«Край забытых богов[СИ]»

У нас опять зима. Снега идут кругами,

Свершая без конца свой мерный хоровод.

И словно сметено былое в урагане,

Укрыто под снегами и вновь не оживет.

Уже не зазвонят разрушенные башни,

И шепотом домашним не скажутся слова.

И женщины мои живут тоской вчерашней.

Не так уж это страшно, как кажется сперва.

М. Щербаков.

Снег все шел. Стремительно несся куда–то, не разбирая дороги, повинуясь неистовым ударам ветра. Снег не помнил о силе тяготения, он подчинялся лишь ветру, а тот бросал его то вбок, то вверх, то закручивал безумным хороводом, создавая из невесомых белых хлопьев злобные маленькие смерчи.

Зимний день завершался. Розоватые отсветы заката все ярче расцвечивали небо над вершинами гор, а сизая мгла все активнее затеняла землю у их подножья. Горы были везде, куда б я не бросила взгляд. Они господствовали над долиной, зажимая ее в кольцо своей мощи, но они были далеки, так далеки… Не добраться.

Я была словно на дне гигантской чаши. Снег кружил в ней небесными чаинками, а укрывающая землю тьма казалась остатками божественного напитка. Чаша счастья, сказала когда–то Лиза. Нам всем отпущена ровно одна чаша счастья. Мне никогда не удавалось заполнить свою чашу одним только счастьем, в ней вечно бурлило все. Все сразу и вперемешку, и не поймешь, чего же там больше. Иногда казалось, что горечи, но солнце порой сияло так ярко, что чудилось, это все искупает и перевешивает. А после вновь наступала тьма.

А сейчас мой напиток выпит, каким бы он ни был. Не осталось ни сил, ни эмоций, ни сожалений. И ночная тьма, что все сильнее сгущалась на дне этой межгорной котловины, казалась последними его каплями, буквально на пару глотков.

Снег все шел, заметая длинные полы моей шубы, пробиваясь в щели между рукавами и рукавицами, добираясь до шеи, несмотря на шарф и капюшон. От морозного воздуха обжигало дыхание, лицо кололо от неистовых ударов сотен разъяренных снежинок, причем казалось, что все они норовили попасть исключительно в глаза. Пальцы ног онемели. Сапоги были теплыми, очень. Но они лучше грели в движении, а на то, чтобы двигаться, у меня просто не было сил.