милосердны, в отличие от магов, давших постареть королеве больше чем на двадцать лет. А вот характер у нас испортился. Жаль, жаль. Чрезмерное высокомерие не добавляет правителю популярности в народе, если только ты не Таамир.

— Лазутчики?

«Дура ты, — дал ей новый титул Сантилли и выступил вперед, краем глаза отмечая кривую усмешку дракона. — Посмотри на себя со стороны. Посмотри».

— Император Объединенных миров Сантилли из дома Ашурт, — коротко представился он, не снимая шляпы.

Как ты к нам, так и мы к тебе. И вообще — обидчивый он стал, жуть какой обидчивый. А если у него мечта детства — одарить эту неприступную женщину таинственным взглядом из-под полей роскошного головного убора, вместо того, чтобы подметать им пол? Вдруг там грязно, а у нас перо дышит новизной.

«Можно серьезнее?» — ворчливо посоветовал Таамир.

Демон не остался в долгу, желчно отозвавшись:

«Пол перед ней облизать?».

В глазах королевы сначала отразилось недоумение, потом слабое узнавание. Она, постепенно бледнея и непроизвольно подавшись вперед, зашарила глазами по вошедшим. Задержалась на Ласайенте, но грудь демонессы явно не годилась для мужчины, и Ее Величество продолжила поиски. Однако других кандидатов на роль старинной любви не обнаружилось, и женщина снова вернулась к невозмутимой принцессе.

— Кого-то ищите? — вкрадчиво поинтересовался Сантилли.

Магистр, наконец, тоже что-то вспомнил и пристально вгляделся в лицо демона.

— Как поживает наша рыженькая? — беззаботно улыбнулся ему ашурт. — Еще жива?

Маг машинально кивнул и начал стремительно выцветать.

«Хватит!», — не выдержал Таамир.

— Нам уйти и подождать, пока вы сможете нас принять? — перешел на деловой тон Сантилли и покосился на него: император я или нет?

Сами выбрали — терпите, но терпение добродетелью дракона никогда не являлось. Быстро оценив слегка сузившиеся глаза Ин Чу, ашурт прекратил издеваться над людьми и, небрежно сделав шляпой широкий приглашающий жест, нахально предложил остолбеневшим людям присесть для душевного разговора и представил спутников, начав с Таамира. Вскоре были выгнаны фрейлины и приглашены отсутствующие министры.

Переговоры проходили ударными темпами под прикрытием ийет, старающегося не допустить излишнего любопытства со стороны придворных. За неполных три часа была освежена память насчет истинных хозяев планеты, урегулирован вопрос с границей, рождаемостью, чистотой городов и наказанием за нарушение всего этого — смерть, а как основной аргумент — войска за стенами столицы. Договор подписан, печати поставлены, можно праздновать, если гестехиды не будут возражать.

Сантилли, развернув экран телефона, связался с крейсером и попросил соединить его с Командором. Тот, выслушав демона с каменным лицом, отключился, так и не произнеся ни слова.

— Они согласны, — явно копируя Таамира, пояснил ашурт напряженным людям, когда изображение растаяло, — но малейшая ошибка с вашей стороны и я уже не смогу помочь. Неужели было так трудно наладить с ними контакт, Ваше Величество?

— Они не хотят ни с кем общаться, — недовольно проворчал министр финансов, вытирая обширную лысину и с нездоровым любопытством провожая исчезающее в кармане демона волшебное устройство.

— Предлагать не умеете, — отрезал Таамир, поднимаясь. — Честь имею, господа. Позвольте откланяться, моя жена устала, — он подал руку Элизабет. — Дорогая.

Министры зашевелились, недоумевая по поводу столь невежливого поступка вассала, решившего без разрешения суверена первым покинуть совещание, но дракону все катастрофически надоело. Он не находил здесь выгоды, поэтому этот мир и эти люди были ему не интересны. Сантилли был с ним согласен. В основном.

«Меня подождать никак?» — сухо осведомился он, галантно склоняясь перед женами.

Королеве и ее министрам волей-неволей пришлось последовать примеру гостей и встать.

— Надеюсь, вы почтите вниманием наш скромный праздник по поводу заключения мира? — бросив короткий пренебрежительный взгляд на Ин Чу, с фальшивой улыбкой обратилась Ее Величество к императору.

Она совсем не была похожа на ту робкую девочку, когда-то спасенную им — холеная, холодная, надменная, и демону дико захотелось послать и ее саму и праздник к дьяволу, но вмешалась Ласайента.

— Конечно, — мило проворковала она. — Где мы можем остановиться?

«Я хочу раздавить этих магов», — жесткий тон совершенно не вязался с выражением лица демонессы.

Ашурт кивнул, прощаясь и одновременно соглашаясь: «Кто отказывается? Конечно, оторвемся, солнышко».

— Мне обязательно участвовать в этом шоу? — еле сдерживая раздражение спросил Таамир, садясь в седло.

— Скажу, что у тебя живот прихватило, — невинно отозвался Сантилли, подсаживая Элерин.

Огрев ухмыляющегося демона тяжелым взглядом, дракон сквозь зубы процедил:

— Не советую, — и развернул жеребца к воротам.

Его можно было посочувствовать: после чистоты и великолепия городов и дворцов Ин Чу местная показушная роскошь и грязь улиц била по глазам и обонянию не хуже увесистой дубины, но зачем на других отрываться Сантилли не понимал.

Одно дело сделано, осталось осмотреться и обжиться во дворце того самого министра финансов с лысиной, посвятить во все сыновей и продумать месть. Можно не смертельную, но непременно унизительную.

— Мы не сможем проводить никакие исследования без разрешения гестехидов даже на полуострове, — кипятился кто-то из биологов.

Ашурт запамятовал его имя, но ему на помощь пришел Сах:

— Стив, а откуда они узнают? Ты только шепни, и мы тебе всех местных пауков перетаскаем.

— Не пойдет, — Сантилли тряхнул головой, — засекут.

— Вы еще скажите, что они у них пронумерованы? — проворчал себе под нос человек, пока демон в очередной раз вызывал Командора.

— Все проще, Стив, — пояснил ему Сах Ир, — они будут следить за вами.

Договориться с хозяевами, к безмерному удивлению ашурта, удалось в считанные секунды.

— Только полуостров, — отрезал гестехид, и ученый беззвучно захлопал в ладони.

«Пусть потрошат местную флору и фауну, саранча неугомонная, пока мы будем развлекаться, — усмехнулся про себя Сантилли. — И сразу возникает животрепещущий вопрос — что запросят хозяева за «посмотреть на жизнь их планеты»? Ладно, если обойдемся одним или двумя новыми кораблями, а если нет?».

Отложив эту проблему на потом, император собрал командиров и начальников с обоих кораблей и озадачил их помощью местному населению: раненые, восстановление жилья и прочее, и прочее.

Веселье началось на следующий же день: королеве настолько отказало ее самообладание и выдержка, что она с утра примчалась проверить, как разместили спасителей ее подданных, притащив за собой длинный хвост придворных кавалеров и дам, перед носами которых ашурт с обаятельной улыбкой закрыл двери отведенных им комнат.

Сегодня ради гостей она сметила черное платье на великолепное ярко-голубое в россыпи мелких цветочков и топазов по подолу пышной верхней юбки, начинающейся почему-то от плеч, и странный головной убор с длинным шлейфом, напоминающий остроконечный шлем с крылышками. Убийственное сочетание. Очевидно, чтобы окончательно скрыть фигуру поверх платья было накинуто нечто похожее на тунику без боковых швов.

«Заблудиться можно, пока найдешь то, что хочешь», — оценил про себя демон количество нижних юбок с оборками и постарался придать лицу соответствующее обстановке выражение.

— А где Ваша очаровательная жена? — женщина бегло осмотрела комнату, еле сдерживая нетерпение и спохватилась, вспомнив о роли радушной хозяйки. — Вам удобно у маркиза? Я понимаю, что вы привыкли к более….

К чему они там привыкли ашурт так никогда и не узнал: Даэрри в великолепном синем костюме, сверкая бриллиантами в серьгах и желтыми глазами, с легким поклоном отворил дверь, пропуская Ласайенту. Причем кланялся он явно демонессе, а не королеве.

«Гадство», — оценил наряд жены Сантилли, зато стало понятно, почему загадочно хихикающие заговорщицы его выгнали. Если так и дальше пойдет, то маги рискуют потерять квалификацию боевых, перейдя в разряд портных — платье было ошеломительно.

Местная мода была консервативна, почти не изменившись за восемьдесят лет, то есть все закрыто, целомудренно, многослойно и мешковато. Но нам же надо похвастаться шикарной фигурой и татуировкой на груди, поэтому у нас все облегающее и открытое. Спасибо, не полностью, а только до бедер. Тут бы самому слюной не захлебнуться, дорисовывая скрытые тканью детали. Ашурт перехватил великосветский взгляд жены и изогнул бровь. Хотя, с другой стороны, теперь королева будет пялиться на пантеру и ее зубки и меньше думать о посторонних вещах.

— Позвольте представить Вам моего воспитанника Даэрри.

«Да-да, а потрясающая девушка рядом с ним — это его отец. И докажи мне, солнышко, что это был не комплимент», — Сантилли еле уловимо улыбнулся жене.

Взгляд Ее Величества заметался между похожими, как двойняшки йёвалли, но принц предпочел заинтересоваться оконными витражами, словно только сейчас их увидел. Да, не скоро еще мальчик будет замечать других женщин на радость Турайе.

— Мы оценивали размер разрушений, — медленно, с запинками пояснила женщина, непроизвольно прикипая глазами к рисунку пантеры и постепенно сползая, чего демон никак не ожидал, к вызывающей ложбинке между грудей, в которой мерцал маленький бриллиантовый кулон в пене тончайшего розового кружева.

Наступила пауза. Ласайента спокойно ждала продолжения, Эрри непринужденно осматривал стены, Сантилли покачивался на носках за спиной королевы и кусал губы, чтобы не рассмеяться. Гостья, багровея, нервно оттянула пышный воротничок и с трудом перевела взгляд на лицо демонессы.

— Сегодня не по-весеннему жарко, вы не находите? — ласково улыбнулась та и заворковала. — Вы так заботитесь о своем народе. Редкое качество для правителя.

«Да-да, так по руинам в кринолине и лазила», — усмехнулся Сантилли, слушая болтовню жены.

У кого научилась? У Лонье или Жени? Судя по интонациям и знакомым выражениям — не заморачиваясь, копирует последнюю.

Эрри, стоящий позади отца, как одел маску невозмутимости на лицо, так и не снимал до самого конца визита, изображая каменную статую. Насколько ашурт знал его, то сейчас йёвалли вкупе с друзьями сочинял отнюдь не хвалебную оду в честь королевы. Надо бы проследить, чтобы нецензурных выражений не было. С Тьенси станется.

— Здесь горы есть, мы прокатимся? — сын подергал Ласайенту за платье, как только высокая гостья покинула их.

Демонесса недовольно повела обнаженным плечом.

— Нас опять не зовут? — обиделся она. — Сан, поставить их в угол?

— Бесспорно, и лишить сладкого, — согласился он, разваливаясь в кресле в предвкушении продолжения.

Принц поджал губы, совсем как Лас, и исподлобья посмотрел на ашурта. О да, знаменитый взгляд, вместе с характером перешедший по наследству.

— Не вспотей, — посоветовал ему император.

— Ну, хорошо, — обреченно вздохнул Эрри. — Что ты предлагаешь?

— Расслабиться, — подмигнул ему Сантилли и отжался от деревянных изогнутых подлокотников, затрещавших под его весом.

— Я не поеду, — категорично отказался Сах, как только услышал о мотоциклах и горах, в отличие от сестры, умчавшейся переодеваться. — Вы совсем ее испортили, такая тихая девочка была.

— Боги с тобой, — возмутился ашурт, — ничего подобного. Характер она показала сразу.

Настроение от вчерашнего неприятного известия уже улетучилось. Немного попыхтев и пораскинув мозгами, Сантилли быстро пришел к выводу, что быть императором не так и страшно, вот только что делать с гастролями, на которые он уже успел раскатать губу? Поэтому прошлым вечером он заявился к Таамиру и потребовал неразглашения решения Совета.

— Вы всем сообщили, что Хранитель поменялся? — он дождался утвердительного ответа и припечатал ладони к столу. — Так какая к дьяволу им разница есть император или нет, а у меня руки будут развязаны.

— Железный довод, — снисходительно хмыкнул Ин Чу. — Больше услышу, больше увижу, больше неприятностей соберу. Когда ты успокоишься?

— Когда упокоюсь, — сделал большие глаза ашурт и отпрянул назад, уворачиваясь от подзатыльника. — Что ты психуешь, чуть что?

— Думай иногда, что мелешь! — с чувством прихлопнул подлокотники Таамир, но демон уже удрал.

— Пей успокоительное, — потрепал его по плечу Герхард, — или….

— Или я сдохну с ним раньше времени, — мрачно завершил король.

И какого дьявола взорвался? Устал от влажной духоты местного воздуха? Или давит безвкусица дворца и отсутствие элементарных удобств? Надо было задержаться на параллельной Земле еще на пару дней и дать гестехидам возможность навести здесь порядок.

Байки выкатились из портала на грунтовую дорогу, вырывающуюся из леса на небольшую равнину, как из заточения. Очевидно опьянев от радости, дальше она начинала выписывать зигзаги между редких словно обкусанных кем-то скал, постепенно взбираясь к округлым вершинам, поросшим причудливой растительностью.

— Вот почему горы везде похожи, а деревья — нет? — удивилась Ла-али, рассматривая растущие из земли мясистые малиновые веера и свернутые по спирали фиолетовые конусы, величиною с одноэтажный дом.

За ними высились непосредственно сами деревья — светлокожие гиганты, свитые из нескольких стволов и увенчанные растрепанными шапками всех оттенков красного и желтого. Праздник, а не лес.

— Планеты тоже везде круглые, — развеселился Тьенси.

Эрри неожиданно слез с мотоцикла и похлопал по своему месту:

— Смещайся.

— Зачем? — попробовала отбиться Турайа, но демон как-то по-особому многозначительно улыбнулся, и она сдалась.

Двоим в одном седле было тесновато, но уютно, а с любимым за спиной совсем не страшно. И пусть будет, что будет! Она тоже имеет право на свое маленькое счастье. Примет предложение дракона, будет служить в их гарнизоне. Все наладится.

Ласайента пронзительно засвистела, давая старт, и сорвалась с места. Эрри положил ладони рядом с руками Турайи, сжимающими руль и аккуратно стронул байк с места.

— Рождение еще одного ненормального гонщика, — усмехнулся Сантилли и оглянулся на Элерин.

— Еще не созрела, — немедленно откликнулась та и поколотила его кулачками по спине. — Вперед, мой демон!

Они почти сразу обошли сыновей и бросились догонять демонессу, закладывающую виражи между стал. У подножия гор молодых демонов догнали Мишель с котом за спиной и Арвин с принцессой, напряженно обхватившей грудь спутника, а начинающие водители пересели назад, облегченно отдуваясь.

Старшие уже давно умчались вперед, оставив после себя оседающую пыль, и догонять их было бесполезно, но подрастающее поколение азартно старалось, помогая себе улюлюканьем на прямых участках и визгом на крутых поворотах. Дракон шел последним, и Амира прекрасно видела, как Турайа льнет к Эрри. Развевающиеся волосы молодого Ин Чу мешали, но девушка, не замечая этого, даже не пыталась их убрать.

За следующим поворотом Арвин резко нажал на тормоз, едва не врезавшись в брошенные поперек дороги мотоциклы. У принцессы оборвалось сердце и свело судорогой руки, когда байк почти лег на бок, пустив из-под колес веер камешков и пыли. Дракон стряхнул ее руки и бросился к обрыву:

— Кто?

— Сантилли с Элерин, — стараясь быть спокойной, ответила бледная Ла-али. — Тьенси сказал, ничего страшного, просто вниз ушли.

Амира только сейчас обратила внимание, что мужчин на дороге нет. Она подошла к обрыву и осторожно заглянула вниз. Байк лежал на осыпи, зацепившись за выступ с торчащим на ним кустом. Возле него суетились демоны, а рядом, подобрав колени, сидела целая и невредимая Элерин.

Сантилли, не мудрствуя лукаво, воспользовался порталом, выкатывая покрытый пылью мотоцикл на дорогу.

— Что переполошилась? — укорил он сердитую Ласайенту. — Все под контролем.

— Да я чуть не родила! — взорвалась та, от избытка чувств взмахивая руками. — Тебя где учили водить? Ты….

Но муж крепко обхватил ее за талию и поцеловал:

— Одумайся, еще восемь месяцев до родов. Можно подумать, ты с трассы не сходила.

— Мы едем или идем? — поторопила их Элерин, нетерпеливо подпрыгивая на месте. — Я только во вкус вошла.

Вечером, когда они укладывались спать, Амира, забившись в угол огромной кровати под толстое стеганное одеяло, наблюдала, как раздевается Ин Чу. Молодой, почти мальчишка, не больше шестнадцати, а фигура и рассуждения, как у взрослого.

— Сколько тебе лет? — решилась спросить она.

— Сорок девять, — удивился принц. — Спишь и не знаешь с кем?

Он даже младше Эрри, а все равно прожил больше ее. И знает больше. И умнее. Когда вырастет, будет такой же, как и его отец: высокомерный, холодный, расчетливый.

— Составляешь психологический портрет? — Арвин, правильно истолковавший оценивающий взгляд девушки, обошел кровать, сел рядом и потянул на себя одеяло.

— Что? — не поняла его принцесса.

— Ты почему учебу бросила? И я просил снимать рубаху, — дракон требовательно подергал шнуровку.

— И зачем мне ваш университет? — Амира старательно тянула время, не желая переходить к заключительной части.

Не сказать, чтобы ей не нравились ночи с ним, очень даже нравились. Ей хотелось еще и еще нежиться в его поцелуях и объятиях, но юноша сначала удивлялся тому, что она расслабленно лежит, а в последнее время начал сердиться, прося делать хоть что-нибудь, но Амире и так было хорошо, и она не понимала, почему Арвин стал относиться к ней прохладно и с пренебрежением. Ноги же она раздвигает, что ему еще надо?

— Чтобы в постели правильно отвечать на поставленный вопрос, — дракон сдернул одеяло и хмыкнул при виде штанов. — Или хотя бы понимать, о чем говорит тот, кто будет тебя целовать. Странно, что я не вижу сапоги.

— Она чистая, — пискнула девушка, натягивая одеяло обратно.

— В чем дело, принцесса? — Арвин взял ее за подбородок.

Она терпеть не могла эту их привычку: ее отец тоже так делал, когда выходил из себя.

Амира выкрутилась из пальцев дракона и с вызовом вздернула голову:

— С рабыней можно делать что угодно, да?

— Дура ты, а не рабыня, — поморщился Ин Чу, отпуская ее. — Можешь еще раз пробежаться в поисках приключений.

У девушки перехватило дыхание, она подскочила на постели и выпалила первое, что пришло в голову:

— Всем разболтали! Все знают! Можете пальцем в меня тыкать!

— И грязь к тебе не прилипнет, крутая воительница. Всех положишь, а кого не положишь — те сами сбегут. Никто ничего не болтал. Все и так все знают, — Арвин одним движением сдернул с нее штаны, — Не сказать, чтобы мне плевать, но вот это не нравится. Хочешь быть первой, принцесса, купи учебники или ты никто даже здесь.

Или он переоценил свои способности или она абсолютно тупая курица, как говорит Ласайента. Между прочим, великолепная классификация, зря смеялся.

«Дико хочу похотливую кошку», — тоскливо подумал дракон, опрокидывая Амиру на подушки.

Праздник проходил в загородном королевском дворце. Ее Величество была несколько разочарована равнодушием гостей к пышности ее любимого золотого зала, оставалось утешиться удивленными взглядами двух молоденьких девушек, одна из которых неотлучно находилась с белокурым юношей — давнишней девичьей мечтой. Или нет? Этого принца звали Даэрри, а того — Ласайента, это она хорошо помнила, но теперь такое же имя носила похожая на него девушка. Сестра? А смотрит так, будто прекрасно знает.

Виктори не решилась посоветовать гостям одеться на бал приличнее, но те сами догадались прикрыть все части тела, а на облегающие тонкие талия платья можно не обращать внимание. Королева незаметно расслабилась и, сделав знак свите, с достоинством направилась к императору, поблагодарить его за неожиданную помощь, раз он сам не догадался подойти, ограничившись приветствием, больше похожим на нахальное «Здрасте вам».

Возле Сантилли и его жены крутился верховный магистр, заискивающе заглядывая им в лица и что-то угодливо объясняя. Эрри, временами бросающий на родителей взгляды, мысленно пожелал магу и его подпевалам провалиться в ад. Отец заставит его попотеть, обеспечив кошмарами до конца жизни. Сантилли сам вчера обмолвился, что сыновьям представилась прекрасная практика по отработке навыков, но старшим надо уступать.

— Не скучаете? — перед братьями появился Арвин. — Почему у них выпивка пресная?

— Так много некрасивых девушек? — удивился Тьенси. — Куда свою дел?

Дракон еле уловимо скривился:

— Я начинаю подозревать, что мои наложницы мне фантастически льстили.

— Все настолько плохо? — пожалел его Эрри.

— У меня скоро выработается махровый комплекс неполноценности, — Ин Чу драматически поднял глаза к лепному потолку.

Тьенси тихонько сочувственно присвистнул.

— Вы всегда так обсуждаете девушек? — стараясь не показать обиду, спросила Ла-али.

Арвин с жаром приложил руки к груди:

— Миледи, не поверите, накипело! Извините за подробности, но я чуть из кожи не выскакивал, а с той стороны — реакция сгнившего от старости бревна. Я уже видеть ее не могу. Мне срочно нужна разрядка! — дракон оглянулся. — Или выпивка — залить горе.

— Таамир смотрит, — предостерег его Эрри, небрежно скользнув взглядом по залу.

— А вы на что, друзья?! — с надрывом, но тихо возопил Ин Чу.

— Шатенка справа тебя ест глазами, лет двадцать… — ашурт замешкался, определяя возраст.

— Три, — подсказал Эрри. — Она на все готова. Беги, мы прикроем.

Друзья, смеясь и болтая, поменялись местами, и Арвин скрылся за колонной. Почти сразу поднялась с кресла у стены высокая надменная красавица и растворилась в темноте коридора.

— У вас, я смотрю, все налажено, — стремясь сохранить спокойствие, проговорила Турайа.

— Не первый раз сбегаем, — согласился Эрри, — но первый раз для этого. Очень надеюсь, что последний. Лично я — пас, — и предупредил. — Таамир.

— Миледи, танцует? — Тьенси галантно склонился перед Ла-али и серьезно добавил. — Слово даю, я с тобой так никогда не поступлю, любовь моя.

Когда король с женой подошли, демоны завершали первую фигуру.

С верховного магистра уже сошел десятый вал пота, и Сантилли дышал поверхностно, избегая резкого запаха. Ласайента, каждый раз ювелирно проходя по краю запретного, намекала то на вызов, то на цену спасения королевы. Подвернувшиеся под руку военный министр и главнокомандующий артиллерией вполне серьезно и грамотно поддерживали беседу, постоянно обращаясь к магистру и не подозревая о его страхах.

— Вы сегодня не важно выглядите, мой друг, — наконец, заметил его бледность артиллерист.

— Конечно, — вымученно согласился маг, — столько забот и тревог в последнее время. Если бы не своевременная помощь наших гостей….

Магистр боялся оставаться с демонами наедине и поэтому изо всех сил удерживал собеседников. Несколько раз он сам порывался уйти, но его каждый раз с любезной улыбкой просили разъяснить еще один незначительный вопрос.

— Итак, где же остальные участники событий? — усмехнулся Сантилли, когда министр и военный отошли к дамам.

— Погибли, — скорбно сообщил человек. — Вы не возражаете….

— Возражаю, — демон брезгливо удержал его двумя пальцами за широкий рукав. — Таким образом, тебя выставили щитом, как главного зачинщика, а сами попрятались, как крысы по норам.

— Здесь их нет. В башне ждут. — демонесса улыбнулась магу и чарующе протянула. — Томя-атся в неизвестности. Может, обрадуем их, дорогой?

Жертву демонов спасла приближающаяся в окружении свиты королева.

— Завтра, — завершил беседу ашурт, с видимым сожалением отпуская мокрого, как мышонок, человека. — Сегодня лень. Ты ведь никуда уезжать не собираешься, мой милый верховный магистр?

Мужчина открыл было рот для ответа, но Ласайента нежно прикоснувшись пальчиками к его плечу, проворковала:

— С нашей меткой далеко не убежишь. До скорой встречи, наш дорогой верховный магистр.

«Герхард, — позвал ашурт, — проследите, куда его черти понесут и с кем он будет болтать».

«Вы же камеру на него нацепили», — недовольно отозвался дракон, непринужденно болтающий с очаровательной блондинкой.

«Плиз, сделай мне одолжение, — поморщился Сантилли, — а я тебе спасибо скажу. Большое. Бутылки на три «Лозы».

«Четыре», — поправил его граф, приглашая млеющую от восторга девушку на танец.

— Не драконы, а ростовщики, — пожаловался ашурт Ласайенте, любезно кланяясь подошедшей королеве и мысленно желая ей провалиться сквозь паркет.

Отделаться от Виктори удалось только, пообещав посетить ее через несколько дней. Демоны бы предпочли столетия, но женщина, истомившаяся от нерастраченной любви, торопила. Ашурту и так пришлось задействовать весь арсенал отговорок, уловок и улыбок, чтобы выторговать время. А что, если сказать правду? Интересно будет посмотреть на реакцию Величества. Хватит ее удар или нет?

— Сан, — демонесса сжала его локоть и показала глазами на Марка, стоящего немного в стороне, — не слишком быстро? Ты со всеми договорился?

Мужу, чтобы увидеть главное, много времени не понадобилось.

— Что ж так все не вовремя? — он прикрылся женой и вытащил телефон. — Конечно, со всеми, — и быстро проговорил в трубку. — Милая, наш уговор в силе?…. Я тебя обожаю. Сейчас будет.

Демон засунул телефон в карман и пошел к Марку.

— Разговор на пять минут, — он непринужденно подхватил его под руку. — Тут возникла интересная ситуация, нужно твое участие.

Самообладание у бывшего человека было великолепное, он не вспылил, не рассердился, а спокойно отвечал на отвлеченные вопросы ашурта, ведущего его к дверному проему прочь от женщин.

— Марк, ты же взрослый человек? — демон остановился в коридоре и оглянулся в поисках лишних глаз, забирая излишки энергии.

— Думаю, уже вышел из детского возраста, — физик посмотрел на него с интересом. — А ты что темнишь, император?

Сантилли выдохнул и зачастил:

— Я не учел, что ты долго был один. Она хорошая девушка, ты ей нравишься. Нет, стой, стой, — он притормозил сердито вырвавшегося Марка, — стой. Не злись. Боги, ну не будь ребенком! — не выдержал демон, стискивая его локоть и дергая на себя. — Я еще и уговаривать тебя должен. Ты же знаешь, как у нас к этому относятся?

— Знаю, — глядя на него исподлобья, буркнул физик. — Легко и изящно. Отвяжись.

— Замечательно, у меня есть шанс выжить после моей подлости, — ашурт спиной вперед втолкнул подданного в портал.

— Какой? — еле удержавший равновесие Духов нахмурился, оглядывая полутемную каюту и знакомую девушку-дэма.

— Ты не возражаешь? — прошептала она, прикасаясь губами к его щеке.

— Марк меня убьет! — простонал Сантилли и прислонился лбом к стене коридора. — Это будет самое короткое правление императора. Пошли остальных проверим, пока они дров не наломали. Чтобы я еще раз отца не послушал! И, боги, обойдись без своих шуточек!

Ласайента не удержалась и рассмеялась, уткнувшись лицом в его плечо.

Утром ашурта разбудил сигнал телефона.

— Сволочь ты, — поприветствовали его голосом Марка.

Сантилли несколько мгновений слушал гудки, пытаясь понять, что это было, потом бросил трубку на пол и зарылся в волосы Элерин, сонно пробормотав:

— Буду жить.

В районе обеда он вместе с Ласайентой заявился в апартаменты к конструкторам и без слов выставил две бутылки «Черной герцогини». Сидящий за столом физик так же молча подтянул одну к себе, повертел и вопросительно поднял на демона потемневшие глаза. В ответ Сантилли соорудил виноватую рожицу и сжал губы, чтобы не разулыбаться во весь рот — вид у бывшего человека был довольный, что бы он там не изображал.

— А нас что ждет? — Алексей положил локти на стол и внушительно побарабанил пальцами.

— Прогулка к магам, — демон, понявший, что выволочки не будет, расслабился и уселся на край стола, покачивая ногой. — Мы нашли тех козлов, которые устроили нам вызов. Только троих, один погиб где-то, рыжей еще нет, но скоро прибежит, если старая метка не выветрилась.

— А так найти не получается? — спросил Роман.

Демон отрицательно покачал головой:

— Девчонка держит мощный щит, почти ни с кем не контачит, предпочитая одиночество. Где она точно, никто из магов не знает.

— А если не прибежит? — оторвался от рассматривания бутылки Марк.

— А куда она денется? — Сантилли пожал плечами. — Главное, правильно выставить условия. Убивать и калечить никого не будем, — неожиданно его взгляд потяжелел, — но сладкую жизнь обеспечим, сукам.

— Без выражений, — поморщился Алексей. — А мы зачем?

— Учеба, — коротко пояснил ашурт и спрыгнул со стола. — Стоите, стараетесь выделить потоки, наблюдаете за их работой и не мешаете. Больше ничего. А мы поболтаем.

Одетые по-походному демоны вышли из портала рядом с башней магов. Исключение составляла Эджен, щеголявшая в привычном (для нее) наряде: облегающая кожа и сапожки на шпильках. Сантилли, оглянувшись проверить инициированных, выругался и мысленно настучал сестре по шее. В тыл жене сразу пристроился Вардис. Конечно, лучше поздно, чем никогда, но новенькие уже успели оценить фигуру демонессы.

Попытавшуюся задержать их стражу, разогнали, дверь попросту вынесли ударом ноги. Сах, на всякий случай сопровождавший друзей, только укоризненно покачал головой: «Варвары», — и небрежным движением руки навесил ее обратно.

Залегшего в подвале магистра Сантилли нашел быстро и как щенка выволок наверх, но во дворец магов вел его, культурно придерживая за руку, от чего тот шел на цыпочках с неестественно выпрямленной спиной, вызывая недоуменные взгляды встречных. Герхард, несколько раз за ночь отлавливающий прыткого человека у городских ворот и стен, к этому времени разыскал спрятавшихся на окраине мужчину и женщину, участвовавших в вызове, и обещал скоро приехать. Оставалось узнать, где скрывается неуловимая рыжая, и можно сталкивать их лбами до зеленых искорок. Забавно будет посмотреть, как маги будут топить друг друга, выгораживая себя родного, только чтобы избежать смерти. А то, что так и будет, ашурт не сомневался. Крысы в бочке и то ведут себя интеллигентнее.

Бесконечные коридоры, переходы, вежливо кланяющиеся слуги в попугайских ливреях — все знакомо до зубовного скрежета.

«Ничего не изменилось в этом застывшем болоте, — тяжело вздохнул Сантилли. — Небо, а ведь мы бы тоже так же жили, если бы не Лас».

Сах вежливо постучал в двери зала, где уже два дня заседал совет магов и, не дожидаясь помощи слуг и разрешения, гостеприимно распахнул обе створки.

— А мы к вам по делу! — радостно воскликнул Сантилли, едва сдержавшись, чтобы не отправить свою жертву в полет к огромному столу через все помещение.

Вопреки ожиданиям демонов обстановка в зале царила сугубо деловая: карты, проекты, ворохи исписанных свитков, — маги с архитекторами как раз решали проблему с канализацией, сразу приняв новый Договор к исполнению.

«Жить всем хочется», — философски прокомментировала Ласайента, проходя вслед за мужем. Сыновья аккуратно закрыли дверь и остались возле нее, с обидой понимая, что родители вряд ли оставят им от магов хоть что-нибудь.

Время для Марка неожиданно остановилось: сквознячок лениво шевелил листы бумаги, тяжелые портьеры и одежды замерших людей. Демоны, двигаясь плавно и текуче, как замедленном кино, не спеша расходились по залу, охватывая магов широким полукругом, как загоняющие добычу хищники, и одновременно наливались яркими красками и непривычным объемом. Физик на ходу помассировал глаза, не понимая, что с ними происходит, и едва не натолкнулся на Эджен.

«Марк, смотри на меня, — голос демонессы, звучащий в голове, был мягким и встревоженным. — Марк, только на меня».

Он поморгал, но ничего не изменилось: мир сиял невероятными сказочными переливами с такими оттенками и нюансами, о которых человек даже не подозревает.

«Ничего не говори, — Эджен улыбнулась. — У тебя глаза пришли в норму раньше времени. Привыкай. Дыши спокойно и просто смотри».

Она заслоняла его от людей, не давая тем разглядеть метаморфозу, происшедшую с одним из гостей.

«Тиль, а если сейчас еще и крылья развернутся?».

Ашурт ослабил захват верховного магистра и сжал зубы, мысленно костеря себя на все лады, но кто же знал, что у Марка все пойдет ударными темпами? Придется все сворачивать, а он только-только вошел во вкус, но физик главнее.

— Мы с вами давние друзья, — он усмехнулся, спокойно оглядывая недоумевающих людей. — Когда-то этот золотой человек пригласил нас с другом спасти вашу королеву, правда, забыв упомянуть, что цена ее жизни — моя смерть, — и с сочувствием наклонился к бледному и потному магу. — Наверно, это склероз в связи с затянувшимся существованием.

Человек попытался что-то сказать, но Сантилли не стал тратить время на выслушивание заведомой лжи, в красках поведав о событиях восьмидесятилетней давности, и вытолкнул вперед магистра:

— Вы посчитали, что такая ничтожная вещь, как жизнь, не нужна безмозглому демону, вдобавок украв у нас и наших детей шесть лет.

— Извините, — нахмурился пожилой аскетичный мужчина, — что значит «демону»?

— Вам забыли сказать, кто у вас тогда гостил? Ваш безгрешный глава вызвал высшего демона из нашего мира, — ашурт окинул человека снисходительным взглядом и расправил крылья. — Меня.

В наступившей полной тишине прошуршала одежда и глухо стукнулась о каменный пол чья-то голова.

— Приятно иметь дело со здравомыслящими людьми, — проворковала Эджен, медленно цокая каблучками в направлении сжавшегося главного магистра.

— Нам надо было спасти королеву, — вскинулся тот, непроизвольно вздрогнув, когда демонесса остановилась рядом с ним, звучно припечатав последний шаг.

— Причина, — приподняла брови Эджен. — А мы за оплатой. Ничего, что припозднились?

— Что вы хотите? — сдавленно просипел седовласый мужчина с массивной цепью на груди, еще один магистр, и, скорее всего в недалеком будущем — верховный.

— С ними была рыжеволосая девушка, — Сантилли улыбнулся ему. — Она — ваша плата, или ваш мир. Выбирайте. Этого и еще двоих мы оставляем вам. Господа, позвольте откланяться, — император шаркнул ножкой, — мы еще хотели прогуляться по городу. Очень своеобразная архитектура. Примите мои поздравления.

На этих уже можно поставить большой крест — заведомые покойники. Вряд ли их погладят по головке на прошлые шалости.

Вардис, рассматривающий чертежи, разложенные на столе, пальцем подтолкнул один:

— Неплохая идея.

Недовольный Тьенси пристроился рядом с отцом:

— Ты с самого начала хотел их сдать?

— На рыжей разомнешься, — отмахнулся тот. — Эти почти пусты. Марк, как ощущения?

— Потрясающие, — физик покрутил рукой. — Не описать.

— Что будет с магами? — хмуро покосившись на восторженного друга, спросил Алексей.

— Откуда я знаю, — беззаботно отмахнулся от него ашурт, начиная спускаться по широкой беломраморной лестнице. — Пусть хоть на колбасу пустят.

— То есть? — Духов остановился.

Демон повернулся к нему и отбил по перилам замысловатую дробь.

— Марк, меня хотели пустить на фарш ради никчемной девчонки. Мне с ними станцевать? Если я тебе отдам убийцу твоей жены и сына — расцелуешь его? Сонет напишешь? Что? — он развел руками.

— Он у тебя? — выдохнул Роман и подался вперед, отстраняя с пути замешкавшегося Олега.

— Нет. Так что ты сделаешь?

— Убью, — ученый сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Внезапно вспомнилась смерть жены и война с ийет. Он жил местью, дышал местью, бредил местью. И что получил? Кровь, трупы, трупы и кровь. И пустоту в душе. Лгут, нет никакого удовлетворения. Ашурт вдруг ощутил невероятную усталость. К черту магов! К черту все! Он столько лет представлял, как свернет эти цыплячьи шеи, что уже не мог их видеть. Физику еще предстоит понять, что месть не вернет ни погибших, ни внутреннего покоя. Только опустошение и горечь. А оно надо?

— Ну, и дурак, — ашурт безразлично развернулся и продолжил спуск.

Из дворца их выпустили беспрепятственно, но в воротах демоны столкнулись с драконами, ведущими между лошадей еще двоих магов. Горбоносый мужчина шел равнодушно, временами поглядывая на невиданных здесь никогда животных, женщина, украшенная шикарной ссадиной на щеке, с ненавистью шипела что-то в полголоса и бешено сверкала глазами.

— Бросай здесь, — попросил Герхарда Сантилли, присел на подвернувшуюся тумбу, устало ссутулившись, и кивнул людям на дворец. — Катитесь к дьяволу или идите за своим главным придурком.

— Ну и смысл? — граф посмотрел вслед людям, быстрым шагом направлявшихся ко дворцу.

— Плевать, — Сантилли, не обращая внимания на удивленные и неодобрительные взгляды друзей тяжело поднялся и, засунув руки в карманы, зачем-то направился к развалинам дома, в котором они с Ласом когда-то немыслимо давно снимали комнату.

Мимо него по дороге проскакал камешек, еще один ударился в ногу.

«Футболистка», — усмехнулся ашурт и отпасовал «мяч» обратно. В футбол демон играл посредственно, но жена подачу приняла и отправила ее Жени, как первой попавшейся. Та на ходу грациозно перепрыгнула камень и недовольно поморщилась:

— Делать вам нечего.

Возмутиться Ласайента не успела, ощутимо получив по ногам.

— Не зевай, ворона, — со смешком посоветовал муж.

Маги с удивлением следили из окон, как демоны с азартными выкриками увлеченно гоняют прямо на улице несколько небольших камней, пиная их друг другу.

В этот же день путешественники с наслаждением съехали из дворца, разбив лагерь в лесу у подножия гор подальше от людских поселений. В городах остались по несколько целителей и магов. Относились к ним спокойно, из чего можно было сделать вывод, что городской совет решил проявить благоразумие.

Наступили напряженные дни: помимо собственных тренировок и прочих дел — занятия с пятеркой инициированных людей, периодически подкидывающих им сюрпризы в виде не вовремя раскрывшихся крыльев или резко прорезавшихся способностей управлять огнем. На этом фоне поиски нового обратного пути и уж тем более визит к королеве стали выглядеть проблематичными — времени на них почти не осталось.

— С ума сойти! — Олег с восторгом разглядывал собственную горящую ладонь. — А когда порталами займемся?

— Пешком ходи, — посоветовал Сантилли и ударил его по руке. — Вытягивай пламя, а не любуйся на него.

— Так здорово же! — конструктор попытался изобразить огненный язык, но вместо этого выдал отменный шар, снесший толстенное дерево в двадцать метрах впереди. — Вау!

— Дерьмо, — подвел итог Сантилли, перехватывая разгорающееся пламя с рухнувшего в заросли ствола. — Еще раз. Ты поток видишь? Тяни-и его.

Бывшие люди торопились освоить новое. Сила бурлила в них, перехлестывая через край, обещая оформится если не в цунами, так в девятый вал точно. Будто изголодавшиеся путники, нашедшие в пустыне пиршественный стол, они жадно заглатывали, не жуя, большие куски, не давая покоя ни днем ни ночью.

«Боги, не дайте мне все испортить! — мысленно молился Сантилли. — Куда они гонят?»

— Ты сейчас их самая любимая игрушка, — многозначительно обронил Вардис, явно намекая на свои мучения с непоседливыми учениками, и, не выдержав издевательства над огнем, закричал Роману. — Мягче, дьявол тебя побери, мягче.

— Ты же ангел, — насмешливо укорил его демон.

В ответ темный с досадой оскалил клыки:

— Да пошли вы… — и направился к конструктору. — Какого… ты делаешь? Что это у тебя за хрень?

— Сантилли, что он на меня орет?

Тот беззаботно пожал плечами и, скрестив руки на груди, прислонился к дереву — порадуемся небольшой передышке. Нет, Ласа учить было легче — он был один, а здесь его помножили на пять. Он сам и помножил, устроив себе веселую жизнь. Вардис мог смело считать себя отмщенным с процентами. В этот же день команда наставников пополнилась Эджен, а еще через четыре — в столице появилась рыжеволосая уставшая женщина, ведя в поводу шестиногого скакуна. Так сказать, с доставкой на дом.

О том, что нашлась последняя из принимавших участие в вызове, Сантилли рано утром сообщил один из целителей, а спустя несколько минут они с Ласайентой имели удовольствие засвидетельствовать ей свое почтение.

— Привет, рыженькая, — ашурт кивнул ей как старой знакомой. — Не скучала без нас?

— Не приходилось, — холодно ответила та.

Она, без сомнения, сразу узнала их, но даже не побледнела, не испугалась, не удивилась, когда демоны поднялись ей на встречу с крыльца ее полуразрушенного дома и остановились у калитки. Так они и разговаривали — через заборчик.

И почему все рыжеволосые девушки, которых им встречаются, имеют зеленые глаза? Но если Амиру смело можно назвать красавицей, то эта просто миловидная, но миловидная по-домашнему. С ней хотелось дружить, смеяться, болтать о пустяках, но уж никак не накалываться на неприязненный взгляд. За что ж такая нелюбовь-то?

Женщина выглядела чуть за тридцать, среднего роста, хорошенький курносый нос в редких веснушках, шрамик над бровью, которого тогда не было, а в глазах — и вызов и обреченность.

— Как муж? — небрежно поинтересовался демон, неторопливо оглядывая ее. — Как дети?

— Ты пришел убить меня? — она даже головы не повернула, безучастно глядя перед собой на руины.

«Нет у нее ни мужа, ни детей, — пояснила Ласайента. — На день раньше приехала. Банальная, по сути, история, но измену простить не смогла, так одна и живет. Случайные связи. Друзей нет. Подрабатывает боевым магом в охране. Деньги небольшие, но ей все равно».

И что с ней делать? Мстить? За что? За то, что более старшие и опытные заставили принять участие в вызове? Обычная пешка в игре магов, уже поплатившаяся за свою наивность и доверчивость. Оставить, как есть, чтобы и дальше прозябала в своем болоте?

— Я хочу, чтобы ты поехала с ними, рыженькая.

«И будет у нас собственный придворный маг».

«Делать тебе нечего», — мысленно фыркнула жена.

«Могут у мужа беременной женщины быть капризы или нет? — возмутился Сантилли, с удовольствием наблюдая за вытягивающимся лицом любимой. — В кои-то веки тебе нечего возразить. А может, я ради этой фразы все и затеял?».

— Пошли обживаться на новом месте, рыженькая.

— Меня зовут Шэйн ас Харман.

Боги, сколько гордости и достоинства! А вдруг аристократка? Вах, проблемы, как говорит Сах Ир.

— Зачем она тебе? — Марк был пятым, кто спросил об этом Сантилли, и последним.

Разозлившийся демон и так не понимающий, для чего ему на самом деле эта женщина, сплавил ее физику со словами: «Вот и займись слиянием наук», — не сразу осознав их двусмысленность. Тот подозрительно посмотрел ашурту в удаляющуюся спину и пошел устраивать новенькую в лагере, рассудив, что раз она сама явилась, то сбегать не собирается и потому в привязи не нуждается.

Вечерний костер и посиделки у него — это уже походная традиция, без которой в отряде никто уснуть не мог. Дождь — не дождь, буря — не буря — все соберутся, чтобы поболтать, посмотреть фильм или послушать песни.

Ла-али отозвала Турайю в сторону и, оживленно блестя темными глазами, оттянула воротник рубахи. Та ахнула:

— Ты знаешь, сколько это стоит?

— Еще и это, — подруга пошевелила перед ее лицом пальчиками, на одном из которых блеснуло колечко с голубым камнем. — В пару к кулону. Там еще серьги. Эрри мне уши проколет. Красиво?

Да, красиво, согласилась Турайа, мысленно вздыхая. Тьенси завалил ее подарками. А что потом? Воспоминания и слезы? А Ла-али счастлива, как может быть счастлива только безоглядно влюбленная девушка, и совершенно не задумывается о завтрашнем дне.

Эрри тоже порывался, но она запретила. Тогда принц сплел великолепный венок из ярких пышных цветов и торжественно водрузил ей на голову:

— От этого моя королева не сможет отказаться, — и начал целовать.

В результате они все помяли, и пришлось делать новый.

Он совершенно безрассудный, как и его брат. Ласайента как-то раз сказала смешное, но правильное выражение, что у сыновей крыши вместе с башнями снесло еще до рождения. Сумасшедший. И в сражении, и в гонках, и в небе, и в любви. И в то же время серьезный и вдумчивый. И невероятно ласковый, нежный, заботливый. Он больше не спрашивал ее о прошлом, но охотно рассказывал о своей семье, их проделках, хулиганствах, похождениях, концертах, заводе. Показывал детские фотографии и взрослые, очень доступно объяснял устройство мотоциклов, рисовал проекты подводных домов и новую шхуну, которую строили для них в мире демонов моря. Советовался, словно собирался прожить с ней всю жизнь. Но сказки только в сказках, а это жизнь.

Турайа очнулась от дум и подавила тяжелый вздох.

— Ты опять меня не слушаешь, — обиделась Ла-али и, с досадой ткнув подругу в бок, поискала любимого глазами.

Братья о чем-то разговаривали с родителями. Сантилли недовольно морщился, Ласайента смотрела исподлобья, а Элерин отрицательно качала головой. Вот Эрри с досадой сжал губы и резко поднялся. Следом потянулся хмурый Тьенси.

— Даже не мечтайте, — бросил им вслед ашурт. — Я там все переделывать собрался.

Демонесса окликнула братьев:

— Вам дома места не хватает?

— Па, да не в этом дело. — с досадой обернулся к ней Даэрри. — Мы и так, как домашние мальчики.

— Глазурованные сырки, — усмехнулся Сантилли. — Дурью не майтесь.

— О чем это они? — озадачилась Ла-али.

Скорее всего, проект подводного дома, о котором говорил Эрри. Они оба болеют им, а родители, по-видимому, не в восторге от идеи сыновей отделиться и жить самостоятельно. Взрослые всегда хотят сохранить контроль над своими чадами. А тут не просто так, а принцы.

У них с Ла-али тоже сплошная неизвестность: Герхард постоянно уходит от разговора о службе в гарнизоне, откладывая его на потом. Правильно, кому нужны две девчонки, едва научившиеся махать мечами? Наверно, уже не раз пожалел, что предложил.

С корабельной кухни принесли большую кастрюлю с замаринованным мясом горных козлов. Сегодня утром Мишель с драконами неплохо поохотились на Земле-2, обеспечив отряд нормальной едой. Глеб уже лихо сражается на шампурах с Романом. Вардис походя цапнул со столика «шпагу» и от всей демонической души приложил последнего по ягодицам, припомнив ученику сгоревшую утром куртку. Конструктор, взвыв, схватился за больное место и, смешно подпрыгивая, погнался за темным. Мужчины дурачатся, как дети, а их опять их будут гнать, напирая на то, что женщина и шашлык вещи несовместимые. Но все равно хорошо.

Сзади неслышно подошел Эрри и обнял за талию, положив подбородок ей на плечо. В его объятиях сразу стало спокойно и уютно, и все проблемы хоть и на время, но отступили. Сантилли, усадив Элерин к себе на колени, учит жену нанизывать мясо на шампур и целует ее в шею, думая, что этого никто не видит. Ласайента сосредоточенно режет колечками лук, а Алексей грозно покрикивает: «Тоньше, Ваше Высочество, тоньше. Ты что, топором его стругаешь?».

— Пошли, — йёвалли потянул девушку к костру. — Будем жарить помидоры и перец.

Весело, празднично, вкусно. Сок течет по пальцам, девушка едва успевает слизывать его, чтобы не капнуло на штаны. Что делать — она любит слабо прожаренное мясо, как и Эрри.

— Хищница, — он, смеясь, кладет ей в рот сочный кусочек приготовленного на углях перца.

Для кота специально оставили сырую козлятину, которую он уже приговорил и плотоядно облизывается, примеряясь к готовому шашлыку.

— Демон, у тебя морда в крови, — Тьенси протянул руку, чтобы вытереть усы кота, но тот недовольно отверг помощь, показав солидные клыки.

— Пока вас дождешься, — проворчал он, начиная вылизываться.

Молодой ашурт некоторое время наблюдал за ним, но скоро не выдержал:

— А ты везде моешь?

— А ты? — буркнул кот.

— Языком, — невинно докончил Тьенси.

Через секунду в сторону шутника с руганью метнулась черная торпеда почти на двадцать килограмм. Даэрри успел перехватить его, но недостаточно быстро.

— В следующий раз отойди подальше, — смеясь, предложил он брату, почесывая разъяренного Демона за ушами. — Ну и вымахал ты, зверь!

Тьенси, шипя не хуже дикого кота, рассматривал глубокие царапины на локте.

— Учись достойно отвечать, зверюга, — сердито посоветовал ашурт.

— И докажи, что ответ был не достойным, — вскинулся кот, но Эрри придержал его.

— Котик хочет мяско? — ласково проворковал он, — Сочное вкусное мяско, которое будет таять в твоем зубастом ротике? Смотри, смотри, — йёвалли повертел перед мордой зверя ароматным кусочком.

— Дай, — Демон молниеносно выбросил вперед лапу и резво смылся вместе с добычей к смеющемуся хозяину, на днях сменившему последний комплект одежды.

Немного не дотянув до метра девяносто, дальше маркиз расти отказался, попросив опекуна остановить заклинание. Сантилли и Сах подстраховывали неожиданно занервничавшего короля, боявшегося что-нибудь перепутать без книги, но все прошло, как по маслу. Теперь оборотню предстоит отбиваться от шуточек другого порядка, но пара-тройка драк и все нормализуется. Жить хотят все.

Амире было не до веселья: Арвин каждую ночь где-то пропадал, появляясь только под утро. Принцесса каждый раз долго ждала его, засыпая в слезах, потому что знала, где ночует дракон — у другой женщины. Но сегодня все будет по-другому, она сделает все, что он попросит, даже самое запредельное. Девушка взяла тарелку со свежим шашлыком и пересела к Ин Чу. Сантилли незаметно толкнул Ласайенту плечом и глазами показал на Амиру.

Демонесса понимающе хмыкнула:

— С чего-то надо начинать, — и прищурила глаза. — А откуда начинается путь к сердцу мужчины?

— У нас возник извечный вопрос, — моментально отреагировал муж, обращаясь к собравшимся. — Где спряталась истина?

Таамир скептически приподнял брови:

— У тебя еще что-то осталось? Умеешь поражать.

Сантилли краем глаза отметил, как к одиноко сидевшей в сторонке новенькой подсел Ансгор, самый замкнутый из четверки драконов, протянул ей два шампура с мясом и овощами и стакан с вином. Барон все путешествие умудрявшийся оставаться в густой тени и вдруг решивший поухаживать за человеческой женщиной, удивил и встревожил ашурта. Как бы Ин Чу не отбили законную добычу, но сейчас он кстати.

«Самому надо было подсуетиться», — укорил себя демон, ревниво следя за молчаливой парочкой.

А утром Ласайента непреклонно заявила:

— Хочу домой! — и знакомо нахмурила брови.

Домой, так домой, покорно согласился муж, которому мир гестехидов тоже сидел в печенках.

— Тем же путем, — упрямо добавила жена.

Хорошо, тем же так тем же.

— Никаких проблем, рыбка моя, — Сантилли вверг Ласайенту в ступор новым ласковым словом и ушел радовать попутчиков и ученых, только-только взявших разбег.

Последние трогаться с места отказались категорически.

— Кто вам мешает вернуться домой самим? — бушевал начальник экспедиции, забыв о титулах и прочей мишуре. — Вы туда-сюда шастаете едва ли не каждый день, — он рассерженно взмахнул руками. — Почему мы должны от кого-то зависеть?

— Да, — серьезно поддакнул ему император, — почему?

Ученый остановился, начав понимать, на кого собственно повысил голос.

— Но… э-э…

— Ваша Светлость, — услужливо подсказал ему Сантилли, — можно Ваше Высочество, но первое предпочтительней.

— Вы понимаете….

— Понимаю, — усмехнулся демон, — наука превыше всего, но голову, Рауль, терять не надо.

Когда он вышел, человек механически вытер пот с верхней губы, в красках представляя, как слетает с его плеч начинающая седеть голова, и перекрестился.

Переговоры заняли больше часа, и Сантилли не раз успел за это время проклясть медлительность гестехидов, их запутанные ритуалы для размышлений и собственное нетерпение убраться отсюда как можно быстрее. Синекожие разрешили пробыть экспедиции на полуострове еще сорок дней и запретили вывозить животных, что живых, что мертвых.

— Эти люди вам нужны? — под конец спросил Командор.

— Это не наши люди, — демон мгновенно понял, куда тот клонит. — Мы хотели их использовать, но они тяжелы в управлении и непредсказуемы. Можете сами убедиться — безнадежная нестабильность.

Последнее являлось ключевым моментом для жителей Шести королевств, предпочитающих выращивать технику, а не собирать ее по болтикам. Никому не нужна кофеварка, которая в один прекрасный момент решит, что эта жизнь не для нее? Представьте такую у себя на кухне, и вы поймете недовольство гестехида.

— Я бы рекомендовал вам время от времени напоминать им о вашем присутствии, — посоветовал Сантилли на прощание и задвинул королеву Виктори и ее подданных в самый дальний уголок памяти. Если что-то пойдет не так, ему сразу об этом напомнят. Или не сразу.

— К дьяволу крейсер, — решительно остановил ашурт капитана, — дайте нам несколько машин сопровождения для вашего успокоения, один «грузовик», и мы стартуем.

— Что ты задумал? — подозрительно спросил его Алексей, когда мотоциклы были с комфортом устроены на катере. — Что-то рожа у тебя слишком серьезная.

Демон покусал губу и поднял на него хитрые глаза:

— Сказки про Змея Горыныча помнишь?

— Ну, — поторопил его Скребицкий.

— Представляешь, летим это мы, летим, а под нами простираются бескрайние леса, полноводные реки, высокие горы, города и деревеньки. Люди бегают, девицы падают в обморок. Ажиотаж, рейтинг зашкаливает. Супер? Всю жизнь мечтал.

— Угу, — задумчиво кивнул головой Алексей, — а Горыныч-то тут каким боком?

— Так высоко, — простодушно пояснил демон, — не разглядели.

Новеньких пора было ставить на крыло, и Альпы прекрасно подходили для этого: и не слишком высоко и не слишком низко, то есть и взлететь можно, и падать мягко, что сразу и было с блеском продемонстрировано.

Глеб, не сумевший поймать ветер, терпеливо ждал, когда Джес очистит ему многочисленные царапины на ладонях. Можно сказать, легко отделался. Хорошо, что послушался, и стартовал с высоты двух метров, а не десяти, как сам хотел, но покувыркаться пришлось.

— Но ведь от ровного места я отрывался, — недоумевал он, глядя на вышагивающего по площадке задумчивого ашурта.

«А ведь Лас полетел сразу, а люди — нет. Почему? Опять я медленно думаю. Где бы взять запасных мозгов? Почему люди — нет?».

— Дьявол, — он с чувством ударил себе по лбу. — Люди! — и пошел к Таамиру.

Небо у демонов в крови. Лиши его крыльев — и он готов броситься со скалы. Как Рошейн живет, непостижимо? Но те, что недавно были людьми, летали разве что на самолетах и флайеррах. Откуда им знать чувство единения с воздушной стихией?

— Тай, — Сантилли заглянул в каюту короля и присвистнул. — Не надоело?

Дракон оторвался от документов и с наслаждением потянулся:

— Нельзя ослаблять контроль. Ты этого еще не понимаешь до конца, не дозрел, так сказать.

— Четыре столетия — и все ребенок? — ашурт пальцем пододвинул черновик указа и присел на край стола.

— Вот именно. Вы вообще очень медленно взрослеете. Вы — это дети, играющие во взрослые игры. Драконы взрослеют раньше. Арвин понимает во всем этом, — Ин Чу сделал небрежный жест кистью руки, — намного больше тебя, не в обиду сказано. У вас даже склад ума другой. Если брать ашуртов, то они больше военные, чем политики и уж тем более финансисты. И ты — яркое тому доказательство, — дракон закинул ногу на ногу и переплел пальцы на колене. — Но ты не хочешь стоять на месте, и у тебя неплохо получается, но иногда заносит в силу природного темперамента.

Сантилли любил эти разговоры. С отцом так почему-то не получалось, а Ин Чу нравилось размышлять вслух, и он не жадничал, давая дельные советы. Когда был в хорошем расположении духа.

— И зачем тебе этот мир? Ты же не просто так торчишь у планетологов.

— Перспектива, — коротко пояснил дракон.

— Полезные ископаемые и прочее, и прочее? — пренебрежительно хмыкнул Сантилли и повернул к себе документ, от которого оторвал Таамира.

Тот мигом забрал его и фыркнул:

— Низко летаешь.

— Угу, самолетики-ракетики, — у Сантилли мгновенно сработала ассоциация, разбудившая хулиганское настроение. — А люди — тот мотор, который будет это все двигать. А мы те — кто будет этим рулить? — он решил сыграть в дурачка, заодно подразнив Таамира.

Ин Чу раздраженно отложил бумаги:

— Какого дьявола я тут распинаюсь перед тупым демоном, если он дальше носа своего не видит?! Всех накопленных мною богатств с лихвой хватит, чтобы с шиком прожить все века, что мне отмерены, поэтому пошел к дьяволу, тупая демоническая скотина!

Но Сантилли и не подумал двигаться с места, с видимым удовольствием выслушав тираду.

— Ты выдохся?

— Нет, эта тварь специально меня заводит, — Ин Чу сердито встал и принялся расхаживать по каюте, — а я каждый раз ведусь на его простодушную физиономию. Как ты это делаешь? — он оперся на стол и заглянул в нахальные глаза демона. — Вот объясни мне, дракону, как?!

— Правду говорю. Нет, но зачем? — ашурт склонил голову к плечу. — С ученых будешь брать налог за изучение альтернативной планеты? Овчинка выделки не стоит.

— Все. Пошел вон, я сказал! — Таамир хлопнул по столу ладонями и выпрямился. — Еще раз вякнешь на эту тему, и я за себя не ручаюсь.

— Пятьдесят отжиманий.

— Пошел вон! — Таамир от души грохнул стулом об пол.

Сантилли машинально прислушался, а не идет ли кто разбираться с возмутителем спокойствия, но звукоизоляция на крейсере была великолепной. Король ходил от стола к диванчику, время от времени бросая на демона уничтожающие взгляды. Остывал. Ашурт ждал, от нечего делать читая разбросанные черновики. Первым не выдержал дракон.

— Вы разбазариваете время, — он говорил, не отрывая глаз от звезд в иллюминаторе, — относясь к нему, как к игрушке, потому что думаете, что бессмертны. Миф! — Таамир резко повернулся. — Напомни-ка мне, кого не так давно чуть не убили. И что ты успел сделать за свои неполных четыре века или двадцать циклов.

— Больше, чем человек за двадцать лет, — вскинул голову Сантилли, гадая, полностью успокоился Ин Чу или нет.

— Жалкое оправдание, — презрительно передернул плечами тот. — Сколько успеют сделать твои ученые-профессора, тот же Глеб, за то время, что ты им подарил? Вдруг они замкнуться в сколупку страха, боясь того, что их бесценная долгая жизнь внезапно оборвется? — дракон снова сел, переплетя пальцы на колене. — Или начнут думать медленно и неспешно, как и вы, растягивая мысль на долгие годы — торопиться-то некуда. Ты не пробовал жить, как обычный человек с обычной коротенькой жизнью? Ты ведь наверняка задумывался о том, что люди успевают намного больше, чем вы.

«Два последних месяца только этим и занимаюсь», — подумал про себя Сантилли, а вслух ответил:

— Все проще, Таамир. Я — эгоист, думаю о себе, а не о них. Я боюсь, что таких друзей у меня больше не будет. «Демонов» я уже потерял.

Король покачал головой:

— Не того боишься. А если они утратят интерес к столь долгой жизни? Потухнут? Истлеют вместо того, чтобы гореть? Вдруг ваши пути разойдутся, и вы станете врагами? И ведь ты их убьешь, не колеблясь.

— Тебя же я не убил, коварный дракон, — усмехнулся Сантилли.

— Наивный демон.

— Они говорят: «Поживем — увидим».

Таамир вздохнул:

— Так зачем ты пришел?

— Как ты учил Бетти летать?

Дракон оценивающе оглядел ашурта, перевел рассеянный взгляд на иллюминатор, делая вид, что задумался.

— Ящик «Крови», вымогатель, — предложил свою цену Сантилли.

— Это тот, что Лас у Эдингера выиграл на мальчишнике? — снисходительно уточнил Ин Чу и кивнул. — Пойдет, но пусть не жалуются.

Через несколько дней новоявленные ашурты уже худо-бедно могли держаться в воздухе. Восторгам не было предела. Они уже легко переходили с одного уровня зрения на другой, очень четко видели потоки, но тренироваться с огнем самостоятельно им категорически запретили.

— Сантилли, — Марк присел у костра к демону, делающему набросок на листе бумаги, но разглядеть ничего не успел, тот перевернул рисунок еще до того, как физик подошел, — а, извини за откровенный вопрос, — он помялся, но продолжил, — любовь и… э… прочее только с демонами?

— Можно и с людьми, но не интересно. А если у тебя силы не меряно, то и опасно для последних. Если только это не очень сильный маг, тогда возможны даже дети, но полукровки. А что?

— Заранее интересуюсь, — неумело соврал Духов и сразу ушел.

«Что я опять пропустил? — Сантилли проводил его озадаченным взглядом. — Про дэмов не спросил. Почему? Люблю я этот вопрос до изжоги. Почему? Маг! Дьявол! Он что, в нее влюбился? Убью гада! — ашурт раздраженно свернул лист и поднялся, но тут же сел. — Проклятье! Отец меня убьет».

На следующее утро Сантилли приказал сворачивать лагерь.

Первый мир родной вселенной. Вечернее море лижет каменный берег. Сантилли не понравилось выражение. Целует. Море нежно целует вечные камни, щекочет пенными хмельными губами. У них не проходящая любовь. На века. Море и берег. И камни. На одном из которых их уже ждут.

Знакомый незнакомец задумчиво глядел вдаль, как бы давая возможность себя рассмотреть. С виду обычный немолодой уже мужчина в дорожной одежде, на коленях — длинный прочный посох, выше среднего роста, широкоплечий, шапка седых волос, а черты лица ускользают. Возьмись нарисовать — и ничего не получится. В памяти останутся только пронзительные ярко-синие глаза.

Ашурт дал отмашку на привал и спешился, боковым зрением поймав удивленно приподнятые брови Таамира. Как интересно!

— Что ему надо? — с еле заметной тревогой негромко спросил король у Герхарда. — Столько лет где-то носило, а сейчас вдруг появился и тут же — сюда.

— Узнаем, — философски отозвался граф, привычно следя, как располагается отряд.

Лошадей отогнали к скалам, отгородив их от моря «птицами». Кто-то достал паек перекусить, некоторые разбрелись по окрестностям размять ноги, а Эрри с Тьенси устроились в сторонке с планшетами. Вид у братьев был непроницаемо заговорческий.

— Кругом тайны, — сморщила носик Ла-али, попытавшаяся вызнать, что задумали демоны.

— Всему свое время, — загадочно посулил ашурт, прижимая к груди экран.

«Скоро мы все узнаем», — Турайа села недалеко от них, обхватив колени, и с тоской уставилась на море.

Как быстро кончилось недолгое счастье. И останутся на память только воспоминания о солнечных днях, жарких ночах и сережки с цепочкой, которые она никогда не снимет. Девушка сжала маленький кулончик в кулаке и еле удержала слезы: Герхард так и не дал ответ — передумал, а возвращаться в родной мир очень не хотелось. Может быть, попытаться устроить жизнь на второй Земле. Странные люди — планету называть «землей», но там есть страны, где женщинам разрешают носить оружие. Можно попробовать.

— Не успел тогда поблагодарить, — Сантилли остановился перед незнакомцем и протянул ему руку. — Спасибо. Вы мне очень помогли.

Мужчина не торопясь повернул голову, мгновение задумчиво смотрел на протянутую ладонь и крепко сжал ее. Ашурт, не спрашивая разрешения, присел рядом с ним:

— Вы не просто так пришли.

— А тебе всегда нужна причина? — удивился незнакомец.

— Без причины ничего не происходит, — изогнул бровь ашурт. — Обедать с нами будете? Не как в божественных чертогах, но вкусно.

Мужчина негромко рассмеялся:

— Прощупываешь? И как успехи?

— Пока ноль, — сознался демон, вглядываясь в его лицо. Если мыслить логически, то он — бог, осталось понять — какой. — Так как насчет обеда?

— Как-нибудь в другой раз воспользуюсь приглашением, — человек склонил голову. — У вас все еще делают «Вечернюю зарю»?

Неспешная беседа ни о чем. В прошлый раз он не стал церемониться, а сейчас тянет время. И снова любимый вопрос «почему»? Дома все прекрасно: кот растет, Сьюзен бегает на танцы и курсы, готовится к поступлению в университет, Леонардо прошел реабилитацию и уже неделю, как осваивается на вилле. Ноэль говорит — шустрый мальчишка, с заскоками в сторону романтизма, но это быстро проходит. И глаз не сводит со Сью. У Рошейна тишина и покой, и сам король не выглядит убитым горем, так что, по-видимому, Матис — в башне. Куда его потом? В ссылку? Наверно, так и будет.

Везде мир и покой, так в чем дело?

— Я рад, что ты возвращаешься, — мужчина как-то по-особому выделил последнее слово, словно речь шла не о доме в конце пути, а о чем-то другом. — Некоторые так и теряются в дороге или теряют саму дорогу.

— Я тоже рад, что не заблудился, — улыбнулся ашурт, твердо решив дождаться, когда незнакомец сам скажет о цели своего визита, но тот взял посох, поднялся и неспешно направился вдоль берега.

Аудиенция окончена. И что он подразумевал под «возвращаешься»? Демон вопросительно оглянулся на драконов: «Кто это?».

«Верховный тебя ценит, — задумчиво отозвался Герхард, — не смотря на все твое шалопайство. Не загордись, демон».

Сантилли мысленно присвистнул и взъерошил волосы. На погребальном костре он видел такое счастье — любовь вышестоящего, а тем более бога. Не постоянна, капризна и дохнет от малейшего сквозняка.

— Что они делают? — вырвал Турайю из раздумий растерянный голос подруги.

Девушка встрепенулась, оглядываясь по сторонам. Пока она скорбела о жизни, отряд решил продолжить путь: путешественники, перешучиваясь, садились в седла, Тьенси, негромко насвистывая мелодию, придирчиво осматривал вороного Мишеля, а Эрри приторачивал знакомый до боли мешок к своему седлу. Сам маркиз с женой уже устраивался в «птице», о чем-то шутливо споря с пилотом. А драконы Герхарда вместе с понурой Амирой уже въехали в затухающий портал, уводя за собой коней «амазонок».

Подруги запоздало рванулись к братьям.

— Объясни, — потребовала Ла-али у ашурта.

Тот, удовлетворенно похлопывая жеребца по шее, скосил глаза на возмущенную девушку:

— Лошадка не нравится?

— Эрри, что происходит? — Турайа потянула за его рукав.

Принц зачем-то подергал привязанный мешок, закусив губу, и поднял на нее серьезные глаза:

— Ты же останешься со мной? Я понимаю, что младше тебя, и вообще….

— Не слушай его, платиновая, — ухмыльнулся Тьенси, без церемоний закидывая Ла-али в седло, — он, когда волнуется, такой дурак. Я перед дипломом…

— Заткнись, — с нажимом попросил его брат.

— … специально его злил… — ашурт отскочил, уходя от затрещины, — … чтобы не завалил. Что, не так?

— Пошел ты, — буркнул Эрри, поворачиваясь к Турайе.

— Мы хотели у отца замок выпросить на время, — не дожидаясь пока брат соберется с духом, продолжил Тьенси, — но он решил внутри все переделать.

— Да отпускать от себя не хочет, — рассердился йёвалли. — Маменькиных сынков из нас делает.

Сзади раздался свист Сантилли:

— Эй, маменькины сынки, хватит топтаться на месте? — он поднял гарцующего Грома на дыбы. — Закидывайте их на плечо и вперед, — а чтобы слова не расходились с делом, перетащил брыкающуюся Ласайенту к себе в седло и с веселым «хей-хей» скрылся в портале.

— Турайа, он еще сто лет будет мяться, — Тьенси уже взлетел в седло. — Поэтому смирись и поехали. Женщина ты или нет?

— Вы почему не предупредили? — обиженно воскликнул Ноэль, сбегая по ступенькам террасы и на ходу отряхивая ладони от муки.

Сантилли с удивлением уставился на племянника, но отца опередил Тьенси.

— Куда Сью дели, изверги? — он спрыгнул с коня и хлопнул кузена по рукам. — На пироги решили пустить?

— Грибы режет, — недоуменно уставился на него Ноэль. — Я кулек опрокинул на стол, а у тебя уже истерика.

— Нашествие прокопченных демонов и драконов! — вышедший из кухни Юштари бросил на перила полотенце. — Мы как раз думаем, что еще можно в пирог положить, а тут ветчинка собственным ходом.

Поредевший отряд постепенно вытягивался из портала: звенели удила, ржали кони, чувствуя окончание пути, смеялись путешественники, приветствуя встречающих.

Полтора поистине сумасшедших месяца поисков неизвестно чего. Пути из неизвестности в неизвестность? Ответов на вопросы, которых стало еще больше?

Из кухни совершенно по-домашнему пахло свежей выпечкой, и Сантилли с наслаждением втянул аромат. Дом. Их дом. Странное ощущение, словно он не только сюда вернулся назад из путешествия, а к себе. Вот же он, стоит на песке перед собственным домом, который когда-то начал строить вместе с другом. Осталось сделать последний шаг, чтобы понять до конца одну ускользающую истину и обрести внутренний покой.

Он машинально пожимал руки, а сам не сводил глаз со Сьюзен, стоящей на широком крыльце террасы. Маленькая растерянно улыбающаяся девчонка с дымчатым котенком у ног, комкающая в руках брошенное Юштари полотенце. Ангел-хранитель их домашнего очага. Что бы они делали без нее?

Сантилли легко взбежал на крыльцо, схватил ничего не подозревающую девушку и закружил ее. Сьюзен коротко взвизгнула, вцепившись в плечи демона, коротенькая юбочка в складку взлетела вверх, показав беленькие трусики.

«Я — идиот! Но как хорошо».

— Извини, не подумал, — он чмокнул пунцовую Сьюзен в лоб и потрепал за плечи. — Ты не представляешь, как я соскучился по тебе.

Хорошо, что в прошлый раз он так и не зашел вовнутрь, иначе сейчас не было бы этого чувства полного обретения себя.

«Я дома. Я вернулся».

Соединился с собой и обрел покой, которого так долго не было. Стоило ли идти через всю галактику и параллельную вселенную, чтобы, придя к началу, отыскать то, что никак не ожидал — себя? Искать вдалеке, а найти рядом.

«К дьяволу покой! — решительно встряхнулся демон. — У нас еще роды и война».

И не известно, что страшнее.

— Ничего не готово, — виновато улыбнулась Сьюзен, нервно поправляя юбочку и косясь на непривычно оживленного ашурта. — Но мы быстро. Сейчас накрывать?

— Обедать все будут? — весело крикнул Сантилли, продолжая обнимать ее за плечи. — Отказ расценивается, как оскорбление.

— Да! — закричало сразу несколько мужских глоток.

— У тебя еще прежний повар? — небрежно поинтересовался Таамир, спешиваясь. — Тогда я тоже задержусь. Надеюсь в этой халупе есть свободная ванна?

— Лохань во дворе пойдет? — демон кивнул в сторону бассейна, видневшегося через гостиную.

Дракон, смешно выпятив нижнюю губу и прищурив глаза, оглядел демона.

— Он стесняется, — жеманно протянул Ноэль, не давая Таамиру придумать достойный ответ.

— Милый, — Бетти подхватила закипающего мужа под руку, — на кого ты обращаешь внимание, это же ашурты.

— Меняешь ипостась — и они шелковые, — Мишель уже привязал жеребца к перилам и поднимался по ступеням, машинально направляясь в сторону холодильника на террасе.

Ноэль проводил оборотня изумленным взглядом:

— Тебя из какой лейки поливали?

— Ха, протоптал дорожку! — возмущенно воскликнул Сантилли, перемахивая через перила. — А ну брысь от моего пива.

— Сью, почта из магазина пришла? — выловил девушку Эрри.

Та кивнула и тут же, всплеснув руками, сорвалась с места:

— Пицца!

Вилла быстро наполняется суматохой, шутками, смехом, вынырнувший из портала высокий горбоносый мужчина приказывает подчиненным уводить лошадей, а Тьенси и Эрри уже тянут растерянных девушек вверх по лестнице, не давая толком оглядеться.

Комната Эрри была завешена коллажами из фотографий и рисунками. И книги, книги, книги вперемешку с безделушками. Гитары на стене. Зачем ему столько? Аппаратура, а на письменном столе — кипа разноцветных пухлых пакетов.

— Если тебе не нравится — можно все переделать, — принц неловко подтолкнул ее вперед и постарался незаметно вытереть о штаны внезапно вспотевшие ладони.

Турайа ошеломленно распахнула глаза:

— Что?

— Останься. Я прошу тебя, — он побледнел и торопливо добавил. — Родители согласны. Ты им нравишься.

— Ты не понимаешь, — девушка покачала головой, — я не содер…

Эрри пальцем прижал ей губы. Он знал, что она болезненно гордая, но не до такой же степени. При чем здесь содержанка? Что и как сказать любимой, чтобы она все поняла? Арвин прав — надо учить психологию.

— Мужчина должен заботиться о своей женщине. Но если хочешь, мы найдем тебе занятие или работу. Я не хочу, чтобы ты сидела дома, — он взял ее за плечи и заглянул в глаза. — Я прошу тебя всегда быть со мной. Везде.

— Что? — совершенно растерялась Турайа.

— Я не буду тебе мешать или командовать, только не уходи, — Эрри прижал ее к себе и прошептал. — Не бросай меня. Я не смогу жить без тебя. Не хочешь замуж — не надо, только останься.

Он совершенно по-другому представлял, как сделает ей предложение: при всех, в торжественной обстановке встав на колено, — но слова помимо воли уже вырвались.

И что ей теперь делать? Что ответить? Скоро он поймет, что она ничего не умеет кроме как убивать.

— И что я буду здесь делать? — тихо спросила Турайа. — Отгонять от тебя поклонниц?

— Я был бы очень тебе за это признателен, — совершенно серьезно ответил Эрри и засуетился. — Завтра посмотрим. Скоро репетиции, на заводе дел куча накопилось. У нас новый двигатель завис. Хочешь, вместе? А ты будешь осваиваться, присматриваться. Вдруг в тебе спит какой-нибудь талант, а ты не сном не духом?

— Хорошо, — совершенно растерялась Турайа под его напором.

— Тогда тебя ограбили, — огорченно сообщил ей принц. — Вор оказался хитрым и быстрым, как молния, и я ничего не успел сделать, — он ногой задвинул ее мешок за кресло. — Придется довольствоваться этим, — он развел руками, кивнув на стол, на котором лежали пакеты с одеждой и просительно заглянул ей в глаза. — Не расстраивайся. Я все возмещу. Завтра поедем и купим.

— И это называется «не буду командовать»? — возмутилась Турайа, неожиданно чувствуя облегчение.

— Докажи, — принц правдоподобно округлил глаза. — Всего лишь предлагаю устранить возникшую проблему — вор же.

Девушка рассмеялась:

— И где у тебя душ?

— У нас, — поправил ее Эрри.

Пока они отсутствовали, гостей прибавилось на порядок. Девушки думали, что мощнее Сантилли только Хаарланд, но, как выяснилось, есть еще старший брат и отец — огромный демон с горящими пронзительными глазами. А рядом с ними еще двое, не уступающие им в росте, но тоньше в кости. Никто из них крылья не прятал в отличии от младшего поколения.

— Папа, лови меня! — закричала Ласайента, падая в объятия пепельноволосого мужчины. — Супер погуляли! Мама, я так соскучилась!

Надо было видеть глаза Андерса. Непередаваемо!

Ирэн посоветовала прогнать девушек по тестам, чтобы выяснить их наклонности и способности, и больше к этому вопросу не возвращались. Джуни, не скрывающий радости от того, что Лас и Сантилли вернулись в группу, обрадовал всех репетициями, которые начнутся через неделю. Новоиспеченным демонам навесили на шеи заговоренные цепочки, чтобы никто не удивлялся происшедшим с ними переменам, и загрузили тренировками и учебой.

Серж, теперь уже полновесный директор Лисьего завода, не сводил глаз с рыжеволосой женщины, скромно сидящей за столом, и вскоре пересел к ней, а Сантилли мысленно тут же попрощался с мечтой о собственном маге ашуртов, начав прикидывать, как бы ненароком познакомить Марка с одной милой герцогиней из дома Дэи Вэ, давно положившей на него глаз. И решить вопрос с титулами и замками.

«Да раскрутить Саха на островок на Радужной, чтобы не нарушать баланс Жемчужины», — он бросил короткий взгляд на довольного Глеба, обнимающего жену и дочь. Тоня хвастается Алексею раскрывшимися крыльями, а Сьюзен очаровательно разрумянилась рядом с Ноэлем. Девочка стала почти членом семьи, заработав право сидеть вместе со всеми за одним столом.

«Вот, черт! — Сантилли перевел взгляд на хмурого Леонардо, стоящего в дверях кухни. — Только этого мне не хватало!».

«Вы чем тут занимались?» — оторвал он племянника от занимательной беседы с девушкой.

«Пироги пекли», — подмигнул тот.

«Вардис тебе башку оторвет», — посулил император.

Андерс исподтишка изучает избранницу внука и одобрительно щурится, как кот. Кстати, о Демоне, где наш ученый долгожитель?

Четвероногие обнаружились на террасе: старший лежал на перилах, а мелкий гонялся за его хвостом и подпрыгивал, смешно растопыривая лапы. Морды у обоих лоснились от удовольствия.

В Багдаде все спокойно.

— У девочки прекрасный голос, великолепные данные, — горячился Джуни. — Почему вы решили, что она запорет программу?

— Я тоже думаю, что она прекрасно вписывается, — поддержал его Тьенси. — Шикарный голос. Немного поработать над движениями….

Ласайента горестно вздохнула и потянулась за яблоком, мысленно поставив на своей сценической карьере жирный крест. В последнее время на нее напал, по словам Глеба, жор: она мела без разбора все, что плохо лежит, и муж начал брать с собой стратегический запас фруктов.

На заводе ей запретили появляться почти сразу, на сцене тоже уже не попрыгаешь, байк давно на приколе, тренировки урезали, оставив разминку «для души» и работу со стихиями. Демонесса выдала на-гора еще один душераздирающий вздох и пошарила рукой в пакете, выудив последнюю грушу. Почему всем можно, а ей нельзя? Нет в жизни справедливости. Турайа и Ла-али носятся вместе с мальчишками везде, с ними уже советуются: то программа зависла, то поклонницы достали. А ей гитару приходится держать на вытянутых руках из-за живота, и то по ней оттуда сразу начинают пинать.

— Ну, что, грызун, все сгрызла? — рядом с демонессой присел на корточки Сантилли. — Домой?

— Выдергивай меня отсюда, — Ласайента завозилась в кресле и протянула ему руки. — Я — морковка. Сан, — она жалобно посмотрела на него, — я морковку хочу.

— Чудо ты мое, — ашурт бережно поднял жену на руки и поцеловал в нос, — пошли копать твою морковку.

— Я сильно страшная? — она потерла темно-коричневые пятна на щеках.

— Не очень, — честно признался Сантилли, ставя ее на ноги. — Родственники среди леопардов есть?

— Да ну тебя, — демонесса оттолкнула мужа.

— Ласти еще чуть-чуть и все придет в норму, — успокоил ее ашурт. — Но лично мне ты любая нравишься. Мелочь спит?

— Нет, — страшным шепотом произнесла Ласайента, делая круглые глаза, — привет передает.

На репетициях малышка успокаивалась и начинала сосать большой палец. Родится — придется отучать от вредной привычки.

Дома их ждала Элерин, уже приготовившая приданого на год вперед. Когда семь месяцев назад они приехали из путешествия и стали потрошить рюкзаки, то к их общему удивлению оттуда выпала полоса ажурного вязания шириной в целую ладонь.

— Забыла! — хлопнула себя по лбу Элерин. — Жакет для тебя.

И с тех пор все свободное от придумывания монстров время увлеченно вязала. Под это дело низшие получились, как настоящие. Сах обозвал их резиновыми игрушками, потому что по их подобию и были сделаны: тыкай ножом сколько хочешь, неживые и бездушные ожившие предметы боли не чувствовали, но покалечить могли солидно. В горах недалеко от крепости Чарти оборудовали великолепный полигон, решавший проблему с выбросом лишнего адреналина — драк среди молодежи резко убавилось на порядок.

Сам Чарти три месяца назад женился. Очень тихо и скромно, можно сказать тайком. Как он уговорил Дэниэллу на этот подвиг, ашурт сознаваться отказался, но обе жены прекрасно ладили.

Сыновья строили виллы, как и пророчил Сантилли, в соседней лагуне. А вот до подводного дома руки никак не доходили.

Марка окрутили быстро — женщины Дэи Вэ всегда были практичны, а мимо такого завидного жениха, как физик, пройти было невозможно. Друзья отстали от него ненамного. Можно сказать, что новоявленных ашуртов расхватали в мгновенье ока, не дав толком надышаться демонической свободой.

Рашид разгромил соседей, присоединив к своей империи несколько княжеств и одну страну, и некоторое время ломал голову, как управлять всем этим неспокойным хозяйством, верящим в разных богов.

— А не жадничай, — посоветовал ему Найири.

В конце концов, человек, скрепя сердце, согласился на союз независимых государств. Теперь правители разрабатывали общий свод законов, грозящий плавно перетечь в новую войну — уступать никто не хотел, пуская в ход все от интриг до банального подкупа и запугивания. Но это как обычно, ничего нового.

А у Ин Чу завелась «крыса». Так издавна называли магов, потрошащих сокровищницы. На счету ловкого вора было уже несколько удачных набегов, и Таамир ходил злее цепного пса, нагоняя на подданных вселенский ужас.

Хорошей новостью явилась поимка банды хакеров, громящих крупные банки и компании. Интеллектуалов казнить не стали, а припахали работать на благо родины. Пожизненно.

— Ну, и что? — Андерс хмуро кивнул на открывающийся черный зев портала. — Вторая волна.

Сантилли оценил количество вываливающейся на поле боя нечисти:

— Измотать хочет. Не может быть, чтобы у него не было сюрприза. Он же искуситель, по мозгам должен бить. Не верю я, что он настолько туп. Останови битву. Все полный бред.

Фигурки застыли, а заводской компьютер, играющий на стороне противника, недовольно заворчал:

— Что загрузили, то и выдаю.

Ашурт покусал губу, вертя объемное изображение под разными углами.

— Что с индивидуальными капсулами? — не отрываясь от картинки, поинтересовался он у Сах Ира, работающего с гестехидами.

— Почти готовы, — ийет потыкал пальцем в ближайшего монстра. — Я бы точно по мозгам проехался, но не искушением, а…

— Какой-нибудь ударной хренью, — задумчиво завершил его мысль Андерс. — Так, чтобы мозги вынесло к дьяволовой бабушке. Поэтому нам нужна не обычная защита.

— Тоже почти готова, но нам необходима для нее чертова прорва энергии.

— Не нравится мне это твое «почти готово», — пробормотал ашурт. — Что у землян со станциями гипер-перехода?

— Ты все-таки думаешь, что сражения в космосе не избежать? — хмыкнул Андерс, устало опускаясь в кресло.

— Уверен, — Сантилли прошелся по комнате и растер лицо. — Не спокойно мне как-то. Пророки, святые, мессии. У них там вообще черт знает, что творится. Кстати о чертях. Что?

— Думают, — король поморщился.

Ашурт рассеянно кивнул и вдруг резко засобирался:

— Я домой.

— Ты с ангелами разговаривал? — спросил Андерс Сах Ира, когда за демоном закрылась дверь.

— Глухо, — мотнул головой маг. — Не интересуют их наши проблемы. А то, что этот — результат творчества их долбанного творца, никого не волнует. Тут надо что-то другое.

Близнецы категорически отказывались воспринимать Создателя, как отца. Причем сестра делала вид, что он погиб во время войны, а брат про себя так называл Маярта. Сам родитель о себе не напоминал, изредка интересуясь делами Жемчужины через Бенитаэля, дядю Ласайенты. Ангел, как по расписанию, появлялся у демонов раз в месяц, читал проповеди, получал отповеди и исчезал зализывать душевные раны.

— Надеются, что он сломает зубы о нас? Идиоты, — процедил король и хлопнул ладонью по пульту.

— Команду можно яснее давать? — недовольно отозвался компьютер.

— Можно, — покладисто согласился йёвалли, активируя спящий режим.

— Есть кто? — Сантилли, заглянув в гостиную, коротко свистнул. — Эй! Рино!

На причале и во дворе пустота, в библиотеке и в спальне тоже никого нет, как и в совмещенной с ней детской. Ашурт, уже не пытаясь сдержать нарастающую тревогу, снова вызвал Ласайенту. Блок. Да что происходит? До родов еще больше недели. Не дай боги преждевременные. Но почему не предупредили?

Он скатился вниз по лестнице, пряча бесполезный телефон в карман — Элерин на звонки не отвечала — и едва не снес вышедшего из кухни Леонардо.

— Вымерли? — накинулся на него Сантилли. — Где все?

— Сеньоре стало плохо, — быстро проговорил человек, бледнея под тяжелым взглядом демона, и неопределенно махнул в сторону моря, — ее в центр увезли.

— Когда? — ашурт схватил его за футболку и встряхнул. — Когда?

— Час назад.

Демон стиснул зубы. Целый час. Пока они проигрывали будущее сражение, Ласти здесь уже не было.

В больничном холле его ждали.

— Ха, — при виде Эдингера и Герхарда Сантилли моментально сдал назад и в сторону, но драконы были готовы. — Однако, как Таамир меня уважает. Где Ласти?

Ин Чу было больше десятка личной королевской гвардии, взявшей ашурта в плотное кольцо.

— Туда никого не пускают. Все перекрыто, — Герхард кивнул в сторону родильного отделения. — Тебя тем более.

Граф развернулся к скоростной дорожке, и Сантилли ничего не оставалось, как идти следом за ним.

— Она полукровка, ребенок тоже, плюс узкие бедра — делай выводы, — с сочувствием покосился на него Эдингер.

— Могли бы заблокировать способности! — взорвался демон и стиснул зубы.

У него на многое хватает терпения: сидеть в засаде, возиться с моторами, вить из тончайшей проволоки цепочки и сережки для своих девочек, собирать полотно для татуировок, — но не ждать.

— Маярт запретил тебе там появляться.

Что же случилось, если самый лучший маг ийет бросает все дела и мчится принимать роды? Сантилли чертыхнулся и вызвал Сах Ира. Блок. Прекрасно, таким образом, пока они играли в солдатиков, друга не трогали, чтобы ашурт ничего не заподозрил. Он потянулся к родильному отделению, чтобы натолкнуться на мощную защиту.

— Дьявол! Дин, что там такое?

Дракон распахнул двери просторной комнаты с диванами и креслами у стен:

— Нам ничего не сказали, извини.

Внутрь зашли только Эдингер и три гвардейца, остальные остались снаружи. Итак, Герхард следит за балансом сил и даже не скрывает этого. А мог бы и не приходить. Значит, хочет, чтобы ашурт об этом знал. И что из этого следует? Что, дьявол всех возьми, из этого следует?

«Они боятся, что я сорвусь, — усмехнулся Сантилли и сразу проверил окно. — Размечтался. Кругом защита, — он прислонился лбом к прохладному стеклу. — Я же знаю, что вы есть, чертовы боги. Неужели трудно сделать так, чтобы они жили? Мои девочки должны жить! Ласти сына видела немногим больше десяти лет. Она из своих ста семи почти девяносто прожила под проклятием. Девочка выстрадала свое счастье. Если вы хотите меня наказать — накажите, но не так! Я сам отвечу за свои грехи и дела. Кровью заплачу, но только своей. Они ни в чем не виноваты. Хотите забрать жизнь — заберите меня, — он сжал кулаки, не чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — Девочки должны жить! Я вас умоляю, чертовы боги! На колени встану. Сделайте же что-нибудь!».

Эдингер старался не смотреть на застывшего у окна Сантилли. Нет ничего хуже неизвестности. Ашурт постоял минуту и медленно сполз на подоконник. Точно так же он замыкался после очередного неудачного побега: неподвижно сидел, обхватив колени, и на что не реагировал. Пустой взгляд в никуда, откинутая на откос окна голова и намертво сцепленные пальцы. Он мог так сидеть часами, а Таамир метал громы и молнии, пока ашурт сам не оттаивал и не принимался за старое.

Сейчас король гоняет ничего не понимающих подданных, а Найири и Андерс пребывают в святом неведении, иначе пришлось бы полностью закрывать центр и держать жесткую оборону.

Время тянулось толстой резиновой лентой, медленно накручиваясь на бесконечный барабан. Сантилли мельком глянул на циферблат. Четыре часа прошло — и тишина. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Как там его девочки? А если операция? Все равно слишком долго. И зачем Герхард держит равновесие под контролем? У них прекрасные врачи, способные вытащить умирающего с того света. Выходит, дело в ребенке. Нет, ерунда, это было бы сразу понятно. Или все-таки дело в нем? Почему-то ведь Маярт запретил ему там появляться.

Думай, тупая демоническая голова! Эдингер прав — возможны осложнения. Мать Ласайенты была ангелом, рожала дочь очень тяжело. Малышка тоже полукровка, хотя крови демонов в ней много. И в Ласти закачано в свое время и от Ин Чу и от ашуртов выше крыши, но она йёвалли. Плюс половина крови ангелов. Баланс очень нестабильный. Кто-то должен его поддерживать.

Ангел! Ашурт резко подскочил и заметался по комнате. Там ангел! Поэтому все перекрыли и не пустили его. Даже если заблокировать способности, есть огромный риск, что все выйдет из-под контроля. Но почему бы не сказать правду?

«Неужели они считают меня настолько тупым? Или не успели, потому что все началось слишком внезапно. Будем исходить из лучшего — не успели».

Напрягшийся было Эдингер расслабился: демон, внезапно остановился и замер, глядя перед собой. Несколько раз глубоко вздохнул и снова вернулся к окну. Ждать.

Звенящая тишина. Он скоро оглохнет от нее. Слышен только бешеный стук собственного сердца, отсчитывающего убегающее время, и размеренное дыхание драконов, не дающее впасть в панику.

Солнце медленно клонилось к горизонту, когда Сантилли встряхнулся и с силой провел по лицу ладонями. Эдингер встретился с ним взглядом и ободряюще улыбнулся, но демон, рассеянно кивнув в ответ, повел плечами, разминая их, и сбросил ноги с подоконника.

Это как озарение, когда понимаешь — все, ждать больше не надо. Ашурт встал и решительно направился к двери. Драконы мгновенно заступили ему дорогу, и он послушно застыл, не сводя глаз со светлого прямоугольника. Сейчас. Сейчас. Сейчас!

Щелкнул замок, и Герхард одной рукой распахнул тугую створку. Сантилли плечом отодвинул гвардейца, краем глаза отмечая удивленное выражение лица Эдингера.

Длинные больничные коридоры. Медики в светлых костюмах, приветливо кивают, уступая дорогу демону, идущему в плотном кольце драконов. Конвой. Его давно не водили под стражей, но если бы не Ин Чу, то он, расталкивая встречных и теряя голову, бросился бы к своим девочкам. И неизвестно, чем бы все кончилось.

— Стой! — Маярт, в ожидании вышагивающий у дверей палаты, непреклонно остановил Сантилли. — Или ты успокаиваешься или катись отсюда.

Лицо у ийет было осунувшееся и усталое, с черными кругами вокруг глаз и резкими морщинами, но не трагически опустошенное. Все хорошо. Все получилось. Ашурту захотелось схватить мага и стиснуть в объятиях, но тогда сломанных ребер не избежать: сначала человеческих, затем, в качестве возмездия, демонических, так как кланам бесполезно доказывать, что ты ошалел от радости. Как бы еще и войну не припомнили.

— Тебе поспать надо, — посоветовал ему Сантилли и нетерпеливо качнулся на носках. — Я спокоен, как удав после обеда.

— Заметно, — буркнул Маярт и продержал его целую минуту у дверей, заставляя привести дыхание в порядок.

Все мысли разом вылетели из головы, когда ашурт вошел в палату: солнечный свет, бежевые стены, голубая ширма слева, целители, не торопясь и стараясь не шуметь, убирают немногочисленное оборудование. Он вдруг потерялся среди всего этого и не сразу увидел ее в кровати у окна — ставшую прозрачно худой, с выцветшими желтыми волосами.

— Малыш, — Сантилли присел на краешек постели и осторожно прикоснулся к ее руке. — Маленькая моя, как ты?

— Я сильно страшная? — она жалобно улыбнулась, кусая губы, но все равно заплакала. — Я чуть все не испортила.

Муж завернул ее в одеяло и усадил к себе на колени:

— Ты умничка, ты все сделала правильно, а эти изверги меня к тебе не пустили.

— Значит, сильно, — сделала вывод Ласайента.

— Что «сильно»? — не понял Сантилли.

— Страшная, — рассердилась она на непонятливость мужа.

Он нежно поцеловал ее в висок:

— Ерунда. К завтрашнему дню трупные пятна исчезнут, остальное подрихтуем, оттюнин… — ашурт замолчал, прикипев взглядом к крохотному, похожему на куклу младенцу в розовом комбинезончике на руках Аники, всегда принимающей роды у женщин дома Ашурт.

— Держите, родители, — улыбнулась целительница, кладя ребенка матери на грудь, и осталась стоять рядом.

— Привет, маленькая, — прошептал Сантилли.

Он бережно придерживал ее и никого и ничего не замечал: ни Элерин, забравшуюся сзади него на кровать и обнявшую его за плечи, ни Саха, присевшего рядом, ни отца, безуспешно пытавшегося взять внучку на руки.

— Сейчас с глазами все нормально? — ворчливо поинтересовался Маярт, выглядывая из-за спин королей. — Как у тебя — черные.

— Что ж ты вцепился в нее, как клещ? — Андерс попробовал убрать руку Сантилли, но ребенок тут же схватился за палец отца. — Сговорились.

— Пальчики, как ниточки, — опустился на колени Эрри. — Па, она такая красавица, — и поцеловал сестренку в лобик.

— Я тоже хочу, — потеребил его за футболку Тьенси. — Пусти.

Никто из них не обратил внимания на изящного молодого мужчину, вышедшего из-за ширмы. А тот с минуту внимательно наблюдал за демонами, воркующими над ребенком, потом еле заметно улыбнулся и тихо вышел.

— Сью, скажешь Рино, что мы слиняли, — Сантилли с Риалиссой на руках ввалился на кухню и схватил пирожок. — Всем привет.

— Дай, дай, — замахала ручками дочь.

Турайа протянула ребенку блюдо с выпечкой:

— Аппетит не испортишь?

Ашурт скептически хмыкнул и крикнул в сторону гостиной:

— Ласти, опаздываем. Девчонки, поторопите оболтусов, или Джуни нас кастрирует всей кучей.

— Санти, — поморщилась Ла-али, торопливо складывая в рюкзачок еду.

— Да кто слышал? — беспечно отмахнулся ашурт. — А вы глухие.

— Конечно, нас здесь вообще нет, — Турайа положила еще несколько пирожков в пакет и, не глядя, сунула его вошедшему йёвалли. — Держи.

— О, какой сервис, — восхитился тот, моментально запуская туда руку. — Супер.

Девушки с изумлением уставились на жующего демона.

— Молоко кончилось, — невнятно пояснил тот. — А что?

— Н-ничего, — медленно покачала головой Ла-али. — А как вас различать?

— Ну, сейчас же ты не запуталась, — Сантилли удобнее перехватил дочь и дернул Ласа за футболку. — Смерти моей хочешь?

— Милорд, а можно мне на Парковые острова? — остановила его в дверях Сьюзен.

— И зачем тебе мое разрешение? — удивился тот и подозрительно прищурил глаза. — Ноэль?

Девушка храбро кивнула.

— Леонардо не жалко? — Лас приподнял ее за талию, убирая с дороги, и выскочил на террасу, пустив по кухне разноцветные солнечные зайчики и веселый перезвон хрустальных шариков.

— Другую найдет, — сердито пробурчала та, машинально придерживая качающиеся нитяные шторы. — Так я пойду?

— Боги, — простонал Сантилли, — она у меня разрешения спрашивает, как будто ультиматум предъявляет. Да делайте, что хотите, но меня потом не трогайте, и так крыша едет.

— Милорд, вы прелесть! — крикнула ему вслед Сьюзен, подпрыгнула на месте и умчалась переодеваться, чуть не снеся с дороги Тьенси.

— Дети, я вас сейчас сам урою! Время! — послышался с террасы сердитый окрик Сантилли.

После репетиции демоны завернули на завод.

— Что у нас с капсулами? — ашурт без стука вошел в кабинет Сержа и приветливо кивнул Шэйн, разливающей кофе. — Нам тоже изобрази, por favor.

Лас аккуратно поставил переносную люльку со спящей дочерью в угловое кресло и, подтащив к столу стул, оседлал его. Серж, только сейчас обративший на него внимание, тихо присвистнул:

— Наслаждаешься?

— Не то слово, — весело отозвался йёвалли. — У всех такие лица интересные. Совсем, как у вас сейчас.

— Мы на двадцать шестой вершине блаженства, — пробормотал Сантилли, вертя в руках плоский ранец. — Испытывали на ком-нибудь?

— Где я тебе раненых возьму? — удивился Серж, принимая от жены кружку кофе. — За красивые глаза работает безупречно.

— За красивые глаза и я не дурак. А затолкать кого-нибудь под пресс не пробовал? — ашурт, отойдя от стола, активировал капсулу.

Она с еле слышным шелестом разложилась в длину, одновременно наращивая округлые стенки и выбрасывая гибкие манипуляторы.

— Хохмач, — директор подмигнул ошеломленной Шэйн. — Завтра Юштари открывает новую секцию полигона. Эле окончательно разошлась и приготовила нечто сногсшибательное. Это точно твоя жена? Не подменили?

Лас кивком поблагодарил женщину, протянувшей ему кружку, и, прикрыв глаза, с наслаждением окунул лицо в поднимающийся над ней ароматный пар:

— Я чувствую себя наркоманкой… тьфу… но все равно хорошо. Сегодня как наемся всего запретного….

— И не вылезу из туалета до утра, — стараясь сохранить серьезное выражение лица, закончил ашурт.

Шэйн поперхнулась и закашлялась, стуча себя кулачком по груди.

— Боги, милая, кого ты слушаешь? — изогнул бровь Сантилли. — Это же самый мерзкий из ашуртов, — и без перехода продолжил. — Надо будет посмотреть, что они там натворили. Сах, между прочим, полностью закончил защиту. Ластинепробиваемую.

— Что ты ему опять наговорила? — укорил жену Серж, когда демоны ушли.

— Он убийца, — с горечью прошептала она, прижимаясь к его плечу. — Вот увидишь, он загонит на полигон или под пресс любого, кого посчитает неугодным. Для него чужая жизнь дешевле грязи.

— Ты судишь его очень поверхностно, — вздохнул муж. — Могу поспорить, моя славная, что этим смертником будет он сам, потому что по-другому не может.

— Если это шутки, то они страшные и злые, — не захотела уступать Шейн.

— Он не умеет молчать, поэтому не задирай его. Ты меняешь тактику — он оставляет тебя в покое. Угу?

Серж перебирал волосы жены и смотрел, как демоны, оживленно переговариваясь, идут вдоль автоматической линии к выходу. На днях Сантилли добавил ему и конструкторам головной боли, потребовав, чтобы капсулы для высших демонов настраивались строго индивидуально.

— Малейшее ранение — и эта автоматика реагирует, как бешеная, — хмуро говорил он, расхаживая по кабинету. — У нас прекрасная регенерация. Лично я могу нейтрализовать и вывести практически любой яд. В крайнем случае, отрубить себе то же крыло и сражаться дальше. Но если она по малейшему поводу будет заворачивать нас в кокон — мы проиграем однозначно. Или я это не надену.

— Ну, иди ко мне, моя королева, иди, — ашурт, маняще пошевеливая пальцами, потихоньку отодвигал вытянутые руки.

Малышка, самостоятельно забравшись на стул, а затем и на стол зала Совета, уверенно шлепала на крепких ножках по направлению к отцу, старательно наступая на черные иллюзорные фигурки противника. Найири придерживал Андерса, чтобы тот не бросился на помощь внучке, как несколько минут назад, когда она чуть не свалилась головой вперед со стула. Сам ашурт только подставил ладонь, в которую девочка уперлась лбом и, немного побарахтавшись, выправилась.

— А неплохая мысль, — одобрил Таамир, — выпустить парочку катков или великанов.

— И по колено в хрен знает каком месиве, — разгромил его идею Андерс. — В кишках не запутаемся?

Сантилли поймал дочь и усадил на колени, вложив в руки разноцветный кубик, который она, высунув язык, принялась сосредоточенно разбирать на части.

— Я предлагаю дать им сделать первый выстрел, нейтрализовать их станции и выкинуть обратно.

— А если не дадут? — насмешливо перебил его Маярт.

— Смотря как попросить, — передразнил его Рашид. — Куда они денутся?

Ашурт терпеливо переждал обмен репликами и продолжил:

— А потом уже начинать полномасштабные действия и в космосе, и на планете. Так у нас будут развязаны руки, и никто не назовет нас захватчиками, — он ловко подхватил упавшую детальку и положил на стол.

— Боги, какие проблемы?! — хмыкнул Лас, наблюдая за дочерью. — Та же Америка держится на символах. Снеси у них статую Свободы, надпись «Голливуд» — и все твои полномасштабные действия отпадут за ненадобностью. Это же полный подрыв морального духа и всех устоев, включая экономику.

— Снесем, — многозначительно пообещал ему Вардис.

Элерин с укоризной оглядела собравшихся:

— Как-то у нас сегодня все несерьезно.

А все император виноват, не желающий никому доверять дочь, и теперь очаровательная малышка правит бал взрослых.

— Война с пришельцами нас многому научила, как и людей, — Рошейн с интересом наблюдал за действиями ребенка, — но не думаю, что в космосе возникнут проблемы. Здесь у нас разведка сработала превосходно. Их наземные силы тоже особых сюрпризов не предоставят. Даже вместе с этими их экстрасенсами, паранормами и новым оружием. Меня больше всего тревожит фактор неизвестности: вступит ли он в войну сам или ограничится человеческими ресурсами. Сантилли, — не выдержал темный и кивнул на девочку, начавшую собирать кубик обратно, — мне бы эту методику, я бы в долгу не остался.

— Это ко мне, — усмехнулся Таамир, — вернее, к Бетти. Она у нас любительница мучить детишек.

— Потрясающие результаты, — поддержал Рошейна Маркос. — Я второй на очереди.

Совет рассмеялся и принялся обсуждать расстановку сил.

— Мама, позволь представить тебе моих друзей.

Демоны удивлено воззрились на молоденькую девушку в воздушном струящемся платье с широкими свободными рукавами. Солнечный свет обтекал ее, путаясь в распушенных русых волосах и прорисовывая сквозь тонкую ткань четкие контуры хрупкой фигурки.

Первым пришел в себя Сантилли:

— Миледи, тысяча извинений, — он почтительно склонил голову, — мы не ожидали.

Да, когда Клер сегодня утром сказал, что с ашуртом хотят поговорить, он не уточнил, кто конкретно и по какому поводу, и именно поэтому сейчас они стоят двумя столбами посреди бескрайнего постоянно меняющегося зала. Трава выстилала упругим ковром землю под ногами. Устремлялись ввысь белые колонны, наливались красками, обрастали корой и ветвями, и их тут же начинали обвивать плети лиан. Распускались цветы, чтобы растаять и уступить место новым. Из ниоткуда появлялись птицы и животные и уходили в никуда. Все находилось в непрерывном движении, но не утомляло глаз, как это было у Сарнайт с ее умершими мирами.

— Не ожидали, что у бога смерти есть мать? — с легкой полуулыбкой подхватила хозяйка.

— Не из воздуха же я возник, — со смешком произнес Клер, Амен и представил гостей, — А это — моя мама, богиня жизни Илируанна.

Друзья в замешательстве уставились на бога смерти.

— Разве это не логично? — спросила девушка, незаметно оказываясь рядом. — Жизнь невозможна без смерти, мальчик.

Было непривычно слышать из уст молоденькой девушки такие слова, и ашурт не удержался, чтобы не отстоять авторитет.

— Мы давно уже не дети, — возразил он.

— Вы все дети, — покачала головой Илируанна, — маленькие, бестолковые и наивные.

Два года назад беседа с ее противоположностью носила несколько иной характер и содержание, а здесь все чинно и достойно. Ашурт вдруг осознал, что смотрит в глаза одной из самых древних богинь этого мира и смешался: как же она выглядит на самом деле?

— Это все, — он обвел рукой зал, — специально для нас?

— Ты видишь это и воспринимаешь так, как привычно для тебя, — уклончиво пояснила она, увлекая Сантилли вглубь зала, и грустно улыбнулась. — Ты очень любишь жизнь. Она бурлит в тебе, перехлестывая через край. Но меня огорчает, что эту жажду жизни ты удовлетворяешь убийством.

— Войны неизбежны, моя госпожа, — осторожно произнес Сантилли и оглянулся на Ласа, тенью следующего за ними.

— Но ты упиваешься боем.

— Я демон.

— Это не оправдание, — тихо сказала богиня. — Совсем не оправдание, мой мальчик. Я кое-что тебе покажу. Твой друг может подождать тебя здесь.

Клер, Амен бросил на мать осуждающий взгляд, но промолчал.

Обычная дверь, стоящая посреди сада, распахнулась, пропуская их на засаженную цветущими кустами беломраморную площадку, парящую над голубым морем. И время замерло, едва не остановив сердце. Сантилли вдруг снова непостижимым образом вернулся в далекое, давно ставшим нереальным, детство. Детство, где маленький мальчик с криком: «Мама, смотри!», — бежал показывать ей пойманную бабочку или ящерицу, а мама, убирая со лба выбившуюся из прически прядь, неодобрительно качала головой и говорила, что все хотят быть свободными, как ашурты.

Там, у перил, женщина в нежно-зеленом платье, сидя в низком кресле, увлеченно читала книгу и не замечала, что за ней наблюдают. Каштановые волосы скручены в пышный жгут, высокая, стройная, гибкая и так похожая на него.

Богиня остановила демона, слепо шагнувшего навстречу своей матери:

— Клер привел ее ко мне, потерявшуюся душу. Я дала ей тело и оставила у себя.

— Но почему? — Сантилли с трудом вытолкнул онемевшими губами непослушные слова.

— Она погибла в огне и ничего не помнит. Ее память сгорела, мальчик, но Клер посчитал, что она должна жить. Я согласна с ним. Ты готов к встрече?

Он отрицательно покачал головой:

— Не знаю.

— Тилами, — позвала богиня, — можно тебя отвлечь?

— Не надо, — прошептал демон, но женщина уже отложила книгу и шла к ним до боли знакомой легкой походкой.

— Я хочу познакомить тебя с этим замечательным юношей, — улыбнулась ей Илируанна, словно не замечая смертельной бледности демона, проступившей сквозь загар.

Сантилли плохо запомнил, о чем они говорили. Шум в ушах мешал понимать смысл слов, и он кивал головой, отвечая односложно и невпопад, с трудом сглатывая тугой ком, застрявший в горле, впитывал ее запах, блеск глаз, движения губ, улыбку. Он смотрел на нее, давя в себе желание опуститься на колени и, как в детстве, зарыться лицом в ее платье, прячась от обид.

— Вы очень скромный юноша, — улыбнулась ему мама на прощание, и Сантилли нашел в себе силы склонить голову.

Она не помнила его совершенно. Илируанна увела его за руку, как ребенка.

— Я убью дракона, — сквозь зубы процедил ашурт, когда за спиной растаяла дверь в детство. — Порву на мелкие кусочки! — он медленно осел на землю.

Лас, ничего не понимая, опустился рядом с ним и обхватил за плечи.

— И его жену, которая тебе дорога, как друг, и его сына, который дружит с твоим? И веселого оборотня? Все они будут защищать его и погибнут от твоей руки. Сколько горя ты сможешь еще причинить?

— Он прикрылся ими! — глухо выкрикнул Сантилли, вцепившись в траву и начиная раскачиваться.

— Нет, мой мальчик. Он любит их и дорожит ими так же, как ты дорожишь своими друзьями. Он, не колеблясь, пожертвует собой ради них и подставит свое горло под твой меч, чтобы они жили. Не он все это придумал.

— А кто?! Кто все это тогда придумал?! — не выдержал ашурт.

— Клер не хочет тебе говорить, но я скажу: дракона привели к этому, — Илируанна вдруг стала старше, выше, потемнели волосы и глаза, стал жестким голос. — Он не смог противиться соблазну. Не только ты искуситель, девочка, которая не хочет ею быть. Есть сильнее, коварнее и страшнее тебя. Будь готова к этому. И запомни, ты — женщина. Я привела в этот мир девочку, а не мальчика, потому что так надо было. Если ты не разберешься в себе — вы проиграете и эту битву, и эту войну. Найдите себя или у вас нет будущего. Твоя мать, Сантилли, потеряла только память, сохранив все остальное. Вы, сохранившие память, отрицаете себя.

— Но как же….

— Идите, — строго прервала его богиня, принимая прежний облик, — всему свое время. Все должно делаться постепенно. Ты согласен со мной, мальчик?

Ашурт с трудом встал и склонил голову. Когда он поднял ее — демоны стояли на берегу моря, слева виднелась их собственная вилла.

— Сан, мне страшно, — прошептал Лас и поежился, не смотря на жаркий день.

— Мне тоже, — Сантилли тяжело сел на песок и обхватил колени. — Зачем она это сделала?

Но мама жива, вдруг понял он. Это самое главное. Мама жива и под защитой. И пусть она ничего не помнит. Это не страшно. Она прежняя, ничего не изменилось.

Он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза.

— Ласти, она жива. Это истинное чудо! — Сантилли неожиданно рассмеялся и заколотил по песку ногами, крича в небо. — Она жива!

Когда-нибудь он будет готов посмотреть ей в глаза и сказать правду.

— И как я должен искать себя? — спросил Сантилли, когда пересказал Алексею разговор с богиней. — Я думал, что уже нашел. Дурак, да? — он взъерошил волосы и прошелся по веранде большого дома Скребицких, где шел разговор.

Странно все: Роман и Олег строят дворцы, Глеб — болеет средневековой крепостью с современными наворотами, Марк — виллой в средиземноморском стиле, а бывший директор Лисьего завода уперся в старинный русский дом, пустив по боку мнение молодой жены. Хочу — и все.

Алексей задумчиво откинулся на спинку стула и повертел чашку с остывшим чаем.

— Должен тебя огорчить, — вздохнул он, — мы всю жизнь ищем себя. Идем к себе. Не стоим на месте. Что-то меняем. Стремимся к лучшему. Совершенствуемся.

— Дорога в бесконечность, — растерянно улыбнулся Лас. — Совершенства нет.

— Конечно, — согласился Алексей. — Мы должны всегда идти вперед, а ты — успокоился. Решил, что достиг цели, а это только очередная веха в твоей жизни, извини за пафос. Нельзя стоять на месте — это болото, тупик. Я говорю о духовном развитии, а не телесном, на которое вы и делаете основное ударение.

— И что теперь? Отказаться от войны? — Сантилли сел и нахохлился. — Не сказать, чтобы мне так уж нравилось убивать, но… драка сама по себе захватывает. Или я не мужчина? Бред какой-то. Удариться в созерцание? Начать нюхать цветочки? Ах, розочки, ах, лилии! — он едва не сплюнул на деревянный чистый пол.

— Вот и думай, — посоветовал ему Алексей. — А тебе, Ае, дали конкретный совет.

— Я понял, — пробурчал йёвалли, — но дайте побегать так. Я соскучился по этой ипостаси.

— Бегай, кто не дает, — пожал плечами конструктор.

— Что она имела в виду, когда сказала, что я вижу ее мир по-своему? — вернулся к богине Сантилли.

— Ты меня поражаешь! — Алексей всплеснул руками. — Это же очевидные вещи. Ты воспринимаешь ее так, как тебе удобнее, привычнее. Бог — это не конкретный образ, а сумма знаний, если хочешь, своеобразный банк данных, которым мы иногда подсознательно пользуемся. Это непрерывный поток всего, что происходило, происходит и когда-нибудь произойдет, но чтобы получить к нему доступ, нужна подготовка. Ваши хранители так и поступают, стремясь к познанию себя и окружающего. Если говорить упрощенно, то Бог в тебе, а ты часть его — ашурт поморщился — Ну, замени одно слово другим и все встанет на свои места: то есть — ты часть этого мира, а мир — часть тебя. Мы все связаны воедино в одном энергетическом информационном потоке. Не знаю, как тебе это еще объяснить.

— Не тупой, понял, — Сантилли передернул плечами и хмыкнул. — Ничто не пропадает, мы просто переходим на другой уровень и продолжаем жить дальше. Это я знаю.

— Мало знать, — начал горячиться Алексей, — надо почувствовать, пропустить через себя. Некоторые так и остаются внизу, бегая по кругу. Хочешь присоединиться?

— А дьявол? — Лас подался вперед. — Он тоже абстракция?

— Такая же, как и ты, — рассердился Алексей. — Где твоя логика, принцесса? В штаны стекла?

Ашурт хрюкнул и расхохотался, закрыв лицо ладонями.

— Булыжник в собственный двор? — обиделся Лас. — У тебя в штанах то же самое, что и у меня.

Алексей укоризненно покачал головой:

— Дьявол, по моему разумению, это еще одна ипостась Бога. Не путайте ее с тем создателем, который сделал несколько планет, и его падшим ангелом. Не надо равнять то, что даже рядом не лежало. Но в любом случае — это равновесие. Нет равновесия — нет устойчивости мира. Если исчезнет зло или добро — исчезнет критерий, не будет сравнения, не от чего будет оттолкнуться, чтобы понять, что есть что. То, что одни понимают, как добро — зло для других.

— На той стороне тоже думают, что мы бяки, — подвел итог Сантилли и поднялся. — Жить мешаем. Спасибо за разъяснения.

— Не обижайся, — тронул его за руку Алексей. — Я немного сумбурно выражаюсь, но это от того, что не знаю, как тебе объяснить простые для меня истины.

— Знаешь, вы меня постоянно поражаете, — Сантилли внимательно посмотрел ему в глаза, словно постарался заглянуть в душу. — Я часто чувствую себя рядом с вами недозрелым мальчишкой, хотя прожил больше.

— Количество не определяет качество, — рассеянно отозвался Алексей, выходя с веранды в кабинет, и принялся перебирать книги в шкафах. — У меня есть одна интересная книжка. Думаю, ты ее оценишь. Где-то здесь это все и было.

Через несколько минут демоны держали в руках две книги, сверху на которые увесисто шлепнулась библия.

— Ты издеваешься? — Лас повертел том в руках. — Мы уже это читали.

Ашурт решительно вернул книгу:

— Держи этот бред. На память не жалуюсь.

Алексей проводил гостей и вернулся в кабинет. Дать демонам в руки библию — заведомо провальный вариант, но попытаться стоило. Для них это не та книга, которую они способны адекватно воспринимать и понимать с их-то мировоззрением и юношеским максимализмом, но историю становления и основные положения любой религии надо знать. А, с другой стороны, к чему-то эта книга их подтолкнула.

— Хоть думать начали, — проворчал Алексей, задвигая библию в дальний угол шкафа и доставая «Управление потоками». — Здравствуй, головная боль. И на чем же мы с тобой застряли?

— Святые, пророки, блаженные….

— Ты что там бормочешь? — Ласайента толкнула мужа плечом.

— Чудеса, — уже в голос произнес Сантилли. — Ругаюсь. Никак не ожидал, что Алексей читает библию.

— Неа, давно не открывал, — легкомысленно отозвалась демонесса, перелистывая страницу. — Смотри, здесь даже стихи, — она поерзала животом на ковре, устраиваясь удобнее, и выразительно прочитала:

«Мы — отражение Природы. Мы — часть ее. Мы — Красота. В нас сила, разум, доброта. В нас Свет и Высшее Начало».

Светлов, — это фамилия так совпала? Здесь и про девять оболочек. Откуда у них такая информация?

— Ласти, тебе делать нечего? Ты же все это знаешь, — ашурт перевернулся, пристраивая голову на ее спину, и открыл любимый «Путь воина».

— Так, освежить кое-что….

— «В нас доброта», — усмехнулся демон, — а сами грызут друг друга живьем.

Но книга не хотела восприниматься, Сантилли постоянно отвлекался, начиная думать то о будущей битве, то о дочери, то о матери, то о последних словах богини.

— Сан, а если она хотела к чему-то нас подтолкнуть? Она же не зря показала тебе маму.

— Встряхнуть она нас хотела, чтобы забегали, — вздохнул ашурт. — Теперь до утра не уснуть.

Из душа вышла Элерин, молча набросала подушек с дивана и устроилась на них, подложив под голову руку.

— Я не знала, что можно возвращать потерявших память.

— Те, кто помнит, возвращаются сами, — оторвалась от чтения демонесса. — Жаль, что людей не вернуть.

— А Мишель? — удивилась Элерин.

— Мишель хотел вернуться, а дракон ему помог, — хмуро пояснил Сантилли, вспомнив то, что говорила богиня о Таамире.

Он думал, что все улеглось и забылось. Выходит — нет. А если у падшего тоже что-нибудь припасено в качестве сюрприза? Нечто такое, что выбьет из колеи, заставив забыть о сражении? Как ни старайся, но к чему-то все равно окажешься не готов.

Сантилли захлопнул книгу и сел. Идти вперед, познавая себя…. Переход на новый виток…. Испытания…. Внутренний покой…. Его учат не только сохранять его, а воспринимать мир по-другому. А он не хочет, потому что боится, что растворится среди звезд и забудет друзей. Но мудрецы древнего, люди, между прочим, оставались людьми, меняя себя, постигая тайны Вселенной и приобщаясь к ним. Какой же он идиот!

— Надо завтра сходить, проверить кое-что, — вслух сказал ашурт, невольно ощущая внутреннюю дрожь.

Начнем с малого: надо преодолеть свой страх и перешагнуть порог этого проклятого ангара. Дубровские не должны оставаться в его памяти сломанными куклами. Хватит жить прошлым!

Сказать оказалось легче, чем сделать, но он справился, хотя у входа, как и в тот день, стоял истребитель, возле которого суетились техники. Ашурт вытер пот со лба, мысленно похвалив себя, что догадался одеть ветровку, иначе сейчас щеголял бы в насквозь мокрой футболке. А его девочка сегодня с утра в женской ипостаси — морщится, но претворяет слова богини в жизнь, и почему-то от этого легче.

Сантилли медленно огляделся вокруг и облегченно выдохнул. А что он хотел — столько лет прошло, конечно, многое поменялось. Его внимание привлекла большая прямоугольная пластина на стене, где тогда находился стол с чертежами и компьютерами. Он не хотел туда идти. Ноги налились чугунной тяжестью, став неподъемными, но демон заставил их двигаться. На него косились, но ничего не говорили. Спасибо им за это.

Откуда-то сбоку вынырнул Глеб в синем комбинезоне и удивленно встопорщил темные усы:

— Ты что здесь бродишь, как привидение? Со страхами воюешь?

— В телепаты подался? — криво усмехнулся Сантилли, с раздражением отмечая, как дергается глаз.

Так, мы дышим, спокойно и размеренно, спокойно и размеренно. Вдох-выдох, раз-два. Еще бы помогало.

— Я тоже в первый раз думал, что дерну отсюда, но ничего, — инженер деловито оглянулся вокруг и закричал. — Куда поволок? К четвертому тащи!

Биоплатформа немного помедлила и потопала в другую сторону, неся на себе новые пилотские кресла.

— Но мне легче, я-то не видел, что здесь творилось. Молодечик! Давай вовнутрь и жди Уркаса.

— Как она тебя понимает? — Сантилли на миг забыл о своем страхе, с интересом наблюдая, как платформа, мелко переступая паучьими ногами, забирается по трапу.

— А куда ей деться? — Глеб махнул кому-то рукой и повернулся к ашурту. — Тебя выжимать можно. Шел бы ты отсюда что ли?

Демон отрицательно помотал головой. Решил идти — значит надо.

— Есть замечательная формула по избавлению от страха. Если в общих чертах, то «я пропускаю свой страх через себя и оставляю его за спиной». Что-то где-то так, — Хляба повертел кистью руки в воздухе и увидел Ласайенту в сопровождении Саха и Мишеля, входящих в ворота ангара. — О, группа поддержки, — он кивнул на вход и, дождавшись, когда друзья подойдут, хитро поинтересовался. — А эти где? — он карикатурно изобразил девушек с помпонами, повертев перед собой кистью руки — Пипидастры что не взяли?

Наверняка, это была домашняя заготовка, долго и нежно лелеянная, но купился на нее только ийет:

— Глеб, одно дело жаргон, другое… — он многозначительно приподнял брови, обмениваясь с ним рукопожатием.

— Пыль чаще обметай, — снисходительно посоветовал инженер.

— Так бы сразу и сказал, что тебе метелка нужна, — Мишель пожал шутнику руку. — Где-то у прислуги завалялась. Прислать?

Но Глеб небрежно отмахнулся:

— Прошлый век. А вы что всем гуртом заявились? Столько лет не заходили, а тут…. Ты что? — тряхнул он за плечо застывшего Сах Ира.

Ийет, не отрывая глаз от памятной доски, стремительно бледнел.

— Пошли отсюда, — он едва не оторвал Сантилли локоть, с силой рванув его на себя. — Глеб, труби общий сбор и позови Таамира и Найири, — Сах, пятясь, отступил к воротам, потащив ашурта за собой.

— А что…? — начала Ласайента, но ее уже увлекал за собой Мишель.

Собрались в кабинете Сантилли очень быстро и без шума. Первыми подошли конструкторы и Марк. Таамир, которого выдернули с конюшни, развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и похлопывал по высоким сапогам хлыстиком, но молчал, как и Найири. Ийет, все затеявший, сидел, поставив локти на колени с намертво сцепленными пальцами, и ожесточенно кусал нижнюю губу, не замечая, что слизывает кровь. Последней примчалась Элерин, пожаловавшись:

— Еле спать уложила.

— Итак? — Найири бросил изучать морской пейзаж за окном и повернулся к отрешенному Сах Иру.

— Сан, вспомни, как тебе удалось вытащить из-за грани Джес? — вместо ответа спросил тот.

Ашурт неопределенно пожал плечами. Кто его знает, как это у него получилось? Может быть, потому, что думал о ней постоянно и хотел, чтобы она жила, а может, девочка сама хотела вернуться, но потом забыла.

— Кого ты видел? — сразу понял его Таамир.

— Дубровских, — сознался Сах, переждал поднявшийся шум и продолжил. — Они до сих пор там, что-то чертят, обсуждают… — он замолчал и облизнул губы. — Как ты вернул Мишеля?

— Из головы не выходил, — нехотя сознался король, непроизвольно покосившись на воспитанника, — но он сам пришел, мне осталось его согреть и напоить кровью.

— А мы Сантилли вытаскивали, а он не захотел отпускать Джес, — вспомнила Ласайента, которая сама и ходила тогда за мужем. — Как клещ вцепился.

— Это мы умеем, — Найири прошелся по комнате. — То есть вы предлагаете пробежаться за грань и вернуть своих друзей, застрявших между жизнью и смертью?

— Что тебя не устраивает? — вскинулся Сантилли. — Я сам могу все сделать.

— Вопрос, — отец остановился перед ним. — Каких умерших можно увидеть в нашем мире?

— Призраков, — сжал губы Мишель.

— О! — Найири поднял палец. — Поясняю специально для упертых баранов: они не знают, что умерли, но тут появляешься ты и силком тащишь их куда-то. Почему силком? — опередил он Марка. — Да потому что им и так хорошо, плюс то, что та реальность, заметь, человеческая реальность, в которой они сейчас находятся, не выдержит нашего веса и сомнется. У вас не будет времени, чтобы все им объяснить, а ваши друзья ничего не будут понимать и начнут сопротивляться. Им-то там хорошо и никуда они идти не собираются. Таким образом, мы получаем сразу двух активных и агрессивных призраков. Вопрос с повестки снимается, милорды, а призраки развоплощаются, — король слегка поклонился.

— Что-нибудь необычное происходило в этом ангаре? — спросил Сах у Глеба.

— Да кто его знает, — инженер нервно провел по усам пальцами, — там же постоянно все в движении, а на ночь он запирается. Остаются только поисковики и сторожевые заклинания.

— Отец, давай попробуем. Ты подстрахуешь, — Сантилли поднял на него тоскливые глаза. — Если у меня не получится их уговорить, я вернусь.

— За минуту? — Найири иронично приподнял руки. — Откуда столь убедительное красноречие?

— Напугай, — посоветовала Ласайента. — Пусть они бросятся на помощь тому же Роману или Марку.

— Светлана, — предложил Олег.

— Порвут, — покачал головой Таамир. — Это их ребенок, могут голову потерять.

Найири вздохнул и хмуро посмотрел на сына:

— И ты сможешь так изобразить испуг, чтобы они поверили?

Ашурт растер лицо и вдруг прищелкнул пальцами:

— А если я проведу кого-то из вас? А Глеб?

— Но тогда нужен соответствующий облик, — нахмурила брови Элерин, — порванная одежда, кровь….

— Что мне делать и как? И что нельзя делать ни в коем случае? — подобрался инженер.

«Это лавина, — Найири скользнул по нему глазами, — не остановить». А вслух произнес:

— Дергаться и паниковать. Все делаем на одном дыхании и четко.

Ангар, неожиданно дрогнув, «поплыл», начиная плавиться, и Дубровский встревоженно поднял голову, отрываясь от чертежей, разложенных на столе. Откуда-то вынырнул Глеб с разбитым лбом и в порванной рубахе, но спросить его Андрей ни о чем не успел, потому что стены пошли волнами и Леночка, вскрикнув, вцепилась в мужа.

— Быстрей! — закричал Хляба, хватая ее за руку. — Надо бежать! Сейчас все рухнет!

— Не мешай им, Роанергес.

— Эти души принадлежат мне, моя госпожа.

— Пусть забирают. Ты же не хочешь ползать в грязи перед ничтожеством? Не надо помогать — просто не мешай.

— Уходи оттуда, — с тревогой приказал Найири сыну, глядя на колышущуюся действительность, в которой находились люди.

Сын отступил назад, с помощью Саха удерживая тропу, по которой должны были пройти друзья.

— Что встал, как вкопанный?! Ластами шевели! — Глеб дернул Андрея за рукав куртки, поражаясь тому, насколько он здесь реален.

— Ты… — конструктор замешкался, помахав пальцами перед своим лицом.

«Они там многое забыли, то, что было для них несущественным — говорил Найири, — но хранят в памяти основное. Не дай им опомниться, и все получится».

На мгновение Глебу стало страшно, что он не справится, но Дубровский, увидев отражение этого страха в глазах инженера, бросился за ним, уже не раздумывая. Они бежали по бесконечному темному тоннелю, несущемуся навстречу, кажется целую вечность.

— Откуда здесь это? — Леночка нахмурила тонкие брови и, остановившись, оглянулась назад. — Вон же свет.

— Там смерть! — в отчаянии закричал Глеб, приплясывая на месте, и потянул ее за собой. — Дурочка, туда нельзя. Нас там ждут, — он махнул рукой в противоположную сторону, — Ребята, ну что вы встали, как вкопанные? — уговаривал он их, едва не плача. — Все ждут, а вы стоите, — и, не выдержав, сорвался. — Мать вашу, да погнали отсюда к едреней фене! Мы там с ума сходим, а они тут думают, кретинские дибилоиды! Быстро! Быстро! У Санти скоро башка треснет от напряжения.

— Что с ним? — Андрей встревоженно повернулся к инженеру.

«Лгать нельзя, — наставлял Найири, — сущности остро чувствуют ложь. Поэтому только правду».

Глеб растерянно взлохматил волосы, не зная, что сказать: сейчас-то с ашуртом еще все в порядке, но если они здесь задержатся….

— Сказали, может быть кровоизлияние… — неуверенно начал он.

— Какого черта молчал? — взорвался Дубровский, хватая жену за руку.

Мир залил яркий свет, бритвой резанувший по глазам. Грудную клетку едва не разорвало от невыносимой боли, а он никак не мог найти своего маленького ангела, чтобы защитить, закрыть собой. И в жизни, и в смерти…. Пол вдруг ушел из-под ног и стал стеною, наваливающейся на него. Андрей, испугавшись за жену, рефлекторно выбросил перед собой руку, краем сознания понимая, что не сможет удержать многотонную тяжесть.

«Ленка!!!».

— Дыши, — над ним склонился Найири, растирая ему грудь. — Дыши, мальчик. Все кончилось. Вы молодцы, — он потрепал сына по плечу и, чего сам от себя не ожидал, притянул к себе. — Как объяснять будете?

Тот устало пожал плечами и счастливо улыбнулся.

— Шел, поскользнулся, упал, очнулся — демон, — предложил свою версию Глеб и потребовал у Сах Ира. — Давай, приводи меня в порядок. Слушай, а оставь волосы светлыми, а то я никак привыкнуть не могу. Прикидываешь, Андрюха, каждое утро от зеркала шарахаюсь.

— Зачем? — засыпая, пробормотал Дубровский.

Раз все смеются, значит, это приснился обычный кошмар. Он еще чувствовал сквозь навалившуюся хмельную дрему, как его куда-то несут, потом голова опустилась на подушку, и он окончательно провалился в сон.

Героя дня еще немного потряхивало от пережитых ощущений, но в целом все оказалось не так страшно, как он представлял. Даже когда посреди кабинета начали материализовываться Дубровские. Глеб еще успел удивиться тому, что они одеты, как тогда, во время взрыва, а не обнаженные, как он боялся. И вдруг Сантилли, закрывающий тропу мертвых, скаля от напряжения клыки, глухо просипел: «Отец, инициация! Пока они не живые».

Элерин метнулась в угол, почти сразу вернувшись с тремя накопителями, сунула их Найири и начала созывать старшее поколение ашуртов.

Сам ритуал прошел буднично и неинтересно. С Леночкой проблем не возникло, она всегда была послушной девочкой, как шутливо говорил про нее муж, и после ритуала сразу задышала. А вот с Андреем пришлось повозиться: он и в прошлой жизни не всегда был покладист, временами показывая хулиганский характер, — и тут решил не изменять принципам. Найири, проводивший для него инициацию, не стал церемониться с конструктором, чтобы не упускать время. Тело Дубровского выгнулось дугой под ладонями короля, опало, и Андрей неожиданно принялся слепо размахивать руками, но Найири, придавил бывшего человека к ковру:

— Дыши. Дыши, мальчик. Все кончилось.

— А волосы, — растерянно спросил Марк, — брить будете или так оставите?

— Сами пропадают, — машинально пояснила Анми и подозрительно покосилась на притихшего племянника. — Что ты опять им наплел?

Ашурты и ийет были вымотаны полностью, практически исчерпав весь свой запас и опустошив три полновесных накопителя. Дубровских положили в одной из свободных комнат и нагнали целителей. Элерин заставила мужа пить густой и вонючий настой, который он ласково обозвал соплями, вынудив Романа поспешно выскочить из кабинета. Но в столовую Сантилли спускался сам, несмотря на то, что его слегка штормило.

— Все-таки они заметили, что Глеб вырос, — Таамир начал разливать вино по стаканам.

— Но он самый эмоциональный из нас, — Марк благодарно кивнул королю. — Остальные прожженные прагматики. Дубровские никогда бы не поверили им.

— Ну, это, смотря, в какие условия нас поставить, — усмехнулся Алексей. — Еще и не так забегаем.

— Больше тебе оттуда, — Ин Чу насмешливо указал глазами на потолок, — никто не нужен?

Ашурт, не отрывая от лица ладоней, посулил:

— Могу прибить, а потом сходить в гости. На погребальном костре я все это видел. Если кто-нибудь из вас сдохнет, обратно сам пешком пойдет.

— И грядет у нас очередной запрет на имена, — Марк рассмотрел вино на свет. — За демона Андрюху и демонессу Елену из рода Дубровских дома Ашурт. Я ничего не перепутал? Светке кто сообщать будет?

И только вернувшись домой физик осознал, что видел по сути чудо возвращения с того света. Воскрешение. Жаль, что ни Ларису, ни Саньку так не вернуть. Было бы великолепно, если бы через девять дней они пришли на церемонию посвящения в воины. Но все может быть, что они откуда-то, из другого измерения, наблюдают за тем, как он живет, и радуются или ругают его иногда за дурость.

Но физик никогда не думал, что оживление рисунка на спине — это настолько больно, и он будет так орать. Хорошо, что недолго. Дальше он ничего не помнил, очнувшись уже в собственной кровати. Но вместо ожидаемых духов бывшие люди с удивлением обнаружили необычных крылатых животных: снежного барса, пантеру с зелеными глазами, коричнево-желтого тигра, и золотого грифона. Последний достался Алексею.

— Спасибо, не обезьяна, — ворчал Глеб, вертясь перед зеркалом в попытке рассмотреть атакующего красно-белого беркута. — Хоть сфотографируете, глаза же свернуть можно.

На вопрос «почему так?» главный злодей пожимал плечами и отвечал: «Понятия не имею». Рисунки для Посвящения огненные всегда делали по наитию.

Через два месяца дождливым вечером к Сантилли пришел Рошейн с просьбой подарить пару сотен душ. Он так и выразился, добавив «безвозмездно», и самодовольно ухмыльнулся. Ашурт не стал спрашивать, для чего ему понадобилось столько жертв, и так было ясно, что работающего у дэи вэ талантливого, но строптивого биолога по имени Светлана, от которого даже жених сбежал за три дня до свадьбы, удалось уговорить на ритуал. Полку темных тоже прибыло.

Вскоре Таамир втайне от подданных устроил грандиозный пикник на второй Земле по поводу поимки неуловимой «крысы». Версий было несколько, но победил Чарти, предположивший, что маг, обчищавший сокровищницы, является слушателем младших курсов Академии и кражи не более чем оттачивание заклинаний и желание покрасоваться. Попался ийет на банальной механической западне, действующей по принципу ловушки для обезьяны: туда пустая рука проходит, а обратно — нет. Но даже если жертва выпустит «банан», освободиться она уже не сможет.

— Красивая, умная, бесстрашная, находчивая, — Рашид, перечислявший достоинства пойманной девушки-мага, пошевелил оставшимся пальцем, подбирая слово.

— Камсамолка, актывыстка, — с невозможным акцентом подхватил Глеб. — Слюшай, как можно убыват? А падары, э?

— Такое сокровище и на эшафот, — укоризненно покачал головой султан, делая заметку уточнить смысл первых слов. — Продай, будь драконом.

— Две сотни золотых, — подумав, обронил Ин Чу.

— Ты с ума сошел! — мгновенно взвился орханец. — Какие две сотни? Больше ста не дам!

— Сто сорок, — Сантилли протянул руку Сах Иру для пари.

— Сто пятьдесят пять, — вывел предположительный результат ийет.

Но Рашид обманул всех, выкупив девушку за сто сорок семь монет и две бутылки фруктового вина.

— Не буду, — сидящая на кровати Риалисса, ногами начала отталкивать от себя пышное розовое платье. — Сама носи.

— Лисса, одевай без разговоров, — Ласайента подхватила падающий наряд. — Гости скоро придут.

— Сбегу! — выкрикнула девочка и, сердито скрестив на груди руки, отвернулась и надула губы.

— О чем спор? — в детскую заглянул Сантилли. — Искры до бассейна долетают, — он повертел платье в руках и небрежно отбросил на кресло. — В чем собираешься блистать, моя королева?

— В драных джинсах, — Ласайента, сдерживая себя из последних сил, аккуратно начала расправлять многочисленные юбки отвергнутого дочерью великолепия.

— И пьическу не буду делать! — Риалисса надулась еще больше.

— Иди так, — пожал плечами отец, — сразу выделишься. Все при скучном параде, а ты — гвоздь сезона.

— Драный, — проворчала демонесса.

— Эйи и Тьенси тоже будут в дьинсах. Они сами сказали.

Сантилли присел перед ней на корточки и попросил:

— Дж, повтори, дж.

— Да не получается у меня! — буркнула дочь.

— Зато права качать получается. Ладно, иди, в чем хочешь, хоть в трусах, но чтобы были чистые. Не велика дата — три года, — отец потрепал ее по голове и поднялся. — Тогда я тоже переоденусь. Будем двумя белыми воронами в драных штанах.

Фраза о годах заставила строптивицу задуматься.

— Я тот костюм одену, который Андейс подогнал, — тяжело вздохнув, нашла компромисс Лисса, — Сантилли грозно нахмурил брови, и она моментально поправилась. — Подайил. А то обидится, как в п, ошлый йаз. А что мне подайят? Если опять муйу, как тогда, я уйду.

— Что? — не понял Сантилли.

— Муру, — перевела Ласайента, пряча злосчастное платье в гардеробную.

— Ейунду, — вжала голову в плечи Риалисса, сползая с кровати и боком пробираясь мимо отца. — Глебу можно, а мне нельзя?

— Твой Глеб сегодня покойником станет, — тихо проговорил себе под нос Сантилли.

«Заложили Глебушку, — подмигнула мужу Ласайента. — Надо с ребенком провести беседу на будущее, чтобы больше никого не сдавала».

— Она нарочно это делала, — Ласайента, сжав губы, придирчиво рассмотрела измазанный землей и травой порванный на локтях и коленках нежно-голубой костюмчик с кружевной оторочкой и жирным пятном на животе.

Сантилли забрал у жены не выдержавший эксплуатации подарок деда, скомкал и метко бросил к стене:

— Обжора.

Мусорка мигом высунула зубастую пасть, слизнула щедрую подачку и, плотоядно урча, втянулась обратно.

— Спит? — в дверь просунулась голова Эрри. — Все только вас ждут. Давайте быстрее, а то Андерс хочет Найири убить за пони.

— Ты кого из нее делаешь? — бушевал йёвалли, когда демоны появились в кабинете Сантилли.

— Ну, уж никак не неженку и ангелочка, — насмешливо отозвался ашурт, лениво потягивая вино из высокого стакана.

— Малолетнюю хулиганку! — с гневом воскликнул Андерс, наставляя на него палец.

Сантилли достал еще бутылку из бара и хмыкнул:

— Тебе костюма жалко?

— Надо ей горные ботинки заказать и перчатки, не дай боги, сорвется в кроссовках откуда-нибудь, — невозмутимо принялся рассуждать вслух Найири.

— Отвертку ей подари, чтобы было чем твой байк разбирать, — начал остывать Андерс и плюхнулся в кресло. — Свой я уже похоронил.

— Ездить надо чаще. Совсем все забросил, старый пень, — во весь рот ухмыльнулся Найири и похвастался. — А мы с ней на прошлой неделе Тропу самоубийц прошли.

Сантилли стало понятно, почему отец заговорил про горное снаряжение. Дать деду по шее за то, что таскает внучку по опасным местам, опережая сына, или не надо? Надо, иначе совсем распояшется, отодвинув родителей в сторону.

— Папа, — быстро вклинилась Ласайента, не давая тому взорваться, — Риа и ангельский ребенок — несовместимые понятия. Она, как две капли воды похожа на тебя, — польстила демонесса отцу.

— Точно, точно, зеркальное отражение, — закивал головой Найири и поддразнил друга. — Где у деда глазик?

— А убью тебя! — начал выбираться из кресла Андерс. — Сколько уже….

Сантилли, смеясь, усадил разгневанного йёвалли обратно и плеснул ему вина в стакан.

Истории было больше двух лет. Когда внучке исполнилось четыре месяца, Ласайента похвасталась отцу, что они знают не только части тела, но и названия почти всех предметов в доме. Вот тогда дед и решил проверить слова дочери, начав с малого, но задав неверный вопрос. Родители дружно выкрикнув: «Нет!», — бросились к Андерсу, но было поздно — Риалисса с блеском продемонстрировала широкие познания, весело ткнув деда пальчиком в «глазик», который как на грех оказался на месте. Проморгался тот только через несколько минут.

— Умные демоны просят ребенка показать все на себе, или тащат подопытного из башни, а не подставляются сами, — давясь смехом, проводил запоздалый инструктаж Сантилли.

Теперь эту историю королю иногда припоминали по различным поводам.

— С трехлетием, родители! Утром отдадите. А что у вас со шторами на террасе? — поинтересовался Рошейн и положил на стол большой разноцветный пакет. — Штормит?

— Ну, шторы ты уже видел, — многозначительно изогнул бровь Сантилли и не удержался. — Вчера вместе ровняли. Перед этим были розовые кусты — последовал тяжелый вздох Элерин — и, да, у нас новые портьеры в гостиной и ковер взамен выкрашенного не знаю чем, но намертво. Дальше перечислять?

— Ее даже одной много, — проворчал из кресла Демон. — Я уже боюсь к вам в гости ходить. Придется, как в прошлый раз, стричься на лысо.

— А Крис спит с ней, — сделала удивленное лицо Ласайента, — и ничего.

Дымчатый кот спал с Лиссой с самого первого дня, как только ребенок появился в доме, но когда она подросла до ползункового возраста и попробовала потягать его за хвост, то обзавелась царапинами на руке. Больше инцидентов не было, а Сантилли стал уважать Кристофера за характер.

Наконец, собрались все, и после первого тоста император развернул картину будущей битвы в космосе.

— Еще не наигрался? — Таамир укоризненно постучал пальцем по подлокотнику. — У меня штаб уже тошнит от этого.

Демон отрицательно помотал головой и приказал, забираясь с ногами в кресло:

— Я смотрю, а вы действуйте. У меня такое чувство, что мы что-то упустили. Слишком уж все гладко.

За час они перепробовали все варианты, но ашурт все равно оставался недоволен.

— Меня волнует один момент, — задумчиво произнес он.

— Если они выйдут в наше пространство и, не смотря на наши старания, не откроют огонь? — хмыкнул Рошейн. — Но мы можем встретить их несколько ниже.

— А они скажут, что летят с мирной миссией, — упорствовал Сантилли. — Их нельзя пускать в воздушное пространство планеты — пострадает население и мусора будет много.

Таамир поморщился:

— Его и на орбите будет много. Если мне не изменяет память, я на день рождения пришел, а не на военный совет.

— Вот, — детская ручка начала решительно переставлять миниатюрные кораблики, — пусть плохие думают, что вы дуйаки и испугались. Тогда они погонятся, а вы как шайахнете из засады, и к, анты им.

Все с изумлением уставились на лохматое трехлетнее чудо в короткой пижамке с ромашками, забравшееся на свободный стул. Когда ребенок успел просочиться в кабинет, никто из взрослых в пылу обсуждения не заметил.

— Устами младенца, — пробормотал Андрей Дубровский.

И почему столь очевидное простое решение никому не пришло в голову? Да потому, что трусость считают хуже предательства. Дома этому трюку никто бы не поверил, а с землянами может сработать.

— Я пить хочу, — заявило чудо и схватило первый попавшийся стакан.

Элерин испуганно охнула, а Таамир, проводив свое вино возгласом «а-а!», попробовал забрать его у девочки. Но та, не отрываясь, крепко шлепнула его по пальцам, оттолкнула руку и отвернулась от дракона, чтобы не мешал. В гробовой тишине Лисса в три глотка вытянула все содержимое и, шумно выдохнув, поставила стакан на место.

— Это мне? — она с натугой потащила на себя пакет Рошейна. — Споки ноки, — девочка, кряхтя, неуклюже села на попку, потом сползла со стула и бодро зашагала к двери.

— Однако, — Маярт перевел удивленный взгляд с дочери на опешившего отца. — Точно сама дойдет?

Сантилли сорвался с места догонять неразумное чадо.

— Во сколько лет Тиль провернул этот фокус? — глядя им вслед, спросил Чарти.

— На опережение работает, — с отсутствующим видом отозвался Найири. — Значит надо ждать картинок на стене и крыс в постель. Как минимум.

— У меня столько косметики нет, — облегченно выдохнула Ласайента, зато Элерин так и застыла с озабоченным лицом, прижав ладонь ко рту.

А Рашид отрешенно добавил:

— А я бы еще супницы проверял. Во избежание.

Когда через полчаса тихий и задумчивый Сантилли вернулся в кабинет, там под громовые раскаты хохота разрабатывались версии будущих выходок Риалиссы.

— И где вы были лет четыреста назад? — упрекнул их император. — Мне бы не пришлось ломать голову, чем бы этаким порадовать родителей.

Гости задержались до глубокой ночи. Танцевали, болтали, вспоминали, незаметно перейдя к свадьбам, одну из которых сыграли несколько месяцев назад.

Демонесса из Сьюзен получилась изумительная, несмотря на активное сопротивление ашуртов. Все доводы о том, что союзы горничных и князей недопустимы ни в коем случае, упрямый Ноэль выслушивал, набычившись, но твердо стоял на своем. Сначала родители надеялись, что сын перебесится и остынет, как это часто с ним бывало, однако после последнего скандала с отцом сын забрал Сьюзен из дома Сантилли и исчез в неизвестном направлении на несколько месяцев.

— Ну, поживут и разбегутся, когда поймут, что не пара, — делала предположения Эджен и горестно вздыхала, понимая, что в этот раз все серьезнее.

Беглецы обнаружились совсем недалеко, в мире Рашида, счастливые и влюбленные друг в друга еще больше. После этого Ноэль потребовал ритуала для Сьюзен, пригрозив, что иначе они попросят помощи у Судьи.

— Да все женятся по любви! — кричал вышедший из себя сын на отца и дядю. — Мне пальцем показать?

— Лично меня никто не спрашивал, — холодно отрезал Сантилли и едва не прикусил себе язык.

Начиналось-то, конечно, с договора между Повелителями и прямого приказа Судьи, но вышло несколько иначе, и в любом случае последнее слово оставалось за ним.

— А Эрри с Тьенси? — не унимался Ноэль, и оба демона поняли, что дело гиблое — мальчишку ничто не переубедит.

Разговоры с Найири тоже не помогали. Король увещевал, грозил бросить в башню, просил и, в конце концов, плюнул на упертого внука.

— Вторую жену возьмет, — бушевал он, меряя тяжелыми шагами столовую, где проходил последний разговор, — или я сам его порву.

Ноэль лично присутствовал на ритуале, справедливо опасаясь случайных неприятностей со стороны заботливых родственников. Убивать девушку Найири стал бы только в крайнем случае, но даже свести все к нулевому варианту и сокрушенно развести руками, мол, не судьба, не получилось.

Но несмотря ни на что на свадьбе было шумно и весело, особенно когда Эрри и Тьенси украли Сьюзен. Новобрачный жену выкупил за ящик розового вина, сто тридцать отжиманий на пальцах и изумрудное колье и серьги, которые демоны тут же продали Эдингеру, не сумев поделить. Леонардо переживал очень сильно, но держался и истерик не закатывал, а в доме на берегу появилась новая служанка из Черного замка Сантилли — бойкая черноглазая девушка-дэм.

Проводив гостей и проверив дочь, спавшую в обнимку с котом и подаренными Рошейном роликами, Сантилли ушел на берег моря, чтобы немного посидеть в тишине. Как Элерин справлялась с сыновьями, пока папочки искали дорогу домой, если сейчас они втроем не могут уследить за одной трехлетней девчонкой? Ашурт тепло улыбнулся: его королева, его звездочка, искорка. Красивое имя они подобрали для дочери, созвучное с истинным — Риалисса. Поющий огонь.

— Как моя крестница? — рядом с демоном на песок присел молодой человек: русые волосы, серые глаза, красивое лицо может принадлежать как юноше, так и девушке, высокий, тонкий в кости, если и есть мускулы, то они скрыты под обычной свободной одеждой.

— Так это тебе мы не успели сказать спасибо? — Сантилли с любопытством посмотрел на ангела. — Ты изначальный или просто так?

Он помнил, как тяжело было им находиться рядом со Стражем границ во время их единственной встречи, но уточнить никогда не мешает. Черт знает этих небожителей, что от них можно ожидать.

— Когда-то для создания прекрасной женщины я дал частичку моей сущности. Она до сих пор горит в твоей жене и ее сестре. А теперь — и в твоей дочери.

Ашурт тихонько присвистнул — всю жизнь мечтал о таком счастье.

— Не переклинит ребенка? — не смог удержаться он.

Но если с Ласайентой все в порядке, то и о Риа можно не беспокоиться — нормальная неугомонная непоседливая маленькая демонесса. Уже читает, и родителям приходится прятать лишнюю литературу, не предназначенную для излишне пытливого детского ума. На днях взломала код доступа на домашнем компьютере и выставила на обои гостиной пещеру пыток, про которую давно и благополучно забыли. Леонардо едва повторный удар не хватил при виде сцены на кресте, а родители теперь гадают — поняла девочка что-нибудь или нет. Пришлось лишнее в срочном порядке перекидывать в архив.

Месяц назад наловила крабов и медуз и выпустила их в бассейн с морской водой, чтобы никто не съел. Странно, что до акул не додумалась. Это самое безобидное из всего.

Андерс простил любимой внучке раскуроченный и неподдающийся восстановлению заброшенный байк, но флайерр шустро перегнал в другой гараж и в свой кабинет ее больше не пускает, после того, как застал ее за чтением книги с заклинаниями.

Пульт на шхуне заблокирован, а батареи перенесены в нижнюю мастерскую, у которой по несколько раз в день меняются кодовые комбинации. Это все ерунда, но стоит моргнуть, и ребенка приходится снимать то с наружных стен, то со стеллажей, то с деревьев. Несколько раз отлавливали в лесу и на самодельном плоту в лагуне.

Сантилли не помнил, чтобы он сам был до такой степени мобилен. Интересно, а если бы Ласти в детстве не задыхалась, где бы ее пришлось искать родителям? На соседней планете?

— Я иногда наблюдаю за ней, — еле заметно улыбнулся ангел, — девочку тянет к неизведанному и новому. Она любит путешествовать и узнавать новые миры. С одной стороны, это хорошо.

Ха, а ведь Чарти не случайно называет брата «пешеходом». Значит, он тоже постоянно сбегал из дома. Незаметно для себя.

— Что плохого в том, что ребенка тянет к знаниям? — изогнул бровь Сантилли.

Если он не ошибается, то сейчас последует лекция о пользе невежества, замаскированная под заботу о будущем ребенка. Родственничек божественный выискался.

— Хочу кое-что объяснить тебе, — оправдал его ожидания ангел, — а ты уже сам решишь, как это использовать.

«Интересное начало. Многообещающее», — усмехнулся Сантилли, а вслух произнес:

— Я весь внимание.

— Любое знание — это и благо, и зло. Это как молот, которым можно ковать серпы, а можно и дробить головы.

«Серпами тоже шейки неплохо режутся», — подумал про себя ашурт, но рассеивать заблуждение собеседника не стал.

— Или лекарство, — продолжал тот, — передозировка которого грозит смертью. Ты понимаешь меня, демон?

Почему-то обращение «демон» получалось у собеседника уничижительным и неприятно резало слух.

— Меня зовут, Сантилли, ангел, — ашурт нарочно выделил последнее слово.

— Ты обиделся? — удивился тот. — Не думал, что это так легко — обидеть тебя. Можешь называть меня Оэль.

Оэль так Оэль, окончание практически любого ангельского имени. Пойдет.

— Знание, особенно мировое, дает силу и власть, — начал пояснять ангел очевидную для демона истину, — позволяет подняться на высшую ступень в обществе, поэтому политики на той же Земле так стремятся найти и использовать людей, обладающих способностями воздействовать на основную массу человечества, и безраздельно властвовать самим. Вот почему мировое знание передается только посвященным. Избранным.

Теперь все стало на свои места: ангелочки спохватились и забеспокоились о судьбе стада своего. Как мы боимся остаться без фанатов и потерять рейтинг. Все правильно, единая информационная система, а, значит, и единая энергетическая подпитка от верующих. Сначала выпустили джина из бутылки, потом в панике забегали, а расхлебывать, судя по предисловию, придется Жемчужине. Итак, о союзе в будущей битве можно не заикаться. Но в любом случае люди так и будут ползать в грязи, потому как, по словам ангела, не готовы. Кто доверит баранам высшие знания, которые они извратят и используют, чтобы меньшинство властвовало над большинством? На Жемчужине тоже не райские кущи, где каждый друг другу товарищ и брат, но и по головам не ходят, уважая в первую очередь свою честь и имя. А ангелочки у нас пекутся об общем благе человеческом. Ага-ага. А их бог — главный баран в этом стаде. Черный козел.

— Тогда откуда взялась эта чушь под названием «Библия»?

— Что тебя не устраивает в ней? — ровным голосом поинтересовался ангел.

— Странный он какой-то, этот бог, — решил сыграть в дурачка демон. — Сначала создал людей и бросил, не уча, потом ему не понравился результат их саморазвития, и он решил их истребить. Всех. Живых, чувствующих боль. Всемирный потоп. Потрясающее решение проблемы. А воспитывать он их не пробовал? Ладно, спохватился и придумал правила, в принципе неплохие, но мне больше всего понравилась одна шикарная вещь — согрешил, прибил птичку, и ты снова невинен, как младенец. А можно, я каждый день буду грешить? У меня этих птиц — полный лес, прикажу Лео, он мешками таскать будет.

«Наверняка, какая-нибудь прыткая горлица достала вашего божка», — добавил он про себя.

Ангел внимательно слушал, не перебивая, и Сантилли, не дождавшись возражений, продолжил:

— А пророк Авраам, который спасая свою жизнь, подстилал свою жену под других, выдавая ее за сестру? И ему это прощалось и поощрялось. Трусость поощряется. Ложь поощряется. Упс, ошибочка, дяденька не лгал, так как был женат на собственной сестре. Наложницы, рабыни, многоженство, жены сами предлагают мужу своих служанок. Как мне это нравится! Тогда я не понимаю, почему меня за это не поощряют? Ах, я же не сплю со своей прислугой. Каюсь, грешен. Некоторые моменты особенно смешны, кто чист, кто не чист — это надо определять, например, по копытам. Раздвоенные — чист. А у чертей копыта раздвоены? Их можно есть или нельзя?

Сантилли с удовольствием отметил, как собеседника передернуло.

— И почему люди его рабы? Ха, или овцы? Ты представляешь меня смиренным бараном в вашем стаде? Предательство, обман, убийства, брат замышляет против брата. Извини, но больше похоже на стаю гиен.

Сантилли отвернулся к морю, начав терять интерес к молчаливому собеседнику. Это как игра в одни ворота без вратаря — тупо долбишь по мячу, результат вроде есть, а удовлетворения — пшик. В принципе ашурт высказал все, что хотел. Исповедался напрямую. Осталось бухнуться в ножки и постучаться головушкой о песок.

— Ваш бог жесток и глуп, — негромко произнес он. — Все его деяния только во славу свою, только лишь для того, чтобы показать свою силу и устрашить. И при этом говорит: «…ибо Я милосерд». Он хочет править, он рвется к власти любыми путями, уничтожая всех непокорных ему на своем пути. Извини, но это очевидно. Если и есть в этом учении доброе зерно, — «сжалился» он над ангелом, — то оно теряется среди прочей шелухи и мусора. Но ты знаешь — это все равно у нас не прокатит, потому что ваш бог не любит магов. Соперников боится?

Оэль посмотрел на свои руки и перевел взгляд на море, но возражать не стал. Да что же ты молчишь, как каменный? Расшевелить тебя?

— Хочешь, скажу, как было дело? Жил-был довольно сильный маг в одном мире, которого со временем ему стало не хватать, и он решил создать что-нибудь, где будут поклоняться только ему одному. Если не нравилось — уничтожал или бросал на произвол судьбы. Может, я и заблуждаюсь, но это частности. Однако теперь люди обращаются непосредственно к высшим силам, про которые ты мне так сладко пел в начале нашей беседы. Дорожку-то они протоптали из благих намерений, но защитить ее не смогли, а вы как всегда мило сделали реверанс и отошли в сторону, мол, сами выбрали свой путь — вот и топайте, но мы предупреждали — знание опасно.

Сантилли, не замечая этого, постепенно начинал горячиться.

— Вы выпустили на свободу зло. Почему бы не воспользоваться собственным так пропагандируемым вами милосердием и не простить взбунтовавшегося ангела? Не подставить другую щеку? Сказать, почему этого не делается? Потому что он угрожает существованию твоего лживого бога. Вот когда дьявол угрожает всем остальным — это преподносится как испытание. Выживет только истинно верующий в Него, единственного и неповторимого. Вся ваша религия — одно словоблудие и не более того. Твой бог растит себе тупое послушное стадо, которое будет тупо и послушно убивать во имя его.

У ангела закаменело лицо. Вряд ли небожителю нечего сказать в ответ, но он продолжал упорно хранить молчание.

— Сказать тебе простую истину, Оэль? Никто не должен никому поклоняться, и нет никакого царствия божьего. Если тупо стучать лбом в пол, ты ничего не поймешь, зато обретешь свободу от всего, что тебе дорого: от семьи, от родины, от друзей. И будет у тебя пустая душа овцы из стада рабов, но ты в своем скудоумии примешь это за благодать. Если хочешь чего-то достичь, то должен сам пройти свой путь от начала и до конца. Я не призываю всем скопом бросаться совершать ошибки и грешить, но мы учимся всю жизнь и, в конце концов, приходим к пониманию определенной истины. Извини, если мы на этом пути обходимся без твоего лживого бога. Лично у меня сложилось стойкое убеждение, что вся твоя религия — это вера для нищих духом, чтобы держать их в покорности.

— Странный демон, — еле заметно улыбнулся ангел, — сначала задаешь вопросы, потом сам же на них и отвечаешь. Сначала требуешь чего-то от нас, обижаясь на отказ, потом сам это делаешь и говоришь нашими же словами, объясняя свои поступки.

— То есть? — Сантилли медленно повернулся к нему. — Это был ты? Ты отказал в помощи Ласу? Ты… тварь божья….

— Если бы я тогда помог — ничего бы этого сейчас не было, демон. Отринь эмоции и чувства и подумай. Ответ на все это ты уже дал. Осталось его понять.

«А мои слова тебе очень не понравились, — усмехнулся Сантилли, — но ты зацепился за другое, чтобы с достоинством выйти из положения».

Он понимал, что радость его мелочна, но обида ангела все равно принесла удовольствие. Хоть в чем-то он достал небожителя. Как бы еще и сдачей не прибарахлиться?

— Лживый бог имеет лживых слуг? — вкрадчиво улыбнулся ашурт.

— Я не солгал в прошлый раз, не солгал и сейчас. Ты элементарно не услышал или не захотел слышать. Мой бог, как ты говоришь, тоже имеет право на ошибки, и ваша библия тому свидетельство. Он был молод, неразумен, амбициозен, нетерпелив.

— А ты не любишь собственного бога? — хмыкнул Сантилли. — Что так?

— Про какого бога ты говоришь? — приподнял брови Оэль.

«Один-ноль? — удивился ашурт. — Проигрываю».

— Создатель.

— Ты сам ответил на свой вопрос. Он Создатель, но не бог в моем понимании. Он создал нас, поэтому мы называем его «наш господин» и относимся к нему с почтением. Он очень сильный маг, но чтобы стать таковым нельзя быть ни добрым, ни злым. Чувства мешают, не давая идти по дороге познания.

— И кто мы без чувств?

— Подумай, демон по имени Сантилли, — ангел встал, глаза его налились расплавленным золотом, он весь засветился изнутри слепящим светом, устремившимся ввысь.

— Лети птичка божья. Умеешь слушать, — с досадой пробормотал ашурт, провожая его взглядом. — Далось тебе мое имя. Отец специально такое подобрал — Неудержимый, — он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза.

Сантилли совершенно не думал распинаться перед ангелом, но его почему-то понесло и совсем не в ту сторону, в которую он намечал. Приобрел союзников, олух. И черт с ними. Так и так никто на них не рассчитывал.

«Сам подумай, проповедник хренов, — благословил он ангела. — Но что же ты хотел мне сказать? Что я опять пропустил, тупой демон?».

Ашурт начал перебирать начало разговора. Высшие силы. Что конкретно он имел в виду? И почему он выбрал для встречи именно его, а не кого-то другого?

«Загадки-загадочки. Как я вас не люблю», — Сантилли вздохнул и, поднявшись, начал отряхивать песок с одежды.

Надо было лучше следить за его лицом и руками, а не упиваться собственным всезнайством.

«Но, скорее всего, я ничего не пропустил. Ангелок почву прощупывал, смотрел, чем дышим. А когда понял — смотался, а я еще как дурак, распинался перед ним. Сволочь, и ведь ничего про себя не сказал. Как же я так лоханулся? Супер у нас соседи».

И сразу вспомнил, как полгода назад его вызвал к себе отец.

— К тебе союзники просятся, — начал он, постукивая пальцами по столу.

У окна, заложив руки за спину, стоял Андерс, самозабвенно наблюдая, как старшина королевского гарнизона отсчитывает четверых новобранцев. Давно Сантилли не видел у Найири такого выражения лица: смесь удовольствия от удавшейся пакости и недоумения от того, что она вопреки всему получилась.

— Не пугай меня. Кто?

— Бчандракант Фирбдаст, — без запинки отбарабанил отец и хитро переглянулся с Андерсом, — твоя мечта и давняя любовь.

— Э, извини, — сын потряс головой, — я не понял. Повтори.

— Его Величество Бчандракант Фирбдаст и его личная отборная гвардия в количестве тысячи с хвостиком, — охотно пояснил Найири. — Чертячий король. Пусти их в самую гущу, они настаивают.

— На черта они мне там нужны? — возмутился Сантилли.

— Это превосходные воины, — вступился за долгожданных союзников Андерс. — Я видел их в деле несколько раз. И Его Величество не дурак. Он сделает то, что ты ему скажешь и больше.

В другое время Сантилли послал бы подальше новоявленных союзничков, чем рисковать, ставя непроверенных воинов в центр. Однако Андерс никогда не будет настаивать на заведомо провальном варианте. Вывод? Папочки прекрасно знакомы с боевыми качествами чертячьих солдат. Вопрос: где успели пересечься?

А ведь интересно получается, подданные этого Бчанги-хрен-его-знает-кого периодически шастают по И, не Кей-Лайн в одиночку, выпрашивая то одно, то другое и предпочитая получать пинки под зад, вместо того, чтобы напасть, как все нормальные соседи и поступают. И никого создавшееся положение дел не удивляет, кроме одного тупого ашурта.

— Это у них такой план? — император развернул карту, продолжая ворчать. — Напроситься вперед, чтобы идущие за ними сдохли от вони.

Но к его приятному изумлению, когда облаченный в роскошные пластинчатые доспехи поверх не менее шикарного одеяния главный черт явился за указаниями, специфический запах почти не ощущался. Отцы, сохраняя таинственное молчание, предоставили Сантилли самому объяснять союзному королю его задачу. Говорить тот предпочитал на родном языке, словно пережевывая камни, но, как ни странно, они даже смогли понять друг друга и договориться, уточнив некоторые детали. Император успел заметить короткий взгляд гостя, брошенный на Андерса, и его выгнутую надбровную дугу, когда Сантилли объяснил особенности действия психотропного оружия. Йёвалли еле заметно кивнул головой, и черт в знак согласия припечатал свою ладонь к плечу Сантилли, едва не выворотив тому сустав.

— Вы в детстве случайно на одном горшке не сидели? — ненавязчиво поинтересовался император, потирая место несостоявшегося вывиха, когда черт изысканно откланялся.

— С чего ты взял? — Андерс даже не стал скрывать насмешливой иронии.

Император одарил его загадочной улыбкой — пусть тоже поломает голову, интриган.

Сантилли, высунув кончик языка, быстрее заработал пальцами, и Лас застонал, на миг закатив глаза.

— Да кончай ты уже, я тоже хочу, — сердито засопел в спину ашурта Мишель.

— Отвлекаешь, — пихнул его локтем император, — мне сосредоточиться надо. Поэтому — отвали в очередь. Уже… почти… сейчас.

И в это время вертолетики зависли в воздухе, а стены террасы содрогнулись от дружного мужского вопля:

— Джес!!!

Девушка сердито смахнула в сторону неподвижную модель:

— Вас сколько ждать можно, дети малые?

— Я его почти добил! — возмущенно воскликнул Лас.

— Ты? Меня?! — подскочил на стуле Сантилли. — Кишка тонка.

И тут вертолетики неожиданно бросились в атаку. Спорщики, не ожидавшие такой подлости от Джес, не сговариваясь, бросились врассыпную под пронзительный свист Мишеля, впрочем, резко оборвавшийся. Когда Лас рискнул остановиться в гостиной и оглянуться, супруги обменивались безобидными по разрушающей силе, но страшными на вид заклинаниями. Особенно впечатляла темно-дымчатая змея с загнутыми черными клыками. Сантилли, перемахнувший через перила в сторону моря, с видом знатока давал дурацкие советы с безопасного расстояния.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула Риалисса, глядя на них через кухню из гостиной. — А меня научат?

Лас едва успел поменять ипостась — дочь не любила, когда мама становилась мужчиной.

— Он темный маг, а ты огненный демон, — пояснила она, беря Риа на руки. — У вас разные способности.

— А когда к, ылья йазвейнутся? Я летать хочу. Мама покатай меня еще йаз!

— Давай-ка, милая, порычим немного. Надо, надо, — строго произнесла она, видя недовольную гримасу дочери. — Или ты хочешь йакать до конца своей жизни? Учитель уже пришел.

Итак, есть почти час свободного времени. Надо утрамбовать в них подготовку к женитьбе сыновей и собственному дню рождения. Как бы все это не сорвалось из-за надвигающейся войны — люди уже полностью собрали флот. Со стороны И, не Кей-Лайн тоже все готово. Демоны и драконы от нетерпения землю роют, а у императорской семьи на носу свадьбы. Сыновья настаивают на тихой скромной церемонии, но родители решили показать характер. Сколько уже можно ляпать свадьбы за три часа? Надоело.

Мишель и Джес быстро выдохлись, перейдя к извинениям, и на кухню мимо занятых поцелуями супругов незаметно просочился Сантилли, чтобы сразу наткнуться на Леонардо, загружающего в холодильник мясо.

— Ты почему не у Чарти?

Человек неловко начал оправдываться:

— Милорд Юштари всех отпустил. У него отец вернулся.

Ашурт едва не выругался и протяжно присвистнул. Так, наша блудня соизволила появиться дома не иначе как на столетний юбилей сына. Интересно, в каком виде, если Юш отменил занятия?

— У нас проблема? — Ласайента закусила губу.

Нет, наша проблема точит зубы на орбите Земли, а здесь так, жвачка для ушей. Кстати, про жвачку.

— Ты документы на поступление подал? — демон, скрестив руки на груди, прислонился к столу и наклонил голову на бок, рассматривая топчущегося на месте Леонардо.

— Мне…. Я хочу сначала вернуть вам долг за лечение….

— И как ты собираешься его возвращать? — начал закипать ашурт. — Таская ящики? Жизни хватит? Если ты в этом году не поступишь — я тебя вышвырну к дьяволовой бабушке! — все-таки взорвался он. — Я зачем на тебя деньги тратил? Чтобы ты грузчиком работал?

Ласайента тихо испарилась в сторону моря вслед за Мишелем и Джес.

— Знакомые интонации, — пробормотал оборотень, останавливаясь у кромки прибоя. — Представляете, каким он будет к тысяче годам?

— Гремучая смесь Найири и Таамира, — поежилась Ласайента. — Врагу не пожелаешь.

— Вы бы, девчонки, ушками не хлопали и не пускали дело на самотек, а брали бы его в свои руки. Или нам… — маркиз чиркнул ребром ладони по своей шее. — Лаской его, лаской.

Чуть позже Сантилли завернул к Тоньесу. Да, от прежнего красавца-ашурта мало что осталось: похудел, почернел, обветрился, вылиняли рыжеватые волосы, густо засеребрилась благородная седина на висках. Когда наберет вес и восстановит прежний цвет кожи, от женщин отбоя не будет, но придется графа огорчить.

— И как прогулочка? — холодно осведомился Сантилли у бывшего родственника, знаком приказав ему оставаться в кресле.

— Все не можешь простить? — у того дернулся уголок рта.

Император ласково ему улыбнулся:

— Мы все не без греха, но чтобы так обходиться с женщиной, надо быть законченным подонком. Ты не согласен? — и без перехода спросил. — Что с Беарн будешь делать?

В отсутствие отца Юштари, вопреки его воле, освободил мать из башни и поселил в старом отдаленном замке, разрешив прогулки по окрестностям в сопровождении охраны, но запретив переписку и посещение соседей. Графиня, сначала обрадовавшись свободе, скоро заскучала и принялась за старое, то есть соблазнение всех, кого видела, но получив недвусмысленное предупреждение от начальника гарнизона, решила, что свежий деревенский воздух гораздо полезнее для здоровья, чем тюремный и занялась переделкой крепости и сменой мебели. Так как настроение у нее гуляло, где хотело и как хотело, то ремонт грозил затянуться на неопределенное время.

— Зачем она тебе? — насторожился Тоньес.

— Меня не волнуют твои чувства, Тони, — усмехнулся Сантилли. — Считай, что на ближайшие триста лет ты отбегался. Ты меня понял?

Тальшу, конечно, бабник тот еще, но далеко не дурак:

— Девочка, конечно, предпочтительнее.

— Предпочтительнее, мой дорогой, прекрасно воспитанный ребенок, а не очередной подкидыш. Предлагаю начать с будущей мамочки и себя. Желаю успехов. Впечатли нас, убогих.

Император небрежно кивнул подданному и вышел. Или тот берется за ум или браться ему будет не за что, потому что у Сантилли лопнуло терпение. Это граф понял тоже.

Ясно, что обсуждение праздников пришлось отложить на вечер, пристегнув к этому делу заглянувших на огонек трех неразлучных друзей: Марка, Алексей и Глеба. Первым на очереди стоял день рождения Ласти. Сто десять лет — это возраст. Друзья захватили две упаковки пива и развалились в шезлонгах у бассейна, но не успели они опустошить первую, как к ним ненавязчиво присоединилась виновница будущего торжества, только что уложившая дочь спать. Демонесса придирчиво выбрала последнюю бутылку и босой ногой затолкала пустую коробку под шезлонг.

— Тебе не стыдно? — укорил ее ашурт.

Ласайента многозначительно попинала звякнувшее опровержение и грациозно присела по соседству с Марком.

— Мой прапрадед назвал бы тебя ментом, — со смешком сказал Алексей, — они как раз всегда последнее брали.

— Это кто? — нахмурил брови Сантилли, но вспомнить ничего похожего не смог.

— Сказочный персонаж, — немедленно отозвался Глеб. — Вообще-то водились когда-то, но потом вымерли.

— Климат не подошел? — усмехнулся ашурт и умоляюще посмотрел на жену: «Дай посидеть одним», но Ласайента притворилась, что не видит жалобных взглядов мужа.

— Нет, — охотно пояснил Хляба, сохраняя серьезное лицо, — отстреляли.

— Жестокие люди, — вздохнул Сантилли, не оценивший шутки, и поболтал остатками пива в бутылке. — Самое смешное, что если бы не Розианна, то через два дня мы бы справляли твое второе совершеннолетие.

— Самое смешное, — передразнила его Ласайента, — что и это может накрыться так же, как и первое.

— Не придумывай, — Сах потянулся и положил ногу на ногу. — Шикарный был праздник, жаль не все смогли прийти.

— Спасибо, что напомнил, — ашурт поискал, чем запустить в друга, но под рукой ничего не оказалось кроме пива, которого и так всегда не хватало.

Демонесса хмыкнула и словно невзначай полюбопытствовала:

— А какие сюрпризы будут?

— Я еще не настолько набрался, что начать разбалтывать государственные тайны, — муж отсалютовал жене бутылкой. — Ты, главное, реагируй адекватно и все будет путем.

— Шла бы ты, родная, спать, — посоветовал ей Глеб. — У нас чисто мужской разговор.

Ласайента, мило улыбнувшись, сменила пол.

— Не катит, — усмехнулся Сантилли. — Ае, проваливай, дай нам посекретничать.

— Внимание, на горизонте длинные уши, — предупредил Мишель, ногой задвигая под шезлонг вторую упаковку.

— Спит, да? — Сантилли забрал у йёвалли компромат и передал его Марку. — Прячь или опять лекции будем слушать о вреде алкоголя для женского организма.

Йёвалли намек поняла и нарочито медленно перетекла из одной ипостаси в другую. Дочь, не заметившая превращений матери, промаршировала до бассейна и забралась на колени отцу:

— Ты мне сказку не йассказал. Снова забыл?

— Скажи «джинсы», тогда расскажу, — попробовал открутиться Сантилли.

— Не скажу, — надулась та.

— А «жинсы»? — хитро прищурился Алексей.

— Ну, жинсы, и что? — хмуро отозвалась девочка.

— А теперь «д».

— Ну, д-д-д. И что?

— Д и жинсы, — продолжал Скребицкий.

— Ну, дижинсы. Все йавно же не получается, — тяжело вздохнула Риалисса.

— Ты «и» выбрось, — посоветовал Алексей, — и получится «джинсы».

— Да ничего не получится! — она в сердцах потрясла растопыренными ладошками. — Сколько можно — джинсы, джинсы, надоело уже. Ой, получилось! Папа, — она подпрыгнула, едва не выбив локтем бутылку из рук Сантилли, — джинсы! У тебя д, аные джинсы. Супей!

— Супей, супей, — проворчал отец. — Ты почему не спишь, блудня? Так, рядовой, слушать мою команду! — Риалисса, сидя, вытянулась по стойке «смирно» — Марш в кровать спать! Приказ понятен?

— Никак нет, милойд, — бодро отрапортовала дочь. — Ты сказку забыл, — и елейным голоском хитро протянула. — Джи-инсы.

Демон, наблюдавший за ними сквозь полуприкрытые веки, смачно зевнул и потянулся, выпустив когти.

— Пошли, дитя, — промурлыкал он, мягко спрыгивая на разноцветные кирпичи дорожки, — расскажу тебе сказку.

Девочка шустро сползла с колен Сантилли, торопливо чмокнула его в щеку и вприпрыжку поскакала к дому.

— Мне оставьте, — уголком рта попросил кот, скосив глаза на вторую упаковку, и с достоинством отправился следом.

— Ае, вали, — тихо попросил Мишель, — сама знаешь, чем кончаются их посиделки.

Муж проводил недовольную жену внимательным взглядом:

— С меня баранья ляжка. Страшно представить насколько он станет академиком лет через десять-пятнадцать.

Оборотень загадочно улыбнулся. Он напускает на себя таинственность, а институт, занимающийся сходными проблемами, то есть изучением мозга, скоро сам себе мозги свихнет, пытаясь понять, чем маркиз накачал четвероногого друга: кот непостижимым образом продолжает расти и развиваться, осваивая языки и компьютер. Если так пойдет и дальше, то скоро киска встанет на задние лапки, надев камзол и бриджи, и будет вещать с университетской кафедры доверчивым студиозусам. Тысячу раз был прав Глеб, когда предлагал посадить дуб — как раз бы вырос к этому времени.

Но самое смешное, что у Элерин никак не получается сотворить из его клеток разумное потомство, в то время, как неразумное пользуется огромным спросом среди аристократов и не только. Демон ворчит, скрипит, ругается, устраивает будущим хозяевам потогонные экзамены, но детей отдает, вскоре, однако, теряя к ним интерес. Объясняется сей феномен самим котом с научной точки зрения как неистребимый врожденный инстинкт.

Компания у бассейна только и успела, что одобрить план дня рождения и допить вторую упаковку, как рядом с ними соткался дворецкий, будто проворно снующий невидимый челнок ряд за рядом рисовал сначала тяжелые армейские ботинки земного образца, затем заправленные в них защитного цвета штаны с многочисленными карманчиками и безрукавку, выгодно подчеркивающую мускулистый торс со скрещенными на груди руками. Последней, с тонким «чпок», возникла короткостриженая голова в окружении мелких радужных шариков.

Мужчины терпеливо ждали, когда система, которую установили на днях, прогрузится, и считали лопающиеся мыльные пузырьки.

— Четверть минуты, — подвел итог Алексей. — Ее не глючит?

— Скорее всего, мелочь в настройках ковырялась, — предположил Сантилли и едва не поперхнулся, потому что «дворецкий» перевел взгляд на него и плавно стал «дворецкой», попутно сменив форму на туго облегающую летную амуницию.

— Наблюдатели сообщили, что люди запустили станции гипер-перехода, — томно пропела знойная блондинка, очаровательно похлопав пушистыми ресничками.

— Такой вечер испоганили, гады, — горестно вздохнул Глеб и торопливо опустошил бутылку. — Эх, жизнь моя — жестянка.

— Вы, трое, меня поняли? Если увижу или узнаю — порву на ленточки. А ты оденься приличнее, ребенок дома, — приказал ашурт красотке и одним глотком допил пиво.

— Так хорошо? — проворковала та, уменьшая размер бюста с дынек до крупных яблочек.

Едва сдержавшись, чтобы не выругаться, ашурт умоляюще приложил ладонь к груди:

— Глеб, будь другом, задержись и перенастрой это святое недоразумение. Что-нибудь милое и безобидное, ладушки? Или меня стошнит от ее прелестей.

— Ладушки, ладушки, — тоскливо произнес инженер. — Где были? У бабушки, — и заухмылялся вслед демону, злорадно потирая руки. — Что пили? Кого били?

Таамир проверил свои наручи и повернулся к сыну, но тот отступил и предупредил, зло сузив глаза:

— Даже не думай. Если ты сделаешь из меня труса, я сам на меч брошусь.

— Не неси чушь, — холодно отрезал отец.

— А, так комнатка за стеной не для меня приготовлена? — изумился Арвин и поклонился, не сводя с него глаз. — Прими мои нижайшие извинения.

Таамир вышел из оружейной, бросив на ходу:

— Левый зажим проверь.

Чертов мальчишка! Когда успел разнюхать? И тщетно доказывать, что он еще слишком молод, потому что король знает, насколько его наследник превосходный боец. Герхард от него в восторге, только лишь дифирамбы не поет, но Арвин еще не может самостоятельно открывать порталы, и если что-то пойдет не так…. Таамир никогда себе не простит смерть или увечье сына. Чего уж проще, оглушить и запереть в специально приготовленной потайной комнате, но Арвин к себе не подпускал, каждый раз как бы ненароком уходя с линии удара. И пить ничего не стал. У мальчика появилась собственная шпионская сеть? Сюрприз для папочки.

Он остановился в коридоре и постучал кулаком по ладони, бездумно глядя на пышный букет роз в малахитовом гроте. История повторяется: когда-то точно так же он не отпускал Мишеля, однако воспитанник нашел свой выход из положения, бросив в лицо гневные слова. Но Арвин хитрее и дальновиднее — прирожденный политик. Они с Бетти постарались, вложив в сына все самое лучшее, что в них было, а сейчас упрямый мальчишка решил поиграть в героя!

Таамир прислонился лбом к холодному камню и закрыл глаза:

«Если вы меня слышите, боги, пусть он выживет! Мой мальчик не заслуживает смерти! Я зачал и растил его для жизни. Я умоляю вас!».

— Отец, — сзади остановился Арвин и легонько тронул его за плечо, — все будет хорошо. Я не буду зря рисковать.

Король медленно повернулся к нему, мгновение всматривался в лицо:

— Надеюсь.

— Угу, а я ребятам подарки на свадьбу не приготовил. Поможешь? Никак не выберу без тебя.

— Лиса, — Таамир легонько потрепал его по голове. — Не будем огорчать маму.

Где-то замер в засаде Мишель: его время наступит, когда начнется битва на Земле. Там же будет и Сантилли, и друзья сына. В самой мясорубке, а их задача — чистое небо.

— Вы пили? — поморщился Андерс, когда триада появилась в штабе. — Головы вам оторвать мало. Разит, как от пивных бочек.

Сантилли показалось или флагман и в самом деле хихикнул женским голосом? Он окинул мостик подозрительным взглядом, мысленно пообещав пересчитать кораблю ребра. Ответом послужил неясный образ синекожей женщины, присевшей на подлокотник капитанского кресла и погрозившей ему пальцем. Странно, что для этого судна собой пожертвовала женщина, обычно это были мужчины. Надоело сидеть дома? Потянуло к звездам? Кто поймет гестехида — тому орден на грудь.

Настолько большие корабли выращивали из похожих на китов морских млекопитающих, искусственно стимулируя рост, и если большинство помещений и коридоров выглядели привычно, обшитые панелями, то мостик имел несколько жутковатый вид: выпуклости, наросты, швы между бывшими костями черепной коробки и соответственно цвет — светлый серо-синий. И все для того, чтобы не нарушать телепатическую связь между симбионтами: животным и мозгом разумного существа, им управляющего.

Каждый большой корабль был уникален — в посмертии гестехиды становились более раскрепощенными и капризными, перестраивая тело животного по своему усмотрению. Этот отрастил огромный, на всю круглую «морду», иллюминатор и по совместительству экран, заползающий на «лоб». Подключенные напрямую к мозгу пульты операторов располагались у стен, оставляя свободным значительное пространство, в центре которого возвышалась платформа для голограмм и отдельно — окруженная защищенным полем полусфера для Элерин. Ийет, сидя на высоком стуле с подножкой, покачивала ногой и делала вид, что происходящее ее не касается, настраивая проекцию будущего боя.

— У нас война, а у них гулянка, — Андерс неодобрительно постучал пальцем рядом с панелью управления, приветливо замигавшей бегущими огоньками.

— Па, не клевещи, — обиделся Лас, — я не пил.

— Потому что не наливали, — рыкнул Найири, отворачиваясь от иллюминатора с краешком планеты в нижнем углу. — Капсулы и защиту надели? Дети малые, а не воины. Когда повзрослеете?

Друзья, втянув головы в плечи, изобразили виноватый вид, никого не обманувший.

— Ты еще соски нам посули, — тихо проворчал себе под нос Сантилли так, чтобы никто не слышал.

Сейчас люди раскочегарят станции и выйдут в пространство Жемчужины, где их встретит патруль и идея трехлетнего гения. Как только начнется атака, захватчикам дадут в ней увязнуть и оборвут переходы. Забота Элерин — крупные объекты, среднее звено берут на себя гестехиды и драконы, а мелочь достанется истребителям. Но лучше бы ее не было — кто хоть когда-нибудь ловил сотню блох, прыгающих с огромной скоростью и плюющихся огнем, поймет, насколько все сложно. Это в фильмах все палят в космосе, как бог на душу положит, лишь бы попасть. Но кроме противника там летают еще и свои родные, которым тоже жить хочется.

Для того чтобы узнать планы землян, Сантилли вместе с Вардисом несколько раз побывали на секретных базах и в закрытых институтах, использовав свое умение ходить между слоями. Неприятным, но решаемым сюрпризом стала толщина стальных дверей и бетонных стен, а вот телепатов, запертых за ними, никто встретить не ожидал, и демонам пришлось вернуться.

В следующий раз они пришли уже подготовленными, разжившись схемами атак, чертежами кораблей, оружия и установок для психического воздействия с именем земной богини, олицетворяющей душу, и сразу озадачили собственных ученых разработкой дополнительной защиты.

Но самое главное, они знали, кто поведет флот — очень сильный паранорм, то есть человек с необычными для землян возможностями, умеющий предвидеть ситуацию и влиять на умы, прекрасный оратор и лидер, но, что существенно, неважный стратег. Сантилли немного покрутился рядом с ним, проверяя, и тот что-то учуял. Больше демон рисковать не стал.

— Перекрывайте, — скомандовал Андерс, как только вслед за разведчиками в портал протиснулся корабль-носитель в окружении внушительного эскорта сопровождения. — Кто отстал — там добьем.

Ловушка сработала безукоризненно, и захватчики бросились за встретившимися им двумя допотопными беспилотными корветами, открыв огонь и попутно снеся подвернувшийся под раздачу погодный спутник. Сражение началось.

— Элерин, ты опять заснула? — прикрикнул на девушку Найири.

— Нет, — спокойно отозвалась та, — ждала команды, — и проткнула проекцию носителя черной спицей.

Вход пространственного перехода со стороны Земли некоторое время оставался в рабочем положении, а вот сам туннель заканчивался теперь в ядре звезды. Как и предполагали демоны, люди разобрались быстро, потеряв всего несколько судов, и в спешке начали устранять сбой.

Триада, провожаемая недовольными взглядами Повелителей, заняла свое место среди наблюдателей в околоземном пространстве. Их время еще не пришло.

Гестехиды старались захватывать корабли землян, а не разрушать их, в отличие от них демоны и драконы били на поражение.

— Синекожие верны себе, — хмыкнул Рошейн, — наука превыше всего.

— Сейчас им флагман поцарапают, и они по-иному запоют, — Андерс соединился с одним из драконов: «Прикрой спину Командора», — и отправил ему на помощь звено «птиц».

— Активация «Психеи». Всем усилить защитные поля. Внимание, активация «Психеи».

— Подберите троих раненых в секторе….

— «Кобра», вы не видите — сзади вас «Ветер» заваливается в атмосферу?

— Точка сбора, сектор четырнадцать, ноль….

— Таамир, что ты башкой вертишь? Арвин за тобой идет.

— «Захват». Повторяю, «Захват», всем выйти из зоны поражения. Координаты….

— «Волки», бросайте их и уходите немедленно.

— Открыть порталы для драконов. Герхард, мы начинаем.

— Зона поражения — чисто.

— Обратный отсчет…. Пять, четыре, три, два, один…. Рино!

Собранные в одном секторе корабли накрыло невидимое поле, зачерпывая ковшом-сетью богатый «улов». Элерин хладнокровно воткнула в него следующую спицу, и среди звезд распустилась вторая роза, но небольшая часть судов успела прорваться к обманчивому спасению работающего гипер-выхода.

— Залп, — ослепительный луч проложил беглецам дорогу в ад.

— Группам зачистки добить остатки. Остальным — меняем позиции. Открыть порталы. Флот уничтожить полностью. Пленных не брать. Особое внимание на крейсер с черной полосой по борту.

Корабли И, не Кей-Лайн и гестехиды начали стартовать к Земле, и сразу посыпались рапорты.

— Ракетные установки заблокированы.

— Сеть интернета заблокирована.

— Спутники заблокированы.

— Включен радиоперехват.

— Импульс Бочкарева включен.

— Замечательно, пешком побегают, — Сантилли, прослушивающий переговоры, коротко глянул на часы — все по плану.

Идею с импульсом предложил Олег, вспомнив один из старых фантастических фильмов землян, где инопланетяне отключили всю человеческую технику, а в данном случае у автомобилей и самолетов разрядились аккумуляторы. Он же и разработал основное устройство.

В околоземном пространстве появились крейсера, прокладывая путь флагманам и кораблям-носителям, с которых акульими стаями брызнули истребители. Часть флота вышла непосредственно в атмосфере. Их цель — военные базы и крупные города. А синекожие выпросили себе в нагрузку еще и секретные институты, разрабатывающие биологическое оружие.

Ашурт представил реакцию землян, когда к ним в гости без предупреждения заявятся четырехрукие великаны. Долгожданный контакт. Неописуемое блаженство. Нирвана экстаза. Ксенологи будут кипятком писать от радости. Обильно, но недолго.

«Сегодня национальный день вытянутых физиономий, открытых ртов и круглых глаз, — Сантилли мысленно подсчитал количество рас, участвующих в войне со стороны Жемчужины. — А эти умники выдумывали разумных пауков и червей. Бред какой-то!».

— Он у нас, — коротко доложил Андерс.

Пока все, как по нотам. Паранорм, на которого делали ставку люди, через односторонний портал выдернут прямо из своего штаба. Сантилли дорого бы дал, чтобы увидеть рожи земных военных, на глазах которых таинственно исчез их предводитель и, соответственно, надежда на быструю победу. И не помогло ему хваленое умение предвидения. Сейчас марионетка падшего у ийет и обезврежена. Пешка, отыгравшая свою роль, которую допросят телепаты, а потом уничтожат. Эту партию можно считать законченной.

А вот сам падший появится или нет? Затаится или все-таки рискнет здоровьем? А если рискнет, то где? Где ждать этого чертова бывшего ангела? Хорошо бы в одном месте, чтобы не распылять силы. Одна грандиозная общая свалка. Подарок судьбы. Хоть бы планету сохранить, в нее столько денег вбухано, жаль будет терять. И мир сам по себе красивый.

Что сделает тот, кто заварил всю кашу? Космических кораблей уже нет, но частично остались разрозненные наземные войска и бездействующий воздушный флот. Если кашевар не поторопится, то и их не будет.

Где-то мечутся сейчас друзья, которым запретили участвовать в сражении — их мозги ценнее боевых навыков. Да и что могут решить несколько ашуртов, когда в бой брошены силы семи миров. Воины Рашида, демонов и драконов сегодня должны удовлетворить свою жажду крови по самое не хочу и выше. А есть еще непобедимая рать козлоногих союзников и армия духов.

На Земле и в космосе идут сражения, а они затаились в засаде и ждут. Самая большая охота на гурша, которую только можно представить.

— Где же ты? — Сах, покусывая от нетерпения губу, всматривается в голубой шар планеты. — Открой личико, милый, порезвимся напоследок.

— Не вздумайте его прикончить, — предупредил друзей Сантилли. — Чертово равновесие.

— Угу, — Лас от нечего делать пробежался пальцами по клавиатуре, — Герхарду только этого не говори. Я бы ребятам помог.

— Сиди и не дергайся, — посоветовал ему ашурт. — Нас вообще в природе нет.

Сах Иру надоело попусту глядеть на планету, и он, развалившись в кресле, заложил руки за голову, закинул ногу на ногу, прикрыл глаза и со вкусом пропел:

Я хочу мармеладных мишек И плюшевого Пикачу, И огромную кровать. Я хочу не вставать И до обеда спать….

Демоны удивленно уставились на мага, увлеченно дирижирующего ступнями в такт незатейливой мелодии. Лас хмыкнул и пощупал лоб друга.

— Можно подумать он о нас не знает, — закончил тот, приоткрыв глаз.

— Знает, но думает, что мы там, — Сантилли кивнул на далекий космический бой. — Надеюсь.

Портал они почувствовали одновременно.

— Стоять, — прошипел император, едва успев перехватить горячего ийет. — Пусть выйдут. Всем — приготовиться. У нас гость. Сектор пять-одиннадцать.

— Сектор сто четырнадцать-восемь, — одновременно откликнулись с другого материка.

Замечательно, он решил отбивать базы. Все правильно, без техники ты — ноль, а люди в городах наплодятся быстро.

Ашурт считал: один переход, два, четыре, семь. Семь штук. Всего? Они ожидали большего. Предбоевая лихорадка уже захватила: быстрей, быстрей. Быстрей! Что ты возишься? Запах крови, запах чужой смерти и пьянящий вкус будущей победы. Спокойный голос Рошейна несколько отрезвил друзей и вернул в действительность:

— Если кто-то уснул — разбудите. Ашуртам успокоительное требуется? Нет?

Лас хмыкнул и многозначительно покосился на друзей: слова темного полностью относились к триаде, замешкавшейся на орбите. Сантилли отбил замысловатую дробь по краю пульту и, насвистывая легкомысленный мотив, направил «птицу» вниз. Небольшая армия, которой он командовал — несколько полков — терпеливо ждала в редколесье, находящемся в глухой местности вдали от городов. Как только машина вынырнула из портала, к ней побежали с докладами командиры, позади которых для успокоения отцов обозначили свое присутствие сыновья, но лично Сантилли переживал бы намного меньше, если бы Шали и Кьердис были рядом с ними, а не с Чарти.

— Доложить о готовности.

Боги, да все готовы! Рвутся с цепи, как адские гончие, почуявшие дичь. Они перестали быть разумными существами, выпустив на свободу дикого зверя войны, не знающего пощады. Сегодня бал правит хищник и его желание убивать, потеснив здравый смысл и инстинкт самосохранения. Лучшие воины шести миров. Элита. Не будет лишь гестехидов, но тем и не интересны их свары. И ангелов. Эти выжидают, надеясь, что противники ослабят друг друга. Наивные — мы полны сюрпризов и непредсказуемы. Не облажаться бы только.

Семь порталов — семь разных точек выхода, семь небольших армий, каждую из которых поведет свой командир, Шон и Чарти в том числе. Оставшиеся в запасе глухо ворчат и горячо молятся о большой буче. Общим сражением будет руководить Рошейн. Есть в этом нечто символическое: один бывший ангел против другого. Еще бы угадать, в какой именно дыре засел падший.

— Триадам — готовность. Если увижу резерв в бою раньше времени — порву. Всем понятно? Неар, к вам относится, — Рошейн отбросил свою обычную вежливость, потому что сорвавшиеся с цепи демоны ее не понимают и не принимают.

Лас на глаз прикинул численность противника и присвистнул:

— С размахом живет, но по старинке. У него перенаселение?

А из зыбких пастей порталов продолжали появляться все новые и новые сотни воинов в блестящих кольчугах и кожаных доспехах. Ашурт почувствовал легкое разочарование и обиду: они почему-то представляли себе монстров, каких-нибудь уродливых орков из земных ужастиков и обязательно в черном или подобия низших на худой конец. М-да, стереотипы вечны, но не обязательны. Немного примиряло с несбывшимися мечтами наличие вместо лошадей огромных волков в броне, хоть бы не оборотней. Позади войск на небольшой высоте парили необычные летательные аппараты или гигантские птицы, плавно взмахивающие широкими крыльями.

— Зрите, люди, — патетически воскликнул Сах, обращаясь, видимо, к населению планеты, — явился к вам ангел-освободитель от гнусных демонов! Вах-вах! Пушек нет. Катапульт нет. Вообще ничего нет, кроме всадников, лучников и пехоты. Вывод, милорд герцог?

Сантилли, уже выслушавший рапорты командиров, внимательно рассматривал на экране строящиеся в прямоугольники войска:

— Ждем неприятностей.

Если мы не видим привычного — значит, у них этого нет, а есть что-то другое, еще более гадостное. Да, падший человеческих ресурсов не жалеет, и если бы не разведка и собственные предположения, то сейчас кто-то неплохо бы побегал, гоняясь за неожиданными гостями. А так как мы умные, то стоим и ждем сигнала к общей атаке. Боги, не мешайте нам развлекаться, раз уж не захотели поучаствовать!

— Сколько позитива, сдохнуть можно от тоски! — Сах выпрыгнул из кабины вслед за Ласайентой и хлопнул машину по боку, отсылая ее вверх. — Купол сложи, чтобы не расплавился.

Но «птица», выходя на исходную точку, сама включила защиту и максимально вывернулась, как гимнастка, вставшая на мостик, и оставила ашурту в качестве опоры под ногами холмик пола, с вытянутыми вниз крыльями и хвостом. Демон потоптался на вершине получившейся капли и удовлетворенно кивнул — прекрасно.

— Вершины не перепутайте, гении! — насмешливо посоветовал он, заполучив от Ласа традиционный средний палец, а от ийет — драконью «козу». — Придурки.

Маги уже свели семь точек высадки вражеского десанта к триаде, простроив односторонние порталы. Ну, не носиться же за каждым отрядом, чтобы отстрелять?

Сантилли в прошлом году наблюдал, как дочь делала «извержение вулкана». Она строила гору из песка с кратером наверху, от которого вниз вела звездочка из канавок, и выливала в центр ведерко воды. Система проста и знакома, но почему-то именно действия собственного ребенка натолкнули его на мысль использовать этот принцип для первоначальной атаки, где порталы послужат руслами для огненных рек, а ядром будет триада. Оставалось уточнить детали, если противник решит не давать генеральное сражение, предпочтя ему мелкие вылазки, что было бы очень нежелательно. Но добрый дядя ангел значительно упростил задачу плохим демонам, начав наступление одновременно, пусть и из разных мест.

Гарнитура ашурта буднично произнесла голосом Рошейна:

— Напоминаю — начинаем движение сразу вслед за линией огня. Всем — активировать защиту.

— Ты будто траншеи нас послал рыть, — вышел на общую связь Шон, — а где пламенная речь?

Но главнокомандующий, насколько знал его Сантилли, перед боем всегда был не в духе, а говорить речи вообще терпеть не мог, но с подачи йёвалли сегодня решил изменить традиции:

— Могу обеспечить бодрящим пинком под зад. Какая еще речь тебе нужна? Разогнали их к…, - он едва не сказал «к чертовой матери», смазав многообещающее начало, и разозлился. — Хватит паясничать! Что тебе еще надо?

Лас смешливо фыркнул — потрясающе.

Обратный отсчет…. И следом — дебют двух триад, объединивших усилия. Четырехгранная идеально сбалансированная пирамида с вершиной в сердце и душе ашурта. Сантилли блаженствовал, купался в родной стихии, вспенивая ее, закручивая в гигантский водоворот и выплескивая вихрящиеся валы по заранее проложенным каналам.

Огненное цунами вырвался из пустоты перед опешившими войсками противника и, разливаясь в ширину, ринулось на простор, где его подхватили духи огня и ветра и стремительно погнали дальше, оставляя после себя выжженную пустыню. Только два летательных аппарата успели удрать обратно, остальные рухнули вниз, мгновенно вспыхнув.

«Хорошо горят, — подумал Сантилли, спрыгивая вниз, — это хорошо».

Огонь, в минуту пожрав стройные ряды воинов, побежал дальше, заглянув по пути в порталы, и только там потерявшая силу волна была остановлена магами противника, но когда планировался бой, никто и не рассчитывали, что удастся одержать победу с наскока.

За спиной ашурта радостно взревели воины.

— Надо думать, напутственное слово имело оглушительный успех, — пробормотал Сах.

Маги поспешили «навертеть» еще несколько «дырок», чтобы не устраивать столпотворения в единственных «дверях», и подхватили закрывающиеся ворота в неизвестный мир, начав увлекательную игру под названием «перетягивание порталов». Сантилли, не дожидаясь ее окончания, взмахнул рукой: «Пошли!», — и сам бросился вперед, увлекая солдат за собой. В кабину принявшей первозданный облик «птицы», запрыгнул пилот, пристраивая ее над головой демона.

«Ты далеко собрался?» — удивленно поинтересовался Рошейн.

«Так, размяться, — откликнулся ашурт, — ребят подбодрить».

«Их сейчас лавина не остановит. Ты меня слышишь или нет?».

Все армии были смешанные: черти, оборотни, демоны и дэмы с криками устремлялись к порталам, не обращая внимания на пожары и идущие невдалеке бои — там громили военные базы. Ангелы были бы изящным завершающим штрихом, тешащим самолюбие любого полководца, но чего нет того нет. Зато рядом, мерно, как автоматы, впечатывая в пепел ноги, бежали три роты королевской гвардии неподражаемого Бчандраканта, все убыстряя темп — козлоногие шли на острие атаки и уступать эту честь никому не собирались.

Над головами размытыми разноцветными росчерками мелькали стихийные духи. Чуть выше летели Ин Чу, поддерживающие армии с воздуха, и несколько «птиц», остальные шли между подразделениями, отрабатывая наземный режим.

Триада учла прошлые ошибки, и вместо расплавленной массы под толстыми подошвами сапог чавкает жирный горячий пепел, недавно бывший живыми людьми. Когда он остынет и превратится в сухую пыль, здесь уже никого не будет.

А огонь идет дальше. Красивая была степь. Сколько веков здесь ничего не вырастет? А у двух порталов рос лес. Теперь он горит, и тушить его некому — все заняты войной.

Да, пламя безжалостно, но эффективней и поэтому предпочтительней. При обсуждении будущего боя вариант с торнадо был отвергнут: тяжело управляем и оставляет много мусора. Развороченный дерн, вырванные с корнем деревья, трупы и прочее — то еще счастье бегать по подобным завалам.

«Быстро перестроились», — оценил маневр противника ашурт, когда первые ряды прошли границу портала.

Бой на чужой территории, хуже не придумаешь, когда не знаешь, что тебя ждет за чертой перехода.

— Держать строй. Приготовить оружие, — Сантилли немного приотстал от первых рядов, на ходу запрыгивая в опустившуюся машину, и быстро огляделся.

Что у нас? Справа город на небольшой возвышенности. Светлый, праздничный, изящный, сверкающий в лучах восходящего солнца красочными куполами, перед высокими стенами — обширное изумрудное поле, а дальше — величественный мрачноватый лес. Сказка, а не мир. Если бы посреди этого великолепия не стояло войско, отгородившееся от наступающих догорающими телами собственных солдат.

— С ума сойти, — пробормотал Сантилли, — с мечами на пушки и автоматы. Чем он думал?

Так, летательные аппараты на самом деле оказались даже не птицами, а сухопутными «скатами» в количестве приблизительно сорока штук. Не балуют их здесь авиацией. Но, если исходить из закона подлости, то пташкам положены, к примеру, мощные электрические разряды, а в остальном ерунда: парочка полков на волках в броне, вперемешку с лучниками, копейщиками и мечниками — и двух тысяч нет. Это если без сюрпризов, а они должны быть обязательно. Численное преимущество приблизительно один к двум в пользу демонов, но это пока ни о чем не говорит. Хорошо, если зубки у волков не ядовитые и нет жала на хвосте.

Отдав указания командирам, Сантилли снова вгляделся в «скатов», несущих на своих спинах по одному седоку. Птички должны быть с сюрпризом, осталось понять с каким именно. Но все равно войско выглядело как-то бедненько, и это настораживало.

Духи воздуха очистили подходы к неприятелю, разметав трупы солдат и животных, натолкнулись на грамотную защиту магов и откатились назад, но на большее Сантилли и не рассчитывал. Маги, лучники и «скаты» плотно занялись атакующими «птицами» и Ин Чу, а воины тихо зароптали, предвидя, что им ничего не достанется.

По логике надо расстрелять противника издалека и уходить, но приказывать демонам использовать оружие для дальнего боя, когда можно порвать противника голыми руками — это полная потеря авторитета. Войско рвалось в бой, а ему предложили пострелять в тире. После этого — только добровольная отставка главнокомандующего.

«Отец тысячу раз прав, — вздохнул Сантилли, — как дети».

С истребителей предупредили о наличии в тылу врага ящеров, запряженных в крытые колесницы, и передали изображение. Животные имели мощное приземистое туловище, покрытое природной броней, вытянутую клыкастую морду с рогом, пластины на спине, как у стегозавра, гребень, как у трицератопса и мускулистые ноги с пальцами. Их начали пропускать по широким проходам, и стало видно, что к колесам прикреплены длинные ножи.

— Не убивать. Стреляйте вскользь, — приказал Сантилли. — Пусть побегают по своим.

«Отец!».

Сколько эмоций может жить в одном коротеньком слове: возмущение, тоска, нетерпение и надежда. Никогда бы не подумал, что сын способен на такую гамму чувств. Он опустил «птицу» рядом с командиром чертей, смерившим его угрюмым взглядом красных глаз, коротко кивнул и поднял руку, сжатую в кулак, сдерживая остальных.

Его сегодня порвут за это, но драться будут, как дьяволы, стараясь опередить непревзойденную королевскую гвардию великолепного Бчандраканта. Кстати, Ласайента не поленилась подлизаться к отцу и узнать, что имя чертячьего короля в переводе означает ни больше, ни меньше, чем «Любимый серебряной луной райский сад». Забавно, но красиво.

Командир козлоногих оскалил клыки, махнул секирой и сделал первый шаг. Сантилли попробовал представить себе это зрелище со стороны атакуемых: двести рослых солдат в пластинчатых доспехах поверх идеально белого просторного одеяния, в остроконечных шлемах, одетых на большие прямоугольные платки, султанчики из разноцветных перьев, драгоценные камни, щедрая позолота и внушительные секиры и топоры. И все это великолепие, сохраняя идеально ровные ряды, неумолимо, мощно, молча и от этого еще более страшно набирает ход. Было бы их больше, и земля не дрожала бы, а подпрыгивала — черти даже бежали в ногу.

Кулак разжался, взмывая вверх. Радостно взревели полки, выхватывая оружие и бросаясь в бой. Сантилли был спокоен за них: азарт азартом, но выучка у демонов и ийет ничуть не хуже — никто из воинов строй не сломал.

Раскаленный нож не входит в масло так, как козлоногая гвардия прошила насквозь первую линию обороны. У него создалось впечатление, что черти ее вообще не заметили. Ашурт привстал и облокотился на лобовое стекло, недоверчиво присвистнув. Интересно, а если стравить их с драконами, кто кого положит? Лично император не стал бы ставить на последних.

По проложенной дорожке без помех прошли остальные, расширяя ее и рассекая противника на части. В принципе бой можно считать выигранным: схватки стремительно перемещались к третьей линии обороны, ийет уже сминали фланги, оттесняя их к центру и замыкая кольцо окружения. Сантилли перегнал птицу ближе, попутно отдавая приказы и останавливая особенно увлекшихся боем.

Ин Чу и истребители «приземлили» большую часть «скатов», которые, хвала богам, электричеством не стрелялись. Внезапно сработала защита, на мгновение выключив звук.

«Милорд, эти летающие гады лупят ультразвуком, — запоздало предостерег его один из драконов. — Осторожнее».

«Сан, волки плюются ядом и используют высокие частоты» — тут же сообщил Лас.

«А ты не подстилайся под них», — сердито посоветовал ашурт, передавая предупреждение командирам отделений.

Йёвалли мысленно хохотнул:

«Боги с тобой, любимый! Такие лапочки, не устоять».

Принц как всегда в своем репертуаре: наслаждается боем и кровью, едва ли не мурлыкая от удовольствия. Сантилли поискал его и сыновей глазами в общей свалке, но быстро бросил это дело: раз защитники не лютуют, значит все в порядке.

— Заканчивайте и быстро к Владу, — шел на связь встревоженный Рошейн. — У него объявился сам, собственной персоной.

Ашурт коротко выругался и приказал пехоте отходить, чтобы не попасть под массированную атаку собственных духов и «птиц» — с противником надо было заканчивать немедленно и идти на помощь к Вардису. Там и намашутся.

— Вычищайте их полностью. Пленных не брать. Освободившимся воинам построиться для перехода.

— У кого проблемы? — поинтересовался забрызганный кровью Сах, запрыгивая в опустившуюся машину. — Мы только разогрелись.

— Морду вытри, — оборвал его Сантилли, — обивку испачкаешь. Всех перебрасывают к Вардису. Отрядам: построиться и приготовиться к открытию портала.

— Я же не лицом в кресло сажусь, — обиженно проворчал ийет. — Обивку ему стало жалко.

Попробовавший возмутиться командир гвардейцев Бчандраканта Великолепного получил суровое предложение выметаться в сторону дома и тычками погнал своих недовольных солдат к месту сбора.

Пока с воздуха добивали остатки противника, Сантилли и Сах Ир наблюдали за картиной битвы у Вардиса.

Бой проходил в окруженной живописными горами вытянутой долине с редкими кудрявыми рощицами и обширными лугами, перечеркнутыми мощеными дорогами. В противоположном конце долины по обоим берегам сказочно чистой реки на пологих возвышенностях раскинулся большой город с богатыми, утопающими в садах предместьями. За массивными крепостными стенами из красного камня виднелись дворцы с зелеными и красными крышами и стройные башни, царапающие остриями шпилей дождевые облака.

— Спрашивается, что же тебе здесь не жилось? — задал риторический вопрос Сах Ир.

Численность войск приблизительно была одинаковой, но к падшему постоянно подходили подкрепления, которые он, не стесняясь, выдергивал отовсюду, оголяя другие участки многочисленных фронтов. Здесь были и волки, и «скаты», и ящеры. И темные маги, количеством превосходившие нападавших в десять раз, если навскидку — пятьдесят против собственных пяти. Духи и дэи вэ несколько компенсировали дисбаланс, но все равно проигрывали в разнообразии возможностей и заклинаний.

Порталы возникали хаотически в разных местах, внося неразбериху в общую картину боя, но главнокомандующий обрадовал застоявшийся резерв, разбив его на мобильные отряды и озадачив магов помощью им. К тому времени, когда закончилась переброска полков Сантилли, дэи вэ удалось навести относительный порядок.

Разделить противника на группы и уничтожить их по одиночке, как хотел Рошейн, не получилось — все испортил князь, попытавшийся сходу пробиться к падшему и намертво увязнув среди превышающих его сил врага. Потрепанные части с огромным трудом удалось вытащить из окружения, оставив там многочисленные капсулы с тяжелоранеными, которые пытались раздавить ящерами.

Сантилли невольно поежился, подумав о том, что творится на душе Вардиса, встретившего своего бывшего друга, когда-то предавшего и чуть не убившего его, но это не оправдание загубленной операции. Сейчас противник занял круговую оборону на большом холме и попробуй его оттуда выкурить. Снизу его прикрывают волки и ящеры, причем мертвых используют как укрепление и защиту, сверху «скаты». И чертовы маги, поливающие нападающих разнообразной дрянью.

Коней на переправе не меняют, но Влад мог все запороть окончательно, и Сантилли рискнул связаться с главнокомандующим.

— Надо убирать его оттуда. Ненависть плохой советчик. Рошейн, ты меня слышишь?

— Я — да, он — нет, — раздраженно ответил король. — Я отдаю его отряд Кьердису, пока там еще есть кого отдавать.

— Бросай духов на магов, они самые мобильные, пусть давят массой и отвлекают от «птиц» и драконов, — посоветовал Сантилли. — Мне нужны Эрри, Лас и их защитники. Пусть устроят светопреставление в центре, а Тьенси добавит огоньку.

— Хочешь устроить «метлу»? — хмыкнул Рошейн, попутно отдавая команды. — Ты представляешь, какое месиво там потом будет — не пройти.

— А мы собирались? — удивился ашурт. — Выводи их из боя. Меня сейчас больше всего заботят маги. Они нам все веселье поганят. Мальчишки снесут верхушку холма к… — он замешкался, заметив ухмылку короля, недавно бывшему в схожей ситуации, — … совсем. Высшие передают управление отрядами заместителям и занимаются непосредственно стихиями. На холме им делать нечего.

— Я пошел к ним, — Сах хлопнул друга по плечу и выпрыгнул из кабины, активировав портал прямо на высоте.

«Позер ты, придурок», — мысленно повертел пальцем у виска Сантилли и остановил пилота:

— Не дергайся, ножками дойдет. Это же маг.

«Определись в приоритетах», — ухмыльнулся ийет, объясняя Ласайенте и братьям идею ашурта.

«Придурочный позер».

Первыми назревающую катастрофу почувствовали «скаты», выйдя из подчинения и бросившись врассыпную, чем сразу воспользовались драконы, сбивая их по одному. Облака над возвышенностью закрутились в постепенно чернеющую зловещую воронку. Маги дружно бросились устранять проблему, разделив силы, и новорожденный смерч начал свой завораживающий танец, то вытягиваясь в сторону холма, где мгновенно раскинулся защитный купол, то стыдливо изгибаясь и кокетливо помахивая «хвостиком».

«Лас, не торопись, — попросил Сантилли. — Мальчишки оттянут их внимание на себя и немного помотают, а потом вступите вы с Юл-Ши. И не забывай про искусителя, а в идеале — вообще не слушайте».

«Мне уже пару картинок передали в качестве привета, — похвастался друг. — Захватывающе до омерзения».

«Выбрось из головы, — у ашурта нехорошо затянуло под ложечкой, — и займись делом».

«После твоих шуточек они несколько бледноваты и раздражают. Я ему ответную темку для размышлений подкинул. Пока молчит».

«Ты — кретин! Сказано же было….».

«Да ерунда, — беспечно отмахнулся друг и рассеянно добавил, — акт совокупления двурогих червей. Помнишь? Так пойдет?».

В одном из миров они случайно оказались свидетелями, по словам того же Ласа, непристойной сцены. Сами участники оказались настолько тошнотворны, что Сантилли даже сейчас передернуло от отвращения, а этот деятель еще и четкую картинку передал. Боги, куда катится мир? Его же когда-то тошнило от одного вида бесхребетных созданий!

Пока они разговаривали, Лас поднял от земли столб воздуха и потянул его к тучам, где болтался обрывок воронки сына. Две извивающиеся трубы устремились друг к другу, как два истосковавшихся страстных любовника и слились в жадном поцелуе, затягивающем в свой водоворот все и всех, кто находился на верхушке холма. Чуть погодя Тьенси вплел в смерч яркую огненную нить. Чтобы уж наверняка.

Пилот пораженно присвистнул, забыв о присутствии ашурта.

«И будет у нас жаркое на ужин, — усмехнулся Сантилли. — Всмятку».

Он нашел глазами за спинами воинов небольшой кружок демонов. Прекрасно, все в броне: Шон, Чарти, Ноэль, старший брат отца Осберн, Шали, Ирлат, муж тети, и очень кстати Мишель — темный маг в этой компании в данный момент лишним не будет.

— Передайте духам, пусть выдергивают из общей кучи магов и волков. На истребителях — займитесь летающими тарелками, у драконов защита на исходе, — скомандовал Рошейн и переключился на Сантилли. — Что?

— Рошейн, я пошел? — тот сделал неопределенный жест рукой, мол, что торчать зря в воздухе.

— Проваливай. На южном склоне туговато, давай туда. Присоединишься к кому-нибудь, — король, так и не взглянув на ашурта, отключился.

— Поехали, — демон хлопнул пилота по плечу.

С вершины холма начинала откатываться вниз масса, недавно бывшая дисциплинированными воинами, еще пытавшимися сохранить видимость строя, но смерч, неторопливо разматывающий витки, все равно ухитрялся выхватывать то человека, то животное, заставляя ряды отступающих сминаться. Маги, быстро бросив попытки перебить заклинание, присоединились к убегавшим от смерти солдатам, внося свою долю начинающейся паники. Сантилли мельком подумал, что он бы тоже не стал связываться с одним из сильнейших духов воздуха и демоном, взявшим его имя, и заметил на противоположном от Рошейна склоне отряд дэмов во главе с очень знакомым демоном, довольно успешно прокладывавшего себе дорогу к вершине.

«Да что ж тебе неймется-то?» — с досадой поморщился ашурт и, решив, что у южного склона ему делать нечего, приказал пилоту менять курс.

Ближе к вершине летунов не осталось, смерч разогнал всех, сместив воздушный бой к периферии. «Птицу» ощутимо болтало, и подойти к Вардису не получилось. Сантилли выбрал наиболее близкий к нему участок холма и откинул купол. Ветер ворвался в кабину, хлестнув по лицу мелким мусором, мгновенно проверил все закоулки катера и подбросил его вверх. Ашурт едва удержался на ногах, лязгнув зубами, быстро расправил крылья и выпрыгнул из «птицы», попутно обрастая огненной броней. Но долго полетать не получилось — бушующая стихия, пусть даже и слегка ручная, плохо переносила конкурентов. Демон выбрал относительно спокойное место и рухнул на головы отступающим, нагнав на них нешуточного страха: с высшими демонами не в духе в этом мире знакомы не были.

Расчищая себе пространство для жизни, Сантилли старался не думать о том, что творится у подножия холма. Вселенский хаос: с одной стороны напирает смерч, с другой — противник, преградивший путь к спасению. Окруженное войско, поняв, что выхода у него нет, могло запросто ломануться вперед, идя по трупам своих же воинов. Рошейн по идее должен предложить им сдаться или демоны всех положат шквальным огнем, чтобы остановить людей и самим остаться в живых.

Ашурт на мгновение оглянулся, чтобы оценить обстановку внизу. Король немного отвел войска, чтобы уменьшить давление на первые ряды, но маги, принявшие это за слабину, моментально атаковали демонов, управляющих смерчем. Их было видно как на ладони, и отступающие начали перегруппировываться для последнего броска, образовывая клин.

Проклятье, надо поторопиться. Сантилли обозвал себя недоделанным героем-самоучкой и прибавил ходу. В центре смерча под куполом, удерживаемым магами, находится падший ангел и тоже не в окружении армии. Убрать его и сражение почти выиграно. Демон сплюнул хрустевшую на зубах землю и потянулся к другу:

«Ласти, сможешь сжать центр, чтобы зацепить магов? Я уже замотался бегать вокруг них».

Если бы не жесткое условие не убивать, йёвалли попросту бы смел вершину вместе с куполом и со всеми, кто там находится, и один идиотский ашурт не топтался бы на месте как неприкаянный, рискуя угодить под собственную выдумку.

«Я ювелир? — удивился Лас. — Попробую».

И тут началось. Оставшиеся «скаты» бросились на драконов, маги при поддержке всадниках на волках и пехоты усилили нажим на Ласайенту, и тот, отвлекшись, не удержал поток. Ревущий гигантский хобот неуверенно пошарил по вершине, как будто принюхивалась, и, внезапно скакнув блохой через головы сражающихся, прочертил по изумрудному полю жирную черную полосу, перечеркнувшую идущую мимо холма дорогу. Трехсотенный отряд на волках, спешивший из города на подмогу окруженным, рассыпался в стороны, уходя от танцующей воронки. Еще несколько минут и от смерча ничего не осталось, но свое дело он сделал: и холм очистил и всадников разогнал, которым теперь надо было или перебираться через глубокий овраг или объезжать его.

«Скатам» удалось зацепить одного из драконов, и он рухнул вниз, подминая под себя и своих и чужих, как раз рядом с сыновьями и Ласайентой.

«У них защита и капсулы. Капсулы и защита», — как молитву твердил Сантилли, выбегая на изрытую плоскую вершину.

От большой группы магов, защищавших падшего, осталось всего трое, остальные валялись на вздыбленной земле, истратив последние силы.

«Ага, а я идиот, спасающий мир, — разозлился на себя ашурт, перебрасывая энергию из капсулы на защиту и выпуская на свободу огонь. — Всю жизнь мечтал».

Ласти, когда в первый раз увидела, как по багровым чешуйкам пляшут язычки пламени, здорово обиделась: «Почему у тебя есть, а у меня — нет?», — и, забавно надув губы, в сердцах топнула ногой.

Как они там? Хоть бы обошлось.

Метрах в пятидесяти от ангела из-за края развороченной вершины выскочил Вардис с тремя десятками воинов, и Сантилли выбросил все посторонние мысли из головы. Солдаты на бегу стреляли по уставшим магам, державшим купол, но видимого вреда не причиняли, а когда ашурт огненной плетью несколько раз хлестнул по защите, на него переключился сам падший.

«А красивый, сука», — с невольной завистью подумал Сантилли.

Восставший ангел сохранил серебряный цвет волос, какой бывает у снега в лунную ночь. В чем-то они с Ласайентой были похожи — светлые волосы, выгибающиеся дугой брови, тонкие черты прекрасного лица, и Сантилли невольно задумался о том, почему Создатель придал заведомо мужским созданиям женские черты, наделив их высоким ростом и крепкой мускулатурой. Хотя последнее понятно, но вот первое наводит на интересные мысли.

«Кто о чем, а я все об этом», — усмехнулся демон, машинально уклоняясь от сверкающего росчерка ртутной нити.

Ангел свернул ее и перенаправил к бывшему друг, а Сантилли схлестнулся с магом. Если бы здесь была Бетти, то она бы завизжала от восторга, потому что человек, вываливший на демона тучу едкой пыли, был дьявольски похож на эльфа в облегченных доспехах, но без меча, зато с длинным ножом у пояса. Ашурт отмахнулся от заклинания воздушным потоком и едва не попал по Арту, неожиданно вынырнувшему слева. Дух увернулся и с рычанием набросился на человека, дав возможность хозяину осмотреться.

Маги, хоть и уставшие, были опасны и непредсказуемы. Никаких тривиальных летающих черепов, ходячих мертвецов и прочего арсенала, приписываемого темным волшебникам. Мишель этим тоже никогда не пользовался, разве только покрасоваться или попугать. Несколько воинов, беззвучно разевая рты, корчились на перерытой смерчем земле, сдирая ногтями кожу с безглазых лиц, еще двое медленно разлагались, жутко подергиваясь. Пока Сантилли разбирался с «эльфом», из всего отряда осталось всего несколько дэмов.

— Тварь! — демон выдернул ножи и метнул сразу весь веер, один да должен попасть.

Маг, потчевавший его пылью, захлебнулся кровью, схватившись за горло, второй, раненый в плечо, зло обернулся, отвлекаясь от заклинания. Ашурт, прыгнув вперед, ударом выпрямленных пальцев в кадык опрокинул его назад, подставляя колено. Со сломанным позвоночником много не помашешь. Последнего мага достали стрелой и уже добивали.

Вардис, поднырнув под плеть, перекувыркнулся, одновременно нанося удар мечом, но падшего на прежнем месте уже не было. Невероятно подвижный, он стремительно перемещался, перетекая с места на место, как ртуть, но крыльев не расправлял. Как и князь. Вряд ли ангелок играет в благородство, а вот на Вардиса это похоже. Сантилли выругался, свивая воздушное гасило, и бросил его, стараясь попасть по ногам.

— Что ж ты верткий такой, гад?

Ответный удар плети не заставил ждать. Ее конец щелкнул перед лицом ашурта сверкающими алмазными зубами и плюхнулся на изрытую землю, снесенный мечом. Ангел легко отбил выпад Вардиса и движением пальцев послал в ашурта белый шарик, мгновенно развернувшийся в блестящую тонкую сеть. Сверкнул щит, принимая на себя смерть, и изрубленная сеть осыпалась по бокам.

«И я гол, как младенец», — усмехнулся Сантилли, оценивая силу заклинания, полностью разрядившую защиту.

Небо, не выдержав напора магии, бушевавшей над долиной, решило вмешаться, разом вылив на сражающихся все содержимое туч. Ашурта прибило к земле под тяжестью воды и потащило обратно к склону. Кувыркаясь в мутном густом потоке, он на минуту потерял из вида и друга и его врага и чудом смог зацепиться всеми когтями за землю, остановившись у самого края. Ливень оборвался так же резко, как и начался, открывая сражающихся противников, а вот воинов, поднявшихся на холм вместе с Вардисом, видно не было. Побарахтавшись в грязи, демон встал, опираясь на крылья, и постоянно поскальзываясь, проваливаясь в рытвины и спотыкаясь о трупы, бросился обратно.

Красно-желтый вихрь пронесся над головой так быстро, что Сантилли не сразу узнал собственного разъяренного защитника. Арт и Хью атаковали одновременно с двух сторон, но, казалось, падший даже не заметил их. От темного ангел небрежно отмахнулся, как от мухи, отбросив далеко вниз, а огненному достался удар мечом. Оружие прошло вскользь, однако этого хватило, чтобы защитник Сантилли рассыпался огненной дымкой, искрами осевшей на избитую землю.

Разорвавшийся внутри шар боли заставил его вцепиться в грудь и подломил колени, опуская в грязь рядом с телами убитых. Ашурт едва не задохнулся в беззвучном крике, слепо скребя по броне скрюченными пальцами. И когда под ладонью оказался сложенный лук, он вцепился в него, как в свое единственное спасение.

Плечи оружия с мягким щелчком встали в пазы.

— Сука, за Арта, — выдохнул демон, накладывая стрелу на тетиву.

Увлеченный боем Вардис легко уклонился от меча, отбил кинжал, нацеленный в грудь, и не заметил, как за его спиной, начал вставать человек, облепленный грязью так, что невозможно было понять кто это.

— Влад, вправо! — срывая голос, закричал Сантилли и выстрелил.

Человек, едва разогнувшись, прыгнул вперед, обеими руками толкнул князя под колени и ткнулся лицом вниз под ударом хвоста вернувшегося Хью. Вардис невольно присел, на мгновение открываясь, и этого хватило, чтобы ангел достал его кончиком меча, чиркнув наискосок по лицу, и тут же сам выгнулся, получив стрелу в спину.

Нет в бою благородства. Нет, и никогда не было. Есть задача убить или взять в плен, а вот в каком виде — это уже второстепенно. Рев Хью, катающегося по земле, заглушил звериный крик падшего, а раненый князь, выронив меч, медленно повалился лицом в густую жижу.

Сантилли несколько раз едва не падал, помогая себе руками и крыльями, но не останавливался, на бегу выдергивая из-за пояса специальные путы и посылая их к ангелу. Тот, пошатываясь, вставал на четвереньки, когда змея из гибкого металла, сбила его, одновременно туго оплетая. Ашурт с чувством пнул его под ребра, поскользнулся и от злости добавил по зубам, очень надеясь, что хотя бы парочку выбьет.

Ангел помотал головой, сверкнул на него серебряными глазами, взглядом пригибая к земле и безмолвно позвал:

— Демон.

Сантилли стало смешно — его соблазняют? После Ласа это показалось как-то не серьезно.

— Ага, разбежался. Ашурты не встают на колени! Ни перед кем! — он наклонился, опираясь руками о ноги и приводя дыхание в порядок.

— Неужели? А как же твой дракон?

— Не путай удовольствие с ползанием в грязи, придурок, — Сантилли всем весом рухнул на ангела, локтями выбивая из него дух, но тот, извернувшись, выдохнул в лицо демону непонятное певучее слово и улыбнулся.

На покрытом грязью и кровью лице с отпечатком подошвы сапога улыбка больше походила на оскал, но своей притягательности, как ни странно, не потеряла.

— Да без проблем, — подался к нему ашурт.

Глупо сопротивляться собственному темпераменту, вставшему на дыбы, но всегда найдется лазейка для того, кто ее ищет. Демон расслабился и закрыл глаза, погружаясь в себя. А никто у нас не забыл, что тот, кого сейчас пытаются подчинить — демон страсти? Желание, похоть — вот что наш серебряный гений только что выпустил на свободу. И куда же нам их пристроить? На кого бы излить?

— Освободи меня.

— Как скажешь, милый, — ашурт повел рукой по его волосам, выплескивая все то, что у него так страстно просили.

Падший забился в путах, извиваясь и всхлипывая от вожделения и нетерпения. Сантилли мгновение брезгливо смотрел на него, зачерпнул солидную горсть грязи и с любовью повел лодочкой ладони от прекрасного лба по лицу, сгребая землю в отрытый рот.

— Без обид, но твоя рожа почему-то перестала мне нравиться, — он плюхнул еще одну порцию, залепляя глаза, вытер руки об одежду ангела, перевернул его на живот, выдернул еще одну стрелу из колчана и всадил во второе плечо. — Для симметрии. Отдыхай. Не буду мешать, — ашурт покровительственно похлопал падшего по затылку и со второй попытки встал, оставив пленника слабо копошиться на земле.

Боги, он никогда не думал, что можно так устать от самого себя: дрожали руки и ноги, голова гудела и звенела, заглушая все звуки. Сантилли встряхнулся, отстраненно отмечая странное покачивание действительности, кое-как собрал себя и потащился к лежащему ничком князю.

— Влад! — он тяжело рухнул в грязь и потянул друга на себя. — Мы сделали тварь, — он огляделся и махнул рукой бегущим к ним во главе большого отряда Алентису и Ирлату. — Почему так долго? Он же всех положил, сука.

Но пробиться наверх раньше не получилось: чертов холм был окутан сплошной стеной секущего насмерть дождя, исчезнувшей лишь несколько минут назад. Ирлат сразу бросился к отплевывающемуся ангелу и с помощью воинов начал надевать на него блокирующий способности ошейник.

— Лежи и не дергайся, — зло посоветовал он падшему, оскалившему на него зубы, и залепил рот кляпом для надежности.

— Ты когда ругаться перестанешь? — хмурый дядя опустился рядом с усталым племянником. — У нас тоже все. Давай его мне.

— Да ерунда, там царапина, — Сантилли выпрямил князя, но тот начал заваливаться в бок, и у ашурта похолодело внутри. — Влад.

Мрачный Ирлат отошел к затихшему Хью, с трудом выдергивая сапоги из чавкающего месива, и присел на корточки. Дух поднял на него влажные глаза и протяжно простонал.

— Держись, старина, — тихо попросил герцог, — скоро пройдет.

— Я не успел, — прошептал Хью. — Эта тварь слишком быстра и сильна даже для меня. Он играючи поднял мертвого.

Да, будто и не держал одновременно заклинание водяной стены, не отбивался от духов, Стража и бывшего друга — одного из самых лучших мечников Жемчужины.

— Сан, ты слышишь? — Алентис встряхнул его, стараясь отвлечь от Влада. — Это не его мир, дьяволова сволочь хотела принести нас всех в жертву.

Сантилли, не слушая его, наконец, смог выпрямить темного и осторожно приподнял ему голову. Может еще не все потеряно? Ведь капсула не сработала, значит, жив, только без сознания. Лицо дэи вэ перечеркивала идеально ровная линия, и когда ашурт взялся за подбородок, чтобы проверить рану, она раскрылась, как книга, обнажая опаленные внутренности. Капсулы не срабатывали и в случае мгновенной смерти.

Князь всю свою жизнь ждал этой встречи, но мысль о мести привела его совершенно не туда, куда он стремился. Ненависть и гнев — плохие советчики.

Сантилли бережно прижал обе половинки друг к другу и поискал глазами меч. Оружие, способное одним касанием убить духа и выпить всю жизнь из высшего демона, надо найти и спрятать, как следует.

— Лезвия не касайтесь, — перебил он что-то говорившего ему Алентиса и кивком показал на клинок, лежащий в стороне от падшего. — Я бы усилил блокировку.

Ничему их жизнь не учит, горько усмехнулся Сантилли, машинально баюкая мертвого друга, они, как и в прошлый раз, были уверены, что подготовились полностью, все предвидели, все учли и поэтому расслабились. За что и были наказаны. Тогда это был Лоф, спровоцировавший разрыв друзей, сейчас Вардис, поддавшийся ненависти.

Воины забрали князя и унесли в приземлившийся катер, туда же запрыгнул и Хью в облике человека. Ирлат выдернул у ангела из-под пут ножны и аккуратно вложил в них меч, спрятав его под заднее сидение. Во вторую «птицу» не очень вежливо забросили между сидениями спеленатого хозяина страшного клинка.

— Что ты говорил про жертвы? — Сантилли автоматически следил, как грузят еще на одну машину убитых дэмов.

— Он принес нас всех в жертву, — повторил Алентис, — чтобы открыть портал для своих войск. Близнецы успели его закрыть в последний момент. Ему нужны не мы, а новый мир для жизни.

— Едва не прозевали, — подтвердил его слова Ирлат и усмехнулся. — А у тебя кровожадная жена. Герхард еле успокоил ее, но малышка успела отыграться на гостях. Теперь им придется очень постараться, чтобы восстановить поголовье.

Если они так спокойно болтают об этом, значит с мальчишками все в порядке. Живы, по крайней мере. Иначе и Алентиса здесь бы не было. Или наоборот, зубы заговаривают? Не дослушав мужа тети, Сантилли развернул крылья, стряхивая с них прилипшую грязь, и взлетел.

Место, где находились сыновья, легко можно было отыскать по упавшему дракону, возле которого суетились маги. Ин Чу был из северных провинций и как все северяне имел светлый окрас шкуры, в данном случае — бирюзовый с металлическим отливом. «Скаты» пропороли ему бок, а при падении повредилось крыло, и ийет, с помощью левитации приподняв бесчувственного дракона, продергивали под его брюхом широкие полосы металлической ткани, концы которой закрепляли между десантными катерами, чтобы перенести раненого в сторону и заняться им уже вплотную.

— Ничего страшного. Оглушен, но дышит, — ответил на вопрос демона один из целителей.

Возле Ин Чу работали дэмы, вытаскивая из-под трупов коричневые яйца капсул. Первым, кого увидел ашурт, был сидящий на коленях Ласайента, бережно укачивающий перетянутый ремнем обрубок левой руки. Он старался не шевелиться, чтобы не тревожить пристроенное на убитом волке ополовиненное левого же крыло, но иногда забывался и шипел от боли, стараясь сильно не морщиться. При виде ашурта он виновато втянул голову в плечи и выдавил из себя заискивающую улыбку. Осталось прижать ушки и повилять хвостиком.

— Ты издеваешься? — вяло возмутился Сантилли, грузно опускаясь рядом с ним на колено, и нервно хохотнул. — Опять?

— Случайно зацепило. Я даже понять не успел, что это было, — скороговоркой оправдался йёвалли. — Но в этот раз только половину. И все.

Ашурт бегло осмотрел его — да, и все. У нас прекрасная медицина — недельку полежит в центре и будет как новенький. Император окликнул ближайшего целителя и, легонько похлопав Ласа по плечу, с трудом разогнул ноги:

— Надо мальчишек найти.

— Где-то там, — Лас, забыв о ранении, мотнул головой назад и непроизвольно дернулся. — Меня выбросило. Эти твари как озверели. Глушили всех звуковой волной и плевались ядом.

«Где-то там» в действительности оказалось совсем близко — за спинами суетящихся рядом с драконом магов. Едва Сантилли понял в чем дело, как бросился туда, спотыкаясь о трупы людей и животных. Сколько же они положили? Что тут вообще творилось, пока он был наверху?

— Живой, — коротко пояснил Шон, промывающий водой из фляжки лицо потерявшего сознание Даэрри, которого поддерживал брат. — Капсула разряжена. Не знаю почему. Катер сейчас придет.

Он всегда говорил отрывистыми фразами, когда хотел что-то скрыть. Значит дела у мальчишки хуже, чем казалось с первого взгляда. Сантилли ногой оттолкнул отрубленную голову волка, плюнувшего в Эрри ядом, и бегло пробежался по сыну глазами: грязный, в крови, но на лице ран нет и одежда целая, а вот защита израсходована полностью. Как и у него самого. Сквозь длинные прорехи изодранных курток девушек торчали лоскутки рубах. Какие же когти надо иметь, чтобы пропороть заговоренную кожу дракона? Спасибо Эдингеру за щедрый подарок, но девчонки получат за то, что игнорировали стандартные армейские костюмы и полезли в драку.

— Все нормально, — перехватила его взгляд Ла-али и начало суетливыми движениями поправлять волосы.

— Где шлемы, крутые воительницы? — накинулся на нее Сантилли. — Совсем страх потеряли?

Напряжение боя, горечь потери и страх за близких нашли выход, выплеснувшись на непослушных девчонок. Демон не слушал ни объяснений, что шлемы были, ни просьб не кричать на них, ни обещаний уйти и никогда больше не появляться в доме одного ненормального демона. Он помогал Шону, ругался и чувствовал, что радуется тому, что они все живы, но остановится не мог, боясь, что если замолчит, то слезы прорвут плотину, замерзшую где-то в груди, и он захлебнется в мутном горьком потоке и никогда не вынырнет. Успокоился он только тогда, когда прилетел катер за ранеными.

— Девчонки, не обижайтесь на него, — Шон бережно опустил Эрри в развернутую целителями капсулу. — Он вам потом такие подарки притащит — закачаетесь. На вашем месте я бы начал делать заказы.

Турайа сердито проворчала: «Перебьюсь», — и прошла мимо ашурта, нарочно задев его плечом.

«Птица» с амазонками и ранеными демонами улетела, Сантилли туда же затолкал и Тьенси, чтобы присмотрел за обоими йёвалли, а сам с Шоном остался помогать магам. Они оттаскивали в стороны трупы противника и животных, и друг рассказывал о том, что случилось, пока ашурт был наверху.

— Я смотрел ваши похождения в городе раскрашенных фанатиков, — он уложил рядом с изрубленным «эльфом» еще одного и отряхнул руки, — здесь было почти то же самое, но веселее. Лезли, как ненормальные, по головам своих же. А мальчишки молодцы, держали смерч до последнего, а потом Ае перекинул его, чтобы перекрыть путь еще одному отряду. Падаль, силен, как стадо быков, — принц имел в виду падшего, — вызвал дождь и держал его, никого не подпуская к холму, и одновременно открыл портал для своей швали. Я сам ничего не видел, но Алентис успел шепнуть, что Рино умеет быть страшной — большую часть монстров играючи по ветру развеяла. Удобрений на несколько жизней хватит. Земледелием займутся, как думаешь?

«Шон, как и Лас, болтает, когда нервничает. А я ничего не почувствовал», — отрешенно подумал Сантилли, перетаскивая остроухого человека к убитым сородичам.

Отец всегда учил его чтить память павшего противника. Как, кстати, и Таамир, правда, несколько своеобразно, в своей обычной насмешливой манере.

«К мертвым надо проявлять уважение, — снисходительно говорил дракон после показательной казни очередного преступника или дуэли. — Убил — похорони. Вороны сами найдут себе падаль, а нам болезни ни к чему. И не эстетично».

«Война вообще не эстетична», — ашурт перевернул следующего мертвеца и подавил тяжелый вздох при виде лежащего под ним дэма с изуродованным, как и у Эрри, лицом.

В смерти все равны, и свои и чужие, и враги и друзья. Но к первым относишься равнодушно, а вот ко вторым…. Сантилли удобнее перехватил воина и провел ладонью по заляпанному нагруднику, стирая с герба грязь.

— Кто это? — встревожился Шон, заметив застывшего ашурта. — Сан!

— Шали, — безучастно отозвался тот, поднимаясь с другом на руках.

Могло быть и хуже, и сейчас он нес бы не его, а Тьенси или Ласа. Но почему от этого не легче? Размен два на два? Одних близких на других? Дубровских на Шали и Влада? И что и как сказать сестре и Рози? Как посмотреть им в глаза? Разве жизнь чертова падшего равноценна жизни тех, кем ты дорожил? Разве это равновесие? И ни одного ответа.

В медицинском центре царила прохлада, тишина и порядок. Легкораненых демонов, дэмов и ийет разобрали родственники или они сами сбежали, как Лас и Юштари, остались лишь тяжелораненые. Драконы предпочитали залечивать «царапины» дома.

Сантилли, удрав с Совета, заскочил на минутку проведать сестру и Элерин, дежуривших в больничном коридоре. У окна стояла, обхватив себя за плечи, Керриэль, дочь Влада, и беззвучно плакала по отцу. Рядом с ней в кресле сидела неестественно прямая безучастная Эджен, сцепив в замок побелевшие от напряжения пальцы. За эти часы она сильно осунулась и ни с кем не разговаривала, кроме Найири и братьев.

Сантилли в который раз за этот день разозлился на Вардиса. Если бы тот не потерял голову от ненависти и не бросил свой отряд, жертв было бы намного меньше, и сам бы дурной демон остался жив. Но все уже свершилось, и надо жить дальше.

Он уже побывал у Рози, готовящей мужа к погребальному костру.

— Сантилли, не переживай, — графиня мягко улыбнулась ему. — Мы простились вчера. Шали сказал, что если что-то случится, то он подождет меня там и попросил младшей найти хорошего мужа.

Ашурт едва не взвыл, но чудом удержался, с трудом выдавив ответную улыбку и, так и не найдя слов, ушел, впервые заблудившись в переходах замка. За воротами он отдышался и поблагодарил себя за то, что поехал один и поэтому никто сейчас не видел его слез.

У него еще хватило сил зайти к Аварам, у которых погиб единственный сын и в первое мгновение был удивлен тем, что им помогали бывшие однокурсники и профессора. А он почему-то забыл, что когда-то они все учились в одном университете, незаметно для себя отделив Ольгу от друзей.

Баронесса огорошила его еще больше, чем Рози.

— Сам понимаешь, я уже не могу родить, а наш род не должен прекращаться, — говорила она ашурту, цепко держа его под руку. — Кьердису надо жениться второй раз или взять наложницу, но он даже слышать об этом не хочет. Сколько раз уже говорила, что один ребенок в семье это не дело. Прикажи ему, Сантилли, тебя он послушает, — баронесса просительно заглянула ему в лицо, будто сейчас именно это было самым важным.

Демон боялся смотреть в ее глаза, в которых стыла тоска безнадежной потери. Но Рози и Ольга обе жены воинов, они были в какой-то мере готовы ко всему и старались загрузить себя делами, чтобы не сойти с ума от горя. Не опускали рук. Сам Кьердис на ходу коротко кивнул Сантилли, но разговаривать не стал, и ашурт понимал почему: первое же слово — и барон сорвется, потому что это не правильно, когда дети уходят раньше родителей.

Похоронами Вардиса занимались Мишель и Эдингер, отправив Эджен к сыну. Зря, конечно, потому что так стало хуже для нее. Лучше бы она сейчас суетилась, что-то делала, с кем-то разговаривала, а не сидела подраненной птицей в пустом коридоре больницы наедине с собственными мыслями. Это не правильно: жалеть себя, и совершенно не думать о тех, кто еще жив и нуждается в твоей помощи.

— Не пускают, — пожаловалась Элерин, зябко кутаясь в шаль.

— Малыш, он выживет. Не переживай, — Сантилли опустился перед сестрой на колено и накрыл ее холодные пальцы ладонями.

— А ее пустили, — безжизненным голосом отозвалась она.

Она так и не смирилась с выбором сына и упорно избегала всяческого упоминания имени невестки.

— Она — жена, — попробовал возразить Сантилли.

— А я — мать, — Эджен скорбно усмехнулась и неожиданно закричала, вырывая у него руки. — Я — мать! Понимаешь? Мать! Кто она такая? Прислуга, которая отхватила богатого принца, — демонесса яростно оттолкнула пытавшегося успокоить ее брата. — Мальчишки откопали ее на помойке, отмыли, а она, дрянь, вместо благодарности влезла в постель моего сына.

— Мать Бетти была официанткой, между прочим, — взорвалась Элерин, — а отец простым механиком, а их дочь вышла замуж за короля. И привела ее в наш мир — ты! — и уже тише добавила. — Между прочим.

— Ноэлю сейчас нужна поддержка и любовь, а не твои слезы и истерики, — жестко ответил Сантилли. — И твой сын в отличие от Эрри будет абсолютно здоров.

Когда из-под упавшего дракона доставали покалеченных воинов, среди них оказался и Ноэль с многочисленными переломами и пропоротым ребром легким. Ему повезло, что голова угодила между камнями, а, может быть, он сам успел ее туда пристроить. Он еще слабо дышал, упрямо цепляясь за жизнь. Эрри грозила пожизненная слепота, и Сантилли не представлял, как йёвалли будет жить дальше без рисования, гонок, полетов. Жизнь без красок в ограниченном пространстве вечной темноты. Невыносимо.

Но почему у них обоих оказались разряжены капсулы, оставалось неясным. Тоже перекинули энергию на защиту? Скорее всего — да.

Он решительно взял сестру под мышки и выдернул из кресла:

— Марш помогать Мишелю. Здесь без тебя прекрасно обойдутся.

Придя домой, Сантилли отправился искать сына и Ласа, последовательно проходя насквозь первый этаж. Последней он проскочил кухню и направился вокруг особняка к гаражу, не обратив внимания на лежащий на столе большой желтый шар.

Тот разом ожил, развернулся за ашуртом, неуклюже переступая на месте и одновременно протягивая к нему коротенькую пухлую ручку.

— Э… — шар пошевелил пальчиками-сардельками и сокрушенно покачался на носочках. — Э-эх! — он, неуклюже переваливаясь, поковылял к краю стола, где и сел, свесив аккуратные лапоточки, и шмыгнул носом-картошкой. — Бегають, бегають, как оглашенные цельный день и никто слова доброго не скажеть. Деревня, однем словом. Ох-хо-хонюшки. А обещал, что отбою не будет от почитателей. Всё демоны врут, ох, и врут.

Как и следовало из закона подлости, беглецы нашлись в гараже в компании Ла-али и при виде мрачного Сантилли неестественно оживились.

— Да колись уже, — усмехнулся тот, — можно подумать я не знаю, почему вы здесь притаились.

Йёвалли, прячущий сзади здоровую руку, независимо вздернул голову:

— И почему?

— Что там у тебя? — Сантилли вытянул шею, заглядывая ему за спину. — Стимулятор? Йян тебе башку не отвертит за это?

— И что? — насупился Лас. — У меня день рождения послезавтра, а я должен таким ходить? — он расправил изуродованное крыло и вытянул из перевязи на груди культяпку, упакованную в биолубок. — Красавец, да? А в женской ипостаси — сплошная экзотика.

— Не то слово. Давай сюда, сам сделаю, — ашурт забрал у друга контейнер с ампулами и потряс одну, активируя содержимое. — Кто стащил?

А какая разница кто, потому что теперь и он соучастник. За кражу из медицинского центра по головке не погладят, а если и погладят, то против шерсти до радужных искр. Мало не покажется.

— Мы со склада взяли и деньги оставили с запиской, — несмело призналась Ла-али, и Сантилли на мгновение закатил глаза, едва не промахнувшись мимо лубка.

Боги, там же камеры кругом. Это как визитку предъявить за собственной подписью: «Здесь были идиоты такие-то». Блеск!

И хотя Ла-али ходила на склад в медицинском комбинезоне и в парике, а записку они начирикали на компьютере, но Йян все равно докопался до правды, устроив шайке грандиозный разнос, спасибо с глазу на глаз.

Перекачав содержимое ампулы в биолубок, ашурт оправил «воров» помогать Эджен, выдав им соответствующие инструкции, и придержал Ласа.

— Ты… — он замялся, — не торопись менять ипостась. Там Жени. Ну, ты понимаешь.

— Нет, не понимаю, — сжал губы йёвалли и взорвался. — Мне ее в постель положить? Сразу после смерти Влада?

— Идиот, — Сантилли оглянулся на ворота гаража и торопливо продолжил. — Тебя она послушает. Вы же друзья. Как-то ты же вытащил ее тогда. Ну… если вдруг… то к дьяволу, лишь бы она в себя пришла.

— То есть ты подстилаешь меня под свою сестру? — ядовито уточнил Лас и помотал головой. — То есть сестру под меня. Супер. Ты ли это?

Ашурт устало провел по лицу ладонью. Сколько он уже не спит? Двое суток? Бой, смерть друзей, глаза жен, потерявших любимых, переговоры с людьми. Боги! Совет! Его порвут.

— Делай, что хочешь, — он поднял на друга воспаленные глаза, — не маленький. Я всё это к тому, что не буду закатывать истерик, если вы будете сидеть, обнявшись. Ясно?

— Ясно, — хмуро кивнул Лас, — не маленький.

Совет решил не тянуть с приговорами зачинщикам войны и вечером почти в полном составе появился в мире падшего, где они находились. Элерин и Сах с помощью магов устраняли последствия огненной атаки, а Рашид был человеком и мог попасть под влияние искусителя не смотря на все предосторожности. Хотели оставить и Ласайенту, но тот никогда никого не слушал и, демонстративно похлопав восстановленным крылом, присоединился к делегации, нахально объяснив свое присутствие элементарным любопытством.

Может, и был когда-то мир, в который Создатель изгнал падшего, красивым, то сейчас об этом трудно было судить. Планета являла собой жалкое зрелище: обезвоженная, разоренная, с жалкими остатками вырубленных лесов, в которых почти не осталось животных и птиц — каменистая пустыня — все, что осталось от нее. Чтобы уберечь от иссушающих ветров единственный великолепный дворец, окруженный прекрасным парком и мощными стенами, бывший ангел не поскупился на защитный купол. Но общую проблему решил по-своему, найдя более пригодное для жизни место. А чтобы захватить его, разжился союзниками, напев в их длинные уши страшно жалостливую историю о людях, желающих их поработить. Фильмы землян с их извращенной фантазией пришлись как нельзя кстати.

— Меня жена сначала чуть не убила меня за ерундовую царапину, потом чуть не задушила от радости, что сбылась ее мечта, а теперь разговаривать со мной не хочет, — тихо пожаловался Таамир Андерсу, бегло осматривающему мрачный тронный зал падшего, через который они проходили по пути в подземелье.

Гранит, массивные колонны, теряющиеся в темноте по пути к высоченному потолку, узкие витражные окна, гобелены с кровавыми битвами, искусно вырезанная каменная мебель без обивки, великолепная мозаика на полу, изображающая низвержение Создателя. Единственное яркое пятно — на фоне сияющего самоцветами ночного неба, украшенный рубинами позолоченный трон на застеленном багровым ковром возвышении. Йёвалли мимоходом щелкнул когтем по искусной резьбе настенной панели, только потом разглядев, что попал по мужской гордости, и пренебрежительно хмыкнул: чего-то подобного он и ожидал, но не столь откровенного. Чем они тут занимаются? Стриптизом в особо крупных размерах, если исходить из барельефа?

— Это же фавн, если мне память не изменяет? — Андерс не поленился остановиться и, сделав шаг назад, скептически рассмотрел реалистичные обнаженные фигурки, прячущиеся среди причудливой растительности. — Чувствуется влияние плохого настроения, — оценил он обстановку, разворачиваясь к незаметному проходу, возле которого их ждал Совет. — Что ты стонешь? Не подставлялся бы как дурак под их пушки, и ходил бы целенький.

— Они стреляли по Арвину! — надменно прошипел Ин Чу, пристраиваясь рядом. — Мне надо было в сторонке постоять?

Каким-то образом Андерс умудрился не постучать пальцем по лбу, небрежно отозвавшись:

— Вот именно. Пока ты там фланировал перед их корытами, мальчишка давно успел уйти с линии огня и потаскать за хвост их линкор. Так что считай, что твое дефиле сорвало лишь жидкие аплодисменты: у того крейсера другого выхода не было, как долбануть тебя прямой наводкой, — и, не удержавшись, фыркнул. — Герой дня. А что Бетти злится? Все же живы, не смотря на твои старания.

Йёвалли никак не ожидал, что дракон будет настолько сильно переживать небольшую размолвку с женой. Что делает с мужчиной любовь? Тут Андерс наткнулся на хмурый взгляд дочери, находящейся в мужской ипостаси. Не иначе как ему назло делает, а раненой рукой — прикрывается.

«А вот и пусть, — отец деланно спокойно скользнул по Ласу глазами. — А нет мне никакого дела до того, как ты ходишь, — и напоролся на сочувствующий взгляд Сантилли. — Да пошли вы оба!».

После всех боев Аши устроила им с Ласайентой взбучку прямо в больнице, едва не развеяв по коридорам. Демон досадливо сжал челюсти: королева до сих пор не простила, что он отпустил любимого внука на войну, и спала не то что в отдельной спальне, а вообще перебралась в другое крыло дворца. А его когда-нибудь кто-нибудь спрашивал?! Спасибо, в известность поставили, и попробуй возразить — дочь из белого пушистого котенка мгновенно превращается в черного ежика с ядовитыми иголками. И в кого такой характер?

Найири толкнул тяжелую деревянную дверь, ведущую в подземелье, и Совет потянулся по узкой винтовой лестнице вниз. Удобно и показательно: не понравился подданный, ляпнул что-то не так — и сверзился с вершины на самое дно. Учитывая характер хозяина, не мудрено, что дворец почти пустой.

— Ты бы осторожнее с сарказмом, — зловеще посоветовал Таамир, но собеседник, спускающийся первым, многозначительно хмыкнул, и дракон сквозь зубы процедил. — Видите ли, это неправильные эльфы. Что за, дьявол их всех сожри, эльфы? Откуда они вообще взялись?

— Земные сказки, — пояснил Сантилли, услышавший последнюю фразу. — Не обращай внимания.

«Тай, хватит уже пыхтеть, — посоветовал он, — иначе я решу, что ты стареешь».

«С вами состаришься», — огрызнулся Ин Чу и обиженно замолчал.

Подземелье падший строил с размахом, для всех недовольных и неугодных, но уж никак не для себя. В настоящее время в нем почти никого не было, кроме главных командиров пресловутых «эльфов», нескольких темных магов и, собственно, их предводителя. Правильно в народе говорят: от тюрьмы и нищеты не зарекайся, или не рой яму другому. Иными словами — тюрьма всегда пригодится. Все сводится к одному, хоть так, хоть этак.

Лестница заканчивалась круглым залом, освещенным по периметру факелами. Оббитые железом двери с массивными засовами охраняли драконы и угрюмый Хью в человеческом облике. Ин Чу, без сомнения, великолепные бойцы, но Совет не захотел рисковать, и на весь этаж и каждую камеру в отдельности самые сильные маги ийет наложили соответствующие заклинания, усиленные Сах Иром.

Старший смены склонил голову, приветствуя Повелителей, и по знаку Рошейна начал открывать двери камер, кроме одной. Узников вывели на середину и зачитали приговор: им оставляют жизнь, но запрещают покидать пределы собственного мира. Нарушителя ждет смерть. То, что за исполнением приговора будут следить скрытые наблюдатели, даже не упоминалось, но подразумевалось.

Выпроводив «эльфов» на родину, Повелители приказали открывать последнюю камеру.

Помещение заметно уступало в комфорте парадному залу: без витражей, гобеленов и драгоценных камней, зато упоительно протухшее плесенью, страхом и испражнениями. Вымазанный грязью узник в порванной одежде смотрелся здесь вполне органично и уместно. Падший сидел на полусгнившей соломе, оставшейся от предыдущего жильца, и снисходительно ждал, когда старший охраны проверит заговоренную цепь, на которую тот был прикован к полу.

В камеру вошли только Герхард, Рошейн и Сантилли, следом тенью просочился Лас, остальные разбрелись по залу. Никакой мебели бывший ангел приготовить для своих узников не удосужился, поэтому его визитерам пришлось стоять на ногах, но никто из них и не подумал обижаться на отсутствие гостеприимства, так как задерживаться дольше положенного в камере не собирался.

— Отбегался, тварь? — участливо полюбопытствовал ашурт. — Надо было тебя прибить все-таки: и ты бы нюхал цветочки в аду, и нам головной боли меньше.

— Твой дружок стал еще глупее, чем был когда-то, — глумливо улыбнулся демону ангел, окидывая его развязным взглядом, — однако мне больше нравится твой любовник, — он мелодично рассмеялся и погрозил пальцем зло прищурившемуся ашурту. — Жадничаешь? Не красиво. Я столько времени потратил на вас, а ты не хочешь делиться.

— Плохо старался, — буркнул Лас, как назло попав в паузу, и прикусил язык.

Немного опередив Герхарда, ангел пренебрежительно посоветовал, высказав своими словами общую мысль:

— А ты не вякай, щенок — целее будешь.

— Хватит, — оборвал перепалку Рошейн, — тебе слова не давали. И встать, когда с тобой разговаривают Повелители.

Падший демонстративно откинулся на сырую стену, заложив руки за голову и нарочито медленно положив одну ногу на другую, стал откровенно рассматривать Ласайенту. Лицо йёвалли дрогнуло, но вызывающего взгляда он не отвел.

— Пусть сидит, — разрешил Герхард, — нам не мешает, — и начал по памяти зачитывать приговор.

Андерс мысленно постучал по лбу Ласайенте, но тот даже головы не повернул, исподлобья следя за узником. Если бы не это, отец успокоился бы и отошел, но отсутствие реакции у вспыльчивого принца его насторожило, и он задержался у дверей камеры. Блокада блокадой, но заключенный все-таки достаточно силен и опытен, а раскидываться детьми демон не привык.

Через несколько ударов сердца стало понятно, что он был прав: оба искусителя устроили небольшое соревнование, но ангел быстро сдался, уведя взгляд в сторону и презрительно скривив губы.

Таамир, расхаживающий по залу, делал вид, что скучает, продолжая вести внутренний диалог с женой. Скрестивший на груди руки Маярт прислонился к косяку, приглядывая за ангелом. Рядом с ним Маркос с Найири вполголоса обсуждали перспективы развития Норьяна. Что темные, что водные демоны и близко не подпускали людей к современным знаниям, притормозив миры на уровне средневековья, но время потихоньку брало свое: в Бруньеште, столице Норьяна, открывалась человеческая медицинская академия и высшее морское училище.

— Принимай всех, — тихо убеждал Маркоса Найири, — среди знати нет тяги к знаниям, а простолюдины будут стремиться вверх. Если запретишь, лет через пятьдесят получишь революцию и в итоге угробишь страну.

— Не нравится мне это, — поморщился неар. — Меньше знают — меньше думают.

— Хуже живут, — хмыкнул ашурт.

— Больше бунтуют, — поддержал его Маярт, отвлекаясь от наблюдения за падшим.

Начав прислушиваться к спору, Андерс пропустил момент, когда в камере произошли изменения.

— Можешь засунуть свои запреты в задний проход и наслаждаться, — разгневанный ангел уже стоял, раздувая ноздри и цедя слова сквозь зубы, — а я буду делать то, что считаю нужным! Ты не сможешь меня держать здесь вечно, рано или поздно я найду выход, и тогда говорить мы с тобой будем по-иному.

— Шипишь, как полузадушенная змея, — выгнул бровь Сантилли, делая шаг вперед. — Хвостик оттоптали?

Отвлекая внимание на себя, ашурт словно ненароком прикрывал собой друга, пристально глядящего на узника из-за его плеча.

— Что он делает? — Андерс толкнул Маярта и кивнул на сына.

Ийет прищурил глаза и неопределенно покачал головой:

— Не вижу ничего, но странное ощущение.

— А ты, будущая падаль… — падший не смог договорить, схватившись за виски. — Что…

Ничего не понимающий Герхард придержал шагнувшего к ангелу Рошейна:

— Забыл, с кем имеешь дело? — граф повернулся к насторожившемуся Маярту. — Что с ним?

— Ничего не вижу, — ответил тот, — но ощущение странное.

— Ае, — позвал сына Андерс, но тот не среагировал, продолжая давить узника взглядом.

Сантилли несколько раз сжал пальцы рук, разминая их, и словно ненароком заслонил собой Ласайенту.

— Я бы вышел на вашем месте и не мешал, — глядя под ноги, рассеянно посоветовал он.

Падший, со стоном держась за голову, начал медленно опускаться на пол, покачиваясь из стороны в сторону.

— Приступ меланхолии? — ядовито полюбопытствовал Таамир, заглядывая в дверь.

Андерс заметил, как Сантилли встретился взглядом с Герхардом и еле уловимо отрицательно покачал головой, начиная оттеснять их с Рошейном к выходу и не давая зайти остальным.

— Какого…. Что происходит? — нахмурился Маярт, так и не сумев разобраться в происходящем. — Лас! — он встретился глазами с императором и замолчал, невольно побледнев.

— Сейчас освободится, — криво улыбнувшись, пообещал тот.

Ийет помнил и этот тяжелый холодный взгляд, и неспешные движения готового броситься в атаку хищника и отступил — жить хотят все и маги в том числе, потому что ашурт никогда не останавливается на половине пути. Убить не убьет, хвала богам, но помнет прилично. Маярт снова прислонился к косяку и переплел руки, локтем загораживая проход Найири:

— Терпение, мой друг, и в очередь: не у тебя одного возникли вопросы.

Узник, слабо мыча, обхватил голову, сжался в комок и почти затих, но напряженный Лас продолжал смотреть на него из-под полуприкрытых ресниц, не замечая текущую из носа кровь. На поединок не похоже, и ийет, наконец, понял, что делает йёвалли. Он не отпустит падшего, пока не выжжет дотла. Выжигая себя. Равновесие берет свою плату.

«Да, пошло оно, — друг метался по кабинету Сантилли, — за Влада, за Шали, за всех! За Эрри. Плевать на способности телепата. На все плевать! Понятно?! Я тебя не убеждаю. Я предупреждаю. Если не поможешь, я все сделаю сам, но эта змея жалить больше не сможет! Отвлеки. Пусть разозлится и потеряет контроль над собой. Мне надо меньше минуты, чтобы подчинить его».

Лопаются капилляры, зло пульсирует кровь в чудовищно набухающих венах, от перенапряжения рвутся хрупкие связи. Полная потеря способностей. Ничего не восстановить.

— Отлетался ангелок, — вздохнул Март и негромко прикрикнул на Ласа. — Мозги не высуши ему!

— Не… дурак, — йёвалли с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, провел ладонью над губой и с удивлением посмотрел на размазанную по ней полосу крови.

Что-то у бывшего ангела, конечно, сохранится: он еще сможет искушать, подчинять себе, но масштаб утерян вместе с другими способностями — теперь он обычный человек с даром убеждения. Змее вырвали ядовитые клыки, но оставили возможность душить жертву. Если ее удастся поймать. Теория меньшего зла.

— Ты, мелкая жалкая тварюшка, — падший с трудом сел на колени, раскачиваясь и сжимая ладонями виски. — Ты думаешь, что справился со мной? — он поднял дрожащую от слабости голову, прищурил красные глаза, выискивая среди стоящих своего палача, и прошипел. — Ты ничего не добился. Ты даже не представляешь, с кем связался. Ты знаешь, кто я?! — его голос сорвался, и узник надрывно закашлялся, отхаркивая кровь на пол.

— Никто, — устало отозвался Лас, принимая от Сантилли платок, — и звать тебя Никак.

Бывший ангел начал подниматься на подгибающихся ногах, перебирая руками по стене.

— Я — Люцифер, понял ты, падаль! — прокаркал он, не сводя с демона ненавидящих глаз. — Ты понял?! А ты… вы все — ничтожества! Вас даже ни в одной хронике нет! Пустое место! Вы все, вы вычеркнуты из анналов истории! Грязь у моих ног!

— Ты бы помылся, — сквозь зубы посоветовал ему Рошейн. — Воняешь, как выгребная яма, Светоносец хренов.

— А ты, заткнись, паленый идеалист. И твой сдохший дружок…. Место вам на помойке!

Герхард взял его за грудки, легко поставил на ноги и встряхнул, обрывая истерику:

— Напоминаю, ты не имеешь права покидать свой мир. Не имеешь права на армию ни в каком виде. Не имеешь права устанавливать контакты в других мирах и вербовать сторонников. Если лично мне вдруг, не дай боги, что-нибудь померещится…. - дракон выразительно прищелкнул языком. — Хью, выбрось это туда, откуда оно вылезло.

— Так отсюда и вылезло, — зло ухмыльнулся дух.

— Увлекся, — констатировал Андерс, выводя усталого Ласайенту из камеры.

— Зря вы поворачиваетесь ко мне спиной, — стиснул зубы оставленный в одиночестве бывший ангел. — Беспечность надо наказывать. Эй, кто-нибудь! Ко мне! Трусы, предатели, — он, шатаясь, выбрался в тюремный зал и начал долгое восхождение по крутой лестнице. — Вы даже не представляете, что я с вами сделаю. Шкуру живьем сдеру…. Сварю в собственном соку….

За два года да войны Совет окончательно разделил Землю на сферы влияния и наметил ее приблизительное развитие на столетие вперед.

Первое, никакой демократии и выборов. Поиграли и хватит. Второе, полная чистка интернета, в которой остаются только урезанные социальные сети и познавательная информация. Третье, рекламные компании устраняются. Большинство заводов, особенно химических, закрываются и переоборудуются. Фондовые биржи и ценные бумаги ликвидируются. Игровой бизнес вырубается под корень.

В конференц-зале, где проходило совещание с представителями человеческих правительств, после оглашения предложенного демонами плана можно было бы отстреливать на звук мух, правда, недолго. Как ни странно, многих, скорее всего от шока, возмутило замораживание выпуска автомобилей и, к безмерному удивлению демонов, упразднение одноразовых предметов бытового назначения. Но, по мнению Совета, пока идет демонтаж старого оборудования и установка нового, землянам вполне должно хватить того, что у них уже есть. А вот когда до них дойдет весь смысл разразившейся катастрофы, вряд ли обойдется шествиями с флажками и транспарантами, поэтому нужных людей Совет заранее взял под контроль и охрану. Закон жизни справедлив, но жесток — выживает самый умный и дальновидный, остальные пусть стреляются.

— Техногенная цивилизация — это тупик. Куда вы собираетесь развиваться? — объяснял Рошейн. — Такими темпами через столетие у вас не останется ресурсов. Ваши производства исправно поставляют материалы для свалок, окружающая среда загрязнена. Вам уже нечего есть, а химическая еда не выход из положения. Уровень заболеваний растет, как и уровень смертности среди молодежи. Во время предыдущей войны вы уничтожили большую часть населения. А последовавшая за ней эпидемия? Ваши города пустуют и приходят в упадок…. - темный не заметил, как начал горячиться.

— В принципе, можно ничего не делать, в подождать, когда вы начнете жрать друг друга, и добить оставшихся, — тихо закончил речь дэи вэ Андерс, наклоняясь к Найири.

— Помойки сам разгребать будешь? — деланно удивился тот и сокрушенно поцокал языком.

— Мы не будем это подписывать! — брызгая слюной кричал вышедший из себя интеллигентного вида мужчина в золотых очках на багровом лице. — Это крах всей экономики! Вы понимаете, что предлагаете?

Довел его до невменяемого состояния никто другой как собственно сам император язвительными высказываниями в адрес земных правительств.

— У вас есть экономика? — в полголоса поразился Таамир.

— Как вы собираетесь управлять людьми, если не можете справиться с собой и своими эмоциями? — холодно поинтересовался Сантилли. — Не мудрено, что у вас везде полный бардак. Не хотите подписывать — не надо.

Все равно это пустая формальность, не более, и люди это знали. Победители всегда диктуют свою волю, тем паче, что войну начали не они.

— Но это же безработица! На какие деньги будут жить люди, которых вы выбрасываете на улицу? — возмутилась дама, если Сантилли не изменяла память, то председатель комитета по защите кого-то от кого-то.

— Возьмут лопаты и начнут разгребать то дерьмо, извините, что накопили. Можете воодушевить их собственным примером, если не хотите остаться без работы. Так как теперь это наша планета и наш дом, то вполне логично, что и порядки в нем будете устанавливать не вы, — ашурт хлопнул ладонью по столу, прекращая споры, и добил не только землян, но и Совет. — У моей жены послезавтра день рождения, а я еще выспаться хочу, — договаривая, он нарочито аккуратно вывел подпись под договором и откланялся.

— Мне кажется или нас всех только что поставили в интересную позу? — на родном языке задумчиво осведомился Таамир у закрывшейся двери.

Жемчужина прекрасна из космоса: голубая планета в легкомысленных завитушках белоснежных облаков, в диадеме из звезд, с живописными пятнами двух больших материков, глядящих во Вселенную из разных полушарий, и многочисленными ожерельями островов. Она поворачивает к солнцу один бок и прячет другой, зажигая свои огни — погребальные костры.

Те, кто остались живы, будут благодарить магов и целителей за шанс, позволивший им проводить в дальний путь друзей и родных и радоваться жизни дальше. Их немного, чуть больше сотни, ярких золотых звездочек, пылающих в ночи. Из космоса они выглядят празднично, весело подмигивая созвездиям. У Дэи Вэ и Неар тоже скорбят о погибших и благословляют гений того, кто придумал и разработал биологические устройства, позволившие сохранить многочисленные жизни. Сегодня будут пить за легкую дорогу ушедшим и за здоровье и ум людей, спасшим сотни жизней демонов и дэмов.

«Ирония судьбы, — Сантилли бездумно смотрел на огонь, обнимая плачущую сестру за плечи, — столько «если», чтобы прийти к смерти друга. Если бы не война, Жени не сбежала бы жить на Землю. Мы не начали бы там учиться, не встретили бы людей, которые сдвинули застывшую в развитии цивилизацию с места. Много бы чего не было. И этих костров не было бы, потому что мы все были бы мертвы. Если бы не люди».

Которых он когда-то презирал за мелочность, суетливость и короткую жизнь, пока не завел среди них друзей.

Что говорил Лас Жени, чем они занимались всю ночь, где пропадали после похорон, Сантилли не спрашивал, однако утром сестра вернулась несколько отрешенная, задумчивая и извинилась за срыв в больнице. Лас некоторое время хитро косился на ашурта, но все-таки не выдержал.

— Ты… это… того, — начал он, явно передразнивая прошлую речь друга, — не думай… ну… — йёвалли многозначительно подвигал бровями.

— Загрызли кого-то для успокоения души? — сонный Сантилли вяло открыл кухонный холодильник. — Пиво тебе нельзя. Пиццы нет. Странно, — демон почесал бровь и крикнул в сторону гостиной. — А кто слопал пиццу?

— А ее и не было, — Леонардо поставил на стол полную корзину снеди из погреба, — потому что некоторые еще вчера сбежали и ничего не приготовили. Да, и просили передать, что, — он поднял глаза к потолку и браво отбарабанил, — в связи с тяжелым ранением жениха они срочно увольняются, извиняются, но бросить любимого не могут, — юноша отвесил легкий поклон.

Сантилли потряс головой, изобразив невнятное «быр-р-р»:

— Э… какого жениха?

— Единственного, — сдержанно пожал плечами Леонардо и начал перекладывать содержимое корзины в холодильник.

— Дай сюда, — ашурт забрал у него колбасу и, помахав ею в воздухе, примерился, как будет колотить нерадивую прислугу. — И давно ты узнал?

— Почти с самого начала, — Лео спокойно закрыл дверцу и собрался уходить.

— Стоять, — приказал ему Сантилли, повысив колбасу до статуса шлагбаума. — Удовлетвори мое святое любопытство: вы же спали вместе. Или нет? Я уж думал — поженитесь, детей заведете. Наивный, да?

— Зачем? — не понял его Леонардо. — И так нормально было.

Обреченно вздохнув, Сантилли поднял «шлагбаум»:

— Проваливай, человек. Чего-то я в этой жизни, наверно, не понимаю. У нее есть жених, но спит она с другим. От скуки, скорее всего. Причем этот другой про жениха знает. Отсюда вытекает вопрос — а в курсе ли происходящего жених?

— А оно тебе надо? — Лас забрал у него колбасу, которой тот оживленно размахивал, и откусил большой кусок вместе с оболочкой, в ответ на удивленный взгляд друга пояснив. — Все равно съедобная. Переварится.

Мысленно сказав полноценному завтраку «прощай», ашурт связался по телефону с дворецким своего замка:

— Светлого утра, дорогой мой. Ты еще ту языкастую стерву в ссылку не отправил?…. Молодец. Умоляю, найди ее обратно. Вот не поверишь — я ее безумно хочу. Уговори любым способом и притащи сюда…. Ну, скажи, что я умираю без нее. Жить не могу. Чахну….

Лас фыркнул, представляя вытягивающееся лицо чопорного человека, и чуть не подавился.

— Умница. Я тебя обожаю! — Сантилли отключился и нахально отломил половину от оставшегося у друга огрызка.

От стола раздалось покашливание и вежливое:

— Светлого утра.

Демоны оглянулись и изумленно уставились на желтый шар в нелепой обуви не по размеру. Ашурт, успевший откусить солидный кусок, изобразил утку, проглотив его целиком, постучал себя по груди и просипел:

— Ты кто, чудо природы?

Шар качнулся на носочках, разведя короткими ручками, мол, что же вы не узнаете, и затараторил:

— Домашняя система…

— Понял, не продолжай, — Сантилли прокашлялся и обошел его по кругу. — Глебушка постарался? И в чем прикол?

— Вы же сами просили что-нибудь милое и безобидное, — обиженно пояснил шар, забавно шмыгнув носом, — и теперь я персонаж детской сказки. Колобок.

У ашурта брови медленно поползли вверх, а Лас, машинально догрызающий колбасу, поперхнулся и закашлялся.

— Смею вам напомнить, — неуверенно продолжил шар, переводя круглые глазки с одного демона на другого, — что у вас, уважаемые, есть более удобное средство связи, чем пресловутый телефон. То есть я. А то как-то тоскливо на душе-то. Все бегають, бегають, — съехал он на сказочную речь и с надрывом закончил, молитвенно приложив ручки к животу в районе груди, — и ни едина жива душа не замечает. Хучь како-никако порученьице бы, а?

— Ну, брови отрасти, — выдал Сантилли первое, что пришло на ум, и обеспокоенно покосился на постоянно давящегося то ли колбасой, то ли смехом Ласа. — Ты катись пока, я подумаю.

Колобок издал горестное «ох-хо-хонюшки» и поковылял к краю стола, на ходу растворяясь в воздухе.

— На чем мы остановились? — рассеянно спросил император, перебирая в уме список казней для одного находчивого инженера.

— К Сержу в деревню ездили, — откашлявшись, пояснил йёвалли и ехидно протянул. — На сеновале валялись.

— На сеновале неудобно, — авторитетно заявил Сантилли и снова полез в холодильник. — Что так жрать-то хочется? Солома колется, зараза, даже через одежду.

— И достает до желудка. Мне вот это тоже захвати, — йёвалли вытянул шею, заглядывая через плечо ашурта, — что-то я не наелся.

Стимуляторы потому и использовались редко, что требовали от организма много энергетических затрат, благодаря чему Лас постоянно грыз что-нибудь калорийное, углеводистое и белковое, то есть все подряд.

В дверь заглянул Леонардо:

— Риа просила, чтобы я ее забрал от Аделис, вы еще спали. Я поеду?

Сантилли обреченно сунул обратно облюбованную им ветчину и закрыл дверцу:

— Я сам, тебя съедят с потрохами.

— Да ну, очень послушный ребенок, — возразил юноша. — Так я съезжу, заберу?

Ошарашенные демоны слаженно кивнули, и ашурт снова нырнул в многострадальный холодильник, из глубины его недр потребовав:

— С подробностями, плиз.

После похорон Лас, ничего не объясняя, увез Эджен к Сержу в деревню. Они сидели на маленькой задней веранде старого, но по-прежнему крепкого дома Потаповых, пили крепкий травяной чай и смотрели, как праправнучка Сергея, сорокалетняя статная женщина, прядет пряжу. Мерно жужжало колесо прялки, веретено бегало по дощатому полу, наматывая тонкую нить, и демонесса никак не могла отвести от него глаз, почти не вслушиваясь в неспешную беседу. Потом она училась доить корову, которую немного побаивалась, и пила парное молоко, смешивая его со слезами. А Лас опять рассказывал забавные истории, и все делали вид, что эти слезы — от смеха.

Они долго бродили по берегу реки, и болтали обо всем подряд, старательно избегая говорить о войне, но, тем не менее, разговор свернул на Влада. И тогда Жени разрыдалась. Йёвалли обнял ее здоровой рукой и долго молча стоял, покачиваясь. Ночью они забрались на сеновал, расстелили приготовленную для них хозяйкой постель, завалившись на нее прямо в одежде, и смотрели в окошко на звезды, а Лас вслух размышлял о том, что если глаза сына не восстановятся, то можно развивать внутреннее зрение и слух, чтобы Эрри мог свободно ориентироваться в пространстве.

— Ты никогда не сдаешься? — тихо спросила Эджен, переворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть его.

— А зачем? — искренне не понял ее демон. — Глупо же.

Уснули они далеко за полночь и проснулись с первым петухом, которому голодный Лас смачно пообещал отвернуть голову и сожрать сырым.

Днем брату позвонил Эрри и потребовал забрать его «из этого гадюшника». На заднем плане, как ненавязчивый фон, слышалось сердитое ворчание Турайи и хриплый смех пришедшего в себя Ноэля, к которому пустили мать и сестру. Он еще ничего не знал об отце и том, что стал главой дома — полноправным князем Вардисом.

Вечером Ласу снимали биолубок, и теперь он мог сменить ипостась, как того требовала дочь. Желание ребенка — закон! Поэтому завтра мамочка будет накрашена и при маникюре. При слове «педикюй» Ласайента с преувеличенным вниманием рассмотрела собственные кроссовки, и вопрос отпал сам собой.

Неофициальная часть дня рождения проходила в Черном замке Сантилли. Снаружи крепость по-прежнему поражала мрачной величественностью стен и высоких башен, но стоило войти в ворота, как все преображалось: светлый камень, цветущий плющ, розы, деревца и кустарники, крытая галерея, каменные скамейки, узорные решетки и накрытые столы вокруг фонтанчика в центре традиционного патио — испанский средневековый замок в романтическом идеале. Таамир удивленно приподнял брови:

— Что это на тебя нашло?

— Сказок начитался, — ашурт свысока, благо рост позволял, окинул его нахальным взглядом. — Могу порекомендовать.

— Ты и такие слова знаешь? — скептически хмыкнул Ин Чу и не спеша удалился, стараясь не прислушиваться к тому, что будет бормотать ему вслед вредный демон.

Кьердис с Ольгой зашли только поздравить, но их никуда не отпустили. Ноэль, прикованный к специальному креслу, никуда не отпускал от себя Эджен и Сьюзен, замучив их капризами и просьбами, и к концу праздника обе девушки понимали друг друга, как никто другой. Дэниэлла что-то горячо доказывала Найири, Юштари хвастался шрамом через все лицо и разрисованным зубастым биолубком до колена. Немного опоздала Рози, сославшись на дела и категорически отказавшись пить штрафное вино, в шутку преподнесенное Глебом.

— Странная диета, — Сантилли прищурился и окинул молодую женщину внимательным взглядом. — С чего бы это?

Графиня виновато улыбнулась, непроизвольно положив руку на живот.

— Мальчик? У тебя будет мальчик? — у ашурта рот сам собой разъехался до ушей, он закружил девушку. — У Шали будет сын!

— Ну, наконец-то, — облегченно произнес Найири. — Сколько можно девчонок рожать? Надо подумать о подарке.

— У тебя еще один шалашик завалялся? — ухмыльнулся Андерс, наблюдая, как средняя дочь весело болтает с Ласайентой. — Как ты думаешь, они когда-нибудь подружатся или снова подерутся?

На повязку и обезображенное лицо Эрри никто не обращал внимания. Мальчишка смеялся и не собирался унывать, в красках пересказывая, как он воевал с медиками за право вырваться из их цепких лап.

Сантилли отозвал в сторону Кьердиса, решив хоть раз послушаться Ольгу и применить власть, чтобы род Аваров не остался без наследника. Старшина выторговал год на поиски новой жены, но отошел просветленный и еще больше влюбленный в свою неукротимую супругу.

— Ну и чего я добился? — спросил ашурт у ближайшего куста. — По-моему, ничего.

Официальный прием в отличие от домашнего праздника блистал украшениями, открытыми платьями женщин и светскими разговорами. Ласайента старалась не зевать, чтобы не расстраивать счастливых родителей, и перетанцевала со всеми мужчинами, вероятно мстя мужу за прошлые грехи, о которых тот давно забыл, а ночью долго лежала в ванне и стонала, растирая уставшие ноги:

— Боги, еще и праздник Победы на днях.

— Черти будут, — Сантилли присел на край ванны и брызнул в жену водой.

Та презрительно фыркнула:

— И что особенного? Вот если бы ты джина притащил, я бы еще подумала.

Сегодня вечером у нее будет первый официальный выход в свет: первое настоящее бальное платье, не золотое, конечно, как она когда-то мечтала, а открытое темно-зеленое, туфельки на каблучках, великолепная прическа, роскошные украшения и танцы. Четыре года затворничества: книги, фехтование, упражнения для памяти, когда-то показанные драконом, снова книги и уроки, уроки, уроки. История миров, география, искусствоведение, этикет, философия, риторика, генеалогия… Она должна быть великолепной и неотразимой, она должна затмить всех, чтобы они оба поняли, как ошиблись когда-то, отвергнув ее. Ерунда, разумеется, лезет в голову, но так хочется независимо пройтись перед потрясенными юношами, небрежным кивком дав понять, что их заметили.

«Как была пустоголовой, так и осталась ею, — девушка по возможности равнодушно оценила свое отражение в настенном зеркале, кокетливо повела плечиком и, не удержавшись, показала язык своему двойнику, продолжая изображать из себя избалованную светскую даму. — Немного глупости добавляет обаяния и шарма к образу Дуры Великосветской».

Придворные дамы уже осыпали ее комплиментами (но им и положено), и даже отец, пришедший за ней, удовлетворенно кивнул. Принцесса едва успела сделать вид, что поправляла локон перед зеркалом, внутренне смеясь над собственным ребячеством. Настроение у нее было изумительно прекрасное, не смотря на сильное волнение, и вряд ли его могло что-нибудь испортить. У нее прекрасные подруги, они должны ее понять и простить долгое молчание, потому что, в конечном счете, она старалась не для себя.

Первое время Амира злилась на них и принцев, рисуя в уме, как она…. Чушь, разумеется, получалась, пока одной дождливой и тоскливой ночью ей вдруг не вспомнились слова Арвина: «Хочешь быть первой, принцесса, купи учебники или ты никто даже в кровати».

«Ах, так, — размазывая слезы по щекам, твердила она. — Значит, чтобы в постели правильно отвечать на вопросы?». Но буквы складывались в слова, которые быстро теряли смысл за нагромождением книжных строк, и принцесса все больше убеждалась, что так и останется никчемной куклой, не способной ни на что.

Девушка едва ли не с истериками заставляла себя вникать в идиотские с ее точки зрения науки, задалбливая как скворец понятия, абсолютно ничего в них не понимая, но из ослиного упрямства не желая обращаться за помощью ни к отцу, ни к брату. Она сама…. Она всем докажет…. Как обычно.

Спасибо пожилому дворцовому библиотекарю, заметившему ее мучения и посоветовавшему сходить к его старинному другу. Через неделю метаний между высокомерным презрением к низшим и желанием добиться своего любой ценой, здравый смысл одержал первую в ее жизни победу, и у принцессы появился настоящий наставник и друг — слепой восьмидесятилетний ученый. Человек, сохранивший необычайную для его возраста память и ясность ума. Именно он заставил ее постепенно изменить кое-какие взгляды на жизнь и заинтересоваться искусством, заодно заразив увлечением к психологии и философии.

Настоящую беседу с ученым она еще не осилит, но уже разбирается во многих (если честно — некоторых) вещах и не боится показаться глупой, уточняя непонятные ей детали.

Принцесса последний раз посмотрелась в зеркало и повернулась к отцу, так и оставшемуся стоять у открытых дверей.

— Жаганрад из дома Лунной Радуги, — Хаарланд отступил в сторону, пропуская в покои дочери высокого сорокалетнего мужчину с темно-русыми волосами до плеч, — он будет сопровождать тебя.

Воин подготовился к выходу в свет со всей доступной ему роскошью: хрустела черная кожа штанов и безрукавки, переливался «мокрый» шелк синей рубахи, струился по плечам бардовый плащ, сверкали драгоценные камни на мече, наручах и аграфе.

Амира растерялась: отец Турайи будет на празднике демонов? Но зачем? Напомнить подруге о прошлом? Примириться? Ужалить больнее?

«Дом! — осенило ее. — Он хочет вытребовать у нее наследственные права на дом Лунной Радуги! Стать его полноценным хозяином».

— Папа, — осторожно начала она.

Но отец резко оборвал дочь:

— Ты готова?

Первый выход в свет моментально потерял все свое очарование, в который раз напомнив, что она всего лишь пешка в игре под названием «Борьба за власть».

«Прекрасно, поиграем, — разозлилась принцесса и покорно присела в заученном реверансе. — Надо начать изучать хотя бы упрощенное горбе, если я хочу уметь думать и просчитывать ходы».

Жаганрад набросил на ее открытые плечи белое кружево накидки и поставил локоть.

«А у Арвина это получалось более естественно и непринужденно, — злорадно отметила про себя Амира. — Если ты решил присвоить себе чужой дом по праву мужа, убитой тобой же жены — изволь соответствовать титулу главы, а не солдафона, — девушка с легкой улыбкой благосклонно наклонила голову, принимая руку мужчины. — Вор и убийца».

Она ожидала увидеть все что угодно: от воздушного дворца йёвалли или сказочно богатых драконьих чертогов до завораживающего своей старинной мрачностью замка ашуртов, но не парящее низко над океаном волшебное многоярусное сооружение с фонтанами и зеркальными водопадами. Его площадки, террасы, колонны, своды, невесомые лестницы и гроты, казалось, были сотканы из зеленой морской воды, водорослей, кораллов и снующих между ними разноцветных рыбок. Девушке пришлось собрать и жестко сжать в кулаке все свое самообладание, чтобы не таращится по сторонам с глупо открытым ртом. Ей внезапно подумалось, что это больше похоже на ожившую поэму или симфонию подводного мира, чем на место для встреч и тривиальных интриг. Здесь должно рождаться нечто необычное и волшебное, как в романтических легендах. Ей очень хотелось в это верить.

Поднимаясь по широкой переливающейся лестнице навстречу смеху и музыке, она пыталась угадать, какими стали Ла-али и Турайа, живя в мире демонов. Клер недавно обмолвился, что его пригласили на двойную свадьбу, вызвав этим сначала зависть сестры, а потом обиду и разочарование, впрочем, быстро прошедшие. На месте подруг Амира тоже не стала бы вспоминать про такую капризную и никчемную пустышку, как она. Все правильно. Но сейчас девушка испугалась, что они не захотят ее видеть. Это стало необычайно важно для нее — вернуть их дружбу и завоевать доверие.

Она с волнением ждала встречи, машинально приседая в реверансах и вежливо отвечая сильным мира сего, которым представлял ее отец. Короли и вельможи проявляли повышенное любопытство к ее персоне, интересуясь у Хаарланда, где он прятал столь немыслимое сокровище, женщины бросали на нее ревнивые взгляды. В другое время девушка оценила бы по достоинству и откровенно восхищенные взгляды мужчин, и комплименты, которыми ее одаривали — все то, о чем она мечтала когда-то, и что в одно мгновение утратило для нее смысл, став бумажной мишурой.

Жаганрад, потерявшийся на фоне Амиры, железными пальцами стискивал ее локоть, не давая отойти в сторону и пресекая любые попытки завязать отвлеченный разговор с гостями. О том, чтобы отправиться на поиски подруг не было и речи.

Выручил принцессу Таамир, под прикрытием титула забравший Ее Высочество у стоявшего столбом кавалера.

— Прими мое искреннее восхищение, миледи, — галантно поблагодарил девушку король после танца, словно по рассеянности уводя ее в противоположную от Жаганрада сторону, к лестнице, ведущей на третий этаж, — но головой веришь зря.

— Что, извините? — девушка с трудом отвела глаза от праздничной толпы гостей, выискивая в ней подруг.

— Они там, — вздохнул Ин Чу и показал глазами наверх.

Хаарланд за спиной Жаганрада мельком скользнул по ним взглядом и отошел к Судье, беседующему с Эджен и Ласайентой, оставив любимого воина в одиночестве.

«Бетти, любимая, — промурлыкал Таамир, легким движением кисти подзывая к себе слугу, разносившего бокалы с вином, — отсюда открывается великолепный вид на закат».

Третий этаж представлял собой уютный уголок для уставших от веселья гостей или влюбленных, желающих уединиться: приглушенный свет одиноких фонариков, нежный цветочный аромат, по краю столики и мягкие диванчики под шатрами серебристых ив, справа от лестницы — веер полукруглых уступов, по которым сбегала вода и плавали крупные кувшинки.

Если бы не неожиданный взрыв хохота у дальнего края площадки Амира еще долго бы искала подруг: они стояли тесной группой между мерцающими деревьями и что-то весело обсуждали.

Ла-али в карминовом облегающем платье, Турайа — в открытом нежно-голубом. Прекрасные, изящные и грациозные. И все равно они остались собой. Роскошь лишь слегка коснулись девушек, оставив на них след утонченности, но не высокомерия и заносчивости, как это обычно бывает, когда кто-нибудь из низов достигает вершины богатства и власти.

Ла-али и обнимающий ее за плечи Тьенси стояли к Амире спиной. Эрри не было видно за Турайей, но его рука покоилась на бедре девушки. А вот Арвину ничего не мешало увидеть давнюю попутчицу, но он был занят разговором.

— Нет, — мотнул головой ашурт, — снобы — это к Ин Чу. Арвин, скажи.

Молодой дракон поднял в знак согласия руки:

— А вот воздушные эфемерные создания — это йёвалли, — он, дурачась, закатил глаза и изобразил трепещущие крылышки, взмахнув широкими кружевами, выглядывающими из рукавов великолепного темно-синего камзола.

— Андерсу только не вздумай об этом сказать, — посоветовал Даэрри, и компания громко рассмеялась. — А кто же тогда ашурты?

— На аскетов не тянут, — с сомнением протянул Арвин, оглядывая багровое таки, скрывающее мощный торс Тьенси.

Тот гордо выпятил грудь и сразу заработал комплимент от Турайи:

— Для аскета толстоват, — она потыкала пальцем пресс демона и печально констатировала. — Отъелся. Пора на диету, маленькому.

— Молчи, пигалица недокормленная, — по-детски надул губы Тьенси.

Амира почувствовала себя чужой и неуместной на этом островке веселья. Она никогда не станет среди них своей. Девушка собралась ходить, но тут йёвалли, обидевшись за невесту, нарочито строго приказал дракону:

— Арвин, подержи гада, чтобы я не промазал.

Отпустив смеющуюся Турайю и высоко подняв голову, он угрожающе надвинулся на брата, и Амира, не удержавшись, вскрикнула, тут же испуганно зажав рот ладонями — лицо Эрри было неузнаваемо обезображено, словно выжжено, а глаза, некогда сводившие ее с ума, закрывала широкая полотняная повязка, подобранная в тон к светлому таки.

Веселье мгновенно прекратилось, а друзья оглянулись на застывшую в ужасе Амиру.

— Ты? — изумился Ин Чу и, отодвигая с дороги Тьенси, быстрым шагом направился к принцессе.

— Я хотела только поздороваться, — начала оправдываться та, отступая назад. — Я не хотела мешать. Извините.

— И где же твое «здравствуйте»? — иронично поинтересовался Арвин, поднося к губам ее пальчики. — Но, не смотря на Вашу рассеянность, миледи, примите мое искреннее восхищение — вы обворожительны, — Ин Чу приобнял ее за талию и повел к друзьям. — Что мы пропустили?

— Амира! — восторженно ахнула Ла-али. — Какая ты красивая!

— Не слушай ее, глупую, — снисходительно хмыкнул Тьенси, вслед за драконом целуя пальцы принцессы. — Женщины никогда не умели говорить комплименты. Я вот только что начал подумывать о второй жене. Как ты на это смотришь? — он окинул ее придирчивым взглядом и прищелкнул языком от восхищения. — Я бы не отказался от столь прекрасной леди.

— Не слушай глупого ашурта, — усмехнулся Эрри, — они никогда не умели говорить комплименты. И не вздумай выходить за него замуж — бессонница гарантирована. Посмотри, как исхудала Ла-али, — и без перехода спросил. — Не побрезгуешь?

Принцесса прекрасно поняла, что имел в виду йёвалли. Он стоял так близко к ней, что можно было не только рассмотреть недавно поджившие раны и свежие бугристые шрамы, испещрившие все лицо, но и почувствовать горьковатый запах лекарств из-под повязки.

— Нет, — твердо ответила Амира, взяла его за руку и решительно поцеловала в щеку. — Если невеста не приревнует.

— Отважная девушка, — оценил ее поступок Арвин, — мне бы за это голову оторвали.

Зря она боялась, что не впишется в их компанию — все вышло чудесно.

— Всё тренируешься в остроумии? — высокомерно приподняла брови принцесса.

— Дать несколько уроков для общего развития? — немедленно отреагировал дракон. — Какая тема Вас конкретно занимает, миледи?

— Как отшить надоедливого кавалера, — Амира небрежно провела пальчиком под подбородком Ин Чу, удивляясь про себя бархатистости его кожи. Почему она раньше этого не замечала?

— Так вот чем ты была занята четыре года, — догадалась Турайа. — От Клера ничего не добьешься, во дворце тебя не застать, но на письма-то ты могла ответить, — немного обиженно закончила она.

Тьенси негромко присвистнул, видя растерянное лицо Амиры:

— Как мы и предполагали, — демон поцеловал Ла-али в висок, — нас не слабо прокатили. А твоему братцу надо намылить шею.

— Может быть, вся эта блокада связана с твоим замужеством? — осторожно уточнил Арвин и небрежно покрутил кистью руки. — Знаешь, у нас ходят странные мутные слухи, ничего конкретного. Намекни, кто счастливчик?

Принцесса медленно покачала головой:

— Я не собиралась замуж. Ни за кого.

— За меня, — раздался сзади них раскатистый голос, при звуке которого Турайа побледнела и вцепилась в руку Эрри. — Она выходит замуж за меня, — в полумраке проступил силуэт неспешно приближающегося уверенного в себе мужчины.

Амира едва не задохнулась от негодования:

— И кто это решил?

— Я, — тяжело усмехнулся Жаганрад, останавливаясь, и надменно приказал молодому дракону. — Немедленно убери руки от моей невесты. А Вы, миледи, немедленно ко мне!

— В честь чего я должна бегать к тебе, как собачонка, — вздернула голову принцесса, и не думая подчиняться. — Забыл, с кем разговариваешь?

Мужчина насмешливо отозвался:

— Прекрасно знаю — с тобой. Хаарланд из жалости….

— Немедленно извинись перед миледи! — холодно перебил его Арвин, всего лишь на долю секунды опережая друзей, подавшихся вперед.

— Я. Сказал. Ко. Мне, — багровея от гнева, процедил сквозь зубы Жаганрад.

— У Элерин превосходный вкус, — раздался со стороны лестницы голос Элизабет. — Дорогой, я бы хотела что-нибудь подобное.

У отца Турайи заходили желваки под кожей и грозно сжались кулаки. Он всем корпусом резко повернулся к драконам, но сказать ничего не успел.

— Так вот вы где? — королева заметила сына с друзьями и величественно направилась к ним, увлекая за собой супруга. — Амира, милая, как тебе здесь нравится? Арвин, Ее Высочеству надо обязательно показать гроты на нижней террасе.

Таамир краем глаза заметил размытое движение у перил, едва заметное колыхание ветвей серебристых ив и неодобрительно качнул головой, не забыв одарить божественного воина ленивым кивком.

— Хочешь женить своего наследничка на ней? — Жаганрад, принявший неудовольствие короля на свой счет, кивнул в сторону бледнеющей принцессы. — Думаешь, я не понял, зачем ты мне зубы заговаривал, облезлая ящерица?

— Болят? — посочувствовал ему король, мысленно благодаря одного ашурта за бесплатные уроки сарказма, и возмутился. — Я даже не знаю, как теперь быть: жребий кидать будем? Ведь всех оскорбил.

— Иди сюда! — Жаганрад, не оборачиваясь к принцессе, протянул руку назад. — Ну!

— Миледи никуда с тобой не пойдет, — из полумрака ближней беседки вынырнул Сантилли, на ходу растирая сонное лицо.

Молодежь, не сговариваясь, сдала назад. Тьенси беззвучно протянул «у-у-у» и страдальчески покосился на Арвина, задумчиво прикусившего губу. Эрри крепче прижал к себе напряженную Турайю, чутко ловя ноздрями запах крови и близкой смерти.

— То ржут, как кони, то ревут, как в зад ужаленные. Сложно договорится по-хорошему? — ашурт остановился перед Жаганрадом и вопросительно изогнул бровь.

— Не с кем договариваться и не о чем! — рявкнул ему в лицо воин. — Эта стерва — моя, а ты, тварь — пошел вон!

— Ну, я не знаю даже, — всплеснул руками Сантилли и вдруг неуловимым отточенным движением пробил грудную клетку Жаганрада.

Тот изумленно открыл рот, постоял, покачиваясь, и теперь, уже полностью бессердечный, рухнул лицом вниз, вынудив в последний раз уступить себе место.

— Мама, — сдавленно прошептала Амира, вцепляясь в опешившую Элизабет, чтобы не сползти в обморок при виде сердца своего несостоявшегося жениха, бьющегося в ладони демона.

— Я думал, оно черное должно быть, — тот удивленно повертел его, осматривая со всех сторон, бросил на труп и двумя пальцами аккуратно вытащил из кармана платок. — По-моему, я опять всех обломал. Приношу свои глубочайшие извинения, но я жутко не люблю расшаркиваться, особенно когда меня не вовремя будят.

— Ты не мог бы выбрать другой способ? — поморщился Таамир, отходя назад, чтобы не запачкать носки щегольских черных сапог в луже растекающейся крови.

— Если резать горло — хлестать будет, как из фонтана, — начал рассуждать Сантилли, придирчиво рассматривая пальцы, — таки испачкаю. И не факт, что успею отскочить, — он оглянулся на искусственные водопады и направился к ним, продолжая говорить на ходу. — Нож доставать лень и долго, да и не подумал как-то, если честно. Шею свернуть…

— Сан! — одернула его Бетти, еле удерживая сомлевшую Амиру. — Да мужчины вы или нет?

Принцессу отнесли на диванчик и начали приводить в чувство, и только потом Таамир, «спохватившись», отправил сына за Хаарландом.

— Допрыгался, — констатировал бог, скептически оглядев тело любимчика, и небрежно щелкнул пальцами, как по волшебству вызывая четверку воинов.

Арвин, наблюдая, как они перекладывают труп на разосланный плащ и заворачивают его, многозначительно глянул на Тьенси:

«Сам убирать опасного подданного не стал».

«Мог и отравить. Хотя ты прав — слухи, разговоры, а так все чистенько и по справедливости».

«Да, заметь, как по нотам разыграли».

Сантилли, выполоскав руки в водопадах и насухо вытерев их, подошел к безучастной Турайе, которую по-прежнему крепко обнимал Эрри, шепча на ухо успокоительные слова.

— Малыш, — демон легонько прикоснулся к обнаженной руке девушки, — даже не знаю, что сказать. Я же тебя сиротой сделал, — он пожал плечами и вздохнул. — И самое главное, что я по этому поводу не испытываю никаких угрызений совести. Ты не расстраивайся. — Сантилли потоптался на месте. — И не вздумай брать имя мужа — останешься без родового замка, и дом Лунной Радуги уйдет в небытие. Двойное, в крайнем случае. Ты меня понимаешь?

Турайа кивнула и неожиданно с рыданиями бросилась на шею растерявшемуся демону.

— Нет, это невозможно, — Сах оглядел поле боя и присвистнул. — Стоит оставить его одного, как на нем сразу виснут девушки, а рядом обязательно валяется труп. У тебя есть совесть?

— Вечно где-то шляется, — усмехнулся ашурт и, отстранив Турайю от себя, посоветовал. — Ты все не выплакивай. Свадьба же скоро, вдруг пробьет на слезу, а у тебя лимит уже исчерпан?

Девушка виновато улыбнулась и в последний раз шмыгнула носом.

Происшествие благополучно миновало гостей, оставив их в счастливом неведении. Хаарланд спустился вниз и, вежливо раскланявшись с Повелителями, пригласил на танец Эджен. Демонесса, слушавшая его сначала с высокомерным равнодушием, постепенно втянулась в разговор и даже несколько раз благосклонно улыбнулась. Амира получала заслуженные комплименты от братьев, немало удивив Арвина эрудицией и высказываниями, честно признавшись, что по большей части это мысли и изречения ее наставника.

— Миледи, — дракон, наклонившийся к ее уху, еле уловимо прикоснулся губами к коже принцессы, — ты даже больше прелесть, чем я думал час назад.

В укромном уголке, где они стояли, царила темнота и море. В таинственной толще зеленоватых стен и потолка между длинными водорослями сновали яркие причудливо раскрашенные рыбешки, а сквозь полупрозрачную иллюзорную занавесь воды долетали приглушенные звуки музыки и смех. Рука молодого Ин Чу скользнула по спине девушка вниз, но та, укоризненно улыбнувшись, шагнула в сторону и отрицательно покачала головой:

— Мы с тобой это уже проходили. Глупо возвращаться в прошлое.

— Ты серьезно? — Арвин притянул ее к себе за руку и заглянул в глаза. — Совсем никаких шансов? А вдруг я влюбился, безжалостная девчонка, — он снова безуспешно попытался поцеловать красавицу.

— Боюсь — это твой собственный драконий миф, — Амира шутливо погрозила ему пальчиком, высвобождаясь из жарких объятий и предложила. — Пойдем танцевать.

Он мог быть разным, это принцесса поняла еще по путешествию: ироничным, насмешливым, ленивым, ответственным, разгильдяйским, серьезным, веселым, но всегда настоящим, целеустремленным и интересным. Еще Ин Чу никогда не лгал, но и не насаждал пышные кусты правды и личного непогрешимого мнения. Если бы он на самом деле ее любил…. А «замутить интрижку», как ей только что шутливо предложили, было пошло. Поэтому сейчас они смеются, болтают и едят мороженое, а не целуются в укромном уголке в томительном предвкушении продолжения.

— Прошу простить меня за некоторое нахальство, — перед ними остановился молодой, на вид не старше двадцати лет, высокий темноволосый демон. — Арвин, ты не хочешь представить меня очаровательной миледи?

Если Амира ничего не напутала, то это был наследник короля Дэи Вэ, Габриэль, как и Ласайента, наполовину ангел, но в отличие от непоседливого воздушного демона практичный, серьезный, немногословный и оттого с точки зрения девушки — пресный и занудный.

— Не хочу, — нахально отозвался дракон, перемешивая остатки мороженого, — но ведь ныть будешь.

Дэи вэ укоризненно покачал головой:

— Не буду, но обижусь.

Он пригласил ее на танец, потом еще на один, провел по всем уголкам водной платформы, знакомя с ее секретами и сюрпризами, выпросил у Сантилли две бутылки редкого зеленого вина, которое они приговорили всей компанией на пустынном берегу, сбежав от ставшего слишком шумным праздника. Амира старалась не задерживать взгляд на изуродованном лице Даэрри, но когда Тьенси, высунув от усердия кончик языка, начал пририсовывать брату кошачьи глаза на повязке, не выдержала и стала давать откровенно глупые советы, которые нашептывал ей Габриэль. И совсем он не нудный, как она думала, просто замкнутый. Вернулась Амира домой только под утро, мокрая, хмельная, но счастливая, и с твердым намерением устроить Клеру разгон.

А месяц спустя в голубой дворец наследника Дэи Вэ вошла полноправной хозяйкой веселая рыжеволосая девушка.

Приблизительно в это же время, окончательно завершив боевые действия, то есть, разгромив не захотевшие сдаваться военные части, Совет устроил на Земле грандиозный наркотический апокалипсис, огненным катком пройдясь по компаниям, плантациям, лабораториям и проведя жесткие чистки среди населения без скидок на общественное положение и богатства. Демоны ни с кем не собирались церемониться: хочешь — бросай, хочешь — лечись. Или умри. Беспорядки подавлялись жестоко. Жителей обязали расчищать города и восстанавливать то, что можно восстановить. Безжалостно разбирались небоскребы, сносились безликие здания, расширялись улицы и парки — мегаполисы в скором времени грозились остаться лишь в хрониках и на фотографиях. Что демоны, что драконы, что маги ийет терпеть не могли человеческие муравейники, расселяя людей по небольшим городкам.

Марку, первоначально возмутившемуся такими порядками, предложили выступать на площадях с проповедями или заняться делом.

Таамир скрежетал зубами: замена земного оборудования, обучение рабочих, установка фильтров на канализацию, переработка свалок и так далее — все это существенно било и по казне и по самолюбию дракона, но с законами, которые сам и устанавливал, особо не поспоришь, если хочешь, чтобы строптивые подданные тебя уважали и, главное, подчинялись.

В течении этого месяца опустели тюрьмы, но преступность, как ни странно, резко убавилась, хотя некоторых бывших заключенных видели на очистительных работах. А некоторых — вообще нигде. А вот на отдельном архипелаге без названия появились сказочные персонажи из разных миров: от вымышленных говорящих животных до разумных пней, вещающих о смысле жизни на свободе, а Элерин начала жаловаться на нервный тик и головную боль. Организаторы обещали открыть новый парк для посещений приблизительно через год, как только будут достроены сказочные города, замки и полюбившаяся драконам избушка на курьих ножках. В шутку предложенное кем-то название «Логово Кощея» прижилось и стало официальным.

Черти блаженствовали, в открытую фланируя по улицам городов и наводя на людей священный ужас. Ангелы признаков жизни не подавали, за что им были безмерно благодарны.

Рошейн в последнее время почти отошел от дел, свалив все на плечи старшего сына. О Матисе до сих пор ничего слышно не было, но Сантилли был твердо убежден, что тот жив. Сами демоны плотно готовились к новым гастролям, заодно сгоняя лишние килограммы, появившиеся после праздников и благополучно пережитых свадеб сыновей. Турайю у слепого Даэрри никто украсть не решился, а чтобы Ла-али не было обидно — то и ее тоже, пообещав отыграться на первом же юбилее, лет через сто. Но было весело и шумно.

А в доме на берегу появилась Роберта - бойкая языкастая шестнадцатилетняя девчонка, готовящая не хуже Сьюзен, но характером переплюнувшая всех йёвалли, взятых оптом. В первый же день она успела поругаться в пух и прах с Леонардо, получила от каждого по шее, но не успокоилась и к вечеру большие напильники для заточки зубов были нарасхват. Ашурт, терпение которого лопнуло раньше остальных, за локоть притащил ее в кабинет и как следует прополоскал мозги. После этого Роберта перестала огрызаться, преувеличенно вежливо приседая в реверансах. В расклешенной мини-юбочке это смотрелось трогательно. Сантилли, мысленно дорисовав ей рожки, два пушистых бантика и хвостик, остался доволен получившимся образом очаровательного чертенка и со спокойной совестью отправился доводить до ума двигатель для третьей яхты: первую он отдал Шону, выкупая Ласайенту, вторую посадил на рифы. Эта обещала быть самой быстрой, если Гроос не выставит на соревнования свою «Касатку».

Уже машинально проверив лестницу в подвал поисковиком, ашурт поймал себя на мысли, что с возвращением Непоседы жизнь снова вошла в привычную сумасшедшую колею: если в первое время он еще шарахался от дверей, то сейчас автоматически использует поток, чтобы открыть их и с безопасного расстояния оценить видимое пространство. Убегающие кресла, не открывающиеся бутылки (пробовали новые заклинания и забыли отменить), смена полярности на замках (задумалась) или изумрудная вода в бассейне (случайно упал краситель, мешка два, не иначе) — все это мило и знакомо, но доброе утро в виде выскочившей из унитаза светящейся кобры, хвала богам, иллюзорной, сонный император встретил громогласно и очень нецензурно. Змея внушительно щелкнула клыками перед носом остолбеневшего демона и втянулась обратно.

— Зато как взбодрился, — нашла положительную сторону Элерин, с нездоровым любопытством заглядывая в таинственные недра. — Мельчают демоны, я бы еще что-нибудь добавила.

Правды добиться так и не удалось, но Сантилли в одном был уверен точно: шарик с иллюзией спустил в систему не он. За неделю, что игрушка шныряла по трубам, все к ней успели привыкнуть, периодически забываясь сами и забывая предупредить гостей, но потом она ко всеобщему разочарованию растворилась, а ашурт приготовился к продолжению.

Сегодня в доме царило временное затишье, и он чисто случайно вспомнил о Леонардо. Оказалось, что юноша, как и было ему приказано, подал документы, но не в технологический институт, как по наивности думал Сантилли, а в Академию Искусств на факультет ландшафтного дизайна, причем прошел он вне конкурса, ввергнув демона в легкую прострацию.

— То есть? — Сантилли помотал головой, приводя мысли в порядок. — А техника?

— Мне нравится, — хмуро пояснил Лео. — Я работы сдал, сказали — хорошие. Повышенную стипендию буду получать. Плохо, что ли?

— Да, — отрезал ашурт и соединился с ректором Академии.

Очень скоро Леонардо остался и без повышенной стипендии, и без отдельной квартиры, и без каких-либо льгот вообще.

— Он единственный такой уникальный? — давил на академика Сантилли. — Отдайте следующему по очереди. Скажите, что благородный идальго ни в чем не нуждается и с поклоном отказывается в пользу страждущих.

— Но почему? — с обидой воскликнул Леонардо. — Я же заслужил!

— Из дома тебя еще не гонят, — демон присел на край кухонного стола и взъерошил шевелюру. — Кто-то же должен укрощать строптивую Роберту. Это раз. Я все равно спонсирую Академию, поэтому твоя повышенная стипендия никуда не делась. Это два. И три, на черта тебе нужны эти льготы? Чем сложней, тем интересней. И выясни у нашей новой заразы, чем она увлекается. Если ничем — озадачь, — Сантилли соскочил на пол и крепко хлопнул его по плечу.

— Лучше бы я в тот день вагоны пошел разгружать, а не в бар! — запальчиво выкрикнул Леонардо в широкую спину демона.

— И кто тебе мешает сделать это сейчас? Я вагоны имею в виду, — на ходу обронил тот и вышел из кухни, оставив человека бессильно скрипеть зубами.

Стерпится, слюбится, никуда не денутся, голубки. Да они просто созданы друг для друга: лед и пламень, причем не по отдельности, а в каждом намешано. Потрясающая взрывоопасная комбинация, способная породить рождение сверхновой, а дальше по обстоятельствам. Сантилли уже до колик надоела рафинированная вежливость Леонардо. Помнится, в начале их знакомства мальчик не был до такой степени омерзения покладист и скучен.

А вот разговоры о том, что прислуга Его Высочества имеет привилегии при поступлении и учебе, никому не нужны и в первую очередь самому Высочеству.

Перед днем рождения сестры Сантилли решился на сюрприз. Конечно, тот больше будет похож на удар обухом по голове, но Эджен его сильно беспокоила: она совершенно забросила все увлечения кроме единоборства и фехтования, и все больше уходила в себя, сведя общение с друзьями и близкими к минимуму. И скоро от великолепной демонессы, когда-то сводившей с ума мужскую демоническую половину, не останется даже блеклого призрака.

— Ну, что, мелочь, — Сантилли взял дочь на руки, — идем в гости к Тилами? Новой книжкой будешь хвастаться?

— Тилами говойит, что хвастаться не достойно маленькой леди. П,осто покажу. А тот опыт поможешь сделать? Вз, ыв будет — супей!

— Где опять «р» потеряла? — строго спросил отец.

— Р-р-р-р-р-р, — раскатисто зарычала Риалисса. — Супей, да?

Богиня жизни, мать Клера, выделила им для встреч небольшой уютный уголок своего мира, куда гости могли приходить без разрешения хозяйки. Там Сантилли встречался с матерью, привыкая к тому, что она его не помнит, потом познакомил ее с женами и дочерью. А сейчас отважился на безумный шаг — привести неподготовленную сестру.

Он вертел ситуацию под разными углами, прокручивая ее и так, и эдак, и все больше приходил к выводу, что надо поступить так же, как когда-то сделала Илируанна, без предупреждения отворив дверь и вернув ему ту, что он когда-то утратил.

— Боги, будьте ко мне милосердны, — прошептал он, открывая портал на виллу Эджен.

Встретил его Ноэль, уже начавший ходить.

— Ноги ватные, — пожаловался он, пожимая руку дяде. — Юш уже скачет на тренировках, а я еще только ползать начал.

— Сравнил искрошенный позвоночник с отрубленной ступней, — недовольно проворчал Сантилли. — Жени готова? Если она опять те же тряпки одела, я ее порву вместе с ними.

Но сестра, хоть и с огромной неохотой, но принарядилась, как просил брат, и даже глаза накрасила.

«Не дай боги тушь потечет, и я — покойник», — спохватился он, но исправлять ничего не стал — иначе встречу можно будет хоронить на долгие века, если не навсегда.

— Тилами, смот, и, папа мне книжку подайил! Супей! — забыв все наставления отца, закричала Риалисса, как только они шагнули на тенистую поляну, где любила сидеть мать.

Дочь вырвалась из рук Сантилли и бросила к демонессе, с готовностью отложившей вязание на низенький столик и протянувшей к девочке руки. Эджен каменной статуей застыла на пороге перехода, не заметив, как брат осторожно повел ее вперед, обняв за плечи.

Наверно, у него несколько лет назад было такое же потерянное лицо, как сейчас у сестры. Она беззвучно шевельнула губами, не сводя с матери глаз, и вдруг пронзительно тонко закричала:

— Мама! — и, оттолкнув Сантилли, бросилась к ней.

«Я — идиот, — он топтался рядом с плачущими женщинами, большой, сильный мужчина, и чувствовал себя прежним глупым пятилетним мальчишкой. — Я никогда не научусь просчитывать женщин. Это патология».

— Я же знала. Я знала, — сквозь слезы говорила мать, целуя мокрое лицо дочери. — Ты же не просто так ходил. Я же чувствовала.

Рядом прыгала радостная Риалисса:

— Так это моя бабушка? Пап, это моя бабушка? Супер-р-р! Пап, получилось! Супей! Ой, опять не получилось.

— Как я хочу какую-нибудь паршивенькую войну, — сквозь зубы произнес ашурт, с тоской оглядывая нарядную площадь с фонтаном в центре.

— Тебе вчерашней драки с чертями мало? — Лас забрал у него изо рта универсальную отвертку и вытер ее о штаны. — Четыре года спокойной жизни, а ты уже стонешь. Дьявол!

Отвертка, кувыркаясь, полетела вниз. Йёвалли вытянул шею, гадая, куда она воткнется: в настил сцены или в пожилого рабочего, помогающего установить аппаратуру, но Сантилли подло перехватил ее воздушным потоком и вернул обратно:

— Держи, ворона.

Человек внизу краем глаза заметил размытое движение и недоуменно огляделся.

— Я траекторию прикинул. Нормально.

Ашурт недоверчиво хмыкнул и проверил крепления софитов:

— Нормально, это в кого?

— На ладонь левее ступни, — Лас был явно разочарован.

Сегодня первые гастроли на Земле. Странно, но никто из группы этому рад не был. Однако с Советом не поспоришь, и «Демонам» приказали заняться «культурным воспитанием землян, так как они единственные на Жемчужине кто ориентирован на людей и имеет подвешенные языки». Конец цитаты.

Друзья мягко спрыгнули вниз. Никто из рабочих этому особо не удивился — за тот час, что они монтировали сцену, к ним уже успели привыкнуть, тем более что в новостях хозяева планеты мелькали часто, и в интернете про них рассказывали очень подробно, исключая лишь личную жизнь.

Самое странное, но именно старшее поколение восприняло перемены в жизни относительно спокойно в отличие от молодежи, продолжавшей скрытно бунтовать: вызывающий внешний вид, подчеркнуто вежливое и от этого еще более наглое поведение, — дальше этого никто не шел, памятуя о безжалостно подавленных волнениях.

С музыкантами уже успели несколько раз показательно раскланяться, показав соответствующую конструкцию из пальцев за их спинами, и пару раз подрезали на дорогах. Что девушки, что юноши нахально измеряли их откровенно оценивающими взглядами и равнодушно отворачивались. Почему-то именно у парней это получалось намного обиднее. Демоны в отместку вчера, после ознакомительной прогулки по городу, сходили с женами в местный бар, погоняли биллиард, обставив завсегдатаев, попили пивка, кстати, неплохого, а под занавес напоролись на чертячий патруль и слово за слово подрались. В результате обе стороны остались довольны «разминкой» и мирно разошлись ко всеобщему разочарованию зрителей. Гастроли начинались скучно.

— Освищут или закидают? — Джуни окинул пустую площадь перед сценой критическим взглядом.

По иронии судьбы, а, может быть, и нет, это было то самое место, где когда-то Мишель испробовал заклинание тлена, отправив в ад одну из самых жестоких группировок этого города. Но фасады домов отреставрировали, фонтан отремонтировали, насадили цветов, открыли уютные кафе, и бывшая мертвая площадь получила название Жасминовая.

Сантилли почесал бровь и предложил:

— Эрри выпустим, пусть набивает руку, искуситель робкий наш. Сколько можно стоять за нашими спинами?

— Смеешься? — Джуни был с ним категорически не согласен. — Он два месяца, как после последней операции. Пусть привыкает. Ничего менять не буду, — и одними губами предупредил. — На горизонте тайфун.

— Вижу, — не разжимая рта, ответил Сантилли: к ним, приподняв плечи и размахивая прямыми руками, решительно маршировала сердитая Риалисса.

Элерин предлагала оставить ребенка на время каникул дома под своим присмотром, но родители рассудили иначе, не представляя, как они выдержат разлуку с дочерью. Вчера она была ангельской паинькой, но проснувшийся утром характер решил, что с него хватит и смело взялся за исправление ситуации.

— Торпеда в действии? — насмешливо поинтересовался дэм.

Девочка одарила его хмурым взглядом, звучно припечатала ногу, останавливаясь, и уперла кулачки в бока.

— Семь лет и все маленькая, да? — сдвинув брови, начала она. — Это нельзя, туда не ходи. Я ребенок, да? Что он никуда не пускает?

Под «он» подразумевался Сах Ир, на которого беззастенчиво спихнули неугомонную маленькую демонессу, пока родители и братья монтировали сцену. Ийет остановился внизу, иронично усмехаясь, и скрестил руки на груди.

— Почему мне нельзя купить себе мороженое? — она топнула ногой и тут увидела Ласа. — Опять?!

— Лисса, — йёвалли оставил ненадежное укрытие за колонкой и присел перед ней, — по-моему, мы договорились. Нет?

Девочка неохотно кивнула и засопела:

— Ты мне разрешала покупать мороженое.

— Смотря где, — мягко возразил йёвалли.

— Там, — Риа неопределенно мотнула головой и сдулась под насмешливыми взглядами демонов — сбежать в самостоятельный поход не удалось.

— Сделаем так, — решил Лас, — ты идешь впереди, не оглядываясь, а сзади — Сах. И тебе хорошо и нам спокойно. Идет? — он подставил ладонь.

— Идет, — буркнула дочь, вяло стукнув по ней, — но пусть он отстанет.

— Надо будет вечером проверить шкафы… — Сантилли проводил удаляющуюся парочку глазами: дочь гуляющей походкой независимо шествовала впереди, периодически резко оглядываясь и пальцем указывая сопровождению его место, то есть как можно дальше, а в идеале — вон за тем углом.

— Унитазы, — эхом подхватил йёвалли. — Мельчают демоны, мельчают.

— Угу, в прошлый раз это была славная добрая змейка, в этот — очаровательные острые зубки длиною с ладонь, заметь, без кариеса, торчащие из пылающей пасти. Как они щелкали! Мечта хищника. Я едва с обратной стороны не сходил, когда крышку открыл. Поверь, — ашурт с чувством прижал руку к груди, — меня впечатлило. Но косые глаза — это уже перебор. Портят весь эффект. А так вполне миленький унитаз, с радостью пожирающий мою… кхм…. Извини, остановиться не смог.

Лас, лично помогавший дочери в осуществлении этой идеи, сдавленно хрюкнул, усиленно сдерживая смех. Всегда приятно, когда твои старания оценивают по достоинству, и взъерошенный муж, пулей вылетевший из туалета доставил им с Элерин немало веселых минут. И почему мужчины так эмоциональны?

Концерты были бесплатными и проходили только под открытым небом. Для затравки, так сказать. Поэтому демоны не стали брать с собой весь набор спецэффектов и обычную группу подтанцовки, ограничившись пятью девушками, выбрав самых отчаянных и языкастых. Оборудование, байки и артисты уместились в двух фургонах и трех автобусах, нанеся гостиничному бизнесу Земли непоправимый ущерб. Объявления о выступлениях мелькнули в сети, как обычный анонс. Дома так и делалось: дали о себе знать и выставили программу. А что еще надо? Кто подписан на новость, получат уведомление раньше, чем расклеят афиши, которые мало кто читает.

К отцу подошел Тьенси:

— У меня ощущение, как перед боем.

Это у них всех общее: такое впечатление, будто вдруг выскочит из укрытия падший и шарахнет заклинанием, и почему-то забывается, что тот заперт в своем мире и зализывает раны. Герхард запретил лишать его оставшейся силы. С одной стороны правильно — нарушится равновесие, с другой — хочется нормально жить, не ожидая удара в спину. Но Сантилли до сих пор жалел, что не прибил гадину. Подумаешь, стал бы обычным демоном. На черта ему могущество, которое приложить некуда?

Лас сел на сцену, свесив ногу, и взял первый аккорд «Сеньоры». Ничего необычного, музыканты решили распеться — романтика, любовь, вздохи-поцелуи под луной. Постепенно народ из кафе пересел за уличные столики. Забегали веселее официанты, разнося напитки. Тент на крышу натягивать не стали — день прекрасный, вечером дождя не ожидалось, поэтому демонов прекрасно было видно отовсюду. На краю площади остановились неистребимые байкеры: мальчики с рельефной мускулатурой и не менее накачанные девочки в униформе на все века. Тоже неистребимой. Байкеры — это даже не отдельный клан, а особая раса, живущая по своим неписанным законам и правилам.

«Заглянем?» — Сантилли глазами показал на молодых людей.

«Обязательно!» — в голос воскликнули оба йёвалли и Тьенси.

«Вообще-то вопрос был риторическим».

Ближе к вечеру народ разогрелся настолько, что забыл о неприязни и танцевал, не пропуская ни одну песню, и даже подпевал или требовал повторения понравившегося. Позже артистов затащили в кафе, напоили, накормили, хозяева баров забрасывали удочки насчет концертов в течение недели, скажем, но пришлось их разочаровать — не больше трех дней в одном городе, если они не хотят растянуть гастроли на год.

— Вы все четыре года наши песенки разучивали? — насмешливо поинтересовался тридцатилетний мужчина у барной стойки, когда бармен оставил демонов в покое. — Думаете, приехали, попели, и мы растаяли?

Пришлось напомнить человеку про официальный сайт группы, на котором было все: от самого момента ее возникновения до сегодняшнего дня, вплоть до домашнего видео и фото. И после этого на музыкантов обрушилась лавина вопросов. Особенно людей интересовал Лас, явившийся в бар в женской ипостаси. Йёвалли на автомате выдал старую байку в духе земных сказок о злой колдунье и несчастной принцессе, но вскоре понял, что ему верят безоговорочно, и попробовал отыграть историю назад. Разубеждали людей всей группой, в конце чуть не прибив шутницу.

Демоны великодушно разрешили всем желающим потрогать крылья, но отрезать кусочки на память запретили категорически. На завтра их робко просили сфотографироваться на память, еще через день — ставили в известность уже в ходе процесса, безапелляционно хватая под руку или обнимая. Интернет начинал постепенно наполняться видео, снимками и впечатлениями.

— И зачем нам реклама? — бормотал себе под нос Джуни, просматривая последние новости. — Реклама — пережиток прошлого, а вот личное мнение очевидца — это вещь. Шустрая девчонка, со всеми успела поболтать, — и крикнул в глубину автобуса. — А мне нравится эта журналистка. Красиво пишет.

— Еще раз увижу — сожру, — отозвался из своей спальни Тьенси, которого пронырливая папарацци успела довести своей въедливостью и вездесущностью до боевой брони и нервного тика.

Байкеры на контакт шли неохотно, предпочитая молчать и слушать. Сах и Эрри, мельком проглядевшие их мысли, ничего особенного не нашли: настороженность, недружелюбие, спасибо — не агрессия, и презрение. О группе Кости-Лео здесь помнили как не от мира сего и вертели пальцами у виска. Если бы они знали, что двое мальчишек с блеском учатся в музыкальном училище, один поступил на литературный факультет (в шестнадцать лет), трое — в технический ВУЗ, а самый младший, Клещ, готовит персональную выставку. Остальные прочно обосновались в военной академии. Чарти довольно потирает руки и благодарит брата за столь щедрый подарок — деньги, потраченные на вчерашних беспризорников, уже начали приносить ощутимый доход.

Через три дня демоны наматывали на колеса дорогу к следующему городу, тепло помахав руками поклонникам на прощание.

В одном старинном французском городке их ждал неожиданный сюрприз. Сантилли первым заметил коляску с древней, но ухоженной старухой в сопровождении двух молодых людей. Один из них подошел к сцене и очень вежливо попросил спеть «Цветочницу». Лет сто назад во Франции очень любили эту песню, но сейчас?

— Бабушка в детстве с родителями была на ваших концертах и до сих пор слушает вашу музыку. Ей уже сто четыре года, но она прекрасно все помнит, — объяснял юноша, обращаясь к Сантилли, и несколько неуверенно улыбнулся. — Если вас не затруднит, вы можете расписаться на фотографии? Жаль, что Вас там нет. Вы больше всех нравились нашей бабушке.

«Это когда я сбежал с гастролей, идиот, и бросил Ае одного», — с досадой вспомнил ашурт и неуверенно кивнул.

— Я преклоняюсь перед вашей бабушкой. Примите мое искреннее восхищение, — Лас, выручая замешкавшегося друга, поклонился покрасневшему от смущения молодому человеку и повернулся к зрителям. — Я думаю, что никто из вас не обидится, если сегодня мы будем петь для самой нашей преданной поклонницы. Все наши песни только для вас, Леди! — он по особенному выделил последнее слово, придав ему звучание и вес почетного титула.

— У меня очень плохое зрение, — пошутила женщина, когда после выступления «Демоны» подошли к ней, — кроме симпатичных мужчин ничего не вижу.

Такая старость достойна уважения и почитания. Ашурт незаметно следил за старухой, невольно примеряя на себя ее возраст и немощь и понимая, что сам он вряд ли смог вести себя с таким же достоинством в каждодневном ожидании смерти.

Музыканты расписались на старой фотографии и подарили несколько новых, с удивлением обнаружив, что их осталось совсем мало.

— Жаль, что всех не застала, — медленно проговорила женщина, — но даже это уже чудо — в конце жизни встретить тех, кто в детстве открыл мне мир музыки. Я ведь почти шестьдесят лет проработала в консерватории.

И Лас решился на давно мучавший его вопрос:

— Вы не жалеете, что ваша жизнь короче нашей?

— Дело не в продолжительности жизни, а в ее насыщенности и пользе, — улыбнулась француженка. — Нет смысла в бесконечности, если она пуста. Живите каждый день, будто он последний, и благословит вас Господь на добрые дела, — женщина перекрестила демонов и устало закрыла глаза. — Простите старость.

Демоны едва успели на фестиваль меда, после которого поняли, что в ближайшие лет пятьдесят в рот его не возьмут, и что Марк, любящий говорить: «Много хорошо — есть великое зло», — прав как никто другой. Зато оторвались на параде старинных парусников, где Эрри купил себе и жене пиратские жилеты и банданы, помимо них обзаведясь комментариями от Сах Ира в его обычной манере:

— Из тебя пират, как из меня балерина. Прекрасный, вах, я прям танцую.

Люди на набережной оглядывались на хохочущую компанию, сидящую на скамейке, и тоже улыбались. Но Риалисса, которой Ласайента подарила настоящую пиратскую потрепанную шляпу, моментально обиделась за брата:

— Когда вырасту, никогда за тебя замуж не выйду!

Сантилли довольно прищурил глаза: получил, жених?

— Ну и не надо, — Сах, передразнивая девочку, нахохлился и отвернулся, скрестив руки на груди.

Лисса что-то прокатала в уме, проанализировала его позу, перевела взгляд на свои руки, быстро расплела их и заложила за спину.

— И мороженое не купишь? — коварно поинтересовалась она.

— Ты дочь своих родителей, — проворчал Сах, — поэтому я не поддамся.

— А если я попрошу?

— Лучше дай по шее, — посоветовала мать, забирая у дочери шляпу и нахлобучивая ее на мага. — Вот, все квиты, господин пиратский балерун, — и зловеще продекламировала. — Ха-ха-ха.

Хорошие гастроли: дочь стала меньше капризничать, Эрри — чувствовать себя уверенней и раскованней, а это многого стоит. Через месяц он снимет черные очки и перестанет спать в лечебной повязке, постепенно вернувшись к рисованию.

«Ладно, скажу Совету «спасибо», — усмехнулся Сантилли, выхватывая злосчастную шляпу у препирающихся друзей.

— Красавчик в действии, — он надвинул шляпу на глаза и плюхнулся на скамью, раскинув руки по спинке.

— Мой папа — самый лучший пират на свете! — восхищенно воскликнула Риалисса, глядя на торжествующего отца. — А мама — самая лучшая пиратесса!

— А ты кем будешь, когда вырастешь? — на свою голову спросил Сах.

— Пиратским капитаном, — важно ответила девочка, задрав нос, и наставила на него палец, — а ты — моим юнгой.

— Шляпу купи, — посоветовал ему Сантилли, загадочно поблескивая глазами из-под полей, — или не повысит в звании, — и сочувственно похлопал скептически хмыкнувшего ийет по плечу.

Когда вечером друзья вернулись на стоянку, их уже ждали, коротая время за показательными выступлениями, а если точнее, то стараясь переплюнуть друг друга в рискованных с точки зрения людей трюках, шестеро парней и девушек.

Тьенси снисходительно фыркнул, оценивая сложность постановки:

— Ну, и я так могу. А дальше что?

Дальше им предложили поучаствовать в гонках за городом.

— А ничего, что мы устали? — Джуни взглядом остановил моментально воодушевившихся демонов. — Почти два месяца бесконечных переездов и выступлений вам ни о чем не говорят?

— Да мы просто пообщаться хотели, — пошел на попятный главный, среднего роста наголо бритый парень в армейских штанах и черной футболке.

Демоны так и не поняли, с чем связана мода на форму среди молодежи: с излишками на военных складах, с недавней войной или это делалось для того, чтобы показать, насколько они круты.

Риалисса, обходя его по кругу, со знанием дела рассматривала косматого змея, обвивающего руку человека. Голова рептилии угрожающе скалила клыки с тыльной стороны ладони, а хвост свивался на шее в причудливый вензель.

— Тебя Змей зовут, да? — она дернула байкера за футболку и безапелляционно заявила. — Ты не симметричный. На той руке тоже нужен рисунок, чтобы все было уравновешено, тогда получится законченная композиция.

Сантилли спрятал улыбку в кулак: «Общаемся», — и покосился на ухмыляющегося Ласа.

— Цветочки? — поинтересовалась брюнетка в хаки со споротыми нашивками и в старых берцах. Виски у девушки были выстрижены, а остальные волосы собраны в короткий хвостик на затылке. Несколько черных «гвоздиков» в ухе — скромненько, но со вкусом.

— Зачем? — не поняла ее маленькая демонесса. — Должен соблюдаться единый стиль, цветы в него не впишутся. Наручи какие-нибудь, — она переключилась на следующего молодого человека, рассматривая причудливо переплетенные линии на его предплечье. — Тут думать надо. Это же кельтские узоры, да? Вы кельты? А на ногах тоже есть? Ух, ты! — Риалисса увидела невысокую девушку и восторженно распахнула глаза. — Супер!

Брюнетка сразу ушла на задний план, проигрывая подруге, очевидно, фанатке тяжелого рока: синий ежик волос, суровый макияж, тату на шее, масса цепочек и браслетов, оскаленный монстр на короткой футболке и свободные джинсы с многочисленными карманами, заправленные в высокие кроссовки. Но внимание девочки привлекло не это, а богатый пирсинг на животе и лице: в бровях, носу, нижней губе и, естественно, в ушах.

— А ты круче, чем Эрри, — сделала вывод Лисса, сравнивая девушку и брата, и без колебаний подала руку. — Я — Риалисса.

Брюнетку звали Николет, ее подругу — Селеста. Скоро демонесса уже показывала новым знакомым автобус и свою комнату, заваленную книгами и головоломками.

— Хочешь? — она вытащила из шкафа и сунула девушке куклу в шикарном вечернем платье. — Бери, бери, она не болтает. Обычная, — Лисса полезла в стол за пакетом. — Говорящие я уже все раздарила. Это Андерс покупает. Мама говорит — у него бзик на них. Если тебе не надо, отдашь кому-нибудь.

— А Андерс — это твой дядя? — уточнила та, осторожно ложа подарок на стол. — А он не заругается?

«Это же их король», — шепнула ей подруга и показала глазами на фотографию в простой рамке, висящую на стене. В тот день Ласайента раскрутила обоих Повелителей на гонки, взяв их на элементарное «слабо». Найири великодушно уступил другу первое место, поэтому на снимке Андерс улыбался, держа внучку на руках, и не подозревает о скорченной за его спиной рожице. Этот снимок он еще не видел.

— Нет, дед. Папа сказал, что я сама буду с ним разбираться, но он на моем месте не зарывался бы, — девочка заметила игрушку на столе и насупилась. — Обижусь и испепелю.

Демоны и молодые люди, оторвавшись от сравнения техники, с удивлением уставились на пыхтящую девочку с куклой под мышкой, волоком вытаскивающую из дверей автобуса огромный угловатый пакет.

— Вот, брать не хотят, — она аккуратно поставила ношу и плюхнула сверху куклу. — Па, скажи им, что я в это уже наигралась. Тебе же не жалко? Да?

Таким образом, предлог напроситься в гости и посмотреть на жизнь обычных людей долго искать не пришлось, и через час демоны, оставив ворчавшую на несправедливость Риалиссу с Турайей и Даэрри, знакомились с районом, где жили ребята. Раньше это был пригород, но ветхие и разрушенные дома снесли, насадив на их месте деревца, лишние этажи убрали, а квартиры расширили, и получились двухэтажные коттеджи на двух хозяев с просторными дворами посреди молодого леса, но земляне, привыкшие чувствовать локоть друг друга, селились в них неохотно.

Откуда Тьенси вытащил внушительную сумку, никто из байкеров не видел, но от мотоцикла он шел с ней, хотя ехал пустой. Демон поставил баул на низенький столик, оглядел стены зала, восхищенно прищелкнув языком, и скомандовал Селесте:

— Разгружай, я посмотреть хочу.

Зал был большим, с широкими дверными арками и с двумя квадратными колоннами посередине — все, что осталось от стены — но почти без мебели. В углу два стареньких дивана, низкое бесформенно кресло, напротив них небольшой телевизор, между ними столик, и несколько полочек с книгами и безделушками — вот и вся обстановка. Ни ковров, ни шкафов, ни штор, ни цветочных горшков, но одна из стен вела в старинный греческий город с морским портом, а на полу лежали краски и кисти.

— А кто у вас рисует? — спросила Ла-али одного из байкеров, по-хозяйски крутящего антенну телевизора.

— Я. По настроению, — созналась Селеста, нерешительно оглянулась на подругу и начала доставать соки, печенье, конфеты, чай и кофе из сумки.

— Она у тебя безразмерная? — Николет заглянула вовнутрь, вытащила на свет разноцветную банку и удивилась. — Это же икра! Настоящая! Вы знаете, какая она дорогая?

Ну, что было на кухне, то Эрри в сумку и покидал, передав брату через односторонний портал, а несчастную икру приволок Мишель, который ее обожает. Ходить оборотню голодным.

— Кому как? — рассеянно отозвался Сантилли, обходя зал, и обратился к Селесте. — Великолепное море, но не хватает опыта. Ты не думаешь учиться?

— Да кому нужны сейчас художники? — безразлично пожала плечами та, но видно было, что похвала ашурта ей польстила.

— Люди, вы меня удивляете? — восхитился Джуни, тоже заинтересовавшийся панно. — Вы хоть иногда просматриваете востребованность профессий? Что вы вцепились в прошлое? Переучивайтесь. Сейчас столько возможностей. У вас такие перемены, а вы сидите по углам и стонете.

— А где взять деньги? — язвительно спросил главный и кивнул на выпотрошенную сумку. — Подачками вашими питаться?

«Вот и дошли до сути», — поморщился про себя Лас.

— Подачками? — Сантилли попробовал слово на вкус, и оно ему не понравилось. — Значит, когда вы называли это спонсорством, то оно вам подходило? Вы млели от восторга, батрача на чужого дядю до самой смерти, а когда вам предложили реальный выход из положения, то решили изобразить крыс, загнанных в угол? Так в чем проблема? — демон, постепенно заводясь, начал ожесточенно жестикулировать. — Давайте поменяем название, и все встанет на свои места: вы будете ишачить за гроши и радоваться, а так называемый спонсор — грести деньги лопатой и вытирать о вас ноги. У нас это отлаженный механизм: приходишь к кому-нибудь, доказываешь, что ты это можешь, и учишься. Ты приобретаешь профессию, я — высококлассного спеца. Тебе платят хорошую зарплату. Возвращаешь деньги — и свободен, как ветер в поле. Где здесь плохо?

— Еще не известно, что вы заставите делать? — зло буркнул стоявший в дверном проеме высокий блондин, Поль. — Мы же вроде рабов для вас. Немного прикормили, — он кивнул на злополучную сумку и пакет на полу, — а мы должны хвостом вилять?

Ласайента с опаской покосился на нахмурившегося Сантилли. Кто ж знал, что дружеская встреча перерастет в крупную ссору?

— Напомни мне, рабовладельцу, кто на кого напал? — по коже ашурта прошла первая волна огоньков, но он ничего не заметил. — Мы? Бедные несчастные земляне захотели расширить жизненное пространство, а плохие инопланетяне не дали себя убить. И вот ведь, паскуды, — он звучно прищелкнул пальцами, высекая из них сноп желтых искорок, — вместо того, чтобы сравнять с землей остатки ваших городов и пустить в расход всех жителей, эти сволочи начали наводить порядок. Вот не подонки ли?

Люди начали испуганно отступать к дверям: демон, начавший терять контроль, особенно огненный — зрелище красивое, но чреватое последствиями. Сантилли за эти годы до жути надоели елейные улыбочки бывших сильных мира сего, косые взгляды простых обывателей, особенно молодежи, и их нежелание сделать хоть что-нибудь, чтобы поменять свою жизнь. Падший неплохо поработал над ними, превратив некогда умную расу в стадо тупых ленивых животных.

Но самое обидное было то, что именно их технологии демоны и драконы когда-то брали за основу, чтобы сдвинуть свой мир с мертвой точки. И теперь Жемчужина идет вперед, а те, у кого они учились — сидят в грязном болоте. Но если бы не хотели сесть — не сели бы. А он, глупый, в юности сравнивал Землю с булыжником на дороге, о который все спотыкаются и ломают ноги. Мир на перепутье. Смешно, но трактир Тимми большей своей частью выходит как раз на эту планету, поэтому там и нашли приют остатки когда-то многочисленных кланов оборотней.

— Я не понял, — ашурт горестно всплеснул руками, краем глаза заметил огненный росчерк и спохватился, затушив язычки пламени, — вам плохо живется? Хуже стало?

Да, соглашались байкеры, стало чище, спокойнее, можно даже детей отпускать на улицу одних. У них дома, а не тесные квартирки. Но… Слишком много запретов, слишком суровые наказания за, казалось бы, пустяковые проступки, в магазинах многого нет, к чему они привыкли. Работу можно найти, но простенькую, а за нее платят мало. И патрули, всюду сующие свой нос. Поток жалоб остановил неожиданный вопрос Николет:

— А у вас только один Андерс?

«Фото! — мгновенно понял Лас. — Дьявол!».

— Но тогда, если деда вашей дочери звать Андерс, а он король, то получается, что вы — принцы? — сделала простой вывод Селеста. — А почему этого нет в нете?

В полупустом зале, где собрались гости и хозяева, повисла гнетущая тишина.

— И что? — обиженно нахмурился Лас. — Нам теперь повеситься? Не всем же так везет с родителями, как вам.

— Желательно, чтобы эта информация дальше вас не ушла, — Сантилли окончательно успокоился и присел на краешек дивана, надеясь, что он под ним не просядет до пола, — иначе гастроли накрылись. Отцы и так скрипят, — он мысленно показал язык приподнявшему брови Сах Иру, — спасает только то, что мы младшие в роду.

— Работу и раньше сложно было найти, — подал голос Поль, с опаской возвращаясь в зал. — А вот она, — байкер показал головой на Селесту, — ты видел ее рисунки. Будешь платить за ее учебу?

— Я буду, — спокойно отозвался Джуни и приподнял пакет с соком. — Стаканы в этом доме есть?

Постепенно все расселись вокруг столика, в основном на полу за неимением стульев. Расспросы об их мире, о них самих и о том, что ждет Землю. Радужных надежд никто из демонов рисовать не хотел, настроения не было, поэтому ограничились скупой правдой: налаживаем новую жизнь, а кто не с нами — тому не повезло. Привыкнете. Если коротко.

«Мы же как-то привыкли», — добавил про себя Сантилли.

— А игрушки? — спохватилась Николет, когда демоны собрались уезжать.

— Раздайте детям, попутно с соседями подружитесь, — посоветовал Джуни, — или сами поиграйте. Лично мне понравилось — есть над чем голову поломать.

Отъехав от места встречи на безопасное расстояние, Сантилли открыл портал, пропуская вперед Непоседу, но Тьенси, ехавший следом за отцом, проскочил растаявшую перед его носом границу перехода и возмущенно высказал все, что он думает о подобных шуточках и их авторах. Однако у автобусов друзья не появлялись.

— А где мама? — высунулась на улицу сонная Риалисса. — Жду, жду….

— Сейчас поймаю и ноги выдерну, — вполголоса пообещал Сах, спрыгивая на асфальт. — Надо было с ними ехать, а не с тобой.

— И ничего бы не изменилось, — широко зевнул Джуни и покатил мотоцикл к фургону. — Так же и смылись бы всей триадой.

В следующее мгновение его едва не сбил с ног рассерженный Хью, ставший защитником Сантилли вместо погибшего Арта:

— Где он? Почему исчез повсюду?

Первые минуты никто особо не забеспокоился, но демоны словно растворились, не отвечая ни на мысленные вызовы, ни на телефонные, и поиски быстро приняли глобальный характер.

Тщательное прочесывание миров вестниками ничего не дало, а к утру затрясло темного духа. Он лежал с закрытыми глазами у стены зала Совета, съежившись и вздрагивая всем телом, и медленно выцветал. Рядом в человеческом обличье сидела Аюна, растирая правое плечо, и со страхом ждала своей очереди — было очевидно, что демонов пытали.

— Где они могут быть? — Андерс тяжело оперся на стол, разглядывая карту миров. — Хью, хотя бы приблизительно. У вас же связь.

— Когда потеряешь голову, расскажи кому-нибудь о вашей связи, — буркнул Герхард, хмуро глядя на духа, медленно стягивающегося в клубок, — вдруг поможет.

Они с Таамиром и Найири только что вернулись от падшего, оставив там несколько отрядов для поисков, и еще не остыли после бесполезного визита.

Сам бывший ангел встретил их, сидя за уставленным яствами столом, накрытым в столовой, выдержанной в лучшем из стилей небожителей. Солнечное помещение, расписанное облаками по голубому небу от куполообразного потолка до мозаичного пола, застеленного роскошным нежно-зеленым ковром; высокие полукруглые окна, прозрачные портьеры с вышитыми золотом птицами и изящная низкая мебель на гнутых ножках. В тон общему интерьеру — смуглые слуги-люди в белых восточных нарядах земного мира. А у дверей яркими пятнами — бритые наголо воины в шароварах и безрукавках с кривыми мечами у пояса. И ни одного уродца.

Когда четыре года назад Повелители притащили плененного ими ангела в его же дворец, то были шокированы тем, во что можно превратить обычного человека, имея извращенное воображение и непомерную жестокость. Вывернутые наизнанку, срощенные между собой, перекрученные, переломанные, лишенные того, что их мучитель считал лишним или дополненные тем, что ему нравилось. Рошейн не выдержал первым, развеяв в прах ковыляющее к нему существо на трех ногах с двумя перекошенными головами. Дворец и его окрестности очищали несколько часов, и Таамир точно знал, что прошедших войну демонов и многое повидавших ийет рвало до желчи, особенно в темницах.

— Как я рад видеть дорогих родственников! — преувеличенно радостно воскликнул падший и, вальяжно развалившись на стуле, радушно повел рукой, приглашая нежданных гостей за стол. — Присаживаетесь! Разделите мою скромную трапезу.

— Чертей позови, — процедил Найири, тяжелым взглядом останавливая слугу, — они оценят. Где мальчишки?

— Не интересуюсь, знаешь ли, — весело покачал головой хозяин, знаком приказывая налить себе вина, — мне больше по душе более зрелые, так сказать. Девочки и… кхм… мальчики — это не ко мне.

Таамир высокомерно пропустил намек мимо ушей, зато ашурт вышел из себя.

— Где мой сын, падаль? — со стола на пол полетела дорогая посуда, сметенная крылом.

— Сбежал? — фальшиво посочувствовал падший, поцокав языком, и небрежно заметил. — Что за манеры? Ты мне ковер испортил… демон, — последнее слово он выделил особо, сопроводив его порочной улыбкой.

Прислуга бросилась устранять беспорядок, а Герхард, мысленно попросив Найири взять себя в руки, приказал воинам, ждущим у дверей столовой:

— Обыскать все, — и требовательно протянул ладонь. — Ключи.

Ангел, помедлив, щелкнул пальцами, и слуга торопливо подал дракону внушительную звенящую связку.

— Все в игрушки играешь? — граф сел на стул, закинул ногу на ногу и отставил в сторону золоченый бокал на тонкой ножке.

Таамир всегда немного завидовал его ледяному спокойствию, впервые в жизни подумав, что королем Ин Чу выбрали не того брата. Просто сидеть и разговаривать с наглым ангелочком он не мог (боги, а он, наивный, полагал, что нахальнее всем известной парочки демонов никого нет!), поэтому дракон принялся расхаживать вдоль стола, постепенно невольно отдаляясь от него, чтобы не видеть и не слышать откровенно издевающегося над ними лощеного красавца.

Найири ушел к окну, где и простоял все два часа, пока шел обыск во дворце.

— Что поделаешь, — сокрушенно вздохнул хозяин, возвращаясь к прерванной трапезе, — надо соответствовать новому образу и стилю жизни. Сам должен понимать — раскаяние душит, не дает ни спать, ни есть. Сны стали сниться, — доверительно сообщил он, подаваясь к дракону.

— Непотребные? — холодно уточнил Таамир, уже зная, что за этим последует.

Падший пригубил белое вино, покатал его во рту:

— Понимаю, прошлое не хочет отпускать, — он лукаво посмотрел на короля поверх бокала. — Тяжело отказываться от сладкого? — и участливо попросил. — Да ты присаживайся, присаживайся — в ногах правды нет.

Таамир брезгливо поморщился:

— Если мальчишки не найдутся живые и невредимые, тебе вообще никакие сны сниться не будут. В качестве профилактики для остальных.

— Хотите сделать из меня козла отпущения? — хозяин деланно нахмурил высокие брови и покачал головой. — А где же ваша пресловутая справедливость?

— Отпуск взяла, — не оборачиваясь, бросил Найири.

Обыск ничего не дал. Шерстившие «эльфов» Шон и Юштари тоже вернулись ни с чем. И в это время Сах Иру подбросили дискету с записью. Ему хватило ума не просматривать ее одному, а принести Совету, иначе вся затея с преобразованием земного мира обернулась бы полной катастрофой — вышедший из себя и потерявший контроль сын Создателя играючи мог разнести полконтинента, оставив уцелевшее на «десерт».

Лас очнулся от тянущих судорог в правом плече и нудной боли в суставах рук. Несколько мгновений он рассматривал чьи-то растопыренные ноги на шахматном поле, но скоро его замутило от его беспрестанного колыхания, и демон устало закрыл глаза. Ощущения подводного мира было знакомо: булькающие звуки, покачивающиеся образы-водоросли, душный полумрак и сдавливающие грудь стальные обручи, — но вспомнить их происхождение не получилось.

— Сан! — ему показалось, что он кричит, но голоса почему-то не было слышно, и Лас снова позвал. — Сан!

Но вместо друга отозвалась голова, начав выворачиваться наизнанку. Особенно досталось глазам, которые выдавливались наружу, не желая прятаться внутрь мозга. Все когда-нибудь случается впервые, как любит говорить Санти, но принц уже был сыт впечатлениями и жить в перекрученном состоянии не захотел, начав по кусочкам собирать себя обратно и распихивать по местам.

Обратно организм сложился довольно быстро, и сразу заработала голова, со скрипом, но все-таки выдавая короткие, как импульсы, мысли. Он проанализировал свое состояние и отбросил мысли о вернувшемся проклятии и аварии. Первое кануло в прошлое, второе было невозможно на ровной как стол дороге. Сбой портала? У Санти? Бред! Вызов? Он похолодел от этой мысли, но вскоре забраковал и ее: у них защита, поэтому — исключено.

Мыслительный процесс постепенно разогревался и разгонялся, как старинный паровоз, если в топку непрерывно подбрасывать дрова. Колеса «вагонов» постукивали на стыках рельс все быстрее и быстрее, торопясь вывезти единственного пассажира-машиниста из темного тоннеля.

А если их выдернули прямо из портала? Вполне возможно. Еще один сумасшедший маг-дебил, захотевший могущества? Йёвалли вспомнил, как висел на кресте, и сравнил прежние и настоящие ощущения — получилось похоже. Тогда понятно, почему ломит запястья — он висит на руках, а ноги — его собственные.

«А в прошлый раз было комфортнее», — обиделся принц, возвращаясь к размышлениям.

Вряд ли у кого бы то ни было хватило бы сил на всю их компанию. Значит, он, как всегда, влип в очередную историю в гордом одиночестве. Сан опять рвет на себе волосы, а один кретинский принц висит и ждет веселого продолжения, не подавая признаков жизни, потому что уже проходил это и знает, чем может кончиться внезапное оживание потенциального трупа — таким же внезапным успокаиванием под ребра, если не упокоением намертво.

«Ты ничего не чувствуешь. Ты растение, которое умеет только дышать. Растение, — Лас осторожно приподнял веки, смотря сквозь ресницы, — тропическое», — духота в помещении, облицованном серо-белой кафельной плиткой, стояла, как перед грозой.

Да, похоже на старый подвал или бывшую морозилку: на потолке крючья для туш, дверь, скорее всего, за спиной, прямо перед ним — металлический столик на колесиках. А вот то, что лежало на нем демону очень не понравилось: аккуратно разобранные по размеру и назначению пыточные инструменты и прислоненная к ножке деревянная кувалда. Вряд ли она предназначена для забивания гвоздей.

Лас едва не вывихнул глаза, осматривая помещение, и в первый момент не поверил себе, увидев немного левее у противоположной стены друга. Он зажмурился и легонько тряхнул головой, но ничего не изменилось: обнаженный Сантилли так же безвольно висел в полуметре над полом, распятый на туго натянутых цепях.

Паровоз резко сбросил скорость и остановился на конечной станции, лязгая, скрипя и вихляясь.

«Приехали, — принц постарался успокоить дыхание и разозлился. — Выберемся отсюда, куплю шорты и заставлю носить. Культурист демонический».

На черта им эта мускулатура, все их боевые умения и способности, если в данный момент оба демона изображают беличьи шкурки на просушке? Йёвалли едва не заработал косоглазие, рассматривая хорошо подогнанные оковы на своих запястьях, пока не сообразил, что в подвале кроме них никого нет и можно смело вертеть головой. Что он и сделал, внимательно осмотрев шевелящую белесыми отростками-червячками кровоточащую рану на месте живого браслета. Не надо быть особым умником, чтобы провести аналогию между его отсутствием и постоянными судорогами.

«Веселого мало, а скоро станет совсем грустно», — Лас перевел взгляд на инструменты и вздрогнул — возле стола топтался невысокий уродец, похожий на лысую крысу-переростка в рваных обносках. Подобных созданий отец видел у падшего, но их всех уничтожили. Видимо, кому-то не повезло сдохнуть: существо испуганно ежилось и злобно зыркало по сторонам ярко-красными глазками. Да, не любят его здесь, но помогать оно вряд ли будет, потому как трусит.

И почти сразу появилось главное действующее лицо, с ног до головы упакованное в мешковатый плотный комбинезон с капюшоном и рылом старинного противогаза, поблескивающего темными кругляшками стекол. Если бы не ситуация вообще, принц неплохо бы прошелся по поводу столь забавного внешнего вида. Неужели на всей планете не нашлось ничего более подходящего, чем потертая резиновая маска? Но надо отдать должное маскировке неизвестного: единственное, что можно было точно сказать — неизвестный был высок и двигался очень пластично, как танцор, не смотря на грубую одежду. Он, походя, ткнул Сантилли куском тонкой металлической трубы, которую принес с собой. Ашурт замычал, медленно помотал головой и, не открывая глаз, высказал в адрес визитера несколько емких пожеланий.

Притворяться трупом теперь уже не имело смысла, и Лас бегло огляделся, но ничего нового не высмотрел, кроме металлической двери с ручкой-скобой и двух деревянных ящиков у стены. Неизвестный тем временем не поленился вернуться, чтобы потыкать языкастого демона трубой и совершенно не ожидал, что тот расхохочется.

— Вау! — ашурт вздернул бровь и неожиданно метко плюнул туда, где у людей должны находиться глаза. — Очки протри — запотели.

Пока неизвестный, шипя, размазывал слюну по противогазу, Сантилли успел проверить цепи на прочность и губами спросил у Ласа: «Ты как? Идеи есть?».

«Появятся, когда начнут резать, — отозвался йёвалли. — В качестве стимулирующего».

Ашурт кивнул, огляделся, снова с силой подергал цепи и получил трубой по ребрам.

— Сука, — возмутился он, — ты знаешь, как это больно? Таракан на…. О! — он умудрился значительно поднять палец. — Меня сестра друга научила. Передохни пока, — посоветовал он и на одном дыхании выпалил. — Фиолетовенькая глазовыколупывательница с полувыломанными ножками. Как специально про тебя. Ты куда? Знаешь, сколько уже веков этому эпосу? Почти народный.

Неизвестный с грохотом отшвырнул трубу к стене, молча развернулся и направился к столу. Пинком отбросил от него существо и стал перебирать инструменты.

Ашурт на мгновение прикусил губу, что-то соображая, и зачастил с новой силой:

— Не бросай меня, родной. Мы же только начали, — Сантилли метнул на друга быстрый взгляд, потом на уродца, но Лас отрицательно покачал головой. — А познакомиться? Вдруг, я воспылаю к тебе неземной любовью? Ты хоть целоваться умеешь? — и беззвучно губами: «Мозги включил, гений?». — А почему у тебя рожа закрыта? Стесняешься, да? Могу зажмуриться, лишь бы ты двигался интенсивно. Знаешь, так вверх-вниз, вверх-вниз. Ты как, сможешь? Если радикулит или еще…. А это зачем? Знаешь, мне эта идея не нравится.

— Болтаешь много, — прошипел механический голос.

Неизвестный примерился кувалдой для удара, но в последний момент передумал и махнул рукой уродцу. Тот шустро притащил треногу с камерой и установил напротив ашурта.

— Боги, у меня и так рейтинг шкалит не по-детски, — сокрушенно вздохнул тот. — И здесь та же хрень. Ты больной на всю голову или частями?

Лас аккуратно покрутил руками, проверяя надежность и размер оков (вдруг можно выдернуть?), и перехватил пристальный взгляд уродца. Тот сразу безразлично отвернулся, и йёвалли снова занялся цепями, стараясь не думать о том, что значат глухие удары. Правая рука постоянно дергалась, и стоило немного напрячься, как ее пронзала острая боль, поэтому Лас занялся левой. Он краем глаза следил за палачом, выкручивая кисть из стального браслета, но почти сразу понял, что ее проще оторвать. Принц мельком глянул на Сантилли и едва не задохнулся при виде его неестественно вывернутых конечностей.

— Ты… козел, — сквозь стиснутые зубы вытолкнул из себя ашурт, — где на… палача учился… урод? Руки… из жо…. Или ты баба?… Так развяжи… и я тебя… покрою… всем, чем… хочешь.

«Боги, его ничто не исправит! — Лас снова попробовал выкрутить кисть, но едва не зашипел от боли. — И что делать?».

Отец Сержа как-то рассказывал, что волки, попадая в капкан, отгрызают себе лапу, чтобы освободиться. Здесь некому грызть, значит, надо быстро придумать что-то другое.

Палач вернулся к столу, аккуратно поставил кувалду, не забыв пнуть уродца и проверить йёвалли, взял изогнутый нож и со скрежетом потащил к ашурту один из ящиков под его прерывистые советы и комментария.

— Что это? — Эдингер показал на кафель в нижней части экрана, на котором разглядел размытое пятно, напоминающее размытый силуэт маленького человечка.

Даэрри приблизил выделенный квадрат и щелкнул по кнопке, запуская программу обработки изображений.

— Крыса, — задумчиво констатировал дракон и негромко прикрикнул на почерневшего Найири. — Молчи! Уже наслушались.

— Так, — Андерс хлопнул по столу ладонями, — Сах, забирай оглоедов и отдыхать. Им еще выступать завтра. Нет, уже сегодня. Без возражений! Это не прихоть, — он растер лицо и пошевелил плечами. — Замените их на время, пусть Эрри встанет вместо отца.

— Разберемся, — хмуро прервал его Джуни, поднимаясь, и легонько ткнул в затылок Тьенси, пресекая возражения. — Пошли.

— Эта тварь…. — Эрри помассировал переносицу и снова одел очки, — я ее видел.

Рошейн нахмурил брови, перерывая воспоминания, но ничего похожего не нашел. Крыса, как крыса, только на двух ногах. И тут его осенило.

— Падший! — опережая темного, в один голос выкрикнули Чарти и Сах, вскакивая.

— Сидеть!!! — Найири с грохотом обрушил кулаки на стол, начиная медленно подниматься. — Или я с вас самих шкуру сниму.

Андерс придавил друга к стулу:

— Ашурт остается на базе — отвечаешь за связь, — и прикрикнул на него. — Не спорить со мной! Вы — привести себя в порядок и придумать, что будете врать девчонкам и особенно Риа. Придумать легенду для людей. Все. И никакой самодеятельности. Проваливайте.

Он дождался, когда за молодежью закроется дверь и набрал код:

— Что там у аналитиков? Нашли что-нибудь?

Над столом появилось изображение молодого дэма-неар:

— Похожие стройматериалы использовались в прошлом на Земле. Сейчас просматриваем архивы, но сами понимаете — шанс минимальный, никаких четких зацепок.

— Проверьте уцелевшие военные базы, — задумчиво посоветовал Таамир. — Там могут быть похожие подвалы. Или бункеры. Это более вероятно, так как мы их не трогали.

— Есть они в базе данных? — Чарти поставил локти на стол и запустил пальцы в волосы. — А если это подвал в отдельном доме?

— Не каркай, — Рашид, безостановочно ходивший по залу Совета, резко остановился, словно налетел на стену. — Это морозильная камера, — он развернулся к друзьям и утвердительно кивнул себе. — Да. Пусть проверят скотобойни и крупные морские суда. Где еще они могут быть?

Пока йёвалли пытался выкрутить кисть из кольца, охватывающего запястье, неизвестный успел сноровисто снять кожу с правой руки ашурта, сдвинув ее к плечу, как разорванный рукав рубахи, и перешел к левой. Если некоторые не поторопятся, то эта сволочь полностью освежует друга. Небо, как он терпит такую боль, умудряясь еще скалить зубы и ругать косорукость молчаливого палача?

Принц прокусил губу до крови, но кольцо, охватывающее запястье, намертво уперлось в кость большого пальца. Он едва не застонал от бессилья и уронил голову на грудь — выставлять пальцы из суставов, как друг, он не умел — боялся. Ничего, скоро они совсем онемеют и ничего не будут чувствовать. Отрывай, отпиливай — не почувствуешь.

Экзекутор спрыгнул с ящика и отступил на шаг, оценивая работу. Удовлетворенно кивнул, небрежно сунул нож уродцу и, стащив окровавленную перчатку, достал из камеры карту памяти. Сантилли, тяжело дыша, следил за ним исподлобья. Демоны с надеждой переглянулись, когда человек направился к двери, но тот только передал ее кому-то в небольшую щель и вернулся. Лас все кожей чувствовал, как он потешается над ними.

— Ничего не можешь? — издевательски прошелестел голос. — Совсем-совсем? Ни огня, ни урагана, ни внушения, ни цепь порвать, ни друзей позвать? — палач подошел к Ласу и склонил голову на бок, рассматривая его. — И они ничего не могут — всесильные маги, вершители судеб, поэтому ты здесь и висишь, голый и беспомощный. Бесполезный.

Йёвалли смотрел, как шевелится низ противогаза, и прикидывал, куда можно было бы вцепиться зубами.

— Не мечтай, — правильно оценивший его взгляд человек погрозил демону пальцем с ухоженным ногтем и стал натягивать перчатку. — Когда очередь дойдет до тебя, ты будешь визжать и просить пощады, но сначала обделаешься от страха, миленькая смазливая мордашка. Ведь так? — он отвернулся и взял вытертый карликом нож.

Да к дьяволу все! Дура-принцесса! Вырвать сустав! Освободить руку и подманить к себе тварь. Боги, да она сама прибежит, когда увидит!

Ласайента изо всех сил потянул руку на себя, одновременно проворачивая, и браслет сдвинулся с места, сдирая кожу вместе с мышами.

«Во время судорог было больнее, — уговаривал он себя, покрываясь липким потом и трясясь от напряжения и боли. — И на рудниках, и вообще этой руке давно пора привыкнуть».

Даже если он никогда не сможет играть…. Принц зажмурился и стиснул зубы. Да рвись ты уже! Что там такого в этой руке, что она не поддается? Он остановился, часто и хрипло дыша, зло мотнул головой и глазами показал карлику на запястье, выразительно пошевелив челюстями, будто что-то перетирал ими. Но уродец отрицательно замотал головой и втянулся под стол.

— Он не будет помогать, — не оглядываясь, пояснил человек, делая круговой надрез вокруг шеи ашурта. — Он еще больший трус, чем ты.

— За… ножичком… следи… умник, — Сантилли до рези в глазах всматривался в темные кругляшки стекол, но разглядеть ничего не смог. — Гадство…

— Тебе рубашкой или свитром? — деловито осведомился палач, заканчивая обводить шею.

— Плевать, — выдохнул Сантилли и зашелся в каркающем хриплом смехе, невольно мешая ему. — Швы… пуговки… Ты — гомик… гномик… Перекур… сука…. - он натужно закашлялся и вдруг харкнул в очки противогаза кровью. — Устал я… что-то.

Человек пошатнулся, схватился за лицо и, не удержавшись на ящике, соскочил на пол, едва удержавшись на ногах. Заскакал по полу выпавший нож. Лас, воспользовавшись заминкой, откинулся назад, сколько позволяли натянутые цепи, и изо всех сил потянул на себя руку.

«Я клятву давал. Не позорить имя. Я не трус! Не трус! Да давай уже!!!».

Ему показалось, что он выкручивал кисть из кольца целую бесконечность, но экзекутор за это время успел только более-менее очистить стекла. Уродец, от волнения мелко переступая на всех четырех лапах, внимательно следил за действиями демона, временами бросая быстрые взгляды на хозяина, но ни помочь, ни мешать не пытался. С трудом удерживающий голову Сантилли наблюдал за другом исподлобья и часто прерывисто дышал.

— Сука… эй, сука… — просипел он, — ты не… уходи… далеко. Раз… говор… есть.

Не слушая его, палач наклонил голову, высматривая потерянный нож, не нашел, развернулся к столику за новым и увидел йёвалли. Коротко ругнувшись, человек бросился к нему, на ходу отцепляя что-то от пояса, и Лас понял, что все пропало, потому что увидел шокер.

— Толкай! — страшно скаля зубы, прохрипел ашурт и снова закашлялся. — Ну!

Вид окровавленного демона с распухшими конечностями оказался прекрасным стимулом к действию для маленького испуганного уродца, скорчившегося под столом. Он зажмурил глаза и, вытянув дрожащие руки, бросился под ноги хозяину.

— Да…вай!

«Я не трус! Я смогу!».

Удар пришелся под колени, и палач присел, продолжая по инерции двигаться вперед. Закричавший от боли йёвалли последним запредельным усилием выдернул кисть, чувствуя, как металл браслета со скрежетом прошелся по кости большого пальца, и освобожденная рука упала на чужое плечо. Адская боль согнула Ласайенту пополам, но боевые рефлексы оказались сильнее: в последний момент принц автоматически вцепился непослушными пальцами в воротник и, рывком подтянув человека к себе, ударил его головой в лицо.

Первая же попытка перехватить выскальзывающее тело стала и последней — покалеченная рука работать отказалась и повисла плетью, исчерпав лимит выносливости. Времени на обдумывание ситуации не было, и Лас сделал первое, что пришло в голову — вцепился зубами в ткань капюшона. Он на секунду закрыл глаза и прислушался, пытаясь сообразить, что делать дальше.

«Лапу отгрыз, а из капкана не выбрался», — принц со всхлипом втянул воздух и пристроил левую руку на плечо человека, локтем прижимая его к себе за шею. Стало немного легче. Онемевшая правая почти не чувствовала добавочного веса.

В наступившей тишине негромко поскрипывала цепь, слышалось хриплое дыхание демонов и поскуливание карлика, по-прежнему затаившегося в своем ненадежном убежище.

Ласайента невнятно рыкнул:

— Ключи!

Тот, скуля, подвывая и посекундно оглядываясь на дверь, расстегнул клапан на штанине палача и протянул демону небольшую связку. Повертеть пальцем у виска или постучать по лбу йёвалли было нечем — обе руки были заняты.

— Сам, — он показал глазами на цепь.

Уродец, цепляясь за одежду хозяина, забрался наверх. На мгновенье их взгляды встретились, и Лас каким-то десятым чутьем бывшего телепата понял, как тот устал от жизни. Не было в его глазах ни жалости, ни сострадания к узникам. Бесконечный страх, непрерывная боль, немереная усталость и застарелая ненависть. Уродец быстро отвернулся и, обхватив руку демона задними лапами, потянулся к браслету.

К падению принц морально приготовился, как мог, а вот к тому, что окажется полностью беспомощным — нет. Он, гремя цепями, колодой рухнул на человека, чудом не разбив лицо, зато чувствительно приложился левым локтем, густо забрызгивая кровью пол, и взвыл. Тело затекло, но хуже всего было с руками, которые несколько часов находились в растянутом положении. Они опухли и одеревенели, правая надежд не оправдала, подламываясь как ей вздумается, о левой думать не хотелось вообще, но поневоле приходилось. Лас стиснул зубы и замер, но кроме прерывистого хриплого дыхания Сантилли и грохота своего сердца ничего не услышал. Карлик быстро расстегнул цепи на лодыжках йёвалли, бросил ключи на пол и снова спрятался под стол.

С трудом скатившись с человека, принц оттолкнул его, кое-как сел, держа ободранную руку на весу, и ощупал шею, но блокирующего способности ошейника не нашел. Единственными украшениями, которые с него не смогли снять, оказались свадебные браслеты, даже зажима на волосах не было, а вот за ухом появилось нечто, похожее на перышко.

Он повернул голову к карлику:

— Что это? Как убрать?

Тот понял вопрос по-своему, на четвереньках подбежал к демону, аккуратно выкрутил перо из кожи, брезгливо отбросил его в сторону и сразу бросился в свое убежище.

Пошарив вокруг глазами и не найдя ничего, чем можно было остановить кровь, Лас, шипя, вздрагивая и мотая головой, прилепил оторванную кожу на место. Рана зло пульсировала, особенно если опустить руку, но бывало и хуже. Осталось заклинить дверь и снять Сантилли. Он поднялся, сгреб связку с ключами и, прижав левую руку к груди, поковылял к трубе, лежащей у стены. Какое-то время сюда никто не войдет, а они пока что-нибудь придумают.

Тихий стон и шорох за спиной застали принца у заклиненной трубою двери. Оглянувшись, он и увидел, как очнувшийся палач слепо шарит вокруг себя руками. Лас устал, и ему было совершенно безразлично, что он там ищет, хоть царствие божие, все равно, но его привлек заметавшийся под столом карлик. Уродец несколько раз дернулся к хозяину, испуганно припадая на передние лапы и прячась обратно. Демон прикинул траекторию движения и уперся взглядом в валяющийся неподалеку… шокер. Эта тварь хотела взять шокер, про который Лас совершенно забыл!

Надо было бежать туда, но карлик опередил йёвалли. Он все-таки пересилил страх и со второй попытки отшвырнул прибор в дальний угол.

— До… бей, — подал голос Сантилли, сплевывая сгусток крови на пол.

От его губ вниз потянулась красная ниточка, Лас отвел от нее взгляд и поковылял к палачу.

— Сдохнешь ты или нет? — он пнул встающего на четвереньки человека в бок, едва устояв на ногах, прицельно добил ударом в пах и неуклюже опустился рядом.

На черта ему противогаз, если рожу всегда можно закрыть банальной маской? Тот же мешок с прорезями и очки намного удобнее.

— Дышим как все, — принц, надавив коленом на шею палача, сдернул капюшон, нащупал ремешки на затылке и потянул их на себя. — Дьявол… — не сдержался он, брезгливо вздергивая верхнюю губу: из носа неизвестного к противогазу тянулись два прозрачных жгута-усика, — но не это поразило принца.

Со стороны Сантилли послышался сдавленный смешок, кашель и невнятная ругань: человек оказался ангелом. Не изначальным, но от этого не менее падшим. Лас от души хлестнул по прекрасной физиономии противогазом и отбросил его в сторону, поднимаясь, а оборванные усики противно затыкались вокруг себя, как два щупальца, в попытке найти добычу. Ашурт равнодушно смотрел, как его мучитель, зажимая нос и рот ладонью, пытается на четвереньках добраться до спасения, валяющегося в дальнем углу. Осмелев окончательно, уродец кинулся на добычу, как коршун. Он приплясывал на месте от радости и грыз ее, бросая куски в лицо ползущему на четвереньках ангелу. Сил палача хватило на полтора метра, он завалился на бок, скребя скрюченными пальцами по полу, и затрясся.

Лас не стал досматривать представление.

— Сейчас, — он неловко схватил пульт и замешкался при виде двух одинаковых кнопок без каких-либо символов. — Куда жать? — он оглянулся на задыхающегося палача, на карлика, сразу присевшего с прижатыми ушами.

— От… пили… — посоветовал Сантилли, еле шевеля искусанными губами. — Проб… лемой… меньше… и быстро…. Сдохну… вдовой… будешь….

— Угу, — принц оттащил ящик, встал на колени в лужу крови, натекшую с Сантилли, и занялся его ногами.

Опухоли на коленях посинели, но лодыжки были целы. Это ничего не дает, стоять он все равно не сможет, но если обхватить ашурта за пояс и заставить карлика открыть верхние браслеты, то половина дела будет сделана. Останется только придумать, как выйти отсюда.

Уродец мотал головой, трясся, но помогать отказывался, и тогда йёвалли вспомнил его взгляд.

— Ты же хочешь умереть? — карлик медленно кивнул — Выбирай, — торопливо прошептал Лас, — быстрая смерть или медленная? Быстрая, если поможешь быстро.

Не дожидаясь его согласия, принц положил ключи на пол и примерился, как можно взять Сантилли. Руки, конечно, будут скользить по крови, но хоть как-нибудь он должен удержать друга.

— Тупишь… гений? — ашурт скосил глаза на его покалеченную руку, начинающую заживать.

Йёвалли с недоумением уставился на нее: почему и когда исчезла блокада, он не почувствовал, но в любом случае это более чем приятная новость.

— Живем! — забывшись, крикнул Лас. — Сан, живем!

В дверь сразу постучали, потом забарабанили, но принцу было уже все равно. Он неуклюже обхватил Сантилли, приподнимая его, но тот начал выскальзывать, заставляя Ласа сильнее сжимать объятия.

— Не… возбуж…, - прохрипел ашурт и потерял сознание.

— Еще не вечер, — йёвалли, пьянея от прибывающей силы, тонким потоком срезал цепи и рухнул вместе с другом на пол.

— Это должно быть это, — бормотал он, выкручивая перо из-за его уха, — больше нечему.

Дверь дрожала под ударами, но такие мелочи принца не волновали — он торопливо натягивал кожу на обнаженные мышцы Сантилли и был рад, что тот ничего сейчас не чувствует. Карлик закричал, тряся стол за ножки — труба, заклинившая дверь, начала прогибаться, и только тогда Лас спохватился и попробовал открыть портал, со второй попытки поняв, что ему мешает защитный купол, укутывающий место, где их держали. Секундным делом было снести его, и почти сразу в подвал ворвались охранники в камуфляже, выломавшие дверь.

— Привет! — оскалил клыки йёвалли, спуская на них тугую струю смерча. — Не переживайте, мы уже уходим, — он как смог взял Сантилли на руки, помогая себе крыльями, и обернулся к карлику. — Живи.

Но тот в испуге метнулся из-под стола в угол, чтобы попасть под меч выпрыгнувшего из портала Сах Ира, над головой которого дымчатым змеем промелькнул Хью.

— Какого дьявола ты притащился? — встретил дракона Найири.

Король выглядел несколько лучше, чем вчера, когда сына, больше похожего на кусок мяса привезли в закрытой капсуле в медицинский центр. Отец так и просидел рядом с ним, никуда не выходя. В соседней палате спал Лас, под завязку напичканный успокоительными. Как только ему наложили лубок на руку, он заявился к Сантилли и попробовал оспорить право на единоличное дежурство. Элерин, экстренно бросившая все дела, находилась с Риалиссой, сыновья продолжали выступать.

— Он признался.

— Так сними с него шкуру, — Найири зажмурил на секунду глаза и сжал кулаки, пережидая вспышку гнева. — Медленно, длинными тонкими лентами, но не срезай до конца. Завяжи на каждой бантик и дай поиграть Демону. Или выпусти крыс, штуки три-четыре.

Найири переставил на столике графин с водой, с трудом удержавшись, чтобы не грохнуть его об стену, и прошелся по палате, тщетно пытаясь взять себя в руки. Дракон упорно не уходил, а стоял у окна и разглядывал цветники на больничном дворе, думая о своем и раздражая ашурта своим присутствием все больше и больше.

— Ты пытал его? — Найири поправил на сыне одеяло и сел рядом, невольно стараясь отгородить его от Ин Чу.

— Что? — задумавшийся Таамир не сразу понял вопрос.

— Ты пытал моего мальчика? — с нажимом повторил демон.

— Холил и лелеял, — не открывая глаз, вместо него сонно отозвался Сантилли. — Любой каприз в пределах дворца. Ну, или почти любой. Подрались один раз, но так, ерунда, — он поморгал, привыкая к свету, нащупал руку отца и сжал ее. — Привет, пап. Давно не спишь? — и сразу начал садиться, подтягивая к себе колени. — А где Ласти?

«И какого дьявола я притащился? — дракон стряхнул с себя оцепенение, вслушиваясь в разговор ашуртов. — Давно и прочно лишний. И никогда им не нужный».

Таамир кивнул Найири и направился к двери.

— Тай, помнишь, ты рассказывал про ангела смерти? — остановил его вопрос Сантилли.

Дракон нахмурил брови и отрицательно покачал головой.

— У него ночь за спиной и черный меч. Я видел такой у Влада, — Сантилли положил руки на колени и пристроил на них подбородок. — Ангела смерти нельзя убить, он меняет оболочку или создает новую, когда умирает его материальное тело. Ты спроси Герхарда. Влад, наверно, запутался во времени или в нирване от новых возможностей. Уведут жену, кто локти кусать будет?

Странные сны, непонятные видения. Он так и не понял, где был и что видел, но то, что это было не царство мертвых — Сантилли был уверен абсолютно. И там, где-то посреди Вселенной, мелькнул размытым росчерком знакомый до боли силуэт. Ашурт бросился за ним и очнулся. Некоторое время лежал, пытаясь понять, где находится, и невольно подслушал разговор старших.

В приоткрывшуюся дверь заглянул Лас:

— О! — он весело повертел левой рукой, показывая ее другу, и просочился в палату. — Смена караула.

Найири, поднимаясь, потрепал сына по лохматым волосам и кивнул Таамиру на дверь.

— Точно не пытал? — не оборачиваясь, спросил ашурт, когда они вышли в коридор. — Какой-то он злой на тебя до сих пор.

— А ты нет? — усмехнулся Таамир.

— Как сказать, — Найири пожал плечами, — вместе эту кашу заварили. Знали, на что шли. Тоскливо иногда до судорог, — он помолчал. — Но сына ты мне зря испортил. Ты понял, про что я. Мог бы и просто в плену держать.

Таамир не стал отвечать, да и что он мог сказать? Что не смог устоять перед улыбкой шестилетнего мальчишки и его обаянием? Что потерял голову? Сейчас, когда минуло столько лет и рядом находились Мишель и Бетти, прошлое казалось чередой низменных ошибок и пошлостей, которые с каждым годом становились только тяжелее и все ощутимее давили на плечи.

Шаги гулко отдавались в пустом больничном коридоре. Иногда навстречу попадались спешащие по своим делам целители, почтительно раскланивающиеся с королями.

— Предлагаешь пройти через очистительный огонь? — дракон вошел во внешний лифт главного вестибюля и нажал кнопку первого этажа.

— Если хочешь очиститься — покайся и раскайся, — хмыкнул Найири, взглядом провожая хорошенькую молодую женщину в соседней кабине.

— Доконает тебя когда-нибудь Бенитаэль, — Таамир задумчиво смотрел вниз на приближающего отца с детьми, ждущих лифта. — И подашься ты в проповедники. Голос у тебя звучный….

— А кулак тяжелый, если что, — ашурт облокотился на поручни и пожаловался, — Стабильно раз в месяц выслушиваем с Андерсом, как неправильно мы воспитываем детей, которые тоже неправильно воспитывают его внуков. А Дэниэлла прячется от него в дальних покоях, чтобы он не узнал, что она беременна. И, говоришь, хорошее у тебя подземелье?

— Тебе с какими удобствами?

— Включи воображение и представь лощеного ангела за решеткой. Лично я могу представить его только на плахе, но после его визитов начинаешь по-новому ценить жизнь: дышится легче, а радостно-то как! Так что — рекомендую, — Найири фыркнул и сделал широкий приглашающий жест в сторону открывающейся двери.

— Па-ап, я не хочу на прививку, — заканючил пятилетний мальчик.

— Надо, — отрезал отец, подталкивая его вперед, и застыл с открытым ртом перед двумя Повелителями.

Найири на ходу величественно кивнул опешившему человеку и едва удержался, чтобы щелчком пальцев не позвать за собой дракона. Да, это было бы именно то, что ему сейчас не хватало для полного счастья.

— Видишь, даже короли делают прививки, — послышался за их спинами строгий шепот человека. — Чего там бояться?

Сзади раздался смешок Таамира, передразнивающего мужчину:

— «Чего там бояться?». Снимем немного шкурки, потыкаем немного ножичком…. Найири, тебя ждать? Рашид жалуется на кончину фантазии и требует свежих идей.

— Раз жалуется — поможем, — нехорошо усмехнулся ашурт и через раздвинувшиеся створки дверей вышел в тенистый парк.

Герхард отдал им падшего на два дня с горячей просьбой не перебарщивать. До завершения срока осталось меньше суток, но им хватит. Этот Хранитель начинал нравиться Найири все больше и больше.

Сыновья концерты не завалили, и даже обзавелись друзьями среди землян. По крайней мере, из города их провожал солидный эскорт.

— Я надеюсь, он не жениться на ней собрался? — сам себя спросил Сантилли, наблюдая, как тепло прощается Джуни с синеволосой девушкой.

— У ашуртов это не задерживается, — утешил его Сах, — но эти два дня они не расставались, а вчера он дома не ночевал. Две жены — нормально. Нет?

Демон перегнулся через плечо шофера и нажал на клаксон, требуя прекратить целоваться и освободить дорогу.

— Я ее уговорю, — Джуни заскочил в автобус и помахал девушке из окна.

— Ну-ну, — иронично напутствовал его Сантилли.

— Ничего ты в любви не понимаешь, — серьезно отозвался дэм, не отрывая взгляда от стремительно уменьшающегося силуэта на дороге. — Она должна быть моей.

У Риалиссы кончились каникулы, а у демонов — Европа, и началась Америка, в которой их встречали по-разному, вплоть до пикетов на дорогах. Незамысловатые баррикады разбирали и ехали дальше под откровенно враждебными взглядами людей.

— Как через строй прогоняют, — водитель, молодой мужчина с Жемчужины, неодобрительно покачал головой и просигналил парочке пикетчиков, нехотя отошедших в сторону.

Джуни проводил их внимательным взглядом:

— Скажи спасибо, что под колеса не ложатся.

Один штат пришлось проезжать насквозь, нигде не останавливаясь, и в сопровождении полиции. Со стороны это смотрелось празднично: мигалки машин, периодически включаемые сирены, яркие фургоны и автобусы с затемненными стеклами. Жутко не хватало фейерверков и выстрелов в небо, но демоны обошлись без них, с легким сердцем решив, что люди потеряли больше, чем приобрели. Но в основном концерты проходили неплохо — гнилыми овощами и фруктами никто не бросался — иногда даже дарили цветы, но в чаще всего раскручивали на разговоры, и когда группа грузилась на самолет, у всех было четкое ощущение, что они наговорились на полжизни вперед.

Азия встретила музыкантов жарой и радостными улыбками. Их носили на руках и не давали проходу, требуя автографы и снимки. Особенно бешеным успехом пользовались оба воздушных демона, по горячей просьбе которых количество выступлений было сокращено до неприличного минимума.

— Может быть, я до старости дожить хочу, — Лас, сидя на полу автобуса, стягивал порванную футболку.

— «Они такие сексуальные!», — писклявым голосом процитировал Сах и томно закатил глаза.

Эстафету немедленно подхватил кривляющийся Джуни, которому досталось меньше всех:

— А какие огромные! Им так удобно дышать в пуп.

Турайа и Ла-али начали медленно сползать на пол.

— Угу, — проворчал Лас, рассматривая на свет прореху, — демонические секс-машины.

В салоне раздался истерический женский всхлип.

Экскурсия в местную достопримечательность закончилась, не начавшись: на выходе с закрытой автостоянки их атаковала толпа фанаток, едва не растерзав. Пришлось срочно обрастать броней и спасаться бегством.

— Не скули, — Сантилли вытер слезы, забрал у друга испорченную вещь и вышел.

Через несколько секунд раздался восторженный визг и крики — поклонницы делили трофей. Но все когда-нибудь кончается, и гостеприимная Азия тоже осталась позади. К огромному облегчению демонов.

— Глебушка говорит, что нас ждут с нетерпением, — Сантилли забросил проколотое колесо в багажник и отряхнул руки. — Россия неисправима.

— Почему? Хорошие дороги, — не понял их водитель. — Просто баллон износился. Столько исколесили.

На первый же концерт примчалась вся бригада конструкторов во главе с Глебом. Ашурты курировали местные заводы, и оставлять друзей без поддержки отказались, но после азиатской эпопеи российские концерты показались демонам легкой рябью на тихой глади пруда. На Радужную они вернулись как раз за три дня до дня рождения Сантилли.

Лас, который опоздал на четырехсотлетие ашурта по вине Розианны, уже был в курсе того, что там произошло: друг поспорил с Эдингером, кто кого перепьет. К финишу оба пришли одновременно, то есть синхронно рухнули на пол, а выигрыш — три бутылки безумно дорогой «Вечерней зари» — поделили между собой свидетели. Это был единственный раз, когда Сантилли в хлам набрался на празднике, но приз того стоил. Пока не пошел по чужим рукам, минуя спорщиков.

А сегодня с утра к ним ввалилась толпа друзей, выдернув их из постели и устроив в доме знатный переполох. Имениннику завязали глаза и потащили к морю, дав одеть только штаны, а когда сняли повязку, он простил им все.

Свита в благоговейном молчании наблюдала с причала как демон, с немым восторгом осматривает яхту. «С ума сойти» прозвучало как «спасибо» огромными буквами. Он сразу начал строить планы, как обставит Мишеля, прочно держащим в цепких лапах оборотня призовое место уже несколько лет, но сначала надо будет сходить на дальние острова: великолепная лагуна, чудесные пляжи, дельфины и прочее и прочее.

— Как только ты принимаешься что-нибудь рекламировать, у меня сразу начинают болеть зубы, — хмыкнул Сах. — Если Сантилли сказал «легко и изящно» — жди проблем.

— Карма у него такая, — значительно покивал Глеб, — демоническая.

— Неужели несколько невзрачных хищников тебя отпугнут? — всплеснул руками ашурт.

Ийет выразительно прищелкнул пальцами:

— Вот, это уже ближе к правде.

Но Риалисса, обиженная общим невниманием, решила показать, что она тоже ничуть не хуже какого-то корыта и даже умеет управлять огнем.

— Папа, смотри, получается!

— Нет!!! — в несколько глоток завопили демоны. — Риа!

Но огненный шар, опережая возглас, срикошетил от настила и с грохотом врезался в белоснежный борт, волной растекаясь по нему. Новенькая яхта вспыхнула веселым желтым пламенем.

— А хорошо занялась, да, Сантилли? — сочувственно похлопал его по плечу Андрей Дубровский. — Не везет тебе на них. Третья?

— Да, — отрешенно согласился ашурт и подавил тяжелый вздох.

— В Багдаде все спокойно, — расхохотался Глеб и, заглянув в лицо расстроенному демону, помахал перед ним растопыренной пятерней. — Импера-атор? Все как обычно — никаких неожиданностей, только закономерности и полное спокойствие.

Сантилли провел руками по распущенным волосам и категорично заявил:

— Девчонки, не вздумайте мне больше никого рожать! Или я повешусь.

— Па-а-а-ап, — разревелась дочь и уткнулась носом ему в штанину, — я не хотела. Ну, па-а-апочка-а-а. Пусть мне родят еще одного братика. Мы вместе тебе новую яхту построим.

Отец взял ее на руки и строго заглянул в глаза:

— Слово даешь?

— Или куплю, — всхлипнула Риа, — или закажу. Папочка, только прости! Прости, папочка, — она крепко обхватила его за шею и прошептала, — я больше так не буду.

— А меньше? — хитро спросил Олег.

Девочка отчаянно замотала головой:

— И меньше так не буду.

— А точнее?

— Я вообще так не буду, — твердо отчеканила она.

— Ну, хорошо, — недоверчиво проговорил конструктор, чувствуя лазейку в известной с детства фразе.

— Ну, и лопух, — ухмыльнулся Глеб. — Ключевое слово в данном случае «так».

— Я и так не буду! — выкрикнула Риалисса, никак не могущая взять в толк, почему взрослые хохочут.

Два года назад, выдав стационарные порталы за гипер-переходы для людей, Орхан открыл несколько туристических маршрутов для землян, а спустя несколько месяцев его примеру последовали йёвалли и ашурты. На сегодняшнем совещании Таамир подтвердил свое прежнее решение, в довольно резких выражениях заявив, что не даст кому попало шляться по его стране. При старом составе Совета дракон, может быть, и остался бы в гордом одиночестве, но у дэи вэ и неар произошла передача власти, и на трон взошли Габриэль и Тоинет, настроенные к людям еще более пренебрежительно, чем Маркос и Рошейн.

— Я думаю, землянам хватит курортных зон и Парковых островов, — согласился с женой Гроос, застегивая папку с документами, — Таамир прав, нечего им совать носы, куда не следует.

— Варвары. Представляете, что будет, если их пустить к драконам или к нам? — темный слегка поклонился неар, получив в ответ благосклонную улыбку Тоинет. — Милая, Амира просила напомнить тебе о завтрашней встрече и просит прощения — сегодня она отсыпается, малыш всю ночь спать не давал. Сама понимаешь, восьмой месяц.

Маярт, прозванный за глаза Хитрой лисой, не запретил посещение страны, как драконы, но и условий для туристов не создавал.

— Могу предложить желающим небольшой променад под сенью старинных вязов и разминку со степняками, — усмехнулся он. — Да, кстати, Алентис, я зайду вечером, мне не нравится одно место в договоре, который они нам предлагают.

Князь согласно кивнул головой и отошел к Сантилли: им на днях надо было принимать еще один завод на Земле.

Ин Чу сухо раскланялся со всеми и направился к выходу, когда Маярт нашел у себя клочок бумаги с собственными каракулями.

— Чуть не забыл, — он обвел всех веселых взглядом, — Яга просит перевести ее на постоянное поселение. Кроме этого она намекает на должность смотрящего своего района.

— Что просит эта дурная женщина? — не понял Сах.

— Разреши, — рассмеялся Герхард, — бабка из него получилась великолепная, а если ему самому понравилось — пусть остается, но Волкам скажи, чтобы незаметно усилили за ним надзор. Ступу починили?

Лас кивнул, показательно чмокнул Элерин в щеку и погладил по волосам:

— Умничка ты наша, но он тебя сделал.

Кто ж знал, что идея императрицы использовать преступников для создания сказочных персонажей, окажется настолько успешной?

— Вот представьте, что вы год просидите говорящим пнем или цветком, или подсвечником в заколдованном замке. Будете вы потом воровать или убивать? — с жаром доказывала она. — И еще один плюс — никаких расходов.

Преобразование для наглядности проходило перед зеркалом, и память заключенным сохраняли, накладывая при освобождении Печать молчания. Отбывшие срок люди выходили из Логова Кощея не сказать, чтобы просветленные, но четкий стимул жить честно у них появлялся. Попадались, конечно, и закоренелые в нежелании исправляться. У оборотней, патрулирующих территорию, был один нелюбимый маршрут, пролегающий мимо прибрежных матерящихся скал. Стояли они у рифов на достаточном расстоянии друг от друга, сбежать не могли, сговориться тоже, подкупать стражей было нечем, но кто ж сказал, что они не старались?

Коренные жители Жемчужины часто наезжали летом в Логово на пикники и просто так, побродить. Природа на архипелаге была прекрасная, погода мягкой, а собеседники — интересными. Когда еще тебе с неподражаемой выразительностью расскажут столько новых сказок, зарабатывая баллы хорошим поведением? Зимой сказочное место заливали проливные дожди, леса прочесывали ураганные ветра, а море — злые шторма, после которых даже говорящие скалы начинали задумываться о смысле жизни с удвоенной силой.

Искусственно созданным был только Змей Горыныч, все остальные сказочные персонажи, которые создатели Логова откопали во всевозможных сказках — преступниками и, в основном, людьми с Земли. Даже избушка на курьих ножках иногда менялась, и тогда хозяйка с неделю жила в шалашике, пережидая, пока прикованный за ногу к дереву заключенный перебесится и возьмется за ум.

Сама баба-яга до превращения была киллером высшего класса, молодым, удачливым и нахальным. Ловили его целенаправленно почти полгода и приговорили к пяти годам заключения в дереве, но перед процедурой он оскорбил Элерин, плюнув при этом ей в лицо, и разъяренная ийет заменила приговор, одарив мужчину уникальным шансом побыть в шкуре женщины. Кто ж думал, что человек найдет себя в новом образе?

Единственных, кого не было на архипелаге — это говорящих животных. Даже после полугодового пребывания в звериной шкуре возвращение к нормальной жизни было практически невозможно — инстинкты брали свое.

А вот Кощеем в шутку прозвали старого мага ийет, согласившегося присматривать за хлопотным хозяйством. Тот посмеивался, но подгонять свою атлетическую внешность под устоявшийся стандарт не торопился, стабильно каждое утро и вечер выходя на пробежки.

— Завтра? — хитро покосился на уходящего императора Андерс.

Найири постарался погасить ухмылку:

— Ближе к обеду.

— Ну, удачи тебе, — пожелал ему воздушный. — Расскажешь.

Селеста еще раз проверила вещи и документы, застегнула сумку и затянула в хвост темно-русые волосы, отросшие за годы учебы. Когда пять лет назад она согласилась на помощь руководителя группы «Демонов», то совсем не ожидала, что музыкант отнесется к этому с полной серьезностью. Он помог ей поступить в академию без диплома художественной школы, но от денег девушка твердо отказалась, прекратив так и не начавшиеся толком отношения. Да и какие там отношения? Так, встречались, катались ночью и целовались. Ашурт, не смотря на ее запреты, часто звонил, интересуясь делами, но помощь больше не предлагал. Да и она бы не согласилась, хотя с деньгами поначалу было очень трудно, но потом ей повезло с оформлением солярия и от заказов не стало отбоя.

Золотой диплом в кармане, в августе она уже приступает к работе, а сейчас их, восемь лучших выпускников страны, в том числе и Николет, ждет премиальная поездка от правительства на Жемчужину. Десять дней в совершенно чужом мире: пять — у ашуртов и пять — на побережье йёвалли. Здорово было бы побывать еще и в Орхане, но туры туда стоили баснословно дорого — сказочная империя знала себе цену.

Инопланетный порт оказался странным: всего лишь накрытый прозрачным куполом уютный скверик с расставленными в беспорядке креслами у затейливых фонтанчиков. Вместо стен — подстриженные волнами заросли с разноцветными помпонами цветов, и упругое зеленое покрытие под ногами. Туристов встречало ласковое полуденное солнце, кудрявые облака, теплая летняя погода и высокая светловолосая девушка-гид в традиционной одежде дома Воздуха: белая свободная кружевная блузка, брюки, заправленные в низкие мягкие сапожки и безрукавка без боковых швов и пуговиц, прихваченная по талии впереди шелковым шарфом, оставляя заднее полотнище свободным.

В легкое шоковое состояние туристов ввел почти трехметровый синий мужчина в полуоблегающем плотном комбинезоне, разговаривающий у стойки с администратором. Одной парой рук он облокотился на столешницу, во второй держал небольшой серебристый кейс. Рядом переминалось на коротких ножках животное, похожее на ребристую дыню с глазами улитки. Когда в очередной раз инопланетный зверь переступил на месте, туристы имели сомнительное удовольствие наблюдать, как его верх выскользнул из-под ребер и уткнулся носом в покрытие.

Гид поторопилась дать опешившим землянам необходимые пояснения, и дальнейшую эпопею они досматривали уже спокойнее. После нескольких безрезультатных попыток втащить скользкую сумку-контейнер обратно традиционным способом, мини-платформа прижала ее к стойке и подлезла снизу, надежно зафиксировав креплениями со всех сторон.

Больше ничего необычного в порту не произошло, если не считать вышедшего из кабины гипер-перехода дородного мужчины в ярких восточных одеждах в окружении четырех самых настоящих янычаров с самыми настоящими ятаганами. Дремавшая у кустов громадная в зеленоватых разводах птица, которую земляне поначалу приняли за стилизованную статую, шумно встрепенулась, встопорщив отливающие металлом перья, и плавно поплыла навстречу прибывшему, откидывая колпак кабины. За то время, что люди, постоянно оглядываясь на мужчину, шли к своему катеру, перья необычной машины слились в гладкое покрытие, а сложенные крылья расправились. Птица поднялась вертикально вверх, пустила по куполу мелкую рябь и растаяла в голубом небе, оставив землян стоять с открытыми ртами: одно дело видеть все это в новостях, и совсем другое — своими глазами.

Поселили туристов в уютной домашней гостинице по одному в номере, выдали разноцветные браслеты-универсалы из гибкого металла и сразу повели знакомиться с окрестностями.

Столица ашуртов сначала показалась подругам скучноватой. Вдоль улиц — двухэтажные дома простых жителей, магазинчики, ателье, открытые кафе вперемежку со сквериками и посадочными и парковочными пятачками, но технику или живность частенько бросали прямо у дверей. Вместо кричащих больших щитов с названиями — светящиеся стилизованные вывески, висящие поперек тротуара, как в старинных сказках, а под ними — несколько рун. Булочная — булка, ювелирный магазин — кольцо и так далее, удобно и понятно. Но никаких обозначений улиц и домов, как хочешь — так и ищи то, что тебе надо.

За первым рядом обычных домов, словно отгородившись ими от всех, стоял второй, более богатый, с собственными подъездными аллеями. Максимум трехэтажные особняки, как замки в миниатюре, стояли на значительном удалении друг от друга в глубине вычурных парков за стриженой оградой кустов. И не понять, где жилой дом, а где какое-нибудь ведомство или министерство: ни табличек, ни указателей, ни охраны снаружи.

«Хоть бы штандарт плохонький прилепили, — с досадой подумала Селеста, — на шесте».

Нет привычной наземной техники, в основном нечто индивидуальное по принципу «встал-оттолкнулся-и-поехал»: разномастные скутеры и доски, летающие или с колесами. Некоторые гарцуют на лошадях и крылатых котах. Широкие улицы поделены на две части: зеленую и вымощенную камнем под прозрачным покрытием, как под стеклом, — по первой ездят, по второй — скачут. И переходят их, кому как вздумается: ни светофоров, ни пешеходных переходов. Да и зачем, если движение даже с большой натяжкой нельзя назвать интенсивным?

А вот летательных аппаратов было больше. Туристы даже видели одну аварию по дороге от гостиницы к центру. Два с виду целых флайерра лежали на расстоянии друг от друга, не поделив небо над посадочной площадкой. Рядом с ними висели три ярко-красные машины-птицы, разрисованные пульсирующими зелеными и черными рунами, и суетились люди в комбинезонах под цвет рун — врачи и местная полиция. Никто из редких прохожих не останавливался, чтобы посмотреть, и когда кто-то из туристов задержался, его тут же знаками попросили не мешать.

Много деревьев, зелени, цветов, фонтанов и ни одного бесхозного четвероногого, не считая котов в ошейниках-цепочках, мелких лесных зверюшек и птиц. Все нереально чистенькое, ухоженное, красивое. До тошноты.

И над всем этим возвышается суровая старая крепость с развевающимися длинными огненными флагами на шпилях башен. Селеста точно была уверена, что не одна она сейчас перебирает в уме архитектурные стили. Столице больше всего подходил готический, если отбросить всяких там горгулий. Кстати, никаких памятников и статуй земляне не заметили, если они где-то и стояли, то явно не на улицах города.

— Замаешься бегать, — вполголоса заметил кто-то из туристов. — Я читал, что у них в городах движение машин запрещено — элите не нравится. Да и какие там города — пара улиц, несколько кварталов возле каждого замка. У них даже деревень толковых нет — фермы и хутора. Надо что-то купить — едешь сюда. Все фабрики — на окраине или в стороне и у каждой свой городок на полпланеты. Свихнуться можно. И Землю под свой стандарт подгоняют.

«Толкучки нет, — мысленно попыталась оправдать инопланетян Селеста и подумала, что если сжать этот растянутый город, то он окажется не таким уж и большим на самом деле. — Выходит, что население у них даже меньше, чем на Земле. Как же они смогли нас победить?».

— У нас нет наземных машин, — несколько холодно поправила человека гид. — Но не все любят летать, предпочитая передвигаться над дорогой. Запрет касается именно их, из-за высоких скоростей. Желания элиты здесь не учитываются.

— Приезжают к городу и пешком? — с отчетливой насмешкой спросил симпатичный модный парень.

— Подлетают к городу, посылают запрос диспетчеру и переводят машину на автоматику, — чувствовалось, что терпения у экскурсовода остается все меньше и меньше.

Но улицы нельзя было назвать безлюдными. Стайка ребятишек с криками промчалась мимо туристов и свернула в магазин сладостей. Кто-то спешил по делам, кто-то отдыхал в скверах или кафе. Слышался смех, разговоры, птичий пересвист, бесшумно приземлялись машины, один раз с громким улюлюканьем мимо пронеслись всадники на котах-сайширах. В принципе — ничего особенного, даже наряды в чем-то похожие. Мужчины одеты проще и привычнее, а вот женщины — в зависимости от фантазии, главное, чтобы юбки мели тротуары, остальное отдано на откуп модницам. А то, что в разрезах мелькали не только коленки, но и бедра, никого, кроме земных туристов, видимо, не смущало.

Из ателье, возле нарядной витрины-окна которого остановилась группа, как раз вышла супружеская пара: очень высокий коротко стриженный молодой человек атлетического сложения обнимал за талию девушку с такой фигурой и внешностью, что Селесте захотелось застрелиться от зависти, а Николет — убить инопланетянку. Всю жизнь мечтать о таком мужчине, а когда встретить, то с досады сгрызть ногти до локтей, потому что место рядом с ним занято какой-то шикарной стервой в ярко-синем а-ля восточном наряде. Приличным в костюме, с точки зрения землян, были только манжеты и пояс шаровар, состоящих из шнурков. Длинная накидка без рукавов и корсаж к разряду пристойных никакого отношения не имели по причине полной прозрачности первой и чистой символичности второго.

Девушка, словно прочитав их мысли, повернула к подругам голову.

— Здрасте, — выдавила из себя Селеста, проклиная себя в душе за неуклюжесть и неприглядную внешность — инопланетянка оказалась высшим ашуртом. Даже если не увидеть с первого раза огненных зрачков, то сложенные за спиной багровые крылья мог не заметить только слепой идиот. Такой, как она.

Холодная снисходительная улыбка на красивых губах, еле заметный кивок в ответ на корявое приветствие простолюдина и красавица потеряла к ним интерес. Николет встретилась с пронизывающим взглядом мужчины и непроизвольно поежилась, остро осознав, что уже хочет не идти рядом с ним, а спрятаться в какую-нибудь глубокую нору, а еще лучше — закопаться с головой. Что он, такой единственный во вселенной? Еще найдутся.

— Куда-то торопимся? — дэи вэ прижал к себе жену, целенаправленно цокающую шпильками по тротуару, и оглянулся на группу туристов. — И кто из них приглянулся нашему графу?

— Без понятия, — беспечно отозвалась демонесса, встряхнула крыльями и вопросительно приподняла брови.

Темный прикинул расстояние до замка, потом до ближайшего угла, откуда можно спокойно открыть портал, и понял, что ходить ему сегодня лень.

— Вы видели его крылья? — с восторгом прошептал кто-то из парней. — Шикарный спецэффект. Как будто дыра в пространстве. Теперь понятно, зачем им такие широкие улицы — чтобы крыши домов не сносить при взлете и посадке.

Мысли Николет скакнули по аналогии с инопланетян на их историю:

— А исторический музей здесь есть? Или антропологический?

— Только тебе могла прийти в голову подобная мысль, — прошептала подруге Селеста. — Ты отдыхать приехала или как?

Гид на мгновение замешкалась, не зная перевода последнего слова, но все-таки рискнула ответить.

Музей в столице был. По указу короля специально выстроили старинный замок и деревушку, где можно было подробно познакомиться с бытом и нравами знати и простолюдинов, живших в далеком и не очень прошлом.

— А почему муляжи, а не настоящие экспонаты? — удивился все тот же ехидный парень после объяснений гида. — Раскопки там или еще что-то. У вас разве не проводятся?

Вопрос поставил экскурсовода в тупик. Она хлопнула длинными ресницами и неуверенно посмотрела на королевский замок, очевидно, представляя, как бригада археологов с лопатами наперевес рыщет по его коридорам в поисках раритетов.

— Боюсь, что никто из ныне живущих не захочет делиться семейными реликвиями, — наконец нашлась она. — У нас ими очень дорожат, а не разбрасываются по пустырям.

— У вас и исторических фильмов нет, — с ноткой пренебрежения высказалась худощавая шатенка. — Только сказки и легенды. Как же ваши дети изучают историю?

— Ну, уж точно не по фильмам, — вскинула голову гид. — У нас превосходно развитая система индивидуального обучения. Наставники считаются привилегированным классом, просто так туда не попасть, — чувствовалось, что девушка пыталась это сделать, но потерпела неудачу. — И потом, я думаю, что Его Величество будет категорически против того, чтобы про него снимали фильм.

— А при чем здесь король? — не поняли ее.

— А при том, — окончательно рассердилась гид, — что прежде чем ехать в другую страну, надо познакомиться с ней хотя бы коротко. Как вы собрались снимать исторический фильм, если многие из тех, кто принимал участие в главных исторических событиях, живы до сих пор? Да они съемочную группу с потрохами съедят, если им что-то не понравится.

— Мы диплом защищали, — тоже обиделись люди.

— Между прочим, у вас потом было несколько дней, чтобы хоть что-то прочитать.

— Между прочим, — вышла из себя Николет, — нам надо было хотя бы немного выспаться и приготовиться к переезду. Неужели нельзя снять кино про то, что было лет четыреста назад? Интересно же, как жили в те времена. Не хотите художественный, сделайте документальный, по реальным событиям.

Лицо у гида начало медленно вытягиваться:

— Не думаю, что Его Высочество… — она запнулась, словно проглотила чье-то имя, — одобрит вашу идею, так же как и король и многие другие. Они и без этого все прекрасно помнят, остальным вполне хватает хроник.

До людей с запозданием начало кое-что доходить. Кто-то издал сдавленное «о-о-о», пытаясь представить размеры временного промежутка.

— Как-то я не задумывался, — почесал в затылке говорливый парень, — получается, что ваш король жил, когда даже компьютеров толковых не было? С ума сойти можно.

Все еще обиженная девушка не стала уточнять подлинный возраст Найири, а провела туристов по главной улице, коротко знакомя с городом, то есть, где и что можно купить, а на что просто посмотреть, где можно ходить беспрепятственно, а куда лучше вообще не заходить во избежание. И в окончании пригласила их в катер на обзорную экскурсию по окрестностям.

Скоро гид хорошо поставленным голосом вещала о местных достопримечательностях, посулив через четырнадцать минут сделать остановку у летней королевской резиденции, одной из красивых построек в этой части страны. Прогулка по городку, обед, музей, после чего люди до утра свободны. К их услугам будут — ночные кафе с прекрасными развлекательными программами, музыкальный театр под открытым небом, парк аттракционов, в том числе и водных и многое другое. Подробные буклеты гости получат в гостиницах.

Селесте отчаянно захотелось треснуть гида по высокомерно задранной головке за спесивость и официальный тон. Понятно, почему ее не взяли в наставники, лично она этой кукле даже обслуживание столбов не доверила бы.

Под крыльями экскурсионного катера мелькал деревенский пейзаж: бесконечные виноградники на пологих холмах, поля, небольшие стада животных на лугах, извилистые речки, рощи и спрятавшиеся в них редкие аккуратные хутора и одинокие особняки, соединенные обсаженными деревьями дорогами. Слева проплыли красные шпили большой крепости, спрятавшейся среди густого леса.

Люди оживились, приготовив камеры, но машину неожиданно плавно повело в сторону и вниз. Она быстро выровнялась, а пилот что-то спокойно сказал гиду. Та мгновенно переключилась на флору-фауну, мимоходом сообщив, что маршрут несколько изменен, и сейчас они сделают коротенькую остановку в Гельцекском лесу, над которым гости пролетают в данный момент. И если они (земляне) были (бы) внимательны, то наверняка могли (бы) увидеть старинный замок дома Ашурт, подаренный королем полтора века назад графу Орси за многочисленные заслуги. Здесь туристы смогут на деле ознакомиться с жизнью крестьян, посидеть в настоящем деревенском трактире и выпить замечательного местного вина. Как инопланетянка так виртуозно умудрилась интонацией подчеркнуть их ограниченную любознательность, для Селесты осталось загадкой.

— Коров что ли доить будем? — шепотом спросила подругу Николет.

— Не переборщил? — Ноэль проводил глазами удаляющийся катер и свистом подозвал свою гнедую кобылу. — Вот зараза, иди сюда.

Недовольство князя можно было понять — лошадь вместо того, чтобы сломя голову лететь к хозяину, предпочла притвориться глухой и с увлечением ощипывала цветочные головки. Безрезультатно свистнув еще раз, демон чертыхнулся и сам пошел к ней, сорвав по пути длинную травинку. До хулиганки оставалось два шага, когда на нее вдруг снизошло игривое настроение, и они с Ноэлем закружили по поляне, вытаптывая траву.

— Дальше земли не упадут, — хмыкнул Юштари, складывая прибор. — Даже лучше получится: прекрасный граф спасает прекрасную девушку, слезы радости, благодарственные поцелуи, и мы на свадьбе крадем невесту. Да что ты бегаешь за ней? Откроем портал — первая туда рванет.

— М-мелкая тварь, — Ноэль изловчился и поймал повод. — Стоять! От меня еще ни одна женщина не ушла безнаказанной, — он травинкой вытянул строптивое животное по храпу, строго заглянул в лиловые глаза и пригрозил. — Отдам Сьюзен на пирожки.

— Не успеем к началу, — Юштари в одно касание взлетел в седло. — Как ты с двумя женами справляешься, если с одной клячей сладить не можешь?

Ноэль любовно погладил по шее присмиревшую кобылу:

— Тут надо уметь найти подход, но мне повезло — девочки у меня послушные, что одна, что вторая.

— Сью послушная? — расхохотался граф, направляя жеребца к порталу. — Не смеши.

— Само смирение и покорность! — крикнул ему вслед Ноэль и ткнул кобылу пятками. — Кляча, значит?

Вскоре начался густой лес, простирающийся до самого горизонта, и стало бы совсем скучно, если бы не великолепная крепость с ажурными башнями и развевающимися на них вымпелами, похожими на языки пламени. С высоты были видны крыши внутренних построек, стены замка, кое-где заросшие плющом, и люди на зубчатых стенах.

Постепенно крепость исчезала за кудрявыми кронами лесных исполинов, и машина приземлилась на вымощенной камнем площадке, окруженной старыми деревьями. Под их сенью монументально утвердился сложенный из песчаника одинокий двухэтажный дом с открытой деревянной верандой. Возле крыльца стояла пара непривязанных коней, изредка встряхивая длинными гривами. И тишина, и покой, подчеркнутый задорным щебетом невидимых птах.

Земляне, озираясь, неуверенно ступили на инопланетную брусчатку и сгрудились возле катера, а пилот сразу открыл панель управления, чтобы разобраться с неполадками системы.

Гид защебетала снова, расписывая красоты природы и пользу свежего воздуха, разъяснив, что трактиры издавна строились на перекрестках, в данном случае это главная деревенская улица и дорога, ведущая к замку, который они видят в конце лесного тоннеля. Возле крепостных стен он вырубается, поэтому туристы смогут без помех ознакомиться с особенностями старинной архитектуры: массивными воротами, подвесным мостом и мощными башнями с узкими бойницами.

Селеста оглянулась вокруг и со смешком отметила кровожадно-примеривающиеся взгляды товарищей по несчастью — не одной ей хотелось придушить заносчивую инопланетянку.

На крыльцо дома вышел здоровенный пожилой мужчина в белой рубахе и темных холщовых штанах, заправленных в низкие сапоги. Он закинул на плечо полотенце, которым вытирал руки, и облокотился на перила. Гид покосилась на него, затрещав с новой силой:

— Сто лет назад прежний владелец замка приказал посадить в деревне деревья. Как видите, они сильно разрослись, но приусадебному хозяйству не мешают.

И только после ее слов туристы разглядели вдоль мощеной тенистой улицы одно- и двухэтажные яркие домики, притаившиеся за кустами, как в засаде.

Тем временем рядом с мужчиной образовались два парня, с интересом рассматривая туристов. Первый, скрестив руки на могучей груди, с аристократической небрежностью прислонился к деревянной колонне, подпирающей крышу веранды, второй — присел на перила и начал подбрасывать нож, ловко ловя его за кончик.

Вдоволь налюбовавшись на оробевших молодых людей, мужчина не спеша выпрямился и что-то гортанно сказал.

— Нас приглашают отдохнуть и попробовать местное молодое вино, — перевела гид и первая направилась к трактиру, словно невзначай поправляя белокурые локоны.

Парни на веранде оживились и подтянулись, откровенно рассматривая ее, а туристам ничего не оставалось, как плестись следом.

— Зашибись экскурсия, — проворчала Николет. — Катер сломался, сели в какой-то глуши, а сейчас нас заставят коровам хвосты крутить.

— Зато отсюда видны стены, — нашла положительный момент Селеста. — И там кто-то есть.

— Во всех замках до сих пор существуют гарнизоны, — тут же воодушевилась гид, несколько смущенно улыбаясь молодому человеку с ножом, — и они действующие. А сейчас вы можете задействовать браслеты-переводчики, чтобы без помех общаться с прислугой. Для этого….

Джуни нетерпеливо глянул на часы:

— Не затянем? Они там уже достаточно торчат.

— Юш сказал, сигнал был сильный. Система еще долго будет думать, а пилот кодов не знает, — отозвался Эрри и выглянул между зубцами стены. — Какого дьявола они выползли? — он всмотрелся в Ноэля и Юштари, перебрасывающихся с гидом короткими репликами.

— Какого дьявола он здесь делает? — Сантилли кивнул на мелькающую среди деревьев кавалькаду всадников, выехавшую из портала за пределами охранного периметра.

За спиной отца озадаченно присвистнул Тьенси:

— Это не может быть случайность. Твоя жена не могла сказать?

— Она согласна, — встревоженно отозвался Джуни. — Это или кто-то из деревенских, или из агентства.

— Если у него своя служба, на черта ему доносчики? — Сантилли толкнул дэма в бок. — Пошли встречать Величество. Говорил же, надо было на Земле все сделать, никто бы внимания не обратил.

Друзья спустились со стены, оставив сыновей следить за развитием событий. Сантилли махнул принаряженным Дубровским, садящимся на коней:

— Отбой, — он на ходу наставил палец на Андрея. — Я предупреждал, что твоя идея полный бред. Надо было делать по-моему.

Кот, прочно обосновавшийся на крупе жеребца Мишеля, недовольно сполз со стеганой попоны:

— А что случилось? Ураган? Наводнение?

— Хуже — отец, — скривился Сантилли.

— Дьявол! — Ласайента в сердцах ударила кулаком по ладони и, перекинув ногу через шею жеребца, упала на руки мужа.

— Вот именно, — подтвердил он, автоматически стряхивая жену на землю.

— Я в женской ипостаси! — обиделась она.

— В мужской я тебя и ловить бы не стал, — Сантилли на всякий отступил за спину Джуни и показал ей кончик языка.

Со стороны леса послышался дробный перестук, и на площадь вылетел небольшой отряд всадников, взорвав тишину звоном подков по камням и ржанием лошадей.

Оба парня сбежали по ступеням вниз и опустились на колено, склонив головы, следом неторопливо спустился трактирщик, гид присела в низком реверансе, а туристы нестройно поздоровались и остались растерянно топтаться на веранде. Ехавший первым огромный ашурт со сложенными за спиной огненными крыльями мельком оглядел их, задержав взгляд на Селесте, чему-то усмехнулся и пришпорил коня. Кортеж шумно удалился в сторону крепости, оставив людей переваривать увиденное.

— Влипли? — Юштари повернул голову к задумчивому Ноэлю. — А я сегодня хотел братишку потискать.

— Потискаешь, — тот встал и принялся тщательно отряхивать штаны. — А вот мне отец точно голову открутит.

— Если мой меня к матери отправит, — не слушая друга, продолжил Юштари, поднимаясь, — я сам в башне запрусь на хлеб и воду, — он подумал и добавил. — Можно даже без хлеба. Какая-то она совсем нудная стала, когда отец второй раз женился.

— Пошли пилоту помогать, — Ноэль обреченно направился к катеру. — Может, потом к Алентису? Он сейчас добрый. Не выдаст.

— Не пойдет, они к дню рождения сына готовятся, — на ходу помотал головой Юштари и заглянул в кабину. — Нужна помощь классифицированных специалистов?

Друг поднял глаза к небу и пробормотал:

— Боги, что там праздновать? Всего год ребенку, — он сел на порожек катера, ссутулился и тяжело вздохнул. — Мой дядя младше меня на сто пять лет! Они бы еще дольше думали, — демон еще немного поворчал и окликнул друга. — Юш, что братьям на юбилей дарить будем?

— Если живые от деда уйдут? — отозвался тот, не отрываясь от настроек, которые сам же и сбил. — По серьге в нос, им как раз только этого и не хватает.

— Солнечного дня, — приветствовал Найири сникнувших заговорщиков, когда его кортеж въехал во двор крепости. — Всей шайкой решили подышать свежим деревенским воздухом? Похвальное решение, не буду мешать, — король, словно мимоходом, окинул стены внимательным взглядом, спешился и поманил за собой поскучневших главарей.

Если исходить из имеющихся у него данных, то граф Орси влюбился по уши в человеческую девчонку и устроил ей поездку на И, не Кей-Лайн под видом поощрения отличившихся выпускников. Сам он настолько щедро размахнуться не мог, отсюда вывод о дружеской взаимопомощи.

Здесь кончались сведения, и начиналась логика: во время экскурсии им устраивают небольшую поломку автоматики и приземляют в деревне. Остальное — дело техники. Раз девчонка проявила характер и отказала, то графу самому маячить не стоит, и поэтому кто-то из его друзей под видом хозяев замка замечает (совершенно случайно) терпящих бедствие землян и приглашает их в гости, мотивируя это тем, что ашурты тоже любопытны и хотят ближе познакомиться с дружественной расой.

А тут, ах и ох, сам страдающий влюбленный, тоже чисто случайно заглянувший на огонек. Прогулки, чудеса, новые знакомства и что там они еще придумали? Потом девушку всем гуртом уговаривают, она не может устоять и прочее и прочее. Романтика вполне в духе Джуни, но сам Найири занялся бы ею еще на Земле. А сейчас ему интересно, как заговорщики будут выкручиваться из сложившейся ситуации. Не объяснять же им, что озверевший от документов и бумаг король решил развеяться за их счет?

Тьенси осторожно оглядел двор из-за угла башни и махнул рукой брату.

— Не успеют, — Эрри досадливо сжал губы, наблюдая за выходящими из трактира оживленными туристами. — Что им там наливали? — и метнулся к деревянному ограждению галереи: «Что стоим?».

Мишель, протаптывающий колею в плитах двора, выразительно чиркнул себя по горлу, а Андрей виновато развел руками: «Король».

Даэрри постучал кулаками по перилам:

— Я бы смотался туда. Мне-то ничего не сделают.

— Еще не исчерпал лимит терпения Андерса? — Тьенси съехал спиной по стене и уселся по-орхански. — Хорошо, что Влада нет. Ах, этот таинственный взгляд черных глаз, устремленный к иным мирам! Лучше бы не возвращался, только Жени терзает.

— А по-моему, она счастлива, — рассеянно возразил йёвалли, примериваясь к зубцам стены.

Сантилли оказался прав, когда предположил, что такого ангела как Влад, сложно убить. Несколько визитов к Сарнайт, скромные подарки от ашуртов и масса комплиментов, что само по себе явилось для императора немалым подвигом. Но решающую точку в переговорах поставил король духов, подключившийся к ним в последний момент. «Точку» звали Шаанна, и находилась она в привычной для себя ипостаси и дикой ярости, щедро обещая ухмыляющемуся Хью все прелести той и этой жизни. Сарнайт, как только увидела крылатую полузмею-полудевушку, едва не замурлыкала от восторга и вопрос был решен.

Император, попробовавший возражать, остался в убийственном меньшинстве и обласкал своего защитника новым званием «самого тупого идиота Вселенной», пригрозив соответствующим орденом, на что Хью беззаботно ответил, что от Сарнайт еще никто не уходил. Во всех отношениях.

И уже как год Эджен, едва не сошедшая от радости с ума, ни на шаг не отпускала мужа от себя, но дэи вэ все равно периодически пропадал, никому ничего не говоря и не объясняя. Жена боялась его отлучек, но мирилась, понимая, что прежнего Влада уже не будет. А Найири знал, что когда-нибудь наступит день, и дочь уйдет вместе с любимым, и, возможно, он больше никогда ее не увидит. У каждого своя дорога.

— Ты меня слушаешь? — Тьенси поднял глаза на брата и увидел, что тот стоит на зубцах стены. — А меня подождать?

Земляне тепло прощались с гостеприимным трактирщиком, угостившим их деликатесами, действительно прекрасным вином, остроумными байками из местной жизни и подробными пояснениями и дельными советами по посещению интересных для них мест. Обиженная и всеми забытая гид молча дулась в стороне.

— Отзывай ее сегодня же, — веско попросил мужчина Ноэля, — или она вам всех туристов распугает.

Главный королевский винодел плохих советов никогда не давал, и князь согласно кивнул.

Люди усаживались в катер, когда заметили двух огромных птиц, летящих в их сторону. Через несколько секунд «птицы» превратились в ашуртов, и земляне, спохватившись, начали торопливо доставать фотоаппараты и камеры: не каждый день вот так запросто, на обычной прогулке, повстречаешь настоящего короля и дважды увидишь летающих инопланетян. И если первого снимать запрещено, вторых — не догадались, так хоть на третьих отыграться.

Братья, рисуясь, сделали небольшой круг и зашли на посадку со стороны солнца. Оно эффектно обволакивало крылатые фигуры слепящим ореолом, поэтому узнали музыкантов только тогда, когда те коснулись ногами земли и сложили крылья. Быстро разобравшись с поклонниками, атаковавших их просьбами об автографах и памятных снимках, Эрри аккуратно оттеснил в сторонку гида, бросив Тьенси на растерзание. Подруги постарались затеряться за спинами товарищей, поэтому до них долетали лишь неясные обрывки фраз: «…да ничего тебе не будет…», «…с чего вдруг безответственные?», «…билет… два — как скажешь…», «…король в курсе».

Последние слова оказались волшебными, и гид, подумав, кивнула. Селеста дернула Николет за руку и попыталась незаметно прошмыгнуть мимо Тьенси в катер, но этот шкаф легче было снести бульдозером, чем обойти. Демон, выцепив девушку из череды туристов, так приобнял ее за талию, что бедняга даже пискнуть не смогла, и очаровательно улыбнулся на прощание отлетающим гостям планеты.

— Чтобы не было грустно, — Эрри торжественно, как призовой кубок, водрузил рядом с ней ошеломленную подругу и послал катеру воздушный поцелуй.

Откуда-то появился летательный аппарат, похожий на виденный в порту, и ашурт, преувеличенно вежливо склонив голову, сделал широкий жест рукой в сторону складывающегося купола кабины:

— Мы предлагаем вам, леди, составить нам компанию в ознакомительной экскурсии по планете.

— Соглашайтесь, — вкрадчиво проворковал Эрри, подталкивая подруг к машине. — Первым на очереди знаменитый Гельцекский замок, закрытый для обычных посещений.

Для разноса Найири облюбовал приемный зал замка. Ему нравилось, как Шали все здесь устроил: никакой помпезности и излишней роскоши, но добротно, уютно и красиво — как и принято у ашуртов испокон веков. Он старательно изобразил грозный взгляд, распугав прислугу, и опустился в кресло главы дома. Заговорщики остались стоять перед ним навытяжку, не менее старательно изображая полное раскаяние.

«Артисты», — король окинул их суровым взглядом и приступил к главной части, вступление он уже озвучил по пути в зал.

— И что вас тянет на человеческих женщин? — выговаривал он графу Орси. — Посмотри, сколько вокруг красавиц! — король обвел рукой пустой зал и мысленно поздравил себя с начинающимся маразмом: сам же и разогнал всю наглядность.

Джуни, скромно потупив глаза, смиренно внимал ему. Найири побарабанил по подлокотнику кресла, перебирая пункты разноса в поисках пропущенного. Дэм почтительно молчал в ожидании продолжения, Сантилли мысленно поддерживал друга.

— И сними, к чертовой матери, эти идиотские браслетики! — взорвался король. — Ты глава рода. Какой пример ты подаешь племяннику? Я уже молчу про младших оболтусов — что у них еще не проколото?

— Носы и губы, милорд, — поклонился Джуни, старательно пряча глаза.

Сын незаметно перевел дух: раз отец перешел на побрякушки, значит, скоро конец нотациям и можно будет расслабиться — гроза позади.

— А ты зря думаешь, что легко отделался, — усмехнулся Найири, переключаясь на него. — Чья была идея?

— В воздухе витала, — вырвалось у Сантилли, он прикусил язык, но ловить слова было поздно, а проклинать себя — бесполезно.

Король легонько похлопал в ладони и поманил к себе говорливого отпрыска.

— Отец, — поморщился тот, отступая на шаг, — это как-то не серьезно — драть уши ребенку, у которого самого уже куча детей….

— Которые сейчас, — подхватил Найири, — если не ошибаюсь, уже умыкнули вторую жену для твоего дружка. Умнее ничего нельзя было придумать?

— Идея не моя, — охотно повинился сын, спасая репутацию, и развел руками, — нажали массой — пришлось подчиниться.

— И? — изобразил вопрос король.

— У тебя же сыск хорошо работает, — насупился Сантилли, — тряси их, а не подрезай на взлете крылья подданных. Такое веселье обломать!

— Поэт, — усмехнулся Найири, поднимаясь, и приказал. — Потом познакомишь.

Друзья поклонились уходящему королю и беззвучно ударили по рукам.

— Я все видел, — не оборачиваясь, сказал тот.

Время стремительно понеслось вперед, глотая дни не прожевывая. Первый день получился разгрузочным — дальше замка и окрестностей они так и не ушли, но потом про диету забыли. Несколько дней, вместо одного, на Парковых островах, где они едва не столкнулись со своей группой, но подходить благоразумно не стали. Конная прогулка и совершенно случайная встреча с Найири и его двумя женами, вылившаяся в оживленную беседу. Король за спиной гостей показал Джуни большой палец и, обрисовав руками живот, вопросительно приподнял брови.

Водопады йёвалли, где они тоже абсолютно незапланированно столкнулись с Андерсом, показывавшим внучке местные красоты. Девочка замучила всех, кроме деда, щебетом и требованиями «купи-пойдем-смотри», сразу умолкнув при виде родителей.

— Опять балуешь? — уголком губ строго прошептал Шон, отправляя дочь к Лонье. — В следующий раз отпущу только с сопровождением.

— Урежу бюджет, — тихо пригрозил Андерс и сверкнул глазами в сторону подхихикивающей Ласайенты. — Я дед или не дед?

— Дед, — согласился Шон, — но нам-то после тебя хоть вешайся. Посмотри в ту сторону, — он кивнул на сестру, — и задумайся: где ты найдешь второго Сантилли, чтобы он исправил то, что ты наворотишь?

Король исподлобья оглядел насупившуюся дочь и неопределенно хмыкнул.

И, конечно, если бы не любовь, никогда не видать бы Селесте и Николет волшебного Орхана. Шумная, разноязычная, яркая, многоликая Окрима сверкала в лучах утреннего солнца дивным драгоценным камнем, и кто хоть раз держал его на ладонях, уже никогда не сможет забыть чарующего обаяния этого города.

Поход по столице империи возглавляла Риалисса, в одном лице заменявшая родителей и братьев, срочно вызванных на завод. В качестве подстраховки к гостям был прикомандирован Мишель с котом, поразившим девушек своими размерами и понятливостью.

Но самое главное, с точки зрения юной демонессы, было оставлено на десерт.

О, эти знаменитые базары Орханской империи, потрясающие своей красотой и богатством! О них слагаются баллады, ставятся пьесы, пишутся поэмы. Место, где испокон веков встречаются культуры и эпохи, кипят страсти, заключаются договоры. Где сходятся все пути.

— Здравствуйте, миледи! — маркиз первым заметил Ольгу. — Беременность вам к лицу.

Сорокалетняя фигуристая женщина смущенно отмахнулась от комплимента и прильнула к мужу. Срок был еще маленький, но Мишель, готовившийся через два месяца стать отцом, изрядно поднаторел в этом вопросе и считал себя почти акушером, перевернув гору литературы и доведя расспросами домашнего целителя до нервного тика.

— Очень рискуете, Крьер, — наклонился он к старшине. — Она уже в возрасте, и учти заклинания молодости. Это уже третье. При родах вся система может полететь. Может быть, пока не поздно….

— Дети не спрашивают нас, когда приходят в этот мир, милорд. Мы оба знаем, на что она идет, — дэм грустно улыбнулся, глядя на оживленно разговаривающую с девушками жену, — но ей хочется, чтобы частичка нее осталась в нашем мире.

— Она умрет, да? — Риалисса с трудом отвела глаза от удаляющихся супругов.

— Скорее всего, — согласился Мишель. — Ей надо было пройти процедуру омоложения, а потом беременеть, но получилось то, что получилось.

Девочка по-взрослому нахмурила брови:

— Авары не отступают, я знаю. Она — истинный Авар.

Маленькая демонесса за пять лет прилично подросла, и дышит уже не в пуп, как шутит Глеб, а в среднюю пуговицу. Двенадцать лет, почти девушка, и начинает качать права уже осмысленно, отвоевывая себе независимость. Сах почти не заходит в гости, внезапно обзаведясь угрызениями совести: сначала страдал по матери, теперь — по дочери, — зарылся по макушку в работу и даже в их авантюре не принял участие, отговорившись делами. Мишель мысленно покачал головой: правильно говорят — влюбленные глупеют, но этот решил переплюнуть всех. Вот выберет Риалисса кого-нибудь другого и что? Дурной маг будет ждать внучку?

С рынка подруги вернулись с покупками: блузки, шарфики, курточки и превосходные сапожки из мягчайшей кожи. Мишель за их спинами делал знак торговцу снизить цену на порядок и оставлял Демона с карточкой. Кот торговался, маркиз платил, а рынок стонал и плакал от восторга — настолько бурных споров он еще не видел.

— Давай повторим, — упрашивали продавцы кота. — Или просто так заходи, душу отведем, — и совали ему в лапы подарки.

— А говорили — самый дорогой рынок, — шепнула Селеста подруге, когда они покидали Окриму.

Музей, к которому люди вначале отнеслись с пренебрежением, оказался превосходен. Чтобы никого не задеть и не обидеть, был выбран среднестатистический замок ашуртов. Земляне не знали, что обстановка в нем, как и действующие лица, менялась в соответствии с требованием посетителей — в основном детей. Когда подруги в сопровождении солидной демонической свиты прибыли в музей, там как раз собралось три группы по четыре-шесть ребятишек с наставниками.

Замок жил своей жизнью. Его не интересовали гости в странных одеждах, он не замечал их заинтересованных взглядов, не слышал громких объяснений гида.

— Голограммы, — с улыбкой пояснил Эрри.

Экскурсантов провели по жилым помещениям и хозяйственным пристройкам, в окончании пригласив на торжественный прием. Стоя рядом с молодой женщиной в богатой тунике поверх платья, Селеста никак не могла отделаться от чувства полной реальности происходящего. Звуки, запахи, то, как абсолютно непрозрачные голограммы двигались — все это было странно. Она осторожно протянула руку и с удивлением ощутила под пальцами шероховатость ткани. Женщина повернула к ней голову и смерила высокомерным пылающим взглядом.

Вечером, стоя на крытой галерее крепостной стены, девушки наблюдали, как вокруг крепости зажигаются разноцветные огоньки деревни. После Орхана местные города воспринимались как тихие, провинциальные, и даже немного скучноватые, но по-домашнему милые и родные.

— Странный мир, ты заметила? — Николет зябко обхватила себя за плечи. — Все мужчины — с оружием. Поголовно.

Сантилли, поднимавшийся по лестнице на стену, сдал назад, чуть не оттоптав ноги Джуни, и приложил палец к губам. При следующих словах ашурты, не сговариваясь, поморщились.

— У них культ солдафонов? Хотя, нет, — возразила сама себе Николет, — такое впечатление, что они все высшую академию заканчивали. Культ армии и интеллекта. Это должно быть обусловлено частыми войнами в прошлом. Отсюда, скорее всего, и все остальное. Ты видела, сколько у них спортивных комплексов? Да они помешаны на спорте и здоровье! Столько целителей. А женщины? Мечта поэта. Я чувствую себя закоренелой плебейкой и пигмейкой с прямой перспективой на вигвам. Больше мне ничего не светит, — девушка втянула голову в плечи и поежилась. — А это их телевидение, которого на самом деле нет? Никаких телепрограмм, что хочешь, то и смотри. А что смотреть? Новости? Познавательные программы? Из фильмов одна любовь, романтика, сказки да приключения и тех кот наплакал. Где сериалы? Где боевики? Где фантастика? Где хоть что-нибудь?!

— У них сеть — закачаешься, — тихо отозвалась подруга, думая о своем.

— Ты смотрела их новостную ленту — со скуки можно умереть: соревнования, матчи, чемпионаты. Огненный скейтч между королевской гвардией Бчан… Брана… тьфу и ашуртами. Жечь друг друга будут? И что такое «скейтч»? И до черта сайтов с кодом доступа. Не все рылом вышли?

— Почему, — нехотя возразила Селеста, — не хотят, чтобы мы узнали лишнее. Я смотрела: выставки, спектакли, концерты. Между прочим, наш театр «На Бродвее» с мюзиклами. На него вообще не попасть — билеты за полгода вперед разобрали. Науки тоже хватает, но не везде пускают. Я шикарный дизайнерский сайт нашла. Там годами жить можно. Но да, фильмов мало и книги только по заказу. Хотя, в электронке скачивай — не хочу.

Девушки замолчали, и ашурты уже хотели явить себя миру, когда Селеста неожиданно яростно произнесла:

— Врут они все! Я же вижу. Как ты не замечаешь?

У Сантилли взлетели брови. «Видящая?» — губами спросил он у опешившего друга.

— Что я не замечаю? — рассердилась Николет. — Что у них газет нет? Так и у нас их теперь нет. И журналов нет. Что я пропустила?! Зеленых человечков?

— А Эрри? Он же иногда отвечает на вопросы, которые я только собиралась задавать. Это нормально? А кот Мишеля? Ты видела котов такого размера? А взгляд? Полностью осмысленный взгляд и мимика. У кота — богатая мимика! Все эти их высокие технологии встряхивают перышками, болтаю, бегают, спотыкаются, глазками хлопают, как живые. А огромный дворец полностью из тончайших пластин без намека на несущие конструкции? Это как? Все это не может висеть в воздухе просто так, а он как прибит к нему. Даже физику знать не надо, чтобы понять, что здесь нечисто.

«Где это мы так прокололись?» — нахмурился Сантилли.

«Дворец фей в Парке, — вспомнил Джуни. — Дьявол, увлеклись. Не надо было вести их в Цветочную долину».

— Все разговоры про голограммы и прочее — полный бред! Голограмма не пахнет, не ощущается, она вообще на тебя никак не реагирует. Через нее пройди — она не заметит. Уходят от ответов, глазки делают невинные. Что они от нас хотят, Ники? Мне страшно. Мы же знаем их законы. Они же ничего не делают просто так.

Император постучал Джуни по лбу: «Я предупреждал?», — и решительно поднялся на галерею, поднимая руки в извиняющем жесте.

— Милые, мы случайно слышали последние фразы. Тысяча извинений. Я сейчас все объясню.

Но граф придержал друга за плечо и подтолкнул обратно к лестнице:

— Проваливай, — он повернулся к Селесте. — Леди, я прошу Вас о разговоре с глазу на глаз, если можно.

Николет почти пришла в себя после откровений Сантилли, когда к ней нагрянула подруга, забралась с ногами на диван и без предисловий потерянно сообщила:

— Ники, я выхожу замуж. Он любит меня, я всем понравилась: и его жене, и даже королю. Почему я не дура и не уродка? Жила бы спокойно.

В первый день, когда девушек поселили в замке и познакомили с миловидной хозяйкой, их поразила роскошь выделенных им апартаментов: по две комнаты, гостиная и спальня, обставленные с прекрасным вкусом изысканной мебелью и застеленные мягкими коврами, вежливая прислуга, готовая выполнить любое пожелание, все мыслимые удобства, какие только можно представить. Потом подруг познакомили с замком, и они поняли отличие своих покоев от королевских и успокоились.

— На случайные заработки и не вышла бы замуж за богатого графа, — фыркнула Николет. — Радуйся. Будешь жить среди чудес.

— Радуюсь, — заплакала Селеста. — Я его бою-у-усь.

— Тогда не выходи замуж.

— Он мне нра… нравится, — сквозь рыдания выдавила девушка.

— Тогда — выходи, — начала терять терпение Николет.

— Так выходить или нет? — рассердилась подруга, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— Выходи, — в нее запустили расшитой подушкой, — за дверь. Еще потопа мне здесь не хватало.

Селеста промокнула лицо этим импровизированным «платком», и в это время раздался стук в дверь.

— Не открывай, — жарко зашептала она, забиваясь в угол дивана, но Николет уже поднялась. — Не смей! Куда? Стой! Я страшная! Тушь!!! Нет!!!

— Девчонки, — в щель просунулась голова Эрри и присвистнула при виде припухшего лица Селесты. — Страшную сказку на ночь хотите?

Девушки синхронно замотали головами.

— У бабы-яги ступа не запускается, поедете с нами?

— Настоящая или опять «нано-технологичная»? — передразнила его Николет.

Демон коварно улыбнулся и открыл дверь шире. За ней стояли Мишель, Тьенси с котом на спине и Джуни.

— Они точно не проболтаются? — проворчал Демон, выразительно выпуская когти.

Да, Логово Кощея стало пределом «обжорства». Землянам доступа туда не было по причине обильно используемого волшебства и разговорчивости персонажей, но для некоторых сделали исключение, предварительно взяв Слово о молчании. Хотя после Парка хозяйство архипелага воспринималось как мультики после навороченных фильмов с богатыми спецэффектами — девушки уже пресытились впечатлениями и на многие вещи реагировали спокойно, то есть — никак.

— О, здравствуйте, бабушка, хорошо выглядите, — пропела подученная котом Николет, усиленно хлопая ресницами. — А какая у вас замечательная избушка!

На архипелаге вечер только наступал, и заходящее солнце ярко высвечивало поросшую мхом избу, стоящую на поляне среди дремучего южного леса с лианами и попугаями.

— Да, — неуверенно поддакнула Селеста, — прекрасно вписывается в пейзаж. Очень колоритно выглядит.

Рассерженная изба возмущенно согнула ногу для пинка, но под пронзительным взглядом Джуни сделала вид, что хочет почесаться, чем-то проскрежетав внутри. Зато польщенная баба-яга разрумянилась, как маков цвет, и полезла в уличную печь за пирогами с грибами, клятвенно заверив, что мухоморов там нет.

Юноши положили ступу на бок и вскрыли двигатель, а девушки, углядев настоящего говорящего ворона, бросились наперебой задавать ему вопросы. Джуни за локоть оттащил от симпатичных гостей разболтавшуюся старуху:

— Когда дурью маяться перестанешь? Что за чушь со смотрящим?

— Надо же, сам пожаловал, — закудахтала бабка, кокетливо поправляя беленький платочек и плавно сползая к вышитому переднику. — Сподобился, милок. Ручку-то пусти, пусти, сломаешь ненароком.

Но дэм, не мигая, смотрел на нее сверху вниз, не ослабляя хватки. Бабка зыркнула в сторону девушек и тихо протараторила:

— Я совсем, что ли, с катушек слетел, такое место хлебное терять? Отдыхаю, как на курорте. Жрачка есть, крыша не каплет, прятаться не надо, а что стоя не пос…. кхм…, так мне по фиг.

— Для тебя работа есть, — Джуни быстро проверил увлеченных птицей девушек, — если вести себя будешь адекватно.

— Свобода платой не является, — прищурилась старуха, — за «спасибо» не работаем. А самим — слабо? Пара пассов и вжик, — она красноречиво провела по горлу ребром ладони.

— Замаемся руками махать. И нежелательно. Снайпер нужен на северную границу.

— Вот и иди сам, — рассердилась старуха, выдергивая локоть, и засеменила к гостям, размахивая руками. — Я почти поверил, а тут…. Никакого творчества. Кыш отседова, пигалицы! Кыш. Поздно уже. Режим соблюдаю, как дохтур прописал, — отогнав недоумевающих гостей от ворона, бабка начала со скрипом подниматься по лестнице. — Всем покедова.

— Так ты подумай, — крикнул ей вслед граф и усмехнулся при виде международного жеста, давно ставшего межпланетным. — На хлебное место охотников много.

Яга, уже зашедшая в избу высунула длинный нос:

— К Кощею в прислуги пойду. Все лучше, чем задарма по воронам палить.

— Девственность не жалко? — спросил Джуни у захлопнувшейся двери.

В ответ изба, кудахча и покачиваясь — заключенный был новенький — развернулась к ним задом. Внутри загремела посыпавшаяся с полок посуда и послышалась забористая ругань хозяйки.

— Готово, — Тьенси с помощью брата вернул ступу в исходное положение. — Что ты его уговариваешь? Слышь, стрелок!

— Ась? — бабка высунулась в окошко.

— У пней вакансия.

— Вот и пользуй их сам, — окошко захлопнулось, и в избе снова что-то звучно упало.

— И где бояться? — спросила Николет, принюхиваясь к пирогу и откусывая внушительный кусок.

Мишель без слов кивнул в сгущающуюся темноту, из которой выходил волк, на ходу меняя ипостась.

— А можно я у вас жить останусь? — кашляя, постучала себя по груди девушка. — Или для этого надо замуж выйти? Так я согласна. Хоть за Кощея, хоть за кота говорящего.

— Грузи его работой, Никки, не оставляй одного, чтобы ни одного удара сердца не было для мыслей о ней, — девушка, проглотив ком в горле, кивнула Сантилли и повернулась к мужу, но демон остановил ее. — И учти, это теперь и твоя дочь. У нас детей не делят на сродных и сводных.

— Я знаю, милорд.

— И не смей рожать второго ребенка. Не хватало еще и тебя хоронить. Найди девушку-дэма, но ничего ему не говори. Окружите его заботой, лаской, очаруйте, и он оттает постепенно. Он знает, что ты беременна?

— Да, милорд, — снова послушно кивнула Николет.

— Хорошо, что у тебя тоже будет девочка, — ашурт с силой провел по лицу ладонями, — но род Аваров не должен кануть в небытие. Ему нужен наследник. Сделаешь, как я прошу?

— Конечно, милорд, — Николет оглянулась на мужа, безучастно глядящего на догорающий погребальный костер Ольги. — Я пойду к нему. Я все поняла. А можно к нам Демон будет забегать?

— Прекрасная мысль, — Сантилли рассеянно качнул головой, отпуская девушку.

У целителей не получилось спасти Ольгу, но новорожденная дочь Кьердиса не останется сиротой. Николет никогда этого не допустит. Невероятно, как кстати попалась им эта девушка, ставшая связующим звеном между жизнью и смертью. Что бы они сейчас делали без нее?

Надо не забыть попросить Демона заглядывать к Аварам. Пусть как хочет, но выкраивает время. Можно временно убрать факультатив в институте, где он преподает, а это время посвятить девочке и ее отцу. Мишель будет пыхтеть, но нянька-утешитель из кота — великолепная. По крайней мере, собственный сын маркиза при виде зверя перестает капризничать.

Император помог Николет увести отрешенного мужа домой. Все образуется. Все.

— Па, я поступила! — Риалисса двумя руками припечатала карточку студента к кухонному столу перед Сантилли. — Никто не верил. Я про профессоров. «Что понимает девчонка в технике? Ах, пятнадцать лет? Фи!» — кривляясь, передразнила она кого-то. — Да больше их. Мне теории не хватает, а практики….

— Стоп. — Сантилли повертел студенческий билет в руке. — С начала, por favor. Ты же собиралась в экономический, откуда взялся технологический ВУЗ?

— Па, но не разорваться же мне? — знакомо надула губы дочь и забрала карточку. — Никуда он не убежит. Я еще на следующий год в юридический поступлю. Думаешь, не осилю?

— Ты с потоками разберись сначала, гений, — рассердился ашурт и поднялся, чтобы налить себе кофе. — Почему занятия пропускаешь?

— Тиль правильно говорит, — на кухню с террасы зашла Элерин, привлеченная спором, — управление потоками у тебя хромает на двадцать четыре ноги.

— Да ничего у меня не хромает! — окончательно обиделось юное дарование. — Вот, — и прямо через нитяные шторы дверного проема выпустило на простор огненное лезвие.

Алентиса, решившего не вовремя заглянуть в гости к племяннику, отбросило назад на песок и припечатало сверху телом духа-защитника. Секунду спустя над ним просвистела тонкая струя пламени, а следом, сквозь осыпающиеся с тихим шелестом остатки веревочек и бусинок, выскочил Сантилли в тщетной попытке остановить извивающийся лентой поток. Перебить его не получилось, и демон, недолго думая, бросил сеть-ловушку, но пламя нырнуло в сторону и вниз, срикошетило о воду, стыдливо окуталось клубами пара, проехалось по настилу причала, оставляя черный дымящийся след, и врезалось в прогулочную яхту, два дня назад пригнанную от неар.

— Дьявол! Хью! — взревел император, по инерции пробежав еще несколько шагов.

— Ты вполне определись, кто тебе потребен, — появившийся на столь странный вызов дух наклонил гривастую голову к плечу, наблюдая, как ветер играет с яркими языками пламени и дымом. — Яхта в договоре нежданна. Тут заклинание….

— Да не успели! — ашурт в отчаянии ударил кулаком по ладони и заметался по берегу. — Дьявол, дьявол, дьявол! Хоть одна проживет больше недели?

Сзади подошел отряхивающийся Алентис и присоединился к Хью, философски созерцавшему весело потрескивающий пожар. Защитник князя с любопытством крутился возле яхты, а сквозь сгоревшие остатки штор была видна виновница торжества, в ужасе прижавшая ладони ко рту, и ошарашенная Элерин.

— Жаль, что в пятнадцать лет замуж не выдают, — подал голос Алентис.

После его слов Сантилли резко перестал кружить по песку и определился с направлением.

— Папа, — дочь начала потихоньку отступать в гостиную, — папочка, прости. Ой, мамочка. Папа, это в последний раз. Папочка, что хочешь, только не злись.

Отец, бросив на поскулившую дочь косой испепеляющий взгляд, быстрым шагом прошел мимо нее в мастерские.

— Иди тушить, — Элерин потеребила обугленные куцые веревочки. — Хорошо, что не сменила. Хоть какая-то радость.

— Что подгорело? — на кухню заглянула Ласайента в тренировочном костюме. Она еще не видела стелющийся по воде дым.

Как ни бегай по мирам в поисках приключений, но рано или поздно годы берут свое, наступает время взрослеть, и ты говоришь самому себе: «Здравствуй, второе совершеннолетие». И начинаешь намечать новый маршрут.

Андерс, едва не поссорился с Сантилли, но настоял на своем и устроил во дворце йёвалли«…один из самых невероятных и прекрасных балов тысячелетия», как потом писали в новостной ленте. Для тех, кто захотел познакомиться с подробностями проведения торжества, на официальном сайте Дома выставлена полная информация вплоть до разъяснения некоторых технических и магических новшеств и фотографий пятнадцатилетней племянницы земного посла, впервые увидевшей Стражей и ангелов во плоти. Именно эти снимки набрали самое большее число комментариев и заняли первое место в рейтинге недели. О реакции самого посла составителям новостей еще ничего не известно.

После официальной части, то есть по окончании бала, праздник плавно переехал в «Перекресток», по пути отсеяв «пассажиров», и оставив самых стойких и закаленных в битвах и пирах.

Встречавшая день рождения в женской ипостаси принцесса здраво рассудила, что заканчивать его лучше в мужской, и переоделась в потертые джинсы и футболку. Когда Лас толкнул тяжелые двери, ведущие в стилизованный под старину зал, официантки как раз заканчивали сервировать дубовые столы и принимали заказы, а поварята шустро сновали между кухней и погребами: нежданных гостей, в основном мужчин, ввалилось в трактир больше тридцати и припасов не хватило. Оборотней из клана волков вежливо потеснили и с шумным весельем принялись рассаживаться по интересам: конструкторы с инженерами, короли с султанами, молодежь заняла сразу три стола, сдвинув их вместе, а центральный достался герою праздника с друзьями.

— Серж, идите к нам, — позвал припозднившегося человека Алентис.

— И Шейн прекрасно скрасит наше мужское одиночество, — немедленно оживился Сантилли. — У вас места уже нет, — он прижал ладонь к груди и клятвенно заверил. — Рыженькая, зуб даю на растерзание, я сегодня само очарование.

— У тебя завелись лишние? — невинно поинтересовалась женщина, забавно сморщив носик, но решила не рисковать и выбрала место рядом с Тоинет и Гроосом — тоже весело, но не в пример спокойнее.

Туда же Лонье увлекла и Оэля, перехватив его у Ирины и при этом проказливо показав ей кончик языка. Султанша нарочито грозно сдвинула тонкие брови, но сразу переключилась на Джулиане, обсуждающей с Андерсом и Маяртом новый проект летающих парусников.

— Оэль, — громогласно окликнул ангела из-за стойки совершенно седой оборотень-медведь Тимми, хозяин трактира, — тебе какой именно нектар?

Обе жены графа Орси, не сговариваясь, хором воскликнули:

— А можно нам тоже? — они рассмеялись, а Селеста закончила. — Но половина на половину, иначе слишком сладко.

— Тимми, не вздумай разводить божественный напиток! — рассмеялся Габриэль, отодвигая стул для жены. — Боги нам этого не простят.

— Она его вином разводит, — пояснил Джуни, — по примеру Хаарланда.

— Кстати, — заметила Амира, — отец в полном восторге от росписи потолка. Арвин, а ты почему скучаешь весь вечер?

Вместо дракона ответила Ла-али, мечтательно подняв глаза к потолку:

— Он не скучает.

Эстафету немедленно подхватил Эрри:

— Он грезит, — демон томно похлопал ресницами, изображая предмет грез молодого Ин Чу.

— Что? — в голос воскликнули Юштари и Ноэль. — Опять?

Арвин поморщился, поставил локти на стол и положил на переплетенные пальцы подбородок:

— У нас сегодня вечер хорового пения?

— М-м-м! — с возрастающим энтузиазмом протянули друзья, кто-то тихонько застучал ладонями по столу, и дракон снизошел до ответа.

— Вы не понимаете, она — прелесть, — мягко улыбнулся он своей мечте.

Возглас приобрел оттенок «ничего-не-меняется-все-старо-как-мир», постепенно превращаясь в снисходительное «о-о-о». Тьенси обхватил Арвина одной рукой за плечи и потряс, возвращая к действительности.

Однако Таамир придерживался другого мнения:

— Прелесть…. Девчонка на все готова, лишь бы выскочить замуж за богатого наследника. Ты без году король. А кто она?

— Она умная, образованная девушка, — спокойно ответил сын, — сдержанная, рассудительная, хозяйственная, начитанная, с превосходным вкусом и фигурой. Но, увы, из обедневшего рода. И, к твоему сведению, она уехала на вторую Землю учить людей целительству, то есть выполняет вашу же программу.

— Тай, — Элизабет подошла сзади, обняла мужа и прижалась к нему щекой, — пусть сами решают. Побудут в разлуке, разберутся в себе. Ты же говорил, что она интересная собеседница и умница. Ну, не ворчи, — королева наклонилась и поцеловала его. — Я люблю тебя, мой строптивый дракон.

— Иди уже, — проворчал Таамир. — Возьми Герхарда и охрану. Мне не нравится, когда ты ездишь к своим длинноухим.

— Они превосходные маги. А их работа с растениями — это чудо! И они не длинноухие, — все-таки обиделась за любимцев Элизабет. — Они — эльфы. Я ненадолго. Сегодня час цветения….

— Иди уже, — с нажимом повторил Ин Чу, ложа руку на пальчики жены, — а лучше — останься.

— Ваши пьянки — без меня. Отдыхай, развлекайся, — Элизабет чмокнула мужа в щеку и упорхнула.

— Таамир, и как туристы, не забодали? — раздалось от соседнего столика.

— Ты меня вперед забодаешь, чем они, — огрызнулся дракон и высокомерно задрал голову. — И только пикни еще про отжимания — ощиплю на пипидастры.

Ответом ему послужил громовой раскат мужского хохота, а спустя несколько мгновений перед Ин Чу появилась оплетенная бутылка «Черной герцогини».

— И что? — не оборачиваясь, пренебрежительно скривился он.

Андерс когтем выдергивал пробку, не доживаясь официанта:

— Подлизываешься, Глебушка?

— Не боишься разориться? — Найири, с трудом сбежавший от обеих жен, упал на заскрипевший под ним стул и сразу начал с интересом вертеть головой по сторонам. — Тимми, где ты берешь таких красавиц? Ты наливай, наливай, — он нажал пальцем на горлышко бутылки. — Непутевому дракону двойную порцию, вдруг раздобрится и разрешит туристочкам ходить по столице в шортиках и юбочках, — ашурт выразительно провел ребром ладони по ногам, обозначая желательную длину.

Маярт с Эдингером вытянули шеи, чтобы разглядеть нововведение, и многозначительно переглянулись.

— А у ашурта губа не дура, — подвел итог Рашид. — Ничего не замучает? Там.

— Тебя же не замучило, — Ирина неподражаемо игриво положила в рот кусочек пастилы. — Ничего. Там.

Первым не выдержал Таамир, а через несколько мгновений на откровенно ржущих Повелителей начали опасливо коситься не только официантки, особенно с приобретением смехом отчетливых истерических ноток.

Никто так и не сознался, в чью непутевую голову пришла идея споить Ласайенту на его второе совершеннолетие, подбив на это грязное дело Эдингера. В результате советник с драконьей коварностью раскрутил принца на неразменный ящик «Драконьей крови». Между домами уже давно ходили анекдоты, обросшие косматой бородой, а выпитое из-за ящика вино исчислялось бочонками, но тот по-прежнему процветал, время от времени меняя хозяев.

Сантилли искусно отвлекли, втянув в разговор с Оэлем, уже больше пятидесяти лет бывшего бессменным оппонентом императора по части высших сил, религий и прочего духовного наследства.

— Ты сам говорил, что Бог дает каждому народу только те знания, которые он может понять и принять, — неспешно говорил ангел демону, скалой возвышающемуся над ним.

Сантилли садиться не стал, а по привычке поставил ногу на подножку стула и положил локти на колено.

— Стоп, не передергивай, — поморщился он, в такт мыслям помахивая кистью руки. — Была твоя фраза о знаниях, соответствующих данному этапу развития данного народа. Ты что пил, раб божий? — и, не давая возразить усмехнувшемуся ангелу, продолжил. — Отсюда следует простой до тупости вывод: прежние религии устарели и утратили свою актуальность по причине выросшего интеллекта подопытных и требуют переосмысления или свалки. Это первое….

Дебаты постепенно набирали обороты, собирая вокруг себя горячих сторонников и просто любопытствующих: демон любил прикидываться недалеким, пытаясь завести ангела, но тот играл серьезно и на провокации не поддавался.

А через стол от них Лас, оседлав стул, ожесточенно торговался с Эдингером об условиях пари. Дракон, уже изрядно принявший на грудь, уступать не хотел: или принц соглашается или катится к дьяволу. Попробовавшую вмешаться Риалиссу перехватил муж и потихоньку оттеснил к отцу. Отбиться от сына Создателя было невозможно, и жене пришлось подчиниться, теша себя слабой надеждой на реванш.

Тимми легким движением косматых бровей приказал открыть пока еще целую дверь. Оборотни, сопровождавшие Ждана, преемника Богевы, бросили бильярд и насторожили уши, а прочие притихли. Суть спора заключалась в том, что принцу надо было доказать, что он уже взрослый, поэтому может единым духом выпить всю бутылку, не пролив ни капли, и тридцать ударов сердца простоять на ногах, перед этим поставив пустую тару на стол. А потом может падать на здоровье. Проблема заключалась в том, что до сих пор никому не удавалось осушить больше двух третей зараз: вино драконов, обладая превосходным вкусом и малым содержанием алкоголя, валило с ног вернее пушечного ядра.

Сантилли с Оэлем только разогрелись, когда йёвалли, небрежно помахивая бутылкой, вышел на середину зала и осмотрелся, выбрав место у крайнего бильярдного стола. Спохватившегося ашурта прижали уже заключенным Договором, и в благоговейной тишине, упавшей на трактир, стало слышно, как булькает вино в горлышке.

Именинник слизнул последнюю каплю и показательно повертел пустым сосудом.

— Силен, Непоседа! — восхищенно выдохнул Роман.

Лас свел разбежавшиеся глаза к переносице, сосредоточенно покачался и уверенно грохнул донышком о зеленое сукно стола. Стук послужил началом отсчету. На тридцати йёвалли поднял указательный палец, но уронил голову. Демоны дружно проскандировали «Лас». Тот подумал и вытянул руку вверх, сложив знак «победа». Сил хватило еще на три удара, герой вечера под дружный рев зрителей сделал шаг вперед и рухнул на пол.

Спустя полчаса приведенный Сахом в относительно приемлемый вид принц сидел на коленях Сантилли, крепко обхватив его за шею, а Эдингер жаловался им на жизнь. Подлые друзья, подстроившие пари, давно удрали танцевать и мучить Тимми разговорами о жизни оборотней.

— Да женись уже на ней, — Ласайента, поморщившись, потерся лбом о волосы ашурта и шумно втянул носом воздух. — Надо выпить этот чертов ящик, или мы сами с ним сопьемся.

— Она бескрылый дракон. Раб. Дети бескрылого дракона — тоже рабы, — грустно сообщил советник, подперев рукой щеку.

Сантилли озадаченно почесал бровь и потребовал:

— Повтори, я не понял.

— Повторяю, — Ин Чу принялся сооружать из сыра и ветчины самолетик. — Наступили тебе на хвост, а ты в отместку забираешь, например, у него ребенка, режешь ему крылья и прижигаешь, чтобы не отрасли. А-ам, — Эдингер закинул в рот две желтые в дырочку пластинки и сокрушенно развел руками, — и нет дракона. Она же ко мне еще девчонкой попала.

— Но родить-то она сможет? — ашурт, нахмурив брови, разглядывал одинокое «туловище». — Или ребенок будет человеком?

— С чего вдруг? — на свободный стул уселся Таамир и сцапал остатки «дракона».

— Тогда забей, — разрешил Сантилли, неопределенно покрутил рукой, подумал и добавил. — На всех. А будут дергаться, намекни на увеличение поголовья пешеходов или скажи, что, император приказал. Да, так лучше. Ты ей свободу дал? Дал. Пользуйся. Хочешь, я указ нарисую?

Эдингер развернулся к залу, облокотился на спинку стула и, положив подбородок на ладонь, стал наблюдать за Джулиане, только что сменившей Олега на Рашида.

— Зря колеблешься, — подлил масла в огонь ашурт, — хорошая жена: умная, красивая, верная. Смотри, султан у нас дядька не промах, глазом моргнуть не успеешь, а девочка уже в гареме и ждет ребенка.

— Да, — отрешенно согласился дракон, — верная.

Он, покачнувшись, решительно поднялся, подошел к девушке и подчеркнуто вежливо забрал ее у партнера.

Сантилли обвел взглядом зал и мысленно усмехнулся: ничего у них не меняется, разве что разрослась компания с первого дня рождения Мишеля, когда они решили собираться в «Перекрестке» на праздники. Но два года как разбилась в горах Евгения, попавшая на флайерре в снежный шквал. Повзрослела Джесси и выглядит уже лет на пятнадцать старше вечно юного мужа. Сто шестьдесят лет, двое детей. Сколько ей еще осталось? После трехсот все уходят, так или иначе. Но маркиз спокоен, как удав. Следовательно, что-то придумали.

Постарел Серж, хотя сам он про себя говорит — возмужал. Седина выбелила белым волосы и бороду Рашида, но султан по-прежнему крепок и держит приличный гарем.

И нет больше говорливого кота, оставившего после себя щемящие воспоминания. Совсем немного, каких-то пять лет, не дожил Демон до совершеннолетия Ласайенты, уснув на своем двухсотлетнем юбилее у Таамира на руках. И не проснулся.

«Он же всех наших детей вынянчил, — с тоской подумал Сантилли. — Кто будет рассказывать сказки нашим внукам?».

Но суровая проза жизни быстро вернула ашурта в реальность.

— Сан, меня тошнит, — глухо пожаловался Лас волосам друга и подозрительно завозился.

— Только попробуй, — Сантилли спешно открыл портал и сбросил умирающего принца с колен, крикнув в полумрак на той стороне. — Лео, займись пассажиром и сразу обратно его.

Подошел Эдингер, обнимающий Джулиане за талию.

— Укачало? — весело осведомилась девушка.

Народ в трактире успел немного протрезветь, когда Леонардо вместе с сыном привел бледного, как покойник, Ласа и сдал на руки ашурту, проворчав нечто нелицеприятное в адрес не знающих меры демонов.

— У тебя прислуга разболталась, — недовольно констатировал Таамир, прочно обосновавшийся за их столиком.

Уходящий человек прекрасно все расслышал, но никак не среагировал, а вот Сантилли задумался.

— А черт его знает, — созрел он через некоторое время, и закончил совсем не так, как ожидали драконы. — Я Роберте за ее пироги все, что хочешь, прощу, но, да, зубы наш авторитет ландшафта отрастил, как у гурша. Допрыгается — тебе отдам. В аренду. Они с Бьерном тебе такого наланшафтят. Помнится, как-то он с учеником кусты у тебя по дворцу насадил. Между прочим, красиво было. Зря ты приказал убрать.

— Бьерн давно не у дел. Старый совсем. Путается в заклинаниях, — освежил память императора Таамир, и хмыкнул про себя: как же, отдаст он. Если кому рассказать, что император по несколько раз в день проигрывает словесные баталии языкастой прислуге — никто не поверит. И ведь оба довольны.

Возле их стола разноцветной райской птицей возникла Ирина, звеня многочисленными браслетами, и бесцеремонно подергала стул Таамира за спинку.

Ин Чу вывернул голову, рассматривая ее снизу, и неожиданно прекрасно поставленным голосом пропел:

— Кто ты, прекрасная дева?

— Смена власти. Перелетай, Горыныч, к стенке, — женщина, зловеще рассмеявшись, взмахнула широкими рукавами, как крыльями, и начала отодвигать свободные стулья в сторону.

— Седеть начала, а все, как ребенок, — проворчал король, и не думая трогаться с места. — Начинающийся маразм?

— Всего ли скончавшийся патриархат, — Ирина значительно прищелкнула пальцами. — Женская революция в действии. Ты перелетаешь или переползаешь, птичка певчая?

Дракон снисходительно улыбнулся, прислонился к стене и величественно скрестил руки на груди. Собеседники несколько ударов сердца молча следили за женой султана, развившей бурную деятельность по слиянию всех столов в один, потом вынужденно присоединились, оставив Сантилли со спящим принцем в гордом одиночестве. Таамир благосклонно кивал головой и давал бесплатные советы. Помогать он явно никому не собирался.

В самый разгар перестановки в открытые двери ворвался порыв горячего ветра, едва не опрокинув стаканы и фужеры, и сгустился рядом с именинником в две фигуры.

— Жени! — радостно воскликнула Риалисса и бросилась на шею тете, отвлекая ее от главного действующего лица, мило прикорнувшего на коленях Сантилли. Ашурт легонько похлопал друга по щеке, торопясь привести его в чувство, но был застукан на месте преступления.

— Изверги! Вы что с ним сделали? — демонесса оттолкнула племянницу и потрясла за плечо уснувшего принца. — Тиль, тебя казнить мало. Боги, не дыши на меня, — демонесса помахала перед собой ладонью и огляделась в поисках магов. — Влад! Что ты смеешься? Рино, а ты куда смотрела? Андерс! Папа! Чем вы тут занимались!

— Так день рождения же, — изогнул бровь император, очень надеясь, что его все еще любят как брата.

Темный отстранил разбушевавшуюся жену, положил пальцы на виски йёвалли и прикрыл глаза.

— Не переборщи, — серьезно посоветовал ему Сантилли, — она мне во всех ипостасях дорога.

Столы, в конце концов, сдвинуты, шумная компания рассажена, Эджен успокоена, Лас разбужен и приведен в вертикальное положение.

— Ну, хвала богам, — пророкотал Найири, — все в сборе. Можно продолжать.

— Не все, — возразил Влад и аккуратно поставил на стол голубую коробку в цветочек. — Вот теперь — все, — он повернулся почему-то к Мишелю и улыбнулся. — Не будем ломать традиции. Вы же на празднике встретились?

— Не будем ломать, — согласился Сантилли, перетягивая подарок себе. — Если мне память не изменяет, то сосватал его будущему маркизу я.

Странный тогда был день, непредсказуемый: робкий мальчишка со странным именем, принесший смерть королю драконов, и маленький котенок, который должен был стать обычным крысоловом. И ашурт, их познакомивший. Он уже знал, кого увидит под крышкой.

— Как вы его нашли? — прошептал Маярт, приподнимаясь. — Невероятно.

За столом прошла волна: все вставали, вытягивали шеи, чтобы разглядеть черного котенка, спящего на мягкой подстилке. Темный тихонько пощекотал его за ухом:

— Сложно было пройти мимо старой крепости на рубеже, — он загадочно посмотрел на удивленного Сантилли. — Судьба.

— Кому вы верите?! — не выдержала Эджен. — Там крик стоял на две вселенные. Тебя звали, Мишель, так, что оглохнуть можно было. Странно, что ты не слышал.

Чарти недоуменно покрутил головой:

— А мы понять не можем, почему маркиз к нам зачастил в последнее время.

— Ну вот, хвала богам, лет через двадцать можно вплотную заняться детьми, — Тьенси поцеловал в лоб смутившуюся Ла-али.

Мишель никого не слышал, он баюкал на руках трехнедельного Демона.

— Жени, — окончательно проснувшийся Лас пересел к демонессе и сжал ее пальцы, — что там нового?

Одинокий демон, обхватив колени, сидел на верхушке похожего на клык утеса, смотрел на свинцовое море и отрешенно перебирал долгие века своей жизни. Умер от старости Кьердис, оставив после себя двух дочерей и долгожданного наследника. Следом за мужем ушла Николет, не пережив разлуки. Исчез Рошейн, унеся с собой тайну среднего сына. Давно нет Леонардо и его жены. Нет Маярта. Нет Рашида и Ирины, погибших под лавиной в Альпах второй Земли. Нет Сержа и Шейн. А Джуни покупает для Селесты кровь у драконов, лишь бы любимая жила как можно дольше.

В Совете из старшего поколения остался только Герхард — короли постепенно сдали власть сыновьям, перейдя в Советники, и пропадают на охоте. Да, охота, как ничто другое располагает к неспешным размышлениям. Особенно шастанье по неизвестным мирам в поисках приключений на дурные головы. Ладно, ашурты, у тех огонь пятки чешет. Ладно, Бетти, ее всегда, как и Таамира, тянет туда, куда не надо. Но Аши? Побоялась оставлять без присмотра бедового Андерса, совсем отбившегося от рук после передачи трона Шону? И все еще удивляются в кого пошли дети и внуки. Наглядный пример перед глазами. Когда попадается на глаза.

И нет его милой Джесси, наотрез отказавшейся от всех процедур по омоложению. «Быстрей уйду — быстрей вернусь», — это ее слова на прощание. А по-прежнему шестнадцатилетний Мишель, проводивший любимую, свято верит, что в следующей ее жизни они обязательно встретятся, и будут жить долго и счастливо. Столько потерь…. Один кот, обманывая Клера, уже во второй раз находит дорогу домой, не переставая шутить про тринадцать положенных ему жизней.

К дьяволу юбилей и дьявола к дьяволу! Он устал. Его нет. Умер, в конце концов! Имеет он право умереть, чтобы его оставили в покое? И какой, к дьяволу, покой, если как ни день рождения — так катастрофа?

— Куда бы от вас спрятаться? — не оборачиваясь, спросил он у материализовавшейся позади него темноволосой девушки.

— Не брюзжи, — она села рядом и шутливо толкнула его плечом.

— Достали вы меня, — демон прицельно отправил навстречу летящим к утесу двум драконам шаровую молнию.

Черный резко взял вправо, переливающийся радужными волнами — влево, и огненный шар, брызгая исками, заметался между ними.

— И не убить их никак, — пожаловался демон морю.

— Сан, кончай медитировать и пошли пить! — прокричал радужный дракон, на всякий случай зависая на месте. — Да, с днем рождения!

— Пошли вон! — Сантилли раздраженно поднялся и отряхнул штаны. — У меня депрессия.

Темноволосая рассмеялась и посоветовала:

— Вгони ее в гроб и успокойся. Эту яхту мы заговорили от всего.

— Яхту? Если бы они выживали эти яхты, но они дохнут, как мухи! — он всплеснул руками. — Их жгут, сажают на камни, пускают ко дну, взрывают. И заметь, я никакого отношения к этому не имею.

— Не стони, зато ты единственный, кому друзья стабильно на все юбилеи подгоняют обалденные подарки, — возмутился черный дракон.

— Пора взяться за воспитание Глебушки, — проворчал Сантилли.

— Ты уже больше трехсот лет это твердишь. Припугни его Владом, сразу хвост прижмет. Пошли, а? — жена лукаво заглянула ему в лицо. — Эта будет последней. Там еще столько всего, — она мечтательно подняла глаза к низкому серому небу, — м-м-м….

— Искусительница, — недовольно буркнул ашурт, подавая ей руку.

Радужный дракон нетерпеливо начал рыскать на месте:

— Полетели-побежали. Вах, какая закуска киснет! А вино? Вах! Вино богов тухнет! Риа мечет громы и молнии.

— А вот это серьезно, — усмехнулся ашурт. — Пошли, пока мы и без дома не остались. Следующий ремонт я точно не переживу.

В голубой лагуне у причала стояла юбилейная, десятая по счету яхта, для разнообразия — нежно-голубая. Демон мрачно оглядел ее издалека, решительно развернулся к дому и машинально сделал еще несколько шагов.

Она поднялась со ступеней террасы и несмело пошла к нему, придерживая непослушную прядь, бьющуюся на ветру. Его любовь. Его боль. Легкая, воздушная, в развевающихся одеждах.

Гнусные друзья, обогнув ашурта, как утес, отошли в сторону, делая вид, что ничего необычного не произошло. Ведь знали, гады! Знали и молчали. Поэтому и бросились его искать, чего раньше никогда не делали. Сантилли с трудом проглотил ком в горле:

— Ты надолго? Как там высшие сферы?

Девушка остановилась перед ним и виновато улыбнулась:

— Нормально. Ничего, что я без подарка? Я не знала. В смысле, не знала год. То есть… да, календаря же не было.

Ашурт мог бы сказать, что она сама, как подарок, но это было бы ложью. Если бы она вернулась и больше никуда не уходила….

— Останешься на праздник?

Девушка потерянно кивнула и опустила голову.

— Пойдем, — он взял ее прохладные пальцы, но остался стоять.

Почему именно сегодня? Зачем она пришла? Показаться и снова исчезнуть? Конечно, Непоседа она и есть Непоседа, и ничего с этим нельзя поделать. Ее всегда манили другие миры, а он не может бросить начатое. Нельзя оставлять за спиной недоделанные дела. Нельзя терять себя.

Грохот, раздавшийся на внутреннем дворе, запланирован не был и поэтому заставил вздрогнуть всех. Испуганная Элерин бросилась к дому, обгоняя брата. Ашурт остался философски следить за разноцветным столбом дыма, потихоньку дрейфующим к лесу.

— Фейерверк? — поблизости остановился оборотень, прищурил глаза, прикидывая траекторию, и выдал любимую фразу Глеба, уже давно ставшую расхожей. — В Багдаде все спокойно, да? Красивый город, кстати.

— Что опять сгорело? — сзади вышел из портала Таамир, мельком глянул на девушку рядом с демоном и легонько похлопал его по плечу объемным фолиантом. — С днем рождения.

— Понятия не имею, — ашурт, не глядя, поднял к плечу раскрытую ладонь, и дракон вложил в нее подарок. — Спасибо.

— Твой или мой? — Ин Чу упорно игнорировал гостью, но и не уходил.

Есть у бывшего короля такое свойство — действовать на нервы. Таамир не хочет признаваться, но, как и все из его племени, страдает неизлечимой болезнью — чрезмерным любопытством, поэтому и топчет песок рядом с демонами и Мишелем, недалеко от него ушедшим. Оба понимают, что мешают, однако удаляться не торопятся, надеясь, что про них забудут. Любопытство, как якорь, надежно удерживает их на месте.

— Оба, скорее всего, — Сантилли соизволил обратить на книгу внимание и удивленно хмыкнул. — И как тебя жаба не задавила?

— Отдай обратно! — рассердился дракон, но ашурт, не удержавшись от пакостной ухмылки, сунул книгу подмышку.

Пока они препирались, шторы вопреки закону притяжения встали почти параллельно полу, а из дверей спиной вперед вывалился смуглый семилетний мальчишка в нарядном светло-коричневом таки. Он пулей пролетел через террасу и едва успел притормозить о колонну у ступеней, заметив Сантилли, многозначительно постукивающего кулаком по ладони. Пути к бегству были перекрыты с обеих сторон. Беглец стрельнул черными глазами по сторонам, оценивая расстановку сил, и знакомо зачастил:

— Па, ты же не станешь злиться? Мы не подумали, что он на автоматике. Там только дым и розы…. Так, немного. И у Ли платье… в общем, не страшно. Инес сказала, Шон нечего не….

Сзади грозно прозвенели хрустальные шарики, маленький ашурт неуверенно оглянулся на выходящую следом суровую Элерин и сглотнул слюну.

— Состав не изменился, — подвел итог Таамир, — мой, твой и младшая пакостница Шона.

Элерин поймала хулигана за шиворот и развернула к себе, начав шепотом выговаривать наболевшее. Мальчишка шмыгал сухим носом и обреченно кивал, косясь на отца.

— У тебя сын? — растерялась девушка, снова заправляя прядь за ухо. — Сколько меня не было?

Ашурт, стараясь оставаться безразличным, пожал плечами:

— Немного, даже сотни не прошло. Пошли или эти деятели еще что-нибудь взорвут. Рино, оставь Оби, потом разберемся, — он пересилил себя и взял гостью под локоть. — Идем выручать второго шалопая, или Таамир лишится внука, а Арвин — наследника.

Мальчик пристроился рядом с отцом, подальше от рассерженной матери, вцепился в его руку и громко прошептал.

— Па, это Непоседа, да? Она останется навсегда?

И что ответить, если он даже посмотреть в ее сторону боится, чтобы не взвыть?

— Сан, — принцесса остановилась, когда до двери в гостиную оставалось несколько шагов. — Один вопрос. Можно?

Его потерявшаяся девочка. Что же она делает с ним?

Таамир с видимым сожалением, не останавливаясь, подхватил замешкавшуюся Элерин под руку, Мишель на ходу забрал книгу и присвистнул, прочитав заголовок. Никому ничего объяснять не надо — все прекрасно понимают, что сейчас произойдет. Зачем она пришла?

Ашурт подтолкнул сына вглубь дома и махнул идущему к ним Андрею: «Сейчас буду». Друг возвратился, на ходу давая знак, что юбиляр уже на пороге и надо бы поторопиться, а Сантилли повернулся к нежданной гостье и застыл в ожидании продолжения.

Что ему сказать? Как объяснить свою ошибку? Она всю жизнь мечтала о других мирах, и, уходя, считала, что это и есть ее путь, что он приведет ее к пониманию того, что происходит с ними и вокруг них. Она была уверена, что поступает правильно, что чем-то надо жертвовать ради одной единственной цели, что он ее поймет и простит, потому что рядом с ним остаются друзья, любимая, сыновья, что от нее только проблемы и хаос, что она все путает. А оказалось, что запуталась сама в себе, и дорога, так манившая когда-то, оказалась не ее дорогой. Ложный путь, ведущий в тупик.

Нет, там красиво, необычно, интересно…. Но одиноко. Он был тысячи раз прав, когда убеждал ее остаться. А Ласайента была уверена, что в нем говорит собственник, привыкший к беспрекословному подчинению женщины, и только там в очередной раз и уже бесповоротно поняла, что подчинялся он. Всегда. Подчинялся, уступал, прощал, оправдывал. А она его бросила. Оставила за спиной. Расчетливо, хладнокровно, безжалостно. И нечего сказать.

Сантилли смотрел, как она кусает дрожащие губы, чтобы не расплакаться. Боги, совсем еще ребенок. Непослушный, непоседливый, стремящийся доказать всем, что вырос и имеет право на собственные решения. Не понимающий, что, как и все, имеет право на ошибки.

— Не могу без тебя, — прошептала Ласайента, не поднимая глаз. — Не получается. Ничего не получается. Сначала было интересно. Вроде. А потом — пусто. Словно меня не стало.

Сантилли покачал головой:

— Я не могу пойти с тобой. Мое место здесь. Ты же знаешь. Прости.

— Нет, — она отвернулась, чтобы не показывать увлажнившиеся глаза, — ты правильно говорил. Прости, я ошибалась, — девушка вытерла сорвавшуюся с ресниц слезу. — Я во всем ошибалась.

— Иди сюда, — ашурт укрыл ее крыльями и зарылся лицом в густые золотистые волосы. — Я ждал тебя, малыш.

И Ласайента не выдержала. Сбивчиво, сквозь слезы, рассказывала, как первое время это было захватывающе и радостно: без помех перелетать от звезды к звезде, узнавая новое, играть с ветрами иных планет, следить за зарождением новой жизни, прислушиваясь к частому биению маленького сердца. Она не замечала ничего, кроме стремительного превращения яйцеклетки в смешного неуклюжего детеныша. Уже тогда можно было догадаться, что прошел не один день, и не два, но время перестало существовать для нее. В какой-то момент ей захотелось поделиться своей радостью новых открытий, но рядом никого не было. Чужие звезды, чужие миры, чужие жизни, которые в один миг стали ей не нужны. Пустота. Одиночество. И она испугалась и бросилась туда, где оставила и своих друзей, и свой дом, и свою любовь, и себя саму.

Сантилли слушал ее и горячо благодарил весь божественный пантеон за то, что Ласти была у богини жизни, а не у ее противоположности. Куда бы потянуло Непоседу после кладбища миров Сарнайт и сколько веков ему пришлось бы ждать свою беспокойную любовь? Сначала она исчезала на несколько дней, потом недель и возвращалась радостно возбужденная, с ворохом впечатлений, а муж понимал, что это лишь разминка перед решающим стартом. Пройдет совсем немного времени, и они никогда ее не увидят.

Казалось, почти забытый запах летнего ветра. Ашурт крепче прижал ее к себе, осторожно прикоснулся губами к прохладной коже и не смог остановиться.

— Ну и где? — Глеб мельком глянул на часы и взбежал по ступеням в дом, но быстро вернулся, радостно потирая руки. — Некоторым пора школу любви открывать. Записаться что ли?

— Боги, вы нас услышали! — Сах щелкнул Судью по тыльной стороне ладони и потребовал. — Давай сюда, потискал и хватит. Своих пора заводить.

— Жду, когда твоя подрастет, — Оилертис передал ему годовалую темноволосую девочку.

— Я не поняла про школу любви, — нахмурилась Риалисса. — Он с кем? С мамой? Он с мамой?! И ты молчал?

Маг быстро притянул к себе бросившуюся в сторону моря жену, и поцеловал дочь в щечку:

— Маленькая моя, сейчас будем знакомиться с твоей блудной бабкой.

Когда на ступенях появился Сантилли, обнимающий за талию заплаканную Ласайенту, гости синхронно выдали радостно-удивленное «у-у-у», переходящее в предложение оторвать кое-кому уши и посадить под замок. Ашурт еще успел найти глазами Глеба и показать ему от бедра крепкий кулак, прежде чем их стиснул в медвежьих объятиях Найири.

— Ну, вот, — удовлетворенно произнес Судья, — теперь у нас почти полный набор.

— Чего полный набор? — удивился Хаарланд. — Новых пакостей?

— Будущих богов, мой друг, — Судья, не дождавшись никакой реакции, пояснил. — Ашурт — верховный, это абсолютно точно.

— А нашего куда денешь? — хмыкнул Хаарланд. — Он дела сдавать не намерен.

— А Радужная? — в тон ему ответил Клер. — Бесхозная планета. Добавь сюда еще и то, что они намерены создать. И возрождение Земли. Большое хозяйство получается.

Хаарланд покачал головой:

— Забудь про Землю. Люди сами прекрасно справляются. И кем будет наша ветреная девочка? Богиней хулиганов?

— Если мыслить логически, то девочка объединяет в себе два начала: мужское и женское. И что у нас получается? — вопросительно приподнял брови Судья.

— Богиня любви у нас получается, — Хаарланд задумчиво смотрел, как юная Ласайента неподдельно радуется внучке. — Или жизни. Нового начала. Скорее всего второе. Девочка любит создавать. Или смесь и того и другого? Интересная богиня из нее получится. Ты прав.

— Элерин — верность и созидание, Глеб — розыгрыши, Марк — наука, — принялся перечислять Клер. — Бог смерти у них уже есть. Мишель — путешествия, Элизабет — природа, нет, больше к детям тяготеет. Арвин — Хранитель. А вот Сах и братья еще не определились.

— Да, родители их талантами не обделили, — согласился Судья, — но по моему разумению у нас новое поколение без четкого деления. И все создатели. Будет необычно.

— А как же равновесие? Они — творцы, а где разрушитель?

— Нормально все с равновесием, — Хаарланд нашел глазами старшую дочь Шона и начал терять к разговору интерес. — Этот их изгнанный ангел справляется превосходно. Можешь выпустить Розианну, они составят прекрасную парочку. А я пошел танцевать, — он хлопнул бога смерти по спине и направился к девушке.

На банду малолетних хулиганов, прошмыгнувших в сторону моря, обратил внимание только большой кот. Он мягко спрыгнул со стола в гостиной, где дремал, и, задрав серый пушистый хвост, важно направился следом. Ребятишки вытащили из-под стола на террасе заранее припасенный большой фейерверк, не обнаруженный взрослыми из-за скатерти, свисающей до пола, и потащили его к воде. Крадущегося за ними зверя никто из них не заметил.

На берегу возникла заминка: белокурая хорошенькая девочка в розовом бальном платье требовала «шикалный взлыв с исклами», черноволосый светлокожий мальчик хотел все сделать по правилам, ашурту было интересно сработает ли механизм в воде. Отсутствие дистанционки их не смущало, как и в прошлый раз. Как-то подрывники умудрились сговориться на промежуточном варианте между морем и берегом, и на мокрый песок полетели надоевшее таки и серебристый камзол.

Кот, распластавшись за выброшенными морем водорослями и млея от удовольствия, несколько минут наблюдал, как увлеченные дети устанавливают на берегу темно-синий цилиндр. Командирша, увязая каблучками в песке, заставляла несколько раз передвигать снаряд, подчиненные спорили и делали по-своему.

Пока они возились, волны успели попробовать на вкус брошенную нарядную одежду и расшитый розовыми кружевами подол. Про туфельки, сапоги и коленки, на которых мальчишки ползали, можно не упоминать. Когда все было установлено, дети отряхнули штаны, вытерли когда-то белыми рукавами пот со лбов и догадались оглянуться на дом.

— О-о-о, — разочарованно протянул маленький дракон, — опять шпионишь!

Девочка уперла кулачки в бока и сердито топнула ногой:

— Баюн, пловаливай!

— Работа у меня такая, — промурлыкал кот, — за порядком следить.

— Перезагружу, — пригрозил ашурт и неуверенно шмыгнул носом.

— Ты знаешь код доступа, юный хакер? — удивился дворецкий. — Ну-ну, — и строго предупредил. — Если сунетесь на яхту — объявлю общую тревогу. А если ваш снаряд полетит в ее сторону — вызову духов.

— Не умеешь, — пренебрежительно прищурился дракон и скороговоркой отбарабанил. — И вообще тебя никто не уполномочивал.

— Спорим? — кот вытянулся во всю длину на песке, выпустив когти.

Дети решили сменить тактику.

— А ты сейчас вызови. Пусть подстлахуют, — начала уговаривать девочка. — Баюн, ты же такая ла-апочка.

— Нет, — отрезал кот. — У меня конкретные указания на ваш счет. Но я могу позвать Хью, и он вас покатает.

— Класс! — выдохнул ашурт. — Это круче салюта. Зови.

— Разве здесь? — Ласайента огляделся и уверенно махнул рукой в сторону недалекой одинокой ивы. — Там.

Час назад прошел короткий дождь, оставивший частые крапины в пыли. Стрекотали кузнечики, дул по-утреннему свежий ветерок, но солнце уже начинало припекать, обещая еще один жаркий день. Поросшая редкими кустиками травы старая дорога петляла среди невысоких холмов, полей, виноградников и редких рощ, одним концом убегая в лощину, другим упираясь в густой лиственный лес. Справа, из-за длинного бугра виднелись нарядные крыши зажиточного хутора. Еще дальше пряталось большое село, населенное выходцами из Орхана. Оттуда как раз доносились звуки малых колоколов, созывающих жителей на молитву.

Сантилли привычно прислушался к миру, к размеренному биению его сердца. Уже сгнил когда-то сожженный лес, напитав собой корни молодых деревьев, стремилась к солнцу виноградная лоза, наливаясь соком, торопился вырасти лен, чтобы стать тонким полотном, родившийся ночью на хуторе жеребенок тыкался носом в полное вымя матери, а на придорожном пригорке давным-давно истлело мертвое дерево, так и не сумевшее дать потомства. В свое время оно пыталось вытянуть слабыми корнями живительную влагу из земли, но сил не хватило, и старик умер окончательно. Ветер и дожди постепенно разрушили ствол, солнце выжарило остатки и потеряло к ним интерес, отдав их земле. Пятьсот лет — незначительный срок для демона, но огромный для дерева.

— Провалами в памяти не страдаю, — Сантилли перекинул ногу через шею лошади и спрыгнул на землю. — Ты стоял тут, а там, — он кивнул на возвышенность у дороги и очень объемно, вплоть до перекошенного лица, изобразил корявый ствол, — стояло это.

Оби, лихо соскочивший с настоящего боевого жеребца, заливисто расхохотался, но тут же умолк под строгим взглядом отца и с интересом воззрился на Ласайенту.

Принц, нахмурившись, уставился на пригорок и мотнул головой:

— Бред. Не помню я такого.

— Слушай, монумент, ты сползать будешь или тебя за ногу сдернуть?

— Сам, — отрезал Ласайента, спешиваясь.

Мальчик ловко перехватил повод и оглянулся на отца, изогнув бровь в немом вопросе, а Лас непроизвольно подумал, что Оби взял от Сантилли намного больше, чем Тьенси. Поэтому — делаем выводы.

Перехвативший задумчивый взгляд принца ашурт многозначительно подмигнул ему и начал отвязывать от седла саженец дуба, не замечая смущения, легкой краской залившее лицо йёвалли. Тот сдул волосок с мокрого лба и по возможности невозмутимо занялся креплениями на сложенной лопате, молясь, чтобы никто ничего не заметил. Но такую ночь он повторял бы и повторял. И к дьяволу ипостась. По телу прокатила волна жара, Лас выругался про себя и заставил мысли переключиться на события прошлого, чтобы остыть и успокоиться.

— Отгони на тот лужок и поставь границу, — дал указания сыну Сантилли и уже громче продолжил, не подозревая, что сейчас помогает Ласайенте. — Я удивлен, что ты вообще что-то помнишь. Твои зигзаги даже пьяный бы не повторил.

— Меня снимут или для этого надо кого-нибудь убить? — напомнила о себе Элерин, уже успевшая и осмотреться, и повертеться в седле, и примериться к высоте, и отказаться от затеи слезть с лошади самостоятельно. — Неужели так сложно завести для меня маленькуюлошадь?

Ашурт поставил саженец и подошел к жене, но руки помощи протягивать не торопился. Некоторое время они мерялись взглядами: она, обиженно-мрачно буравя его зелеными глазами, он — иронично изогнув бровь.

— Кентавром не станет. Зря ждешь, — почти успокоившийся Лас хлопнул Оби по плечу, увлекая его за собой, забрал саженец и понес его к пню, — только время теряешь.

За его спиной раздался быстро оборвавшийся визг, неясная возня, звук поцелуя и отчетливые удары — Элерин колотила мужа по спине.

— Остальное дома, — Сантилли оторвался от мягких губ, автоматически перехватил маленький кулачок и нежно его поцеловал. — Или продолжим?

— Тащись сюда, — распорядился Ласайента, с помощью смеющегося мальчика распутывая мешковину, укутывающую корни деревца, — будешь копать. И ни слова о магах.

Когда появились Сах Ир и Риалисса, молодой дубок уже прочно обосновался на новом месте, а Элерин почти закончила расставлять посуду на разостланной недалеко от него скатерти.

— Вы здесь познакомились? — Риа, спешиваясь, пробежала глазами по лесу, по демонам, возящимся с саженцем, и нахмурилась.

— Здесь мы только встретились, — Сантилли взглядом остановил дочь, открывшую рот для нотации, и сложил вытертую лопату. — А познакомились мы десять дней спустя. До сих пор на смех пробивает.

Принц поморщился:

— О да, ты был неподражаем. Одна твоя гадостная улыбочка сотню золотых стоила, — он, передразнивая ашурта, соблазнительно улыбнулся и кончиком языка пощекотал зубы.

Тот скептически оценил мимические потуги йёвалли, неожиданно привлек его к себе и поцеловал.

— Вау, — выдохнул Оби и схлопотал легкий подзатыльник от матери. — Что я сделал?!

— Не устоял, — пояснил секунду спустя хулиганистый друг, отскакивая от опешившего йёвалли.

— Это не сложно — поменять ипостась, — Лас подтвердил слова делом, развернул белые с голубыми сполохами крылья и атаковал. Вернее, атаковала.

— Не поверишь, — Сантилли прогнулся, уходя от размытого росчерка режущей плоскости, — мне все равно, — он отпрыгнул на дорогу, разрывая расстояние, и возбужденно попрыгал на месте. — Ха! Мелочь пузатая. Чему я тебя учил? — и едва успел увернуться от выехавших из портала всадников.

— Опять пристает? — «пожалел» отца Эрри и укоризненно поцокал языком на пренебрежительную рожицу Сантилли.

— Жени забегала, — спешившийся Тьенси принял на руки Ла-али и хлопнул по крупу ее кобылу, отсылая к образовавшемуся табуну. — Просила передать, что она видела кое-кого.

Оби, бросившийся помогать старшим братьям, сразу навострил уши и притих.

— Этот кое-кто должен родиться через девять месяцев. — Эрри, перекинув поводья мальчику, глазами показал на лошадей, выждал, когда он отойдет, и продолжил. — Отца узнать легко — у него шрам через все лицо.

Сантилли и Лас разочарованно присвистнули.

— Примета, что надо, — хмыкнул ашурт. — И?

— И звать Матис, — многозначительно закончил Эрри.

Свист поменял тональность, а император удовлетворенно хлопнул в ладони и прищелкнул пальцами.

— Надо подготовить Мишеля, — Лас потер бровь. — И как-то помирить его с Орелином. Будущая родня все-таки. Смог же он простить Таамира.

— Эй, труженики полей, хватит шептаться. Поляна готова, — позвала мужей и детей Элерин.

Пока молодежь, перешучиваясь и толкаясь, рассаживалась вокруг скатерти, Лас коротко передал новость Элерин. Сантилли смотрел в радостные глаза жены и тоже улыбался. Боги, как хорошо! Скоро родится их Джесси. Какой она будет? Сколько возьмет от отца? Он на миг задумался. А какая разница? Главное — это его девочка. Он никогда не думал, что у него будет такая большая и дружная семья. Даже мечтать не смел о таком счастье.

— Родители, останетесь голодными, — окликнул их Эрри.

— Непоседа, а ты джинов видела? — опередил взрослых Оби, как только все расселись.

Мальчик со вчерашнего вечера упорно называл Ласайенту этим именем, послушно кивая, когда его поправляли. И кто у нас напичкал ребенка сказками? Принцесса мельком глянула на Сантилли, с непроницаемым лицом сооружающего здоровенный бутерброд. Понятно.

— Я и сейчас их вижу, — спокойно ответила она.

Озираться и оглядываться по сторонам принялся не один Оби, но Ласти следила только за мужем. Ей почему-то всегда нравилось, как Санти, не поворачивая головы, исподлобья быстро простреливает глазами окружающее пространство. Гурш. Хищник. Боги, что он делал этой ночью! Демонесса мысленно захлопнула дверь спальни, отгораживаясь от горячих воспоминаний, и похвалила себя за то, что все-таки сменила ипостась, так было легче.

— И где? — Сах с детским любопытством подергал ее за рукав.

Девушка загадочно улыбнулась. Сантилли несколько мгновений пристально смотрел на нее, потом прикоснулся пальцами к своей груди. Она утвердительно кивнула.

— Бред, — высказал общую мысль Тьенси, — по сказкам — они сущности и живут в лампах.

Ласайента помотала головой:

— Сосуд — привязка, не более. С его помощью легче вызвать.

— Это как найти кого-нибудь по вещи, да? — подался вперед Оби, блестя глазами.

— Похоже, — подтвердила демонесса.

— А причем здесь отец? — не понял Тьенси, придирчиво разглядывая Сантилли. — Он демон. Его даже по подлинному имени вызвать затруднительно.

— Сущность можно привязать к любому предмету, — принялась рассуждать Элерин.

Но подсознательно легче упаковать ее в сосуд. Так? — она повертела в руках пустой стакан и протянула его Эрри, открывающего бутыль с домашним вином. — Кто такой джин? Волшебник. Творец. Как его найти? А никак, — ответила она себе и нахмурилась. — По твоим словам получается, что можно сущность любого мага заключить в сосуд и…. Дьявол.

— Мам, ты что? — прошептал Оби. — Не ругайся.

— А тело? — растерялась Ла-али, и все уставились на задумавшегося Сантилли.

— Валяется где-то. Невостребованное, — ашурт очнулся, взлохматил волосы и притянул к себе сына. — Никогда не знаешь, во что выльется невинный вопрос ребенка. Но мы вообще-то здесь не джинов хотели искать.

— Чур, с самого начала, — Тьенси поерзал на месте, устраиваясь удобнее для долгого рассказа.

Ласайента опустила глаза и плотно занялась нарезанием копченого мяса. В отличие от мужа вспоминать начало ей не хотелось. Она знала, что Сантилли не будет об этом говорить, но все равно на душе было неспокойно. Хватит того, что кое-что известно Даэрри.

— Накануне вечером был прием по поводу, который я, каюсь, не помню, потому что зверски перебрал, — император, хитро блеснув глазами, прижал руку к груди, — а утром отец обрадовал меня женитьбой. Мне в принципе было все равно, а вот некоторые — встали на дыбы и галопом сорвались в побег. Вот здесь я и нашел этого строптивого жеребчика. Вы даже не представляете, на что это было похоже…. Только попробуй меня пнуть!

Отсюда, от умершего дерева возле старой дороги, и начался их бесконечный путь на двоих, впитавший в себя множество других дорог….

Примечания

1

перевод с испанского: «Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого».

(обратно)

2

французский почти цензурный, надеюсь, что правильный

(обратно)

3

фр. «Ты труп!»

(обратно)

4

от автора: кто не помнит или не знает: когда-то, на заре времен будущая жена огрела будущего мужа со всей дури сковородкой по спине, загубив на корню весь завтрак и утреннюю тренировку.

(обратно)

Оглавление

1 глава. Сплошные неприятности

2 глава. Жизнь бьет ключом

3 глава. Чертовский волейбол

4 глава. Чем чреват договор с демоном

5 глава. Интриги и загадки

6 глава. В далекие края

7 глава. Осторожно — хищники!

8 глава. Трудотерапия и прикладная психология

9 глава. Турнир, пираты и прочие

10 глава. Прогулки по окрестностям

11 глава. Крылатые боги майя

12 глава. Со свиданьицем! Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg