«Последняя воля Мистера Эддингтона»

Последняя воля Мистера Эддингтона (fb2) - Последняя воля Мистера Эддингтона 1053K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга МкАллистер

МкАллистер Ольга Последняя воля Мистера Эддингтона

Своим появлением на свет книга обязана моей любимой дорогой матери, Фаине Спиридёнок. В процессе написания книги она оказала мне огромную помощь своими исчерпывающими комментариями, критикой, комплиментами, предложениями и просто моральной поддержкой.

Также огромную благодарность хочу выразить команде белорусских специалистов из замечательного города Витебска, которые с энтузиазмом и ответственностью подошли к работе по созданию образа для обложки книги. Это фотограф Владислав Кошелев /, модельер Юлия Кутепова, специалист по прическам Наталья Никитишина, визажист Юлия Борткевич, модель Дарья Ярыга.

Предисловие

When wish come true…

Англия. 14 августа 2015 год.

Стояла чудесная погода. Ярко светило солнце, сквозь открытое окно доносилось щебетание птиц, деревья изредка покачивали широкими кронами, будто перешептывались между собой шелестом листьев.

Во второй половине дня, когда жара постепенно спадала и палящее солнце начинало медленно спускаться за горизонт, мистер Эддингтон, слегка опираясь на трость, вышел во двор своего небольшого сада. Удобно устроившись в излюбленном кресле под навесом, он откинулся на спинку и устало закрыл глаза. В памяти пролетали картинки из прошлого: счастливые детские годы, первая любовь, первая утрата, много горя и разочарования. Отчетливо, будто это случилось вчера, он вспомнил тот роковой день, который перевернул всю его жизнь. Как же часто он мечтал о том, чтобы вернуть все на свои места, но ничего нельзя было изменить. Сегодня, впервые в жизни, он почувствовал, что это для него уже не важно. Все случилось так, как и должно было случиться. Теперь старик думал только о будущем. Впервые за многие годы он был по-настоящему счастлив и лишь просил судьбу подарить ему еще немного времени, чтобы закончить задуманное.

Тяжело выдохнув, он открыл глаза. Спешно достал из потайного кармана небольшой блокнот и принялся что-то писать, иногда прерываясь на короткие раздумья. Едва старик поставил точку, раздался звонок в дверь.

«– Вернулись», – подумал мистер Эддингтон, и на старом морщинистом лице проступила легкая улыбка.

Глава I

США. Март 2015 год.

– Викки, дорогая, уже половина десятого, вставай же, наконец. Хватит валяться в постели. Ты собираешься идти на занятия?

– Ах Мери, наверняка профессор Беррингтон вновь будет рассказывать о Викторианской эпохе и о том, какое чудесное, воистину божественное провидение привело молодую Викторию к наследованию престола…

– А я думала, ты любишь его рассказы, ведь английская история – это твой любимый предмет.

– Да, так и есть. Просто, знаешь, когда я поступала на исторический факультет, уехала от семьи и друзей, чтобы учиться в лучшем университете Пенсильвании, я ожидала чего-то большего…

– Ты вечный романтик, Викки, – усмехнулась подруга. – Времена галантных джентльменов и прекрасных дам давно прошли. Мне кажется, ты посвятила слишком много времени изучению эпохи Регентства в Англии. Эта твоя страсть к игре на фортепиано и рисование, манера выражаться… надень на тебя старомодное платье, и вот ты уже не милашка Викки, а мисс Виктория Росс, – расхохоталась подруга…

Виктория вздохнула:

– Ну да, действительно.

– О, это письмо все еще здесь! – воскликнула Мери. – Я думала, ты давно отправила его обратно, как и все предыдущие.

– Нет, я думаю открыть его.

– И что, неужто решилась пренебречь просьбой матери?

– Мне жаль его, Мери. Это уже пятое письмо. Возможно, он хочет сказать мне что-то очень важное. Знаю, мать запретила общаться с ним, не раз повторяя, что это может оказать на меня плохое влияние. Сколько себя помню, они никогда не ладили с дядюшкой из Лондона. Мама всегда выражалась довольно грубо и негативно в его адрес. Но как можно, скажи, пожалуйста, ведь он ей родной брат!

– Наверняка у нее есть на то основания, – ответила Мери, – хотя я считаю, раз уж тебе так хочется – вскрой это письмо. В конце концов, что плохого может быть в небольшом клочке бумаги. А я побегу на занятия. Пока, увидимся вечером.

Виктория нежно потянулась, слегка высунув ногу из-под одеяла, и почувствовала, как по коже пробежали мурашки. На улице стояла ранняя весна. «Ах, как чудесно, – подумала она, медленно встав с кровати и выглянув в окно. – Поют птички, набухают почки на деревьях, что может быть прекраснее?» Взяв в руки конверт, она еще долго крутила его, никак не решаясь открыть. В голове пролетела тысяча мыслей: что скажет мама, если узнает, о чем там может быть написано, что за человек этот дядя…В раздумьях она не заметила, как распечатала конверт, и принялась читать.

Глава II

Письмо.

«Дорогая моя Виктория.

Уже несколько раз я писал тебе, но все мои письма возвращались обратно. Если сейчас ты читаешь это письмо, значит, упорство мое не напрасно.

Возможно, я указывал неверный адрес, но более склоняюсь к мысли, что моя сестрица Жюли приложила все усилия, чтобы всячески оградить тебя от общения со мной. Ни для кого не секрет, между мной и твоей матерью всегда были сложные отношения. Мы никогда не понимали и не сможем понять друг друга.

Милая, у меня есть к тебе очень важный разговор. Я не могу изложить это в письме. Мне бы очень хотелось, чтобы ты навестила меня. В последние годы я стал совсем слаб и вот уже несколько лет пользуюсь услугами агентства по уходу за пожилыми людьми. Ко мне приходит милая девушка Петиция. Она чуть младше тебя, ей всего двадцать четыре года, но она уже давно самостоятельно зарабатывает себе на жизнь, помогая таким старикам, как я. Это хороший, добрый человечек, мне кажется, вы бы поладили. Каждый раз, смотря на нее, я думаю о тебе, милое дитя, хотя внешне вы совсем не похожи. Представляю, как ты, должно быть, изменилась с нашей последней встречи, ведь прошло уже более десяти лет…»

Виктория посмотрела в окно и задумалась… «Как же быстро летит время». В последний раз она видела своего дядю на дне рождения, тогда ей исполнилось всего пятнадцать. На лице девушки выступила легкая улыбка, она вспомнила, как в тот день, дядюшка появился в старомодном сюртуке, какие носили лет двести тому назад, а для нее в подарок привез премиленькое платьишко начала XIX века. Она тотчас надела его, и вместе с дядей они пытались разучить какой-то танец, по ритму похожий на рил.

Виктория вновь опустила глаза на письмо.

«Я очень хочу повидаться с тобой, милая, уверен, нам будет что вспомнить. Кто знает, сколько мне еще отведено на этом свете, возможно, не так и много. Да и, находясь в Англии, тебе как историку наверняка было бы интересно посмотреть достопримечательности. Оправиться на экскурсию, например, по старинным английским замкам и аббатствам. Многие из них прекрасно сохранились и открыты для посетителей. Невероятно красивые пейзажи простираются в окрестностях Ландшира. Там располагается поместье древнего аристократического рода Гейлтсбергов, для которых веками оно служило основной резиденцией. Фасад здания часто подвергался реконструкции и несколько изменился стечением лет, а вот внутреннее убранство в полной мере передает дух прошлых столетий. Сейчас этот памятник архитектуры пустует, и только толпы любопытных туристов наполняют теплом его холодные стены. Ты непременно должна там побывать. Не сомневаюсь, тебе это будет интересно.

Я буду ждать тебя каждый день, милая, но если так и не дождусь – прошу, не вини себя. Я все пойму…

Твой дядя Уильям Эддингтон».

«Безобидный добрый старик, – в очередной раз подумала Виктория. – Нет ничего плохого в том, если я навещу его. Что может случиться за пару недель?..»

Глава III

Летиция.

Летти быстро спускалась по извилистым лестницам университета. «О боже, уже шестой час! – ужаснулась она, посмотрев на часы. – Я совсем опаздываю!» Вмиг она выскочила на улицу и направилась в сторону автобусной станции. В это время зазвонил телефон, по звуку сигнала сразу стало понятно, это была ее соседка по комнате и близкая подруга Абигейл.

Не дав сказать и двух слов, подруга тут же перебила ее и затараторила:

– Летти, ну где же ты пропадаешь, ребята уже давно пришли, ждем только тебя, или ты забыла, что мы собирались поиграть вечером в сквош?

– Нет-нет, я, конечно же, помню. Нас опять задержали на лекции по макроэкономике, а я еще должна зайти к мистеру Эддингтону. Я обещала купить ему кое-какие лекарства. Он ждет меня. Абби, вы идите в клуб, а я быстренько занесу лекарства и сразу к вам. Только захвати, пожалуйста, мою ракетку и сменную одежду.

– Хорошо, но прошу тебя, постарайся не задерживаться. Не дай ему снова увлечь тебя своими бесконечными рассказами из прошлого и историями о несчастной любви.

– Подошел мой автобус, пока. Увидимся минут через тридцать – сорок.

Летиция зашла в автобус и присела возле окна. Ехать было совсем недалеко, всего пару остановок, а аптека находилась как раз рядом с домом мистера Эддингтона.

За эти короткие минуты в дороге она в очередной раз подумала о том, как все-таки неумолимо несется время, буквально выскальзывая сквозь пальцы: «Всего успеть невозможно, а невероятная усталость просто сбивает с ног. Этой ночью мне опять не удастся выспаться, нужно готовиться к лабораторной работе на завтра. Как только Абби уговорила меня на игру в сквош именно сегодня? Если бы не ее приятель Дэнни, которого она так отчаянно добивается, я бы точно не согласилась на это двойное свидание. Тем более я даже не знаю, кто его друг…»

Погруженная в мысли Летиция едва не пропустила свою остановку, выскочив из автобуса в последний момент. В аптеке она купила все необходимые медикаменты и вот уже стояла на пороге дома.

Позвонив в дверь, девушка подождала несколько секунд, а затем отомкнула своим ключом. Мистер Эддингтон уже давно сделал для нее дубликат и настаивал, чтобы она заходила не раздумывая, как к себе домой. Но Летти, боясь застать хозяина врасплох, каждый раз звонила, прежде чем открыть дверь. Она ухаживала за ним уже несколько лет. За это время старик очень привязался к ней и принимал как родную. Летиция, как и мистер Эддингтон, очень любила чай. Каждую пятницу они усаживались у камина и устраивали свои маленькие чайные церемонии, за которыми мистер Эддингтон рассказывал невероятные истории своей жизни. По правде, Летти считала их слишком фантастичными, чтобы быть правдой. Но всегда улыбалась и восхищалась его рассказами, даже когда ей приходилось слушать одно и тоже уже во второй и третий раз.

В гостиной над камином висел портрет юной леди. Ее голубые, как бездна, глаза переполняла грусть, на бледном лице проступал легкий румянец, а русые волосы были аккуратно собраны в прическу. Судя по платью, портрет принадлежал девушке из обеспеченной семьи и относился к XVIII–XIX векам. Мистер Эддингтон всегда восторгался этой картиной и говорил, что его возлюбленная выглядела именно так. Историю несчастной любви старика Летиция слышала уже много раз и, без сомнения, находила ее самой печальной и трогательной из всех. Ему было всего двадцать, когда он впервые встретил Лилианну. Эта была та самая любовь с первого взгляда, о которой пишут в книгах и слагают песни. Но ее родители были настроены категорически против такого союза. Вроде бы она была из знатной семьи, а мистер Эддингтон сыном простых рабочих. Он поклялся своей любимой, что накопит достаточно денег и заслужит доверие ее батюшки, а в это время ей подыскали подходящую партию. Девушка так расстраивалась и переживала, что не смогла выдержать страданий, и ее сердце остановилось. А мистер Эддингтон поклялся вечно любить ее.

В целом странная история и довольно неправдоподобная. Тем не менее остается признать, что мистер Эддингтон всю жизнь прожил один. Что же касается молодой особы, той самой девушки, часто он сам говорил, что она была слаба и болезненна от рождения. Так что, может, вовсе не от большой любви, а от врожденного порока сердца ее жизнь прервалась так внезапно. Как бы то ни было, теперь это уже ничего не изменит…

– Летиция, дорогая, ты пришла. Я так рад тебя видеть! – Старый, совсем седой, но весьма приятной наружности мужчина поспешил ей навстречу. В его руках была трость, а на плечах довольно изношенный, но чистый и хорошо выглаженный сюртук, какие носили джентльмены пару столетий назад, на тон светлее брюки и начищенные до блеска черные туфли.

«Как странно, – каждый раз ловила себя на мысли Летиция, – ведь он почти никогда не выходит из дома, но все равно следит за своим внешним видом».

– Добрый вечер, мистер Эддингтон. Как вы себя сегодня чувствуете? Я принесла ваши лекарства.

– Спасибо тебе, милая. Ты всегда так заботлива. Присядь, расскажи, как прошел твой день? Как занятия?

– Все хорошо. К сожалению, я не смогу сегодня у вас задержаться. Я поздно освободилась в университете, и меня уже дожидаются друзья в клубе. Мы собирались поиграть в сквош.

– Это замечательно, моя дорогая, вы идете с молодыми людьми?

– Да, подруга назначила двойное свидание. По правде говоря, я бы лучше провела время с вами, вы же знаете, как я отношусь к случайным знакомствам.

– Иди-иди, милая. Тебе уже давно пора обзавестись порядочным молодым человеком. Самой уже скоро двадцать пять, а все одна. В былые времена в твоем возрасте женщины уже давно выходили замуж.

– Всему свое время, мистер Эддингтон. Еще успеется. Для начала я должна окончить университет, а там будет видно.

Летиция в очередной раз улыбнулась и обратила свой взор к зеркалу, что висело как раз у входа. Ее прекрасное лицо казалось чересчур бледным и усталым. «Срочно нужно выспаться», – подумала она.

– Что ж, мистер Эддингтон, я непременно зайду к вам в пятницу. У меня есть для вас сюрприз. Моя подруга вчера вернулась из Индии и привезла мне в подарок весьма экзотический микс чайных листьев. Мы непременно должны попробовать его вместе. Не знаю, как на вкус, но пахнет просто превосходно. До пятницы, сэр.

Летиция приобняла мистера Эддингтона на прощание и направилась к выходу.

– Не утруждайте себя, провожать не надо, я закрою за собой дверь.

Девушка взглянула часы, было почти шесть. Она поспешила в клуб. По дороге вновь позвонила обеспокоенная Абигейл. Обрадованная вестью, что Летти уже совсем близко, она сказала, что встретит ее у входа.

– Ну, наконец-то ты пришла! – воскликнула Абигейл. – Мне очень тебя не хватало. Пойдем скорее. Ребята пока играют вдвоем. Дэнни такой милый. Он так галантно ухаживает.

Летиция улыбнулась, а Абигейл продолжала:

– Его друг тоже ничего. Думаю, он тебе понравится.

– Абби, – прервала ее Летиция, – тебе все парни кажутся милыми и интересными. Вспомни хотя бы Картера. Он тоже поначалу был таким положительным и заботливым, пока ты не застала его с нашей общей знакомой Эмили. Уверена, с ней он был не менее милым и обходительным. Пора бы тебе научиться разбираться в людях. Нельзя так доверчиво относиться ко всему, что говорит и делает человек, которого знаешь чуть больше недели…

Пока подруги разговаривали, Летиция переоделась, достала из сумки расческу и направилась к зеркалу, чтобы немного привести себя в порядок. «Может, распущенные волосы придадут чуточку живости моему удручающему виду», – подумала она.

Когда подруги вышли в зал, парни уже стояли и у бара и над чем-то довольно громко смеялись.

– А вот и мы, – весело улыбнулась Абби, – знакомьтесь. Летти, это Дэнни и Логан. А это моя подруга Летти, про которую я так много вам рассказывала, – сказала Абби, обращаясь к парням.

– Мы вам не помешали? – с ноткой сарказма поинтересовалась Летиция. – Вы так громко смеялись, когда мы вошли.

– О, конечно же нет, – ответил Логан. – Мы вспоминали забавную историю, которая произошла с одним нашим знакомым. Он неисправимый бабник и гуляка. Недавно он познакомился и одной девчонкой, и она здорово вскружила ему голову. Они встречались каждый день.

– Вернее, каждую ночь! – хохотал Дэнни.

– Так вот, – продолжил Логан, – вчера она сказала ему, что беременна и, более того, что даже не думает делать аборт. Видели бы выражение его лица.

Ребята снова рассмеялись.

– Еще смешнее то, – сказал Дэнни, – что он сделал ей предложение, идиот.

– Ну, почему же он идиот, – перебила Летиция. – По крайней мере, он поступил честно. Хотя вряд ли такой брак долго продлится.

– Вот именно, – не унимался Дэнни. – И брат его, младший Конорс, такой же. – Постой, Конорс, Картер Конорс? – переспросила Абигейл.

– Да, он самый, – ответил Дэнни. – Ты его знаешь, Абби?

– Эм… – смутилась она. – Да, мы немного знакомы, но уже давно не общались, и мне не известны подробности его жизни…

Парни переглянулись между собой, явно подумав об одном и том же, но промолчали.

– Пойдемте же играть, – произнесла Летиция, прервав затянувшуюся паузу. Ей порядком надоела глупая болтовня парней. «Как можно так оскорбительно говорить о своем друге за его спиной, – думала она. – Ведь, когда он рассказывал им о случившемся, наверняка предполагал, что делится проблемой с друзьями, и искал в них поддержки и понимания и уж точно не насмешек. Лицемеры, а еще называют себя его друзьями…»

Вся компания вышла на корт. Игра шла приблизительно с равным счетом, так как все играли довольно неплохо. За игрой время пролетело незаметно, и пришла пора освободить площадку.

– Девчонки, а вы отлично играете, нам стоит собираться чаще, – заметил Дэнни. – Вы ведь не сильно торопитесь, может, еще посидим немного в баре, а потом мы проводим вас домой.

– Да, конечно, – улыбнулась Абби.

– Абби, дорогая, ты оставайся, ребята проводят тебя, а я, пожалуй, пойду домой. Я устала и хочу отдыхать, – сказала Летиция.

– Я провожу тебя, – произнес Логан.

– Нет-нет, останься. Еще не так поздно, я прекрасно доберусь сама.

– Я настаиваю, я же джентльмен, – игриво улыбнулся Логан, протянув Летти руку.

– Я же сказала, НЕТ! – резко ответила она. – Я прекрасно доберусь самостоятельно!

«Тоже мне джентльмен, само воплощение "красоты и благородства"», – подумала она.

Летиция уже уходила, как за спиной послышался голос Абигейл:

– Дорогая, ты точно не хочешь остаться?

– Нет, прости, я пойду. Ты не обижаешься, что я тебя оставляю? – Нет, все хорошо. Ты сегодня явно не в духе. Что-то случилось?

– Ничего, я просто очень устала. Прости, пожалуйста, поговорим завтра. Летти слегка улыбнулась и чмокнула подругу на прощание.

Глава IV

На следующее утро будильник, как обычно, прозвонил ровно в шесть. Летти выключила звонок и тотчас встала с кровати. Сунув ноги в любимые тапочки с котятами и накинув пушистый халатик, она сама стала похожа на котенка. За окном было еще темно, а в комнате довольно холодно и немного сыро. Еще сильнее укутавшись в теплый халат и натянув капюшон, Летти подошла к кровати Абигейл и нежно похлопала ее по плечу.

– Вставай, соня. Скоро солнце встанет, оно тебя опередит.

Абби даже не реагировала.

– Ты во сколько вернулась, родная?

Абби едва приоткрыла глаза.

– Привет, котенок, – полусонным голосом пробормотала она, – а который час? Можно я еще полчасика подремлю, – умоляюще произнесла она.

Летти тихо хихикнула: «Видимо, хорошо погуляли».

– Вообще-то, сегодня твоя очередь готовить завтрак… – Ответа не последовало. – Ладно, я сделаю сама, но с тебя причитается.

– Да-да, разумеется, – бормотала подруга.

Летти поставила вариться кофе, а сама отправилась на кухню, чтобы испечь пару булочек к завтраку. В это время там уже собралась небольшая группа студентов: кто-то лениво листал конспект за столом, несколько девочек сидели у окна и ели сухие завтраки, бурно обсуждая планы на предстоящий день. Летти пожелала всем доброго утра и подошла к духовому шкафу, в котором уже вовсю румянились сырные бутерброды. «О, Марк сегодня встал рано, – подумала Летти. – Только он любит такие бутерброды и причем готовит их каждый день».

– Привет, котенок, – послышался знакомый голос за спиной.

Летти уже давно получила это прозвище из-за смешного халата и тапочек. Она обернулась, это был Марк.

– Привет, как ты? Готов к сегодняшней игре?

– Победит наша команда, не сомневайся, – уверенно сказал он.

– Я и не сомневалась, вы же всегда побеждаете, в конном поло тебе нет равных.

– В этом есть и твоя заслуга. Никто лучше тебя не ухаживает за моей лошадью, – сказал Марк, намереваясь сделать Летиции комплимент, но вместо этого явно вызвал у девушки легкое смущение.

Марк был единственным ребенком в весьма обеспеченной семье и жил в студенческом общежитии только из прихоти. Он с ранних лет занимался конным поло и часто принимал участия в соревнованиях. Летти была знакома с ним уже давно, еще до поступления в университет. Сразу после окончания школы она устроилась грумером в тот самый клуб, где тренировался Марк. В отличие от него Летиция была сиротой. С раннего детства не зная родительской любви и ласки, она восполняла это чувство общением с животными. Особенно она любила собак и лошадей, поэтому очень радовалась, когда получила работу по уходу за лошадьми. Хотя в университете с Марком они были на равных, Летиция всегда ощущала весомую разницу в социальном положении, и от этого испытывала неловкость.

– Твои бутерброды уже готовы, давай доставай их поскорее, я хочу испечь булочки.

– Неужели ты сама сделала булочки? – усмехнулся Марк.

– Разумеется, сама, всю ночь тесто замешивала, – шутя ответила Летти. – Скажешь тоже. За эти прекрасные булочки я благодарна производителю и, конечно же, морозильной камере. Если бы мне сказали, что я должна приготовить тесто сама, я скорее вообще отказалась бы от употребления выпечки.

– Хм, так почему не купить сразу готовые булочки?

– Нет, Марк, как ты не понимаешь? А как же запах свежеиспеченного хлеба по утрам?! Мне кажется, только от одного этого запаха я получаю заряд жизненной энергии, а аромат свежезаваренного кофе придает необходимой бодрости организму.

– Хорошо, может, ты и права, – улыбнулся Марк. – Придешь вечером на игру?

– Конечно, – кивнула Летти.

– Тогда до встречи, – сказал Марк.

Когда Летти вернулась в комнату, Абби уже активно умывалась и что-то напевала себе под нос.

– А я думала, ты все еще посапываешь под одеялом.

– Запах кофе меня разбудил. Он так бодрит, не представляю, как можно хорошо начать день, не выпив чашечку кофе? – ответила Абби.

– Не поверишь, я только что встретила Марка на кухне и сказала ему то же самое. Расскажи, как прошел вчерашний вечер? Во сколько ты вернулась?

– Посидели в целом не плохо. Кстати, ребята много говорили о тебе. Сказали, что ты очень красивая и умная, но слишком злая. Мол, такие красивые девушки не бывают настолько злыми.

– Ха-ха, ну ты же знаешь, что я вовсе не злая. Просто вчера я очень устала, вот и сорвалась немного. Ничего, думаю, они от этого быстро оправятся, – сказала Летиция.

– Логан настойчиво просил твой телефон, но я не дала – продолжила Абигейл.

– Сказала, что ты позвонишь сама, если захочешь. Я просто поражаюсь, как тебе это удается?! Ты унижала их, ругалась и злилась, и все равно понравилась. Я даже немного ревную, хоть не бери тебя с собой на свидания.

– Абби, ты ошибаешься. Как раз-таки меня нужно брать с собой на свидания. Если с первых дней твой парень начинает заглядываться на других девушек – это говорит о том, что он тебе вовсе не подходит. Если это происходит сейчас, что же будет дальше? Ты должна встретить свою истинную половинку, того, кто не будет даже замечать никого, кроме одной тебя. Когда встретишь такого человека, хватай его крепко и больше не отпускай. С ним ты будешь счастлива.

– Вот легко тебе рассуждать, годы идут, а его все нет.

– Он обязательно найдется, главное, верить, действовать и искать. Потому что если сидеть и ждать, то более чем сантехник или электрик в твою дверь не постучит, и то только если сама позовешь, как бы иронично это ни прозвучало.

– Да, Летти, ты, как всегда, философствуешь. Ну да бог с ними, «половинками». У тебя какие планы на вечер? Мне Дэнни предложил вечером погулять, так что я, наверное, вернусь поздно.

– Я сразу после занятий иду в конный клуб. Сегодня игра. Буду болеть за команду Марка, разумеется.

– А как тебе Марк? По-моему, ты ему очень нравишься, – игриво заметила Абби.

– Хм, может быть, – улыбнулась Летти. – Марк хороший друг. Добрый, отзывчивы, умный. Симпатичный, но не в моем вкусе. У него почти нет недостатков. Если бы я собиралась замуж за хорошего парня, непременно пошла бы именно за него. Но я не люблю его и вряд ли смогу полюбить, а он заслуживает любви. Так что, пожалуй, будет лучше, если мы останемся друзьями.

– Зря ты так. А что любовь… со временем ее сменит привычка, ты и не заметишь. А вот второго такого, как он, может и не встретиться в твоей жизни.

– Позволь, я сама решу, как быть с Марком. Кстати, завтра я иду к мистеру Эддингтону, – резко сменила тему Летиция. – Мы собираемся попробовать чай, который Эдна привезла мне из Индии.

– Престранный старичок этот твой мистер Эддингтон. Тебе не страшно у него? – поинтересовалась Абигейл.

– Вовсе нет. Он добрейшей души человек. Просто одет, скажем так, не по моде и часто рассказывает небылицы. Но согласись, все старики любят свои истории, это нормально. По правде сказать, мне так жаль его. Он очень одинок. Его сестра во второй раз вышла замуж за американца и уже давно переехала в США. Она ни разу не навестила брата с тех пор и совсем не пишет ему. Вот тебе и родная сестра. Мистер Эддингтон рассказывал, что между ними никогда не было понимания. Она звонит всего два раза в год: на его день рождения и Рождество. Однажды он ездил навестить их в Штатах, это было давно, около десяти лет тому назад, но говорил, что приняли его холодно, и больше он не стал искать с сестрой встреч. У нее есть дочь от первого брака. Она наша ровесница и учится в Пенсильвании на историческом факультете. Я несколько раз относила письма мистера Эддингтона на почту, адресованные ей, но она не отвечает. Какое все-таки хамство с ее стороны. Неужели так сложно ответить хоть парой строк старику? Ей это совершенно ничего не стоит, а он тут убивается, переживает. Он рассказывал, что очень много времени проводил с ней, когда та была совсем ребенком. Ее родители всегда много работали и часто оставляли ее с мистером Эддингтоном. Но когда сестра во второй раз вышла замуж, их отношения полностью прекратились. Правда, сэр Эддингтон по сей день с теплотой на сердце вспоминает дни, проведенные с этой маленькой девочкой. Он очень хочет, чтобы она приехала навестить его, – добавила Летиция.

– Как думаешь, приедет? – спросила Абби. – Скажи, тебе интересно с ней познакомиться?

– Даже не знаю, возможно. Вообще-то, мне бы хотелось взглянуть ей в глаза и спросить, почему она не отвечала на письма своего дядюшки, заставляя переживать старика.

– Может быть, у нее были на то основания?

– Я не хочу об этом гадать и вообще думать о ней. У меня остался всего час, чтобы почитать конспект и подготовиться к лабораторной, лучше я проведу это время с пользой, чем буду размышлять о совершенно незнакомом мне человеке.

Летиция взяла в руки конспект и полностью погрузилась в чтение.

Глава V

«Вот и еще одна неделя прошла, впереди выходные», – подумала Летти, выходя из университета. По дороге к автобусу она заглянула в сумочку и, убедившись, что не забыла взять с собой обещанный чай, достала список продуктов для сэра Уильяма на следующую неделю.

В магазине она решила, что неплохо бы купить выпечки к чаю. «Так хочется кусочек шортбреда – печенье, карамель, орешки и толстый слой шоколада, вкуснятина, – подумала она, но тут же остановила себя на мысли, что у мистера Эддингтона диабет. – Что ж, возьму фруктовый пудинг без сахара», – огорченно вздохнула Летиция.

Когда она пришла к дому и открыла калитку, мистер Эддингтон был во дворе и так увлеченно занимался цветочными кустами, что даже не заметил ее появления. За долгие годы общения Летти отлично изучила все его привычки и предпочтения. И знала наверняка, если мистер Эддингтон занимается садом – значит, у него хорошее настроение.

– Добрый день, сэр! – громко сказала Летиция.

– Здравствуй, дорогая. Ты рано сегодня.

– Да, у нас отменили последнюю лекцию, так что, как видите, я даже успела зайти в магазин. Я занесу продукты в дом, а потом выйду, чтобы помочь вам в саду. Вижу, вы сегодня в хорошем расположении духа. Расскажете, что произошло?

– Ах, дорогая, ты даже себе представить не можешь, какие у меня новости. Иди в дом, я уже заканчиваю и скоро приду. Хочу присесть и тогда спокойно рассказать тебе обо всем.

Летиция распаковала пакеты с продуктами и отправилась в сад, чтобы помочь мистеру Эддингтону, но он уже шел ей навстречу.

– Все, я закончил, дорогая. Пойдем в дом. Ты прекрасно выглядишь сегодня, – заметил он.

Летти и правда была невероятно привлекательна. Темно-каштановые, чуть ниже плеч, распущенные волосы свободно развевались на ветру, и лишь небольшая винтажная заколка удерживала тонкую прядь у виска. Лицо Летти казалось совершенно правильной формы, и только большие карие глаза, полные глубины и спокойствия, придавали ему особенную привлекательность, а обмотанный в несколько слоев коричневый вязаный шарф насыщал теплом ее светлую кожу. Из-под длинного пальто едва виднелись черные брюки со стрелками и маленькие туфельки на небольшом каблучке.

– Так что же произошло? – спросила Летиция. Ей не терпелось поскорей узнать, чем вызвано приподнятое настроение мистера Эддингтона.

– Сегодня я получил письмо от Виктории. Она все-таки ответила, понимаешь, ответила…

– Это замечательные новости, – сказала Летиция. – И что же она пишет?

– Я не вскрывал конверт. Ждал тебя. Я хочу, чтобы ты прочла его мне. Вдруг там что-то плохое.

– Нет, я отказываюсь даже допускать такие мысли, – уверенно заявила Летиция. – Давайте, доставайте письмо, я пока заварю нам чай.

Она накрыла небольшой чайный столику камина, а мистер Эддингтон разжег огонь и удобно уселся в своем кресле, нервно сжимая конверт в руках.

Подав старику чашку с чаем, Летти села рядом на диване и начала читать:

– «Здравствуйте, дорогой мой, горячо любимый дядюшка».

Закончив предложение, она услышала, как старец с облегчением выдохнул, воодушевленный хорошим началом. В свою же очередь она подумала: «Да уж, такой он горячо любимый, что за полгода не нашлось возможности ответить ни на одно из его писем», – и продолжила чтение:

– «Я прошу прощения, что долго не отвечала на ваши письма. Моему поступку нет достойного объяснения. Но хочу, чтобы вы знали, я всегда с теплом в сердце вспоминаю о вас. Я помню, как вы любили меня. Помню маленький домик, который вы соорудили для меня в саду. Помню, как вместе мы рыбачили в вашем пруду. Помню, как вечерами вы читали мне сказки у камина, и я засыпала прямо в гостиной под треск горящих поленьев.

Эти милые детские воспоминания навсегда останутся в моей памяти. Я не знаю, что произошло между вами и моей матерью, но она настрого запретила мне общаться с вами. Я не осмелилась перечить, ведь она любит меня и желает только добра. Но в который раз получив письмо от вас, не смогла удержаться и все же прочла.

Я сожалею о вашем плохом здоровье и что так долго между нами была утеряна связь. Я приняла решение непременно навестить вас этим летом. Думаю, смогу прилететь сразу же после выпускных экзаменов, о точной дате сообщу, как только куплю билет.

Берегите себя, дорогой дядюшка.

С любовью, Виктория».

Глава VI

Англия. Август, 2015 год.

Будильник снова прозвенел ровно в шесть. Уже полчаса как взошло солнце и ярко светило в окно. «Какое чудесное утро», – подумала Летти, встав с кровати, и начала собираться. Сегодня по просьбе мистера Эддингтона она ехала в аэропорт, чтобы встретить Викторию.

Абби тоже уже не спала.

– Во сколько она прилетает? – спросила Абби.

– В половине одиннадцатого.

– Ты поедешь одна?

– С Марком. Он вызвался составить мне компанию. А мистер Эддингтон будет ждать нас дома. Сперва он тоже хотел ехать в аэропорт, к счастью, удалось его отговорить. Это было бы слишком утомительно в его возрасте.

Разговор прервал стук в дверь. Это был Марк.

– Летти, ты уже собралась? – спросил он, войдя в комнату.

– Да, я почти готова. Позавтракаем по дороге, ладно?

– Конечно, – ответил Марк.

Летиция и Марк были в аэропорту без четверти одиннадцать, как и планировали. На табло прилетов уже была подтверждена посадка рейса Виктории.

– Ну все, она приземлилась, – сказала Летиция.

– А как ты узнаешь ее, – спросил Марк? – Ты же никогда ее раньше не видела.

– Мое седьмое чувство мне подскажет, – усмехнулась Летти. – А если серьезно, я посмотрела ее профайл на Фэйсбуке и прекрасно представляю, как она выглядит. К тому же у меня есть ее номер, созвонимся в крайнем случае… О, вон же она, смотри! – Летти высоко подняла руку и помахала, чтобы девушка могла их заметить.

Это действительно была Виктория. Она поспешила им навстречу.

– Привет, я Виктория, – сказала она, подойдя достаточно близко.

– Добро пожаловать. Я – Летиция, а это мой друг Марк.

– Очень приятно, – произнес Марк.

«А она симпатичная», – подумала Летиция. В жизни Виктория показалась ей намного милее, чем на фотографиях из Интернета. Голубоглазая блондинка с лучезарной улыбкой действительно располагала к себе.

Все дорогу домой молодые люди без умолку болтали, как будто близкие друзья, которые давно не виделись. Конечно, главным предметом их разговора стал мистер Эддингтон. Викки, то и дело расспрашивала о нем. Было заметно, что она очень волновалась и переживала, но в тоже время с явным нетерпением ждала встречи с ним.

– Я рада, что ты приехала, – сказала Летиция. – Твой дядюшка постоянно говорит о тебе. За все время нашего с ним знакомства я не видела его таким счастливым, как в последние месяцы. Жаль, что ты пробудешь у нас всего две недели, он столько всего запланировал. Завтра, если ты, конечно, не против, мистер Эддингтон попросил меня показать тебе поместье Гейлтсбергов в Ландшире, это в нескольких часах езды от Лондона. Сначала он сам хотел поехать с тобой, но в последние месяцы его здоровье сильно ухудшилось, и он почти не выходит из дома. Иногда мне кажется, что только одна радость встречи с тобой все еще поддерживает его жизненный дух. Послезавтра он пригласил меня к обеду. Сказал, что задумал для нас игру в шарады. Обещал, что будет интересно. Дальше я уже не помню. Мистер Эддингтон написал мне целый список своих планов на все две недели, но, похоже, я оставила его дома.

Виктория внимательно слушала, ощущая, как на щеках проступает румянец. Она не ожидала столько внимания и чувствовала себя немного неловко.

– Ну что, готова? – спросил Марк Викторию. – Мы всего в пяти минутах от дома твоего дяди.

– Да, я смутно припоминаю эти улицы, – с легкой дрожью в голосе произнесла Викки.

Подъезжая к дому, она сразу узнала его, и сердце заколотилось быстрее.

Марк и девушки были уже у калитки, когда дверь распахнулась и на пороге показался мистер Эддингтон.

– А вот и мы, сэр! – весело произнесла Летти.

Викки тут же подбежала к дяде и крепко обняла. По его щекам покатились слезы радости.

– Моя маленькая девочка, – дрожащим голосом произнес старик и крепко прижал ее к себе. Они стояли, будто в оцепенении, целую вечность, которую прервала Летиция:

– Я искренне рада вашему воссоединению. Пожалуй, мы пойдем. Я буду у вас завтра к десяти, – сказала она, взяв Марка под руку, и они удалились.

Этим вечером в доме мистера Эддингтона еще долго горел свет. Допоздна они сидели с племянницей у камина и никак не могли наговориться, все вспоминая дни, проведенные вместе. Затем Виктория села за фортепиано и до глубокой ночи одну за другой наигрывала дяде его любимые мелодии прошлых лет.

Глава VII

Как и обещала, Летти пришла к дому мистера Эддингтона ровно в десять. По обыкновению, она сперва позвонила и, немного подождав, зашла в дом.

Из кухни доносились голоса сэра Уильяма и Виктории. Пахло свежезаваренным кофе и овсянкой.

– Доброе утро, – сказала Летиция, достаточно громко, чтобы обозначить свое появление.

– Доброе, – сказала Виктория, поспешив ей навстречу. – Я уже готова, мы как раз позавтракали.

– Мистер Эддингтон! Завтрак в десять утра? Я впервые вижу, чтобы вы изменили своим привычкам, – удивилась Летиция.

– Здравствуй, милая. Ты не поверишь, мы просидели с Викторией почти до утра. Мы все говорили, говорили и совсем не заметили, как пролетело время. Я предлагал отложить ваш поход в музей, но Викки посчитала, было бы некрасиво менять планы в последнюю минуту. В чем, в принципе, я с ней солидарен.

– Ну, хватит, дядя, – смущенно произнесла Виктория. – Летиция, я готова, пойдем?

Возле дома их ждали Абигейл и Марк, сославшись на то, что также хотят побывать на экскурсии. На самом деле Абби было ужасно любопытно познакомиться с Викторией, а Марк вызвался составить им компанию, чтобы провести время с Летти, а вовсе не для того, чтобы любоваться картинами.

Когда они добрались до поместья в Ландшире, было уже около полудня. У входа толпилась уйма туристов. На улице было жарко и душно.

– Какая огромная очередь, – сказала Летти.

– Я предлагаю обойтись без экскурсовода. Лучше взять аудиогид, это будет быстрее и куда практичнее, – предложил Марк.

– Согласна, – сказала Виктория, слегка улыбнувшись. Марк ей невероятно нравился, и она почти не сводила с него глаз, чего не могли не заметить Летиция и Абигейл. Иногда Викки случайно сталкивалась взглядом с Марком и, смущаясь, отводила глаза. Со стороны это выглядело совершенно очевидно и даже немного забавно.

Виктория шла по длинным коридорам поместья, то и дело останавливаясь у различных картин, по несколько раз прослушивая их описание. Предметы старины вызывали у нее не меньший восторг. В доме были представлены коллекции старинных артефактов и трофеев разных эпох. Виктория не переставала восхищаться всем великолепием увиденного. «Это поразительно, – говорила она, глядя на фрески на потолке. – Величайшие художники Испании и Италии месяцами и даже годами наносили их». Не меньший восторгу нее вызывала уникальная резьба на стульях, мраморный пол, камин… Ни одна мелочь не оставляла ее равнодушной. Невероятное впечатление произвела кровать в одной из гостевых спален, выполненная из красного дерева с резной спинкой и куполом в виде шатра. По оценкам экспертов ее стоимость составляла порядка ста тысяч долларов в переводе на сегодняшний день.

Но больше всего ее поразил обеденный зал. Несколько раз она прослушала запись аудиогида, чтобы убедиться, что не ослышалась. Двести персон вмещал обеденный стол. Во времена монархии Виктории здесь собирались самые известные люди королевства. За этим столом велись политические беседы и разрешались государственные вопросы.

Каждый раз Гейлтсберги поражали своих гостей изысканностью вкуса, подавали экзотические блюда, напоминая тем самым о своем положении в обществе. В середине XVIII века высшей степенью роскоши и утонченности вкуса стал суп из черепахи. Но еще большим деликатесом были маленькие черепашки, доставленные с Карибского моря. Для приготовления блюда на каждого гостя приходилось по черепашке. Одна такая черепашка стоила двадцать фунтов. Для сравнения, двадцать фунтов составляла годовая зарплата посудомойки. Можно представить себе расходы семейства, если часто они принимали компании из ста пятидесяти и более гостей. Виктория слегка ужаснулась. «Бедные черепашки», – подумала она. Хорошо, что сегодня охота на черепах запрещена в большей части стран, и многие виды даже занесены в Красную книгу.

Еще одна деталь за обеденным столом привлекла внимание Викки, но разъяснений в аудиогиде на этот счет не было. Она повернулась к Летти и спросила:

– Летиция, ты не знаешь, почему вилки на столе лежат зубчиками вниз?

– Знаю, – улыбнулась Летти. – В старину мужчины и женщины носили одежду с множеством кружев. Часто рукава были настолько пышными и широкими, что, будь вилка перевернута вверх, она могла просто запутаться в кружевах.

– Действительно, как я сама не догадалась, – улыбнулась Виктория.

Проходя через библиотеку, она остановилась напротив портрета молодого человека. Светловолосый, с широкими бровями, глазами зелено-коричневого цвета и грубыми мужскими скулами, он был удивительно похож на Марка.

– Марк, тебе никто не говорил, что ты невероятно похож на него? – сказала Виктория, указывая на портрет. – Если не обращать внимания на бакенбарды, можно сказать, ты его точная копия.

– Да, говорили, – улыбнулся Марк. – Это мой далекий предок. Фредерик Уэсли Торнтон.

– А какое отношение он имеет к этому семейству? – поинтересовалась Викки.

– Он был двоюродным братом Эдварда Гейлтсберга, четвертого герцога Изенбургского, владельца этого поместья с 1810 по 1862 год, если не ошибаюсь.

– Ты, наверное, гордишься, что у тебя такие предки? – спросила Виктория.

– Не стану скрывать, это весьма приятно, – слегка смущенно улыбнулся Марк.

Чуть дальше висела еще одна, давно знакомая Викки картина. Это был портрет молодой женщины, точная копия которого висела в доме мистера Эддингтона. Виктория явно находилась в замешательстве. Ведь до этого момента она полагала, что на портрете была изображена возлюбленная ее дяди. Она тотчас включила комментарий аудиогида, но после прослушивания записи до конца смятение ее усилилось еще больше. В записи говорилось, что женщина на портрете умерла в возрасте двадцати лет. Ее родители воспрепятствовали неравному браку, чего не смогло вынести сердце бедной девушки.

– Летти, ты видела эту картину? – обратилась к ней Виктория.

– Еще бы. Твой дядя часто говорит о ней. Это Лилианна Изенбургская. Если я правильно разобралась, она была родной сестрой матери Эдварда, герцога Изенбургского.

– Именно так и сказано в аудиогиде, – подтвердила Виктория. – Но ведь она жила на столетия раньше него!

– Виктория, не бери в голову. Я думаю, вся эта история не больше чем выдумка. Пожилой человек, мало ли что он там себе придумал.

– Может, ты и права. А портрет самого Эдварда мы прошли? – спросила Виктория. – Я что-то не помню.

– Да, он висит в главном холле, – ответила Летти. – Пойдем, я тебе покажу.

Спускаясь по лестнице к выходу из поместья, Виктория сразу увидела картину, о которой шла речь. Высокомерным взглядом с полотна смотрел темноволосый мужчина лет тридцати.

– Ого, какой гордый, – не могла не отметить Виктория.

Летти промолчала. Хотя она никогда не говорила об этом, ей нравилось любоваться портретом герцога. В нем ей виделось что-то искреннее, настоящее. Именно таким она представляла образ идеального мужчины: строгий, уверенный, сильный, непоколебимый в своих принципах и решениях. Порой она ловила себя на мысли, что ищет такого как он среди своих знакомых, но безуспешно.

Затянувшаяся на несколько часов экскурсия всех порядком утомила, только Виктория оставалась, как и прежде, такой же бодрой и не переставала восхищаться увиденным.

– А вы знали, что в былые времена в замке служило около ста слуг. В доме насчитывается более семидесяти гостевых спален, – не унималась она. – На кухне предусмотрено три огромные печи, и все три использовались регулярно. А какой открывается вид из окон! Сад кажется таким огромным, что в нем можно заблудиться. Мы пойдем в сад? – спросила Виктория.

– Конечно, – ответила Абби.

– Я, думаю, откажусь, – сказала Летиция. – Я подожду вас у пруда, пока вы будете прогуливаться по аллеям.

– Я пойду с тобой, Летти, – поддержал ее Марк.

Подойдя к пруду, девушка присела у воды и задумалась. Взгляд ее был направлен куда-то далеко и был совершенно неподвижен.

– О чем ты думаешь? – спросил ее Марк. Летти слегка вздрогнула и как будто очнулась.

– Даже не знаю, как это объяснить. На секунду мне показалось, что я как будто попала в прошлое. Не знаю… это странное чувство. Только представь, когда-то этот дом был наполнен жизнью. Здесь проводили светские приемы, устраивали балы. Возможно, на этом самом месте, где мы стоим, запускали фейерверки…

Летиция замолчала, вновь устремив свой взгляд куда-то вдаль.

В это время подошли Виктория и Абигейл.

– Как впечатление? – спросил Марк.

– Неописуемое, – ответила Виктория. – Я будто окунулась в эпоху романтизма. Это невероятные ощущения…

* * *

Всю дорогу домой Викки продолжала восхищаться красотой и роскошью поместья.

– А ведь я много читала о нем, да и о многих других известных домах Англии. История всегда вызывала у меня огромный интерес. Но увидеть все своими глазами никак несравнимо с книжным описанием, каким бы подробным и точным оно не было. Ни текст книги, ни картинки никогда не смогут передать тактильные ощущения, запахи, звуки.

Викки едва успокоилась уже у дома мистера Эддингтона и напомнила:

– Летиция, ты не забыла, что мы ждем тебя завтра к обеду? Дядюшка обещал нам занимательную игру в шарады.

– Да, конечно, я помню. С утра я должна быть в конном клубе, но к двенадцати обязательно буду у вас.

– О, как это чудесно, – сказала Викки. – Мне очень нравятся лошади. Стыдно признаться, но я ни разу не сидела в седле.

– Ты можешь поехать завтра со мной, если все еще хочешь узнать, что это за чувство – верховая езда, – улыбнулась Летти, – уверена, твой дядя будет не против.

Глава VIII

Утро следующего дня. Дом мистера Эддингтона.

Виктория проснулась около семи утра. Ее разбудил легкий грохот посуды, доносящийся из кухни. «Дядюшка готовит завтрак», – подумала она. Быстро встав с кровати, Викки поспешила в ванную комнату, чтобы умыться. В это время мистер Эддингтон старательно накрывал стол, не упуская ни единой детали, и даже собрал в саду небольшой букетик цветов.

Когда Виктория спустилась, все уже было готово. Безусловно, она оценила столько внимания со стороны дяди и, пожелав доброго утра, поспешила крепко обнять его и поцеловала в щеку.

– Доброе утро, дорогая, – сказал мистер Эддингтон. – Как тебе спалось?

– Превосходно, спасибо, – ответила Викки.

– Мне сегодня приснился удивительный сон, – начал было рассказывать он, как раздался звонок в дверь.

Это пришла Летиция. Мистер Эддингтон предложил ей составить им компанию за завтраком, и она охотно согласилась.

– Как ваши дела? – поинтересовалась Летти у сэра Уильяма.

– Я как раз рассказывал Виктории свой сон, – ответил он. – Так вот, сегодня мне впервые приснилась моя дорогая мисс Лилианна. Я возвращался с охоты, а она ждала меня на пороге дома. Нашего с ней дома. Все было залито солнечным светом, таким ярким, что слепило глаза. Она взяла меня под руку и повела к входной двери, как вдруг я проснулся. Мне не хотелось просыпаться, я несколько раз закрывал глаза, но так и не смог вернуться в свой сон. Я был счастлив, – добавил он.

Девушки лишь переглянулись, они подумали об одном и том же: покойная Лилианна приходила за ним…На глазах Виктории выступили слезы.

– Все в порядке, дорогая? – спросил мистер Эддингтон.

– Да, ваш сон растрогал меня, – призналась Викки.

– Не плачь, милая, это был счастливый сон. После этих слов наступило молчание.

– Спасибо за завтрак, – нарушила Летти затянувшуюся тишину.

– На здоровье, дорогая, – ответил мистер Эддингтон. – Девочки, вам, наверное, уже пора, идите с миром. Я буду ждать вас к обеду.

* * *

В конном клубе Виктории очень понравилось. Она обошла все конюшни, с интересом рассматривая каждую лошадь. Среди них были как чистокровные, так и смешанные породы. Одни – высокие и статные, другие – более приземистые и мускулистые. Некоторые лошади отворачивались, как только Виктория приближалась к ним, другие, наоборот, вытягивали свои длинные шеи, пытаясь дотянуться до нее.

Сесть верхом Викки так и не решилась. «В другой раз», – подумала она, руководствуясь одним из своих жизненных правил: «Не следует делать того, в чем сомневаешься, а уж если взялся, то идти до конца невзирая ни на какие преграды».

Незаметно время подошло к обеду и девушки поспешили вернуться в дом мистера Эддингтона.

Зайдя внутрь, они увидели, что обеденный стол был уже накрыт, а мистер Эддингтон сидел в своем любимом кресле у камина.

– Мы вернулись, – сказала Викки, но он даже не обернулся.

– Может, уснул? – произнесла Летти.

Виктория тихонько подошла к нему поближе. Мистер Эддингтон сидел с низко опущенной головой.

– Дядюшка, мы вернулись, – прошептала она, взяв его за руку. И неожиданно вскрикнула. Его рука была совсем холодной. – Летиция, скорее иди сюда, дядюшка Эддингтон… по-моему, он мертв, – с комом в горле, еле вымолвила она.

Летти подбежала к Виктории. Было очевидно, что мистер Эддингтон покинул их.

Летиция тут же вызвала «скорую помощь». И вот уже через полчаса медработник произнес:

– Время смерти около тринадцати часов.

Приехал коронер и забрал тело мистера Эддингтона, и девушки остались дома одни…

Виктория сидела на диване и плакала. Несмотря на большую дозу успокоительного и снотворного, она никак не могла совладать с собой. Летти держала ее за руку и молчала, лицо ее выражало скорбь, а глаза полны слез. Девушки просидели некоторое время в полной тишине. Вскоре на Викторию начало действовать лекарство, и она немного успокоилась.

– Виктория, довольно, прошу тебя, – сказала Летти, собравшись с духом. – Думай о том, что он умер счастливым. Ему сейчас хорошо. Наконец-то он воссоединился со своей Лилианной.

Виктория ничего не ответила.

– Ты посиди еще немного, а я пока уберу со стола, – шепнула ей Летти и легонько погладила ее по плечу.

Едва поднявшись с дивана, она увидела на маленьком чайном столике любимую книгу мистера Эддингтона «Потерянный рай», написанную Джоном Мильтоном. Старику так нравилось это произведение, что он перечитывал его снова и снова. На книге лежало два конверта. На одном было написано «Летиции», а на втором– «Виктории».

– Виктория, здесь письма для нас.

«Он, наверное, чувствовал, что скоро умрет, и оставил предсмертные послания», – подумала Летти. Она подала Виктории письмо с ее именем и, вскрыв свое, начала читать:

«Начну рассказ с любимой книги, название знаешь, милый друг, Лишь в руки ты ее возьмешь, ответ на мой вопрос найдешь…»

Пробежав глазами по строчкам письма, Летти быстро поняла, что это и были обещанные шарады.

– У меня просто шарады, – сказала она. – И еще какой-то странный ключ в конверте.

Виктория по-прежнему не реагировала. К этому времени на нее окончательно подействовало снотворное, и она засыпала.

– Пойдем, я отведу тебя в спальню, – сказала Летти.

– Ты не могла бы остаться сегодня? – сонным голосом попросила Викки. – Мне как-то боязно и совсем не по себе.

– Конечно, я останусь, – согласилась Летиция. – Ты же не думала, что я оставлю тебя одну?

Она уложила Викторию и, аккуратно прикрыв ее одеялом, присела рядом на кровати.

Все будет хорошо, все будет хорошо, – тихо шептала Летти, скорее больше пытаясь успокоить саму себя, нежели уже дремавшую Викторию…

Убедившись, что Викки крепко уснула, Летти вышла из комнаты и направилась в кабинет мистера Эддингтона. В последнее время старик часто жаловался на плохое здоровье и нередко говорил о смерти. Уже давно он оплатил погребальные услуги страховой компании и просил лишь связаться с ними в случае его кончины. Девушка знала, что все документы хранились в нижнем ящике рабочего стола. Там же лежала и визитка адвоката мистера Эддингтона.

Первым делом Летиция решила вопрос с погребением. Прощание в церкви и похороны назначили на утро следующего дня. Затем она позвонила адвокату, мистеру Оулдриджу. Столь печальные известия очень расстроили его. Мистер Эддингтон был не только его постоянным клиентом, но и близким другом, хотя они редко общались. Мистер Оулдридж заверил, что непременно будет присутствовать в церкви и на похоронах.

После этого разговора Летти вернулась в комнату Виктории– та крепко спала. Доза принятого ей снотворного была достаточно большой, и врач предупредил, что Виктория проспит до утра. Воспользовавшись этим, Летти отправилась домой, чтобы взять сменную одежду, так как ее голубые джинсы и белая футболка были весьма неуместны в предстоящем дне.

В студенческом городке почти никого не было. Все разъехались на время летних каникул. Не было и Абигейл, которая собиралась провести несколько дней с друзьями где-то на юге Италии, а Марк уехал в соседний город навестить родственников. Тишина навевала на Летти еще большую грусть и уныние, и ей захотелось как можно быстрее вернуться в дом мистера Эддингтона, по крайней мере там была Виктория.

Летиция достала из шкафа черный брючный костюм, очень элегантный и строгий. К нему взяла черную шелковую блузку под горло с небольшим бантом спереди. А на ноги, понимая, что предстоит длинный день, подобрала изящные замшевые туфли на небольшом каблучке.

Уже возвращаясь в дом мистера Эддингтона, она поняла, что не взяла ничего для Виктории. «Надеюсь, у нее найдется что-то черное», – успокаивала себя Летиция.

Глава IX

Когда Виктория проснулась, на часах не было и пяти утра. Увидев спящую на соседней кровати Летицию, она тихонько вышла из комнаты и спустилась в гостиную. Взгляд замер на опустевшем дядюшкином кресле. Сердце сжалось от боли и стало тяжело дышать. Она присела за старое фортепиано, опустила руки на клавиши, и грустная мелодия, неожиданно пришедшая на ум, полилась сама собою, а в голове закрутились подходящие слова:

«Солнце больше не горит, Не взойдет твоя звезда, Ты ушел, и навсегда Потеряла я тебя. Если б сердце обмануть, Увести печаль и боль, И поверить, хоть чуть-чуть, Что ты все еще со мной. Пусть земля будет тебе пухом, Пусть душа живет в раю, Пусть приснится сон чудесный, Счастьем, во сне, как наяву…»

– Это очень красивая мелодия, хотя и грустная, – раздался за спиной голос Летиции. – Я и не знала, что ты так хорошо играешь.

– О, прости, я не хотела разбудить тебя, – встревоженно ответила Виктория.

– Нет-нет, ты меня не разбудила. Я всегда рано встаю. Как ты?

По щекам Виктории покатились слезы.

– Нормально, – ответила она. – Только немного кружится голова, все как в тумане.

– Викки, я знаю, тебе тяжело, и мне тоже. Постарайся собраться, пожалуйста, похороны будут сегодня. Твой дядюшка обо всем позаботился еще при жизни, мне лишь оставалось сделать пару звонков. Церемония назначена на десять. Из знакомых, похоже, будем только мы и один его друг. При жизни мистер Эддингтон был одинок. За все время я ни разу не видела в его доме гостей.

– Да, он всегда таким был, еще с детства, как рассказывала мама, – подтвердила Виктория.

– Что ты наденешь на похороны? – поинтересовалась Летти.

Виктория задумалась.

– Даже не знаю. У меня нет ничего подходящего. Как же быть… хотя погоди, – вдруг вспомнила она, – я привезла длинное вечернее платье черного цвета, правда, у него очень глубокий вырез на спине. К нему есть плотная темная шаль, если ее не снимать, будет вполне прилично, что скажешь?

– Посмотрим, когда ты его наденешь, – ответила Летти.

Примерив платье, несмотря на свой уставший вид и красные от слез глаза, Виктория выглядела довольно мило. Широкая плотная шаль полностью закрывала плечи и спину, так что оставался виден лишь длинный подол.

На прощание в церкви, как и ожидалось, пришли только Виктория и Летиция. Чуть позже к ним присоединился пожилой мужчина – мистер Оулдридж, адвокат дядюшки.

– Позвольте выразить свои соболезнования. Мистер Эддингтон был очень добрым и отзывчивым человеком, а также прекрасным другом… – с грустью в голосе произнес он. – Мы познакомились много лет назад. Тогда я только начинал карьеру адвоката, ступая по стопам отца. Мистер Эддингтон был одним из моих первых клиентов. Но наша юридическая контора существует уже давно. Она была основана еще в 1765 году моим далеким предком, Джоном Оулдриджем. Тогда он всего лишь арендовал небольшое помещение на окраине города, но дела быстро пошли в гору, и сейчас наше представительство является одним из самых престижных и уважаемых в Лондоне, – гордо заявил мистер Оулдридж. – И вот какая удивительная история! – продолжил он. – Средства на открытие своего дела моему предку пожертвовал некий мистер Уильям Эддингтон, вместе с которым они принимали участие в англо-испанской войне 1761–1763 годов. Как я позже узнал от покойного сэра Уильяма, тот человек был ему не однофамилец, а родственник. Выходит– наши семьи когда-то давно были очень дружны.

– Действительно невероятная история, – уважительно произнесла Летиция. – Спасибо, что пришли сегодня попрощаться с ним, – добавила она.

– Конечно, я не мог иначе, – сказал мистер Оулдридж. – И еще, конечно, я понимаю, здесь не время и не место, но, пользуясь случаем, как адвокат покойного мистера Эддингтона, должен спросить, когда вам было бы удобно прийти в мой офис для оглашения завещания и уточнения деталей касательно раздела имущества?

– Да, сейчас действительно не самое подходящее время, – подтвердила Виктория. – Давайте завтра.

– Хорошо. Летиция, вы тоже должны присутствовать. Вам ведь известно, что мистер Эддингтон завещал поровну разделить все его имущество между Викторией и вами?

– Нет, я этого не знала, – удивленно ответила Летти. – В таком случае мы придем вместе.

– Прекрасно! Кстати, помимо завещания, он оставил вам предсмертное послание, – добавил адвокат.

После погребения девушки сразу вернулись домой, каждая по-своему опечаленная, всю дорогу они молчали. Приехав в дом дядюшки, Виктория сказала, что сильно устала, и прямиком направилась в спальню. Не снимая платья, она легла на кровать и тут же уснула.

Летти, напротив, под впечатлением последних событий не находила себе места. Она металась из комнаты в комнату, не зная, чем бы себя занять, чтобы хоть немного отвлечься. Внезапно на глаза попался конверт мистера Эддингтона с уготовленными шарадами. Летиция взяла его и, устроившись за столом в библиотеке, начала читать…

Глава X

Виктория проснулась, когда уже совсем стемнело. За окном шел проливной дождь. Соседняя кровать, на которой она ожидала увидеть Летти, была пуста.

На секунду Викки подумала, что ей приснился страшный кошмар, но, увидев на себе черное платье, поняла, что все-таки это не сон. Закрыв глаза, она попыталась снова уснуть, но ужасные мысли совсем не давали покоя. Решив заварить себе кофе, она спустилась на кухню, захватив конверт с письмом дяди.

В голове творился полный хаос. Мысли перебивали друг друга: как спонтанно все произошло, отчасти она винила себя, что не осталась утром дома, а отправилась в конный клуб, и как все могло быть по-другому. Думала о бедном дядюшке и о том, как сказать матери о похоронах ее брата. И куда же делась Летиция? Ведь она обещала остаться до утра…

Включив электрическую кофеварку, Виктория присела за небольшим столиком у окна. Опустив голову, она закрыла лицо руками, а на глаза вновь навернулись слезы…

Не прошло и пяти минут, как комната наполнилась ароматом кофе. Виктория налила себе чашку. Сделав несколько глотков, она собралась с мыслями и вспомнила о конверте. Внутри его лежал необычный ключ ив несколько раз сложенное послание дяди. Отложив ключ в сторону ключ, Виктория начала читать:

«Начну рассказ с любимой книги, название знаешь, милый друг, Лишь в руки ты ее возьмешь, ответ на мой вопрос найдешь…»

Викки сразу же поняла, что речь идет о «Потерянном рае» Джона Мильтона.

Вспомнив, что в последний раз видела книгу на чайном столике, она тут же отправилась в гостиную.

Книга действительно лежала на столе. Взяв ее в руки, Виктория тщательно пролистала каждую страницу, но ничего не обнаружила. Она долго крутила ее в руках, рассматривая под разными углами, под светом лампы и в темноте, но это ни к чему не привело.

Огорченная, Виктория вновь стала читать строки загадки.

«…Лишь в руки ты ее возьмешь…» И вдруг она поняла, что, возможно, ответ не в книге, а на полке, где она стоит. «Тогда как только возьмешь ее в руки – сразу увидишь что-то», – подумала Виктория и поспешила в библиотеку.

Просматривая стеллажи, она искала, где же могла стоять эта книга, и увидела на полке еще одно издание – «Потерянный рай», затем еще несколько. Так и не найдя свободного места, где могла бы стоять книга, Викки решила, что, возможно, дядюшка имел ввиду не эту книгу, которую она держала в руках. Одно за другим она начала доставать и просматривать найденные на полках издания. И вот, потянув за очередную книгу, Виктория почувствовала, что одна из книжных полок пришла в движение и открылась. К огромному удивлению Виктории, это был потайной ход. Заглянув за дверь, она увидела длинную винтовую лестницу, которая вела куда-то вниз. Там было очень темно и сыро. Викки стало немного жутко, и она решила, что было бы неосмотрительно спускаться туда. Вернувшись к письменному столу, она уже собралась читать письмо дальше, как увидела конверт, адресованный Летиции. Он был пуст, ни ключа, ни записки в нем не было. Странно, подумала Виктория и продолжила чтение:

«Ее портрет хранит секрет, он даст тебе второй ответ. Ответ с собой взять не забудь и смело отправляйся в путь…»

Не успев дочитать до конца, она услышала уже знакомый звук: книжная полка, которая открывала потайной ход, закрылась.

Викки почувствовала, как по ногам пробежали мурашки, она постаралась отвлечься и вернулась к строчкам в письме «…Портрет…»

Первое, что пришло в голову, это портрет возлюбленной дядюшки, что висел над камином.

Подойдя к картине, она стала осторожно и внимательно осматривать ее со всех сторон. Не увидев ничего особенного, Виктория решила снять портрет и рассмотреть поближе. Для этого ей пришлось сходить в кладовку за лестницей. Маленькая и хрупкая, она с трудом приподняла раму и в какой-то момент чуть было не уронила ее, но все обошлось.

Осмотрев портрет, Виктория ничего не обнаружила и уже собиралась вернуть картину на место, как взгляд девушки остановился на стене над камином, в том месте, где висел портрет. Там, под тонким слоем штукатурки, она обнаружила искусно спрятанный вмонтированный сейф, который открывался комбинацией из трех чисел. Сразу же Викки попробовала день рождения дяди, затем свой, своей матери, но ничего не подходило. Тогда она решила вернуться к письму, возможно, там была какая-то подсказка.

«В третьей загадке таится число, при верном расчете простое оно: На великий день пасхальный позвала семья гостей. Собралось их всех двенадцать: мужчин, женщин и детей. Кропотливая хозяйка позаботилась о всем, Приготовив хлеб пасхальный каждому, кто к ней пришел. В суете хозяин дома перепутал все хлеба и раздал их как попало, Что туда, а что сюда. По два выдал он мужчинам, Четвертину детям дал, Барышням по половине без раздумья отломал. Что ж, хлебов на всех хватило, подсчитай давай скорей, Сколько ж в божий день собралось: мужчин, женщин и детей?»

Викки быстро прикинула: «Нацело на два делится десять, значит, мужчин пять. Женщин либо две, либо одна. Если одна, значит, детей шесть. Пять плюс один плюс шесть равно двенадцать, все верно, – подумала она. – Никакие другие комбинации не могут быть правильным ответом, так как в задаче оговорено общее число людей – двенадцать».

Вернувшись к сейфу, она набрала полученную комбинацию, и дверца открылась. Нервно покусывая нижнюю губу, Викки заглянула внутрь. Там лежал небольшой свиток. Среди бумаг были акт на владение каким-то домом, старые векселя и документы. Помимо этого, в сейфе еще был небольшой кожаный мешочек, полный старинных монет, судя по всему, относящихся к XVIII–XIX векам. И небольшая записка с адресом мистера Джона Оулдриджа. Фамилия показалась ей знакомой. «Ах да, это адвокат дяди», – вспомнила Виктория. Но адрес явно не совпадал с адресом, который мистер Оулдридж дал ей этим утром.

В замешательстве, Виктория вернулась к письму дядюшки и продолжила чтение: «…ответ с собой взять не забудь и смело отправляйся в путь…»

«То есть бумаги эти взять? – озадаченно подумала она. – Куда "в путь?" Вниз, по той самой мрачной лестнице?»

Викки окончательно была сбита с толку, и ей не терпелось разобраться, в чем тут дело. Она решила спуститься в подвал, но сначала дочитала последние строчки письма.

«Если загадки ты все разгадала, значит, последнюю тоже поймешь. Смело навстречу себе отправляйся, С каждым шагом вперед, что пройдешь, ты все дальше назад отойдешь».

«Ерунда какая-то, – подумала Викки. – Что значит „навстречу себе“? Может, он хотел сказать „навстречу судьбе“, но описался. И что значит „отойдешь назад, ступая вперед“?»

Виктория была заинтригована и растеряна. Преодолевая страх, она направилась к потайному ходу, захватив найденные бумаги и мешочек с монетами. Все в том же черном платье, укутанная в теплую шаль, она освещала свой путь небольшой свечкой. С каждым шагом ее сердце билось все быстрее и быстрее. Викки казалось, она спускается целую вечность. Наступил момент, когда ей стало поистине страшно и она уже решила вернуться обратно, как ступеньки закончились. Перед ней была огромная металлическая дверь. Достав ключ из конверта, Виктория вставила его в замочную скважину, и ключ подошел. Провернув его несколько раз, Виктория открыла дверь. Девушка оказалась в большой темной комнате, и стоило ей только переступить порог, как дверь тут же захлопнулась за ее спиной. Посветив по сторонам, Викки поняла, что комната была практически пуста. Посреди лишь стояло огромное зеркало.

Виктория вспомнила слова из дядюшкиной записки: «Навстречу себе отправляйся…». «Навстречу своему отражению? Так получается?» – подумала она. – Неужели зеркало – это портал? И, ступая вперед, я попаду назад, то есть в прошлое?.. Да нет, это невозможно, – убеждала себя Виктория. – Видимо, вместе со снотворным мне дали еще что-то, что вызвало у меня такую яркую игру фантазии. Я просто дотронусь до него, чтобы убедиться, что это обычное старое зеркало в темном подвале. И все мои домыслы – это нечто иное, как стресс и игра воображения», – решила она.

Викки приблизилась к зеркалу и медленно протянула руку. Она вся дрожала как осиновый лист. Страх переполнял каждую клеточку, а внутренний голос призывал этого не делать. Она еще раз посмотрела на свое отражение. Зеркало казалось совершенно обычным, а отражение весьма естественным. И вот ее пальцы соприкоснулись со стеклом… Это было обычное стекло. Виктория выдохнула с облегчением и даже немного усмехнулась. «Это точно все стресс», – подумала она, спокойно оперлась обеими руками на зеркало и улыбнулась своему отражению. В эту секунду как будто кто-то с обратной стороны изо всех сил потянул ее за руки. Викки словно провалилась сквозь зеркало и уже через несколько секунд потеряла сознание.

Очнувшись, она поняла, что находится внутри небольшого помещения. Было ранее утро. Комната постепенно наполнялась солнечным светом. Осмотревшись, Виктория увидела многочисленное количество голов диких животных на стенах, небольшой письменный стол и пару стульев у старинного мраморного камина, расписанного в восточном стиле. В дальнем углу комнаты стояли напольные маятниковые часы в высоком деревянном корпусе.

Недолго раздумывая, Викки решила, что оказалась в охотничьем домике. И как бы невероятно это ни казалось, она была уверена, что попала в прошлое. Вопрос только куда и в какое время. Дверь домика была не заперта, и девушка без усилий вышла наружу, оказавшись посреди зеленого луга и многочисленных деревьев. Утренняя прохлада еще не прошла, и Виктория покрепче укуталась в свою шаль. Воздух был настолько чист и свеж, что на секунду показалось, будто она задыхается от переизбытка кислорода. Придя в себя, испуганная и растерянная, она начала рассуждать, как же быть дальше. Вдали виднелся особняк внушительных размеров, а в противоположной стороне от него угадывалось что-то похожее на небольшое селение.

Глава XI

Англия. 1811 год.

Только теперь, вспомнив о найденной в сейфе записке с именем Джона Оулдриджа, Виктория поняла, что речь шла не об адвокате, который присутствовал в церкви, а о его далеком предке. И вполне вероятно, что далекий предок дядюшки, участвовавший в войне 1763 года, впоследствии ставший другом мистера Оулдриджа, не кто иной, как он сам, собственной персоной.

Нужно искать Оулдриджа, подумала Виктория и направилась в сторону деревни. Этот путь показался ей невероятно длинным. Почва была сырой. Каблуки туфель то и дело проваливались в землю. Окончательно измучившись, она разулась и пошла босиком. И даже вероятность наступить на змею уже казалась не такой ужасной по сравнению с дикой болью в ступнях, которую она испытывала.

Через некоторое время Виктория подошла к деревне. Несмотря на ранее время, жизнь здесь уже кипела вовсю. На окраине ей встретился мальчик лет девяти, гнавший на пастбище скот.

Викки спросила его:

– Не проходят ли здесь почтовые дилижансы?

– Конечно, мисс, регулярно, – удивившись такому вопросу, ответил мальчик.

– Сегодня по полудню прибывает карета из Ландшира и дальше следует до Лондона.

– Как раз туда мне и нужно, – обрадовалась Викки. – А скажи, пожалуйста, извозчика, я так понимаю, можно будет найти в трактире?

– Ну конечно, где же еще, – усмехнулся мальчик. – Вон, это там, – указал он пальцем на небольшое сооружение, из трубы которого валил черный дым. – Мисс, – заговорил мальчик, – можно задать вам вопрос?

– Задавай, только я не обещаю, что отвечу на него, – сказала Виктория.

– Мисс, а вы волшебница? – неуверенно спросил он.

– А почему ты так решил? – удивилась Виктория.

– Просто вы странная: платье на вас необычное, появились из леса, и наречие не местное.

– Да, волшебница, – улыбнулась Викки. – Только я добрая волшебница, и если ты никому не скажешь о нашей встрече, я тебя отблагодарю.

Достав из мешочка монету, она дала ее мальчику.

Глаза ребенка засияли от радости:

– Спасибо тебе, добрая волшебница, – сказал он.

– Прощай, – сказала Виктория и уже было направилась в сторону трактира, как паренек догнал ее.

– Постойте, – заговорил он, – если вы скрываетесь, то лучше туда не идти. В таком-то виде вы сразу привлечете много внимания. Дайте мне пару монет и ждите здесь. Я сбегаю до трактира и договорюсь, чтобы извозчик забрал вас отсюда по пути в город.

– Спасибо тебе, мой маленький друг.

Виктория достала из мешочка еще пару монет и отдала мальчику. Тот быстро взял их и тотчас скрылся из виду.

Викки уселась под огромным дубом. В ожидании она стала прокручивать в голове все, что произошло за последние сутки. До сих пор не верилось, что это с ней происходит наяву. Теперь становилось понятно, почему мать запрещала ей общаться с дядей. Возможно, она все знала или догадывалась о существовании потайной двери.

Мальчика не было уже более часа. Викки начала волноваться, вернется ли он вообще. «Может, он убежал, решив оставить деньги себе, а может, испугался меня…». Виктория уже начала упрекать себя за то, что вообще завела с ним разговор, как паренек показался вдали.

– У меня хорошие новости, мисс! – еще издалека прокричал мальчик. – По каким-то причинам дилижанс прибыл в деревню раньше и уже через полчаса будет здесь. А еще я принес вам немного хлеба и сыра. Вы ведь еще не завтракали?

Викки поблагодарила за еду. Она действительно была очень голодна.

В ожидании кареты мальчик рассказал Виктории историю всей своей жизни: про мать, которая совсем его не замечает, так как постоянно занята домашними делами и младшими детьми; про отца, который сутками работает в поле, а домой приходит такой уставший, что, поев, сразу засыпает, а рано утром снова уходит в поле; про соседских мальчишек и даже про девочку, которая ему очень нравится. Также от него Викки узнала, что находилась в Грансфилде. Это название Виктория встречала в бумагах, найденных в сейфе, но точно не могла вспомнить, с чем оно связано. Рассказ мальчика мог продолжаться еще долго, если бы не почтовая карета, которая действительно подъехала по истечении получаса.

Извозчик даже не обратил внимания на странный вид Виктории и полное отсутствие багажа, он лишь попросил ее поскорее забраться в карету, так как очень спешил. Дилижанс тронулся, а мальчик еще долго бежал за ним и махал рукой на прощание.

Карета шла относительно быстро. Несмотря на ужасные дороги, скорость передвижения, пожалуй, достигала восьми миль в час. Через два часа была первая остановка. Извозчик и далее продолжал останавливаться через каждые два часа, чтобы сменить лошадей. На одной из остановок Виктория поинтересовалась:

– А как далеко еще до Лондона?

– Порядка ста двадцати миль, – ответил извозчик. – Завтра к обеду уже будете в Лондоне.

В дороге Викки полностью погрузилась в свои раздумья и только изредка поглядывала в окошко, любуясь живописными видами. Так же ее мысли прерывали регулярные подъемы в гору, поскольку приходилось выходить из кареты, чтобы не перегружать лошадей. На протяжении всего дня то и дело на остановках менялись ее попутчики. Все ехали, как правило, недалеко, миль десять – пятнадцать. Особое внимание девушки привлекла молодая пара. Из разговора Виктория поняла, что они направлялись к родственникам парня, предварительно уведомив их о своем приезде. Девушка очень волновалась, то и дело сетовала на нынешнюю почту и нерасторопность извозчиков.

– А ты знаешь, – говорила она, обращаясь к своему попутчику, – что в былые времена за не доставленную вовремя почту можно было даже лишиться жизни. Вот, например, в конце шестнадцатого века, во времена правления Елизаветы Первой, на письмах изображали одну или несколько виселиц, а иногда даже изображали повешенного и подписывали «Спеши, гонец, спеши!» или «Спеши ради жизни». Такие письма назывались висельными, и их доставка требовала особой срочности. Говорят, однажды было послано такое письмо, в нем сообщалось о помиловании. Гонец по ошибке завез его в другой город с таким же названием, за что был сурово наказан. Поэтому изображение виселицы на послании было не случайным.

– Вот уж дикие были времена! – лишь возмутился парень.

Вскоре пара вышла, и несколько перегонов Викки ехала одна. На удивление, она совсем не испытывала голода, что даже радовало. Виктория ужасно боялась заходить в таверны, где они останавливались, и почти не выходила из кареты.

Ближе к вечеру она порядком устала. Поначалу интригующая поездка в карете теперь превратилась в изнурительное испытание: сильно отекли ноги, не давали покоя боли в спине и шее. В постоянной тряске Виктория никак не могла уснуть и только под утро слегка задремала. Ее разбудил голос извозчика при очередной остановке:

– Мисс, мы подъезжаем к Лондону. Вы просили предупредить.

Немного растерявшись, полусонная, она не вымолвила ни слова и только благодарно кивнула.

Изрядно проголодавшись, Викки все-таки решила позавтракать в таверне. Усевшись за столиком на улице, она смело сделала заказ и, плотно подкрепившись, вновь вернулась в карету. «И чего я так перепугалась, – говорила она себе. – Чистая таверна, вкусная еда, учтивое обслуживание, что еще надо?»

Дилижанс снова тронулся, а Викки стала обдумывать ход дальнейших действий в Лондоне. Составив в голове примерный план, она вновь подумала о Летиции: «Где же она может быть? Прошла ли она сквозь коридор или нет? И если да, то куда она могла направиться?» Потом она думала о дяде, который так скоропостижно скончался, о матери, которую не предупредила о том, куда отправилась, о своих друзьях, а самое главное, как теперь вернуться обратно домой.

От этих раздумий ее отвлек открывающийся за окном вид. Карета въезжала в город. Экипаж быстро покатился по широким мощеным улицам, оставляя позади стеклянные витрины лавок, богатых всевозможным товаром. Сквозь легкий туман перед глазами то и дело мелькали небольшие красивые площади, украшенные статуями и монументами, а по пешеходным дорожкам прохаживались горожане.

Вскоре карета остановилась у одного из постоялых дворов. Зайдя внутрь, Викки невольно прикрыла лицо рукой. От резкого запаха масляных лампад и свечей слегка кружилась голова. Разыскав хозяина, она уверенно заявила, что желает снять комнату, а затем поинтересовалась, где можно найти модистку. Мужчина не раздумывая отправил ее к знакомой портнихе, что жила неподалеку.

Прежде чем встретиться с мистером Оулдриджем, Виктория решила непременно привести себя в порядок, чтобы не вызывать лишних подозрений. В комнате она нашла все необходимое для умывания и, слегка отдохнув, отправилась к модистке.

Это была молодая весьма добродушная девушка. Выслушав пожелания Виктории, а именно подобрать дневное платье для прогулок, она предложила пару готовых вариантов. Вместе они выбрали наиболее подходящее, и модистке лишь оставалось перешить некоторые детали туалета. За это время Виктория написала короткую записку мистеру Оулдриджу. В ней говорилось, что она племянница мистера Эддингтона и приехала повидаться по просьбе своего покойного дядюшки. Отправив записку с посыльным, Виктория взяла чашку чая, так любезно предложенного помощницей модистки, и медленно стала прохаживаться по комнате. Ее внимание привлек лежавший на столе свежий выпуск газеты. Не читая заголовков, она тут же отыскала глазами число. Было 18 августа 1811 года.

«Не может быть!» – тихо усмехнулась Виктория.

Глава XII

Дом мистера Оулдриджа находился на одной из центральных улиц Лондона. Семья адвоката пользовалась большим уважением среди горожан. Многие искали их поддержки и одобрения. Образованные и интеллигентные мистер и миссис Оулдридж всегда отличались порядочностью и добродушием. Эти же качества они прививали своим детям. Мистер Оулдридж всегда поражал ясностью ума и прагматичностью, а миссис Оулдридж для достижения цели частенько прибегала к маленьким женским хитростям, но маскировала их так искусно, что этого никто не замечал.

Часы в гостиной адвоката пробили три пополудни.

Мистер Оулдридж сидел в своем кабинете и просматривал какие-то документы. Его жена Элизабет суетилась по хозяйству. Старшего сына Чарльза еще не было дома, а дочери расположились в гостиной и бурно обсуждали предстоящий на неделе поход в Театр Короля на новейшую постановку. Это была опера Моцарта «Так поступают все женщины».

В это время для мистера Оулдриджа доставили записку. Прочитав ее содержимое, он тут же послал за миссис Оулдридж.

– Моя дорогая, – сказал он. – Вы не поверите, от кого я только что получил эту записку.

– Ну, не томите меня, от кого же? – спросила миссис Оулдридж.

– В город приехала племянница моего давнего друга, мистера Эддингтона. Вы помните его, дорогая? Ведь именно ему мы обязаны своим успешным положением на сегодняшний день.

– Конечно, помню, с ним вы принимали участие в англо-испанской войне 1761-176З годов. Когда вы видели его в последний раз, лет десять – пятнадцать тому назад?

– Вот именно, дорогая, в последний, – с сожалением произнес мистер Оулдридж. – Его племянница пишет, что он скончался.

– О, как это прискорбно! Я всегда была о нем хорошего мнения, – добавила миссис Оулдридж.

– Знаете ли вы, моя дорогая, что у мистера Эддингтона не было детей? Эта племянница его ближайшая родственница. Когда он навещал нас последний раз, просил меня в случае его кончины позаботиться о ней. Он написал завещание, в котором объявляет ее единственной наследницей. Хочу сказать, девушке крупно повезло. Поместье мистера Эддингтона в Грансфилде весьма внушительных размеров и приносит хороший годовой доход. Кроме того, Торнтоны вносят приличную сумму за его аренду на протяжении последних лет.

– Вы на что-то намекаете, мой дорогой? Я не совсем вас понимаю.

– Я говорю о том, миссис Оулдридж, что нашему сыну пора подумать о создании семьи и обзавестись собственным жильем. А эта маленькая мисс – очень неплохой вариант. Из них выйдет отличная пара.

– Должна вас огорчить, друг мой. В голове нашего мальчика нет и мыслей о женитьбе.

– Так, значит, настало время этим мыслям появиться в его голове, – резко ответил мистер Оулдридж.

– А вам не кажется, что вы немного торопитесь? Мы ведь ничего о ней не знаем. Ни ее титула, ни рода, ни образования. К тому же наверняка она дурна собой.

– Дорогая моя, вам ли не знать, что при ее средствах на титул и образование можно закрыть глаза. Что до ее внешности, так по мне – это вообще не имеет значения.

– Пожалуй, вы правы, но все же… наш мальчик… Вы же знаете, я хочу для него самого лучшего, – в смятении соглашалась миссис Оулдридж. И, немного задумавшись, продолжила: – Вы так и не рассказали мне, за какую отличную службу король так щедро наградил мистера Эддингтона после окончания войны?

Мистер Оулдридж глубоко вздохнул. Чуть ухмыльнувшись, он поднял глаза на супругу и спросил:

– Разве не говорил? Ну что ж, тогда слушайте. Деньги эти он получил вовсе не за службу, а вот как…

Это произошло, я точно помню, в мае 1762 года, когда мы взяли Альмейду в Португалии.

В один из вечеров мы с мистером Эддингтоном сидели в местном трактире. Было уже поздно, я порядком устал и рано отправился спать, а Уильям остался. Следующим днем он куда-то исчез и вернулся только к вечеру с огромным мешком испанского золота. Уже по возвращению он рассказал мне, что сразу после моего ухода за его столик подсела пара молодых португальцев. Уверенные, что мой друг не понимает португальского языка, они смело вели между собой разговор… Речь шла о зарытом золоте. В разговоре один из них зачитывал другому условие некой шарады. В ней говорилось, что золото спрятано на квадратном поле, в месте, отстоящем на определенные расстояния от трех последовательных углов. Сложность состояла в том, что в округе было слишком много квадратных полей. Если бы тому парню знать размеры поля, то, сделав простые измерения, он мог бы без труда отыскать его и найти сокровища.

Мой друг Уильям всегда любил шарады и математические задачки, поэтому, услышав этот разговор, сразу же сообразил, что это место может быть только на поле одного размера, а те двое об этом не догадывались. Уильям без труда нашел то самое поле, так как португалец, в разговоре упомянул район, о котором шла речь. И действительно, в определенном условием месте лежало спрятанное золото.

Вот такая история, моя дорогая.

Пораженная миссис Оулдридж не могла вымолвить ни слова.

– Мистер Эддингтон щедро поделился найденным золотом, благодаря которому мне удалось начать собственное дело, – продолжил сер Джон. Но я получил лишь малую долю сокровищ, остальное он, разумеется, оставил себе. На эти деньги Уильям построил имение в Грансфилде, а остальные положил в банк. Так что, скажу вам, моя дорогая, его племянница теперь весьма завидная невеста.

– Поверить не могу, что за годы нашей совместной жизни вы только теперь решились рассказать мне всю правду.

– Все как-то не представлялось удобного случая, да и какая разница? – пояснил мистер Оулдридж.

– И все же, каким бы ни было положение этой девушки, прошу вас, не заставляйте нашего мальчика жениться без любви, – продолжила миссис Оулдридж. – Я не позволю вам сделать нашего Чарльза несчастным ради материального блага.

– Дорогая моя, я и не говорю, что мы должны его заставлять. А просто предоставить подходящие условия для развития их отношений.

Глава XIII

В доме модистки.

Пока Викки читала газету, модистка закончила работу и пригласила ее на примерку. Платье сидело великолепно: довольно простого покроя, светло-серого цвета с высоким воротником, широкими у плеча рукавами, плавно сужающимися в манжет и длинным, тянущимся позади подолом. Оно ярко отражало тенденции моды текущей эпохи. Неудобство лишь вызывал корсет, который затянули так туго, что было тяжело дышать. В дополнение к платью нашлась пара ботинок из натуральной кожи на небольшом каблучке. Также модистка посоветовала Виктории прекрасную шляпку и зонтик, а вместе с этим и другие неотъемлемые атрибуты женского туалета: перчатки, платочек, лорнет, веер и сумочку-ридикюль. Взглянув на все это, Виктория решила, что не сможет даже правильно распределить все предметы в руках, не говоря уже ничего о женственности и изящности, которую они должны придавать. Поэтому недолго думая она сказала, что возьмет лишь шляпку, перчатки и зонтик.

Надо сказать, что еще во время первой примерки портниха с немалым интересом рассматривала платье, в котором пришла Виктория. Глубокий вырез сзади привел ее в шок и одновременно породил множество вопросов: где же корсет, насколько неприлично так оголять свою спину и что это за эластичный материал, который так изящно ложился по фигуре? Она с любопытством расспрашивала Викторию, откуда та родом, что привело ее в Лондон и многое другое… Викки всячески увиливала от ответов, но фантазия ее вскоре совсем иссякла. К счастью, вернулся посыльный с запиской от мистера Оулдриджа, что и прервало их беседу.

Мистер Оулдридж писал, что бесконечно рад приезду племянницы своего близкого друга и приглашал посетить его дом, как только Виктории будет удобно.

Очень обрадовавшись ответу, Викки расплатилась с портнихой и незамедлительно отправилась к дому мистера Оулдриджа. По правде говоря, писав записку, она вообще сомневалась в существовании этого джентльмена.

На улице она с легкостью поймала кэб, легкий двухместный двухколесный экипаж с кучером, пользовавшийся большой популярностью среди горожан, которые не хотели идти пешком. Виктория назвала кучеру адрес, указанный в записке, тот утвердительно кивнул, помог ей сесть в карету и быстро перешел на площадку позади кабинки.

Всю дорогу Викки пыталась разглядеть дома, прохожих и в целом устройство города, но туман был такой густой, что она едва распознавала отдельные силуэты. Вскоре кучер остановил экипаж.

– Прибыли, мадам, – сказал он.

Виктория расплатилась через лючок в задней стенке под потолком и, выйдя из кареты, направилась к дому мистера Оулдриджа. Внезапно в глазах потемнело и ноги стали как будто ватными. Корсет так сильно сжимал грудную клетку, что Викки едва могла дышать. Опершись на зонтик, она попыталась восстановить равновесие, но было поздно. И она наверняка бы упала, не окажись рядом случайно проходящего джентльмена.

Неожиданно она почувствовала, как ее талию обхватила твердая мужская рука.

– Мисс, мисс, вы в порядке? Вы слышите меня? – повторял незнакомец.

Викки подняла глаза на молодого человека. У нее перехватило дыхание. Высокий, статный мужчина в черном шерстяном сюртуке, из-под которого виднелся ворот белоснежной батистовой рубахи с широким шейным платком, закрывавшим подбородок, как две капли воды был похож на Марка.

– Вы в порядке, мисс? – еще раз спросил он.

Виктория прекрасно слышала его, но находилась в таком остолбенении, что не могла подобрать нужных слов. Крепко сжав своими тонкими пальцами его руку, она чуть было не сказала «Марк», но вовремя остановилась.

– Все хорошо, – собравшись с мыслями, произнесла Виктория. – Просто небольшое головокружение.

– Может быть, вас проводить? – поинтересовался молодой человек.

– Спасибо, я уже пришла.

– Ну, что ж, в таком случае, всего хорошего, – сказал он поклонившись.

– Благодарю, – произнесла Виктория с улыбкой и направилась к дому, мысленно упрекая себя за то, что так глупо молчала и даже не спросила его имени. Молодой человек еще долго провожал ее взглядом… Постучав во входную дверь, Викки обернулась, но к этому моменту он уже скрылся в густом тумане.

Глава XIV

В доме мистера Оулдриджа этим вечером было как никогда шумно. Вся семья собралась в гостиной, где оживленно обсуждались последние события, произошедшие за день. Главной темой дискуссий послужило возможное появление в доме неожиданной гостьи.

Разговоры прервал звук колокольчика.

В комнату прошел дворецкий:

– Мисс Виктория Росс! – объявил он.

– Мисс Виктория! – первой с улыбкой на лице поприветствовала вошедшую девушку миссис Оулдридж. Эта женщина всегда умело разрешала неловкие ситуации и легко превращала самый напряженный разговор в непринужденную беседу. Этот раз не стал исключением.

Миссис Оулдридж представила гостье своего супруга и уже взрослых детей. И, предложив присесть, перешла к расспросам Виктории: о ее дядюшке, о путешествии и прочих естественных предметах обсуждения.

– Виктория, где вы остановились? – спросила миссис Оулдридж.

– На постоялом дворе в нескольких милях отсюда, – ответила она.

– Постоялый двор не самое подходящее место для леди. Почему же вы не остановились у кого-то из знакомых?

– Я никого здесь не знаю, – смущенно пожала плечами Виктория. – Дело в том, что я и вовсе не планировала этой поездки, все произошло более чем спонтанно. Дядя покинул нас столько внезапно… – вздохнула Виктория. – После его смерти я получила некоторые бумаги и записку с адресом мистера Оулдриджа. Именно поэтому я и разыскала вас в надежде на помощь во всем разобраться.

– Разреши, я взгляну на бумаги, – попросил мистер Оулдридж. Пожилой человек лет семидесяти, несмотря на возраст, выглядел довольно бодро. Просмотрев переданные документы, он спросил:

– Скажи, милая, а ты знала, что дядюшка сделал тебя своей единственной наследницей?

Викки тут же вспомнила про Летицию. В некотором замешательстве она растерялась и подтвердила:

– Да, я узнала об этом после его кончины.

– А как давно умер сэр Уильям? – спросил мистер Оулдридж. – Что произошло?

– Он ушел совсем недавно, – отвечала Виктория. – Сложно сказать, что произошло. Дядя был совершенно здоров… вероятно, от старости.

– Очень прискорбно, – сказал мистер Оулдридж. – Очень… В свое время мы были близки. В молодые годы вместе участвовали в войне, он рассказывал вам?

– Да, – кивнула Виктория.

– Последний раз я видел вашего дядюшку лет пятнадцать тому назад. Тогда он прибыл в Лондон всего на несколько дней, исключительно ради того, чтобы составить завещание. И просил меня позаботиться о вашем благополучии в случае его кончины. Посему, милая, я настоятельно прошу вас быть гостьей в нашем доме и велю немедленно послать за вашими вещами в гостиницу.

– О, благодарю, сэр, вы очень добры. А за вещами посылать нет необходимости. Весь мой багаж пропал в дороге. Но еще страшнее то, что пропала моя подруга. Мы ехали вместе, – пояснила Виктория.

– Проблему с платьями решить просто, – слегка улыбаясь, сказала миссис Оулдридж. – Завтра же утром я приглашу нашу модистку, она мигом сошьет необходимое количество туалетов. Но что же произошло с вашей подругой? Из записки, полученной от вас сегодня, мы поняли, что вы прибыли из Америки, не так ли?

– Совершенно верно, – подтвердила Викки. – Вместе с подругой мы благополучно добрались до Англии и прибыли в порт Лондона. Моя подруга сошла с корабля первой, а когда на причал спустилась я, то ее уже нигде не было. Я понятия не имею, где ее искать. По правде говоря, я рассчитывала, что она добралась до вас, но вижу, что – нет.

– Как же так? – удивилась Анна. – Что могло произойти?

– Я не знаю, – огорченно ответила Виктория.

– Не волнуйтесь раньше времени, милая, уверена, всему есть логичное объяснение, и ваша подруга обязательно найдется в ближайшее время.

– Я искренне верю в это.

– Непременно, дорогая, непременно найдется, – поддержал мистер Оулдридж. – А пока оставайтесь у нас. Чарльз будет рад помочь вам с оформлением наследства. Не так ли, мой мальчик? – обратился он к Чарльзу.

– Разумеется, папа, почту за честь, – согласился юноша.

Мистер Оулдридж гордо улыбнулся. «Из Чарльза вышел отличный адвокат», – подумал он.

– Видите ли, мисс Виктория, – продолжил мистер Оулдридж, – Ваш дядюшка перед отъездом передал моей конторе ведение всех его дел. Сейчас ими занимается Чарльз. И ему не составит никакого труда на законных основаниях решить вопросы с документами. А ваше поместье в Грансфилдеуже на протяжении нескольких лет, арендует дворянское семейство Торнтон. Они зачастую проводят там летние месяцы. Мистер Торнтон неоднократно выражал желание выкупить поместье, но мне пришлось отказать, не имея подобных полномочий. Кстати, он был у меня сегодня. Вы разминулись буквально в минутах. Высокий светловолосый молодой человек в черном сюртуке не встретился вам по дороге?

– Нет, – ответила Виктория. Ей не хотелось рассказывать, как она чуть было не потеряла сознание. Да и вдаваться в подробности ее встречи с молодым человеком, явно подходящим под описание мистера Торнтона, она не собиралась.

Беседа продолжалась еще некоторое время, и вскоре был объявлен ужин.

Виктория, несомненно, понравилась всем членам семейства, и за столом каждый стремился с ней пообщаться.

– Скажите, а как долго вы планируете пробыть в Лондоне? – поинтересовался Чарльз.

– Пока не знаю, – ответила Виктория. – Есть вероятность, что я задержусь на длительный срок. По возможности мне бы хотелось прервать контракт аренды и вернуться в поместье дядюшки в Грансфилде. Это возможно?

– Разумеется, – ответил Чарльз. – Но может занять некоторое время.

– А пока мы будем рады вашему обществу в нашем доме, – поддержала миссис Оулдридж.

– Вам нравится опера, мисс Виктория? – спросила младшая мисс Оулдридж, Эмма.

– Да, очень, – застенчиво ответила Викки.

– Прекрасно. На этой неделе мы идем в оперу на постановку «Так поступают все женщины», – тут же подхватила разговор ее старшая сестра, Анна. – Надеюсь, вам понравится. Вы ведь пойдете с нами?

– Конечно, с удовольствием, – раскрасневшись от такого внимания, подтвердила Виктория.

После ужина Чарльз, Анна и Эмма решили развлечься игрой в карты. А мистер и миссис Оулдридж предпочли картам шахматы. Виктория же, сославшись на сильную головную боль, извинилась и отправилась в отведенную ей комнату для гостей. Горничная помогла ей раздеться и принесла теплой воды для умывания.

Глава XV

Англия. 16 августа 2015 год.

Вернувшись после похорон в дом мистера Эддингтона, Летти не находила себе места. Она металась из комнаты в комнату, не зная, чем себя занять, чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей. Внезапно на глаза попался конверт мистера Эддингтона с уготовленными шарадами. Летти взяла его и, устроившись за столом в библиотеке начала читать:

«Начну рассказ с любимой книги, название знаешь, милый друг, Лишь в руки ты ее возьмешь, ответ на мой вопрос найдешь…»

Летиция сразу поняла, о чем идет речь. Однажды она протирала пыль на книжных полках мистера Эддингтона и совершенно неожиданно наткнулась на потайной ход. Правда, в тот день она ничего не сказала ему. Ей не хотелось ставить старика в неловкое положение. При желании он бы давно все рассказал, а раз это тайна, так пусть тайной и остается, подумала тогда Летти.

С этой загадкой все понятно, решила она и перешла к следующей.

«Ее портрет хранит секрет, он даст тебе второй ответ. Ответ с собой взять не забудь и смело отправляйся в путь…»

Летти тут же направилась в портрету Лилианны в гостиной над камином. Осмотрев его, она ничего не обнаружила и уже думала снять картину со стены, как вспомнила, что в спальне мистера Эддингтона на ночном столике возле кровати хранится еще один портрет этой дамы. Знала это Летиция потому, что мистер Эддингтон не раз говорил ей, как любуется им каждый вечер перед сном. Поднявшись в его комнату, она действительно нашла этот маленький портрет. Несмотря на небольшие размеры, рамка показалась ей слишком тяжелой. Не раздумывая, Летти разобрала ее, и старания оказались не напрасны. Внутри лежал ключ и небольшая записка, в которой говорилось:

«Прибереги, дружочек, ключик странный, Он ларчик тебе вскроет оловянный. Сей сундучок хранится в ветхом доме, Что лишь из камня одного сооружен, Обнесенный оградою прекрасной, усаженный цветами и с подвалом. Для одного он жителя построен. И вечность там хозяин проживет, Не выходя с жилья ни на секунду, ни свет увидит, ни цветы польет. Не будет есть сей человек ни пить, не будет вовсе телом шевелить. Когда найдешь ты странное жилище, уверен я, ты сразу все поймешь. Среди других ему домов подобных лишь только это без жильца найдешь».

Летти никак не могла решить, что бы это могло значить, и продолжила читать письмо мистера Эддингтона. Без труда разгадав загадку про пасхальные хлеба, она прочла дальше:

«…Если загадки ты все разгадала, значит, последнюю тоже поймешь. Смело навстречу себе отправляйся, С каждым шагом вперед что пройдешь, ты все дальше назад отойдешь».

Мысленно перебрав все загадки, Летти была совершенно уверена, что все разгадала. Непонятно только было, какой ларчик открывает ключ и что делать с числами в загадке про хлеба, но она решила, что наверняка все это понадобятся позже, при спуске по потайному ходу.

Чрезмерно впечатленная загадками, ключом и потайным спуском, Летти очень хотелось поскорей узнать, что же там внизу. Ей не терпелось рассказать обо всем Виктории, особенно о потайном ходе. Но, когда она вернулась в спальню, увидела, что Виктория крепко спит, и пожалев будить ее, получше укрыла одеялом, так как в комнате было прохладно.

«Ладно», – огорчившись, подумала она, – «подожду до утра, пока Викки проснется».

Летти снова вышла из комнаты, чтобы выключить везде свет. Когда она зашла в библиотеку и увидела ту самую книгу, которая открывала потайной ход, ею вдруг овладело непреодолимое чувство авантюризма. «Я только быстренько спущусь и гляну, что там, – подумала она, – а трогать ничего не буду, дождусь Викторию».

Взяв небольшой фонарик, девушка медленно начала спускаться по узкой лестнице, все ниже и ниже, пока не уперлась в металлическую дверь. Сразу же подумав о найденном под рамкой портрета ключе, она попробовала открыть им дверь, но он не подошел. Тогда она достала другой ключ, который был в конверте с загадками. Этот ключ с легким скрежетом провернулся, и дверь открылась. Летти даже не представляла, что могло находиться за этой дверью. Пройдя в комнату, она посветила по сторонам фонариком, но, кроме старого зеркала, ничего не увидела. Огорченная, она уже собиралась вернуться назад, как вдруг дверь захлопнулась. От неожиданности Летти вздрогнула и выпустила из рук фонарик. Случайно зацепившись рукавом за металлическую опору, она потеряла равновесие и падала прямо на зеркало. Зажмурившись от испуга, Летиция даже не поняла, что произошло.

Когда она открыла глаза, то поняла, что находится в совершенно другом месте, что никак не укладывалось в голове. Очевидно, там, где она оказалась, давно никто не бывал. В помещении стоял ужасный запах сырости, по углам виднелась паутина, а на камине и других предметах интерьера лежал толстый слой пыли. Стены комнаты украшали головы оленей, медведей, кабанов и других диких животных, от вида которых становилось не по себе. Ужаснувшись, Летти поспешила поскорей выйти наружу. К этому времени солнце уже садилось, но еще было светло.

Глава XVI

Англия. 16 августа 1811 год.

Этим днем в поместье Грансфилда леди Торнтон с дочерьми ожидала к обеду гостей из Ландшира: своего племянника Эдварда Гейлтсберга– герцога Изенбургского и племянницу, старшую сестру Эдварда, Маргарет, с ее мужем Генри Уэбстером. Также в доме гостила подруга младшей дочери леди Торнтон, Бесси Парсон. Не хватало только старшего сына – Фредерика Торнтона. Он еще на прошлой неделе отправился в Лондон, чтобы уладить некоторые финансовые вопросы, и собирался остаться там на определенное время.

Леди Торнтон, женщина властная и прямолинейная, овдовела более десяти лет назад. Ее покойный муж лорд Торнтон оставил после себя значительное состояние. С тех пор она организовала литературный салон. Покровительствовала молодым писателям и художникам, интересовалась развитием технического прогресса, периодически жертвуя средства на новые машины и научные открытия. Несмотря на присущую строгость и консервативность взглядов, она с легкостью располагала к себе и вызывала всеобщее уважение.

За обедом насущной темой разговора стала предстоящая поездка обоих семейств в Лондон. Выезд планировался на утро следующего дня. По дороге они собирались на пару недель остановиться в имении Уэбстеров, а затем продолжить свой путь. Лишь Эдвард отказался принимать участие в данном мероприятии, сославшись на множество скопившихся дел в Ландшире.

– Неужто вам вовсе не хочется поехать с нами? – уже в который раз спрашивала его Шарлотта, старшая дочь леди Торнтон. – В Театре Короля сейчас дают оперу Моцарта «Так поступают все женщины», разве вам не хочется посмотреть?

– Признаюсь вам, я был на премьере. И опера не вызвала у меня большого восхищения. По сути, я принял ее как насмешку над чувством любви, в то время как лично убежден, что истинная любовь вечна и ей нет альтернативы.

– Расскажите нам, о чем эта опера, – попросила младшая дочь, София.

– Не хотелось бы лишать вас возможности лично проследить за ходом событий, – ответил Эдвард. – Если же передать суть кратко, то действие происходит в Италии. А сам сюжет о непостоянстве женского сердца и предательстве. Возлюбленные двух молодых дам якобы погибают на войне, и дамы тут же готовы выйти замуж за других…

– А как бы поступили вы, – спросила его Бесси, – Если бы ваша любимая погибла?

– Уж точно не кинулся бы сиюминутно под венец с другой, обещаю вам.

– По-моему, это оригинальный сюжет, – сказала сестра Эдварда. – Меня всегда привлекала итальянская культура. Кажется, итальянцы такие веселые, шумные, в их жизнях вечно бурлят страсти.

– А я полагаю, они опорочены ленью и безалаберностью, – не согласился Эдвард. – Лично мне куда более приятны спокойствие и порядок.

– Да, у вас точно все по плану, мой дорогой брат. В вашей жизни вообще бывают спонтанные решения? Иногда мне кажется, вы даже умрете в заведомо запланированный день, – не без иронии сказала Маргарет.

– А лично мне непонятно, почему Моцарт все произведения посвящал итальянцам, когда сам был австрийцем? Могли он наверняка передать их культуру в своей музыке? – возмущался мистер Уэбстер.

За столом еще долго продолжались некоторые споры по поводу творчества Моцарта, в противовес которому приводились произведения Баха и Бетховена. И только ближе к концу трапезы молодым леди, изрядно утомленным темой искусства, представилась возможность поговорить о новых течениях в моде. В то время как женщины все больше углублялись в индустрию красоты, мужчины говорили о политике, а потом перешли к теме развития промышленности и переходу от ручного труда к машинному.

В этот день Уэбстеры остались на ночь в поместье Грансфилда, поскольку утром семьи вместе отправлялись в Лондон. И только Эдвард покинул дом рано, желая вернуться в Ландшир до темноты.

Глава XVII

Выбежав из напугавшего до дрожи домика, Летти оказалась посреди большого луга. Вдали виднелся особняк внушительных размеров, а в противоположной стороне от него – небольшое селение. Летти пыталась вспомнить, что же произошло и где она находится, но совершенно ничего не понимала. При падении она сильно ушиблась затылком, и теперь шум в голове не давал ей покоя и мешал сосредоточиться.

Девушка находилась в полной растерянности. Она стояла посреди луга совершенно одна, не имея при себе даже нескольких фунтов, с ключом, который непонятно для чего предназначался. Всегда осторожная и рассудительная, Летиция впервые оказалась в подобной ситуации.

Немного подумав, она решила идти в деревню, чтобы для начала найти телефон и предупредить Викторию о том, что с ней произошло.

Солнце опускалось за горизонт. Летти старалась идти как можно быстрее, насколько это было возможно в ее обуви по глубокой грязи. «После такой прогулки туфли можно выбрасывать», – с огорчением вздохнула она. Всю дорогу, проклиная свою безответственность, Летти старательно пыталась вспомнить, что же все-таки произошло. Полностью погрузившись в свои мысли, она не заметила, как ее нагнал всадник.

Мужчина приближался довольно быстро и, только находясь ярдах от Летиции, придержал лошадь. Удивленный внешним видом шедшего перед ним человека, он не сразу смог определить его пол. Судя по одежде, перед ним был мужчина, хотя в костюме довольно странного кроя. Но длинные вьющиеся волосы и по-женски стройная фигура свидетельствовали об обратном. Так и не подобрав соответствующей формы обращения к страннику, Эдвард громко произнес:

– Прошу прощения!

Летти обернулась. Увидев перед собой джентльмена в старомодном наряде, она сразу подумала, что где-то неподалеку проходит костюмированная вечеринка.

– О, как хорошо, что вы мне встретились, – заговорила она. – Честно признаться – это жутко, оказаться одной вечером посреди огромного поля. А вы едете из того поместья? – указала она на особняк, видневшийся вдалеке.

– Да, – коротко ответил, откровенно шокированный незнакомец.

– Там сегодня какой-то костюмированный вечер? – поинтересовалась Летиция.

– Нет, – ответил он, удивившись еще сильнее от такого вопроса.

– Вы странно смотрите на меня, все в порядке? – спросила Летти. И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Не дадите мне ваш телефон, мне срочно нужно позвонить, буквально на минутку. Кстати, скажите, где мы находимся?

– Мы находимся в Грансфилде. Вам что нужно, простите, «позвонить»? Я не совсем понимаю, – нахмурившись, ответил мужчина, начиная подозревать, что девушка явно не в себе.

– Ну конечно, как же вам понять! Вы ведь к нам, судя по всему, из девятнадцатого века пожаловали, – улыбнувшись, пошутила она.

Молодой человек, разумеется, не понял этой шутки и был крайне оскорблен таким обращением. Никогда еще так нагло с ним не разговаривали.

– А вы понимаете, что находитесь на территории частных владений? – уже грубым тоном заявил он.

– Нет, не знала.

Увидев, как резко он переменился в лице, Летти спросила:

– В чем дело, я вас чем-то оскорбила? – Она откровенно не понимала, что вызвало у него такую ярость.

– Нет, – резко ответил мужчина. – Все в порядке.

Не желая продолжать неприятный ему разговор, он сухо извинился и, пришпорив лошадь, продолжил свой путь.

– Постойте, не оставляйте меня, помогите хотя бы добраться до деревни! – выкрикнула Летти ему вслед.

Незнакомец остановился. Чувство чести не позволяло ему оставить девушку, которая просит о помощи, даже такую странную. Вернувшись, он подал ей руку, и Летиция с легкостью запрыгнула на лошадь.

Когда они подъехали к деревне, на улицах никого не было, и лишь из таверны доносились пьяные голоса постояльцев. Все вокруг говорило о том, что это вовсе не современный поселок двадцать первого века, а больше соответствует временному периоду ее спутника.

– Скажите, а какое сегодня число? – поинтересовалась Летти. – Шестнадцатое августа.

– А год? – переспросила она.

– Год 1811-й, – ответил он.

– Вы не разыгрываете меня? – с недоверием переспросила Летиция.

– А я, по-вашему, похож на Скарамуша? Мы приехали, – сказал мужчина и помог Летти слезть с коня. – Вам есть куда идти? – спросил он.

Летиция лишь отрицательно покачала головой.

Незнакомец достал немного монет и протянул ей:

– Вот, возьмите, этого хватит на комнату в трактире и ужин, а мне пора. Всего хорошего.

Он был уже довольно далеко, как из трактира вышла пара изрядно выпивших офицеров.

– Эй, ты кто такой?! – спросил один, обращаясь к Летиции.

– Ну и наряд! – расхохотался другой.

Мужчины смеялись так громко, что всадник услышал их и обернулся. Наблюдая за происходящим, он почувствовал, что ему искренне стало жаль бедную девушку. Недовольно покачав головой, он все же решил вернуться.

– Запрыгивайте! – коротко сказал он и протянул ей руку. – Да что с вами такое! – выкрикнул он и пустил лошадь в галоп, быстро удаляясь от деревни.

– При общении со мной я не заметил в вас такой робости!

Летти молчала. Ее всю трясло от страха.

– Откуда вы только взялись? И что теперь с вами делать? У меня вы остановиться не можете – это будет крайне неприлично. Несмотря на мужское одеяние, я подозреваю, вы все-таки женщина, не так ли?

Летиция лишь кивнула головой. Она привыкала к мысли о том, что попала в прошлое, и была ужасно напугана. «Сказать, откуда я взялась, было бы полным безрассудством», – подумала Летти и произнесла:

– Я совершенно ничего не помню: кто я и откуда. – На ее глаза навернулись слезы. – Пожалуйста, не бросайте меня одну, – попросила она.

– Даже не представляю, куда вас можно отвезти в такое время, – озадаченно ответил незнакомец. Он думал, не поселить ли ее в гостинице Ландшира, но решил, что в таком виде и там с ней может произойти что угодно. Уже на подъезде к поместью у джентльмена появилась идея.

– Ждите здесь. Я скоро вернусь, – сказал он, оставив Летти в беседке, и тотчас скрылся из виду…

Вскоре он уже стоял на пороге своего дома. Двери как всегда открыл его верный дворецкий Карл.

– Как прошел вечер, ваша милость? – вежливо поинтересовался Карл.

– Сравнительно неплохо, – тут же ответил мужчина и продолжил: – Карл, распорядитесь, чтобы приготовили комнату для гостей. Да, и пусть отнесут туда ужин, немедленно.

– Могу я поинтересоваться, кого мы ожидаем, ваша милость?

– Моего приятеля. Он путешествует инкогнито. Карл, будьте добры, предупредите прислугу– не должно быть никаких разговоров, связанных с этим господином.

Незнакомец поднялся в свою комнату для переодевания. Собрав кое-что из вещей, он вновь вернулся в беседку, где его ждала Летти.

– Вот, – протянул он свою одежду. – Наденьте это. Под видом мужчины вы можете остаться на ночь в моем поместье. Полагаю, вас не смущает такое предложение. По крайней мере, в таком виде вас не узнают, а меня не упрекнут в вопросах нравственности.

Летиция благодарно кивнула и тихо, покусывая губы, сказала «спасибо».

Поверх своей одежды она с легкостью надела предложенные вещи, на несколько размеров больше ее собственного. Сапоги почти соскальзывали с ног, но она не придавала этому значения. Обмотав вокруг шеи белый шарф, Летти надела шляпу, спрятала под нее густые вьющиеся волосы. Теперь, в темноте, она действительно походила на юношу.

Мужчина оценивающе взглянул на нее.

– Прекрасно, – сказал он и, развернувшись, направился к дому так быстро и уверенно, что Летти едва поспевала за ним.

На пороге их снова встретил дворецкий.

– Добро пожаловать! – поклонился Карл. Летти кивнула.

– Я провожу вас в комнату, сэр, – сказал Карл, обращаясь к Летиции.

– Не стоит, – перебил его хозяин дома. – Я сам это сделаю.

От страха и смущения Летти следовала за Эдвардом, почти не поднимая головы. Достигнув нужной двери, он сказал, что зайдет утром, и велел не выходить из комнаты.

Летиция зашла внутрь и, заперев дверь, внимательно осмотрелась. Справа от нее горел камин. На небольшом письменном столике под окном стоял канделябр с пятью зажженными свечами и поднос с ужином. Слева– высокая кровать на ножках, с балдахином из зеленого сукна. У кровати стоял кедровый комод, над которым висело зеркало. С левой стороны от камина Летти заметила еще одну дверь, зайдя туда, она поняла, что это был ватерклозет. «Ну надо же», – усмехнулась она.

Больше в комнате рассматривать было нечего, и Летти присела за стол. На подносе стоял традиционный лондонский суп, маффины, мясная нарезка и красное вино.

Поужинав, Летиция удобно расположилась у камина. Треск огня всегда действовал на нее успокаивающе. Она смотрела на него и размышляла о невероятной ситуации, в которой оказалась, корила себя за то, что не вернулась за Викторией, и вообще, зачем спустилась в этот злосчастный подвал. Но страшнее всего было думать о завтрашнем дне. Летиция в полной мере ощущала неприязнь, которую испытывал к ней хозяин дома. Все время он был резок и груб с ней. Хотя она совершенно не понимала, чем вызвала к себе такое отношение. Его лицо казалось невероятно знакомым, но Летти никак не могла вспомнить, кого он так сильно напоминал ей.

Глава XVIII

Проснувшись утром, Летиция не сразу поняла, где находится. Мгновенно в голове одно за другим пролетели события, произошедшие накануне. «Неужели мне все это не снится?» – ужаснулась она, и сердце заколотилось с бешеной скоростью. В мыслях крутилась одна только фраза: «Что же делать дальше?»

Встав с кровати, она направилась к окну и раздвинула шторы. Ее взору открылся чудесный вид в сад. Комната наполнилась дневным светом, а в камине еще тлели обугленные поленья. Вновь облачившись в мужской костюм, она убрала свою одежду в комод. Внимательно осмотрев из окна окрестности, Летти вдруг поняла, что знает это место и не раз бывала здесь раньше. «Поместье в Ландшире? Нет, этого не может быть, – думала она. – Так, значит, мужчина, который привел меня сюда… Эдвард Гейлтсберг? Да… Вот кого мне напоминала его внешность. Но как такое возможно?»

Ее рассуждения прервал стук в дверь. Это был герцог.

– Доброе утро, – сказал он.

– Доброе, – с дрожью в голосе ответила Летти. При дневном свете она ясно видела его лицо. У девушки перехватило дух. Совершенно точно – перед ней стоял сам герцог Изенбургский, Эдвард Гейлтсберг.

– Вам хорошо спалось?

– Великолепно, – придя в себя, ответила она.

– Вам удалось что-то вспомнить? Каковы ваши планы?

– Нет, вспомнить ничего удалось, – опустив глаза, произнесла Летти. – Думаю, я отправлюсь в деревню. Попробую найти работу.

Эдвард слегка свел брови и пристально посмотрел на нее. Он был немало удивлен подобному заявлению и теперь пытался понять шутит она или говорит серьезно.

– И что же вы умеете? – с усмешкой спросил он, посмотрев на нежные, гладкие руки Летиции. – Что-то подсказывает мне, вы не знакомы с трудностями деревенской жизни, – шутя прокомментировал герцог.

– Может, и так, – гордо ответила девушка, – но я не брезглива. Если обстоятельства того требуют, то я могу делать любую работу.

Про себя Эдвард еще раз поразился стойкости характера этой упрямой девушки, но виду не подал.

– Что ж, отправляйтесь, раз вы приняли такое решение, но если передумаете – можете остаться здесь еще на одну ночь. Я не жду гостей в ближайшее время, ваше присутствие никому не помешает.

– В таком случае, я, пожалуй, приму ваше предложение, – с достоинством ответила Летти. Хотя в глубине души искренне радовалась этому предложению. Конечно же, ей не хотелось идти в деревню.

– Хорошо. Я велю, чтобы вам принесли завтрак. Оставайтесь пока в комнате и ждите меня. Я вернусь по полудню.

С этими словами Эдвард ушел, а Летиция снова осталась одна.

Позавтракав, она нервно прохаживалась по комнате. Досконально изучив каждый ее уголок, в ящике стола Летти обнаружила поэтический сборник Роберта Бернса «Веселые нищие». Не найдя более интересного занятия, она удобно устроилась на кровати и принялась читать. Книга оказалась скучной и утомительной, и вскоре Летти уснула, не прочитав и десяти страниц.

Она так крепко спала, что даже не услышала стука в дверь. Эдвард тихонько зашел в комнату и подошел к кровати. На какое-то мгновение его взгляд замер на лице девушки. Оно казалось таким нежным и чистым, что сложно было оторваться. Для Эдварда было очевидно, что она не чья-то прислуга и не дочь фермера. На самом деле он еще вчера решил, что разрешит ей остаться до тех пор, пока не найдется кто-то из ее родственников или она все вспомнит сама. Он был груб с ней только потому, что хотел наказать за дерзость, и не более.

Эдвард легонько коснулся плеча Летти.

– Вот, я принес вам одежду подходящего размера и парик, – сказал он, как только она открыла глаза. – Так вы сможете выйти со мной в гостиную не вызвав никаких подозрений.

Эдвард вышел, предоставив Летти возможность переодеться, а когда вернулся, она все еще возилась с шарфом. Наблюдая за этим со стороны, он лишь с улыбкой покачал головой и подошел, чтобы помочь. Взявшись за концы шарфа, Эдвард оказался от нее в считанных дюймах. Глядя на герцога, Летиция не верила происходящему. Человек, портретом которого она столько раз восторгалась, сейчас стоял перед ней. Эдвард был почти на голову выше ее, чего она никак не могла предположить по изображению на портрете. Эти черные как ночь глаза, прямой аристократический нос, узкие губы и вьющиеся темные волосы, казалось, могли свести с ума кого угодно.

– Готово, – сказал он, нарушив минутное молчание.

Надев парик, Летиция стала совершенно похожа на милого молодого юношу.

– Ну вот, молодой человек, осталось лишь придумать вам имя, – сказал Эдвард.

– Как вам Лейтон? – быстро придумала Летти имя, которое более всего походило не ее собственное.

– Почему бы и нет, хорошее старинное имя, – согласился Эдвард. – Буду звать вас Лейтон Флемин.

– А вы не представитесь, – сказала Летиция. – Ведь я до сих пор не знаю вашего имени.

– Эдвард Гейлтсберг, герцог Изенбургский, – коротко произнес он.

– Рада знакомству, – улыбнулась Летти.

К этому моменту уже было около пяти вечера, и герцог предложил перед ужином спуститься в гостиную.

На этот раз Летти шла по длинным коридорам куда более уверенно, чем прошлым вечером, и тщательно осматривала интерьер. Повсюду горели свечи, хотя солнце только начало садиться. На стенах висели старинные картины, оригинальные ковры на полах, мебель явно ручной работы, расписные фрески на потолке. Все это она уже видела ранее, и оно совсем не изменилось. Все было почти так, как в музее, но чувство стало другим. Сейчас все эти предметы наполняла жизнь, как будто все они и каждый в отдельности излучали свое исключительное тепло и придавали дому определенный уют.

– У вас очень красивый дом, – сказала Летиция.

– Да, так и есть. При жизни матушка часто собирала множество гостей. Она любила устраивать балы, званые ужины и просто музыкальные вечера.

Теперь здесь редко кто-то бывает. Разве что приезжает моя сестра с мужем. Я же не собираю гостей, а чаще выезжаю сам.

– Так у вас есть сестра? – спросила Летти.

– Да, старшая. Вот уже пять лет как она вышла замуж и покинула этот дом. Она живет с мужем в сорока милях отсюда. Периодически мы навещаем друг друга. Вот, между прочим, ее любимая комната, проходя мимо библиотеки, – сказал Эдвард. – Маргарет с детства не могли оторвать от книг. Вторым же в списке ее любимых занятий была музыка. Несмотря на то, что лучшее фортепиано располагалось в музыкальной гостиной, Маргарет изо дня в день усердно музицировала в библиотеке. Можно сказать она практически жила в этой комнате.

– Не покажете мне ее? – попросила Летти.

– Конечно, – Эдвард галантно открыл перед ней дверь и предложил пройти. Первое, что бросилось в глаза, это старинный рояль.

– Прекрасный инструмент, – восхитилась Летиция, пробежав по клавишам тонкими пальцами.

– Вы, должно быть, отменно музицируете, раз так быстро сумели определить его качество, – заметил Эдвард.

– О, вовсе нет, – смущенно улыбнулась Летти. – Я вообще не умею играть, я сказала, что он прекрасен, руководствуясь лишь визуальным восприятием, а не с точки зрения звучания.

– А мне казалось, вы образованная молодая леди, – с сомнением произнес он.

– А что, все образованные леди непременно должны музицировать? – спросила Летиция.

– Я полагаю, что да, – ответил герцог.

– Ну что ж, прошу простить мое невежество, – не без иронии извинилась Летти.

Так за разговором они прошли через библиотеку и оказались в гостиной. В комнате было тепло и уютно. В камине потрескивал огонь, будто подзывал к себе поближе, наполняя всю комнату нежным желто-оранжевым светом. Посреди комнаты стояли небольшие диваны, разделенные дубовым кофейным столиком. На коврике подле огня лежал огромный пес. Мощное, мускулистое, не лишенное элегантности животное темного окраса, вызвало у Летти легкий испуг. Увидев хозяина, пес тут же подбежал к нему, но при виде Летиции насторожился и злобно посмотрел в ее сторону.

– Все нормально, мальчик, – успокоил его Эдвард, погладив по голове, и присел на диван. Пес тотчас уселся рядом, положив голову на колени хозяину.

В это время Летти заметила стоящий рядом шахматный столик.

– Возможно, я и не образована музыкально, – сказала она, – но в шахматах буду сильным соперником. Не хотите рискнуть?

– Это вызов? Вам не обыграть меня, – ответил он и пересел к ней за шахматный стол.

Собака не отставала от герцога ни на шаг и тут же, как верный страж, села по правую сторону от него.

– Похоже, ваш пес вам очень предан, – заметила Летти, посмотрев на собаку, неподвижно сидящую подле хозяина.

– Да… – Эдвард задумался. – С этим псом связана довольно загадочная история. Его зовут Корсо. От названия породы кане корсо, – пояснил Эдвард.

– Я взял его совсем маленьким щенком. Это было чуть более четырех лет назад. Тогда я путешествовал по Италии. И вот уже накануне моего отъезда, когда я выходил из гостиницы, ко мне подошел бедный монах. Я хорошо запомнил, на нем была темно-коричневая шерстяная ряса, подпоясанная веревкой, в руках он держал небольшую корзинку, в которой прятал щенка.

Он спросил, не хочу ли я купить собаку. На что, разумеется, я ответил отрицательно. С чего бы мне покупать неизвестно какую собаку у нищего монаха и везти в такую даль.

И тут он начал уговаривать меня, расписывая все достоинства это пса. Как назло, мой попутчик задерживался, и монаху выпал счастливый случай поведать мне всю историю собаки до конца. Он начал с того, что эта порода существовала еще со времен Древнего Рима. Это боевые псы, и в те времена их использовали как собак-гладиаторов. Кане корсо, стойкие и бесстрашные, отлично проявляли себя в схватках со злобными хищниками, говорил монах. И даже припомнил итальянскую поговорку: «Храбр, как корсо». С его слов, в средние века эти собаки храбро сражались со львами и медведями. Сейчас они особенно востребованы для охраны дома и двора, пояснил монах, а также являются отличными помощниками на охоте.

Но я был неуклонен. Как тут он сказал: «Сеньор, прошу вас, возьмите его, он погибнет, если останется со мной, у меня едва хватает средств на собственное существование, мне не прокормить такое животное. Спасите его жизнь и, возможно, когда-нибудь в будущем он спасет вашу». Эти слова монаха тронули меня. Вот так совсем маленьким щеночком Корсо оказался в моем доме.

Монах не солгал, Корсо действительно вырос верным псом и хорошим охранником, рядом с ним всегда спокойно. Со мной он всегда ласков, но как только в доме появляется посторонний, Корсо бдительно и настороженно изучает его, вот как вас, когда мы вошли. В доме он весьма осторожен, за всю свою жизнь здесь он не разбил ни одного предмета, а еще очень любит понежиться у камина.

А самое главное то, что ведь предсказание монаха сбылось. Хотя это могло быть просто совпадением, но все же произошло. Буквально год назад я пешком возвращался из своего охотничьего дома. Корсо был рядом. Как вдруг мне навстречу выбежал кабан. Это был старый кабан, одиночка. Для меня это было полной неожиданностью, ведь кабанов в нашей местности истребили еще полвека назад. А вот мой верный друг совершенно не растерялся. Как лютый зверь он рванул навстречу кабану, и не успел я опомниться, как кабан уже лежал на земле бездыханно. С тех пор я невольно стал бдительнее относиться к приметам и предсказаниям, – опершись на руку подбородком, вдумчиво закончил Эдвард.

– Теперь мне понятна ваша связь, – сказала Летиция. – Мне даже кажется, что вы похожи. Не физически, конечно, а своей манерой поведения, что ли. Как говорится, собака всегда похожа на своего хозяина.

Эдвард лишь кивнул.

– Вам шах» – сказал он.

Летти так внимательно слушала рассказ Эдварда, что игра сама собой приблизилась к концу. Шансы были примерно равны, но все же положение Эдварда было лучше.

В этот момент в комнату вошел батлер и объявил, что ужин подан.

Партия Эдварда и Летиции продолжалась еще не долго, буквально в последующие десять минут Эдвард поставил шах и мат.

– Поздравляю вас, – сказал он.

– С чем же, – поинтересовалась Летти, – ведь победили вы.

– Мне было приятно с вами играть, вы действительно оказались сильным соперником. Признаюсь, эта победа досталась мне с трудом. И не важно, кто победитель, сам процесс был весьма увлекателен.

Летти задумалась и, немного помолчав, произнесла:

– Вы правы, какая разница, кто победил, кто побежден. Рано или поздно игра заканчивается, и тогда и пешка, и королева падают в одну и ту же коробку.

За ужином Летти почти все время молчала. Она очень боялась, что голос выдаст ее, и прислуга узнает секрет, поэтому лишь односложно отвечала на вопросы Эдварда и периодически утвердительно кивала.

На самом же деле внимательному и умудренному годами Карлу уже давно все стало очевидно. Но он вовсе не планировал выдавать секрет герцога, напротив, старался всю прислугу держать на расстоянии от Летиции, и даже блюда в большей степени подавал сам.

За ужином Эдвард сказал, что собирается поутру объехать некоторую часть земель в своих владениях. И спросил, не желает ли Летти составить ему компанию. На что она охотно согласилась.

После ужина Эдвард проводил ее в комнату и предупредил, что будет ждать в утренней столовой к пяти утра.

Глава XIX

За завтраком Эдвард предпочел общению с Летти свежий выпуск «Тайме», чему она была даже рада, так как сама ждала возможности полистать станицы газеты.

Перекусив, они вышли во двор, где их уже ожидал конюх с лошадьми. Это были породистые красивые лошади, но не верховые, а скорее домашние-«хобби класса»: одна караковой, а другая – темно-гнедой масти.

– О, – огорченно, увидев конюха, произнесла Летти. – Я думала, мы посетим ваши конюшни.

– У нас достаточно времени, если вам интересно, пойдемте, – сказал Эдвард.

– Кстати, я не спросил вчера, вам будет удобно в мужском седле?

– Более, чем вы можете себе представить, – с улыбкой ответила Летти.

– Отчего же, могу, – добавил Эдвард. – Вы удивляете меня так часто, что скоро я сочту это за норму.

В конюшнях герцога было светло и просторно. Помещение представляло собой широкий аркообразный проход, по обе стороны которого стояли мраморные колонны, разделявшие каждое стойло. Летти, не скрывая интереса, с восторгом рассматривала каждую лошадь. Среди них были смеси разных пород и мастей, но больше других внимание привлекли два коня. Одного она сразу узнала, это был именно тот гнедой конь, которым управлял Эдвард в день их первой встречи. Таких породистых скакунов ранее она видела только в конном клубе. Второй был черный как смоль, также верховой конь.

– Это ведь чистокровные верховые, – уверенно сказала Летиция. – Я права? Даже смею предположить, они потомки Дарли Арабиана, привезенного в Англию в 1704 году, одного из трех жеребцов, ставших родоначальниками современных чистокровных верховых лошадей.

– Да, все верно, – пораженный ее познаниям в лошадях, подтвердил Эдвард.

– Вот бы прокатиться на этом черном красавчике!

– Даже и не думайте. У него взрывной, непредсказуемый характер, я сам не сажусь на него. Лишь один из конюхов выгуливает этого жеребца, и то регулярно возвращается весь в синяках и ссадинах от падений. По правде сказать, я и на гнедом выезжаю не так часто. Этот конь незаменим для охоты, а в ежедневных выездах я использую другого жеребца.

– Вы знаете, что по масти коня можно определить его темперамент? – сказала Летти.

– Да, несомненно, можно, – согласился Эдвард.

– Вам знакома арабская пословица, – продолжила она: – «Никогда не покупай рыжей лошади, продай вороную, заботься о белой, а сам езди на гнедой». Говорят, что самые надежные – это темно-гнедые лошади. Серые и белые – нежные, рыжие – не слишком выносливы. А вороные чрезмерно горячие и порой злобные.

– Если вы клоните к тому, что мне следует продать черного жеребца, то должен вас огорчить. Скажи я вам цену за эту лошадь, стало бы сразу понятно, что на нее найдется не так много покупателей.

Положив на этом конец дискуссии, они покинули ставни и направились к северо-западу от поместья. Верный Корсо тоже был рядом и ни на секунду не отставал от хозяина.

Они мчались через луга и поля навстречу свежему ветру. На пути герцог то и дело останавливался у домов местные фермеров. Везде его встречали приветливо и учтиво, хотя сути разговора Летти не слышала, свои выводы она основывала лишь на мимике лиц и жестах. Сама же, предпочитая оставаться в стороне, занимала свободное время игрой с собакой.

Время подходило к обеду. На обратном пути они остановились у реки, решив немного передохнуть. Эдвард подошел к воде и, умыв лицо чистой холодной водой, присел на камень у воды. Последовав его примеру, Летиция поступила также и присела на соседнем камне.

– Это так необычно, – вдруг сказал он. – Я наедине с почти незнакомой мне молодой особой, облаченной в мужской костюм, объезжаю свои земли. Если бы еще пару дней назад кто-то сказал, что со мной такое произойдет, я бы без тени сомнения назвал этого человека сумасшедшим. А теперь мы сидим друг напротив друга, и мне это кажется совершенно естественным.

– Я благодарна, что вы не бросили меня тем ужасным вечером, – сказала Летти. – Если бы вы мне тогда не встретились, кто знает, что бы со мной сейчас было.

– А я думаю о том, – продолжил Эдвард, – если бы я остался тем вечером ночевать в Гейлтсберге, я бы никогда не встретил вас. Поразительно, но за эти два дня вы стали мне близким другом, куда ближе, чем многие старые мои знакомые. Несомненно, вы добавили красок в мои серые будни.

– Вам нужно жениться, герцог, завести детей. Уверена, это добавит в вашу жизнь куда больше ярких эмоций. Почему вы до сих пор одиноки?

– Я решил никогда не жениться. Совсем мальчиком я регулярно наблюдал ссоры и конфликты родителей и, пожалуй, именно это оставило неизгладимый отпечаток в детском сердце. Они никогда не были счастливы в браке, редко проводили вместе время, часто ссорились, и в конечном итоге отец все больше времени находился в компании куртизанок, а ближайшим другом матери стал джин, лишь он помогал ей обрести хоть и мнимое счастье. Я твердо поклялся себе не повторить их ошибок и их судьбы. Многие молодые дамы проявляют ко мне интерес. Хотя порой сложно определить, обоснован этот интерес моими личностными качествами или суммой моего годового дохода. Так или иначе, ни одна из них не тронула моего сердца достаточно, чтобы решиться на столь важный шаг.

– Вам обязательно встретится достойная молодая леди, это лишь вопрос времени, – решила подбодрить его Летти.

– А что же вы? – спросил Эдвард. – Вы обручены, может, замужем? Или по-прежнему ничего не помните?

– Эм… нет, не помню, но думаю, нет, – немного растерянно сказала Летти.

Эдвард не стал продолжать расспросов. Еще прошлым вечером он пришел к выводу, что она намеренно не хочет выдавать себя, прикрываясь мнимой потерей памяти. Но решил не подавать виду и дать возможность событиям развиваться естественным образом.

– Я предлагаю после обеда отправиться в город, – сказал он. – Если вы планируете задержаться в моем имении еще некоторое время, стоит заехать к портному и заказать вам пару костюмов.

– Спасибо, вы очень добры ко мне, – смущенно сказала Летиция.

В мастерской портного он незамедлительно пояснил, что они очень спешат и у них нет времени снимать мерки. Эдвард точно назвал костюмы, которые должны быть пошиты, указав предпочтительные оттенки тканей. Добавив, что портной получит достойное вознаграждение, если управиться за день. Таким образом, Летти лишь оставалось стоять в стороне и одобрительно кивать.

В поместье они вернулись уже во второй половине дня.

По дороге Летти призналась, что изрядно устала за день и хотела бы немного отдохнуть перед ужином.

Глава XX

Лондон. 1811 год.

Виктория проснулась с первыми лучами солнца. Она мигом поднялась с кровати, боясь опоздать к завтраку, и поспешила одеться. Но, быстро поняв, что самостоятельно это сделать никак не удастся, все же позвала горничную. В ожидании она внимательно осмотрелась вокруг. Комната казалась небольшой, но уютной. Ощущение мягкости придавали обои бежеватого цвета с мелким рисунком. На стенах красовались старинные картины, обрамленные золочеными рамками, а от камина исходило тепло догоравших углей. В центре комнаты стояла кровать с темно-коричневым балдахином. По одну ее сторону находился комод цвета красного дерева на невысоких ножках с плавными закругленными формами, а по другую – письменный стол и пара стульев. «Боже мой, неужели это не сон?» – подумала Викки.

Возможно, она бы еще долго рассматривала свою комнату, но ее прервал стук в дверь. Это была горничная.

– Доброе утро, мадам. Как вам спалось? – вежливо поинтересовалась она.

– Спасибо, хорошо, – ответила Виктория. – Скажите, уже все спустились к завтраку.

– Нет, что вы. Еще совсем рано. Первым обычно появляется милорд. Он всегда начинает утро горячей чашкой кофе за чтением последних новостей. Примерно в это же время спускается его сын. И уже чуть позже миссис Оулдридж и молодые леди.

– О, вы успокоили меня. Я ужасно боялась опоздать и прийти последней, – сказала Виктория.

– Не волнуйтесь, мадам, у вас достаточно времени, чтобы неспеша привести себя в порядок.

Горничная помогла Виктории собраться и провела в утреннюю столовую.

Оставшись одна, Викки с радостью воспользовалась возможность внимательно изучить все детали интерьера. Впервые для этого была благоприятная обстановка и освещение. Прошлым вечером ей очень хотелось осмотреть гостиную, но так и не удалось, вокруг было много людей, а тусклое освещение лишь частично создавало общую картину.

Не спеша она прохаживалась по комнате вокруг стола. Все здесь казалось ей идеальным, как с картинки. Великолепно сервированный стол, до блеска отполированные серебряные приборы, накрахмаленные кружевные салфетки, небольшие букетики цветов на камине и буфетном столике у окна. Даже солнце светило в этой комнате как-то по-особенному. Все окна здесь выходили на восток, и поэтому лучи солнца наполняли ее в первую очередь, не зря это была комната для завтраков.

Виктория недолго находилась одна. Вскоре спустился мистер Оулдридж, а почти сразу за ним остальные члены семейства. За завтраком разговор начала миссис Оулдридж.

– Виктория, дорогая, – сказала она. – Вчера вечером Чарльзу вдруг пришла в голову прекрасная мысль. Почему бы вместо того, чтобы приглашать модистку на дом, вам не прогуляться до ее ателье? Наверняка в своей мастерской она сможет предложить куда больший выбор моделей, тканей и аксессуаров. Чарльз с радостью составит вам компанию, он как никто другой искусно разбирается в моде и поможет с выбором. Да и Анне с Эммой не повредит небольшая прогулка. Тем более что они также хотят заказать новые туалеты.

– Да, это было бы чудесно, мама, – в один голос сказали сестры.

– Вы согласны, Виктория? – спросила ее Эмма.

– Конечно, это прекрасная идея. Я с радостью прогуляюсь и посмотрю на город.

На улице в этот день было облачно, но ничто не предвещало дождя. Молодые люди не стали изменять своим планам и отправились в ателье пешком.

По дороге Виктория сказала, что очень интересуется историей Англии, и Чарльз с удовольствием рассказывал ей о наиболее значимых, с его точки зрения, исторических событиях.

Несомненно, он очень гордился своими предками и культурой. С трепетным восторгом описывал средние века, восхищался доблестью рыцарей и королей. Виктория была очарована его рассказом. Она знала историю Англии ничуть не хуже Чарльза, но описание им тех или иных событий совершенно не походило на то, как это представлялось в прочитанных ею книгах. То есть рассказы Чарлза вовсе не противоречили прочитанному Викторией, но он как будто открывал туже суть, только под другим углом, с более романтичной стороны. Виктории же все это было знакомо в своем реалистическом естестве.

Не прошло и часа, как они стояли на пороге ателье миссис Смит. Узнав, что Виктории понадобиться более чем одно платье, миссис Смит предложила ей немного отдохнуть за чашкой горячего шоколада и обратила свое внимание к сестрам Оулдридж. Виктория в это время наблюдала за ними издалека, удобно устроившись на небольшом диванчике у окна. Эмма и Анна показались Виктории довольно приятными молодыми леди. Нежными и хрупкими, немного по-детски наивными, но добрыми. Чарльз был тоже очень мил и галантен. Черты его лица были весьма приятны и имели по-женски плавные формы. Невысокий рост и худощавое телосложение ничуть не мешали ему создавать вокруг себя какую-то особенную атмосферу. «Возможно, все дело в харизме», – подумала Викки.

Закончив с сестрами Анной и Эммой, модистка подошла в Виктории.

– Вы уже решили, чего бы вам хотелось? – спросила она.

– Думаю, да.

За время ожидания Виктория успела в общих чертах вспомнить основные характерные черты ампирной моды.

– Пожалуй, сегодня я закажу только наиболее необходимые платья, пошив которых требует особой срочности. Таким образом у нас будет достаточно времени обсудить детали каждого: ленты, кружева и прочую отделку, а также необходимые аксессуары. А завтра мы вернемся и продолжим заказ.

Выбор тканей, вариации платьев и отделки оказался настолько велик, что, казалось, они провели в мастерской целую вечность. Особенно сложным был выбор вечерних туалетов. Чарльз активно принимал участие процессе, на все у него была своя точка зрения, которую он не раз защищал, ссылаясь на необходимость следовать тенденциям моды.

– Требование моды – это как военный устав. И вы, Виктория, должны его соблюдать, – прозвучало из его уст не один раз в этот день.

Эмма и Анна уже после первого платья поняли, что ждать им еще придется очень долго, и, сославшись на сильную усталость, уехали домой.

Надо признаться, Виктория и Чарльз уже к обеду были совершенно истощены как физически, так и духовно. И хотя Виктория заказала лишь часть желаемых платьев, сил больше не было, и Чарльз предложил отложить остальное на другой день.

Глава XXI

На следующий день Чарльз вместе с Викторией и Анной вернулись к модистке. К этому времени платья, заказанные вчера, уже были раскроены и требовали предварительной примерки. И пока Виктория выбирала новые туалеты, Чарльз настоял, чтобы как минимум одно дневное платье было полностью закончено. Этим днем он предложил Анне и Виктории отобедать в популярной новой таверне, где в последнее время собиралась наиболее почтенная часть общества. Разумеется, к форме одежды в этом месте относились крайне критично, и Виктория должна была выглядеть соответствующе. Эмма же не смогла составить им компанию в связи с неожиданно возникшими домашними делами. На самом деле заботливая маменька делала все, что в ее силах, чтобы Чарльз и Виктория проводили больше времени наедине. Но поскольку отправить их вдвоем выходило за рамки приличия, было решено, что к ним присоединится Анна.

Оказавшись в таверне, Викки была приятно удивлена. Помещение напомнило ей один из любимых ресторанов, как раз оформленный в стиле эпохи романтизма, куда она часто ходила со своими друзьями – Мери и Стефаном. В этот момент она посмотрела на Чарльза и подумала, как ей легко и просто с ним общаться. В его лице она увидела своего близкого друга. Несмотря на внешнее отличие, что-то в Чарльзе сильно напоминало ей Стефана.

За обедом они продолжили беседу об истории Англии. На этот раз Чарльз затронул одну самых любимых тем Виктории – жизнь короля Артура. Он откровенно верил и в реальное существование самого кроля Артура, и святого Грааля, и волшебного меча Экскалибур. Чарльз с невероятным восторгом рассказывал Виктории о подвигах и приключениях великого рыцаря и легендарного полководца. Викки вспомнила, как еще подростком с таким же энтузиазмом перечитывала всевозможную литературу, связанную с королем Артуром. Особенный интерес у нее вызывала романтическая история Гвиневры и сэра Ланселота. До конца не понимая истинной цели повествования, она искренне радела за настоящую любовь. И уже только став взрослой, более детально разобралась в истории, поняв, что все это лишь древние мифы, сказания которых несли под собой определенную цель в формировании взглядов общества.

И вот теперь, слушая рассказы Чарльза, она поначалу собиралась промолчать, дабы не разрушить в сердце молодого человека все эти мифологические представления, но все же не выдержала и вступила в диспут.

– Ах, Чарльз, я должна огорчить вас. Не было никакого короля Артура. Его образ собирательный, основанный на историях различных королей той эпохи. Он своего рода образец рыцарских традиций, таких как быть вежливым и любить свою Прекрасную Даму, уважать своего сюзерена и защищать бедных, быть честным, бескорыстным и преданно служить Святой Церкви.

– Виктория, вы заблуждаетесь. Артур действительно был. Я знаю, могила, найденная в двенадцатом веке в Гластонберийском аббатстве, не является тому доказательством, так как все это было подстроено по приказанию короля Англии Генриха Второго, дабы устранить опасность возвращения короля Артура. И все-таки я верю в его существование.

– Чарльз, но, право, вы же не думаете, что он всерьез все еще живет в гроте на волшебном острове, перевоплощенный в ворона, в ожидании своего возвращения ради спасения Англии от поработителей? Да, и при этом защищает святой Грааль? – Виктория вопросительно улыбнулась.

Все это время Анна лишь молча слушала диспутантов, учтиво соглашаясь с обеими. В глубине души подобные истории ее мало интересовали, и свободное время она предпочитала проводить за чтением любовных романов.

Чарльз хотел было что-то ответить на комментарий Виктории, как неожиданно к нему подошел один джентльмен.

– Мое почтение, мистер Оулдридж, мисс Оулдридж– сказал он.

– О, какая неожиданность, мистер Торнтон. Мисс Росс, – обратился к Виктории Чарльз, встав из-за стола. – Позвольте представить, мистер Фредерик Уэсли Торнтон. Это именно он арендует ваше поместье в Грансфилде. Мисс Виктория Росс, племянница близкого друга моего отца, мистера Эддингтона, – сказал Чарльз, представив их друг другу.

– Я рад, знакомству, мисс, – учтиво поклонился мистер Торнтон.

– Это взаимно, – ответила Виктория, чувствуя, как ее щеки наливаются румянцем. Конечно, она сразу же узнала в нем незнакомца, который так ловко подхватил ее в момент легкой слабости у дома Оулдриджей пару дней назад. Несколько секунд она не могла оторвать взгляда от его пронзительных серо-голубых глаз. Внезапно осознав, что пауза затянулась, Викки переключила свое внимание на Чарльза. Она была так смущена и переполнена собственными эмоциями, что даже не замечала, как мистер Торнтон смотрел на нее с не меньшим интересом. Он был очарован ее красотой. В кремовом платье из тонкого муслина с безупречно расшитым низом в готическом стиле, перевязанном атласной лентой на уровне груди, она была словно ангел, спустившийся с небес.

И только Чарльзу, наблюдавшему за ними обоими со стороны, все было предельно ясно…

– Я сидел за соседним столиком в ожидании своего приятеля и невольно услышал ваш разговор. Сразу узнав голос мистера Оулдриджа, я не мог не засвидетельствовать своего почтения, – пояснил Фредерик.

– У нас разгорелся небольшой спор на тему существования короля Артура, – сказал Чарльз.

– Как вы считаете, был такой человек на самом деле? – спросила его Виктория.

– Я затрудняюсь ответить и, пожалуй, предпочту нейтральную сторону, – предусмотрительно ответил Фредерик. – Однако в одном я уверен, если бы все джентльмены нашего времени были такими же мужественными, честными и благородными, как король Артур, возможно, свет стал бы немного лучше.

Такой ответ пришелся по душе молодым дамам и обе довольно улыбнулись.

– Мы, наверное, вас отвлекаем? – спросила Виктория. – Ваш друг уже пришел?

– О нет, совсем не отвлекаете, я как раз получил записку, что мой приятель сильно задерживается.

– Тогда, может, присядете с нами и поддержите наш диспут? – предложил Чарльз.

Надеясь, что Фредерик примет его сторону, он коротко передал общую суть и продолжил:

– Я, конечно, признаю, король Артур давно умер, но все же допускаю возможность волшебного острова, а вдруг благодаря старинным колдовским обрядам он все еще жив, – предположил Чарльз.

«Неужели он это всерьез?» – подумала Виктория, но на этот раз промолчала.

– Что же касается Священного Грааля, я уверен в его существовании, – не унимался Чарльз. – Его хранят тамплиеры. Хотя еще есть версия, что он находится в невидимом ведьмином замке, а попасть туда могут только чистые помыслами люди.

– Да нет же, Чарльз! Легенды об Артуре носят языческий характер, а Грааль в них появился лишь во время принятия христианства. Как знак высшего совершенства, ведь Грааль – это якобы именно та чаша, из которой пил Иисус на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя. На самом деле Грааля нет, это вымысел. В разные эпохи люди лишь корыстно пользовались этим мифом, выдавая различные сосуды за святой Грааль.

Чарльз был возмущен ее непоколебимостью.

А Фредерик замер от неожиданности. Еще никогда ранее он не видел, чтобы молодая леди так четко и прямолинейно, без всякого кокетства и жеманства, весьма здраво высказывала свою точку зрения на столь серьезную тему.

– Ну, а что скажете по поводу волшебного меча Экскалибур, извлеченного Артуром из камня? – спросил Чарльз.

– Ну, во-первых, скажу, что Экскалибур по легенде был дан Артуру владычицей озера Вателин, а не извлечен из камня. И уже будучи при смерти, Артур приказал вернуть меч в озеро владычице. А что касается меча в камне, кстати, не в камне, а в плите каменной, с надписью «Кто его вытащит, тот и есть по праву король!», то по легенде действительно никто из королей и баронов не смог достать его. И лишь Артуру случайно удалось это сделать, после чего он узнал тайну своего происхождения. Но, скажите, пожалуйста, не кажется ли полной ерундой уже сам факт, что каменная плита якобы была способна плавать по воде.

Во-вторых, чтобы окончательно развеять миф этого меча, насколько мне известно, англичане этот камень так и не нашли.

А в-третьих, совершенно точно в Италии в средние века было множество таких камней. Этому явлению послужило действие одного рыцаря. Факты свидетельствуют о том, что ему было видение, и он решил стать отшельником, в знак чего воткнул меч в камень. А затем его примеру последовали и другие. Более того, меч из камня извлекался свободно, как из расщелины, и достать его мог любой.

– Я поражен, Виктория, – произнес Фредерик. – Откуда вы все это знаете?

– Я читаю много как художественной, так научной литературы, – совершенно естественно ответила Виктория. – Просто мне это нравится и у меня хорошая память. История короля Артура всегда вызывала у меня особый интерес.

Суждения Виктории казались настолько занимательными, что к этому моменту уже большая часть посетителей таверны внимательно, но не подавая вида, вслушивалась, что же еще скажет эта молодая леди.

– Полагаю, что и возникновению круглого стола у вас найдется собственное объяснение? – с любопытством поинтересовался Фредерик.

– Как раз здесь мне особенно нечего сказать, – пожала плечами Виктория. – Я только где-то читала, будто однажды во время трапезы за столом собрались рыцари различных королевств, и когда им стали подносить еду, в последовательности от главы стола к углам, разгорелась ссора, так как все считали себя равными. Рыцари в гневе начали кидаться едой, затем кубками, а потом пошли в ход и кулаки. Так и появилась идея круглого стола.

– Признаюсь, до этого момента мне казалось, что дамы интересуются лишь романтическими романами и суждениями о природе человеческой натуры, но уж никак не историей, – сказал Фредерик.

Анну немного смутили его слова. И на секунду ей стало несколько неловко из-за своей неосведомленности на данную тему. Но это чувство прошло также быстро, как и появилось. И, не придав ему большого значения, Анна спокойно следила за дальнейшим развитием событий.

– Да, мисс Росс нас обоих сегодня поразила, – поддержал его Чарльз. – Я предполагал, что сам буду удивлять сегодня занимательными рассказами, а вышло совсем наоборот.

В это время Викки уже начала замечать на себе взгляды сидящих за соседними столиками людей и ужасно смутилась. Она никогда не любила привлекать к себе внимание, хотя случалось это довольно часто. Виктория всегда так искусно отстаивала свою точку зрения, что люди невольно прислушивались к ней.

Разволновавшись, она отказалась от десерта и сказала, что хотела бы поскорее уйти.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами, – сказал Фредерик. – Вы непременно должны встретиться с моими сестрами и матерью. Они прибудут в Лондон на следующей неделе. Надеюсь, вы согласитесь отобедать у нас.

– Конечно, с радостью, – поблагодарила Виктория за предложение.

Фредерик проводил их к экипажу и еще раз сказал Виктории, что с нетерпением ждет новой встречи с ней.

Глава XXII

Следующие несколько дней Виктория провела в доме Оулдриждей. Чарльз был занят какими-то срочными делами, зато Эмма и Анна оказались занятными собеседницами и с радостью уделяли Виктории должное внимание. После завтрака сестры подолгу упражнялись игре на фортепиано, каждый раз разучивая все новые мелодии, будто соревновались между собой. По мастерству Виктория им ничуть не уступала и все же держалась от этой гонки в стороне. В тоже время она не забывала подыскивать все новые комплименты для каждой из дам, восхищаясь их талантом и усердием. Молодые леди также не могли не заметить, как искусно Виктория владеет инструментом. И хотя их мелодии ранее были Виктории не знакомы, она быстро разучила их, чем заслужила похвалы не только от девушек, но и от самой миссис Оулдридж.

– А какой танец вам более по душе? – спросила Эмма у Виктории.

– Mr. Beveridge's Maggot, по правде сказать, всегда мне казался наиболее красивым и торжественным. Но, должна признаться, я не умею танцевать ни одного, – с сожалением ответила Викки.

– О, это совсем не сложно, мы с радостью научим вас. Как ты полагаешь, Анна? – спросила Эмма сестру.

– Конечно же, научим, – поддержала Анна. – Я предлагаю начать незамедлительно с вашего любимого танца, дорогая Виктория.

Они хохотали и радовались, поочередно кружа Викторию в танце, так что последняя к обеду уже едва стояла на ногах. Тем не менее это была приятная усталость, и все пребывали в хорошем расположении духа.

Послеобеденное время проходило по-разному. Чаще прогулками, а иногда просто посиделками у камина за игрой в карты или чтением.

В один из таких дней разговор зашел о Чарльзе.

– Виктория, что вы думаете о нашем брате? – спросила ее Эмма. – Мне кажется, он так увлечен вами. Признаться, я этому искренне радуюсь. С вами всегда так весело, милая Виктория, я бы очень хотела в скором времени назвать вас своей сестрой.

Анна, будучи более сдержанной и деликатной, тихонько одернула сестру, дав понять, что это бестактно задавать подобного рода вопросы.

Виктория улыбнулась.

– Дорогая Эмма, вы и так можете называть меня своей сестрой, если вам угодно. Мне с вами тоже весело и легко, и, откровенно говоря, я не вижу связи между нашей с вами дружбой и моими симпатиями к Чарльзу.

Эмма уже собиралась что-то пояснить, но в этот момент в комнату зашла миссис Оулдридж.

– Дорогие мои, сегодня я получила очередное приглашение на ужин. В этот раз от миссис Миллер. Должна вам сказать, Виктория, со дня вашего появления в нашем доме уже пришла дюжина таких приглашений. Как только прошел первый слух, что у нас остановилась молодая незамужняя дама с приличным капиталом, да еще и недурна собой, все вдруг захотели непременно быть представлены. В каждом из писем нас приглашают на обед либо ужин. Виктория, надеюсь, модистка справилась со своей работой, и у вас будет достаточно туалетов для всех этих визитов, – шутя сказала мисс Оулдридж.

– Куда мы приглашены завтра, мама? – спросила ее Эмма.

– Мы идем к Ламбертам, – ответила она.

Сестры недовольно переглянулись, но промолчали. А когда миссис Оулдридж вышла, Викки поинтересовалась, что же вызвало у них такую реакцию.

– Матушке они не совсем по душе, – пояснила Эмма. – И если бы это было допустимо в рамках хорошего тона, то, возможно, мы бы вообще не пошли, но мама не может отказаться. Ламберты когда-то были весьма обеспечены. Но теперь они не что иное, как разорившиеся аристократы, у которых и осталась-то только чопорность и высокомерие.

– Они не разорились, а промотали свое состояние, – поправила ее Анна. Их дед весьма успешно вел дела и имел высокий годовой доход, но с его смертью, благодаря закону о майорате, все перешло старшему сыну, который большим умом никогда не блистал, а тратил куда больше, чем имел, да и страсть к азартным играм сыграла немалую роль. Вот постепенно и обнищали. А у самого двое молодых сыновей все еще не женаты. Прошу вас, Виктория, будьте осторожны. Один из них в свое время так вскружил Эмме голову, что она уже готова была выйти за него, благо маменька вовремя вразумила.

– Благодарю вас, мисс Анна, я буду внимательна, – ответила Викки.

Все эти дни Виктория почти не видела Чарльза. И хотя веселая болтовня с его сестрами несомненно забавляла, порой Виктории не хватало серьезного собеседника. Однако мысли ее занимал не Чарльз, а совсем другой джентльмен…

Глава XXIII

Очередной день начался по обыкновению с легкого завтрака, после чего сестры продолжили обучение Виктории танцам.

Анна играла кадриль, а Эмма окончательно запутала Викторию поворотами, проходами и пируэтами. Но все это происходило весьма непринужденно и всем доставляло удовольствие, а каждая ошибка Виктории лишь вызывала веселые улыбки. Девушки прервались с появлением в комнате дворецкого, который сообщил, что пришел лорд Торнтон.

– О, как кстати! – обрадовалась Эмма. – Просите, чтобы прошел, конечно, – велела она.

– Виктория, ты помнишь мистера Торнтона? – продолжала Эмма. – Анна говорила, вы случайно встретили его в таверне пару дней назад. Он наш старинный приятель, можно сказать, названный брат. Мы играли с его сестрами чуть ли не с рождения. Мама всегда была дружна с леди Торнтон, поэтому нам часто доводилось проводить вместе время. Как хорошо, что он зашел, может быть, хочет сказать, что его сестры уже приехали, мы с нетерпением ждем встречи с ними. Виктория, вам они тоже очень понравятся, вот увидите. Они образованные интеллигентные люди, и в них нет присущей многим в наше время чопорности и надменности.

В это время двери распахнулись и вошел Фредерик. Он вежливо отдал поклон дамам, на что они ответили коротким книксеном.

– Мистер Торнтон, какой приятный сюрприз! – воскликнула Анна.

– Прошу простить, я пришел без предупреждения, – извинялся он. – Я вовсе не надеялся застать вас дома. Я лишь зашел передать небольшой презент для мисс Росс. Вчера я просматривал домашнюю библиотеку и наткнулся на рыцарский роман «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь», многие считают эту поэму лучшим произведением артуровского цикла. Вспомнив, как пылко мисс Росс делилась своими впечатлениями и эмоциями о временах короля Артура, я подумал, вам будет интересен этот роман, если, конечно, вы еще его не читали, – обратился Фредерик в Виктории.

В действительности ему просто хотелось еще раз увидеть ее, но он никак не мог придумать причины, пока не вспомнил про эту книгу.

– Это очень любезно с вашей стороны. Я с удовольствием прочту этот роман, – поблагодарила Виктория, хотя хорошо знала его содержание.

– Как поживает ваша матушка и сестры? – поинтересовалась Анна. – Шарлотта писала нам, что скоро они будут в Лондоне.

– Совершенно верно, я ожидаю их к концу недели, – ответил Фредерик.

– Мистер Торнтон, раз уж вы здесь, поддержите нашу компанию. Мисс Виктория учится танцевать кадриль, и ваша мужская рука была бы весьма кстати, а я смогу встать рядом и изображать соседнюю пару, – довольная своей идеей, предложила Эмма.

– Конечно, я буду рад, – с улыбкой ответил Фредерик.

– Тогда давайте приступим. Итак, мисс Виктория, вы стоите здесь, – указала Эмма, отведя ее от центра комнаты к стене, и дала в руки веер. – Вот так, – лукаво сказала она, – легонько обмахивайтесь. Все должно выглядеть естественно. Мистер Торнтон, – продолжала командовать Эмма, – прошу, приглашайте вашу даму на танец.

Фредерик, подойдя к Виктории, произнес:

– Не откажите мне в удовольствии танцевать с вами кадриль, мисс Росс.

Виктория поблагодарила его реверансом, смущенно улыбаясь, не до конца уверенная в правильности своих действий.

Заметив это смущение, Фредерик тихо шепнул ей:

– Вы все делаете прекрасно, – подал руку и вывел на середину комнаты.

Анна уже начинала играть, как Эмма остановила их.

– Постойте, а веер, мисс Виктория, как вы поступите с веером?

Виктория, оглянувшись по сторонам, спросила:

– Отдам его не танцующей подруге?

– Да, если таковая найдется. Но ведь сейчас ее нет. А, попросите мистера Торнтона куда-нибудь положить его.

Фредерик с укором посмотрел на Эмму, но видя, что та просто хочет безобидно подшутить, промолчал.

Викки, недолго думая сложила веер и протянула его мистеру Торнтону.

– О, вы проявляете к мистеру Торнтону симпатию и любовь, – лукаво сказала Эмма, – ведь вы подали веер верхним концом.

Викки, растерявшись, перевернула веер и подала его ручкой.

– Бог мой, – огорченно вздохнула Эмма, – теперь кавалер вызывает у вас презрение.

– Так что же делать? – окончательно смутилась Виктория.

– Вообще не давайте своего веера кавалеру, – пояснил ей Фредерик. – Если вы предложите веер на сохранение, это может послужить доказательством, что приглашаете его остаться рядом с собой, а это признак дурного тона. Поэтому лучше во время танца оставить веер на полке или на стуле. Также некоторые дамы вешают его на ленту, прикрепленную к поясу.

– Мисс Виктория, надеюсь, вы не сердитесь на меня? – взволнованно спросила Эмма, видя смущение Виктории. – Я ведь просто хотела пошутить.

– Я поняла, – с улыбкой ответила Виктория. – Давайте приступим к танцу.

Анна заиграла кадриль.

В те короткие мгновения, когда Викки держала Фредерика за руки, кружась по комнате, ей казалось, что время остановилось. Он держал ее так крепко, будто не хотел отпускать. Они пристально смотрели друг другу в глаза и молчали, хотя Эмма постоянно настаивала, что сейчас самое время проявить остроумие и переброситься парой слов.

Музыка закончилась. Виктория снова сделала реверанс, слегка опершись на руку Фредерика, а он поклонился и поблагодарил за танец.

– Ну, что скажете? – спросила Виктория.

– У вас все отлично получилось, – ответил Фредерик.

– Да, мисс Виктория, вы прекрасно справляетесь, – также поддержала его Анна.

– Мне кажется, на сегодня довольно танцев, – сказала Эмма. – Может, немного прогуляемся по саду?

Все подержали это предложение.

Садовые аллеи оказались довольно узкими для четверых, и Анна с Эммой пошли вперед, а Виктория с Фредериком последовали за ними.

– Как вам нравится Англия? – поинтересовался он у Виктории.

– О, это чудесная страна. У меня не хватит слов, чтобы описать все пережитые эмоции за последние несколько недель. Также, думаю, немалую роль сыграло отношение Оулдриджей. Все они очень добры ко мне.

– Я рад, что вам здесь нравится. Но уверен, что фамильное поместье вызовет еще больший восторг. Я вчера встречался с мистером Чарльзом Оулдриджем. Он сказал, что вы хотите поселиться в поместье своего дядюшки. Я пообещал ему, что мы съедем в ближайшие пару месяцев. Надеюсь, вас это не слишком огорчает. В доме много наших фамильных предметов, и чтобы все вывезти, понадобится некоторое время.

– Нет, что вы, конечно, я понимаю. Мистер Оулдридж любезно предложил мне это время погостить в его доме. Скажите, а как скоро вы собираетесь вернуться в Грансфилд? Не подумайте, я вовсе не тороплю вас. Дело в том… даже не знаю, как сказать. В общем, я приехала в Лондон не одна, а с подругой. Но она пропала, и я не знаю, где ее искать. У меня есть предположение, что она может находиться в окрестностях Грансфилда. Быть может, кода вы будете там, вам удастся что-то разузнать о ней. Я была бы вам очень благодарна.

– Да, конечно. Примите мои сожаления по поводу вашей подруги, надеюсь, она найдется. Вы можете описать ее?

– Разумеется, – ответила Виктория и подробно описала внешность Летиции.

По окончании прогулки Фредерик пояснил, что его сегодня еще ждут дела, и попрощался с дамами, выразив благодарность за огромное удовольствие, которое ему всегда доставляет их общество.

Глава XXIV

Летиция.

За время пребывания в поместье герцога Летиция успела привыкнуть к его распорядку дня. Как правило, утренние часы он посвящал решению земельных вопросов, переговорам с фермерами, арендаторами его земель, интересовался новыми исследованиями в агрокультуре и открытиями агротехники, а также следил за благоустройством имения. По его рекомендации была успешно применена система дренажа, улучшены несколько пород скота, применено новое сельскохозяйственное оборудование, веялки, плуги и многое другое.

После обеда Эдвард больше времени проводил дома, писал деловые письма своим партнерам в Лондоне, заполнял домовую книгу, сверял счета и векселя.

Вечер, пожалуй, был самым свободным. В это время он, как правило, сидел с Летти в гостиной или в библиотеке, где они могли часами разговаривать на всевозможные темы, развлекая себя игрой в трик-трак[1], шахматы и другие настольные игры.

Это утро не было особенным. Герцог планировал посетить одно из своих земельных угодий. Совсем недавно он приобрел новейшую модель сеялки и хотел посмотреть на ее работу в действии. Летти, разумеется, поехала с ним. Надо сказать, они были практически неразлучны. Поначалу Летти везде следовала за ним из страха оставаться одной в его доме, но теперь это переросло в привычку. Общество друг друга настолько устраивало обоих, что порой Летиция была и не прочь понежиться в кровати ранним утром, но герцог настаивал, чтобы она сопровождала его. Невольно он стал замечать, как важно для него ее мнение по тому или иному вопросу. И когда Летти не оказывалось рядом, он заметно нервничал.

Как и было условлено, они прибыли на разрабатываемый участок около семи утра. К этому времени фермер и двое наемных рабочих уже были там и успешно прошли несколько борозд.

– Что скажете об этом творении современного прогресса? – спросил Эдвард у Летти.

«Да уж, современного», – с иронией подумала она и лишь произнесла:

– Впечатляет!

– Вам когда-нибудь доводилось видеть нечто подобное?

Летти посмотрела на сеялку. Этот современный, со слов герцога, механизм представлял собой что-то наподобие двухколесной повозки, запряженной лошадьми. На всю ширину между колесами крепился металлический ящик, наполненный семенами, на котором сидел один из рабочих, управляющий лошадьми. К ящику крепились высеивающие аппараты, они равномерно подавали зерно, а специальные устройства, которые Эдвард называл сошниками, образовывали в почве бороздки, куда семена поступали.

«Хм, видела ли я нечто подобное? Конечно же, видела, на экскурсии в сельскохозяйственном музее, куда нас водили в пятом классе», – подумала Летти.

– Это прекрасное изобретение и большой шаг в промышленном прогрессе, – уверенно ответила она Эдварду. – Представляю, насколько она повысила процесс производства и улучшила качество. Думаю, даже самый профессиональный сеятель не сможет так точно распределить зерно, как этот механизм.

– Вы, как всегда, правы, мой дорогой друг, – довольный ее мнением сказал Эдвард. – А вы бы не хотели попробовать?

– Разумеется, думаю, это будет познавательно, – улыбнулась Летиция.

Вместе забравшись на сеялку, Летти все же отказалась брать в руки поводья, поручив это ответственное дело Эдварду. Герцог вел себя более чем уверенно, размеренно и точно он вел лошадей, следя, чтобы они не сошли с борозды, одновременно контролируя равномерное распределение зерна.

Летти внимательно следила за каждым его движением. Сейчас перед ней был уже совсем не тот человек, которым она запомнила его с первой встречи. Куда-то пропали надменность и заносчивость избалованного аристократа. Теперь она видела перед собой сильного уверенного в себе мужчину, деятельного и надежного. Эдвард не замечал ее взгляда, он был полностью сосредоточен, в то время как она наблюдала за каждым мускулом на его серьезном лице. На мгновенье осознав, как близок он стал для нее, Летти вдруг ощутила страх. Прекрасно понимая, что такие отношения не могут длиться вечно, и с каждым днем, проведенным вместе, предстоящее расставание будет лишь сложнее.

Борозда закончилась, и Эдвард остановил лошадей.

– Ну как? – уже с улыбкой на лице, спросил он.

– Великолепно, как будто делала это всю жизнь, – шутя ответила Летти.

По дороге обратно они, как всегда, остановились на излюбленном месте у реки. Эдвард пошел к воде, чтобы умыть лицо, а Летти прилегла на траву и, следя за проходящими по небу облаками, полностью погрузилась в свои мысли.

– Прекрасное изобретение, вы не находите? – продолжал говорить о сеялке Эдвард. – Уму непостижимо, во сколько раз эта вещица увеличила скорость и качество посева.

Но Летиция как будто его не слышала.

– Дорогой друг, – позвал Эдвард, но ответа не последовало. – О чем вы думаете?

– Скажите, пожалуйста, герцог, а вы когда-нибудь задумывались, скольких людей подобные изобретения лишили работы, а соответственно, и средств к существованию?

– Я так понимаю, вы говорите о крестьянах, которые потеряли свои наделы и ушли жить в город?

– Да, я говорю о них. Ведь они сейчас бедствуют, работая на фабриках по четырнадцать – шестнадцать часов, они получают гроши, которых едва хватает на выживание, в надежде, что когда-нибудь они еще смогут вернуться к прежней жизни.

– Я согласен, этот класс действительно пострадал в результате промышленной революции. Но разве справедливо, винить меня в этом? Скажите ради бога, а как поступили бы вы? Отказались бы от прогресса, чтобы крестьяне продолжали пахать свои земли? Это все равно бы произошло. Те же капиталистические фермеры рано или поздно вытеснили бы их. Это правда жизни. Вы ничего не можете с этим поделать. И вы не вправе судить меня.

– Я вас вовсе не сужу. Я все прекрасно понимаю. Мне их просто по-человечески жаль, но если бы вы спросили меня, как им помочь, я не смогла бы ответить, я не знаю.

– Мне тоже горько за этот обездоленный класс, – сказал Эдвард. – И я всячески помогаю им, в рамках допустимого, и так, как считаю разумным. По мере возможности крестьянам было предоставлено большое количество рабочих мест под руководством фермеров. А не так давно я открыл небольшую фабрику по обработке шерсти, таким образом женам крестьян также представилась возможность немного заработать.

Наступило молчание. Летти поняла, что задела мужское самолюбие герцога, и быстро сменила тему.

– Какая все-таки сегодня прекрасная погода, – сказала она. – Надеюсь, она простоит до конца выходных и не испортит наших планов.

– Думаю, погода не испортится, – ответил Эдвард. – А даже если и так, перенесем на другой день, разве это проблема.

Не раз вечерами Эдвард рассказывал Летиции о том, какое удовольствие ему доставляет охота, как это помогает ему расслабиться и отвлечься, как часто он проводит дни в охотничьем доме, вдали от шума и суеты, забавляясь стрельбой уток и охотой на лис.

К его удивлению, Летти тоже интересовалась оружием, но об охоте имела лишь общее представление. Прошлым вечером Эдвард предложил ей провести выходные на его охотничьих угодьях, немного пострелять и устроить охоту на лис, на что она охотно согласилась. Герцог сразу пояснил, что сейчас не сезон. Они делают это лишь для того, чтобы Летти могла ощутить всю степень свободы, беззаботности и заряда энергии, которую приносит бешеные скачки в погоне за лисой. Хотя, по правде, он давно искал возможность, чем-то удивить Летицию, и когда она высказала свой интерес к охоте, его сразу посетила мысль показать ей, как это происходит.

Глава XXV

Была пятница, около трех часов пополудни, когда посыльный доставил для герцога несколько писем из Лондона. Большая их часть носила деловой характер, но была и пара дружеских, среди которых оказалось письмо от его кузена Фредерика Торнтона.

«Дорогой кузен.

Спешу сообщить, что ваша сестра с мужем благополучно добрались до Лондона вместе с моей матушкой и сестрами. По прибытию они отобедали у нас и приглашали следующим днем к себе на ужин.

Должен сказать, вы абсолютно правильно приняли решение не ехать с ними. В Лондоне стоит ужасная жара, а копоть от производств повисла над городом, как туман. Развлечения же остались прежними, и в обществе обсуждают все тех же персон. Особое внимание привлекает к себе дендист Джордж Брамелл, или, как его прозвали, Красавчик Брамелл. Этот молодой человек переходит все границы и ни во что не ставит принятые в обществе традиции. Ему чужды учтивость и любезность. Он ведет себя презрительно и нагло, но с изысканной вежливостью. Не снимает шляпы, непозволительным образом разваливается на диване и даже грубит дамам, причем делает это так изящно, что последние порой не улавливают сути его насмешки.

Говорят, он тратит огромные суммы на свои наряды, в разы, превышающие доход. Уже сейчас он задолжал многим моим знакомым. Если так пойдет и дальше, вскоре он и вовсе обанкротится».

На этом лист закончился. Эдвард, перевернул его горизонтально и продолжил читать написанный поверх предыдущего текст. Так Фредерик подшучивал над друзьями, заставляя читать накрест, в то время как среди простого населения такая техника пользовалась большой популярностью. Люди с целью сэкономить на пересылке, так как за доставку платили по весу, дописав один лист, поворачивали его под углом и продолжали писать поверх, перпендикулярно написанному тексту. А некоторые умудрялись написать еще и по диагонали, и в итоге выходило три наслоенных текста. По крайней мере, Фредерик в своих письмах использовал чернила разных цветов, что значительно облегчало чтение.

«Мою самую главную новость, дорогой кузен, я приберег напоследок. Вы даже представить себе не можете, какая молодая леди была представлена мне совсем недавно. Не стану томить вас – это племянница мистера Эддингтона, владельца поместья в Грансфилде, мисс Виктория Росс. Теперь это ее поместье, так как сэр Эддингтон скончался, упокой Господи его душу, завещав все свое состояние племяннице.

Это невероятная особа. Она ничуть не похожа ни на одну из моих знакомых, что в тоже время не мешает ей прекрасно ладить с дамами. В ней удивительно сочетаются эксцентричность с нежностью и легким авантюризмом. В интеллектуальной дуэли с ней может сразиться далеко не каждый образованный мужчина. Должен признаться, при одной нашей встрече я был настолько поражен ее уверенностью и прямолинейностью, а также количеством предоставленных в защиту своего мнения аргументов, что даже не рискнул, что-то возразить в тот момент. И в тоже время эта милая леди с такой же непосредственностью умудряется проявлять чистейшую невинность и скромность. Пару дней назад мне довелось видеть ее в доме Оулдриджей. Допустив небольшую оплошность, которая была скорее шуткой со стороны мисс Эммы Оулдридж, она так смутилась и залилась румянцем, что всецело очаровала и тронула меня до глубины души.

Я бы хотел просить вас, дорогой кузен, об одном одолжении. Мисс Росс рассказала, что прибыла в Англию не одна, а со своей подругой мисс Летицией Аттвуд. Странным образом сложились обстоятельства, до конца мне не понятные, которые разделили их. Мисс Росс пребывает в полном неведении о месте ее нахождения, но по каким-то причинам предполагает, что она может находиться в окрестностях Грансфилда. По описанию – это молодая особа лет двадцати пяти, с длинными вьющимися темно-каштановыми волосами, красивыми правильными чертами лица, стройная и высокая. Понимаю, это очень обобщенная характеристика, и все же прошу, если вам удастся узнать что-то об этой даме, незамедлительно дайте мне знать.

Искренне, Фредерик Торнтон».

Дочитав письмо до конца, Эдвард ни на секунду не сомневался, о ком шла речь. Он выглянул в окно и увидел, как Летти как раз в этот момент, веселилась в саду с Корсо. Да, это была та самая мисс, которую разыскивал Фредерик. Вмиг на герцога нахлынула волна противоречивых чувств и эмоций. С одной стороны, он был непозволительно сильно привязан к Летиции, с другой – не имел права ее задерживать. И каким бы ни был мотив ее появления, пряталась ли она или действительно все позабыла, Эдвард считал своим долгом сообщить о ее месте нахождения.

Обдумав все, он решил сразу не отвечать Фредерику, а для начала переговорить с Летицией. «Возможно они вовсе и не подруги», – закрадывались сомнения в голове герцога. Так это или нет – разговор должен был все разрешить. «Но что, если они действительно близки? – подумал он. – Тогда наверняка Летиция захочет незамедлительно уехать». Эдвард понимал, что не желает допускать мысль о ее отъезде. Еще вчера он думал о том, как, возможно, они встретят вместе зиму, какая прекрасная это пора года, и как хорошо им будет вдвоем у камина холодными зимними вечерами. Теперь же все рухнуло в одночасье, и он был в полном смятении, не зная, как правильно поступить. Еще раз все обдумав, он принял решение сказать Летти обо всем после возвращения с охоты.

За ужином Эдвард всячески старался не показывать своей озабоченности и однозначно, решил пока скрыть полученные известия. Летти все же заметила, что он напряжен, но решила не докучать ему расспросами, так как полагала, что он сам расскажет, если захочет. После нескольких бокалов красного вина ему все же удалось расслабиться, и остаток вечера прошел весьма приятным образом. После ужина Летти предложила сыграть в бильярд, заведомо зная, что Эдвард согласится, так как он любил эту игру не меньше ее. А поскольку Летиция была серьезным противником, каждая партия представляла собой особый интерес.

– Герцог, вы разрешите мне отправиться на охоту на черном жеребце? – Летти говорила о коне, который больше всех привлек ее внимание в первое посещение конюшни. – Вы ведь поедете на своем гнедом красавчике?

– Нет, я категорически против этой идеи, – ответил он. – У него взрывной характер, он совершенно непредсказуем, от него можно ожидать чего угодно.

– Ну, прошу вас, – не унималась Летти. – Вы же убедились, что я прекрасно держусь в седле. Я справлюсь, уверяю вас.

– Нет, это плохая идея, – герцог был неумолим.

– Давайте так, если я выиграю эту партию в бильярд, вы разрешите мне взять черного скакуна, идет?

Мужское тщеславие взяло верх, и Эдвард согласился.

Это была захватывающая игра. С одной стороны, Летиция, переполненная стремлением заполучить желанную лошадь, с другой – Эдвард, чья гордость и самолюбие не допускали и мысли о поражении. При этом он продолжал считать, что желание Летиции безответственно и может привести к печальным последствиям.

Все же на этот раз удача оказалась на ее стороне. Эдвард, будучи хозяином своего слова, лишь отрицательно покачал головой и сказал:

– Вы можете взять этого коня, раз уж таким был наш уговор. Но если что-то произойдет, пеняйте на себя, я вас предупредил!

Глава XXVI

Эдвард и Летти добрались до охотничьей усадьбы по полудню. К их приезду уже все было готово. На кухне был готов обед, горничные закончили уборку в комнатах, а распорядитель охоты с остальным персоналом сообщил о полной готовности к травле.

Перед обедом Эдвард устроил для Летти небольшую экскурсию по усадьбе. С наибольшим восторгом он рассказывал о гончих и был рад показать свой псарный двор. Это было сооружение огромных размеров, состоящее из кухни, конюшни, дома для обслуживающего персонала и множества вольеров для собак. Эдвард пояснил, что для охоты на каждого зверя выведена специальная порода собак. Так, для охоты на оленя – стагхаунды, на лисицу – фоксхаунды, на зайца – харьеры и бигли.

Летиция всегда мечтала принять участие в парфорсной охоте. Возмущенная решением о запрете охоты на лис в 2005 году, она не раз называла это равносильным лишению страны чая. Кто бы мог подумать, что ее мечте было суждено сбыться при таких невероятных обстоятельствах.

Из книг Летти знала, каким важным событием считалась охота в XIX веке, не уступавшим по значимости балу или званому ужину. Требовательный протокол затрагивал буквально все аспекты этого мероприятия, начиная с субординации на поле и заканчивая малейшими деталями костюма, такими как, например, количество пуговиц на жакете. Скажем, три пуговицы были на жакете охотника, четыре – распорядителя, пять – персонала.

На Эдварде был черный шерстяной жакет, из-под которого виднелась белоснежная сорочка с широким галстуком, заколотым золотой булавкой, светлые кюлоты и высокие черные сапоги. На руках кожаные перчатки, а голову прикрывала жокейская шляпа из черного бархата. Что же касается персонала, все они были в жакетах алого цвета.

К лошадям также предъявлялись особые требования. Все были чистыми и ухоженным, с заплетенной гривой и подрезанными хвостами. Летти не могла не заметить, что на хвосте ее лошади был повязан красный бантик.

Удивленная, она спросила у Эдварда, что это значит. Он тут же пояснил, что красный бант означает непредсказуемый характер лошади и склонность брыкаться. А затем указал на одну из лошадей с зеленым бантом на хвосте. Это означало, что она молода и неопытна.

– Такие лошади должны держаться позади, – пояснил он, – во избежание несчастных случаев.

Прибыв к условленному месту начала охоты, Летиция и Эдвард ожидали распорядителя, который вскорости подъехал на тильбюри, легком двухколесном экипаже, и, выслушав рапорт спикера, пересел на лошадь.

Со спикером во главе стаи гончих, выжлятниками, наблюдавшими за гончими сзади и сбоку, группа медленно двигалась к месту примерно в нескольких милях от них, где несколько часов назад была выпущена подсадная лисица. Не прошло и четверти часа, как гончие напали на след. Лиса долго кружила по кустам в лесу, и все охотники разъехались по опушке. Неожиданно Летти увидела лисицу, убегающую от гончих в противоположном направлении. Чуть было не вскрикнув, она увидела жест Эдварда, который показывал, что она просто должна поднять вверх шляпу. Так и сделав, Летиция тут же привлекла внимание распорядителя, и из его уст прозвучало громкое «Ату!» с целью переориентирования собак. Настоящая гонка началась, как только стая выгнала лисицу из леса. Летти едва поспевала за герцогом. Крепко сидящий в седле, он решительно преодолевал все лежащие на пути препятствия и преграды. И вот они, казалось, уже настигли животное. Летти, понимая предстоящую смерть лисицы, зажмурилась в ужасе, но рыжая бестия ушла в оказавшуюся на пути нору. Тут же раздались огорченные возгласы, а Летиция выдохнула с облегчением, ей вовсе не хотелось смотреть, как собаки раздирают животное на части.

Опечаленная группа отправилась назад в усадьбу, а Летти, восхищенная силой и скоростью своего жеребца, который оказался к ней весьма благосклонен, предложила герцогу небольшие соревнования. Он принял вызов. Противники поочередно брали верх друг над другом. Так и не определив победителя, изрядно загнав лошадей, они остановились, чтобы немного передохнуть.

– Я не ожидал, что вы так азартны, – сказал Эдвард.

– А я не ожидала, что эта гонка окажется такой напряженной, – улыбнулась Летиция.

– Уже в который раз вы поражаете меня. Но еще больше я поражен отношением к вам этого коня. До последней минуты мне не верилось, что вам удастся с ним справиться. Честно признаться, я думал, он скинет вас еще до начала охоты.

Летти промолчала, лишь слегка улыбнувшись. Ей было приятно заслужить признание герцога.

Подходило время ужина, и, хотя на улице было еще светло, начали сгущаться тучи. Эдвард предложил вернуться в усадьбу, пока не пошел дождь.

Летти в очередной раз погладила коня и, вставив ногу в стремя, уже собиралась перекинуть другую, как он неожиданно встал на дыбы. Девушка не смогла удержаться и упала навзничь. Эдвард мигом соскочил с лошади и подбежал ней.

– Вы можете встать? – взволновано спросил он и протянул Летиции руку.

– Да, все в порядке, похоже я только слегка повредила лодыжку.

– Почему конь встал на дыбы?

– Я не знаю, – отвечала Летти. – Мне кажется, я видела змею. Не представляю, что еще могло так сильно напугать его.

– А помните, ведь, я вас предупреждал, этот конь непредсказуем, – не мог не напомнить ей герцог.

Летти еле стояла, опираясь на левую ногу и держа под руку Эдварда. Сжимая от боли зубы, она всеми силами пыталась скрыть боль, делая вид, что все в порядке.

– Вы сможете сидеть в седле? – спросил он.

– Да, конечно, – уверяла она. – Я в полном порядке, просто небольшой ушиб.

По возвращению в усадьбу Летти утверждала, что чувствует себя прекрасно. Несмотря на это, Эдвард усадил ее в кресло у камина в гостиной и заставил снять сапоги, чтобы осмотреть ноги. На голени левой ноги был лишь небольшой синяк, а правая действительно сильно опухла, место ушиба приобрело розово-синий оттенок.

Эдвард велел не шевелиться и куда-то ушел.

Вскоре он вернулся с ведром холодной воды и несколькими полотенцами.

– Нужно сделать холодный компресс, это снимет отек и поможет от боли, – пояснил он.

К этому времени Летти больше не могла скрывать боль, и по щекам непроизвольно катились слезы. Эдвард опустился перед ней на колено и аккуратно обернул мокрое полотенце вокруг голени.

– Что вы делаете, перестаньте, – взволнованно сказала она. – Что, если войдет кто-то из слуг, как это будет выглядеть в их глазах?

– Никто не войдет. Я всех отправил назад в поместье. В домике для прислуги остались лишь смотритель, повар и конюх.

Услышав это, Летиция спокойно выдохнула и откинулась на спинку кресла. Эдвард в очередной раз смочил полотенце и приложил к месту ушиба. Летти лишь вздрогнула, но промолчала. Вспомнив, что в доме никого нет, она, наконец, смогла снять парик, расстегнуть пережавшую грудь жилетку и ослабить туго перевязанный белоснежный шарф.

– Давайте, я сама, – сказала девушка. И едва коснувшись своими нежными пальцами сильных рук герцога, забрала полотенце.

В этот момент Эдвард почувствовал, как по всему телу пробежала легкая дрожь от ее прикосновения. Он отпустил руки и поднял голову. Странное чувство проникло в каждую клеточку его тела. До этого момента он видел в Летти лишь интересного собеседника, с которым находил много общих тем для разговора. Они часто вместе смеялись, а порой и спорили, но всегда это было так обыденно и по-мужски. Иногда он даже забывал, что передним представительница слабого пола. Сейчас он видел перед собой прекрасную темноволосую девушку с большими карими глазами, полными слез.

Не замечая его взгляда, Летти продолжала прикладывать компресс, каждый раз вздрагивая от нового прикосновения.

Эдварду вдруг стало ее очень жалко. Захотелось крепко обнять и прижать к груди это хрупкое создание. Но он не мог позволить себе такой вольности даже в сложившихся обстоятельствах.

В этот миг Летиция подняла глаза и их взгляды встретились. Наступило молчание. Каждый по-своему запутанный в паутине собственных принципов и предрассудков, они просто смотрели друг на друга, как будто в ожидании, что же скажет другой. Но ни один из них не мог подобрать верных слов…

– Вы больше ничего не ушибли? – спросил Эдвард.

– Нет, только ногу, – отвечала Летти.

– Я очень испугался за вас. С точностью до секунды я видел, как это произошло, и ничего не мог поделать. Это ужасно. Слава богу, что вы не ударились головой, тогда последствия могли быть куда более печальные.

– А мне показалось, что все произошло так быстро, что я даже сразу не поняла. Сейчас, конечно, еще больно, но уже немного легче. В значительной степени помогли ваши компрессы.

– Я рад, что все позади. На будущее могу вам гарантировать лишь одно – на этого коня вы больше никогда не сядете.

Летти лишь виновато взглянула на него, но перечить не стала. После этих слов Эдвард снова удалился. Вернувшись через некоторое время с корзиной продуктов и вина, он предложил Летти перебраться на мягкий ковер у камина и устроить небольшой домашний пикник.

На улице стемнело, и пошел проливной дождь. Несмотря на это, в доме было тепло и уютно. В то время как Эдвард доставал из корзины продукты, Летти ласкала за ушком устроившегося возле нее Корсо.

– Похоже, Корсо любит вас больше, чем меня, – шутя произнес Эдвард.

– Вы заблуждаетесь, герцог. У собаки может быть только один хозяин, которого она признает и искренне любит. И это – вы. Корсо устроился возле меня лишь только потому, что я более ласкова с ним. Но он никогда не променяет своего хозяина ни на кого другого.

– Это интересное утверждение. Думаю, я соглашусь с вами, – поддержал ее герцог.

После ужина они сыграли несколько партий в трик-трак, и хотя, казалось, все было как обычно, герцог каждый раз, смотря на Летицию, чувствовал какую-то странную неловкость и смущение.

Глава XXVII

Наутро было принято решение вернуться в поместье незамедлительно. Нога Летти очень болела, и она совсем не могла ступить на нее. О верховой езде не могло быть и речи, и Эдвард послал за экипажем. По возвращению он проводил девушку в комнату и, озабоченный ее состоянием, велел не вставать с постели, чтобы отек как можно скорее сошел. Сам же в это время отправился в город, чтобы встретиться с лекарем. К обеду Карл принес Летиции поднос с едой в комнату, а вскоре пришел и Эдвард. Лекарь дал ему мазь, которая должна была помочь снять отек.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, присев на стуле у кровати.

– Хорошо, – отвечала Летиция, несмотря на ноющую боль, которая не давала покоя.

– Я принес вам мазь, она должна помочь.

– Спасибо, – поблагодарила Летти. Ей было крайне приятно, как заботливо относился к ней герцог.

– Я должен вам что-то сказать, – продолжил Эдвард серьезным тоном. Летти внимательно посмотрела на него.

– Я получил письмо от своего кузена. Он пишет, что недавно был представлен одной даме, которая приехала издалека и остановилась в доме его знакомых. С его слов, она ехала с подругой, но загадочным образом они расстались, и теперь она ищет ее. По описанию вы очень походите на подругу этой дамы.

Глаза Летиции засияли от радости. «Неужели это Виктория», – не верилось ей.

– Вы ничего не припоминаете? – спросил Эдвард.

– Кажется, да, – заулыбалась Летти. – Скажите, а ваш друг не указал ее имени, случайно, не Виктория?

– Именно Виктория. Я так полагаю, к вам вернулась память?

– Да, – не могла сдержать радости Летти. – Думаю, да!

– Так, может, теперь расскажете мне, что же с вами произошло?

Тут Летиция задумалась. Разумеется, она не могла открыть ему правды, и кто знает, какую историю придумала Виктория. Во избежание противоречий Летти лишь ответила, что некоторые моменты в ее памяти все же до конца не прояснились…

– Мой кузен просил незамедлительно ответить, если я что-то узнаю, но было бы неразумно рассказать ему, что все это время вы жили у меня. Думаю, будет лучше, если вы напишете обо всем Виктории.

– Конечно, я напишу ей прямо сейчас. Боже мой, Викки, поверить не могу…

Эдвард искренне разделял радость Летиции, в то же время понимая, что скоро она покинет его.

– Пожалуй, я оставлю вас и дам возможность сосредоточиться на письме, – сказал Эдвард и удалился.

Летти аккуратно встала с кровати, и, перебравшись за письменный стол, начала писать:

«Виктория, дорогая, это я – Летти! Только что я узнала, что ты в Лондоне и разыскиваешь меня. Я очень рада, получить известия от тебя. У меня не хватает слов, чтобы передать тебе все свои эмоций. Мне так много нужно тебе рассказать, но думаю, лучше это будет сделать при встрече. Я до сих пор как во сне, неужели это все правда? Боже, как же мне не терпится поскорее тебя увидеть.

Пожалуйста, напиши, как нам лучше поступить: мне приехать в Лондон или ты приедешь сюда, в Ландшир? Я сейчас нахожусь в поместье герцога Изенбургского, невероятно да? Это довольно запутанная история, в общем, никто не должен знать, что я все это время была у него.

P. S. Я гощу под видом мужчины.

Жду поскорей весточки от тебя!

Целую, обнимаю, Летиция».

Глава XXVIII

Виктория.

Предстоящим вечером семейство Оулдриджей вместе с Викторией собиралось на званый ужин к Ламбертам.

Викки ужасно волновалась. Несколько раз перебрав свои туалеты, она никак не могла определиться. Одно платье казалось излишне открытым, другое слишком темным, третье чересчур броским… Так и не сделав выбора, она позвала за советом Анну.

– Дорогая Энн, – заговорила Виктория, – я страшно переживаю. И дело не только в платье. Что, если я скажу или сделаю что-то не так? А что, если меня спросят что-то, на что я не буду знать ответа?

– Не волнуйтесь! Уж если у вас не найдется какого-то ответа, так у кого же он будет? Оставайтесь верны себе и своим убеждениям, я уверена, все пройдет прекрасно. В любом случае Чарльз и мы с Эммой всегда вас поддержим, – успокоила ее Анна и продолжила: – Ламберты слишком чопорны и честолюбивы, но в целом неплохие люди. Их отец, мистер Ламберт, обычно немногословен, зато миссис Ламберт болтает без умолку, но, как правило, это настолько пустые разговоры, что уже на следующий день не представляется возможным даже вспомнить, о чем она говорила. Кажется, сказано было много, но ничего дельного. А их сыновей кроме моды, балов и сплетен, похоже, более ничего не интересует. Волнение и трепет у меня вызывает лишь один человек в этой семье, – сказала Анна. – Его зовут Джордж Тафт. Это старший брат миссис Ламберт. Я искренне боюсь этого человека и откровенно надеюсь, что его не будет этим вечером. Уже несколько лет он выступает английским послом в Иране и, по всей вероятности, сейчас находится именно там.

– Чем же он вызвал у вас такие чувства? – не могла не поинтересоваться Виктория.

– О, мисс Виктория, это сложно передать. Если бы вы повстречали его, то поняли бы все без слов. В его застывшем взгляде сложно разгадать какие-либо эмоции. Полное отсутствие мимики на лице невольно заставляет сомневаться в собственных действиях, он только смотрит на всех как будто свысока и оценивающе. Редко он принимает участие в беседе, но не думаю, что это вызвано его немногословностью, скорее отсутствием интереса к затрагиваемым миссис Ламберт темам. Пожалуй, лишь наш отец и изредка Чарльз вступают в беседы с ним, чаще политического характера. Когда же мистер Тафт обращается ко мне, мое сердце замирает от страха. Я просто столбенею и не знаю, что сказать, – сказала Анна.

– Неужели он и впрямь так страшен, мисс Энн? – удивилась Виктория. – А как же миссис Тафт справляется с таким характером мужа?

– Бедная миссис Тафт скончалась еще при родах, оставив мистеру Тафту маленькую дочь. Полагаю, это ужасное событие и послужило причиной его теперешней холодности и замкнутости. Это произошло более четырнадцати лет назад, я была тогда совсем маленькой девочкой. Сейчас дочка мистера Тафта учится в пансионе для девушек, Катерфорд. Это недалеко от Лондона, – пояснила Анна и продолжила: – После смерти супруги мистер Тафт так и не женился во второй раз, полностью посвятив себя военной службе. А малышку отдал в пансион, посчитав, что там девочке будет лучше. Думаю, так и есть. Говорят, мистер Тафт состоит в близкой дружбе с герцогом Изенбургским и ходят слухи, что герцог возьмет в жены малышку Софи, как только ей исполнится восемнадцать, а до этого времени она будет жить и учиться в пансионе.

Как и планировалось, в пять вечера все семейство прибыло к дому Ламбертов.

На мужчинах были парадные костюмы, а дамы выглядели неотразимо в изысканных шелковых платьях, сшитых по последней моде. Прекрасным дополнением наряда миссис Оулдридж служила элегантная атласная шляпка, украшенная несколькими страусовыми перьями, а нежность прическам молодых леди придавали маленькие цветочки и узкие ленты.

Мистер и миссис Ламберт встречали гостей у ступеней парадной лестницы. Мистер Ламберт, как обычно, помалкивал. Зато миссис Ламберт говорила за них обоих, причем так надменно и высокопарно, что Виктории сразу стало понятно, почему сестры Оулдридж так невзлюбили это семейство. Быстро поприветствовав всех гостей, с особой внимательностью миссис Ламберт отнеслась к Виктории. Наслышанная о благополучной финансовой ситуации девушки, она с любопытством присматривалась к ней, размышляя, достаточно ли достойная это кандидатура для одного из ее сыновей.

В доме Виктории были представлены остальные члены семейства: сыновья мистера и миссис Ламберт, Джон и Вальтер, а также их младшая сестра Лиззи. Мистера Тафта нигде не было видно, и Анна только вздохнула с облегчением, как в этот самый момент в дверях показался знакомый ей силуэт мужчины.

– Прошу простить мое опоздание, непредвиденные дела вынудили меня немного задержаться, – сказал он, обращаясь к хозяйке дома.

– Ну, что вы, дорогой брат. Вы как раз вовремя, – спеша ему на встречу, лепетала миссис Ламберт.

Анна незаметно дернула Викторию за подол платья:

– Это он, – тихо прошептала она.

Виктория тут же посмотрела на прибывшего джентльмена. Мужчина среднего роста, коренастый и сильный, облаченный в военную форму, с более чем серьезным и, можно сказать, суровым выражением лица, в точности соответствовал описанию Анны. Хозяйка дома поспешила представить своего дорогого брата Виктории.

Мистер Тафт гордо стоял перед ней с широко расправленными плечами и высоко поднятой головой, так, что подбородок немного выступал вперед. Вздернутые брови, несомненно, свидетельствовали о резкости характера. И в целом, на первый взгляд, он представлялся человеком самодовольным и надменным. В тоже время седые пряди волос, наполненные горем и болью глаза, скорее говорили о его чувственности, которая тщательно скрывалась за гордым взглядом.

– Рад знакомству, – почтенно произнес мистер Тафт и переключил свое внимание на Анну.

Виктория не могла не заметить, как на его суровом лице промелькнула маленькая искорка радости при виде мисс Оулдридж.

– Рад видеть Вас в добром здравии, – сказал ей мистер Тафт.

– Благодарю, это взаимно, – тихо произнесла Энн.

* * *

Перед ужином гости были приглашены в гостиную, где на Викторию обрушился ряд вопросов, в большей степени со стороны миссис Ламберт. В первую очередь ее интересовало положение Виктории в обществе и наличие связей. Поняв, что таковых нет, миссис Ламберт заметно расстроилась. Все же удачное финансовое положение, манеры и образование оставляли прежним ее стремление женить на Виктории одного из своих сыновей.

В это время мужчины активно обсуждали экономическое положение в стране.

– Как долго вы пробудете в Лондоне, мистер Тафт? – поинтересовался Чарльз.

– Всего пару недель, – ответил он, – затем я снова вернусь в Иран. Ситуация в Европе весьма нестабильна. Я должен вернуться как можно скорее. Мой теперешний визит носит далеко не увеселительный характер. Я прибыл со срочным донесением Его Величеству, по исполнению которого незамедлительно покину Лондон. Лишь одно обстоятельство задерживает меня – возможность повидаться с моей дорогой дочерью.

– А как вы расцениваете положение Ирана? – поинтересовалась Виктория у мистера Тафта. – Война с Россией принесет желаемых результатов?

– Иран хочет заполучить Грузию, а Англия, в свою очередь, предлагает Ирану свою поддержку в виде офицеров, пушек и, главное, золота. Иранцы алчны и готовы на многое за звонкую монету. Теперь, когда договор с Францией окончательно разорван, наша главная цель, не допустить мирного соглашения Ирана с Россией. На данный момент разрушена часть грузинских селений, а жители забраны в рабство, но похоже, этим все кончится.

Назревает конфликт между Наполеоном и Россией. Из достоверных источников известно, что Россия готовится к войне с Францией. Если же этого по каким-то причинам не произойдет, Франция атакует Россию первой. Так или иначе, в этой войне мы, конечно, поддержим Россию. Разногласия Наполеона с Александром усиливаются с каждым днем. Мало того, что Россия отказалась от участия в континентальной блокаде, царь Александр регулярно вмешивается в дела германских государств, что противоречит условиям Тильзитского договора.

– А в чем суть этого договора, мистер Тафт? – спросил его Чарльз.

– Этот договор был подписан между Россией и Францией в 1807 году, о кратковременном союзе императоров. Но он не принес Наполеону желаемых результатов. Зато оказался выгодным для Великобритании. Как известно, Наполеон в этом же году всего несколькими месяцами раньше заключил франко-иранский договор, по которому обещал шаху помощь в возвращении Грузии, а также предоставление вооружения и офицеров. Британской агентуре удалось убедить шаха, что французы не собираются выполнять своих обещаний, в тоже время предложив аналогичные условия, а также предложив высокие субсидии, таким образом, Англия усилила свое влияние в Иране.

– Я слышала, Наполеон дважды делал предложение руки и сердца сестрам Александра Первого. Сначала, великой княжне Екатерине Павловне, а потом в 1810 году четырнадцатилетней Анне Павловне. Но оба предложения были отклонены, – сказала миссис Оулдридж.

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Тафт. И, полагаю, этот факт также дает основания к назревающему конфликту. Наполеон боится реставрации Бурбонов и всячески пытается укрепить интересы династии. Получив отказ от Александра, Наполеон, как вам известно, женился на дочери австрийского императора Марии Луизе. Хотя, похоже, этот брак не вызывал большого поощрения среди французов. Наполеон уже не имеет такого влияния, как раньше. Если в первые годы правления он пользовался большой поддержкой со стороны населения, обеспечив малоимущих приличной зарплатой, а победы в войнах вызывали чувство гордости, то теперь, его народ устал, а буржуазия возмущена большими расходами на бесполезные войны.

– Война Наполеона с Россией станет началом конца Наполеоновской империи, – сказала Виктория.

– Почему вы так решили, дорогая? – спросил ее мистер Оулдридж.

– Это лишь мое предположение, – ответила Виктория. – Как сказал мистер Тафт– эта война слишком затянулась. Люди устали, и затраченные средства больше не оправдывают целей.

– Да, континентальная блокада никого не обошла стороной, – поддержал их Чарльз. – Вспомните только кризис 1807-го. С перепроизводством шерсти и текстильной промышленности в Англии не знали, что делать. Как сильно тогда упал фунт стерлингов!

– И все же Наполеону не удалось добиться своего, – поддержала беседу Виктория. – Великобритания всегда была могущественной соперницей в колониальной политике Наполеона. После сражения в 1805 году при Трафальгаре Англия практически стала морской владычицей, и идея подорвать экономику Англии путем закрытия европейских портов, то есть создания континентальной системы, на первый взгляд, кажется весьма разумной. Ожидал ли Наполеон, что Англия ответит контрблокадой? И хотя блокада поспособствовала развитию некоторых отраслей французской промышленности, в большей степени ее последствия были негативными в ряду европейских стран. В конечном итоге основная цель блокады, заключающаяся в сокрушении Великобритании, на мой взгляд, не предвещает успеха, – закончила свою мысль Виктория.

– Кто бы мог подумать, – присоединилась к беседе миссис Ламберт, – что этот корсиканец, некогда простой лейтенант, станет генералом, совершит государственный переворот и впоследствии провозгласит себя императором французским.

– Я слышал, будто во время своего пребывания в Египте Наполеон лишил сфинкса носа, – сказал Вальтер. – Будто солдаты Наполеона упражнялись в стрельбе из пушек, выбрав мишенью сфинкса.

– Ну что вы, – тут же опроверг его мистер Тафт. – Наполеон полководец, генерал, диктатор, но не вандал. Он этого не делал, и тому есть доказательство. В 1755 году, то есть более чем за сорок лет до прихода Наполеона в Египет, был сделан рисунок французским художником Луи Норденом, где сфинкс изображен уже без носа. Существует мнение, что носа сфинкс лишился еще в 1380 году от рук мусульман.

– А это правда, что Наполеон еще с самого начала правления мечтал о походе на Индию, по примеру своего кумира Александра Македонского? – спросила Эмма.

– Да, и, возможно, осуществил бы свой план в 1801 году, при поддержке царя российского Павла I, если бы не неожиданная кончина последнего, – ответил мистер Тафт.

– Но ведь это был заговор, не так ли? – поинтересовалась Виктория. – Его убили в собственном дворце, причем не без участия английского посла Уитворта, я права?

– Союз Наполеона с Павлом мог привести к возникновению мощной антибританской коалиции в Европе. Чего никак нельзя было допустить, – пояснил мистер Тафт.

– Ах, Уитворт, – вдруг взбудоражилась миссис Ламберт. – Вы помните его русскую любовницу Ольгу Жеребцову? Сколько шуму было из-за нее. Ведь Уитворт по возвращению на родину женился на вдовствующей герцогине Дорсет. Какие откровенные скандалы закатывала мадам Жеребцова герцогине! Герцогиня Дорсет выплатила ей десять тысяч фунтов, чтобы та, наконец, оставила ее в покое. Так что вы думаете, не теряя времени, мадам Жеребцова направила свое внимание на принца Уэльского и, говорят, даже родила от него ребенка, Егора Норда. Лишь в прошлом году она, слава богу, покинула наше общество и вернулась в Россию.

– Я просто отказываюсь понимать, как замужняя дама из высшего общества, имеющая нескольких детей, может так откровенно демонстрировать любовную связь с другим мужчиной. Более того, выражать отчаяние о прекращении с ним отношений по причине его женитьбы, – поддержала миссис Оулдридж.

– Умом Россию не понять… – улыбнулась Виктория.

Разговор мог продолжаться еще долго, но настало время ужина, и гости были приглашены к столу.

За трапезой разговоры о политике прекратились. Тут миссис Ламберт, пользуясь случаем, много говорила о своих сыновьях и во всех красках расписывала Виктории столь явные достоинствах каждого и то, как посчастливится даме, ставшей избранницей одного из них, на что Виктории оставалось лишь снисходительно кивать и улыбаться.

Старший сын Ламбертов, Джон, сидел по левую сторону от Виктории и то и дело докучал ей своими бесконечными расспросами и ухаживаниями. Изначально Викторией были приятны подобные жесты внимания и заботы, но через некоторое время от изобилия такой опеки ей стало откровенно не по себе. То и дело Джон проявлял желание подать ей какое-то блюдо, каждые пять минут спрашивал, удобно ли ей на стуле, не дует ли в спину и достаточно ли в комнате света.

Раздражения Виктории, пожалуй, никто не заметил, так как все были увлечены собственными беседами: миссис Ламберт и миссис Оулдридж продолжали разговор о детях, наперебой превознося достоинства и заслуги своих отпрысков. Мистер Оулдридж и мистер Ламберт обсуждали новый джентельменский клуб на улице Пикадилли. Молодые дамы пылко делились впечатлениями о каком-то джентльмене, имя которого Виктории не было знакомо.

Внимание Викки своим поведением привлек Чарльз. Не раз она восхищалась его манерой держаться в обществе, легкостью в общении и харизмой, обращала внимание на нежные черты лица и мягкость характера. Все в нем, казалось бы, указывало на очевидное… Но почему-то Виктория не допускала этой мысли. И лишь только сегодня, заметив, с каким интересом Чарльз наблюдал за младшим Ламбертом на протяжении всего вечера, как мило беседовал с ним за столом, для Виктории все прояснилось. На губах ее заиграла улыбка, и она, наконец, поняла, чем же Чарльз так сильно напоминал ее лучшего друга Стефана.

К концу вечера каждый остался по-своему доволен проведенным временем. Ламберты приняли ответное приглашение на ужин в ближайшие дни и распрощались со своими гостями.

Уже в карете по дороге домой Виктория тихо шепнула Чарльзу на ухо:

– Я знаю ваш секрет, дорогой друг, – сказала она, не намереваясь откровенно высказывать своих предположений. Боясь ошибиться, Викки решила предоставить это Чарльзу, если ему вообще есть, что сказать и это, вовсе не плод ее воображения.

Чарльз вопросительно посмотрел на нее, как будто не понимая о чем идет речь.

– Я не стану говорить об этом, – сказала Виктория. – Если вы захотите, то расскажете мне. Если же нет, то это, так и останется вашим секретом. – Но если вы решитесь, взамен я открою вам свою, не менее интригующую тайну.

Чарльз внимательно посмотрел на нее и задумался…

– Не уверен, что понимаю, о чем вы говорите, мисс Виктория, – ответил он.

– Я лишь скажу, что вовсе не осуждаю, а наоборот, поддерживаю вас, – добавила Виктория, надеясь своими словами мотивировать Чарльза на признание.

Миссис Оулдридж, которая сидела напротив, совершенно не слышала этих слов, однако ее несомненно радовало, как молодые люди перешептывались. Мысленно она предполагала, что этот разговор носил романтический характер, и искренне радовалась, что Виктория не поддалась обольщениям Джона Ламберта, а мило любезничает с ее дорогим сыном.

Глава XXIX

Была кромешная ночь, когда Викторию разбудил негромкий стук в дверь. В проходе показалась тень человека. В тусклом мерцании свечи Викки никак не могла разобрать, кто же это. И уже готова была закричать, как знакомый мужской голос тихо произнес:

– Виктория, простите меня, ради бога, я не имел намерения напугать вас. Это был Чарльз. Узнав его, Викки успокоилась.

– Что вы делаете в моей спальне посреди ночи? – удивленно спросила она.

– Прошу вас, не злитесь на меня, – продолжал извиняться Чарльз. – Ваши слова в карете оказали на меня такое сильное влияние, что я никак не мог уснуть. Прошу, не выгоняйте меня. У меня действительно есть одна тайна, и если я не смогу раскрыться вам сейчас, то, наверное, уже никогда в жизни не смогу сделать этого.

– Присядьте, – подозвала его Виктория.

Чарльз сел рядом на кровати. Он никак не мог собраться с мыслями, чтобы начать разговор. Видя его волнение, Виктория взяла Чарльза за руку и спросила:

– Ты всегда был таким?

Чарльз молчал.

Виктория не могла видеть эмоций на лице молодого человека, однако по тому, как потела его ладонь, и сильнейшей дрожи по всему телу, можно было судить, как нелегко Чарльзу говорить на эту тему.

– Уже более пяти лет, когда это случилось. Мне тогда было всего двадцать лет, – сказал Чарльз дрожащим голосом. – В нашем доме проездом останавливался один далекий приятель моего отца. Это был взрослый мужчина, лет пятидесяти… – И Чарльз подробно рассказал Виктории свою историю.

В полной тишине она отчетливо слышала, как бьется сердце юноши. Он с нетерпением ждал, что же скажет Виктория.

– Это нормально, Чарльз. Не переживай! – заговорила она. – Ты не первый мужчина, с которым это произошло. Вспомни, в истории есть много примеров знаменитых личностей, которые также отличались своими предпочтениями. Среди них короли, художники, музыканты. Это не помешало им быть верными себе и оставить свой след в истории.

– Мисс Виктория, вы даже себе не представляете, как облегчили мою душу, – сказал Чарльз. – Как же приятно наконец кому-то признаться и иметь возможность говорить об этом. Столько лет я таил все в себе, живя в страхе осуждения. Мисс Виктория, вы удивительная, особенная леди, я всегда видел это, но и представить не мог, что именно вы узнаете и поймете меня. С первых дней нашего знакомства я считал вас своим другом, а сейчас я откровенно могу назвать вас самым близким мне человеком.

– Ну, раз уж теперь я самый близкий друг, то называй меня просто Викторией, хотя бы когда мы одни.

Чарльзу не терпелось продолжить тему их разговора.

– Мисс Виктория, но как вы догадались? – спросил он.

– Виктория, – поправила она и ответила: – Мне давно показалось особенным что-то в твоем поведении, что вряд ли заметит человек, который никогда с подобным не сталкивался. Я же помню, как с первых дней невольно сравнивала тебя со своим близким другом Стефаном. Мои сомнения окончательно рассеялись этим вечером. Я видела, как ты смотрел на Вальтера за ужином у Ламбертов. Так смотрят только тогда, когда проявляют искреннюю симпатию. Все в твоем поведении было для меня очевидным. Хотя, должна тебя огорчить, встречного интереса с его стороны я не заметила.

– Я это понял, – вздохнул Чарльз. – Мне вряд ли удастся повстречать в жизни свою партию. Я совершенно готов к тому, что состарюсь в полном одиночестве или рядом с супругой, которая в лучшем случае сможет стать для меня преданным другом.

Виктории очень хотелось сказать, что он заблуждается и что обязательно будет счастлив, но, будучи реалисткой, она не могла не согласиться с высказанной версией и поэтому просто промолчала. В этом молчании Чарльз вспомнил, что Виктория также собиралась в ответ открыть ему какую-то тайну.

– Виктория, а что вы собирались рассказать мне?

Виктория вспомнила, что сгоряча пообещала Чарльзу раскрыть свой секрет. Теперь она уже сомневалась, разумно ли это, какие последствия может за собой повлечь и как вообще будет им воспринято.

– Чарльз, а тебе никогда не казалось странным, что, несмотря на мою образованность и хорошие манеры, часто я допускаю элементарные ошибки в поведении, порой не знаю, о чем идет речь, хотя об этом говорит весь Лондон, и совершенно не понимаю шуток, построенных на современном сленге? – спросила Виктория, начиная издалека.

– Да, замечал. Я полагал, это обусловлено вашим проживанием за границей. Разве не так? Ведь вы приехали из Северной Америки. Логично, что вам непонятны местные шутки и, вероятно, имеются отличия в этикете.

– Отчасти это все верно, – согласилась Виктория. – Есть еще кое-что, – покусывая губу, произнесла она, все еще сомневаясь в том, стоит ли об этом говорить, но ничего не могла с собой поделать, чувства и эмоции переполняли ее, и она открылась Чарльзу.

– Я действительно, приехала из Америки, – подтвердила Виктория. – Небольшой нюанс лишь в том, что приехала я из Америки 2015 года, а не 1811-го.

– Что вы имеете ввиду? – ничего не поняв и решив, что ослышался, переспросил Чарльз.

– Я попала сюда из будущего, – замерев в ожидании реакции Чарльза, ответила Виктория.

– Вы издеваетесь надо мной, мисс? – обиженно произнес Чарльз. – Виктория, я открыл вам свою душу, а взамен вы шутите надо мной?

– Нет, Чарльз, это правда. Я знаю, кажется невероятным, что такое могло произойти, но это так. Мой покойный дядюшка мистер Эддингтон перед смертью хотел привести меня в этот мир с еще одной девушкой и подготовил для этого ряд шарад. Полагаю, мы должны были разгадать их вместе, но он неожиданно скончался. Помнишь, я говорила о подруге, которая потерялась, Летиции. Вместе мы должны были разгадать шарады и найти потайной ход. Но, похоже, она не дождалась меня и пошла первой. Боже, Чарльз, я представить себе не могу, где она может находиться и жива ли вообще? Мне бы очень хотелось отыскать ее, но я понятия не имею, как это сделать.

– Что это за потайной ход, Виктория? Где он находится? – спросил Чарльз.

– Я не уверена, Чарльз, – ответила Виктория. – Я только помню, что прикоснулась к старинному зеркалу в подвале дома дядюшки, а потом – все как в тумане. Когда я пришла в себя, то оказалась в небольшом домике, судя по всему, охотничьем. Совершенно точно, что в той комнате, где я очутилась, не было зеркал. Но что-то подсказывает мне, обратный путь должен быть именно в этом помещении.

– Бог мой, Виктория, я не верю своим ушам, правда ли такое возможно? Но если так, и вы не знаете пути обратно… означает ли это, что вы навсегда останетесь здесь? – спросил Чарльз.

– Получается именно так, – неуверенно подтвердила Виктория. – Поэтому я и хочу как можно скорее поселиться в поместье дядюшки. Если возможность вернуться обратно существует, я полагаю, что смогу отыскать ее именно там.

– Невообразимо… – с замиранием сердца слушал ее Чарльз. – Но, Виктория, если смотреть с позитивной стороны, разве вам плохо с нами? Дядюшка оставил вам такое наследство, что вы с пристрастием можете перебирать женихов, устраивая свое счастье как заблагорассудится.

– Чарльз, я как историк вам заявляю, что мое нахождение здесь может изменить ход событий, а этого никак не должно произойти. Мне действительно хочется остаться, но полагаю – это было бы верхом безрассудства.

– Виктория, а какое оно, будущее? – спросил ее Чарльз.

Виктория загадочно улыбнулась и задумалась, как же ему ответить. Она однозначно не планировала рассказывать ему ничего, что произойдет в ближайшие годы, чтобы он никоим образом не мог на это ни повлиять, ни изменить. И решила утолить его жажду, рассказав лишь о новейших событиях и изобретениях человечества.

– В двадцать первом веке люди намного проще в отношении этикета и поведения в целом. Должна вам сказать, на то, чего вы так стесняетесь и всячески утаиваете, в моем времени смотрят довольно либерально. Есть, конечно, консерваторы и противники таких отношений, но многие люди это поддерживают. Мужчины публично объявляют о своих подобных отношениях, и многие государства признают однополые браки.

– Не может быть, – в недоумении смотрел на нее Чарльз.

– Да-да, это чистая правда, – подтвердила Виктория. – Между прочим, в числе этих государств и Великобритания, которая признала законность таких браков в 2014 году.

– Виктория, вы должны забрать меня с собой, – взволнованно говорил Чарльз. – Мы найдем способ во что бы то ни стало. Вы разрешите мне вернуться с вами?

– Но, Чарльз, я не уверена, что это правильно. В вашем мире жизнь так проста и размеренна, а там вам придется столкнуться с сумасшедшим ритмом, сумеете ли вы под него подстроиться? Люди все время спешат и постоянно чего-то не успевают. Жизнь не течет, а пролетает перед глазами. И, несмотря на все совершенные приборы, которые должны упрощать жизнь, они лишь только делают ее еще более комплексной и сложной.

– Расскажите об этом, Виктория, – умолял Чарльз. – Люди уже научились летать?

– Нет, летать не научились, – улыбнулась Викки. – Но изобрели самолеты, это такие машины, чем-то напоминающие по форме больших железных птиц, которые летают по воздуху. Довольно популярный вид транспорта у населения, должна вам сказать. Например, на самолете можно добраться из Америки в Европу всего за девять-десять часов.

– Я не могу себе этого представить, – недоумевал Чарльз. – Америка, это же безумно далеко. Какова же должна быть скорость такой машины, чтобы так быстро преодолеть подобное расстояние?

– Примерно пятьсот миль в час, – ответила Виктория.

– Пятьсот? – Переспросил Чарльз. – Как такое возможно? Скорость лошади в галопе десять – пятнадцать миль в час, на скачках, бывает, лошади достигают тридцати пяти – сорока миль в час, но представить себе пятьсот… это невообразимо. Разве человеческое тело может выдержать такую скорость?

– На самом деле, когда человек находится в самолете, скорость вообще не ощущается. Во время полета ты даже можешь спокойно ходить по салону. Такая «железная птица» вмещает порядка трехсот четырехсот человек.

– Прости, у меня это никак не укладывается в голове, – сказал Чарльз.

– Погоди, сейчас ты узнаешь еще об одном открытии человечества. И если тебя поразил самолет, то от этого должны бежать мурашки по телу, – загадочно произнесла Виктория.

– Что же это? – в ожидании смотрел на нее Чарльз.

– Это чудо техники называется Интернет. Он представляет собой всемирную глобальную сеть для хранения и передачи информации.

Чарльз не слышал в этих словах ни малейшего смысла и вопросительно смотрел на Викторию.

– Ты помнишь волшебное зеркало в сказке «Красавица и Чудовище», с помощью которого можно видеть то, что пожелаешь? – спросила Виктория.

– Да, конечно, помню, – подтвердил Чарльз. – Так что, Интернет – это волшебное зеркало?

– Нет, – рассмеялась Виктория. – Интернет – это намного больше, чем волшебное зеркало. Помимо того, что ты можешь видеть кого угодно, ты можешь говорить с этим человеком. Главное, чтобы твой собеседник также обладал средством приема данных, грубо говоря, таким же «волшебным зеркалом». И будет ваш разговор настолько ясным и четким, будто вы стоите рядом, хотя на самом деле находитесь на разных континентах. Но это лишь одно из достоинств Интернета. А вообще, это огромный ресурс информации. Там есть все, что только пожелаешь. В моем времени почти у каждого человека есть доступ в Интернет, и если по каким-то причинам происходит сбой, отключение от Интернета равносильно изолированию от общества.

Чарльз пораженно качал головой. Ему хотелось узнать больше. Он задавал и задавал Виктории вопросы. И с каждым новым ответом ему хотелось спросить что-то еще. Этот разговор мог длиться бесконечно, но за окном светало, и Чарльз поспешил вернуться в свою комнату, пока еще все спали.

Глава XXX

Виктория погрузилась в сон уже с первыми лучами солнца. После того как Чарльз покинул ее комнату, она еще долго не могла уснуть, возбужденная не меньше его, она перебирала в голове подробности их разговора. Затем вспоминала своих друзей и привычную жизнь в Штатах. В волнении она думала о том, где сейчас может находиться Летиция, и вообще о том, что же будет дальше…

Проснулась Виктория только к обеду. Спустившись в гостиную, она застала Анну за фортепиано, которая поприветствовав ее, тут же справилась о здоровье.

– Я волновалась за вас, дорогая Виктория, – сказала Анна. – Эмма, похоже, слегка простудилась прошлым вечером и все утро не встает с постели. Я опасалась, что это коснулось и вас.

– Спасибо за заботу, милая Анна. Со мной все в порядке, просто немного устала вчера.

– Я собиралась прогуляться в книжную лавку, не хотите составить мне компанию? – спросила Анна.

– Конечно, с удовольствием, – ответила Викки. – А где все, сегодня в доме так тихо?

– О, Эмма в постели, Чарльз ушел еще рано утром, сказав, что у него в городе много дел, а маменька отправилась с визитом к одной своей подруге. Только отец, как всегда, в библиотеке.

– Тогда я сейчас навещу Эмму, узнаю, не нужно ли ей чего-нибудь, а после обеда пойдем в лавку, – уточнила Виктория.

– Да, давайте, так и поступим. Пожалуй, я тоже поднимусь с вами к Эмме.

Эмма не показалась Виктории больной, скорее, это можно было назвать женским своеволием, выраженным в желании поваляться в постели. Видно было, что и Анна придерживается схожего мнения. Так, убедившись в добром здравии Эммы, дамы отправились на прогулку.

– Каковы ваши впечатления от вчерашнего вечера? – не терпелось узнать Анне.

– В целом разговор, на мой взгляд, был весьма занимательным, – положительно выразилась Виктория. – И если бы не бестактность миссис Ламберт, можно было бы назвать вечер удачным. Несмотря на свои светские манеры и умение держаться в обществе, она так навязчиво сватает своих сыновей, что это вызывает по меньшей мере неприязнь.

– Да, тут она пускает в ход все средства, – улыбнулась Энн.

– А вот мистер Тафт, напротив, по-моему, очень интересный мужчина, – продолжила Виктория. – Несмотря на его родство с миссис Ламберт, я не вижу в этих людях ничего схожего. Действительно, на первый взгляд мистер Тафт вызывает некоторый страх и всем своим видом как будто обязывает к повиновению. Но в ходе общения с ним мое мнение переменилось. Между прочим, мне показалось, он испытывает симпатию к вам, дорогая, – выразила свое мнение Виктория.

– Правда, вы всерьез так полагаете? Я никогда не замечала за ним ни малейших знаков внимания. Напротив, он всегда так холоден и равнодушен.

– Он действительно замкнутый в себе человек, я думаю, в этом сыграл свою роль род его деятельности. Тем не менее мне показалось, что большую часть вечера он не спускал с вас глаз, дорогая Анна. И все слова, обращенные к вам, были теплыми и искренними, несмотря на общую холодность его поведения.

– Почему же он не признается в своих чувствах, если такие имеют место, как полагаете? – спросила Анна.

– Это просто, – ответила Викки не раздумывая. Во-первых, он не молод. Ему, я полагаю, около сорока пяти лет, а вам всего двадцать один. Во-вторых, вы занимаете достойное положение в обществе и получите приличное приданое, что делает вас завидной невестой и дает возможность выбирать из джентльменов более подходящего возраста. Будь вы бедны, возможно, он был бы более решителен в своих действиях, уверенный, что не получит отказа. Ну, и в-третьих, думаю, не последнее место в его сердце занимает гордость. Наверняка он не может допустить мысли быть отвергнутым и поэтому не решается на какие-либо действия.

Анна задумалась. Ни разу до этого момента ей даже в голову не приходили подобные мысли. «А что, если Виктория права, и я действительно ему интересна?», – думала про себя Анна.

– Право же, мисс Росс, все это так странно. Признаюсь, мне приятны черты его лица, и, несомненно, он составит удачную партию для любой дамы. Но мне сложно предположить, что его избранницей могла бы стать именно я. Своим заявлением вы застали меня врасплох, дорогая Виктория, я не знаю, что и думать…

– Дайте ему шанс. Если это ваша судьба, все произойдет само собой, – сказала ей Виктория.

Остальную часть пути девушки прошли в полном молчании. Анна, озадаченная доводами Виктории, явно была занята переосмыслением сказанного, а Виктория, видя это, решила ей не мешать.

В книжной лавке Анна призналась, что, наслышанная о скандальной репутации маркиза де Сада, давно хотела прочесть его роман «Жюстина, или Несчастья добродетели».

Услышав это, Виктория буквально переменилась в лице и заметно побледнела.

– Дорогая мисс Энн, уверяю, вы не хотите знать содержание данного произведения. Не знаю, что вам известно о маркизе де Саде, но предположу, что вам неведомо и половины его злодеяний. Это ужасный человек, сатана в людском обличий. Он в буквальном смысле садист, каких свет не видывал, и извращенец. Я читала этот роман, это ужас… Каждая прочитанная мной глава вызывала тошноту, отвращение, негодование и мерзость в конце концов. Я бы могла вкратце рассказать вам его содержание, но мне противно даже воспоминание об этом чудовищном повествовании. В целом речь идет о двух сестрах. Рано лишившись родителей, они без денег оказываются на улице. Обе красавицы, одна ступает на путь порока. Путем разврата и преступлений проходит множество испытании, но в итоге добивается счастливой жизни.

А вторая стремится сохранить свою невинность и постоянно проявляет добродетель. Но каждый раз она жестоко ошибается в людях и остается наказанной за свою доброту. Бедную девушку не раз насилуют, избивают, пускают кровь, склоняют к убийству и доводят до смерти. Чудом в конце она встречается с более успешной сестрой, которая забирает ее к себе. Казалось бы, все закончилось хорошо, но в окно замка влетает молния и убивает девушку. Суть романа в том, что героиня постоянно проявляла добродетель и за это каждый раз была жестоко наказана. Отсюда и его название. Все это невероятно дико, вульгарно и возмутительно. Вам не следует в это вникать, дорогая Анна. Поверьте, если бы я заведомо знала содержание, то лично бы не читала подобной пошлости.

– О боже, мисс Виктория, я представить не могла. Мне казалось, что этот французский писатель повествовал о пылкой любви и страсти в своих произведениях. Любви откровенной, не подвластной рассудку и здравому смыслу.

– Вряд ли то, о чем он писал, вообще можно назвать любовью. Скорее это животное желание, утоляемое через муки жертвы. Однозначно, говорю вам, этот человек садист, и роман его далек от романтизма. И я совершенно не согласна с моралью сего повествования. Я считаю, добро всегда возвращается добром, а зло, так или иначе, остается наказанным. Череда трагических событий, произошедших в жизни этой несчастной девушки, лишь случайное совпадение, а то, что она каждый раз попадала в ловушку, скорее говорит о ее наивности, излишней доверчивости и, возможно, глупости, но никак не имеет отношения к добродетели.

Шокированная Анна смотрела на Викторию с широко раскрытыми глазами.

– У меня в голове не укладывается, как можно такое написать, – говорила она.

– Постарайтесь забыть, о том, что я рассказала, и давайте посмотрим другие книги, – успокоила ее Виктория.

Перебирая свежие издания, девушки не заметили, как в лавку вошли несколько молодых леди. Одна из них, увидев Анну, тотчас подошла.

– Мисс Энн Оулдридж, – обратилась она.

Анна обернулась и, увидев знакомое личико, довольно заулыбалась.

– Дорогая Шарлотта, как я рада видеть тебя. Позволь представить, мисс Виктория Росс. Мисс Виктория, хочу познакомить вас с моей подругой детства, мисс Шарлоттой Торнтон.

В этот момент подошли и две другие леди. Это была сестра Шарлотты София и их подруга Бесси Парсон.

Представив друг другу незнакомых дам, Анна продолжила:

– Какая приятная неожиданная встреча. Я так рада видеть вас. Вы получили наше приглашение на ужин завтра?

– Да, – ответила София. – Мы обязательно будем.

– Чудесно, – сказала Анна. – Еще будут Ламберты с сыновьями, и мы сможем немного потанцевать после ужина.

Все девушки с явной радостью приняли эту идею.

– Мисс Росс, – заговорила София. – Я так рада нашей встрече. Наш брат Фредерик много о Вас рассказывал.

– Как считаешь, Шарлотта, мисс Росс соответствует описанию брата? – спросила сестру София.

Шарлотта задорно улыбнулась.

– Абсолютно, – ответила она.

– Надеюсь, это было положительная характеристика? – смущенно спросила их Виктория.

– Разумеется, – утвердительно ответила София.

И только Бесси молчаливо стояла в стороне, пытаясь скрыть явное недовольство.

Бесси относилась к числу тех девиц, которых природа не наградила ни миловидной внешностью, ни высоким интеллектом. Она была недурна и только. Посредственно музицировала, а в беседе редко высказывала собственное мнение, больше прибегая к общим фразам. Правда, судьба все же была к ней благосклонна и наградила состоятельными титулованными родителями, более того, Бесси была их единственным ребенком, а соответственно, наследницей всего состояния.

Она уже давно питала симпатии к Фредерику и всячески, искала встреч с ним. Ей удалось заслужить расположение его сестер и стать их близкой подругой. Но все попытки сблизиться с самим Фредериком были тщетны.

За несколько дней пребывания в Лондоне она выслушала от Фредерика столько пылких рассказов о Виктории, что в груди все сжималось, подкатывал комок к горлу и хотелось плакать. То и дело ее переполняло чувство ревности, сменяемое злостью, обидой, завистью и вновь любовью.

Теперь же она воочию убедилась, что Фредерик не преувеличивал в своих рассказах, и от этого становилось только еще больнее.

Девушки, не замечая дурного настроения Бесси, продолжали разговор.

– Вы слышали о сыне иранского шаха, который совсем недавно прибыл в Лондон? – спросила Анна.

Поняв по выражению лиц, что для всех это новость, она продолжила:

– Мне только вчера рассказала об этом Лиззи, младшая сестра Ламбертов. Представьте себе, они уже имели честь быть представлены.

– Миссис Ламберт, как всегда, все узнает первой, – улыбаясь, прокомментировала София.

– Это точно, – продолжила Анна. – Так вот, Лиззи говорит, он чертовски хорош собой и безумно богат. Похоже, он намеревается пробыть в Лондоне некоторое время, а может, и останется на длительный срок. Я только знаю, что он подыскивает себе подходящий дом и хозяйку для нового дома, – лукаво добавила она.

– Представляю, как повезет той, на кого падет его выбор, – сказала Шарлотта.

– Но как он может перебраться в Англию? – с сомнением спросила Виктория.

– Разве он, как старший сын, не должен унаследовать престол?

– У меня также в первую очередь возник этот вопрос, – согласилась Анна. – Не знаю, правда ли, но Лиззи говорит, будто он рожден от грузинской рабыни-наложницы, поэтому престол перейдет ко второму сыну шаха, Аббасу-Мирза.

– Поскорей бы увидеть его, – прозвучало от Софии.

– Что скажете, мисс Парсон? – обратилась к ней София. – Такой молодой человек сможет рассеять чары, наложенные на вас нашим братом?

– Было бы неплохо, – согласилась Бесси. – Но, боюсь, на него уже достаточно претенденток, чтобы привлечь внимание столь заурядной особы как я.

– А меня всегда пугали представители мусульманских государств, – вступила в разговор Виктория. – Их горячая южная кровь, строгие религиозные порядки и образ жизни для меня чужды.

– Может быть, у него европейские взгляды на жизнь, – постаралась переубедить Викторию Шарлотта.

– Что гадать, скоро мы увидим все сами, – подвела черту Софи.

На этом леди распрощались и, воодушевленные предстоящим знакомством с новым молодым человеком, направились домой.

Глава XXXI

До приезда гостей оставалось более часа, но уже полным ходом шла сервировка стола, а приготовление блюд началось еще с самого утра. Миссис Оулдридж всегда щепетильно относилась к подобного рода приемам, каждый раз поражая своих приглашенных разнообразием и изысканностью угощений.

В игровой зале накрывались карточные столики, миссис Оулдридж металась из комнаты в комнату, лично контролируя подготовку к приему, мистер Оулдридж и Чарльз о чем-то разговаривали в библиотеке, а молодые леди расположились у фортепиано, просматривая нотные листы с запланированными на вечер композициями.

Последний час ожидания пролетел совсем незаметно, и с минуты на минуту должны были появиться гости.

Карета Торнтонов была уже на подъезде. В ней ехали Фредерик, леди Торнтон и Шарлотта. София и Бесси отправилась в карете Уэбстеров, которые также были приглашены.

Леди Торнтон не могла не заметить благоприятного расположения духа своего сына.

– Могу ли я полагать, дорогой Фредерик, что радость на твоем лице объясняется предстоящей встречей с мисс Росс? – поинтересовалась леди Торнтон.

– Почему вы так решили, мама? – немного удивленно спросил Фредерик.

– Дорогой мой, за тридцать два года я прекрасно изучила тебя, чтобы ошибаться.

– Не стану отрицать, мама. Она действительно мне очень симпатична, – подтвердил Фредерик.

– Замечательно, так женись на ней! Что может быть чудеснее совмещения любовных чувств с финансовыми интересами. Только подумай, поместье, от которого ты в таком восторге, что годами готов арендовать его, невзирая на наличие собственных, не менее прекрасных, в других городах Англии, теперь будет твоим. А вместе с ним женщина, которая тебе небезразлична.

– Именно это я и намереваюсь сделать, – довольный одобрением матушки, улыбнулся Фредерик. – Меня лишь пугает, что мы совсем мало знакомы.

Хотел бы я больше времени провести в ее обществе, прежде чем пойти на столь серьезный шаг в своей жизни.

– Так проводи, что тебя останавливает? Если не ошибаюсь, твои сестры собирались завтра в музей, пригласи ее составить вам компанию. Я бы советовала тебе не мешкать, дорогой мой. Если эта девушка, помимо финансового благополучия, действительно так мила и умна, как я наслышана, то скоро к ней выстроится очередь из претендентов на ее руку, и ты можешь упустить свой шанс, – сказала леди Торнтон.

Шарлотта собиралась что-то добавить к словам матери, но экипаж вдруг остановился. Произошла небольшая поломка, которую быстро удалось устранить. Однако к центральному входу поместья Оулдриджей карета подъехала с небольшим опозданием.

Когда Фредерик с матерью и сестрой прошли в гостиную, все уже были в сборе. Дамы сидели на диванах у камина и обсуждали светские новости, произошедшие за последние дни. Эмма играла шотландские баллады, а в игровой зале вовсю делались ставки.

Вскоре гостей пригласили к столу. За ужином было шумно, каждая группа обсуждала незаконченную в гостиной тему. Дамы продолжали судить о натуре молодого шаха и наперебой высказывали свои предложения о том, кто же станет его избранницей, а мужчин более волновало экономическое положение Англии и к чему может привести континентальная блокада.

– Мистер Тафт, – обратился Фредерик, – вы, как человек посвященный, поделитесь с нами своими доводами. Когда следует ожидать ослабления блокады и благоприятных перемен?

– Вряд ли стоит возлагать большие надежды на улучшение экономики в ближайшем будущем. Пока не прекратятся войны, кризисное положение в стране будет только больше ужесточаться.

– Страшно представить, чем может обернуться полный запрет ввоза английских товаров во Францию, – вдумчиво продолжал свою мысль Фредерик. – Ситуация в стране уже обострена до предела. Наполеон, своим Декретом от 18 октября 1810-го о сожжении готовых изделий британского происхождения, в частности из хлопкового полотна, обнаруженных на твердой земле, окончательно подорвал положение крупной буржуазии и промышленных производств, лишив таким образом достатка огромное количество наемных рабочих. И теперь они все больше ищут средства к выживанию в мелкой спекуляции.

– Ежедневно мы узнаем о все новых митингах рабочих, – поддержал беседу мистер Оулдридж. – Недовольные понижением зарплат и постоянно растущими налогами, они не перестают ломать производственные машины. И хотя такие выступления регулярно гасятся репрессиями, подозреваю, скоро и этого будет недостаточно, чтобы их успокоить, правительству придется принять более жесткие меры наказания в виде смертной казни и не менее.

– Из-за этих войн страдают все. В России, Австрии и прочих европейских государствах депрессии носят не менее тяжелый характер, – высказал свое мнение Чарльз.

– Совершенно верно, – согласился с ним мистер Тафт. – Должен обратить ваше внимание, что война лишь была порождением кризиса, который назревал уже давно. Активное совершенствование машин и расширение возможностей их применения в промышленности не вело к увеличению сбыта, зато влекло за собой массовую безработицу, обоснованную ненадобностью большого числа рабочих, а также порождало разорение мелких ремесленников и крестьян.

– Недаром говорят, кризис – это мотив войны и революции, а соответственно, война есть не что иное, как орудие преодоления кризиса, – сказал Фредерик. Если разобраться, ведь источником кризиса послужило перепроизводство товара и невозможность его сбыта. Как известно, без освоения мировой периферии развитие капитализма невозможно.

– Что же даст нам война? – произнес мистер Тафт как бы риторический вопрос, требующий логического завершения.

– Расширение мирового рынка, разумеется, – закончила его фразу Виктория, которая все это время внимательно слушала разговор, но дала себе зарок– во что бы то ни стало не вмешиваться в беседу.

– Виктория, признайтесь, чем же все кончится? – шепотом спросил ее Чарльз, сгорая от любопытства.

– Я не могу вам этого сказать, дорогой друг, – так же тихо шепнула ему Виктория. – Мы же с вами договаривались не поднимать тем, затрагивающих данную эпоху.

– Хотя бы намекните, Виктория, – умолял ее Чарльз.

Виктория лукаво взглянула на Чарльза. Немного задумавшись, она сказала:

– Все закончится уже скоро. Всего через пару лет Наполеон откажется от престола и, став пленником англичан, последние годы жизни проведет на маленьком острове Святой Елены в Атлантическом океане. Но обещайте мне, Чарльз, что сохраните это в секрете.

– Разумеется, – клялся пораженный услышанным Чарльз.

* * *

После ужина гости расположились в музыкальной комнате, где молодые девушки по очереди развлекали собравшихся прекрасной музыкой и безупречным пением.

В то время, когда за инструментом сидела Анна, Виктория подошла к одиноко стоящему мистеру Тафту, пристально следящему за игрой исполнительницы.

– Могу я поинтересоваться, мистер Тафт, вы примете участие в танцах этим вечером?

Немного удивленный вопросом, он отрицательно покачал головой.

– Я планирую провести время за картами, танцы – дело молодых.

Виктория посмотрела на Анну, которая благозвучно напевала английские куплеты.

– Красиво Анна поет, вы не находите? – спросила она Тафта.

– Да, у нее чудесный звонкий голосок.

– А почему все-таки в карты? – не удержалась, чтобы не спросить, Виктория. – Вы не считаете себя достаточно молодым для танцев, мистер Тафт? – провокационно спросила она. И не дожидаясь ответа, продолжила: – Разрешите, я расскажу вам историю?

– Пожалуйста, почту за честь.

– Я не отниму много времени. Это короткая история.

На высокой скале, вдали от других птиц, жил орел, мудрая статная птица. Часто пролетал орел над лесом, каждый раз наслаждаясь пением прекрасной маленькой птички королька. Иногда он садился на самой высокой ветке и часами слушал ее пение, но всегда скрывался за широкими листьями, толи от гордости своей непреклонной, толи в нерешительности перед хрупким созданием. Так маленькая птичка никогда и не узнала о своем тайном поклоннике и повстречала другого пернатого друга, более решительного и уверенного в себе. А орел так и прожил свой век в одиночестве…

Мистер Тафт внимательно посмотрел на Викторию. Проанализировав ее рассказ, он подбирал правильные слова для ответа. В этот момент подошла Анна, которая уже уступила инструмент другой леди.

– Прошу прощения, мистер Тафт, – извинилась она за прерывание беседы. – Виктория, дорогая, пойдемте скорее, я так расписала сестрам Торнтон вашу прекрасную игру на фортепиано, что им не терпится послушать. Они категорически отказываются верить, что вы сами пишете музыку. Пожалуйста, вы должны сыграть что-то из своего, чтобы они, наконец, мне поверили.

– Конечно, дорогая, – утвердительно ответила ей Виктория и еще раз посмотрела на Тафта. – Прошу прощения, мистер Тафт.

Сделав небольшой поклон, девушки уже было направились в сторону фортепиано, как мистер Тафт произнес:

– Мисс Энн, я слышал, этим вечером планируются танцы. Вы не окажете мне честь, подарив первый танец?

– С радостью, – поблагодарила Анна.

Виктория лишь поощрительно кивнула, дав понять, что история была трактована верно, Тафт также незаметно кивнул в ответ.

* * *

Виктория села за инструмент и исполнила для присутствующих некоторые из написанных ею композиций.

– Превосходно! – более других аплодировал ей Фредерик.

Затем Анна попросила сестру сыграть что-то из контрдансов. Эмма, вспомнив неловкую сцену с веером во время недавней репетиции танца между Викторией и Фредериком, тихонько хихикнула и нарочно стала играть ту самую кадриль.

Молодые люди вышли танцевать.

С лиц Виктории и Фредерика не сходили улыбки, то ли от воспоминаний об этом случае, то ли от взаимного удовольствия находиться в компании друг друга. Так или иначе, они были счастливы.

– Вы пишете чудесную музыку, – сказал Фредерик.

– Я рада, что вам понравилось.

– А еще прекрасно музицируете, разбираетесь в истории и политике, смею предположить, рисуете?

– Верно, я неплохо рисую. Но не пишу пейзажей, мне ближе портретная живопись.

– Возможно, когда-нибудь вы напишете и мой портрет?

– С удовольствием, – согласилась Виктория.

– Как же завоевать расположение такой разносторонней натуры, как ваша?

– Чистого сердца и здравого рассудка будет достаточно. Да, и приятная внешность, само собой, не помешает, – весело улыбалась Виктория.

– Как полагаете, я соответствую этим требованиям? – игриво спросил Фредерик.

– Вы осознанно напрашиваетесь на комплимент? – поинтересовалась Виктория.

Фредерик немного смутился и быстро сменил тему. Рассказав Виктории о планируемом на следующий день походе в музей, он предложил ей присоединиться. На что Викки охотно согласилась.

Последующие композиции Виктория попеременно танцевала с Чарльзом, Джоном Ламбертом и снова с Фредериком. Анна же два танца подряд подарила мистеру Тафту, после чего он откланялся и присоединился к игре в покер, которая вовсю шла между представителями старшего поколения, пока молодежь развлекалась танцами.

Незаметно прошла целая ночь, и гости разъехались уже с рассветом.

Проводив всех, Виктория вместе с Анной, Чарльзом и Эммой еще долго обсуждали события прошедшего вечера.

– Фредерик пригласил меня завтра в музей, – сказала Виктория. – Вы не хотите присоединиться?

– Я бывал там много раз, надеюсь, вы не обидитесь, если я откажусь, – сказал Чарльз. – Думаю, в обществе лорда Торнтона вам не будет скучно.

– Я, к сожалению, тоже должна отказаться, – сказала Анна. – Завтра я приглашена на обед к мистеру Тафту. Он хочет представить меня своей дочери.

– Это замечательно, мисс Энн, – искренне радовалась за нее Виктория.

– Вы были правы, дорогая Виктория. При личном разговоре он действительно добрый, мягкий человек. За тот небольшой промежуток времени, проведенный с ним сегодня, мое мнение кардинально изменилось. Он совсем не такой, каким мне представлялся.

– Мисс Виктория, мы все не могли не заметить, как Фредерик смотрел на вас весь вечер, – заметила Эмма. – Несчастный, он ведь не знает, что ваше сердце принадлежит Чарльзу.

– Эмма! – окликнула сестру Анна и укоризненно посмотрела на нее.

– Эмма, ты что-то путаешь. Между мной и мисс Викторией исключительно дружеские отношения, – пояснил Чарльз.

– О нет, – расстроилась Эмма. – Значит, я не смогу назвать вас своей сестрой, мисс Виктория?

– Вы можете считать меня своей сестрой, дорогая Эмма. Мы ведь говорили, что для этого мне вовсе необязательно выходить замуж за Чарльза.

– И все же я расстроена, – сказала Эмма. – Что ж, я составлю вам компанию в музее, – согласилась она, решив, что непременно должна увидеть развитие отношений между Викторией и Фредериком. Картины же волновали Эмму в последнюю очередь.

Глава XXXII

Посещение музея для всех, хотя и по-разному, оставило много положительных эмоций. Виктория получила уйму новых впечатлений от представленных произведений искусства и вдоволь насладилась возможностью непринужденного общения с Фредериком. Неожиданно для себя Фредерик и Виктория нашли много общих тем и интересов. И если вначале их влечение имело лишь физическое основание, то теперь оно также оправдывало себя и духовной близостью. Шарлотту в музее сопровождал лондонский кавалер, мистер Роберт Кеннот. И времяпровождение для нее проходило не менее приятным образом, чем для Виктории. Что же касается Бесси и Эммы, то им, пожалуй, было не столь весело, но все изменилось, когда они совершенно неожиданно столкнулись с братьями Ламбертами и их сестрой Лиззи, в компании которых был еще один молодой человек. Несложно было предположить по его южному типу лица, угольно черным кудрям и темным как ночь глазам, что это и был тот самый сын шаха, о котором велось столько разговоров и ходило сплетен. Как известно, слухи часто превосходят действительность, но не в этом случае. Казалось, мужчина, стоящий перед ними, словно сошел с картинки. Тип его внешности относился как раз к тем, который рисуют в своем воображении дамы, зачитываясь любовными романами.

Джон Ламберт представил своего нового знакомого как принца Каджарской династии, старшего сына Фетх Али-Шаха, Магомета-Али.

Молодой человек не страдал излишней гордостью и сразу расположил к себе своей непринужденностью в сочетании с галантным обращением и приветливостью. За короткое время общения каждая из дам услышала от него не менее двух весьма лестных ей комплиментов, имеющих под собой реальную основу. Магомет изъяснялся столь элегантно и учтиво, умело подчеркивая особенные достоинства присутствующих дам, что ни одна не смогла устоять перед его обаянием. К концу дня все были в восторге от нового знакомого. И даже Виктория, изначально настроенная против его сладострастных речей, теперь была в легком замешательстве. Ни в коем случае не вызывал он в ней мыслей любовного характера, но расположение к себе обрел наверняка.

Бесси, которая до этого постоянно пребывала в унылом состоянии духа, еще не оправившись от сильного влечения к Фредерику, совершенно изменилась в лице от столь приятного обращения, заулыбалась и воспряла духом, щеки налились румянцем, а глаза заблестели. Надо сказать, Бесси хоть и не отличалась особой привлекательностью, но в мужчинах искала абсолютного совершенства, каким и казался ей Фредерик. Твердо уверившись в том, что никогда больше не встретит мужчину достойнее его, она окончательно впала в депрессию, от которой теперь, после общения с Магометом-Али, не осталось и следа, так как молодой принц по всем показателям отвечал ее требованиям.

* * *

К концу дня, уже прощаясь, младший Ламберт предложил, следующим утром сыграть в крикет. Такое предложение было всеми с радостью одобрено. Пожалуй, только Виктория не проявляла энтузиазма. К своему большому сожалению, она совсем не владела битой и с правилами игры была знакома весьма поверхностно. Но все же Фредерику удалось ее уговорить, убедив, что это в первую очередь всего лишь забава, которая приносит радость и поднимает настроение, а вовсе не спортивное соревнование.

Анна этот день провела в компании мистера Тафта и его дочери. Это был его последний день в городе, после которого вместе с Софи он отправлялся в свое поместье, всего в двадцати милях от Лондона. Там он планировал провести с дочерью оставшееся в его распоряжении время. Мистер Тафт просил Анну поехать с ними, взяв в компаньонки сестру или кого-то из подруг, но она сочла это несколько нескромным и учтиво отказалась. Несомненно, отказ огорчил мистера Тафта, но был принят с пониманием. Попрощавшись, он пообещал к концу недели вернуться в Лондон и последний вечер провести вместе с ней, посетив предстоящий спектакль в Театре Короля.

Когда Анна вернулась домой, Эмма и Виктория уже дожидались ее. Эмме не терпелось рассказать о новом знакомом и о том, какое впечатление он на всех произвел. Узнав о предстоящей игре в крикет, Анна с удовольствием согласилась принять участие, предвкушая знакомство с этим загадочным человеком.

Надежды себя оправдали. Назавтра довольно большая компания собралась для игры. Магомет-Али вновь удивил всех своей харизмой и красотой слога. Анна, как и прочие, не могла не попасть под влияние его чар, и теперь находилась в полном смятении: с одной стороны, надежный и стабильный мистер Тафт, к которому она успела расположиться, с другой – обаятельный молодой иранский принц, совершенно незнакомый, но так располагающий к себе.

Во время игры Магомет-Али всячески выказывал Анне знаки внимания, так искусно чередуя их с комплиментами, что устоять перед таким очарованием, казалось, почти невозможно. Надо отметить, что и Бесси он успевал уделять не меньше внимания, да и с другими дамами был весьма любезен.

– Как вам нравится Лондон? – спросила его Анна уже после игры.

– Более, чем мне того хотелось бы, – ответил он, расплывшись в улыбке. – Я ожидал увидеть грустный серый город, полный тоски и печали, но оказалось, совсем наоборот. Люди ко мне очень приветливы, а огромный выбор увеселений поражает.

– Вы уже посетили Воксхолл-гарденз? – спросила его Анна. – Многообразие предлагаемых этим местом развлечений, живописная обстановка и широкий выбор кулинарных изысков покорят, пожалуй, самого строгого критика.

– Я наслышан об этих садах. Мне бы доставило невероятное удовольствие и большую честь, если бы именно вы показали мне все достопримечательности Воксхолл-гарденз, – сказал он.

– Конечно, с удовольствием. Думаю, многие из нашей компании также поддержат это предложение.

Действительно, Виктория с Фредериком охотно согласились присоединиться, да и Бесси с Шарлоттой, и София, одним словом, почти все присутствующие.

Глава XXXIII

Насладиться всем великолепием Воксхолл-гарденз было решено во второй половине дня, ближе к вечеру. Компания собралась довольно большая, Виктория с Анной и Эммой, Фредерик с сестрами и их кавалерами, Бесси, Магомет-Али, братья Джон и Вальтер Ламберты. Не хватало только Чарльза, который днем был занят, но обещал присоединиться чуть позже.

Воксхолл не оставлял места для фантазии. Вдоль ярко освещенных аллей сада, украшенных колоннами и греческими статуями, располагались многочисленные беседки и павильоны[2], расставленные так, что люди могли ужинать и одновременно наблюдать за гуляющей по аллеям публикой.

Развлекательная программа включала прославленные представления канатоходцев, клоунов, пони, скачущих через кольца, а в заключение вечера – головокружительный фейерверк. По Темзе ходили плавучие салоны, в которых играла музыка и устраивались танцы. Но все же главным и самым популярным аттракционом был полет на воздушном шаре.

На территории Воксхолла компания рассыпалась по интересам, предварительно договорившись о месте встречи по истечению нескольких часов.

В то время как большая часть группы направилась посмотреть на представления трюкачей, Фредерик предложил Виктории подняться на воздушном шаре.

Викки с детства боялась высоты, и мысль о подобного рода приключении больше походила на испытание, нежели на развлечение. Пойти на такое она могла бы разве что с человеком, которому бы полностью доверилась. Глядя на Фредерика, она ни секунды не сомневалась, что с ним она готова лететь хоть на луну, не говоря уже о воздушном шаре.

– Вам доводилось делать это ранее? – спросила его Виктория.

– Нет, это в первый раз, – откровенно признался Фредерик. – А вам?

– Нет, – отрицательно покачала головой Виктория. – Должна признаться, я ужасно боюсь высоты, – добавила она.

– Значит, мы будем бороться со страхом вместе, – улыбнулся ей Фредерик.

Викки забралась в корзину шара и крепко взялась обеими руками за бортик. Чувство страха нарастало, и начался легкий озноб. Фредерик всем своим видом пытался изобразить безмятежность и, взяв ее за руку, произнес:

– Все будет хорошо. Обещаю, я ни на секунду не отпущу вас. Виктория улыбнулась ему в ответ.

– Если бы на вашем месте был кто-то другой, я ни за что не решилась бы на подобное приключение, – откровенно призналась она.

Шар стал медленно подниматься. Поначалу Виктории нравилось и даже было интересно, но чем дальше удалялись они от земли, тем громче она слышала стук своего сердца. Волнение усиливалось с каждой секундой, Викки зажмурилась и, отпустив поручень, обеими руками обхватила Фредерика, уткнувшись лицом ему в грудь. Страх Фредерика внезапно куда-то пропал, на смену ему пришло желание заботиться о Виктории. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Викки немного расслабилась и подняла голову. Ветер трепал ее аккуратно завитые в локоны волосы, а на щеках появился легкий румянец. С нескрываемым волнением они долго смотрели в глаза друг друга и молчали, но все было понятно без слов. В этот момент, ей страшно хотелось сказать: «О боже, как же я люблю тебя!» Но, так и не отважившись, она лишь улыбнулась и, глубоко вздохнув, положила ему голову на грудь.

Расслабившись и осмелев в его объятиях, Виктория отважилась посмотреть на открывающуюся панораму. Это было невообразимо красивое зрелище. Солнце уходило в закат, последними лучами озаряя аллеи сада, над которым они проплывали. Дамы в прекрасных платьях, окруженные кавалерами, прогуливались по узким улочкам. С плавучих судов доносилась музыка.

Когда воздушный шар опустился, на земле их уже поджидали остальные члены компании с расспросами о полете. Фредерик и Виктория во всех подробностях начали рассказывать о пережитых ими ощущениях. В этот момент в толпе Виктория увидела Чарльза, который уже заметил их и приближался к группе. Обрадованная, она извинилась и поспешила ему навстречу.

– Чарльз, я так рада, что ты наконец пришел. У меня поразительные новости. Ты не поверишь, когда я расскажу тебе, – тараторила Виктория.

– Даже не сомневаюсь, – рассмеялся ее взбудораженному состоянию Чарльз.

– Я видел, как ты опускалась на воздушном шаре с этими «новостями», – улыбался он. – Имя им лорд Фредерик Торнтон, и ты безумно влюблена в него, я прав?

– Эм… нет, ну, то есть да, – путалась в словах Виктория. – Но это не то, что я хотела тебе сказать. Сегодня утром я получила письмо. Угадай от кого? От Летиции, – продолжала Виктория, не дожидаясь ответа. – Ты не поверишь, когда я скажу тебе, где она.

– Такой новости я действительно не ожидал. И где же она?

– Она в поместье герцога Изенбургского. Но написала, что об этом никто не должен знать.

Чарльз не мог не скрывать удивления.

– Виктория, это какая-то шутка, такого не может быть. Я отказываюсь верить, что герцог пошел бы на это. Кто угодно, только не он. Принимать у себя совершенно незнакомую девушку, да еще и одну, это совсем на него не похоже.

– Возможно, я бы тоже не поверила, но, зная Летицию, думаю, это вполне может быть правдой.

– Виктория, это все очень захватывает, но давай обсудим детали позже. На нас уже подозрительно смотрят, – сказал он, намекая на их общих знакомых.

И действительно, своими бурными эмоциями в первую очередь Викки привлекла к себе недвусмысленные взгляды и соответствующие выводы. Воспользовавшись этим моментом, Бесси подошла к Фредерику, который уже закончил свой рассказ и стоял немного в стороне, наблюдая за разговором Виктории.

– Они хорошо смотрятся вместе, вы не находите? – спросила Бесси у Фредерика.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Что вы имеете ввиду?

– Ну как же, их помолвку, разумеется, – ответила ему Бесси.

– С чего вы взяли? Я впервые слышу о помолвке.

– Официального объявления еще не было, но на ужине у Оулдриджей я слышала, как миссис Оулдридж весьма уверенно говорила о предстоящем союзе. Да и их младшая дочь Эмма не раз называла при мне Викторию сестрою. Я полагаю, они просто ждут удачного момента, чтобы всем сообщить эту новость. Вы только посмотрите, как они счастливы встрече.

Фредерик не хотел верить ее словам, да и как можно: все это время Виктория откровенно проявляла к нему свою симпатию, а теперь, оказывается, собирается замуж за Чарльза. Это не укладывалось в голове, но факты говорили за себя, и то, как они теперь любезничали, было явным тому подтверждением. Огорченный до глубины души, он был в полном смятении.

Ничего не подозревая, Виктория вместе с Чарльзом подошли к группе, которая уже медленно направлялась в сторону одного из павильонов отужинать.

Виктория подошла к Фредерику. Улыбнувшись, она еще раз извинилась за то, что так быстро покинула его при виде Чарльза.

– Ничего страшного, – еле сдерживаясь от обиды, ответил ей Фредерик. – Уверен, вы должны были сообщить ему что-то крайне важное.

– Да, – радостно ответила Виктория. – Мне так жаль, что я пока не могу вам этого рассказать. Это небольшой секрет, но вы обязательно узнаете все чуть позже. Уверена, вы будете рады за меня.

– Не сомневаюсь, – окончательно теряя контроль над эмоциями, вымолвил Фредерик. – Прошу меня извинить, я должен ненадолго отлучиться, – добавил он и быстро ушел в противоположном направлении.

Бесси, которая была занята разговорами с принцем, сразу заметила, в каких расстроенных чувствах их покидал Фредерик. И, воспользовавшись моментом, пока группа рассаживалась на местах в выбранном павильоне, подошла к Виктории.

– Мисс Виктория, вы не знаете, почему Мистер Торнтон так спешно покинул наше общество? – спросила она.

– Даже не представляю, – ответила ей Виктория. – Сама терзаюсь в догадках.

– Мисс Виктория, – заговорила Бесси. – Вы очень хороший человек. Видя ваше теплое отношение к нему и как подруга, я не могу не предупредить вас. Дело в том, что лорд Торнтон, несмотря на свою на первый взгляд честную натуру, коварный человек. Ему чуждо истинное чувство любви, в его голове одни только цифры и финансовое благополучие. Когда-то, точно как и вы, я попалась в его сети. Он был мил и внимателен ко мне и даже собирался жениться, но появилась более состоятельная претендентка, и он полностью забыл про меня. Как будто меня и не существовало вовсе, – с чувством рассказывала Бесси. – Будьте осторожны с ним, мисс Виктория, я бы не хотела, чтобы вы также страдали, как и я, – почти в слезах закончила она.

– О, мисс Парсон, прошу, не расстраивайтесь, если он действительно таков, как вы описали, он не достоин ваших слез. Я благодарю вас, что открыли мне глаза.

Шокированная услышанным Виктория присела на стул в замешательстве.

Прошло более часа, когда Фредерик вернулся.

Он извинился за длительное отсутствие и, сославшись на сильное недомогание, покинул Воксхолл.

Фредерик вернулся домой довольно рано. И по возвращению застал мать в библиотеке за чтением книги.

– Добрый вечер мама, – поздоровался он.

– Добрый вечер, дорогой. Почему ты один, где Софи и Шарлотта?

– Я плохо себя почувствовал, мама, и поэтому уехал раньше.

– Что случилось?

– Ровным счетом ничего, как я и сказал, мне просто немного нездоровится.

– Могу ли я полагать, что причиной твоего недомогания служит мисс Росс?

– Вы как всегда проницательны, мама, – опустив голову, подтвердил Фредерик.

Подойдя ближе к матери, он присел на соседнее кресло и продолжил:

– Я узнал, что она выходит замуж за Чарльза.

– И кто же источник подобных слухов? – спросила его леди Торнтон.

– Бесси сказала мне сегодня во время прогулки в Воксхолл-гарденз. Она абсолютно точно уверена в этом и привела неопровержимые доказательства.

– Милый мой, ты не можешь безоговорочно доверять ей. Ты же знаешь, что она все еще влюблена в тебя. А когда женщина любит – она способна на многое, не говоря уже о подобного рода вымыслах.

– Нет, вы заблуждаетесь, мама. Зачем ей это? Я считаю ее своим другом, она не могла так поступить. Да, я помню, что однажды она намекала мне на свою симпатию, но ведь я сразу дал понять, что между нами ничего не может быть, и мне казалось, ее чувства давно ко мне остыли.

– Фредерик, Бесси влюблена в тебя, что бы ты ни говорил. Прежде чем делать поспешные выводы и принимать необдуманные решения, ты должен переговорить с мисс Росс. Признайся ей, расскажи о своих чувствах. Я уверена, все разрешится благоприятным образом, вот увидишь. Завтра мы идем в оперу, Оулдриджи с мисс Росс также будут там. Таким образом, тебе предоставляется прекрасная возможность увидеться и переговорить с ней.

– Вы считаете, она любит меня, мама?

– Я считаю, ты должен ей признаться. Так или иначе, все прояснится. Это лучше, чем жить в неведении и до конца дней мучиться в догадках.

Глава XXXIV

К походу в Театр каждый раз относились с особым вниманием, ведь на такое мероприятие всегда собиралось множество титулованных особ, успешных джентльменов и знатных дам. Каждый стремился в наивысшей степени продемонстрировать свое благополучие и достаток. Женский туалет, жемчуга и драгоценности напрямую свидетельствовали о состоятельности ее спутника или супруга.

В доме Оулдриждей этим вечером было как никогда шумно. В то время как дамы вовсю занимались сборами, мистер Оулдридж уже давно ожидал их в гостиной в компании мистера Тафта, который, как и обещал, приехал, чтобы провести последний вечер с Анной.

Все же, несмотря на всю происходящую суматоху, в Театр они добрались вовремя и даже заранее, так что оставалось достаточно времени, чтобы прогуляться по холлам, выпить немного шампанского и поприветствовать знакомых. Леди в семействе Торнтонов оказались менее энергичны и, несмотря на все просьбы Фредерика поспешить, приехали почти к самому началу оперы. Тем не менее Фредерик успел засвидетельствовать свое почтение Виктории и попросил уделить ему несколько минут во время антракта.

Направляясь к своей ложе, Анна не могла не полюбопытствовать:

– Интересно, что Фредерик хочет вам сказать, мисс Виктория. Я почти уверена, он собирается сделать вам предложение.

– Я бы не была так уверена, – ответила ей Викки и полностью пересказала свой разговор с Бесси прошлым вечером.

– Это полная ерунда! – возмущенно произнесла Анна, выслушав рассказ Виктории до конца. – Я давно знаю Фредерика, в его порядочности вряд ли кто усомнится. А вот над правдивостью слов мисс Парсон можно поразмышлять. Я знаю, что она давно влюблена в него, но никогда не получала встречных знаков внимания. По правде сказать, я вообще впервые вижу, чтобы Фредерик уделял кому-либо так много внимания, как вам, дорогая Виктория. Именно это и натолкнуло меня на мысль, что он собирается сделать вам предложение.

Виктория заметно смутилась после ее слов и поблагодарила за доброту.

Едва они зашли в свою ложу, прозвенел последний звонок, и вскоре началось действие первого акта. В зале наступила тишина, и все внимание устремилось на сцену. Викки с восторгом следила за игрой актеров. Боясь упустить малейшую деталь, она рассматривала каждую мелочь при помощи небольшого монокуляра[3], украшенного драгоценными камнями и натуральным жемчугом. Впервые Виктория оторвала свой взор от сцены только к концу первого акта. Увидев, что Анны, которая все время находилась рядом, нет, она обратилась к мистеру Тафту.

– Мистер Тафт, я прошу прощения, вы не знаете, где Анна?

– Ей принесли записку, и она вышла, – шепнул мистер Тафт.

– Давно?

– Нет, только что, – ответил он. – Мисс Росс, – продолжил мистер Тафт, – вам знаком молодой человек в лоджии вместе с мистером и миссис Ламберт? – спросил он, указывая на противоположную сторону зала.

Посмотрев в монокуляр, Викки, не задумываясь, ответила:

– Если вы имеете ввиду человека, который только что встал и направился к выходу, – уточнила она, – это Магомет-Али, старший сын иранского шаха. Разве вы с ним не знакомы?

– Вы правы, мисс Росс, я знаком с сыном шаха, – подтвердил Тафт. Немного задумавшись, он спросил:

– Скажите мисс Росс, а этот человек знаком с мисс Энн?

– Да, правда, совсем недолго, всего пару дней.

Лицо Тафта переменилось, он как будто что-то понял и, извинившись, тотчас направился к выходу.

Виктория недоумевала.

– Чарльз, – тихо обратилась Виктория. – Анна ушла, и ее давно нет.

– И что, скоро вернется, не переживай.

– Чарльз, после ее ухода Магомет-Али тоже вышел, а Тафт буквально выбежал, когда узнал его имя. Я пойду искать Анну, ты идешь со мной?

С сомнением посмотрев на Викторию, Чарльз все же согласился.

Спустя некоторое время, путаясь в длинных коридорах Театра, они все же нашли Анну. Рядом с ней находился мистер Тафт и всячески пытался утешить. Заплаканная, она закрывала лицо руками, сгорая от стыда.

– Что произошло? – спросила Виктория.

Анна молчала, все еще вздрагивая и пытаясь успокоиться.

– Я не знаю, – ответил Тафт. – Когда я только нашел ее, она была здесь одна.

– Это Магомет-Али, – вымолвила Анна, протянув Виктории записку.

Викки быстро развернула ее и прочла:

«Дорогая Анна, прошу, простите за дерзость и прямоту.

Я должен быть краток. Это вопрос жизни и смерти.

Умоляю, мы должны немедленно встретиться у входа в мою лоджию, и я все объясню.

Искренне ваш, Магомет».

– Анна, что он хотел? Он обидел тебя? – спросил Чарльз.

Анна отрицательно покачала головой.

– Он говорил о бесконечной любви ко мне, клялся в вечной преданности и уговаривал бежать с ним, чтобы незамедлительно обвенчаться. Я отказала ему, и тогда он с силой схватил меня и пытался поцеловать, я дала ему пощечину и убежала. Куда направился он, я не знаю.

– Я убью этого подлеца! – кричал разгоряченный Чарльз и бросился искать его. Тафт поспешил за ним вслед.

В отсутствие мужчин Анна успокоилась и более подробно рассказала Виктории о случившемся.

– Уму непостижимо, – говорила Анна. – Он ведь был таким милым, галантным, заботливым кавалером. Ах, дорогая Виктория, видели бы вы его глаза, когда я отказалась от побега. Он будто превратился в дикого зверя, рассвирепел и набросился на меня…

– Все позади, – успокаивала ее Виктория. – Он всех нас обвел вокруг пальца. Я тоже купилась на его комплименты.

Разговор дам продлился недолго. Вскоре вернулись мистер Тафт с Чарльзом.

– Мы не нашли его, – сказал Тафт. – Похоже, его уже нет в Театре.

– Я бы хотела вернуться домой, – попросила Анна. – У меня нет ни малейшего желания оставаться до конца оперы.

– Конечно, дорогая, я поеду с тобой, – сказала Виктория.

Чарльз и мистер Тафт также выразили желание сопроводить дам.

В то время как мистер Тафт с Анной и Викторией направлялись к карете, Чарльз вернулся, чтобы предупредить мать об их неожиданном отъезде, пояснив это неважным самочувствием Анны.

По дороге домой мистер Тафт признался, что сразу заподозрил неладное, как только увидел этого человека.

– Мисс Росс, в Театре Вы спрашивали знаком ли я с принцем, на что я ответил утвердительно, – сказал Тафт.

– Да, – подтвердила Виктория.

– Так вот, я действительно знаком с ним, и скажу вам совершенно точно, что человек, находившийся сегодня в одной ложе с семейством Ламбертов, – не Магомет-Али.

– Что? – одновременно произнесли Анна с Викторией.

– Я сразу узнал его. Это слуга Магомета-Али. Действительно, он очень похож на принца, и не раз сам принц пользовался этим сходством в своих интересах. Накануне моего отъезда во дворце разгорелся страшный скандал. У супруги шаха были похищены драгоценности, их общая стоимость достаточна для того, чтобы несколько лет прожить безбедно, ни в чем не зная нужды. Вор так и не был пойман, но есть предположения, что это сделал именно слуга Магомета-Али. Беря во внимание тот факт, что он пропал сразу после исчезновения драгоценностей, все подозрения в первую очередь падают на него.

– Теперь понятно, почему он хотел бежать с тобой, Анна, – сказал Чарльз. – Пользуясь своим сходством с принцем, он хочет быстро жениться на даме с приличным состоянием, пока его не поймали. И сделать это тихо, чтобы лишний раз не привлекать внимания.

– Как вы думаете, куда он пропал? – спросила Виктория.

– Сложно предположить, – ответил Тафт, но уверяю вас, в наше общество он больше не вернется, уж я об этом позабочусь.

– О, мисс Виктория, а как же ваш разговор с Фредериком? – вдруг вспомнив, спросила Анна.

В ходе событий Виктория совсем забыла, что должна была встретиться с ним в антракте.

– Ничего страшного, – ответила Виктория. – Сейчас я должна быть рядом с вами. Я переговорю с ним завтра, не сомневаюсь, он поймет срочность нашего теперешнего отъезда.

Но Виктория ошибалась. Во время антракта Фредерик сразу же поспешил к ней, но в ложе застал лишь миссис Оулдридж с супругом и младшей дочерью Эммой. Миссис Оулдридж, не вдаваясь в подробности, которых собственно сама и не знала, лишь сказала, что Виктория уехала с Чарльзом и Анной еще до перерыва.

По приезду домой Виктория и Анна расположились в гостиной, с ними же были Чарльз и мистер Тафт. За чаем с пирожным и беседой на отвлеченные темы Анна окончательно успокоилась и перестала думать о случившемся. Видя ее благоприятное расположение духа, мистер Тафт недвусмысленно намекнул, что хотел бы переговорить наедине. Чарльз с Викторией удалились, оставив их вдвоем.

– Видит Бог, мисс Энн, заговорил Тафт, я не предполагал такого разворота событий сегодня, ожидая все-таки более спокойного вечера. Возможно, моя речь приданных обстоятельствах покажется неуместной, но, к сожалению, я не могу отложить ее. Как вы знаете, я уезжаю завтра утром…

После секундной паузы, сделав глубокий вдох, мистер Тафт продолжил:

– Мисс Энн, я уже не молод и не столь хорош собой, как хотелось бы. Но поверьте, помыслы мои честны и чувства искренни. Уже давно я безнадежно влюблен в вас, но не смел признаться. Вправе ли я рассчитывать на вашу благосклонность? Уверяю, если вы решитесь, если только примете мое предложение руки и сердца, вы сделаете меня счастливейшим человеком на земле.

– Я безумно польщена, признаюсь…

Не дав ей закончить, мистер Тафт продолжил:

– Прошу, не спешите с ответом, обдумайте все. Я вернусь в Лондон к Рождеству, и с нетерпеньем буду ждать встречи, теша себя надеждой получить ваше согласие.

На этом мистер Тафт взял ее руку и нежно поцеловал.

Глава XXXV

На следующий день за завтраком Виктории принесли письмо. Оно было от Фредерика. Он говорил о том, что ему пришлось уехать по неотложным делам, после чего он сразу же отправится в Грансфилд, дабы убедиться, что все вещи его семьи вывезены. И в заключение просил прощения за столь срочный отъезд без прощального визита.

Видя, как сильно письмо расстроило Викторию, Чарльз предложил ей прогуляться по саду, чтобы немного развеяться.

– Это было письмо от Фредерика, – не дожидаясь расспросов, сообщила Виктория и пересказала Чарльзу его содержание.

– Но почему? – недоумевал Чарльз. – Я был уверен, что он намеревается сделать вам предложение, а в место этого такой спешный отъезд.

– Мне так жаль, что мы не смогли переговорить вчера, – говорила Викки.

– Что ж, значит, мы должны ехать в Грансфилд, незамедлительно, – уверенно произнес Чарльз. – В любом случае эта поездка была неизбежна, мы ведь должны найти вашу подругу.

– И как же мы поступим? – спросила его Викки.

– Я предлагаю отправиться в Грансфилд сегодня же. Возьмем Анну вам в компаньонки. Эмме, думаю, лучше будет остаться дома, мы должны придумать вескую причину, чтобы отговорить ее от поездки.

– Вы не считаете, что мы должны написать Фредерику, прежде чем ехать? – поинтересовалась Виктория.

– Нет. Лучше мы приедем неожиданно. Уверен, лорд Торнтон будет рад принять нас. А вот вашей подруге следует написать заранее и условиться о месте встречи. Так как ехать за ней в поместье герцога вряд ли можно считать разумным, лучше я буду дожидаться ее в ближайшей таверне.

– А как мы объясним появление Летиции, где она была все это время? – спросила Виктория.

– Мы не обязаны ничего объяснять. Это ее тайна. Она вполне может рассказать все сама, если захочет.

Викки согласилась с идеей Чарльза и, вернувшись в дом, они сразу же сообщили Анне о поездке. Эмма тоже была решительно настроена отправиться вместе с ними, но Чарльз нашел весьма убедительный аргумент, чтобы переменить это желание, сказав, что поездка может затянуться, и тогда они не успеют вернуться к первому в сезоне балу.

Быстро собравшись в дорогу, дамы уже усаживались в экипаж, как буквально перед самым отъездом их застал посыльный с письмом для мисс Энн. Уже в карете Анна распечатала письмо. Прочтя его, она ошеломленно покачала головой и, передав Виктории, предложила прочесть его вслух.

«Дорогая моя подруга мисс Энн Оулдридж.

Когда вы будете читать это письмо, я, вероятно, уже буду в десятках миль от Лондона, на пути в родное поместье. Совершенно невероятное событие случилось прошлым вечером в Театре. Незадолго до окончания первого акта мне принесли записку от принца, где говорилось, что ему немедленно было необходимо встретиться со мной. Признаюсь, я была крайне удивлена, но это и в сравнение не шло с шокирующим признанием, которое за этим последовало. Оказывается, с нашей самой первой встречи принц Магомет-Али без памяти влюбился в меня, но боялся признаться.

Я и подумать не могла, что услышу подобное признание. Все это время мне казалось, что он выказывал вам, мисс Энн, куда большее расположение.

Так вот, признавшись в любви, он попросил моей руки. Сказал, что мы должны незамедлительно бежать и сей же день тайно обвенчаться, объяснив мне, что его отец будет против такого брака и запретит ему сделать это. Но он так сильно любит меня, что намерен жениться несмотря ни на что, даже угроза потери наследства ему не страшна в сравнении с возможностью потерять меня.

Я так счастлива, мисс Энн. Мне очень жаль, что, вероятно, эти новости огорчат вас, но я чувствовала своим долгом рассказать вам обо всем как подруге прежде, чем вы узнаете это от других.

С любовью, ваша Бесси».

Дочитав письмо, Виктория была поражена не менее Анны.

– Интересно, сколько таких писем у него было заготовлено? – усмехнулся Чарльз.

– Поверить не могу, что всего после нескольких дней знакомства Бесси решилась на подобный поступок, – сказала Анна.

– А я поверить не могу, с какой непосредственностью она злорадствует над вашими чувствами, мисс Энн, – возмутилась Виктория. – Ведь она думает, что он вам небезразличен.

– Бог ей судья, – закончила эту тему Анна. – Скажите лучше, Виктория, что вы намереваетесь сказать лорду Торнтону? Вы откроете ему свои чувства?

– Я не знаю, – в сомнениях ответила Виктория. – Хочется верить, что прежде он признается в своих.

* * *

На первой же остановке Чарльз настоял, чтобы Виктория написала Летиции примерную дату их прибытия в Грансфилд и название трактира, где ее будет ожидать Чарльз. Передав письмо с почтовой каретой, они отобедали в дорожном трактире и продолжили свой путь.

Глава XXXVI

Последний день в Ландшире.

На улице шел проливной дождь. С грустью Летти смотрела на оконную раму, о которую то и дело ударялись огромные капли воды. Этот день не предвещал быть особенным. В ожидании герцога с самого утра она сидела в библиотеке за чтением легенд о подвигах древнегреческих героев.

Эдвард появился только к полудню.

– Что вы читаете? – спросил он, поприветствовав Летицию.

– Легенды древней Греции, – ответила она.

– Это занимательно, – кивнул Эдвард.

С явным волнением он прохаживался по комнате и, наконец, произнес:

– Я помню, вы говорили, что любите путешествовать. Я подумал… Почему бы нам не отправиться в Америку на некоторое время вместе? Как полагаете? Вам по душе эта идея?

Летти откровенно была удивлена столь неожиданным предложением.

– Конечно, почему бы и нет.

– Прекрасно, – довольный таким ответом, сказал Эдвард. – Отправляемся завтра же!

– Но постойте, к чему такая спешка? Я жду письма от Виктории. В любом случае мне хотелось бы повидать ее до отъезда.

– Я полагаю, если бы она хотела, то уже давно ответила бы на ваше письмо. Вероятно, у нее есть другие более важные занятия. Я не уверен, что она вообще ответит. Мы отправимся в путешествие, завтра же! Это решено! – разозлившись, грубо и категорично произнес герцог и вышел из комнаты.

Летти немного удивила такая быстрая перемена настроения, хотя за время, проведенное с герцогом, это было не впервые. Она точно знала, что не пройдет и десяти минут, как он остынет. И, не придавая этому всплеску эмоций особого значения, Летти вновь погрузилась в чтение книги.

Как и предполагалось, уже через пять минут он вернулся в библиотеку.

– Я прошу прощения, за столь грубый тон, – заговорил он. – Мне просто действительно хотелось бы поскорее уехать. Когда мы доберемся до Лондона, вы сможете навестить свою подругу. Вас это устроит?

– Да, конечно, прекрасная идея, – улыбнулась ему Летти.

– О чем вы сейчас читаете? – спросил Эдвард, с целью сменить тему разговора.

– Только что дочитала один миф, который несет под собой, на мой взгляд, глубокий смысл. Вот послушайте.

Один древнегреческий мудрец скитался по свету в поисках Правды. Встретилась ему на пути прекрасная девушка. «Ата, – называла себя красавица. – Куда ты идешь, старик?» – спросила она. «Я ищу Правду», – ответил мудрец. «О, – загадочно улыбнулась девушка, – и я ее давно ищу. Пойдем искать вместе», – предложила она. «Что ж, пойдем», – согласился старец.

Долго бродили они по свету, в поисках Правды, но каждый раз она будто ускользала пред их появлением. Не раз спрашивал старику прохожих, была ли здесь Правда, и они отвечали: «Была, да вот только ушла».

Многие годы канули в лета, и встретился старцу однажды человек молодой, златовласый. «Встречал ли ты Правду?» – спросил его старец. «Да, – ответил человек. – Только что здесь была и ушла». «Да как же так, – в сердцах расплакался старик. – Годы мы ходим по свету в поисках Правды, но никак не можем найти ее».

Посмотрел человек на старца, а затем на спутницу его. «Знаешь ли ты, добрый человек, что рядом с тобой Ата, богиня лжи и обмана? Прогони Ложь, и придет к тебе Правда». Так и сделал старец. И, о чудо, появился пред ним в золотой колеснице сам Аполлон, Бог солнца, света и правды.

Рассказал Аполлон старцу, что Ата – дочь Зевса и Эриды. Однажды она жестоко обманула отца, и за то послал ее громовержец на землю, запретив возвращаться до тех пор, пока Правды не встретит.

Не понимала Ата, что обрекает ее Зевс на вечные земные скитания, так как никогда правде с ложью не встретиться, – закончила свой рассказ Летти.

Дослушав историю, герцог явно переменился в лице, но промолчал. За обедом он протянул Летиции письмо.

– Вот, – сказал он. – Это письмо от мисс Росс. Оно пришло вчера. Летти удивленно посмотрела на Эдварда и спросила:

– А почему вы не сказали мне об этом раньше?

– Я его не заметил, было слишком много корреспонденции.

– Тогда почему он вскрыто? – еще больше негодовала Летиция.

– Письмо адресовано мне, а то, что оно для вас, я понял только тогда, когда начал читать его, – пояснил ей Герцог.

Летти с сомнением посмотрела на него и, немедля не минуты, прочла письмо.

– Полагаю, вы дочитали до конца? – спросила она.

– Да, – кивнул Эдвард.

– Теперь мне понятно, почему вы так спешили с путешествием. Мне только непонятно одно, зачем вам это нужно!

Летиция встала из-за стола, возмущенная его поступком, не закончив трапезы, и быстрым шагом удалилась.

Эдвард поспешил за ней, догнав, когда она уже почти вошла в свою комнату.

– Это совсем не то, что вы подумали, – говорил он.

– Правда? А по-моему, я подумала правильно. Вы нарочно не отдавали мне письмо, чтобы я не встретилась с Викторией. А этот ваш благородный жест: «Вы можете встретиться с ней в Лондоне»… Какая же я наивная! Я еще подумала, как он заботлив ко мне, вот он, настоящий джентльмен. Как же я ошибалась. Вы прекрасно понимали, что я никак не смогу встретиться с Викторией в Лондоне, потому что к этому времени она уже будет в Грансфилде. Да что же вы за человек-то такой?!

– Я могу объяснить, – пытаясь успокоить ее, говорил герцог.

– Этому нет объяснения! – отвечала Летиция в гневе.

Эдвард взял ее за руку и, притянув к себе, крепко обнял, так, что она почти не могла пошевелиться.

– Прошу вас, выслушайте меня, – говорил он, нежно и в тоже время крепко прижимая ее к груди.

Летти закрыла глаза и отвернула лицо в сторону.

– Вам лучше уйти, – спокойным тоном произнесла она. – Я бы хотела собраться.

Эдвард осознал, как сильно обидел ее, но понимая, что в данный момент вряд ли возможно что-то изменить, ушел.

– Я провожу вас до указанного места, – сказал он напоследок.

– Благодарю, – спокойно ответила Летти.

Остаток дня девушка провела в своей комнате, находясь в полном замешательстве. Мысли путались в голове, а поток нахлынувших чувств затмевал здравый смысл. Впервые ощутив в полной мере приближение разлуки, она почувствовала, как сильно привязалась к этому человеку, и не хотела с ним расставаться. С другой стороны, она просто кипела от злости и обиды. «Зачем он обманул меня?» – не выходило у нее из головы.

Летиция вышла лишь к ужину, но за столом не вымолвила ни слова, в душе искренне боясь сорваться и расплакаться от потока переполняющих ее эмоций. Она всегда знала, что нет ничего хуже предательства близкого человека. Но впервые в жизни ощутила это на себе. Эдвард так же молчал, целиком занятый собственными мыслями. Единственной фразой этого вечера от Летти была благодарность за ужин. И ответная благодарность герцога за составленную ему компанию. Попрощались они так же холодно. Летиция вернулась в свою комнату, а герцог еще долго сидел у камина в гостиной, погрузившись в собственные размышления.

Глава XXXVII

Виктория.

Карета быстро катилась по лесным дорожкам. Виктория с волнением смотрела в окно, уже совсем скоро они должны были оказаться в поместье Грансфилд. Викки вспомнила свое первое появление здесь и то, с каким страхом и волнением она садилась в почтовую карету, как боязно ей было при виде каждого нового попутчика, буквально все вокруг вызывало опасение и тревогу. Сейчас же она чувствовала себя настолько комфортно, что воспоминания о прежней жизни казались почти что сном. В компании Чарльза и Анны это длинное путешествие вовсе не было утомительным, напротив, показалось Виктории веселым и интересным. Чарльз всю дорогу увлекал дам занимательными историями, а Анна во всех подробностях рассказывала содержание последнего прочитанного ею романа, от которого она явно была в восторге.

– Мы уже совсем близко, – сказал Чарльз.

Виктория еще внимательнее стала всматриваться вдаль. Природа была необычайно красива в эту пору. На еще зеленых деревьях появились первые желтые листочки, легкие порывы ветра приятно обдували лицо и руки, уже спала летняя жара, но было еще тепло.

И вот за широкими кронами деревьев показались каменные треугольные крыши огромного строения. Она сразу узнала их. Именно это поместье она увидела, выйдя из охотничьего домика чуть больше месяца назад. Только тогда она и переставить себе не могла, что это массивное строение может принадлежать ей.

Карета остановилась у парадного входа. Их встретил дворецкий. Он провел посетителей в гостиную и предложил чаю.

Фредерику незамедлительно сообщили о приезде Оулдриджей в компании мисс Росс.

– О, какая неожиданность. Добро пожаловать, – поприветствовал их Фредерик, едва войдя в комнату. – Мисс Энн, мисс Росс, Чарльз, – поздоровался он со всеми. – Как поживаете? Прошу простить меня, я не был готов к вашему приезду. Вероятно, вы предупреждали меня, но я не получал от вас письма, – пояснил Фредерик.

– О нет, это вы нас простите за столь внезапное вторжение, – извинилась Анна.

– У нас прекрасные новости, – продолжил Чарльз. – Нашлась подруга мисс Росс, мисс Летиция Аттвуд. Она ожидает нас в Ландшире. Мы заехали к вам лишь ненадолго и теперь должны продолжить путь.

– Мои поздравления, мисс Росс. Я рад, что вы все же нашли ее.

– Благодарю, – ответила Викки. – Помните, тогда, в Воксхолл-гарденз, я была сильно обрадована, но сказала, что не могу поделиться своей новостью. В тот день я и получила весточку от Летиции. Однако она попросила держать в тайне ее местонахождение, и я не решилась рассказать вам. Вы быстро удалились тем вечером, надеюсь, не я послужила тому виной? Я не обидела вас своей маленькой тайной?

– Нет, что вы. Я действительно неважно чувствовал себя, – ответил Фредерик, про себя подумав, как нелепо он ошибся в тот вечер, и теперь винил себя, что так слепо поверил словам Бесси.

– Мисс Виктория очень переживала, что не успела переговорить с вами в Театре, – сказала Анна, обращаясь к Фредерику. – Кое-что произошло в тот вечер, и я решительно хотела как можно скорее покинуть Театр, – продолжала Анна, – а мисс Росс вызвалась проводить меня домой.

– Я так и подумал, – в растерянности говорил Фредерик. Он никак не ожидал столь неожиданного поворота событий, и упрекал себя за спешные выводы, сделанные им ранее.

Чарльз не мог не заметить смятения в глазах Фредерика и добавил:

– Именно поэтому мы посчитали необходимым заехать в Грансфилд на пути в Ландшир и использовать возможность прояснить ситуацию.

В этот момент у Фредерика появилась маленькая надежда, что он все же может рассчитывать на сердце Виктории.

– Но право, должны ли вы так скоро уезжать? Прошу, оставайтесь здесь столько, сколько вам будет угодно. В конце концов, это ваш дом, мисс Росс. Я не просто прошу, я настаиваю, пожалуйста, останьтесь! – просил Фредерик.

Недолго думая все единогласно согласились. Виктория потому, что хотела как можно больше времени провести с Фредериком, Анне жутко не нравились придорожные гостиницы, а Чарльз решил, что так он сможет встретить Летицию один, не привлекая внимания окружающих, оставив дам в обществе Фредерика.

Близилось время ужина, и леди удалились, чтобы переодеться. Джентльменам удалось сделать это куда быстрее, и в ожидании дам мужчинам представилась возможность переговорить с глазу на глаз.

– Чарльз, – обратился к нему Фредерик. – Мы знакомы с детства, и я всегда считал тебя своим близким другом, иначе никогда не позволил бы себе завести такой разговор. Дело в том… Дело в том… – никак не мог собраться с мыслями Фредерик. – До меня дошли слухи, что ты собираешься жениться на Виктории, – наконец, произнес он. – Это правда?

– Полный вздор, – непоколебимо ответил ему Чарльз. – Не моя ли матушка стала источником подобных сплетен? – поинтересовался он.

– Нет, мне сказал об этом другой человек. Так это ложь?

– Разумеется. Признаюсь, маменька не раз намекала, как ей хотелось бы такого союза, но уверяю тебя, мисс Виктория – мой хороший друг и только. Никакого влечения между нами нет и быть не может.

Фредерик выдохнул с облегчением. Ему никак не верилось в услышанное.

– Чарльз, я должен тебе сказать, что восхищаюсь мисс Росс с первых дней нашего знакомства. Именно такую девушку я представляю хозяйкой своего дома и своего сердца. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, это прекрасный выбор, она чудесный человек. Вы будете счастливы вместе.

– Решено! – переполненный эмоциями, воскликнул Фредерик. – Завтра же я скажу ей о своих чувствах.

В этот момент в комнату вошли Викки и Энн.

– О чем вы говорите? – спросила их Анна. – Что такое вы собираетесь сделать завтра, лорд Торнтон, чего не можете сделать сегодня?

– Я хочу сказать, что… на улице стоит прекрасная погода, и, зная склонность мисс Росс к рисованию, возможно, она захочет увековечить своей кистью один из прекрасных пейзажей, которые открывает нам Грансфилд.

– О, я с удовольствием сделаю это, – согласилась Виктория. – Но завтра мы едем встречать Летицию.

– Почему бы вам с Анной не остаться в поместье, – предложил Чарльз. – Я могу сам встретить ее, так будет проще и быстрее.

Подумав, Виктория решила, что это действительно хорошая идея, и согласилась.

Вечер прошел в веселой непринужденной обстановке, до самой ночи молодые люди играли в вист, не переставая шутить и смеяться, уделяя общению куда больше внимания, нежели самой игре.

Глава XXXVIII

Чарльз выехал встречать Летицию ранним утром, хотя Ландшир находился совсем близко, а встреча была условлена на обеденное время. Помимо своей чрезмерной точности и пунктуальности, он волновался за Летицию и непременно хотел оказаться в таверне раньше нее.

А в это время, позавтракав, Фредерик пригласил Викторию на утреннюю прогулку, чтобы показать сад и выбрать подходящее место для пейзажа.

Они долго прохаживались по узким аллеям, усаженным многолетними деревьями, наслаждаясь компанией друг друга.

– Здесь очень красиво, – сказала Виктория, не скрывая своего восхищения. – Теперь я понимаю, почему многие годы вы продолжаете арендовать это поместье.

– Да. У вас никогда не было такого, когда чувствуешь, что нашел свой дом, свое место? К слову, среди моих знакомых есть такие, в чьи дома мне совершенно не хочется заходить. Они как будто отталкивают и не пускают внутрь, а здесь я всегда ощущаю себя хорошо и спокойно. Словно дом сам принял меня и распахнул свои двери. Вы понимаете? Наверно, вы думаете, я несу полную чушь?

– Нет-нет, я понимаю. В Китае это называют Фэн-шуй. По сути, под этим явлением подразумевается определение благоприятных энергетических потоков. Не только для строительства дома, но и во многих других сферах жизни. Грубо говоря, можно сказать, этот дом расположен в благоприятном месте и пропитан положительной энергетикой.

– Никогда не слышал, – покачал головой Фредерик. – Но ни на секунду не сомневался, что даже этому, отчасти магическому предположению у вас найдется логическое объяснение.

За разговорами они вышли к пруду, откуда поистине открывался прекрасный вид.

– Как вам это место? – спросил Фредерик. – По-моему, идеально подойдет для пейзажа.

– Да, это изумительное место, – согласилась Виктория. – Правда, если помните, я все же отдаю предпочтение портретам. Если вы не слишком заняты, я бы могла изобразить вас. Что скажете?

– Конечно, почту за честь, – ответил Фредерик.

Виктория быстро нанесла основные параметры лица и приступила к работе над деталями. За разговорами время пролетело незаметно. К полудню небо затянули серые тучи, собирался дождь. Фредерик несколько раз говорил Виктории, что им следует поспешить, если они не хотят промокнуть, но она так увлеклась, что только умоляла дать ей еще немного времени. Лишь первые капли дождя заставили ее прерваться.

Фредерик быстро собрал мольберт и инструменты. Дождь усиливался с каждой секундой. Сверкнула молния, и послышались первые раскаты грома. Недалеко, у самого берега водоема, стоял храм Аполлона, где Фредерик и предложил переждать грозу. Это небольшое сооружение эпохи Возрождения было возведено еще прежним владельцем поместья в начале XVIII века в память о былых временах правления могучей римской империи. Небольшое здание напоминало беседку с круглым куполом и колоннами. Спрятавшись внутри храма, Виктория и Фредерик наконец немного отдышались.

– Вот это дождь! – воскликнула Виктория. – Как неожиданно он начался!

– Не так уж и неожиданно, – улыбаясь, сказал Фредерик. – Ведь я вас предупреждал, но вы были так увлечены, что напрочь не слышали меня.

– Это правда. Мне так хотелось поскорей закончить, чтобы показать вам результат, – говорила Виктория.

Немного отдышавшись, она развернула скрученный в руках насквозь промокший холст и в ужасе вздрогнула. Вся ее работа была испорчена, и вместо прекрасного портрета она видела лишь грязное серо-коричневое пятно.

– О нет! – вскрикнула она. – А ведь было так красиво. Я даже представила, где повешу его, чтобы каждый день любоваться, – игриво сказала Виктория.

Фредерик с сожалением смотрел на нее.

– Не огорчайтесь так, – сказал он и через минуту продолжил: – Я понимаю, конечно, я не так хорош, как был написанный вами портрет, но все же рискну спросить. Раз уж вы каждый день планировали любоваться картиной, возможно ли, что мое присутствие в вашей повседневной жизни хоть частично восполнит эту потерю?

Викки внимательно слушала, не до конца понимая, что он имеет ввиду. Фредерик опустился на колено и продолжил:

– Я хочу сказать… Я люблю вас! Люблю безмерно, бесконечно, необъятно. Я давно хотел вам признаться, но в страхе, что мои чувства окажутся безответны, так глупо бежал. Только вчера я понял, что у меня есть маленькая надежда, и не мог больше медлить. Прошу, развейте мои сомнения и сжальтесь над моей томящейся душой. Вы станете моей женой?

У Викки выступили слезы на глазах:

– Да, да! – твердила она с замиранием сердца.

Не в силах больше сдерживать эмоции, поднявшись с колен, Фредерик нежно обнял Викторию и, крепко держа в своих объятиях, не мог оторвать он нее глаз. Она ласково улыбалась ему и, тихо прошептав «Я люблю тебя», едва касаясь губ, поцеловала. Еще долго они простояли под куполом храма, рассказывая друг другу о своих чувствах, смеясь над тем, как нелепо их разделили неподтвержденные слухи и череда простых совпадений.

Глава XXXIX

Летиция.

Летти проснулась рано утром. Ей тотчас вспомнились события прошлого вечера, все случившееся казалось каким-то страшным сном. «Как он мог так обмануть меня?» – вертелась в голове одна только мысль и никак не давала покоя. Переодевшись, она вышла к завтраку. Эдварда нигде не было.

К ней подошел Карл и сообщил, что герцог уже ждет ее снаружи и просит поторопиться. Не приступая к еде, она быстро спустилась по лестнице, оказавшись у центрального входа в поместье. Эдвард сидел в карете и, увидев Летицию, лишь холодно поприветствовал ее. В дороге он не вымолвил ни слова и заметно отводил глаза в сторону, чтобы только не столкнуться с ней взглядом. Это вызвало у девушки еще большее негодование, и она в очередной раз подумала, как же сильно ошибалась на его счет: «Вот он, настоящий: грубый, холодный, самовлюбленный гордец». Именно таким она помнила его с первой встречи. «А еще говорят, первое впечатление обманчиво. Ничего подобного», – сказала она себе.

На самом же деле Эдвард всю поездку только и думал о том, как сильно привязался к этому маленькому нежному созданию, но тщательно скрывал это под маской безразличия. Всем своим естеством он не хотел отпускать ее, но рассудок диктовал совсем иное, напоминая о безрассудстве и неосмысленности подобного желания. Противоречивые мысли все больше переполняли сознание, и ему хотелось как можно скорее распрощаться с Летицией во избежание какой-либо глупости.

Вскоре они подъехали к таверне, где Летицию должен был встретить Чарльз.

Она вновь посмотрела на Эдварда, пытаясь понять, чем заняты его мысли, но так и не смогла уловить отвлеченного взгляда. Вопреки охватившему ее чувству обиды Летти не могла не признать, что ей было грустно с ним расставаться, и мысль о том, что, возможно, она больше никогда его не увидит, только усиливала горечь разлуки. Сейчас она уже готова была выслушать объяснения и откровенно надеялась, что у него действительно была веская причина скрыть от нее письмо Виктории, но, как назло, герцог не просто молчал, а даже не смотрел в ее сторону.

Пока они сидели в карете, извозчик справился о джентльмене по имени Чарльз Оулдридж и, узнав о недавнем прибытии такого постояльца, тотчас доложил герцогу.

– На этом я должен проститься с вами, – сказал Эдвард.

– Спасибо… за проявленную ко мне заботу, – поблагодарила Летти.

– Всего хорошего, – кивнул герцог на прощанье и отвернулся к окну.

– И вам, – произнесла девушка и вышла из экипажа.

Карета тут же покинула постоялый двор, а Летти направилась внутрь. Когда она вошла, Чарльз уже сидел внизу за столиком. Несмотря на мужской костюм Летиции, он тотчас догадался, что под ним скрывается та самая девушка, о которой так много рассказывала ему Виктория. И слегка поднял руку, чтобы она могла его увидеть.

Как только Летти подошла ближе, Чарльз встал из-за стола и представился:

– Чарльз Оулдридж, к вашим услугам.

– Очень приятно, полагаю, мое имя вам известно, – оглядываясь на посетителей, тихо произнесла она.

– Вы голодны? – спросил Чарльз.

– Нет, нисколько, – ответила Летти, хотя и не завтракала этим утром. В череде столь эмоциональных событий она совсем забыла о еде.

– Тогда я предлагаю незамедлительно отправиться в путь, если вы не слишком устали.

– Конечно-конечно, поедемте поскорей.

Так, не медля ни минуты, они погрузили вещи в небольшой двухместный фаэтон, на котором приехал Чарльз, и направились в поместье Грансфилд.

– Мужской костюм Вам очень к лицу, – с улыбкой сказал Чарльз.

– Спасибо, – кивнула Летти.

– Уверен, все же, женский туалет будет вам куда милее. Виктория передала мне для вас платье. Вы сможете переодеться в охотничьем домике, это недалеко от поместья. Мы ведь не хотим объяснять всем, почему на вас мужская одежда, – еще раз улыбнувшись, добавил Чарльз.

– Как Виктория? – спросила Летти.

– У нее все прекрасно. Она с нетерпением ждет встречи с вами.

– Поверить не могу, что наконец увижу ее, – сказала Летиция.

– Виктория рассказала мне вашу тайну.

– Что именно? – решила уточнить Летти.

– Всю мистику вашего появления в девятнадцатом веке, – ответил Чарльз.

– Правда? – не ожидала Летиция. – И что вы об этом думаете?

– О, это кажется мне невозможным, но мисс Виктория всегда столь убедительна в своих рассказах, что сложно ей не поверить.

Летти искренне обрадовалась, что может открыто говорить с Чарльзом, и всю дорогу в подробностях рассказывала о том, что с ней произошло и как она попала в дом герцога.

Чарльз слушал ее, затаив дыхание. Вновь рассказанная история с прохождением через зеркало, уже из уст Летти, теперь не казалась столь фантастичной. И Чарльз поймал себя на мысли, что близкая дружба Летиции с герцогом кажется ему куда более загадочным явлением, нежели проход сквозь коридоры времени. Чарльз не был знаком с ним лично, но часто видел на общественных мероприятиях и заседаниях в парламенте. Не раз он слышал о жесткости характера, надменности и чопорности герцога. Говорили, что он бывает приветлив только в узком кругу знакомых, равных себе по титулу и положению.

* * *

Чарльз и Летиция находились всего в нескольких милях от поместья Грансфилд, как их настиг проливной дождь.

– Не беспокойтесь, – сказал Чарльз. – Мы уже почти прибыли.

И действительно, совсем скоро они оказались у того самого охотничьего домика, от которого в страхе бежала Летиция еще, казалось бы, совсем недавно.

– Это же, тот самый дом! – воскликнула она.

– Что вы имеете в виду? – переспросил ее Чарльз.

– Это тот дом, в котором я оказалась, пройдя сквозь зеркало. Скажите, в этой комнате может быть какая-то потайная дверь? – зайдя внутрь, спросила она Чарльза.

– Понятия не имею, – покачал он головой. – Возможно, лорду Торнтону что-то известно. Я обязательно спрошу у него сегодня же.

– Кто такой лорд Торнтон? – спросила Летти.

Чарльз понял, что совсем ничего не успел рассказать Летиции о Виктории, а все дорогу слушал только ее историю.

– Он арендатор этого поместья, – пояснил Чарльз. – А хозяйка всего теперь уже мисс Росс. Имение ранее принадлежало мистеру Эддингтону, который завещал после его смерти все своей племяннице.

– Правда? – переспросила Летти. – Он оставил завещание?

– Да, подтвердил Чарльз. – Мистер Эддингтон был хорошо знаком с моим отцом. Перед отъездом он составил завещание, в котором своей единственной наследницей назвал мисс Викторию, а управление имением на время своего отъезда передал отцу. Да, и при Виктории были соответствующе документы, когда она впервые появилась в нашем доме.

* * *

Пока Чарльз говорил, за небольшой ширмой Летти переоделась в переданное Викторией дорожное платье.

– Теперь мне многое стало понятным в поведении мистера Эддингтона, – раздался ее голос из-за перегородки. – Особенно, его стиль в одежде, и эти яркие воспоминания о былых временах, рассказы о предках. Вероятно, это были не просто истории, а пережитые им лично события. Помню, как я еще удивлялась, как точно он рассказывает о жизни своих давно ушедших предков…

– Могу себе представить, – согласился с ней Чарльз. – Как платье? Вам удалось надеть его самостоятельно?

– Да, кажется, я разобралась, – ответила Летти и вышла из-за ширмы. Увидев ее, Чарльз расплылся в улыбке:

– Надо же, какая трансформация. Кто бы мог подумать! Вам очень к лицу это платье! Уверяю, женщиной вы куда милее, прошу, не носите больше мужской одежды, – шутил он.

Летиция подошла к небольшому настенному зеркалу и, поправив платье, собрала в пучок рассыпавшиеся по плечам волосы, пытаясь придать им форму прически с помощью заколок, которые Виктория предусмотрительно упаковала вместе с платьем.

– Разрешите мне, – взяв из ее рук гребешок, предложил Чарльз. – Возможно, вас это удивит, ведь я мужчина, но сестры часто просят меня о помощи с прическами. Они говорят, что у меня это получается куда лучше, чем у горничных.

Чарльз ловко перебирал пряди волос, фиксируя их невидимками и заколками. Не прошло и получаса, как Летти полностью преобразилась.

– Что скажете? – довольный своей работой, спросил Чарльз.

– Скажу, что ваши сестры не лицемерят, когда просят вас помочь с прической. У Вас талант!

– Спасибо, – поблагодарил Чарльз, чуть смутившись. – Ну вот, теперь вы полностью готовы, можем отправляться в поместье. Гроза утихла, и лишь моросит мелкий дождик, – сказал он, выглянув за окно.

Глава XL

– А вот и Грансфилд, – сказал Чарльз, когда они уже подъезжали к поместью.

– Посмотрите, там вдалеке мисс Виктория и лорд Торнтон, – указал он на пару, только что показавшуюся из густых зарослей садовой аллеи.

Молодые люди сразу заметили приближающийся фаэтон.

– Летти! – махала ей рукой Виктория.

Летиция внимательно вглядывалась в женский силуэт. Викторию было не узнать.

Едва Чарльз остановил экипаж, Летти быстро спрыгнула и, подбежав к Виктории, обняла ее.

– Бог мой, Викки, неужели это действительно ты!

– Я могу сказать то же самое в твой адрес, – улыбнулась Виктория. – Разреши представить, – продолжила она, – лорд Фредерик Торнтон, мой жених. Фредерик, это моя подруга мисс Летиция Аттвуд. А теперь пойдемте скорее внутрь, мы ужасно промокли под этим дождем.

Виктория взяла Летти под руку и повела ко входу.

– Поверить не могу, что это ты, дорогая. Я так долго искала тебя. За эти месяцы столько всего произошло, ты даже себе не представляешь.

– Кажется, представляю, – ответила Летти. – Твой жених? Когда ты только успела?

– О, все произошло так внезапно. Он сделал мне предложение не более часа назад. Сама до сих пор не могу в это поверить. Я расскажу тебе все наедине, только сначала сменю мокрое платье. А пока экономка покажет твою комнату. Пожалуйста, жди меня там.

Летти проводили в ее комнату, и камердинер принес ее чемодан.

– Я пришлю гувернантку, помочь вам распаковать вещи, мисс.

– Нет, – резко оборвала Летти. – Я справлюсь сама, благодарю.

Вскоре раздался стук в дверь. Это была Виктория.

– Ты прекрасно выглядишь, – оценила Летти ее вечерний туалет.

– Спасибо, это так необычно. Кто бы мог подумать, что я буду носить такие платья. Я принесла кое-что и для тебя, дорогая, хотя, наверное, в этом не было необходимости, – сказала Виктория, увидев большой чемодан в углу комнаты.

– Если я тебе милее в сюртуке и кюлотах, то да, у меня действительно приличный гардероб, – шутя ответила Летти и, открыв чемодан, указала на его содержание.

– С ума сойти, Летти. Неужели все это время ты жила у герцога, переодевшись мужчиной? – не скрывая улыбки, спросила Виктория.

– Представь себе. И я тебе больше скажу, это была его идея.

– Неужели правда? – закрыла руками от удивления рот Виктория.

– Да, – усмехнулась Летиция. – Мы очень сблизились за эти несколько месяцев. Но накануне отъезда он сильно обидел и разочаровал меня… я не хочу об этом вспоминать. Давай лучше о тебе. Как ты встретила всех этих людей?

– Ой, даже не знаю, с чего начать.

– Начни сначала, – сказала Летти.

– В общем, я проснулась утром в доме дядюшки. Тебя нигде не было. Я бродила из комнаты в комнату, точно не помню, все как в тумане. В какой-то момент мне на глаза попался конверт с шарадами, я раскрыла его и принялась читать. Кстати, постой, а почему ты не разбудила меня?

– Викки, я ждала, когда ты проснешься, но ты так крепко спала, а меня одолевала бессонница. Я разгадала загадки и решила только взглянуть, что там внизу. В подвальной комнате я зацепилась за какой-то предмет и буквально провалилась сквозь зеркало. А когда очнулась, то была уже в охотничьем домике.

– Точно, охотничий домик, – подхватила Виктория. – Я думаю, наш путь домой находится именно там, но и каким-то образом засекречен.

– Возможно, в доме есть потайная дверь, нам лишь нужно отыскать ее, – предположила Летти. – Разгадав одну из шарад мистера Эддингтона, я нашла ключ, но не знаю, от чего он.

– А что это за ключ, от какой он загадки? – спросила Виктория.

– Что-то про портрет с секретом, – ответила ей Летти. – Помнишь?

– Конечно, помню, портрет возлюбленной дядюшки над камином.

– Да, ее портрет, но не над камином, а в его комнате. Я открыла рамку, там был ключ и загадка. Сейчас, погоди, я найду, – сказала Летиция и полезла в чемодан.

– Так вот почему ты не нашла тайник за портретом над камином, – поняла теперь Виктория.

– За портретом над камином был тайник?

– Да. Там были спрятаны документы на дом, ценные бумаги и адрес Джона Оулдриджа. К нему-то я и направилась, решив, что, наверное, этому человеку можно доверять, иначе дядюшка бы не положил его адрес вместе с другими документами.

В это время Летти достала из чемодана ключ и записку.

– Вот, это то, что нашла я, – сказала Летиция.

Виктория развернула небольшой листок бумаги и начала читать вслух:

«Прибереги, дружочек, ключик странный, Он ларчик тебе вскроет оловянный. Сей сундучок хранится в ветхом доме, Что лишь из камня одного сооружен, Обнесен оградою прекрасной, усаженный цветами, и с подвалом. Для одного он жителя построен. И вечность там хозяин проживет, Не выходит из жилья ни на секунду, ни свет увидеть, ни цветы полить. Не будет пить сей человек, ни есть, не будет вовсе телом шевелить. Когда найдешь ты странное жилище, уверен я, ты сразу все поймешь. Среди других ему домов подобных, лишь, только это без жильца найдешь».

– Так, – задумалась Виктория. – Значит, этот ключ откроет сундук. Осталось найти только дом. Странно, нужно немного подумать. Ты будешь не против, если я оставлю записку у себя и поразмыслю над ней позже? А сейчас, я думаю, нам лучше спуститься вниз. Скоро все соберутся к ужину.

– Конечно, – согласилась Летти.

Когда Виктория и Летиция вошли в гостиную, еще никого не было, но не прошло и пяти минут, как дверь отворилась, и на пороге показалась Анна.

– Экономка только что сказала мне, что вы в гостиной. Я была в библиотеке и с нетерпением ждала вашего появления. Мисс Виктория, дорогая, поздравляю! Чарльз уже рассказал мне. Лорд Торнтон прекрасный мужчина, с ним вы будете счастливы, я уверена.

Она крепко обняла Викторию и поцеловала в щеку.

– Спасибо вам, дорогая, за теплые слова. Разрешите представить мою подругу, мисс Летиция Аттвуд. Летти, это мисс Анна Оулдридж, – сказала Виктория.

– Я рада нашему знакомству, – улыбнулась Анна. – Мисс Виктория много рассказывала о вас.

– Это взаимно, – учтиво ответила ей Летиция.

Вскоре к ним присоединились Фредерик и Чарльз.

Чарльз предложил Анне и Летти по бокалу шампанского, в то время как Фредерик, отведя Викторию немного в сторону, сказал:

– Я написал матери о нашей помолвке, дорогая Виктория. Завтра же я передам письмо в Лондон.

– Думаете, она обрадуется? – спросила его Виктория.

– Конечно, я в этом даже не сомневаюсь. Между прочим, именно она настаивала, чтобы я переговорил с вами, вопреки всяким слухам, но обстоятельства сложились так, что мне не удалось этого сделать. И вместо того, чтобы бороться за свое счастье, я так глупо бежал. Надеюсь, вы простили меня?

– Разумеется, – сказала Викки, нежно взяв Фредерика за руку. Вместе они вернулись к компании.

– Еще бокал шампанского? – предложил Летиции Чарльз.

– Нет, благодарю. Хотелось бы избежать головной боли наутро, – слегка улыбнувшись, ответила она.

– Я знаю прекрасное средство, мисс Аттвуд – это чай, он всегда помогает, – сказал Чарльз.

– Правда? Никогда бы не подумала. Я очень люблю чай, но впервые слышу, что он обладает подобными свойствами.

– Сложно представить, что наши предки еще менее двухсот лет назад даже не предполагали о существовании чая, – сказала Анна.

– Если не ошибаюсь, – продолжил Чарльз, – традициям чаепития мы обязаны португальской принцессе Екатерине Браганской, ставшей супругой короля Карла Второго Стюарта в 1662 году. Во время свадебной церемонии, ко всеобщему удивлению гостей, выяснилось, что принцесса весь вечер пила из бокала вовсе не вино, а тот самый мистический напиток древнего Китая, о котором еще ничего не знали, хотя чай в Англии уже существовал. Но именно благодаря Кэтринон занял свое место в английской культуре и широко распространился среди аристократического общества, став признаком благополучия и просвещенности.

– Да, вы правы, вследствие этого Кэтрин и получила свое имя императрицы черного чая. Именно ей он обязан своим появлением в императорском дворе Великобритании, – добавила Анна.

– С возникновением чая в Европе связано много занимательных историй, – заметила Летти. – Вы слышали, например, что, когда чай впервые появился в Испании, на королевском приеме его подали в виде салата? Но еще более забавно то, что все гости с удовольствием ели модный салат «чай» и расхваливали его вкусовые качества, в страхе показаться необразованными невеждами.

Все весело рассмеялись.

– Вот уж были времена, – вступила в разговор Виктория. – А ведь чай был тогда настолько дорог, что позволить себе его мог далеко не каждый, разве что самая верхушка аристократии. Сегодня же его пьет каждый рабочий и ремесленник, да и по несколько раз в день.

– Чарльз, а ты помнишь, – обратилась к нему Анна, – как наша покойная бабушка рассказывала о чаепитиях в особых «чайных садах»? Это было очень модно в середине тридцатых годов прошлого века. В таких садах расставлялись столики, на каждом из которых стояла набольшая деревянная коробочка с надписью T.I.P.S (To Insure Prompt Service – для быстрого обслуживания, «чаевые»). Когда посетитель желал получить горячий чай быстро и вне очереди, достаточно было опустить пару монет в такую коробочку. Эта маленькая традиция стала основоположницей появления чаевых во всем мире.

– Да, а ведь и правда, – вспомнив это, согласился Чарльз.

* * *

За ужином главной темой разговоров стало обсуждение планов на ближайшее время.

– Когда вы думаете вернуться в Лондон? – спросил Чарльз Фредерика.

– Я написал матери и хотел бы дождаться ее ответа по поводу планирования свадебной церемонии. Хотя более чем уверен, она будет настаивать на проведении бракосочетания в нашем поместье в Гринфорде. Там мы проводим большую часть года, и, несомненно, именно на этот приход падет ее выбор. Как вы смотрите на то, чтобы провести еще неделю в Грансфилде, дорогая? – спросил Фредерику Виктории.

– Да, мне бы этого очень хотелось, – ответила она.

– Я буду рад, если вы так же задержитесь на некоторое время, – обратился Фредерик к Чарльзу и Анне.

– Я должен быть в конце месяца в Лондоне. Назначено важное заседание в суде, я не могу его пропустить, – ответил Чарльз. – Но на неделю могу остаться.

– Я вернусь вместе с вами, дорогой брат, – поддержала его Анна.

Вечер приближался к концу, и после ужина, сыграв несколько партий в покер, все разошлись по своим комнатам.

Глава XLI

Тайны Грансфилда.

Новый день для Виктории начался с ярких солнечных лучей, ласково наполняющих комнату своим светом. Не менее приятным он оказался и для других гостей поместья. День обещал был безоблачным и теплым.

– Не желаете прогуляться до города? – предложил Фредерик за завтраком.

– Отличная идея, – подержала его Виктория. – Мне было бы очень интересно посмотреть на городскую жизнь Грансфилда.

– Чудесно, в городе мы сможем зайти в лавку, возможно, у них есть красивые ленты или шляпки, – добавила Анна.

– Вы бы, наверное, хотели бы заказать несколько новых платьев, мисс Летиция? – спросил Чарльз. – Ведь почти весь ваш багаж был утерян в дороге.

– О боже, дорогая моя, это правда? – с сожалением спросила Анна.

– Да, это так – поддержав версию Чарльза, согласилась Летти.

– Прекрасная идея, – кивнула Чарльзу Виктория.

– Тогда, если не возражаете, встретимся через два часа, – предложил Фредерик. – Я бы хотел еще написать пару писем и отправить слугу с приглашением на завтра к обеду своему кузену, герцогу Изенбургскому. Дорогая Виктория, мне бы хотелось представить вас. Знаю, вы наслышаны о его холодности, но уверяю, в тесном кругу друзей он может быть весьма приветлив.

Летти сразу переменилась в лице от такой новости и чуть прикусила нижнюю губу, чего не могла не заметить Виктория, которая сидела, как раз, напротив.

– Мы с Летицией будем ждать вас в гостиной, – сообщила Виктория.

– Что ж, а я воспользуюсь этим временем, чтобы также написать одному человеку, – сказала Анна.

Когда девушки остались наедине, Викки тотчас спросила у Летти, что послужило причиной столь резкой перемены ее настроения.

– С тобой все в порядке, дорогая? Я видела, как ты побледнела, когда Фредерик заговорил о герцоге.

– Викки, я в растерянности. Даже не знаю, с чего начать. Давай, я расскажу тебе все по порядку, как было, а потом ты выскажешь свое мнение.

Летти начала рассказ с момента, когда впервые встретила Эдварда. Она передала все с точностью до мельчайших подробностей, стараясь не упустить ни единой детали, и закончила на том, как сухо они распрощались.

– Знаешь, ведь самое обидное то, что я полюбила его, доверилась, открылась этому человеку.

На глазах Летти выступили слезы, и она поспешила закрыть лицо руками.

– Боже, Летти, прошу тебя, не огорчайся. Возможно, у него действительно был весомый мотив. Мои представления об этом человеке со слов разных людей настолько противоречивы, что мне сложно судить здраво и беспристрастно. Но наверняка его действиям есть логическое объяснение. Если он приедет этим вечером, мне будет проще что-то сказать. Я только не могу понять, зачем, если он не имел на тебя никаких планов, предлагал вместе отправиться в путешествие.

– Мне это тоже непонятно, Виктория. Может, он просто хотел воспользоваться мной и бросить в Лондоне?

– Сомневаюсь, что он способен на такой низкий поступок. Все же у меня сложилось впечатление о нем как о человеке благородном вопреки чопорности и высокомерию.

– Тогда как ты объяснишь его холодность в день моего отъезда? Почему он ничего не объяснил?

– Но ведь он сначала хотел что-то объяснить, а ты сама прогнала его. Возможно, та же гордость удержала его от повторной попытки.

Летти с огорчением вздохнула.

– Летти, мне не хотелось бы еще больше усугублять твое состояние, но я знаю кое-что о герцоге и считаю, что обязана тебе сказать. Быть может, этот факт как-то прояснит ситуацию.

Летиция с нетерпением смотрела на Викторию, ожидая рассказа.

– Я слышала, что герцог дал обещание жениться на дочери одного человека, с которым я недавно познакомилась. Этот обеспеченный джентльмен – представитель высших слоев общества. Его жена умерла при родах, и маленькая дочь с ранних лет воспитывается в пансионе Катерфорд. Сейчас ей всего четырнадцать лет. Я, понимая, что такой брак был бы благоприятен для обеих сторон, ничуть не усомнилась в этой истории, когда впервые услышала ее, и не вдавалась в подробности. Возможно, это вообще неправда, насколько мне известно, официально они не обручены.

– Да нет, Викки. Это наверняка так и есть. Теперь понятно, почему он так холодно со мной распрощался. У него есть невеста, и я, возможно, на какой-то момент затмила его рассудок, но он быстро пришел в себя. Что я по сравнению с ней? У меня ничего нет: ни денег, ни связей, ни имени.

– Ну, положим, деньги все же есть. Дядюшка оставил мне весьма приличное наследство. И поскольку его последней волей было разделить все на двоих, то так и поступим.

– У тебя золотое сердце, я, конечно, очень благодарна, но все же искренне верю, что мы еще сможем найти способ вернуться домой. Мне нет места в этом мире. Виктория, а ты не думала о возвращении? Как же друзья, родители?

– Думала, конечно… – тихо ответила Виктория и замолчала. А через пару минут продолжила: – Мне хорошо здесь. Друзья со временем забудут обо мне. Я только переживаю за мать. Но и с ней в последнее время мы не были слишком близки. После того как она во второй раз вышла замуж, все ее внимание сосредоточилось на новой семье и на моем маленьком братишке. Я не виню ее, конечно, просто думаю, что она оправится от моего исчезновения. Я хочу остаться здесь. Наконец я чувствую, что нашла свое место, как будто я нахожусь там, где и должна быть.

Разговор прервала Анна, быстро вошедшая в комнату, с загадочным взглядом на лице.

– Боже, мисс Энн, что за интрига прячется под этой милой улыбкой? – шутя спросила ее Виктория.

Анна присела на кресло рядом с диванчиком, на котором устроились девушки, и чуть шепотом сказала:

– Я написала ответ мистеру Тафту.

– Правда, и что же вы написали?

– Я дала ему согласие. Вы считаете, я правильно поступаю?

– Конечно, дорогая, – ответила Виктория. – Я всегда вам говорила, это достойный мужчина. Не сомневаюсь, он будет заботливым и любящим мужем.

– Летти, это тот самый мистер Джордж Тафт, о котором я тебе говорила, друг герцога Изенбургского.

– О, мои поздравления, – сказала Летиция.

– Я решила не ждать его возвращения, а написать уже сейчас, поскольку приняла окончательное решение.

– Вот и хорошо, я рада за вас, – улыбнулась Виктория.

Через некоторое время в комнату вошли Чарльз и Фредерик, и вот вскоре вся компания уже весело двигалась в сторону селения.

Летти с Викторией шли позади всех.

– У меня есть версия по поводу загадки, – шепнула Виктория.

– Правда? – обрадовалась Летти.

– Что, если дом, где спрятан сундук, – это могила? Понимаю, звучит немного жутко, но по смыслу, мне кажется, подходит. Я точно не помню, как там по тексту, но вот подумай сама, жилье из одного камня – это может быть надгробье. Обнесен оградой и усажен цветами – тоже подходит. Построен дом для одного жильца, который не ест, не пьет и не шевелится, это явно покойник, кто же еще? В конце загадки фраза, что, мол, дом без жильца найдешь – получается пустая могила. И еще, он пишет, «когда найдешь – все поймешь».

– Да, мне кажется, ты права. Все сходится. Но где искать такую могилу?

– В поместье должно быть родовое кладбище, нужно только узнать, где оно находится, – сказала Виктория. – По возвращению я попрошу Фредерика, чтобы показал нам владения.

– Как вам нравятся окрестности, дорогая Виктория? – спросил Фредерик, который специально немного отстал от Чарльза и Анны, чтобы дождаться Виктории.

– О, здесь чудесно, я говорю это искренне, без всякого притворства, поверьте. Нет таких слов, чтобы описать все мои ощущения. Это все, что меня окружает – шелест деревьев, пение птиц, звенящий ручей вдалеке, теплый ветерок – просто, невероятно. Такое чувство, что душе хочется петь. Полагаете, это наивно, да?

– Нет, вовсе нет, – игриво поддержал ее Фредерик.

– Скажите, а вы верите в привидения? – спросила Летти у Фредерика. – Как полагаете, в поместье они есть?

На самом деле она хотела узнать про кладбище, но не нашла лучшего способа, чтобы невзначай перейти к этой теме.

– Нет, ну что вы. Ведьмы, приведения, колдуны, все это пережитки Средневековья. Мы же живем в современном мире, можно ли верить в подобные небылицы?

– Ах, я, право, не знаю, – ответила Летиция. – Я всегда была немного суеверна. Скажите, а кладбище есть при поместье?

– Да, конечно, я могу отвести вас туда. Смею заверить, души в это месте покоятся с миром, – слегка улыбнувшись, заверил Фредерик.

Летти с Викторией незаметно переглянулись.

– Мне бы тоже было интересно взглянуть. Вы покажете нам его после обеда? – попросила Виктория.

– Разумеется, – согласился лорд Торнтон.

* * *

В городе мужчины отправились по своим делам, в то время как дамы зашли в лавку модистки.

Благодаря советам Виктории и Анны, Летти заказала несколько изящных платьев. Виктория подобрала себе прекрасную шляпку, а Анна ограничилась выбором новых лент и пары перчаток.

Прогулка по городу была непродолжительной, так как единственной местной достопримечательностью являлся городской приход.

Здание средневековой архитектуры из красного песчаника во многом напоминало небольшой замок с башнями и колоннами, главным украшением которого стала оригинальная часовня. Внутренне убранство украшали росписи религиозной тематики, выполненные талантливыми мастерами того времени.

Глава XLII

Как и обещал, после обеда Фредерик отвел дам на семейное кладбище. Оно находилось всего в полумиле от поместья, в небольшой тисовой роще с западной стороны дома.

– Поразительно, что это вызывает у вас такой интерес, – с небольшим удивлением сказал он. – Если вы рассчитываете на что-то вопиюще интригующее, боюсь, мне придется вас разочаровать. Это всего лишь старинные захоронения, причем даже не вашего дядюшки, дорогая Виктория, а предыдущих хозяев поместья. Сомневаюсь, что там вообще кто-то бывает, и, вероятно, все уже давно поросло травой.

В глубине рощи, под кронами переплетенного тиса, как и предполагал Фредерик, они нашли несколько заброшенных могил. Надгробья были настолько старыми, что разобрать высеченные имена казалось практически невозможно. Летти и Виктория старались рассматривать надгробные плиты, не привлекая к себе внимания, но ничего, что указывало бы на разгадку, не находили. Уже собираясь вернуться в поместье, прохаживались по опушке ближе к выходу из рощи, Виктория обратила внимание на одно захоронение, находящееся чуть в стороне от других. К своему разочарованию, подойдя ближе, она обнаружила, что могильное надгробье расколото по диагонали и сохранилась лишь та часть, которая плотно стояла на земле. Разобрать можно было только последние буквы имени умершего «ТОН», под которыми, на удивление, не было высечено даты смерти.

– Вы полагаете, это кто-то из ваших родственников? – спросил ее Фредерик, наблюдая заинтересованность Виктории.

– Я знаю, прозвучит странно, но перед смертью дядя наказывал обязательно сходить на семейное кладбище и занести на могилу цветы. А кому, не уточнил. Только сказал, что я сама все пойму. Вот и пытаюсь понять, но пока безуспешно, – ответила Виктория, на ходу придумав историю с предсмертным пожеланием дяди.

Пока Виктория рассматривала могилу, к ней подошли Летиция с Анной.

– О, так вот откуда тот обломок, – произнесла Летти.

– Вы нашли вторую часть надгробья? – спросил Фредерик.

– Да, там недалеко, – указала Летти на дорожку, откуда они только что вышли.

– Вам удалось прочесть имя? – уточнила Виктория.

– На ней было имя твоего дядюшки, Уильям Эддингтон, – твердо ответила Летти, рассмотрев последние три буквы на второй части надгробья.

– Теперь все понятно, – сказал Фредерик. – Ваш дядя просил отнести цветы на его заранее подготовленную могилу.

– Вы совершенно правы, – согласилась Виктория.

Услышав это, Летти немого удивилась, но не подала виду, решив расспросить Викки обо всем позже. А Анна сразу же поинтересовалась, в чем тут дело. Виктория пояснила, что цветы были последней просьбой дяди, но, не будучи уверенной в существовании этой могилы, она ничего не хотела рассказывать заранее.

Воспоминания о смерти дяди навеяли грусть, и по щекам Виктории покатились слезы. Несколько минут все стояли в полном молчании, выказывая сопереживание и сочувствие.

– Я вернусь завтра, – заговорила Виктория. – Мне хотелось бы посадить здесь живые цветы.

– Конечно, дорогая, я помогу вам, – поддержал ее Фредерик.

– О, спасибо, – польщенная такой заботой, поблагодарила Виктория. – Но, думаю, не стоит. Вы же собирались с Чарльзом порыбачить, поезжайте. Я управлюсь сама, это немного личное. Для меня это больше, чем просто цветы, скорее прощальный ритуал. Мне бы хотелось побыть одной, разве что Летиция захочет помочь, она была очень близка с дядей при жизни.

– Конечно, – сразу согласилась Летти.

Глава XLIII

Ранним утром молодые люди, не изменяя своим планам, отправились на рыбную ловлю. А девушки, позавтракав, попрощались с Анной и вышли на улицу, где их ожидал небольшой фаэтон со всем необходимым инструментом для работы в саду. Садовник несколько раз предлагал свою помощь мисс Росс, но она решительно отказалась.

– Ты объяснишь мне, что это за ритуал с посадкой цветов? – спросила Летти по пути к кладбищу.

– Дорогая, ну какой ритуал. Я все придумала. Не могла же я сказать им правду. Я что подумала, – продолжила Виктория, – если бы мы просто раскопали могилу, это выглядело бы как вандализм, а так как будто культурно сажаем цветы. Я специально попросила садовника приготовить нам несколько розовых кустов. Ты же знаешь, что это любимые цветы дяди. Их и посадим. Не важно, что могила пуста. На надгробье его имя, для меня это будет уголок, куда я смогу прийти и поговорить с ним, когда мне грустно или, наоборот, хорошо.

– Все это как-то жутко, мне немного не по себе, а вдруг там кто-то похоронен, а мы потревожим мертвого? И еще эта мысль, что к обеду приедет Эдвард, никак не дает мне покоя…

– Летти, не нервничай. Постарайся успокоиться, посуди сама, на надгробье даже нет даты, да и имя совпадает, это точно пустая могила. То, что цветов нет и ограды, как в загадке, так мы же не знаем, может, изначально цветы и были, но со временем все пришло в запустение. Все будет хорошо, не волнуйся. Кстати, по поводу Эдварда, ты ведь не знаешь, и я забыла тебе сказать. Вчера вечером Фредерику принесли записку из Ландшира. Герцог сообщил, что по срочным делам выезжает в Лондон и в связи с этим не сможет принять приглашение.

– Вот как, что ж, может, так оно и лучше, – задумчиво произнесла Летти, не выражая никаких эмоций.

Виктория даже не смогла определить, обрадовала ее эта новость или, напротив, огорчила. Решив не докучать подруге с расспросами, остаток пути они проехали в полном молчании.

Вскоре они оказались на том самом месте у могилы.

– Бр-р, – вздрогнула Летти, – одни только тисовые деревья наводят на меня жуть. Древа смерти, – с дрожью сказала она.

– Как раз наоборот, – поправила ее Виктория. – Тисовые деревья сажают у могил, так как они служат символом бессмертия. Эта старинная традиция, связанная с верованиями древних друидов. Еще до возникновения христианства в Англии тис сажали у языческих храмов.

– Тогда как ты объяснишь поверье о том, что если дом украшен тисом, то в семье кто-то непременно умрет? – спросила Летти.

– Думаю, это связано с ядовитыми свойствами растения, здесь нет никакой мистики. Ты же знаешь, что семена тиса, листья и даже кора ядовиты и могут представлять смертельную опасность. Не любой организм выдержит запах токсинов, насыщающих закрытое пространство, такое как комната в доме, например.

– Тогда почему символ бессмертия? – вконец растерялась Летти.

– Я уже сама запуталась. Просто эти вечнозеленые деревья живут сотни и даже тысячи лет. Кстати, они существуют на земле еще со времен динозавров. А вот для любого посягнувшего на дерево оно несет смертельную опасность, – попыталась объяснить Виктория. – Просто не думай об этом, – сказала она и протянула Летти лопату.

Не теряя больше времени, они начали копать. Почва была довольно мягкой после обильных дождей и легко поддавалась. Совсем скоро Летиция, копнув в очередной раз, наткнулась на что-то твердое.

– Там что-то есть, – дрожащим голосом сказала она.

И уже через некоторое время они извлекли из земли маленький невзрачный сундучок, как говорилось в загадке. Старый замок на нем давно проржавел и никак не хотел открываться. Виктория всячески пыталась провернуть ключ, но все впустую. Наконец, потеряв всякую надежду, она, в очередной раз, приложила усилие, и замок неожиданно щелкнул.

На лице Летти выступил холодный пот, а внутри все тряслось. Она сделала шаг назад и прикрыла лицо руками.

С нарастающим волнением Виктория приоткрыла крышку. Там что-то лежало, скорее округлой формы, несколько раз обвернутое в толстый слой сукна.

– Может это череп? – со страхом предположила Летиция.

От этих слов Виктории, которая до этого держалась довольно стойко, стало совсем не по себе.

Собравшись с духом, Летти подошла к сундучку и достала сверток. Она медленно разворачивала ткань, все больше приближаясь к тому, что находилось внутри. И вот снят последний кусок сукна, и взору девушек открылось великолепное яйцо Фаберже довольно массивных размеров. Выполненное из зеленого гелиотропа, украшенное золотом, бриллиантами и небольшими жемчужинами, оно вызывало невообразимый восторг и изумление.

– Посмотри, какая красота, – сказала Виктория, взяв его в руки.

– Это яйцо известного русского ювелира Фаберже? – спросила Летти.

– Точно, – подтвердила Виктория. – Но вот что странно, если не ошибаюсь, Карл Фаберже жил в конце девятнадцатого века, а мы с тобой находимся в 1811 году. Выходит, это яйцо было изготовлено позже и сюда попало из будущего. Будет лучше, если мы никому о нем не скажем, так как сам Фаберже даже еще не родился.

– Все яйца Фаберже были с секретом. Может, разгадав тайну этого, я смогу вернуться домой? – предположила Летти.

– Очень может быть, – ответила Виктория. – Но посмотри, здесь нет и намека на отмычку, как будто это цельный камень, снаружи украшенный камнями.

– Тяжелое, – сказала Летти, взяв яйцо в руку. И рассмотрев его со всех сторон, также не обнаружила ни единого стыка, где оно могло бы открываться.

– Летти, давай поторопимся, разберемся с ним дома.

Они быстро вернули сундук в раскопанную яму и, засыпав ее, аккуратно рассадили у могилы кусты светло-розовой дикой розы. Простояв некоторое время в тишине у разбитого надгробья, каждая по-своему вспомнила мистера Эддингтона и простилась с ним.

«Ваши любимые розы, мой добрый друг, – подумала Летти, – И хотя ваше тело покоится в другом месте, верю, душой вы всегда с нами. Мне искренне жаль, что вам не довелось дожить до этого момента. Я только надеюсь, что теперь вы воссоединись со своей возлюбленной, и дух ваш нашел небесный покой».

«О, дядя, – думала Виктория, – затянул ты нас в историю, а сам ушел, даже не попрощавшись. Поверь, я очень сожалею, что не виделась с тобой столько времени и не отвечала на твои письма. Я надеюсь, ты простил мне это. Меня утешает лишь то, что я была рядом в твои последние дни. Пусть земля тебе будет пухом», – перекрестилась Виктория.

Видя этот прощальный жест, Летиция также перекрестилась. После чего, собрав все вещи, девушки направились обратно в поместье.

Подъезжая к дому, Летти взяла яйцо в руку, прикрыв его толстым слоем шали так, чтобы совсем не было видно. У входа их встретил дворецкий, сообщив, что джентльмены еще не вернулись с рыбной ловли, а мисс Оулдридж занята в библиотеке.

– Спасибо, – кивнула Виктория и спокойно, не привлекая внимания, поднялась вместе с Летицией в комнату. Время уже было за полдень. Надежно спрятав находку в спальне у Летти, Виктория вернулась к себе, чтобы переодеться к обеду.

Вскоре вернулись с рыбалки джентльмены.

После обеда Фредерик предложил поиграть на лужайке в палл малл[4]. Его охотно поддержали и остальные гости. За игрой время пролетело весело и незаметно. Остаток дня был не менее приятным. Вечером Фредерик и Чарльз наперебой рассказывали смешные истории, которые приключились во время ловли рыбы, затем все играли в карты и даже немного потанцевали. Особенно счастливы были Виктория и Фредерик, Анна и Чарльз также получали немало удовольствия, и даже Летти, похоже, начала забывать об Эдварде, смеясь и наслаждаясь вниманием окружающего общества.

День был настолько насыщенным и эмоциональным, что в череде происходящих событий Летти совсем забыла о Фаберже и вспомнила только поздним вечером, когда вернулась в свою комнату.

Убедившись, что дверь плотно заперта, она удобно расположилась за письменным столом и, положив перед собой яйцо, начала тщательно исследовать его. Деталь за деталью она изучала каждую мелочь под тусклым мерцанием свечи. Единственное соединение, которое ей удалось рассмотреть, находилось почти у самой макушки, значительно выше середины яйца. Работа была выполнена мастером настолько чисто и аккуратно, что стык совершенно не был заметен под тонким слоем золотой каемки.

На макушке яйца красовалось солнце из чистого золота, самое сердце которого украшал рубиновый шип. Еще три подобных этому солнца располагались по разные стороны окружности, каждое отличалось размером, но все с длинными языками пламени и шипом из драгоценного камня по центру. Была еще небольшая золотая звездочка, обрамленная мелкими бриллиантами. Все яйцо усыпал белый жемчуг, подобно звездам на небосводе.

Летти всячески пыталась найти способ открыть яйцо в месте стыка. Она пробовала провернуть, надавить, отщелкнуть, но ничего не получалось. В деталях не было совершенно никакой подвижности. Все плотно крепилось на своих местах. Окончательно потеряв всякое терпение, девушка встала из-за стола и стала прохаживаться по комнате в раздумьях над загадкой яйца. Немного успокоившись, она вновь присела к столу и спокойно начала проверять абсолютно каждую деталь на подвижность, но ничего не поддавалось. Одна звездочка слегка проворачивалась и тут же возвращалась в свое положение, как только ее отпустишь. Со всем старанием Летти пыталась провернуть ее до конца, но ни ничего не выходило. «Наверное, механизм давно проржавел и не срабатывает», – разочарованно подумала она.

Время было около четырех утра. Изрядно уставшая Летиция спрятала яйцо и, задув свечу, улеглась в кровать.

Глава XLIV

За окном было уже светло, когда Летти проснулась от громкого стука в дверь.

– Летти, с тобой все в порядке? – услышала она взволнованный голос Виктории.

Она быстро встала с кровати и поспешила отворить дверь.

– Доброе утро. Со мной все хорошо, а в чем дело?

– Я беспокоилась за тебя, уже начало двенадцатого, а ты даже не выходила из комнаты, – сказала Виктория.

– Правда? Я думала, что проспала всего пару часов. Честно говоря, я всю ночь я не сомкнула глаз в поисках разгадки Фаберже и заснула уже под утро. Я так надеялась, что смогу открыть это яйцо, но все мои попытки оказались тщетны. Правда, я нашла одну подвижную звездочку на яйце, но это ни к чему не привело. Возможно, механизм сломан, а может быть, и нет никакой загадки, и я это все выдумала, а деталь просто слабо закреплена.

– О, Летти, не расстраивайся. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Не сомневаюсь, – слегка улыбнувшись, согласилась Летиция.

– Этим утром Чарльз получил письмо из Лондона, ему нужно срочно вернуться, – решив переменить тему, сказала Виктория. – Он выезжает с Анной завтра до полудня. А Фредерику написала мать, говорит, что незадолго после его отъезда вернулась с дочерьми в родовое поместье близ Лондона и планирует пробыть там до зимы. Она просит его поскорее разобраться с делами в Грансфилде и вернуться, как только это будет возможным. Вероятно, она писала это письмо еще до получения известий о нашей помолвке, – пояснила Виктория. – Фредерик хочет, чтобы мы отправились туда завтра же, не дожидаясь ответа на его последнее письмо. Я сказала, что волнуюсь, вдруг его мать не одобрит нашего союза, и, может, лучше подождать от нее ответа. Но он настаивает, говорит, совершенно точно ее обрадует эта новость. Ты согласна ехать с нами, Летиция?

– Да, а разве у меня есть выбор? – шутливо спросила она.

– Ну, вот и хорошо. Скоро уже обед, а потом, может, вместе, подумаем над разгадкой яйца. За сборами в дорогу нашего отсутствия никто и не заметит, – предложила Виктория.

Летти согласилась с этой идеей. Но их совместные старания так ни к чему и не привели. Так же тщетно Виктория пыталась найти какой-то знак или намек на разгадку. Окончательно потеряв надежду, они убрали яйцо и спустились в гостиную, где все уже давно собрались в ожидании ужина.

– Мне будет вас не хватать, дорогая Виктория, – обратилась к ней Анна. – Мы столько времени провели вместе, что ваше отсутствие в моей жизни кажется настоящим потрясением. С вами, мисс Летиция, я знакома намного меньше, но отмечу, что искренне рада нашей встрече.

– Спасибо, это взаимно, – ответила Летти.

– Дорогая Анна, – заговорила Виктория. – Я буду от вас совсем близко. Прошу вас, пишите мне как можно чаще, расстояние не должно помешать нашей дружбе.

Дамы продолжали беседу о неминуемом расставании, плавно перейдя к разговору о прекрасных днях и приключениях, прожитых вместе, в то время как джентльмены говорили о политике и предположительных вопросах, которые будут затронуты на ближайшем заседании в парламенте. Несмотря на то что взгляды Фредерика во многом совпадали с мнением Чарльза, эти молодые люди являлись представителями разных палат и разных партий. Фредерик после смерти отца унаследовал графский титул, а вместе с ним и членство в палате лордов от партии вигов, в то время как Чарльз был избран членом палаты общин от партии тори. И на заседаниях им предназначалось сидеть по разные стороны от лорда-канцлера.

Глава XLV

На следующий день, как и предполагалось, Анна с Чарльзом отправились в Лондон сразу после завтрака. Фредерик с Викторией и Летицией покинули поместье немного позже, во второй половине дня.

Карета быстро неслась по песчаной дороге, за окном мелькали зеленые деревья с чуть пожелтевшей листвой. Природа умиляла своей красотой и свежестью.

Всю дорогу Виктория думала о предстоящей встрече с леди Торнтон, в волнении представляя всевозможные варианты ее реакции. Одновременно с этим не давала покоя мысль о скрываемой от Фредерика правде ее проявления в XIX веке. В конечном итоге Виктория пришла к выводу, что не хочет начинать жизнь со лжи, пусть и во благо, и должна обо всем рассказать. Во время очередной остановки на ночлег в придорожной гостинице, воспользовавшись подходящим моментом, она решила вначале посоветоваться с Летти.

– Я хочу все рассказать Фредерику, – сказала Виктория, оставшись наедине с подругой. Я люблю его. Это человек, с которым я собираюсь прожить всю жизнь. Человек, которому я хочу доверять и от которого жду встречного доверия. Я не хочу начинать с обмана, я считаю, он должен обо всем узнать, прежде чем мы официально объявим о помолвке. Что ты думаешь на этот счет?

– Даже не знаю, Викки. С одной стороны, это правильно. А с другой – как бы не напугать его таким заявлением, еще решит, что мы не в себе. Хотя, похоже, в твоей голове уже давно все решено. Когда ты скажешь ему?

– Сейчас, – уверенно ответила Виктория. – Я не хочу тянуть до встречи с его матерью. Уж если он и решит разорвать помолвку, пусть лучше это произойдет сейчас.

В этот момент в гостиную, где сидели Виктория и Летти, вошел Фредерик.

– Мне нужно с вами переговорить, – взволнованным голосом обратилась к нему Виктория.

Фредерик с тревогой посмотрел на нее, и присев на стул рядом, замер в ожидании.

– Я, наверное, пойду к себе, – сказала Летти и немедля удалилась.

С еще большим вниманием лорд Торнтон смотрел на Викторию. Сделав глубокий вдох, она начала:

– Помните, когда вы спрашивали, у кого просить благословения на наш брак, я ответила, что вы можете говорить с мистером Оулдриджем, ссылаясь на то, что он близкий друг моего дяди, а родители живут слишком далеко.

– Конечно, помню, – утвердительно кивнул Фредерик.

– Я хочу сказать, все это, конечно же, правда, но не до конца. На самом деле мои родители намного дальше, чем вы можете себе представить.

Еще раз вздохнув и немного задумавшись, она рассказала Фредерику в мельчайших подробностях все, что с ней произошло с момента прибытия в Англию и до сегодняшнего дня, не забыв упомянуть о своем образовании, близости с дядей и, конечно, Фаберже, загадку которого так и не удалось разгадать.

– Как видите, это объясняет мои широкие познания в истории Великобритании как культурного, так и политического характера, которые вы неоднократно отмечали. Да и наверняка все остальные странности в моем поведении можно трактовать этим же фактором.

В некотором замешательстве Фредерик несколько минут смотрел на Викторию в полной тишине.

– Все это – чистая правда, такая, какая она есть, – продолжила Викки. – И теперь уже вам решать, принимать это или нет. Я только хочу сказать, что чувства мои к вам как и прежде сильны. Рассказывая о произошедших событиях, я всецело доверяюсь вам, рассчитывая на понимание и взаимность.

– Признаюсь, когда вы сообщили, что хотите поговорить о чем-то важном, мое сердце замерло, – сказал Фредерик. – На секунду мне показалось, возможно, вы хотите разорвать помолвку. Эта мысль откровенно напугала меня. Поверьте, кем бы вы ни были и в каком бы году ни родились, сейчас я вижу перед собой истинную леди, у которой многим следовало бы брать пример. И я буду счастлив видеть своей женой такую женщину, как вы.

Виктория улыбнулась и взяла его за руку.

– Значит, я в вас не ошиблась, – с умилением произнесла она.

Когда Летти вернулась в комнату, молодые люди сидели у камина и о чем-то любезничали. По счастливым лицам она поняла, что Фредерик принял новость благосклонно.

Весь вечер за ужином он то и дело расспрашивал о будущем. Все еще пораженный рассказом Виктории, он недоумевал, как такое возможно.

– А можно взглянуть на это яйцо, как вы говорите, Фаберже? – попросил лорд Торнтон.

– Конечно, – чуть ли не в один голос ответили девушки.

Внимательно осмотрев его, Фредерик без труда отыскал подвижную звездочку.

– Я помню, в детстве отец привез мне из Европы небольшой кинжал с секретом, – сказал Фредерик. Я долго провозился, пытаясь открыть его, а потом узнал, что вынуть кинжал из ножен можно было, лишь нажав на декоративный рычажок на ручке, и, удерживая его, одновременно выкрутить нож. То есть небольшой рычажок в исходном положении противостоял вращению ручки. Я давно забыл про этот кинжал, а сейчас, увидев эту маленькую звезду, сразу вспомнил. Возможно, и она играет лишь роль рычага, который только удерживает от движения другую деталь.

– Да, мы об этом тоже думали, – подтвердила Виктория. – Но, как ни старались, все детали совершенно неподвижны, – огорченно сообщила она.

– С вашего позволения я все же попытаюсь, – сказал Фредерик.

Удерживая пальцем одной руки звезду, он в первую очередь попытался провернуть самый большой шип в макушке яйца, но это ни к чему не привело. Одну за другой пробуя остальные детали, Фредерик вдруг почувствовал, как движению поддался рубиновый шип, выходящий из самого маленького солнца. Выкрутив его до конца, он ловко вытащил наружу всю деталь целиком.

Девушки стояли с широко раскрытыми глазами, пораженные увиденным действием.

– Бог мой, я не верю своим глазам, – произнесла Виктория. – Вам это удалось!

– Но как же так? – удивилась Летти. – Ведь мы тоже пробовали так делать.

– Видимо, у вас не хватило силы, – убежденно ответил Фредерик. – Деталь была вкручена настолько плотно, что даже мне с трудом удалось ее извлечь. Разумеется, таким хрупким созданиям, как вы, это оказалось не по плечу.

В этот момент Летти слегка улыбнулась и подумала, как же хорошо, что Виктория решила все рассказать Фредерику. Если бы не он, они, возможно, никогда не разгадали бы загадки Фаберже. Она посмотрела на Викторию, затем на Фредерика, между этими двумя как будто искрились огоньки счастья. Они смотрелись вместе настолько хорошо и гармонично, что можно было только позавидовать. Летиция еще раз подумала, как рада она за сложившееся счастье Виктории, и невольно вспомнила Эдварда. Она поймала себя на мысли о том, что хотя всячески старается не думать об этом человеке, он твердо занял свое место в ее сердце и никак не хотел покидать его. Она скучала по его улыбке и веселым историям. Еще хотя бы раз ей хотелось ощутить тепло его рук. Впервые она призналась себе, что прониклась к мужчине глубоким чувством, которого раньше никогда не испытывала. Однако твердый ум и холодный рассудок твердили, что она понапрасну питает надежды. Эти отношения не имеют никакого будущего, и свидетельством тому миллион причин как с его, так и с ее стороны.

В это время Фредерик с Викторией внимательно присмотрелись к выкрученной детали. Продолжением рубинового шипа была короткая шпажка, на которой крепилось солнце. У ее основания Виктория заметила небольшое углубление и резьбу на самом острие. Теперь все начало проясняться, именно в этот желобок и попадал рычаг звездочки, удерживая деталь от вращения.

Не раздумывая, Фредерик исследовал остальные детали. Следующим поддался шип солнца чуть большего размера. Само солнце, как и предыдущее, держалось на шпажке с резьбой. Теперь было совершенно очевидно, что каждая шпажка вкручивается в звено предыдущей, поэтому выкрутить их можно только в строго определенном порядке. Так он выкрутил последнюю деталь и, взявшись за шип у макушки яйца, с легкость приподнял, так как его уже ничего не удерживало. Яйцо разделилось ровно в том стыке, который уже давно рассмотрела Летти, но не смогла придумать способ раскрыть. В руках Фредерика оказался довольной длинный, на всю величину яйца, штырь конусовидной формы, на протяжении которого с равным расстоянием друг от друга, располагались три резьбы.

В это время Виктория взяла в руки одну из шпажек и принялась пристально рассматривать ее. К ее удивлению, золотое солнце было совсем не плоским, а имело трехмерную форму, и поэтому не просто крепилось сверху на яйцо, а ложилось в специально вырезанную для него форму. Без особого труда она выкрутила солнце с резьбы на шпажке, в то время как Фредерик и Летиция также поступили с двумя другими деталями. Диаметр сердцевины каждого солнца с точностью соответствовал резьбе на конусовидном штыре. Без труда, определив правильную последовательность деталей, одну за другой они вкрутили их на центральный штырь.

– Вот он, ключ! – в один голос воскликнули шокированные девушки, продолжая рассматривать его, не веря своим глазам.

– Круглое основание и солнце с длинными извилистыми языками посредине. Я знаю, от чего он, – вдруг понял Фредерик. – Этот ключ заводит старинные напольные часы. Они находятся в том самом охотничьем домике, где вы впервые очутились, дорогая Виктория. Теперь мне все ясно. Когда-то эти часы стояли в гостиной. Я долго пытался отыскать ключ, чтобы завести их, но так и не нашел. Поэтому было решено вынести часы из дома за непригодностью.

Фредерик был поражен ничуть не меньше, чем находившиеся рядом девушки. В голове не укладывалось, что, возможно, этот ключ открывал путь в совершенно другой, неведомый ему мир.

– Что будем делать? – нарушила короткое молчание Летти.

– Может быть, нам стоит вернуться в поместье? – предложила Виктория.

– Я уже отправил матери письмо с указанием примерного времени прибытия, – пояснил Фредерик. – Было бы по меньшей мере неуважительно и бестактно с моей стороны нарушить данное слово.

– В современном мире нас, наверное, уже давно ищут, – выразила свое мнение Летти. – Викки, даже если ты собираешься остаться здесь навсегда, то должна вернуться хотя бы для того, чтобы объясниться с родителями и завершить оформление наследства.

– Верно, – согласилась растерянная Виктория.

– Мы могли бы вернуться вместе, – сказал Фредерик, которому в глубине души, конечно же, хотелось взглянуть на XXI век собственными глазами. – Давайте не будем торопиться. Я решу дела в Лондоне, и уже через пару недель спокойно вернемся. Я объясню матери, что мы едем в Америку для знакомства с родителями Виктории. Это не вызовет никаких подозрений и предоставит нам достаточно времени.

– А если леди Торнтон или кто-то из ваших сестер захочет ехать с нами? – поинтересовалась Виктория.

– Это исключено, – уверенно произнес Фредерик. – Два года назад мы путешествовали по Европе. На корабле по дороге в Италию их повергла сильнейшая морская лихорадка, и с тех пор они зареклись подниматься на морское судно.

Предложение Фредерика показалось девушкам весьма приемлемым и логичным. Условившись действовать согласно оговоренному плану, они продолжили свой путь в поместье Торнтонов.

Несколько дней в дороге пролетели совершенно незаметно. Чем ближе они приближались к поместью, тем сильнее билось сердце Виктории. Мыслям в голове становилось все теснее, и в ладонях появилась легкая дрожь. Ощущая это волнение, Фредерик взял ее за руку и попытался успокоить.

– Вы совершенно напрасно так волнуетесь, дорогая. Несмотря на то, что мать моя женщина волевая, порой достаточно резкая и чересчур прямолинейная, она все же обладает добрым сердцем. Если вам удастся заслужить ее расположение, можете смело рассчитывать на прекрасного собеседника, надежного покровителя и верного друга в ее лице. После знакомства с вами в доме мистера Оулдриджа ее высказывания были весьма благосклонны, я не думаю, что она переменила свое мнение.

Виктория немного успокоилась от слов Фредерика, но все же продолжала нервничать.

– Расскажите мне о своей семье, матери, сестрах, отце, – попросила она.

– Мать родилась в Йоркшире. Получала домашнее образование, больше всего увлекалась французским языком и поэзией. С отцом она познакомилась, когда ей было девятнадцать лет. С самого начала их брака мать быстро вошла в высшее общество и стала известной фигурой среди политиков-вигов. Благодаря ей наша семья закрепилась в высшем свете, что часто помогало отцу в получении всевозможных привилегий. Мать очень любила его, но после рождения Софии отношения родителей утратили прежнюю силу. Вероятно, устав от семейной жизни, отец все больше времени проводил в обществе актрис и куртизанок. Мать делала вид, что ничего не замечает, и больше времени посвящала воспитанию меня и сестер. Кстати, весьма справедливо многие называют ее образцовой матерью. Также она является хозяйкой литературного салона. В нашем доме собираются выдающиеся представители науки, искусства и политики для изящных бесед на соответствующие темы. Уверен, вам придутся по душе такие собрания.

– Несомненно, – согласилась Виктория.

– Подростком мать отдала меня в Итонский колледж, где я обучался до восемнадцати лет, а затем продолжил обучение в Кембридже, – продолжил свой рассказ Фредерик. – Она регулярно навещала меня два раза в неделю на протяжении всей учебы. Отец умер на последнем году моего обучения. К этому времени чувства матери к нему полностью остыли, и его кончину она пережила более чем равнодушно. После его смерти я унаследовал титул и состояние. Поэтому мать стрепетом относится к выбору моей избранницы. Но, как я и говорил, вам не о чем волноваться. Вашу кандидатуру она одобрила еще на приеме у Оулдриджей, – чуть улыбнувшись, сказал Фредерик.

– Все будет хорошо! – также подбодрила подругу Летиция, сидевшая напротив.

Еще долго Виктория продолжала расспрашивать Фредерика о юношеских годах, его учебе в колледже, о сестрах, попутно дополняя его рассказы собственными историями. Летти также активно принимала участие в разговоре, не скупясь на рассказы о случаях из собственной жизни.

Всех троих так поглотила беседа, что они совсем не заметили, как приблизились к поместью. У входа, согласно этикету, в ряд стояла прислуга, встречающая хозяина. Мать с дочерьми также ожидали их у парадного входа.

Внешний вид поместья не вызывал особых эмоций, однако поражал своими размерами, а прекрасный сад придавал эстетичности этому громоздкому зданию.

С нескрываемой радостью мать встретила сына и уже знакомую ей Викторию. Фредерик тут же представил матери Летицию, которой леди Торнтон дала понять, что также рада видеть ее в своем доме. Сестры Фредерика в присутствии матери явно были более сдержанными, чем помнила их Виктория. Коротким поклоном они выразили свое почтение и поприветствовали гостей.

– Как вы добрались? – поинтересовалась леди Торнтон, проводив их в гостиную.

– Прекрасно, мэм, – поблагодарила Виктория. – Ваш сын не давал нам скучать в дороге.

– Рада слышать, – сказала она, предложив присесть. – К ужину приготовили твой любимый пирог со свининой, – сказала мать Фредерику.

– Спасибо, мама, – поблагодарил он.

После короткого разговора леди Торнтон отметила, что, вероятно, дамы устали с дороги и хотели бы немного отдохнуть.

– Дворецкий укажет ваши комнаты. Располагайтесь. Ужин будет подан в половине седьмого, постарайтесь не опаздывать, – добавила леди Торнтон.

Проходя по коридорам дома, немного осмотревшись, Летти подумала, как он напоминает ей поместье Эдварда.

Вопреки громоздкости и какой-то своеобразной неотесанности здания снаружи, внутреннее убранство поражало своей красотой и изяществом. Каждый предмет интерьера совершенно гармонично вписывался в определенное для него место. И если в одних домах можно было наблюдать чрезмерное изобилие картин, столиков, диванов и прочих предметов, а в других, наоборот, пустоту и скромность, то в этом доме абсолютно все соответствовало идеальной норме, не преувеличивая и не приуменьшая общего впечатления.

Глава XLVI

Оставшись с Фредериком наедине, мать попросила его пересесть поближе и внимательно заглянула сыну в глаза.

– Ты действительно любишь ее?

– Всем сердцем, – кивнул Фредерик.

– Никогда я не видела столько блеска в твоих глазах, – снисходительно улыбнулась она. – Что ж, поздравляю, думаю, ты выбрал себе хорошую пару. Пока мне сложно судить о ее характере и чувствах к тебе, но с материальной стороны я нахожу этот союз весьма удачным. Несмотря на ее нетитулованное положение, я все же полагаю, она дочь джентльмена, а ее наследство всецело окупает отсутствие связей. Кто ее родители? Как ты намереваешься просить их благословения?

– Поскольку мистер Оулдридж был близким другом ее отца, я намерен говорить с ним. Что же касается родителей, то мы планируем вместе отправиться в Америку в ближайшее время для знакомства.

– Вдвоем? – шокированная, переспросила мать. – Кто будет сопровождать мисс Росс?

– С нами будет ее подруга, мисс Летиция Аттвуд.

– Тогда другое дело, – успокоилась леди Торнтон, – И все же это не совсем прилично путешествовать вместе до свадьбы. По меньшей мере, о помолвке следует объявить официально. В конце ноября, на балу, – твердо заявила она. – Я обо всем позабочусь. Ты ведь знаешь, – продолжила леди Торнтон, – весь этот месяц перед началом Сезона* по устоявшейся традиции раз в неделю я устраиваю литературные вечера. В последнюю неделю, как всегда, будет бал. Все уже давно спланировано. Мне лишь потребуется внести небольшие изменения, пересмотреть список гостей и разослать новые приглашения.

Как всегда, первая неделя посвящается искусству и поэзии, во вторую неделю я приглашаю представителей научного прогресса и политических деятелей, третья неделя – музыкальная. В этот раз будут молодые талантливые композиторы. Твои сестры с наибольшим трепетом ожидают именно музыкального вечера, не говоря о предстоящем бале, разумеется. Мне же останется объявить, что бал посвящается вашей с Викторией помолвке.

– О, это прекрасная идея, мама, я совершенно с вами согласен.

– Чудесно.

– Кстати, говоря о сезоне, мисс Росс представлена ко двору?

– Нет, мама, – уверенно ответил Фредерик.

– О, какая грубая оплошность со стороны миссис Оулдридж. Поверить не могу, что она упустила это из виду, это так на нее не похоже. Что могло помешать ей представить мисс Росс ко двору?

– Мама, мисс Виктория приехала уже после окончания сезона, миссис Оулдридж никак не могла ее представить.

– Что ж, это все объясняет. Тем не менее мисс Виктория должна быть представлена как можно скорее. А эта мисс Аттвуд, кто она такая?

Фредерик немного задумался, только сейчас он понял, что совсем ничего не знает о Летти. Все это время он был настолько увлечен Викторией, что невольно пропускал рассказы Летиции и сейчас абсолютно ничего не мог вспомнить.

– Вроде бы тоже из уважаемой семьи. Она приехала вместе с Викторией, – все что смог вспомнить Фредерик.

– И что, также является наследницей приличного капитала?

– Кажется, нет.

Леди Торнтон с сожалением покачала головой.

– Жаль, мне она показалась смышленой, приятной особой, но навряд ли она сможет найти себе пару в кругах высшего общества, не имея ни связей, ни состояния. Разве что ей встретится вдовец или независимый богатый холостяк, имеющий достаточно связей и не нуждающийся в ее деньгах. Вот как твой кузен, например, герцог Изенбургский. Но, чтобы заслужить расположение такого человека, как он, даже не представляю, каким талантом нужно обладать. Сколько раз я представляла ему дочерей своих приятельниц, ни к одной он не проявил даже капли симпатии. Скоро я сама начну верить, что слух о его тайной помолвке с дочерью мистера Тафта не выдумка, а самая настоящая правда. Как еще объяснить его совершенное безразличие к женскому полу.

– Мама, я не думаю, что мисс Аттвуд ставит своей целью замужество с английским джентльменом. Напротив, насколько мне известно, она намеревается вернуться в Америку и остаться там.

– Ах, дорогой, уверяю тебя, любая молодая особа так или иначе думает о замужестве. И лишь те, которым никто не предлагает руки и сердца, без умолку твердят, что лучше уж остаться старой девой, чем выйти замуж не по любви. Между прочим, говоря о любви, ты слышал, какой ужасный скандал приключился с мисс Парсон?

– Нет. Что произошло?

– Она тайно венчалась. Ее избранником стал тот самый иранский принц, что вскружил голову не одному десятку девиц. Оказалось, он вовсе не принц, а, кажется, его слуга. И еще там какая-то темная история с пропажей драгоценностей. Так или иначе, скажу тебе одно, теперь для мисс Парсон двери во все дома высшего общества закрыты, и придется ей сидеть в деревне у родителей со своим мужем еще очень долгое время, пока все уляжется. А виной всему ее чрезмерное желание поскорей выйти замуж. Бедная миссис Парсон, представляю, сколько унижения падет на ее плечи от столь безрассудного поведения дочери.

– Я не удивлен. Этот человек сразу вызывал у меня подозрения. Теперь я только сожалею, что вовремя не навел о нем справки, тогда, возможно, мисс Парсон удалось бы уберечь от скандала.

– Что ж, это ее воля. Бог ей судья, – не желая далее развивать эту тему, подвела черту леди Торнтон. – Когда ты собираешься выехать в Лондон и как долго намереваешься пробыть там? – спросила она.

– О, всего неделю или две, не более. У меня запланировано несколько деловых собраний, а также нужно решить кое-какие банковские вопросы. Да, и в этом году для нашей традиционной встречи с друзьями накануне ноябрьской сессии в парламенте был выбран один из джентльмен-клубов Лондона.

– Ну что ж, не задерживайся слишком долго. Ты будешь мне нужен здесь. Не забудь, литературные вечера я устраиваю по пятницам. Привози своих друзей, думаю, им найдется что сказать и будет что послушать.

– Обязательно, мама. Я вернусь, как только смогу. Мне не хотелось бы покидать мою дорогую мисс Викторию надолго, хотя знаю, здесь она в надежных руках. Я выеду завтра же и постараюсь вернуться до конца месяца.

Глава XLVII

Несмотря на активную подготовку к предстоящему балу по поводу помолвки, дни в поместье шли спокойно и слаженно. Леди Торнтон большую часть времени проводила с Викторией, поставив своей целью узнать ее как можно ближе, в то время как Летти нашла много общих интересов с Шарлоттой. Они могли часами с удовольствием прогуливаться по саду, коротая досуг в непринужденной беседе.

Незаметно, день за днем, наступила пятница. Этим вечером в поместье собралась довольно большая компания.

Свои литературные вечера леди Торнтон организовывала в специально отведенном салоне. Он мало чем отличался от гостиной, разве что большими размерами и количеством мебели. Все было обустроено так, чтобы гости с легкостью могли разбиться на группы по интересам и благополучно устроиться в отдельных частях комнаты, не мешая при этом друг другу.

Среди приглашенных были представители искусства, политики и науки, близкие друзья графини, их дочери и сыновья. Они съезжались постепенно, и леди Торнтон, гостеприимно встречая прибывших, легко и непринужденно поддерживала беседу с каждым, представляя друг другу незнакомых и поднимая интересные темы для обсуждения. Летти с интересом наблюдала, как гости разделялись на три ярко выраженные группы. К первой она сразу отнесла джентльменов зрелого возраста. С серьезным, немного угрюмым видом, они вели разговор в спокойной манере, выражая наиболее яркие эмоции лишь легкими движениями рук. То и дело мнения их расходились, и начинался затяжной диспут. В другой части салона собрались в основном дамы, большая часть которых были женами политиков и ученых. Не желая слушать умные речи своих мужей, они предпочитали говорить о последних новостях в мире моды и делиться светскими сплетнями.

Летти стояла вместе с Викторией в огромной компании литераторов и художников. Пожалуй, это было наиболее молодое поколение из собравшихся гостей, представители которого отличались чрезмерной амбициозностью и пылким нравом.

В кругу собравшихся гостей Виктория чувствовала себя совершенно раскованно и свободно поддерживала беседу, высказываясь на различные темы. Казалось, ее не смущало ни количество приглашенных, ни широкий спектр их интересов, без труда она находила, что сказать и что ответить каждому гостю.

Летти же, напротив, ощущала себя неуверенно. Людей собралось так много, что она едва смогла запомнить половину представленных ей персон. С волнением она осматривалась по сторонам, ощущая некий дискомфорт от такого количества светских дам и кавалеров. И хотя ей не раз приходилось принимать участие в публичных мероприятиях, на открытиях выставок и благотворительных фондов, все же в этой обстановке она оказалась впервые и всячески скрывала свою неловкость.

– Похоже, вы редко бываете на таких приемах? – раздался за спиной Летиции мягкий мужской голос.

Обернувшись, она увидела перед собой молодого человека лет тридцати, приятной наружности, изящно одетого по последней моде, худощавого, с узким аристократическим носом и чуть вытянутым подбородком. Своими большими круглыми глазами, подобно соколу, он смотрел таким пронзительным взглядом, словно читал каждого насквозь, как открытую книгу. Никогда еще Летти не встречала мужчину с таким пепельно-серым цветом волос, что еще больше напомнило ей об этой благородной птице. К счастью, имя его, одного из немногих, ей все же удалось запомнить. Лорд Уильям Клиффорд, именно так представила этого мужчину леди Торнтон.

– Да, вы совершенно правы, милорд, – немного смущенно согласилась Летти.

– На подобном вечере я впервые.

– Не волнуйтесь, – сказал он, расплывшись в широкой улыбке, которая откровенно подкупала и сразу располагала к себе так, что устоять было невозможно. – Все эти люди совершенно не знают, о чем идет речь, за исключением единиц, как ваша подруга, например, которая сейчас с таким энтузиазмом рассуждает о творчестве Вольтера, французского философа эпохи Просвещения.

– Поэма «Дева Озера» принесла ему невероятную популярность. Представить только, продать за восемь месяцев двадцать пять тысяч экземпляров. Он побил все рекорды продаж! – доносились слова Виктории.

– Обратите внимание, – продолжал лорд Клиффорд, обращаясь к Летиции, – большая часть собравшихся только слушает, изредка обмениваясь заученными фразами. Помните золотое правило, когда мы совсем не знаем, что ответить на поставленный вопрос, то спокойно спрашиваем собеседника: «А что вы сами думаете по этому поводу?»

Летти улыбнулась. Слова Уильяма заметно ободрили ее и приподняли настроение. В течение вечера она много времени провела в компании этого джентльмена и для себя отметила, что получила явное удовольствие. Оказалось, что он неравнодушен к лошадям, любит конные прогулки и увлекается игрой в поло. Летти также призналась, что совершенно не умеет играть на фортепиано, не любит вышивать и рисует весьма посредственно, предпочитая всему этому спортивные игры на свежем воздухе или настольные – по вечерам, такие как шахматы или нарды. Это совершенно не уронило ее статуса в его глазах, а напротив, вызвало еще большую одобрительную улыбку.

На это общение вскоре обратила внимание хозяйка дома, для себя отметив, что Летиции очень посчастливилось бы, завоюй она расположение лорда Клиффорда. Леди Торнтон уже давно присматривалась к его кандидатуре. Молодой человек родился в аристократической семье и по праву первого сына унаследовал графский титул. Однако разорившееся семейство большими средствами не обладало, что не помешало заботливой маменьке подыскать сыну подходящую супругу, юную мисс Лэрд, которая после смерти отца унаследовала приличное состояние, вмиг став одой из самых завидных невест третьего сословия. На ней-то и женился лорд Клиффорд. Помимо того, что брак был выгоден в равной степени им обоим, молодые действительно питали искренние чувства друг к другу. Но счастье продлилось недолго. Они возвращались из свадебного путешествия, когда их корабль попал в страшный шторм и разбился о прибрежные скалы. Лорд Клиффорд и сестра его жены Гертруда выжили, а вот бедной миссис Клиффорд спастись не удалось. Дни трагического события канули в лету, сделав при этом молодого лорда Клиффорда богатым вдовцом, завоевать внимание которого стремились многие дамы.

Леди Торнтон давно подумывала, что было бы неплохо сосватать ему одну из своих дочерей, но Шарлотта уже ожидала предложения от своего поклонника мистера Кеннота, а младшая, шестнадцатилетняя София, категорически заявила, что не собирается связывать свою жизнь со стариком. И как ни пыталась переубедить ее мать, говоря о том, что тридцать лет это еще далеко не старик и четырнадцать лет разницы в возрасте это совсем мало, София была непреклонна.

Вернувшись к мыслям о Летиции, леди Торнтон решила, что должна всячески поспособствовать развитию ее отношений с лордом Клиффордом, проявив таким образом знак высокой благодетели перед друзьями и в обществе.

«Кому как не ему удивить всех своим неожиданным выбором избранницы», – подумала она, в очередной раз вспомнив о пылком нраве Уильяма.

Среди знакомых этот мужчина славился своими либеральными взглядами, разносторонностью характера и совершенно непредсказуемым поведением. Тем не менее он ни разу не был уличен в грубости или вульгарности, напротив, отличался учтивостью и чистотой слога. Каждый раз, представляя обществу новые модные тенденции и делясь своеобразными взглядами, он никогда не оставался незамеченным. Этот раз не был исключением. На вечере лорд Клиффорд появился в длинных брюках, вопреки общепринятым коротким кюлотам, что вызвало немало толков и противоречивых мнений. Как всегда, молодой человек с легкостью ответил на все заданные ему вопросы и настолько успешно обрисовал все преимущества и достоинства нового наряда, заинтересовав присутствующих на вечере мужчин, что большая их часть, включая самых заядлых консерваторов, стала подумывать над пополнением своего гардероба парой таких брюк.

Глава XLVIII

На следующий день после завтрака дамы собрались в гостиной, чтобы обсудить события прошедшего вечера.

Леди Торнтон была всецело довольна манерами Виктории и тем, как умело она расположила к себе собравшихся гостей. В течение вечера то и дело знакомые поздравляли хозяйку дома с удачным выбором ее сына, нахваливая внешнюю красоту и глубокий ум Виктории, что, разумеется, льстило и доставляло удовольствие леди Торнтон.

Шарлотту и Софи в последнее время все больше интересовало творчество известного поэта и художника Уильяма Блейка. Наибольшее любопытство вызывала его собственная мифология, о которой весь вечер говорили девушки, делясь личным мнением и выслушивая комментарии знатоков.

Но больше всего вопросов обрушилось на Летицию. Оказалось, своим милым общением с лордом Клиффордом она привлекла всеобщее внимание окружающих.

– Как вы находите лорда Клиффорда? – решила поинтересоваться леди Торнтон.

– Очень интересный молодой человек, – не задумываясь ответила Летти.

– Он всегда так оригинален, – добавила Шарлотта. – Эти длинные брюки, в которых он вчера появился, повергли меняв шок. Как экстравагантно! – подчеркнула она.

– А на мой взгляд, этот мужчина чересчур самоуверен, – высказала свое мнение Софи. – Как бы мне хотелось, чтобы нашелся человек, который сможет поставить его на место.

– Твоя позиция мне давно известна, дорогая, – кивнула леди Торнтон, взглянув на дочь. – И все же, мисс Аттвуд, мне показалось, к вам лорд Клиффорд проявил особенное внимание.

– Возможно, мадам, – слегка смутившись, ответила Летти, опустив глаза.

– А что вы думаете по поводу этого джентльмена? – обратилась леди Торнтон к Виктории.

– Мне он показался весьма достойным кавалером, разве что слегка заносчив, – ответила Виктория, не раздумывая. – В некоторых вопросах он мог бы и уступить. Но в целом проявил себя как интересный собеседник, широко образованный как в культурно-исторической, так и в литературной сферах.

– Полагаю, сама судьба протянула вам руку, сведя с ним прошлым вечером, – обратилась леди Торнтон к Летиции. – Полагаю, сделай он вам предложение, вы, разумеется, приняли бы его?

– Признаться, я не тороплюсь с замужеством, – уклончиво ответила Летти. – Я еще молода и не спешу вступать в брак.

– Какой вздор, дорогая. Еще пару лет, и вы попадете в ряды старых дев. К вам проявил симпатию весьма завидный жених, а вы так небрежно к этому относитесь. Имейте ввиду, другого такого случая может и не представиться. И ваше положение, к сожалению, не оставляет большого выбора в будущем. Было бы неслыханной глупостью отказаться от выпавшего на вашу долю шанса, и я берусь тому посодействовать. Надеюсь, этот жест добродетели со временем, вы оцените по достоинству.

В глубине души Летти была в бешенстве от такого откровенного давления. Но зная, что так или иначе совсем скоро вернется домой и наверняка никогда больше не увидит эту женщину, решила не перечить.

– Благодарю, – коротко ответила она, отведя глаза в сторону.

Леди Торнтон одобрительно кивнула, приняв подобный жест Летиции за раскаяние и некую скромность, про себя подумав, какое доброе дело она совершает, помогая устроить судьбу бедной девушки. «Об этом непременно напишут в газетах», – тут же решила она.

Похоже, только Виктория видела истинные чувства Летиции и догадывалась, что творилось в ее голове. Ей непременно хотелось остаться с подругой наедине, но тому постоянно что-то препятствовало. Леди Торнтон практически не оставляла Викторию ни на минуту. То и дело она давала наставления по ведению домашнего хозяйства, говорила о тонкостях свадебной церемонии и уточняла детали предстоящего бала. С одной стороны, как мать, ее можно было понять, но даже обладающей невероятным терпением и спокойствием Виктории было невмоготу выслушивать все эти бесконечные нравоучения.

Во второй половине дня Викки все же удалось найти немого свободного времени. Воспользовавшись моментом, когда леди Торнтон решила отдохнуть после обеда в своих покоях, она предложила Летиции немного прогуляться.

На улице в этот час было достаточно прохладно, хотя куда теплее, чем утором. Надев, поверх платьев, короткие бархатные жакеты[5] с высокими стоячими воротниками и длинными рукавами, девушки вышли на улицу и направились в сторону парка. Прохаживаясь по аллеям, усыпанным опавшими листьями клена, наедине, Виктория призналась, что ужасно утомлена давлением матери Фредерика и не может дождаться его скорейшего возвращения.

– Нет, я ничего не хочу сказать. Она, как любящая мать, волнуется за своего сына, постоянно наставляет и поучает меня. Я все понимаю, но ведь и меру нужно знать. Благо, что после свадьбы мы будем жить отдельно, только это и успокаивает меня, – негодовала Виктория.

– Очень непростая женщина, – согласилась Летти. – Не пожелала бы я себе такой свекрови. Как она набросилась на меня с этим лордом Клиффордом. Откуда такая навязчивая идея выдать меня замуж, какое ей вообще дело, хочется спросить.

Виктория улыбнулась:

– Я видела, как в тебе накипали эмоции. Все же хорошо, что ты сдержала себя. Ну, а теперь скажи, на самом деле что думаешь о нем, ведь действительно интересный мужчина, или ты все еще вспоминаешь Эдварда?

Летти задумалась. Подняв с земли желтый опавший листок и нервно покручивая его в руке, произнесла:

– Я очень скучаю по Эдварду. Каждый день я ложусь и просыпаюсь с мыслями только о нем. Мне не хочется в этом признаваться, но это действительно так. Хотя предложи он мне стать его женой сегодня, я вряд ли бы согласилась. Викки, я не такая как ты. Я далека от этого мира. Мне не хватает телевизора, компьютера, Интернета, телефона, привычного санузла, в конце концов. А эти дороги и кареты, это же кошмар. Конечно, поначалу все казалось очень романтично. Но правда в том, что нужно потратить целый день, чтобы проехать каких-то пятьдесят миль. Каждый раз, когда я задаюсь вопросом «Смогла бы я жить здесь?», мой внутренний голос говорит: «Нет». Что же касается Клиффорда, он остроумный собеседник, но не более того.

Может, ты и не заметила, но я, пробыв с ним почти весь вечер, скажу наверняка, этот человек самовлюбленный эгоист. Всегда он будет ставить на первое место свои желания и предпочтения, а бедная жена должна будет потакать ему во всем. Может, это расценивали как норму, в девятнадцатом веке, но мне такой вариант не подходит. Если мужчина не будет учитывать мое мнение, мне не нужен такой мужчина.

– Летти, по-моему, ты преувеличиваешь. Не все же такие. Посмотри хотя бы на Фредерика.

– Да, возможно, но таких, как он, мало.

– А что герцог, к какой категории ты отнесешь его?

– Герцог – своенравный упрямец. Все должно быть по его воле. Никто не смеет ему перечить. Несколько раз наши споры доходили чуть ли не до битья посуды. Человек совершенно не умеет уступать и тем более признавать свои ошибки. Несмотря на это, возможно, тебе покажется странным, но с Эдвардом у меня была какая-то связь. В нем я видела родственную душу, что ли. Даже когда мы спорили, и он закипал от злости и негодования, через некоторое время успокаивался и все же шел мне на встречу. Правда, никогда не признавал, что был не прав. Лишь однажды он все-таки извинялся за свой взрывной характер. – Летти опять замолчала. – Интересно, где он сейчас? – после короткой паузы, произнесла она.

– Фредерик упоминал, что они должны были встретиться в Лондоне. Я уверена, Эдвард приедет на бал по поводу помолвки. У тебя будет возможность объясниться с ним, – предположила Виктория.

– Сомневаюсь, что мне это нужно. Скажи, ну что это решит? Если я узнаю, что он не разделяет моих чувств, мне будет крайне больно и обидно. А если он полюбил меня, то расстаться с ним будет еще сложнее. Ах, Викки, я сама загнала себя в какой-то тупик. Лучше бы он вообще не появлялся в моей жизни. Иногда я представляю себе, что вот сейчас открою глаза и проснусь, вспоминая произошедшее, как волшебный сон.

Глава XLIX

Следующая неделя пролетела совершенно незаметно. Дом был переполнен гостями: одни не уехали с прошлого приема, другие прибыли накануне следующего. Лорд Клиффорд также остался, хотя изначально это и не входило в его планы. Летиция действительно привлекла его внимание, и он не видел ничего предосудительного в их дальнейшем общении. Леди Торнтон, со своей стороны, сделала все, чтобы они проводили вместе как можно больше времени. По истечении нескольких дней лорд Клиффорд ничуть не жалел, что задержался в поместье еще на неделю. Летти превзошла все его ожидания. С ней он часами мог болтать на любые темы, с удовольствием играл на бильярде, и даже когда проигрывал, это не влияло на его состояние духа. Будь то карточная игра, чайная беседа или просто прогулка по парку, Летиция каждый раз поражала своим остроумием и находчивостью. Она быстро адаптировалась к новому обществу и уже не просто не стеснялась выражать свое мнение, а стала активным участником многих споров и диспутов.

Общество лорда Клиффорда ее вполне устраивало. Находясь с ним, увлеченная интересными рассказами и веселыми историями, Летти совершенно перестала думать об Эдварде. С новым знакомым она чувствовала себя хорошо и спокойно.

Довольные обществом друг друга, они практически не расставались настолько, насколько, это было уместно. Лишь изредка завышенное самомнение лорда напоминало о себе и портило общее впечатление. Но больше всего Летти поражала великолепная способность Уильяма разбираться в людях. Каждого человека он буквально видел насквозь и давал абсолютно точную характеристику.

Вряд ли Летти испытывала любовь к лорду Клиффорду, скорее эта была дружеская симпатия, подтвержденная общими интересами, чего нельзя сказать о ее кавалере, который, сам того не желая, оказался под властью женских чар. И неожиданно возникшая в нем легкая влюбленность перерастала с каждым днем в более крепкое чувство.

За время, проведенное вместе, лорд Клиффорд, будучи в первую очередь человеком расчетливым и прагматичным, не раз задумывался о возможности их союза. Он точно знал, какими качествами должна обладать его будущая супруга. В целом Летти отвечала всем его ожиданиям, за исключением, конечно, материальной стороны, которая, в свою очередь, являлась одним из решающих факторов в понимании лорда Клиффорда. Будь у нее достойное состояние, он уже давно сделал бы ей предложение. Но за неимением такового он все глубже погружался в собственные мысли и рассуждения. Несмотря на личную состоятельность и независимость, он намеревался взять в жены девушку из благородной обеспеченной семьи. С другой стороны, являясь сторонником всего нового и необычного, он смотрел на Летицию как на заморскую диковину, которую ему не терпелось представить в обществе и всех удивить. Эта другая сторона брала верх над здравым смыслом. Учитывая, что Летти не просто мила собой, а довольно умна и хорошо образована, он действительно считал их брак возможным. Уильям совершенно не боялся осуждения его выбора обществом. Хорошо понимая психологию человеческой натуры, он точно знал, что люди всегда судят не саму ситуацию, а то, как ее преподнесешь, и уж здесь ему не было равных. Он быстро прокрутил в голове, как обыграть историю происхождения Летиции, которую вряд ли кто-то сможет проверить, а факт отсутствия у нее состояния использовать себе на пользу, нежели во вред.

Последним толчком в принятии решения послужил очередной прием, в этот раз, посвященный научному прогрессу, где Летти вновь поразила и очаровала его.

Исходной темой вечера стал промышленный переворот, с которым в первую очередь ассоциировали изобретение парового двигателя, от чего плавно перешли к разговорам о развитии текстильной промышленности и инновациям в производстве чугуна. Не могли не вспомнить об изобретении первого, запатентованного в 1804 году Ричардом Тревитиком паровоза, а также его незабываемого аттракциона – кольцевой железной дороги под названием «Поймай меня, кто сможет», основанного в 1808 году. Жаль только, прослужил он недолго, так как под весом тяжеленной восьмитонной машины хрупкие чугунные рельсы постоянно ломались. И если тогда на паровоз смотрели исключительно как на забаву, а духовенство вообще усмотрело в самодвижущемся устройстве промыслы нечистой силы, то теперь, в череде неугасающих Наполеоновских войн, вызывающих рост цен на сырье, зерновые культуры, в том числе и корма, паровоз начали рассматривать как реальную альтернативу лошадиной силы. Однако пока все предпринимаемые попытки перемещения паровозом тяжелых грузов терпели неудачу. Под весом тяжелого состава паровоз буксовал, в результате родилось ошибочное мнение, что, имея гладкие колеса, он никогда не сможет выработать достаточной силы тяги. Тем не менее ученые продолжали ставить все новые опыты и эксперименты, в надежде добиться ожидаемого результата.

Другой не менее живой и актуальной темой разговора стало изобретение газовых фонарей и их возможное внедрение в повседневной жизни горожан. Мнения собравшихся гостей были довольно противоречивы, тем не менее все согласились, что ночное освещение придаст определенное спокойствие улицам Лондона. А вот тот факт, что благодаря газовым фонарям фабрики смогут работать и в ночное время, а, следовательно, увеличится продолжительность рабочего дня, не всем присутствующим показался гуманным.

Что же касается лорда Клиффорда, его на этой встрече интересовали не столько инновационные открытия современников, сколько инвестиционные перспективы в быстро развивающихся производственных отраслях. Являясь владельцем нескольких хлопкопрядильных фабрик, наибольшее беспокойство у него вызывало движение луддитов, выражаемое в разрушении машин и оборудования, а также регулярно устраиваемых погромах на производстве. Многие из собравшихся гостей выражали мнение, что в скором времени это движение, вызванное общим экономическим кризисом и резким снижением зарплат рабочих, прекратится, и наступит период индустриального подъема. Об этом же неоднократно говорила ему и Летти, все же намекая на определенные трудности, избежать которых не удастся. В ходе разговоров с лордом Клиффордом она неоднократно склоняла его к инвестированию в развитие железных дорог либо же в пароходостроение, приводя тому всевозможные аргументы. И если поначалу к ее словам он относился без особого внимания, то после общения с собравшимися на приеме учеными его мнение переменилось. Клиффорд всерьез задумался над всеми предложениями Летиции, решив, что изначально недооценил ее понимания ситуации. Теперь, пораженный не только ее красотой, остроумием, но и высоким уровнем интеллекта, он больше не сомневался в своем намерении сделать ей предложение.

И все же, прежде чем пойти на столь ответственный шаг, он решил заручиться поддержкой и благословением своей крестной, пожилой одинокой женщины, которая жила в Лондоне. Пожалуй, это был единственный человек, которому он всецело доверял и к чьему мнению прислушивался. На следующий день после приема лорд Клиффорд сообщил леди Торнтон, что совершенно неожиданно возникли дела, которые не терпят отлагательств, и, попрощавшись со всеми, в спешке покинул поместье, пообещав непременно быть к балу.

Глава L

Предстоящая неделя накануне музыкального вечера обещала быть одной из самых насыщенных и грандиозных. На этот прием собиралось огромное количество гостей. С наибольшим волнением к нему готовились молодые леди, которым предоставлялась возможность в полной мере проявить свои музыкальные навыки и поразить приглашенных великолепным пением. Как правило, темы, затрагиваемые на таком приеме, были довольно легкими и непринужденными, под силу любому среднему уму. И если на научном вечере все помалкивали, опасаясь ошибиться и сказать какую-нибудь глупость, то здесь многие высказывались довольно смело и красноречиво.

Буквально за день до приема от Фредерика пришло письмо, а вернее два, для матери и Виктории. Понимая, что, написав лишь одной из них, он непременно заденет чувства другой, Фредерик решил написать обеим, хотя содержание посланий было примерно одинаковым.

Он сообщил, что уладил все дела и успел встретиться с друзьями. Среди которых, как всегда, собрались герцог Изенбургский, сэр Лонгмани мистер Льюис Кеннот, а также в этот раз к ним присоединился младший брат Льюиса – мистер Генри Кеннот.

В письме Фредерик указал, что выедет из Лондона в пятницу ранним утром, что позволит ему прибыть в поместье еще до обеда. Вероятнее всего, с ним приедут только братья Кенноты и герцог Изенбургский. Сэр Лонгман, к сожалению, не сможет составить им компанию.

Обрадованная такой новостью, Виктория с нетерпением ждала своего дорогого Фредерика. Что же касается Летти, то она и сама не могла дать четкой оценки своим чувствам. Миллион раз представляя встречу с Эдвардом, она готова была совершенно ко всему. То думала, что он безумно обрадуется при виде ее, потом решила, что отнесется с презрением, а возможно, просто сделает вид, что не замечает ее присутствия. Накручивая себя все больше и больше, она зареклась вообще думать об этом. «Все будет так, как и должно быть…» – говорила она себе.

Прогуливаясь следующим утром по парку, сестры Торнтон, Летиция и Виктория весело обсуждали нелепые казусы последних дней и прогнозировали вероятное развитие событий на предстоящем приеме.

– Уже представляю, мисс Мери Ричарде вновь будет утомлять наш слух своими шотландскими куплетами. Каждый год она играет одно и тоже и все же умудряется сбиться и не попасть в ноты, – игриво сказала Софи.

– Ты к ней не справедлива, – одернула ее сестра. – Не все обладают идеальным слухом. Мисс Мери – дочка одной из подруг нашей матери, – пояснила Шарлотта. – Бедная девушка, Бог не наделил ее ни красотой, ни способностями. Даже размер приданого не привлек к ней достойного кавалера. Сейчас ей уже двадцать девять лет, и доля старой девы для бедняжки окончательно предрешена.

– Вот так, Летти, двадцать девять лет, старая дева, каково? – обратилась к ней Виктория, с сожалением покачав головой.

Несмотря на серьезность ее слов, Летти, конечно, сразу поняла всю иронию сказанного. Ведь действительно, если женщина к такому возрасту не вышла замуж, в далеком 1811 году ее уже считали старой девой, и рассчитывать, что кто-то сделает ей предложение, было бессмысленно. Летти слегка улыбнулась, прикрыв лицо рукой, чтобы не вызвать к себе осуждения, про себя подумав, как много в ее окружении знакомых девушек такого возраста, которые даже и не думают о замужестве, говоря о том, что жизнь еще только начинается, и они слишком молоды, чтобы связывать себя узами брака.

– А чем вы нас сегодня порадуете? – спросила Виктория у Шарлотты.

– В последнее время я полностью поглощена творчеством Людвига Ван Бетховена. Мое всецелое расположение он завоевал после своих слов о Наполеоне. Говорят, он собирался посвятить ему свою третью симфонию, но отказался от этого намерения после того, как Наполеон отверг идеалы французской революции и провозгласил себя императором. Бетховен назвал Наполеона совершенно обыкновенным человеком, который сделается тираном и будет топтать ногами все человеческие права. Бетховен оказался прав. Сейчас я регулярно слежу за его творчеством. Говорят, он стал совсем глух, но все еще пишет музыку. Поразительно, как ему это удается, при отсутствии слуха? Этим вечером я исполню вам его Лунную сонату.

– Потрясающий выбор, – согласилась Виктория. – Это воистину бессмертная композиция.

– А я приготовила вам сюрприз, – лукаво заявила Софи. – И даже не пытайтесь расспрашивать меня. Я ничего не скажу.

Девушки лишь с улыбкой переглянулись, именно такого заявления они ожидали. И хотя Софи не хотела признаваться, зная ее озорной смешливый характер, можно было предположить, что исполнять она будет что-то ритмичное и веселое.

Так за разговорами, насладившись прогулкой на свежем воздухе и обществом приятной компании, девушки возвращались в поместье. Поднимаясь по ступеням парадной лестницы, они заметили вдалеке быстро приближающийся экипаж. Сомнений не было, это был Фредерик.

Не прошло и десяти минут, как карета подъехала к дому.

Виктория, не скрывая радости, засияла в лучезарной улыбке при виде дорогого ей Фредерика. Карета еще не успела полностью остановиться, как он поспешил выйти ей навстречу.

– Моя дорогая Виктория, как же я тосковал по вам, кажется, прошла целая вечность с момента нашего расставания, – сказал он, нежно поцеловав ее руку.

– Я так рада, что вы наконец вернулись, – улыбнулась она.

Сразу за Фредериком появился Льюис Кеннот, при виде которого Шарлотта радостно вздрогнула.

В это время Софи внимательно всматривалась в окна кареты, пытаясь рассмотреть, кто еще с ними прибыл.

И только Летти стояла дальше всех, с волнением ожидая появления Эдварда.

Вслед за Льюисом вышел его младший брат Генри, который сразу привлек внимание Софи. Куда-то вмиг исчезла ее беззаботная смешливость, а на щеках выступил легкий румянец. Застенчиво и скромно она сделала легкий поклон, когда Фредерик представил ее.

Больше в карете никого не было. Летти поймала себя на мысли, что готова была ко всему, но что Эдвард вообще не приедет, она никак не ожидала.

Молодые люди прошли в гостиную, и вскоре к ним присоединилась сама Леди Торнтон.

– Мой дорогой сын, как я рада видеть тебя! Как дорога, утомились?

– Все хорошо, мама. Я совершенно не устал и, думаю, мои друзья тоже. Разреши представить тебе, Генри Кеннот. Очень перспективный молодой человек. Совсем недавно он окончил Кембриджский университет. И, используя громадный запас полученных знаний, успел проявить себя на должности адвоката в крупной лондонской конторе. За короткое время с лучшей стороны зарекомендовал себя в обществе и, между прочим, уже избран в палату общин.

– Право, вы вгоняете меня в краску, – смутился молодой Генри.

– И каковы ваши политические мировоззрения? – поинтересовалась леди Торнтон.

– Я склоняюсь к взглядам старшего брата и поддерживаю партию вигов.

– Каково ваше мнение по поводу католической эмансипации? – спросила она.

– Я выступаю в поддержку, – твердо ответил Генри.

– Да, мы как разна днях говорили об этом, – поддержал разговор Фредерик. – А еще обсуждали возможность сокращения трудовых часов на заводах и отмену рабства.

Леди Торнтон удовлетворенно кивала:

– Это похвально, когда молодые люди интересуются не только забавами и развлеченьями, а принимают участие в становлении общества, активно занимаясь политической деятельностью.

Генри явно обрел расположение леди Торнтон, которая не могла не заметить, как переменилась в его присутствии Софи, превратившись из звонкой хохотушки в застенчивую скромницу.

– Что ж, хорошо, что ты привез друзей, – сказала леди Торнтон Фредерику. – А что мой племянник, разве он не должен был приехать с вами?

– Да, он планировал. Но в последний момент известил меня, что у него еще есть дела в Лондоне. Он просил извиниться перед вами, мама. И сказал, что непременно, прибудет в начале следующей недели.

Услышав это, Летти искренне обрадовалась. Несмотря на все ее заявления, о том, что лучше б ей вообще не знать Эдварда, в глубине души она, конечно, ждала этой встречи.

Глава LI

На музыкальном вечере собралось огромное количество гостей. Среди них уже знакомые Виктории Ламберты, сестра герцога Изенбургского с мужем и несколько других семей, которым она была представлена за время пребывания в Лондоне. Но больше всего Виктория ожидала приезда Оулдриджей. Ей не терпелось сообщить Чарльзу о невероятной истории с разгадкой яйца Фаберже.

Как назло, Оулдриджи прибыли в числе последних гостей, и в общей суматохе Виктории никак не удавалось остаться с Чарльзом наедине. Только к середине вечера ей представилась такая возможность.

– Чарльз, у нас есть ключ, – тихонько шепнула ему Виктория, отведя чуть в сторону, чтобы никто не услышал.

Чарльз не сразу понял, о чем речь, и вопросительно посмотрел на нее.

– Ключ к разгадке… путь домой… Ты же хотел отправиться с нами или уже передумал?

– Не может быть! – удивленный, воскликнул он и тут же понизил тон, понимая, что привлекает к себе внимание.

– Да, Фредерик разгадал его секрет. Это длинная история, я позже расскажу тебе. Главное то, что он тоже знает нашу тайну.

– Правда? И как он это воспринял?

– Мне кажется, Фредерик не совсем во все это верит, – предположила Виктория.

– Во что это я не верю? – спросил неожиданно подошедший, Фредерик.

– Я рассказываю Чарльзу о ключе, – пояснила Виктория.

– Если быть предельно откровенным, мне также верится с трудом, – согласился Чарльз. – но я все же питаю надежду…

– Чарльз, мы намереваемся выехать через день после бала, – продолжила Виктория. – Ты поедешь с нами?

– Так скоро… – заволновался Чарльз. – Да, безусловно, я еду, – немного задумавшись, продолжил он. – А как вы объясните свой отъезд?

– Фредерик сказал матери, что намеревается познакомиться с моими родителями, – пояснила Виктория. – Ты можешь сказать, что хочешь путешествовать, и составишь нам компанию. Кстати, Летти тоже возвращается домой.

– С Летицией все, конечно, понятно. Ее-то здесь ничего не держит, – заметил Чарльз.

– Не скажи, – заговорила Виктория. – Всю прошлую неделю в поместье гостил лорд Клиффорд. Очень яркой натуры джентльмен. Он проявлял весьма недвусмысленный интерес к Летиции. И ваша матушка, Фредерик, между прочим, всячески способствовала их сближению. Мне кажется, в его планах сделать Летти предложение, – продолжала Виктория. – Казалось, он был настроен очень решительно, но в начале недели неожиданно уехал, сославшись на какие-то дела в Лондоне, правда, обещал вернуться в балу. Вы с ним знакомы? – обратилась она к мужчинам.

– Я знаю его, – ответил Чарльз, – но не так близко, чтобы делать о нем какие-то выводы.

– Мы давно знакомы с лордом Клиффордом, – заговорил Фредерик. – Одно могу сказать наверняка. У него волевой характер. Этот человек из разряда тех, которые всегда получают желаемое любой ценой. Он расчетлив и прагматичен, если вы полагаете, что он всерьез заинтересовался Летицией, то так тому и быть. Хотя мне это кажется немного странным, учитывая ее материальное положение.

– Полностью согласен с вами, – подтвердил Чарльз. – Девушке трудно устроиться в жизни, не имея ни связей, ни денег. Даже столь умной, красивой и образованной, как Летиция, вряд ли стоит надеяться на предложение от такого человека, как лорд Клиффорд.

Виктория печально вздохнула:

– Что ж, хорошо, что ее это совсем не расстраивает, и, в отличие от других дам, у Летти есть прекрасная возможность вернуться домой в свой менее социально разрозненный, мир.

В этот момент Викки устремила свой взгляд на Летицию, которая не так далеко от них сидела в компании Генри Кеннота и внимательно слушала его. Она весело улыбалась и время от времени о чем-то говорила.

– Посмотрите, как мило они общаются с мистером Кеннетом, – обратила внимание джентльменов Виктория.

– Дорогая Виктория, это всего лишь, непринужденное общение, – заверил ее Фредерик. – Генри ехал сюда с одной только целью – познакомиться с моей младшей сестрой Софи. Вы же знаете, что Генри второй сын Кеннотов. Все состояние отца перейдет по наследству старшему Льюису. А Генри остается рассчитывать только на себя, продолжать карьеру адвоката и постараться заключить как можно более успешный, брак. Если лорд Клиффорд может себе позволить такую вольность, как взять в жены девицу без состояния, то в случае с Генри – это категорически исключено.

Чарльз молча кивал головой, во всем соглашаясь с Фредериком.

– Как бы то ни было, Летти не заинтересована ни в одном из этих джентльменов, – сказала Виктория. – Ее сердце покорил совсем другой мужчина, который, как я понимаю, уже не свободен.

Чарльз сразу догадался, о ком идет речь, но, не зная, насколько в эту историю был посвящен Фредерик, молча слушал продолжение разговора.

– Не о герцоге ли Изенбургском идет речь, моя дорогая? – спросил ее Фредерик.

– Как вы догадались? – удивилась Виктория.

– Это было нетрудно. Во время нашей встречи в Лондоне мой кузен постоянно расспрашивал о мисс Летиции, что ему совершенно не свойственно. Эдвард и о знакомых-то дамах говорит только вскользь. Да и потом, из разговора стало очевидно, что мисс Аттвуд ему известна не понаслышке. Мне только не совсем понятно, как это возможно…

– Она жила в его доме все время, скрываясь под мужским одеянием, – кратко пояснила Виктория.

Фредерик слегка опешил и, лишь, широко улыбнулся:

– Ни за что не поверю. Неужели правда? Эдвард пошел на такое? Кто угодно, только не он!

Виктория собиралась что-то ответить, но к ним подошла мисс Анна Оулдридж.

– Чудесный вечер, – высказала она свое почтение хозяину дома.

– Это все мама постаралась, – ответил Фредерик. – Только благодаря ей эти вечера пользуются таким успехом. Хотя в этот раз участие в приготовлении принимала и моя дорогая Виктория.

– Ах, мисс Виктория, разрешите еще раз поздравить вас и лорда Торнтона. Я искренне желаю вам счастья! – говорила Анна.

– Спасибо, – поблагодарила Виктория. – А что мистер Тафт? Есть от него новости? Вам известно, когда он вернется?

– О, я буквально на прошлой неделе получила от него письмо. К сожалению, он приедет еще не скоро, в силу сложившейся политической ситуации в стране, ему придется задержаться. Вы помните того иранского лжепринца, с которым тайно обвенчалась мисс Бесси Парсон? – продолжила рассказ Анна.

– Так вот, мистер Тафт написал, что дело с кражей драгоценностей разрешилось. Чудесным образом все жемчуга и золото оказались на своем месте. Нам же остается только догадываться, какую сумму пришлось выложить бедному отцу мисс Бесси, мистеру Парсону, чтобы выкупить все драгоценности и вернуть обратно ради сохранения репутации дочери.

– Я до сих пор вспоминаю, как ловко он нас всех одурачил и втерся в доверие, – прокомментировал Чарльз.

– Бедная мисс Бесси, – сочувствовала ей Анна. – Если бы не эта ужасная история, сейчас бы она была среди нас, наслаждаясь веселой компанией и хорошей музыкой. Мисс Виктория, – продолжила Анна. – Здесь совсем недалеко, всего в нескольких милях находится пансион Катерфорд. Вы не составите мне компанию? Пользуясь случаем, я хотела бы навестить завтра дочь мистера Тафта.

– О, дорогая мисс Энн, я бы с удовольствием, но я обещала всю неделю во всем помогать леди Торнтон. С тех пор как мы с Фредериком сообщили ей о помолвке, она не отпускает меня ни на шаг. Поезжайте с Летицией. Уверена, она с радостью согласится, думаю, ей будет интересно посмотреть, где воспитываются молодые леди.

– Конечно, я предложу ей, – согласилась Анна.

* * *

Остаток вечера, наполненный приятной музыкой и танцами, прошел блестяще, никого не оставив равнодушным. Гости начали разъезжаться уже с рассветом, а те, кто оставался в поместье Торнтонов, устало расходились по своим комнатам.

Глава LII

Пансион для девушек Катерфорд, где обучалась маленькая мисс Софи Тафт, пользовался большой популярностью среди аристократов и на протяжении многих лет был признан одним из лучших в Англии. От поместья леди Торнтон он находился совсем недалеко, всего в часе езды. Анна знала, что во второй половине дня девушкам в пансионе предоставляется много свободного времени, и поэтому предложила Летиции отправиться туда сразу после обеда. Откровенно заинтересованная поездкой, Летти сразу же согласилась, пояснив, что вопрос женского образования в Англии ей особенно интересен. На самом деле она сама обучалась в этой школе, которая продолжала свое существование в настоящем времени, только теперь была переименована в колледж и предоставляла образование как девочкам, так и мальчикам. Летти много слышала от своих преподавателей о системе образования в XIX веке, и ей не терпелось удостовериться в правдивости их историй из первых уст.

Подъезжая к пансионату, Летти с интересом разглядывала окрестности, которые вмиг навеяли множество воспоминаний, связанных с этим местом. Мало что изменилось за, казалось бы, такой большой промежуток времени, и даже архитектура здания была полностью сохранена. Размышления Летти прервал неожиданный вопрос Анны:

– Как вам нравится Англия? – спросила она. – Судя по эмоциям на вашем лице, я полагаю, вы довольны открывающимся видом?

– Несомненно, – согласилась Летти. – Это место мне очень напоминает тот пансион, где получала образование я сама. Это были прекрасные годы, о которых осталось много хороших впечатлений.

– Я завидую вам, – призналась Анна. – В детстве я мечтала учиться в пансионе для девушек, но мать посчитала, что будет лучше, если мы с сестрой получим домашнее образование. На роль гувернантки нам наняли некую молодую особу, которая подходила по тому, что у нее был сертификат из колледжа наставников. На деле твердо могу сказать, что ей лишь успешно удалось научить нас игре на фортепиано и танцам. К своему стыду, я не могу похвастаться большими познаниями в арифметике, а прекрасным знаниям французского я обязана только собственной усердности и старанию.

– Не могу с вами не согласиться, – поддержала Летти. – Все же домашнее образование куда более лояльно, нежели обучение в пансионе. Помимо широкого спектра приобретенных знаний, это заведение с детства привило мне такие важные качества, как самостоятельность и ответственность… – неожиданно Летти замолчала и чуть вздрогнула.

– Что случилось? – удивилась Анна и выглянула в окно, куда секунду назад пристально смотрела Летиция.

У ворот пансиона она увидела знакомый экипаж. Анна не успела рассмотреть мужчину, который сел в карету, но по фамильному гербу, изображенному на дверце, тут же определила, кому он принадлежит.

– Герцог Изенбургский?! Выходит – это не слухи, – произнесла Анна, тут же вспомнив о его связи с маленькой Софи.

Летти молча посмотрела на нее, не желая ничего говорить. В голове крутились слова Виктории о возможном обручении между герцогом и дочерью мистера Тафта.

– Говорят, герцог тайно обручен с Софи, – по секрету сказала Анна.

– Мне известно об этом от Виктории, – сухо произнесла Летти.

– Полагаю, он приезжал навестить именно ее, – не унималась Энн. – Я слышала, они обвенчаются, как только ей исполнится семнадцать.

– Понятно, – единственное, что смогла вымолвить Летти, едва скрывая досаду. «Как вообще можно было на что-то рассчитывать, все было очевидно с самого начала», – не переставала она твердить про себя.

* * *

По прибытию девушек проводили в гостиную, где они дожидались Софи. Ждать пришлось совсем недолго. Не прошло и пяти минут, как маленькая мисс переступила порог комнаты. Увидев Анну, она быстро подбежала, приостановившись только в конце, вспомнив о правилах хорошего тона, и крепко обняв ее, поцеловала в щеку, как родную сестру. Надо отметить, что Анна питала не менее теплые чувства к этой нежной девочке и была рада встрече с ней.

Софи очень хотелось расспросить Летицию об Америке. Однако возможное замужество мисс Оулдридж с ее отцом на этот момент все же оказалось темой более значимой и интересной. Немедля, она буквально засыпала Анну вопросами, на которые та едва поспевала отвечать.

– Как же мне не терпится поскорей вернуться в родной дом, – твердила Софи.

– Каждый день я представляю себе, как счастливо мы будем жить вместе. Возможно, у меня появится братик или сестренка. Ах, мисс Энн, мне бы так хотелось маленькую сестричку. В этом пансионе нас заставляют делать и учить совершенные нелепости, – шепотом продолжила она, боясь быть услышанной. – Только представьте, сегодня в течение урока мы каким-то образом должны были выучить десять страниц из учебника всемирной истории лорда Вудхусли. Я знаю, зачем мы учим этикет, музыку, танцы, живопись, архитектуру, но вот как применить в жизни диаметры планет и их период обращения вокруг солнца, мне совершенно не понятно.

Летти слегка улыбнулась, слушая небезосновательные рассуждения девочки-подростка.

– Скажите, а правда ли, что вам выправляют осанку жесткими корсетами с металлическим прутом спереди для поддержания подбородка и стягивают плечи лентами? – поинтересовалась Летти.

– Абсолютная правда, – утвердительно кивнула Софи – Именно в таком состоянии мне часто приходится готовить уроки. Это еще одна из причин, по которой я поскорей хочу покинуть это место и вернуться домой.

– Бедная девочка, – ужаснулась Летиция.

– Жаль, в родном доме тебе пробыть долго не придется, ведь не за горами свадьба. Мы видели, чья карета отъезжала от пансиона буквально перед нашим прибытием, – лукаво улыбнулась Энн.

Щеки Софи налились румянцем, и она смущенно опустила глаза:

– Вы, вероятно, имеете ввиду, моего покровителя, герцога Изенбургского?

– Именно, – подтвердила Анна. – Ходят слухи, что вы обручены.

Софи молчала. Ей явно очень хотелось что-то сказать, но она сомневалась.

– Если открою вам секрет, вы можете пообещать, сохранить его в тайне? – вдруг спросила она.

И получив обещание от обеих девушек, призналась:

– На самом деле мы никогда не были помолвлены. Этот слух родился совершенно случайно, но отец и герцог поддержали его. Таким образом отец решил защитить меня от кавалеров, охотящихся за приданым, а герцогу представился хороший повод избавиться отдам, преследующих те же цели. Я обещала, что буду хранить эту нашу маленькую тайну. Но ввиду некоторых событий, думаю, скоро все изменится, и секрет будет для всех раскрыт. Герцог всегда очень трепетно и тепло относился ко мне, как к сестре, заботился и навещал. За долгие годы знакомства мы стали близкими друзьями. Когда-то он зарекся жениться, решив остаться вечным холостяком, полностью разочаровавшись в представительницах противоположного пола. Он пообещал, что если вдруг изменит свое решение и захочет жениться, то расскажет мне об этом первой. Так вот, сегодня он приезжал сказать, что встретил девушку, по его мнению, единственную, с которой он видит себя в браке. Герцог не назвал ее имени, но дал понять, что она будет на балу у леди Торнтон, где он и намеревается сделать предложение. Как только, я не упрашивала назвать имя незнакомки, он так и не сказал.

– Я не верю своим ушам, – пораженно воскликнула Анна. – Но кто бы это мог быть?

Летти сидела не менее удивленная всем услышанным, но не подавала виду. «Неужели он имел ввиду меня?» – не покидала ее одна только мысль.

Всю дорогу домой, Анна перебирала в голове известных ей приглашенных молодых девушек, гадая, о ком же говорил герцог. Вспомнив нескольких подходящих особ, она со всем усердием пыталась просчитать, кто же из них может быть.

– Как полагаете, почему герцог решил остаться холостяком? – прервала ее размышления Летти.

– Я в замешательстве, – ответила Анна. Все это время я была уверена, что он обручен с Софи, и только этим объясняла его безразличие к дамам. Хотя герцог вообще человек довольно закрытый и холодный. Когда вы познакомитесь с ним, то поймете, что я имею ввиду. Он бывает приветлив лишь в очень узком кругу угодных ему людей, каковых совсем немного. Я слышала, у вас завязалась близкая дружба с лордом Клиффордом, так вот, герцог – это его полная противоположность. Не хочу вас обидеть, мисс Аттвуд, но я не удивлюсь, если он не захочет, чтобы вас представили. Только прошу, не принимайте это на свой счет. А почему решил остаться один, не знаю, думаю, виной всему его чрезмерное тщеславие и гордыня. Во всех он видит какой-то изъян, либо недостаток ума, видимо, нет ему равных, – чуть усмехнувшись, закончила Анна.

– Мне было бы интересно познакомиться с ним, – сказала Летиция. – Но, судя по вашему мрачному описанию его натуры, вряд ли это случится. Да и если герцог в самом деле такой, как вы говорите, сомневаюсь, что знакомство с ним может принести какую-либо радость и удовольствие.

– Вот именно, – согласилась Анна. – Но, несмотря на это, вы даже не представляете, какое количество девушек хотели бы заполучить его в мужья. Я просто сгораю от любопытства, кому же из собравшихся дам удалось достучаться до его каменного сердца?

Глава LIII

Девушки вернулись в поместье только к вечеру. В это время большая часть гостей собралась в гостиной, о чем можно было судить по доносящимся оттуда громким разговорам.

Летти и Анна сразу направились в свои комнаты, чтобы переодеться.

Накануне бала в доме собралось достаточно много людей, и в этот вечер Летти хотелось выглядеть особенно хорошо. Она ожидала, что лорд Клиффорд уже вернулся из Лондона и, несмотря на отсутствие к нему романтических чувств, все же намеревалась сразить его своей красотой. Для этого вечера она выбрала элегантный греческий наряд, выполненный в стиле ампирной моды, который как нельзя лучше подчеркивал всю красоту ее стройной фигуры. Платье из белого атласа с элегантной отделкой золотистым крепом придавало особый блеск ее каштановым кудрям. Прекрасным дополнением служила изящная вышивка янтарными камешками в подоле. А атласные туфельки, украшенные стеклярусом песочного цвета, только усиливали всю целостность образа.

Горничная с легкостью помогла Летиции облачиться в это прекрасное платье, а из волос сотворила грациозную прическу с милыми кудряшками у висков, аккуратно заколов гребнем остальные пряди наверх.

Летти, в очередной раз посмотрела на себя в зеркало и, совершенно довольная своим видом, слегка поправила прическу, натянула перчатки и, накинув на плечи белоснежную кашемировую шаль с оригинальным рисунком, гармонично дополнявшим отделку платья, вышла из комнаты. Встретив в холле дворецкого, она уточнила, не знает ли он, где можно найти мисс Викторию. И, узнав, что совсем недавно он видел, как мисс Виктория в сопровождении лорда Торнтона выходила в сад, поспешила именно туда. Летти не терпелось поскорей увидеть Викторию и рассказать о поездке в пансион, о том, как она едва не столкнулась с Эдвардом, ну, и, разумеется, о ложном слухе его помолвки с малышкой Софи. Полностью поглощенная своим мыслями, ничего не замечая, она вышла на террасу и, опершись на широкий поручень, устремила взгляд в глубину сада, пытаясь рассмотреть там Викторию с Фредериком. К этому времени солнце уже садилось за горизонт. Быстро смеркалось. Так никого и не разглядев, Летти огорченно подумала, что разумнее будет дожидаться Викторию в гостиной в компании других гостей. К тому же поднимался ветер и, несмотря теплую кашемировую шаль, было довольно прохладно. Летти уже развернулась, чтобы вернуться в дом, как увидела мужчину, стоящего от нее не более чем в десяти шагах. Он пристально смотрел в даль, всем своим видом давая понять, что совсем не испытывает желания ни с кем вступать в беседу, что вовсе не обескуражило Летти. Напротив, тихонько усмехнувшись такой напыщенности, она направилась к двери. Но вдруг остановилась, лицо ее побледнело, а сердце заколотилось в бешеном ритме, только сейчас она поняла, кто этот человек. Его она не могла спутать ни с кем другим: высокий рост, широкие плечи, аристократическая осанка, задранный подбородок. Сомнений не было, перед ней стоял Эдвард. В конец растерявшись, Летиция прикусила нижнюю губу, а в голове одновременно крутилась тысяча мыслей, превращая все в хаос: «Должна ли я подойти к нему?.. Что я скажу?.. Нет, я не могу подойти, мы ведь не представлены… Что, если он не узнал меня?.. А может, он узнал, но не желает говорить со мной…»

В этот момент мужчина обернулся. Он уже давно ощущал на себе посторонний взгляд, который вызывал у него явный дискомфорт.

– Мисс, я могу вам помочь? – с нескрываемым раздражением обратился он к Летти.

– Вы разве не узнаете меня? – с дрожью в голосе тихо спросила она.

Эдвард действительно не узнал ее, но знакомый голос быстро развеял сомнения.

– Это вы?! Это правда вы! Прошу, постойте, не уходите!

Летти, ощущая, как подкатил ком к горлу, была не в силах ничего ответить. Сделав глубокий вход, она подошла к герцогу и остановилась в нескольких шагах от него.

Он смотрел на нее, не отрывая взгляда, говоря в полной растерянности:

– Я… Я…

Эдвард долго не мог подобрать нужных слов и наконец произнес:

– Вы ослепительны, мисс. Этот наряд и прическа вам очень к лицу. Прошу простить, я не узнал вас сразу.

Поднявшийся легкий ветерок нежно трепал аккуратно завитые кудри Летиции, она плотнее закуталась в шаль и поблагодарила за комплимент:

– Спасибо, вы также прекрасно выглядите. Как ваше здоровье, как поживаете?

– Хорошо. А вы как поживаете?

– Все замечательно. Благодарю.

Наступило молчание. Они пристально смотрели друг другу в глаза, и все, казалось, было понятно без слов.

Летти, больше не в силах справляться с нахлынувшей волной эмоции, чувствуя, что вот-вот на глазах выступят слезы, отвела взгляд в сторону и, опершись руками о поручень, просто смотрела вдаль. Эдвард стал рядом.

– Я так много должен сказать вам. В первую очередь, я должен извиниться перед вами… Мое поведение… – тихо начал он, взяв ее за руку.

Ему явно не хватало слов, и каждая фраза давалась нелегко. Он вновь замолчал. Спустя мгновение он нежно притянул ее к себе и обнял за плечи.

Летти почувствовала, как по всему телу пробежала легкая дрожь…

– Я очень тосковал по вам. Каждый день, каждый час, каждую минуту…

Летти готова была что-то ответить, как вдруг дверь на террасу распахнулась. Она быстро отстранилась во избежание какого-либо конфуза.

Это были Виктория и Фредерик.

– Так вот вы где, – улыбаясь, заговорила Виктория. – А мы вас везде ищем. Вы не слышали гонга? Уже объявлен ужин, – сообщила она.

Пользуясь случаем, Фредерик официально представил Летицию Эдварду, хотя все четверо понимали, что в этом не было особой необходимости. И, обменявшись несколькими короткими фразами, вернулись в дом.

– Ну, что? Как вы встретились? Ты рада видеть его? – шепотом спросила Виктория, чуть приотстав от мужчин. – Хотя можешь не отвечать, я все вижу по твоему лицу. Невероятный мужчина. Несмотря на свою молчаливость, он обладает какой-то необъяснимой харизмой, – сказала Викки. – Теперь я понимаю, как он очаровал тебя. С момента его появления в доме молодые дамочки только о нем и говорят.

Лицо Летти, действительно сияло от счастья.

– Он сказал, что тосковал по мне, – также шепотом ответила она.

– А я только спешила порадовать тебя новостью, что он приехал, как оказалось, что вы уже встретились.

– Да, это произошло совершенно неожиданно. По правде, я искала тебя, а встретилась с Эдвардом. Скажи, а что лорд Клиффорд, он вернулся из Лондона? – спросила Летти.

– Нет, его нет. Зато сегодня днем, после вашего отъезда, приехала его свояченица, сестра погибшей жены, некая Гертруда Лэрд. Та еще штучка. Бог мой, человека, столь гармоничного снаружи и настолько противоречивого внутри, я еще не встречала в своей жизни. Она невероятно привлекательна и сразу показалась мне довольно приятной молодой особой, но не прошло и получаса, как настроение ее переменилось, все вокруг стало раздражать, то и дело она всеми и всем была недовольна. А потом как будто опять успокоилась и стала милой. Совершенно непредсказуемая личность, настроение ее меняется так быстро, что не знаешь, чего и ждать в следующую минуту. Правда, с появлением в доме герцога она как-то собралась и во время нахождения рядом с ним была более чем приветлива и адекватна. Я узнала от Шарлотты, что эти ее моменты с переменой настроения всем давно знакомы. Говорят, это случилось после кораблекрушения, в котором погибла ее сестра. Страшная история, должна тебе сказать. Ведь лорд Клиффорд был женат совсем недолго. После свадьбы молодые вместе с сестрой жены отправились в путешествие по Европе. А когда они уже возвращались, у берегов Англии их настиг страшный шторм. Капитан не справился с управлением, и корабль разбился о прибрежные скалы. В этом страшном крушении погибло много людей, среди которых оказалась и несчастная миссис Клиффорд. Сестре же ее, как и лорду Клиффорду, удалось спастись, но только после этого несчастного случая нервная система бедной мисс Лэрд сильно пошатнулась, и все чаще у нее случаются вспышки ярости, часто переходящие в истерические приступы. Между прочим, Шарлотта также мне рассказала, что незадолго до кораблекрушения у мисс Лэрд с Эдвардом складывались романтические отношения, и все шло к помолвке. Я так и не поняла, что, именно между ними произошло, но герцог эту связь прервал. Тогда сестра и предложила раздосадованной Гертруде отправиться вместе с ними в путешествие по Европе. Вероятно, поэтому герцог выражает к ней теперь наибольшее сострадание, чувствуя за собой определенную долю вины в случившемся. Уже несколько раз за сегодня я замечала, с каким терпением он выслушивает всю ее порой совершенно бессмысленную болтовню, отвечая лишь милой улыбкой и пониманием.

– Вот как, бедная женщина, мне искренне жаль ее, – посочувствовала Летти и тут же сменила тему: – Не спросишь, как прошла наша поездка?

– С радостью, хотя сомневаюсь, что услышу что-то новенькое. Я видела Анну. Она успела мне все рассказать в ярчайших подробностях, да и, похоже, не одной только мне. Уже все знают, что герцог Изенбургский не обручен с Софи и якобы собирается сделать предложение одной из дам на предстоящем балу. Сейчас только об этом дамочки и шушукаются. Каждая знакомая с ним леди питает надежду, в частности мисс Лэрд. Весь вечер она не отходит от Эдварда ни на шаг. Думаю, он прятался от нее на террасе, – полушутливо сказала Виктория. – Берегись ее. Она настроена решительно.

Викки еще долго могла продолжать этот рассказ, но все гости уже перешли в трапезный зал, и девушкам ничего не оставалось, как отправиться на свои места за столом. Сидели они довольно далеко друг от друга. Места Виктории вместе с Фредериком, герцогом и прочими титулованными особами и, разумеется, самой леди Торнтон были во главе стола. Летти же сидела чуть за середину стола, что ее совершенно не удручало, а напротив, даже радовало, так как рядом находился всегда веселый и остроумный Чарльз, а также его сестры Анна и Эмма.

За ужином несколько раз Летиция неожиданно сталкивалась взглядом с герцогом. Сидел он так далеко, что разговоры, которые велись в той части стола, ей не были слышны. Рядом с ним была посажена молодая особа, которая без умолку что-то рассказывала, не переставая улыбаться. Нетрудно было догадаться, что это и была та самая мисс Лэрд. Эдвард слушал ее и терпеливо кивал головой. И только при виде Летти, взгляд его замирал, а на лице появлялась улыбка. Находившаяся рядом дама каждый раз одергивала его и пыталась отвлечь очередной историей. Несомненно, ей было крайне интересно, кому предназначались эти короткие улыбки, но, пробегая глазами по всем гостям, сидящим на другом конце стола, она не могла этого определись и снова возвращалась к своим рассказам.

Перейдя после ужина в гостиную, Эдварду хотелось как можно больше времени провести с Летти и поговорить обо всем, но остаться наедине никак не удавалось. Назойливая дамочка не покидала его ни на секунду. А Эдвард по-прежнему не сводил с Летиции глаз. Он смотрел настолько пристально ив тоже время нежно, что Летти каждый раз, поднимая голову, смущалась и отводила взгляд в сторону.

Фредерик, все время стоявший рядом, для себя отметил, что, пожалуй, впервые видит таким своего кузена. Чувство влюбленности витало в воздухе и было очевидно любому здравомыслящему человеку, который бы сейчас посмотрел на эту пару.

В этот момент подошли Виктория и Шарлотта, что-то обсуждая между собой.

– Вы не забыли, что завтра я устраиваю пикник? – спросила Шарлотта, подходя к компании собравшихся молодых людей. – Я надеюсь видеть вас всех, – невозмутимо заявила она. – Я выбрала для пикника потрясающее место. Здесь совсем недалеко, у озера, есть чудесная поляна, оттуда открывается волшебный вид. Уверяю, вам понравится.

– Конечно, мы не забыли, – подтвердил Фредерик.

– Пикник, пикник, что может быть романтичнее, – заговорила мисс Лэрд. – Не может быть лучше места для признания в любви, как полагаете? – обратилась она к Эдварду.

– На мой взгляд, все определят не место, а искренность чувств, – ответил он.

– Ах, как глубоко сказано, – восхитилась она словами Эдварда. – И все же я обожаю пикники на природе, особенно когда нахожусь в приятной компании. Вы ведь будете там?

– Да, разумеется, – кивнул герцог.

– А вы, мисс Летиция? Вы собираетесь принять участие в пикнике? – поинтересовался Эдвард.

– Да, конечно, – ответила она.

В этот момент Гертруда посмотрела на Летицию, затем на герцога и, наконец, догадалась, кому посвящались те милые улыбки за столом.

– А вы, милая, отчего такая бледная? – обратилась она к Летти. – Смотрите, если вам нездоровится, то лучше остаться дома, чтобы не усугубить свое состояние.

– Разве бледная? – резко ответила Летти. – Напротив, я чувствую себя прекрасно.

– Если вам действительно нездоровится, я буду рад остаться в доме и составить вам компанию, – высказался Эдвард.

– Какие глупости! – тут же переменилась в лице мисс Лэрд. – Что ж, теперь отменять пикник из-за легкого недомогания. Милочка, прогулка на свежем воздухе пойдет вам только на пользу. Так что не выдумывайте и непременно собирайтесь.

– Да с чего вы решили, что я вообще плохо себя чувствую? – возмущенно покачала головой Летти.

Но это было еще только начало. На протяжении всего вечера мисс Лэрд донимала Летицию бесконечными колкостями, начиная с покроя платья и заканчивая цветом зубов. Наибольшую силу набирали ее замечания, каждый раз, когда Эдвард проявлял к Летти знаки симпатии и делал комплименты. И хотя ни Эдвард, ни Летти не обращали особого внимания на Гертруду, вечер оказался не таким приятным, как мог быть, а уж о возможности поговорить наедине не могло быть и речи.

Глава LIV

На следующий день, как и планировалось, часть собравшихся гостей, преимущественно молодых, отправились на тщательно спланированный Шарлоттой и ее сестрой пикник. И хотя выбранная для этого мероприятия поляна находилась всего в полумиле от поместья, некоторые из дам категорично выразили желание ехать в карете. Погода для пикника была как нельзя более благоприятной. Безоблачное голубое небо не предвещало дождя. Ласково светило осеннее солнце. Легкий ветерок чуть раскачивал макушки деревьев.

К моменту прибытия компании в назначенное место все уже было обустроено. На траве лежали аккуратно расстеленные покрывала. Для каждого из гостей предусмотрительно были приготовлены пледы и подушки. Прислуга доставала из корзин продукты, среди которых по традиции были сэндвичи с мясом, холодная курица, ветчина, отварной язык и прочие яства, дополненные изобилием красного легкого вина.

– Шарлотта, раскрой нам секрет, каким магическим заклинанием ты воспользовалась для создания такого теплого безоблачного дня в это время года? – шутя спросила ее Виктория, когда все расселись на поляне и приступили к трапезе.

– Пусть это будет моим маленьким секретом, – лукаво ответила Шарлотта, как бы и впрямь беря на свой счет такое приятное совпадение.

– Осторожнее, дорогая, всего пару столетий назад за такие колдовские проделки сжигали на костре, – поддержал эту шутливую тему Чарльз.

– Да перестаньте, мы ведь с вами живем в современном мире, и эти варварские обычаи давно уже канули в лету, – с улыбкой сказала Шарлотта, хотя такое сравнение ей было не по душе, и она поспешила сменить тему разговора. – Как вам нравится, выбранное мною, место для пикника? – поинтересовалась она у собравшейся компании.

– Вид на озеро просто восхитительный, – незамедлительно ответила мисс Лэрд. – Мне жаль, что сейчас со мной нет мольберта и красок. Я бы могла увековечить эту красоту на холсте. Ничто не вечно, кроме памяти, которую трудно, но можно сохранить, передав в живописи или в музыке, например.

С этим мнением согласились многие дамы, но быстро от рассуждений о великом перешли к спорам, кто из них обладает лучшим талантом к изобразительному искусству. Разногласия зашли так далеко, что Шарлотте удалось прекратить их только предложением немного развеяться и поиграть в бадминтон. Идея была поддержана почти всеми. Хотя некоторые леди, все еще находясь под впечатлением предшествующего этому диспута, изъявили желание поиграть, скорее чтобы доказать свое первенство, нежели получить удовольствие.

Эдвард, который сразу же выразил нежелание участвовать в игре, предложил Летиции в это время немного прогуляться с ним. Она не раздумывая согласилась. Герцог подал ей руку, и вместе они удалились по узкой дорожке, пролегающей вдоль берега озера.

– Я счастлив, что имею возможность говорить с вами наедине, – произнес Эдвард. – Позвольте отметить, что сегодня, в этом платье для прогулок, вы не менее обворожительны, чем прошлым вечером.

– Благодарю, – смутилась Летти.

– Должен сказать, женский облик вам к лицу куда больше, чем мужской. Летиция слегка усмехнулась.

– Хотя, – продолжил Эдвард, – признаюсь, мне очень не хватает друга, который провел в моем доме совсем недавно чуть больше двух месяцев.

– Неужели? – улыбнулась Летти, понимая, что речь идет о ней.

– Представьте себе. Даже моя собака особенно грустит по этому джентльмену. С его отъездом дом опустел, а я, в свою очередь, потерял близкого друга, к которому успел порядком привязаться.

– Не огорчайтесь так. Может, он еще вернется?

– Сомневаюсь. Хотя мне бы этого очень хотелось. Вернуть все… как было…

– Жить нужно настоящим и думать о будущем, вы не согласны?

– Конечно, – кивнул Эдвард.

– Можно, к примеру, поговорить о предстоящем бале, – игриво сказала Летти, стремясь сменить тему их разговора на более непринужденную.

– Разумеется. Надеюсь, вы не откажете мне в первом танце? – спросил он.

– Почту за честь, – улыбнулась Летти.

– Все же я бы хотел объяснить… – заговорил Эдвард после некоторого молчания. – Наше расставание было довольно холодным. Поверьте, причиной тому послужила только моя растерянность. Знаю, вы сердитесь за то, что я некоторое время укрывал от вас письмо мисс Виктории. Но, поверьте, намерения мои были самыми чистыми. Никогда даже в мыслях я не допускал, чтобы причинить вам какой-либо вред. Я лишь думал о том, как поступить правильно, дабы не навредить ни вашей, ни моей репутации… и вместе с этим очень боялся потерять вас навсегда.

От этих слов лицо Летиции вновь приняло серьезный вид, и она внимательно слушала герцога.

– Я подумал, – продолжил он, – если бы мы вместе уехали в Америку, то… но потом понял, что поступаю нечестно по отношению к вам, скрывая весть о вашей подруге. Узнав обо всем, вы так рассердились в тот вечер. Я решил, что вы презираете меня… и не осуждаю. Наверняка я и сам не простил бы никому подобной выходки. После расставания с вами я уехал в Лондон так скоро, как смог, объясняя это важными делами. На самом же деле я бежал, бежал от своих чувств, от вас, от самого себя. Признаюсь, впервые в жизни я поддался голосу сердца и, потеряв нить здравого смысла, не понимал, как мне быть дальше. Я был уверен, вы ненавидите меня. Только после встречи с Фредериком, услышав от него, в коротких несвязных отрывках, некоторые сведения, у меня вновь появилась маленькая надежда, что, возможно, я вам не безразличен.

– Ах, вот вы где! – раздался издалека голос мисс Лэрд. – Я вас повсюду ищу. Герцог, вы не можете отказать мне в партии в бадминтон. Все мои противники повержены, остались только вы и мисс Летиция.

Летиция с Эдвардом переглянулись, не говоря ни слова. Приближающаяся к ним дама явно злоупотребила вином, и если ранее, хоть и с трудом, ей удавалось держать себя в руках, то под действием хмельного напитка эмоции переполняли ее куда больше прежнего.

– Мисс Лэрд, я, кажется, уже упоминал, что не интересуюсь этой игрой, – учтиво ответил ей Эдвард. – Уверен, ваши достижения в данном спорте куда выше моих, и непременно победа будет за вами.

– Право, вы льстите мне. Такому джентльмену, как вы, не известно поражение.

– И все же в этот раз я уступлю, – уклонился Эдвард.

– А что же вы, мисс Летиция? В Америке знают об этой игре? Предположу, что навряд ли. Не волнуйтесь, я не стану состязаться с вами. Хотя, поверьте, нет ничего зазорного в том, что вы не умеете держать ракетку в руках. Эта игра под силу далеко не каждому, да и не по карману тоже, – унизительным тоном заключила Гертруда.

– Отнюдь. Вы заблуждаетесь. Игра эта мне знакома. Я составлю вам партию, – неожиданно для себя, согласилась Летти. Ее чувство собственного достоинства было задето настолько глубоко, что казалось, назад дороги нет.

Вся суть состязания в целом представлялась нелепой. Нарушенная под действием хмеля координация Гертруды не давала ей никаких шансов на победу. В любом другом случае Летти, конечно, могла уступить, если бы не задетое самолюбие. Мисс Лэрд, осознав явное преимущество своей противницы, тут же пошла на беспроигрышную женскую уловку. Неожиданно она как будто подвернула лодыжку и упала, тут же обвинив во всем мисс Аттвуд, говоря, что та нарочно отбила волан в сторону небольшой впадины, которая и послужила причиной падения. Одновременно с этим Гертруде удалось привлечь к себе всеобщее внимание и сочувствие, что ей определенно нравилось.

– Ах, герцог, прошу вас сопроводить меня в поместье. Моя боль слишком сильна, чтобы продолжать это мероприятие, и я бы не хотела портить всем приятное времяпровождение своим мученическим видом, – пользуясь представившимся случаем, попросила мисс Лэрд.

– Рой отвезет вас, мисс, – сказал Фредерик, указав на слугу. – Он позаботится, чтобы вам оказали должную заботу и внимание в доме.

– Нет-нет. Я не верю, что он сможет предоставить необходимую помощь. Только герцогу я готова полностью довериться.

– Уверяю вас, мисс Лэрд, Рой сделает все необходимое, и пошлет за врачом, – заверял Фредерик.

– Я провожу мисс Гертруду, – сказал Эдвард, чувствуя за собой некоторую вину в случившемся. Он видел ревностное отношение этой не совсем адекватной особы и сейчас корил себя, что не принял глупое приглашение на состязание. Быть может, тогда всего этого можно было бы избежать.

Усадив пострадавшую в карету, Эдвард сел рядом и велел кучеру трогаться.

Мигом забыв о своей травме, Гертруда, оказавшись с герцогом наедине, заговорила совсем на посторонние темы.

– Какой замечательный сегодня день, – заговорила она и с этими словами пересела на одну сторону к Эдварду, который, изначально намеренно сел напротив. – Смею признаться, для меня было полной неожиданностью ваше желание сопровождать меня.

Такие слова слегка шокировали Эдварда, ведь мисс Лэрд сама настаивала на его компании. Однако он решил не придавать этому внимания и просто молчал.

– Должна сказать, что я замечала ваши знаки внимания, и теперь вижу, что мне не показалось. Чтобы доказать свое взаимное расположение, я готова подарить вам первый танец на завтрашнем балу.

– Мисс, вы, верно, все превратно поняли, прошу простить. Если я и оказал вам какие-то знаки внимания, то произошло это невольно, поверьте. На первый танец я уже пригласил другую особу, но буду рад ангажировать вас на любой другой.

Такой ответ вмиг подорвал неспокойное душевное состояние дамы. Она вдруг почувствовала себя преданной и оскобленной жертвой событий.

– Конечно, я разрешаю вам пригласить меня на второй танец, – улыбаясь, ответила она, скрывая обиду. – Разрешите полюбопытствовать, кого вы пригласили на первый?

– Я бы предпочел оставить это в тайне.

После небольшой паузы уязвленная Гертруда заговорила в совершенно другой манере:

– Ах, до чего же неприятная особа эта мисс Летиция. Мне кажется, она меня ненавидит, как ловко она подстроила мое падение. И это накануне бала. Едва ли я смогу танцевать завтра.

– Я уверен, мисс Лэрд, ее вины нет в случившемся. Все произошло совершенно непреднамеренно.

– Вы слишком плохо разбираетесь в женщинах, если и вправду так думаете. Такие, как она, готовы на все ради достижения собственных целей. Попомните мое слово, вам еще откроется ее истинное обличие.

– Я бы не судил, столь радикально о человеке, которого вы совсем не знаете.

«Это мы еще посмотрим», – раздраженно подумала Гертруда. При этом она мило улыбнулась герцогу и пообещала последовать его совету.

Проводив мисс Лэрд в поместье, Эдвард собирался вернуться на пикник. Однако избавиться от компании назойливой дамы оказалось куда сложнее, чем он мог себе представить. Она умоляла герцога остаться с ней до прибытия врача, уверяя, что только находясь рядом с ним чувствует себя в полной безопасности.

Эдвард вновь пожалел ее, дав себе клятву, что делает это в последний раз, и, вопреки собственному желанию, все же остался.

* * *

В это время к месту пикника приближался молодой всадник. Изящность, с которой он держался в седле, выдавала этакого светского денди. Догадаться было несложно, и уже издалека всем стало понятно – едет лорд Клиффорд. Молодые люди ему, безусловно, обрадовались, так как своими непринужденными шутками и красноречивыми историями он всегда умел снять общее напряжение, привнося в общество хорошее настроение и веселье, а дамы зашевелились, поправляя платья и прически, непременно желая предстать в лучшем свете перед завидным холостяком.

– Какой приятный сюрприз! – поприветствовала его Шарлотта. – Мы ждали вас только к балу.

– Да-да, дорогая. Что поделаешь, дела, заботы. Время идет, его не остановишь, а при возможности хорошего заработка на удачной сделке нельзя упустить ее. В жизни я всегда руководствуюсь тремя правилами: первое – это не допустить одержимости одним только делом. Нередко я замечал, как люди вкладывая все силы и старания в одно какое-то дело, часто ошибаются и теряют все, что когда-либо имели. Великий философ и политик, основоположник эмпиризма, Фрэнсис Бэкон говорил: «Деньги – как навоз: если их не разбрасывать, от них будет мало толку», – шутя пояснял лорд Клиффорд. – На основании его трудов выявил я для себя и два других правила, одно из которых заставляет задуматься о бесцельно потраченном времени, а со слов Бэкона звучит так: «Выбрать время – значит сберечь время, а что сделано несвоевременно, сделано понапрасну». Ну, и последнее, не менее важное, на мой взгляд, чем два предыдущих – это умение высказывать свои мысли кратко и ясно, а не разводить антимонии. Сэр Бэкон говорил: «Длинные речи продвигают дела настолько же, насколько платье со шлейфом помогает ходьбе», – вновь улыбнулся Клиффорд. – Изучая труды этого великого человека, я многое понял для себя, и будет совершенно справедливо признать, что, руководствуясь его выводами, я достиг того, что имею сегодня, – уже серьезно закончил он.

Менее исчерпывающего ответа от лорда никто не мог и ожидать. Он часто в своих суждениях приводил цитаты известных философов, и этот раз не оказался исключением. Правда, обычно такие разговоры закачивались длинным анализом природы человеческой натуры, чего не произошло, напротив, лорд Клиффорд казался весьма сдержан, явно не желая привлекать общего внимания. Когда, наконец, от обсуждения его персоны все вернулись к своим разговорам, он присел возле Летти, сразу же высказав свое почтение ей и другим присутствующим дамам, отметил великолепие красок осенней природы, непревзойденность собравшейся компании и изысканную утонченность устроительницы мероприятия. К тому моменту, когда пришла пора возвращаться в поместье, Уильям успел достаточно польстить самолюбию каждого и одновременно как будто невзначай превознести собственное достоинство.

Пользуясь общей суматохой сборов, он выбрал удобный момент, оставшись наедине с Летицией, чтобы сказать уже давно спланированную речь.

– Готова поспорить, он сделает ей предложение, – тихо шепнула Фредерику Виктория, смотря на стоявших в стороне лорда Клиффорда и Летицию.

– Сомневаюсь, моя дорогая. Он слишком расчетлив, чтобы пойти на столь необдуманный шаг. Я скорее поверю, что мой кузен позовет ее под венец, нежели лорд Клиффорд, – ответил Фредерик.

– А мне показалось, что он всерьез заинтересовался Летти.

– Может, это и так. Только вряд ли он захочет сделать ее своей женой. Возможно, любовницей, но не супругой. Несмотря на то, что твоя подруга славная, милая девушка, очень умная и привлекательная, отсутствие у нее средств сыграет решающую роль.

Виктория глубоко вздохнула, как ни досадно ей было согласиться с подобным суждением, в глубине души она понимала, что Фредерик прав.

И ведь он действительно оказался прав. Отведя Летти на достаточное расстояние, чтобы их не было слышно, без лишних церемоний Клиффорд почти сразу перешел к основной цели своего разговора:

– Я рад снова видеть вас в добром здравии, дорогая мисс Аттвуд.

– Благодарю. Я так же рада встрече с вами. Должна отметить, многие барышни заметно оживились с вашим возвращением.

– Мне отрадно слышать это, хотя, признаюсь, во время моего пребывания в Лондоне я лишь сожалел о длительном расставании с вами.

– Вы льстите мне, – улыбнулась Летти.

– Напротив, никогда я не был более откровенен.

Лицо девушки стало серьезным, и она с некоторым недоумением посмотрела на лорда, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Должен признать, дорогая мисс Аттвуд, общение с вами приносит мне несказанное удовольствие. Я бы хотел, чтобы вы всегда были рядом. Я хочу узнать вас ближе. Так близко, как мужчина знает женщину.

К подобному предложению Летиция совершенно не была готова, и теперь с еще большим сомнением смотрела на Клиффорда, теша себя мыслью, что, быть может, она неправильно трактует смысл услышанных слов. В то время лорд продолжал свою речь:

– Я уверяю, у вас ни в чем не будет нужды, не бойтесь чужого осуждения, никто не посмеет сказать и слова. Я лично позабочусь о вашей репутации в обществе.

Лорд Клиффорд готов был продолжать, но Летти, уже ясно понимая суть этого предложения, сгорала одновременно от стыда и злости.

– Как вы смеете? Вы предлагаете мне роль любовницы? – негодовала она. – Это просто возмутительно. Уму непостижимо. Разве я давала повод думать, что когда-либо соглашусь на подобное предложение?!

Она закрыла лицо руками с одной только мыслью, как бы сдержаться и не наговорить лишнего, о чем потом можно пожалеть.

Лорд не был готов к такому ответу, уверенный в том, что Летиция будет счастлива принять подобное предложение, сейчас он находился в полном смятении. Его до этого гордый и самонадеянный вид сменился растерянностью и непониманием. В голове не укладывалось, как она могла отказаться от его предложения. Не в состоянии подобрать сию минуту подходящих слов, он едва слышно произнес:

– Прошу, простите меня. Надеюсь, это недопонимание не навредит нашей дружбе. Прошу простить, – коротко повторил он и тут же удалился.

Виктория, которая только наблюдала всю эту сцену со стороны, поспешила к подруге, чтобы все разузнать.

– Летти, милая, что произошло? – с опаской спросила она. – Что ты такое наговорила бедному Уильяму, что он чуть ли не бежал прочь? Тебя всю трясет, ты в порядке?

Летти закрыла лицо руками и больше не в силах сдерживать эмоции, расплакалась.

– Бог мой, да в чем же дело? – еще больше недоумевала Виктория и, обняв подругу, принялась успокаивать ее.

– Викки, это просто какой-то ужас, – успокоившись, заговорила Летиция. – Ты знаешь, что он мне только что предложил – стать его содержанкой, как тебе? Главное, зашел издалека, я сразу даже не поняла, что он хочет. А когда поняла – не поверила своим ушам. Да еще преподнес все так, как будто я должна быть ему благодарна за такую добродетель. Как он посмел! Подумать только, предложить мне стать его любовницей. Да кем он себя возомнил вообще! Попроси он меня выйти за него, и то я бы отказала.

– Летти, прошу тебя, не расстраивайся, я уверена, он не хотел тебя оскорбить или обидеть, – старалась ободрить ее Виктория. – Вероятно, он посчитал, что это хорошее предложение.

Летиция сделала глубокий вдох и, окончательно успокоившись, заговорила:

– Я так устала от этого балагана и просто хочу домой. Сегодняшний день начинался чудесно. Во время разговора с Эдвардом я даже начала представлять, какова могла бы быть моя жизнь с ним здесь. Он недвусмысленно дал понять, что питает ко мне чувства. Но тут его оборвала эта ненормальная Гертруда… Закатила бесполезный, никому ненужный скандал… Я вообще не верю, что она подвернула ногу, все это выглядело как игра одного актера. Теперь еще Клиффорд со своим непристойным предложением. Я совершенно разбита и подавлена.

– Ты зря берешь все так близко к сердцу. Я уверена, мисс Лэрд уже давно обо всем забыла, стоит ли вообще на нее обижаться, все знают, что она не совсем в себе, и мало кто всерьез относиться к ее словам. Что же касается Клиффорда, как я уже и говорила, думаю, он вовсе не собирался задеть тебя, а даже наоборот. Только подумай, ведь многие из собравшихся здесь девиц не раздумывая приняли бы такое предложение. Вспомни, как они радуются, стоит ему заговорить с ними.

Летти сложно было не согласиться с доводами Виктории, ведь в них и вправду было много разумного. Все же слова Клиффорда не выходили из ее головы и не давали покоя. Вернувшись в поместье, остаток дня она провела в своей комнате, сославшись на легкое недомогание, и отказалась спуститься к ужину.

Летиция уже собиралась переодеться ко сну, как раздался стук в дверь.

– К вам мисс Лэрд, – объявила вошедшая в комнату горничная.

– Я пришла осведомиться о вашем здоровье, дорогая, – не дожидаясь приглашения, заговорила мисс Лэрд, преступив порог комнаты. – Мне сказали, вы неважно чувствовали себя этим вечером, – надменно произнесла она, хотя, по сути, выказывала сострадание.

– Думаю, это мне надо осведомляться о вашем самочувствии, – с натянутой улыбкой ответила ей Летти. – Не желаете присесть? Как ваша нога? Я сожалею о случившемся, поверьте, в том не было никакого замысла.

– О, какие пустяки, милая, не сомневаюсь, все произошло случайно, – ответила Гертруда, удобно устроившись на предложенном ей стуле. – Кроме того, боль утихла. Врач сказал, я смогу завтра в полной мере насладиться балом, танцы никак не повредят мне.

– Ну что ж, рада слышать, – сказала Летиция, про себя подумав, как эта ненормальная еще днем ее ненавидела, обвинив во всем, в чем только можно, а теперь делает вид, будто они старые подруги, между которыми лишь возникла небольшая ссора.

– Надеюсь, и вы не пропустите завтрашнего бала, дорогая? Лорд Клиффорд дал понять, что был особенно огорчен вашим отсутствием за ужином. Милейший молодой человек, вы не находите? – спросила мисс Лэрд.

На самом же деле об огорчении лорда Клиффорда Гертруда узнала еще из рассказов подруг, которые наблюдали издалека сцену, произошедшую между ним и Летицией на пикнике. Так же ей было известно и о близких отношениях, завязавшихся между ними. Сопоставив все факты, она с легкостью поняла, в чем тут дело, и теперь лишь хотела убедиться в своих домыслах лично. К ее огорчению, Летиция и не думала поддерживать разговор на эту тему.

– Я не желаю обсуждать с вами лорда Клиффорда, – как можно учтивее постаралась ответить Летиция. – А сейчас, если позволите, я бы хотела отдохнуть, – добавила она и открыла дверь, всем своим видом указывая мисс Лэрд на выход.

– Хорошо, я скажу вам прямо, – сменив тон, произнесла Гертруда. – Вы глупое, наивное создание! Не сомневаюсь, лорд сделал вам прекрасное предложение, а вы швыряетесь им, будто получаете такие десятками.

Летти в недоумении смотрела на нее, но зареклась вступать в разговор, ни при каких обстоятельствах, и терпеливо слушала продолжающийся монолог.

– Да что вы о себе возомнили. Неужели вы и вправду думали, что такой уважаемый человек, как лорд Клиффорд, захочет жениться на безродной девице?! Хотя погодите-ка, а может, вы рассчитываете на расположение самого герцога Изенбургского? Здесь у вас шансов нет, даже и не думайте. Этот человек любит меня, и я не позволю такой выскочке, как вы, разрушить мое счастье.

– Вы все сказали? Подите прочь, дорогая, – с сарказмом в голосе произнесла еле сдерживающая себя Летти, и буквально вытолкала неугомонную особу за порог.

Оставшись в комнате одна, она присела на полу у камина и, следя за искрами мерцающего пламени, снова и снова прокручивала в голове слова Гертруды.

Конечно же, лорд Клиффорд не интересовал Летицию совершенно. К нему она питала не более чем симпатию и только благодаря прежней дружбе готова была простить нанесенную сегодня обиду. Но вот Эдвард… к этому человеку в сердечке Летти теплилось особое чувство. Не раз она мечтала о совместной жизни с ним. Представляла, как они сидят вечерами у камина, как вместе ездят на охоту, как по дому бегают их маленькие ребятишки. Как счастливы они могли бы быть вместе. Но после слов несносной мисс Лэрд все как будто стало на свои места. Летти было совершенно очевидно, что в этом мире ей не место. А для герцога наверняка найдется другая, более подходящая пара. Осознавая всю безнадежность питаемых надежд, она твердо решила навсегда отказаться от подобных фантазий и снова начала серьезно думать о возвращении домой.

Глава LV

В день бала Виктория была как никогда прекрасна. Искусная модистка потрудилась на славу, сшив очаровательное нежно-розовое сатиновое платье с коротким рукавом. Поверх платья надевался белый креповый полонез, изящно обрамленный кружевами. А его полы изящно соединялись на груди тонкими нитями атласных шариков. Изысканность общему виду Виктории придавало жемчужное колье и сережки. Волосы также были заплетены двойным рядом жемчуга и закреплены наверх золотым гребнем. На руках – длинные белые атласные перчатки, слегка спадающие до локтя.

Фредерик ничуть не уступал своей избраннице и выглядел отменно в новом бархатном костюме, соответствующем требованиям и стилю эпохи.

Около одиннадцати вечера начали съезжаться приглашенные на бал гости. Молодые люди вместе с леди Торнтон встречали их у подножья парадной лестницы, заводя непринужденные беседы и принимая поздравления по поводу помолвки, стараясь уделить достаточно внимания каждому.

Несмотря на восторженные чувства, переполнявшие Викторию, она, то и дело, вспоминала о Летти, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть ее. Выбрав удобный момент, Викки ненадолго покинула Фредерика и направилась в комнату подруги, ни на секунду не сомневаясь, что найдет ее именно там. Так и произошло.

– Летти, милая, почему ты не спускаешься? Гости почти все, уже в сборе. Многие спрашивают о тебе. Попробуй угадать, кого более остальных волнует твое отсутствие?

– Не знаю, кого же? – спросила Летти.

– Лорда Клиффорда, конечно же. Он уже несколько раз подходил ко мне с вопросом, не спускалась ли ты. У меня сложилось впечатление, что он очень переживает о вашем вчерашнем конфликте и, похоже, хочет поговорить с тобой.

– По-моему, он уже достаточно сказал, – отрезала Летти. – А Эдвард не спрашивал обо мне?

– Нет, герцог как всегда немногословен. Хотя, судя по его поведению, он явно кого-то поджидает. Несложно догадаться кого, – улыбаясь, намекнула Виктория.

– Ах, Викки, этого-то я и боюсь. – Летиция вкратце рассказала Виктории о неожиданном ночном визите Гертруды, пояснив, какой неизгладимый след оставил в ее душе этот непродолжительный разговор.

– Викки, а ведь Гертруда права. Я не пара Эдварду, и, возможно, поддавшись мимолетному чувству, он проявил определенные намерения, но все это неосмысленно. Ему нужна девушка соответствующего происхождения, а не я. Я боюсь встречи с ним. Мне больно от мысли о расставании, но и вместе мы быть не можем.

– Летти, я знаю, что ты однозначно решила вернуться домой, и не стану пытаться отговорить тебя. Как я тебе и обещала, мы отправимся послезавтра на рассвете. Но думаю, сейчас ты не права. Тебе нужно объясниться с Эдвардом. Было бы нечестно по отношению к нему и к тебе оставить все как есть. Я полагаю, ты должна все объяснить ему, в той манере, какой посчитаешь нужным, чтобы он мог все забыть и продолжать жить дальше, да и ты тоже. Тебе станет легче, поверь.

На секунду Летти задумалась. Затем посмотрела на Викторию и сказала:

– Ты права. Я поговорю с ним. Так будет лучше.

– Вот и правильно, – улыбнулась Викки. – Тем более что я уже наполовину заполнила твою бальную книжку. Только представь, как бы мне пришлось краснеть перед вписанными в нее джентльменами, не спустись ты к балу.

– Боже, Виктория, не стоило этого делать, – смутилась Летти.

– Пустяки, это было совсем несложно. Желающих потанцевать с тобой оказалось больше, чем ты можешь себе представить, – весело сказала Виктория. – Между прочим, лорд Клиффорд, несмотря на ваш конфликт, претендовал на первый танец. Я долго убеждала его, что это никак невозможно, потому как первый танец уже занят. Он безуспешно допытывался, кем же, но я не сказала, оставив привилегию за тобой.

– Хорошо, – улыбнулась Летиция. – Кто бы мог подумать, что занятия бальными танцами в детстве пригодятся в такой неожиданной ситуации. Викки, иди к гостям, тебя, наверное, уже спохватились и ищут. Я скоро спущусь, обещаю.

Удовлетворенная таким ответом, Виктория спешно вернулась к Фредерику, который в компании Эдварда дожидался ее в парадной и уже был взволнован ее длительным отсутствием.

– Вы были у мисс Аттвуд, дорогая? – спросил Фредерик, как только Виктория подошла ближе.

– Да-да, она вот-вот выйдет. Маленькие женские трудности, – учтиво улыбаясь, пояснила Виктория джентльменам.

– В таком случае я подожду ее, чтобы проводить в бальную залу, – невзначай произнес Эдвард.

– О, как это мило с вашей стороны, – отблагодарила его Виктория.

Летти довольно быстро привела себя в порядок и через какое-то время уже медленно спускалась по ступеням парадной лестницы.

Еще издалека Эдвард заметил знакомый ему силуэт очаровательной девушки. Облаченная в воздушное платье из белого крепа с вертикальными полосами атласных листочков и повязанное небесно-голубой сатиновой лентой, она спускалась, подобно ангелу с небес. Элегантность платью придавала греческая шаль с бахромой и длинные лайковые перчатки. Волосы были аккуратно завиты в кудри и собраны наверх хаотично закрепленными цветами.

Не отрывая глаз, герцог следил за каждым ее движением. Неожиданно их взгляды встретились, и она, слегка улыбнувшись, чуть ускорила шаг, приближаясь к нему. Волею судьбы случилось так, что лорд Клиффорд, стоявший чуть дальше, также поймал сопровождаемый улыбкой короткий взгляд Летти. Решив, что этот знак внимания предназначался именно ему, он поспешил навстречу. И только когда девушка оперлась на руку, любезно предложенную герцогом, Уильям в замешательстве остановился. Осознав всю неловкость сложившейся ситуации, он невозмутимо присоединился к компании молодых дам, стоявших неподалеку. Проводив взглядом удаляющуюся с герцогом Летицию, лорд Клиффорд был огорчен и обескуражен. Все еще находясь в смятении от возникшего накануне конфликта, он задался целью на балу непременно исправить положение. Отказ Летиции ничуть не оскорбил его самолюбие, а наоборот, вызвал еще большее уважение к ней. Теперь лорд Клиффорд был совершенно уверен, что именно она должна стать его супругой, и с нетерпением дожидался возможности сообщить о своих намерениях.

В это время Летти и Эдвард прошли в бальную залу, которую в свое время леди Торнтон сама оформила в стиле барокко со всей роскошью и великолепием. В освещении многочисленных люстр и канделябров просматривались экстравагантно украшенные лепкой стены. Особое внимание привлекали обрамленные позолоченными элементами декора колонны и перекрытия, но самым главным достоинством являлись потолочные фрески с изображением библейских сюжетов. По праву можно сказать – эта комната служила украшением всего поместья, вызывая одновременно восторг и зависть посетителей.

– Как вы чувствуете себя этим вечером, дорогая мисс Аттвуд? – спросил герцог.

Летиция нежно взглянула на него. Твердо зная, что это будет их последний вечер, проведенный вместе, она едва могла скрывать свои чувства и, чуть улыбнувшись, дрожащим от волнения голосом, ответила:

– Этот бал я не забуду никогда, каким бы ни был его исход.

– Разумеется, – кивнул Эдвард, испытывая самые радостные чувства. – Я не успел сказать вам вчера, на пикнике, наш разговор был неожиданно прерван, если позволите, я бы хотел закончить свою мысль. Вы не подарите мне несколько минут, наедине?

Летти догадывалась, о чем именно хотел поговорить с ней Эдвард, но всем своим естеством хотела избежать этого разговора. Но, вспомнив разговор с Викторией, еще раз подумала, что будет лучше все сказать честно, чем оставлять пустые надежды.

Эдвард проводил Летти в ночной сад, освещенный многочисленным количеством огней. Уединившись под кронами многовекового клена, он произнес:

– Дорогая моя мисс Аттвуд. Вот уже который день мое сердце не знает покоя. За те несколько месяцев, проведенных вместе с вами, вы пленили мою бедную душу и овладели рассудком. С момента нашего расставания, не было и часа, чтобы я не думал о вас. Как ни пытался я отвлечь свои мысли, все напрасно. Вы и только вы имеете место в моем сердце! – пламенно произнес Эдвард, подступая все ближе и ближе к Летиции.

Летти невольно отступая, наткнулась на ствол дерева, не имея возможности сделать шаг назад, она замерла и, слегка прикусив нижнюю губку, с волнением слушала признание герцога. Эдвард приблизился настолько, что Летти отчетливо слышала биение его сердца. Он нежно провел рукой по ее лицу, аккуратно убрав упавшую прядь волос, и произнес:

– Дорогая мисс Аттвуд, я полностью передаю себя в ваши руки и лишь скажу, что люблю, люблю вас! Люблю страстно, чисто, откровенно. Люблю всей душой и сердцем. Я прошу, сделайте меня счастливейшим человеком на земле и станьте моей женой.

На ее глазах выступили слезы. Сложно сказать, были то слезы радости или печали, но очевидно было одно, слова герцога тронули ее до глубины души. Много раз Летиция прокручивала в голове то, что должна сказать ему, но теперь, позабыв все на свете, она стояла, не в силах вымолвить ни единого слова. После продолжительного молчания она нежно положила свою ладонь ему на грудь, как будто все еще находясь в замешательстве. Летти сделала глубокий вдохи, слегка отстранив от себя Эдварда, отошла, присев на рядом стоящую скамью.

– Дорогой Эдвард, я не могу принять вашего предложения, – тихо сказала она.

Эдвард сразу же переменился в лице. Он сел рядом и спросил:

– Могу я узнать причину вашего отказа?

– Я думаю, так будет лучше. Вы должны найти себе более достойную пару, – с дрожью в голосе произнесла Летти.

– Дорогая моя, позвольте это мне решать. Если бы я не считал вас себе достойной, никогда не сделал бы предложения. Полагаю, у вас есть и другие причины, чтобы отказать мне.

– Я не знаю, что сказать. Совсем недавно один человек открыл мне глаза на вещи со стороны, которую я раньше не замечала или не хотела замечать. Я желаю вам счастья, герцог, и поэтому отказываюсь от вашего предложения.

– Все это похоже на полный вздор. Прошу, скажите мне истинную причину!

– Это правда. Мне больше нечего добавить, – с грустью в голосе произнесла она и закрыла лицо руками.

Эдвард не понимал, что происходит. У него не было ни малейшего сомнения, что его чувства взаимны. И этот однозначный отказ поверг его в шок.

– Я прошу, возможно, вы слишком взволнованы, не торопитесь с ответом. Мы еще вернемся к этому разговору.

– Пусть так, – согласилась Летиция. – А теперь давайте вернемся в залу.

Больше Эдвард не проронил ни слова. Он подвел Летти к Виктории, находящейся в обществе молодых дам, и, вежливо поклонившись им, тотчас удалился из виду.

Молодые леди наперебой поздравляли Викторию, восхищались Фредериком и предвещали им счастливое будущее. Многие делали это со всей искренностью, но и злорадствующих завистниц оказалось немало, которые тем не менее также пытались изобразить радость за счастье Виктории. Она же благодарила всех с одинаковой вежливостью, для себя отмечая откровенность в поведении каждой.

Появление Летиции в сопровождении герцога привлекло к себе всеобщее внимание.

– Как хорошо, что ты пришла, – не скрывая радости, произнесла Виктория, ни словом не обмолвившись о ее спутнике. Викки всячески стремилась оградить подругу от излишних расспросов, но это было невозможно.

– Давно ли вы знакомы с герцогом? – не скрывая любопытства, спросила одна из давних его знакомых и, пожалуй, самая большая воздыхательница.

– Нет, недавно. Мы были представлены всего пару дней назад, – невозмутимо ответила Летти.

– Впервые вижу, чтобы он так много внимания уделял какой-либо леди и уж тем более так мало знакомой.

По лицам находящихся рядом собеседниц стало ясно, что они разделяют данное утверждение. Тем не менее, не произнося ни слова, девушки небрежно обмахивались веерами и ожидали, что на это ответит Летиция.

Она же лишь развела руками и коротко добавила:

– Что ж, видимо, такова его воля.

На последующие вопросы Летти отвечала также коротко и уклончиво. В результате дамы заключили, что никаких интригующих подробностей им от нее не дождаться, и сменили тему разговора на более интересную.

Слух о том, что герцог влюблен и в скором времени собирается сделать предложение одной из собравшихся на балу молодых особ, уже был известен, пожалуй, каждой. Предположений, кто бы это мог быть, оказалось много, но ни одного факта о расположении Эдварда к одной конкретной девице не существовало. От этого интерес среди юных леди только возрастал, и все с нетерпеньем ожидали первого танца, решив, что девушка, которую он пригласит, и есть та таинственная незнакомка, на которую пал его выбор. При этом многие дамы, пользуясь всевозможными ухищрениями, отказывались от ангажирования других кавалеров на первый танец, в надежде позже получить приглашение герцога.

И вот долгожданный момент настал, распорядитель бала объявил первый танец, и пары быстро начали выстраиваться в центре зала. Каково же было удивление всех, когда к компании вышеупомянутых леди подошел Эдвард. Несомненно, они сразу решили, что он направляется к той самой воздыхательнице, которая говорила о нем куда больше других. Но когда он протянул руку Летти, на лицах девушек было полное недоумение. Этого не ожидал никто. Тут же пронесся новый слух о том, что Эдвард уже давно знаком с ней и лишь из-за определенных соображений скрывал в обществе их отношения.

* * *

Довольно долго Эдвард не решался начать разговор с Летти, и они в полном молчании следовали бальным па, пока он, наконец, не произнес:

– Прекрасный оркестр, вы не находите? Музыка восхитительна.

– Я согласна с вами. Звук в самом деле чудесный.

– Я слышал, вы возвращаетесь в Америку вместе с вашей подругой и моим кузеном лордом Торнтоном?

– Да, это так. Мы отправляемся послезавтра утром, – скрывая грусть, подтвердила Летиция.

– Могу ли я надеяться снова видеть вас?

– Сомневаюсь. К сожалению, это вряд ли произойдет. Мне искренне жаль, поверьте, но, полагаю, больше мы никогда не увидимся.

После таких слов продолжать беседу герцогу казалась бессмысленным. Он не понимал причину ее отказа, и все мысли были посвящены одному только вопросу: «Почему?»

Летти также молчала, при каждой возможности внимательно всматриваясь в черты его лица. Она в последний раз пыталась сохранить в памяти каждое мгновение, проведенное вместе.

В это же время мисс Лэрд, танцующая с лордом Клиффордом с другой стороны колонны, с присущей ей долей драматизма выражала свое негодование по отношению к Летиции.

– Какая же неприятная особа, эта мисс Аттвуд, скажу вам, не понаслышке, мой дорогой друг, – возмущалась она.

– Что же вызвало у вас столь сильное разочарование?

– Да она просто несносна. Не понимаю, как только ей удалось заслужить ваше расположение? – поражалась Гертруда. – Я слышала о ссоре между вами на пикнике. Надеюсь, ввиду последних событий ваш интерес к ней остыл?

– Напротив, должен вам сообщить, возможно, в ближайшее время она станет леди Клиффорд, и впредь я бы попросил вас, относиться к ней с должным уважением, – резко одернул ее Уильям.

От его слов Гертруда, казалось, позеленела от злости и еще больше возненавидела Летицию. Чувство ревности оказывало на нее губительное влияние, и все мысли были заняты только желанием мести.

– Как пожелаете, – ответила она, одарив его лицемерной улыбкой. И быстро сменив тему разговора, казалось, вновь повеселела, совсем забыв о только что поглощавшей ее ненависти.

* * *

По окончании танца Эдвард проводил Летти к подругам. Он был все так же молчалив. Холодно поблагодарив партнершу за подаренный ему танец, он тотчас покинул ее общество.

Летти было так горько и больно, что она едва могла сдерживать слезы. В голове не укладывалось, как она смогла проститься с человеком, которого успела полюбить искренне и по-настоящему. Кто знает, встретится ли еще на ее жизненном пути столь же достойный мужчина. Не желая демонстрировать переполнявшие ее чувства и отвечать на глупые расспросы любознательных дамочек, Летиция спешно покинула бальную залу с целью найти укромный уголок и немного побыть одной.

На ее удачу, в библиотеке никого не было. Не мешкая, она прошла в комнату и, закрыв за собой дверь, уселась на самый неприметный диванчик, расположенный так, что войди сюда кто-нибудь, не сразу заметит ее.

Правда, уединение оказалось непродолжительным. Лорд Клиффорд, наблюдавший за Летти на протяжении всего вечера, с нетерпением ожидал благоприятной возможности объясниться. Увидев, как она покидает бальную залу совершенно одна, он не мог упустить удобного случая и тотчас последовал за нею.

Проследив, как Летти заходит в библиотеку, Уильям немного подождал снаружи с целью придать их встрече элемент неожиданности и вошел несколько минут спустя. Она тут же обернулась, услышав звук распахнувшейся двери.

«О господи, только его мне не хватало», – подумала она. К этому моменту Летти больше не могла сдерживать своих чувств. По щекам катились слезы, и она только успевала вытирать покрасневшие глаза. Скрыть столь удручающего вида было уже невозможно. Не придумав ничего лучше, Летти лишь отвернулась, закрыв лицо руками.

Уильям присел возле нее.

– Вам нехорошо? Я могу чем-то помочь? – взволнованно спросил он.

– Прошу меня извинить, мне бы просто хотелось побыть одной, – прерывистым голосом ответила Летти.

Но лорд Клиффорд вовсе не собирался уходить.

– Я знаю, сейчас не самый подходящий момент, но я больше не могу терзать себя угрызениями совести. Умоляю, простите мне вчерашний разговор на пикнике. Я понимаю, что ранил вашу гордость, но уповаю на вашу благосклонность и надеюсь, что наши отношения восстановятся и станут такими же, как и прежде.

– Я уже давно простила вас, милорд. Не волнуйтесь по этому поводу.

– Но, мадам, чем вызваны ваши слезы? Позвольте мне помочь вам? – предложил он, нежно взяв ее за руку.

Летиция постаралась как можно скорее успокоиться.

– Все в порядке, милорд. Мне стало душно, и я решила выйти. А мои слезы… в них нет ничего удивительного. Скоро мы уезжаем, и отчасти мне жаль расставаться, хотя домой хочется вернуться еще больше.

– Но ведь вам вовсе необязательно ехать сейчас. Вы могли бы немного задержаться. Я надеялся провести больше времени в вашем обществе.

– Боюсь, милорд, это невозможно. Все решено, мы отправляемся послезавтра с рассветом.

– Мисс Аттвуд, разрешите, я должен сказать что-то важное. Возможно, это изменит ваше решение.

– Извините, я не думаю, что… – хотела было ответить ему Летти, но он тут же прервал ее:

– Прошу, позвольте мне сказать.

Он встал на колено и быстро, уверенным голосом, заговорил:

– Я знаю, возможно, вы еще немного сердитесь на меня. И я полностью понимаю это чувство. Как слеп я был, делая подобное предложение. Но теперь я всецело осознаю, сколь достойная женщина предо мной. И без доли сомнения скажу, что пленен вашей красотой, умом и терпимостью. Я люблю вас и прошу стать моей женой.

Летиция ожидала чего угодно, но только не подобного признания. И хотя оно было ей весьма лестно, все же никаких чувств к этому человеку она не испытывала и отказать ему было куда проще.

– Прошу, встаньте, – немедля попросила она– Я польщена вашим предложением, но не могу принять его. Простите, милорд, мое сердце принадлежит другому мужчине. В вас я всегда видела только друга, с которым находила много общего. Но симпатии мои никогда не переходили черту приятельских. Я должна была сказать вам об этом еще вчера, избавив от напрасных надежд, простите меня.

– Нет-нет, не извиняйтесь. И все же, я полагаю, вы поступаете безрассудно. Мы с вами отличная пара. Мы понимаем друг друга с полуслова. Вы обладаете практичным умом, а своей красотой затмите любую светскую модницу. Прошу, подумайте над моим предложением, – настаивал Уильям. – Простите за любопытство, кто этот ваш избранник? Вы уверены, что его намерения столь же серьезны, как и мои?

– Все гораздо сложнее, чем вы можете себе представить. Мне не хотелось бы это обсуждать.

– Хорошо. Я понимаю. И все же подумайте над моими словами.

– Непременно. А теперь простите, полагаю, мне следует вернуться в зал.

– Разрешите, я провожу вас, – учтиво предложил лорд Клиффорд, подав свою руку.

– Конечно, благодарю.

* * *

В это время Эдвард, несмотря на затаившуюся в сердце обиду, непринужденно прогуливался вдоль зала, на самом деле разыскивая среди гостей Летти.

– Вы кого-то ищете, дорогой друг? – неожиданно услышал он знакомый голос за спиной.

– Я искал вас, мисс Лэрд, ведь следующий танец наш, не так ли?

– О, как это мило, – расплывшись в снисходительной улыбке, произнесла, обрадованная Гертруда. – А я уж думала, вы высматриваете ее.

– Кого? – переспросил герцог.

– Мисс Аттвуд, разумеется.

– С чего вы взяли?

– Мне показалось, она вам симпатична. Ну, раз это не так, то и к лучшему. На нее, как вы знаете, возлагает большие надежды лорд Клиффорд.

– Правда? Впервые слышу.

– Да-да, мне лично он только что сказал, что совсем скоро она станет леди Клиффорд.

– Этого не может быть! – не верил своим ушам Эдвард.

– С чего бы мне вас обманывать? Кстати, вот и они, – указала Гертруда на только что вошедших под руку Летти и Уильяма.

Эдвард был в замешательстве. «Так вот этот человек, о котором она говорила. Теперь понятно, на какие вещи он открыл ей глаза. Что ж, могла бы и не скрывать, а сказать прямо, вместо того, чтобы твердить о нашем неравенстве и своей недостойности», – подумал он. Вдруг герцогом овладело сильное желание покинуть это общество и вернуться домой. Удерживало только обещание нескольких танцев своим близким знакомым и дочерям родственников. Исполнив этот долг, он незамедлительно покинул поместье, не дожидаясь окончания бала.

Что же касается лорда Клиффорда, тот, напротив, вел себя с присущей легкостью, продолжая по мере возможности короткие разговоры с Летицией.

Ее отказ ничуть не смутил его, и, абсолютно убежденный в своей победе, он не сомневался, что она еще изменит свое решение.

В целом вечер прошел блистательно. Виктория произвела на всех самое приятное впечатление, и леди Торнтон в очередной раз оценила удачный выбор своего сына.

Гости разъехались уже с рассветом, и в доме наступила долгожданная тишина, продолжавшаяся до полудня следующего дня.

Глава LVI

Прошли сутки. С рассветом Летти, Виктория и Фредерик покинули поместье. Чарльз, который сразу после бала вместе с семейством вернулся домой, теперь дожидался их в придорожной таверне, где они должны были встретиться.

Всю дорогу до Грансфилда Виктория рассказывала о современной жизни и отвечала на задаваемые джентльменами вопросы.

– Дорогая мисс Виктория, – заговорил Чарльз, – скажите, а без чего в будущем невозможно представить свою жизнь? Вы рассказали нам столько всего невероятного, но если бы надо было выделить что-то одно, что бы вы назвали?

Виктория задумалась. А потом, улыбнувшись, ответила:

– Электричество, я так думаю. Без него я не могу представить свою жизнь. Наверное, на этот вопрос можно ответить по-разному, но мне именно это первым пришло на ум. Ведь я уже успела рассказать вам про всевозможные приборы, такие как телевизор, холодильник, микроволновая печь, телефон. А знаете, что их объединяет, – все это и многое другое работает от электричества. Если бы в современном мире полностью пропало электричество как явление… я даже не могу себе этого представить, это было бы подобно концу света. Ну, не так масштабно, конечно, но все же повлекло бы за собой проблемы глобального характера.

– А ведь даже в наше время страны третьего мира до сих пор испытывают перебои в подаче электроэнергии, – вступила в разговор Летти.

– Да, как это ни печально, – согласилась Виктория. – В этих странах в определенное время суток отключают электричество. Люди, наиболее обеспеченные, устанавливают в домах генераторы электроэнергии, которые включаются автоматически при отключении электричества в городе.

– А что же делают те, у которых нет таких генераторов? – спросил Чарльз.

– Ничего, просто палят свечи, – улыбнувшись, ответила Виктория.

– Викки, я вот думаю, ладно, телевизор не будет работать без электричества, полбеды. А как же холодильник, он же потечет, – заметила Летти.

– А все просто, дорогая. У них нет холодильников. У них денег едва хватает, чтобы сводить концы с концами, к чему им холодильник, – с сожалением пояснила Виктория.

После короткого молчания, слегка запутанный разговорами девушек, Чарльз спросил:

– Речь идет о том самом электричестве, о котором пишет в своих трудах американский политик и изобретатель восемнадцатого века Бенджамин Франклин, не так ли?

– Верно, он первым попытался объяснить, что такое электричество, – подтвердила Виктория. – Он же ввел понятие положительного и отрицательного заряда.

– Это он изобрел молниеотвод! – вдруг вспомнил Фредерик.

– Да, точно, он. Тогда он еще привел доказательства электрической природы молнии, – сказала Виктория.

– И все же, – продолжил свою мысль Фредерик, – основоположником науки об электричестве, я полаю, является английский физик Уильям Гилберт, живший во второй половине XVI века. Между прочим, выпускник Кембриджа и Оксфорда, а впоследствии придворный врач королевы Елизаветы. С помощью своего электроскопа он показал, что не только янтарь, но и алмаз, сапфир, аметист и другие камни обладают способностью притягивать легкие тела. Он назвал эти камни «электрическими» минералами. Именно этот человек ввел термин «электрический». Хотя тот факт, что янтарь, потертый о шерсть, способен притягивать легкие предметы, был известен еще в древней Греции. Отсюда и происхождение самого слова «электричество», ведь в переводе с греческого «электрон» означает «янтарь».

– Вы хорошо знаете историю, мой дорогой Фредерик, – заметила Виктория.

– Меня всегда интересовали точные науки и современные открытия, – подтвердил он.

– Ну, раз так, готовьтесь быть приятно удивленным. Как я и говорила, работа всех бытовых предметов основана на электричестве. Да и не только бытовых, разумеется.

Фредерик улыбнулся своей прекрасной Виктории. В глубине души, будучи абсолютным скептиком, он никак не мог поверить в реальность всего, о чем она говорила. До сих пор он думал, вот-вот она признается, что все это розыгрыш, никакого тайного портала не существует, и они, как и планировали, отправятся в Америку, чтобы встретиться с ее родителями. Он даже представлял, как она скажет о своей затянувшейся шутке, и как он признается, что почти поверил. Но признания все не было, а вместо этого Виктория продолжала рассказывать о все новых и новых, захватывающих дух вещах. И невольно он все больше начинал верить в их существование.

Чарльз, в свою очередь, внимал каждому слову Виктории, стараясь запомнить как можно больше из ее рассказов.

И только Летиция делала вид, что принимала участие в беседе. На самом же деле мысли ее были очень далеко отсюда. Глядя на мелькающие за окном экипажа деревья, она невольно вспоминала недавний вечер. «Я люблю вас, люблю», – эхом доносился в мыслях голос Эдварда. «Я прошу, станьте моей женой», – вспоминала она его слова. В памяти все было так свежо, что она отчетливо помнила его взгляд, улыбку, запах. Но чем дальше удалялась карета, тем больше это походило на сказку, волшебный сон, который уже вот-вот закончится, она проснется, и все останется позади. Не раз Летти задавалась вопросом, правильно ли она поступила, отказав Эдварду, и каждый раз рассудок поддерживал это решение, но сердце все равно продолжало болеть.

За разговорами дни в дороге пролетели совершенно незаметно. Чарльз был взволнован более остальных и с нетерпением ожидал благоприятных перемен в своей жизни и судьбе. Фредерик был заинтригован в принципе вероятностью путешествия во времени. Что касается Виктории, то она больше всего волновалась, как объяснить матери свое длительное отсутствие. А Летицию не покидала мысль о том, что она уже больше никогда не увидит Эдварда.

Когда группа прибыла в Грансфилд, уже смеркалось. Чтобы не вызывать лишних подозрений, они велели извозчику доставить их в гостиницу, откуда пешком отправились к охотничьему домику.

Когда они подошли к усадьбе, было уже совсем темно. Первым, в дом вошел лорд Торнтон. Легко ориентируясь в знакомой обстановке, он быстро зажег свечи на нескольких канделябрах у камина и еще на одном, располагавшемся на письменном столе.

В дальнем углу комнаты виднелись те самые старинные часы, о которых он говорил.

На первый взгляд, часы казались совершенно обыкновенными, каких много, и ничем не привлекали внимания, разве что были чуть массивнее. Футов семи-восьми, они возвышались на широком постаменте, в корпусе из черного дерева, инкрустированного слоновой костью и обрамленного резьбой, напоминающей мотивы готической архитектуры. Верхнюю часть часов украшали декоративные спиральные колонны. Единственное, что отличало их от любых других – это отсутствие стрелок и странная символика на циферблате, в самом центре которого располагалось отверстие для завода механизма, в точности соответствующее форме ключа.

Остановившись всего в нескольких метрах от мистического предмета, все как будто замерли в мертвой тишине.

Затянувшееся молчание нарушила Виктория, вынув из ридикюля хранимый ею ключ, и протянула его Фредерику.

– Что ж, заводи, – чуть улыбнувшись, произнесла она.

Фредерик все еще не верил в реальность происходящего и до последнего ждал подвоха. Решив покончить с этим раз и навсегда, он не мешкая взял ключ и запустил часы. Ключ медленно стал вращаться в центре циферблата, останавливаясь, продолжал движение в обратную сторону, затем останавливаясь снова, менял ход.

Летти и Виктория с замиранием сердца ожидали, что же произойдет дальше, Чарльз был заинтригован, а на лице Фредерика читалось искреннее удивление.

Ключ вращался, меняя направление хода, не более минуты, под средневековую мелодию, напоминающую мадригал, затем остановился и щелкнул. Раздался громкий механический треск, подобный движению часовых шестеренок, и на боковой стенке часов приоткрылась небольшая дверца, оттуда сразу повеяло острым запахом плесени и сырости.

Распахнув дверцу полностью, Фредерик заглянул внутрь.

– Бог мой, это похоже на тоннель, – произнес он, шокированный и до последнего момента, убежденный, что за дверцей нечто иное, как часовой механизм, и не более того.

Виктория и Летти лишь переглянусь, поняв друг друга без слов. А Чарльз был настолько поражен, что, похоже, на тот момент просто потерял дар речи.

Виктория достала из часов ключ и снова спрятала его в ридикюль.

Первым сквозь тоннель, вызвался пройти лорд Торнтон, за ним девушки, а замыкал колонну изумленный Чарльз.

Оказавшись по ту сторону, Фредерик ощутил, как все его тело внезапно охватило до ужаса неприятное чувство. Руки и ноги как будто расплывались и совершенно не поддавались контролю. Через секунду стало тяжело дышать, и не хватало сил даже, чтобы сделать небольшой вдох, сознание отключилось…

Глава LVII

Придя в себя Фредерик, открыл глаза. Вокруг была кромешная темнота.

– Виктория, Чарльз, Летиция? – позвал он.

– Я здесь, – отозвалась Викки. За ней послышались голоса Летти и Чарльза.

Несмотря на полный мрак, девушки быстро поняли, что находились в подвале дома мистера Эддингтона, в той самой комнате с зеркалом. Наощупь они отыскали входную дверь и один за другим осторожно поднялись по ступенькам. С легкостью, отворив потайной ход, все четверо оказались в библиотеке дома.

– Здесь ничего не изменилось! – осмотревшись, воскликнула Виктория.

– Этого не может быть, – возразила Летти.

– Да-да, – настаивала Виктория. – Я оставляла свет включенным, на столе лежит твой конверт…

– Но это еще ни о чем не говорит, – перебила ее Летиция.

Викки задумалась, вспоминая, что делала в последние часы, когда находилась в этом доме.

– Я заваривала кофе, – неожиданно вспомнила она. – Летти, я точно помню… кофе, – повторила Виктория и, выбежав из библиотеки, поспешила на кухню.

Уже на половине пути, услышав запах кофе, она поняла, что не ошиблась. Дотронувшись до кофейника, Виктория ощутила тепло и с облегчением выдохнула. Вместе с этим исчезли все переживания о том, как объяснить свое длительное отсутствие.

В это время Чарльз и Фредерик в изумлении осматривались по сторонам, с опаской изучая окружающие их предметы.

Летти с интересом наблюдала за их ошеломленными лицами.

– Добро пожаловать в двадцать первый век, – весело улыбаясь, произнесла она.

– Это невероятно! – восхищенно повторял Чарльз. – Я не верю своим глазам.

– Признаюсь, я до последнего момента не верил в возможность подобного перемещения, – согласился Фредерик.

Летиция еще раз улыбнулась и указала на потолок.

– Вот, посмотрите, это люстра, на ней, как вы видите, вовсе не свечи, а лампочки. Они питаются от поступающего по проводам электричества, о котором совсем недавно с таким энтузиазмом, говорила Виктория, приравнивая утрату электроэнергии к концу света, – шутя сказала Летти.

– Но ведь я же потом исправилась, – не согласилась только что вернувшаяся в библиотеку Виктория, – конечно, не конец света, и все же…

– Так что с кофе? – спросила Летти.

– Он по-прежнему горячий, – ответила Виктория. – А это значит, что время стояло на месте, и нашего отсутствия никто и не заметил, и мы с тобой напрасно волновались на этот счет.

Летти промолчала, ограничившись довольным кивком.

– Пойдемте, мы покажем вам дом, – предложила Виктория джентльменам, с чем оба с радостью согласились.

Медленно, в сопровождении девушек, мужчины переходили из комнаты в комнату, открывая для себя все новые и новые невероятные предметы, принцип действия которых порой совсем не укладывался в голове.

Наибольшее впечатление на Фредерика, пожалуй, произвела ванная комната и телевизор. Что же касается Чарльза, ему нравилось абсолютно все, и выделить что-то конкретное просто не представлялось возможным.

Только спустя несколько часов нахлынувшая волна адреналина спала, сменившись чувством голода. Недолго думая Летти предложила заказать пиццу по телефону, решив, что обедать в городе было бы верхом безрассудства, а возиться с едой на кухне вовсе не хотелось. Здесь Чарльза и Фредерика ждало новое потрясение. Виктория уже рассказывала про телефон, но теперь им довелось наблюдать его в действии. Никакому здравому смыслу не поддавалось, «как Летиция при помощи этой маленькой вещицы, не имеющей ни единого провода, могла разговаривать с человеком, находящимся в милях от нее?». Сначала они подумали, что это какой-то розыгрыш, но человеческий голос, доносящийся из странного устройства, не просто монотонно говорил, а вел диалог с Летти, что подтверждало реальность происходящего.

Пиццу доставили ровно через полчаса. Как само блюдо, так и его упаковка вызвали равный интерес и восхищение. Чарльз никак не мог понять, почему Виктория так равнодушно выкидывает столь искусно оформленную коробку из-под пиццы. Викки объяснила, что это всего лишь напечатанная на станке картинка, каких миллионы. Равно как и печать газет, печать подобных картинок не составляет большого труда.

Из этого объяснения последовало множество новых вопросов, связанных фотографией, на которые Виктория еле поспевала отвечать.

– Викки, мы должны научить парней пользоваться Интернетом, – предложила Летиция. – Так им будет проще найти ответы на свои вопросы. Иначе же твои рассказы будут бесконечны. Я предлагаю немного отдохнуть и поспать. Хочу тебе напомнить, что сегодня днем у нас назначена встреча с адвокатом твоего дядюшки.

Глава LVIII

На прием к адвокату девушки отправились вдвоем. Когда они прибыли по назначенному адресу, секретарь сообщила, что Джон Оулдридж уже ожидает их в своем кабинете. Поприветствовав девушек, он в очередной раз высказал, соболезнование и деликатно перешел к оглашению завещания.

Согласно последней воле мистера Эддингтона, все движимое и недвижимое имущество разделялось в равных долях между Викторией и Летицией.

Затем адвокат протянул Виктории конверт со словами:

– Это письмо адресовано вам обеим. Буквально несколько дней назад мистер Эддингтон попросил меня зайти к нему. В тот день он внес коррективы в свое завещание и передал вот это послание. При нашей последней встрече сэр Уильям был крайне возбужден и взволнован. Он должен был что-то сказать вам, но очень боялся, что не успеет, поэтому изложил все в письме.

С этими словами, мистер Оулдридж покинул комнату, предоставляя девушкам возможность прочесть письмо наедине.

Девушки принялись читать:

«Дорогие мои девочки. Если вы читаете данное письмо, значит, меня уже нет в этом мире. Но прошу вас, не огорчайтесь. Я давно ждал этого момента. В мечтах своих я питаю надежду, что небесное провидение и воля Божья воссоединили меня с моей единственной и любимой Лилианной. Я только сожалею о том, что не смог лично поведать вам тайну, хранимую мной долгие годы.

Вас, наверное, не раз, удивляли мои фантастические истории из прошлого, мои манеры и одежда. Предположу, что мог казаться вам чудным и старомодным. Но сейчас я тешу себя мыслью, что изложенный мною рассказ отныне изменит ваше сложившееся мнение.

Я отчетливо помню этот теплый солнечный июльский день, который навсегда перевернул мою жизнь. Мне было лет семь, не более, мать отвезла меня погостить в дом деда. Я очень любил там бывать. Старик увлекался археологией, и жилище его переполняло множество занятных вещиц, привезенных из различных экспедиций. Я всегда с удовольствием слушал рассказы деда о приключениях, добытых артефактах и их предназначении. В этот особенный день, когда мать привезла меня, он что-то искал на чердаке. Не мешкая, я присоединился к нему, выражая настойчивое желание помочь в поисках чего бы то ни было. Дед настаивал, чтобы я ждал его в доме, я, конечно же, не послушался. Пока дед копался в своих коробках, мое внимание привлек огромный деревянный ящик с изображенными на нем странными символами, которых я никак не мог разобрать. Я позвал деда и попросил рассказать, что там, но он ничего не объяснил. Только сказал, что содержимое его несет большую опасность, и я ни в ком случае не должен приближаться к этому предмету. Может, если бы тогда он просто ответил, что это обычный ящик, то ничего бы и не произошло, но теперь я знал, что внутри что-то страшно опасное, и любопытству моему не было предела. Поздно ночью, когда в доме все уже спали, я пробрался на чердак и открыл крышку зловещего ящика. Внутри оказалось, на первый взгляд, обыкновенное зеркало, но лишь я прикоснулся к нему, как случилось что-то невероятное. Я смутно помню произошедшее в тот день, помню, что потерял сознание, а когда открыл глаза, рядом стоял дед, в ужасе, повторяя одну только фразу: «Что ты натворил, мой бедный мальчик». Потом я снова потерял сознание и очнулся уже в своей постели. Вначале я думал, что все это сон, но ошибался. Позже дед рассказал мне, что это было не просто зеркало, а портал в прошлое. Надписи на коробке говорили о том, что кто первым откроет временной портал, будет несчастен до конца дней своих, и только тот, кто его закроет, обретет вечное блаженство. Я тут же предложил деду закрыть портал, и спросил, как это сделать. К моему разочарованию, это оказалось невозможно. Дед сказал, что портал закроется тогда, когда зеркало полностью потеряет свои отражающие свойства.

Тогда я не поверил в проклятье, а оно все же сбылось. После того случая дед прожил совсем недолго, от матери ушел отец, а с моей некогда любимой сестрой мы стали чуть ли не заклятыми врагами. Шли годы, и я совсем забыл о магическом предмете, наткнувшись на него совсем случайно, когда мать собралась продать дом деда, и мы вывозили наиболее ценные вещи. К тому времени мне было всего девятнадцать лет. Подумав, что терять уже больше нечего, я решился пройти через портал. Сделав это, я оказался в странном месте, но вскоре разобрался. Это была английская деревня восемнадцатого века…

Вот так я оказался в прошлом. Дальше я уже не раз вам обеим рассказывал, как познакомился с прекрасной белокурой красавицей. Да-да, это был именно я, а не тот вымышленный персонаж, имя которого я упоминал в своих рассказах. Но и там судьба настигла меня, подпустив счастье так близко и вмиг лишив его, только усилив мою душевную боль. Тогда я решил вернуться и навсегда забыть о злосчастном зеркале, спрятав достаточно хорошо, чтобы никто до него не добрался.

Шли годы, зеркало все больше тускнело, постепенно теряя свою отражаемость. Я надеялся, что вот-вот проход закроется, и проклятье разрушится, но этого не происходило. Я стал совсем стар и начал думать, кому бы я смог рассказать об этом мистическом явлении, но так уж сложилось, что за всю жизнь мне не удалось завести ни одного надежного друга. Самым близким человеком для меня стала Летиция, которая со всей добротой и заботой, подобно родной дочери, ухаживала за мной многие годы. Тогда я решил, что расскажу обо всем именно ей, но по-прежнему не терял надежды, что еще встречусь с моей дорогой племянницей. Теперь, когда вы вместе, я мечтаю о том, чтобы вы сблизились и подружились. Я хочу, чтобы вы отправились в прошлое вдвоем, уверен, это станет самым ярким и увлекательным путешествием в вашей жизни. Я мечтал, что сделаю это с вами. Однако на случай, если и в этой маленькой мечте провидение мне воспротивится, я составил для вас, каждой лично, письма. Я побоялся, что письма мои могут попасть в чужие руки, и на всякий случай описал все шарадами, которые только вы без труда разгадаете и найдете не только то самое зеркало, но и все необходимое для вашего путешествия. Знайте, ключей, чтобы вернуться обратно, было два, но теперь остался только один. Вы найдете его, правильно разгадав мои шарады.

Я прошу вас, дорогие мои, не покидайте друг друга, будьте всегда рядом. Обе вы мне одинаково дороги, и я от всей души желаю вам счастья!

Храни вас Бог!

С любовью, искренне ваш навсегда.

Уильям Эддингтон».

По щекам обеих девушек катились слезы.

– Бедный мой, дорогой дядя, как жаль, что он не дожил до этого момента и не смог проделать весь путь с нами.

– Я верю, что сейчас он наконец обрел свой покой и свое счастье, – сказала Летти, крепко обняв Викторию.

– Да, конечно. Думаю, ты права, – согласилась она. В этот момент в кабинет вернулся мистер Оулдридж.

– Вам нужно еще немного времени? – поинтересовался он, увидев на глазах девушек слезы. – Может, попросить, чтобы принесли воды?

– Спасибо, все в порядке, проходите, – попросила его Летти. – Мы все прочли.

Мистер Оулдридж прошел в кабинет и, удобно усевшись на своем стуле, сразу перешел к официальной части, предложив свои услуги по оформлению наследства.

– У вас есть пожелания по разделу имущества? – поинтересовался он у обеих девушек.

– Я бы хотела отказаться от своей части наследства, в пользу Летиции, – тут же высказалась Виктория.

Летиция и адвокат с большим удивлением посмотрели на нее.

– Летти, прошу, не смотри на меня так. Ты прекрасно знаешь, я достаточно получила от дядюшки. Так что все это по праву принадлежит тебе.

Адвокат в недоумении продолжал смотреть на них, но большого желания разбираться, в чем тут дело, не испытывал. Он лишь выполнял свою работу и был достаточно озабочен собственными проблемами, чтобы еще интересоваться делами других.

Покончив с формальностями, девушки покинули офис мистера Оулдриджа.

Уже в такси Летти спросила:

– Викки, почему ты отказалась от наследства?

– Как почему, ведь дядюшка хотел разделить все поровну, а я и так получила намного больше тебя. Да и к чему мне это, я не собираюсь здесь оставаться. Я люблю Фредерика и только рядом с ним смогу быть по-настоящему счастлива.

– Все равно, ты не обязана была этого делать. Ты бы могла оставить свою долю матери, а не мне.

Виктория ничего не ответила и только опечаленно опустила глаза.

– Скажи, а ты уже позвонила своей матери? Что ты собираешься сказать ей?

Виктория сделала глубокий вдох и, собравшись с мыслями, заговорила:

– Ты понимаешь… в общем, ей все равно. С тех пор как в ее жизни появился новый мужчина и ребенок от него, обо мне сразу как-то забыли. Что я только ни делала, чтобы заслужить ее внимание. Я даже с дядюшкой не общалась ради нее, но все это было бесполезно. На меня, у нее вечно не хватало времени. Звонила ли я ей? Звонила. Думаешь, она спросила, где я вообще. Она даже не поинтересовалась, как у меня дела. Только что-то буркнула в трубку, что очень торопится, потом перезвонит, и все…Она каждый раз так отвечает, только никогда не перезванивает.

Летиция сочувствующе смотрела на Викторию. И хотя она вовсе не знала своих родителей, в ее голове не укладывалось, как мать может потерять интерес к своему ребенку, причем такому умному, красивому и уже самостоятельному.

– О, Викки… прости, мне очень жаль. Я не должна была затрагивать эту тему.

– Ничего, ты же не знала. Я не скрываю проблем в отношениях с матерью. Просто мне порой стыдно. Я часто спрашиваю себя, что я делаю не так? Что нужно, чтобы заслужить ее внимание? Когда я поступила учиться в университет, думала, мама будет мной гордиться, а ей и дела нет. Что со мной не так? – в слезах произнесла Виктория.

– Ну что ты, с тобой, все так. Она не заслуживает твоих слез. Прошу тебя, не переживай. Теперь у тебя есть Фредерик, который любит тебя всей душой. Все будет хорошо, – постаралась успокоить подругу Летиция.

– Конечно, ты права, – кивнула Виктория, вытерев мокрые глаза, и улыбнулась.

Глава LIX

Следующие несколько дней прошли довольно насыщенно и динамично. Полностью посвятив первое утро походам по магазинам, после долгих примерок и некоторых уговоров, Чарльз и Фредерик уже ничуть не отличались от любого другого современного мужчины. Их выдавала разве что осанка и манера общения.

Молодые люди с интересом посещали кино и обедали в местных пабах. А вечера, как правило, проводили у телевизора, поглощая новую познавательную информацию.

За время, проведенное в Лондоне, Летти удалось найти человека, который взялся сделать для Чарльза документы и помочь с регистрацией. А пока Фредерик с Викторией наслаждались обществом друг друга и изучали достопримечательности города, Летиция познакомила Чарльза со своими друзьями. К своему удивлению, она должна была признать, что юноше удалось влиться в коллектив куда быстрее, чем ожидалось. Никого не смутила его странная манера выражаться, а была лишь расценена как оригинальная модель поведения. Словами не передать, в каком восторге находился Чарльз от открывшейся ему новой жизни.

Что же касается Фредерика, то с самых первых дней он был бесконечно впечатлен возможностями современного мира и даже предлагал Виктории подумать о том, чтобы остаться жить в нем. Но, пробыв в Лондоне несколько недель, он начинал видеть все больше и больше недостатков в теперешнем образе жизни и хотел вернуться как можно скорее. Обсудив все с Викторией, они определили день возвращения, сообщив об этом Летиции и Чарльзу. По такому поводу было принято решение накануне возвращения устроить прощальный праздничный ужин.

Незадолго до этого Летти, выбрав подходящий момент, уединилась с Викторией в комнате:

– Как настроение? – спросила она Викки.

– Я счастлива. За всю жизнь я не испытала и малой доли тех радостных эмоций, что возникли у меня за последние несколько месяцев.

– А почему вы так быстро возвращаетесь? Ведь тогда вам придется объяснять там, что помешало вашей поездке.

– Мы уже все продумали. Мы только заберем багаж из гостиницы и отправимся путешествовать, возможно, в Америку, а может, в Европу, это уже не важно.

– А как же ты одна, без компаньонки?

– Что-нибудь придумаем. Знаешь, рядом с Фредом меня переполняет такое чувство уверенности и в тоже время защиты, как будто вместе нам ничего не страшно.

Летти улыбнулась:

– Я рада за вас. А что мама? Ты с ней больше не говорила?

– Да, как раз вчера. Представляешь, она сама позвонила. Я сказала, что выхожу замуж и остаюсь жить в Англии и что вряд ли мы с ней еще когда-либо увидимся.

– И что она? – спросила Летиция.

– Она сказала, что любит меня и желает мне счастья. А еще попросила прощенья за то, что мы редко видимся. Я ответила, что тоже люблю ее, и положила трубку. Не поверишь, этот короткий разговор, пожалуй, все, что мне было нужно. Мне стало намного легче на душе. И теперь мое сердце спокойно.

– Вот и хорошо, – еще раз улыбнулась ей Летти.

– Дорогая, а как ты? Я знаю, я задавала этот вопрос много раз, но все же, ты не передумала? Ты остаешься?

– Да, так будет правильно. Я не пара Эдварду, как ни тяжело это признавать. Ведь я влюбилась в него до беспамятства.

– Ты правда так сильно любишь его?

– Всем сердцем, – ответила Летти. – Когда мы уезжали, я твердо верила, что дома быстро забуду о нем и все произошедшее там будет далеко и призрачно, как в смутном сне. Но вместо этого я постоянно ловлю себя на мысли, что не проходит и часа, чтобы я не думала о нем. Он везде, как навязчивая тень, что бы я ни сделала, что бы ни сказала, я всегда вспоминаю его…

– Мы с Фредериком буквально на днях говорили о тебе и Эдварде. Я рассказала ему, что герцог сделал тебе предложение, надеюсь, ты не злишься на меня за это. В общем, Фред, как и я, считаем, что такой человек, как Эдвард, не стал бы впустую бросаться столь серьезными словами. Прежде чем сделать тебе предложение, он наверняка все продумал. Пользуясь своим положением, он сделает так, что никто тебе и слова дурного сказать не посмеет, а то, что будут шушукаться за твоей спиной, так ведь сплетни, они как паутина, сколько ни снимай, а к утру уже новая. Поэтому если ты действительно любишь его, то не должна отказываться от своего счастья.

Летти задумалась. На лице вступил легкий румянец, и промелькнула робкая улыбка:

– Викки, я так сильно его люблю. Как я ни пыталась, я не могу отпустить мысли о нем. Я мечтаю быть рядом с этим человеком, всегда, до конца своих дней. Ты думаешь, он простит меня?

– Конечно.

Едва дослушав слова Летти, Виктория крепко обняла ее. Лица обеих девушек светились от счастья, излучая бесконечную радость.

– Я рада, что мне удалось переубедить тебя, – улыбаясь, ликовала Виктория.

– Летти, есть одна важная вещь, которую я тебе должна сообщить, – уже серьезным видом произнесла она.

Вся во внимании, Летти вопросительно посмотрела на Викторию.

– Вчера, пока вы с Чарльзом были в городе, мы спускались в подвал, в ту самую комнату с зеркалом. В общем, оно почти полностью потускнело, возможно, это будет последний раз, когда оно откроет свой портал.

Летти, молча кивнула головой и сделала глубокий вдох.

– Я все решила, если это произойдет и портал закроется навсегда, то так тому и быть. Вот только как же Чарльз? Как он тут справится один? Давай отложим наше возвращение на пару дней. Я хочу вернуться к мистеру Оулдриджу и переоформить дом твоего дядюшки на Чарльза. Чарльз многое сделал для нас в прошлом, пусть этот подарок будет ему благодарностью.

Виктория одобрительно кивнула.

За ужином Летти поделилась с Чарльзом и Фредериком своими планами. Фредерик не раздумывая поддержал ее решение вернуться к Эдварду, а Чарльз был рад новости, что жилище мистера Эддингтона перейдет в его собственность. Хотя, еще покидая родной дом, он предусмотрительно захватил с собой немного золота и теперь не слишком-то волновался о материальной стороне своего существования.

* * *

Решить все юридические вопросы удалось довольно быстро. И спустя несколько дней Летиция вместе с Викторией и Фредериком стояли у зеркала всего в нескольких шагах от возвращения в прошлое.

Фредерик снова прошел первым, сразу за ним Виктория и Летти. Чарльз еще несколько минут смотрел им вслед, и вдруг по стеклу побежали мелкие трещины, с хрустом соединяясь в центре, и в один миг зеркало со звоном разлетелось вдребезги.

«Что ж, вот и все…», – подумал Чарльз.

В это время, оказавшись по другую сторону портала, Фредерик, Виктория и Летти наблюдали, как на их глазах циферблат часов лопнул и раскололся прямо посередине, как раз в том месте, куда вставлялся ключ.

– Думаю, эти часы уже больше никто не сможет завести, – сказал Фредерик.

– А нас впереди ждет длинная счастливая жизнь, ведь именно так гласило пророчество?

Летиция и Виктория улыбнулись ему в ответ, и все трое покинули старый охотничий домик.

Глава LX

На следующий день после полудня экипаж лорда Торнтона стремительно двигался в сторону Ландшира. У парадного входа Изенбургского поместья компанию из трех человек, учтиво встретил дворецкий Карл.

– Прошу прощения, милорд, – сразу же извинился слуга. – Их светлость не давали распоряжений касательно вашего приезда.

– Нет-нет, это полностью моя вина. Наш визит не был запланирован.

– В таком случае должен вам сообщить, герцог никого не принимает. Их светлость вот уже несколько недель пребывает в плохом расположении духа и крайне редко выходит из комнаты.

– И все же сообщите о нашем приезде.

– Разумеется, сэр. Пожалуйста, следуйте за мной, я провожу вас в гостиную.

Еще у кареты дворецкий сразу обратил внимание на Летицию. Ее лицо показалось Карлу до боли знакомым. Но, несмотря на отличную память, в этот раз он никак не мог вспомнить, откуда знает ее.

Гостям принесли чай, и Виктория с Фредериком спокойно дожидались появления Эдварда, в то время как Летти металась по комнате, не находя себе места.

– Может, это было ошибкой ворваться вот так, без приглашения? Как ты считаешь, Виктория? – обратилась к подруге Летти. И не дав ей возможности ответить, продолжила: – Что он подумает обо мне? А может, еще на балу он разочаровался в моем поведении и теперь не хочет меня видеть? Иначе с чего бы он уехал еще до окончания?.. Ах, господи, где же этот дворецкий?..

Остановившись у окна, Летиция нервно постукивала пальцами по стеклу и, похоже, была на грани нервного срыва, как дверь распахнулась и на пороге показался хозяин дома.

Летти обернулась, при виде Эдварда ее сердце заколотилось еще быстрее, их взгляды встретились, и в этот момент она поняла, что все еще небезразлична ему. Герцог, проявляя невероятное самообладание, как ни в чем не бывало подошел к Виктории и Фредерику, стоявшим ближе ко входу, и поприветствовал их.

А верный Корсо, не покидавший хозяина ни на шаг, при виде Летиции тотчас узнал ее и, издав радостный лай, устремился навстречу. Тогда-то и понял находившийся в комнате Карл, кого так сильно напоминала ему эта молодая особа. Ведь Корсо очень холодно относился к посетителям поместья и только к одному недавнему гостю хозяина расположился всей своей собачьей натурой.

– Я полагал, к этому времени вы будете где-то на середине Атлантического океана? – обратился Эдвард к своему кузену и его избраннице.

– Мы вернулись, – невозмутимо ответил Фредерик. – Некоторым из нас в самый последний момент показалось невыносимым расставание с определенными представителями здешнего общества, – недвусмысленно сказал Фредерик, бросив короткий взгляд в сторону Летти.

– В самом деле? – демонстрируя удивление, спросил Эдвард.

Виктория утвердительно кивнула, всеми силами скрывая довольную улыбку.

– Фредерик говорил, у вас прекрасная библиотека, разрешите взглянуть, – попросила она, не найдя лучшего способа, чтобы оставить герцога с Летицией, наедине.

– Разумеется, Карл проводит вас.

Все это время стоявшая в стороне Летти нежно трепала за уши радовавшегося ей пса. Оставшись с Эдвардом наедине, она почувствовала, как вновь сжалось ее сердце. Молодой человек подошел ближе. После коротко приветствия наступило молчание. Летиция была слишком взволнована, чтобы заговорить первой, а Эдвард слишком горд, чтобы в очередной раздать волю чувствам.

– Как жаль, мисс Аттвуд, что к людям вы не относитесь столько же ласково, как к животным, – произнес Эдвард, посмотрев на довольного Корсо.

– Почему вы так решили? – спросила Летти.

– Не знаю. Возможно, из личного опыта, – с ноткой сарказма ответил он. Летиция прикусила губу и слегка покраснела.

– Мне искренне жаль, если я не оправдала ваших ожиданий, – нерешительно вымолвила она.

– Я не виню вас. Вы вправе принимать решения и поступать так, как считаете нужным, – сказал герцог, пронзительно посмотрев ей в глаза.

– Я просто посчитала, что не достаточно хороша для вас, – еще больше смутившись, тихо сказала Летти.

– Право, мадам, я больше не хочу слушать этот вздор! Вы в самом деле вернулись сюда для того, чтобы сказать мне вот это? Вы не достаточно потешили свое самолюбие? Одного раза вам оказалось мало?! – уже рассерженно говорили он.

От этого тона Летиции стало совсем не по себе, она вконец разволновалась, и на глазах выступили слезы.

Эдвард понял, что в очередной раз обидел ее. Он нежно взял девушку за руки и уже спокойным тоном продолжил:

– Дорогая моя, зачем вы мучите меня? Своим отказом вы разбили мне сердце, и вот теперь, когда я начал приходить в себя, вы вновь тревожите мои еще незажившие, раны. Я скажу еще раз, но больше повторять не стану, вы выйдете за меня?

– Да, да! – с дрожью в голосе, произнесла Летти и, обняв его, прижалась к груди. – Я люблю вас уже давно, но только расставшись я до конца осознала, что, возможно, никогда больше вас не увижу, и поняла, что совершила самую большую ошибку в своей жизни. Вы простите меня? – спросила Летиция, подняв свои большие полные сожаления глаза.

Лицо Эдварда светилось от счастья.

– Я больше никогда не отпущу вас, что бы вы мне ни говорили, – ласково произнес он. Нежно приподнял кончиками пальцев ее подбородок, слегка наклонился и крепко поцеловал в губы.

Эпилог

Февраль 2016 год.

Как правило, ворота Изенбургского поместья в Ландшире открывались для посетителей в девять утра. К этому времени всегда собирались группы любознательных туристов и в ожидании толпились у входа. Еще бывали студенты и совсем редко местные жители.

С тех пор как в мраморных залах имения устраивались балы и приемы, прошли сотни лет. Одно поколение сменялось другим. На смену каретам пришли автомобили, длинные платья заменили удобные джинсы, а добраться в Англию из Америки можно было быстрее, чем из Лондона в Йорк.

За столетия поместье не раз подвергалось реконструкции, но все же сохранило былое величие и архитектурную мощь. Как и прежде оно поражало своим великолепием и роскошью внутреннего убранства. На высокой стене парадного холла, всё так же висел фамильный портрет, только уже не одиноко стоящего герцога, а с супругой, герцогиней Изенбургской. Женщина на холсте как две капли воды походила на Летти. Она сидела в обитом красным бархатом кресле, а позади стоял Эдвард Гейлтсберг. Чуть опираясь на трость, он нежно держал за руку свою возлюбленную.

Время для них остановилось, а души продолжали жить вечно, унося в века память о прошлом.

Примечания

1

Короткие нарды.

(обратно)

2

Своеобразные летние кафе.

(обратно)

3

Устройство, напоминающее собой крошечный телескоп.

(обратно)

4

Современный крокет.

(обратно)

5

Спенсер.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Глава XVIII

Глава XIX

Глава XX

Глава XXI

Глава XXII

Глава XXIII

Глава XXIV

Глава XXV

Глава XXVI

Глава XXVII

Глава XXVIII

Глава XXIX

Глава XXX

Глава XXXI

Глава XXXII

Глава XXXIII

Глава XXXIV

Глава XXXV

Глава XXXVI

Глава XXXVII

Глава XXXVIII

Глава XXXIX

Глава XL

Глава XLI

Глава XLII

Глава XLIII

Глава XLIV

Глава XLV

Глава XLVI

Глава XLVII

Глава XLVIII

Глава XLIX

Глава L

Глава LI

Глава LII

Глава LIII

Глава LIV

Глава LV

Глава LVI

Глава LVII

Глава LVIII

Глава LIX

Глава LX

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg