«Душа пламени»

Дождь лил как из ведра, обрушиваясь на землю бурными потоками ледяной воды. То и дело сверкали молнии, освещая небольшую деревню на берегу моря. Повсюду слышалось паническое ржание привязанных к деревьям лошадей да крики людей, пытавшихся укрыться от разбушевавшейся стихии. Лишь горстка кочевников, оказавшихся недалеко от деревни, стойко переживали грозу. Цыгане издревле привыкли к непогоде, но даже их пугала мощь стихии, накрывшей это богами забытое место. Казалось, сама природа ополчилась против своих детей, порождая ужас в сердцах.

Поменяв тряпицу на лбу мучившейся от боли девушки, старая Райна нахмурилась. Цыганка изначально не хотела идти в дом старосты, однако не смогла отказать мужчине в помощи. Все-таки не каждый позволил бы ее народу остановиться около своего поселения. Кочевников мало кто любил. Но сейчас женщину беспокоило вовсе не это, а жена старосты, готовившаяся стать матерью. Что-то шло не так. Старая Райна не раз помогала разродиться своим дочерям, но никогда рождение ребенка не протекало столь мучительно для матери.

— Как она? — в спальню пробрался бледный от волнения староста и кинул встревоженный взгляд в сторону жены.

— Плохо, — цыганка подошла к своему маленькому узелку и достала острый кинжал, небольшой прозрачный пузырек с черным порошком и изогнутую иглу с длинной нитью. — Дитя не может появиться на свет самостоятельно. Видимо, сами боги не хотят его рождения, — она бросила беглый взгляд за окно, где вовсю бушевала непогода.

— Спаси ее, — подойдя к жене, мужчина нежно взял ее за руку и опустился на колени возле постели. — Дора не должна погибнуть, в ней вся моя жизнь, — он с болью во взгляде обернулся к старой женщине. — Спаси мою жену, цыганка, и клянусь, я исполню любое твое желание.

— Ты знаешь мой народ, мальчик, — черные как ночь глаза Райны загадочно блеснули, — мы можем потребовать слишком высокую цену.

— Я готов даже отдать свою жизнь за нее, только спаси.

Эта ночь на многих оставила свой след. Гроза бушевала, заставляя людей прятаться в домах, боясь навлечь на себя гнев богов. Ветер завывал все сильнее, сбивая с ног заблудших путников, которым не посчастливилось остаться без крова. Лишь в одном из домов горел свет.

— Мне очень жаль.