«Жена на полставки (СИ)»

Жена на полставки (СИ) (fb2) - Жена на полставки (СИ) 1505K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кристина Зимняя

Анника Жена на полставки

Глава 1

Муж и жена — одна сатана.

Народная мудрость

Тихий семейный вечер: потрескивающий поленьями камин, мягкие кресла с высокими спинками и пуфиками для ног, приземистый круглый столик с булькающим на переносной плитке граджем[1], свечи и задушевная беседа — такой, несомненно, идиллической картинкой предстала бы наша малая гостиная перед сторонним наблюдателем. Если бы, конечно, этот сторонний умудрился пробраться в Брэм-мол[2] в столь поздний час. Но даже в этом случае все впечатление было бы бесследно уничтожено первой же услышанной фразой.

— И кто на сей раз?

Пожалуй, больше всего я всегда ценила в муже голос. Грэг умудрялся управлять им, как музыкант инструментом, извлекая любую интонацию — от умиротворяющего приглушенного баритона до командного баса — и, соответственно, настраивая слушателя на нужную реакцию. Всего одна короткая фраза, а я уже была готова с восторгом поделиться с супругом свежими новостями, хотя минуту назад еще планировала поломаться.

— О, дорогой, ты будешь в ужасе!

— Неужели? — прищурив, словно сытый хищник, свои чуть раскосые глаза, лениво поощрил меня мужчина.

— Обязательно будешь! Алвин такой милый мальчик. Просто лапочка. Ты таких терпеть не можешь.

— «Милее» Зэйма? — добавив в голос яда, поинтересовался муж.

— Фи, — я демонстративно сморщила носик: — не напоминай мне об этом недоразумении. Алвин несравнимо выше этого долговязого нытика.

— Еще выше? — в притворном ужасе воскликнул Грэгори. — Помнится, Зэйм в двери проходил, исключительно втянув голову в плечи.

— Не издевайся! — я шутливо погрозила супругу пальцем и мечтательно закатила глаза: — Вин… он такой… такой…

— Неописуемый! — услужливо подсказал муж.

— Да ну тебя! — я отхлебнула чуть остывшего граджа из своего бокала и, буркнув: — Сам увидишь, — надулась.

— И когда же я буду иметь возможность лицезреть это средоточие совершенств? — опустошив свой кубок, продолжил Грэг. Я мстительно помолчала с минуту, а потом не выдержала — никогда не могла долго злиться на мужа — и с прежним воодушевлением сообщила:

— Послезавтра на приеме Кручара[3].

— Круг Чародеев? Так он еще и маг? Милый маг?! — ужаснулся супруг. — Ветреная моя, а может, передумаешь? — Я молча покачала головой, с трудом удерживая серьезное выражение на лице. Муж вздохнул и поднялся с кресла. — Эту новость нужно переварить, — констатировал он, чмокнул меня в лоб и, заправив за ухо выбившуюся прядку, пожелал: — Волшебных снов, Эльза.

Шаги давно стихли, надежно отрезанные от гостиной массивной двустворчатой дверью, а я все еще ощущала тепло его прикосновений. И невольно улыбалась, в который раз размышляя, как же мне повезло.

Под созерцание пляшущих в камине язычков пламени и новую порцию пряного травяного настоя перебирать воспоминания было особенно приятно. Даже те, что приятными не были.

Дело в том, что при всех моих достоинствах — привлекательной внешности, деньгах и более чем достойном происхождении — у меня имелся один, но очень существенный недостаток. Я была неимоверно влюбчива. Стоило только показаться где- то в пределах видимости симпатичному мальчику/юноше/мужчине, как я мгновенно теряла голову. Родители до этого позора, начавшегося, едва мне стукнуло тринадцать, к счастью, не дожили. Хотя один авторитетный врачеватель утверждал, что именно их ранний трагический уход и послужил причиной моей «эмоциональной нестабильности». Может, он и был прав. Как бы там ни было, тетка Марвейн со мной изрядно намучилась. Мало того, что я буквально сходила с ума по каждому очередному «идеалу»: круглосуточно расписывала всем его достоинства, слагала стихи, совершенно неприлично таращилась на объект своей любви, планировала то побег, то свадьбу — так еще и остывала буквально через неделю- другую, переключаясь с тем же пылом на новый объект. В то время как прежний «возлюбленный» только- только вынужденно проникался выпавшим ему «счастьем» и настраивался на романтические отношения. Бедная тетя умаялась отваживать позабытых кумиров и словом, и силой — некоторые из них были столь настойчивы, что пришлось нанять парочку охранников.

Грегори Брэмвейл нарисовался в моей жизни столь стремительно, что я даже присмотреться к нему не успела. Поймал меня в темной нише за портьерой, где я обиженно хлюпала носом после очередной тетушкиной нотации, и предложил платок, кошелек и имя. Первое я с благодарностью приняла, от второго сходу отказалась, а над третьим призадумалась.

После тетиного любимого, многократно повторяемого «Допрыгаешься ты, однажды, Эльза!» перспектива обзавестись надежным защитником от уже не интересных кавалеров показалась неимоверно привлекательной. Вот так я и сменила родовое имя, статус и место жительства, переехав из Чарди- мола в Брэм. И очень долго понять не могла одного — почему я в Грэга тогда так и не влюбилась?

Впрочем, оно и к лучшему. Потому что сам он любить был не способен. Мы с Грегори были как две стороны медали: я вечно кем- то очарованная и он — видящий лишь недостатки в окружающих. Наверное, сама ткачиха судеб — столапая паучиха Грис[4] — предназначила нас друг для друга.

* * *

Утро того рокового дня началось для меня в районе полудня. В том смысле, что именно в это время я соизволила проснуться. Хайда, тут же нарисовавшаяся в дверном проеме с подносом, поспешила ехидно поведать мне, что хозяин де опять дома не ночевал. Судя по неприкрытому злорадству кайры[5], можно было подумать, что это случилось впервые, хотя вся прислуга знала наверняка, где и с кем встречал рассветы мой дорогой супруг. Я зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой, потянулась и уселась, подложив под спину подушки, чтобы насладиться завтраком. Под блюдечком с джемом обнаружился довольно пухлый конверт. И необычного в этом факте было еще меньше, чем в каждодневной чашечке отвара ромашки — записки от возлюбленных я получала регулярно. Мимолетно озадачившись вопросом, от кого же это письмо (уже от Алвина или еще от Джойса, которым я была увлечена на прошлой неделе), я вскрыла послание. Из недр конверта выпорхнула крупная бархатисто- черная бабочка. Она описала круг над кроватью и, в последний раз взмахнув крыльями, разлетелась на тысячи полупрозрачных лепестков, которые легли на одеяло символом разбитого сердца.

Это было красиво. И я невольно улыбнулась, подумав, что, быть может, на сей раз роман обещает быть приятным. Алвин Витэрхольт был пусть и слабеньким, но магом, и этот романтичный, хоть и несколько мрачноватый, сюрприз вполне был ему по силам. Но тут же пришедшая в голову мысль, что Джойс Саммермэт вполне мог позволить себе оплатить сотни подобных иллюзий, несколько подпортила радужные грезы. Я тряхнула конверт в надежде на карточку с подписью отправителя способную разом развеять все сомнения. И кусочек картона действительно выскользнул из объятий плотной мелованной бумаги. Вот только вслед за ним на мои колени упал еще один неожиданный предмет — крохотный, не больше ногтя на мизинце, ключик на алой шелковой ленточке. Прозрачный намек мне вовсе не понравился, я нахмурилась и потянулась за картонкой, чтобы узнать имя столь смелого поклонника, вот только вместо «Я в восхищении! Всегда Ваш А.» или «Люблю! У Ваших ножек Дж.» на розовом прямоугольнике, обрамленном траурной каймой, красовался незатейливый стишок:

«Шаг вперед и два назад — Тьмы повязка на глазах. Чем пожертвовать готова Кукла ради жизни новой? Друг не друг, а день не день, Когда путь уводит в тень. Не бывает без потерь Приоткрыта тайны дверь. Если ключ не подобрать, Замок можно и сломать…»

Я прикусила губу, озадаченно перечитывая загадочное послание раз за разом. В бессмысленных на первый взгляд строках прослеживался какой- то странный ритм. Ключик мерно раскачивался на зажатой в пальцах ленточке в такт повторяемым про себя словам, а в голове все отчетливее звучала рваная, словно исполняемая неумехой- учеником, мелодия: «Пам- пам, пам- пам!» Глаза заволокло какой- то пеленой. Я сама не заметила, как начала, беззвучно шевеля губами, двигаться: вперед- назад, влево- вправо, вперед- назад… «Пам- пам, пам- пам…».

— Не к добру это! — ворвался в уши резкий голос Хайды. — Всю кровать сажей изгваздали.

Я вздрогнула, мгновенно вернувшись в реальность, и отбросила и карточку, и ключик. Картонка вспыхнула и упала, оставив в воздухе облачко едкого зеленоватого дыма, а ключ, тихонько зазвенев, улетел куда- то за туалетный столик. Стало по- настоящему не по себе — я понимала, что была в полушаге от забытья. Навеянного забытья — морока, цель которого, была мне неизвестна. Пожалуй, в тот момент я впервые в жизни по- настоящему испугалась…

Впрочем, испуг был не единственным «впервые» в тот день. «Случайно» опрокинув блюдце с рогаликами на пол и отослав Хайду на кухню за новой порцией, я поспешно встала, пересекла свою комнату, потом нашу общую «парадную» спальню и застыла возле скромной одностворчатой двери из темного дерева. Рука, уже занесенная для вежливого стука, зависла в воздухе, так и не коснувшись поверхности. Странно… Я совершенно не боялась Грэга, но нарушить негласное правило о неприкосновенности личного пространства было почему- то страшно. Словно этот незначительный поступок мог пошатнуть надежность нашего союза. Тряхнув головой, словно прогоняя неуместные сомнения, я осторожно повернула дверную ручку и сделала шаг в неизвестность.

Спальня мужа действительно была для меня неизведанной территорией. Поэтому вопреки первоначальному намеренью быстренько выяснить, здесь ли он и может ли со мной поговорить, я невольно крутила головой, оценивая обстановку. Царивший в комнате полумрак только раздразнивал мое любопытство. Хотелось раздернуть тяжелые узорчатые портьеры, не пускавшие солнечный свет, и изучить каждую мелочь — от мерцавших на стенах ночников до украшавшей потолок фрески. Дверь, оставленная приоткрытой, вдруг тихонько скрипнула и захлопнулась. Этот не с лишком громкий звук показался мне оглушительным. Я вздрогнула и, прекратив озираться, как провинциалка в музее, направилась в глубину комнаты. Намек на то, что Грэг в любой момент может проснуться и застать меня за праздным изучением интерьера, вышел своевременным.

Ложе, а именно это слово больше всего подходила к данному предмету меблировки, пугало своими габаритами. Моя не самая скромная по размерам кровать уступала этому монстру во всем — в длине, ширине, высоте, роскоши и, надо признаться честно, содержимом. Накрытый покрывалом холм, возвышавшийся посреди темных, неясного в полумраке цвета, простыней, выглядел просто огромным. На миг я даже засомневалась, а один ли мой супруг в этом свертке из расшитого вензелями бархата. Но сама мысль, что лэйд[6] Брэмвейл мог притащить в родовое гнездо любовницу, показалась настолько нелепой, что тут же покинула мою голову.

Добраться до «холма» оказалось не так уж и просто — пришлось встать одной ногой на ступеньку, коленом другой опереться на край кровати и только тогда я сумела дотянуться. Тихонько позвав мужа по имени, осторожно похлопала по предполагаемому плечу. И уже в следующую секунду с визгом отправилась в полет.

Приземление на дальнем краю ложа вышло на удивление мягким, но осознала я это далеко не сразу. Потому что в первый момент могла только беззвучно шевелить губами и перепугано таращиться в светящиеся глаза нависшего надо мной существа, сотканного из фосфоресцирующих нитей. Тяжелое холодное тело, придавившее от колен до груди, и ледяная рука, сжавшая горло, добавляли остроты ощущениям.

— Эльза? — хрипло спросило чудовище голосом мужа. — Что ты здесь делаешь? — Пальцы, словно извиняясь, погладили шею и соскользнули, давая воздуху доступ к легким. Я шумно вдохнула и попыталась отползти. — Прости, я не сразу тебя узнал! — продолжил Грэгори, переместившись с моего тела на кровать.

— Я… я тебя тоже! — наконец удалось выдавить мне.

Грэг поднял руку, и я невольно шарахнулась в сторону, но он всего лишь потянул за шнурок над изголовьем. Шторы с тихим шорохом скользнули в стороны, заливая спальню солнечными лучами. Полумрак отступал, забирая с собой и кошмарный облик супруга. Хотя и при свете дня выглядел он не очень — запавшие щеки, чрезмерно выступающие скулы и ключицы, темные провалы под глазами и мертвенная, синюшная бледность никого бы не украсили. Но без сосудов, просвечивающихся в темноте сквозь истончившуюся кожу, и белесых глаз облик был скорее жалким, чем пугающим. А еще он наглядно свидетельствовал, что этой ночью муж работал, а не с девицами облегченного поведения общался. Переохлаждение, упадок сил, хищная кровь[7] — все признаки магического истощения на лицо.

— Прости, я не хотел тебя напугать! — зябко кутаясь в покрывало, еще раз извинился мужчина.

— Это ты меня прости! — виновато вздохнула я. — Я не должна была вот так вот бесцеремонно вламываться.

— Ты что- то хотела?

Судя по виду, для самовосстановления ему требовалось еще часа три- четыре сна, но столько ждать я была не готова, а потому решительно потянулась к мужу и обхватила руками его лицо. Кожу ладоней слегка закололо, словно сотни крохотных ледяных иголочек проступили на мужских щеках, но больно не было. Было любопытно. Я еще никогда не выступала в роли айры[8] для мага. От дежурства в айронарии[9] меня ограждал статус, а Грэг ни разу не просил поделиться энергией. Сперва я совсем ничего не ощущала кроме пощипывающего ладошки холода, но постепенно по телу стали разливаться слабость и сонливость. Веки сами собой опустились, голова закружилась…

— Достаточно! — ворвался в затуманенное сознание голос мужа. На мои руки легли его, уже привычно горячие — температура тела у чародеев несколько выше, чем у обычных людей. — Тебе нужно полежать. — Он осторожно опустил меня спиной на кровать и укрыл.

— Я хотела… — попыталась было поделиться встревожившим событием я, но к мои губам прижался мужской палец.

— Тсс! Подожди немного, Эльза. Через пару минут станет лучше.

Я послушно умолкла. Муж принялся умело растирать мои похолодевшие ладошки. От запястий к плечам стало разливаться приятное тепло, прогоняя онемение. И через некоторое время я вдруг поняла, что снова полна сил. Распахнув веки, встретилась взглядом с серыми глазами Грэгори. На его вернувшем обычную смуглость лице появилась добрая улыбка.

— Спасибо, милая! — Он поднес мою руку к губам, слегка коснулся костяшек и аккуратно положил на кровать.

В поле зрения попал обнаженный торс мужа, я невольно вспыхнула и поспешила сесть, старательно отводя глаза. Грэг хмыкнул и потянулся в изножье кровати за валявшейся там светлой лужицей рубашкой. Я невольно проследила за ним взглядом, оценив и игру мышц на спине, и низко сползшие из- за расстегнутого ремня брюки, и заставила себя отвернуться. Любопытство было естественным, но казалось нечестным. Наш договор не предполагал такого рода интимности и, застань я мужа за подобным разглядыванием, была бы искренне оскорблена.

— Все, я оделся, — сообщил Грэгори. — Так что у тебя случилось, Эль?

Я невольно вздрогнула — уменьшительным именем меня называли крайне редко — и посмотрела на мужа. «Оделся» было слишком громко сказано — он всего лишь накинул рубашку, но так и не потрудился ее застегнуть, как, впрочем, и пояс, блестящая пряжка которого привлекала внимание к совсем уж неприличному. Я поглубже вдохнула, запретила себе опускаться взглядом ниже шеи собеседника и начала рассказ.

Чего у Грэга было не отнять, так это умения слушать. Он всегда терпеливо выносил мой восторженный щебет на тему очередной покупки или поклонника, не перебивал и даже поощрял чрезмерную словоохотливость, вероятно, понимая, что только с ним я могу быть откровенна. Из родни у меня были лишь тетка и пара кузенов, а подруг ввиду особенностей моей натуры не было вовсе. Практически все особи подходящего возраста так или иначе становились жертвами моей влюбчивости, а те, кому посчастливилось быть обойденными вниманием, благоразумно держались подальше. Никому не хотелось приглашать в дом потенциальную угрозу спокойствию и благоразумию своих мужчин. Да и на приемах меня старались обходить стороной.

Талант слушателя и на сей раз мужу не изменил. Он хмурился, что пугало меня еще больше, чем само происшествие, но не перебивал, давая возможность выплеснуть впечатления. Я старалась подбирать слова, выстраивать фразы, чтобы максимально точно описать ситуацию, но то и дело срывалась на эмоциональные возгласы и жестикуляцию.

— Чтобы это ни было, подействовать оно не успело, иначе я бы заметил след при подпитке, — попытался упокоить меня Грэг. — Надеюсь, ты ничего не выбросила?! — Я отрицательно покачала головой. — Умница! Тогда пойдем, покажешь!

Семеня за решительно пошагавшим к моей комнате мужчиной, я поймала взглядом отражение в зеркальной дверце шкафа. Мы оба были босиком и не совсем одеты, но Грегори в таком непривычно расхристанном виде почему- то казался крупнее, чем обычно. Я же, в пижаме и покрывале, которое потащила за собой, выглядела откровенно жалко, хотя была не в пример спокойнее, чем до набега на чужую спальню. Все- таки привычка во всем полагаться на мужа, заставляла чувствовать себя увереннее в его присутствии. Защищеннее.

Перешагнув порог моей комнаты, Грэг не устремился сразу к кровати, а с интересом пробежался глазами по интерьеру. Я хмыкнула, вспомнив, как сама озиралась по сторонам совсем недавно.

— Нравится?

— Уютно! — кивнул муж. И это не было комплиментом. Его первая жена не отличалась хорошим вкусом, и свою часть хозяйских апартаментов я переделала сразу после свадьбы, ликвидировав все пылесборники, колченогие пуфики и пестрящие узорами и позолотой обои.

Черное сердце на бежевом шелке одеяла удостоилось лишь мимолетного взгляда, а вот прочим элементам послания внимания досталось куда больше. А если точнее — конверт и розовая карточка подверглись тщательному изучению, а вот ключик куда- то пропал. Я, укрывшись за дверцей шкафа, сменила плащ из покрывала на халат и, отодвинув прикроватный столик, принялась осматривать пол, но ни алой ленточки, ни самого ключа нигде не было видно.

— Пропал! — раздосадовано сообщила я, поворачиваясь к Грэгу, облюбовавшему одно из двух плетеных кресел в нише у окна. В моей светлой, утонченно- женственной комнате мужчина смотрелся чуждо, но на удивление привлекательно. Я даже засмотрелась на миг. На лице мужа уже не было следов ни измождения, ни недавней хмурой сосредоточенности, лишь налет привычной снисходительной насмешки. И это успокаивало.

— Присаживайся, ветреная моя, — жестом указал мне супруг на второе кресло.

Я с готовностью подхватила с прикроватной тумбы поднос с завтраком и, переставив его на стеклянный столик, вплотную придвинутый к подоконнику, уселась напротив мужа. Уклад нашей личной жизни мог быть любым, но правила предписывали сервировать всегда на двоих, и в тот момент вторая чашка впервые пришлась кстати. Я степенно, словно матрона со стажем, разлила по чашкам ромашковый отвар, добавила мужу пол- ложечки меда, как он любил, и передала напиток. Грегори так же уверенно, словно этот простой ритуал в подобной обстановке был для нас повседневным, принял кажущийся в его руке крохотным элемент гэврского* сервиза, сделал глоток и подчеркнуто ласково произнес:

— Признавайся, непостоянная моя, о которой их жертв своего сногсшибательного обаяния забыла мне поведать?!

Я даже оскорбилась:

— Грэг! — муж в ответ на мой возмущенный возглас только слегка приподнял брови в немом вопросе и сделал еще один глоток. — Ты же знаешь, я всегда и все тебе рассказываю!

— Видимо, не все, Эль. Потому что отпечаток кокона[10] на этом конверте мне не знаком.

По сути, этой фразой мужчина открыто признался, что изучает слепки[11] энергетической оболочки всех моих кратковременных возлюбленных. Но я об этом и прежде догадывалась. В конце концов, именно уверенность, что лэйд Брэмвейл — один из сильнейших магов Латии[12], знаменитый охотник на калфов[13], как никто другой, сможет позаботиться о безопасности супруги, и помогла мне год назад принять решение. А ведь я уже подумывала перебраться в Равнинную обитель[14]. Девичью, разумеется.

Иногда я ужасно жалела, что родилась в семье третьего круга[15]. И не потому, что так уж желала быть чьей- то кайрой, как Хайда, или поварихой. Не многим больше меня привлекала и судьба торговки или учительницы, но проверке кровью повелителей ни первый, ни второй круг не подвергались. Только третий считался достойным. И достаточно сильным, чтобы принять дар. Всего одна капля, полученная в храме Змея[16] через неделю после рождения, а как она меняла жизнь! Кому- то, как Грэгори, везло больше всех — кровь приживалась в организме и, начав менять его в возрасте десяти- двенадцати лет, делала магом. Именно магом — чародеев женского пола можно было пересчитать по пальцам. Остальные же дети третьего круга, пережив продолжительную лихорадку, приобретали какую- нибудь особенность. Индивидуальную, неповторимую. Так подруга моего детства умела говорить с птицами, кузен Люрвиг — чувствовать воду, его брат Кардайл — оставлять выжженные отпечатки пальцев на любом предмете, тетка Марвейн — копировать голоса. Дар мог быть как полезным, так и абсолютно нелепым, но мой оказался совершенно ужасным именно для меня. Любой свободный от сердечной привязанности, в кого я влюблялась, неизменно отвечал мне взаимностью. Нужно ли говорить, каким кошмаром оборачивалось мое непостоянство?!

— Эльза, ты меня слышишь?

Я вынырнула из своих размышлений, повторно наполнила протянутую мне чашку и ответила:

— Прости, дорогой! Я просто пыталась вспомнить, кого могла случайно не упомянуть. Но я действительно абсолютно всем с тобой делюсь. Может, это письмо прислала женщина?

— Возможно. Какая- нибудь брошенная особа, затаившая злобу, или не в меру деятельная родственница, — согласился Грэгори. — Я проверю, а заодно покажу специалисту карточку. К сожалению, ты активировала заклинание, и теперь это просто стихи, по которым так сразу и не определишь направленность морока. — Мужчина поднялся и направился к двери, прихватив с собой конверт и розовый кусочек картона. — Постарайся пока никуда не выходить, лучше ключ поищи! — Я согласно кивала, провожая мужа взглядом. — И Эль, — на пороге Грэг обернулся и как- то бесшабашно, по- мальчишески улыбнулся: — спасибо!

— За что? — не поняла я.

— За незабываемое утро, непредсказуемая моя!

Дверь с тихим щелчком закрылась, а я запоздало поняла, за что на самом деле было это спасибо. Я ведь вовсе не обязана была восстанавливать магический резерв мужа. Наши отношения этого не предусматривали. Но, проглоти меня Змей, это было такой мелочью в сравнении со всем, что Грегори для меня делал.

* * *

Прислуги в Брэм- моле было немного: повариха Альма и ее дочка Исми, помогавшая на кухне; Гальс — кайр Грэга; Хайда; садовник Лойс и Цвейг, который проживал в комнатке над шипарием[17]. В последнем представителе персонала особой нужды не было, но свою небольшую коллекцию шипов Грэгори обожал, а возможности холить и лелеять не имел из- за постоянной загруженности работой. Потому и появился несколько лет назад в стенах просторного помещения, опутанного таким количеством сигнальных нитей, что и городская сокровищница бы позавидовала, угрюмый мальчишка. В доме Цвейг почти не показывался, на хорошенькую Исми, таскавшую ему еду, упорно не реагировал и даже ночевал среди вверенных его заботам каменных коней чаще, чем в своей комнатушке.

Зато пятерку хозяйских шипов парнишка обожал. Он мог часами полировать их покатые каменные бока и треугольное днище, тщательно оттирать малейшие пятнышки на стеклянном куполе и щеткой вычищать внутреннюю обивку. И так же продолжительно дуться из- за малейшей царапинки. Моему золотисто- рыжему одноместному крошке, такому изящному и миниатюрному рядом с мощными собратьями, тоже доставалась порция внимания и ласки, а мне — недобрые взгляды исподлобья. Управлять- то я умела, но вот мастерства в этом искусстве так и не достигла. Истерика, которую закатил Цвейг, когда однажды я вернулась на шипе со сплющенным о фонарный столб носом, была знатной. Каждый раз, залезая в обтянутое черным бархатом нутро Малыша в сопровождении тоскливых вздохов мальчишки, я чувствовала себя хищницей, крадущей детеныша у матери. Так что свадебным подарком мужа я пользовалась редко, предпочитая наемный транспорт вероятности однажды быть убитой каким- нибудь особо острым инструментом из арсенала Цвейга.

Лойс, отменно присматривавший за обширным садом, фонтаном и клумбами, в стенах мола так же был не частым гостем. Приходил раз в три дня из деревеньки неподалеку. И в тот день не появлялся. Альма и Исми все утро носу не высовывали из кухни — перебирали ягоды для джема. Гальс уверенно утверждал, что среди доставленной почтальоном корреспонденции писем не было. А кайра не менее уверено заявляла, что конверт с надписью «лэйе Эльзе Брэмвейл дин[18] Варейс» взяла со столика у лестницы. Не верить кому- то из них не было причин — Грэг доверял своему слуге так же, как я Хайде.

По всему выходило, что таинственное послание, на котором остался неопознанный пока след кокона, но почему- то исчезло мое имя, возникло из ниоткуда. Бытовые перемещения предметов редкостью, конечно, не были — нашелся бы только чародей, желавший размениваться на такую мелочевку. Вот только Брэм- мол — родовое гнездо мага. Причем мага далеко не в первом поколении. Кровь повелителей прекрасно прижилась в жилах и отца моего мужа, и его деда, и прадеда. Старый дом был укрыт многослойными чарами от флюгера на западной башенке до потайного хода в подвале.

— Ну, и что скажешь, дорогая? — ловко разделывая жареную райку[19], поинтересовался супруг. Я неодобрительно посмотрела на порцию жирного мяса, очутившуюся на моей тарелке.

— Скажу, что Альма по- прежнему готовит исключительно для тебя, дорогой! Это болотное недоразумение, по ошибке наделенное крыльями, ни одна уважающая себя лэй есть не станет.

— Ты преувеличиваешь, привередливая моя! — улыбнулся муж, накладывая мне тушеных овощей. — Я точно помню, что совсем недавно на ужин был столь любимый тобой абсолютно несъедобный салат.

— Это было неделю назад! И то лишь потому, — я обличающее ткнула в сторону собеседника вилкой, — что Альма приболела, а Исми без присмотра спалила мясо. И если ты не поговоришь с этой старой интриганкой, вечно причитающей, что «мальчик опять исхудал», я найму еще одного повара. И, когда они при дележе кухни дойдут до поножовщины, виноват будешь ты!

— Напугала! — рассмеялся Грэг, но тут же посерьезнел: — Вообще- то я хотел бы узнать, что ты думаешь насчет письма.

Я нехотя ковырнула содержимое тарелки и поморщилась. Вести легкомысленную беседу было куда приятнее, чем обсуждать так напугавшее меня происшествие. Вот только Грэгори был прав, не давая разговору сойти к привычной для нас пикировке.

— А что я могу думать? Представления не имею, кто мог оказаться настолько, — я помедлила, подбирая слово: — умелым, чтобы проникнуть сквозь защиту Брэма. И тем более не понимаю, кому это могло понадобиться. А еще, куда более важным мне кажется, что по этому поводу думаешь ты!

Муж кивнул, словно подтверждая мою правоту, и, прожевав кусок райки, одобрительно заметил:

— Что я всегда ценил в тебе, Эльза, так это благоразумие!

— Тетя с тобой бы явно не согласилась! — грустно усмехнулась я.

— Лэй Марвейн, при всем моем уважении, не слишком наблюдательна и склонна придавать излишнее значение приличиям. Иначе она бы, несомненно, заметила твою способность вовремя отступить и не брать на себя слишком много.

— Не издевайся!

— Я совершенно серьезен. И, между прочим, в свете твоего благоразумия, возникает вопрос, кто знает тебя настолько хорошо, чтобы предполагать, что ты покажешь письмо мне?

— Почему ты думаешь…

— Потому, что именно сегодня меня не должно было быть дома до самого вечера, а на конверт и карточку наложено самоуничтожение на два часа пополудни. И подобное совпадение кажется мне подозрительным.

В дела мужа я никогда не вникала, а потому могла только изумленно воскликнуть:

— До вечера?

— У Миста жена вот- вот родит, поэтому я временно его замещаю. И об этом может узнать любой, прочитавший указ на Рассветной башне[20].

— То есть ты сейчас должен в кабинете председателя принимать посетителей?

— Да, должен. Но, — предвосхищая мой вопрос, продолжил мужчина: — вместо меня жалобы и просьбы выслушивает Колейн под личиной. — Мое лицо невольно вытянулось от изумления. Амулеты, позволявшие принимать чужую внешность, были невероятно энергоемкими и использовались крайне редко. Чтобы восстановить свойства этой невзрачной на вид подвески, десятку магов приходилось выкладываться полностью.

— Но зачем такие сложности?

— Ночью был прорыв. Я истратил весь резерв и вдобавок повредил плечо — регенерация остатки сил забрала.

— А айронарий?

— Слишком многие пострадали, — помолчав, пояснил муж и негромко добавил: — а я женат.

Мне вдруг стало неимоверно стыдно. Признаться, до того момента я никогда не задумывалась об этой стороне жизни супруга. Я, естесственно, знала, что он маг и регулярно участвует в ночной охоте. О том, что после любой связанной с даром деятельности, чародей испытывает болезненную слабость, знали абсолютно все. И что большинство магов предпочитает подпитку чужой энергией самовосстановлению, тоже не было тайной. В айронарии круглосуточно находились готовые поделиться жизненными силами: как попавшие на дежурство по жребию, так и пришедшие по собственному желанию. А почему нет? Не больно, общественно полезно, да еще и шанс на перспективное знакомство.

Девушки на выданье просто рвались добровольцами — а вдруг приглянешься молодому симпатичному магу? Тут тебе разом и богатство, и скачок по социальной лестнице. Чародею- то никто не запретит жениться — будь ты хоть последней прачкой, а мигом лэй станешь. А потому в айронарий и наряжались, как на праздник, и зельями, усиливающими привлекательность, не брезговали. Вот и повелось, что женатые мужчины, кроме случаев, когда подпитка была жизненно необходима, общения с айрами избегали. Ни к чему супруг на ревность провоцировать.

— Прости! Я не думала… Тебе нужно было только сказать, и я…

— Оставь! Если бы это действительно было проблемой, я бы непременно попросил! — отмахнулся Грэгори. — Суть в том, что я вернулся, воспользовавшись тоннелем, рано утром, хотя не должен был, и только поэтому успел увидеть письмо. А предполагалось, что вечером я обнаружу уже зачарованную Эльзу.

— Интересно, чем?

— Скорее, интересно, кем! Определив автора морока, узнаем и причину, и назначение этого рифмованного творчества. Ключ не нашла?

— Нет!

— Поищи еще раз! А я пока попробую отпечаток кокона проверить. И Колейна домой отпущу, пока он кого- то из посетителей не загрыз. — Мы переглянулись и одинаково ехидно хмыкнули — способность заместителя Грэгори выходить из себя была общеизвестна. — Будь умницей и не покидай Брэм- мола. А если вдруг почувствуешь желание взяться за любимый тесак Альмы и проредить домочадцев, немедленно вызывай лекаря! И мне весточку послать не забудь! — проинструктировал меня муж, поднявшись из- за стола и чмокнув на прощание в лоб.

— Обязательно! Как только рука к чему- то острому потянется, — пообещала я, провожая супруга взглядом. Шутки шутками, но внимательнее отнестись к себе было совсем не лишним.

* * *

Всю ночь мне снились кошмары. Вооружившись увеличившимся втрое, а потому больше напоминавшим топор палача, чем кухонный инвентарь, ножом, я кралась по подземным лабиринтам от одного дома к другому. Потайные ходы, настроенные только на семьи чародеев, беспрепятственно пропускали меня. Кажется, первым был Колейн. А может, Мист или Алвин. Головы магов валились к моим ногам, как кочаны капусты. Кровь, обычная алая, фонтанировала из укороченных тел, окрашивая интерьеры и мое трогательно- розовое короткое платьице в оборках. Я пробиралась из спальни в спальню, пока, наконец, не очутилась в бальном зале. Где тут же принялась танцевать под мелодию, что сама себе напевала «Шаг веред и два назад, пам- пам, пам- пам…». Тесак в моей руке описывал в воздухе изящные пируэты, а изрубленные жертвы этой безумной пляски оседали на пол, превращаясь кто в жареную райку, кто в миску с салатом. В какой- то момент напротив меня оказался Грэг, и мы закружились по залу, безжалостно растаптывая сомнительного происхождения пищу. Все слилось в одно пятно — алое, как лента, завязанная узлом на шее мужа. Она безжалостно впивалась в его кожу, а ключик раскачивался в расстегнутом вороте рубашки словно маятник. «Пам- пам! Пам- пам…» Я перевела взгляд с завораживающего предмета на лицо Грэгори. Оно уже посинело, а из приоткрытого рта свешивался набок распухший язык.

«Уморила мужа! — раздался за плечом знакомый голос. — И как тебе не стыдно, Эльза!»

Я дернулась, вырывая руки из холодных ладоней мужчины, и… проснулась.

— И не стыдно дрыхнуть в такой день? — стягивая с меня одеяло, проворчала Хайда.

Такой — это день иллары[21]. Собираться в храм после безумных сновидений, естественно, не хотелось, но и проигнорировать церемонию было никак нельзя. Вообще, проверка на одержимость калфами уже лет триста была всего лишь формальностью, но попробовал бы кто- то не явиться в положенный день без уважительной причины. В детстве я ужасно боялась проходить сквозь кольца каменного змея. Мне казалось, что они вот- вот начнут сжиматься и раздавят меня в своих холодных тисках. А огромные огненные глаза с угольными полосками зрачков, пронизывающие ярким светом у самого выхода, заставляли худенькую малышку, которой я была, испуганно зажмуриваться и жаться к отцу.

Страх с годами уходил, но неприязнь оставалась. Благодаря рассказам Грэга, я знала, что регулярность иллары вовсе не блажь жрецов, а насущная необходимость. И что кольца каменной твари образуют специальное поле, уничтожающее любую заразу, а поток света позволяет дежурному магу вовремя обнаруживать значительные повреждения кокона. Но желания посещать храм эти знания мне не добавляли.

— Что- то узнал? — прошептала я встретившему меня на центральной площади супругу, едва успев шагнуть из та-шипа[22] на мостовую. Дома Брэмвейл со вчерашнего вечера не появлялся, и вид имел несколько помятый.

— Потом поговорим, нетерпеливая моя, — с широкой улыбкой, адресованной проходившей мимо пожилой паре, тихо ответил муж.

— Потом ты опять сбежишь на работу или к любовнице, — процедила сквозь зубы я, не менее широко улыбнувшись лэй Варс, славившейся своей любовью к сплетням. Эта долговязая блондинка с водянистыми глазами была готова сожрать меня без соли и приправ в любой день недели, и давать ей дополнительный повод распускать слухи было совсем ни к чему. В чем- то я Огасту понимала. Пусть и косвенно, но в разрыве ее помолвки три года назад была моя вина. Ее женихом Риландом, оказавшимся редким занудой, я была увлечена всего- то четыре дня, но кузен Люрвиг выбрал именно это время, чтобы «в страшной тайне» поведать своим болтливым друзьям об особенностях моего дара. То есть о том, что он не действует на тех, чье сердце занято. Пожалуй, именно тогда меня и стали ненавидеть и опасаться представительницы слабого пола. Временное помутнение рассудка мужей, нареченных и просто поклонников мне прощали — ведь никто из нас не выбирал, чем именно наградит его кровь повелителей, и не был властен над этим «сувениром». Но как простить невольное обличение лжи и крах иллюзий? Кому же охота со стопроцентной уверенностью убедиться, что все слова о любви откровенная ложь?

— Сегодня, дорогая, все мое внимание будет исключительно твоим, — вырвало меня из плена печальных мыслей обещание мужа. Грэг привычно предложил мне руку, и мы пошагали к похожему на пасть входу в храм.

— Ловлю на слове! — сообщала я напоследок, перед тем, как нацепить на лицо приличествующую мероприятию торжественную мину.

Честно говоря, я немного опасалась, что всевидящие очи каменного змея высветят какой- то изъян. Ведь заклинание, по словам Грэгори, все же было активировано, хоть и не оставило заметного следа на моей энергетической оболочке. Но не мог же обычный, хоть и сильный чародей, равняться с магией повелителей, которой был пропитан каждый кирпичик в храме. Однако все прошло как обычно, если не считать синяков, оставленных на предплечье мужа моими судорожно сжимавшимися пальцами.

* * *

Библиотека в Брэм- моле была не чета тетиной. В ней водились не только романы и сборники вышивок. Несколько полок занимали купленные Грэгори учебники по шипостроению — мальчишкой он мечтал выплавлять лучших в мире каменных коней. Два стеллажа радовали глаз ровненькими рядами кожаных обложек с трудами по ботанике, принадлежавшими бабушке мужа. Но моим любимым был самый дальний шкаф с пыльными потрепанными томами. Там прятались собранные еще пра- пра- пра- прадедом Брэмвейл легенды и сказки. Не те, что можно было приобрести в любом магазине, а старые — полные чудес и волшебных созданий — в которые верили еще до сошествия великого Змея и прихода повелителей.

Их было всего- то две сотни, но наш мир они изменили раз и навсегда. Канули в небытие войны и эпидемии, загаженные навозом улицы и свечи. На смену ездовым животным начали создаваться шипы для богатых и громоздкие многоместные стрелы[23] для бедноты. Вот только вслед за желтоглазыми владыками из пролома, образовавшегося там, где упал принесший их небесный змей, на поверхность поползли калфы. Сперва повелители справлялись с бестелесными хищными тварями при помощи огнедышащих крылатых чудовищ, а потом отобрали восприимчивых к магии людей и поделились с ними кровью.

Мир был примитивнее, но разнообразнее и… свободнее. Пусть чародеи были только в сказках, а смертность от болезней неимоверно высокой, зато каждый мог выбирать, чем ему заниматься и где жить. Короли прошлого не отличались добротой и щедростью, но любой слуга, накопив денег, мог стать владельцем крохотной лавочки, а любой аристократ увлечься разведением лошадей или вовсе ничего не делать. Теперь же родившийся в первом круге не имел права заниматься торговлей, а во втором — стать поваром. Разве справедливо, что Грэг, буквально бредивший шипами, был вынужден стать охотником лишь потому, что на свою беду оказался слишком сильным магом? Разве правильно подвергать детей третьего круга проверке кровью еще в младенчестве, даже не давая им шанса отказаться от сомнительного дара?

До замужества я могла уехать куда угодно, а Брэмвейл с четырнадцати имел право проживать лишь в одном из двадцати городов, цепью окружавших разлом. Обеспечивать безопасность — долг перед обществом? Расплата за полученные способности? Но разве он о них просил?

Листая старинные книги, я часто задавалась этими вопросами, но ответов, естественно, не находила. А делиться подобными рассуждениями не рискнула бы, даже будь у меня друзья. Уж слишком отличалось мое мнение от общепринятого. Никто уже и не помнил, что не всегда нами правили бессмертные желтоглазые, безразличные ко всему, кроме такого же желтого металла. И что вместо шахадов[24] были страны с разными обычаями, языками, законами.

— Опять в картинки уткнулась? — бурчала Хайда, буквально впихивая мне в руку пирожок. — Как маленькая — все сказки тебе подавай! Лучше бы за своим питанием следила.

— Для этого у меня ты есть! — улыбнулась я. Иногда, увлекшись чтением, я действительно забывала поесть. А, нетерпеливо ожидая Грэгори, которого все- таки вызвали на работу прямо со ступенек храма, книжку я выбрала по- настоящему интересную, чтобы надежно отвлечься и не косится на дверь каждую минуту.

— Ты есть, — ворчливо передразнила кайра, наливая ромашки в мою любимую пузатую кружку. — Я- то есть, а вот мужа скоро не будет. — Я привычно отмахнулась от слов Хайды — стращать меня разводом, если «за ум не возьмусь», было ее любимым делом. — Машет она! Вроде взрослая девка, а дура дурой! Такой мужик пропадает, э- эх…

— Мужик не жалуется.

— А чего ему жаловаться? Жена дурная, так на стороне умная найдется да к рукам приберет.

Обычно я не обращала внимания на подобные причитания, но в тот момент что- то вдруг задело. Неприятное чувство было новым, незнакомым… Интуиция? А что если…

— Ты сейчас о ком- то конкретном говоришь или просто туманными намеками пугаешь? — отложив надкушенный пирожок, поинтересовалась я.

Хайда немного помолчала, поправила кружевной воротничок своего строго платья и, отводя взгляд, мрачно сообщила:

— Да какой уж тут туман. Есть одна. Вернее, не одна — претенденток хватает — но эта уж больно наглая. Так и вертится возле хозяина: юбкой крутит, декольте трясет да ресницами хлопает.

— Кто такая? Откуда знаешь?

— Сестра его заместителя. А знаю от Гальса — тот книги в башню возил и сам эту девицу видел, ну, и слышал кое- что.

Смутные подозрения в моей голове начали выстраиваться в логическую цепочку. Влюбленная девушка, брат которой и маг не из последних, и одним из моих бывших увлечений является, и в Брэм- моле бывал не раз… А вдруг то письмо их рук дело, и под воздействием морока я должна была или тихо скончаться, освободив место рядом с Грэгори, или выкинуть что- нибудь такое, что заставило бы мужа со мной развестись? Версия была вполне жизнеспособной, хоть и очень неприятной. Но самым скверным было то, что я не знала, стоит ли делиться ею с Грэгом. А что если… Что если он не был против такой перспективы?

Глава 2

Перед женитьбой держи глаза широко открытыми, после — наполовину закрытыми.

Пословица североамериканских индейцев

Сказки были позабыты, пирожок заветривался на блюдце, ромашка остывала — в моей не особо привычной к этому процессу голове шла напряженная работа. Я буквально чувствовала, как со скрипом, словно давно не смазанные дверные петли, крутятся шестеренки. Конечно, это было всего лишь образом — что- что, а анатомия входила в перечень обязательных предметов, и об устройстве мозга я представление имела, но воображала его почему- то всегда в виде сложного механизма.

Мой экземпляр был пыльным, местами проржавевшим и не слишком отлаженным. А о чем могла размышлять лэй? Что на ужин заказать да что к этому ужину надеть. Женщинам третьего круга работать не пристало, а уж женам магов и вовсе было запрещено. Их задачами были исключительно забота о супруге и, главное, произведение на свет потомства. Меня это главное, в силу особенностей нашего с Брэмвейлом союза, не занимало. А чтением книг я скорее воображение развивала, чем способности к анализу, которые мне куда больше бы пригодились в решении важного вопроса. Мог ли Грэгори желать от меня избавиться? Тем более таким сложным способом, а не банально попросив развода.

Признаться, всерьез задумываться, зачем он на мне женился, мне раньше не приходилось. Поначалу я была слишком ошарашена свалившимся на меня предложением от совершенно незнакомо мужчины, о котором я только пару сплетен слышала. Потом — слишком довольна тем, как просто оказалось приспособиться к новой жизни. А после как- то и повода рассуждать на эту тему не было — мы оба были полностью довольны своими отношениями. Или один из нас лишь казался таковым?

Причиной, побудившей Грэга заключить столь странный брак, я поинтересовалась лишь однажды. И его ответ на тот момент меня вполне устроил. Маги, особенно охотники, были обязаны заводить семью. А лэйд Брэмвейл хоть и был уже вдовцом, но бесконечно ссылаться на траур по безвременно почившей супруге не мог, поскольку не имел наследников. Вот только… даже если после смерти Эдилии Грэгори не желал обзаводиться настоящей женой, почему именно я? С моей ненормальной влюбчивостью и несчастливой особенностью усугубляющей ситуацию. В скрип шестеренок тревожным звоном ворвалась некстати всплывшая в памяти картинка с теткой, причитающей над поспешностью заключения союза и вздыхающей по уплывающему из семьи наследству. Марвейн Чарди до последнего надеялась сосватать меня с одним из своих сыновей. К счастью, эта идея не нашла отклика ни в Люрвиге, ни в Кардайле.

Может быть, поразмыслив часа два, я бы успокоилась и нашла какой- нибудь ответ, что развеял бы тень сомнений и позволил мне и дальше безоговорочно доверять мужу. Но процесс был прерван самим объектом моих дум.

— Заждалась? — с порога вопросил Грэгори.

Я смерила его взглядом, куда более внимательным, чем обычно. Лицо супруга выглядело немного усталым — под серыми глазами залегли не менее серые тени, смуглая кожа тоже несколько поблекла. Работал или? В поисках «или» я изучила одежду, старательно, но, к счастью, безуспешно высматривая непорядок. На шее не виднелось засосов, на вороте рубашки — помады, а темно- каштановые волосы вполне могло растрепать ветром. Впрочем, с моей стороны было глупым рассчитывать на откровенные свидетельства пылкой встречи. А даже если бы таковые и были — чего Грэг никогда себе не позволял прежде — предъявлять претензии я все равно не имела права.

— Есть? — громко прошептал он.

— Что есть?

— Чешуя? Третья нога? Звезда во лбу? Тебе виднее, что ты высматриваешь!

Я открыла рот, чтобы по привычке поделиться с мужем своими рассуждениями, но вместо этого неожиданно соврала:

— Прикидываю, какой костюм тебе заказать на маскарад.

— До Змеева дня[25] еще три месяца, предусмотрительная моя! — рассмеялся мужчина, усаживаясь рядом со мной на диван и вытягивая ноги.

— Устал?

— Да! — коротко ответил Грэгори.

— А зачем тебя вызывали? — потянув за шнурок звонка, спросила я.

— Ивис не вернулся с дежурства. Пришлось график перекраивать.

Мне стало стыдно. У мужа товарищ погиб, а я его Змей знает в чем подозреваю. Охотники редко теряли своих. Но это все же случалось и касалось каждого из них. Муки совести были прерваны явившейся по звонку Исми. Попросив ее принести свежего отвара и поторопить Альму с ужином, я решила отвлечь мужа и напомнила о новостях, которые он обещал поведать мне после иллары. Вопреки моим ожиданиям мужчина только еще больше нахмурился.

— Я договорился на сегодняшний вечер, чтобы заклинание посмотрел специалист.

— И что он сказал? — мне так не терпелось хоть что- то узнать, что я готова была, словно ребенок, запрыгать на месте.

— Ничего! — мрачно отозвался Грэгори. — Письмо пропало.

* * *

Ужин проходил в тягостном молчании. Для меня тягостном. Муж с видимым удовольствием поглощал свое любимое и совершенно не переносимое мной рагу, а в остальном выглядел абсолютно спокойным. Словно каждый день с его стола, из его кабинета в Рассветной башне бесследно исчезали документы. А ведь ратуша Латии не зря носила свое имя — из- за многослойных защитных чар она постоянно испускала мягкое розоватое свечение, так похожее на зарю. Зайти в здание, конечно, мог любой — приемные дежурного охотника, главы Кручара и лэйдара[26] были ежедневно открыты для посещений. Не говоря уже об отделе регистрации сделок, где всегда была толпа народу. Зайти, но не прокрасться незамеченным. Кроме магии, опутывавшей стены, охраны и секретарей, мимо которых нужно было пройти, на каждой двери имелся специальный механизм, фиксировавший отпечаток кокона каждого, переступавшего порог.

Лекцию на эту тему я услышала от дорогого супруга сразу после признания в утере конверта. И призвана она была убедить меня, что, разумеется, загадочное послание никак не могло быть похищено, а всего лишь затерялось среди прочих бумаг. И непременно найдется уже завтра. Столь несерьезное отношение мужа, да еще наложившееся на мои недавние размышления, заставило еще больше насторожиться. Ветреной, поверхностной и легкомысленной в нашей семье была я, и попытка Грэгори узурпировать эту роль не могла пройти мимо моего обостренного обстоятельствами внимания. Как и абсолютное игнорирование супругом подавленного состояния, скрыть которое я особо и не старалась. Его равнодушие, безразличие — неужели это подтверждение его участия в…

— Эльза, прекрати дуться! — внезапно, отложив вилку и тяжело вздохнув, произнес муж. — Я обязательно найду этот треклятый конверт.

— Тот, что сдуло сквозняком со стола? — съязвила я, процитировав одну из нелепых версий, озвученных Брэмвейлом в библиотеке.

— Тот, что кто- то стащил, пока я был у Миста.

— А как же «там никого не могло быть»? — ввернула я еще одну из реплик супруга.

— Не могло! — согласился Грэг. — Но кто- то все- таки был. Совершенства не существует — в любой охранной системе можно найти лазейку.

— А зачем ты мне внушал, что невозможно? — немного оттаяла я.

— Пытался тебя успокоить, недоверчивая моя, — грустно усмехнулся мужчина, снова принимаясь за еду.

— У тебя не получилось! — Констатировала я, следуя его примеру. Запеканка на моей тарелке, безжалостно терзаемая до того, неожиданно приобрела вполне приемлемый вкус.

— Я заметил.

— Неужели в кабинет совсем никто не входил?

— Никто кроме меня и Колейна с Риадой, — подлив в мой бокал разбавленного водой вина, уточнил супруг.

Шестеренки в голове щелкнули, замерев в занятой позиции.

— Риада?

— Сестра Колейна.

— А что она там делала?

— Крошка часто заходит. Ей нравится возиться с бумагами.

— Крошка? — уподобившись глупому эху, снова переспросила я. — Сколько же ей лет?

— Восемнадцать, — улыбнулся муж, — только- только из пансиона.

— Красивая? — продолжила допрос я, ничуть не успокоенная услышанным. Скорее наоборот — то, как потеплел голос Грэга и смягчившееся выражение его лица мне решительно не понравились.

— Скорее очаровательная. Знаешь, эдакое хрупкое робкое создание с огромными глазами на нежном личике, пушистыми локонами и вечным смущенным румянцем.

Мне невольно подумалось, а смущенным ли? Эта «робкая» лэй могла краснеть совсем по другой причине. В признаках влюбленности я разбиралась, как никто. И приливающий к щекам жар вполне мог появляться на физиономии этой девицы исключительно в присутствии моего мужа. Чем не классическая история — молоденькая восторженная выпускница и взрослый, опытный, наделенный властью и привлекательностью мужчина? А Грэгори был действительно таким. После свадьбы на меня не только подруги/невесты/жены и родственницы жертв моего дара голодной шаерой[27] взирали. К этому отряду эльзоненавистниц присоединились стройные ряды обойденных в охоте на кошелек и руку лэйда Брэмвейла.

Дальнейший разговор не клеился. Я все глубже погружалась в омут невеселых размышлений. Больше всего удручало то, что поделиться мне было решительно не с кем, и это заставляло, как никогда, ощутить собственное одиночество. С мужем я так и не рискнула обсудить свои подозрения — даже если бы я полностью уверилась в его непричастности, вероятность того, что Грэг всерьез воспримет обвинения в адрес заместителя, которому абсолютно доверял уже пять лет, была мизерной. Не говоря уже о предполагаемой роли «крошки» Риады. В лучшем случае Грэгори бы просто посмеялся над моими умозаключениями, а в худшем — пригласил лекаря.

Не добавило оптимизма и то, что Брэмвейл ушел сразу после ужина. И, судя по одежде и ярко- красному шипу, оправился он отнюдь не на работу. Наблюдая за отъездом супруга из- за занавески, я чувствовала себя крайне нелепо, но просто спросить, куда и зачем он идет, не могла. Целый год мне не было никакого дела до его приходов и уходов, как и до того, чем и с кем он занят, и проявлять столь внезапно возникший интерес было, как минимум, глупо. Утешало одно — в столь поздний час Брэмвейл никак не мог встречаться с юной особой из порядочной семьи. Но сильнейшего желания последовать за супругом даже эта мысль не могла подавить. С этой задачей справился здравый смысл — мой рыжий Малыш был весьма приметен и, естественно, отлично знаком Грэгу. И это не говоря уже о том, что отсутствие «младшего» подопечного было бы непременно замечено Цвейгом, доложено Исми, а в результате мое совершенно нетипичное поведение обсуждали бы все без исключения слуги. Может, пора было менять привычки?

Проводив остроносый алый шип взглядом, я отвернулась от окна и… ошарашено уставилась на такую же алую ленточку, красовавшуюся посреди покрывала. Ту самую — с крохотным ключиком — что я безуспешно искала два дня. И перед ужином ее там точно не было. Была ли лента, когда я зашла в комнату, я сказать не могла. Услышав сквозь приоткрытую дверь библиотеки, где выбирала себе книгу на вечер, шаги мужа на лестнице и, осознав, что он уходит, я буквально влетела в свою спальню, из окон которой открывался прекрасный вид на ворота Брэм- мола. И, конечно же, спеша занять наблюдательный пост, по сторонам я в тот момент не смотрела.

Остановившись рядом с кроватью, уставилась на ленту, как на ядовитую змею. Если бы ключ нашла Хайда, то она положила бы его на тумбу или на столик у окна, но явно не на постель. Так каким образом он на ней оказался? И где был до того? Ведь я заглянула в каждый уголок в поисках этого крохотного кусочка металла. Неужели Грэгори, отправившись переодеваться, прошел через парадную спальню и оставил мне этот неприятный сюрприз? Или неизвестный маг, уже умудрившийся раз обойти защиту родового гнезда Брэмвейлов при доставке конверта, настолько обнаглел, что переместил свой потерявшийся подарок? Самым скверным было то, что я не могла определить, какая из двух версий пугает меня больше.

С ключом нужно было что- то делать. Брать его в руки я бы не рискнула. Ждать мужа, чтобы этим занялся он, было бессмысленно. Во- первых, мне нужно было где- то спать, а во- вторых, после пропажи письма, я не была уверена, что готова поделиться с супругом своей находкой. Быть может, слоило показать последний оставшийся у меня элемент покушения какому- нибудь магу в городе? Но как?

Через пару минут раздумий меня осенило идеей. Я метнулась к шкафу и выудила из его недр коробку, обтянутую синим сафиром[28] и поблескивающую серебряными звездами. Про приготовленный ко дню рождения мужа сюрприз я вспомнила очень кстати. Подношения для чародеев часто заворачивались в специальный материал, надежно отсекающую любую магию, чтобы одариваемый не узнал о содержимом коробки прежде, чем ее откроет. Такие свертки принимали только от самых близких, от тех, в ком нисколько не сомневались. И неделю назад я ни на миг не колебалась, заказывая именно такую упаковку подарка, то теперь уже сомневалась, доверял ли мне Грэгори настолько.

Сафировых перчаток, в которых обычно работали артефакторы, у меня, конечно же, не было. А потому обертка, безжалостно содранная с коробки, пришлась кстати. Я осторожно подпихнула кусок синей пленки под ключ, стряхнула его в свернутый из того же материала кулек и, тщательно обмотав, положила во внутренний кармашек сумки. Покрывало улетело в угол комнаты, а кровать, после тщательного перетряхивания простыней, была все же признана пригодной к применению. Но… надо ли говорить, что я совершенно не выспалась?

* * *

Проворочавшись всю ночь, вскакивая от малейшего шороха и бросаясь к окну, чтобы опять убедиться в пустоте подъездной аллеи, к утру я чувствовала себя совершенно разбитой. А еще, впервые за год, я закрыла двери. Обе — и ту, что вела в коридор, и открывавшуюся в общую спальню.

Из полудремы, в которую я впала значительно позже рассвета, меня вырвала Хайда, вынужденная упорно стучать в створку ногой, поскольку руки ее были заняты подносом. Кайра, окинув цепким взглядом смятую, словно на ней кувыркались, постель и задержавшись на моем, вероятно, не менее помятом лице, даже язвить не стала. Молча поставила поднос на столик у окна и ушла, чтобы вернуться минут десять спустя со льдом и какими- то примочками.

Лишь через час я сумела вырваться из ее рук и сбежать в кабинет — единственное помещение во всем доме, где Хайда не могла достать меня ни масками для улучшения цвета лица, ни наставительным бурчанием с целью улучшения мозга. В эту небольшую квадратную комнату чары не пускали никого, кроме меня и мужа. Устроившись на коротком двуместном диванчике, чтобы спокойно подумать, на нем я и провалилась в тяжелый тревожный сон.

Залитая гураном[29] дорога серо- желтой холодной скользкой полосой стелилась под босые пятки. Тапочки, на небольшом каблучке бесполезным грузом болтались в руке. Халат, так и норовивший сползти с плеча, путался в ногах, мешая бежать. Деревья- исполины нависали с обеих сторон, почти закрывая беззвездное небо, и лишь присыпанные фасваром[30] обочины освещали путь. Моему хриплому дыханию вторил мерный гул преследователя. Ярко- алый шип то немного отставал, то снова летел в паре шагов от меня — словно играл. Я то и дело оборачивалась, силясь рассмотреть, кто же управлял каменным конем, но в ночи его стеклянный купол был почти непрозрачным. Бежать становилось все труднее, я споткнулась раз, другой и, неловко наступив на подломившуюся ногу, рухнула на дорогу. Перевернулась, пытаясь подняться, но сил уже не было. Змеем проклятый шип все приближался. Я захватила горсть фасвара и швырнула ее как можно дальше. Мерцающая масса рассыпавшись облаком высветила сидевшую за трехпалой рукоятью кудрявую куклу в голубом платье невесты. Вместо лица у нее был белый, бесформенный блин с яркими пятнами румянца. Внезапно за плечом этого уродца возникла голова моего мужа. Сильная смуглая рука легла поверх хрупких белых пальцев. «Ты больна, Эльза!» — с деланно сочувствующей улыбкой произнес мужчина и… надавил на рычаг.

— Эльза?! Очнись, Эльза! Ты заболела? — я распахнула глаза, чтобы в ужасе уставиться на встревоженное лицо Грэгори, который, склонившись над диваном, тряс меня за плечи.

Не начать вырываться и не завизжать стоило мне определенных усилий.

— Отпусти! — охрипшим голосом попросила я и, спустив ноги на пол, села, едва муж ослабил хватку.

— Что с тобой? — Устраиваясь на диване рядом со мной, спросил супруг.

— Сон плохой приснился, — отозвалась я, вполоборота повернувшись к нему. На мужчине была та же одежда, что и вчера вечером, но выглядел он отвратительно отдохнувшим. Не в пример мне и своей изрядно измятой рубашке. Странный тонкий аромат — не то лалий[31], не то какой- то курительной смеси заставил меня чихнуть.

— Простудилась? — заботливо заправив мне за ухо выбившуюся из узла прядь, продолжил допытываться муж.

— Нет! — отрезала я, снова чихнув. — Просто кошмар.

— И от этого кошмара у тебя такой нездоровый вид? С чего тебе вообще вздумалось здесь спать?

Похоже, старания Хайды были малоуспешны. Я немного подумала и решила озвучить часть правды. А заодно, пользуясь случаем, и вопрос задать ненавязчиво.

— Всю ночь ворочалась, переживала — размышляла об этом письме, о мороке, обо всем. Думала тебя здесь подождать, чтобы поговорить, и сама не заметила, как уснула. А ты только вернулся?

— Было много дел, — кивнул Грэг и неожиданно обхватил мою голову руками. Горячие пальцы скользнули в волосы и осторожно помассировали кожу.

— Ты что делаешь?

— Я, конечно, не целитель, — сообщил мне очевидное муж, надавив подушечками больших пальцев на виски, — но кое- что могу. Глаза закрой!

Я послушно прикрыла веки. Сперва мне показалось, что голову пронзило раскаленными иглами, но через миг боль ушла, забрав с собой и усталость.

— Ну вот, другое дело, — убирая руки, обрадовал меня Грэгори.

— Спасибо! — с искренней благодарностью воскликнула я, чувствуя прилив сил и готовность хоть сейчас пуститься в пляс. — А теперь мы можем серьезно поговорить об этом письме и…?

— А больше ты ничем заняться не хочешь, забывчивая моя? — усмехнулся мужчина, вставая.

— Ты голодный?! Я сейчас скажу Альме…

— Приём, Эльза! Сегодня, а уже пять. Жду тебя при полном параде в холле через час, — он наклонился, слегка коснулся моего лба губами и ушел.

А я так и застыла, прерванная посреди фразы, с одной единственной мыслью — действительно ли во внутреннем кармане его куртки мелькнуло что- то розовое или мне показалось.

* * *

Парк, раскинувшийся вокруг Рассветной, мне всегда нравился, хоть и меньше Латийского пояса[32], который был скорее похож на лес, чем на плод усилий садовников. Присыпанные фасваром аллеи позади ратуши, абсолютно ровные, везде одной и той же ширины, идеальной спиралью огибали беседку в виде свернувшегося кольцами змея. Мостики с ажурными перилами, соединявшие витки дорожек, были вымощены все тем же светящимся камнем. Мерцали узорами клумбы, благоухали увитые лалиями шпалеры — даже в обычные ночи Рассветный парк был прекрасен. А уж в ночь приема Кручара, когда над ним кружили, выстраиваясь в сложные конструкции, магические огоньки и то и дело вспыхивали фейерверки — просто великолепен. Особенно, если смотреть на него с башни.

Большинство гостей уже давно, сразу после официальной части, спустились вниз — поближе к напиткам и закускам, которыми были уставлены столы в беседке — а я все еще наслаждалась открывавшимся видом, не спеша снова вливаться в общество. Тем более без Грэга, который уже полчаса разговаривал о чем- то с Мистом. С главой Круга у меня, по счастью, были довольно неплохие отношения. Пару лет назад он тоже был жертвой моего внимания, но поскольку по- настоящему любил свою абсолютно неревнивую жену, отнесся к моей кратковременной влюбленности с юмором. И даже до сих пор хранил написанное мной корявенькое стихотворение в его честь. Одно время я даже мечтала подружиться с его супругой, но Лила была настолько сконцентрирована на муже, что затею пришлось оставить. Иногда эта одержимость казалась мне странной, но, быть может, в этом заключался ее дар?

Внизу, чуть левее беседки занимали места музыканты, а значит, вот- вот должны были начаться танцы. Я недовольно покосилась на Брэмвейла, заметила присоединившегося к беседе лэйдара Саммермэта и тяжело вздохнула — похоже, обсуждение «важных дел» грозило затянуться. Минутой спустя, впрочем, мне стало не до вздохов. Увидев направлявшегося ко мне Джойса, я, наплевав на просьбу оставить наедине, рванула к мужу и вцепилась в его локоть с широкой неискренней улыбкой на лице.

— Волшебной ночи, Мисталь, лэйдар Джалис! Вы не возражаете, если я похищу у вас своего супруга?

— Волшебной, Эльза! Еще пара минут, — куда натуральнее, чем я, улыбнулся Мист.

— Вы как всегда очаровательны, лэй Брэмвейл! — холодно поприветствовал меня Саммермэт. — Безусловно мы отпустим вашего мужа. Всего пара вопросов, и он сможет полностью посвятить себя вам.

— Добрых звезд, — вклинился в обмен любезностями Джойс. — Лэйд Грэгори, я могу сопроводить вашу прекрасную супругу вниз, пока вы заняты беседой с главой и дядей.

Я впилась в руку Грэга, посылая молчаливый сигнал, не отпускать меня с этим типом, в чьих глазах горело фанатичное обожание. На этой стадии навеянного моим даром чувства поклонники были порой просто опасны, и племянник лэйдара явно относился к числу таковых.

— Боюсь, что этой ночью Эль слишком прекрасна, чтобы я рискнул выпустить ее из поля зрения, — внял моей немой мольбе муж и, демонстративно прикоснувшись губами к моему виску, продолжил: — кроме того, мы почти закончили обсуждение.

Красивое, хоть и несколько слащавое лицо Джойса от этой мимолетной ласки заметно перекосило. Я внутренне сжалась, ожидая безобразного скандала, но подошедшая к нам пара несколько разрядила обстановку. Что вновь ее обострить…

Первым, на что я обратила внимание, было платье. Шелковое платье, едва прикрывавшее колени незнакомой девицы. Отвратительное платье! Нет, оно было довольно красивым и неплохо сидело на девушке, но все его достоинства перекрывались одним существенным недостатком — ткань была идентична материалу моего наряда. Из- за того, что я проспала и не успела в мастерскую за заказанным для этого вечера костюмом, пришлось облачаться в то единственное, что еще не надевала — результат первого и последнего совместного с мужем похода за покупками. А неношеным это шикарное, с затканным серебром лифом платье было потому, что я с некоторых пор терпеть не могла синий — любимый цвет Грэгори. Наглядным свидетельством чего являлись брачные эсты[33] на моих руках. Витиеватые узоры, треугольником оплетавшие кисти от запястий к первым фалангам средних пальцев, придавали откровенной синюшности моей белой коже.

Это уродство послужило поводом для единственной семейной ссоры. Я требовала, чтобы Грэг изменил метки на золотистые, о которых мы договаривались изначально, а он смеялся и твердил, что подбирал под цвет глаз. Со временем я привыкла, но синего избегала принципиально, даже подаренный шип перекрасила. А тут…

От глубоко выреза чужого платья, окантованного, к счастью, не серебром, как у меня, а золотом, я перевела взгляд выше. Пышные волосы, такие же черные, как мои, только вьющиеся, обрамляли хорошенькую мордашку с неестественно- синими, явно искусственно подкрашенными глазами. Брови и ресницы незнакомки были мастерски подведены, но мне, как женщине, было прекрасно видно, что натуральные для нее тона были куда ближе к блондинке, чем к брюнетке. Девица в упор таращилась на Грэгори, изогнув кукольный ротик в полуулыбке. Возникшие в моей голове неприятные мысли нашли свое подтверждение, как только я посмотрела на спутника девушки — это был Колейн.

— Риада, детка, как ты повзрослела, похорошела, — засюсюкал лэйдар.

Я мысленно скривилась, не забыв нацепить на лицо приличествующую случаю улыбку. Девица молча хлопала ресницами и, да, действительно краснела. Вот только робкими, бросаемые на моего мужа взгляды, я назвать не могла. Наверное, если бы Грэгори повел себя слишком дружелюбно или поцеловал протянутую ему руку, я бы не удержалась и сказала какую- нибудь гадость, но, к счастью, он ограничился пожатием костлявых пальчиков и вежливым приветствием. Колейн на правах старшего родственника представил мне свою сестрицу, и та тут же защебетала о том, что никак не предполагала, что у милого Грэга такая супруга. Какая именно я уточнять не стала. Брэмвейл поспешно раскланялся, пообещав продолжить беседу позже, и предусмотрительно утащил меня в стеклянную кабинку подъемника.

Уже за закрытыми прозрачными дверцами я оглянулась — на лицах смотревших нам вслед Джойса и Риады застыло абсолютно одинаковое тоскливо- голодное выражение. Я невольно вздрогнула и прижалась спиной к мужу. Заскрипели канаты, кабинка качнулась и плавно поехала вниз, а Грэгори вдруг странно затрясся. Я повернулась и сердито стукнула кулаком по плечу беззвучно смеявшегося мужчину.

— Прекрати!

— Не могу! Ты бы видела себя со стороны. Я уж думал, покусаешь, — дождавшись, пока наши головы окажутся ниже уровня смотровой площадки, расхохотался супруг.

— Вот еще, — возмутилась подобным предположением я и, помедлив, добавила: — максимум — облила бы чем- нибудь.

— Ну, прости девочку, не могла же она знать, в чем ты придешь. От совпадений никто не застрахован.

Я молча уставилась на приближавшийся парк и думала, действительно ли похожие платья — единственное, на что Брэмвейл обратил внимание?

На приемах Кручара прелесть супружеской жизни ощущалась особо остро — лишь наличие официальной пары гарантировало возможность потанцевать. Женщин на таких собраниях всегда было значительно больше, чем мужчин. Маги, безусловно, имели право приглашать любое количество гостей, вот только мужчин брали с собой редко. Зато дочерей, сестер, кузин и племянниц приводили всех — независимо от возраста и внешних данных оных. Каждый надеялся пристроить свою родственницу в руки чародея, гарантировавшие достаток и привилегии. Потому и подпирали пришедшие без кавалера девицы за неимением стен шпалеры с лалиями и деревья и с угрюмой обреченностью взирали на выделенную для танцев площадку.

Покружившись в объятиях Грэгори под пару мелодий, я была вынуждена присоединиться к их унылым рядам. Муж вручил мне бокал граджа и, попросив быть «хорошей девочкой», улизнул, чтобы «договорить с Мисталем». Наблюдать за танцующими парами было не слишком интересно, и я решила побродить по парку. На третьем витке аллеи, где другие гости попадались уже не так часто, дорогу мне заступила высокая фигура. Я подняла взгляд и счастливо улыбнулась при виде пепельно- русой шевелюры и зеленых глаз возникшего на моем пути мужчины.

— Алвин! — позволив себе излишнюю фамильярность, воскликнула я, протягивая ему руку.

— Эльза! — так же, не утрудив себя следованию правилам этикета, ответил Виттэрхольт и прижался губами к внутренней стороне моего запястья. Я вздрогнула и, кажется, покраснела. Проявленное магом внимание было безмерно приятным, тем более что попасть под воздействие моего дара он еще не мог, поскольку я заинтересовалась им всего четыре дня назад, а симптомы навеянной влюбленности обычно появлялись не раньше, чем через неделю. Неужели я ему по- настоящему понравилась?

Само по себе это было не слишком удивительным, но не случалось уже довольно давно — большинство мужчин, попадавших в поле моего зрения, если и не знали в лицо, то слышали обо мне наверняка. А общеизвестное мнение, что лэй Эльза Брэмвейл дин Варейс опасна для здравости рассудка, привлекательности моей персоне не добавляло. Конечно, находились и такие, что мнили себя неотразимыми и были уверены, что уж их- то не забудут через несколько дней. Но на самоуверенных идиотов я сама, как правило, не реагировала.

В противовес моим размышлениям над невысокой шпалерой мелькнула светловолосая макушка Джойса, к которому эта характеристика неимоверно подходила. Я бесцеремонно подхватила Алвина под руку и предложила прогуляться.

Мы остановились на мостике, соединявшем небольшую беседку с последним витком спирали. Здесь не роились магические огоньки, не прохаживались туда- сюда парочки. Рассветная башня с ее мерным розовым свечением осталась по ту сторону парка, а музыка долетала лишь еле слышным шепотом, вторящим шелесту листьев. Увлеченная беседой я и не заметила, когда мы успели так далеко зайти. И не только в смысле расстояния.

Я сидела на каменных перилах, молча внимала комплиментам и признаниям Виттэрхольта, перебиравшего мои пальцы, и пыталась понять, почему чувствую себя так неуютно наедине с мужчиной, который казался мне идеальным четыре дня назад. Всего четыре дня назад! Может, моя болезненная влюбчивость прогрессирует, и через пару лет я буду увлекаться кем- то каждые полчаса? А потом каждые пять минут, а закончу тем, что разорвусь на тысячи крохотных Эльз, одарив нежными чувствами разом весь город? А не разорвусь сама, так растерзают, внезапно воспылавшие взаимностью.

В голове назойливо звучал тетин голос «Не пора ли тебе, дорогая моя, к мозгоправу?». И хотя к редким магам, специализировавшимся в этой области, обращались лишь в самом крайнем случае, ибо каждый третий пациент не выдерживал вмешательства и просто сходил с ума, необходимость такого визита становилась все более очевидной.

— И потому… — ворвался в мои размышления взволнованный голос: — Милая Эльза, вы будете моей?

Придя к выводу, что действительно надо обратиться к мозгоправу, я машинально кивнула в подтверждение принятому решению. Алвин просиял и, воскликнув:

— Как я счастлив! — притиснул меня к своей груди.

— Что? — пискнула я, приходя в себя. — Вин я не то…

Закончить фразу мужчина не дал, банально закрыв мне рот.

Целовался Виттэрхольт умело — и страстно, и нежно одновременно. Его горячие ладони скользили по моей спине, прижимая все ближе, заставляя расслабиться и забыть о сомнениях. Я подняла руку и погрузила пальцы в пепельно- русые пряди волос, лаская затылок мужчины. Мелькнувший в поле зрения синий рукав вдруг вызвал воспоминание о девушке в синем платье, так похожем на мое. А что, если она сейчас точно так же висит на шее Грэгори, обсудив с ним успех плана по устранению путающейся под ногами супруги?

Я с неожиданной силой оттолкнула Алвина, чуть не упав при этом, спрыгнула с перил, прошептала:

— Прости, но не сейчас, — чмокнула его в подбородок и бросилась прочь, уговаривая себя не оглядываться. Но перед тем как окончательно скрыться из вида, все же обернулась. Мужчина смотрел мне вслед со странным выражением лица. То ли растерянным, то ли разочарованным. То ли… злым? Со стороны беседки в его сторону качнулась какая- то тень, но мелькнувшую мысль, что у нашего разговора был свидетель, я тут же отринула — каким бы слабым магом не был Виттэрхольт, присутствие третьего он бы все равно ощутил.

Дорога гурановой полосой стелилась под воздушную подушку крупного остроносого шипа. Никогда не спрашивала у мужа, есть ли имена у его каменных коней, но сама это черное чудовище звала исключительно Монстром. За внушительные размеры, за острые зазубрины на покатых боках, за кроваво- красное нутро, за видимую мощь и за скорость, которую он развивал.

За стеклом купола ревел ветер, деревья сливались в одно бесконечное мутно- серое пятно, а над кронами сверкали ломаные стрелы молний. Большинство проживавших за чертой Латии предпочли остаться на ночь в городе, но мы решили вернуться, несмотря на погодные условия. Маги- воздушники, как обычно, несколько перестарались, обеспечивая безоблачное небо над Рассветным парком, и теперь природа бесновалась, отыгрываясь за вмешательство в свои дела.

Я молча, вцепившись в спинку кресла Грэгори, поверх его плеча смотрела вперед. В его способности мастерски управлять шипом я нисколько не сомневалась — я ей завидовала. Именно во время таких вот не слишком частых ночных путешествий с мужем я сожалела, что не стала чародейкой. В нашем городе их не было, но зато в соседней Ливе[34] жили целых две. И уж они- то, обладая способностью перестраивать зрение и повышенной скоростью реакций, наверняка могли себе позволить владеть такими же стремительными каменными конями и носиться по дорогам, как одержимые. Мы же с Малышом передвигались куда медленнее и осторожнее, и порой мне было очень обидно, когда над нами, обгоняя, взмывал очередной монстр.

Но в ту ночь было не до упоения скоростью. В голове медленно, но основательно выстраивался план. И первым пунктом в нем значилось: выяснить, могу ли я по- прежнему доверять Брэмвейлу? Мужчине, которого я обнаружила далеко не сразу, а когда нашла, на его локте покоились костлявые пальчики крашеной брюнетки в синем платье. И что делать, если не могу?

Глава 3

За хорошим мужем глаз да глаз нужен,

А дурного и с доплатой отдать не грех.

Авторская мудрость

Бушевавшая всю ночь гроза совершенно не помешала мне выспаться. А может, именно благодаря раскатам грома и вою ветра вместо кошмаров мне привиделся бескрайний бушующий океан. Или же принятое решение, несмотря на всю его воинственность, принесло умиротворение. Как бы там ни было, утро началось для меня довольно рано и было таким же солнечным, как погода за окном. Почти… Легкие облачка сомнений все же надвигались понемногу и требовали немедленных действий.

От традиционного подноса, как обычно принесенного Хайдой, едва я успела открыть глаза, я отказалась и, накинув халат, спустилась в столовую. Муж встретил меня изумленно приподнятой бровью. Кажется, за год супружеской жизни это была всего лишь третья наша встреча за завтраком. И на первые две я являлась куда приличнее одетой.

— Светлого утра! — скользнув на свое место, поздоровалась я.

— Не ожидал увидеть тебя так рано, непредсказуемая моя, — улыбнулся в ответ Грэг и, подхватив тяжелый чайник, наполнил мою чашку еще не остывшим отваром.

Кайра, последовавшая за мной, с недовольным лицом принялась сгружать на стол содержимое подноса. Последним она демонстративно водрузила прямо передо мной пухлый конверт и, тихонько буркнув: «Дурища!», вышла. Я уставилась на послание, как на раздавленное насекомое в компоте, и, взяв десертную вилочку, аккуратно подвинула его в сторону мужа.

— Открой!

— А вдруг там что- то очень- очень личное? — протянув руку, съязвил супруг. С его ладони, зависшей над конвертом, дождем полетели крохотные искорки. — Вроде ничего опасного, — констатировал мужчина, переместив письмо ближе ко мне.

— Вроде? — снова воспользовавшись вилкой не по назначению, уточнила я.

— Проверка почты не моя специализация, — пожал плечами Грэг. — Секретарь лэйдара сказал бы тебе точнее.

— Тогда открывай сам!

— Уверена?

— У меня нет от тебя секретов! — отрезала я.

— Как скажешь, дорогая.

Подцепленная столовым ножом пошло- розовая пломба в виде сердечка отлетела в сторону. Белые крылья конверта развернулись, словно лепестки. В воздух взлетела стайка махоньких птичек с цветущими веточками в крохотных клювиках. Последними выпорхнули две малиновые пичужки и растянули перед Грэгори голубую ленточку. С моей стороны просто голубую.

— Сокровище мое, я до зари перебирал в памяти те драгоценные мгновения, что ты мне подарила: твой чарующий голос, вкус твоих губ, трепет твоего тела… Уповаю на новую встречу. С нетерпением жду весточки. Бесконечно влюбленный А. — озвучил невидимую мне надпись муж. — Так- таки и нет секретов? — в голосе супруга мне вдруг послышались какие- то незнакомые интонации. — Я что- то пропустил, скрытная моя?

Я почувствовала, как к щекам приливает краска, и поспешила прикрыться чашкой с отваром.

— Не знала, что у Алвина такое буйное воображение.

— Ах да, «милый мальчик»! — процитировал мою характеристику Грэг, взмахом кисти развеивая иллюзию. — Кажется, я его вчера так и не увидел.

— Он подходил, пока ты был занят разговором с Мистом.

— Как некстати. А мне было так любопытно увидеть мага, подходящего под определение милый.

— Действительно жаль! Так хотела вас познакомить, — я неискренне согласилась и поспешила перевести тему: — Я так рано встала, надеясь застать тебя перед уходом, дорогой. Ты же сейчас поедешь в город? — задала вопрос я и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Завезешь меня по пути к тете? Мне нужно с ней кое- что обсудить.

Брэмвейл еле уловимо поморщился, но кивнул. Неприязнь, которую он испытывал ко всему семейству Чарди, новостью для меня не являлась. Более того — мои родственники отвечали ему пылкой взаимностью. Нелюбовь тетки и ее сыновей к «наглому хлыщу», который увел из- под их носа целое состояние, пусть и прихватив в нагрузку бестолковый позор семейства, была понятна. А вот реакция Грэгори, порой очень похожая на тщательно скрываемую злобу, ставила меня в тупик.

— Через час тебя устроит? — промокнув рот салфеткой, уточнил муж.

— Конечно!

— Тогда буду ждать тебя в кабинете, — поднявшись, сообщил муж. По пути к двери небрежно чмокнул меня в висок и уже на пороге, словно вдруг вспомнив, спросил: — Кстати, милая, ты не нашла ключ?

Я застыла, не донеся до рта намазанную джемом булочку, и уже почти привычно соврала:

— Нет, милый, не нашла! А что?

— Если найдешь, ни в коем случае не прикасайся! — нахмурившись, порекомендовал супруг. — Обязательно позови меня!

— А если тебя не будет дома?

— Дождись непременно! А лучше… — Грэгори немного помедлил и, шагнув обратно в столовую положил передо мной невзрачный каменный кругляшек: — Вот! Если что- то случится, немедленно воспользуйся.

— Фонит?[35] — удивилась я. — Откуда?

Артефакты связи были вещью дорогой и, в общем- то, запрещенной для бытового применения. Правом использования, да и самими камнями владели только охотники, чтобы в случае крайней необходимости вовремя послать сигнал о помощи. Ведь фониты, выплавляемые из редкого минерала, позволяли мысленно дотянуться до кого- то только один раз, после чего превращались в мертвый кусок камня.

— Это мой.

— А как же…

— Я возьму запасной на работе, — с этими словами муж скрылся за дверью, оставив меня задумчиво изучать вопиющее нарушение правил скромно лежавшее возле тарелки.

* * *

На третьем этаже Чарди- мола у меня по- прежнему была своя комната. Она- то и являлась истинной целью моего визита. Тетя Марвейн весьма удачно оказалась занята приемом какого- то важного гостя, а потому я, не тратя времени на пустую беседу, сразу поднялась к себе. Небольшая спальня с одним окном и крохотной ванной не менялась еще с тех пор, как я ночевала в ней, когда приезжала сюда с родителями. Светлые стены, простые шторы, узкая кровать, трехстворчатый шкаф, несколько подушек на низком широком подоконнике, раскрытая на середине книга и… толстый слой пыли.

Уборкой здесь явно пренебрегали. Оно и понятно — своего мага, для подзарядки чистящих механизмов в доме не было, нанимать чародея для прижимистой тети было слишком дорого, а прислуга не спешила заниматься никому не нужной комнатой. Я открыла шкаф и вытащила с верхней полки, из- за стопки старых свитеров уродливую колючую конструкцию. Сдув пыль с подоконника, положила на него каменного «ежика», села рядом и принялась перебирать пальцами острые иглы в поисках той единственной, что позволяла извлечь содержимое уродца.

Плодом моих вчерашних размышлений было решение, во- первых, обязательно показать какому- нибудь магу прячущийся в недрах сумки ключик, а во- вторых, проследить за мужем. И для того, и для другого нужны были деньги. И вот тут- то начинались проблемы — у унаследовавшей от отца целое состояние Эльзы Варейс, ныне супруги так же весьма небедного лэйда Брэмвейла, денег не было.

Вернее они были — в банке. Самом надежном, принадлежавшем лично Повелителю нашего шахада. И пользоваться я ими могла свободно, всего лишь приложив кольцо к печати на счете. Вот только все денежные операции фиксировались, и в конце месяца присылались на дом в виде длиннющего перечня — кому, когда и сколько. И в моем случае попадал этот список прямиком на стол к мужу. А мне вовсе не хотелось, привлекать его внимание к таким сомнительным тратам, как услуги мага и найм шипа.

Через полчаса безрезультатного верчения в руках «ежика», когда я уже почти уверилась, что бесповоротно забыла, как его открывать, указательный палец, наконец, прострелило острой болью. Та самая игла, коротенькая, притаившаяся между тремя длинными соседками, все- таки получила положенную для опознания порцию крови. Такие хищные шкатулки для ценностей были в моде лет тридцать назад и со временем уступили место более красивым усовершенствованным версиям. Вот только я свою колючку, принадлежавшую когда- то маме, ни за что бы не променяла на самый красивый ларчик.

Да и надежность новых вариаций казалась мне сомнительной. Если бы мой тайник открывался на голос хозяйки, тетя с ее даром давно бы была в курсе содержимого. А вот про способность подделывать кровь я ни разу не слышала.

«Ежик», впитав алую каплю, медленно втянул колючки. Превращаясь в гладкий матовый шар с полосой посередине. Я аккуратно «разломила» его пополам и вытряхнула на колени свои незатейливые сокровища — сломанную брошку в виде паучка обнимающего зеленый камень, миниатюру с семейным портретом, шпильки с позолоченными бутончиками, засушенный цветок, длинные стеклянные бусы и внушительную пачку купюр.

Отец верил, что детей нужно учить обращаться с деньгами, и регулярно выдавал мне несколько бумажек на карманные расходы. Но поскольку меня и так баловали, тратить было особо не на что. Тетка, конечно, подобной щедростью не обладала, но на все праздники, не утруждая себя поисками подарка, отделывалась парочкой купюр.

Я пересчитала свой капитал — сумма оказалась небольшой, но на консультацию мага средней руки и несколько дней пользования наемным транспортом должно было хватить. Деньги и паучка, которого решила попробовать починить, переложила в сумку, остальные «драгоценности» стряхнула обратно в шкатулку. Вновь обросшего иголками «ежика» завернула в один из свитеров и сунула под мышку, рассудив, что надежный тайник мне и дома понадобится, и отправилась вниз в надежде быстренько распрощаться с хозяйкой дома и приступить к осуществлению плана.

Ольда — тетина кайра — дремала в кресле под лестницей. Докладывать обо мне было некому, спросить, освободилась ли лэй Чарди, тоже было не у кого, и я направилась к гостиной, чтобы самостоятельно определить, готова ли родственница принять единственную племянницу. Дверь приоткрылась без скрипа и, услышав чужой голос, я хотела так же осторожно ее закрыть, но разговор невольно привлек мое внимание.

— Неужели ничего нельзя сделать? — взволнованно вопрошала тетка.

— Мара, я тебя сразу предупреждал о последствиях, — увещевал незнакомец.

— Ты говорил, что в худшем случае она сойдет с ума! — капризно напомнила собеседнику женщина. — Меня бы и это устроило.

— В худшем, — терпеливо подтвердил мужчина. — К счастью, этого не случилось. Пойми, Марвейн, психика подростков очень нестабильна, а девочке сколько было? Чуть больше десяти?

— Двенадцать.

— Шанс, что внушение сработает, точно как надо, был один из ста.

— Но ты же согласился, Эрвил! — воскликнула тетя.

— Я был должен тебе услугу, дорогая, а ты совершенно не желала ничего слышать.

— И что же делать?

— Ничего. Еще одно вмешательство точно приведет к сумасшествию. И я этим заниматься точно не буду. Честно говоря, я не понимаю, почему спустя столько лет тебе все еще волнует этот вопрос.

— Я боюсь, Эри! — неожиданно призналась женщина.

— Чего?

— Он порой так смотрит на меня, словно все знает.

— Кто «он»?

— Ее муж!

— Девочка вышла замуж? — изумился мужчина и, явно удерживая улыбку, добавил: — Вот уж не ожидал. И кто же рискнул?

— Брэмвейл! — зло произнесла, словно выплюнула тетка.

— Кто?

— Грэгори Брэмвейл. Знаешь его?

— Не лезь в это Мара! — вмиг посерьезнев, отрезал названный Эрвилом. — Просто забудь! И молись Змею, чтобы у этого твоего родственника никогда не возникло вопросов.

Из комнаты донесся противный звук — так скрипели старые кресла, что стояли у камина. Я очень осторожно прикрыла дверь и бросилась вверх по лестнице. Покинув гостиную, хозяйка дома и ее гость, застали меня спускающейся со второго этажа. Я старательно заулыбалась, подойдя к парочке, привычно чмокнула тетку в напудренную щечку и вопросительно уставилась на незнакомца. Впрочем, незнакомцем- то он и не был. Этого импозантного, еще не старого, но уже сплошь седого мужчину я знала.

— Познакомься с лэйдом Ланкертом, милочка, — прощебетала женщина. — Эрвил, это моя любимая племянница, Эльза.

— Ой, а я вас помню, — воскликнула я. Гость вздрогнул, но вежливую улыбку на лице удержал. — Вы тот маг, которого тетушка приглашала для консультаций, когда мне было пятнадцать.

— У вас прекрасная память, моя дорогая! И не только память — приятно видеть, какая красавица выросла из той грустной малышки, — галантно отозвался мужчина и принялся прощаться.

Почти сразу вслед за ним ушла и я, отказавшись от приглашения на обед, чему разнервничавшаяся тетка была явно рада. Чарди- мол я покидала как никогда поспешно. Шестеренки в голове усиленно работали, прокручивая услышанный обрывок разговора. А еще я вдруг вспомнила, как часто после переезда в этом дом, где Марвейн заботливо сидела ночами у кровати осиротевшей племянницы, мне снилась мама. И как она нашептывала мне, что главное в жизни — найти своего единственного, чтобы никогда больше не быть одинокой. А по утрам у меня часто болела голова, и не было никаких сил выслушивать тетины восхваления в адрес собственных сыночков.

* * *

Первым делом я приобрела простенькую объемную сумку, куда запихнула и сумочку, и колючую шкатулку, широкополую шляпу и билет на стрелу до Тонии. В этом городе я никогда не была, но знала, что он ближе всего к Латии. При содействии удачи я вполне могла успеть слетать туда и обратно и попасть домой к ужину. Очень позднему ужину.

В стреларии[36] я была впервые в жизни, но билетную кассу нашла без труда. Честно говоря, такая грамотная система подсвеченных указателей очень бы пригодилась в Латийском поясе, где постоянно кто- то терялся. Так же без особых усилий обнаружив нужную стрелу, я предъявила билет, забралась внутрь, заняла свое место в правом ряду сразу за отсеком стрелера и осторожно огляделась. От обычного шипа это транспортное средство отличалось прежде всего габаритами и формой. Стрела была такой же остроносой, с таким же прозрачным куполом сверху, но не треугольной, а длинной. Я насчитала по десять мест в каждом из двух рядов, но лишь половина из них была занята.

Головной убор, честно говоря, слишком уж объемный для меня, оказался чрезвычайно удобным. Тень от полей удачно скрывала большую часть лица и позволяла не особо заметно для окружающих глазеть по сторонам. Я и без того привлекала слишком много внимания. Среди представителей первого и второго кругов я в своем явно недешевом брючном костюме и изящных туфельках смотрелась инородно. Неуместно. Шляпа и кружевные перчатки, прикрывающие эсты, лишь ухудшали ситуацию. Сделав себе мысленную пометку, непременно купить что- нибудь менее приметное, я прикрыла вызывающе дорогие туфли сумкой и откинулась на спинку жесткого кресла.

Стрела дрогнула, загудела и поднялась в воздух. Я невольно поморщилась и пожалела об оставленном дома Малыше. Механизм шипов был куда более тихим. Впрочем, неудобство было недолгим — как только мы оказались за чертой города на гурановой дороге, противный гул умолк, и стрела понеслась к своей цели. А я, решив не тратить время на созерцание пролетающих мимо пейзажей, пониже опустила поля шляпы и попыталась обдумать подслушанный в Чарди- моле разговор.

Речь, несомненно, шла обо мне. И ребенок бы догадался, даже если бы не было произнесено имя супруга. Обо мне и о неком магическом воздействии на психику, которое оказало не тот эффект, что был запланирован. Больше всего задело не то, что когда- то родная тетка применила опасные чары, а фраза о том, что и сумасшествие ее бы устроило. Это было больно. Я всегда знала, что тетка меня недолюбливает, но даже не подозревала насколько.

Впрочем, если отбросить эмоции, Марвейн можно было понять — в случае душевной болезни опека над умалишенным и, естественно, его собственностью, переходила к ближайшим родственникам. Лэй Чарди, в девичестве Варейс, так и не смогла принять то, что отец стал единственным владельцем родительского дома и состояния.

Дедушка не только вычеркнул дочь из списка наследников, после того, как она сбежала со своим будущим мужем, но и перестал с ней общаться, не желая иметь ничего общего с взбалмошной девчонкой, отвергнувшей нескольких выбранных им магов ради какого- то смазливого юнца. Папа хоть и не одобрял дядю Лэнри, но с сестрой отношения поддерживал. Возможно предчувствовал, что и сам пойдет против семьи, встретив маму, в чьем обедневшем роду уже четыре поколения не было ни одного чародея. Дед бушевал, как ураган, но отвергнуть единственного наследника не рискнул. Может, именно тогда в сердце тети зародилась ненависть? Когда ее брату простили то, чего не простили ей?

Как бы то ни было, оправдать поступок Марвейн по отношению к несчастной зареванной девочке, потерявшей в одночасье обоих родителей, никак не получалось. Тем более, что, насколько я теперь понимала, ненормальная влюбчивость, отравлявшая мою жизнь, была следствием именно тех чар.

Шестеренки в голове с тоскливым скрипом провернулись, подкидывая в очаг размышлений еще одно воспоминание. После того, как приняла предложение Брэмвейла, я всерьез опасалась, что тетка не даст разрешения на брак. Поскольку я уже достигла второго совершеннолетия[37], то это означало только то, что придется подать заявку лэйдару и выждать положенные на размышления три месяца. Но лэй Чарди неожиданно согласилась — после того, как побеседовала с будущим родственником за закрытыми дверями библиотеки — и мы смогли пожениться через неделю.

Шантаж? Или я вдруг стала чрезмерно подозрительной?

Возможно, еще неделю назад подслушанный разговор стал бы для меня настоящим шоком, теперь же, на фоне вероятного предательства со стороны единственного друга, вероломство тети оказалось куда менее болезненным, чем могло бы быть. Но две вещи я знала точно. Во- первых, через месяц, когда после третьего совершеннолетия смогу полностью распоряжаться своим имуществом, я не отдам семейству Чарди половину наследства, как планировала. А во- вторых, как только разберусь с более насущными делами, Марвейн придется ответить на несколько вопросов.

* * *

Тония встретила духотой и палящим солнцем. Я знала, что здесь находятся экзотические сады повелителя и поддерживается специальный климат, но такой разницы с прохладной Латией не ожидала. Пришлось снять жакет, расстегнуть верхние пуговки блузки, закатать рукава и еще раз порадоваться широким полям шляпы.

Заблудиться в чудом городе я не боялась — вся цепь поселений, растянувшихся по периметру разлома, была организована по одному и тому же принципу. В сердце располагалась огромная башня, возле нее обязательно находились парк, площадка для шипов, стоянка та- шипов, сувенирная зона с аккуратными рядами торговых шатров и площадь. От этого центрального ядра во все стороны лучами расходились старинные улочки, на которых можно было найти любую услугу и любой товар. Следующим кольцом шли дома третьего круга, потом второго, затем первого. Замыкали городскую систему лесопарк и разбросанные на значительном расстоянии друг от друга молы чародеев.

Тония не была исключением. Покинув стреларий, я воспользовалась услугами та-шипера и вылезла из пахнущего дешевой курительной смесью салона у Тонийской ратуши, именуемой просто Торатой. Приглянувшаяся мне вывеска, простая и не крикливая, со скромной надписью «Артефакты и мороки» обнаружилась через пару кварталов от башни.

Внутри было светло и пусто, как в кабинете лекаря. В центре красовалась кадка с оплетенной лалиями сферой, в углу намекало на уют продавленное кресло, пол был исцарапан, словно по нему шаену за хвост тащили, а две одинаковых двери поблескивали облезлыми табличками. Рассудив, что в этом явно знававшем лучшие дни заведении будут рады любому посетителю и не станут задавать лишних вопросов, я решительно постучала по витиеватой букве «М».

— Прошу! — донеслось из- за деревянной преграды. Я потянула створку на себя и вошла. — Милости Змея, — старомодно поприветствовал меня, вставая, совсем еще не старый. Лет тридцати пяти на вид, маг с усталым лицом. — Холис Ард, — представился он. Светло карие, почти желтые, как у повелителей, глаза смерили меня внимательным взглядом из- под припухших век.

Я ответила не менее пристальным взором, задержавшись на разбросанных по столешнице бумагах, очень похожих на счета, и вежливо отозвалась так, как было принято еще во времена прадедов:

— И жалости Грис!

Чародей поспешно сгреб чуть примятые листы в ящик, опустился в кресло, указал мне на стул, стоявший по другую сторону стола, и с деланным изумлением протянул:

— Лэй знакома с традициями?

— Лэй кое- что читала, — пояснила я, усаживаясь.

— Что же привело ко мне… — мужчина помедлил и жестом: сперва сжав пальцы в кулак, а потом резко раскрыв его — выпустил в мою сторону облачко желтого тумана: — супругу чародея?

Эсты вспыхнули, яркими лучами пронизывая кружево перчаток. Впрочем, точно так же они были бы видны и сквозь кожаные, и даже железные — брачные метки магов не только говорили о том, что женщина не свободна, но и, чутко реагируя на направленные чары, предупреждали о неприкосновенности для других чародеев. Неприкосновенность эта, конечно же, была довольно условной, но как- то воздействовать на жен братьев по дару было своего рода табу.

— Небольшой вопрос, который я предпочла бы выяснить без помощи мужа, лэйд Ард, — мило улыбнулась я, вынимая из сумки сверток и подвигая его к хозяину кабинета. Синяя бумага поразительно совпадала оттенком с еще не совсем погасшими эстами.

Маг деловито натянул сафировые перчатки и принялся распаковывать предложенный к рассмотрению предмет.

— И в чем вопрос? — подцепив двумя пальцами алую ленту, поинтересовался мужчина.

— В том — безопасен ли этот подарок поклонника.

За моей спиной скрипнула дверь, чародей бросил в ее сторону один единственный взгляд и, извинившись, вышел. Я, хоть и повернула голову почти сразу, увидеть, что так встревожило Холиса, не успела. Алая полоска шелка, оставленная магом на столе, невольно приковывала мое внимание. И вызывала не самые приятные воспоминания о полутрансе после прочтения письма. Чтобы отвлечься, я заглянула в сумку и принялась перебирать содержимое, раскладывая по внутренним кармашкам. Указательный палец ощутимо царапнуло. Я ойкнула и вытащила сломанную брошку. В голову пришла забавная мысль, что эта безделушка таким болезненным способом намекает, что неплохо бы ее починить. Тем более, что за дверью с буквой «А» на табличке, должен скрываться такой же непритязательный, как Ард, артефактор.

Холис вернулся через пару минут и, еще раз извинившись, снова устроился на своем месте. Он подержал над ключиком и лентой сперва одну ладонь, потом другую, затем обе сразу, омывая подозрительный предмет потоками искорок то белого, то желтого цвета.

— След от какого- то морока есть, но слишком слабый, чтобы можно было определить его направленность, — наконец резюмировал чародей. — Теперь это всего лишь безобидный кусочек металла с простой остаточной функцией.

— Какой? — уточнила я, разочарованная расплывчатыми формулировками.

— Что- то настолько примитивное, что никак не могу сообразить. Возьмите его! — Я помотала головой, не испытывая ни малейшего желания прикасаться к ключу. — Смелее! Ничего страшного не произойдет. Гарантирую.

Я нерешительно протянула ладонь к кончику ленты, помедлила и хотела убрать, но тут шелковая полоска взметнулась вверх и змеей обернулась вокруг моего предплечья. Я заорала от неожиданности и затрясла рукой, пытаясь избавиться от этой гадости. Но алый «браслет» уже практически слился с кожей, выделяясь лишь цветом и свободным кончиком, на котором, задевая внутреннюю сторону запястья, издевательски покачивался ключик.

— Ну вот! Теперь понятно, — довольно заявил маг. — Простейшее назначение. Обыкновенная «напоминалка» — мэйм[38].

— Снимите это с меня! — потребовала я.

— Не могу, — развел руками Холис. — Пока не случится заложенное в мэйм событие, или не наступит определенная дата, снять его не сможет даже автор.

— Вы же гарантировали, что…

— Так ничего страшного и не случилось, — пожал плечами маг. — Если у вас больше нет вопросов…

Я подскочила, швырнула на стол самую мелкую купюру и вылетела из кабинета, как ужаленная, невоспитанно хлопнув дверью.

О забытой в «Артефакты и мороки» броши я вспомнила, лишь бодрым, злым шагом миновав два квартала. И то только потому, что внимание привлекла витрина ювелира с восхитительным зеленым колье. Я застыла на месте, разрываясь между опасением не удержаться от безобразной сцены, если снова окажусь в одном помещении с этим шарлатаном Холисом, и необходимостью вернуть свою вещь. Брошка вряд ли имела хоть какую- то ценность, иначе бабушка не отдала бы ее, пусть и сломанную, пятилетнему ребенку. Но именно потому, что это был подарок той, которую я к своему стыду почти не помнила, я не могла оставить его полоумному магу.

Обратный путь показался мне долгим. Злость, застилавшая глаза, несколько утихла. То и дело попадавшиеся аккуратные вывески солидных по виду чародейских контор вызывали уже скорее раздражение собственной глупостью, чем гнев на неудачный выбор. Измятые рукава, которые пришлось отвернуть, чтобы прикрыть вызывающе- алый «браслет», неприятно липли к рукам.

От того энтузиазма, что бушевал во мне еще утром, не осталось и следа. Проследить за мужем, самостоятельно выяснить правду о ключе казалось таким… увлекательным. Настоящим приключением, о котором будет приятно вспомнить через несколько лет. Казалось! А оказалось, что каждый предпринятый мною шаг вел к очередной неприятности. Тетка, «украшение» на предплечье, потеря памятной вещицы… что дальше? Впрочем, узнать, что из себя представляет ближайшая родственница, было больно, но полезно. Утешив себя этой не слишком веселой мыслью, я повторно вошла в облезлую магическую контору.

За время моего отсутствия, конечно же, ничего не изменилось. Я решительно обогнула кадку с цветами и, не затруднив себя стуком, толкнула обшарпанную дверь.

— … услугу, — услышала я обрывок чьей- то фразы.

— Всегда рад помочь, — ответил, судя по голосу Холис. — Тем более, на таких условиях, — хмыкнул он и тут же сорвался на крик: — Что вы себе позволяете? — Бросившись мне навстречу, чародей полностью закрыл собой дверной проем. — Как вы смеете врываться в мой кабинет?

Я слегка отступила, опасаясь оглохнуть от воплей мужчины, и резко, хоть и негромко, произнесла:

— Я оставила у вас брошь!

— Там! — ткнул в сторону второго кабинета этот хам и шагнул назад. Я успела заметить лишь чей- то темный силуэт перед тем, как дверь захлопнулась прямо перед моим носом, а в замке со скрежетом провернулся ключ.

По табличке с буквой «А» я все- таки постучала. Но ответа не дождалась. Подождала минуту, постучала еще раз. Подумав, стянула с рук перчатки, чтобы незнакомый пока артефактор, если он такой же ненормальный, как его компаньон, сразу увидел, с кем имеет дело, и толкнула створку.

С порога на меня пахнуло нестерпимой вонью. Я помахала перед глазами перчатками, разгоняя желтоватый дым, и прижала их к носу.

— Есть здесь кто? — голос получился глухим и каким- то неживым. — Э- эй?! — я сделала пару осторожных шагов, и это оказалось ошибкой — нога тут же угодила в какую- то вязкую субстанцию. Я дернулась, потеряла равновесие и стала заваливаться назад. Из клубов дыма вынырнуло огромное лупоглазое насекомое, протянуло мне щупальце и провыло басом:

— Тебе чего?

Дальнейшее я запомнила плохо, потому что, падая, ударилась затылком о дверной косяк. В себя пришла уже в дальнем углу кабинета, за стеллажом со всякой всячиной, в уютном кресле с чашкой отвара в руке. За остатками дыма по комнате гонялся, помахивая кожистыми крылышками, шарик воздухоочистителя. Разлитую по полу гадость деловито собирал другой механизм — точно такой же, как в доме у тетки. А насекомое, после того как стянуло перчатки и сдвинуло на макушку похожие на две подзорных трубы очки, оказалось симпатичным парнем примерно моих лет.

— Ты на Лиса не обижайся, — совершенно не заботясь о приличиях, продолжал обращаться ко мне на ты артефактор, назвавшийся Морисом. — У него было трудное детство — родители рано к Змею упорхнули, и пришлось братцу меня самому воспитывать.

— Да? — уже в который раз произнесла я, чтобы хоть как- то обозначить свое участие в беседе.

— Правду говорю! А я, сама понимаешь, тот еще подарок. Да где же он? — парень, устав рыться в ящике со всякими безделушками, просто перевернул его, вытряхнув все содержимое на стол. На самом верху образовавшейся горки вспыхнул зеленым огоньком мой паучок с камнем. — Вот оно! — обрадовался Морис, подхватывая двумя пальцами брошку. В его покрытой шрамами и ожогами руке украшение смотрелось каким- то хрупким и беззащитным. — Да- а, занятная вещица, — протянул он. — Давненько мне старушка Грис не попадалась. Все змеи да чешуя.

— Почему Грис? — удивилась я. — Лапок- то только восемь.

— Это потому, что сломано — остальных не видно.

— Починить сможешь?

— Я- то могу, но ты уверена, что тебе это надо?

— Конечно! Это память. Буду носить.

— А с виду и не скажешь, что ты из этих… — прищурившись, смерил меня взглядом парень.

— Из каких этих? — подозрительно переспросила я.

— Любителей боли, — охотно пояснил он. — Судя по лицу — не из них. Тебя как звать?

— Э… Элис Виттэрхольт! — соврала я, зачем- то использовав фамилию Алвина.

— Так вот, Элис, эта прелесть, — парень погладил подушечкой пальца паучка, — пристегивается к телу.

— Как это?

— Очень просто. Берешь и втыкаешь, скажем, под ключицей.

— Зачем?

— Затем, что камень питается кровью — вернее, питался, пока иглу не сломали, и подпитывал все остальное.

Я поежилась и с сомнением посмотрела на кровожадное украшение, уже сомневаясь, что так уж стоит его чинить.

— А что оно делало? Для чего кровь?

— Понятия не имею, — отмахнулся Морис. — Все равно целостность нарушена, и работать, как раньше, уже не будет. А хочешь, я тебе из него пустышку сделаю?

— Пустышку? — бестолково повторила я.

— Резервуар для магии. Будешь носить к чародеям для подзарядки время от времени.

— А это долго? — идея показалась заманчивой, но рисковать своевременным возвращением домой не хотелось.

— Полчаса, не больше! — обрадовал собеседник.

— Хочу! — решила я. — В виде подвески сделать можешь? — сама не заметив тоже перешла на ты я.

— Запросто.

— А зарядишь… Морис? — пауза перед обращением по имени вышла не намеренно. Младший Ард хоть и внушал доверие своим дружелюбием и какой- то бесшабашностью, был все же совершенно чужим человеком.

— Просто Мори, — поправил меня парень. — Лис зарядит, я не маг.

— А как же ты с артефактами работаешь?

— Дар у меня такой, — улыбнулся он, натягивая перчатки. Смахнул обратно в ящик вываленные на стол безделушки и принялся доставать какие- то пугающего вида инструменты. — Материалы чувствую.

Три чашки отвара спустя я покидала контору под вывеской «Артефакты и мороки» в куда лучшем настроении, чем в первый раз. Денег за работу Морис с меня не взял, уверяя, что должен как- то компенсировать неблагоприятные впечатления от общения с его братом и испуг от знакомства с ним самим. Но я все равно их оставила — подсунула несколько купюр под дверь с буквой «М», уходя. Судя по обстановке и обмолвкам артефактора они лэйдам Ард были очень нужны.

В расстегнутом вороте блузки на новенькой цепочке красовался изящный кулон. Зеленый камень теперь обвивали не только восемь металлических лапок, но и еще девяносто две — я не считала, но Морис уверял, что их в сумме сто. Эти новые конечности паучка, питающиеся помещенной внутрь подвески магией, мягко светились, оплетая камешек плотной сеткой и приятно холодя кожу. А еще, мысли о кулоне и забавном новом знакомом помогали хоть немного отвлечься от покачивающегося под рукавом ключа.

* * *

Прошагав два квартала прямо, один направо и свернув в узкий проулок, я оказалась перед массивными воротами. Хоть Мори, которому я, сама не ожидая, поведала о ближайших планах, и уверял, что арендное бюро вполне солидное, до конца я ему не верила. А потому видом добротного забора и парящих над ним светящихся букв, складывавшихся в слово «ШИПовник», была приятно удивлена. Небольшая калитка, врезанная прямо в левую створку ворот, была слегка приоткрыта. Я осторожно толкнула ее и вошла.

За высоким ограждением, выкрашенным в ярко- желтый, обнаружился просторный двор, сплошь уставленный шипами. Каменные кони разной степени помятости размещались на специальных трехъярусных конструкциях, снабженных сбоку лесенками, а сверху двускатными крышами из задымленного стекла.

— Крю? Мастер Крю? — я бродила по лабиринту из этих огромных стеллажей уже минут пять, но так и не встретила никого живого. — Мастер Крю- у- у? — Завывать подобно привидению было бы даже забавно, если бы не время. У меня оставалось всего три часа, чтобы вернуться, не вызывая особых вопросов. — Мастер?

— Что- то потеряла, куколка? — с верхнего яруса прямо передо мной спрыгнул мужчина в желтом рабочем костюме.

— Или кого- то? — приземлился за моей спиной второй.

— Может быть меня?

— Или меня?

Работники «Шиповника» сыпались, словно игрушки из мешка с разорванным дном. Очутившись в не слишком широком проходе в окружении шестерых рослых парней, я испугалась, но полученную от артефактора инструкцию все же вспомнила. Отступив на шаг и прижавшись спиной к одному из шипов, я сжала правую руку в кулак, потом выпрямила два пальца и, подняв кисть к плечу, бестолково помахала ими.

— Мне нужен Крю! — вместо нормального голоса получился какой- то полузадушенный писк, но меня услышали.

Из- за высоких загорелых молодых мужчин вперед вышел бледный веснушчатый мальчик в съехавшей на затылок кепке, из- под которой во все стороны торчали светлые, почти белые кудряшки.

— Ну, я Крю! Чего надо- то? — бросив хмурый взгляд исподлобья, спросил блондин.

— Мастер Крю? — уточнила я.

— Не похож? — задорно улыбнулся он.

— Не очень, — честно призналась я и тут же, спохватившись, что ненароком могла обидеть, поспешила протянуть выданную Морисом карточку. — Мне вас лэйд Ард рекомендовал.

— Кто? — снова нахмурился Крю.

— Э- э- э… — опасаясь, что младший из братьев- совладельцев «Артефактов и мороков» «пошутил» в духе старшего, я все же попробовала пояснить: — артефактор. Такой симпатичный, болтливый, глаза голубые.

— Мори, что ли? — вздернул белесые брови собеседник. Я кивнула. — Да какой из него лэйд? — рассмеялся блондин. Шестерка парней вторила ему дружным громовым хохотом. — Так чего надо, кукла?

Я поморщилась от столь вульгарного обращения, но, вероятно, после хама Холиса и обаятельного, хоть и ничуть не более воспитанного, Мориса грубость Крю уже почти не задевала. Порыв развернуться и уйти был мимолетным и мгновенно побежденным необходимостью срочно обзавестись транспортом. Уверенности, что смогу быстро найти другой шипарий, и что в нем мне окажут более любезный прием, не было. А потому я поглубже вдохнула и озвучила свои требования.

За время, проведенное в «ШИПовнике», я твердо усвоила одно — братья бывают не только по крови, но и по разуму. Артефактор и мастер были совершенно не похожи внешне, но стоило закрыть глаза, как уловить разницу было довольно сложно. Сперва Крю громогласно усомнился в моей способности управлять чем бы то ни было и заставил демонстрировать навыки на каком- то мешке с булыжниками, а иначе этот видавший виды обрубок назвать было сложно. А потом протащил меня через лабиринт стеллажей и, ловко вскарабкавшись по лесенке, спустил вниз исцарапанный шип грязно- зеленого цвета. Все мои возражения были отметены как совершенно не существенные мелочи, и я сама не заметила, как оказалась за воротами в компании каменного корыта — согласно утверждениям блондина «страшненького внешне, но прекрасного внутри».

Стеклянный купол был зеркальным, что как нельзя лучше соответствовало моим планам, но треснутым, что нисколько не радовало. Как и исцарапанные бока, и днище с вмятинами от не слишком бережного приземления, и обмотанная чем- то непонятным рукоять. Но самым обидным, тем, что не могла компенсировать даже неимоверно низкая (втрое меньше той, что я планировала потратить) сумма, были три амулета безопасности, закрепленные на носу и дверцах.

В полете облезлое зеленое чудовище, получившее от временной владелицы, то есть от меня, имя Коша, как ни странно, показало себя с лучшей стороны. За пределы города я выбралась без приключений, лишь немного поплутав на узких улочках последнего жилого кольца. Механизм работал без сбоев и шума. Амулет отвода глаз, похоже, тоже неплохо функционировал. По крайней мере, когда я при обгоне едва не задела днищем купол чьего- то серебристого шипа, никакой реакции не последовало. Ни ругани со стороны солидного мужчины, управлявшего чуть не пострадавшим транспортом, ни вспышки фикса[39], закрепленного на столбе буквально в паре шагов от происшествия.

Чем больше увеличивалось расстояние между мной и не слишком гостеприимной Тонией, тем забавнее казались сегодняшние приключения. Конечно, прежде мне не приходилось сталкиваться с такими людьми и ситуациями, но я ведь и границ своего круга общения никогда не покидала. Новые впечатления хоть и были на первый взгляд не самыми приятными, но, несомненно, очень полезными.

Очутившись на гурановой дороге, Коша вдруг возомнил себя хищной птицей и развил немыслимую скорость. Феномен взаимодействия серо- желтого покрытия и каменных коней был мне совершенно непонятен, несмотря на несколько прочитанных книг по шипостроению. Разумеется, как и все, я знала, что между дном транспорта и дорожным полотном возникает какое- то поле, позволяющее перемещаться, затрачивая энергию только на поддерживание выбранного направления, но была не в силах представить себе, как именно это работает. Коша, вероятно, тоже не понимал, но прекрасно использовал.

Вскоре впереди показалась стрела, судя по номеру на задней стенке купола, та самая, на которой несколькими часами ранее я прибыла в Тонию. Решив, что лучше двигаться чуть медленнее, чем пропустить нужный поворот, я пристроилась в некотором отдалении от представителя общественного транспорта и осторожно сбавила скорость.

Глава 4

Жена дом создаёт, жена его и разрушает.

Турецкая пословица

Серо- желтая лента дороги змеей петляла между холмами. Солнце почти село, и порой, в тени очередного возвышения вспыхивали холодным светом фасваровые обочины, и казалось, что уже наступила ночь. Указатели давно не попадались, а пейзаж выглядел совершенно незнакомым. Правда, по пути в Тонию я не обращала особого внимания на проносящиеся за прозрачным куполом виды, но не настолько же, чтобы не узнавать совершенно ничего. Идея следовать за стрелой, показавшаяся поначалу такой удачной, с каждым новым поворот превращалась во все большую глупость.

Наконец, от дневного светила осталась только узкая красная полоса на горизонте. Окончательно уверившись, что таким образом и к полуночи не окажусь дома, я потянула рукоять управления на себя и взмыла над обманувшим мои надежды проводником. Благополучно пролетев поверх стрелы и уже намереваясь так же удачно занять положенную позицию в полуметре над дорогой, я вдруг увидела, что вздыбившееся гурановое полотно несется навстречу и без того изрядно поцарапанному Коше.

Дальнейшее плохо отложилось в памяти. Сначала сработал амулет, закрепленный на носу шипа, и его волной подбросило вверх. Затем раздался противный скрежет — это следовавшая сразу за мной стрела каменным брюхом протащилась по образовавшимся на дороге буграм. Фасваровая крошка с обочин светящимися веерами разлетелась в стороны. По земле, шагах в тридцати перед остановившимся носом поврежденного транспорта, зазмеилась трещина. Сперва тоненькая, почти неразличимая, она вдруг с оглушающим треском превратилась в глубокий разлом, разорвавший дорожную полосу, словно бумагу.

Стрелу подбросило вверх, перевернуло, ее смятый нос царапнул бок моего шипа. Второй сработавший амулет отшвырнул Кошу в сторону. А я, вцепившись в рукоять обеими руками, неверяще уставилась на то, как поднимаются из пролома прозрачные кляксы, мерцавшие, словно присыпанные золотой пылью. «Калфы!» — пронеслось в моей голове. Но тут шип снова тряхнуло, и я, сильно стукнувшись затылком, потеряла сознание.

В себя пришла под зарево вспыхнувшего совсем рядом огненного шара. Мой каменный конь болтался высоко над землей, а внизу, рядом с растерзанной стрелой развернулось настоящее сражение. Каждого гостя из разлома окружало несколько боевых механизмов. От обычных транспортных шипов они отличались меньшими размерами и отсутствием стеклянного купола. Четыре узких глазницы смотровых окошек навевали мысли о каком- то уродливом насекомом. Те же ассоциации вызывал и расположенный на носу небольшой хоботок, плюющийся огнем.

Работу охотников я видела впервые. Зрелище и пугало, и завораживало одновременно. Почти прозрачные, бесформенные фигуры калфов беспорядочно метались, уворачиваясь от сгустков голубого пламени. Неживого, холодного. С каждым новым попаданием они становились все меньше и все материальнее. Словно полотнище тончайшего кружева, складываясь, превращалось в плотный рулон, напоминавший силуэт человеческой фигуры.

Шипы охотников из первых рядов отлетели в сторону, уступая место еще не исчерпавшим силы. Грэгори рассказывал, что специальный механизм, преобразовывая в огонь внутренний резерв мага, буквально за несколько залпов опустошает его. Калфам тоже приходилось не сладко — один за другим они тонкими «свертками» золотой ткани падали в пролом.

От вспышек рябило в глазах. Я зажмурилась и потерла виски, пытаясь прогнать дурноту.

— Цела? — вдруг рявкнул кто- то в самое ухо. Я в ужасе уставилась на появившуюся в проеме распахнутой дверцы сотканную из светящихся нитей физиономию и заорала прежде, чем до измученного страшными картинками мозга дошло, что это всего лишь один из магов. Ледяные руки обхватили мое лицо, и я снова уплыла в беспамятство.

* * *

На дне ущелья было сыро и холодно. Очень холодно. Как будто все вокруг было выточено из черного льда. Присыпанные золотом бесформенные калфы кружили надо мной, словно призраки, перебрасывая друг другу комки грязи. В какой- то момент я поняла, что в их полупрозрачных «руках» не земля, не мусор и не тряпки, а безвольные тела пассажиров стрелы. Некоторых из них я видела по пути в Тонию, другие были незнакомы, но все без исключения лица были мертвенно бледны, а глаза — закрыты.

Калфы постепенно уменьшались, как под воздействием огня охотников, и приобретали почти человеческие очертания. Их хрупкие, похожие на золотые статуи фигуры, обвив тонкими руками свои игрушки, заметались в какой- то причудливой пляске. Мне даже стало казаться, что это не проклятые духи разлома, а сказочные фэйри, о которых я не раз читала. Такие же изящные, невесомые, волшебные. Способные затанцевать человека до смерти.

Словно в подтверждение этой мысли калфы вдруг разом застыли в каком- то особо сложном па и… один за другим стали отрывать своим «партнерам» головы. Я застыла в ужасе, не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища. Холод, который я почти перестала ощущать, окатил новой волной. Прямо надо мной возникло смазанное, словно оплавленное лицо духа. Ни носа, ни рта, ни глаз у него не было — только надбровные дуги и скулы выступали на яйцеобразной голове. Я попыталась отползти, но поняла, что совершенно не чувствую своего тела. И тут золотая маска треснула, на ней распахнулись два огромных светло- желтых глаза и вспыхнули нестерпимо ярким светом. Я заорала и… проснулась.

Солнечный луч, коварно преодолев стекло купола, путешествовал прямо по моему лицу. Я зажмурилась, потом прикрыла глаза рукой и попыталась из- под нее осмотреться. Никакого ущелья и калфов — я по- прежнему находилась в салоне Коши. Вот только… сам он почему- то оказался снова в Тонии, буквально в десяти шагах от Тораты.

Черный лед моего кошмара исчез, но холод остался. Меня знобило, окоченевших ног я почти не чувствовала, а запястье, видимое между перчаткой и слегка задравшимся рукавом, почти сливалось по цвету с синью эсты. Болела голова. Да что там — болело все, словно по мне раз пять туда- сюда проволокли стрелу, груженую булыжниками.

Я не помнила, как оказалась опять в чужом городе, не помнила, произошедшего со мной после прикосновения того мага. Но хуже всего было то, что в безоблачном небе уже довольно высоко висело солнце — я впервые не ночевала дома.

Думать и одновременно бороться с ознобом было довольно сложно. В надежде хоть немного согреться я с трудом выбралась из недр шипа, шаркая, словно столетняя старушка, доковыляла до лавочки и мешком рухнула на нее. Глаза уже немного привыкли к яркому свету, и я могла оценить состояние Коши и свое собственное. Грязно- зеленый монстр пережил ночные приключения куда лучше временной хозяйки. Несколько новых царапин не слишком выделялись на общем фоне. Амулет безопасности на носу был полностью разряжен, зато два боковых тускло поблескивали, сообщая, что вполне готовы к работе. Днища мне не было видно, но, судя по тому, что шип стоял совершенно ровно, без каких- либо перекосов, особо серьезных вмятин на нем не появилось.

Мой же облик оставлял желать много лучшего — одежда была невероятно измята, правая перчатка зияла дырой, туфли смотрелись так, словно я трижды пересекла в них свежевспаханное поле. Лица я, естественно, не видела, но буквально чувствовала, что мало чем отличаюсь от приснившихся «игрушек» калфов. Пожалуй, в тот момент я бы отдала половину своего наследства за горячую ванну, кружку обжигающего граджа и парочку пуховых одеял.

Состояние было откровенно пугающим и необъяснимым. Конечно, меня основательно тряхнуло несколько раз при срабатывании амулетов, и это, как и забытье в не предназначенном для сна кресле, не могло не сказаться, но ведь не настолько же! Рывком поднявшись, я добрела обратно до Коши, отыскала сумку и подозрительно целую шляпу и, стараясь не слишком заметно шататься, направилась в сторону здания, на первом этаже которого еще вчера приметила броскую вывеску в виде пробирки. Мне срочно нужен был лекарь.

Лэйд Ойбо смотрел на меня с явным неодобрением и даже брезгливостью, но придерживался покровительственного тона беседы.

— На что жалуемся, деточка?!

Очень хотелось ответить: «На вас, дедушка, главе Тонийского Кручара» — подняться и уйти, хлопнув дверью, но времени, а главное, сил на поиски другого лекаря не было.

— Озноб и слабость, — максимально коротко сформулировала я.

— А причина какая, деточка? — с теми же снисходительными интонациями спросил мужчина.

— А вот вы мне и скажите причину, — прозвучало грубо, но никаких добрых чувств этот уже немолодой мэйд у меня не вызывал.

Ойбо поджал и без того тонкие губы, смерил меня взглядом и скомандовал:

— Руки на стол!

Тянуться через довольно широкую столешницу было не слишком удобно, но воспользоваться смотровым диванчиком мне, судя по всему, никто предлагать не собирался. Пальцы мага, обхватившие мои запястья, оказались сухими, шершавыми и обжигающе горячими. Я невольно дернулась, ощутив, покалывание от устремившихся вверх по рукам искорок. Мне становилось все неприятнее, а брови лекаря поднимались все выше.

— Что со мной? — не выдержав, прервала молчание я.

— Игрищами увлекаться не надо! — сообщил маг. — Или хоть количество «игроков» ограничивать.

— Игрищами? — мне вдруг стало совсем плохо. — Какими еще игрищами? Какие игроки?

— Ну, это уж вам, деточка, виднее, каких вы игроков выбираете. Сперва доразвлекаются до истощения, а потом к лекарю. Как будто ему заняться больше нечем, кроме как последствия развлечений убирать.

— Каких развлечений? Объясните же толком!

— Сдержаннее надо быть! И партнеров при вашей комплекции не более четырех подряд.

— Что?

— Это только после первого раза организм мгновенно восстанавливается. После второго- третьего еще ничего. Но семь, милочка, это уже явный перебор.

— К- как с- семь? — пролепетала я, находясь на уже, кажется, на грани обморока.

— А вы еще и не считали? Мой вам совет — зайдите в айронарий и правила почитайте.

— В айронарий? — повторила я. — Зачем?

— Чтобы знать, деточка, что после восьми голодных магов вас уже предки по ту сторону разлома ожидать будут.

* * *

Из конторы лекаря я не выползла, а вылетела, и вовсе не потому, что «добрый» чародей пожертвовал своим резервом в пользу моего здоровья, чего он, естественно, делать не стал. Меня вела чистая, ничем не замутненная злость. Оставив в приемной лэйда Ойбо почти все наличные деньги — услуги этого любителя поучать были не из дешевых — последнюю купюру я потратила на простенькую шаль, которой попыталась прикрыть измятую блузку, и на удивление бодро пошагала к ратуше. Ярость оказалась неплохим лекарством.

До появления на рабочем месте лэйдара, если конечно он приступал к своим обязанностям в то же время, что и его коллега из Латии, оставалось еще более двух часов, но я готова была подождать. Как раз и речь бы отрепетировала, и жалобу официальную написала. Я не думала ни о том, что свидетельство о моем потрепанном состоянии и его причинах выписано Ойбо на имя Элис Виттэрхольт, которым я уже привычно представилась в надежде сохранить визит в тайне; ни о том, что лэйдар Тонии совершенно не заинтересован в приеме претензий от какой- то посторонней девицы в адрес своих магов. И уж конечно я не сообразила, что вместо ожидания вполне могу добраться до Рассветной башни, где от меня в любом случае не смогут отмахнуться, и до мужа, которого этими «игрищами» оскорбили даже больше, чем меня.

Я просто кипела внутри от возмущения, пришедшего на смену страху — наверное, это было нелогично, глупо, но лекарь со своими двусмысленными нотациями напугал меня больше, чем нападение калфов. Охотнички — элита чародеев, вершина общества! Кормушку они себе нашли! Банку с консервами! Сволочи!

Троих мужчин возле грязно- зеленого шипа я заметила издалека — уж слишком близко к моему Коше они стояли, и слишком бросалась в глаза их черная форма с золоченой отделкой. К счастью, мне достало благоразумия, чтобы не наброситься на магов с упреками и угрозами, а немного изменить траекторию движения. Один из мужчин скользнул по мне равнодушным взглядом и отвернулся — шляпа и шаль оказались неплохой маскировкой. Свернув за полосу декоративных кустов, чтобы под их прикрытием миновать опасное место, я услышала обрывок разговора охотников и рухнула на лавочку.

— Я же говорил, что надо добить! — голос мужчины был неприятным или просто казался мне таким.

— Отис, не будь идиотом! — оборвал его второй.

— Сам ты идиот. И Алер бы выжил, и объясняться не пришлось

— Рэс прав, — вмешался в обмен оскорблениями третий. — Девчонка нам жизнь спасла, а ты «добить»!

— Это мы ее спасли! — возмутился Отис.

— Как сказать… Калфы теоретически могли и не заметить болтающийся наверху шип с бессознательным телом, а вот нас, если бы не неожиданная возможность быстро восстановиться, они просто размазали тонким слоем.

— Вот именно! — снова подал голос третий. — К моменту нашего появления твари уже основательно нажрались пассажирами стрелы. У нас не было шансов. А потом эти порождения разлома двинулись бы на Тонию, и к тому моменту, когда подоспела бы помощь, от города бы мало что осталось.

— А Алер не стал бы последние силы у девушки забирать, даже если бы точно знал, что его не откачают, — убежденно заявил Рэс. — Это только ты, Отис, чужую жизнь не уважаешь.

— И что теперь? — запальчиво взвился этот неуважающий. — Пусть лучше нам всем повелитель дар перекроет? А на охоту лекари с артефакторами летать будут, да? Очень логично!

— Не кипятись! — кажется, третий, чьего имени так и не назвали, был в этой тройке примиряющим. — Выясним, кто она, и с мужем поговорим. Маг мага всегда поймет.

— А если замять не удастся, это неплохая возможность снова вопрос об отмене девятой поправки поднять, Дир. Правильно раньше с каждым охотником айра летала, — принялся рассуждать Рэс: — восстановил силы и сразу в бой. А теперь что, выдохся и чеши до ратуши — твари любезно подождут?

— Слишком опасно для гражданских, — неожиданно мирно вздохнул Отис.

— Не отбить вовремя прорыв куда опаснее, — возразил Дир: — а они в последнее время все чаще. И вообще, как кормушками для соревнующегося во всякой ерунде молодняка быть, так это не опасно, а на благо общества — так сразу караул! Вон, только на той неделе заигравшуюся дурочку хоронили.

— В любом случае нужно девушку найти, — постановил Рэс. — Заодно и расспросить, как она там оказалась, и почему стрела вместо того, чтобы в Латию следовать, к разлому свернула.

— Зря мы дежурного не оставили ее покараулить, а все сразу в айронарий рванули.

— Зря, но кто же знал, что так быстро очнется? Теперь ни девчонки, ни слепка кокона, только корыто это облезлое, и то не уверен, что оно ее.

— Поищем? — предложил Отис. — Далеко уйти она не могла.

Посовещавшись еще пару минут о том, как вести мои поиски, маги разошлись в разных направлениях, а я осталась сидеть на пригретой солнцем лавочке совсем в другом настроении.

Это в порыве гнева мне были совершенно безразличны и собственные планы, и то, как я буду объяснять, что делала среди ночи не понятно где в наемном транспорте, оформленном на чужое имя. А после подслушанного разговора жажда расправы изрядно поутихла, и проснулся здравый смысл. Как ни крути, но противный Отис, был прав — охотники действительно меня спасли. Вероятность того, что калфы не заметили бы единственное живое существо на всю округу, была ничтожно мала.

Я по- прежнему чувствовала себя прескверно — и физически, и морально, но теперь куда больше злилась на лекаря, чем на чародеев. Конечно, ощущать себя использованной, как какой- то бездушный предмет, было ужасно неприятно, но причины у чародеев были более чем уважительные. Последним доводом в пользу того, чтобы отказаться от идеи устраивать разбирательства, стало предположение, что на месте этих магов вполне мог быть Мисталь с его вот- вот готовой родить женой или мой собственный супруг.

Грэгори! Промелькнувший в голове образ мужа вызвала целый ворох панических мыслей. Что я ему скажу? Как объясню? Шестеренки заработали, с бешенной скоростью обрабатывая варианты. Решение оказалось на редкость простым и потому гениальным. Я поднялась и решительно направилась в торговую часть города, выбрав улицу в стороне от тех, по которым отправились на поиски чародеи.

Договориться с дежурным в гостинице оказалось на удивление легко. До стандартного времени расчета было еще чуть более часа, свободный номер тоже нашелся, и улыбчивый паренек был только рад за обещание приличных премиальных зарегистрировать его для «уважаемой лэй». Время прибытия в журнале ничем не подтверждалось, а потому совершенно спокойно было указано вчерашним вечером. Посулив дополнительную оплату, я договорилась, чтобы один из служащих переместил мой шип на стоянку гостиницы, и вихрем пронеслась по окрестным магазинам, сгребая не глядя все подряд — лишь бы по размеру подходило.

Буквально полчаса спустя я чинно приложила перстень к счету за ночлег и ужин, так же как уже оплатила и покупки, позволила услужливому парню загрузить многочисленные свертки в Кошу и решила напоследок побаловать себя чашечкой чего- нибудь горячего и булочкой. Все- таки самочувствие мое оставляло желать лучшего, а путь предстоял не близкий.

* * *

Видимо, лимит везения на это утро был уже превышен. Я поняла это сразу, как только вошла в небольшое уютное кафе, расположенное в первом этаже соседнего с гостиницей здания. Почему именно тогда, когда хуже всего себя чувствуешь, а выглядишь и вовсе ужасно, непременно встречаешь именно того, перед кем хотелось бы предстать самим совершенством?

Эрик заметил меня прежде, чем я сообразила развернуться и уйти, и стремительно перегородил пути к отступлению. Высокий, ошеломляюще красивый, все с той же небрежной, словно слегка растрепанной стрижкой — он совсем не изменился.

— Эльза, какая встреча! — мужская рука по- хозяйски обвила мои плечи и потянула к столику у окна.

— Неприятная? — озвучила я свой взгляд на ситуацию, покорно усаживаясь на диванчик.

— Невероятная, непредвиденная, неимоверно счастливая! — воодушевленно вещал Эрик, привлекая излишнее внимание. Впрочем, он его привлекал всегда — белозубой улыбкой, яркими зелеными глазами, шапкой светлых волос и обаянием, которое было столь явно выраженным, что казалось, его можно потрогать руками. — Ромашку и две булочки, — сделал заказ блондин как по волшебству нарисовавшейся радом разносчице. — А лучше три!

— Эрик!

— Элли, сокровище мое, — мужские пальцы обхватили мое запястье: — это чудовище, на которое ты меня променяла, тебя совсем не кормит? — Я возмущенно фыркнула и безуспешно попыталась отнять руку. — Ты так похудела. Но даже это не смогло приглушить твою притягательность и красоту.

— Рик, прекрати! — стараясь не повышать голос, попросила я.

— Не могу, любимая, я так давно тебя не видел, — ничуть не заботясь о наличии свидетелей, воскликнул он и прижался губами к моей ладони.

Эта излишне фривольная ласка была мне так же неприятна, как и вся встреча в целом. Свою самую серьезную ошибку я не видела чуть больше года. Лэйд Эрик Андэр исчез из Латии сразу после того, как я приняла предложение Грэгори. Краткосрочный, как и все прочие, но куда более бурный, роман с этим светловолосым воплощением мужской красоты случился накануне моего второго совершеннолетия. И целых три года неисправимый бабник буквально преследовал меня, не в силах, по его словам, забыть «волшебство настоящей любви». Хотя скорее он никак не мог смириться с уплывшим буквально из- под носа состоянием.

Ситуация с уже не интересным поклонником была обыденной, но в данном случае отягощалась двумя моментами. Во- первых, его особенностью была способность убеждать — не имеющему защитного амулета или магии человеку Эрик мог внушить что угодно. Меня спасло то, что под воздействием навеянных чувств он рассказал мне о своем даре. В результате, первым делом, когда развеялся дурман влюбленности, я приобрела зачарованную булавку, которую и по сей день таскала при себе. Во- вторых, у Андэра были основания считать, что он имеет на меня права — к несчастью, он был тем, с кем я зашла дальше флирта и пары поцелуев.

Мой опыт в этой сфере был более чем скромным. В девятнадцать я впервые рискнула проверить, не поможет ли… близкое знакомство наконец- то остановиться. Но единственным результатом стали разочарование, жалость и чувство вины. Ивил меня действительно любил и, когда понял, что не вызывает ничего, кроме неловкости, покинул город. Эрик был попыткой номер два, она же стала и последней. И я до сих пор не уверена, была ли она добровольной.

Я молча пила ромашковый отвар, не мешая блондину рассыпаться в комплиментах, предаваться воспоминаниям и многозначительно поглаживать запястье моей свободной руки. Скандала, пусть и в чужом городе, не хотелось, а потому приходилось терпеть. Наконец, сочтя уже можно вежливо распрощаться, я поднялась. Эрик вслед за мной встал со своего места, его взгляд был устремлен куда- то поверх моей головы, и я, обрадованная, что что- то отвлекло мужчину, сделала шаг в сторону, чтобы выйти из- за стола. Андэр же внезапно ухмыльнулся, так же шагнул вбок и, резко притянув меня к себе за плечи, поцеловал.

Вырваться удалось лишь через пару минут и то только потому, что блондин ослабил хватку. Я вылетела из кафе, забыв расплатиться, и оглянулась. Эрик с задумчивой улыбкой взирал на меня из- за стеклянной глади окна. Оценив открывавшийся с улицы вид на наш столик, я посмотрела по сторонам, но так и не определила, на кого был рассчитан спектакль. Быть может, на ту девушку с грустным лицом, что изучала витрину магазина по соседству?

Размышлять было некогда. Я вернулась на стоянку гостиницы, забралась в свой шип и направилась к стреларию, где, рассчитавшись кольцом, приобрела билет, и тут же отдала его молодой брюнетке, без труда уговорив ту принять подобный подарок, после чего купила дорожную карту и устремилась прочь из города. Домой! К привычной обстановке и, главное, мягкой кровати.

Коша уверенно несся над гурановой полосой, а я, борясь с усталостью, старательно продумывала, что и как буду врать мужу, и молилась Змею, чтобы Грэгори не было дома, когда я вернусь.

В Брэм- мол я ввалилась через черный ход двумя часами позже. Неказистый с виду арендованный шип скорость развивал не хуже, чем холеные любимцы супруга. Я бы и раньше добралась, но пару раз вынуждена была остановиться из- за накатившей слабости. Да и то, что Кошу пришлось оставить в лесу неподалеку от дома и остаток пути преодолеть пешком, скорейшему возвращению не способствовало.

Окинув взглядом спиралью уходящие вверх ступеньки служебной лестницы, я поняла, что эту преграду покорить уже не в силах. Осторожно открыв дверь, ведущую из маленького тамбура в общий холл, с опаской ступила на ковровую дорожку. Обнадеженная отсутствием свидетелей так быстро, как только могла, преодолела первый пролет и… чуть не упала, одновременно споткнувшись и буквально о ступеньку, и в переносном смысле — встретившись взглядом с Грэгори.

Выражение лица у мужа было… странное. Спокойное настолько, что казалось маской. У меня вдруг сердце замерло от нахлынувшего волной беспричинного страха, чтобы через миг забиться вдвое быстрее обычного. Умом я понимала, что максимум, что мне может грозить — это неприятный разговор или, совсем уж в крайнем случае, требование развода, который был совсем некстати, но почему- то чувствовала себя неверной женой, застуканной в постели с любовником.

Вид, если не считать лица, у Брэмвейла мужа был обыденный: слегка измятая полурасстегнутая рубашка, в скрещенных на груди руках какие- то бумаги — ничего угрожающего. Вот только повисшее между нами молчание откровенно угнетало. Я неожиданно вспомнила, в каком состоянии явилась и залилась краской. Если ночевка вне дома еще могла не привлечь особого внимания со стороны Грэга, то проигнорировать столь очевидные дефекты внешности он точно не мог.

— Доброе утро, Эльза, — нарушил безмолвие муж.

— Доброе, — опасливо откликнулась я, лихорадочно перебирая заготовленные оправдания. Услышала на улице какую- то колкость про похожие синие платья на приеме кручара, решила отправиться за нарядами в Тонию, бродила по магазинам до вечера, решила там же и заночевать, утром скупила все, что присмотрела накануне, и вернулась домой — логично? Логично! Главное — напирать на расстройство из- за Риады Дзи. И не забыть добавить, что кровать в гостинице была ужасная.

— Я пришлю к тебе Хайду, — как ни в чем не бывало сообщил муж и, повернувшись спиной пошагал к кабинету, из открытой двери которого высунулась чья- то смутно знакомая физиономия.

Я пару раз растерянно моргнула и, опомнившись, так быстро, как только могла, поковыляла к спальне, где рухнула на кровать, не найдя в себе сил даже на то, чтобы посетить ванную. Причитания и ругань кайры, явившейся с подносом через несколько минут, я уже почти не слышала. Ее слова словно тонули в каком- то вязком тумане, образовавшемся вокруг меня. Перед глазами то и дело всплывало лицо Грэгори со странными, твердыми на вид выступами на скулах, кажется, их называют желваками. Но последним посетившим меня образом стал облик незнакомца из кабинета мужа. Я вспомнила — это ему первому в моем кошмаре оторвали голову. На этой мысли я скатилась в глубокий сон.

* * *

Тонкие паучьи лапки с неожиданной силой ворочали мое тело, лениво нежащееся посреди мягкой, как пуховая перина, паутины. Они пробегали по волосам, ощупывали плечи, руки, поворачивали туда- сюда голову, касались шеи, пересчитывали позвонки и ребра, оглаживали ноги. Было приятно и чуть- чуть щекотно, я вяло затрепыхалась, перевернулась на бок и подгребла под себя облачко невесомых нитей. Пелена паутины укрыла меня сверху, и черные мохнатые лапки принялись скатывать тугой кокон. Голова кружилась, хотелось смеяться, но еще сильнее хотелось спать. Спать и не просыпаться.

— Безмозглая, — прошептала паучиха у самого уха, ее странный потусторонний голос был едва слышен сквозь окружавшую меня вату паутины, но я все же уловила еще одно слово: — моя…

Проснулась я неожиданно рано — в незашторенное окно еще попадали лучи закатного солнца — и в прекрасном настроении. Потянувшись, обнаружила, что Хайда не только укрыла непутевую хозяйку покрывалом, но и не поленилась вытащить из моих волос шпильки и стянуть жакет и брюки. Туфли, кажется, я все же сбросила сама. Задравшийся рукав блузки обнажил предплечье, с алым обручем мэйма. Все воодушевление тут же как волной смыло.

Я поднялась и перебралась в кресло, к столику, на котором сиротливо возвышался давно остывший заварник. Холодная, слишком настоявшаяся ромашка была невкусной, но приятно освежала горло и голову. Избавившись от вызванного истощением отупения, я несколько яснее могла взглянуть на все произошедшее за последние сутки и по- другому оценить увиденное.

Грэгори был зол. Я не сумела определить этого сразу, хоть и видела его таким несколько раз. Не со мной, с другими. Застывшее лицо, ледяные глаза и подчеркнутое обращение исключительно по имени — он не просто злился, он был зол на меня. И это было странно…

Конечно, я исчезла не предупредив, но разве это причина для настолько сильной реакции? По условиям нашего договора я имела полное право устраивать свою личную жизнь, естественно, не привлекая излишнего, большего, чем обычно, внимания и не устраивая скандалов. Ведь предполагалось, что однажды я могу встретить настоящую, а не мимолетную любовь, и потребовать развода. Да и у супруга были аналогичные возможности. Более того, насколько я знала, он ими довольно активно пользовался. Так откуда была эта злость?

Или это усталость сыграла со мной дурную шутку, исказив реальность?

Как бы там ни было, придерживаться выбранной линии поведения, показалось мне самым разумным. Ни слова о ключе, ни звука о магах — я просто немного увлеклась прогулкой по магазинам.

Дверь тихонько скрипнула, впуская недовольно поджимавшую губы кайру.

— Проснулась, гулящая? — прошипела она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Тебя там хозяин к ужину ждет.

Пожалуй, ни разу до этого я так не терзалась выбором, что надеть и как причесаться, как перед этой домашней трапезой. И это притом, что никогда ранее меня не волновало, в каком виде предстать перед супругом — в халате и с гнездом спутанных волос на голове или же в изысканном вечернем туалете и драгоценностях. Какая разница, если мне было совершенно безразлично, какое впечатление я на него произведу? Было… ровно до того вечера.

Пометавшись по комнате от шкафа к зеркалу и обратно, я, наконец, решила, что простые брюки и старенький свитер создадут наиболее подобающий облик и помогут выглядеть убедительно. Небрежно заплетенная коса, переброшенная через плечо, так же должна была поспособствовать успеху выбранной роли. К разговору с мужем я готовилась так, как не готовилась ни к одному свиданию. И, конечно же, промахнулась.

Грэгори, восседавший во главе сервированного стола в тщательно отглаженном костюме, настолько же не соответствовал моему обыденному наряду, насколько золотое колье не подходит к заштопанным шерстяным носкам. Я мгновенно в дополнение к волнению почувствовала себя неловко.

— Добрый вечер, сонливая моя, — поприветствовал меня супруг, как ни в чем ни бывало отставляя бокал и поднимаясь.

— Добрый! — я так и застыла на пороге, ошарашенная парадным обликом мужа и его неожиданно благожелательным настроением. Брэмвейл, подойдя, небрежно чмокнул меня в висок и усадил за стол, после чего вернулся на свое место. Все мои намеренья стойко отрицать свою вину и возмущаться любыми обвинениями вдруг стали совершенно неактуальны. — А- а… А ты не злишься? — спросила я с некоторой робостью.

— Злюсь, — невозмутимо отозвался супруг. — Что тебе положить?

— Мне все равно, — ответила я растерянно.

— Попробуй жаркое, — положив оное на мою тарелку, предложил Грэгори и безо всякого перехода продолжил: — Я очень, очень зол.

— Не заметно, — буркнула я себе под нос, внимательно изучая лицо мужа.

— На себя зол, — пояснил он. — Я наивно полагал, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы ставить в известность о своих планах.

— Я…

— Я волновался, Эль, — оборвал меня мужчина. — Особенно, когда, не обнаружив тебя дома, отправился в Чарди- мол, где лэй Марвейн любезно сообщила мне, что ты покинула ее дом, не задержавшись в нем и часа.

— Прости, — жалко выдавила я.

— А вот к полуночи я волноваться перестал, — наполняя мой бокал, поведал муж: — посетив все больницы и проверив сводку происшествий, я уже не просто переживал, где ты, а гадал, жива ли ты вообще.

Я молчала, уставившись в тарелку. Начинать оправдываться не хотелось. Да и что я могла на это ответить? Что рассчитывала вернуться раньше, чем меня хватятся? Конечно, можно было рассказать правду, но отказаться от Коши и связанных с ним планов я была не готова, несмотря на захлестывающее чувство вины.

— Прости, я не думала…

— Не думала, что после получения письма с сюрпризом от неизвестного «доброжелателя», нужно быть осторожной? Или что, отправляясь в объятия любовника, неплохо бы предупредить об этом супруга?

— Какого еще любовника? — возмутилась я.

— Полагаю, Виттэрхольта? — предположил Брэмвейл. — Или ты уже успела сменить объект воздыханий? Эльза, милая, — вздохнув, продолжил нотацию муж: — я верю, что, уходя утром, ты ничего такого не предполагала, но в следующий раз просто пришли записку. Еще одной подобной ночи мои нервы не переживут.

Все заготовленные фразы куда- то улетели, уступив место чувству вины. Умом я понимала, что ночное происшествие от меня мало зависело, что вернуться домой было не в моей власти, но все равно ощущала себя чудовищем. Жестоким, избалованным существом, заставившим переживать понапрасну и бесконечно разочаровавшим единственного близкого человека.

Наверное, последнее было наиболее болезненным — утратить доверие мужа вдруг показалось мне самым ужасным, что вообще могло со мной случиться. Все вчерашние приключения показались неимоверной глупостью и нелепостью, которой непременно нужно поделиться. Ведь Грэг поймет, простит, поможет… кто, если не он?

Я набралась решимости и уже почти открыла рот, чтобы признаться во всем: от своих подозрений и подслушанного разговора до кошмара с калфами и напугавших двусмысленностей лекаря — но тут муж поднялся и направился ко мне. Я замерла, не зная, чего ожидать, но Грэгори всего лишь остановился рядом и, запрокинув мою голову, принялся рассматривать лицо.

— Постарайся отдохнуть как следует! — наконец резюмировал он, погладив подушечкой большого пальца кожу под глазом. — У тебя все еще очень усталый вид. Поговорим завтра! — с этими словами он наклонился, коснулся губами моего лба и шагнул к выходу

— Ты на работу? — неожиданно спросила я, нарушив негласное табу не лезть в дела мужа, и внутренне сжалась в ожидании ответа — понимая, что сама бы на его месте вряд ли удержалась от грубости.

— В этом? — не оправдав моих опасений, улыбнулся мужчина, жестом указав на свой костюм. — У Колейна сегодня день рожденья.

— А…

— А тебе лучше вернуться в постель, неугомонная моя. Ласковой ночи и волшебных снов!

Дверь за спиной Грэгори уже закрылась, а я все смотрела ему вслед с одной единственной мыслью. Мыслью о том, что праздник лэйда Дзи никак не обойдется без его любящей синие платья сестренки.

Глава 5

Легче остановить дождь, чем девушку, собирающуюся замуж.

Абхазская пословица

Двигаться я начала быстрее, чем осознала, куда и зачем бегу. Вихрем взлетела по лестнице, велев не будить завтра до полудня, отослала крайне удачно встретившуюся по пути Хайду, уже оказавшись в спальне, стащила растянутый светлый свитер, заменила его темным собратом, вместо домашних туфелек натянула разношенные сапожки и с сомнением уставилась на кровать. Конечно, вероятность того, что кто- то побеспокоит ночью хозяйские покои, была не слишком велика, но я все же решила вспомнить детство — задернула плотно шторы, скатала из одеяла валик и укрыла его покрывалом. Издалека и в темноте результат моих манипуляций был очень даже похож на спящего человека.

Немного подумав, закрыла на замок дверь в коридор и с курткой и сумкой в руках выскользнула через общую спальню. Винтовая лестница на сей раз меня не испугала, и несколько минут спустя, вооружившись вытащенным из настенного светильника фасваровым стержнем, я бодро шагала прочь от Брэм- мола. Туда, где поджидал свою временную владелицу неказистый, но надежный каменный конь.

Я прекрасно понимала, что совершаю очередную глупость, что гулять по лесу в сумерках, готовых вот- вот смениться ночной тьмой, не слишком разумное занятие, и что подобным непродуманным поведением буквально напрашиваюсь на новые неприятности, но поступить иначе просто не могла. Вопреки утверждениям Грэгори чувствовала я себя вполне отдохнувшей, и перспектива до утра терзаться догадками и фантазиями, нервно меряя шагами комнату или прильнув к окошку, пугала больше, чем ужасы, нашептываемые в уши здравым смыслом.

В конце концов, рядом с Брэмом было вполне безопасно — Грэг следил за защитным контуром, не пропускавшим хищное зверье, а из людей к жилищу мага и без того мало кто отважился бы сунуться с дурными намереньями. Дорогу до Латии я знала, как собственную спальню, и уж точно не смогла бы случайно свернуть к разлому. Если подумать, единственное, чем я действительно рисковала, так это быть замеченной, кем- то из знакомых, которые давно не ожидали от меня идеального поведения, или мужем, которому придется признаться хотя бы в части своих похождений. Что, в общем- то, было бы не так уж и страшно.

Кошу нашла с трудом и то лишь потому, что догадалась вытащить из сумки и зажать в кулаке шестигранник ключа — амулет отвода глаз работал на славу, делая шип совершенно невидимым для не мага. Но и охотники из Тонии, стоя прямо рядом с ним, не были уверены, что он именно тот, что им нужен. Когда я наконец оказалась в салоне уже совсем стемнело, а Грэгори наверняка уже был далеко впереди, но меня это мало волновало.

Я знала, где находится дом его заместителя, и уж конечно для меня не составило бы труда отличить каменного коня мужа от прочих. Не было никакого смысла преследовать супруга подобно тени. Для начала я хотела всего лишь выяснить, правду ли он мне сказал, и, если получится, посмотреть со стороны на него и крошку Риаду. Ведь если бы между ними что- то было, это должно было быть заметно, особенно при отсутствии жены поблизости.

Смутные догадки и недоверие, свившие гнездо в моей голове, побуждали двигать вперед, и робкий голосок надежды был не в силах с ними спорить. Пообещав себе, что если не увижу ничего подозрительного, тут же признаюсь во всем мужу, я утопила ключ в сердцевине рукояти и отправила Кошу в полет.

Прием в доме семейства Дзи действительно имел место. Это было видно издалека по веренице роскошных шипов, заполонивших прилегающие улочки. Трехэтажный особняк с ухоженным садом располагался на углу почти на границе с третьим кольцом Латии. Но близость к кварталу второго круга вовсе не говорила о бедности рода. Напротив, из- за протекавшего в этой части города ручья дома здесь были исключительно дорогими и старыми.

Колейн, как и Грэг, принадлежал к тем, кто вел свою родословную еще с домагических времен и лэйдом именовался не только по праву дара. За его спиной стояли поколения чародеев и, естественно, тоже самое относилось и к его сестре, превращая девушку в завидную невесту. Мысль о том, что сама я в этом отношении изрядно ей уступаю, настроения не улучшила.

Оставив Кошу в переулке неподалеку, я неспешно направилась к сверкающему огнями особняку. Ярко- алый шип мужа заметила, еще когда пролетала мимо шеренги каменных коней — он стоял почти у самого входа — значит, Грэгори определенно был там. На подобные мероприятия всегда приглашали с женами, следовательно, в списке гостей наверняка было мое имя. Кроме того, в этом доме я была уже трижды, и охранная система должна была меня узнать без дополнительных подтверждений и пропустить беспрепятственно. Конечно, если кто- то станет проверять, то без труда определит, что Эльза Брэмвейл дин Варейс посещала день рождения, но кому это может понадобиться?

Гордо подниматься по парадной лестнице в мои планы не входило — не те цели и совсем не тот наряд. А вот калитка, ведущая из сада в парковую зону, разбитую вдоль ручья, была очень кстати.

Перед тяжелой кованой дверцей я остановилась в нерешительности, еще раз мысленно прикинув перспективы — по всему выходило, что этим визитом я ничего не нарушаю, разве что нарядом не соответствую событию. Створка послушно качнулась под моей рукой, без скрипа пропуская нежданную гостью.

В саду было пусто. Дни рождения с таким количеством приглашенных всегда проходили по одной и той же схеме — сперва торжественное вручение подарков, потом не менее торжественный ужин, и только после него устраивались танцы и открывались двери для желающих проветриться или уединиться на отдаленной аллее.

Как раз танцевальный зал, выходивший окнами в сад, меня и интересовал. Вернее, один из шести балкончиков, что располагались по обе стороны от спускавшейся под сень деревьев лестницы. Перебраться через каменные перила крайнего справа балкона не составило труда — именно возле него уровень земли был почти на той же высоте, что и пол, а шикарные заросли лалий создавали прекрасную живую ширму, за которой можно было спрятаться в случае необходимости.

Забавно, я прекрасно помнила это укромное местечко, но вспомнить, с кем именно его «посещала» с полгода назад, никак не могла. С Родером? Или, может, с Дарэлом? Как бы там ни было, знание особенностей дома Дзи оказалось как нельзя кстати. И наблюдательный пост я заняла вовремя.

Тройка музыкантов в дальнем углу уже наигрывала какую- то мелодию, а две девушки в форменных платьях споро наполняли бокалы на высоких одноногих столиках и взбивали подушки кресел — значит, гости вот- вот должны были появиться. Тяжелая бархатная портьера на четверть прикрывала окно, за которым я устроилась, и полностью скрывала меня. Одна из девушек подошла и, повозившись с задвижками, распахнула две узкие стеклянные створки, доходящие до пола. Музыка тут же стала слышна вдвое громче. Я уселась на перила возле самой стены и заглянула в зал через узкую щелочку между шторой и оконной рамой. Лиловый бархат значительно ограничивал угол обзора, но, тем не менее, я имела возможность, оставаясь незамеченной, изучать почти половину зала. В том числе и арочные проемы, ведущие в столовую и холл.

Первым на мозаичный пол ступил именинник под руку с веснушчатой племянницей Мисталя. Девушка выглядела совсем юной, почти ребенком, и таращилась на спутника полными восторга глазами. Сам же Колейн вид имел не слишком довольный. Его неестественная улыбка вызвала у меня откровенное злорадство. Хотя девочку было жалко — ей бы куда больше подошло со сверстниками кокетничать, а не за взрослого, явно скучающего в ее обществе мужчину цепляться. А ведь наверняка уже и договоренность с ее семьей была достигнута. Невеселые размышления о браках по расчету прервало появление куда более интересующей меня пары — на локте моего мужа покоилась костлявая конечность Риады, украшенная синим узором.

Я дернулась, чуть не свалившись с перил, вцепилась в них обеими руками, подалась вперед, и буквально прильнула к стеклу, пытаясь рассмотреть детали. Ощущение было странным. Мне вдруг показалось, что я раздвоилась — одна часть изображает из себя птицу на жердочке, ютясь на узкой полосе камня, а другая занимает положенное ей место возле супруга. Костюм из черного бархата делал Риаду немного старше, а тщательно разглаженные волосы были переброшены через плечо и заколоты сверкающим гребнем над правым ухом, как часто делала я. Если не присматриваться к лицу, девчонка казалась моей копией. А еще эти синие плетения на кистях… Ладонь, лежавшая на сгибе локтя моего мужа, шевельнулась, привлекая его внимание, синева качнулась, и я поняла, что это всего лишь браслет.

Смуглый, темноволосый мужчина и белокожая брюнетка выглядели эффектно и гармонично. Вот только половина этой пары была всего лишь подделкой. Наглой, самонадеянной и,… к сожалению, слишком привлекательной, чтобы назвать ее жалкой. Очень захотелось выйти и, опрокинув на голову малышки Ри пару бокалов, устроить грандиозный скандал. Возможно, я так бы и поступила, но тут Грэгори окликнули и он, вежливо улыбнувшись спутнице, отошел на пару шагов в сторону. Неизвестного собеседника скрывала колонна, а вот супруга было прекрасно видно. На его лице попеременно отразились недовольство, удивление, а напоследок однобокая ухмылка — наполненная не то злостью, не то коварством, не то и тем, и другим сразу. Он кивнул и, что- то сказав, вернулся к заскучавшей девице и закружил ее по залу. А я закружилась в вихре неприятных мыслей.

Пора уходить, получив подтверждение самой неприятной версии, или все же дождаться чего- то, что не оставило бы места даже для тени сомнений? А может, отправиться прямиком в гостиницу, а утром в ратушу с требованием развода? Или дождаться совершеннолетия и уж тогда… А вдруг Грэг именно его и ждет, чтобы объявить… чтобы убрать… чтобы убить…

Но зачем ему выбирать ту, что столь явно подражает его жене? И зачем она это делает, если он ее выбрал? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. А тот, кто мог бы ответить, счастливый проносился мимо, обнимая другую.

Мне вдруг стало неимоверно противно и обидно. А еще холодно. Пальцы, до боли вцепившиеся в камень ограждения, совсем окоченели. Я сползла с перил и, чтобы согреть руки, обхватила ладонями шею. Качнувшийся под рукавом ключик ледышкой скользнул по коже, а подвеска- паучок, коснувшаяся запястья, наоборот — показалась обжигающе горячей. Я посмотрела на пальцы, ожидая увидеть ожог, но кожа была целой — только брачная метка слегка засветилась.

Переведя взгляд с кисти на окно, замерла — Грэгори остановился буквально в двух шагах от меня, а Риада, поднявшись на цыпочки, что- то нашептывала ему на ухо.

— В сад? — долетел до меня голос мужа. Девица согласно закивала, и они, развернувшись, направились к выходу. Я же, перебросив ноги через ограждение, спрыгнула на землю и под прикрытием шпалер побежала по узкой тропинке. Я была уверена, что знаю, куда они пойдут.

* * *

Беседка влюбленных была в каждом парке. Этот неизменный атрибут любого облагороженного участка всегда располагался подальше от основных аллей и имел особую конструкцию, искажающую звуки. Сказанное в этом полусферическом сооружении, сплетенном, а вернее собранном, из гнутых пористых трубочек, не могло быть услышано никем за его пределами.

Зато происходящее в беседке превосходно просматривалось сквозь каменное кружево, позволяя соблюдать приличия, ровно до тех пор, пока кто- то из желавших уединиться не поворачивал специальный рычажок. После этого простого действия элементы стен приходили в движение, разворачивались и наглухо отрезали посетивших приют любви от окружающего мира. И если Грэг со своей «робкой крошкой», не стесняющейся виснуть на женатом мужчине, действительно направлялся сюда — это можно было рассматривать как чистосердечное признание.

Несколько пар, прогуливавшихся на свежем воздухе, предпочли подсвеченные широкие дорожки рядом с домом, а потому остаток пути я преодолела, уже не пытаясь перебегать от куста к кусту. Прямо за полусферой, поблескивающей белесыми, словно обглоданные кости, боками красовалась группа раскидистых деревьев с повисшими почти до земли ветвями. Я скользнула за одно из них и, прислонившись к стволу, приготовилась ждать. Пальцы бездумно скользили по шершавой коре, то и дело натыкаясь на странные, гладкие на ощупь участки. Эти дефекты что- то напоминали, что- то очень и очень знакомое, но мой мозг, сосредоточившись на ожидании ужасного разочарования или же воскрешения надежды, делиться данными о такой мелочи не спешил.

Из- за куста, мастерски обстриженного в виде пары сцепившихся шаер, вывернула пара мило воркующая. Наверное, можно было уже уходить, не дожидаясь совсем уж не предполагающего двоякой трактовки зрелища. И, быть может, я бы ушла, но тут, прижав мою голову к стволу, чужая рука зажала мне рот, и знакомый голос прошипел в самое ухо:

— Не вздумай орать!

Я отшвырнула мужскую ладонь и раздраженно прошипела:

— С ума сошел? Что ты здесь делаешь?

— Предполагаю, что то же, что и ты, дорогая кузина, — ответил Кардайл, приваливаясь рядом со мной к дереву.

— Наслаждаешься пейзажем? — осведомилась я.

— Звезды считаю! — отрезал родственник.

— В глазах после удара головой? — почему- то все разговоры между нами всегда скатывались к взаимным подколкам.

— Не поверишь, но с тех пор, как ты от нас съехала, обходился без травм, — криво улыбнувшись, опроверг кузен.

— Оно и видно, что мозги до сих пор на место не встали! Ты зачем дерево изуродовал? — наконец сообразив, откуда взялись изъяны, спросила я.

— Подумаешь, пара мелких ожогов — переживут.

— Болван! Ты бы еще подпись вырезал и печать фамильную приложил, — для негодования были основания — особенность, подаренная Кардайлу кровью повелителей, была достаточно приметной и известной слишком многим.

— Тише ты, услышат! — оборвал воспитательную работу кузен.

Перепалка с младшим из братьев Чарди была настолько привычной, что я действительно на минуту забыла, где мы и зачем. Вернее, где мы, и зачем здесь я — о причине столь странного местонахождения Дайла у меня даже догадок не было. Пока мы с кузеном обменивались родственными приветствиями, на дорожку, ведущую к беседке, ступила еще одна пара. Брат и сестра Дзи, похоже, отличались сходностью мышления, раз умудрились одновременно притащить своих спутников к приюту влюбленных, где и столкнулись к обоюдному неудовольствию.

Кардайл неожиданно схватил меня за предплечье, угодив ладонью как раз на мэйм, и сильно сжал, впечатывая ключик в кожу.

— Пусти, больно! — приглушенно вскрикнула я.

— Нет, ну ты посмотри на этого калфового сына, — не вняв просьбе, возмутился кузен. — Вот скотина! Я так и знал, что он притащит ее сюда.

Я послушно проехалась взглядом по мужу, на локте которого уже привычно висела Риада, согласно кивнула и спросила:

— Откуда?

— Самодовольный тупой змееныш[40], — не удостоив меня ответом, продолжил ругаться Дайл.

— Он не тупой, — возмутилась я.

— Ты посмотри, как в мою птичку вцепился!

— Это она к нему прицепилась!

— Да она его терпеть не может!

— Оно и видно!

— Я ему все зубы выбью, — подавшись вперед, пообещал Кардайл. Я дернула его обратно за рукав и потребовала:

— Не смей соваться к моему мужу!

— Да причем здесь твой Брэмвейл? Кстати, а он- то что тут делает?

— А… — я помедлила, пытаясь сообразить, о чем же мы вообще пререкались, если не о Грэгори. — Ты о ком говорил?

— Да вон же этот урод мою Соэру к павильону притащил! — воскликнул кузен, а я замолкла, переосмысливая ситуацию. Соэрой, судя по всему, звали веснушчатую девочку, сопровождавшую Колейна. Племянницу главы Кручара, то есть члена самой влиятельной семьи чародеев в Латии. И на эту «птичку» нацелился мой бестолковый двоюродный братец?

— Тебе жить надоело? — спросила я и участливо посоветовала: — Так прогуляйся к разлому: и проще, и менее болезненно.

— Спасибо, обойдусь!

Четверка на дорожке вынужденно любезничала, а я удерживала Кардайла уже двумя руками. Конечно, особой родственной любви между нами не было, но и скандала, который он был намерен затеять, не хотелось. К счастью, голоса кузен пока не повышал, хотя уже очень плохо себя контролировал, о чем свидетельствовали несколько оплавленных дырок появившихся на рукаве моей куртки. Самым разумным было незаметно уйти и каким- то образом утащить с собой Дайла — все равно то, что хотела, а вернее, чего не хотела увидеть, я уже увидела. В присутствии брата Риады Грэгори не рискнул бы зайти с ней в беседку, даже если Колейн был в курсе предполагаемых мною матримониальных планов. Да и сам лэйд Дзи при свидетелях не потащил бы свою девушку в приют влюбленных. Вот только донести эту простую мысль до бесящегося от ревности кузена оказалось нелегко.

Неожиданно все из- за того же фигурно обстриженного куста вылетел мужчина, в котором я с трудом опознала Мисталя, и заорал: «Прорыв!» Маги тут же без разговоров стряхнули с локтей ручки своих спутниц и через мгновение вместе с принесшим дурную весть исчезли из поля зрения. А мы остались — я, Кардайл и две юные особы, с лиц которых стремительно сползали улыбки, а вместе с ними исчезала и наивная восторженность.

Синеглазая брюнетка в черном бархате и веснушчатая куколка в зеленых шелковых оборках почти синхронно уперли руки в бока и уставились друг на друга исподлобья. Я с опаской наблюдала за их маневрами, искренне радуясь, что облюбованное в качестве укрытия дерево достаточно далеко от приготовившихся к бою девиц. А они явно собирались, если не драться, то, как минимум, устроить безобразную сцену.

Дайл, заметно успокоившийся после «бегства» чародеев, снова попытался шагнуть вперед, за что мгновенно получил вразумляющий подзатыльник и раздраженное «Не лезь!» в ухо. Удержать его от вмешательства мне бы вряд ли удалось, но тут на поле боя появилось новое действующее лицо. Мать Колейна — худая почти до костлявости блондинка с вечно кислым выражением лица — магически воздействовала и на дочь, и на гостью, которые тут же снова превратились в образец благовоспитанности и, взявшись за руки, дружно посеменили за лэй Дзи старшей.

А я в свою очередь обхватила пальцами запястье кузена и потащила его за собой в сторону калитки, пока еще кто- нибудь не явился на столь популярное этим вечером место. К лэйду Чарди у меня возникла масса вопросов, и уж его- то я точно могла заставить на них ответить.

* * *

В салоне Коши было уютно и тепло. Я стащила куртку, с сожалением удостоверилась, что рукав безвозвратно испорчен и, повернувшись, выжидательно уставилась на родственника.

— Что? — буркнул он, угрюмо глядя вперед.

— Рассказывай! — скомандовала я.

— А звезду с неба тебе не достать? — огрызнулся кузен.

— Можешь не рассказывать, — согласилась я: — но тогда я буду просто вынуждена пообщаться с тетей Марвейн. Она будет счастлива узнать о том, как ты чуть не устроил скандал.

— Тогда я буду вынужден пообщаться с твоим мужем, — поворачиваясь в мою сторону, ехидно отозвался Кардайл. — Он будет счастлив узнать, что его жена бродила по кустам вокруг чужого дому среди ночи.

— Рассказывай! — великодушно разрешила я. — Все равно я с ним развожусь.

Кузен помрачнел и полез во внутренний карман.

— Будешь? — предложил он, выудив плоскую овальную фляжку из тускло- розового полупрозрачного камня.

— Что там? — принимая сосуд, спросила я.

— А что хочешь. Вода приобретает любой желаемый вкус.

Я осторожно отхлебнула — терпкий градж приятно согрел горло и теплой волной устремился к желудку.

— Откуда такая вещица? — возвращая флягу Дайлу, не удержалась от вопроса.

— Подарок, — в свою очередь прикладываясь к горлышку, пояснил он. — Что ты хочешь знать?

— Для начала, дорогой кузен, поведай мне, как ты обманул охранную систему Дзи- мола, если ты ее обманул, а не попался. Заплатил кому- то?

— Меня Ри в списки гостей внесла, — отмахнулся от обвинения родственник.

— Риада Дзи? — уточнила я, чуть не подавившись новой порцией граджа.

История оказалась банальна, но отягощена интригующими подробностями. Соэра Жозир, приходившаяся, как выяснилось, Мисталю не родной племянницей, а всего лишь дочерью его троюродного брата, училась вместе с любительницей чужих мужей. Почти вместе — рано осиротевшая лэй Жозир, проживавшая в семье родственников примерно на тех же правах, что и я в Чарди- моле, была на год старше. Этой веснушчатой девочке, похожей на ребенка уже исполнилось двадцать. От меня ее отличало полное отсутствие денег и, как следствие, такая же полная зависимость от родни. Если бы тетка вздумала давить на меня или плохо обращаться, я могла подать жалобу лэйдару, и городским советом был бы назначен новый опекун. Соэра же оказалась лишена подобной привилегии, поскольку ее опекали и содержали добровольно, безо всяких обязательств, и единственной альтернативой для сироты был приют.

С Риадой они не ладили. Причем настолько, что и до кровопролития дело доходило пару раз — естественно в варианте сцепившихся школьниц: с расцарапанными личиками и выдранными прядями, но без серьезных последствий. А потому юная лэй Дзи не пришла в восторг от перспективы обзавестись в лице Соэры новой «сестренкой». Тут- то и возник заговор. Что примечательно — двухслойный.

— Мы с Эри уже полгода встречаемся, — изливал душу Кардайл. — Планировали дождаться ее второго совершеннолетия и пожениться, а тут это змеево отродье интерес проявило. Моя птичка ни отказаться не может, чтобы «благодетелей» не обидеть, ни признаться, что мне обещание дала. Я же не маг, так, всего лишь какой- то лэйд Чарди, у которого и папаша не маг, и брат не маг, и вообще все чародеи в роду лишь со стороны матери, от которой ее собственный отец отрекся, — с горечью пояснял кузен. — Вот мы и подумали, что надо как- то так сделать, чтобы Дзи сам от Эри отказался.

— И что, придумали? — отобрав у Дайла фляжку, из которой он, судя по помутневшему взгляду, пил отнюдь не ромашковый отвар, побуждала рассказывать дальше я.

— Придумали! Птичка притворилась, что без ума от Колейна, и обмолвилась «случайно» при Риаде, что я ее преследую из- за какого- то спора. Думали, она назло Соэре «нежеланного поклонника» брату в красках распишет, как любовника, например. А эта «умница» на следующий же день с визитом заявилась и предложила мне помочь выиграть.

— Вот стерва! — удержаться от негодующего возгласа мне не удалось.

— Я, естественно, согласился, — продолжил Кардайл. — Хотя до последнего не верил, что девушка из приличной семьи на подлость способна окажется. Но Риада действительно хочет с моей помощью репутацию Эри испортить. Несколько раз нам встречи подстраивала, сегодня вот в список гостей внесла. Ожидала, что меня с Соэрой в саду застанут. А я пришел посмотреть, как этот урод с моей птичкой обращается.

— Глупый план! — поразмыслив, констатировала я. — Еще один- два провала и эта «умница» поймет, что ты ее дурачишь.

— Да знаю я, — стукнул кулаком по стеклу купола кузен: — только ничего другого в голову не приходит.

— А если просто сказать «нет»? — предложила я, основываясь на собственном опыте.

— Житья дома не дадут. А на мои деньги существовать Эри не хочет.

— А если я ее к себе позову? — связываться с совершенно незнакомой девицей не хотелось, но стоило только представить, что и я могла оказаться в подобном положении, как слова сами сорвались с языка.

— Не согласится — гордая! — со смесью раздражения и восхищения ответил Кардайл. — И даже о праве заявить не хочет, — возмущенно добавил он: — Говорит, что только хуже станет.

— О каком праве?

— У Эри дар!

— У нас у всех дар, — пожала плечами я, подразумевая принадлежащих к третьему кругу.

— Ты не поняла, Соэра чародейка, а значит, может создавать семью с кем угодно по своему выбору.

— Как чародейка? — я действительно удивилась. Во- первых, маги женского пола были огромной редкостью, а во- вторых, я не слышала ни одной сплетни о том, что эта редкость появилась в нашем городе.

— А вот так! В пятнадцать способности проснулись. Ей сразу запретили рассказывать, книжек дали, Мисталь с ней занимался иногда. Эри не очень сильная, но талантливая! Это вот ее работа, — помахав фляжкой, похвастался кузен. Жидкость из незакрытого сосуда выплеснулась и, описав дугу, «украсила» мой свитер. Я принялась стряхивать капли, пальцы сами по себе скользнули по цепочке и легли на неожиданно нагревшийся кулон, а в голове вдруг возникла занятная идея.

* * *

Путь домой показался мне неимоверно долгим. Как не слишком опытный шипер, я не сразу сообразила, что даже несколько глотков граджа были лишними. Я не опьянела, но реакция оставляла желать лучшего, а потому Коша летел над дорогой со скоростью раскормленной райки. После того, как распрощалась с Кардайлом и его рассказами, меня стала одолевать тревога. Один за другим перед глазами всплывали эпизоды суточной давности. Вчера был прорыв в Тонии, сегодня у нас, в Латии… Что если и здесь оказалось так же опасно? Что если Брэмвейл не вернется домой? А ведь нападение калфов уже было совсем недавно, всего несколько дней назад. И Грэг тогда был ранен.

Кроме опасений за жизнь мужа меня мучила еще одна вещь — мое собственно поведение было нетипичным. Эмоции и мысли сменяли друг друга, как часовые — один пришел, другой тут же исчез бесследно. Было бы логично, если бы волноваться я начала сразу же, как только Грэгори, Колейн и Мисталь сорвались с места, но почему- то выяснить подоплеку отношений кузена и чужих мне девиц оказалось важнее.

Более того, я даже не вспоминала о муже все то время, что допрашивала Дайла и договаривалась о встрече с ним и его девушкой. А когда, пролетая мимо дома с зачерненными стеклами[41], увидела выходившего из его стен Алвина, не испытала даже легкой досады. Неужели увлеченность исчезла без следа? Так быстро? Или это подслушанный в Чарди- моле разговор так повлиял на меня?

Я терялась в догадках, что со мной, и когда именно начались все эти странности: после прочтения дурацкого стишка или в тот миг, когда мэйм, назойливо щекотавший запястье, змеей обвил мою руку.

Приземлив Кошу на том же месте, я долго не решалась покинуть салон шипа. Вечером меня вели злость и какой- то азарт, но они растворились без остатка, а тревога, поселившаяся вместо них, была не лучшей спутницей. Фасваровый стержень, зажатый в кулаке, света давал мало: только- только выхватывал у мрака кусочки, позволяя видеть, куда наступать, но не более. Из- за этих островков окружавший меня лес казался еще темнее, еще страшнее. Всюду мерещились какие- то шорохи, скрипы и даже стоны. Единственным, что не давало сорваться на бег, было опасение переломать ноги, а то и вовсе свернуть себе шею.

Я ругала себя за необдуманное решение проследить за Грэгори, за то, что не отправилась ночевать в гостиницу или к тетке, что не осталась в уютном и безопасном салоне каменного коня до утра, а больше всего за то, что начала врать, вместо того чтобы сразу озвучить закравшиеся подозрения.

В Брэм- мол я ворвалась с бешено бьющимся сердцем и, только закрыв за собой дверь, немного успокоилась. Дом спал — тихий, спокойный, надежный… Отдышавшись, я взлетела вверх по винтовой лестнице и осторожно проскользнула в общую спальню. За правой дверью меня ждали горячая ванна, удобная постель и долгожданный отдых, но пальцы машинально погладили согревшуюся от тепла тела подвеску, а ноги сами по себе шагнули влево.

В комнату мужа заглянула с опаской — объяснить, почему я брожу по дому среди ночи в сапогах и куртке, было бы затруднительно. Впрочем, я бы не нашлась, что сказать, даже если бы была в пижаме или халате, но беседовать было не с кем. Кровать была пуста, нигде не валялась сброшенная одежда, и из ванной не доносилось ни звука.

Переступив порог, я аккуратно закрыла за собой дверь и огляделась. В свой первый визит на территорию Грэгори я была слишком напугана и взволнована, но теперь ничто не мешало мне детально изучить обстановку и не только ее.

Наверное, заглядывать в чужой шкаф и перебирать рубашки было неправильно, еще менее правильным было совать свой нос на полочки в ванной, и уж совсем неверным — перебирать содержимое прикроватной тумбочки, но проснувшееся вдруг любопытство не оставляло выбора. Мне было интересно все — от пахнущего смесью пряностей мыла до забытой на подоконнике книги. Я чувствовала себя ребенком, устроившим тайную охоту на спрятанные от него конфеты. Может быть, виной тому был кусок фасвара, которым я подсвечивала заинтересовавшие меня предметы, может — необходимость прислушиваться к каждому шороху, чтобы не быть пойманной за не слишком благовидным занятием. А может — вновь проснувшийся азарт.

Успокаивая себя тем, что формально имею полное право находиться в спальне мужа, хотя ответный визит мне бы совершенно не понравился, я зачем- то заглянула под кровать и, поднимаясь, неловко задела тумбочку. Я бросилась ловить покачнувшуюся вазу, ударилась коленом об пол и локтем угодила в стену. Что- то щелкнуло, и часть стены размером с сервировочный поднос плавно сместилась в сторону.

На нижней полке открывшейся ниши, обитой сафиром, лежали какие- то потрепанные свитки, украшенный камнями старинный кинжал и золотой хронометр с разбитым стеклом. На средней — аккуратные стопки купюр и несколько обтянутых бархатом плоских коробочек. Но мое внимание привлекло содержимое верхнего яруса тайника, и первым в глаза бросился надорванный розовый конверт. В висках застучало, как будто пульс решил поддержать заигравшую в голове мелодию «Пам- пам, пам- пам…». Я мотнула головой, словно стряхивая наваждение, и осторожно, стараясь не задеть письмо, потянулась за резной рамкой, прислоненной в боковой стенке ниши.

С изображения, не превышавшего габаритами книгу, на меня смотрели двое: совсем еще молодой Грэгори и рыжеволосая черноглазая красавица. Я никогда прежде не видела портретов Эдиллии, но сразу поняла, что это она — первая жена моего мужа. Лицо покойной лэй Брэмвейл сохранилось лучше всего — ее глаза выглядели живыми и какими- то… злобными, а полуулыбка, слегка кривившая пухлые губы, на миг показалась мне хищным оскалом. Остальная же поверхность картины была испещрена тоненькими прожилками трещин, как если бы ей было лет триста. И только правая рука Грэга, изображенная лежащей поверх плеча супруги, могла сравниться с ее личиком по сохранности — будто кто- то начал реставрировать изображение с середины.

С улицы долетел приглушенный хлопок. Я поспешно сунула портрет на место и застыла, заметив лежавший у дальней стенки черный локон, затейливо перевитый синей лентой, но рассмотреть последнюю находку уже не было времени. Поднявшись с пола, я попыталась закрыть нишу, а та, как назло, совершенно не желала прятаться. Я с досадой стукнула по стене кулаком, и, увидев, что обтянутая обоями панель плавно заскользила на свое место, подхватила сумку и бросилась к выходу. Двери, ведущие в спальню Грэгори и из нее в общую, скрипнули почти одновременно. Почти — всего один миг отделял меня от разоблачения.

Стрелой пролетев через парадные покои в свою комнату, я зашвырнула под кровать сумку, туда же отправила стянутую на ходу куртку и сброшенные с ног сапоги и юркнула в постель. Наткнувшись на свернутое валиком одеяло, чуть не заорала от неожиданности. Спешно раскрутив своего тряпичного двойника, натянула и его, и покрывало под самый подбородок и замерла. Минута, две, три, пять… Ничего не происходило — разгневанный бесцеремонным вторжением муж не появился на пороге, по дому не забегали слуги в поисках неведомого вора, нарушившего неприкосновенность хозяйского жилища — лишь тишина и темнота. И новый прилив любопытства.

Я полежала еще немного. Спать не хотелось, да и не стоило этого делать в одежде. Поднявшись, я осторожно подошла к двери и, стараясь не шуметь, закрыла на замок, после чего сняла ограничители с одного из ночников. Неяркое свечение осколков в прозрачной настенной полусфере мягко осветило комнату. Я неспешно переоделась и шагнула к ванной с намереньем умыться перед сном, как вдруг в голове всплыла одна подробность недавнего приключения — почти синхронный скрип дверей и глухой, почти неслышный звук удара. А вслед за этой незначительной деталью пришло и осознание, что где- то там, в спальне супруга предательской уликой остался лежать фасваровый стержень.

Шестеренки щелкнули и выдали не слишком оригинальную идею. Оценив мысль, как не лишенную смысла, я старательно растрепала волосы, словно успела активно пообщаться с подушкой, набросила поверх пижамы халат и, не озаботившись поиском домашних туфель, босиком отправилась с внеочередным визитом. Расчет был прост — если Грэгори в ванной, быстро нахожу свою потерю и убегаю; если Грэг уже спит, совершаю те же действия; если бодрствует и находится в комнате, жалуюсь на очередной кошмар; а если нашел улику, то к кошмару добавляю, что слышала подозрительный шум.

Однако все пошло не так, как мне представлялось. Своего верного помощника я увидела сразу, как только переступила порог, вот только поднять не успела — узкая дверь ванной распахнулась и в проеме нарисовалась темная из- за льющегося в спину света фигура, от макушки до самого пола опутанная тонкими мерцающими нитями. Я испуганно охнула, прижав ладонь к губам.

— Эльза?! — голосом мужа удивилась фигура и, заметно покачнувшись, шагнула вперед.

Не утруждая себя размышлениями, я бросилась к Грэгу, по пути весьма удачно пнув предательский кусок фасвара. Успела как раз вовремя — поднять с пола супруга у меня бы точно не получилось, а вот, подставив плечо, помочь добраться до кровати удалось.

— Что- то случилось? — устало спросил муж, опускаясь на подушки. Я присела с краю и легонько провела по рисунку подсвеченных сосудов на его плече. Подушечку пальца ощутимо закололо холодом. Ледяная ладонь обхватила мою руку, почти добравшуюся до лица мужчины. — Не надо! — покачал головой он. — Иди спать, утром поговорим.

Наверное, так и надо было поступить, вот только… Как бы я ни относилась к Грэгори, что бы о нем ни думала и в чем бы ни подозревала в тот момент, он заработал магическое истощение не просто так. Не демонстрируя бесполезные фокусы или создавая что- то для себя, а защищая город от тварей из разлома. И уж если вчера я невольно послужила кормушкой для посторонних, то помочь восстановиться собственному мужу сам Змей велел.

— Мне не трудно, — почему- то прошептала в ответ и, высвободив пальцы, ладонями обхватила лицо Грэга. Руки тут же прошило ледяными иглами до самого верха, по телу прокатился озноб, голова закружилась и я почувствовала, что падаю. Все падаю и падаю… а под спиной, принимая в свои объятия, качается облако, еще одно тяжелой пеленой опускается сверху, и ветер, коснувшись виска, шелестит в ухо:

— Спи, непослушная моя…

* * *

Было жарко, тесно, неудобно… плечо затекло и онемело, ноги придавило и что- то мешало повернуть голову. Открыв глаза, я уставилась на подушку, расшитую мелкими голубыми цветочками и попыталась перевернуться. Это элементарное действие оказалось неожиданно сложным. С ног до головы, оставив на свободе лишь лицо и поднятую правую руку, меня тугим рулоном обвивало одеяло. Извиваясь, как гусеница, я с трудом приподнялась и окинула взглядом спальню. Чуть приоткрытые шторы пропускали скупую порцию солнечных лучей. На прикроватной тумбе возвышались графин с прозрачной зеленой жидкостью и бокал, возле которого ютился свернутый треугольничком лист бумаги с размашистой надписью «Эль», а на самой кровати помимо свертка из меня и одеяла громоздились подушки и покрывала — словно я не на постели лежала, а на складе товаров для спальни.

Память возвращалась так же неохотно и медленно, как разматывался спеленавший меня кокон. Выпростала левую руку — вспомнила, как в комнату мужа направилась. По пояс из свертка выбралась — его светящаяся от хищной крови фигура в голове всплыла. Ноги из плена вызволила — осознанием собственной глупости осенило. Не подумать, что организм вряд ли полностью восстановился после перенесенного накануне испытания, было действительно глупо.

Я спихнула на пол лишние предметы, села, прислонившись спиной к изголовью, и потерла пальцами виски. По всему выходило, что, попытавшись помочь Грэгори, я потеряла сознание, после чего он перенес меня в мою спальню и зачем- то завернул во все попавшиеся под руку тряпки. На миг стало обидно, что даже в такой ситуации не захотел своей территорией поделиться. Но это абсурдное чувство тут же сменилось горячей благодарностью — мысль проснуться в одной постели с супругом вызвала откровенную панику. Тем более в таком неприглядном виде. Я пощупала сбившиеся в птичье гнездо волосы и брезгливо поморщилась.

Вслед за размышлениями о помятом после ночных похождений лице, окатило волной испуга — я вскочила и заозиралась по сторонам, но ничего, что могло бы показаться мужу подозрительным, не увидела. Взгляд зацепился за записку, я машинально протянула к ней руку, но скользнувший по коже ключик заставил резко передумать. Почерк на бумажном треугольнике принадлежал Брэмвейлу, но рисковать приобрести еще какое- нибудь сомнительное украшение я была не готова.

От сомнений и борьбы между любопытством и страхом меня избавила бесцеремонно ввалившаяся в спальню кайра.

— Обед уже, а она все валяется! — не затруднив себя приветствием, пробурчала она, водружая на столик у окна поднос.

— Хайда, откуда записка? — спросила я, указав рукой на тумбу.

— Хозяин оставил, — пожала плечами она.

Уточнив, видела ли она это своими глазами, и получив положительный ответ, я выпроводила кайру на кухню за чем- нибудь посущественнее булочек и развернула послание:

«С добрым утром, хрупкая моя!

В следующий раз слушай, что тебе говорят. Пей ирис[42] (цвет у него странный, зато вкус довольно приятный) и постарайся не вставать. Дождись меня к ужину — надо поговорить.

И спасибо!

Г.Б.».

Только- только прочитанные слова вдруг вспорхнули с листа и рассыпались облачком черной пыли, тут же переплавившимся в объемную полупрозрачную руку. Призрачная конечность согнула четыре пальца, погрозила мне указательным, им же беззвучно постучала по граненой пробке графина и растаяла.

То, что Грэгори не поленился создать иллюзию, а они давались ему не так уж легко, говорило, что зеленое нечто действительно лучше выпить. Зелье оказалось кисловатым и приятно холодило горло. После пары бокалов, ощутив значительный прилив сил, я сообразила, что до вечера мужа не будет дома, и уже привычно заглянула в его комнату. Однако ни найти улетевший ночью куда- то в сторону шкафа кусок фасвара, ни еще раз открыть тайник мне не удалось. Да и времени не было — в Латии меня ожидала назначенная встреча.

* * *

Девушка, сидевшая напротив меня на поваленном дереве, мало напоминала то облако оборок, что порхало вчера вокруг Колейна. В брюках, мужского покроя блузке и с затянутыми в косу кудряшками она выглядела гораздо старше. А может, виной тому было серьезное, сосредоточенное выражение лица или тяжелый взгляд. Соэру легко можно было счесть моей ровесницей. А кузен, хоть и родился за два года до меня, рядом с любимой так счастливо улыбался, что казался совсем мальчишкой.

— Кардайл сказал, вы хотели поговорить, лэй Брэмвейл? — первой нарушила неловкое молчание лэй Жозир.

— Эри, что за официоз? — тут же возмутился, перебиравший пальчики девушки, Дайл. — Кто так с родственниками разговаривает?

— С гипотетическими? Любой наделенный хоть толикой благоразумия! — отозвалась Соэра, высвободив кисть и шлепнув кузена по руке.

— С будущими! В самом ближайшем будущем! — уверенно поправил он и обвил талию девушки рукой. Та покраснела, но отбиваться не стала.

Я невольно улыбнулась — парочка выглядела так мило и трогательно, что, наверное, я предложила бы помощь, даже если бы один из влюбленных не был частью моей семьи.

— Насчет ближайшего будущего я не уверена, — начала я и, получив в ответ злой взгляд Кардайла, продолжила: — но не вижу повода соблюдать формальности. Эльзы будет вполне достаточно.

— Эри! — согласно кивнула девушка. — Так чего ты хотела?

— Причин для разговора у меня две. Вернее, даже три, но последняя — знакомство с той, что очаровала моего бестолкового братца — могла бы и подождать. — Я помедлила, раздумывая, с чего начать, и, выбрав более приятную тему, продолжила: — Дайл сказал, что у тебя дар?

— Какой дар? — осторожно уточнила она.

— Птичка, Эль не из болтливых, — достаточно громко, чтобы я услышала, шепнул на ушко любимой кузен. Та пихнула его в бок локтем и неохотно призналась:

— Да, у меня есть способности к магии. И что?

— Это же замечательно, — не удержалась от восторгов я.

— Смотря, с какой стороны, — буркнула чародейка.

— Почему же тебя учиться не отправили?! — возмутилась я. — Вот уж не думала, что Мисталь такой тиран.

— Дядя Мист хороший, — возразила Соэра. Наверное, на моем лице слишком явно отразилось недоумение, вызванное подобной характеристикой, потому что девушка продолжила: — Он мне только добра желает. Как ты думаешь, что будет, если все узнают, что я маг?

— Получишь образование, интересную работу, — с готовностью озвучила версию я.

— Получу очередь из желающих совместно заняться продолжением рода, — скривившись, поведала Эри. — Я и так, как родственница сильного чародея, на брачном рынке не в последних рядах.

— Но маги же имеют право… — начала я, но Соэра, не дав договорить, продолжила:

— Я в детстве в Ольте жила и часто встречала одну пожилую чародейку. У нее на руках не было ни одного чистого кусочка — до самых ногтей кисти были эстами разрисованы. Пятью, она трижды овдовела и дважды развелась.

— И что? — я тоже знала одну любительницу брачных церемоний и не видела в этом ничего ужасного.

— Я с ней однажды разговорилась, — девушка помолчала, словно подбирая слова: — Она сказала, что больше всего рада тому, что у нее нет дочери. Только сыновья, пятеро, по одному от каждого мужа. — Я кивнула, побуждая Эри рассказывать дальше. О том, что метки не исчезают после развода или смерти супруга только при наличии общих детей, я, разумеется, знала. — Они просто передавали ее друг другу, а кто не захотел — «случайно» оступился на лестнице, или упал в разлом, или от неведомой болезни к предкам отправился.

— Но почему? — воскликнула я.

— Потому что кто- то выдвинул теорию, что у двух магов обязательно и ребенок кровь повелителей примет как надо. И нашлись такие, что готовы были на все лишь бы наследников со способностями заполучить, — мрачно ответила девушка.

— А это на самом деле так? — я ни разу не слышала ничего подобного, но ведь и чародеек никогда прежде не встречала. А если подумать, то все в третьем круге предпочитали невест с магической «родословной». Достаточно было вспомнить историю моей тетки, отлученной от семьи за неподходящий брак, или мамы, которая считалась не парой отцу.

— А никто не знает, — пожала плечами Эри. — К той женщине потеряли интерес, когда выяснилось, что ее старшему сыну досталась всего лишь способность нагревать воду. И третий из детей тоже дара магии не получил. Но жизнь ей, к тому моменту, уже испортили.

— А почему она не жаловалась? Ведь по закону…

— Кому? — снова перебила меня Соэра. — Родню запугали, а первым ее мужем стал сам глава Ольтийского кручара — охотником был, сильным, — девушка сделала многозначительную паузу и продолжила: — А через два года после свадьбы свернул себе шею на ступеньках в ратуше.

— Лэйдару?! — неуверенно предположила я.

— А лэйдар вторым был. И, кстати, именно его потомок теперь тамошний круг чародеев возглавляет, несмотря на три поколения без магов со стороны отца. Так что не сработала теория, — со злой усмешкой произнесла чародейка. — Только вот нет гарантии, что какого- нибудь очередного идиота не осенит чем- то подобным. Так что прав дядя Мист, что велел в тайне хранить. Чем меньше выделяешься из прочих, тем проще жить.

В свете рассказанного идея, казавшаяся накануне такой замечательной, изрядно поблекла, но не озвучить ее я не могла. Хотя прежде следовало кое- что прояснить.

— Дайл сказал, что ты во всем от родни зависишь, — издалека начала я.

— У меня нет ничего своего. Наш дом в Ольте сгорел, сбережений не было. Дядя меня из приюта забрал, я ему всем обязана, — пояснила девушка.

— На брак с Кардайлом он не согласится, а до второго совершеннолетия еще год? — продолжила уточнять я.

— Он бы, может, и согласился, если бы не Колейн, — печально улыбнулась чародейка. Кузен, который молчал все это время, не мешая нам общаться, тут же влез, прошипев сквозь зубы всего одно слово:

— Змееныш!

Соэра успокаивающе погладила его по плечу и пояснила:

— Лэй Дзи знает, что я маг. А дядя Мист ему доверяет и считает, что тот самая лучшая партия для любой девушки.

— А откуда он узнал?

— Услышал что- то или учебник увидел — какая теперь разница? Важно, что если бы не это, вряд ли он обратил бы на меня внимание, — в голосе Эри звучала обреченность. — У них вся семья только о наследственности и печется. Риаду видела?

— Видела! — мрачно отозвалась я. — И это еще одна причина, по которой я хотела с тобой встретиться.

— Я так и подумала, когда Дайл предложение о встрече передал, — оживилась вдруг девушка: — сразу говорю, ты права — она действительно на твоего мужа нацелилась. Я, как тебя увидела первый раз на приеме в Рассветной башне два месяца назад, сразу поняла, на кого эта облезлая шаера зубы точит. В прошлом году она так же Лилу копировала.

— Жену Мисталя? — поразилась я.

— Именно! Мы потому и не поладили изначально, что я в ее планах участвовать отказалась. Ей же все равно кто — лишь бы маг был сильный. А твой муж, вроде бы, как раз вторым после дяди Миста в нашем городе числится. Вернее, четвертым, но у лэйда Крайса и лэйда Одэна уже и внуки есть. Ри от нашей семьи только тогда отцепилась, когда стало понятно, что Лила беременна. Так что, мой тебе совет, Эльза, заводи ребенка, если хочешь, чтобы Риада исчезла, как страшный сон. Ее только перспектива обзавестись в комплекте с мужем пасынком или падчерицей и пугает.

Я помолчала, осмысливая услышанное, и решила прояснить то, что было по- прежнему непонятно:

— А подражать- то зачем?

— Чтобы внимание привлечь.

— Сходством? Это же глупо.

— Вовсе нет — Ри от крови повелителей досталась способность видеть, у кого какой идеал в голове живет. Дядя вот жену обожает, наверняка только о ней и думает. А Брэмвейл, видимо, тебя любит, — предположила Соэра.

— Ну, или синеглазых брюнеток предпочитает, — хохотнул Кардайл.

— Вторая версия ближе к истине! — призналась я.

— А может у него кокон с надежной защитой, через которую ее дар пробиться не сумел, и Риада просто решила стать похожей на уже имеющуюся жену. Ведь однажды он выбрал именно тебя. Не важно! Главное, чтобы эта гадина ничего не добилась! — убежденно заявила чародейка. И, в общем- то, я была с ней абсолютно согласна. — Чем смогу — помогу! — добавила Эри и тут же искренне огорчилась: — Правда, могу я мало.

Предложение помощи вернуло меня мыслями к так и не выдвинутой идее.

— Дайл говорил, что это ты ему флягу сделала?

— Я, — подтвердила девушка. — Только не сделала, а подправила чужую недоработку.

— Не уверена теперь, что ты заинтересуешься, но у меня есть знакомый мастер в Тонии, — начала я.

— Это он тебе артефакт удачи испортил? — перебила меня Соэра.

— Что? — не поняла я.

— Покровитель он сломал? — указав пальцем на мою шею, уточнила чародейка. Я приподняла подвеску- паучка и с сомнением на нее посмотрела.

— Покровителя? Это бабушкина брошка была, сломанная. Морис переделал в кулон, чтобы носить можно было.

— Такую вещь испортил! — возмутилась Эри.

— Да сломанная она уже была, — повторила я и, не сдержав любопытства, спросила: — А как этот артефакт работал?

— Покровительство Грис обеспечивал носителю, — ответила девушка: — я читала про такие.

— А теперь не обеспечивает? — огорчилась я.

Соэра вскочила, высвободившись из рук кузена, и принялась увлеченно рассказывать и даже что- то чертить, водя прутиком по земле, но из ее объяснений я поняла только основное. Раньше, получая энергию их крови хозяина, брошка притягивала к нему удачу и отводила неприятности. Теперь же, будучи напитанным чужой силой, зеленый камешек работал, по словам чародейки, ускорителем судьбы. Все что должно было случиться со мной и моими близкими, случалось быстрее. Словно крохотный паучок натягивал нити, устраивая грядущим событиям наиболее короткий путь.

Расстались мы озадаченными — затянувшаяся встреча дала массу данных для размышлений. Эри обещала подумать над предложением переехать в Тонию и помогать Морису с артефактами. Мне почему- то казалось, что братья Арды не откажутся от талантливой девушки и сумеют все устроить так, чтобы не привлекать к ней излишнего внимания. Идея выдать свои способности за такой же, как у Мори, дар работы с предметами была воспринята чародейкой с интересом. Кардайл ревниво хмурился, слушая мои восторженные реплики в адрес того, с кем, возможно, будет иметь дело его любимая, но в целом план одобрил. Я же осознала главное — предприимчивую крошку Ри необходимо держать как можно дальше от моего мужа.

Глава 6

Холостому помогай Боже, а женатому хозяйка поможет.

Народная мудрость

По дороге домой я твердо решила — помогу супругу избавиться от навязчивой девицы, даже если он совсем не против ее внимания. Он же может просто не понимать, что она из себя представляет. Сегодня это чудовище с крашеной шевелюрой стремиться заполучить Брэмвейла, а завтра в поле ее зрения окажется кто- то более перспективный и шустрая лэй мигом перекрасится под вкусы новой цели, не погнушавшись заодно накапать яда в бокал прежней. Нет уж — пока Грэгори мой муж, я должна заботиться о его интересах. И совсем неважно, что мы оговаривали взаимное невмешательство в личную жизнь друг друга. Риада — это не личная жизнь, это угроза благополучию, здоровью, а может, даже и жизни!

Настроение у меня было самое что ни на есть воинственное. Наверное, попадись мне в тот момент оголодавшие маги с намерением подкрепиться, не спросив разрешения, или Эрик с его нежеланными поцелуями, или даже калфы, я бы не стала прятаться и убегать. Напротив, вероятно, подражая древним племенам, понеслась лупить врага, чем попало. Подобное агрессивное состояние было совсем не свойственно моему характеру, но почему- то не настораживало. Ведь защищать свое мне прежде не доводилось, а потому и сравнивать было не с чем.

Ярко- рыжий Малыш летел над дорогой, почти не уступая в скорости своему грязно- зеленому товарищу, прячущемуся в зарослях. Кулон, который я почему- то даже не подумала снять, приятно согревал, посверкивая зеленью из выреза блузки. А я разрабатывала новый план, призванный показать охотнику, что он всего лишь жертва.

Хищник, со ступенек Брэм- мола следивший за тем, как я выбираюсь из подаренного им шипа, менее всего напоминал жертву. Даже по позе было понятно, что Грэг находился не лучшем расположении духа, но, чтобы развеять все сомнения, достаточно было посмотреть на его лицо. Встретившись взглядом с его прищуренными глазами, я тут же растеряла весь боевой настрой. Вдруг четко представилось, как супруг, уподобившись порождениям разлома из моего кошмара, легко и не принужденно отрывает мне голову. Справиться с порывом юркнуть обратно в салон Малыша и отсидеться за его сверхпрочным куполом было нелегко. Шестеренки в мозгах, прокрутившись на предел своих возможностей, выдали единственную идею — знает! Каким- то образом узнал, что накануне я хозяйничала в его комнате и тайнике, и потому ужасно зол, на нарушительницу границ.

Ругаться нам еще не доводилось, но, особенно учитывая мои намерения открыть ему глаза на не слишком приятные вещи, все равно бы пришлось. А потому я с решительностью, которой вовсе не чувствовала, зашагала к крыльцу.

— Ты где была, Эльза? — обращение строго по имени, без привычных ласково- снисходительных эпитетов, о настроении мужа говорило больше, чем поза, выражение лица и сухой тон вместе взятые. — Я же велел не вставать! — горячая ладонь бесцеремонно легла на мой лоб, а пальцы второй прижались к шее, безошибочно найдя пульсирующую под кожей жилку.

— В смысле посоветовал постараться не вставать? — припомнила текст записки я. — Я бы обязательно постаралась, но договорилась о встрече, которую никак не успевала отменить. И я вернулась к ужину, как ты и просил. — Поскольку обвинения в покушении на неприкосновенность личного пространства не последовало, я почувствовала себя достаточно уверенно. Тем более, что встреча с кузеном была тем, в чем смело можно было признаваться.

— Никакая встреча не может быть важнее твоего здоровья, — убедившись, что ни повышенной температуры, ни ускоренного сердцебиения у меня нет, начал нотацию супруг.

Я невольно заулыбалась — забота была приятна, привычна и заставляла забыть обо всех подозрениях и неприятных мыслях. Вот только искренняя улыбка продержалась на моем лице недолго, сменившись искусственной, едва со стороны двери прозвучало капризное:

— Грэгори, вы обещали показать мне библиотеку.

Муж медленно развернулся, а я шагнула в сторону, становясь не позади, а рядом с ним. Особа, застывшая в дверном проеме, словно картина в раме, вызвала желание начать безобразно орать, но вместо этого я скользнула ладонью по руке супруга, переплела его пальцы со своими и прощебетала:

— Дорогой, у нас гости?

Чего у Брэмвейла было не отнять, так это умения держать лицо и мгновенно подстраиваться под обстановку — мою ладошку от тут же поднес к лицу, коснулся губами костяшек и ответил почти таким же жизнерадостно- сладким тоном, как и я:

— Да, дорогая, гости!

— Как замечательно! — воскликнула я, изучая сегодняшний облик лэй Дзи. Для визита в Брэм Риада вырядилась в брюки, блузку с почти неприличным (особенно для достаточно юной девушки) вырезом и все те же массивные синие браслеты. Черные волосы, заплетенные в сложную косу, начинавшуюся почти у самого лба, только усиливали сходство — издалека девицу легко было принять за меня. Искусственно подсиненные глаза проехались по мне ответным взглядом. Ненадолго задержавшись на изучении моего лица, Ри на миг поджала губы, но тут же растянула их в улыбке, напомнившей мне шаерий оскал.

— Лэй, Брэмвейл, как я рада вас видеть! — всплеснув руками, «обрадовалась» эта «наивная детка». — А Грэгори сказал, что вы неважно себя чувствуете.

— О, милый просто чересчур заботлив. С утра была небольшая слабость, но быстро прошла. Хотя я все же посетила на всякий случай лекаря, — бодро соврала я, махнув рукой в сторону Малыша, вокруг которого уже вышагивал Цвейг, бдительно высматривая новые царапины, и многозначительно добавила, припомнив совет Соэры: — Мы, женщины, должны бережно относиться к свому здоровью.

Риада, явно с трудом удержавшись от гримасы, тут же нанесла ответный удар, узурпировав мою роль хозяйки возгласом:

— Ой, а что же мы на пороге стоим?!

Наверное, я бы сорвалась, но, к счастью, с этот момент за спиной обнаглевшей гостьи появился ее брат.

* * *

В столовой Брэм- мола было непривычно многолюдно — за раздвинутым столом сидели мы с Грэгори, разделенные расстоянием, втрое превышавшим обычное, Риада, Колейн, Мисталь и Олед, еще один из коллег супруга, которого я почти не знала. Порыв подняться к себе и переодеться во что- то шикарное, я подавила в зародыше — в конце концов, это мой дом и мой облик, а Риада… она всего лишь копия. Жалкая, бездарная подделка! И я была намерена показать это каждому.

Вечно угрюмое лицо Хайды, периодически появлявшейся в комнате с очередным подносом, в этот вечер необыкновенно радовало глаз. Верная кайра бросала на подозрительную гостью такие взгляды, что я невольно ожидала, что она вот- вот перевернет какое- нибудь блюдо на колени девицы, а то и сразу на ее крашеную голову.

Мисталь поглядывал на лэй Дзи с плохо скрытой неприязнью, Олед, устроившийся напротив, заваливал ее тарелку салатами, Колейн, усевшийся по левую руку от меня, изучал узоры то на обоях, то на скатерти, Риада ковырялась в еде и заметно скучала, а Грэгори, как мне казалось, получал от всего этого представления удовольствие. По крайней мере, несколько раз я ловила промелькнувшую на его лице усмешку.

Мужчины обсуждали участившиеся прорывы, для чего, как выяснилось, и собрались в нашем доме. А вот присутствие на сборище охотников младшей сестренки одного ничем не объяснялось. Я благоразумно помалкивала, прислушиваясь к разговору, крошку Ри же, то и дело пытавшуюся влезть в беседу, маги вежливо игнорировали, отделываясь общими фразами.

Вопреки моим надеждам, ужин не затянулся. Лэйды спешили перебраться в кабинет к схемам и картам, я же не испытывала ни малейшего желания развлекать гостью, как того требовали правила приличия. Вместо малой гостиной с удовольствием сопроводила бы ее в лес, где и потеряла совершенно случайно, а в качестве пирожных предложила на десерт заплесневелое полено, но, увы, подобное развитие событий могло существовать лишь в моих мечтах.

Общение наедине с этой «милой» особой могло бы закончиться весьма печально, но, когда все уже вставали из- за стола, подвеска на моей груди вдруг ощутимо нагрелась, а Риада, с вызовом глянув на меня и убедившись, что никто из мужчин на нее не смотрит, «неловко» оступилась, покачнулась и «упала» на стол. Вернее на блюдо с недоеденным тортом.

Исполненное трагизма «Ой!» привлекло к девушке массу внимания, а мне пришлось отправить ее наверх — приводить себя в порядок в одной из гостевых спален. Шепнув Хайде, ни на миг не оставлять гостью без присмотра, я так же направилась на третий этаж, чтобы выбрать в шкафу что- нибудь на замену испорченной блузки. К сожалению, ничего в достаточной степени уродливого в моем гардеробе не водилось.

От мысли вручить «неуклюжей» девице что- нибудь неимоверно старое и застиранное отказалась сразу же. Стоило только представить, что «милая детка» наденет и унесет с собой то, что носила я, становилось как- то не по себе. А потому я вытащила с верхней полки совершенно новый голубой свитер и развернулась к выходу. В дверном проеме красовалось само воплощение бесцеремонности — лэй Дзи демонстрировала вопиющую невоспитанность, стоя на пороге хозяйской спальни в полотенце, обернутом вокруг обнаженного торса.

Я была настолько поражена ее наглостью, что застыла, как статуя. За плечом Риады подавала знаки Хайда, красноречиво обхватив руками собственную шею, закатив глаза и высунув язык. И я бы с удовольствие последовала ее совету придушить гостью на месте, если бы в этот момент не распахнулась дверь, ведущая в общую спальню.

— Дорогая, у тебя все хорошо? — шагнув в комнату, осведомился Грэг.

— Ой! — пискнула девица, с деланным смущением прикрывая ладошками угловатые плечи. А я вдруг поняла, что если сейчас она «случайно» уронит полотенце, то мне определенно потребуется помощь в закапывании трупа. А может, даже двух.

— Прошу прощения, — мгновенно нашелся Грэгори и, отступив назад, поманил меня пальцем: — На два слова, милая, не будем мешать нашей гостье.

— Конечно, любимый! — отмерев, отозвалась я, положила свитер на край кровати, бросила предупреждающий взгляд кайре и направилась в супружеские покои. Хайда понятливо кивнула, а лицо Риады некрасиво скривилось. Оставлять излишне деятельную лэй в своей комнате, пусть даже и в компании надсмотрщицы, было крайне неприятно, но выяснить, что же намерен сообщить мне Брэмвейл, было важнее.

Выразить свое возмущение я не успела. Аккуратно прикрыв за мной дверь, Грэгори обнял меня за талию, чмокнул в висок и прошептал:

— Не стоит так злиться, сердитая моя!

Уловив в его голосе насмешку, я мгновенно вскипела и стукнула мужа кулаком по плечу.

— Почему она так себя ведет? — мой ответный шепот был больше похож на шипение.

— Потому что Ри всего лишь глупая, наивная девчонка, но ты же у меня умница, — улыбнулся Грэг.

— Если ты ей что- то обещал, если… — я замолкла, пытаясь подобрать слова. — Если тебя перестал устраивать наш договор, достаточно просто сказать мне об этом. Совершенно ни к чему устраивать подобные… спектакли на дому.

— Т- с- с! — палец мужа прижался к моим губам, а сам он склонил голову набок, словно прислушиваясь.

— Что… — чуть отстранившись, начала новую возмущенную тираду я, но тут скрипнули дверные петли, и раздался голосок Риады:

— Я уже готова!

А Грэгори, обвив свободной рукой мои плечи, притиснул к себе и закрыл рот самым надежным, веками проверенным способом.

Первым нахлынуло удивление — я ожидала чего угодно, но не первого за год супружеской жизни настоящего поцелуя. Вслед за удивлением пришло злорадство, сопровожденное третьим за вечер ойком незваной гостьи. Мои ладони скользнули по груди мужа, по его шее, пальцы пригладили короткие пряди волос на затылке. Веки сами собой опустились, по телу прокатилась волна жара и… все закончилось, прежде чем я успела разобраться в собственных ощущениях.

— Прошу прощения, я не хотела помешать, — проскрипела лэй Дзи, ее голос как- то разом состарился и зазвучал, как плохо смазанный механизм.

Я растерянно глянула на невозмутимое лицо супруга, с вежливой полуулыбкой смотревшего поверх моей головы, и повернулась в кольце его ослабивших хватку рук. Ри порадовала откровенно жалким видом. С трудом скрываемая злоба совсем не красила ее юное личико, свитер, который и на меня был великоват, из- за чего и валялся в недрах шкафа без дела, сидел на девушке ничуть не лучше мешка, а его нежно- голубой цвет придавал ее коже нездоровый оттенок. Прислонившись спиной к Грэгу, я участливо произнесла:

— Вы так побледнели! Неважно себя чувствуете, Риада? Может быть вам прилечь? — Неестественно синие глаза нахалки скользнули по комнате и замерли, явно остановившись на супружеской кровати. Я чуть снова не вскипела, но тут вмешался Грэгори:

— В гостевой спальне будет очень удобно.

— Спасибо, — проскрежетала девица, впервые за вечер проявив здравый смысл: — Мне что- то в самом деле стало не по себе, но я лучше вернусь домой.

— Дома всегда лучше, — подтвердила я. — Дорогой, вы же сможете обойтись без Колейна? Думаю, будет самым разумным, если он немедленно доставит сестру в Латию.

— Мы уже решили основные вопросы, — согласился супруг. — Сейчас я его позову и…

Закончить предложение Грэг не успел. Раздался короткий стук и, не дожидаясь приглашения, распахнулась дверь в коридор. На пороге стоял лэй Дзи, а из- за его плеча заглядывала в комнату запыхавшаяся Хайда.

— Ри, мне сказали, ты заболела?! — совершенно спокойно поинтересовался Колейн, ничуть не взволнованный сообщением.

— Да! — отрезала девушка, ненавидяще зыркнув на кайру. — Отвези меня домой, — добавила она, направившись к брату.

* * *

Гостей мы проводили как образцовые хозяева — стоя на крыльце под руку с мужем я с умилением следила за скучно- серым шипом, пока он не исчез за поворотом. Я бы и платочком на прощанье помахала, демонстративно смахнув слезу, но сочла это излишним — противник и без того был полностью повержен.

Грэгори, извинившись, что обещанный важный разговор, о котором я совсем забыла, придется перенести, отправился в кабинет к Мисталю и Оледу, а я — наверх. В спальне меня поджидали Хайда и ее суровая отповедь. Покорно выслушав, какая я непутевая, дурная и вообще безмозглая, и что гнать надо наглых девок, чтобы глаза хозяину не мозолили, а не одежду им раздавать, я выставила кайру из комнаты и занялась обыском.

В то, что милая крошка Ри устроила представление исключительно из любопытства, намереваясь лишь оценить хозяйский этаж вожделенного дома, не верилось совершенно. У лэй Дзи наверняка была цель помимо изучения обоев и мебели. А что она могла? Устроить погром? Откровенный идиотизм. Опробовать на мягкость супружеское ложе Брэмвейла? Глупость неимоверная.

Девица целеустремленно вломилась именно в мою спальню, не побоявшись столкнуться. А ведь Хайда сообщила, что хозяйка принесет что- то на смену испорченной блузке. Значит, не понимать, что я нахожусь у себя, Риада не могла. Так что это было: желание устроить сцену подальше от мужских глаз или попытка подбросить что- нибудь неприятное? Что- нибудь сродни тому письму, напоминание о котором покачивалось на внутренней стороне предплечья.

Буквально ползая по полу и заглядывая в каждую щель, я костерила себя за забывчивость. Вот уж точно девичья память! Кусок сафировой бумаги — той, что я бездумно запихнула в сумку после того, как красная лента обвилась вокруг руки — был куда менее удобен, чем перчатки которые я планировала купить, но не купила. А мэйм, совсем не мешавший во время ужина, но вдруг ставший неимоверно раздражать сейчас, я так и не показала Соэре, как собиралась.

От поисков неведомо чего отвлекали мысли, раз за разом возвращавшиеся к происшествию в смежной комнате. Взгляд, как назло, то и дело натыкался на ведущую туда дверь, и шестеренки в голове со щелчком возвращались с очередного витка рассуждений к прежней точке — к поцелую. В момент оного я была так поглощена воображаемой картинкой того, как вытягивается от неожиданного зрелища личико лэй Дзи, что на прочее обращала мало внимания. А оставшись наедине с собой, не могла не думать… Зачем Грэгори это сделал?

Если он просто хотел отвадить надоедливую девицу, достаточно было и просто объятий. А то и пары к месту сказанных слов. Впрочем, учитывая наглость этой охотницы за охотниками, и поцелуй мог оказать всего лишь краткосрочный эффект. А если он хотел таким образом намекнуть, что его перестал устраивать наш договор? И что мне делать в этом случае? И что будет делать он, когда я не соглашусь становиться женой настоящей? И не соглашусь ли…

Видения скандала и развода чередовались в моем воображении с образом двух стариков, покачивающихся в плетеных креслах на балконе и созерцающих закат. И я не смогла бы сказать, какое развитие событий в тот момент пугало меня больше.

Но самой страшной оказалась мысль, что поцелуй был представлением рассчитанным вовсе не на Риаду, а на меня. Эдаким примитивным способом сбить с толку и ввести в заблуждение. А на самом деле, пока я удивлялась и злорадствовала, Грэг и Риада переглядывались поверх моей головы, подавая друг другу знаки.

Настроение, приподнятое после поспешного бегства соперницы, укатилось куда- то к самому дну разлома, и тут же, будто по команде, нахлынула усталость. Шипы Мисталя и Оледа все еще стояли на дорожке перед домом, так что ожидать обещанного разговора с мужем смысла не имело. Так ничего и не обнаружив, убрала сафировые листы в шкатулку- ежика, туда же положила подмигивающую зеленью подвеску и решила лечь спать. Вот только оставаться в своей комнате почему- то не хотелось. Вопреки уверениям Хайды, что она ни на миг с нахалки глаз не спускала, вопреки собственным безрезультатным поискам, что- то внутри буквально кричало об осторожности.

Жаль, что приличия не позволяли пригласить Мисталя — уж он- то точно не имел причин покрывать выходки предприимчивой девицы и мигом бы определил подброшенный ею предмет, если таковой имелся. Представив реакцию магов на свое появление в кабинете с предложением немедленно посетить спальню, я даже ненадолго повеселела. Но лечь в собственную кровать так и не решилась — вместо этого отправившись покорять супружеское ложе.

На новом месте не спалось. Идеально чистое постельное белье казалось несвежим; массивный балдахин — каменной громадой, которая вот- вот рухнет сверху, навеки впечатав в жесткий матрас; подушки — слишком тонким; одеяло — скользким и холодным. Свет ночников какой- то мертвенной зеленью расползался по комнате, тени шевелились по углам, тишина угнетала, а в голову лезли противоречивые идеи.

Стоило только лечь, как вся недавняя усталость растаяла без следа — мне то хотелось прокрасться к кабинету и послушать под дверью, о чем же беседуют маги, то одолевало желание вернуться к себе и заглянуть еще раз под шкаф и за тумбочку. От шпионского похода на второй этаж отговорила себя отсутствием навыков и позорным разоблачением, которое было более чем вероятно, а вот в свою спальню все же наведалась. С собственной подушкой и одеялом стало намного уютнее, но вместо желанного сна меня вдруг посетила пугающая мысль, не сочтет ли Грэгори мое пребывание в общих покоях откровенным приглашением.

Ошеломленная этой идеей я подскочила и заметалась по комнате. Дверь в коридор закрыть было очень просто, а вот с той, что вела на территорию супруга, возникла проблема — ключа в замке не оказалось. Пришлось подпереть дверную ручку креслом и тяжеленную напольную вазу водрузить на сиденье для веса. Смерив препятствие, надежность которого вызывала сомнения, не слишком довольным взглядом, я вернулась в кровать и погрузилась в приятные грезы о том, какой ремонт сделаю в этом унылом склепе. Под мысленную примерку симпатичных обоев на стены я и уснула.

* * *

Голубые или зеленые? А может быть вот эти, нежно- розовые с бледными серебристыми завитушками? Стены послушно меняли цвет, окрасившаяся в светлые тона мебель шустро перебегала с места на место, а кровать, помахивая превратившимся в крылья пологом, весело подпрыгивала, заодно подбрасывая и меня. Повсюду порхали кисти и банки, кружили рулоны и коврики, а на потолке выплетал вокруг крюка ажурную вязь будущей люстры симпатичный мохнатый паучок.

Внезапно резко распахнулась дверь и в пляску ремонта влилась Риада — в черном платье, черных перчатках и с куском черного шелка в руках. Шкаф, тумбочки и стулья дружно разбежались по углам, материалы и инструменты взмыли под потолок, а кровать зарычала и сжалась, словно приготовившись к прыжку.

Девица выглядела откровенно безумной — окинув широко распахнутыми, но словно невидящими глазами спальню, она метнулась к окну и трясущимися руками примерила свою тряпку на место шторы.

— Не то! — буркнула Ри и побежала к двери в мою комнату. — Точно! Здесь! — радостно воскликнула она и, выудив откуда- то молоток на длинной ручке и огромные гвозди со шляпками в виде черепов и костей, принялась прибивать ткань по периметру проема.

— Ты что делаешь? — возмутилась я.

— Друг не друг, а день не день, когда путь уводит в тень, — начала напевать в такт ударам Риада.

Я попыталась встать, но простыни, вмиг обратившись жгутами, прочно обмотали ноги.

— Прекрати немедленно и убирайся домой! — заорала я, швырнув в нахалку подушкой. Импровизированный снаряд общаться с целью не пожелал — обзаведясь парой пушистых крылышек, упорхнул на карниз. Шторы вдруг взметнуло, стекло осколками осыпалось на пол, а на подоконник опустилась стройная фигура в белом. По плечам вновь прибывшей струились ярко- рыжие локоны, а на бледном личике сверкали зеленью огромные глаза.

— Что за бардак в моем доме? — потрясая отрезом алого с золотым шитьем атласа, грозно вступила в нашу странную беседу рыжая, в которой я опознала первую жену Грэга.

— Это мой дом! — развернулась к Эдиллии Риада, поудобнее перехватывая молоток. Еще не забитые гвозди роем пчел зависли над ее плечом, угрожающе направив «жала» в сторону зеленоглазки.

— Так ты претендентка? — как- то хищно усмехнувшись, произнесла первая лэй Брэмвейл и взмахнула тканью, на глазах вытянувшейся и свернувшейся в петлю. — В будущие метишь?

— А ты прошлая, что ли? — в тон ей отозвалась лэй Дзи и шагнула вперед.

— Я вечная! — тряхнув шевелюрой, гордо заявила рыжая.

— А я лучшая! — не отставала от нее в самолюбовании крашеная брюнетка.

Обе девицы, настороженно поглядывая друг на друга, принялись медленно перемещаться по кругу, обмениваясь оскорблениями.

— Что- то ты тощая, он таких не любит, — первой засомневалась в привлекательности соперницы Эдиллия.

— А ты коротышка! — не осталась в долгу Риада.

— И волосы на солому похожи, — продолжила рыжая. — И лицо глупое, и в декольте показать нечего, — добивала она.

— А ты, а ты… а ты зато мертвая! — привела действительно убийственный аргумент Ри и взмахнула своим оружием.

— И тебе могу с этим помочь, — ласково улыбнулась в ответ соперница, раскручивая над головой петлю.

— Я вам не мешаю? — зачем- то вмешалась я. И рыжая в белом, и брюнетка в черном разом развернулись ко мне. Со свистом рассекающая воздух полоса алой ткани, рой гвоздей и молоток так же обратили на меня внимание. — Нет- нет, вы продолжайте! Я просто так спросила, — мой голос прозвучал робко, почти неслышно.

Девицы переглянулись и, хором предвкушающее протянув:

— Сперва убьем настоящую! — шагнули ко мне.

Я, путаясь в простынях, отползла к изголовью и с ужасом уставилась на столь разных по виду, но одинаковых по намерениям особ. Алая петля удавки со свистом рассекла воздух и разлетелась веером тонких ленточек, тут же направившихся в мою сторону. Вслед за ними с угрожающим жужжанием устремился металлический рой. Балдахин взмахнул крыльями и гигантским пауком обрушился сверху. Бархатное брюшко зависло прямо надо мной, а бесчисленные тонкие лапки словно сеткой оградили небольшое пространство вокруг. Красные полосы бессильно хлестали по стенам моей «клетки», гвозди расплющивались и осыпались, расплавленными каплями оседая на пол.

— Ах ты, гадина! — заверещала Риада и, подскочив, принялась лупить заметно увеличившимся в размерах молотком по лапкам- прутикам. — Я тебя оттуда достану.

— Открывай, а то хуже будет, — прорычала рыжая.

— Открывай! — вторила ей брюнетка, посверкивая безумными синими глазами.

Обе вдруг растеклись бесформенными полупрозрачными «кляксами» и принялись рвать на части «клетку».

— Открывай! — потусторонними голосами завывали ставшие похожими на калфов девицы.

Молоток, уже сам по себе, без направляющей удары руки, колотил сверху. От этого грохота я вздрагивала и все больше сжималась. Из спинки кровати выросли две золотые руки и вцепились в мои плечи. Я истошно заорала и… проснулась.

Сбившиеся простыни мятой грудой валялись в ногах, полог мрачным полотнищем висел на положенном ему месте, а рядом сидел Грэгори и пристально вглядывался в мое лицо.

— Кошмар? — спросил он.

— На- наверное, — голос был хриплым, не то со сна, не то от криков.

— Почему не у себя? — продолжил выяснения он.

— Не смогла найти «подарок» от гостьи, — честно призналась я.

— Ты оставляла ее в спальне одну? — не став притворяться, что не понимает, нахмурился Грэг.

— Нет, но… — подобрать слова, чтобы описать ход размышлений, что привели на супружеское ложе, оказалось мне не по силам, но муж понял и так.

Чары в его исполнении мне приходилось видеть крайне редко. Не так уж много из применимого в обычной жизни он умел. Охотников хорошо учили одному — убивать, а остальные области магии преподавали обрывочно и несерьезно. Грэгори вполне хватило бы силы на целый фейерверк, но зажечь свечу куда быстрее вышло бы у самого слабого чародея.

Белые искры, сорвавшиеся с пальцев мужчины, лишь со второго раза выстроились в ряды, образовав своего рода трехмерную сеть, которая, то расширяясь, то сжимаясь, плавно заскользила по комнате. Весь процесс поиска занял совсем не много времени — я одно только пространство под шкафом изучала дольше — а результат впечатлял. Светящиеся точки оседали, обрисовывая контуры мерзких зеленовато- бурых потеков, что тянулись от двери в мою комнату почти до самой кровати.

Грэг приглушенно выругался и, набросив мне на плечи покрывало, поднялся, а я, наконец, обратила внимание на его внешний вид. Пижамные штаны, босые ноги и голый торс меня не удивили, а вот красное пятно на боку вызвало закономерный вопрос:

— Это что? — я осторожно тронула пальцем след ушиба.

Муж усмехнулся, потер область ребер ладонью и уважительно протянул:

— Это у кого- то очень сильный удар пяткой, воинственная моя. Хорошо хоть в глаз не угодила. — Я смущенно отвела взгляд, на глаза, как назло, попались перевернутое кресло и осколки вазы. К щекам прилила краска, захотелось залезть под покрывало с головой. — Да, баррикады я тоже оценил, — добавил муж. — Не расскажешь, зачем возводила?

Правдоподобная версия никак не придумывалась, а потому я просто буркнула:

— Нет!

— Придется догадываться! — рассмеялся Грэг и, стараясь не наступать на неведомую субстанцию, расползшуюся по полу, направился к двери. Осторожно распахнув створку, наклонился и поднял с порога какой- то небольшой предмет.

— Что там?

— Не вздумай вставать! — разом растеряв все веселье, скомандовал Брэмвейл. Находка вспыхнула в его руке и исчезла, оставив после себя облачко черного дыма. — Эта гадость до утра выветриваться будет.

Уже не заботясь о том, куда ставит ноги, Грэгори подошел к окну и распахнул раму. Ночная свежесть ворвалась в комнату, взметнув занавески, и я невольно вздрогнула, подспудно ожидая, что на подоконнике вновь появится рыжеволосая злючка. Начертив в воздухе какой- то знак, муж отправился в мою спальню, где, судя по долетевшим звукам, так же устроил приток чистого воздуха.

Вернувшись, он подошел кровати, заявив, что мне никак нельзя соприкасаться со следами чар, поднял на руки и понес на свою территорию. Объяснить, что нашел, супруг пообещал утром, попытку перебраться в гостевые покои пресек в зародыше, как ребенка завернув в одеяло, после чего растянулся рядом и, шепнув: «Спи, проблемная моя!» — закрыл глаза.

Мне вдруг стало так спокойно. Чужая кровать показалась удобнее собственной, а тихое дыхание лежавшего рядом мужчины — каким- то умиротворяющим. Засыпая, я твердо решила — завтра, непременно, с самого утра все- все расскажу мужу. Хватит уже сомнений и подозрений! В конце концов, он не раз доказывал, что как никто достоин доверия.

И про рыжую его расспрошу…

* * *

Утро началось с позвякивания посуды и восхитительного аромата сдобы. Я лениво потянулась, перевернулась на живот и открыла глаза — подушка была не моя. Поворачивать голову было страшновато. Мне еще никогда не доводилось просыпаться в одной постели с мужчиной. И пусть этот мужчина считался моим мужем, я все равно была смущена и совершенно не готова общаться. Что я должна ему сказать? С добрым утром, дорогой, я тебе не мешала? Ты не мог бы в следующий раз постараться храпеть в другую сторону?

От собственных измышлений вдруг стало смешно, я фыркнула в подушку, представив, как вытянулось бы лицо Грэга, озвучь я что- то подобное.

— Дура девка! — прозвучало рядом. — Первый раз за год что- то путное сделала, а теперь хихикает. — Я резко развернулась и села, уставившись на Хайду с подносом в руках. — Нет, чтоб проснуться пораньше и завтраком хозяина накормить, она все сны досматривает, — продолжила ворчать кайра, вручая мне чашку отвара.

— Муж уже ушел?

— Нет, под кроватью прячется! — съязвила Хайда.

— Из дома ушел? — уточнила я.

— В библиотеке. Велел, чтоб ты к себе не совалась и здесь его ждала.

Я поставила чашку на тумбочку и, выпутав ноги из одеяла, встала. Дожидаться супруга в его спальне мне совершенно не хотелось. Во- первых, было как- то неловко, а во- вторых, я боялась снова погрузиться размышления. А в итоге опять погрязнуть в сомнениях, подозрениях и так и не решиться поговорить откровенно.

Отмахнувшись от затянувшей воспитательный монолог кайры, я вышла в коридор и зашагала вниз по лестнице.

Приближающиеся голоса уловила еще до того, как преодолела первый пролет. Показываться на глаза посторонним в халате и с растрепанными волосами я, конечно же, не желала, а немедленно вернуться на жилой этаж помешало любопытство. В результате я так и застыла на ступеньке, чуть наклонившись к перилам, чтобы лучше слышать.

— Все гораздо серьезнее, чем тебе кажется, Брэм, — произнес Олед. — В любой момент, она может что- то заподозрить и тогда у тебя появятся не просто проблемы. Это будет настоящее стихийное бед…

— Друг мой, — резко оборвал его Грэг: — Я же не учу тебя, как обращаться с любовницами. И могу заверить, когда ты женишься, тоже не стану лезть с советами.

— Я не учу, а просто говорю, что вижу! Ты заигрался, слишком увлекся, желая получить все и сразу. Не время заниматься личной жизнью, когда столь многое на кону.

— Знаю, — неожиданно устало признал Грэгори: — Но механизм уже запущен, и не в моих силах его остановить.

— Отправь ее куда- нибудь, — предложил мужу собеседник.

— Не выйдет. Давай оставим эту тему — что сделано, то сделано. И нет смысла сожалеть. Лучше скажи, как думаешь, с кем будет больше проблем: с Дзи или Саммермэтами?

— С тобой, когда поймешь, что все покатилось в разлом, — язвительно отозвался Олед. — Уже придумал, что будешь врать жене?

— Предпочитаю импровизацию — она всегда правдоподобнее отрепетированной речи, — в том же тоне поделился опытом Грэг.

— Хозяин, завтрак остывает! — вмешался в беседу Гальс.

— Уже идем! — отозвался супруг.

Шаги мужчин все удалялись. А я, опустившись на ступеньку, пустым взглядом смотрела куда- то в никуда. Заподозрить, любовница, будешь врать… Вот и поговорила откровенно, доверчивая дура.

Глава 7

Глупая жена своего мужа перебивает.

Абхазская пословица

Восседать на лестнице скорбным памятником себе самой было крайне глупо. С тем же успехом можно было попросту отправиться в столовую и закатить безобразный скандал. Только вот не было у меня ни опыта в этой области семейной жизни, ни желания его приобретать. Поднявшись, я вернулась в комнату супруга. Оборвав на полуслове очередное поучение кайры, велела ей ни в коем случае не говорить никому, что я вообще выходила из спальни, устроилась на подоконнике с кружкой ромашки.

Эмоции уже схлынули, возвратив способность более-менее здраво рассуждать. Строго говоря, из случайно услышанной беседы однозначно понять можно было немногое. Во-первых, у Оледа есть любовницы, что совершенно неудивительно для неженатого молодого мужчины. Но слова Грэга с упоминанием оных могли быть просто общей фразой. И уж точно не являлись подтверждением, что у него именно такого рода отношения с лэй Дзи.

Имя Риады вообще ни разу не прозвучало, а значит, речь могла быть вовсе не о ней. Конечно же, у мужа кто-то был — верность не оговаривалась и не предполагалась нашим договором. Но эта неведомая она или они никогда меня не интересовали прежде. Ведь если бы имели место серьезные отношения, Грэгори женился бы не на мне.

Вот только знать о существовании женщин в жизни мужа и примерять эту роль к конкретной особе оказалось совершенно разными вещами. Первое меня не волновало, и даже любопытство не одолевало, а второе — откровенно раздражало. Быть может, будь претендентка на роль не такой противной и наглой, я бы и отнеслась иначе, но крошка Ри с каждой новой встречей все больше бесила.

Вторым выводом из разговора мужчин, были таинственные планы Грэгори, которые ему не стоило совмещать с личной жизнью. И которые, весьма вероятно могли повлечь проблемы с родственниками Риады и семьей лэйдара. В-третьих, упоминалась некая «она», способная что-то заподозрить, устроить стихийное бедствие, и которую следовало бы отправить куда-нибудь подальше.

Все это было достаточно туманно и могло относиться к чему и кому угодно. Лишь одно не предполагало двоякого понимания — Брэмвейл собирался мне врать. И, пожалуй, прежде чем окончательно определяться, насколько я могу быть с ним откровенной, это вранье следовало выслушать.

— Ты уже проснулась? — с порога задал риторический вопрос супруг и улыбнулся, как человек, которому ну совершенно нечего скрывать.

— Совсем недавно, — улыбнулась в ответ я, как самая доверчивая жена в мире.

— Как ты себя чувствуешь? — проявил заботу муж.

— Прекрасно! У тебя на редкость уютная кровать, — я вдруг обнаружила, что полученная на лестнице встряска, напрочь избавила меня от смущения и неловкости, связанных с ночью проведенной в постели мужа.

— Поменяться не предлагаю — она мне самому нравится, — рассмеялся Грэгори, присаживаясь на край обсуждаемого предмета обстановки, и лукаво добавил: — а вот потесниться могу.

Намек, от которого сразу после пробуждения я бы впала в панику, был воспринят с невозмутимостью статуи, что, кажется, несколько насторожило мужчину. Я слезла на пол, подошла к столику, налила себе еще одну порцию отвара, вернулась обратно на подоконник и только после этого отреагировала:

— Возможно, я воспользуюсь твоей щедростью, — наблюдая, как меняется выражение лица супруга, я чуть не захихикала, испортив всю игру: — Вынужденно. Если в моей комнате все еще нельзя находиться. Сомневаюсь, что гостевые спальни не уступают нашим в удобстве, а от дивана в библиотеке у меня до сих пор все болит.

Я откинула за спину волосы и потерла якобы болящую шею. Поймав взгляд Грэга, следившего за моей рукой, внезапно поняла, что… флиртую. То есть неосознанно веду себя с мужем примерно так же, как с кем-то из бесчисленного списка моих увлечений. И он, без сомнения, заметил изменения.

Вполне вероятно, я бы смешалась от неожиданного открытия, принялась раздумывать, чем они вызваны: подсознательной попыткой привычным способом повлиять на мужчину, желанием сбить его с толку или же вдруг проснувшимся интересом — если бы супруг не отвлек более важной темой.

— Как ни жаль упускать такую возможность, сомневающаяся моя, но не могу тебя обманывать. — Я хмыкнула, удачно прикрывшись чашкой. — Полагаю, что уже через час последние следы тарна[43] исчезнут.

— Тарн? — слово было мне незнакомо. — Что это?

— Так называется предмет, зачарованный на своего рода поворот. Он как указатель на пересечении дорог: бывает, говорит, что справа ожидает счастье; а бывает, что пугает несчастьями слева.

— И куда же хотела меня «повернуть» наивная малышка Риада? — удержать ровный тон мне не удалось, и завершающая часть фразы прозвучала с откровенным сарказмом.

— Игла на пороге твоей спальни должна была вызывать отвращение, вероятно ко мне, и боязнь проходить через этот проем.

— Мило, — впечатлилась замыслом крошки Ри я: — но как-то не эффективно.

— Во-первых, тарн не успел набрать силу и срастись с местом, а во-вторых, он наиболее действенен во сне. — Вспомнив ночной кошмар с двумя полоумными девицами, я невольно вздрогнула. — А ты, Эль, перешла черту запрета слишком рано. В результате чары, пытаясь дотянуться до жертвы, вынужденно сменили направление, исказились и ослабли.

— Ослабли? — переспросила я.

— И значительно, — подтвердил Грэг. — Что тебе снилось?

— Как Риада заколачивает дверь, — чуть замявшись, ответила я, умолчав об участии Эдиллии.

— Вот видишь! Запрет на вход начал действовать, а отвращение — нет.

— Ты так уверен?

— Если бы было иначе, недоверчивая моя, — улыбнулся муж: — ты бы забилась в истерике, увидев, кто тебя разбудил.

— И что теперь? Поставить в известность родителей девушки или сразу подать жалобу лэйдару? — Ответа на этот вопрос я ожидала, наверное, с большим нетерпением, чем подарков на день рождения в детстве.

— Дело в том, Эльза, что Риада не могла подбросить этот тарн, — веско произнес Грэгори. А я смотрела в его честные серые глаза и понимала — врет. Нагло и беззастенчиво врет!

Я «доверчиво» выслушала все: и заявление супруга, что он (в отличие от меня, стоявшей спиной к девице) прекрасно ее видел; и утверждение, что чары такого рода противозаконны и лэй Дзи попросту негде было найти согласного на подобное мага. Даже на сравнение иглы-тарна с письмом, так же возникшим в доме ниоткуда, и на требование подумать, кто из моих поклонников мог проявить столь вопиющую неразборчивость в средствах, отреагировала с самым серьезным видом. Но я твердо знала — все это ложь от первого до последнего слова. Просто чувствовала.

После всей той чепухи, которую Брэмвейл старательно пытался выдать за правду, естественно я не стала делиться с ним своими приключениями. Даже если он действовал не во вред мне, а из самых лучших побуждений, отвечать откровенностью на откровенное вранье было как-то противно.

Но совсем удержать язык за зубами не удалось. Уже прощаясь с мужем, собравшимся куда-то уходить, я невзначай поинтересовалась, могла ли что-то означать и посетившая навеянный кошмар рыжеволосая красавица. Грэгори побледнел, но, бросив взгляд в сторону тайника, заверил, что это наверняка был всего лишь случайный образ.

На сей раз я была умнее — никакой пешей прогулки через лес, до Коши я добралась на Малыше, после чего рыжий каменный конь занял место своего зеленого собрата. По пути в Латию обошлось без происшествий. Вот только на одном из поворотов показалась, что над дорогой позади моего шипа скользнула какая-то тень, но, сколько я ни всматривалась, так ничего и не обнаружила, а потому решила, что померещилось.

От идеи следить за мужем пока отказалась. Существование связи между ним и Риадой я уже установила, а убедиться воочию, что их отношения носят определенный характер, не хотелось. По сути, даже застань я их в недвусмысленном положении в какой-нибудь спальне, это ничего бы не изменило.

Грэгори однозначно не планировал разводиться, по крайней мере из-за лэй Дзи, иначе повел бы себя по-другому. Муж почти в открытую признал, что девица имеет на него виды, но при этом даже не заикнулся об ответном интересе.

Очень хотелось верить, что вранье, о котором Грэг говорил с Оледом, было вынужденным. Что он покрывал наглую девчонку для моей же пользы, или потому, что не мог поступить иначе, но кое-что никак не хотело вплетаться в эту версию. Брэмвейл ведь действительно стоял лицом к Ри. И, если это она подкинула тарн на порог спальни, не мог не видеть ее действий. А если видел и ничего не сказал, никак не попытался обезвредить магическую гадость, то… Хотел результата? Но он лучше, чем кто-либо, знал, что нет смысла отваживать меня от супружеского ложа, которое я и так не посещаю, да и зачем тогда вообще рассказал, что это было?

Может, Риада действительно не виновата? В данном конкретном случае не виновата — ее нацеленность на моего мужа сомнениям уже не подлежала. Но тогда в чем заключалась ложь? В назначении зачарованного предмета? Что-то из сказанного Грэгори было обманом, но что именно?

Я окончательно запуталась и решила попробовать разобраться в плетущейся вокруг меня паутине иначе. И для начала поговорить с теткой.

В этот раз никаких посетителей в Чарди-моле не было, и хозяйка готова была принять явившуюся незваной племянницу. Вечно всем и всеми недовольная Ольда проводила меня в кабинет на второй этаж, где облаченная в халат женщина разбирала почту.

— Что-то ты зачастила, милочка, — проявила «гостеприимство» лэй Чарди. — Не сидится под присмотром супруга?

— Что вы, тетушка, мы же так редко видимся, а роднее у меня нет никого, — в том же сладком тоне прощебетала я, чмокнув нарумяненную щечку Марвейн. — Да и Грэгори весь в делах, мне бывает так одиноко.

— Сама выбирала! — радостно воспользовалось возможностью повоспитывать тетка. — Я тебе говорила, чтобы ты с ним не связывалась. Вот мой Люрвиг — такой хороший мальчик. Я так надеялась назвать тебя дочерью.

— Да-да, тетя, я все помню: добрый, заботливый, воспитанный и красавец, — лэй Чарди согласно кивала, а я вдруг поняла, как буду строить дальнейшую беседу. — И чем я только думала, куда смотрела? — попытавшись изобразить всхлипывание, полезла в сумочку за платком.

— Э… — Марвейн заметно опешила от моей реакции и даже не нашлась, что сказать.

— Люрвиг был бы чудесным мужем! — промокнув сухие глаза, продолжила я. — Он бы не оставлял меня на целый день одну в пустом доме, от которого даже до магазинов добираться полдня.

Тетка, несколько оправившись от шока, наверное, впервые в жизни была мной довольна. И согласна с каждым произнесенным мной словом.

— Я почти сразу после свадьбы поняла, какую глупость совершила. Но я ведь молодая, неопытная… Почему же вы, тетя не отговорила меня от этого замужества?

— Я не отговорила? — возмутилась лэй Чарди. — Да я тебе говорила, да я…

— Тетушка, да если бы вы по-настоящему были против, разве ограничились бы парой туманных намеков?

Марвейн помолчала, но что возразить, так и не нашлась. Зато заметно воодушевилась и, отложив пачку карточек-приглашений, поднялась и зашагала туда- сюда по комнате.

— В общем так, — остановившись напротив меня заявила она решительно: — раз ты наконец-то поумнела, еще не поздно исправить ошибку.

— Как? — трагические интонации мне не удались, но тетке было не до наблюдений за сценическими успехами племянницы — она уже полностью погрузилась в мысленные построения счастливого будущего.

— Вот прямо сегодня зайдешь к лэйдару и заявление о разводе оставишь. Детей у вас нет, даже при несогласии Брэмвейла разведут достаточно быстро. С Люрвигом я сама побеседую, — рассуждала вслух лэй Чарди.

— Хорошо, тетя! — отложив платочек, который тискала, изображая нервозность, вмешалась в монолог родственницы я. — Только сегодня никак не выйдет. Мне же нужно мужа предупредить. Я вечером ему скажу, что мы поговорили и решили, что брак был ошибкой и его необходимо расторгнуть. Объясню все. Он же должен понять, почему я его бросаю. Напомню, что вы всегда против были.

— Что? — Марвейн посерела и мешком осела на диванчик.

— Тетя, вы же понимаете, что он, — на последнем слове я понизила голос, добавляя ему значимости: — может не желать развода. И я должна буду как-то обосновать свое решение, чем-то подтвердить. Вот я и обосную, что Люрвиг куда более подходящая мне пара.

Наверное, я должна была испытывать злорадное удовольствие, глядя на перепуганную тетку, во мне же просыпалась жалость. Продолжать издевательства не хотелось, да и так уже было понятно — лэй Чарди на самом деле боится моего мужа. Я поднялась, налила родственнице воды и, буквально впихнув стакан в ее руку, селя рядом.

— Спасибо, — вяло поблагодарила тетка.

— А теперь поговорим серьезно, — тихо произнесла я. — Если вы не хотите, чтобы я, вернувшись в Брэм, пожаловалась мужу, что вы заставляете меня его бросить, достаточно будет честно ответить на несколько моих вопросов.

— Что? — Марвейн села ровнее и с возмущением уставилась на меня, мигом став похожей на женщину, какой я привыкла ее видеть.

— Когда я была здесь в прошлый раз, милая тетя, я случайно услышала ваш разговор с лэйдом лекарем. И теперь хотела бы прояснить некоторые подробности.

Повторно тетка не посерела. Вероятно потому, что еще не успела восстановить здоровый цвет лица. А между беседой с непутевой племянницей и ее «обрадованным» грядущим разводом мужем благоразумно выбрала первое.

Сначала я, конечно же, была удостоена пространных жалоб на деда, оставившего все сыну и обделившего бедняжку Мару и приданым, и наследством. На бабушку, которая даже нитки бус дочери не завещала — все внучке отдала. При этом заявлении обиженная родственница обвиняюще ткнула в паучка, которого я, не удержавшись, зачем-то снова надела утром.

В который раз выслушав, какой неблагодарной скотиной оказался лэйд Чарди, не оценивший принесенных ради союза с ним жертв, с трудом вернула тетку к исходному вопросу. Воодушевленная собственными жалобами на судьбу, та не стала отпираться и во всем призналась.

Действительно, после того как, осиротев, я попала в ее дом, Марвейн обратилась к давнему другу, задолжавшему ей услугу. И хоть тот и предупреждал, что психика племянницы еще не сформировалась и может воспринять внушение не так, как запланировано, рискнула. По словам тетки выходило, что она была преисполнена самых благородных намерений и всего лишь мечтала, как мы все заживем одной дружной семьей. Мне же, гадкой девчонке, всего-то и следовало привязаться к одному из мальчиков. А там, глядишь, подросли бы дети да и заключили крайне для всех, включая меня, сироту, выгодный брак.

Получив от лэйда Ланкерта редкий и не совсем законный порошок с подробной инструкцией, лэй Чарди часами просиживала у моей кровати и внушала, старательно имитируя голос мамы. И все было бы замечательно, вот только я, наверняка назло, воздействию поддаваться никак не желала. Все куксилась, пряталась по углам и даже разговаривать с милыми мальчиками не хотела. А через какое-то время начались изменения.

Тетя подобрала очень мягкое слово, чтобы обозначить мое своеобразное поведение. Сперва я по уши влюбилась в соседского мальчишку, через неделю в мужа тетиной подруги, через две — в увиденного на улице парня. Какое-то время воспитание позволяло скрывать странности. Я молча наблюдала за объектами своих симпатий и только вздыхала украдкой, но это ведь не преступление. Особенно для девочки-подростка.

А потом проснулся дар и уже мои увлечения стали один за другим проявлять интерес. Марвейн всполошилась, пригласила того самого лекаря, но он лишь развел руками. Ведь он же предупреждал. Если бы доставшаяся мне от крови повелителей особенность была иной, теткин «подарочек» можно бы было списать на ветреность и легкомыслие. Так что и здесь я оказалась виновата. От меня всего лишь требовалось узреть в одном из кузенов своего единственного, который всегда будет рядом. А я — своенравная, неблагодарная, бесчувственная дрянь — принялась искать своего идеального мужчину в каждом встречном.

Но все это было ерундой в сравнении с моей главной виной — я выбрала в мужья его. Ужасное чудовище, успешно прикидывающееся приличным магом. Все признания родственницы до этого момента я выслушивала совершенно спокойно. Насчет ее отношения ко мне я не обольщалась никогда, об оказанном на меня воздействии тоже уже знала и даже успела свыкнуться с этой мыслью. Но характеристика, данная Грэгори теткой, оказалась совершенно неожиданной.

После того, как я объявила о намерении статье женой некоего лэйда Брэмвейла, Марвейн немедленно допросила всех знакомых и написала в Финн[44] одной из своих школьных подруг. Грэг упоминал, что именно там жил, покинув родовое гнездо после смерти родителей. В этом городе провел несколько лет, женился, овдовел и только после смерти супруги вернулся в Брэм-мол. Тетка рассчитывала разжиться какими-нибудь сведеньями, которые могли бы опорочить жениха в моих глазах. Но терпения дождаться ответа подруги женщине не хватило.

Лэй Чарди решила поговорить с кандидатом в мужья. Несколько намеков на очень тесную «дружбу» племянницы со старшим сыном, а так же на возможную беременность, и от такой невесты мужчина откажется сам — так рассуждала «заботливая» родственница. Вот только маг с тяжелым взглядом вместо этого улыбнулся, так что морозом пробрало, и выразил желание немедленно познакомиться с упомянутым молодым человеком. Марвейн и сама не поняла, чего испугалась и почему пошла на попятную. Конечно, Люрвиг поддерживать ее выдумки не стал бы, но, возможно, сохраняй она твердость, до него бы и дело не дошло.

Целый день тетка ругала себя за слабохарактерность. Ровно до того момента, как распечатала и прочла послание из Финна. Репутация Грэгори в этом городе была более чем скверной. По словам подруги, охотник, женившийся на очень состоятельной сироте, с супругой обращался безобразно. Кроме того, он беспробудно пил, ввязывался в драки и скандалы. И даже, по слухам, кого-то убил. А самое страшное — незадолго до смерти Эдиллии погибли две ее сестры, проживавшие с четой Брэмвейл. А молодой вдовец в итоге получил наследство всех трех — и жены, и ее родственниц.

Тетя Марвейн заливалась певчей птицей, сама себя перебивая в стремлении наконец-то выговориться.

Видимо, беседовать на эту тему с подругами она не рискнула, а поделиться просто жаждала. Поток все новых и новых деталей и измышлений оказался неиссякаем. Даже то самое письмо мгновенно нашлось и было мне предоставлено. Через некоторое время я уже сама была не рада, что затеяла этот разговор. С лэй Чарди мы расстались взаимно недовольные друг другом. Я — тем, что так ничего и не узнала толком, она же была мною недовольна всегда.

Покинув негостеприимный дом, я пешком направилась от особняков в торговую часть Латии. На ходу мне всегда лучше думалось, да и квартира, которую снимал Кардайл, располагалась над ювелирным магазином. Мне было жизненно необходимо увидеться с Соэрой, но вламываться в дом Мисталя желания не было. И уж кто-то, а братец должен был подсказать самый лучший способ встретиться с его возлюбленной.

Письмо некой незнакомой мне лэй, которая была подозрительна уже тем, что дружила с теткой, похрустывало в кармане сумки, а я размышляла над его содержимым. Воспринимать эту странную писанину всерьез никак не получалось. Я, конечно, понимала, что Грэгори не со всеми так добр, как со мной. В конце концов, ожидать, что он будет говорить тому же Коллейну: «А вот здесь, несообразительный мой, ты совершенно не прав!» — было бы странно. Да, этот ласково-снисходительный тон предназначался исключительно для меня, ну и, быть может, для любовниц, но пьянство, скандалы и драки?!

Я вполне могла допустить, что Грэг способен на убийство в силу каких-то веских причин или обстоятельств, но вообразить его нетрезвым и буянящим не выходило. Шестеренки в голове сбоили, останавливались и наотрез отказывались предоставлять соответствующую картинку. Здесь, в Латии лэйд Грэгори Брэмвейл был фигурой значительной, уважаемой. Случись что с Мисталем и мой муж стал бы первой кандидатурой на место главы Кручара. Если уж обычной лэй удалось вот так вот запросто раздобыть столь порочащие факты, то маги и лэйдар наверняка знали о прошлом моего супруга все. И это знание их абсолютно не пугало. Впрочем, мужчины во все времена были склонны прощать друг другу и более страшные вещи, так что, если подумать, всеобщее благоволение к Грэгу еще ни о чем не говорило.

Тем не менее, мне бы было гораздо неприятнее услышать от Марвейн, что будущий родственник ей открыто угрожал, хамил или шантажировал, чем читать все эти несуразные «пугалки». Писанина тетиной подруги отдавала истеричностью и злобой. Стоило бы еще выяснить, не являлась ли она обладательницей выводка дочерей на выданье, которых обошел вниманием перспективный жених. Тетушка, в такой ситуации, могла бы и похуже послание сочинить, судя по заготовленной для Грэгори речи обо мне и Люрвиге.

Что касается Эдиллии и ее сестренок — тут тоже следовало разобраться. Муж никогда о них не упоминал, но даже если они были и действительно погибли, то их и пьяный стрелер мог по гурану размазать. Единственное, что меня действительно волновало, так это знал ли Брэмвейл об оказанном на меня воздействии. Но добиться на этот счет от тетки чего-то иного, кроме: «Он так смотрит, словно знает», — мне не удалось. И, как бы я ни пыталась это отрицать, задевал обнаруженный в тайнике супруга портрет. А предположение, что Грэг до сих пор любит свою рыжеволосую красавицу, раздражало почти так же, как бесконечно скользивший туда-сюда по запястью мэйм[45].

Он вынырнул из-за угла внезапно, не оставив мне ни малейшего шанса избежать встречи. Я невольно сделала шаг назад и, изобразив вежливую улыбку, заозиралась по сторонам в поисках спасения.

— Какая счастливая неожиданность! — заступив мне дорогу, улыбнулся Джойс Саммермэт.

— В самом деле? — отозвалась я, нехотя протягивая руку.

— Очень счастливая! — перевернув мою кисть и приложившись губами к центру ладошки, подтвердил он.

Еще пару недель назад слишком смазливая для представителя сильного пола внешность казалась мне совершенной. Я готова была тонуть в голубых глазах, любоваться тонкими пальцами и ямочкой на подбородке. Теперь же племянник лэйдара вызывал только желание сбежать подальше и забыть о собственном глупом увлечении. Джойс был не хуже прочих — все мои жертвы были довольно привлекательны, ведь найти среди третьего круга кого-то откровенно некрасивого было сложно. Но он значительно уступал, к примеру, Мисталю или Колейну, не говоря уже об Эрике, с которым вообще мало кто мог сравниться.

Неловкость была частым гостем в моих отношениях с мужчинами. Когда испарялась эйфория, становилось стыдно и неприятно. А когда рассеивались наведенные моим даром чары, стыд и неприязнь зачастую исходили уже от пострадавших. Кому же приятно осознать, что стал одним из многих, что несколько дней буквально сходил с ума по какой-то девице, которая даже и не нравится на самом деле.

В светлых глазах Саммермэта я видела слепое обожание, которое пугало до дрожи. Пугало тем, что от такого ярого поклонника можно было ожидать любого безумства, и еще больше пугало грядущими проблемами. Думать, что будет, когда с этого самовлюбленного типа схлынет навеянная влюбленность, не хотелось. Но что если это случится прямо сейчас? И Джойс с тем же фанатичным блеском в глазах примется не прижимать мою руку к груди, а откручивать голову…

Воображение, что никак не желало предоставить мне видение с пьяным Грэгори, с нежеланной готовностью подсунуло необыкновенно яркую картинку удушения племянником лэйдара. Я почти чувствовала, как его тонкие, но сильные пальцы, сжимаются на моей шее, впечатывая в кожу цепочку с нагревшимся кулоном. Невольно дернувшись, попыталась мягко высвободить ладонь из плена мужских пальцев.

— Простите, лэйд Саммермэт, я очень спешу, — голос слегка дрогнул, что, судя по специфической ухмылке, промелькнувшей на его лице, мужчина отнес на счет вызванного его близостью волнения.

— Моя дорогая Эльза, зачем же так официально? Ведь мы же договаривались — просто Джойс!

— Простите, Джойс, — покорно повторила я: — Мне действительно надо идти!

— Я никак не могу отпустить вас… вот так… сразу. Я провожу, — с этими словами он водрузил мою ладонь на свой локоть, прижал им так, что выдернуть было затруднительно, и зашагал по улице. Я вынужденно засеменила рядом, лихорадочно прикидывая, как избавиться от навязчивого поклонника, и когда именно исчезнет навеянное чувство. По всему выходило, что искусственная влюбленность уже должна была пройти.

Беспредметно щебетать часами я никогда не умела — погода, мода и светские новости не были тем, о чем я могла сказать больше пары предложений — а потому разговор с Саммермэтом был большей частью односторонним. Он разглагольствовал, а я поддакивала и с тоской смотрела по сторонам. Как назло, никого, кто мог бы стать третьим, но совсем не лишним, навстречу не попадалось. Мой взгляд выхватил на противоположной стороне улицы знакомое лицо, но это оказался всего лишь тот тип, что был у мужа, когда я вернулась из Тонии.

К речам поклонника я не прислушивалась, а потому, когда он вдруг остановился и, снова прижав мою руку к груди, задал вопрос, не сразу сообразила, о чем он:

— Простите? — вежливо переспросила я, осторожно пытаясь вытащить свою конечность из цепких пальцев мужчины.

— Эльза, дорогая, вы же принимаете предложение?! — старательно всматриваясь в мои глаза, воскликнул он.

— К-как… — озвучить закономерное недоумение мне не дали.

— Я знаю все, что вы мне сейчас скажете! — в голосе Джойса прозвучала какая-то неестественная восторженность.

— Неужели? — с плохо скрытым сарказмом отреагировала я.

— Но я не мог не заметить… Да что там — это видит каждый! — Здесь мне, вероятно, надлежало поддержать диалог соответствующей репликой, но я промолчала, и мужчина, не дождавшись, продолжил: — Брэмвейл вас совершенно не ценит. Более того, этот мужлан осмеливается не любить вас!

Сам тон высказываний настолько резал слух, что даже смысл фраз несколько терялся. От обилия приторных комплиментов, перемежаемых с завуалированными оскорблениями в адрес супруга и, собственно, нашего с ним брака, хотелось взвыть. И единственное, что не давало это сделать, было ощущение фальши, исходившей от поклонника. Он притворялся. Я достаточно повидала влюбленных под действием моего дара, чтобы точно знать, что у Джойса эта стадия уже прошла. Среди его сладких слов то и дело проскальзывало настоящее чувство — с трудом сдерживаемая злоба.

— Лэйд Саммермэт, — по возможности мягко начала я, рассчитывая наконец-то оборвать затянувшийся монолог: — мне, конечно, очень лестно, но…

— Не спеши отказываться, — неожиданно перешел на «ты» мужчина и, притянув меня ближе, так что я была вынуждена свободной рукой упереться в его плечо, чтобы сохранить хоть какое-то расстояние между нами, зашептал: — Не смотри, что я не чародей. Это досадная мелочь, причуда судьбы, которая ни на что не влияет. У меня есть цель, сила и упорство для ее достижения. Ты же догадываешься о моих перспективах. Наших перспективах! И это только первая ступень. А магия — это всего лишь случайный приз, что вечно достается не тем.

Зависть к тем, в ком прижилась хищная кровь, была обычным делом, но такую яркую, буквально искрящую ненавистью, я видела впервые. Доказывать, что мне совершенно все равно принадлежит ли мужчина к кручару или нет, было явно бессмысленно. Как и утверждать, что не намерена, пока, расставаться с супругом. Джойс все равно не услышал бы. Я вообще засомневалась в его умственном здоровье — понятно, что он метил на место дяди, но называть это первой ступенью? Ведь над лэйдарами, выше их по правам и возможностям, всегда были только повелители.

Спасение от бредящего чем-то невероятным пришло так же внезапно, как и он сам. В роли избавителя от увлечения предпоследнего выступил его «последователь», вынырнувший из какого-то заведения. Виттэрхольту я была рада, пожалуй, больше, чем Грэгори, вырвавшему меня из кошмара прошлой ночью. Восторг, которым засветилось лицо Алвина, показался мне вполне натуральным. После обмена вежливыми приветствиями сквозь зубы мужчины уставились друг на друга, как мальчишки, не поделившие игрушку. Даже если не брать в расчет мою персону — как я теперь, после откровений Джойса, понимала — им было что предъявить друг другу. Виттэрхольт едва сводил концы с концами и безнадежно мечтал о роскоши и власти, зато обладал пусть слабеньким, но даром, которого богатому и влиятельному Саммермэту не заполучить никогда.

Вмешиваться в обмен «любезностями», а то и драку, мне хотелось еще меньше, чем общаться с поклонниками, а потому я попыталась поскорее распрощаться. Но на мои извинения и уверения, что мне непременно нужно срочно навестить кузена, а то я бы с удовольствием составила компанию уважаемым лэйдам, последовал нежеланный ответ. Подхватив с двух сторон под руки, мужчины дружно, почти хором, высказали намерение непременно сопроводить меня к цели и дождаться у двери жилища Чарди, если, конечно, он откажет им в приеме.

Мысленно послав незваных спутников на самое дно разлома, пришлось неторопливо шествовать по улице, приноравливаясь к их шагам, и надеяться, что Кардайл окажется дома и не станет страдать излишней любезностью. И что в его жилище вдруг обнаружится второй выход. Потому что иначе братцу придется спускать меня из выходящего во двор окна на простыне. Уже сворачивая в квартал, известный сдающимися внаем апартаментами, встретилась взглядом с водянистыми глазами Огасты Варс, сидевшей за столиком летнего кафе. Блондинка отсалютовала мне чашкой и неприятно улыбнулась, безмолвно обещая, что уже к вечеру вся Латия будет знать, где именно и в какой компании была замечена лэй Брэмвейл дин Варейс. Очередная добавка к «безупречной» репутации. Честно говоря, на месте Грэгори я бы не только развелась, я бы и жениться не стала.

Глава 8

В выборе невесты не советуйся с холостяком.

Абхазская пословица

Наверное, Грис все же была на моей стороне. Открывший дверь кузен, радостно воскликнул:

— Ты-то мне и нужна! — и затащил внутрь, после чего бесцеремонно захлопнул дверь прямо перед носом у моих сопровождающих, кажется, даже их не заметив.

— Что-то случилось? — взбегая вслед за Дайлом по узкой лесенке, прохрипела я. Чтобы поспеть за перескакивающим сразу через две ступеньки парнем, вцепившимся в мою руку, пришлось буквально бежать.

— Вот, полюбуйся, — втолкнув в крохотную гостиную, воскликнул Кардайл. — С вечера такой!

Любоваться было нечем — пьяный, небритый и лохматый тип, развалившийся на диване, желания смотреть на него не вызывал. В комнате неприятно пахло, даже распахнутое окно не помогало, на полу валялись пустые бутылки, а на подоконнике и низком столике горным рельефом выстроились тарелки с объедками.

— Люрвиг? — неуверенно окликнула я.

Тип поднял голову и уставился на меня карими глазами старшего из братьев Чарди. Мутными от алкоголя, покрасневшими и опухшими глазами. Смуглая кожа казалась грязно-серой, черные кудри не лежали привычными волнами, а топорщились во все стороны, на криво застегнутой рубашке не хватало пуговиц, а обувь и вовсе отсутствовала.

— Элли? — недоверчиво протянул кузен и, вдруг рванувшись вперед, ухватил за руку и дернул на себя. Я, невольно сделав шаг, наступила на бутылку, потеряла равновесие и рухнула на диван рядом с братцем.

— Виг, прекрати меня так называть! Мне давно не десять, — возмутилась, попытавшись встать. Люрвиг тут же обвил мою талию обеими руками, положил голову мне на колени и, проигнорировав мое недовольство, простонал:

— Мне так плохо, Элли.

— Посидишь с ним, пока я к лекарю за тризом[46] сбегаю? — с надеждой спросил Дайл.

Я кивнула, подтверждая, что посижу, но ответила своим вопросом:

— А у тебя что, нет? — в то, что молодой, проживающий отдельно мужчина не держит в доме такого зелья, как-то не верилось.

— Да он уже вылакал все запасы! — воскликнул Кардайл. — Протрезвеет и опять пьет! Хоть бы сказал, что случилось.

— Ладно, иди! Только недолго. И там под дверью Виттэрхольт с Саммермэтом дежурят, — последнее я произносила уже в спину кузену, шагнувшему к выходу. Он повернулся, смерил меня внимательным взглядом и выдал глубокомысленное:

— На месте Брэмвейла я бы тебя порол, — после чего скрылся за дверью.

— Брэмвейл? — поднял голову Люрвиг. — Порол? Он тебя обижает? Он же обещал…

— Что обещал? — насторожилась я, но вместо ответа получила порцию бессвязных, обрывочных предложений.

— Я заставлю его… нет, я убью его, если он… ведь обещал, змееныш… — бормотал родственник, снова уткнувшись лицом в мои колени. А я разбирала пальцами его спутанную шевелюру, мысленно поторапливая Дайла. Судя по всему, старший из братьев знал о моем муже что-то, чего не знала я.

Ни с одним из кузенов у меня не было по-настоящему теплых отношений. Но если с Кардайлом мы были близки и по возрасту, и по характеру, и даже внешне, то Люрвиг был почти чужим. Младшего из братьев Чарди я вполне могла бы выдавать за близнеца — и чертами, и «расцветкой» он пошел в дядю, то есть в моего отца. Старший же был копией своего папаши, в связи с чем, вероятно, и был особо любим матерью. С Дайлом я вечно ссорилась и порой лупила его по голове книгой, Виг держался отстраненно — всегда холодный, надменный, с обидной снисходительностью взирающий на «мелкоту». А в двадцать один, сразу после второго совершеннолетия он и вовсе уехал из Чарди-мола, и я почти перестала его видеть.

Дару кузена, такому бесполезному на первый взгляд, нашлось применение — Люрвиг работал с группой магов, разъезжая с ними по всему шахаду. Конечно, он не мог влиять на подземные потоки, восстанавливать колодцы, заполнять озера, но в умении найти ушедшую воду с ним не мог сравниться ни один чародей. Тетка хоть и сетовала на то, что ее кровиночка колесит незнамо где и даже не заглядывает домой, но гордилась сыном и часто хвасталась, что он уже сколотил вполне приличное состояние.

Иногда мне казалось, что если бы Марвейн так активно не пыталась свести нас вместе, Виг относился бы ко мне куда лучше. Особенно теперь, когда мы повзрослели. Неожиданно проявленная, хоть и очень странно, забота заставила меня откровенно недоумевать. Да еще это «Элли», которого я не слышала уже лет пятнадцать — Люрвиг называл меня так, еще когда были живы мои родители. Может, кузен действительно изменил мнение на мой счет? За последнее десятилетие я видела его раз двадцать, не больше. И последний — на моей собственной свадьбе. Вот только мы тогда не перебросились и парой слов. Зато, как мне вдруг ясно вспомнилось, в отличие от тетки, шарахавшейся от Грэгори, как калф от огня, Люрвиг о чем-то довольно долго беседовал с моим мужем. Эмоционально, с бурной жестикуляцией. Но о чем им было говорить?

Кардайла с зельем я ждала с большим нетерпением.

Мутно-розовую, дурно пахнущую жидкость в начинающего пьяницу пришлось вливать силой. Я всегда подозревала, что за то, чтобы триз делали таким отталкивающим, втихаря доплачивали врачевателям борцы за трезвость. Хотя куда действеннее было бы подыскать компонент, который начисто отбивал бы тягу к выпивке. Впрочем, тут бы непременно вмешались производители алкоголя и изничтожили зелье вместе с его создателями. Пытаясь не пролить мимо рта Вига и зажав свободной рукой свой нос, я тихо радовалась, что не пью. Думаю, что Дайл, которому пришлось удерживать голову брата, а потому досталась порция розовой гадости в виде пятен на рукаве, тоже размышлял о пользе трезвого образа жизни.

Наконец большая часть содержимого пузырька перетекла по назначению. Кардайл отправился переодеваться, а я, сметя с сиденья крошки, устроилась в кресле у окна. Лицо Люрвига буквально на глазах менялось, приобретая привычный цвет и вид. К тому моменту, как вернулся младший из кузенов, старший уже почти пришел в себя.

— Эльза? — удивился он, остановив на мне прояснившийся взгляд.

— Проследи, чтобы он за новой бутылкой не полез, пока я ромашку заварю, — распорядился Дайл и убежал в сторону кухни.

— Что-то случилось? Почему ты здесь? — нахмурился Виг.

— Это я у тебя хотела спросить, что случилось, — отозвалась я, взмахом указав на пустые сосуды и мусор.

— Не хочу об этом говорить, — лицо кузена вмиг стало казаться старше лет на пять. Он рывком поднялся с дивана и шагнул к шкафчику в углу. Я вскочила, бросилась наперерез, загородив собой дверцы, за которыми, похоже, пряталась выпивка, и заорала:

— Дайл!

Тот мгновенно влетел в комнату с заварником в руках. Плюхнул его на подоконник и, схватив брата за плечи, насильно усадил его обратно. Люрвиг особо и не сопротивлялся, словно растратил на попытку добраться до алкоголя последние силы. Я осторожно опустилась рядом с ним, примостившись на краешке, чтобы было удобнее смотреть в лицо кузену, взяла его за руку и тихо попросила:

— Расскажи!

— Они погибли, все, — еле слышно произнес он.

— Погибли? Кто? — удивленно переспросил Кардайл, устроившись прямо на полу перед диваном.

Виг вырвал у меня свою конечность, упер локти в колени и, обхватив лицо ладонями, принялся слегка покачиваться взад-вперед.

— Все! — повторил он сдавленно. — И Лорэл, И Юван, и Джерс, и… — вся группа.

Стоило ему только начать, и остановиться Люрвиг уже не мог. Слова полились потоком, словно плотину прорвало. Горечь и боль выплескивались короткими отрывистыми предложениями, рисуя страшную картину. Три дня назад, проснувшись уже в обеденное время, кузен в наемном шипе отправился догонять своих коллег, которые с самого утра должны были отправиться обследовать пересохшее русло ручья к югу от Ольты. Вот только на указанном месте не обнаружилось даже намека на водоем, зато там были разбросаны обломки, а скорее обрывки, восьмиместной стрелы и семь обезображенных тел.

Люрвиг вернулся в город, обратился к главе ольтийского кручара и лэйдару, а в результате подвергся допросу. От группы он отстал потому, что накануне очень сильно отравился, промучился полночи резью в желудке и только после посещения гостиничного лекаря смог уснуть. Нашлись свидетели, подтвердившие и болезненное состояние, и то, что лэйд Лорэл лично велел не беспокоить лэйда Чарди, но то, что нездоровье случилось так «вовремя», позволив Вигу единственному уцелеть, все равно показалось подозрительным. А еще нигде не могли найти описанного кузеном заказчика, и вообще никаких подтверждений «мифического» заказа, что заманил шестерых чародеев и стрелера так близко к разлому.

Убитого потерей тех, с кем успел по-настоящему сдружиться за несколько лет совместной работы, Люрвига терзали почти сутки, после чего он удостоился «чести» лично познакомиться с повелителем. Только желтоглазые обладали способностью считывать воспоминания и проникать в мысли. Выяснив, что Чарди действительно ничего не знает, его отпустили. И вот, вчера вечером он ввалился в квартиру брата, где и пил, в надежде хоть на время выбросить из головы видение сморщенных, словно высушенных тел своих друзей.

Рассказ Вига оживил воспоминания о моем недавнем путешествии в Тонию, о стреле, почему-то сбившейся с дороги и о том, что если бы тонийским магам не попалась я в качестве случайной «кормушки», то они, скорее всего, отправились бы к предкам вслед за пассажирами. Свои соображения озвучивать я не стала. Старшему кузену и без того досталось, усугублять его состояние своими параллелями явно не стоило, но что-то общее у этих двух событий точно было. И участившиеся прорывы здесь, в Латии тоже виделись мне подозрительными.

Я молча сидела рядом с братом, гладила его по голове, как маленького и думала. На фоне стольких смертей мои собственные проблемы были такими крохотными, незначительными, но все равно требующими решения. Мэйм, то и дело ощутимо задевавший запястье, не давал забыть о цели визита, да Люрвига не помешало бы отвлечь. Хотя бы попробовать это сделать. А потому я, буквально впихнув в руку Вигу чашку, поинтересовалась у Дайла, как мне срочно встретиться с его девушкой. Вопрос привлек внимание обоих кузенов — и того, чье лицо осветилось счастливой улыбкой при упоминании имени Эри, и того, что тонул в пучине мрачных мыслей. Как оказалось, обменяться новостями братья не успели, и появление у младшего возлюбленной стало для старшего сюрпризом. Советом троих было решено, что Кардайл отправится за Соэрой и приведет ее на вчерашнее место встречи, а меня туда же сопроводит Люрвиг. Попросить родственника составить компанию было отличной идеей сразу по двум причинам: во-первых, позволяло увлечь его подальше от бутылок и занять хоть какой-то деятельность; а во-вторых, на улице меня все еще могли поджидать Виттэрхольт и Саммермэт.

Поклонники действительно подпирали стену соседнего дома, сохраняя между собой дистанцию шагов в десять, но в до смешного одинаковых позах. Завидев меня, они синхронно шагнули вперед, но, споткнувшись взглядом о хмурое лицо кузена, предпочли не подходить. Почему-то все жертвы моего дара, начисто игнорировавшие Дайла, от старшего из лэйдов Чарди старались держаться подальше.

Вдоль пестрых витрин мы шагали в полном молчании, но я, естественно, и не ожидала светской беседы. На углу проигнорировала призывный оклик Огасты, все так же сидевшей за столиком и радостно оживившейся при виде Вига — еще не хватало отдавать братца на растерзание этой лупоглазой сплетнице. Лицо блондинки огорченно вытянулось, а я с мстительным злорадством припомнила, как тетя Марвейн жаловалась, что лэй Варс напрашивается в гости и намекает на возможность родства. Нет уж, не нужна мне такая кузина.

Размышления о том, какая девушка лучше всего подойдет в супруги Люрвигу, скрасили мне остаток пути до Коши. У поцарапанного шипа, со свежей вмятиной на носу мой сопровождающий наконец-то очнулся, оценивающе смерил грязно-зеленые бока и протянул руку. Шестигранник ключа я вручила ему без колебаний — уж лучше сидеть на пассажирском месте, чем «наслаждаться» комментариями моим талантам шипера.

До Латийского пояса добрались без приключений и встреч, и в самом парке по пути к поваленному дереву в стороне от прогулочных дорожек, нам тоже никто не встретился. Кардайла с Эри еще не было и я решила воспользоваться шансом и как бы между прочим поинтересовалась:

— Виг, ты помнишь мою свадьбу?

Мужчина, медленно бродивший вдоль ствола, на котором я сидела, остановился и вперил в меня тяжелый взгляд.

— Ты же знаешь?! — не спросил, не то констатировал он.

— Знаю что? — осторожно уточнила я.

— Я же вижу, что знаешь, — отозвался кузен, опускаясь на траву рядом со мной. — Я так и думал, что он расскажет. Давно пора! Я сам хотел, но все никак не мог решиться. Ты же понимаешь… — Я понимала только то, что ничего не понимаю, о чем ему и сообщила. Виг замялся, но продолжил: — Какая бы она ни была, она моя мать.

Я замерла и чуть слышно прошептала, вернув в несколько искаженном виде кузену его же вопрос:

— Ты знал? — Лювиг кивнул, а я добавила, чтобы быть уверенной, что мы говорит об одном и том же: — О лэйде Ланкерте?

— Знал, — подтвердил он. — Случайно услышал, как они обсуждали с мамой необратимость последствий. Эрвил раньше, еще до твоего переезда к нам, был в Чарди-моле частым гостем, я даже привык его кем-то вроде дяди считать. Мать в истерику ударилась и начала все отрицать, а он потом, без нее уже, мне все объяснил. Но что я мог сделать? Только молчать и держаться от тебя на расстоянии.

— Но почему?

— Ты мне всегда нравилась, Элли, — взяв меня за руку, признался кузен. — Когда была маленькой, меня восхищал твой характер. Ты была такой доброжелательной, жизнерадостной девочкой. А после этого вмешательства в твою психику, после того, как стало ясно, какой дар достался тебе от повелителей… — он помолчал, подбирая слова: — Ты взрослела, и я стал бояться, что симпатия перерастет во что-то большее. Если бы ты обратила свое внимание на меня, вряд ли я сумел бы тебя отпустить, Эльза. Но и терпеть твои бесконечные увлечения я бы не смог и просто придушил однажды, не справившись с ревностью.

Я невольно поежилась и потерла ладонью шею.

— А Дайл? Он тоже знает?

— Нет! Для брата ты всегда была просто младшей сестренкой. Я не стал делиться с ним маминой глупостью, а сам постарался убраться из дома, как только это стало возможным.

— Так ты об этом говорил с Грэгори? Ты рассказал ему?

— Нет! — Виг с силой стукнул кулаком по бревну рядом с моей ногой и сквозь зубы процедил: — На свадьбе я пообещал этому змеиному сыну, что вырву ему кишки, если он тебя обидит! — Я выдохнула, хотя даже не заметила, когда успела задержать дыхание — услышать подтверждение тому, что мужу известно о неполадках в моей голове, я была не готова. Но обрадовалась рано. — О тебе я рассказал ему за три месяца до этого.

— Как? — удивленно воскликнула я. Наверное, если бы стояла, то рухнула бы на землю от такой новости. — Вы были знакомы?

— Не совсем. Ты же знаешь, что моя работа связана с постоянными перемещениями? — задал не требующий ответа вопрос кузен. — Так вот мы тогда были в Финне. Я как раз получил письма из дома: мама жаловалась на твое поведение, а брат — на то, что опять пришлось одному из твоих… — Люрвиг сдержался, явно проглотив бранное слово: — в общем, что пришлось ему серьезную беседу проводить. А еще, что смазливый Андэр по-прежнему поблизости крутится.

Я поморщилась от упоминания Эрика, который действительно почти до самого моего брака был постоянно где-то рядом, и поторопила собеседника:

— И что? При чем тут Грэг?

— Я как раз к этому и веду, — заверил меня Виг. — Кроме писем удручающих еще и заказ провалили. Настроение было ужасное, и я пошел… в клуб. — В дом черных окон или бар, расшифровала я для себя заминку в рассказе. — Народу было много, я и сел рядом с каким-то мрачным типом, за чьим столиком почему-то было свободно. Я пил, он пил, потом мы пили вместе, я и сам не заметил, как разговорился. Выложил все, что накипело! Кажется, даже до детских воспоминаний дошел.

— Как ты мог? — возмутилась я.

— Имен я не называл, — поспешил оправдаться кузен, но голос его звучал виновато: — Даже в том состоянии. Да и незнакомец не представился и сам ничем не делился — все равно, что со статуей пообщался. Случайный собутыльник, ничего не значащие жалобы — я не ожидал никаких последствий.

— Но-о? — уже догадываясь, что услышу, протянула я.

— Но представь мое удивление, когда, приехав на свадьбу сестренки, я увидел его в роли жениха!

Не знаю, как себя чувствовал Люрвиг тогда, но вряд ли он был так же поражен встречей, как я его откровениями. Шестеренки в голове завертелись, словно маслом смазанные, выстраивая одно невероятное предположение за другим. Получалось, что Грэгори до того как сделать предложение не просто наблюдал за мной издалека пару раз, как он утверждал, а уже несколько месяцев знал обо мне больше, чем я сама. Неужели он просто выжидал удобного момента, чтобы подойти? Следил, как хищник, за намеченной жертвой, планировал… Тот самый Грэг, что посмеивался над моими восторгами в адрес очередного идеала. Тот, кто давал мне советы и всегда неожиданно тенью появлялся рядом, стоило кому-то из бывших или их спутниц перейти черту вежливости. Я верила Вигу, и в то же время не могла поверить.

— А что он?

— Заявил, что, конечно же, меня помнит, но обвинения мои странны, поскольку ни фамилии, ни места жительства я не упоминал. А в родной город он планировал вернуться давно и, когда осуществил это намерение и случайно столкнулся с тобой на приеме, даже не сразу понял, что именно об этой девушке я ему рассказывал. Что сделал тебе предложение, поскольку ему нужна жена, которая не будет лезть в его дела.

— Так, может, так оно и было? — в моем голосе прозвучала неприкрытая надежда.

— Как же! — хмыкнул кузен. — Я же потом поехал в Финн и выяснил, что Брэмвейл сорвался с места чуть ли не на следующий день после того разговора.

— Ну и что, может, у него дела были? — выступила в защиту мужа я.

— И что кто-то расспрашивал в гостинице обо мне, конечно же, тоже всего лишь совпадение, — съязвил Виг. — Пойми, Эль, узнать, кто я и откуда, было совсем не сложно.

— Но…

— В Латии он появился буквально через несколько дней. Открыл дом, заколоченный больше десятилетия, нанял слуг и явился к главе кручара. Без рекомендаций от охотников Финна, зато с письмом повелителя, подтверждающим перевод охотника Брэмвейла с одного места на другое.

Я помолчала, пытаясь осмыслить свалившийся на меня ворох новых сведений, и задумчиво произнесла:

— Тетя упоминала, что в Финне у Грэга была… скверная репутация. Это так?

— И да, и нет, — ответил Люрвиг. — Как маг, как товарищ он ничем себя не скомпрометировал. Более того, ему место главы прочили через два года, когда прежний должен отойти от дел. А вот в остальном…

— Пьянство и драки? — уныло предположила я.

— И не только. Это здесь он проявил себя с лучшей стороны и всем нравится, а лэй в Финне вздрагивают от одного звука его имени. Да не пугайся ты так — ничего ужасного. Просто от проявлявших к нему интерес от избавлялся не самым вежливым образом, пока их и вовсе не стало. Да и вообще он, овдовев, редко в обществе появлялся.

— А до?

— Говорят, жена его была очаровательнейшим существом, красавицей с безупречными манерами и замечательным характером. — Перед моим мысленным взглядом возникло рыжеволосое видение из кошмара, которое никак не вязалось с описанием. — И что именно после ее трагической кончины Брэмвейл словно с ума сошел.

Мне вдруг стало как-то неприятно — осознавать, что моя предшественница превосходила меня во всем и занимала такое важное место в сердце мужа, было больно, и я впервые порадовалась, что наш брак всего лишь договоренность. Ведь будь у нас настоящая семья… представлять, как бы я себя чувствовала в этом случае, не хотелось.

— Он так ее любил? — голос дрогнул, выдавая бушевавшие внутри эмоции.

— Вероятно, — пожал плечами Виг. — Женился чуть ли не в день знакомства.

— А что с ней случилось?

— Заболела. У нее две сестры были младшие. Вот после их смерти и слегла. Средняя с лестницы храма упала — собиралась на иллару, оступилась и разбила голову. А вторая через пару месяцев на шипе зятя решила покататься и не справилась с управлением — буквально расплющила его о дерево на выезде из города.

— Какой ужас! — выдохнула я.

— Да уж, — согласился кузен.

Я покачала головой, прогоняя страшные картинки, нарисованные воображением, и задала последний вопрос:

— А почему ты мне ничего не рассказал?

— А зачем? — пожал плечами Люрвиг. — Если бы я узнал это до свадьбы, тогда имело бы смысл. А так, — он развел руками и напомнил: — я же едва-едва успел на саму церемонию. На нас заказы со всех сторон сыпались, даже письмо мамино с новостью не сразу меня нашло. Устраивать скандал не хотелось, да и его версия на тот момент правдоподобной показалась. А когда выяснил кое-что в Финне, уже и вовсе поздно было вмешиваться. Тем более что ты, по словам Дайла и пары приятелей, которых я присмотреть попросил, браком очень довольна. Да и поведение Брэмвейла в Латии просто образец для подражания.

Хоть мне и было обидно, что братец не счел нужным поделиться со мной такой важной информацией, логика в его рассуждениях была. Кроме того, в чем бы я ни подозревала Грэгори, весь этот год я была почти счастлива и искренне радовалась роли его супруги, сделавшей мою жизнь куда приятнее. И мне очень хотелось верить, что Грэг всего лишь тяжело переживал смерть Эдиллии, что он был честен со мной, когда предлагал руку, а если о чем-то и умолчал, то без злого умысла.

Кардайл и Соэра, показавшиеся на тропинке, оборвали неловкое молчание, повисшее над полянкой после малоприятной беседы. Девушка выглядела взволнованной, а кузен — хмурым.

Начать запланированный разговор я не успела — сразу после короткого представления Эри и Вига друг другу, чародейка уселась рядом со мной, уперла локоть в коленку, а подбородок в ладошку и тоскливо произнесла:

— И в кого я такая дура?

— Это все из-за меня! — с готовностью признал вину Дайл.

— Думаешь? А мне казалось, кто-то из предков отличился, — опротестовала его заявление девушка.

— От любви глупеют, — зачем-то влезла с глупой репликой я. Наверное, подспудно опасалась, что парочка всерьез поссорится, а в результате удостоилась сразу трех озадаченных взглядов.

— Тебе виднее, — усмехнувшись, кивнул Люрвиг.

— Да уж, знаток! — поддержал его брат.

— Что-то случилось? — поспешила перевести тему я, пока родственники по детской привычке не начали высмеивать меня на пару.

— Случилось то, что я дура! — мрачно отозвалась лэй Жозир.

— Эри, прекрати! — возмутился Кардайл.

— И как ты это обнаружила? — мне почему-то казалось, что за этими обвинениями в свой адрес прячется что-то действительно важное.

— С чего я вообще взяла, что дядя так уж хочет видеть меня женой лэйда Дзи? Сама себе проблему создала, — печально ответила чародейка.

— Это я виноват, — повторно покаялся Дайл, усевшись по примеру Люрвига прямо на траву и завладев ладошкой своей любимой.

— Да при чем здесь ты? Если бы я не пожаловалась, не поделилась с тобой своими опасениями, ты бы и не знал, что Коллейн ко мне интерес проявляет.

— Конечно заметил! Чтобы я и не обратил внимания, что какой-то змеев сын обхаживает мою птичку?

— Да что произошло? — на сей раз в диалог парочки вмешался Виг.

— Дядя сегодня со мной разговаривал, — голос девушки был так же мрачен, как лицо ее парня. — Он был очень осторожен в выражениях, но суть его слов свелась к тому, чтобы я держалась подальше от «жениха», ни в коем случае никуда с ним не ходила и желательно даже не оставалась наедине!

— Так и сказал? — удивилась я.

— Не так, но я же не дура, — в противовес своим прежним утверждениям заявила Эри: — я его прекрасно поняла. Он говорил о том, что мне нужно заботиться о своей репутации, что слишком частые и продолжительные визиты вызывают кривотолки, что мне необходимо многому научиться, прежде чем принимать серьезные решения. И что мне было бы неплохо расширить кругозор и увидеть мир за пределами Латии.

— И что в этом такого? — задал закономерный вопрос не слишком посвященного в ситуацию старший кузен.

— А то, что это значит, что дядя не хочет моего брака с лэйдом Дзи, по крайней мере сейчас, — пояснила Соэра. — Более того, он ему не доверяет!

— И, похоже, что не он один, — задумчиво произнесла я.

Может, это было глупо, неосторожно с моей стороны, но я решила быть откровенной с трио, уставившимся на меня после этого заявления с одинаковым вопросом в глазах. Пересказ событий последних дней давался нелегко — все же привычки делиться чем-то личным у меня не было, тем более не с мужем. Естественно, не все мои злоключения были описаны полностью, но братцам и чародейке хватило и того, что они услышали. Я умолчала о портрете в тайнике Грэгори и о роли Эдиллии в моем кошмаре, свела свое присутствие при нападении калфов на стрелу к подслушанному разговору тонийских охотников, но, не жалея красок, живописала таинственное письмо, мэйм, тарн, вчерашних гостей Брэм-мола и сегодняшний диалог супруга с Оледом. И нехотя призналась во всех своих подозрениях в адрес мужа.

Кузены принялись сопоставлять случившееся в Тонии с гибелью товарищей Люрвига и другими похожими происшествиями, о которых я даже и не слышала. А Соэра, конечно же, заинтересовалась магической составляющей повествования. Подтвердила, что игла, найденная на пороге спальни, действительно, судя по описанию, тарн, но тут же опровергла уверения Грэга, что Риаде негде было такой достать. У юной лэй Дзи и прежде, во временя учебы, появлялись запрещенные предметы, и еще неизвестно, что могла найти предприимчивая девица дома. Ведь в семейном особняке жили несколько поколений чародеев и не все из них были охотниками. А при наличии подробного описания заготовку поворотника могла активировать даже такая бездарность, как крошка Ри — достаточно было просто капли крови на иголке и четкого образа в голове. А если сама не справилась бы, так Коллейн мог помочь любимой сестренке.

Высказавшись на тему тарна, Эри потребовала показать ей мэйм. Я закатала рукав и предъявила алое безобразие, уже который день украшавшее мое предплечье. Девушка вытащила из сумочки тонкие перчатки, надела их, старательно разгладив каждый пальчик, и тронула свесившийся набок ключ. Кусочек металла послушно качнулся.

— Стишок помнишь? — деловито произнесла чародейка. Я хотела ответить отрицательно, но ленточка двигалась вправо-влево, а в голове в такт движению этого маятника сами по себе всплывали строки. — Интересно, — выслушав в точности воспроизведенный, словно заученный, текст письма, протянула Соэра: — очень интересно.

— Что скажешь? — оборвала ее я нетерпеливо.

— Скажу, что заклинание непонятное!

— Нет, — разочарованно простонала я.

— Но совершенно точно подействовавшее, — добавила Эри.

— Откуда ты знаешь? — влез с вопросом Дайл, отвлекшись от обсуждения планов по выяснению взаимосвязи между участившимися прорывами. — Та же говорила, что не умеешь определять изменения кокона.

— Не умею, — подтвердила девушка. — Но тут все просто — это действительно всего лишь мэйм. И эти лента и ключ стали им лишь потому, что у них появилась задача. Если бы им не о чем было напоминать, то так бы и лежали себе в конвертике.

Очередное подтверждение вранья супруга меня совсем не обрадовало. Наверное, я заметно помрачнела, потому что Виг вдруг сел рядом и, обняв за плечи, притянул к себе. Вырываться я не стала, напротив привалилась к теплому боку кузена, благодарная за поддержку.

— Снять сможешь? — мой голос прозвучал настольно тускло, что я сама бы его не узнала, услышав со стороны.

— Нет, — разочаровала меня чародейка. — И тебе пытаться не советую.

— Почему? — выдохнул над моей макушкой Люрвиг.

— Потому что… А, что объяснять?! Я лучше один раз покажу, — решила Эри и протянула ладошку к своему любимому: — Клинок дай!

Кардайл без лишних вопросов вытащил из кармана небольшой складной ножичек и, раскрыв его, протянул Соэре. Та осторожно поднесла его к мэйму и самым кончиком царапнула ключик. Мою руку прошило острой болью, а с металлической поверхности ключа закапала самая настоящая кровь.

— Зачем? — возмутился Виг.

— Чтобы запомнила! — отозвалась чародейка, возвращая орудие демонстрации хозяину. — Пока действует заклинание, будет действовать мэйм. И все это время он будет являться частью тебя.

— И что это за дрянь на нашей сестренке? — пряча нож, попытался прояснить картину Дайл.

— Не знаю. По мэйму невозможно определить. Стих, вероятно, что-то говорить должен самой Эльзе, если он вообще имеет смысл. Конверта нет. Может быть, специалист по коконам сможет что-то сказать, но вряд ли.

— Но ведь я была на илларе на следующий день! — вдруг осенило меня. — Если бы были изменения…

— Не хочу тебя расстраивать, но в храме давно не реагируют ни на что кроме одержимости калфом. Иначе половину кручара пришлось бы изолировать.

— И что мне теперь делать? — сковырнув с ключика корочку засохшей крови, спросила я.

— Ничего! — пожала плечами Соэра. — Пока воздействие чар не проявится, определить, какие они, не выйдет. У тебя просто небольшой прокол в коконе. Вот если бы уже искажения пошли — тогда можно бы было с типовыми схемами сравнивать. Ты, конечно, можешь пройтись по магам — они с удовольствием опустошат твой кошелек и расскажут пару сказок. Но мастеров, способных спустя несколько дней без предмета, на который было наложено заклинание, сказать что-то дельное, у нас в Латии точно нет.

— А если в Ливе или Тонии поискать? — поинтересовался Кардайл.

— Не думаю, — покачала головой девушка и, усмехнувшись, добавила: — разве что к повелителю обратиться.

— А если конверт найдется? — снова влез с идеей Дайл.

— Ты хотел сказать, если Грэг его вернет? — криво улыбнулась я. — Сомневаюсь, что это входит в его планы. После всего этого вранья…

— А я его понимаю, — неожиданно вступился за моего супруга Люрвиг. — На месте Брэмвейла я бы поступил так же.

— Это еще почему? — возмутилась я, стряхнув с плеча руку кузена и повернувшись к нему лицом.

— Сама посуди, Эль: чары ведь уже сработали, снять их он, вероятно, не мог — не учат такому охотников — вот и не стал тебе говорить, что ты под заклятием, чтобы не пугать. А сам письмо забрал, чтобы показать тому, кто разбирается.

— Хотелось бы верить, — хмыкнула я: — вот только зачем тогда было лгать, что конверт исчез?

— Во-первых, он действительно мог пропасть, — принялся рассуждать Виг: — А во-вторых, что если твой муж все выяснил, но счел, что тебе лучше не знать правду?

— А не знать тебе лучше, если это что-то страшное и необратимое, — продолжил рассуждения старшего младший Чарди.

— Прекратите пугать Эльзу! — вскочив с бревна, заявила Эри. — Лучше подумайте, зачем магу из Тонии понадобилось на нее мэйм надевать.

— А разве он не сам… Лента ведь сама вокруг руки обвилась, — возразила я.

— Сама она бы прицепилась, если бы ты до нее дотронулась. А раз ты этого не делала, значит, чародей помог «браслетику» на место устроиться.

— Ты, кажется, упоминала, что он выходил, когда ты у него была? — задумчиво произнес Кардайл.

— А мне кажется, что надо побеседовать с этим магом, — заявил Люрвиг, вставая и протягивая мне руку.

Я послушно поднялась и нехотя кивнула. Мысль задать лэйду Ард пару вопросов была правильной. И хотя мне очень не хотелось отправляться в Тонию, где столько всего произошло в мой прошлый визит, это следовало сделать. В конце концов, в сопровождении кузенов посещение соседнего города должно было быть совершенно безопасным.

Глава 9

Дерево без топора не строгают; не узнав характера, девушку замуж не берут.

Хакасская пословица

«Предатель!» — навязчиво звучало в моей голове. Я раздосадовано стукнула кулаком по сиденью, но коварный изменник ничем не ответил. Он вообще вел себя безобразно, с такой легкостью променяв меня на другого. Конечно, Виг был куда более опытным шипером, чем я, но Коша мог бы и не так охотно откликаться, попав в чужие руки. Не надо было отдавать брату ключ и занимать пассажирское место.

Я действительно дулась — глупо, абсурдно, совершенно по-детски — но взаимопонимание, мгновенно установившееся между кузеном и моим ободранным каменным конем, задело за живое. Сама не заметив как, я успела привязаться к арендованному монстру и всерьез подумывала заглянуть к мастеру Крю и спросить, сколько он хочет за потрепанный шип со свежей царапиной на носу. В «ШИПовник» в любом случае следовало зайти, чтобы продлить договор, да и оба Чарди были не прочь взглянуть на красочно описанный шипарий. Но больше всех к общению рвалась Соэра. Чародейка долго восхищалась амулетом отвода глаз и потребовала, чтобы ее непременно познакомили с автором, из-за чего поругалась с Кардайдлом, который вовсе не желал тащить свою девушку в Тонию. Вот только переспорить Эри ему не удалось.

А после того, как она обнаружила на днище Коши какую-то круглую штучку, являвшуюся по ее словам маячком, позволяющим находить шип, на стороне будущей родственницы выступил Люрвиг, заявив, что для разговора с магом нам очень пригодится свой маг. А потому, переселив кругляшок маяка на чьего-то золотистого каменного коня, ожидавшего хозяина возле парка, в Тонию мы отправились вчетвером.

Серебристый двуместный шип младшего Чарди то появлялся впереди, то скрывался за очередным поворотом. Наверное, парочка в обтянутом темно-серой кожей салоне вовсю ссорилась. А я скучала и жалела, что не настояла на другом распределении мест и ролей — мы с Соэрой чудно добрались бы цели сами, осудив по дороге темы, которые было неудобно поднимать при мужчинах. А родственники не менее чудесно провели время в тесном семейном кругу. Но что-то менять было поздно, да и вряд ли кузены сочли бы идею такой уж замечательной. Собеседником Виг был не лучшим, пейзаж за стеклом купола был мне уже знаком, а потому не интересен. И от безделья в голову полезли разные мысли, большая часть которых была неприятной.

Почему-то свидетельства вранья Грэгори задели даже больше, чем его прогулка с Риадой к беседке влюбленных. Наш договор, наши отношения не предполагали верности, но честность казалась мне само собой разумеющейся вещью. Потерять Брэмвейла, как супруга, было крайне нежелательно, но не так уж и страшно — ведь, по сути, он им никогда и не был. Но утратить его, как друга… подобная перспектива казалась мне просто ужасной.

Первое разочарование поджидало нас у ворот «ШИПовника» — калитка была заколочена, на воротах висел внушительный замок со сложным тройным механизмом и иглой для опознания по крови, а вместо названия в воздухе парили тусклые, словно сотканные из тумана, буквы, складывающиеся в слово «закрыто». Чародейка от огорчения даже попинала желтый забор — единственное, что осталось неизменным, а Дайл, забравшись на плечи брату, заглянул во двор и сообщил, что там никого и ничего — только бесконечные ряды пустых «этажерок».

Я прислонилась к нагревшемуся от солнца зеленому боку шипа, погладила длинную глубокую царапину, заработанную при столкновении с разбившейся стрелой, и растерянно спросила:

— И что мне теперь делать?

— В каком смысле? — отозвался Люрвиг.

— А давайте дырку в заборе сделаем? — внесла предложение Соэра. — Если разогнаться, то…

— Эри, не дури! — оборвал ее младший кузен.

— Что мне делать с Кошей, я же арендовала его всего на десять дней, — пояснила я.

— Обратиться в ратушу, написать заявление и оставить шип на попечение городских властей, — со знанием дела проконсультировал меня Виг.

— Не могу, — мой голос был едва слышен, а рука, как зачарованная, неотрывно выписывала на грязно-зеленом камне круги и восьмерки. — Договор заключен не на мое имя.

— А на чье? — влезла с любопытством чародейка.

— На Элис Виттэрхольт.

— Почему Элис? — удивился Кардайл.

— Виттэрхольт? — взревел Люрвиг. — Ты что, замуж за этого слизняка собралась?

— Я просто…

— Только через мой труп! — разбушевался старший кузен.

— Я… — вторая попытка объясниться так же осталась не замеченной.

— Не умеешь выбирать — я тебе сам мужа найду!

— Да просто эта фамилия первой пришла мне в голову! — заорала я и гораздо тише и спокойнее добавила: — А ты уже один раз выбрал — порекомендовал, так сказать!

Виг, уже набравший в грудь воздуха для очередной тирады, осекся и замолчал.

— А давайте не будем ругаться — Элис так Элис. Какая, в сущности, разница? — изобразила глас разума Соэра. — Может, лучше поторопимся к магу, пока он тоже не забил перед нами дверь?!

Скромная надпись «Артефакты и мороки» была на месте, как и сама контора. Внутри было все также — те же исцарапанные полы, старое кресло, кадка с лалиями и таблички с облезлой позолотой. Кузены осматривали помещение с явным недоумением, а личико Эри и вовсе отражало разочарование — вероятно, от заведения, где я предлагала ей попробовать свои силы, представлялось чародейке более привлекательным. Я, обогнув цветочную композицию, подошла к двери с буквой «А» и тихонько побарабанила пальцами. Артефактор, в отличие от своего брата мне понравился и действительно помог, а потому, прежде, чем разговаривать со старшим Ардом, мне хотелось по-хорошему попросить младшего не вмешиваться. На мой робкий стук никто не отозвался, я попыталась осторожно приоткрыть створку, но та не поддалась.

— Закрыто? — полюбопытствовала Соэра у самого моего уха.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, потому что совершенно не заметила, как она подошла, и ответила:

— Похоже.

— А я говорила… — начала было девушка, но тут вторая дверь распахнулась и, возникший на пороге Холис Ард окинул нашу компанию мрачным взглядом своих светло-карих глаз и вежливо поинтересовался:

— Чем могу помочь?

— Для начала небольшой консультацией, — отозвалась я.

— Это он? — уточнил Люрвиг и, дождавшись моего подтверждающего кивка, решительно шагнул вперед, заставив мага отступить.

— Мы буквально на пару вопросов, — поддержал брата Кардайл. Вдвоем они весьма успешно оттеснили растерянного чародея к его же столу и по-хозяйски устроились в кабинете — Дайл прислонился к стене сбоку от кресла мага, а Виг занял гостевое по другую сторону стола. Мы с Эри тоже зашли, аккуратно прикрыли дверь и, придвинув стоявшие у стены стулья, присоединились в Чарди старшему. Наше трехголовое трио должно было смотреться довольно забавно, но Холису смешно не было.

— Что происходит? — надо отдать магу должное — напуган он не был, хотя от кузенов какими-то почти осязаемыми волнами исходила агрессия.

— Сейчас? Ничего! — недобро улыбнулся Люрвиг.

— А вот что происходило раньше, ты нам сейчас и расскажешь, — продолжил беседу Дайл.

— Лэйд Ард, вы меня помните? — вмешалась я, пока братцы окончательно не увлеклись игрой в дознавателей.

Чародей перевел на меня взгляд и устало вздохнул:

— Так и знал, что добром это не кончится.

— Что это? — не смогла остаться в стороне Соэра.

— Давайте, вы нам сами все расскажете, и мы уйдем, — предложила я. Мне почему-то было жаль мага — внешний вид у него был еще более помятый, чем в нашу прошлую встречу, да и слова Мориса про долги вдруг всплыли в памяти совсем не к месту.

— В глаз только дадим и сразу уйдем, — поправил меня старший кузен.

— Виг! — возмутилась я, пихнув его в бок локтем.

— А без рукоприкладства никак? У меня, знаете ли, и без того голова болит, — хмыкнул Холис, после чего, посерьезнев, приступил к рассказу.

К сожалению, он всего лишь подтвердил мои догадки. Действительно, сразу после того, как я зашла в его кабинет, мага жестом попросили выйти и предложили более чем привлекательную сумму за небольшую услугу. Естественно лэйд Ард согласился — деньги были очень, очень-очень нужны, а делать практически ничего и не надо. На мое возмущенное потрясание рукой, опоясанной красной лентой, Холис пожал плечами и невозмутимо заявил, что сам по себе мэйм никакого вреда не причиняет. Это просто символ, знак. Если бы ключик служил напоминанием о каком-то действии — а были и такие, что навязчиво зудели «Учи уроки!», например — маг, по его словам, не стал бы участвовать в его надевании на мою конечность. Но от ленточки ко мне уже тянулась невидимая простому глазу нить, что говорило о сработавшем заклинании. Следовательно — есть на руке мэйм, или нет его, уже никак не могло на меня повлиять.

Может быть, чародей и врал насчет того, что не стал бы ничего делать, если бы его действия могли по-настоящему навредить, но мне хотелось ему верить. Кузены угрожали и возмущались, Соэра согласно кивала, подтверждая слова мага, а я рассуждала про себя. Шестеренки в голове крутились вяло и жаловались на отсутствие смазки в виде точных данных. Как-то странно воспринималась мысль, что кто-то заплатил только за того, чтобы мое предплечье украсилось своеобразным браслетом. Впрочем, если этому кому-то было важно, чтобы я постоянно думала о наложенных на меня чарах, это имело какой-то смысл. Но зачем? Что я могу о них думать, если не знаю, что это за чары? Может, я чего-то не учла? Не заметила? Может, в том конверте было что-то еще, какая-то подсказка, до которой теперь не добраться? А от бесконечных попыток разгадать значение бессмысленного стишка я могла разве что потихоньку сойти с ума. Так не в этом ли заключалась цель неизвестного дарителя?

Подробное описание таинственного посетителя, а Холис оказался мастером словесного портрета, так же ничего не дало. Это не были ни Грэгори, ни Риада, ни Коллейн — никто, кого я могла предложить на эту неприглядную роль. Но образ рисовался неуловимо знакомый. Вот только сообразить, кто же этот знакомый незнакомец, никак не получалось.

Я уже решила, что ничего больше мы не узнаем и пора уходить, как вдруг дверь распахнулась, и, обернувшись, я увидела, как в кабинет, громыхая какой-то непонятной громоздкой конструкцией, которая никак не хотела вписываться в проем, ввалился Морис. На скуле артефактора темнело пятно не то грязи, не то краски, не то кровоподтека, а глаза при виде меня засияли, как и белозубая улыбка.

— О, Элис! — свалив на пол свою странную ношу, радостно воскликнул парень. — Замечательно, что ты зашла! Я надеялся, что появишься, — он в два шага преодолел расстояние от входа до нашей компании, собравшейся вокруг стола, и, протянув руку, потребовал: — Паука дай, я там кое-что не доработал.

Я невольно расплылась в ответной улыбке — все-таки младший Ард мне действительно нравился. Люрвиг поднялся, проскрежетав по полу ножками кресла, грозно свел брови на переносице и процедил сквозь зубы:

— А это еще кто такой?

— Морис Ард, артефактор, но лучше просто Мори, — схватив кузена за руку, приветственно потряс ее парень. — Очень рад знакомству! — и без всякой паузы, состроив жалобную гримасу, повторил: — Паука дай! Пока вы тут про ту парочку беседуете, я как раз все налажу!

Возглас «Мор-р-ри!» со стороны мага, обхватившего ладонями голову, и заинтересованное «Парочку?» со стороны Вига прозвучали одновременно.

— Ты ей что, не рассказал еще? — неожиданно серьезно произнес Морис. — Лис, ты же обещал, что Вов сем признаешься, если Элис вернется. А деньги вернул?

— Уйди, чудовище! — простонал Холис.

— Сам не расскажешь, так я расскажу! — отрезал артефактор и в третий раз проныл: — Ну дай паучка, а?!

— А давай обменяемся? — предложила я. — Ты нам про парочку, а я тебе подвеску на пару часов.

— Идет! — тут же согласился парень и бесцеремонно уселся на край стола. — Что мой не в меру меркантильный братец вам уже поведал?

— Про первого типа и мэйм, — устало отозвался обвиненный в избыточной любви к деньгам.

— То есть ровно половину, — кивнул Мори и продолжил: — в общем, после твоего ухода еще один заявился. Заплатил за то, чтобы узнать, что ты у нас делала. Лис как раз с ним общался, когда ты за брошкой вернулась.

— А я думала, это тот же самый был, что заглядывал, когда я в первый раз заходила, — озадаченно произнесла я.

— Другой, — уверенно заявил младший Ард.

— Первый неприметный был, а второй — холеный такой голубоглазый блондин, — расширил ответ Ард старший. — Наглый, самоуверенный — сразу видно, что из верхушки третьего круга, хоть и не маг.

— И что ты ему сказал? — вмешался Кардайл.

— Что лэй, которой он интересуется, показывала ленту с ключом и одела ее на руку. Он, похоже, обрадовался. О неприметном, что до него приходил, я ничего не говорил. Вот, собственно, и все. А деньги я не отдам — не ваши, да и нет их уже, — хмуро завершил фразу Холис.

— Лис! — возмутился Мори.

— Не лезь, младший! И запомни, это последний раз, когда я с тобой чем-то поделился! — отрезал чародей. — Ах, да! Еще одно — хоть блондин и не спрашивал имени, я упомянул лэй Виттэрхольт. И его просто перекосило.

Голубоглазый, светловолосый, холеный, наглый, с неприязнью отреагировавший на фамилию Алвина… Шестеренки в голове вращались с огромной скоростью, но все никак не могли поймать ускользающий образ.

— Этот? — вдруг раздался голос молчавшей на протяжении почти всего разговора Соэры. Над ее ладонью подрагивала полупрозрачная то и дело теряющая четкость мужская голова.

— Этот! — подтвердил маг, глядя на несовершенное, но вполне узнаваемое изображение племянника латийского лэйдара Джойса Саммермэта.

Напряженную тишину разорвал восторженный голос Мориса:

— Чародейка? Глазам своим не верю! — практически улегшись на стол, парень дотянулся до ручки Эри и, смяв иллюзию, сжал ее тоненькие пальцы своими.

— А ты, значит, тот самый «мастер», что испортил Эль… Элис фамильный артефакт? — прищурившись, смерила его взглядом девушка.

— Мори, просто Мори, а ты? — просиял артефактор.

Представиться в ответ Соэра не успела.

— Лэй Жозир! — веско произнес Кардайл, в мгновение ока возникший за спиной своей возлюбленной, и красноречиво обнял Эри за плечи.

— Да хоть бабушка повелителя, — отмахнулся от кузена младший Ард. — Впервые вижу чародейку.

— Элис говорит, ты артефактор? — не обратив никакого внимания на недовольство Дайла, спросила девушка.

— Лучший в Тонии! — с гордостью заявил парень и, словно вспомнив, обратился ко мне с уже ожидаемым:- Паука дай!

— Ты его и так уже испортил!

— Да ничего подобного — он до меня сломан был!

Я невольно усмехнулась — затеянная Соэрой и Морисом перепалка больше всего напоминала дележ игрушки детьми лет шести. Расстегнув цепочку, сунула подвеску в ладонь младшего Арда, попрощалась со страшим и направилась к выходу. Эри осталась приглядывать, чтобы «этот шарлатан вконец не испортил ценную вещь», Дайл в свою очередь остался присматривать за своей девушкой, чтобы бойкий мастер ненароком не увлек его птичку или чего лишнего себе не позволил. А мы с Люрвигом отправились бродить по городу, договорившись воссоединиться с парочкой через два часа, обещанные мною Мори.

Лишившись разом и дела, и общества брата и чародейки, Виг снова погрузился в мрачные размышления. Чтобы как-то его отвлечь я принялась болтать о всякой ерунде, вспоминая общих знакомых и всякие мелкие происшествия. Кузен разговор не поддерживал, отвечал односложно, но мне казалось, что если я замолчу, то он совсем раскиснет и, чего доброго, опять решит утопить горе в бутылке. Помешать ему напиться, я бы вряд ли сумела, а потому с деланной беззаботностью перепрыгивала с темы на тему, в надежде хоть чем-то привлечь его внимание.

И я его привлекла, когда, сама не заметив как, проговорилась о недавней встрече с Эриком.

— Что ты сделала? — словно очнувшись, неожиданно спросил Люрвиг, выделив интонацией первое слово. Его голос прозвучал так, что я невольно почувствовала себя пятилетней малышкой, случайно опрокинувшей на книгу старшего родственника чернильницу.

— А что я должна была делать? Завопить «Исчезни!»? — принялась оправдываться я.

— Ты должна была опрокинуть ему на голову содержимое чашки, запустить заварником в лоб и гордо удалиться.

— Я еще не успела заказ сделать, когда его увидела, — удержать серьезное выражение лица было трудно.

— Ради этого можно было и с соседнего столика позаимствовать, — горячо возмущался кузен. — И пирожное по его смазливой роже размазать! — Представив хлопья крема, свисающие с бровей бывшего возлюбленного, и сползающую по его носу вишенку, я расхохоталась. — И ничего смешного! — укоризненно проворчал Виг, и сам уже улыбаясь. — Это же надо было додуматься, с этим калфовым отродьем рядом сидеть, да еще и беседовать.

А мне вдруг стало не смешно. Реакция Люрвига на достаточно невинное событие говорила о том, что о лэйде Ардэре ему известно что-то большее, чем я думала.

— А почему это я должна была столь бурно реагировать? — озвучила я свои подозрения, пытливо заглядывая в глаза кузена. Тот в свою очередь так же пристально заглянул в мои и, выдержав паузу, ответил:

— Да, наверное, стоило давно тебе рассказать. Этот слизняк приходил к матери и требовал, чтобы она выдала тебя за него замуж. Сперва намекал на… ваше слишком близкое знакомство, а потом и вовсе прямым текстом завил.

Я невольно покраснела — никогда не думала, что столь личные подробности моей личной жизни станут кому-то известны. И почему-то особенно неприятно было слышать об этом от Вига, наверное, услышь я подобное от постороннего, было бы легче.

— А тетя что?

— А мама, сама знаешь, с какой идеей носилась, вот и отправила Эрика в разлом с его признаниями. И даже на угрозу, изрядно приукрасив, поведать о твоем поведении всем и каждому не отреагировала, как он хотел. Тебе еще повезло, что мать чего-то подобного ожидала с тех пор, как ты на Ардэра внимание обратила, и амулетом защитным заранее озаботилась.

— Но ведь он угрозу не осуществил, — произнесла я уверенно: — я не помню никаких слухов и сплетен на этот счет.

— Вероятно он так и не оставил надежды прибрать к рукам тебя и твои деньги, — пожал плечами Люрвиг. — Да и мы с Дайлом с ним пообщались. Ничто так не возвращает здравый смысл, как пара сломанных ребер.

Я поднялась на цыпочки и чмокнула кузена в щеку. Мне было очень приятно и немного стыдно, ведь все эти годы я искренне считала, что братьям Чарди нет никакого дела до непутевой родственницы, в то время как они ненавязчиво обо мне заботились.

— Спасибо, Виг! — поблагодари я.

— Да не за что! — слегка смутившись, пробормотал он. — Надо было его вообще к предкам отправить по-тихому. Он же, хоть на каждом углу и не болтал, а к тем из твоих поклонников, кто был не прочь заключить брак, невзирая на твою влюбчивость, приходил. Даже странно, как это к Брэмвейлу не явился, а то и он бы на тебе не женился.

В последнем утверждении я сильно сомневалась. В обеих его частях — уж слишком подозрительным выглядело неожиданное предложение Грэгори после пьяных откровений кузена, и слишком неожиданно Эрик исчез из Латии сразу после этого предложения.

Погода в Тонии не слишком располагала к праздному хождению по улицам, а потому оставшийся час мы решили провести более приятно — спрятавшись от палящего солнца под зонтиком небольшого кафе, которое находилось на границе между главной площадью и парком. С плетеного диванчика прекрасно были видны и вход в ратушу, возле которой мы должны были встретиться с Дайлом и Эри, и кусты, за которыми я подслушивала разговор магов пару дней назад. Почти все столики были заняты — то ли сказывался жаркий день, то ли заведение пользовалось популярностью.

Я лениво ковыряла ложечкой охлажденный десерт, а Люрвиг, вертел в руках бокал с соком и сосредоточенно изучал ажурную вязь скатерти. Снова затевать пустую беседу я не спешила — опасалась ненароком выболтать еще что-нибудь ненужное, а кузен тем более не спешил восхищаться архитектурой, пестротой зонтиков, шляпкой девушки справа или еще какой-нибудь ерундой, как предписывал этикет. Тишина могла бы быть угнетающей, если бы не долетающие со всех сторон обрывки разговоров. Насколько я могла судить, по углам отведенной под кафе площадки были закреплены воздушные амулеты, срабатывавшие поочередно, и именно они с легким дуновением искусственного ветра приносили голоса то с одной, то с другой стороны.

— И что, теперь он уедет? — вопрошала блондинка, чей головной убор непременно должен был привлечь внимание воспитанного лэйда и удостоиться комплимента.

— Ты бы видела, у бедняги такой синяк огромный — просто на пол-лица, — с некоторым злорадством отвечала ей темноволосая девица в желтом платье. — И глаз заплыл.

— Какой ужас! — воскликнула блондинка, прижав ладошку к щеке.

— Рано или поздно это должно было случиться! — пожала плечами брюнетка. — Он давно напрашивался.

— Их бы отстранили, да заменить некем — вроде бы ничего особенного, но за последний месяц ряды охотников поредели, как за пять последних лет, — с горячностью уверял собеседников розовощекий пожилой мужчина.

— Как ничего особенного, когда один прорыв за другим? — возразил ему русоволосый парень, сидящий рядом.

— А этот, последний случай? — вмешался третий: — Это же каждому ясно, что стрелер не в себе был.

— Одержимый? — с сомнением произнес первый и покачал седой головой. — Вот уж не думаю.

— И на илларе он всего за четыре дня до того был, — подтвердил второй. — Мой кайр знает брата жены этого стрелера и по его словам вдова уже уехала из Тонии, продав дом за бесценок. Вам это странным не кажется?

Направление воздушного потока опять сменилось, и, находят ли лэйды странным столь поспешный отъезд, я уже не услышала. А в следующую минуту мне стало не до любопытства, потому что тяжелые двустворчатые двери Тораты распахнулись, и на широкое каменно крыльцо вывалилась компания мужчин, в черной с золотом форме охотников. А вместе с ними из ратуши вышел и мой муж.

Я просто видела, как вот сейчас, буквально через мгновенье его взгляд, обегая площадь, остановится на мне. Серые глаза прищурятся, чтобы убедиться в увиденном, темные брови изогнутся, демонстрируя изумление, а потом он подойдет и… Под столом я оказалась раньше, чем сообразила, что делаю.

— Эльза? — заглянул под скатерть Люрвиг. — Ты с ума сошла?

— Ссутулься, смотри в свой бокал и постарайся быть как можно незаметнее, — зловеще прошептала я, стукнув кузена по коленке.

— Да что случилось?

— Делай, как я тебе говорю! — скомандовала я и прильнула к кружеву, свисающему со столика, в попытке разглядеть, что происходит возле ратуши. А происходящее подтверждало, что первый порыв самый правильный, даже если он неимоверно глупый — Грэгори смотрел прямо на площадку кафе, переговариваясь о чем-то с двумя магами, один из которых, похоже, был тем самым, что первым заглянул в «консервную банку» под именем Коша и решил, что бесчувственная девица вполне годится на роль айры. Я была совершенно не готова признаваться в своем невольном участии в подавлении прорыва. Может быть когда-нибудь потом, но явно не сейчас и не в присутствии Вига, который только-только пережил гибель друзей и с которым едва стали налаживаться доверительные отношения. А этот охотник наверняка узнал бы меня. Мысленно поблагодарив Грис за своевременную идею, я принялась взывать к Змею, чтобы супруг не заметил Люрвига, ведь я планировала сказать, что провела этот день, утешая расстроенного родственника, если бы Грэг вдруг поинтересовался, где я была. Но чешуйчатый покровитель чародеев, естественно, мольбе не внял, отдав предпочтение интересам чародея — муж кивнул на прощанье собеседникам и направился к нам.

— Брэмвейл! — холодно поприветвовал его кузен.

— Чарди, какая неожиданная встреча! — куда более любезным тоном ответил супруг. — Не возражаешь, если я присяду?

Я простонала про себя и ущипнула Вига за ногу, тот вздрогнул, но намек осознал и произнес с фальшивым сожалением:

— Я бы с удовольствием, но…

Закончить фразу ему не удалось, потому что муж, проявив наглость, которой я прежде за ним не замечала, воскликнул:

— Ну, вот и замечательно! — и бесцеремонно опустился в кресло, стоявшее по другую сторону стола. Я шарахнулась, практически усевшись на ноги кузену, и с ужасом уставилась на начищенные до зеркального блеска ботинки супруга. — Я буквально на пару минут. Твоя дама даже не успеет вернуться.

— Дама? — переспросил Люрвиг с плохо сыгранным удивлением. А я мрачно подумала, что в театр его бы не взяли, и приготовилась вылезать из своего укрытия. — Какая дама?

— Та, что десерт не доела, — пояснил Грэг.

— Это мой! — мужественно соврал Виг, с детства не терпевший сладкого, и, судя по скрежету, пододвинул креманку к себе.

— Неужели? — у мужа с актерским талантом дела обстояли лучше.

— Ты что-то хотел Брэмвейл? — грубо попытался сменить тему кузен.

— Всего лишь передохнуть немного. День был крайне утомителен. И потом, не могу же я пройти мимо родственника даже не перекинувшись парой слов.

— Как дела у сестренки? — перешел в наступление Виг, отрезая мне возможность вообще упомянуть о том, что я с ним встречалась, а следовательно и рассказать о случившемся с его группой.

— Прекрасно! — отозвался супруг. — Эль, наконец-то, обзавелась подругой.

— В самом деле? — на сей раз искренне поразился Люрвиг. А я ошарашено подумала, когда это муж успел узнать, о моем знакомстве с Соэрой. — И кто же это?

— Риада Дзи! — доверительно понизив голос, поведал Грэг. Я дернулась, стукнувшись головой о столешницу, но этот глухой звук удачно перекрыл возглас кузена:

— Кто-о?

— Младшая сестренка моего заместителя Колейна. Очаровательнейшая девушка, между прочим. Кстати, она пока ни с кем не связана обещанием и очень нравится лэй Марвейн, — с более чем прозрачным намеком продолжил Брэмвейл.

— Буду иметь в виду, — прокашлявшись и, вероятно, отпив из бокала, ответил Виг.

— Ну, не буду больше злоупотреблять твоим радушием, — ботинки переместились к краю скатерти. — Пойду! Привет Эльзе непременно передам. — Ноги мужа сделали несколько шагов от столика, но, не успела я выдохнуть, как они вернулись обратно и Грэгори тихо, почти шепотом добавил: — Небольшой родственный совет напоследок: не стоит встречаться с замужней дамой, тем более, в столь людном месте — можно легко попасться.

— А не пошел бы ты… — взвился кузен.

— Уже ухожу! — рассмеялся Брэмвейл и… действительно ушел.

Я проводила его взглядом сквозь ажурную вязь скатерти и только убедившись, что он свернул в одну из улочек, вылезла из-под стола, уселась на диванчик и растерянно спросила:

— Это что было?

— Похоже, твой любезный муженек тебя не успел опознать, но маневр с прятками заметил и решил поиздеваться, — сквозь зубы процедил Люрвиг.

— Не может быть! — бросилась я на защиту супруга.

Всерьез поругаться нам не удалось — четко в назначенное время появились мрачный Кардайл и сияющая Эри с моим кулоном в руке.

Чародейка совсем не изящно, а как-то по-мальчишески плюхнулась рядом со мной и потянулась к бокалу Вига. Тот ловко отодвинул свой напиток подальше и удивленно посмотрел на девушку, а Дайл, занявший кресло, где сидел до него Грэг, звонко шлепнул Соэру по кисти и позвал разносчицу.

— Мори такой умница, — принялась вещать Эри, возбужденно посверкивая глазами и жестикулируя. — У него потрясающий талант! Он так тонко чувствует материалы, как даже я, с моей магией не могу. А сколько он всего знает!

Я безуспешно пыталась поймать цепочку с паучком, которая раскачивалась над столом, свешиваясь из кулачка чародейки. Хмурый, как туча, младший Чарди протянул своей возлюбленной принесенный официанткой стакан с водой, очевидно, вероятно в надежде хоть на время заткнуть фонтан восхвалений в адрес постороннего парня.

— Подвеску отдай, — улыбнулась я.

— Что? Ах да! — украшение шлепнулось в мою ладонь и… пребольно цапнуло за основание безымянного пальца.

— Ай! — я вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли, и затрясла кистью, но кулончик и не думал падать, словно приклеившись к коже.

— Забыла предупредить, — разом осушив половину бокала, сообщила Соэра: — Мы ее починили и немножко усовершенствовали.

— Это называется, починили? — возмутилась я, опасливо тронув красное пятно, образовавшееся на спинке серебряной Грис. Но осторожничала я зря — серебряное воплощение ткачихи судеб больше не спешило кусаться, а, как и прежде, просто обнимало светящимися лапками зеленый камень и даже не думало шевелиться.

— Конечно! — воскликнула девушка. — Теперь она будет приносить удачу носителю, то есть тебе, как и закладывалось изначально. И, скажи спасибо, что не будет сосать кровь круглосуточно.

— Спасибо! — искренне поблагодарила я, потирая болезненную ранку.

— Одной порции в сутки будет достаточно, — продолжила Эри: — Правда, здорово? Это Мори предложил, и все получилось! — и без перехода спросила: — А ты заметила, что у братьев глаза почти желтые? Может, они потомки повелителей?

— У повелителей не бывает детей! — возразил Кардайл и тихо добавил: — А если кое-кто не угомонится, то у некоторых артефакторов их тоже не будет.

— Не будь занудой! — отмахнулась от него чародейка и скомандовала: — Ну надевай уже!

Я поглубже вдохнула для храбрости, застегнула цепочку на шее и зажмурилась, мысленно уже приготовившись получить пару кровоточащих дырок на ней. Но боли не было — подвеска приятной тяжестью легла на грудь, и по всему телу прокатилась легкая, еле уловимая волна тепла. Открыв глаза, обнаружила, что вся компания с жадным интересом уставилась в вырез на моей блузе.

— И как? — оформил в слова общий вопрос Люрвиг.

Я пожала плечами и спросила у будущей родственницы:

— Так что, будешь работать с Ардами?

«Только через мой труп!» Дайла и «Конечно!» Соэры прозвучали одновременно.

— Кстати, — вспомнил вдруг кузен, — я сообщил этому «гению» артефакторского дела, что рекомендованная им прокатная контора закрылась, и тебе некому вернуть шип. Оказалось, что он знает об этом. Сказал, что мастерам из «Шиповника» якобы неожиданно предложили очень выгодную работу в другом городе, а своего арендованного монстра ты можешь оставить ему.

— Работу? Всем сразу? — удивилась я. Но обсуждать эту тему было уже некогда — удлинившиеся тени говорили о том, что приближается вечер, а мне очень хотелось попасть домой раньше, чем там появится Грэгори.

Пока мы выбирались из самого сердца Тонии к оставленным в некотором отдалении от оного шипам, влюбленные вконец разругались. Братец проявил чудеса скудоумия, заявив, что уж после свадьбы-то он точно не позволит своей супруге «баловаться изготовлением поделок». И не только потому, что заниматься чем-то кроме семейного гнездышка и выводка птенцов не пристало представительнице третьего круга. Чародейка, уверила кандидата в домашние тираны, что в таком случае трижды подумает, а стоит ли связывать с ним свою судьбу. Повисшее после обмена угрозами тягостное молчание было еще хуже яростной перепалки, и я всерьез стала опасаться за совместное будущее парочки.

А поскольку я уже успела примерить на лэй Жозир роль кузины и подруги по совместительству и сочла ее более чем удачным вариантом, то была решительно настроена не позволить Кардайлу все испортить. Оставлять его в таком взвинченном состоянии наедине с рассерженной девушкой было нельзя. Поэтому, добравшись до своего грязно-зеленого каменного друга, я потянула Соэру к нему, выразительно указав Люрвигу глазами на серебристо-серый шип Дайла. Старший Чарди явно разделял мое мнение о ситуации — он безропотно, хоть и с неохотой кивнул и буквально затолкал в салон начавшего было возмущаться младшего. С Эри было проще — она, заметно повеселев, в темное нутро Коши запрыгнула сама.

К выезду из города мы отправились так же, как и прибыли в него — впереди шип Дайла, а сразу за ним мой. Вот только состав и настроение пассажиров изменились — и теперь мрачное уныние стало гостем ведущего каменного коня. Нам же с чародейкой, как мне казалось, предстояло куда более приятное путешествие

— Эльза, — неуверенно начала разговор лэй Жозир, едва я подняла Кошу в воздух.

— Да? — отозвалась я, аккуратно снижая скорость на повороте.

— А как это?

— Что?

— Ну… быть замужем, — тихо, совсем на себя не похоже закончила мысль девушка.

— Обыкновенно, — пожала плечами я, не отрывая взгляда от дороги, и настороженно уточнила: — А что именно тебя интересует?

— Понимаешь, — Соэра помедлила, но все же продолжила, словно оправдываясь: — Я люблю Дайла, действительно люблю, но совершенно не представляю, как мы будем жить с ним под одной крышей.

— Главное, чтоб с вами тетя Марвейн не поселилась, — хмыкнула я. — А в остальном само все уладится.

— А у тебя как было? Мы не были знакомы тогда, но все… обсуждали… то, как быстро все решилось с вашим браком, — чародейка испытывала неловкость, задавая такие личные вопросы, что было заметно по многочисленным заминкам в ее речи.

Я тоже не спешила отвечать. С одной стороны, мне был понятен интерес Эри, и даже в чем-то льстило ее желание посоветоваться именно со мной; с другой же — я совершенно не желала обсуждать свою семейную жизнь. Более того — мысль поделиться подробностями брака воспринималась чуть ли не предательством. И это после всего, о чем я уже успела поведать. Почему-то признаться в подозрениях в адрес мужа было проще, чем в том, что моя жизнь при переезде в его дом из Чарди-мола не слишком-то и изменилась.

Задумавшись, я упустила из виду серебристый шип Кардайла и опомнилась только от возгласа Соэры:

— Куда мы? Они же направо свернули!

Наверное, нужно было вернуться к пересечению улиц, к углу, за которым скрылся каменный конь кузена, но я уверенно продолжила двигаться прямо. Я откуда-то знала, что именно так, немного срезав, мы быстрее попадем к цели. И приятно согревшая кожу подвеска подсказывала, что я на верном пути.

Ведомая каким-то внутренним чутьем и верой в то, что покровительство Грис поможет попасть куда надо, я свернула направо на следующем перекрестке, потом налево, еще раз направо и… поняла, что заблудилась. По обе стороны дороги тянулись солидные заборы, над которыми возвышались кроны деревьев и скатные крыши домов, а впереди и вовсе был тупик. Вернее, небольшой водоем с тоненьким резным мостиком, предназначенным исключительно для пеших прогулок, в который и упиралась улица.

Эри, надо отдать ей должное, благовоспитанно молчала, лишь постукивала нервно кончиками пальцев по стеклу купола. Я же удержать язык за зубами не сумела. Опустив Кошу под раскидистым деревом неподалеку от его трехместного собрата цвета весеннего неба, что выглядывал из распахнутых створок ворот, я вытащила из ворота блузы цепочку с кулоном и с сомнением спросила:

— Ты уверена, что вы его починили, а не окончательно испортили?

Чародейка вспыхнула румянцем возмущения и уже открыла рот, чтобы, без сомнения, горячо опротестовать мою претензию, но тут к голубому шипу из глубины двора вышли двое и я, зашипев не хуже ядовитой змеи «Тсс!», зажала рот будущей родственницы ладонью. Послушать, о чем ведут разговор два моих бывших увлечения, было важнее, чем оправдания лэй Жозир.

Издалека эти два блондина вполне могли сойти за братьев, но с расстояния в несколько шагов разница была очевидна. Своему собеседнику лэйд Саммермэт проигрывал во всем — в росте, осанке, гармоничности черт. Все же Эрик был практически идеален, и Джойс рядом с ним смотрелся всего лишь дешевой подделкой. Что впрочем, несколько компенсировалось целостностью копии, в то время как оригинал порадовал меня разукрашенной лилово-желтыми разводами левой половиной лица. Отекшей и с заплывшим глазом.

— Ого! — шепнула Соэра, отстранив мою руку.

— Тихо! — почти беззвучно произнесла я в ответ, погрозив для наглядности кулаком. В том, что нас не заметят, я была уверена — все-таки способность зеленого каменного монстра прятаться была уже неоднократно проверена. А вот услышать наши голоса мужчины вполне могли.

— Хватит! — отрезал Эрик, вперив в Джойса единственный здоровый глаз. По соседству с огромным синяком радужка казалась еще зеленее и ярче, чем обычно. — Планы планами, но рисковать своей шкурой я не буду.

— Ты сам виноват, какого калфа полез? — стукнув ладонью по покатому боку шипа, сердито произнес Саммермэт.

— Сам знаю, — отмахнулся Андэр: — Не смог удержаться. Но сути это не меняет — пока нет договора, я поживу в Ольте.

— Зачем мотаться туда-сюда? — принялся уговаривать Джойс. — Вопрос скоро будет решен, мы над этим работаем. А не выйдет договориться — просто устраним.

— Вот тогда и поговорим! — заявил Эрик и рявкнул, повернувшись в сторону дома: — Ройх, где ты там?

— Иду, хозяин! — донеслось оттуда.

— Вот это видишь? — лэйд Андэр ткнул пальцем в свою синюшную щеку. — Даже Ойбо не взялся убрать. Сказал, что закреплено магически и слишком затратно возиться. А я не привык, чтобы от меня девушки шарахались. Кроме того, я пока что ничего от вас не увидел, кроме пустых обещаний. Где моя доза?

— Будет! — с готовностью пообещал Саммермэт.

— Я это слышу уже пятый раз. А ведь небольшая порция решила бы многие и ваши проблемы в том числе.

— Я поговорю с дядей.

— Поговори! — кивнул Эрик. — И подумай заодно, что и вопрос с ней может быть решен всего лишь парой слов.

— А вот об этом не беспокойся, — усмехнулся Джойс. — Я уже сам все решил. Небольшой подарок с сюрпризом и уже через несколько дней она будет дышать только с моего разрешения.

— Ну-ну! — скривив в ухмылке половину лица, хмыкнул Андэр. К блондинам подошел приземистый мужчина с тяжелыми сумками в руках и вместе с ними влез на пассажирское сиденье. Эрик же устроился на месте шипера и, произнеся:- Если что-то изменится, дай знать! — опустил купол.

Голубой шип поднялся над дорогой и пролетел мимо скрытого ветвями и амулетом Коши, ворота закрылись, а оставшийся в одиночестве Саммермэт раздраженно пнул створку и пешком отправился в сторону пруда. Лишь дождавшись, пока он совсем исчезнет из виду, я рискнула вывести свое зеленое чудовище из тени и, зависнув посреди улицы, закатала рукав и с ненавистью уставилась на красную ленту мэйма. У меня не было ни малейшего сомнения, что некая «она» — это именно я, а подарок — то самое письмо, что я так неосторожно открыла.

Глава 10

Если жене не укажешь на её недостатки, она будет находить их в тебе.

Абхазская пословица

Напрасно я рассчитывала приятно провести время в пути. Сперва пришлось терпеливо снести выволочку от кузенов, которые поджидали на выезде из города. Потом уступить место шипера Кардайлу и всю дорогу до Латии выслушивать то жалобы на мою глупую идею, приведшую к опасному знакомству, то угрозы Морису Арду, то похвалы Соэре, то перечень ее же недостатков. Одно хорошо — в собеседнике Дайл совершенно не нуждался, ему вполне хватало моих лишенных выражения поддакиваний. Не знаю, что происходило во втором шипе, но надеялась, что чародейка не проболталась о нашем небольшом приключении.

Не посвящать братьев Чарди мы договорились сразу. Реакция родственников была вполне предсказуема и крайне нежелательна. Связываться с племянником лэйдара никому из них не стоило. Тем более предъявлять какие-то претензии без доказательств. В конце концов, даже я сама не могла со стопроцентной уверенностью указать на Джойса, как на автора таинственного послания с неведомыми чарами. Мое имя так и не прозвучало в разговоре, а догадки — это всего лишь догадки.

Меня немного задело поведение Эри. Девушка мгновенно согласилась с моими доводами, что, с одной стороны, подтверждало их правильность, а с другой — наглядно свидетельствовало, что она с легкостью пожертвует моими интересами, если они в чем-то могут пошатнуть благополучие Кардайла. Я и сама бы поставила любимого на первое место, но все равно было как-то обидно.

Паучок, который, по словам чародейки, должен был приносить мне удачу, начал почему-то с неприятных новостей. Под нескончаемые высказывания Дайла я все думала и думала, перебирая в голове вероятности. Чем же мог зачаровать меня Саммермэт? И зачем? Из-за уязвленного самолюбия? Еще совсем недавно он казался мне привлекательным, а теперь я его боялась и не могла понять, что хорошего могла в нем найти.

Если верить в покровительство Грис, то я должна была услышать и увидеть Джойса и Эрика, чтобы моя жизнь стала лучше. А может, это вовсе не подвеска привела меня на ту улицу? Что если это неведомые чары влекли меня к тому, кто их наложил, а маленькое солнышко с сотней лапок нагревшись пыталось предостеречь глупую хозяйку?

От этих мысленных метаний и попыток хотя бы краем уха слушать, что говорит кузен, чтобы вовремя кивать, у меня разболелась голова. А потому я была по-настоящему рада распрощаться с ним возле Чарди-мола. Люрвиг, освободив место брату, отправился к матери, Кардайл повез домой Соэру, а я, наконец-то, получив Кошу в свое безраздельное владение, устремилась домой.

Оставив каменного монстра на прежнем месте и почти бегом преодолев кусок леса, отделяющий облюбованное в качестве шипария укрытие от Брэм-мола, переступила через порог буквально с последними лучами солнца. Вихрем взлетела по черной лестнице, тенью метнулась по коридору к своей комнате и, лишь привалившись устало к закрытой за собой двери, позволила себе расслабиться, чтобы тут же вздрогнуть, как от удара.

— С возвращением, долгожданная моя, — насмешливо протянул муж, вольготно развалившийся на моей постели.

Сумка выпала из ослабевшей руки, а заодно уронила и напольную вазу, с грохотом гонга встретившуюся с полом. Я невольно поморщилась — резкий звук отозвался новой волной головной боли — и настороженно спросила:

— А… а что ты тут делаешь?

Грэгори поправил подушки, горкой лежавшие за его спиной, и задумчиво произнес:

— Даже не знаю… быть может, жену жду?

— Зачем? — ничего более уместного на ум не пришло. Конечно, в последние дни мы с супругом зачастили друг к другу, но привыкнуть к этому обыденному для нормальных пар явлению я не успела.

— Например, решил поинтересоваться, как у нее день прошел, — сделал предположение Грэг. Лицо его при этом сохраняло совершенно серьезное выражение.

— Ничего особенного! — поспешила отозваться я.

— Поделиться, как прошел мой день, — продолжил он: — если, конечно, мою супругу это хоть немного волнует.

— И как? — укоризненный тон мужа совершенно сбивал меня с толку.

— Увлекательно! — с готовностью просветил меня мужчина и неожиданно участливо спросил: — Мигрень? Иди сюда! — он похлопал ладонью по краю кровати.

Мысли заметались в голове, как крупа в банке, сотрясаемой чьей-то рукой. Я никак не могла уловить настроение супруга и понять, чего он от меня хочет. После подслушанной беседы Эрика и Джойса я уже не подозревала мужа в авторстве коварного послания, но… но и прежнего слепого доверия не было. Пусть он не имел отношения к письму, но это никак не отменяло его вранья и странного поведения в отношении крашеной нахалки с костлявыми плечиками и не по возрасту глубокими вырезами на одежде.

С другой стороны, он же демонстративно целовал меня при ней. А что если это была демонстрация не для крошки Ри, а для меня? Зачем был нужен этот поцелуй там, где можно было обойтись холодным взглядом и парой слов? И вот сейчас он в моей комнате… А что если он хочет перевести наш брак на новую ступень? Как мне на это реагировать?

Под этот вихрь бестолковых размышлений я медленно добрела до кровати и опасливо опустилась на краешек, так и не решив, что же буду делать, если Брэмвейл вдруг решит повторить вчерашнее, только уже без свидетелей.

— Глаза закрой, — посоветовал Грэг, придвигаясь. Я послушно зажмурилась и чуть не заурчала, как детеныш шаеры, когда на виски легли горячие пальцы.

Было неимоверно приятно от растекающегося по телу тепла и немного стыдно — муж всего лишь намеревался избавить меня от мигрени, а я уже, калф знает что, напридумывала. Под осторожными поглаживаниями боль отступала, оставляя вместо себя сонливость и лень. Хотелось свернуться клубочком, обняв подушку, и проспать, как минимум сутки.

— Эльза, — вкрадчиво позвал меня Грэгори, шевельнув дыханием выбившийся из прически локон.

— Да? — вяло отозвалась я.

— Я тебя чем-то обидел? — продолжил фразу супруг.

— Что? — я все еще плавала в тумане полудремы и не осознавала в полной мере смысл его слов.

— Я сказал или сделал что-то не так? — прядка, покачивавшаяся от каждого произнесенного мужем звука, щекотала шею, отвлекая и мешая сосредоточиться.

— Что? — бездумно повторила я. — А нет, ничего!

— Тогда почему при виде меня ты решила вытереть брюками мостовую? — прошептал в самое ухо Грэгори.

Содержание заданного вопроса добралось до впавших в спячку шестеренок не сразу, зато, когда полностью достигло мозга, я мгновенно очнулась и, распахнув глаза, уставилась прямо перед собой. Поворачиваться к мужу, все еще массировавшему мою голову, было страшновато — я всерьез испугалась, что обнаружу на его лице разочарование или, того хуже, презрение. Как ни крути, а выходка была на редкость глупой.

— Ты видел? — мой голос прозвучал убито, как на похоронах близкого человека.

— Конечно, школьный курс о влиянии крови мало кто помнит, да и преподают его кое-как, но, забывчивая моя, я же рассказывал тебе, что зрение, как и слух, и обоняние, чародеев на порядок лучше, чем у остальных людей? Не говоря уже о том, что охотники специально развивают способность различать предметы на дальних расстояниях. Если уж ты меня заметила, то, конечно же, и я тебя узнал.

Интонации показались мне обнадеживающими, и я все же повернулась к Грэгу лицом. Он же и не подумал отстраниться, только руки опустил, а потому я практически уперлась своим носом в его. Серые глаза мужа щурились, уголки рта подрагивали — он явно с трудом сдерживал смех.

— Не смешно, — обижено буркнула я и, вспомнив содержание его беседы с Люрвигом, возмутилась: — А что это ты такое плел насчет пучеглазой крошки Риады?

— Пучеглазой? — переспросил супруг.

— Ну, глазастой, — поправилась я нехотя, отодвигаясь, чтобы увеличить расстояние между нами. — Зачем соврал, что мы с ней подруги?

— Надеялся, что хоть это подвигнет тебя вылезти из укрытия, — улыбка мужчины становилась все шире с каждым словом.

— А почему ты просто не сказал, что…

— Не хотел привлекать излишнего внимания. Одно дело, когда девушка, предположим, разыскивала под столом ложечку, и совсем другое, когда из-под стола ее выуживает ревнивый муж.

— Какой муж? — решила, что ослышалась я.

— Ревнивый, — охотно подтвердил характеристику Грэгори. — А от кого еще станет прятаться очаровательная девушка, находясь в компании привлекательного молодого лэйда? Только от ушастого[47] или от родителей. Смею надеяться, что на твоего отца я не похож.

Я помолчала — очень хотелось придумать что-то еще, чем можно бы было укорить супруга, чтобы не чувствовать себя такой глупой и такой виноватой, но ничего не приходило в голову.

— А что это ты делал в Тонии? — наконец нашлась я.

— Обсуждал по поручению Мисталя участившиеся нападения калфов, — без промедления отозвался Грэг.

— А…

— А зачем ты под стол полезла, загадочная моя? — не остался в долгу супруг, задав свой неудобный вопрос.

— Чтобы ты меня не увидел, — честно призналась я.

— Почему?

— Не хотела объяснять, для чего я в Тонии.

— И для чего?

Разговор все больше напоминал любимое развлечение маленьких детей, надоедающих родственникам бесконечными «почему». Поскольку я совершенно не ожидала, что придется оправдываться, то и версию заранее не сочинила. Правдоподобная причина поездки, не говоря уже о прятках, никак не находилась. Но и делиться всеми своими измышлениями я была не готова, невзирая на отпавшее подозрение в причастности Брэмвейла к письму. Честно говоря, просто не хотела показаться ему еще большей дурой.

Тщательно подбирая выражения, чтобы случайно не произнести лишнего, я рассказала о том, как встретила на улице Джойса и Алвина и отправилась к кузену, чтобы избавиться от них. Как у Дайла обнаружила Люрвига в ужасном состоянии, и как мы решили прокатиться в соседний город, чтобы хоть немного его отвлечь. А под стол я полезла, потому что не хотела расспросов при Виге, которому было больно обсуждать потерю друзей.

Муж кивал с самым серьезным видом, как будто в самом деле верил во всю ту чушь, что я так старательно выплетала. Уточнив, когда именно произошло нападение на группу Люрвига, помрачнел и сказал, что слышал об этом прорыве, но не знал, что он имел отношение к Чарди. Поведав почти правдиво о части событий, я умолчала о визитах в шипарий и контору «Артефакты и мороки».

— Прости, это было глупо, — повинилась я в завершение. — А ты меня ждал только для того, чтобы…

— Нет, Эльза. Я еще вчера планировал поговорить с тобой.

— О чем?

— Я до последнего откладывал этот разговор, — продолжил Грэгори.

«Ну, вот и все! — пронеслось в моей голове. — Сейчас он сообщит, что ему нужен развод». Мысль о скорой смене звучной фамилии Брэмвейл на чуть более простую Варейс не вызвала испуга. Наоборот — даже как-то неожиданно успокоила. Я ждала, что вот-вот Грэг произнесет эти слова, и все встанет на свои места — не придется больше переживать, подозревать и, очень может быть, мы даже сможем остаться друзьями. Я сниму себе жилье неподалеку от Кардайла, а в Брэм-моле появится новая хозяйка. Она будет порхать по коридорам и лестницам, бродить по саду, составлять меню на неделю, сидеть напротив Грэгори за столом, сопровождать его на приемах, спать в моей постели. Хотя нет — третья лэй Брэмвейл наверняка ночи будет проводить в соседней комнате, пустовавшей весь последний год, и явно не одна. С каждой представленной картинкой неестественное спокойствие снималось пласт за пластом, оставляя вместо себя раздражение и обиду.

— Э-эль, ты меня вообще слышишь? — ворвался в поток размышлений голос супруга.

— Да! — агрессивно отозвалась я.

— Я хочу, чтобы ты была предельно осторожна и по возможности избегала уединенных мест.

— А? — понимания в моем возгласе было мало. Произнесенное мужчиной настолько не вязалось с тем, что я уже успела вообразить, что даже не сразу было осознанно. — Почему?

— Я не могу сейчас всего тебе объяснить, но это совершенно необходимо, — взяв меня за руку, заявил Грэг. — С удовольствием отправил бы тебя подальше от Латии, но, к сожалению, не знаю, где может быть по-настоящему безопасно. Запретить тебе выходить из дома тоже не вариант — это привлечет нежелательное внимание.

— Чье внимание?

— Сейчас очень важно, чтобы мы продолжали жить, как и прежде, — проигнорировал мой вопрос супруг: — как будто ничего не происходит.

— А что происходит?

— Я прошу тебя быть благоразумной и…

— Если ты сейчас же не объяснишь мне, в чем дело, я… — вырвав руку из ладоней Грэгори, я заозиралась по сторонам в поисках чего-нибудь увесистого. — Я разобью о твою голову графин!

Брэмвейл невольно улыбнулся моей детской угрозе, но тут же вновь посерьезнел.

— Дело в том, что мы пока ничего не знаем наверняка, но…

— Но-о? — поддержала я попытку мужа поделиться догадками.

— Не знаю, заметила ли ты, что в последнее время очень сильно участились прорывы, — не стал завершать прерванную фразу мужчина. Я кивнула, подтверждая, что заметила. — Более того, во время этих прорывов стали гибнуть охотники, хотя прежде это было достаточно редким явлением. А еще то там, то здесь при подозрительных обстоятельствах умирают чародеи, занятые в других областях магии.

— При чем здесь я?

— При том, что ты — мое уязвимое место, Эль. Кроме тебя у меня нет близких, нет тех, через кого можно бы было как-то на меня повлиять. И я хочу, я должен быть уверен, что тебе ничего не угрожает.

— А что мне может угрожать?

— Жену Мисталя, к примеру, десять дней назад чуть не была похищена и теперь не показывается не только потому, что оправляется после родов. Повезло, что Олед проходил неподалеку и заметил, как Лила упала посреди улицы и какой-то тип пытается затащить ее в шип.

— Какой ужас! — воскликнула я: — Но почему об этом не говорят? Ведь должны были пойти слухи?

— Мист не стал поднимать шум, чтобы не травмировать супругу еще больше, она и без того переволновалась из-за ребенка. Лила толком ничего не поняла и не запомнила. Решила, что ей просто стало дурно.

— Так может…

— Не может! У нее были следы сонного порошка на лице, а неизвестный, что «помогал», исчез, как только подбежал Олед с вопросами. Мы искали по всему городу, но не обнаружили ни этого человека, ни его шип.

Мне стало не по себе. Мысль, что вот так вот запросто, днем, посреди оживленной и безопасной Латии кто-то напал на жену главы круга чародеев, была действительно пугающей. Захотелось немедленно проверить все окна, закрыть дверь и забраться с головой под одеяло. Конечно, это был мимолетный ребяческий порыв, но, если все обстояло так, как описывал Грэгори, идея была не лишена смысла.

— Я буду сидеть дома! — решительно заявила я.

Муж улыбнулся и заправил мне за ухо выбившуюся из прически прядь.

— Если бы все было так просто, опасливая моя. Боюсь, что, исчезнув из виду, ты только дашь понять, что мы что-то заподозрили. У Лилы есть достойный повод не покидать стен Жозир-мола, а тебя я прошу быть бдительной и хотя бы на время воздержаться от поездок, — мужчина сделал паузу и продолжил, усмехнувшись: — за покупками. А так же от свиданий. Особенно тех, о которых я не знаю.

— У меня не бывает свиданий втайне от тебя, — горячо заверила я супруга.

— Разве? Знаешь, Эльза, когда после того, как я сделал тебе предложение, ко мне явился один из твоих… ухажеров, я спустил его с лестницы и порекомендовал убраться из города не потому, что ты проявила когда-то к нему интерес, а потому, что не терплю самонадеянности и подлости.

Я почувствовала, как к щекам прилила краска, потупилась и промямлила, с надеждой, что ошиблась в догадках:

— Ты о ком?

— И хотя я тебе доверяю, я прекрасно знаю такую породу людей, а потому приглядывал за этим человеком. И был совершенно не готов к тому, что моя супруга будет целоваться с ним возле гостиницы поутру.

— Это не то… — начала оправдываться я, прижав ладони к щекам, которые, казалось, уже пылали.

— Я знаю, — мягко оборвал меня Грэг. — Теперь знаю, — добавил он, потерев костяшки пальцев. — И думаю, что именно этот тип нас больше не побеспокоит. Но, надеюсь, что хотя бы пока не выяснится ситуация с «мором» чародеев, ты будешь осмотрительнее с сомнительными знакомыми.

— Буду! — мрачно буркнула я, уже второй раз за этот вечер чувствуя себя неимоверно глупо.

* * *

Оставшись в спальне одна, после того как пообещала спуститься вниз для позднего ужина, я устало добрела до подоконника, уселась на него, оперлась спиной на оконный откос, притянула колени к груди и бездумно уставилась в ночь. Затянутое тучами небо было таким же хмурым, как мои мысли, и время от времени проглядывающие в прорехи звезды ничуть не делали веселее пейзаж. Рассказанное Грэгори никак не хотело укладываться в голове, шестеренки сбоили, отказываясь перемалывать незнакомый материал. Нет, я нисколько не сомневалась, что кто-то действительно уничтожает чародеев — ведь я сама была свидетелем одного из случаев, который закончился коллективными похоронами всех пассажиров стрелы и одного из магов. А ведь стать жертвами проклятых духов могли все, включая меня саму.

Я не сомневалась, но не могла понять, зачем? Не говоря уже о том, что большую часть сложных предметов и механизмов, например шипы, создают члены кручара, лучшие из них — наша единственная защита от калфов. Порождениям разлома могут противостоять только они. Ну и, конечно, повелители. И тут опять получалась несуразица — желтоглазые властители покровительствовали чародеям и только им. Получается, что тот, или скорее те, кто затеял всю эту охоту на охотников, пошел против существующего порядка вещей как такового. Но ведь это бессмысленно — повелители бессмертны и всесильны! Только им подвластно чтение мыслей и памяти, внушение и способность управлять чем угодно — будь то камень, металл, растение или человеческое сердце. Не подчиняются им только калфы. Так может все дело в них? Ведь неспроста детей пугают сказками об одержимых. Что если тот стрелер, что, свернув с пути, погубил столько жизней, был одержим?

В темноте за стеклом вдруг мелькнуло золотистое пятно, и я вздрогнула, чуть не свалившись на пол. Но это оказался всего лишь отблеск от сафирового светильника, с которого сняли колпак.

— Чего сидишь? — уперев руки в бока, прошипела Хайда. — Переодеваться кто будет? Мужик уже заждался, скоро салфетку грызть начнет.

Увлекшись своими рассуждениями, я совсем потеряла счет времени, а умыться и сменить одежду действительно следовало. И в столовую спуститься тоже было необходимо — ошарашенная словами Грэгори, я совсем забыла поделиться с ним отдельными моментами своих приключений и избранными фрагментами услышанного. Я заметалась по комнате — от шкафа к ванной, от ванной к кровати, от кровати обратно к шкафу. Лихорадочная беготня сопровождалась бурчанием кайры, о том, какая я непутевая жена и хозяйка, и что допрыгаюсь я непременно, в самом скором времени оставшись без мужика — потому как хуже ушастого мужа, только муж ушастый и голодный.

За окном раскатисто загромыхало, и блеснула первая молния. Бросив на себя последний взгляд в зеркало, я только в этот момент осознала, что зачем-то нацепила вместо пижамы и халата удобное, но нелюбимое из-за цвета синее домашнее платье и распустила волосы. Глаза возбужденно блестели, а на щеках розовел румянец, такой яркий, как будто у меня был жар. Из-под косо срезанного рукава предательски виднелся кончик алой ленты и ключом, но переодеваться еще раз было уже некогда. Я вытащила из шкатулки массивный браслет и, придавив им мэйм, вышла из комнаты. Вприпрыжку, словно маленькая девочка, преодолела пять лестничных пролетов да так и застыла на последнем, услышав мерный стук дверного молотка. Из столовой шагнул Грэгори, посмотрел на меня, жестом велел оставаться на месте и подошел к двери. На его правой ладони стремительно вырастал огненный шар, а пальцы левой плавно проворачивали рычажки закрытого на ночь замка. Створки, беззвучно качнувшись на хорошо смазанных петлях, распахнулись, явив взглядам троих зрителей (в лице меня, Брэмвейла и спускавшейся за мной Хайды) облезлую крысу. Синеносую от холода костлявую крысу в насквозь промокшем синем костюме.

Стыдно признаться, но в первые мгновения я лишь беззвучно открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, и с силой, будто чью-то тонкую шейку, стискивала перила. Муж тоже многословностью не отличался, но его хватило хотя бы на изумленный возглас «Риада?», я же не сумела и этого. Лица Грэга, стоявшего спиной к лестнице, я не видела, но застывшая в воздухе рука с тающим на ней магическим снарядом, была более чем выразительна. Молчала и Лэй Дзи — лишь жалко хлюпала носом и нервно теребила полу расстегнутого жакета. За ее спиной лило, как из дырявого корыта, и то и дело мелькали вспышки молний. Дар речи вернулся ко мне лишь после презрительно хмыка со стороны Хайды — кайра с присущей ей толстокожестью единственная не растерялась при виде поздней гостьи.

* * *

Вместо обсуждения важных сведений и накопившихся за последние дни вопросов за ужином пришлось вести светскую беседу. Между тем, чтобы отправить несчастную крошку, у которой (конечно же, совершенно случайно) вдруг сломался шип неподалеку от Брэм-мола, в Латию в сопровождении супруга, и предоставлением ей комнаты на ночь я выбрала второе. Рассчитывать на услуги наемного транспорта в такой час и по такой погоде не приходилось, Цвейг еще не достиг совершеннолетия и не имел права управлять каменным конем, а воспользоваться одним из «жителей» нашего шипария лэй Дзи «было неловко». Вваливаться уже ночью в чужой дом, как ни странно, эта неловкость ей не помешала.

От мысли, что эта синюшная девица окажется наедине с моим мужем в тесном пространстве салона, мне сразу же захотелось украсить ее бледное личико парочкой царапин, а лучше всего таким же разноцветным отеком, как у Эрика. Поэтому пришлось изобразить радушную хозяйку. Дежуря под дверью гостевой спальни, куда крошка Ри была отправлена согреться в ванной и переодеться, я искренне завидовала кайре. Никакое воспитание и никакие правила приличия не помешали бы той вышвырнуть нахалку под дождь, да еще и проводить парочкой пинков, о чем Хайда и бубнила все то время, что понадобилось Риаде на приведение себя в нормальный вид. Подпирать стенку собственного дома, чтобы предотвратить возможные прогулки лэй Дзи по другим помещениям, и без того было неприятно, а пропитанные ядом комментарии еще больше подогревали раздражение и злость.

В результате, к моменту возвращения на первый этаж я уже буквально кипела и ждала только повода, малейшего повода, чтобы закатить грандиозный скандал. Незваная гостья, похоже, все-таки уловила мое настроение и, спускаясь впереди меня по лестнице, то и дело вздрагивала и втягивала голову в плечи. Вернее, в бесформенный ворот старого застиранного свитера — я даже не знала, что в недрах моего шкафа прячется что-то подобное, и подозревала, что кайра пожертвовала крошке Ри часть гардероба Альмы.

Заждавшийся нас Грэгори, которому все то же воспитание помешало поесть в одиночестве, застольную беседу (больше похожую на монолог) поддерживал сам, старательно придерживаясь общепринятых тем. Я даже не подозревала, что можно целый час разглагольствовать о дожде. Наконец, приличия были соблюдены — накормленная и обогретая девица вежливо отправлена в выделенную комнату, под дверью которой пообещала бдить всю ночь верная Хайда. А мы с мужем, так и не поговорив, разошлись по своим спальням.

Раздражало все — мэйм, щекотавший запястье так, что я расчесала кожу до красноты; все еще бушевавшая за окном гроза; занавески, которые давно пора было сменить; слишком мягкая подушка и слишком жесткий матрас; чересчур тяжелое одеяло. Я второй раз за вечер переоделась, полежала немного, походила туда-сюда по комнате, посидела на подоконнике, всматриваясь в дождливую темноту, попробовала читать, но мозг отказывался воспринимать текст, опять улеглась, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Сон не спешил принимать меня в свои объятия, более того — он бежал от меня и прятался за глупыми идеями. То мне хотелось пойти и проверить, как там себя чувствует почетный караул у покоев хитростью проникшей в Брэм-мол противницы, то одолевал порыв безрассудно выскочить на улицу за хранящимися в углу шипария инструментами и заколотить охраняемую спальню до утра, ну или хотя бы закрыть снаружи на ключ. Конечно же ничего подобного я бы не сделала, но так хотелось. В голову лезли яркие образы: вот Риада в обкромсанной ножницами до середины бедра ночной рубашке выглядывает из гостевой спальни и сдувает с ладони в лицо возмущенной Хайде серый порошок. Кайра оседает на пол, а наглая девица, потряхивая крашеными патлами, бодро скачет по коридору к хозяйским покоям и выстукивает незатейливый мотивчик. Грэгори открывает и пучеглазая крошка впархивает в его объятия. Приставляет к голове ладони и двигает ими, словно шаера ушами, а муж, обнимая гадину, влюблено смотрит на нее и идиотски хихикает.

Последнее видение оказалось и последней каплей — я резко села в кровати и стукнула кулаком по одеялу. Нет, мне было решительно все равно, что Грэг не хранит мне верность, в конце концов, это оговаривалось изначально, но позволить делать из меня дуру, смеяться за моей спиной? Ну уж нет! Я подскочила и решительно направилась в гости.

Запала хватило ровно на то, чтобы без предупреждения распахнуть дверь и… вмиг растеряв всю уверенность, растерянно застыть на пороге. Муж сидел на краю кровати и разглядывал что-то с мечтательной улыбкой. С нею же он повернул голову в мою сторону — мягкое выражение его лица было настолько непривычным, что и сам мужчина казался каким-то чужим.

— Эльза? — недоуменно произнес он, «неловко» уронив изучаемый предмет на пол. — Что-то случилось?

Я проводила взглядом недолгий полет знакомой рамки и неожиданно даже для самой себя соврала правдоподобно дрогнувшим голосом:

— Боюсь спать одна — только глаза закрою, тут же калфы и мертвые маги мерещатся. — После этого заявления следовало бы всхлипнуть, но в памяти еще была свежа картина с синеносой крошкой Ри, а уподобляться ей не хотелось ни в чем. — Ты ведь не против, если я тут посплю?

— Так и быть, потеснюсь, пугливая моя! — рассмеялся Грэгори.

Воодушевившись его реакцией, я решила сразу же удовлетворить свое любопытство, а вернее, подтвердить возникшую версию.

— А что это ты рассматривал? — спросила, подходя к кровати.

— Ничего особенного, проверял кое-какие документы, — мужчина поспешно, закрыв мне обзор собственной спиной, подобрал рамку с пола и сунул в нишу в стене. Уличать его в очередной лжи не хотелось, а потому я промолчала, но настроение снова испортилось. Почему он не признался, что рассматривал портрет Эдиллии? Зачем соврал? Конечно, я не видела с порога само изображение, но резные завитушки, поблескивавшие позолотой, были очень приметными, да и место хранения картины говорило в пользу моей догадки.

Раньше меня не волновал первый брак моего супруга, но после слов тетки и того, что рассказал Кардайл, безразличие сменилось жгучим интересом. Да и посещение рыжей моего кошмара не прошло даром — равнодушие к личности моей предшественницы уступило место неприязни. А уж думать, что Грэг до сих пор ее любит, и вовсе было крайне неприятно и воспринималось как своего рода предательство. А может, я просто перенесла на Эдиллию часть эмоций, что вызывала у меня крошка Ри?

Я забралась под одеяло, взбила подушку и уселась, прислонившись спиной к изголовью. Спать не хотелось, а вот желание прояснить некоторые моменты, утраченное из-за видита незваной гостьи, вернулось.

— Грэг, — начала я и умолкла, перебирая в голове вопросы, что хотела задать.

— Хочешь граджу? — поднявшись, вдруг спросил мужчина, а я неожиданно поняла, что хочу.

* * *

На кухню за напитком спускались вместе — Грэгори собирался пойти один, но мне тут же ярко представилась поджидающая его под лестницей Риада, и я вызвалась составить компанию. Заметив дремавшую на стуле у гостевой спальни Хайду, муж ничего не сказал, но так понимающе улыбнулся, что я покраснела и поспешила отвести взгляд. Красться среди ночи по собственному дому было забавно. Конечно же, мы могли топать и хлопать дверьми в свое удовольствие, но сама обстановка спящего Брэм-мола располагала к шепоту и осторожным шагам на цыпочках. В результате банальный спуск на первый этаж превратился в целое приключение, а путь обратно — в триумфальное возвращение с добычей.

С бокалами мы разместились прямо на кровати, а переносная плитка с пузатым сосудом примостилась на тумбочке рядом. Горячая пряная жидкость согрела и горло, и душу, и атмосферу между нами. Обиды стали казаться мне надуманными, подозрения — мелкими и ничего не значащими. А нужные слова сами запросились наружу.

— Скажи, зачем ты на мне женился?

Бокал, который муж медленно прокручивал между ладонями, на миг замер, и начал движение в другую сторону.

— Меньше всего я ожидал именно этого вопроса, — улыбнулся Грэгори. — Мне казалось, все было оговорено еще тогда, когда я делал тебе предложение. Так откуда этот интерес, непредсказуемая моя?

Я протянула супругу опустевший фужер и подозрительно прищурилась:

— А какого вопроса ты ожидал?

— Ты первая, — вручив мне новую порцию горячего напитка, покачал головой мужчина.

— Виг рассказал о вашем первом знакомстве, — не видя особого повода скрывать, поведала я.

— Только сейчас? — изумление мужа показалось мне ненатуральным, но я предпочла не заострять на этом внимание. — Я полагал, что он поделился с тобой еще год назад.

— То есть ты думал, что я знаю и молчу? — поразилась я.

— А что здесь обсуждать? Причину я изложил тебе сразу — мне нужна была жена, и я счел, что ты идеально мне подходишь. Разве мое мимолетное знакомство с твоим кузеном в чем-то противоречит этому?

— Но ты же знал обо мне, многое знал, еще до того, как приехал в Латию! — обвинила я, махнув в сторону Грэгори рукой и щедро окатив при этом граджем и покрывало, и собственную ладонь. Я зашипела от боли и, переложив бокал в другую руку, затрясла кистью

— И что из этого? Разумеется, я не стал бы делать предложение незнакомке, основываясь только на симпатии к ее заплаканному личику.

— Но…

— И я говорил, что наблюдал за тобой некоторое время, — перебил меня муж, принявшись промокать смоченной из графина салфеткой багровые пятна на моей коже.

— Люрвиг выяснил, что ты спешно уехал из Финна сразу после вашего разговора.

— Мне было необходимо сметить обстановку и, естественно, из всех предложенных мест работы я выбрал родной город, — пояснил супруг.

— А…

— Эльза, я так понимаю, ты пытаешься выяснить, женился ли я на тебе из-за рассказанного Чарди? — я согласно кивнула. — Да, его слова сыграли важную роль, — спокойно признал Брэмвейл. — Я так и застыла с приоткрытым для нового вопроса ртом. Почему-то совершенного не ожидала услышать подтверждение версии кузена, предполагала, что Грэг будет отпираться до последнего, а он так легко согласился. — Конечно же, меня заинтересовала умница и красавица с замечательным характером, единственным недостатком которой является безобидное легкомыслие.

— Что?

— Я уже был женат однажды по любви и второй раз был намерен заключить союз исключительно по расчету.

— Безобидное легкомыслие? — переспросила я изумленно.

— Поверь мне, Эль, — рассмеялся муж: — у жен бывают куда более существенные недостатки, чем тяга к флирту. Не смотри на меня с таким ужасом, я не сошел с ума. Ты просто во многом сама, хоть и не без любезной помощи лэй Марвейн, придумала себе проблему. Не спорю, для ревнивого, неуверенного в себе мужчины такая супруга оказалась бы тяжким испытанием, но я предпочитаю открыто кокетничающую особу втайне изменяющей.

Я помолчала, залпом допила почти остывший гражд и вернулась к началу разговора.

— Ладно! Будем считать, что это мы выяснили. А какого вопроса ты от меня ожидал?

Ответа не дождалась — вместо него раздался тихий стук. Я замерла, не веря своим ушам, и медленно повернулась в сторону двери, ведущей в коридор. Створка так же медленно открылась, и в проеме, словно в раме нарисовалась хрупкая фигурка. Я зажмурилась и распахнула глаза — видение и не думало исчезать, но верить своим глазам я оказывалась так же, как до этого ушам, а потому еще пару раз смежила веки. Впору было счесть себя пророчицей: облик крошки Риады отличался от представленного мною только лишь выражением лица — юная лэй Дзи, потупившись, изображала скромницу — да целостностью подола. Вместо того чтобы обрезать одолженную ночную рубашку, гостья просто собрала ткань складками и придерживала рукой созданную таким образом драпировку. Ноги с мосластыми коленками в результате оказались обнажены крайне неприлично, а в распахнутом вороте, сползшем с плеча, виднелись костлявое плечико и верхняя часть намека на грудь.

В тишине спальни мне вдруг почудилось рычание. Лишь мгновение спустя я поняла, что странный звук издают мои голосовые связки. Еще через миг — осознала, что швырнуть в, наконец поднявшую голову и узревшую «гостеприимное» лицо хозяйки дома, особу бокалом, мне не дает рука мужа, легшая поверх моих судорожно стиснутых пальцев. Грэгори как-то незаметно, хотя я вряд ли могла в тот момент заметить что-либо кроме крошки Ри, придвинулся вплотную, обвил рукой мою талию, да еще и подбородок на плечо положил, после чего участливо поинтересовался:

— Что-то случилось?

На щеках визитерши вспыхнули два багровых пятна, подол, словно театральный занавес устремился вниз, пряча под собой провальную премьеру, а птичьи лапки судорожно стянули ткань на груди.

— Я… — пролепетала Риада. — Я только хотела узнать, можно ли мне спуститься на кухню попить водички.

— В-водички? — конечно, я не могла видеть себя со стороны, но подозреваю, что моя улыбка вполне была способна посоперничать с оскалом голодной шаеры в тот момент. — Ну разумеется! Я сейчас провожу!

— Нет-нет, что вы, я сама, — пролепетала гостья, делая шаг назад. — Простите, что побеспокоила. Просто дома папа активирует защитные амулеты на ночь и я подумала, что, может, и у вас такие. Не хотела перебудить случайно весь дом.

— Конечно-конечно, мы все понимаем! — опередил меня Грэг, притиснув к себе до боли в ребрах.

Дверь за неимоверно обнаглевшей девицей захлопнулась, а в следующую секунду о деревянную створку, оставив вмятину, сплющился в лепешку мой бокал. Я рванулась вслед за улизнувшей от расплаты любительницей чужих мужей, но супруг ловко дернул меня обратно, опрокинул спиной на покрывало, навалился сверху и, ухватив рукой за подбородок, поцеловал. Сперва я не чувствовала ничего, кроме злости и, когда Грэгори отстранился, с силой стукнула его по плечу и попыталась оттолкнуть. Мужчина хмыкнул и, прижав пойманный кулак к подушке, снова прильнул к моим губам. Постепенно сквозь пелену ярости стали пробиваться другие чувства. В чем в чем, а в поцелуях я имела возможность попрактиковаться и могла оценить опыт и талант. Не знаю, чего уж было больше у моего мужа, но когда он повторно поднял голову и, улыбнувшись, спросил: «Успокоилась?» — я уже тяжело дышала и успела погрузить обе руки в его шевелюру.

Я неуверенно кивнула, выпутала пальцы и попыталась выползти из-под тяжелого мужского тела, но Грэг выпускать меня из «ловушки» не торопился. Он погладил меня по щеке, скользнул ладонью по шее и, склонившись, шепнул в самое ухо:

— Драться больше не будешь, воинственная моя? — Я отчаянно замотала головой. — И догонять глупышку не побежишь? — От этого ласкового «глупышка» я мгновенно вновь вскипела и попыталась вырваться. — Муж рассмеялся, чмокнул меня в кончик носа и помог сесть, после чего, посерьезнев, произнес: — Если продолжить нашу так некстати прерванную беседу, именно вопрос о Риаде я и предполагал от тебя услышать в первую очередь.

Глава 11

Много женихов, да суженого нет.

Народная мудрость

Поле было огромным, бескрайним. Крупные серые ромашки с бархатной черной сердцевиной дурманили неимоверно вкусным горьковато-пряным ароматом. Я беззаботно валялась прямо на земле, в ласковых объятиях цветов и смотрела в безоблачное серое небо. Под лучами черного солнца было тепло и даже жарко. Ветерок обдувал лицо и шею, трепал рассыпавшиеся по синей траве волосы и нашептывал в ухо: «Спи, Эльза. Спи!». Одна из ромашек резко сомкнула лепестки и черной бабочкой слетела мне на грудь. Я смахнула ее раз, другой, но насекомое упрямо возвращалось и противно перебирало лапками по чувствительной коже. Я нахмурилась и потянулась, чтобы согнать летунью в третий раз, а она вдруг обнажила два ряда мелких острых зубок и…

Я с воплем проснулась от боли. Конечно же никакого поля не обнаружилось — подо мной была мягкая кровать, сверху вместо неба красовался полог, лучи, проникавшие в неплотно зашторенное окно были привычного цвета, а в роли кровожадной твари выступала бывшая бабушкина брошка. Серебряное воплощение Грис, похоже, уже поглотило вчерашнюю «еду» и решило поесть повторно, нисколько не заботясь о том, что носительница так и поседеть может от испуга.

В комнате мужа я была одна. После затянувшихся объяснений и обещаний возвращаться к себе не было сил, да и возможности тоже. Кажется, я так и уснула с бокалом в руке, внимая пространной речи супруга, клявшегося, что осталось потерпеть совсем недолго. По словам Грэгори выходило, что он просто не может поставить крошку Ри на место не столько в силу воспитания и жалости к сопливой девчонке, сколько из необходимости поддерживать дружеские отношения с ее семьей. И что ему выгодно, чтобы они думали, что вскоре породнятся с единственным представителем рода Брэмвейл. Ночью, под третью, а потом и четвертую порцию граджа уверения мужа казались логичными. А собственные подозрения и устроенная за Грэгом слежка — постыдными. В свете же трезвого утра пробудились и сомнения.

Конечно, мне очень хотелось верить Грэгори, да и многое в его поведении говорило, что он ценит сложившиеся между нами отношения, дорожит нашим браком и вовсе не стремиться вырваться на свободу и броситься в костлявые объятия крашеной нахалки, но… Но объяснение, которое он дал, было недостаточно веским. Да и чем оправдать поход в обществе лэй Дзи к беседке влюбленных? Вчера я так и не решилась признаться в том, как подсматривала, прячась по кустам, а потому и задать этот вопрос не могла, хотя, наверное, стоило.

От воспоминаний о вчерашнем мысли перешли к сегодняшнему дню и к тому, что кое-кто весьма вероятно до сих пор находится под крышей Брэм-мола. С кровати меня сдуло, как опавший листок с земли. Я даже не удосужилась заглянуть в зеркало, приглаживая растрепанные волосы и поправляя сбившийся пояс халата уже на бегу. Где? Где эта любительница «водички», и каких еще сюрпризов от нее ожидать? Грэгори обещал, что тщательно проверит весь дом после ее ухода. Убеждал, что внизу за ней присмотрит Гальс, которого он предупредил, что нужно проявить бдительность. Но ведь и Хайда, заснувшая внезапно под дверью гостевой комнаты была предупреждена, так как можно быть уверенным, что кайр справился лучше?

В спешке я забыла обуться. Босые ноги мягко и почти беззвучно ступали по ковровой дорожке, шаг за шагом приближая меня к первому этажу. В столовой было пусто, в гостиной я так же никого не обнаружила и направилась в сторону кухни. Дверь в обитель Альмы была приоткрыта и, услышав голоса, я не стал входить.

— Мы так не договаривались, хозяин! — возмущалась кайра.

— Успокойся, Хайди, — ласково исказив ее имя, ответил Брэмвейл.

— Не успокоюсь! Одно дело наболтать с три стрелы, чтобы у нашей дурынды мозги на место встали, а тащить эту доходягу гулящую в дом — уже другое.

— Тише! Все идет так, как надо, — увещевал разбушевавшуюся Хайду муж.

— Вот смотрю я на тебя, хозяин, вроде умный мужик, а дурак дураком. Если еще раз эту пучеглазую притащишь, я все девочке расскажу! И про слухи, и про письмо это, из-за которого она так расстроилась.

— Я ее не тащил, она сама… — попробовал оправдаться Грэг.

— Ага, вчера сама притащилась, а завтра сама под тебя залезет.

— Хайди!

— И не надо мне тут улыбаться!

— Ну хорошо, если так хочется, можешь о моей просьбе рассказать, — разрешил супруг. — А про письмо не надо. Не стоит Эльзе знать, что я конверт до нее видел.

— Это уж я сама решу! — явно смягчившись, буркнула кайра. — Завтрак в столовую уже подавать? — добавила она, а я, стараясь не производить шума, ринулась обратно к лестнице.

Мысли закрутились в безумном хороводе. Одна идея сменяла другую, прежде чем я успевала рассмотреть ее со всех сторон и оценить на степень вероятности. Брэмвейл, к которому я бросилась за помощью, знал о письме заранее. Следовательно, допустил, чтобы оно попало в мои руки. Означало ли это, что он заодно в Саммермэтом?

Представить себе заговор Грэга и Джойса (питавшего нешуточную неприязнь в магам в целом и к моему мужу в частности) у меня никак не выходило. Впрочем, я ведь и о сговоре за моей спиной Хайды и все того же Грэгори не подозревала. Но последнее хотя бы было логично. Кайра никогда не скрывала, что питает к моему супругу симпатию и считает его счастьем, которое я по дурости своей не ценю. Да и муж только посмеивался добродушно над ее ворчанием и упреками. По подслушанному куску разговора выходило, что Хайда «наболтала» по просьбе хозяина. И, если сопоставить с дальнейшим ходом беседы, наболтано было о крошке Ри. А ведь впервые я узнала об интересе девицы к Грэгу именно от кайры. Могло ли это быть попыткой вызвать у меня ревность? Могло. Но зачем? Неужели таким образом мужчина хотел нарушить привычных ход наших отношений, заставить взглянуть на него другими глазами? В верности Хайды я не сомневалась — она никак не могла мне навредить, даже появись у нее такое желание, что, в общем-то, исключалось клятвой. Но вот представление о благе «дурынды» у кайры могло весьма отличаться от моего собственного.

Решив, что непременно устрою допрос, как только представится возможность, я вернулась мыслями к письму. Версию пособничества Джойсу со стороны мужа я отмела сразу же, как наименее вероятную. Оставалось предположить, что Грэгори или признал послание безопасным, или обезвредил его сам, или счел, что чары, скрытые в розовом конверте, окажутся ему в чем-то полезны. Додумать и выбрать вариант я не успела. В холл, куда я, «спускалась» по ступенькам уже минут десять, из коридора вышли Грэг с заварником и Хайда с подносом.

— Доброго утра! — поприветствовала я.

— Не ожидал увидеть тебя сегодня так рано, Эль, — улыбнулся муж.

— Сама удивлена, но прекрасно выспалась, — я взмахом указала на пузатый сосуд в его руках: — А ты почему с посудой по дому бродишь?

— Исми приболела, так что у них с Альмой выходной, — сообщил Грэгори.

— А гостья?

В качестве ответа распахнулась входная дверь, впуская в дом сразу двух представителей семейки Дзи.

Риада (во вчерашней одежде, но с огромной подпалиной от утюга на блузке) при виде меня смущенно потупилась и залилась краской, а ее брат так стремительно зашагал к лестнице, на которой я все еще стояла, что я чуть не бросилась бежать. Хорошо, что удержалась — Колейн, как выяснилось, всего лишь жаждал церемонно приложиться к ладошке хозяйки дома.

— Удалось починить? — полюбопытствовал Грэг.

— Нет, — покачал головой лэйд Дзи.

— Лейн, нам пора, — робко подала голос крошка Ри, потянув родственника за рукав. Но тот, не обратив на нее внимания, принялся разглагольствовать о возможных неисправностях в механизме шипа. Через несколько минут я была вынуждена пригласить гостей переместиться в гостиную — Колейн явно не торопился уходить, а оставаться и дальше практически на пороге было, к сожалению, неприлично. Грэгори мою инициативу поддержал и предложил гостям разделись с нами скромный завтрак. Я же, убедившись, что Дзи в сопровождении супруга скрылись за дверью столовой, вернулась в спальню, чтобы переодеться — сидеть в халате и босиком за столом с посторонними было бы совсем уж вопиющей невоспитанностью.

Спустившись вниз повторно, я успела как раз вовремя, чтобы жестом помешать Хайде, обходившей стол с банкой джема, «уронить» ее на плечо Риады. Этим утром девушка вела себя непривычно тихо. Брат и так, и эдак пытался втянуть ее в разговор, но она предпочитала отмалчиваться и не поднимать глаз от скатерти. Складывалось впечатление, что ей действительно вдруг стало стыдно за свое поведение. Быть может, Грэгори все же указал ей на недопустимые развязность и навязчивость?

Супруг поддерживал беседу, но не более того, а вот лэйд Дзи просто блистал красноречием. Я пять раз в разных вариациях выслушала, как они все были обеспокоены, когда их маленькая девочка не вернулась вечером домой. Шесть раз — пространную благодарность за приют несчастной крошки. Четыре — сетования на непогоду, помешавшую нам сразу же сопроводить гостью под родной кров. А еще Колейн трижды порадовался, что Брэм-мол семейный дом и ночевка в оном никак не повредила репутации юной особы. Под конец завтрака меня уже просто мутило от лицемерия.

Зато выяснилось, каким образом заместитель мужа оказался в нашем доме. Еще на рассвете Грэг отправил в Латию Цвейга с сообщением. Мальчишка добрался до города, сев на утреннюю стрелу из ближайшего поселка, и вернулся вместе с Колейном. После чего крошка Ри, разбуженная и обслуженная (что было отлично видно по испорченной блузе) Хайдой, отправилась демонстрировать брату место, где сломался ее каменный конь.

Честно говоря, я очень сомневалась в том, что он вообще был сломан. Как и в том, что благородное семейство пребывало в неведенье, где именно «заблудилась» их ненаглядная младшенькая. Ночное происшествие я воспринимала не иначе, как заранее продуманный спектакль и едва могла дождаться, когда же заезжий театр уберется восвояси. У меня уже сложились планы на этот день, и мне не терпелось приступить к их осуществлению.

* * *

Грэгори ушел почти одновременно с гостями, чмокнув меня на прощанье в висок и попросив быть осторожнее и в самом крайнем случае использовать фонит. Об этом каменном кругляшке, затерявшемся где-то в недрах моей сумки, я уже успела забыть, а потому напоминание вышло своевременным. Пообещав не бродить по малолюдным местам, не уединяться с поклонниками и не совершать неожиданных путешествий «за покупками» в другие города, я закрыла за мужем дверь и немедленно отправилась на поиски кайры. Пытать заговорщицу не пришлось — она и не думала скрывать сговор с хозяином и при первом же вопросе охотно поведала, какая я глупая и как мне повезло, что рядом со мной есть умные люди, готовые позаботиться о дурочке. Отмахнувшись от привычных поучений, я потребовала подробностей.

Как я и предполагала, именно Грэг снабдил Хайду «сплетнями» о Риаде, поручив создать у меня впечатление, что наш брак под угрозой. Целью кайра у него не поинтересовалась, самостоятельно придя к выводу, что Брэмвейл желает вызвать ревность, которая, наконец-то, заставит меня открыть глаза на незаслуженное счастье и сообразить, что супружеская спальня пустует понапрасну. Примерно это я и ожидала услышать, а потому сразу перешла ко второму вопросу.

С письмом все оказалось куда любопытнее. Я с изумлением узнала, что вся моя почта подвергалась проверке с самого первого дня. Нет, Грэгори не вскрывал конверты, он просто, как выразилась Хайда, «просвечивал их искрами», вероятно определяя, нет ли внутри какой-нибудь гадости. Цветы и конфеты, присланные поклонниками, тоже не обходились вниманием. И даже мой рыжий шип раз в неделю осматривался на предмет прицепленных сюрпризов. Зачем все это делалось, кайра не выясняла, но всячески одобряла, ведь недоброжелателей из числа бывших увлечений и их женщин у меня было полно.

Злополучное послание на стол мужа попало еще вечером, и вспыхнуло под его рукой черно-красным пламенем, напугав Хайду, ставшую свидетельницей этого происшествия. Письмо Грэг забрал с собой, отправляясь на ночное дежурство, а утром кайра обнаружила его на подносе, куда супруг складывал проверенную им корреспонденцию, и принесла мне вместе с завтраком. Рассказанное подтверждало, что Брэмвейл выяснил, что именно скрывается в розовом конверте, и хотел, чтобы я его получила.

Так что же там было? И для чего понадобилось Грэгори? Быть может, он хотел преподать мне какой-то урок? Чтобы не принимала подношений от поклонников. Или узнал, кто автор, и приготовил ловушку, использовав меня в качестве приманки? Последняя версия была крайне неприятной, и я поспешила выбросить ее из головы.

Отпустив заговорщицу, я отправилась прямиком в спальню мужа, но, сколько ни простукивала стену, открыть тайник так и не сумела.

Провозившись около часа, я была вынуждена признать, что до содержимого ниши так просто не доберусь. Даже попыталась обратиться за помощью к Грис, но сам по себе кулон и не думал нагреваться и на просьбы не реагировал. Не то, чтобы я всерьез на что-то рассчитывала, но так хотелось, чтобы как в старой сказке вдруг случилось чудо.

Грэг перед уходом заверил меня, что прошелся по всему дому и нигде не обнаружил следов какой-либо деятельности Риады. Ни нового тарна, ни петли на лестнице, ни коррозии на креплении люстры — если где-то и был запрятан начиненный магией предмет, он не был активен и никак себя не проявлял. Муж даже продукты осмотрел, для чего объявил выходной Альме и Исми, и не нашел ни яда, ни приворотного зелья. Но мне не верилось, что крошка Ри ограничилась тем, что проникла в Брэм-мол и усыпила Хайду. Впрочем, если весь ее план был построен вокруг ночного посещения хозяйской спальни, то и «оружием» могли быть какие-нибудь зачарованные духи или что-то подобное.

Наверное, стоило остаться дома и попытаться разобраться с обилием разнообразных сведений, так или иначе свалившихся на меня за последние дни, но Грэгори просил вести себя как обычно. А обычным для меня было очередное увлечение. Как ни странно, моя последняя симпатия растворилась без следа, а новая так и не пришла ей на смену. Из всех мужчин, что я видела и в Тонии, и в Латии, никто так и не привлек моего внимания. Это обнадеживало, но радоваться я не спешила. Ведь влюбчивость могла не уйти навсегда, а всего лишь притаиться пока голова занята решением непривычных задач.

Кроме выбора какого-нибудь привлекательного парня на роль жертвы я намеревалась встретиться с Соэрой. Чрезмерно надоедать будущей родственнице было не слишком разумно, но больше посоветоваться было не с кем. Да и поделиться впечатлениями от вчерашнего визита лэй Дзи очень хотелось, а кто, как ни Эри, способен лучше оценить поведение школьной «подруги».

Покинув Брэм на рыжем Малыше я опять в лесу сменила его на Кошу. Под куполом зеленого монстра я чувствовала себя увереннее и защищеннее и на одной из жилых улочек оставила его очень неохотно, но лучше было пройтись пешком, чем попасться на глаза кому-то из знакомых, вылезая из такого неприметного транспорта.

В шумном кафе, расположенном неподалеку от главной площади, я провела, наверное, самые скучные два часа в своей жизни. Никогда не думала, что выбрать объект для воздыханий так неимоверно сложно. Один был слишком бледен, другой полноват, третий сутул, у четвертого неприятная улыбка. Слишком редкие волосы, водянистые глаза, крючковатый нос, веснушки — я находила страшный недостаток в каждом. Перебрав посетителей, переключилась на прохожих, которых мне было прекрасно видно через окно, но и на улице дела обстояли не лучше. Более того, к дефектам лица и осанки добавлялись кривые ноги, привычка размахивать руками при ходьбе или грязные ботинки. Расстроенная собственной не к месту проснувшейся переборчивостью я, сама не заметив как, опустошила два заварника ромашки и до крови расчесала запястье и спохватилась, только когда на рукаве проступили пятна — такие же алые, как лента проклятого мэйма.

Ткань следовало немедленно застирать, я поднялась и направилась в дамскую комнату, но…не дошла. В небольшом зале, увешанном зеркалами разных форм и размеров и картинами, было две двери, которые располагались напротив друг друга и имели таблички, указывающие на их назначение. Мне нужна была правая — с отлитым из золотистого металла женским силуэтом. Но кулон, спрятанный под блузкой, вдруг стал стремительно нагреваться, и меня неудержимо потянуло к портрету повелителя, висевшему в торце. Только подойдя вплотную, я обнаружила, что картина является еще одной дверью. Решив довериться покровительству Грис, я осторожно повернула почти не отличимую от завитушек рамы ручку, потянула на себя створку и с опаской заглянула в образовавшуюся щель. И, не обнаружив ничего страшного, шагнула на тускло освещенную узкую лестницу, ведущую вниз.

В подвальном коридоре дверей было уже не две и не три, а не меньше десятка. За первой раздавались голоса и смех, за второй — приглушенные стоны, следующая была распахнута и демонстрировала квадратную комнату с сервированным на двоих столом и массивным диваном. Похоже, я попала на территорию так называемых отдельных кабинетов. Я никогда не бывала в подобном месте, хотя неоднократно получала приглашения. Посещать их не подобало приличным женщинам, а я, несмотря ни на что дорожила остатками репутации. Представив, что будет, если кто-то меня здесь увидит, я решила поскорее вернуться назад, но тут в замке двери, возле которой я остановилась, со скрежетом провернулся ключ. Раздался щелчок, и створка чуть приоткрылась.

Я застыла, соображая, куда бежать — обратно к лестнице или вперед, в темный конец коридора, — но дверь не спешила выпускать возможных свидетелей моего позора. Зато из-за нее долетели очень знакомые голоса.

— Куда ты? Мы не договорили! — раздраженно воскликнул Коллейн.

— Не вижу смысла разговаривать с неудачниками, не способными справиться с примитивной задачей! — отрезал Джойс Саммермэт.

— Я не виновата, — жалобно произнесла Риада.

— Заткнись, дура, — обласкал ее любящий родственник.

— А кто виноват? — взбеленился племянник лэйдара. — Ты не дура, Ри, ты хуже! Смазливая дура без труда залезет к мужику в кровать. Тебе предоставили и возможность, и…

— А если кровать уже занята? — всхлипывая, спросила девушка.

— Хватит врать! — заявил Джойс. — Этот брак всего лишь фарс.

— Почему ты так уверен? — выступил в защиту сестры чародей.

— Знавал его покойную супругу, — со смешком пояснил Саммермэт. — Кроме того, я, в отличие от вас, даром времени не теряю и свою часть работы выполняю.

— Что-то пока не заметны результаты, — язвительно заметил лэйд Дзи.

— Не все сразу! Мой подарок давно подействовал и через пару дней, максимум через неделю, полностью подчинит ее мне. И если к этому моменту наша безмозглая крошка не достигнет цели, Брэмвейла придется выкинуть из игры, а, следовательно, и всю вашу семейку.

— Думай, кому угрожаешь! — рявкнул маг.

— Думай, что на кону! — парировал Джойс.

— Давай успокоимся, — пошел на попятную Коллейн. — Обсудим все спокойно еще раз. Возможно, что-то мы не учли. Что с Эриком?

— Андэр сбежал. Чего у него не отнять, так это интуиции — как только почуял, что может шкурку повредить, так сразу в кусты.

— А если предложить ему больше?

— Нет смысла. Свою роль он уже сыграл, а то, чего хочет, не получит никогда, — ответил Саммермэт. — Более того, его придется найти и устранить, когда с остальным разберемся.

— Верное решение. Может, вернемся за стол? — предложил Дзи. — Не время ссориться между собой.

— Ладно, — согласился Джойс. Дверь стала закрываться.

— А можно я подожду наверху? — робко подала голос Риада.

— Нужно! — разрешил ей брат.

Створка распахнулась и тут же захлопнулась за вылетевшей в проем (явно не без чьего-то толчка) девушкой. И мы с крошкой Ри с одинаковым ужасом уставились друг на друга.

Бежать было бессмысленно — стоило только Риаде открыть рот, и Джойс с Коллейном догнали бы меня еще до того, как я успела добраться до лестницы. Мужчинам преодолеть коридор было бы куда проще, чем мне — у них и ноги длиннее, и обувь более удобная. Это если не брать во внимание то, что лэйд Дзи, как охотник, был гораздо лучше приспособлен для подобных упражнений. Кроме того, он вполне мог и не утруждать себя погоней, а просто швырнуть мне в спину каким-нибудь заклинанием. Единственное, что мне оставалось — как-то помешать девушке закричать. Физически я, вероятно, была сильнее, учитывая некоторую тщедушность крошки Ри, но мне ни разу в жизни не приходилось драться, и я совершенно не представляла, что нужно делать. Схватить ее за волосы? Размахнувшись, стукнуть сумкой по голове?

Моей минутной растерянности Риаде как раз хватило, чтобы прийти в себя. Вот только вместо того, чтобы позвать брата, она вдруг прижала палец к губам и, схватив за руку, потащила за собой. Рассудив, что уж лучше одна худосочная противница, чем она же в компании двух мужчин, я не стала сопротивляться. Мы добежали до той комнаты, что была открыта, заскочили туда и захлопнули за собой дверь. Девушка прильнула ухом к деревянной поверхности, а я огляделась в поисках светильников — тот единственный, что не был накрыт колпаком, только-только позволял не натыкаться на мебель.

— Кажется, не услышали, — прошептала крошка Ри, выпрямляясь и поворачиваясь ко мне. В более ярком, чем в коридоре, свете стал заметен красный след от удара на ее лице и заплаканные глаза.

— И как это понимать? — тоже шепотом произнесла я.

— У тебя же есть деньги? — ошарашила меня неожиданным вопросом лэй Дзи. — Предлагаю договориться.

— О чем?

— Я рассказываю тебе все, что знаю, а ты помогаешь мне сбежать, — ответила Риада и, подойдя к столу, взяла один из бокалов и прижала его к припухшей щеке, присела на краешек дивана и неожиданно расплакалась. — Я так больше не могу, — выла девушка.

Я молча устроилась рядом и, порывшись в сумке, протянула ей платок и зеркальце. Вся неприязнь, которую я испытывала, как-то разом схлынула, оставив вместо себя жалость. Вместо нахальной хищницы, наглой и беспринципной девицы я вдруг увидела совсем еще юную девочку, хрупкую и несчастную. Даже искусственное сходство перестало раздражать.

— Куда бежать? — спросила я, когда рыдания перешли в редкие всхлипы.

— Куда угодно — лишь бы не нашли.

— Родственники? — предположила я. Лей Дзи кивнула и принялась вытирать слезы. Я помолчала и продолжила: — Тебе ведь на самом деле не нужен мой муж?

— Нет, конечно, — горячо заверила меня Ри. — Он же старый!

Признаться, на пару минут я даже лишилась дара речи от этого заявления. Но ведь вчерашней школьнице Грэгори, старший ее почти вдвое, действительно мог казаться стариком.

— И все эти, — я помедлила, подбирая наименее обидные слова: — поползновения были не по твоей инициативе?

— Сперва пообещай, что поможешь! — оборвала меня Риада. — И я все тебе расскажу, но не здесь и не сейчас. Лейн в любой момент может выйти, а я должна ждать его наверху.

О том, кто из нас должен выйти первой, мы договаривались дольше, чем о месте и времени следующей встречи. Как ни опасно мне казалось оставаться в занятой без спроса комнате, пришлось все же признать, что разумнее дождаться пока уйдут Коллейн и Джойс, чем рисковать встретиться с ними а коридоре, на лестнице или даже в самом кафе. После того, как Ри, предварительно выглянув в коридор, скрылась за дверью, я закрыла замок и, сжав в кулаке выуженный из сумки фонит, притаилась у створки, прислушиваясь. Шаги сообщницы удалились в сторону лестницы, а через несколько минут, подтвердив правильность сделанного выбора, негромко переговариваясь, мимо прошли мужчины.

Я просидела под дверью около часа и только потом осмелилась выйти и, вихрем пролетев по коридору, ступенькам и залу кафе, выскочить на улицу.

* * *

Сомнений в том, куда направиться, не возникло и на минуту — положив во внутренний кармашек сумки амулет связи, я уверенно пошагала в сторону Рассветной башни. Неприятные мысли уходили на второй план, вытесняемые осознанием того, что я вновь могу положиться на Грэгори. Могу рассказать ему о том, что узнала, и о том, что сама додумала, переложить свои заботы на его широкие плечи и ни о чем не беспокоиться. Тем более что, судя по всему, значительная часть странных событий и подозрительного поведения окружающих, имела отношение скорее к мужу, чем ко мне. Грэг обсуждал с Оледом ожидаемые проблемы с семействами Дзи и Саммермэт — и вот, похоже, именно их проявление я и имела неудовольствие наблюдать в подвале кафе.

По пути в ратушу мне не попался никто из знакомых, а потому добралась я быстро и, только войдя в здание, вспомнила о заляпанном кровью рукаве. Конечно, пытаться избежать пятен было уже поздно, но и привлекать внимание к расцарапанной руке не хотелось. В рабочей части Рассветной башни я бывала не часто, но, где находятся туалетные комнаты, знала и отправилась в ближайшую замывать побуревшие разводы. Запястье, покрытое царапинами, выглядело малопривлекательно, но чесаться перестало. Ненавистный мэйм все так же покачивался на алой ленточке, но никаких неприятных ощущений не причинял. Промокнув мокрый рукав салфетками, пригладив волосы и отряхнув как следует брюки, я сочла, что вполне готова к встрече с супругом. Но у судьбы, похоже, были несколько иные планы — заглянув в кабинет мужа, я обнаружила там Коллейна.

Поспешно захлопывать дверь было бы крайне глупо, этим я бы только вызвала ненужные подозрения. Каким бы непривычным не был мой визит, я имела на него полное право. И даже если Риада успела передумать и поведать брату о нашем с ней уговоре, в стенах ратуши посреди рабочего дня он не рискнул бы чем-то мне навредить.

— Коллейн? — притворно удивилась я. — А где Грэгори?

— Эльза, как приятно снова тебя видеть, — заулыбался чародей, поднимаясь из-за стола моего супруга. Если бы собственными ушами не слышала его разговора с Джойсом, никогда бы не предположила, что лэйд Дзи что-то замышляет против меня и Грэга. Его лицо, голос, жесты демонстрировали исключительно благожелательность и дружеское расположение. — Мисталь срочно отбыл домой, поэтому у нас произошла небольшая временная перестановка.

— Так мой муж в кабинете главы? — уточнила я.

— Именно, но он очень занят сейчас. Может я смогу тебе помочь?

— К сожалению нет, — произнесла я печально.

— Какая-то неприятность? — продолжал допытываться Коллейн.

— Нет, что ты, обычные женские глупости, — отнекивалась я.

— А все-таки? — настойчивость мужчины уже вышла за рамки вежливости, но разумнее было не указывать ему на этот факт, а озвучить правдоподобную причину посещения. Чародей настолько явно желал пообщаться, что не стоило ему в этом отказывать. Быть может, он решил, воспользовавшись случаем, что-то мне сообщить? У меня тоже была пара вопросов к нему. Подвеска не грелась, не побуждала бежать из кабинета, сломя голову, а, следовательно, Грис нисколько не возражала против небольшой беседы.

Я по-хозяйски направилась вглубь помещения, налила себе воды из графина в один из стоявших рядом бокалов и уселась на диванчик для посетителей. Коллейн закрыл дверь и устроился по другую сторону низкого столика.

— Знаешь, я хотела сама намекнуть, но раз уж ты предлагаешь помощь, — я сделала глоток и, потупившись, попросила: — Ты не мог бы подсказать Грэгу, что я просто мечтаю о колье в качестве подарка к годовщине брака?

Промелькнувшая на лице мужчины презрительная ухмылка мгновенно сменилась серьезностью:

— Конечно же! Я непременно «проболтаюсь», что ты упоминала об этом.

— Спасибо, Лейн. Это просто замечательно, что я тебя встретила. Я еще утром хотела с тобой поговорить, но никак не могла начать, — я помолчала, словно не решалась продолжить.

— О чем же? Я внимательно слушаю, — приободрил меня маг.

— Меня смущает поведение твоей сестры, — заявила я и, перейдя на шепот, добавила: — Более того, мне кажется, что она влюблена в моего мужа!

Задавая этот вопрос, я совершенно ничем не рисковала — поведение Риады было настолько недвусмысленным, что даже слепая сделала бы выводы. Признаться, мне было очень любопытно, станет ли чародей оправдывать родственницу, делать вид, что ничего не происходит или…Лэйд Дзи выбрал иной путь — не успела я моргнуть, как он, ловко обогнув столик, уселся рядом, поймал мою ладонь и, прижав ее к груди, доверительно произнес:

— Эльза, могу я быть с тобой откровенен?

Я осторожно потянула руку, пытаясь высвободить ее из плена, но мужчина держал крепко.

— Конечно, можешь, — моему голосу заметно не хватало искренности. Прикосновения Коллейна заставляли меня нервничать, хотелось вырваться и броситься вон из кабинета, или хотя бы отодвинуться подальше. Большой палец мужчины начал выписывать круги на моей ладошке, а указательный — поглаживать запястье, раздражая кожу почти так же, как вновь напомнивший о себе мэйм.

— Я давно думал об этом, — заглядывая в мои глаза, принялся «откровенничать» маг: — Но никак не мог набраться решимости и переступить границы.

— Какие границы? — старательно изображая наивную дурочку, поощрила я собеседника.

— Дружбы, товарищества, порядочности, — занялся перечислениями мужчина. — И я бы продолжал молчать, если бы…

— Если бы что? — прервала я многозначительную паузу, ожидая с нетерпением, какую же именно гадость сочинит для меня лэйд Дзи.

— Если бы твой супруг не повел себя так недостойно, бессовестно провоцируя мою наивную сестренку, я бы никогда не осмелился признаться, как я давно люблю тебя, Эльза.

Наверное, не уронить бокал и не раскрыть в удивлении рот мне помогла многолетняя привычка. Я столько раз и от стольких мужчин выслушивала признания, что только, дернувшись, выплеснула немного воды на и без того мокрый рукав и промычала что-то невнятное. Но Коллейну хватило и этого. Он тискал мои пальцы, то пожимая их, то перебирая, как струны, то и дело прикладывался к костяшкам поцелуем и горячо уверял меня в величине и искренности своих чувств. Я же, стараясь удерживать на лице смесь изумления и восторга, напряженно размышляла над причинами устроенного представления. Но сообразить, что же нужно от меня чародею, никак не выходило. Быть может, то же, что и Джойсу?

До неожиданного выступления лэйда Дзи я предполагала, что моим предпоследним увлечением движет уязвленное самолюбие и, быть может, еще не развеявшееся действие моего дара, но пространные тирады чародея наводили на другие выводы. Лейн, не жалея слов, расписывал, какое чудовище представляет собой мой муж, и это очень напоминало недавние высказывания Саммермэта о том, как возмутительно не ценит меня супруг. Джойс прислал мне письмо с неведомым заклинанием и утверждал, что вскоре я буду дышать лишь по его воле, а Коллейн ни с того ни с сего стал уговаривать немедленно развестись и отправиться в храм с ним. Что это, издевка, попытка отвлечь или серьезное предложение? Семейство лэйдара в деньгах не нуждалось, Дзи тоже были богаты, что почти полностью исключало необходимость жениться на наследстве. Но что тогда?

Я совершенно запуталась, не зная, что и думать, а чародей все придвигался, вынуждая меня смещаться к краю дивана. От полета на пол и попытки отбиться от слишком настойчивого ухажера бокалом спасла внезапно без стука распахнувшаяся дверь.

— Простите, я не вовремя? — с порога воскликнула Огаста Варс. В ее блеклых глазах светились неприкрытый восторг и предвкушение свежей сплетни. Но я была искреннее рада видеть эту долговязую любительницу распускать слухи, даже несмотря на то, что с ее легкой руки уже через час в каждом помещении Рассветной башни наверняка стали бы обсуждать мой роман с заместителем мужа, а к вечеру подробности измены прямо на рабочем столе супруга приобрели бы известность по всей Латии.

— Что ты, Гасти, я как раз собиралась уходить! — Я поспешно поднялась и двинулась к выходу. — Коллейн, была рада тебя видеть. Непременно обдумаю то, о чем мы говорили, — добавила, не оборачиваясь к мужчине, поравнявшись с лэй Варс. Та скалила крупноватые зубы в неприятной улыбке и не торопилась уступать дорогу. Пришлось, вздохнув, протискиваться между нею и дверным косяком. Лишь очутившись в коридоре и поймав недоуменный взгляд проходившего мимо охотника, я обнаружила, что так и выскочила из комнаты с бокалом в руке. Возвращаться не хотелось, и я решила просто отдать сосуд Грэгори, тем более что все равно собиралась к нему зайти. Теперь, после непредвиденных признаний лэйда Дзи, это тем более следовало сделать, и я направилась к приемной главы кручара, где, по словам Коллейна, должен был находиться Грэг.

Идти было недалеко, но я почему-то медлила. Подвеска с паучком начала нагреваться, и я пыталась понять, к чему же подталкивает меня серебряная Грис на сей раз. Как назло никуда не тянуло и не одолевали никакие предчувствия. Я брела, едва-едва переставляя ноги, и прислушивалась к своим ощущениям, опасаясь пропустить подсказку покровителя. Почти перед самым кабинетом Мисталя меня обогнал высокий мужчина в плаще с капюшоном, а я вдруг споткнулась на ровном месте и, выронив бокал и неловко взмахнув сумкой, полетела на встречу с полом. Ладонь, подхватившая меня под локоть, была настолько горячей, что жар чувствовался даже сквозь одежду.

— Не ушиблись? — прошелестел приятный голос, чуть заметно выделив букву «ш».

— Нет-нет, все в порядке, — поспешила ответить я, высвобождая руку из хватки незнакомца.

— Это ваше? — произнес он, протягивая мне кубок. Я перевела взгляд с черных когтей на худое лицо с ярко-желтыми глазами, молча кивнула и забрала ставший теплым бокал. — Хороший металл! — Тонкие бледные губы мужчины изогнула легкая улыбка, и он, развернувшись, в пару широких шагов преодолел оставшееся расстояние и скрылся за дверью приемной. А я так и осталась стоять посреди коридора. Мне впервые довелось так близко увидеть повелителя.

* * *

Конечно же, о немедленной встрече с мужем пришлось забыть. Дожидаться, пока важный посетитель уйдет, я не стала — с одной стороны, неизвестно, сколько времени пришлось бы подпирать стену под кабинетом, а с другой — в любой момент мог очутиться поблизости Коллейн. Продолжать общение с заместителем супруга я была совершенно не готова, поэтому я, сунув удостоенный высочайшего прикосновения сосуд в сумку, поспешила уйти. Шестеренки в голове усердно перемалывали свежие впечатления, но в итоге вместо выводов получалась комковатая смесь неприятного вида.

Мне было просто необходимо с кем-то обсудить приключение в кафе и странное поведение лэйда Дзи. Грэгори внезапно оказался занят, а кузены вполне могли, едва выслушав, ринуться подправлять лица заговорщикам. Оставался единственный вариант — Соэра! Возможность поделиться чем-либо с подругой была для меня внове, но, если подумать, чародейка была лучшей кандидатурой — с кем еще, как не с ней, я могла быть откровенна насчет крошки Ри? Кто еще мог рассудить, насколько могут быть правдивы слезы и жалобы Риады и насколько велик шанс, что вместо разговора по душам на назначенной ею встрече меня будет ждать ловушка.

До конца лэй Дзи я так и не поверила — предубеждение, возникшее с момента знакомства (а, если быть честной, то еще до него — с оброненных «невзначай» намеков Хайды было слишком сильным. Сперва, под влиянием момента, из-за следа от удара на бледной щечке, из-за неожиданной помощи я была готова считать слова девушки искренними, но, поразмыслив над ситуацией, засомневалась в их правдивости. Да, Ри не стала кричать, тем самым избавив меня от столкновения с ее братцем и Джойсом, но что если она мгновенно просчитала дальнейшее развитие событий и сочла небезопасным устраивать шум в людном месте? До того, как мы с ней спрятались в пустой комнате и разговорились, она не могла знать, что в кафе я пришла одна. Наверху, в зале меня могли ждать муж, кузены, знакомые, тетка, да кто угодно, кто обратил бы внимание на мое исчезновение. Изобразить несчастную жертву, усыпив тем самым бдительность, и заманить меня в более удобное место было куда дальновиднее истеричного вопля: «Держите ее, она все слышала!». Выяснить, что знает Риада, было весьма заманчиво, но сначала стоило как следует все обдумать.

Приняв решение, я зашагала к магазину детских товаров — желание навестить Лилу и ее малыша было прекрасным поводом появиться в доме, где живет Соэра.

На ступеньках обители семейства Жозир меня чуть не сбил с ног сам глава семьи, он же глава круга чародеев Латии. Мисталь лишь на миг остановился, коротко поприветствовал нежданную гостью в моем лице, смерил внимательным взглядом пузатенького плюшевого детеныша шаеры, которого я с трудом удерживала обеими руками, и, очевидно, сочтя все же не слишком подозрительной, жестом пригласил войти. После чего буквально слетел с лестницы и через пару мгновений скрылся за поворотом. Перехватив поудобнее изрядно надоевшую ношу, я преодолела оставшиеся пару шагов до двери, надавила локтем на ручку и вошла. Конечно, это было несколько бесцеремонно, но я утешала себя тем, что разрешение на визит от хозяина уже получила. Да и стучать ногами ввиду занятых игрушкой рук было едва ли приличнее.

В холле царствовал беспорядок — кругом возвышались нагромождения коробок и чемоданов, на укрытых чехлами креслах громоздились стопки книг, а на столике — пустые коробки. Двустворчатые двери справа распахнулись под напором полной женщины, лица которой было почти не видно за стопкой белья. Сбросив груз в открытый чемодан, она буркнула неприязненно:

— Хозяйка не принимает!

— Но… — договорить мне не удалось, со стороны лестницы раздался звонкий голос Эри:

— Айрис, я сама разберусь.

— Что у вас тут происходит? — спросила я, когда девушка, обогнув препятствия, оказалась рядом.

— Ерунда, — отмахнулась чародейка. — Дядя затеял переезд за город. Заявил, что ребенку нужен простор и свежий воздух, и купил чей-то мол. Кажется, неподалеку от вашего. Ты действительно пришла к Лиле? — пощупав сшитые из кусочков кожи коготки игрушки, прошептала Соэра.

— Нет, нужно поговорить, — так же шепотом отозвалась я.

— Айрис, — куда громче позвала чародейка. — Ай…

— Чего тебе? — выглянула в холл та же толстушка, тоном и выражением лица неимоверно напомнив мне Хадйу.

— Принеси нам с лэй Брэмвейл ромашку и пирожные в библиотеку, — распорядилась девушка и, ухватившись за лапу тряпичного зверя, потащила меня на второй этаж.

— Не может этого быть! — уже в третий раз воскликнула Эри. — Не могу поверить!

Недоверие у лэй Жозир вызывало все: ночной визит Риады, ее наглая попытка влезть в кровать к Грэгори, случайность, приведшая меня в подвал кафе и подслушанный там разговор, слезы и жалобы крошки Ри и, особенно, признания Коллейна. Я умолчала только о встрече с повелителем — об официальных приездах желтоглазых властителей всегда сообщалось заранее, а тайный, естественно, должен был оставаться тайным, и я даже немного опасалась, не принесет ли мне мимолетное столкновение в коридоре ратуши серьезных неприятностей.

— Да я сама до сих пор ошарашена. Как только не убежала с воплями, — делилась я впечатлениями, устроившись в кресле с чашкой и блюдцем с десертом. — А он еще придвигается и придвигается, в глаз заглядывает и ладонь тискает.

— Вот змееныш! — возмутилась чародейка, стиснув мохнатую шею игрушки, с которой лежала на ковре в окружении подноса с заварником и прочей посудой, раскрытых книг, тетрадей и заготовок для амулетов. — А мне ни разу путного комплимента не сделал, — добавила она, стукнув плюшевого шаеренка по носу. Только после этой фразы я вспомнила, что Соэра посещала приемы вместе с лэйдом Дзи и числилась чуть ли не его невестой. Прочно закрепив за Эри место будущей жены кузена, я совершенно упустила из виду ее связь с Коллейном.

— Прости, я не думала, что это тебя заденет, — покаялась я.

— Да ничего, — отмахнулась она. — Просто обидно немного.

— Как считаешь, мог он говорить все это всерьез?

Чародейка помолчала и, прищурившись, внимательно посмотрела мне в глаза.

— А сама как полагаешь?

Я пожала плечами и ответила:

— Ложь от первого до последнего слова. Он или рассчитывал, что мнимая любовь ко мне сделает правдоподобнее вранье о Грэге и Ри, или же ему, как и Саммермэту, что-то от меня нужно.

— Что? Есть предположения? — налив себе еще отвара, произнесла девушка.

— Нет, — призналась я.

— Подумай, Эль, что у тебя есть особенного, кроме денег, — настаивала Соэра. — Что отличает тебя от других?

— Да ничего! — развела я руками и, грустно хмыкнув, добавила: — Разве что на редкость дурацкий дар.

— Ерунда, бывают и хуже, — тут же отмела версию Эри. — Может, среди твоего наследства затерялись артефакты посолиднее бабкиной сломанной брошки?

— Не знаю, — погладив подвеску протянула я.

— А ты узнай! Дайл говорил, что ты жила не в Латии, и что старый дом не продан, а просто закрыт. Так?

— Так!

— Вот и съезди туда, поищи, как следует. Вига с Кардайлом с собой возьми, — принялась настойчиво предлагать чародейка. — Даже если не найдете ничего, так хоть старший Чарди развеется. Я бы на твоем месте поехала. Не может быть, чтобы и Джойс, и Лейн на пустом месте такую активность проявили. Завтра с самого утра поезжай! А лучше еще сегодня.

Поданная Соэрой идея была не лишена привлекательности, но едва ли так сразу осуществима.

— А как же встреча с Риадой? — спросила я с сомнением.

— Нечего с ней встречаться, — отрезала лэй Жозир: — или наврет с три стрелы, или гадость какую-нибудь подстроит. Поверь мне, я ее прекрасно знаю.

Пререкались мы еще около часа. Под конец я пообещала чародейке, что всерьез обдумаю поездку в родной дом и, если все же решусь соблюсти договоренность с крошкой Ри, непременно возьму с собой Эри. Дом семейства Жозир я покидала с небольшим зеркальцем, зачарованым на выявление измененных магией предметов, в сумке, с тремя пирожными в желудке и свежей пищей для размышлений в голове.

Глава 12

Жена как тень: беги за ней — убегает, убегай от неё — догоняет.

Шведская пословица

Мне не терпелось обыскать Брэм-мол, чтобы подтвердить или опровергнуть уверения Грэгори в отсутствии подброшенных Риадой сюрпризов, да и затея с подбором новой симпатии оказалась неудачной, а потому я прямиком направилась домой. Смена зеленого шипа на рыжий стала уже обыденной и, наверное, ненужной. Раз уж я решила снять подозрения с Грэгори и не собиралась расставаться с арендованным монстром, имело смысл поставить Кошу в наш шипарий и поручить его заботам Цвейга. Но для начала все же следовало поговорить с мужем. На этот раз обо всем без утайки.

— Явилась, — поприветствовала меня Хайда, стоило только переступить порог.

— Чем ты опять недовольна? — тяжело вздохнула я.

— И ходит, и бродит, змей знает где, вместо того чтобы дома сидеть и… — затянула привычную песню кайра.

— И слушать умных людей, — закончила я предложение.

— И мужика хоть поцеловать на прощанье! — выдала свою версию Хайда.

— На прощание? — переспросила я.

— Прибежал, на минуту в спальню поднялся, убежал. Сказал, что вернется через два дня, — перечислила кайра сухо.

— Как через два дня?

— А вот так! — заявила Хайда и отправилась в сторону кухни, бубня на ходу: — И шляется, и шляется целыми днями…

Бросив ей в спину:

— Ужинать не буду, — я побрела наверх. Настроение как-то вмиг испортилось, даже порыв обследовать каждый уголок с усовершенствованным Соэрой зеркальцем угас. Судя по всему, поспешный отъезд мужа был как-то связан с таинственным визитом повелителя. Вероятно и Мисталь отбыл вместе с ним. Оставалось надеяться, что и Коллейна они захватили с собой, и он не явится в отсутствие Грэга доказывать мне свою внезапную любовь.

От осознания, что супруга не будет поблизости, в голову полезли разные мысли одна неприятнее другой. Почему он исчез именно тогда, когда я настроилась быть откровенной? Почему серебряный покровитель не поторопил меня с возвращением домой? Означало ли это, что мне не нужно было ни делиться услышанным, увиденным и додуманным с Грэгори, ни советоваться с ним?

Идти или не идти на встречу с Риадой, ехать или не ехать в родительский дом, как быть с признаниями лэйда Дзи предстояло решать мне самой. Правда, я могла воспользоваться фонитом, но израсходовать впустую амулет, который мог пригодиться в по-настоящему важный момент, было бы глупо.

А еще глупее было тратить время на бесполезные сожаления. Поэтому, переодевшись, я все же вооружилась созданным Эри артефактом и занялась охотой на чары. И я их поймала, вернее, нашла. На кухне, на полочке со специями притаился небольшой квадратный коробок, отражавшийся с зеркале опутанным черной паутиной. Но не успела я протянуть к подозрительному предмету руку в сафировой перчатке, как его буквально грудью закрыла недовольная Альма и воинственно поинтересовалась, зачем это мне понадобился ее любимый измельчитель. Помещение пришлось спешно покинуть, чтобы не опасаться потом есть приготовленную женщиной разгневанной женщиной еду.

В столовой обнаружился любимый бокал мужа, посверкивающий серебристыми искрами. Но на его защиту тут же встал Гальс, привлеченный моими странными перемещениями по дому. По словам кайра кубок являлся семейным артефактом Брэмвейлов и уже несколько столетий успешно обезвреживал яды, а если точнее, каким-то образом отделял их от напитка и перемещал в полую ножку бокала. Напольная ваза в холле, каминная решетка в малой гостиной, настенные часы в библиотеке, замок в двери кабинета — я никогда не думала, что Брэм-мол наполнен таким количеством пропитанных магией вещей. Сперва за мной тенью бродила только Хайда и, вытягивая шею, старалась заглянуть в волшебное зеркальце, потом к сопровождению присоединился Гальс. Я уже не столько надеялась найти что-то подброшенное Риадой — все равно я, как выяснилось, не сумела бы определить, что именно из зачарованных предметов имеет к ней отношение, — сколько изучала дом, в котором прожила почти целый год. По наружным стенам змеились светящиеся нити, они же густой решеткой закрывали оконные проемы. Выйдя на улицу я обнаружила, что они, словно паучий кокон, опутывают все три этажа, островерхую крышу и даже флюгер. Единственной прорехой в этом покрывале чар была парадная дверь, но и она зарастала, стоило только повернуть в замке ключ.

Хозяйские покои я оставила напоследок. Выставив за дверь и свою кайру, и кайра Грэгори, в своей спальне с интересом изучила шкатулку-ежика, примостившуюся на подоконнике, посверкивающую красными огоньками щетку для волос и подсвечники, накрытые полупрозрачными колпаками, наверное, защищающими свечи от падений и сквозняков. В нашей общей, супружеской комнате не нашлось вообще ничего интересного, и я направилась в спальню Грэга.

Уже ставшая привычной обстановка вопреки моим надеждам не изобиловала чарами, лишь стеклянный графин на прикроватной тумбе поблескивал серебром. Я разочарованно вздохнула и собралась уйти к себе, как вдруг мое внимание привлекла еле заметная светящаяся ниточка, мелькнувшая в отражении. Я принялась осторожно поворачивать зеркальце, пытаясь поймать этот отблеск еще раз. Наконец, через несколько минут, после того, как я чуть не вывихнула себе запястье, искомое обнаружилось на стене справа от кровати. При ближайшем рассмотрении оказалось, что тоненькая мерцающая паутинка, извиваясь так, чтобы почти полностью сливаться с узором обоев, уходит за тумбу, где превращается в целый клубок, пульсирующий словно живой.

Осененная догадкой, я протянула руку и осторожно тронула самый кончик нити. Не дождавшись реакции, медленно повела пальцем по изгибам паутинки чар. Узор стал разгораться, наливаясь светом, что-то щелкнуло, и часть стены плавно поползла в сторону, открывая уже знакомую мне нишу. Внизу все так же лежали свитки, разбитые часы и кинжал, который я, покрутив в руках, положила обратно. Деньги и бархатные коробочки со средней полки, как и в прошлый раз, не вызвали у меня особого интереса. Розовый конверт бесследно исчез с верхнего яруса тайника, зато резная рамка, прислоненная к дальней стенке, так и манила взять ее в руки. Аккуратно вытащив добычу, я устроилась с ней на краешке кровати и перевернула изображением к себе.

На меня знакомо смотрели злые темные глаза Эдиллии. Но на сей раз кроме ее личика и ладони Грэгори отреставрированным выглядел целый угол портрета. Гладкая, ровная поверхность охватывала голову моей предшественницы, тонкой полосой поднималась по руке мужа и расползалась по его плечам, торсу, шее, подбородку и левой щеке. Всю остальную часть картины по-прежнему покрывала сеть мелких трещин, делая изображение похожим на змеиную чешую.

Изменения вызвали у меня недоумение и досаду. Неужели Грэг ночами терпеливо восстанавливал семейный портрет, довольно улыбаясь достигнутым результатам? Так не проще ли было отдать свое сокровище в мастерскую, чтобы процессом занялся специалист? Или нарисованная рыжая слишком большая ценность, чтобы отдавать ее в чьи-то, пусть более умелые, но чужие руки?

Я уже хотела убрать рамку на место, но, пошевелившись, чтобы встать, задела бедром зеркальце. Мысль взглянуть на семейный портрет с помощью Соэриного артефакта показалась занятной. Я предполагала, что увижу следы магии на гладкой части, но все оказалось совершенно наоборот. В отражении картина была одинаковой по всей поверхности, а все видимые без помощи артефакта повреждения оказались мерцающей пленкой полупрозрачной зеленой слизи, прошитой черными прожилками, которые словно лепестки цветка расходились из черного сгустка, расположенного над грудью Эдиллии.

Гадать, что это, можно было сколько угодно, я же, подумав, решила просто спросить. Почему бы и нет, в самом деле? Предлог для поисков у меня был более чем весомый, и совершенно не было необходимости признаваться, что я уже не в первый раз влезла в тайник мужа. Просто увидела магическую нить на стене, просто проявила любопытство. Не убьет же меня за это Грэгори?

Закрыть нишу оказалось не так-то просто — я водила пальцем то вверх, то вниз по узору, пыталась сдвинуть панель, но все было напрасно. Наконец, утомившись бороться с неподатливым механизмом, я стянула с рук защитные перчатки, налила себе воды из приправленного неведомыми чарами графина и с бокалом в руках устроилась на кровати. Под спину подсунула для удобства пару подушек, а портрет положила на колени. Разница между видимым изображением и его отражением в артефакте меня завораживала. Я машинально поглаживала рамку, ощупывая выступы и впадинки резьбы, и размышляла о том, что же, кроме странной магии, сеткой трещин лежавшей на картине, кажется мне не так.

Так и не поймав ускользающую мысль, я переключилась на придирчивое изучение внешности Эдиллии. С неудовольствием признав, что предыдущая лэй Брэмвейл была красива, я отметила неприятный взгляд, капризность, проскальзывающую в выражении лица, и слишком уж яркие, почти вульгарные волосы. Бесспорно, в рыжей было во что влюбиться, но неужели Грэгори не заглядывал дальше смазливой оболочки? Или просто портретист попался не из лучших? Последнюю версию опровергало неимоверное сходство рисованного Грэга с оригиналом. А может, художник питал к Эдиллии личную неприязнь? Сбоку послышался резкий щелчок, я вздрогнула и повернула голову, палец, соскользнув с рамы, коснулся рисунка. Руку пронзило холодом, в глазах потемнело, я еще успела заметить, как возвращается на место, закрывая нишу, панель, и утонула в беспамятстве.

* * *

Чернота то рассеивалась грязно-серым туманом, то опять сгущалась, пока не исчезла в один миг, словно кто-то одним рывком поднял занавес. Я все так же лежала на кровати, но комната явно была другой. Полог отсутствовал, а потолок радовал глаз изящным орнаментом. Я попыталась пошевелиться — руки и ноги хоть и ощущались странно легкими, но двигались привычно. Осторожно, чтобы вдруг не потерять сознание еще раз, я села и огляделась по сторонам. На резных столбиках кровати были закреплены глубокие чаши с фасваровой крошкой, а с потолка на цепи спускалась трехъярусная люстра с пляшущими в прозрачных сферах язычками белого пламени.

Тяжелые, окаймленные витым шнуром, шторы красовались слева и, вероятно, скрывали за собой окна. Справа выстроились три одинаковых шкафа, а в промежутках между ними висели два огромных зеркала. В центре дальней стены была массивная двустворчатая дверь, а по бокам от нее две двери поменьше. Преобладание зеленого в интерьере навевало приятные ассоциации с ухоженным, только что умытым ливнем садом, темные деревянные поверхности лишь усиливали сходство, а небольшие вкрапления позолоты добавляли обстановке роскоши. У того, кто выбирал все это, определенно был хороший вкус.

Средняя дверь распахнулась, и в спальню шагнул Грэгори. Лицо его было сильно осунувшимся, если не сказать изможденным, а на черной форме охотника пятнами осела белесая пыль.

— Ты еще не спишь, дорогая? — негромко спросил он.

Только обрадовавшись приходу мужа, я запоздало испугалась — одна, в незнакомом месте, в чужой постели, — но раз Грэг здесь, значит все хорошо и совершенно не о чем, беспокоиться.

— Тебя жду! — улыбнулась я, мимолетно отметив, что голос прозвучал как-то странно, будто раздвоившись.

— Не стоило, — отозвался мужчина, расстегивая куртку. Бросив ее на пол, он подошел, сел на край кровати и посмотрел на меня. — Тебе нужно больше отдыхать, солнышко.

Непривычное обращение неприятно кольнуло, но я отмахнулась от него, как от надоедливого насекомого. Разве важно, как именно Грэг назвал меня, когда он такой измученный и печальный? Мне вдруг неимоверно захотелось разгладить морщинку между его бровями, дотронуться до чуть запавшей щеки, обнять. Я рванулась вперед, подняв руки, чтобы обвить ими шею супруга, он тоже подался по мне… но тут поток холодного воздуха с силой толкнул меня в спину, и я, сама не поняв как, распласталась на полу. Поспешно перевернулась, то ли от резкого движения, то ли от падения пред глазами все плыло. Когда зрение обрело прежнюю четкость, я с изумлением уставилась на склонившегося над кроватью Грэгори, по его плечам бесцеремонно шарили чужие ладони, чужие пальцы скользили по его затылку. Нисколько не стесняясь присутствием жены, мой муж целовал какую-то рыжеволосую девицу.

— Грэг! — возмущенно воскликнула я, но он никак не отреагировал. — Прекрати немедленно, — заорала я, вскакивая.

— Солнышко, я устал, — произнес мужчина, отстраняясь от своей рыжей. — Не сейчас.

— Что? — выкрикнула я, и мне вторил, словно эхо, другой голос — высокий, мелодичный, но с нотками зарождающейся истерики.

— Кто она? — почти сорвавшись на визг, завопила девица, стукнув Грэгори кулаком по плечу.

— Кто я? Это ты кто! — возмутилась я.

— Ты должен любить только меня, — вцепившись в ворот рубашки мужа, заявила рыжеволосая, в ее темных глазах блеснул узкий зеленый зрачок, а из кончиков пальцев полезли тонкие черные шипы. Несколько мгновений я в ужасе смотрела, как эти колючие отростки впиваются в шею Грэга, как ручейки крови расчерчивают алыми полосами белую ткань, а потом бросилась на помощь.

— Пусти его, пусти! — вопила я, пытаясь схватить девицу за волосы и оторвать от мужчины, но мои руки проходили и сквозь нее, и сквозь Грэгори, словно они были всего лишь иллюзией. Или это я была иллюзорной? Муж тоже боролся, стараясь освободиться из кровавых объятий, но молчал. Наконец ему удалось разжать шипастые конечности рыжей. Почти так же, как и я чуть раньше, словно отброшенный сильным порывом ветра, Грэг отлетел в сторону и рухнул на пол, а я смогла рассмотреть ту, что располосовала его не хуже бешеной шаеры.

В существе, восседавшем посреди кровати, я с трудом узнала Эдиллию. Болезненно худое тело сверху прикрывал кремовый кружевной пеньюар, а ниже пояса — зеленая простыня. На бледном, нездорового землистого цвета лице яркими пятнами выделялись только запавшие глаза со змеиными зрачками. Их неестественная зелень пугала даже больше, чем окровавленные отростки на пальцах бывшей жены. А копна роскошных рыжих волос лишь добавляла жути ее облику. Я отшатнулась и, как и Грэгори, оказалась на полу. На колени Дилли упало что-то блестящее, она протянула руку и подцепила предмет одним из шипов.

— А что это у нас такое интересное? — нарочито растягивая гласные, проговорила она. — А чьи это побрякушки носит с собой наш муж? — Капля крови, соскользнув с острого «украшения» на пальце рыжей, пробежалась по цепочке и шлепнулась на спинку моего серебряного покровителя. Зеленый камень налился чернотой и запульсировал, постепенно увеличиваясь в размерах. — Какая занятная игрушка, — разглядывая подвеску, беседовала сама с собой Эдиллия. — Какая прекрасная идея.

Простыня вдруг стала собираться складками, посреди кровати образовалась темная воронка, в которую Дилли, расхохотавшись, бросила кулон. Ткань вздулась шатром и разлетелась на лоскутки, обнажая черное мохнатое тело огромного паука. Над спиной насекомого возвышался торс рыжей с четырьмя парами длинных и тонких, словно плети, конечностей. Облизнувшись раздвоенным языком, жуткая тварь бросилась вперед и стала шустро опутывать Грэга склизкой зеленоватой паутиной. Я сорвала со стены зеркало и принялась лупить им по голове Эдиллии.

— Пусти, пусти его, — срывая голос, орала я.

— Пусти, пусти эту пакость! — возмущался кто-то, вырывая у меня «оружие». — Вот вцепилась-то!

— А? Что? — отозвалась я, просыпаясь.

— Картинку брось, дурында, — проворчала Хайда. — Нашла, с чем к мужу в постель забираться. Ты бы еще куклу в полный рост заказала, чтоб уж точно втроем были. — Я села и потрясла головой, прогоняя остатки кошмара. На покрывале валялся бокал, и темнело пятно от пролитой воды, а я все еще сжимала в руках портрет. — Спускайся, тебя внизу дожидаются, — добавила кайра и посоветовала напоследок: — Только умойся сперва!

— Кто? — бросила я ей в спину, но Хайда, не удостоив меня ответом, скрылась за дверью. К ее бесконечному бурчанию я давным-давно привыкла — казалось, что она родилась такой ворчливой и вечно всем недовольной, — но подобные выходки порой неимоверно выводили из себя. Однако, намек кайры на не лучший внешний вид игнорировать не стоило. Осторожно, хотя хотелось отшвырнуть, как ядовитую змею, стараясь не коснуться вновь изображения, я положила картину на тумбочку и встала. Если быть честной, я была сама виновата — прикасаться без защиты сафира к зачарованному предмету неясного назначения было крайне глупо. Подобная беспечность могла вылиться в нечто похуже кратковременного беспамятства и кошмарных видений. Вот только… было ли это лишь ужасным сном? Голос был чуть хрипловатым, как после продолжительного крика, а плечи ныли, как будто я действительно размахивала тем огромным зеркалом, пытаясь пристукнуть паукообразную рыжую тварь. Паучок… Рука сама собой скользнула к вырезу и нащупала согретую теплом тела подвеску. Маленькая серебряная Грис была на месте, зеленый камешек не покраснел и не почернел. Я выдохнула с облегчением. Конечно, нелепо было так пугаться возможной потере, но я уже успела привязаться к видоизмененному бабушкиному наследству. Кроме того, наличие кулона на положенном ему месте, доказывало, что то был просто кошмар и ничего более, а ноющие плечи — всего лишь следствие неудобной позы.

Поспешно приводя себя в порядок и натягивая свежую, неизмятую блузку, я размышляла, кто же мог ждать меня внизу. Время было еще приемлемым для визитов и, в теории, это мог быть кто угодно. Риада, которая не смогла дождаться завтрашней встречи и рискнула прийти в Брэм, была бы лучшим вариантом. Не потому, что я так уж жаждала ее видеть, а потому, что мне не терпелось, наконец, прояснить некоторые вопросы. Следующими по желательности шли кузены — я была бы рада видеть как любого из них в отдельности, так и обоих сразу. Эри так же присутствовала в списке приятных гостей, но на ней этот самый список и заканчивался. Мысль о незапланированной нравоучительной беседе с теткой не радовала совершенно. Еще менее желанным, а кроме того опасным, виделось общество Джойса. Завершал перечень вероятных визитеров Коллейн. И самым скверным было то, что отказаться принять кого бы то ни было не вызывая подозрений я не могла.

Пока спускалась с третьего этажа, гадала, как когда-то в детстве: Ри, Виг, Дайл, Эри, тетя, Джойс, Лейн. Ри, Виг, Дайл… Последняя ступенька предзнаменовала встречу с Марвейн — далеко не худший вариант. Растянув губы в вежливой улыбке, я распахнула дверь в гостиную.

Не угадала. Совсем!

На диване, распространяя дурманящий аромат, красовалась корзина белых лалий, над которой возвышалась пепельно-русая макушка Алвина Виттэрхольта. При виде меня глаза мужчины засияли, в буквальном смысле этого слова, а над цветами запорхали розово-лиловые бабочки — иллюзии Вину удавались отлично, не зря он именно ими зарабатывал себе на жизнь. К сожалению, восторг, который отразился на лице поднявшегося на ноги мага, был неподдельным.

— Эльза, как я счастлив наконец-то вас видеть! — поставив на пол корзину, воскликнул Алвин и шагнул ко мне. Не шарахнуться стоило мне большого труда. Я вдруг отчетливо вспомнила, как всего несколько дней назад целовалась с ним в парке после приема, что говорила, как себя вела. К щекам прилила краска, которую мужчина, склонившийся к моей руке, наверняка принял за румянец смущения.

— Я тоже очень рада, — высвобождая ладонь, ответила я. — Простите, я на минуточку. — Вернувшись к двери, я выглянула в холл и, конечно же, обнаружила там кайру, с деловитым видом протирающую платочком пыль со столика. — Хайда, принеси нам ромашки и что-нибудь к ней! — громко распорядилась я и добавила чуть слышно: — И постарайся из гостиной не выходить подольше и скажи Исми, чтобы забегала с какой-нибудь ерундой.

Обеспечив себе некоторую безопасность от слишком уж развязного поведения гостя, я прошла в комнату и уселась в одно из кресел возле камина, знаком указав Алвину на другое. Он послушно утроился на предложенном месте и уставился на меня влюблено. Я неосторожно положила руку на стол, и мужчина тут же завладел ею и принялся поглаживать мои пальцы. Глядя на свою последнюю жертву, я вдруг почувствовала себя неимоверно виноватой. Обычно, когда воздействие моего дара достигало такой степени, я уже была увлечена кем-то иным и не обращала на прежний идеал особого внимания, а сейчас имела возможность в полной мере оценить навеянную мной влюбленность.

Зрелище было ужасным. Кроме прочего еще и потому, что я отчетливо увидела разницу и могла с уверенностью сказать, что тогда, возле Рассветной башни Виттэрхольт притворялся. Теперь же все было по-настоящему. И я неожиданно тоже решила быть откровенной:

— Вин, зачем вы играли влюбленного?

Он побледнел и некоторое время молчал, не отрывая взгляда от эсты на моей ладони и медленно обводя ее контур кончиком пальца. А когда все же ответил, голос его прозвучал глухо и очень тихо:

— Мне очень нужны деньги.

Я совсем не была готова к подобной откровенности и глупо воскликнула:

— Что?

— Но это уже неважно, — наклонившись ко мне, принялся горячо оправдываться маг. — Совсем не важно, я больше о них не думаю. Теперь все мои мысли только о вас. О тебе, Эльза!

— Расскажи, — попросила я мягко, поддержав переход на «ты».

Нарушив неловкую паузу, хлопнула Дверью Хайда. Алвин мгновенно выпустил мою руку и откинулся на спинку кресла, стараясь не встречаться взглядом ни со мной, ни с кайрой. Составив на столик чашки и заварник, она принялась шерудить кочергой в камине, потом оправлять недостаточно плотно задернутые шторы.

— Хайда, ты можешь идти, — помешав выполнять мои же указания, произнесла я. Кайра фыркнула и, проходя за спиной гостя, состроила гримасу. — Алвин, я действительно хочу это знать, — попыталась вновь вызвать мужчину на откровенность я. И он мне не отказал.

История оказалась банальна и безобидна. В семействе Виттэрхольтов Вин был единственным магом, к тому же довольно слабым, и единственным же кормильцем. На его содержании находилось трое младших — сестра и два брата. Став объектом моего внимания, чародей не смог удержаться от искушения — о том, что я богата, знали практически все, и сколь ни призрачен был шанс удачно (в финансовом смысле) жениться, пренебречь им он не мог.

Исповедь неоднократно прерывалась то Хайдой, то Исми, а я все больше симпатизировала собеседнику. Он так тепло отзывался о семье, так искренне стыдился своих корыстных планов… Провожая через пару часов нежданного гостя до двери, я была рада не тому, что он уходит, а тому, что приходил. И очень надеялась, что когда навеянная любовь исчезнет, он не будет чувствовать ко мне неприязнь.

* * *

То ли разговор с Алвином подействовал умиротворяющее, то ли норма по кошмарам на эти сутки уже была выполнена с избытком, но ночь прошла спокойно. Позавтракав, я решила сразу отправиться в Латию. До встречи с Риадой было еще далеко, но мне совершенно не сиделось дома. Столкнуться в городе с Колейном или Джойсом я не слишком опасалась, поскольку собиралась всего лишь покружить по городу на Коше и заглянуть в гости к Соэре.

Выезд за пределы Брэм-мола и уже обыденная смена рыжего шипа на зеленый прошли гладко. Погода радовала теплом и чистым небом, настроение тоже было безоблачным. Я почему-то вдруг поверила, что сегодня у меня все получится, что, поговорив с крошкой Ри, я наконец-то во всем разберусь. А завтра, когда вернется Грэг, проясню оставшиеся вопросы. Если, конечно, они у меня еще останутся.

Портрет четы Брэмвейл, надежно обернутый сафировой бумагой, покоился в сумке рядом с зеркальцем, и если отдавать Эри сделанный ею артефакт мне совсем не хотелось, то показать чародейке картину просто не терпелось. Утром я снова рассматривала изображение и обнаружила, что сетка трещинок снова сдвинулась, полностью открыв голову Грэгори и скрыв шею Эдиллии. Чары, отражавшиеся в зеркале, тоже изменились, словно потускнев. Возможно, наложенное на полотно заклинание постоянно перемещалось, но мне хотелось убедиться, что я ничего не испортила, ткнув по неосторожности в него пальцем. Да и просто хотелось услышать мнение Соэры прежде чем устраивать мужу допрос.

На крутом повороте дороги мне почудилась мелькнувшая позади тень. Сперва я не придала этому значения, подумав, что просто пролетела крупная птица, но, огибая небольшой холм, снова уловила какое-то движение. Я обернулась, но, сколько ни всматривалась вдаль, дорога была пуста. Увлекшись, я чуть не зацепила боком Коши дерево — такому скверному шиперу, как я, не стоило глазеть по сторонам и уж тем более назад. Выудив одной рукой зеркальце из сумки, я положила его на выступ чуть сбоку от рукояти управления.

Какое-то время ничего не происходило, только гурановое полотно в отражении обзавелось плотной полупрозрачной пеленой и больше походило на реку из вязкой киселеобразной массы, чем на твердое покрытие. Я перемещала зеркало и наклоняла его, пока, наконец, не поймала неуловимую «тень». По киселю дороги за мной скользило переплетение белесых нитей, очень напоминающее по форме и размерам обыкновенный двуместный шип. Кто-то следовал за Кошей, и маскировочный амулет у этого кого-то был куда более мощным. Я немного сбавила скорость, надеясь, что неизвестный попытается меня обогнать, но зеркальная поверхность показала, что «сетка» и не думает сокращать расстояние между нами. А когда я попыталась ускориться, чтобы избавиться от преследователя, он сделал тоже самое. Тень действительно оказалась тенью. Моей тенью!

До Латии я долетела так быстро, как никогда ранее, чуть не заработав при этом косоглазие — следить одновременно и за дорогой, и за отражением было сложновато. Сердце колотилось в груди, как дверной молоток под рукой особо нетерпеливого гостя. Шип-невидимка ловко пропетлял за мной по лабиринту улиц и улочек и остановился на площади перед Рассветной. Ведомая страхом я попала как раз туда, куда совсем не собиралась — к ратуше, где вполне могла встретить Коллейна, — но именно здесь, на главной площади, где кипела городская жизнь, мне показалось наиболее безопасно. Покидать салон Коши я не спешила — пусть он не скрывал меня от «тени», но хотя бы ограждал от прочих. Отправляться к кузенам или, тем более, к Соэре с этим своеобразным хвостом было глупо, хотя кто знает, как давно он следовал за мной повсюду. Я никак не могла сообразить, что же делать, и решила, что это как раз тот случай, когда стоит воспользоваться фонитом. Пусть Грэгори сейчас где-то далеко, но наверняка он скажет, к кому из чародеев я могу обратиться. Рука уже потянулась за сумкой, чтобы отыскать амулет связи, но тут за стеклом купола мелькнуло знакомое лицо. Раздумывала я недолго и, открыв дверцу Коши, негромко позвала:

— Мастер Крю!

Проходивший рядом хозяин «ШИПовника» повернул голову на мой голос, улыбнулся, прищурился, окидывая внимательным взглядом зеленого монстра, подошел вплотную, нагнулся и, отцепив что-то от поцарапанного бока каменного коня, влез в салон.

— Ты где эту пакость подцепила, Элис? — подкидывая на ладони небольшой плоский камешек, спросил он.

— Что это? — мрачно произнесла я, уже зная, что услышу в ответ.

По объяснениям Крю выходило, что невзрачный кругляшок злодейски нейтрализовал действие «лучшего глазоотвода», позволяя тому, у кого находился второй камень, не только видеть Кошу, но и чувствовать направление, где искать, если расстояние между парными амулетами слишком увеличивалось. Поблагодарив за своевременную помощь, я перешла к делу:

— Хочу выкупить этот шип. Сколько ты хочешь?

— Забудь! — отмахнулся мастер.

— Как это? Он мне понравился, и я не хочу его возвращать. Готова заплатить, — настаивала я: — в разумных пределах, конечно же.

— Не возвращай, — заулыбался Крю.

— То есть как?

— Я бы мог сейчас стребовать с тебя неплохую сумму, но… — начал он.

— Но что? — перебила я нетерпеливо.

— Но не хочу вспугнуть ту удачу, что ты мне принесла. Да и брать деньги второй раз как-то некрасиво, — рассмеялся мастер.

— Как второй раз?

— Твой муж уже выкупил эту игрушку, — постучав костяшками пальцев по стеклу купола, сообщил Крю.

— Какой муж? — я напоминала себе ребенка, которые повторяет новые слова, не понимая их смысла.

— А у тебя их много, Элис? — совсем развеселился хозяин «ШИПовника» и добавил: — Виттэрхольт! — после чего я поняла, что супругов у меня, как минимум, два.

В ходе расспросов выяснилось, что почти сразу после меня явился некий мужчина и поинтересовался, что именно продали его жене. В шипарии, разумеется, изобразили недоумение: не знают они никакой жены и уже дней пять у них ни одной сделки не было — если ж каждому мимо проходящему о клиентах рассказывать, то и разориться недолго. Но посетитель, назвавшийся Виттэрхольтом, перешел к угрозам, обещая устроить череду проверок, и был достаточно убедителен. Мастер Крю был вынужден нехотя поделиться описанием Коши и сутью нашего договора. А на следующий день «муж» вернулся и предложил работникам «ШИПовника» перебраться в Латию, да на таких условиях, что только дурак бы отказался.

Рассказ Крю я слушала внимательно, но все равно ничего не понимала. Каким образом Алвин мог бы очутиться в Тонии, узнать, где я была и что делала? Да и зачем ему все это? Описание, данное мастером моему «супругу», и вовсе ничем не напоминало мое последнее увлечение. Осененная внезапной догадкой, я полезла в сумку и, осторожно развернув сафировую обертку, предъявила для опознания портрет, но и тут меня ждала неудача. Таинственный «муж» и с Грэгори не имел ничего общего, кроме цвета волос.

Объявив, что вынужден попрощаться, потому что уже опаздывает, Крю вручил мне небольшую карточку с адресом и витиеватой надписью «ШИПастый змей» и велел непременно явиться, чтобы подправить испорченные амулеты безопасности, после чего выпрыгнул из салона и стремительно зашагал к Рассветной. Проводив его взглядом, я тоже решила покинуть площадь. Медленно подняла Кошу в воздух, медленно пролетела одну улицу, вторую, почти остановившись, приоткрыла дверцу и, швырнув подальше отцепленный мастером от моего шипа камешек, рванула прочь. Кружа по торговой части Латии, я то и дело пристально всматривалась в зеркальце, высматривая «тень», и пыталась поймать за хвост ускользающую мысль. Убедившись, что больше меня никто не преследует, я направилась к Соэре и только возле самого дома сообразила — описание «Виттэрхольта» почти слово в слово совпадало с тем, что дал Холис. «Супруг», явившийся в шипарий Крю, был тем же, кто заплатил магу за намертво прилипшее к моей руке «украшение».

* * *

— Зря ты это затеяла! — протягивая мне чашку, неодобрительно заявила Эри. Мы препирались уже около часа и все никак не могли прийти к единому мнению.

— Как ты не понимаешь, мне необходимо выяснить, из-за чего Ри нацелилась на моего мужа, хотя он ей вовсе и не нравится, и что замышляют Коллейн и Джойс, — отстаивала свою правоту я.

— Да соврала она, — убеждала Соэра, так активно жестикулируя, что с пирожного, которое она держала в руке, слетела кремовая верхушка и неопрятным пятном плюхнулась мне на брюки. — Испугалась, что ты ей скандал закатишь, растерялась и разыграла обиженную жизнью несчастную сиротку. Она всегда так делает!

— А если нет? Мне показалось, что она говорила искренне, — возразила я, пытаясь промокнутьть жирную кляксу салфеткой.

— Вот именно, что показалось! — веско произнесла чародейка и, выдержав небольшую паузу, воскликнула: — Эль, разве можно такой верить?

— Не знаю, — честно призналась я: — Но как иначе узнать правду? — Хоть Эри и говорила со знанием дела и была куда ближе знакомы с лэй Дзи, чем я, но ее доводы меня не убеждали.

— Вернется Брэмвейл, расскажешь ему все и, если он одобрит твою дурацкую идею о доверительной беседе с крошкой Ри, я больше слова против не скажу!

— Но Грэгори возвращается завтра, а Риада будет ждать меня сегодня, — снова возразила я.

— И что? Подождет, никуда не денется! — отмахнулась Соэра. — Давай лучше возьмем Дайла с Люрвигом и посмотрим твой старый дом. Как раз удачно, что мужа твоего нет — не нужно с ним поездку оговаривать.

— И ты считаешь, что отправляться в другой город неизвестно зачем безопасней и разумней, чем среди дня в центре Латии обсудить пару вопросов со вчерашней школьницей? — я никак не могла отделаться от мысли, что столь бурные протесты возлюбленной кузена вызваны исключительно личной неприязнью к давней «подруге».

— Если речь идет об этой конкретной «школьнице», — передразнила меня чародейка: — То да, считаю!

— Так я же не одна пойду! Но если ты боишься, что мы с ней не справимся, давай позовем моих кузенов, — предложила я, невольно улыбаясь тому, как меняется выражение лица собеседницы — уверенность в собственной правоте мигом уступила место какой-то детской беззащитности.

— С ума сошла? — возмутилась Соэра. — Да если ты Дайлу про то, что в кафе услышала, расскажешь, он же не на встречу с лупоглазой пойдет, он сразу отправится с ее братцем отношения выяснять, а заодно и с племянничком лэйдара. Тебе родственники надоели?

Обрисованная чародейкой перспектива была более чем вероятной, я и сама понимала, что ни Кардайла, ни Вига не стоит вмешивать в это дело. Оба брата Чарди не преминули бы вступиться за меня, но и Коллейн, и Джойс были противниками совсем не их уровня. Первый в силу принадлежности к магам, второй — из-за занимаемой дядей должности. Всерьез напуганная, Эри продолжала и продолжала с излишней горячностью убеждать меня в необдуманности и глупости в шутку высказанной идеи. Из-за этого затянувшегося монолога я совсем позабыла про портрет и вспомнила о нем, только когда, разыскивая в сумке ключ от Коши, наткнулась на сафировый сверток, но решила, что покажу его чародейке позже.

Окинув поцарапанные бока шипа недовольным взглядом, Соэра нехотя залезла в салон и устроилась на пассажирском сидении. Я, в общем-то, понимала ее беспокойство и нежелание участвовать, но больше обратиться мне было не к кому, а совсем одна я бы вряд ли рискнула пойти после предупреждений мужа и его просьбы избегать уединенных мест.

— Может, передумаешь? — в который раз спросила Эри. Но я лишь покачала головой и подняла Кошу в воздух. Я почему-то верила, что все будет хорошо, а на самый крайний случай в кармане брюк прятался каменный кругляшок фонита.

Глава 13

У плохой жены муж рано седеет.

Абхазская пословица

Парк, тянувшийся вдоль ручья, не мог похвастаться ни размерами, ни изысканностью планировки. Две узкие аллеи, соединенные крохотными мостиками, повторяли изгибы выложенного каменными плитами русла. По одну сторону сразу за дорожкой теснились буйные заросли, надежно закрывающие квартал небогатых домов, а по другую — над аккуратно подстриженными кронами то здесь, то там виднелись крыши особняков и проглядывали из-за стволов ограды и калитки.

Место как нельзя лучше подходило для тайной встречи — здесь не прогуливались ни скучающие горожане, ни обитатели домов, а одна из калиток вела в сад Дзи-мола. Лавочку, полускрытую гибкими ветками ивы, мы нашли не сразу. Соэра, прикрепившая к вороту булавку, по ее словам отводящую глаза не хуже того амулета, что был на моем шипе, спряталась в кустах неподалеку, а я уселась ожидать Риаду.

Прислушиваться было бесполезно — журчание воды надежно перекрыло бы не только легкие девичьи шаги, но и топот десятка носящихся сломя голову детишек, — поэтому я старалась не отвлекаться от созерцания дорожки. Но взгляд то и дело сам по себе цеплялся то за причудливый цветочный узор на клумбе, то за пляску солнечных зайчиков на камнях дорожки. В результате я чуть не пропустила появление лэй Дзи.

Только увидев спешащую ко мне девушку, я поняла, что на самом деле не слишком-то рассчитывала на ее приход. Однако крошка Ри сдержала слово. Последние несколько шагов она практически пробежала и на лавку опустилась тяжело дыша. Лицо Риады было взволнованным, а руки нервно комкали платок. В простом домашнем платье, с небрежно заколотыми волосами и не накрашеным лицом она была совсем на меня не похожа и казалась даже младше, чем была на самом деле.

— Что-то случилось? — с невольным участием спросила я.

— Не знаю, — отозвалась девушка. — Мне почему-то очень тревожно. Может, перенесем разговор?

— Почему? — насторожилась я. — Твой брат, ведь, на работе?

— Да, он ушел, но… — оборвала на середине фразу собеседница, заметно побледнев и уставившись куда-то поверх моего плеча.

Я повернула голову, чтобы посмотреть, на чем остановился взгляд Риады, и, приглушенно вскрикнув, вскочила со скамейки.

— Какая нежданная встреча! — с улыбкой протянул Коллейн.

Мысли закружились в моей голове, словно подхваченные ветром листья. Сперва я подумала, что Эри была права, и что крошка Ри заманила меня в ловушку, но она, судя по побледневшему лицу и судорожно вцепившимся в край скамьи пальцам, была перепугана внезапным появлением братца больше, чем я. Так может, он следил за сестрой? Подслушал наш разговор там, в подвале кафе? Или просто решил прогуляться в самый неподходящий момент?

Как бы там ни было, бросаться бежать было нелепо. Я решила попробовать свести все к светской беседе — раз, предположительно, лэй Дзи не приглашала родственника к нам присоединиться, то должна была мне подыграть. А еще ведь незримым помощником пряталась рядом Соэра. Так разве три сообразительных девушки не справятся с одним мужчиной, будь он хоть трижды маг?

— Лейн, ты очень кстати! — заулыбалась я в ответ.

— Неужели? — деланно поразился Коллейн, подходя ближе, и церемонно поднес мою ладонь к губам. Осторожно высвободив руку, я сунула ее в карман и сжала пальцами кругляшок фонита. Прикосновение к его гладкой каменной поверхности немного успокоило, хотя я все равно предпочла бы оказаться где-нибудь подальше. Лучше всего под защитой толстых стен Брэм-мола.

— Я пыталась объяснить твоей сестре, что Грэгори не лучший объект для увлечения, и мне не помешает поддержка, — заявила я. Риада издала какой-то сдавленный звук, но мое внимание было приковано к магу, к его реакции на мои слова. Лейн выгнул бровь и покачал головой:

— Не могу с тобой согласиться, Эльза! Выбранный семьей объект не может не быть лучшим.

— Вот как? — спросила я, чтобы потянуть время — непредвиденная откровенность лэйда Дзи сбила меня с уже придуманной в голове речи, и я просто не знала, что говорить дальше.

— Вот так! И прекрати изображать дуру, Эль, — тебе неплохо удается, но совершенно не идет этот образ, заметил Коллейн.

— Неужели? — повторила я недавно сказанное им с почти теми же интонациями. Интуиция нашептывала, что пора бы отбросить приличия и надежды на соблюдение их собеседником и уходить не оглядываясь. Разговора с Риадой все равно уже не получилось бы, а общаться с ее непредсказуемым братом да еще и в таком уединенном месте было слишком рискованно.

— Что ж, тогда я, пожалуй, изображу умную и скажу, что мне пора, — я сделала шаг назад, надеясь, что Соэра поймет намек и как-то отвлечет мага.

— Действительно пора! — прозвучал еще один мужской голос.

Я вздрогнула и обернулась — на дорожке в паре шагов от меня ухмылялся Джойс Самметмэт, а рядом с ним стояла лэй Жозир.

— Я же говорила, что это плохая идея, — негромко произнесла она, отводя взгляд.

— Эри? — неверяще воскликнула я.

— Гадина! — выкрикнула Риада.

— Ты сама виновата, — пожала плечами Соэра и, поднеся к губам ладонь, сдула мне в лицо какой-то порошок.

Все вокруг завертелось безумной каруселью — лица, голоса. Звук удара и требование прекратить ныть, чьи-то руки, подхватившие меня, какой-то спор. Я сжимала в кулаке фонит и отчаянно пыталась удержать ускользающее сознание, сконцентрироваться, позвать… Наконец в затуманенной голове раздалось удивленное: «Эльза?!» «Грэг, я… я…» — ослабевшие пальцы разжались и связь с мужем оборвалась, а вместе с ней и связь с миром.

* * *

— Что вам нужно? — голос Грэгори звучал странно, словно доносился сквозь толщу воды. Он стоял спиной ко мне, и я не могла видеть его лица, но почему-то знала, что оно выглядит утомленным, что под глазами мужа залегли синеватые тени, а от крыльев носа к уголкам рта протянулись глубокие складки.

— Дай подумать, — побарабанив пальцами по своему подбородку, отозвался Джойс.

— Сдохни! — влез с собственным пожеланием Коллейн.

— Прямо сейчас? — уточнил Брэмвейл.

— Нет, — ответил ему его заместитель: — На прошлой неделе!

— Не торопи события, Лейн, — улыбнулся Саммермэт. — На прошлой неделе — это слишком рано. Вот пару дней назад было бы в самый раз. — Грэг хмыкнул, но промолчал. — Впрочем, — продолжил племянник лэйдара: — Мы разумные люди и не станем требовать невозможного.

— Сдохни сейчас! — снова вмешался лэйд Дзи.

— Завтра, — поправил его Джойс. — Завтра нас вполне устроит.

— Да не станет он ничего делать, — высказала свое мнение невесть откуда взявшаяся Соэра. — Вы на его равнодушную физиономию посмотрите — ему все равно.

— Он ее не любит, — всхлипнула рядом Риада.

— Что, совсем? — нахмурился Коллейн.

— Точно, как же я мог забыть! — огорчился Саммермэт. — Ну ничего, у нас есть та, кого он любит. — Губы блондина изогнулись в на редкость неприятной ухмылке. — Посмотри, что у меня есть, — противно сюсюкая, произнес он и вытащил из-за спины портрет. В другой его руке блеснула толстая длинная игла. — Если ты не будешь послушным мальчиком, я выколю твоей любимой глазик, — пообещал Джойс, поднося острие иголки к нарисованному лицу Эдиллии.

— Нет, только не это! — воскликнул Грэгори испуганно.

— Ты знаешь, что делать, — веско заявила Эри.

— Ты же хороший муж, — добавил Саммермэт, со скрежетом процарапывая раму.

— Ве-е-ерный муж, — издевательски протянул Лейн.

— Знаю, — согласился Грэг, обхватывая ладонями собственную шею.

Я пыталась закричать, но голос не слушался.

— Так действуй! — скомандовал Джойс.

На пальцах супруга сверкнули лезвия стальных когтей. Всего одно резкое движение, и голова Брэмвейла полетела вниз, обдавая хохочущих зрителей фонтаном крови. Одна капля, описав дугу, шлепнулась мне на грудь, обжигая кожу.

— Нет! — закричала я, открывая глаза.***

Голубой потолок с искусно изображенными облаками настолько был похож на настоящее небо, что мне в первый момент показалось, что я лежу на лугу. Комната, в которой я пришла в себя, была незнакомой и очень странной. В ней не было окон и почти отсутствовала, если не считать кровать и пару кресел, мебель, а на стенах был нарисован огромный змей. Каждая тщательно выписанная зелено-золотая чешуйка была размером не меньше моей ладони, а в распахнутой пасти этого «украшения» с легкостью помешалась черная дверь. Пушистый зеленый ковер и такие же покрывало и подушки довершали картину. Если не всматриваться, то можно было представлять себе, что находишься посреди поля, а вокруг кольцом свернулось желтоглазое чудовище, не то зевающее, не то собирающееся проглотить того, кто забрел в его владения.

Даже если бы мне показали эту спальню, приведя в нее в компании мужа, кузенов и десятка охранников, мне бы и то стало не по себе, а очутиться в подобной обстановке одной и в результате похищения было по-настоящему жутко. Впрочем, одиночеству следовало радоваться — оно было куда лучше той компании, на которую я могла рассчитывать в данных обстоятельствах, и позволяло эти обстоятельства оценить. Я не знала, где я и почему, сколько времени прошло с так скверно завершившейся встречи, а главное, никак не могла понять, какова была роль Соэры. Мне настолько не хотелось верить в ее предательство, что я невольно начала подыскивать ей оправдания. Быть может, ее обманули? Заставили? Думать, что она лгала во всем с самого начала, что каждая ее фраза, каждая дружеская улыбка были поддельными, было страшно. Я успела привязаться к чародейке — с тех пор, как стала ясна направленность моего дара, у меня совсем не было подруг, и я была так рада нашему общению, так хотела считать ее родственницей, почти сестрой. А как рассказать о вероломстве возлюбленной Кардайлу? А что, если и он меня обманывал? Что если и он, и Виг тоже каким-то образом связаны с Джойсом, и Коллейном? В моей голове теснились бесчисленные вопросы, а ответов не было.

Одно было хорошо — кровавое представление оказалось всего лишь кошмарным сном. Я потрогала обожженную в этом ужасном видении кожу и нащупала подвеску. Расстегнув цепочку, подозрительно уставилась на серебряную Грис — может, и она совсем не то, что я думаю? Похоже, боль, приведшая меня в чувство, была из-за очередной трапезы артефакта. Камешек ярко светился, и порыв немедленно швырнуть кулон куда-нибудь подальше отчаянно боролся с желанием надеть покровитель снова. Веры словам Эри о назначении паучка теперь не было, но без него было как-то неуютно, и, рассудив, что хуже уже не станет, я опять повесила кровожадное насекомое на шею.

После порошка, которым меня усыпили, я чувствовала себя слабой, вялой, но тем не менее осторожно поднялась и прошлась по комнате. Дверь-пасть, как и следовало ожидать, была закрыта, а других не обнаружилось. Возле одного из кресел валялась моя сумка, все содержимое которой, включая портрет четы Брэмвейл, было на месте. Оставалось лишь пожалеть, что я так бездарно использовала единственную возможность позвать на помощь. Хотя, если бы я не переложила фонит в карман, его наверняка нашли бы, пока я спала, и я бы не сумела сделать даже попытку связаться с мужем. А так все же была надежда, что Грэгори поймет, что что-то произошло и, быть может, что-то предпримет. Впрочем, после сюрприза, преподнесенного чародейкой, я бы не удивилась, даже если бы супруг вдруг вошел в змеиную спальню по руку с Соэрой, а то и въехал верхом на калфе.

Обследование выделенных похитителями покоев вызвало новую волну слабости и я поспешила вернуться на кровать. И очень вовремя, потому что, не успела я улечься и смежить веки, раздался тихий щелчок замка, приглушенные ковром шаги. Матрас рядом со мной прогнулся, прохладная рука погладила мою щеку, соскользнула на шею, лица коснулось чье-то дыхание. Притворяться спящей дальше становилось не слишком разумно, и я открыла глаза.

— Очнулась, любимая? — ласково прошептал Джойс Саммермэт не требующий ответа вопрос. — Я уже заждался.

— Где я? — притворятся не пришлось — мой голос дрогнул по-настоящему.

— Это моя старая комната, — как ни в чем не бывало ответил мужчина, помогая мне сесть и подпихивая под спину подушки. — Тебе нравится?

Я пробежалась взглядом по обстановке, словно видела ее в первый раз и осторожно ответила:

— Здесь мило.

— Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся Джойс. — В детстве я проводил здесь много времени. — Он поднял мою руку и прижался к костяшкам губами.

Я совершенно не понимала, что происходит и как мне себя вести. Бывший поклонник вел себя так, словно я добровольно заглянула к нему в гости. И, кажется, ожидал, что и я восприму это так же. Наверное, надо было начать возмущаться и требовать объяснений, но выражение лица Саммермэта — безмятежное и, пожалуй, счастливое — натолкнуло меня на мысль, что он не в себе. Находился ли он под воздействием какого-то вещества или просто сошел с ума — в обоих случая перечить было бы крайне и опрометчиво, и я решила подыграть.

— А почему нет окон?

— Это подземный этаж, — охотно пояснил мужчина. — Мама не разрешила портить жилые комнаты и дед выделил мне часть подвала.

— Очень… интересно.

— Я играл здесь целыми днями и мечтал о том, как получу покровительство змея и стану магом, охотником.

— Я… мне очень жаль, — начала я, но Джойс меня перебил:

— Ерунда, недавно я наконец понял, что мне повезло куда больше, чем всем этим змеенышам.

Улыбка его стала по-настоящему безумной.

— Правда? — спросила я, жалея, что под рукой нет ничего тяжелого, чтобы хоть попытаться огреть хозяина странной спальни по голове.

— Правда! — погладив меня по щеке, подтвердил Саммермэт. — А эту комнату мы переделаем в детскую.

— Мы?

— Поженимся, как только ты разведешься, — продолжил за меня Джойс, вставая с кровати: — Или овдовеешь, — добавил он потянув меня за руку и заставляя тем самым тоже подняться.

— Как это?

— Если Брэмвейл окажется слишком туп, чтобы выбрать правильный путь, ему придется отправиться к предкам, — буднично пояснил мужчина, обнимая меня за талию и увлекая в сторону пасти-выхода. — Способ выберешь сама. Пойдем, тебе пора поесть.

Я была так потрясена, что молчала, пока мы шли по длинному, тускло освещенному коридору, поднимались по лестнице и пересекали просторный холл, Саммермэт же в красках расписывал, как мы с ним будем счастливы в самое ближайшее время, и, похоже, даже не замечал, что беседует сам с собой. Очнулась я только после того, как Саммермэт, распахнув резную двустворчатую дверь, втолкнул меня в столовую, где за круглым столом сидели двое незнакомых мне мужчин и Коллейн.

— Присаживайся, дорогая, — подведя меня к свободному месту и отодвинув стул, произнес Джойс. Я послушно уселась, растянув губы в неестественной улыбке. — Это Айз Койл, — устроившись во главе стола начал представлять мне незнакомцев «жених». Я кивнула невозмутимо что-то жующему рыжеволосому типу лет сорока на вид. — Это Клайр Этис, — парень с шапкой вьющихся черных волос отсалютовал мне бокалом. Я налила воды в свой и поднесла его ко рту. — А это Эльза Саммермэт, — с гордостью в голосе возвестил самопровозглашенный муж.

Я подавилась и закашлялась. Лэйд Дзи, сидевший слева, тут же принялся не слишком бережно стучать меня по спине. Я отклонилась в сторону и прохрипела:

— Спасибо, мне уже лучше.

— Прости, милая, я немного тороплю события, — повинился Джойс: — Но тебе следует привыкать к новой фамилии.

— Постараюсь, — ответила я, промокая салфеткой пятно от пролитой воды на скатерти. И вздрогнула, ощутив, как по моему бедру скользнула рука Коллейна.

— Ты зачем ее сюда привел? — поинтересовался он и, снова вооружившись ножом и вилкой, принялся терзать кусок мяса на своей тарелке.

— Это мой дом и место моей любимой женщины рядом со мной, — пожал плечами Саммермэт.

Он говорил с такой уверенностью, что впору было решить, что это не он сошел с ума, а я.

— Но мы собирались обсудить дела, — подал голос рыжий.

— И мы их обсудим. У меня нет секретов от Эльзы, — заверил Джойс и, обхватив мою кисть ладонями, прижался губами к запястью чуть выше края эсты. Я в ужасе смотрела на его светловолосую голову, склонившуюся над моей рукой, а он, медленно закатывая рукав, прокладывал дорожку из поцелуев к мэйму. — Благодаря этой милой безделице, — погладил он красную ленту: — она всегда будет на моей стороне.

— Расслабься, Айз, — вмешался кудрявый. — В любом случае, скоро все разрешится.

— Что разрешится? — решилась спросить я.

— Превосходству змеенышей придет конец, — воскликнул счастливо Саммермэт и потянулся к бутылке. Я осторожно убрала под стол освобожденную из плена руку и покосилась в сторону Коллейна — он слегка скривился, но больше ничем не показал, что уничижительное название чародеев его как-то задело.

— За будущее! — провозгласил рыжий, и над столом зазвенели соприкасаясь бокалы.

* * *

Я старательно размазывала еду по тарелке, делая вид, что ем, и мечтала оказаться где-нибудь подальше. Уже сто раз я обозвала себя дурой за пренебрежение просьбой Грэгори избегать безлюдных мест, идиоткой — за доверчивость, и, наконец, повелительницей невезения — за напрасно испорченный фонит. Если подумать, мне не везло всю мою сознательную жизнь. Я рано осиротела и тут же угодила в радушные объятия жаждущей реванша тетки. Заполучила с ее помощью именно тот дефект психики, который самым скверным образом сочетался с подаренной кровью повелителей особенностью. И даже брак с Брэмвейлом, который я искренне считала крайне удачным, на деле оказался не так уж хорош — ведь, вероятно, на этом пиршестве безумцев я очутилась именно из-за него. Или нет?

А четверка мужчин, обсуждавших ловушки для охотников и шантаж целого ряда других магов, действительно была безумна. Конечно, справиться с чародеями они могли — в конце концов, те, вне зависимости от силы и направленности дара, были всего лишь людьми. Но за спинами «змеенышей» стояли их извечные покровители — бессмертные и всемогущие. И пусть желтоглазые не слишком интересовались жизнью подопечных и никогда не вмешивались в дела лэйдаров, рассчитывать, что они не обратят внимания на попытку изменить существующий порядок, было глупее, чем спрыгнуть в разлом.

Я старалась быть как можно незаметнее, потому что, кроме прочего, совершенно не представляла, как именно должна себя вести под воздействием подарка Джойса, который Грэг, как я полагала, заменил на пустышку. Вот только от перечисления деловитого перечисления намеченных жертв, которое затеял Саммермэт, мне стало настолько жутко, что я не удержалась от вопроса:

— А зачем, — слово «убивать» никак не хотело сходить с языка и я заменила его более мягким: — устранять магов?

Рыжеволосый Айз недобро уставился на меня исподлобья, Коллейн хмыкнул, прикрыв рот салфеткой, кудрявый Клайр рассмеялся открыто, а кандидат в супруги, вновь пленив мою ладошку, с готовностью сменил тему:

— Прости, дорогая! Я так увлекся, что совсем о тебе забыл. А ведь ты как никто заслуживаешь узнать обо всем именно от меня. — Я с трудом улыбнулась, надеясь, что получившаяся гримаса сойдет за поощрение. — Я уже говорил тебе, что в детстве, мечтал обладать магией? — продолжил мужчина, и, дождавшись моего кивка, освободил мою руку, поднялся и принялся вышагивать туда-сюда, вдоль торца стола, сопровождая свою речь жестами. — Повзрослев я сперва был в бе… крайне негативно воспринял выпавший мне жребий. Но со временем осознал одну простую истину — нас, наделенных не чарами, а дарами, преступно недооценивают. Ведь что такое маг? Всего лишь сила. У кого-то ее больше, у кого-то меньше, но она всегда одинакова. А мы, мы уникальны — каждый из нас особенный, неповторимый!

— И что? — произнесла я, побуждая Саммермэта к дальнейшей откровенности.

— Ну все, теперь он до вечера не заткнется, — закатив глаза, тихонько прокомментировал кудрявый, но Джойс его, кажется, даже не услышал.

— И я, я как никто могу судить об этом! А знаешь почему, любимая?

— Нет, — честно призналась я.

— Мой дар — определять, чем наделила кровь повелителей других, — заявил мужчина так, словно обладал как минимум возможностью оживлять мертвых. — И если прежде я не видел в этой способности особой пользы, то теперь мне открывается будущее.

Глаза «провидца» неестественно блестели, и весь его вид не внушал никакого доверия. Мне казалось, что он вот-вот сорвется с места и с разбегу запрыгнет на люстру, или пробежится по столу, или выпрыгнет в окно. Если остальные всего лишь вынашивали неосуществимые планы, то Джойс был самым настоящим сумасшедшим. Я сжала в кулаке подвеску-паучка и взмолилась про себя столапой ткачихе судеб, что все, начиная с сегодняшнего утра, оказалось всего лишь кошмарным сном.

Впрочем, напугана была только я — лица мужчин выражали откровенную скуку. Именно с такими постными минами обычно сидят на нудных лекциях или в сотый раз внимают поучениям родителей. Было видно, что всю эту высокопарную чушь про уникальность, они слышат не впервые. Всерьез опасаясь того, что будет, после застолья, я решила поощрить оратора и с деланным интересом спросила:

— И что ты видишь в моем будущем?

Саммермэт ослепительно улыбнулся и воскликнул:

— Ты, моя дорогая, будешь счастливой супругой повелителя шахада.

Я вспомнила встреченного вчера желтоглазого и с сомнением протянула:

— Разве они женятся?

— Забудь о них, — пренебрежительно отмахнулся Джойс: — Их скоро не будет. Желтоглазые исчезнут и освободят место лучшим из нас. Конечно, на пару лет я уступлю власть дяде, но потом…

— То есть под повелителем ты подразумеваешь… себя? — уточнила я, не в силах осознать вот так вот сходу масштаб амбиций «жениха».

— Ну разумеется! — «обрадовал» будущую повелительницу Саммермэт. — Клайр будет лэйдаром Латии, Айз — Тонии, — щедро распределял владения он.

— А Коллейн? — не удержалась от очередного вопроса я.

— А Коллейн возглавит новый круг чародеев, — с готовностью ответил «провидец».

— Из тех, кто выживет, — лениво дополнил его ответ маг.

— Я, конечно, восхищена твоим… размахом, — начала я, осторожно подбирая слова: — Но как вы планируете достичь всего этого?

— Ты бы лучше помолчала, а? — тихонько произнес лэйд Дзи, чуть наклонившись в мою сторону. — Не то он опять репетировать обращение к народу начнет.

— Ты действительно видишь, как все это будет? — не вняла просьбе я.

— Да нет же, — рассмеялся Джойс. — Ты не правильно меня поняла. Я не вижу грядущее, я вижу, каким станет дар после изменения. — Понятнее, после его слов мне не стало, зато появилась надежда, что супружеских уз с этим полоумным, страдающим манией величия, удастся как-то избежать. — Например ты, любовь моя, самая лучшая кандидатура в супруги повелителя. И я считаю неимоверной удачей, что столь ценные способности достались именно той, что похитила мое сердце.

Мне неимоверно захотелось узнать, что он запоет через недельку-другую, когда навеянные чувства исчезнут без следа, но поднимать эту тему я не рискнула. Саммермэт казался мне безумцем, но, если подумать, судя по поведению остальных, именно он был главным в этом сборище заговорщиков. Следовательно, именно он был моей защитой от них, а его влюбленность в какой-то степени гарантировала мне неприкосновенность.

Прежде, чем я успела задать следующий вопрос, дверь столовой распахнулась, и в помещение вошла Риада. Вид у девушки был скверный: припухшие от слез веки превратили глаза в узкие щелочки, волосы были растрепаны и напоминали гнездо, а ключицы выпирали даже сквозь ткань платья.

— Добрый день, — глухо, словно сквозь слой ваты, поздоровалась она и, ни на кого не глядя, устроилась на свободном стуле. Руки ее, потянувшиеся к миске с салатом, заметно подрагивали.

— Ри, — позвала я, но девушка словно и не слышала. Пришлось обращаться к ее брату: — Что с ней?

Коллейн поморщился, словно съел что-то кислое, и неохотно произнес:

— Наказана.

— Совершенно верно, — подтвердил жизнерадостно Джойс: — каждый, кто пойдет против нас, будет наказан.

— Если, конечно, он еще способен принести пользу, — дополнил его слова лэйд Койл, пригладив свою рыжую шевелюру. — Иначе, — он провел ребром ладони по шее и неожиданно подмигнул мне.

— Это само собой, — признал недовольный вмешательством в его речь Саммермэт.

Я посмотрела на Риаду, подмечая не замеченные сходу мелочи — обломанные ногти, синяк на запястье. В мою голову стало закрадываться ужасное подозрение… но ведь не мог же ее брат такое позволить? Или мог? Спросить напрямик, особенно в присутствии жертвы я бы не смогла, но новоявленный жених сам продолжил начатую тему.

— Обрати внимание на Клайра, — указал он взмахом руки. Кудрявый парень приосанился и улыбнулся, словно демонстрируя, что в нем есть чему привлекать женские взгляды. — Нет никого лучше, чтобы примерно наказать непослушную девчонку! — Мне немедленно захотелось запустить в зубы этому улыбчивому чудовищу тяжелым бокалом. — Прежде, совсем недавно, он обладал даром приходить в сны знакомых людей, теперь же, благодаря участию в нашем… договоре, он, заглянув «в гости», может управлять их сновидениями, как ему вздумается, превращая их в сплошную эйфорию или же затянувшийся кошмар. Угадай, моя дорогая, что досталось плохой девочке этой ночью?

Я невольно вздрогнула, хоть Джойс и опроверг самые мрачные мои предположения, но после Безумной Эдиллии, навестившей меня недавно, отнестись к тому, что досталось бедной Ри с легкостью я уже не могла. А не были ли и мои видения плодом воздействия этого «палача»? Молнией вспыхнувшая идея заставила меня по-иному оценить нового знакомого.

— Скажите, Клайр, — постаравшись изобразить праздный интерес с малой толикой восхищения, спросила я: — А вы так можете создать сон для кого угодно?

— Увы, я не всемогущ, — заскромничал кудрявый: — для этого мне нужно быть лично знакомым с человеком. Хотите, я сделаю что-нибудь для вас сегодня?

— Не лезь к моей невесте, — отрезал хозяин застолья, и я вдруг поняла, что присвоенное мне звание в чем-то совсем не плохо. А еще осознала, что что-то кроется между этими «прежде» и «теперь». Джойс говорил так о себе, обо мне, а теперь вот — о мастере портить чужой отдых.

— Милый, — ласковое обращение само по себе и очень к месту сорвалось с моего языка: — я очень счастлива и польщена тем, что именно меня ты избрал на роль своей супруги, но не уверена, что я ее достойна, — я потупилась, изображая смущение и жалея, что не умею краснеть по заказу. Саммермэт остановился у меня за спиной, положил мне на плечо руку и слегка сжал пальцы, словно в попытке приободрить. От его прикосновения я заметно дернулась, но, похоже, кандидат в мужья приписал этой дрожи совсем другой смысл. Он склонился и интимно прошептал в самое ухо:

— Не предполагал, что ты так очаровательно не уверена в себе, Эльза.

— Просто… — я сделала паузу, покрутила в пальцах десертную ложечку, будто раздумывая над формулировкой вопроса, и продолжила: — Мой дар — он же такой бесполезный!

— Так вот ты о чем! Позволь судить об этом тому, кто видит суть твоих способностей дорогая, — рассмеялся мужчина.

— И какова эта суть? — попыталась добиться конкретного ответа я.

— Может, мы все же вернемся к нашим делам? — прервал перспективное развитие разговора рыжий. — У меня не так много времени.

— Действительно, у тебя теперь будет масса возможностей пообщаться со своей… возлюбленной, — ухмыльнулся Коллейн.

— Ну хорошо, — неожиданно согласился Джойс, усаживаясь снова во главе стола. — Дорогая, ты могла бы пока изучить дом. Конечно, жить мы будем не здесь, но вероятно ты захочешь что-то изменить по своему вкусу.

С одной стороны, я была только рада покинуть это застолье ненормальных, с другой — была раздосадована, что так ничего и не узнала толком. Как бы там ни было, оставаться в столовой после недвусмысленного указания выйти, я не могла и стала нехотя подниматься. Взгляд упал на макушку Ри, пристально изучавшей не то размазанную по тарелке еду, не то узор на скатерти.

— Дорогой, ты не возражаешь, если я заберу с собой Риаду? Рассматривать мебель и обои в одиночестве довольно унылое занятие, — даже не рассчитывая на согласие, произнесла я. Девушка вскинула голову и уставилась на меня с такой смесью надежды и тоски, что я решила, что буду настаивать на ее компании, если Саммермэт откажет. Но он, подумав, кивнул:

— Забирай!

Девушка поспешно вскочила, чуть не опрокинув стул, а ее братец с явным сомнением процедил сквозь зубы:

— Не слишком ли ты торопишься, так доверяя чужой жене?

На лицах прочих участников заговора отразился тот же скепсис, но Джойс, крайне неприятно улыбнулся и медленно, веско проговорил:

— Не стоит считать меня идиотом, лэйды. Я не только выждал срок, положенный для вступления заклинания в силу, я получил подтверждение от автора той маленькой, но надежной вещицы, что украшает ручку моей жены — все сработало и действует как надо.

— Что-то непохоже, — буркнул себе под нос Коллейн.

— Неужели? — деланно изумился Саммермэт. — Разве Эльза истерит, требует немедленно отпустить ее, угрожает, плачет, пытается убежать? — Пристальные взгляды всех, включая крошку Ри, устремленные на меня, изрядно нервировали, но я стоически сохраняла доброжелательное выражение лица и молилась то Грис, то Змею, чтобы страх не вздумал вылезти наружу.

— Неубедительно, — упрямо заявил маг.

— Достаточно того, что я убежден, — отрезал Джойс: — Мне надоела эта тема! Виттерхольт, конечно, — слабак, но эта разновидность чар удается ему идеально.

— Алвин? — не сдержавшись, воскликнула я.

— Не бери в голову, любимая, — сменив тон, обратился ко мне будущий повелитель: — Забирай эту бледную девицу и погуляй немного. Я постараюсь побыстрее освободиться и присоединиться к осмотру Саммер-мола.

Я, сама не ожидая от себя такой смелости, чмокнула «жениха» в щеку и зашагала к выходу, по пути ухватив за руку поравнявшуюся со мной Риаду. Едва за нами захлопнулась дверь, как меня буквально затрясло.

— Пусти, больно! — тихо попросила девушка, пытаясь высвободить запястье из моих судорожно сжавшихся пальцев. — Пойдем поскорее отсюда, — добавила она и потянула меня в сторону лестницы.

* * *

Комнатка на третьем этаже была крохотной и, наверное, предназначалась для прислуги. Вдоль левой стены тянулся обшарпанный шкаф, у правой стояла кровать, а перед окном — небольшой столик и два стула. Кофта, валявшаяся поверх смятого покрывала, и расческа на подоконнике наглядно свидетельствовали, что лэй Дзи провела здесь ночь. Возможно, кому-то условия показались бы не в пример хуже змеиной спальни, выделенной хозяином мне, но я бы предпочла эту скромность чешуйчатой оригинальности. Впрочем, учитывая, что и я, и Ри, оказались в этом доме не добровольно и равно не имели возможности его покинуть, какая в сущности разница, как именно обставлена клетка?

— Спрашивай, — заняв один из стульев и указав мне на второй прошептала подруга по несчастью.

— А почему шепотом? — так же понизив голос первым делом поинтересовалась я.

— Кроме той компании в столовой, здесь еще их кайры. И, может быть, другие…

— Заговорщики? — подсказала я верное слово.

— Да!

— Их больше?

— Намного больше, — грустно подтвердила Риада. — Я не знаю, сколько, но предполагаю, что не менее десятка в каждой из городов нашего шахада. — Прикинув размах замысла, я поняла, что до этого момента была лишь слегка напугана, а настоящий ужас еще впереди. — Меня, конечно же, ни во что не посвящали, но и не слишком скрывали свои разговоры. Я многое слышала.

— А почему… — начала фразу я.

— Почему никому не рассказала? — догадалась о сути вопроса собеседница. — А кому? Мисталь меня и слушать бы не стал, а кроме него я ни в ком не была уверена настолько, чтобы пойти против семьи.

— А что, участвует еще кто-то из твоих кроме брата?

— Мама, отец, — голос Ри дрожал от сдерживаемых слез. — Они не лезут ни во что, но обо всем знают и поддерживают Лейна.

— И давно?

— Всегда! Но если раньше они пытались поудачнее, с их точки зрения выдать меня замуж, то теперь позволяют братцу указывать мне во всем. Мне иногда кажется, что они, как куклы на веревочках, говорят и делают только то, что он хочет.

— Так ты не сама решила копировать Лилу? — уточнила я то, что и так уже было ясно.

— Нет, конечно, Мист хороший, но…

— Старый? — предположила я, вспомнив данную моему мужу характеристику.

— Ну да, — улыбнулась смущенно девушка. — Поэтому я просто подражала его жене, хотя на его идеал я безо всяких ухищрений похожа гораздо больше, чем она.

— Идеал Мисталя — не Лила? — поразилась я. Глава латийского кручара свою супругу просто обожал, что было видно каждому, и готов был носить на руках круглые сутки и пылинки с нее сдувать.

— Нет! — рассмеялась лэй Дзи и тут же посерьезнела: — Ты знаешь про мой дар? Откуда?

— Но он же ее любит! — не удержалась от возгласа я, проигнорировав вопрос девушки.

— А разве люди любят за идеальность? — с насмешкой и даже какой-то снисходительностью посмотрела на меня Риада. — Ладно, Коллейн в это верит — он и не влюблялся ни разу, но ты-то должна понимать.

— А Грэг?

— Я же уже говорила, что он мне не нужен, — напомнила Ри.

— Я помню.

— Лейн совсем недавно велел мне заняться Брэмвейлом, — сообщила она. — Сказал, что моя задача крутиться поблизости и по возможности привлечь его внимание. Что нас должны привыкнуть видеть вместе.

— Зачем?

— Затем, что я должна стать следующей лэй Брэмвейл и следить, чтобы супруг действовал на благо семьи. Лейн сказал, что это будет очень просто.

— Стать его женой? — произнесла я почти утвердительно, но кандидатка на мое место покачала головой:

— Руководить. Не знаю, почему, но он полагает, что Грэгори будет выполнять мои приказы.

— А Джойс считает, что я привязана к нему, — задумчиво протянула я, пощупав сквозь рукав мэйм.

— А ты ничего подобного не чувствуешь? — обеспокоилась собеседница.

— Не знаю, но, похоже, что нет. Послушай, Ри, — я помедлила, не решаясь задать следующий вопрос: — А я… я действительно идеал для Грэга? — судя по жару, прилившему к щекам, они изрядно покраснели.

— Ты уверена, что хочешь это знать? — проговорила Риада. Я кивнула. — Нет, — отрезала она: — в его голове живет миниатюрная, черноглазая рыжая.

Некоторое время я молча смотрела в окно, пытаясь понять, чего в моей душе больше — досады, разочарования, обиды или, быть может, ревности? Сама не осознавая, я уже успела привыкнуть к мысли, что соответствую вкусам супруга, и убедиться в обратном было крайне неприятно.

— А почему тогда ты одевалась и причесывалась именно как я? А черные волосы и синие глаза?

— Неужели не догадываешься? — изогнула бровь лэй Дзи. Я догадывалась, но хотела услышать ее версию. — Я поступила так же, как с Мисталем. К счастью, Лейн никак не может проверить, какой именно образ я вижу. Конечно, я могла бы сказать что угодно, изображать блондинку или шатенку, подкрасить радужки зеленым или коричневым, но тогда он мог бы заподозрить меня в обмане. Например, Мист мог упомянуть в разговоре, что всегда предпочитал худощавых и светло-русых. И чем бы я объясняла несоответствие?

— Тем, что он сам не знает, кто ему нужен? — предположила я.

— Можно, — согласилась с вариантом Ри: — Но я поступила проще. Я соврала, что не могу пробиться сквозь естественную защиту сильных магов. Во-первых, я обезопасила себя от случайного интереса ненужного мне мужчины — кому нужна подделка, когда рядом оригинал? А во-вторых, «неумелое» копирование вызывает раздражение, но никто не принимает такую «соперницу» всерьез.

— Я приняла, — признала я нехотя.

— Разве? — усомнилась собеседница.

И я мысленно с ней согласилась, потому что уже ни в чем не была уверена. Заметила бы я вообще, крошку Ри, если бы не «тонкие» намеки Хайды, наловившиеся на тайну письма с заклинанием? Или занятая очередным увлечением спокойно проходила мимо?

— Ладно, оставим пока эту тему, — решила я наконец. — Скажи лучше, ты на само деле хотела обратиться ко мне за помощью?

— Хотела, — убито прошептала девушка. — И все бы получилось, если бы не эта змея!

— Эри? — мои интонации были ничуть не живее Риадиных.

— Как ты вообще додумалась все ей рассказать? Нашла, кому довериться, — возмущалась лэй Дзи.

— Она невеста моего кузена, — попыталась оправдаться. — И казалась такой искренней, открытой.

— Это она умеет, — скривилась Ри и добавила: — Когда хочет! А хочет она, когда ей что-то нужно. А иначе смотрит на тебя, как на пустое место.

— Почему вы так не ладите? Ведь не ладите же? Хоть это-то правда?

Крошка Ри кивнула.

— Я тоже хотела с ней дружить. Давно, еще несколько лет назад. В школе все девочки одинаковые, а она всегда была не такой — что-то вечно придумывала, ходила такая серьезная. Мне было любопытно, но Соэра общаться не желала. Еще и пожаловалась как-то директрисе, что я к ней пристаю. Ну, я и стала делать ей мелкие гадости — глупо, по-детски — и даже не поняла, когда шалости успели перерасти в открытую взаимную неприязнь и постоянные стычки. Когда она закончила учебу мы почти не встречались и все позабылось, а три недели назад я увидела ее у нас дома с Коллейном.

— В каком смысле? — всполошилась я — вопреки предательству чародейки, мне все же хотелось верить, что ее чувства к Дайлу были хоть немного искренними.

— Они обсуждали условия ее участия в «общем деле», — ответ Риады одновременно и обрадовал, и расстроил. Не то что бы я вдруг стала думать, что участие лэй Жозир в устройстве ловушки мне померещилось, но вот так вот сразу избавиться от симпатии и уже успевшей возникнуть привязанности к будущей родственнице было непросто и я бы предпочла узнать, что девушку заставили, обманули, зачаровали — что угодно, кроме добровольного согласия.

— И что за условия? — наверное, выражение лица у меня было такое же угрюмое, как и голос.

— Я не все слышала, но, если тебя это обнадежит, безопасность Кардайла Чарди оговаривалась отдельным пунктом, — утешила собеседница.

— Я уже совсем ничего не понимаю, — пришлось признать мне. — Впервые я увидела Эри в роли невесты Коллейна, потом она оказалась девушкой Дайла, а кто она теперь? Тоже в повелители метит? Или планирует возглавить Кручар в соседнем городе? И при этом все еж собирается замуж за моего брата? Что-то я не уверена, что он будет так уж рад этой роли после заговора. Если этот бредовый замысел Джойса и компании вообще как-то осуществится, — поделилась я сомнениями, перебирая в голове воспоминания о немногочисленных, но ярких встречах с бывшей будущей родственницей. — Кстати, — хмуро продолжила я, подозрительно прищурившись: — А зачем это ты направлялась в беседку влюбленных с моим мужем?

— Поговорить хотела без свидетелей, — ничуть не смутилась и не удивилась вопросу Ри. — Он-то, судя по данным мне братом указаниям, точно не был предателем. Почти решилась поделиться с Брэмвейлом всем, что знаю, но очередной прорыв помешал. Похоже, сама судьба не хочет мешать Саммермэту, Коллейну и остальным, — констатировала грустно лэй Дзи.

Подвеска на моей шее потеплела, словно была согласна со словами девушки. Я уже привычно сжала серебряного паучка в руке и задала тот вопрос, с которого, пожалуй, следовало начать:

— А почему ты сейчас не боишься все это мне рассказывать?

— Действительно, сестренка, почему? — бодро донеслось со стороны двери.

Глава 14

Тошно жить без милого, а с немилым тошнее.

— А разве Эль не одна из нас теперь? — проявила «наивность» Риада. Мне оставалось только завидовать тому, как быстро она пришла в себя. — Раз она здесь, раз ей разрешено перемещаться по дому, раз меня с ней отпустили, значит, я могу быть откровенна, как со своей, разве нет? — продолжила девушка с таким невинным выражением лица, что даже я готова была поверить. — И лэйд Саммермэт сказал, что Эльза на его стороне. Ведь сказал же? — давила она, вынуждая с ней согласится насмешливо улыбавшегося с порога комнатушки Коллейна.

— Сказал! — подтвердил маг.

— Ну вот! — обрадовано закивала крошка Ри. — А у меня нет оснований подвергать сомнению его слова.

— Действительно, — лениво протянул чародей, делая шаг вперед: — Кто ты такая, чтобы в чем-то сомневаться, чтобы перечить старшим и иметь собственное мнение, правда? — Девушка неохотно кивнула. — А раз так, пошла вон отсюда, — ласково закончил фразу «любящий» родственник, указав на выход.

— Нет, — прошептала я одними губами, ничуть не вдохновленная перспективой остаться один на один с мужчиной, и попыталась ухватить Риаду за руку, но не успела — бросив на меня предостерегающий взгляд она метнулась к двери и уже через секунду захлопнула ее за собой.

— Поговорим? — предложил лэйд Дзи.

— С удовольствием, — с деланной беззаботностью отозвалась я. — Только давай вниз спустимся — очень хочется что-нибудь выпить.

Попытка обойти живое препятствие успехом не увенчалась — слишком уж невелико было пространство для маневра. Сделав всего одно движение к выходу, я угодила в руки жаждущего пообщаться мага.

— Не спеши так! — рассмеялся он притягивая меня к себе. — Неужели наш говорливый предводитель еще не утомил тебя своими речами? — Я молчала, сохраняя на лице глупую улыбку, потому что никак не могла сообразить, как мне вести себя с «будущим главой латийского Кручара». — Не стоит так активно изображать идиотку, Эль, — прошептал чародей, чуть касаясь губами моего уха. — Кретин Джойс может сколько угодно верить в творение бездаря-Виттерхольта, но меня тебе не обмануть.

— А ты не боишься, что я вдруг решу поведать «будущему мужу» о сделанном мне позавчера в ратуши признании? — чуть-чуть, насколько удалось, отклонившись, спросила я.

— Поведай, — разрешил Коллейн. — Я готов доложить нашему драгоценному будущему повелителю, что пытался таким образом убедиться в надежности примененного к его «невесте» заклинания. Давай начистоту, Эльза! Ты ведь умная девочка?

— Не уверена, — произнесла я.

— Зато я уверен, — «приободрил» меня мужчина. — А два умных человека всегда сумеют договориться, — убежденно добавил он.

— Неужели? И о чем нам договариваться?

— Я нахожу чрезвычайно удачным, что ты так замечательно поладила с Соэрой, — продолжил маг. — Это же прекрасно, когда жена и любовница столь дружны.

— Эри твоя любовница? — воскликнула я. Чародей расхохотался и, склонившись, прошептал:

— О нет, дорогая, эта роль исключительно твоя, — после чего впился в мои губы поцелуем.

Я отчаянно пыталась вырваться лишь первые несколько секунд, а потом вдруг поняла, что мои трепыхания лишь забавляют мужчину, и заставила себя стоять спокойно. Было немного больно — Коллейн ничуть не церемонился и, кажется, намеренно проявлял грубость — и очень, до тошноты противно. Чужой рот терзал мой, чужие руки тискали и поглаживали, кулон на шее горел огнем, и мэйм, зажатый между моим предплечьем и грудью Лейна, как назло, выбрал именно этот момент, чтобы опять напомнить о себе. Наверное, если бы эта пытка продлилась дольше, я бы просто разрыдалась, но, к счастью, маг отступил и бесцеремонно плюхнувшись на кровать, рывком усадил меня рядом.

— Зачем? — выдавила я с трудом.

Коллейн погладил пальцем мою припухшую нижнюю губу, отчего тонкую кожу словно закололо сотней крохотных иголочек, и улыбнулся:

— Не дуйся, тебе не идет. Я бы сказал, что ничего личного, но не вижу смысл лгать — немного симпатии, немного любопытства и… много мести. Твой нынешний супруг перешел мне дорогу и совсем не прочь с ним посчитаться, — пояснил мужчина. — Ему не стоило являться в Латию и занимать мое место в Кручаре. Конечно, обидно, что ваш брак не союз двух любящих сердец, — продолжил он: — Но придется удовольствоваться тем, что имеется. Мне будет приятно кроме прочего завладеть еще и женой Брэмвейла. Ты мне всегда нравилась, Эри не возражает, тем более, что у нее будет своя игрушка. Мы даже сможем жить одной большой и дружной семьей — я, она, ты и твой бесталанный братец.

— Что? — возмущенно выкрикнула я, вскакивая.

— Зачем же так волноваться? Если ты против, конечно же я выделю тебе небольшой домик по соседству, — глумился чародей. — Но тогда и Соэре придется поселить любовника на стороне — все должно быть по-честному.

— Ты ненормальный!

— О нет, не стоит путать — безумен у нас Джойс, — поправил меня маг и добавил с намеком: — А безумцы, как известно, долго не живут. И, кстати, не советую жаловаться ему на эту беседу. Он настолько увлечен грядущим величием, что не столько не поверит, сколько не услышит, — порекомендовал лэйд Дзи, тоже поднимаясь на ноги. — Ты, помнится, стремилась вниз попить ромашки? — сменив тон на издевательски вежливый, произнес он и махнул рукой в сторону двери: — Прошу!

* * *

Из скромной спаленки под крышей я готова была бежать даже в змеиную комнату в подвале. Коллейн, шагавший за моей спиной, казался чем-то средним между голодной шаерой и стрелой со сломанным управлением — и от того, и от другого следовало спасаться изо всех сил, оглашая окрестности оглушающим визгом. В холле я лишь на секунду замедлила движение, чтобы бросить взгляд в зеркало — вопреки опасениям мой рот выглядел совершенно нормальным и ничем не выдавал, что совсем недавно подвергся не самому нежному обращению. Вероятно, не обошлось без чар, именно поэтому так покалывало губы от прикосновения пальцев мага. То, что Лейн озаботился устранением видимых следов поцелуя, говорило, что он пока не готов отвечать за подобные действия перед Джойсом, и я не знала, радоваться этому или наоборот. Определиться, кто из мужчин пугал меня больше, было сложно.

С одной стороны, Саммермэт вел себя куда приличнее, с другой — Дзи был прост и понятен. Он представлял собой самого обыкновенного корыстного, мстительного, мелочного типа и, быть может, способен еще был прислушаться к голосу разума. Джойс же, с его воодушевлением и верой в собственное величие, внушал откровенный ужас. И все же… И все же я определенно предпочитала компанию безумца обществу мерзавца. Возможно, я и сама немного сошла с ума?

— Моя дорогая, — расплылся в счастливой улыбке «жених»: — Уже соскучилась?

Кудрявый Клайр и рыжий Айз встретили меня куда менее приветливо. И если во взгляде парня проскальзывал чисто мужской интерес, то лэйд Койл смотрел с явной неприязнью.

— Прости, милый, — защебетала я: — Но осматривать дом лучше с хозяином. И вообще, мне кажется, что тебе просто необходим хотя бы маленький, крошечный перерыв.

— Прости, Эльза, — огорчился Саммермэт: — Но у нас очень важный разговор.

— А Коллейн тебя заменить не может? — спросила я капризно. — Почему он бродит просто так, когда вы так заняты?

— Действительно, — подозрительно прищурился кудрявый, тут же заслужим мою горячую благодарность за поддержку: — ты же выходил за картой, Дзи? И где она?

— Вот! — маг жестом бывалого иллюзиониста выудил из рукава тоненькую трубочку свернутого листа.

— Так давай ее сюда, — буркнул рыжий, ткнув пальцем в середину столешницы, захламленного уже не тарелками, а какими-то схемами. — Хватит прохлаждаться!

Коллейн послушно направился к столу, умудрившись по пути пребольно ущипнуть меня, как какую-то служительницу дома с зачерненными стеклами. В отместку я попыталась, пользуясь тем, что Джойс уже отвернулся, «нечаянно» отдавить чародею ногу. Кудрявый, наблюдавший за этим спектаклем, ухмыльнулся и послал мне воздушный поцелуй.

— Милая, если не хочешь осматривать дом, прогуляйся пока по саду, — порекомендовал Саммермэт, не отрываясь от бумаг.

Я не ослышалась? Мне действительно можно покинуть эти чрезмерно гостеприимные стены?

— Как скажешь, дорогой, — просияла я и поспешила скрыться за дверью, пока похититель не опомнился. Пусть там будет забор высотой с три моих роста и ближайшее жилье в тех днях хода, но шанс вырваться на свободу за пределами Саммер-мола наверняка был куда весомее, чем под его крышей.

Парк был ухоженным и очень красивым. По обе стороны от центральной аллеи, в конце которой виднелись, естественно, закрытые ворота, тянулись аккуратно подстриженные деревья. Узкие дорожки, расходящиеся лучами вправо и влево, поблескивали мощением в виде чешуи — то ли все семейство Саммермэтов было несколько зациклено на змеиной тематике, то ли уже Джойс все переделал в угоду своему вкусу. В небольшом фонтанчике вода лилась в чашу из пастей разномастных змей, а ромбовидные клумбы желтизной цветов и формой напоминали глаза повелителей. Хорошо, что хоть живых ползучих тварей не было.

Медленно, останавливаясь чуть ли не у каждого ствола и как бы невзначай оглядываясь, я продвигалась подальше от дома, в расчете, если не обнаружить какую-нибудь дыру в заборе, то хотя бы спрятаться. А парк все никак не заканчивался, как будто был размером с Латийский Пояс, не меньше. Только в третий раз пройдя мимо клумбы, с которой сорвала несколько цветочков, я наконец поняла, что брожу кругами. Ну конечно же! Не зря меня так беспечно отпустили гулять без присмотра — территория дома была зачарована. Когда я была маленькой, точно так же не могла сбежать из сада на улицу — папа постарался обезопасить себя от поисков любопытной дочери, так и норовившей выглянуть за ограду. Городской дом тети подобными свойствами не обладал, и я почти забыла, как это работает — выход мог быть совсем рядом, буквально в полушаге, но недостижим, как звезды.

Расстроившись, ведь, вопреки всему робко надеялась на призрачную возможность побега, я пошагала к лабиринту из лалий — в этом царстве идеальных газонов он был единственным относительно надежным укрытием. Кроме того, если меня найдут, я могла сказать, что просто заблудилась. Шпалеры, плотно увитые буйно цветущими лианами, были значительно выше меня, а непримятая трава дорожек, говорила о том, что здесь давно никто не бродил. Сделав несколько поворотов и миновав парочку арок, я с удовлетворением поняла, что действительно заблукала, и принялась высматривать какой-нибудь камень побольше, а лучше скамейку, чтобы устроиться с относительным комфортом. Резная деревянная лавка вскоре действительно обнаружилась. Над ее изогнутой спинкой низко свисали плети лалий, образуя что-то вроде живой беседки. Единственным недостатком этого места отдыха был толстый слой пыли на сиденье. Вытащив из кармана платок, чтобы смахнуть этот след запустения, я вдруг услышала, как за моей спиной что-то хрустнуло, будто ветка треснула под чьей-то ногой, и резко повернулась. От резкого движения картинка немного смазалась, да и солнечные лучи, ослепили на мгновение. Шагнувший ко мне черный силуэт показался какой-то потусторонней неведомой тварью, и я заорала от страха.

Вернее, попыталась. Крепкая рука «твари» молниеносно обвилась вокруг моей талии, вторая — зажала открытый для крика рот, а знакомый голос прошептал с ласковой насмешкой:

— Не так громко, пугливая моя!

— Грэг, — выдохнула я прямо в ладонь мужа и повисла на его шее, как самая настоящая жена, считавшая мгновения до возвращения супруга. Впрочем, по сути так оно и было — я не ждала, но надеялась и была искренне рада его видеть. Только крепко вцепившись в ворот рубашки Грэгори, выглядывавший из-за сброшенного на плечи капюшона плаща, я осознала, что где-то внутри, не позволяя страху подняться на поверхность, волновалась за Брэмвейла даже больше, чем за себя. После обсуждений ловушек, подстроенных для магов, после всех намеков и прямых обещаний Джойса и его сообщников я всерьез опасалась, что неожиданный отъезд мужа связан с угрозой его жизни.

— Скажи мне, неуловимая моя, — улыбаясь спросил мужчина: — каким образом ты на сей раз избавилась сразу от трех амулетов, позволявших моим людям за тобой присматривать?

— Трех амулетов? — переспросила я. Шестеренки в голове, видимо, решившие, что внезапно объявившийся супруг возьмет на себя все раздумья, поворачивались крайне неохотно. — Так это твой камешек был прикреплен к моему шипу?

— Один к этому зеленому чудовищу, которым ты обзавелась в Тонии, — подтвердил Грэгори: — Второй, лежал в сумке, а третий, прятался в каблуке. После того, как тебя потеряли возле Латийского пояса, я решил подстраховаться и не ограничиваться единственным маячком.

— Погоди, а откуда ты вообще узнал про Кошу? — недоуменно заломленная бровь мужа заставила меня пояснить: — Про арендованный мною шип. — Сам факт приставленных ко мне соглядатаев почему-то ничуть не задел — напротив, подтвердил, что Грэг был всерьез озабочен моей безопасностью.

— Первый раз ты исчезла из виду как раз за воротами «ШИПовника». Следует признать, что отводящий глаза амулет для твоего Коши делали настоящие мастера.

— Так это ты выкупил шип? — осенило меня.

— Не лично, но я, — признался Брэмвейл.

— А почему назвался Виттерхольтом? — возмутилась я, невольно повышая голос.

— А ты почему? — не остался в долгу супруг.

— Вы бы препирались потише, — зашипели справа. — Не у себя в гостиной беседуете!

Я повернула голову и смерила неприязненным взглядом смутно знакомого типа. Память ворочалась так же неохотно, как и мысли, и лишь через несколько долгих секунд я сообразила, где уже видела этого мужчину. Это он выглянул из кабинета в Брэм-моле, когда я вернулась из Тонии, он ехал вместе со мной в стреле, его голову оторвали калфы в моем кошмаре, он с кислой физиономией наблюдал, за моей случайной встречей с Джойсом и Алвином в Латии и, что самое противное, кажется, он же маячил неподалеку, когда меня целовал Эрик.

— А… — открыла я рот для нового вопроса.

— Потом, — оборвал меня Грэгори. — Майнс прав — не время и не место для выяснения подробностей. — Но я тебе обещаю, что мы обязательно продолжим этот разговор, как только окажемся дома.

— Дома — это звучит обнадеживающе, — прошептала я, не удержавшись от глупой улыбки.

— Вы идете или нет? — вмешался в наше общение еще один голос, на сей раз отлично знакомый.

— Ты? — развернувшись в руках мужа, угрожающе выкрикнула я. Грэг встряхнул меня и, прижав к себе спиной, напомнил: — Тихо!

— Он предатель! — поспешила я оповестить Брэмвейла. — Он…

— Только благодаря ему, мы так быстро тебя нашли, Эльза, — возразил супруг. — Алвин сам ко мне пришел, повинился и предположил, что тебя могли увезти именно сюда.

— Но он… — не находя слов, я покрутила перед собой запястьем, чтобы рукав сполз вниз, открыв предплечье с опоясывавшим его мэймом.

— Мне очень жаль, Эль, я был неправ, когда согласился… — начал, краснея, Виттерхольт, но ему так же не дали договорить.

— Потом, все потом! Нужно уходить отсюда, — заявил муж и, сместив руку так, чтобы лишь приобнимать меня за талию, повлек в сторону арки из лалий.

— Зачем же так торопиться? — шагнул нам навстречу счастливо улыбавшийся Саммермэт.

Я застыла на секунду, а потом каким-то образом вдруг очутилась за широкой спиной супруга. И, честно говоря, ничего не имела бы против такого положения, вот только, оглянувшись, обнаружила валяющегося на земле без чувств Майнса и невозмутимо обыскивающего его карманы кудрявого Клайра. Третий же из известных мне заговорщиков, чья оранжевая шевелюра под солнечными лучами казалась еще ярче, мерзко ухмылялся, подпирая плечом шпалеру. А Алвин куда-то исчез. Конечно, я нисколько не сомневалась в талантах Грэгори, но расклад сил был явно не в его пользу — трое на одного. Правда, двое из них точно не были магами, но насчет рыжего уверенности не было. Кроме того, обуза в виде меня никак не могла способствовать применению мужем силы, а ведь где-то еще бродил Коллейн. Все это промелькнуло в моей голове в считанные мгновения — Грэг даже ответить кандидату на его место в моей жизни не успел.

Я никогда не была ни храброй, ни совсем уж безрассудной, но в тот момент, прошептав: «Сзади еще двое!» — решительно обогнула своего защитника и встала перед ним.

— Джойс, а ты почему не предупредил, что пригласил Брэмвейла обсудить развод? — оставалось надеяться, что нотки истерики в моем голосе были слышны только мне самой.

Улыбка с лица «жениха» исчезать не спешила, жаль, что оценить реакцию Грэгори на мое идиотское заявление я не могла. Разумеется, я не рассчитывала, что кто-то примет всерьез мои слова — целью было просто отвлечь на себя внимание мужчин и дать Грэгу возможность что-то придумать — но Саммермэт протянул ко мне руки и как ни в чем не бывало произнес:

— Иди сюда, дорогая!

Ладонь мужа тяжело легла на мое плечо, его пальцы сжались не больно, но довольно сильно сжав.

— Не вздумай! — громко сказал он.

— Не стоит распоряжаться тем, что, вернее, кто тебе не принадлежит, — поучающе заметил Джойс.

— Не стоит тащить к себе в дом, ту, что тебе не принадлежит, — отозвался в том же тоне муж.

— А может, не стоит говорить так, словно меня тут нет? — не выдержала я. И тут же постаралась сгладить впечатление от этого всплеска раздражения, воскликнув недоуменно: — Разве мы не можем все решить, как взрослые, цивилизованные люди?

— Что решить? — голос мужа был подчеркнуто ласков, но мне чудился грозный рык.

— Грэгори, — повернув к нему голову начала я серьезно: — Пришло время напомнить тебе о нашем договоре!

— Неужели? — не то включился в игру, не то в само деле разозлился муж.

— Да, — подтвердила я. — Очень хорошо, что Джойс тебя пригласил — мы сможем сразу обо всем договориться!

— Я не приглашал, — вмешался в супружеский диалог «жених».

— Тогда как он здесь оказался? — «изумилась» я.

— Мимо проходил?! — съязвил Брэмвейл.

— И совершенно случайно забрел в чужой, надежно защищенный мол, — влез в эти чисто семейные разбирательства посторонний, подходя к Саммермэту и становясь рядом с ним. Физиономию рыжего все так же кривила усмешка.

— На каждую защиту найдется умелый взломщик, — снова задвигая меня к себе за спину, философски заметил Грэг. На его ладони, повернутой вверх, стали появляться белые искры, постепенно выстраиваясь в виде огромного, больше человеческой головы кулака.

Мне приходилось тянуться на цыпочках, чтобы выглядывать поверх плеча мужа — свободной рукой он умудрялся удерживать меня за собой. Лица заговорщиков не выражали ни капли испуга. Напротив — в их глазах горело что-то похожее на предвкушение. Может, они видели спешащую к ним помощь? Я в страхе обернулась, но полчища врагов не обнаружила. Даже Клайр не обращал на происходящее никакого внимания, за ноги оттаскивая куда-то бесчувственного Майнса.

— Эльза, закрой глаза! — скомандовал супруг, замахиваясь. Призрачный кулак качнулся вслед за его ладонью и устремился к Джойсу, словно мяч.

Я послушно зажмурилась, уткнувшись для надежности носом между лопатками мужа. Хоть я и не питала к «жениху» никаких теплых чувств, смотреть, как его размажет чарами по цветущим лианам, желания у меня не было. Я ожидала крика боли, дождя из крови, оторванной, как в моем кошмаре, головы, что приземлится у самых моих ног. Чего я никак не ждала, так это тихого, издевательского смеха.

Рука мужа на моей талии ослабла и соскользнула по бедру вниз. Мои ладошки, лежавшие на его спине, вдруг закололо холодом, как будто тело Грэга под одеждой превратилось в кусок льда. Не видеть стало страшнее любого кровавого зрелища. Сделав буквально полшага влево, я ошеломленно уставилась на невредимого Саммермэта. С его довольной улыбки мой взгляд переместился на рыжего Айза. Вот только рыжим он уже не был. Его кожа мерцала, словно позолота, а волосы развевались языками пламени. Пальцы мужчины, скрюченные, как у стервятника, продолжались полупрозрачными когтями-плетями, которые спускались вниз и тянулись по траве к Грэгу.

Муж, смертельно побледнев и стиснув зубы, пытался снова замахнуться, но золотистые нити, обвившие его руку, явно мешали это сделать. Да и сам он уже явно с трудом стоял и, покачнувшись, стал медленно оседать на землю. Я попыталась удержать Грэгори, но его холодное тело было слишком тяжелым.

— Прекратите! — странно, что от моего вопля не облетели все лепестки с лалий. Да и на то жуткое существо, в которое превращался рыжеволосый мужчина, крик не оказал никакого эффекта. Черты его лица изменялись, становясь больше похожими на голый череп и я неожиданно поняла, где уже видела подобное — светящееся золотом чудовище неимоверно походило на калфа.

— На каждого сильного мага найдется одаренный не маг, — передразнил недавнюю фразу Брэмвейла Джойс.

А я… я сделала то единственное, что могла сделать — закатив глаза, картинно рухнула рядом с мужем.

* * *

В тот момент я бы не отказалась и от настоящего обморока, но способностью терять сознание по собственному желанию, к сожалению, не обладала. Недвижимо лежать на земле, прижавшись к ледяному боку супруга, было страшно, но еще страшнее было отвечать на вопросы «жениха». Сочинять какую-то чушь, чтобы отвлечь внимание, это одно, а всерьез объясняться с заговорщиками — совсем другое.

— Эльза! — воскликнул Саммермэт и, осторожно приподняв, положил мою голову на что-то мягкое — вероятно, на собственные колени. Теплые руки легонько похлопали меня по щекам, но я не собиралась пока приходить в себя.

— Да что ты с ней возишься? — раздраженно произнес рыжий лэйд Айз Койл. Или уже не Айз? Быть может, его тело стало вместилищем для одного из калфов? По крайней мере, именно такими, каким он предстал перед моими глазами, я всегда представляла себе одержимых. — Очнется, никуда не денется!

— Со своей женщиной я разберусь сам! — отрезал Джойс, нежно проведя кончиками пальцев по моей шее.

— А ты уверен, что она твоя? — язвительно поинтересовался рыжеволосый. — Что-то мне показалось, что она куда больше мужу обрадовалась, чем тебе.

— Моя! — уверенно заявил «жених».

— И бегство этого слабака Виттерхольта, гарантировавшего тебе результат, тебя не заставляет сомневаться в ней? — продолжил изобличать мою игру «одержимый».

— С Алвином мы еще успеем разобраться, — отмахнулся от доводов собеседника Саммермэт. — Ты упускаешь главное, Айз, — веско проговорил он. — Не имеет значения действительно Эль привязана ко мне или нет, искренне готова стать моей супругой или притворяется, она идеально подходит на эту роль. Брэмвейл явился за ней и что? Она не стала орать: «Вот мой спаситель!», она поступила разумно, поддержав прежнюю линию поведения. Не существенно, станет ли она лэй Саммермэт добровольно или вынужденно, она ею будет, потому что рождена ею быть.

— А с этим что делать? — судя по звуку, рыжий с силой пнул лежавшего рядом Грэгори. — Допить?

— Ни в коем случае, — к моей радости тут же отрезал Джойс и, взяв меня на руки, поднялся. — Он нам пригодится. Я пока не подобрал никого, кто сможет его заменить.

— А контролировать ты его как собираешься, если метод Виттэрхольта не работает?

— На нем бы не сработало в любом случае, — усмехнулся «жених». — Место давно занято. Но нашему другу-змеенышу об этом знать не обязательно. Пусть верит в будущие родственные связи своей семейки.

— Как скажешь, — отозвался Айз, ничуть не смущенный издевкой, прозвучавшей в адрес Коллейна. — Но Брэма-то нельзя здесь просто оставить?

— Позови кайров, пусть отнесут его в зеленую комнату, — распорядился Джойс и зашагал прочь. А я старательно изображала беспамятство, в то время как шестеренки в голове вращались с бешеной скоростью, пытаясь сложить из услышанного целую картинку.

Полотно выходило рваным и дырявым, похожим на старое, потрепанное временем, лоскутное одеяло. Обрывки фраз, мимолетные жесты, интонации никак не желали срастаться в единое целое. Заговор внутри заговора? Пожалуй, это был единственный однозначный вывод. Трактовать иначе слова главного заговорщика и моего самопровозглашенного жениха было нельзя. С одной стороны, это двуличие вызывало во мне низменную, злобную радость — предательство Коллейна и не такого заслуживало на мой взгляд. С другой — обнаружение второго дна у сумасшедшего племянника лейдара настораживало. Я опасалась его, когда он просто слишком навязчиво проявлял симпатию, боялась, когда очутилась в его доме и сочла безумцем, теперь же страх перерос во что-то большее. Пока я думала, что Джойс слепо верит в мою бездарную игру, было проще. Считать его дураком, которому самолюбование мешает объективно оценивать реальность, было спокойнее. Но рассуждения Саммермэта о разумности моего притворства начисто отрицали подобную слепоту. И это было страшно по-настоящему!

Пока я предавалась невеселым мыслям, мое «бесчувственное» тело заботливо куда-то несли и, наконец, бережно опустили на мягкую, гладкую поверхность. Кровать? Пальцы «жениха» пробежались по моей шее, щеке, погладили бровь, обвели контур рта. Я даже дышать почти перестала, надеясь, что Джойс оставит меня «приходить в себя» и уйдет, но он удаляться не спешил — с лица его руки перешли ниже, обрисовали ключицы, пересчитали звенья цепочки, убегающей в ворот блузы. Еще чуть-чуть и я была бы вынуждена срочно очнуться, но тут в наше безмолвное «общение» вмешались посторонние звуки — скрипнули петли, раздался топот нескольких пар ног, хлопок закрывшейся двери и вопросительное:

— Куда его?

— Может, к вот той стене? — предложил другой незнакомый голос.

— Это было бы крайне негостеприимно, — рассмеялся Саммермэт. — И недальновидно, — добавил он, расстегнув пуговицу на моей груди и взявшись за следующую. — Мы же не хотим простудить будущего союзника. Кладите с того края, — распорядился он.

— Знаешь, Джойс, — задумчиво произнес рыжий лэйд Койл: — Порой я тебя совершенно не понимаю. В твоем распоряжении целый дом, а ты…

— А я всего лишь помещаю двух своих особо ценных гостей в самое надежное помещение, — продолжил оборванную реплику мой «жених». — В этой комнате нет окон и всего одна дверь.

— Но они же… — попытался возразить «одержимый», но договорить ему снова не дали.

— Мне совершенно безразлично все, что может произойти — на результат это нисколько не повлияет. Восстановится Брэмвейл или нет, расскажет ему что-то Эльза или нет — это несущественные детали, — спокойно произнес Саммермэт, неспешно возвращая мою одежду в прежний, приличный вид. — Куда больше меня волнует то, что должно было бы озаботить и тебя, если бы ты мог видеть дальше собственного носа.

— И что же это?

— То, что наш дорогой друг появился здесь, в первую очередь указывает на не сработавшую ловушку, — пояснил Джойс. — А во вторую — на возможность скорого визита других незваных посетителей.

— Ты думаешь?

— Именно! Я, — сделав ударение на местоимении веско заявил «жених»: — думаю, а вот чем занят ты, Айз? И какого калфа ты еще здесь, а не осматриваешь территорию Саммер-мола?

К концу фразы мужчина сорвался на крик от которого я чуть не оглохла.

— Уже иду! — виновато отозвался рыжий.

— Мы еще нужны хозяин? — тихонько поинтересовался кто-то из незнакомцев.

— Идите! — отпустил их Джойс. — Дружный топот ног подтвердил покорность его распоряжениям. — Отдыхай, Эль, — одарил он командой и меня и, коснувшись моих губ невесомым поцелуем, тоже ушел.

Или сделал вид, что ушел. Открыть глаза я не решалась довольно долго, напряженно вслушиваясь в тишину. Мне никак не верилось, что меня оставили одну. Вернее, не совсем одну, если я сделала верные выводы из услышанного. Минуты тянулись как часы, и, наконец, не выдержав, я осторожно посмотрела сквозь ресницы. Никто не завопил над ухом обличающе: «Попалась, притворщица!» — и я, осмелев, «очнулась». Вопреки моим опасениям «жених» не притаился поблизости — он действительно покинул уже знакомую мне змеиную спальню так же, как и его подельники. А на другом краю кровати лежал Грэгори, напоминающий высохший на солнце труп.

По крайней мере, именно такой была моя первая мысль при виде бледной и словно обезвоженной кожи туго обтянувшей кости черепа и пальцы. Прочие части тела были закрыты одеждой, но и по тому, как она обвисла, было понятно, что изменения не ограничиваются лицом и кистями рук. Это было бы похоже на магическое истощение, если бы не одно но — сетка сосудов не светилась, а лишь еле заметно мерцала, будто остатки дара пульсировали в венах чародея, постепенно угасая. Я никогда даже не слышала о возможности утратить подаренное кровью Повелителей, но это была единственная версия происходящего.

Переместившись ближе к мужу, я обхватила ладонями его голову, пытаясь хоть как-то согреть. Если бы не уверенность, с которой заговорщики обсуждали Грэга, как живого, я бы, без сомнения, сочла его мертвым — чтобы уловить еле слышное дыхание и нащупать еле-еле подрагивающую ниточку пульса, нужно было знать, что они есть. Кончики пальцев мгновенно онемели от холода, словно прикасались не к человеку, а к его копии из льда. Я принялась растирать кисти Грэгори, но и они не спешили теплеть. Смотреть на искаженные неведомыми чарами черты мужа было слишком страшно и больно и я принялась изучать уже оцененную прежде обстановку. Взгляд перебегал с разрисованного облаками потолка на чешуйчатые стены, из одного угла комнаты в другой, пока не зацепился за знакомый предмет — из-под кресла торчал краешек моей сумки.

Обернув вокруг мужа пушистое зеленое покрывало и подпихнув ему под шею подушку, я вытряхнула на обнажившуюся простынь содержимое незаменимой спутницы каждой женщины. Конечно, там не могло оказаться волшебного средства от неведомого «недуга» одолевшего Грэгори, но я робко надеялась обнаружить хоть что-то полезное. Искать маячок, о котором говорил супруг, было конечно же, бесполезно — я достаточно много времени провела в доме Мисталя, чтобы Соэра могла не только обыскать сумку, но и выковырять амулет слежки из каблука сброшенных, чтобы сидеть на диване с ногами, сапожек. Словно тонкая издевка последним на гору высыпавшейся мелочи шмякнулся изображением вниз портрет четы Брэмвейл. Любоваться кукольным личиком рыжеволосой Эдиллии у меня и прежде не было особого желания, а после знакомства с таким же рыжим «одержимым», я и свою предшественницу готова была записать в родственницы калфов.

Порыву с силой швырнуть рамку в ближайшую стену осуществиться было не суждено — будто почувствовав возможность покушения на память о любимой первой жене, Грэг шевельнулся и зашелся приступом сухого кашля. Позабытый портрет так и остался валяться посреди кровати, а я с ожившей надеждой принялась теребить мужа. На сей раз мои усилия не прошли даром — температура тела мужчины ничуть не изменилась, но свечение хищной крови стало нарастать, вырисовывая сетку под бледной кожей. Воодушевившись достигнутым результатом, я так увлеклась, что не заметила, что уже практически уселась сверху на «пациента», и что мои ладони совсем окоченели, а пальцы почти не гнутся. Я с радостью следила, как пробуждается в жилах Грэгори магия, пока не встретилась взглядом с его ярко-желтыми глазами с узкой полоской зрачка. Испугаться не успела — муж хищно, по-звериному оскалил зубы, схватил меня за плечи и, дернув на себя, буквально впился в мои губы поцелуем больше похожим на укус. Онемение стремительно расползалось сперва по моему лицу, потом, миновав шею, перешло на тело. С каждой секундой я чувствовала все большую слабость и, наконец, потеряла сознание. На сей раз на самом деле.

* * *

Кто-то грубо тряс меня за плечи. Открыв глаза и проморгавшись, чтобы вернуть зрению четкость, я уставилась на сердитое лицо Соэры, подсвеченное фасваровым стержнем, который она держала в руке.

— Сколько можно спать? — возмутилась девушка.

Я хотела пожаловаться на слабость, головокружение и тошноту, но вдруг вспомнила, о предательстве будущей родственницы и, приподнявшись на локтях, попыталась отползти подальше. В комнате было темно, очень темно, кроме островка вокруг куска фасвара ничего больше не было видно, и я даже не могла понять, где нахожусь. Все еще в змеиной комнате или где-то еще? И где Грэг? Я испуганно принялась ощупывать кровать рядом с собой.

— Ты с ума сошла? — прошипела чародейка. — Поднимайся и пойдем отсюда!

— Куда? — охрипшим не то после сна, не то от волнения голосом произнесла я.

— Отсюда, — веско повторила Эри. — Или тебе интерьер приглянулся? — На свободной ладони девушки стал медленно разгораться голубоватый огонек. Через несколько мгновений, оторвавшись от ее руки он поплыл по воздуху, словно мыльный пузырь, и, зависнув в некотором отдалении, резко вспыхнул, залив светом спальню. Это была она — подвальная «нора» Джойса. В холодном магическом свете, изображенная на стенах тварь стала совсем жуткой — чешуя заиграла переливами зелени и позолоты, будто змей заворочался, оживая. А Грэгори не было — ни на кровати, ни в кресле, ни вообще в комнате.

— Где он? — прохрипела я.

— Кто, Джойс? — переспросила Соэра. — В пыточной инструменты проверяет, — буднично продолжила она. Я вздрогнула и покачала головой:

— Не он.

— Коллейн? — опять не угадала чародейка. — Не знаю, но, если ты не поторопишься и не сползешь, наконец, с этого уродства, — похлопала ладонью по покрывалу девушка: — Он явится сюда. Поднимайся, Эль, надо уходить!

— Я никуда с тобой не пойду, — отрезала я. — Ты заодно с ними!

— Я? — обиженно протянула Эри. — Да как ты могла поверить, Эльза?! Как тебе не стыдно?! Я же отговаривала тебя от встречи с мерзавкой Ри. Я же говорила, что не стоит к ней ходить, а ты уперлась и заладила, что надо.

— Но ты же усыпила меня!

— А надо было позволить стукнуть тебя дубиной по голове? — поинтересовалась чародейка. — В общем, некогда сейчас объясняться. Ты, как хочешь, а я здесь задерживаться не намерена, — продолжала она, вставая. — Что могла я для тебя сделала, совесть моя перед Дайлом чиста, — рассуждала Соэра, подходя к стене и с нажимом обводя по контуру одну из чешуек. Сперва ничего не происходило, а потом обрисованная часть изображения почернела и провалилась внутрь. За ней последовали соседние, пока не образовался арочный проем чуть выше роста Эри. — Последний раз спрашиваю, Эль, идешь? — окликнула меня она.

Я представила, как останусь сейчас в этой жуткой спальне одна, в неизвестности, ожидая, кто явится за мной — исчезнувший без следа муж или кто-то из заговорщиков, — и поспешно вскочила.

— Иду!

В узком, напоминающем звериный лаз, коридоре пахло затхлостью. Земляной пол противно чавкал под ногами жидкой грязью, на влажные булыжники, из которых был сложен полукруглый низкий свод, тусклый свет фасварового стержня ложился странно — пятнами. За спиной раздался шорох и я, вздрогнув, оглянулась — к счастью, никакое чудовище не кралось за нами, это всего лишь возвращались на место фрагменты стены, отрезая обратный ход. Пока я озиралась, Соэра ушла далеко вперед, не оставив мне возможности поразмыслить над возвращением — пришлось решать мгновенно: юркнуть в еще не до конца затянувшуюся арку или догонять чародейку. Я не доверяла ей больше, несмотря на все ее вроде бы логичные оправдания, но по крайней мере она-то точно не стала бы лезть ко мне с поцелуями, а то и чем посерьезнее. Определившись с направлением, я бросилась за тающим впереди островком света. Бежать пришлось гораздо дольше, чем я предполагала. Неужели мне лишь показалось, что раздумывала прошли считанные мгновения? Как могла неспешно, чтобы не поскользнуться, шагавшая девушка настолько меня опередить?

Наконец, запыхавшись и несколько раз чуть не рухнув в хлюпающую под сапожками жижу, я настигла Эри и схватила ее за рукав.

— Ты чего? — недовольно буркнула она, высвобождая одежду из моих пальцев.

— Не хочу потеряться, — отозвалась я, снова уцепившись за чародейку.

— Где? — рассмеялась она, жестом указывая на тоннель, уходящий и вперед, и назад одинаково прямо. Голос Соэры, а особенно ее смех, отразились от каменного свода глумливым, жутковатым эхом.

— В темноте! — отрезала я.

— Ах это! — улыбнулась девушка, сунула мне в руку свой кусок фасвара и сформировала на ладони голубоватый сгусток света. — Так лучше? — спросила она. Обзаведясь собственным фонарем, я действительно почувствовала себя как-то увереннее и кивнула. — Тогда отпусти меня и пойдем дальше.

— Куда?

— Увидишь, — заявила чародейка и, добавив: — Не отставай! — побежала.

На еще мгновение назад голых стенах коридора стали одна за другой появляться цельные каменные плиты в человеческий рост. Эри замедлялась возле каждой, прижимала раскрытую ладонь к гладкой поверхности, замирала, будто прислушиваясь и, покачав головой, устремлялась дальше. Лишь седьмой по счету ход, закрытый, как и прочие, похожей на крышку гроба дверью, устроил девушку. Она отшвырнула свой магический шарик и прижала к камню обе руки. От ее пальцев зазмеились тонкие золотистые трещинки, и казавшаяся прочной глыба осыпалась на пол кучкой мелкой крошки.

Из открывшегося проема дыхнуло теплом и пряным ароматом свежеприготовленного граджа. Словно зачарованная я шагнула в арку вслед за Соэрой и на миг ослепла от яркого света.

— А вот и мы! — радостно провозгласила девушка.

«Джойс или Коллейн?» промелькнуло в моей голове мрачное предположение. «А может, кто-то из кузенов?» — этот вариант был бы несравнимо приятнее.

— Наконец-то! — ответил чародейке голос Грэга. — Тебя только за калфами посылать, — продолжил он недовольно.

Я, привыкнув к изрядно изменившейся освещенности, потрясенно смотрела на мужа. Или на кого-то очень похожего на Брэмвейла. Обострившиеся черты лица были почти его, но в желтых глазах не осталось ничего человеческого. Черный плащ с надвинутым на лоб капюшоном, болтался на плечах мужчины, как на вешалке, пряча тело до самого пола.

— Грэгори? — с несвойственной мне робостью произнесла я.

— Да, долгожданная моя? — с вопросительной интонацией отозвался он, улыбаясь. Обнажившиеся при этом зубы показались мне тоже странными. Клыки?

— Нет, нет! Ничего, — пробормотала я, осторожно отступая.

— Куда же ты, дорогая? — между клыками мелькнул тонкий раздвоенный язык.

— Э-э, — невнятно промямлила я, делая еще полшажочка назад.

— Я соскучился, — издевательски растягивая гласные и слегка шепелявя, сообщил супруг, двинувшись в мою сторону. Завязки плаща с треском лопнули и он, взмахнув полами, словно крыльями, отлетел в сторону, открывая взгляду жуткое зрелище — обнаженный торс мужчины перетекал в покрытое крупной чешуей змеиное тело. Гибкий хвост одним стремительным броском обвил мои щиколотки. Я завизжала, беспорядочно дергая ногами, а кольца змея поднимались все выше, стискивая меня в удушающих объятиях. Колотя кулаками куда придется, я не прекращала орать, а где-то в стороне заходилась хохотом Соэра. — Ну же, поцелуй меня, Эльза, — лизнув мою шею, потребовало желтоглазое чудовище.

— Ни за что! — выкрикнула я.

— А почему нет? — коснулся уха вкрадчивый шепот. — И прекращай драться, беспокойная моя, я ведь не железный, — интонации стали совсем другими — знакомыми, родными, — и я… очнулась. Теперь уже по-настоящему.

Глава 15

Самое лучшее приданое у девушки — её сердце и ум.

Народная мудрость

Кошмар, всего лишь кошмар. Увы, хоть монстр и оказался только сном, зеленая спальня не развеялась вслед за ним при пробуждении. А значит, все что предшествовало, было на самом деле — и предательство Эри, и похищение, и заговорщики, и полумертвое тело мужа, и…

К счастью, радужки Грэгори больше не пугали неестественной желтизной, а были привычно серыми. Правда, их было почти не видно из-за расширенных зрачков — круглых, человеческих. Цвет лица мужчины так же вернулся в нормальное состояние, хищная кровь не высвечивала больше сетку сосудов, а скулы и надбровные дуги не выпирали словно горные хребты. Руки, обнимавшие меня, были полны силы, и ничем не напоминали безжизненные плети — горячие ладони скользили по спине, прижимая, успокаивая. Но лучшим лекарством для истрепанных последними событиями нервов была легкая, чуть насмешливая улыбка. У никаких клыков!

— Грэг, — всхлипнула я и, вцепившись в рубашку мужа, уткнулась в нее носом и расплакалась. Меня буквально затрясло от рыданий, на краю сознания мелькнула мысль, что я буду выглядеть хуже чем супруг после нападения рыжего «одержимого», но тут же исчезла, сметенная осознанием того, что Грэгори действительно жив. В тот момент мне стало не до страха перед Джойсом и его компаньонами, не до оценки того, где мы находимся, и раздумий, как будем выбираться — все перекрыло чувством глубокого облегчения. Я словно выдохнула, хоть до того и не замечала, что задерживаю дыхание.

— Вот уж не думал, что ты такая плакса, Эль, — тихий голос супруга ласкал слух, а его пальцы, переместившиеся за ворот блузы, выписывали спирали вокруг позвонков.

— Прекрати издеваться, — буркнула я невнятно, стукнув его кулаком по груди.

— Где та безрассудная особа, что не боялась шастать одна по ночному лесу и пробираться в чужой сад, чтобы заглянуть в окно?

— Откуда ты… — начала я, оторвавшись от промокшей насквозь рубашки мужа, чтобы посмотреть ему в глаза, и сама себе ответила, сообразив наконец: — Маячок! И та тень над дорогой, что я видела несколько раз. И этот, как его?

— Майнс, — подсказал Грэг.

— Ты постоянно следил за мной! — закончила я возмущенно.

— Заметь, у меня было для этого куда больше оснований, чем у тебя, подозрительная моя, — поспешил напомнить обвиняемый.

Я решительно высвободилась из объятий, села и воинственно переспросила:

— Оснований? По-твоему, у меня было мало оснований? А кто подговорил Хайду насочинять небылиц? Кто расписывал прелести очаровательной сестрицы своего заместителя и врал про письмо?

— А кто подвергал себя опасности, посещая не внушающую доверия обшарпанную каморку чародея в Тонии? Кто провел ночь в гостинице и целовался в кафе возле нее с бывшим любовником? — не остался в долгу муж. Только после его слов я представила, как вся та ситуация должна была выглядеть со стороны. Если меня «потеряли», когда я забралась в салон защищенного амулетом отвода глаз Коши, а «нашли» утром во время «общения» с Эриком, то… Ой!

Впрочем, испуг застигнутой на месте преступления неверной супруги исчез так же моментально, как и обнаружился. В конце-концов, в основе нашего брака лежал договор, который не требовал верности, о чем я и не замедлила напомнить супругу:

— И что? С кем хочу, с тем и целуюсь — имею полное пра…

— Я тоже, — перебил меня Грэгори, улыбнувшись почти так же хищно, как его желтоглазое подобие в моем кошмаре: — Имею право! — и, рывком уронив меня на прежнее, омытое слезами место, поцеловал.

Прикосновения его рук и губ не вызвало отторжения, напротив, захотелось отрешиться от всего и полностью погрузиться в процесс, но в последние несколько дней на мою долю пришлось достаточно недобровольных ласк, чтобы возмущение оказалось сильнее удовольствия, и я принялась отбиваться. Наверное, мое поведение было совершенно не логичным — я покорно, пусть и вынужденно, сносила собственнические замашки Джойса, вытерпела грубые приставания Коллейна, от Эрика просто сбежала, не одарив его даже заслуженной пощечиной, а мужа за аналогичные и куда более приятные действия принялась колотить по плечам. Но именно со стороны Грэга я не ждала ответной агрессии, именно ему я доверяла вопреки всему и не боялась сопротивляться.

Объятия супруга разжались почти сразу. Он позволил мне отстраниться и упереться локтями в его грудь. Нависнув над ним я внимательно изучала лицо мужа, знакомое мне не хуже собственного, так, словно видела его впервые.

— Нет у тебя права, — заявила я, проводя пальцем по изогнувшейся в ответ на мои слова брови мужчины. — Ты обещал, что никогда ни к чему не будешь меня принуждать!

— Разве? — произнес он.

— Зато с моей стороны такого обещания не требовалось, — добавила я и сама потянулась к губам Грэга. И он, в отличие от меня, отбиваться не стал.

Упиваться собственной смелостью и главенствующей ролью долго мне не пришлось — спустя считанные мгновения инициатива вновь полностью перешла к мужу, а мне оставалось лишь следовать за ним, отвечать ему, отзываться на каждое его движение. Сердце билось втрое чаще обычного, дыхания не хватало и в кружащейся голове не осталось ни единой мысли. Я забыла обо всем — о неподходящей обстановке в виде чужой спальни, о возможности вторжения «жениха» и его приспешников и о том, что уже завтра могу влюбиться в очередной раз в очередного «идеального» мужчину и пожалеть о нарушенном договоре. Не знаю, как далеко мы бы зашли, если бы, перекатившись по кровати, я не легла спиной какой-то твердый предмет. И я не обратила бы внимания на него, но навалившееся сверху совсем не легкое тело мужа заставило в полной мере ощутить уткнувшийся под лопатку угол. Не прерывая очередного поцелуя, я выпростала одну руку из волос Грэга и, приподнявшись, попыталась вытащить помеху. Наконец мне это удалось и, прежде чем отшвырнуть причиняющую неудобства вещь в сторону, я бросила на нее один случайный взгляд, но и его хватило, чтобы мгновенно протрезветь — с обрамленного резной рамой холста на меня злобно таращились черные глаза Эдиллии.

Впрочем, кроме глаз от нее ничего не осталось — и лицо, и тело, и даже прическа были полностью изуродованы плотной сеткой трещин. Зато портретный двойник Грэгори выглядел совершенно целым, словно только что нарисованным. Увлеченный процессом муж моего внезапного охлаждения даже не заметил, оторвавшись от моего рта он перешел к изучению губами шеи и на требование остановиться никак не отреагировал. Пришлось пару раз стукнуть его картиной по плечу, чтобы привлечь внимание.

— Что это такое? — спросила я, высвобождаясь из рук мужчины. Грэг тряхнул головой, словно прогоняя остатки дурмана, и несколько криво улыбнулся. После чего помог мне сесть, прислонившись к изголовью кровати, сам устроился рядом и, забрав рамку, насмешливо протянул:

— Вот уж не думал, что ты и в тайник заберешься, любознательная моя.

Я на миг смутилась — все же поступок был некрасивый, — но ведь врать, интриговать и, более того, втягивать в обман Хайду было ничуть не лучше.

— Я случайно! — заявила я, и это утверждение было абсолютной правдой. — А вот ты сознательно мне лгал, и я требую объяснений!

Грэгори нарочито тяжко вздохнул и с демонстративной тоской в голосе протянул:

— Прямо-таки требуешь?

В общем-то, я понимала, что веду себя неверно, устраивая сцену, как ушастая супруга из какой-нибудь пьесы, но остановиться уже не могла.

— Требую! — повторила я и начала излагать список вопросов: — Я хочу знать, почему ты хранишь эту облезлую картинку!

— А почему нет? — перебил меня Брэмвейл с ехидством. — Память о первом браке. Хочешь, я закажу наш портрет и, если мы разведемся, положу его рядом с этим? — он постучал пальцем по изображению. Я в ужасе вцепилась в руку Грэга, ожидая, что он, как и я, провалится в кошмарную обитель своей рыжей паучихи, но ничего подобного не произошло. Осмелев, я и сама решиал тронуть холст, но муж ловко перехватил мою ладонь, поднес ее к губам, коснулся костяшек легким поцелуем и опустил на покрывало.

— Будешь так шутить, и «если» превратится в «когда»! — пригрозила я возмущенно. — Кроме истории портрета ты обязан рассказать, зачем поручил моей кайре сочинять небылицы!

— Хотел слегка разнообразить наш быт? — очередная издевательская реплика супруга чуть не заставила меня зашипеть.

— А еще, я хочу знать, что было в том письме, что в нем оказалось, когда я его открыла, и какие свойства вот у этого «украшения», — я закатала рукав и предъявила красную ленту мэйма опоясывавшую мое предплечье.

— Это все, любознательная моя? — изогнул бровь Грэгори.

— Нет, — отрезала я и продолжила: — А главное, почему ты решил на мне жениться? И не надо опять рассуждать о долге чародея создать семью и прочей чепухе! Ты знал обо мне еще до того, как вернулся в Латию, ты знал обо мне больше, чем я сама, и…

— А тебе не кажется, учитывая обстановку и обстоятельства, что все это мы могли бы обсудить дома за бокалом граджа? — воспользовался тем, что я никак не могла подобрать слов, супруг.

— Мне кажется, учитывая обстановку и обстоятельства, — передразнила его я: — Что иной возможности все выяснить может и не быть!

— Справедливо, — вдруг сбросил личину шута Брэмвейл: — Что успею — расскажу!

* * *

Внезапная покладистость не столько успокоила, сколько насторожила. Я переместилась так, чтобы видеть мужа, и, притянув колени к груди и положив на них подбородок, приготовилась внимать.

— Я вся внимание, — оповестила я Грэга. Он хмыкнул, но тут же посерьезнел, его пальцы заскользили по рамке, словно ощупывая резные завитушки.

— Поначалу, переехав в Финн, я практически не бывал в обществе и ни с кем не общался. Круг моих знакомых ограничивался коллегами, а приемов я старательно избегал, поскольку не имел ни малейшего намеренья жениться, — приступил к повествованию Грэгори. Я представила, как сейчас он углубится в романтические воспоминания о той, что перевернула его планы, и совсем скисла.

— Ты специально начал так издалека, чтобы не успеть? — в моем голосе соревновались друг с другом подозрительность и обида.

— Поверь, я не упомяну ничего лишнего, мнительная моя, — похоже, настроение мужа было обратно пропорционально моему — чем хуже было мне, тем веселее становился он. Пропитанная ядом реплика лишь вызвала очередную улыбку на его лице. — Из-за такого, довольно замкнутого образа жизни, до знакомства с Эдиллией — самой завидной невестой Финна — ничего о ней не знал. На торжестве в честь Змеева дня, где мы впервые столкнулись, я ее едва заметил.

— Неужели? — выразила сомнение я. — Такую ры… яркую девушку?

— Я не привык рассматривать тех, кто путается под ногами, — неожиданно зло отреагировал мужчина. Я лишь изумленно уставилась на него, несколько ошарашенная такой характеристикой покойного совершенства.

— Тебе не нравился ее рост?

— При первой встрече он мне был совершенно безразличен, как, впрочем, и все остальное.

— А Ри сказала, что миниатюрная рыжеволосая девица — твой идеал, — наябедничала я тут же.

— Никогда не любил ни рыжих, ни низкорослых, ни, особенно, темноглазых, — подмигнув, доверительно сообщил Грэг.

— А как же… — муж прервал меня, банально закрыв мой рот ладонью.

— Кажется, тебя беспокоили слишком пространные ответы? — намекнул он, и я понятливо закивала — мол, молчу. — К сожалению, она меня заметила.

Пауза, повисшая после этих слов грозовой тучей, слишком затянулась и я, не выдержав, снова вмешалась:

— И? Заметила и что?

— И через несколько дней я осознал, что беспрестанно возвращаюсь мыслями к случайной знакомой, думаю о ней, мечтаю.

Идея, фейерверком вспыхнувшая в голове, привела меня в ужас:

— У нее был такой же дар, как у меня? Ты поэтому на мне женился?

Брэмвейл укоризненно погрозил пальцем:

— Будешь перебивать — и я предпочту услышать твою версию!

— Больше не буду, — пообещала я.

— Решив, что влюблен, я тут же сделал Дилли предложение, которое было весьма благосклонно принято. Опекуном сестер являлся глава Финнского Кручара, поэтому никаких препятствий не возникло, и мы заключили брак буквально через пару недель после знакомства.

Я уже открыла рот, чтобы съязвить насчет привычки быстро жениться, но тут же его закрыла, чтобы не остаться без ответов. Муж, заметивший мою мимику, лишь усмехнулся и продолжил:

— Аббила и Джаннис поселились с нами. Внешне они были похожи на Эдиллию, но ни ее шарма, ни уверенности в себе у них не было. Девочки были тихими и предпочитали общаться друг с другом. Кстати, этот портрет, которую ты так бесцеремонно вытащила из моего тайника, — подарок к свадьбе от Абби. Ее дар позволял создавать картины идеально отображающие действительность. И, как оказалось, не только ее, — Грэгори остановился, и я поняла, что если он прервет рассказ на этом месте, то я его просто убью. Вынужденное безмолвие стало просто пыткой. Муж посмотрел на мое явно страдальческое лицо и милостиво позволил: — Спрашивай!

— Девочки? — тут же воспользовалась разрешением я. — Они были маленькими?

— Семнадцать и восемнадцать, — уточнил супруг. — Джани была самой младшей и обладала способностью передвигать на расстоянии металлические предметы.

— А Эдиллия?

— А Дилли не признавалась, в чем заключается ее дар. Впрочем, я и не настаивал на откровенности. Первые несколько месяцев мы жили вполне благополучно — я был увлечен и не обращал внимания ни на характер жены, ни на ее поведение. Вскоре меня повысили и я стал больше времени уделять работе, а Эдиллия вдруг оказалась дико ревнивой. Сперва одна за другой наш дом перестали посещать ее подруги — причины были достаточно веские, но разные, и я не придал особого значения их исчезновению. Разве могло быть что-то общее между переломом ноги у Иды, резким ухудшением зрения у Мины и пожаром, после которого семья Арны переехала в Ольту?

— А было оно, это общее?

На сей раз Грэгори не отреагировал на мою реплику, даже не посмотрел в мою сторону — он словно погрузился в прошлое, заново проживая давно минувшие события.

— За подругами последовали знакомые, с которыми мы пересекались на приемах. Возвращаясь домой Дилли устраивала скандал, а потом с объектом ее ревности что-то случалось. Вскоре мы вовсе перестали куда-то ходить вместе, а я все чаще ловил себя на мысли, что не имею ни малейшего желания находиться рядом с супругой. Я чувствовал себя… странно. Вдали от Эдиллии меня охватывала тоска, а рядом с ней — раздражение. Я не мог понять, за что я ее люблю. Кроме того, что она была вовсе не в моем вкусе внешне, ее характер, поведение так же не вызывали симпатии. Я стал неуравновешен и даже агрессивен, сам не заметил, как начал пить. Несколько раз серьезно подрался. Удивительно, как меня не выгнали из охотников. Наверное, глава Кручара что-то подозревал — не зря же он старался держаться подальше от собственных подопечных.

Картина, описанная мужем, почти точно соответствовала той, что была изложена в письме тетиной подруги, но мне не верилось. Я знала Грэга сдержанным, иногда даже чрезмерно, ироничным и бесконечно терпеливым. По крайней мере со мной он был именно таким, о чем я и не преминула заявить:

— Не представляю тебя пьющим и бросающимся на кого-то с кулаками.

— Не буду врать — все это действительно было, — признал супруг. — Дошло до того, что я даже ночевать не являлся — засыпал прямо за столом в каком-нибудь кабаке. Если бы не девочки, которым изрядно доставалось от старшей сестры, я и вовсе, вероятно, бы домой не приходил. И, естественно, Дилли не могла этого не заметить. Она вбила себе в голову, что мой интерес простирается дальше обыкновенной привязанности и заботы.

— Она ревновала к собственным сестрам? — воскликнула я.

— Просто с ума сходила от подозрений, — кивнул Брэмвейл. — Я имел глупость обратиться к специалисту, некоему лэйду Ланкерту.

Я насторожилась, услышав знакомое имя:

— Эрвил Ланкерт?

— Он самый, — подтвердил Грэгори: — Давний друг дражайшей лэй Марвейн.

* * *

Тот разговор тетки и ее гостя я прекрасно помнила, но лишь сейчас поняла, что реакция седовласого мага на упоминание имени моего мужа имела значение.

— Он тебя боится, — поделилась я выводом с супругом.

— Не удивительно — я пообещал переломать ему все кости, если еще когда-нибудь встречу, — поведал Грэг. — Мне рекомендовали его как чародея, способного определить причину любых странностей в поведении. Вот только забыли упомянуть, что он является дальним родственником моей супруги.

— Ничего подобного, — тут же возмутилась я.

— Первой супруги, — улыбнувшись, уточнил Брэмвейл. — Ланкерт была девичья фамилия ее матери. В общем, я ожидал какого-то решения проблемы, а получил уверения, что с Эдиллией все в полном порядке, что это я неправильно себя веду и провоцирую жену. У меня не было причин не верить уважаемому человеку, мастеру в своей сфере, а ведь эта сволочь знала, что дело может обернуться самым скверным образом. Я мог бы понять, если бы выбор был только между мной и Дилли, но своей ложью Эрвил подставил под удар младших сестер, которые так же не были ему чужими.

— Какой еще удар?

— Если бы не Ланкерт, я мог бы обратиться к кому-то другому и, быть может, раньше узнал, с чем имею дело. К несчастью, знание пришло лишь после гибели девочек. И то я не могу сказать, что догадался — Эдиллия сама призналась.

— В чем? — я все еще ничего не понимала, и многочисленные паузы в воспоминаниях Грэгори просто выводили из себя.

— В том, что это она их убила, — глухо произнес супруг.

— Как? — выговорить это просто е слово из трех букв мне удалось не сразу.

— Миниатюрной рыжеволосой куколке достался дар влиять на психику других людей.

— Она внушала, как Эрик?

— Хуже! Воздействие Андэра может быть ограничено — личными способностями человека и свойствами кокона или же амулетами. Воздействию Дилли были подвластны все. Ей стоило лишь по-настоящему, очень сильно захотеть чего-либо.

— Она хотела смерти собственных сестер? — поразилась я. — Не может быть!

— Хотела! Под влиянием момента, но… Обратной стороной этого подарка крови повелителей было то, что отменить свое желание Эдиллия была не в силах. Возможно, достанься кому-то с иным характером такой дар, все было бы совсем иначе, но капризность, избалованность и вспыльчивость были для него самыми неудачными спутниками. Когда Абби упала со ступенек храма и разбила голову, Дилли на время притихла, а после того, как Джаннис врезалась на моем шипе в дерево, и вовсе слегла. То молчала целыми днями и ничего не ела, то билась в истерике. Вот во время одной из них и повинилась, — муж опять замолчал и на сей раз я не торопила его вопросами. — Она ведь не только подругам навредила, привязала меня к себе и девочек угробила. Моя очаровательная женушка собственных родителей на свидание к предкам отправила.

Я в ужасе охнула, прикрыв рот ладонью — перед описанным Грэгори монстром померкла даже рыжая паучиха из моего кошмара.

— Не верю!

— Не намеренно, — пояснил супруг: — просто вспылила, подумала лишнего. Она даже не сразу поняла, что именно из-за нее они так рано покинули этот мир. Смерть сестер Дилли подкосила, и в какой-то момент она умудрилась подействовать на саму себя. Болезнь, которой она себя наградила, лечению была не подвластна. Это знал я, знала она. Честно говоря, я не слишком-то и хотел, чтобы ей помогли — просто ждал, — муж в очередной раз помедлил, но все же завершил фразу: — избавления. И она это видела… Маленькая ревнивица, недовольная рождением конкуренток за внимание мамы и папы, выросшая в собственницу, не заботящуюся о том, как именно охранять свое «имущество», до конца осталась верна себе и напоследок не забыла одарить любимого супруга.

— Чем? — спросила я, уже подозревая, что именно услышу.

— Обрекла всю жизнь любить только ее, — произнес Грэгори, подтвердив мою догадку. — Я до сих пор помню этот ее прощальный взгляд, — добавил он, вновь взяв в руки портрет: — смесь раскаяния, безумия и злорадства. В первые месяцы вдовства я едва не сошел с ума, постоянно возвращаясь мыслями к уже покойной супруге. Ее образ преследовал меня днем и ночью, тоска накатывала приливной волной и не давала думать ни о чем ином. Даже алкоголь не помогал.

— Но тебе ведь помогли? — предположила я. — Чары? Мозгоправ?

Муж покачал головой, криво улыбнувшись.

— Нет, не помогли. Я даже набрался наглости и обратился к Повелителю, хоть и знал, что это бесполезно.

— Почему? Ведь они всесильны!

— Желтоглазые не вмешиваются в дела людей без особой нужды. У них свои правила. Впрочем, Шайд, вероятно, и помог бы — он не лишен сочувствия, — продолжил Грэг: — если бы имел возможность.

— Шайд?

— Ты его видела возле моего кабинета в Рассветной. Конечно, полное имя звучит иначе, но его практически невозможно выговорить.

— Ты называешь Повелителя просто по имени? И он не сумел тебе помочь? — все слова, произнесенные супругом, были просты и понятны, но складываясь во фразу совершенно теряли смысл. Все знали, что Желтоглазые способны совершить любое чудо — прочесть мысли или стереть память, уничтожить гору или остановить реку, вырастить лес за несколько минут и тут же превратить его в пепел. И чтобы такое могущественное существо было не в силах справиться с пожеланием одной злобной девицы?

— Все очень просто, Эль, Повелители могут управлять магией и материей, магами и людьми, но они не властны над подарками, которыми наградила их кровь тех, кому не досталось чар, — ошарашил меня Брэмвейл. — Природа волшебства и этих особенностей различна, и лишь чей-то дар может оказать влияние на другой или последствия его применения.

— Так получается…

— Да, догадливая моя, — сменил тон с серьезного на поддразнивающий Грэг: — я женился на тебе именно из-за столь ненавидимого тобой свойства влюблять в себя всех подряд.

— И вовсе не всех, — возмутилась я машинально, пытаясь осмыслить услышанное, и, наверное, задала бы еще кучу вопросов, но тут с грохотом распахнулась прячущаяся в нарисованной змеиной пасти дверь…

* * *

Миг спустя я поняла две вещи: во-первых, у меня неожиданно обнаружился «талант» действовать быстрее, чем думать — сумка оказалась в моей руке раньше, чем я решила, что если явился одержимый лэйд Койл, то я в него чем-то запущу; а во-вторых, реакция у мужа все равно была гораздо лучше — вошедших я созерцала уже из-за его спины. Ввалившаяся компания сперва показалась мне просто огромной. Утешало одно — рыжих в ней не было. Разве что единственный не сбросивший на плечи капюшон прятал под ним огненную шевелюру.

— Мы поторопились? — ехидно высказался один из мужчин, в котором я лишь по голосу опознала Оледа. Сетка подсвеченных хищной кровью сосудов и пятна крови на мертвенно-белом осунувшемся лице не добавили другу мужа привлекательности.

— Наоборот — чрезмерно задержались, — парировал Брэмвейл, опустив занесенную для броска руку, на которой стремительно таял сгусток белых искр. — Я ожидал вас куда раньше.

— Ну, тебе грех жаловаться на обстановку, а, тем более, на компанию, — подмигнул второй из зашедших в спальню. С этим чародеем я была едва знакома и даже не помнила его имени, но легко узнала — следы магического истощения на нем были едва заметны.

— А разве я жаловался? — отозвался супруг. — Хотя, признаться, подобный интерьер не вдохновляет.

— Это смотря кого, — вперед выступил тип в капюшоне и окинул разрисованные стены взглядом ярко-желтых глаз: — На мой вкус очень даже, — одобрил он и добавил, улыбнувшись: — И компания тоже. Приятно видеть вас снова.

Внезапная, совершенно не свойственная мне робость, проснувшаяся не ко времени, помешала мне ответить что-то большее, чем тихое:

— Повелитель! — в котором, признаться, прозвучал плохо скрытый испуг.

— Грэгори, объясни своей жене, что я не питаюсь человеческими женщинами, — обратился желтоглазый к мужу.

— Рад видеть, Шайд, — запросто, словно приятелю, сказал Грэг. — Все удалось?

— Если бы, — так же без церемоний вмешался в разговор Олед. — Саммермэт, калфово отро…, — маг запнулся, то ли из уважения к Повелителю, то ли вспомнив, что в комнате нахожусь я: — В общем, Саммера упустили.

* * *

Уже второй раз я поднималась в холл Саммер-мола из его же подвала, но в куда более приятной компании, чем в первый. Охрана из троих охотников, хотя сперва, когда они только ввалились в спальню, мне показалось, что их намного больше, да еще и возглавляемая самим Повелителем была более чем надежной, но я все равно вцепилась намертво в любезно подставленный локоть мужа. А в свободной руке болталась сумка, готовая в любой момент превратиться в булаву или метательный снаряд. С вопросами я не лезла, но из реплик, которыми обменивались маги, поняла, что, пока я отлеживала бока в зеленой комнате, наверху произошел настоящий бой. Чародеи играючи справились бы с заговорщиками, но рыжий лэйд Койл, которого я записала в одержимые, оказался по зубам только самому Шайду.

Зря я полагала, что все нагрянувшие в поместье Джойса устремились освобождать меня и Грэга, наверху их оказалось гораздо больше. Кого-то я знала, кого-то видела впервые — общими для всех были черные плащи и угрюмый вид. На фоне разбитых зеркал, перевернутой мебели и местами обгорелых стен эти снующие туда-сюда мужчины смотрелись жутковато, тем более, что от мужа пришлось отцепиться — его отозвал в сторону Повелитель. стоять посреди холла мне быстро надоело, да и маги все как один уверяли, что в доме уже совершенно безопасно, и я решила заглянуть в столовую в надежде обнаружить какой-нибудь чудом уцелевший стул.

И он нашелся, и даже не один — эта комната вообще выглядела почти так же, как во время застолья «жениха» и его товарищей, но у дальнего конца стола сидели три девушки в форме (вероятно, служанки) и пили градж, а у ближнего — друг напротив друга устроились Риада и Соэра. Крошка Ри была бледна и испугана, а на лице чародейки застыло странное выражение, для которого мне не удалось сходу подобрать определение. Эри держалась очень прямо, словно проглотила палку, и смотрела исключительно на скатерть, в то время как взгляд лэй Дзи нервно обегал столовую. Заметив меня девушка заулыбалась и указала рукой на свободный стул.

Устроившись в торце стола, я невольно хмыкнула — именно это место полагалось занимать супруге хозяина дома, чью роль так навязчиво предлагал мне Джойс. Смешок привлек внимание Соэры, оторвавшись от созерцания вытканных узоров, она подняла глаза и тоже улыбнулась, но ее улыбка была совсем иной — кривоватой и скорее глумливой, чем приветсвенной.

— Как ты? — затараторила крошка Ри, схватив меня за руку. — Я так напугалась, когда из сада стали доноситься хлопки, а ко мне в окно влетел огненный шар, представляешь? Я залезла под кровать и сидела там, пока за меня не нашел Мисталь.

— Он тоже здесь? — спросила я.

— Тоже, — ответила вместо Риады чародейка. Ее голос звучал глухо, непривычно. — Если получится, не рассказывай Дайлу, — попросила она. — Пусть думает, что я просто уехала.

Я лишь молча кивнула, совершенно не зная, что сказать. Вернее, высказать предательнице хотелось многое, но нужные слова никак не находились, да и злость как-то сама по себе утихла, уступив место жалости, сочувствию и даже какой-то неловкости.

— Ри, — обратилась я к девушке: — а твой брат? Где он?

— Уехал в город еще до того, как все началось, — сообщила лэй Дзи.

— Как уехал? — воскликнула Соэра. — Его не поймали? — казалось бы, она должна была произносить это с радостью, а не с таким откровенным ужасом. — Его надо найти, нельзя что бы он… — чародейка попыталась встать, но не смогла. Вспыхнули золотом невидимые до того магические путы, надежно обвивавшие ее тело, Эри закричала и, закатив глаза, рухнула обратно на стул. Тот опасно накренился и вместе с ношей полетел на пол.

— Говорили же ей даже не пытаться сбежать, — несколько злорадно прокомментировала Риада, а я вскочила и бросилась к Соэре, осторожно перевернула ее на спину и нащупала слабо пульсирующую жилку на шее. На лбу чародейки наливалась изрядная шишка, полученная при встрече с каменным полом, а лицо стремительно серело.

— Позови кого-нибудь, — попросила я крошку Ри.

— И не подумаю, — заявила та категорично.

Бросив на нее гневный взгляд, я с сомнением посмотрела на троицу попивающих градж девиц, но давать поручения слугам Джойса не рискнула и отправилась за помощью сама.

В холле обратиться было уже не к кому — только вдоль одной из стен прямо на полу сидели несколько человек, судя по неестественным позам, они были так же спеленаты чарами, как и Эри, а возле самой двери лежало что-то накрытое сорванной с карниза шторой. Со стороны лестницы раздался топот, какой-то незнакомый парень вихрем пронесся мимо меня к выходу и оглушительно хлопнул створкой. Образовавшийся при этом поток воздуха шевельнул ткань, приоткрыв рыжую макушку и расплывшееся под ней пятно подсохшей крови. Меня замутило и я поспешила отвернуться. Один из пленников, заметив мою реакцию, скривился, словно пытаясь что-то сказать. Но, видимо, ему и это было не позволено. Взгляд заговорщика обжег меня такой явной ненавистью, что не сорваться на бег было очень трудно.

Из арки, расположенной напротив двери в столовую, доносились голоса, и я, стараясь держаться с достоинством, направилась туда. Если Саммер-мол был устроен по привычной схеме, там должна была находиться кухня, а следовательно, как минимум, вода и нюхательная соль (от которых я и сама бы не отказалась), а как максимум — кто-то, на чьи широкие плечи можно переложить проблему свалившейся в обморок чародейки.

Коридор был совсем недлинным — какая-то пара десятков шагов отделяла меня от разговаривавших на кухне мужчин. прислушиваясь, в надежде разобрать слова и узнать что-то интересное, я совсем не обратила внимания на тихий шорох справа, а когда почувствовала движение за спиной, было уже поздно…

* * *

На заднем сиденье большого, трехместного шипа могло бы быть вполне уютно, если бы не компания — обществу тех двоих, с которыми делила тесное пространство под прозрачным куполом, я бы, пожалуй, предпочла даже калфов. Хорошо было только то, что злость почти полностью перекрывала страх. Злость на всех этих великих магов, утверждавших, что дом совершенно безопасен; на Повелителя, которому полагалось быть всеведущим и опровергнуть это их утверждение; на мужа, который должен был внимательнее отнестись к моей безопасности; на паучка, который что-то не спешил приносить мне удачу; на предков Джойса, устроивших в толстых стенах Саммер-мола целую сеть скрытых ходов; на «жениха», решившего утащить меня с собой. Но больше всего я была сердита на саму себя! Ну что мне стоило по примеру крошки Ри, чью мудрость я не сразу оценила, презрительно дернув плечиком, оставить Соэру валяться на полу? Сейчас бы уже, наверное, отправилась с Грэгом домой, выслушивать нотации Хайды и требовать ответов на оставшиеся без оных вопросы. Так нет! Вместо этого я летела неизвестно куда, вверив, хоть и вынуждено, свою судьбу рукам Саммермэта, ловко управлявшим каменным конем, и пыталась прожечь взглядом дырку в затылке Коллейна.

Чародей присоединился к повторному похищению неподалеку от Латии. Уже после того, как Джойс проволок меня по лабиринту узких коридоров подсвеченных лишь редкими вкраплениями фасваров, вывел где-то далеко за пределами поместья и усадил в спрятанный в зарослях шип. К счастью, «жених» не был особо расположен к разговорам, ибо я совершенно не представляла, как себя с ним вести. Сопротивляться я не рискнула, всерьез опасаясь, что взбешенный крахом всех его замыслов мужчина попросту свернет мне шею, а вновь изображать легкомысленную особу, которая вовсе не прочь мимоходом сменить супруга, не решилась тоже.

Глава провалившегося заговора, вопреки моим ожиданиям, оказался лишь самую малость раздосадованным, зато Коллейн, которому Джойс назначил встречу при помощи фонита, пребывал в ярости. И выражение лица мага, когда он увидел меня в салоне шипа, сказало больше, чем его пропитанное злорадством и предвкушением приветствие.

Пейзаж за стеклом купола был однообразен и уныл под стать моему настроению, не многим веселее была и беседа, стать участницей которой меня не приглашали.

— Успокойся, — уже, наверное, в сотый раз проговорил Саммермэт. — Всего лишь небольшая помеха.

— Помеха? Небольшая? — раздраженно воскликнул лэйд Дзи. — Мы лишись трети людей. Айз — наше главное оружие — погиб.

— Ерунда! Немного переиграем, спрячемся на время, потом привлечем Андэра, — рассуждал Джойс.

— Мы же хотели его устранить, он опасен, — возмутился чародей.

— Придется повременить в этим. Не беда, — отозвался «жених». — Все к лучшему, я уже размышлял, как бы… несколько сократить наши ряды. Власть, поделенная на мелкие части, изрядно обесценивается.

— Идиот! Какая теперь власть?

— Та же, что и раньше, — невозмутимо заявил Саммермэт и, повернувшись ко мне, обаятельно улыбнулся: — Дорогая, тебя не укачало? — Я отрицательно покачала головой, выдавив жалкое подобие ответной улыбки. — Понимаю, тебя утомили наши разговоры, — продолжил он, вернувшись к созерцанию дороги: — но придется еще немножко потерпеть.

— Да что ты с ней церемонишься? — взвился Коллейн. — Она же…

— Выбирай выражения, говоря о моей женщине, — оборвал его Джойс, и я впервые была искренне благодарна ему за собственнические замашки.

— Да какая она твоя? Неужели ты все еще веришь в это? После того Виттерхольт предал нас, ты полагаешься на воздействие его…, — маг помедлил, явно проглотив ругательство: — творчества?

— Я полагаюсь на ее здравый смысл, — сообщил «жених»: — И я уже излагал тебе свою точку зрения. Практичность и расчетливость порой привязывают куда надежнее кровных уз и любви. Умная женщина всегда сумеет определить, что для нее лучше, и выберет верную линию поведения.

— Умная? — хмыкнул Лейн, демонстрируя сомнения в наличии у меня этого качества, и, честно говоря, я была с ним согласна.

— Не тебе судить, дорогой друг, в сравнении с твоим выбором, Эльза не просто умна, а почти гениальна.

— Вот тут вынужден согласиться, — рассмеялся маг: — Соэре мозгов явно не хватает.

— Почему? — не выдержала я.

— Такой родилась? — предположил Коллейн. — Или это последствия воспитания в доме страдающего чрезмерным благородством Мисталя?

— Потому что верит всякой ерунде и даже не пытается подвергать ее анализу, — любезно пояснил Джойс, не делая вид, что не понял моего вопроса. — Конечно, нам это оказалось на руку, но лэй Жозир не мешало бы немножко подумать, прежде чем верить всему, что ей говорят. Тогда она могла бы и сообразить, что я не слишком-то склонен расстраивать будущую супругу смертью близких родственников.

— Что? — воскликнула я.

— Ну-ну, не стоит так пугаться, — поспешил успокоить меня «жених»: — даже если бы я решил пренебречь твоими чувствами, то не стал бы добровольно избавляться от средства давления на лэй Чарди, а потому твоим кузенам, по сути, ничего не угрожало.

— Тетя Марвейн? — известие о причастности еще и ее к заговору меня просто оглушило.

— Что делать, дорогая, если все ценные свойства в вашей семье достались исключительно женскому полу, — с деланным сочувствием проговорил Джойс.

Я сопоставила услышанное с просьбой чародейки не рассказывать ничего Кардайлу и уточнила:

— Я правильно поняла: Эри стала частью ваших планов…

— Совершенно верно, испугавшись за свого любимого, — охотно подтвердил Коллейн, не дав мне даже закончить фразу, и добавил уверенно: — Дура! Даже хуже — влюбленная дура!

Я помолчала, переваривая новость и пытаясь понять, как мне теперь относится к Соэре. Пусть и недобровольное, но предательство оставалось предательством, и, хотя я не знала, как сама бы поступила в такой ситуации, но полностью оправдать девушку не получилось. Слишком многим она позволила рискнуть, слишком масштабен был замысел ее сообщников.

Раз уж Саммермэт так безразлично и даже с одобрением относился к моему возможному притворству, отмалчиваться дальше не имело смысла, и я решила попробовать хоть что-то узнать. И для начала поинтересовалась:

— А куда мы направляемся?

— Не твое дело, — огрызнулся лэйд Дзи.

— Повежливее, — одернул его Джойс: — Не с кухаркой разговариваешь. А направляемся мы, моя дорогая Эльза, — куда более мягко продолжил он: — всего лишь в другой дом.

Контраст в поведении мужчин был настолько заметен, что поневоле закрадывалась мысль, а не поделили ли они между собой роли злого и доброго похитителей? Может, чародей старался казаться хуже, чем есть на самом деле, чтобы на его фоне «жених» смотрелся привлекательнее для меня? Несмотря на возникшее подозрение, я все же блеснула ответной любезностью:

— Мне очень жаль, что твой дом теперь в таком состоянии, — сочувствие было почти искренним. Стены ведь не виноваты, что их владелец возомнил себя властелином мира.

— Ерунда, — отмахнулся Саммермэт: — Все равно мы там жить не будем. Но хорошо, что ты напомнила! Поразмысли, что бы ты хотела изменить в интерьере, составь список — все сделаем по твоему вкусу.

— Зачем? Отправить к предкам одного мага и можно вселяться в дом, где уже все по ее вкусу, — съязвил Коллейн. — Тебе же нравится Брэм-мол, Эль?

Я вздрогнула, к счастью, не очень заметно, но озвучить свое мнение не успела.

— Сколько раз мне нужно повторить, что Брэмвейл нам нужен, чтобы ты, наконец, запомнил, Дзи? — как-то устало спросил Джойс.

— А зачем? — воспользовалась я возможностью сменить тему, заодно вернувшись к тому, что меня действительно волновало. — И для чего тебе моя тетка?

— Все очень просто, Эльза, — охотно пустился в объяснения Саммермэт. — Ты никогда не задумывалась, что все мы жертвы слепого жребия?

— Ну начинается, — простонал чародей: — Давай сегодня без лекций, а?! — с надеждой добавил он.

— На все воля Грис, — поспешно изрекла я прописную истину, просто чтобы подтолкнуть «жениха» к продолжению беседы.

— Можно и так сказать, — согласился Джойс. — Всего одна капля крови, полученная, когда ты еще и не соображаешь ничего, решает твою судьбу. Разве это справедливо? Какая-то незначительная порция жидкости решает, кем станет человек, какой путь ляжет к его ногам. Признайся, ты ведь мечтала порой об ином даре?

— Порой? — хмыкнула я невесело: — Я мечтала об этом постоянно!

— Вот видишь, как много у нас общего, — заметил «жених». — Мы просто созданы друг для друга. С тех пор, как стало ясно, что вместо вожделенной магии мне досталась жалкая, как я тогда считал, особенность, я каждый день чувствовал злость и обиду. Почему именно я? Почему вот тот вот мальчишка станет охотником, а мне дано только видеть чужие способности и умирать от зависти? Я был уверен, что если бы получил второй шанс, непременно использовал его куда удачнее. Так разве мог я от него отказаться?

— От чего отказаться? — уточнила я.

— От шанса, моя дорогая! От возможности повторно пройти проверку хищной кровью.

Глава 16

Муж и жена — одна сатана.

Народная мудрость

Я даже не сразу нашлась, что сказать — на первый взгляд, слова Джойса звучали абсурдно, как если бы он всерьез принялся рассуждать о втором рождении или воскрешении мертвых, но определенный смысл них все-таки был. Хоть и весьма сомнительный. Я на миг представила себе, как взрослого мужчину, завернутого в ритуальную пеленку, минуя очередь из родителей с младенцами на руках, вносят в храм Змея и водружают на теплый камень перед Повелителем. Воображение тут же с готовностью добавило к этой картинке и меня саму в столь же скудном облачении устроившуюся на руках у Грэга и упоенно грызущую погремушку.

— Наверное, не мог, — наконец сумела выдавить я и осторожно предположила: — А тебе предлагали?

— Я сам себе предложил, — обернувшись, одарил меня улыбкой Саммермэт. — И готов, нет, более чем готов, предложить тоже самое тебе.

— Слушай, Саммер, — демонстративно зевнув, вмешался Коллейн: — Я, в общем-то, не возражаю — жаждешь посвятить чужую жену в свои планы — это твое дело, но давай поменьше пафоса!

— Дзи, — доброжелательно отозвался Джойс: — мое терпение не безгранично, а ты вполне заменим.

— А ты нет? — делано изумился чародей.

— Так что там с кровью? — поспешно вклинилась я в начинающуюся ссору.

— Я знал, что ты заинтересуешься, — охотно вернулся к прежней теме «жених». — Два месяца назад дядя вернулся с лейдората[48] взбудораженным и после небольшого нажима проговорился, что желтоглазые решили доверить инициацию лэйдарам. Свободный доступ к средству способному пробудить во мне магию — естественно, я не упустил выпавшей возможности.

— Ты теперь чародей? — воскликнула я. Лэйд Дзи, рассмеялся и вновь влез в разговор:

— Вот уж нет! Чародей здесь только я.

— Я не маг, Эльза, — не удостоив вниманием сообщника, признал его правоту Саммермэт.

— Второй раз кровь Повелителей не действует? — вопреки ситуации я даже расстроилась, потому что уже успела примерить на себя роль чародейки.

— Провалявшись три дня в лихорадке, я обнаружил, что всего лишь усилил уже имевшуюся у меня особенность.

— И только?

— Я пробовал еще и еще, но все последующие попытки не принесли никакого результата вовсе, — продолжил Джойс. — Смириться с крахом мечты было непросто, но поразмыслив я сумел оценить открывшиеся передо мной перспективы. Если прежде я видел способности тех, к кому прикасался, то после новой дозы крови я стал видеть, каким станет дар после повторной проверки.

«Жених» уже говорил об изменениях способностей — своей, кудрявого Клайра, насылающего сны, моей, но лишь теперь, когда он указал, из-за чего происходит эта метаморфоза, я осознала ее реальность.

— А… — я помедлила, поскольку упоминать одержимого, как я предполагала, рыжего не хотелось: — Лэйд Койл тоже…

— Ну конечно! — обрадовался моей догадливости мужчина. — Прежде Айз только и мог, что тянуть потихоньку жизненную силу во время скандалов. Трех жен уморил — угасли постепенно бедняжки.

— А тетя? Каким станет ее свойство?

— О, лэй Чарди может стать по-настоящему ценным союзником, — предвкушающе протянул Коллейн.

— Сейчас она имитирует любой голос, а после порции хищной крови сумеет и внешность менять по собственному желанию, — закончил фразу мага Джойс и, не дожидаясь следующего вопроса, продолжил: — А Риада будет видеть скрытые желания.

В заговоре участвовали и маги — Лейн, Алвин, наверняка были и другие. И Грэг… он ведь тоже каким-то образом входил в планы заговорщиков. Спрашивать напрямик о муже я не рискнула и зашла издалека:

— А чародеи? На них повторная инициация тоже действует? Увеличивает силу?

— У кого как, — не замедлил поделиться сведеньями Саммермэт. — Некоторые действительно всего лишь становятся сильнее в магии, а другие приобретают индивидуальный дар, подобно нам, не магам.

Я сдержала порыв немедленно выяснить, каким же талантом, представляющим ценность для заговорщиков, наградит Брэмвейла капля крови, и задала совсем иной вопрос:

— А я? Чем может быть полезна способность вызывать взаимность? Пусть даже и увеличенная в разы.

— Пусть это станет для тебя сюрпризом, Эль, — ушел от ответа Джойс. — Скажу лишь, что тебе понравится!

— Еще бы, — с долей зависти в голосе прокомментировал заявление сообщника лэйд Дзи: — Такое свойство любому придется по вкусу.

В моей голове вдруг четко всплыло воспоминание о встрече, свидетельницей которой я случайно стала во время второй поездки в Тонию, и о прозвучавшем на ней требовании обещанной «дозы», да и кандидат на роль мужа упоминал совсем недавно об Андэре. Додумывать, на что станет способен он было попросту страшно, но я все же спросила:

— А Эрик?

— Сможет внушать на значительном расстоянии, преодолевая любую защиту, неограниченному количеству людей одновременно, — подтвердил мои опасения Саммермэт.

— Ему нельзя давать кровь! — ужаснулась я.

— В этом не могу не согласиться, — поддержал меня чародей.

— Ерунда, — беспечно произнес Джойс: — Я и сам не слишком-то стремлюсь создавать столь опасного компаньона, но при правильном подходе контролировать можно любого.

Самонадеянность будущего Повелителя просто поражала. Впрочем, не только и не столько в отношении Эрика. Похоже, он совершенно не принимал в расчет ни Повелителей нынешних, ни калфов, ни круг чародеев, который подчинялся первым и ограждал от вторых. И это было очень странно.

— А как же желтоглазые? Неужели они одобряют твои…, — Коллейн выразительно прокашлялся, оборвав меня на полуслове: — Ваши планы, — поправилась я.

— Все гораздо проще, моя дорогая Эльза, — рассмеялся Саммермэт. — Совсем скоро, уже в этот Змеев день, они покинут нас и прихватят с собой порождения разлома.

— Как покинут? — растерянно повторила я.

— А вот так, — повернувшись ко мне, подмигнул Коллейн: — Уберутся туда, откуда прибыли, оставив в наследство целый мир, нуждающийся в присмотре.

— Тебе? — я не удержала ровный тон, и в голосе, отчетливо демонстрируя отношение к чародею, прозвучала язвительность.

— Тем, кто окажется шустрее и сильнее прочих, — серьезно продолжил Джойс. — Сейчас тебе кажется, что я рвусь не на свое место, что мечу слишком высоко, но пойми, если не мы — найдутся другие. Стремление к власти — неотъемлемая часть человека. Пока нами правили существа, настолько превосходящие во всем: магии, регенерации, продолжительности жизни — никто не оспаривал их права главенствовать, но что будет, когда они исчезнут?

— Останутся главы Кручаров и Лэйдары, — возразила я, совсем не убежденная речью «жениха»

— Безусловно, — не стал спорить он: — Но что будет, когда лэйдар Тонии вдруг решит, что рудник, принадлежащий, Ольте, находится к его городу куда ближе и станет неплохим источником дохода? А что взбредет в голову оставшимся без работы охотникам? Не все они из богатых семей и не нуждаются в жаловании. Да и стать в один миг никем, утратить значимость — испытание, которое не каждый в силах перенести достойно.

— То есть для того, чтобы не подвергать магов искушению, вы решили заранее от них избавиться? — уточнила я недоверчиво.

— Не одобряешь? — ухмыльнулся лэйд Дзи.

— Нет, — отрезала я.

— Я тоже, честно говоря, не в восторге, — признался Саммермэт, но не успела я понадеяться на то, что в нем осталась толика человечности, как он тут же «исправился»: — Такое бездарное расходование сильнейших чародеев совсем не радует, но на первых порах будет практически невозможно контролировать столь многих.

— Слишком многих, — проявил недовольство Коллейн. — Судя по нападению на Саммер-мол, последние ловушки не сработали, и новые будут уже не эффективны. А ведь я убеждал, что нужно действовать масштабнее.

— А я говорил, что не стоит привлекать излишнего внимания, что преждевременные шаги поставят под угрозу весь наш план, и, так оно и вышло! После Змеева дня у лишних не было бы и шанса, — возразил Джойс и ласково обратился ко мне, словно вдруг обзавелся глазами на затылке и получил возможность оценить выражение моего лица, не оборачиваясь: — Не стоит так огорчаться, моя дорогая! И твои кузены, и Брэмвейл в список полезных включены, хотя на самом деле только твой бывший супруг попал в него заслуженно.

После этого заявления беседа как-то увяла. То ли из-за отсутствия ожидаемой горячей благодарности с моей стороны, то ли просто устав ораторствовать, будущий Повелитель замолчал и уделил все внимание дороге. Маг тоже не стремился что-то рассказывать. А я… Нет, я не получила исчерпывающих ответов на все свои вопросы, но после проявленного мужчинами циничного практицизма общаться стало попросту противно. Нет, я и до этого не получала удовольствия от их компании, но страх и любопытство, поочередно беря верх, главенствовали над прочими эмоциями, но вышедшая вперед гадливость заслонила собой все остальное.

Заговорщики вели себя так, словно столкнулись не с крахом своей самоубийственно затеи, а всего лишь с досадным недоразумением, эдакой мелкой выбоиной в идеальном гурановом полотне, ведущем их к цели. Я же ни на минуту не сомневалась, что все их планы обречены на провал — особенно теперь, когда и кругу чародеев, и желтоглазому Шайду все известно, — а бояться за себя просто устала. Взгляд переходил с одного затылка на другой, словно поворачиваемый ветром флюгер. Кто больше виноват? Кто больше заслуживает наказания? Маг, предавший своих товарищей из-за мелочного желания подняться на пару ступенек выше, или племянник лэйдара, воспользовавшийся родственной связью для получения сперва сведений, а потом и доступа к тому, о чем и знать не должен был?

Я вспоминала, как они обсуждали подстроенные для охотников ловушки, передавая друг другу карту, как Грэг говорил о том, что боится за меня, о попытке похищения жены Мисталя и о внезапных смертях чародеев. Перед моими глазами возникла яркая, подробная и очень правдоподобная картина того, как Джойс, Коллейн, Айз, Клайр и еще с десяток безликих типов будто названия блюд в меню ресторана перебирают имена, выбирая, кто нужен, а кто нет. Словно они не то что повелители, а подручные самой ткачихи судеб.

Чем сильнее разыгрывалось воображение, тем больше я злилась. Если бы ненависть могла убивать, оба мужчины, сидевшие предо мной, пали бы замертво. А вместе с ними отправилась бы к предкам и я, когда утративший шипера каменный конь врезался в ближайшее дерево. Тишина, повисшая под стеклянным куполом шипа, похоже, действовала раздражающе не только на меня. Лэйд Дзи, повернулся к сообщнику и, зевнув, недовольно буркнул:

— Долго нам еще? Сколько можно петлять?

— Сколько нужно, — неожиданно агрессивно отозвался Джойс, как будто все это время подобно мне размышлял о чем-то крайне неприятном.

— Кому нужно? — переспросил Коллейн. — Я уже пятый раз вижу этот холм. Ты заблудился?

— Я лишь хочу быть уверен, что за нами никто не следует, — чуть спокойнее пояснил Самермэт.

— Не будь идиотом, — грубо бросил маг: — если бы нас обнаружили, то давно напали. А кружа на одном месте, ты лишь предоставляешь им все больше шансов на это.

— Не учи меня, — огрызнулся Джойс.

Ссора, внезапно вспыхнувшая между мужчинами, показалась мне совсем неплохим развитием событий, и я не преминула подлить масла в огонь:

— А как повлияла кровь на тебя, Лейн? Ты ведь уже получил свою дозу?

— Еще чего, — злорадно ответил мне «жених»: — И никогда не получит, — добавил он. — Дар, который достанется ему в случае повторной инициации, слишком бесполезный, чтобы тратить на него столь ценную жидкость.

— Бесполезный? — вспылил чародей. — Это ты бесполезен!

— Я уникален, — рассмеялся Джойс: — Без моей способности определять, кто и на что способен сейчас и в будущем…

— Вполне можно обойтись, — перебил его Дзи. — Немного логики и…

— И бездарное расходование бесценной крови, — в свою очередь не дал договорить сообщнику Саммермэт.

— Чушь! Нескольких увеличивших силу магов будет вполне достаточно, чтобы подчинить всех прочих. И, будь уверен, мы с легкостью обойдемся без тебя, — пообещал Коллейн.

— Ты забываешь, что без меня не было ничего! Это была моя идея, мой план, — веско, четко выговаривая каждое слово, возразил Джойс.

— Ерунда! — отмахнулся чародей. — Тебе просто повезло иметь болтливого дядюшку, любой дурак на твоем месте сумел бы сделать верные выводы. Но не думай, что я не ценю, — продолжил он насмешливо: — И непременно воспользуюсь…

— На сей раз закончить фразу помешала я, невинно предположив:

— Это ты обо мне? Должна заметить, что роль лэй Саммермэт кажется мне куда привлекательнее места твоей любовницы.

— Что? — недоверчиво воскликнул будущий супруг, поворачиваясь к будущему любовнику.

— Хочешь стать лэй Дзи? — проигнорировав его возглас, обратился ко мне очередной кандидат в мужья.

— Повелительницей! — съязвила я в ответ, но меня никто не услышал.

Выпустив рукоять управления, Джойс с перекошенным яростью лицом потянулся к шее мага, на ладони которого стал разрастаться сгусток зеленоватых искр, шип, оставшийся без внимания, вильнул и, не вписавшись в очередной поворот дороги, очутился вне полосы гурана. Заработавший механизм, удержал каменного коня в воздухе, но был не в силах скорректировать его движение. Поверх сцепившихся на передних сидениях мужчин я в ужасе смотрела на стремительно приближающийся ряд деревьев и, кажется, визжала. В последний момент, когда между остроносым корпусом и грубой корой осталось расстояние в какие-то два-три шага, ствол разлетелся на мелкие куски, образовавшиеся щепки закружились воронкой, и весь мир исчез в наступившей вдруг темноте.

* * *

Местность была чужой, если не сказать, чуждой — вместо холмов, чередующихся с островками леса, во все стороны простиралась поросшая корявыми, иссушенными жаждой кустарниками степь. Лишь далеко позади темнело что-то похожее на полосу деревьев, а впереди стелилась по земле тонкими перышками дымка. Эти белесые хлопья огибали странные каменные наросты, напоминающие оплавленные свечи, и устремлялись дальше, чтобы влиться в плотную завесу тумана. Тишину не нарушал ни единый звук, в небе не было ни единой птицы, казалось, даже ветер огибал стороной эту пустошь.

Мне было откровенно не по себе. Быть может, по отдельности составляющие пейзажа вызывали бы любопытство, но всё вместе воспринималось жутковато, и я была искренне благодарна Джойсу, обнявшему меня за плечи. Пусть я не доверяла ему и предпочла бы совсем другое сопровождение, но он был теплым, дышащим, живым.

— Где мы? — голос прозвучал хрипловато. Мне все еще с трудом удавалось подавлять тошноту после короткого пребывания в узком туннеле, в котором наш шип кружило, как пушинку, подхваченную смерчем. Путешествие было недолгим и оборвалось так же внезапно, как и началось — словно огромная змея проглотила каменного коня, а потом, осознав, что это блюдо ей не по нутру, выплюнула обратно.

— Не знаю, — тихо ответил Саммермэт: — но полагаю, что… — Поделиться предположениями ему не удалось — помешал донесшийся сзади стон.

Высвободившись из рук Джойса, я повернулась и заглянула ему за спину. Выпав из черной воронки, шип упал не слишком удачно, сильно стукнувшись левой стороной об один из каменных наростов. Или, наоборот, удачно — по крайней мере, осмотреться удалось без продолжения ссоры между мужчинами. Бесчувственного Коллейна с изрядной шишкой от удара о купол на лбу мы с «женихом» вытащили из смятого салона и уложили на землю. Едва придя в себя и окинув мутным взглядом специфическую местность, маг тут же разразился таким потоком брани, что впору было уши затыкать.

— Прекрати вопить, — осадил его Саммермэт. — Лучше скажи, что это было?

— Что это было? Да какая разница? — с трудом поднявшись на ноги, проорал чародей и, пошатываясь, двинулся вокруг каменного коня. Джойс следил за его перемещением спокойно, поскольку уже пытался поднять шип в воздух и успешными эти попытки не были. Убедившись, что механизм не работает, Коллейн как-то по-животному взвыл, выбрался из салона и похромал прочь.

— Куда это он? — спросила я.

— Куда? — обернувшись, повторил мой вопрос маг. Его нога подвернулась, и он неловко упал на одно колено. — К калфу на рога! — истерично выкрикнул чародей, усевшись на землю, и зашелся в приступе неестественного смеха.

— То есть это действительно… — начал Джойс.

— Проклятый разлом! — закончил за него маг и, махнув рукой в сторону пелены тумана, с издевкой добавил: — Добро пожаловать!

Осознать услышанное и испугаться я не успела — возникла куда более веская причина для страха. Поднялся сильный ветер, и одна за другой в воздухе стали появляться воронки. В первые мгновения они были прозрачны, словно свернуты из тончайших нитей, и едва заметны, но стремительно темнели и разрастались, чтобы почти одновременно лопнуть, разлететься обрывками черных облаков, выбросив неподалеку от нашего трио несколько групп людей и один ярко-голубой шип, со скрежетом проехавшийся днищем о камни.

Вновь прибывшие гости пустоши осматривались недолго — едва заметив нас, тут же определились с направлением. Чем ближе они подходили, тем неуютнее, если, конечно, понятие уюта вообще было применимо к ситуации, я себя чувствовала. Мужчины, а женщин не было ни одной, выглядели по-разному — кто-то был совершенно цел, кто-то демонстрировал прорехи на одежде, кто-то — синяки и раны, а некоторые — и вовсе следы магического истощения. Я насчитала шестерых с просвечивающей сквозь мертвенно-бледную кожу хищной кровью и неосознанно шагнула назад, прислонившись к груди Джойса. Айронария поблизости не было, а становиться коллективной кормушкой еще раз я совсем не желала. Тем более что, судя по мрачным лицам мужчин и возгласам Коллейна, сопровождавшим их приближение, это были заговорщики.

Воображение с совершенно излишней услужливостью и чрезмерной деталировкой живо нарисовало мне картину жестокой расправы над несостоявшимся Повелителем Саммермэтом и меня, оставшуюся даже без этой призрачной защиты на растерзание оголодавшим чародеям. Возможно, так бы все и было, но реальность оказалась еще хуже.

Один из прибывших внезапно остановился, лицо его исказилось ужасом, а губы беззвучно зашевелились, словно он силился закричать и не мог. Шагавший рядом с ним долговязый брюнет вскинул руки, и на его ладонях замерцали бледно-голубые искры. Еще двое последовали его примеру, а пятеро бросились бежать в сторону далекого леса. Я обернулась и застыла, как изваяние.

Туманная пелена медленно ползла к нам, она шевелилась, словно простыня, укрывающая беспорядочно движущиеся тела, и переливалась золотыми разводами. Несколько полупрозрачных клочьев отделились от общей массы и устремились вперед. Мне уже «посчастливилось» видеть калфов, но в этот раз было гораздо страшнее. Тогда, на пути из Тонии, я еще не знала, с чем столкнулась, не знала, чего ожидать, каменный корпус Коши казался неплохой защитой, а чуть позже между мной и чудовищами из разлома надежным заслоном послужили боевые механизмы чародеев. Теперь же от бесформенных тварей отделял лишь жалкий участок пустоши, спрятаться можно было разве что за чьей-нибудь спиной (если, конечно, эту самую спину удалось бы сначала догнать), а на появление охотников и вовсе не приходилось рассчитывать.

Из ступора вырвал, в буквальном смысле этого слова, Джойс — он схватил меня за руку и потянул за собой.

— Куда? — выкрикнул нам в спину Коллейн. — Идиоты, от них не убежать!

Вопреки неприятию лэйда Дзи это его мнение я целиком разделяла, но и остановиться не могла — ноги, пусть и спотыкаясь, подкашиваясь, взметая клубы пыли, сами несли меня вперед. Мерцающая тонким слоем позолоты клякса промелькнула прямо над моей головой и обрушилась на черноволосого парня. Сорвавшийся с его ладони сгусток голубых искр скатился на землю и потух. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как бьются в «объятиях» калфов заговорщики. Я бы и уши прикрыла, чтобы не слышать их воплей, но права рука была стиснута пальцами Саммермэта, а левой приходилось придерживать сумку, чтобы не слишком сильно хлопала по бедру.

Бежать, не глядя, было затруднительно, пару раз я чуть не упала, и лишь хватка Джойса не дала рухнуть ему под ноги. Открыв глаза, обнаружила, что мы несколько сменили маршрут и что «жених» тянет меня в сторону голубого шипа, на котором прибыл кто-то из мужчин. Конечно надежда, что это транспортное средство осталось в рабочем состоянии после столкновения с каменным наростом, была слабой, но я была рада и такой и даже ускорила шаги.

Чуть в стороне закрутилась еще одна воронка, из ее черной сердцевины вынырнули сразу три боевых шипа и, ловко избежав удара о землю, устремились в самую гущу тварей. Верткие, похожие на огромных жуков, механизмы принялись метко «плеваться» сгустками голубого огня, под действием которого духи разлома сжимались и отступали, но их было слишком много и все новые и новые прожорливые клочья отделялись от пелены тумана и присоединялись к пиршеству.

Прежде чем черный вихрь, послуживший воротами для охотников, полностью растаял, сквозь него проскользнуло что-то вытянутое, испускающее настолько яркий свет, что смотреть было больно. Но и не смотреть не выходило — я просто не верила своим глазам. Гибкое змеиное тело, размахивающее тонкими, почти прозрачными крыльями, словно сошло с книжкой картинки. Именно так изображали чудовищ, при помощи которых уничтожали калфов повелители до появления охотников. Но ведь они давным-давно исчезли. Или нет? В подтверждения сказочной версии змей дыхнул пламенем в скопление порождений разлома, за которым было почти не видно заговорщиков.

Несколько расплывчатых клякс, будто наполнившись этим огнем, уплотнилось и похожими на грубые заготовки для статуй золотыми глыбами рухнуло вниз. Остальные же, мгновенно потеряв интерес к людям, метнулись к змею и как пиявки облепили его тело. Невольно увлеченная страшным зрелищем я и не заметила, как Джойс доволок меня до шипа. Вышвырнув из-под треснувшего купола бесчувственного шипера, он затолкал меня внутрь и устроился рядом. Шестигранник ключа послушно повернулся под мужской рукой, но механизм каменного коня оставался безмолвен. Саммермэт выругался и стукнул кулаком по рукояти управления. Один из охотников, вероятно исчерпав магический резерв, развернул шип и полетел в нашу сторону. Но, прежде чем он приблизился, за стеклом купола показалась расплывчатая, но уже напоминающая очертаниями человека, фигура. На полупрозрачной «голове» не было глаз, но мне вдруг показалось, что тварь посмотрела прямо на меня, а потом перевела взгляд на сидящего рядом мужчину. Два призрачных отростка, похожих на щупальца, взметнулись вверх и, пронзив стеклянную преграду, словно и она была всего лишь туманной дымкой, обвили шею Джойса. Я завизжала и, шарахнувшись, буквально вывалилась из салона на землю.

Шип охотника камнем рухнул неподалеку, смяв пару чахлых кустов. Узкие смотровые окошки сместились, срастаясь в одно. Из этого лаза выбрался скелет, обтянутый испещренной светящимися хищной кровью прожилками кожей, в котором я непонятно как мгновенно опознала Грэгори.

— Вставай, — заорал он. Но я была не в силах подняться, в ужасе глядя на то, как за спиной супруга движется еще один калф.

— Сзади, — выкрикнула я, но было поздно — тварь плащом рухнула на спину мага. Он сделал еще несколько шагов и упал. А меня вдруг обуяли злость и отчаянная решимость — какая-то безликая, бестелесная гадость у меня на глазах убивает моего мужа, а я буду просто наблюдать за этим? Рука сама нащупала камень и метнула его в «голову» твари. Импровизированный снаряд пролетел сквозь нее, но за ним последовал следующий… и следующий. Исчерпав запас булыжников, я стянула с плеча сумку и запустила ею в том же направлении. Застежка треснула и разномастное содержимое дождем обрушилось на калфа, к несчастью, так же не причинив чудовищу ни малейшего вреда. Но тяжелый серебряный кубок, прихваченный, казалось, целую вечность назад из Рассветной башни, неожиданно привлек внимание духа. Оторвавшись от Грэга, он склонился над сосудом, словно принюхиваясь, на миг завис в воздухе, будто раздумывая, после чего облаком проплыл мимо меня и присоединился к своему собрату, напавшему на Джойса.

Наверное, это было несправедливо с моей стороны, но я была рада такому обмену. В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я опустилась рядом с мужем и, осторожно перевернув мужчину на спину, положила его голову себе на колени. Истончившаяся кожа Грэга обжигала пальцы холодом, но слабый пульс еще прощупывался.

Я обхватила ладонями лицо супруга, пытаясь поделиться с ним теплом и помочь восстановить силы, но ничего не выходило — он был все так же недвижим, и даже сеть заполненных хищной кровью сосудов светилась как-то блекло. Казалось, она вот-вот угаснет, но не уснет, насытившись, а потухнет насовсем. В отчаянии я принялась трясти мужа за плечи, хлестать по щекам, но все было тщетно. Я уже не обращала ни малейшего внимания на происходящее вокруг, как если бы и калфы, и заговорщики остались где-то очень далеко, отделенные от меня непроницаемой стеной. Я не замечала даже собственных слез, пока несколько капель не обожгли заледеневшие руки.

Это, как ни странно, подействовало отрезвляюще, и, вскинув голову, я начала растерянно оглядываться в поисках помощи. Ожидать подмоги от заговорщиков не приходилось — им и самим она была нужна… или уже не нужна, безнадежно опоздав. Боевые шипы охотников уже не плевались сгустками голубого пламени, а лежали на камнях, соперничая с ними неподвижностью. Я перевела взгляд в небо, но и там картина была неутешительной.

Пламя, вырывавшееся из пасти крылатого чудовища, раз от раза становилось все слабее, пока, наконец, не иссякло. Значительная часть тварей к этому моменту уже валялась внизу похожими не то на рулоны золотистой ткани, не то на сломанных кукол «обрубками». Но оставшихся духов разлома оказалось достаточно, чтобы полностью облепить тело выдохшегося змея. В считанные мгновения калфы буквально разорвали его на части и увядшими лепестками осыпались на землю. Лишь несколько не утратили полностью прозрачности и остались парить в воздухе. Медленно, словно нехотя они поплыли в сторону заговорщиков, покружили над не подающими признаков жизни телами и замершими без движения каменными конями охотников и устремились туда, откуда явились — к плотной пелене тумана. Неужели все?

За моей спиной раздался резкий, похожий на хлопок звук. Я обернулась и изумленно уставилась на странное сооружение, возникшее из ниоткуда. Внешне оно напоминало самый обычный двухместный шип, но выглядело более хищным. Вместо покатых, выплавленных из горной породы боков поблескивали сталью острые грани, а роль стеклянного купола исполняла полусферическая ажурная конструкция из переплетения серебряных и золотых нитей. Я никогда не видела столько металла сразу. Да что там, я за всю свою жизнь не видела такого количества металла.

«Кружевная крышка» беззвучно взмыла вверх, а одна из боковых частей плавно опустилась вниз. Изнутри этого незнакомого механизма буквально выпал, скатившись по сдвинувшейся боковине на землю, еще один исчерпавший запас чар охотник. По крайней мере, так я решила поначалу, глядя на болтающийся на исхудавших плечах, словно на вешалке, черный плащ и испещренную светящимися прожилками кожу. Оперевшись о своего стального коня, мужчина попытался встать, но бессильно рухнул обратно. Капюшон сполз, открывая испещренный мелкими прожилками лоб и огромные на фоне ввалившихся щек ярко-желтые глаза Повелителя.

— Ты неправильно делаеш-шь, — прохрипел смутно знакомый голос, протяжным шипением выделив букву «ш».

— Ш-шайд? — запнувшись, предположила я, с изумлением разглядывая его заострившееся лицо со странными, напоминающими чещую узорами на скулах.

— Положи пальцы на его виски и представь, что внутри тебя медленно разгорается пламя, — чуть заметным кивком подтвердив предположение, продолжил он. — Когда оно станет постоянным и перестанет гаснуть, начинай постепенно направлять жар к рукам.

Я могла бы поспорить и высказать сомнения в собственной способности применить предложенный метод, но даже призрачная надежда была лучше, чем ничего. Я зажмурилась и попыталась расслабиться. Сперва действительно ничего не выходило — мысли то и дело возвращались ко всему произошедшему, заставляя заново переживать все страшные моменты. А потом в голове вдруг раздалось тихое: «Покой! Ты чувствуешь покой!».

Смена ролей прошла мимо моего внимания — открыв глаза я обнаружила, что теперь уже моя голова лежит на коленях мужа, и его горячие руки, едва касаясь, скользят по моей шее, щекам.

— Еще раз заведешь такого поклонника, неотразимая моя, — без тени улыбки на вернувшем привычный вид лице произнес Брэмвейл: — и я…

— Грэг! — не дослушав воскликнула я и, подорвавшись, бросилась супругу на шею. Вероятно, не ожидавший такого напора, он рухнул на спину и потянул меня за собой. — Еще раз так меня напугаешь…

Озвучить угрозу я тоже не сумела — ловко перевернувшись, Грэгори уложил меня на землю, навалился сверху и закрыл мой рот поцелуем. Я побарахталась, сопротивляясь его напору, буквально пару мгновений, а потом полностью растворилась в ощущениях. Мне не хватало воздуха, а губы горели огнем, но это было совсем неважно. Пальцы жадно впивались в плечи мужа, не заботясь о возможных синяках и царапинах, а в висках молотом стучало одно единственное слово: «Живой!».

Какой-то посторонний звук назойливо пытался пробиться сквозь окружившее меня жаркое марево. Не сразу я поняла, что это был хриплый, какой-то каркающий кашель.

— Я вам не меш-шаю? — с заметным ехидством произнес голос повелителя.

— Мешаешь! — раздраженно отрезал муж, тем не менее отстраняясь и помогая мне сесть.

— Потерпишь! — насмешливо отреагировал на недовольство желтоглазый.

Я принялась, смущенно потупившись, поправлять смятую одежду и попыталась незаметно отодвинуться, но Грэг тут же решительно притянул меня обратно, притиснул спиной к своей груди и надежно зафиксировал, обвив рукой мою талию.

Решившись все же оторваться от созерцания почвы и поднять глаза на свидетеля не слишком пристойной сцены я чуть не завизжала — костлявая, увенчанная хищными когтями кисть повелителя покоилась на умостившемся рядом с ним калфе.

— Не бойся, тебя никто не тронет, — усмехнулся Шайд, поглаживая полупрозрачное «тело» духа.

Доверия его заявление у меня не вызвало, но панический ужас вдруг отступил, освобождая место любопытству. В голове тут же закружился хоровод вопросов — часть из них относилась только к Грэгори, и я предпочла бы задать их наедине, остальные же хотелось прояснить немедленно. И я начала с самого главного:

— Мы возле разлома? — Легкий кивок желтоглазого и негромкое «Да!» мужа у самого моего уха подтвердили то, что и без того было очевидно. — А почему мы не уходим? — перешла я к более важной части.

— Потому что пешком мы далеко не уйдем, а шипы слишком повреждены, чтобы я мог их починить прямо здесь, — охотно пояснил Грэг.

— А как же… это? — подобать определение оказалось сложно и я просто махнула в сторону стального механизма.

— А «это», — передразнил меня Повелитель: — без меня не полетит. Кшинт работает на силе хозяина, а у меня, — он криво усмехнулся, от чего впадина под скулой стала еще глубже: — силы не осталось. Все эти ненасытным тварям отдал, — продолжил Шайд ровным тоном, который так не вязался ни со смыслом его слов, ни с ласковыми прикосновениями к поверженному духу.

— А может… — начала я, собираясь предложить услуги айры.

— Не может! — отрезал Брэмвейл, сильнее прижав меня к себе. — Даже не думай!

— Ты же даже не услышал, что я хотела предложить! — возмутилась я, обернувшись к Грэгори.

— Догадаться нетрудно, — выступил в его защиту Повелитель. — Но тебе, девочка, действительно лучше даже не приближаться ко мне, если, конечно, ты не торопишься на встречу с предками. Мой резерв в сотню раз больше, чем, скажем, у твоего супруга, и для восстановления понадобиться десятка три таких, как ты.

Воображение живо нарисовало вереницу из тридцати одинаковых Эльз покорно шагающих к повязавшему на шею салфетку Шайду. Страшное от истощения лицо желтоглазого стало и вовсе жутким от «украсившей» его широкой улыбки, обнажившей клыки. Видение сменилось воспоминанием о том, как плохо мне было утром, когда я очнулась возле Тонийской Ратуши после первой встречи с калфами. А ведь тогда охотников, закусивших мною, было всего семеро.

— Брэм, ты крайне плохо следишь за супругой, — заявил неожиданно Повелитель. — Я бы даже сказал, отвратительно!

А я вдруг вспомнила еще и о приписываемой желтоглазым владыкам способности рыться в чужой голове и подозрительно уставилась на Шайда.

— Исправлюсь, — процедил сквозь зубы муж, явно задетый прозвучавшим замечанием.

Я же поспешила вернуться к прежней теме — меня одинаково пугала и перспектива ссоры между мужчинами, и возможность того, что мои приключения действительно стали известны Повелителю и будут им донесены до Грэга.

— Если шипы не работают и ваш кширт…

— Кшинт! — поправил меня супруг.

— Если они не работают, то почему нам хотя бы не попробовать просто уйти, пока калфы не вернулись?

— Потому что помощь появится раньше, — охотно ответил желтоглазый.

— Они давно должны были быть здесь! — неожиданно зло воскликнул муж. — И если бы кое-кто не был таким самонадеянным идиотом…

— Они вообще бы не понадобились, если бы кое-кто не был таким нервным, — возразил ему ничуть, похоже, не задетый оскорблением Шайд.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы речь шла о твоей жене! Если бы твою женщину отправили в качестве приправы к основному блюду на стол к безмозглым тварям.

— Выбирай выражения, — спокойно оборвал тираду Грэгори повелитель.

— Извини, — нехотя буркнул супруг, уткнувшись носом в мои волосы.

Меня и в прошлый раз удивила свободная, начисто лишенная следования этикету, манера Брэмвейла обращаться к повелителю как к ровне. Теперь же они и вовсе обменивались репликами, как два давних приятеля.

— Я уже говорил, что ей ничего не угрожало — калфы и внимания бы не обратили твою пару среди такого количества мужчин. И если бы ты не рванул ее спасать, а Олед с Мистом не бросились спасать тебя, мы бы просто забрали ее потом и все.

— И все? — снова завелся муж. — И все? А ты представляешь, какого ей было бы здесь среди пожирающих людей духов? Да Эльза бы с ума сошла от увиденного!

— Ерунда! — отмахнулся желтоглазый беспечно. — Подчистили бы ей немного память и…

— Так это вы нас сюда забросили? — вмешалась я, наконец, сопоставив факты. — Эта воронка, это ваших рук дело?

— Ну да! — согласился с обвинением Шайд. — Небольшой пространственный вихрь, позволяющий перемещаться куда угодно в пределах планеты. К сожалению, недоступен простым магам, но вполне по силам любому из нас.

— А… — мысленно вернувшись к тому моменту, когда калфы напали на заговорщиков, представив, даже если допустить, что духи меня бы не тронули, как осталась бы посреди пустоши одна в компании истерзанных трупов, я не могла подобрать слов.

— Не стоит так много думать о том, чего не было и уже не будет, — посоветовал желтоглазый. — Вы должны признать, что идея разом избавиться от всех предателей, а заодно и малышек покормить идеальна!

— Это только с твоей точки зрения! — в голосе Грэга прозвучал металл.

— С рациональной, — возразил ему Шайд: — Минимум затрат — максимум эффекта.

От этих циничных рассуждений мне вдруг стало неимоверно противно и захотелось поскорее оказаться как можно дальше от Повелителя, но поскольку это было невозможно, я предпочла вернуться к расспросам.

— Джойс, — начала я.

— Саммермэт, — поправил меня муж.

— Какая разница? — удивилась я, уловив какие-то незнакомые нотки в его голосе, и продолжила: — Он сказал, что вы уходите.

— Улетаем, — уточнил желтоглазый.

— И забираете с собой калфов?

— Забираем!

— А как же…

— А не много ли вопросов? — оборвал меня на полуслове мужчина.

— Расскажи ей все! — потребовал супруг.

— Зачем? — лениво протянул Повелитель. — Хочешь, я просто сниму запрет и ты сам все сможешь поведать с любыми подробностями и деталями.

— Затем, что я и без этого найду, о чем с женой поговорить. А она, оказавшись замешанной, имеет право знать.

— Имеет, — нехотя признал желтоглазый. Он склонил голову к плечу, будто к чему-то прислушиваясь, и внезапно согласился: — Ну хорошо, времени как раз хватит на краткую версию. Ты ведь знаешь эту сказку про Сошествие Великого Змея? — посмотрев прямо на меня, спросил он.

— Все знают! — подтвердила я.

— Так вот это не совсем сказка. Мы прибыли сюда издалека, и наш кшарт, который вы, люди, назвали Змеем, был поврежден и крайне неудачно рухнул в ущелье. Из-за этого мы, во-первых, были замечены, во-вторых, утратили возможность в любой момент покинуть вашу планетку, а в-третьих, потеряли ровно половину исследовательской группы. При падении кшарт полностью лишился нижнего отсека, где располагалась женская часть.

Я охнула и тихо с сочувствием произнесла:

— Все ваши женщины погибли?

— Утратили физические тела, если быть точным, — обыденно сообщил Шайд. — Осталось лишь то, что у вас называется коконом — энергетическая составляющая.

Я посмотрела на руку повелителя, все так же поглаживавшую полупрозрачную субстанцию духа, пытаясь уложить в голове новые сведенья, увязать их с тем, что знала прежде, и с тем, что видела в последние дни.

— Вы отправляете охотников убивать ваших женщин? — возмутилась я, когда наконец сложила целую картинку.

— Всего лишь кормить, — улыбнулся желтоглазый и гордо добавил: — За все годы мы не потеряли ни одной. Ни одна не растворилась бесследно.

— Вы скармливаете им наших мужчин? — нашла новый повод для возмущения я.

— Ерунда, — отверг обвинение Шайд. — До последнего времени маги крайне редко гибли возле разлома. За ними всегда присматривал кто-то из наших.

— Вот и разбирались бы вообще сами со своими калфами!

— Мы так и делали поначалу, но из-за постоянного истощения не могли заниматься ничем другим — на самовосстановление уходили недели, а потому были вынуждены воспользоваться услугами людей. И не стоит так возмущаться — взамен мы дали вам свои знания, свои технологии и чары. И теперь, когда мы исчезнем, все это останется у вас.

— Кроме магии, — буркнул чуть слышно не вмешивавшийся в наш диалог Грэг.

— И она останется, — тут же отреагировал желтоглазый. — Мы совершили ошибку — не учли присущей вашему виду жажды власти и не тем доверили сыворотку, но это решаемо.

— Кровь Повелителей! — воскликнула я.

— Это не совсем кровь. Всего лишь средство, способное усилить наследие, — пояснил Шайд. — Когда-то давно, когда мы впервые посетили этот мир, наши виды были еще совместимы и способны на совместное потомство. Именно из него и состоит весь третий круг. В ком-то сыворотка пробуждает магию, в ком-то — присущие нашим женщинам способности.

— Так моя особенность подарок от этих? — я кивнула в сторону калфа.

— И твоя, и всех остальных немагов третьего круга. Наши женщины наделены многими талантами, — с гордостью сообщил Повелитель.

— А вот тот крылатый змей — это что? — спросила я, уже, впрочем, почти уверенная в том, что услышу.

— Своего рода отражение моей энергетической составляющей, — подтвердил догадку Шайд. — Когда силы иссякли, исчез змей и растаяли скрывающие кшинт чары.

Я умолкла. Шестеренки в голове с трудом ворочались, увязнув в гуще новых сведений, сопоставляя одно с другим, увиденное с услышанным. Многое стало понятно, неясным же оставалось одно.

— Допустим, Джо…

— Эль!

— Саммермэт, — поспешно поправилась я, услышав сердитый окрик мужа: — узнал о том, что Повелители и калфы исчезнут, завладел этой сывороткой, начал избавляться от охотников…

— Заманивая их к никем не контролируемым калфам, — развил мою мысль желтоглазый.

— Все это так, но зачем ему была нужна я? В чем польза от моей дурацкой способности влюблять в себя?

— А почему ты решила, что твой талант именно в этом? — с улыбкой спросил Шайд.

— А разве нет?

— Ты слишком узко мыслишь! Впрочем, это не твоя вина, а всего лишь последствия внушения. Если бы не навязанная тяга к поиску пары, ты бы давно заметила, что любые твои сильные эмоции находят отклик.

— Как любые?

— Я не в силах сейчас заглянуть глубоко в твою память, но и последних дней вполне достаточно для выводов. Ты хотела обзавестись в лице невесты кузена сестрой и ты ей понравилась. Ты пожалела Виттэрхольта и он ради тебя отказался от прежних планов. Тебя раздражала Риада и она с трудом боролась с ответной неприязнью. А теперь представь, что после еще одной порции сыворотки ты смогла бы влиять не на одного человека, а на толпу. И вызывать не отражение своих эмоций, а любое желаемое чувство. Разве не полезное качество для супруги жаждущего власти? Кстати, в качестве компенсации за невольное участие в избавлении от заговорщиков, могу устроить пробуждение второго уровня спо…

— Нет уж! — отрезал Грэгори вместо меня. — Я власти не жажду, и моя жена устраивает меня такой, какая она есть.

Напомнить мужу, что я, вообще-то, тоже право голоса в этом вопросе имею, я не успела. В небе закрутилось сразу несколько черных воронок, выбросив на пустошь два кшинта и с десяток боевых шипов. Сразу стало слишком людно и выяснение отношений пришлось отложить. Ненадолго. Ровно до того момента, как нас любезно доставили к самому Брэм-молу. Домой!

Эпилог

Женитьба есть, а разженитьбы нет.

Народная мудрость.

Грохот водопадов перекрывал все прочие звуки — потоки воды срывались с каменистого рваного края и обрушивались вниз. Мириады крошечных капелек взметались в воздух, наполняя его свежестью и прохладой. Сразу три ярких радуги добавляли сказочности пейзажу. Если бы еще полгода назад кто-то сказал, что моим любим местом для прогулок станет разлом, я бы немедленно порекомендовала этому кому-то обратиться к мозгоправу, но так оно и произошло.

Желтоглазых «Унес Великий Змей», а с ними исчезли и калфы, и укрывавший их туман. Окончательно же скрыть следы своего пребывания Повелители предпочли при помощи воды. Наверное, я должна была возненавидеть это место, где стала свидетелем пиршества проклятых духов, но меня так и тянуло вернуться. Для заговорщиков здесь все закончилось, для меня же — началось. Именно здесь, почти потеряв Грэга, я осознала, как много он для меня значит. Здесь начала отсчет моя настоящая, не притворная, не договорная супружеская жизнь. Да и просто жизнь!

Прежде я была так зациклена на поисках идеального мужчины, что сама не давала себе возможности просто жить. В других женщинах видела или помеху на своем пути, или удачливых соперниц — не удивительно, что у меня не было подруг. Теперь же я обзавелась сразу тремя, наладив отношения с Лилой, Риадой и Соэрой. Чародейке по моей просьбе Шайд подчистил память, полностью убрав все, что относилось к заговору. Жаль только, что сама я была не в силах забыть предательство, хоть и понимала его причины. Дайл сперва удивлялся некоторой холодности в адрес его невесты и даже обижался, но потом привык. Тетка, после того как я в день третьего совершеннолетия отписала ей половину унаследованного состояния, успокоилась и подобрела. Воспитывает теперь бедняжку Эри, а заодно и Крошку Ри, которая имела неосторожность положить глаз на Люрвига. И это после всех ее рассуждений о «стариках»!

Охотников распустили, но никто из них не остался без дела. Часть теперь именовалась стражами и следила за порядком, другая — нашла себе применение в качестве магов. Некоторые получили вторую дозу «крови», а с нею и новые возможности. В числе последних оказался и Грэгори — ему досталось редкое свойство чувствовать камень: безошибочно определять состав породы и подбирать нужную температуру плавления. После исчезновения желтоглазых, которые прежде сами этим занимались, Брэмвейл стал просто незаменим при изготовлении шипов. Неудивительно, что и на него у Джойса были планы.

Забавно, но из всех заговорщиков, угодивших на пустошь, выжил только Саммермэт. И даже получил желаемое. У Шайда оказалось своеобразное чувство юмора — мой несостоявшийся супруг носил теперь гордое звание Повелителя… крови. Ошибившись один раз, желтоглазые не желали повторения и вручили возможность распоряжаться сывороткой одному единственному человеку, надежно скованному магическими запретами, заодно что-то изменив в его организме для продления жизни. С тех пор я видела его всего дважды и оба раза испытала странную смесь жалости и сочувствия, чем неимоверно раздосадовала мужа. Больше чем пара брошенных на бывшего поклонника взглядов Грэга раздражало только одно — из раза в раз повторяющийся вопрос. Он уходил от ответа, как мог, переводя тему или отвлекая меня поцелуями, но сегодня я была твердо намерена узнать правду.

— Не надоело еще? — шепнул мне на ухо супруг, прижав к себе.

— Здесь красиво, — пожала плечами я и, повернувшись в кольце его рук, принялась решительно закатывать рукав. Муж тяжко вздохнул и закатил глаза:

— Ты опять?

Я поднесла к его носу опоясанное красной лентой запястье и решительно потребовала:

— Скажи уже, наконец, что было в том заклинании, и почему это «украшение» никак не хочет сниматься!

— Ты давно бы догадалась, если бы захотела хоть немного поразмышлять, — силой вернув меня в прежнее положение, заявил Грэг.

— О чем тут думать? Просто скажи и все!

— Вспомни, когда мэйм давал знать о себе, и ты поймешь его действие, требовательная моя, — продолжил разводить загадочность супруг. Я сердито пихнула его локтем и повторила:

— Просто скажи!

— Ну хорошо, — неожиданно сдался Брэмвейл.

— Я слушаю!

— Я планировал использовать это средство в самом крайнем случае, еще когда женился на тебе. Я присматривался, оценивал, убеждался, что смогу именно с тобой прожить всю жизнь. Разработал целую стратегию по привлечению твоего внимания, подговорил Хайду посодействовать. Но, когда подвернулся удобный момент, не смог удержаться от искушения и… — пауза повисшая в воздухе была наполнена драматизмом, но я никогда не отличалась терпением, а потому снова пихнула мужа локтем:

— Договаривай уже, стратег!

— И немного изменил чужие чары, превратив подчинение чужой воле в маленький, безобидный… приворот.

Примечания

1

Градж — горячий пряный слабоалкогольный напиток.

(обратно)

2

Брэм-мол — традиционное название родового гнезда содержит приставку мол.

(обратно)

3

Кручар — разговорное обозначение круга чародеев, в который вступают все без исключения маги. Глава круга регулярно ведет в специальном кабинете прием жалоб на магов и заявок на их услуги.

(обратно)

4

Грис — богиня, изображающаяся в виде столапой паучихи, плетущей полотно судеб.

(обратно)

5

Кайр/кайра/ — доверенный слуга/служанка/, принесший подкрепленную магией клятву верности. Как правило, выбирается родителями и находится рядом с хозяином/хозяйкой/ с самого детства.

(обратно)

6

Лэйд/лэй/ — такое обращение изначально указывало на древность рода, но любой, получивший магический дар, автоматически становится лэйдом. Любая женщина, выйдя замуж за лэйда, становится лэй.

(обратно)

7

Хищная кровь — при магическом истощении кровь мага временно меняет состав и начинает светиться, наиболее близкие к поверхности кожи сосуды даже просвечивают сквозь нее в темноте. И она действительно хищная, поскольку способна вытягивать энергию из того, к кому прикасается маг.

(обратно)

8

Айр/айра/ — донор, позволяющий магу максимально быстро восстановить утраченные силы. Энергия лица противоположного пола быстрее и лучше усваивается.

(обратно)

9

Айронарий — помещение в ратуше, где дежурят назначенные по жребию айры.

(обратно)

10

Кокон — энергетическая оболочка, аура.

(обратно)

11

Слепок — след, оставляемый аурой.

(обратно)

12

Латия — название города.

(обратно)

13

Калф — потусторонняя тварь из разлома.

(обратно)

14

Обитель — небольшое поселение при храме, своего рода монастырь.

(обратно)

15

Круги — традиционно общество делится на три слоя: первый круг низший, третий — сродни аристократии.

(обратно)

16

Змей — верховное божество.

(обратно)

17

Шипарий — своего рода гараж, помещение для шипов — каменных одно и двухместных транспортных средств, получивших название за треугольную форму. Шипер — водитель.

(обратно)

18

Дин — эта приставка используется для обозначения девичьей фамилии.

(обратно)

19

Райка — болотная птица, употребляемая в пищу.

(обратно)

20

Рассветная башня — ратуша в Латии

(обратно)

21

Иллара — обязательное раз в сорок дней посещение храма Змея.

(обратно)

22

Та-шип — наемный транспорт с водителем, аналог такси. Та- шипер — таксист.

(обратно)

23

Стрела — многоместный общественный транспорт.

(обратно)

24

Шахад — территория подвластная повелителю.

(обратно)

25

Змеев день — праздник в честь сошествия великого Змея.

(обратно)

26

Лэйдар — глава светской власти в городе. Что- то вроде мэра.

(обратно)

27

Шаера — хищное животное наподобие гиены.

(обратно)

28

Сафир — материал, блокирующий чары. От направленного заклинания, естественно, не спасет, но вполне оградит от наложенного на какой- то предмет. Так же укрывает вещи от поисковых и сканирующих чар.

(обратно)

29

Гуран — двухкомпонентное дорожное покрытие, сродни асфальту.

(обратно)

30

Фасвар — горная порода, светящаяся в темноте. Используется для отделки зданий, а в измельченном виде для светильников, освещения дорог и ландшафтного дизайна.

(обратно)

31

Лалии — цветущие лианы, бутоны которых раскрываются ночью.

(обратно)

32

Латийский пояс/ пояс Латии — лесопарк по периметру города.

(обратно)

33

Эсты — брачные метки на кистях рук.

(обратно)

34

Лива, Тония — соседние города.

(обратно)

35

Фонит — одноразовый артефакт связи.

(обратно)

36

Стреларий — автовокзал. Стрелер — водитель стрелы.

(обратно)

37

Совершеннолетие в шахадах достигается в три этапа: в восемнадцать уже можно вступать в брак, но только с согласия родителей или опекунов; в двадцать один — разрешение на брак не требуется, если его нет, то просто назначается испытательный срок, тогда же получают право свободно распоряжаться процентами с капитала, если он есть; а в двадцать пять человек становится абсолютно самостоятельным.

(обратно)

38

Мэйм — предмет с простейшим заклинанием памяти. Мэймом может быть как подаренный на прощание медальон, так и гвоздь, вбитый в косяк для напоминания о необходимости закрывать дверь.

(обратно)

39

Фикс — фиксирующее око, что- то вроде камеры, реагирующей на нарушения общественного порядка.

(обратно)

40

Змееныш, змеиное отродье — уничижительное обозначение мага.

(обратно)

41

Зачерненные стекла — верная примета борделя, своего рода красные фонари.

(обратно)

42

Ирис — энергетический напиток, приправленный магией.

(обратно)

43

Тарн — предмет, зачарованный для создания привлекательности или непривлекательности человека/направления/места.

(обратно)

44

Ольта, Финн — города возле разлома.

(обратно)

45

мэйм — предмет с простейшим заклинанием памяти. Мэймом может быть как подаренный на прощание медальон, так и гвоздь, вбитый в косяк для напоминания о необходимости закрывать дверь.

(обратно)

46

триз — отрезвляющее зелье.

(обратно)

47

ушастый — грубое слово, аналог рогоносца. Ушастый потому, что от вранья уши опухли.

(обратно)

48

Лейдорат — собрание лэйдаров шахада обычно назначаемое Повелителем.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg