«Столица»

Столица (fb2) - Столица (Ола и Отто - 4) 1758K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Руда

Александра Руда СТОЛИЦА

Посвящается всем читателям, которые в меня верили

ПРОЛОГ

Говорят, навыки самовосхваления — это крайне полезная в жизни вещь. Сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Я была уверена, что уж что-что, а хвалить себя умею. Всем же известно, что я умница (подтверждено международным сертификатом Мастера Артефактов), красавица (подтверждено моим мужем, некромантом Иргой Ирронто), верная подруга (подтверждено моим лучшим другом и партнером, полугномом Отто дер Швартом) и успешный предприниматель (подтверждено моим банковским счетом).

Торговцы города Чистяково могли бы подтвердить, что я транжира, а преподаватели факультета теоретической магии — что лентяйка, но это, кажется, к делу самовосхваления не относится.

…Я страдала над листком бумаги уже битый час. Отто мастерил из серебряной проволоки цепочку для артефакта. В нашем маленьком, но уютном домике с мастерской для двух Мастеров Артефактов было тепло, хотя зима выдалась очень холодной. Обстановка в гостиной совсем не располагала к написанию длинного текста о своих достижениях для статьи в региональном ремесленном вестнике. Я уже упомянула о том, что окончила Университет, прошла практику, получила международный сертификат, что позволяет мне работать с эльфийскими заказами, и что наш артефакт для мужской силы пользуется постоянным спросом. Даже написала, что мой муж работает некромантом в городском Магическом управлении и делает там неплохую карьеру. Ну а что? Мы же одна семья, и это тоже мое достижение.

На этом мои успехи, кажется, заканчивались, а вот Отто, не задумываясь, настрочил целую страницу и теперь бросал на меня суровые взгляды, напоминая этим мою маму. За наше многолетнее сотрудничество именно полугном отвечал за всякую писанину, отчеты, заявления и прочую ерунду, которая придумана только для того, чтобы портить жизнь простому человеку, и достиг в этом деле определенных высот.

— Ну, Отто, — заканючила я, — ну дай списать! Мы же работаем вместе уже пять лет, зачем каждому сочинять отдельно?

— Потому что мы — уникальная пара мастеров. Человек и гном, специалист по трансформации магии и ремесленник, успешные партнеры. Ты же знаешь, что большинство мастеров работают поодиночке, а заклинания покупают. А работа в паре дает куда больший эффект от артефакта. Наш опыт хотят изучать и внедрять, мы прославимся!

— Не хочу я славы. — Я уронила голову на стол и принялась бездумно чиркать ручкой по бумаге.

Полгода назад, летом, я вышла замуж за своего любимого некроманта. На следующий день после свадьбы он исчез, а расследование привело меня и спасательную команду из друзей в тайную резиденцию королевы Ангелины. Оказывается, это ее приспешники насылали на государство полчища лунной нежити, истребляющей целые поселения. После нашего визита к Ангелине и явления Верховного демона Ёшки королева сочла за лучшее подать на развод и удалиться в уединенный монастырь. Мне же это едва не стоило жизни — демон наложил на меня кучу проклятий, снимать которые пришлось лучшим архимагам королевства.

После летних событий мой наставник Беф, специалист по начертательной магии и агент секретной службы, отвечающий за подготовку молодых кадров, посоветовал жить тихо, о происшедшем молчать, и вообще не высовываться.

Я последовала его совету, и дни мои протекали счастливо и безмятежно. Меня устраивала семейная жизнь с любимым мужем. Меня устраивал поклонник, орк Живко, который не оставлял надежды когда-нибудь меня завоевать; меня устраивала работа и устраивали друзья, с которыми мы периодически гуляли в кабачке «Больше пей!», хозяин которого помнил нас еще по студенческим временам и делал скидку.

Мелкие неприятности скрашивались вкусными булочками, которые по утрам приносил Ирга — мы жили в отдельной квартире. Я каждый день с удовольствием бегала на работу в мастерскую. Делить дом с Отто я не соглашалась — полугном был трудоголиком, а я приступы лени оправдывала семейной жизнью. По вечерам муж забирал меня домой, даже если в планах моего напарника была круглосуточная работа.

Ирга обладал всевозможными достоинствами, самыми главными из которых были любовь ко мне и потакание моим маленьким слабостям. Уроженец Рорритора, региона на северо-западе нашей Ситории, он разговаривал с легким акцентом, растягивая в словах гласные. Я находила это безумно сексуальным.

Недостатками Ирги являлись его родственники. Отец, известный некромант Рауль Ирронто, к счастью, жил возле Сумеречных гор, но даже на таком расстоянии я ощущала его недовольство выбором сына. Младшая сестра Ирги, Илисса, училась на мага-практика в нашем Университете и обладала способностью без зазрения совести нарушать наше личное пространство.

Впрочем, той же способностью обладал и Трохим, боевой маг, который периодически прятался у нас в ванной от разгневанных девиц, узнавших свой номер в списке тех, с кем он сейчас встречается. Моя соседка по студенческому общежитию, целительница Лира, вела себя прилично только потому, что была постоянно занята на работе.

— Не придуривайся, — сказал Отто, на которого мой страдающий вид не произвел ни малейшего впечатления. — Напиши что-нибудь приличное и домой иди. Там уже, наверное, муж заждался.

— У него сегодня ночью эксперимент в лаборатории, — кисло ответила я. Нет мне спасения.

— О! — сказал полугном. — Надо же, как удачно! А я тут как раз взял интересный заказ, подумаешь над ним?

Моей обязанностью была разработка общей концепции артефакта, которую мы потом вместе доводили до совершенства. От выбора материалов зависела сила магии, от направления магических потоков — действие артефакта. Иногда было достаточно просто вложить в предмет заклинание, а иногда требовалось внимание к каждому этапу изготовления, от особенностей изготовления даже самой мелкой детали до изучения течения энергии в теле заказчика.

— Не буду думать над заказом, — отказалась я. — Я думаю над хвалебной статьей о своих достижениях.

Отто заскрипел зубами, потом сдался и потянул к себе мой листочек.

— Ты еще допиши, что я обычно добиваюсь всего, чего хочу, — сказала я, берясь за описание заказа.

— Только тогда, когда я позволяю сесть мне на шею, — буркнул лучший друг.

Я улыбнулась и принялась за работу.

Говорят, умение хвалить себя — необходимая вещь. Но мало сказать, что ты умница (что известно окружающим), красавица (даже если так считает только твой муж), надо уметь это все красиво обосновать и написать так, чтобы это было интересно читать. Ведь если сам себя не похвалишь, может похвалить кто-то другой. И не факт, что он сделает это так, как нужно.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1 РУКА И СЕРДЦЕ

Когда я вернулась с работы домой, меня ждал сюрприз.

На обеденном столе, на большом узорчатом блюде лежала человеческая рука. Самая обыкновенная человеческая рука, от кончиков пальцев до аккуратно отрубленного от туловища плечевого сустава. Рука была бледная-бледная, с некоторым синюшным оттенком, который замечательно подчеркивался сияющей белизной подноса из какого-то подаренного мне на свадьбу сервиза. Судя по пасторальным картинкам, на которых бодрые юноши соблазняли упитанных пастушек, наигрывая им на эльфийских дудочках и вызывая неестественные ухмылки у овец, поднос был подарен кем-то из моей половины гостей. Скорее всего, нежно любящими родственниками, ибо только они могли подарить такую ерунду, проходящую, наверное, в гномьих мастерских под ярлычком «психологическое оружие». Сотрудники Ирги подарили нам огромный сервиз черного цвета на двенадцать персон с различными жанровыми сценками из жизни городского Магического управления. Вероятно, начальство решило сделать своим сотрудникам приятное, выпустив такую замечательную сувенирную продукцию, но я совершенно не испытывала никаких лояльных чувств к Управлению, поэтому пить чай из чашки, на которой изображен целитель, со зловещим лицом делающий какую-то микстуру, я отказалась наотрез. Впрочем, над супницей, на боку которой несколько подозрительных типов расчленяли труп, я долго думала, а потом продала сервиз в тематический кабачок, специализирующийся на ужасах.

Рука вела себя прилично — не шевелилась и не воняла, но все равно мне не нравилась. Пока я рассматривала руку, пытаясь понять ее предназначение на моем обеденном столе, открылась дверь, и из душа вышел Ирга, вытирая волосы полотенцем.

Я повернулась к нему.

Последние капельки воды стекали по его худощавому мускулистому торсу к черному полотенцу, обвязанному вокруг бедер. Оно подчеркивало бледность кожи моего мужа и при каждом шаге заманчиво распахивалось, оголяя одно бедро.

Однако полгода жизни в качестве жены некроманта выработали у меня некоторую стойкость и силу воли, поэтому я подняла глаза и мрачно спросила, указывая на руку:

— Что это?

— Рука, — лаконично ответил супруг. Внимательно посмотрел на меня, голодную и уставшую после работы, и решил не рисковать семейным миром: — Моя домашняя работа.

— Почему ты припер свою домашнюю работу к нам домой, да еще и положил прямо на обеденный стол? — спросила я, напомнив себе, что я вежливая и ласковая жена.

— Я ее принес сюда, потому что это моя домашняя работа. — Голубые глаза Ирги смотрели невинно и нежно, однако меня таким разжалобить было нельзя.

— Ты не мог задержаться на работе и там все доделать?

— Нет, — ответил муж, пальцами расчесывая длинную черную челку. — Я боялся, что ее украдут.

— Ирга, — душевно проговорила я, — тебе нужно поменьше общаться с Отто. У тебя развивается паранойя. Кому нужна дохлая рука?

— Но, милая, мы сейчас проходим курсы повышения квалификации, и я действительно боюсь, что сотрудники могут эту руку подменить своей. Видишь, как она хорошо выглядит? — Он заботливо пощупал кожу домашней работы.

Я постаралась молча выразить на лице все, что думаю по поводу нахождения подобной домашней работы, пусть и хорошо выглядящей, на обеденном столе как раз в тот момент, когда я хочу есть. Ирга правильно понял мои мысли, поэтому смущенно улыбнулся.

— Милая, может, сходим куда-нибудь поедим? — и протянул ко мне руку.

Я отшатнулась.

— Ты сначала руки помой! Ты же прикасался к этому!

— Для жены некроманта ты слишком остро реагируешь, — упрекнул меня муж.

— Для жены я реагирую очень терпеливо! — окрысилась я. — Не закричала и не выкинула твою домашнюю работу на улицу! Там как раз снежок выпал, ей там будет хорошо. И вообще…

— Я все понял, — перебил меня Ирга, справедливо полагая, что «вообще» может затянуться надолго. — Так как я провинился, то с меня ужин не просто в кабачке, а в ресторане!

— О! — обрадовалась я. Вечер становился приятным. Поход в ресторан перекрывал даже наличие руки на обеденном столе. — Сейчас я придумаю, что надеть!

Конечно же муж был готов еще до того, как я вынырнула из недр шкафа, отыскав наконец ту одежду, в которой можно было показаться перед изысканным обществом в ресторане. Даже волосы успел высушить.

— Ты планировал поход в ресторан? — подозрительно спросила я, разглядывая его безупречный наряд.

— Ну-у-у, — протянул Ирга, — не то чтобы планировал, но догадывался, что ты без энтузиазма воспримешь мою домашнюю работу, поэтому думал, что я успею тебя перехватить до того, как ты вернешься домой.

— Ага, — я скрестила руки на груди, — ты думал меня подпоить в надежде, что я вернусь ночью домой, веселая и довольная жизнью, и сразу же завалюсь в кровать, не заметив наличие этого на моем обеденном столе!

Выражение глаз Ирги было слишком невинным, и я поняла, что мое предположение попало в точку.

— Ирга! Я не буду спать в одной комнате с чьей-то мертвой рукой, как бы хорошо она ни выглядела! Можешь сам с ней сегодня обниматься! Все, я иду к Отто! — озверела я, пораженная в самое сердце вероломством мужа.

— Милая, почему ты так реагируешь? — спросил Ирга растерянно, пока я напяливала на себя шубку и вставляла ноги в сапоги.

— Потому что мне не нравится соседство с мертвой рукой, напичканной магией, — сообщила я. — И тем, что ты считаешь, что это нормально — притаскивать работу домой!

— Но я не могу понять, что в этом такого! — почти с отчаянием воскликнул Ирга. — Ты же тоже маг, ты должна была к этому отнестись с пониманием! Она же не кусается, в конце концов!

Я всплеснула руками.

— Еще чего не хватало! — И захлопнула за собой дверь.

Ирга ничего не сказал в ответ и не бросился меня догонять, чем взбесил меня окончательно.

— Ах так! — бормотала я, бредя по снегу обратно в мастерскую. — Ему рука дороже жены! Ну и спи с ней!

Перед Отто, который как раз заканчивал ужин, я появилась зареванная, с опухшими глазами и смерзшимися ресницами. Он молча протянул мне свою кружку, полную горячего чая, и пошел вытряхивать снег из моей шубки.

— Что на этот раз? — спросил он с участливым видом, вернувшись.

— Ирга принес домой чью-то руку, — пожаловалась я.

— Ого! — воскликнул полугном. — Я удивлен. Из вас двоих Ирга всегда производил впечатление разумного.

Я решила пропустить эту реплику мимо ушей.

— Он сказал, что она ему важна, что это домашняя работа.

— Ну, если важна… — Отто уселся на лавку, задумчиво погладил бороду, украшенную многочисленными серебряными украшениями. — Наверное, ты должна была встать на его сторону.

— Я и встала, — буркнула я. — Оставила его с рукой и пришла спать в свою комнату, где мне не будут мешать на обеденном столе всякие домашние работы.

— На обеденном столе? — хмыкнул лучший друг. — Круто. Так ты есть хочешь? Ладно, ладно, ничего не говори, я обо всем и так догадался.

Я наслаждалась необыкновенно вкусной кашей с толстыми сочными сосисками, которые можно было купить только в гномьих магазинах. Отто сидел за столом напротив, потягивая чай и размышляя о чем-то своем. Покой и умиротворение в маленькой гостиной нашего общего домика были такими ощутимыми, что, казалось, их можно было резать и выкладывать на блюда, как ломтики пирога.

— Хорошо-о-о-о, — протянул полугном, откидываясь на стуле. — Как давно мы с тобой так не сидели?

— Уже несколько месяцев точно, — подсчитала я.

— Ага, с тех пор, как ты последний раз прибегала жаловаться мне на жизнь, — кивнул лучший друг. — У тебя тогда пончики не получились.

Я кивнула. Глаза слипались от усталости, а зная Отто, я могла с уверенностью сказать, что он завтра растолкает меня ни свет ни заря и погонит работать, постаравшись выжать из моего присутствия всю возможную пользу.

Как будто прочитав мои мысли, Отто потянулся и мечтательно сказал:

— Здорово, что ты здесь! Завтра утром еще до завтрака мне нужно будет сбегать к заказчику, а ты останешься принимать клиентов и думать над одной вещицей, за которую нам заплатят, но я пока даже представить не могу, с какой стороны за нее браться.

— Угу, — буркнула я. — Так я спать пошла?

— Погоди, погоди! Вот я тебе сейчас отдам описание заказа, прочтешь на сон грядущий, может быть, ночью тебя посетит блестящая идея. И не нужно, не нужно делать такое жалобное лицо! Если ты придумаешь, как решить эту задачу, мы как раз получим деньги к началу весенних распродаж в эльфийском квартале.

— Нет, — решила проявить я силу воли. — Я это на ночь читать не буду! И на распродажи не пойду! У меня и так вещей слишком много, уже складывать некуда. Сам читай!

— Сам, сам, — буркнул Отто. — Я уже три дня это сам на ночь читаю, пока ни одна светлая идея в голову не пришла.

— Три дня, значит. — С меня слетел весь сон. Как правило, о получении нового заказа полугном сообщал мне сразу же и мы вместе думали над его воплощением, а такая скрытность значила, что дело тут нечисто. — И в чем же подвох этого заказа?

Отто молча протянул мне листок с описанием, поспешно пожелал приятных снов и ушел к себе.

Мне хватило считаных секунд, чтобы пробежать глазами первые строчки. Я вскочила со стула и забарабанила в дверь партнеру по делу.

— Артефакт для похудения? — завопила я в замочную скважину. — Да еще такой, который бы не уменьшал аппетит и позволял вести привычный образ жизни? Как ты мог взяться за это?

— Ну я подумал, что ты бы могла проконсультироваться с Лирой и как-то решить эту проблему, — трусливо ответил мне лучший друг, не отпирая двери. — Какой-нибудь жиросжигатель придумать.

— Конечно, конечно! Тысячи целителей бьются над этим вопросом, пытаясь сделать так, чтобы от этой процедуры здоровье пациентов не было подорвано, а ты предлагаешь мне вот так просто взять и придумать, что делать? Сколько хоть заказчица весит?

— Вот видишь, ты мыслишь в правильном направлении и уже подсознательно начала обдумывать задачу, — обрадовался Отто.

— Вовсе нет, — разочаровала я его, — просто хочу заранее узнать, какой вред тебе может нанести клиентка.

— Большой, — пискнул Отто. — Очень большой! Это двоюродная сестра моего отца, и он лично просил, чтобы мы что-то придумали, чтобы спасти лицо семьи.

— Твоя двоюродная тетя! — простонала я, оседая на пол под дверями. Эту тетю я видела однажды, и она произвела на меня неизгладимое впечатление. Это была не гномиха, а огромное существо, живущее ради того, чтобы есть, есть и еще раз есть.

— Ты же знаешь, что она очень активная! — лепетал Отто. — И постоянно вмешивается в дела семьи, а заказчики пугаются ее вида. Дела моего двоюродного дяди постепенно приходят в упадок. Нас всех ждет разорение!

— Почему это — нас? — насторожилась я.

— Ну как же, ведь это моя семья! Как я могу оставаться в стороне от проблемы! Конечно же я помогаю им деньгами, но у них слишком мало клиентов и слишком большие суммы уходят на тетино пропитание…

— Так давай мы просто купим ограничитель аппетита в Доме Исцеления, и все!

— Ты думаешь, дядя не покупал? Они не действуют на мою тетю! Ее желание поесть сильнее любой магии и травяных отваров. Нет, дядя не хочет, чтобы его жена лишалась своего любимого занятия, он просто просит, чтобы мы ее привели в норму, чтобы тетя хотя бы не пугала клиентов своим внешним видом. А тогда уж он ей на еду заработает.

Я вспомнила двоюродного дядю Отто, мелкого даже для гнома, безмерно боящегося своей супруги. На ней он женился ради капитала, который помог ему начать собственное дело.

— Выходи, — внятно сказала я в замочную скважину, — я тебя собственноручно прибью. И тогда все проблемы с тетей разрешатся сами собой.

— Я буду являться тебе во сне, — пригрозил мне Отто, — и буду насылать на тебя только кошмары. А когда дядя не выдержит бремени супружеской жизни, он тоже будет тебе являться! И твоя жизнь превратится в сплошное страдание.

— Ха-ха-ха! — гордо сказала я. — Я этого не боюсь! Я замужем за некромантом, и как только кто-то посмеет ко мне явиться, мой муж тут же сделает с его трупом что-нибудь непотребное!

Отто в своей комнате похрюкивал. То ли подыскивал аргументы, то ли оплакивал свою жизнь. Мне надоело ждать, и я решила идти спать, как вдруг полугном распахнул двери и упал передо мной на колени.

— Золотце, я умоляю тебя! Мне больше не к кому обратиться! Ты же мой самый близкий друг, можно сказать — член семьи. Если эти прискорбные факты выйдут за пределы нашего рода, это будет позор! Ты ведь знаешь, у нас не приняты излишества в любой сфере, кроме зарабатывания денег. А мои сестры еще не замужем, и с такой семейной историей им не удастся подыскать себе достойных мужей. Ола, прошу тебя! Я верю в то, что мы вдвоем сможем что-то придумать!

— Не ной, — смущенно буркнула я. — Я подумаю.

Лицо Отто просияло такой искренней радостью, что мне стало неловко, и я отправилась спать, ничего не говоря — просто не знала, что еще сказать. Отто так редко признавал мои достоинства и важность моей роли в его жизни, что я не научилась на это правильно реагировать.

Когда я удобно разместилась на многочисленных подушках и мягкой перинке, укрылась теплым пуховым одеялом, то, честно говоря, думала, что тут же провалюсь в сон, однако это оказалось не таким простым делом. За последние несколько месяцев, когда Ирга постоянно ночевал дома из-за холодов, когда активная работа некромантов на кладбищах заканчивалась и его вызывали туда только для разовых заказов, я настолько привыкла засыпать, уткнувшись носом ему в подмышку, что без ощущения его тела рядом с собой, без привычного запаха на подушках, ласковых поглаживаний по голове узкой ладонью с длинными пальцами, чтоб не снились плохие сны, я просто не могла заснуть.

Я повертелась туда-сюда, убеждая себя в том, какое это счастье — спать наличной кровати, когда никто рядом не мешает, не покушается на самый мягкий уголок подушки и не стаскивает одеяло, но ничего не помогало. Более того, я была зла. Потому что Ирга-то точно спал хорошо в нашей постели, и соседство чьей-то мертвой руки ему совсем не мешало, даже, наверное, успокаивало — особо ценная домашняя работа была под надежной охраной, и к тому же лежала на роскошном блюде. И как заботливо он проводил по ней пальцами!

За стеной раздался громкий храп Отто, чья совесть ничем не была отягощена, и даже проблему своей излишне прожорливой тетушки он успешно скинул на меня. Я рывком села на кровати, схватила подушку и поплелась в комнату к другу, таща за собой одеяло и хлопая по полу задниками тапок.

Полугном спал сном довольного праведника, развалившись на ширину кровати и выводя такие рулады, что вполне мог бы сорвать овацию на каком-нибудь конкурсе храпунов. Я с трудом уложила его тяжеленную правую руку вдоль бока, чтобы освободить себе местечко, и умостилась рядом.

— Золотце? — сонно пробормотал полугном, когда я укрывалась одеялом.

— А кто еще? Спи, спи…

— Не-э, — лучший друг открыл глаза и повернулся ко мне. — Что ты делаешь в кровати другого мужчины, ты, замужняя женщина? Хочешь, чтобы от меня завтра только горстка пепла осталась?

— Я не могу уснуть, — сказала я жалобным тоном. — А Ирге мы ничего не скажем!

Отто пробурчал что-то невразумительное и попытался столкнуть меня с кровати.

— А кто говорил, что я его лучший друг? — возмутилась я, ухватившись за одеяло полугнома. — Член семьи! Что зазорного в том, что два члена семьи спят в одной кровати?

— Смотря какие два члена. — Отто одновременно тянул на себя одеяло и пытался столкнуть меня на пол, однако я не сдавалась.

Борьба за место в кровати продолжалась какое-то время, как вдруг полугном совершенно неожиданно выпустил одеяло из рук — я, не ожидая такой подлости, свалилась на пол — и залился смехом.

— Чего ты? — спросила я, потирая ушибленную спину.

— А ты… слышала… что за звуки… тут только что раздавались? — задыхаясь от смеха, проговорил лучший друг. — Если бы за дверями в этот момент стоял Ирга, определенно, мы бы живыми не остались.

Я вспомнила, как мы усиленно пыхтели, перетягивая одеяло и толкаясь, и как жалобно скрипела под нашими телами кровать, и тоже рассмеялась. Но потом на всякий случай выглянула в окно и вышла в гостиную — а вдруг на самом деле супруг тоже не смог уснуть и явился просить у меня прощения, а сейчас стоит, терзаемый ревностью и злостью. Связываться с ним в таком настроении я бы побоялась.

Но, к счастью, мужа нигде не наблюдалось, поэтому я снова умостилась под бочок смирившегося Отто, который признал, что значительно выгоднее решать утром проблему тети со мной выспавшейся, чем со мной же, но раздраженной и зевающей. Сон почти сразу принял меня в свои теплые и приятные объятия.

Мне снилось что-то захватывающее, поэтому просыпаться совершенно не хотелось. Я, не открывая глаз и пытаясь сохранить остатки сна, чтобы узнать, чем же все закончилось, отталкивала Отто, который настойчиво тряс меня за плечи.

— Открой глаза! — не выдержал и рявкнул он. — Посмотри, что с твоими артефактами!

Это подействовало на меня, как ушат холодной воды. Я вскочила и сразу же почувствовала, как на груди жжется. Ощутимо пахло паленым.

— Какой-то из твоих артефактов раскалился. — Отто зажег лампу. — Смотри, даже покрывало стало тлеть. Видимо, он выпал из-за пазухи и оказался на одеяле, поэтому ты не почувствовала. Что за артефакт? Что случилось?

Я уже разорвала тонкую цепочку, на которой висел маленький ключик-сигнализация от нашей с Иргой квартиры.

— В нашу квартиру кто-то проник, — сказала я, выбегая в гостиную и хватая свою шубку. — Я туда!

Отто вздохнул и потопал следом, даже не пытаясь остановить меня и воззвать к разуму. Я и сама понимала, что если с нежеланными гостями не сможет справиться Ирга, то мне, с моими зачаточными знаниями в боевой магии, не стоит даже показываться. Но сердце заходилось от беспокойства о любимом муже, и я неслась темными заснеженными улицами. Пусть он приносит домой чьи-то руки! Пусть порой он совершенно несносен! Пусть иногда мне хочется его задушить в постели подушкой, его сестрицу — утопить, а при виде отца бросает в дрожь и хочется самой тихо залезть в могилку и присыпаться землей для верности, но я все равно люблю его. Люблю так сильно, что от одной только мысли, что с Иргой может что-то случиться, мир вокруг меркнет и становится однотонно серым.

— Погоди, — тяжело дыша, прохрипел за моей спиной Отто. — Возьми это, а то мне за тобой не угнаться!

Я остановилась. Полугном протянул мне огромную сумку.

— Это та самая? — с благоговением прошептала я.

— Ага. Беги, беги, я догоню.

Я повесила тяжелую сумку через плечо и побежала дальше, чувствуя себя значительно увереннее. Эту сумку, полную боевых артефактов, Отто собрал летом, когда после истории с королевой боялся нападения на нашу мастерскую вражеских сил любого розлива — от сторонников королевы до адептов культа Ёшки. Когда мне после снятия проклятия Верховного демона нельзя было заниматься магией, Отто каждый день муштровал меня, заставляя выучить все артефакты на ощупь и на вид, методы их применения и активации. Большинство артефактов в этой сумке были строго секретными или очень дорогими, что говорило о том, что Отто очень продуктивно пообщался с теми, кого притянуло редчайшее в истории событие — явление Ёшки.

С этой сумкой теперь я не боялась даже целой армии, главное — случайно не активировать какую-то убийственную штуку в направлении мужа. Он-то увернется, но объясняться потом придется долго.

Я вбежала в наш подъезд и прислушалась. Тишина. Ведь должны же быть звуки боя или… все закончилось?

Крадучись, я поднялась на второй этаж. Входная дверь была распахнута. Я нашла в сумке артефакт, бьющий парализующим лучом большой мощности, и вошла в квартиру. В тусклом свете ночника я постаралась быстро сориентироваться в ситуации.

Вероятнее всего, мой муж был зажат в дальнем углу, потому что там склонились три фигуры, среди которых знакомые не определялись. Я, не раздумывая, активировала артефакт, из него вырвался синий луч, и фигуры повалились на пол мешками.

Я услышала скрип двери и повернулась в сторону туалета. Оттуда выходил еще один злодей, по-хозяйски вытирая руки моим большим пушистым полотенцем с розами. Я так возмутилась, что пришелец получил двойную дозу из артефакта, после чего боевое орудие погасло — закончился заряд магии.

— Ола, справа! — крикнул Отто, вбегая в квартиру.

Раздумывать было некогда, я увернулась от злодея, дотянулась до обеденного стола, схватила руку и с разворота ударила некромантской домашней работой врага по лицу.

Мертвая рука, как бы она хорошо ни выглядела, была, как ей и положено, твердой, а сил я в удар вложила много, поэтому злодей упал, не издав ни звука, только было слышно, как громко стукнулась голова об пол.

Отто включил яркий свет по всей квартире, я зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела страшное: передо мной на полу лежал супруг без сознания, на левой стороне его лица стремительно наливался кровоподтек, а из рассеченного лба текла кровь.

— О Силы Небесные! — взвыла я, падая перед ним на колени. — Ирга! Ирга! Ты жив? Ответь мне, умоляю! Ирга!..

— Не кричи, успокойся, — посоветовал Отто, выливая на Иргу воду из кувшина. — Криком делу не поможешь. Давай думать, как исправить ситуацию.

Я кивнула, создавая срочного вестника в Дом Исцеления.

Ирга прерывисто дышал, в сознание не приходил, а трогать его я боялась.

— Ола, — сдавленным голосом сказал Отто, — не хочется тебя расстраивать еще больше, но ты хоть знаешь, кого вырубила? Мне эти лица кажутся знакомыми.

Я встала, подошла к троице, живописной кучей валявшейся у окна.

— Да, — сказала я, демонстрируя железную выдержку. — Мне эти лица тоже кажутся знакомыми. Это сотрудники Ирги.

— И этот, с полотенцем?

— И этот, — согласилась я. — Это начальник его отдела. Очень важная персона, магистр магии и все такое, даже в королевском дворце бывал.

— Ола, — полугном прикоснулся к моей руке, встревоженно заглядывая в глаза, — с тобой все в порядке?

— Конечно, — я подавила нервный смешок, — а как может быть иначе? Я парализовала мощным боевым артефактом трех сотрудников из отдела моего мужа, его начальнику выделила двойную дозу, а потом еще и приложила мужа дохлой рукой по лицу и лоб ему разбила. Конечно, я в порядке. В полном.

— А что делали сотрудники отдела некромантии ночью у вас в квартире? — спросил Отто.

— Вероятно, за домашней работой охотились, — предположила я, подбирая с пола руку. — Ирга же предупреждал, что она очень ценная.

— Очень, — прохрипел Ирга, открывая правый глаз, — я рад, милая, что ты ее сейчас так нежно прижимаешь к себе.

— Не вставай! — всхлипнув, я опустилась перед мужем. Отто уже наложил на его рану бинт из аптечки, пытаясь остановить кровь. — Мне очень стыдно…

— А где магистр Лаврентий? — спросил муж.

Я покосилась на полугнома, потому что признаваться Ирге, что его начальник получил двойную дозу парализующего заклятия, мне как-то не хотелось.

— Он жив, — помог мне Отто. — Мы сейчас дождемся целителей, и все будет в порядке. Если не сегодня, так завтра.

— Ясно, — прошептал Ирга и закрыл глаза.

— Ирга! — еще больше испугалась я. — Тебе плохо? То есть… тебе совсем плохо?

— Да, — коротко ответил некромант. — Отдай сюда руку!

Я молча положила ему руку на грудь, мечтая раствориться в воздухе или хотя бы провалиться сквозь пол. Но, как показывала моя многолетняя студенческая практика, проваливаться сквозь пол — наука куда более сложная, чем кажется на первый взгляд.

— Что у вас происходит? — В квартиру ворвался Трохим. Он был одет кое-как, из-под кожаной куртки торчала пестрая пижама, но на поясе висел меч, а в руках боевой маг держал арбалет. — Мне Отто такого вестника отправил, что я думал — вас тут всех уже поубивали!

— Что ты, — сказал Ирга, не открывая глаз. — Зачем кому-то нас убивать, если с этой задачей моя супруга вполне справится и в одиночку?

— Ы-ы-ы, — провыла я, уже готовясь к тому, что мне устроит муж, его сотрудники и его начальник.

— Ага, — сказал Трохим, присаживаясь на нашу кровать. — Симпатичная ночнушка, Ола.

Ирга снова открыл правый глаз и внимательно посмотрел на меня.

— Ты что же, сюда в одной ночной рубашке прибежала?

— Ну да, — сказала я, стараясь прикрыть полами шубки колени. Ночнушка, как назло, была самая уродливая из всех, какие только у меня были. Сестры подарили на день рождения. В ней я напоминала себе престарелую бабушку, только чепчика не хватало. Боясь реакции Ирги, я отнесла этот замечательный подарок в свою комнату в нашем с Отто доме и сегодня надела первый раз. И надо же, тут же вышла в ней в свет! Что за невезение! — А что я могла подумать, если меня ночью разбудил Отто и говорит: у тебя артефакт горит, я смотрю — это сигнализационный ключ от квартиры. Я — ноги в сапоги, шубу на плечи и побежала тебя спаса-а-ать!

— Так вы еще и вместе спали! — сразу же выделил Ирга главное из моего рассказа.

— Я, наверное, пойду, — смущенно пробормотал Отто, забирая у меня сумку с артефактами. — А то вдруг сейчас сюда стражники набегут, будут вопросы всякие задавать…

— Иди, иди, — зловеще сказал Ирга. — Мы с тобой еще поговорим.

«Нет!» — взглядом умоляла я лучшего друга, но он развел руками и поспешно удалился.

— А я останусь, с вашего позволения, — сказал Трохим, поудобнее располагаясь в кресле. — Что ж, я зря сюда через весь город бежал? Надо концерт до конца досмотреть.

Мы просидели в молчании до прихода целителей. Пока один из них обрабатывал раны Ирги, остальные забрали бесчувственные тела его сотрудников, объяснив, что им нужна помощь в стационаре. Я отдала целителям артефакт, радуясь, что он был разрешен к использованию гражданскими лицами и серийного производства, иначе пришлось бы долго объясняться перед стражниками, которых вызвали соседи.

Начальник патруля стражи, войдя в квартиру, даже не подумал снять обувь, и от его солдатских ботинок наш и так затоптанный пол приобрел совсем уж печальный вид. Я с тоской подумала, сколько же мне придется утром убирать, если я, конечно, выживу после разговора с мужем.

Стражники покосились на Иргу с повязкой на лбу, возлежавшего на кровати с лицом великомученика и трепетно прижимавшего к себе руку, которая после этих событий несколько утратила свой замечательный вид; на Трохима в кресле, задумчиво гладившего ножны меча, на его цветастую пижаму и арбалет боевого мага, а потом перевели взгляд на меня, всю такую разнесчастную, сидящую на полу в ночной рубашке с рюшечками и цветочками.

— Зачем вы девушку обижаете? — пробасил начальник патруля.

— Что? — Ирга даже подскочил на кровати, но схватился за лицо и рухнул обратно на подушки. — Это кто ее обижает? Это она сама кого хочешь обидит! Вбежала в квартиру…

— Нашу, между прочим, — заметила я.

— Вырубила парализатором моих сотрудников…

— А что я могла подумать, если они ворвались к тебе посреди ночи, взломав двери?

— Нужно было спросить! Я же говорил, что у нас курсы повышения квалификации!

— Это что же за курсы, — взорвалась я, поднимаясь с пола и сжимая кулаки, — во время которых вламываются в квартиры честных граждан?

— Это было учебное задание.

— Учебное задание! А почему ты меня о нем не предупредил? А? А если бы я ночевала дома, ты представляешь, что бы я подумала? А если бы спала голышом? — уже вопила я в полный голос.

— Эээ… кхм… ясно, — сказал начальник патруля, в то время как остальные стражники смущенно отводили глаза и подхихикивали. — Подпишете завтра протокол, пани, и если пострадавшие не будут иметь претензий…

— Что значит — не будут иметь претензий? У меня есть претензии! — заявила я. — Дайте мне бумагу, я сейчас все напишу про тех, кто врывается по ночам в чужие квартиры, и про начальство, которое вытирает свои руки моим полотенцем! Я сейчас все напишу!

— Ола, милая, — сказал Ирга, — зачем?

— Зачем? Я вам всем покажу! — перешла я в наступление, помня о том, что это лучшая защита. Выплачивать компенсации пострадавшим госслужащим, особенно если ночное посещение квартиры было все-таки записано в учебном плане по подготовке некромантов, которые всегда должны быть начеку, я не хотела. Поэтому решила повернуть дело так, чтобы выплачивали компенсацию мне, в том числе и за разряженный артефакт, который теперь еще и наполнять магией придется. Поэтому, вдохновленная нервной ночкой и пережитым стрессом, я написала такое заявление, что Отто бы мной гордился.

— Я рад, что все закончилось благополучно, — сказал Трохим, когда стражники удалились. — Больше не поднимайте меня с кровати по таким пустякам, хорошо? Я, конечно, понимаю, что иметь в друзьях настоящего боевого мага — это здорово, но я все же хочу по ночам спать в объятиях любимой.

— Спасибо, что пришел, — сказала я, чмокая друга в щеку. — До встречи!

— А вы не поубиваете друг друга? — спросил он уже в дверях.

— Даже если поубиваем, завещание я уже написала, — ответила я. — И ты в нем упомянут.

— Мне, конечно, значительно полегчало, — пробормотал Трохим. — Ну, доброй ночи вам, хе-хе, голубки!

Я закрыла дверь и повернулась к Ирге, придав непроницаемое выражение своему лицу.

— Ты парализовала моего начальника! — обвиняюще заявил он, привстав на кровати и выставив перед собой руку — домашнее задание — в защитном жесте.

— Ты не предупредил меня о некоторых деталях вашего курса, — ответила я.

— Ты… — начал Ирга, а потом махнул рукой (мертвой) и предложил: — Мир?

— Нет, я все еще дуюсь, — сообщила я, подавив внутреннее ликование оттого, что Ирга первым дал слабину.

— А если я руку на улицу вывешу, чтобы она тебя не смущала? — предложил некромант.

— Так ты же сказал, что она очень ценная.

— На нее уже покушались, второй раз не будут… да и некому уже. А в надлежащий вид я ее завтра приведу.

— И полотенце, которым руки твой начальник вытирал, сам постираешь? — спросила я.

Ирга закатил здоровый глаз, но согласился:

— Постираю. И пол бы помыл, только мне наклоняться нельзя.

— Ладно, — буркнула я, снимая наконец-то шубку. — Так уж и быть, пол я помою.

Ирга на веревочке вывесил руку через форточку на улицу. Выглядело это жутковато, и я надеялась, что он заберет ее до того, как честные граждане проснутся и пойдут на работу, ужасаясь такому своеобразному украшению нашего окна.

Когда мы наконец-то улеглись, я так устала и хотела спать, что даже зубы сводило. Уткнувшись Ирге в подмышку, я уже начала проваливаться в сон, как вдруг муж спросил:

— А почему ты спала с Отто?

— А мне без тебя было одиноко, — пробормотала я. — Ты не волнуйся, ничего не было.

— Да я не волнуюсь, — заверил некромант, погладив меня по макушке, — я полностью доверяю тебе и Отто. Тем более, — он фыркнул, — когда ты в такой ужасной ночнушке… Думаю, ничего бы не было, даже если бы ты спала сама-знаешь-с-кем.

— Мне пойти проверить? — разозлилась я, привставая.

— Лежи! — Муж силой уложил меня обратно в кровать, прижимая к себе покрепче. — Я просто пошутил. А вообще, милая, ты такая молодец! Если бы это были настоящие злодеи, думаю, им бы не поздоровилось.

— А почему ты меня не позвал, когда подходил тогда, в темноте? — спросила я, чувствуя свою вину за кровоподтек на его лице.

— Я тебя окликнул, только ты, наверное, не услышала, — смущенно признался Ирга. — А потом боялся, мало ли как ты отреагируешь. Думал, подойду поближе, успокою тебя. Я же не думал, что ты меня так рукой… приласкаешь. Ты спишь уже? Ну спи, моя милая, я тебя очень люблю…

Конечно же отдел некромантии не имел ко мне никаких претензий, более того, Ирге даже выдали премию на работе с формулировкой «За мужество». Фальшиво улыбаясь, он сказал, что грамота и премия полагалась мне, но начальник отдела боится со мной встречаться. Более циничный Отто сказал, что просто в отделе постеснялись написать в грамоте «За мужество в супружеской жизни», но я пожала плечами и деньги взяла.

В конце концов, скоро начинаются распродажи, а мне срочно нужно было успокоить свои нервы.

Глава 2 ДАМА С СОБАЧКОЙ

Супружеская постель — место удовольствия и отдыха. Особенно если это такая супружеская постель, как у меня, — огромная, как катафалк аристократа, украшенная коваными фигурками и очень дорогая. Честно говоря, когда я ее впервые увидела, первым желанием было избавиться от этого монстра навсегда. Однако чуть позже я оценила изумленные и завистливые взгляды всех, кто попадал к нам в квартиру, а уж когда Отто сказал мне про стоимость кровати, поняла — буду спать только на ней! Законный супруг, он же и покупатель кровати, не возражал, хотя как-то признался, что иногда все же надеется, что мы избавимся от огромного ложа — просто потому, что убирать из-под него пыль и доставать таинственным образом заползшие в самый дальний угол носки было очень тяжело. Конечно же многие маги используют при уборке дома бытовые заклинания, однако это совсем не так просто, как кажется. Самовыкатывающаяся за порог квартиры пыль может повредить настройки охранных заклятий на двери, а уж под кроватью, защищенной наговорами от сглаза, мужской несостоятельности, женской холодности, обвешанной ловцами страшных снов, приходилось мыть исключительно с помощью швабры с длинной ручкой. Чтобы я не отлынивала от почетной уборочной обязанности, Ирга даже составил график дежурств, который приходилось соблюдать за приз в виде завтрака.

Я открыла глаза, нежась под теплым одеялом, потянулась, и мои ноги совершенно неожиданно наткнулись на теплое тело в изножье кровати. Что это за новости? Ирга никогда там не спал! Может быть, этой ночью я вертелась во сне и выселила его с обычного места? Нет, подушка некроманта с несколькими длинными черными волосками лежала на месте, рядом с моей.

Я осторожно потыкала ногой тело. Тело заворочалось, и из-под одеяла показалась голова моего лучшего друга со всклокоченными волосами и торчащей дыбом бородой.

— Чего ты пинаешься? — обиженно сказала голова.

— А ты что здесь делаешь? — поинтересовалась я, когда снова обрела дар речи. Отто всегда питал уважение к приватности личной жизни друзей, и поэтому его появление на нашей кровати вызвало у меня тревогу. — Что-то с нашим домом?

— Нет, с ним все в порядке. — Отто широко зевнул. — Просто в гости приехали мои тетя с дядей.

— Ну так поселил бы их в гостевую комнату, и дело с концом!

— Ола, — значительно сказал полугном. — Это та тетя, для которой я просил тебя придумать артефакт.

— А-а-а, — протянула я, начиная догадываться, — толстуха?

— Женщина в теле, — укоризненно поправил меня Отто.

— И ты сбежал!

— Вовсе нет! Я отступил на стратегически заготовленные позиции!

— Еще и лежишь небось на моей подушке, — продолжала я, не слушая. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда кто-то лежит на моей подушке!

— Почему на твоей? Я лежу на своей подушке! — Полугном достал и продемонстрировал мне действительно свою подушку. — И одеяло у меня свое! Говорю же, я заранее подготовил позиции. Можно, я еще посплю, а? Родственники приехали ночной каретой и я совершенно не выспался.

— Ладно, — буркнула я и отправилась в ванную, где весело шумела вода.

Там был муж, как всегда утром — раздражающе довольный жизнью.

— Ирга! — прошипела я, закрыв за собой дверь. — Почему он спит на нашей кровати?

Некромант выключил душ и обернулся ко мне.

— Потому что он хотел спать и я решил, что при размерах нашего ложа Отто никак не помешает. Искать ранним утром у соседей раскладушку было бы слишком жестоко, не находишь?

Я заскрипела зубами. Я очень любила Отто, но видеть его утром в своей супружеской кровати, в нашей уютной квартирке, утром, когда вся нежность и забота Ирги должны были принадлежать только мне, оказалась не готова.

— Милая, — нежно сказал Ирга, — когда к нам домой стучится твой лучший друг, я могу только помочь ему расположиться поудобнее. Я заботился и о тебе в том числе. Ты так сладко спала!

«Еще как сладко, — подумала я мрачно. — Так сладко, что даже не поняла, что у меня в кровати оказался еще один мужчина!»

И тут мой взгляд упал на полотенце яркой расцветки, мирно висящее на крючке.

— Это что же такое? — ахнула я. — Он даже полотенце не поленился притащить?

— Милая, — голос Ирги так и сочился иронией, — свое полотенце, подушку и постельное белье Отто достал у тебя из шкафа.

Я взглянула в голубые глаза мужа под длинной мокрой челкой. Они смотрели ласково и участливо, но я отчетливо видела в их глубине насмешку. «Как можно было не заметить в собственном шкафу чужих вещей, да еще и таких габаритных?» — наверняка думал Ирга, и меня это злило. Я знала, что давно пора было навести в шкафу порядок, но все как-то руки не доходили, и Отто самым наглым образом этим воспользовался. У Ирги он бы точно ничего не спрятал, у некроманта даже носки по парам разложены, и никогда так не случается, чтобы один носок потерялся, а другой остался. Они у него воспитанные и смирные, не то что мои. В мои носки при создании как будто демонят вселяли, и стоило перерезать тонкую ниточку, связывающую пару, как тут же они стремились в разные стороны. Однажды ночью я даже видела, как один носок полз к выходу из квартиры. Правда, жестокий некромант, когда я поделилась с ним увиденным носочным вероломством, надо мной посмеялся и сказал, что я слишком засиделась с друзьями в кабачке и что после гномьего пива и не такое можно увидеть. Но я все равно была уверена, что пиво тут ни при чем и носок действительно пытался удрать.

— Милая, — окликнул меня Ирга, вырывая из печальных шкафных раздумий. — Иди досыпай, а я на работу пойду.

Я заглянула в комнату. Отто тут же принял эротическую позу, скопированную из женского журнала, и промурлыкал:

— Иди ко мне, золотце!

Разница между коренастым, плотным и широкоплечим другом и худощавым, высоким Иргой на нашей кровати была еще разительнее.

Я внимательно присмотрелась к полугному и обличительно заметила:

— У тебя, между прочим, пузик уже приличный наелся!

— Это гномий авторитет! С худым мастером никто и связываться не станет — что ж он тогда за мастер, если даже на еду себе не заработал! — Отто торопливо скрыл выступающий «авторитет» бородой.

Я захлопнула двери, навалилась на них спиной и повернулась к Ирге. Он сосредоточенно стучал по трубе, подающей горячую воду, пытаясь пробудить огненного демона. Существо, отвечающее за отопление и обогрев воды, с каждым днем работало все хуже, то ли впадая в спячку от морозов, то ли просто обленившись.

— Боюсь, тебе горячей воды уже не достанется, — сказал муж. — Что ты так на меня смотришь?

— Я не хочу оставаться с Отто и думать над решением проблемы его тетушки, — прохныкала я самым жалостным тоном. — Давай ты лучше сегодня останешься дома, и мы проведем его в дружной компании?

— Ола, у меня курсы повышения квалификации, — сказал Ирга и прижал меня к себе. — Но как только они закончатся, я обязательно проведу с тобой целый день.

— Тогда, может, уже и не надо будет, — буркнула я.

Муж фыркнул, поцеловал меня в нос, ласково, но твердо отодвинул меня от двери и пошел собираться на работу.

Я уныло поплескала в лицо холодной водой и на этом сочла свой долг перед гигиеной выполненным.

В комнате Отто пытался уговорить Иргу помочь нам решить проблему «женщины в теле».

— …твой магический гений! — услышала я конец прочувствованной и, без всякого сомнения, пафосной речи.

— Отто, — некромант как раз закончил зашнуровывать высокий сапог, — я, конечно, очень польщен твоей верой в мои таланты, но хочу напомнить, что я специализируюсь на решении несколько других проблем.

— Я помню, — не сдавался полугном. — Но ты же понимаешь, что взгляд специалиста со стороны может найти те аспекты проблемы, которые мы своим, так сказать, замыленным взглядом уже не замечаем.

— Хм… — Ирга задумался. — Могу запереть твою тетушку в склепе на неделю с запасом воды.

Отто заскрипел зубами.

— Во-о-от, — заметила я полугному, — а ты мне все рассказываешь: «Ирга идеал, Ирга идеал»… Да он кого угодно может до белого каления довести!

— Милая, в этом деле у тебя несомненное первенство, — не остался в долгу любящий супруг. — Желаю удачи в решении проблемы!

Как только за некромантом закрылась дверь, Отто слетел с кровати.

— Где еда? Я так есть хочу!

— Что ж ты у Ирги этого не спросил? — Я споро подтащила к буфету табуретку и принялась шарить по полкам.

— И как ты это себе представляешь? Вваливаюсь я посреди ночи в вашу квартиру, да еще и еду требую? Не хочется проверять твоего мужа на прочность, тем более что с этими курсами он какой-то раздражительный стал.

— Не высыпается, — объяснила я. — К тому же у них практикумы на кладбище, хоть и в закрытых от ветра склепах, все равно холодно очень. О, печенье! Не думала, что оно осталось!

— Ты такая безалаберная хозяйка, даже не знаешь, что у тебя на полках лежит, — упрекнул меня лучший друг, деля печенье пополам.

— Вовсе нет, — обиделась я. — Просто Ирга с утра до ночи пропадает на работе и курсах, а я… Ты сам знаешь, где я эту неделю провела! Ты думаешь, что у меня после целого дня напряженного труда в мастерской еще есть силы по полкам шарить? Я по дороге пирожки покупаю у одной тетки, этим и живу.

Отто виновато погладил меня по руке. Он взял слишком большой заказ, не рассчитав наши силы, и мы действительно всю неделю пропадали в мастерской, работая чуть не до упаду. Прерывал нашу работу Ирга, силком уволакивая меня домой, где наших сил хватало только на то, чтобы упасть на кровать и отключиться.

Вчера, правда, работа была сделана и заказчик рассчитался, а Иргу внезапно отпустили домой пораньше. Честно говоря, нам двоим было не до еды — так мы соскучились друг по другу.

— Ты бы все-таки не покупала пирожки на улице, там внутри иногда такое попадается! — припугнул меня Отто.

— Нет, это тетка проверенная. Ирга ее дурную кошку регулярно с деревьев и крыш снимает, так что пирожки мы получаем качественные.

Полугном жевал печенье, и лицо у него становилось с каждым мигом все грустнее и грустнее.

— Ты чего это? — удивилась я.

— Не хочу возвращаться в мастерскую, там меня дядя поджидает, а что я ему скажу? И… наверное, у меня в жизни все плохо, потому что я даже не знаю, чем мне заняться, когда нет работы!

Депрессивного Отто я боялась куда больше, чем даже разгневанного Иргу с его отцом, вместе взятых. Поэтому, опасаясь, что лучший друг окончательно впадет в хандру, я предложила:

— Давай наведем порядок в моем шкафу! Кажется, это такая непростая задача, что в одиночку ее решить невозможно.

— Да что, я твоего шкафа не видел? — спросил Отто более-менее бодрым голосом. — Тем более что я как раз сегодня ночью доставал оттуда постельное…

Он промаршировал к моему шкафу и решительно распахнул створки. Я зажмурилась. Наступило молчание.

— Да-а-а-а, — сказал Отто, когда я решилась открыть один глаз. — Ночью в темноте это все выглядело более… упорядоченным. Вот скажи мне, золотце, как у такого педанта, как Ирга, может быть такая жена?

— Мы друг друга уравновешиваем, — объяснила я. — Давай, пока мы тут будем разбираться, ты мне про тетю расскажешь? Может, мне мысль какая-то в голову придет.

Отто молитвенно сложил руки. То ли просил Небесные Силы, чтобы они послали мне в голову стратегию разрешения тетиной полноты к всеобщей радости, то ли просил сил в борьбе с недрами шкафа.

Через три часа я оказалась владелицей идеально упорядоченной одежды, двух мешков с надписью «продать по дешевке студенткам», а также кучей сведений о семействе Отто.

…Когда-то достаточно одаренный разнообразными талантами гном Зигфрид женился на Бруне фон Шварц, чей отец был владельцем довольно прибыльного оружейного дела. Зигфриду нужен был стартовый капитал, а Бруне, давно перешагнувшей традиционный брачный возраст, — муж.

Конечно же каждый гном может сам сколотить себе капитал с помощью своего таланта и упорства, как, например, это делал Отто. Однако дело это не быстрое, иногда даже может быть провальным, а деньги Зигфриду нужны были срочно — у него болела мать, и он, как единственный ребенок, был готов на все, чтобы обеспечить ей самых лучших целителей.

Брак, заключенный по расчету, оказался довольно крепким и счастливым. Каждый занимался, чем хотел. Бруна избавилась от опеки родителей, которые запрещали ей есть сколько и когда хочется, а Зигфрид вылечил мать и основал свое собственное прибыльное дело.

Все были довольны до тех пор, пока Бруна не заскучала и не стала влезать во все семейные дела. Вес ее был таков, что игнорировать решительно настроенную женушку щуплый Зигфрид просто не мог. Да вот беда — Бруна ничегошеньки не понимала в торговле эксклюзивными дверными ручками, которые изготавливал муж. Она с энтузиазмом распугивала покупателей, а когда остались только самые стойкие, стала влезать в торговые дела остальной семьи.

Ей указывали на дверь — она пролезала в окно. Ее перестали приглашать в гости — она являлась сама. Ей покупали собачек, кошечек и птичек, чтобы переключить внимание на заботу о питомцах. Ничего не помогало. Кроме любви к еде и чужим делам, Бруна была обладательницей редкой для гнома бестолковости вкупе с семейной изворотливостью. Собачки и кошечки дохли, не выдержав слишком заботливого ухода, а попытка отправить Бруну в ссылку в дальнее поместье закончилась ничем. Активная толстушка сбежала с полпути и вернулась домой еще более энергичной, чем была. Попытки пристроить ее хоть к какому-нибудь делу заканчивались полным провалом, от выращивания цветочков до рассылки поздравительных открыток клиентам в честь праздников. К тому же почивший с миром отец завещал Бруне огромные деньги, на которых было завязано множество проектов, и поэтому по-настоящему злить обладательницу семейного капитала окружающие боялись.

А потом Бруна стала болеть. Слишком большой вес тянул за собой сонм проблем со здоровьем, и Зигфрид стал реально опасаться, что все состояние уйдет на целителей.

Каждый член огромного гномьего семейства Шварцев предлагал свое решение проблемы, и вот очередь дошла до Отто…

— Сколько еще времени ты собираешься прятаться у нас в квартире? — спросила я.

Полугном пожал плечами.

— Я не могу тетушку долго выдерживать! Пока к вам собирался, она пять раз спросила, есть ли у меня девушка, и надавала кучу советов. Ей делать нечего, она из дома редко выходит, где ей еще сплетен набираться, как не у ближайших родственников.

— К нам клиенты могут прийти, — вздохнула я.

— Я об этом уже подумал, поэтому повесил на калитку объявление, что мы временно закрыты, — ответил Отто и снова впал в меланхоличное настроение.

— Успокойся, — строго сказала я. — Я пойду к твоей тете, а ты мне пока пол под кроватью помой.

— Это эксплуатация, — возмутился лучший друг.

— Это равномерное распределение обязанностей. Даже нет, не равномерное! Твоя тетя стоит недели мытья полов!

— Неделя — это уже чересчур! — Отто схватил со стола бумажку и стал торопливо на ней что-то подсчитывать. — Если ты с ней сегодня пообщаешься, я буду мыть полы у тебя под кроватью целых три раза.

— Как ты это подсчитал? — заинтересовалась я. Гномья способность всему давать оценку и эту оценку тут же конвертировать в разные величины приводила меня в восторг.

Отто ткнул карандашом в сложные формулы на листочке.

— Секретный метод!

— Хорошо, хорошо, я пошла к тете. Мытье пола и обед за тобой!

Против обеда лучший друг не возражал, поэтому я побрела в мастерскую, прикидывая, как бы половчее провести разговор с Бруной так, чтобы Отто как можно быстрее вернулся домой. Все-таки однокомнатная квартира семейной пары не предполагает третьего лишнего в наблюдателях.

Тетя превзошла все мои ожидания. За те полгода, которые минули с момента моей свадьбы — на которой двоюродная тетя Отто просто не могла не побывать, — Бруна еще больше раздалась вширь и сейчас с большим трудом протискивалась в двери.

— Ола, девочка моя! — Мне удалось увернуться от объятий и занять стратегическое оборонное место, укрывшись за обеденным столом. — Какдавноятебя не видела! Как семейная жизнь? Ты уже беременна?

— Моя семейная жизнь прекрасна. Я еще не беременна, — необдуманно ляпнула я.

В следующие полчаса я выслушала длинную и эмоциональную проповедь, какое же это счастье — дети. Самое удивительное, что такие проповеди любят произносить либо новоявленные мамаши, чьи младенцы еще похожи на бутончики цветов в куче пеленок, либо бездетные. Как почетная обладательница четырех младших сестер я была свято уверена в том, что дети хороши только на расстоянии. На большом расстоянии. Поэтому со своими не спешила. А тетушка детьми так и не смогла обзавестись, и малыши казались ей самой желанной темой для обсуждения.

Поэтому я кивала и улыбалась, поддакивая в нужных местах и прикидывая, какой артефакт может сгодиться для тети. Энергетические линии ее тела были настолько запутаны, что обычный целительский артефакт мог только навредить.

— …Везет тебе, девочка моя, — краем уха услышала я. — Ты занимаешься нужным делом, а я вот ничем… и все порчу…

Оказалось, что тетя добралась до запасов нашей с Отто любимой успокоительной настойки, и ее потянуло на откровенность.

— Я так хочу собачку! Просто собачку… Я их так люблю… Но они дохнут, говорят, печень не выдерживает, а ведь я их кормлю только со своего стола.

Мысль пронзила мою голову, как эльфийская стрела. Я поняла, что нужно сделать.

— Извините, тетя! — Я вскочила и схватила шубку. — Мне нужно по делам.

Да, утренние тренировки, которые мне устраивал Ирга, не прошли даром. Ловко увернувшись от любящего тетиного захвата, я захлопнула за собой дверь и помчалась в Магическое управление.

В отделе некромантии царила тишина. Сотрудники склонились над своими столами, сосредоточенно и аккуратно исписывая страницы проверочных тетрадей. Правильно, когда еще некромантам повышать свою квалификацию, как не зимой, когда работы мало?

Но все же, наверное, не стоило врываться в сонное оцепенение отдела с грохотом и воплями:

— Ирга! Ирга!

Реакция многоуважаемых некромантов была весьма интересной.

Один упал со стула.

Один перевернул чернильницу.

Один подпрыгнул.

Один схватился за голову и застонал. (Ладно, буду честной. Это был Ирга.)

И только один послал в меня боевым «огоньком». Здравствуйте, начальник мужа! Вы до сих пор не простили мне ночного приключения?

— Не понимаю, что за реакция? — осведомилась я, отбив «огонек» щитом. — Вы же теоретически все — боевые маги. Почему только один «огонек»? У вас же реакция на противника должна быть доведена до инстинктивных действий!

— Именно потому, что мы — боевые маги, ты не была испепелена на месте, — сказал Ирга, беря меня за локоток и вытаскивая в коридор. Он улыбался, но голубые глаза из-под челки метали молнии.

— А падать со стула — это что?

— Это тактическое отступление перед лицом опасности, — процедил муж сквозь зубы. — Что ты хотела?

Я хотела было заикнуться, что это неласковая встреча, но потом посмотрела на некроманта и передумала. Предел прочности Ирги я знала, и переходить границы как раз тогда, когда мне нужна была его помощь, было глупо.

— Ирга, любимый, — зашептала я. — Мне очень важно-срочно-прям-не-могу-как-надо попасть в вашу библиотеку, где хранится периодика всяких некромантских изданий, журналов и газет.

Раздражение в глазах Ирги сменилось сначала удивлением, а потом подозрительностью.

«Я невинная овечка», — повторяла я про себя, надеясь, что со стороны оно так и выглядит.

— Что ты задумала? — тихо спросил муж. Сейчас он был похож на того самого некроманта из народных страшилок, чей взгляд пронзает тебя насквозь в темноте заброшенного кладбища.

«Я невинная овечка», — еще раз подумала я.

— Ола! — потребовал Ирга ответа.

— Ничего я не задумала! — быстро ответила я. — Мне просто очень нужно срочно просветиться в некоторых ваших некромантских штучках.

— А учебника тебе не хватит?

— Нет! В том-то и дело, что мне нужны именно те штучки, которые печатаются в периодике. Ирга, я тебя прошу! Нет, я тебя просто умоляю! Мне это очень нужно! Я тебе обещаю, что не задумала ничего опасного ни для себя, ни для окружающих!

Ирга пятерней задумчиво откинул длинную челку со лба и решился.

— Хорошо, пойдем.

Оставленная в зале со стеллажами под ответственность Ирги и под присмотром библиотекаря, я принялась ворошить подшивки. Если я хоть что-то понимала в магической жизни, здесь обязательно должно было найтись то, что мне нужно.

Через несколько минут я осознала, что совершенно не понимала того мира, в котором жил мой муж. Баталии в десятках номеров, посвященные тому, как правильно очищать саван мертвеца от могильной земли. Научные статьи, как лучше задавать вопросы покойнику, не оставившему завещания. Тактика раскопок и преимущества одного вида лопат перед другим… Как же я была далека от всего этого!

Наконец-то в отделе светской хроники (да-да, в некромантских газетах и такое было, особенно большое место уделялось некрологам) я нашла то, что меня интересовало.

Начала было лепить вестника, но библиотекарь меня остановил:

— Панна, в библиотеке запрещено применять магию! Малейшие эманации могут разрушить драгоценные старинные манускрипты, которые здесь хранятся. Вы что же, этого не знали?

Я испуганно спрятала руки за спину. Что-то неодобрительно бурча — можно было расслышать «а вот Ирронто всегда…», библиотекарь проводил меня к выходу, так буравя взглядом, будто я была как минимум преступником перед короной. Дожидаться Ирги и подвергать себя опасности быть испепеленной если не наяву, то, по крайней мере, в мыслях его сотрудников, я не стала. Слепила вестника для Отто и побежала в эльфийский квартал.

Там я немного постояла под первым попавшимся забором. Мысленно в голове сложила слова эльфийского языка во фразу — отсутствие каждодневной практики давало о себе знать. А потом решительно забарабанила в узорчатые ворота.

— Чего надо? — нелюбезно ответили изнутри.

«Тоже мне, утонченная раса», — подумала я, хотя эльфов тоже можно было понять. Уже смеркалось, а морозец ощутимо кусал за щеки. В такое время добропорядочные граждане сидят по домам или по теплым кабакам, а не стучат в чужие ворота.

— А где у вас тут собачки продаются? Эльфийские? — спросила я.

— Второй переулок налево, пятые ворота, — ответил невидимый страж ворот, который даже не снизошел, чтобы выглянуть в окошечко на калитке.

Не снизошел — и ладно, главное, чтобы адрес правильный указал.

Страж на пятых воротах оказался куда более приветливым — признак того, что здесь зарабатывают деньги на тех, кто стучит в двери. Меня без лишних вопросов даже впустили во двор.

— Здравствуйте, вы продаете эльфийских собачек?

— Чихуэль? Да, у нас самые лучшие собачки, чья родословная восходит к любимой собаке самой Владычицы!

— Прекрасно! А скажите, у вас есть какая-нибудь дохлая собачка?..

Да-а-а, слышала я о легендарной скорости эльфов, но никогда не думала, что доведется ее испытать на себе.

Не успела я вдохнуть после заданного вопроса, как меня совсем невежливо выставили на улицу, захлопнули ворота и даже задвинули засов.

Согласна, это было несколько нетактично, и, наверное, стоило начинать издалека. Но я боялась, что моих познаний в эльфийском не хватит на долгое объяснение. Надо было больше верить в себя!

— А где тут еще собаки продаются? — закричала я в замочную скважину на воротах.

Ворота безмолвствовали. Я побоялась, что хозяева неприветливого дома с помощью эльфийской магии распространят по кварталу весть о сумасшедшей, которая ищет дохлую собаку, поэтому кинулась стучать в ворота к соседям.

Да, легендарная скорость эльфов была вовсе не легендарной, а вполне такой себе обыденной.

Мой замысел рушился прямо на глазах. Кто бы мог подумать, что эльфы настолько жадные! Дохлую собачку человеку пожалели.

— Ола! — окликнул меня знакомый голос, и из переулка вышел Живко собственной персоной. Мой поклонник-орк, неизменно вызывающий у Ирги приступы ревности. — О, так это на самом деле ты! А я-то думал, кто тут ходит, шумит. Конечно, кто же еще на это способен!

— Конечно, — мрачно буркнула я.

Живко улыбнулся, белоснежные зубы блеснули при свете фонарей, освещавших улицу. Орку мороз был нипочем. Ни шапки, ни шубы. Орочья раса считалась близкой к эльфийской, но эльфы в мороз кутались так, что только носы и торчали.

Я окинула крепкую, мускулистую, однако изящную фигуру орка внимательным взглядом. Длинные иссиня-черные волосы схвачены на голове в высокий хвост. Толстая шерстяная рубаха — я уже косилась на такую в магазинчике, но меня отпугнула цена, жилетка мехом наружу, теплые штаны и высокие сапоги. Пальцы на моих ногах заныли — за время, проведенное на улице, они уже успели застыть, хотя сапоги у меня были хорошие. Но куда им до орочьих!

— Ты так смотришь на меня… Соскучилась?

— Нет, сапогам завидую, — честно призналась я, но потом подумала, что встреча со смуглолицым орком — это просто дар Небесных Сил. — И соскучилась тоже.

Живко опять улыбнулся. По телу прокатилась горячая волна. Я зажмурилась и заставила себя представить Иргу под душем. Ну почему орк так на меня действует?!

— Живко! Мне не обойтись без твоей помощи, — откровенно сказала я. — Мне нужна породистая, но дохлая собака. Только чтобы она сдохла недавно, желательно сегодня.

Орк аж поперхнулся.

— Ну и просьба от красивой девушки! Для мужа стараешься?

— Нет, для себя. — Я взяла его за руку и умоляюще заглянула в глаза. — Мне очень нужна дохлая собака! Только породистая. Это обязательное условие!

Живко задумчиво подергал себя за сережку в мочке уха.

— Я начинаю даже немного сочувствовать Ирге, — сказал он. — С тобой не соскучишься.

— Что ты, с ним я белая и пушистая. — Но тут я вспомнила сегодняшнее происшествие в Магическом управлении и исправилась: — Ну, стараюсь, во всяком случае.

— Хорошо! — Живко осклабился. — Знаю я, где найти тебе дохлую собаку! Но не бесплатно.

— Конечно, конечно! — закивала я. — Все, что угодно! Очень нужно!

— Все? Даже так? — Орк присвистнул. — Отлично! Пойдем!

Он схватил меня за руку и потащил по хитросплетению переулков эльфийского квартала.

— Вот! — Живко остановился возле неприметной калитки. — Жди здесь, я скоро.

Я засунула руки в рукава шубки и поежилась. Если дело выгорит, семейство Отто будет передо мной в долгу до конца жизни. А он лично будет заступаться за меня перед Иргой, когда тот узнает, что я опять связалась с Живко. А муж узнает, в этом можно было не сомневаться. В эльфийском квартале везде глаза и уши.

Ирга ненавидел орка, до сих пор вспоминая наш с ним поцелуй. Да, тогда мы еще не были женаты, да и поцелуй я задолжала Живко за услугу по спасению нас с Отто из ночного леса, но для некроманта это ничего не значило.

Ко мне прилетел вестник от Отто, чьи поиски дохлого песика также не увенчались успехом. Я попросила полугнома ждать меня на выходе из эльфийского квартала и помолилась Госпоже Удаче. Потом, на всякий случай, Богине Рода, чтобы Ирга согласился на роль в моей авантюре, которую я ему приготовила. Что бы мужу такое пообещать?

— Ну держи свою собачку! — Живко вышел из калитки с мешком в руках. — С тебя два золотых.

Я с внутренним содроганием отдала ему деньги. Дорого же стоят эльфийские собаки даже в таком виде. Настоящие шкуродеры эта культурная раса!

— Я тебе помогу, — сказал Живко, когда я потянулась к мешку. — К тому же именно со мной ты еще не расплатилась.

— А где ты добыл собаку? — поинтересовалась я, пока мы выбирались на главную дорогу квартала.

— На мыловарне. Ты знаешь, как делается лучшее и самое дорогое в мире эльфийское мыло? Из лучших и самых дорогих эльфийских собак.

— Ты серьезно? — ахнула я.

— Конечно. Только это коммерческая тайна. За ее разглашение к тебе придет мрачный эльф с большим луком и… в общем, лучше не трепись.

«Больше никогда не буду покупать эльфийское мыло», — с содроганием подумала я.

— Что я тебе должна за помощь, Живко?

— О-о-о, ты мне много чего должна. Ведь я по такому морозу, темным вечером помогал тебе найти такую редкость! И несу ее теперь! Да, ты мне очень много должна.

— А вон, — я указала на Отто, нетерпеливо притопывающего на морозе около фонаря — границы эльфийского квартала, — он с тобой расплатится.

— Что? — возмутился Живко. — Я думал, что помогаю тебе!

— Куда я без своего делового партнера! — невинно вздохнула я.

Орк в сердцах швырнул мешок на землю.

— Ольгерда, — сказал он, и глаза его хищно сверкнули, — ты еще за это поплатишься!

Живко послал мне насмешливый воздушный поцелуй и скрылся в переплетении улочек.

— Куда ты опять встряла? — спросил подошедший Отто. Он держал руку на поясе, где хранил боевые артефакты. Мой лучший и верный друг! — И скажи, ради Бездны, зачем тебе нужна была дохлая породистая собака? Ола, у тебя все нормально с головой?

— Все отлично! — заверила я. — В начале весны в столице проходит некрозоо. Это такая выставка, на которой некроманты и их клиенты хвастаются не-живыми питомцами. Призы друг другу раздают, медали, все как на настоящей выставке.

Отто передернуло.

— Собачка-зомби?

— Ага. Между прочим, очень модное нынче направление в некоторых кругах. Есть не просит, не гадит, команды безоговорочно выполняет. Правда, по жаре быстро портится, но это уж от умения некроманта зависит.

— Чего только не придумают! — Полугном покрутил пальцем у виска. — И эту…

— И эту собачку мы презентуем твоей тете! — радостно сообщила я. — Твое дело — накрутить Бруну так, чтобы она загорелась мыслью, что ей обязательно надо получить на этой выставке медаль! Понимаешь, она очень страдает, что все вокруг чем-то заняты, у всех какие-то достижения, все семейство у вас — как на подбор. А вот у нее ничего не получается…

— А уже мертвую собаку трудно убить еще раз, — подхватил Отто и с восхищением посмотрел на меня. — Ола, ты — гений!

— Подожди, — вздохнула я. — Теперь осталось уговорить на это дело Иргу.

Как ни странно, некромант согласился сразу.

— Всегда мечтал попробовать, — сказал он, когда мы встретили его с курсов, замерзшие, жалкие, сидящие на мешке с собакой на ступенях Магического управления. — Да не смотрите вы на меня так умоляюще! Я все сделаю, только надо будет вернуться в лабораторию.

— Ирга, нам нужно, чтобы эта псина еще несколько месяцев прожила, — сказала я. — И вложи ей в голову команду, чтобы она больше двигалась и тетушка за ней побегала. Сможешь?

Муж сосредоточенно кивнул. Мысленно он уже просчитывал пути решения задачи.

— Нужен будет какой-то артефакт, постоянный источник силы, — вслух размышлял он. — Но на такой длительный срок это невозможно… Нужно будет регулярно обращаться за перезарядкой… У нас в Управлении есть несколько таких артефактов, я помогу тебе, милая, один из них зарядить. С тебя, Отто, сто золотых.

— Сто… Да я сам такой могу сделать!

— Неужели ты действительно думаешь, что некромантский артефакт так просто сделать? — спросил Ирга. — Этой технологией владеют только государственные артефактники. Мы запишем, что это для собаки на выставку, чтобы не было вопросов. И за мою работу в кассу еще тридцать золотых.

— Тридцать… — чуть не заплакал полугном. — Это же разорение!

Ирга пожал плечами. Я его понимала, если сделать цену поднятия животных доступной, от людей, которые возжелают «оживить» своего любимца, не будет отбоя. Пока некрозоо было элитным развлечением, и, на мой взгляд, лучше, чтобы оно таким и оставалось.

Я не стала смотреть, как работает некромант. Беготня по морозу порядком меня утомила, и, оказавшись в тепле помещения, я заснула на лавке для посетителей.

Ирга разбудил меня за полночь. Хотя вид у него был уставший, муж был крайне доволен собой.

— Ты замужем за одним из лучших некромантов страны, — сообщил он мне, помогая надеть шубку.

— Сам себя не похвалишь… — вздохнула я.

Ирга улыбнулся и поцеловал меня в нос, одновременно нахлобучивая шапку на голову.

— Я даже готов съездить весной в столицу, — сказал он мне по дороге. — Надо же побывать на выставке, где дадут приз моему творению!

— Ты так уверен в этом? — поинтересовалась я.

— Ну… не совсем, но вероятность есть.

— Ирга, — сказала я прочувствованно, — я знаю, что ты — лучший некромант страны. И вообще ты лучший, не только как некромант.

Ирга улыбнулся и притянул меня к себе, обхватив рукой за плечи. Так мы и пошли домой, и ночь казалась мне теплой, словно летняя.

Глава 3 КАК У МЕНЯ ЧЕСАЛАСЬ ПЯТКА

Я проснулась и какое-то время лежала, слушая тишину. Рядом едва слышно посапывал Ирга. Я прижималась спиной к его теплому боку, изо всех сил стараясь не впасть в пафос и не начать думать что-то типа «милый рядом, в доме тепло и уютно, это и есть счастье». Портить утро мыслями совершенно не хотелось. Я закрыла глаза и подстроилась под дыхание Ирги, стараясь опять уснуть.

Однако заснуть не получалось, несмотря на то что я очистила (или думала, что очистила) свой разум от мыслей, дышала ровно, мне было хорошо. И даже утренний свет не мешал, потому что кто-то — полагаю, мой во всех отношениях идеальный муж — вчера вечером задернул шторы. Я о шторах вспоминаю только тогда, когда укладываюсь на подушку, потом понимаю, что вылезти из-под теплого одеяла выше моих сил, так и засыпаю — чтобы утром прятать лицо от солнечных лучей под одеялом и ругать себя за лень.

Ирга же всегда спал одинаково хорошо — что на кладбище, что в кровати, что на столе в своем кабинете. Конечно, он утверждал, что со мной ему спать приятнее всего, но я-то знала, что он будет до отвращения бодр и активен, как после сна на чьей-то могиле (не отходя от работы), так и после сна в кровати. Это я могла себе позволить испускать стоны и кряхтеть, а потом еще и бурчать полдня, оплакивая свою суровую и некомфортную жизнь. Отто утверждал, что ко всему нужно привыкнуть, и что среди гномов сон на куче отработанной породы в руднике считается более полезным, чем сон в кровати. А гномьи целители даже рекомендуют сон в рудниках в качестве оздоравливающего средства.

Я не сомневалась, что сон на камнях является оздоравливающим. Особенно если это твои камни и твоя руда. Спишь — и свою собственность ощущаешь боками и спиной. На гномов это лучше всяких микстур действует. Отто, например, прямо расцветал, когда в конце месяца выручку считал. Если был простужен — простуда проходила как по волшебству, стоило ему посидеть вечер, перебирая монеты. Один раз даже от конъюнктивита излечился!

На меня подобным образом распродажи действовали. Как только они наступали, я забывала про все проблемы и хвори. И откуда только силы брались сражаться в очередях за сапоги эльфийского производства со скидкой в семьдесят процентов!

Ирга глубоко вздохнул и переложил руку под подушку. Я задержала дыхание. Как бы там ни было, мой муж был хорошим боевым магом и спал очень чутко. Мне не хотелось его будить. Как правило, Ирга спал куда меньше, чем я, и такие мгновения, когда можно просто поваляться, прижимаясь к его боку, я очень ценила. Обычно некромант вскакивал бодрый, довольный жизнью и начинал тормошить меня. Если был выходной, нужно было идти на пробежку — Ирга серьезно взялся за мою боевую подготовку. Если были будни, следовало спешить на работу. Некромант редко давал себе возможность расслабиться, такие предложения поступали всегда от меня.

Только я решила, что ни в коем случае не должна потревожить Иргу, как у меня зачесалась левая пятка. Я стиснула зубы, пытаясь силой воли заставить пятку перестать чесаться. Организм меня совершенно не слушался. Да что же это такое!

Когда мне надо вставать на работу, тогда ничего не чешется. Совсем. Тогда я могу крепко заснуть сразу, как Ирга меня разбудит. Более того, я засыпаю, сидя на стуле, пока муж готовит чай к завтраку. И даже иногда додремываю по пути, когда он провожает меня на работу. (Секрет прост: крепко держаться за сильную мужнину руку и глаза не открывать.)

Но стоит мне расслабиться и решить выспаться, как мало того что сон куда-то пропадает, так еще и пятка чешется! Вот почему ей не чесалось, к примеру, вчера, когда я поднялась так рано, что еще не рассвело, чтобы успеть подготовиться к встрече с клиентом? Так нет же! И сон вчера снился какой-то очень хороший, какой — не помню, но точно хороший. Наверное, про утренние булочки с любимой начинкой.

Очень-очень осторожно я передвинула свои ноги так, чтобы пальцами правой ноги почесать зудящую пятку. О, хорошо же как!

Однако нежное почесывание пятки не помогло. Стоило, наверное, отрастить себе на пальцах когти, как у вампира. Мои аккуратные ноготки, покрытые розовым лаком (убила на педикюр целый вечер, пока Ирга на работе был), явно не годились для избавления от зуда.

Я потерпела еще чуть-чуть и наконец не выдержала. Села на кровати, запустила руку под одеяло и яростно поскребла ногу. О… просто экстаз!

— Ола? — сонно и хрипло пробормотал Ирга. — Что случилось?

Ну вот… Здравствуй, утро, здравствуй, пробежка по морозцу. Проклятая пятка!

— Нога зачесалась, — объяснила я, обернувшись.

Голубые глаза Ирги блеснули смехом.

— Очень не вовремя, — сочувственно сказал он и протянул ко мне руки. — Доброе утро!

— Доброе. — Я улеглась на грудь мужа, а он обнял меня и подул на макушку. — Ирга, давай еще поспим?

Ирга подвигал плечами, укладываясь поудобнее, и поинтересовался:

— Ты совсем-совсем не хочешь на пробежку?

— Совсем, — призналась я. — Там так холодно! А тут тепло, и тут ты, и вообще — выходной. Я объявляю выходной день! Свободный от всего! И только попробуй мне возразить!

— Не буду. И чем же ты собираешься заняться в этот свободный от всего день?

— Ничем. Я же не гном. И не трудоголик, как некоторые. Совесть меня мучить не будет, даже если я целый день проваляюсь в кровати. О! Это мысль! Я сегодня с кровати вставать не буду!

— Совсем? — ехидно осведомился Ирга. — Совсем-совсем?

Как только он это спросил, я сразу поняла, что мне срочно нужно встать и уединиться.

— Не совсем. — Я неохотно вылезла из объятий мужа. — Есть потребности, которые я не могу игнорировать, а ты уже большой мальчик, мог бы такие вопросы не задавать.

Ирга фыркнул. Он был в прекрасном настроении, и это означало, что завтрак у нас сегодня будет вкусным. В последнее время некромант очень уставал на работе и иногда даже не ходил по утрам за свежими булочками. Приходилось давиться бутербродами, что мое настроение совсем не улучшало. А вы попробуйте в мастерской проработать до обеда на куске черствого хлеба с сыром или вареньем!

Конечно, можно было и мне сходить за свежей выпечкой, но это было выше моих сил. Ладно летом, но зимой… Брр…

Когда я вернулась из ванной, шторы уже были распахнуты, в моей кружке поднимался пар над горячим чаем, а Ирга мурлыкал какую-то песенку, взбивая в миске тесто.

— Я тоже решил объявить этот день выходным, — сказал он. — Точнее, не совсем выходным, а днем семьи.

— Отлично, — обрадовалась я. — А то у нас вся жизнь на бегу, а я очень хочу провести с тобой время так, чтобы потом всю неделю об этом вспоминать.

Я обняла Иргу, прижавшись к его спине. Теплая фланелевая рубашка — это, конечно, не кожа, но, с учетом зимнего времени, тоже очень и очень приятно. Я потерлась щекой о черную фланель. Мои пижамы были яркими, с цветочками и кармашками. Сейчас на мне была моя любимая, которую я совершенно случайно купила на летней распродаже в эльфийском магазинчике. Кто бы мог подумать, что эльфы тоже ходят во фланелевых пижамах! Рукава реглан, мягкое кружево, а на штанишках кокетливые бантики. А еще розовые шерстяные носочки! Скажем дружно нет сексуальным образам зимой, скажем дружно да теплому и милому!

Ирга же даже по ночам не изменял своему упорно черному стилю. Я не знаю, где он брал черную фланель, в обычных магазинах я ее нигде не встречала. Но в такой пижаме он мог выйти на улицу и не вызвать улыбок, а при желании даже выглядел мужественно и опасно. Если я попробую выглядеть опасно в пижаме, то рискую стать посмешищем у окружающих. А если я рискну выглядеть опасной в пижаме при Отто, он будет издеваться надо мной ближайшие лет двадцать. Или пока я не сделаю что-нибудь более глупое.

Я еще раз потерлась щекой о спину Ирги, приподняла его рубашку и прикоснулась к плоскому животу некроманта, проведя пальцем вдоль пояса штанов. Муж замер и спросил хрипловатым голосом, который заставил меня задрожать:

— Ола, милая, ты чего больше хочешь — оладушек на завтрак или меня?

— А можно и то и другое? Скажем, первый завтрак и второй? Говорят, что полезно есть пять раз в день.

— Тогда определяйся с очередностью. — Голос Ирги отзывался в моем теле, как резонирующий колокол.

Однако в борьбе за приоритеты победил желудок. Кто бы сомневался!

— А с чем будут оладушки? — осведомилась я.

Ирга вздохнул и продолжил перемешивать тесто.

— Я вчера варенье раздобыл, клубничное, — сказал он. — Одна клиентка подарила, сказала — бонус за хорошую работу. Вон, на второй полке посмотри.

— Какая прелесть! — Я схватила баночку. Люблю домашнее варенье, но самой готовить его не хватает времени и терпения. Особенно клубничное. Ух ты, ягодки все целые!

Я открыла баночку и тут же сняла пробу. Во рту поселилось лето — солнечное, сладкое, клубничное. Воистину, желудок был прав! Ирга — это, конечно, хорошо, но вот варенье… Да еще такое вкусное! Мм…

— Хочу напомнить, — сказал некромант значительно, ставя сковородку на плиту, — что это бонус за мою хорошую работу.

— Я только одну ложечку съела, — обиделась я. — Чайную. И вообще, я твой… это… верный тыл. А без верного тыла ты бы так хорошо не работал!

— Главное — себя вовремя похвалить, — заметил Ирга.

Я положила ложку рядом с банкой и гордо удалилась на кровать. Ничего-ничего, он еще просить меня позавтракать будет!

Я обхватила подушку руками и уткнула в нее лицо, чтобы не так чувствовать соблазнительный запах готовящегося блюда. Организм требовал бросить все эти гордые позы, слезть с кровати и есть оладушки горячими! И можно даже без варенья.

Однако что же я, животное, чтобы своим желаниям подчиняться? Хоть иногда надо силу воли проявить. Вот подожду, пока Ирга закончит готовку, позовет меня к столу, тогда и сяду, вся такая светская дама, возьму оладушку на вилку и аккуратно капну на нее вареньем. А не буду, урча и чавкая, лопать сладкое прямо из банки, заляпывая любимую пижаму.

Минут через десять я услышала шум воды. Запах оладий стал просто невыносимым. Желудок опять победил; я села на кровати, мечтая о завтраке.

Ирга вытер руки о кухонное полотенце и улыбнулся той самой доброй и заботливой улыбкой, которая меня всегда просто с ума сводила. Голубые глаза сияли из-под длинной челки, и я почувствовала себя совершенно счастливой.

— Ола, — нежно сказал Ирга и вдруг нахмурился. Я замерла. Что случилось?

Топот по лестнице, который насторожил Иргу, я услышала чуть позже. Муж подбежал к двери и открыл ее после первого же стука.

К нам в квартиру ввалилась Илисса, младшая сестра Ирги, которая училась на факультете практической магии. Черные волосы растрепаны, глаза безумные, на ногах — легкие ботинки, а на обычный рабочий студенческий комбинезон накинута вязаная кофта. Я поежилась — на улице такой мороз, а она без шубы бегает. Отчаянная девица.

— Ирга! — Девушка вцепилась в рубашку брата. — Спаси! За мной демон гонится!

У меня отвисла челюсть. Демон?

Ирга аккуратно освободился от сестры, закрыл дверь и активировал защитные артефакты.

— Демон, значит, — сказал он. — Ясно.

— Ничего тебе не ясно! — закричала Илисса. — Мы вызвали его! А он вырвался из пентаграммы и убил Райта! Я убежала, а он за мной.

В моей голове что-то щелкнуло, и я слезла с кровати. Демон — это очень, очень нехорошо. Мне очень, очень не хотелось опять попасться в лапы Верховному демону Ёшке или его ближайшим товарищам. А демон, который вырвался из пентаграммы, должен быть из сильных. Или эти студенты-идиоты неправильно фигуру удержания нарисовали. Впрочем, жизнь меня научила, что всегда нужно исходить из худшего варианта. Сильный демон, который вырвался из кривой пентаграммы…

В ящике нашего письменного стола лежал заговоренный мел, на котором я пробовала некоторые новые заклинания. Потом этот мел долго валялся под ногами, пока Ирга не устроил генеральную уборку. После долгой лекции о том, что, будь у нас ребенок, он бы этот мел съел и неизвестно, что бы с ним случилось, Ирга демонстративно спрятал мои магические принадлежности в стол и даже не поленился подписать ящик. Вопреки ожиданиям мужа, я совершенно не раскаялась, потому что была уверена, что ребенок двух магов обязательно сожрет что-нибудь неподходящее, и у него вырастут или рога, или хвост. В лучшем случае покроется разноцветными пятнами. Лира рассказывала, что в Доме Исцеления есть даже музей, куда водят молодых студентов. Там представлены экспонаты, которые извлекли из различных детских отверстий и внутренностей. Главное в этом деле — хороший целитель и своевременная помощь.

Я прикинула размеры удерживающей пентаграммы, которую следовало начертить, отодвинула ногой табуретку и принялась за работу. Сведя близкое знакомство с демонами и их домашними любимцами, я вызубрила все возможные варианты использования начертательной магии в демонологии.

Дверь затряслась от грохота. У Ирги на кончиках пальцев начало формироваться боевое заклятие. Илисса взвизгнула и запрыгнула на кровать.

Я сжала губы и ускорилась, стараясь не потерять сосредоточенности. Ошибка в любом символе — и все будет зря.

Дверь сорвалась с петель, и в квартиру ворвался огромный демон. Наши охранные артефакты задержали его от силы на секунду. Конечно, даже Ирга не мог предугадать, что наше жилище почтит своим визитом такой мощный демон, и простые артефакты от воров и нежелательных гостей, усиленные нашими личными заклинаниями, именно ему будут на один чих.

Однако секунды промедления хватило, чтобы некромант бросил в демона боевое заклятие. Тот взревел и затрясся, а я продолжала чертить. Ирга хорош как боевой маг, но он отличный некромант, а не демонолог.

— Его убили! — завизжала Илисса. — Иргу убили! Ола! А-а-а!

Я закончила чертить и только после этого выпрямилась, сунув мел в кармашек пижамы. Демон переступил через Иргу, неподвижно лежавшего на полу, и направился к кровати.

— Иди сюда, — крикнула я, для верности поманив демона пальцем. — Ты что это творишь, Ёшкин Кот тебе в печенку?

Демон прорычал что-то непонятное и отвернулся. Я нашарила у себя за спиной стол и тарелку с оладушками и швырнула один из них в демона. Оладушек прилип к мощному бицепсу. Демон остановился и озадаченно уставился на свою руку.

— Сюда иди, — сказала я, пытаясь игнорировать равномерный визг Илиссы, который ввинчивался в мозг ржавым шурупом.

Я нашарила еще один оладушек и сунула его себе в рот. Вкусно!

Демон покрутил башкой. За его спиной Ирга приподнялся, тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Илисса продолжала визжать. Я проглотила оладушек и взяла из тарелки еще один. Война войной, а завтрак должен быть. Никогда не было желания совершать подвиги на голодный желудок.

Ирга бесшумно встал, вытер кровь из разбитой губы. Я старалась на него не пялиться. Встал — значит относительно цел, нечего к нему внимание демона привлекать. А вот Илисса не удержалась:

— Ирга!

Лучше бы продолжала визжать, честное слово.

Демон медленно обернулся, заревел.

— Толкай его в пентаграмму! — закричала я, плюясь недожеванным оладушком. Ну да, некрасиво выглядело, да что поделать. Когда я на старости лет буду писать мемуары, этот момент придется опустить.

Ирга кивнул, и следующее боевое заклятие вырвалось у него из рук огромным голубым шаром. Удар был такой силы, что демон не удержался на ногах и упал на задницу. Ноги его торчали из нарисованной пентаграммы, а я поняла, почему во всех учебниках строго рекомендуется никогда, никогда не вызывать демона в маленьком помещении. Я быстро обдумала вариант, в котором я заталкиваю демонические конечности в пентаграмму, и решила, что этого лучше не делать. Пока демон не очухался, я хлопнула по полу рукой, активируя чертеж.

Демон издал такой вой, что я на несколько секунд оглохла. Отрезанные взметнувшейся магической энергией ноги демона теперь поливали черной дымящейся кровью наш пол.

— Ах ты сука! — внезапно обрел человеческую речь демон, пытаясь вырваться из пентаграммы.

Я быстрым речитативом читала заклинание, которое должно было отправить его обратно. Линии пентаграммы светились ровным оранжевым цветом, Беф был бы мной доволен. Наверное.

Линии мигнули раз, два…

Ничего себе! Я опустилась на колени, прижимая руки к линиям и напрягаясь изо всех сил, чтобы удержать демона внутри. Кого же вызвали эти студенты, если мне, не самому слабому магу, приходилось так тяжело? Конечно, мне далеко до уровня магистра, но в трансляции магии я достигла определенных вершин, а ежедневная работа с артефактами позволяла мне думать, что я могу теперь работать с достаточно большими объемами энергии.

Эта пентаграмма, усиленная несколькими дополнительными линиями и символами, по моим расчетам, могла удержать даже Ёшку. Очень не хотелось думать, что я настолько сильно ошибаюсь в своих расчетах. Что же не так?

— Ирга! — просипела я, зажмурившись. От потока энергии мне было жарко, пот заливал глаза, а несколько капель скользнули по носу и повисли на его кончике. — Бегите в Управление! Я его не удержу!

— Беги в Управление! — крикнул Ирга сестре, вставая в позу «ты моя жена и я тебя не брошу, предпочту умереть с тобой рядом».

К сожалению, глупости и благородства Небесные Силы щедро отмерили всем в семействе Ирронто.

— Это я виновата, — всхлипнула Илисса, не двигаясь с места, — это я должна умереть! Я никуда не пойду. Ирга, спасайся!

Как бы мне ни было тяжело, я не могла не вмешаться и не разрушить эту идиллию самопожертвования.

— Раньше думать надо было, — прокряхтела я, пытаясь придать себе язвительный, а не измученный вид, — до того, как ты демона к нам в квартиру привела. У нас выходной был, между прочим!

— Ола! — произнес Ирга укоризненно, хотя на его лице было написано полное согласие с моей точкой зрения.

Демон притих, и я закусила губу. Знаю я эти штучки, сейчас соберется с силами и мне мало не покажется.

— Как вы его вызывали? — спросил Ирга у сестры.

— Пентаграмму нарисовали, — всхлипнула она. — Потом Райт кровью покапал…

Ага! Вот почему я не могу удержать демона! Еще бы, кровью призванный! И много же крови было, раз у него силы хватило добежать по морозу от Университета до нашего дома. Или эти бестолочи его где-то рядом вызывали? Да, скорее всего, в Университете охранная система проверена веками экспериментов студентов-идиотов, демона, даже кровавого, в город с территории учебного заведения не выпустили бы.

— Нож дай, — просипела я.

Ирга, подволакивая ногу, подошел к столу, открыл ящик и достал оттуда ритуальный нож из черного металла, покрытый выгравированными заклинаниями, с удобной ручкой из кости. Надо же, а я и не знала, что у нас такой есть. Наверное, как-нибудь надо найти время да разобраться, что же таит в себе наш письменный стол.

Некромант посмотрел на меня, потом на сестру, резко дернул ее за левую руку, сдергивая с кровати и подтягивая к пентаграмме. И без колебаний взмахнул ножом. Кровь из глубокого пореза через ладонь брызнула на линии моего чертежа. Мне моментально стало легче удерживать демона, и я снова начала произносить заклинание изгнания.

Мне показалось, что в квартире стало шумно, но я не отвлекалась. Если там какая-то угроза. Ирга ее устранит или хотя бы даст мне возможность изгнать демона, а там разберемся. С людьми, в конце концов, договориться можно.

Как только затих последний звук заклинания, демон взвыл и исчез, оставив на память о себе кровавое пятно на полу и обрезанные чуть ниже колен части ног. Я села, прислонившись к столу, и обхватила себя дрожащими руками. А потом подняла глаза.

В нашей квартире было многолюдно.

— Это из Магического управления, — сказал Ирга, присаживаясь рядом. Он обнял меня за плечи и прижался лбом к моему виску. — Вероятно, кто-то их вызвал, когда увидели демона на улице.

— Превосходная работа, пани. — Незнакомый мне маг присел на корточки возле пентаграммы и дотронулся до линии. — Отличная.

— Отличная? — взвизгнула я. — Да вы посмотрите, во что превратилась моя квартира! Кровища эта! Ноги! О, Силы Небесные, у меня на полу валяются ноги демона!

— Тш-ш-ш, — сказал Ирга, погладив по спине.

— Превосходные образцы! — заметил восхищенно еще один маг, достав из футляра специальные палочки и ловко оборачивая демонскую ногу в особую вощеную бумагу. — А кровь я вам сейчас посыплю специальным средством, потом останется только подмести и помыть полы… пару раз.

Илисса все это время молча простояла над пентаграммой, широко распахнутыми глазами глядя на порез на ладони.

— Ты ранил меня! — потрясенно выдохнула она, обращаясь к брату. — Ты порезал мне ладонь!

— Не Ола же должна платить за твою глупость, — резко ответил Ирга. Его рука на моих плечах напряглась, и я поняла, что он разъярен.

— Ты руку мне порезал! Я же левша! Как я теперь буду меч держать!

Я бы на месте Илиссы молчала. Когда Ирга так сжимает губы и его глаза темнеют, лучше молчать и вообще спрятаться.

— Ты не боевой маг, — отчеканил некромант. — Любой боевой маг трижды подумает, прежде чем вызывать демона на крови. И не будет его вызывать!

— Это не я, — заскулила Илисса, вероятно только сейчас поняв, в какую неприятность попала. — Это Райт! Я только рядом стояла! Я не знала!

— Боевые маги не визжат и не вопят, — заметила я. — Так что…

Ирга фыркнул мне в ухо, и я замолчала. Маг, который назвал мою работу отличной, подошел к Илиссе и ловко перебинтовал ей ладонь. А потом надел на девушку наручники.

— Вы обвиняетесь в нарушении раздела три Свода магических законов, а также пунктов пять, восемь и одиннадцать раздела пять магических законов, что влечет за собой тюремное заключение и запрет на занятие магией сроком от пяти до десяти лет.

— Ирга! — завизжала Илисса. — Спаси меня! Ирга!

— Вы еще забыли пункт девять раздела шесть, — сказал некромант холодно.

— Пока жертв среди мирного населения не было, — ответил маг. — Этот пункт может подождать до завершения расследования.

— Ирга! — продолжала кричать Илисса. — Ты так меня им и отдашь?

— Ты нарушила законы, Илисса. — Голос Ирги был таким ледяным, что я поежилась. — Я считаю, что ты получишь то, что заслужила.

— Я к тебе за помощью, а ты!..

— Если бы Ола не была такой искусной в начертательной магии, мы были бы мертвы, Илисса. — Ирга уткнулся мне в шею, стараясь успокоиться.

Я похлопала его по коленке. Мне ли не знать, насколько сильно он любит своих сестер и как ему сейчас тяжело. Но что я могла сделать? Поддержать разве что.

Двое молчаливых стражников, которые до этого стояли у дверей, увели Илиссу, а маг снова присел перед нами на корточки.

— Пани…

— Ольгерда.

— Пани Ольгерда, у нас есть вакансия. Вы не хотите рассмотреть предложение о работе?

— У вас — это у кого? — заинтересовалась я.

— Отдел демонологии городского Управления магии. Немного учебы — и вам не будет равной как демонологу, если вы сейчас демонстрируете такие успехи.

— Не-е-е, — протянула я. — Работать в Управлении магии? Да никогда! Мне мужа — государственного служащего из отдела некромантии вполне хватает. Я — артефактник, им и останусь. Тем более что я не люблю демонов и боюсь их.

— Она летом получила демоническое проклятие и чуть от него не умерла, — объяснил Ирга.

— Так вы та самая Ольгерда? — Глаза у мага загорелись азартом. — Та самая!

— Нет! — поспешно отказалась я от любой славы. — Я не та самая! Я вообще никакая, просто не люблю, когда в мою квартиру врываются демоны.

— Та самая! — Маг переглянулся с коллегой, который посыпал кровавое пятно едко воняющим порошком.

— Только троньте! Я дорого продам свою жизнь! — предупредила я.

— Ничего, мы теперь знаем, где вы живете. И где работает ваш муж.

— Я перееду, — разозлилась я. — Далеко-далеко. А муж пусть с вами сам разбирается, некроманту это проблем не составит. Нет тела — нет проблемы.

— Ола, — буркнул Ирга, — я не убиваю коллег. Это плохо сказывается на зарплате.

Демонолог примирительно выставил вперед пустые ладони.

— Я хотел сказать, что мы бы могли иногда пользоваться вашими услугами. Вы умеете транслировать большой магический поток, а это нам иногда крайне необходимо.

— О! — сказала я, не в силах совладать с алчностью. — Я передам вам через Иргу расценки на свою работу.

— Они вам не понравятся, — предупредил Ирга.

— Финансирование — это уже наша проблема, — сказал маг. — Спасибо вам, что спасли город от демона!

— Плевать я хотела на ваш город… — начала было я, но Ирга сжал мое плечо, и пришлось прикинуться законопослушной горожанкой. — Конечно. Не забудьте выписать мне грамоту с денежным поощрением.

Демонолог кивнул, и маги из Управления ушли.

— Хорошенький выходной, — сказала я, глядя, как спецсредство от демонической крови шипит на досках пола. — Просто отличный.

— Грамоту дадут. — Ирга потянулся рукой наверх и поставил на пол тарелку с оладушками. — Завтрак! Если хочешь варенья, сама за ним поднимайся.

— У тебя же губа разбита, — сказала я. — Как ты есть будешь? Может, тебе кашку сварить?

— Лучше исцели, — попросил он.

— Не доверяешь моему умению варить кашу! — возмутилась я, прижимая палец к его губе. — Вот, на остатках энергии тебя исцеляю!

Ирга неожиданно поймал мой палец губами и провел по нему языком. У меня кожа сразу же покрылась мурашками.

— Эмм… — раздалось со стороны двери, и я подняла глаза. На пороге стоял наш сосед, тишайший молодой человек, работающий в архиве городского Управления магии. — Извините, что мешаю, но я тут принес инструменты, вам же как-то надо двери назад поставить.

Ирга поспешно засунул в рот сразу два оладушка и принялся их жевать. На лице у него было написано полное довольство жизнью.

— Замечательная идея, — сказала я. — Потому что холодно уже как-то в квартире.

Только сказав это, я поняла, какая у нас царит холодина.

— У вас окно открыто, — заметил сосед.

— Ну все, — вздохнула я, — Ирга, заканчивай жевать, иди двери делай, а то я себе все нежные части отморожу, будешь знать!

Ирга запихнул в рот еще несколько оладий и стал похож на хомяка с черной челкой. Он неохотно поднялся, демонстрируя всем соседям, которые столпились на лестничной площадке, какой он несчастный, избитый и голодный.

Соседские сердца дрогнули, и когда Ирга обратил к ним свой лик страдающего голубоглазого ангела и тихо произнес:

— Видите, какое несчастье приключилось… — они зашевелились, несколько мужчин принялись устанавливать дверь, соседки метнулись за вениками, одна принесла кастрюльку, обернутую полотенцем, чтобы не остывала.

А Ирга накинул мне на плечи одеяло, сам закутался в кожаную куртку и принялся всеми командовать.

Я смотрела на это действо, стирая линии пентаграммы розовым носочком. На всякий случай. В доме, населенном работниками Управления магии, целая пентаграмма может принести разные неприятности.

Когда наша квартира оказалась чистой и даже дверь вернулась на петли, пусть и придерживаемая временной скобой, Ирга закрыл окно и зевнул.

— Давай посмотрим, что там в кастрюльке, поедим и поспим, — предложил он. — Мне кажется, мы это заслужили.

— Я не знала, что ты умеешь так… прикинуться несчастным и всеми командовать, — заметила я.

— Дорогая жена, — Ирга ухмыльнулся, — у тебя плохому научился!

— Да ладно! Ты тоже далеко не белый и пушистый! — возмутилась я и вдруг спросила: — А что будет с Илиссой?

— Посидит несколько дней в тюрьме, — посерьезнел Ирга. — А потом я ее вытащу, возьму на поруки или с кем-то из преподавателей договорюсь. Я подумаю над этим завтра. Мне не нравится, с какой компанией она связалась, так что не буду мешать ей пожинать плоды ее действий.

— Ты ей руку порезал. — Я поежилась. Не уверена, что я бы могла вот так хладнокровно разрезать ладонь своей сестры, да еще и ритуальным ножом.

Ирга пожал плечами.

— Программа обучения жизненной мудрости на практике. Теперь каждый раз, когда она будет брать в руки меч, будет вспоминать о том, что думать надо, прежде чем ввязываться в такие авантюры.

— Ты суровый учитель, — заметила я, поднимаясь с пола и чувствуя себя столетней старухой.

— Моя семья сейчас — это ты, — сказал Ирга. — Я должен научить Илиссу думать до того, как у нас появится ребенок. Потому что, если бы у нас лежал малыш в колыбели…

Я обхватила плечи руками, стараясь унять дрожь. Младенцы манили демонов, как сладкое пчел. Мне для пентаграммы было необходимо время, а Ирга бы не смог удержать демона, если бы тот рванулся к детской кроватке.

— Поняла? — серьезно спросил Ирга. — Я думаю о будущем.

Впервые мне не хотелось язвить и смеяться. Да, я не хотела детей в обозримом будущем, но а вдруг?.. Думаю, Ирга будет заботливым отцом. И наша дверь тогда выдержит штурм целого демонического легиона, в этом сомневаться не приходится.

Мы поели вареной картошки с мясом, которую принесла соседка. Ирга доел оладьи и удовлетворенно вздохнул, запивая еду давно остывшим чаем.

— Все, — сказал он, — в душ и в кровать! Я иду первым, нагрею тебе ванную.

Чуть погодя мы в обнимку лежали на кровати. Ирга перебирал пальцами мои волосы, думая о чем-то своем, а я дремала, восстанавливая силы после изгнания демона.

Стоило мне провалиться в глубокий сон, как в нашу многострадальную дверь снова заколотили. Я подскочила на кровати, ожидая очередных неприятностей.

— Открыто, — крикнул Ирга, складывая руки так, чтобы было удобно бросить боевое заклятие.

В комнату ворвался Отто. Его борода представляла собой воронье гнездо, а в руках он держал огромный баул с инструментами и артефактами.

— Я только узнал! — крикнул он. — К вам ворвался демон! Вы живы? Целы?

— Живы и относительно целы, — сказала я, падая на подушку. — Все обошлось малой кровью, и то не нашей.

— Мне губу разбили, — напомнил Ирга. — Проходи, Отто, будь как дома, раз уж ты пришел.

— Я вам дверь отремонтирую, — буркнул Отто, раздосадованный прохладным приемом. — А то висит на соплях. Что вы знаете, маги, о ремонте!

— Отто, — я с кряхтением слезла с кровати, — прости нас. Мы правда очень рады тебя видеть. Просто… Сестра Ирги привела к нам домой демона, а он был таким сильным, что вытянул из меня все силы. И потом мы тут убирали. И вообще…

Я не удержалась и всхлипнула. Да что же это такое! А все пятка! Почему бы ей не зачесаться вчера? Почему в выходной? День с утра не заладился, и я чувствовала себя совершенно несчастной.

Полугном умел безошибочно определять, когда я стараюсь его разжалобить, а когда действительно в плохом настроении.

— Ох, золотце, — сказал он, с грохотом уронил сумку на пол и обнял меня, прижав к своему крепкому широкому телу. — Понимаю. Иди отдохни, я отремонтирую дверь. Я правда очень рад, что вы целы.

Он легонько подтолкнул меня к кровати, дернул бороду и полез в сумку.

— Чем тебе не нравится мой ремонт? — Ирга уже стоял возле двери, понимая, что поспать ему не удастся.

— Тем, что это позорищ… в смысле, хотел сказать, что дверь не обязательно менять, а можно сделать лучше, чем прежде.

— А что ты сначала хотел сказать? — ласково поинтересовался Ирга.

— Я хотел сказать, что каждый должен заниматься своим делом. Кто-то — двери чинить, а кто-то — зомби поднимать. Я, например, вообще не умею с мертвяками общаться. — Отто был сама дипломатия.

Я завернулась в одеяло и заснула под умиротворяющее мужское бурчание.

Спать в безопасности было так хорошо, что я открыла глаза довольно скоро, чувствуя себя совершенно отдохнувшей.

Отто и Ирга сидели за столом и ели варенье. Прямо из банки. Ложками. Уже выскребая остатки!

— Ну вы… — задохнулась я от возмущения. — Сожрали все! Без меня!

— И что? — спросил Отто. — Можно подумать, тебе для нас варенья жалко.

— Моего варенья, — напомнил Ирга.

Я заскрипела зубами. С одной стороны, сказать честно, что мне было жалко варенья — это ничем не удивить мужчин, которые прекрасно меня знали. С другой стороны, я же все-таки женщина, должна же удивлять.

— Нет, мне варенья не жалко, — сказала я, стараясь, чтобы улыбка не напоминала оскал. — Я просто волнуюсь о вашем здоровье.

— Нет, — уверенно сказал Отто, облизывая ложку, — она не слипнется! Родители иногда врут. Иногда они врут нагло и беспринципно.

— Как скажешь, — согласилась я, направляясь в ванную.

Там я остановилась перед зеркалом, сглотнув слюну. Целую банку домашнего варенья съели! Без меня! Свинтусы! Конечно, варенье можно купить и в магазине, но это будет не то. Совсем не то.

Я умылась холодной водой, планируя ужасную месть. Поеду в гости к маме и там подлижусь к бабушке. И съем две, нет, три… нет, пять банок домашнего варенья! Будем надеяться, бабушка не откажет своей старшей внучке. Главное — есть быстро, чтобы продолжительность лекции «когда же у тебя будут детки и нормальный дом» сократить до минимума.

— Ола! — Отто заколотил в двери ванной. — Ты уверена, что тебе было не жалко варенья?

— А что?

— А то. Ирге плохо. Не ты ли его сглазила?

Я выскочила из ванной, чуть не снеся полугнома дверью. Ирга лежал на полу, схватившись за горло, и хрипел.

Я прижала руки ко рту, чтобы не закричать, в ужасе падая перед ним на колени. Ни одной здравой мысли в голове не осталось. Да пусть бы ел свое варенье, только бы был здоровым!

Ирга попытался что-то сказать, но я ничего не поняла.

— Что делать? — испуганно спросил у меня Отто. — Мы просто сидели, и он вдруг упал. Ола, что происходит? Я себя чувствую хорошо. Может, это не варенье? Какое-то проклятие? Вдруг его демон наложил!

— Не знаю! — закричала я, слишком испуганная для того, чтобы сосредоточиться и посмотреть ауру Ирги. — А-а-а! Что же делать-то?

Мой взгляд заметался по комнате в тщетной надежде найти решение проблемы. Ирга уже едва сипел, и мое сердце как будто сжимали ледяные руки. Я замерла, заметив сумку с инструментами. Отто всегда таскает с собой кучу всяких артефактов!

На четвереньках — думая, что ноги меня не удержат — я бросилась к сумке и принялась в ней копаться, активируя один артефакт за другим. Большую часть я делала сама, здесь были и противоболевые артефакты, и общеисцеляющие, и придающие сил. Отто молча ловил артефакты и укладывал на Иргу.

— Он не дышит, — дрожащим голосом сказал Отто, припадая к губам Ирги и пытаясь вдохнуть воздух в его легкие.

— Я знаю! — закричала я, вытряхивая из сумки на пол все содержимое. Инструменты, артефакты нашего производства, какие-то склянки с настойками. Мне очень хотелось быть сейчас рядом с Иргой, но понимала, что только я могу качественно активировать необходимые артефакты. Отто посылал слишком маленький заряд магии, а я моментально заполняла их под завязку. Ирге сейчас нужен был максимум сил, который мы могли дать.

Наконец я добралась до редких и страшно дорогих артефактов, которые полугном добыл на черном рынке.

Отто молча делал непрямой массаж сердца, и меня затопила благодарность. Держась за это чувство, вытесняя им страх за любимого, я замерла над артефактами. Чего я стою как мастер, если не смогу спасти Иргу? Я ведь даже не некромант. Я потеряю его навсегда!

Даже утренние пробежки мне уже казались благом. Ирга был центром моей жизни, моей смелостью, благородством, трудолюбием, упорядоченностью и любовью — всем тем, чего мне не хватало. Пусть только он исцелится, я даже на ребенка соглашусь, лишь бы у него была цель бороться за жизнь!

Я активировала два артефакта, показавшихся мне наиболее подходящими. Один — артефакт, нейтрализующий влияние вредоносной магии. Страшно дорогой и невероятно сложный в исполнении. Я уже месяц билась над схемой движения магических потоков, которая будет хотя бы наполовину такой же действенной, как и та, что заключена в этом артефакте. Второй восстанавливал магическую энергию в ауре и был настолько энергоемким, что стоил целое состояние. Этот артефакт был совершенно пустой, Отто уже несколько месяцев хотел его заполнить, да у меня все не доходили руки.

Я активировала оба артефакта, выложившись в них без остатка. И упала на пол, не в силах даже кинуть их полугному. Впрочем, что мне жизнь, если Ирге это не поможет!..

…Я очнулась от такого родного, такого близкого запаха любимого мужа. Моя щека была прижата к знакомой мягкой фланели, ухо — на груди у Ирги; его сердце стучало ровно и сильно. Он держал меня, словно маленькую девочку, слегка покачивая на коленях, и мурлыкал колыбельную. Я глубоко вздохнула и поморщилась — кроме запаха Ирги пахло еще едкими микстурами и чужими людьми.

— Ты уверена, что с ними будет все в порядке? — Голос Отто был очень взволнованным.

— Ирга совершенно здоров, — степенно ответила Лира, моя подруга-целительница, — а Оле просто надо восстановиться после истощения. Все будет хорошо, главное, оставь их в покое.

— Может, ты сделаешь еще что-то? — не отставал полугном.

— Именно поэтому я терпеть не могу ходить по вызовам друзей! — сказала Лира. — Что я еще могу сделать? Ирга и без меня оклемался. Той силы, которую влила в него Ола и артефакты, ему хватит, чтобы с армией сразиться. Во всяком случае, грипп в ближайшее время ему точно не грозит. А для Олы я сделала все, что было в моих возможностях. Отто, я даже дала ей запрещенный для широкого использования настой, который используется только для боевых магов в условиях войны. Дай человеку отдохнуть! Она сегодня изгоняла демона и активировала артефакты!

— Я просто волнуюсь, — вздохнул лучший друг. — Они оба едва не умерли на моих глазах, ты думаешь, это легко пережить?

— Им бывало и хуже, — резко ответила Лира, но тут же смягчилась. — Вот, выпей, это успокоительная настойка. Ни грамма алкоголя, только вытяжки из трав.

— Отто, — сказал Ирга тихо, — ты можешь домой идти. Ола скоро придет в себя, думаю, ей стоит побыть в тишине.

— Она моя лучшая подруга, — сказал Отто. — Я должен быть рядом, когда ей плохо.

— Ей уже хорошо. Я знаю, как она тебя ценит, но нам надо побыть вдвоем. — Ирга помолчал. — Или ты хочешь присутствовать при том, как она очнется и начнет орать на меня за ту банку варенья?

Этот довод оказался для Отто решающим. Полугном попрощался. Жалкий трус.

— Позволь угостить тебя пивом, — услышала я, как он тут же стал обрабатывать Лиру.

— Не хочу пива, я на дежурстве. И новых артефактов нам не привозили, так что я тебе ничего не расскажу, — ответила целительница.

— Да я просто так, — не растерялся полугном.

— Конечно, конечно! — рассмеялась Лира. Дверь захлопнулась и их шаги стихли.

Ирга поудобнее перехватил руки и опять замурлыкал, качая меня на коленях.

— Ирга, — сказала я, не открывая глаз, — я тебя за это варенье убью. Собственными руками. Как ты там сказал — бонус за хорошую работу? Думала, что это только я настолько сильно могу ошибиться, чтобы снискать такую ненависть клиента.

Некромант замер. Потом поцеловал меня в макушку и спросил, шевеля мои волосы дыханием:

— А откуда ты знаешь, что виной всему — банка варенья?

— Ты же сам проговорился, — сказала я. — Я уже несколько минут назад пришла в себя и услышала. Что там было?

— Лира сказала — уникальное проклятие, настроенное только на меня. Очень сильнодействующее, хватило бы и одной ложки. Она забрала остатки варенья на экспертизу, если там будет что-то, на что не подействовали твои артефакты, меня вызовут в Дом Исцеления.

— И кто же это тебя так не любит? — спросила я.

— Клиенты. Там вопрос стоял о наследстве, и, видимо, признания зомби одной из заинтересованных сторон очень не понравились. Я уже отправил вестников юристам, которые работали вместе со мной. Надеюсь, они еще не попробовали свои «подарочки». Дело, конечно, будет расследоваться, но я сомневаюсь, что получится привлечь виновную к ответственности. Та клиентка, что мне его подарила, не могла не знать, что заклятие такое быстродействующее, и подозрения сразу падут на нее. Вероятно, она уже предприняла что-то, что крайне затруднит ее преследование. Или, наоборот, она ничего не знала и уже никогда не узнает.

Мы помолчали. Я обдумала, стоит ли сказать, что следующий раз с клиентами нужно быть поосторожнее и не принимать у них подарки и как я волновалась. Но решила промолчать, хоть эти слова так и рвались из меня. Ирге легче от этого не будет, а скандалить сейчас не хотелось. И так понятно, что больше он от клиента даже воздушного поцелуя не примет.

— Да, — продолжал Ирга тихо и печально, — иногда люди такое из-за наследства творят, что прямо не хочется ничем обзаводиться. Чтобы после моей смерти наследники делили разве что коллекцию черных рубашек. За такое не убивают.

— Смотря какие рубашки, — возразила я.

Муж опять покачал меня на коленях и вдруг сказал:

— Я знаю один способ восстановления сил и настроения. Способ действует безотказно, хочешь, покажу?

— Покажи, — лениво сказала я.

Он осторожно опустил меня на пол, поднялся, подхватил на руки и отнес на кровать. Я с интересом ждала продолжения.

Шаловливые пальцы некроманта оказались у меня под рубашкой и пробежались по моему животу, оставляя после себя дорожку мурашек.

— Сначала, — прошептал он, лаская дыханием мою шею, — надо сделать расслабляющий массаж… вот так…

Я пискнула, а он уложил меня на живот и задрал рубашку к лопаткам.

— Этот массаж следует делать специальным способом, например, таким…

Он принялся слегка покусывать мою кожу, тут же разминая ее пальцами.

— Потом, — сказал он, когда я уже перестала попискивать, а лежала в томительном ожидании того, что же последует дальше, — нужно сделать массаж ладоней, которые пропустили через себя столько энергии. Вот так…

Он принялся посасывать каждый мой палец, одновременно осторожно проводя ногтями по моим ладошкам. Дождавшись, когда я начну стонать от каждого прикосновения, желая, чтобы эта сладкая мука то ли закончилась как можно скорее, то ли продолжалась бесконечно, Ирга перевернул меня обратно на спину и расстегнул рубашку.

— Потом, — мурлыкнул он, — следует уделить внимание здесь… и здесь… и здесь… И еще здесь…

— Ирга! — крикнула я задыхаясь. — Я уже достаточно хорошо себя чувствую, чтобы завалить тебя на кровать сейчас же, если ты не перейдешь к более активным действиям!

— Сейчас, сейчас. — Он медленно стянул с меня штаны. — Не будь такой нетерпеливой. Я только поцелую тебя здесь… — Язык коснулся моего пупка. — Здесь… — ниже. — Здесь… — выдохнул он, раздвигая мои бедра руками, и я вскрикнула.

— А потом я вернусь к твоему уху. — Ирга лег сверху, и я обнаружила, что он совершенно наг. Но все равно он никуда не спешил, хотя его сердце колотилось, как птичка в силках. Он прикусил мое ухо, играя языком с мочкой, а я совершила резкий рывок и обхватила его ногами крепко-крепко. Зря я, что ли, так часто на пробежках бываю!

— Ирга, — сказала я, подаваясь вперед так, чтобы соединиться с мужем, — ты знаешь, как сильно я тебя люблю?

— Не больше, чем я тебя, моя милая, — выдохнул он. — Не больше. Сейчас я тебе это докажу…

Утром я проснулась оттого, что мне было холодно. Еще бы, я проспала всю ночь голышом! Моя нога вылезла из-под одеяла и совершенно окоченела. Обнимающий меня во сне Ирга был, конечно, теплым, но ноге было холодно. Я осторожно попробовала натянуть на нее одеяло, но оно запуталось где-то между нашими телами.

— Ола, — пробормотал Ирга, прижимая меня крепче, — почему ты не спишь? Еще такая рань! На улице темень!

— Ты шторы забыл задернуть, — отметила я.

— Я после вчерашнего был не в состоянии, — со смешком признался он. — Никак не мог подумать, что эта настойка для боевых магов сделает тебя настолько… ненасытной.

— Зато сейчас у меня все тело ноет, — пожаловалась я.

— Это нормально после магического истощения.

— Спасибо, я в курсе. — Мысль о том, что через пару часов придется вставать и тащиться по холоду на работу, просто убивала.

— Кстати, — Ирга как будто прочитал мои мысли, — нам сегодня выходной положен после такого беспокойного дня. И Отто тебя не ждет в мастерской. Давай не будем вставать с кровати?

— Ты здоров? — забеспокоилась я. — Что, даже на пробежку меня не потянешь?

— Я здоров, не потяну и даже завтрак приготовлю. А потом мы просто проведем вместе тихий, спокойный и полный удовольствия выходной день.

Надо же, как отравленное варенье на трудоголиков действует! Надо бы запомнить.

— Согласна. — Я наконец-то вытащила кусок одеяла, спрятала под него все, что торчало на холодном воздухе, и расслабилась, готовая спать дальше.

И тут у меня зачесалась левая пятка…

Глава 4 СТРАШНАЯ НЕКРОМАНТСКАЯ ОРГИЯ

Стояли такие морозы, что даже обогревавший дом огненный демон отказался работать и впал в спячку.

— Дом, в котором квартиры снимают работники Магического управления! И они не могут приструнить обычного огненного демона! — бушевала я, перетаскивая пожитки в наш с Отто дом, где была обычная, но безотказная дровяная печка.

— Ты, между прочим, тоже маг, вот взяла бы и занялась демоном, — огрызнулся Ирга. Он нанял для перевозки особо ценных книг дорогущую повозку с жаровней и очень нервничал. Чтобы отвлечь его от переживаний, я взвалила на мужа два узла с постельными принадлежностями. Подушки только кажутся легкими, но когда их много и когда они увязаны в огромное ватное одеяло… Даже Ирга, который легко заносил меня на руках на второй этаж, вскоре помрачнел и стал на особо скользких участках тротуара даже покряхтывать.

— Я и демон? — фыркнула я. — Между прочим, у меня есть свой дом, и я не замерзну. А вот некоторые могли бы и вспомнить, за что дипломы об образовании получили.

— Да ну? — протянул Ирга недобрым голосом.

— Я не про тебя говорю, — быстро исправилась я, потому что тюк с одеялом, которое подарила нам на свадьбу бабушка, начал угрожающе покачиваться. — Я про остальных жильцов.

Сотрудники Магического управления разбегались из замерзающего дома, как тараканы от изгоняющего заклятия. Управдом спустил воду из системы и прилюдно рвал на себе волосы, подсчитывая убытки. Мне его было совсем не жалко. Во-первых, нечего было на демоне экономить. А во-вторых, я попадала прямиком в загребущие лапы Отто, который перехватил у эльфов крупный заказ на артефакты и теперь работал с утра до глубокой ночи. Я таким рвением к труду не обладала, и от круглосуточного бдения в мастерской меня спасало только место жительства и Ирга, который заходил за мной после работы в Управлении.

— О, — вдруг сказал Ирга, — гляди-ка! Неужели Отто заболел?

Я подняла взгляд с обледеневшей тропинки и удивленно прищурилась: из трубы в мастерской не поднимался дым.

— Я бы поставила на то, что он придумал какой-то способ работать еще больше. Например, не выходя из дома, чтобы экономить время, — буркнула я. — Вон какой из домашней трубы дымище валит!

Когда мы ввалились в дом, с облегчением сбрасывая с себя тюки прямо на пол, Отто бодро шуровал в печке кочергой, напевая победную песню.

— Ребята, привет! — расплылся он в улыбке. — Ирга, твои книги доставили, я их в вашу комнату отнес. Не волнуйся, ни одна меня за руку не цапнула.

— Почему ты такой веселый? — подозрительно спросила я, снимая с себя все пять слоев теплой одежды. Как же легко! Почему я не ценю летом это прекрасное ощущение свободы тела?

— У нас отпуск! — ликующе заявил Отто.

— Отпуск? — завопила я, швыряя в напарника шапкой. — В такую погоду? В отпуске отдыхать надо!

— Так отдыхай себе, — обиделся полугном. — Я мешать не буду.

— В такую погоду это не отдых! Это страдание! Где солнышко? Где пляж? Ты же потом летом отпуск не сделаешь — потому что зимой он был. Ох, несчастная я! Эксплуатируемая!

— Ирга, чего это она? — поинтересовался Отто, выставляя кочергу в защитном жесте.

— Замерзла, — лаконично ответил муж.

— А-а-а… Ола, перестань выть, лучше послушай. Тут эльфы очнулись, что их заказчик теперь у нас, и перекупили у меня заказ за хорошую сумму. Если ты не растратишь свою часть на всякую ерунду, то сможешь и летом отдохнуть.

«Не растратишь на всякую ерунду»… С этим у меня были некоторые проблемы, однако настроение поднялось. Приближались праздники, и лишние деньги никогда не будут лишними.

— Знаешь, что у тебя во взгляде написано? — спросил лучший друг. — Не «какой Отто молодец», а «скоро распродажи в честь самой длинной ночи».

— Что плохого в распродажах? — пожала я плечами. — По такому морозу народу будет совсем немного, урву себе что-то эксклюзивное. А что ты молодец, ты и так знаешь, зачем лишнее подтверждение?

Ирга закутал меня в одеяло и посадил в кресло возле печки, вручив в руки большую чашку с чаем. Так я была готова просидеть весь неожиданный отпуск, кроме времени распродаж, глядя, как муж перебирает книги, делает какие-то заметки в блокноте, отбрасывая с глаз длинную челку, как задумчиво барабанит пальцами по столу… На курсах повышения квалификации сотрудников Управления здорово нагружали. Ирга говорил, что это все из-за переполоха с лунной нежитью и явлением Ёшки. Столичным шишкам понадобилось чуть ли не полгода, чтобы утрясти все формальности и решить, что же все-таки должен знать состоящий на государственной службе маг. Нас, практикующих частным образом, нововведения еще не коснулись, однако мы их ждали со дня на день. Быть такого не может, чтобы корона упустила возможность создать обязательные дорогостоящие курсы для переаттестации и таким образом хорошо пополнить свой бюджет.

Позже, когда Ирга ушел на работу, а Отто завалился спать, в дверь постучали.

«Отправлю клиента к конкурентам, пока Отто не видит, — решила я. — У меня отпуск!»

Но это оказалась моя бывшая сокурсница Томна.

— Ола, — заговорщицким шепотом спросила она, — Ирга здесь? Видела, что вы переехали, и решила забежать.

— Нет его, на работу ушел. А что?

— Мне нужно с тобой поговорить! — Приятельница бесцеремонно расположилась в моем нагретом кресле.

Я мрачно пододвинула табуретку к печке и уставилась на Томну, надеясь, что взгляд передает все обуревавшие меня чувства.

— Ой, я вижу, ты на Иргу зла! — участливо сказала Томна, похлопав меня по руке. — Конечно, обидно, когда твой собственный муж собирается на оргию, а тебя не приглашает.

— Какую оргию? — опешила я. Насколько я знала своего мужа, любителем оргий он никогда не был, впрочем, это такое дело, которое никогда не поздно начать.

— Так ты не в курсе! — ахнула Томна и всплеснула руками. В глазах ее засветилась жалость и тщательно скрываемое предвкушение скандала в нашем образцово-показательном семействе. — Каждый год некроманты в самую длинную ночь устраивают разнузданную оргию на кладбище. Прямо на могилах!

Я с облегчением засмеялась. Так это все вымыслы и слухи!

— Томна, какая оргия на могилах? В такую-то холодину! Мне оргии даже в теплом доме не хочется, потому что раздеваться надо. А то — на могилах!

— Значит, в склепах! Они и от ветра защищены, и костер там развести можно.

— Это ерунда! — решительно ответила я. — Зачем Ирге нужно участвовать в какой-то оргии, да еще и на холодном мраморе, если дома он получит почти то же самое, но в теплой постельке?

— Во-первых, «почти то же самое» это не «то же самое». Во-вторых, каждый некромант должен принять участие в оргии, ведь так увеличивается некромантская сила! Как ты думаешь, почему именно на этот день у них назначен экзамен на курсах? Это он для галочки днем, а на самом деле — ночью!

Про дату экзамена я знала, но почему-то была уверена, что он будет проводиться в помещении Магического управления, в их лабораториях и на учебных полигонах Университета. Да, он точно должен проводиться там, ведь Ирга как-то сказал, что рад возможности не торчать на кладбище в такую холодину.

— Нет, Томна, ты что-то путаешь… — начала было я.

— Нет! — перебила меня приятельница. — Это ты не все знаешь! Конечно, Ирга тебе ничего не рассказал, ведь это же тайна.

— Ну да, — скептически протянула я, — я, жена, не знаю, а ты, не имеющая к некромантии никакого отношения, значит, знаешь.

— У меня свои источники, — надула губы Томна. — Ты только не обижайся, Ола, но ты… близорука, что ли! Ты не знаешь тех фактов, которые известны всему магическому миру. Конечно, вслух об этом никто не говорит, но…

Девушка покопалась в сумке и сунула мне в руки помятую газетенку.

— «Королевская постель», — прочитала я. — Томна, да туда же всякие психи пишут! Или не психи, но ерунду, которую по пьяни выдумывают!

— Почему ты так уверена? — строго спросила меня приятельница.

Я покраснела. Признаваться, что я, в стремлении заработать, тоже как-то посылала в редакцию газетенки несколько писем, не хотелось. «Орочий шаман использует тела студенток для проведения запрещенных ритуалов» и «Шок! Сенсация! У студента Н. вырос хвост, когда он отказал булочнице М. в домогательствах» — это не самые лучшие страницы моей биографии. Хотя платили в «Королевской постели» хорошо.

— Эта газета, — Томна поднялась с кресла и стала в пафосную позу, — единственный орган информации, который не подлежит цензуре со стороны королевской власти! Только здесь можно прочитать истину! Те происшествия, которые замалчиваются…

Пользуясь случаем, я плюхнулась в кресло. Хорошо-о-о!

Подождав, когда приятельница прервет свою пламенную речь, чтобы набрать воздуха, я спросила:

— Томна, а ты, случайно, с главным редактором не…

— Да, ну и что? — не смутилась девушка. — Это великий человек!

— Ага, — сказала я, помня о тяге девушки к непризнанным гениям. — Теперь все понятно. И чего же ты хочешь от меня?

Томна покосилась на кресло, вздохнула, сетуя на мое негостеприимное поведение, и села на жесткую табуретку.

— Узнай, на который час и где назначена оргия, и присоединяйся к нам! Мы хотим сделать репортаж с места событий.

— Ладно, — покорно согласилась я, зная, что с убежденными в чем-то людьми лучше не спорить. — Все выясню. Но мое личное присутствие вам зачем?

— Ты будешь прикрывать нас от опасности. Если нас заметят некроманты, они могут пойти на убийство ради сохранения тайны или заставить присоединиться к своей черной оргии. Мы тебя возьмем в заложники, и Ирга будет вынужден отпустить нас, а может, даже даст интервью.

У меня отвисла челюсть. Вот это да!

— Убирайся из моего дома! — рявкнула я. — Да Ирга вас на месте испепелит! У тебя, Томна, совсем крыша на фоне острой влюбленности поехала? Некроманты — это боевые маги… гхм… как правило. Тем более распаленные участием в оргии. Им заложник — как красная тряпка для быка.

— Ты не понимаешь! Это же будет сенсация на все государство. Мы прославимся!

— Мне и так славы хватает! — закричала я. — Это переходит уже все границы!

— Ола! — Томна умоляюще сложила руки. — Нам нужен больший тираж! Нам нужны новые читатели!

— А я здесь при чем? Я что, прихожу к тебе домой и требую найти мне новых заказчиков? Нет, мы с Отто сами как-то вертимся! Даже если Ирга собирается на какую-то оргию, я не буду его подставлять. Пусть себе, лишь бы не простудился.

— Я была о тебе лучшего мнения, Ола! — едко изрекла Томна.

— Аналогично, — твердо ответила я.

Отто выглянул из своей комнаты и буркнул:

— Что за шум? Разбудили! У меня отпуск, между прочим. Я сплю.

— Все вопросы к ней! — заявила я и отвернулась, уставившись на тлеющие в печке угли.

Полугном выпроводил Томну за ворота и присел рядом, протягивая руки к огню.

— Ну и холодина, брр… Что вы не поделили?

— Иргу.

— Гм… Я думал, он твой муж.

— Томна и ее любовник хотят попасть на ежегодную оргию некромантов в самую длинную ночь, и чтобы я служила им защитой от разгневанных участников.

— Оргию? — заинтересовался Отто и вытащил из-под меня газетенку. — Ну-ка, ну-ка. Интересное мероприятие для сплочения рядов и укрепления командного духа. На тебя начальник орет, а ты вспоминаешь, как у него на холодном кладбище все так жалко висело… И уже как-то легче становится.

Я фыркнула. Мне было тяжело представить, что на Иргу может кто-то орать. Кто-то, кроме меня.

— Ты веришь, что в самую длинную ночь некроманты будут устраивать оргию? — спросила я у лучшего друга.

— Оргию — вряд ли, — задумался Отто. — Но что эту ночь они не пропустят, так это точно.

Я вскочила с кресла и помчалась в комнату. Что они все заладили — самая длинная ночь, самая длинная ночь… Я, в конце концов, дипломированный маг. И за все годы обучения о самой длинной ночи знала только одно — что после нее устраиваются замечательные распродажи.

Покопавшись среди книжек, я нашла огромную энциклопедию «Необходимых магических знаний». Стоила эта книга огромную сумму, я копила на нее чуть ли не два года, откладывая деньги в гномий банк. Мы с банкирами составили договор, что деньги они мне на руки выдавать не будут, а выдадут сразу энциклопедией. Вот какая я молодец, а некоторые отдельно взятые личности считают меня транжирой!

— Отто, — заявила я через полчаса. — Нет у самой длинной ночи никаких особых магических свойств. Я специально посмотрела.

— И что? — довольно равнодушно спросил полугном, полностью сосредоточившись на приготовлении ужина. — Ты хочешь сказать, что для того, чтобы устроить какое-нибудь развратное мероприятие, обязательно нужен магический фон?

— Ты прав, — согласилась я. Почему я заинтересовалась словами Томны? Оргия! Ерунда какая-то!

Однако в глубине души все же поселился червячок сомнения. Что я, в сущности, знала о тайной стороне жизни некромантов? С Иргой мы были женаты меньше полугода — значительно меньше, чем были в разлуке. Конечно, со мной он всегда был верным, милым и обходительным, но я помнила того самого Иргу, лучшего выпускника факультета практической магии, на которого толпами вешались девушки, а парни предпочитали не связываться.

Кстати, почему?

Только сейчас я задумалась, почему Ирга никогда не принадлежал ни к одной студенческой группировке и почему только одно его имя заставляло ежиться самых отпетых драчунов? Даже шайка «шакалов», банда Блондина Лима, платила Ирге за его услуги, в то время как остальных студентов нагло терроризировала.

Сколь многого я не знаю о своем муже?

Долгий и напряженный мыслительный процесс всегда меня быстро утомлял. Так и в этот раз, представляя тайные и мрачные глубины характера моего супруга, я заснула, чтобы погрузиться в кошмары, в которых Ирга предавался разнузданным утехам вместе с Блондином прямо на кладбище в солнечный летний день.

Проснулась я оттого, что Ирга прижимал к моему лбу свою ледяную ладонь.

— Ой!

— Милая, тебе плохо? — озабоченно спросил он. — Ты во сне по кровати металась, стонала… Я подумал, может, у тебя жар? Ты простыла?

— Ирга! — спросила я в лоб. — В самую длинную ночь ты идешь на разнузданную оргию?

Голубые глаза мужа удивленно распахнулись.

— Какую оргию? — пролепетал он. — Ола, как ты себя чувствуешь?

— Разнузданную оргию! — Я вскочила с кровати. Забытая энциклопедия соскользнула и с грохотом упала на пол. — Все некроманты в самую длинную ночь участвуют в оргии!

— Я не знаю, как все, — заявил Ирга, — но лично я никогда не участвовал. И вообще, я сторонник интимности в отношениях.

В дверь комнаты постучали, и к нам заглянул Отто.

— Я грохот услышал, — смущенно объяснил он. — Подумал, что вы тут деретесь, из-за оргии.

Ирга схватился за голову.

— Какая оргия?! — простонал он. — У меня на работе из-за курсов каждый день мозготра… прости, Ола, оргия. Вы еще и дома мне устраиваете показательные выступления?

…Мы с Отто смирно сидели за столом, как двое провинившихся детишек. Напротив нас сидел строгий папа, то есть некромант, и уминал картошку с мясом, читая газетку «Королевская постель». Иногда он смеялся, иногда хмурил брови. Мы с трепетом ожидали момента, когда некромант успокоится. Я нет-нет да и косилась в сторону комнаты, откуда тянуло паленым. Прощай, моя энциклопедия, я ведь тебя даже не успела прочитать, эх…

Ирга доел, отправился в ванную, потом пожелал нам спокойной ночи и ушел спать.

— М-да-а, — глубокомысленно протянул Отто, вставая со стула. — Вот он какой бывает, когда его довести!

Я поежилась.

— Радуйся, что не ты тому причиной, — хлопнул меня по плечу полугном. — Ты была только последней каплей.

— Попрошу вас, — обиженно возразила я, — последней каплей как раз был ты!

— Иди спать, — быстро сменил тему лучший друг.

Я мрачно посмотрела на двери своей комнаты. Конечно, вряд ли я разделю участь энциклопедии, однако все равно было боязно.

— Не трусь! Женское тепло кого хочешь успокоит! — подбодрил Отто. — Лучше разобраться с этим сейчас, чем утром, когда и ты будешь мрачная, и в доме станет прохладнее.

Я поплелась в комнату. Ирга сидел на кровати и угрюмо смотрел на обугленное пятно, бывшее когда-то моей энциклопедией. Муж за мгновение превратил результат двухлетних накоплений в горстку пепла. Впрочем, лучше пусть книга, а не я. Некромант в ярости страшен.

— Ирга, — я присела на корточки и заглянула в лицо, — что случилось?

— Прости, — он тяжело вздохнул, — я просто очень устал. Еще и морозы эти… У нас в Управлении холодина, а в лабораториях пар изо рта идет. Наверное, сдам экзамен и пойду в отпуск.

Я молча залезла на кровать и стала разминать мужу плечи. Иногда, если очень надо, я умела быть хорошей женой.

Через пару дней, когда стало чуть потеплее, мы с Отто пошли за покупками для мастерской. Хоть Ирга и убедил меня в том, что никакой оргии не будет, казалось, в воздухе было разлито предчувствие чего-то. То тут, то там собирались компании каких-то подозрительных личностей, которые потом шумно исчезали в кабаках. Нам несколько раз встретились патрули стражников, хоть раньше по такому морозу они из караулок никогда не выходили. Некоторые магазины были закрыты — и это в преддверии праздника!

— Отто, тебе не кажется, что происходит что-то странное?

— Нет, — нахмурился полугном, как раз изучавший вторую половину огромного списка, который мы составили после вдумчивой двухдневной ревизии мастерской. — А что?

— Магазины закрыты, — указала я.

— Морозы, торговля идет вяло, а дров на отопление — много.

— Народ незнакомый какой-то.

— Как обычно, перед длинной ночью, с окрестных городков и деревень приезжают повеселиться.

— Стражники.

— Праздник же скоро, надо поддерживать порядок… Ола, не нагнетай!

— У меня предчувствие, — мрачно сказала я.

— Предчувствие! Ты бы лучше помогла мне разобрать, что ты тут написала! — Отто сунул мне под нос список. — Совсем нечитабельно!

— Потому что я в рукавицах писала, — огрызнулась я. — Фыур… Фурч… А, «фартуки рабочие, четыре штуки»!

— Нет, нет, это я разобрал, а что ниже написано? — ласково поинтересовался полугном. — «Эксплуататор х…» я прочел, а что должно быть после «х»?

— Разные мысли! — рявкнула я. — О том, что у нас отпуск вообще-то!

Дурное предчувствие развеялось, как будто его и не было. День прошел в перебранке и пересмотре трудовых норм, традиционных воплях Отто, что мы вот-вот разоримся и он никогда не сможет познать сладость семейного счастья. В ответ я швырнула в него упаковку тех самых «фартуков рабочих», заявив, что некоторые аспекты семейного счастья могу обеспечить ему прямо сейчас.

Поэтому к вечеру я уже валилась с ног от усталости. Ирга пришел рано, довольный тем, что обучение закончилось и экзамен был достаточно простым. Он принес вкусный торт и эльфийское вино, и мы отпраздновали наступление самой длинной ночи. Еще немного — и отступят холода, начнется весна, прекрасное время года — слякоть, моросящий дождик, мокрая обувь, постоянные сопли… Казалось, что все наладилось и жизнь прекрасна.

…Если бы ночью я не проснулась оттого, что мне внезапно стало холодно.

— Ирга? — сонно спросила я, не нашарив рядом теплого бока мужа.

— Мм? — отозвался он. Раздался шорох надеваемой одежды.

— Ты куда? — пробормотала я, не открывая глаз.

— На развратную оргию, — серьезно ответил муж. — Спи, милая.

Он подоткнул одеяло, я послушно провалилась в сон… и внезапно вскочила, как от толчка.

Куда?

На оргию? На развратную оргию?!

Без меня? Мог бы пригласить поучаствовать, хотя бы ради приличия! Как-никак жена, а не просто так!

Я торопливо одевалась. Надо хоть глянуть, к чему такая таинственность. Хватит с меня внезапных исчезновений мужа!

Слабый голосок разума пролепетал, что Ирга точно знал, что делает, и, раз он мне ничего не сказал, значит, на то у него были свои причины. Однако потом голосок разума устыдился и замолк. Когда Ирга мне что-либо сообщал? Да он скорее себе руку отрубит, чем подвергнет меня опасности, а сам пойдет ей подвергаться активно и с удовольствием.

Я выбежала на улицу и ахнула, когда ледяной ветер ударил в лицо. Ну и извращенцы эти некроманты! Неужели нельзя было подобрать для оргии более теплое время года?

А куда же идти? На главное городское кладбище? Самое старое, с большими склепами… Точно, туда! Или на новое? Там все так аккуратненько. Или начать со старого и планомерно обойти все кладбища города? Я задумчиво брела по улице. Холод начал пробираться под шубку и шапку.

А может, ну его? Оргия так оргия, Ирге хоть по долгу службы надо торчать на улице, а я-то что здесь забыла? Темно, холодно, спать хочется. Оргия, тоже мне невидаль… Как раз невидаль, хоть одним глазком посмотреть! Интересно же! А Ирга свое дома получит!

— Ола! — Я вздрогнула и обернулась. Из-за летящего в лицо снега не сразу разглядела Томну и ее спутника — кругленького и низенького. Ба, да это же главный редактор «Королевской постели»! Он мне гонорар платил! Томна схватила меня за руку.

— Мы знали, что ты будешь с нами! — горячо зашептала она. — Это Глеб!

— Мы знакомы, — буркнул Глеб.

— Разве? — картинно удивилась я.

Томна похлопала глазами, но времени на расспросы у нее не было.

— Ола, где оргия?

— Не знаю, — призналась я. — Я вообще так, просто гуляю. Дышу свежим воздухом… Оздоравливаюсь.

— Ну-ну, — покачал головой Глеб.

— Оздоравливайся вместе с нами, — сказала Томна. — Идем на Варрагинское кладбище!

От ее энтузиазма мне даже стало теплее. В конце концов, что я теряю? Только сон в теплой, но одинокой постели.

Что на кладбище весело, мы поняли сразу, как только углубились с главной аллеи в ту часть, где раньше хоронили богатеев. Мелькали сполохи, отражаясь на стенах величественных склепов. Раздавались голоса, какие-то крики, смех.

— О-о-о, — в экстазе простонал Глеб. — Вот она, оргия! Какой же будет материал! Некромантам теперь не отпереться. Пойдемте поближе!

Я почувствовала себя неуютно. Это не была ревность или страх от возможности увидеть Иргу в объятиях другой женщины. Это не было любопытство. Это было какое-то щекочущее спину и затылок леденящее чувство, от которого сердце билось быстрее, а движения стали крадущимися. Во рту появился холодный металлический привкус, как будто я лизнула топор Отто.

Пока я переминалась на месте, Глеб и Томна ушли вперед, приближаясь к источнику звуков. Я обхватила себя руками. Да что же происходит? Чувство, такое чувство, я его уже испытывала, но когда же? Как только в голове забрезжила мысль, я побежала за приятелями и с размаху толкнула их в спины. Закутанные в кучу одежды, редактор и его подружка не удержались на едва протоптанной тропке и упали лицами прямо в колючий снег.

— Что? — отплевавшись, попытался спросить Глеб, но тут мимо нас пронесся большой огненный шар боевого заклятия и врезался в склеп.

Я почувствовала, как по спине застучали обломки мрамора.

— Оргия? — прошипела я. — Да это же сражение!

Теперь я понимала, что меня так насторожило — привкус боевой магии, тех заклятий, которым обучал меня Ирга «на всякий случай». Понять бы еще, что это за леденящее чувство в затылке!

— Какое сражение? — пискнул Глеб. — Здесь не должно быть сражения!

— Но оно есть! — огрызнулась я. — Не вставайте в полный рост и старайтесь не попасть под заклятия.

— А ты? — пролепетала Томна.

— А я драпаю, — буркнула я. — Мне статью писать не надо, а вот если я погибну, Ирга оживит меня, поездит по мозгам и убьет еще раз.

Ползти по снегу было страшно неудобно, однако я решительно двигалась подальше от звуков боя. Крики в той стороне стали уж совсем отчаянными, что придало мне сил.

Внезапно я уткнулась носом в чьи-то ботинки.

Подняла голову и увидела, как меня окружают темные фигуры. Они мне очень не понравились. То ли потому, что половина из них держала в руках оружие, то ли потому, что они не помогли барахтающейся в снегу девушке, а вместо этого поставили на ее спину ногу и спросили:

— Девственница?

— Нет, — с достоинством ответила я. — Ногу-то со спины уберите.

Вместо этого меня заставили ткнуться носом в снег. Наверху шло активное обсуждение моей участи.

— Девственница — не девственница, какая разница, если все сорвалось. Хоть какая-то жертва должна быть, иначе Ёшка нас не помилует!

Ёшка? Какое отношение имеет Верховный демон к этим невежливым неудачникам?

— Не девственница не пойдет! Ёшка оскорбится и обрушит свой гнев на нашу голову!

— Оскорбится, — подтвердила я и снова получила тычок в спину. Спасибо, шубка удар смягчила, но все равно больно.

— Разве вы не слышите? — раздался завывающий голос. — Ёшка уже близко! Он жаждет крови! Крови женщины!

— Не жаждет! — завопила я, отчаянно барахтаясь и сразу поняв, что именно мне придется ублажать Ёшку в любом случае. Не думаю, что демон меня забыл. Небось до сих пор зол за то, что его Кот ко мне хорошо относится. — Не трогайте Ёшку!

— Поздно, женщина! — провыл чудно одетый в длинный оборванный балахон и остроконечную шляпу человек. Его борода развевалась по ветру, в руках был зажат посох, и выглядел бы он внушительно, если бы не собирался принести меня в жертву Ёшке. — Мы столько времени молились Ему! После своего летнего Пришествия Он явится сюда именно сейчас! Мне было откровение!

Встречаться с Ёшкой мне не хотелось. Я бы даже сказала, что мне категорически не хотелось встречаться с Ёшкой.

Страх придал мне сил. Я извернулась в снегу и дернула пуговицы шубки. Получайте!

Вокруг меня взметнулось огненное кольцо. Ёшкопоклонники отшатнулись, а я помчалась к выходу с кладбища.

Однако использовать этот артефакт оказалось совсем не блестящей идеей. Огненное кольцо растопило снег, а передвигаться по мокрой каше чуть ли не по колено глубиной — это еще та задачка!

За спиной усиленно пыхтели желающие принести меня в жертву. Их командующий в островерхой шляпе подбадривал адептов энергичными завываниями. Я швырнула артефакт в сторону, надеясь, что метнувшееся вбок огненное кольцо отвлечет преследователей, и прибавила ходу. Холодно? Мне недавно было холодно? Не верится.

Я выскочила на главную аллею и наскочила прямо на патруль стражи.

— Сектантка! — завопили стражники. — Лови!

— Вы издеваетесь? — простонала я и рванула под прикрытие склепа. По его стене дробно застучали арбалетные болты.

— В честь тебя, Ёшка-а-а! — завыли сзади, и я вскинула руки в защитном жесте. Главаря отнесло воздушной волной и приложило о надгробие. Из его руки выпал здоровенный кривой кинжал, похожий на орочий.

Я схватила кинжал и воинственно им взмахнула.

— Нечего было молиться, — сказала я. — Убивать надо тихо!

Ёшкопророк заскулил. Я от всей души несколько раз пнула его по ребрам и побежала вглубь кладбища.

И вылетела прямо на стоящих в ярко горящей пентаграмме людей в белых сорочках. Разбираться, кто это, у меня не было времени, но мельком заметив строение линий пентаграммы, я швырнула в ее центр артефакт-деактиватор. Вот только ледяного демона-разрушителя нам этой ночью не хватало! Будете должны, мирные горожане!

Любители холодных демонов завыли и бросились за мной в погоню. Моя популярность возрастала с каждой минутой.

Я мчалась к дыре в ограде кладбища, которую мне когда-то показал Ирга. Оставалось только молиться, чтобы ее не заделали или окончательно не завалило снегом!

Когда я споткнулась о воняющую тухлятиной кучу и кубарем покатилась по снегу, то поняла, что Госпожа Удача сегодня жадная как никогда. Вероятно, одного браслета за ёшкопоклонников и пары сережек за стражников ей показалось мало.

— Наши мыши! Мы их неделю ловили! — Из-за двух ближайших склепов показались еще фигуры. Я застонала. Да что же это за ночь такая? Тут что, собрались все психи королевства?

— Вот вам ваши мыши! — Я швырнула в приближающихся мышиным трупом, который случайно оказался зажат у меня в кулаке.

— Это не наши, а Ёшкиного Кота! — обиделись очередные адепты очередного культа.

— Передавайте ему привет! — Я бодро отряхнула с шубки снег. Любители котов мне всегда импонировали, они хотя бы не бросались на меня с кинжалами. Правда, я знала, что стоило мне случайно подвергнуть их действия сомнению — например, сказать, что Ёшкиному Коту вряд ли понравятся тухлые мыши (и где они только протухнуть успели?), как тут же мирные котолюбы превратятся в разъяренных чудовищ.

Котопоклонники преследовать меня не стали. Они бережно складывали мышей обратно в аккуратную кучку.

Ага, вот и дыра в заборе! Конечно, ее завалило снегом, но я настолько была полна энтузиазма, что была готова снести всю секцию забора разом. Однако использовать магию побоялась. Прислушиваясь к крикам, которые доносил до меня ветер, я энергично прокапывала жертвенным кинжалом себе в снегу дорогу в нормальный мир, где не приносят жертв Ёшке и не складывают мышиные трупики в аккуратную башенку. Как только дыра в снегу расширилась настолько, чтобы можно было пролезть, я в нее нырнула.

Да-а-а…

Думала, что я стройнее.

Это все шуба виновата, вон какая объемная!

Барахтаясь и раскидывая снег, я все же выбралась наружу, на тихую сонную улочку. Действительно, другой мир.

Я сделала несколько шагов, прикидывая, куда лучше направиться — домой или все же не шокировать Отто своим внешним видом и пересидеть у Лиры в Доме Исцеления?

— Стоять! — раздался резкий оклик.

Я вздохнула. Буду пересиживать в камере заключения.

Мне в лицо ударил свет фонаря. Я показала патрулю свои пустые руки — даже без рукавичек. Конечно, скрюченные от холода пальцы выглядели не очень, зато в них не было оружия. Кривой кинжал я предусмотрительно зарыла около ограды — а вдруг потом пригодится.

— Что вы здесь делаете, панна? — спросил у меня стражник, пока остальные держали меня на прицеле.

— Иду, — ответила я, вовремя вспомнив, что краткость — сестра таланта.

— Куда?

— Туда, — махнула рукой.

— Зачем?

— По делам, — очень содержательно сообщила я.

— По каким?

— По личным. — Я мило улыбнулась.

— По личным делам? В эту ночь? — подозрительно переспросили стражники. — Да еще и в таком виде? Пройдемте с нами!

А какой они вид хотели? Я спаслась от трех банд фанатиков и от одного патруля стражи, избежала жертвоприношения себя, предотвратила явление ледяного демона, и камера задержания — это все, что я получаю в благодарность? Конечно, вид у меня потрепанный, и шапку я потеряла, и рукавички, и пуговицы у меня оторваны, и волосы растрепались…

— Она шла ко мне. — О, этот голос я узнала моментально! Живко обнял меня сзади за плечи. Я подавила желание прижаться к орку. Ноги после бега по снегу дрожали. Да и руки дрожали. — Она от мужа сбежала, он ее избивает. Поэтому и выглядит так.

— Вы точно ее знаете?

— Знаю, — мне в ладонь ткнулся собачий нос, — и псы мои ее знают.

— Но дежурство еще не закончено, — заикнулся один из стражников, когда Живко развернулся и потащил меня за собой. Два здоровенных орочьих волкодава невозмутимо трусили рядом.

— Я буду патрулировать другие улицы, — отмахнулся Живко. — Только отведу девушку к себе домой.

Как только мы повернули за угол, я выдернула свою ладонь из руки орка и рухнула на колени, прислонившись к стене. Меня трясло от холода и от пережитого. Живко присел рядом.

— Я не знала, что ты в городской страже, — сказала я, не открывая глаз.

— А я и не в ней. Нас иногда нанимают ради псов. В такие ночи, когда всякая шушера свои ритуалы проводит. Что ты здесь делаешь? Что-то случилось с Иргой? Он ведь тоже должен быть на дежурстве.

Я только вздохнула. Почему Ирга не сказал, что самая длинная ночь и недавнее явление Ёшки привело к тому, что на кладбищах проводят ритуалы все кому не лень? Почему не сказал, что идет на ночное дежурство? Некроманта дома ждет серьезный разговор!

— Ясно, — сказал Живко, обхватил меня руками и перекинул через плечо. Я даже не сопротивлялась — сил у меня не было.

Орк донес меня до освещенных улиц, поставил на ноги и легонько хлопнул ниже спины.

— Топай домой. И спроси у Ирги, почему это я должен вытаскивать его жену из всяких неприятностей?

Я так устала, что ничего не ответила и потащилась домой, дрожа от холода. Хлопотное это дело — спасаться от психов.

Сил хватило только на то, чтобы закрыть за собой двери и упасть на пол посреди комнаты. Из своей спальни выбежал Отто.

— Что слу… Ола? Ола!

— Ы-ы?

— Ты где была? Что с тобой?

— На оргии была. Устала, видишь ли. Сделаешь мне чаю? А то боюсь заболеть.

Отто несколько мгновений таращился на меня, открыв рот и не находя слов. Потом так же молча приготовил чай, помог подняться и попить.

К тому моменту как вернулся домой Ирга, я уже успела привести себя в порядок и зарядиться бодростью для семейной разборки.

— Ола, Отто… Вы не спите? — удивился некромант.

— Тебя ждем, — сладко сказала я. — Спросить хотим, почему ты ничего не сказал. Например, что идешь на дежурство. Или что сегодня ночью будут вызывать Ёшку.

Ирга устало отбросил челку со лба.

— Ола, я дежурю ночью не первый раз. Я сотрудник Магического управления, боевой маг. Дежурить в случае каких-то событий в городе — часть моей работы. Я думал, ты это понимаешь. Просто обычно я не уходил с работы, а сегодня — точнее, вчера — хотел отметить праздник вместе с вами.

— Ты сказал, что идешь на оргию!

— Я пошутил. Не вовремя вспомнилась статья из той газетенки.

— Почему ты мне не сказал про готовящийся вызов Ёшки? — заорала я. — Почему я не знала, что в честь него уже культы существуют? Если бы не стража, они бы какую-то девственницу в жертву принесли! Да и потом тоже… хотели…

— Именно поэтому на всех кладбищах, в храмах и святилищах сегодня были вооруженные патрули! Потому что последствия явления любого сильного демона — это всплеск активности разных сект, почему сейчас всех магов и готовят к… — ответил Ирга и тут понял. — Погоди… А ты-то откуда знаешь? Ты что, выходила на улицу? Ты ходила на кладбище?

— Не ори на меня! — завизжала я, краем глаза замечая, как Отто торопливо прячется в своей комнате. — Я же не знала ничего! А ты ушел куда-то!

— Да я поэтому и не говорил ничего, чтобы ты не совалась куда не следует! — заорал Ирга уже в полный голос. — Они же фанатики! Все боги и демоны таких любят! Как бы они ни призывали Ёшку, что бы ни делали, но даже с помощью фанатиков Высшим тяжело явиться в этот мир из-за Грани. Но ты, ты уже встречалась с Ёшкой и Котом! Они же знают тебя, чувствуют твой запах и притягиваются на твою магию. Ты же учила начертательную магию, Ола! Почему первый раз демона так тяжело вызвать, а вот в последующие разы — легче? А?

Я в ужасе прикрыла рот рукой. Вот это да! Вот это я чуть не вляпалась! Так вот что я ощущала на кладбище! Это леденящее чувство — это было близкое присутствие демона! Но я использовала магию всего раз для Щита, активации артефактов не считаем, там крохотные энергетические толчки. И этой магии ему не хватило, чтобы сделать портал в наш мир. Ведь все маги на государственной службе делали все возможное, чтобы никто не пришел, и спеленали город в плотный энергетический кокон! Вот что меня зацепило в пентаграмме для ледяного разрушителя: она была активирована, но адептам все равно требовалось огромное количество энергии, чтобы вытащить демона. А я им помешала, молодец я!

— Что ты делала? — Ирга подскочил ко мне и схватил за плечи. — Что? Ответь мне, Ола! Я не отдам ему тебя еще раз!

— Ирга, успокойся! — Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала. — Ёшка не явился, я ничего не делала, только хотела взглянуть на оргию и тут же убежала. Честное слово!

Некромант тяжело вздохнул. Я смотрела на него полными любви глазами. Против этого он никогда не мог устоять.

Томна и Глеб издали специальный выпуск «Королевской кровати» с таким описанием кровавых ритуалов и разнузданных оргий, которые проводились на кладбищах города в самую длинную ночь, что Отто решил сохранить газету на память.

— Это идеальный образец жанра ненаучного сказочничества, — заявил он. — Буду вдохновляться перед написанием писем в официальные инстанции!

Глава 5 ДЕНЬ ГРАНДИОЗНОЙ ЭЛЬФИЙСКОЙ РАСПРОДАЖИ

Когда я вскочила с постели и, одеваясь на бегу, вылетела в гостиную, то застала Отто и Иргу, оживленно обсуждающих народные методы лечения простуды.

— Вы чего это? — поинтересовалась я, выхватив из кастрюли большую сардельку. Позавтракать как следует я уже не успевала.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался Ирга.

— Прекрасно, — промямлила я с полным ртом, пытаясь одновременно и жевать, и говорить. — А что?

— Ирга боится, что ты заболела после приключений в самую длинную ночь, — сообщил полугном.

— Не-а! — Я схватила чашку некроманта и одним большим глотком выпила из нее чай. — Я не могу заболеть. Сегодня начинаются большие распродажи. А в том году я на них не попала. Зато в этом у меня даже деньги есть!

— Зачем тебе на распродажи, женщина? — воздел руки Отто. — У тебя же шмотья на несколько жизней хватит!

— Она еще не весь мой шкаф заняла, — вздохнул Ирга.

— Ничего вы не понимаете, — разозлилась я. — Распродажи — это как… как… ну представь, Отто, что всех Мастеров Артефактов пригласили на большую конференцию, а тебя забыли.

— Ты не ровняй, — возмутился полугном. — Как это — меня не пригласили?

— Вот примерно так я себя чувствовала, когда в том году вместо распродаж сидела в Гнедино и прокапывала в снегу тропинку к туалету.

— Да что ты рассказываешь! Ты ее ни разу не прокапывала. Только готовенькой пользовалась.

— А ты мужик или нет? — пришла в негодование я. — Тебе что, жалко снег расчистить для подруги?

— Ола, — напомнил Ирга, — ты же спешила куда-то.

Я подарила Отто на прощанье взгляд, обещавший еще припомнить все за тропинку, а также за дровяной сарай и за то, что в этом году он заставил меня чистить дорожку к воротам, чтобы клиентам удобно было ходить.

Полугном не успел придать своему взгляду аналогичное выражение, поэтому я посчитала этот раунд выигранным и помчалась в торговые ряды.

Ранним холодным и темным утром город был пуст и тих. Везде пуст и тих, кроме торговых рядов, где уже стояла приличная очередь гомонящих девушек. Я заскрипела зубами. Надо было вставать еще раньше, хотела же быть в числе первых!

— Кто крайний? — спросила я, рассматривая своих соперниц в битве за дешевые вещички.

Девицы были настроены серьезно, некоторые делали упражнения на растяжку, кто-то жевал горячие бутерброды, прихваченные из дома. Все были одеты в практичную одежду, которую не жалко в случае давки или драки и которую можно было быстро снять, чтобы успеть примерить как можно большее количество вещей.

В каждой очереди главным являются два фактора: твоя близость к вожделенному благу и количество стоящих за тобой. Чем больше, тем лучше. Потому что им стоять куда дольше, чем тебе.

Эльфийские торговые ряды считались самым престижным местом для совершения покупок. Далеко не все могли себе позволить купить в магазине что-то дороже носового платка или перчаток, однако каждая модница считала своим долгом хотя бы раз в сезон оставить у эльфов содержимое кошелька.

Кроме эльфов, в торговых рядах было несколько гномьих магазинчиков. За право разместить здесь свой прилавок гномы платили огромную арендную плату и поэтому нещадно задирали цены. Выбить из них хотя бы медячок скидки в обычный день было так же реально, как заставить Иргу надеть ярко-желтую рубашку. То есть в принципе возможно, но придется на это потратить столько труда, что результат уже будет неважен.

Сейчас вход в торговые ряды перегораживала небрежно повязанная ленточка. Никто и близко к ней не подходил — эльфы славились своей зловредностью, и все помнили, как однажды самая нетерпеливая покупательница осмелилась сорвать ленточку за минуту до начала рабочего дня. Тогда все торговцы объявили, что они крайне оскорблены таким поведением, и отменили распродажи вовсе. А как на грех, тогда должен был состояться большой благотворительный бал с важными гостями и общегородские увеселения. Как же на таких мероприятиях обойтись без эльфийских обновок!

Тогда кошелькам модниц был нанесен такой сокрушительный удар, что даже сейчас, по прошествии многих лет, тонкая шелковая ленточка сдерживала толпу куда эффективнее, чем целый отряд стражи.

— Говорят, что в рядах открылся орочий магазин! — услышала я возбужденное перешептывание соседок по очереди.

— Правда? — удивилась я.

Орки вели успешную торговлю в нашем городе, однако магазинов не открывали. Основной статьей дохода была продажа собак и крупного скота, а прочим товаром приторговывали по мелочи и только по личной прихоти самого продавца. Желающий что-то купить должен был идти в эльфийский квартал, искать там орочьи дома, кланяться старейшинам… Такие редкие товары, как теплые сапоги и жилетки, купить можно было только по знакомству и за очень большие деньги.

Каждый раз при упоминании методов торговли орков Отто хватался за бороду и скрипел зубами в бессильной зависти. Я подходила к этому вопросу гораздо практичнее и злилась оттого, что не имела возможности купить прекрасные, расшитые бисером жилетки, изящные костяные украшения и невероятно мягкое баранье руно, под которым, по слухам, спал сам голова города.

— Да, но цены там… Мы на той неделе заходили, так чуть глаза не вылезли. Одна надежда на распродажи!

Я пересчитала деньги в кошельке. Мне нужны были орочьи сапоги, потому что мерзнуть я больше не хотела. И приличной шапки с рукавицами у меня теперь тоже не было. А может, не стоит заморачиваться с магазином, а просто пойти предложить старейшинам орков свои услуги и заодно выяснить, кто у них занимается мелкой торговлей? Но был велик шанс наткнуться на Живко, которому я и так уже прилично задолжала за посильную помощь. Усугублять ситуацию было чревато.

Начало светать. Толпа стала значительно больше — присоединились девушки из окрестных городков и деревень. Откуда-то так сильно запахло домашней колбасой с чесноком, что у меня заурчал живот. Да, чего я не продумала, так это захватить из дома паек! Впрочем, ушлые торговцы с горячими булочками и чаем уже сновали между ожидающими. Узнав, сколько стоит булочка, я решила, что диета только к лучшему.

Некоторые девицы пришли со своими спутниками, которые бегали на соседнюю улицу за завтраком, оберегали от толчков в толпе и заботливо заглядывали в глаза. Я не сдержалась и завистливо вздохнула. Вот бы Иргу сюда! Тогда бы мне не пришлось слушать урчание желудка. Да и сумки с покупками не пришлось бы самой тащить…

Впрочем, я быстро прекратила фантазировать. Ирга в этой толпе выглядел бы так же чужеродно, как и Отто в окружении полуобнаженных эльфийских прелестниц. К тому же некромант не понимал, какой смысл стоять в очереди, толкаться, бегать от прилавка к прилавку, сражаясь с соперницами за понравившуюся юбку, если мы имели возможность купить практически любую вещь в эльфийском магазине и не положить после этого зубы на полку.

Эх, не понимал он, что такое охотничий азарт…

Как раз в тот момент, когда я решила, что никакой охотничий азарт не стоит отмороженных пальцев, ленточка стала истаивать прямо в воздухе. Это было очень красиво; у меня загорелись глаза. Прекрасная магия! Медленное исчезновение, подернутое будто бы рябью. С тихим хрустальным звоном ленточка окончательно исчезла.

Покупательницы бросились к магазинам. Я подождала, пока толпа рассосется, и упала на колени в том месте, где была ленточка. Я должна была ухватить след заклинания и попробовать его воссоздать! Жадные эльфы никогда не делились своими разработками в сфере магии, но что-то можно было банально украсть, а о чем-то — догадаться. Официальная магия знала лишь один способ заставить вещь исчезнуть — моментально. Если маг был еще неопытен, его заклинание сопровождал к тому же побочный эффект — запах горелого, что исключало использование этого заклинания в диверсионных целях. А жаль.

Вот если бы разгадать это эльфийское заклинание! Тогда можно было бы делать, скажем, платья, которые в интимный момент будут плавно исчезать с прелестницы, возбуждая ее спутника. И продать идею вместе с заклятием гномам! Да!

— Профессиональная деформация? — раздался за моей спиной смутно знакомый голос.

Я обернулась, прикрывая подолом юбки наспех начерченный шестиугольник, которым я собиралась поймать остатки заклинания.

— О! — воскликнула я, признав эльфа, который в свое время попил у меня немало крови на своих парах по эльфийскому языку. — Профессор Ломиториэль! Не знала, что вы переквалифицировались в торговца! Вас выгнали из Университета за жестокое обращение со студентами?

— Нет, что вы, Ольгерда! Я здесь как консультант. Кстати, я бы вам не советовал продолжать делать это.

— Что делать? — Я посмотрела на преподавателя невинными глазами.

Он улыбнулся холодной улыбкой, полной эльфийского превосходства.

— Пытаться поймать след заклинания. Все равно вам его не разгадать, оно слишком многокомпонентное. Да, и хамить тоже можно прекратить, вам это не идет.

Я повозила подолом юбки по плитке, стирая линии. Долго лелеемая мечта — показать преподавателю, что я его теперь не боюсь, отдавала горечью. Одни убытки от этих эльфов!

— А вы знаете это заклинание? — на всякий случай поинтересовалась я.

Преподаватель отрицательно покачал головой.

— Повторяю, я выступал лишь как консультант.

Как маг-теоретик я знала, что составление любого заклинания требует точно выверенного языкового построения, в котором важны не только слова, но и их сочетания между собой и общая мелодика фразы. Поэтому новые заклинания появляются редко, а вот старые часто теряются. Стоит одному слову выпасть или быть замененным на похожее — все. В лучшем случае будет потеряна часть силы, а в худшем… Случаи бывали разные, вплоть до отскребывания горе-недоучки от потолка. Впрочем, зная энергетический след, который оставляет заклинание, можно было попробовать его воссоздать, скрупулезно подбирая слова. Помнится, на контрольных с такими заданиями мне удавалось их щелкать как орешки. Чем больший в твоем распоряжении арсенал, тем проще. Для начала пойдут огрызки от уже известных формул, оставляющих подобный след, а потом уже полученное можно отшлифовать.

— Ну-ну, не расстраивайтесь, Ольгерда, — сказал преподаватель. — А то у вас такое лицо, будто вы сейчас заплачете.

Еще бы не заплакать! Мой замечательный план обогатиться на продаже эротических платьев растаял, словно снег под весенним солнышком. Даже если бы мне не удалось разгадать заклинание полностью, все равно я бы почерпнула крупицу эффективной и эффектной эльфийской магии.

— Вот, — преподаватель протянул мне какой-то листочек, — может быть, это вас хоть немного утешит?

Неужели он решил поделиться той частью заклинания, которую составлял сам? Я схватила листочек и быстро пробежала его глазами.

Подавить разочарованный вздох не удалось — на листочке было предложение посещать курсы продвинутого эльфийского для составления заклинаний.

— Я дам вам скидку, — сказал преподаватель, ставя на листочке замысловатую подпись.

Я бережно спрятала приглашение в сумку. Вдруг пригодится, мало ли что.

— Я не… — начал было преподаватель, как вдруг я подняла руку, призывая к молчанию, а потом просто повалила его на землю, прикрывая собой и Щитом.

Ба-бах!..

Вот это был взрыв!

Казалось, земля содрогнулась.

А вслед за взрывом донесся визг. Я зажмурилась и попробовала было спрятать голову под мышку преподавателю, но эльф столкнул меня на узорчатую плитку, а сам сел, озадаченно оглядываясь.

Вокруг визжали и беспорядочно бегали туда-сюда девицы.

Я зажала уши руками и решила, что террористкой никогда не стану — в голове сильно звенит.

— Чего они орут? — спросила я вслух. — Взорвалось же на соседней улице, здесь нет никакой опасности.

— Вы в этом уверены? — спросил меня Ломиториэль и помог подняться. — Пойдемте посмотрим, что случилось.

— Зачем?

— Вдруг там нужна наша помощь? Я ведь правильно понял, Ольгерда, взрыв был магического происхождения?

Я кивнула. Изображать героиню, в то время как для этого существуют специально обученные и оплаченные люди, не хотелось. Но и напрямую отказаться я тоже не могла. Пришлось плестись с преподавателем на соседнюю улицу, где царил полный хаос. Присмотревшись к эпицентру взрыва, я не удержалась и присвистнула.

— Вам знакомо это место? — спросил Ломиториэль. Он уже слепил идеального вестника — с белоснежными крылышками и запустил его в сторону Дома Исцеления. Вестник в полете оставлял едва заметную радугу. Я заскрипела зубами от зависти.

— Знакомо. Это мастерская артефактника Клауса. А вон и он сам, кстати!

Клаус, низкорослый даже для гнома, с роскошной бородой — сейчас изрядно опаленной, — бегал вокруг того, что недавно было мастерской, и рвал на себе волосы от отчаяния. Рядом стояла его жена, дородная гномка с роскошными бакенбардами, и выла на одной ноте, словно пожарная сирена. За ее юбку уцепились трое детишек, которые слаженно подпевали мамаше. От звуков гномьего горя в соседних домах дрожали уцелевшие стекла.

К счастью, взрыв произошел рано утром, и улица была пуста. Другие дома практически не пострадали, а огонь, слизнувший мастерскую и квартиру семейства над ней, угас сам по себе, что еще раз подтверждало его магическое происхождение. Улица постепенно заполнялась зеваками — полуголые перепуганные соседи, любопытные лавочники, сбежавшиеся со всех окрестных улиц, прохожие… Кто-то накинул на гномку одеяло, однако она, кажется, этого не заметила, продолжая страдать.

Смотреть мне на это было страшно, достаточно представить, что такое может случиться и с нашим уютным домиком. А случиться может — работа артефактника часто бывает опасной.

Я развернулась, чтобы уйти, но было поздно — меня уже заметили.

— Ольгерда! — взревел Клаус и помчался ко мне.

— Э-э-э… добро утро, мастер Клаус! В смысле, не доброе… Простите…

Гном схватился за мою шубу и больно ткнул пальцем в грудь.

— Ты еще поплатишься за это, дрянь!

— Что? — возмутилась я, пытаясь отцепить его пальцы от своей одежды. Разогнуть их мне не удавалось, но я не теряла надежды затеряться в толпе, пока скандал не разгорелся. — Я понимаю, мастер Клаус, у вас горе, но…

К нам проталкивались стражники. Рядом со сгоревшим домом уже огораживали территорию, жену мастера утешала целительница в форменной мантии.

— Это она! — завопил гном, хватая меня уже обеими руками. — Она! Она взорвала мой дом!

Вокруг нас мгновенно образовалась пустота. Рядом остался только Ломиториэль, и именно он первым обрел дар речи.

— Позвольте, — сказал он, попытавшись отодрать от меня Клауса. — Ольгерда никак не могла… Что вы такое говорите!

— Я знаю, что я такое говорю! — прорычал гном, передавая меня в руки стражников. На моих запястьях щелкнули браслеты наручников. — Я официально обвиняю ее в преступлении против меня, моей семьи и моего бизнеса!

Я только хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова. Казалось, что я попала в какой-то страшный сон, который никак не может прерваться. Ведь я собиралась на распродажу! Купить себе новые сапоги и шапку! Как получилось, что я стала обвиняемой в покушении?

Оцепенение прошло только тогда, когда с меня сняли наручники и втолкнули в камеру заключения.

— Предупредите хотя бы моего мужа, что я попала за решетку! — закричала я, прижимаясь к железным прутьям. — А то он волноваться будет!

Стражники переглянулись.

— Сообщника хочешь предупредить? — спросил один из них.

— Какой там сообщник! Муж! Он в Магическом управлении работает!

Связываться с Управлением никому не хотелось, поэтому стражники записали имя и пообещали предупредить Иргу о том, что я загремела в тюрьму.

Я ходила по камере туда-сюда, нервно заламывая руки. С чего это вдруг Клаус решил, что я взорвала его мастерскую? Надо же было, чтобы среди десятка зевак его взгляд остановился именно на мне!

Конечно же мы знали друг друга — равно как и остальных артефактников в городе и окрестностях. Но мы с Отто были птицы совсем не того полета. Клаус работал мастером уже лет пятьдесят, как раз, можно сказать, вошел в расцвет мужских и профессиональных сил, и сейчас работал только по индивидуальным заказам для аристократии. Насколько мне было известно, он покупал заклинания для своих артефактов аж у столичных магов, а для зарядки изделий энергией обращался в Университет к магистрам. Нам с Отто до таких вершин надо было пахать от рассвета до бесконечности. Клаус не искал клиентов, они сами к нему приходили.

Предположим, если бы я захотела избавиться от конкурента, то начинать стоило совсем не с почтенного гнома, а с таких же мелких сошек, как и мы. Тем более абсурдным казалось обвинение гнома. Может быть, Отто с Клаусом что-то не поделили, а я об этом не знаю? Да нет, вряд ли, ко всему, что может навредить работе, полугном относится крайне серьезно. Да и слухи об их размолвке не могли не просочиться.

В том, что стражники кинулись мгновенно выполнять распоряжение гнома, не было ничего удивительного — все знали, какие могущественные покровители были у мастера, и рисковать своим местом никто не хотел. Что им я или эльф-преподаватель!

Скучала я в одиночестве недолго. Не успела как следует рассмотреть свое временное пристанище, как ко мне присоединился Отто, которого весьма нелюбезно втолкнули в камеру.

— Не разговаривать друг с другом! — предупредил стражник и уселся на скамеечку в коридоре, буравя нас бдительным взглядом.

— Скажите, а кормить нас сегодня будут? — осведомилась я, решив, что со стражником поговорить-то можно.

— Хороша девка! — ухмыльнулся он. — Только попала сюда, сразу жрать. Вам, бандюганам, только бы забесплатно что-то получить, совсем распустились!

— Я не бандюган! — возмутилась я. — И я не успела позавтракать.

— Неопытная, значит, — кивнул стражник. — Понятно. На дело надо идти сытой.

— Какое дело? — спросил жалким голосом Отто. — Ола, во что ты влипла?

— Сказал — не разговаривать, — посуровел стражник.

— Тогда посадили бы уже нас в отдельные камеры.

— Так заняты они! — вышел из себя стражник, возмущенный такой наглостью. — После самой длинной ночи тут столько…

Он осекся, видимо сообразив, что за такие разговоры начальство его по голове не погладит.

— Я всегда говорил, что твоя страсть к покупкам ни к чему хорошему не приведет, — простонал Отто, нервно терзая свою бороду.

Я угрюмо молчала. Как знать, не пойди я в торговые ряды, да не встреть там Ломиториэля, да не отправься посмотреть на место взрыва, может, Клаусу бы и не пришла в голову безумная идея, что это именно я виновата в его несчастье.

Время близилось к обеду. В животе у меня урчало, а настроение становилось гаже с каждой минутой. Стражник, приставленный следить, чтобы мы не разговаривали, мирно дрыхнул, но Отто все равно молчал. То ли пытался таким образом донести до меня всю степень своего негодования, то ли боялся, что здесь есть магический маячок, который засечет наши переговоры и это потом будет вменено нам в вину.

Внезапно в коридоре раздались шаги. Стражник вскочил и придал лицу бдительное выражение. Я улеглась на нары и приготовилась высказывать возмущение.

Однако при виде того, кто к нам пожаловал, у меня отвисла челюсть. У Отто было такое же выражение лица.

— Да-да, это я, Лим ня Монтер, ваш адвокат, — потер руки Блондин. — Вижу, вы рады меня видеть.

— Ад-во-кат? — переспросила я.

— Чем мы так провинились перед Небесными Силами? — вопросил Отто, глядя в потолок.

— Но-но! — строго сказал Лим. — Я, между прочим, имею право подвергнуть вас магическому допросу, так что не балуйте.

— Ты наш защитник или обвинитель? — поинтересовалась я.

— Защитник, — скривился Блондин. — Но начальство, зная, что у нас с вами давние отношения, надеется, что я буду беспристрастен.

— Если начальство знает, как вы с Блондином друг друга «любите» и что из-за тебя его друг попал под суд и совсем плохо кончил в итоге, то беспристрастность в расследовании нам грозит годами десятью, если не больше! — пробурчал Отто и очень тяжело вздохнул.

— Итак, расскажите, когда вам в голову пришла идея взорвать мастерскую мастера Клауса дер Баума?

— Никогда, — в один голос ответили мы с Отто.

— Вы отказываетесь сотрудничать со следствием? — поднял Блондин брови.

— Мы не отказываемся. Более того, мы даже можем пообещать некоему защитнику много интересных минут уже после того, как выберемся отсюда, — веско произнес полугном. Я согласно кивнула.

— В таком случае… — начал было Лим, но прервался.

К нашей камере подошел эльф. Что это был за эльф! Чопорный до невозможности; длинные, ниже пояса, шелковистые волосы излучали приглушенное сияние (я мысленно прикинула, сколько магии на это ушло, и позавидовала), а за стоимость костюма можно было купить наш с Отто скромный домик.

— Ольгерда Ляха и Отто дер Шварт? — уточнил эльф. Его голос пробирал прямо до костей, вон даже на стражника подействовал — вытянулся по стойке «смирно» и боится даже дышать. — Я ваш адвокат-защитник.

— Чего? — пролепетал Отто, в то время как мы с Блондином молча пялились на неземное видение.

— Меня наняли защищать ваши интересы, — терпеливо объяснил эльф. — Называйте меня мастером Лаириэлем.

— «Дочерью лета»? — не к месту проявил Отто эрудицию, а я незаметно наступила ему на ногу. Не читает мой лучший друг светскую прессу, а то бы знал, что Лаириэль считается лучшим адвокатом во всем северном регионе. Интересно, кто его нанял? Надеюсь, не Ирга, а то мы еще лет пять расплачиваться за его услуги будем.

— Родители надеялись, что родится девочка, — с каменным лицом сказал адвокат.

— А как же я? — пискнул Блондин.

— Вы — государственный защитник, — снизошел до объяснений Лаириэль. — А я — частный. Я не буду вам мешать… — Эльф немного помедлил и очень ядовито добавил: — …коллега.

Лим побагровел, но ничего не сказал. Я его понимала.

— Итак, — адвокат обратил на нас свое внимание, — вы причастны к взрыву мастерской мастера Клауса?

— Нет, — ответили мы.

— Хорошо, — сказал Лаириэль и ушел. Блондин побежал за ним, пытаясь вовлечь эльфа в разговор.

— Э-э-э, — нарушила я гробовое молчание, повисшее в коридоре. — Это все, что он хотел от нас узнать? А разве больше ничего не нужно было спросить? Уточнить?

— Обычно спрашивают, — подтвердил стражник. Он похлопал себя по карманам, достал фляжку и отхлебнул. Отто повел носом — запах крепчайшего гномьего самогона проник в камеру. У меня громко забурчал живот.

Стражник сделал еще пару глотков и предупредил:

— Без разговоров!

После чего уселся обратно на скамейку и заснул.

— Ты хоть что-то понимаешь в том, что происходит? — шепотом спросил меня Отто.

Я покачала головой. С появлением эльфа-защитника ситуация из дикой отмигрировала в абсурдную.

Мое первое предположение, что Лаириэля нанял Ирга, оказалось неверным при здравом размышлении. Во-первых, муж прежде всего воспользовался бы своими связями в Управлении и там бы нанял защитника. Во-вторых, как бы он смог пробиться на прием к дорогущему и чрезвычайно занятому адвокату?

Обед привезли как раз тогда, когда я вытряхивала из карманов крошки и слизывала их с ладони. Пока развозка добралась до нашей камеры, я уже устала глотать слюну. О, супчик! Жиденький! Нямка! Кашка! К миске прилипла — не отодрать? Ничего, отгрызем! А это что за коричневая водичка? Типа чай? Главное — горячий!

— Ты слишком быстро дичаешь, — сказал мне полугном, глядя, как я хлебаю суп. — Куда это годится — ты за тарелку еды продашься.

— Не всегда, — прочавкала я. — К тому же смотря какой еды.

Отто уныло водил ложкой в жестяной миске. В нем боролись брезгливость с расчетливостью — мало ли когда придется поесть следующий раз.

Не успела я приступить к каше, как перед нашей камерой снова нарисовался эльф-защитник.

— Заканчивайте, — приказал он. — И пойдем.

— Я еще не доела… — начала было я, но под ледяным взглядом моментально потеряла аппетит и послушно вышла из камеры.

Нас с Отто провели в большую комнату, где сидел суровый мужчина в форме.

— Следователь Игнаций Мохор, — представился он. — Вы, Ольгерда Ляха, обвиняетесь в организации взрыва, разрушившего мастерскую Клауса дер Баума.

— Я этого не делала.

— Хорошо, — внезапно согласился следователь. — Ответьте тогда на два вопроса: что за схему вы чертили в торговых рядах и почему смогли предугадать взрыв?

— Я хотела поймать след эльфийского заклинания, — объяснила я. — Оно удивительное, и мне очень хотелось использовать его в своей работе. Если вы считаете, что я таким образом активировала процесс разрушения мастерской, вызовите к месту чертежа экспертов, и они вам подтвердят, что там не было никакой магии. Я даже чертеж не успела закончить!

Следователь кивнул, делая пометки.

— А насчет того, что я смогла предугадать взрыв, так это только потому, что у меня есть артефакт, вот он. — Я достала из-за ворота почерневшую серебряную капельку. — Видите ли, иногда артефакты друг с другом не дружат и при прикосновении могут взорваться, а эта «капелька» предупреждает о том, что такие артефакты рядом.

— Да, — подтвердил Отто, доставая свою капельку. — Видите, у меня она светлая, а у Олы уже сработала. Это одно из самых важных правил безопасности для всех артефактников! Более того, члены их семей тоже такое носят. Если вы допросите мужа Олы, то увидите, что у него тоже есть, новенькая, потому что он только недавно стал жить рядом с нашей мастерской.

— И домашние мастера Клауса, они же все уцелели, — подхватила я. — Потому что артефакт предупреждает об опасности заранее, понимаете? Чтобы успеть принять меры.

— Но… инцидент случился на соседней улице! Как ваш артефакт на него смог отреагировать? — спросил Игнаций.

— У нас очень мощные артефакты, — похвастался Отто. — Это пошло еще с тех времен, когда мы работали в студенческих мастерских. Мы-то были осторожны, но на всякий случай решили подстраховаться от взрыва у соседей.

— Мастер Клаус сам мог быть причиной взрыва, — сообщила я следователю результаты раздумий в камере. — Мы с Отто пара артефактников, которая много лет работает вместе. Мы изучили магию друг друга досконально. Но Клаус покупает заклятия для артефактов у одних магов, заряжает артефакты у других. Капля магии, противостоящей друг другу, — и все. Бум!

— Что значит — противостоящая магия?

— Стихия воды и огня. Некромагия и целительство… Мало ли! Если рядом положить амулеты для поправки здоровья и артефакте проклятием, будет тот самый «бум!», — сообщил Отто. — Клаус же выполняет заказы знати, а там такое могут заказать…

— Хорошо. — Следователь сделал еще пометки. — Вы свободны!

— Компенсация за моральный ущерб за задержание, — холодно процедил наш адвокат.

Игнаций скривился и протянул эльфу какую-то бумажку.

— Получите в кассе.

Через несколько минут мы уже стояли в вестибюле Управления правопорядка, а Отто держал в руке увесистый мешочек.

— Что это было? — ошеломленно спросил он у меня. — Акция «подари Оле и Отто деньги»? Схватили, приволокли в тюрьму, подержали, задали пару вопросов, выпустили и дали денег. Что это было?

— Не знаю, — пролепетала я. — Пойдем домой, а то вдруг они одумаются.

Однако сбежать мы не успели. Перед нами объявился Лаириэль, а за ним уныло плелся мастер Клаус, который доставал эльфу едва до пупка.

— Инициируем возбуждение дела о клевете? — осведомился у нас адвокат. — Я уже подготовил счет мастеру Клаусу.

Отто выхватил из рук эльфа иск, посмотрел на сумму и присвистнул. Глаза у него алчно заблестели.

— Инициируем, — мстительно сказала я и потерла запястья, которые до сих пор болели.

— Ольгерда, Отто, — взмолился мастер Клаус, — не нужно иска, я вас очень прошу! Нет, я вас просто умоляю! Это будет концом для моего бизнеса!

— Да, репутация — это все, — сочувственно поцокал языком Отто. — Интересно, как отнесутся в общине, когда я расскажу, что моего делового партнера обвинили в преступлении просто на основании того, что она мимо проходила?

— Я не мимо проходила, — сообщила я. — А вообще-то бежала помочь пострадавшим после взрыва.

Ладненько, умолчим, что я вовсе не хотела этого делать. Теперь я выгляжу благородно, а внутренние соображения пусть остаются внутренними.

— Тем более, — вздохнул полугном. — Как это печально! Думаю, поставщики еще подумают, связываться ли с таким клиентом. Косо глянешь, у него что-то загорится — и все, ты уже в тюрьме!

— Холодной, голодной… — всхлипнула я.

— Увеличиваем сумму иска? — уточнил Лаириэль.

— Не надо! — взвыл Клаус. — Давайте разберемся с этим на заседании гильдии артефактников. Между своими! Я расскажу, почему подумал на вас, извинюсь…

— Извинение в карман не положишь, — сказал Отто жестко.

— Хорошо извинюсь. — Гном сделал характерный жест рукой.

Я немного подумала и остановила лучшего друга в его желании нажиться как можно больше.

— Думаю, мы не будем подавать иск, но разберем этот случай на совете гильдии.

Отто косо посмотрел на меня, но промолчал. Как только мы останемся одни, я получу сполна, но на публике мы всегда выступали единым фронтом, и решение одного тут же поддерживалось другим.

— Тогда я могу быть свободен? — спросил адвокат, бережно пряча листок с иском в папку.

— А гонорар? — спросил Отто.

— Вам не следует об этом беспокоиться, — ответил эльф, кивнул нам и ушел.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я.

— Спасибо! — с чувством сказал мастер Клаус. Он знал: то, что обсуждается на совете мастеров, дальше совета не уходит — солидарность коллег.

— Будете должны, — ответил Отто кисло.

Мы вышли на улицу. Я повертела головой по сторонам, уверенная, что Ирга где-то поблизости. Однако мужа не было видно. Я нахмурилась. Ему что, не сказали, что я попала в тюрьму? Быть такого не может, как правило, близких родственников сразу же извещают!

— Странно, что Ирги нет, — озвучил мои мысли Отто. — Впрочем, он может быть где-то в недрах Управления, бегать и ходатайствовать за тебя. А может, сидит в ближайшем кабачке, на улице-то мороз.

Мы направились в кабачок, который был открыт круглосуточно. Главное Управление правопорядка — место оживленное, выручка течет в карманы беспрерывно. Для этого владельцу заведения пришлось обзавестись огромной семьей, члены которой работали посменно.

Поговаривали, что хозяин работает осведомителем, и именно поэтому этот кабачок до сих пор остается единственным на всю улицу. Однако на всякий случай поговаривали об этом очень-очень тихо.

В кабачке «Колодки» некроманта не обнаружилось, однако там был Ломиториэль, хмуро потягивавший из высокого бокала какой-то коктейль. При виде нас он оживился.

— Ольгерда и… гном! Я так рад, что вас выпустили!

— Я Отто, — напомнил мой лучший друг, подвигая мне стул. Он совсем не обиделся, что Ломиториэль не помнит его по имени — эльфийский у полугнома преподавала полуэльфийка Адель, по которой Отто до сих пор иногда вздыхал.

— Профессор, — сказала я, сделав официанту большой заказ, нужно было успокоить и нервы, и желудок, — наш адвокат — ваших рук дело?

— Моих, — кивнул Ломиториэль. — Я не мог оставить свою бывшую ученицу в беде.

— И сколько же мы вам должны? — сразу перешел к делу Отто.

— Лаириэль взял процент с тех денег, которые вам выплатило Управление правопорядка, — сказал преподаватель. — Это стандартная практика для адвоката, а работать с вами он согласился, потому что я его попросил.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, — если бы не его помощь, неизвестно, сколько бы мы просидели в тюрьме!

— Да, — улыбнулся эльф, — Лаириэль работает очень быстро. Время — деньги. До свидания, Ольгерда! До свидания, Отто!

Преподаватель бросил на стол несколько монет и ушел.

— Эльфийская вежливость, — пробормотал Отто.

— Знать бы еще, почему он взялся мне помогать…

— Как это — почему? Сегодня он поможет любимой ученице Бефа, завтра Беф поможет любимому ученику Ломиториэля. Все держится на личных связях. Ты лучше скажи мне, почему ты отказалась немного пощипать Клауса. У него столько денег, что нам и не снилось!

— Зачем нам публичный скандал и судебное дело? — пожала я плечами. — Это во-первых. И не говори мне, что тогда о нас многие узнают и побегут заказывать артефакты. С коллегами надо дружить, а не ругаться зазря, это — во-вторых. В-третьих, сколько лет работает Клаус? Ты веришь, что он мог совершить такую глупую ошибку, которая привела к взрыву артефактов? Я — нет.

— Все ошибаются, — убежденно сказал Отто.

— В любом случае, я считаю, что с этим делом нужно разобраться, так сказать, внутрисемейно. Там обязательно вскроются те обстоятельства, о которых мы не знаем. И это нужно выяснить и запомнить, чтобы самим так не попасться.

— Думаю, скорее всего, его конкуренты решили убрать.

— Даже если так! Это же прецедент. Если такое случилось, следующими можем пострадать мы, потому что конкуренция среди начинающих очень жесткая. Пока совет мастеров сдерживал все в рамках, а если начнется… Если богатым можно, то почему нам нельзя? Ты хочешь жить, зная, что в любой момент наш уютный дом и мастерская могут взлететь на воздух?

Отто задумался, терзая бороду.

— Нужно отправить письмо в гильдию Мастеров Артефактов сейчас же. Собрание всего региона — вот что нам нужно!

После того как мы поели и поделили деньги компенсации, Отто спросил:

— Так ты в итоге на распродаже так ничего и не успела купить?

— О! — подскочила я. — Спасибо, что напомнил! Ведь день же еще не закончился! Отто, ты поможешь мне нести покупки. Теперь я точно куплю себе орочьи сапоги, хе-хе!

— Я бы на твоем месте не о покупках думал, — заметил Отто, — а о муже. Куда Ирга подевался? Жена в тюрьме, а его и след простыл.

— А, найдется, — махнула я рукой. — Пошли на распродажу!

Только под вечер, уставшие, но довольные, мы вернулись домой. Как ни бурчал Отто, но он тоже поддался всеобщему настроению и купил себе кое-что, а также приобрел подарки сестрам и матери. Конечно, самое интересное уже размели, но нам хватило на что потратиться.

Я вышагивала в новехоньких орочьих сапогах и чувствовала себя королевой. Теперь любые морозы мне нипочем! Да я теперь могу часами на улице стоять — и мне все равно будет тепло! К тому же они дорогие, да, они очень дорогие, мне будут завидовать знакомые девушки — не каждая может себе позволить купить настоящие орочьи сапоги. Эта мысль грела меня ничуть не хуже, чем сама обновка.

— Не могу понять, чему ты так радуешься, — сказал Отто, пока я перебирала покупки, разложив их на столе в гостиной. — У тебя есть, у других нет. Конечно, это приятно, но не настолько же.

— Отто, в моей семье пять дочерей! И каждой нужна была одежда, каждой нужно было что-то купить, а мои родители совсем не богаты. Я приходила в Лицей и видела, что моя юбка устарела на несколько сезонов, а туфли под нее совсем не подходят, а других нет. Теперь я могу себе это позволить! И юбки, и туфли, и орочьи сапоги!

— Да-да, это конечно, — спустил меня друг с небес на землю, — только теперь у тебя нет денег совсем. А шапку купить ты забыла.

— Ничего, — отмахнулась я. — Шапку мне муж купит… Кстати, а где он?

— Я давно ждал, когда же ты это спросишь. Ты, золотце, удивительная женщина! Другая бы уже давно бегала по городу и голосила.

— Ты думаешь, он… — шепотом спросила я, чувствуя, как у меня враз пересохли губы.

В доме повисла зловещая тишина. Отто не спешил ее нарушать, любуясь выражением моего лица.

Скрипнула калитка, захрустел под ногами снег. Хлопнула входная дверь…

В комнате появился Ирга, снял шапку, мотнул головой, убирая с глаз длинную челку.

Я с визгом повисла у него на шее, прижавшись к его ледяной щеке своей.

— Эй, эй! — Некромант покачнулся под моим весом. — Милая, я очень рад, что ты меня так встречаешь, но что случилось?

— Ирга! Где ты пропадал целый день? — спросила я, заглядывая в его лицо. Выглядел муж очень уставшим.

— На выезде, в деревню Чащино мотался, там произошло кое-что. А в чем дело? У вас все в порядке?

— Конечно, — уверил его Отто. — С чего начать? Твоя жена стала подозреваемой в преступлении, отсидела в тюрьме, потратила все деньги, поцапалась с Блондином… Ничего не забыл?

— Да, — пробормотал Ирга. — Я думал, что у меня денек был насыщенным… А шапку ты себе хотя бы купила?

Я в ответ только развела руками.

Глава 6 ОТТЕПЕЛЬ И СМЕРТЕЛЬНЫЙ МОРОЗ

Стоило мне купить дорогущие орочьи сапоги для мороза, как сразу же наступила оттепель. Снег превратился в мокрую грязную кашу. Ни одна обувь не выдерживала, ноги промокали, и все окружающие чихали и сморкались.

В Доме Исцеления был постоянный аншлаг. Безудержно злоупотребляющий бодрящими артефактами и снадобьями народной медицины народ попадал к целителям зачастую в совсем плохом состоянии.

Я протолкалась через очередь в приемной с помощью локтей, коленей, загадочного лица и криков «Я по работе!». Толпа раздраженно шипела мне вслед, однако громко не возмущалась — целители у стойки дошли до крайней точки кипения и были уже на грани потери профессиональных качеств.

— Ольгерда Ляха, — представилась я. — Принесла артефакты для грузов.

— О! — возликовали целители. — Давайте!

Хотя ящики с готовой продукцией весили прилично, как правило, целители никогда не пользовались артефактами для уменьшения веса. Потому что главным правилом применения любого исцеляющего препарата было «поменьше магии рядом». Это могло изменить заложенные изначально свойства снадобья и привести к непредвиденным эффектам.

Однако сейчас целители были так измучены, что решили отступиться от правил. Мы с Отто получили заказ совершенно случайно — я заскочила к Лире за средством от ожогов.

— Это все Ёшка виноват, — сказала подруга. — Все эти события во время длинной ночи для населения даром не прошли. Сначала обострились нервные заболевания, а теперь вот эта напасть! Чуть не случившийся приход демона сильно разбалансировал ауры жителей, вот теперь и цепляется к ним любая зараза.

— Я не болела, когда с Ёшкой лицом к лицу встретилась.

— Да, да, только чуть не умерла, а так — конечно, не болела. И ты не забывай, что с тобой работали лучшие маги королевства. Если бы у меня были такие ресурсы, у меня бы и пациентов не осталось!

— Вот тебе артефакт Щита, — сказала я, снимая с себя маленький кувшинчик на кожаном шнурке. — Если вдруг кто-то взбесится и начнет заклятиями бросаться.

— У меня стандартный есть.

— Мой лучше, — заявила я. — Знаю я эти штамповки для госслужащих! К тому же два — это больше, чем один.

За процедурой передачи — я подстраивала свой артефакт под ауру Лиры — нас застал главный целитель, кругленький, как пончик, дяденька с розовыми щечками.

— О! — сказал он. — Артефактник?

— Да, — ответила я, гадая, не нарушила ли какие-то правила и не понесет ли Лира из-за меня дисциплинарное взыскание.

— Нам нужно десять… нет, двадцать артефактов для уменьшения веса. Только постарайтесь, чтобы они излучали как можно меньше магии. И срочно!

— Да, а… — начала я, но главный целитель схватил с полки какую-то баночку и умчался, оставив после себя сильный пряный запах. — Что это было?

— Он просто очень занят, — объяснила Лира. — Но ты заказ бери, сейчас у нас посетителей столько, что мы это оплатим без проблем из собственных фондов, только вы с Отто нормальную цену выставьте, не очень там наглейте.

— Меня первый раз вот так нанимают, — сказала я. — Без проверки, без договора.

— Мы же целители. Сделаешь плохие артефакты — и как-нибудь вернешься к нам, уже со своей проблемой. А вдруг тебе на приеме попадется тот целитель, который столкнулся с твоей некачественной работой?

Пришлось признать, что логика в этом есть.

Правда, артефакты мне пришлось делать самой — Отто очень сильно обжегся. Если бы на улице было лето, последствия были бы еще хуже, вплоть до долгого пребывания в Доме Исцеления. Сразу после небольшого взрыва в мастерской Отто выскочил на улицу и прыгнул в снег. Я не пострадала только чудом — перед взрывом ушла в дом разогреть обед.

Теперь полугном сидел дома, сумрачный и злобный. Рассказывать кому-либо о травме он сурово запретил, сославшись на то, что это может повредить нашей репутации идеальных артефактников. Я давно смирилась с причудами лучшего друга, поэтому не протестовала.

Но наш образ самых перспективных молодых артефактников города трещал по швам. В бизнесе были сплошные проблемы. Сначала взорвалась смесь металла, которую Отто готовил для одного сложного артефакта (полугном клялся, что взрываться там было нечему), потом наш постоянный поставщик материалов отказал и сообщил, что вообще закрывает дело и уезжает к внукам. Теперь я получала вал рекламаций — наши артефакты не работали. При этом они отказывались работать совершенно без причины!

Поэтому заказу из Дома Исцеления я была очень рада. Прежде чем что-то делать, несколько раз проверяла и выверяла каждый шаг, хотя создание облегчающих артефактов было довольно простым делом.

Отто посоветовал собрать в мастерской заготовки старых артефактов и использовать их.

— Мы не сделаем ничего нового до тех пор, пока не выясним, что происходит, — сказал он.

— Вы с Иргой мне совершенно не нравитесь, — пробурчала я, копаясь в шкафчиках, куда мы сваливали все, что проходило под грифом «пригодится». — Вы оба погружены в свои мысли, ничего мне не говорите, только многозначительно хмуритесь.

— Да что тут говорить. Я походил по нашим коллегам. — Я бросила свое занятие и уставилась на Отто. Обычно коллегами артефактников он называл только на совете мастеров, в других случаях они для него были исключительно конкурентами. — У всех что-то происходит, но они подробностей не разглашают. Судя по всему, взрыв в доме у мастера Клауса был только началом. Не могу понять, кто таким образом решил на рынок выйти!

— Ты думаешь, и наш поставщик?

— Запугали, — кивнул Отто.

— Почему же гномья община не вмешается?

— Потому что ждут, как будет развиваться ситуация. В конце концов, никому еще физического вреда не нанесли.

— Ничего себе, не нанесли!

— Ты понимаешь, все эти случайности — они же могут произойти в любой момент в любой мастерской, где не придерживаются правил безопасности. Поэтому формально все в норме.

Таким образом, артефакты для уменьшения веса груза я делала из остатков заготовок, которые остались с прошлого месяца, утешая себя мыслью, что главный целитель не давал точного задания и не откажется от заказа, увидев, что все артефакты изготовлены в разной технике.

Отто работать не мог — сильно обожженные пальцы плохо сгибались, поэтому он принимал клиентов и ходил к коллегам узнавать обстановку. Обстановка была нерадостная. Проблемы начались даже у университетских артефактников, хотя так и не было понятно, кто нам мешает работать и чего добивается.

Дом Исцеления заплатил нам честную цену, и это была единственная приятная новость за две недели, потому что у меня не ладилось ни в мастерской, ни дома. Ирга, обещавший взять отпуск, так его и не взял, совершенно спал с лица и пропадал в Магическом управлении сутками. Я не знала, чем он там занимался, и, честно говоря, меня это мало волновало — проблемы в мастерской росли как снежный ком.

Если у наших коллег были главным образом технические неприятности, то у нас сбоила магия. Я проверяла каждое движение, отслеживала каждую энергетическую крупицу и все равно что-то где-то упускала. Только артефакты выходили за пределы мастерской, они переставали работать.

Последней каплей было явление очень важного клиента, которого Отто перед этим обрабатывал пару месяцев. Пан ня Титон, аристократ, глава огромного рода, влиятельного в нашем регионе, богатый землевладелец, просто втоптал меня в землю уничижительными эпитетами. Полугнома, который умел ладить с такими клиентами и пропускать мимо ушей все, что не хотел слышать, не было дома, а я была уже измучена постоянными неудачами, поэтому отреагировала слишком остро.

Как только ня Титон закончил описывать мои профессиональные качества, которые принесли ему невыносимые страдания из-за несработавшего артефакта, я завопила:

— Да как вы себе позволяете приходить сюда и унижать меня! — Я бы могла еще многое добавить об использовании возбуждающего артефакта, который должен был, по замыслу, предавать старческим чреслам аристократа в нужный момент твердость, но не зря я работала с клиентами уже несколько лет, такой вольности себе позволить не могла. К тому же Отто потом закатил бы такой скандал, рядом с которым речи незадачливого сластолюбца показались бы мне сказкой на ночь. — Да, ваш артефакт не сработал! Да, иногда они не действуют! Но…

Землевладелец, увидев, что я вышла из себя, воодушевился и принялся живописать качества моей матери и преподавателей, выдавших мне диплом. Видимо, сорвавшаяся ночь его здорово разозлила.

В итоге победил опыт, а не молодая сила.

Как только ня Титон получил от меня обратно деньги (за моральный ущерб он все же содрать с меня не смог, чем я гордилась в глубине души), я заперла мастерскую и отправилась домой рыдать в подушку, прихватив по дороге несколько бутылок пива.

Жизнь с праведным Иргой меня отучила от многих студенческих привычек, однако муж пропадал на работе, и я не видела ни одной причины, чтобы не утешить себя старым и проверенным методом. А там, глядишь, в мою голову придет какая-нибудь светлая мысль. Или не придет, зато и старые разбегутся.

Я трепетно прижимала к себе авоську с бутылками и размышляла о тщете всего сущего. Вот у меня есть работа, любимая и интересная. Но после таких клиентов хочется взять топор и повесить его под табличкой «К сведению клиента». Хотя… клиенты такие ушлые пошли, что могут воспринять этот топор не как угрозу, а как приглашение взять его в руки и выбить с мастера оплату морального ущерба. В общем, выкладываешься ты на работе, выкладываешься, а потом — хоп! — какая-то неприятность, и все идет прахом. Заказчики, которые совсем недавно умоляюще заглядывали в глаза и просили решить проблему, обзываются «бестолковыми девчонками».

А семья? Приходишь домой, а мужа нет. Или есть, но только в виде затылка над книгой.

Остаются только вечные ценности, которые никогда не подводят. С ними всегда все понятно — сегодня хорошо, завтра голова болит.

Однако если не везет, то уж капитально.

Я поскользнулась на подмерзшем к вечеру ледке и упала, да так неудачно, что авоська с бутылками отлетела в сторону и стукнулась о фонарь. Который, кстати, не светил, и я, занятая размышлениями о вечном, не заметила раскатанной детишками дорожки.

Бутылки жалобно звякнули.

— Ы-ы-ы-ы, — сказала я и подползла к ценностям, которые оказались такими же не вечными, как и все остальное в этом жестоком мире. Ну надо же было так неудачно стукнуть сумку! От бутылок остались одни горлышки — «розочки». Прямо хоть бери да иди пугай честных граждан.

Я выбросила осколки в урну, плюнула на тротуар в сердцах и пошла в кабачок «Больше пей!». Если мужу понадоблюсь, он знает, где меня искать, а если опять застрянет на работе, то и пусть себе.

Но до кабачка я не добралась. Мне перегородили дорогу две внушительные фигуры и аккуратно взяли за плечи. Я только успела испуганно пискнуть, как рот мне зажала огромная лапища. Вот к чему тяга к порядку приводит, не выбросила бы я сейчас осколки, подумала бы о том, что что-то нездоровое в воздухе крутится, взяла бы горлышко-«розочку» в руку… И этим горлышком бы и получила. Все, что ни делается — к лучшему.

— Ольгерда Ляха? — спросила одна из фигур внушительным басом.

Я кивнула, внутренне собираясь. Я маг! Пусть не совсем боевой, но тех неприятностей, которые сыплются мне на голову, хватит на двух боевых магов. Я тоже кое-что умею, и сейчас эти громилы прочувствуют мои умения на своей шкуре!

— Панна, мы только поговорить. Совершенно мирно!

Я пробурчала что-то, долженствующее означать: «Тогда отпустите меня, и поговорим». Фигуры правильно все поняли, отступили, показывая раскрытые ладони.

— Мы по-хорошему предлагаем вам оставить бизнес и заняться домом, у вас муж внимания требует.

— Что вы сделали с Иргой? — завопила я, готовая здесь же на месте пустить бандитов на кровавые ленточки, если с головы моего драгоценного мужа упал хоть волосок. О том, что Ирга многократно превосходит меня в боевых умениях, и если уж он не смог противостоять нападавшим, то я не смогу и подавно, в тот момент я даже не думала. И вообще, разгневанная женщина куда страшнее самого лучшего боевого мага, это мне муж постоянно повторяет.

— Ничего! — отшатнулись громилы. — У нас к вам разговор. Бросайте бизнес и займитесь домом.

— Э-э-э, вас что, Ирга нанял? Ему надоело питаться черствыми булками? Так пусть с себя начнет и тоже с круглосуточной работой завязывает!

— Причем здесь ваш Ирга? — не выдержали злодеи. — Не он нас нанимал! Нас не касаются ваши семейные проблемы, мы по-хорошему предупреждаем, чтобы вы бросали бизнес и сосредоточились на… на чем угодно!

— Ага, — сказала я, сообразив наконец, что эти громилы — закономерность, начавшаяся с взрыва в мастерской мастера Клауса и продолжившаяся нашими рабочими проблемами. — Я вас поняла. Только, во-первых, я в бизнесе только совладелец, и решение, что с ним делать, буду принимать только со своим партнером. И решающим фактором будут совсем не ваши угрозы. Во-вторых, так бизнес не ведут. Приходите, посидим, обсудим, возможно, мы продадим вам наше дело за рыночную стоимость.

— Мы предупредили, — прошипели фигуры и растворились в темноте.

Скрипя зубами от злости, я поняла, что провести вечер, размышляя о вечном, не получится. Поэтому развернулась и побрела в сторону мастерской. Надо Отто предупредить, что дело приняло такой крутой оборот. И топор все же наточить.

Я была уверена, что полугном откажется продавать бизнес; а то, что он, даже под давлением противника, не решится его оставить, — это не подлежало сомнению. Но если нам реально будут угрожать физической расправой, придется напомнить другу, что у нас всегда остается вариант с продажей алкогольных настоек. А там, глядишь, все как-нибудь само рассосется.

Я внимательно смотрела под ноги, чтобы не доставить громилам радости преждевременным выходом из бизнеса по причине переломов, поэтому заметила мужа только тогда, когда уперлась лбом в его грудь.

— Ирга, — сказала я, сразу же по знакомому запаху определив, что это не просто прохожий или очередной бандит, — у меня на работе неприятности.

— Я так и понял, — вздохнул некромант и обнял меня. — Идешь по темной улице, совсем одна и никого не замечаешь. А если встретишь кого-то нехорошего?

— Всех, кого могла, я уже встретила, — сказала я и всхлипнула. Хорошо, что у меня есть великий и ужасный Ирга, рядом с которым можно прикинуться маленькой, слабой и поплакать. И пусть потом все громилы мира пеняют на себя.

— Не плачь на морозе, — посоветовал муж и поцеловал меня в нос. — Сейчас придем домой, и все расскажешь.

— Я к Отто шла, — слабо запротестовала я.

— Нет его дома, — сообщил Ирга. — Я там только что был, за тобой заходил.

— А может, с ним уже что-то случилось! — вскинулась я. — Нужно его найти!

— С ним ничего не случилось, он при мне с гномами какими-то на сходку собирался.

— Ладно. — Я взяла Иргу за руку, и мы пошли домой. — А почему ты за мной заходил? Ты же последнее время постоянно на работе пропадаешь! Совсем забыл, что у тебя жена есть и семейные обязанности, которые тоже нужно выполнять!

— Выполнишь тут, — фыркнул Ирга, — ты же засыпаешь, едва подушки коснувшись.

— А ты бы разбудил!

— А я пытался!

— Да? — опешила я. — Не помню.

— Да, пытался! А ты ответила «завтра вам артефакт переделаю», я и отстал.

— Проблемы у нас, — вздохнула я, но мужественно крепилась, пока мы не зашли в квартиру.

Там уже можно было дать волю слезам, и я самозабвенно ревела, пока Ирга молча меня разувал, раздевал и готовил чай. Дождавшись, пока я успокоюсь, муж сказал:

— Завтра в Чистяково прибывает мой отец. Он хочет с нами поговорить.

Я икнула, прижимая к себе чашку с чаем. Отца Ирги, очень известного и могущественного некроманта, я откровенно побаивалась, а Рауль меня не одобрял. Его первая жена была боевым магом и погибла, оставив маленького Иргу сиротой. Поэтому вторую жену он выбрал из семьи городских цветоводов, мирных людей, не имеющих никакого отношения к магии. Но… младшая дочь тоже училась на боевого мага, и это занятие Ирронто настолько не одобрял, что Илисса сбежала от отца на другой конец страны (теперь не одобрять ее приходилось мне). Сыном Рауль гордился, а Ирга отцом восхищался.

Мне куда больше нравились отношения в моей родительской семье. Там все знали, что все мы люди, все мы ошибаемся, и никто ни к кому не относился как к великому чуду, к которому нужно тянуться и трепетать перед ним.

— Спасибо, что ты мне об этом сказал не завтра, — пробормотала я. Ночь точно будет испорчена. Такого количества гадких новостей мне не переварить. Кошмары будут сниться как пить дать.

Ирга пожал плечами.

— Я подумал, что тебе так плохо, что хуже уже не станет.

— Я вовсе не считаю появление твоего отца такой уж плохой новостью, — мужественно сказала я.

— Ах-ха! А у меня в шкафу висят белые рубашки.

— Ладно. Я его боюсь. Он меня едва терпит. Но нас объединяет любовь к тебе, поэтому как-нибудь мы переживем лицезрение друг друга. А… он точно хочет поговорить с нами, а не с тобой одним?

— Ола, — Ирга устало потер лицо, — мой отец может относиться к тебе как угодно, однако он уважает мой выбор и считает нас семьей, в которой решения принимают сообща.

— Что же это за решение мы должны будем принять? — насторожилась я.

— Не знаю. Насколько я понял по его вестнику, такое, которое улучшит нашу жизнь.

— Не хочу я улучшать свою жизнь, она мне нравится. Я только хочу сделать ее немного более безопасной, — пробурчала я.

Ирга редко вступал со мной в споры, поэтому и сейчас промолчал.

На следующее утро я осталась дома, чтобы ни в коем случае не опоздать на встречу со свекром. Он прибывал с помощью телепортационной башни через час после полудня. Я подготовилась заранее — надела изысканное платье, как раз для посещения ресторана, заплела волосы в аккуратную прическу, подобрала украшения и даже накрасилась. В зеркале на меня смотрела приличная дама, идеальная жена, которой можно доверить любимого сына, строящего успешную магическую карьеру. Без обычной связки артефактов на шее я чувствовала себя практически голой, но ничего из магических штучек, которыми я обладала, не подходило к моему новому облику. Надо бы как-нибудь этим озаботиться.

Я покрутилась перед зеркалом. Времени еще очень много, может, подобрать какой-то другой наряд? Более скромный, а не изысканный. Типа я серая мышка, я всегда буду за спиной вашего сына. Или Рауль этим не обманется?

В двери постучали.

Мое сердце замерло — вдруг это свекор решил переговорить со мной с глазу на глаз до нашей официальной встречи? Чтобы присутствие Ирги не помешало сказать мне пару-тройку гадостей.

Однако это оказался всего лишь Отто, тоже принарядившийся.

— Вижу, ты получила мой вестник? — спросил он с порога. — Слишком официально, ну сойдет, пойдем так.

— Куда?

— На общее собрание мастеров-артефактников, конечно.

— Не получала я вестника, — сказала я, — и никуда не пойду, сегодня у меня встреча со свекром.

— Вестника я посылал. Значит, твой муж установил на квартиру новую защиту, о которой я не знаю, ты это учти. — Или специально заговорил окно, в которое вестники влетают, чтобы я никуда не отлучалась. Ладненько, это мы обсудим. — В любом случае, ты должна пойти. Сам мастер Август собирает!

Август был самым старым городским артефактником. Самым опытным и самым дорогим. Впрочем, он сейчас уже почти отошел от дел и работал только с постоянными заказчиками, ряды которых постепенно редели по естественным причинам. Почему-то его наследники совсем не проявляли себя артефактниками, и никто не знал, чем они занимаются. Год назад Августа избрали председателем городской гильдии Мастеров Артефактов.

Общий совет мастеров собирался в трех случаях: когда кто-то совсем уж вопиюще нарушал правило «сам живи и другим жить давай» (после бурной дискуссии, иногда с применением кулачных аргументов, на виновного накладывались штрафы и ограничения), для обсуждения новых правительственных указов, касающихся нашей работы, и тогда, когда происходило что-то совсем из ряда вон выходящее. Я на общем собрании мастеров была только раз — когда мы с Отто официально представлялись и платили вступительный взнос в гильдию.

— Ола, это очень важно! Речь идет о самом существовании нашего бизнеса в этом городе!

— Я понимаю, — вздохнула я. — Вчера меня встретили двое… намекали, чтобы я оставила бизнес и занялась семьей.

Отто присвистнул:

— Вот это да! А почему ты мне ничего не сказала?

— Я как раз вчера шла к тебе, но встретила Иргу, и он сказал, что тебя дома нет.

— А, понял. Да, я как раз вчера встречался с некоторыми мастерами.

— А к тебе два таких, — я обрисовала в воздухе габариты, — не подходили?

— Нет. — Отто сосредоточенно перебирал артефакты. — Вот Бездна! Я все свое атакующее снял, а то на заседание не пустят! А если эти шкафы опять к нам подойдут? У тебя где-то кинжал был, знаю.

— Я не пойду, Отто, у меня встреча со свекром! — Я протянула Отто широкий боевой нож, которым я когда-то пыталась научиться владеть, да забросила после первого же пореза.

— Собрание мастеров через полчаса, а со свекром когда? Через два? Ну вот, везде успеешь! Мы же в центре города будем, там до любого ресторана рукой подать.

— Откуда ты знаешь, что мы в ресторан идем? — удивилась я.

Полугном фыркнул:

— А то я Иргу не знаю и о твоем свекре ничего не слышал! Пойдем скорее, я лично прослежу, чтобы ты не опоздала. Ну? Или мне одному идти?

В принципе на подобные сборища Отто всегда ходил один. Но сейчас дело обстояло слишком серьезно, а я как-никак была полноценным партнером. Разве могла я стоять в стороне, когда решалась судьба нашего предприятия!

— Что ты такое говоришь! — Я натянула шубку и решила обойтись без шапки, чтобы не портить прическу. Не так уж там и холодно. — Отто, это же наше дело! Для меня это не менее важно, чем для тебя. К тому же я очень не люблю, когда мне угрожают.

В обширную гостиную шикарного дома мастера Августа мы вошли одними из последних. Я ласково поздоровалась с эльфийскими артефактниками — единственными, кто был нашими прямыми конкурентами.

Как правило, остальные мастера работали с покупными заклинаниями или привлекали к работе того или иного мага. Такие постоянные пары, как мы с Отто, были редкостью среди гномов. Но не среди эльфов. Артефакты постоянной связки мага и мастера по качеству были значительно лучше, чем те артефакты, которые наполнялись просто купленной энергией. Однако работа в паре — это работа в паре. Не каждому такое под силу. Даже мне иногда хотелось убить Отто самым жестоким образом, а уж ему меня и подавно.

Всего в Чистяково и окрестностях работало пятнадцать артефактников, если считать нас с Отто и две эльфийские пары за рабочие единицы. На встречу пришли все, и все были встревожены, это чувствовалось по голосам. У некоторых на головах белели повязки — не только в нашей мастерской были взрывы.

Мы расселись за овальным столом в напряженном молчании. В сгустившейся тишине вдруг подумалось о том, что здесь я — единственная женщина. И как же хорошо, что я такая нарядная и красивая!

Справа от меня сидел эльф, маг-теоретик, Клакерсилэль. От его взгляда на мое декольте у меня сначала загорелись уши, но потом усилием воли я прекратила смущаться. Пусть смотрит и желает. Да, мы, человеческие женщины, тоже красавицы!

— Ольгерда… — Клакерсилэль наклонился к моему уху. От его шепота оно снова загорелось. — Ваше колье совершенно не подходит к вашему платью. Это же две разные эпохи! Вы покупали их в разных коллекциях? Верно?

Не знаю я, в каких коллекциях их покупала. Я их покупала на общей распродаже. Но вот же вредная раса, эти эльфы! Не мог промолчать, что ли? Все настроение испортил.

— А мне так нравится, — буркнула я.

— Для артефактника, который работает с украшениями, это недопустимый прокол, — шелестел эльф. — Что может подумать ваша высокопоставленная заказчица? Да она и никогда не станет вашей заказчицей, как только увидит это ужасающее смешение стилей!

— Именно поэтому я заказчиц принимаю в своем рабочем виде! — отрезала я, кипя от возмущения.

— Именно поэтому заказчицы обращаются к нам, а не потому, что, как утверждают некоторые, мы демпингуем и нарушаем законы рынка.

«Некоторые» — под этим, вероятно, подразумевался Отто. Я судорожно придумывала достойную отповедь конкуренту, которая бы содержала в себе порцию яда никак не меньшую, чем та, которая только что на меня вылилась.

Однако ничего сказать не успела — в гостиную вошел сам мастер Август. Он опирался на богато инкрустированную трость, от которой так и несло магией. Это было прямым нарушением общих правил собрания, ведь артефактники были обязаны избавляться от большинства магических вещиц. Именно поэтому собрания проходили без лишней крови и увечий. Лично на мне из магического было только обручальное кольцо.

— Коллеги! — сказал мастер Август. — Конечно, вы все встревожены тем, что происходит с вашим бизнесом. Неудачи одолели всех, к тому же перестают работать артефакты. Знаю, знаю, хоть вы и не особо об этом говорили.

«Вот это настоящий глава гильдии, все знает!» — подумала я.

— Знаю это потому, что я стою за всеми происшествиями, — продолжал Август.

Вот в этот момент с нас можно было писать картину «Единомыслие», потому что лица у всех стали совершенно одинаково изумленными. Даже у эльфов. Напротив меня сидела вторая пара артефактников из эльфийского квартала, так что я имела возможность полюбоваться.

После небольшой паузы мастер Клаус сказал «э-э-э-э» и воцарилась длинная пауза.

Вскоре я поняла, что, если мы будем решать дела такими темпами, на встречу к свекру не успею, и решила брать быка за рога.

— А почему? — спросила я. — Какова цель этого всего? Или у вас просто началась старческая злобность и вы так оригинально решили нам об этом сообщить?

Отто ткнул локтем мне в бок.

— Я рад, Ольгерда, что ты решила появиться на собрании мастеров, — тепло сказал мастер Август. — И мне грустно, что ты не прислушалась к моему вчерашнему предостережению, а ведь я, клянусь Молотом и Наковальней, не хотел вредить такой юной женщине.

На меня уставились вопросительные взгляды коллег.

— Ясно, значит, это были вы, вот и хорошо, — обрадовалась я, потому что после сообщения Ирги о визите отца мне, грешным делом, подумалось, что это Рауль таким образом пытается дать мне понять, что нужно быть лучшей женой. — Коллеги, этот старикан вчера нанял двух громил… которые сейчас входят в комнату… чтобы убедить меня в том, что стоит бросить бизнес.

Гномы возмущенно зароптали. Бросить бизнес — разве такое возможно? Эльфы пока молчали, надев на лица маски спокойствия, разве что кончики ушей подрагивали.

Отто пододвинулся ближе, стараясь прикрыть меня своей широкой спиной от взгляда наемников.

— Сейчас, дорогие мои, вы все подпишете добровольный отказ от вашего бизнеса в Чистяково и тихо и мирно переедете в другие города, — произнес Август.

— А иначе что? — спросил молодой Гюнтер, который окончил Университет одновременно с нами и клепал в огромных количествах антиворовские артефакты на сумки и кошельки. Маленькие, краткосрочного действия и дешевые. Зато на ярмарках и распродажах эти артефакты улетали со свистом.

— Иначе… Ваши семьи пострадают. Ваши мастерские пострадают. А ведь я разрешаю вам даже забрать свое имущество. Лишняя кровь нам не нужна, не так ли?

— Но почему? — спросил Клаус, на правах старшего задав вопрос, который мучил всех. — Что случилось?

— Я хочу, чтобы артефактами в Чистяково занималась только моя семья, — честно ответил Август.

— Старческий маразм! — прокомментировала я. — Разве так становятся монополистами?

— Иногда, Ольгерда, это единственный выбор.

— А что будет, когда мы откажемся? — спросил Клаус. — Неужели вы думаете, что сможете закрыть рот такому количеству мастеров? Вас ждет суд.

— Поверь, Клаус, у меня есть свои методы. Не упрямьтесь, иначе ваши артефакты никогда больше не будут работать. — Август оперся на свою трость, взгляд у него был очень недобрым.

— Это связано только с ухудшившимися материалами. Поставщиков вы тоже подкупили? — спросил Отто. — Коллеги, не бойтесь. Ола делала партию артефактов в Дом Исцеления из старых заготовок, все работает.

Гномы загомонили. Эльфы продолжали хранить молчание. Хорошая позиция — ни нашим, ни вашим, посмотрят, чья сторона победит. В крайнем случае скроются под защитой своего квартала. А вот что гномам делать, если один из старейшин оказался таким гадом? Людей среди моих коллег в Чистяково не было, если меня не считать.

— Артефакты Ольгерды работают только потому, что я это разрешил! — громко сказал Август. — Потому что они предназначались целителям!

Да, Лира была права — ради блага целителей даже интриги отступают на задний план. Никто не хочет вредить тем, к кому ты можешь попасть в любой момент и в совершенно беззащитном состоянии.

— Я никогда не откажусь от своего бизнеса! — хлопнул рукой по столу угрюмый одиночка Танкред. — Ты, Август, последний разум растерял, раз думаешь силой чего-то добиться! Ну подпишу я отказ — и до первого заседания суда. У тебя же внуки есть, ваша фамилия будет опозорена навеки, никто не захочет связываться с опорочившими себя гномами.

— Да, да! — закричали гномы и начали подниматься. Видимо, собрание можно было считать оконченным.

— Неужели вы думаете, что я не подготовился? Право, коллеги, вы обо мне слишком низкого мнения! Я настроен серьезно, — сказал Август и махнул рукой. Один из громил выступил из-за его спины и метнул топорик — прямо в лоб Танкреду.

Отто схватил меня за плечи и притянул к себе, заставив уткнуться лицом в бороду. Но уши закрыть он мне не смог.

— Эльфы, — сказал Август в мертвой тишине, как только конвульсии тела прекратились. — Эльфы хотели захватить рынок артефактов и именно поэтому изгнали и зарезали всех мастеров-гномов, не пощадив даже юную девушку. И только я, старый и опытный, смог им противостоять и предотвратить угрозу эльфийского вторжения в честные правила ведения бизнеса.

— Это чудовищно, — пролепетал рядом Клакерсилэль. — Ведь достаточно одной искры…

Чудовищно — это верно. Расовая нетерпимость в нашем городе всегда существовала, достаточно было вспомнить, как несколько лет назад громили эльфийский квартал. Если эльфы будут обвинены в таком преступлении, их дома разнесут по кирпичику.

— А с нами вы что сделаете? — спросил Халлонэль, напарник Клакерсилэля.

Я вывернулась из объятий Отто и посмотрела на Августа. Он улыбался, покачивая перед собой круглым медальоном.

— Артефакт забвения. Да, запрещенный к производству и продаже, но я так стар, что знаю, как его делать. Глупо не использовать свои познания на практике, верно? А вот этот конкретно настроен на вас, мои бывшие остроухие коллеги. Есть и для всех остальных, если вдруг родня начнет задавать вопросы, вы сможете на них правильно ответить…

— А зачем нужно было убийство? Неужели сразу нельзя было изменить нам память? — спросила я.

— Этот артефакт имеет некоторые… мм… побочные эффекты. Скорее всего, после него вы уже не сможете ничего написать, повреждения мозга — вещь опасная. А убийство… Теперь вы убедились, что я не отступлю. Итак, вы пишете отказы или мы начинаем ужасающую резню, учиненную злобными эльфами?

Громилы ухмыльнулись.

— Отпустите меня, — жалобно попросила я. — Пожалуйста. Мне на встречу к свекру нужно, если я не приду, то он мне еще одну резню устроит.

— Мне жаль, Ольгерда. Тебе стоило прислушаться к моему предупреждению вчера. Связываться с семьей Ирронто я не имею никакого желания. Да, я знаю, кто твой супруг. Никто не может упрекнуть меня в недальновидности. Я знаю все о ваших семьях, и никто, никто не сможет мне противостоять!

— Так если вы не хотите связываться, может, все же отпустите меня? — Жизнь научила, что нужно бороться до последнего.

Однако попытка не удалась. Август сочувственно вздохнул:

— Я бы отпустил, но вот жестокие эльфы… Наверное, твой труп будет обезображен, так они покажут ненависть к человеческим женщинам. Ну и добавят Ирронто злости. Вы еще молоды, а вот я знаю, на что способен разгневанный некромант.

Я перевела взгляд на эльфов. Они были бледные до синевы, у Халлонэля дрожали губы. Гномы пришибленно молчали. Нужно было что-то делать!

Я попробовала сформировать хоть одно боевое заклятие, но обнаружила, что моя магия не работает. Совсем. Это чувство было похоже на то, что я испытывала, трудясь над артефактами в последнее время, — энергия словно утекала в песок.

Август улыбнулся и покачал на ладони свою трость. Ее набалдашник пульсировал. Ничего себе! Он что, вытягивал всю нашу магическую энергию и копил ее у себя? Конечно, если предположить, что такой артефакт незаметно висел все это время около нашей калитки, становится понятно, почему мои артефакты переставали работать, едва их забирали клиенты. Вот же скотина, а я ночами над работой сидела и совсем в себе разуверилась!

Расчет Августа был верным — никто из нас, мирных ремесленников, не мог ему ничего противопоставить. Или отказываться от бизнеса и уезжать, страдая от провалов в памяти, или лежать с топориком в голове.

Да, обычные артефактники ничего не могли сделать. Но не я, разозленный специалист в начертательной магии, и не эльфы, потенциально владеющие многочисленными заклинаниями. Правда, ошеломленные происходящим остроухие сейчас мне не помощники. Надо бы как-то их расшевелить.

— Отказывайся от бизнеса, Отто, — сказала я, толкнув лучшего друга. — Бери бумагу и пиши отказ. И мне листочек прихвати. Да, нужно было оставаться дома и ухаживать за мужем.

Отто уставился на меня, издав какое-то бульканье.

— Слабое звено, — пробормотал его сосед слева, пожилой гном. — Поэтому и не связываюсь с людьми.

— Я полноправный партнер, — сказала я. — Ирга все равно хочет строить карьеру, а мне о детях пора подумать. Я отказываюсь от бизнеса.

— Ола! — дернул меня за руку Отто. — Ола, не нужно спешить!

— Почему не нужно? — удивился Август. — Девушка опаздывает на встречу со свекром.

— Возьми мне листочек бумаги, Отто, — процедила я, глядя в глаза лучшему другу. — Мне так страшно, что я даже встать со стула не могу.

Много лет мы работали вместе, и Отто приобрел умение читать мои мысли. Если и не четкие формулировки, то их направление он угадывал точно. Полугном кивнул и начал вставать.

— Стоп, стоп, сидите. Мы бумагу сейчас всем раздадим. Или кто-то хочет последовать за Танкредом? Лишиться имущества и обречь свою семью на нищету?

Артефактники молчали.

Один из громил обошел стол и каждому раздал листок бумаги и самую простую ручку, уже заправленную чернилами.

Я уставилась на листок. Как, спрашивается, я буду чертить, когда все на меня глазеют?

— Прав был Клакерсилэль, — сказала я громко. Эльф рядом перестал созерцать собственные переплетенные пальцы и взглянул на меня. — Украшения с платьем я не умею сочетать. Не нужно мне было идти в артефактники. У меня ведь душа совсем к другому лежит. К мужу-некроманту. Кладбищам, сексу на могилах, оргиям. — О, Силы Небесные, что я несу?! — Да, я самое слабое звено! Пишите давайте все, не задерживайте! Мне к свекру надо, у нас тройничок будет!

Все продолжали на меня таращиться, никто и не подумал ничего писать. Да, надо было другую тактику избрать, но от ужаса я уже ничего не соображала. Мне нужно было пять минут, чтобы по-быстрому начертить призыв кровожадного демона! Неужели никто не переключит на себя внимание? Не забьется в истерике, что у него бизнес отбирают!

— И вообще, — сказала я, ненавидя тупых гномов, продолжавших на меня смотреть в священном ужасе, — всегда мечтала сделать это.

Я поднялась — громилы беспокойно шевельнулись, — повернулась к Клакерсилэлю и поцеловала его в губы. Чуть отстранилась и шепнула, надеясь на острый эльфийский слух: «Помоги мне!» Эльф отмер, обнял меня и вернул поцелуй, да еще и со страстью.

О, проклятие! Надо было четче выражаться! Все-таки он в декольте смотрел, а не на ожерелье!

Я отодрала свои губы от эльфийских и скользнула к его уху, вроде как игриво покусывая мочку.

— Мне нужно несколько минут, я знаю, как нам спастись, — выдохнула я, пока наглый ушастый щупал мои ягодицы. — И помоги, когда время придет.

— Да прекращайте уже! — не выдержал Клаус.

Старый праведник! А у меня теперь цель есть — выбраться живой и дать «коллеге» по физиономии. Что-то слишком он вольно себя ведет с замужней женщиной!

Я повернулась к Отто, выражение лица которого было просто неописуемым.

— Отто! — рявкнула я и щелкнула перед его глазами пальцами. — Пиши!

Полугном сморгнул и вернулся к разумной мыслительной деятельности. А потом завыл, как трубы школьного оркестра на городском празднике.

— Несчастный я! С кем, с кем у меня был бизнес! Так, в тяжелые минуты, проверяется партнер! И с кем я связался! Вся моя жизнь — это прах!

— Я пишу отказ! — закричала я и притянула к себе листочек бумаги.

— Я всегда хотел тебя, Ольгерда! — во всю мощь закричал Клакерсилэль, у меня даже в ушах зазвенело. — Я не буду отказываться от бизнеса, но я хочу перед смертью спеть нашу эльфийскую балладу о любви! Чтобы жестокое сердце наших врагов рыдало вместе со мной!

Он запрыгнул на стол — как раз перед моим листком и принялся декламировать на общем языке что-то страшно похабное. Халлонэль, с пылающим от стыда лицом, пытался стащить напарника на пол, рядом выл и рыдал Отто, вырывая волосы на голове, громилы хихикали, остальные участники собрания, включая Августа, уставились на нас, как на внезапное пришествие Ёшки. Я не скрывалась, моя первоначальная идея нарисовать маленькую пентаграмму для призыва демона сменилась желанием показать им всем, и я чертила уже на столе, одновременно проводя линию ручкой и укрепляя ее кольцом. Эту магию заблокировать не удастся! После летнего явления Ёшки, когда мое обручальное кольцо рассыпалось в прах, Ирга воспользовался связями отца и нашел мне похожее, оценив, насколько может быть полезным маленький металлический ободок. Кольцо я потом еще обработала в мастерской и теперь возлагала на него большие надежды.

Нож! Случай с демоном Илиссы показал мне, насколько сильной может быть магия на крови.

— Остановите ее! — заорал Август, который все же не зря стал главой гильдии артефактников и действительно соображал быстрее всех.

Я рванула кинжал из-за пояса Отто и наотмашь резанула себя по запястью. Кровь плеснула на стол (и на платье). Пентаграмма вспыхнула, и в ней материализовался демон. Рядом на стол повалился Клакерсилэль, в плече у него торчал топорик. Халлонэль не дал напарнику свалиться на пол, прижав к себе. Лицо у эльфа от потрясения приобрело удивительный зеленоватый оттенок, гармонировавший с его глазами и светлыми волосами.

— Фас! — рявкнула я, силой воли направляя демона на громил.

Во рту появился металлический привкус. А-а-а, Силы Небесные, Ирга же предупреждал, чтобы я вела себя осторожно! Вот сейчас явится Ёшка, и придет мне полный конец.

Гномов присутствие демона совсем не вдохновило на борьбу со злодеями. Трусливые коллеги полезли под стол, и, наверное, правильно сделали, потому что Август швырялся в демона, трепавшего одного из наемников, боевыми заклятиями, а также лупил его своей тростью. В этом гноме определенно умер боевой маг. Отто, прикрывавший мне спину, схватился с другим громилой.

— Не тронь моего партнера! — закричала я, так размахивая ножом, что случайно отхватила клок топорщившейся во все стороны бороды Отто. Ну не умею я обращаться с острыми предметами! Я под стол хочу, как все! Но кто же тогда будет мир спасать? Ладно, не мир, но отдельно взятую гильдию артефактников, но суть от этого не меняется. — Убью!

— Отец! — Дверь распахнулась, и в комнату вбежали гномы.

Я перевела взгляд. Мой демон сидел сверху на Августе и пытался отплеваться от артефактов, которыми гном набил ему пасть.

Вооруженные дети и внуки главы гильдии — теперь уже, по всей вероятности, бывшего — накинулись на демона. Такого малыша вполне можно было развоплотить с помощью оружия. Вдруг я почувствовала, как моя магия вернулась. Спасибо, демон что-то полезное сожрал. Нельзя, нельзя пихать в рот демону что попало, мастер Август!

С громким хлопком демон исчез, оставив после себя клубы оранжевого вонючего дыма. Моя пентаграмма на столе исчезла. Даже удивительно, сколько она просуществовала, притом, какую каплю энергии я в нее влила. Опасная вещь — магия на крови.

Громила удачно подставился, и я от всей души врезала ему в глаз кулаком левой руки. Глубокий порез вспыхнул болью, к тому же я, кажется, выбила себе пару костяшек. Отто боднул злодея головой, и тот завалился на пол.

Артефактники наконец-то сорганизовались и принялись мутузить родственников Августа. Мастер Клаус, стоя на столе, осуществлял общее руководство. Эльфы молча плели заклятия, обездвиживающие противников.

Я села на пол и застонала, зажимая порез на руке. Рядом корчился от боли Клакерсилэль, к счастью, живой.

Отто сбросил пиджак и снял с себя белую рубашку.

— Дорогая. Качественная. Чистая, — приговаривал он, разрезая ее на полосы. — Чтобы я еще когда-нибудь потратился на приличный внешний вид!

Он перевязал мне руку. С помощью Халлонэля мы усадили Клакерсилэля и плотно прибинтовали ему топорик к ране.

— Достанем — кровь пойдет и до целителей не доживешь, — объяснил Отто кусающему губы эльфу.

— Да, да, — сказала я, ставя щит. По нему растеклось большое синее пятно проклятия. — А так мы сейчас вестника целителям отправим, и все будет в порядке.

— Я пытался, — сказал Халлонэль. — Не получается.

— У него мастерская в подвале, — сообщил Отто. — Тут на всем доме такая защита стоит, что только на улице можно будет на помощь позвать.

Внезапно у меня так заболела голова, что я взвыла.

— Демон! — прошипел полугном. — Бездна! Как же я забыл!

— Что? — испуганно спросил Халлонэль. — Где демон? Он же исчез!

— Олу ищет демон, — сказал Отто, прижимая меня к себе и гладя по голове. — Как-то она… мм… неудачно с ним пообщалась, и ей никак нельзя было никого вызывать. На наше счастье, мы в защищенном доме. Что делать, Ола?

— Кровь, — просипела я с закрытыми глазами — боялась, что они вылезут из орбит, так было больно. — Моя кровь на месте, где была пентаграмма. Листок уничтожить, следы крови тоже.

— Это я могу, — сказал Халлонэль.

— Отдай мне Олу, — попросил Клакерсилэль, — Отто, отдай мне ее. Я знаю, что нужно сделать.

Полугном осторожно передвинул меня к раненому, и я ощутила прикосновение губ эльфа. Что за тяга к поцелуям, когда вот-вот Верховный демон нагрянет!

Однако артефактник не стал целоваться, а принялся просто вдувать в меня легкой струйкой воздух. Это была эльфийская магия в самом концентрированном виде, чистая энергия, свежая и зеленая. Боль отступила, я почувствовала, как демоническая грязь смывается с моей ауры… но не вся.

Клакерсилэль потерял сознание.

— Ола — покорительница мужчин, — прокомментировал Отто, укладывая эльфа на пол поудобнее. — Знаешь, может, то, что он тебя всегда хотел, не такая уж и неправда.

— Ирге мы об этом не скажем, — попросила я.

Шум драки стих. Объединенные силы артефактников победили родственников Августа — в основном за счет того, что глава семейства был в заложниках.

После этого, в изрядно пострадавшей комнате, стороны уселись за переговоры. Слово взял мастер Клаус.

— Как представитель гильдии артефактников, требую объяснений того, что здесь происходит! — Я прислонилась головой к плечу Отто и тут же отключилась. После всего пережитого голова была пустой, а в теле не было и капли сил.

Проснулась я как раз к концу разбирательства, чтобы выяснить, что Август наотрез отказался сообщить секреты изготовления артефакта забвения и метода блокировки работы чужих артефактов. Все финансы семьи приговором гильдии шли на уплату морального и физического ущерба остальных мастеров. В течение суток вся родня Августа должна была покинуть границы города и никогда сюда не возвращаться.

Отто шепотом мне рассказывал подоплеку происшедшего. Мастер Август имел двух детей — талантливую дочь, которая неожиданно вышла замуж за эльфа и переехала жить куда-то очень далеко, и сына, совершенно лишенного любых способностей, кроме грандиозной лени. Много лет Август ненавидел эльфов, которые лишили его род возможности создать знаменитую династию артефактников, которой гном грезил всю свою жизнь. Дочь была очень известной — но под эльфийской фамилией, и с отцом знаться не хотела.

Внуки были несколько способнее отца, но и им было далеко даже до Гюнтера. Единственной возможностью прославить семью и удержать ее на плаву была монополизация ею всего рынка Чистяково. Здесь были налаженные связи, клиенты, поставщики. Инертные и ленивые внуки никогда бы не смогли начать свое дело на новом месте. Август принялся постепенно подбирать под себя клиентов, устраивая коллегам мелкие пакости и очерняя их в глазах потенциальных заказчиков. А потом вдруг узнал, что его сын проигрался в карты. Сумма долга была огромной. Чтобы не опорочить честь семьи, нужно было что-то решать, и решать быстро.

Августу, в сущности, нечего было терять. Он был уже очень стар и слаб и чувствовал, что жить осталось совсем недолго. Долг перед семьей придал ему сил. Гном продумал свой план до мелочей. Учел все, кроме моей любви к использованию начертательной магии.

Прибывшие целители уделили внимание моей руке и унесли Клакерсилэля в Дом Исцеления. Стражники и сотрудники Магического управления составляли протоколы. Артефактники утрясали последние вопросы.

Увидев государственных магических служащих, я вспомнила, что должна быть на встрече с моим любимым некромантом.

Ахнув, я посмотрела на часы. Капитально опоздала! Я выбежала в вестибюль и глянула на себя в зеркало. Платье в крови, растрепанная прическа, перебинтованная рука. Да, не такой я планировала предстать перед Раулем!

Отто помог мне надеть шубку.

— Пойти с тобой? — с состраданием спросил он.

— Нет. Я должна через это пройти сама. Ах, зачем я заснула!

— Прости, Ола, у меня совсем из головы вылетело…

— Ты же обещал проследить, чтобы я попала на встречу! — всхлипнула я.

Полугном виновато понурил голову.

Я выбежала из дома — вокруг закружились вестники, которые безуспешно меня разыскивали все это время, но были не в силах пробиться через защиту гномьего дома. Изящные, подписанные идеальным почерком Ирги. Мой взгляд упал на одну из строчек: «Ола, умоляю!» Сердце сжалось.

Взмахом руки я развеяла вестников и помчалась в ресторан. Ноги разъезжались, я несколько раз упала на льду. Влетев в заведение, узнала, что Ирга с отцом ушли совсем недавно — официант как раз заново сервировал их стол.

В полном отчаянии я побрела домой. Во мне смешалось столько чувств, что ноги подкашивались, а сердце замирало.

На улице уже стемнело. День промелькнул, словно выпущенная стрела, но сейчас время тянулось бесконечно долго.

Я поднималась к нам в квартиру так, словно шла на эшафот. Я подвела Иргу. Я не явилась на встречу с Раулем, который, уверена, использовал это в свою пользу.

Я открыла двери. В квартире было сумрачно — горела только одна лампа над кухонным столом да в незадернутое окно проникал свет фонаря. Мое сердце замерло — Ирга всегда любил, чтобы в доме было светло-светло, первым делом, возвращаясь, он зажигал все наши многочисленные лампы и лампочки.

Теперь же в полутемной квартире мой муж паковал вещи в большой чемодан. Длинная черная челка упала на глаза, но он ее не отбрасывал. Движения его были резкими.

Я привалилась к дверному косяку, не в силах сделать больше и шагу.

— Добрый вечер, — сказал некромант, не оборачиваясь.

— Ирга, я… — В горле у меня пересохло, пришлось сглотнуть.

— Я тебе ужин оставил в холодильном шкафу.

— Спасибо.

— Я ухожу, Ола. Наш брак был ошибкой.

— Ч… что? — В глазах потемнело. Я ослышалась, определенно ослышалась.

— Я ухожу от тебя, — повторил Ирга, все так же не глядя на меня.

— Ты… почему так внезапно? Прости меня, я не пришла на встречу, но у меня была уважительная причина, понимаешь, нас всех чуть не убили, там глава нашей гильдии, он хотел отобрать наш бизнес, и…

— Все это, несомненно, очень интересно. — Ирга открыл шкаф и стал проверять полки — методично, одну за другой. — Но этот инцидент только доказывает, как я ошибся.

— В чем?

— В нашем браке.

Я молчала, пытаясь уложить в голове новость и запомнить этот момент, когда рушилась моя жизнь. Этот момент был такой огромный, такой бесконечно длинный, что никак не мог там поместиться, и я не могла его осознать полностью. Казалось, что это шутка, жестокая шутка.

«Здравствуй, Ола, сегодня у тебя такой день. Сначала ты чуть не лишишься своего дела (и жизни), но справишься. А потом чуть не лишишься своей семьи (и тоже жизни), но тоже справишься».

Да, конечно, я могу все исправить, я сейчас подойду к Ирге, я его обниму, извинюсь, мы вместе пойдем к его строгому отцу, все наладится. Все наладится, разве может моя жизнь вот так внезапно развалиться?

— Ирга, — торопливо начала я, понимая, что сдвинуть меня с места сейчас не сможет даже сам Ёшка. Ужас, этот ужас я должна преодолеть, я должна…

— Ола, я не хочу, чтобы у моего ребенка не было матери, чтобы ее убили, когда она на работе, и чтобы он остался без нее! — Ирга скрылся в ванной, я перевела дух. Сейчас мы вместе поплачем, и все будет хорошо. Но муж вышел со своими гигиеническими принадлежностями в руке и кинул их в чемодан.

— Ирга, — с трудом произнесла я, пытаясь быть мудрой и рассудительной. — В тебе сейчас говорит обиженный ребенок. Да, ты пережил тяжелую потерю, но я же не боевой маг! Да, у меня бывают… неприятности на работе, но…

— Этих неприятностей, как и работы, слишком много!

— Ирга, любимый, ты сейчас говоришь словами отца, но ты же знал, на ком женился!

— Сегодня была важная встреча с моим отцом, где ты была?

Он не слышал меня, не слышал совершенно!

— Я… были обстоятельства.

— Я тебя предупредил, что отец хочет, чтобы мы приняли важное решение, мы вдвоем!

— Давай сейчас сядем рядом и примем, я же тут.

— Я уже его принял! — крикнул Ирга. — Я принял его тогда, когда ты в очередной раз сделала выбор, но выбрала не меня. И я выбрал! Я расстаюсь с тобой и уезжаю из Чистяково!

Он с силой захлопнул чемодан и затянул ремни.

— Ирга… — простонала я.

— И я не могу отделаться от мысли, — Ирга подошел к крючкам, где у нас висела верхняя одежда, и взял куртку, — что сегодня ты в очередной раз выбрала не меня, а Отто.

— Отто — мой партнер. Просто партнер по общему делу.

— А брак, Ола, это тоже партнерство. Только вкладывался в него я один. Я устал. Я очень устал.

— Знаю. — Я протянула руку, но Ирга ловко увернулся, наклонился, зашнуровывая сапоги. — Давай возьмем отпуск, проведем его вместе, поговорим…

— Поздно. Ты сделала выбор, я сделал свой. Сегодня, когда ты не пришла на встречу, ты разрушила все то, во что я верил! Я так хотел построить свою жизнь рядом с тобой, вот только… не получилось.

Ирга поднял голову и посмотрел на меня. В его голубых глазах плескалась боль и обида такой силы, что я вздрогнула, как от удара. Я не могла ничего сказать, я и дышала-то с трудом.

Муж поднял мою безвольную руку и снял с пальца обручальное кольцо. Даже когда мы расставались в прошлом, он этого не делал, что давало мне надежду. Тогда. А что остается мне сейчас?

Я вцепилась в его рубашку в последнем отчаянном жесте, но он аккуратно освободился — его собственные пальцы были ледяными, легонько оттолкнул меня, поднял чемодан и ушел.

Я осталась одна.

Глава 7 ОСКОЛКИ

— Ольгерда! Ольгерда! — Я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной соседа. — Вам плохо? Может быть, вызвать из Управления Иргу?

Я потрясла головой, приходя в себя. Когда Ирга ушел, у меня подкосились ноги, и я просто съехала по косяку на пол, да так и осталась сидеть около распахнутой двери.

— Это просто слабость, — сказала я соседу. — Просто слабость…

Сосед, не слушая мои возражения, дотащил меня до кровати, подал воды и даже помог раздеться.

— У вас платье в крови, — сказал он. — И на руке через повязку кровь проступила.

— Ага, — сказала я равнодушно.

— Может, все-таки вызвать Иргу?

— Нет, он в курсе. Это работа у меня такая… Работа. Все в порядке.

Сосед, окинув меня диким взглядом, ушел. Я немного полежала на кровати, повернула голову — подушка Ирги выглядывала из-под покрывала. Я могла в точности сказать, в каком месте она осталась примятой еще после ночи.

Вскочив, я содрала с себя платье, надела свой обычный наряд, сунула ноги в сапоги, накинула шубку и выскочила из квартиры.

Ночь, как назло, была прекрасной — светила луна, легкий морозец кусал за щеки и уши, похрустывал снежок.

Я бежала в наш с Отто дом так, как будто от этого зависела моя жизнь. С грохотом влетела в помещение и упала на пороге темной гостиной.

Сонный полугном появился из своей спальни, почесывая живот.

— Что происходит? — спросил он. — Ола?! Эй!

— Он ушел, — прошептала я. — Ирга ушел от меня. Совсем. Даже кольцо забрал.

Слез не было, а в горле выросла колючка, которую я не могла ни выплюнуть, ни проглотить.

— Бедное мое золотце, — сказал Отто и погладил меня по спине.

— Он сказал, что я выбрала тебя, а не его.

— Ну и дурак.

— Что мне теперь делать? Как жить?

— Как жить, как жить… дальше жить.

— Что ты понимаешь!

Отто вздохнул и приподнял меня, чтобы раздеть. Сегодня меня уже второй раз раздевает не муж, и целовал не муж. А муж… Нету мужа.

Я оттолкнула руки Отто и прошла в свою спальню. Рухнула на кровать и отключилась.

Несколько дней я лежала на кровати, глядя в потолок, блуждая между сном и явью. Отто приносил мне чай, перевязывал руку, молчал.

В какой-то момент я поняла, что у меня болят бока и я отлежала уши, а еще очень хочется есть.

Поэтому встала, переоделась в чистую одежду, заплела волосы и вышла в гостиную.

Отто сидел за столом и мурлыкал песенку. Это означало, что он рисует проект нового артефакта. В печке трещали дрова. В комнате витал умопомрачительный запах варенья из зеленых шишек, рецепт которого Отто передала бабушка по отцу, большая затейница в плане зимней консервации.

Жизнь продолжалась.

Услышав мои шаги, Отто обернулся, окинул внимательным взглядом мой внешний вид и спросил совершенно обыденным тоном:

— Ты кашу есть будешь? Есть еще мясной салат. И чай с шишками, почувствуй себя белкой.

Я кивнула.

Отто встал, сложил листы бумаги в стопку и налил чая в мою любимую чашку.

Горячая каша со шкварками, мясной салат, варенье на блюдечке, снег за окном. Не было у меня силы воли великих отшельников, чтобы пережить горе, потом уйти в леса, выкопать землянку и жить там, обучая всех прохожих мудрым истинам. Мой циничный организм хотел хорошо поесть, принять душ и сменить белье. Мое тело, привыкшее к ежедневным физическим нагрузкам, протестовало против лежачего образа жизни. Мой разум требовал найти Иргу и долго, с наслаждением, бить его, лучше ногами. Организм был только за.

— Сегодня у нас будет генеральная уборка! — объявила я.

— Совсем генеральная? — поинтересовался Отто.

— Совсем.

Полугном скривился, потому что знал, кому в итоге достанется уборка погреба и чистка двора от снега.

— Есть встречное предложение: ты идешь к себе в комнату и продолжаешь страдать.

— Нет, настрадалась уже, надоело.

— Точно настрадалась?

— Точно.

— Врешь!

Отто подошел к секретеру, где у нас хранились важные документы, и принес мне оттуда бланк на официальной синей бумаге с тиснеными золотыми королевскими розами. «Заявление о разводе». Половина Ирги была уже заполнена. Имя, дата рождения, место работы. Ринтаур? Где это? Имущество, дети — прочерк, домашние животные, ценные артефакты…

«Укажите причину расторжения брака».

Каллиграфическим, аккуратным почерком, рука ни разу не дрогнула — «Не сошлись с женой в жизненных целях».

Не сошлись.

Отто успел выдернуть бланк из моих рук, а я упала головой на стол и разрыдалась. Рыдала долго — сначала с подвываниями и битьем головой о столешницу, потом мне это надоело, я вытерла нос — Отто подсунул носовой платок размером с полпростыни — и принялась плакать, одновременно поглощая кашу, которая пахла совершенно потрясающе. Главное — одновременно не всхлипывать и не глотать.

Полугном сидел напротив и ждал, пока я успокоюсь. Рыдая, я съела кашу, потом салат, выпила чай, закусила вареньем, икнула и опять заплакала, но уже не от душевной боли, а от физической — нельзя наедаться до отвала на пустой желудок.

Предусмотрительный Отто пододвинул ко мне стакан с мутной водой.

— Желудочный порошок, от моей тети остался. Выпей, полегчает.

— Желудку полегчает, — сказала я, выпивая смесь, — фу-у, гадость! А с сердцем мне что делать? Что мне делать с сердцем, Отто?

— У тебя есть три варианта. — Полугном взялся за бороду, потеребил ее, а потом выпалил: — Первый. Ты же сама сказала, что Ирга решил, что ты выбрала меня. Я тут, рядом.

Я вытерла глаза носовым платочищем и тяжело вздохнула.

— Отто, ты же меня не любишь.

— Люблю.

— Не так…

— Любовь-морковь! — Теперь я поняла, почему Отто сел напротив, а не стал меня утешать. Он тоже готовился к разговору. — Не это в браке главное! У нас есть общее дело! Мы вместе работаем — и хорошо работаем. Что тебе еще надо?

— Э-э-э… — Я покрутила в голове картинку себя рядом с Отто. — Чтобы… — да ладно, чего это я смущаюсь, уж перед кем, а перед Отто это делать глупо. — Чтобы ты меня хотел! Отто, прости, ты, конечно, мужчина хоть куда, но я совершенно не представляю нас с тобой… гм… ты понял, о чем я.

— Я тоже тебя не представляю, — честно признался Отто. — Я столько раз тебя наблюдал в разных видах, что… но в этом процессе аппетит приходит во время еды.

— Ты бы смог это сделать со своей сестрой? — напрямик спросила я.

— Ты мой деловой партнер! — возмутился Отто. — Ты мне ближе, чем сестра! Ладно, давай забудем. Поговорим об этом лет через двадцать, когда тебя уже не так сильно будут волновать проблемы «хочу — не хочу».

— А тебя?

— А для меня даже сейчас вопросы бизнеса важнее. Нет, конечно, я хочу детей. Но мне об этом рано думать. Слишком рано.

— Да, у тебя вот так все просто, — проныла я. — А как я теперь ночью приду к тебе под бочок?

— Ох, женщина! Да, я молодой мужчина! Но я молодой мужчина при деньгах в большом городе. Как ты считаешь, я могу найти себе, где удовлетворить свои порывы, чтобы потом на тебя не кидаться, а? К тому же, Ола, я видел тебя мертвой, между прочим. Дважды. Я уважаю Иргу, но не могу не отметить, что только некромант может желать женщину после такого с прежней силой. Или даже больше.

Этот факт меня озадачил, и я задумалась, вылизывая блюдечко из-под варенья.

— Ладно, — сказала чуть погодя. — Спасибо, что просветил. Отто, слушай, я как-то никогда не интересовалась конкретикой твоих жизненных планов. Да, стать крутым артефактником, получать много денег, нанять подчиненных, жениться… На ком?

— У мастера Августа есть дочь, — сказал Отто. — Гертрауд Томирэль. Жена Ипатурионэля, известного ювелира.

У меня отвисла челюсть.

— Ты хочешь отбить Гертрауд? Она же старше тебя намного, раз у ее брата уже дети взрослые.

— Золотце, думай хоть иногда! Я не хочу отбить Гертрауд, я хочу завоевать Адель. Просто если есть подобные счастливые браки, почему бы и моему таким не быть?

Адель — дочь человека-артефактника и чистокровной эльфийки, молодая преподавательница эльфийского у нас в Университете. Отто закончил базовый и продвинутый курсы, только чтобы быть рядом с ней. И что, до сих пор…

— Ты ее любишь? — изумилась я.

— Ну да, — сказал Отто как о чем-то само собой разумеющемся. — И хочу на ней жениться.

— А… она об этом знает?

— Знает, да, и отец ее знает, только мне еще рано. Хорошо, что он работает не в Чистяково, а то пришлось бы быть конкурентом собственному тестю.

— Прекрасно, — сказала я, потому что ничего более умного не придумала. — А Адель знает, что ты молодой мужчина с деньгами, который в большом городе…

— Ну-у, я ее в такие подробности не посвящал. И тебе не советую. Так. О чем мы? Ах да, разбираем обломки твоей личной жизни, чтобы выяснить, есть ли под ними кто-то живой. Первый вариант не подходит. Второй вариант. Там за воротами есть некий орк…

— Прямо-таки за воротами? — Я представила, как Живко стоит на улице, под снегом, ожидая окончания нашего разговора. Впрочем, что ему сделается, он же морозоустойчивый. Пусть стоит.

— Да нет, это условно за воротами. Он приходил как раз на следующий день, уже выяснил, что вы с Иргой расстались. Попросил передать, что он всегда готов.

— И третий вариант? — спросила я, чтобы не думать о молодом и безумно привлекательном орке.

— И третий вариант. Вы с Иргой взрослеете, обдумываете планы и жизненные цели и опять сходитесь, только уже не ради безумной любви и идеальной семьи, а ради обычной жизни.

— Да я… — От обиды у меня перехватило горло.

— Да, ты. У нас у всех есть свои странности, поэтому либо ты с ними миришься и взаимодействуешь, либо «не сошлись в жизненных целях».

Я встала и прошлась по комнате туда-сюда, кипя от возмущения.

— Отто, а откуда у тебя бланк развода? Ирга приходил?

— Нет, — полугном отвел глаза, — я его разыскал. После того как ты пришла, я всю ночь сидел рядом, боялся, что ты что-нибудь с собой сделаешь. А ты просто дрыхла! Но, правда, стонала во сне… А утром пошел искать твоего мужа. В конце концов, я же обещал, что ты попадешь на встречу, и есть моя вина в том, что вы расстались. А он уже оформлял перевод в Ринтаур.

— Кстати, где это?

— Где-то под Рорритором. Там понадобился начальник Управления. Сумеречные горы, сама понимаешь, текучка большая. Год за два, высокая зарплата. Туда и Рауль Ирронто перевелся.

— Обработает мне мужа по полной, — с горечью сказала я. — Найдет ему какую-нибудь милую цветочницу, и все, будут клепать маленьких Ирронтиков в мире и спокойствии. Она ему будет пирожки печь, он будет на работе пропадать…

Отто пожал плечами.

— Пока тобой не подписан бланк развода, ты все еще остаешься законной женой.

— А что будет, если я его не подпишу?

— Чего не знаю, того не знаю, сходи в библиотеку, почитай законы, — предложил Отто. — Золотце, я понимаю, что ты сейчас в печали, но нам нужно срочно что-то решать с твоей личной жизнью!

— Это еще почему — срочно?

— Потому что орк был не единственным визитером. К нам заходил Клакерсилэль, тоже жаждал припасть к твоим ногам. Я его, естественно, не пустил, так этот гаденыш на выходе столкнулся с нашим клиентом и переманил его!

— Что?! — возмутилась я.

— Что! То! Наверное, я сейчас говорю, как твой отец, но от твоих поклонников пока сплошное разорение.

— Мой папа так никогда не говорил! Он всех поклонников к делу пристраивал, последний, перед моим отъездом из Софипиля, помогал нам крышу перекрывать.

— Значит, выросла девочка. Теперь ее поклонники наших клиентов воруют. И без всякой компенсации.

— Постой, а как же он приходил? Его же ранили сильно.

— Да уж как-то приходил. Раненый герой. Весь такой бледный, несчастный, с горящим взором. Смерть девичьих сердец. Тебе что, его жаль?

— Если быть честной, то ты, Отто, несправедлив. Эльф меня от удара топором защитил, а ты к нему придираешься из-за какого-то клиента.

Отто сделал сосредоточенное лицо, но потом махнул рукой, решив, что не сможет мне доказать, что клиенты — это одно, а вот спасение жизни — это другое.

Генеральную уборку мы все-таки сделали. Я долго колебалась, глядя на книжную полку, на которой стояли драгоценные книги Ирги. После того как огненный демон отказался работать и мы тут спасались от холодов, некромант оставил свою библиотеку в постоянном тепле и под защитой Отто. Сначала было решила гордо вызвать перевозчиков и отправить Ирге его книги, но потом передумала. Если что понадобится, пусть сам приезжает и забирает.

— Тебе до конца недели нужно освободить служебную квартиру Ирги, — сообщил Отто, когда мы вечером сидели в креслах перед печкой и пили чай. — Туда поселят нового сотрудника.

Я закрыла глаза, не желая думать, не желая чувствовать и желая, чтобы это все было страшным сном. Как я буду выносить из квартиры, в которой пережила столько счастливых моментов, вещи? Зная, что это не вернется? Зная, что в секретере лежит бланк прошения о разводе?

— Если не можешь, — Отто положил руку на мои колени и участливо заглянул в глаза, — я этим займусь.

— Нет. Это я должна сделать сама. Чтобы понять, что все закончилось. Чтобы не питать ложных иллюзий. Я сделаю это завтра.

Вооружившись всеми имеющимися дома тряпками, я отправилась на квартиру. Слезы потекли еще на лестнице, я ревела, пока паковала вещи в сумки, ревела, пока мыла ванную и комнату, просто всхлипывала, когда вытаскивала вещи на лестничную площадку. От плача раскалывалась голова и дрожали руки. К счастью, все соседи были на работе и никто не лез с соболезнованиями.

Я умылась холодной водой и села на кровать. Отто сегодня обещал дать в городскую газету объявление о ее продаже, в крайнем случае, она достанется бонусом следующим жильцам. А мне нужно было успокоиться, чтобы снять всю защиту с квартиры. Если это делать в таких расстроенных чувствах, можно получить очень неприятные последствия.

Свернувшись калачиком на кровати, я обхватила себя руками и стала думать, как жить дальше. Все было бы намного проще, если бы я не так сильно любила Иргу. Все было бы намного проще, если бы он не был таким хорошим мужем — даже уходя от меня, он все равно оставил ужин в холодильном шкафу, который благополучно дождался меня, и сегодня я уже пообедала холодной картошкой с мясом.

Забыть? Простить? Явиться к нему на новое место работы и упасть в ноги, умоляя вернуться? То, как быстро Ирга принял решение и как категорично он меня бросил, ударило прямо в сердце. Но я все равно хотела быть рядом с ним.

И что теперь делать?

В дверь аккуратно постучали, с тихим скрипом открыли. Я перекатилась по кровати и посмотрела на гостей — на лестничной площадке стояли Лира с мужем и Трохим.

— А мы пришли тебе помочь! — с фальшивым энтузиазмом сказала Лира. — Наняли карету.

Мужчины топтались на пороге, пряча глаза. Они явно не знали, что сказать.

— Вот только не надо меня жалеть! — прямо заявила я. — Да, меня бросил муж. Да, я тут валяюсь на нашей кровати и плачу. Да, сегодня мне очень грустно. Но, с другой стороны, бросил один муж — будет другой, а значит, свадьба и подарки. Все, что ни делается, делается к лучшему.

— Да, — сказал беспардонный Трохим, перешагивая через сумки и присаживаясь рядом. — Мы даже видели нового, точнее, старого кандидата в твои мужья. Там Живко на улице стоит, тоже пришел помогать с вещами.

— Вас, судя по всему, Отто позвал, а его?

— Тоже Отто. Слушай, я давно хотел… Можно на твоей кровати попрыгать?

— Совесть у тебя есть? — возмутилась я. — У меня жизненная трагедия, а ты хочешь прыгать на кровати, на которой совсем недавно…

— Прыгали вы с Иргой, ну да, — не смутился Трохим. — Нет, Ола, ты не думай, я тебе очень и всячески сочувствую, я сам пережил много расставаний, меня бросали, я бросал, все это крайне печально, да. Но почему я не могу одновременно тебе сочувствовать и прыгать на кровати? У вас такой матрац хороший! Я, может, всю жизнь мечтал.

— Такта в тебе, Трохим, ни на медячок, — укорила его Лира, а Аксентий подхватил две большие сумки и понес их вниз. — Тебе не стыдно себя вести как школьник?

— Не-а, — сказал боевой маг, встал на кровати и подпрыгнул.

Меня подкинуло на кровати. Вот интересно, мы с Иргой никогда не прыгали, хотя пружинный матрац был действительно хорошим, так и располагал к детской забаве.

— Ола! Вставай, а то я боюсь упасть на тебя.

— Прекрати, Трохим, — увещевала Лира.

— Нет, отчего же, — возразила я. — Я тоже хочу попрыгать.

Я встала на кровати и взяла Трохима за руки — вдвоем прыгать веселее, мы так с сестрами прыгали, пока родители не видели.

— Вы полюбуйтесь! — Возмущенный донельзя Отто пробирался через сумки в квартиру. — Я изо всех сил стараюсь, чтобы бедная-несчастная Ола была довольной, а она на кровати прыгает!

— Так она и есть довольная, — возразил Трохим. — Посмотри, Отто! А еще лучше — присоединяйся!

— И я тогда тоже! — сказала Лира.

В итоге мы прыгали на кровати вчетвером. Это было весело до тех пор, пока возмутившийся Аксентий — почему я один ношу вещи? — не вздумал тоже попрыгать.

Пятерых кровать не выдержала и с громким треском сломалась.

Мы попадали на пол, и в первые мгновения мне показалось, что я сломала себе все конечности и что пружина из матраца вонзилась мне в бок и прошила тело насквозь.

Когда мы распутали наши ноги-руки и расползлись в разные стороны, выяснилось, что шалость обошлась нам всего лишь синяками. Больше всех не повезло Аксентию — немного неуклюжий, целитель не обладал способностью падать с минимальными повреждениями.

— Я знал, знал, что не стоит этого делать! — бурчал он, пока Лира водила руками над его стремительно заплывающим глазом. — Кто мне глаз подбил?

— Я, — смущенно призналась его жена, — локтем.

— Но ведь было весело, правда, народ? — спросил Трохим. — Я уже лет двадцать на кровати не прыгал! Своим детям я такого никогда запрещать не буду!

— Запиши, чтобы не забыть, — посоветовал Отто, рассматривая сломанную кровать. — Что теперь с этим делать будем? Сомневаюсь, что ее удастся продать.

Внезапно меня одолела жадность.

— Не будем продавать. Пусть лежит у нас в сарае, вдруг пригодится.

Такой подход к делу хозяйственный полугном одобрил. Наш сарай был набит кучей барахла на «когда-нибудь», но не выбрасывать же потенциально нужную вещь.

— А как вы ее собираетесь нести? — спросил целитель. — В карету она явно не влезет, надо было телегу заказывать.

— У нас есть Живко, — вспомнил Отто. — На улице стоит. Они с Трохимом ее легко донесут, если еще весовой артефакт прицепить.

Я покосилась на кровать. Даже с артефактом нести ее будет очень неудобно, особенно по снегу.

— Я не понесу эту кровать, — внезапно раздался голос со стороны двери, который всегда вызывал у меня мурашки по коже. Живко!

Все уставились на орка, которого до этого момента совершенно не замечали.

Еще бы! Он так слился с тенями на лестничной площадке, что я, пожалуй, мимо бы прошла и не заметила.

— Привет, Ола! — сказал Живко, заходя в квартиру. — Выйдешь за меня замуж?

— А ты не обнаглел? — поинтересовалась я. — Я, между прочим, сижу в квартире своего мужа, на нашей общей кровати, и вообще. Ты эту кровать нести отказываешься!

— Конечно отказываюсь. Я согласился только постеречь вещи.

— И не стережешь, — отметил Трохим.

— А псы на что? — удивился Живко и встал на одно колено, протягивая мне коробочку явно из ювелирного магазина.

— Быстро работаешь, — восхитился Отто. — Ола, я клянусь, если бы я знал, что он это задумал, я бы его не звал.

— Да что он это задумал, было давно и всем известно, — встрял Трохим, в очередной раз продемонстрировав полное отсутствие такта. — Ола, давай решайся, от этого много чего зависит.

— Например? — полюбопытствовала я, озабоченно разглядывая дыру на рубашке — пружина все-таки оцарапала мне кожу. Что делать с Живко, я не знала, и усиленно соображала, как бы так выкрутиться, чтобы все остались довольны.

— Например, если он станет твоим официальным женихом, то точно поможет дотащить до сарая кровать. Потому что ни один нормальный жених не будет разбрасываться приданым невесты.

— Я отказываюсь от сломанного приданого, — возразил Живко.

— Вот какой! — всплеснул руками полугном. — Бери, что дают, и не жалуйся.

— Тихо! — прикрикнула Лира. — Вы мешаете Оле дать ответ!

Друзья замолчали и стали вежливо наблюдать за происходящим. Ну как — вежливо. Как стая голодных волков за раненым оленем.

— Вам что, — не выдержала я, — совсем Иргу не жалко?

— Нет, — сказала Лира, а Аксентий кивнул. — Он же сам решил с тобой расстаться, чего его жалеть. Это тебя бросили, тебя нам жалко. А его нет.

— У него должность новая и зарплата, — поддакнул Отто. — Хорошая зарплата, пусть она его и утешает.

Я посмотрела на Живко. Орк терпеливо стоял на одном колене, протягивая коробочку. Его темные глаза горели едва скрываемым нетерпением.

— Живко, слушай, не хочется тебя обидеть, но я замужем вообще-то. Поэтому вынуждена отклонить твое предложение, — мягко сказала я, добавив в голосе толику сожаления.

— В храме Рода сказали, что Ирга получил бланк развода, — блеснул познаниями орк.

— Надо же, а ты подготовился, — удивилась я.

— Конечно, — Живко помрачнел, — хочу успеть тебя перехватить, пока ты не создала с кем-то крепкой семьи артефактников.

— О-о-о! — сказал Трохим. — Отто, ну ты даешь! А где твое кольцо? Ёшкин Кот, надо будет найти старую факультетскую книгу пари! Если вы поженитесь, Ряк проиграет мне десять золотых. Только сделайте это до травника, а то я ему буду должен.

— Ничего себе! — возмутилась я. — На меня, значит, спорили! И кто!

— Не только мы заключали на вас с Иргой пари. Лира, не нужно на меня смотреть, как на совершенно бездушного типа.

— Да я знаю, что не только вы, но именно про ваше пари была не в курсе, — буркнула я.

— Мы следим, — пояснил Отто, — чтобы процент получать с каждого спора. Все-таки вы нас используете.

— Мы с Отто не собираемся жениться, — сообщила я официально. — Так что можешь копить деньги, Трохим.

И подумала: «Интересно, а знает ли Живко про Клакерсилэля?»

— А что ты скажешь про эльфа? — спросил орк.

Ага, еще бы он не знал, если даже в храм Богини Рода не поленился сходить и жрецов подкупил. О нашем представлении на собрании артефактников, наверное, уже легенды ходят. Мастер Август осужден, поэтому происшедшее на заседании невозможно было сохранить в тайне (да и тяжело без объяснений, когда в наличии труп известного городского мастера и куча протоколов официальных органов).

— Это тот, который тебя загородил от топора собственной грудью? — спросила Лира.

— Я что, один ничего не знаю? — возмутился Трохим. — Что здесь происходит, а? Мы что, следующую свадьбу Олы играем в эльфийском квартале? И кто следующий относительно счастливый муж?

— Почему относительно счастливый? — обиделась я. — Мой муж будет счастливым!

— Настолько, что сбежит с чемоданом в ночь? — спросил друг бестактно.

Повисла тишина. Живко взглянул на Трохима с угрозой.

— Да! — вскочила я. — Может, я не настолько хороша, и, может, от меня действительно сбегают в ночь, но не тебе, который вообще никогда толком не имел отношений, об этом говорить!

Друзья молчали.

— Прости, Живко, но я должна отклонить твое предложение. Сейчас я все еще являюсь женой Ирги, пусть он меня таковой считать не хочет. Мне нужно, — я сглотнула слезы, — мне нужно… побыть одной.

Я подбежала к двери, перепрыгнула через сумки, схватила шубку. В крохотной квартирке мне было тесно, я задыхалась. Гори оно все огнем! Вещи, напоминавшие о счастье, которое оказалось так легко разрушить, кровать, на которой меня обнимал человек, решивший бросить меня за один вечер, воспоминания — все!

Я раньше думала, что Ирга — это моя лучшая часть. Теперь мне эта лучшая часть совсем не нравилась, да и никогда он не был моей частью, а был только своей. В себе нужно искать лучшую часть, а не в другом, только в себе!..

Через несколько часов Отто подсел ко мне в кабачке «Больше пей!», где я заливала последние события настоящим гномьим самогоном.

— Ола, ты меня еще понимаешь? — спросил он.

— Конечно, — ответила я совершенно трезвым голосом. — Мне так плохо, что даже алкоголь не берет.

— Ничего, скоро возьмет. — Полугном пододвинул ко мне тарелку соленых крендельков. — Мы перенесли твои вещи. И даже кровать.

— Спасибо, — вяло сказала я.

Устроить барахлу, что ли, показательное сожжение во дворе? В новую жизнь — с новыми вещами! Но тогда одежды практически не останется. Отто, конечно, молчит, но в голове точно считает упущенную из-за моей личной трагедии прибыль. На большие доходы в ближайшем будущем рассчитывать мне не придется.

— Живко дал Трохиму по физиономии, а Лира добавила, — сообщил лучший друг последние новости. — Он и не сопротивлялся, сказал — знает, что заслужил.

— Отто, скажи мне честно, ты — за Живко? — Я долила в стакан из кувшина и помахала бармену рукой.

— Я за то, чтобы тебе было хорошо, — дипломатично ответил Отто. — А с кем — с Иргой, Живко или еще с кем-то, — значения не имеет.

— Но сейчас мне так плохо!

— Завтра будет еще хуже, и это к лучшему. Чтобы выплыть, иногда нужно коснуться дна и от него оттолкнуться в стремлении к воздуху.

— А если у меня не будет сил оттолкнуться? — заплакала я.

— Будут, — успокоил меня Отто. — Ты же Ола. Ты же мое золотце. Я рядом и всегда помогу.

Я плакала и пила, и алкоголь подействовал, и лучший друг тащил меня домой по ночным улицам, а я пела песни, все, которые знала, и запускала разноцветные фейерверки в воздух.

Потому что заканчивать очередную главу своей жизни нужно торжественно и красиво!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1 НОВАЯ АВАНТЮРА

— Ола! — Отто влетел в дом — такой сияющий, такой довольный жизнью, что мне тут же захотелось его убить.

Я возлежала в кресле в обнимку с подушкой и коробкой конфет и ненавидела весь мир. У меня был грустный выходной по состоянию женского здоровья, а этот гад смеет быть таким жизнерадостным, в то время как у меня заканчивалась вторая коробка сладостей!

— Что? — спросила я, развернула сразу две конфеты и принялась их жевать, чтобы не сказать чего лишнего.

— Мы едем в столицу! — заявил полугном, тряся передо мной газетой.

Я цапнула «Вестник Ситории», чтобы выяснить, что же так взволновало Отто. Во всю первую полосу было напечатано объявление о том, что король выбирает себе жену и ради этого организовывает конкурс для всех желающих. На второй странице были сообщения о новых указах и законах. На третьей — развернутое интервью с каким-то министром, требовавшим упрочить отношения со Степью и снизить оркам таможенные пошлины. На последней — куча объявлений, от собраний какого-то акционерного общества до информации о банкротстве.

Поэтому я и не читаю деловую прессу. Причина, по которой Отто решил ехать в столицу, для меня была не очевидна. Не хочет же он как-то примазаться к конкурсу, это будет слишком даже для моего лучшего друга!

— Зачем нам ехать в столицу? — спросила я.

— По делу, — внушительно ответил Отто. — Сейчас бюджет подобью!

Я зевнула и развернула еще две конфеты. В столицу так в столицу.

С момента нашего с Иргой расставания прошло два месяца. На дворе была весна, точнее, природа никак не могла определиться, весна или зима. Жители тоже не могли определиться, поэтому можно было встретить народ и в шубах, и в куртках, и в легких плащах.

Эти два месяца прошли у меня идеально. Если бы я продолжала быть женой некроманта, то даже Рауль Ирронто не нашел бы к чему придраться. Работа строго по часам, тихие домашние вечера, во время которых я училась, чтобы избавиться от скуки, в выходные — прогулки с друзьями. Никакой опасности, даже пустяковой (правда, я один раз занозила себе палец, да так сильно, что потом случился нарыв, но это не считается).

Оказывается, Ирга, даже с учетом его редких появлений дома, забирал у меня уйму времени. Теперь же я от скуки занялась готовкой (с полугномом по очереди, у нас в доме царило строгое равноправие). А еще разбирала страшно сложную эльфийскую книгу для Мастеров Артефактов, которую я выманила у Клакерсилэля. Эльф заходил несколько раз, многозначительно улыбался, пил чай и делал настолько тонкие намеки, что мне не составляло никакого труда реагировать на них только вежливой улыбкой. После ухода коллеги мы с Отто долго спорили над правильным значением слов и предложений и ломали головы над истинным смыслом его фраз.

Прежде чем Клакерсилэль отчаялся от моей недогадливости, я решила извлечь максимальную пользу и, одарив его множеством улыбок, вздохов и якобы случайных прикосновений, попросила почитать специальную литературу «для своих». Эльф был настолько взволнован, что даже не установил сроки возврата, и я честно наградила его еще парочкой прикосновений, поцелуем в щеку и сонетом. Сонет Клакерсилэль вышил на широкой шелковой ленте, которую теперь всегда таскал в кармане. Отто очень собой гордился, потому что сонет писал он, в качестве тренировки, чтобы не забыть эльфийский и когда-нибудь покорить Адель своими творческими способностями.

— Странный он какой-то, — поделилась я своими мыслями с Живко.

Мы с орком встречались довольно редко, однако его незримое присутствие я чувствовала всегда. Он мог заглянуть на минутку в мастерскую и укутать мне плечи роскошным платком из собачьей шерсти. Или как бы невзначай зайти в кабачок, когда я там сидела с друзьями, улыбнуться мне сверкающей улыбкой, выпить чашку чая и опять уйти. Он ни о чем не просил, однако его поведение было очень красноречивым.

— Обложил он тебя, как зверя на охоте, — сказал мне как-то Отто. — Ирга дурак. Прежде чем уходить в ночь, надо было орка прирезать.

— Я для Живко только экзотика. Ничего из этого не получится.

— Почему же? Может и получиться. Он — предприниматель, ты тоже. Вы будете выгодно оттенять друг друга. Только горячих булочек от него не дождешься, сама побежишь за ними как миленькая. А чем дольше ты не сдаешься, тем большей ценностью обладаешь.

Отто по отношению к моей личной жизни выдерживал суровый нейтралитет, и даже простил Клакерсилэлю уведенного клиента — потому что ценность эльфийской книжки была куда выше.

В тот момент, когда мне захотелось с кем-то обсудить эльфа, рядом был Живко. Он помогал мне сортировать бусины из кости дракона. Очень дорогой и редкий товар, который орк достал по своим каналам. Правда, цену заломил такую, что Отто только крякнул, занял денег везде где только мог, но заплатил. Эксклюзив. В Чистяково ни у кого из мастеров такого не было.

Теплых чувств, которых ко мне испытывал Живко, на скидку не хватило, но вот перебрать бусины он вызвался, и мы сидели с ним вдвоем за столом под яркой лампой. Бусины были разных размеров, от совсем крошечных, в которые с трудом пролезала леска, до больших, с медяк размером. Живко купил пакет несортированных, так дешевле. Бусины появлялись после сложного шаманского ритуала над костями драконов. После нескольких дней колдовства кость, которую другим методом было невозможно сломать или распилить, рассыпалась на шарики разных размеров, имеющих большую магическую силу, и очень энергоемких. Потом орочьи умельцы просверливали в них дырочки и продавали. Живко по секрету признался мне, что в Степи драконьих скелетов столько, что все сопредельные страны бусинами засыпать можно. Однако вожди договорились, что будут поддерживать дефицит, чтобы не ронять цены.

Мужская аура орка в нашей маленькой гостиной просто сбивала с ног и заставляла крайне непристойные фантазии активно размножаться, поэтому я решила поговорить на отвлеченную тему.

— Кто странный? — спросил Живко, ловко сортируя бусины по разным баночкам. Ловкие пальцы так быстро мелькали над столом, что я не могла отделаться от мысли о том, что будет, если эти пальцы допустить к своему телу.

— Клакерсилэль. На собрании мастеров целовал меня совершенно беззастенчиво, а теперь смущается от легкого прикосновения.

— Почему ты спрашиваешь это у меня? — удивился орк. — Я не люблю, когда ты при мне о своих поклонниках говоришь.

— А у кого мне еще спрашивать? Ты к эльфам самый близкий тип из моих знакомых. Ты лучше расскажи все, что знаешь, а то я еще вляпаюсь в какую-нибудь неприятность. Вдруг наш поцелуй на собрании имел какое-то важное сакральное значение, а я и не в курсе, что уже обручена или еще что похуже.

— Гм… — Живко задумался. — Нет, не думаю. Это же были действия, совершенные в ситуации, угрожающей жизни, а такое, кажется, ни у одной расы не считается нарушением. Закон жизни: перед лицом смерти нужно максимально полно жить. А что касается его поведения, так это же эльфы. Они с каждой девушкой ведут себя так, будто на лошадь впервые садятся. Охи-вздохи, ласковые взгляды… В нашем квартале эльфийская свадьба — событие года, если не десятилетия. Хотя это же эльфы, куда им спешить.

— Орки тоже долго живут, — заметила я. — А по тебе не скажешь, что ты готов год взглядами довольствоваться.

Живко ухмыльнулся.

— Я орк. Во-первых, мы живем меньше, чем эльфы. Во-вторых, мы живем значительно меньше, чем эльфы, потому что ведем очень активную жизнь. В-третьих, маги тоже себе хорошо жизнь удлиняют, но это не значит, что я буду долго ждать. И в-четвертых, я не хочу, чтобы ты общалась с эльфом.

— Интересно, кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать?

— Твой следующий муж.

— Разогнался. Я еще за предыдущим замужем.

Живко в мгновение оказался рядом со мной и обхватил мое лицо ладонями, собираясь поцеловать. У меня в животе сладко заныло — смуглолицый сильный орк был самим воплощением чаяния моих гормонов.

— Если ты еще раз посмеешь применить ко мне силу, — сказала я скучающим тоном, заталкивая гормоны куда-то очень глубоко внутрь себя, — я тебя импотентом сделаю. Навсегда. Забыл, с кем связался?

Нет уж, спасибо. Второй раз я такой ошибки не совершу. Сначала один женится на Мастере Артефактов, а потом жалуется, что жена мало внимания семье уделяет. Потом второй пытается поцелуями замять неудобную тему. А потом начнет командовать «ты туда не ходи, ты сюда ходи». Лучше сразу ему границами по физиономии стукнуть, чем потом свои права отвоевывать, оставаясь одной в ночи.

Орк шумно выдохнул и упал на колени, уткнувшись лицом мне в юбку.

— А ты забыла, с кем связалась? — буркнул он. — Я тебя хочу, между прочим. Отто нет, мы тут одни, что нам мешает доставить друг другу удовольствие?

— Я все еще замужем, — напомнила я.

Да, я до сих пор не подписала бланк о разводе и не отнесла его в храм. Ирга о разводе не напоминал, и вообще меня игнорировал, хотя я написала ему несколько писем. Предлагала поговорить, прийти к компромиссу…

Возможно, меня тешило то, что Ирге откажут в любом храме, куда он явится со своей новой пассией (что папочка подсуетился и нашел ему мирную и домашнюю цветочницу, я даже не сомневалась). Может быть, я на что-то надеялась.

Однако спать одной с каждым днем было все сложнее. Я и не знала, что меня преследует такое количество кошмаров — до тех пор, пока не стала своим криком будить Отто. Теперь я часто прибегала к нему и ложилась под бочок, как ребенок, который в грозу ищет утешения в кровати родителей.

Я даже сходила в Дом Исцеления, там обошла многих специалистов, и наконец почтенный магистр, специалист по аурам, сказал мне:

— Вы, милочка, дважды побывали на пороге смерти. Вы встречались с Ёшкой. Ваша аура разодрана в клочья и еще толком не зажила. Вероятно, ваш муж, обладая сильной магической силой, своим присутствием и вашей духовно-энергетической связью защищал вас. Теперь же на вашу ауру льнут все, условно говоря, энергетические паразиты, которые жаждут к кому-то присосаться. Например, ваша соседка может в сердцах кинуть другой соседке «чтоб тебе пусто было». Проклятие слабенькое, об целую ауру разобьется без вреда для нее, а вот на вашу притянется. «Пусто» вам не будет, потому что это не вам желали, но кошмар обеспечен.

Посоветовав увеличить количество защитных артефактов, поменьше использовать магическую энергию и вести здоровый образ жизни, магистр порекомендовал регулярно обращаться к нему для процедур излечения ауры. Но до окончательной победы над наследием моей смертельно опасной жизни было далеко.

Живко — здоровый, сексуальный, с цельной аурой, полыхающей энергией, был бы для меня спасением. Однако я все еще цеплялась за что-то, то ли за свою мечту о бесконечной романтической любви, то ли за остатки добродетели.

Орк обхватил мои ноги руками, дыша в юбку. Она была слишком тонкой, чтобы я не могла не ощутить тепло, которое исходило от мужчины. Роскошные иссиня-черные волосы, собранные на макушке в высокий хвост, рассыпались по его плечам и моим ногам. Я не удержалась и прикоснулась к одной из прядей. Жесткие, прямые — как конская грива. Так не похожи на мягкие и легкие черные пряди Ирги! И все было непохоже — широкие плечи, литые мускулы, перекатывающиеся под смуглой кожей при каждом движении, сила, с которой он сжимал мои ноги… Ирга был худощавым, обладая почти эльфийской фигурой. Обнимал он меня всегда нежно-нежно, хотя я видела, что в драке он ничем не уступал орку.

— Замужем, замужем, — со стоном сказал Живко, потянувшись головой к моей ладони. — Почему ты все еще замужем? Он не вернется к тебе! Он хочет детей, он хочет уютную семью. Ола, подумай, я дам тебе все, чего ты достойна. Мне не нужна жена-хозяйка, таких и у нас в Степи слишком много, чтобы я ее здесь искал. Мне нужна жена-партнер, достойное обрамление и опора каждому моему делу. Я дам тебе весь мир!

— Не забыв указать, с кем и когда мне разговаривать? — спросила я, пропуская прядь волос орка через пальцы.

Живко легонько стукнулся лбом о мои колени.

— Прости. Был неправ.

— Почему ты меня полюбил? — спросила я, обхватив себя руками, чтобы не прикасаться к Живко. — Только честно. Если ты скажешь «я просто за тобой охочусь, потому что мне интересно, когда ты упадешь в мои объятия», я пойму и не обижусь.

— И это тоже, — согласился орк, а потом поднял на меня загадочный взгляд. — Но в основном потому, что ты сияешь.

— Как это — сияю? — удивилась я.

— Это не видно простым взглядом, я и раньше ощущал, что ты — необыкновенная, но потом шаман подтвердил, что ты сияешь. Это большая удача — найти сияющую. Ну и характер мне твой нравится. И ноги.

— Перестань их щупать так откровенно, а то лягну, — предупредила я. — Это не сияние, это отметка Ёшки. Я же любимица демонов теперь. И кошмаров.

— Ерунда это. Просто Ёшка тоже клюнул на твое сияние.

— Ну да, да, расскажи мне, что я избранная, в моих руках все судьбы мира… Это сейчас так учат девушек соблазнять? Я предпочитаю традиционный путь, в постель через желудок. Или ювелирный магазин.

— Я не говорил, что ты избранная, я сказал, что ты — сияющая. И Отто тоже. Вы живете, а не существуете. Для вас нет проложенной кем-то дороги, вы сами ее прокладываете. А за вами идут остальные. Все успешные люди, которые придумывают и воплощают что-то свое, — все они сияют. Так что с избранностью ты поспешила. А пути в твою постель я запомнил.

Он смотрел на меня так, что мои губы пересохли. Я не выдержала напряжения, разливающегося в комнате, и облизнула их. Живко воспринял это как призыв к действию, встал и наклонился надо мной.

«Отто, — мысленно молила я, — где ты, когда так нужен! Он же меня сейчас… Или, скорее, я же его сейчас…»

Живко прикоснулся губами ко лбу, лизнул кончик носа. Я затаила дыхание. Он потеребил губами кончик мочки, обдавая жарким дыханием шею, облизнул сережку… Опять коснулся лба. Сережка качнулась, прикоснулась мокрым металлом к разгоряченной шее. Я вздрогнула. Орк отстранился. Пальцами провел по моим бровям, очертил скулы, подбородок. Простые движения — но сердце мое зашлось в бешеном ритме. Ногтем Живко провел по моей шее, опустился вниз, очертил ворот рубашки. Взгляд его горел. Палец рисовал круги на коже шее, и я покрылась мурашками.

Орк опять наклонился и поцеловал мне веки.

— Смотри только на меня, — прошептал он. Скользнул рукой по груди. — Думай только обо мне.

Я сидела, словно завороженная, закрыв глаза, и ждала продолжения. Хлопнула дверь.

Живко ушел.

— Скотина! — завопила я, не в силах справиться с разочарованием. Тело требовало большего, кожа горела, в голове шумело от притока крови.

Ничего себе, он что же это, меня заколдовал? Меня?

Однако ни один из защитных артефактов не активировался. Да, но у меня не было защиты от любовной магии и от благого воздействия!

Кипя от злости, я натянула куртку и помчалась в Дом Исцеления.

— Дайте мне какое-нибудь антиприворотное зелье! — попросила я в приемной. — Самого широкого спектра действия.

— Вы что-то ели? Пили? Надевали на себя артефакт неизвестного назначения? — достал стандартный бланк осмотра молоденький целитель за стойкой.

— Нет, — сказала я, гадая, хорошо ли я помыла руки после драконьих бусин. Может, Живко на них наложил заклинание? Надо бы в библиотеке найти книжку про шаманские практики, я о них ничего толком не знаю. И вообще, надо поосторожнее быть, что ли. Потому что вот так не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься чьей-то женой, и потом поди докажи, что он сам. Нет, бланк развода я не подпишу, хоть какая-то защита от жаждущих красавцев.

— Панна, — сказал целитель, всем своим видом давая понять, что я только зря отнимаю его время, — вам показалось, что на вас воздействовали!

— Да что вы такое говорите? — разозлилась я. — А почему вы не спросили меня, попадала ли я в какое-то сильное энергетическое поле? Стала ли жертвой выпущенного заклинания? Что вы халтурите? У меня речь идет о жизни и смерти! Я не хочу жить в эльфийском квартале!

На мой крик из-за шторки, которая отделяла зал срочной помощи от приемной, выглянула Лира.

— Ага, — удовлетворенно сказала она. — Я так и думала, что это ты тут скандалишь. Заходи.

— Слушай, ну ведь это же халатность! — продолжала возмущаться я. — Что значит — показалось?

— Прекрати, — сказала подруга. — Он просто стажер, это во-первых. У нас большинство целителей на необходимом отдыхе после зимней переработки и перед весенними простудами. Во-вторых, ты не похожа на человека, подвергшегося действию любовного заклятия. Нормальный зрачок, дыхание, движения.

— Меня Живко заколдовал! Нашаманил!

— Он же не обладает магическими способностями. — Лира заварила чай и вручила мне кружку.

— Ну и пусть! У шамана заклинание купил.

— Шаман воздействует только при непосредственном контакте, за что тебе диплом теоретика выдали?

— За то, что я на экзамене все знала, — проворчала я, здорово уязвленная.

— Ола, на тебе нет никаких воздействий. И аура у тебя сейчас полна энергией. Вы с Живко переспали?

— Нет!

— Почему?

— Потому что я замужем!

Лира закатила глаза.

— Все равно он на меня воздействовал! Я думаю о нем и хочу его.

— Тебе нужно писать в «Королевскую постель» про теории заговора, — посоветовала целительница. — Ты его хочешь, потому что Живко хотят все женщины, которые его видят. Он же самец. Бык-осеменитель.

— Я себя коровой не считаю.

Во вкусный целительский чай явно что-то намешали, потому что желание спорить пропадало с каждым мгновением.

— Не считай, — легко согласилась Лира. — Но против природы не попрешь.

— А ты тоже его хочешь?

— Да, — призналась подруга. — Хочу, да кто ж такого не захочет? Я же не мертвая, в конце концов. Но у меня есть муж, реальный, а не то, что…

— Не продолжай. Кстати, а почему у вас так тихо?

— Бывает. Пациенты почему-то всегда косяками ходят. То нет никого, то валит сразу полгорода. Все по домам сидят, носами шмыгают, гайморитов дожидаются.

— Ясно. А то неуютно даже как-то.

— Была бы ты здесь час назад… Никто с тобой телоспасительных бесед не вел бы.

— И в чем, интересно, заключается телоспасительность?

— В вердикте целителя: самца нужно использовать по прямому назначению, чтобы он напитал силой тело и излечил душу от ран.

— Как у тебя все просто.

Лира залезла в шкафчик с надписью «Яды» и достала оттуда бутерброды на тарелочке.

— Сложно — это когда на тебя дерево падает и дробит кости.

— У каждого свои критерии, — не согласилась я.

Лира меланхолично жевала бутерброд с колбасой, я пила чай. В приемной стажер воевал с какой-то визгливой пациенткой, но, видимо, помощь ему не требовалась. За одной из шторок, деливших большой зал на маленькие ячейки, громко кто-то храпел. Мир и спокойствие, а также легкий цинизм, присущий всем целителям, постепенно в меня проникали, и я расслабилась. Пусть все идет своим чередом — Ирга, Живко. А, эльфа еще забыла…

Если устроить между ними тараканьи бега, интересно, кто победит? Наверное, Ирга и Живко откусят друг другу головы, на этом все и закончится. В финал выйдет самый неторопливый. Где его встретит Отто с кувалдой и заявит, что тараканы — это антисанитария, от которой нужно немедленно избавляться.

Я легла на койку и задремала.

Хорошо иметь подругу-целителя. Потому что проснулась я в отдельной палате, отдохнувшая, выспавшаяся впервые за эти месяцы. Мир был прекрасен и — действительно — прост!

Я умылась, поправила смятую одежду и вышла. В коридоре столкнулась со вчерашним стажером.

— Счет за исцеление, — сказал он с плохо скрытой радостью и ткнул мне бумажку в лицо.

Если он надеялся, что я закачу скандал, то ошибся. С милой улыбкой я отсчитала ему стоимость пребывания в отдельной палате, плату за использование успокаивающего снадобья и обследование ауры. Спасибо, «телоспасительную» беседу в счет не включили, говорю же — хорошо иметь подругу-целителя.

Пару дней Живко выжидал, а я вертелась ночами в постели, вспоминая его сильные руки и мускулистое тело.

Я уже почти была готова сама заявиться в эльфийский квартал и постучаться в ворота дома клана Живко, но у меня испортилось настроение. День я рассказывала Отто о том, как же я ненавижу всех мужчин, которые не умеют делать что-то вовремя, а потом засела около печки с коробкой конфет и попросила не беспокоить.

Однако Отто мою просьбу не уважил и заявился бодрый, жизнерадостный и с газетой.

— Зачем нам в столицу?

— По делу, — ответил полугном. — Сейчас бюджет подобью.

Конфеты были вкусными. Поэтому я решила не обращать на Отто внимания. Большая половина наших затей заканчивалась подбиванием бюджета. Подсчитав сумму, полугном обычно скучнел и забывал об идее.

Но не в этот раз.

— Все сходится, — объявил он через несколько минут. — Да, мы едем в столицу. Завтра.

— Зачем?

— Выдавать тебя замуж за короля.

Я уронила коробку конфет. Замуж за короля? Да еще и с бюджетом, который сходится? Он что, серьезно думает, что эта затея выгорит?

Вот так — живешь с человеком, спишь в его постели, готовишь с ним еду и чистишь снег, а потом выясняется, что он сошел с ума.

— Отто, — сказала я предельно ласково, помня, что с больными на голову людьми нужно быть вежливой и спокойной, — я замужем.

— Ерунда. Завтра отнесем подписанный бланк в храм Богини Рода, и сразу же на телепортационную башню.

Не бывать мне целительницей, потому что я тут же забыла все советы по обращению с сумасшедшими и заорала:

— Ты чего моей жизнью распоряжаешься? Я, может, не хочу разводиться! Я, может, не хочу замуж за короля!

— Конечно, — кивнул Отто. — Ты хочешь сидеть в кресле и жрать конфеты, в то время как твоя жизнь проходит в бесплодных сожалениях. Прекрати истерить!

— Я не хочу замуж за короля!

— Да можно подумать, он тебя возьмет! Ты что, не читала объявление? Все претендентки с одним сопровождающим лицом женского пола обеспечиваются бесплатным проживанием и питанием на период конкурсного отбора.

— Если ты хочешь бесплатно посмотреть столицу, я тебе куплю билет и оплачу гостиницу, — сказала я. — Придумал тоже — моим телом свои развлечения оплачивать!

— Ты с ума сошла, — отшатнулся Отто. — Как ты могла такое подумать!

— Так, стоп! Садимся за стол и начинаем обсуждение с самого начала, — предложила я. — Итак, Отто, зачем мы на самом деле едем в столицу?

Лучший друг сел за стол и заметил:

— Да, Ирга — порядочный козел, что тебя бросил таким образом, однако пользу все же принес — ты хотя бы вести переговоры научилась.

Что да, то да. За совместную жизнь мы с Иргой ни разу не скандалили с таким накалом чувств, как с Отто. Ирга считал, что страсть нужно в постели выплескивать, а не в тумаках партнеру.

— Мы, — продолжал Отто, — с тобой остановились в своем развитии. Я боюсь, что мы так и останемся местечковыми артефактниками, которые профессионально делают пару-тройку самых востребованных артефактов. Да, мы уже можем расширяться и нанимать себе работников, но зачем? Чтобы делать не одну, а две партии артефактов для потенции?

— Чем тебе не нравятся мои поднимающие артефакты? — обиделась я, обоснованно считающая это своим лучшим достижением. Во всяком случае, на севере страны меня еще никто не переплюнул и заказы поступали постоянно.

— Всем они мне нравятся! Они прекрасны, их оценили уже и эльфы, и орки, и люди, и гномы. Но скажи, разве ты бы хотела войти в историю таким образом?

— Я вообще не хочу входить в историю! Я уже там так наследила, что спать без кошмаров не могу.

Отто быстро нашел другой аргумент.

— А разве тебе не скучно делать все время одно и то же?

Тут я поспорить не могла. С момента нашего знакомства с Отто мы все время делали что-то новое. Изобретали новые алкогольные коктейли. Запускали бизнес с нуля. Придумывали артефакты, которые никто не делал. Но в последнее время — да, мой партнер по бизнесу абсолютно прав — у нас все больше было заказов на артефакты мужской силы и все меньше — на другие. Становилось скучновато. Чувства новизны, восторга, когда наконец-то получается решить задачу, над которой бились несколько недель, гордость за свои умственные способности и талант — где они все? Нету.

— Нам нужно расти не только вширь, но и ввысь! — Энтузиазм Отто бил через край. — Где мы можем получить новый толчок к развитию, как не в столице?

Я согласно кивнула.

— Но зачем привязываться к этому дурацкому конкурсу на звание королевы?

— По нескольким причинам. Во-первых, тебе нужно побывать среди светской публики. Не просто так, а запоминать все, что видишь и слышишь. Нам нужно больше богатых заказчиков, а заказчики любят статус. Думаю, если ты сможешь вовремя ввернуть, что сказала баронесса ня Такая графине ня Такой, это повысит наши шансы на новую клиентуру. Во-вторых, я тоже времени терять не буду. И в-третьих. Ты знаешь, сколько стоит проживание в столице, даже если мы будем питаться сухарями, взятыми из дома? Я все просчитал. Если бы мы просто поехали в столицу набираться опыта, то потом долги отрабатывали бы еще три месяца, не считая того, что нас в высшее общество никто и не пустит. А так нас обеспечивают и питанием, и проживанием, и связями, и все бесплатно!

— Когда начинается конкурс? — Я схватила газету. — Послезавтра? Но это… мы только через телепортационные башни можем добраться, а они стоят очень дорого! И условия — смотри, сколько тут требований к претенденткам.

— Если ехать каретой просто как туристы, плюс питание в пути, плюс неудобства, телепортация выходит дороже по деньгам, зато дешевле по физическому состоянию.

— Претендентка должна быть не замужней как минимум месяц.

— Ирга оплатил разводную пошлину. Так что, если ты подпишешь документ, он будет зарегистрирован тем числом, когда было оплачено. И ты перед законом будешь уже больше двух месяцев свободной, а тогда об этом конкурсе знали только самые приближенные, так что придраться, что ты развелась только ради короля, не получится.

— Претендентка должна обладать документальными подтверждениями своей финансовой независимости.

— Ты официальный совладетель успешного бизнеса, документы я сделаю.

— Состояние здоровья… Возраст… Ага, вот! «Претендентку должна сопровождать женщина (дуэнья, няня или близкая родственница)». Ты что, предлагаешь мне обратиться к маме? Или сестре?

— Нет, конечно! — ужаснулся Отто. — Твоей дуэньей буду я — почтенная Оттава. Это придаст тебе веса, потому что дуэньи-гномки бывают только у влиятельных особ, с которыми дружат наши кланы. С гномами король как раз пытается наладить хорошие отношения, что очень кстати.

Я помолчала, собираясь с мыслями.

— Ты что, бороду сбреешь?

— За кого ты меня принимаешь? Я уже все продумал! Те кланы, которые работают с камнем, все ходят в повязках на лице, чтобы не портить легкие пылью. Я буду почтенной дамой, которая всю свою молодость провела в такой семье и не может избавиться от привычек. А документы сделаю. Так, ты собирайся, а я побежал с бумажками разбираться!

— Собирайся! Я не знаю, что взять! Я первый раз в столицу еду! Вдруг я буду не модной!

— Не будешь, ты же провинциальная девушка.

— Что брать — яркое или скромное? — Я схватилась за голову. Собирайся, легко ему сказать! Это же неделю надо думать, по магазинам ходить…

— Ола, они специально опубликовали это объявление так, чтобы во дворец добрались только те, кто знал заранее, те, кто живет ближе всех, или те, которые способны выбросить кучу денег на телепортацию. А ты же знаешь, что вынести телепортацию, если даже ее сделать бесплатной, далеко не все могут. Зато перед народом все чисто — каждая девица думает, что король мог выбрать ее, если бы родители не зажали денег. Лояльность к власти вырастет в разы. Поэтому на конкурс прибудет куча девушек с наспех собранными чемоданами. У тебя перед ними есть два преимущества: тебе король не нужен, и рядом буду я.

— А вдруг я конкурс пройду?

Отто заржал.

— Ты чего? — обиделась я. — Считаешь меня настолько бездарной, чтобы провалить конкурс на звание жены?

— Нет, что ты! — Полугном вытер слезы, но не выдержал и опять засмеялся. — Конкурс на звание жены ты как раз проходишь с легкостью, вон сколько претендентов тебя домогаются. Но конкурс на звание королевы… Уверен, что уже обозначена победительница и ее семья тайком делит должности и деньги. В общем, собирайся, бери всего по чуть-чуть и помни, что телепортационные башни имеют ограничения по весу.

Когда полугном убежал добывать документы и женское платье, я достала бланк развода и положила на стол. Перед глазами всплыло лицо Ирги. С какой любовью и нежностью он смотрел на меня по утрам, как сияли его голубые глаза после наших поцелуев…

Почему-то с того вечера, когда все это закончилось в один миг, я запомнила только его ледяные пальцы.

Я посмотрела на белую полоску на своем пальце, незагорелую кожу, след-напоминание о любви. Надо будет его настойкой ореха смазать, чтобы потемнел.

Моя рука не дрожала, когда я заполняла бланк. И я не плакала.

Почти.

Глава 2 СТОЛИЧНЫЕ ШТУЧКИ

Да, совсем не так я представляла прибытие в столицу! Когда-то, в ранней юности, мечталось, что я въеду туда на коне, осыпаемая благодарной публикой цветами за какой-то великий подвиг. Потом, во время учебы, надеялась выиграть туристическую поездку и несколько дней ходить по городу, разевая рот на достопримечательности. Потом — что мы с Иргой совершим романтическое путешествие, где обязательно будет номер-люкс дорогого отеля, шампанское и балы.

Но что я вывалюсь из телепортационной башни, поддерживаемая заботливым… заботливой Оттавой, и потом долго буду приходить в себя на лавочке в небольшом скверике с мокрой тряпкой на лбу, подкармливаемая кусочками натурального хьюродского шоколада, — нет, такого мне даже в страшных снах не могло привидеться.

Мы путешествовали дробными прыжками целый день. Чтобы удешевить путь, я сильно выложилась магически (телепортация — очень дорогое удовольствие, однако можно было получить скидку, поделившись с магами-портальщиками своей энергией), и сейчас меня не интересовало ничего, кроме возможности тихо умереть где-то под кустом.

Отто восстанавливал здоровье, поедая подношение Живко. Утром мы вышли из дома очень рано, но корзина с деликатесами уже висела на ручке нашей калитки.

— Наверное, собак выгуливал и занес, — предположил Отто. — О-о-о, да тут набор «я сегодня ночью в твоей постели»! Жаль беднягу, ничего ему не обломится.

— Как ты определил, что это набор «ночью в твоей постели»? — полюбопытствовала я, сунув нос в корзину. Вино, шоколад, холодное мясо, орехи… ага, массажное масло с сандалом… о, розовые лепестки в кокетливо перевязанном пакетике и мед.

— Мед, между прочим, у орков считается сильным возбуждающим средством, — сообщил Отто, откупоривая баночку с маслом. — Настоящее! Эльфийское! Бездна, даже жалко стало орка, это же целое состояние. Берем с собой, вдруг пригодится.

Он прицепил на нашу кованую табличку у ворот дощечку с надписью: «Уехали в столицу повышать квалификацию. Имущество зачаровано смертельными заклятиями». Эту дощечку ему за несколько медяков сделал троюродный племянник, пока Отто собирал у родственниц платья. Найти женскую гномью одежду на его фигуру было тяжело — полугном был выше и массивнее своих сородичей. Однако нет такой задачи, которую бы не смог выполнить гномий клан в кратчайшие сроки, если на кону стоит возможность приобрести массу полезных знакомств и деловых связей.

Отто сунул мне под нос баночку с маслом. Сандаловый запах защекотал ноздри, и я чихнула.

— Это же не нашатырь! — простонала я.

— Хватит лежать, мы в столице! И так вечер уже, а нам бы еще пройти регистрацию не мешало. — Полугном поскреб бороду. Она, чтобы не мешалась, была заплетена в две тугие косы.

— Вуаль не забудь прицепить, — напомнила я. — И вообще, хватит есть мое мясо!

— О, оклемалась! Не твое это мясо, а наше. Твое было бы, если бы ты сейчас с Живко на романтическом свидании сидела. И вообще, я не знаю, когда в следующий раз смогу поесть, а ты жадничаешь.

Мне стало стыдно. Накидывая вуаль — отрез плотной ткани, который закрывал его лицо от глаз и до самой груди, — Отто лишал себя возможности нормально питаться в окружении других людей. Мы для этого разработали целую легенду, согласно которой Оттава дала зарок в честь погибшего в рудниках мужа есть только в одиночестве, но кто знал, представится ли возможность уединения.

Отто нацепил маскировку, поправил юбку и решительно потащил меня в сторону стоянки наемных карет. Мужественная дуэнья стучала по плиткам скверика огромными ботинками, а я послушно волочилась следом, сжимая в руке ручку чемодана, который упаковывала до глубокой ночи. Отто нес часть моих вещей — у дуэньи было только три наряда, не считая мужского. Впрочем, от Оттавы никто роскоши и не требует.

Вчера вечером я так смеялась, что даже сегодня у меня болел живот и ныли щеки. Явление Отто в женском облике было настолько для меня неожиданным, что я сначала молча обошла его кругом и только потом стала смеяться. Представьте тумбочку, обряженную в юбку. Да что там тумбочка — полноценный комод! А если учесть, что Отто перекрасил свои черные кудри, доставшиеся от матери, в привычный рыжий гномий цвет, а бороду оставил природно-черной, то внешность он приобрел совершенно экзотическую.

Смеялась, пока делала ему маникюр — из-за этого лак на ногти лег несколько кривовато. Смеялась, пока мы репетировали женское поведение.

И еще немножко посмеялась сегодня, пока подкрашивала полугному глаза в туалете одной из телепортационных башен.

Женщина — не женщина, а бабища — из Отто получилась такая, что я бы без единого сомнения доверила такой боевой дуэнье своего ребенка. Или двух.

Периодически полугном вспоминал, что он женщина, и начинал вилять бедрами, словно танцевал в кабачке в состоянии сильного опьянения. А сейчас моя дуэнья шагала так, будто отслужила добрый десяток лет в войсках. Иногда на дорожках парка нам попадались гуляющие жители, которые шарахались в сторону, не желая быть сметенными почтенной гномьей дамой.

Мы вышли на стоянку, полугном придирчиво осмотрел кареты и без раздумья направился к самой скромной.

— Куда? — спросил кучер, разглядывая нашу парочку без всякого удивления. Видно, в столице бывало всякое.

— В королевский дворец! — заявил Отто и хлопнул густо подведенными ресницами.

— А, претендентка! — протянул кучер, проявив ко мне интерес. — Никаких шансов.

— Это только королю решать! — отрезала дуэнья. — Мое золотце — лучшая женщина в мире, и тому, кто этого не замечает, я яйц… глаза выцарапаю.

Кучер пожал плечами и захлопнул за нами дверцы.

— Кажется, ты переигрываешь, — высказала я свою точку зрения.

— Много ты знаешь о гномках-дуэньях, — отмахнулся Отто. — Я еще недоигрываю.

Карета повезла нас в летнюю королевскую резиденцию. Отто выделил кучеру серебрушку, и тот принялся рассказывать, что летний дворец полностью отдали «под девиц», что претенденток прибыло очень много и что некоторые явились со всеми родственниками для поддержки, поэтому цены в гостиницах сразу же взлетели. И что будут специальные выступления перед всем народом на площадях, поэтому владельцы домов, расположенных на улочках, удобных для наблюдения, уже продают места у окон.

Половину пути я продремала под мерный рокот голоса Отто, который не мог упустить возможности выудить из кучера все, что тот знал. А вдруг попадется крупица бесценной информации, которой потом можно будет воспользоваться в подходящий момент?

Кучер высадил нас около ажурного, но высокого забора, окружавшего летнюю королевскую резиденцию. Высокие кованые ворота были вершиной кузнечного мастерства, даже Отто восхищенно присвистнул.

— Кандидатка? — спросил стражник у ворот.

— Да, — ответил за меня Отто.

Второй стражник нарисовал черточку в длинном свитке. Черточек там было много.

— А дальше нам что делать? — спросила я.

— Минуточку. Ага, вон они!

Высокая женщина, держащаяся так, словно проглотила швабру, вышла из ворот. Темное платье шуршало подолом по мелкому гравию дорожки. В свете фонарей поблескивало элегантное колье. Волосы были собраны в аккуратный пучок.

За строгой дамой плелась девушка, рыдая в голос. За ней шла женщина средних лет, с натугой волоча три огромных чемодана. Судя по их виду, мне не светило даже один поднять.

— Ого, — прошептал полугном, — вот это силища!

Я молча ткнула ему в руки свой чемодан. Вон, некоторые по три таскают, а этот заставляет будущую королеву саму свои вещи носить.

Девушка подняла голову и кинулась ко мне, а потом, рыдая, повисла на шее, уткнувшись в декольте. Если бы не рефлексы, которые мне попеременно вбивали в голову преподаватель боевых искусств и Ирга, я бы упала. Отто тоже показал, что не зря периодически занимается физкультурой, потому что подпер меня своей мощной грудью.

— Не ходите туда! — прорыдала девушка. — Не ходите! Там такое, такое… Ужас!

Я выдралась из ее объятий и начала формировать на кончиках пальцев боевые заклятия. Мало ли что там! Может, какая-то претендентка оборотнем оказалась и под влиянием стресса обратилась и закусывает конкурентками?

— Унижения! — продолжала причитать девица. — Ужасные условия! Холод! Оскорбления! Хамство! Не ходите туда!

— Успокойте свою подопечную, — ледяным тоном сказала строгая дама. — Немедленно!

Дуэнья бросила чемоданы и кинулась к девушке, пытаясь ее обнять. Та отмахивалась и продолжала рыдать.

— Я буду жаловаться! — выкрикнула она. — Вы не имеете права!

— Условия и правила проведения конкурса утвердил сам король. — Я поежилась. Ледяное дыхание дамы умерщвляло все живое в радиусе метра. Дама обратила свой взгляд ко мне: — Вы еще одна претендентка? Пройдемте.

Если бы не Отто, я бы уже пустилась наутек, а так взмахнула кистями, сбрасывая заклятия, и спросила:

— Что здесь происходит?

— Жизнь королевы — это не только веселье и балы, но и тяжелая работа. Поэтому мы решили для конкурсанток создать условия, максимально близкие к реальности, — сообщила дама, рассматривая меня, как будто я была тараканом, пережившим изгоняющее заклятие. — Но некоторые особо нежные девушки этого не понимают. Уверяю вас, никакой физической опасности во дворце для вас нет.

Это звучало не очень обнадеживающе. Максимально близкие к реальности, хм… Если учесть, как закончила предыдущая королева, что-то мне не очень хочется.

Я покосилась на стражников. Они неторопливо развернули еще один свиток и нарисовали там черточку. Черточек там было немного, что утешало.

Отто легонько подтолкнул меня в сторону дворца. Приняв решение, полугном уже не отступал. За нашей спиной дуэнья затаскивала девицу, чьи слезы перешли в настоящую истерику, в карету. Рессоры протестующе скрипели, лошади испуганно всхрапывали.

— Надо же, как сложна моя работа! — пробормотал Отто. — Надеюсь, золотце, ты не будешь устраивать подобных сцен?

Дама, не удостоив нас лишним взглядом, развернулась и пошуршала к дворцу. Мы направились следом.

Очень скоро я выяснила, что же так расстроило девушку.

Всех претенденток расселяли в огромных бальных залах, превращенных в казармы. Длинные ряды типовых кроватей — у нас в общежитии были такие, ни одной тумбочки или шкафа. Непрекращающийся гул множества голосов. Из огромных окон летних залов сквозило.

— Ищите себе свободную кровать, — сказала дама.

— Кровати? — уточнил Отто.

— Кровать. Одну. Где будет размешаться дуэнья, нас не интересует. В десять вечера — отбой. С завтрашнего дня за любой звук после отбоя будут исключать из конкурса. Полные правила поведения получите завтра. Туалетные — там. Ужина не будет. Подъем в шесть утра. Регистрация. Те, кто пройдут регистрацию, идут на завтрак. Остальные — домой.

Не дожидаясь нашего ответа, дама ушла.

— Во что ты меня втянул? — прошипела я.

— Нормально все, ты глянь, сколько тут претенденток! Часть отпугнут правила, часть — бытовые условия, а мы поборемся.

Мы нашли свободную кровать, Отто запихнул под нее чемоданы и пошел проверить туалетные.

— Все замечательно, там отдельные кабинки, жить можно, — доложил он, вернувшись.

Я вздохнула с облегчением. Одной проблемой меньше.

Некоторые дуэньи стелили себе на полу платья, некоторые собирались спать сидя, прислонившись к спинкам кроватей.

Полугном уже завязал знакомство с соседками, а я свернулась клубочком на кровати и заснула. Шум мне совершенно не мешал, когда у тебя столько младших сестер, плюс за плечами опыт жизни в общежитии, главное условие для сна — чтобы по твоей кровати не прыгали. Сквозь сон я почувствовала, как на кровать укладывается Отто, как обнимает меня. Сразу стало теплее.

Полугном разбудил меня очень рано, в зале и на улице было совершенно темно.

— Ты чего? — зевнула я. — Уже подъем?

— Тсс! — Он прижал мне палец к губам. — Зажги крохотный огонек, и пошли!

Я, поеживаясь, встала. Летний дворец не отапливали, и, хотя Хьюдор находился значительно южнее Чистяково, было так холодно, что окна заиндевели. Ботинки, в которые я сунула ноги, были ледяными. Бедные дуэньи, спавшие на полу!

Отто накинул мне на плечи куртку и для верности одеяло, и мы крадучись пошли к выходу.

Зал наполняли разнообразные звуки. Кто-то из претенденток на корону стонал, кто-то бормотал во сне, кто-то уже начал кашлять. А некоторые так храпели, что я поневоле пожалела короля. Приходишь в опочивальню после решения страшно важных государственных дел, а там — королева. Храпит. И сразу рука так и тянется несколько смертных приговоров подписать. Ну у меня бы тянулась.

Полугном вздохнул свободнее только тогда, когда осторожно прикрыл за нами дверь.

— Что происходит? — спросила я, начиная подозревать, что мы уже вляпались в какую-то неприятную историю и сейчас готовимся к бегству. Я судорожно припоминала высоту забора вокруг дворца — его с толком ставили, не перелезть.

— Ты слышала, что сказала та дама насчет завтрака? Его получат только те, кто прошел регистрацию. А ты видела, сколько девиц? Штук триста! И это только у нас в зале!

— Ты и меня в штуки записал?

— Хорошо, голов. Но сути дела это не меняет. Пойдем, я вчера разузнал, где будет проводиться регистрация.

Возле массивных деревянных дверей оказалось, что не мы одни такие умные. Радовало, что мы хотя бы были в первой двадцатке.

Девушки и их дуэньи сбились в кучку под дверями, чтобы хоть как-то согреться. Холодина стояла жуткая. Несколько свечек практически не давали тепла. Лица девушек в бликах свечей и трех магических шариков (мой был самым лучшим) казались такими причудливыми, будто у нас тут проходил внеочередной съезд нежити из Сумеречных гор.

— Кто крайний? — спросил Отто. — Ага. А вы за кем? Ага. Держись вот этой, я сейчас приду.

Он сунул мне в руки полотняный мешочек, перехватил мой огонек — поддерживать магический свет полугном умел хорошо — и потопал в сторону туалетных. Походка у него была чудовищная, однако мужские ботинки, которые он отказался менять на более изящные, если можно так выразиться, гномьи дамские туфли, ступали едва слышно. Когда Отто двигала великая цель — например, не разбудить моих конкуренток, — он умел передвигаться бесшумно, почти как эльф.

Я села рядом с указанной полугномом парой, которая дрожала под одним одеялом, и пошарила в мешочке. Там были остатки дара Живко. Вкусное, хорошо прокопченное мясо! Какая прелесть!

Откусив кусочек, я блаженно закрыла глаза. Вкуснотища!

У кого-то рядом отчетливо заурчало в животе. Я открыла глаза и посмотрела на девиц. Мясо стало поперек горла — на меня смотрели тридцать шесть пар голодных глаз. Тусклый свет рисовал на их лицах кривые ухмылки и оскалы, прибавлял к пальцам длинные крючковатые когти.

Я вздрогнула. Орочье мясо скользнуло по горлу куда-то вниз, и это куда-то было совсем не туда.

Отто подоспел вовремя, чтобы спасти меня от удушья. После оказания первой помощи достал из кармана бутылочку с водой.

— Ты что это, золотце? Простудилась или не проснулась?

— Не могу я есть в такой обстановке, — прошептала я ему на ухо. — Ты посмотри, как они на меня уставились!

Отто обвел девиц суровым взглядом. Некоторые скромно потупились, а некоторые продолжали глазеть на мешочек так, будто он был набит бриллиантами.

— Хорошая дуэнья, — степенно сказал Отто, достав из другого кармана ножик и яблоко, — должна предусмотреть все варианты развития событий. Что в переводе на общегосударственный означает, что еда у нас есть, но делиться мы ею не будем. Кушай, золотце.

Я схватила яблоко, разрезанное на идеальные четвертинки, и ретировалась в туалетную.

Там было еще холоднее. Вода из крана шла ледяная. У меня застучали зубы, и с тоской вспомнились орочьи сапоги. Ничего себе у них условия, «приближенные к реальным»! В тайном дворце королевы, помнится, тепло было. Хотя да, лето тогда стояло на дворе…

Я подождала немножко в надежде, что огненный демон проснется, но дождалась только того, что в комнате стало еще холоднее.

Да что же это такое! Маг я или не маг?

Я постучала по трубе, добавив слабенький магический импульс.

— Эй, хватит спать, давай сюда горячую воду!

Демон, конечно, проигнорировал мой приказ. Но мне было настолько холодно, что я уже не боялась пришествия самого Ёшки.

— Эй! — Я еще раз постучала по крану. — Не заставляй меня прибегать к методам демонического воспитания, которые применяются в студгородке Университета магии, тебе они не понравятся! Слышишь? Или мне приступать к процессу?

Стоило мне начать чертить простейшую пентаграмму на кране, как королевский огненный демон, явно не привыкший к такому обращению, проснулся и отомстил мне, выпустив фонтаном из крана струю кипятка.

Впрочем, я была к этому готова, поэтому вовремя отскочила. Опыт не пропьешь! Зато в комнате сразу потеплело.

— Ого, — сказал Отто, когда я вернулась. — Ты даже горячей водой умылась? Вот тебе номерок.

— Зачем? — Я огляделась и поняла. Народу в коридоре стало значительно больше, и деятельный полугном уже ввел систему записи и раздачи номерков, чтобы никто не пролез вне очереди. Теперь, когда номера перевалили уже за полусотню, этим занималась другая дуэнья. Главное — организовать процесс.

— В пятой слева туалетной я огненного демона разбудила, — сказала я.

Отто кивнул, прихватил с собой мешочек с едой и ушел.

Я же поприседала и сделала несколько махов руками, чтобы согреться. К тому же — мало ли что. Все мои знания о жизни королей сводились к недолгому и разрушительному знакомству с королевой Ангелиной. После нашей небольшой, но победоносной войны сил добра «за некроманта» против сил зла «за королеву и некромантию» от дворца остались одни руины. Так что держать себя в физической форме было необходимостью — неизвестно, как далеко распространились фантазии организаторов насчет приближения к реальности.

Когда Отто вернулся, я села к нему на колени, и мы завернулись в одно одеяло.

— Я хочу напомнить, золотце, что тебе нужно на этом конкурсе продержаться как минимум неделю. — Полугном перекинул одеяло мне на плечи и принялся расчесывать мои волосы, исполняя обязанности дуэньи. — Тогда наша поездка окупится.

К шести утра мы все сбились в одну кучу, тесно прижимаясь друг к другу. Магический огонь разводить я не рискнула — вдруг тут стоит какая-нибудь защита или еще что-то, и я одним махом нарушу десяток правил. Не продержусь неделю — Отто потом мне это минимум год будет припоминать и вздыхать о потраченных деньгах.

Как только старинные часы в холле пробили шесть, а от количества девушек в коридоре стало чуточку теплее, двери комнаты регистрации открылись. Вчерашняя строгая дама вышла в коридор и удовлетворенно кивнула.

— Отлично. Мне приятно видеть ваше рвение. Меня зовут Мелисса ня Монтер, и я главная фрейлина.

Мы с Отто переглянулись. Ня Монтер? Родственница Блондина? Или, может быть, даже его мать? Да нет, не мать, а то бы все уже знали, какой высокий пост она занимает, — Блондин любил прихвастнуть связями родителей.

Первая девушка и ее дуэнья зашли в зал регистраций, и дверь за ними захлопнулась.

— Я слышала, что девушек там обыскивают, — сказал чей-то дрожащий голос за моей спиной. — Сам начальник королевской стражи, и девушка должна быть голой!

— Круто! — вырвалось у меня. Портрет начальника королевской стражи я видела в журнале «Самые завидные холостяки королевства» и полностью была согласна с его вторым местом в списке (первое занимал конечно же король, с этим я была не согласна, но меня никто не спрашивал). Отто не ограничился толчком в бок, а еще дернул за косу, сделав страшные глаза. — В смысле, какой ужас! Это же оскорбление чести!

Девушки загомонили. Если я хоть что-то понимала в перешептываниях конкурсанток, не одна я читала этот выпуск журнала, и Отто совершенно зря воспитательно толкался.

В комнату приглашали девушек одну за другой, но никто назад не возвращался. Отто вдруг хлопнул себя по лбу и помчался в нашу спальню.

— Следующая! — сказала ня Монтер.

Я растерянно завертела головой. В принципе я была следующей, но без полугнома заходить в зал мне было боязно.

— Идем, идем! — Лучший друг появился как раз вовремя, прижимая к груди папку со всеми документами.

Зал регистрации оказался тронным залом. У противоположной от двери стены на возвышении стоял трон и несколько кресел, а столы — пиршественные? — были сдвинуты к окнам, образуя длинную линию. За столами сидели суровые проверяющие. Предыдущие девушки проходили собеседования уже в самом конце ряда, а первые, вместе с дуэньями, с кислыми лицами смирно стояли у противоположной стены.

— Прошу, — сказала дама, указывая мне на первого «экзаменатора».

Им оказался жрец Богини Рода. Он попросил протянуть руку и коснулся ладони золотым колечком на серебряной цепочке. На листе бумаги перед ним через мгновение высветился небольшой текст.

— Так-так, — пробормотал жрец. — Брак заключен… расторгнут два месяца назад в храме Чистяково… А почему же расторгнут?

— Не сошлись в жизненных целях, — мрачно сказала я.

— И каковы же ваши жизненные цели?

Я быстренько мысленно пересмотрела весь свой список жизненных целей, пытаясь выбрать из него те, которые бы подошли будущей королеве.

— Жить и радоваться жизни.

— А у мужа?

— Он некромант, — позволила я себе маленькую месть. — Какие у него могут быть жизненные цели?

— Хм… то есть вы не знали, что он некромант, когда выходили за него замуж?

— Что вы! Конечно, знала! Я всегда с крайней осторожностью отношусь к выбору близких людей. Просто муж… очень удачно прикидывался нормальным.

Будешь знать, скотина, как бросать меня в ночи. Ничего, ничего, я только начала топтаться по твоей репутации!

— А потом?

— А потом мы расстались, спокойно, как и подобает двум взрослым людям, и каждый пошел своей дорогой.

Жрец задумчиво переплел пальцы, не отводя от меня взгляда. Я почувствовала, как моей ауры коснулось заклинание. Отто, стоявший рядом, глубоко вздохнул, давая мне понять, что тоже это заметил. Я на ощупь вытащила из-за пазухи защитный артефакт — прошли те времена, когда магические штучки висели у меня на простых шнурках или цепочках. Теперь к каждому артефакту прилагалась своя цепочка с уникальным плетением серебряных колечек. Я в мгновение ока, лишь прикоснувшись к цепочке, могла безошибочно активировать любой из них.

— Панна, — сказал жрец, легонько улыбнувшись, — я, несомненно, рад, что у нас такие подготовленные конкурсантки, однако вы должны позволить мне наложить на вас заклятие Правды. Поймите, я не могу допустить, чтобы во дворец явился какой-нибудь обиженный некромант только потому, что вы не рассказали о браке всей правды.

Это прозвучало резонно, поэтому я сжала артефакт в руке, блокируя его действие.

— Наш брак распался по его инициативе, и он, совершенно точно, во дворец возмущаться не явится. Он вообще знать меня не желает. — Голос предательски сорвался.

Жрец удовлетворенно кивнул и задал следующий вопрос:

— Так вы решили участвовать в конкурсе, чтобы залечить свое разбитое сердце?

— Нет, — абсолютно честно ответила я.

— А почему?

— Мм… Я считаю, что в данный момент этот конкурс очень нужен мне для достижения цели «жить и радоваться жизни». Вы не думайте, я не собираюсь власть захватывать или еще что-нибудь в этом роде!

Жрец еще раз кивнул и снял заклятие.

— Хорошо, проходите к следующему столу.

За следующим столом сидел сухонький, совершенно лысый старичок, при виде которого Отто пришел в щенячий восторг.

— Это знаешь кто? — прошептал он мне. — Это же сам глава ремесленных гильдий!

Отто с трепетом протянул главе папку с документами.

— Артефактница? Очень хорошо. О, надо же! У вас совместное предприятие с гномом!

Старик окинул Отто цепким взглядом, обратил внимание на слишком высокий для гнома рост и спросил по-гномьи:

— Оттава дер Кирхехаст? Что-то я не слышал о такой!

Отто пожал плечами. Гномья община и лично наш руководитель дипломной работы снабдили его такой легендой, что придраться было не к чему.

— Господин, наверное, знает моего кузена, Свингдара дер Кирхехаста? — ответил полугном тоже по-гномьи, но с сильным акцентом, присущим кланам Бескидских ущелий. Я этот диалект понимала неплохо, спасибо профессору Свингдару за тяжелые вечера обучения, но глава гильдий, судя по всему, знал только литературный вариант гномьего, в котором сложные длинные слова произносились четко и медленно. — Да, конечно, вы не можете меня знать, ведь я всю свою жизнь провела в ущельях, работая дуэньей. После трагической смерти супруга я поклялась одарить счастьем воспитания как можно большее количество юных девиц, ведь мой трагически погибший супруг мечтал о дочке! Только в память о трагически погибшем супруге я согласилась покинуть ущелья и помочь этой прекрасной молодой девушке! Мой трагически погибший супруг…

— Хватит, хватит! — остановил поток красноречия глава гильдий, переходя на общегосударственный. — Я уже понял, что ваш супруг…

— …Трагически погибший, — ввернул Отто, промокая ажурным носовым платочком глаза.

— Трагически погибший супруг… э-э-э… В общем, я рад, что наша конкурсантка в надежных руках.

— Проверить он меня хотел, — прошипел Отто, пока мы переходили к другому столу. — Ха!

Будущих королевских жен проверяли серьезно. Финансовую состоятельность — аж четыре человека: глава ремесленных гильдий, глава торговых гильдий, главный регистратор наследственного имущества и даже банкир, единственный гном среди проверяющих. Он перекинулся с Отто парой фраз, состоящих почти целиком из заумных финансовых терминов, и отправил меня к целителям.

Вопреки ожиданиям, никто конкурсанток не раздевал. Два целителя по очереди осмотрели мои руки, волосы, глаза, зубы и язык, посовещались и признали годной. А вот целитель, который занимался сканированием ауры, задумался.

— Ваша аура, — наконец протянул он, — находится в несколько худшем состоянии, чем у прочих.

Я напряглась, но внешне вида не подала, одарив целителя уверенной в своих силах улыбкой. Как же хорошо, что нам выделили одну кровать, и мы всю ночь обнимались! Конечно, ауре Отто до энергии Живко или Ирги далеко, но столько лет вместе даром не проходят. Видел бы этот целитель мою ауру вчера вечером, после телепортаций!

— Да, к сожалению, это так. — Зачем отрицать очевидное? — Возможно, вы слышали, что у нас в городе был скандал в гильдии артефактников? Наш глава, мастер Август, проклял меня, его конкурентку. Однако я прохожу сеансы исцеления, а мастер Август наказан, такое больше не повторится.

Первое правило имени меня: чем активнее общаешься с окружающими, тем больше у тебя кандидатов на должность «это он во всем виноват!». Ну не Ёшку же мне обвинять, в самом деле! Не думаю, что при дворе будут очень рады узнать, что я — именно та, которая помогла избавиться от предыдущей королевы. Сразу начнутся подозрения, что это был далеко идущий план, и попробуй потом докажи, что ни сном ни духом, и вообще — в родном городе женихи корзины с едой носят, зачем король и нужен!

Целитель задумался. Отто нервно переступил с ноги на ногу. Краем глаза я увидела, что он поднял руки к лицу, но вовремя вспомнил, что борода спрятана под вуалью, поэтому просто поправил ткань и вцепился в юбку.

— Понимаю, о чем вы думаете, — сказала я. — Что на человека с раненой аурой можно оказать воздействие, и оно может быть опасным для короля или окружающих. Но уверяю вас, я защищена лучше, чем любой в этой комнате.

Расстегнув рубашку на две пуговицы, я продемонстрировала свои артефакты.

— Попробуйте, пан целитель, наложить легкое проклятие на любую девушку, а потом на меня.

Идея целителю понравилась. Я знала, что целители, которые работают с аурами, в обязательном порядке несколько лет стажируются на факультете медиумов, но им кодексом строжайше запрещено накладывать проклятия.

Любое проклятие отражается на ауре мага, и после применения придется писать кучу объяснительных, выдержать служебное расследование и, возможно, даже временное отстранение от работы. А запретное так притягательно! Вот и повод сделать кому-то гадость абсолютно легально.

Целитель только взглянул на девушку, входящую в зал, как она тут же споткнулась. Маг с трудом сдержал ликование — получилось! Потом он взглянул на меня, и я почувствовала, как моей ауры касается проклятие… и тут же отлетает в сторону. Еще одна девушка споткнулась.

— Вы можете попробовать более сильное воздействие, — предложила я. Так двух зайцев сразу убить можно — и соперницам сделать хуже, и себе — лучше.

— Нет, — с некоторым сожалением отказался целитель, сообразив, что за массовый урон среди конкурсанток его не похвалят. — Вижу, у вас личные артефакты?

— Конечно! Они настроены на меня, лично мною сделаны и выдержат даже демоническое проклятие. — Теоретически. Но очень хочется в это верить.

— Хорошо. — Целитель сделал какую-то пометку в своих записях и отправил меня дальше.

Надо же, получилось! Рука Отто опять потянулась к бороде, но потом он прижал папку с документами к своей груди и мы пошли к следующему столу.

— Поздравляю, — музыкальным голосом сказал невероятно красивый мужчина с роскошными золотистыми кудрями. Готова съесть юбку Отто, если в его крови нет эльфийской примеси! — Вы прошли первый этап, и теперь вам осталось только подписать вот этот договор.

Темно-зеленые глаза манили и обещали ласку, я потянулась за ручкой, не отводя глаз от мужчины. Он облизнул губы медленным движением языка, на миг показав жемчужные зубы, а я вдруг опомнилась. Живко соблазнял меня со всем пылом, и от его энергетики у меня в животе кишки джигу танцевали. Клакерсилэль ухаживал за мной осторожно, но искренне. Ирга… Так, ладно. В общем, мои мужчины делали это с любовью и охотой, а не бездушно и с корыстью. Тем более во время подписания договора!

Первое правило каждого уважающего себя предпринимателя — никогда и ни при каких обстоятельствах не подписывать договор, не прочитав его внимательно, лучше всего — несколько раз.

Я усилием воли (достаточно было вспомнить, каким голосом Живко говорил «я тебя хочу») сбросила с себя любовный морок. Не эльф у него в крови, а инкуб, надо все же придумать и сделать себе артефакт от эротического воздействия, — и приступила к чтению. Отто за спиной перестал пыхтеть, как закипающий чайник, и наклонился через плечо.

Внимательно прочитав весь договор, я подняла странички и посмотрела их на свет в поисках тайного шрифта. Потом прикоснулась к ним одним из артефактов в поисках тайных пентаграмм, а то знаю я такое — начертят мелом, мел потом сотрут, но линии-то останутся, главное, привязать их точки к пропечатанным буквам. Потом нехитрые манипуляции — и все, внезапно окажется, что моя подпись совсем не там, где я ее ставила.

Передав листы Отто на проверку, я улыбнулась и тихо сказала, глядя в бесстыжие темно-зеленые глаза:

— Я это подписывать не буду.

— Все девушки подписали, — сказал мужчина, кивнув на стопку договоров.

— Я не все девушки, я — это я.

— А мы вас из конкурса исключим.

— А я на вас в суд подам.

— А за что?

— А за принуждение к браку.

— А…

— А такие договора были запрещены три года назад королевским указом от пятнадцатого травника. — Спасибо, Ирга, что я прочитала весь семейный кодекс законов, пытаясь найти лазейку и вернуть тебя. И запомнила массу ненужной вроде бы информации. Пригодилось вот теперь.

Отто кивнул, демонстративно складывая договор и засовывая в папку, хотя, думаю, и не подозревал об этом указе, потому что семейный кодекс прочитал по диагонали и то только затем, чтобы меня в изысканиях поддержать.

Мужчина улыбнулся — на этот раз искренне — и достал еще один договор. Его, после тщательного изучения, я все же подписала, добавив пункт о лечении за королевский счет в случае болезни или травмы. На этот раз в договоре был стандартный набор правил участия: корона гарантирует, участница обязуется и все такое прочее.

Потом мы направились к группке прошедших регистрацию, однако нас перехватила пани ня Монтер и направила в другую дверь, кратко объяснив, как пройти в трапезный зал. Потом вручила расписание следующих испытаний и строго предупредила о неразглашении всего происходящего во дворце.

— Ола, — сказал полугном, пока мы шли завтракать, — это что же, все восемнадцать девушек до нас не прошли? Такими темпами, я боюсь, ты действительно можешь оказаться королевой.

— Не смейся, а? Уверена, что у них на этот счет есть официальные планы А, Б, В и еще пяток тайных. И я уверена, что все девушки прошли. Иначе тогда в чем смысл подписания договора?

Тот пункт договора, который меня возмутил, содержал в себе обещание кандидатки, в случае провала на королевском конкурсе, выйти замуж за того, кого подберет ей король. Судя по всему, Теодоро решил формировать лояльную ему элиту путем заключения браков. А девица, при правильной обработке полукровки с зелеными глазами, согласится выйти замуж за кого угодно и совсем не подумает, что такие браки по сговору третьих лиц самим же королем и запрещены.

— Я, честно говоря, был уверен, что ты поддашься, — сказал Отто, когда я высказала ему свои предположения. — Этот глазищами так и стрелял, так и стрелял, даже я засмотрелся.

— Живко куда лучше.

— Отлично! Итак, следующим моим зятем будет Живко?

Я заскрипела зубами, но ничего не ответила. Будущая королева должна уметь сдерживать свои чувства, даже если ей хочется стукнуть верную дуэнью по голове.

Глава 3 И СНОВА ЭКЗАМЕНЫ

После прохождения регистрации конкурсанток разделили на две, а точнее, на три группы. Первая состояла из девиц, которые отказались подписывать договор. Вторая — из тех, что подписали. Третью группу я не видела, зато весь дворец слышал их сборы и громкие рыдания.

После завтрака нам объявили, что до завтрашнего испытания мы свободны. Я вспомнила про список экзаменов и решила с ним ознакомиться.

— Отт…ава! — пискнула я, подсовывая дуэнье листок.

Отто, который инспектировал содержимое стола, набивая свой верный продуктовый мешочек (для этого пришлось подождать, пока основная часть конкурсанток удалится на отдых от утренних волнений), оставил свое занятие и пробежал глазами по тексту.

— Прекрасно, одно испытание в день. Что тебя так напугало?

— А ты считаешь, что тут нечего бояться? — спросила я. Оставшиеся конкурсантки и их дуэньи навострили уши, поэтому я не могла напрямую признаться, что меня пугает всё.

Чтобы продержаться неделю, мне нужно было успешно сдать:

— экзамен по самым распространенным языкам Ситории (допустим, с этим я справлюсь, еще бы не справилась, я все же маг-теоретик, работающий со словами);

— экзамен по экономической географии (тут дело обстояло похуже, потому что я знала, что с севера с нашей страной граничат эльфы, на западе — Сумеречные горы и Рорриторский университет, в центре Бескидские ущелья, на юго-востоке — Степь, на северо-востоке — Кубория. А еще у нас есть столица. И на юге — море. Все. Про государственную экономику я знала и того меньше);

— экзамен по истории (из истории я знала, что был великий и могучий герой Ольгерд, в честь которого меня назвали, он же создал Ситорию и Куборию (прежде единые), потом что-то происходило полтыщи лет, потом была война с эльфами, потом — не знаю, и потом уже мы живем);

— экзамен по бальному танцу (стараниями мамы я умела танцевать вальс; а еще была специалистом по народным гномьим танцам, но это, кажется, совсем не в тему);

— экзамен по этикету (из которого я знала, что вилку нужно держать в левой руке и за столом нельзя громко чавкать);

— конкурс талантов (подозреваю, что нужно уметь петь или вышивать, ну а я была талантлива в кузнечном деле. Зато, несомненно, буду самой оригинальной);

— политическое собеседование.

Политическое собеседование меня пугало больше всего. Допустим, на экзамене по истории и географии я могла списать, на бальных танцах — подвернуть ногу и простоять у стеночки, на этикете — подсмотреть за другими или просто сидеть и мило хлопать ресницами, на конкурсе талантов выйти с молотком и спросить: «Кто против?» А вот что делать с политикой, которой я не интересовалась совсем? Нет, не то чтобы я ничего не знала, все-таки читала «Королевскую постель» и журналы со сплетнями и кое-какими сведениями о первых лицах государства располагала. Но, например, имя королевы узнала, только столкнувшись с ней лицом к лицу. До этого момента была уверена, что у нас есть только король и его любовницы. Хотя… во время политического собеседования я могла перечислить всех известных миру любовниц короля за последние три года.

— Золотце, — сказал полугном, — вам, конкурсанткам, запрещено покидать территорию дворца и сада, но вот про дуэний в правилах ничего не сказано. Поэтому я пойду по делам, а ты возьмешь себя в руки, вспомнишь, что заканчивала теоретический факультет, и пойдешь в библиотеку изучать раздел магических ремесел. Если что, я завтра в городе смогу сделать тебе сама знаешь что.

— Ага, — сказала я, сразу поняв его намек. Да мы же непревзойденные мастера шпаргалочного дела! А я еще переживаю! — Хорошо, пошла я учиться.

В роскошной библиотеке дворца было многолюдно, конкурсантки усиленно готовились к экзаменам. Это порадовало, я-то была уверена, что одна такая необразованная, приятно быть среди своих. Я с тоской окинула взглядом длинные полки с разными жизнеописаниями. Конечно же здесь не было чего-то типа «Краткое изложение истории государства в трех страницах». И «Географии» тоже были какие-то подозрительно толстые. Я развернула карту государства прямо на полу — все доступные кресла и стулья были уже заняты. Вот он, Ринтаур! Совсем рядом с Сумеречными горами, даже Искаль, где погибла мать Ирги, дальше, а до Рорритора, наверное, день езды или даже больше. Полезет же, наверное, в бой среди первых. Может, поэтому и не отвечал на письма. Потому что некому отвечать.

Я решительно свернула карту и кинула ее назад на полку. Для верности потрясла головой, чтобы выбить из нее дурные мысли. За пару дней до отъезда я видела Илиссу, и выглядела она такой же довольной жизнью, как и прежде. Если бы с ее обожаемым братом что-то случилось, она бы точно знала.

Книги по этикету тоже поражали своей толщиной. Я открыла одну из них и прочитала оглавление. Кошмар какой! Как можно так жить? Два утренних платья? Я думала, только вечерние существуют. Зачем? Ну вот скажите мне, зачем нормальному человеку знать, что утром, до завтрака, нужно надевать платье только пастельных тонов, обязательно закрывающее руки ниже локтя? В нашем с Отто домике я выползала к завтраку в старом халате и шерстяных носках. А, стоп, это пастельное только до завтрака, а к завтраку еще нужно переодеться!

Пора морально готовить Отто к тому, что на экзамене по этикету я точно провалюсь. Потому что забивать себе голову подобной ерундой не хочу совершенно. Лучше пообещаю ему жить без зарплаты два месяца. Ах, мужа же у меня нет, кормить будет некому, а накопления трогать не хочется, да и накоплений этих… Надо будет с Живко договориться, чтобы он почаще еду приносил.

Я еще походила между полками и нашла дорогущее иллюстрированное издание об артефактах в королевской сокровищнице. Огромный том захватил меня полностью, да так, что я просидела над ним до ужина, перерисовывая к себе в тетрадь наиболее интересные вещи. У нас такой книги не было даже в университетской библиотеке, а у профессора Свингдара было сокращенное издание.

— Золотце! — Отто накинул мне на плечи одеяло, потому что под вечер существенно похолодало, а я этого и не заметила. — Отдавай мне книгу и бегом на ужин!

Я встала и потянулась, тело затекло, поэтому не удалось удержаться от стона. Отто принялся разминать мне плечи, хотя глаз с книги не сводил.

— Я заметки сделала в тетради, — сказала я. — Посмотри, может, что добавишь.

— Угу.

— Ладно, приятного тебе аппетита и чтения.

Отто встрепенулся.

— Нет, что ты, над такой книгой я есть не буду, я сейчас пойду в третью справа туалетную и буду там тебя ждать.

— Зачем?

— Увидишь! — загадочно ответил полугном.

Я быстро поела и вернулась обратно. До времени, когда строгая дама погасит свет и будет выгонять любую, кто заговорит или еще не успеет лечь, оставалось совсем немного. И тут-то я поняла предусмотрительность Отто! Возле туалетных была настоящая битва — девушки сражались за право пройти первыми, соревнуясь титулами и связями. В пятую туалетную, единственную, где шла горячая вода, стояла самая большая очередь.

После условного стука Отто открыл двери и быстро втянул меня внутрь, а потом уселся на банкетку и стал расчесывать бороду.

— Давай себе дома такое сделаем, — предложил он. — Ты смотри, тут даже спать можно.

— Эта туалетная размерами больше, чем моя комната. Отдельные кабинки для душа и туалета. Ты представляешь, как это отапливать! Первый же будешь кричать, что дрова дорого стоят.

Я постучала по крану и попыталась вызвать огненного демона. Однако этот оказался ленивее собрата, поэтому пришлось начертить пентаграмму.

— Зачем ты рискуешь? — нахмурился Отто.

— Ты видел, что девиц, которые за прошлую ночь простудились, уже домой отправили? Не хочу заболеть.

— Скажи спасибо, что я тебя всю зиму закалял, прямо как чувствовал. А ты еще возмущалась!

— Закалял? Разгребание снега теперь закалкой называется?

— Результат налицо, разве нет?

Ответить на это было нечего.

— Иногда мне тебя придушить хочется, потому что ты всегда прав.

— Хвали меня, хвали! — Отто дождался, когда я освобожу кран, и с удовольствием умылся. — Завтрашний экзамен сдашь без меня, хорошо? Я сразу после завтрака уйду.

За ночь нас покинули еще несколько конкурсанток. Подручные дамы ня Монтер бдели, и девушек, решивших обменяться впечатлениями среди ночи, тут же выставили за дверь. Утром по причине болезни целитель отбраковал еще троих.

— Это какой-то кошмар, — сказал Отто, снимая шапку — мы презрели все правила приличия и спали в шапках и даже в куртках. — Они что, хотят выморозить половину девушек Ситории?

У меня болело все. Спать на узкой кровати вместе с коренастым полугномом, да еще и в куртках, было страшно неудобно.

— Неужели им так жалко поставить дополнительные кровати? — простонала я, а Отто закряхтел, как настоящая дуэнья преклонных лет.

— Это испытание, — сказала моя соседка, круглолицая девушка с веселыми глазами. — Испытание на прочность. Я — Лидия ня Вай, из Ринтаура. А вы?

— Ольгерда Ляха, — пробормотала я, переглядываясь с Отто. Полугном нахмурился. Вуаль значительно сократила арсенал воспитательных и предостерегающих выражений его лица, однако я и так поняла. «Ничего у нее не спрашивай» — вот что он мне хотел сказать.

— Что такое? — спросила девушка.

— Ринтаур — это же на границе с Сумеречными горами? — спросила я. — Там опасно, наверное.

— Ой, да мы уже привыкли! А с тех пор как к нам новый мекромант перевелся, так вообще замечательно стало.

Мы с Отто снова переглянулись. «Сама обо всем расскажет, а мне и не интересно вовсе!» — «Да, да, считай, что я поверил!»

За столом Лидия подсела ко мне. За ней тенью следовала дуэнья — хотя какая она дуэнья! Магичка с кошачьей походкой опытного воина, с мускулами, которые не скрыть платьем.

— Ольгерда Ляха, — протянула я ей руку. — Мастер Артефактов.

— Рианна Торри, магистр практической магии.

И Рианна, и Лидия говорили, слегка растягивая гласные, характерным говором жителей Сумеречных предгорий. Кто-то бы назвал их речь певучей, однако мои нервы она царапала, будто нож по стеклу.

Лидия оказалась обладательницей веселого и легкого нрава, к тому же болтушкой, каких мало. Во время завтрака она, конечно, чинно ела — я откровенно копировала ее манеры, но пока мы шли к тронному залу, успела прожужжать мне все уши, как же ей холодно, и что Рианна вызвала огненного демона, чтобы подопечная умылась, и что это жестоко — так мучить девушек. Особое внимание она уделила голубым глазам нового некроманта. На экзамен я входила в боевом и злобном настроении.

В тронном зале нас уже ждали столы с бумагой, экзаменационные задания и ручки. Задания были вполне предсказуемыми — написать речь на эльфийском о важности дружбы между нашими государствами, составить простейший торговый диалог на гномьем и орочьем.

Отто, увидев задания, обиделся бы, что гномьему уделялось так мало внимания, и обвинил бы столичных снобов в расизме. Вчера, во всяком случае, он именно так ответил на мой вопрос, почему глава ремесленных гильдий — человек, а не гном.

Я справилась с заданиями одной из первых. Эльфийский я знала хорошо, а Клакерсилэль меня еще и подтянул в практике, гномий у меня от зубов отскакивал, а орочий давался со скрипом, но за два месяца, от нечего делать, я в нем тоже продвинулась. Ирги, который заглядывал бы через плечо и задавал идиотские вопросы, почему я учу именно орочий, рядом не было, а Живко только рад был помочь.

Поэтому я смело двинулась к столам, за которыми сидели экзаменаторы.

— Пусть утро всегда рассветает теплыми лучами в вашем окне, — поздоровалась я по-эльфийски с надменным остроухим, пальцем указавшим мне на стул перед собой.

— Не «рассветает», а «расцветает»! — скривился он. — И кто тебя эльфийскому учил?

— Профессор Ломиториэль. — Он что, вздумал меня запугать каменным выражением лица? Вот еще, далеко ему до моего профессора, который ввергает в ужас всех студентов одним только взглядом.

Эльф прочитал мою речь.

— Пять ошибок! Пять! — Он отбросил листок с работой так, будто испачкался. — И ты утверждаешь, что тебя учил сам профессор Ломиториэль? Ему будет стыдно за такую ученицу. Я ставлю тебе незачет!

— Ну знаете! Кто вы, чтобы судить меня и профессора? Неужели тень священного клена удостоила вас падением своего листа? Все мы смертные и ходим под этим небом, чтобы воздавать хвалу Владычице, а не для того, чтобы хулить создания других богов! — выпалила я на одном дыхании. — Мне простительно не знать тонкостей дипломатической речи, ведь в послы готовят достойнейших и учат их сто лет, а я, недостойная, живу меньше!

— Мастер Артефактов? — заинтересовался вдруг эльф и снова поднял мою работу. — Ольгерда… Хм…

— Да, я Мастер Артефактов из мастерской «О и О».

— А… — сказал экзаменатор.

— А! — вдруг дошло до меня, и я взглянула на его шею повнимательнее.

Наш артефакт, да, наше фирменное плетение цепочки! Зуб даю — поднимающий, из последней серии. Надо же, вот она, слава! Скажу Отто, что наши товары уже столичные вельможи покупают, и поедем домой. Лучше уж войти в историю создателями лучшего поднимающего артефакта, чем бесславно заработать остеохондроз или ангину.

— Да, — сказал эльф с несколько кривоватой улыбкой. — Вне всякого сомнения, вы правы. Кто я такой, чтобы судить? Конечно, я поставлю вам высший балл на сегодняшнем экзамене. Потому что Мастер Артефактов, который профессионал в своем деле, достоин этого.

«Профессионал в своем деле зря болтать не будет», — послышалось мне.

— Как профессионал в своем деле, скажу, что индивидуальный артефакт всегда лучше массового. И, конечно, как профессионал, могу уверить, что можно улучшить не только мое знание эльфийского.

— Высший балл, — сказал экзаменатор громко. — Без сомнения, самый высший балл!

Пани ня Монтер, стоявшая у дверей как сторожевая собака, кивнула.

Потом я пересела к гному. Он был роскошно одет, а в бороде блестели камнями заколки. Гном явно тяготился своей ролью и разве что не зевал откровенно.

— Что ж, девица, — скучным тоном сказал он, — давайте посмотрим… О, да вы знаете гномий!

— Знаю, — кивнула я, потому что составила не просто требуемый диалог «Сколько это стоит? — Пять золотых. — Давайте поторгуемся», а перенесла на бумагу экспрессивный спор Отто с мастером Клаусом о цене на серебро для спасителей гильдии артефактников в Чистяково. Я при этом споре присутствовала в качестве собственно спасительницы, внушительно надувая щеки в нужных местах.

— Немногие знают сейчас гномий, — пожаловался экзаменатор. — Юные девицы предпочитают учить романтичный эльфийский. Кому сейчас нужны гномы?

— Тем, у кого партнер — гном, например, — сказала я.

— О! — окончательно проснулся гном. — Расскажите!

— Я и мой партнер Отто дер Шварт — Мастера Артефактов мастерской «О и О», из Чистяково.

— Отлично, отлично! Здесь, в столице, к гномам относятся с предубеждением. Позвольте пригласить вас с партнером на торжественный вечер в это воскресенье, чтобы все убедились, насколько прочным может быть союз гнома и человека. Мой сын официально встал на ноги, это будет ему лучшим подарком, если не возражаете.

Встал на ноги — это значит, что бизнес его работает как часы, деньги лежат в нескольких банках, есть дом, в котором припрятано несколько кубышек, и этот гном официально объявляет, что готов к созданию семьи. Отто до этого еще далеко.

— Конечно, мы с удовольствием посетим это мероприятие. — Да Отто меня съест, если откажусь!

— Замечательно! — обрадовался гном. — Я — Дитмар дер Кауфман.

— Ольгерда Ляха, — официально представилась я. Говорила же Отто — давай сделаем визитки, давай сделаем визитки! Сейчас бы раздала по штучке и эльфу, и пану Дитмару. Зачем, спрашивается, мы сюда приехали?

— Только, — Дитмар погрустнел, — ваш партнер, наверное, не сможет явиться. Он же сейчас там, на севере, поддерживает ваш бизнес…

Признаться, что мы бросили бизнес и оба в столице, было бы кощунственно. Поэтому я дипломатично ответила:

— Что вы! Ради такого случая Отто прибудет в столицу телепортами. — Придется ему обратно волосы в черный цвет перекрашивать.

— Отлично! — потер руки гном и крикнул: «Высший балл!»

Эльф, уже беседующий с очередной конкурсанткой, вздрогнул и бросил взгляд на шею дер Кауфмана. Однако из-за густой бороды так и не смог понять, двигала ли почтенным гномом та же причина, что и им.

Я пересела к орку. Это был уже пожилой мужчина, полностью седые волосы собраны в высокий хвост, тонкая батистовая рубашка не скрывала крепких мышц, а безрукавка, вышитая драконьими бусинами, подчеркивала стройный торс. На левом ухе орка висели пять сережек-клыков, тоже из драконьей кости. Я мысленно прикинула стоимость его наряда и сглотнула слюну. Можно было наш домик, которым мы с Отто так гордились, купить, и не один. Орк был красив той сдержанной мужской зрелой красотой, которая действует сногсшибательно на женскую особь любого возраста. Увидели бы его мои тетушки, да и мама тоже, вот уж где бы щеки алели и сердца быстрее бились! Да и я, почти инстинктивно, поправила прическу и улыбнулась, удержавшись от облизывания губ только силой воли.

Орк взглянул на мою экзаменационную работу, где было коряво нацарапано несколько строчек — детские сказки на орочьем я уже читала, но не более того, — и вдруг напрягся, как хищник перед прыжком. У меня сердце замерло, но вовсе не от любовного томления, а от ужаса кролика перед удавом.

— Ольгерда Ляха! — прошипел он.

Я вжалась в свой стул. Чего это он? Может, тоже купил мой артефакт и ему не помогло? Но не убьет же он меня тут, на глазах у всех? А потом я спрячусь.

— Что? — пролепетала я.

— Наконец-то я вижу ту дрянь, которая околдовала моего сына!

— Ка… какого сына?

— Живко Гопко, вот какого!

Да ну что же это такое! Огромная страна, а куда ни плюнь — или мой артефакт, или еще один свекор! Или девица моего блудного мужа! Небесные Силы, за что?

Гопко-старший буравил меня взглядом, а его мужская аура, так похожая на ауру сына, просто сбивала с ног. Ну уж нет, одному свекру удалось меня запугать, второму это не удастся, и так с Живко постоянно бодаюсь за свои границы.

Я прокашлялась, собираясь с силами. Где эта, к демонам, дуэнья, когда так нужна? Ни визиток от нее, ни помощи.

— Я вашего сына не заколдовывала! — сказала я, смело глядя орку в глаза. — Он первый начал.

— Тогда почему он тебя до сих пор еще не тр… Почему он до сих пор сидит в Чистяково, когда может сделать тут себе состояние?

— У него псы хорошо продаются в Чистяково, и недавно Окко ощенилась.

Очень интересно! Живко что, докладывает отцу о своих постельных успехах и неудачах? Вот вернусь я в Чистяково! Одним эльфийским маслом он от меня не отделается.

— О, лучшая сука, — заинтересовался Гопко. — И сколько?

— Пятеро.

— Скажи ему, чтобы никого у вас не продавал! Я тут подготовил почву, щенков оторвут с руками за тройную цену. Гм… — Орк опять вернулся в роль злобного свекра. — Если он тебя допустил к своим псам, то почему не женился до сих пор?

— А почему вы меня допрашиваете? — возмутилась я. — Со своим сыном разговаривайте!

Гопко на миг смутился. Ага, видимо, папочка приставал с расспросами, а Живко, обозленный и неудовлетворенный, ответил совсем не то, на что родитель рассчитывал.

Честно признаться, ход с щенками был беспроигрышным. Они были настолько умилительными, что все постельно-запланированное у Живко получилось бы, если б не пришли покупатели и старейшина, бдительно стоящий на страже морали, не вызвал орка во двор. Это дало мне возможность собраться с мыслями и сбежать, то есть вежливо отступить. Выйдя за ворота, я припустила бегом и остановилась только за пределами эльфийского квартала, растерла лицо снегом и опять побежала под защиту родных стен.

— А я и тебя допрошу, если захочу! Знай свое место!

Я с трудом удержалась, чтобы малодушно не вскочить со стула, поэтому выдохнула и уселась поудобнее, закинув ногу за ногу и всем видом давая понять, что мне абсолютно наплевать на орка.

— Мое место? А кто вы такой, чтобы мне его указывать? Где чье место — этот вопрос решается исключительно между мной и Живко!

Орк сузил глаза и бросил на меня угрожающий взгляд. Я не осталась в долгу — далеко вам, уважаемый, до моего первого свекра, у того зомби в могилы от одного взгляда укладывались и сами закапывались.

— Ты хочешь замуж за короля? — неожиданно спросил орк, понизив голос. Видимо, понял, что нашла коса на камень, и под суровыми взглядами я не теряюсь.

— Нет, я тут по делу, — шепотом призналась я.

— Хорошо, посмотрим, как ты выкрутишься! — Он повысил голос. — Ольгерда Ляха. Высший балл!

Дама ня Монтер удивленно подняла брови, но ничего не сказала и кивнула секретарю.

Гордой походкой победительницы я прошествовала под завистливыми взглядами к двери, вышла, прошла по коридору до туалетной и только внутри сползла по стеночке вниз, потому что ноги совсем не держали.

В дверь постучали, и я услышала голос Рианны:

— Ольгерда? Вам плохо? Вы были такой бледной! Откройте, пожалуйста!

Я дотянулась рукой до защелки, магичка вошла в комнату и заперла за собой дверь. А потом присела передо мной, миг — и к моей шее был прижат кинжал, который воительница достала из потайного кармана. Почему-то я даже не удивилась.

— Что? — спросила я устало. — Вашего сына я тоже соблазнила?

— Нет. — Глаза магички были серьезными. — Кто ты такая и почему с тобой под видом дуэньи — мужчина?

— Я — Ольгерда Ляха, Мастер Артефактов из Чистяково. А со мной — мой партнер по бизнесу, Отто дер Шварт. — Прости, Отто, но сохранять тайну, когда тебе угрожают, несколько затруднительно. — Нет у меня дуэньи. И сюда мы приехали, чтобы бесплатно пожить и поучиться новому. Я вам клянусь, что ничего плохого не задумали! Ну вот, я заблокировала защитный артефакт, можете накладывать заклятие правды.

Рианна убрала кинжал и кивнула:

— Хорошо. Заклятие я накладывать не буду, и так вижу, что не врешь.

Потом поднялась и поправила прическу у зеркала.

— И что? — не сдержалась я. — Вы… ты мне даже не поможешь? Ведь я действительно плохо себя чувствую.

— Зачем? — удивилась Рианна. — Ты просто перенервничала, вот и все. К тому же не ты моя нанимательница. У тебя есть своя… дуэнья, ха!

Магичка вышла, а я посидела еще немного, пока не замерзла, умылась и решила, что такой знаменательный день нужно отметить.

Поэтому направилась в парк на пробежку, чтобы размяться и прогнать остатки страха физическими упражнениями. Королевский парк был прекрасен, и я бросила свое занятие — сосредоточиться на дыхании и ритме, одновременно глазея по сторонам, было решительно невозможно. Плавная прогулка между голых еще клумб с пробивающимися листочками, по аккуратным дорожкам, действовала умиротворяюще.

— Ольгерда! — окликнула Лидия. Они с Рианной тоже вышли на прогулку. Я остановилась и выдавила из себя добрую улыбку.

Девушка добежала до меня и взяла за руку.

— Будешь моей подругой? Мне Рианна все рассказала, мы не соперницы, вот здорово, да?

Я кивнула.

— Я ведь тоже тут не для того, чтобы за короля замуж выйти, меня сюда отец отправил, потому что он против нашей любви!

— Вашей любви? — навострила я уши.

— Да, я так люблю, так люблю Иргу, а отец говорит, что для дочери городского головы это не партия. Как будто любви можно приказать! Ой, Ольгерда, а что у тебя с лицом?

— Зуб болит, — проскрипела я. Конечно, как же может некромант-карьерист размениваться на какую-то там артефактницу! Ему подавай дочку головы, не просто так.

— А Рианна знает заклятия. — Лидия погладила меня по руке. — Мне всегда помогают. Рианна, сделай же что-нибудь!

— Не буду, — сказала магичка. — Посмотри, Лидия, сколько на Ольгерде защитных артефактов. Мое заклятие просто не пробьется.

— Ой, — волновалась Лидия, бегая вокруг меня. Волосы у нее были пушистые и тонкие, несколько прядей уже выскользнуло из прически, и вообще, приходилось признать, что девушка была необычайно милой. Такая не придет с работы и не завалится спать в мужниной рубашке, потому что свою ночнушку не смогла найти. — Ну как же тебе помочь! Я так не люблю, когда людям плохо! Давай сядем на скамеечку!

— Мне уже полегчало, — поспешно сказала я. — Знаешь, как зуб болит — поноет и перестанет. Вернусь домой и вырву его.

С корнем. Чтобы и памяти не осталось.

— Тут есть целитель во дворце, привести?

— Нет, спасибо, я доверяю только своим целителям. — У которых жгучие карие глаза и ослепительная улыбка. И папа вдобавок тоже мужчина крайней привлекательности. — Знаешь, не хочется вылететь с конкурса только потому, что зуб разболелся. Так что не говори никому, хорошо?

Лидия кивнула, а потом обрадованно защебетала:

— Ой, смотри, Рианна, это же Алина, помнишь, мы с ней в том году на зимнем балу познакомились, все думала — она или не она? Она, я ее няню узнала, пойду поздороваюсь, хорошо?

Лидия упорхнула, такая жизнерадостная, что у меня на самом деле зубы заныли.

— Интересная у тебя подопечная, — сказала я Рианне. — Знает меня первый день, а уже дружбу предлагает.

— Единственный ребенок у родителей и шести тетушек. Была бы их воля, они бы до сих пор ее в пеленку заворачивали и соску в рот вставляли, — вздохнула магичка. — Вот меня и наняли, чтобы я помогла ей хоть чуть-чуть повзрослеть. Только что-то начало получаться, как некромант этот… Ты же знаешь Иргу, да?

— Да, — сказала я, не видя смысла скрывать это.

— Может, даже была влюблена? — продолжала допытываться Рианна с проницательностью много пережившего человека.

— Может.

— Может, даже девушкой его была?

— Выше бери, — мрачно ответила я, глядя, как Лидия беззаботно смеется над чем-то со своей знакомой. — Женой.

И посмотрела на Рианну. У той натурально отвисла челюсть от удивления.

— Что, серьезно? — не поверила она.

— Куда уж серьезнее.

— Быть такого не может!

— Мне поклясться? Он меня бросил два месяца назад.

Рианна вдруг рассмеялась.

— А я, между прочим, могла бы быть твоей свекровью. Надо же, как мир тесен.

— Уже имела сегодня возможность в этом убедиться, — вздохнула я.

Мы молча прошлись по дорожке парка.

— Честно говоря, тяжело представить тебя рядом с Раулем, — призналась я. — Извини, если я тебя обидела.

Рианна хмыкнула:

— Да ладно, правда глаз не колет. После смерти Ириады Рауль какое-то время утешался со мной, а потом сказал, что они с сыном поклялись, что в их семьях больше магичек не будет. И женился на цветочнице. А сынок-то, оказывается… И как тебе Рауль?

— Боялась его до ужаса, — призналась я.

Женщина хохотнула.

— Да, он это может — запугать так, что и забудешь, как звали. Не сладко тебе, видно, приходилось.

Я пожала плечами:

— К счастью, мы жили довольно далеко.

— А я, после того как он мне отказал, ушла в передовой отряд, в Сумеречные горы. Да… Двадцать лет… Потом поняла, что устала, и нанялась к этой девочке. А зимой к нам переехало это веселое семейство. С Раулем во главе.

— Зуб заболел? — участливо спросила я, глядя на лицо Рианны.

— Да, — сказала она. — Зуб. Давно уже болит. И ничем не исцелить, как ни пыталась.

Я переплела пальцы и посмотрела в небо. Прозрачно-голубое и холодное. Как глаза Ирги, собирающего вещи. Интересно, смогу ли я вырвать этот «зуб» или он так же будет болеть и по истечении двадцати лет?

— Ты знаешь, младшая дочка Рауля тоже маг, учится на практическом факультете у нас в Университете, — сказала я, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Рианна горько засмеялась:

— Вот тебе и поклялись не иметь в семье женщин-магов! И как же папаша пережил такой удар судьбы?

Я фыркнула:

— Да примерно так же, как и нашу женитьбу — с негодованием.

Магичка помолчала, а потом осторожно сказала:

— Не подумай, что я лезу не в свое дело, но мне кажется, тебе не стоит переживать об отношениях Ирги и Лидии.

— А я и не переживаю, — начала было я, но быстро скисла под понимающим взглядом женщины.

— И дело даже не в том, что голова не позволит любимой дочери выйти замуж за некроманта. Я, видишь ли, сталкивалась с Иргой месяц назад, мы вместе сражались. Он силен, очень силен. Лидию он прожует и выплюнет в один миг. А потом заскучает. Самое страшное в семейной жизни — скука.

Я усмехнулась. Да уж, со мной Ирга точно не скучал. Все время что-то случалось.

— Наверное, ты думаешь, как старая дева может рассуждать об этом? Я была замужем, после Рауля. Когда твой партнер уступает тебе по силе — это ужасно. Только между равными может быть настоящая страсть.

— Рауль вон сколько лет живет со своей цветочницей, и ничего, не жалуется.

Что-то было в Рианне такое, отчего откровенничать с ней было легко. Возможно, возраст, тонкими лучиками едва видных морщинок прочертивший в уголках глаз причудливые узоры. Возможно — жизненный опыт, а возможно — ее аура, цельная и спокойная, преисполненная силы и уверенности в себе.

— Рауль больше всего на свете любит власть, поэтому ему жена-тряпка подходит идеально. И, кстати сказать, он никогда на передовую не лез. Если я хоть что-то понимаю в жизни, скоро твоему мужу надоест играть в примерного сына, и Ирронто-старшего ждет сюрприз.

Я задумчиво кивнула. Может быть, причиной того, что Ирга учился не в Рорриторе, а в Чистяково, была не только мать-героиня, чей портрет висит в тамошнем Университете на почетном месте, но и желание как можно дальше оказаться от отца?

— Эй! — закричала Лидия, попрощавшаяся с Алиной и ее няней. — К вам уже можно, или вы еще ведете очень важную магическую беседу?

— Не говори Лидии о наших отношениях с Иргой, — попросила я магичку.

— Конечно.

Мы переглянулись с Рианной, и я поняла, что у меня появилась подруга.

Отто вернулся во дворец перед самым ужином и нашел меня в библиотеке. Я продолжала штудировать драгоценные книги по артефактам, хотя остальные конкурсантки усиленно готовились к экзаменам.

— Каким чудом, — спросил полугном, присаживаясь рядом, — ты умудрилась получить на экзамене три высших балла?

— Оттава, Оттава, — покачала я головой, потому что всех окружающих тоже интересовал этот вопрос, но раскрывать свои маленькие тайны я не собиралась. — Почему ты во мне сомневаешься? Разве не ты сама учила меня гномьему языку? Разве не ты сама видела, как я зубрю эльфийский? Разве не при тебе я ночами изучала сложнейший орочий, часами практикуясь в произношении?

— Я только помню твоего сексуального учителя-орка, — пробурчал Отто, понимая, что не стоило начинать этот разговор в присутствии множества посторонних ушей. — Видно, его метод обучения оказался очень действенным.

— Еще каким, — подтвердила я и томно вздохнула. — Я бы еще училась, училась и училась!

— Юной девушке вредно так много учиться, тем более — орочьему! — Полугном поднял меня на ноги. — Пойдем, золотце, на ужин. Чем раньше поедим, тем меньше в очереди в туалет придется стоять, и спать успеем лечь до появления суровой дамы.

Мы вышли в коридор, и я поняла, откуда у полугнома такая осведомленность о моих успехах — на дверях импровизированной спальни висел лист с фамилиями и результатами. Я занимала верхнюю строчку рейтинга.

— Живко был бы в восторге, — сказал Отто шепотом. — Интересно, какой идиоту тебя экзамен принимал? Я же слышал, как ты блеяла, когда букварь орочий читала. Может, Живко думал «сейчас потерплю этот кошмар, зато потом меня под юбку пустят», а у меня-то стимула восхищаться нет, поэтому честно скажу: это было отвратительно.

— Теперь поняла, почему ты сбегал из дома, когда я учиться начинала! Я-то думала, что из деликатности, чтобы нам с Живко дать личное пространство, а вон оно что на самом деле!

Отто прижал руки к груди:

— Золотце, для тебя — все, что угодно! Только не заставляй меня слушать, как ты поешь и как читаешь на орочьем!

Я быстро поужинала — Отто поел где-то в городе, — и мы нашли укромный уголок, чтобы поболтать.

— Наши соседки, Рианна и Лидия, все о нас знают, — прошептала я на ухо полугному. — Но выдавать не будут. Кстати, Рианна была влюблена в Рауля Ирронто, а экзамен у меня принимал не какой-то идиот, а сам отец Живко.

— Как тесен мир! — выдохнул полугном.

— А еще нас в воскресенье пригласили на торжественный вечер, — вспомнила я. — Только тебе перекраситься придется.

— Не придется. Я всем рассказываю, что я такого цвета из-за обета. До тех пор, пока мы не сможем нанять себе работников, буду рыже-черным.

— Ты что, серьезно? — удивилась я, прикидывая, какой фурор произведет в Чистяково явление двухцветного Отто.

— Нет, конечно, что ж я, совсем из ума выжил? Просто это звучит солидно. О, кстати, я же визитки заказал, сегодня как раз получил. Бери!

Я подсветила огоньком, чтобы рассмотреть визитку. Кусочек плотного картона серебряного цвета был украшен завитушками, в которых угадывалось плетение нашей фирменной цепочки. Это плетение я придумала совсем недавно, сразу после ухода Ирги, когда пыталась чем-то занять вечера и осваивала искусство макраме. Занятие мне скоро наскучило, зато полугном, который внимательно наблюдал за моими трудами (потом признался: боялся, что я себе удавку готовлю), одну из перекрученных веревочек взял да и прицепил на нее артефакт. Мне понравилось, и мы заказали у мастера кузнеца для своих артефактов серебряные цепочки, а для клиентов заказывали у мастериц кожаные.

«Ольгерда Ляха, Мастер Артефактов. Международная лицензия. Совладелец мастерской „О и О“».

— Красиво, — всхлипнула я, смаргивая слезы, потому что они мешали рассмотреть адрес, написанный глубоким фиолетовым цветом.

Отто прижал мою голову к своей и чмокнул в висок.

— Ну-ну, — смущенно сказал он. — Золотце, ты чего это? Пойдем спать, переутомилась ты, наверное.

Ночью, лежа в объятиях от души хрюкающего полугнома (храпеть он не мог, потому что не было привычного ему простора для глубокого вздоха), я поглаживала карточку, спрятанную в кармане. Почему-то именно этот кусочек картона дал мне окончательно понять, что я — это не просто Ольгерда, а уважаемый в обществе человек, мастер. Что я не играюсь, как говорила моя мама (при этом она добавляла: а занялась бы чем-то серьезным, деток бы родила), а действительно занимаюсь тем делом, о котором с гордостью можно рассказать собеседнику, как бы небрежно протянув свою визитку.

Ольгерда Ляха, Мастер Артефактов. С международной лицензией, да.

Хотя теперь мне нужно было продержаться еще четыре дня до воскресенья, потому что Отто не упустит возможности попасть на официальный праздник к столичным гномам, а снимать ради этого комнату ему не позволит жадность.

На следующее утро конкурсанток ожидал сюрприз. Вместо экзамена по экономической географии нас ждал экзамен по истории. Те девушки, которые готовились весь предыдущий день, были в отчаянии, историю-то они собирались выучить в традиционном студенческом порыве именно сегодня.

Так как я ничего не знала ни по одному из этих предметов, мне было все равно.

Я села за свой стол и уставилась на листочек с тестовыми вопросами.

«1. С кем король Теодоро Пятый заключил пакт о ненападении? А. Виогентом Третьим; Б. Иванко Родны; В. Лидией Ольшанской; Г. Тякой Синеокой».

Кто все эти люди? Нет, Иванко все же орк, судя по имени. А разве мы с орками заключали когда-то пакт? Нет. Всего три варианта ответа.

О-хо-хо, вот и закончился мой славный путь к королевскому престолу… Надо будет на обеде наесться вдоволь, пока результаты не вывесят. Я представила, как мы четыре дня скитаемся по подворотням и ночуем под мостами — в такую-то холодину! — и сразу почувствовала стремление к победе.

— Госпожа Удача, — прошептала я. — Я уже давно тебя не просила об одолжении, но теперь прошу. Три браслета! Или мало? Но завтра же еще география. Давай завтра я удвою ставку!

Потому что три ночи спать под мостом — это меньше, чем четыре. И браслеты дешевле, чем столичные гостиницы. А Ирга дарил мне много украшений, с ними расставаться не жалко.

Я закрыла глаза и отметила те варианты ответов, на которые указывала ручка.

А потом украдкой взглянула на своих конкуренток. Кто-то так же бессистемно тыкал в листочек, как я (но меня все же вела рука богини, надеюсь!), кто-то отвечал, полностью сосредоточившись, кто-то смотрел в окно.

Я для приличия прочитала листочек с вопросами еще раз, стыдясь собственной необразованности. Историю государства я проходила дважды — в Лицее и в Университете. Но почему-то в голове была полная каша. Начиная примерно с седьмого по счету Теодоро я могла рассказать об эволюции артефактов, которые носили придворные и простые люди, но вот с кем этот Теодоро заключал пакт… Это аристократам нужно знать; вдруг улыбнешься кому, а твой прадед наступил прадеду объекта на ногу как раз на подписании договора о сотрудничестве, и до сих пор кровная вражда.

Решив, что каждая минута, которую тут просиживаю, украдена у королевской библиотеки, я поднялась и отдала листочек пани ня Монтер.

— Быстро вы, — подняла она брови.

Я не придумала, что ответить, поэтому присела в легком реверансе.

— Панна Ольгерда, а где ваша дуэнья? Почему она вас не ожидает у дверей, как все остальные?

— Она молится, — степенно ответила я. — Оттава очень религиозна, поэтому она верит, что лучшая помощь — это молитва.

Эта легенда у нас был хорошо продумана. Каждое утро карета увозила дуэнью Оттаву дер Кирхе хает в храм Всепантеона, а вечером возвращала уставшую от непрестанной молитвы в уединенной келье женщину к ее подопечной. В храме гномьего Всепантеона ежедневно совершался грандиозный подвиг — служители не брали плату ни за одну услугу. Как правило, временными жрецами назначали провинившихся подмастерьев, а иногда по решению гильдийского совета — даже мастеров. Ради приобретения навыков смирения и нестяжательства, качеств, совершенно не нужных в жизни обычного гнома, зато успешно играющих роль страшного наказания. Поэтому храмов Всепантеона было очень мало, и не было ни одного храма, посвященного отдельным божествам — и так служителей была вечная недостача. Существование храмов поддерживалось ежеквартальными обязательными платежами от каждой гномьей гильдии.

— Вы тоже религиозны?

— Я глубоко верующая, — честно ответила я. В Госпожу Удачу я верила так, что могла посрамить силой своей веры даже монахов ее ордена. — Надеюсь, это не станет преградой моему участию?

— Нет, что вы! Мы считаем, что вера — это личное дело каждой конкурсантки. Пока — личное.

По результатам экзамена я хоть и болталась в самом конце списка, но была не последней. Перед угрожающей красной линией, за которой шел перечень выбывающих, были еще две фамилии, в одной из которых я с удивлением узнала фамилию Лидии.

— Я думала, что все аристократы хорошо знают историю, — сказала я ей.

— Никогда ее не любила. Я читала любовно-исторические романы, это интереснее.

— Видимо, факты, которые в них излагались, далеки от официальной версии, — усмехнулась я.

— Не далеки! — В глазах Лидии загорелся фанатичный блеск. — Официальная история так часто редактировалась, что правда утеряна. Только в романах можно прочитать, почему Теодоро Пятый заключил пакт о ненападении с Тякой Синеокой, хотя она была простолюдинкой, которая силой захватила власть в северном регионе.

— И почему же? — Хотя, кажется, я уже знала ответ на этот вопрос.

— Потому что он любил ее! — предсказуемо ответила Лидия.

— Но жестокая судьба и завистники разлучили их? — предположила я.

— Да! Ты тоже читала «На крыльях неба»? Я так плакала в конце, когда ее убили, так надеялась, что они поженятся и у них будет ребеночек! Ты тоже плакала?

— Конечно! — воскликнула я. — Как тут не плакать, когда все умерли?

Рианна, стоявшая за спиной Лидии, вопросительно подняла брови. А я взяла девушку под руку и задушевно спросила:

— Лидия, а тебе Ирга что-то обещал, когда ты уезжала?

Интересно, как далеко их отношения зашли, разрешает строгий папа или нет. Знаю я таких романтических особ. Если надо, они и стену головой проломят ради большой и красивой любви, сбегут за возлюбленным в рейд по Сумеречным горам, и защищай ее потом. А Ирга к защищаемым девушкам слишком трепетно относится.

— Нет, — вздохнула Лидия. — Он со мной вообще ни разу не разговаривал.

— Как это? — опешила я. — Он с тобой ни разу не разговаривал, а ты замуж за него собралась?

— Да, — кивнула девушка. — Ведь я люблю его.

— Лидия, ты меня прости, но это же абсурд! Он же может оказаться тайным маньяком!

— Нет! Не может! — От избытка чувств аристократка топнула ногой.

— Почему?

— Ведь у него такие красивые голубые глаза!

— О, — протянула я, — голубые глаза, надо же.

Рианна развела руками: «Вот с кем мне приходится иметь дело!»

— Лидия, я не хочу сказать, что Ирга плохой, но самый отвратительный человек, которого я встречала в своей жизни, был красивым синеглазым некромантом. Аристократом даже, из древнего рода. Маньяк и психопат. Убить меня хотел.

Даже убил почти, но тогда я еще была возлюбленной одного голубоглазого некроманта, поэтому мне повезло. Негодяй Леван хотел уничтожить городок, в котором стажировались мы с Отто. Ради спасения людей мне пришлось вступить с некромантом в поединок. С поля боя Леван бежал, а вот мне очень не повезло.

— Правда? — ахнула Лидия.

Я кивнула и подняла рукав платья. По коже змеились едва видные шрамы — меня рвали на части зомби, науськанные некромантом.

— Год назад тут побывали зубы зомби. Это было очень больно.

— Погоди-ка, — заинтересовалась Рианна. — Это та история с лунной нежитью? Это ты защитила Гнедино?

Я кивнула. Вспоминать свой подвиг не хотелось. Самым горячим желанием было, чтобы это никогда не повторилось.

— Так это ты! — ахнула Рианна. — Ты та самая, которая смогла поймать сумасшедшего некроманта!

Я совершенно случайно столкнулась с Леваном в Чистяково. Оказалось, что он дружил с Блондином Лимом. Так как у меня остались самые нехорошие воспоминания о процессе выздоровления после ран от зомби (это не считая того, что Ирга приобрел седую прядь, пока вызывал мой дух из-за Грани), я приложила все усилия, чтобы некромант попал за решетку. Однако этот хитрый тип сбежал с каторги и вернулся к королеве Ангелине и ее войску некромантов. Мы снова встретились, когда я спасала мужа. Леван не пережил явления Ёшки, и этому я была очень рада.

Лидия недоуменно переводила взгляд с меня на Рианну.

— А откуда ты знаешь? — удивилась я своей популярности. Не думала, что в Рорриторском крае интересуются нашими событиями.

— Мне рассказал Беф на одном из недавних семинаров для боевых магов. Но я никогда не думала, что смогу познакомиться с его лучшей ученицей.

— Так уж и лучшей, — засмущалась я.

— О чем речь? — Отто появился, как всегда, вовремя.

— О голубоглазых некромантах, — ответила я.

— Прекрасно, но нам нужно поговорить о более серьезных вещах. Извините.

Он оттащил меня в сторону от основной массы девушек, продолжавших обсуждать результаты экзамена, и сказал:

— Золотце, ты как хочешь, но больше я с тобой спать на одной узкой кровати не намерен. Я тебя очень люблю, но у меня страшно болит все тело. Ты видела, что уже четырех дуэний увезли в Дом Исцеления, а половина держится на всяких стимулирующих и обезболивающих препаратах?

— У меня тоже бока болят, — призналась я. — Что ты предлагаешь?

— Я тут никто, но ты можешь за меня вступиться и отвоевать кровать. Как хочешь, золотце, но сделай это!

Кровати из зала уносили сразу же, как только кандидатки выбывали. Дуэньи продолжали ютиться на ночь, кто где мог. Поэтому мы с Отто поспешили и, только стихли за дверями дворца рыдания провалившихся на экзамене, сразу схватили освободившуюся кровать и перетащили к нашей.

Самоуправство не прошло незамеченным, и через несколько минут в зал явилась строгая дама ня Монтер.

— Что происходит? — осведомилась она.

Я пожала плечами, демонстрируя полное непонимание. И правда, что происходит?

— Панна Ольгерда, вы нарушаете правила конкурса и будете отчислены! — постановила дама.

— Какие именно правила? — спросила я, разворачивая договор. — Укажите, пожалуйста.

— Правило, что конкурсантка должна подчиняться правилам.

— Я подчиняюсь.

— Тогда что вот это? — Дама указала на Отто, чинно сидевшего на второй кровати.

— Это — кто. Моя дуэнья.

— Вы нарушили правило, что конкурсантке полагается одна кровать.

— Вы не правы. Вот она, моя одна кровать. Я на ней буду спать.

— А ваша дуэнья…

— А моя дуэнья — вот она, и вот ее кровать тоже одна. В контракте о дуэньях ничего не сказано.

Распорядительница конкурса побелела от едва сдерживаемой ярости. Остальные девицы столпились у входа в зал, напряженно внимая. Рианна протолкалась в первый ряд зрителей, отошла от девушек и положила руки на бедра, став в устойчивую позу. К драке готовится, что ли?

— Мы не обязаны обеспечивать дуэний спальными местами.

— Так я от вас ничего и не требую! Вот, есть свободная кровать, она ее заняла.

— Это нарушение…

— Вы правы, — перебила я, давая понять, что настроена крайне серьезно, — это нарушение. Теодоро Тринадцатый во время коронации поклялся, что лично приложит все усилия, чтобы расовые меньшинства в Ситории были обеспечены самым необходимым. — Информация в наше время на вес золота. Некоторые умнички (то есть я) не ленятся листать книгу официальных речей, пусть только ради того, чтобы наконец-то заснуть. — А потребность в здоровом сне — это базовая физиологическая потребность. Вы идете наперекор королевской клятве?

На миг мне показалось, что ня Монтер хватит удар. Она замерла, потом часто-часто задышала. Не прошло и трех секунд, как опытная придворная дама овладела своими чувствами.

— Хорошо, — сказала она таким тоном, что я поняла: эту кровать она запомнит навсегда. — Конечно, я не могу идти против воли короля и лишать вашу дуэнью базовой физиологической потребности. Извините за возникшее недоразумение.

Дама стремительно развернулась и попыталась с достоинством покинуть поле боя, однако ее остановила Рианна.

— Я Рианна Торри, магистр практической магии, награжденная орденом «За защиту государства» первой степени. Почему я, награжденная высшей государственной наградой, должна спать на полу в том же дворце, в котором мне эту награду вручили?

Дама метнула на меня ненавидящий взгляд, а потом вкрадчиво сказала Рианне:

— Что вы, я и подумать не могла, что героиня спит на полу. Почему же вы раньше себе кровать не попросили? Посмотрите, сколько тут женщин! Я же не могу уследить за всеми.

Рианна кивнула с таким невозмутимым видом, что мне стало завидно. Я так не умела — одним кивком втоптать собеседника в грязь.

Пока остальные дуэньи и их воспитанницы, перекрикивая друг друга, требовали и себе большего комфорта, Отто помог воительнице перенести кровать и приставить ее к кровати Лидии.

— Я не знала, что ты… — начала я смущенно. Делилась подробностями личной жизни с героиней, надо же!

— Ерунда, — отмахнулась Рианна, заваливаясь на одеяло и даже не сняв сапоги. — Хорошо-то как! Ты же тоже вроде бы награждена.

— Что?

— Награждена, у тебя третья степень, кажется. Жило бы в Гнедино на сто человек больше, так и вторую бы дали. Э-э-э, постой, ты что, не в курсе?

— Без понятия, — честно ответила я, ошеломленно переглядываясь с полугномом. Это что же, я официальный государственный герой и ничего об этом не знаю? А где мои деньги? Мне же полагалась какая-то премия или нет?

— Давай спать, золотце, — сказал Отто зловеще, видимо, тоже задаваясь этими вопросами. — Завтра утром все выясним.

Глава 4 СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Утром мы сразу же помчались в библиотеку и принялись ворошить подшивки официальных изданий.

— Я же регулярно читаю «Вестник», — бормотал Отто. — Регулярно! Почему я не видел объявления?

— В «Вестнике» и не было сообщения, — сказала я. С текстами я работала значительно лучше Отто, спасибо факультету теоретической магии. — Вот, смотри, есть ежеквартальный отчет о наградах… Да, мы с тобой действительно кавалеры ордена «За защиту» третьей степени!

— Круто! Но почему нам никто не сказал?

— Да потому что тут этих кавалеров по итогу года больше ста, это же не орден «За защиту государства», а просто «За защиту». Видимо, подбивают итоги и как раз перед длинной ночью всех награждают. Дают единоразовую премию и пенсию от государства при достижении пенсионного возраста, определенного для каждой расы отдельно.

— Ну-у, до этого дожить еще нужно, — опечалился гном. — Согласно моим планам, к тому времени нам пенсия уже совсем не нужна будет, мы будем состоятельными предпринимателями. Хотя деньги, конечно, никогда не лишние. Но я все равно возмущен. Могли бы и сообщить, не верю, что Беф ничего не знал.

— Вот именно! Где деньги и где, собственно, наши ордена? Я бы домой отвезла, чтобы мама всем хвасталась.

— Никаких домой! Повесим в мастерской на самом видном месте.

— Значит, когда выбьем наши награды, сделаешь мне копию. Оригинал повесим в мастерской, а копией пусть мама тешится, все равно в руки ей оригинал давать нельзя, чтобы никто из родственников не умыкнул.

— Видишь, как я был прав, что нам нужно в столицу! Ой! Быстрее! Тебе же на экзамен пора! А я поеду попробую выяснить, куда делась наша награда, и не только наша. Смотри, тут наградили еще ребят, с которыми мы выпускались и которые тоже смогли организовать оборону городов от лунной нежити. Вот Заремба, я его встречал, это боевой маг, он в Чистякове живет, и, если бы ему награду вручили, весь город бы об этом знал.

Я знала Дорофея Зарембу, впрочем, его знали все девушки округи. Рыжий, длинноволосый, усыпанный веснушками парень был словно ходячим солнышком. Никто не видел главного городского утешителя женского пола без улыбки. Его никогда не ревновали, потому что Дорофей дарил любовь и искреннее восхищение каждой девушке в равной степени. Если взгрустнулось, или рассталась с парнем, или поругалась с родителями — достаточно отправить вестника Дорофею и, если он не занят, остаться у него на ночь. Что он делал с девушками, неизвестно, однако все уходили из его квартиры совершенно счастливыми.

Мне, до последнего времени, услуги Зарембы не требовались. А когда после предательства Ирги я было подумала о молодом боевом маге, то сразу же эту мысль удавила в зародыше. Зачем мне быть одной из многих счастливиц, когда я могу быть единственной у Живко? Или у эльфа? Или, на худой конец, утешиться на плече у Отто?

Однако факт оставался фактом. Если бы Дорофею дали награду, об этом знали бы все девушки, и это бы только прибавило очков его веснушчатой харизме.

Злая, голодная и обиженная на правительство за пропавшую в неизвестных далях награду, я помчалась на экзамен, на ходу обещая Госпоже Удаче гранатовый гарнитур — сережки, колье и браслет. Это был подарок Ирги на один из праздников, дорогой, роскошный, однако я его не надевала — не с чем было, да и повода не находилось. Вот и нашелся. Госпожа Удача драгоценности любит.

Быстренько отметив варианты ответов в тесте, я отправилась отвечать устно. Сдав листок с ответами секретарю, села к тому экзаменатору, на кого он мне указал. Госпожа Удача не подвела — мне достался отец Живко.

Орк буравил меня суровым взглядом. Я в долгу не осталась. Взгляды скрестились, как клинки. Моя аура радостно наполнялась энергией Гопко-старшего. Сегодня мы с Отто спали отдельно, и мне опять приснился кошмар. К счастью, я не кричала, однако несколько часов лежала без сна. Мои артефакты отсеивали мелкие проклятия конкурсанток-конкуренток, но аура без подпитки и исцеляющих процедур уже едва держалась.

— Так, — сказал Гопко по-орочьи, переплетая перед собой пальцы. — Это еще что за новости?.. Ты и меня решила заколдовать, моего сына тебе мало?

Я отвела взгляд и зашевелила губами, переводя фразу и ответ на нее.

— Не хочу я колдовать, мне это не нужно. — И перешла на общегосударственный: — Какой вопрос вы мне зададите?

— Я хочу, чтобы ты прошла дальше, — тихо продолжал Гопко на орочьем. — Чтобы тебя выдали замуж за кого-то из ваших аристократов и ты не мешала моему сыну жить.

— Хорошо, — сказала я. Если бы я лучше знала орочий, ляпнула бы, что договора я не подписывала и замуж ни за кого не собираюсь, а если Гопко будет давить дальше, то сделаю Живко своим просто из вредности.

Кто знает, как бы тогда повернулась моя жизнь, если бы я все же призналась!

Однако я сказала «хорошо», старый орк удовлетворился этим и уже на общегосударственном спросил о торговле Ситории со Степью.

По этому поводу мне было что сказать.

Как раз тогда, когда я чертила на листке бумаги схему движения по Ситории орочьих обозов с товарами, доказывая, что можно было сократить путь и сократить издержки (да, я как-то изучала этот вопрос, а потом пыталась у торговца цену на орочьи сапоги сбить), к нашему столу подошла пани ня Монтер. Не знаю, что она хотела, возможно, подозревала меня в сговоре с орком или просто не верила в мои знания и искала повод, чтобы вышвырнуть меня из дворца, но в этом случае ей придраться было не к чему.

— Вы не правы, — возражал Гопко. — Здесь — болото, таким образом, мы теряем несколько дней.

— Там этим летом проложили дорогу, — отвечала я, потому что на строительство этой дороги получил подряд брат профессора Свингдара, и гном как-то поделился этой новостью с нами. — Зимой там теперь вообще ездить удобно, только ранней весной и поздней осенью топи.

Получив почти заслуженный высший бал по устному экзамену, я побежала в столовую в попытке найти там что-нибудь съестное. Однако меня оттуда прогнали, пожурив — будущая королева должна уметь терпеть голод. Вдруг случится длительный дипломатический прием, во время которого нужно быть доброжелательной ко всем вне зависимости от бурчащего желудка?

Я в королевы однозначно не годилась, потому что от голода всегда становлюсь злой. Дипломатический прием я бы сорвала. Нагрубила бы невзначай, и потом все войной могло бы закончиться.

А на дипломатических приемах подают хотя бы сладкий чай или нет?

Пришлось искать заветный мешочек для продуктов, в который Отто предусмотрительно складывал то, что не могло испортиться. Уныло пожевав черствый хлеб с присохшим к нему сыром, я побрела в библиотеку, дав себе зарок впредь завтраки не пропускать. Потому что награда исчезла в неизвестных далях еще три месяца назад, а желудок болит здесь и сейчас.

В библиотеке было пусто. Теоретические экзамены закончились, а к практическим девушки не готовились — если знаешь этикет, то знаешь, а если не знаешь, то выучить за вечер предназначение десяти разных ложек и такого же количества вилок нереально. Часть девушек ушла гулять в парк, часть — любоваться картинами, некоторые сели в спальне за рукоделие. Поэтому я разложила на полу огромную схему взаимодействия различных заклятий и принялась ее перерисовывать. Честно признаться, я бы украла эту книжку, настолько она была ценная, но боялась. Оказывается, к нам, в Чистякове, не доходило огромное количество трудов по магии, особенно богато иллюстрированных. Конечно, я встречала упоминание, что магистр теоретической магии Нарцисс Войцех изучает влияние заклинаний разных школ магии друг на друга, жадно читала все его статьи в специализированных изданиях, а вот про книгу ничего не знала. Тут, в библиотеке, она никому не была нужна, ее даже не открывали ни разу. Я с завистью посмотрела на дарственную подпись королю от светила теоретической магии. Вот бы и мне так когда-нибудь книжку подписали! Не «Ее Величеству», а, скажем, «Моей подруге и коллеге Ольгерде с надеждой на скорую встречу».

Я подоткнула юбку, чтобы она мне не мешала, и принялась за работу. Проверю результаты теоретических изысканий Нарцисса на своих изделиях, и, если все получится, перед нами с Отто откроется огромное поле для работы! Можно было бы, например, попробовать добавлять в заклятия часть эльфийской магии… или скооперироваться с шаманом…

Да, маги крайне редко использовали заклинания, созданные магами других рас. Не потому, что это было невозможно, а потому, что это было крайне сложно. К тому же привыкнув работать с одной энергией, крайне сложно воспринять другую и управлять ею. Я хорошо помнила, как Клакерсилэль вливал в меня чистую магическую энергию эльфов и что я при этом чувствовала.

Рожденный с магическим даром инстинктивно тянется к той энергии, которая ему ближе. Годы обучения совершенствуют умение ею пользоваться. Одно и тоже заклинание, произнесенное эльфом и человеком, производит разный эффект, который может быть похож, но в артефактном деле любой нюанс важен, и «похож» — это не «идентичен».

Я продолжала разбирать схему дальше и, не удержавшись, захлопала в ладоши.

Вот она, вот она — причина, по которой мои артефакты мужской силы так хорошо действуют на эльфов, вот оно — заклятие, которое удачно взаимодействует с другим! Нет, я определенно гениальна, ай да я! Пусть интуитивно, но догадалась же. А человек вон целую научную работу проделал, на звание архимага претендует.

Надо все же пойти в аспирантуру. Магистр теоретической магии — красиво звучит, и клиентам понравится. А архимаг Ольгерда Ляха звучит еще лучше.

На схему упала чья-то тень.

— Отойдите, пожалуйста, — попросила я, не поднимая глаз. Вот уж неймется этим девицам! Что им мешает сидеть в какой-нибудь картинной галерее, или музыкальной комнате, или светлой утренней гостиной и вышивать крестиком? Нет, обязательно нужно прийти в библиотеку за романчиком и полюбопытствовать — что же это я делаю? А как же вышивка крестиком? Разве может благовоспитанная девушка ползать по полу библиотеки в такой неподобающей позе!

Тень исчезла. Я продолжила свою работу, пропустив даже обед. В какой-то момент пришлось зажечь огонек, потому что наступили сумерки. Возможно, завтра меня отсюда выгонят, пани ня Монтер кружит надо мной, как стервятник над упрямо ползущей жертвой, но ценность этой схемы для меня огромна. Сокровище, которое мне подкинула Госпожа Удача — как иначе, кроме ее влияния, можно объяснить, что этот ценный труд попал в королевскую библиотеку Летнего дворца и я заметила книгу среди тысяч томов?

Когда я перечертила всю схему — это было сложно, ведь тетрадка у меня небольшая, пришлось делить рисунок на квадраты, нумеровать их, рисовать схему схемы, уф, — то упала на пол, глядя на высокий потолок. Его освещали многочисленные бра, свет которых был направлен вверх. Что за идиотизм — освещать в библиотеке потолок, а не книжные полки. Но смотрится красиво!

На потолке были идеально подобранные деревянные панели разных оттенков, складывающиеся в причудливый узор. Я честно полюбовалась панелями еще несколько минут, отдавая дань неизвестным мастерам, а потом сложила руки на желудке и сказала вслух:

— О, как же хочется есть!

Если я надеялась, что признание проблемы облегчит мое состояние, то просчиталась. Живот продолжал болеть. А попробуйте-ка поработать весь день в неудобном положении на двух сухих бутербродах!

Я потянулась от души, не вставая с пола, где-то хрустнуло, но полегчало. Я зажмурила глаза — перед внутренним взором встала перерисованная схема, — а когда их открыла, то увидела лицо барона Рона ня Буя.

Я поморгала, но лицо никуда не исчезло. Щелкнув пальцами, я обновила свой огонек, и из полутьмы выступила подтянутая фигура барона в аккуратном и стильном костюме. Выглядел он непривычно — слишком элегантно. Мы с бароном познакомились в Гнедино, рядом с которым у него было имение. Я понравилась барону, и он предложил мне выйти замуж, а потом отправился вместе со мной спасать Иргу. Я уважала этого честного и благородного человека, но, признаться, за последние полгода ни разу о нем не вспомнила.

— Добрый вечер, Ола, — сказал барон, протягивая руку и помогая мне подняться.

— Добрый вечер. Рон, а что ты тут делаешь?

— Наш прекрасный и заботливый король разослал приглашения холостякам с предложением посетить его дворец. Приглашение было очень настойчивым, так что пришлось приехать, посмотреть на невест. Но я никак не думал, что встречу тебя здесь, ты же, насколько я знаю, замужем? — В голосе Рона прозвучала слабая надежда.

— Уже нет. — Я вздохнула, села и принялась собирать свои вещи. — Мы с Иргой развелись.

— Вот как, — сказал барон очень пресным тоном.

Я бросила на него косой взгляд. Рон выглядел как настоящий придворный — ни одной эмоции на лице, расслабленная поза. Я только сейчас обратила внимание, насколько красив барон. Той особой, выдающей породу красотой.

— А что, — кокетливо спросила я, — тебя факт моего развода радует?

Рон присел рядом и как бы невзначай прикоснулся к моей руке, помогая складывать схему обратно в книгу.

— Печалит. Вы были такой прекрасной любящей парой. Грустно, что такая девушка, как ты, тратит свое время на подобных конкурсах.

Кто сказал, что я не гожусь в королевы и сорву дипломатический прием по причине голодного желудка? А, я сказала, да. Была не права.

Я положила свою ладонь на руку барона и тяжело вздохнула. Голод помог мне сделать этот вздох более печальным, чем планировалось.

— Я ошибалась, — грустно сказала я. Перед моим внутренним взором проплыл несъеденный обед, и на глаза навернулись слезы. — Ошибалась. Прежде всего — в мужчине, который был рядом со мной. Все, что он смог — это сделать меня несчастной.

Ну что, Ирга? Бросил меня и теперь влюбляешь в себя дочку головы? А то я не знаю, как ты так можешь взглянуть своими глазищами, что колени подгибаются от желания, без слов все понятно. Ничего, ничего, благородных тут много, мирок у них тесный, дырка от бублика тебе, а не репутация, достойная будущего зятя аристократа!

Я прикоснулась пальцами к внутренней стороне запястья барона, который со схемой в руках так и замер. Кожа на запястье нежная даже у воинов, если легонько провести по ней пальцами, да еще и посмотреть грустно… Барон Рон, честный, благородный лесной отшельник, не избалованный женским вниманием, такого, конечно, вынести не мог. В его темно-зеленых глазах разгорался огонек героя, желающего защитить несчастную и обиженную хрупкую девушку.

— Что мне было делать? — продолжала я, закрепляя успех. — Мне казалось, что я — самая… — Пришлось сделать паузу, потому что голодный мозг не мог быстро подобрать слова, чтобы убедить барона в крайней необходимости оказания мне помощи, да еще и придумать причину моего появления здесь. — Самая… В общем, мне нужно было почувствовать себя той, которая достойна!

Чего достойна — уточнять не будем.

— А как же этот… орк? — спросил барон, откопав старую обиду. — Разве он не мог дать тебе возможность почувствовать себя самой-самой?

А, Ёшкин Кот на всех этих мужиков! Лучше бы я в столовую пошла, а не тратила время на заигрывания, толку все равно никакого. Мне совсем взгрустнулось. Интересно, выгонят ли меня из столовой или все же пожалеют и выделят хоть что-то?

— Ола, — заволновался Рон, — пожалуйста, не плачь! Я понял! Конечно же после того, что ты пережила, ты, наверное, разуверилась в мужчинах. Я помню, ты такая… морально хрупкая… такая переживательная…

Отто бы посмеялся. Как хорошо, что его рядом нет.

Я взглянула на барона из-под ресниц. Ну же, быстрее, решай что-нибудь, я есть хочу!

— Конечно, ты даже и подумать не могла, что я готов, всегда готов… — Барон запнулся, видимо, решив, что мне рановато слышать то, на что он всегда готов. А рука его уже по-хозяйски обнимала меня за талию, и я с удовольствием уложила голову к нему на плечо. Ох, как же шея болит, застудила я ее, что ли? Вот уж не было печали.

Барон выпустил схему из рук и обнял меня обеими руками.

— Отправляясь сюда, никак не думал, что здесь меня ждет настоящее сокровище. Когда я увидел тебя в библиотеке днем, то сначала подумал, что мне привиделось. Но только ты, ты одна среди всех этих пустоголовых дурочек можешь так увлечься работой!

Простите, девушки, зря я вас ругала! Это, значит, Рон был днем в библиотеке, наверное, любовался моими ногами, не скрытыми юбкой.

Сердце у барона билось быстро-быстро.

— Ола, я не из тех людей, кто меняет свои чувства быстро, как… некоторые. Я до сих пор хочу разделить с тобой жизнь.

«Лучше бы ты со мной ужин разделил, вас-то, женихов, наверное, отдельно кормить будут», — цинично подумала я.

Ну ладно. Спешка в отношении барона не годится.

Я обвила шею Рона руками. Заставлю сегодня Отто сделать мне массаж, дуэнья он или не дуэнья? Все тело ломит.

Странно, но если орки сразу же приводили мой организм в тонус, и желание захлестывало, и настроение улучшалось, и аура напитывалась, то барон на меня не оказывал и толики такого воздействия. Он был хорошим человеком, смелым, благородным и добрым. Но…

Кажется, я начинала понимать Рианну. Пожевать и выплюнуть. С Роном мне было бы хорошо и спокойно, но как быстро бы я заскучала? Боюсь, что очень быстро.

Королевский дворец имел какую-то особую ауру, потому что мои способности к дипломатии развивались не по дням, а по часам.

— Правда? — выдохнула я в шею барону.

Он кивнул.

Да, конечно же! Я никогда в здравом уме не соглашусь жить в лесном поместье и приезжать в город только по большим праздникам.

— Но я… — Пришлось отстраниться, аккуратно вывернуться из его рук и медленно и печально начать снова складывать схему. Интересно, как же она была так хитро сложена, что в книгу влезала. Не получается! — Я не знаю, Рон. Мое сердце разбито. Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Я даже не знаю, что мне поможет. Я ведь и на конкурс приехала специально, чтобы как-то отвлечься…

Согласно женским журналам, правильная аристократическая девушка должна быть именно такой. Никаких «я поплакала, потом решила извлечь из своей жизни максимум пользы, а заодно и нагадить этому козлу, который меня бросил». Страдания и хрупкость! Чтобы было что защищать и чей шарфик привязывать… к чему их там привязывали? В последнем романе, который я читала, точно помню, что героиня отдавала своему верному возлюбленному шарфик. А вот детали я пропустила, потому что спешила добраться до постельной сцены.

Страдания и хрупкость произвели на Рона впечатление. Он горячо заверил меня, что жизнь наладится и не стоит так сильно расстраиваться, и мне нужно только найти достойного мужчину, который своей нежностью и лаской исцелит мое разбитое сердце. Я кивала с печальным видом, гадая, зачем я это все начала. Только потому, что доброе расположение Рона могло мне помочь в случае исключения из конкурса? Или мне просто захотелось тепла и ласки? Или это то самое интуитивное озарение, которое мне в последующем поможет?

Как бы там ни было, барону развитие событий нравилось. Он погладил меня по руке, взял схему, быстро сложил ее так, как нужно было, и отдал книгу мне.

— Позволишь угостить тебя ужином? — наконец произнес он те самые заветные слова.

— Конечно! — возликовала я. — Это будет замечательно!

— Здесь, если ты не против уединения.

— А что, у тебя еда с собой?

— Нет, — удивился Рон такому вопросу, — но я могу приказать, и ее доставят сюда.

— А, отлично! — Я пошла ставить книгу на полку, а Рон — к колокольчику для вызова слуг. Пока он звонил, я размышляла о жизненной несправедливости. Ему, значит, ужин сюда подадут, а мне отказали даже в тарелке каши на условиях полного самообслуживания. Может, все-таки стоит добиться аристократического титула? Вот мама порадуется!

Однако вместо слуги с обедом в библиотеку явилась пани ня Монтер, да еще и со свитой.

Громкий голос дамы оторвал меня от увлекательного занятия — я самозабвенно копалась в книжных полках. Ярко вспыхнувший свет — интересно, как она это сделала? — заставил зажмуриться.

— Мне доложили, что тут находится конкурсантка. Наедине с молодым человеком!

Я поспешно затолкала книжки обратно на полки и предстала перед разгневанной дамой. Барон, который сидел в кресле в дальнем углу библиотеки, отложил газету и стал рядом со мной.

— Какие-то проблемы? — осведомился он.

— Где ваша дуэнья? — спросила меня пани ня Монтер.

— Молится в храме, — ответила я.

Умение Отто появляться в нужную минуту как раз сегодня очень некстати его подвело. А отдуваться мне.

— Как вы могли! — Дама покачала головой, хотя в ее глазах горел злорадный огонек. — Ваш поступок бросает тень на короля! Он не должен получить в жены испорченную девушку!

— Это еще почему испорченную? — возмутилась я. — С какой радости я вдруг стала испорченная после того, как в библиотеке книги читала?

— Наедине с молодым мужчиной! Мы вынуждены вас дисквалифицировать!

Свита пани ня Монтер одобрительно забормотала. Я обвела их взглядом, запоминая конкурсанток. Ну погодите, девицы, каждое доброе дело должно быть оплачено!

Я глянула поверх голов. У дверей стояла Рианна и с нескрываемым интересом наблюдала за происходящим. Магичка неожиданно мне подмигнула, и я почувствовала прилив сил. Пани ня Монтер не удастся меня сегодня выгнать. Набрав побольше воздуха, я только хотела разразиться гневной тирадой, как Рон сказал:

— Я не понимаю вашего возмущения, пани. О какой дисквалификации может идти речь? Наедине с мужчиной? В вашем понимании это — причина для дисквалификации?

— Будущая королева должна быть чиста!

Я сжала губы, чтобы не ляпнуть лишнего. Барон у нас аристократ, пусть сам и разбирается, раз он меня тут опорочил.

— Такую королеву, как Ольгерда, вам еще поискать нужно, — заявил Рон. — Мы сражались вместе с ней, и не один раз. Испорченной вы называете девушку, которая способна пожертвовать своей жизнью ради других?

— Барон ня Буй, я уважаю ваши заслуги, но еще в прошлый ваш визит в столицу вы показали некоторое… мм… непонимание процессов, которые здесь происходят. Вы сегодня заявили, что весь этот конкурс — полная ерунда, а его участницы… как вы сказали? Круглые идиотки? Но Ольгерда, к вашему сведению, тоже участница королевского конкурса!

— Значит, я ошибался, — пожал плечами Рон. — Не все участницы этого конкурса — круглые идиотки. Только большая часть.

— Все же я вынуждена дисквалифицировать Ольгерду. Ее поведение недопустимо.

— Это кем же недопустимо? — не выдержала я, но Рон легонько коснулся моей руки и сказал:

— В таком случае, пани ня Монтер, вы позволите мне рассказать девушкам о действительно недопустимых поступках королевы? На примере королевы Ангелины, скажем. Летом я имел возможность лично убедиться в некоторых аспектах истинно королевского поведения.

Лицо дамы так стремительно побледнело, что я испугалась, что почтенная распорядительница прямо здесь упадет в обморок. Видимо, она была среди тех, кого посвятили в истинные причины поспешного ухода Ангелины в монастырь. И предположить, что провинциальный барон тоже в курсе, она никак не могла. Беф мне сообщил, что наши имена засекретили, чтобы ни у кого не было соблазна использовать нас в политических играх.

Повисла тишина. Барон равнодушно рассматривал конкурсанток. Некоторые девушки еще не научились в достаточной мере владеть собой, и на их лицах отражалась вся гамма испытываемых чувств — от удивления до откровенной ненависти.

— Так вы говорите, сражались вместе? — спросила главная фрейлина своим обычным голосом. Краска вернулась на ее лицо. Я позавидовала — мне бы такое самообладание. — Тогда конечно же у нас нет вопросов. Корона очень ценит своих героев.

— Мы поужинаем здесь, — сказал барон.

— Конечно! — Ня Монтер кивнула и величественно удалилась.

— Вы позволите нам присоединиться? — спросила Рианна, когда библиотека опустела.

— Это мои друзья, — объяснила я, представляя Рианну и Лидию барону.

— Очень рад, — галантно сказал Рон, хотя его лицо говорило об обратном. Нет уж, дорогой, интимного уединения больше не будет. Хватит с меня проблем.

За ужином в библиотеке я молчала. Желудок болел, голова болела, и вообще мне уже все надоело, хотелось домой. Лидия смущалась, хихикала и краснела, а Рианна обсуждала с бароном принципы обеспечения безопасности усадьбы в лесу.

После ужина Рон вежливо провел нас до спальни и откланялся. Потенциальных женихов поселили на третьем этаже дворца, в обычных комнатах для придворных. А девушки продолжали ютиться в большом танцевальном зале. Меня это злило.

— Какой он! — вздохнула Лидия. — Какой замечательный!

— Ты же Иргу любишь, — буркнула я.

— Люблю. Но и барон такой замечательный! Ты видела, какие у него волосы? — Конечно, видела. Густые каштановые локоны до плеч, связанные в хвост. — Так и хочется по ним рукой провести!

Меня это взбесило. Почему ей нравятся мои мужчины? Вокруг столько других, а ей нужны обязательно мои! У Ирги, видите ли, глаза, у Рона — волосы. Интересно, что она скажет, когда Живко увидит? Какие мускулы? Какая улыбка?

В спальне обнаружился Отто. Он собрал вокруг себя дуэний и проводил активную рекламную кампанию «артефактов от моей девочки». Мне много чего хотелось сказать полугному, но я не стала мешать его работе, легла на кровать и накрылась одеялом с головой.

Сегодня ночную тишину никто не соблюдал. Девушки уже встречались с потенциальными женихами, и запрещать им обсуждение этого животрепещущего события было бы слишком жестоко.

А Отто лег на мою кровать, обнял меня и прошептал на ухо:

— Ругайся. Я же вижу, что ты кипишь.

— Поехали домой, — попросила я. — Устала. Надоело.

— Ты что, весь день не ела?

Я покачала головой. Мне не нравилось находиться среди девушек, испытывающих ко мне недобрые чувства. Не нравились глупые экзамены, которые только отнимали мое время. Не нравился холод. Ледяная вода из крана. В общем, мне не нравилось все. Я хотела домой. Однако, перебрав в уме причины, я решила, что они все звучат как-то по-детски, поэтому сказала:

— Я схему взаимодействия энергий перерисовывала.

— Ого, вот это здорово! — Отто положил свою ладонь мне на желудок и стал его поглаживать. — Послезавтра мы идем на праздник. Давай еще чуть-чуть продержимся, я столько успел сделать! Заключил контракт на поставку таких материалов, которых у нас в регионе нет. А если бы и были, пришлось бы перекупщикам платить, а так они будут идти прямо к нам. Еще узнал много ценных сведений и взял заказ на твои поднимающие артефакты. Огромный заказ! Ола, мы сможем нанять работников, представляешь? Работников! Потерпи, золотце!

То ли помог массаж, то ли желудок наконец-то справился с ужином, но мне полегчало. И настроение улучшилось. Уникальные материалы! Наши артефакты будут эксклюзивными. Если дать рекламу в «Чистяковский вестник», заказы будут поступать со всего региона!

Утром нас всех распределили по отдельным комнатам. Девушек оставалось уже немного — около пятидесяти, десятая часть от всех, прибывших на конкурс, и найти пятьдесят комнат не составило труда. Пани ня Монтер объявила правила испытания по этикету: девушка должна провести утреннее чаепитие для трех «поклонников» по всем правилам. Гости чаепития — трое выбранных случайным образом молодых аристократов. И по их общей оценке уже решается, пройдет ли кандидатка дальше.

Я прошла в малую розовую гостиную. Там уже был накрыт столик, стояли кресла. На столике было огромное количество разнообразных предметов. Я взяла в руки щипчики для сахара. Я должна буду положить гостям сахар или они сами? А если сама, сколько положено сахара на каждую чашку?

Нет, это испытание я провалю. Тут и Госпожа Удача не поможет — если я не знаю, то не знаю. Но я на всякий случай быстренько вознесла молитвы. Мало ли, вдруг мне достанется барон и мы вдвоем сможем уломать остальных аристократов, чтобы они поставили хорошую оценку.

Однако пани ня Монтер понимала под «случайным образом» совсем не то, что я.

Потому что в комнату вошел Лим ня Монтер.

— Прекрасно! — сказала я.

За Блондином шли еще двое молодых людей. Один из них показался мне смутно знакомым. Видела где-то в городе? Если он из Чистяково, плакало мое участие в конкурсе — этот парень скажет все, что ему Лим прикажет.

— Ола! — Блондин снял воображаемую шляпу и отвесил низкий поклон. — Как же я рад видеть тебя в это прекрасное утро.

— Я тоже, — присела я в реверансе. — Доброе утро. Рада, что вы зашли ко мне на чай.

— А мы как рады! Ты даже не представляешь, как мы все хотели тебя увидеть.

— Все? — спросила я, терзаемая плохими предчувствиями.

— Конечно все! Позволь представить тебе Акима ня Пиняту. — Блондин указал на смутно знакомого мне аристократа. — Он очень хотел с тобой познакомиться.

Я снова присела в реверансе, только сейчас заметив, что держу в руках щипчики. Но положить их на стол под внимательными взглядами постеснялась, поэтому спрятала руку с щипчиками за юбку.

— Очень приятно.

— Ола, Ола, ты что, не поняла, кто это? Это младший брат Левана, которого ты отправила на каторгу для особо опасных преступников.

— А! — сказала я.

Синие глаза у них с братом очень похожи. Мне крышка. Интересно, а знает ли он, что его брат не только попал на каторгу с моей помощью, но и с жизнью тоже распрощался не без моего участия? Если знает, то дела мои совсем-совсем плохи.

— А это — Берган ня Брай из Рорритора.

Я присела в реверансе, мучительно соображая, кому я в Рорриторе успела оттоптать мозоли. Мелочь — только посрамила их мага-практика на состязании по уничтожению зомби, так что зуб на меня теперь мог точить кто угодно с практического факультета. Поруганная честь в одном месте натирает и прочие ерундовые причины.

— Здравствуйте, — мрачно приветствовала я Бергана. Интересно, насколько сильный он маг? — Вы тоже мне хотите за что-то отомстить?

Берган ухмыльнулся:

— Разве что за мое умертвие, которое вы так замечательно уничтожили у нас на полигоне. А также за вашего любовника, который нашел мои магические следы и хорошо отравил мне учебу!

Хм, а мне Ирга ничего не говорил. Приятно, конечно, что зло понесло кару, но как бы мне от этого зла сейчас еще больше проблем в ответ не прилетело.

— А нечего было играть не по правилам, — окрысилась я и села в кресло. Испытание и так провалено, зачем политесы разводить.

Итак, что мы имеем? Мы имеем Бергана, мага-практика из рорриторского Университета. У Бергана, несомненно, большой боевой опыт, другие студенты там не учатся. Это самый опасный противник. Брат Левана магическим даром не обладает, но, как и каждый приличный аристократ, владеет оружием, и пусть у него меч на поясе не висит, кинжал-другой точно припрятаны. Он на меня обижен больше всех. И Блондин, который подобрал эту чудную компанию. Ему вроде бы меня убивать незачем, но в потехе «надругайся над Олой» он поучаствует с удовольствием. Если что, буду прятаться за него, потом сочтемся.

Я положила щипчики на стол, взяла чайник и налила себе в чашку чая. Судя по его цвету, чай стоило разбавить, но я не стала. Что-нибудь покрепче чая сейчас мне совершенно бы не помешало. Но нужно довольствоваться тем, что есть.

Мужчины сели и уставились на меня. Взгляды их были… не то чтобы злыми, нет. Они смотрели на меня, как смотрят на противника в предстоящей схватке. Я быстро допила горький, но бодрящий чай, поставила чашку на стол и спешно занялась формированием защитного заклятия. Аж кончики пальцев онемели. Сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится.

— Ола, — с легким нажимом сказал Блондин, — по идее, ты должна нас чаем угощать. Это у тебя экзамен по этикету, между прочим.

— Дорогие гости! — сказала я с чувством. — Вот чайник, вот вода, вот сахар, вот щипчики… а это что? Ага. Вот молочник, вот пирожные, шоколадку я себе заберу, угощайтесь, в общем!

Берган тут же решил угоститься, выбросив руку в сторону сахарницы с самыми хищными намерениями. Я мгновенно установила заранее приготовленный щит. Нет, ну какая я предусмотрительная все-таки. Ня Брай подозрительно замер, и сразу же в его ладони образовался огненный шар. А вот это уже серьезно! Вряд ли он собирался делать из моего сахара леденец. Я вскочила и прикрылась спинкой кресла. Очень хотелось забежать за рояль, но я боялась, что оплачивать его ремонт будет накладно.

Брат Левана и без магии чувствовал себя уверенно. Он скользящим змеиным движением достал из сапога кинжал.

А Блондин преспокойно взял с тарелки печенье и с хрустом его разгрыз.

— Вы на меня внимания не обращайте, — сказал он мирно. — Продолжайте.

— Мальчики, — сказала я мрачно, — давайте разойдемся с миром. Меня не смогли убить ни умертвия, ни зомби, ни сумасшедшие некроманты, неужели вы надеетесь, что вам это удастся? Я на вашем месте на это бы не рассчитывала.

— Это точно. — Лим чувствовал себя совершенно непринужденно, налил себе чай, разбавил его кипятком, добавил молока и бросил два кусочка сахара. А потом взял зарезервированную мной шоколадку, развернул обертку и отправил в рот кусочек. Ну не гад ли? — Я лично ставлю на Олу. Только, детка, ты в курсе, что, убив своих гостей, экзамен по этикету точно не сдашь?

— Плевать я на ваш экзамен хотела, — взбеленилась я. — Что ж вы за люди такие, сначала мне гадости делаете, а потом еще обижаетесь на меня же! И я тебе, Блондин, не детка!

— Успокойтесь, Ольгерда, — сказал брат Левана. — Голос у него неожиданно оказался очень приятным, глубоким и хорошо поставленным. — Никто не хочет сделать вам ничего плохого. Пожалуйста, успокойтесь и сядьте. Позвольте, я вам чаю предложу.

Он спрятал кинжал обратно в сапог, взял мою чашку, налил в нее чай.

— Сколько вам сахара? Или желаете мед?

Берган расформировал огненный шар и тоже налил себе чай. Аристократы чинно уселись и поднесли чашечки к губам.

Я почувствовала себя глупо.

— Ольгерда, — брат Левана поставил чашечку на столик и взял печенье, — даю вам слово графа, сейчас вы можете успокоиться.

— Ваш брат… — А как же зовут этого графа? Когда я услышала имя Левана, все в голове сразу перепуталось. — Ваш брат меня пытался убить дважды. И оба раза ему это почти удавалось. Скажите, есть ли у меня основания верить вам?

— Мой брат, Ольгерда, был сумасшедшим, — спокойно ответил брат Левана, глядя на меня синими глазами. Такие же точно глаза часто виделись мне в кошмарах. — Он был гениальным магом, но сумасшедшим. Я должен перед вами извиниться за его действия.

Я села в свое кресло и цапнула шоколадку. Грех переводить на Блондина дармовой хьюдорский шоколад.

— Должны, — согласилась я. — Вы мне много чего должны, например, сорок золотых, которые я отдала за сведение шрамов. Зомби вашего братца меня на части порвали. Для вас, может, это мелочь, но для меня тогда — стипендия за четыре года. А еще — жизнь, которой не было бы, если бы меня чудом не спасли.

— Я понимаю, — сказал граф. — Не скрою, мне было любопытно посмотреть на вас. Однако признаю, что с моей стороны было крайне эгоистичным не принять во внимание ваши чувства.

— В таком случае, поставьте мне отличную оценку по этикету, — сказала я.

— Не так быстро, Ола. — Блондин налил себе еще чаю. — Помнишь, ты мне услугу задолжала?

Я закатила глаза. Летом мне пришлось обратиться к Лиму с просьбой. Он помог нам разобраться с очень скандальным клиентом-аристократом, и я осталась ему должна.

— Вижу, помнишь. Пришла пора. После прохождения конкурсных испытаний ты поедешь к моим родителям в качестве моей невесты.

Я подавилась шоколадкой. Остальные парни сидели молча, и на их лицах не было удивления. Значит, Блондин это все спланировал заранее!

— Кого? — просипела я, как только смогла хоть что-то сказать. — В качестве невесты? Твоей? К твоим родителям?

— Именно, — потер руки Блондин. — Девушки, которые прошли все испытания, считаются лучшими в королевстве. Достойными женами для аристократов.

— Я, кажется, с ума схожу, — пробормотала я. — Я — и твоя невеста? У меня для тебя плохая новость. Я отказалась подписывать договор, согласно которому обязуюсь выйти замуж за аристократа. Я лучше за эльфа замуж выйду, чем за тебя!

— Ола, не заставляй думать, что ты законченная идиотка. Я не хочу на тебе жениться. Я вообще не хочу жениться. Но мои родители считают, что я должен. И грозятся… много чем грозятся.

— Деньги давать перестанут? — поинтересовалась я.

Блондин скривился.

— И это тоже. Но не в том суть. Я прихожу к ним со своей невестой, которая признана достойной в результате королевского конкурса, и тетя это подтвердит. — Ага! Тетя! Я так и знала! — Представляю тебя родителям, ты ведешь себя паинькой, все в умилении, и мы уезжаем в Чистяково.

— И твои родители ждут нашей свадьбы. Нет, я на такое пойти не могу.

— Да, они ждут, но, во всяком случае, на год они от меня отстанут, а потом я приеду и скажу, что ты, жестокая женщина, меня бросила, променяв на… кто у тебя там на повестке дня нынче? Тот барон, который так хотел попасть в эту группу экзаменующих? Или эльф? Это тот эльф, с которым ты на заседании гильдии артефактников целовалась, или уже другой? Я не успеваю отслеживать твоих мужиков. В любом случае, через год тебя точно кто-то отведет в храм Богини Рода, а я еще пару лет буду страдать от разбитого сердца.

— Твоя тетя меня не любит, — сказала я.

— Неудивительно, — ухмыльнулся Блондин. — Но это ей не помешает признать твои профессиональные качества. А счастье единственного племянника для нее важнее собственной неприязни.

— Ладно, — согласилась я. — Услугу я тебе действительно должна, только клянусь всеми Небесными Силами, Лим, за тебя замуж не выйду.

— Я тебе клянусь всеми Небесными Силами, Ола, что ты — последняя женщина на свете, на которой я хотел бы жениться. От тебя даже некромант сбежал. Нормальные люди рядом с тобой вообще дохнут, как комары от дыма.

Берган и брат Левана, слушая наш разговор, откровенно скалились, но благоразумно не вмешивались.

— Замечательно, — обиделась я. — И кто же это рядом со мной сдох? Ты, Блондин, не наглей, а то ведь терпение у меня небезграничное.

— Лим очень извиняется, — сказал граф. — Но ему действительно нужна ваша помощь.

Интересно, а почему он за Блондина заступается? Ах да, Лим как-то говорил, что они дружили с Леваном. Наверняка его младший брат знает Блондина чуть ли не с рождения.

— Я тебе поставлю отличную оценку за экзамен, — сообщил Берган, отставляя чашку с чаем. — Только с одним условием: сними с меня проклятие.

— Какое проклятие? — удивилась я и присмотрелась к его ауре повнимательнее. — А, вот в чем дело! Так ты же, дружочек, вздумал мошенничать на состязании, тогда как мы в свидетели жреца Госпожи Удачи призывали. А я, знаешь ли, являюсь верующей в эту богиню. И ты думаешь, что теперь хорошей оценкой отделаешься? В то время как твое умертвие меня чуть не убило?

— Оно к тебе даже прикоснуться не успело, — буркнул Берган.

— Теоретически оно меня могло убить с большой долей вероятности.

— Практически я живу уже два с половиной года с проклятием! — взорвался Берган. — Ты отомщена!

— Ладно, — смиренно согласилась я, — посмотрим, что я смогу сделать.

Мужчины подписали экзаменационный лист, я забрала остатки шоколадки, и мы вышли.

— Вы позволите на завтрашнем балу пригласить вас на танец? — спросил брат Левана.

— Э-э-э… — Да как же его зовут? — Хорошо, только я танцевать не умею.

— Но вы же хотите пройти испытание?

— Хочу.

— Соглашайся и не выделывайся, — посоветовал Блондин. — И я тебя приглашу, чтобы тетя поверила, какой страстной любовью я к тебе воспылал.

Стоило Лиму вспомнить о тете, как она тут же показалась в коридоре, по которому мы шли.

— Вы уже закончили? — удивилась она. — Так быстро?

— Зачем тянуть? Ольгерда продемонстрировала выдающиеся познания в этикете.

— Да? — удивилась пани ня Монтер.

— Да, — подтвердили граф и маг.

— Я полна скрытых талантов, — скромно сообщила я.

Блондин приобнял меня за талию.

— Мне очень, очень понравилась эта конкурсантка.

Пани ня Монтер не смогла скрыть ужаса. Однако дама снова продемонстрировала умение владеть собой.

— Хорошо, давайте ваш экзаменационный лист. Лим, тебя можно на минутку?

Я присела в реверансе и удрала в библиотеку. Надо было вчера домой ехать. Это была правильная мысль, жаль, что я к ней не прислушалась.

Глава 5 МУЗЕЙНЫЕ ЭКСПОНАТЫ

За ужином нам объявили, что завтра утром предстоит экскурсия в Королевский музей. Эта информация вызвала у Отто дикий восторг — билеты в музей стоят очень дорого, а нас везут бесплатно. Вечером состоится бал. Поэтому в наших комнатах заработает отопление. Эта новость вызвала безудержное ликование.

После конкурса по этикету нас осталось тридцать пять претенденток. Из «простых» девушек без аристократических корней — только я одна. Впрочем, я не обольщалась — если бы не соглашение с Блондином, мне тоже пришлось бы собирать вещи.

Кстати, комната во дворце меня очень разочаровала. Только и плюс, что отдельная туалетная, а так — все как в гостинице. Широкая кровать, шкаф, столик и стулья. Да, над кроватью был красивый балдахин, а у шкафа — резные дверцы, но я ожидала чего-то такого… такого… Этими впечатлениями я вечером поделилась с лучшим другом.

— Такое тут тоже есть, но не для нас, — сказал Отто, прислоняясь к батарее. — О, как же хорошо! Почему-то я был уверен, что в столице теплее.

— Все говорят, что в это время обычно в столице значительно теплее, а в этом году весна очень поздняя. — Я обняла вторую батарею. — Это работа погодных магов, я тебе говорю. Чувствуется в воздухе.

— Зачем? Чтобы выморозить девиц на конкурсе? Около сотни человек заболело, и это я еще бедных дуэний не считаю.

— Не знаю. — Я принялась раздеваться. — Наконец-то вымоюсь, как следует, а то уже чешусь.

— А я тебе говорил! — Отто помог мне расшнуровать платье. Вообще-то у меня не было ни одного платья с модной шнуровкой сзади, и до сих пор прекрасно справлялась со своей одеждой сама, однако полугном вошел в роль дуэньи и я не стала ему мешать. — Ты же маг, надо было нагреть себе душевую. Рианна для своей подопечной так и делала.

— Рианна куда более квалифицирована, — буркнула я. — А я уже давно бытовой магией не занимаюсь.

В дверь постучали. Отто нацепил вуаль на лицо и пошел открывать, да так и замер у полуоткрытой двери. Я стянула шнуровку на груди и пошла посмотреть, что же его так удивило.

В коридоре стол Блондин с букетом цветов. Лучше бы хьюдорского шоколада принес!

— Дорогая, — сказал он. — Кто это с тобой?

— Дуэнья. — Я оттерла Отто в комнату так, чтобы его было как можно меньше видно. — Профессор дер Кирхехаст подсобил с родственницей. Что ты хочешь, Лим, на ночь глядя?

— Выразить тебе свое восхищение вот этими цветами. Ты, наверное, слышала, что с сегодняшнего вечера нам официально позволено ухаживать за приглянувшимися девушками?

Вот еще напасть! Как раз тогда, когда я собиралась насладиться горячей ванной!

— Прослушала, — буркнула я. — Ладно, давай сюда свой веник и убирайся.

— Для моей будущей невесты ты не очень-то любезна, — процедил Блондин сквозь зубы.

— Прости, дорогой, — пропела я. — Но меня вчера чуть не дисквалифицировали только из-за того, что в библиотеку, где я читала, зашел молодой человек. А сейчас вечер, и ты стоишь у дверей приличной девушки.

Замок соседней двери едва слышно щелкнул, открываясь, — конкурентки ничего не хотели пропускать. А в другом конце коридора появился Рон, который подошел к процессу соблазнения куда практичнее, потому что нес поднос. К кому он направлялся, у меня не было ни малейших сомнений. Как и у Лима.

— Так-так, — с интересом произнес он. — Значит, ты и тут продолжаешь покорять сердца? Ола, скажи мне, что все эти идиоты в тебе находят?

— Странный вопрос для человека, который собрался меня представить своим родителям в качестве невесты.

— Мной движет голый расчет.

— Ну вот и просчитай. Добрый вечер, Рон!

— Ола, что здесь происходит? — Барон смерил Лима неприязненным взглядом, а потом посмотрел на букет в моих руках так, что мне показалось, что цветы сейчас превратятся в пепел.

— Барон Рон ня Буй — Лим ня Монтер, — представила я мужчин друг другу. Вот какая я молодец, не зря по этикету хорошую оценку получила.

— Граф Лим ня Монтер, — уточнил Блондин, протягивая барону руку.

Надо же, вот это карьера — от жены некроманта до невесты графа! Мои бабушки были бы счастливы. Но лучше не посвящать их в тонкости моей личной жизни, они пока даже не в курсе, что я разведена.

Я взяла у барона поднос, и мужчины устроили мини-состязание в крепости рукопожатия. Победил Рон (а я и не сомневалась).

— Ладно, мальчики, — сказала я, принюхиваясь к пару, который шел из носика чайника, — было очень приятно. Спокойной ночи.

Я захлопнула дверь ногой и для верности привалилась к ней спиной.

— Что это было? — шепотом спросил Отто.

— Второй ужин.

— Я не то имел в виду.

— Отто, — я сунула поднос в руки полугному, — а то ты не знаешь, как сильно моя неземная красота действует на мужчин?

— Я даже причину этому знаю, — сказал лучший друг. — Ты так сильно себя любишь, что эта любовь выплескивается из тебя фонтаном. Те, кто попадают под струю, тоже начинают думать, что тебя любят.

— Попадают под струю, Отто, фи! Ты же дуэнья, а выражаешься, как гном из мастерской! Оставишь мне шоколад, а я выйду из ванной и расскажу, почему я вдруг стала невестой Блондина.

— Что? — ахнул полугном, но я спряталась в туалетной комнате и на возмущенный стук в дверь требовавшего подробности Отто не реагировала.

Вечер прошел в напряженном молчании. Отто без единого комментария выслушал мой рассказ про экзамен по этикету и только вздохнул. Я утешилась шоколадкой; как же чудесно, когда поклонник тебя хорошо знает и носит не ненужные букеты, а подносы со сладостями и чаем! Полугном помог расчесать мне волосы — после применения бесплатного шампуня «Дар короны» они совершенно спутались.

А ночью я проснулась от собственного крика. Опять приснился кошмар — Леван и зомби, которые терзали мое тело.

— Тш-ш-ш, золотце. — Отто прижал мою голову к своей груди. — Тш-ш-ш!

— Отто, я хочу домой. Домой! Завтра мне придется опять видеть его, понимаешь? Я так не могу!

Полугном тяжело вздохнул, даже не спросив, кого я не хочу видеть.

— Не нужно себя заставлять. Завтра утром посетим музей, а потом уедем отсюда. Домой.

— А как же гномий праздник, на который мы приглашены?

— Золотце, мне больно видеть тебя такой. Если ты хочешь домой, значит, поедем домой.

Я помолчала, а потом призналась:

— Мне очень не хватает Ирги. Рядом с ним мне было так спокойно!

Отто погладил меня по голове:

— Если я его увижу, то прибью, честно тебе говорю.

— Ты думаешь, мне от этого легче станет?

— Конечно, станет, а то я тебя первый год знаю. Тебя страдания врагов всегда утешали.

Я фыркнула и достала из-под подушки припрятанный кусочек шоколада.

— Только ты его долго прибивай, качественно.

— Можно подумать, ты не присоединишься. — Отто зевнул.

Я легонько толкнула его в бок. Полугном хмыкнул, повернулся ко мне спиной и захрапел. А я долго сидела на кровати, обхватив колени руками, и смотрела в окно. Там светила луна, далекая и равнодушная. А мне очень, очень хотелось быть рядом с Иргой, который был от меня сейчас так же далек, как и луна. Я вовсе не считала его врагом, страдания которого меня могли утешить. Меня могли утешить его объятия.

Утром я была злая от недосыпа. Поэтому, когда на пути в трапезный зал меня остановила пани ня Монтер, я даже не пожелала ей доброго утра, а только молча кивнула головой. Сзади, как и подобает скромной дуэнье, стоял Отто с крайне постным видом.

— Ольгерда, извините, возможно, я лезу не в свое дело, но я должна узнать. У вас с Лимом все серьезно?

— Вы действительно лезете не в свое дело, — буркнула я. Мерзкий Блондин уже шесть лет моей жизни умудряется вести себя как бабушкин кот — мерзко гадить в самое неподходящее время.

— Ольгерда, Лим мне как сын. Я очень за него переживаю. А он ни о чем не рассказывает! У вас это давно началось?

Умная бы девушка промолчала, мило улыбнулась и на этом закрыла бы тему, однако я, во-первых, не была умной девушкой, во-вторых, была в плохом настроении, в-третьих, мне не нравилась тетка Блондина.

— Началось в день моего поступления в Университет, — сообщила я. — Давненько.

Пани ня Монтер прикрыла глаза.

— Что ж, — сказала она, словно ныряла головой в ледяную прорубь, — если мальчик так решил, нам остается только принять его выбор.

— Вы говорите это с такой скорбью, будто вам на самом деле категорически не нравится его выбор, — заметила я. — Тем не менее я прошла почти все ваши испытания. Если учесть, что моя бальная карточка на королевский бал уже вся расписана, думаю, можно считать, что я прошла конкурс. Я даже королевой стать достойна, а вы переживаете за графский титул.

— Совершенно не факт, что вы пройдете завтрашнее собеседование, — отметила пани ня Монтер ядовито. — И королевами учатся быть с рождения, а не вылезают на трон из трущоб.

— Вылезают… что за слова! Вы, пани ня Монтер…

На мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука и так ласково сдавила его, что я поняла — синяк будет.

— Тетя… Ольгерда, — промурлыкал Блондин. — Я так рад, что вы мило общаетесь!

Я покосилась на своего «жениха». Не зря, не зря мы столько лет были врагами — он сразу все понял по моему взгляду и плечо отпустил.

— Но нам нужно идти на завтрак. — Блондин взял мою ладонь и шумно ее чмокнул, а потом потащил меня за собой. Сзади пыхтел Отто, который разрывался между желанием остаться инкогнито и желанием меня защитить.

Как только мы скрылись с глаз дамы, Лим остановился и повернулся ко мне.

— Ты! — прорычал он.

— Она первая начала! — Я тоже набычилась.

— Ты мне должна, Ола, ты помнишь об этом?

Внезапно Блондин прижал меня к стене в объятии. Рядом прошла смеющаяся стайка конкурсанток.

— Я все помню и веду себя как нужно, — просипела я в его грудь. — Отпусти, Блондин, я задохнусь сейчас! Я всегда исправно плачу по долгам, даже если мне при этом кое-кого убить хочется!

— Смотри мне, — пригрозил Лим, но отпустил.

Я поправила платье и рявкнула на Отто:

— А ты чего? Меня тут… зажимают, а ты молча стоишь!

Отто сделал страшные глаза и развел руками. Типа — я не хочу рисковать быть узнанным, а с Блондином ты сама справишься.

После завтрака девушек распределяли по каретам. Конечно же со мной рядом села Лидия со своей подружкой. Я-то намеревалась подремать, пока мы будем ехать к королевскому выставочному центру, но Лидия пересадила Отто к остальным дуэньям на сиденье напротив, а сама села рядом, взяла меня за руку и восхищенно воскликнула:

— Ольгерда, тебе завидуют все девушки!

— Почему? — вяло спросила я.

— Потому что вчера вечером возле твоей комнаты было аж двое парней! А граф ня Монтер объявил тебя своей невестой, мы слышали, как он разговаривал с главной фрейлиной!

— Было бы чему завидовать, — вздохнула я.

— У меня есть мысль. А давай сделаем двойную свадьбу! Представляешь, какое это будет событие — на весь регион! Ты будешь выходить за ня Монтера, а я за Иргу! Представляешь?

Я представила это в красках и потеряла дар речи. Отто тоже, потому что не сдержался и захрюкал, давясь смехом. Рианна толкнула его в бок, но все усилия полугнома взять себя в руки привели только к новым хрюкам.

— Думаю, — сказала я, — нет, уверена, что у нас, в Чистяково, это однозначно будет событием века.

Отто всхлипнул.

— Что с вами? — заволновалась Лидия.

— Это… это всегда так трогательно — выдавать замуж свою воспитанницу, — выдавил Отто. — Прямо слезы на глаза наворачиваются, ы-ы-ы…

— Вы не переживайте, — утешила его девушка. — Очень часто дуэний потом берут в няни, уверена, что граф ня Монтер будет очень рад.

— Да уж, он будет очень рад видеть меня нянькой своего ребенка, — подтвердил Отто, вытирая слезы.

Я уткнулась лбом в колени и засмеялась.

— Ольгерда? — Лидия встревоженно прикоснулась к моей спине.

— Прости, но у меня это нервное. Очень нервное.

— Понимаю. А еще я думаю, как элегантно будет смотреться Ирга в черном костюме на свадьбе!

— А почему в черном? — заинтересовалась я. — Женихи же традиционно в белом, как и невесты. Цвет чистоты помыслов и намерений, как там жрецы говорят? Чтобы войти в брак, как новорожденному ребенку в пеленке, и познать новый мир супружеской жизни.

— Ой, что ты! Ирга носит только черный цвет. Просить его надеть светлое — это будет слишком жестоко. А жена должна уважать вкусы своего мужа.

— Поняла, Ола? — спросил Отто.

Я заскрипела зубами. Жестокость, тоже мне! Да его никто и не заставлял, я просто попросила.

Я взяла ладошки Лидии в свои. Какие они у нее маленькие и нежные, не чета моим, огрубевшим от работы в мастерской.

— Лидия, — сказала я проникновенно, — знаешь, я бы не доверяла человеку, который ходит постоянно в черном. Это может свидетельствовать о психических отклонениях. К тому же он — некромант. Это, знаешь ли, показатель.

— Показатель чего? — распахнула глаза Лидия. — В наших краях очень много некромантов, и они все нормальные, правда, Рианна?

Магичка пожала плечами.

— На поле боя они действительно ведут себя в соответствии с обстановкой, но вот дома… — Рианна развела руками. — Но я уверена, что Ирга не такой.

— Конечно, не такой, — сказала я насквозь фальшивым голосом. — Он всего лишь этой зимой в массовой ночной оргии на кладбище участвовал, об этом даже в газете писали.

— В «Королевской постели»? — вдруг оживилась подружка Лидии. — Я читала эту публикацию. Я выписываю «Королевскую постель», это единственная газета, которая рассказывает правду.

— Согласна! — горячо заверила я. Надо будет Томне о такой славе рассказать, если она еще со своим главным редактором встречается.

— У меня даже есть подшивка лучших статей, я их все храню. Например «Что скрывают маги? Шокирующая правда». Я, Лидия, на твоем месте и не думала бы о некроманте! Ты знаешь, что есть научные доказательства того, что магами становятся только те люди, в прошлом у которых есть Страшная и Ужасная Тайна?

— Да что вы говорите? — осведомился Отто слабым голосом и застонал, спрятав лицо в ладонях. Рианна похлопала его по спине, ее взгляд лучился весельем.

— Моя дуэнья очень серьезно к этому относится, — всхлипнула я. — Ей тяжело работать со мной, ведь я тоже маг. А что, правда, есть научные доказательства?

— Да, даже мой отец признал неопровержимость этих доказательств! А ведь он магистр инженерных наук.

Я кивнула. Не встречала еще ни одного инженера, который бы любил магов. Поэтому для магистра инженерных наук доказательства в статье, написанной одним невыносимо скучным вечером в Гнедино двумя пьяными Мастерами Артефактов и одним почти трезвым целителем, могут показаться довольно весомыми.

— Он, — сказала Лидия дрожащим голосом, — он… его заставили пойти на оргию. Это все потому, что дома не было любящей жены. А я буду его любить! Я буду его любить так, чтобы Ирге не пришлось ходить на оргии!

Я набрала полные легкие воздуха, но под взглядами Рианны и Отто выдохнула и решила промолчать. Лидия не разговаривала с Иргой один на один ни разу, но уже распланировала всю их будущую жизнь, включая очаровательных голубоглазых малышей. Помешать мечтать я не могу, а вот испортить настроение своими откровениями — запросто.

— А вы тоже маг? — полюбопытствовала подружка Лидии, не замечая напряжения, повисшего в карете. — Извините, если я вас обидела, но в статье…

— Статья абсолютно верная, — перебила я девушку. Не буду же я хулить собственное творчество! — В моей жизни тоже есть Страшная и Ужасная Тайна. И даже не одна. И каждая Страшнее и Ужаснее предыдущей. А у тебя, Рианна?

— И у меня, — подтвердила магичка. — По количеству меньше, наверное, чем у Ольгерды, зато ужаснее.

— Это почему же? — возмутилась я унижению собственных тайн.

— Потому что я старше и боевой опыт у меня больше, — самодовольно сказала Рианна.

Дальнейший путь прошел в бурном обсуждении статей из «Королевской постели». Подружка Лидии и ее дуэнья рассказывали нам, непосвященным, о кровавых жертвоприношениях эльфов (мое творчество), об особых биодобавках в питании придворных, позволяющих им танцевать на балах круглосуточно (не мое), и о приворотной магии орков (тоже не мое, а жаль. Мне есть что рассказать по этому поводу. Надо будет, вернувшись домой, расширить и углубить тему, раз уж она так волнует молодых девиц).

Мы приехали к королевскому выставочному центру. Это было огромное здание, которое множество раз перестраивалось и достраивалось, и где размещалось большинство музеев столицы, а также проводились выставки и различные конкурсы. Ограда около выставочного центра была обвешана афишами предстоящих событий, но мне не дали их рассмотреть — пани ня Монтер построила конкурсанток, как солдат на плацу, а потом прочитала краткую лекцию о том, что будущая королева должна быть всесторонне образованной и что посещение музея — это вклад короны в наше будущее.

— Ты слышала, как нужно защищать любимого? — спросил у меня Отто, когда мы заходили в музей. — Выводы сделала?

Я скривилась. Любимого защищать легко до тех пор, пока он по твоим мозолям не потоптался.

Полугном прихватил у окошечка кассы план выставочного комплекса — приличной толщины брошюру.

— А на какую экспозицию мы идем? — спросила одна из девушек.

— Конечно же в исторический отдел, — сказала пани ня Монтер. — Ваш экзамен показал, что все вы прискорбно мало знаете историю государства. Это недопустимо.

— А мы идем в ремесленный отдел, — шепнул мне Отто и попросил Рианну: — Прикроешь нас?

Магичка кивнула.

Пока девушки поднимались по лестницам, поворачивали туда-сюда в лабиринтах коридоров, мы плелись в конце строя, а потом просто свернули не в тот коридор, что остальные.

— Руки бы оторвать этим архитекторам, — с чувством сказал Отто, разворачивая карту. — Кажется, нам туда! Или туда? Хоть бы один указатель повесили! Теперь я понимаю, почему к билету нужно обязательно покупать услуги экскурсовода. Интересно, сколько стоит услуга «выведите меня отсюда обратно»?

Мы прошли несколько коридоров и лестниц и попали на выставку технических новинок.

— М-да, — сказал Отто, когда мы прочитали вывеску. — Немножко не то.

— Зато это тоже интересно, — утешила я его, потому что понимала, что вернуться к историческому отделу самостоятельно мы не сможем даже под угрозой смерти, а работников музея нам по дороге не попадалось. — Только что-то тут тихо очень. И вообще, во всем музее подозрительно тихо.

— Закрыто еще, — заметил Отто. — Комплекс по воскресеньям работает с полудня, а сейчас едва восемь. Нас сюда специально так рано привезли, чтобы никто не мешал девушкам и после экскурсии у вас было время к балу приготовиться. А эта выставка откроется только завтра, как же мы удачно зашли!

Полугном толкнул широкие стеклянные двери, и они бесшумно открылись.

— И не боятся же, что экспонаты украдут! — удивилась я, заходя на выставку.

Полугном потряс брошюрой о музее.

— Тут на каждой странице большими буквами написано, что вынести предметы за территорию невозможно — на каждый наложено заклятие. — Отто оглядывал огромный зал с окнами во всю стену, заполненный экспонатами.

— Они еще даже пояснительные таблички на предметы не повесили. — Я взяла со стола смотрителя зала стопку табличек.

Отто забрал таблички себе.

— Значит, будем сами догадываться, что к чему. О, да ты посмотри на это!

Мы бродили по залу, восхищаясь и ахая. Сколько интересных вещей, которые облегчают жизнь! Некоторые — такие, как заводные мехи для кузницы или чемоданчик, превращающийся в комнатку, нам очень понравились. А некоторые вызвали только удивление. Зачем нужен нож, который превращается и в вилку, и в ложку, и все это — крайне низкого качества?

— А это что? — спросила я, останавливаясь возле огромного прибора, в котором смутно угадывался магический накопитель.

Отто азартно перебирал таблички.

— А это — передатчик речи на расстояние. Представляешь, какая интересная штука? Можно разговаривать с любым человеком на расстоянии, и этот человек не обязательно должен быть магом. Маг — только оператор. Давай попробуем!

Я провела пальцами по серебряным и платиновым лентам, сплетающимся в массивный шлем. Его полагалось надевать на голову магу-оператору.

— Боязно мне что-то, — сказала я. — Инструкции нет. Мало ли как эта штуковина работает.

— Тут написано, что она готова к демонстрации. Вряд ли демонстрация предполагает трупы. — Глаза Отто горели азартом, который передался и мне. Если вдруг это устройство приживется и его привезут к нам в город, то мы будем знатоками.

— Итак! — Полугном встал в торжественную позу и принялся зачитывать с таблички: — Инновационное изобретение! Прибор, позволяющий разговаривать на расстоянии! Магическая сила не нужна! Барабанная дробь — тра-та-та!

Я закрыла глаза — так мне легче было контролировать энергетические потоки. Так, что тут у нас? Накопитель. Передатчик — вроде того, что мы иногда ставим на артефакты. Он фокусирует магическую энергию в целенаправленный луч.

— Совершенно нерентабельно, — сказала я, закончив исследование. — Маг, работающий оператором, должен быть очень сильным, как те, которые работают телепортистами. Посмотри, какой накопитель огромный — и вся энергия уходит на один короткий разговор. Если я не ошибаюсь, максимальная дальность заклинания — около двух километров, и представь, какие при этом потери. Полчаса неспешного хода — и ты можешь сказать все, что хочешь, лично.

— Ты смотришь с мирной точки зрения. А, например, во время войны нужно решать быстро и передавать приказы в мгновение ока, — возразил Отто.

Я еще чуть-чуть покрутилась около прибора. Соблазн попробовать был очень велик, к тому же я уже убедилась, что опасности прибор не несет.

— Хорошо, а где же вторая часть? — спросила я, поглаживая шлем. — Ты гляди, как металлы хорошо подобраны. Импульс между руками так и летает. Нам бы такое сделать, а?

— Опытным путем можно попробовать. — Отто внимательно ощупал шлем и даже лизнул одну из металлических лент. — Но денег на это потратим… Так, где же… Натабличке написано, что вторая часть передатчика находится в комнате, полностью изолированной от магии и пропускающей только одно заклинание — от этого прибора. К тому же она звуконепроницаема, для чистоты эксперимента. Ты видишь тут комнату?

Мы повертели головами и увидели дверь в другом конце зала.

— Пойду-ка я туда и на расстоянии скажу все, что о тебе думаю! — сказал полугном. — А потом не буду открывать двери, пока ты не перебесишься и не признаешь, что я прав.

— Ты тоже маг, — напомнила я, пропустив его пассаж мимо ушей и углубляясь в чтение пояснительной таблички к прибору. — Чистый эксперимент не выйдет.

— У меня сила маленькая, но зато тебе будет проще — я смогу немного подпитать свой передатчик. Ну что? Пробуем?

— Пробуем, — решилась я, надевая шлем и проводя пальцами по боку накопителя — там карандашом было написано активирующее заклинание.

— Ладно, я побежал в ту комнату, а ты активируй, но только не сразу, — предупредил Отто.

Пока Отто готовился, я переписала на клочок бумаги заклинание. Понятно, что это не весь принцип работы, однако, если на досуге подумать, может, мы сумеем такое же воссоздать? Хотя бы на небольшие расстояния. Было бы здорово, если бы из мастерской не нужно было орать «Отто, чаю!» после изнурительной работы, а просто надеть шлем на голову и сказать: «Отто, ты в доме? Я совсем выложилась, принеси мне чаю, пожалуйста!» Хотя, когда я выкладываюсь, мне уже не до прибора.

Посчитав, что времени прошло достаточно, я активировала шлем и тут же ухватилась за коробку накопителя. От сильнейшего оттока энергии у меня подкосились ноги. Кое-как перекрыв энергетические каналы, я прислушалась к шуму в голове. «Тихо, тихо»! Что бы это значило?

— Отто, ты как там? Ау! — сказала я предельно четко.

— Золотце? — Прямо у меня в голове зазвучал несколько напряженный голос полугнома. — Подойди-ка сюда. Есть проблемы.

Я сдернула с головы шлем и помотала головой, приходя в себя. Даже такой короткий контакт с прибором оставил сильнейшую головную боль. Похлопав себя по щекам, я направилась в изолированную комнату. Что там могло случиться? Или прибор мгновенно высосал из Отто все силы и он не в силах подняться?

Я открыла двери, и тут же неведомая сила втянула меня в комнату. Я пискнула, потому что мне заломили руку за спину и куда-то с силой толкнули.

Я очутилась в крепких объятиях Отто, несколько раз моргнула, потрясла ноющей головой и обернулась.

Теперь понятно, какие проблемы были у Отто: в полутемной комнате находилось около десятка вооруженных и очень недружелюбных людей.

— А теперь мы вас убьем, — буднично сказал один из них, в роскошной одежде придворного, вынимая меч из ножен. Тусклый солнечный свет из маленького узкого окошка за нашими спинами блеснул на гравировке лезвия. Да уж, если меня и будут убивать, так оружием высочайшего класса и цены. Но порадоваться этому как-то не получилось. Потому что эта комната была похожа на кладовку, переоборудованную под демонстрацию мощи прибора. Я не хочу так умирать! Верните меня обратно к зомби, которые нападают на город! Так хоть потомки, может, вспомнят, эпическую сагу какую-нибудь сложат.

— За что? — пискнула я. Так и знала, что не нужно было трогать прибор без спросу! — Мы больше не будем, честное слово!

— А больше и не надо, — усмехнулся придворный.

— Мы оплатим вам все повреждения, — сказал Отто, отодвигая меня за спину. — Любые. И билет на выставку оплатим. Не нужно нас убивать.

— При чем здесь билет на выставку? — несколько растерялся придворный.

— Пожалуйста, — жалобно попросила я. — Скажите, чем мы вам так досадили? Мы вас видим первый раз в жизни, вы нас тоже, давайте разойдемся с миром.

— Мы никому ничего не скажем, — подтвердил полугном. — Никогда.

— Вы думаете, мы этому поверим? Кто вас внедрил? Ня Лорен? Ня Муй? Или эта старая карга, ня Монтер?

— Куда внедрили? — пролепетала я; попробовала было сформировать хоть какое-то заклятие, но вспомнила, что магия в комнате заблокирована.

— На конкурс! Чтобы вы вынюхивали все! Ну признавайтесь, кто, и мы вас убьем быстро!

— Никто, — в унисон сказали мы с Отто. — Клянемся!

Мужчины рассмеялись.

— На колени, — сказал тот, который собирался нас убить.

— Пожалуйста, — у меня потекли слезы, — неужели вы убьете нас просто так? Но это же глупо! Мы просто хотели посмотреть на выставку! Хоть скажите, за что мы погибаем?

— За то, что попали не в то время и не в то место, — объяснил придворный, опровергая теорию, что злодеи перед убийством сил добра любят поговорить о своей злодеистости. — Пожалуйста, панна, опуститесь на колени. Время дорого. Вам не будет больно.

— Можно подумать, вы это наличном опыте ощущали, — буркнул Отто.

— Пожалуйста, — разревелась я. — Я не хочу умирать вот так! Отпустите нас! Хотите, мы поклянемся чем угодно, что никому ни о чем не скажем? Магической клятвой! Только надо будет выйти отсюда, иначе не сработает.

Придворный заколебался.

— Нас ведь искать будут, — сказал Отто дрожащим голосом. — Давайте не создавать проблем друг другу, а?

Все бы получилось, если бы из тени не вышел брат Левана.

— Отойди, Басг, — сказал он. — Это Ольгерда Ляха, ученица мага Бефа Чуйко.

— Что? — отшатнулся Басг. — Того самого?

— Да, — брат Левана вынул свой меч. — У меня рука не дрогнет. У нее должок передо мной, правда, Ольгерда?

— Да что же у вас за семейка такая! — Слезы у меня тут же высохли. Пусть здесь нет магии, но так просто я свою жизнь не отдам. — Почему вы меня убить хотите все время? За что? Ты — как там тебя? — такой же козлина, как и твой братец-психопат. Заговоры тут крутите? Я вас так прокляну, что у вас больше ничего никогда не выйдет.

— Теперь они нас точно убьют, — мрачно сказал Отто, подтыкая, чтобы легче было двигаться, подол юбки за пояс. — Молодец, Ола, гений дипломатии.

— Ты даже мое имя не запомнила. — Лицо брата Левана искривилось от злости. — На колени, дрянь, если не хочешь лишних мучений!

— Я имена грязи под своими ногами не запоминаю, — сплюнула я на пол.

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы внезапно не открылась вторая дверь, напротив окошка, к которому мы с Отто прижимались. Видимо, это подсобное помещение было проходным. В луче света, падающего из коридора в комнату, показалась фигура.

— Э-э-э, извините, но я, вероятно, ошибся…

Этот голос я не спутаю ни с чьим другим.

— Ирга! — завопила я. — Спаси нас!

— Ола? — поразился Ирга. Он замер, обводя взглядом нашу живописную группу, а потом усмехнулся: — Ты уже не моя жена, забыла? Зачем мне тебя спасать?

И захлопнул дверь.

В комнате воцарилась тишина.

— Да уж, — потрясенно сказал Отто. — Да уж…

Я медленно опустилась на колени, перебросила волосы так, чтобы они оголили шею, и решительно сказала:

— Все, убивайте. Только минуточку, я помолюсь. Я не буду вас проклинать, зачем так жить?

Рядом на четвереньки опустился Отто.

— Великая Бездна, прими мою душу, — сказал он, шмыгнув носом.

Я скрестила руки на груди.

— Ну Госпожа Удача…

Брат Левана сделал к нам шаг. Я с силой рванула с шеи артефакты и швырнула их ему под ноги, а сама упала на бок, перекатившись по полу. Лезвие меча пронеслось так близко, что я ощутила колебание воздуха, а по лицу скользнула отрезанная прядь из моей прически.

Комнату заволокло едким дымом — импульса, который я вложила в активацию артефактов, вполне хватило бы на взрыв небольшого дома. Защита комнаты от магии, не рассчитанная на такое, рухнула. Множество заклятий, вложенных в артефакты, переплелись, дав совершенно неожиданный эффект. Кладовку заволокло неимоверно вонючим плотным дымом.

Кто-то закричал, кто-то закашлялся, но только не брат Левана, который упорно наносил удары мечом куда попало, пытаясь меня достать.

Каждый день, каждый день моей супружеской жизни Ирга заставлял меня заниматься самозащитой. Он ловил меня на кровати в захват, он мог кинуть мне под ноги огонек, когда я выходила из ванной. И пробежки нельзя забывать, да. Он вытаскивал меня по утрам на пробежки при любой погоде. И теперь каждая капля пота, которую я пролила, отрабатывала свое, спасая мне жизнь.

— Отто! — крикнула я, наконец-то спрятавшись от графа между чьими-то ногами.

— Жив, — отозвался полугном откуда-то.

Чья-то рука нащупала мои волосы, я дёрнула головой и боднула колени обладателя рук. В голове зазвенело, однако я на это не стала отвлекаться.

Мне показалось, что открылась дверь — в клубах дыма появилось световое пятно. Поэтому я опрометчиво кинулась туда, позабыв обо всем, но взвизгнула от боли. Проклятый брат Левана схватил меня за правую руку с такой силой, что выдернул плечо из сустава.

— Сдохни, — прорычал он. Обезумев от ужаса, я сделала самое элементарное, что было в моем распоряжении. Я направила в руку магический поток. Любой маг, даже самый слабый, такое умеет, это фактически первое, чему учат в магическом Лицее — контролировать, фокусировать и передавать свою магическую энергию. Без этого никакое заклинание не получится.

Брат Левана не имел ни капли магической энергии, поэтому действие, которое делает любой маг совершенно неосознанно — закрывает себя от чужой силы, — ему было неподвластно. Он взвыл от боли и отпустил меня. Конечно, когда в твою руку вонзается раскаленный штырь, тут уже не до мыслей об убийстве невинной!

Я снова метнулась к выходу и уже на пороге наткнулась на полугнома. Он лежал на боку и хрипел. Зашвырнув в комнату огненное заклятие, я вытащила лучшего друга за плечи, подвывая от боли, и запечатала дверь привычным охранным заклинанием.

— Ну же, — сказала я, сползая по двери на пол и не обращая внимания на вопли изнутри. — Отто, ты чего?

— Помираю, — прохрипел он и закашлялся.

Меня саму скрутил приступ кашля. Никогда не думала, что могу породить такой едкий дым. В глазах резало, будто туда песка сыпанули.

Отто стонал сквозь зубы. Я наклонилась над полугномом и осторожно отвела его руки, которыми он судорожно сжимал свой живот. На платье дуэньи уже расплылось кровавое пятно, на размеры которого я старалась не обращать внимания.

— Ну, — сказала я оптимистично, — кишки наружу не торчат, значит, жить будешь.

От плеча вниз, через всю грудь до пупка тянулся глубокий порез. Как же он так под меч подставился!

— Больно, — пожаловался друг.

Мне тоже было больно так, что даже глаз дергался, но, раз наши противники перестали ломиться в эту дверь, значит, они вспомнили про другую. Я не знала, сколько времени потребуется, чтобы добежать до нас из зала технических новинок, поэтому сначала обезболила себя, а потом Отто. Придется защищаться за двоих, ну ничего, моя магия при мне. Правда, последний выброс силы едва не осушил меня до дна, я даже краем сознания пожалела брата Левана — ему должно было достаться прилично. Впрочем, если даже у него сердце не выдержало, мне не будет жалко. Гнилая семейка.

Я огляделась, смаргивая слезы. Вокруг была выставка фарфоровых сервизов. Красота. Не то чтобы я мечтала умереть среди красивой посуды, но это лучше, чем темная каморка. В зал уже врывались придворные, их яркие одежды я распознала даже слезящимися глазами. Я поднялась на ноги, формируя на здоровой руке боевые заклинания. Пусть только сунутся.

Среди заговорщиков оказался маг. Он швырнул в меня огненным шаром, который отклонился от моего Щита и влетел в один из стендов. Блюда и тарелки посыпались на пол.

— Отстаньте от нас! — заорала я.

Однако их остановил вовсе не мой крик. В толпу придворных ворвалась фигура в черном. Ирга разметал их мечом и магией, словно беспомощных котят. За Иргой появились другие люди. Или враги, или спасители, но, надеюсь, все же спасители. Я упала на колени рядом с Отто и взяла его за руку. Чувствовала я себя так, будто была бельем, которое долго терли на стиральной доске, полоскали, а теперь выкрутили.

— Отто, ты тут? — спросила я.

— У-у, — отозвался полугном.

— Мы победили… наверное. — Я не могла отвести глаз от раны Отто. Внезапно над раной появилась рука с тонкими длинными пальцами. И у меня в груди как будто лопнула пружина. — Убери от него руки! Отойди от него!

От собственного крика у меня заложило уши. Ирга отдернул руку и мягко сказал:

— Тш-ш, никто Отто не трогает, я просто хотел помочь.

Я вскочила на ноги. Какие-то люди вязали придворных, и вообще народу вокруг было много. Слишком много. Неужели они тоже хотят меня убить?

— Я требую, чтобы явился король! — закричала я. — Король!

— Ола, — ровным спокойным голосом сказал Ирга, — послушай меня…

— Тебя я буду слушать в последнюю очередь, — перебила я его. — Я требую короля! Если он не появится, то я разнесу тут все! Весь комплекс! Что у вас тут творится, а?

К Ирге подошел какой-то человек и что-то спросил шепотом. Некромант так же тихо ответил. Заговор плетут за моей спиной! Никуда пойти невозможно, чтобы не захотели убить.

— Ола, — Ирга продолжал говорить мягким голосом. — Ола, милая моя…

— Я тебе не милая!

— Хорошо, не милая, но тебе нужно успокоиться. Никто и никогда не пустит к королю мага, который не может себя контролировать.

— Я могу, — сказала я, подавив истерический смешок, — и вообще, очень хорошо себя контролирую, в этих-то обстоятельствах.

— Хорошо, раз ты себя контролируешь, отойди от Отто и позволь оказать ему помощь.

— Нет! Я не пущу сюда никого чужого!

— Ола, иначе Отто умрет от потери крови.

— Или его убьет кто-то из тех, кого я вижу первый раз в жизни.

— Ола…

— Требую короля! — Я сама не могла понять, что со мной, но остановиться не могла. Мне хотелось бить, орать и крушить все, что под руку попадется. — Я уже не знаю, кому еще можно доверять!

Ирга пожал плечами и кинулся на меня. Если бы я была здорова, то увернулась бы или освободилась от захвата, но некромант схватил меня за больное плечо. Я завопила и потеряла сознание.

Глава 6 КАК Я С СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБОЙ ПОЗНАКОМИЛАСЬ

Я пришла в себя в объятиях Ирги — это смогла определить даже с закрытыми глазами. Он баюкал меня на коленях. Такое привычное, такое знакомое движение, его запах, звук его равномерного и спокойного дыхания. И — о чудо! — рука больше не болела.

Я открыла глаза и сказала:

— Немедленно отпусти меня.

Ирга тут же разжал руки, и я скатилась с его коленей на пол, потому что рука-то не болела, но все тело онемело от применения исцеляющих заклятий.

— Где Отто? — спросила я, приводя себя в более-менее вертикальное положение.

— Унесли в Дом Исцеления. — Взгляд голубых глаз был настороженным.

— А меня почему здесь оставили? — Вокруг валялись черепки разбитой посуды и ощущался слабый запах дыма. И было очень тихо.

— Побоялись… реакции с твоей стороны.

— И ты, великий герой, конечно же сказал, что можешь со мной справиться?

— Нет, я сказал, что обладаю некоторым опытом в общении с тобой. Как только ты будешь готова, тоже отправишься в Дом Исцеления.

Я закрыла глаза. Как же я хотела домой, в привычный и уютный мир, где все было так понятно и от любой невзгоды можно спрятаться в собственной постели!

— Что с твоей аурой? — спросил Ирга. — Она у тебя изорвана на клочки. Будучи без сознания, ты очень сильно тянула из меня энергию.

— А ты — зажал?

— Нет, наоборот, даже увеличил поток.

Да, все, как говорил специалист по аурам. У нас с Иргой сложился прекрасный энергетический баланс, и моя аура подпитывалась его силой, а его — сбрасывала мне излишки, которые иначе стали бы разрушать его здоровье. А теперь, после боя да после того, как я сорвала с себя часть защитных артефактов, мое самочувствие было очень и очень далеким от идеального. И даже от посредственного оно было далеким. Но после объятий Ирги мне уже не хотелось на людей бросаться и требовать короля тут и сразу.

— А ты похудел, — сказала я. — И волосы… Где твоя элегантная стрижка?

Ирга тряхнул черными неряшливыми лохмами. Его челка стала еще длиннее, и теперь была схвачена в смешной хвостик кожаным ремешком, чтобы не лезла в глаза. Седая прядь — результат усилий по моему оживлению после нападения зомби — придавала облику некроманта какое-то особое очарование.

— Да некогда как-то было стричься.

— А по столицам разъезжать, значит, есть когда.

Он пожал плечами.

— Сегодня итоговое выступление питомцев некрозоо. Помнишь собачку тети Отто? Она в десятке лучших. Меня, как ее создателя, пригласили на финал конкурса и даже оплатили телепортацию.

— Еще бы ей не быть в числе лучших, если учесть, сколько мы денег за нее отвалили, — пробурчала я. — И ты, совершенно случайно, оказался не в том месте и не в то время?

— Я заблудился, — признался Ирга. — Вход на арену — во-о-он там, видишь дверь слева?

— Вход на арену итогового состязания собачек-зомби — через зал с фарфором? — не поверила я.

— Ну конечно! Это же специально так сделано! Посетители и владельцы некрозоо — люди очень обеспеченные, может, что-то себе присмотрят и купят. У меня в приглашении написано, что встреча некромантов перед конкурсом — в специальной комнате для создателей. Вот я и подумал, если там — вход для всех, то там — та самая комната, чтобы со зрителями не сталкиваться и привести животных в… лучшее состояние. Но там… оказались вы с Отто.

— Ты, — сказала я, указав для верности пальцем на некроманта, — ты сказал, что не собираешься меня спасать!

— А чего ты ждала? — поинтересовался Ирга, ничуть не удивившись. — Что я скажу: погодите минуточку, тут в комнате магия не работает, а у меня, как назло, из оружия даже булавки нет?

— Ты знал, что там магия не работает?

— Я это проверил сразу же, как только тебя увидел.

— И ушел!

— Убежал. За мечом. Вон туда, там выставка-продажа оружия.

— Бросил меня!

— Ола, я знал, что очень рискую, но положился на твой талант заговаривать зубы. Если ты даже Верховного демона уболтала, что тебе люди?

— Ты меня бросил. Бросил! — Я вскочила на ноги. Ирга продолжал сидеть у стены рядом с дверью в проходную комнату, где меня чуть не убили, но заметно подобрался, готовясь отражать атаку. — Ты! Меня! Бросил! Развелся! В один день!

Я всегда мечтала о полноценном скандале с битьем посуды. Но свои тарелки, даже жуткий некромантский сервиз, мне было жалко. А тут уже выставка пострадала, лишний десяток тарелок всегда можно списать на левановского братца. Он все равно граф, не обеднеет. Поэтому я шагнула к стенду рядом с тем, который разгромил огненный шар, схватила тарелку и кинула ее в бывшего мужа.

Тарелка не долетела. Ирга даже не шевельнулся. В его голубых глазах читался искренний интерес.

Ах, так!

Второй тарелкой я прицелилась точнее.

Блямц!

Она врезалась в стену над головой Ирги. Он вскинул руки, и осколки разлетелись по сторонам.

Блямц!

— Ола!

Блямц!

— Я сожалею!

Блямц!

— Я был не прав!

— Ты — что?

— Был не прав! — повторил Ирга громче.

Я покрутила тарелку в руках. Тонкий фарфор, красивый, с жанровой картинкой «Из жизни богатых и знаменитых».

Как же мне хотелось обнять Иргу, даже руки зудели.

— Я был не прав, когда расставался с тобой, и прошу прощения за это.

Я подошла к когда-то самому любимому мужчине в мире. О, как же я по нему соскучилась, просто невыносимо!

Он смотрел на меня снизу вверх, и взгляд у него был очень печальным и очень виноватым.

— Ты был не прав, — сказала я со всхлипом, а потом с силой опустила тарелку на голову некроманта.

Он даже не попробовал увернуться или как-то смягчить удар. Осколки фарфора разлетелись по полу и даже застряли в волосах. На лбу у бывшего мужа моментально набухла кровью глубокая царапина.

Ирга просто сидел и смотрел на меня. Тонкая струйка крови стекала со лба вниз по щеке. Бывший муж рукавом протер глаз от крови.

Я развернулась и поплелась к выходу, только сейчас заметив там солдата в мундире королевской стражи. Пусть арестовывают, пусть обвиняют в чем угодно, лишь бы заняли мои мысли чем-то другим, кроме Ирги!

Подойдя к стражнику, я спросила:

— Что мне делать?

— Помириться? — предложил солдат, выдав себя с головой. Подсматривал!

— Я не про личную жизнь, а что мне делать сейчас? Вы знаете, где мой… моя дуэнья?

— Гном, переодетый в женщину? Конечно. Спускайтесь по лестнице, вас ожидают в холле.

Подавив в себе желание обернуться и посмотреть на некроманта, я пошла вниз. В холле первого этажа меня действительно ждали. Подтянутые суровые маги в одинаковых кожаных костюмах. Магов в таких же костюмах я видела летом на развалинах резиденции королевы Ангелины. Секретная служба королевства, расследующая самые опасные преступления. С этой службой крайне не рекомендовали связываться, ведь из ее застенков почти никто не возвращался.

Я остановилась на середине лестничного пролета и прикинула шансы вырваться отсюда живой и свободной. Если оценивать математически, то один к пяти куда лучше, чем один к десяти, но я бы предпочла еще раз встретиться с десятью лощеными придворными, из которых настоящий боевой опыт имели хорошо, если двое, чем вот с такой суровой пятерочкой. Так что, если оценивать объективно, шансов у меня не было.

Я скрестила руки на груди, перебирая оставшиеся артефакты. Сколько раз уже давала себе зарок не швыряться во врагов чем попало! Вот теперь опять — на шее осталась сущая ерунда, а меня так и качает, и в ушах звенит.

— Вы меня ждете? — решила я проявить вежливость.

— Вас, Ольгерда, — ответил один из магов, очень красивый светловолосый полуэльф.

— Чем удостоена такой чести?

— Вашими славными деяниями, — ответил тот же маг со слабой усмешкой.

— Я польщена, что заслужила внимание секретной службы, — сказала я, не торопясь спускаться. — Но я, пожалуй, и без него бы обошлась, честное слово.

Полуэльф протянул мне руку в галантном жесте. Нас разделяло тринадцать ступенек, и мне совершенно не хотелось сокращать это расстояние. Поэтому я сделала два шага назад. На лицах магов ничего не отразилось.

— Спускайтесь, Ольгерда, — предложил полуэльф.

— Мне и тут хорошо.

— Это ребячество.

— Возможно. Но в тюрьму я не хочу.

— Мы отвезем вас в Дом Исцеления. Вы же хотите увидеть вашего друга?

— Это тюремный Дом Исцеления?

— Ольгерда, могу вас уверить — на данный момент распоряжения об ограничении вашей свободы нет.

— На данный момент, — уточнила я. — Тем не менее здесь пять боевых магов. Боитесь, что я окажу сопротивление?

— Мы достаточно знаем о вас, Ольгерда, чтобы правильно оценивать угрозу.

— Хм, — сказала я, гордясь собой. Много ли магов-теоретиков могут похвастаться, что для их ареста прислали аж пятерых боевых магов из секретной службы? Однако следующие слова полуэльфа разбили мою гордость в пыль.

— Мы оцениваем угрозу вам, а не от вас.

Сразу стало страшно. Интересно, во что я ввязалась, что меня теперь нужно охранять целым отрядом? И можно, пожалуйста, как можно быстрее от этого отвязаться?

— Ольгерда, пожалуйста! Мы очень просим сотрудничать с нами.

Я услышала шаги сверху и обернулась. По лестнице спускался Ирга с наспех перевязанной головой. Выражение его лица было не то чтобы очень дружелюбным. Это помогло мне принять решение.

— Хорошо! — Я сбежала вниз и приняла руку полуэльфа. — Везите меня куда нужно.

Ах, если бы Ирга меня окликнул! Но он промолчал. Поэтому я вышла на улицу и бодрым шагом направилась к ожидающей у ограды карете, вдыхая полной грудью. Последний глоток свободы был холодным, пахло весной. Лучше бы воняло чем-то, так было бы морально проще, так нет же… И на деревьях почки набухли. Травка на газонах зеленеет. Ничего, вот отправят меня на каторгу-лесоповал за причинение тяжких телесных повреждений графу и его друзьям, на деревья и траву насмотрюсь до конца жизни. С другой стороны, разве мой жених — не адвокат? Адвокат и граф. Вот и посмотрим, какой граф графее, не отвертеться Блондину от защиты меня в суде, его за язык никто не тянул, пусть теперь ради невесты покрутится.

Меня вежливо усадили в карету. Приятно все же, когда вокруг тебя суетятся пятеро молодых и обаятельных мужчин. Руку подали, дверцу открыли, на ступеньку подсадили. Вот если бы они меня еще на бал везли, а не в неизвестном направлении! Я села на сиденье, по обеим сторонам разместились крепкие боевые маги, напротив расположилась остальная троица с полуэльфом во главе. Карета тронулась.

Я молчала и рассматривала полуэльфа. Интересно, как такого красавца занесло в секретную службу? От эльфов ему достались прекрасные волосы, по-человечески завивающиеся в кудряшки, даже гель, которым они были обильно смазаны, не мешал особо упорным прядям торчать из прически. Большие глаза, тонкая линия капризного рта, идеальные черты лица и… человеческий нос картошкой. Вот сколько ни видела полуэльфов — ни один не унаследовал длинный и узкий нос лесной расы.

Маги рассматривали меня не менее внимательно. Я тут же вспомнила и про растрепанную прическу, и про одежду, которая выглядела так, как должна выглядеть одежда после кровопролитной схватки (но не так, как должна выглядеть одежда, в которой хочется нравиться).

— Так это вы — ученица Бефа? — наконец прервал молчание тот, который сидел рядом с полуэльфом.

Ага. Я тут про платье переживаю и забыла, кто они такие. Их не платьем надо соблазнять, а количеством качественно упокоенных врагов.

— Я, — подтвердила, разглаживая юбку, чтобы чем-то занять свои руки.

— Я тоже, — улыбнулся маг. — Григорий Березовский. Я закончил Университет лет за пять до вашего поступления. Наставник мне писал, просил присмотреть за вами, и, как я теперь понимаю, не зря.

Он протянул мне руку для рукопожатия. Я кокетливо улыбнулась, отвечая на приветствие, и присмотрелась к магу повнимательнее. Григорий был… никаким. Просто привлекательный мужчина, каких много, без особых примет, ничем не выделяющийся из толпы. Темно-русые волосы собраны сзади в небольшой модный хвостик. Самым ярким из пятерки был, без сомнения, полуэльф, а остальных я бы даже и не вспомнила, если бы после нашей поездки потом увидела на улице.

— Прости, Григорий, я о тебе ничего не слышала.

Маги улыбнулись, а Березовский ответил:

— Конечно, не слышала. Я бы удивился, если бы слышала. Бефу, поверь, достаточно одной знаменитой ученицы.

— Не понимаю, — честно призналась я. — Это комплимент или укор?

Сотрудники секретной службы рассмеялись.

— Наверное, комплимент, — сказал полуэльф. — У каждого преподавателя должен быть один широко известный ученик, так сказать, ходячая реклама, которой можно козырнуть на всяких там специальных встречах. У наших наставников, сама понимаешь, с этим некоторые проблемы. Но теперь у магистра Чуйко есть ты.

Теперь понятно, как обо мне узнала Рианна. Какая-нибудь преподавательская конференция, и Беф так лениво цедит: «А вот моя ученица, Ольгерда Ляха…» Надо будет ему занести пачку визиток, пусть не просто хвастается, а пользу приносит.

— Погоди, — спохватилась я, — ты сказал, что Беф просил присмотреть за мной?

— Да, — кивнул Григорий. — Два дня назад я получил от него письмо срочной почтой о том, что ты в столице. И предупреждение, что там, где ты, всегда что-то серьезное происходит.

Я помрачнела.

— Вы что, думаете, я от этого в восторге? Мы с Отто просто хотели посмотреть действие прибора, а попали… Кстати, что все же произошло? Куда мы попали? Что это были за люди? Почему они хотели нас убить?

— Тайна следствия, — сказал Григорий. — Сейчас твоя очередь отвечать на вопросы. Позволь наложить на тебя заклятие Правды.

Да, ребята — мастера своего дела. Сначала заговорили о Бефе, я расслабилась, нервное напряжение ушло, и теперь пришла пора допроса. Пусть он и будет вежливым. Пока.

Я перебрала артефакты на груди. Тот, который защищал мою ауру от заклятий и негатива, остался в кладовке между залом технических новинок и фарфора. Вот почему мне так плохо — я же цепляю все, что в воздухе витает!

— Накладывайте, — вздохнула я. — Только отвезите меня потом все же в Дом Исцеления, ладно? Боюсь, я в таком состоянии долго не протяну.

Маги понимающе кивнули. А потом начался долгий допрос. Несмотря на виртуозно составленные каверзные вопросы, от меня сотрудникам секретной службы не удалось ничего добиться — я действительно не знала ни придворных (кроме брата Левана), ни цели их собрания. Я не планировала нашу встречу специально, и в бою просто защищала свою жизнь. Карета уже давно остановилась возле красивейшего здания Дома Исцеления, изображение которого обычно помещают в любой хвалебной статье о достижениях целителей Ситории. Я бездумно смотрела, как по улице туда-сюда снуют люди, кого-то заносят в Дом Исцеления на носилках, и отвечала на вопросы. «Нет, не знаю, не видела. Какие заклятия использовала? Не знаю, активировала часть артефактов, выбранных произвольно, они остались на полу комнаты, можете проверить». Но один вопрос заставил меня встрепенуться.

— Что произошло между вами и некромантом Иргой Ирронто? — спросил Григорий.

— Ничего, — ответила я и почувствовала, как изменяется цвет моей ауры, сигнализируя о лжи. Маги насторожились, как охотничьи собаки.

— Он меня бросил, — вздохнула я. — Два с половиной месяца назад развелся. Я не ожидала его здесь увидеть, но когда увидела, не могла не попросить о помощи. И он мне отказал… в смысле, он сказал, почему я тебе должен помогать, и ушел. — Мой голос задрожал. — И тогда мне пришлось самой спасать свою жизнь подручными средствами. А потом Ирга сказал, что он только бегал за оружием. Если бы я подождала его еще минуту-другую, не пришлось бы оставлять на полу кучу дорогих артефактов. И руку бы мне не вывихнули… наверное. И Отто бы не ранили!

Я заплакала. Григорий кивнул полуэльфу, с меня сняли заклятие Правды и сопроводили в Дом Исцеления, в палату к Отто.

Лучший друг лежал на кровати и выглядел очень даже неплохо.

— Ола! — Он вскочил, но тут же со стоном повалился обратно. Молоденькая целительница, которая сидела у его кровати, кинулась к больному и заботливо поправила его одеяло.

— Вам нельзя вставать. Швы разойдутся.

— Она плачет! Вы что, не видите? Золотце, что с тобой?

— Я Ирге по голове тарелкой дала, — сообщила я главную новость сегодняшнего дня. Целительница распахнула глаза, не понимая, кому и почему, но явно не одобряя. Я даже могла угадать ее мысли: бить нужно стерильными предметами, чтобы не занести в рану инфекцию. Кто-то из магов за моей спиной фыркнул. Ну и пусть, все равно им стражник подробности нашей ссоры донесет.

— Правильно, — одобрил мои действия полугном. — Давно пора было. Одной тарелкой обошлась или весь сервиз расколотила?

— Я еще покидала, немножко, — сказала я и вдруг завыла: — Отто, я разорена! Я перебила фарфор на королевской выставке!

Полугном хлопнул ладонью себе по лбу и сдавленно застонал.

— Лучше бы меня прикончил этот гад, брат Левана! — продолжала убиваться я. — Не хочу всю жизнь платить короне за эти тарелки, тем более что Ирга это заслужил! Дайте мне яду!

Григорий, до сих пор с интересом слушавший мои признания, взял меня за плечи и решительно усадил на вторую кровать.

— Девушка склонна к экзальтации, — объяснил он целительнице. — Никакого яда ей не давать и строжайше следить за здоровьем, она нужна лично нам.

Целительница побледнела и активно закивала головой. Видимо, она хорошо представляла, кому именно я была нужна.

А я повалилась на кровать и уставилась в потолок в полном унынии. Григорий тронул меня за руку.

— Ольгерда, послушай. Ты не будешь платить за эти тарелки, я тебе обещаю, как твой старший товарищ по учебе.

— А кто будет? — заинтересовался Отто.

— Мы спишем эти тарелки как пострадавшие во время боя. И платить будет виновная сторона.

— Это не мы, — сказал полугном. — Клянусь вам чем угодно, это не мы!

— Да, я уже понял, — сказал Григорий. — Но мне нужно проверить.

Ему тут же поднесли листок с результатами допроса Отто. Березовский торопливо его просмотрел, но потом сказал, что ему нужно задать несколько вопросов лично.

Пока вокруг меня хлопотали целители и даже вызванный специалист по ауре, я краем уха слушала допрос Отто. Полугном так же мало мог рассказать о событиях, как и я. Он сообщил, что попался в руки аристократам сразу же, как вошел в комнату. Они его скрутили мгновенно, приставили нож к горлу и потребовали ответить, кто он и что делает в этой комнате. Отто растерялся и честно ответил, что испытывает прибор для передачи речи. Тогда преступники потребовали, чтобы он позвал меня. Друг пытался сказать мне «Тихо», чтобы я промолчала и услышала, что происходит, а потом сообразила, что нужно бежать за помощью. Предупредить прямым текстом он меня не мог, потому что после первого «Тихо» ему в бок вонзили кинжал, чтобы не дергался. Поэтому оставалось только надеяться, что вдвоем мы сумеем выкрутиться.

— Так когда я вошла в комнату, ты уже был ранен? Отто, прости, я не заметила! — вклинилась я в допрос.

— Панна, лежите смирно! — недовольно буркнул целитель, из рук которого лилось тепло, уютно окутывающее мое тело. Очень хотелось спать, но я мужественно держалась. Надо было дождаться хотя бы того момента, когда сотрудники секретной службы оставят Отто в покое. А то я засну, а они… мало ли что они могут с ним сделать! В столице гномов не очень любят.

— Не могу понять, — сказал Отто, — почему злодеи нас сразу не убили? Все эти глупости типа «на колени».

— Могу только предположить, — ответил Григорий. — Судя по вашему рассказу, это придворные. А у них опыта кровавого убийства, как правило, нет. У нас в ходу больше яды и проклятия, а это все же не то, что своим мечом голову отрубить, тем более молодой девушке. Но когда мы их всех допросим, то будем знать их мотивы точно.

— А они не разбежались? — заволновался Отто.

— Нет, — ответил ученик Бефа. — Несколько человек очень сильно пострадали от заклятий Ольгерды, около пяти — от боевых действий Ирги Ирронто. В любом случае, у них всех наблюдаются симптомы отравления дымом, если кто и сбежал, то целители столицы уже предупреждены и о подобных пациентах будут сообщать нам.

— Страшный ты маг! — уважительно сказал мне полугном.

— Была бы, — ответила я с закрытыми глазами. — Если бы понимала, как и что я сделала. Я же просто артефакты с шеи сорвала и активировала.

— Разве у нас там был какой-то дымовой? — удивился Отто. — Не было там ничего даже отдаленно подобного, я же знаю.

— Это какое-то заклятие неправильно сработало и дало такой эффект. — Мне даже спать перехотелось. — Наслоилось на блокировку магии, плюс взаимодействие с остальными артефактами… Надо просчитать!

— Ложитесь, панна! — прикрикнул целитель. — Иначе я вас насильно усыплю.

Видимо, Григорию эта мысль понравилась, потому что он одобрительно кивнул, и сопротивляться сну стало невозможно. Даже целителей завербовали в свою секретную службу! Перед сном я все же успела показать магу из секретной службы кулак.

Да, с воспитанием у меня есть проблемы, тут не поспоришь.

Хотя такие проблемы были не только у меня, потому что, казалось, я только сомкнула глаза, как меня разбудили громкие вопли за дверью. Это же Дом Исцеления, в конце концов! Разве можно так орать?

Я недовольно приподнялась с подушки. Целителей в палате не было. Отто не спал и с интересом прислушивался к происходящему в коридоре.

— Что там? — спросила я.

— Цирк, — засмеялся полугном. — Сейчас тут представление дадут.

Я не успела спросить, что он имеет в виду, как дверь открылась и в нашу палату влетел раскрасневшийся Блондин. За ним заскочил молоденький маг в типичной одежде секретной службы.

— Панна! — с возмущением воскликнул он. — Граф ня Монтер утверждает, что он ваш жених и юридически имеет право находиться с вами рядом.

Мы с Отто переглянулись. Честно говоря, в юридических правах женихов я разбиралась слабо, больше знала про права законных супругов. Но если Блондин так говорит, то пусть будет.

— Он действительно мой жених, — подтвердила я. — Какие-то проблемы?

— Березовский запретил, но… про жениха он ничего не говорил, — пробормотал маг, смутился и вышел.

— Круто живешь, Ольгерда, — протянул Блондин, — тебя такая служба охраняет! Отто или как тебя будет правильно назвать — Оттава? Рад тебя видеть.

Полугном засопел. Блондин не упустит своего и поиздевается за переодевание всласть. А то еще и по городу разнесет.

— Лим, — сказала я серьезно, — я тебя очень прошу — не говори никому об этом.

— О чем? О том, что Отто переоделся женщиной? Или о том, что он жил в женском общежитии и подглядывал за молодыми девушками, когда они переодевались? Вот родители участниц конкурса будут рады об этом узнать!

— Я не подглядывал, — обиделся лучший друг, — я отворачивался. К тому же почти все девушки переодевались в туалетной.

— Ты спал с ними в одной комнате.

— Там была такая холодина, что мы в куртках спали.

— Лим, пожалуйста! — еще раз попросила я.

— Я на это пойти не могу, — отказался Блондин. — Ты сама подумай, о чем просишь. Это же такой «жареный» факт!

Я села на кровати и от души потянулась.

— Лим, я тебя прошу по-хорошему, — произнесла я лениво. — Есть вещи, которые должны оставаться в тайне, ты же адвокат, разве не сталкивался с таким в своей практике? И еще, ты должен знать, кто для меня дороже даже меня самой. Если ты испортишь жизнь Отто, поверь, я испорчу тебе жизнь в два раза сильнее. Я уже не скромная студентка, которая боялась сына заместителя головы столицы. Ты же сам видел, кто сидит у моих дверей. Я не угрожаю, просто тебя предупреждаю. И если мы с Отто сможем начать все сначала в Гнедино, в котором нас на руках готовы носить, то что тебе останется?

Блондин грустно улыбнулся и сел на кровать рядом со мной.

— Ты меня не боялась, даже будучи студенткой. Всегда удивлялся — почему? Хорошо, договорились, только с тебя за мое молчание — еще одна услуга.

— Замуж я за тебя не пойду!

— Да ни за что на свете! — шарахнулся он. — Я твой жених всего сутки и уже устал. Только прилег подремать после утренней разминки — кстати, твой барон очень неплохо фехтует, — как врывается тетя и вопит, что ты стала участницей какой-то серьезной заварушки. Что секретная служба теперь трясет всех, твоя дуэнья — мужик и что тебя исключили из конкурса по просьбе самого ня Интона, официально — по состоянию здоровья. Не успел я толком проснуться, как меня отправили собирать твое барахло и везти его сюда.

— Это еще ничего, — с некоторым сочувствием сказал Отто. — Это ты еще ее мужем не был. Или деловым партнером. Вот где веселье без перерыва и выходных.

— Ну знаешь! — возмутилась я.

— Знаю, — подтвердил Отто, — поэтому и говорю.

— Ладно-ладно, я запомнила. Так, где мои вещи? — спросила я. — Ты что, их действительно сам собирал?

— Да конечно. А горничная на что?

— Извини, я забыла, что ты аристократ. Так вещи где?

На самом деле меня больше всего интересовала тетрадка с ценными записями и эльфийское ароматическое масло, платья можно и докупить. Все равно я собиралась пройтись по магазинам — пережитый стресс лучше всего снимать покупками.

— В коридоре, — сказал Блондин. — Сумки секретная служба проверяет. Я даже цветы тебе принес, все-таки я жених, а не просто так.

— И цветы секретная служба проверяет? — удивилась я.

— И цветы. Вдруг я на них что-то капнул, ты понюхаешь — и все.

Какая интересная мысль. Интересно, как это можно сделать? Чисто теоретически.

А Блондин с некоторой робостью спросил:

— Беф ведь не просто преподаватель, правда? И ты — не просто артефактник?

— Прости, но я не уполномочена раскрывать эту информацию, — напустила я тумана.

— Тетя трясется, — вздохнул Блондин. — Переживает, что сразу же не угадала, что ты оттуда. Конечно, разве обычная девушка может знать на таком уровне и эльфийский, и гномий, и орочий, и историю, и географию… Ола, я даже не подозревал в тебе таких талантов!

— Ты многого обо мне не знаешь, — фыркнула я. — Я вообще — ходячее сокровище.

— Сокровищница, — вставил Отто. — С сокровищами. Многочисленными.

Вроде комплимент сказал, но какой-то ехидный, даже подушкой кинуть захотелось. Но я напомнила себе, что я тут не просто так, а невеста самого графа, сына заместителя головы столицы, и вообще — спецагент, которому пристало разбрасываться разве что секретными убийственными заклинаниями, а не подушками. И Отто сильно ранен, пусть поправится сначала, а потом и поговорим о сокровищах.

— О! — вдруг сказал полугном, лежащий ближе к двери и обладающий лучшим слухом, чем мы с Блондином. — Представление продолжается. Подними меня на подушки, пожалуйста, я не хочу ни секунды пропустить. Быстрее! Я сейчас отомщу за все те ночи, когда утешал тебя после кошмаров, за все слезы, что тебе вытер, и за все мои муки!

Я подбежала к другу и помогла ему усесться, подложив под спину подушки. Уже и я слышала, как кое-кто, растягивая гласные, спорил у дверей с магом-охранником.

Я на цыпочках вернулась к себе в кровать, улеглась, расправила волосы, расстегнула пару пуговичек на рубашке. Блондин недоуменно смотрел на это действо.

— Возьми меня за руку, — приказала я. — Нежнее! Ага, так.

Мы успели как раз вовремя.

В палату ворвался разозленный маг, за которым с невозмутимым видом шел Ирга.

— Панна Ольгерда, меня приставили вас охранять, но запрещают пускать к вам посетителей. Этот утверждает, что он ваш жених, а этот — что он ваш муж, и все они имеют право быть с вами. Как, скажите, я могу в таких условиях работать?!

— Все правильно, — пожала плечами я. — Тот — мой бывший муж. А этот — мой действующий жених. И оба, как видите, очень за меня волнуются. Спасибо, что вы их пропустили.

— Григорий меня убьет, — вздохнул маг. — Панна, а будущего какого-нибудь жениха или мужа у вас нет? Сколько еще волнующихся сюда явится?

— Мм, — задумалась я и неуверенно ответила: — Явятся, наверное, но вы больше никого не пускайте, пока меня не спросите, хорошо?

— Не пускайте! Думаете, это так просто? Я Григорию вестника отправлю, — пригрозил маг. — Пусть сам с вами разбирается!

— Хорошо, — обрадовалась я, потому что мне очень хотелось узнать, что же на самом деле произошло в выставочном комплексе и какими неприятностями мне это может грозить. — Передайте, что я его очень хочу. Видеть хочу.

Все это время Ирга простоял, не сводя глаз с рук Блондина. Как только Лим сообразил, что происходит, то не мог упустить возможности досадить некроманту. Поэтому он нежно держал мои пальцы между своими ладонями и ласково поглаживал мне запястье.

— Жених? — обрел дар речи Ирга, когда за охранником закрылась дверь. — Блондин — твой жених?

— Да, — сказала я, одарив Блондина обожающим взглядом. — А что?

— Меня не было в городе только два месяца, и он — твой жених?!

— Тебя не было в городе не только два месяца, а целых два месяца, — сказал Отто.

— Два с половиной, — уточнила я.

— За это время многое могло произойти, — продолжал полугном. — И, собственно, произошло. Уже утром, получается — меньше чем через двенадцать часов после твоего славного ухода в ночь с чемоданом, за твою бывшую жену разгорелось сражение.

— Что, серьезно? — поразился Ирга.

— Клянусь, — подтвердил Отто, не соврав ни капли. Клакерсилэль действительно приходил к нам в мастерскую тем утром.

Ирга почувствовал, что полугном говорит правду, и совершенно растерялся. Мне было очень жалко видеть его таким — с перебинтованной головой после удара тарелкой, видимо, хорошо я его приложила. Исхудавшего и осунувшегося за два месяца. И какого-то совсем потерянного. Где привычный самоуверенный Ирга? Мне хотелось подбежать к нему и обнять, хотелось прижаться к его груди, охватив руками и ногами, хотелось поцеловать его крепко-крепко. Я закусила щеку изнутри, до крови, чтобы подавить в себе эти желания.

Блондин тихонько зашипел, и я пришла в себя. Занервничав, я неосознанно потянула из него энергию. Ирга бы этого даже не заметил — его аура, как и аура Живко, полыхала силой. Отто привык со мной делиться. А вот Лиму, слабому магу, это было тяжело. Однако он и виду не подал, что ему больно, разве что с шумом втянул в себя воздух. Даже пальцы мои гладить не перестал, вот что значит — аристократическая выдержка.

Я перекрыла все энергетические каналы и виновато пожала ему руку.

Это все прошло незамеченным. Ирга был слишком погружен в собственные переживания, а Отто наслаждался местью.

— Должен отметить, что это ты так и не смог оценить свою бывшую жену по достоинству, однако не все страдают избирательной слепотой и гонятся за высокими и недосягаемыми идеалами, — ядовито сказал полугном.

— Сколько? — спросил Ирга у меня.

— Шестеро, — скромно ответила я.

Он вздохнул так тяжело, что я чуть не расплакалась.

— Эй, прекратите общаться телепатически! — возмутился Блондин. — Я не понимаю! Что происходит?

— Ирга спросил, сколько у Олы сейчас кандидатов на руку и сердце, а она ответила — шестеро, — отозвался лучший друг. В его взгляде читался вопрос, где я взяла такое количество, но он решил его не озвучивать.

— Шестеро, включая тебя, — уточнила я, обращаясь к Блондину.

— Твой статус жениха тебя еще ни от чего не защищает, — хмыкнул Отто. — Ола у нас девушка шустрая, а уж какие шустрые у нее мужчины…

— Да я в курсе, — сквозь зубы сказал Лим, рефлекторно поводя плечами. — Я сегодня утром имел возможность пообщаться в тренировочном зале с одним таким. Знаешь барона ня Буя, Ирга?

— Конечно, — уныло подтвердил некромант. — Что, он тоже тут?

— Ты представляешь, явился с конфетами в комнату к моей невесте. На ночь глядя! — поделился возмущенный Блондин.

— Не в комнату, а под дверь, — поправила я.

— Если бы я там же под твоей дверью не стоял, то было бы в комнату!

— Было бы! Потому что он не то, что некоторые, не с бесполезным веником пришел, а с конфетами.

Блондин закатил глаза и вздохнул.

— Я понимаю, Ирга, почему ты сбежал. — Я хотела пнуть Блондина ногой и согнать со своей кровати, но он быстро поправился: — Но я не сдамся! Род ня Монтер будет гордиться такой популярной графиней!

— Можно мне поговорить с Олой наедине? — спросил Ирга тихо.

— Нет, — заявили в один голос Блондин и Отто.

Я помолчала, а потом с удивлением спросила Лима:

— Ты? Мне? Запрещаешь? Мне?!

— Я хотел просто посоветовать, дорогая: веди себя так, как подобает будущей графине. Чтобы мой отец имел полное право тобой гордиться так же, как горжусь я.

Что означало: «Если ты вдруг будешь целоваться с Иргой, сделай это так, чтобы никто не увидел и наша легенда не развалилась до того, как мои родители отвяжутся от меня с женитьбой, и я опять не сбегу от них на другой конец страны».

— Конечно, дорогой. — Я встала с кровати и ласково погладила Блондина по щеке. Хоть бы побрился, что ли! К невесте все-таки шел. Щетина так неприятно колется. Некромант себе никогда не позволял такой небрежности.

— Пойдем, Ирга, — сказала я и вышла в коридор.

Молоденький маг сидел около дверей на стуле и мрачно смотрел на наши с Отто сумки, которые ему по идее нужно было проверять на предмет скрытой опасности.

— Я доложил Григорию о нарушении режима, — с нескрываемым злорадством сказал он.

Я презрительно покосилась на охранника. Да если я останусь в здравом уме после разговора с Иргой, мне Григорий на один зуб будет. Тоже мне, нашел чем пугать!

— Где тут можно поговорить наедине? — спросила я.

Лицо молоденького охранника скривилось, будто он собирался заплакать, но потом вовремя вспомнил, что является сотрудником секретной службы и должен сохранять суровое и непреклонное выражение.

— Панна, — ласково сказал он, собрав остатки самообладания. — Вы, наверное, не понимаете серьезности ситуации. Мы ожидаем, что на вас, как на свидетелей, будет совершено покушение. Поэтому, пожалуйста, вернитесь в палату, выгоните оттуда всех посторонних и ведите себя наконец как полагается жертве.

— Жертве? — нахмурилась я. — Жертве?! Я отказываюсь вести себя так, как положено жертве! Я буду вести себя как…

Ирга коснулся моей руки, призывая к молчанию. Мне стало горько — язык его тела я до сих пор понимала так же просто, как и слова.

— Уверяю вас, — сказал бывший муж охраннику, — со мной она будет в безопасности. Я — магистр некромантии с боевым опытом и сумею защитить ее от любого нападающего.

Маг задумался.

— Пожалуйста, — попросила я, — охраняйте моего друга. Он тоже свидетель. Очень важный. К тому же куда более наблюдательный, чем я. Он сможет больше рассказать, честное слово.

— Григорий меня убьет, — горько сказал охранник.

— Григория я возьму на себя, — пообещала я.

— Пожалуйста, позвольте нам поговорить наедине, — сказал Ирга.

Охранник вздохнул.

— Хорошо, — решился он. — Вон там, в конце коридора, манипуляционная. Там сейчас никого нет.

Мы с Иргой молча направились туда, куда указал охранник.

Комната с холодными белыми стенами и белоснежным полом. Как пустыня, что у меня внутри.

Представляю себе мощность заклинания, которое они активируют, чтобы очистить манипуляционную. Я с интересом склонилась над артефактом, в котором хранилось это заклятие, а некромант отошел к окну. Убедившись, что создать такой артефакт мне не по зубам, я перестала отвлекаться на пустяки и тянуть время и тоже подошла к окну.

На улице садилось солнце. Ого, прилично я проспала — почти весь день.

Ирга прислонился лбом к холодному стеклу. Кажется, он не решался начать разговор. Начала я, потому что еще чуть-чуть — и не выдержала бы острого желания прикоснуться к бывшему мужу.

— Когда ты получил магистерскую степень?

— На прошлой неделе. Научный совет рорриторского Университета наконец-то убедился, что у меня достаточно сил и опыта, чтобы соответствовать их высоким стандартам.

Мы еще чуть-чуть помолчали.

— Как там выставка мертвых собачек прошла?

— Мое творение получило гран-при, — равнодушно ответил некромант. — Тетя Отто счастлива. Сказала, осенью закажет у меня еще троих. Она похудела, кстати.

Я не позволила отвлечь себя от главного.

— Ты поговорить хотел, — напомнила я.

— Да… — Ирга решился и повернулся ко мне. В его голубых глазах была тоска, глубокая-глубокая, на грани отчаяния. — Ты можешь выслушать меня спокойно?

— Нет! — категорично заявила я. В манипуляционной тарелок не было, но зато имелись шкафы со стеклянными дверцами, за которыми стояли на полках ряды баночек и пузырьков со снадобьями и настойками.

— Хорошо, ты можешь выслушать меня молча, а только потом начать кричать?

— Попробую.

Я отошла от окна к кушетке и села, обхватив себя руками.

Ирга прислонился спиной к окну и глубоко вздохнул. А потом тряхнул головой привычным жестом, хотя челка ему не мешала, и сказал:

— Ола, два с половиной месяца назад я совершил самую большую ошибку в своей жизни. Я не хочу оправдываться, говорить, что меня доконало нервное напряжение и усталость на работе, хотя, конечно, и это сыграло свою роль. Я просто прошу тебя выслушать мои причины.

Я… Я всю свою жизнь мечтал об идеальной семье. Чтобы как на картинках, чтобы эта семья была крепостью и защитой для ее членов, чтобы вдвоем с любимой можно было пройти через любые испытания. Я плохо помню маму. Но я знал, что не хочу такой семьи, какая была у них с отцом. Я помню всю эту боль, которую мы пережили, когда она погибла. Я помню, как изменился отец и как он страдал. А его новая семья — она практически идеальна. Это та крепость, о которой можно только мечтать. Дети, тепло, уют, доверие… Счастье. Я тоже хотел такого! Хотел, чтобы у моих детей был такой же дом, в который хочется возвращаться, чтобы был отец, который защитит, мать, к которой можно прижаться и выплакаться.

А потом я полюбил тебя. Сначала мне просто было любопытно, потом, как-то постепенно, ты из мокрого котенка превратилась в девушку, которая интересует, а потом — в девушку, с которой хочется быть. Я женился на тебе потому, что очень, очень люблю тебя, но…

Люблю — отметила я. Не в прошедшем времени. Чтобы сидеть молча и спокойно, пришлось так сжать кулаки, что ногти вонзились в ладони до крови.

— Но, — продолжал Ирга, — все было не так. Ты вела себя не так, как Надин. Ты не встречала меня с работы с горячими пирожками, а выгоняла меня за ними к булочнику. Ты не утешала, если у меня что-то не получалось на работе, а выдвигала идеи, как это можно исправить или сделать по-другому. В моем представлении жена успешного мага, который делает карьеру, — это тихая, милая, спокойная женщина, а тебя… тебя опасалось даже мое начальство. Ты — совершенная противоположность той жене, о которой я мечтал!

Я слушала Иргу и все больше недоумевала. Неужели он все это хотел от меня? Это как же? Разве я давала повод хоть подумать, что я похожа на вот эту картинку в его голове?

— И… и ты не убирала вещи! Они валялись везде!

Вот, так и знала, что мы до этого дойдем. Неужели моя мама была права, когда утверждала «на неряхе никто не женится, а если женится — то сбежит»?

Я хотела было выступить в свою защиту, рассказать, что не в сложенных стопочкой рубашках и юбках счастье, но закусила губу. Пусть говорит. Потом сам разрешил мне кричать, вот и скажу, что думаю.

— Мне было хорошо, но… это было как-то не так! — Вся фигура Ирги выражала страдание.

Даже если бы я хотела что-нибудь сказать, то не смогла бы. Так что же это получается, ему было со мной хорошо, но не так, как в его мечтах? Ничего не понимаю. Если мне хорошо, то это хорошо.

— А потом приехал мой отец. Он хотел предложить нам переехать в Ринтаур, потому что там освободилась должность, подходящая моему опыту и устремлениям. Там, из-за близости Сумеречных гор, жилье дешевле, чем в Чистяково, и мы бы могли купить дом. И родить детей. Отец обещал, что Надин поможет за ними присмотреть. Но мы должны были принять решение вместе. А ты пропала. У нас была семейная встреча, а тебя на ней не было! И вестники не могли до тебя достучаться. И отец…

Все понятно, Рауль обработал уставшего и нервничающего сыночка. Представляю, какие мысли бродили в голове Ирги, когда вестники один за другим возвращались к нему, а он отправлял их обратно. При его постоянном страхе, что со мной обязательно случится что-то ужасное, вообще удивительно, как он этот «семейный» обед высидел, а не бросился меня искать.

— Потом мне из Управления магии пришла обычная сводка последних событий, и я узнал, что в гильдии артефактников проблемы. И я понял, что ты — там, пока я — здесь. И что все, что я делаю, вся эта моя работа до изнеможения, карьера, деньги — это все тебе не нужно. И я тебе не нужен, ты обходишься и без моей защиты, и без моей помощи, и чаше всего тебе даже в голову не приходит меня о ней попросить.

«Ты мне нужен, — хотелось закричать мне. — Ты! Не нужны мне деньги и звания и даже помощь! Мне нужен дом, в котором мы вместе будем валяться на кровати, смеяться или обниматься, гулять по улицам, болтать, твои теплые и надежные объятия, даже наши ссоры из-за разбросанных вещей нужны. Я хочу смотреть, как ты выходишь по утрам из ванной в одном полотенце, многообещающе улыбаясь, — вот для меня лучшая помощь в жизни!»

Но я только молча глотала невыносимо колючий воздух.

— И… — Ирга закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях, а потом едва слышно произнес: — И я вдруг сломался. Отец сказал — разве это семья? И я… понимаешь, я больше не мог выдержать эту разницу между тем, как я себе все представлял, и тем, как оно оказалось на самом деле. Глупо, да, я знал, на ком женюсь, но почему-то думал, что после свадьбы ты моментально изменишься, и дома будут горячие пирожки, и чисто, и дом будет той самой крепостью. Или что я изменюсь. Или что оно как-то само получится…

Мне нечего было ответить. Ирга не раз рассказывал мне о своем видении семьи, но моей виной было то, что я не воспринимала это всерьез. Пирожки, дети… Он же знал меня не первый год, и я думала — он понимает, что для меня утром встать с кровати — уже подвиг, и пирожки я не буду готовить никогда и ни за что. И я же ему сказала, что детей пока не хочу. Была уверена, что он это все понял. А он думал, что я изменюсь и пойму, как ему важны эти утренние пирожки, приготовленные именно мной, а не купленные в булочной.

С другой стороны, мы поженились по большой любви, но можно ли было сказать, что мы знали друг друга? Нет. А после как-то никому из нас не пришло в голову просто сесть и поговорить.

— А потом… — Ирга торопился рассказать все, поэтому говорил очень быстро. Он чувствовал, что я уже на грани и скоро перестану вообще воспринимать что-либо. — Потом я уехал. Там, в Ринтауре, у меня был образец той семьи, о которой я мечтал. Мужчина-крепость, ласковая женщина, уютный дом. Но… вдруг все изменилось. Я понял, что эта семья — крепость для отца и Надин, это их семья, но такое уже не для меня. И для Илиссы это не крепость, а тюрьма, поэтому она убежала из нее. И то, что делает Надин счастливой, никогда не сделает счастливой тебя… и меня. Работа до упаду — это ежедневные попытки отца забыть о маме, даже теперь. А я смотрел на него и на Надин, и постоянно в голове крутились мысли, что у нас было все по-другому, и это было… настоящим счастьем, моим счастьем, которое я не ценил.

— Внезапно все осознал и решил вернуться? — не выдержала я. И так слова теснились в горле так сильно, что больно было глотать.

— Осознал, да, — согласился Ирга. — Но не внезапно. Я долго думал. Только потом решил вернуться. И узнал, что ты подписала заявление о разводе. Тогда понял, что вернуться будет гораздо сложнее, чем я себе представлял.

Я почувствовала, как мои губы кривятся в ухмылке.

— Позавчера пришло приглашение на заключительный этап конкурса некрозоо. Остальное ты знаешь. — Ирга на миг закрыл глаза, собираясь с силами.

— Ясно. Уже можно кричать?

— Нет, я должен еще кое-что сказать. Последнее.

Кажется, я догадалась, что он хочет сказать. Ага, угадала! От возмущения у меня даже горло перехватило.

Ирга подошел к кушетке и встал на колени.

— Ола, ты выйдешь за меня замуж?

Какое-то время я глотала воздух, пытаясь выбрать из всех теснившихся в голове исключительно нецензурных мыслей одну, самую убойную. А потом молча размахнулась и со всей силы отвесила Ирге пощечину. Он лишь поморщился. Мои пальцы и ладонь обожгло огнем, драться всегда больно. Но как же мне хотелось врезать еще разок! Я потрясла рукой и замахнулась снова. Но Ирга перехватил мою руку и твердо сказал:

— Думаю, хватит.

— Хватит? — воскликнула я. — Хватит? — И тут мой голос сорвался на визг. — Хватит?

Я задыхалась. Слезы брызнули из глаз.

— Ты, — прошептала я, пытаясь справиться с эмоциями, — ты тогда ушел и как будто вырвал мне сердце. Я вообще ни о чем думать не могла. Я даже дышала с трудом. Приходилось себе напоминать — дыши, дыши. Лучше бы ты меня тогда убил.

— Прости меня, — прошелестел Ирга.

— Простить! — заорала я в полный голос. — Дом, крепость, пирожки — ах, как это все звучит! Какую красивую теорию выдумал! А ты хоть раз подумал о том, что я пережила? Да я чуть с ума не сошла, когда ты меня бросил! Теории строишь — отцовское поведение, материнское. А нужно было просто поговорить. Поговорить! Я ведь даже теории не могла построить, потому что для меня все оборвалось в один миг без всякой причины! Вот так, раз — и все! Внезапно! Раз — и все!

— Я был неправ, — тихо сказал Ирга.

— Не прав! Это очень мягко сказано. Ты… ты… — Меня так трясло, что даже кушетка ходуном ходила.

— Но, Ола, судя по тому, что я слышал, ты тоже не скучала, — ответил Ирга, поднимаясь с колен. — Шесть претендентов на руку и сердце.

Что? Что? ЧТО?!

— Да как ты смеешь! — озверела я. Меня словно пружиной подкинуло на ноги. Ярость, безумная, ослепляющая, разгорелась в сердце. Она требовала рвать, крушить и причинять боль. Я глубоко вздохнула и кинулась на Иргу.

Этому приему он учил меня сам — как захватить противника, как подставить ногу, как приложить силу, чтобы он упал. Но у меня никогда не получалось. Я считала, что если меня не спасет магия, то лучше бежать быстро и далеко, а не сходиться врукопашную.

На этот раз получилось почти все, как следует.

Хваленые реакции боевого мага Иргу подвели — он упал на пол. Может, не ожидал такого от меня, может, просто не хотел защищаться. Некромант хорошо приложился спиной об пол. Я не удержалась на ногах и тоже упала, приземлившись на его живот. Пока он приходил в себя и пытался вдохнуть, я села на бывшего мужа сверху. Мне очень хотелось его побить, но остатки здравого смысла подсказывали, что Ирга, как бы он ни раскаивался, такого терпеть не станет. Поэтому я схватила некроманта за воротник черной рубашки и затрясла.

— Я тебя ненавижу! — завопила я. — Ненавижу! Как ты посмел меня бросить! Как ты посмел решить все за меня! Какая у нас будет семья! Какие пирожки! Дети! Ринтаур! У меня есть своя жизнь, своя, понял? Моя мастерская, мои планы. Я ненавижу Рорритор, там погода мерзкая! Я никогда, никогда, понял меня, никогда не буду печь пирожков по утрам, что бы ты там себе ни думал! Ты на мне женился, не на картинке! Я была счастлива с тобой! Именно с тобой, а не с великим некромантом, магистром. А ты все разрушил. Почему ты не спросил меня, прежде чем уйти и все бросить? Почему?

Пуговицы рубашки разлетелись в стороны. Я замерла — теперь я увидела, что на шее у некроманта висит цепочка совсем не с артефактами, а с нашими обручальными кольцами. Ирга проследил за моим взглядом, и вдруг его самообладание разлетелось в разные стороны, вслед за пуговицами.

— Потому что я был идиотом! — заорал Ирга с таким отчаянием и горем, что я испугалась. Была бы возможность — спряталась бы под кушетку, но она была маленькой, и отбиваться там от взбесившегося некроманта было бы сложнее, чем посреди комнаты. — Да, я был идиотом! В нашей семье ты взвалила на меня все решения. Ты смотрела на меня, как на ангела какого-то, всемудрого и всемогущего, а я должен был соответствовать своему образу. И я устал!

— На ангела? — Не тебе тягаться со мной в громкости крика, гадский некромант! — Я на тебя смотрела, как на своего любимого. А такого ангела, как ты, даже в демоны не возьмут. Нашелся тут всемудрый! Ты кретин! Ты меня бросил, и что, думал, что я прям буду слезы проливать? Чуть попереживала, и хватит. Да таких, как ты, в моей жизни сколько угодно, и лучше тебя найдутся!

— Да я заметил уже! Невеста Блондина! Курам на смех!

— Сам дурак! А он — граф!

— А ты — дура!

— Прекрати на меня орать! — так закричала я, что даже стекла задрожали, и закашлялась. Ну вот, голос сорвала.

Ирга подошел ко мне и обнял за плечи, а потом прижался головой к моей. Я мгновенно притихла.

— Я люблю тебя, Ола, — сказал он. — Теперь я уже избавился от всех лишних иллюзий. Я понял, чего я хочу. И твердо намерен вернуть тебя в свою жизнь и в свою постель. И не нужны мне пирожки по утрам, мне достаточно тебя, сонной, недовольной на весь мир и бесконечно желанной. Да, теперь я точно знаю, чего хочу.

Мне так хотелось поцеловать Иргу, что даже сердце останавливалось.

— Ты забыл у меня спросить, что я думаю по этому поводу, — прохрипела я.

— И что ты думаешь?

Мне хотелось ему сказать, чтобы он и думать забыл обо мне, хотелось причинить ему боль, больше боли! Сказать, что у нас все решено с Блондином. Что я сплю с Живко. Или еще что-нибудь бессмысленное, чтобы ранить его в сердце. Или хотя бы плюнуть в душу.

Но я вспомнила, как сидела тогда у открытой двери и заставляла себя дышать. Как сосед тащил меня к кровати и помогал раздеться. Хочу ли я, чтобы человек, которого я люблю, испытал такое просто ради удовлетворения жажды мести?

Поэтому я сказала:

— Ирга, я не замужем. Пока. И у тебя есть шанс. Хочешь, чтобы я была твоей женой, — добивайся моего согласия на общих основаниях.

— Ах, на общих основаниях? — сказал некромант таким холодным тоном, что у меня кожа заледенела. — Я, между прочим, твой бывший муж.

— Да, ты прав. Минус сто очков. А за то, что завел дурную привычку меня бросать, — еще двести.

— Даже так?

— Именно так.

Ирга задумался. А мне было так хорошо рядом с ним! Просто физически хорошо, это если не считать наших аур, которые подходили одна другой как две части головоломки.

— Хорошо, — наконец сказал он, — согласен. Я признаю свою вину, и ты вправе диктовать условия.

Я сбросила его руку со своего плеча и направилась к выходу, заставив себя не оборачиваться. А то не выдержу и поцелую.

— Только, Ола, ты мне должна кое-что пообещать, чтобы это действительно было на общих основаниях, — сказал некромант.

— Что именно? — буркнула я, остановившись у двери.

— Что не выйдешь замуж в ближайшие два месяца.

— Ох, поверь, Ирга, замуж мне не скоро захочется.

— А как же Блондин?

— Производственная необходимость.

Я вышла в коридор первой, некромант — почти сразу за мной. Он больше не пытался ни прикоснуться ко мне, ни заговорить. Ну и дурак.

В молчании мы дошли до моей палаты, и я, не прощаясь, вошла внутрь, провожаемая злобным взглядом молодого охранника.

— Сгинь, Блондин, — сказала я, останавливаясь возле своей кровати, на которой по-хозяйски развалился Лим.

— Что? — удивился он.

— Сгинь, говорю.

— Тебе лучше уйти, — посоветовал Отто. — Поверь мне. Она сейчас сложными фразами оперировать не может. Уйди — или оставайся, и тогда почетное право наблюдать ее истерику в кои-то веки достанется не мне.

— Ясно. — Блондин вскочил с кровати. — Желаю удачи.

И торопливо скрылся в коридоре.

— Ну? — спросил Отто. — Что, ты к нему вернулась?

— Нет! — Я упала на кровать и зарыдала. — Я ему отказала!

— Ну и молодец, — одобрил полугном. — А ревешь почему?

— Я так хотела его поцеловать! И не поцеловала. А так хотела! А-а-а-а!

— Ола! Золотце, можно один вопрос, а потом реви, сколько хочешь.

— Можно.

— Почему — шесть? Откуда так много?

Я шмыгнула носом и подняла голову от подушки.

— Ну как же? Считай: Блондин, Живко, Клакерсилэль, Рон, ты и Григорий.

— Григорий? Почему Григорий? Он же тебя сегодня первый раз увидел!

— Ну и что? — искренне удивилась я. — У нас много общего. И он, и я — ученики Бефа. И… много общего, в общем. Или ты считаешь, что я ему не могла понравиться?

— Молот и Наковальня! Золотце, ну конечно, ты не могла не понравиться! У меня и сомнений не было, так, просто уточнил. Ладно, реви теперь.

Я легла на кровать поудобнее и заплакала. А что, повода не было? Очень даже был. Бедная я, несчастная! Никто меня не любит, и Ирга идиот, почему он даже не попытался меня поцеловать? А-а-а-а!..

Глава 7 НЕВЕСТА ГРАФА

Григорий появился в нашей палате ночью. Отто спал, я делала маникюр при свете огонька. А то как-то так события развиваются, что нужно быть при параде, на всякий случай. Вдруг бы сегодня на мой зов король пришел, а я что? Платье в крови, волосы растрепаны, взгляд безумный, и маникюр еще чистяковских времен! Первое впечатление — самое сильное. Вот появлюсь я перед королем причесанная, отдохнувшая, сытая и с маникюром, и тогда еще посмотрим, кого с конкурса сняли!

Березовский вступил в палату и замер.

— Ольгерда, пожалуйста, сними охранные заклятия. Я-то, конечно, могу сам их снять, но не хочется шуметь.

— Не сможешь, — сказала я, тряся рукой, чтобы лак быстрее высох. Бытовую магию на себе я не применяла. — Хотя… попробуй, мне интересен результат.

Григорий пошевелил пальцами и сказал:

— Хорошо, признаю. Не могу.

— Ногти мне накрасишь? — спросила я.

— Что? — опешил спецагент.

— Ногти. На правой руке. Никогда не получалось их ровно красить, обычно Отто этим занимается, но не хочется его будить.

— Ольгерда, а ты, случаем, не забыла, кто я? — сладко, но с угрозой спросил Березовский.

— Григорий, — ответила я ему тем же опасно-ласковым тоном, — я помню. Но, судя по ночному появлению, твоя смена уже закончилась, и ты пришел разбираться с личными делами. Например, с моим поведением, на которое нажаловался этот…

— Макин.

— Макин, да. Так почему бы тебе не делать несколько дел одновременно?

Я щелкнула пальцами, снимая заклятия. Обманчиво элементарные, самые обычные охранные заклинания. Однако я их несколько видоизменила, еще на третьем курсе, ради курсовой. После — еще чуть-чуть доработала. Злоумышленники и их вскрывающие двери артефакты хорошо ловились на эту кажущуюся простоту.

А сейчас мне очень хотелось мужского внимания для повышения самооценки в частности и морального духа в целом.

После разговора с Иргой я рыдала так долго, что испуганный полугном позвал целителей. Я не позволила себя усыпить и, признаться, учинила небольшой скандал. В итоге две Целительницы-стажерки крутились рядом, подавая успокаивающую настойку, обнимая и поддакивая. А я жаловалась на всех мужчин вообще и конкретно на Иргу.

Как ни странно, этот сеанс рыданий и жалоб мне помог, и я из него вышла совершенно обновленной. Холодная пустота, которая царила в теле и душе после прикосновения ледяных пальцев уходящего в зимнюю ночь Ирги, рассосалась, и я была полна сил и энтузиазма.

Григорий присел рядом и с опаской посмотрел на баночку с лаком для ногтей.

— У тебя есть любимая? — кокетливо спросила я.

Он улыбнулся.

— Нет, такую работу, как у меня, ни одна девушка не выдержит.

— Это ты ее просто не нашел, — авторитетно заявила я. — Поверь бывшей жене некроманта-трудоголика.

— Да, кстати, о бывших мужьях. Ольгерда…

— Да, да, я важная свидетельница и должна себя вести так, как положено жертве будущего покушения, да, да, а все эти мужики, которые тут шляются, мешают Макину нести свою охранную службу. Где, кстати, вы его такого взяли? Из него такой же сотрудник секретной службы, как из меня, то есть никакой.

— Взяли благодаря заслугам отца, — с досадой ответил Григорий. — Он научится, некуда ему деваться. Это он про жертву тебе сказал?

— Он, он. Я бы сама до такого никогда не додумалась. Так, берешь вот эту кисточку и осторожно начинаешь красить. Ты же боевой маг, руки не должны дрожать. Ну осторожнее!

— Чем я занят? — пробормотал Березовский. — Если бы кто-то увидел, не поверил бы!

— Новый опыт крайне необходим в нашем развитии, — авторитетно заявила я. — Никому не скажу, не волнуйся. Ты пришел посреди ночи к девушке в комнату, и что же, думал, тебе это так просто с рук сойдет?

— Я раньше не мог, — начал было оправдываться Григорий, а потом недоуменно взглянул на меня. — Ты что, применяешь ко мне магию? Я ничего не чувствую! Но почему я крашу тебе ногти?

— Нет, конечно, я еще не совсем из ума выжила, чтобы к секретному агенту применять магию. Это исключительно действие моего личного обаяния. — Отто бы сказал, что это действие моей непрошибаемой уверенности в том, что вот именно сейчас мне крайне необходимы накрашенные ногти, но оставим это мнение ему. Как и то, что я два с половиной месяца боялась, что навсегда утратила это качество. — Расскажи, пожалуйста, во что мы с Отто влезли?

— В заговор против короля с целью его убийства и смены правящей династии.

Я застонала. Всегда знала, что культурное просвещение не несет ничего хорошего. В кои-то веки посетила выставку — и на тебе!

— Что с тобой?

— Ничего, — печально сказала я, тяжело вздохнув. Березовский скосил глаза на мою грудь, но тут же вернулся к ногтям. — И что, может быть, там даже следующий кандидат на престол был?

— Был, — подтвердил Григорий. — Аким ня Пинята.

Где-то я слышала это имя, но где? О!

— Брат Левана? Собирался стать королем? — поразилась я.

— У него действительно был брат, который осужден, но бежал с каторги, на данный момент его местопребывание не установлено.

«Зуб даю — сейчас с ним Ёшка развлекается», — подумала я, но решила придержать язык до тех пор, пока не выясню, что знает Григорий.

— Аким в данный момент лежит в этом же Доме Исцеления, — сказал Березовский. — В критическом состоянии.

— Надо же! — Я подула на ногти.

— Пока целители не могут ему помочь, очень сложный случай. Энергетические потоки его тела совершенно сломаны, аура порвана. Официальная версия — попадание под действие перепутанных заклятий из активированных тобой артефактов.

Он помолчал. Я потрясла рукой. Лак на ногтях лежал прекрасно. Большинство сильных боевых заклинаний плетутся с помощью пальцев. Чем сильнее заклинание, тем сложнее движения. С Григорием в прямом бою встречаться опасно, он очень искусен. И вообще, с ним нужно быть повнимательнее, мужчина, согласившийся накрасить ногти девушке, с которой он только сегодня познакомился, — это очень, очень подозрительный тип.

— Ольгерда, ты являешься сильнейшим энергетическим магом из тех, что мне встречались.

Я продолжала рассматривать ногти.

— Взломать защиту демонстрационной комнаты одним ударом — это серьезное достижение. Я сегодня был в выставочном центре, там сейчас работают маги-криминалисты. Они утверждают, что это уровень магистра магии.

Ну да, я умничка, знаю.

— Как ты думаешь, — спросила я, вытягивая руки вперед, — не очень ли вызывающий цвет у лака? У меня, правда, другого нет, но вот что-то я засомневалась, стоит ли с таким лаком в приличное общество показываться? Вдруг это моветон?

Григорий засмеялся.

Распустил волосы и, сладко зажмурившись, почесал голову. Потом оперся о стену в непринужденной позе. Сотрудник секретной службы исчез, а на его месте появился просто симпатичный мужчина.

— Устал, — сказал он весело. — Вас тут кормят?

— Хорошо кормят.

— А что-нибудь осталось?

— Ага, целая порция Отто — вон, на его тумбочке стоит, накрытая. Ему же нельзя. — А просто так унести еду я не позволила. Сейчас мы находились на попечении короны, казна оплачивала все расходы. Отказаться от бесплатной каши с тефтельками, салата из капусты и яблок, печенья и чая я не смогла. — Хочешь, возьми сам.

— Итак, что мы имеем? — произнес Григорий, поднимая крышку над подносом с едой. — А мы имеем следующее. Его величество должен посетить конкурс некрозоо. Некая вооруженная группа людей собирается в совершенно защищенной от магии и звуконепроницаемой комнате. Личное оружие на территорию комплекса проносить нельзя, за этим следят специальные заклятия. Но они были отключены, потому что некто, входящий в группу заговорщиков, занимает высокий пост в управлении выставочным комплексом. Не боясь подслушивания, группа обговаривает детали плана, согласно которому через несколько часов на арене некрозоо начнется резня. И король либо совершенно случайно погибает, либо его отношения с некромантами, которые он старательно выстраивает, портятся окончательно. А ведь известно, что те, на кого у некромантов зуб, долго не живут. И тут, в момент утверждения плана, неожиданно появляется некая пара, замеченная в различных интересных событиях… Вкусная каша.

— Ерунда какая, — сказала я, поразмыслив. — Зачем нападать на короля на выставке? Там же телохранители всякие, спецложа… ну я не знаю, что еще. Он же король!

— Да, он король, но именно на некрозоо его величество планировал быть ближе к народу и даже отказаться от части охраны. Опыт летних событий заставил его более внимательно посмотреть на одаренных некромантов страны, и это был бы акт доверия к ним. И погоду маги специально держали прохладной, чтобы некрозоо удался.

— Руководитель заговорщиков был неплохо осведомлен о королевских планах.

Григорий кивнул.

— Завтра — точнее, уже сегодня, должен состояться визит короля в Летний дворец к кандидаткам в невесты. — Березовский зевнул. — Полагаю, что там тоже будет весело. Слушай, а можно я тут посплю? Так не хочется идти домой! Мне уже через три часа опять на работу надо выходить. А здесь не потревожит никто, особенно если ты свои охранные заклятия поставишь.

— Ну и наглость! — изумилась я. — Ты меня знаешь первый день и уже собрался спать в моей постели?

— Я же тебе ногти накрасил, — напомнил Григорий, укладываясь на подушку. — Теперь, можно сказать, обязан на тебе жениться. И Беф благословит, я уверен.

Он сбросил башмаки и через несколько секунд засопел, трогательно свернувшись калачиком.

Я подавила в себе желание нарисовать лаком для ногтей на лбу Березовского какое-нибудь неприличное слово. Кто их знает, этих агентов, вдруг у него реакция на прикосновения? Раз — и шею мне свернет, а потом будет за Иргой бегать, чтобы мне лично извинения принести.

Поэтому я спрятала лак для ногтей, поставила заклятия и пошла спать к Отто под бочок. Бедный полугном, накачанный снадобьями и магией, привычно подвинулся, даже не проснувшись.

Я, казалось, буквально на минуту закрыла глаза, как меня тронул за плечо Григорий. На улице было еще темно. Мой огонек высветил усталое лицо и растрепанные волосы Березовского, которые он на ощупь собирал в хвостик.

— Сними заклятия, — попросил он, так зевнув, что чуть челюсть не вывихнул.

— И часто у вас такое? — посочувствовала я.

— Не очень, может, три-четыре раза в месяц.

— На короля так часто покушаются?

— А ты думаешь, других напряженных ситуаций в столице быть не может?

Я почувствовала себя полной идиоткой.

— Послушай, — Григорий присел, чтобы наши глаза были на одном уровне, — сегодня мы должны накрыть их всех, а утром тебя отсюда выпишут. Будь осторожна.

С меня слетели остатки сна.

— То есть как это? А охрана? Я же ценный свидетель!

— Охрану я оставлю для Отто, но второго человека выделить никак не смогу. Вам, честно говоря, никого не полагалось вообще, но Макину практика была нужна, да и Беф тоже просил присмотреть. В теории, сегодня все заговорщики будут, но на практике…

Он развел руками, а потом ехидно улыбнулся.

— Но у тебя же бывший муж — магистр некромантии, а будущий — адвокат, с ними ты не пропадешь.

Я заскрипела зубами, но, пока придумывала, что сказать, Григорий удалился.

— Расскажи мне, роковая женщина, — раздался бодрый голос Отто, — почему сотрудник секретной королевской службы ночевал у нас в палате? Я уже молчу про то, что он у тебя на кровати спал.

— А на чьей же еще кровати ему лежать? — резонно возразила я. — Не на твоей же. Ты давно не спишь?

— С тех пор, как он тебя разбудил. Хорошо он устроился — выспался, а Бефу небось в отчете напишет: глаз не смыкал, охранял вашу ученицу в поте лица. Так почему он приходил?

— Ногти мне покрасил и пытался выудить признание, что это я левановского братца магией чуть не убила.

— А ты?

— А я что? Не была, не видела, не знаю. — Я помолчала, сидя на кровати, а потом все же решила признаться полугному в том, что мне не давало покоя. — Отто, он сказал, что я владею энергетическими потоками на уровне магистра.

Полугном задумчиво погладил бороду. Она до сих пор была заплетена в две косы, которые уже порядком растрепались. Я нашла в своей сумке расческу и принялась приводить в порядок бороду лучшего друга.

— Я, конечно, не член ученого совета, — наконец сказал Отто, — но, объективно говоря, он прав. Помнишь, еще когда мы алкоголь на территорию студгородка проносили, Беф сказал, что это высокий уровень? А с тех пор ты каждый день совершенствовалась, не без моей помощи, конечно.

— А себя не обделил? — язвительно прокомментировала я.

— Не в том дело. Разве без меня ты бы столько работала? Нет, вот то-то же! У вас, теоретиков, есть один недостаток — вы мало работаете с самой магией. Ты на Блондина посмотри. Он никогда не был сильным магом, а теперь вообще слаб, даже я сильнее в разы. Потому что он, после окончания Университета, использует от силы несколько заклинаний, которые ему в работе нужны, может, еще в личной жизни что-то по мелочи.

Я кивнула. Это как с физкультурой. Запускаешь себя, не тренируешься, покрываешься жирком, и уже не пробежишь стометровку с прежней скоростью. Отто прав, теоретики могли составить идеальное заклинание, но самими заклинаниями пользовались очень редко. А я не только ежедневно работала с магическими потоками (под постоянную песню Отто «Быстрее! Сильнее!»), но еще занималась то целительской магией, то боевой. Да я крута! Ух ты!

Приеду домой — сразу к Бефу! А то гордятся некоторые своим магистерским званием, можно подумать, цаца какая…

Меня выписали до завтрака и выгнали из палаты. Потому что финансирования недостаточно, чтобы кормить выздоровевших пациентов, пусть даже они и спасли короля. Отто было предписано лежать еще три дня.

— Но что же мне теперь делать? — жалобно спросила я у целителя. Найти себе место в какой-то гостинице? Самой ходить по незнакомому городу было как-то боязно. Все, кто бывал в столице, рассказывали, как и на какую сумму их обманули местные аферисты. Как-то мне совсем не хотелось пополнять число лопоухих провинциалов.

— Это в мою компетенцию не входит, — отрезал целитель и указал мне на дверь.

Я постояла в коридоре, прижимая к себе сумку с вещами, а потом поймала злорадный взгляд Макина. Это мгновенно придало мне сил. Что это я, на самом деле! Я же в столице!

Я вернулась в палату и затолкнула под кровать Отто свою сумку.

— Только не трать все деньги, — предупредил меня полугном. — Нам еще домой возвращаться.

— Держи, — сказала я, снимая с шеи емкий артефакт. — Я туда несколько боевых заклятий сложила. Только не активируй сразу все, а то этаж в пыль разнесешь.

— А я просил Иргу, чтобы он тебя научил точечным заклинаниям, — пробурчал Отто.

— Они слишком сложные, — ответила я. — У меня терпения не хватило их запомнить. Тем более что эти лучше — ломаешь сразу все и убегаешь.

— Убегаешь, да. С моей дыркой в животе я готов хоть сию минуту рекорды ставить.

— Ничего, я в тебя верю, — улыбнулась я, чмокнула Отто в щеку и шагом гордой и уверенной в себе женщины направилась покорять столичные магазины.

Однако ничего покорить мне не удалось. Не успела отойти от ограды Дома Исцеления, как меня окликнул Блондин.

— Ты куда это направилась? — Он вышел из роскошной кареты с графским гербом, а дверцу ему открывал лакей в форменной одежде. Красиво жить не запретишь.

— Туда, — сказала я. — А что?

— Туда, — передразнил Лим. — Никаких туда, ты едешь знакомиться с моими родителями. Сейчас.

— Ты с ума сошел? Я никуда не поеду. Тем более сейчас.

— Ты обещала! Когда, если не сейчас? А если ты опять во что-то влезешь и тебя все же убьют? Что тогда делать мне?

— Ну… траур наденешь, скажешь — вот, убили невесту.

— Да, и тогда моя маменька будет мне девиц подсовывать с удвоенным энтузиазмом, чтобы я поскорее избавился от скорби. Нет уж, я хочу тебя с ними познакомить обязательно! Потом я всегда смогу сказать, что ты была моим идеалом женщины. А таких, как ты, больше в мире не существует. К счастью. Так что я, в случае чего, буду скорбеть о тебе вечно.

Я зябко передернула плечами. Что-то мне не очень нравился его план, к тому же я категорически была против давать повод скорбеть о себе. Куда больше меня устраивал вариант моей скорби о безвременно почивших врагах.

— Никуда я не поеду! — решительно заявила я. — У меня есть причины. Во-первых, я голодная. Во-вторых, мне нечего надеть. В-третьих…

— У тебя кошмарный лак на ногтях. Как только родители от меня отстанут, я лично выдам тебя замуж за Иргу обратно и забуду о всем этом, как о страшном сне. Поехали в салон красоты.

— А ты что же, думал, иметь невесту так легко? — спросила я, крайне довольная развитием ситуации. Столичный салон красоты! Я буду об этом рассказывать своим приятельницам как минимум год! — Но сначала — завтрак.

Блондин поморщился.

— Тебя там покормят.

И я попала в сказку. Будучи девочкой, я в них не верила, а зря, как оказалось. Я, бедная, но гордая, в обтрепанном платье и без единого высокопоставленного родственника, вдруг стала особой, чьи желания угадывались по одному движению бровей. И всё вокруг высочайшего класса! Я смотрела во все глаза, запоминая малейшие детали. Обязательно надо будет съездить к родителям и на семейном обеде небрежно уронить: «Когда я была в элитном столичном салоне красоты…» А потом посмотреть на лица родственников, особенно на лицо двоюродной тети, которая до сих пор уверена, что из меня не выйдет ничего хорошего.

Меня мыли, массажировали, причесывали, накладывали макияж. И конечно же кормили. Я даже не знала названий блюд, но это было очень-очень вкусно.

А потом я посмотрела на себя в зеркало и ахнула. Какая же я все-таки красавица! И как мне идет эта вычурная прическа с волнистыми прядями, опускающимися на шею, надо запомнить и дома повторить. И платье! Подчеркивает и скрывает все, что нужно. Надо будет поскорее познакомиться с родителями Блондина, а потом разыскать Иргу. И пройтись мимо, как бы невзначай. Пусть еще раз поймет, кого потерял по собственной глупости!

Когда я налюбовалась собственным отражением, мне предложили пройти к Лиму, ожидающему в специальной комнате. Он там не скучал — спал на диване. Будить его я отказалась, почему-то казалось, что это придаст нашим отношениям излишнюю интимность. Поэтому Блондина разбудила ассистентка салона. Она присела перед спящим графом в реверансе и пропела, что его спутница готова. Ну и правильно, что я отказалась его будить, дернула бы Лима за ногу или потрясла бы за плечо и разрушила бы тот шлейф благородства и утонченности, который мне придавали в течение нескольких часов.

Блондин зевнул, деликатно прикрыв рот рукой, и бросил на меня небрежный взгляд.

— Сойдет, — вынес он свой вердикт.

И мне моментально захотелось сделать ему какую-то гадость. Сойдет? Да я же еще красивее, чем на свадьбе была! Сойдет! Вот поэтому он до сих пор не женился! Какая женщина согласится стать женой человека, который говорит «сойдет», глядя на результат трехчасовой работы мастеров салона красоты? Да никакая, будь он трижды граф.

— Правила поведения. — Блондин взял меня за руку и повел на улицу. — У моих родителей скромно молчать и скромно улыбаться. Скромно! Тебе известно значение этого слова?

— Известно, — буркнула я. Интересно, как будет смотреться моя куртка на платье такой красоты? Однако Блондин меня удивил — швейцар у дверей салона накинул мне на плечи меховое манто и подал элегантную сумочку. Вот это да!

— Все твое барахло я приказал отправить в Дом Исцеления, — сообщил Блондин.

— Ты такой заботливый! — искренне сказала я. — Я этого не ожидала.

— Пф-ф! Я тебя хорошо знаю, и скандал по поводу твоей драгоценной куртки или того мешка, который ты называешь сумкой, мне не нужен. А манто постарайся не испортить, потом вернешь.

— Пригодится для следующей версии невесты?

— В магазин верну. Итак, повторяю правила! Скромно молчать и скромно улыбаться. Говорить как можно меньше. И помни: ты в меня безумно влюблена.

— Так влюблена, что поехала на конкурс королевских невест? Твоя тетя легенду не разрушит?

— У меня все продумано. Ты ушла от мужа из-за любви ко мне. Потом мы с тобой поругались, и ты решила таким образом доказать мне, что я неправ. А я помчался за тобой, чтобы вернуть. Результаты конкурса нам только на руку, это покажет моей матери, что ты все же не такая бездарная тупица, какой выглядишь.

Я засопела, пытаясь сообразить, как выглядеть влюбленной в человека, которого терпеть не можешь. А версия «ушла от Ирги из-за любви к другому» мне понравилась. Теперь так и буду отвечать всем сочувствующим. Только в роли рокового разлучника пусть Живко выступает, это ему идеально подойдет.

— Слушай, Лим, а какую ты вообще себе жену хочешь? — спросила я, усаживаясь в карету.

— Никакую! — отрезал Блондин.

— Почему?

— Зачем она мне? Я и так хорошо живу, сам для себя.

— А как же родственная душа рядом, любовь, нежность?

Я вспомнила, как мы валялись с Иргой на кровати, поедая плюшки прямо в постели, а муж рассказывал про стажера, который упал в могилу и подвернул себе ногу. Покричал-покричал, чтобы достали, и заснул, ожидая прихода Ирги. И как назло, к той же могиле явились студенты-некроманты, которые тайком решили попрактиковаться на кладбище. И как отреагировал стажер, когда его разбудил зомби-недоделка. И как потом Ирге пришлось разбираться и со стажером, который выскочил из могилы, и со студентами, которые решили, что их зомби взбесился, и ударились в панику, и с самим зомби. Это было очень смешно, но не только. Особая близость, особое настроение, когда ты делишься с любимым человеком событиями своей жизни, а ему действительно интересно и он действительно тебе сопереживает.

— Мне это все не нужно, — отмахнулся Блондин. — Любовь бедные придумали, чтобы денег не платить.

Я пожала плечами, не желая вступать в спор.

— Хорошо, а какой должна быть твоя жена, по мнению графа и графини ня Монтер?

— Ты не подходишь ни по одному параметру, так что не забивай себе голову и просто веди себя скромно.

Весь оставшийся путь до особняка ня Монтер мы ехали молча. Блондин думал о чем-то своем, а я рассматривала столичные улицы, фонари, прохожих, вывески и дома.

Когда карета остановилась, Лим несколько раз вздохнул, а потом повернул ко мне приветливое лицо.

— Дорогая, — нежно произнес он, — мы приехали. Позволь помочь тебе выйти из кареты.

Мне захотелось протереть глаза, но я вовремя вспомнила, что они накрашены. Поэтому просто подала ему руку. Кажется, молчать будет легко, достаточно взглянуть на преобразившегося Блондина, чтобы язык отнялся.

Дом заместителя головы столицы поражал своим великолепием и причудливой архитектурой. Я узнала на фасаде элементы, присущие стилю прошлого столетия. Обернувшись, увидела мощеный двор с широкой подъездной дорожкой, кованую ограду — выше и массивнее, чем в летнем королевском дворце, стражников в форме с гербами. Бедной нищенке из сказки, которая внезапно стала невестой, было положено вести себя с достоинством, челюсть от удивления не отвешивать и пальцем в диковинки не тыкать. Если ей удалось, то у меня, почти королевской невесты, это тоже должно получиться.

Родители ожидали единственного сына в светлой утренней гостиной. Увидев нас, они встали. Блондин кивнул, а я присела в реверансе.

— Мама, отец, позвольте представить вам мою невесту, Ольгерду Ляху.

На лицах у родителей не читалось особой радости, однако и неодобрение они тщательно скрывали. Лим был поразительно похож на свою мать, стройную блондинку, благодаря усилиям косметологов и магов застывшей в неопределенном возрасте между тридцатью и сорока. Отец, грузный мужчина, был уже немолод.

Мы с Блондином сели на диванчик, и он нежно погладил мои пальцы. Я же кляла себя, что так и не догадалась прочитать главу про чаепитие в книге по этикету. Может быть, я должна предложить будущей свекрови чаю? Или это должна делать только она как хозяйка дома?

— Мы рады познакомиться с вами, Ольгерда, — пробасил граф ня Монтер.

— Я тоже, — пискнула я.

— Лим достаточно долго скрывал вас. — Граф сверлил меня взглядом.

— Мы живем очень далеко от столицы, — начала было я. Блондин сжал мои пальцы, и я замолчала.

— Даже когда мы приезжали в Чистяково, — добавил ня Монтер недовольно.

— Отец, я уже сказал, что у меня на это были свои причины.

— Я тебя уже слышал, — рявкнул граф. — Теперь я хочу послушать твою невесту. Ну, молодая особа, почему вы не спешили с нами знакомиться?

И что мне на это отвечать? Я покосилась на Блондина. Он был напряжен, как натянутая струна. Взглядом он мне ничего не подсказал, пришлось импровизировать, мысленно проклиная Лима. Он ведь должен знать своих родителей, почему заранее мне не озвучил все возможные сценарии развития разговора и не выдал правильных ответов?

— Это моя вина, — прочирикала я. — Вы, наверное, знаете, что я из простого рода. Поэтому я… чувствовала себя неуверенной и недостойной вас.

— И как же вы собираетесь быть графиней? — с презрением спросил ня Монтер. — С таким настроением?

— А я не собираюсь становиться графиней! — ответила я. Блондин сжал мои пальцы, но я уже поймала вдохновение, и такими простыми методами меня было не остановить. — Я хочу стать отличной женой для Лима. У нас в городе он не граф. У нас он — просто адвокат.

— А вы уверены, что годитесь в жены адвокату?

— Я? Если учесть, что я совладелица мастерской, чьи изделия даже в столице покупают, то да, я гожусь в жены адвокату.

— Может быть, чаю? — ожила мать Блондина, которая до этого момента изображала картинку из женского журнала.

Я поняла, что первую проверку прошла.

— Итак, когда же свадьба? — осведомился граф.

— Отец, я не могу сейчас завести семью. Пока я не получил лицензию частного адвоката, я не смогу обеспечить свою любимую.

Блондин посмотрел на меня влюбленным взглядом. Я ему нежно улыбнулась. Для получения лицензии надо работать, работать и работать, а еще учить законы. Блондин же от случая к случаю работал государственным адвокатом в городском отделении стражи, а свободное время проводил шумно и праздно. Такими темпами лицензия ему еще лет десять не грозит.

Я пригубила чаю. Вкусно!

— Расскажите о вашей семье, — приказал граф. — Лим упоминал, что она весьма многочисленна.

— У меня самая обычная семья, — сказала я. — Родные живут в маленьком городке. Мама, папа, сестры…

— Они знают, с кем вы встречаетесь?

Они даже не знают, что я развелась, — подумалось мне.

— Как правило, мои родные достаточно деликатно относятся к моей личной жизни. Если вы боитесь, что к вам потянутся просители, могу вас уверить, этого не произойдет. — Конечно, не произойдет, потому что они даже не узнают, что у меня в знакомых ходит столичный граф. А то бы да… Деликатность и тактичность — это последнее, что характеризует моих теток и бабушек.

— Ольгерда, вы позволите поговорить с вами наедине? — неожиданно спросила графиня. — Вы опять уедете, а мне очень хочется поближе с вами познакомиться!

Блондин с ужасом посмотрел на меня, но придумать достойную причину для отказа не смог.

— Но мама, — проблеял он. — Ольгерде неудобно, она же сама сказала, что чувствует себя недостойной…

— Я хочу с ней поговорить как мать, а не как графиня. — Ня Монтер поднялась.

Мне пришлось последовать за матерью моего «жениха».

Честно говоря, мне было интересно. Близко со свекровями я еще не сталкивалась. Мачеха Ирги была тишайшей женщиной с милой улыбкой, которую я видела единожды на свадьбе. Моя младшая сестра со своей свекровью активно воевала, иногда дело доходило до драки. Но я надеялась, что графское воспитание не позволит ня Монтер вцепиться мне в волосы с криком: «Ты недостойна моего сыночка!»

Мы вышли в небольшой садик. Я закуталась в свое манто, не собираясь упускать ни единого мгновения наслаждения мехом. Потом отберут, и закончится моя сказка.

Пани ня Монтер молча прошлась по дорожкам, а потом отбросила маску аристократической дамы и порывисто обернулась ко мне.

— Вы позволите говорить с вами откровенно?

Я кивнула.

— Вы любите моего сына? — В ее светлых глазах было отчаяние и робкая надежда. Мне почему-то стало стыдно, и язык не повернулся солгать. — Понимаю, вы видите меня в первый раз, но Лим для меня — вся моя жизнь. И у нас, и у сестры мужа нет других детей, кроме него. Это для мужа важна передача титула, положения, а я хочу, чтобы сын был счастлив. Вы сможете сделать его счастливым?

Тут я могла ответить без угрызений совести. Блондин будет неимоверно счастлив, когда избавится от меня.

— Смогу.

— Вы любите его? — Видимо, она уловила в моих глазах колебание, потому что ее лицо исказилось от горя. — Титул, Да? Деньги? Что вас привлекло?

— Пани ня Монтер, — я коснулась ее руки, — мне не нужны ни титул, ни деньги. Я очень хорошо зарабатываю и не считаю, что потеряла что-то без «ня» перед фамилией. У нас с Бло… Лимом очень долгие и тесные отношения. Фактически они начались с моего первого дня в университетских стенах. — Тогда Блондин меня назвал новой зверушкой Ирги. Впрочем, он оказался прав, так что замнем тему первого впечатления. — Ему не нужна любовь, и ваш сын это постоянно подчеркивает. Но я, как предприниматель, считаю, что честные деловые отношения, построенные на взаимной выгоде, куда лучше и надежнее любви. — Да, бывали мы в браке по любви, знаем, чем это все заканчивается.

Пани ня Монтер еще прошлась по дорожкам, рассеянно глядя на цветущие первоцветы и на кирпичный забор, который надежно ограждал этот уголок спокойствия от суеты столичных улиц.

— Почему его камердинер ничего о вас не рассказывал?

— А это его камердинер или ваш? — заинтересовалась я.

— Мой, конечно. Как я могла отпустить сына на другой конец страны без поддержки? Но он не знает об этом, думает, что сам его нанял. Прошу вас, не говорите ничего Лиму.

— Не буду, — пообещала я. — Пани ня Монтер, почему вы не поговорили со мной в доме? Тут довольно прохладно. — И под манто поддувает, и ноги мерзнут, верните назад мои ботинки и многослойные юбки!

— Ольгерда, — вздохнула графиня. — В особняке везде уши. А муж считает, что я слишком опекаю сына. Но он — это все, что у меня есть!

Вот так угораздило попасться… Как я могу сказать этой одинокой женщине, заточенной в золотую клетку, что я вообще-то люблю другого и мысль о свадьбе с Блондином кажется мне отвратительной? И что ее сын совершенно не намерен вить семейное гнездышко.

Но я не успела придумать, как выкрутиться из щекотливой ситуации, потому что часть забора разлетелась от взрыва. Я среагировала практически инстинктивно, упав на дорожку и прикрывшись Щитом. Еще и пани ня Монтер успела за собой увлечь.

— Что это? — В пролом вбегали люди в черных одеждах со скрытыми под платками лицами.

— Покушение на моего мужа, — равнодушно отозвалась пани ня Монтер. — Очередное.

— Столица сводит людей с ума, — пробормотала я.

— Лежите смирно, Ольгерда, — прошептала графиня. — Нас они не тронут.

Однако у бандитов были другие планы. Ловко отбиваясь с помощью заклятий и артефактов от защитников дома, которые крайне организованно держали оборону, несколько злодеев подбежали к нам.

— Хватай графиню!

— А это кто еще?

— Аристократка какая-то. — Это мне польстило. Вот что салон красоты с девушками делает! — Берем!

Рывком меня подняли на ноги и куда-то потащили. Подобное обращение мне совершенно не понравилось, поэтому я перестала сопротивляться, сформировала на ладони огненный шар и опустила его на голову похитителю. Злодей завопил. Запахло паленым. Я трусливо не стала смотреть на плоды своих деяний, а просто припустила к дому, прикрывшись энергетическим Щитом — заклятия с обеих сторон так и летали.

Мое внимание привлек странный звук. Кто-то простонал, всхлипнув: «Мама!» В дверях, из которых мы вышли с графиней, стоял совершенно потерянный Блондин. Меч в его руке казался ненужным предметом. Я остановилась и обернулась. Похититель, перекинувший пани ня Монтер через плечо, уже скрывался в проломе стены. А вот другой, видимо, прикрывая отступление, поднял вверх артефакт, и в Лима полетел огромный лиловый сгусток. У «жениха», владеющего только слабенькой магией, не было против проклятия никаких шансов.

Я кинулась наперерез, на ходу укрепляя Щит. Однако проклятие было такой силы, что с легкостью пробило мою защиту и швырнуло на землю. Я покатилась по клумбам, пытаясь вздохнуть. Боль была настолько сильной, что я даже закричать не смогла…

— Идиот! — Я очнулась от громкого голоса Отто. И прислушалась к себе. Ничего не болело, в теле была приятная легкость. Только шея затекла от неудобной подушки. Такие только в Доме Исцеления есть.

— Знаю, что я идиот. — Судя по всему, Ирга сидел рядом с моей кроватью.

— Если ты думаешь, что она тебя вот так возьмет и простит, то глубоко ошибаешься.

— Я в курсе. И Олу знаю дольше, чем ты.

Отто фыркнул.

— Зато я ее знаю ближе. Допрыгаешься, Ирга, выйдет она замуж за орка просто из вредности. Знал бы ты, как он за ней увивается!

— Могу себе представить, — угрюмо сказал некромант.

— Или за Блондина, — мстительно продолжал полугном.

Ирга вздохнул, а потом спросил:

— Ты мне поможешь?

— Помогайка поломалась, — съязвил Отто.

— Я ее люблю.

— Зачем ты мне это доказываешь в который раз? Не я твоя бывшая жена.

Мужчины замолчали. Я тщательно контролировала свое дыхание, чтобы они не поняли, что я очнулась.

— Уходи, Ирга, — попросил полугном. — Она скоро придет в себя. Нет у меня больше сил смотреть на ее слезы.

Ирга легонько поцеловал кончик моего носа и ушел.

Я лежала и размышляла над тем, как жить дальше. Ничего умного не придумывалось, поэтому я почесала зудящую голову и открыла глаза.

— С возвращением, — сказал Отто. — Ты молодец. Тебя вернули на носилках через четыре часа после выписки. Я, честно говоря, думал, что ты вернешься раньше.

— Я три часа была в салоне красоты.

— Ага. Ну значит, я был прав.

— Отто, я проклята!

— Нет. Ты, конечно, поймала нечто совершенно ужасное и запрещенное, но тут как раз в Доме Исцеления объявился твой бывший муж. Никого к тебе не подпустил и все снял сам. Целители сказали — прекрасная работа. Так что не волнуйся.

— Еще бы не прекрасная, он мою ауру знает лучше, чем свою. Но я о другом. Я трижды надевала прекрасное платье — на Летний бал, на свадьбу и вот сегодня…

— Вчера, — поправил Отто. — Сутки уже прошли после твоего триумфального возвращения.

— Ясно. — Я посмотрела в окно. Вот так и жизнь пройдет — и не заметишь. — В любом случае, каждый раз я влипаю в неприятности и платье превращается в половую тряпку. Тем временем мои юбки живут по несколько лет!

— Все зависит от материала, — авторитетно заявил полугном. — Так что не думай о плохом. Сходи к портнихе и закажи себе нарядное платье из чего-нибудь покрепче, чем эльфийский шелк, и увидишь, что никакого проклятия на тебе нет.

— Здесь недавно был Ирга? — Я повела носом, делая вид, что уловила легкий аромат, оставшийся после некроманта. Такой родной, такой знакомый запах! — Зачем приходил?

— Поговорить хотел. — Отто потянулся к тумбочке и налил себе воды. Я поняла, что лучше не задавать вопросов.

— А как Блондин и его мать?

Полугном пожал плечами.

— Про мать не знаю, а Блондин вроде бы здоров, заглядывал сюда, но твой бывший его прогнал. Ожидаем второй акт комедии.

— Трагедии, — проворчала я. — Моя жизнь — трагедия!

— Все зависит от точки зрения, — философски сказал Отто. — Будешь есть?

— Буду.

В конце концов, хорошая еда еще никому и никогда не мешала.

Глава 8 ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРЕЗ СЕБЯ

Григорий явился к обеду и сразу же плюхнулся на кровать и на мои ноги. Я взвыла. Он встал, поднял мои ноги вместе с одеялом, уселся обратно и уложил их к себе на колени. Отто Приподнял брови, но ничего не сказал.

— Беф меня убьет, — сказал Березовский, прислоняясь к стене.

— Почему? Если из-за меня, это вряд ли. Он считает, если выпуталась живой, значит, опыт на пользу. — Методы обучения моего наставника милосердием не отличались.

— Не из-за тебя, а за то, что проморгал еще один заговор. Ты знаешь, что поймала запрещенное проклятие? Настолько мощное, что в столице считаные маги могут его сделать. К тому же это некромантская магия.

— И это значит… — напряглась я.

— Что все некроманты, которые прибыли в столицу на некрозоо, теперь у нас. На всякий случай.

— И Ирга?

— Как только вышел из Дома Исцеления, — подтвердил Григорий.

Я села на кровати, подтянув колени к груди и обхватив ноги руками.

— Но Ирга не мог… Он же снял с меня это проклятие!

— И именно поэтому он главный подозреваемый. Потому что обычный некромант это заклятие не смог бы сломать. Извини.

Я закрыла глаза.

С одной стороны, Ирга снял с меня проклятие, но с другой — вполне мог его сделать, не спрашивая, кому оно предназначается. А что мой бывший муж хорошо знаком с запрещенной магией, я уже знала. Как и то, что у него бывают подозрительные заказчики.

— А почему Беф должен убить тебя за пропущенный заговор? — спросил Отто. — Ты же не можешь знать все.

— Я типа в начальники тут пробиваюсь, — уныло ответил Березовский. — Мне нужно все знать или хотя бы догадываться. Вчера напали не только на дом заместителя головы, но и на самого голову столицы. Только более успешно. Теперь ня Монтер — голова столицы.

Однако в данный момент меня это совершенно не интересовало.

— А что будет с арестованными некромантами?

— Не волнуйся, они содержатся в хороших условиях и расследование будет максимально беспристрастным.

— Да, конечно, вы уже главного подозреваемого назначили!

— Ола, послушай меня. Нам не нужен назначенный преступник. Необходимо найти некроманта, который балуется черной магией.

— Черная магия след оставляет, — сказала я. — Он очень хорошо чувствуется.

— Ты думаешь, мы этого не знаем? Однако кто знает, когда он составлял проклятие. Приглашенный эксперт…

Я покачала головой.

— Григорий, спроси Иргу. Он сможет определить след давней черной магии, он с этим плотно сталкивался летом, когда сидел в застенках сам знаешь кого.

— Ола…

— Григорий! Я знаю Иргу не первый год. Он не будет связываться с черной магией просто потому, что это никак не соответствует его жизненным целям. Ему нужна карьера, а не быстрые деньги.

Березовский устало потер лицо.

— Ты не понимаешь, о чем просишь.

— Хорошо. Тогда найди любого мага, который реально сталкивался с черной некромантией. Не ваших столичных экспертов, которые знают о ней по книгам, а тех, кто практикует в провинции. Или тех, кто вместе с Иргой сидел в лесной королевской резиденции. Поверь мне, это будет полезно для расследования!

Григорий нетерпеливо вздохнул.

— Ола правду говорит, — заметил Отто. — Ты же после выпуска сразу в столицу перевелся, а мы бывали в глухой провинции. Там много такого, с чем вы не сталкивались.

— Ола, секретная служба приглашает для консультации лучших экспертов!

— Экспертов, экспертов… Которые проворонили создание лунной нежити! А у нас есть практический опыт. Голову столицы убили, несмотря на то что на его доме стояла максимально возможная защита? — спросила я.

— Да, — ответил Березовский. Он вдруг прищурился и стал похож на гончую, взявшую след.

— А меня не убили. Я была без единого артефакта, но осталась жива. Знаешь почему? Потому что после того, как мной закусили зомби, я стала вплетать в щит защиту и от черной магии в том числе. На всякий случай. Да, Ирга снял с меня проклятие, но щит сделал главное — позволил мне продержаться до прихода помощи.

— Ты очень сильный маг, Ола.

— Да нет же! — воскликнула я. — Мне никогда не сравняться со столичными архимагами! Но я знаю то, на что они уже не обращают внимания. Григорий, летом эти архимаги меня чуть не убили, когда снимали проклятие Ёшки. Опыт — вот что сейчас главное!

— Ола, ты считаешь, что в столице нет опытных в черной магии специалистов? После истории с лунной нежитью мы сделали выводы и маги прошли обучение.

— Ага, Ирга тоже проходил ваше обучение зимой, помню-помню.

— Да, эту программу составляли лучшие эксперты.

— А ты проходил эту программу?

— Я же не некромант.

— А теперь послушай меня! Я видела, чем занимался Ирга во время вашего обучения. Тонны теории, он сидел над домашними заданиями часами. И минимум практики. Минимум! Если ты считаешь, что сохранение в товарном виде мертвой руки — это практика, то я тебя вынуждена разочаровать. Этой мертвой рукой только драться удобно, я лично проверяла.

Отто хрюкнул, а Григорий закатил глаза к потолку.

— Ола, я видел эту программу! Там не только мертвые руки были. Но ведь мы не могли позволить некромантам официально заниматься черной магией!

Я вскочила на ноги и закричала, нависая над агентом секретной службы:

— Вот оно! Эти все официальные запреты: мы не можем допустить, мы не можем разрешить! Григорий, вы в столице оторваны от жизни! У нас в провинции каждый разрешает сам себе то, что хочет, и ему никто помешать не может. Небесные Силы! Даже я, когда была студенткой, связалась с черной магией. И именно Ирга меня вытащил. В глухих городках маг вообще может творить все, что угодно, и ему не нужно проходить аттестацию и прочую официально одобренную чепуху. В Чистяково Университет и Магическое управление хоть как-то следят за магами, а когда мы были на практике в Гнедино, то могли делать, что хотели, и никто бы об этом не узнал!

— Я все понял, — сказал Григорий. — Пожалуйста, Ола, успокойся. Я действительно думал, что региональные университеты и управления контролируют весь регион.

— Они даже студентов толком проконтролировать не могут, а в Управлении недостаточно работников, их на всех не хватает. — Я тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки. Сколько людей погибло от лунной нежити, пока столица раскачивалась и писала официальные инструкции!

Березовский поднялся:

— Я займусь этим. Да, Беф не зря тебя ценит.

Я пожала плечами:

— Учись, пока я жива.

Григорий хмыкнул и ушел.

Я уткнулась лицом в колени.

— Это не Ирга, — сказал Отто. — Он сейчас об одном думает — как тебя вернуть, не стал бы он связываться с черной магией, ты же ее стазу почуешь.

— А если он сделал это заклинание еще до того, как приехал в столицу?

— Нет. Дома ему отец за это по голове бы настучал.

— Верно! — воодушевилась я, прекратила страдать и принялась копаться в сумке, разбирая свои артефакты. Магией мне строго-настрого запретили заниматься, поэтому оставалось полагаться только на изрядно оскудевший запас инструментальной защиты.

— Завтра домой едем, — сказал полугном. — Кажется, столица уже дала нам все, что могла, и даже больше.

— А как же званый вечер у гномов?

Полугном вздохнул:

— Не судьба. В следующий раз туда попадем.

— Я не поеду, пока Иргу не выпустят! — заявила я.

— Когда тебя попытаются убить в третий раз, это мероприятие может увенчаться успехом, — серьезно проговорил Отто. — Мне бы не хотелось возвращать тебя домой в коробочке или урне для праха. Найми своего жениха для юридической защиты Ирги, он же теперь сын самого головы столицы!

Блондин как будто догадался, что мы обсуждаем именно его, потому что появился у нас в палате с огромным букетом цветов.

— Ола, — сказал он с таким видом, будто произносил речь на похоронах — торжественно и крайне мрачно, — ты спасла мне жизнь!

— Будешь должен, — лучезарно улыбнулась я. — Как твоя мама?

— Лежит тут, этажом выше. Цела, но пусть целители понаблюдают.

Я взяла букет и положила его на свою тумбочку.

— Лим, ты вел себя как идиот, — доверительно сообщила я. — Кто же под заклятия подставляется с мечом и без магии? Твой отец и тот вел себя мудрее, и оборона дома у него поставлена хорошо.

— Ола, я не живу с родителями уже больше десяти лет. А они мне ничего не рассказывают. Откуда же я знал, что для них покушения — в порядке вещей. Отец ведь стал заместителем головы через год после того, как я уехал.

— Надо больше с родителями общаться. И уроки боевой магии не прогуливать.

Блондин запыхтел, но потом сжал губы, и его лицо приняло светское выражение.

— Я тебе благодарен за спасение своей жизни и за то, что ты приняла на себя проклятие. Это позволило нам догнать похитителей и спасти мать.

— Вот она — настоящая великосветская дипломатичность, — заметил Отто.

— Рассказывай подробности, — попросила я у Блондина, а полугному показала кулак.

— Да какие подробности! Голову столицы убили, значит, отец теперь главный. Похитив мать, бандиты думали диктовать отцу свои правила. А проклятие должно было отвлечь нас… на некоторое время, пока мать прятали.

— Это было смертельное проклятие, — сказал полугном.

Блондин тяжело вздохнул.

— Если бы все погибли, значит, вступил бы в действие план Б. Когда я уходил, отец как раз выяснял про план Б.

— Почему они решили похитить твою мать, а не тебя? Это же логичнее!

— До вчерашнего утра я жил в королевском дворце, и добраться до меня было куда сложнее.

— Так ты же ко мне ходил в Дом Исцеления!

— Который кишел сотрудниками секретной службы. А тебя, между прочим, вчера охраняли до самого нашего дома. Поэтому и помощь быстро пришла, и маму недалеко унесли.

— Даже так? — удивилась я. Надо же, какая я ценная особа. — Ну я рада, что все хорошо закончилось. А почему ты мрачный такой?

— Мои родители тебя теперь очень ценят и настаивают на нашей свадьбе.

— Бедняжка, — посочувствовал ему Отто.

— Я откажусь выйти за тебя замуж по уважительной причине, если ты станешь адвокатом Ирги и вытащишь его из застенков секретной службы.

— А он что натворил? — удивился Блондин.

— Его обвиняют в создании заклинаний черной магии.

Лим присвистнул.

— Нет уж, дорогая, с таким я не справлюсь. Тут нужен адвокат высочайшего класса.

— Я не могу быть одинокой! — Я вскочила с кровати и недвусмысленно прижалась к Блондину. — Если один мой муж сгниет в тюрьме, придется искать другого. Где, говоришь, лежит твоя мама? Нам нужно обсудить пышную свадьбу! Сын головы столицы должен жениться так, чтобы попасть на первые страницы светской хроники.

Блондин дико покосился на меня, потом постарался оттолкнуть, но я держалась крепко.

— Ты хочешь меня обесчестить? — спросила я кокетливо.

— Отцепись, Ольгерда! Я найду твоему муженьку адвоката. Я первый заинтересован в том, чтобы он был на свободе.

— Ты уверен, дорогой женишок?

— Я никогда и ни в чем не был так уверен, как в том, что никогда на тебе не женюсь. Иначе моя жизнь превратится в постоянный бесконечный кошмар.

— Да ладно, — обиделась я и села на кровать. — Не такая уж я и плохая.

— Хуже, — хихикнул Отто.

— Ольгерда, пообещай! Если я спасу твоего Иргу, ты меня освободишь от родителей на год, не меньше, а потом откажешься выходить замуж. Поклянись!

— Хватит с тебя одного обещания, — сказала я. — Ты сначала Иргу вытащи.

Блондин тяжело вздохнул.

— Следующую невесту я найму с контрактом. И не будет у меня никаких проблем.

— Экономия до добра не доводит, — заметил Отто с таким видом, будто это не он каждый день подсчитывает медячки и ведет строгую бухгалтерию, пытаясь изыскать, на чем бы еще сократить расходы.

— К моей матери зайди, — буркнул Блондин. — Изобрази заботливую невестку.

— Будет сделано.

Он постоял, хотел что-то еще сказать, но махнул рукой и ушел.

— Пойдешь изображать? — осведомился полугном.

— Я изображу кого угодно, лишь бы на Иргу преступление не повесили.

— Гм… Ола, а ты не думала, что Ирга сам в состоянии о себе позаботиться?

— Отто!

— Ола, я понимаю, что если ты себе что-то в голову вбила, то несешься вперед, сметая все препятствия, но на этот раз я тебя прошу: остановись. Он мужчина, Ола. Он сам разберется.

— Я не могу это так оставить!

— Ола! — Отто с кряхтеньем поднялся и подошел ко мне. Взяв мое лицо в ладони, он постучал своей головой мне по лбу. — Ола, ты уже сделала все, что могла. Не нужно больше ничего. Прошу тебя. Мы поедем домой. Завтра. И ты будешь просто ждать, когда Ирга придет к тебе, решив все свои проблемы.

— А если это все же он? Вдруг это он сделал те проклятия?

— Если это был он, то понесет заслуженное наказание. А ты будешь жить дальше.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам побежали слезы.

— Я его так люблю, — прошептала я.

— Я знаю, золотце. Я знаю. Но он должен прийти к тебе сам. Полгода назад я ему помог, но не в этот раз.

— А если не придет?

— Значит, это все не стоит твоих слез.

Я обхватила Отто руками — он охнул, когда я задела повязку, но не отстранился, — уткнулась лицом ему в бороду и заревела. Он гладил меня по голове и вздыхал.

— Прости меня. Если бы я не потащил тебя в столицу, ничего этого бы не случилось.

— Нет, — сказала я. — Так и должно было быть. А теперь все наладится, да?

— Конечно.

В дверь палаты постучали.

— Войдите, — отозвался Отто.

— Э-э-э, Ола, Отто, добрый день. Извините, что помешал.

Я вытерла глаза и взглянула на Рона. Выглядел он прекрасно, как картинка из женского журнала, только глаза у него были грустные.

— Добрый. Ты не помешал.

— Прости, Ола, что не пришел раньше. Но меня не пускали. Я вот… принес тебе разного…

— Хьюдорский шоколад! — сразу же узнала я пакет. — Из центральной кондитерской! Отто, ты только посмотри! Рон, дай я тебя поцелую! Я мечтала об этом шоколаде всю свою жизнь! Ну не всю, а как только начала читать модные журналы. Но он же так просто не продается?

— Только для аристократов, — улыбнулся Рон. — Один пакет в руки.

Я чмокнула барона в щеку.

— Я тебя люблю!

Отто покачал головой.

— Да, — вдруг с обидой сказал барон, — но замуж ты выходишь за ня Монтера!

— Кто тебе это сказал?

— Все об этом только и судачат. Теперь, когда он стал сыном головы столицы, это сверхвыгодная партия, не то что какой-то лесной барон.

Я с сожалением посмотрела на пакет. Дегустация явно откладывалась.

— Рон, ты меня знаешь не первый день. Я не продаюсь за титулы и деньги.

— Только за шоколад, — вставил Отто.

— Помолчи, а! — разозлилась я на полугнома и обратилась к барону: — Я тебе по секрету скажу, наша «помолвка» с Блондином — вынужденная. Но домой я возвращаюсь свободной девушкой.

На лице Рона отразилась внутренняя борьба, но благородство победило.

— Ирга в подвалах секретной службы, знаешь об этом?

— Я-то знаю, но… его же туда посадили только несколько часов назад, как ты узнал?

Барон пожал плечами.

— Столица. Тут необходимо знать. Ола, понимаю, что поступаю грубо и нетактично, но я сегодня уезжаю домой, и… есть ли у меня шанс?

— Шанс есть всегда, но смотря на что.

— Что ты выйдешь за меня замуж.

Я замялась. Врать барону не хотелось, но и расстраивать тоже. С другой стороны, вдруг именно Ирга создал те запрещенные проклятия? Как-то мне не хочется его ждать тридцать лет с каторги, не гожусь я в героини дамских романов. Меня выручил Отто.

— Медом вам намазано, что ли? — пробурчал он. — Есть у тебя шанс, Рон, и очень серьезный. Только подумай, нужен ли он тебе? Ола не из тех девушек, с которыми можно построить мирную семейную жизнь с деточками и торжественными выездами в свет. Один уже пытался, и где он? В застенках секретной службы. А ты можешь кончить еще хуже, у Ирги хотя бы сила была с ней справляться.

— Эй, — я помахала рукой, — я тут вообще-то. Может, не стоит обо мне такие гадости говорить?

— При чем здесь гадости? — взорвался полугном. — Это правда! Ола, я не хочу, нет — я категорически отказываюсь утешать тебя в следующий раз, когда твоя семейная жизнь разлетится на осколки! Мне больно! Мне тоже больно! Я не могу видеть, как ты страдаешь. Зачем ты его обнадеживаешь? Чтобы через пару месяцев сбежать из лесной глуши, а потом плакать у меня на груди? Чтобы притянуть в его поместье Ёшку, зомби или любую другую неприятность, которые следуют за тобой по пятам? Ола, ты сильный маг и ты только развиваешься, где ты это собираешься делать? В усадьбе, изготавливая мазь от геморроя? А-а-а, делай что хочешь, но не прибегай потом ко мне ныть!

Отто отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой. Потрясенная его отповедью, я какое-то время стояла молча. Барон кашлянул и тихо сказал:

— Я бы мог переехать в Чистяково.

Я зажмурилась и так решительно замотала головой, что перед глазами замелькали пятна.

— Нет, — выдавила я из себя правду. — Отто… Все на самом деле так, как он сказал. Я не смогу жить в лесном поместье и делать амулеты от злого глаза или садовых вредителей. А ты не сможешь жить в городе и будешь рваться домой, к своим людям. И я не гожусь на роль жены… традиционной жены. Семья — это там, где двоим хорошо, тепло и уютно. А тебе со мной не будет уютно.

— Но я люблю тебя.

Я протянула барону пакет с драгоценным шоколадом и сморгнула слезы. Мне было жаль этого благородного и доброго человека, но лучше уж все решить сейчас, чем потом рвать по живому.

— Ты не знаешь меня, Рон. А на одной любви долго не проживешь, нужно что-то еще. Мы с Иргой равны по силе, с Живко — по характеру. Ты хороший человек, но… ртуть и серебро становятся жидкими при разной температуре.

Рон грустно улыбнулся и сглотнул, потом несколько раз кашлянул, овладевая голосом.

— Шоколад оставь себе. И… спасибо, Ола. Я еще раз убедился, что мой выбор верен. Ртути не стать серебром, но мы не металлы. Мы люди. А люди меняются. И тогда… — Он поднял мое лицо за подбородок и мимолетно прикоснулся к губам. — Тогда еще увидимся.

Он ушел, а я достала из пакета маленькую шоколадку, откусила кусочек и снова заплакала.

— Не реви! — сказал Отто из-под одеяла. — Грешно есть такой шоколад и плакать. И весь не лопай, мне оставь.

— Я имею право плакать! — сказала я из чистого упрямства, потому что шоколад был настолько божественно вкусен, что перебивать его слезами было действительно грешно. — Я в печали!

— В печали она! Да просто ты от магии отрезана, вот тебе и плохо. А с Роном все равно нужно было что-то решать. Выходи замуж за Живко, он из тебя быстро дурь хворостиной выбьет.

— Вот уж не думала, что ты сторонник физических наказаний. — Мои слезы мгновенно высохли.

— Я сторонник равноправия! Ты его, он тебя, а потом горячий секс. — Полугном откинул одеяло и сел на кровати. — Давай сюда шоколад, я честно поделю.

— Отто, а Отто, — я спрятала пакет за спину, — а почему это ты ешь дары моих поклонников? Заведи себе девиц, которые тебе будут носить подарки, и наслаждайся.

— Твои поклонники, золотце, мне еще должны за то, что я в поте лица провожу с тобой и с ними разъяснительную работу. Написать, что ли, книжку «Что такое Ола и с чем ее едят»? А потом дорого продавать несчастным влюбленным идиотам?

— Что?! — возмутилась я.

Отто с удовольствием принялся перечислять, загибая пальцы:

— Клубок из противоречий, жадности, лени и прожорливости! А! Еще мотовства!

— Жадность и мотовство? Что-то не вяжется, — обиделась я.

— Я же говорю — клубок противоречий. Давай пакет.

— На, подавись своим шоколадом!

— Нашим шоколадом, золотце, нашим. Будем давиться вместе.

Давиться не пришлось. Скорее, мы до вечера блаженствовали. Две шоколадки я припрятала, чтобы дома похвастаться и дать каждому родственнику лизнуть. Отто все съел сам из практических соображений — если кому-то из родных захочется шоколада, пусть сами себе его добывают.

После шоколадной терапии я ощутила необычайный прилив сил и сбегала к графине ня Монтер. Блондин не соврал, после того как я заслонила собой ее сына, графиня прониклась ко мне обожанием и уже начала составлять список гостей на свадьбу.

— Только после того, как Лим сдаст все экзамены на лицензию! — предупредила я.

— Сдаст, сдаст. Мой муж его заставит!

— Отлично, — сказала я, но, боюсь, моя улыбка вышла несколько кривоватой. Чтобы не развивать тему свадьбы дальше, я торопливо откланялась.

Как оказалось, моя мама была права — опять. Не стоит пренебрегать общением с родственниками, даже если они будущие или нелюбимые. Потому что в коридоре я наткнулась на группу богато одетых людей, которые погнались за мной с воплями: «Вот она!» А сидела бы я в палате, планировала бы свадьбу вместе с графиней, ничего бы не случилось.

Сбежать мне не удалось.

Меня прижали к стене, и я растерялась от оглушительных криков. Все что-то от меня хотели, причем сразу и очень громко. Поэтому я зажала уши руками и принялась визжать до тех пор, пока не наступила тишина.

— Я вас слушаю, — сказала я хладнокровно. Магии у меня не было, но я надеялась, что эти аристократы в стенах Дома Исцеления не причинят мне особого вреда.

— Вы убиваете нашего сына, — сказал синеглазый мужчина.

— Убиваете — в смысле процесс? — уточнила я. — Вы уверены?

— Абсолютно.

— Вы, наверное, ошиблись, — пожала я плечами. Интересно, почему мои поклонники толпами ходят, когда я смирно сижу в палате, но стоит влипнуть в какую-то неприятность, так нужно выкручиваться самой?

— Вы — Ольгерда Ляха. — Голос мужчины дрожал от гнева.

— Я, — скрывать это не видела смысла.

— Я — отец Акима ня Пиняты. Вы убиваете его!

— Извините, а кто такой — Аким ня Пинята? — В голове у меня брезжила какая-то мысль, но очень слабая, поэтому я не стала ее ловить.

— Вы не помните? — ахнула женщина. — Вы не помните?! Да как вы смеете!

Я уклонилась от ее ногтей и профилактически пнула аристократку в колено. Она охнула и чуть не упала на мужчину. Остальные аристократы безмолвствовали, но делали это весьма угрожающе.

— Или вы сейчас же объясните, что происходит, или я зову на помощь, — спокойно произнесла я, хотя внутри все дрожало. Я тут визжала, а в коридоре так никто и не появился! Видимо, на аристократическом этаже Дома считают, что не стоит вмешиваться вдела высокопоставленных пациентов. О, да эта же компания не знает, что я магически опустошена. — Или не зову, и тогда ваши останки собирают в совочек. Если вы знаете, кто я, то должны представлять, какими силами я обладаю. Я очень, очень не люблю, когда мне угрожают.

Это они знали — скорее всего, по слухам, потому что с ужасом отпрянули. Репутация — великая вещь.

— Итак, начнем с начала, — продолжила я. Небесные Силы, я только неделю в столице, а уже ненавижу ее до глубины души. — Кто такой Аким ня Пинята?

— Вы почти убили его в выставочном центре! — крикнула женщина. — И продолжаете убивать сейчас!

— Э-э-э, я там много кого почти убила. А что до того, что продолжаю, то лично я об этом ничего не знаю. С этим вообще не ко мне.

— Ваша магия замкнула его жизненные силы, и он в коме. Никто из нее не может его вывести, — гневно произнес отец Акима, сжимая кулаки. — Целители сказали, что только вы можете помочь.

И тут до меня дошло.

— Аким ня Пинята — это брат Левана? — спросила я. Синие глаза! Они унаследовали их от папаши, а вот овальное лицо — от матери.

— Именно, — сказал граф ня Пинята, а графиня залилась слезами. — Вы должны нам помочь.

Это было настолько абсурдно, что я потеряла дар речи. А потом впала в такое бешенство, что едва сдержалась, чтобы не кинуться на родителей Левана.

— Вы… — прошипела я, — вы хотите, чтобы я помогла вашему сыну? Я? Вашему сыну? Брату Левана? Помогла?!

Я захохотала, а потом смех перешел в истерику. Я смеялась и плакала, плакала и смеялась, сползла на пол, закрыв лицо ладонями. Кто-то сбегал за целителем, и от ласкового прикосновения исцеляющей магии и нескольких глотков успокоительной настойки я пришла в себя.

— Нет, — сказала я аристократам, на всякий случай вцепившись целителю в руку, чтобы он не сбежал. Хоть один свидетель будет. — Никогда. Я вашему сыну никогда не помогу. Ваш старший меня убил, а потом еще раз попытался убить. Ваш младший тоже меня пытался убить. Ваша семейка, ради мировой справедливости, просто обязана плохо кончить.

Графиня ня Пинята упала на колени и вцепилась мне в юбку.

— Пожалуйста, — пролепетала она. — Аким — наша единственная надежда!

— Надежда всей этой толпы? — поинтересовалась я. Мало ли, может, среди зрителей найду себе сочувствующего.

— Это наши родные.

Не получилось.

— Сочувствую безнадежности вашей надежды, — сказала я. — Аким, если вы не в курсе, готовил покушение на короля.

— Мальчик был обманут.

— Когда он надо мной меч заносил, то вовсе не выглядел обманутым. — Я так сжала руку целителя, что он ойкнул. — В любом случае, вашу надежду ждет каторга за покушение.

— Нет, не ждет, — мрачно сказал отец Акима. — Каторга вполне может быть заменена на ссылку и штраф.

Ага, учтем на будущее. Если что, на штраф я денег наскребу, а ссылке в Рорритор Ирга будет только рад.

— Так вы ему поможете? — спросила графиня дрожащим голосом.

— Нет. Дайте, пожалуйста, пройти.

Граф ня Пинята схватился за пояс, где у него обычно висел меч, забыв, что сдал все оружие при входе в Дом Исцеления.

— Да, кстати! — спокойно сказала я. — Вы мне должны. Я очень сильно потратилась на косметологов, когда сводила шрамы от зубов зомби вашего старшего сыночка.

По лицу ня Пиняты заходили желваки. Я пробилась через скорбящих графских родственников и потащила за собой целителя.

— Что это вообще такое? — спросила я его, спустившись на свой безопасный этаж для простых смертных. — Почему только я могу помочь этому гаду?

Целитель потер свое запястье.

— Как хорошо, что мы не разрешаем пациентам проносить с собой оружие!

— Ну извините, — буркнула я. — Не я это первая начала.

— По счастливой случайности, — целитель спрятал руки в рукава мантии, — именно я наблюдаю Акима ня Пиняту. Вы послали в него слишком сильный импульс своей энергии, которая заменила его собственную.

— Так в чем проблема-то? — удивилась я. — Я помогала целителям поддерживать потоки жизненной энергии у раненых, что вам мешает это сделать?

Целитель с пониманием посмотрел на меня и кивнул.

— Вы поддерживали собственную энергию человека, не позволяя прерваться ее циркуляции. К тому же под наблюдением целителей и едва вплетая свою силу. Как вам объяснить… Представьте бумажный стакан, в котором вы взбалтываете сок, понемногу доливая в него воды.

— Я понимаю, именно так действуют мои поднимающие артефакты — они помогают той энергии, которая циркулирует плохо, работать лучше.

— Именно. Так вот, если воды чуть-чуть, то останется вкус сока, цвет, но в конце концов, когда вы перестанете мешать, твердые частицы сока осядут, а вода будет сверху, и ее можно будет аккуратно слить. А теперь представьте, что вы махом выплеснули сок и в бумажный стакан налили кислоты. Которая не только для питья не годится, но и разъедает стакан. Аким ня Пинята — не маг, а вы полностью вытеснили его внутреннюю энергию. С каждым днем ему становится хуже и хуже.

— Выражаясь вашими словами, что вам мешает выплеснуть кислоту обратно и залить сок?

— Разъеденный стакан. Магия для Акима — чужеродная энергия, она разрушает его организм, который спешно пытается приспособиться к ней. Если мы заменим его (вашу) энергию на целительскую, это будет новый и, боюсь, летальный стресс для организма. Ольгерда, вы никогда не обращали внимания, что не-магов мы стараемся исцелять настойками, порошками, мазями с минимальным содержанием магии? Именно для того, чтобы их жизненные силы сами справились с болезнью. А к магам мы больше применяем заклинания, но с осторожностью.

— Гм… — задумалась я. Надо же, как интересно! А я как-то не обращала на это внимания. Знала только, что нельзя на человека напрямую воздействовать чистой магической энергией (кроме боевых заклятий), но даже не задумывалась почему. — Хорошо, с этим разобрались. Но почему вы мне об этом не сказали раньше, а натравили этих психов?

— Убитых горем родных, — мягко поправил целитель.

— Родных убийцы и заговорщика, — уточнила я.

Целитель вздохнул.

— Сначала вы себя плохо чувствовали, потом… вы себя опять плохо чувствовали. Я как раз шел поговорить с вами, но ня Пинята встретили вас раньше.

— Передайте им, что мне все равно нельзя заниматься магией, так что — увы! Конец пришел их надежде! — позлорадствовала я.

— Вам нельзя заниматься магией, но ваша энергия всегда с вами. Вам нужно только соединить себя и Акима в один энергетический цикл, а мы понемногу будем добавлять исцеляющую энергию и энергию с ауры наиболее подходящего родственника. Вы сильны и сможете перенаправить эту смесь в Акима, забрав лишнее.

Теперь мне стало понятно, почему около палаты братца Левана толпилось столько родственников. Среди них искали наиболее подходящую ауру для помощи этому гаду. Понятие «родственные души» возникло не зря; встретили человека — и вам с ним рядом стало сразу же хорошо — это ваша аура потянулась к его ауре.

— И это все пройдет для меня без последствий?

Целитель замялся.

— Можете не врать, я — дипломированный специалист в трансформации магии. Для меня это тоже просто так не пройдет, верно?

— Вы очень сильны, — повторил целитель. — Ваша энергия чужеродную нейтрализует с легкостью. Возможно, будет немного тошнить.

— Спасибо за познавательную лекцию. Плюньте от моего имени на могилку Акима ня Пиняты.

— Ольгерда…

— Попробуйте меня заставить, — пожала я плечами. — Себя не пожалею, но хуже сделаю.

— Будьте милосердны.

— Милосердие во мне зомби съели. Ничего не осталось. Только шрамы.

Я вернулась в свою палату в совершенно расстроенных чувствах.

— Что случилось? — сразу же заметил мое состояние чуткий Отто.

Я села к нему на кровать и рассказала о последних событиях.

— Вот же гады! — возмутился полугном. — У них вообще совести нет!

— Так-то оно так, но…

— Что тебя гложет?

— Эта «последняя надежда» и все такое. — Я вспомнила, как стояла на коленях графиня ня Пинята, каким полным отчаяния взглядом она на меня смотрела. — Странные родственнички. Им бы радоваться, что Акиму конец приходит, бороться за графское звание, а они его спасти хотят.

— У аристократов проблемы с рождаемостью, — сказал Отто. — Они еще к тому же постоянно между собой скрещивались, чистота крови и прочая ерунда.

— А почему у них проблемы с рождаемостью?

— Эх ты, а еще экзамен по истории государства сдала! Лет двести назад Магический совет по просьбе короля наложил проклятие на всю аристократическую кровь. Потому что плодились они, как кролики, а земли и богатства на всех не хватало. Постоянно воевали, а это королевство ослабляет. Сейчас-то они поумнели, женятся на простых, но этого пока мало, чтобы проклятие разбавить. Хотя мамаша ня Пинята точно из обычных людей — детей двое, а один — вообще сильный маг. У аристократов таких раз-два и обчелся.

Я легла на кровать и задумалась. Вспомнилось, как заболела моя крошечная племянница, а сестра примчалась в Чистяково, потому что провинциальные целители не смогли помочь. Как Дария за неделю похудела на десять килограмм, как осунулось лицо у ее мужа. Тогда мы помогали как могли, а сестра сидела над кроваткой в палате Дома Исцеления и молилась.

— Моя дочь — это моя жизнь, — шептала она.

Что бы я сделала, если бы это Дария упала на колени в том коридоре? Даже зная, что племянница — убийца? Что, если бы она смотрела, как с каждой минутой угасает ее дочь, и знала, что есть возможность ее спасти?

— Даже не думай! — быстро сказал мой лучший друг. — Я вижу, какие мысли у тебя в голове бродят. Даже не думай! Я запрещаю! Его брат тебя убил. Он тебя хотел убить, а ты будешь его спасать? Ты совсем с ума сошла?

— Я не могу так, Отто! — Я вытащила из-под головы подушку и прижала ее к груди, пытаясь решить, что мне делать. — Его мать…

— Его мать так воспитала, что он готов занести меч над невинной девушкой!

Я закусила край подушки, разрываясь между двумя противоречивыми чувствами.

— Ты его спасешь, и он тут же попытается тебя убить!

— Тогда мы сойдемся в честном поединке, и еще неизвестно, на чьей стороне будет сила. А сейчас он…

— Нет, — сказал Отто. — Нет! Я бы его сейчас сам убил, своими руками бы зарезал!

Я встала с кровати.

— Нет! Ола, я тебя прошу! Я тебя умоляю! Его брат! Молот и Наковальня, если бы ты видела себя тогда, после зомби, если бы видела! Ола!

— Я не могу, — прошептала я. — Пусть я пожалею после, но должна сделать это. Я ведь могу. А с силой приходит ответственность.

Отто спрятал лицо в ладонях. Я тихо прикрыла за собой дверь палаты и побрела к Акиму. Идти было тяжело, будто к моим ногам привязали гири. Я гнала от себя воспоминания о Леване, но в груди все дрожало от ненависти.

Возле палаты графские родственники что-то горячо обсуждали, но, увидев меня, резко замолчали. Понятно, строили планы, как меня заставить. Наивные.

Я рывком открыла дверь в палату ня Пиняты. Комната была большой и светлой. Аким лежал на кровати, а рядом с ним сидела мать, так же держа его за руку, как Дария держала крошечную ручку Рякольды. Несколько родственниц чинно сидели на небольшом диванчике и молились. Граф стоял у окна, бездумно глядя в голубое весеннее небо. Знакомый мне целитель что-то смешивал в колбе, подогревая ее на маленькой горелке.

В полной тишине я заставила себя подойти к кровати Акима, двигаясь, словно столетняя бабка, измученная артритом.

Ня Пинята выглядел плохо. Очень плохо. Но почему-то меня это совсем не порадовало. Мать Акима, казалось, не дышала, лишь смотрела на меня большими серыми глазами, в уголках которых собирались слезы и катились по щекам. Я знала, какие это слезы, слезы, когда думаешь, что твоя жизнь кончена. Обжигающие, оставляющие на щеках дорожки, которые чувствуются потом несколько дней.

— Чтоб ты сдох, скотина, — сказала я Акиму от всей души.

Его отец метнулся ко мне. Целитель отставил колбу и встревоженно поднял руку, пытаясь удержать графа.

— Ты… — прошипел ня Пинята.

— Что? — спросила я, глядя в его синие глаза. — Что? Хотите закончить то, что не доделали ваши сыновья? Попробуйте. И тогда ваш гнилой род прервется, и я этому буду только рада.

— Зачем ты пришла?

— Спасти вашего сыночка, а потом плюнуть ему в лицо, — честно ответила я.

У графа опустились руки, и он ссутулился.

— Пожалуйста, — прошептала мать, — пожалуйста…

— Вы согласны? — спросил целитель.

Я кивнула.

— И не будете умышленно портить процесс исцеления?

— Не буду, иначе зачем бы я пришла?

Через минуту в палате уже было человек пять целителей, а родственников, за исключением одного, выдворили в коридор. Меня усадили в удобное кресло возле кровати Акима. Я брезгливо взяла его за обе руки, замкнув энергетический цикл на себя. Целители дали несколько указаний, и мы начали.

Я закрыла глаза. В принципе процесс был мне знаком. Я несколько раз помогала в Доме Исцеления, да и работа с артефактами шла по тому же принципу. Сначала дело подвигалось туго — мне было очень противно, и энергия никак не хотела циркулировать так как нужно. Но постепенно я увлеклась, мы с целителями нащупали точки соприкосновения, и вот я уже занимаюсь любимым делом — трансформацией энергии.

Когда все закончилось, я осела в кресле, не в силах даже открыть глаза. Меня мутило, сердце колотилось так сильно, что в висках пульсировало.

— Ольгерда, — к моему плечу прикоснулся целитель, — выпейте это.

— Мне плохо, — пробормотала я.

— Понимаю. Вашему организму нужно время, чтобы переработать видоизмененную энергию. Выпейте!

Я, не открывая глаз, глотнула целебный чай. Когда выпила его до дна, стошнило. Жаль, но хорошее воспитание мне не позволило заляпать Акима, который на глазах оживал.

Целитель подал мне салфетку и еще одну чашку чая. Я выпила и прижала теплый фарфор ко лбу.

— Вам нужно поспать, — сказал целитель, вручив мне плитку шоколада. — Это — специальный хьюдорский шоколад для Дома Исцеления. Вам поможет.

Я спрятала шоколадку в карман и встала. Над Акимом уже рыдала мать, покрывая поцелуями его руки. Отец вел себя более сдержанно, но помолодел на глазах. Он достал из кармана украшенный гербом мешочек с монетами и протянул мне.

И до того же стало противно!

— Если бы вы только знали, как я вас ненавижу, — прошептала я, а потом плюнула в лицо Акима. После этого мне полегчало больше, чем после целительного чая. Мать кинулась было вытирать мой плевок, но граф ей не позволил. Он низко поклонился, а потом открыл передо мной двери, как простой лакей.

Пошатываясь, я вышла в коридор и потащилась к лестнице. Один из целителей вышел следом и хотел было помочь, но я отказалась. Мне очень хотелось побыть одной.

Цепляясь за перила, я сползла на свой этаж, села на последнюю ступеньку лестницы и прижалась головой к коленям, закрыв глаза.

Хотя во мне бушевала испорченная Акимом энергия, чувствовала я себя опустошенной и совсем-совсем несчастной.

Глава 9 ДОМОЙ, ДОМОЙ!

К тому моменту когда мне на плечи накинули тяжелую куртку, я уже успела порядком продрогнуть на лестнице. Я принюхалась и спросила:

— Ирга, а тебя что, уже секретная служба отпустила?

— Отпустила, — сказал мой бывший муж, усаживаясь рядом. — Меня одного из первых проверили на причастность к заклинаниям черной магии, убедились в невиновности и отпустили. Это ты адвокатов наняла?

— Блондин. Он мне должен за спасение своей никчемной жизни. — Я не спешила открывать глаза, наслаждаясь знакомым запахом куртки. Можно помечтать, что все как прежде, что Ирга после работы нашел меня на ступеньках лестницы возле нашей квартиры, остро переживающую очередную неудачу в мастерской, что он сейчас скажет, что все в порядке, и приготовит мой любимый чай. А я буду ждать, когда он меня обнимет и все волшебным образом наладится.

— Спасибо. — Ирга не спешил меня обнимать, и это страшно злило.

— Я думала, что это ты сделал те проклятия.

— Ну спасибо, милая, за доверие! Очень интересно было узнать, за кого ты меня принимаешь!

— А за кого я тебя должна принимать? Тот, кто бросил жену, на многое способен.

— Конечно, вещи одного порядка — развод и черная магия!

— Да, ты прав, не одного. То, что ты меня бросил, куда хуже.

Я думала, что Ирга будет возражать, но он согласился.

— Ты права.

Я подняла голову и открыла глаза. Когда рорриторский акцент бывшего мужа становится таким явным, это значит, что он очень сильно волнуется.

Ирга сидел, переплетя пальцы, и смотрел на носки своих высоких шнурованных сапог. Черные с проседью волосы торчали в разные стороны. Для меня это было дико. Интересно, сколько времени он не расчесывался? Где мой правильный, ухоженный Ирга?

— Ты! Не хочешь, случайно, меня обнять?

Ирга поднял голову и взглянул на меня. В голубых глазах плескалось удивление, недоверие и робкое желание.

— Хочу. Но боюсь, что прилетит по лицу.

— Прилетит, — согласилась я. — Но чуть позже.

Ирга придвинулся поближе, обнял меня, а я прижалась к его груди и всхлипнула.

— Я спасла жизнь брату Левана.

Некромант вздохнул, а потом сказал:

— Значит, так было нужно.

— Я думала, ты будешь против, как Отто.

— Прошли те времена, когда я мог тебе советовать, что делать.

— А Отто не стесняется высказаться.

— Он — твой лучший друг, а я… твой бывший муж.

Я стукнула его по колену и заплакала.

— Ты стал бывшим, потому что меня бросил! Ты идиот! Я тебя ненавижу! Не так, как брата Левана, чтобы плеваться, но так, чтобы бить. Долго! Сильно! Ногами! Скалкой!

— У нас нет дома скалки, — сказал Ирга мне в шею.

— У нас и дома общего теперь нет. В нашей квартире сейчас один урод живет. Некромант недоделанный, вместо тебя!

Я кожей ощущала дыхание Ирги, и от этого злилась еще больше. Потом у меня сильно закружилась голова, пришлось ее опустить между ног и какое-то время глубоко дышать. Целебный чай рвался наружу, но я ему не позволила.

— Ола, — сказал некромант серьезным голосом. — Ты мне доверишь свою жизнь?

— Да, — ответила я, не раздумывая. Потом опомнилась: — Э-э, я не пойду за тебя замуж!

Ирга усмехнулся.

— Я сейчас не об этом. А ну-ка, сядь поудобнее и посмотри на меня.

Я подчинилась. Ирга взял меня за руки и велел:

— Расслабься и доверься мне.

Я кивнула. Все же я знала, когда Ирге не стоит перечить, и знала, что зла он мне не желает. К тому же мне было сейчас плохо, и я привычно надеялась, что умный и всемогущий некромант придумает, как исправить ситуацию.

Ирга закрыл глаза и принялся шептать заклинания. Это меня удивило, обычно он знал их наизусть и действовал мгновенно.

А потом из меня как будто потянули кишки через горло. Я сжала зубы, чтобы не застонать. Потом пришлось прикусить губу, потому что боль нарастала и нарастала. У Ирги на висках выступили бисеринки пота.

Все закончилось в один момент. Мне значительно полегчало. Чувствовала я себя примерно так, будто еще не оправилась от тяжелого гриппа, но знала, что болезнь отступила.

Некромант, тяжело дыша, стал массировать себе виски.

— Ирга, что с тобой? — встревожилась я.

Он слабо улыбнулся.

— Сейчас пройдет, просто я не такой большой специалист в трансформации энергии, как ты.

Ирга наклонился и стал медленно выдыхать из себя воздух. Он превращался в черный дым и опадал на пол грязными хлопьями. Я боязливо поджала под себя ноги и подобрала подол юбки.

Наконец некромант глубоко вздохнул, откинул волосы с лица привычным движением и повернулся ко мне.

— Почему ты была полна мертвой энергии?

— Я… что?

— Я подобное наблюдал у неопытных некромантов, которые поднимали зомби и во время управления ими не смогли перекрыть энергетический канал так, чтобы только отдавать, но не получать. Энергия, прошедшая через мертвое тело, будет разрушать живое.

— Ничего себе, — ошеломленно проговорила я. — Вот это номер! Меня что же, опять хотели убить?

— Расскажи, пожалуйста, подробнее, — попросил Ирга.

Я посвятила его в тонкости процесса излечения Акима.

— Ясно. Нет, на этот раз тебя не хотели убить. Просто целители в этом вопросе некомпетентны. Когда маг заменяет своей энергией чужую — это раздел некромантии. Целители работали в тех рамках, которые им известны. Плохая энергия — заменим хорошей, так, как нас учили. Плохую вернем ее создателю, пусть ее организм сам справляется. Но твоя родная энергия, которая циркулирует в ауре, — она живая. А та, что ты вернула, — мертва. Вы же теорию учили на курсе некромантии, да?

— Учили… Ты что, не помнишь, кто мне зачетную работу делал?

Ирга фыркнул.

— Видимо, этим целителям зачетную работу по некромантии тоже кто-то делал. Не волнуйся, я тебя почистил.

— А целители так могли сделать?

— Не думаю, это специфические некромантские практики, к тому же доступные не всем.

— Не забыл ли я себя похвалить? — пробормотала я.

— Ола, не в этом дело! Я тебе это сказал, чтобы пояснить ситуацию. Хочешь, я тебя тоже похвалю?

— Конечно.

— Ты сделала с братом Левана то, что тоже доступно немногим, очень редкий случай. Живой человек — это же не мертвое безвольное тело.

— Я крута? — возликовала я. — Я сильнее тебя?

Ирга легонько щелкнул меня по носу.

— Нет, ты просто специалист в трансформации и передаче магической энергии магистерского уровня. А я — магистр некромантии. Тебе не кажется, что вместе мы составляем гармоничную пару?

Я потянулась, встала и достала из кармана шоколадку.

— На тебе, за мое исцеление. Спасибо за куртку.

Я заставила себя сбросить с плеч на колени Ирги куртку и даже не поежилась, когда прохладный вечерний воздух коснулся спины. Некромант, прищурившись, смотрел на меня снизу вверх. Мне хотелось сесть к нему на колени, убрать отросшие волосы с его лица и целовать, целовать, целовать до умопомрачения. Но разве я могу простить его вот так быстро? Я-то мучилась несколько месяцев!

— А ты зачем вообще в Дом Исцеления приходил? — спросила я, будто для меня это не было очевидным. Наверное, я еще раз хотела услышать его голос перед тем, как мы расстанемся. Когда я увижу Иргу снова? Я завтра отправляюсь телепортами в Чистяково, он — в Рорритор, а оттуда — к отцу, дальше воевать с нежитью.

— Попрощаться с тобой хотел.

— Попрощаться? — Мой голос сорвался. Как это — попрощаться? Совсем? А как же слова про вечную любовь?

Ирга прочитал в моих глазах все, что я хотела сказать, но гордость не позволяла.

— Да, я сегодня ночью телепортируюсь в Рорритор. Нужно же написать рапорт об увольнении. Потом надо будет искать новую работу в Чистяково, как думаешь — требуется городу магистр некромантии?

Я кивнула. Ну поцелуй же меня, идиот, я же не могу тебя об этом просить, я же обижена!

— А потом… Потом я хочу завоевать лучшую женщину во всех мирах и жениться на ней.

— Думаешь, она согласится? — Ну Ирга, захочешь ты меня когда-нибудь поцеловать, я тебе живо припомню этот разговор на лестнице!

Некромант пожал плечами и надел куртку.

— Я не знаю. Моя самая лучшая женщина на земле очень упряма и злопамятна. Но мне другой не надо.

А я вдруг подумала о том, что Ирга является одним из лучших некромантов страны, к тому же не просто некромантом, а еще и боевым магом. И о том, как я однажды решила освежить навыки создания големов, а созданное существо возьми да и прыгни на сидящего за столом Иргу. И как он одним щелчком пальцев развоплотил голема, а потом долго отряхивался от мусора, из которого тот был создан. А потом смеялся вместе со мной. Не обиделся, а смеялся.

Каждый день семейной жизни мы подстраивались друг к другу, изучая своего партнера, методом проб и ошибок узнавая, как делать приятное своей половинке…

Ирга молчал, смотрел на меня таким взглядом, будто не мог налюбоваться. Такой, полный абсолютной любви взгляд я видела у него в нашу первую ночь, когда между нами еще не стояли ни поцелуи Живко, ни моя смерть от зубов зомби, ни накопившиеся противоречия.

Я не выдержала и кинулась к Ирге. На этот раз он то ли ожидал этого, то ли быстрее среагировал, но принял меня в свои объятия и поднял лицо, чтобы мне было удобнее его целовать. О, как же я соскучилась по этому, по его губам, по его объятиям, по его сдержанной страсти, так не похожей на обжигающее желание Живко, но идеально подходящей для меня!

Прервало нас деликатное покашливание. Я неохотно оторвалась от Ирги и посмотрела наверх. Там стоял целитель Акима, в руках у него был большой поднос со всякими склянками. Мы мешали ему пройти.

— Я волновался, как вы, — сказал целитель. — Вижу, что неплохо.

«А вот тебе сейчас будет плохо», — злорадно подумала я и сообщила Ирге:

— Это тот целитель, который меня чуть не угробил мертвой энергией.

Некромант понимающе кивнул.

— И… Ирга, надеюсь, ты не подумал, что я тебя простила?

— Ни в коем случае, — уверил меня бывший муж. — Я убежден, что ты еще поиздеваешься надо мной всласть.

— Заслужил ведь.

— Заслужил.

Я ушла в свою палату, надеясь, что Ирга, в присущей ему элегантной манере, растопчет целителя своими знаниями и отомстит за меня.

Отто ждал меня, сидя на кровати. За окном уже царила темень, а свет лампы состарил взволнованное лицо лучшего друга.

— Ола? Что? — Он присмотрелся ко мне повнимательнее и покачал головой. — Охо-хо… Хочешь, я угадаю, чем ты только что занималась?

— Угадывай, — разрешила я, готовясь к выволочке.

— С Иргой целовалась.

— Как ты узнал?

— Морда у тебя больно довольная.

— Морда, да?

— Это не лицо гордой, сильной и уверенной в себе женщины, это морда дорвавшегося до сметаны кота. Кошки течной!

— Ну знаешь! Это уже чересчур!

— Чересчур — это твои страдания наблюдать несколько месяцев. Он тебя пальцем поманил — и ты прибежала, как собачонка! — Отто был в ярости, его голос дрожал, а борода стала напоминать воронье гнездо.

Я села рядом с ним и тихо-тихо сказала:

— Отто, у меня в жизни есть два человека, которые ближе мне, чем даже мама. Это ты и Ирга. Если ты вдруг совершишь ошибку, как мне реагировать? Если ты вдруг меня обидишь, я так же буду плакать по ночам. Но потом прощу.

— Я тебя не предавал! Я тебя не бросал!

Я просто молча обняла друга. Я знала, что он меня любит, что я ему ближе сестры, и предательство Ирги ударило по нему почти так же сильно, как и по мне. Но я не знала, что мне делать дальше и с чего заново начинать строительство своей личной жизни.

— Как же это все получилось? — сказала я. — Почему?

— Потому что сначала думать нужно, разговаривать, и после этого делать. Как мы с тобой. А то придумают, что ночная любовь дает возможность мысли друг друга читать, а потом и себя мучают, и окружающих.

— Посмотрю я на тебя, когда ты женишься.

— Как же хорошо, что это будет не скоро! — Отто легонько толкнул меня ладонью в лоб. — Моя любимая бестолковка.

Нашу идиллию прервал целитель, который выдал нам по микстуре и долго ругался, что мы не соблюдаем режим. Я попробовала было возражать, обвиняя целителя ня Пиняты в эксплуатации больной и несчастной девушки, но после угрозы выгнать слишком активную пациентку присмирела, решила дотерпеть до завтра и проклясть всю столицу уже в телепортационной башне.

После лекции о правилах поведения в Доме Исцеления мы послушно легли в кровати… чтобы быть разбуженными ранним утром.

Блондин вихрем влетел в нашу палату и закричал:

— Подъем! Быстро!

— Что такое? — зевнул Отто.

— Вам нужно быть в тронном зале, король будет вас награждать! Ольгерда! Ты с утра выглядишь отвратительно.

— Это не помешает мне подняться к твоей матери и назначить дату свадьбы, — парировала я, пытаясь пальцами расчесать волосы.

— Я ничего такого не имел в виду, — исправился Блондин. — Ты выглядишь сексуально сонной. Собирайтесь, надо же вас в надлежащий вид привести!

— А я не взял ритуальную секиру, — вздохнул Отто.

— С оружием тебя все равно бы не пустили. — Лим схватил мои сумки и поволок к выходу. — Быстрее, быстрее! Вещи я прикажу отправить в телепортационную башню, сразу после церемонии поедете туда.

— Да почему спешка такая? На улице едва рассвело! Разве церемонии проходят в такую рань?

Блондин с удивлением посмотрел на меня:

— Нет, конечно. Но ты же моя невеста, будущая невестка головы столицы. Или ты хочешь явиться на награждение в таком виде?

— А-а-а, так мы едем в салон красоты! — окончательно проснулась я.

Лим закатил глаза.

— С добрым утром, Ола. Шевелись!

В салоне красоты Блондин проявил все свои худшие качества, напомнив мне университетские времена, когда он был предводителем шайки хулиганов. Он придирался, капризничал, презрительно цедил слова, критиковал и всячески доводил персонал уже знакомого мне салона красоты. Однако девушки стоически выносили все реплики Лима и только улыбались в ответ. Мне до таких вершин общения с клиентом еще расти и расти.

— Слушай, жених! — не выдержала я, когда он раскритиковал пятое по цвету и фасону платье, в котором меня вывели ему показаться. — Может, ты опять поспишь на диване, как в прошлый раз?

— Ты с ума сошла? Там же пресса будет, мы попадем во все светские журналы. В салонах высшего света нас еще месяц будут обсуждать! Ты должна быть безупречной!

— Я могу отказаться?

— Нет.

— Ты уверен?

— Да. Ольгерда, не испытывай мое терпение! Я тоже должен подготовиться!

— Так иди готовься, — разозлилась я. Меня утомили переодевания, к тому же очень хотелось есть. — Почему ты ко мне прицепился? Я что, платье себе выбрать не смогу?

— У тебя нет ни вкуса, ни представления о моде. Этот оттенок ей не идет, давайте бирюзовый.

— С каждым днем я все меньше хочу выходить за тебя замуж. — Я заметила, как работницы салона переглянулись. Вот и пища для сплетен, а также и одна из причин, по которым мы «расстанемся».

— Рот закрой, — грубо оборвал меня Блондин, и я вдруг поняла, что он взвинчен так потому, что очень волнуется.

Но это совсем не повод так себя вести! Тоже мне, жених! Да я такого даже мужу не прощу. Я оттолкнула девушек, которые расшнуровывали мое платье, и подошла к Блондину.

— Пошел вон отсюда! — тихо, но твердо сказала я. — Ты сам психуешь и меня заводишь. Пойди чаю попей. Или булку съешь. Эти люди — профессионалы, доверься им. И, Лим, если ты еще раз себе позволишь так мне грубить, я найду способ отомстить. Не забывай, что я тебе не комнатная болонка!

Блондин молча смотрел на меня, крылья породистого носа трепетали от едва сдерживаемого бешенства. Я похлопала его по руке.

— Иди, попей чаю.

Он резко развернулся и ушел.

— Снимайте платье, — велела я девушкам, которые активно обсуждали инцидент с помощью взглядов и движений бровей. — Давайте попробуем бирюзовое, как Лим предложил.

В бирюзовом платье мое лицо приобрело оттенок свежеподнятого зомби. Я порадовалась про себя, что Блондин еще хуже подбирает цвета, чем я, и попросила девушек одеть меня на их вкус, но так, чтобы я не теряла своей индивидуальности и не превратилась в куклу-аристократку. А взамен пообещала рассказать самые последние новости о покушении на короля в выставочном центре.

Через час я с удивлением рассматривала себя в зеркале. Это была привычная я — юбка, рубашка, куча бижутерии, волосы, скрученные на затылке в небрежный узел, — и одновременно совсем другая я. Уверенная в себе. Эффектная. Смелая. Сильная. Яркая. Невероятно прекрасная.

— Как? — спросила я охрипшим от волнения голосом. — Как вы это сделали?

Девушки улыбнулись и развели руками:

— Подчеркнули вашу индивидуальность, как вы и просили.

— Неужели я… такая?

— Такая.

Наверное, они это сказали только потому, что я поделилась с ними свежими сплетнями, но так хотелось в это поверить! Полюбовавшись собой еще немного, я вышла в комнату, где меня ожидали Отто с Лимом. Шла я осторожно, будто боялась расплескать новую себя и опять превратиться в самую обычную Олу.

В комнате ожидания причесанный, нарядный, с покрашенными в природный черный цвет волосами Отто меланхолично жевал крохотные бутербродики. Блондин нетерпеливо ходил туда-сюда. Лим тоже выглядел по-новому — как настоящий вельможа, сын графа. Светлые волосы красиво уложены, а одежда подчеркивала спортивную фигуру, скрыв последствия ленивого образа жизни. Блондин обернулся на мои шаги, и его глаза округлились.

— О! — сказал он, обходя меня кругом. — Надо же.

— Нравлюсь? — спросила я. Совсем меня не радовала надежда, прозвучавшая в моем голосе. Вот уж хвост распустила, и перед кем? Это же Блондин, тот самый, который издевался надо мной в Университете! Который дружил с Леваном и его братом!

Блондин обошел меня еще раз, хмуря брови, а потом шепнул, делая вид, что ласково меня обнимает:

— Как же я рад, что ты никогда не станешь моей женой!

— А уж как я рада — словами не передать, — не осталась я в долгу. Мог бы и комплимент сказать.

— Ну что, идем? — спросил полугном. — Или ты еще есть будешь?

— Нет, меня уже покормили. Отто, как я выгляжу?

— Мм… — Лучший друг, который обычно замечал во мне все изменения, наморщил лоб. — Ты имеешь в виду твою новую одежду или вообще?

— Вообще. Какое я впечатление произвожу?

Полугном пожал плечами:

— Такое же, как обычно.

— Как обычно? — удивилась я.

Блондин нетерпеливо махнул рукой.

— Ну же!

Пока мы шли к карете, я допытывалась у Отто:

— А что, во мне совсем ничего не изменилось? Тебе не кажется, что я стала какой-то иной… лучше, что ли?

— Мм… — Полугном потянулся к бороде, но остановился, вспомнив, что нужно продержаться причесанным хотя бы до окончания церемонии. — Ола, ты выглядишь… как обычно! Ну что тебе еще нужно? Сказать, что ты ослепительна, прекрасна и достойна приема у короля?

— Она выглядит собой, — сказал Блондин хмуро. — Просто ты этого не замечаешь, потому что она для тебя всегда такая.

Я села в карету и стала смотреть в окно, пытаясь насладиться видами столичных улиц. Но в конце концов не выдержала и спросила у Лима, который сидел рядом, готовясь изображать любящего жениха.

— А что ты во мне увидел? Кажется, ты был удивлен там, в салоне.

— Что я увидел? — Он задумчиво пригладил прическу. — Что ты повзрослела. Да. И что ты стала опасной.

— Опасной?

— Да. Поэтому я и рад, что ты никогда не станешь моей женой. Вечная борьба за главенство — это не семейная жизнь. К тому же…

Он замолчал и принялся рассматривать перстни на пальцах. Мы с Отто переглянулись. Полугном просигнализировал мне мимикой, чтобы я выяснила, о чем же Блондин умолчал.

— К тому же, — что? — спросила я. — Ну же, скажи! Ну пожалуйста!

— К тому же — сказал Лим так решительно, словно собирался нырнуть в прорубь, — я очень рад, что сейчас мы не враги. Видел я, что происходит с теми, кто вам обоим мешает.

— Зато с нами очень приятно сотрудничать, — заметил Отто.

— Только с многостраничным контрактом, в котором будет регламентирован каждый чих, — со смешком сказал Блондин. — Тетя мне уже рассказала, что с документами вы тоже обращаетесь на профессиональном уровне.

Я снова почувствовала себя обновленной, смелой и яркой. Если уж даже Блондин признал мою замечательность, это многого стоит.

Мы приехали в королевский дворец, основную резиденцию Теодоро Тринадцатого. К моему сожалению, я мало что могу рассказать о дворце — я была в восторге и в смущении одновременно. Разве могла когда-нибудь мечтать о том, что я, Ольгерда Ляха, дочь простых тружеников из маленького провинциального городка, попаду не только на прием к королю, но и еще буду награждена за его спасение!

Блондин решительно волок меня за собой, не давая остановиться и разинуть рот на очередную диковинку. Периодически он с кем-то раскланивался, я бездумно кивала и улыбалась. Блестящая широкая лестница, пестрые залы, коридоры, огромные позолоченные двери, стража в мундирах… Мы попали в тронный зал. Я обернулась к Отто, ища моральной поддержки. Он выглядел потрясенным, но все же выдавил из себя ободряющую улыбку.

Голос герольда, объявляющего наши имена, прозвучал для меня словно гром. Блондин потянул меня за собой. Как у него получалось делать вид, будто мы чинно идем милой парой, и скрывать, что он практически тащил меня, от волнения ничего не соображающую? Наверное, этим даром аристократы обладают с рождения. Я бросила взгляд вправо — лицо Лима было любезной, ничего не выражающей маской. Зато у стены я увидела всех потенциальных королевских невест с пани ня Монтер во главе.

Девушки бросали на меня злобные взгляды. Я почувствовала, как накалился мой артефакт от сглаза и проклятий. Если он не выдержит, последствия будут непредсказуемыми.

Но не успела я как следует испугаться, как вдруг все прекратилось. Рианна улыбнулась мне и неожиданно поприветствовала салютом, который боевые маги адресовали только своим коллегам. Помнится, в Университете это было поводом для лютой зависти нашего факультета. Тогда нас немного утешало, что даже не все маги-практики удостаиваются этого салюта.

И вот теперь меня тоже включили в эту касту избранных. Это было так удивительно, что я от неожиданности споткнулась. Блондин сжал мой локоть до боли и прошипел:

— Улыбайся и смотри на короля.

Мы подошли к трону и низко поклонились, а потом встали на одно колено. Я с интересом рассматривала Теодоро Тринадцатого. Это был мужчина лет сорока пяти, который выглядел значительно хуже, чем на своих официальных портретах. На его одутловатом лице постоянные ночные балы, любовницы, сменяющиеся одна за другой, жирная и обильная пища оставили свои следы, которые уже невозможно было скрыть умело наложенным гримом. Король встал. Я посмотрела на его внушительный живот, перетянутый широким поясом с золотым шитьем, и отвела взгляд. Ужас. Девушки боролись за возможность стать королевой и спать с ним? Разве это может быть удовольствием? Или корона заменяет собой все?

Сбоку от короля стояла группа разодетых вельмож. Среди них я узнала старого Гопко и специального советника по делам гномьего населения. Орк смотрел на меня оценивающим взглядом, невероятно напоминая своего сына. А вот советник с явной гордостью улыбался Отто. Да, не часто гномы становились героями нашего королевства!

— Подданные! — воззвал король зычным голосом. — Сегодня мы награждаем этих смелых Мастеров Артефактов, которые спасли нас. Нам очень приятно, что один из них — гном. Это открывает новые горизонты для нашего сотрудничества с этой прекрасной расой, которую до сих пор мы не могли оценить по достоинству. Наше сердце переполняется радостью, когда мы видим, какую прекрасную невесту нашел себе достойный сын нашего головы столицы!

Церемониймейстер кивнул.

— Встаем, — прошептал мне Блондин.

Мы встали, и он отступил назад, оставив нас с Отто вдвоем. Я опять запаниковала. Как себя вести? Может, реверанс сделать? Или еще что-то?

Церемониймейстер поднес королю на подушечке две массивные золотые цепи, а на них — ордена. Отто порывисто вздохнул и потянулся к бороде. Потом опустил руки. Его нижняя губа предательски задрожала. Я тоже была готова расплакаться от торжественности момента. Повинуясь знаку распорядителя, мы опять опустились на одно колено и склонили головы.

Король надел на наши шеи награду и разразился длинной речью о важности лояльности к короне в частности и Ситории в целом. Я ее не слушала, пытаясь рассмотреть свой орден. Отто нашел мои пальцы и пожал их. Мы обменялись взглядами. Неужели это происходит с нами?

— Теперь мы хотим обратиться ко всем девушкам королевства! — Король повысил голос. — И к тем, кто с честью выдержал все испытания во время конкурса королевских невест. Наше сердце покорено Ольгердой Ляхой!

— Что?! — вскрикнула я, прервав драматическую паузу. — Что-что?

Церемониймейстер делал мне отчаянные знаки, но я не обращала на него внимания. Я вскочила на ноги, Отто поднялся следом, такой же изумленный, как и я, но всегда готовый за меня заступиться.

Блондин сзади зашипел, призывая меня к пристойному поведению, но это было бесполезно. В голове у меня была такая каша, что я даже не пыталась в ней разобраться. Мне что — теперь придется выйти замуж за короля? Но я не хочу!

Король поспешно отступил к ступеням, ведущим к трону, потом величественно поднялся и сел.

— Да, — сказал он, — вы покорили наше сердце. Девушка, которая готова ценой собственной жизни защищать короля, достойна стать королевой!

— Но я… — вякнула было я, но мой голос потерялся среди гула голосов придворных.

Однако Блондин меня услышал.

— Убью, — прошептал он мне в ухо. — Жестоко.

Я все поняла и сочла за лучшее заткнуться. Не будут же они меня тащить в храм Рода силком? Главное — ничего не пить и не есть, а то выпьешь бокальчик вина — оп! — и ты уже королева! И жди покушений от обиженной знати. Или короля в опочивальне. И неизвестно еще, что хуже.

Церемониймейстер поднял руку, и в тронном зале опять воцарилась тишина. Я с тоской посмотрела на огромные витражные окна, через которые лился разноцветный свет. Отпустите меня домой, я буду хорошей девочкой!

— Но как монарх, который заботится о счастье своих подданных, мы должны отступить и пожелать молодому графу ня Монтеру счастья в семейной жизни!

Все зааплодировали. Я покачнулась, однако молодой граф ня Монтер был начеку.

— Мы с Ольгердой благодарим его величество за оказанное доверие. Наша жизнь — это служение короне. — Он толкнул меня в бок, но я была в таком состоянии, что лишь проблеяла:

— Д-да-а…

Отто вообще не смог из себя ничего выдавить и только кивнул.

Мы поклонились и попятились, чтобы не поворачиваться спиной к королю. У меня перед глазами все плыло.

— Улыбайся, улыбайся, — шипел Блондин.

К нам подходили с поздравлениями, однако все лица слились для меня в одно пятно. Лим полностью руководил процессом, а я ощущала только теплые мозолистые пальцы Отто, который вцепился в меня, как в спасательный круг. Впрочем, я держалась за него точно так же. Мне казалось, что мы — потерпевшие кораблекрушение среди бушующего моря.

Я пришла в себя только в объятиях Рианны.

— Ты выглядишь растерянной, — сказала мне магичка. — Но я тебя понимаю. Когда получала свою первую награду, так же себя чувствовала. А тут еще король…

— Да, — сказала я. — Король — это было неожиданно. Совсем неожиданно.

— Ничего, ничего. — Рианна рассмеялась. — Интересная у тебя жизнь!

А потом наклонилась ко мне и шепнула:

— А Ирга знает?

Я поежилась.

— Я ему газету нужную подсуну, если ты не против. — Магичка проказливо улыбнулась.

— Что ты! Конечно, не против! Главное — потом успеть спрятаться, когда он придет меня искать, чтобы первым успеть затащить в храм Рода.

— О, так вы помирились?

— Мы в процессе.

Рианна удивленно подняла брови, а потом спросила:

— Надеюсь, ты ему нервы потреплешь?

— Конечно, — уверила я ее. — А ты за Лидию не волнуешься? Как она переживет то, что Ирга вернется в Чистяково?

— Ой, она будет страдать, писать плохие стихи и плакать в подушку, а потом отец выдаст ее за кого нужно. Все-таки Лидия прошла все этапы испытаний королевских невест, теперь излишне любящая будущую жену семейка женихов не отпугнет. Так что не думай об этом.

Мимо нас прошли официанты с шампанским и закусками. Я сглотнула, но брать что-либо с подносов не решилась. А вот магичка взяла бокал и сделала глоток, блаженно зажмурившись. Чтобы не думать о том, сколько калорий я сожгла этим утром из-за волнений, я спросила:

— Рианна, а тот салют боевых магов — он предназначался мне?

— Конечно, — сказала она. — Ты его заслужила, разве не так? Или слухи, которые до меня доходили, не соответствуют истине?

— Если я хоть что-то понимаю в слухах, они очень преувеличены. — Я оглянулась по сторонам в поисках Блондина. Почему он меня бросил? Я домой хочу, но как уйти — не знаю.

Лим о чем-то разговаривал с отцом. Отто взял в оборот советник по делам гномов. А ко мне приближался старый орк. Я подавила желание спрятаться за Рианну и встретила Гопко улыбкой.

— Вы позволите поговорить с вами? — вежливо спросил отец Живко.

Мы обменялись с магичкой рукопожатием, и я посмотрела на орка, гадая, что же он мне скажет.

— Орден из рук короля, победа в конкурсе, жених — сын головы столицы… Ты быстро делаешь карьеру, Ольгерда.

— Стараюсь, — сказала я.

— Так что же, ты крутила с Живко, уже имея жениха? — В голосе Гопко прозвучала угроза.

— Нет, конечно, — обиделась я. — С ня Монтером как-то все очень быстро вышло…

— Вы официально обручились, принесли друг другу клятвы?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Изучаю человеческие обычаи. — Улыбка у старого орка была обаятельной. — Поздравляю с наградой.

— Спасибо.

Гопко склонил голову и быстрым шагом ушел из тронного зала.

— Нам пора ехать, — ко мне подошел Блондин. — И как можно быстрее, если ты не хочешь выйти за меня замуж в ближайшие полчаса. Мои родители строят очень коварные планы, которые мне совершенно не нравятся. Так что я телепортируюсь вместе с вами. Кажется, с меня хватит общения с родственниками.

— Кошмар, — вздохнула я. — Как же я домой хочу, к своим любимым вредным и придирчивым клиентам! Какая же у меня жизнь была замечательная, а я ее не ценила!

— Согласен с тобой, — Лим помахал Отто рукой. — Поэтому я из столицы и сбежал.

— Пожалуйста, — попросила я Блондина, — давай только не будем спешить. Я так хочу дворец посмотреть! Может быть, я тут первый и последний раз.

— Хорошо, — внезапно согласился ня Монтер. — Покажемся всем, кто нас еще не видел.

Вместе с Отто мы прошлись по открытым для посещения коридорам, заглянули в картинную галерею и оружейную. В древнем замке было очень красиво, интерьер подобран с безупречным вкусом, а вещи поражали своим качеством. Полугном только хмыкал, когда рассматривал очередную безделушку в комнате для музицирования или рисования.

— А почему нас в летнем дворце никуда не пускали? — спросила я у Блондина. — Там ведь тоже много комнат, а везде было заперто.

— Потому что в уединенных коридорах очень легко избавляться от соперниц, — ответил он. — Разве это тебе в голову не приходило?

— Нет, я только злилась, что во всех коридорах решетки. Я только и видела, что трапезную, тронный зал, бальный зал и библиотеку. И еще парк.

— Хватит с тебя, — сказал Блондин. — Для таких провинциалов и этого слишком много. Будешь своим родственникам всю жизнь рассказывать.

Я фыркнула, но не обиделась. Это же старый добрый Блондин, чего на него обижаться?

Прогулявшись по парку — Лим любезно одолжил мне свой камзол, потому что моя куртка осталась в карете, — мы вышли к ожидавшему на улице экипажу. Блондин замерз и его настроение испортилось. Он достал мою куртку и с таким зверским лицом накинул мне на плечи, что я на миг заколебалась, но потом все же спросила:

— Лим, а центральная кондитерская далеко?

— За углом, — буркнул он.

— И ты, как аристократ, можешь купить мне там пакет шоколада?

— Могу. Но не куплю. Ты мне еще должна за два посещения салона красоты. И за испорченное платье, и за манто.

— Да что ты такое говоришь? За то самое платье, которое я испортила, спасая тебе жизнь? Ну отлично! Давай спросим у твоих родителей, сколько ты стоишь, сдачу вернешь.

Блондин запыхтел, как закипающий чайник. Отто зафыркал, сдерживая смех. Лим заскрежетал зубами. Я повисла на его руке и, заглядывая в глаза, заныла, как это делали многие знакомые мне девушки:

— Ну дорогой, ну пожалуйста, мой пупсик, неужели ты откажешь своей кошечке?

— Своей демонице, — простонал Блондин. — Ольгерда, я тебе клянусь самой страшной клятвой, что, как только мы вернемся в Чистяково, я приложу все усилия, чтобы тебя выдать замуж как можно скорее! За Иргу, орка, эльфа или за всех сразу, но только чтобы у меня была хоть малейшая гарантия, что ты никогда, никогда больше не будешь моей девушкой!

— Можно подумать, — замурлыкала я. — Можно подумать… Я ведь не прошу тебя зайти в ювелирный. Или принести завтрак в постель.

Полугном не выдержал и заржал.

— Она и не такое может, — сквозь смех произнес он. — Это ты еще ее не видел во время «женских дней». Даже мне тогда на край света сбежать хочется.

— В следующем месяце я тебе это припомню, — дернула я лучшего друга за бороду.

— Ха-ха. Напугала ежа голой… В общем, я не боюсь. К тому времени Ирга вернется, и ты будешь над ним издеваться.

— Небесные Силы, — простонал Блондин, поднимая взгляд к облакам. — Где я так нагрешил?

Так как небеса безмолвствовали, я решила помочь богам.

— Тебе напомнить?

— Не нужно. Пошли за шоколадом.

Он взял меня под руку, и мы пошли. На лице Блондина играла загадочная улыбка. Я заподозрила неладное.

— А почему это ты вдруг таким добреньким стал?

— Я? О-о-о! — Он несколько истерично рассмеялся. — Я не добренький. Я просто набираюсь впечатлений. Чтобы помнить. Чтобы знать.

— Лим, — сказала я серьезно, — тебе не кажется, что это уже перебор? Я не понимаю, что такого страшного в том, чтобы отвести девушку в кондитерскую.

Он фыркнул.

— Ты не понимаешь. Я должен вести тебя в кондитерскую, должен восхищаться тем, как ты выглядишь, должен отдавать тебе свою одежду, а сам должен мерзнуть… Я не хочу. Я хочу иметь возможность самому распоряжаться своей жизнью, своим временем и своим камзолом!

Я с жалостью посмотрела на мужчину.

— Бедняга. Ты не понял одного — в настоящих отношениях ты не должен ничего делать. Ты хочешь, чтобы твоему любимому было комфортно. Ты хочешь сделать для него что-то приятное. И да, прости, я, наверное, переборщила с этим «пупсиком».

Лим вздохнул. Отто, до этого момента чинно шедший рядом, неожиданно сказал:

— В настоящих отношениях ты будешь ухаживать за больной подругой круглосуточно, выносить судно и кормить с ложечки. И она для тебя останется самой близкой и желанной. И ты будешь готов сделать для нее все, что угодно, лишь бы ей было хорошо…

Это «за углом» оказалось довольно далеко. Мы какое-то время шли молча, размышляя каждый о своем. Я вспоминала, как бегала по морозу к Ирге в лабораторию, чтобы принести ему кастрюльку с горячим супом, потому что он проводит эксперимент и ночевать не придет. Вспомнила, как он носил меня на руках в туалет, когда я осенью подвернула ногу, оступившись на скользкой грязи.

Домой хочу.

— Значит… — начал было Лим, но вдруг упал на тротуар. Я успела только ахнуть, когда меня схватили и зашвырнули в проезжавшую мимо карету, которая только чуть-чуть притормозила. Где-то далеко остался отчаянно ругающийся Отто и затихающие звуки борьбы.

Я проморгалась в полумраке кареты, нащупала сиденье, подула на ободранные ладони. Напротив сидел отец Живко. Почему-то я даже не удивилась.

— И что это значит? — мрачно спросила я, усаживаясь поудобнее. Шелковую юбку порвала… Жалко.

— Ничего личного, только бизнес, — сказал Гопко. — Так у гномов принято говорить?

Я бросила на орка сердитый взгляд.

— А у меня и личное, и бизнес, — продолжал он. — Видишь ли, я считаю, что такая жена, как ты, очень полезна. Обласкана королем, с деловой смекалкой…

— Вы что, — спросила я слабым голосом, — хотите на мне жениться?

Отец Живко захохотал.

— Нет. — Он утер слезы и снова засмеялся. — Я женат. На тебе женится Живко. В Степи, согласно нашим законам.

Браки, заключенные на территориях других государств, в Ситории признавались законными. М-да.

— А Живко в курсе происходящего? — поинтересовалась я. Если в курсе, я его убью. Брачную ночь он не переживет. Я вспомнила поцелуи молодого орка и поправилась: брачную ночь он не переживет, но уже после исполнения супружеских обязанностей.

— Нет, но уверен, он будет не против.

— Я — против.

— Почему? Чем сын посла отличается от сына головы столицы? У меня должность выше. Вполне возможно, я буду следующим Главным Вождем.

Насколько я помнила политическое устройство орков, каждое племя управлялось своим вождем, и раз в пять лет на общем собрании племен выбирался Главный Вождь объединенных племен, который представлял Степь во взаимоотношениях с другими государствами, мирил кланы и распределял ресурсы в случае засухи или других природных катаклизмов. Если вождь любого уровня кого-то не устраивал, ему очень быстро приходил конец. Поэтому Главными Вождями становились самые хитрые и сильные орки.

Ничего себе! А Живко такой весь скромный, торгует собаками… то есть псами, живет в общинном доме и продает драконьи бусины по спекулятивной цене. С таким отцом мог бы и подарить, жадина.

— Я — против. Категорически!

Гопко пожал плечами.

— Невена, моя жена, тоже сначала была против. Но я украл лучшую женщину под солнцем и не пожалел об этом ни минуты! Она — достойная женщина и родила мне прекрасных детей.

Детей? Я в ужасе закрыла глаза. Предстоящее обзаведение толпой орочьих родственников меня совсем не радовало. Мне одной Илиссы с Раулем хватило, чтобы понять, что я не гожусь в хорошие невестки.

— И сколько же у вас детей? — Если больше двух, выпрыгну из кареты на полном ходу.

— Выжил только Живко, мой дареный.

— Сочувствую.

Гопко пожал плечами.

— Степь — суровое место. Особенно если ты политик. Но я уверен, ты там точно выживешь.

Перспективы меня не радовали. Но я решила пока быть вежливой, а там посмотрим.

— Спасибо, приятно, что вы считаете меня достойной для выживания в Степи. А почему Живко дареный?

— Мой последний сын. Родился, когда мы уже и не надеялись на ребенка.

Я поняла, что суровый старый орк безумно любит своего сына и готов сделать все, чтобы обеспечить его всем самым лучшим. Состоянием, положением в обществе, женой. Я даже посочувствовала Гопко, но личное счастье волновало меня куда больше. Становиться похищенной невестой в мои планы совершенно не входило. Какая Степь, если я еще не похвасталась родителям наградой? Не дождалась возвращения Ирги? Однако лирика подождет, нужно выяснить главное.

— Что вы сделали с Отто?

Посол постучал кучеру, маленькое окошко открылось, и в него заглянул молодой орк. Они обменялись быстрыми фразами на родном языке — я поняла всего пару слов, потом Гопко сказал на ситорском:

— С ним обошлись максимально бережно. Деловые партнеры — большая ценность.

— А ня Монтера убили? — поинтересовалась я. Не то чтобы мне было жалко Блондина, но это нечестно, если он пострадает из-за моей личной жизни.

— Не убили, слегка стукнули, чтобы не мешал.

Я успокоилась и сложила руки на груди, собираясь с силами. Я не хотела упускать ни малейшего шанса. Госпожа Удача, обращается к тебе твоя верная почитательница, сделай что-нибудь, пожалуйста! Не хочу я в Степь, я домой хочу, схожу к тебе в храм, принесу много драгоценностей в подарок, шоколада куплю самого дорогого!

Карета остановилась. Кучер заглянул в карету и сказал с сильным акцентом:

— Контроль на выезде из столицы.

— Веди себя смирно, — сказал Гопко. — Мне не хочется тебе угрожать, но имей в виду — я очень серьезно настроен.

Я покосилась на внушительный тесак на его боку и кивнула.

Дверца кареты открылась. В проеме появился уже знакомый мне полуэльф из команды Григория. Я умоляюще посмотрела на него, жалея, что агент секретной службы не умеет читать мысли. Полуэльф окинул меня совершенно безразличным взглядом.

— Добрый день, господин посол, панна… Усиленный контроль в связи с покушениями на короля и голову столицы. Позвольте ваши документы.

— У меня дипломатический иммунитет.

— Да, господин посол, но не у панны. Ваши документы.

— А у меня их нет, — сказала я, злорадно ухмыльнувшись орку. Здесь тебе не Степь, здесь — цивилизация с бюрократией. А мои документы сейчас лежат в сумке, которая ждет меня в телепортационной башне.

— Прошу вас покинуть карету.

— Нет! — сказал орк. — У меня дипломатический иммунитет, и я запрещаю вам забирать эту девушку. Ее сегодня награждал сам король, поэтому она никак не может быть связанной с покушениями.

— Награда? — Полуэльф взглянул на мою грудь, где висел орден. — Попрошу документы на награду.

— А у меня их нет, — пропела я. Грамоты забрал Отто, потому что мне их просто некуда было положить.

— Подделка государственной награды? Или вы ее украли? Выходите из кареты!

Орк потянулся ко мне, но полуэльф шире приоткрыл дверцу. Мы с Гопко увидели ряд стражников со взведенными арбалетами и сотрудников секретной службы, на ладонях которых клубились боевые заклятия. Это выглядело внушительно. Отец Живко сложил руки на груди, полуэльф наконец-то позволил себе улыбку, кивнул мне, и я вышла из кареты.

— Я тебя недооценил, — сказал мне вслед Гопко.

Я обернулась.

— Ваш сын тоже когда-то совершил такую же ошибку. С тех пор он не применяет ко мне силовые методы. Только любовь. Счастливо оставаться.

Орк так захлопнул дверцу кареты, что стекла задрожали. Я помахала рукой оркам на козлах. Карета резко тронулась с места — даже щебенка полетела из-под колес.

— Фух, — сказал полуэльф. — Еле успел. Мне Березовский вестника прислал, что у тебя опять неприятности.

— А орк не подаст жалобу? Все-таки посол.

— Не подаст. Ведь видимость законности твоего задержания соблюдена, есть свидетели, рапорт напишем — все по правилам.

— А откуда Григорий узнал, что у меня проблемы?

— Наши ребята за тобой наблюдали.

— Спасибо, конечно, но не много ли чести для меня одной?

Полуэльф пожал плечами.

— Ты сегодня героиня дня, награждена самим королем, отмечена как победительница конкурса невест. Все законно. Сейчас тебя проводят к телепортационной башне, где уже ожидает дер Шварт. Макин!

Уже знакомый мне сотрудник секретной службы сбросил на брусчатку остатки нереализованного боевого заклинания и одарил меня кривоватой улыбкой.

— Григорий сказал, что вы сработались, поэтому Макин будет отвечать за твою безопасность.

— Конечно сработались. — Я хищно ухмыльнулась Макину. Он явно имел другое мнение, но при начальстве благоразумно решил его не озвучивать. — Но достаточно ли будет одного Макина для моей защиты?

— Достаточно. Я хочу посмотреть, кто решится напасть на сотрудника секретной службы при исполнении.

— А вот мне как-то этого не хочется, — пробормотала я, но решила не выделываться. И так Григорий сделал для меня все что мог.

Макин усадил меня в открытую двухместную коляску, запряженную — конечно же! — быстроходным эльфийским конем. Наша поездка с ветерком прошла без эксцессов и принесла мне только удовольствие.

Около телепортационной башни меня действительно ждали Блондин и Отто. Лим щеголял свежей повязкой на голове, а в руках держал… пакет из центральной кондитерской.

— На! — сказал мой «жених» после того, как мы с Отто обнялись. — Подавись!

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Не думала, что ты его купишь.

— Я из-за этого шоколада пострадал. Было бы глупо после всего этого его не купить!

— Спасибо. Действительно — спасибо.

Блондин искривил губы.

— Может быть, я начинаю понимать смысл настоящих отношений?

Телепортация прошла значительно легче, чем в прошлый раз. Корона расщедрилась на оплату услуг магов-телепортистов, поэтому я энергетически не выкладывалась.

В сумерках мы были в Чистяково. Я полной грудью вдохнула знакомый и родной запах любимого города.

— Дом, милый дом! — сказал Отто с чувством и смахнул слезу. — Признаюсь, это была глупая авантюра. Не стоило нам ездить в столицу.

— Да ладно. — Мое настроение было прекрасным. — Зато нас наградили орденами!

— И премией, — вставил полугном.

— Тем более. К тому же мы кое-чему научились…

— Заключили несколько выгодных контрактов…

— Обзавелись полезными знакомствами…

— Чуть не погибли…

— В общем, поездка удалась!

Мы ударили по рукам. В конечном итоге мы оказались в плюсе, а это главное.

Блондин, которого сильно мутило, наконец нашел в себе силы подняться с лавки возле башни и сказал:

— До встречи. Надеюсь, она будет очень не скорой.

— Пока, пупсик! — игриво пропела я, а Отто пожал Лиму руку.

— Ты молодец, — искренне сказал он. — Даже не ожидал.

Блондин кивнул:

— Да вы тоже… умеете, когда хотите.

На этом и попрощались.

— Гляди, Отто, — сказала я, пока мы шли по родным улицам, — листва на деревьях появилась. Совсем скоро будет тепло.

— У нас, наверное, уже нарциссы цветут на клумбе.

— Наверное, — с сомнением в голосе сказала я. Как-то зимой пес орка был пойман за раскапыванием нашей клумбы, и я боялась, что луковицы цветов замерзли.

Мы подошли к нашему забору.

— Кажется, я сейчас калитку поцелую, — признался Отто. — Э-э-э… не поцелую.

У калитки сидела огромная псина.

— Пошел вон! — рявкнула я. — Давай беги, наябедничай хозяину!

Пес поднялся, отряхнулся, обнюхал меня и неторопливо потрусил в направлении эльфийского квартала.

— У меня эти собаки дрожь вызывают, — сказал полугном.

— Псы, — поправила я.

— А вот теперь я поцелую нашу калитку!

После звонкого чмока лучший друг снял табличку, извещавшую о нашей поездке в столицу, а я дезактивировала защитные заклинания. Мне тоже хотелось поцеловать калитку, но я решила придержать бурное изъявление чувств до своей уютненькой кроватки.

— А это, — сказал Отто, рассматривая остатки какой-то коробки на нашем газоне и подсвечивая себе огоньком, — судя по всему, эльфийский дар, который этот гений мысли перекинул через забор, а твои заклинания его испортили.

Я подошла поближе и тоже создала огонек. После изучения останков даров мы сделали вывод, что там ничего полезного не было. Отто потащил сумки в дом, а я смела подношение поклонника в совочек и отнесла к мусорному баку.

— Знаешь что? — сказала я, входя в дом, где полугном уже возился с печкой. — Не пускай никого из моих мужиков во двор. Говори, что я занята, сплю, болею или вообще ушла в монастырь. Никого не хочу видеть.

— Опять у меня под боком спать будешь? — вздохнул Отто.

— Буду.

— Ну и ладненько. А чем ты будешь заниматься днем?

— Работать. Отдыхать. Придумаю что-нибудь.

Полугном обнял меня и спросил:

— Чай будешь?

И мы сели пить чай.

ЭПИЛОГ

Говорят, жил когда-то в лесах возле Чистяково старый мудрый отшельник, который выкопал себе землянку в корнях огромного дуба и там жил, питаясь ягодами и грибами, много лет. Потом он познал божественную истину и к нему потянулись паломники. Они приходили, приносили с собой орехи с ближайшего рынка и почтительно ждали, когда отшельник соизволит изречь драгоценную мысль. Это все продолжалось до тех пор, пока к отшельнику не пришел гном. Он сидел возле землянки два дня, а потом поставил на тропинке шлагбаум и стал требовать плату за доступ к просветленному разуму. Еще и книжку мудрых отшельничьих изречений издал.

Закончилось это тем, что отшельник вылез из своей пещеры, избил предприимчивого гнома с воистину божественной силой и стал требовать плату уже лично себе…

— …Ола! — Отто распахнул дверь, впустив в наш домик запахи весны. — Там такая погода на дворе стоит хорошая! Почему ты в выходной сидишь дома за книжкой? Что ты, кстати, с таким увлечением читаешь?

— Устав ордена Непорочных монахинь, — сказала я, показывая обложку. — Собираюсь в этот орден вступить.

— Зачем? — удивился полугном. — Тебя же не примут. С непорочностью ты несколько опоздала.

— Этот орден отрицает мужчин, и монахиня становится непорочной с момента принесения обета. После чего я даю клятву не улыбаться мужчинам, не разговаривать с ними и не иметь никаких личных отношений с противоположным полом.

— Хм… А как же наша мастерская?

— Отто, мне хватит денег на скромную монастырскую жизнь. Плюс ты еще будешь присылать проценты с выручки как полноправному партнеру. А что касается тебя… все равно же собирался нанимать еще работников, Беф тебе посоветует толкового специалиста в трансформации энергии.

— Золотце, я все понимаю, — сказал Отто, сел за стол и посмотрел на меня с участием. — Тебя поклонники достали, да? И вообще все мужики кажутся козлами и сволочами, да? Окружили тебя со всех сторон, не дают вздохнуть и решить, чего же ты хочешь? Еще и Ирга до сих пор не приехал в Чистяково и не целует твои шнурки?

— Да, — всхлипнула я. — А откуда ты знаешь?

— Да ты же вчера напилась настойки в честь возвращения домой и вопила об этом весь вечер!

— А… ну да, теперь вспомнила.

— Ты настроена серьезно?

— Абсолютно. Я сегодня утром ходила в храм Госпожи Удачи, отнесла ей дары, а на обратном пути встретила монахиню, и она мне подарила этот устав.

— Видимо, у тебя после вчерашнего такое лицо было, что она поняла, что ордену мужененавистниц без тебя не прожить, — пробормотал Отто.

— Что?

— Ничего. Подожди минуточку, я сейчас.

Отто ушел к себе, и из его комнаты донесся грохот. Судя по сдавленным проклятиям, он что-то искал и никак не мог найти. Я с интересом заглянула в его спальню.

Световое пятно на полу закрыла чья-то фигура. Я отвлеклась от созерцания Отто, который шарил под кроватью, чихая от пыли, и повернула голову.

В дверном проеме стоял Ирга. С привычной для меня стрижкой, в выглаженной черной рубашке с пуговками-черепами (я ее купила в честь какого-то праздника), черных кожаных брюках и высоких шнурованных сапогах. Из глаз исчезла грусть и обреченность, но рубашка жалко болталась на его отощавшем теле, как на вешалке. В руках некромант держал огромный торт в картонной коробке.

— Привет, милая, — сказал он.

— Я в монастырь ухожу, — сообщила я. — Непорочных дев.

— Ясно, — сказал Ирга. — Тортик будешь? Или уставом запрещено?

Я пролистала устав. Там было написано, что принимать подарки от мужчин запрещено, но я ведь еще не принесла обета!

— Это шоколадный?

— Шоколадный, бисквитный, с орехами — как ты любишь.

— Ставь на стол.

— О, Ирга явился! — сказал Отто. Его борода была в пыли, а к груди была прижата какая-то большая книга. Надо же, сколько пыли накопилось за наше отсутствие! Теперь страшно под свою кровать лезть. — А мы как раз о тебе вспоминали. Ола в монастырь уходит.

— Она уже сообщила. — Голубые глаза Ирги сияли, и оторваться от них было совершенно невозможно.

— Значит, делать тебе здесь больше нечего, — злорадно заявил полугном. — Опоздал, миленький. Надо было вчера приходить, до того, как ей в руки настойка на алыче попалась.

Я заставила себя оторвать взгляд от некроманта и посмотреть на тортик. Тортик не предаст и больно не сделает, особенно если он свежий.

Ирга вздохнул. Я, даже не глядя, могла сказать, что он сейчас сжал губы, принимая какое-то решение. Интересно, что же он придумал?

— Приятного аппетита, — сказал некромант. — Был рад вас увидеть.

Когда за ним закрылась калитка, я завопила:

— И все? Просто пришел, принес тортик — и все? Это что такое?

— Вот именно, — поддакнул полугном. — Как он посмел? Почему не упал к твоим ногам? Почему не закричал, что любит тебя больше жизни? Почему не побился лбом об пол, вымаливая прощение?

— Ты что, издеваешься? — угрожающе спросила я. У меня тут трагедия в личной жизни, а он насмехается!

— Издеваюсь, — согласился Отто. — Ты вообще в монастырь собралась, так что остынь. Вот.

Он торжественно водрузил на стол толстую книгу.

— Что это? — спросила я, подходя поближе. Где-то я этот том уже видела.

— Писание от Ёшкиного Кота!

Точно! Когда мы сидели в лесной резиденции королевы, рыжий прохвост подарил нам эту книжку, пообещав, что она поможет выбраться из западни. Однако книжка оказалась совершенно бездарным графоманством и плагиатом. Но выкинуть такую эксклюзивную вещь у Отто рука не поднялась.

Я села на стул и приготовилась слушать очередную гениальную идею моего лучшего друга. Уверена, пока рылся под кроватью, он уже успел составить бюджет и просчитать рентабельность.

— Мы будем создателями новой религии, — сказал Отто. — Коты очень недооценены в нашем обществе!

— Во время длинной ночи я видела котопоклонников, — вспомнила я. — Они вызывали Ёшкиного Кота с помощью горки из дохлых мышей.

— Вот! Уже первые адепты есть. И в рамках этой религии ты станешь основательницей нового ордена Непорочных монахинь, которым разрешается работать в мастерской со своим деловым партнером. Я даже устав готов написать.

Я ошеломленно смотрела на Отто. Это что же — наш новый проект? Религия? Адепты? Монашеский орден?

А почему бы и нет? Поклонение Ёшкиному Коту не перечит поклонению Госпоже Удаче, к тому же может меня защитить от опасности во время вызова низших демонов, да и Ёшка оставит меня в покое. Кота он любит, должен воспринять идею новой религии положительно. А если придерется, то скажу, что поклонение только увеличивает силу потустороннего существа, Кот громче мурлыкать станет, ласковым будет.

— Интересная мысль, — сказала я. — Очень интересная. Ее нужно обдумать.

— Обдумывай. Пока из столицы не дошли вести о наших подвигах, у нас есть время. Потом, на волне всеобщего обожания и лобызания с головой города на сцене главной площади, при большом скоплении народа начнем проповедовать. Народ в экстазе ведется на такие штуки на раз-два-три. — Полугном открыл коробку и разрезал торт. — Не хочешь мужиков — не будет! Захочешь — скажем, что орден предписывает каждой девушке по три любовника. И, главное, никто же возразить не посмеет!

Он любовно погладил книгу.

— Ты жуй и думай над основными догмами нашей религии, потом будем подбирать нужные цитаты.

— Я уже первую придумала. Еженедельные подношения двум главным жрецам в виде шоколадно-бисквитного торта!

— Хорошая мысль, — одобрил Отто и открыл книгу на первой попавшейся странице. — Вот! «Ибо пища телесная является основой для свершения подвигов».

Он разлил чай по чашкам, и мы звоном фарфора отметили начало нового проекта.

Говорят, что гномы — самая атеистическая раса. Это не так, ведь у них есть даже храмы, пусть они и устроены не так, как у людей. Верят гномы в Бездну, Молот и Наковальню и в то, что трудом и упорством можно достичь всего, что пожелаешь.

Я эту веру вполне разделяю.

Оглавление

ПРОЛОГ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  Глава 1 РУКА И СЕРДЦЕ

  Глава 2 ДАМА С СОБАЧКОЙ

  Глава 3 КАК У МЕНЯ ЧЕСАЛАСЬ ПЯТКА

  Глава 4 СТРАШНАЯ НЕКРОМАНТСКАЯ ОРГИЯ

  Глава 5 ДЕНЬ ГРАНДИОЗНОЙ ЭЛЬФИЙСКОЙ РАСПРОДАЖИ

  Глава 6 ОТТЕПЕЛЬ И СМЕРТЕЛЬНЫЙ МОРОЗ

  Глава 7 ОСКОЛКИ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  Глава 1 НОВАЯ АВАНТЮРА

  Глава 2 СТОЛИЧНЫЕ ШТУЧКИ

  Глава 3 И СНОВА ЭКЗАМЕНЫ

  Глава 4 СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

  Глава 5 МУЗЕЙНЫЕ ЭКСПОНАТЫ

  Глава 6 КАК Я С СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБОЙ ПОЗНАКОМИЛАСЬ

  Глава 7 НЕВЕСТА ГРАФА

  Глава 8 ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРЕЗ СЕБЯ

  Глава 9 ДОМОЙ, ДОМОЙ!

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg