«Третье правило возврата»

Третье правило возврата (fb2) - Третье правило возврата (Жестокие игры творцов - 2) 574K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анастасия Ольховикова

Глава 1. Муж

These wounds won't seem to heal

This pain is just too real

There's just too much that time cannot erase

Evanescence "My immortal"

(Эти раны кажутся неизлечимыми,

Боль - слишком реальной,

И слишком много всего, что не в силах позабыть со временем)

 Сегодня Дайна старается с особым усердием. Поднимает меня ни свет ни заря, заставив в одиночестве, еле продрав глаза тащиться в душ. А там стоит и наблюдает за тем, чтобы я до блеска натирала тело жесткой мочалкой, от которой кожа приобретает нездоровый вид обморожения первой степени: краснеет и начинает зудеть. Дайна неплохая, к ее излишнему для обыкновенного человека вниманию привыкаешь, как только сживаешься с мыслью о том, что сама ты больше не одна из многих, а пациент лечебницы для душевнобольных магов, по той или иной причине лишившихся своего дара. Некоторые сходят с ума от старости, других выпивают пожиратели, третьи - такие, как я - сознательно преступают черту закона, совершая действие, противоречащее природе внутренней магии. И становятся пустышками. Выгоревшими. Иссохшими скелетами, продолжающими свое существование скорее по инерции, чем из-за осознанного желания.

 Дайна по-своему добра: она припасает для меня самый пушистый махровый халат, зная, что от соприкосновения с ним я моментально подобрею и перестану смотреть на мир исподлобья. Он розовый и выглядит совсем как на молоденькую романтичную девчонку. Наверное, взят у дочери, но под видом служебной одежды принесен в лечебницу. Дайна, пожалуй, даже немного любит свою странную подопечную. Она знает подробности дела, при котором меня поместили сначала в тюрьму, а потом, когда подошла к концу череда истерик и попыток устроить нападение на представителей правопорядка, сюда. О, да, на этих стражей я бросалась с особым усердием. Чтобы поскорее решили, что мне пора прекратить ходить по этому свету. Чтобы вынесли приговор. Но они не стали. Я, вопреки любой здравой логике, выжила после полного выгорания. Я не сошла с ума. Просто переродилась. Я больше не маг света...

 - К тебе на свидание придет еще один представитель правопорядка, - как бы извиняясь, поясняет особое внимание ко мне сегодня Дайна. Я не удивляюсь - стражи являются частыми гостями, по крайней мере, со мной они видятся намного регулярнее, чем с остальными. Но я отвечаю неизменное "нет" на все их предложения о сотрудничестве. А если начинают угрожать санкциями, просто потираю руки в предвкушении: даю понять, что сейчас кто-то лишится части своего рассудка. Да, эта новая возможность моего дара особенно важна, когда начинают давить представители власти. Я ненавижу тех, кто поставил себя за ее чертой. И закон их тоже ненавижу. А с тем ублюдком, что лишил меня последней надежды, разберусь сама, когда выйду отсюда. А я выйду, я больше в этом не сомневаюсь. Я слишком нужна этим черным кителям, чтобы меня убивать. Ведь я единственная из жертв, оставшаяся в живых после нападения Кровавого Ангела.

 - Не плачь, Виола, иначе я поведу тебя в душ по новой, - строго замечает Дайна, видя набежавшие на глаза слезы. Она знает, что такое со мной случается только тогда, когда я вспоминаю своего неудавшегося убийцу. - Этот человек - не простой следователь. И я надеюсь, что ты с ним хотя бы поговоришь, - прибавляет она, расчесывая мои спутавшиеся мокрые волосы. Их женщина, почему-то, любит больше всего. Хотя после моего перевода в лечебницу они спускаются чуть ниже плеч и почти не вьются. Да еще и приобрели совершенно другой цвет, совсем не тот, что был у них раньше - огненный, пламенный, который так нравился мужу. Бывшему мужу, тут же поправляюсь я и смотрю на себя в зеркало, пока Дайна сооружает что-то более-менее привычное на моей голове. Сегодня это что-то напоминает ракушку сзади с выпущенными вперед прядями. Ну, просто леди из высшего света, куда деваться. Я мрачно усмехаюсь и получаю в ответ укоризненный взгляд своей сиделки, и на мгновение мне становится стыдно: она ведь действительно хочет, чтобы я поскорее вышла отсюда. Но это условие обещают выполнить, если я соглашусь на сотрудничество. А я на это никогда не пойду. Мне нужна голова Ангела на блюдечке. А блюдце это я возьму с полки сама. И голову туда тоже положу самостоятельно. Ненавижу.

 - Что за непростой следователь? - делаю вид, что мне интересно, хотя на самом деле меня больше заботит тот факт, что наряжают меня не в обычную больничную робу: это платье, туго облегающее грудь и волнами расходящееся книзу, больше походит на дорожное. И я начинаю втайне опасаться, что из лечебницы меня могут сопроводить в департамент слуг правопорядка уже без согласия. И только наивная Дайна не подозревает о том, что может в скором времени произойти.

 - Очень симпатичный мужчина, - на миг в зеркале отражается мечтательное выражение лица моей провожатой, и я дергаюсь оттого, как она случайно зажимает волосы. Дайна тут же извиняется, гладя меня по голове, и продолжает свое занятие с присущей ей деловитостью и отсутствием лишних движений. - Наверное, наконец-то они поняли, что к такой красавице, как ты, посылать нужно никак не меньший идеал, - ну да, мрачно думаю я, мужчина точно не из простых, раз моя ненаглядная подруга - а я действительно считаю ее таковой, пусть Дайна и строго соблюдает свои обязанности, но, тем не менее, ее милые сердцу шалости заставляют относиться к ней не так, как к остальным - тает от одной мысли о нем даже в моем присутствии, пусть и находится, по моим меркам, уже в преклонном возрасте.

 Вскоре прическа оказывается готовой, и Дайна даже сбрызгивает меня небольшим количеством духов в своей подсобке, пока никто не видит. Я удивленно поднимаю брови - откуда здесь могла взяться стеклянная склянка, да еще со спиртосодержащим раствором? - но женщина только махает рукой: мол, не забивай голову глупостями, ты сегодня принцесса, и я хочу, чтобы ты и выглядела соответствующе. Я прекращаю всякие попытки с ней поспорить, но все равно оставшуюся до комнаты свиданий дорогу шучу над женщиной в своей обычной саркастичной манере. Дайна привыкла, она даже по-своему радуется, когда во мне просыпается хоть что-нибудь, отличное от апатии. Тогда она говорит, что я начинаю жить заново, а скоро и волосы обретут свой привычный цвет, а не то, что сейчас: грязно-черное месиво, которое она всячески старается убрать... Ох, Дайна, мне бы твою надежду. Но моя умерла. Умерла вместе с той маленькой девочкой с кудряшками...

 Очередная порция черного юмора прерывается у самой двери, за которой должен располагаться ожидающий меня посетитель. Я с мрачной улыбкой захожу внутрь и, оборачиваясь, чтобы закрыть дверь и помахать Дайне рукой, успеваю заметить темную фигуру у небольшого окна, разглядывающую крытый навесом и огороженный проволокой дворик для прогулок. Что, господин офицер, не ожидали, что лечебницей эта тюрьма называется просто потому, что здесь врачи вместо надсмотрщиков? Я ухмыляюсь собственным мыслям ровно до того момента, пока не оборачиваюсь, продолжая держаться за отрезавшую нас от внешнего мира дверь. Улыбка пропадает с лица. Огромным усилием воли я заставляю губы не дрожать, а глаза даже не думать о том, чтобы подарить миру новые слезы. Я - мертвая. Меня уже не спасти...

 Воспоминания проносятся перед глазами с чудовищной скоростью.

 "Вы так сильно поранились, как же вас угораздило?" - "Пустяки, я всего лишь страж правопорядка, леди. Леди, а как вас зовут?" - "Виола..." - "Виола...Фиалка? Или все-таки анютины глазки?" - "А вы точно всего лишь страж?.."

 "Ви, я тебя люблю...ты станешь моей женой?.."

 Пять лет счастья, а потом один канувший в лету вечер, после которого я его ни разу не видела. Поэтому и бумаги на развод подписала сразу же, как получила, еще находясь в тюрьме. Несмотря на то, что по ночам долго еще вспоминалось ощущение его шершавой кожи под руками и вьющихся темных волос. И тот последний полурык-полустон, который он не мог сдержать, когда мы одновременно достигали пика наслаждения... Что ж, блюстителю порядка жена-преступница не положена.

 Складка между бровями - хмурится, значит, задумался о чем-то. Руки сжимаются в кулаки, и, заметив мою реакцию, он спешно прячет их за спиной. Смешной...думает, что я на это как-нибудь отреагирую? И правда, смешной...я-то давно уже мертва. Принимаю спокойный вид, сосредотачивая все свое внимание на темноволосом мужчине с карими глазами, облаченном в черную форму стража закона. Красивый мужчина, Дайна оказалась права. Твой ход, милый.

 - Здравствуй, Виола...

 - Здравствуй, Грион.

 Меня не смущает повисшее после этого молчание: я незаметно рассматриваю бывшего мужа на предмет нововведений. Нет, кольца не появилось, значит, или до сих пор свободен, или еще не на той стадии отношений, когда начинают думать о свадьбе. Китель какой-то не такой на нем...а-а-а, это же парадный вариант формы, как я могла забыть. Помнится, перед важными встречами Грион считал добрым знамением попросить меня выгладить его форму. И я всегда делала это с удовольствием. А как еще...муж-то был горячо любимый. И все эти подшитые белым отвороты я с особой тщательностью делала, чтобы мой мужчина выглядел лучше всех. Шикарнее всех. Хотя он и так великолепен.

 Гри создает самые сильные охранные заклинания в нашем городе. Он считается лучшим защитником, а потому, только-только окончив Военную Магическую Академию, по собственной инициативе был представлен к службе в органах правопорядка. Защитники - это не просто маги, способные беречь улицы города от преступлений. Это еще и отменные телохранители, услуги которых обходятся недешево, а потому используются в основном в тех сферах деятельности, представители которых могут позволить себе повышенные охранные требования. Грион не такой. Он истинный патриот своего дела. Поэтому по служебной лестнице взлетел достаточно быстро: сочетание неподкупности, исполнительности и нетерпимости к несправедливости сделали ему имя, обеспечив уважение со стороны коллег и святой ужас в нестройных рядах преступников. А еще, помимо всего прочего, он успел сохранить светлый взгляд на мир, несмотря на то, с чем каждый день ему приходилось сталкиваться. Возможно, за это я его когда-то и полюбила...

 - Прекрасно выглядишь.

 - Спасибо, ты тоже.

 Если он думает, что я заведу светскую беседу спустя год после того, как мы не виделись, то глубоко ошибается. Человеческие инстинкты пошли со мной разными дорогами в тот момент, когда после очередного приступа в тюрьме меня стали колоть успокоительными. Они думали, что делают лучше, но я помню, как просыпалась ночью с капающей изо рта слюной, каждый раз благодаря создателей, что доза не настолько велика, чтобы устыдиться реакций собственного организма на расслабляющее действие препарата. После этого я не делю мир на людей и животных. Ангелы тоже бывают с когтями. А под личиной даже святого двуногого порой скрывается самое настоящее чудовище.

 - Нам нужно поговорить.

 Милый, с этого стоило начинать. Я бы сразу приготовилась отражать твои удары.

 - Для протокола или нет?

 Грион морщится: невооруженным глазом видно, как ему не нравится этот разговор. Что ж, я, увы, не могу помочь. Я привыкла к визитам тех, кто приходит и задает одни и те же вопросы, занося в протокол одни и те же ответы. Потом все это показывается Высшему Суду. Который вновь выносит приговор "недееспособна". Мне это выгодно. Мне это необходимо. Иначе они заставят меня искать Ангела. А я не хочу делиться. Только не этой добычей.

 - Необязательно. Я обладаю достаточными полномочиями, чтобы не отчитываться.

 И все-таки ему удается меня удивить. В ногах правды нет - я иду к столу, стоящему у самого окна, и присаживаюсь на стул. Спиной к свету. Лицом к двери. И боком к находящемуся по ту сторону Гриону. Он провожает меня взглядом, я вижу это боковым зрением. Кажется, так он смотрел, когда особенно скучал. Люди предсказуемы. Маги предсказуемы. Грион - всего лишь человеческий маг.

 - Я вся внимание, Грион.

 Он едва заметно расслабляется, и в голову приходит мысль о том, что все это время Гри, как и остальные стражи, опасался, что я начну игры с его сознанием. Но сразу же гаснет, поскольку мой бывший муж сначала шумно присаживается на стул напротив, затем почти сразу же поднимается и идет к той стене, в которой есть дверь, ведущая наружу из комнаты переговоров. Волнуется. Теперь я в этом не сомневаюсь.

 - Верховным Судьей назначен Аврелий Гард, - поворачиваясь ко мне лицом и с едва заметным интересом сообщает бывший муж.

 Я невозмутима. Но из уважения к труду Гриона допускаю вежливую фразу:

 - Вот как...

 Этот мужчина - один из тех, кому я в свое время помогла. Как целитель. Незаметно сообщив ему капельку своей силы. Аврелий - очень приятный человек с умными голубыми глазами. И судья из него замечательный. Беспристрастность - его второе имя. Видимо, сказалось мое влияние, раз карьера пошла в гору. Оно и хорошо - такие люди нужны во власти. Они делают ее необходимой и приемлемой большинством.

 - Через неделю после этого Ангел расправился с его женой.

 Гриону удается сдержать почти непроницаемое выражение лица, хотя я и догадываюсь, каких усилий ему это стоит. Женщины и дети - то не обсуждаемое табу, которое он не приемлет в логике убийц. Поэтому начавший убивать Ангел, преимущественно нападавший именно на эту категорию людей, вызвал жгучую ненависть мужа. Тогда еще мужа. Где же ты был, Грион, когда я так в тебе нуждалась? Почему пожалел всех, кроме нас двоих?..

 Я спокойно отношусь к философским вопросам, периодически следующим из умозаключений. Они идут где-то на фоне спокойного течения времени. Это вокруг все находится в хаотическом движении: люди, транспорт, мысли, чувства. Время постоянно. Его не проведешь.

 Смотрю на все еще ожидающего моей реакции Гриона. Наверное, в память о покойной жене Аврелия стоит сказать хоть что-нибудь.

 - Хорошая была женщина. Светлая и добрая. Они очень хотели детей.

 Была бы я чуть менее флегматичной, стоило бы прикусить язык. Но слова слетают с губ, не неся для остальных смысловой нагрузки. Я как будто здесь - и в то же время бесконечно далеко. Кажется, Гриону перестает это нравиться. Во всяком случае, мне отчетливо видны появившиеся на его скулах желваки. Хороший самоконтроль. Был бы. Если бы я не знала мужа, как свои пять пальцев. Бывшего. Бывшего мужа...

 - И тебя совсем не интересует то, что каждый месяц этого года Ангел убивал по жертве? Двенадцать человек за год? - обманчиво-спокойным тоном говорит Грион. Я знаю, из-за чего он бесится. Та, прежняя Виола тут же подошла бы к нему, обняв за плечи и обязательно посочувствовав или выразив свое мнение по поводу изуверств, совершаемых Ангелом. Но я-то больше не она. Я, как раз, в данной ситуации представляю одну из жертв Ангела. Правда, с той лишь разницей, что я единственная, кто остался в живых.

 Грион намеренно вводит меня в заблуждение - кое-что по делу Ангела он не договорил. И я, пусть и знаю, что делать этого не стоит, все же замечаю спокойным тоном:

 - Четырнадцать. Ты забыл про меня и того пожилого мага, что случайно попался Ангелу в феврале, - и пусть только попробует возразить. Первые полгода, проведенные в тюрьме, я следила за новостями из внешнего мира. И Ангел четко соблюдал периоды своей активности: одна жертва - один месяц перерыва. Вот только я с крючка сорвалась, и он обеспечил мне замену. А уже после перевода в лечебницу я, конечно, от внешнего мира оказалась отрезана. Здесь не поощряется получение информации. Считается, что слишком эмоциональная может вывести перегоревших магов из равновесия и пошатнуть и без того неустойчивую психику. Нет, о последних шести жертвах я не знала. Но Грион с блеском восполнил этот пробел.

 - Ты так спокойно на все реагируешь...

 - Доктор Кин не рекомендует волноваться.

 - ...что у меня возникают сомнения в том, что ты на самом деле так безумна, какой хочешь казаться.

 - Ты волнуешь меня, Грион, - тем не менее, спокойно отвечаю начинающему загонять меня в ловушку мужу. - А когда я волнуюсь, то обычно начинаю пользоваться даром. Доктор Кин этого очень не любит, поверь мне, - в подтверждение своих слов я даже кладу локоть на стол, демонстрируя начавшую деформироваться от выделяющихся из тела силовых волн кисть. Одна из разновидностей психокинеза - я могу концентрировать негативную энергию и направлять ее из своего тела в виде направленных пучков. Теперь могу. Я больше не генератор света...

 - Знала бы ты, как сама меня волнуешь, - хрипло отзывается муж, хотя в его руке возникает энергия противоположной направленности. А уж щиты Грион способен создавать виртуозно. - Давай проверим, у кого волнения больше, Ви?

 Мне кажется, или противостояние начинает его заводить? Чистой воды провокация, к тому же, плохо замаскированная. Я поджимаю губы, ожидая, когда запал Гри пропадет и мы продолжим разговор в более спокойном русле. Но образующийся в руке мужа щит даже не думает исчезать. У тебя нет шансов, милый - я сломаю его, как скорлупку от яйца. Ты сильный маг. Только не знаешь, кем на самом деле является твоя жена.

 - Разнесем лечебницу в щепки, - флегматично замечаю я, начиная сворачивать свой клубок материи.

 - Жалко других больных? - почему-то улыбается Грион. - Тебе все еще не чуждо сострадание.

 Я пожимаю плечами:

 - Просто ты уйдешь, а меня снова напичкают успокоительными. Не хотелось бы чувствовать себя проснувшейся в луже собственных нечистот, знаешь ли.

 Гри морщится - так ему и надо. Пусть знает, что здесь не курорт. Решил поймать меня на слабо - я не стану подставлять щеку для удара.

 - Ну а как насчет проверки местного масштаба? - он срывается с места, подходя почти вплотную и опускаясь на колени передо мной. Почти так же, как тогда, когда просил руки. Глупое воспоминание...

 - О чем ты? - дежурно интересуюсь я, когда сила практически полностью впитывается в тело.

 - Ты покажешь мне, на что теперь способна, - с готовностью объясняет Грион, - а я попробую выставить против этого щит.

 Какой же ты дурачок, милый. Не работали никогда твои щиты. Никогда ты не мог от меня закрыться. Потому что, однажды подарив душу, ты навсегда оставил для меня дорогу к ней. Спорим? Рука с остатками энергии разрушения послушна приказам разума: она медленно опускается, соскальзывая со стола, и движется по направлению к щеке Гриона. Все это время я смотрю в его глаза, готовая ощутить малейшие изменения эмоционального фона. Меня прежде всего интересует страх - это главный признак того, что магу напротив станет известна степень моей готовности в нанесении ему вреда. Но Грион не шевелится, застыв подобно каменной статуе, и продолжает открыто смотреть на меня в ответ. Даже ради приличия не пытается сотворить щит - он передо мной сейчас, как открытая книга. И, кажется, получает мазохистское удовольствие от того, что я могу с ним сделать. Могу, но не стану. Рука замирает в сантиметре от кожи, и небольшое промедление позволяет силе полностью вернуться обратно в мое тело. Я научилась безупречному контролю. Я не просто так изображаю здесь тихого психа. И теперь моя рука не принесет Гриону абсолютно никакого вреда. Я еле заметно улыбаюсь, когда движение кисти возобновляется, а ладонь опускается на щеку бывшего мужа.

 - Ты слишком красивый, чтобы причинять тебе вред ради научного интереса, - откровенно признаюсь я, ощущая, как покалывает кожу от соприкосновения с недельной небритостью Гриона.

 - Ви... - только и может ответить мне он, на длящееся вечность мгновение прикрывая глаза. Я знаю, что он сейчас испытывает. Примерно то же, что и я. Черт возьми, я целый год не дотрагивалась до мужа...

 - Почему ты стал отращивать бороду, Грион? - задаю я первый пришедший в голову вопрос, потому что муж открывает глаза с расширившимися зрачками, и я буду не я, если в это самое мгновение он не размышляет над тем, сколько горизонтальных и вертикальных поверхностей присутствует в этой комнате.

 - Потому что некому дотрагиваться до меня так, как это делаешь ты, - тихо шепчет муж, перехватывая мою ладонь и прикладывая ее к своим губам. От неожиданного поцелуя меня пробирает дрожь - от кончиков пальцев до корней волос. И во взгляде Гриона я вижу плохо скрываемое торжество.

 - Я так и знал, Ви, - бережно отпуская мою руку и поднимаясь на ноги, говорит он со скользящими в голосе нотками довольства.

 Черт. Кажется, я все-таки попала...но, конечно, не сдамся ни за что.

 Я не отвечаю на выпад Гриона. Он тоже допустил ошибку, обнажив свои эмоции. Неужели хранил все это время верность? Не верится, честно говоря. Впрочем, какая может быть верность бывшей жене. Я смотрю на мужа и жду, когда же он перейдет к сути разговора. Красивый человеческий сосуд - вот кем для меня является Гри теперь. А чувство прекрасного никому не чуждо. Зачем же портить произведение искусства? Пусть оседает в чьей-нибудь коллекции.

 - После того, как Аврелий закончил с похоронами, он занялся делом Ангела вплотную, - поняв, что от меня уже не дождаться реакции, сухо продолжает Грион. - Надо ли повторять, каким образом он вышел на тебя?

 - Таким же, как и на всех остальных, - я пожимаю плечами: что удивительного в общеизвестных фактах?

 - Надо ли объяснять, что именно его в тебе заинтересовало? - склоняет голову Грион, вернувшись на место у противоположной стены и теперь используя ее в качестве опоры. Из глаз, почему-то, пропадает огонек: он словно подводит меня к финальной черте, зайдя за которую, рискуешь уже не вернуться обратно.

 - Знакомое имя? - предполагаю я, хотя прекрасно знаю, в чем заключается ответ на вопрос.

 - Попробуй еще раз, - великодушно разрешает Грион, но я не играю в угадайку. Просьба остается без ответа, и Грион, странно-спокойно реагируя на мое молчание, озвучивает то, что я и так знала. - Тот факт, что ты осталась в живых.

 Такое ощущение, что сейчас ведется аудиопротокол. Но тогда вряд ли муж позволил бы себе демонстрацию нежностей. Это я являюсь пациенткой лечебницы для душевнобольных. Это мне простительно такое поведение.

 - Да, это и правда удивительно, - не могу не согласиться я. Честно говоря, разговор начинает утомлять. А Грион не торопится перейти к основному блюду.

 - А также тот факт, что в свое время ты вылечила Гарда от тяжелого заболевания.

 - Грион, ты снова меня волнуешь, - устало выдыхаю я, намекая, что пора бы закончить с любезностями. Я работала целителем десять лет, через мои руки прошли тысячи пациентов. Я на глаз могла определить наличие заболевания и степень поражения организма... Аврелий просто был одним из многих. - Переходи к сути. Мне пора принимать лекарства. И завтракать. И на прогулку.

 И вообще выметайся отсюда, уже про себя добавляю я. Так не раскалывают преступников. Твои замашки из органов правопорядка тут не пройдут.

 - Хорошо, - кивает собеседник, враз становясь сухим исполнителем чужой воли. Такой Грион для меня привычнее: руки не чешутся навредить, поскольку все-таки в наличии общее прошлое, но и лишних вопросов больше не возникает, поскольку теперь я совершенно точно имею дело с представителем закона. - Аврелий ознакомился с деталями твоего дела лично. Он видел причину, по которой ты оказалась в тюрьме, а затем... - Гри медлит, словно вспоминает некоторые детали нынешнего существования, которыми я совсем недавно имела удовольствие с ним поделиться, - здесь. И вынес решение о пересмотре дела.

 - На каком основании? - кажется, я понимаю, к чему муж так долго клонит. И мне совсем-совсем не нравятся выводы, которые можно сделать, судя по изначальной информации.

 - Твое безупречное поведение до нападения Ангела. Показания свидетелей. Соседей. Коллег по работе. Мои, - добавляет Грион, глядя в упор.

 Рассчитывает, что я проникнусь значимостью момента? Гри, ты такой наивный.

 - Я убила человека.

 - Фактически Фредерик жив. Кома объясняется отсутствием мыслительной деятельности.

 - Вы держите в стазисе растение, - возражаю я. - Мозг давно погиб.

 - Мы не теряем надежды, - качает головой Грион.

 - Это ваше право.

 - Аврелий тоже им воспользовался, - возвращается к теме разговора муж.

 - Каким образом?

 - Он считает, что улик по делу недостаточно. И требует твоего полного освидетельствования.

 - О чем ты? - и вот тут я уже не скрываю непонимания.

 - Я приехал, чтобы предупредить: вскоре состоится твоя встреча с Исповедником.

 Плохо...очень плохо. Я действительно влипла.

 - Жаль мальчика, - не обращая внимания на слишком часто возникающие сегодня пасмурные мысли, отвечаю я в обычной флегматичной манере, чем явно веселю Гриона. Он бросает в мою сторону совсем озорной взгляд и мечтательно поднимает глаза к небу:

 - Твое проснувшееся на первой же встрече сочувствие заставляет думать о том, что все еще можно вернуть состояние, в котором тебя видеть привычнее.

 - Прости, что не оправдываю ожиданий, - безэмоционально отзываюсь я, хотя, пожалуй, меня очень тянет подойти и стереть с его лица эту наглую ухмылку. Впервые за то время, что вижу у себя посетителей.

 - Что ты, Ви, напротив, - кажется, он всерьез уверился в том, что загнал меня в ловушку, - оправдываешь в полной мере. Особенно сквозящий в твоих словах сарказм, которого не было отродясь, вселяет надежду на лучшее - даже добавляет огонька. А что касается мальчика...как, кстати, ты догадалась о его возрасте? - интересуется он, хотя прекрасно понимает, что я предположила наугад, просто руководствуясь собственными мыслями. - Могу тебя успокоить: один из его родителей - воплощенный элементаль воздуха. Маг такой силы тебя устроит или опять начнешь говорить о том, что и он рискует сойти с ума? - и пытливый взгляд мужа наталкивает меня на мысль, что он решил заняться ребусом на тему того, откуда во мне после перерождения взялась столь разрушительная энергия. Но это всего лишь догадки. Их я не рассматриваю. Хотя Грион, если упрется, своего добивается всегда. Так было, когда он вдруг решил, что нам стоит пожениться. Хотя, надо признаться, я ни разу за пять лет совместной жизни об этом решении не пожалела...

 - Кто второй родитель? - выныривая из потока воспоминаний, возвращаюсь я к почти деловому тону. Но остаточная хрипотца в голосе не ускользает от мужа: мне даже кажется, что, помимо дернувшейся головы, он реагирует на нее расширенным зрачком. Как и всегда. Хотя, впрочем, отсюда плохо видно. Мне может это и показаться.

 - Неизвестно, - хмурится Грион. Наверное, хотел поразить приготовленным специально для поликинетика Исповедником.

 - Жаль мальчика, - снова выдыхаю я.

 - Ты настолько сильна, Ви? - уже не скрывая настороженности за ненатуральной веселостью, спрашивает муж.

 Как тебе сказать, Гри...с одной стороны, то, что мальчик умолчал о втором члене своей семьи, говорит только о том, что там тоже не последний в лестнице резервов маг. Так поступают все, кто, по тем или иным причинам, не хочет, чтобы знали об истинной величине их возможностей. Только ведь шанс, что тот, неизвестный, окажется огненным элементалем, совсем небольшой. Тогда - да, Исповедник сможет вытерпеть все, что придется увидеть. В любом другом случае - увы...и на моей совести станет одной смертью больше.

 - А ты уверен, что хочешь знать правду? - равнодушно отвечаю я вопросом на вопрос.

 - Хочу, - и ведь правду говорит, не врет. Да он вообще никогда мне не врал. Что за чудо-муж был у маленькой Виолы... - И причину, по которой ты чуть не сошла с ума, тоже хочу знать, Ви. И... - он осекается, но я, кажется, знаю, что могло бы последовать за внезапным молчанием. Мне это не нужно. Не теперь. Год назад - да, возможно. Сейчас у меня своя дорога. И на ней никому больше нет места. Даже тебе, Гри.

 Муж поджимает губы, отстраняется от стены и снова смотрит на меня взглядом представителя правопорядка.

 - Я надеюсь, ты не будешь делать глупостей. Я заеду за тобой завтра, - снова звучит в тишине его голос. Голос, который я когда-то безумно любила срывать на хрип.

 - Грион? - нет, это не любопытство, это просто укладывание мозаики в нужном порядке. Его рука застывает над дверной ручкой, когда слышится мой оклик, и он тут же разворачивается всем корпусом ко мне. Словно ждал, что его позовут. И я оправдала ожидания, подарив глупую надежду снова.

 - Да, Виола? - на меня смотрят в упор, и с такого расстояния реакция мужа больше не вызывает сомнения: он не только ради новости об Исповеднике пришел...Черт.

 - С какой стати страж правопорядка будет докладывать пациенту лечебницы о решениях Верховного Судьи?

 Его губы трогает едва заметная улыбка.

 - Страж и не будет, - я не задаю того вопроса, который он ожидает, и на этот раз муж, на удивление, не испытывает неловкости. Он дарит мне легкий кивок и прощается:

 - До встречи, Виола. Буду рад сопроводить тебя в здание Суда.

 Он уходит, оставляя в душе странное и непонятное ощущение предчувствия. Какую цель преследует Грион сейчас? Его многоходовые комбинации я не понимала никогда. Наверное, поэтому ему и удалось добиться в жизни успеха. Я всегда была гораздо проще. Мне просто нравилось помогать людям, вот и все. Зато он с каким-то странным облегчением говорил, что рядом со мной отдыхает - настолько я проста и бесхитростна. И всегда целовал, стоило мне обидеться на завуалированный намек о недалеких умственных способностях. Обычно такие разговоры всегда заканчивались при минимуме одежды, а я приходила в себя, лежа на груди Гриона и довольно мурлыкая. Муж говорил, что я не глупа. И он совсем не это имел в виду. Я - это словно ожившая стихия, в которой он каждый раз купается, словно впервые. И еще я всегда делаю его лучше. Польщенная сравнением жена лишь тихо улыбалась в ответ на признания, в душе тайно соглашаясь с тем, что Грион действительно приручил стихию. Это ведь было вторым именем элементаля...

 Почти сразу после ухода Гриона в дверь протискивается любопытное лицо Дайны. Нет, сегодня определенно странный день. Потому что моя обычно строгая сиделка никогда не позволяет себе отличное от серьезного выражение лица в присутствии пациентов. Она говорит, что нестабильный маг способен загореться не хуже любой спички даже от малейшего отличия от стабильно-флегматичного настроения. Я верю, потому что слух о странном Димирэ до сих пор передается из уст в уста в нашей лечебнице. Будто бы один из выгоревших магов, оскорбившись сочувствующей улыбкой санитара, голыми руками задушил беднягу. А пришедшему врачу назидательным тоном сообщил, что он не ребенок, чтобы его жалели. После чего был сопровожден обратно в тюрьму. Где и умер после очередной стычки с заключенным во время одной из прогулок.

 Неприятный холодок пробегает по спине, когда я пытаюсь представить себя на месте того самого Димирэ, и в который раз напоминаю себе, что доктор Кин была права: спокойствие - главная добродетель. Оно уже помогло мне не сойти с ума тогда, когда я осталась одна. Сделает это и сейчас, когда я снова не понимаю, чего от меня хотят. Поэтому я реагирую на нетипичное поведение Дайны как обычно. То есть никак. А она удивляет меня снова: высовывается из-за двери с подносом завтрака. В ответ на немое удивление поясняет:

 - У красивого мужчины были припасены очень вкусные шоколадные конфеты. Хочешь попробовать? - она смотрит на меня с видом искусителя, и я почему-то именно сейчас не могу устоять перед внезапно проснувшимся обаянием женщины. Киваю, словно в замедленной съемке, а потом наблюдаю, как она почти торжественно шествует к столу, за которым я все еще нахожусь, присаживается на свободный стул, не забыв перед этим поставить завтрак передо мной, после чего аккуратно достает из-под полы парочку конфет, одну из которых протягивает мне. И я вместо привычной овсяной каши с утра рассматриваю до боли знакомую упаковку с розовыми попугайчиками, в которую завернуто лакомство.

 Сент-Маунтайн. Шесть лет назад. Наше свадебное путешествие и какой-то дешевый, но страшно уютный отель. Гри еще не главный страж, но вскоре его повысят в должности, поэтому мы пока довольствуемся самым необходимым. У нас романтика. Неделя брачных ночей. И коробка вот таких конфет на восьмое утро, когда муж с сияющими торжеством глазами вваливается в номер и сообщает, что нашел мои любимые сладости. В этом Богом забытом городке на пути к морю. "Моя любовь к тебе никогда не умрет", - сказал он тогда банальную до жути фразу, и я поверила. Потому что все пять лет совместной жизни он только и делал, что подтверждал ее. Черт. Гри, это удар ниже пояса!

 - Посидишь...со мной, Дайна? - я перевожу взгляд с конфеты на женщину, которая все это время рассматривает меня с интересом.

 - Посижу, - кивает она. - Ты мне сейчас дочку напомнила, Виола. Моя девочка тоже очень много думает, когда принимает какие-то важные решения. И я только по искоркам в глазах могу догадаться о том, что она не обижена, а просто ушла в себя.

 - У нее такие же необычные глаза цвета вареной сгущенки? - приходит на ум неожиданное сравнение, и Дайна впервые на моей памяти оскорбляется.

 - Девочка, учись отличать цвета друг от друга: это кофе с молоком, Виола. Кофе с молоком. Моя Рен раньше не различала цветов. Вообще. А потом пришел чудесный мужчина. И теперь у них все хорошо. И глаза мои она больше ни с кем не путает.

 - Рен... - задумчиво перекатываю я на языке это имя. - Что оно означает?

 - Лилия, - почти сразу же выдает Дайна. - Моя цветущая лилия... - я смотрю на ее погрузившееся в воспоминания лицо и понимаю, что ребенок дался Дайне с большим трудом. Не буду ворошить прошлое. Достаточно того пушистого халата, который женщина взяла у своей Рен, чтобы принести для меня. Это говорит о многом. - Только учти: завтрак съешь весь. Даже несмотря на куски! - строго добавляет сиделка, и я еле заметно киваю.

 Грион просто подкупил Дайну. Тоже мне, служитель закона...за конфеты, за обычные конфеты мне принесли завтрак в комнату для встреч. Кто-то расценил бы это как заботу о ближнем, но я слишком долго знакома с Гри, чтобы не вынести из его поступка урока. Я нормальная. Я сижу тут вместе с приставленной ко мне медсестрой и спокойно слушаю ее короткие рассказы из жизни. Именно это и пытался сказать мне муж. Мне не место среди психов. И мой обман раскрыли. Ну а чтобы все это выглядело в соответствии с буквой закона, привлекли Исповедника. С даром мальчишки - это откровенное попадание пальцем в небо. Или тот заранее знал, для какого дела его привлекут. Во всяком случае, я совершенно уверена: сегодняшняя моя ночь в лечебнице - одна из последних. Грион вышел на охоту...

Глава 2. Ангел

Forget this life

Come with me

Don't look back you're safe now

Unlock your heart

Drop your guard

No one's left to stop you

Evanescence "Anywhere"

(Забудь эту жизнь, пойдем со мной

Не оглядывайся - теперь ты в безопасности

Раскрой свое сердце, забудь о защите -

Никто не рискнет больше остановить тебя)

 - Спасибо, - я впервые откровенно благодарю Дайну за махровый розовый халат. Она понимает, о чем я, практически сразу, отмахиваясь рукой:

 - Не стоит. Рен просто предпочитает черные тона. Она у меня вообще лаконично одевается. Тео нравится - и ладно.

 - Тео - это Теодор? - догадываюсь я, и Дайна кивает.

 - Да, ее муж. Они оба на всю голову ненормальные, поэтому я решила, что халат нужно определить в добрые руки. Будешь отсюда уходить - забери с собой, - без малейших попыток к возражению заявляет Дайна. - Я хочу, чтобы ты поминала старушку из лечебницы добрым словом.

 Сегодня точно самый странный из всех дней моего пребывания здесь. Дайна, ударившаяся в ностальгию? Интересно, она по одному виду Гриона уверилась в том, что он меня отсюда вытащит, или под дверью подслушивала? Насчет последнего я даже не хочу сомневаться - такой исход, почему-то, кажется мне вполне закономерным. Сиделка по-своему ко мне прикипела. Ей интересно, что происходит в моей жизни, когда я не строю из себя мраморную статую. И я как-то незаметно для себя сообщаю ей новость, которую утром преподнес Грион:

 - Завтра я иду на встречу с Исповедником.

 Дайна ненадолго задумывается. Она пришла вместе со мной в палату, чтобы помочь после вечернего душа с постелью, а еще - чтобы забрать грязное белье и проследить за тем, как я принимаю таблетки. Вместе с ворохом белой ткани, в которую тут привычно одевают, если не нужно идти на свидание с внешним миром, она присаживается на край моей кровати и задумчиво смотрит на меня.

 - Ты волнуешься, Виола?

 Она не знает сокращенного варианта моего имени. Ви - это прошлое, с которым только муж никак не хочет расставаться. Виола сейчас приводит меня в чувство.

 - Я...сильная, Дайна. Слишком сильная - даже для элементаля воздуха.

 - Боишься повторить свой фокус с тем парнем с задержания? - догадывается сиделка.

 - Его звали Фредерик. У него есть жена, Валькери. И вместе они работали с Грионом, - я делюсь толикой информации с Дайной, коротко вводя ее в курс дела. - Кири теперь ненавидит меня, хотя особенно никогда не любила мужа.

 - Валькирия? - Дайна удивленно улыбается. - Давненько я про таких магов не слышала...и что, на самом деле провожает души умерших? - неверяще спрашивает женщина.

 - А ты хорошо знаешь женщин с этим даром? - интересуюсь я. Видимо, вечернее время суток способствует некоторой болтливости, спуская дневные тормоза рассудка.

 - Ну...парочку встречала, - кивает Дайна, прикинув что-то в уме. - Отвратный характерец у таких дамочек, скажу я тебе. Так что не факт, что она именно тебя ненавидит. Может, по жизни такая - сама по себе. Так что там с Исповедником?

 - Боюсь, - отвечаю я на изначальный вопрос.

 - Кем ты была до перерождения, девочка? - проницательно глядит на меня сиделка. - Уж не элементалем ли?

 Я тяжко вздыхаю - все-то она понимает - но в ответ качаю головой:

 - Важно не то, кем я была, а то, кем после этого стала. Я уничтожу личность мальчика.

 - Или просто поделишься своими проблемами с кем-то, кто сможет посмотреть на мир твоими глазами, - резонно замечает Дайна. - Не стоит недооценивать Исповедников. Не зря они не называются человеческими именами - у них всегда есть козырь в широком рукаве, Виола. Просто когда пойдешь на встречу - не забывай об этом. И особо его не щади. Исповедники знают, до какого предела могут сэмпатировать чужие воспоминания. На то они и хранители чужой тайны.

 - Мой секрет перестанет быть таковым... - хмуро отзываюсь я, присаживаясь рядом с Дайной. Не хочу...не хочу, чтобы это выносили на поверхность.

 - Не забывай также и о том, что он расскажет только полезные следствию факты, - Дайна поднимает вверх палец, призывая меня к вниманию. - А эмоционально-личную сторону просто выслушает - уж про тайну исповеди-то тебе должно быть известно. И, возможно, даже даст тебе советы по выживанию.

 - Вы так много знаете, - я не скрываю удивления: половину фактов, сообщенных сейчас Дайной, я слышу впервые. Просто близко не сталкивалась с этим раньше. Я же не была всю жизнь убийцей...

 - А я в библиотеке подрабатывала - было дело, - объясняет Дайна. - Ну и потом тоже в этих стенах...многое, многое узнаешь, Виола, - она как-то устало смотрит на меня. - Поэтому и рада, что красивый мужчина пришел, чтобы тебя отсюда забрать.

 - Это муж...бывший, - признаюсь я тихо.

 - Судя по тому, с каким лицом из комнаты свиданий выходил - он это дело решил исправить, - подавляет смешок моя сиделка. - Но сначала...выйди отсюда, милая. Ты такая молодая и красивая. А такая грустная и несчастная - у меня обливается кровью сердце.

 Я не отвечаю ничего на ее пожелание. Я планирую выйти отсюда с одной целью - чтобы уничтожить ту сволочь, что сотворила из меня чудовище. Но теперь, похоже, этому всерьез решил воспрепятствовать Грион...

 Дайна уходит, как и всегда, молча. Завтра с утра начнется обычное времяпровождение - ровно до того момента, пока не появится муж. А сейчас я уже переодета в ночную рубашку и ложусь в постель с заплетенными в свободную косу волосами - ненавижу этот новый землистый цвет. Он словно напоминает о том, где я должна находиться по праву. Там, глубоко. Там, где сейчас та девочка с кудряшками...

 Я не вижу снов с тех пор, как оказалась в лечебнице. Каждый вечер успокоительное делает свое дело, и я проваливаюсь в черную яму без фантазий. Что же происходит сегодня? Почему я возвращаюсь в тот злосчастный день, наступивший год назад?..

 - Виола, девочка, ну, будет вам... - доктор Нойс, кажется, искренне впечатлена обилием выливающихся из меня слез. - Это происходит в жизни каждой женщины рано или поздно. Этому стоит только радоваться, поверьте мне... - заботливая рука личного целителя ложится поверх моей, когда осмотр уже закончен, а я подтверждаю свои подозрения. Почти три месяца. Двенадцать недель. И чуть менее девяноста дней...

 - Вы не понимаете, - я откидываюсь в кресле, прерывая физический контакт и вытирая мокрые дорожки на щеках освободившейся рукой. - Пять лет, доктор Нойс...целых пять лет мы об этом мечтали и не могли даже надеяться, что это станет реальностью...

 - Что за пессимистичный настрой был у вас с мужем? - округляет глаза женщина-целитель. - Я, конечно, допускаю вероятность некоторых трудностей с зачатием, все-таки, Грион у вас - далеко не последний по силе маг, да и вы, судя по успешной десятилетней практике, лекарь хоть куда, но, Виола...это не означает невозможность забеременеть. Это просто откладывает ее на неопределенное время.

 Я с надеждой смотрю на своего доктора, робко улыбаясь. Она просто не понимает, о чем говорит, но ей простительно. Да любой сильный маг по сравнению со мной - это пшик, проблемы которого в отношении продолжения рода - всего лишь надуманная ерунда. Доктор Нойс не знает, кто я такая. Увидеть истинную природу мага в состоянии лишь Исповедник...

 Элементали - это такая нестойкая субстанция, которую и людьми-то назвать сложно. Мы бываем четырех видов - по числу основных стихий, пятый же является своеобразным генератором волшебства. Таким образом, элементали огня, воздуха, воды и земли - это сильнейшие маги-стихийники, против которых практически невозможно выстоять в схватке. Последний вид - элементали света, те, к кому я, в общем-то, и отношусь - как таковой силой не обладают. Они получают ее из природы и отдают обратно же. То есть работают проводниками света - самого сильного из всех возможных источников энергии. Вот почему замаскироваться под целителя проще всего: другие думают, что с моих рук стекает сияние магии, а на самом деле это просто позаимствованная у природы заначка, которая потом туда же и вернется, просто нужно дождаться выздоровления спасенного человека. Своими действиями он уже восстановит равновесие, необходимый баланс. Я - проводник. Я не в силах аккумулировать энергию внутри себя.

 Вот почему забеременеть для меня является огромной проблемой: в организме, постоянно пребывающем в состоянии круговорота, просто не находится резервов, способных выносить потомство. У меня даже месячные нерегулярны из-за того, что иногда приходится пропускать через себя огромные объемы подвластного мне элемента. Кстати, недавно лечила Аврелия Гарда - у него внезапно обнаружилась опухоль мозга. Красивые голубые глаза, которые почти постоянно были закрыты из-за сильнейших головных болей. Я рада, что теперь они могут смотреть на мир, не боясь повторения ситуации. Я сообщила организму мужчины столько энергии, что болезнь он с удовольствием отторг сам. Жена у него такая симпатичная...чудесная пара. Как мы с Грионом.

 Я беременна. Срок - одиннадцать-двенадцать недель, доктор Нойс не даст соврать. Почему не обращала внимания на задержку? Потому что привычное дело - по этой причине, в общем, и приходится иногда посещать целителя. Только вот сегодня мне вместо пожелания отдыхать больше протягивают список витаминов, которые нужно купить для здоровья будущего малыша...то есть мне нужно будет посетить еще и лекарственную лавку?

 Доктор смотрит на меня с материнской заботой. Конечно, впервые, наверное, видит такую несмышленую и совершенно не разбирающуюся в собственном здоровье женщину:

 - Это возьмете у целителей-практиков. Это - у их коллег рядышком. И мне не нравится ваш бледный вид, Виола. Как и всегда, советую вам беречь себя. Договорились? Теперь вам не только о себе нужно заботиться - помните об этом.

 Я усиленно киваю. Еще не осознаю новости толком. Безбожно торможу. Но одна мысль укрепляется в сознании: надо сказать Гриону. Я ведь с самого начала встреч предупреждала, что от меня он никогда не сможет получить ребенка. А теперь, выходит, обманывала пять лет совместной жизни. Но мне простительно - я и сама об этом не знала. Грион...мне нужно к Гриону! Боже, как он будет рад...

 В приподнятом настроении, с окончательно высохшими и блестящими от радости глазами я покидаю своего доктора. В голову приходит безумная мысль зайти к парикмахеру и как-нибудь обновить прическу. Сегодня я сама не своя, я не в себе и буду потакать любому своему капризу. Я беременна! Как же от этой мысли становится тепло. И мир кажется слишком маленьким, когда появляется желание обнять его. Только бы увидеть мужа поскорее...

 Темнокожая Сомали с большими миндалевидными глазами занимается моими волосами с тех пор, как я стала работать целителем. Она знает все нюансы вьющихся волос, и каждый раз я выхожу от нее заново родившимся человеком. Люблю ее. И она относится ко мне соответствующе. Особенно после того, как я помогла появиться на свет ее маленькому Зирану. Так что в доме из золотистого кирпича на Зеленой улице мне рады, словно члену семьи. Я окунаюсь в царство древесных и цветочных ароматов, стоит только приоткрыть дверь с колокольчиком. Сомали находится за стойкой администратора - сегодня у нее выходной, но ради меня она возьмет ножницы в руки без разговоров.

 - Ви, святые творцы, ты светишься, словно изнутри, - улыбается, глядя на меня, женщина. - Я знаю: сегодня мы кардинально меняем образ, да? Или нет, - внезапно мотает она головой. - У нас особый случай, я права? - ох, уж эта все понимающая улыбка! Сомали не обмануть: этот дар у нее с рождения. Я смущенно улыбаюсь и киваю:

 - У нас случай в связи с исполнением самого сокровенного желания, милая. Нам нужно что-то такое... - я не в силах подобрать нужные слова, но они и не требуются - наша с Гри заветная мечта этой женщине известна. Я вижу, как непроизвольно расширяются зрачки ее кофейных глаз, а потом взгляд сам собой перемещается к фотографии Зирана, на которой сынишка счастливо обнимает родителей. Сомали всегда смотрит на нее, когда ей требуется поддержка. Потом внимание снова возвращается ко мне. Да-да, дорогая, ты все поняла правильно!

 Я улыбаюсь сквозь слезы, когда знакомая вылетает из-за стойки и несется ко мне, чтобы заключить в объятия.

 - Ви, они тебя услышали. Вас, - тут же исправляется Сомали, - они услышали вас обоих. Божечки, как же это прекрасно, какая светлая новость! - она внезапно отстраняется. - Я знаю! Я знаю, что мы с тобой совершим сегодня, - и мне заговорщически подмигивают, после чего, подхватив под руку, ведут в основной зал. Переговорив с напарницей и попросив ту сменить ее у стойки, Сомали, ласково улыбаясь мне, усаживает, наконец, в кресло, после чего говорит волшебные слова:

 - И да начнутся чудеса!

 Здесь я обычно выпадаю из реальности, потому что этот парикмахер действительно творит со мной что-то невообразимое. Я вроде и смотрю в зеркало напротив, видя каждое движение смуглянки, но в то же время все происходящее со мной кажется словно вершащимся во сне. Я, однако, продолжаю улыбаться, зная, что на выходе получу настоящее чудо.

 В один из моментов смотрю в отражение, и перед глазами возникает видение: темноволосая девочка на руках у Гри, с которой они идут кататься на качелях. Оттенок волос малышки такой же, как у мужа, а вот вьются они, как у меня. Слезы снова подступают к горлу, когда в поле зрения попадают серые глазки - мои собственные глазки на лице, похожем одновременно на нас с Грионом. Красавица...какая же она красавица! Светлая, чистая, любящая папу, которого сейчас с удовольствием таскает за кончик носа. Я знаю, как мы ее назовем. Бо...это будет наша маленькая Изабо. Значит, боги послали нам девочку...как же обрадуется Грион!

 Словно в подтверждение ощущений, откуда-то снизу приходит согласный отклик - значит, я оказалась права в предчувствиях. Так всегда поступает свет, если я решаю трудную задачу, помогая кому-то в беде. Моя девочка...моя маленькая девочка!

 - Ви? - отрывает меня от мыслей удовлетворенный голос Сомали. - Ты красавица, Виола.

 Я вздрагиваю, возвращаясь в реальность, и понимаю, что со мной в который раз сотворили чудо. Волосы теперь напоминают ожившее пламя, Сомали раскрасила их в многочисленные оттенки алого и золотого, так что я теперь напоминаю настоящий огонек.

 - Солнышко, - подсказывает мастер, и я невольно улыбаюсь. Гриону понравится: солнце принесет светлую новость. Нужно позвонить и узнать, где он находится - у него сегодня дежурство. А я просто не в силах дождаться вечера...

 Тепло расставшись с Сомали, я выхожу из парикмахерской и, представляя в мыслях любимый образ, достаю из сумочки переговорный камень. Он окрашивается в знакомый фиолетовый цвет - вызов идет на мужа, это его оттенок. Когда же в глубине камня вспыхивает яркий серебристый ответ - признак того, что с той стороны готовы к разговору - я прикладываю плоский овальный предмет к уху.

 - Милый, тебе удобно разговаривать?

 - Да, Ви, - раздается на том конце хрипловатый баритон мужа. Он всегда приобретает такую окраску, стоит нам оказаться в пределах досягаемости. - У нас с Фредом как раз начался обед.

 - Так значит, вы сейчас в той самой маленькой кафешке, о которой я думаю? - улыбаюсь, понимая, что это всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, и за отведенный Гриону час я успею и дойти, и даже поделиться новостью.

 - Да-да, милая. Что-то случилось? - и вопросительно-тревожные нотки раздаются в любимом голосе.

 - Нет-нет, все хорошо, - тут же успокаиваю я чересчур переживательного мужчину. - Просто я сейчас иду от Сомали и подумала, что успею заскочить к тебе до конца обеда. Ты не будешь против? Я хотела кое-что рассказать, Гри...

 - Конечно, Ви, - я слышу в голосе мужа улыбку: мы относимся к тому типу чокнутых семей, которые при случае даже в рабочее время могут спокойно сосуществовать рядом. Ничье личное пространство не страдает. Мы научились ценить друг друга. Боже, муж, ты не поверишь в то, что я собираюсь тебе сказать... - Я буду ждать тебя, солнышко.

 С солнышком он угадывает совершенно верно. И я, быстро прощаясь с Грионом, собираюсь уже положить камень обратно, когда на него вдруг приходит входящий - на этот раз муж вызывает меня. Ничего не понимая, я повторяю движение с устройством для переговоров, готовая слушать информацию. Может, что-нибудь забыл?

 - Милый? - я жду, пока на том конце снова раздастся голос Гриона. - Что-то не так?

 - Ви... - я определенно улавливаю в его голосе тревожные нотки. - Ты ведь по Зеленой улице ко мне собралась, да?..

 - Да, Гри, как обычно, ты же знаешь - это самый короткий путь, - соглашаюсь я.

 - Ви, послушай меня! - внезапно четко и так, словно отдает инструкции, строго начинает Грион. - Возвращайся к Сомали, Виола, возвращайся к Сомали! Там, где ты сейчас находишься, небезопасно! Вернись в салон, пожалуйста, милая...

 Я немного удивлена резкостью его голоса, но спорить не собираюсь и потому поворачиваю обратно. В нашей семье Грион - главное чувствующее звено. Я по этой части ноль без палочки. Меня не мучают ощущения грядущих неприятностей. Поэтому последнее его сообщение заставляет меня увеличить скорость. Попутно я еще и пытаюсь успокоить мужа, который, судя по звукам, доносящимся из камня, выходит на улицу:

 - Гри, я почти вернулась к Сомали. Мне осталось пройти два здания. Не волнуйся, все будет хорошо. Я тебя люблю, Гри.

 - Виола, - я впервые слышу прорывающиеся отголоски паники у мужа, - мы с Фредом уже покинули кафе и тоже идем к Сомали. Не выходи оттуда, пока не увидишь кого-нибудь из нас двоих, договорились?

 - Конечно, милый, - с готовностью говорю я. Мне хорошо и спокойно: я увижу Гриона раньше, чем надеялась! - А что произошло? К чему такая секретность?

 - Ви... - отрывисто дыша, произносит Грион. - Это Ангел. Сегодня поступила наводка, что кто-то, похожий по поведению, был замечен в районе квартала Сомали. Стражи устроили негласную слежку. Мы прослушиваем все новости с самого утра, но пока безрезультатно. Черт, надо было предупредить тебя, чтобы ты туда не совалась, как же это все не вовремя, милая...

 - Все-все, Грион, не накручивай себя, - обрываю я его упаднические настроения. - Я почти пришла. Встретимся у Сомали. Люблю тебя. Целую.

 - Я тоже тебя люблю, Ви. До встречи, родная! - прощается муж, и я кладу плоское устройство в сумочку. Это последнее, что я в тот день слышу от Гриона. То, что любит. Поэтому-то особенно тяжело было поверить в то, что, пусть и без его подписи, но в тюрьму мне прислали документы о разводе.

 Но это момент из будущего. А в настоящем, стоит только поправить сумочку и с радостью увидеть салон Сомали, для меня наступает тьма. Начинается она где-то в районе темени после резкого удара по голове...

 Сознание возвращается урывками, и вместе с ощущением связанных над головой рук и странно ноющего живота приходит и понимание, что я лежу на чем-то гладком и холодном. Медицинская каталка, проскакивает в затуманенном мозгу мысль, и я силюсь открыть глаза. Где-то слева от меня есть небольшой источник света. Как же трудно поддаются веки, так трудно, что четкого изображения я так и не получаю, а с губ на особенно сильном спазме внизу живота срывается невольный стон. Откуда-то сбоку раздается удовлетворенный мужской голос:

 - О, Светлячок, а я-то думал, ты еще немного подремлешь. Все-таки, элементаль твоего типа после полной отдачи должен терять уйму сил. Хотя ты молодец - хорошо держишься! Мы скоро закончим, не переживай, я только с силой твоей разберусь толком.

 Страх реабилитирует инстинкты, и я начинаю изо всех сил пытаться освободить руки. Но они связаны крепко, у меня не получится. Перед глазами с бешеной скоростью пролетают события, предшествующие пробуждению: я теряю сознание на Зеленой улице перед самым салоном Сомали, до этого звоню мужу, который говорит, что Ангел - преступник, которого за особые отметины на теле жертв прозвали Кровавым - может находиться где-то рядом, и мне нужно возвращаться к своему мастеру. До этого...прическа...солнышко...новость...Бо! Что сказал этот негодяй? Полная отдача? Нет! Только не это!

 Инстинкт самосохранения перекрывает все остальные, и я пытаюсь найти тот маленький отклик снизу живота, который чувствовала, только услышав от доктора заветные слова о беременности. Пусто...Бо молчит. Так не должно быть! Я пытаюсь найти свой свет, чтобы обнаружить девочку, но мне не удается вызвать даже малую его каплю. Вместо этого из глубин души поднимается что-то темное, ненавидящее того, кто сейчас находится в неосвещенной части помещения, в котором я очнулась. Эта темнота прошивает меня насквозь...но и она не чувствует того маленького существа, что совсем недавно жило внутри меня. Я пустая...вместе с моим светом это чудовище забрало и Бо...

 - Светлячок, - голос оказывается совсем рядом, и я сквозь пелену слез, застилающих глаза, различаю только смутные очертания мужской фигуры, склонившейся надо мной. Он чем-то напоминает Гриона: широкоплечий, но гибкий, с темными волосами, только вот его я готова убить прямо сейчас. И я направляю переполняющую меня тьму на незнакомца. Я хочу видеть, как он корчится в муках. Бо...моя девочка...моя маленькая девочка! - Ой, прости, - его притворное сочувствие режет и без того кровоточащее сердце. - Я забыл тебе сказать: твоя магия, направленная на меня, бесполезна. Я, видишь ли, нейтрализую любое воздействие, грозящее мне увечьями.

 Я, не стесняясь, кричу, переходя постепенно на вой и рыдания. Мужчина, кажется, не понимает того, что со мной происходит:

 -Ты какой-то неправильный Светлячок...волосы потемнели, стоило твоему свету перейти ко мне. Кровью вот истекаешь, - я снова кричу, ощущая его бесцеремонную ладонь в области промежности - кажется, мое платье надорвали до самой груди. Что собирается делать этот гад?! Нос улавливает противный металлический запах крови с его ладони, что недавно ощупывала меня. От этого начинает тошнить. Теперь у меня есть подтверждение внутренних ощущений - девочку я потеряла... - Но я все равно твою магию почувствовал, да. Элементаль света - такого у меня еще не было!

 Словно в подтверждение своих слов, он поднимает вторую свою руку так, чтобы я могла различить ее очертания, и небольшими разрядами с кончиков чужих пальцев срывается моя сила. Сейчас в его руках есть и моя кровь, и моя энергия, и осознание этого приводит к чудовищному бешенству. Убить. Убить его любой ценой. За то, что лишил меня единственной надежды на счастье...

 - Светлячок, ты не считаешь, будет символично умереть от своего же дара, а? - между тем рассуждает безумный маньяк, а в следующее мгновение я чувствую в районе живота скручивающую мышцы боль, которую приносит его рука с моим светом на кончиках пальцев. Если бы Бо была жива, после такого разряда не осталось бы даже ее... Так не должно быть...моя сила не должна нести людям боли!

 Когда ощущения становятся невыносимыми, и я, не выдержав, кричу во всю силу легких, мужчина, вдруг отнимая руку от моей плоти, удовлетворенно кивает сам себе:

 - Точно, именно так мы и сделаем. Я назову этот шедевр "крылья, созданные светом"! - он на минуту отходит от меня, удаляясь к столу, на котором что-то начинает звенеть. Инструменты, приходит в голову мысль. Медицинские инструменты...

 Крылья - это визитная карточка Ангела. Крылья он рисует острым ножом на разных частях тела своих жертв: пояснице, груди, даже бедрах и ягодицах. А мне, похоже, решил оставить прощальный подарок на животе. Там, где совсем недавно билось сердечко моей девочки. Да, это и правда было бы символично - выжженные крылья на месте умершей жизни. Похоже, Ангел не осознает того, что сотворил со мной: темнота, что захватывет сознание, есть не что иное, как вестник перерождения. И пока мужчина ковыряется, очищая, похоже, руки от моей крови, я понимаю, что меня снова наполняет энергия - только на этот раз совершенно противоположного качества. Я не могу напрямую воздействовать на него? Что ж, есть множество других способов убить человека...

 Когда незнакомец, направляясь ко мне с уже сверкающим на обеих ладонях светом, поворачивается к своему столу спиной, я внезапно начинаю чувствовать все находящиеся там предметы. Я словно ощупываю их своим сознанием. Вот...вот то, что мне нужно. Скальпель стремительно летит к своей жертве и входит со всей силы, которую я ему сообщаю, куда-то в район почки. Сдавленно охнув, мужчина падает на одно колено, но мне этого мало, мне нужно его обездвижить, и я силой мысли поворачиваю нож в пояснице несколько раз, вызывая уже мужской крик. Нравилось мучить меня? Получи теперь своим же оружием!

 Каким-то образом маньяку удается ухватиться за ножку стола, на котором я лежу привязанной, и он начинает подниматься, цепляясь за нее обеими руками. Нет. Я понимаю, что этого допустить нельзя. И тьма внутри полностью на моей стороне. Уничтожить. Все здесь уничтожить! Бо уже не вернуть. Я тоже больше не хочу жить. Я хочу к Бо...

 Эта новая сила, словно жидкий огонь, вырывается изнутри, не причиняя, тем не менее, никакого дополнительного вреда мужчине, карабкающемуся ко мне, но сметая все на своем пути, с каждым новым метром охватываемого пространства круша все, что пробует с ней соприкоснуться. Я чувствую, как дрожат стены помещения, в которое меня приволокли, как лопаются стекла, а откуда-то снаружи начинают доноситься крики людей. Меня уже не остановить. Я хочу крови. Она должна литься рекой. Только не у тех, кто не виновен. И я прошу силу остановиться.

 Стол опрокидывается, когда пламя возвращается внутрь, я падаю вместе с ним, а затем конструкция накрывает меня сверху, ударяя по голове и плечам. Сбоку, там, где до этого находился Ангел, я слышу еще один сдавленный крик. А потом он, кажется, начинает ползти в противоположную сторону, к выходу, находящемуся рядом с тем местом, где раньше был стол с инструментами. Напоследок до меня доносится хриплое обещание:

 - Мы еще свидимся, Светлячок. Мы с тобой не закончили!

 С удовольствием. Я еще что-нибудь воткну в тебя, мерзавец. Убийца моей дочери не будет безнаказанно ходить по свету. Ненавижу...

 Не знаю, как, но с потолка начинают сыпаться каменные глыбы. Неужели я создала настолько сильный импульс, что он даже перекрытия раскрошил на мелкие детали? Что-то изредка барабанит по металлической поверхности, потом вспыхивает в ноге нестерпимая боль - там, где я не была защищена хлипким навесом. Но что такое эта боль по сравнению с вынутой из меня сущностью? Она улетела куда-то далеко, вслед за моей крошкой, и никогда уже не вернется. Душа умерла, а то, что осталось жить после, с убийственным спокойствием наблюдает за все большими и большими поражениями тела. Наконец особенно сильный удар разрывает связь сознания с реальностью, и я уплываю в липкую темную пустоту. Наверное, чтобы захлебнуться в той крови, которую так сильно желала. И, погружаясь в нее все больше и больше, понимаю с новой силой: хочу к Бо. Жизнь без нее больше не имеет никакого смысла...

 Меня не пускают к дочери. Кто-то нежно гладит по плечу, приговаривая удивительно знакомым голосом:

 - Ви, очнись же, Ви... Святые творцы, что же он с тобой сотворил...

 Грион? Грион наконец-то пришел? Гри-и-и...кажется, я с завыванием произношу его имя, когда снова ощущаю частичную способность говорить. Меня продолжают гладить, однако никакого подтверждения, что это делает муж, я не получаю. А мне жизненно важно сказать именно ему, какое у нас случилось горе.

 - Гри...Гри...я потеряла дочку, Гри!

 - Виола...девочка! - на этот раз голос, пусть и ощущается знакомым, не вызывает теплоты в душе. Это не муж, пусть и слышится отчетливо забота со стороны. Но кто? Кто тогда?

 - Грион! - в отчаянии вою я, пытаясь свернуться калачиком и рыдая еще больше, поскольку к страданиям души добавляются увечья, нанесенные телу: у меня совершенно точно несколько переломов, и от малейшего движения я ощущаю волну захлестывающей нервные окончания разрывающей боли. Мне плохо, а рядом, как назло, нет мужа. Где же он?! - Где Грион?..

 - Виола, он не придет... - как-то удрученно шепчет голос, нашедший меня, и сознание захватывает всепоглощающая волна страха: я снова осталась наедине с кем-то, кого не могу идентифицировать. А если...снова Ангел, просто прикинувшийся добреньким? Если просто ждет подходящего момента, чтобы завершить начатое? Он ведь так и не выжег на мне обещанные крылья!

 С трудом разлепляю глаза, понимая, что, как не видела раньше, так и сейчас продолжаю находиться в полуслепом состоянии. Надо мной склоняется мужчина - высокий, темноволосый, широкоплечий - которого я сразу же начинаю бояться. Это он, это точно Ангел! Вернулся, излечился и решил добить меня! Нет! Я не хочу снова испытывать этого, я не позволю издеваться над собой!

 Страх вызывает темную сущность из глубин души, и я ощущаю новую силу даже на кончиках пальцев. Одна из рук, чудом оставшаяся невредимой и не задетая переломами, инстинктивно поднимается к виску полуузнанного человека. А затем происходит страшное. Это не та волна, которая сметала все на своем пути, когда я только-только осознала, что во мне перестала развиваться жизнь. Это еще одно свойство нового дара: узконаправленный пучок, способный убивать по одному только велению. И я это желание испытываю, как никогда прежде. Я хочу расправиться с Ангелом прямо сейчас. Мне ведь невдомек, что руки того, на кого я сейчас осуществляю воздействие, свободны от украденного у меня света...

 Мужчина, не издав ни единого звука, падает где-то рядом со мной спустя несколько мгновений. Мне не нужно проверять его, чтобы и так быть уверенной: я убила личность человека, прекратила ее существование. Это потом меня накроет пониманием, что прийти на помощь мог кто угодно - в данный момент мной руководят инстинкты. И, наконец-то ощущая, как уходит в глубины сознания незнакомое темное нечто, я окончательно проваливаюсь в пустоту.

 Я не видела этого более полугода. Раньше успокоительное на ночь помогало не вспоминать произошедший со мной кошмар. Раньше я спасалась от образов прошлого непроглядной тьмой ночи, почти такой же, что царила и за окном. Видимо, приход Гриона странным образом подействовал на подсознание, и я очнулась на кровати вся в поту, вздрогнув от того, что рядышком тихо сидит Дайна. И только озабоченность во взгляде могла натолкнуть на мысль, что обо мне переживают.

 - Пошли, - мне бросают халат. - А рубашку снимай - простудишься еще, чего доброго.

 Я безропотно следую совету, накидываю халат на голое тело и иду за Дайной туда, куда мне указывают. По ощущениям скоро должно наступить утро. И снова придет Грион. Хочу ли я его видеть? Не знаю, но точно не желаю об этом сейчас задумываться.

 К моему удивлению, ведут меня на кухню. Пациентам сюда нельзя. Мало ли что они могут сотворить с пищей.

 - Ты одной ногой на воле, - коротко поясняет сиделка, после чего указывает на свободный стул за разделочным столом, куда я и приземляюсь. Спустя некоторое время передо мной ставят чашку с горячим кофе - напитком, предназначенным исключительно для персонала, поскольку он может спровоцировать излишнюю агрессивность. - А теперь рассказывай, - велит мне женщина, и я, кажется, понимаю, чего от меня ожидают в данный момент.

 С Дайной это получается само собой разумеющимся действием. Я просто рассказываю вновь воскрешенный сон, не умалчивая ни одной детали, не умаляя своей вины ни на грамм. Оставшуюся часть случившихся событий память услужливо подсказывает сама: в тот день на развалинах склада, в который меня затащил Ангел, оказался Фредерик. Это он отправился за мной вместе с мужем, дойдя, почему-то, уже в одиночестве, он запустил в моем мозгу цепную реакцию уничтожения любой опасности фразой "Грион не придет", он попал под разрушительное действие открывшегося психокинеза. Я нарушила обменные процессы в мозгу, в связи с чем Фредерик потерял сознание, превратившись в безвольного овоща. И до сих пор, насколько я знаю, жизнедеятельность его целители поддерживают искусственно. Как сказал Грион, надеяться всегда можно. Что ж, если хоть в ком-то это чувство еще сохранилось, наш мир стоит того, чтобы продолжать в нем жить. Тем, кто еще может надеяться...

 С места происшествия меня сначала забрали в медицинский центр для тяжелобольных, оттуда, когда услышали достоверную информацию - на скамью подсудимых. Нет, не за то, что ранила Ангела - он, скорее всего, вооруженный моим светом, излечился сразу же, как вытащил из себя скальпель - а за ту первую волну, которую я остановила, услышав крики людей снаружи. Удар, источником которого являлась я, по подсчетам стражей настиг около сотни человек. Многие, конечно, отделались легким испугом, но были и те, у кого, судя по новостям из газет, врачи диагностировали кому. И вот тогда-то я впервые поняла, что после перерождения, вызванного до основания забранным светом, превратилась в ходячую машину для убийства. Поэтому суд помню плохо, но подписалась под каждым словом приговора. Как же жаль мне было трудов Сомали, когда я посмотрела на себя в зеркало первый и последний раз в помещении, где переодевалась из одежды, выданной во временном изоляторе, в черную тюремную робу. Даже те золотистые полоски локонов, что с таким усердием красила женщина, обратились грязно-черной однородной копной. Выжженный дар и пришедший ему на смену не оставили внутри ничего светлого. Гриона я весь судебный процесс так и не видела...

 Спустя три месяца бесконечных нападений на стражей в тюрьме, за которые меня нещадно кололи успокоительными, я, наконец, стала возвращаться в норму: вместо агрессии и желания оказаться на том свете в голову пришла мысль попытаться успокоиться и, возможно, даже выйти на свободу за примерное поведение. Случались ведь у нашего суда моменты просветления, во время которых устраивалась коллективная амнистия. Поэтому я перестала демонстрировать новоприобретенную силу в камере, поглощающей любые виды магии, и принялась сидеть на полу в центре квадратной коробки, в которую меня посадили, раскачиваясь из стороны в сторону, пытаясь понять, как можно научиться контролировать дар. Тогда-то те, кто посадил меня, впервые задумались о вменяемости, а я поняла, что из лечебницы выйти на волю можно гораздо раньше, чем из тюрьмы. И усиленно стала изображать сумасшедшую.

 - Тебе, конечно, нелегко пришлось, - Дайна неторопливо рассматривает остатки натурального кофе на дне чашки. - Но и это все ты в состоянии пережить, чтобы двигаться дальше.

 - Двигаться дальше? - я цинично улыбаюсь, возвращаясь к своему привычному состоянию. Мне уже не страшны ни Грион, ни его мелкий Исповедник. Хотите увидеть все - я вам это предоставлю. В красках и подробностях. Вам понравится, обещаю. - Что может быть хуже того, чтобы в одночасье, потеряв ребенка, лишиться веры в будущее, Дайна?

 Женщина молчит некоторое время. Мне кажется, она всерьез обдумывает ответ на мой вопрос.

 - Что может быть хуже? - внезапно сиделка поднимает глаза, и мне на мгновение кажется, что на меня оттуда смотрит сама тьма. - Родить и самой отдать свое дитя на бойню, Ви.

Глава 3. Исповедник

I've tried so hard to tell myself that you're gone

And though you're still with me i've been alone all along

Evanescense "My immortall"

(Я слишком долго пыталась убедить сердце в том, что ты ушел

И хотя ты все еще рядом, я одна, совершенно одна)

 Мы с Дайной не спим до утра. Она рассказывает веселые случаи из жизни, работы, о своей дочери, о том, как они с мужем долго шли друг к другу. Я ловлю себя на мысли, что не против повстречаться с Рен, но по виду Дайны понимаю, что, скорее всего, ее дитя сейчас где-то совсем далеко. И мне все кажется, что досталась ей дочка через боль и кровь, оттого-то и сквозит гордость за подрастающее поколение в каждом слове сиделки. Любовь к черному цвету выясняется после того, как Дайна говорит о профессии Рен. Тут уж я не выдерживаю: женщина так натурально кривится, что улыбка невольно просится на губы. Я не могу этому желанию противостоять.

 - Ты хорошая, Виола, - вздыхает Дайна. - Просто не забывай об этом. И мужчину своего красивого на заметку возьми. Уж больно горячие он на тебя кидает взгляды, когда ты не видишь.

 Я отвечаю удивлением, ощущая себя подопытным кроликом под цепким наблюдением собственной сиделки. Неприятное чувство, особенно в свете того, что несколько часов назад привиделось мне в глазах Дайны.

 - Тебя не убедило его отсутствие в моей жизни в течение последнего года? - мною снова овладевает спокойствие, появляющееся всякий раз, когда всплывают факты из прошлого. Именно к этому типу происходящих со мной событий и относится теперь Грион.

 - Зачем тогда ему снова появляться? - вопросом на вопрос отвечает Дайна.

 - Потому что остались воспоминания, - размышляю я, - из-за которых я не стану делать ему больно.

 - Ты, главное, Исповеднику так не скажи, - усмехается моя спутница, - а то живенько вернут тебя в тюрьму, признав вменяемой.

 - Не буду, - обещаю я, отмечая, что за окном поднимается солнце. - Пора?

 Дайна прослеживает мой взгляд и кивает:

 - Да...красивый мужчина скоро приедет.

 - Почему ты не зовешь его по имени? - впервые интересуюсь я. - Я же говорила тебе о нем.

 - Имя не имеет значения, - пожимает плечами Дайна. - Я смотрю в самую суть человека. Он красив и внешне, и изнутри. Ты тоже. Вам суждено было встретиться и полюбить. То, что вас разделило, сыграет в итоге консолидирующую роль.

 - А ты точно моя сиделка? - недоумеваю я столь философскому повороту.

 - Точно, - кивает Дайна. - Пойдем. У меня для тебя небольшой подарок.

 Подарком оказывается странный черный комбинезон со змейкой-невидимкой спереди, увидев который, я в еще большем недоумении смотрю на Дайну. Она только закатывает глаза:

 - Наши подумают, что прислали судьи. Судьи - на наших. Никто ничего не скажет, уверяю тебя. Это униформа Рен. Тебе понравится. И будешь чувствовать себя уверенной. Куртку только надень. На улице будет холодно.

 Она черна так же, как и моя душа. Может быть, поэтому я влезаю в нее так, словно во вторую кожу, не знаю. Во всяком случае, застегивая змейку, ощущаю, как приятно льнет ткань с добавлением шерсти к телу. Интересная у Рен форма рабочей одежды...

 - А Тео тоже некромант? - задумчиво разглядывая себя в зеркале, спрашиваю вдруг я.

 - Да. Почему ты спрашиваешь? - с интересов смотрит на меня Дайна.

 - Я бы тоже влюбилась, увидев женщину в такой форме.

 Вместо ответа мне дарят короткий хмык, а дальше все идет по кругу: заплетание волос, капля духов из-под полы, и теперь я ощущаю, что Грион действительно скоро будет ждать меня. Не найдя отклика в душе, мысль теряется в ворохе остальных, связанных уже с Исповедником, и я, видя, как Дайна заканчивает приготовления, глубоко вздыхаю. Ну что ж, прощай, лечебница. Отпуск закончился...

 Сиделка ведет меня на первый этаж, затем через пропускную и тамбур на улицу, где меня должен ждать мобиль. Не знаю, будет ли Грион один или с кем-то, честно говоря, мне бы хватило и вида одного мужа. За полгода я привыкла к тихому существованию в лечебнице. Я, наверное, стала ненавидеть людей...

 Выйдя за дверь и ощущая, что с этого момента мое сопровождение заканчивается, я оглядываюсь на Дайну в последний раз. Мне почему-то остро необходима ее поддержка после того, как мы поделились своими мыслями друг с другом прошедшей ночью. И она понимает меня с полуслова, кивая с ее заметной улыбкой, так что, снова повернувшись и начав двигаться по неширокой дорожке, выложенной камнем посреди зеленого газонного поля, я делаю шаги навстречу мужу уже более уверенно.

 Он выходит из мобиля, стоит мне только ускориться. Огибает со стороны водительской двери и спешит открыть передо мной калитку, ведущую из лечебницы. Один последний шаг - и я оступаюсь, словно сомневаюсь в том, что сегодня мне нужно уходить. Упасть не дают, осторожно принимая в свои объятия. Грион в повседневной форме. Вблизи я понимаю, что она не черного, как мне показалось изначально, а темно-серого цвета. Это оттенок судей...кем же теперь является Грион?

 Бросив короткий взгляд на его предплечье, я замираю в почти священном ужасе: там красуется нашивка из трех тонких белых полосок. Трилистник - символ инквизиции...какую игру затеял муж на этот раз?!

 Понимаю, что пауза затягивается, а потому отстраняюсь от Гриона, ощущая, с какой неохотой он это позволяет. Успеваю заметить становящийся нормальным зрачок. Опять? Что-то точно в этом мире пошло не так...

 - Здравствуй, Грион.

 - Здравствуй...Ви.

 - И давно ты в инквизиторах? - я нарушаю красоту момента, не сильно заботясь о том, что на Гриона, рука которого в попытке удержать меня забралась под куртку и теперь удерживает лопатки, все еще действует излишняя близость. Это ж надо было так подставиться...

 - Восемь месяцев, - спокойно отвечает он, и я не вижу во взгляде торжества. Это не тот факт, которым он хотел бы передо мной похвастаться. Значит, тут что-то другое. Связанное с непосредственными должностными обязанностями.

 - Удобно работать на Верховного Судью, правда? - проницательно спрашиваю я, но муж не отвечает. Вместо этого он восстанавливает между нами дистанцию, задерживая руку на моей спине чуть дольше, чем того требуют сложившиеся обстоятельства, а затем невозмутимо спрашивает:

 - Ты сядешь спереди или сзади?

 О...похоже, игра крупнее и серьезнее, чем я могла предположить. Раз уж Грион уходит от ответа на вопрос, значит, действительно что-то задумал. Только вот что? Впрочем, какая разница, если меня сегодня признают абсолютно нормальной и проводят обратно в тюрьму. Интересно, камера, где меня держали, все еще пустует?

 - Спереди.

 - Тогда прошу, - передо мной открывают дверь и галантно помогают сесть в салон. Обогнув мобиль, Грион быстро залезает на водительское сиденье, захлопывает вертикальную дверь и сообщает мотору заклинание зажигания. Я вполоборота наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц: ночной недосып наконец-то дает о себе знать, и меня потихоньку укачивает в ровно скользящем над поверхностью земли средстве передвижения. Однако остатки сна снимает как рукой, когда я бросаю взгляд на безымянный палец мужа. Там видится явный след от кольца. Такой, словно он снял украшение перед самой встречей. Догадка приходит на ум неожиданно, и я поднимаю глаза выше, обнаружив небрежно поправленный воротник рабочего кителя Гриона.

 - Можно? - спрашиваю я, надеясь, что меня поймут без слов, и протягивая руку, чтобы поправить выбивающуюся из общей безупречной картины деталь.

 - Пожалуйста, - кивает Грион, и я случайно дотрагиваюсь до кожи на его шее, когда приглаживаю ворот.

 Под руками ощущается теплый металл - нагретая телом бывшего мужа цепочка. Я, как завороженная, тяну за нее, ощущая, как по шее Гриона в этом месте начинают распространяться мурашки. Сопротивления не оказывают, а значит, он не против, чтобы я увидела то, что он носит на длинной металлической нити со звеньями. Когда же в лучах восходящего солнца начинает блестеть знакомое обручальное кольцо, меня прошибает холодным потом. Все становится на свои места, по крайней мере, в этой части головоломки: Грион нарочно снял кольцо перед тем, как выйти ко мне, причем делал это в спешке. Все остальное время он продолжает носить его, иначе не было бы такого глубокого следа на пальце. Что, черт возьми, происходит?!

 - Зачем на цепочку перевесил? - машинально интересуюсь я, держа тремя пальцами знакомую и дорогую сердцу вещицу. Дорогую - потому что отвоевала именно такой внешний вид с кровью, Грион не хотел заморачиваться на эксклюзивности. А я тогда сказала ему, что замуж не выйду, если у нас не будет одинакового растительного плетения на кольцах.

 - Тебя действительно это интересует? - насмешливо отзывается муж, не отрывая взгляда от дороги, но я скорее чувствую, чем улавливаю внешние признаки, что ему нравится мое внимание к деталям. На меня накатывает осознание того, что сейчас я, возможно, не самым приличным образом распускаю руки в отношении чужого мужчины, пусть он это и разрешил, а потому я в спешке заправляю цепочку обратно под китель, по неосторожности дотрагиваясь до кожи Гриона в районе ключиц, и мобиль ощутимо трясет оттого, что водитель нервно выкручивает руль в сторону.

 Я складываю руки на коленях и непонятно за что извиняюсь:

 - Прости.

 Мне дарят насмешливый взгляд с веселой полуулыбкой и не отвечают ни слова. Все же Грион для меня сейчас как одна большая загадка. Жаль, что нет времени разобраться в ее свойствах...наверное, меня уже ждет Исповедник. Наверное, Аврелию Гарду не терпится вытащить на поверхность всю грязь, в которой меня изваляли, чтобы придать поискам Ангела новый смысл. И все же я не могу винить его в столь сильной увлеченности убийцей собственной жены. Он не останавливается. Он хочет докопаться до истины. А я увидела Гриона лишь спустя год после того, что со мной сотворил Ангел...

 Я хмурюсь, пытаясь отогнать внезапно принесшие боль мысли, и мной тут же интересуются:

 - Все в порядке?

 - Затрудняюсь ответить, - я выбрасываю из головы все лишние мысли, откидываю голову на спинку сиденья и из такого положения пытаюсь рассматривать дорогу. Надо же, год в неволе, а привычка сохранилась... - В свете предстоящего освидетельствования даже не знаю, что тебе сказать.

 - Чтобы ты - и не знала, что сказать? - удивляется муж. - Это действительно странно. Особенно после вчерашней демонстрации независимости.

 - Какая независимость, Грион, если ты тащишь меня к малолетке, который должен будет сказать, что я излечилась от недуга, а потом отдать обратно в твои руки, чтобы уже ты вернул меня обратно в тюрьму? - я устало тру переносицу руками, надеясь, что речь произведет на свежеиспеченного инквизитора впечатление. В том плане, что он заткнется и перестанет разводить меня на откровенности. Но для этого я слишком хорошо знаю Гриона.

 - Ты зря волнуешься, - его голос спокоен и звучит размеренно. - Я никогда бы не стал причинять тебе зло.

 "Да, в самый нужный момент тебя просто не оказалось рядом", - слова замирают на языке, но я подавляю желание высказать обвинение. Прошло то время, когда можно было обвинять Гриона. Инквизитору такие вещи говорить нельзя.

 Рука, словно вспомнив давно забытый жест, тянется к безымянному пальцу. Мой след от кольца давно уже пропал. Это произошло еще в тюрьме, когда я стала усиленно тренироваться для того, чтобы больше не быть беззащитной, если вдруг произойдет что-то непоправимое. Последние слова Ангела не идут из головы, и я знаю, что поступила правильно, начав себя к новой встрече готовить. Вот только теперь она, похоже, на неопределенный срок откладывается, а жаль...

 - Что? - Грион краем глаза замечает мое движение.

 - Не представляю, где теперь мое кольцо... - задумчиво потерев палец, словно пытаясь воскресить воспоминания, отвечаю я.

 - Его вместе с остальными вещами перевезли в лечебницу, когда тебя переводили, - тут же отвечает муж, и я бросаю на него подозрительный взгляд. Подозрительный - потому что все больше укореняюсь в мысли, что Грион что-то задумал. Что-то, в чем я должна буду принять непосредственное участие. Черт...не люблю быть пешкой в чужой игре.

 - Куда мы едем? - меняя тему разговора, спрашиваю я, потому что мобиль явно едет не к корпусу Инквизиторов. Он находится на окраине города, а мы направляемся в самый центр. Туда, где бурлит жизнь.

 - В здание Верховного Суда, - поясняет Грион. - Аврелий хотел бы лично поговорить с тобой после того, как состоится встреча с Исповедником.

 - Жаль мальчика... - в третий раз повторяю я, однако теперь фраза звучит скорее заботливо, чем цинично.

 - Ты ведь так не думаешь, Виола, - замечает Грион, и по его плотно сжатым губам и чересчур сильно обхватившим руль рукам я понимаю, что он не только словами хотел бы выразить свое несогласие. Да-да, я еще помню его извечный способ перевести разговор, незаметно сообщив мобилю автоматическое управление и сграбастав меня в объятия. Я не вырывалась и не пыталась отстоять свое мнение в притворной обиде - мне нравились напор и находчивость мужа. И собственные попытки подлить масла в огонь. Черт, Грион, я не хочу больше об этом вспоминать!

 - Тебя волнует то, что я думаю? - флегматично интересуюсь я, точно зная, что не получу ответа: у мужа стоит какая-то блокировка на все, что, так или иначе, может касаться наших прошлых отношений. Возможно, он делает это специально, возможно, просто не хочет провоцировать конфликт раньше времени, однако сам, не подозревая того, конечно, дает мне в руки оружие, с помощью которого я теперь смогу пресекать все попытки откровенных разговоров на тему моего мировоззрения и вообще всего, что со мной связано. Виола научилась выпускать коготки...

 Меня, однако, удостаивают хмурым взглядом в ответ, ничего, конечно, не произнеся. Но мы с Грионом уже давно научились понимать друг друга без слов. Не думаю, что прошедший го в этой стороне отношений сумел что-либо изменить: муж понял, что для конструктивного диалога его полубезумная жена требует откровенности. Почти полубезумная...до развенчания этого мифа осталось недолго.

 - Скоро будем, - коротко бросает Грион, и мы действительно оказываемся в пункте назначения спустя несколько минут. Я смотрю на него в окно мобиля, в который раз поражаясь тому, насколько интересное воплощение может иногда получить человеческая мысль. Фасад многоэтажного здания - здесь собрана почти вся инфраструктура суда, включая и делопроизводство, и размещение работников судебной отрасли - сделан целиком и полностью из стекла, и его плавные границы в некоторых места создают ощущение, что откуда-то с крыши к стенам постоянно поступает вода, замутняя русло бегущего по нему потока, хотя на самом деле это просто весьма удачный зрительный эффект. Располагает к спокойствию - зачем же склоки и потасовки в здании Суда?

 Муж выходит из мобиля, огибает его и открывает передо мной дверцу. Я не могу игнорировать предложенную руку, не настолько вжилась в сумасшедший образ, а потому ощущение его теплых пальцев, осторожно сжимающих мои, оказывается неожиданно приятным. Наверное, я скучала, Грион. Пусть и не хотела себе в этом признаваться. Когда все вокруг говорят, что ты не придешь, а сам ты при этом упорно не желаешь давать о себе ни одной весточки, сохраняется глупая призрачная надежда - такова уж она по природе. Только вот... Разве я заслужила такое отношение, Грион?

 Он ведет меня по лестнице куда-то на один из верхних этажей, восьмой или девятый, кажется. Я слишком поздно понимаю, что простому инквизитору тут даже по поручению Гарда особо делать нечего: все-таки эти люди - исполнители особой судебной воли. Они отыскивают беглых нестабильных магов, чтобы затем предоставить их пред светлые очи правосудия, имея полномочия гораздо более расширенные, нежели те, кто работает в стражах. Те, скорее, созданы для поддержания стабильной обстановки в городе. Инквизиторы круче. Фактически сейчас мы с Грионом по разные стороны баррикад, и он обязан вынести в отношении меня справедливое решение. То самое, о котором забыли год назад. Здесь же, когда выносили обвинительный приговор...

 - Подождешь здесь? - Грион останавливается у светлой металлической двери, от надписи на табличке которой меня бросает в дрожь. "Грион Траст, главный инквизитор" - гласит она, и я сглатываю нервный комок, подступивший к горлу. Ну, конечно, простого сюда бы не занесло даже попутным ветром. А главный подчиняется непосредственно Верховному Судье...хорошо же они с Гардом устроились! Наверное, и кабинеты находятся на одном этаже. - Исповедник скоро прибудет.

 - А что, у меня есть выбор? - злость не получается скрыть за маской равнодушия, и Грион, сначала непонимающе, а потом, проследив направление моего взгляда, уже с неизменной озорной улыбкой, отвечает:

 - Я потом все объясню...Ви, - ага, а это, кажется, кто-то снова замечает, что под курткой у меня достаточно обтягивающий черный комбинезон. Сколько ж у тебя не было женщины, что ты готов броситься на меня, даже зная, откуда совсем недавно забирал и что я об это месте рассказывала?

 Грион толкает дверь, пропуская меня внутрь, но следом не заходит, однако и на ключ не закрывает, покидая меня. Не боится, что сбегу? Что ж, здесь охранок столько, что даже крыса незамеченной не останется. Так что со стороны Гриона это почти жест доброй воли. Уютный светлый и совсем небольшой кабинет, стол у окна, два посетительских стула, слева от двери - кожаный диван цвета слоновой кости, недостаточный для того, чтобы можно было на нем ночевать, но явно располагающий к приватной беседе. Любит разговаривать по душам? С уровнем силы главного инквизитора это не так важно...кстати! Это ведь не просто договорная должность, на которую можно устроиться по знакомству. Здесь должна быть соответствующая магическая составляющая. Но муж не дотягивал до Инквизитора, пусть и был достаточно сильным магом. Что же с тобой произошло?

 Я огибаю стол с намерением рассмотреть город с большой высоты, когда замечаю небольшую деталь, отзывающуюся глухой болью в сердце: на столе, среди вороха разбросанных в творческом беспорядке бумаг, стоит наша фотография в металлической рамочке. Не свадебная. Та, где мы случайно попали в кадр на одной из новогодних вечеринок стражей, куда меня однажды затащил Грион. Никто из нас не смотрит в кадр. Я ласково целую мужа в щеку, раскрасневшаяся от обстановки, он, смущаясь, опускает глаза вниз и заразительно улыбается, обнимая меня одной рукой за плечи. Я помню, что произойдет дальше: сидя на мягком диване, Грион развернет меня лицом к себе и отчаянно поцелует. Так, что все заметившие это коллеги станут ему радостно улюлюкать, шутя, чтобы подождал хотя бы до конца вечера. А мы, словно застигнутые на горячем подростки, предпочтем отшутиться какой-то ерундой...Грион, прекрати! Прекрати наносить самые болезненные удары!

 Я отворачиваюсь, понимая, что еще немного, и из глаз потекут слезы. Лучше панорама города, чем дурацкие воспоминания, не приносящие ничего, кроме боли. А вид и правда замечательный. Только вот, взглянув вниз, я тут же о нем забываю, потому что даже с такой высоты не могу не узнать неспешно приближающегося к зданию Суда Исповедника.

 Нет, не знающий особенностей этой касты магов человек вполне может спутать его с подростком, принадлежащим к одному из видов субкультур: мальчик идет с накинутым на голову капюшоном, двигается достаточно забавно, но это все потому, что одет он в стандартную форму Исповедников. У них это длинный черный плащ, до пояса сшитый по фигуре, сопровождающийся застежкой на шесть пуговиц, а ниже расклешенный в достаточно просторную юбку. Таким образом, чем шире шаг Исповедника, тем больше развевается их "платье" и тем забавнее все это выглядит со стороны. А если учесть еще и традиционную постановку ладоней - они переплетают их в районе живота и в таком положении передвигаются - то и вовсе картина складывается такая, что поначалу не забудешь. То же ощущение остается после процедуры, за которую они отвечают - исповеди. Грион как-то рассказывал мне, в чем она заключается. На виски допрашиваемого просто кладутся подушечки указательного и среднего пальцев Исповедник, а этот удивительный человек уже знает и видит все происходящее твоими собственными глазами. Это не больно и не вызывает никаких неприятных ощущений, за исключением того, что нужное магу событие ты проживаешь заново от начала и до конца. И никуда не скрыться от его всезнающего ока: он неусыпно смотрит в твои глаза, получая нужную для дела информацию.

 Еще у Исповедников есть одно необходимое условие работы: они не проводят своих процедур в том городе, где обитают. Взгляд на события нужен объективный. Живи мальчик вместе с нами, сейчас ненавидел бы меня так же, как и несколько тысяч остальных жителей, следивших за ходом процесса с несвойственной им внимательность. Меня здесь знают в лицо. Я покалечила сотню горожан...

 Возраст Исповедника обычно не слишком велик: двадцать пять - максимум. Все дело в том, что детство и юность позволяют отразить максимально точно те эмоции, что маг способен почерпнуть из чужого сознания. И, конечно, передать их тому, кто призвал Исповедника. Мой должен будет сообщить обо всем Гриону. Или Аврелию, смотря кто являлся инициатором проверки.

 За этими мыслями я не замечаю, что мальчик уже давно скрылся внутри здания Суда. В себя прихожу только тогда, когда дверь открывается с тихим скрипом. Грион привел его. Вот и пришел час моей расплаты за ложь...но не факт появления Исповедника приводит меня в странное состояние прострации, стоит Гриону закрыть дверь снова, предупреждая, что он будет ждать снаружи, а то, что происходит, когда мальчик скидывает свою капюшон небрежным действием, и на меня смотрят по-детски наивные глаза. Глаза абсолютно-серого цвета. Такие же, как и у меня. И волосы кудрявые, но оттенка локонов Гриона. И я чувствую себя так, словно стоящий напротив ребенок мог быть нашим общим. От этого к горлу подступает ком, а на глаза все-таки набегают слезы. Он так похож на маленькую Бо из моего видения...

 - Мне кажется, для слез еще рановато, - ломающийся подростковый голос выводит из состояния оцепенения. Нет, конечно, это не Бо, просто очень похожий на нее типаж. Ну и бездна самоуверенности во взгляде, пусть и красивый серый цвет поначалу обманчиво к себе привлекает. Я успокаиваюсь, смотрю хмуро на мальчугана, думая, что ему с его нежной кожей и еще не прорезавшейся толком щетиной должно быть лет 13-14, не больше. Самый пик юношеского максимализма. Конечно...

 - Позавидовала, что сама уже не буду такой молодой, - решила немного осадить парня я.

 Дитя возмущенно надулось:

 - Мне уже шестнадцать, между прочим!

 - А по поведению больше десяти не дашь, малыш, - продолжаю подкалывать Исповедника я. Ну сущий младенец. Только вот наверняка талантливый, поскольку десять - это, скорее всего, как раз время пробуждения дара.

 Он хмурится, но с трудом признает мою правоту:

 - Это все из-за того, что я читаю других людей. Развитие собственного организма замедляется.

 - Понимаю, - со вздохом киваю я. В какой-то степени я на него похожа. Я сама перестала развиваться год назад. Да и сейчас не знаю, как мне быть.

 - Начнем? - он впервые меняет позу с традиционно-исповедной: широким жестом указывает на кожаный диван, и у меня создается впечатление, что Грион приобрел мебель именно для встречи Исповедника со мной. Затем мальчик, не дожидаясь меня, присаживается первым, и я замечаю, что на ногах у него одеты тяжелые ботинки на широкой платформе. Точно какой-то неформал...но мне нужно сообщить ему нечто важное перед тем, как мы начнем.

 - Как тебя зовут?

 - Исповедник, - брови взлетают вверх. - Ты же знаешь, у нас не бывает имен.

 - Брось, - хмурюсь я. - До того, как надеть форму, ты ведь на какое-то откликался.

 - А-а-а... - большой мальчишеский рот смешно открывается, и я в который раз понимаю, насколько юн сидящий сбоку от меня подросток. - Мама звала меня Руди.

 - Послушай, Руди... - слова даются с трудом, но мне все равно нужно это произнести. - Не знаю, говорил ли тебе Грион, но я сильный маг. Я боюсь, что одного твоего родителя-элементаля будет недостаточно, чтобы совладать с моим даром. А ты еще такой юный...

 - Значит, тебе известно про воздушника? - мальчишка обиженно поджимает губы. - Вообще эта информация не для чужих ушей. Ты с кем-то в родственных связях?

 Я только пожимаю плечами:

 - Грион - мой бывший муж.

 Мальчуган понятливо хмыкает:

 - Значит, не расскажешь.

 - Не расскажу, - подтверждаю я. - Я своих не предаю.

 - Своих? - и он совсем не по-детски смотрит на меня. - Своих бывших мужей или своих - элементалей?

 Почти поймал. Не так прост мальчишка, как кажется на первый взгляд.

 - Своих - и давай остановимся на этом, Руди.

 - Договорились. Второй предок - элементаль огня - тебя устроит? - невозмутимо раскрывают передо мной карты. Надо же, насколько уникальный ребенок...почти по моему заказу.

 - Вполне, - незаметно улыбаюсь я, после чего медленно огибаю стол снова, чтобы вскоре оказаться перед мальчиком, а затем сесть напротив на диване. - Теперь я буду уверена, что ты не сойдешь с ума. Начнем...

 Он забавно трет кончики пальцев друг о друга, и я молча наблюдаю за подготовкой к ритуалу.

 - Это чтобы было удобнее тебя читать, - зачем-то поясняет подросток, и я только киваю:

 - Первый раз, малыш?

 - Не называй меня малышом, - снова хмурится он. - Нет, не первый. Лет-то мне сколько, помнишь? А исповедаю я с двенадцати, - гордо добавляет пацан. - Просто есть одна догадка, от которой у меня предвкушение обостряется. И с каждой минутой она все больше крепнет.

 - Какая же? - я с интересом смотрю на него, но парнишка моментально прикладывает пальцы к моим вискам, и, уже погружаясь в туман воспоминаний, я слышу осторожное:

 - Что ты - чистый элементаль...

 Я почти сразу ощущаю чужое присутствие в мозгу: этот мальчик ненавязчиво, но упорно пробирается к своей цели. Воскрешению воспоминаний, способных окончательно погубить меня. Вот почему я не боюсь теперь, что наврежу ему, вот почему нисколько не противлюсь тому, чтобы завершил начатое. Тандем огня и воздуха очень похож на мою стихию: одна его составляющая быстра и маневренна, вторая дает столько света и тепла, сколько в силах способен представить человек. Собранные воедино в одном существе, они способны противостоять давлению света, в моем случае перерожденному в поликинетическую энергию. Мальчик справится, я знаю это.

 Воскрешенные искусственно воспоминания уже не приносят боли: не далее как ночью я все это пережила снова, поэтому сейчас не боюсь ни звериной тоски, ни одиночества, которые, скорее всего, вскоре овладеют тем, кто раньше носил имя Руди. Я послушно бреду вместе с ним за руку по недрам своего сознания, ощущая себя одновременно и в настоящем - сидящей напротив сосредоточенно разглядывающего меня Исповедника - и в далеком прошлом двенадцатимесячной давности. В какой-то момент вижу одиноко скатывающуюся из глаз кудрявого ангела слезу и понимаю, что он дошел до самой трепетной части. Да, малыш, не будь того судного дня в моей жизни, сейчас я была бы счастливой мамой пятимесячной дочурки с почти твоей внешностью. Понимаешь теперь, почему я так необычно на тебя отреагировала? Вижу, понимаешь.

 Его начинает трясти. Я не переживаю - это не действие моего дара на чужое подсознание, это обычная сила эмоций, испытанных мной тогда. Что поделать, такова участь и судьба каждого Исповедника: они проживают необходимые моменты жизни вместе с нами. Не только видя, но и физически чувствуя то, что происходило в прошлом. Слезы мальчика текут, не переставая, но ему не стыдно, что я становлюсь свидетелем их появления. Какой стыд, если в тот момент меня почти убивали заживо? Я вижу по глазам - ты меня понимаешь, маленький взрослый. Прости, что пришлось показать тебе не самый приятный момент моей жизни.

 Хватка на висках не ослабевает, но зарождающуюся муку в глазах напротив я не могу не заметить. И в тот самый миг, когда эмоции достигают пика, мальчик вскрикивает, но от меня, тем не менее, не отстраняется. И почти тут же я слышу, как дверь кабинета открывается. Сомнений быть не может - к нам пожаловал Грион. Я очень не хочу, чтобы он подумал, будто я взялась истязать мальчика. Мне хочется, чтобы в это минуту муж, как никогда раньше, верил в мою искренность и непричастность к чужим страданиям. Поэтому, продолжая смотреть в красные от слез глаза Исповедника, я протягиваю руку по направлению к двери, показывая новоиспеченному Главному Инквизитору раскрытую ладонь. Я не лгу. Мне нечего скрывать. Сможешь ли ты понять это?

 Его руки обхватывают тыльную часть, когда я почти теряю веру в то, что Грион окажется рядом. Не нужно пытаться понять, что сейчас муж опустился на колени: я чувствую это, когда к ладони прижимаются его теплые губы. Это оказывается полнейшей неожиданностью - я никак не думала, что в чужом присутствии Грион решится на достаточно интимную нежность. Тем более сейчас, когда мы уже никто друг другу. Вздрагивать нельзя - это нарушит контакт с Руди, и тогда результат может быть непредсказуемым, поэтому я не нахожу ничего лучше, кроме как, подобно Исповеднику, позволить слезам спокойно стекать из глаз, позволяя потрясению выходить из организма привычным безболезненным путем. Зачем он делает это? Зачем напоминает о том, что когда-то между нами было? Если выбрал политику признания меня дееспособной, то сейчас совершает главную ошибку и сильно расшатывает психику! Однако вместе с поцелуем Гриона я ощущаю и то, как медленно меня начинают покидать силы. И это совсем не связано с действиями Исповедника. Это...Грион! Это он снимает напряжение, лишая меня части эмоций, уходящих вместе с зарядом бодрости. Неужели...какой-то новый дар? Из-за которого он и смог претендовать на место Главного Инквизитора? Что случилось с мужем?

 Руди отпускает мои виски, не переставая плакать. Ему, похоже, требуется некоторое время, чтобы осознать и переварить увиденное. Ему еще отвечать на вопросы Гарда...я под влиянием момента протягиваю руку к лицу с застывшим на нем выражением страдания и стираю подушечкой большого пальца оставшуюся влагу:

 - Не плачь...это уже позади.

 - Бедная...девочка, - только и произносит Исповедник, смотря на меня глазами векового старца. Вот так, милый, теперь и ты знаешь, каково это - в одночасье потерять и надежду, и веру. Я грустно улыбаюсь- теперь истину знает еще и он. Скоро к нему присоединятся еще двое...

 Исповедник встряхивается, нервно запускает руки в волосы, приглаживая темные кудри, затем убирает остатки слез с лица и переводит взгляд на Гриона. Тот отрывается от моей руки и деловито интересуется:

 - Готов?

 Мальчик кивает, и Грион поднимается с колен. Он свое дело выполнил. Он может уходить к начальнику... На мгновение становится грустно, но это недопустимое чувство исчезает вместе с закрывающейся дверью. Мы с Руди снова остаемся одни. Внезапно щеки касается его подрагивающая рука, и я, повернувшись, слышу надтреснутый голос парня:

 - Почему ты...ему...не сказала?

 О чем, милый? О не родившейся девочке? Ты знаешь, тайну унес вместе с собой в могилу Фред. Пусть все и считают, что его еще можно спасти...

 - Когда бы я это сделала, малыш? - горько улыбаюсь я в ответ. Надо же, ко мне снова вернулась способность растягивать губы так, чтобы их уголки задирались кверху...а Руди не ершится на данное прозвище. В данный момент он почти отыскал себя после исповеди. - Я целый год ничего о нем не знала...

 Парень кивает и уверенно встает с кожаного дивана, складывая руки в традиционном жесте магов его касты. Смешные ботинки скрываются под длинной юбкой. Лицо принимает взрослое суровое выражение.

 - Надеюсь, ты понимаешь, что не все из того, что я увидел, сможет быть скрыто тайной исповеди?

 - Конечно, понимаю, - соглашаюсь я. - Я готова вернуться в тюрьму, если потребуется. Ты же знаешь, что от своего я все равно не отступлюсь.

 - Знаю, - поджав губы, кивает мальчик. - Понял и осознал. Надеюсь, они, - имея в виду вызвавших его магов, добавляет он, - это тоже со временем поймут.

 Дверь открывается снова, впуская Гриона уже в третий раз, и мы с Руди синхронно поворачиваем на звук головы.

 - Готовы? - вопрошает Главный Инквизитор - да, сейчас мужчина, которого я любила, как никогда выглядит соответственно своей должности. - Если вы не против, Аврелий хотел бы поговорить с вами сразу же, не откладывая в долгий ящик.

 Исповедник пожимает плечами - он работу выполнил - после чего, не спрашивая, куда идти, направляется к выходу из кабинета. Я пытаюсь подняться с дивана, но голова после воздействия Гриона нещадно кружится, и меня шатает из стороны в сторону. Пошатнувшись и начав непроизвольно падать, оказываюсь в объятиях мужа, с беспокойством рассматривающего меня. Да, он же не знает, что я еще и половину ночи не спала...ему же хуже.

 - Ты перестарался с откачкой силы, - ставлю я в вину его собственные действия.

 - Прости. Не рассчитал, - сочувственно отвечает он, после чего прикладывает руку к моей щеке. Я вздрагиваю - рядом нет Исповедника, и бояться прервать необходимый контакт нет смысла - и Грион едва заметно хмурится:

 - Сейчас тебе станет лучше.

 Он оказывается прав: спустя несколько минут силы восстанавливаются даже с небольшим запасом, и я отстраняюсь от Гриона, думая, спросить или нет о новоприобретенном даре. О том, что произошло в присутствии Исповедника, вспоминать не хочется...

 - Что это? - все-таки побеждает любопытство, и Грион понимает, о чем речь.

 - Подарок... - задумчиво отзывается он, продолжая буравить меня взглядом. Становится нехорошо от столь пристального внимания.

 - Я не знаю, где находится кабинет Аврелия, - желая сменить направленность мыслей мужа, говорю я, и Грион только кивает:

 - Пойдем. Я провожу.

Глава 4. Судья

In my field of paper flowers

And candy clouds of lullaby

I lie inside myself for hours

And watch my purple sky fly over me

Evanescence "Imaginary"

(На моем поле бумажных цветов

И сладких облаков колыбели

Я продолжаю лгать самой себе

И рассматриваю проплывающие пурпурные небеса)

С кабинетом Аврелия я допускаю ошибку - он располагается этажом выше. И мы с Грионом поднимаемся туда без Исповедника, хотя я точно знаю, что мальчик в здании Верховного Суда находится впервые. Интуиция? Что-то считал из моих воспоминаний? Так ведь я никогда не представала пред светлые очи предыдущего здешнего начальника. Что ж, значит, это просто природная сообразительность. Надо отдать Руди должное, умный малый, пусть и максималист пока.

 На любом из поворотов, коих оказывается немало - этот этаж судей буквально кишит небольшими кабинетами - Грион поддерживает меня под спину, словно я рискую поскользнуться и упасть, распластавшись на гладком вычищенном почти до блеска полу. Меня немного раздражает такое внимание, особенно в свете того, что после встречи с Гардом для меня снова распахнет свои гостеприимные объятия уже знакомая тюрьма. Раздражает - и я стараюсь отклониться вперед. Но, похоже, Главный Инквизитор считает своим непосредственным долгом доставить на второй завтрак Верховному Судье лакомый и давно ожидаемый кусочек. Ненавижу их игры. Еще больше ненавижу Гриона - за то, что ничего не рассказывает, продолжая молчаливо сопровождать меня наверх. Поэтому даже вздыхаю с облегчением, когда мы, наконец, оказываемся у двери в кабинет Аврелия.

 Грион входит без стука, словно к себе домой, и я делаю вывод, что эти двое не просто работают вместе. Возможно, они даже подружились, хотя, честно говоря, не могу найти ни одной достойной причины, которая могла бы стать для них общей. Кроме, пожалуй, жен, попавших в лапы Ангела. Но Гриону-то в этом плане повезло намного больше...

 Расстановка мебели в кабинете Гарда почти такая же, как и у Гриона, с тем лишь отличием, что площадь помещения, занимаемого Верховным Судьей, значительно больше. Кажется, меня привели на последний этаж, ибо выполнены апартаменты Аврелия Гарда в виде большой светлой мансарды, а стену позади его стола целиком занимает застекленное окно. Красиво, светло. Почему-то в этой обстановке голубые глава Верховного судьи кажутся совсем необычными. На диване справа от стола вальяжно расселся Исповедник - похоже, у него тайная страсть к мягким сиденьям. Мне же сейчас необходим максимум сосредоточенности, поэтому я присаживаюсь напротив устроившегося за столом Аврелия, и неожиданно приятным оказывается тот факт, что второй посетительский стул занимает Грион. Даже такая поддержка может пригодиться.

 - Здравствуйте Виола, - смотрит на меня хозяин кабинета. - Я очень рад вас видеть в добром здравии.

 То ли они с Руди уже обсудили все интересующие их вопросы, то ли это не вполне удачная шутка, учитывая обстоятельства, при которых я здесь оказалась. И я больше склоняюсь ко второму, поскольку этот мужчина не производил впечатления творящего гадости за твоей спиной никогда. Честность, преданность, защита - то, что всплывает в мозгу при мысли о нем.

 - Здравствуйте, Аврелий, - соблюдаю официальный тон я, что, конечно, может не соответствовать моему нынешнему положению безумного мага. Наплевать. Мне терять нечего.

 - Вы, конечно, знаете, по какой причине мы собрались здесь на встрече? - Судья подается вперед, опираясь локтями на краешек стола.

 - Меня поставили в известность, - киваю я.

 - Я ждал вашего прихода и хотел бы, чтобы Исповедник отвечал на мои вопросы в вашем присутствии. Вас устраивает такая расстановка сил? - любопытствует мужчина, и я киваю снова:

 - Вполне.

 - Ну что ж, тогда приступим, - и мне кажется, что в голубых глазах напротив загорается предвкушающий блеск. Грион никогда не смотрел так...

 На столе из светлого дерева перед Гардом лежит толстая синяя папка. Что это за сборник материалов, я узнаю по характерному вензелю стражей - сжатой в кулак руке, изображенной в окружении нескольких золотистых нитей, напоминающих струйки дыма. Именно такие нашивки носят на себе представители этой ветви закона. Догадаться, что папка является собранным на меня материалом, не составляет труда, поскольку на ее внутренней стороне красуется мое фото как раз в тот день, когда меня переводили от целителей в тюрьму. Красота неописуемая, ничего не скажешь, но меня сейчас волнует не это. К чему устроенный Аврелием цирк? Пытается соблюдать протокол? Я и так отлично знаю, для чего меня сюда позвали, что за странное желание оттянуть неизбежное? Но я откидываюсь на спинку стула и флегматично начинаю следить за разворачивающимся представлением.

 - В полной ли мере вы исповедали Виолу? - задает свой первый вопрос Гард, и я невольно стреляю глазами в сторону Руди, мне интересно, как он будет себя вести на этом почти допросе.

 - В рамках рассматривающегося вами дела - в достаточной, - невозмутимо отвечает парень, не меняя позы. Вот это да. Вот это выдержка в разговоре с Верховным Судьей. А четкий ответ малыша дает мне надежду на то, что вслух будет произнесено не все, о чем Исповедник успел узнать из моих воспоминаний.

 - Замечательно, - удовлетворенно кивает Гард и переворачивает первую страницу папки. - Правда ли, что двойное нападение - сначала на группу людей, потом на стража правопорядка - было совершено умышленно?

 - Нет, - качает головой мальчик. - Первое произошло в рамках самозащиты после перерождения. Второе - умышленно, но разум был нестабилен, видела она в этот момент именно нападавшего. Фредерик Фрост подходил по внешним параметрам - высокий, плечистый, брюнет. Голос Виола распознавала не до конца. Это аффект чистой воды, если хотите.

 Браво, малыш. Ты лучше всех передаешь мои тогдашние эмоции. И ни грамма лишней информации...

 - Перерождение? - заинтересовывается Гард. Ну конечно, в деле об этом было написано немного - с той лишь целью, чтобы хоть как-то объяснить психокинетические припадки изначально доброжелательного целителя. - Исходная направленность дара?

 - Элементаль, - сдает меня с потрохами мелкий. Что ж, его право... - Элементаль света.

 В повисшем в кабинете молчании я успеваю отметить веселое подмигивание Руди, судорожный выдох Гриона и странное выражение в глазах Аврелия. Минуту спустя я понимаю, чем оно вызвано.

 - Виола?.. - задумчиво произносит мужчина. - Вы ведь не как целитель избавили меня от опухоли, правда?

 Ответа ему не требуется. Но так, чисто для протокола...

 - Вам просто нужно было необходимое количество энергии, которой я располагала, чтобы процесс регенерации организма запустился самостоятельно.

 - Цена... - замялся Аврелий. - Не стала слишком высокой?

 - Вы считаете, что ваше выдвижение на должность Верховного Судьи - не самое лучшее возвращение природе ее резервов? - отвечаю я вопросом на вопрос, и Гард смущается, умолкая. А никто и не говорил, что я сразу распущу ангельские крылышки после того, как Исповедник вывернет мою душу наизнанку.

 - Стоп, - неожиданно выдает Грион. Та-а-а-к, милый, я очень этого ждала. - Все обвинения беспочвенны, ты понимаешь это, Аврелий?

 За что я тебя любила, муж - ты всегда умел находить главное в предложенных фактах, в то время как остальные предавались разгребанию эмоциональной чуши. Да-да, я прямо слышу, как крутятся шестеренки в твоей голове. Все правильно. Элементаль просто не может переродиться - стихия умирает вместе с носителем, стоит кому-то на нее покуситься. И в этот момент происходит такой выброс энергии в окружающий мир, что мало не покажется никому. А если он все же выживает? Что с ним станет тогда? Тогда заключенная в организме человека мощь просто сходит с ума. Она неконтролируема - и имеет подпитку от живого существа. Ей ничего нельзя противопоставить, даже тот щит, который смог бы материализовать Грион. Вот потому-то и странно, что жертв оказалась всего сотня. Я должна была уничтожить весь город. А вместо этого заставила силу вернуться обратно в тело.

 - Кажется, да, - прячет лицо в ладонях Верховный Судья. А это шах и мат всему вашему делу, Гард. Хотя вы-то, как раз, думаю, именно и хотели найти причину, по которой меня можно было бы вызволить из лечебницы - только вот для чего вам это нужно, я никак не пойму.

 - Обстоятельства, вызвавшие перерождение? - жестко спрашивает у Исповедника муж, и я чувствую холодок, бегущий по спине.

 - Не имеют отношения к делу, - в той же манере отвечает Руди. - Тайна исповеди, - загадочно добавляет он, и я незаметно посылаю ему благодарный взгляд. Не стоит Гриону сейчас узнавать о том, что у нас с ним могло произойти, не случись на моем пути Кровавого Ангела.

 А еще, кажется, у меня в этом мире появился пусть и маленький, но все же защитник...и это, черт возьми, безумно приятно.

 - Как это причина перерождения не имеет отношения к делу? - зловеще произносит Грион, и его тон заставляет меня поежиться от звенящей в нем стали.

 - Изначальной причиной перерождения явилось нападение, - складывая руки на коленях и выпрямляясь на диване так, что начинает напоминать живую статую, все же отвечает Исповедник. Да, решительность во взгляде отбивает всякое желание называть его прежним именем, и сейчас с Грионом разговаривает совсем не шестнадцатилетнее дитя. Это профессионал, четко знающий границы дозволенного. Причем границы те, что в данном случае следует соблюдать не ему, а Инквизитору. - Все остальное явилось следствием жестокого обращения с женщиной и остается тайной исповеди.

 - Ви?.. - голос Гриона срывается, и я, кажется, знаю, какое именно предположение возникает в голове мужа. Мне неожиданно приятно его потрясение, но с насилием он ошибается. Потому что никакие увечья тела не восполнят вырванной с корнем души.

 - Мы не могли бы перейти к следующему вопросу? - не желая поощрять стремления Гриона, нетерпеливо спрашиваю у Гарда я. Тот сверлит меня напряженным взглядом, но по глазам я вижу его согласие.

 - Уважаемый Исповедник, вы сказали, что раньше Виола была элементалем света. Но всем доподлинно известно, что перерождение магов, являющихся гласом стихий, невозможно без последствий, - и я слышу в его официальном тоне "невозможно в принципе", которое Судья просто постеснялся произнести вслух. - Поскольку Виола этот процесс пережила, то, учитывая тот факт, что вред обществу все же был нанесен, а она признана невменяемой, можете ли вы подтвердить ее нестабильное душевное состояние на данный момент?

 - Не могу, - голос Руди сух и спокоен. - Новый дар подконтролен хозяину. Она справилась с задачей в полной мере. Сейчас Виола является поликинетиком. Полностью вменяемым поликинетиком.

 Это, пожалуй, еще большее потрясение как для Гарда, так и для мужа. Еще бы, перешедшая в веление разума мощь элементаля может обернуться непредсказуемыми последствиями. По-хорошему, меня стоит запереть в какой-нибудь лаборатории и пустить на опыты до окончательного выяснения обстоятельств. Потому что стань я, например, обозленной на весь мир, мне мало кто сможет противостоять. Придется собрать приличное количество элементалей, разве что. Но я же не убийца...мне нужен только тот, кто сделал это со мной. И кто по несчастливой случайности может спокойно избежать действия моего дара. Но это уже мелочи...

 - Спасибо, Исповедник, - не терпящим возражений тоном говорит Гард. - Вы свободны.

 А вот это для меня новость. Двое остающихся со мной мужчин явно что-то задумали. Для Руди же слова Аврелия становятся своего рода спусковым крючком: он кивает, стремительно поднимается с места и, не прощаясь, покидает помещение. А я остаюсь наедине с Верховным Судьей и Главным Инквизитором.

 - Не волнуйтесь, Виола, - Гард снова концентрирует свое внимание на мне. - Я надеюсь, вам еще случится встретиться с Исповедником.

 Так-так-так...шантажировать будут? Интересно. Посмотрим, что эти двое затеяли в отношении меня.

 - Каким образом? - я смотрю на Судью с вызовом: меня бы сюда не позвали, не имея дополнительных козырей в рукаве. Грион, конечно, хороший тактик, но стратегом здесь точно является Аврелий. Это он помог мужу ощутить толчок в направлении того, чтобы меня сюда привести. Поэтому и играть придется именно с голубоглазым мужчиной напротив. Хотя...если подключится Грион, мне придется туго.

 - Должен признаться, для нас - думаю, я могу сейчас говорить от имени Гриона тоже, - конечно, можете, я и без мимолетных взглядов на мужа могу определить, насколько он потрясен, - истинные причины вызванных вами бедствий явились ошеломляющими, - деликатно начал наверняка не самую короткую из своих речей Гард.

 - Вы должны быть осведомлены, по какой именно причине элементали - особенно элементали света - скрывают свою истинную природу от остальных. Даже от самых близких, - прости, Грион...

 - Естественно, Виола, - соглашается со мной мужчина с темно-русыми волнистыми волосами. - Ваш уровень дара позволяет работать своего рода энергетическими батарейками для других магов. Это могут использовать и власти, и те, кому выгодна неисчерпаемая магическая сила. Но я не уверен, что в основе и тех, и других помыслов будет лежать бескорыстие.

 - Вы правильно думаете. Поэтому я бы хотела, чтобы озвученная Исповедником информация за пределы этого кабинет не вышла - даже с учетом того, что больше я светом не обладаю. Многим наверняка станет интересно, в случае разглашения информации, откуда взялась у простого целителя возможность обратиться психокинетиком.

 - Безусловно, - подтверждает мои догадки Гард. - Кстати, а какой исход после выхода из этого кабинета устроил бы вас?

 - Меня бы вполне устроило, если бы вы перестали говорить загадками - это раз, - без обиняков заявляю я. - И оставили в покое, вернув в лечебницу - это два. Я прекрасно осознаю, что, несмотря на ситуацию с отсутствием контроля, именно я послужила причиной увечий для множества людей. Обществу будет спокойнее, если преступник останется там, где не будет олицетворять ходячую опасность для остальных.

 - Вы правильно сказали о преступнике, - Гард складывает руки на груди. - Осталось только определить, кто в данной ситуации является настоящим злодеем.

 Я стискиваю зубы, потому что начинаю ощущать поднимающееся из глубин души раздражение. И мысль как-нибудь покалечить исцеленного мною же человека кажется уже не самой плохой - лишь бы оставил свои пространные разговоры о великом благе - но тут вмешивается Грион:

 - Аврелий, давай ближе к делу. Ты...волнуешь Виолу.

 - В смысле, что перехватывает дыхание? - неожиданно иронично улыбается Гард.

 - В смысле, что хочется забрать все то, что когда-то отдала вам для излечения, - не без удовольствия наблюдаю я, как шутливое выражение покидает лицо Верховного Судьи.

 - Ну, хорошо, - он поднимает ладони вверх, будто демонстрируя, что моя взяла, и я заметно расслабляюсь. Как оказалось, зря... - Нам нужна ваша помощь, Виола.

 - Вот как... - я впервые после того, как оказываюсь в кабинете Гарда, испытываю нечто сродни облегчению. А потому руки сами собой тянутся образовать замок, чтобы хоть как-то защититься от несомненного таланта Аврелия влиять словом на людей. Есть такие маги среди нас - могут склонить на свою сторону кого угодно. Хорошо, что этот решил стать Верховным Судьей. На таком посту влиять будут стараться скорее на него. Да и если нужна, значит, должен попытаться решить все мирным путем. Но предосторожность...она никогда не помешает.

 Я встаю с отведенного мне стула и спокойно смотрю на Гарда:

 - Позволите? Не хотелось бы слушать ваше предложение, боясь оказаться под неосознанным влиянием.

 - Конечно, - кивает Гард. Надо же, раз не перечит, значит, действительно помощь нужна. Раз так, я не могу отказать страждущему в последней исповеди. Меня-то на нее толкнули из самых лучших побуждений.

 Вооружившись разрешением Верховного, я направляюсь к дивану, который некоторое время назад занимал Исповедник, и присаживаюсь рядом с подлокотником, удобно упираясь в него локтем, так, чтобы в поле зрения попадали и Грион, и Аврелий. Корпус при этом совсем немного смещается вправо, и, кажется, волшебная змеечка комбинезона съезжает вниз. Совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы взгляд Гриона очутился где-то в районе моей груди, а Аврелий с интересом оценил мой переговорный наряд. Вот уж кто никогда не подумает, что такой костюм может выдать управление Судей. Во всяком случае, неожиданным эффектом я довольна. Надо будет как-нибудь надеть это чудо инженерной мысли еще раз.

 -Вот теперь я готова слушать ваши предложения, - но фраза в свете случившегося мгновение назад конфуза звучит несколько двусмысленно. Будь здесь только муж, обошлось бы обычной мыслью на тему того, что я пытаюсь его соблазнить, но при Гарде как-то неудобно думать об этом. Хотя...кого это должно волновать? Меня? Уж точно нет. Я давно пришла к миру с самой собой, будучи пациенткой лечебницы святого Защитника.

 - Что вам известно о действиях Ангела с того момента, как вы оказались в тюрьме? - просто спрашивает Аврелий, и я ловлю себя на мысли, что деловой тон, заданный его спокойной речью, мне очень импонирует. А вот молчаливость мужа в противовес вчерашней болтовне и тому, что я наблюдала с утра, наоборот напрягает. Перед глазами внезапно вспыхивает воспоминание от ощущения его кожи под руками, когда я доставала из-за ворота цепочку, и я незаметно бросаю взгляд на шею Гриона, со странным облегчением отмечая, что вещица все еще на своем месте: кто-то чересчур разволновавшийся опять измочалил ворот так, что стала видна часть звеньев.

 - Только то, что было в газетах, - пожимаю плечами я. - То есть последние полгода из жизни маньяка выпали.

 - У меня для вас есть некоторая информация, с которой стоило бы ознакомиться. Грион? - Аврелий передает мужу тонкую папку, и Инквизитор поднимается со своего места, подходя ближе ко мне и передавая документы. - Не торопитесь открывать, - предупреждает мужчина. - Некоторые вещи оттуда могут шокировать.

 Но я его не слушаю. Руки сами тянутся к тонкому картону, скрывающему приготовленные для меня сведения. А потом, заглянув внутрь, я на минуту, кажущуюся бесконечностью, прикрываю глаза, чтобы справиться с накатившим приступом тошноты. Гард все подгадал. Он также и знал, какое впечатление произведет полученная отсюда информация. Но меня больше не возьмешь на картинках. Я сглатываю и снова открываю глаза, чтобы дрожащими руками разложить на диване обнаруженные внутри папки фотографии. Крылья. Шесть пар крыльев. Вырезанных скальпелем на коже. Знаков Ангела, которых мне из-за лечебницы увидеть не удалось...

 - На которой из них ваша Александра, Аврелий? - наверняка это не тот вопрос, который от меня ожидали услышать. Но я уже не испытываю неловкости оттого, что ставлю людей в то же положение, в котором по их воле оказалась сама. Хочешь, чтобы я испытала боль - почувствуй ее сам.

 Мужчин здесь явно больше, чем женщин. В первой шестерке - с точностью до наоборот. Что же это такое? Ангел, конечно, псих, но и в его действиях должна быть логика...

 - Третья слева в нижнем ряду, - не глядя в мою сторону, отзывается Аврелий. Нет, господин Судья, мне не жаль, что заставила вас вспомнить. Как и вы не испытывали жалости, подсовывая мне эту папку.

 Покойной Александре Гард автограф оставили на пояснице. Как всегда, тонкая и безумно красивая работа. Это раньше я с ужасом думала о том, что может сотворить Ангел с одним только скальпелем в руке. Сейчас могу по достоинству оценить его работу. Наверное, убив Фредерика, я тоже в какой-то степени приблизилась на шаг к безумию... Он прорезает каждое перышко так, словно от этого зависит жизнь. Если все так, как Ангел пытался устроить со мной, то делает все это еще тогда, когда жертва жива. Он видит в нанесении человеку увечий какой-то свой тайный смысл. Осталось понять, какой...

 Одна деталь привлекает мое внимание. Точнее, я случайно замечаю, что количество перьев на крыльях каждой жертвы разнится. Интуитивно перемешиваю фотографии таким образом, чтобы они расположились в порядке возрастания. Снимок Александры оказывается последним...он просто изображает таким образом порядковые номера жертв.

 - А есть фотографии со следами скальпеля первых восьми...нет, семи жертв? - вовремя поправляюсь я, оторвавшись от созерцания узоров маньяка.

 Гард молча кивает и уже сам приносит мне папку, поравнявшись с Грионом. Оба они с интересом наблюдают, как я располагаю фотографии в нужном порядке.

 - Нет единицы... - задумчиво говорю я. - И вот этот - лишний, у него не тот рисунок, он проходной материал. Тот самый пожилой маг, да? - обращаясь к мужчинам, я провожу рукой над снимками.

 - Верно. Что вы хотите сказать, Виола? - озабоченно спрашивает Гард.

 - Только то, что девушка, убитая им после меня - вторая. Не первая. Первое место вакантно до сих пор. Итого выходит двенадцать жертв с порядковыми номерами и одно незаконченное - первое, мое. А что с теми, кто был до крылатых? - вновь интересуюсь я.

 - На них крыльев нет, только колотые ножевые ранения.

 Это говорит Грион. Конечно, именно в то время они начинали охоту на Ангела, когда он не перешел на живопись по телу. Когда еще просто рисовал крылья на стене, ближе всего к которой лежала убитая им жертва. Кровью рисовал, конечно. В этом он, надо сказать, не очень оригинален... И Грион знает, о чем говорит. Я помню, как он возвращался домой с трясущимися от гнева и шока руками. Помню, как мы вместе боролись с этим. Помню...да, помню. Этого до сих пор много в моей голове. Я бросаю непроизвольный взгляд на его руки и замечаю, что даже сейчас, по прошествии года, кисти мужа подрагивают. Перенапряжение. Сильное. Жаль...

 - Тренировочный материал, - возвращаясь к фотографиям, резюмирую я. - Старый маг - тоже. А вот эти... эти - его произведения искусства. Они совершенны. Все, кроме первого опыта.

 - К чему вы клоните, Виола? - хмурится Гард все сильнее.

 Мы с Грионом выдыхаем практически одновременно:

 - Он вернется к первой жертве.

 Муж с беспокойством смотрит на Верховного Судью:

 - Аврелий, мы так не договаривались. Надо это прекратить.

 И я понимаю, что если Грион сейчас добьется заднего хода, мне не светит встреча с Ангелом. О том, что решил провернуть Гард, я, пожалуй, догадалась. Меня интересует, что именно внес в этот план Грион. И с какой целью, естественно.

 - Я все еще внимательно слушаю вас, Аврелий, - как бы между прочим напоминаю я о себе, поскольку у мужчин в данный момент происходит безмолвный разговор, и мне совершенно не трудно догадаться о его сути. Инквизитор решил отговорить Судью от изначально проработанного плана...

 Гард бросает на меня внимательный взгляд, после чего снова обращается к Гриону:

 - Вы можете быть свободны, мистер Траст. Мы пригласим вас, как только решим все вопросы с Виолой.

 Ай да Гард. Я бы, наверное, улыбнулась, не выстави он сейчас из кабинета моего бывшего мужа. Становится немного обидно за то, что этот судебный политик вертит людьми так, как считает нужным, но я не демонстрирую эмоций. Я возвращаюсь к созерцанию фотографий с жертвами убийств. Меня смущает их число. Оно кажется незавершенным...

 Когда хлопает дверь кабинета, возвещая об уходе Гриона, а я испытываю недолгое чувство потери, внимание вновь привлекает Гард:

 - Простите за некрасивый поступок. Но Грион хорошо мыслит, только если не заинтересован в деле. Сейчас он немного не в своей тарелке.

 - Почти понимаю, - нагло вру я, потому что мне становится интересной причина, по которой с мужем не все в порядке, но Гарду я об этом рассказывать не собираюсь. - Итак, Аврелий?

 - Честно говоря, своими выводами вы смешали мне все карты, - с трудом признается мужчина, присаживаясь напротив меня на подлокотник дивана. - Однако моя просьба о помощи все еще в силе.

 - В чем она заключается? - оказывается, не одному Гриону было не по себе в комнате с бывшей супругой: после его ухода я обретаю способность мыслить ясно и рассуждать здраво. Тем лучше.

 - Видите ли, Виола... Ангел, кажется, затаился. Мы не можем просчитать его дальнейшего шага, потому что он абсолютно хаотично выбирает своих жертв. Все убитые им маги никоим образом не связаны между собой: ни по работе, ни в личной жизни. Они относятся к совершенно противоположным по уровню резерва областям и даже не могут дополнять друг друга. Такое ощущение, что выбраны наугад лишь с целью оставить свой автограф.

 - Но вам все-таки кажется, что связь есть, - догадываюсь я, складывая снимки в кучку и вновь возвращая в папку. Судья, кивнув, принимает ее обратно:

 - Именно. И незаконченное дело, как мне кажется, будет тянуть его обратно. Вносить раздрай в идеальную картину его мира. Особенно в свете того, что вы сейчас заключили по одним только фотографиям.

 - На живца хотите поймать? - на этот раз я улыбаюсь вполне искренне и понятливо: чего-то подобного я и ожидала. Замечательно. Только не нужно показывать, насколько меня этот план устраивает.

 - Вы понимаете слишком буквально, - морщится Гард. - Мы хотели бы предложить вам несколько выходов на публику - естественно, в сопровождении кого-нибудь из нас и с обеспечением необходимой степени охраны. Ангел должен видеть, что вы воспрянули духом после покушения. Это должно сломать его и заставить совершить ошибку.

 - Думаете, он купится? - решаю на всякий случай поинтересоваться. - Из того, что помню о нем я, он достаточно незаурядный маг, поскольку способен поглощать направленную на него агрессивную магию и забирать необходимую себе. Для этого нужно четко следовать плану действий. Что изменит мое появление?

 - Насчет того, что Ангел является нейтрализатором, вы меня, можно сказать, сделали, - удивленно признается Гард. - Он демонстрировал свои способности во время покушения?

 - После того, как я пережила перерождение, - уточняю я. - На него не действовал направленный в открытую психокинез, но с этой задачей успешно справился его же скальпель, позаимствованный мной со стола с инструментами, что находился там же.

 - С вами опасно иметь дело, - с улыбкой замечает Гард, но я только пожимаю плечами:

 - Никогда не была любителем извращенных татуировок. И все же правильно ли я поняла вас, что моя помощь требуется на все время поимки Ангела? Я что, в ваших планах должна исполнять роль наживки постоянно?

 - Нет, - качает головой мужчина. - Основное время мы предлагаем вам работать под началом Гриона. Тем более что понимание между вами уже есть в силу некоторых личных обстоятельств, - деликатно добавляет Гард, и я отвечаю задумчивым взглядом.

 - Что означает - работать под началом Гриона?

 - Все дополнительные пояснения - после того, как я услышу ответ, - мило отшивает меня Аврелий, но я не удивляюсь. Он не один тут затеял игру в великого комбинатора.

 - А что будет, если я откажусь?

 - Тайна исповеди не предусматривает неразглашение секрета о вашем нынешнем даре, Виола. Тайна исповеди не распространяется на информацию о том, что вы вполне дееспособны и можете отвечать за свои действия. Вы же понимаете, что, отказавшись сотрудничать со следствием, можете выйти отсюда или в тюрьму, или под наблюдение специального отдела расследований. Под наблюдением я, конечно, подразумеваю ряд опытов, не всегда считающихся гуманными по отношению к испытуемым, - мягко намекает Гард на то, что меня порежут на лоскутки.

 Мне не страшно. Честно говоря, с таким подходом я скорее согласилась бы на эксперименты...вот только голова Ангела мне важнее неудобств, связанных с течением переговорного процесса с Гардом. Единственное, что не оставляет меня в покое, выливается в следующий вопрос:

 - Кто надоумил вас меня шантажировать, Аврелий? Вы ведь стратег, вам не так интересны детали, когда вы видите перед глазами светлое будущее без Ангела.

 - Вы верно заметили, - с одобрением смотрит на меня Судья. - Но стратег всегда сможет подобрать гениального тактика, как вы считаете?

 Я молча киваю, соглашаясь одновременно с тем, что Грион мог прибегнуть к любому методу запугивания, чтобы достичь своей цели. Но он-то совершенно точно не хочет, чтобы я приманивала Ангела. Для чего же тогда ему нужна я?

 - Ну, так что, Виола? Каков будет ваш ответ? - пытливо смотрит Верховный Судья. - Или вам требуется время на обдумывание перспектив?

 Какие уж тут перспективы... Я спокойно выдерживаю взгляд Аврелия:

 - Согласна. Но у меня будет несколько условий.

 - Я внимательно вас слушаю, Виола.

 - Полная информация о деле. Все, чего не было в газетных выдержках за этот последний год. "Пробная" деятельность Ангела меня тоже крайне интересует.

 - Разумно, - соглашается Гард, а затем покидает меня и идет к своему столу, доставая из верхнего ящика пухлую папку на завязках, ломящуюся от лежащих внутри бумаг. - Я надеялся, что вы этим увлечетесь. Собрал все, что смог, пока еще не занимал эту должность. Ангел вызывал стойкое желание расправиться с ним еще до того, как...убил Александру.

 - Условие номер два, - чтобы не заставлять его углубляться в воспоминания, неожиданно жалею мужчину я и сразу перехожу к насущной теме, пока он собирается отдавать папку мне. - Информация о работе под началом Гриона. Что это значит?

 - Он организовал небольшую оперативную группу по розыску Ангела. В нее входят специалист по артефактам, связист, аналитик места преступления. Они собирают информацию и ведут определенную базу данных, позволяющую на некоторых этапах следствия просчитывать ходы Ангела.

 - Вы же говорили, что это не удается сделать, - припомнила я недавние слова Верховного Судьи.

 - В четырех из пятнадцати дел жертву удалось вычислить. Но группа приезжала к месту происшествия слишком поздно.

 Интересно, что там за аналитик места преступления такой? Наверняка все завязано на нем. Артефактор лишь обеспечивает фоновую защиту от возможных нападений, поскольку Грион не всегда сможет оказаться рядом. Связист, по-хорошему, должен сидеть в штаб-квартире и обеспечивать взаимодействие команды.

 - А целитель? - внезапно понимаю я неполноценность команды.

 - А на его место я с удовольствием рекомендовал бы вас, Виола, - загадочно улыбается Аврелий.

 Я спокойно развожу руками:

 - Во мне больше нет света.

 - Это верно, - соглашается мужчина. - Но психокинетизм подразумевает не только сведение людей с ума, - о, я знаю, это такая маленькая месть за фотографию Александры Гард. Во всяком случае, Фреда я вспоминаю тут же. Гард все же умнейший из интриганов... - На что были направлены ваши действия последние полгода, проведенные в лечебнице, Виола?

 - На контролирование спонтанных скачков агрессии и их затухание. На управление даром, - рассказываю я все как на духу.

 - Я хотел бы предложить вам заняться его развитием. Целительство необязательно может иметь под собой природу света, как вы привыкли к нему относиться, - замечает Гард. - Чтобы избавить человека от недуга, вам достаточно как следует захотеть этого. Подумайте над моими словами на досуге.

 Он зарождает в моей душе странную надежду. Если я могу пожелать чьего-то выздоровления, то, выходит, Фред...нет, сначала нужно разобраться, как именно в этом направлении работать.

 - Состав команды Гриона. Поименно, - усвоив сказанное, продолжаю я. - Желательно - с полными досье на природу их дара.

 - Конечно, - Гард снова роется в столе, на этот раз выуживая оттуда папку поменьше. - Пожалуйста. Думаю, вам стоит познакомиться с группой лично. Я распоряжусь, чтобы Грион доставил вас в штаб сразу после нашего разговора.

 - Сразу? - недоумеваю я. - Я разве свободна?

 - Протокол беседы с Исповедником Грион вскоре отправит стражам правопорядка. Вам останется только забрать из лечебницы вещи.

 - И...все? - я откровенно удивляюсь. - И вы выпустите меня на волю, несмотря на то, что я опасна для общества?

 - Сейчас? - уточняет Гард. - Нисколько не опасны, это подтвердил Исповедник. Ваше преступление - самооборона в чистом виде, даже если допустить неподконтрольность стихии во время перерождения. Вас оправдали бы уже за то, что Ангел попытался убить элементаля. Но поскольку этот момент мы с вами оговорили, вполне хватит чистейшей самообороны. Другое дело - этого может не принять общественность. В этом случае я хотел бы предложить вам пока пожить в месте, защищенном от посягательств.

 - Если там будет возможность тренироваться - желательно со спортивным залом - я согласна. Мне также хотелось бы узнать о состоянии своих счетов.

 - Разблокируются в течение суток. Затем, как и любому служащему нашей организации, вам назначатся жалование и некоторые льготы. По окончании сотрудничества вы вольны оставаться работать в инквизиции или попытаться найти свое призвание собственным путем.

 - Вы уверены, что Ангел найдется? - а сама в это время думаю, что неплохо было бы определиться с призванием после того, как расправлюсь с подонком.

 - Более чем, - кивает Гард. - У меня предчувствие на такие вещи...

 Это значит, что рыбка поймается на удочку, заглотив наживку. И меня в таком случае попросту могут съесть. Не самый худший вариант, если задуматься. Только ведь Гард, даже несмотря на смерть жены, Ангела убивать не станет, ему правосудие нужно.

 - Если это возможно, мне нужны отдельные апартаменты, - вспоминаю я предложение о заселении. Несколько часов в день я трачу на медитации.

 - Это вполне реально, - Гард на мгновение погружается в себя. - Знаете, я бы даже предложил вам обосноваться в штабе - это целый подземный этаж одного из принадлежащих инквизиции зданий. Солнечного света, конечно, не увидите, но там есть доступ и к спортзалу, и к питанию, и команда будет под боком. Грион все покажет, - чувствуя без слов мою заинтересованность, изрекает Гард. - Там вполне уютно и есть, где развернуться, поверьте.

 С этими словами он приближается и протягивает мне обе папки. С подробностями дела я ознакомлюсь позже, а вот на команду хочется посмотреть уже сейчас. Артефактор и связист моего внимания не привлекают, кроме того что оба блондины и последний - обозначенный просто "Маки" - явно недавно перешагнул порог совершеннолетия. Но гении все и должны быть такими, иначе никак. Мастер по заговоренным вещам имеет вид усталый, но вполне приличный, и зовется Куинном О'Саливаном. Глаза голубые и умные. Сработаемся, думаю. А вот вид "аналитика места преступления" вызывает во мне чувство брезгливости. Ибо жена Фредерика Фроста четко ассоциируется в моем понимании с прилипалой, которой по счастливой случайности не достался Грион. Она даже к инквизиторам вслед за ним подалась...все еще рассчитывает на что-то?

 - Вы уверены, что сводить нас с Валькери Фрост - это хорошая идея? - я отрываюсь от бумаг и замечаю, что Гард сидит на краешке своего стола, с интересом разглядывая меня.

 - Где, как не во время совместного труда, вы сможете доказать ей, что не пытались убить ее мужа? - проницательно замечает Аврелий. - К тому же она хороший специалист. Вы - важный свидетель и член команды в будущем. Вам в любом случае придется столкнуться друг с другом.

 Только не под началом Гриона...только не тогда, когда путь к нему для Кири открыт и горит зеленым светом. Я трясу головой, отгоняя ненужные мысли, и только сейчас понимаю, что и это Гард продумал до мелочей. Только как он вообще планирует раскрыть дело Ангела, когда в этой самой команде Гриона с моим появлением начнется обратный отсчет перед очередным масштабным взрывом?

 - Аврелий? - я обращаюсь к мужчине с внезапным порывом. - Если бы я не поддалась на ваши уговоры и не вняла запугиванию, предложенному Грионом, вы, как стратег, на что решили бы надавить в качестве последнего шанса?

 Гард странно улыбается и вновь достает папку с фотографиями. Затем отделяет один из снимков, показывая мне женское предплечье с высеченными на нем крыльями.

 - Астрэйа Ризандер. Тридцать пять лет. У нее осталась годовалая дочка, и убитый горем отец не знает, что сказать ей, когда подрастет, о том, куда пропала мама. У меня убили жену. Вам не кажется, что такому стратегу, как я, просто необходимо знать некоторые струны человеческой души, более всего подверженные влиянию эмоций?

 - Вы потеряли жену - Грион потерял все, - не соглашаюсь я с его последним доводом, однако понимая, что с мамой девочки Судья попал в точку: только ради этого я бы согласилась.

 - Ошибаетесь, Виола, - тихо возражает Гард. - Вы в силах вернуть ему то, что он потерял.

 Он снова будит в душе что-то давно забытое, вгрызаясь своими словами в недра заледеневшей плоти, и я чувствую, как оттуда приходит еле заметный отклик эмоций. Влиял на меня Аврелий Гард или нет, но своего точно добился: отныне я начинаю ощущать чужую боль почти так же, как и свою.

Глава 5. Инквизитор

I believe in you

I'll give up everything just to find you

I have to be with you

To live, to breathe

You're taking over me

Evanescence "Taking over me"

(Я верю в тебя

Я отдам все, лишь бы получилось тебя найти

Я должна быть рядом с тобой,

Чтобы жить, чтобы дышать,

Потому что ты - это все, что у меня есть)

 Я размышляю над словами Гарда, пока взявшаяся, будто из ниоткуда, девушка-секретарь ведет меня из его кабинета обратно к Гриону. По крайней мере, я не ощущаю внутренней тревоги, всецело доверившись ей и надеясь, что куда-нибудь меня точно выведут. А еще небольшую проблему составляют с трудом удерживаемые в руках папки: меня больше настораживает не их вес, а не слишком добротно собранные внутри материалы. Гард то ли торопился, то ли некоторая небрежность просто присуща всем его действиям. Хотя по кабинету не скажешь. Да и по методичной беседе - тоже. А вот газетные вырезки вкупе с предоставленными отчетами грозятся оказаться на полу раньше, чем мы достигнем цели путешествия. Но я мужественно останавливаюсь несколько раз, чтобы поправить бумаги. Они станут моим чтивом на долгое время. С делом Ангела и досье на команду Гриона мне предстоит разобраться досконально.

 Да, я оказываюсь права, и вскоре уже стою перед дверью со знакомой табличкой. Девушка-секретарь покидает меня сразу же, ограничившись вежливым прощальным кивком. Кажется, в кабинет к шефу нужно входить со стуком, не так ли? Как бы мне это осуществить, не развалив вороха бумаг в руках? Или на первый раз сделать вид, что я о новых должностных обязанностях не проинформирована? Кивнув собственным мыслям, разворачиваюсь к двери спиной и пытаюсь открыть ее, совершив поступательное движение самым удобным для этого местом. Кажется, Грион все-таки чувствует меня. Мгновением раньше он открывает дверь, и я со своим порывом, который уже не остановить, лишаюсь опоры, обретая ее вновь уже в объятиях мужа. Где-то над ухом раздается веселый смешок:

 - Необычный способ входить внутрь. Я поражен до самой глубины души.

 - Руки заняты. А то постучала бы непременно, господин начальник, - язвлю я, тем не менее, ничем в тоне насмешки не показывая.

 Меня разворачивают лицом к себе и забирают папки из рук. Я вижу хмурое лицо Гриона, когда он открывает ту, что с делом Ангела, и пролистывает первые несколько страниц. Я-то до них еще не дошла...

 - Все-таки согласилась, - выносит он вердикт, тяжело вздыхая, и, не глядя на меня, отстраняется, после чего идет к своему столу и определяет папки туда. Я пожимаю плечами и как само собой разумеющееся выдаю первую пришедшую в голову мысль:

 - Странно, что ты этому еще удивляешься. После фееричных-то угроз про сдачу психокинетика в руки исследователей.

 Грион вскидывает голову и смотрит как-то разочарованно:

 - Стандартный прием. И ты купилась?

 Я некоторое время озадаченно смотрю на него, потом, кажется, понимаю, что он имеет в виду:

 - Злой Инквизитор и добрый Судья?

 Муж демонстрирует хулиганскую улыбку и молча кивает. Я снова задумываюсь над словами Гарда.

 - Аврелий сказал, что ты можешь провести меня в штаб аналитической группы.

 - Да, он звонил, - кивает Грион на переговорный камень, лежащий на его столе среди бумаг. - Можем ехать хоть сейчас. Я предупредил всех, чтобы никуда не уезжали.

 Жаль. Первый день я бы с удовольствием провела без Кири. Но она там едва ли не ключевое звено аналитики. Не выйдет...

 - А можно...сначала в лечебницу? - медленно выговариваю я, опасаясь, что Грион предложит сразу же переместить мои вещи с доставкой на новое место обитания. - Мне бы с Дайной попрощаться.

 - Как скажешь, - кивает Инквизитор. - Папки я захвачу с собой.

 - Хорошо, - соглашаюсь я, наблюдая, как рука Гриона тянется к устройству связи с явным намерением положить его в один из карманов кителя. Она случайно задевает нашу фотографию, и та неуклюже падает снимком вниз. Пока Грион медлит, я, почему-то, приближаюсь к нему, и запечатленное на пленке воспоминание мы поправляем вместе. Руки соприкасаются, но я не отнимаю своей, снова возвращаясь к разговору с Аврелием.

 - Почему именно это фото, Гри?.. - я впервые сокращаю его имя, и, кажется, муж изменение замечает. Он снова, как и тогда в лечебнице, берет мою ладонь в плен и подносит к своим губам, целуя в районе сплетения трех линий. Меня прошибает озноб, а в голосе Гриона улавливается еле заметная хрипотца.

 - Потому что тогда мы по-настоящему жили. Готова? - он выпускает мою руку, засовывает переговорный камень в верхний карман и накладывает небольшой сферический щит на бумаги, полученные от Аврелия. Я молча киваю, и меня, поддерживая под спину, ведут к выходу из кабинета.

 В лечебнице нас уже ждет Дайна. Она смотрит на меня через стекло входа с подбадривающей улыбкой на лице все то время, что мы с Грионом идем по направлению к зданию. Оказывается, вещи подготовлены, бумаги подписаны - а мы ведь ехали не более получаса. Пробки, что поделать. В мире магтехнического прогресса они все еще являются нерешенной задачей...

 Дайна извиняется перед Грионом и ведет меня в палату. Там на кровати стоит небольшая картонная коробка - такие в лечебнице Святого Защитника используют для хранения личных вещей пациентов. Я присаживаюсь на край теперь уже не своей постели и осторожно снимаю крышку, обнаруживая внутри то, что, очевидно, было изъято стражами после моего задержания. Сумочку-то они откуда приволокли? С Зеленой улицы, где напал на меня Ангел?

 - Все это было доставлено из тюрьмы, - объясняет сиделка. - У нас хранилось в сейфе, закрывающемся на ключ.

 - Можешь не объяснять. Я вряд ли что-нибудь из этого решу взять с собой в будущее, - тихо отвечаю я, как раз выуживая из вороха платков, переговорного камня и мелкой женской дребедени обручальное кольцо. Почти такое же, как у Гриона, только тоньше немного. Инстинктивное желание надеть его на безымянный палец заставляет руки чесаться. Но я не исполняю желаемого, хмуро глядя на символ рухнувшего брака, лежащий на раскрытой ладони.

 - Не делай того, о чем впоследствии пожалеешь, - качает головой Дайна. Теперь она может разговаривать со мной на равных, кажется, поэтому из голоса пропадают менторские нотки. Я даже не знаю, радоваться этому или печалиться. Привычка, все-таки, страшная вещь. - Вот, возьми, - женщина стягивает с шеи тоненькую металлическую нитку с застежкой-карабином и протягивает мне. - Ему здесь будет самое место, - указывает она на кольцо, и я молча определяю его рядом с кулоном с изображением святой Кловис - одной из прародительниц нашего мира. По крайней мере, считается, что магия пришла к нам именно от нее. Сходить в храм, что ли, помолиться ей? Быть может, она в силах указать путь, в котором следует разбираться с обрушившимся на меня даром?

 Кольцо...странно, что судьба в лице Дайны предлагает мне такой же способ хранения памяти о прошлом, каким пользуется и Грион. Странно...слишком много странного, которое мне пока не под силу систематизировать. Окажусь в замкнутом помещении - подумаю об этом. Да...мне, кажется, стоит хорошенько отдохнуть после исповеди. Руди, возможно, и малыш, но силы выкачал не хуже любого взрослого с хроническим заболеванием.

 - Как скажешь, - вяло соглашаюсь я, подавляя зевок.

 - Исповедник? - догадывается Дайна.

 Я киваю:

 - Только сейчас обнаружила упадок сил.

 - Ты можешь остаться и отдохнуть, - предлагает моя бывшая сиделка, и я тепло улыбаюсь ей:

 - Нет...у меня впереди одна неприятная встреча с прошлым.

 - Тогда у меня для тебя подарок, - вздохнув, Дайна ненадолго отлучается, чтобы вернуться с пухлым бумажным пакетом в руках. Внутри - розовый халат, и я, продолжая улыбаться, чувствую, как к глазам подступают слезы. Аврелий точно что-то сделал со мной. - Как и обещала, - коротко поясняет Дайна, и я молча киваю, принимая подарок из ее рук. Приятно. Неожиданно приятно. Кажется, из таких вот приятных неожиданностей и строилось раньше мое счастье.

 Я поднимаюсь с постели и обнимаю женщину, последние полгода следившую за мной. Жаль расставаться. Она, словно чувствуя мое состояние, нехотя отстраняется и произносит:

 - Зеленая улица, дом двадцать четыре. Я там живу. Будет необходимость - заходи, Виола. А она, мне кажется, будет. Я всегда буду тебе рада, девочка.

 Я снова обнимаю ее, с удовольствием вдыхая запах лечебницы, впитавшийся в голубой костюм из тонкой ткани, принадлежащий обслуживающему персоналу, и в последний раз заглядываю в глаза цвета кофе с молоком:

 - Обязательно.

 В этот миг я точно знаю, что обещание сдержу. Хотя бы потому, что на Зеленой улице есть Сомали. К ней тоже стоит заглянуть, если она, конечно, не выставит меня за порог спустя год после того страшного дня. И - да, на Зеленой улице я была счастлива в последний раз. Об этом тоже не стоит забывать...

 Грион забирает у меня коробку как раз в тот момент, когда я на ходу достаю оттуда кошелек, проверяя в нем наличие кловисов - наших ходовых монет, названных в честь богини. Если поспать сейчас не получится, нужно хотя бы подкрепиться.

 - Что? - видя мое размышляющее состояние, спрашивает Грион. Спрятанной за шиворот цепочки он, конечно, не видит. Надеюсь, и не увидит в будущем. А там я придумаю, куда деть кольцо.

 - Есть время заскочить куда-нибудь в кафе? - интересуюсь я, и муж кивает:

 - Садись в мобиль.

 В кафешке он цыкает на меня, когда я пытаюсь сама расплатиться из оставшихся в кошельке денег по счету - на поруки взял, что ли? Я не спорю, мне сейчас не до этого, потому что устремившееся к желудку какао приводит организм в состояние почти неземного блаженства. Я зажмуриваюсь от удовольствия - соскучилась по давно забытому вкусу - и ощущаю на себе изучающий взгляд Гриона. Задаю вопрос молча, но он только качает головой в ответ. Конечно, никакого интереса. Особенно учитывая тот факт, что зрачки у него снова расширены. Какую же ты затеял игру?

 Я ощущаю себя кроликом под гипнотизирующим взглядом удава. А раньше только посмеивалась, с какой кропотливостью и терпением Грион доводит свои расследования до логического завершения...никогда бы не подумала, что стану объектом его профессионального интереса. Впрочем, чего только ни случается в жизни.

 Инквизитор хмурится, когда я начинаю поглядывать в сторону выхода. Не понимая, что стало тому причиной, выразительно выгибаю брови, требуя ответа.

 - Запеканка, - говорит Грион. - Ты к ней так и не притронулась.

 - Тебя приставили ко мне нянькой? - вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

 - Судя по твоему виду, ты или не доедала в лечебнице, или пища не усваивалась впрок в принципе, - словно не замечая звучащей в моем вопросе насмешки, объясняет Грион. - Если убийца увидит тебя в таком состоянии, то вряд ли решит, что стоит заканчивать своего первого ангела - он просто сам вскоре встретится с создателем. Ешь, - возвращается к тому, с чего мы начали, муж. - Не думаю, что встречу с Валькери стоит переносить на пустой желудок.

 Хочется возразить ему, что мне вполне хватило какао, но тут я внезапно вижу за словами об Ангеле и предупреждении о ласковом приеме со стороны Кири то, что Грион старательно пытается скрыть. Даже в таких мелочах он продолжает обо мне заботиться. Даже в таких...черт! Гри, где же тебя носило весь прошлый год?!

 Я не оставляю на тарелке ни единого кусочка, отмечая, как расслабляется после этого муж. Внезапно посещает мысль, что, сохрани я ребенка, Грион с такой же дотошностью следил бы за моим рационом, памятуя о привычке просто забывать о приемах пищи. Представив его в роли заботливой няньки, понимаю, что хочется улыбаться, пусть и со слезами на глазах. Муж изменения замечает, но я на его настороженность никак не реагирую. Что ж, дорогой, не ты один умеешь ждать и делать выводы. В этом мы с тобой удивительно похожи. И я тоже увижу тот час, когда тебе, наконец, надоест строить из себя молчаливого призрака, и ты расскажешь все, что сейчас скрываешь за напряженным взглядом.

 Мобиль несет нас в ту часть города, где сосредоточены полигоны для испытания новых открытий магов с повышенным уровнем дара. Здесь тренируются, как раз, такие, как я, которым целители, как и мне Исповедник, поставили диагноз "психически здоров". Самых сильных забирают на службу стражи, тех, кто более смекалист, обычно перехватывают политики. Странно, что Грион перешел на сторону судей, решив посвятить рабочее время именно инквизиторству. Хотя, если задуматься, ничего, в сущности, не изменилось, просто с городских улиц он перешел к проблемам глобального масштаба. А так - все та же охота на ведьм.

 Мы сворачиваем с основной дороги на красивую двухполосную аллею из старых вязов и неторопливо подъезжаем к небольшому трехэтажному зданию из камня, больше напоминающему каменный замок магов времен Эпохи Разобщения, когда каждый жил сам за себя и использовал данный ему от природы дар так, как вздумается. Тогда процветала разруха и разбойники на дорогах. Сейчас, конечно, ничего из этого не осталось, только вот маньяки по дорогам так и продолжают бродить. Выходя из мобиля, я оборачиваюсь на территорию, оставленную позади. Мило. Все в зелени аккуратно подстриженных кустарников и ухоженных деревьев. Управление судей хорошо законспирировалось под загородный коттедж какого-нибудь старого и необычайно родовитого мага. Грион привлекает к себе внимание, призывая идти за ним, и я, беря в руки коробку - все, что осталось у меня от прошлой жизни - покорно следую к большой двери с металлическим кольцом вместо привычного гостевого звонка. Прошлый век какой-то, проносится в голове мысль, когда Грион нажимает невидимую с моего ракурса кнопку, и я слышу мелодичный перезвон где-то внутри, после чего дверь открывается и нас приветствует невысокий коренастый мужчина миловидной наружности. Он одет в форму инквизиторов, как и Грион, и мне кажется немного странной внешняя маскировка, которая тут же пропадает, стоит кому-нибудь позвонить в дверь. Потом догадываюсь: все дело именно в понятии "позвонить". Большинство, наверное, как и я поначалу, решит постучать кольцом в полотно. И им-то, как раз, и откроет совершенно другой дворецкий.

 - Добрый день, мистер Траст, - вежливо улыбается крепенький инквизитор, и Грион кивает в ответ:

 - Здравствуйте, мистер Уэйтринг. Позвольте представить вам Виолу, она будет работать вместе с нами в аналитической группе.

 - Добро пожаловать в святая святых Инквизиторов, милая леди, - сквозь вежливость проступает явно ощущаемая приязнь, и я тоже улыбаюсь в ответ, пусть и вымученно, но вполне приветливо:

 - Здравствуйте, мистер Уэйтринг. Приятно познакомиться.

 Странно, что Грион не назвал коллеге мою фамилию. Я и сама, честно говоря, не знаю теперь, на какую отзываться. До замужества я была Виолой Лайтбим, но ответные документы так на руки и не получила...в коробке, правда, какие-то бумаги лежали. Возможно, там я увижу ответы на некоторые свои вопросы...

 - Идем, - вырывает меня из раздумий голос Гриона. Он уже зашел внутрь и ожидает меня с явным нетерпением. - Нам нужно на один из подземных этажей.

 - А на верхних что? - машинально спрашиваю я.

 - На верхних находится организм, позволяющий нижним функционировать в штатном режиме, - отделывается общей фразой Грион, но я по табличкам проплывающих мимо нас дверей догадываюсь, что здесь просто сосредоточена административная часть инквизиторского аппарата. Интересно, такое здание в городе одно?

 Мы оказываемся у лифта, и Грион нажимает кнопку, располагающуюся ниже всех. Я бы, наверное, не заметила ее так же, как и ту, что пряталась под кольцом входной двери. Когда металлические створки грузового перевозчика открываются, Грион приглашает меня внутрь. Там он нажимает кнопку "-5", и мы начинаем спуск.

 - Почему под землей? - задаю я закономерный вопрос, и муж улыбается в ответ:

 - Маки как-то захотелось поэкспериментировать с системой подачи воздуха на максимально возможное расстояние от поверхности. Остальное стало делом техники.

 Этот Маки, похоже, у них вместо вундеркинда. Потому что на фото был недавний подросток с умными голубыми глазами. Посмотрим, каков он из себя...посмотрим. Когда лифт раскрывает свои объятия снова, выпуская нас на минус пятом этаже, мы оказываемся в длинном коричневом коридоре, по обе стороны которого располагаются многочисленные двери. Я вижу здесь архив, лабораторию, комнату для проведения испытаний. Но Грион ведет меня туда, где на золоченой табличке написано "Для отдыха персонала". Почему мне кажется, что то, что ждет меня внутри, будет чем угодно, только не отдыхом?

 - Готова? - Грион вопросительно смотрит на меня. Я киваю в ответ, не произнося ни слова, и он открывает двери.

 Комната отдыха погружена в полумрак. Она представляет собой круглое помещение в виде амфитеатра, в центре которого, словно на сцене, стоит круглый стол для переговоров. Ну, или для совместного употребления пищи, потому что бар здесь тоже присутствует. Боковым зрением я замечаю, что сейчас там стоит кто-то, чьего досье в папке не было, потому что уже виденные мной Куинн О'Саливан и тот самый Маки сидят как раз за столом лицом к двери. А вот главное блюдо сегодняшнего десерта расположилось на высоком стуле снаружи бара. Оно вертит в руках граненный стеклянный бокал и устремляет злой взгляд на меня сразу же, как я оказываюсь в поле зрения. Худая, жилистая, с большими карими глазами и темными волосами. Пухлые губы сейчас агрессивно поджаты.

 - Явилась, не запылилась, - цедит сквозь зубы Валькери Фрост. О, да, дорогая, как же давно мы с тобой не виделись.

 Они с Грионом и Фредериком с института стражей составляли тройку из разряда "не разлей вода". Муж, наивная душа, конечно, не понимал, кто с самого начала являлся интересом Кири. Он предпочитал дружить с девушкой, тем более что Фредерику та откровенно нравилась. Валькери это, кажется, устраивало, а может, она просто надеялась, что в какой-то момент времени Грион наконец-то увидит, что у него под боком находится влюбленная женщина, не знаю. Но все изменилось в тот момент, когда муж встретил меня.

 "Вы так сильно поранились, как же вас угораздило?" - "Пустяки, я всего лишь страж правопорядка, леди. Леди, а как вас зовут?" - "Виола..." - "Виола...Фиалка? Или все-таки анютины глазки?" - "А вы точно всего лишь страж?.."

 Я до сих пор помню этот диалог в лечебнице, хотя, честно говоря, наивно полагала, что первую помощь стражи в силах оказать себе сами. Это потом Грион сознается, что специально напросился в мобиль целителей, чтобы попасть в заботливые руки одного симпатичного доктора. Потом... он изобразит головокружение и почти потребует положить его на носилки. Его - высокого, пусть и поджарого, но все же достаточно внушительного мужчину. Естественно, тогда я смолчать не могла, привлеченная спектаклем одного из защитников правопорядка после того, как мы забирали сцепившихся на почве алкогольного опьянения мужчин, один из которых в пылу драки нанес Гриону удар в челюсть. Я при всех отчитала обнаглевшего стража, но в итоге скрепя сердце согласилась провести осмотр у нас в лечебнице. Там-то и обнаружились его многочисленные повреждения, приобретенные за период работы в городской службе. Грион оценил сервис целителей, я - полуголый торс Гриона. Оба, кажется, остались довольны. Когда я заживляла проступивший на скуле синяк - признаюсь, это уже было целиком и полностью моей инициативой, поскольку и тогда, и сейчас считала Гриона необыкновенно симпатичным - он положил свою ладонь поверх моей кисти и предложил встретиться еще раз. Для меня это оказалось полнейшей неожиданностью, поскольку редко когда пациенты выражали открытое любование внешностью исцеляющего их доктора - все больше тяжелые случаи попадались. Поэтому и согласилась. И еще. И еще. И продолжала соглашаться, каждый раз узнавая Гриона с новой стороны.

 Однажды он познакомил меня с сослуживцами. Про двух его верных друзей - Кири и Фреда - я уже знала, поэтому ревнивые взгляды девушки, которые она бросала на мужчину, стали для меня полнейшей неожиданностью. Информировали-то меня именно о приятельской подоплеке отношений, а тут налицо была реакция женщины-собственницы, у которой собираются отнять принадлежащего ей мужчину. Я также заметила, что и Фред все это видит. Но то ли стесняется, то ли ждет, когда сам Грион сделает шаг в направлении определенной женщины, чтобы Кири освободилась, не знаю. В общем, Фред находился в тени своего друга. А друг в это время весело проводил время со мной. То, что он не в курсе чувств Валькери, для меня стало кристально ясно почти сразу же: Гри был с ней обходителен, и только. Я не стала вмешиваться, просто была более задумчива в тот вечер, чем обычно. Когда же мы возвращались обратно домой, Грион озабоченно поинтересовался, все ли у меня в порядке и не испортил ли кто-нибудь из его коллег мне настроения. Помню, как остановилась и, глядя на него снизу вверх, спросила только одно. Действительно ли он хочет со мной встречаться. То, что Валькери подходила ему гораздо больше, вслух произносить не стала. Они с Грионом были одного поля ягодами: оба яркие, оба заводилы и души компании. Просто Кири...Кири, кажется, однажды дала слабину. Это было результатом моих наблюдений после вечера. И ими я делиться не хотела. В конце концов, открыто в наши отношения с Гри никто лезть не собирался. Значит, поводов для беспокойства не имелось. Просто думала прояснить ситуацию до конца.

 А он взял и опустился на одно колено. И кольцо достал. И сказал, что уже давно носит с собой и никак не решается сделать предложение, потому что боится моего отрицательного ответа. Дурак...в тот вечер на коленях мы оказались оба. А через месяц поженились. И пять лет я провела в состоянии непрекращающегося счастья. Нет, ссоры, конечно, случались, и примирения после них - тоже. Некоторые я не могу и сейчас вспомнить без улыбки на лице. Но наш с Грионом брак был...таких, наверное, не бывает.

 Судьба Валькери и Фредерика сложилась похожим образом. По крайней мере, Фред, когда узнал, что Грион женится, все-таки сделал предложение и Валькери. Я искренне радовалась: друг Гриона во всех отношениях оказался крайне положительным человеком. Маг-переговорщик, со способностью к внушению необходимых мыслей, Фред зарекомендовал себя еще и как талантливый оперативник. Только вот Кири, боюсь, за него выходила не по любви. По крайней мере, когда ставший общим друг начал проводить вечера у нас, я поинтересовалась, что не так в их состоявшейся семье. А в ответ получила подозрение на измену, причем не одну... Нет, заверила я Фреда тогда, валькирия на это не способна. Она слишком привязывается к своей второй половине, чтобы допустить даже мысль о взгляде на кого-то другого. Только вот добавлять не стала, что не уверена, кого именно Кири этой самой второй половиной выбрала... Я не ревновала. Слишком была уверена в Грионе. Странно, но даже сейчас уверена, когда он стоит позади и мерно вздыхает, хотя я не могу не почувствовать его напряжения от встречи.

 Да, у Валькери есть законное право меня ненавидеть, но...нет, никаких "но". Просто демонстрировать неприятие настолько явно я ей не позволю.

 - Здравствуй, Кири, - спокойно выдерживаю я ее злобный взгляд, одновременно замечая, как начинает трястись рука с бокалом и прозрачной жидкостью в нем. Вода? С чего бы? А круги под глазами откуда? Такое ощущение, что она злоупотребляет алкоголем...непорядок. Ключевое звено в группе - и вдруг такое состояние? Что же с тобой случилось, Валькери?

 - Я тебе не Кири, сволочь! - внезапно выкрикивает девушка, и в меня со всей силы летит тот самый стеклянный бокал. Перед этим я успеваю заметить, как быстро она переходит в состояние агрессии. С ней действительно что-то не так.

 За несколько мгновений до того, как призываю свой дар, я ощущаю, что вокруг меня сформировывается сгенерированный Грионом щит. Нет, милый, спасибо, конечно, за заботу, но...здесь нужно показать, чего стою именно я. И что я себя в обиду давать не стану. Ты же помнишь, Гри, что моя сила никогда не удерживалась твоими щитами? Какая странная проходимость, не правда ли?..

 Я сжимаю руку в кулаке, ощущая, как внутри начинает бурлить темная сила, пришедшая ко мне после перерождения. Бокал разлетается на множество осколков, не прекращая полета, так, что Кири приходится зажмуриться в попытке оградиться от битого стекла. Один из стеклянных лоскутков режет кожу на предплечье девушки, но она, кажется, этого не замечает. От остальных угрозу быть травмированными я отвожу. Мне нужна только валькирия...

 - Мерзавка! - зло выдыхает брюнетка, и Грион заслоняет меня уже своим телом, обращаясь к ней угрожающим тоном:

 - Кажется, мы об этом говорили, Кири...

 - Плевала я на это! Она убила Фреда! Знаешь ли ты, - глядя уже на меня, кричит в бешенстве девушка, - что такое видеть в кошмарах мужа на протяжении целого года?!

 - Знаю, - спокойно отзываюсь я, и Валькери внезапно замолкает. Да, дорогая, вспомнила?..

 ...Я еще лежу у целителей. Я жду Гриона, как свое единственное солнце. Только с его приходом может уйти боль от потери Бо. Как же мне сейчас его не хватает. А вместо него приходит Валькери. Я чувствую ее по особенно резкому аромату духов, шлейф которых все время тянется за хозяйкой. Она делает шаг внутрь палаты и молча застывает на пороге.

 - Грион...где Грион? - спрашиваю я у нее, а в ответ получаю только злое:

 - Грион к тебе больше не придет. Никто к тебе не придет, - и звук захлопывающейся двери...

 - Валькери! - уже рычит Инквизитор на подчиненную, но я мягко останавливаю его, кладя ладонь поверх руки, и, не глядя на девушку, сосредотачиваюсь на лице мужа:

 - Смотри, Грион...ты все еще думаешь, что я в здравом уме?..

 А потом Кири начинает кричать на всю комнату отдыха.

 - Прекрати, - на этот раз обращаясь ко мне, сердито выговаривает Грион. Он смотрит на Кири, сползающую на пол, и сжимает челюсти - верный признак того, что муж всерьез начинает злиться.

 - Ты видишь? - немного удивленно отзываюсь я, одновременно наблюдая, как срываются с места Куинн и Маки, подбегая к Валькери и поддерживая ее на полу. Она заливается слезами, с ужасом смотря на свои руки.

 - Язвы, которые расползаются от пореза? - брезгливо морщится Грион. - Конечно, вижу! Прекрати немедленно, Виола! - сверкает он на меня глазами. - Я понял тебя, хватит мучить Валькери, ей и без того нелегко приходится!

 Защищает? Может, что-то все же изменилось за прошедший год и Кири своего все-таки добилась? Жаль, очень жаль...хотя о чем это я? Сжатые кулаки расслабляются, и одновременно с тем, как ничего не понимающая Валькери начинает оглядывать со стороны свои руки, а мужчины с сомнением смотрят на меня, я сообщаю Гриону:

 - Внушение. Она не пострадала никак, кроме того, что стала видеть создаваемые мозгом картинки и ощущать иллюзорную боль. Это воплощение одного из ее глубоких страхов - возможно, она боится стать некрасивой, не уверена. Я обычно последствий такого воздействия не вижу, только дезориентацию того, на кого оно направлено. Странно, что увидели вы, - напоследок пожимаю плечами я.

 - Ты видишь, Грион, она опасна! - вскрикивает Валькери, все еще оставаясь на полу. Некрасивые черные дорожки слез, смешанные с тушью, делают обиженное красивое лицо странно комичным. Большие губы дрожат, словно у маленького, брошенного на произвол судьбы ребенка. Мне ее не жалко.

 - Ты сама виновата, - звучит непререкаемый голос Гриона. - Ты помнишь наше соглашение? Мы забираем тебя к инквизиторам и стараемся максимально загружать работой, чтобы ты не подвергалась видениям, а ты в ответ показываешь примерное поведение. Напомнить, по какому именно пункту ты сейчас нарушила договор?

 - Я не просила заставлять меня мучиться! - вырываясь из рук Маки и Куинна, опирается на ладони Кири, с вызовом глядя на Гриона. - Мало того, что вы целый год не хотите меня слушать и отпускать Фреда, теперь еще и эту сумасшедшую привели, чтобы я бок о бок с убийцей своего мужа находилась!

 Истерика в самом разгаре. Только что такое она говорит о Фредерике? Кто и как именно его не отпускает?..

 - Виола не сумасшедшая.

 Это звучит голос того, кто до недавнего времени находился в тени барной стойки. Только теперь я его узнаю, одновременно видя, как на свету сначала оказывается черная форма с длинной широкой юбкой, а потом и детское лицо с большими губами. Темные кудряшки заведены назад, а голубые глаза спокойно взирают на творящееся вокруг него безобразие. Руди! Он-то тут каким ветром?

 - А убийцей Фреда станешь ты, если мы согласимся на твои условия, - заканчивает Грион, не делая никаких попыток приблизиться к истерящей Валькери. Жестоко. Но я не понимаю, что за соглашение связывает их с девушкой. Надо это выяснить. Тем более что касается оно именно Фреда... - Раз уж все собрались, думаю, нет смысла представлять Виолу. С этого дня она такой же член аналитического отдела, как и все вы. С Исповедником вы познакомиться уже успели, надеюсь. Маки, ты покажешь ему комнату. Куинн, с тебя защитный артефакт для Виолы. Можете приступать, - с этими словами, словно по команде, от Кири отделяются ее молчаливые защитники, один из которых - высокий блондин с маленькими чертами лица - тот самый вечно усталый артефактор - сразу проходит мимо нас, чуть заметно кивая головой в мою сторону, и я с удивлением обнаруживаю, что он, несмотря ни на что, приветствует меня. Второй, местный вундеркинг Маки, делает знак Исповеднику, и они тоже идут по направлению к выходу. В самый последний момент Руди подмигивает мне, и я осознаю, что удивленно смаргиваю, поскольку встреча с ним, пожалуй, самое приятное и неожиданное из всех сегодняшних событий после отъезда от Верховного Судьи. Руди тоже в группе? Интересно...

 Грион, чему-то удовлетворенно кивая, вновь обращается к Валькери:

 - Надеюсь, инцидент исчерпан. Приводи себя в порядок и возвращайся в строй, - девушка вряд ли сейчас услышит заботу в голосе, но меня она неожиданно и неприятно режет по нервам. - Виола, жду тебя снаружи, - обращается ко мне напоследок он, и я чувствую в этой просьбе приказ, но, поскольку он теперь мой большой начальник, спорить не стану. Субординация - великая вещь.

 - Две минуты, - я киваю мужу, и он выходит. А у меня есть одно незаконченное с Кири дело.

 Я подхожу к девушке, которая поначалу напряженно смотрит на меня, и опускаюсь рядом, не произнося ни слова. Как там Гард сказал? Стоит только пожелать, чтобы началось излечение? Валькери не делает попыток вырваться, когда я беру ее пораненную руку в захват и начинаю оценивать глубину пореза. Она откидывает голову назад, опираясь на барную стойку, и, всхлипывая, пытается успокоиться. Потом внезапно начинает шипеть, дергаясь - это я не очень удачно, хотя, возможно, и намеренно, принимаюсь ее исцелять.

 - Паршивый из тебя целитель после перерождения, - хрипло бросает она, когда я вижу, как под действием моей воли треть хорошего пореза срастается.

 - Хотела потренироваться на кошках. Впервые использую психокинез для излечения, знаешь ли, - не остаюсь в долгу я. - Не смогла удержаться от соблазна.

 - Ненавижу тебя, - выдыхает сквозь плотно сжатые зубы Кири, все еще терпеливо перенося боль. А рана медленно, но верно затягивается.

 - Что ж, хотя бы в этом мы с тобой солидарны, - пожимая плечами, отвечаю я, получая в ответ удивленный взгляд больших коричневых глаз. Что, дорогая, думала, я хладнокровно всем тем людям вред причинила?

 - Ты и понятия не имеешь, что значит для валькирии повисшая между двух миров душа, еще и являющаяся для нее родной, которую не позволяют сопроводить в мир погибших героев... - кажется, у девушки наступает долгожданная разрядка: она снова прикрывает глаза, и новый поток, но теперь уже спокойный, слез вырывается из-под ресниц. Похоже, она действительно страдает. - Фред умоляет отпустить его. А Грион не дает, веря, что его еще можно спасти. А я медленно слетаю с катушек...

 Надо как-то привести ее в чувство. Это не жалость, но я пытаюсь поставить себя на место Валькери. Глубокую депрессию нужно лечить потрясением. Или работой. Которую избрал для нее Главный Инквизитор...

 Помня, что снаружи ожидает Грион, я наклоняюсь к уху Валькери и с расстановкой произношу:

 - Хочешь, чтобы я прочувствовала свою вину в полной мере - предоставь мне расширенные досье на всех пострадавших в тот день. Всю сотню, которой я нанесла увечья.

 Валькери удивленно вскидывает голову, но натыкается на уверенный взгляд. И по ответному я могу точно судить - задание она выполнит. Да-да, милая, я не Ангел. Я должна знать каждого...

 Грион оказывается сразу же за дверью. Он стоит, прижавшись к стене и разглядывая что-то на потолке.

 - Три минуты тридцать секунд, - сообщают мне безэмоционально. - Не думал, что первое знакомство с коллективом окажется для тебя настолько непосильной задачей.

 - А я не просила вытаскивать меня из лечебницы, - пожимаю я плечами, становясь напротив мужа.

 - Это я тоже понял - по показательным выступлениям. Почему задержалась?

 - Гард предложил мне развивать способности целителя. Не могла удержаться от соблазна.

 - Кири хоть жива осталась? - недоверчиво косится на меня Грион.

 - Ты бы узнал об обратном. Даже несмотря на то, что я могу убить еще до момента, как человек сообразит позвать на помощь, - успокаиваю его я.

 - Значит, еще не все потеряно, - криво усмехается муж. - Пойдем. Покажу твои апартаменты.

 Он отделяется от стены, и я несколько мгновений могу наблюдать сосредоточенный профиль мужа, чтобы потом почти сразу перейти к созерцанию вьющихся на затылке волос. Сильное желание зарыться в них пальцами подавляю на корню. Да, эта работа не будет легкой...

 Мы сворачиваем из основного коридора в еще один, где освещение по сравнению с предыдущим не так интенсивно. Я догадываюсь, что здесь, скорее всего, находятся комнаты отдыха для сотрудников на тот случай, если вдруг придется ночевать в штаб-квартире.

 - Сюда, - указывает Грион на третью дверь слева. Где-то здесь, наверное, находится и новое убежище Руди... - Аврелий сказал предложить тебе на выбор несколько комнат, с твоего позволения я решился предоставить наиболее комфортабельную.

 Вкусу мужа я доверяю. Если уж он на что-то положил глаз, это однозначно стоит того, чтобы обратить на себя внимание. Поэтому, даже не видя комнаты за внушительной дверью из красного дерева, я уже знаю, что буду жить именно здесь. До этого...до этого у нас с Грионом была просторная двухэтажная квартира, спальня в которой имела застекленную крышу. Интересно, он до сих пор живет там?

 Инквизитор открывает передо мной дверь, щелкая на ходу выключателем, и мы оказываемся в прямоугольной комнате, выполняющей одновременно функции и гостиной, и спальни. Слева зона отдыха, там находится большая кровать и комод для одежды, справа - шкаф и стол со стулом для работы. Рассеянное освещение слева, справа же на столе размещена лампа, свет от которой, я уверена, будет составлять с ним контраст. И две лампы дневного света под потолком. Ничего не скажешь, бутафория на окнах при таком арсенале кажется излишней. Подача свежего воздуха осуществляется через незаметную вентиляцию почти под самым потолком. Маки молодец.

 - Я распорядился, чтобы твои вещи из...дома перевезли сюда, - осторожно объясняет Грион. - Они будут до конца дня. Располагайся.

 - Спасибо, - я искренне радуюсь проявлению заботы: все же один комбинезон от Дайны - не самое лучшее начало работы на Инквизитора. И неожиданно, что мои шмотки Грион так и не решился выкинуть. Странный у нас все-таки вышел развод...в памяти всплывает напоминание о том, что стоит после ухода мужа разобрать коробку, и я снова делаю себе заметку на полях.

 - Ванная там, - Грион указывает на небольшую дверь справа от кровати, я согласно киваю: с наполнением разберемся потом. - Еду доставляют сверху четыре раза в день, оповещение придет по внутренней связи, - он кивает на небольшой переговорный камень на столе, в то время как я прикрываю дверь, почему-то не желая, чтобы он уходил, и делаю два шага вперед, оказываясь перед Грионом и рассматривая пристальнее всего именно кровать. Спать после разговора с Исповедником тянет неимоверно. Пожалуй, этим я и займусь после того, как узнаю, когда приступать к обязанностям. А пока... - Располагайся, - заканчивает муж небольшую экскурсию по новому жилищу, и я понимаю, что это мой шанс на то, чтобы узнать все интересующее.

 - Грион? - оборачиваюсь я и натыкаюсь на немигающий взгляд. Он ждет продолжения вопроса. - Почему ты так жесток с Валькери? Она ведь действительно страдает оттого, что обречена существовать рядом с душой Фреда.

 - Потому что я не теряю надежды на то, что его можно вернуть. Мозг мертв, да, но раз он еще с Валькери, значит...не все потеряно, - словно погружаясь в воспоминания, отвечает муж.

 - Ты так уверен в этом? - заинтересовываюсь неожиданно я.

 - У меня есть хороший пример перед глазами, - поджимает губы муж. - К тому же поддержание жизнедеятельности Фреда закреплено официально. Когда я переходил к Инквизиторам, то добился на это разрешения. Валькери не сможет ничего сделать. Сюда я забрал ее, чтобы работа могла отвлекать от кошмаров.

 - И в результате она просто перестала спать, - догадываюсь я.

 - Это ее способ лишний раз подействовать на нервы.

 - Надо взять на вооружение, - задумчиво улыбаюсь я. - Нужно же как-то отомстить за несвоевременное разоблачение.

 Грион дарит долгий изучающий взгляд:

 - Ну...попробуй.

 - Так ты для этого устроил исповедь? - внезапно озаряет меня. - Чтобы с помощью Валькери и связанной с ней души вернуть Фреда?

 Грион не отвечает, но еле заметно прищуривается. Я понимаю, что это не единственная причина. Не знаю, что толкает меня вперед, но я приближаюсь и кладу руку ему на грудь. Туда, где размеренно бьется сердце...

 - Тогда зачем, Грион? - шепотом спрашиваю я. - Зачем тебе все это?..

 Сначала его рука оказывается у меня на талии, прижимая к себе. Потом меня разворачивают, чтобы прижать спиной к закрытой двери, в то время как вторая рука медленно начинает подниматься от бедра к талии, а затем, задев грудь, обхватывает лицо с одной стороны, легко поглаживая пальцами волосы. Глаза оказываются в опасной близости, и я начинаю думать о том, что муж собирается меня поцеловать. Но руку с его груди не убираю, потому что испытываю странное удовольствие оттого, что чувствую ставший неровным сердечный ритм. Грион не целует - он опускает мою голову к своему плечу, и я одновременно испытываю и досаду, и странное облегчение. Может быть, личные отношения и правда не самое лучшее, что нужно устраивать на работе. А потому просто наслаждаюсь продолжившимися поглаживаниями головы. Поэтому заданный вопрос застает врасплох, заставляя встрепенуться:

 - Ви...что стало причиной перерождения?

 Блаженство момента исчезает так же быстро, как и началось. Я отстраняю Инквизитора, выставляя руки вперед, чтобы хоть как-то защититься от невозможной нежности, которая чуть было не послужила началом неприятнейшего из разговоров.

 - Когда мне приступать к обязанностям? - сухо интересуюсь я, и Грион, смирившись, тяжело вздыхает.

 - Сегодняшний день на обживание, Ви. Завтра начинаешь с похода к Маки - он снабдит тебя нужными принадлежностями для работы. Еще должен зайти Куинн. Не пугайся, если услышишь осторожный стук в дверь.

 Я киваю, освобождая дорогу. Муж уходит, не прощаясь. Как только закрывается дверь, я чувствую страшную слабость в коленях, а потому быстро опираюсь спиной на стену, по которой медленно сползаю вниз. По щекам катятся слезы раскаяния. Но я все же радуюсь, что Грион так и не смог узнать правды.

Глава 6. Убежище

Oh there's a world without you

I see the light Living in a world without you

Oh there is hope to guide me

I will survive Living in a world without you

The Rasmus "Living in a world without you"

(Ты больше не живешь в этом мире,

Но даже в нем я вижу свет

И надежда поведет меня,

Чтобы я смог выжить в мире, где тебя больше нет)

 Осторожный стук в дверь, о котором предупреждал Грион, раздается спустя пятнадцать минут после его ухода. На пороге и правда оказывается Куинн О'Саливан, причем в руках он держит уже знакомую мне по лечебнице коробку с личными вещами.

 - Оставили в комнате отдыха, - с дружелюбной улыбкой поясняет он, протягивая мне, и я смутно припоминаю, что оставляла ее где-то рядом с баром, когда шла лечить Валькери. Я с вежливым интересом на лице киваю, приглашая его внутрь, но мужчина не делает ни шагу, продолжая стоять на своем месте.

 - Здесь не принято пускать чужих в комнату, - добавляет он в ответ на мое немое удивление. - Только близких.

 Я осознаю сказанное им, одновременно, почему-то, беспокоясь за Гриона:

 - А это как-то отразится на нежелательных посетителях?

 - Они не смогут пройти внутрь, - с некоторым превосходством во взгляде отвечает мужчина. - Порог - разработанный мною защитный артефакт. Поэтому я знаю, о чем говорю.

 - О... - только и произношу я, принимая все-таки коробку из рук О'Саливана. - Это и есть та безопасность, о которой говорил мистер Траст? - ни к чему незнакомым знать, в каких отношениях мы были когда-то с Грионом, решаю я, замечая, однако, как на моем обращении морщится собеседник.

 - Нет, - он несильно качает головой. - Собственно, поэтому я и пришел. Для создания вашего личного артефакта мне потребуется какая-нибудь из вещей, которую вы всегда будете носить в соприкосновении с телом. Что-нибудь небольшое - типа сережки или, например, медальона, - кивает он на виднеющуюся у меня из-за ворота цепочку. - И желательно то, с чем связаны светлые воспоминания. Работать буду по максимуму - до завтрашнего утра. Так что незащищенной вы не останетесь, - уверяет меня местный артефактор.

 Я ненадолго задумываюсь, устремляя взгляд в коробку. Может быть, переговорный камень? Всегда ведь можно держать его в руках, так ведь? Правда, с ним особо не поспишь...а потом почему-то вспоминаются слова Дайны о том, чтобы не делать того, о чем потом пожалею. Я определяю коробку на комод, ненадолго оставляя Куинна, а затем рука сама тянется к цепочке и снимает ее с головы. Расстегиваю замочек и выуживаю оттуда кольцо, почти сразу протягивая его Куинну. Он с минуту рассматривает отданную вещь, удовлетворенно кивает и поднимает взгляд на меня.

 - Придется надеть на палец после того, как я его заряжу.

 - Значит, надену, - беспрекословно соглашаюсь я.

 - И еще, - мужчина мнется на пороге, подбирая слова, которые бы мог сказать мне. - Я читал ваше досье. Сожалею, что так вышло. И рад, что вы теперь будете с нами, Виола.

 - Можно на "ты", - задумчиво смотрю я странному мужчине вслед, после чего закрываю дверь, решая для себя, что Куинн хороший сумасшедший, просто слишком помешан на работе. Потому и вид вечно уставший - скорее всего, бессонница по ночам - это у него профессионально выработанная привычка. Слава богам, я не такая.

 На стене висят неприметные часы в тон неброским бежевым обоям, и по ним выходит, что дело близится от середины дня к вечеру. Спать, конечно, рановато, но Руди выпил из меня все соки. Рассмотрю вещи завтра. Сегодня просто нет сил. Их хватает только на то, чтобы дойти до ванной комнаты и сполоснуться там под душем, вытереться одним махровым полотенцем и завернуться на манер рубашки без бретель в другое. На сегодня сойдет. А завтра уже прибудут вещи...

 Уже без сил дохожу до кровати и быстро разбираю ее, укутываясь в теплое одеяло. Меня все равно колотит озноб, но сон оказывается сильнее. И сквозь туман дремы кажется, что дверь несколько раз открывается, а в комнату что-то вносят, однако я не просыпаюсь - мозг слишком устал. А потом снова начинается кошмар, и я отчаянно зову Гриона. Но, странное дело, в этот раз он приходит. Надо же, стоило прожить целый год в почти слепом одиночестве, чтобы наконец-то дождаться...

 Я просыпаюсь, судя по настенным часам, глубокой ночью. Кажется, хлопанье дверьми мне не почудилось, потому что из приоткрытого шкафа виднеются небрежно повешенные части одежды. Делаю вывод, что старался Грион, потому что никому другому заходить не разрешала. На кровати рядом со мной лежит расстеленный розовый халат от Дайны. Все предусмотрел...но на сердце против воли становится немного легче. Место рядом со мной, однако, пустует и ничем не выдает чужого, пусть и недолгого, присутствия. Видимо, самый приятный момент ночи оказался все же моими личными домыслами...зато папка, лежащая рядом с выходом, заставляет сердце подскочить от неожиданности. Это точно Кири...заходить не рискнула, но документы подкинула! Я скидываю полотенце, облачаюсь в халат и почти бегом срываюсь к двери, чтобы поднять аккуратно сложенные листы бумаги и отнести их к столу. Зажигаю лампу, развязываю стопку и принимаюсь за их изучение.

 Частичная слепота. Потеря памяти. Глухота. Они все - ну, или почти все - получили свои повреждения из-за созданной мной ударной волны. Ни одного летального исхода. Ничего не понимаю...роюсь в бумагах Кири, нахожу лист, принадлежащий Фредерику. Так и есть - смерть мозга, диагностированная целителями. Сейчас, благодаря разрешению, полученному Грионом, он лежит в лечебнице святого Икандрия, за ним ведется круглосуточное наблюдение. Интересен тот факт, что, по словам лекарей, незначительная мозговая деятельность отмечается в минуты, когда его приходит навещать жена. Валькери не утаила даже этого...глубоко внутри шевелится что-то, отдаленно напоминающее уважение и благодарность. Что бы между нами ни произошло, на рабочих отношениях это сказываться не должно. Странно, но в реакции Фреда на родное существо и я, подобно Гриону, начинаю видеть слабую надежду на выздоровление. Только вот совершенно не представляю, как заставить снова функционировать физически мертвый мозг. Зато...будь он жив, как и раньше, я смогла бы сбросить с плеч огромный груз ответственности. Это ведь его я, толком не проверив, наградила новой силой, приняв за Ангела. Да, состояние аффекта, да, неподконтрольность тела разуму, но...загубленная жизнь на моей совести, и она не дает мне покоя!

 И все равно не понимаю...Фред от точечного воздействия лишился способности находиться в сознании, а люди, пусть и находившиеся на расстоянии, отделались легкими травмами? Надеюсь, Кири сообразила приложить к бумагам на каждого пострадавшего еще и отчет стражей с места происшествия. Да, нашла! Надо будет сказать ей большое спасибо за то, что собрала такое полное досье. Я вчитываюсь в сухое повествование и понимаю, как становится трудно дышать. Расстегиваю пояс халата, кладу лист с нужным содержимым на стол, встаю и тут же сгибаюсь в пояснице. Нет. Не может этого быть...

 Когда выпрямляюсь, замечаю рядом с переговорным камнем еще какой-то предмет, очень напоминающий пульт управления. Беру в руки, нахожу несколько рядов кнопок, нажимаю ту, на которой написано "идентично положению солнца" и понимаю, что это регулировка освещения в соответствии с изменением дня и ночи. Великолепно. Теперь хотя бы не потеряюсь в минутах и часах под землей. Руки дрожат, когда кладу пульт на место и вновь беру злополучный лист, присаживаясь за стол. Нет. Я должна прочитать это до конца.

 Не только Фредерик пришел на место происшествия в тот день. Не знаю, как уж удалось меня выследить, но каким-то образом это получилось. Просто в то помещение, где меня держал Ангел, маг-переговорщик заходил уже в одиночестве. Его товарищ остался снаружи, приняв основной удар на себя и раскрывая над ангаром, где находилась я, самый мощный щит, на который только был способен. Талантливейший из всех стражей города по части создания ограждающих барьеров, этот человек в буквальном смысле оказался первым смягчившим мой удар препятствием. Поэтому я и услышала крики - остальные просто смогли почувствовать мое воздействие. Не окажись в нужном месте в нужное время самоотверженного мага, на моем счету была бы добрая сотня убитых. Вот почему Фред сказал тогда, что Грион не придет. Бог мой, я чуть не убила мужа...

 Нервно ищу бумаги, связанные с состоянием Гриона. Когда нахожу, жадно вчитываюсь в каждое слово, написанное в них. Полное магическое истощение вследствие взаимодействия с энергией непонятной природы. Изменение структуры мозга, поскольку щит, странным образом впустив разрушителя в себя, не смог уберечь хозяина от воздействия. Потеря сознания после того, как истощился резерв, и...четырехмесячная кома, выход из которой случился так же неожиданно, как и началось состояние бессознательности. Гри...Боже мой, Гри, что же я с тобой сделала?..

 - Все в прошлом. Не думай об этом, - на плечи ложатся его теплые руки. Ну, конечно, раз приведя его в комнату, я, похоже, навсегда обеспечила себя незваным гостем. Кстати, что он тут в такую рань делает? - Я ночую в штаб-квартире, как только перешел работать в инквизицию, - словно читая мои мысли, говорит Грион. - Почувствовал, что ты проснулась. Решил спросить, все ли у тебя в порядке. Документы от Кири? - я киваю, не в силах посмотреть ему в глаза. Потом чувствую, как муж опускается на корточки и располагается у самого моего стула, и движения его не стеснены благодаря свободной темной пижаме. Теперь его голова находится почти вровень с моей. - Ви? Все хорошо?

 Я решаюсь повернуть голову в его сторону, но не вижу в глазах ни капли осуждения - одно неприкрытое беспокойство. И это после того, как я подписала мужу смертный приговор?

 - Ты был без сознания ровно столько, сколько я не могла прийти в себя и начать думать о самоконтроле, - зачем-то сообщаю памятную и для себя дату в четыре месяца.

 Грион еле заметно улыбается:

 - Я всегда знал, что мы с тобой как-то по-дурацки связаны.

 Рука сама тянется к небритому подбородку. Мне почему-то именно сейчас важно почувствовать, что он здесь, со мной, что это не очередной обман зрения и слуха. Ведь приснилось же, что он лежал рядом и согревал своим теплом... Кожа по-прежнему колется, и это приводит меня в чувство:

 - Гри...

 - Не думай об этом, - снова повторяет муж. - Тебе куда хуже пришлось. Я, считай, на курорте провалялся все это время, - неудачно шутит он, но я все равно хмыкаю.

 - Что было потом? - решаюсь задать интересующий меня вопрос.

 - Месяц реабилитации и восстановления резерва. Потом переход к инквизиторам. И начал заниматься твоим делом. Сблизился с Аврелием. Благодаря ему мы и добились твоего перевода в лечебницу.

 Я мотаю головой - ничего не понимаю:

 - Почему ушел от стражей?

 - Не сошлись во мнениях...по некоторым вопросам, - туманно объясняет Грион, и я понимаю: не расскажет под страхом смертной казни. Но я не стану допытываться. Только не сейчас. - Потом к тебе не пускали, объясняя это усиленными мерами по вылечиванию. Пришлось обзавестись глазами и ушами на территории больницы, - виновато добавляет он, и я сразу же догадываюсь.

 - Дайна говорила, что ты красив не только внешне, но и внутри...

 - Дайна замечательная женщина, - вид Гриона напоминает нашкодившего котенка, - и она держала меня в курсе всего, что с тобой происходило. Мы могли бы затребовать специальное разрешение на посещение от тогдашнего Верховного Судьи...но она меня остановила, сказав, что ты еще не готова к такого рода визитам.

 - Знай я всю правду о том, что с тобой случилось, не стала бы вообще рассчитывать на встречи, - разумно говорю я, и мое лицо тут же заключают в ладони.

 - Ви...ты так и не поняла, Ви...

 - Значит, Дайна изначально была в курсе того, кем мы друг для друга являлись? - делаю я справедливый вывод, чтобы не продлевать очарование момента. Грион и правда убирает руки:

 - Надеюсь, ты не будешь ее за это убивать.

 - Не буду, - я мотаю головой, но свалившаяся информация все еще не может привести в порядок разбросанные мысли. Словно чувствуя мое состояние, Грион смотрит на часы:

 - До завтрака можно успеть хорошенько выспаться. Я бы тебе сейчас именно это порекомендовал.

 - Гри? - с надеждой в голосе спрашиваю я, и взгляд мужа встречается с моим. - Полежи со мной, пожалуйста...

 Он тепло улыбается, поднимаясь на ноги, затем идет к кровати и откидывает одеяло. А когда ложится, легким кивком головы зовет присоединиться. Я вспоминаю, что сижу с все еще не завязанным халатом, и быстро исправляю оплошность. Обхожу кровать с другой стороны, ложусь и почти сразу чувствую, как меня притягивают к широкой груди и дарят поцелуй в макушку.

 - Спи, - велит Грион, и я почти сразу же проваливаюсь в пропасть сна, не испытывая ни малейших проблем с холодом или кошмарами.

 Просыпаюсь от ощущения пристального взгляда на себе. А еще странно будоражит поглаживание пальцев Гриона через халат. Но мне хочется это мгновение продлить, потому что сейчас, как никогда, мне кажется, что, пусть и ненадолго, но мы вернулись в счастливое прошлое. Похоже, я так и не поворачивалась во сне, потому что все еще лежу к мужу лицом и вдыхаю его запах.

 - Доброе утро, Ви, - раздается над ухом голос Гриона, пока я еще не открыла глаз, а затем следует совсем домашний поцелуй в висок, и я просыпаюсь окончательно. Волшебный момент, был бы волшебным, если бы я не помнила, из-за чего он начался.

 Я открываю глаза и долгое время смотрю на Гриона, не произнося ни слова.

 - Что? - тихо спрашивает он, понимая, что от ночных мыслей я все еще не отошла.

 - Твоя способность отнимать силу - это тоже из-за меня?

 - Я обнаружил ее после того, как очнулся. Врач не понял моего желания найти тебя как можно скорее, - кисло улыбается муж, и я приподнимаюсь на локтях, нависая над его лицом.

 - Мне кажется, я каким-то странным образом передала тебе часть способностей Ангела, - задумчиво разглядываю я расслабленные черты Гриона.

 - Если это хоть немного позволит унять его пыл - я не в обиде, - полушутя сообщает муж, а я снова, словно наяву, вижу перед собой сухие строчки отчета стражей. Рука сама тянется к его щеке, замирая в нескольких сантиметрах, а потом уверенно ложится на колючую небритость.

 - Прости меня... - я говорю совершенно искренне. Если то, от чего люди на улице кричали, почувствовав благодаря Гриону воздействие лишь вполсилы, то каково же пришлось ему?

 - Забудь об этом, Ви, - терпеливо повторяет муж. - То, что ты живешь прошлым, не позволяет тебе видеть будущего. Нужно двигаться дальше.

 В эту минуту я как никогда верю ему, поэтому, повинуясь порыву, приближаюсь к губам мужа сама, отмечая лишь, что он наблюдает за моими действиями с затаенным ожиданием. А мне просто хочется попробовать этот незабываемый вкус снова. Я ведь целый год не имела такой возможности... и плевать, что документы о разводе подписаны, плевать, что где-то снаружи скоро заявится Кири и опять начнет бросать на Гриона говорящие сами за себя взгляды, плевать. Сейчас в эту комнату не вломится никто. Тем более что мы оба этого хотим.

 Оказываясь лицом к лицу с Грионом, чувствую его тихий выдох, расценивая это как согласие. И первое прикосновение получается изучающим. Я словно заново знакомлюсь с его губами, но, Боже, как же мне это нравится. А колющаяся щетина только добавляет перчинки, хотя, наверное, потом на коже появится раздражение - все же она к такому экстриму не готова. Поцелуй углубляет уже Грион, одновременно с этим притягивая к себе и заставляя распластаться на нем сверху. И пока одна рука уверенно удерживает мою шею, другая скользит под халат, проворно расправившись с завязкой. Я не протестую: как вчера мою душу каким-то образом зацепил Аврелий, так сегодня к жизни возвращает тело Грион. Наоборот, быстро подтягиваю колени, оказываясь сверху мужа и, пользуясь тем, что халат больше не стесняет движений, обеими руками обхватываю его лицо, не прекращая целовать. Грион убирает руку с шеи, чтобы откинуть полы халата и, проведя уже с обеих сторон ребер ладонями, заканчивает путешествие на ягодицах. А когда я чувствую внутри его пальцы, не могу сдержать стона, который выдыхаю в желанные губы, а затем выгибаюсь, отстраняя лицо от Гриона. Не могу поверить, что он со мной развелся...просто не могу.

 - Гри... - закусив губу от наслаждения, шепчу я, видя, как медленно он концентрирует на мне внимание. - Зачем тебе все это?..

 - Чтобы ты была рядом. Независимо ни от чего.

 Его пальцы покидают меня, а потом мы резко изменяем положение, и Грион оказывается сверху, разглядывая меня из-под полуопущенных ресниц. Я тянусь к его губам снова, получая долгожданный поцелуй, а после обвиваюсь вокруг бедер мужа, считая, что на нем, в отличие от меня, гораздо больше одежды. Несправедливость, однако. Только вот мои попытки раздеть одного сводящего с ума Инквизитора ни к чему не приводят: Грион отстраняется, глядя на меня с лукавой улыбкой, и хрипло произносит:

 - Скоро привезут завтрак. Если мы в первое же утро на нем не появимся, то дадим кое-кому пищу для разговоров, для чего тебя на самом деле взяли в группу. К тому же, я не хочу потом оказаться виноватым в том, что воспользовался ситуацией и совратил тебя сонную, - меня легко щелкают по носу, и муж приподнимается, ожидая, когда я ослаблю захват ног. С тяжелым выдохом я его просьбу выполняю. Оглядев представшее его взору зрелище распахнутого халата, он сглатывает слюну, но, тем не менее, с постели поднимается, тряхнув головой и направляясь к двери.

 - Грион? - я ложусь на бок, совершенно не заботясь о том, что сейчас выгляжу почти обнаженной. Инквизитор оборачивается, почти застонав от новой порции зрелища. - Постарайся сейчас никому не попасться на глаза, - и выразительно показываю на взбугрившееся место на пижамных штанах, сопровождая совет дьявольской улыбкой. Он переводит взгляд вниз, чему-то усмехается, потом открывает дверь, не делая, однако, попыток выйти. Прижимается лбом к торцу, улыбается, потом снова смотрит на меня и говорит:

 - Я рад, что ты возвращаешься, Ви...

 Не знаю, рада ли этому я, но утренний душ приходится сделать холодным. Зато в шкафу с вещами все необходимое находится очень быстро. Наспех расчесавшись и жалея, что рядом нет Дайны, чтобы сделать красивую прическу, я завязываю волосы в хвост и выхожу из комнаты. Почти одновременно с этим из двери напротив выходит Грион.

 - Наиболее комфортабельную, значит? - улыбку скрыть не получается после оценки представившихся мужу удобств, но Грион в ответ делает ангельское лицо. Вместо объяснения мне просто предлагают руку, и в комнату отдыха персонала мы идем уже вместе.

 А там царит оживление, несмотря на ранний час. Хотя кому как - это мы с Грионом и Руди ночевали здесь, а потому имели некоторое преимущество во сне. Куинн, судя по красным глазам, как и обещал, не смыкал их всю ночь во имя стремления создать-таки защитный артефакт из моего обручального кольца. Интересно, он мне его за завтраком отдаст или нет? Но удовлетворенный, пусть и более уставший, по сравнению со вчерашним, вид говорит о том, что маг остался доволен работой. Ему что-то возбужденно рассказывает Маки, активно жестикулируя и при каждом удобном случае тараща глаза. У парня что-то не получается. Я вижу это по немного недовольному выражению лица. Надо будет узнать о теме разговора, ведь если Маки - техномаг, то проблему его, возможно, стоит искать в одной определенной области. Во всяком случае, бессонницей он явно не страдает. Зато в этом точно стоит отдать пальмовую ветвь первенства Валькери.

 Она сидит в кресле с самым мрачным выражением на лице и смотрит в никуда. Кажется, эта ночь не стала исключением из остальных, и ее Кири тоже провела, не смыкая глаз. И пусть наше появление с Грионом она встречает злобным взглядом, я не могу не отблагодарить ее за то, что предоставила полное досье. Настолько полное, насколько я даже мечтать не могла...

 Я иду к барной стойке, наливаю из кувшина стакан воды, потом медленно приближаюсь к валькирии и усаживаюсь на широкий подлокотник ее кресла. Грион смотрит с интересом - ничего, я привыкла ходить по лезвию за то время, что провела в лечебнице - Кири, скорее, с презрением, а живо обсуждающие проблему артефактор и техномаг попросту не придают этому значения. Они уже сидят за столом. Кажется, они готовы завтракать. То, что в комнате еще нет Руди, я списываю на нужды растущего подросткового организма. Пусть спит. Тем более что я не совсем понимаю, для каких нужд нашей разношерстной группе понадобился еще и Исповедник. Хотя припоминаю слова Аврелия о том, что мы с ним встретимся в случае моего положительного ответа. Что ж, слова Гард держит выше всяких похвал. Меня это радует.

 - Чего тебе? - довольно грубо нарушает молчание Валькери.

 - Хотела сказать спасибо, - отпиваю из стакана и невозмутимо отвечаю я: меня проявлениями недоброжелательности не спугнуть.

 - Сказала? А теперь оставь меня в покое! - поджимает губы брюнетка, и я, бросив мимолетный взгляд в сторону Гриона и убеждаясь, что он в нашу полемику вмешиваться не будет - муж устраивается за барной стойкой - аккуратно прислоняю ладонь к щеке Валькери. - Отвяжись от меня! - в голосе девушки слышатся истеричные нотки, но меня это не остановит. Моя задача - помочь ей почувствовать себя лучше...правда, без очередной порции шипения и на этот раз не обходится. Ничего. Потерпит. Зато теперь будет выглядеть намного лучше без мешков под глазами и расшатанных нервов.

 - Виола, что вы делаете? - отвлекается на утренние капризы Валькери Куинн, и я поворачиваю голову в его сторону.

 - Лечу голову Кири. Чтобы она не чувствовала усталости.

 - Вы и это можете? - светлые брови артефактора приподнимаются чуть выше обычной линии.

 - Пока - не слишком удачно, - бросив виноватый взгляд на сердито сопящую хозяйку кресла, поясняю я. Ббез неприятных ощущений не обходится, к сожалению.

 - Идите лучше к нам, - О'Саливан поднимает вверх руку и приглашает присоединиться. - Нашему Маки немного садизма точно не повредит. Полечите голову и ему тоже.

 - Куинн! - обиженно тянет парень, и в его виде мне кажется что-то до боли напоминающее Руди. Все-таки Маки совсем недавно перешагнул порог совершеннолетия...во всяком случае, юношеский максимализм, кажется, не чужд ему до сих пор.

 - А что случилось? - я делаю вид, что заинтересовалась, хотя сейчас меня, скорее, больше волнуют отношения внутри коллектива. На Валькери в деле я еще посмотрю, но, очевидно, ее таланты позволяют закрывать глаза на сварливый характер. Однако и тот вызван некоторой неполноценностью в связи с наличием души Фреда, обитающей где-то рядом с женой. Грион - он как серый кардинал - вступает в игру в самую последнюю очередь, до этого терпеливо наблюдая с некоторого возвышения. А вот Маки с Куинном кажутся мне самой живой частью этой небольшой аналитической ячейки. Поэтому общение с ними, я уверена, должно прийтись по душе.

 - Смотрите, - тычет куда-то на стол артефактор, и я замечаю, что там лежат три переговорных прозрачных камня. - Наш техно-Док хочет совершить прорыв в переговорах!

 - Каким образом? - серьезно спрашиваю я, краем глаза замечая тщательно скрываемую улыбку Гриона. Да-да, он-то в курсе, что меня далеко не праздное любопытство мучает.

 - Конференц-связь! - с загадочным видом поднимает вверх палец О'Саливан, и вот тут я чувствую, как внутри загорается азарт.

 - Маки? - вопросительно гляжу я на парня, принявшего упрямый вид. - Расскажете?

 Кажется, его подкупает мое вежливое отношение на "вы", потому что парень приосанивается и, преодолевая застенчивость и робость после откровенного подшучивания Куинна, с запинкой произносит:

 - Я хочу организовать что-то вроде одновременного сеанса общения всей группы. Чтобы не только, например, вы с Грионом могли переговариваться посредством камня, но и Валькери, и Куинн отсюда были бы в состоянии беседу поддержать. Чтобы вы, например, были в курсе последних исследований. Или срочно в штаб-квартиру вернулись. Все - разом. Но мощности одного камня для трансляции голоса остальным не хватает! - раздосадовано качает головой мальчик - да, совсем еще мальчик, но развитый не по годам. - Ума не приложу, как это исправить!

 Сила срывается с пальцев вибрирующим прозрачным шаром, отчего Маки и Куинн вздрагивают, но, надо отдать им должное, с места не сдвигаются. Недавний отказ Гриона будит во мне авантюрную жилку, так что сейчас творческая мысль работает как никогда хорошо.

 - Я думаю, - медленно перекатывая шарик на ладони, - вам стоит обратиться к какому-нибудь магу с большим энергетическим резервом. И настроить переговорные камни таким образом, чтобы они связывались не напрямую друг с другом, а через некоторую сферу - назовем ее так, - и, словно в подтверждение моих слов, субстанция начинает переливаться серебристым светом. - Сфера эта, получая сигнал от камня кого-нибудь из команды...

 - В несколько раз увеличивала бы его, - с выражением потрясения на лице заканчивает за меня Маки. - Транслятор и усилитель - как же я не догадался! - вскакивает он с места и срывается из комнаты отдыха.

 - А завтрак? - встречает его в дверях Руди, и я снова думаю о растущем организме, потому что выглядит Исповедник без привычного одеяния живым скелетом в синих джинсах и рубашке-размахайке, что особенно сильно прослеживается в движениях. А уж голодный взгляд как нельзя лучше завершает картину готового к употреблению пищи мага.

 Маки же, проходя мимо него, только махает рукой, за него говорит уже Грион:

 - Ему в лабораторию принесут, не переживайте. Доку с вдохновением среди нормальных людей делать нечего...

 - А вы действительно в этом разбираетесь? - с улыбкой смотрит на меня Куинн.

 - Ну...немного, - я присаживаюсь на свободное место, вскоре рядом оказывается и Руди.

 - Виола техномаг, - сдает меня с потрохами Грион, чем вызывает полет бровей О'Саливана почти к самой линии волос и недовольный хмык валькирии. Она, однако же, тоже вскоре присоединяется к нам.

 - А целительство? - недоумевает артефактор.

 - А это было призванием души, - смущенно пожимаю плечами я, ощущая, как по другую руку от меня садится муж.

 Почти в это же самое мгновение на пороге комнаты отдыха появляется мистер Уэйтринг, везущий внушительную тележку, и я понимаю, что сутки с небольшим без пищи и из меня способны сделать голодного Исповедника. И пока мозг занимается раздачей команд органам на усиленное переваривание завтрака, я краем уха слушаю ведущуюся за столом беседу. Говорит в основном Грион. Сначала узнает насчет моего артефакта, и Куинн спокойно отвечает, что работа выполнена и после завтрака он передаст его мне в лаборатории. Когда я закономерно интересуюсь, почему именно там, мне терпеливо объясняют, что заряженную охранку может брать в руки только хозяин, поскольку предмет настраивается на того, кто первым до него дотронется. Осознав всю важность момента, я соглашаюсь: стоит прогуляться, чтобы тайная вещь, послужившая основой для артефакта, не стала никому известна. Правда, потом придется подтверждать разведенный статус, надевая кольцо на определенный палец, но...иначе оно рискует потеряться. Или не быть постоянно в соприкосновении с кожей. А кроме безымянного не подойдет больше ни один палец. Такая сложная дилемма...

 После Куинна у меня будет примерно полчаса на то, чтобы подготовиться к поездке: Грион запланировал совместное посещение последнего места преступления - парка, в котором нашли тело Александры Гард. Мне немного не по себе от этой новости, но разумно объяснить причину беспокойства я так и не могу - просто предчувствие, не больше и не меньше. Знать бы еще, к чему именно оно относится. На всякий случай решаю не есть мяса, с удовольствием отдавая его Руди и за это узнавая, что его приставили к нам с Кири, которая также поедет на мобиле со мной и Грионом. Муж откуда-то уверен, что я покажу, где именно расправились с женой Аврелия, потому что, как известно со слов экспертов, узор на ней сделали не на парковой территории. Еще бы - слишком многолюдно для изуверства, совершаемого над жертвой в сознании...

 То, что Ангел обладает способностью к аннигиляции направленного на него воздействия, а также присвоению чужого дара, я сообщаю команде там же за завтраком. О'Саливан хмуро качает головой - ему не нравится подобное свойство мага-маньяка. Но ничего не поделаешь - задерживать придется подручными средствами.

 - Добавь к этому еще и то, что некоторым жертвам этот ублюдок с удовольствием выжигал крылья на коже, - брезгливо добавляет Кири. - И получишь совершенную машину для убийства. Интересно, кого он грохнул, чтобы такой дар получить? - размышляет вслух она.

 Мне всего-то надо добавить - элементаля света, но под локоть подталкивает Грион, напоминая, что эту часть исповеди мы договорились хранить в секрете. Зато ситуацию спасает Руди - он и у Валькери умудряется стащить кусок ароматного мяса, невинно сообщая, что такой потрясной фигуре, как у нее, тот явно бы повредил. Задохнувшаяся от обиды валькирия вскакивает из-за стола и со словами "понаберут всяких" завтрак покидает, а я укоризненно смотрю на мелкого Исповедника. Тот всем своим видом показывает, насколько он ни при чем, и молча доедает. А потом мое внимание перехватывает О'Саливан, и мы идем к нему в кабинет.

 Просто, функционально, лаконично. У Куинна есть широкий шкаф с множеством полок и ящиков, в которых - там, где я могу разглядеть - лежат большие и маленькие безделушки, очевидно, представляющие собой защитные охранки. Мое кольцо находится на столе, где, кроме лампы, сияющей ярким прожекторным светом, лежит еще пенал с инструментами - очевидно, мистер О'Саливан также занимается и внедряемыми артефактами. В общем, уютно и настраивает на рабочий лад. Мне определенно нравится подход мужчины к организации рабочего места. Он подходит к столу и указывает на кольцо - мне самой необходимо его взять. Что я и делаю.

 - Все, - удовлетворительно смотрит на меня Куинн. - Теперь он закреплен за вами. Можете спокойно надевать.

 Я с ощущением неправильности, идущим из самого сердца, приближаю кольцо к левому безымянному пальцу и только тут обнаруживаю, что туда оно точно не налезет. Отек, что ли? Зато на правый надевается без проблем. Мистика...но от Куинна я ухожу, не произнеся ни слова, кроме истинной благодарности.

 В своей комнате, готовясь к поездке, вспоминаю о том, что нужно рассмотреть коробку со вчерашними забранными из лечебницы предметами. Бумаги, найденные на дне, оказываются рецептами, выписанными мне доктором Нойс. Еще есть какие-то старые счета, которые, видимо, лежали в сумочке в день нападения. Я вообще страдаю вещизмом в этом плане: подолгу храню всякую всячину в шаговой доступности, чтобы когда-нибудь зачем-нибудь обязательно ею воспользоваться. Грион, помнится, на такую безалаберность умилялся. Но Грион вообще не чаял во мне души...странно. Очень странно. Документов о разводе, подписанных обеими сторонами, в коробке нет...но рецепты и предписания я все же решаю пустить в дело. Если уж эти витамины полезны беременным, то мне и подавно подойдут. А организм у меня, несмотря на все старания Дайны, все равно ослаблен... С чего я это взяла? Да хотя бы в зеркало посмотреться. Кожа тусклая, волосы безжизненные. А Грион еще переживал, что я буду пенять ему за совращение поутру. Да...пожалуй, целители-практики станут одним из пунктов моего посещения в нерабочее время.

 Я выхожу из комнаты и снова сталкиваюсь с Грионом. Все же коридоры в спальной зоне этажа узкие. Ладони привычно оказываются на его груди, и муж улыбается, поддерживая меня. Почти идиллия.

 - Готова? - спрашивает он, и я сдержанно киваю. У комнаты отдыха из двери напротив выходит Кири, и в закрывающейся щели я вижу склонившегося над столом Маки в окружении разных приборов, часть из которых мне, несмотря на обучение идентичной специальности, остается неизвестной. Похоже, собственные разработки уникума. Он мне нравится. Хороший мальчик. И Валькери, после выходки Исповедника, очевидно, вернувшая себе былое равновесие, смотрит не так агрессивно. В любом случае, сейчас не самое подходящее время для пикировок.

 - Я еду спереди, - не терпящим возражений тоном произносит валькирия, и у меня даже не возникает мысли с ней спорить. Очевидно, они с Грионом уже успели стать напарниками, и жена Фреда успешно заменила его на этом поприще. Правда, с ее способностями я плохо представляю, как именно можно работать. Но сейчас у меня как раз появится возможность понаблюдать за действом.

 Судя по материалам дела, которые я мельком успела просмотреть у Аврелия, Александру нашли в Северном парке около двух недель назад. Город устроен так, что на направлениях, отвечающих за каждую из частей света, в момент его закладки оказались участки деревьев благородных пород, поэтому градоначальство приняло решение не вырубать их, а организовать четыре зоны отдыха. Как жаль, что сейчас мы едем туда не по прямому назначению.

 - Что я могла упустить? - задумчиво спрашивает Валькери с переднего сидения, когда мы оказываемся в мобиле. - Кажется, просмотрела все или почти все.

 - Я бы на твоем месте беспокоился о том, что вообще могло остаться после двух прошедших недель. Там же дети наверняка все следы уничтожили.

 - Ты забываешь, красавчик, что я не ищейка, роющая землю в поисках добычи, - морщится Кири, и я не чувствую в ее фамильярном обращении к Гриону романтической или собственнической подоплеки. Странно, но на миг у меня возникает ощущение, что она ревнует не по личным мотивам, а в профессиональном плане. Бывшая жена, да еще определенная по настоянию Инквизитора к нему в группу - чем не повод оттянуть внимание на себя? И рассуждения устремляются в направлении того, насколько Валькери, должно быть, сейчас одинока. Но жалости я не испытываю. Мне кажется, узнай она, что я даже мысль такую допустила, сразу бы приперла к стенке с угрозами расправы. Она всегда была такой - боевой и не лезшей за словом в карман. Быть может, поэтому Фред и обратил на нее внимание. Единство противоположностей. Как мы с Грионом.

 - Да-да, точно, - усмехается Инквизитор, - потоки силы еще никто не отменял.

 Кажется, он не верит всерьез в то, чем обычно занимается Кири, во всяком случае, его снисходительный тон заставляет думать именно так. И вот тут я считаю необходимым вмешаться.

 - Не уверена, что понимаю, о чем именно говорила Валькери, но в лечебнице, например, идущее от людей безумие ощущалось практически на физическом уровне, - медленно и с расстановкой произношу я. - Это как удушливая волна, которая мешает дышать, стоит только оказаться рядом с ненормальным.

 - Ты поэтому на первом же свидании так в Гриона вцепилась? - не упускает случая вставить шпильку Кири. Грубо. Очень грубо. Тем более что совершенная ложь, а про меня, кажется, уже успели составить мнение. И еще я понимаю, почему она так агрессивно отозвалась: не понравилась моя слабая попытка защиты. - Свежего воздуха захотелось?

 - Валькери, я бы попросил не переиначивать факты, - спокойно отзывается с водительского места Грион. Я вижу его сосредоточенное лицо в зеркале заднего вида: дорога не мешает отвлекаться на разговоры. - Идея дополнить группу Виолой принадлежала нам с Верховным Судьей, так что в твоем понимании именно мы вцепились в нее мертвой хваткой.

 - Думаешь, она скажет что-то новое? - недоверчиво смотрит на него брюнетка.

 - Посмотрим, - улыбается муж. Создается впечатление, что он о новом даре знает гораздо больше меня. Хотя если учесть то, что он был в курсе происходящих со мной изменений...со стороны проанализировать поведение гораздо легче. Интересно, чем же все-таки смогла запугать его Дайна, что он не решился на свидание раньше? Уж не доктором ли одуванчиком с короткой фамилией Кин? Если окажусь еще у нее - спрошу обязательно.

 Мы выходим у ворот парка, оставив мобиль снаружи. Грион показывает смотрителю удостоверение Инквизитора и минует его небольшую будочку, поскольку появляемся мы не через предназначенный для посетителей вход. Он ведет нас к месту преступления. За две недели здесь уже успели снять оцепление, так что разных эмоций намешано выше крыши. Я пытаюсь составить картину по тому, что ощущается на данный момент. Безусловно, детское веселье. Радость взрослых. Они впитываются мозгом, словно губка. Хорошие воспоминания - то, что чувствуется в первую очередь. Я ощущаю их, как легкое поглаживание ветерка на коже. Помню, был одно время в лечебнице мистер Ригби - мужчина среднего возраста, подкошенный внезапной смертью жены. Родные обеспокоились его состоянием и решили показать целителям, те отправили сразу к нам, заподозрив безумие. А он тихо сидел каждую прогулку на скамеечке и улыбался. Он видел свою Оливию, стоящую перед ним и зовущую за собой. Я где-то слышала, что по-настоящему любящие друг друга люди не могут долго жить друг без друга. Вот и мистера Ригби спустя месяц после кончины жены тоже не стало. Грустная история... Но я никогда не забуду светлую радость человека, что наполняла его сердце от одной только мысли о любимой женщине.

 Когда Грион останавливается и я понимаю, что мы достигли места назначения, чувствую легкое покалывание на кончиках пальцев. Это застоявшаяся после тюрьмы сила рвется наружу. Поначалу ее трудно было контролировать. Со временем пришло понимание, что не она владеет мною, а наоборот. И я начала держать новую стихию в узде. Мне не терпится отпустить на волю темноту, чтобы та показала следы, ведущие к настоящему месту преступления, но сначала нужно дать Валькери высказаться.

 - Ничего нового, - пожимает плечами девушка. - Боль, кровь, отголоски борьбы. Их так просто не стереть временем. Там, откуда приволокли Александру, она бешено и долго сопротивлялась. Дух прилетал сюда вслед за умершим телом.

 - Ты его уносила? - интересуюсь я. Возможно, это послужит хоть каким-нибудь подспорьем для поисков.

 - Я, - кивает Валькери. - Магов моего направления в городе больше нет. А забирать души никто, кроме валькирий, пока не научился.

 - Ви? - обращается ко мне муж, и я понимаю его с полуслова. Пришло мое время...

 Сила срывается с кончиков пальцев полупрозрачной темной массой и летит к Кири.

 - Не бойся, - предостерегаю я, когда девушка дергается в явном намерении отстраниться и не вставать у нее на пути. - Она не причинит вреда.

 Мягкое облако ощупывает фигуру магини, после чего срывается вниз и впитывается в почву. Правильно: земля - один из проводников бывших здесь ранее эмоций. И в данный момент мне хочется, чтобы она рассказала обо всем, что связано с оставшимися на Кири следами и происходило здесь две недели назад. Чужая стихия мне не подчиняется. Но разрешает с собой взаимодействовать: на вытоптанной парковой дорожке появляются темные следы чьих-то ботинок, смазанные, очевидно, утаскиваемым убийцей телом. Это моя сила показывает их на почве, воплощая то, чего не смогли увидеть маги-следователи из подразделения стражей. Недолго думая, я ныряю в кусты, направляясь по следу, и Грион с Кири повторяют мои действия.

 Направляясь к месту, откуда все начиналось, невольно провожу параллель с тем, что осталось в памяти после собственного нападения. Тоже случайно оказавшееся безлюдным место, хотя что парк, что Зеленая улица почти не отличаются пустынностью, тот же перенос тела, только вот труп уже положили так, чтобы его заметили. Я сама облегчила Ангелу задачу: призвав силу, обеспечила огромную аудиторию для зрелища. А уж тому, что оно достигло адресата, а не расплющило всех оказавшихся поблизости, поспособствовал Грион. Ну и что, что ценой четырех месяцев комы, Ангел-то все равно своего добился...

 За парком начинается более плотная лесополоса, и следы уверенно ведут в нее. Не знаю, прочесывали ли окрестности - спрашиваю Гриона, и мне кивают в ответ. Значит, идти еще долго, раз здесь ничего не нашли. Около получаса мы направляемся за проступающими следами, изредка переговариваясь между собой. Кири все больше мрачнеет, но скорее от осознания ситуации, а не страха оказаться заплутавшей в часто растущих деревьях. Мне же больше непонятны мотивы Ангела: так долго тащить тело по лесу - и ради чего? Чтобы результатами его работы озаботились люди?

 Кажется, Ангел знал, где убивать: чаща становится непроглядной, и Грион предупреждает, что дальше маги поиски не вели. И правда, какой смысл? Только вряд ли логика маньяка когда-нибудь станет доступной для понимания простого человека...

 Я вижу конечную цель путешествия еще спустя полчаса: охотничий домик на окраине города. Возможно, о нем не знал никто, кроме самого Ангела. Возможно, он сюда еще вернется. Сейчас меня волнует не это. Меня с непреодолимой силой тянет внутрь какое-то знакомое ощущение. Переживание, тревога...не за себя, за кого-то другого. Маленькое крыльцо впускает всех сразу. Дверь в дом поддается без проблем. Краем сознания делаю вывод: временное пристанище никогда больше не увидит хозяина. А внутри мне становится плохо...

 Я не знаю, что Ангел сделал с женой Гарда. Здесь повсюду капли засохшей крови и ее застоявшийся запах, не исчезнувший даже несмотря на то, что сквозняк от двери обеспечивает постоянную циркуляцию воздуха. На полу валяется белая простыня, и бурые следы на ней создают ощущение, что туда впиталась целая река источника человеческой жизни. Стол - почти такой же, как в ангаре, где Ангел держал меня, оставленные на нем инструменты. Я словно смотрю на оживший собственный кошмар, но сейчас уже не страшно, потому что делаю это со стороны. И я впитываю силу обратно в себя - она выполнила свою задачу - а потом задыхаюсь от боли и горя, которые приходят вместе с ней. Вскрикнув, падаю на колени, смутно осознавая, как бросается ко мне Грион. Но рвущиеся из горла рыдания не остановить никому, а пришедшее за ними отчуждение надолго отрезает от реальности. Я понимаю, почему ощущения при приближении к дому казались мне знакомыми. Страх не за саму себя. За живое существо, которому ты должна помочь появиться на свет. Которое у тебя беспощадно отняли...

 Александра тоже была беременна.

Глава 7. Представление

Heartache's knocking on her door

Shadows dance outside her window

Tears keep falling on the floor

As the world around her crumbles

If you wanna save her then first you'll have to save yourself

If you wanna free her from the hurt don't do it with your pain

If you wanna see her smile again don't show her you're afraid

'Cause your circle of fear is the same

HIM "Circle of fear"

(Страдание стучится в ее дверь,

Тени танцуют снаружи,

Слезы бесконечно капают на пол,

А мир вокруг нее постепенно рушится.

Если ты хочешь спасти ее, сначала ты должен спасти самого себя,

Если хочешь освободить ее от страдания - не используй для этого собственную боль.

Если хочешь снова увидеть ее улыбку - не показывай ей, насколько боишься сам,

Потому что твой круг страха такой же, как и у нее.)

 Я сижу на кровати у себя в комнате, окруженная разбросанными бумагами по делу. Прошедшую неделю не могу заниматься ничем другим. Мне нужно найти закономерность, из-за которой Ангел выбирает жертвы. Мне нужно понять, почему в число оказавшихся в его руках женщин попали двое беременных. Если я этого не сделаю, то точно сойду с ума, и в этот раз вряд ли что-нибудь поможет мне вернуться. Совпадение это или намеренное причинение вреда? Знал ли маньяк, какие страдания причинил будущим матерям?

 Странно, но в этот раз мироздание, похоже, решило смилостивиться надо мной, потому что потерю, пусть и чужого, но все же ребенка я переживала не одна. Грион все время находился рядом - ни единой минуты не прошло, чтобы я не ощущала его близкое присутствие. Он не задавал вопросов, на которые бы я не смогла дать ответа. И все же сказать о том, что Александра носила под сердцем новую жизнь, я не решилась. Это тайна исповеди, пусть я и не являлась магом, обеспечивающим ее сохранение. Такая же тайна, как и та, что унесет с собой в могилу Руди. А о том, что Грион не в курсе состояния погибшей, я знала наверняка - в деле госпожи Гард имелось медицинское заключение. И ни слова о плоде там не было.

 - Как Аврелию удалось взять себя в руки спустя такой короткий промежуток времени? - лежа на руках Гриона и впитывая его неизменное тепло, поинтересовалась я на следующие сутки после возвращения из охотничьего домика, в котором убили Александру Гард.

 - Ему и не удалось, - тихо отозвался Грион. Он сидел на кровати, и моя голова покоилась у него на коленях, сама же я свернулась калачиком и редко дышала, приходя в себя после ночи кошмаров и слез. Остальные сюда не заглядывали - муж сказал, что мы сами выйдем, когда все утрясется.

 - Тогда... - начала я.

 - Сильное успокоительное, - подтвердил догадки Инквизитор. - И помощь мага-менталиста, помогшего пока заблокировать воспоминания. Если бы на Алекс не обнаружили ангельские крылья, у нас не осталось бы других версий, кроме как месть за выдвижение на пост Верховного Судьи. Старый устраивал некоторые высокие слои общества. Как ты понимаешь, борец за добро и справедливость, решивший открыть остальным глаза на то, что в действительности происходит с подобными тебе переродившимися магами, пришелся по душе не всем.

 - Убивать жену? По политическим мотивам? - я даже голову подняла, оторвавшись от тела мужа и с ужасом посмотрев ему в глаза.

 Он еле ощутимо провел пальцем по моей щеке:

 - Поверь мне, в этом мире все возможно. Но Ангел, конечно, свел к минимуму попытки развить эту версию. Фотографии с крыльями, что ты видела - далеко не та правда, с которой сталкивались те, кто обнаруживал трупы, поверь мне. И лучше тебе этого никогда не видеть. Это счастье, что ты тогда осталась жива... - глухо закончил фразу он, и я успела заметить мелькнувшую в его глазах боль. Я не нашла ничего лучше, кроме как вернуться на колени, используя в качестве подушки ладонь мужа. Сейчас совсем не хотелось отделяться от Гриона.

 С того памятного разговора прошла неделя. И теперь я днем и ночью просматриваю дела погибших, чтобы уследить хоть какую-то зацепку. Я даже карту у Маки стащила, чтобы отметить места, в которых находили тела жертв. Ничего. Никакой закономерности... Разный возраст, пол, вес, магическая принадлежность. Впору уповать на демиургов и идти ставить свечку святой Кловис...

 Стук в дверь отвлекает меня от невеселых мыслей, и зашедший Грион заставляет еле заметно улыбнуться в качестве приветствия. Однако отсутствие реакции в ответ меня, надо сказать, сильно удивляет:

 - Что-то случилось?

 - Переходим ко второй части твоих обязанностей, - с ходу посвящает меня в курс дела бывший муж. - Со мной связался Аврелий. Завтра в городской администрации планируется прием по случаю открытия новой лечебницы для тяжелобольных детей. Ты приглашена.

 - Почему хмурый вид? - не особенно обращая внимания на содержимое принесенной конфеты с информацией, смотрю я на Гриона.

 - Аврелий настоял, что обеспечит тебе охрану самостоятельно. То есть инквизиторов на приеме не будет, - сердито отвечает Грион. И я его понимаю.

 Догадку о том, что Ангел является кем-то из целительской братии, мы прорабатываем всем отделом. Поскольку не обратить внимания на владение скальпелем и наличие специфических инструментов не смог бы только слепой. А сейчас получается, что Аврелий, зная это, затеял довольно смелое предприятие - и затеял в одиночку, исключив Гриона. Причем, как мне кажется, делает это сознательно и уже после того, как ему обрисовали перспективы, объяснив реальную угрозу и моей, и его, в некотором роде, жизни. Не слишком ли увлекся Верховный Судья поисками истины, особенно учитывая тот факт, что с его головой после смерти жены хорошо поработали?

 - Не волнуйся, - я поднимаюсь с кровати и подхожу к Гриону, инстинктивно беря его руку в ладони и прижимая к своей груди. Мне почему-то кажется, что именно этот жест должен его успокоить. Или, по крайней мере, снизить степень тревоги. - Один раз я уже проткнула его его же оружием. Заменить скальпель обычным ножом для нарезки, думаю, особого труда не составит. Тем более что на моем вооружении окажутся еще и очень острые вилки.

 Шутка, конечно, не очень удачная, и выражение лица Гриона нисколько не меняется, но она словно расслабляет напрягшуюся после прихода мужа атмосферу. А потом он высвобождает руку и притягивает меня к себе, обхватывая за талию. Его поцелуй не похож на те, которыми меня награждали неделю назад. Теперь Гри не боится, что совратит сонную женщину. Но я ощущаю привкус горечи на наших встретившихся губах. Который, вопреки всем законам логики, рождает в душе странную безумную надежду.

 - Просто дождись меня, - хрипло шепчу я Гри, когда он, наконец, отрывается от увлекательного занятия. И плевать, были мы с ним разведены или нет. Всегда есть возможность начать все сначала, когда к этому стремятся оба.

 - Звучит как обещание, - с улыбкой замечает муж, не переставая, тем не менее, обнимать меня.

 - Понимай, как хочешь, - я делаю невинное лицо и внезапно чувствую, что должна выглядеть хорошо. Не ради приема и Аврелия, который меня туда потащит. Ради Гриона, который обязательно встретит после.

 - Что ты задумала? - с интересом смотрит на смену моего настроения Главный Инквизитор.

 - Гри... - я снова вижу, как остро реагирует муж на свое особенное прозвище. - Отвезешь меня к Сомали?

 Он кивает, проследив ход моих мыслей, и снисходительно улыбается, словно хочет сказать, что все женщины одинаковы. Нет, пока не окажусь у Сомали, точно не буду похожа на остальных...

 Грион находится в комнате все время, что я совершаю приготовления к отбытию из штаба: перебираю одежду в шкафу, останавливаясь в итоге на повседневном платье, надевая которое, обнаруживаю, что оно стало немного велико, и муж неодобрительно качает головой. Похоже, у него появится еще один пункт в отношении меня, а именно накормить до такого состояния, чтобы прежняя одежда была впору. Лишь бы не исчезал снова, а так я готова мириться с чем угодно. Туфли находятся в нижнем отделении гардероба - Гри притащил сюда почти все, что осталось в доме, поэтому летние варианты обуви несколько выпирают с полок. Но ничего, будет время - я проведу ревизию. Надеюсь, это случится скоро.

 Когда начинаю заниматься волосами, присев на стул рядом с комодом и рассматривая себя в висящее над ним зеркало, ко мне присоединяется Грион. Перехватывает из рук гребень и начинает медленно расчесывать волнистые пряди, аккуратно разбираясь со спутанными участками. Я не выдерживаю наплыва ощущений и принимаюсь почти натурально мурлыкать, до того приятными оказываются прикосновения мужа. В награду за хорошее поведение мне, похоже, решают сделать еще и массаж. И я непроизвольно откидываюсь назад, зная, что всегда могу опереться на стоящего за спиной мужчину. Меня ласково обхватывают за подбородок, вынуждая запрокинуть голову сильнее, а затем дарят глубокий поцелуй, от которого все внутри переворачивается, и я даже на стуле начинаю терять способность адекватно ориентироваться в пространстве. Глаза сами собой прикрываются, и, чтобы не упасть, приходится ухватиться за Гриона, насколько позволяет положение. Ответная благодарность ощущается в ласковом поглаживании кожи шеи, от которого по коже бегут мурашки, и мурлыканье сменяется тихим постаныванием. А вторая рука Гриона тем временем оказывается на моих ребрах, перед этим специально задевая грудь и вызывая в душе еще большее волнение. Когда он, наконец, прекращает свою медленную пытку, я прерывисто дышу, смотря на него сверху вниз. Кажется, муж доволен результатом. Он лукаво улыбается, глядя на раскрасневшуюся меня, и удовлетворительно произносит:

 - Волосы оставь распущенными. Теперь ты готова к поездке.

 Я сглатываю, с сожалением наблюдая, как он неохотно отрывается от меня, и несколько минут пытаюсь восстановить дыхание, снова прикрыв глаза. Ох уж этот Инквизитор... Когда выходим из комнаты, навстречу нам попадается Руди, который, посмотрев на меня как-то странно, переводит взгляд на Гриона и довольно улыбается.

 - Что? - недоумеваю я, когда мы с мужем оказываемся в лифте.

 - Ничего, - невозмутимо отвечают мне. - Просто Исповедник разделяет мои взгляды на то, что женщинам не нужна помада, когда рядом есть подходящий мужчина.

 "Подходящий мужчина" сажает меня в мобиль, и к Сомали мы летим почти на пределе допустимой скорости, а я думаю лишь о том, чтобы скорее пролетело завтрашнее мероприятие. Но при приближении к Зеленой улице меня охватывает почти животный страх: что, если она откажет мне в просьбе? Что, если тогда, год назад, от моих действий пострадал кто-то из ее знакомых или друзей? Поэтому в дверь салона смуглянки, когда ее передо мной открывает Грион, захожу с опаской, внутренне приготовившись сразу же уходить обратно.

 Сегодня здесь достаточно многолюдно. Я вижу, что штат парикмахеров расширен, и вместо обычных трех мастеров с клиентами работают пять девушек. Но Сомали среди них нет: два ряда кресел, расположенных у противоположных стен, заняты другими людьми. Мы подходим к администратору Сэнди, которой требуется минута на узнавание, после чего она с расширившимися зрачками, заикаясь, произносит:

 - Позвать хозяйку, да?..

 Я киваю с вежливой улыбкой, ощущая на пояснице поглаживание ладони Гриона, которое вкупе с распространяющимся приятным трепетом дарит мне еще и успокоение. Ничего. Выдержу любую реакцию. Со стороны кабинета Сомали раздается резкий звук хлопающей двери, и спустя минуту на пороге показывается она сама: темные глаза лихорадочно блестят, непроизвольно открывшийся рот говорит о сильном потрясении, и она тут же поднимает к нему ладонь.

 - Виола... - тихо произносит она, и я вижу, как в уголках миндалевидных глаз начинают блестеть слезы. Делаю нерешительный шаг по направлению к подруге, которая успевает перевести взгляд с меня на Гриона, и оказываюсь в крепких объятиях.

 - Девочка моя... - только и может произнести Сомали, и я чувствую, как на спине смыкаются ее руки. - Как же я рада, что в новостях сказали правду...

 Мы стоим, не разговаривая, несколько мгновений, после чего Сомали отстраняется и посылает мне несколько говорящих взглядов: первый - вниз, на область живота, и я горестно качаю головой; второй - назад, на Гриона, будто спрашивая, знал ли муж о том, что в итоге со мной произошло. И снова получает отрицательный ответ.

 - Ох, милая, - выдыхает она и снова притягивает к себе. - Сколько же тебе пришлось пережить...

 - Я намерена разобраться с этим, - тихо, чтобы не услышал стоящий неподалеку Грион, сообщаю ей я. - Поможешь?

 Когда я снова вижу лицо Сомали, на нем застывает уже профессиональное выражение:

 - В кого ты хочешь превратиться?

 - Сделай меня собой. Только цвет волос не трогай, ладно?

 - Сэнди, меня ни для кого нет, - тут же распоряжается Сомали. - А вас, молодой человек, - строго смотрит на Гриона она, - я попрошу остаться. За кадром, конечно.

 Я оборачиваюсь на мужа, посылая ему извиняющуюся улыбку, и мы с Сомали идем в ту самую дверь, откуда она выскочила встречать неожиданных гостей.

 - Ты изменилась, - замечает подруга. - Взгляд жестче и держишь себя напряженно.

 - Я преступница, милая, - грустно улыбаюсь я. - Которую выпустили на свободу, чтобы поймать еще более отъявленного негодяя...

 Пока Сомали колдует над моей внешностью, я рассказываю ей все, что произошло за минувший год. Она плачет после рассказа о зверствах Ангела и причитает, говоря, что думала, будто Дайна окажется более мягкосердечной. Оказывается, моя сиделка периодически посещает салон подруги и всегда хвалит здешних мастеров. "Дом двадцать четыре..." - наморщив лоб, размышляет смуглянка, а потом указывает примерное направление движения на случай, если я захочу сходить в гости. Я прослеживаю его и тут же каменею: этот дом стоит как раз в начале того переулка, в который я сворачивала, чтобы пойти к Гриону на обед. Дайна могла видеть, как на меня нападали...просто, наверное, была ее смена в тот день, вот и вышло так, как вышло. Не знаю, опрашивали ли остальных соседей...

 - Это возьмешь у Долли, раз уж у тебя сегодня такое роскошное сопровождение и есть возможность проехаться по магазинам, - Сомали протягивает мне список из косметических мелочей и в ответ на непонимающий взгляд поясняет. - Ты бледная. С твоим нынешним цветом это, конечно, выигрышно, но давай уже доведем образ до совершенства. Я сделала, что могла. Пошли смотреть, что из тебя получилось, солнышко.

 В зеркале отражаюсь вроде бы и я, но, кажется, это та самая Виола, что пыталась нанести вред мужу во время первого свидания в лечебнице. Ее выделенные карандашом серые глаза почему-то отдают сейчас голубизной, губы с малиновой помадой привлекают больше внимания, чем обычно, хотя в целом образ достаточно холодный. Сомали меня все-таки обманула, и в том составе, что она наносила на волосы якобы для их восстановления, все равно содержалось красящее вещество. Во всяком случае, сейчас они не грязного земляного оттенка, какими были до прихода сюда, а немного отливают красным деревом. Мне сделали челку, а волны волос оставили чуть ниже плеч. Смотрится довольно мило. Во всяком случае, мне нравится.

 - Если наденешь темный наряд к такому макияжу, будешь производить впечатление отталкивающей особы. Белый тоже несильно положение улучшит, учти, Ви. Я бы посоветовала что-нибудь нейтральное и легкое с небольшим рисунком, как та кофточка, которая мне у тебя особенно нравилась, с растительным принтом, - напоследок говорит Сомали. - Если, конечно, твоему судье будет дело до того, во что ты одета.

 - Он тебе не нравится, - делаю закономерный вывод я после ее пренебрежительного заключения.

 - Он заставит тебя появиться перед всеми лишенной поддержки самого близкого человека, - без обиняков говорит подруга. - Да-да, я переживаю, как и тот парень, который дожидается тебя за дверью. И не говори, что ему наплевать на твою судьбу, ни за что не поверю.

 - Он избрал не самый лучший способ, чтобы доказать мне это, - намекая на часть с Исповедником, возражаю я.

 - Вам бы ребеночка, - внезапно меняет тему разговора подруга. - И все бы наладилось. Это горе нельзя переживать в одиночку, милая. Ты же помнишь, как мы с Майло помогали друг другу, да?

 - Да, - соглашаюсь я. - Зиран появился из-за вашей поддержки друг друга.

 - Нет, моя светлая радость, - подруга обнимает меня сзади, смотря на наше общее отражение. - Он появился благодаря чуду по имени Виола. Но его никогда бы не было, если бы не присутствие моего терпеливого мужа.

 Я продолжаю думать над ее словами, когда мы выходим из кабинета и Грион поднимается навстречу, чтобы сопроводить меня обратно к мобилю. На мгновение, кажущееся мне вечностью, он застывает, глядя на меня, и я не шевелюсь, позволяя ему впитать новый образ до конца.

 - Прекрасно выглядишь.

 - Спасибо, ты тоже.

 Я не могу удержаться от колкости, хоть и продолжаю сохранять невозмутимое выражение лица. Насколько разные ситуации - в первую встречу в больнице и сейчас - а Грион, как и тогда, не может подобрать нормальных слов. Все-таки от большого волнения его контактные способности заметно страдают. Но это хорошо. Это значит, что мы оба до сих пор живы и способны удивляться тому, что происходит вокруг. То холодное ощущение смерти, что я до сих пор храню где-то глубоко в сердце - совсем не то, что нужно в данный момент. И я снова возвращаюсь к совету Сомали. Ребенок...еще ребенок? Как страшно для меня звучит теперь это слово...

 - Едем?

 - Не так быстро, молодой человек, - останавливает его Сомали. - Вы же не думаете, что красота женщины возникает из ниоткуда? - она выразительно приподнимает бровь, и я с удивлением обнаруживаю, как Грион тушуется под ее серьезным взглядом.

 - Да...конечно, - муж выглядит виновато, но я подхожу к нему и беру за руку:

 - Пятнадцать, нет - двадцать минут, Грион. Спасибо, милая, - возвращаясь к Сомали и обнимая подругу, шепчу на ухо я.

 - Будь счастлива, Ви. Ты, как никто, этого достойна. Не дай одиночеству поглотить тебя целиком. В этом мире тебе есть за кого держаться, - она снова указывает на Инквизитора, и я позволяю себе мимолетную улыбку.

 - Чему ты так радуешься? - не первый раз спрашивает муж, пока мы едем обратно. На заднем сиденье лежит яркий желтый пакет из магазина Долли, в котором наложено все, что позволит мне быть в форме. А еще хозяйка, растрогавшись моему появлению, прилагает от себя лично ту самую туалетную воду, от которой у меня всегда кружилась голова. Делая сознание немного пьяным. Кажется, само провидение за то, чтобы дать нам с Грионом тот самый шанс, о котором говорила Сомали. Но это...позже. Не сейчас.

 - Мне нравится, когда ты смущаешься.

 - Правда? - муж бросает в мою сторону ироничный взгляд. - Вот уж не думал, что твоя подруга такая суровая. Когда она давала показания по твоему делу, совсем была непохожа на ту воспитательницу, какой предстала сейчас.

 - Ты и ее допрашивал? - я шире раскрываю глаза. Ведь Сомали могла сказать...

 - Не допрашивал, Ви. Приходил как гражданское лицо. Как гражданские мы и поговорили. Но потом она согласилась дать показания и поставить подпись под петицией о твоем освобождении.

 Вот как...сердце преисполнилось светлой благодарности по отношению к Сомали. Еще один человек, за которого мне следует держаться. Еще один...

 - Спасибо. Что сказал. Я ценю это.

 - Не за что.

 Мы возвращаемся в штаб под вечер. Из команды, как и должно быть, остается только Руди, но он предпочитает побродить на верхних этажах и познакомиться с новой кухней. Только говорит, что в мое отсутствие принесли коробку от Гарда, которую оставили в комнате отдыха. Переглянувшись с Грионом, к лифту я иду с нехорошим предчувствием. А на круглом столе, оказавшись на месте, и правда замечаю темную коробку. В ней оказывается записка: "Это в целях вашей же безопасности. Прошу завтра надеть", - которую я сразу же передаю Гриону. Тканевое содержимое представляет собой длинное бордовое платье, очень напоминающее наряд Исповедника. Во всяком случае, его корсет украшен двумя рядами пуговиц, грудь закрыта, а рукава три четверти окончательно создают впечатление тонкой брони. Конфуз заключается в том, что свободная юбка с запахом спереди, начинающаяся от корсета, не предусматривает никаких застежек вообще. Это, безусловно, не должно послужить причиной не надевать вещь на официальное мероприятие, но...слишком широкий шаг будет открывать ноги. Мне это не нравится. Завтра поговорю на эту тему с Аврелием.

 Коробка меньшего размера лежит под столом и на проверку оказывается вместилищем туфель в тон платью. Похоже, мне все же предстоит воплотить в жизнь образ Темной королевы. Не привыкать. С дремлющей в душе психокинетической силой...не привыкать. Грион хмурится. Я снова беру его руку, слыша свистящий звук вырывающегося из легких воздуха..

 - Я не дам Аврелию отвозить тебя обратно домой, Ви. Буду ждать снаружи, сколько бы ни потребовалось. Ребята тоже.

 - Спасибо, - искренне благодарю я. - А сегодня?

 - Что - сегодня? - недоуменно склоняет голову он.

 - Сегодня - останешься со мной?

 И в ответ доносится обреченный, но все же согласный выдох.

 Я чувствую, что он нервничает перед завтрашним днем. Мне не хочется заставлять его переживать еще больше. Поэтому, стоит нам только оказаться в одной постели, я тут же прижимаюсь к нему спиной, позволяя обнять себя и вдохнуть запах своих волос.

 - Ви... - тихо шепчет Грион, и я понимаю, о чем он хочет сказать.

 - Все будет хорошо. Я вернусь, и мы поговорим обо всем, что нас с тобой беспокоит, договорились? - сжимая его кисть в своих ладонях, я ласково ее целую. В таком положении мы и засыпаем.

 На следующее утро я встречаюсь с Куинном, который предупреждает, что в случае крайней опасности стоит повернуть кольцо рисунком внутрь - и оно перенесет меня в то место, в котором я желаю быть в данный момент. Я киваю, принимая информацию к сведению, и О'Саливан отдельно отмечает, что это свойство не будет известно Верховному Судье. У меня создается ощущение, что наш артефактор хочет уберечь меня от цепких лап Гарда, и я улыбаюсь в ответ на столь интересное проявление заботы, обещая при первой же опасности воспользоваться транспортировщиком.

 Захожу к Маки, интересуясь тем, как продвигается у него увеличение границ общения с помощью переговорного камня. Он дико смущается в моем присутствии, но все же произносит:

 - Камни-то я перенастроил...только не нашел еще источник энергии, который бы смог сферу поддерживать, - с этими словами он демонстрирует на раскрытой ладони переливающийся маленький мячик, долженствующий в будущем выполнять роль усилителя сигнала. - Кстати, всем, кроме вас, Виола, я их аппараты раздал. Вот и ваш, - мне протягивают камень чуть более насыщенного серого цвета, чем остался в комнате, и я принимаю его из трясущихся рук парня.

 - По какому принципу будет работать связь? - интересуюсь я технической стороной вопроса.

 - Пока модель разрабатывается, мне придется следить за сферой, - качает головой Маки. - Здесь, внутри, - он кивает на шарик, - есть точки доступа ко всем камням, находящимся в использовании. Это вы, Грион, Валькери, Исповедник и мы с Куинном. Если кто-то требует общего сеанса связи, я направляю идущий от него сигнал в усилитель, активируя точки, и усиливаю волну, чтобы информацию получили все.

 - В реальном времени? - уточняю я, серьезно глядя на сферу.

 - Естественно, - немного обидевшись, поджимает губы Маки, и я осторожно кладу руку на его плечо.

 - Направленность энергии ведь неважна, правильно? - предполагаю я и, видя согласный кивок Дока, подношу к сфере обе руки. - Только не волнуйся.

 - Я и не собирался, - бурчит мальчик в ответ, и я хвалю его:

 - Вот и молодец.

 - Здесь важен размер резерва мага. И то, сколько он сможет подпитывать сферу, то есть время ее зарядки, - поясняют мне, в то время как я ощущаю, что из глубин существа в руки уходит львиная доля моего запаса. Сфера на мгновение вспыхивает, а потом начинает увеличиваться в размерах, становясь похожей уже не на яблоко, а крупный арбуз или дыню. - Достаточно, - говорит мне Маки. - Вы сильный маг, Виола. Хотите проверить действие?

 - Хочу посмотреть твое волшебство, - честно говорю я, ощущая, как нравится парню эта фраза.

 - Значит, представляйте в голове образ того, с кем первым хотели бы пообщаться, - дает мне знак Маки, погружая руки в вязкий энергетический кисель сферы. - Начнем испытания.

 Я киваю, на мгновение прикрывая глаза, и подношу камень к уху.

 - Да? - раздается на том конце голос Гриона. Кому еще я могу звонить в первую очередь?

 - Нормально добрался? - интересуюсь я, и на том конце звучит улыбка ответных слов:

 - Вполне. Прости, что оставил с утра одну.

 Дело в том, что Грион проверяет все входы и выходы в администрации. Сегодня мы встретимся только вечером.

 - Гри? - я улыбаюсь в ответ, старательно пытаясь не засмеяться. - Давай об этом позже поговорим. Ладно?

 - А что случилось? - недоумевает Грион.

 - Ничего, просто Маки, кажется, испытывает свою конференц-связь, - врывается в наш диалог веселый голос Куинна, заседающего в соседней комнате. Маки все-таки своего добился: направил поток информации от моего камня в сферу, а оттуда - на точки доступа. Получилось!

 - И нам с О'Саливаном крайне неинтересно знать, чем таким вы занимались ночью, что с утра ты от своей горячей женушки сбежал! - раздраженно вклинивается уже Валькери, а я слышу задорный смех Руди, местонахождение которого мне после завтрака, увы, неизвестно.

 - Валькирия, нам с вами пора бы познакомиться поближе, - весело добавляет от себя Исповедник. - Вы чересчур напряжены, это мешает нормальной работе.

 - Только попробуй сунуть ко мне свои загребущие ручки! - угрожающе шипит Кири, и Руди смеется еще громче, а шум на заднем плане позволяет мне думать, что он где-то снаружи усадьбы.

 Маки улыбается: его радует первый удачный опыт. Он знаками показывает мне, что разговор можно завершать, и я даю остальным отбой:

 - Все, испытание прошло успешно. Всем отличного дня! Грион... - голос все же становится немного хриплым, - будь осторожен...

 - Буду, - муж с улыбкой произносит это, после чего все разом отключаются: это Маки разрывает связи в сфере.

 - В идеале, конечно, все это свести к автоматике... - виновато говорит он, но тут же удостаивается моего поощряющего взгляда:

 - Это чудесно, Маки! Я поражена, насколько быстро ты схватываешь и развиваешь идею.

 С этими словами я с ним прощаюсь, понимая, что совместный разговор подтолкнул меня к одной мысли. Я интуитивно иду в комнату отдыха, находя там Валькери с неизменным стаканом в руке. Останавливаюсь рядом с общим столом, опираясь на него, как на поддержку.

 - Мало было по камню свои секреты рассказать, решила повторить лично? - кривится девушка, глядя на меня, но я пропускаю колкость мимо ушей.

 - Мне нужна твоя помощь в одном деле.

 - Сорвалась и побежала, - Кири делает глоток из стакана. Это не спиртное. Это все-таки усталость. - Чем обязана?

 - Отвези меня в лечебницу святого Икандрия. Я должна увидеть Фреда.

 - Спешу со всех ног, - язвит девушка, не пытаясь скрывать неприязни. - Решила помочь бедной Валькери больше не мучиться кошмарами и добить несчастного Фредди?

 - Ты сама-то в это веришь? - не ведусь я на неприкрытую провокацию.

 - Только учти, Виола, - будто не слушая меня, продолжает Валькери. - Фред - единственное, что удерживает меня от того, чтобы заняться Грионом.

 - По-моему, Фред - единственное, что заставляет тебя оставаться на плаву, - ощущая тяжесть на сердце от ее слов, но, тем не менее, стараясь не поддаваться, отвечаю я. Если она целый год не могла воспользоваться шансом и заполучить моего мужа, то сейчас...сейчас тем более не удастся. Да и с чего бы мне верить ей? Она просто озлоблена на весь мир из-за того, что приходится терпеть мучения, от которых ее никто не освобождает. И ради нее тоже стоит попробовать. Хуже Фреду уже не будет все равно.

 - Замолчи, - шипит Валькери, спрыгивая со стула и намереваясь покинуть комнату отдыха. - Ты ни черта обо мне не знаешь!

 - Мне хватило и того, что в ожидании, когда мой муж обратит на тебя внимание, ты не замечала у себя под носом действительно влюбленного в тебя мужчину, - холодно отвечаю я. - К тому же Фред мог видеть Ангела. А возможность узнать об убийце сверх ожидаемого я ни за что не упущу.

 Она пропускает мои слова мимо ушей, на эмоциях несясь к выходу, но внезапно натыкается на невидимую стену. Не грионов щит, конечно, но некоторые фокусы с барьерами и мне доступны.

 - Выпусти! - не стесняясь, рычит Валькери, но я, наблюдая ее стенания, не испытываю жалости.

 - Не отвезешь сама - заставлю силой, учти, - предупреждаю я непослушную магиню, после чего стена исчезает, и Кири пулей вылетает из комнаты.

 - Так ты вряд ли обзаведешься подругой в ее лице, - ничуть не удивляясь увиденной сцене, в дверях появляется Руди. Кажется, кто-то после удачной попытки связи решил вернуться на рабочее место.

 - Хочешь устроить сеанс анализа моих действий? - поддеваю я малыша, намекая на то, что яйцо курицу не учит.

 Исповедник - хотя без своей формы он выглядит самым обыкновенным подростком - вздыхает и спускается по ступеням ко мне.

 - Ты озлоблена не меньше Валькери. Вы с ней, в сущности, наиболее пострадавшие от действий Ангела люди. Ты несешь свою потерю в душе, никому о ней не рассказывая, и тебя это медленно убивает. Она мучается от незримого присутствия собственного мужа.

 - Почему ты так говоришь? - напряженно смотрю на Руди я.

 - Потому что мертвым уже все равно, Виола. Они свое выстрадали. Живым в тысячу раз сложнее. А вы с Валькери очень хотите перестать мучиться. Хотите стать такими же, как и остальные жертвы Ангела. Не стоит. Вам обеим есть ради кого жить.

 Он кладет руку на мое плечо, словно хочет поддержать, но я не реагирую на подобное проявление участия. И хотела бы сказать, что он и понятия не имеет о том, что мне пришлось пережить, но ведь это неправда. Сила Исповедника ведь и заключается в том, чтобы прочувствовать все, что происходило с собеседником, в мельчайших деталях действия и оттенках чувств. Я думаю об этом, направляясь к себе в комнату. Неужели возможен еще один вариант будущего?..

 Оставшееся время до приема я провожу в относительном спокойствии, безэмоционально рассматривая фотографии жертв. Кажется, стоит все же поговорить с Аврелием об обстоятельствах дела. Возможно, он, как наиболее близкое к жене лицо, сможет пролить свет на некоторые события того дня, когда Алекс не стало.

 Настенные часы показывают, что до приезда Верховного судьи остается два часа. Я забираюсь в ванную и добрую четверть отведенного времени провожу там, отогреваясь среди пены и пузырьков. Почему-то после каждого углубления в дело Ангела мне становится жутко холодно. Высушиваю волосы, укладывая их так же, как вчера мне показала Сомали. Нахожу в вещах подходящее кружевное белье и чулки, медленно надеваю, уже зная, что оно пригодится. Нет, не на приеме - после. Если, конечно, все пойдет так, как я надеюсь. Чтобы поговорить по душам, сначала стоит разрушить все препятствия между телами. Я очень надеюсь, что сегодня у нас с Грионом получится это сделать.

 Платье держится только на пуговицах корсета. Что ж, надеюсь, Аврелий действительно придумает этому стоящее объяснение, поскольку пока единственная мысль, приходящая мне в голову - это слетевший с катушек из-за смерти жены Верховный Судья, подбивающий клинья к чудом оставшейся в живых женщине, а потому отождествляющий ее с покойницей. Хотя ничего близкого во внешности у нас с Александрой не было: она - кареглазая блондинка, а у меня волосы скорее можно было назвать медно-каштановыми. И серые глаза. То, что стало с внешностью сейчас, это просто насмешка судьбы.

 Капля "Утренней росы" - духов, на радостях подаренных Долли. Сегодня мне нужно расслабиться. До приезда Гарда остается десять минут. Я не дам ему возможности спуститься в свое убежище. В последнее мгновение захватываю сумочку и выхожу из комнаты.

 Маки ободряюще мне подмигивает, Руди стоит рядом. Куинн, Грион и Кири, я уверена, уже где-то у здания администрации. Я сдержанно улыбаюсь мальчикам и захожу в лифт. А на первом этаже почти нос к носу сталкиваюсь с Гардом, одетым в черный костюм-тройку. Он без галстука - видимо, раз уж спутницей выбрал недавно освобожденную, то и правил хорошего тона решил не придерживаться. Но это мне на удивление нравится.

 - Готовы? - он подает мне руку, когда я выхожу из лифта.

 - Вполне, - мягко соглашаюсь я.

 - И да начнется представление, - улыбается Гард, и мы направляемся к его мобилю.

Глава 8. Перелом

You've seen it all

You don't mind to going blind

You've seen it all

All the wonders of life

Run to your boy, don't conceal your scars

Run to your boy, let him feel your love

Before it's too late...

The Rasmus "Dancer in the dark"

(Ты уже видела все это, поэтому не против продолжать вслепую,

Ты все это видела - все чудеса света.

Беги к своему парню, не прячь свои шрамы,

Беги к своему парню - дай почувствовать твою любовь,

Пока не стало слишком поздно)

 Я еду в администрацию в первый раз. Не доводилось бывать там даже на экскурсиях. Да и общественные собрания - совсем не тот вид деятельности, которым промышляют чиновники, занимающиеся нашим законодательством. Но, видимо, успешный поиск подходящих по силе целителей с целью помощи тяжело больным детям - достаточный повод, чтобы один из вечером освободить от правилотворчества и посвятить обсуждению будущих перспектив развития в этой области. Я ведь тоже могла бы попасть в число тех счастливчиков...

 Аврелий открывает передо мной дверь мобиля, и, оказываясь на переднем сидении, я обнаруживаю, что в салоне нахожусь не одна. Девушка, одетая в то же обмундирование, что и я (назвать это как-то по-другому теперь не повернется язык), с тем же цветом волос и глаз приветливо смотрит в зеркало заднего вида:

 - Добрый вечер, Виола. Меня зовут Виктория.

 - Очень приятно, - киваю я, глядя на ее отражение и не решаясь повернуться.

 - Вижу, вы уже имели честь быть представленными друг другу, - к нам присоединяется Аврелий, захлопывая дверцу и заводя мобиль. - Я готов ответить на все ваши вопросы по поводу мероприятия после того, как вы узнаете роль Виктории в нем, Виола.

 - Внимательно слушаю.

 - Как вы успели заметить, Виктория носит ту же форму одежды, что и вы. Думаю, я не сильно удивлю вас, если скажу, что она станет вашим двойником на мероприятии.

 - Я должна буду остаться в мобиле? - как бы между прочим замечаю я, втайне надеясь именно на такой исход дела.

 - Нет, что вы, - качает головой Верховный Судья. - На вечере вы будете присутствовать обе, - жаль, а счастье было так возможно. - С одним лишь исключением. Меня попросили произнести торжественную речь во имя нового центра, и на нее я возьму Викторию с собой. Насчет непохожей внешности не переживайте: моя способность к убеждению к тому времени будет работать в полную силу. Поскольку она не несет отрицательной направленности по отношению к Ангелу, он тоже поддастся влиянию и будет считать, что рядом со мной стояли именно вы.

 - Ангел...будет на приеме? - севшим голосом произношу я.

 - Я больше чем уверен в этом, - с неохотой признает Аврелий. - Дело в том, что мы давали своего рода пресс-конференцию для откликнувшихся на предложение работать на благо детей магов. А мои способности, знаете ли, немного шире того, что известно общественным массам. Так вот, реакцию аудитории я тоже способен улавливать. Среди тех, кого взяли на работу в центр, остро чувствовалась неприкрытая злость ко мне. А еще...я увидел картинку мертвой Александры. Не думаю, что в таком положении кто-то, помимо Ангела, мог застать ее в охотничьем домике.

 - И вы так спокойно говорите об этом? - в немом изумлении смотрю я на него. - Доверяете маньяку судьбу нашего будущего?

 - Детей он не трогает, - уверенно заявляет Аврелий. - Ответная волна после моего желания помогать им была светлой и искренней.

 Я проглатываю готовые сорваться с языка слова о том, что, по крайней мере, дважды Ангел допустил просчет в своих действиях. Нет. При посторонних говорить о том, что я собиралась сказать, нельзя. Тем более что теперь я уверена, как никогда: Аврелий не знает о том, что мог стать отцом. В этом они с Грионом как никогда похожи...

 - Зачем вам сосредотачивать удар на Виктории? - перевожу я тему в более безопасное русло.

 - Мне нужно знать, придерживается ли он до сих пор своего плана по вашему убийству, - я невольно сглатываю, бросая взгляд через плечо на свою будущую замену. - О, не беспокойтесь: Виктория - страж с большим опытом работы под прикрытием. А еще она знает, как вести себя в нестандартной ситуации.

 - От Ангела не застрахуешься даже нестандартными решениями, - не сумев сдержать зарождающийся внутри протест, возражаю я.

 - Тоже верно. Поэтому среди гостей стражей будет несколько больше, чем одна Виктория, - соглашается Гард.

 - Стражей? - недоумеваю я. - Почему Инквизиторов изолировали?

 - Чтобы это не выглядело слишком уж демонстрационной версией поимки Ангела. Нам его пока не вычислить. Резюме всех целителей центра безупречно.

 - Плохо роете.

 - Вы по-своему правы. Но все-таки роем. И не остановимся, Виола. О том, что ваш муж перешел на сторону Инквизиции, теперь не знает только ленивый. О том, что на вечере он будет ради вашей защиты в первую очередь, догадаться будет несложно.

 - И поэтому вы нарядили нас с Викторией в платья, любое лишнее движение в которых может вызвать предубеждение?

 - Виола, я призываю вас понять логику Ангела. Не удивляйтесь, она у него присутствует. Как и любой другой маньяк, он полагает, что очищает мир от скверны. Узнать, какой именно - первоочередная задача для вашего аналитического отдела. Поэтому, одев вас соответствующе, мы взмахнем у него перед носом красной тряпкой, превращая в действующего на инстинктах быка. Вы же знаете, что они не на цвет реагируют, а на движение, не так ли? Вот и вы должны будете пронестись перед его глазами, словно вихрь. Как напоминание о том, что он мог сделать, но не сумел.

 Все-таки не зря Гард из политики подался в Судьи. Дар убеждения работает на полную мощность, пусть я и ощущаю, что его безрассудность ненормальна. Я киваю, соглашаясь, а затем оборачиваюсь к Виктории:

 - И вам нисколько не страшно?

 - Страшно всегда, - к моему удивлению, отвечает девушка. - Но моя работа состоит в том, чтобы научиться преодолевать страх во имя более высоких целей.

 Нет, ты просто фанатик, заключаю я для себя и чувствую мягкое торможение мобиля. Кажется, приехали. Ну что ж...Грион, надеюсь, ты этого не увидишь.

 Из мобиля выходит Виктория. Это черный ход, догадываюсь я по неприметной двери, у которой останавливается наше средство передвижения. Мы с Гардом объезжаем трехэтажное здание администрации в форме правильного четырехугольника, и по достаточной ширине каждой грани, несмотря на усыпающие ее окна, я делаю вывод, что внутри должны находиться помещения, лишенные доступа естественного источника света. Кажется, предположение я озвучиваю вслух, поскольку Гард понимающе улыбается:

 - Вы совершенно правы, Виола. Но дискомфорта это не приносит - в таких залах обычно ведутся общие заседания представителей власти.

 Многозначительно промолчав, я отмечаю, что мобиль останавливается на парковочном месте перед фасадом здания, отделенного от нас значительной по площади зеленой зоной. Она испещрена каменистыми тропками в окружении ухоженного газона, а кое-где установлены скамейки с ветвящимися стальными спинками и деревянными сиденьями, на которых, очевидно, в погожие дни останавливаются отдохнуть престарелые маги. Гард помогает мне выйти на улицу, и я замечаю многочисленные магические шарики, висящие вдоль главной аллеи, ведущей к входу в администрацию. Чудо магов огненной стихии освещает весь путь к зданию. Мы неспешно идем по широкой каменной тропе, и я отмечаю, как редкие попадающиеся нам навстречу люди - такие же приглашенные, как и мы, судя по праздничным нарядам - с опаской и плохо скрываемым страхом косятся в мою сторону.

 - Не волнуйтесь, - пытается подбодрить меня Аврелий. - Просто общественность несколько взволнована вашим скорым освобождением и признанием невиновности. К концу вечера все будут обожать вас.

 - Это вряд ли, - нисколько не сомневаясь в своих словах, отзываюсь я, ощущая внутри странную удовлетворенность оттого, какой произвожу эффект на случайных прохожих. Возможно, Сомали зря говорила о том, чтобы я не надевала темного - такая реакция людей может послужить своего рода защитой: ни один человек в здравом уме не рискнет иметь дело с недавней заключенной. - К остальному я привычна.

 - Вы просто незаменимы на таких встречах, - шутит Гард, но я не разделяю его веселого настроя.

 Допустить. В центр. Где будут. Лечить малышей. Маньяка-психопата?

 Нет, это даже для меня слишком.

 - А когда планируется начать обследования детей? - как бы невзначай интересуюсь я. Гард точно слетел с катушек с этим спокойствием. Он видит только цель и не замечает препятствий. В том числе - неизвестного объема человеческих жертв, могущих возникнуть, если Ангела внезапно переклинит.

 - Они уже начались, - невозмутимо отвечает Гард, а меня прошибает холодным потом. И он еще уверен, что Ангел будет присутствовать здесь?

 Да он может в это время рубить малышей направо и налево, а мы узнаем только в том случае, если кто-нибудь из персонала останется в живых. С моими способностями он вполне в состоянии весь центр обагрить реками крови. Я испытываю жгучее желание послать все к черту и, узнав адрес центра, рвануть туда, чтобы предоставить себя в личное пользование маньяка, однако Гард внезапно шумно вздыхает, после чего смотрит на меня и произносит:

 - Здесь. Я же говорил, он будет здесь.

 - На вашем месте я бы отослала к детям дополнительный отряд защитников. И лучше не один, - все-таки не сдержавшись, советую я.

 - Не беспокойтесь. Необходимые меры безопасности предприняты.

 Я не выдерживаю неестественного спокойствия Гарда: покидаю его, вырываясь на несколько шагов вперед. И почти тут же жалею об этом: меня окружает несколько возникших, словно из ниоткуда, журналистов, и с жадным вниманием все они держат ручки над своими блокнотами наготове.

 - Виола Траст! Ваше появление стало вторым по грандиозности событием этого вечера. Ваша доказанная с помощью Исповедника невиновность внесла раскол в стройные обвиняющие национальные массы! Что вы можете сказать по этому поводу?

 - А я что-то должна говорить? - вопросом на вопрос отвечаю я, с удивлением слыша от них свою фамилию по мужу.

 - Но ведь зачем-то вы сюда пришли! - восклицает одна из журналисток, одетая в темный строгий костюм, состоящий из юбки-карандаша, пиджака и странно-вызывающей блузки ядовито-зеленого цвета. Не иначе, какая-то желтая пресса. Слишком уж вызывающи шпильки на туфлях.

 - Виола пришла, чтобы показать, что нам с вами не стоит отчаиваться даже в самой сложной ситуации, - вместе со звучащим голосом Гарда я чувствую прикосновение его руки к пояснице. Вроде бы жест вполне обыкновенный для кавалера, пришедшего на прием с дамой, но я сейчас так ненавижу Судью, что любое его внимание встречает жесткое сопротивление.

 Я отклоняюсь, обеспечивая себе, таким образом, более тесное взаимодействие с журналистами, и произношу четко и с расстановкой:

 - А еще - напомнить о том, что Ангел ошибся один раз. Ошибется и снова. И вот тогда его настигнет его же возмездие.

 Не прощаясь, я покидаю кучку корреспондентов, оставляя Гарда разбираться с ними самостоятельно. Черт, зря я на это согласилась. Первый же вечер, проведенный в напряженной обстановке, выведет меня из себя. Не хватает Гриона. Чудовищно не хватает Гриона. Повинуясь внезапному порыву, я у самого входа в администрацию разворачиваюсь и смотрю на аллею, в конце которой стоит ряд непримечательных на первый взгляд мобилей, отчаянно надеясь увидеть среди них один, в котором сидит муж. Мне так нужна сейчас его поддержка...

 Иногда мне кажется, мы дышим с ним одним воздухом, через который передаем друг другу мысли. В одной из машин на короткое мгновение внезапно вспыхивает огонек. Отсюда его видно плохо, но я все равно обращаю внимание, потому что кажется, будто он ненадолго освещает любимое лицо и глаза глубокого карего оттенка, смотрящие на меня с напряженностью и лаской одновременно. Это, конечно, выдумка больного воображения, но то, что Грион подает знак, внезапно наполняет меня уверенностью. Я переживу этот вечер. Переживу - и воплощу в реальность то, что задумала с самого утра.

 У самого входа, когда я уже намереваюсь переступить порог, меня догоняет Гард. Он укоризненно качает головой и поясняет:

 - Нехорошо бросать кавалера в самом начале вечера.

 - Мне не нравится такое начало вечера, Аврелий, - честно отвечаю я на упрек. - И не нравится ваше чрезмерное спокойствие. Оно может плохо кончиться.

 - Воздействовать на толпу лучше именно в таком состоянии, - не соглашается со мной Верховный Судья. - Впрочем, давайте не будем добавлять к неудачно начавшемуся вечеру еще и обсуждение моего состояния. Поверьте, я знаю, что делаю.

 Ну да, а мне нужно быть вдвойне осторожной...

 Внутри царит оживление. Не думаю, что просторные коридоры администрации в обычное время суток наполнены расположенными вдоль стен коктейльными столиками с напитками и закуской на них, но в целом внешняя организация банкета приводит меня в приподнятое расположение духа. Сияющие на потолках хрустальные люстры приятно радуют глаз, создавая ощущение сказки, словно все это сделано, и правда, для детей. Гард галантен, он хвалит меня за терпение и выдержку, едва мы пересекаемся с кем-то из посетителей мероприятия, и я действительно начинаю верить в то, что у него получится повысить градус общественного мнения по отношению ко мне. Тем более его эмпатические - а он не просто внушает свою волю, он заведует чувствами - способности по отношению к другим и на меня действуют расслабляюще. Начало официальной церемонии близится, и толпа приглашенных постепенно поднимается на второй этаж. Гард объясняет, что зал для банкета оборудован именно там. По крайней мере, свое приветственное слово он скажет в той самой лишенной окон и натурального освещения зале, расположение которой я отметила еще при приближении. Мне также сообщают секрет, что там будет произведена демонстрация в виде макета проектного решения центра, введенного в эксплуатацию. Аврелий обещает, что зрелище будет непередаваемое. Я сдержанно киваю, не удивляясь его энтузиазму: я здесь не ради развлечения, а в состоянии наживки как-то сложно отвлекаться на сторонние задачи.

 Мы медленно поднимаемся на второй этаж и вскоре подходим к круглому помещению, расположенному в центре. Его широкие двери распахнуты для всех желающих. Внутри все то же царство серебряных бликов, бежевого текстиля и красивой резной мебели. Интересно, что в обычное время устраивает здесь администрация. Но Гард мои сомнения развеивает: на самом деле все это было арендовано на вечер, и уже завтра утром обстановка перестанет быть уютной и располагающей к общению. Жаль, но что поделать? Разве что узнать адрес предоставившей инвентарь конторы и купить там несколько образцов, утащив их к себе...хотя куда это - "к себе"? Для меня это всегда означало наш с Грионом дом со стеклянной крышей. Я бы очень хотела оказаться там снова.

 Внимание привлекает огороженное в форме окружности пространство в центре зала. Загадочно улыбнувшись, Гард отводит меня туда, где оно обозревается с наилучшего ракурса, а затем, извинившись, поясняет, что пришла пора выхода на сцену Виктории. Я даже не думаю спорить, потому что его положительно-настроенное отношение мне, в конце концов, приедается, так что время личной свободы я с удовольствием трачу на то, чтобы со своего небольшого возвышения обозреть толпу находящихся здесь людей. Кстати, мастерство Верховного Судьи становится заметным сразу же, как я вижу фигуру в бордовом платье рядом с ним: я смотрю на девушку, зная, что это Виктория, но вижу себя и свое поведение. На несколько минут зависнув с пораженным лицом, наконец, отмираю, начиная жадно вслушиваться в произносимую Гардом речь. Он не только торжественную речь произносит, но и открывает ею вечер. А по обе руки от него находятся глава города в светлом костюме, который не скрывает его небольшого брюшка, и подтянутый начальник стражей правопорядка, прибывший в парадном мундире. Очень символичное трио единства законодательной, исполнительной и судебной власти. Гард красиво говорит, и я ощущаю на себе его влияние: он сообщает всем присутствующим искреннюю веру в торжество светлого будущего, которое и олицетворяют наши дети. Но я быстро отгораживаюсь от речи Верховного: мне не нужно доносить истины, которые в моем отношении не сработали. Сейчас мне нужна трезвая голова. И в глубине звучащих слов Аврелия мне удается распознать истинный смысл доносимой информации. Его можно охарактеризовать достаточно короткой фразой: "Не бойтесь. Мы найдем Ангела и сделаем так, чтобы вам и вашим близким было спокойно ходить по улицам". Ай да промывание мозгов. Ай да мастер...

 Аврелий делает какой-то лирический переход на тему моего пребывания здесь, затем выступает с короткой речью Виктория. У нее хорошо получается копировать мои манеры - те, что были до момента, когда Ангел почти убил меня. Я только сомневаюсь, что та самая "желтая" журналистка с ядовитой блузкой обнаружит подмену, поскольку с ней я общалась совершенно в другой манере. Впрочем, какая мне от этого разница?

 А потом, кажется, троица, завладевшая всеобщим вниманием, переходит к основному блюду - по совместительству гвоздю вечера. Мэр делает жест одному из стоящих близко к огороженному пространству людей, и тот взмахивает рукой, после чего пол внутри окружности исчезает, а снизу, очевидно, откуда-то с первого этажа, в зал начинает подниматься макет отстроенного центра. Место-то у меня хорошее, и людей здесь немного, но в мельчайших деталях рассмотреть здания и прилежащую к нему территорию все равно не получится. Правда, в следующее мгновение я понимаю, что этого и не потребуется.

 С ближайшего к ограде ряда людей доносится испуганный женский вскрик. Меня передергивает и толкает вперед какая-то неведомая сила, требующая узнать, что же случилось в центре зала. Туда, вопреки здравому смыслу и еще нескольким болезненным стонам, начинает стягиваться толпа зевак, которых, видимо, не особенно смущает явно трагическое наполнение предстающей действительности. Они затрудняют мне передвижение, но я, продолжая расталкивать мужчин и женщин, упрямо продвигаюсь к цели. Увиденное зрелище заставляет испытать приступ тошноты. А еще я уверяюсь в том, что Гард по-настоящему болен своим спокойствием...

 Поднявшийся с первого этажа большой круглый стол действительно демонстрирует макет детского центра. Только вот комплекс зданий почти не видно из-за того, что сверху на них в позе эмбиона уложено тело той самой журналистки, которая особенно эмоционально приветствовала меня перед входом в администрацию. Той, с яркой зеленой блузкой и высоченными шпильками. Туфли, кстати, лежат рядышком, точнее, одна вещь из пары стоит вертикально, а другая аккуратно уложена чуть впереди, словно какой-то злой художник собирался зарисовать обувь именно в таком положении. Острый каблук лежащей туфли испачкан кровью. Откуда она, я понимаю почти сразу, увидев пробитый висок девушки. Правда, судя по всему, с брюшиной тоже что-то неладное, поскольку на макет именно с той части, скрытой согнутыми коленями, вытекает кровь. Юбка вместе с колготками разодрана по бедру, на котором, благодаря отнятому у меня свету, выжжена картинка. Чтобы увидеть ее, приходится протиснуться в первый ряд зрителей.

 "Не обижайте Виолу. Она моя", - гласит вытатуированная на плоти надпись ...

 Поборов приступ тошноты, я еще раз пробегаю взглядом по девушке. Крыльев на обозримой кожной поверхности нет. Топорная работа...просто на привлечение внимания. Возможно, не поверил, что Аврелий все-таки решится притащить меня на званый вечер. А тут очень удачно подвернулась выскочка-журналистка, ставшая символом его отношения ко мне. Поза эмбриона - связь с детством. Я понимаю его мотивы. Он считает меня ребенком, которого вправе воспитывать он один как наиболее компетентный представитель взрослого поколения. Все остальные дети будут наказываться. А его Виола неприкосновенна...

 - Что вы здесь делаете? - несмотря на всеобщую истерию, постепенно овладевающую залом - некоторые впечатленные зрелищем люди начинают стремительно покидать помещение, оставляя, похоже, большинство стражей в гражданском - я слышу сквозь шум и не прекращающиеся причитания спокойный голос Аврелия, протиснувшегося ко мне сквозь толпу. Он хватает меня за руку и начинает тащить к тому месту, где я должна была ожидать его возвращения. Сейчас там стоит Виктория. Очевидно, она свою миссию на сегодня выполнила. Очевидно, сейчас мне предложат покинуть здание администрации. Очевидно...

 - Куда мы идем? - спрашиваю я Гарда, когда Виктория присоединяется к нам, и почти дружной тройкой мы направляемся к выходу.

 - Обратно в машину, - делится соображениями Гард. - Вас не должны увидеть вместе, я подозреваю, что мое спокойствие сейчас может дать сбой, если мы не уедем.

 С Гардом? Снова? Ну уж нет, я наслушалась его чуши на вечере, я хочу домой. И домой - вместе с Грионом. В конце концов, именно он является моим непосредственным начальником. А я сейчас на задании. Я вырываю руку из захвата Аврелия и ухожу в сторону, стоит нам только пересечь выход из большого банкетного зала. Люди вокруг снуют туда и обратно, кто-то в панике, кто-то с явным желанием навести порядок, и по их сосредоточенным взглядам я узнаю стражей при исполнении. Ненавижу. Всех их ненавижу!

 - Виола, вы должны отправиться со мной. Завтра, обещаю, вы окажетесь у Инквизиторов, - уговаривает меня Судья, и я ощущаю, как изнутри поднимается волна холодной ярости.

 Еще и ночь провести неизвестно где? С Гардом? А Виктория что - тоже будет обязанности стража выполнять? Меня начинает заносить, и я поднимаю на Аврелия спокойный взгляд, произнося каждое слово расчетливо и отлично понимая, что не берусь судить о реакции:

 - Вы видели, в какой позе Ангел уложил девушку, мистер Гард? Поза эмбриона. Она означает, что только он имеет на меня исключительные права. И все, кто решит покуситься на его сокровище, получат по заслугам.

 - Что вы хотите этим сказать? - недоумевает Гард, и я понимаю, что пришло время для решающего удара.

 - Вы говорили, что Ангел не трогает детей. Так ли вы в этом уверены, Аврелий?

 - Я не понимаю вас, Виола... - хмурит брови Гард.

 - Вы знали, что ваша жена была беременна?..

 - Нет, - четко, видим, еще не осознавая выданной мной информации, отвечает Судья. - Она в тот день собиралась идти к целителю...о, Боже!

 Мужчина смотрит на меня долгим осознанным взглядом. Спокойствие покидает его медленно, уступая место чувству потери и одиночества. Кажется, сейчас я увижу настоящего Гарда - того, которого сломала смерть жены. Того, который хватается руками за голову и с глухим стоном падает на пол, сгибаясь в три погибели. Виктория смотрит осуждающе. Плевать. Она не знает, каково это. Она не знает, сколько мучений причиняет мне спокойствие Гарда. И какое удовлетворение приносит, наконец, уравнивание наших эмоциональных состояний. Хотя Гарду, конечно, далеко до того ужаса, который испытала Александра.

 На мгновение наши глаза встречаются, и я вижу перед собой не его, а Гриона. Гриона, убитого новостью о потере ребенка. Меня пронзает ужас от осознания того, что я только что сотворила с человеком, пытающимся войти в прежнее русло бытия. Душу поглощает практически животный страх от мысли о том, что состояние Аврелия станет доступным Гриону. Господи...что же я наделала!

 - Позаботьтесь о нем, Виктория, - прошу я девушку, склонившуюся над Верховным Судьей и придерживающую его за плечи.

 - Мне нужно защищать и вас, - не соглашается та, но я уверенно качаю головой:

 - Не придется.

 Рука сама тянется к кольцу, и я быстрее, чем успевает сообразить не подозревающая о свойствах вещицы девушка-страж, поворачиваю его на пальце. Реальность меркнет перед глазами, я исчезаю из здания администрации в неизвестность. Нет, к Гриону мне сейчас нельзя. Иначе я убью его, как и Гарда, просящейся наружу правдой. Нет...я не могу так поступить с ним. Я хочу туда, где меня выслушают, несмотря ни на что.

 Когда заканчивается перенос, я еле стою на ногах. Если все действительно должно происходить подобным образом, то я никогда больше не стану использовать это дополнительное свойство артефакта Куинна О'Саливана. Нагрузка побеждает: я падаю на колени в темном переулке, пытаясь смягчить удар ладонями, но получается из рук вон плохо. Во всяком случае, на ногах точно останутся царапины и синяки. Но это сейчас не самое главное. Мне нужно понять, куда занесли меня собственные желания. И именно из такого положения - на четвереньках, испачкав в пыли однополосной дороги новое платье - я и начинаю обозревать местность.

 Темная вечерняя улица. Спальный район, двухэтажные частные дома. Очертания до того знакомые, что приходится поневоле замотать головой, чтобы улучшить кровоснабжение мозга, но зажегшаяся на ближайшем из коттеджей вывеска с номером 24 порождает смутную догадку. Если я права, то слева от меня и немного сзади...должна находиться парикмахерская Сомали! Я вздрагиваю, когда понимаю, куда именно попала. И если меня вынесло к дому на Зеленой улице, значит, совсем не к смуглянке надо идти. И если уж зажглась вывеска, значит, хозяйка...

 - Что это ты тут делаешь, Виола? - на плечо ложится худая рука Дайны, а сама она, наклонившись, с тревогой смотрит на меня.

 - Дайна...Дайна! - всхлипываю я, начиная тянуться к ней в поисках понимания.

 Она безмолвно раскрывает объятия, а я с удивлением отмечаю, насколько крепкие у женщины руки. И пока я избавляюсь от первой порции рыданий, Дайна медленно, но верно ведет меня к крыльцу своего дома.

 - Вот так-то лучше, - удовлетворенно приговаривает она, доставая из кармана просторной ветровки ключи, а меня усаживая на скамейку рядом с дверью, укладывая рядом объемную и тяжелую на вид сумку. - Погоди немного, сейчас открою и пойдем пить чай. Или коньяк. Хочешь коньяк? - внезапно начинает веселиться она. - Ты представляешь, сегодня мой зять притащил в лечебницу Святого Защитника ящик коньяка!

 Я вытираю слезы и тоже начинаю заражаться ее настроением:

 - А шоколад? Коньяк нужно с шоколадом.

 - Конфеты. Не додумался больше ни до чего! - махает Дайна рукой и наконец-то открывает неподдающуюся дверь. - Я все никак не могу поверить. Рен беременна. Тео на седьмом небе от счастья. Пойдем в дом, Виола.

 Новость, которую она мне сообщает, вопреки пережитому заставляет высохнуть слезы. Радость, чистая и ничем не замутненная, заполняет все уголки души. Я хватаю оставленную сумку и следую за хозяйкой дома. Только переступив порог, я обнимаю свою сиделку сзади и с улыбкой поздравляю:

 - Вы станете самой заботливой бабушкой.

 - Понимала бы чего! - выпутывается из объятий Дайна и сварливо продолжает. - Ну, какая из меня бабуля? Ну, посмотри на меня - я же молодая совсем! - с горечью произносит она, и я оценивающе смотрю на нее.

 Нет, внешне Дайна, конечно, выглядит замечательно: стройная фигура, подтянутая, еще и рост у нее не средний, так что смотрится здорово. Только вот испещренное мелкими морщинками лицо выдает возраст.

 - Это? - сиделка словно догадывается о моих мыслях и, указывая на средоточие мимических морщин, махает рукой. - Это лечится походом к любому стоящему целителю, Виола! Вот, была бы ты той, кем была, мигом бы избавила меня от морщин!

 Я сдержанно улыбаюсь, и меня окидывают донельзя оценивающим взглядом.

 - А, кажется, ты опять что-то натворила, - говорит Дайна и делает приглашающий жест рукой. - Пойдем. Туфли только сними - я страшный поборник чистоты.

 Я киваю, осторожно оставляя обувь на коврике у двери, и с огромным удовольствием погружаю пальцы ног в мягкий высокий ворс коридорного ковра Дайны. Он светлый, как и вся обстановка в доме. Не белая, как привыкли делать у нас в лечебницах маги-оформители без огонька во взгляде. У Дайны цвет окружающего пространства, будь то обои, текстиль или маленькая статуэтка на комоде с лежащими внутри вещами варьируется от молочного до светло-песочного. Во всяком случае, в сиянии бра мне кажется именно так.

 - Коньяк и шоколадные конфеты, - продолжает жаловаться Дайна, ведя меня по узкому коридору, начинающемуся в конце небольшого холла первого этажа, ведущему, очевидно, на кухню. Она уже скинула куртку на комод, и теперь мне видно, что одета она в длинную строгую юбку и футболку с длинным рукавом. Для ее возраста весьма странное сочетание в гардеробе, но это, скорее всего, связано с тем, чтобы на работе быстрее сменить его на халат и брюки. - Я с ужасом думаю о том, как эти двое соберутся покупать для мелкого вещи и гигиенические прибамбасы! Виола! - она оборачивается, и по выражению лица я вижу, что бабушка задумывает будущему новорожденному большой подарок, состоящий из гуманитарной помощи. - Пацану полгода стукнет, когда они додумаются, что влажную уборку помещения стоило проводить чаще!

 - Мальчик? - удивляюсь я, не подавая вида, насколько комично выглядит бабуля в заботах. - Почему вы ак в этом уверены?

 - Чтобы от Тео родилась девочка, нужно будет звать демиурга, - как-то странно ухмыляется женщина, словно лично знакома с творцом мира. - Он очень сильный маг, - разводя руками, поясняет на, расставляя все по полочкам.

 - Ну а вы на что? - решаю я воззвать к ее сознательности. - Вы ведь сами прошли через это, будет, с кем поделиться опытом.

 В это время мы как раз приходим на кухню, и Дайна жестом указывает уложить сумку на обтянутый кожей табурет, стоящий у самого входа, а меня посылает к раковине с явным намерением вымыть руки. Я безропотно подчиняюсь, затем к мойке подходит она, а мое место теперь за большим прямоугольным столом посреди кухни, за которым я и пристраиваюсь. Дайна ставит чайник на плиту и начинает колдовать с заваркой, найденной на полке рядом с приправами.

 - Ох, деточка...да будь моя воля, я бы их квартиру перепотрошила от и до...некроманты, что с них возьмешь! - со вздохом говорит она, ненадолго останавливаясь на мне взглядом.

 - Кажется, у Рен было счастливое детство, - как бы между прочим заявляю я, чтобы отвлечь Дайну от грандиозных планов по вмешательству в личную жизнь дочери.

 Она стоит ко мне спиной, и я замечаю, что после этого плечи женщины горестно опускаются.

 - До четырех лет, - сдавленно говорит Дайна, прекращая колдовать над чашками. Чайник в это время начинает закипать, и к нему подбегаю я, поскольку моя спутница явно уходит в себя и не слышит шума. Это что-то, что связано с ее словами в тот момент, когда я рассказала свою историю.

 - Простите, что заставила вспомнить неприятное.

 Дайна поворачивает ко мне лицо, и с него медленно сходит страдание:

 - Ничего. Это уже позади. Потом...Рен потеряла способность различать цвета, - насыпает сушеные листья в чашку, протягивает руку к чайнику и наконец-то заливает содержимое кипятком. Достает из шкафчика пару блюдец, накрывает чашки и возвращается ко мне из своих мыслей. - Это было до того, как она встретила Тео. Он вернул ей нормальное зрение.

 - Вы же говорили, он некромант, - сомневаюсь в предыдущей информации я.

 - Ага, в точку, - кивает Дайна. - Он практически маг-универсал. Неугасимое желание саморазвития, знаешь ли. Он уникален. И все ради Рен - чтобы когда-нибудь получить возможность быть с ней рядом.

 - Зря вы на себя наговариваете, - я подхожу ближе к Дайне и кладу руку на ее плечо. Мне очень радостно за обеих женщин. Я улыбаюсь. - Вы ее беззаветно любите, что бы ни случилось, она это знает и разделяет ваше чувство. А иначе бы не случилось таких приятных забот, связанных с будущим внуком.

 - Ох, девочка... - Дайна качает головой, поджимая губы. - Знала бы ты, что я с ней сотворила...

 - Дети, как и родители, способны прощать, - несмотря ни на что, уверенно отвечаю я. - Вот и ваша дочь ни на мгновение не потеряла связи с вами. Помните об этом и перестаньте себя корить. Нужно смотреть в будущее.

 - Хорошие слова - это я про будущее, - выразительно смотрит на меня хозяйка дома. - Чай готов, - она снимает блюдца и вдыхает аромат получившегося напитка, потом переносит их на стол, а чашки уже хватаю я. - А я готова выслушать причину того, почему обнаружила тебя на тротуаре на ночь глядя. Да-да, в подробностях, Виола.

 Я протяжно вздыхаю, присаживаюсь на отведенное для себя место и с минуту разглядываю потихоньку опускающиеся на дно чаинки в своей чашке.

 - Сегодня в администрации убили журналистку. Ангел. Из-за меня...

 Дайна случает, не перебивая и лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Она не хмурится - скорее, выглядит задумчивой и о чем-то параллельно размышляющей. Периодически кивает, будто мой рассказ четко укладывается в выстроенную в ее голове схему. Когда же я заканчиваю, молчит, потихоньку допивая чай, а потом с обреченным видом качает головой:

 - Я ведь так и не предложила тебе коньяк и конфеты, Ви.

 - Поразительное хладнокровие, - я не удивляюсь подобному заключению, но смотрю на Дайну с улыбкой.

 - Поживи с мое, деточка, - со снисхождением во взгляде говорят мне. - За Гарда не бойся - его снова успокоят. Потом сам дойдет до всего. Главное, ограничь число контактов с ним. Ты правильно заметила: нанимал тебя не он, а муж, вот мужу и подчиняйся. То, что Ангел из целителей, ты подумала правильно. Это плохо. Но решаемо. Закономерность должна быть - ты ее найдешь, я в тебя верю, ласточка. Единственное, что мне остается непонятным, так это то, какого демиурга ты продолжаешь торчать у меня, когда договаривалась после задания встретиться с мужем? Не думаю, что Инквизиторы стали сидеть сложа руки после того, как из администрации повалил народ. Как думаешь, что подумал Грион, когда не нашел тебя среди приглашенных? Ой, не надо говорить про давку - этот нашел бы тебя и в темной комнате площадью с наш континент.

 - Черт... - выдыхаю я сквозь зубы, понимая, что способности Гарда действительно могли не работать в тот момент, когда Грион вломился на прием. А в подробности плана Аврелия никто, кроме нас с Викторией, боюсь, посвящен не был.

 - То-то же, - удовлетворенно склоняет голову Дайна. - А теперь марш в душ - первая дверь налево отсюда. Муж не должен видеть тебя в таком состоянии. И боевой раскрас этот тоже сними - ужасней не придумаешь. Ты же солнышко, а не королева проклятых. Давай-давай, и одежду мне оставь - я почищу. Виола, я работала в библиотеке! - как маленькой, объясняет мне она. - У меня страсть к чистоте и порядку!

 В душе я действительно начинаю чувствовать себя намного лучше. Там висит пушистый халат - белый, а не розовый, как тот, что мне подарила Дайна - но я с удовольствием надеваю его. Когда выхожу наружу, меня встречают с чистым бельем и платьем.

 - Пошли, поколдуем над волосами, - привычно говорит Дайна, и мы снова отправляемся на кухню.

 Я соскучилась по ее рукам. Это как прикосновение матери, которой со мной уже давно нет. Оно расслабляет и насыщает уверенностью. Оно приятно и привычно, как сама жизнь.

 - Мобиль я уже заказала, - деловито сообщает Дайна, высушивая волосы. - Скажи своему артефактору, что он не замкнул цепь до конца, и кольцо начало брать силы на перенос из твоего резерва. Ты, конечно, у нас как зажигалка, но после пережитого поистаскалась. Тебе бы отдохнуть. После того, как выяснишь все с Грионом.

 - Спасибо, Дайна, - с чувством говорю я, когда она заканчивает, и поднимаюсь.

 - Не благодари меня, - возражает женщина. Сейчас, стоя лицом друг к другу, мы с ней практически одного роста. - То, что ты сделала с Гардом, и то, как быстро ты стала отдавать своему поступку отчет, значит лишь одно: ты осознала. Это самый первый шаг.

 - Первый шаг? - я с интересом смотрю на нее в ожидании продолжения.

 - Первый, - повторяет Дайна. - На пути к возвращению самой себя. Второй ты увидишь уже сама. Только пожалуйста - не сворачивай с намеченной дороги, девочка, - тут она порывисто обнимает меня и продолжает уже шепотом. - Иди к мужу, милая. Иди к нему.

Глава 9. Откровение

Without you within me I can't find no rest

Where I'm going is anybody's guess

I've tried to go on like I never knew you

I'm awake but my world is half asleep

I pray for this heart to be unbroken

But without you all

I'm going to be is incomplete

Backstreet Boys "Incomplete"

(Когда тебя нет рядом, я не могу найти покой,

А о том, куда я направляюсь, не узнает никто.

Я пытался продолжать жить так, словно никогда не знал тебя,

Проснулся, но половина моего мира так и осталась погруженной в сон.

И мне остается лишь молиться, чтобы это сердце не было разбитым,

Но без тебя все, что я соберусь делать, все равно останется несовершенным)

 Мобиль останавливается на подъезде к аллее дома, занимаемого инквизиторами. Я специально прошу водителя высадить меня пораньше, чтобы хоть немного подышать свежим воздухом и привести себя в норму после того, как меня изрядно подсушил дополнительный атрибут, сообщенный Куинном кольцу. Деревья на фоне темнеющего неба выглядят особенно устрашающе, хотя днем аллея прекрасна и тянет остаться здесь подольше. Сейчас у меня создается стойкое ощущение, что все вокруг винит меня в том, что я забыла предупредить Гриона. Но я стискиваю зубы и продолжаю путь в полном молчании. Самовнушение, все-таки, великая вещь.

 Потайная кнопка на кольце вызывает мистера Уэйтринга спустя минуту. Он с удивлением смотрит на меня:

 - Виола? А мы вас уже не ждали. Мистер Траст предупредил об этом.

 Я удивленно поднимаю брови, потом невольно хмурюсь:

 - А сам мистер Траст здесь или мне стоит поискать его в другом месте?

 - Нет, что вы, - опомнившись, агент-мажордом освобождает проход и пропускает меня внутрь. - Он здесь, спустился на этаж вашей группы.

 - Прекрасная новость, - с некоторым облегчением выдыхаю я, понимая, что не знаю причин поведения Гриона, и оттого подсознательно начинаю готовиться к неприятностям. Нет. Только не сегодня. Нельзя ничего испортить. Нельзя отдаляться после того, как...после того, что случилось в администрации. Грион - мой маяк, неизменно ведущий к свету. - Большое спасибо за информацию, мистер Уэйтринг.

 - Чарльз, с вашего позволения, миледи, - почтенно склоняет голову мужчина, отчего я проникаюсь к нему глубоким уважением вперемешку с оторопью: наверняка не всякому сослуживцу он позволяет называть себя по имени. - Надеюсь, мистер Траст просто ошибся с вашим отсутствием, - он смотрит на меня мудрыми глазами, и мне очень хочется верить в правоту его слов. Коротко кивнув, я беру курс на лифт и, зайдя внутрь, нажимаю кнопку "минус пять".

 Этаж встречает меня гробовой тишиной. Даже если здесь есть Руди, то точно забился в свою комнату и не кажет оттуда носа. Шорох, сопровождающий возню Дока и Куинна в лабораториях, тоже отсутствует. Ну а Кири банально старается проводить в штаб-квартире как можно меньше времени с тех пор, как здесь появилась я. Наверное, психокинетический воздух вреден для жизнедеятельности валькирий. В любом случае, я не испытываю от осознания этого факта ни малейшего дискомфорта. Скорее наоборот, неожиданное вторжение брюнетки не пошло бы на пользу.

 Повинуясь внезапно проснувшейся интуиции, я сразу иду в комнату отдыха персонала. Первым впечатлением, ощущаемым после открытия двери, становится крепкий запах алкоголя, которым буквально пропитана атмосфера помещения с баром. Свет приглушен, и я снова чувствую себя так же, как и на аллее с вековыми деревьями. Грион сидит за столом в центре, рядом с ним - бокал для виски, открытая, но почти полная бутылка. Источник запаха я нахожу почти сразу: это еще одна бутылка, правда, разбитая, содержимое которой осталось на внешней стене бара и ковролине, устилающем пол в комнате. Я с облегчением думаю, что основной пар Грион мог спустить именно на броске, но на всякий случай вешаю сумочку на ручку двери и направляюсь к бару, где наливаю себе стакан воды, который перебивает вкус от травяного чая Дайны. И несколько остужает мой пыл и страх. С нового ракурса я замечаю еще одну деталь, сопровождающую смотрящего в пустоту и не реагирующего на меня Гриона: папка-файл с какими-то бумагами, лежащая справа от мужа. Наверное, она тут не просто так. Инквизитор поднимает заполненный на четверть бокал, осушает его, и мне становится интересно, почему же, все-таки, он горько пьет, а не устраивает мне крупный разнос хотя бы за неподчинение.

 - По какому поводу праздник? - спокойно интересуюсь я, указывая на пустой бокал и заодно отставляя свой стакан.

 - Да вот... - хрипло отзывается Грион, рассматривая стеклянные грани,- собирался встретить жену после вечера в администрации, а потом увидел ее целующейся со своим начальником.

 - Я подписывала бумаги о разводе, - пожимаю плечами я, намекая на свободу в выборе связей, хотя внутри все готово взорваться от гнева. Чертова Виктория! Как не вовремя она решила продемонстрировать свою страсть к Гарду...а Судья, получается, так и продолжал внушать всем и каждому, что она является мной. И Грион тоже попал под влияние...Черт! Черт. Черт...

 - Ах, да... - хмыкает Грион. - Эти? - он двигает папку на столе ближе ко мне, я подхожу и забираю листы в руки. Те самые...на которых я поставила закорючку, не глядя. Я с замершим сердцем вытаскиваю их, открываю последнюю страницу и не верю своим глазам: Грион их не подписывал! Несколько помятая бумага все также содержит только мой автограф, и это откликается волной облегчения во всем теле. - Когда я очнулся и мне их показали, я сразу ушел от стражей. Потом меня и пригласил к себе Аврелий. А теперь я думаю, что зря не освободил тебя от брака. Так ведь, Виола? - застывшая на дне его глаз боль рвет меня на части, но поощрять жалость к самому себе я сейчас не намерена.

 - Так, - холодно соглашаюсь я. - Подписывай, раз не можешь видеть меня с другим мужчиной.

 Последнее предложение заставляет мужа сузить глаза. Черт...очередной прокол! Я не назвала имени этого другого, хотя, по-хорошему, могла бы встать на защиту Гарда, будь он мало-мальски моим любовником. Что-что, а выводы Грион умеет делать лучше всего...и, похоже, он как раз сейчас их и сделал.

 Инквизитор медленно поднимается с места и делает шаг ко мне. Я - от него. Склонив голову набок, совсем по-звериному, он хищно улыбается и продолжает движение. Я тоже, пятясь по ступеням "арены" и ощущая, что скоро встречусь спиной с барной стойкой. Хватает моего бегства еще ровно на три шага.

 Грион с удовлетворенным видом подходит вплотную, смотрит куда-то ниже моего корсета, а я ощущаю, как его рука пробирается между складок юбки к телу, задевает кожу живота, порождая трепет и предвкушение. Мелькает мысль о том, что пригодилась-таки бордовая тряпочка... Затем, легко отодвинув ткань трусиков, пальцы муж проникают внутрь меня, проверяя состояние влагалища. Чтобы не застонать в голос, я прикрываю глаза и закусываю губу, а кулаки сами собой сжимаются, потому что руки инстинктивно тянутся к широким плечам. Не могу я играть этот спектакль, когда Грион использует запрещенные приемы...

 Я чувствую запах алкоголя мгновением раньше, чем Грион начинает говорить. Открываю глаза и встречаюсь с его потемневшим взглядом:

 - А был ли другой мужчина?..

 - Сам-то как думаешь? - уже не сдерживая злости, отвечаю вопросом на вопрос я.

 Муж - до чего же мне теперь при мысли об этом слове спокойно - медленно убирает пальцы, и я, уже не скрываясь, прикрываю глаза от удовольствия. А потом меня подхватывают за талию и быстро сажают на барную стойку, предварительно скинув оттуда явно мешающие бокалы. Я обнимаю плечи Гриона, уже не сомневаясь, он с упоением целует меня, в недолгие передышки, отстраняясь от моего лица, заключенного в его ладони, без устали повторяя один и тот же вопрос:

 - Где ты была, Ви? Где...была?

 Я решительно упираю руки в его грудь, чтобы прошел дурман страсти и Грион мог видеть мои глаза во время ответа.

 - У Дайны. Кольцо Куинна перенесло меня туда...

 Как-то облегченно застонав, муж внезапно разрывает на мне корсет, заставляя охнуть от неожиданности, и звук падающих на пол пуговиц утопает в ворсе ковролина. Быстро сориентировавшись, я, однако, аккуратно расстегиваю пуговицу и молнию на его брюках, а затем спускаю белье. Сейчас не до церемоний - мы целый год не дотрагивались друг до друга. Я снова прижимаюсь к Гриону, ожидая, что он заполнит меня, и когда это происходит, дарю его шее долгий поцелуй. Все заканчивается в несколько движений, после которых мы достигаем пика одновременно, и я, чтобы не привлечь внимания находящегося где-то на этаже Руди, больно кусаю Гриона за плечо, вызывая его негромкое, но, тем не менее, со вполне отчетливо различимыми довольными нотками урчание. Погружаю пальцы в волнистые волосы на затылке мужа, ощущая, как тело постепенно покидает напряжение, и ласково массирую кожу головы, в то время как моя покоится на его плече.

 - Ви... - сдавленно и хрипло шепчет муж. - После того, как я увидел надпись на бедре той девушки...

 - Это была представительница местной прессы, - объяснила я.

 - Я места себе не находил...а потом Гард...и ты... ты его целовала. Ви, что это было?

 - План, в который Гард тебя не посвятил, - я поворачиваю голову и целую мужа в колючую щетину на подбородке, и все тело Гриона отзывается дрожью на это прикосновение. - В машине девушек было двое, Виктория покинула нас с Гардом у черного входа. И весь прием Аврелий внушал всем уверенность в том, что она - это я. Это она целовалась с Судьей. Я...несколько вывела его из строя. А потом перенеслась к дому Дайны. Она вызвала мобиль, на котором я и вернулась.

 - Ви... - Грион отстраняется и озабоченно смотрит на меня. - Мне не нравится эта затея с твоим появлением на публике. Он идет за тобой по пятам.

 Кто этот "он", я могу понять и без объяснений.

 - Ты должен был видеть, как меня окружили журналисты. Именно эта девушка наиболее эмоционально стала интересоваться моей жизнью. Должно быть, Ангел решил, что никто, кроме него, не вправе наказывать меня.

 - Ты так спокойно на все реагируешь, - с болью в голосе прошептал Грион. - Ви...что произошло, когда Ангел напал на тебя?

 Нет. Я пока не готова говорить об этом, несмотря на бездну понимания в глазах напротив.

 - Когда-нибудь...может быть, Грион, - тихо отвечаю я, пытаясь улыбнуться, и кладу ладонь на его скулу. - Но не сейчас, ладно?

 Он кивает, смирившись, и медленно покидает мое тело. Я закусываю губу и издаю еле уловимый стон.

 - Ви? - со вновь загорающимся желанием во взгляде смотрит на меня Грион.

 - Еще, - выдыхаю я, провоцируя заразительную улыбку мужа.

 - Пойдем, - муж осторожно спускает меня с барной стойки, и я помогаю ему застегнуться, после чего разорванное платье запахивают, а меня поднимают на руки. И несут в комнату Гриона. Он переносит меня через порог, будто мы только-только поженились, и ставит на пол, зажигая свет и давая мне осмотреться. Пока я обозреваю интерьер, смутно кажущийся зеркальным отражением моего собственного, Грион сбрасывает с моих плеч платье, оставляя в белье и чулках, туфли я скидываю сама, позволяя пальцам мужа обхватить живот, спускаясь ниже и постепенно лишая меня нижней части гардероба. Я переступаю трусики и иду вперед, к застеленной кровати, чтобы снять покрывало, а когда наклоняюсь вперед, чтобы осуществить затею, ощущаю, как сзади прижимается уже обнаженное тело мужа. Надо же, кому как, а Гриону первый акт вечернего представления явно понравился, поэтому он решил не медлить с продолжением, как и я. Я испускаю тихий смешок, за что оказываюсь распластанной на кровати на животе, в то время как Грион, занявшись застежкой бюстгальтера, освобождает меня от последней ненужной части одежды. Чулки он не тронет - это я знаю по совместно прожитым годам. Они являются предметом его особой любви. Все-таки я знала, собираясь на этот ужасный вечер, чем можно будет задобрить мужа.

 Дорожка горячих поцелуев спускается по позвоночнику, захватывая ягодицы, и когда Грион уверенно приподнимает их, мне кажется, что следующее проникновение будет именно в этом положении. Но меня разворачивают, бережно укладывая на спину и нависая сверху на вытянутых руках, так что отлично становится видно затуманенное страстью лицо мужа. Я притягиваю Гри к себе, позволяя опуститься на меня до конца, и с удовольствием обнимаю широкие плечи, проводя по ним руками и всей кожей ощущая трепет, охвативший мужчину. Сейчас мы любим друг друга нежно и не торопясь, сплетаясь в объятиях и выпивая стоны друг друга. И я чувствую, как с каждым своим движением Грион возвращает меня к жизни, в которой я когда-то была счастлива. Надеюсь, звукоизоляция здесь хорошая. Потому что в этот раз особенно громкие возгласы удержать не выходит. А потом мы так и засыпаем, не выпуская друг друга из капкана рук. Боже, как же я соскучилась по Гриону.

 Он будит меня ласковым поцелуем. Я по привычке сразу же обнимаю его, как делала это, начиная с первого брачного утра, и Грион отзывается радостным смехом.

 - Гард вызывает, - объясняет муж, когда я открываю глаза и отмечаю, что он уже в форме. Похоже, кто-то сегодня заделался страшной совой...

 - Ой... - виновато отзываюсь я. - Боюсь, он устроит тебе разбор полетов.

 Грион подмигивает, широко улыбаясь:

 - Боюсь, сегодня мне будет не до его обвинений. Пусть хоть с должности увольняет.

 - Гри... - прикрыв рот ладонью, ошарашено смотрю я на мужа.

 - Вот представь себе - каково быть криминальным авторитетом с моими способностями? - шутит муж, и я расслабляюсь, ощущая, что сегодня он не расположен устраивать конфликты с начальством. - Дождись меня, хорошо?

 - Хорошо, - киваю я и на прощание снова целую его. Грион покидает спальню, а мне приходит в голову мысль проверить на наличие продуктов нашей вчерашней жизнедеятельности комнату отдыха. Кажется, в порыве страсти муж все-таки разбил тот стеклянный бокал, из которого я пила воду...

 Юркнув из спальни Гриона в свою, предварительно проверив коридор на наличие коллег, спешащих на работу, я с удовольствием скидываю с себя ненавистное платье, бросая его на пол и надеясь, что Гард не затребует подарок обратно. В противном случае придется искать все пуговицы с корсета и пришивать на место, а я ведь даже не уверена, показался мне вчера вечером или нет треск разрываемой вместе с ними ткани. Нахлынувшие воспоминания заставляют губы растянуться в довольной улыбке, и утренний душ проходит в приподнятом настроении, хотя задерживаться сейчас не стоит, потому что Куинн и Маки наверняка уже заняли лаборатории. Мое счастье, что Валькери к инквизиторам не торопится, а изобретатели не станут начинать утро с комнаты отдыха. Но это не отменяет важности миссии по спасению бара от улик.

 Переодевшись в удобные брюки и джемпер, не сковывающий движений, я наскоро завязываю волосы в хвост и тихо проскальзываю из спального коридора в тот, где находится комната отдыха. Заглянув туда и убедившись, что никто не решил с утра посетить место общего сбора, я со спокойным сердцем направляюсь к стойке. Ну, надо же! Грион все убрал сам еще раньше, чем я проснулась. Видимо, вопрос с информированностью коллег озаботил не только меня. Капли спиртного, правда, на кирпичном ковролине все равно остаются, но, думаю, этому не придадут значения, а вместе со следующей уборкой исчезнут и эти следы. Внимательно обойдя место преступления, нахожу все-таки одна закатившуюся пуговицу с корсета, а когда с ощущением окончательной победы достаю ее, слышу насмешливый голос Руди:

 - А веселая у вас выдалась ночка!

 Он стоит на пороге комнаты и смотрит на меня с выражением лица, говорящим о том, что стал свидетелем самой пикантной части вчерашнего действа. Хочется покраснеть. Потом, одернув себя и подумав, что перед малолетним пацаном, пусть он и являлся одним из интереснейших магов, такого делать не стоит, прищуриваюсь с видом контролирующего свое чадо взрослого и интересуюсь:

 - И долго ты подслушивал?

 - Подслушивал? Я? - Руди возмущается почти искренне. - Да я мимо проходил, а тут...стекла бьются, люди рычат! Заглянул - и сразу выскочил обратно! - уверяют меня с выражением смирения на лице. Теперь хочется улыбаться. - А все же жаль, что моя работа с тобой была недолгой, - вздохнув, признается Исповедник.

 - Почему это - недолгой? - я хмурю брови, пристально глядя на Руди.

 - Потому что тебе моя помощь больше не понадобится, - с сожалением отмечает парень. - Твоей главной проблемой была невозможность вернуться к нормальному общению с мужем. То, что стояло между вами, отсекало тебя от остальной реальности. Теперь тебе будет, кому довериться.

 - Как-то пессимистично это прозвучало, - хмыкаю я, тем не менее, пряча пуговицу в карман брюк. Вот и нет последней улики... - В любом случае, у тебя остается еще Валькери, - тут же нахожусь с ответом я. - Разве ей больше не требуется помощь?

 - Требуется, - соглашается мальчик. - Но основная помощь все равно должна прийти с твоей стороны, - загадочно говорит он, после чего, будто опомнившись, мотает головой и прощается. - Кстати, она скоро будет у меня! Я должен подготовиться, - приосанивается парень и, важно кивнув мне, уходит из комнаты отдыха. Пожав плечами, я иду следом, только уже к себе. Мне нужно снова разложить снимки. Есть же что-то, что я наверняка упустила из виду.

 Четырнадцать жертв. Мужчины, женщины - никакого определенного соотношения между ними нет. Если не учитывать оставшуюся в живых меня и того мага, что попался под руку, то всего двенадцать. Может ли играть какую-то определенную роль это число для Ангела? Нет, не думаю, не припомню даже, чтобы это использовалось в каком-нибудь из древних ритуалов. Стоп...ритуалов?

 Еще раз просматриваю дела всех погибших. Сколько способностей присвоил себе Ангел? Двенадцать и мой подчиненный свет - тринадцатая. С одной стороны, хорошо, что его личные возможности не позволяют перенять так же и потенциал убитого мага - тогда он бы не оставил камня на камне от города. С другой - жаль. Если представить каждого человека с емкостью воды в руках, то особенность дара - это своего рода краска, придающая каждой жидкости свой неповторимый оттенок. При этом величина дара - объем того сосуда, что держит человек - у каждого своя. Будь Ангел в состоянии выкачать весь потенциал, его разорвало бы на месте, а так он просто сделал мою безграничную чашу прозрачной, как слеза. Не учитывая, однако, того факта, что слеза эта быстро окрасилась кровью... Так для чего же можно использовать сразу столько жертв?

 Маг-телепорт - он доставляет в любую точку мира по одному только желанию.

 Маг-темпорал - способный останавливать время.

 Маг, лишающий сознания - находка в анестезии.

 Стихийники огня, воды, земли и воздуха.

 Уверена, что там были не простые смертные, а такие же, элементали, как и я...

 Зачем ему все это? Зачем тринадцать даров от магов, которые практически не встречаются в природе? Уникальны и не дублируются? Уникальны? Стоп!

 В голову приходит одна страшная сказка из детства, которую мне рассказывала бабушка. Но, чтобы подтвердить ее, мне нужна книга...книга с древнейшими заветами мира. Книга, о местонахождении которой я не имею ни малейшего понятия. Я срываюсь с места в поисках кого-нибудь из коллег, ведь инквизиторы наверняка должны быть посвящены в эту тайну, в отличие от простого целителя в прошлом, не знающего ничего о секретах мира.

 Я раскрываю дверь, чтобы почти нос к носу столкнуться с поднявшей для стука руку Валькери. Она моргает, и я, пользуясь неожиданностью ситуации, на одном дыхании произношу:

 - Кири, где можно увидеть книгу с заветами демиургов?

 - Ну, ты и спросила тоже... - хмурится она. - Вообще та, что считается оригиналом, хранится на третьем этаже администрации. Нет, - она качает головой, глядя на мое желание добраться до фолианта. - Даже не думай, ее стерегут днем и ночью. Зато копия есть в храме богини Кловис. Она, кстати, находится в общем доступе в келье для исповеди. Что ты задумала? - стискивает зубы валькирия.

 - Они уникальны, понимаешь? - я, видимо, слишком сильно хватаю девушку за руку, потому что она морщится. Или просто мое близкое нахождение не терпит. - Уникальны! Тринадцать даров, которые перехватил Ангел! В этом и есть их сходство - их нигде больше не сможешь найти!

 - И какая безумная идея посетила твою голову на этот раз? - скептически смотрит Кири, которую я все же отпускаю из захвата.

 - Ангел хочет вызвать демиурга. Мне нужно знать, сколько еще жертв ему для этого потребуется!

 - Совсем спятила, - делает вывод Кири, одаривая меня снисходительным взглядом.

 - Просто отвези меня в храм Кловис, хорошо? - я обрываю готовую сорваться с ее языка изобличительную речь, поднося ладонь почти к самим губам валькирии, и та гневно сверкает глазами, но молчит.

 - Грион в курсе? - убирая мою руку, вовремя спрашивает Валькери.

 - Он у Гарда... - происходит недолгая заминка. - Просил дождаться его, но мы же только в храм и обратно.

 - "Только в храм и обратно", - передразнивает Кири с кислой миной на лице, но я снова прерываю ее:

 - Отвезешь или мне вызвать мобиль?

 Она обреченно вздыхает:

 - Минус первый этаж. Иди за мной.

 Там находится подземный гараж. Мобили разной формы и предназначения расставлены на огромной площади в четыре стройных ряда. Проходя мимо них, я замечаю и тот, на котором Грион увозил меня из лечебницы. Похоже, к начальнику сегодня было избрано другое средство перемещения. Но Кири ведет меня мимо. Словно чувствуя спиной, как меня разрывает желание задать очередной вопрос, она, не поворачиваясь, спрашивает:

 - Что?

 - Просто на этом мобиле я уже ездила, - опасаясь, как бы не навлечь на себя новую порцию гнева, делюсь соображениями я.

 - Именно поэтому мы сегодня выберем другой, - поясняют мне на удивление спокойно, и дальнейший путь до конечной точки путешествия проходит молча.

 С минус первого этажа мы выруливаем в незнакомый широкий коридор, ведущий из гаража, и, оказавшись на поверхности спустя несколько десятков минут, пока Валькери уверенно ведет мобиль, я отмечаю, что это очень похоже на запасной путь отступления в случае эвакуации из штаба инквизиторов. Поскольку те бескрайние поля с аллеей перед гостиницей, что мне так запомнились, остаются далеко позади. Видимо, не зря столь обширные территории отданы якобы под красивый ландшафт: на самом деле под землей залегает сеть тоннелей, в каждом из которых, очевидно, может поместиться, по крайней мере, одно средство передвижения.

 Дорога в город занимает еще полчаса. Храм Кловис - богини, принесшей в наш мир магию - располагается с другого конца, и я, честно говоря, не совсем понимаю, почему Валькери не поворачивает на кольцевую. Потом, когда мы проезжаем мимо лечебницы святого Икандрия, все кусочки головоломки встают на место: она мысленно приближается к мужу.

 - Я хотела сегодня отвезти тебя сюда, - внезапно нарушает тишину салона девушка, встряхнув головой, словно отгоняя невеселые мысли. Я бросаю в ее сторону короткий взгляд - невозмутима, как и всегда. Пристальное рассматривание, боюсь, она не потерпит, а мимолетно я вряд ли что-нибудь смогу по ней прочитать. И все же это подсознательное желание быть к Фредерику ближе...оно режет мое сердце хуже всякого ножа. Нужно попытаться вернуть его, во что бы то ни стало. Так что скорое решение Кири удовлетворить мою просьбу нужно брать на вооружение.

 - Давай заедем к нему на обратной дороге? - предлагаю я, боясь негативной реакции. Мало ли как Кири могла отнестись к моей безумной идее с вызовом Ангелом Демиурга.

 - Хорошо, - кивает она, не отрывая взгляда от дороги.

 Храм Кловис показывается из-за череды одинаковых высотных зданий, словно искусственно вживленный изумруд в толще известняка. Пусть он мрачен, устремлен шпилями к самому небу и выполнен из темно-серого, почти черного камня, на фоне всеобщей светло-современной радости именно он приносит в мою душу покой. Кловис - богиня порядка. Она любит точность и гармонию форм. Именно поэтому вокруг храма огорожена широкая каменная мостовая, ступая на которую, не чувствуешь границы между составляющими элементами, настолько аккуратно они обрабатывались. Высокие витражные окна показывают богиню в разные периоды сотворения мира. Она красива, строга...и печальна. Печальная богиня порядка - именно так ее иногда и называют. Она всегда изображается в длинном черном плаще с опущенным капюшоном. Из ее глаз на людей словно смотрит сама Тьма.

 Мы останавливаемся у ограды и одновременно выходим из мобиля. Внутри храм разделен на несколько секторов, и комната для исповедей, интересующая меня, находится в самом отдалении. Там можно молиться - но без свидетелей. Это единственное помещение, куда допускается единственный прихожанин. Там даже окон нет, а в качестве источника освещения стоит тусклая свеча, чтобы тот, кто решился на разговор с богиней, ощущал себя в царстве темноты. Кири уверенно ведет меня через круглый зал с алтарем. Кловис не приемлет жертв. Она требует лишь четкого изложения мыслей во время того, как занимается пламя свечи. Кто же тогда из богов хочет за свое появление кровавую жертву?

 Жена Фредерика остается в комнате для ожиданий, которая отделена от круглого зала высокой стрельчатой аркой и имеет два выхода по бокам, я продолжаю движение в комнату для исповеди. Прикрыв за собой дверь, скорее ощущаю, чем вижу перед тем, как окончательно теряю связь со светом из предыдущего помещения, где находится свеча. Поджигаю фитиль, в короткое мгновение вспыхивания которого обозреваю минимализм убранства помещения: каменный выступ спереди, покрытый бархатным полотном, и лежащую на нем книгу. Медленно и с расстановкой формулирую свою мысль: помоги мне найти ответ на вопрос, великая богиня. Для вызова которого из твоих сородичей нужно приносить множество жертв и сколько конкретно их должно быть?

 Хранилище заветов демиургов находится в твердом кожаном переплете. Я со щелчком открываю замочек, прячущий страницы, и с трудом перекидываю обложку набок. А дальше словно чувствую, что меня держат от фолианта на расстоянии. То ли богиня действительно решила поговорить, то ли просьба моя слишком ее возмутила. Однако произошедшее дальше развеивает все сомнения.

 Листы сами собой переходят с одной стороны книги на другую. Словно кто-то невидимый ищет заклинание, заключенное в моей просьбе. Характерный шелест страниц медленно успокаивает, пока я во все глаза наблюдаю за таинством, даримым мне Кловис, и выражаю ей свое крайнее признание. Выйду отсюда - обязательно поставлю свечку. Спасибо!

 Книга затихает спустя несколько минут - старые листы нужно просматривать очень аккуратно. Жадно ища глазами нужную информацию, я застываю над открытым разворотом и стараюсь не пропустить ни единой мысли, заключенной в древнем тексте.

 "И когда на землю спустились Кловис с Даргароном, бог подарил почве плодородие. Создал людей и позволил им рождать себе подобных. Богиня же вдохнула в них магию, дав возможность творить, подобно демиургам, и быть благодарными за милость небес. Но не поняли люди богов, стали забывать о словах почтения, и уменьшились дары их, позволив лишь немногим превосходить людей без дара. И устрашились тогда люди, и пятнадцать из них - тех, кто стал последними из своих родов, тех, кто обладал самыми древними способностями - и самыми уникальными - вышли в священный лес и обратились с молитвой к Даргарону. Ибо дар Кловис контролировал именно он. И спустился бог на собрание магов, и внял их пристыженным молитвам. И вернулась на землю магия..."

 Не сходится что-то, явно ведь не сходится! Пятнадцать магов были живы, когда вызывали Даргарона! Пятнадцать...Ангелу не хватает еще двух жертв. Он хочет соединить в себе все уникальные таланты, чтобы повторить процедуру вызова бога! Но зачем Ангелу Даргарон? И зачем он именно прекращает жизнь людей, у которых отбирает дар? Для этого ведь достаточно собрать их вместе и вознести молитву творцу нашего мира! И Александра была бы жива, и наши с ней дети тоже...проклятье! Ничего не понимаю...

 Надо посоветоваться с Кири - эта мысль вспыхивает в сознании подобно зажженной недавно свече. Аккуратно затушив последнюю и еще раз сердечно поблагодарив Кловис, я осторожно открываю дверь, впуская в задымленную келью свет и свежий воздух. Когда глаза адаптируются к свету, я осознаю, что Кири на обычном месте нет. Может, вышла в зал, чтобы поставить свечку на алтарь? Направляюсь к арке, удаленной от двери в келью исповедей, и внезапно чувствую сзади сильный удар по голове. Тьма окутывает сознание мгновенно. Тьма, которую так любит Кловис.

 Она не рассеивается даже тогда, когда сознание вновь ко мне возвращается. Я все еще пребываю в странном мире между явью и сном, наполненном лишь оттенками ощущений, несмотря на то, что глаза открыты, а другие органы чувств готовы воспринимать информацию по максимуму. Я вижу рассеянный тусклый свет сквозь пелену тумана, слышу булькающие звуки действительности, словно находясь в огромном аквариуме. Трясу головой, пытаясь прогнать наваждение, и понимаю, что не могу этого сделать. Даже тело толком не слушается меня, словно его накачали свинцом и оставили погибать на задворках мира. Руки не поддаются более всего. Они...связаны? Где-то над головой, медленно появляется в сознании мысль. Я даже не могу построить нормальных логических цепочек, ощущая себя овощем. А еще...еще я ощущаю противный запах паленой кожи. Словно попала куда-то на бойню, словно стала невольным свидетелем того, как убивают несчастных животных в угоду будущим человеческим вкусам. Мясо и овощи...безумная кухня. И я на ней, кажется, являюсь одним из ингредиентов к раннему ужину.

 По мере того, как легкие начинают вдыхать кислород все больше и больше, туман рассеивается, но зрение в полном объеме так и не возвращается. Полутьма, разрушаемая светом факелов, на этот раз пугает. Она не принадлежит Кловис. Она словно является продолжением чьей-то неудавшейся шутки, которую вдруг решили проделать со мной. И среди творящейся непонятной беды я вдруг отчетливо слышу отчаянный женский крик. Я узнаю его, и сердце заходится бешеным стуком, потому что по венам вместо крови начинает течь жидкий страх. Я никогда так не боялась за другого человека, как сейчас. Потому что уверена: причиной чужой агонии является совсем не опасение за собственную жизнь. Потому что кричит Кири. А она несет на себе еще и душу Фредерика.

 - Нет! - пытаюсь возразить я, но из горла вырывается только хриплое карканье. Его, однако, хватает для того, чтобы остановить вершащееся где-то рядом безобразие. Спустя несколько долгих и томительных минут я вижу, как свет от факела перекрывает до боли знакомый силуэт, на кончиках пальцев которого сверкает мой любимый свет.

 - Ох, ну надо же, кто у нас тут проснулся, - голос Ангела я не забуду никогда. Голос человека, навеки разрушившего мою веру в светлое будущее, выжжен в мозгу и оставил после себя незаживающий шрам. - А я планировал закончить с валькирией до того, как ты очнешься, Светлячок. Опять ты рушишь все мои тщательно продуманные планы, - с укоризной добавляет он.

 Издали снова слышится голос Кири. На этот раз это стон смертельно раненого зверя, по которому я понимаю, что дара она лишилась окончательно и бесповоротно. Значит, и душу Фреда ощущать перестала. Значит, и проводить его не сможет. Равно как и удержать...

 - Ну что же ты молчишь, милая? - в притворной заботе спрашивает меня маньяк. - Или не рада встрече? Я ведь обещал тебе, что она не будет последней.

 - Отпусти...Кири, - через силу выдавливаю я, пока связки не стали слушаться. - Для бога...не нужно...жертв.

 - Так вот зачем тебе понадобилось посещать храм Кловис, Светлячок! - я слышу в его голосе улыбку. Он словно маленький ребенок, который наконец-то решил сложнейшую головоломку и теперь хочет показать результат своих трудов родителям. Только вот свидетели его творчества, увы, вынужденные и несколько скованы. Скованы - в буквальном смысле. Теперь я ощущаю, что руки и ноги связаны тонкой бечевкой, причиняющей боль при малейшей попытке движения. А развязаться не выходит из-за тумана в голове. Скорее всего, это какая-то настойка, которой заблаговременно опоил меня Ангел. Точно знал, что я сразу же попытаюсь обратиться к способностям. - Только вот с чего ты взяла, что мне нужно молиться этому глупому Богу? - жестче звучит, тем временем, голос нашего с Кири мучителя, сопровождаемый непрерывающимися горловыми стонами девушки. Кажется, ему доставляет особое удовольствие слушать, как страдают другие, а я с ужасом размышляю о том, успел ли он сделать ей излюбленную татуировку с номером "четырнадцать" или нет...

 В следующее мгновение меня пронзает новой порцией страха: Ангел задирает свитер и рвет змейку на брюках, обнажая живот.

 - Моя первая, - с каким-то священным трепетом говорит он, гладя кожу. - Первая и непокоренная вершина.

 - Сумасшедший, - более уверенно говорю я. Надо отвлечь его, пока мозг пытается включиться в работу и оградить Кири от дальнейших истязаний. Если я не смогу действовать напрямую против Ангела, то уж подручными средствами воспользуюсь непременно.

 - Ты так уверена в этом, Виола? - внезапно называет он меня по имени, на секунду сбивая с реализации намеченного плана. - Да нет же...у меня все, совершенно все предусмотрено. И большой счет вашему любимому демиургу - тоже... Прости за некоторые неудобства, но, раз уж ты проснулась раньше времени, а я тут, получается, буду развлекать тебя, давай послушаем историю того, как я стал учиться рисовать самые красивые крылья в мире.

 Рассказывай, сволочь, рассказывай...а я пока прощупаю это помещение от и до!

Глава 10. Восход

Another star has fallen without a sound

Another spark has burned out in the cold

Another door to barrens standing open

And who is there to tell me not to give and not to go

How could I know? How could I know?

That I'll get lost in space to roam forever

How could I know? How could I see?

Feeling like lost in space to roam forever

Avantasia "Lost in space"

(Еще одна звезда упала беззвучно

 Еще одна вспышка померкла в холоде

 Еще одна дверь в пустоту открыта

 И кто теперь скажет мне не сдаваться и не уходить?

 Как мог я знать, как мог я знать,

 Что затеряюсь в космосе, чтобы вечно скитаться

 Как мог я знать, как мог я видеть,

 Чувствую, что затерялся в космосе, чтобы скитаться вечно)

 - А ты красивый Светлячок, - размышляет над моим ухом Ангел. - И сильная - снова. Жаль, что второй раз забрать у тебя дар уже не получится.

 И слава Богу, что не получится. Потому что я планирую как минимум покалечить эту сволочь, как максимум - не оставить на нем живого места...только бы Кири выдержала! Я никак не могу сориентироваться в пространстве - стены слишком странные. Воздух слишком напитан чужими страхами. Куда он нас затащил?

 - Ну, ничего, - притворно разочаровавшись, вздыхает Ангел. - Смерть под храмом Кловис - это очень символично, ты не находишь?

 - Где? - я правда не понимаю, о чем говорит этот безумец.

 - О, милая, ты стольких тайн еще не знаешь... - тихо смеется мужчина, но, кажется, любопытство мое решает удовлетворить. Дело в том, что ты сама сегодня решила свою судьбу, решив посоветоваться с богиней. Ну а я просто не мог не воспользоваться случаем. Тем более что ты одну на целый город валькирию за собой привела. Это помещение действительно находится под храмом Кловис. Его в свое время использовали для укрытия во время набегов времен Смуты. Ты же помнишь, что это такое?

 Еще бы не помнить. То время, когда более сильные нападали на более слабых. Темная ветка истории мира...тогда, пожалуй, храм Кловис являлся лучшей защитой для тех, кто отразить атаки бунтующих был не в состоянии.

 - Вижу, что помнишь, - удовлетворенно замечает Ангел. - До чего ж ты все-таки красива, Светлячок. Жаль расставаться с такой прелестью.

 Хорошо, что это не взаимно: я убью этого гада, не моргнув. Если он говорит об убежище, скорее всего, и вид помещение имеет схожий с тем, что нам показывали на уроках истории в школе. А значит...это конец. Здесь должен быть маленький выход наружу, куда-то, возможно, в стены храма, но внутри нет ничего стоящего. Ни деревянных полок на стенах, ни кухонной утвари: убежища использовались именно для того, чтобы переждать волну сметающих все на своем пути заклинаний. В это время любая мелочь, висящая на шее в качестве украшения, могла послужить причиной смерти. Любая вилка или ложка, прихваченная из дома с целью уберечь имущество могла, в конечном итоге, оказаться торчащей у кого-то в горле. Пустое помещение. Ничего...ничего, кроме стен и воздуха. Даже мы с Кири сейчас лежим на каменном полу в ожидании разрешения собственной участи. А Ангел размышляет, как бы поизвращенней прекратить наше существование...черт!

 - Знаешь, моя жена тоже была красавицей. Светлячок, - внезапно говорит Ангел, гладя меня по волосам. Его близкое присутствие, то, что он наверняка на коленях стоит передо мной, внушает дикое сочетание страха, брезгливости и ненависти. Если бы одними эмоциями можно было убивать... Но внезапное признание заставляет отвлечься от собственных мыслей и прислушаться. - Я так ее любил...ты же догадалась уже, что я целитель, правда ведь, Светлячок? - спрашивает он вроде бы меня, но вопрос задает, тем не менее, в пустоту. - В тот вечер я был на дежурстве. А моя Антея попала под мобиль, представляешь? Множественные переломы, а они не захотели толком просмотреть и не заметили, что сломанное ребро пробило легкое...

 - Она умерла? - почему-то исполнившись жалости к бедной женщине - то ли оттого, что ее судьба сложилась таким образом, то ли оттого, что муж ей достался с маниакальными наклонностями - спрашиваю я.

 - Конечно, Светлячок! - ревет Ангел, и я вздрагиваю, когда его кулак с глухим стуком опускается на пол справа от моего виска. Он защемляет волосы, но я не подаю вида: сейчас не тот момент, чтобы привлекать лишнее внимание. - А знаешь, почему? Потому что бригада, занимавшаяся ею, предпочла перво-наперво заняться женой твоего ненаглядного Гарда, у которой случилась внематочная и она своими криками будила весь этаж. А я в это время работал в другой лечебнице, и мне сообщили, когда Антеи уже не было в живых. Ну, еще бы: ничем не примечательная девушка - и жена политика! Конечно, спасем Александру Гард первой! А потом я узнал... - его голос дрожит от испытываемых эмоций. - Узнал, что она, помимо своего высокого положения, обладала еще и необыкновенным даром. Уникальным. Могла с помощью одного только взгляда определить, какая магия под силу человеку. Поэтому ее я решил оставить на десерт. Как видишь, десерт удался. Зато основное блюдо подкачало, - он снова положил руку мне на живот, заставляя ежиться от холода. - Но сегодня мы это исправим, Светлячок, это я тебе обещаю.

 - Зачем...демиург?

 - Чтобы увидел, как стали относиться к тем, кто обладает необычным даром, - последние слова Ангел буквально выплевывает, - как берегут их и лелеют, забывая, что все остальные - такие же люди, как и эти, избранные Богом. А я просто показал ему, что ничего особенного в твоих сородичах не было - ни-че-го! Такие же беспомощные и никому не нужные, как и остальные! Ты, конечно, Светлячок, - он поворачивает голову ко мне, и сквозь туман сознания кажется, будто ненавистный мужчина улыбается, - как глоток свежего воздуха. Ты и правда была настолько светлой, что жаль было прикасаться к такому сокровищу. Но ведь не всем же мужьям постоянно быть счастливыми, правда? - гадко хихикает он, а у меня в голове крутится фраза насчет свежего воздуха. Что я могу сделать с этим? - После вас двоих мне останется последний участник процессии, и я смогу призвать вашего дурацкого демиурга, чтобы показать, что мир, в котором убивают невинных - это не мир, а сплошная насмешка!

 - После того, как невинных убивал сам? Ты точно сумасшедший.

 - А у меня будет одно желание, - загадочно сообщает маньяк, - которое Даргарон не сможет не выполнить!

 Внезапно Ангел поднимается с колен, покидает меня, а через несколько мгновений вместе со сменившими стоны Кири криками я вижу, как с его рук вновь срывается мой свет.

 - Не трогай Валькери! - хрипло кричу я, но в ответ доносится только очередная порция смеха. Как бы я хотела навсегда заткнуть эту глотку...

 Мысль приходит неожиданно вместе с воспоминанием о свежем воздухе. Напрямую навредить Ангелу я не смогу - да. Но вот устроить ему мучительное ожидание смерти - это запросто! Поворачивая голову туда, откуда доносятся звуки борьбы, я выделяю расплывающуюся перед глазами фигуру и мысленно заключаю ее в плотный кокон. А потом начинаю выкачивать оттуда воздух. Вот так...непрямая, но очень действенная угроза.

 - Светлячо-о-ок... - хрипит мужчина, все больше и больше теряя контроль над движениями. Свет с его ладоней сходит неровными толчками, а Кири кричит уже не так громко. Но я не отвлекаюсь: мне нужно, чтобы перекрытый кислород напрочь лишил его возможности обращаться ко всем дарам, которые убийца успел впитать. Я продолжаю следить за плотностью кокона, насколько позволяют собственные проснувшиеся силы. Этого кое-кто не учел - разной величины резерва. За что и поплатится.

 Наконец Ангел со стоном отрывается от Валькери. Он заваливается набок, но успевает телепортироваться прежде, чем я завершаю задуманное. Не в силах сдержать злого стона, я, тем не менее, пытаюсь начать шевелить руками и ногами. Бечевки сильно мешают.

 - Кири! - сдавленно кричу я. - Ты жива?

 - Почти, - со слезами в голосе отзывается девушка. - Кровищи понапускал и ноги мне переломал, чтобы не мешала. Он меня дара лишил, Виола! - не стесняясь, рыдает она.

 - Знаю. Сволочь... - с чувством выдыхаю я, и Кири поддерживает меня несколькими крепкими выражениями. - Надо уходить отсюда: Ангел может вернуться в любую минуту!

 - Иди одна... - безжизненно отвечает девушка. - Я не ходок сейчас. Позови на помощь.

 - Без тебя не уйду, - и возражения не принимаются, понимаю я в то же самое мгновение, как чувствую, что веревка поддается влиянию и развязывается. Когда руки становятся свободными, я пытаюсь хоть немного привести в порядок расслабленное настойкой тело, но в итоге получается только перевернуться на живот. До Кири сил должно хватит. А там я...привлеку внимание.

 - Ты что творишь? - голос валькирии раздается совсем близко, и я уже вижу ее расплывающийся силуэт.

 - Спасаю нас. Молчи, - пресекаю я дальнейшие попытки сопротивления, после чего накрываю обеих щитом, на который только способна, уплотняя воздух вокруг. А затем сверху начинают сыпаться камни - я не придумываю ничего другого, кроме как привлечь внимание разрушением части храма богини Тьмы. Кловис, я надеюсь, ты простишь меня за это.

 Щит трещит по швам - я ощущаю это после каждого удара груды камней по нему. Обрушающийся потолок, на который уходит большая часть моей силы, постепенно сводит на нет попытки оградить нас с Валькери от обвала.

 - Прости, Кири... - тихо шепчу я перед тем, как ощутить сильный удар в голову и потерять сознание.

 Я просыпаюсь от собственного полустона-полувыдоха и почти сразу же чувствую держащую меня за руку ладонь Гриона. То, что это муж, я не сомневаюсь: он почти сразу же прижимается к коже губами. Я открываю глаза и вижу склонившего голову Инквизитора и нервно начинаю ожидать того момента, когда он, наконец, посмотрит на меня. Почему-то мне важно услышать от него именно первые слова. Он заставляет меня ждать совсем немного: будто убедившись, что я лежу именно здесь, именно с ним и это не странное видение, он отстраняется от меня и смотрит с болью в глазах, но голос его, напротив, звучит воодушевленно:

 - Значит, вот как ты решила меня дождаться...

 Быстро оценив обстановку, я тихо прошу его:

 - Сними ботинки, Грион.

 Повторять дважды не приходится: муж сразу понимает, к чему я клоню, и мне остается только подвинуться на широкой кровати, чтобы уступить ему место. А потом я исполняю свое самое заветное желание: обхватываю его лицо руками и притягиваю к себе, целуя. Именно так я должна была проснуться после первого нападения Ангела. Именно после этого уверенность никогда бы не покинула меня.

 - Ты здесь... - словно пытаясь удостовериться, вслух произношу я.

 - И ни одному твоему слову верить больше не стану, - уверенно шепчет в ответ муж. - Уехать на полчаса, чтобы в следующий раз увидеть жену переломанной - это, знаешь ли, не очень хорошее испытание для психики, Ви.

 - Я правда не собиралась делать ничего такого... - пытаюсь оправдаться я. - Только съездить в храм Кловис и прочитать книгу.

 - Храм не пострадал, - со смешком замечает Грион, обводя пальцем линию моих бровей. - Хотя ты и пыталась учинить обрушение памятника культуры.

 - А Кири? - вскидываюсь я. - Кири - что с ней? И где мы? - обводя взглядом помещение, добавляю я.

 Светлые стены. Больничная обстановка. Меня куда-то перевезли после обрушения подвала в храме богини Тьмы. Тусклая лампочка над входом, скорее всего, не выключается всю ночь. И я лежу на койке, переодетая в форменную сорочку.

 - Мы в лечебнице Святого Икандрия, - сообщает Грион. - Кири тоже здесь, но ее...поломало сильнее.

 - Ангел...ее ноги, - вспоминаю с горечью я, и Гри кивает:

 - Она будет восстанавливаться чуть дольше, хоть с ней и работают лучшие целители. Против твоих ушибов ее повреждения выглядят несколько серьезнее. Но не смертельны. Она просила передать, что признательна за свое спасение и никогда этого не забудет.

 - Ну да...после того, как я сама и привела носительницу уникального дара в руки маньяка.

 - Не думай об этом. Никто не мог бы догадаться, что будет ждать вас на святой земле, - говорит Грион и обнимает меня. Как же важно сейчас его тепло.

 - Мы хотели заехать сюда к Фреду после того, как вернемся из храма, - почему-то вспоминаю я, вдыхая запах кожи мужа. Грион отвечает смешком:

 - То есть, встречаться со мной ты даже после молитвы богине не планировала, - и я крепче сжимаю свои руки вокруг него. Эта шутка почему-то сейчас будит во мне дикий ужас. Никогда больше не увидеть Гриона...в угоду свершения собственной мести?

 - Гри, - я отстраняюсь от мужа, продолжая держаться за его плечи. - Это еще не конец. Ангелу нужна последняя, пятнадцатая жертва.

 - Пятнадцатая? Почему именно столько? - хмурится муж.

 - Это отсылка к мифологии нашего мира, Гри. Помнишь ту легенду, когда пятнадцать магов пришли просить Даргарона о милости? - видя понимание в глазах мужа, продолжаю уже более уверенно. - Ангел сказал, что хочет показать ему, как стали относиться в наше время к уникальным способностям - и насколько занижать все остальные. Он собирается соединить в своем теле все дары и вызвать демиурга, чтобы загадать какое-то желание.

 - Желание? - Грион на мгновение зажмуривается. - Но для этого не нужны жертвы - маги могли быть живы!

 - Он спятил, - я мотаю головой, - из-за спасения более выгодной Александры Гард с уникальным даром в свое время погибла его жена. С тех пор он и решил собрать коллекцию необычных способностей.

 Меня еще сильнее сжимают в объятиях.

 - От меня ни на шаг, - шепчет на ухо Грион.

 - Постараюсь, - честно обещаю я, не забывая об одном деле, которое планировала провернуть в лечебнице. Муж, как есть - обнимая меня - засыпает. Видимо, сказывается пережитое напряжение. А я не могу думать ни о чем другом, кроме Фредерика и Кири. Я должна пойти к нему.

 Я осторожно укладываю Гриона на спину, невесомо пройдясь рукой по его волосам и поправляя волнистые пряди, а потом свешиваю ноги с кровати, обнаруживая неподалеку больничные тапочки. Крадучись, покидаю палату, чтобы снаружи вздохнуть спокойно. И пусть номинально я нисколько ожиданий мужа не обманула (я же сказала, постараюсь), но на душе все равно неприятный осадок своеволия.

 - И куда это ты собралась? - раздается сзади знакомый суровый голос, когда я уже прикрываю дверь и ищу направление, в котором стала бы осуществлять поиски. Дайна. Дайна здесь!

 Я оборачиваюсь, чувствуя, как за спиной раскрываются крылья надежды, но тут же осекаюсь:

 - По делам. Я ненадолго. А ты как здесь оказалась?

 - А меня мистер Траст перевел сюда на то время, что одна новоиспеченная инквизиторша должна тут пролежать, - с хитрым прищуром сообщает моя сиделка, будто догадываясь, что готова к любой выходке с моей стороны.

 - А я храм Кловис разрушила, - почему-то признаюсь я.

 - Разрушила - это ты себе польстила, - хмыкает, однако, расслабляясь Дайна. - Так, пару подвальных помещений в негодность привела.

 - Меня теперь ждет страшный суд? - будто женщина должна быть в курсе планов богини!

 - Страшный суд ждет того, кто все это допустил, - качая головой, озабоченно смотрит на меня Дайна.

 - Ангела? - у меня никаких других вариантов.

 - Даргарона, - снова не соглашается сиделка. - Пойми, Виола: мир, в котором убивают светлых элементалей - это мир, покинутый творцом.

 - И что же нам теперь делать? - как-то сразу поверив в слова мудрого человека, расстраиваюсь я.

 - Тебе - продолжать движение в том же направлении, - загадочно отвечают мне. - Возвращайся к свету, Виола. В нужный момент именно он, а не наполняющая тебя сейчас тьма, принесет спасение.

 - Как? - хрипло шепчу я, почему-то поднимая вверх ладони и смотря на них со слезами на глазах. - Я больше его не чувствую, Дайна...

 - Ты помнишь первый шаг? - напоминаю вдруг мне о недавнем разговоре. - Осознание. Не забывай, что он только первый, - напутствует меня сиделка.

 Ее слова отрезвляют разум и мысли, находящиеся в сумбуре, и я поднимаю на Дайну сосредоточенный взгляд:

 - Ты можешь показать мне, где находится палата Фредерика Фроста?

 - Мудрое решение, - едва заметно уголки губ Дайны приподнимаются. - Пойдем.

 - Только бы Грион не проснулся... - опасаюсь я новой порции укоров от мужа.

 - Не беспокойся - время у тебя будет, - уверяют меня со знанием дела, после чего берут за руку и ведут по коридору налево.

 Мы сворачиваем два или три раза перед тем, как выйти на лестницу между этажами, потом поднимаемся наверх, и я замечаю горящую табличку с цифрой "4" там, откуда изначально вышли. Дайна уверенно шагает на пятый этаж, а затем подводит меня к третьей двери после поворота направо.

 - Постарайся не повторить хулиганства в храме, - напутствует меня она со смешком, после чего приглашает меня в палату. - Я подожду снаружи.

 Я ступаю внутрь, ожидая натолкнуться на непроглядную тьму помещения. Но нет: здесь, как и в моей палате, сразу над дверью горит неяркий светлячок. Фред лежит на койке у зашторенного окна. Думаю, для него специально разделяют ночь и день, чтобы даже сквозь закрытые веки организм примерно чувствовал, где и в каком состоянии находится. Даже голову повернули так, чтобы спектр излучения был доступен по максимуму. Подхожу ближе и замечаю продольные и поперечные нити стабилизирующего плетения, опоясывающие всю фигуру мужчины. Они тускло поблескивают даже на фоне освещения за моей спиной, поддерживая организм мага в состоянии комы. Только благодаря Гриону его не отключили до сих пор. Если положить руку поверх созданной целителями искусственной сетки, можно ощутить отклик спящего пациента.

 Для этого не нужно обладать каким-либо специфическим даром. Жизненные показатели сами подскажут, как в ваше личное пространство вторгается посторонний: отреагирует пульс, возможно, подскочит температура тела. Именно это и почувствует маг, вступивший с сетью в контакт. В случае наличия сознания, конечно. Отклик - вещь сугубо индивидуальная. Но только для тех, кто находится в этом мире.

 Фред молчит. Я могу хоть волны создавать на поверхности его стазиса - бесполезно. Его здесь нет, и ничто не контролирует рефлексы организма. Растение. Пусть и поддерживаемое в идеальной форме: его даже стригут регулярно, настолько ухоженной выглядит прическа. А вот кожные покровы бледные. В свете искусственного фонаря они выглядят особенно жутко. И ввалившиеся, несмотря на поддерживающую терапию, глаза - тоже. Темные круги под ними лучше всякого доктора скажут: этот человек умер, вы зря тревожите его тело. Но я ведь не констатировать смерть пришла. Мне нужно вернуть этого залежавшегося пациента...

 - Фредерик? - тихо зову его я, обхватывая ладонь и безбожно нарушая стазис, реагирующий на внешнее вмешательство жалобным подрагиванием нитей, которые спустя несколько минут начинают обтекать уже мою руку. - Здравствуй, Фредди...давно не виделись. Как твои дела?

 Конечно, он не ответит. Конечно, он ни единым жестом не покажет, что ему есть хоть какое-то дело до моих слов, но...

 - Фред, Валькери серьезно ранили. Сломали ноги по моей вине. Ты знаешь, я переродилась, я больше не целитель и даже не элементаль. Теперь я поликинетик - и все равно не смогла уберечь твою жену от беды. Фред, ее дар выпили, она больше не может провожать души умерших. Но ты ведь не поэтому с ней оставался, правда? Ты ведь всегда по-настоящему любил ее больше жизни. Ты поэтому являлся ей в кошмарах - чтобы она тебя не забывала. Ты ведь не ушел вслед за Ангелом, как только он сделал Кири пустышкой - ты остался с женой. Я почти в этом уверена. А значит, твоя душа обитает где-то рядом с ней... Фред? - я пытливо смотрю на него, пусть и знаю, что не дождусь ответа. - Вернись, пожалуйста. Я не смогу ее защитить так, как это умеешь делать ты.

 Это можно считать некоторой платой за действия, которые я собираюсь совершить дальше. Грион бы не одобрил подобного вмешательства - именно поэтому я и пошла одна. Душа, не до конца отделившаяся от тела, как в случае с Фредом, еще способна получать от него сигналы бедствия. Именно такой я и начинаю посылать - сначала с небольшого электрического разряда, которым прошиваю все тело мага-переговорщика. Чувствуя себя последней дрянью, продолжаю процедуру, но мощность увеличиваю. Тело должно испытать вредное воздействие на максимально-доступном для тканей уровне, чтобы душа наконец-то смогла его почувствовать. На максимально-доступном - чтобы потом оно смогло восстановиться - в случае, конечно, если сознание вернется. А я верю. Я, как последняя дура, верю, что Фред очнется. Я не хочу, чтобы он по моей вине оставался овощем.

 Десять сильных разрядов заставляют меня яростно зашептать, наклонившись к самому уху Фроста:

 - Если ты сейчас не откроешь глаза, клянусь, я испепелю твой мозг настолько, что все усилия Гриона окажутся напрасными. Ты меня знаешь, Фред - я не бросаю слов на ветер.

 Промедление сейчас подобно смерти, и я действительно хватаюсь за виски мужчины, начиная сдавливать мозг изнутри. Нет, другие иллюзии сейчас попросту могут его сломать. Или я не выдержу накала и сотворю что-нибудь грандиозное, о чем потом серьезно пожалею. Когда же он не реагирует снова, я в отчаянии начинаю стучать кулаками по его груди, почти выкрикивая проклятья сквозь катящиеся из глаз слезы:

 - Фред! Как ты не поймешь - она погибнет без тебя теперь! Все ее существование сузилось до размеров одной-единственной задачи: сохранения твоей жалкой жизни! А ты лежишь и не шевелишься, с каждым днем приближая ее к сумасшествию! - я со всей силы упираюсь руками в грудь мужчины, и тут мне начинает казаться, что с ладоней исходит свет. Тот самый свет, который я уже не надеялась увидеть...

 Пораженная тем, что воспринимают глаза, и одновременно удрученная молчанием Фреда, я чувствую, как все эмоции внутри перемешиваются, рождая в груди комок холодной ярости, подстегивающий силу и сосредотачивающий ее в руках. Из меня уходит львиная доля резерва, почти с шипением впитываясь в грудь лежащего на койке мага, а я, в свою очередь, не верю своим глазам, ибо палату заливает свет, который я раньше черпала из природы. Мой свет элементаля.

 За разглядыванием собственных сияющих рук я не замечаю, что вокруг начинает твориться что-то непонятное. Окутывающее нас с Фредом сияние не дает толком разглядеть, что творится с мужчиной, но вот уходит туман из головы, и я отчетливо слышу его непрекращающиеся крики. В ужасе я отскакиваю в сторону, почти одновременно с этим ощущая, как отлетает, ударяясь о стену, дверь палаты, и внутрь почти впрыгивает Грион. Он один, без Дайны. Странно...

 - Ви? - муж ошеломленно смотрит на меня, я - на свои руки, а потом на Фредерика. - Что ты сделала, Ви?

 Я оставляю вопрос без ответа, снова приближаясь к кровати больного мужчины. На груди отчетливо видны следы прожженной сорочки - в тех местах, куда я упирала обе своих руки. Кожа обожжена, но до пузырей, скорее всего, не дойдет. А вот выше...

 Над губой Фреда выступили капельки пота. Рот судорожно открывается и закрывается, словно в поисках кислорода. Стазис я изорвала к чертям. И на нас с Грионом смотрят ничего не понимающие темно-коричневые глаза.

 - Ви-о-ла?.. - медленно и с усилием произносит он, и я понимаю: получилось. Ободряюще улыбнувшись мужчине, я делаю глубокий выдох. А дальше сознание охватывает привычная тьма.

 - Тише, тише, милая, - снова слышу я голос Гриона, когда прихожу в сознание. Мне тепло и хорошо оттого, что муж постоянно рядом. Интересно, Гард по этому поводу не сильно зверствует? - А ты все продолжаешь геройствовать в одиночку, да? - я чувствую теплые губы на лбу и открываю глаза, чтобы встретиться с облегчением на лице мужа. Темные круги, которые я совсем недавно видела у Фреда, наводят на невеселые мысли. Ну а то, что нахожусь в уже знакомых стенах лечебницы...

 - Сколько...меня с тобой не было, Гри?

 - Четыре дня, - морщится Грион. - Целители сказали, что ты полностью истощила резерв после того, как пошла к Фреду.

 - А Фред? Как...Фред? - выхватывая из его слов то самое, знакомое, жизненно необходимое знание, я тут же впиваюсь в него, подобно пиявке.

 Грион ласково улыбается:

 - А о собственном самочувствии ничего узнать не хочешь?

 - Я вряд ли переродилась обратно, - пожимаю плечами, вызывая смешок мужа. - В остальном, кажется, жива.

 - Жива... - к моим губам прижимаются его - теплые, сухие, родные, пахнущие кофе и корицей. Сводящие с ума и вместе с тем возвращающие в реальность лучше всякого катализатора. - И Фредерик жив. Хочешь на него посмотреть?

 Я даже приподнимаюсь на локтях, отделяясь от подушки и чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться.

 - Хочу!

 Грион с улыбкой качает головой, словно именно такого ответа и ожидал, а потом снимает со спинки кровати больничный халат.

 - Мне будет бесконечно приятно наблюдать твою плохо скрытую...часть тела плохо скрытой, - объясняет он свои действия, - но ревновать в случае, если кто-то еще решит присоединиться к зрелищу, все же придется сильнее, - и я понимаю, что сейчас на мне ночная сорочка с завязками сзади, а слова Гриона имеют под собой железобетонную основу. Молча киваю, пытаясь подняться с постели, и тут же ощущаю его помощь:

 - С ориентацией в пространстве могут быть проблемы. Будешь использовать меня в качестве трости.

 Смысл слов становится понятным, когда я резко свешиваю ноги с кровати, накинув халат на плечи. Голова резко начинает кружиться, картинка с Грионом уходит куда-то влево, и я выбрасываю вперед руку в надежде ухватиться за мужа.

 - Может, посидим еще? - тихо предлагает он, сразу же приближаясь и заключая меня в объятия.

 - Н-нет, Грион, - я мотаю головой. - Давай к Фреду. Хочу его видеть.

 Он на удивление не спорит со мной. Неужели думает, что меня сейчас не сдвинуть с места? Или сам, как и я, не может поверить в то, что чудо все-таки произошло? Нетерпение охватывает меня, стоит Гриону приподнять за подмышки и осторожно прижать к себе. Я держусь за мужа, пока он оправляет халат, а потом мы неспешно покидаем палату.

 Идти приходится недолго: после первого же поворота Грион останавливается и предупреждает:

 - Они сейчас в зале отдыха. Предлагаю посмотреть со стороны и не отвлекать. Ты сама все увидишь и поймешь.

 Я несмело киваю. Дальнейший путь пытаюсь преодолеть, не опираясь на мужа, а идя с ним за руку. Каждый новый шаг дается намного легче предыдущего. Не знаю, откуда наполняется мой странный резерв, но чувствую, как силы постепенно прибывают.

 ...Залитая солнцем комната, приспособленная в качестве гостиной. Она широка настолько, что позволяет оборудовать себя еще и под своеобразную столовую, поскольку я отмечаю с десяток столов, установленных здесь же. Свет из окон кажется ненастоящим из-за бежевого тюля, придающего сиянию оттенок сказочности. Рядом с одним из таких окон я вижу Кири и Фреда на инвалидных колясках. От того, в каком положении они находятся, у меня перехватывает дыхание и замирает сердце.

 Коляски сдвинуты так, что соприкасаются колесами, а сидящие в них люди в больничных пижамах повернуты друг к другу лицами. Кири осторожно гладит мужа по щекам, мокрым от слез, и сама не в силах сопротивляться эмоциям. Она тихо плачет, с каждым своим движением заново узнавая Фреда. Она массирует его голову, зарывается пальцами в жесткие волосы, и все это происходит в полном молчании. Кажется, она так и не может поверить, что супруг жив и снова может быть рядом. Фредерик боится столь откровенных движений. Но его глаза всякий раз закрываются от удовольствия, стоит Кири снова до него дотронуться. А потом она просто кладет его голову себе на плечо и начинает медленно проводить ладонью по волосам. Я больше не в силах смотреть на трепетное воссоединение семьи. Я ныряю за угол, из-за которого все это время наблюдала встречу обоих Фростов, и зажмуриваюсь, прислоняясь к стене и пытаясь унять бешено колотящееся сердце, распределяющее кровь по организму неровными толчками.

 - Когда Кири встанет на ноги, а Фреда окончательно обследуют, они выпишутся и приступят к обязанностям инквизиторов в штатном режиме, - слышу я голос Гриона сквозь шум в ушах.

 Открываю глаза, когда чувствую, как большими пальцами он стирает с моих щек набежавшую влагу. Черт, это что же, я тоже воду развела? Или это еще одно свойство возвращения к старой версии меня?

 - Не плачь, - шепчет Грион, приближаясь так, что теперь наши лбы касаются друг друга. - Все хорошо. Они живы. Кири не потеряла Фреда. Они скоро вернутся домой.

 - Гри? - я некрасиво всхлипываю, снова слыша знакомое слово в общем потоке речи.

 - Да, милая? - он отзывается усталой улыбкой, а рука в это время ласково гладит мои волосы.

 - Я хочу домой. Отвези меня домой.

 Без слов меня тут же поднимают на руки.

 - Запахни халат посильнее, - велит Грион и, не раздумывая, направляется к...неужели к лифту?

 Навстречу попадается обомлевший медбрат. Видя уверенное выражение на лице мужа, он неуверенно лепечет:

 - Бумаги...нужно заполнить бумаги...

 Грион останавливает нечленораздельное бормотание решительным взглядом. В это мгновение я в тысячный раз влюбляюсь в мужа. Кажется, я не устану делать это снова и снова. Подумать только, еще совсем недавно я воспринимала его обычным человеческим магом.

 Когда меня определяют спереди, а сам Инквизитор, быстро обойдя его и присаживаясь на водительское сиденье, заводит двигатель, звучит неуверенный вопрос:

 - Подождешь, пока я сбегаю в магазин, Ви?

 Кажется, меня действительно собираются везти домой. Не в штаб инквизиторов, не в какое-то непонятное место, а в квартиру с потолком в спальне, смотрящим в открытое небо. Я перегибаюсь через сиденье, ловлю губы мужа и тихо отвечаю:

 - Люблю тебя.

 Мы трогаемся с места лишь спустя несколько минут. Глаза Гриона при этом лихорадочно блестят, волосы всклокочены - мы увлеклись и забыли об основной цели путешествия. Я прячу улыбку в уголках губ: вид потрепанного и обескураженного мужа приводит меня в восторг. Эти просыпающиеся чувства вроде бы и давно известны, и в то же время словно испытываются в первый раз. Но я бесконечно уверена в том, что мое место рядом именно с этим мужчиной. Мы словно две половинки единого целого.

 Кажется, Грион отсутствует в магазине даже меньше, чем мы на стоянке ранее. Он возвращается с большим пакетом в руках и подмигивает, словно прося не портить приготовленный сюрприз. Признавая его право быть наконец-то счастливым, я делаю невинное лицо, и дальнейший путь до дома мы почти не разговариваем. Сегодня не будет ни слова о делах. Сегодня, возможно, получится сделать первый шаг в новое совместное будущее. А мысли об очнувшемся Фреде только подкрепляют эту уверенность, с ними она становится поистине несокрушимой.

 Из мобиля меня тоже выносят на руках. Не очень-то удобно ходить по земле в больничных тапочках. Улица Возрождения, 95 - это тот самый адрес, по которому находится дом с нашей двухэтажной квартирой. Грион привел меня в место исполнения наших самых сокровенных желаний. Последний этаж уходящего ввысь небоскреба. Стойка ресепшена и неизменный мистер Гудвиш будят во мне светлые воспоминания, а его неожиданное подтрунивание "долго же вы ее искали, мистер Траст!" заставляет смущенно спрятать голову на груди мужа. Грион смеется. Кажется, он счастлив подобному стечению обстоятельств. Кажется, мы все-таки становимся единым целым снова.

Глава 11. Монолит

White dove

Fly with the wind

Take our hope under your wings

For the world to know

That hope will not die

Where the children cry

Scorpions "White Dove"

(Белый голубь,

 Лети вместе с ветром,

 Неси нашу надежду на своих крыльях.

 Неси ее в мир, чтоб тот узнал,

 Что она не погибнет там,

 Где еще слышится детский плач)

 - Я успел подготовиться, но не до конца, - виновато бросает Грион на пороге, опуская меня на пол и прикрывая за собой дверь. Убедиться в его словах я могу воочию: мебель прикрыта большими кусками белого хлопка - скорее всего, во избежание оседания на ней пыли. Уже не слушая мужа, я аккуратно скидываю тапочки, после чего подхожу к ближайшему дивану и, стараясь, чтобы в воздух не поднялось облако мельчайших частиц, складываю отрез, любовно проводя по материалу обивки.

 - Пойдем наверх, - Грион неслышно подходит сзади и приобнимает меня за плечи. - Не хватало еще, чтобы ты на фоне исчерпанного полностью резерва простудилась.

 У лестницы в нашем доме теплые деревянные перила. Когда мы поднимаемся на второй этаж, я, словно впервые, осторожно дотрагиваюсь до них. Это жилище мы придумывали с Грионом сами: и деревянную мебель, изготовленную одним из его знакомых, и текстиль, который я тщательно выбирала под настроение расслабленности и умиротворения, и созданную атмосферу деревенского домика, благодаря которой, закрывшись дома, мы всегда чувствовали себя в собственном, отделенном от основного стеной взаимной любви мире. В этом месте пища казалась божественной, вечера - уютными, нежность - щемящей. В этом месте мы были счастливы всегда.

 - Ты не ела несколько дней, - говорит Грион. - Ванная комната в твоем распоряжении, Ви. Я буду внизу.

 Он целует меня на прощание и спускается, со стороны кухни начинают доноситься звуки доставаемой отовсюду посуды, я же обвыкаюсь во вроде бы привычной обстановке, начиная с того, что чувствую, как ноги утопают в мягком ворсе пушистого светлого ковра. Помню, это была единственная деталь интерьера, из-за которой мы сильно повздорили. Грион, помня мою страсть к чистоте, отказывался ходить по "тряпке, которая в первый же день из белой прекратится в черную". Но я упрямо настояла на своем. С тех пор ковер содержится в идеальном состоянии благодаря еженедельным уборкам. Неужели Грион всем этим занимался в мое отсутствие?

 В шкафу находится комплект сменного белья и домашнее платье - все это я захватываю вместе с собой в ванную, вешая на дверной крючок. Включаю воду, регулирую напор до состояния небольшой прохлады, снимаю с себя остатки больничного одеяния. Долго моюсь, тщательно. В лечебнице наверняка проводились гигиенические процедуры, но...это ощущение рук Ангела на коже я смогу позабыть лишь тогда, когда сотру его сама. Думаю, мне это удается. И волосы...волосы должны быть в порядке.

 Возвращаюсь в комнату, полностью облаченная, оставляя дверь приоткрытой, чтобы успел выветриться пар. Вещи кидаю в стоящую на полу плетеную корзину - их предстоит выстирать и вернуть в лечебницу святого Икандрия. Не стоит отзываться на доброту неблагодарностью. Во всяком случае, я никогда так не поступлю, нет. Фен находится в прикроватной тумбочке - там, где я его и оставляла. Расчесываю вьющиеся пряди, подойдя к зеркалу, установленному на дверце шкафа, и начинаю потихоньку сушить, нагнувшись вперед и пытаясь придать им хоть какой-то объем. Когда до состояния сухости остается совсем недолго, выключаю прибор и, прореживая волосы уже пальцами, поднимаюсь, встряхивая голову, и застываю, глядя на собственное отражение. Рука тянется вверх инстинктивно. Смутно понимаю, что крик, раздающийся после этого, принадлежит мне, потому что падаю на пол, сворачиваясь калачиком, и начинаю тихонько стонать. Спереди в волосах сияет широкая прядь огненного цвета...моего старого оттенка и тех времен, когда я еще была элементалем. Прошлое возвращается...почему же не вернулась Бо?

 - Ви! - встревоженный голос мужа у самой лестницы, и в мгновение ока он подхватывает меня на руки и переносит на кровать, не выпуская из объятий. - Ви, что с тобой, ответь мне!

 Я безудержно рыдаю, только сейчас хороня свою прошлую жизнь по-настоящему:

 - Девочка...девочка, Грион...какая красивая у нас с тобой могла быть девочка.

 - Ви? - голос мужа срывается на хрип, объятие усиливается, и я заставляю себя поднять голову и посмотреть в его бездонные темные глаза. Не хочу, чтобы он переживал это в одиночку, как я когда-то.

 - Когда на меня напал Ангел, я была беременна.

 Смысл моих слов доходит до него не сразу. По расширившимся зрачкам я улавливаю этот момент и ожидаю абсолютно всего: непонимания, озлобленности, черт, да просто замыкания на собственных переживаниях! Я боюсь реакции мужа, потому что помню, что творила после того, как окончательно осознала случившееся.

 Грион бледнеет. Сжимает мою голову непослушными руками, больно зацепив волосы, но я этого не чувствую. Я продолжаю смотреть в его глаза, ожидая, что сейчас он скажет что-то...что? Меня с силой вдавливают в широкую грудь, я чувствую затылком, как дрожит подбородок мужа, когда раздается еле слышное:

 - Ви...ты об этом не хотела говорить, да?

 - Прости меня, - всхлипываю я, стараясь спрятаться от самой себя в складках его кителя.

 - За что? - жаркий шепот, и я чувствую, как трется жесткая щетина Гриона о кожу моей головы. Такой простой жест - и вместе с тем такой сильный и вселяющий уверенность.

 - За то, что не уберегла...

 - Ох, Ви, - теперь мелкой дрожью отзывается все тело мужа. - Ты ведь эту новость хотела сообщить тогда, за обедом, да, милая?

 - Да... - шепчу я, ощущая, как стягивается вокруг меня кольцо рук.

 - О, Господи... Ви?

 - Да?..

 - Я люблю тебя, Ви. Больше всего на свете.

 - Грион...

 - Люблю тебя, - повторяет муж, и мы ненадолго замолкаем.

 Я вслушиваюсь в тревожное биение его сердца. Внутри поселилась пустота, долженствующая восприниматься гнетущей. Но она словно поглощает в себя все прошлые страхи и опасения. Стирает на странице моей жизни все, что было написано до этого, оставляя ее девственно-чистой.

 - Тебя не было рядом, - не боясь признания, медленно произношу я. - И я...сошла с ума. Те четыре месяца были сущим адом, Гри. Второй раз я не выдержу этого в одиночку.

 - Второго раза не будет, - уверенно заявляет муж. - И я тебя от всего, что связано с Ангелом, отныне отсекаю. Никаких расследований.

 - Большой начальник, - ворчливо выдавливаю я, ощущая, как вздрагивает грудь мужа, а из носа с шумом выходит воздух - кто-то фыркает, не веря в мое послушание. - Я тоже тебя люблю, - в это самое мгновение я по-настоящему верю, что вместе у нас получится преодолеть все на свете.

 Мы продолжаем сидеть с ним в обнимку и медленно раскачиваться из стороны в сторону, словно заново узнаем друг друга. Я ощущаю в этом новом Грионе странную восторженность перед даром, который я могла бы ему преподнести. Может быть, Сомали действительно была права насчет еще одного ребенка?

 - Ви?.. - полувопросительно зовет меня муж, и я нехотя отстраняюсь.

 - Что?

 - Кажется, наш обед испортился, - с видом нашкодившего котенка сообщает муж, и я только сейчас начинаю ощущать запах горелого мяса.

 - Если ты меня отнесешь, я обещаю, что попробую все исправить, - лениво улыбаясь, пробую я закинуть удочку насчет того, чтобы посидеть на чужой шее.

 Меня безропотно поднимают, и, пока Грион направляется на кухню, я проворно расстегиваю рабочий китель, который муж так и не успел снять. В квартире тепло, а мне хочется быть ближе к родному телу. Единое целое. Монолит, который никто не сможет разрушить.

 Я не знаю, чем мы занимаемся на кухне, но обед исчезает с тарелок, когда на улице уже порядочно темнеет. За то, что я от души накормила его, используя добрую половину продуктов из огромного магазинного пакета, Грион с удовольствием моет посуду, а я совершенно наглым образом пристаю к нему. Я всегда так делала, пользуясь моментом и занятыми руками мужа, за что потом наказывалась в особо изощренной форме. Обычно на следующие несколько часов. Сегодня...сегодня, кажется, не тот случай, потому что все мои попытки муж переносит с завидным терпением. Поэтому я перехожу к тяжелой артиллерии.

 Помня, что снятый за обедом китель лежит где-то позади на кожаном диване, я прижимаюсь к мужу сзади и вытаскиваю из штанов рубаху свободного покроя. Грион нервно вздыхает, но посуда еще есть - он не оставит своего занятия. Руки скользят под плотную ткань к самой коже, останавливаясь на подтянутом животе, и с минуту раздумывают, в каком направлении двинуться дальше. Я все же задеваю ногтями низ живота под поясом брюк, но затем, уткнувшись носом в спину Гриона и чувствуя, как вздрагивает от маленькой хитрости муж, продолжаю путешествие вверх. Упираюсь лбом в место между лопатками, поворачиваю голову, вслушиваясь в учащенное сердцебиение, а сама останавливаю руки на его груди, чтобы с шумом втянуть родной и любимый запах. Я дома, любимый рядом - все прекрасно.

 Забывшись в ощущениях, прихожу в себя, лишь оказываясь лицом к лицу с Грионом. Обожаю его глаза, становящиеся в моменты сильнейшего волнения совсем черными. С ним можно не говорить, он понимает все мои желания без слов. Хочется поцеловать его, а потом продолжить где-нибудь наверху, чтобы окончательно осознать, что мы с мужем никуда не исчезли, что все происходящее реально и год, прошедший порознь, не смог этого изменить.

 - Гри... - шепчу я, в то время как ногти впиваются в кожу спины, и муж непроизвольно прикрывает глаза. Он не торопится идти дальше - только прижимает к себе и с нежностью гладит мое лицо и волосы. От этого мне, почему-то, становится страшно. - Что случилось?

 - Прости меня, - непонятно отзывается муж, и я хмурюсь, глядя на него.

 - За что?

 - За то, что не оказался рядом, когда был необходим, - с болью в голосе произносит Грион.

 - Если бы я убила ту сотню, потерь было бы намного больше, - тихо возражаю я, перемещая руку из-за спины на щеку Инквизитора. Щетина приятно колется под подушечками пальцев. Мой мужчина!

 - Когда я думаю о том, что из-за полоумного маньяка мы утратили самое дорогое существо, эта сотня уже не кажется слишком страшной цифрой, - признается Грион, и я отстраняюсь от него.

 - Мы ничего бы не смогли изменить. Слава Богу, что остались живы. Я люблю тебя, Грион.

 - Ви... - он снова сжимает мое лицо в ладонях, наклоняясь так, чтобы наши глаза оказались вровень. - Девочка моя...я должен на тебя молиться.

 - Потом, все потом, милый, - нерешительно улыбаюсь я. - Пока достаточно просто поцелуя.

 Кажется, из глаз Гриона на меня сейчас смотрит сама тьма. Та тьма, которой управляет Кловис. Та, из которой я черпаю собственные силы. Та, что оберегает меня и заботится.

 - Люблю, - тихо выдыхает муж, и я, наконец, получаю то, к чему так долго стремилась. Разум отключается почти сразу, отказываясь в присутствии мужа даже от простейших умозаключений, отдаваясь на волю тела безоговорочно и без сомнений. Я льну к телу Гриона, уже смелее ныряя под рубашку, чтобы затем стащить ее и бросить тут же на кухне. Это не общая комната, в которой страшно оставить следы страсти, это место, в котором живет любовь. Он целует меня горячо, неистово, словно мы давно не виделись, словно вернулись в тот первый раз в штаб-квартире, когда смогли, наконец, соединиться после океана разногласий и непонимания. И мучительно-медленно подсаживает меня, придерживая за бедра, чтобы потом отправиться, как я и мечтала, в комнату наверху. Все время, что Грион движется, я опираюсь на его плечи, уткнувшись лицом в шею мужа, и с трепетом ожидаю продолжения. Но то, что он начинает творить, стоит сначала поставить меня на пол и снять платье, а затем опустить на прохладу простыней, заставляет испытывать ни с чем не сравнимые эмоции. И плакать то ли от счастья, то ли от невыразимой грусти, когда муж, спускаясь все ниже и ниже по моему телу, начинает медленно целовать живот. Он все сейчас делает медленно. И каждое горячее прикосновение его губ заставляет все сильнее выгибаться навстречу искренним и умелым ласкам. Он знает, как привести в неистовство мое тело, но сейчас еще и лечит мою душу. И кто из нас двоих после этого настоящий целитель?

 Я не выдерживаю накала страстей и начинаю тихо жаловаться на то, что на нем слишком много одежды. Мою просьбу вновь выполняют без возражений, но в отместку приходится и самой остаться без прикрытия в виде одежды. До чего же это божественно - соприкасаться с ним всей доступной кожей! Мой тяжелый, почти утробный стон понимают абсолютно верно, и вскоре я чувствую свои ноги у Гри на пояснице, себя - прижатой к кровати, а муж в это время оказывается глубоко внутри меня одним сильным движением. Не выдерживаю - испускаю довольный стон, закидывая руки ему на плечи, ищу губы своими губами, а потом слышу, как он говорит о своей любви так, словно действительно молится. Гри, я не знаю, кто и когда распределял карты на игральной доске, но нас с тобой обрекли на то, чтобы быть созданными друг для друга. И только демиургам известно, как я этому решению рада.

 Мы не можем насытиться друг другом. Грион внутри меня, я поощряю любое его движение. Так и должно быть. Испокон веков. Мужчина и рожденная для него женщина. И осознание этого тонет в тяжелом выдохе мужа, когда мы оба приходим к грани разума и безрассудства одновременно. Одна сила. Одна стихия. Монолит, который никому не под силу взломать...

 - Ви? - муж приподнимается, немного отдышавшись, и с опаской смотрит на меня. Кажется, вопрос, который он собирается задать, не слишком вяжется с испытанными недавно эмоциями.

 - Да, милый?

 - Наша...девочка, - запинаясь, произносит он. - Какой она должна была бы стать?

 Ну, конечно. Он умный малый, мой Грион, он должен был соотнести факты и понять, что некоторые элементали способны видеть будущее. Мне не больно от вопроса. Для меня это словно погружение в тайну, которая раньше была доступна мне одной.

 - Красивой, - я ласково погружаю пальцы в отросшую шевелюру Гриона. - С моими глазками и твоими волосами. Я видела, как ты катаешь ее на качелях. И высоко подбрасываешь в воздухе.

 - Ви? - переходя на шепот, снова пытливо смотрит муж.

 - Да?

 - Я хочу еще одного ребенка.

 Я притягиваю к себе любимое лицо и выдыхаю в самые губы:

 - Я тоже милый...я тоже...

 Утром просыпаюсь раньше него. Смотрю на умиротворенное лицо мужа и понимаю, что за прошедшую ночь лишилась огромного тяготящего душу груза. Теперь, когда между нами с Грионом не осталось недомолвок, у меня создается ощущение, что даже дышать стало проще. Осторожно поцеловав его, чтобы не разбудить, я выбираюсь из постели, собирая оставленное на полу белье, с намерением приготовить мужу самый лучший в мире завтрак.

 Душ проходит за плотно прикрытой дверью - не хочу, чтобы Грион просыпался раньше времени. Он...заслужил отдых, тем более что сегодня, судя по календарю, выходной день, а я со своими обмороками совершенно потерялась во времени. Одевшись и тихо спустившись вниз, я аккуратно начинаю орудовать на кухне. В тот момент, когда в духовке начинает подходить мясо со специями, меня обнимают сзади, и я, ощущая вместо "доброго утра" горячий поцелуй в шею, понимаю, что завтрак придется отложить. Еле успевая дать отбой кухонной технике, оказываюсь сначала развернутой лицом к улыбающемуся и еще немного сонному мужу, а потом уже сидящей на столе с разведенными ногами, между которыми тут же оказывается муж. Завтрак успевает остыть, пока мы желаем друг другу хорошего дня...

 - Как поживает Гард? - я готовлю чай, а Грион с удовольствием поглощает утреннюю порцию энергии. - Я так и не спросила, по какому поводу он вызывал тебя в то утро, когда мы с Кири оказались в храме Кловис.

 - Да, тебе было немного не до этого, - со смешком соглашается муж, заставляя меня покраснеть от стыда за собственное самоуправство. Но что случилось, то случилось. А вообще Фред очнулся. И Кири осталась жива. Разве не это главное? - Устроил разбор полетов на тему наличия у тебя артефакта с неизвестными свойствами, - хмыкает муж, продолжая, когда я разливаю чай по чашкам и присаживаюсь рядом.

 - Он имеет на это право? - я выгибаю бровь и жду ответа от мужа.

 - Чай замечательный. Завтрак тоже, - хвалит меня Грион, и я получаю еще один поцелуй. - Теоретически, конечно, являясь моим непосредственным начальником, он может все. С другой стороны, аналитическая группа находится целиком и полностью в моем ведомстве, так что...я могу не докладывать обо всех принятых мерах безопасности. Он ведь тоже не посвятил меня в свои планы по замене одной девушки на другую, - пожимает муж плечами.

 - Я внесла какой-то странный раскол в ваш нерушимый тандем, - задумчиво наблюдаю я за тем, как Грион медленно поглощает жидкость из чашки.

 - Да нет, Ви, - не соглашается Инквизитор. - Просто его желание быть постоянно спокойным вышло за рамки куда больше, чем мы рассчитывали.

 - Я его дезориентировала в тот вечер... - я закусываю губу, размышляя, стоит ли Гриону знать о жене Аврелия. - Сказала, что Александра Гард была беременна. Действия работавших над Судьей целителей пошли прахом - он лишился присутствия духа, почему Виктория и стала выводить его из игры.

 - Ох, Ви... - Грион поднимается из-за стола и оказывается у моих ног, обхватывая колени, и пальцы в уже привычном движении оказываются в его волосах. - Ты поэтому так повела себя в охотничьем домике? - он смотрит на меня снизу вверх, и в глазах его читается почти та же боль, которую я действительно ощутила на месте преступления.

 Я беззвучно киваю, потом все же решаюсь на объяснение:

 - Это...тяжело пережить. Аврелий очень хотел ребенка, я знаю.

 - Иногда мне кажется, что он проецирует Алекс на тебя, потому что ты осталась жива, - Грион кладет голову мне на колени, и я с удовольствием принимаюсь ее массировать. - Это...заставляет меня нервничать.

 - Все хорошо, милый, - успокаиваю его я. - Я умею давать отпор.

 - Он действительно показался мне в то утро не похожим на себя, - припоминает муж. - Такое ощущение, что всю ночь пил, а потом к нему явилась бригада целителей и принялась восстанавливать привычное невозмутимое состояние. Он не задержал меня надолго - сказал, что хочет побыть один, сразу после того, как объявил выговор.

 Я испытываю угрызения совести оттого, что надавила на больное место Верховного Судьи. Вспоминается прошедший в администрации вечер и последний разговор с Аврелием. Что он ответил мне на замечание о беременности жены? Я ненадолго отвлекаюсь от созерцания затылка Гриона и углубляюсь в воспоминания. Меня прошибает разрядом тока в тот момент, когда я, наконец, воспроизвожу слова Гарда с математической точностью.

 "Она в тот день собиралась идти к целителю...о, Боже!"

 О, Боже...

 - Ви? - Грион поднимает голову и дарит мне настороженный взгляд.

 - Я знаю, где искать Ангела.

 - Ви? - хмурится муж. - О чем ты?

 - Когда мы расставались с Аврелием и я спрашивала, знал ли он о беременности Александры, он упомянул, что в день убийства она собиралась посетить целителя, Гри. Я возвращалась от доктора Нойс, когда звонила тебе. Откуда Ангел мог знать о том, что у его жертв необычный дар? Я больше чем уверена, что наблюдались все они у разных докторов. Объединяет их только одно - в день или за несколько до того, как попасть в руки маньяка, они наверняка обращались за помощью к целителям. Ангел работает где-то на приеме заявок. Каждый лечащий врач ведь обязан сообщить в координирующий центр о том, что к нему приходил пациент, и указать ссылку на его данные. Тема встречи роли не играет, но факт ее всегда фиксируется. С такой заявкой ничего не стоит открыть дело наблюдаемого и прочитать о нем все, что указано. Характер дара ни для кого из работников больниц не является секретной информацией, а уж для тех, кто собирает заявки - тем более. Ничего не стоит сразу по пришествии сигнала найти данные пациента и оценить возможность уникальности каждого из них. Ангел подрабатывает оператором - я больше чем уверена.

 - Это нужно проверить, - кивает Грион, поднимаясь из-за стола, и я понимаю, что свою угрозу оградить меня от дальнейшего расследования он собирается воплотить прямо сейчас, решив в выходной сорваться на работу.

 - Я еду с тобой, - решительно заявляю я, вызывая явное неудовольствие мужа. - Могу я хотя бы до штаб-квартиры быть подброшенной? - делая невинное лицо, на самом же деле желая быть в центре событий, добавляю я.

 - Если успеешь помыть посуду до того момента, как я соберусь, - насмешливо бросает муж. Наивный человек. Уж за пять-то лет должен был понять, что я от своего ни за что не отступлюсь.

 Когда Грион спускается сверху полностью одетым, я, скучая, ожидаю на небольшом диванчике перед выходом. Ну да, формы инквизиторов тут в наличии нет, но я и не стопроцентный охотник за головами, так что брюки и джемпер, утепленные сверху тонким пальто, вполне подойдут, чтобы добраться до конторы.

 Муж смотрит со смесью досады и удовольствия - заметно, что в нем борются два желания: защитить меня и не отпускать ни на минуту. Последнее побеждает, но Грион, тем не менее, строго предупреждает:

 - Пока не окажемся на месте, от меня ни на шаг.

 - Переднее сиденье в мобиле этим требованиям отвечает? - дразню я великого и ужасного смотрителя, за что удостаиваюсь недовольного взгляда, сменяющегося хитрым прищуром, после которого меня награждают поцелуем и подталкивают к двери. Наскоро надев удобные ботинки, спускаюсь вслед за Грионом туда, где вчера мы оставили средство передвижения.

 - Раз уж взялась сопровождать меня, можешь связаться с Маки и спросить, будет ли он работать из дома или согласится подтянуться сегодня к штабу? - заводя двигатель, спрашивает муж.

 Достаю переговорный камень, представляю в голове образ светлого гения, жду, когда с того конца придет ответ, а затем произношу:

 - Привет, Док. Нужна твоя помощь. Это Виола.

 - Утра, Ви! - радостно отзывается парень, и я кратко излагаю суть дела.

 - Ждите через час, - сразу же соглашается мальчик, мы прощаемся до встречи, и я разрываю соединение.

 - Куинна тоже неплохо бы привлечь, - размышляет Грион, уверенно ведя мобиль. - Для встречи с Ангелом могут потребоваться артефакты.

 - Против него не сработает никакая магия, - я качаю головой, вспоминая, как мы с Кири оказались в плену в последний раз. - Мне помогло только то, что я стала выкачивать воздух из окружающего его пространства.

 - Что-то должно быть, - поджимает губы Инквизитор. - Что-то, к чему не нужно было бы привлекать тебя. Я согласен только на один вариант вашей встречи: чтобы Ангел при этом лежал в гробу и не дышал.

 - Не думаю, что и в этом случае захочу с ним увидеться, - фыркаю я.

 - Тем лучше, - тихо отзывается Грион. - Хватит с нас потрясений.

 - Но ты ведь не можешь не признать, что с новым даром я могу пригодиться в его поимке - или хотя бы ловле?

 - На живца? - договаривает муж, бросая на меня пристальный взгляд. - Нет, Ви, достаточно геройства. Это слишком рискованно.

 И понимаю ведь, что он прав. Но, с другой стороны, что инквизиторы в состоянии противопоставить магу с даром телепорта и возможностью останавливать время? Пусть у Ангела и не получится, скорее всего, пользоваться ими в полную силу, если судить хотя бы о том, как он стал применять мой дар, и все же. Все же, все же... Прыгать сквозь пространство научился - научится и всему остальному. Все, что ему необходимо - это время. Все, чего так не хватает нам для его поимки - это время...а теперь, с даром Александры на вооружении, ему даже на заявках сидеть не надо, чтобы последнюю жертву поймать. И неважно, что мы с Кири остались живы - для вызова Даргарона осталась всего одна жизнь...

 Мистер Уэйтринг привычно и с улыбкой открывает перед нами дверь, приглашая войти внутрь. В лифте ко мне безбожно пристает Грион, но, стоит нам оказаться на минус пятом этаже, им овладевает привычная собранность. Маки мы ждем гораздо менее часа. Я достаю дела всех погибших из своей комнаты и сверяю время смерти. Когда появляется технический гений и пытливо смотрит на нас, я показываю ему список дат, на которые нам необходимо найти дежурного по координационному центру целителей.

 - Как же я рад, что ты вернулась, - делится впечатлениями парень, и я осознаю, что без моей скромной лепты в общее дело ему действительно было скучно. Я ласково улыбаюсь, после чего мы отправляемся в комнату с экспериментами. Там сверкает ровным светом уже знакомая мне, но сильно разросшаяся сфера. Кажется, она черпает энергии из установленной под ней металлической чаши. Маки замечает мое внимание и с гордостью заявляет:

 - Она подключена к генератору снабжения воздухом. Мне было нечем заняться, и я полазил по стенам.

 - Молоток, - откровенно восхищаюсь смекалкой изобретателя я. - Значит, теперь у нас есть возможность постоянно находиться на конференц-связи? - оглядев конструкцию еще раз, перевожу взгляд на сияющего почище солнца Маки, и тот подтверждает идею выразительным кивком.

 - Кстати, Кири и Фред уже на связи. Они, кажется, собираются со дня на день вернуться на работу.

 Я смотрю на него в немом изумлении:

 - Больничные никто не отменял? Я только вчера видела обоих в инвалидных креслах.

 - Это было настоятельной рекомендацией наблюдавших их целителей - четыре-пять дней без активных телодвижений. Срок миновал, теперь им необходимо развивать суставы.

 - И они оба решили на горячую голову заняться оперативной работой? - скептически предполагаю я.

 - А что делать? - разводит руками Маки. - Это их жизнь. Тем более Фреду наверняка захочется как следует размяться.

 - А Кири - придушить Ангела собственными руками, раз уж магией не получилось, - завершаю его мысль я.

 - Вы обе под надлежащим присмотром, - замечает Грион с намеком. - Просто здесь его будет легче осуществить.

 - А я-то думала провести выходной со спокойной душой... - разочарованно выдыхаю, понимая, что в штабе мне устроят просто еще одну комфортабельную тюрьму.

 - Я свяжусь с Аврелием, - Грион целует меня перед тем, как выйти из лаборатории.

 - Мы - с Фростами и Куинном, - смотрю ему вслед на прощание, потом возвращаюсь мыслями к Маки. - Кстати, где наш обожаемый Исповедник?

 - Вы, наверное, с ним разминулись - он дежурит у Кири с Фредом для того, чтобы те быстрее адаптировались, - парень окунает руки в мутный кисель сферы, наклоняет голову из стороны в сторону, словно вправляя шейные позвонки, и подает мне сигнал. - Можешь начинать.

 Образы в моей голове - это Куинн и Кири. Переговорный камень в кармане словно чувствует мое желание и сам просится в руку. Связь устанавливается почти мгновенно.

 - Ты и с того света достанешь, - ворчит недовольный голос валькирии, но то, что она говорит это скорее по привычке, чем на самом деле подразумевая, я понимаю почти сразу.

 - Виола? - раздается неуверенный вопрос О'Саливана. - Валькери?

 - И Фред, - кажется, супруги Фрост решили один переговорный камень использовать под общие нужды. - Приятно познакомиться, мистер Куинн.

 - Погодите, я ваш канал расширю, - спохватывается Маки и поворачивает что-то внутри сферы. - Все. Можете не изголяться со слышимостью.

 - Так-то лучше, - Кири явно удовлетворена качеством передачи. - Фредерик - мой муж, прошу любить и жаловать.

 К ней уже вернулся привычный боевой настрой. Эта женщина никому не даст спуска. И словно и не было вчерашних волшебных минут, свидетелями которых стали мы с Грионом.

 - Мне будет вполне достаточно тебя одной, - шутливо добавляет Фред после замечания жены. Боже, неужели маг-переговорщик и настоящая душа компании к нам наконец-то вернулся?

 - Здравствуй, Фредди, - дрогнувшим голосом произношу я, наконец-то справляясь с эмоциями.

 - Виола... - мужчина на том конце медлит, и Валькери недовольно перебивает его:

 - Только через мой труп, дорогой! - ох, кажется, она избавилась от своего стремления к соперничеству со мной, и новая Кири души не чает в собственном муже.

 - Дорогая, тебе не идет ревность, - строго сообщает всем присутствующим Фредерик. - Ты же знаешь, как сильно Виола любит Гриона. Ви, ну подтверди ты ей, наконец!

 - Истина, - улыбаюсь я, отчаянно пытаясь, чтобы подступившие к горлу слезы не помешали нормальному разговору. - Я так рада, что ты жив и здоров.

 - Спасибо, Ви, - кажется, Фред разделяет мое настроение. - Мне нужно восстанавливать упущенное. Кири много рассказала - включая то, как именно ее лишили дара.

 - Шрамы...залечили? - с болью интересуюсь я, вспоминая это разрывающее ощущение на коже.

 - Пустяки, - и я почти живьем вижу, как Кири отмахивается. - Ты вернула мне Фреда - оно того стоило.

 - Кири, если позволишь, я создам артефакт, который без помощи целителей постепенно восстановит твой кожный покров, - вклинивается в разговор молчаливый Куинн. Насколько я успела его изучить, он не любит привлекать к себе внимание и говорит исключительно по делу. Впрочем, сейчас это очень кстати.

 - Было бы замечательно, - сообщает вторая девушка в нашей группе. - Осточертело прохлаждаться! Что есть по делу? - спокойным тоном добавляет она.

 - Ну...в общем... - я не знаю, с чего начать. - Ангел сидит где-то в координационном центре.

 - Я сейчас буду дергать их базу данных, - добавляет Маки. - Узнаем, кто - можно будет посылать туда стражей.

 - Гард дал добро на операцию по поимке. Я отправлюсь с группой захвата сразу же, как появится имя, - в помещение возвращается Грион и встает рядом со мной.

 Меня пробирает нервная дрожь. Я не могу объяснить ее причины. Но объятие мужа тут же приглушает плохие предчувствия.

 - Я бы на твоем месте не стал торопиться, - возражает внезапно Фред. - Судя по тому, что сказала Кири, спешка тут не поможет вообще. Даже поставь ты заранее щит вокруг всего комплекса координирования, он все равно найдет лазейку и сбежит. Лучше дождитесь нас и как следует обсудим этого Ангела. Я уверен, к нему у всех найдется приличный счет на оплату долгов.

 Я поражаюсь спокойствию, звучащему в его голосе. Несмотря на все то, что сотворил Ангел - причем не только с Кири, но и косвенно с самим мужчиной. И тут же понимаю: в данной ситуации по-другому нельзя. Иначе сумасшедший маньяк непременно этим воспользуется.

 - Ох уж мне эта ваша самодеятельность, - вздыхает Грион, все еще раздумывая, принимать ли обратно двух инвалидов.

 - Его расплющит при первом же умершем в городе, Грион, - резонно замечает Кири. - Он идиот, каких я еще не видела, думает, поглотил дар и стал всесильным. Да он такого шороха наведет - замучаемся убирать за ним!

 - Не могу не согласиться с Валькери, - замечает Фред. Его флегматичность настраивает всех нас на рабочий лад. Мне кажется, они с Руди составили бы замечательную команду психологической разгрузки в нашей группе. - Чем больше способностей собирает этот человек, тем более мутным становится его рассудок - и тем более непредсказуемы действия. Это сейчас он хочет вызвать демиурга - завтра ему на ум может прийти сравнять с землей весь город. И ведь добьется своего... - повисшее после этого молчание накладывает на разговор оттенок мрачности. Мне кажется, это становится последней каплей в сомнениях Гриона.

 - Исповедник с вами? - интересуется он, а я ощущаю, как теплая рука мужа обхватывает мою талию.

 - Пошел за кофе - полночи приводил обоих в чувство, - хмыкает Кири с таким видом, будто Руди еще совсем сосунок, не приспособленный к суровой оперативной деятельности.

 - Хорошо, - решение, похоже, дается ему с трудом. - Я пришлю за вами машину. Всех троих ждем в штабе.

Глава 12. Закат

And I've lost who I am

And I can't understand

Why my heart is so broken

Rejecting your love

Without love gone wrong

Life less words carry on

But i know аll I know

Is that the end's beginning

Who I am from the start

Take me home to my heart

Let me go аnd I will run

I will not be silenced

All this time spent in vain

Wasted years wasted gain

All is lost hope remains

And this war's not over

There's a light there's the sun

Taking all the shattered ones

To the place we belong

And his love will conquer

Trading Yesterday "Shattered"

(Я потерял себя и не могу понять,

Отчего сердце стало разбитым,

Отвергнув твою любовь.

Без любви все стало неправильным,

Жизнь продолжается в молчании,

Но я знаю, точно знаю:

Конец только начинается.

Кто я есть в самом начале?

Возьми меня домой, к моему сердцу

Дай мне уйти - и я убегу,

Я перестану быть безмолвным.

Все это время было потрачено напрасно

На пустые годы, бессмысленные приобретения.

Все потеряно, кроме надежды,

Но и эта война не закончена.

Но сияет свет солнца,

Он забирает все разрушенное

В место, которому мы принадлежим,

В котором правит любовь)

 Чета Фростов подтягивается к штабу через несколько часов. За это время мы успеваем пообедать в комнате отдыха и обсудить план предстоящих мероприятий. Маки тщательно штудирует базы того самого учреждения, через которое проходят все аналитические отчеты целителей. Физически оно располагается в деловой части города, в западном секторе, и включает в себя работу по планированию лечебниц, специальных групп немедленного реагирования, частных медицинских кабинетов. Процедура похода к врачу проста до неприличия: предварительная запись, ожидание приема, непосредственная встреча, затем вы спокойно покидаете целителя, а он сообщает оператору посредством закрытого канала о том, что вы явились (или нет) на прием, после чего запрашивает дополнительные сведения по истории болезни или ставит заключение о том, что прием разовый и повторного вмешательства не требует. Именно на этом этапе и разворачивает деятельность Ангел. Именно по этому признаку Маки его и искал. В итоге работы мы получаем на руки список лиц, сидящих на местах приема заявок от целителей. Их всего двенадцать человек - именно столько требуется центру, чтобы справляться с потоком приходящих сообщений. Три смены, в каждой - четверо целителей с дополнительной функцией поиска в картотеке пациентов. Двенадцать человек, от скорости работы которых, возможно, зависит не одна спасенная вовремя жизнь.

 Маки достает их личные дела с портретными фотографиями. Не спеша обращаться к сопоставлению с датами работы, я рассматриваю лицо каждого, пока взгляд не останавливается на одном, а сердце не пропускает удар. Грион сидит рядом и замечает повышенное внимание к персоне. Этот мужчина смутно напоминает мне мужа, словно повторяет внешним видом ощущения того момента, когда я находилась в плену без возможности как следует рассмотреть.

 - Ви? - поверх моей кисти ложится грионова, и я мотаю головой, пытаясь отделаться от наваждения. Только потом замечаю, что руки дрожат, и Грион, согревая их, помогает унять страх на уровне инстинктов. В то же время дверь комнаты отдыха открывается, и мы видим лица приехавших Фростов, позади которых маячит интересующаяся моська Исповедника. Кажется, скоро все будут в сборе - во всяком случае, Куинн выразил искреннее желание присоединиться к мозговому штурму в штаб-квартире.

 - А вот и мы! - кисло сообщает Валькери, хотя по блестящим глазам я вижу, что она рада вырваться из лечебницы, да еще с очнувшимся мужем. Я откладываю фотографию, интуитивно привлекшую внимание, чтобы поприветствовать вернувшихся почти с того света.

 - С возвращением, - получается только робкая улыбка: мне все еще стыдно перед Фредом, пусть он и не в курсе того, как прошел год без него. Грион поднимается из-за стола и в несколько широких шагов оказывается рядом с другом, пожимая ему руку, а потом и просто обнимаясь. Они похожи, Грион и Фредди: оба высокие, широкоплечие, только у мужа хитринка на лице, а супруг Валькери кажется более простым. И характеры разнятся: Фред гораздо спокойнее. Хотя по тому, как выводил меня на чистую воду Гри, я бы никогда не сказала, что привыкла к порывистости и неожиданным решениям. Сейчас муж - это что-то среднее между старой версией и тем человеком, который при первой встрече после долгой разлуки уверенно произнес "прекрасно выглядишь". Мы все изменились. Я только надеюсь, что перемены окажутся к лучшему. Вот только Ангела поймаем...

 - Рука забравшая оказалась и возвращающей тоже, - с намеком замечает Валькери, и я посылаю в ее сторону долгий задумчивый взгляд. Кажется, меня заочно простили? Тогда это очень хорошая новость. Рядом оказывается Руди, как бы невзначай касаясь моей руки. Я чувствую, как он считывает последние воспоминания - это почти незаметно, но со стороны Исповедника раздается разочарованный вздох.

 - Похоже, у меня нет шансов, да? - спокойно интересуется он, а я, кажется, от возмущения готова сделать с ним что-нибудь нехорошее.

 - Тебе не стыдно? - осознавая, что только что были подсмотрены минуты воссоединения с Грионом, укоряющим тоном спрашиваю я.

 - Что естественно - то не постыдно, - философски изрекает парень, и я не могу не усмехнуться. - Вот и Кири больше не грозит стать вдовой...

 - Выбирай выражения, - радуясь, что парень говорит достаточно тихо и остальные не могут пока его слышать, цыкаю я на Руди. - Он только в себя пришла после целого года прострации.

 - И знаешь, как ей необходимы яркие эмоции? - подмигивает в ответ малолетний нахал, так что мне приходится загубить на корню пришедшую в голову мысль, что неплохо бы поучить некоторых хорошим манерам.

 - Психолог доморощенный, - фыркаю я. - Тебе бы в переговорщики идти. К Фреду, - особенно выделяю я последние слова.

 - Дар оградил меня от этой участи, - с деланым сожалением вздыхает мальчик.

 - Слушай, может, ты такой злой, потому что голодный? - внезапно осеняет меня. - Дети очень сильно зависят от уровня глюкозы в крови.

 Понимаю, что попала в точку, когда ощущаю на себе осуждающий многозначительный взгляд, и делаю вывод, как именно ставить на место мальца в следующий раз. Следующий раз...как странно это все звучит. Будет ли он?

 От продолжения баталий с Исповедником меня отвлекает появление Маки и Куинна: наш артефактор, похоже, все-таки добрался до штаба, а изобретатель появился на звук собирающейся толпы. О'Саливан завозит в комнату тележку с, похоже, перекусом, и Фред сглатывает слюну, когда та проезжает мимо.

 - Да, кормят в лечебнице отвратно, согласна! - хохочет Кири, после чего, смачно целуя мужа, присоединяется к Куинну, и мы уже в три руки начинаем вытаскивать приготовленную для всей группы еду.

 - Хорошо смотреть на то, когда другие работают! - Руди, похоже, прочно примерил роль местного балагура и нагнетателя обстановки, но его награждает суровым взглядом вторая женщина в коллективе:

 - Сейчас кто-то договорится и без сладкого останется.

 С Кири спорить бесполезно, поэтому Исповедник смиряется со своим положением и - о, чудо - тоже начинает помогать. Когда стол оказывается заполненным почти до отказа, я начинаю собирать бумаги, которые перед приездом Фростов рассматривала вместе с Грионом. Когда Кири оказывается рядом, ее рука непроизвольно тянется к той самой фотографии.

 Девушка нецензурно ругается, поднимая снимок дрожащими руками. Я вижу в ее глазах неприкрытую ненависть.

 - Я не помню лица, но тоже подумала сразу на него, - зачем-то поясняю кипящей от ярости напарнице.

 - Я видела. В мельчайших подробностях, - зло выплевывает Кири. - Похоже, с тобой он еще не наигрался, раз приберег очаровательное личико на потом.

 - Кто это? - Фред, взволнованный состоянием жены, оказывается рядом, а я успеваю переглянуться с Грионом.

 - Ангел, - уверенно заявляет валькирия, после чего немилосердно комкает бумагу с изображением.

 Фотографию из рук валькирии забирают. Фред, конечно. Расправляет заново и пристально разглядывает.

 - Группа захвата? - он бросает короткий взгляд на Гриона, после чего возвращается к прерванному занятию.

 - Да, - муж подходит к стопке личных дел и достает то, которое оказалось лишенным снимка. - Домашний адрес в наличии, хоть сейчас можно ехать - Гард дал разрешение.

 - Не думаю, что это хорошая идея, - Фрост качает головой, медленно присаживаясь на один из свободных стульев. - Посуди сам: жилой дом. Сколько там может быть человек? Пусть даже он живет в частном - сколько их окажется вокруг?

 - В многоквартирном, - поправляет его Грион. - Это юг и высотная застройка.

 - Телепортируется к любому из соседей и совершит еще одно убийство, вот и все. Лучше брать его на работе. Ту часть координационного центра, в которой сидят операторы, оцепить легче. Вывести всех из здания может Виола, - он бросает красноречивый взгляд в мою сторону, давая понять, что все же на задании рассчитывает на мое присутствие. - Внушить, например, мысль о пожарной тревоге, но так, чтобы не создавалось суеты, и Ангел толком не понял, как останется один.

 - Я бы не хотел привлекать их с Кири к оперативной работе сейчас, - морщится Грион. - Слишком мало времени прошло. Физически они, возможно, и восстановились. Но я не ручаюсь за психоэмоциональное состояние. Реакция Кири на фото тому вернейшее подтверждение.

 Мы с Валькери, словно по команде, встречаемся оскорбленными взглядами и выпаливаем, как на духу:

 - Мы в деле!

 Фред усмехается:

 - Ты их все равно не удержишь, Грион. Даже не пытайся.

 - Может быть, дара у меня больше и нет, но искать этого засранца я смогу так же, как и раньше, - вспоминает о своих аналитических заслугах Кири.

 Грион все еще пытается найти у меня поддержки, но тщетно. После его заявления я целиком и полностью принимаю сторону брюнетки:

 - Ты поставишь щит, который я смогу подпитать. Это не будет обращено напрямую против Ангела, но его свет выйдет из-под контроля, и он не сможет телепортироваться изнутри созданного тобой купола. Это не его родной дар, он ничего не сможет сделать. А у нас появится ощутимый шанс для поимки.

 - Стазис нужен, - подает голос Куинн. - Иначе он так и будет от вас прыгать по всему пространству внутри щита.

 - Причем стазис, направленный на благо, - добавляет Маки, все это время внимательно слушавший наш разговор. - Хотя я бы предложил лом.

 Грион вздыхает. И начинает раздавать указания.

 - Маки, на тебе безотказная связь между членами группы. Куинн, каждому по защитному артефакту. Можешь приступать, - блондин коротко кивает и, прихватив со стола пару пирожков, отправляется к себе. Руди, - Исповедник мгновенно собирается, пусть и застигнут за незаметным поглощением десерта, пока Кири занята и не может воплотить в жизнь угрозу. - Дашь мне отчет об эмоциональном состоянии женской части коллектива, - кажется, на меня немного обиделись за то, что я не поддержала его сторону. Ничего, со временем поймет, что моя помощь не будет лишней. - Фред - на тебе беседа на предмет психологических отклонений, - тут уж давится воздухом Кири. Но молчит. Интересно. А раньше она бы могла и в полемику вступить. Настолько успокоилась с возвращением мужа? - Завтра идешь со мной. Кто знает, может, этот тип еще способен прислушаться к доводам рассудка. А теперь давайте спокойно посидим и отметим, наконец, возвращение Фреда, - раздраженно добавляет он, но все-таки садится рядом, когда мы занимаем места за столом.

 - А Куинн? - мне неловко оттого, что артефактора с нами не будет.

 - О нем не переживай, - успокаивает меня Маки. - Все необходимое он услышал. А так Салли не особо любит компании.

 Я осторожно кладу ладонь поверх руки мужа, когда замечаю ее на столе, и сжимаю. Бросив в мою сторону короткий взгляд, Грион, смирившись, отвечает тем же, словно говоря, что все в порядке, несмотря на то, что команда решила идти на поимку Ангела в полном составе. Это вселяет в меня гораздо больше уверенности в том, что с Ангелом все пройдет, как нужно.

 - Ребятам придется выступать в роли пушечного мяса, - хмурится Фред, не отрываясь от фотографии Ангела. - Кто знает, до каких масштабов выросло умение убийцы овладевать приобретенными дарами. Группа захвата очень рискует.

 - Кажется, было предложено отметить твое возвращение, - ворчит Гри скорее для проформы, чем вызывает ухмылки на лицах молодежи: Маки и Руди единогласны в эмоциях. Меня и саму тянет улыбнуться, когда в голове возникает мысль, что кто-то слишком упертый все-таки решился на компромисс.

 - Да брось, - примирительно махает рукой Фрост. - Для меня нет большего праздника, чем вернуться после вынужденного простоя на работу. К тому же...пока лично не удостоверюсь, что он не сможет больше проделывать это... - он с горечью смотрит на жену, и Валькери еле заметно передергивает, - с ни в чем не повинными людьми, все равно не до праздников будет. Ты и сам чувствуешь так же, Грион.

 Я скорее знаю, чем вижу, что Инквизитор реагирует на это плотно сжатыми челюстями. Нет, он нисколько на Фреда не злится - вся его агрессия направлена на Ангела. И пусть он ни разу мне не говорил о том, что сотворил бы с маньяком, я больше чем уверена: кому-то крупно не поздоровилось после встречи с Грионом Трастом. Ох...что же сотворил со всеми нами этот психопат?

 - Если отстраниться от эмоциональной и личной составляющей, - чтобы хоть как-то снизить градус напряжения - Фреду в силу его профессии гораздо проще справляться с эмоциями, чем Гриону, - то на основе того, что я видела год назад и сейчас - я имею в виду состояние Ангела - лично с моим даром он не продвинулся ни на шаг. То есть тот свет, который он мог бы использовать в гораздо более масштабных целях, он попросту применяет вместо скальпеля. Это говорит о том, что как маг наш пациент не очень силен - кстати, хорошо укладывающееся в его работу в центре предположение.

 - Зачем же его тогда подпустили к детям? - недоумевает Кири.

 - Возможно, хороший послужной список, - я пожимаю плечами, - никому не помешает медик, умеющий находить к ним подход.

 - Я не помню, чтобы в делах указывался факт вдовства операторов, - припоминает Маки. Кажется, Грион успел просветить команду о нашем с маньяком разговоре. - Это же один из ключевых моментов работы с детьми: озлобленные на мир не всегда адекватно реагируют на окружающих.

 - Некоторые, наоборот, начинают уделять живым больше внимания, - справедливо замечаю я. - Но Ангел, скорее всего, успешно скрыл факт гибели жены.

 - А с теперешними возможностями он может творить Бог знает что, - фразу Кири почти выплевывает.

 - Не думаю, - я качаю головой. - Что касается ребят из стражей, им придется, скорее всего, каждому испытать какое-то одно воздействие - при условии, конечно, встречи с Ангелом тет-а-тет. К тому же, вряд ли он сможет останавливать время, как законный владелец дара - максимум замедлит движения. Пока что он с успехом справился только с телепортацией, это, - я обращаю особое внимание коллектива, - человек, которого Ангел убил вторым по счету, если меня считать первой жертвой. То есть, процесс овладения способностями происходит с сильным скрипом. И максимум деятельности Ангела все же сосредоточится на моем даре - и его врожденном, я имею в виду перехват чужих.

 - Дай Бог, чтобы ты оказалась права, - с надеждой в голосе произносит Валькери. - Не хотелось бы испытать на себе что-нибудь еще из прекрасного букета его возможностей.

 - Нужно сделать так, чтобы ни с кем больше этого не случилось, - киваю я.

 Полдник проходит в молчании, нарушаемом лишь дежурными вопросами. Каждый, кажется, занят своей ролью в предстоящем событии. Со стола нам с Кири помогает убирать все тот же Руди, Грион и Фред отправляются на освоение кабинета психоаналитика, Маки - к себе, проверять, чтобы ничто не мешало связи, когда настанет ответственный момент. Они с Салли, как сокращенно зовет его изобретатель, останутся в штабе и будут следить за событиями, держа руку на пульсе.

 Когда мы сгружаем все обратно на тележку и Кири вызывается доставить ее на первый этаж, Руди хитро смотрит на меня:

 - Ну что, готова получить допуск по моей части к предстоящей операции?

 - Исповедаться - опять? - я делаю страдальческое лицо.

 - Не переживай, - видя мою реакцию, успокаивает мальчик. - Я не буду лезть глубоко. В принципе, я и так вижу, что настроена ты спокойно. Но для чистоты эксперимента, сама понимаешь...

 - Понимаю, - мне приходится смириться. - Приступай...

 - Вот и все, - с улыбкой сообщают мне спустя несколько мгновений. То ли Исповедник действительно считал самые верхние слои воспоминаний, то ли я чего-то не знаю о способностях магов этого направления, и меня попросту ввели в гипноз. Но факт остается фактом: от моей руки он отстраняется, смотря с удовлетворенным видом. - Злоба, конечно, присутствует, но она не задавит объективность в оценке обстановки на задании. Ты удивительно хладнокровна, Виола. Очень подходящее настроение. Я даю добро, хотя Инквизитор за это вряд ли скажет спасибо.

 Я не дожидаюсь окончания речи - приближаюсь к парню и целую в щеку:

 - Спасибо, Руди, ты самый настоящий друг.

 - Э-э-э, я прежде всего профессионал! - он делает до смешного обидное личико, и я улыбаюсь в ответ:

 - В этом я даже не сомневаюсь!

 На меня смотрят со смесью настороженности и признательности, а потом Руди начинает собираться к выходу из комнаты отдыха:

 - Я за Кири. Хотя что-то мне подсказывает, что и с ней результат будет тот же...

 - Удачи, - искренне желаю я, а потом остаюсь в комнате одна. Правда, ненадолго.

 Спустя несколько минут моя самостоятельность прерывается возвращением мужа. Я не жду, когда он подойдет ближе - иду сама, и где-то на ступеньках мини-амфитеатра мы встречаемся, чтобы привычно оказаться в объятиях друг друга.

 - Решила все сама? - раздается у меня над головой.

 - Ты не можешь не видеть пользы, которую я могу принести делу, Гри, - с укором отвечаю я.

 - Вижу... - соглашается муж через некоторое время. - Просто предчувствие плохое.

 - Вот и будем вместе, - я отрываюсь от него и смотрю на задумчивое любимое лицо. - Пока мы вместе, мы сила, ты же знаешь.

 Ему тяжело соглашаться - внутренняя борьба прослеживается в глазах - но и очевидных преимуществ Инквизитор не оценить не может.

 - Только, пожалуйста, от меня ни на шаг, хорошо? - повторяет он и так заученную истину, а я в сотый раз заверяю его, что никаких необдуманных действий предпринимать не стану. Добавляю в конце, что Руди похвалил мою отказоустойчивость, словно пытаясь свести на нет подозрения Гриона.

 - Кстати... - кивает каким-то своим мыслям муж. - Раз уж Исповедник тебя допустил до работы, неплохо бы и к Фреду заглянуть. Мы как раз нашли ему подходящий кабинет. Пойдем.

 Меня берут под руку и уверенно ведут к выходу из комнаты отдыха. В дверях мы сталкиваемся с парой, состоящей из Кири и Исповедника, который, очевидно, и со вторым сеансом решил не мешкать. Я улыбаюсь, глядя на измученный вид Валькери, но ничего не поделаешь - с распоряжениями начальника не шутят. А мы с Грионом идем туда, где теперь должен располагаться ее муж.

 - Можно? - открывая дверь после трехкратного стука, Грион заглядывает внутрь новых апартаментов Фреда.

 Оттуда слышится раскатистый смех переговорщика:

 - С каких пор ты стал спрашивать разрешения?

 - С тех самых, как начал обеспечивать тебя работой, - усмехается муж, и мы заходим внутрь, чтобы совершить второй шаг к допуску на задание.

 Комната небольшая, за свет в ней отвечают четыре небольших бра, висящие на противоположных боковых по отношению к входу стенах. Привычного стола не наблюдается - его место занимает широкий кожаный диван, через спинку которого перекинут уютный вязаный плед. В общем цветовом решении коричнево-серых тонов его светло-бежевый оттенок привлекает внимание и неожиданно расслабляет. На диване располагается Фред и смотрит на нас с любопытством в глазах. Сбоку я отмечаю небольшой журнальный столик, на котором стоит кувшин и стакан с водой.

 - Работа, говоришь? - уголки губ мужчины слегка приподнимаются. - Хотите обсудить произошедший на обеде семейный разлад?

 - Почти, - усмехается Грион, - пришли засвидетельствовать твое добро - или его отсутствие - на участие Виолы в операции.

 - Тогда попрошу посторонних на выход, - с намеком произносит Фред, чем вызывает крайнее недовольство мужа. - Что? Будешь рассказывать, как мне стоит проводить беседу?

 - Не буду, - хмуро отзывается Гри, глядя, почему-то, на меня. - Хотя тебе я доверяю безраздельно.

 - Вот и оставь жену хоть ненадолго без своей вездесущей опеки, - твердо произносит Фредерик. - Я все понимаю, но нам сейчас крайне важно именно ее рабочее состояние.

 - Она жертва, как и Кири, - не унимается Грион, поджав губы, и упрямая морщинка на лбу говорит о том, что муж ни за что отступать не станет.

 - Она переродившийся маг, который, судя по заключению Исповедника...

 - Двойному заключению Исповедника, - уточняю я, вызывая, как и раньше у Руди, почти детское негодование на лице Гриона.

 - ...двойному заключению Исповедника! - усугубляет ситуацию Фред, подмигивая. - Так вот, переродившийся маг в здравом уме и твердой памяти, который после повторного нападения маньяка сумел удержать себя в руках и даже спас мою жену. Грион? - вопросительно смотрит на друга Фред. - Она не маленькая и не беспомощная. Выметайся уже - я и так вижу все твои страхи по глазам.

 Грион бормочет что-то о жестоком обращении с начальством, но Фрост снова хохочет:

 - Мистер Траст, не вы ли сами решили обеспечить меня работой? Не беспокойся, Грион, надолго я Виолу не задержу.

 - До встречи, - я касаюсь руки мужа и ободряюще улыбаюсь.

 - Я буду у себя, - кивает он в ответ и выходит, а я провожаю его долгим взглядом.

 Мне почему-то трудно сейчас обернуться к Фреду. Знаю, он, кажется, не винит меня ни в чем, но я сама когда-то наложила на себя обязанности по несению этого груза, я сама определила, что такое хорошо и что такое плохо. Я видела, как больно было Кири без супруга...и я не знаю, смогу ли выдержать прощение от него.

 - Виола? - в голосе сквозит участие, но первый контакт наедине дается мне нелегко. - Все в порядке, Виола. Грион, может, и тот еще упрямец, но для пользы дела согласится со всем, что будет необходимо. Присаживайся. Нам ведь стоит поговорить, правда?

 Я наконец-то оборачиваюсь и нерешительно смотрю на него. Фред уверенно указывает рукой на место рядом с собой. Но я не делаю ни единого шага к темно-коричневой коже.

 - В чем дело? - Фред улыбается, и часть моих страхов отступает на задний план, а сама я понимаю, что сейчас он включает дар по максимуму. - Позвать его обратно? Неуютно себя чувствуешь?

 Я отрицательно мотаю головой, после чего медленно приближаюсь. Фред продолжает ненавязчиво выведывать у меня информацию:

 - Тогда, возможно, у тебя есть что-то, что ты хотела бы со мной обсудить? Или что-то, что жизненно необходимо сказать?

 Я осторожно киваю и, собравшись с духом, тихо выдыхаю:

 - Фред...прости меня.

 Он склоняет голову набок, изучающе глядя на меня, и молчит некоторое время. Затем, кивнув собственным мыслям, с расстановкой произносит:

 - Присаживайся, Ви. Кажется, нам стоит поговорить о твоих страхах.

 Наверное, он прав. Только вот ума не приложу, о чем и как именно нужно разговаривать. Все, что я знаю и помню, заключается в одном-единственном прикосновении к виску сидящего рядом мужчины, которое убило его мозг, а сознание погрузило в глубокую кому на целый год. Сейчас, когда мы с Фредом остались вдвоем, воспоминания появляются перед глазами, словно наяву. Они душат меня и не дают жить в полную силу.

 - Виола? - вырывает из пучины набирающего обороты отчаяния спокойный голос мага. - Я вижу страх в твоих глазах. О чем ты думаешь? Не волнуйся, - в подтверждении слов на губах появляется мягкая улыбка, - говори обо всем, что считаешь нужным. Хотя, мне кажется, я знаю, с чего стоит начать, так ведь? Это преследует тебя с...того самого момента, да?

 Я наконец-то решаюсь посмотреть открыто и вижу бездну понимания и сочувствия в его глазах. И это, как ни странно, дает полную свободу языку. Слова начинают вылетать сами собой, мне даже не приходится пытаться складывать их в осмысленные предложения. Спокойствие, волнами расходящееся от Фреда, постепенно передается и мне. И к концу своего рассказа я ощущаю, как распрямляется пружина, сковавшая в тот момент, когда я осознала, что придется столкнуться с последним из оставшихся страхов.

 - Ви? - все так же мягко, как и в начале разговора, привлекает мое внимание Фред. - Дай мне свою руку, Ви.

 - Зачем? - я бросаю взгляд сначала на мага, потом на свою кисть. Выражение лица ожившего мужа Валькери советует не задаваться этим вопросом, а просто исполнить просьбу. С осторожностью протягиваю ладонь, которую Фред принимает и медленно подносит к виску.

 - Смотри, Виола, - не отпуская меня даже после того, как я инстинктивно вздрагиваю и пытаюсь отнять руку, говорит Фредерик. - Твоя сила не направлена на разрушение. Ты вернула меня обратно. Ты смогла. И все твои проблемы идут лишь оттого, что ты сама запуталась в собственных ощущениях. Помнишь, ты сказала "прости меня", когда только-только ушел Грион? Это неправильная постановка вопроса. "Прости себя", - вот как она должна звучать. Та ситуация, в которой ты оказалась год назад, должна была сделать из тебя животное, опирающееся лишь на собственные инстинкты. Тебе как никому другому должно быть известно, какие желания преобладают в наших головах, стоит оказаться в опасный для выживания момент. А ты смогла устоять и даже защитила находящихся вокруг людей. Затем еще и собрала по кусочкам раздробленную личность. Влилась в коллектив и даже стала приносить ему пользу. Ты - сложившийся человек без единого греха за душой, Виола. Но ты просто не можешь принять себя такой, какой стала.

 - Я...не знаю, как это сделать, - кажется, я начинаю понимать смысл слов, который пытается донести до меня Фред.

 - Ты потерялась. Тебе нужен маяк, - улыбается в ответ мужчина. - И я знаю - он у тебя есть. Вот и плыви на его свет.

 Он медлит некоторое время, давая мне возможность переварить услышанное, после чего дает заключение:

 - С моей стороны никаких препятствий для твоего участия в задании нет. Можешь так и передать Гриону.

 Грион! Ну, конечно! Кто еще сможет удержать меня на плаву, когда последняя надежда угаснет? Гри! Я должна идти к Гри!

 - Вижу понимание во взгляде, - Фред снова кивает. - Иди, Ви.

 Я робко улыбаюсь, поднимаясь с дивана, и направляюсь к выходу. Открыв дверь, разворачиваюсь и смотрю на ожившего мистера Фроста:

 - Фред?

 - Да, Виола?

 - Спасибо...

 - Спасибо тебе, - возвращают мне благодарность, и дверное полотно окончательно отделяет меня от всепонимающего взгляда мага.

 Я иду к концу широкого коридора и сворачиваю туда, где находятся спальные комнаты. Осторожно поворачиваю ручку, ведущую в апартаменты мужа. Он сидит за письменным столом, освещаемый настольной лампой, и перебирает бумаги по делу. Не слышит, как я вошла, и я пользуюсь этим, бесшумно подходя сзади. Руки обнимают его за шею, сразу же ощущая, как он тянется к ласке, и я целую Гриона в щеку.

 - Так быстро? - удивляется муж, и я незаметно оказываюсь сидящей у него на коленях. Вместо ответа просто качаю головой, подтверждая справедливость его слов. - Допущена... - скорее констатируя факт, чем интересуясь, продолжает он, и я смущенно пожимаю плечами. - Ну и каков итог беседы? - решив сменить тему на более спокойную для себя, спрашивает муж.

 - Я люблю тебя, - выдыхаю перед поцелуем, чтобы потом забыть обо всем на свете.

 Джемпер он снимает сразу же. С брюками везет меньше, и Гриону приходится повозиться. Но то, что происходит между нами потом, возвращает меня в пять счастливых лет замужества. И пусть мы изменились за прошедший год, то чувство, что однажды связало нас, не стало меньше, не оказалось на поверхности, наоборот - изменилось, окрепло, стало более зрелым. Сблизило, превращая в единое вещество. Показало, что вместе мы сможем справиться со всем.

 Потом, уже устроившись на плече Гриона и умиротворенно слушая его дыхание, я вдруг осознаю: сила, заключенная во мне, полностью подчинилась. Так вот каким, оказывается, был к ней ключик.

 Следующим утром Грион собирает нас в комнате отдыха и объявляет получасовую готовность. Странно, что-то такое я чувствовала, когда ночью не обнаружила мужа рядом. У него иногда случаются приступы вдохновения, когда мы...особенно хорошо понимаем друг друга. Вот и в этот раз, повинуясь интуиции, я не покинула постель, а терпеливо решила дождаться его возвращения, что, конечно, мне с успехом и удалось. Оказывается, время порознь пошло на решение одного задания...

 - Руководство центра предупреждено? - Кири флегматично изучает расположение зданий, отведенных для координации заявок целителей.

 - Да, - коротко отвечает Грион. - Гард провел необходимый инструктаж, в подробности посвящены особо устойчивые маги, до которых Ангелу не будет дела во время эвакуации. Сегодня его дежурство - мы должны успеть. Надеюсь, морально все подготовились. Стражи уже ожидают на месте. По нашему сигналу они начнут прочесывать здание. Виола, - он пристально смотрит на меня. Муж, но сейчас он все-таки Инквизитор. - Мы идем внутрь щита. Как только Ангел оказывается с нами в одном пространстве, я начну стягивать сферу и продолжу делать это до того момента, пока она не сомкнется вокруг него. Ты выйдешь заранее. Готова подпитывать вещество с переменным объемом?

 - Готова, - а что еще говорить? Сферу меньшего размера я еще и уплотнить смогу как следует. Ангел - наивное дитя, совсем не подозревает о тех особенностях света, которым обладает. Все дело в том, что против моей нынешней тьмы предыдущие способности не смогут действовать как следует: начнут концентрироваться вокруг источника магии и могут вообще выйти из-под контроля носителя. Я такое встречала. Когда пыталась лечить мага со схожим даром. Не поликинетика, нет, конечно. Но и тогда благодать внутри меня пыталась артачиться, и с большим трудом удалось наставить ее на путь истинный. Судя по тому, что Ангел вместо помощи людям, на которую ориентирован свет, до сих пор занимается выжиганием по дереву, он ни единой попытки к усмирению не предпримет. И вот тогда-то Грион и сможет поймать его...

 - Я бы все равно приложила гада ломом, - надувает губы Валькери. Она тоже получила оба допуска и сейчас сидит без единого намека на опасения за свою жизнь, когда в недалекой близости может оказаться ее мучитель. Возможно, способностей она и лишилась, зато профессионализм остался при ней. Валькери быстро отыщет Ангела.

 - У тебя такая возможность точно появится, - хмыкает Маки. - Только довезите его до лаборатории. А там введем в стазис, поймем, как выкачать несправедливо присвоенное - и хоть ножами исполосуйте - возвращать будем столько, сколько потребуется.

 - Некромантов, насколько я помню, в штате инквизиции нет, - сухо замечает глава группы, с подозрением разглядывая выдумщика и массовика-затейника.

 - Когда это неукомплектованность состава являлась для нас проблемой? - утешает его парень. - Будет! - уверенно добавляет он.

 На поверхность мы поднимаемся с мыслями о том, что вскоре на минус пятом этаже начнутся экзорцизские процедуры над отдельно взятым преступником...в общем, покидаем штаб-квартиру с заметным облегчением. Все же увлеченный гений - зрелище не для всех.

 - Покажи, как это работает, - управляя мобилем одной рукой, вторую Грион протягивает ко мне - благо, мы оба сидим спереди и неудобств в общении не испытываем - и воплощает над ней маленькую прозрачную сферу. Я понимаю, что он имеет в виду, и с улыбкой демонстрирую, для наглядности окрашивая свою подпитывающую энергию в сине-зеленый оттенок. Рука, приложенная к шарику мужа сбоку, постепенно сообщает ему дополнительную защиту - это та самая разрушительная сила, которая срывалась с моих пальцев в надежде, что Грион испугается в нашу первую встречу в лечебнице. И отступит. Зря я его недооценила ...

 Сейчас передо мной не стоит задачи искалечить. Мне нужно испугать свет, заключенный внутри Ангела. Поэтому волна от меня перемешивается со сферой Гриона, не испытывая никаких трудностей: магия людей, находящихся друг с другом в гармонии, обладает таким свойством. Странно, конечно, но его защита и мое разрушение - в тандеме? И, тем не менее, действительность говорит сама за себя.

 - Хорошо. Спасибо, - облегченно вздыхает Грион.

 - После того, на что намекал Руди, слушая ваши ночные концерты? - фыркает сзади Валькери, которая вместе с Фредом едет в нашем мобиле. - Я тебя умоляю - какие могут быть сомнения в противоположной направленности дара?

 Грион не комментирует реплику, а мы с Фредом понимающе улыбаемся: Валькери никогда не отступит от своего характера. И все же я рада тому, что она вновь стала прежней занозой в...да, одном прекрасном месте.

 Мобиль мы оставляем в квартале от центра. Дальше пешком, но это недолго. Стражи усиленно изображают целителей и случайно оказавшихся в этой части города прохожих. В то, что Ангел не сканирует всех на предмет видовой принадлежности дара, я уверена на сто процентов: слишком маленький резерв. Выдохнется, он должен это понимать и беречь силы. Грион окидывает взглядом комплекс зданий координационного центра - их три, в среднем должен обитать объект наших поисков - и, на мгновение прикрыв глаза, начинает строить прозрачный щит вокруг них. Подождав несколько минут и чувствуя, как смыкаются части вырастающего из-под земли барьера, я приступаю к своей части задания, погружая пальцы в плотный купол. А потом наполняю его разрушающей силой.

Глава 13. Тень

My love, leave yourself behind

Beat inside me, leave you blind

My love, you have found peace

You were searching for release

You gave it all, into the call

You took a chance and

You took a fall for us

You came thoughtfully, loved me faithfully

You taught me honor, you did it for me

Tonight you will sleep for good

You will wait for me my love

Now I am strong

You gave me all

You gave all you had and now I am home

Sia "My love"

(Любимый, останься в прошлом,

Бейся частичкой внутри меня, оставаясь слепым.

Любимый, ты нашел уголок своего мира,

Когда находился в поисках освобождения.

Ты вложил все свои силы в этот зов,

Ты использовал шанс и пал ради нас.

Ты появился задумчиво и верно любил меня,

Научил жить с честью - сделал все это ради меня.

Сегодня ты уснешь навеки,

Но будешь ждать меня, любимый...

Теперь я стала сильной,

Потому что ты сделал меня такой,

Отдав все, что было у тебя, и теперь я по-настоящему дома)

Когда первая часть моей задачи выполнена, я сосредотачиваюсь на главном. «Найди их…всех их найди», – словно шепчет сущность внутри меня, но я больше не боюсь ее. Я хочу, от всего сердца желаю, чтобы она вырвалась наружу и поглотила тот свет, что теперь выполняет несвойственную для себя функцию. Я – тьма, карающая во благо. И я точно знаю, что нужно делать для восстановления равновесия.

Рассудок затуманивается, и я скорее ощущаю всё и всех, чем осознаю, что происходит в окружении. Я становлюсь множеством молекул, разлетающихся внутри купола, образованного Грионом. Превращаюсь в воздух, которым дышат все, кто там находится. Все…кроме одного. Того, в ком я чувствую мой свет. Того, чья темнота забрала его. И ее я тоже вижу. Страшную черную дыру, поглощающую чужие способности. То, что нужно навсегда захлопнуть. Маки неправ: никакой стазис Ангелу не нужен. Смерть – единственное избавление от страданий. Наших – и его…

Я обтекаю виновника нынешней операции – он не должен знать, что сейчас три здания начнут эвакуироваться. Остальным же, кто вдыхает меня легкими и впитывает порами, я сообщаю о том, что в комплексе существует угроза пожара. Волноваться не стоит, потому что маги–синоптики уже на подходе: они способны вызвать ливень, который непременно затушит очаг возгорания снаружи. Изнутри непременно помогут стихийники, которых тоже уже вызвала служба безопасности. Так что сотрудникам остается лишь спокойно и без лишних движений выйти за пределы корпуса. Вот и все…я возвращаюсь обратно.

Грион с тревогой смотрит на меня. Он ждал этого момента, чтобы сразу же обнять.

– Все нормально, – пробую отстраниться я, и муж с неохотой отпускает. – Люди скоро покажутся.

Я знаю, что в куполе Гри оставил рамку, сквозь которую не пройдет никто. Остальная часть его творения является почти физической. Однако и тот небольшой кусочек, что мог бы служить брешью в защите, охраняется заклинанием. Оно среагирует на свет, если кое–кто вдруг решит проникнуть наружу. Да, сегодня Ангел должен попасться в наши руки окончательно…

– Засекла его? – нетерпеливо спрашивает Валькери. У нее чешутся руки, чтобы надрать задницу напавшей на нее сволочи. Я коротко отвечаю:

– Четвертый этаж. Там подсобка рядом с лестницей – ну, почти подсобка…он, почему–то, любит замкнутые помещения. Лестница с северной стороны.

– Пожелайте нам удачи, – подмигивает Кири, и они с Фредом срываются с места.

– Контролировать выходящих до конца сможешь? – на всякий случай решает удостовериться Грион, и я утвердительно киваю.

– Без проблем.

– Мне нужно договориться со стражами, чтобы они изолировали все лифты. На всякий случай.

– Конечно, – я дарю ему ободряющую улыбку, а потом сосредотачиваюсь на постепенно прибывающих из тройки зданий людей. Они идут по аллеям, не разговаривая друг с другом. Меня посещает леденящее чувство, что я сделала из людей зомби, но я тут же успокаиваю себя тем, что это во благо и для пользы дела. Рядом маячит кто–то из стражей – видимо, послан Грионом для защиты. А меня сейчас охранять не надо. Я сама как ожившее смертельное оружие. Да…кажется, я несу Ангелу смерть.

Толпа людей становится все больше. Они приближаются к тому месту, где находится брешь с заклинанием Гриона. Только преодолевая невидимую преграду, приходят в сознание – это я разрешаю сделать сразу. Их тут же подхватывают привлеченные к делу целители и стражи. Быстрый осмотр одного – и его направляют в специально отведенное для ожидания место. А потом я вижу его…

Безликая масса белых халатов оказывается идеальным прикрытием. Как же он догадался? Как?.. Его выдает жадный взгляд, который не отрывается от моего лица. И который я ощущаю сразу. Я даже вижу, как мужчина предвкушающе облизывается…черт! Он в толпе, которая вот–вот должна войти на главную аллею – последнее препятствие на пути к свободе. Только вот и Ангел замечает, что больше не скрыт многочисленным собранием коллег от посторонних глаз. Он срывается с места и бежит обратно к центральному зданию.

– Грион! – кричу я, оборачиваясь на мужа. – Он пытался выйти из–под щита!

Муж моментально оценивает обстановку и устремляется вслед за Ангелом, на ходу бросая:

– Доведи эвакуацию до конца, Ви!

– Грион! – я в последний раз надрывно зову его, но муж не останавливается. Вслед за ним под щит ныряют около тридцати стражей, но мне начинает казаться, что даже этого количества для поимки Ангела окажется мало. Не силой, так смекалкой он все равно одержит над ними победу…

Ослушаться приказа я не могу – и не только потому, что Грион суровый начальник. Нет, человеческие жизни поставлены на карту слишком в большом количестве. И я не вправе забыть обо всем и ринуться за мужем только потому, что мне его плохое предчувствие тоже передается. Только бы все было хорошо…

Когда последний целитель покидает пространство щита, я облегченно вздыхаю. Я так хочу видеть Гриона, что эта потребность выражается в желании соединиться с ним хотя бы через творимую магию. И я снова погружаю ладони в щит, только бы знать, что с мужем все хорошо. Как жаль, что провидение сегодня совсем не на моей стороне…

Кисель вокруг ладоней взрывается мириадами звезд слишком стремительно, и я не успеваю сообразить, что же такого могло произойти. Остальные разрушения щита не видят, в то время как моя сила впитывается обратно в тело. Не стало основы, на которой она держалась…

Я подскакиваю на месте и бросаюсь к зданию, в котором скрылся Грион. Сердце бьется, как ненормальное: только бы успеть! Я ума не приложу, что такое нужно сделать с мужем, чтобы он перестал держать щит. Лишить сознания? О, Боже…

На полпути к цели я вижу, как изнутри выходят Кири и Фред. На обоих нет лица, и я ускоряюсь.

– Не ходи туда, – валькирия хватает меня за руку, когда я порываюсь внутрь. – Ангел забрал Гриона.

– Что? – я со всего размаха разворачиваюсь к ней, не в силах поверить в только что услышанное.

– Виола, – спокойным тоном пытается заговорить Фред. Только пытается. Я вижу по глазам, что зрелище, свидетелями которого они стали с Валькери, обоих сильно потрясло. – Не надо…Гриона там больше нет.

Я вырываю руку из захвата Кири и продолжаю бежать к среднему зданию центра. Тот самый четвертый этаж. Лифты, отключенные благодаря стражам. Что? Что произошло с Грионом?!

Лестница выводит в просторный холл. Но меня несет из большого круглого помещения в боковой правый коридор. Тьма внутри бунтует от одного осознания, что на этаже есть это место. Отныне оно для меня проклято. На полу лужа крови…

Колени подгибаются сами собой, когда я оказываюсь рядом. Я падаю, пачкая инквизиторскую форму в красной жидкости, потому что неудачно наступаю туда коленом. Тело колотит, зубы выбивают нервную дрожь. Сил на крик не остается: это кровь Гриона… Я словно пытаюсь утешить себя, решаясь на дополнительную проверку, и обмакиваю палец в уже остывшую субстанцию. Его сила…его сила, строящая мощные и не поддающиеся воздействию щиты. Его сила, как и моя, являющаяся большим препятствием для зачатия потомства. Все потому, что организм матери не способен выдержать развитие семени отца. А мой, словно заведенный, еще и отталкивал его, не позволяя тратить силы на взращивание чужеродного организма. Не позволял…пока не получилась Бо. Пять лет…пять долгих лет мы пытались этого добиться…где теперь мои Бо и Грион?

Я заваливаюсь на бок рядом с лужей крови и, застыв в таком положении, смотрю на открывающийся из ближайшего окна кусочек неба. Безмятежного, как и всегда. Даже из этих белых стен оно выглядит нерушимым, каким и должно быть. Небо…за что мне все это?

Надежда умирает так же быстро, как и вспыхивает. Если Ангел забрал Гри, значит…значит, он для чего–то понадобился? Утробный крик становится первым вырвавшимся из тела звуком. На него прибегают Кири и Фред, очевидно, последовавшие за мной. А я сквозь пучину отчаяния и все возрастающего беспамятства, наконец, понимаю: Грион – уникальный в своем даре маг. В городе нет подобных ему защитников. И Ангелу он понадобился не просто так. Именно мой муж станет пятнадцатой жертвой…

– Когда мы их отыскали, оказалось слишком поздно, – виновато смотрит на меня Кири. Мы уже в штабе – Гард прибыл лично после новости о том, что исчез Грион, и дал общий отбой. И теперь я сижу с нервно зажатым в руке стаканом воды и пытаюсь без чьей–либо помощи опрокинуть его внутрь. Вино, которое пытался всучить Фред – для успокоения, как он тогда пояснил – оказалось в унитазе почти сразу же. Видимо, успокаиваться я точно не желала… – Мы только успели заметить, как Ангел подхватывает Гриона и исчезает вместе с ним.

– Прости, – Фред опускается передо мной на колени и берет свободную ладонь в руки. А я сижу за круглым столом, смутно осознавая, что вокруг столпилась вся группа. Руди тактично не притрагивается – он словно чувствует, что эту боль мне нужно пережить самой. Маки уже сказал, что по переговорному камню Гриона не отследить – устройство выбросили где–то в здании координационного центра, избавившись от единственной могущей навести на след улики.

– За что? – впервые с момента прибытия подаю голос я. – Он поступил очень умно. Лишиться мага, создавшего барьер, конечно, не так просто, но… дар телепортации мог сыграть с Грионом злую шутку, и Ангел просто в состоянии был оказаться рядом и отключить его до того, как Гри создаст вокруг себя защиту. Мало ли могло быть неприятностей.

– Мы хотели спокойно поговорить с ним, – объясняет Фред. – Возможно, настроить на переговорный лад.

– Я видела эту дыру – его умение отнимать чужой дар. Ничего бы у вас не получилось, – возражение выходит жалким, но супруги Фрост вздрагивают почти одновременно. – Ангела нужно убить. Он не остановится никогда.

– На работе он теперь вряд ли появится, – Куинн озвучивает и так понимаемую всеми истину. Да, кажется, мы опять зашли в тупик…Боже, что же с Грионом?

– Извините… – отнимая стакан от губ не слишком удачно – все слышат, как выдают барабанную дробь сталкивающиеся с ним зубы – я поднимаюсь со стула. – Не могу думать…надо поспать.

– Конечно, Ви, иди, – сразу соглашается Валькери. В отсутствие Гриона именно она становится руководителем группы. Хорошо – проскакивает мысль – с ней успели наладиться мосты. А сейчас нужно побыть в одиночестве с собственным горем.

Форму инквизиторов скидываю сразу же, как только захлопывается связь с внешним миром. Встаю под горячий душ, упираясь дрожащими руками в пластиковую стенку двери. Грион…как же так? Что могло произойти, что Ангел застал его врасплох? Истерики не случается – слезы катятся из глаз без единого звука с моей стороны. Я смирилась с потерей – сейчас осознаю это, как никогда. Если Ангел положил глаз на способности мужа – это…конец. От него не закрыться стеной из надежды и веры. Я дважды побывала у него в гостях. Я знаю, что это такое…

Внезапно мне становится душно и тесно в одноместной кабинке. Я с силой распахиваю дверцы, выпуская в пространство ванной комнаты скопившийся вокруг меня пар. Вылезаю, подхожу к зеркалу над раковиной, провожу рукой, стирая с него выступивший конденсат. Большие глаза, навсегда лишенные живости, под которыми залегли круги. Дрожащие совсем не от холода плечи. Я опять остаюсь одна. И теперь мне не в чем упрекать Гриона или надеяться, что когда–нибудь он все же появится. Я одна, свободна, словно ветер. Могу бросать инквизиторов к чертям, как только мы отыщем эту сволочь. Я все могу…

Почему он не выполнил своего обещания? Он ведь просил не отходить от него ни на шаг – почему унесся от меня сам? Что за героизм, Боже…а теперь я осталась без него и не знаю, что делать дальше. И руки опускаются, потому что ничего делать не хочется. Раковина, в которую я могу спрятаться ото всего мира, зовет укутаться в себя снова и снова. Не хочу жить без Гри. Не смогу жить без Гри…

Я выхожу из ванной, завернутая в одно полотенце. На то, чтобы высушить волосы, не хватает сил – я мешком падаю на кровать, утыкаясь носом в подушку, и лишь тогда позволяю себе болезненный всхлип. Это страшно – знать обо всем. Не быть в неведении, как тогда, в лечебнице. Остаться со своим горем наедине. Понимать, что дверь больше никогда не откроется для того, чтобы впустить в мою жизнь Гриона. И ощущать, как по нервам проходится болевой разряд, чтобы сковать тело на долгое мгновение осознания. А потом приходит спасительная тьма.

Что это – обморок или просто действие усталости, я не представляю. Однако когда способность мыслить логически возвращается, я понимаю, что нахожусь в постели не одна. Тот, кто сейчас делит со мной ложе, по–хозяйски устроил руку на моей талии, точнее, забрался под полотенце и положил горячую ладонь на живот. Его дыхание щекочет все еще влажные волосы. Но это не Грион…а собственнический жест заставляет меня испытать озноб и отскочить от того, кто лежит сзади, кубарем скатываясь с постели.

Когда я решаюсь поднять голову и посмотреть на незнакомца, не верю своим глазам: Ангел! Ангел в моей спальне?! Это кошмар, кошмар, кошмар…

– Не кошмар, – хрипло произносит мужчина, и я узнаю его леденящий душу голос. В тусклом свете настольной лампы его красивое лицо – сейчас я могу рассмотреть симметричность черт и гармонию облика – выглядит особенно зловеще. Он лежит на боку, подперев голову ладонью, и с интересом смотрит на меня. Словно я подопытный кролик. Словно моя судьба уже решена. – Будь ты Инквизитором со стажем, никогда бы не допустила нескольких промахов, благодаря которым я вычислил твое местонахождение, Светлячок. А так – прости, но я не смог сдержаться. Дверь закрыта, – кажется, он предугадывает любое мое желание отсюда выбраться, – твои крики никто не услышит. Поговорим?

– Что тебе нужно? – я пытаюсь справиться с приступом накатившей паники, все еще не двигаясь с места.

– Я подумал, что тебе будет интересно узнать о судьбе мужа, – мужчина натягивает на губы подобие улыбки, и мое оцепенение слетает, словно и не было.

– Где Гри? Что с ним?! – поднимаюсь с колен, запоздало обнаруживая, как распахиваются полы импровизированного наряда. От Ангела это не ускользает, но в его глазах…скорее гастрономический интерес. Его все еще не оставляет желание нарисовать на моей коже крылья.

– Гри… – словно пробуя на вкус сокращение имени мужа, он медленно перекатывает на языке каждую букву. Маньяк. Совершеннейший маньяк. – Так вот как ты ласково зовешь его, Светлячок…он жив, если тебя это интересует. Хотя о чем это я? Конечно, интересует! – Ангел поднимается на постели, садясь в позу лотоса, и скрещивает руки на груди. – Хочешь увидеть его? У тебя пять минут на сборы: там, куда мы отправимся, в твоем нынешнем виде…будет несколько прохладно.

– Так просто? – я не верю ни единому слову, но все же поднимаюсь и направляюсь к шкафу с одеждой. Почему–то комбинезон, подаренный Дайной, кажется мне сейчас очень к месту. – Чего ты хочешь?

Он возникает сзади, словно из воздуха. Я не сопротивляюсь, когда его руки вытаскивают конец полотенца, подвернутый на груди, чтобы не сползало. Когда махровая ткань падает к ногам, а я остаюсь обнаженной, вздрагиваю, снова ощущая его руки на животе. Спина чувствует трущуюся об меня рубашку, ягодицы и ноги – плотную ткань брюк, в которые одет Ангел. Он прижимает к себе почти невесомо, в его словах нет ни намека на личные привязанности. Он просто хочет завершить начатое.

– Ты знаешь, Светлячок, – а выводимые на коже узоры только подтверждают его желание.

– Ты все равно нас всех убьешь – смысл идти с тобой? – стараюсь придать голосу максимум уверенности, несмотря на то, что существо кричит о том, как хочет оказаться рядом с Грионом.

– На этот раз…я решил сделать исключение, дорогая, – он усмехается мне в волосы, и я вздрагиваю еще раз. – Переживешь нанесение крыльев – так и быть, останешься живой, и мужа твоего я тебе непременно верну, – от меня не укрывается тот факт, что Ангел не обещает, будет ли на тот момент жив Грион. Значит, мои худшие подозрения подтверждаются… – У меня должен состояться приватный разговор с Даргароном – ты же понимаешь, среди горы трупов его проводить не совсем удобно.

– Я согласна. Отойди и дай одеться.

Он подчиняется, и я натягиваю белье и комбинезон, уже не стесняясь присутствия постороннего в комнате. Что–то в эту минуту во мне умирает – вместе с мыслью о том, что даже Ангел не счел нужным говорить о Грионе как о живом человеке. Но я хотя бы смогу забрать тело…и убью эту сволочь без капли сожаления!

– Я готова, – сообщаю будущему мучителю. Он распахивает объятия, и я делаю два шага вперед, оказываясь прижатой к крепкому телу. Да…теперь я понимаю, Ангел мог бы схлестнуться с Грионом даже врукопашную. А потом я испытываю головокружение: вот, оказывается, какова на вкус телепортация.

Я, кажется, поступила очень правильно, решив надеть именно комбинезон. Там, куда переносит меня Ангел, периодически дует, пусть и несильный, но ветер, и температура на несколько градусов ниже, чем в городе. Я открываю глаза и вижу вокруг высокие сосны, расположенные по границе круглой поляны, на которой мы и оказываемся. Каменное кольцо из глыб в полтора человеческих роста, между которыми горят на высоких золоченых постаментах факелы, придавая окружающей обстановке зловещий оттенок, словно не позволяет ничему, кроме невысокой травы, произрастать внутри себя. Лес? Да еще с таким древним памятником, который явно создавали нечеловеческие руки? Это точно не в черте города…у нас такого просто не найти.

– Добро пожаловать в точку отсчета нашего мира, – торжественно объявляет Ангел, но меня не волнуют его слова: я вижу цель своего путешествия и, наплевав на все остальное, бросаюсь к ней. Грион лежит на границе круга, неестественно скорчившись и не делая ни единого вдоха. Быстро обойдя его, я замечаю в свете факела засохшие на щеке пузырьки крови изо рта и падаю рядом на колени, закрывая лицо ладонями, только бы не закричать. Легкое…Ангел пробил ему легкое…я пытаюсь дотронуться до мужа, но не позволяет щит, которым окружен Грион, и руки безуспешно обнимают пустоту.

– О, дорогой мой Светлячок, я забыл предупредить: наложенный на твоего мужа купол – это гарантия моей жизни во время ритуала, – подает голос Ангел, обходя камни с внешней стороны. – Я заметил чудесную особенность ваших способностей: они взаимопроникаемы. Надеюсь, ты понимаешь, что я не настолько люблю тебя, чтобы позволить подобную слабость? Конечно, сквозь созданный мною щит ты пройти не сможешь. Удивительно, правда? В полной мере, учитывая мой небольшой запас, я смог овладеть лишь двумя вашими дарами – ну и телепортацией, конечно. Открою тебе маленький секрет: время останавливать я могу в одной конкретной точке пространства. Как ты понимаешь, с кровью Гриона именно это произошло. Так что он живет, пока живу я. Надеюсь, ты не станешь принимать поспешных решений.

– Дай мне оказать ему первую помощь, – вместо нормальных слов с языка срываются сдавленные рыдания: я ничем не могу облегчить страдания мужа, не навредив сволочи, что сотворила с ним это. Поэтому не остается ничего, кроме как молить о снисхождении: тем, что сделал Гриону, Ангел окончательно сломал меня.

– Прости, Светлячок, но сейчас есть более насущные дела. Да не беспокойся ты: если все пойдет так, как нужно мне, ты сможешь снова быть со своим ненаглядным.

– О чем ты говоришь, сумасшедший?! – я срываюсь на крик, а потом падаю на купол, окружающий мужа, и пространство леса оглашает мой почти животный стон. Не могу…не могу так! Находиться рядом и понимать, что не в силах помочь близкому человеку, когда он на волосок от гибели – это выше моего понимания. Это за гранью добра и зла. Как раз там, куда сам себя определил Ангел…

– Скоро ты сама все увидишь, – уверенно обещает Ангел. – А пока посиди тихо в сторонке – мы оставим будущие крылья на десерт.

Меня трясет от страха и ненависти по отношению к этому существу. Это уже не человек – настолько холодный разум не присущ моим соплеменникам. Это животное – хладнокровный и непредсказуемый хищник, стремящийся к цели и не замечающий ни единого препятствия на пути к ней. Но сильнее страха во мне желание помочь Гриону. Я должна, во что бы то ни стало должна залечить его рану! Иначе больше не смогу жить. Иначе все, что я преодолела ради того, чтобы быть с ним рядом, утратит свой смысл.

Когда из глубин души поднимается знакомое непонятное ощущение, я на мгновение пугаюсь его. То же самое я испытывала, когда в отчаяние билась над Фредом в лечебнице Святого Икандрия. Но я должна…должна попробовать повторить это!

Окрестности поляны озаряются сходящим с моих рук светом. Я сама не понимаю, как это происходит, но он сменяет тьму, живущую в душе и заполнявшую меня все время, что я была лишена изначального дара. Я не уверена, что это тот самый свет, я не чувствую единства с природой, но…сила именно та, что мне нужна. Я направляю ее на преодоление барьера, отделяющего нас с Грионом друг от друга, и вкладываюсь в импульс по максимуму. Зажмуриваюсь – настолько ярким становится поток. А потом в изнеможении падаю рядом с мужем, не сразу приходя в себя. Когда силы постепенно возвращаются, а я пытаюсь подняться и открыть глаза, вся надежда на лучшее рушится почти сразу же: искорки моего света причудливыми змейками бегают по щиту, окружающему Гриона, но…ничего не делают для того, чтобы освободить его. Последним гвоздем в крышку моего гроба становится издевательский смех Ангела:

– Светлячок…какой же ты наивный, Светлячок, несмотря на все то, что успела преодолеть. Это необычное место: ты не сможешь справиться с моей магией. Оно целиком настроено на меня, поэтому и слушаться будет только моих команд. Расслабься. Тебе предстоит стать свидетелем поистине незабываемого зрелища.

Я не могу быть вдали от Гриона. Несмотря на оцепенение и боль от осознания того, что не в силах помочь, приподнимаюсь и ложусь сверху на щит, окружающий мужа. Пусть хотя бы так, но я смогу уберечь его от Ангела. Слезы безысходности высохнут. Я смогу найти выход из этой ситуации…

За действиями маньяка продолжаю наблюдать словно со стороны. Меня не слишком трогает то, что он собирается сделать. Вызвать ли Даргарона или просто

самоубиться – для меня сейчас особой разницы не существует. Я всей душой ненавижу этого человека и желаю ему смерти.

Мужчина ступает во внутренний круг и поочередно обходит все пятнадцать камней, притрагиваясь к каждому на несколько мгновений на уровне груди. В том месте, где происходит контакт с монолитом, поверхность начинает светиться в форме человеческой руки.

– Говорят, когда пятнадцать магов пришли сюда вызывать Даргарона, они не знали, как именно дать богу понять, что ждут его милости. И поэтому стали возносить молитвы к небу. Сразу пятнадцать настойчивых голосов привели демиурга в неистовство, и он обрушил на посмевших потревожить его людей молнии, обращая каждого в камень. С тех пор они стоят здесь и ждут своего часа, когда, быть может, смогут вернуть себе человеческий облик. Но Даргарон слишком зол на них, чтобы внять молчаливой просьбе, – с увлечением вещает Ангел, но до меня слова долетают, словно сквозь толщу воды. Видя, что мне не особенно интересно, маньяк прерывается, что совпадает с его последним прикосновением, и неспешно шагает к центру каменного круга. – Смотри, Светлячок, теперь я смогу выдержать гнев бога!

Словно по заказу, ожидая его последних слов, с неба из возникших за считанные секунды туч срывается яростная молния, бьющая точно в цель – мужчину, пробудившего своими действиями древнее священное место. Но щит, украденный у Гриона, не дает ей даже задеть его. Он расщепляет яростную сверкающую стрелу на несколько составляющих, каждая из которых ударяет в один из пятнадцати окружающих поляну камней. Они рушат глыбы, по возрасту соизмеримые с самим миром, взрывая камни как раз выше метки, оставленной маньяком, и я инстинктивно пытаюсь оградить Гриона, пусть он и закован в щит, от падающих сверху больших осколков. Что–то из крошки ударяет мне в поясницу, и я резко вскрикиваю, еще один булыжник чувствую где–то на уровне лодыжки. А Ангел, глядя на все это, безумно хохочет и кричит в пустоту, будто надеется, что его кто–то услышит:

– Смотри, Даргарон, что сделала твоя милость с волшебными дарами! Теперь я могу противостоять тебе! Я тебе равен! И ты будешь у меня в прислужниках! Я требую твоего появления, трусливый бог! Я требую, чтобы ты выполнил мой приказ и повернул время вспять! Верни мне мою жену, подлый и не следящий за собственным миром мерзавец! Верни мне мою Антею!

Стоит ему произнести эти слова, как молния исчезает, словно и не было. Ангел от неожиданности деактивирует щит и с вытаращенными глазами смотрит по сторонам.

– Даргарон! Даргарон, ты сволочь! Приди на мой зов и прекрати прятаться – я знаю, ты где–то здесь и слышишь все, что я тебе говорю! Подай мне знак, сбежавший позорный бог! Дай мне знак, иначе я сейчас уничтожу еще один кусочек света, которым ты в свое время наградил столь лелеемый тобою мир!

С совершенно безумным видом Ангел подходит ко мне, наклоняется и, больно ухватив за волосы, тащит в центр круга. Я кричу и упираюсь, насколько позволяют возможности. Ушибы от камней не дают сопротивляться в полную силу, и я пытаюсь расцарапать руку удерживающего меня сумасшедшего. Кажется, он совсем не испытывает боли, поскольку продолжает тащить в заданном направлении, выкрикивая по дороге проклятья в адрес Даргарона. Наконец, пытка заканчивается, и меня бросают наземь так, что я больно ударяюсь о землю лопатками. А в следующий миг оживает страшнейший из моих кошмаров: Ангел опускается сверху, и я слишком поздно понимаю, что он собирается делать. Мои запястья уже перехвачены одной его рукой, вторая судорожно расстегивает комбинезон, но полный доступ к животу нельзя получить как раз из–за заведенных за голову рук. Ангел грязно ругается, я сдавленно рычу в ответ, пытаясь сбросить его с себя. Кажется, мужчина обдумывает, как бы зафиксировать положение, когда, наконец, я чувствую, что руку маньяка сменяет…та сила, которую он украл у Гриона. Вторая рука мужчины освобождается, и он с выражением безумного торжества на глазах распахивает комбинезон на моем животе. Когда на его ладони начинает знакомо искрить родная сила, а он заносит руку для первого удара, откуда–то сбоку доносится уверенный голос с проскакивающими в нем ленивыми нотками:

– Я бы не стала этого делать.

От неожиданности Ангел отдергивает руку и с перекошенным от ярости лицом смотрит туда, откуда раздается предупреждение:

– Ты еще кто такая?!

– Твой самый страшный кошмар, – звучит насмешливый ответ.

Ангел, доведенный до крайности неудачей при вызове Даргарона, грозно рычит и поднимается с меня, не забывая, тем не менее, оставить на руках сковывающий движения кольцевой щит. Как жаль, что я не могу рассказать Гриону о том, что и его сила может быть использована во зло… Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, что за женщина решила противостоять ненормальному, как раз в тот момент, когда с рук безумца срывается белое пламя, летящее прямо на устроившуюся на одном из раздробленных камней незнакомку. За вспышкой не могу разглядеть, как она выглядит, и потому ударившая в нее с огромной силой магия заставляет жалобно застонать: сейчас, расправившись с нарушившей наше уединение магиней, он вернется и продолжит начатое… Я в ужасе от предстоящего зажмуриваюсь, но потрясенный ыопль Ангела вынуждает снова открыть глаза. Не в силах поверить в происходящее, я с удивлением и непониманием взираю на абсолютно невредимую женщину, спрыгнувшую с камня и теперь отряхивающую руки от воображаемой пыли. Ее обтягивающий черный комбинезон кажется до боли знакомым…

– Кто ты такая, демиург тебя разбери?! – вопль Ангела разрезает тишину лесной поляны, установившуюся после его атаки, и странным образом отражается от деревьев. Мне кажется, сам воздух стал настолько плотным, что смог оттолкнуть от себя порыв безумного мага.

– Аннигилятор, – спокойно взирает на него женщина с вьющимися темными волосами, и ее глаза в свете факелов кажутся мне темнее самой ночи…Боже, неужели?.. – Проводник магии в этом мире. Ну и просто соскучилась по тебе, сладкий.

Насмешливость тона не идет ни в какое сравнение с тем, что обещает Ангелу выражение лица женщины. Я–то уже догадалась, кто это, а вот убийца соображает на целую секунду дольше:

– Кловис…

Его срывающийся хрип заставляет женщину удовлетворенно улыбнуться:

– Я искренне рада, что ты еще не забыл, что сотворивший твой мир демиург был не один.

– Я не звал тебя! – восклицает Ангел, одновременно с этим падая на колени и со священным трепетом взирая на богиню. А я никак не могу увидеть Гриона, чтобы попрощаться…теперь я абсолютно уверена: после вмешательства Кловис Ангелу не жить. А значит, вместе с ним погибнет и муж…

– Даргарона ты все равно не докричишься, – пожимает плечами Кловис, мельком взглянув на меня. – Все твои жертвы, Малькольм, были напрасны. Никто не придет. Ты запятнал свое имя кровью – о каких желаниях вообще может идти речь?

Малькольм? Его зовут Малькольм. Из глаз тихо капают слезы – я стараюсь собрать последние силы для того, чтобы успеть почувствовать Гриона в последний раз. Прости меня, милый. Я не смогла…

– Я действовал из лучших побуждений! – горячо возражает Ангел, но Кловис лишь смеется в ответ. Я смотрю, как от смеха колышутся ее крупные кудри, и понимаю, что сейчас истинный убийца подписывает себе смертный приговор. – Я знаю, вы можете повернуть время вспять!

– Столько бессмысленных смертей – и ради чего? – прерывает поток готовых сорваться с его губ объяснений богиня. – Чтобы снова совершить их и вернуться назад, чтобы испытать удовольствие от лишения других жизни и вершить собственные желания, уподобившись демиургам? Кто ты вообще такой? Червь, возомнивший себя силой только потому, что все в мире пошло кувырком и тебе перепала часть силы, которая никогда не должна была достаться? Да–да, – она выставляет вперед ладонь и брезгливо машет ею, словно отгоняя от себя тлетворный запах мага–убийцы. – Избавь меня от своих глупых объяснений. И пойми, наконец, Даргарон давно покинул твой убогий мир.

– Я покончил с недостойными! – не останавливается Ангел. По–другому я вряд ли смогу его называть…

– Недостойными? – морщится Кловис. – А дети в чем провинились? – она подходит к мужчине почти вплотную. Я вижу, как от последней фразы убийца застывает, а потому не предпринимает никаких действий, чтобы освободиться, когда Кловис наклоняется и хватает его за волосы на загривке.

– К–к–какие дети? – хрипит Ангел, голова которого теперь в полной власти богини.

Она разворачивает его лицом ко мне и сообщает спокойным тоном:

– Убивая Виолу, ты сначала уничтожил живущую в ней жизнь. Ребенок должен был родиться таким же светлым элементалем, как и его мать. Александра Гард так же была беременна, когда ты напал на нее. Представляешь, что она пережила перед смертью?

Из горла Ангела доносится сдавленный хрип. Я понимаю, что он принимает на веру все слова Кловис – боги просто не умеют лгать. И что творится сейчас в душе убийцы, известно, наверное, только покинувшему нас Даргарону. Я смотрю на происходящее без интереса: это всего лишь еще один шаг на пути к смерти Гриона. А то, что Ангел умрет, мне вскоре становится ясно: Кловис отходит от него, не желая быть вовлеченной в то, что начинает твориться с мужчиной. Она подходит ко мне, опускается на колени и освобождает руки, одновременно аккуратно перекладывая голову к себе на колени:

– Ты сама не раз слышала: он был помешан на детях. Эта новость стала для него собственным приговором. Его тьма начнет поглощать свет. Свет станет бороться с тьмой. Две противоположные силы убьют сознание. Они отправят его в небытие. Прости, что тебе пришлось все это пережить.

Я понимаю, что имеет в виду богиня. Мой свет устроен таким образом, что всегда служит во благо. Я никогда не смогла бы совершить того, что шло вразрез с моими представлениями о справедливости. Пока Ангел был свято уверен в том, что творит благое дело, свет ему подчинялся. Но камнем преткновения обернулась любовь к детям: узнав, что собственными руками убил двоих, он сообщил свету о совершенном злодеянии. И сила вышла из–под контроля, перестав быть дружелюбной. Вместе с тем включился его дар поглощения…Ангелу было суждено умереть от себя самого…

Я наблюдала бесконечные минуты агонии мужчины, лежа на коленях у Кловис. Слезы продолжали катиться – я понимала, что сейчас маньяк по капле забирает и жизнь Гриона тоже. Чем Кловис сможет помочь? Она принесла в мир магию, жизнью–то его награждал другой. Другой, который навеки для нас утрачен…

– Ты все еще можешь изменить, – где–то на границе сознания и беспамятства слышу я. – У тебя будет такая возможность, Виола. Но за нее придется заплатить высокую цену.

– Какую? – безразлично и безжизненно спрашиваю я.

– Осознанием. Принятием. Прощением… – загадочно отвечает Кловис, смотря на меня большими темными глазами. Кажется, я где–то уже об этом слышала.

Чувствуя, что даже моргаю с усилием, я перевожу взгляд на затихшего Ангела. По его телу кое–где все еще проходят разряды, напоминающие электрические: это остаточные следы после борьбы тьмы и света. Мужчина глубоко мертв…

– Он сам себя наказал – сам же привел в исполнение собственный приговор, – подумав, вслух произношу я. – Мне не за что его прощать. Пусть идет с миром…

– Я знала, что не зря не сомневалась в тебе, – почему–то удовлетворенно говорит Кловис. – Потерпи. Сейчас станет легче, – а потом продолжает, обращаясь к кому–то в пустоту. – Помоги ей, пожалуйста. Она слишком много перенесла, Тео…

Ее руки сменяются другими, мужскими, и я сквозь уплывающее сознание вижу, как надо мной склоняется поистине ангельское лицо: прямые брови, большие темные глаза, красивый нос и по–детски пухлые губы. Мужчина приближается, я чувствую на лбу его сухие и теплые губы. А вместе с этим в тело возвращаются силы, и я понимаю, что могу двигать руками и ногами без опасения: поясница и нога перестают ныть. Я отталкиваю мужчину–целителя – да, это точно он – и переворачиваюсь сначала на живот, а потом, поднявшись на четвереньки, начинаю ползти к Гриону. Когда это, наконец, удается, падаю сверху на безжизненное тело и лишь тогда позволяю себе расстаться с ощущением действительности. Сейчас, как никогда, мне хочется присоединиться к мужу…

Глава 14. Перезагрузка

Are you ready for me?

Do you love me in black?

I'll will push you away

Then make you come back

Doro “Love me in black”

(Готов ли ты ко мне?

Сможешь ли полюбить тьму во мне?

Ведь я могу оттолкнуть тебя,

А затем вернуть обратно)

Месяц спустя

– Виола, девочка, ну, будет вам… – доктор Нойс, кажется, искренне впечатлена обилием выливающихся из меня слез. – Это происходит в жизни каждой женщины рано или поздно. Этому стоит только радоваться, поверьте мне…

Она точь–в–точь повторяет слова годичной давности, и именно в этот миг я осознаю свое бесконечное одиночество, вместе с которым высыхает и влага с глаз. Доктор Нойс – всего лишь специалист, один из множества безликих целителей, призванных проводить периодические осмотры пациентов, чтобы потом сообщать в координационный центр о том, что карточка посещения закрыта или, наоборот, к ней придут еще раз. На сегодня встречу можно считать оконченной…

Я говорю несколько общих фраз и обещаю купить все витамины по списку, что она успела упомянуть. Да–да, к целителям–практикам я тоже зайду. Я буду неукоснительно соблюдать все инструкции…

Выхожу из кабинета частной практики и лишь тогда вдыхаю полной грудью. На улице должна ждать Кири… иду к ней, не разбирая дороги, только бы оказаться рядом с действительно сочувствующим человеком.

Она стоит, опираясь на дверцу мобиля, и терпеливо ожидает, когда я подойду ближе.

– Ну что?

– Четыре–пять недель, – я сообщаю диагноз доктора Нойс без единой эмоции в голосе.

– Грион был бы счастлив, – неожиданно тепло улыбается Кири и обнимает меня.

– Наверное…

Она оказалась единственным человеком, не позволившим разводить слезы по поводу смерти Гриона. Когда остальные выражали искренние соболезнования, Кири просто оказалась рядом и сказала, что с этим придется жить дальше. Что Грион бы не одобрил, замкнись я в себе. Что я–то осталась жива, а значит, это зачем–нибудь, да нужно. Именно она помогла мне не замкнуться на собственных страданиях. И именно она после того случая с оставленным в ванной вином отправила меня к доктору. Правда, дойти я смогла только сейчас…

– В магазин детской одежды! – решительный настрой Валькери прерывает неспешное течение моих мыслей.

– Зачем? – я недоуменно смотрю на нее, и ответ следует незамедлительно.

– Как это – зачем? Пинетки покупать! – как на глупенькую, смотрит на меня Кири. – И до восьмого месяца больше туда не сунемся! Мне тоже не мешает ознакомиться с ассортиментом – мало ли, Фред решит обзавестись потомством, – с намеком добавляет она, словно этот вопрос уже является решенным. И что–то подсказывает, что о потомстве явно не глава семейства задумался…

– Ну…давай, – растерянно бросаю я, хотя нет никакого настроения ехать в магазины. Опять…опять я узнаю о беременности тогда, когда Грион не сможет порадоваться вместе со мной.

Месяц потребовался на психическое восстановление. Что произошло после того, как Кловис спасла меня от Ангела, я не помню вообще. Есть какое–то смутное воспоминание, что она была не одна, и только. Когда я очнулась, никакой поляны уже не было: меня перенесли в больницу, где и продержали еще неделю. На известия о Грионе не реагировала никак. Я до сих пор эмоционально закрыта, стоит кому–нибудь упомянуть о нем. Не могу. Пока не могу нормально разговаривать на эту тему…

Мы похоронили его на городском кладбище. Там всегда стоят свежие цветы: посетителей у мужа много. Он успел помочь сотням жителей города, и вереница тех, кто хотел бы выразить свое почтение, не ослабевает. Я часто бываю у него. И практически никогда не остаюсь одна. Могу отгородиться от остальных, лишь зайдя за ограду и любуясь его фотографией на камне. Я часами не отрываюсь от нее, мысленно разговаривая с Гри и делясь новостями. Сегодня, пожалуй, попрошу Кири подбросить до места и расскажу мистеру Трасту о том, что он во второй раз мог бы стать папой.

В магазине мы проводим совсем немного времени. Кири верна обещанию и правда позволяет увидеть только пинетки. Она долго смотрит на меня и, наконец, подбирает вязаные беленькие носочки с пумпончиками на концах завязок, объясняя свой выбор тем, что красные следочки чем–то напоминают цвет моих волос. А ребенок непременно должен родиться именно с ним. И глазами Гриона, конечно. Да…мои волосы снова стали прежними. Она быстро расплачивается с улыбчивой продавщицей, отдает пинетки мне в руки и тащит обратно к мобилю.

– Хочешь в кафешку? Правда, кофе тебе теперь нельзя, но мы ведь всегда можем заказать молочный коктейль, – мне демонстрируют множество вариантов проведения выходного дня, но я отрицательно качаю головой.

– Отвези меня…к Гриону. Пожалуйста.

Кири хмурится:

– Тебе пора привыкать жить без него. И не советоваться с воздухом, воображая себе его присутствие, когда могла бы посвятить время возвращению к нормальной жизни.

– Я это…знаю, – к чему спорить, когда все и так ясно. – Просто…дай мне еще немного времени, хорошо? – я просительно смотрю на девушку, и она сдается. В последнее время ей тяжело переносить мой жалостливый взгляд. Иногда кажется, она испытывает вину за то, что…тогда не успела остановить Ангела, позволив ему забрать Гриона. Не стоит. Мы все равно ничего не смогли бы сделать. Я не раз ей об этом говорила…

Что стало с телом Ангела, мне неизвестно. И неинтересно, честно говоря. Я правда отпустила все, что было связано с ним. Осталась только боль в душе, связанная со смертью Гриона. Ее… тяжело пережить. Но я пытаюсь. А в свете последних событий нужно будет торопиться избавиться от плохого настроения как можно быстрее…интересно, кто у нас родится – мальчик или девочка?

Кири останавливает мобиль у главных ворот. Я захватываю пинетки с собой и медленно выхожу наружу.

– Подождать? – с надеждой в голосе интересуется валькирия. Я знаю, как тяжело ей на самом деле оставлять меня здесь, если случается подвозить.

Я отрицательно качаю головой:

– Я потом…пройдусь. Езжай спокойно.

– Береги себя.

– Обязательно.

Кири кивает каким–то своим мыслям, заводит мобиль и срывается с места. Я снова поворачиваюсь к входу лицом и захожу в высокую кованую ограду. Ну, здравствуй, милый…

Его место находится на территории новых захоронений. Мне нужно пройти по широкой главной улице восемь поперечных тропинок поуже, затем свернуть налево. Там будет небольшой садик, которым заканчивается аллея из невысоких молодых лип. Плиты в этом месте смотрятся особенно живописно. Именно там и похоронили Гриона.

Здесь все время поют птицы, несмотря на скорое приближение зимы. Я кутаюсь в пальто скорее по привычке: холода, почему–то, не чувствуется. Желтеющие листья деревьев настраивают на спокойный лад. Здесь ощущается умиротворение, здесь не хочется плакать. Скоро, скоро я снова тебя увижу.

Скамейка на двух посетителей, на удивление, не пуста. Но худосочный силуэт Дайны я угадываю сразу. Она не надела шапочки, и привычную прическу можно рассмотреть даже с большого расстояния. Когда же я подхожу ближе, а она смотрит на меня…глазами, в которых скрывается сама тьма, в голове щелкает неизвестный механизм, словно открывающий доступ к скрытым воспоминаниям.

– Ну как ты? – привычно спрашивает она, а я долго не могу собраться с ответом. Наконец, решаю сказать слова, вертящиеся на языке.

– Боги ведь не могут лгать? – присаживаюсь рядом, глядя на надгробие, с которого Грион улыбается своей самой теплой улыбкой. Я специально выбрала именно это фото. Его…должны запомнить именно таким.

– Не могут, – утвердительно отвечает Дайна. – Почему ты спрашиваешь? – она все еще сидит вполоборота ко мне и, кажется, всерьез заинтересовалась моими мыслями.

– Тео…красивый, – осторожно замечаю я.

– Хм… – кажется, она догадалась, что ее вычислили. – Как поняла? – уже спокойно отзывается Дайна, в образе которой, кажется, все это время меня оберегала сама Кловис.

– Глаза забыла перекрасить, – осторожно замечаю я.

– Черт, – сплевывает женщина. – Опять на этом прокалываюсь…

– Опять? – видя, что женщина настроена более чем благодушно, я решаю не упускать своего.

– Рен тоже меня на этом как–то подловила, – поясняет Кловис, правда, понятнее не становится.

– Значит…Рен действительно существует?

– А ты сомневалась? – весело хмыкает женщина, видя мой жадный взгляд. – Зачем тогда спрашивала, могут лгать боги или нет? Ты же видела Тео. Он все еще остается мужем Рен. Правда, немалых трудов стоило перетащить его в этот убогий мир…

– Зачем ты пришла? – не просто ведь так она объявилась на кладбище!

– Так сразу и не расскажешь, – Кловис пожимает плечами. Мне все еще тяжело пытаться совместить в голове два известных образа в один. – Могу, например, рассказать тебе о будущем сыне.

– Сыне? – переспрашиваю я, а потом рука непроизвольно ложится на живот. Ну, конечно…она же демиург. Ей подвластны прошлое и будущее. Она все события, вплоть до моей смерти, расписать может.

Кловис, кажется, расценивает молчание в качестве согласия:

– Валькери была неправа, – тонкая кисть забирает у меня пинетки, которые я так и не могу переложить в другое место, продолжая сжимать в ладонях. – Фейрин родится темноволосым и темноглазым – весь в отца. И дар Гриона унаследует. Вообще крайне положительный мальчик вырастет. Жаль, без сильного мужского плеча рядом – вторично замуж ты так и не выйдешь, слишком сильно будешь любить Гриона. До самого конца. Романтическая фигня, в общем – думаю, не стоит заостряться на этом. Не переживай, Фредерик не оставит друга сына – Фей вырастет настоящим мужчиной.

– Ну…хоть что–то положительное в жизни… – задумчиво изрекаю я, и женщина рядом незамедлительно соглашается.

– Только вот света вокруг с каждым разом будет становиться все меньше и меньше. Твой ушел вместе с Ангелом, сама ты наполнена тьмой благодаря моей небольшой помощи – да–да, ты переродилась не просто так. Даргарон действительно ушел из этого мира. Почему – не знаю, не спрашивай, меня не было рядом. Сама понимаешь, это не единственный мир, который мы создали. Боюсь, для поисков придется привлекать кое–кого помогущественнее, и мне это совсем не нравится. Но ты должна понимать, что столь высокочтимые вами демиурги – такие же маги, как и вы, просто с расширенным спектром возможностей. Надеюсь, тебя не сильно шокирует тот факт, что я делюсь особо ценной информацией.

– Скорее, интересует, почему именно вы это делаете.

– Ну, как же… – Кловис откидывается на кованую спинку скамейки. – Помнишь, я сказала тебе, что возможность все изменить непременно представится?

Сердце пропускает удар.

– Помню…

– Я все еще не отказываюсь от своих слов. Но это связано с очень большим риском. Для тебя. Точнее, я в принципе ничего гарантировать не смогу, даже твоей жизни. Сейчас ты хотя бы можешь быть уверена, что останешься среди друзей и близких. Если согласишься на предложение, исход может быть весьма плачевным.

– О чем вы говорите? – не выдерживаю я, чувствуя, как в голосе прорезаются истеричные нотки. Она дает мне надежду и тут же хочет отобрать!

– О том, что пытался осуществить Ангел, – вздыхает Кловис. – Он ведь сказал абсолютную правду: я в состоянии поворачивать время вспять. Не так, как Даргарон, конечно – только до точки невозврата, после которой в жизни случился излом. То есть верну тебя в момент первого нападения Ангела. Что будет дальше – не берусь предположить даже я…

– Так просто? – я не верю своим ушам, о чем и сообщаю богине.

– Ну, почему же просто… – возражает она. – Ты доказала, что способна измениться в новых условиях. Я же говорила, помнишь? Ты сделала шаги в направлении того, чтобы снова стать цельной личностью: осознала, на что способна. Правило номер один. Приняла себя такой, какой стала. Правило номер два. Третье правило озвучить? – она с интересом смотрит на меня, ожидая ответа.

– Простила… – догадываюсь я сама, и Кловис удовлетворенно кивает:

– Верно. Даже в нелегких жизненных условиях ты смогла сохранить свою истинную сущность. А значит, имеешь право на то, чтобы попытаться исправить свои и чужие ошибки.

– Разве точкой отсчета не стало убийство жены Малькольма? – да…имя его я тоже помню.

– Это ничего бы не изменило, – качает головой Кловис. – Он все равно нашел бы причину, чтобы начать рисовать крылья. Не погибла бы жена – приложил руку сам. А вот угасание света…это, поверь мне, гораздо серьезней. Будь здесь Даргарон, порвал бы Ангела на лоскутки. Я не вправе делать это с чужими творениями, я всего лишь принесла магию, Виола…но я могу попытаться исправить возникший с уходом второго демиурга дисбаланс. Поверь: свет, как ничто другое, нужен этому миру. Иначе он погрязнет во тьме и хаосе. Твои дети, возможно, сумеют пережить это, но дальше начнет приходить все больше и больше таких вот поборников ложной справедливости, как Ангел, и с каждым новым поколением они будут лишь прибывать…как один из творцов, я обязана попытаться предотвратить это. К тому же, желание Ангела все еще висит в воздухе, – невесело усмехнулась она. – А он номинально создал все условия вызова. Я должна исполнить просьбу, раз Даргарон не в состоянии.

– Что мне делать? – нет, отступать я не намерена. Если есть шанс, чтобы увидеть Гриона…я не могу его упустить!

– Согласна? – удивление богини искренне. – Но ведь ты ставишь на карту абсолютно все – даже второго ребенка. А здесь – спокойное…

– Безрадостное, – поправляю ее я.

– …будущее, – заключает Кловис.

– Верни меня, – умоляю я женщину. – Правда, я не представляю, что буду делать в этой ситуации…

– Я только одним советом могу помочь, – Кловис смотрит на меня чересчур серьезно. – Используй свет. Для защиты, а не нападения на Ангела. Свет поможет тебе…

Вместе с последними словами реальность расплывается. Я не успеваю даже испугаться, как Кловис и кладбище, на котором похоронен муж, исчезают из вида. Боже…на что же я подписалась?!

- Милый, тебе удобно разговаривать?

- Да, Ви, - раздается на том конце хрипловатый баритон мужа. Он всегда приобретает такую окраску, стоит нам оказаться в пределах досягаемости. - У нас с Фредом как раз начался обед.

Что–то не так во всем этом…что–то, что я должна исправить. Хотя откуда я уверена, что это нужно исправлять? Грион ведь звонит мне. Я с ним разговариваю. Мы любим друг друга. Помотав головой, я отгоняю непрошеные дурные мысли. У меня ведь есть отличное известие для любимого.

- Так значит, вы сейчас в той самой маленькой кафешке, о которой я думаю? - улыбаюсь, понимая, что это всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, и за отведенный Гриону час я успею и дойти, и даже поделиться новостью.

- Да-да, милая. Что-то случилось? - и вопросительно-тревожные нотки раздаются в любимом голосе.

«Случилось! Все плохо, очень–очень плохо, Грион!»

Боже! Откуда во мне это ощущение неправильности происходящего?

- Нет-нет, все хорошо, - тут же успокаиваю я чересчур переживательного мужчину. - Просто я сейчас иду от Сомали и подумала, что успею заскочить к тебе до конца обеда. Ты не будешь против? Я хотела кое-что рассказать, Гри...

- Конечно, Ви, - я слышу в голосе мужа улыбку: мы относимся к тому типу чокнутых семей, которые при случае даже в рабочее время могут спокойно сосуществовать рядом. Ничье личное пространство не страдает. Мы научились ценить друг друга. Боже, муж, ты не поверишь в то, что я собираюсь тебе сказать... - Я буду ждать тебя, солнышко.

С солнышком он угадывает совершенно верно...

Стоп! Что не так в происходящем?! Почему с каждым произносимым словом у меня крепнет ощущение дежа вю? Словно все это было, но в какой–то другой, совершенно иной реальности? Что? Что не так?! Почему я просто не могу встретиться с мужем и рассказать о том, что у нас будет ребенок?

На переговорный камень снова поступает вызов от Гриона, но я медлю с ответом. На меня обрушивается осознание истины. Все это уже было. Просто я вернулась. И я не смогу сказать мужу о том, что наконец–то забеременела. Я попаду в лапы серийного убийцы, в результате чего окажусь на целый год запертой сначала в тюрьме, а потом в лечебнице для переродившихся сумасшедших магов. А через год…через год Грион, как и Бо, погибнет от рук Ангела…Боже!

Дрожащая рука собирается принять вызов. Нет…нет, нет! Я должна изменить ход событий, должна! Делаю вдох–выдох, пытаюсь унять охватившее меня беспокойство. Я должна…я не могу подвести Кловис. Когда плоское устройство оказывается рядом с ухом, я уже знаю, что скажет Грион… Рассеянно слушаю вопрос о Зеленой улице, рассеянно отвечаю коротким «да» – все мои силы направлены сейчас на то, чтобы изменить ситуацию…переделать под себя!

– Ви, послушай меня! – внезапно четко и так, словно отдает инструкции, строго начинает Грион. – Возвращайся к Сомали, Виола, возвращайся к Сомали! Там, где ты сейчас находишься, небезопасно! Вернись в салон, пожалуйста, милая…

– Я иду к тебе, милый, – дрожащим голосом прерываю я Гриона. – Нет, не перебивай, пожалуйста, – чувствуя, как с каждым словом говорить становится все легче, продолжаю я. – Я знаю, что здесь сегодня состоится облава – ты должен будешь сказать мне об этом через несколько мгновений.

– Ви… – потрясенно выдыхают на том конце, но я не останавливаюсь – слишком мало времени:

– Грион, я люблю тебя. У нас будет малыш – я только что от доктора. И если я сейчас вернусь к Сомали, он погибнет, так и не родившись. Потому что именно там Ангел меня и поджидает. Пожалуйста, поверь и не перебивай – у меня очень мало времени, я потом все объясню. Сейчас я побегу тебе навстречу. Возьми Фреда и скорее отправляйся сюда. Умоляю: не нападайте на него – защищайте меня. Сила Ангела поглощает любое направленное против него воздействие. А мне очень нужна поддержка…

Ему хватает половины секунды, чтобы оценить обстановку.

– Пулей ко мне, – коротко бросает Грион, и в этот самый момент мне кажется позади тяжелая поступь мужских ботинок. Оглядываюсь, понимаю, что разыгралось воображение, и, еще не заканчивая разговора, сначала прибавляю шаг, потом и вовсе срываюсь на бег.

– А еще…милый, я кое в чем боялась тебе признаться…

– Потом, Ви! – уже не скрываясь, рычит в трубку муж, и я слышу, как и с его стороны раздаются звуки улицы: они с Фредом уже на пути ко мне. – Потом все расскажешь! Главное, будь осторожна… и дождись меня, черт возьми!

– Буду, – уверенно отзываюсь и убираю камень в сумку. И будущее меняется…

Зеленая улица – это постепенный переход от частных домов к высотной городской архитектуре. И переход этот осуществляется в течение сорока минут пешим шагом и двадцати, если бегом. Здесь почти всегда мало народа. Три минуты я мчусь, как ненормальная, слыша в ушах противно–вкрадчивое: «Виола…Виола…» А потом появляется он.

Удар в голову на долю секунды оглушает, и я, теряя ориентацию в пространстве, падаю вперед, разбивая колени о мостовую и сдавленно охая. В самый последний момент что–то в сознании щелкает, и я стараюсь смягчить встречу с землей, осознавая себя уже лежащей на боку в окружении высоток, отданных под деловые офисы. Шаги, означающие для меня смерть, приближаются, но я не могу допустить этого во второй раз. Я – свет, во мне нет ни капли тьмы, что была в прошлой жизни. Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится звук. Перекошенное от злости лицо Ангела воспринимается, словно привет из недавнего кошмарного сна.

– Целитель… – тяжело выдыхает он, с каждым шагом надвигаясь на меня. Наклоняется, хватает за волосы одной рукой, а вторую ладонь протягивает к моему лицу в явном намерении дотронуться. Он совершенно безумен в этот момент – я вижу налитые кровью глаза и залегшие под ними круги. Этот человек не поддастся даже психокоррекции…и я понимаю, что именно так – через прикосновение – он и лишает других способностей. Этого я не могу допустить.

– Черта с два! – с языка срывается почти шипение, а в следующую минуту меня окутывает знакомое сияние, заставляющее Ангела отшатнуться назад. Свет, которым я вылечила сотни жизней, теперь охраняет и мою. О, нет, он не направлен против Ангела – он призван для того, чтобы отгородить и защитить меня. И пока я слышу сквозь стену белого пламени громкие чертыхания убийцы, я еще могу надеяться, что удастся увеличить расстояние между нами и дождаться появления Гриона.

– Светлячо–о–ок! – наконец восторженно охает Ангел, и я понимаю, что правда об истинной природе моих способностей только раззадоривает его. Поднимаюсь с места и, как могу, пока стена еще действует, ухожу оттуда, где пытался поймать меня маньяк, продолжая движение к мужу. Сзади слышатся чужие вопли – что, дорогой, исцеляющий огонь никогда не пробовал? Я не всесильна, но и у меня есть в рукаве несколько козырей. Мне нужно бежать, бежать отсюда сломя голову.

– Ви… – любимый голос слышится в то же мгновение, как меня обнимают знакомые руки. Поднимаю голову – темные глаза с залегшим на дне беспокойством осматривают меня на предмет повреждений. Живой! Живой и невредимый, мой бывший Главный Инквизитор и настоящий страж правопорядка! Я цепляюсь за его рабочий китель, как за единственное спасение, ощущая разом хлынувшие силы…и исчезнувшую стену позади.

– Светлячок! – гневно выкрикивает ставшее ненавистным прозвище Ангел, начиная стремительно сокращать между нами расстояние. Грион готовится создать щит, но я вовремя ловлю его руку:

– Не сработает…он пройдет сквозь завесу, будто ее и нет. Гри…давай вместе защитим нашу девочку, – с этими словами я поднимаю руку, предлагая мужу положить поверх свою. Я знаю, у нас получится взаимодействовать – еще вчера, в прошлой жизни, навсегда оставшейся за порогом двери, открытой благодаря Кловис, мы сотворили сильнейший из куполов. Сегодня мы сможем сделать намного лучше.

– Девочку? – хрипло отзывается Грион, и сейчас, кажется, для него, несмотря на трагизм ситуации и стремительно утекающие мгновения не существует в мире никого, кроме меня.

– Бо. Мы назовем ее Бо… – поясняю я. – У нее будут мои глаза и твои кудряшки, – перехожу на шепот, потому что по щекам начинают течь слезы: у нас есть реальный шанс остаться вместе, вместе с Бо! Неужели такое возможно на свете?.. – Ты будешь катать ее на шее и водить в парк с аттракционами. Гри…поверь мне, пожалуйста. Я знаю, так и будет…

Ладонь мужа накрывает мою почти сразу же после этих слов, и его сила срывается с пальцев мягким аккуратным полотном, огибая наши тела и создавая сферу вокруг. В последний раз попросив помощи у природы, я прикрываю глаза и начинаю светиться, как и некоторое время назад, ощущая, как вздрагивает Грион.

– Это именно то, что я хотела тебе сказать, – осторожно признаюсь я. – Я немного элементаль света, Гри…

– Ты моя жена, – уверенно заявляет муж. – И я тебя люблю, Виола.

Осознание того, что он воспринимает новость лишь с легким удивлением, наполняет меня бесконечной радостью. Свет впитывается в защиту Гриона, и его купол начинает сиять всеми оттенками радуги, стремительно увеличиваясь во все стороны. Гул в ушах нарастает оттого, какие усилия приходится прикладывать, но и сквозь него я слышу нечеловеческий крик боли еще одного находящегося здесь существа. Это Ангел. Мне кажется, он не перенес нашего стремления защитить светлое будущее…

Сфера видоизменяется, обращаясь столбом света, устремленным в небеса. Ясный день от его появления вспыхивает сверхновой, и мы с Грионом, задрав головы к небу, смотрим на побелевший клочок неба, доступный взору изнутри.

– Моя жена – элементаль, – потрясенно выдает муж, а потом опускает голову и с любовью смотрит на меня. – Ты поэтому говорила, что не сможешь забеременеть?

Я покаянно киваю:

– Мы оба слишком сильные маги, милый…

– И все–таки мы вместе!

Бесконечный миг, проносящийся мимо, пока мы смотрим друг другу в глаза, понимая, что перешли на совершенно новую ступень восприятия друг друга, прерывается возмущенным возгласом Фредерика снаружи:

– Грион, Виола, прекратите устраивать световое шоу! Тут вся группа захвата собралась поглазеть на вас! Вы даже маньяка своими штучками обезвредили – кончайте!

Я глупо хихикаю, когда потихоньку отпускает напряжение, а муж, широко улыбнувшись, схлопывает защиту. Не успев сориентироваться, я восхищенно ахаю: такой странный эффект производит его внезапный порыв. Вокруг нас миллиардами частичек опадают остатки моего сияющего дара. Это словно снег посреди лета, отражающий солнечные лучи. Он слепит глаза, и я жмурюсь от удовольствия, тесно прижавшись к груди мужа, который еще сильнее обхватывает меня. Спустя некоторое время открываю глаза, с удивлением обнаруживая столпившихся вокруг стражей. Они с недоумением рассматривают представшую картину, словно попали не на работу, а в неизвестный приключенческий фильм. У некоторых в руках еще играют магические сгустки, приготовленные, очевидно, для обороны от Ангела: где–то сияют шаровые молнии, где–то носятся порывы ветра, сбивая кудри своего хозяина. Я вижу живого Фреда, поглядывающего на нас с любопытством. Конечно, я же перед всей группой открыла свои способности. Один какой–то оперативник уже докладывает обстановку по переговорному камню. Почему–то на нем взгляд задерживается дольше остальных, и неслучайно: извинившись, мужчина подходит к нам и объясняет, что нас вызывает сам Верховный Судья. А ведь это сейчас далеко не Аврелий Гард…тот, другой, кто в прошлом с легкостью отправил меня в тюрьму. Что ж, возможно, сейчас он не совершит подобной ошибки.

Пока муж беседует с представителем воли начальника Инквизиторов, я вытягиваю шею и смотрю ему за спину. Там лежит Ангел с обращенным в нашу сторону лицом с застывшим на нем выражением ужаса… взгляд остекленел, радужка полностью исчезла, и теперь разрезы глаз кажутся мертвенно–белыми провалами, вызывающими мурашки по всему телу. Кажется, прикосновение к защите Гриона, усиленной светом, навсегда лишило этого человека сознания… я не испытываю чувства удовлетворения, но что–то, похожее на облегчение, просыпается в душе при мысли о том, что он не умер, а находится в глубокой коме. Спи спокойно…

Я застаю конец разговора Гриона с тем мужчиной, что пришел от Верховного Судьи. Кажется, у него везде и всюду есть свои глаза и уши…что ж, с этим тоже придется столкнуться. Но не сейчас – позже, когда улягутся впечатления от случившегося кошмара и неожиданного избавления от него. Позже, когда я буду стопроцентно уверена в том, что живой и невредимый муж мне не почудился. Позже…все потом.

– Ви… – шепчет Грион, и я понимаю, что мы с ним стоим, обнявшись, посреди улицы, начинающей наполняться зеваками и случайными прохожими, вызывая недавно произошедшими действиями нездоровый интерес со стороны. Тело Ангела грузят в карету скорой помощи, и по отрывистым комментариям ее бригады я понимаю, что убийцу отвезут в ту самую лечебницу Святого Защитника, где в прошлой жизни содержали меня. Как это больно, странно и одновременно радостно, что наши с ним роли поменялись. Какое же облегчение – находиться в объятиях мужа и знать, что страх и ужас, с которыми я жила весь прошедший год, наконец–то оказались позади. – Ви…боюсь, я сегодня больше не пойду на работу, и мне придется устроить тебе допрос с пристрастием уже дома.

Дома…в двухэтажной квартире с большой кухней, где разделочный стол может служить не только по прямому назначению… Где пар из ванной заполняет все пространство верхнего уровня, особенно если мыться долго и вдвоем… Где, просыпаясь ночью, можно наткнуться на спокойное звездное небо, а если приглядеться, то и увидеть, как кто–нибудь из россыпи далеких красавиц тебе подмигивает… Дома! Мы скоро снова окажемся дома!

– Все, что хочешь, милый, – заглядываю я в глаза Гриона и наклоняю его голову, чтобы поцеловать впервые после долгой разлуки. Да, минуло не больше суток… но за это время я успела прожить целую жизнь в одиночестве, состариться и эмоционально скончаться. А сейчас…мы стоим на пороге новой, и упускать данный мне благодаря Кловис шанс я больше не намерена. – Я полностью в твоем распоряжении.

***

– Я тебя люблю…

– Нет.

– Но почему?

– Я говорил тысячу раз и повторю в тысячу первый: нет, нет и нет!

– Это уже тысяча первый, тысяча второй и тысяча третий разы. Я не верю ни одному из твоих отказов, милый.

Сдавленный стон придает просящей женщине уверенности, и она, лежа на груди мужа, начинает подрывную деятельность в сумерках, опустившихся на двухэтажное жилище.

– Милая, где сейчас находится твоя рука? – недоверчиво интересуется мужчина.

– Разве тебе требуется ответ, милый? В данный момент она как раз где–то в области резинки от твоих пижамных штанов…

– Виола, нет! – Грион сопротивляется уже для видимости, потому что решительные действия жены постепенно начинают сводить с ума.

– Ты так ни разу и не пояснил свой отказ, чтобы я прислушалась к разумным доводам, – справедливо отвечает Виола и, надо сказать, оказывается права.

– Я не переживу еще одних твоих родов, Ви, – признается муж тихо. – Это светопреставление, которое вы устроили с Бо…и то, как тебя потом откачивали…я не переживу, и не упрашивай! Я до сих пор в твои небылицы по поводу другой жизни–то поверить не могу, а ты уже настаиваешь, что нам нужен еще один ребенок, который непременно родится мальчиком!

– Фейрин. Мы назовем его Фейрином. Кловис сказала, что он унаследует твой дар и будет сильно похож на тебя.

– Еще и богиня в этом замешана…

– Если ты не можешь поверить, позови Исповедника. Сам посмотри, почти все мои прогнозы сбылись: Верховным Судьей, несмотря ни на что, стал Аврелий Гард, он взял тебя к себе, позволив создать особую аналитическую группу, в которой есть артефактор, изобретатель и Фред с Валькери. Позови Исповедника, и я с радостью поделюсь с ним воспоминаниями, но он будет плакать, когда все увидит. А потом оставь его в группе – вот и все, Гри.

В то время как женщина произносит свою пламенную речь, она не забывает также и о том, что сегодня последняя ночь, когда они могут зачать Фейрина. Виола не собирается отказываться от второго ребенка, которого с упоением представляет с тех пор, как Кловис о нем рассказала. Годовалая Бо нежно сопит в колыбельке, и Ви из любой точки квартиры способна распознать настроение маленького элементаля. Но ей срочно нужен братик. А потому стоит преодолеть сопротивление супруга. Впрочем, оно уже и оказывается для вида, ведь Виола знает: Грион всецело доверяет ее словам.

– Ви.

– Что?

– Убери оттуда руку.

– Зачем? – невинности тона Виолы можно только позавидовать.

– Хочу, чтобы она оказалась у меня на плечах… – и в следующее мгновение женщину опрокидывают на спину.

Через девять месяцев, с гораздо меньшим количеством спецэффектов, в родильном зале на свет появится удивительно красивый мальчик с темными, как у отца, кудрями и волосами. Увидев малыша и встретившись со счастливым взглядом жены, Грион, наконец, осознает все, что им пришлось пережить вместе. И первым словом, сорвавшимся с губ, станет имя будущего повелителя щитов.

Фейрин.

Оглавление

Глава 1. Муж

Глава 2. Ангел

Глава 3. Исповедник

Глава 4. Судья

Глава 5. Инквизитор

Глава 6. Убежище

Глава 7. Представление

Глава 8. Перелом

Глава 9. Откровение

Глава 10. Восход

Глава 11. Монолит

Глава 12. Закат

Глава 13. Тень

Глава 14. Перезагрузка Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg