«Семиречье [трилогия : СИ]»

Наступающее утро накрыло Семиречье розовым покрывалом, расшитым золотыми бликами. Макушки древних сосен потянулись к солнцу, приветствуя его и благословляя новый день. Жизнь в государстве просыпалась, оглашая окрест то птичьим щебетанием, то петушиным криком, то крепким словцом почтенного отца семейства, наступившего на хвост, блаженно растянувшегося кота. Постепенно воздух заполнился множеством звуков, и утро вступило в свои законные права.

Молоденькая девушка, лет двадцати, стояла на крыльце, блаженно потягиваясь. Ее мать во всю уже орудовала у печи чугунным ухватом, отец скрылся в коровнике, откуда доносилось громогласное пение не особо приличных частушек. Младшие брат с сестрой разбежались кто к колодцу, кто к курятнику. И только девушка продолжала стоять на крыльце, лениво почесываясь.

— Белава, вражья дочь, — закричала из избы мать, — долго ты будешь еще мух ловить? Да какие там мухи, ты даже их ловить не будешь, лентяйка! Иди уже сюда, тесто замеси, я одна ничего не успеваю.

— Иду, матушка, — ответила девушка, шмыгнув носом, и уже тише, чтобы никто не услышал, проворчала, — так и помрешь тут в навозе и тесте.

— Что ты там бурчишь? — снова крикнула мать.

— Говорю, день славный, может по ягодки сбегать, пирогов напечем?

— Сбегай, и то дело, но сначала замеси тесто на хлеб, да дом прибери, да к бабке за околицу сходи, спину ломит мочи нет.

— Угу, — буркнула Белава, — пока ноги не стопчешь, так и крутись тут.

— Что?

— Ничего, матушка, умоюсь и возьмусь за хлеб.