«Секрет компаньонки»

Я хорошо запомнила то майское утро 1881 года от рождения Пресветлой, ибо его едва ли можно было назвать добрым. Занявшийся рассвет только успел мазнуть нежно-розовым край распогодившегося за ночь неба, как мне, компаньонке и личной служанке юной мисс Бертрам, пришлось разбираться с посыльным из модного ателье, перепутавшим заказ. Небольшое недоразумение грозило обернуться настоящим скандалом, ибо, проснувшись к завтраку, моя госпожа непременно захочет взглянуть на платье, пошитое специально для сегодняшнего приема у четы Чаттерлейнов — людей уважаемых и известных во всем Лондоне, причем не столько своими изысканными званными ужинами, сколько узостью взглядов, в которые семья Бертрамов, увы, входила с трудом.

— Катти! Катти, где ты?

Единственная дочь Эдмунда и Ирэн Бертрам, Виола, отличалась милым озорным нравом и, кроме того, тем, что ни минуты не могла обойтись без меня. Собственно, именно благодаря сей трогательной привязанности мне удалось избежать участи куда более незавидной, нежели обязанности компаньонки, камеристки, а иногда и няньки при молодой и весьма легкомысленной особе, с коими я, без лишней скромности, отлично справляюсь.

Меж тем, невозможно представить себе типажей более разных, чем я и моя госпожа. Невысокая и круглолицая, с облаком пышных белокурых волос, мисс Бертрам покоряла сердца непосредственностью и живостью характера. Мне же, черноволосой, худой и бледной, возвышающейся над толпой горничных подобно колокольне, приходилось мириться с косыми взглядами. Не скажу, что подобное положение дел сильно меня беспокоило, напротив, за маской тусклой внешности легче было прятать секрет, что сопровождал меня с самого момента рождения.

— Ах, милая Катерина, — мисс Виола проворно выбралась из-под горы пуховых одеял — несмотря на солнечные и теплые дни, по ночам в доме гуляли сквозняки — и устремилась к туалетному столику. — К завтраку обещался быть сам Адам Норрел! Я просто обязана сразить его своей красотой. Скорее же, сделай мне прическу, ту, что я показывала тебе в журнале. Ты помнишь Адама? Он несравненный, правда? Такой умный, такой обаятельный. Не правда ли, Катти?