«Принцесса для некроманта»

Я рыдала, не в силах поверить в случившееся. Этого не могло произойти! Почему? Как? Нет! Не хочу в это верить! Отец… ты не мог меня оставить! Я с силой сжала кулаки, падая на колени. По щекам текли слезы, губы дрожали, эмоции накрыли меня сплошной волной, не желая отпускать. Казалось, внутри что-то оборвалось, стало трудно дышать. Еще никогда мне не доводилось испытывать подобного. Эта боль и пустота давили и убивали. Трудно передать чувства словами, объяснить — просто тебя выворачивает наизнанку. А что самое ужасное — ты не можешь от этого никуда деться.

— Моя принцесса, пожалуйста, пойдемте!

Мэри, моя няня, взяла меня за руку, и я послушно поднялась, чтобы последовать за ней. Но как же не хотелось идти! Потому что там… за стенами моих покоев, надо утереть слезы, выровнять спину и гордо поднять голову, скрывая свои эмоции. Ведь сейчас мое поведение не соответствовало моему статусу. Папа всегда говорил — правители не имеют права на чувства, они не должны показывать своих слабостей. Как бы нам ни было плохо, никто и никогда не должен видеть наших слез. И сейчас я нарушила это обещание. Идя с няней по длинному коридору, все никак не могла остановить слезы. Как? Как можно держать себя в руках, когда тебе сообщают о смерти близкого и дорого человека? Как оставаться хладнокровной, потеряв отца?

Узнав это, я забыла обо всех правилах! Мне стало все равно. Не в силах сдержать нахлынувших эмоций, побежала к себе в покои, впервые за двенадцать лет плача при прислуге. Я так и просидела в одном положении на кровати, не покидая комнаты и не замечая ничего вокруг. Мне все время казалось, что это просто сон. Ужасный сон, который вот-вот закончится, и папа войдет, как прежде. Но он не приходил… никто не приходил. Только няня заходила каждый час. Молча приносила мне воды, гладила по спине и, видя, что мне не становится легче, вновь уходила.

Папа всегда считал, что я должна быть самостоятельной и взрослой. Но как же мне сейчас хотелось быть маленькой и беззащитной! Такой, какой я в действительности и являюсь, когда снимаю приписанные статусом маски принцессы.

На похоронах я не проронила ни одной слезы. Только ночью я вновь позволяла себе эту слабость. А с утра снова приходилось надевать хладнокровную «маску» будущей королевы.