«Крадущийся вампир, затаившийся клык»

Кейти МакАлистер Крадущийся вампир, затаившийся клык

Пролог

— Он здесь.

— Он? Где? Дай взглянуть.

Воздух колыхнулся позади, когда Магда торопливо поравнялась со мной.

— А ты уверена, что это он?

Я оттолкнула в сторону тяжелую голубую твидовую портьеру, создавая невероятно маленькую щель между ней и окном, которая позволяла следить за мужчиной, стоящим на моем переднем крыльце.

— Должно быть он. Только посмотри на него.

— Я бы глянула, если бы ты сдвинула руку…Ах. — Магда поняла, что я подумала, о голосе оперного певца, с богатым тембром и испанским акцентом, которому удавалось одновременно быть чарующим и страстным. — Хорошо, это — правда, он носит темные очки. Но множество людей носит их.

— Ночью? — Спросила я.

Она надула губы.

— У него нет длинных волос, как были у Алека.

— Но у него есть мысок[1]. Это кричит — вампир. Это же делает мягкая фетровая шляпа, которую он носит.

— Вот еще. Это же просто шляпа.

Я подчеркнула.

— Это не просто шляпа. Она замшевая и стильная, и все вампиры, которых я видела, носили что-то подобное.

— Хмм. Многие мужчины носят шляпы вроде этой. И длинные пыльники[2].

— О, да ладно! Кого ты знаешь, кто одевается как какая-то европейская мужская модель из портфолио агента, носит темные очки и шляпу, и безусловно, отдает сексуальностью, тлеющей опасностью?

— Хорошо… — Ее лицо на мгновение исказилось, пока она размышляла. — Я просто не знаю. А ты уверена, что это курьер?

— Определенно.

— Хмм. — Подбородок Магды покоился на моем плече, когда мы съежились за портьерой. — Он может быть проповедником пытающимся обратить тебя. Или кем-то у кого кончился бензин, и потребовалось воспользоваться твоим телефоном. Или возможно он дух и потерялся, и нуждается в твоей помощи, чтобы найти то место, где духов призывают на небеса.

— Исландцы называют это — Остри и он не дух.

— Как ты узнала? Ты носишь свою штуковину?

Я подняла руку. Маленький овал лунного камня, очаровывая, тихо прокачивался на серебряном браслете.

— ОК, итак, он не призрак. Почему же ты не впустишь его, чтобы мы узнали кто он?

— Ты шутишь? — спросила я, даря ей пронзительный взгляд. — Он же вампир! Разве ты ничего не знаешь? Никогда не приглашай вампира в свой дом. Как только ты сделаешь это, они смогут войти всегда когда захотят!

Ее губы изогнулись.

— В отличие, скажем, от нормального мужчины?

— Ты знаешь, что я имела ввиду.

— Почему бы тебе просто не спросить Кристоффа? — Спросила она пренебрежительным тоном, отодвигаясь.

Я позволила портьере упасть, яркий свет пересек маленькую гостиную к моей подруге.

— Ты очень хорошо знаешь, что я не слышала не единого слова от этого конкретного мужчины с того ужасного времени в Исландии, когда закончила, став его Возлюбленной вместо Алека. Он ненавидит меня потому, что я заняла место его покойной подруги. У меня нет возможности спросить, даже если бы знала, где найти его, и я так не делаю, потому что этот пункт полностью спорный.

— Не будь смешной, — сказала Магда, плюхаясь на кушетку, махая рукой на сводчатый проход, ведущий к моей кухне. — Он прямо здесь. Ты можешь спросить его все, что захочешь.

Моя челюсть отпала, когда тень отделилась от мрака за пределами комнаты, и мужчина выступил вперед на свет. Его глаза цвета чистейшей бирюзы практически пылали на мне, заставляя сердце скакать в груди, пока я не подумала, что оно прямо-таки вырвется из меня.

— Пия, — сказал Кристофф, тем чудесно богатым, с итальянским оттенком голосом, который неизменно заставлял меня чувствовать, как будто он поглаживал мою обнаженную кожу бархатом.

— Как…как ты добрался сюда? — Запнулась я, мой мозг переполнялся видом, запахом и звуком его, тут же, приблизившись достаточно, чтобы бросится к нему.

— Ты — моя Возлюбленная, — сказал он и шагнул ко мне, свет ближайшей лампы лил на него золотое сияние, затеняя острые грани его лица и небольшую ямочку на подбородке, обтекая короткие, темно-шоколадные кудри, что целовали верхушки его ушей, кудри которые я знала, были такими же мягким, как атлас. И его рот — о, этот рот с пьянящими, чувственными губами, что могли увести меня к безумному желанию, даже теперь напомнившие мне его вкус, немного сладкий, слегка пряный вкус, что был так всецело уникален для Кристоффа. Моментально, мои ноги стали угрожать превратится в кашу. Я вцепилась в спинку стула, удерживаясь от таяния в громадную лужу прямо здесь на полу перед ним. — Мы связаны на целую вечность, Пия. Я не могу быть разлучен с тобой.

— Но… — Мой разум был совершенно бесполезен в этой ситуации, сосредоточенный исключительно на извлечении из памяти миллиона маленьких сокровенных мгновений с ним, я лишь пробудила их из тех крайне приятных воспоминаний, в некоторое подобие рабочего состояния. — Но мы были разлучены. В течении почти двух месяцев.

— Кристофф не ожидал, что вы согласитесь на шаги Воссоединения с ним, — сказал мужской голос позади меня.

Курьер, что был на ступеньках крыльца, теперь стоял в дверном проеме. Я несколько раз моргнула, когда поняла, что видела его прежде.

— Вы Андреас. Брат Кристоффа.

— Он не рассчитывал иметь Возлюбленную, — продолжил Андреас, его лицо только немного походило на того мужчину, воспоминания о котором часто посещали мои сны.

— Не больше чем я, но вы не видели, чтобы я сбежала, — сказала я, поворачиваясь назад к Кристоффу, намереваясь спросить его, почему он не связался со мной хоть однажды за эти два месяца, с тех пор как я спасла ему жизнь, ненароком восстановив его душу, но прежде чем я смогла сказать больше, он скользнул обратно в тень.

— Ты моя Возлюбленная, — повторил он, когда тьма поглотила его, лиричные оттенки его голоса держались в воздухе, даже когда он исчез из виду. — Мы связаны.

— Подожди… — сказала я, двинувшись вперед.

Андреас схватил меня за руку, говоря с нешуточной силой: — Он не ожидал, что вы спасете его.

— Я тоже, — я попыталась объяснить, но Андреас просто покачал головой и вышел за дверь.

— У меня не было выбора, — сказала я, протягивая руки, ища кого-то, кому смогла бы объяснить ситуацию. Магда вздохнула, отложила журнал и встала.

— Рей вызывает меня. Я должна сейчас уйти. Мы скоро будем здесь, и тогда ты и я сможем поговорить об этом, ОК?

— Ты покидаешь меня? — Спросила я, внезапно чувство паники наполнило меня, когда она прошла к темной кухне. — Ты оставляешь меня одну?

Она приостановилась и покачала головой, ее губы изогнулись в нежной улыбке.

— Я на самом деле не здесь, Пия. Это только сон, ничего больше.

— Но Кристофф был здесь, — сказала я, указав на дверь в мою спальню. — Он был прямо тут. Я видела его.

Она ничего не сказала, просто послала мне еще одну легкую улыбку; потом, тоже исчезла в никуда.

— Я видела его! — Настаивала я, теперь уже в пустой комнате. — Кристофф, я видела тебя. Кристофф?

Эхо моего голоса было единственным звуком.

Я обхватила себя руками и опустилась на колени с рыданием чистейшего горя, когда мое сердце прокричало его имя. Кристофф!

Пия?

Его голос был нежным в моей голове, нежным, сокровенным и теплым, ощущение этого затопило мои чувства воспоминаниями о нем. Этого было достаточно, чтобы выдернуть меня из сна, горячие слезы просочились из уголков глаз, когда сознание вернулось и с ним глубокое чувство потери, что казалось, было моим неизменным спутником.

Пока мой разум боролся, освобождая себя от морока сна, я поняла что произошло. Я позвала Кристоффа из глубин моего сна, и он ответил. Хотя я знала, что зачастую у Возлюбленных и у их Темных была способность ментальных разговоров друг с другом, наше расставание было достаточно душераздирающим, чтобы удержать меня от попыток этого.

Пия?

Слово резонировало в моей голове, ощущением вынужденного беспокойства, задержавшись после того, как последнее эхо исчезло.

Да, это я. Мне жаль; я спала. Я не хотела тревожить тебя. Тишина, что заполнила мою голову, не состояла из молчания как такового — я могла чувствовать эмоции текущие в нем, но он защищал себя, не позволяя мне чувствовать, какими именно они были. Однако я не собиралась позволить этой возможности ускользнуть от меня. Я…я волновалась о тебе, Кристофф. Ты в порядке?

Иди спать.

Я спрятала лицо в подушке, пытаясь игнорировать окончательность этих слов, притворяясь, что не чувствовала, как его разум ушел из моего, но это было бесполезно. Несмотря на мое ночное обещание, что не буду думать о нем, не буду мечтать о нем, и не буду просыпаться с криком, я только что сделала это.

Однажды я думала, что могла быть надежда на будущее с Кристофом. Тот совсем крошечный кусочек надежды, высох в ничто и унесся прочь, когда мое тело скрутилось само собой в эмбриональный шар. Страдая из-за отказа Кристоффа, оставившего меня измученной рыданиями, пока долгие часы глубокой ночи не перешли в безрадостный рассвет.

Глава 1

Бабах!

— Простите! У меня тележка с шатающимся колесом, — сказала я в качестве извинения женщине, в чью тележку для покупок я только что врезалась, пока пыталась вывести мою собственную из дверей бакалейного магазина.

Моя жертва вернула упаковку туалетной бумаги, которая вывалилась от толчка и с легкостью отмахнулась от моих извинений: — Это случается. Да, прибудет с вами Свет.

— Ты позвонила мне, чтобы сказать, что у тебя шатающаяся тележка для покупок? — Удивленный голос мягко засмеялся у моего уха, когда я со вздохом выругалась, борясь одной рукой, чтобы заставить мою тележку работать.

— Нет, я позвонила тебе, потому что ты оставила сообщение говорящее мне вызвать тебя. Черт возьми! Я так сожалею, сэр. У нее есть собственный разум. Вам больно? О, хорошо. Я приподниму ее, так чтобы вы мог убрать свой ботинок из брюха чудовищной вещи.

Молодой человек приятной наружности послал мне несколько слабую улыбку, так как опустился на колени, борясь со своим ботинком под колесом тележки, его голос отчасти приглушало его положение и шум от заполненной парковки.

— Это не проблема. Свет благослови вас.

— О, Пия. — Магда еще сильнее рассмеялась, ее голос пролился из сотового телефона, который я зажала между щекой и плечом, когда сражалась, чтобы пихнуть тележку на несколько оставшихся футов до моей машины. — Только ты могла попасть в такие комические события в бакалейном магазине.

— Отлично, это же частично твоя вина, — проворчала я, сдаваясь, когда тележка сделала стремительный поворот и казалось одержимой врезаться в сверкающий темно-красный «Порше», стоящий рядом с моим слегка покрытым боевыми шрамами «Хендай».

Я отбуксировала тележку обратно к моей машине.

— В момент, когда ты позвонила, у меня одичала тележка и невозможно управлять такой штукой одной рукой. Но это здорово получить от тебя известия.

— Аналогично. И для отчета, я отвечала на сообщение, когда позвонила тебе. Ты запасаешься и на меня?

— Ага. По твоей просьбе, я купила достаточно сырого мяса и морепродуктов для моего нового гриля. Я обещаю, ты точно обезумеешь от моих имбирно-чесночных эскалопов.

— О, Пия, насчет этого…

— Мэм? — Я повернулась, дернув рукой. Мужчина, чей ботинок пыталась уничтожить моя тележка, протягивал ярко голубой пакет. — Я думаю, они упали с вашей тележки. Я не пользуюсь этой маркой.

— Моим первоначальным планом было погостить недельку у тебя и неделю повидаться с моей сестрой в Ванкувере, но…

Я сделала гримасу, когда взяла промышленного размера упаковку с гигиеническими прокладками, что он пихнул мне.

— Жизнь, кажется, стремится смутить меня сегодня. Спасибо.

Он рассмеялся.

— Не позволяйте этому беспокоить вас. У меня есть жена, так что я в курсе всякого вида женских изделий. Хотя я не считаю, что когда-либо прежде видел этот специфический продукт. «Чрезмерные выделения» означает то, что я думаю?

— …и Рей сумел выбраться, поэтому я подумала, что просто переключусь на две недели, если ты не возражаешь…

Я запихала прокладки в тележку и попыталась согнать румянец, который несся вверх.

— Спасибо. Мне кажется, что я просто умру сейчас от смущения.

Он снова засмеялся и отошел, дружески махнув рукой.

— Я не хотел бы ослабить любой свет в мире, менее всего ваш, поэтому пойду по своим делам.

— Пия? Пия? Ты слушаешь меня?

— Прости. Я ожидала, что откроется дыра и поглотит меня… — я остановилась, оглянувшись на мужчину, когда он запрыгнул в голубой минивен. — Он сказал то, что я думаю, он сказал?

— Не знаю; я не смогла услышать его — я была слишком занята, рассказывая тебе об изменениях в планах. Ой, у тебя действительно был денек, не так ли? — Голос Магды был придушенным от смеха.

— Ты понятия не имеешь… — Я на мгновенье задумалась, потом встряхнула головой. — Я должно быть ослышалась. Мой денек, как ты сказала, был занятным. — Я побросала остальную часть бакалеи в машину, вручную перенесла тележку к определенной зоне хранения и вернулась к автомобилю, запустив кондиционер воздуха на полную, когда сползла на горячее сиденье. — Зависни на секунду, пока я подключу наушники…намного лучше. Теперь, где мы остановились? О! Ты сказала что-то об изменении в планах? Только не говори, что ты не навестишь меня, в конце концов?

— Что не сделаешь для моей любимой Зори?

Я скривилась от этого слова.

— Ты очень хорошо знаешь, что я — экс-Зоря. Ближайшая группа Братства в Южной Калифорнии, и я не собираюсь предлагать им свои услуги.

— Мы сможем поговорить о твоем будущем, когда доберемся туда?

— Мы? — Я вырулила с парковки и медленно поехала через крошечный городок, взгромоздившийся высоко в горах, расположенных приблизительно в часе езды от Сиэтла. Мой дом, хотя и скромный, стоял на краю города, примостившись между высокими пихтами и отвесной скальной стеной. — Кто это — мы?

— Рей приедет со мной. То есть, если ты не возражаешь.

— Возражаю? Нет, он мне нравится. — Я должна была напрячься немного, чтобы извлечь мысленный образ мужчины Магды встреченного в единственной поездке, которую мы предприняли около двух месяцев назад. Все что я смогла реально вспомнить о нем, было то, что он высокий и довольно тощий, лысеющий, со спокойным взглядом и безвредными манерами. Честно говоря, он, казалось, линял ближе к невидимости, когда Магда была рядом, но она имела этот эффект на кучу людей. Она была полна жизни и красок, с хлопаньем черными глазами и радостью жизни, что была заразительна. — Так вы ребята то сих пор сильно продвигаетесь, а?

— Более чем когда либо, — проворковала она. — Он перестроил свой график так, чтобы провести месяц со мной, прежде чем должен будет вернуться в Денвер. Это так мило? Поэтому я надеюсь, ты не будешь возражать, если он приедет со мной навестить тебя. Клянусь, он благопристойный и обещал, что будет счастлив просто сидеть и читать или смотреть кино, если мы захотим на некоторое время уединится, для девчачьих разговоров.

— Звучит прекрасно, — сказала я, паркуя машину в крошечном гараже при моем одинаково крошечном доме. Я слегка запыхалась, когда буксировала всю бакалею внутрь.

— Ты в порядке? — Спросила Магда, когда я, хрюкнув от облегчения, уронила тяжелые сумки на кухонный стол.

— Да, я просто не в форме. И прежде чем ты спросишь, нет, я не нашла времени сходить в гимнастический зал для леди, куда сказала, пойду.

Магда хихикнула.

— Оставайся пухленькой, милашка. Я продолжаю говорить тебе это.

— Угу. Тебе можно оставаться пухленькой, но у меня это свисает во всех местах. Кто-то говорил, что тоска по мужчине заставит вас чахнуть, а не сделает толстой как корова. Я же набрала десять фунтов с тех пор как вернулась из Исландии!

— Судя по направлению, в котором ты и Кристофф пошли пока были там, я сказала бы, что он из тех мужчин, которые ценят женщин с богатыми изгибами и тебе нечего волноваться об этом.

В моем сознании всплыло видение полночного свидания в амбаре, мое тело налилось жаром, когда я вспомнила ощущение рта Кристоффа ласкающего плоть моей шеи и грудей. Но с воспоминанием пришло другое: это Кристофф молча убравший свой разум из моего.

Я не сомневалась, что несмотря на мои физические недостатки, он желал меня сексуально,… но Возлюбленная, как предполагалось, была намного большим, чем это.

Как могла я быть чем-то для мужчины, который не хотел меня?

— Пия, ты все еще здесь?

— Да, — сказала я, прочистив горло и стараясь не звучать так, как будто была на грани слез.

Тотчас же ее голос наполнился сочувствием.

— О, милая, мне жаль; я не должна была поднимать тему Кристоффа.

— Нет, я в порядке. Это лишь из-за того, что у меня был тот странный сон этим утром. Это — то, о чем я звонила. Ты помнишь курьера, про которого я говорила, вампиры собрались послать ко мне? Он пришел во сне, и почему-то ты была там, и так же были Кристофф и его брат, и это казалось таким реальным, пока я не проснулась.

— Это всего лишь сны.

— Я знаю, но это было…несколько, иначе. О, черт, кто-то у моей двери. Я действительно не хочу никого видеть. — Я подхватила коробку Клинекса[3] и промокнула глаза, пока шла через гостиную. Я на мгновение поколебалась у двери, потом сорвалась с места в сторону, чтобы выглянуть из окна на переднее крыльцо.

— Тогда я приеду.

— Нет, все в порядке. Это просто пара верующих людей, — сказала я, наблюдая, как женщина и мужчина перед уходом засовывают маленькую брошюру в сетчатую дверь.

— Вот еще. Обычно я говорю им, что я каннибал и они оставляют меня в покое.

— Я попыталась однажды. Сказала им, что я анархистка, и они просто навещали меня каждую неделю пытаясь спасти, — сказала я, открывая дверь достаточно, чтобы подхватить религиозный бюллетень, и быстро закрывая ее, прежде чем сползти вниз на кушетку рядом с окном. — Как именно долго ты и Рей сможете остаться? На целую неделю, как мы планировали, или вы ребята хотите отправится к себе, и сделать друг другу чувственные лица?

Я не желала признавать, с каким нетерпением ожидала визита Магды. Хотя моя работа в не убивающем приюте для животных специализирующемся на пожилых домашних животных была удовлетворительной, с тех пор как я возвратилась из моих приключений в Исландии, жизнь казалось была…пустой. Это было так, как будто часть меня была потеряна; что-то, что я привыкла иметь, теперь ушло, оставив меня оболочкой человека. Я не ждала, что Магда изменит это, но она стала отличной подругой и я безмерно приветствовала мысль о ее визите.

— Нет! Это отчасти хорошо. Потому что Рей взял целый месяц, а мне удалось уговорить своего управляющего дать дополнительную неделю, так что у меня будет две недели с тобой и потом одна с моей сестрой, прежде чем мы должны будем вернуться в Сан-Франциско. То есть, если ты сможешь выдержать нас так долго. Рей, ты вручил мне базилик, не так ли? Нет, новую вещь. Не мог бы ты порезать для меня лук? Прости, Пия. Мы готовим спагетти.

— Звучит аппетитно. И выдержать вас? — Я несколько мрачно рассмеялась. — Возможно я никогда не позволю вам, ребята, уехать домой!

— О, да, мы просто посмотрим, как долго это мнение останется, как только Кристофф покажется и извинится за то, что был таким придурком. — Ее голос внезапно понизился. — Говоря об этом…ты хочешь, чтобы я сказала Рею? О том, что ты — Зоря и о Кристоффе, и сама-знаешь-чем, и все остальное?

Я потерла лоб. Последнее время у меня, казалось, постоянно была неотвязная, незначительная головная боль.

— Я не думаю, что это необходимо. Я больше не Зоря и случившееся этим утром, я думаю лишь должно поставить перед фактом, что Кристофф никогда не полезет в дерьмо. Снова кто-то за дверью.

— Используй каннибальскую линию на этот раз. Я гарантирую тебе, это сработает.

— Я сожалею, но меня это не интересует, — заговорила я даже прежде, чем полностью распахнула дверь. Мое извинение засохло при виде мужчины стоящего на ступенях. — Гарк.

— Что? — Спросила Магда. — Что за парк?

Мужчина поднял на меня брови.

— Вы Пия Томасон?

— Подтверждаю! — Сказала я и, хлопнув дверью, закрыла ее перед его лицом. — О, мой Бог, Магда, это же он!

— Он? Кто он?

Пугающее ощущение дежа вю нахлынуло на меня, когда я перепрыгнула через кушетку, отпихивая в сторону гардину на окне достаточно, чтобы взглянуть на мужчину. Он снова постучал в дверь.

— Это — курьер. О господи, мы уже делали это!

— Мы делали что? — Магда звучала смущенно.

— Это, мы делали это! Это было во сне утром.

Бормотание разговора было слышно в телефоне мгновение, прежде чем Магда открыла микрофон и сказала: — Милый, ты не спустишься в подвал и не прихватишь для меня бутылку оливкового масла? Итальянского. У Пии кризис и это может занять несколько минут.

Я услышала, как Рей сказал что-то, когда ушел исполнять приказ Магды.

— У меня нет кризиса, — прошипела я, разглядывая мужчину на своем крыльце. — Я просто столкнулась с курьером, это — все. Просто пришел вампир, чтобы сделать Бог знает что со мной.

— Между прочим, Рей посылает свою любовь и говорит, он надеется, что твой кризис не серьезный, — сказала она в сторону, прежде чем продолжить. — Как ты узнала, что мужчина — курьер? Может быть он кто-то еще. Возможно он представитель другой религии. Или может он пытается продать печенье девочек-скаутов.

Я снова вгляделась в незнакомца, когда он поднял руку чтобы постучать.

— Он около шести футов ростом и носит очень нестандартную черную спортивную куртку с соответствующими брюками, алую рубашку, которая выглядит, как сделанная из сырцового шелка и ботинки, что вероятно стоят больше, чем моя машина.

— Это может быть любой, — настаивала Магда, звук нарезки сопровождал ее слова.

— И мягкая фетровая шляпа, надвинутая, чтобы защитить лицо от солнца. Я проходила все это во сне! Хотя тот курьер во сне оказался Андреасом, а этот парень определенно не брат Кристоффа.

На мгновение последовало молчание.

— ОК, это описание действительно звучит как сама-знаешь-кто.

— Вампир.

— Да. Рей, мой восхитительный херувим, это действительно бутылка оливкового масла, но греческого, не итальянского и я не буду класть греческое оливковое масло в спагетти. Ты не возражаешь…Спасибо, любимый. Ммаф. — Магда замолчала на мгновение, так что слабые звуки удаляющихся шагов были слышны даже по телефону. — Хорошо, он снова ушел. Пия, ты оказалась перед необходимостью впустить вампа.

— Не хочу, — упрямо сказала я, поворачиваясь спиной к окну, подозрительно пристально глядя на спальню. Я очень хорошо понимала, что Кристофф не собирается выходить оттуда, как было во сне, но не могла запретить себе смотреть. — Моя жизнь действительно теперь идет хорошо. Как будто. Отчасти. О, черт, это кошмар, но она будет только хуже из-за сложностей с Моравским Советом или независимо от того, как эти вампы называют себя.

— Из того, что я помню о них, у тебя не будет выбора. Они кажется несколько настойчивые.

Стук в мою переднюю дверь, стал еще громче. Очевидно, курьер стал уставать от ожидания.

— Меня это не волнует. Я должна избавиться от этого парня. Что не нравиться вампам? Чеснок и святая вода? У меня вообще нет последней, но есть чесночный хлеб. Ты думаешь, это сработает?

— Пия, милая… — Голос Магды имел оттенок расстройства, когда я промаршировала на кухню и рылась в сумке до тех пор, пока не нашла буханку чесночного хлеба. — Я действительно не думаю претворяться, что ни один из этих ответов существует.

Вамп на моем пороге прекратил стучать и теперь напрямую колотил в дверь.

— Пожелай мне удачи, — сказала я, положив телефон, чтобы снять обертку на чесночном хлебе. Я замахнулась им как дубинкой, когда распахнула дверь.

Голос Магды был слабым, но слышимым из телефона.

— Пия? Пия? Как ты…О, она иногда так неразумна…

— У меня есть чеснок, и я не побоюсь им воспользоваться! — Закричала я на вампира, тряся хлебом у его лица.

Он мгновение смотрел на него; потом его взор переместился на меня, со взглядом совершенного недоверия на лице.

— Хлеб? — Спросил он, бархатным голосом с каким-то европейским акцентом.

— В нем есть чеснок на этом, — сказала я, протягивая открытую буханку, чтобы показать ему крошечные кусочки толченого чеснока в масле. — Так что просто держитесь подальше!

Он потянулся и коснувшись чесночного масла, облизал кончики пальцев.

— Очень вкусно.

— Вы не…Чеснок не ядовит для вас? — Сказала я захваченная врасплох.

Он на мгновение прикрыл глаза, с мученическим выражением лица.

— Нет, это ошибка созданная смертными. Я так полагаю, вы Пия Томасон? А я…

— Нет, вы не должны, — сказала я, в отчаянии оглядываясь вокруг, когда он начал входить в дом. Я схватила религиозный бюллетень и толкнула к нему.

Он не отступил или завопил или убежал безумно далеко от изображения чего-то религиозного. Он просто взял его и послал мне многострадальный взгляд.

— Сторожевая башня?

Я свалилась около двери.

— Я должна была знать, что это не сработает — Кристофф потащил меня в церковь, чтобы жениться, в конце концов — но это была единственная вещь, которую я знала.

Он взял у меня чесночный хлеб и положил его и бюллетень на стол рядом с дверью.

— Пия Томасон, я здесь по указанию Моравского Совета. Как вы без сомнения знаете, вам было приказано появиться перед советом для ответа на вопросы, что возникли со времени событий в июне этого года. Из соображений безопасности и комфорта, я буду сопровождать вас в Вену, и мне разрешено удовлетворить любые разумные финансовые потребности, которые путешествие наложит на вас. Самолет вылетает через четыре часа. Я, верно, предположил, что вы еще не собрались для поездки?

Я подняла сотовый и сказала в него: — Это — курьер, разумеется, и он невосприимчив одинаково к чесноку и предметам культа. Он хочет, чтобы я отправилась в Вену.

— Я слышала. Мы можем приглядеть для тебя за домом, если хочешь…

— В этом не будет необходимости. Я позвоню тебе позже. — Я отложила телефон и обратилась к вампиру. Как и другие мужчины его вида, он был бы как дома на подиуме модного показа. Я задавалась вопросом, было ли какое-то правило, что все вампиры должны быть, умереть не встать, какими сексуальными. — Я сказала совету, когда они прислали мне электронную почту, сообщающую о вашем приезде, что не намерена позволять им применить любой вид грубого обращения со мной. Кристиан Данте является главой совета, не так ли?

Вампир склонил голову соглашаясь.

— Да, он исполнительный директор.

— Он был там, в Исландии, когда все эта ерунда произошла. Хорошо, он был там во время большей части этого. Я рассказала ему тогда все что знала, поэтому мне нечего добавить к сказанному любому совету.

— Вы Полуночная Зоря в Братстве…

— Я — нет, — сказала я, удерживая руку, чтобы остановить его.

Он многозначительно посмотрел на лунный камень, очаровывая, висевший на моем запястье.

— Больше нет, — сказала я, опуская руку. — Я бросила обязанности Зори. Если бы был кто-то еще, кому можно было отдать камень, я сделала бы это, но здесь нет никакой группы Братства, которой я была бы глубоко признательна, если хотите знать правду. Поэтому вы можете, лишь, возвратится к своему драгоценному совету и сообщить им то, что я сказала — нет.

Он замолчал на мгновение, его темные глаза оценили меня в манере, что заставила меня очень встревожиться. Мысленно я пробежала по всем коло-образным предметам могущим быть в доме.

— Я должен сказать, что мне приказали доставить вас к совету, не учитывая ваши пожелания.

Я подняла подбородок, сравнивая его напряженный взор с тем, что я надеялась не показывал страха, который внезапно прокатился по моему животу.

— Это что — угроза?

— Нет. Просто констатация факта. Мне приказали привезти вас на совет, и я так и сделаю.

Его заносчивое заявление было к счастью именно тем, в чем я нуждалась. Страх внутри меня превратился в гнев: гнев на то, что вампиры были такими своевольными, гнев на то, что мужчина передо мной думал, что я была таким слабым противником, и гнев на то, что я была в этом положении сначала. Где был Кристофф, когда я нуждалась в его защите от ярости его собратьев вампиров? Почему его не было здесь, когда предполагалось что будет, соответственно благодарный, что я вернула ему душу?

Гнев разгорался, формируясь и усиливаясь, пока он не стал угрожать вырваться из меня.

— Нет! — Внезапно закричала я, бросая разверстыми мои руки. Сверкающий, ослепляющий, серебристый бело-голубой свет вырвался наружу из рук, образовывая дугу выше и ниже меня, окружая блестящей сферой.

Вампир завизжал, когда лучи света коснулись его, и бросился назад через открытую дверь.

— Меня не будут использовать, — кричала я ему, свет возрастал в интенсивности. — Не вы, ни совет или кто-нибудь! Вы поняли? Никто!

Вампир начал что-то говорить, но я, хлопнув, закрыла дверь, заперев ее прежде, чем рухнуть на пол, лицом покоясь на прохладном дереве, когда свет, окружавший меня, медленно поблек в ничто.

Глава 2

— Последний Стационарный Приют, это Пия. Нет, я сожалею, наш приют закрыт до конца месяца. У нас проходят кое-какие роботы по модернизации в зданиях и животные были перемещены во временное убежище, так чтобы не быть потревоженными стройкой и прочим. — Я набила на клавиатуре и подняла информацию о звонившей. Она была чиста для выбора, но до сих пор не приняла решения, какую собаку хотела. Пара вошла в офис и после минутного осмотра, направилась к моему рабочему столу. Я прикрыла микрофон на телефоне.

— Я буду с вами через секунду.

Женщина улыбнулась, кивнула, и побрела посмотреть на доску с фотографиями всех имеющихся в наличии престарелых домашних животных, которым теперь временное убежище служило домом. Я отдавала звонившей только половину своего внимания, наблюдая за женщиной и задаваясь вопросом, почему она выглядела знакомой.

— Да, вы можете придти во временное жилище для собак, хотя мы не будем проводить какой-либо выбор, пока модернизация не закончиться. Пожалуйста. — Я повесила трубку и послала мужчине, стоящему у приемной стойки яркую, профессиональную улыбку. — Я могу вам помочь?

— Вы управляете этим приютом? — Спросил он, оглядывая офис.

— Нет, я только интернет-гуру и администратор сбора денежных средств. Боюсь, наш офис закрыт. Я сама фактически, почти что, в отпуске. У нас проходит некоторая модернизация и…

— Вы — Пия, — прервал мужчина.

— Да, — медленно сказала я, разглядывая его немного ближе. Что-то в нем, кстати, прозвенело колокольчиком в моей голове. — Я извиняюсь. У меня ужасная память на лица. Мы встречались?

— Нет, официально нет. — Он улыбнулся. Женщина вновь подошла и тоже улыбнулась мне. Я медленно встала, внезапно насторожившись. — Мы встретились, если это можно так назвать, неделю назад. Снаружи Сейфвея[4]. Ваша тележка врезалась в мою жену, а позже, кажется, была привлечена моей обувью…

— О, да, — сказала я, гусиная кожа прошла по моим рукам. Я мельком взглянула на камень, тихо покачивающийся на браслете на моем правом запястье. Он не подал мне никакого знака, что парочка была совсем не тем, чем казалась и, однако, волосы у меня на затылке встали дыбом. — Как случилось, что вы знаете мое имя?

Улыбка мужчины стала шире.

— Новая Зоря всегда знаменита, не зависимо от того, где находится.

— О, нет, — сказала я, медленно отступая. — Вы — жнецы.

Он поклонился.

— Мы имеем честь принадлежать к Братству Благословенного Света.

— Тогда я действительно правильно расслышала вас на днях в магазине. И вы… — я повернулась к женщине. — Вы тоже сказали что-то довольно светлое.

Она вышла вперед и, остановившись передо мной, опустилась в неуклюжем реверансе.

— Я Дженис Миковски. Это — Рик, мой муж и не могу выразить, как мы взволнованы встречей с вами.

— Итак,…это вы преследовали меня? — С совершенным недоверием спросила я.

— О, нет! Мы не делали этого, — сказала она, с явным страданием в ее дымчато-карих глазах. Она бросила тревожный взгляд на своего мужа. — Мы просто были так возбуждены, что вы здесь, в наших краях — когда до нас дошли разговоры, что новая Заря была создана и что она в Сиэтле, мы естественно заволновались. Но потом управляющие сказали, что вы были в легком замешательстве и попросили нас помочь прояснить некоторые вещи для вас. Вы можете представить наши трепет и гордость, что нас попросили помочь Зоре.

— Гм… хорошо, я бы тоже трепетала и гордилась, но я больше не Зоря. — Плохое ощущение нарастало в глубине моего желудка. — Я повесила эту шляпу почти два месяца назад. Что… как именно вы предполагали помогать мне?

Дженис сжала руки вместе, лучезарно улыбнувшись сперва мужу, а потом мне.

— Управляющие попросили нас ответить на любые вопросы, имеющиеся у вас — Рик очень эрудирован в истории Братства и я провела более двухсот ознакомительных заседаний, так что, между нами, вероятно, не будет вопроса, на который мы не сможем ответить.

— Я сделала линией поведения никогда не отвергать предложение помощи, но боюсь, я все еще немного растеряна. Вы продолжаете упоминать управляющих, но я не знаю точно, о ком вы говорите. — Головная боль, которая, казалось, все время парила надо мной как темное облако, усилилась.

— Совет управляющих, — объяснил Рик.

— Совет управляющих? — Я нахмурилась и потерла лоб. — Я считала, что Зенит управляет Братством.

— Любым обычно, да, но последняя Зенит… — Дженис послала еще один быстрый взгляд ее мужу.

Он подхватил, недосказанное ей.

— Последняя Зенит была уничтожена вампирскими подонками, против которых она так отважно сражалась.

— Тпру, странно! Прежде всего, вампиры не подонки. Я знаю некоторых из них, и они вполне порядочные люди.

Парочка обрела одинаково потрясенные выражения.

— Вы…знаете их? — Наконец спросил Рик.

— Да. — Я скрестила руки, дерзнув сказать им кое-что. Что не было конечно утраченной любви между Братством и Темными — как раз наоборот, так как в большей степени состояние войны существовало между ними обоими. Но я давно перестала волноваться, что Братство подумает о моем знакомстве с вампирами. Фактически, я обдумывала сообщить им, что была Возлюбленной Кристоффа. Это могло бы лишь гарантировать, что я не буду больше связана с их группой.

С другой стороны, это могло бы означать, что я должна писать завещание. Братство придерживалось беспощадной политики, когда это относилось к вампам и их приятелям.

Джен и Рик переглянулись.

— Это…странно, — наконец сказал Рик. — Я не вполне понимаю, что на это сказать.

— Хорошо, у меня есть другие новости, которые могли бы вас заинтересовать. Те вампиры, которых вы обвиняете в смерти Зенита — невиновны. Она была застрелена и убита одним из своих.

— Нет, — сказала Дженис, покачав головой. — Глава совета управляющих был там. Я читала его отчет об ужасной трагедии, и он высказался предельно ясно, что пытался защитить Зенит. Она была убита вампиром. Именно его оружие выстрелило в нее.

Я засосала на мгновение нижнюю губу, когда сдвинулась за приемной стойкой, сохраняя дистанцию между нами. Я, конечно, не ожидала, что они набросятся на меня с ножами, но необыкновенные — и более смертельные — вещи произошли во время моего пребывания в Исландии. И если ничто другое, как мое время там научило некоторому количеству осторожности с тем, куда были замешаны члены Братства.

— Я тоже была там, знаете ли, — сказала я наконец.

Удивление засветилось в их глазах.

Я кивнула, немного пораженная этим. У меня было подозрение, что я знала, о ком они говорили, хотя не догадывалась, что он был директором — о Фредерике Робере, сладкоречивом французе, который не был посторонним, и тоже имел силу или возможность использовать это. Но он был в тюрьме в Исландии, хотя, по-видимому, у него был некий вид связи с Братством, если оказался в состоянии сделать отчет. Вопрос, щекотавший мой ум, был, почему он не сказал жнецам, что я в то же самое время присутствовала там.

— Я точно видела, что произошло и могу заверить вас, что Дениз не была застрелена вампиром. Но это действительно спорный пункт, не так ли? Факт тот, что она мертва и я больше не Зоря, так что хотя мне льстит, что вы столь сильно хотели увидеть меня, боюсь, вы обязаны быть разочарованы. Я не собираюсь больше исполнять обязанности Зори.

— К сожаленью, этот метод не сработает, — сказал Рик.

— Меня не заботит процедура избавления от статуса Зори как таковая, и все равно кто его примет, я сделаю это, — резко сказала я. — Я была бы счастлива, передать этот камень кому бы то ни было, желающему взяться за эту работу, лишь бы кто-то взял его и скорее. Фактически, это самый подходящий момент.

Дженис отступила назад, когда я прошла вперед, снимая браслет в попытке вручить ей его. Она подняла руки, как будто удерживала меня.

— О, нет, я не могу взять его! Это — Полуночный камень!

— Кто-то же должен взять его, — настаивала я. — Я не собираюсь держать его всегда.

— Вы же — Зоря, — сказал Рик, с решительным упрямством выставив подбородок.

— О, ради Бога…

Дверь забренчала, когда вошла женщина, ее присутствие и голос, казалось, наполнили комнату солнечным светом.

— Ты готова пойти перекусить? Рей нашел самую божественную закусочную. Она точно такая же, как кое-какая из…Что было тем, что ты собирался показать на Аляске, Рей?

Магда, развернулась в дверном проеме, чтобы оглянуться на Рея, но все что я увидела, была его махающая рука, когда он исчез внизу, идя в сторону улицы. Магда пожала плечами и с улыбкой развернулась ко мне.

— Не имеет значения, хотя он сказал, что пироги там определено должны быть. О, извините, я не поняла, что ты занята.

Последнее было адресовано Рику и Дженис.

— Они из Братства, — сказала я, мое расстройство от ситуации делало меня раздражительной. — Это моя подруга Магда. Она была со мной в Исландии. Она знает все о вампирах и о ваших людях.

— Тогда она должна знать, как это жизненно важно, чтобы вы использовали ваши способности для добра, а не зла, — начала говорить Дженис, но мой нрав становился все более и более издерганным. Если это не вампы хотели меня в одном случае, то жнецы желали, чтобы я делала их грязную работу. Я потерла виски, раздраженная тем, что была поймана в середине войны, что была затеяна не мной. — Вы не можете сейчас повернуться спиной к человечеству, не когда мы находимся в такой сильной позиции, не когда мы имеем возможность уничтожить вампиров раз и на…

— Сколько именно вампиров вы встречали? — Закричала я, пугая Дженис до молчания.

Магда прищурилась на меня.

— Пия, я сомневаюсь, что вопя на бедную женщину…

— Отлично, а я не сомневаюсь. — Я повернулась от Магды к Дженис и пронзила ее спину взглядом, который должен был напугать до ногтей на ногах. — Сколько?

— Я…мы… — Дженис стрельнула взволнованным взглядом на своего мужа, который взял ее за руку и ответил за нее.

— Мы на самом деле не встречали никаких вампиров, но мы не должны быть дружелюбными с основой зла, признайте это.

— Зло, шмзло! — Бушевала я, размахивая вокруг руками, когда протопала к ним. Я понимала, что была грубой, но я получила, сколько смогла выдержать.

К моему тайному удовольствию, они дали задний ход. Магда послала мне терпеливую улыбку, когда сказала парочке: — Вы знаете, вампы реально не такие плохие. Некоторые из них, фактически, очень хорошие. Я думаю, они, возможно, просто получили плохую славу за все эти годы из-за того, что несколько эксцентричные. Хорошие, только эксцентричные. И чертовски сексуальные.

— Хорошие! — Дженис поперхнулась на слове.

— Да, хорошие. Они не большее зло, чем вы, — сказала я, пытаясь себя успокоить. — Нет, беру свои слова обратно — они все гораздо меньшее зло, чем вы, потому что не следуют слепо какой-то догме, что требует от них ненавидеть целую группу людей, опираясь исключительно на их происхождение. Честно, временами я думаю, что Братство не лучше нацистов! Как смеете вы говорить мне, что вампиры зло, когда даже не потрудились встретиться с теми!

— Мы не можем встречаться с ними! Они убийственны… — заговорила Дженис, но я еще раз оборвала ее.

— О, они вовсе не такие. Они могут защищать себя, но они не отступают от своих обычаев, чтобы вредить людям. Вы ребята создали им такую плохую славу за эти годы, что я не думаю, что кто-то из вас действительно знает, на что они похожи. Да, это прискорбно, что они должны защищать себя и что результатом могут быть несколько смертельных случаев, но если бы вы люди не нападали на них, не было бы никаких смертей!

— Аминь, — сказала Магда, бесцеремонно кивая.

Позвоночник Дженис напрягся.

— О, не было бы никаких смертельных случаев? Те…монстры, которые вы утверждаете, защищались, подвергнувшись нападению, убили нескольких членов Братства в Исландии. Без причины они атаковали их, поэтому вы должны простить меня, если я не поверю тому, что вы сказали.

— Вы называете меня лгуньей? — Я скрестила руки, твердо удерживая свой норов.

Дженис бросила другой нервный взгляд на своего мужа. Я обычно не того типа личность, которая получает наслаждение, запугивая кого-то еще, но я начинала видеть прелесть в таком деле, с кем-то столь обманутым, столь целенаправленно отказывающимся перед лицом правды. Если позволить ей увидеть мое неверие в то, что то, что стоит за Братством поможет ей понять правду, тогда ей-богу, я стала бы страшнейшим человеком в округе.

— Нет, я бы никогда так не оскорбила Зорю. Я уверена, что вы были введены в заблуждение…

Я сделала к ней шаг, сузив при этом глаза.

— Ладно, так как в отличии от вас, я присутствовала в Исландии и могу уверить, что единственные жнецы, которые были убиты — это несколько парней, что пытались хладнокровно зарезать Темного по имени Кристофф и меня. Они напали на нас без предупреждения и причины, и напрямик сказали ему, что собираются убить нас обоих. Он просто защищал нас и если честно, если бы Кристофф не был там, защищая меня, я не была бы теперь жива.

Это на мгновение остановило их обоих.

— Вы действительно уверены, что это были члены Братства, кто напал на вас? — Медленно спросил Рик, после того как он и Дженис обменялись несколькими полными сомнения взглядами. — Вампиры сказали вам, что это были члены Братства? Возможно, они ошибались или вы неправильно поняли.

— Нет, они были членами, разумеется. Это подтвердили для меня позже.

— Я не понимаю, — сказала Дженис, хмурясь. — Почему они напали на Зорю?

Я мельком взглянула на Магду, теперь реально заинтересованная относительно того, что рассказал им Фредерик о событиях в Исландии. Он очень хорошо знал, что я была Возлюбленной, но оказалось, не упомянул об этом.

Магда чуть-чуть потрясла головой, очевидно также озадаченная, как и я.

— Это не имеет теперь значения. Что имеет значение, это факт, что вы слепо следуете правилам организации без каких-либо оправданий.

— Мы не глупые овцы, знаете ли, — быстро ответила Дженис. — Братство очищало смертный мир от зла почти пять сот лет. Этого невозможно сделать, без необходимости в таких действиях. Есть прецеденты.

— Прецеденты, — усмехнулась я. — Что ж слепцы следуют за слепцами, как будто я только услышала это. Скажите мне, вы знаете точно, почему Братство начало движение против вампиров?

— Ээ… нет, — признал Рик. Он выглядел слегка пристыженным. — Я сделал на самом деле часть исследования о Братстве, но еще не дошел так далеко назад в отчетах. Мы присоединились только несколько лет назад, после того как Дженис получила плохой опыт со злым существом.

— Не вампиром, я так понимаю? — Спросила Магда.

— Нет, это был некромант, женщина, которая пыталась поднять армию нежити, — сказал он со всей серьезностью.

Магда и я вытаращились на него.

— Вы шутите, — сказала я. — Армию нежити? Вроде зомби?

— Личей[5], как я понял, — ответил Рик.

Я подмигнула Магде. Она подмигнула в ответ, сказав: — Это так…как…

— Странный Голливуд, — закончила я за нее.

— Как в кино категории Б, когда сценарист сходит с ума, — согласилась она.

— Не обращайте внимания, — сказала я, давая себе мысленную встряску, чтобы удалить образы «Ночи Живых Мертвецов» из моего мозга и сосредоточится на более важных вещах. Это было легче сказать, чем сделать. — Хорошо, черт. Я забыла мою проблему.

— Вампиры — хорошие, Братство — сумасшедшее, — рассеянно сказала Магда. — Каков точно лич, ты знаешь?

Я проигнорировала ее попытку увести меня в сторону.

— Дело в том, что у вас нет никакого реального мотива верить, что вампиры — злобная нежить, заслуживающая беспощадной резни, а я заодно вообще отказываюсь быть частью такой организации.

— Но вы часть ее, — подчеркнула Дженис.

— Только пока не найду кого-то, чтобы отдать камень Зори.

— Вы были частью инцидентов в Исландии, — нахмурившись, сказал Рик. — Вы были вовлечены во все эти смертельные случаи.

— Я сказала вам, что только несколько человек было убито, и они напали на нас…

— Вампиры уничтожили всю Исландскую ветвь! — Прервала Дженис. — Там было в целом как минимум четырнадцать человек, которых вырезали ваши друзья.

Я минуту смотрела, открыв рот от удивления, прежде чем сказать: — Они не все мертвы! Двое были задержаны Исландской полицией, несмотря на то, что Зенит теперь мертва, это не вампир стрелял в нее. Другие находятся в заключении у вампов, но они также не мертвы.

— Откуда вы знаете? — Спросила она и на мгновение я онемела.

Я взглянула на Магду.

— Кристиан не убил жнецов, не так ли?

Она выглядела несколько сомневающейся.

— Не думаю, что он стал бы. Не без причины. Он говорил что-нибудь тебе о том, что с ними произойдет?

— Нет, — сказала я, нахмурившись, когда повела свой разум по событиям нескольких последних месяцев. — Хотя, у них не было четырнадцати человек. Они схватили нескольких из них: Матиаса и Кристьяну и тех двоих, которых притащил Фредерик.

— Тогда оказалось бы, что мы не единственные, кто может быть обвинен, в том, что пал жертвой слепой веры, — парировала Дженис. — Вы не знаете то, как вампиры обошлись с Братством, вашими собственными людьми, хорошо ли вообще. Вы только принимаете их, но фактически не знаете, что случилось с ними. Все что вы знаете, что они могут быть мертвы.

Я хотела возразить этому утверждению, но у меня было неловкое чувство, что любые объяснения, которые я сделаю, будут звучать также слабо, как и их бессмысленные нападки.

— Вы правы. Я определенно не знаю, что они не мертвы, но очень сомневаюсь, что это так.

— Они, не колеблясь, убили других, — сказала Дженис, глядя расчетливо. — Почему они должны остановиться и не сделать того же с теми пленниками?

— Я сказала вам теперь уже несколько раз, это не в их обычае. Да, они ищут правосудия за смерть их собратьев-вампиров, но не они начали эту войну, и при этом не хотят ее продолжать. Вы можете сказать то же самое о Братстве?

— Если вы действительно подразумеваете то, что говорили, — сказала Дженис, после того как она и ее муж обменялись молчаливыми взглядами, — тогда вы не будете возражать доказать это.

— Как так? — Спросила я, опасаясь попасть в какую-нибудь словесную ловушку.

Дженис подняла подбородок.

— Директор совета управляющих послал нас вести с вами переговоры. Да, правильно, вести переговоры.

— Какие, конкретно? — Спросила я, прислоняясь к рабочему столу.

Магда сдвинулась в мою сторону, явно демонстрирую поддержку.

— Директор сказал нам, что вы откажитесь исполнять свои обязанности.

— Я считала, что прояснила моими ответами на письма и е-мейлы, которыми я была забросана от вас ребята, требующих, чтобы я отправлялась помочь с одной зачисткой или с другой.

Она изучала меня в течении секунды, ее рот сжался и слегка скривился, как если бы она учуяла что-то противное.

— Директор уполномочил нас, договорится о способе закончить вашу карьеру Зори.

— Великолепно. — Я начала снимать браслет несущий лунный камень.

— Нет. — Дженис подняла руки, останавливая меня. — Снятие обязанностей Зори в Братстве — это не так легко, как простая передача Полуночного камня.

— Это что, своего рода военный трибунал, через который она должна пройти, чтобы лишиться своего чина? — Спросила Магда.

— Фактически, есть только два метода снятия обязанностей Зори в Братстве. Первый — естественно, смерть, — сказал Рик.

— Пропускаем, — сказала я, легкой кривой улыбкой самой себе.

Дженис выглядела так, как будто хотела обсудить этот вариант немного дольше, но Рик, благослови его, продолжил.

— Второе — отвращение.

— Я сказала, что смерть это…

— Не уничтожение, отвращение. В современном использовании этого слова, «отвращение» значит — ненавидеть или испытывать отвращение, но столетия назад его использовали в значении «проклятье». Братство долго обозначало так изгнание из лона церкви, как проклятье идти по земле во тьме.

— Что может быть худшей вещью, чем это, — сказала мне Магда.

— Вроде как выжить. Я согласна. И соглашаясь на отвращение, полагаю, что есть кое-что, что я должна сделать, чтобы добыть катящийся шар. Сделать заявление о моих убеждениях? Предоставить свидетеля говорящего, что я дружелюбна к врагу? Или вам потребуется своего рода присяга на крови?

— Боюсь, ничего столь легкого, — сказал Рик с настоящей улыбкой.

Несмотря на факт, что он был одним из плохих парней, мне он отчасти нравился. Его жена, однако…

— Директор сказал, что вы откажитесь прислушаться к голосу разума, — сказала она, ее губы все еще были сжаты.

Я почти спросила ее, почему она потрудилась спорить со мной, но допускала, что пойдет на пользу закончить этот разговор как можно быстрее.

— Поэтому он уполномочил нас, заключить с вами сделку. Вы провалили работу Зори в двух отдельных случаях: во-первых, отказались отослать духов, которые обратились к вам за помощью.

— Ульфур, — сказала я, острая боль вины пронеслась сквозь меня, при воспоминании о нем. — Я вовсе не отказывала ему. Я отослала бы его, если бы могла, но он решил остаться и помочь мне.

Губы Дженис сжались еще больше. Я была изумлена, как она могла разодрать их для разговора.

— Тем ни менее, вы должны были найти его, и отослать в Остри, как было предназначено сделать.

— У меня не было проблем с помощью ему, — сказала я. — Хотя он сказал, что будет в порядке, когда я покидала Исландию. Но он, должно быть, устал шататься вокруг без дела, лишь наблюдая за туристами. Что за вторая вещь?

— Вы должна придумать, как освободить тех членов Братства, в чьем аресте вампирами вы помогли два месяца назад. Если вы сделаете эти две вещи, директор попросит совет управляющих отвратить вас от Братства.

— Освободить жнецов? — Мой живот сам по себе стал ватным, когда я поняла, что они просили.

— Мать Мария, — выдохнув, сказала Магда, ее пристальный взгляд замер на мне. — Вампы не захотят сделать это, не так ли?

— Вы просите слишком многого, — запротестовала я, слегка размахивая руками, когда попыталась представить себя марширующую к вампирам и умильно просящую их, не позволят ли они уйти своим смертельным врагам. — Даже если бы я знала, где их содержат, нет способа, которым я смогла бы освободить их.

— Тем не менее, таковы условия соглашения. Либо вы возвратите Братству четырех человек перечисленных здесь… — она вручила мне карточку — …или будете выполнять свои обязанности Зори.

— Вы не можете заставить ее быть Зорей, — запальчиво сказала Магда.

— На самом деле, можем, — сказал Рик, одна сторона его рта изогнулась вверх. — Я всегда думал над тем, что немного странно, что Зоря просто канал к силе Луны, но я смог понять, почему это было бы полезно именно в таком случае.

Я скривилась от идеи снова быть использованной, как инструмент разрушения. Сама эта мысль сделала меня больной на живот. Потому, что вампиры как раз оказались пред необходимостью поладить со мной. Это означало, я должна буду, в конце концов, предстать перед этим глупым советом.

— Хорошо, — медленно сказала я, глядя на карточку. Имя Маттиаса написанное рядом с другими именами, которые я узнала, сопровождались словом «Вена»; Кристьяна очевидно содержалась в Исландии, в то время как другие двое имели примечание, что были арестованы в Осло.

— Я сомневаюсь, что смогу что-нибудь сделать для этих трех человек, — сказала я, указывая на Кристьяну и двух подхалимов Фредерика, входивших в список. — Я не знаю людей надзирающих за ними. Но действительно знаю того, кто удерживает Маттиаса. Я согласна спасти его в обмен на мою свободу.

Дженис нахмурилась и выглядела так, как будто собиралась возражать, но Рик склонился к ней и прошептал что-то. Она ответила, и они провели почти минуту, беседуя, прежде чем Дженис, наконец, обернулась.

— Мы уступим спасение двух норвежских членов, так как у вас не было прямого контакта с ними, но вы ответственны, что Кристьяна была задержана. Поэтому, мы будем удовлетворены, если вы возвратите нам ризничего и жрицу.

— Жрицу? — Я на мгновение была ошеломлена мыслью, что Кристьяна была своего рода святой женщиной. Набожные люди не визжат как баньши[6], в то время как бросаются на других с намерением разорвать плоть собственными голыми руками.

— Этот титул дается ответственному лицу каждого капитула[7]

, - объяснил Рик. — Это более почетно, чем что-либо.

— А. — Я мгновение соображала, но не придумала, чем я смогла бы заставить их сдвинуться с места в этом пункте. — Хорошо, мы заключили сделку. Вы можете возвратиться и сказать об этом вашему директору. Ээ…для отчета, директор — Фредерик, не так ли? Коли на то пошло, а другой Зенит был избран?

— Да, директор — месье Робер, — ответила Дженис, подбирая сумочку. — Зенит еще не был назван. Директор и управляющие встретятся в Лос-Анджелесе, чтобы обсудить кандидатуры.

— Ничего себе, — сказал Магда, наблюдая, как Рик махнул и последовал за Дженис прочь, не сказав ничего далее. Она подняла брови, когда я тщательно закрыла за ними дверь. — Это был…Фредерик? Тот самый Фредерик, с которым я встречалась?

— Да, — медленно сказала я. — Как-то он, должно быть, сбежал из тюрьмы в Исландии. Интересно, как он это сделал.

— И он директор совета управляющих? Фьють. Не удивительно, что ты не нравишься ему. Ты действительно собираешься сделать это? Освободить Маттиаса и Кристьяну, имею в виду?

— У меня нет выбора, не так ли?

Ее лицо исказилось от размышлений.

— Неа. Не вижу никакого другого выхода из этого.

— Я тоже. — Я отключила компьютерное оборудование и свет, готовясь запереть офис.

— Ой, я отдала бы почти что все, чтобы увидеть то восхитительное лицо Кристиана, когда ты войдешь в его дверь и спросишь о жнецах. Ты должна взять меня с собой — я не могу по возможности пропустить что-то, что будет так по-настоящему интересно.

— О, да, это же будет необузданно смешно, разумеется. — Мой желудок ощущался как наливщийся свинцом, мое настроение испарилось и упало, как мокрые перья.

Она захихикала, тем не менее, тщательно наблюдала за мной, как я собрала свои вещи и наполнила ими кожаный ранец, тот, что использовала как портфель. Я выдерживала ее исследование так долго, как могла, прежде чем раздраженно повернуться к ней: — Что?

Она кивнула на дверь.

— Ты была впечатляющей с этой женщиной, знаешь ли? Это была сторона тебя, которую я не видела прежде.

— Нужда заставит и все это дерьмо. — Я опустила сумку и осела в ближайшее кресло. — Я просто ненавижу, когда кто-то выдергивает из-под меня коврик. Это заставляет чувствовать себя такой раздраженной. И теперь у меня есть две отдельные группы, дергающие два отдельных коврика, и не знаю, каким же образом, я собираюсь сделать все, что они хотят, чтобы я сделала.

— Отсоси, лютик.

Я с удивлением глянула на нее.

Она рассмеялась и слегка сжала мое плечо.

— Это то, что мой папочка постоянно привык говорить мне. Я знаю, ты не особенно хочешь что-нибудь больше делать с вампирами, но это может оказаться хорошим случаем.

— Ни при каких обстоятельствах мои дальнейшие затруднения с вампами не будут рассматриваться, лишь как потенциально катастрофические, — пожаловалась я, потирая виски. — Черт возьми, Магда! Это не справедливо!

— Это называется жизнь, и она засасывает время от времени. — Она обнаружила, что Рей приоткрыл дверь и, всунув голову, спросил, были ли мы практически готовы идти. Она сказала ему, что мы тут же будем. — С другой стороны, бывают периоды, когда она реально очень хороша. — Она счастливо вздохнула, когда наблюдала за ним через окно.

— Кристиан держит Маттиаса в заключении, это означает, что я оказываюсь перед необходимостью попытаться урезонить его. Ты знаешь, что это значит, не так ли? — Хмуро сказала я своим рукам. — Он заставит меня пойти на разговор с их советом. И ты, и я, обе, знаем, о чем они хотят поговорить.

— О уверенном, невероятно великолепном вампире, столь красивом, что наносит вред твоим глазам, и не будем даже рассматривать этот сексуальный, чувственный итальянский акцент? О, да. И я не могу сказать, что упрекаю их. Кроме того, я хотела бы поговорить о нем. Мур-р-р. Я имею в виду, конечно, самым строгим из платонических способов.

— Это не имело бы значения, если бы и сделала, — сказала я, тяжело вздыхая, прежде чем поднять мой рюкзак и сумочку. — Не похоже чтобы Кристофф хотел меня.

— Вот еще. Тебе просто нужно получить немного добротного времени с ним. — Ее голос изобиловал удовольствием, когда она вышла за дверь. — Кроме того, я никогда не была в Вене. Держу пари, там очень хорошо в это время года!

Я заперла за нами дверь, давая ей небольшой толчок своей головой.

— Ты, вероятно, не можешь серьезно говорить о желании поехать со мной.

— Конечно, могу, — сказала она, ударив меня по руке. — Мы тут, чтобы провести две недели с тобой, не так ли? Так как ты едешь в Вену, встретится с вампирами и потом сунуться в Исландию, чтобы искать Кристьяну и Ульфура, мы сопроводим тебя. Мы будем твоей свитой! Вот будет потеха!

Потеха. По какой-то причине, это было последним словом, что пришло мне на ум.

Глава 3

— Итак, это выглядит…

— Зловеще, — сказала я, приостанавливаясь рядом с Магдой, когда мы появились из таможни в Венском Международном Аэропорту. Трое мужчин стояли, ожидая нас, в конце коридора. Все трое были высокими, одетыми в черное или полночно-синее, и каждый нес то же самое одинаково недоверчивое выражение лица. Двое были темноволосыми, один — блондином. Все трое были достаточно великолепны, чтобы пристальный взгляд более чем одной женщины задержался на них.

— Они выглядят знакомыми, — прошептала мне Магда, когда мы шли к ним.

— Они и должны. Тот слева с мрачным взглядом — Андреас, брат Кристоффа. В середине их кузен Ровен. И парня слева зовут Себастьяном[8]. Я не знала, что его подключат ко всем остальным, но он кажется столь же решительным, как другие.

— Оу, — сказала с придыханием Магда.

Я подумала на мгновение развернуться, и побежать назад в самолет, требуя, чтобы меня взяли обратно в безопасность, но у меня было такое ощущение, что Джулиан, курьер, схватит меня прежде, чем я сделаю более чем несколько шагов.

— Ты та, кто умолял поехать со мной, — напомнила я Магде одинаково мягким голосом.

— Я не умоляла. Я просто сделала так, чтобы ты внушила своему сторожевому псу, что если он оплатит билеты для Рея и меня, ты будешь менее склонна ударить его тем ослепляющим светом, который можешь призвать. И ты должны признать, что он действительно не протестовал очень сильно, как только ты сказала ему, что передумала.

Я посмотрела назад. Рей шел рядом с курьером, по-прежнему весело болтая и глядя вокруг оживленными, заинтересованными глазами, в то время как последний уставился на меня в каменном молчании.

— Мне только не хотелось бы вовлекать невинного свидетеля во все это. Ты уверена, что Рей в порядке, со всеми этими вампирскими штуками? — Спросила я Магду.

— Его это, скорее удивило. Он сказал, что всегда подозревал, что что-то большее происходило вокруг него, чем люди готовы были признать, и которых я презираю за всеобщую паранойю. Честно говоря, он умирал от желания увидеть их, так как большой фанат Джосса Уидона[9]. Он был немного разочарован, когда я сказала, что они вообще-то не меняют свою внешность, но он переживет.

Мой взгляд переместился на наш комитет по встрече.

— Дело в этом, не так ли?

— Они выглядят ужасно мрачными, не думаешь? — Решила Магда.

— Привет, джентльмены. Я надеюсь, вы помните мою подругу Магду, — сказала я, когда трое мужчин выступили вперед, поприветствовать нас. Я сделала знак на Рея, который остановился с другой стороны от Магды. — Это Рей Виктор. Он — друг Магды, который любезно согласился сопровождать нас.

— Рад встретится с вами, — сказал Рей, протягивая руку. После небольшого минутного колебания, Андреас пожал ее. — Не могу высказать, как я признателен, что вы позволили Маг и мне быть сопровождающими. Я был большим фанатом Энджела[10], с тех пор как вышел сериал и это действительно вызывает трепет, встретится с вампиром лично.

Трое мужчин коротко представились ему, прежде чем повернуться ко мне. Я была немного озадачена холодным приемом, который мы получили — хотя я не разделяла очень хорошего отношения к Темным, мы также не были врагами. Фактически, Кристиан пошел на большие неприятности, гарантируя, что я не буду обвинена в убийстве невинной женщины, передав полиции виновного человека. Я знаю, как много это стоило ему, и была должным образом благодарна, истина, о которой Кристиан был осведомлен. Так почему я теперь получала ледяной прием?

— Привет Андреас. Как ваш брат?

У Андреаса были голубые глаза, как и у Кристоффа, но где у последнего были глаза чистейшей бирюзы, у Андреаса были темнее, полночной синевы, которые рассматривали меня теперь без малейшей частицы теплоты.

— Вы довольно скоро узнаете, — было все, что он сказал, прежде чем развернуться и направиться к выходу.

Два оставшихся вампира вклинились на место позади нас, когда нас эскортировали из аэропорта к ожидающему лимузину.

— Ваши вампирские друзья, безусловно, знают, как путешествовать, — сказал Рей беззвучным голосом, когда мы пошли гуськом, чтобы занять заднее сидение лимузина. Андреас и Ровен сели перед нами, в то время как Джулиан и Себастьян заняли позицию в передней части машины. — Это очень хорошо. Мы сначала поедем в гостиницу? Я хотел бы прихватить фотоаппарат из моей сумки, чтобы суметь сделать несколько снимков для моего дорожного альбома.

— Я так понимаю, — сказала я, сбитая с толку комментарием Андреаса. Я наклонилась малость вперед. — Кристофф здесь? В Вене?

Андреас проигнорировал меня, поворачиваясь, чтобы выглянуть из тонированного окна.

Я переключила свое внимание на Ровена.

— Я понимаю, что нет утерянной привязанности между нами, но я была бы признательна, если бы вы смогли преодолеть ваше естественное отвращение ко мне и ответить на вопрос.

У Ровена были красновато-коричневые волосы и серо-зеленые глаза. Его лицо не было таким же угловатым, как у его кузенов и имело намеки морщинок от смеха около рта и глаз. Что не было, однако, свидетельством любого вида веселья на его лице. Он просто глянул на меня, как будто я была насекомым прежде чем ответить: — Он здесь.

Я села обратно, мое сердце ни с того ни с сего дико забилось. Кристофф был здесь, в Вене. Я собиралась увидеть его.

Магда коснулась моей руки и изрекла: — Я ведь тебе говорила.

Я покачала на это головой — если Кристофф внезапно рехнувшись, изменил симпатии относительно меня, он сказал бы мне, а не дал бы совету призвать меня с мрачными лицами и явной страдальческой атмосферой. Все-таки, он был в Вене. Это что-то значило. Не так ли?

К моему удивлению, нас не забрали в гостиницу. Вместо этого, мы остановились у большого бледно-розового каменного здания, которое стояло в конце ряда соединенных высоких, узких кремово-желтых домов по краям Йозефштадта, района в деловом центре Вены.

— Это здание принадлежит Моравскому Совету, — сказал Джулиан, показывая нам комнату на верхнем этаже. — Административные офисы под нами. Три верхних этажа оставлены для жильцов и гостей.

— Мило, — пропыхтела я, когда уронила сумку и очень сильно попыталась, не свалится на пол. — Шестой…этаж…Хороший…вид.

— Милая Мать Мария. — Прохрипела Магда, когда она тоже пошатываясь, вошла в комнату. Рей подпирал ее с одной стороны, его собственное дыхание было немного неистовым, когда он прислонился к стене. — Не могли бы вы народ установить лифт? Или, по крайней мере, поставить скамейки на полпути на верх?

— Ваша комната через коридор, — сказал Джулиан, с несколько мученическим взглядом на лице, когда открыл требуемую дверь.

Магда стрельнула на него прищуренным взглядом, но последовала за ним в другую комнату. Я огляделась, пока затаив дыхание, восхищалась чистым бело-голубым оформлением комнаты. Она была меблирована скорее скудно, но кровать, бюро и маленький письменный стол и стул, все были старинными.

— Вы хотели бы переодеться? — Спросил Джулиан, когда вернулся в комнату, глазея на меня в манере, которая заставила меня стянуть воротник блузки.

— Это было бы хорошо. — Такого не происходило бы со мной, что я хотела переодеться, как только добралась сюда, но наблюдение за невозмутимыми, элегантными вампирами заставило меня чувствовать себя липкой, потной и бесспорно непривлекательной. Я была не в состоянии сделать многого с последним пунктом в списке, но, по крайней мере, могла поприветствовать совет, выглядя немного менее неряшливо.

Джулиан сделал короткий кивок.

— Я скажу совету, что вы будете готовы встретится с ними через четверть часа.

— Вы можете сделать это через полчаса? — Отозвалась Магда из комнаты, выделенной ей и Рею. — Я действительно хотела бы принять быстрый душ. Понятия не имела, что Вена становится такой жаркой летом.

Джулиан притормозил на пути вниз по лестнице, немного нахмурившись.

— В вашем присутствии нет необходимости.

— Сейчас же, подождите минутку, — сказала Магда. Я прекратила добывать из своего чемодана что-то, что не позволило бы мне выглядеть, как помятый турист и вышла в собственную дверь. — Вы ребята согласились, что мы можем приехать с Пией. Я была там, когда она говорила с вами, помните? Вы сказали, что это было бы прекрасно, если бы мы сопровождали ее.

— В Вену, — сказал Джулиан, поглядев на меня. — Совет согласился на условия Зори, потому что у них не было другого выбора, но только ей разрешено быть в их присутствии.

Магда посмотрела на меня.

— Что ты думаешь? Мы можем уйти, если тебе не комфортно от идеи выступить самой против львов.

— Зоря уже согласилась… — начал протестовать Джулиан.

Я подняла руку, останавливая его.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты уверена, что не желаешь взять кого-нибудь с собой, когда скажешь им то, что хотела…сама понимаешь. — Она поглядывала в сторону Джулиана.

Он поднял на нее брови.

— Я не думаю, что ты сможешь мне там помочь, но спасибо, — ответила я.

— Хорошо, но я готова поднять шум, если нужна тебе. — Лицо Магды, обычно наполненное солнечным добрым настроением, было омрачено беспокойством.

Я послала ей небольшую улыбку.

— Я технически все еще Зоря. Думаю, Кристиан знает вид силы, которую я имею в руках, если кто-нибудь выйдет за пределы.

Джулиан сделал невольный шаг назад.

— У тебя есть дело, — согласилась Магда, наблюдая за ним. — Хорошо, но если мы потребуемся тебе, просто завопи.

У меня не заняло много времени, стать чистой и презентабельной. Я провела несколько минут, перетряхивая свою одежду, пытаясь выбрать между парой льняных дамских шаровар[11], что льстили моей фигуре, или тонким персиковым сарафаном с сочетающимся жакетиком-болеро, в конечном счете, придя к последнему. Хотя я знала, что вампы не забудут роковой вечер в Исландии — или более по сути, моей роли в этом — полагала, может не повредить подчеркнуть тот факт, что я была женщиной.

— Если мужчины настаивают быть шовинистами, — пробормотала я самой себе, когда скользнула в болеро и завязала его под своими грудями, регулируя так, чтобы он обнажал ложбинку чуточку больше, — тогда они могут не жаловаться, что это используется против них.

Джулиан ожидал за дверью, когда я появлюсь. Он не сказал ничего, только сделал знак в сторону лестницы. Я поймала его морщащим нос, хотя, в то время уже прошла.

— Что-то не так? — Спросила я, приостановившись на лестничной площадке.

— Нет. Почему вы спросили? — Он выглядел удивленным моим вопросом.

— Вы сделали гримасу, когда я прошла мимо. Я сожалею, если вам не нравятся мои духи. Я не использую их много, потому что знаю, что некоторые люди чувствительны, но я ненавижу выходить, немного не помазавшись чем-то.

Странно смущенный взгляд мелькнул на его лице, когда он снова сделал жест в направлении лестницы.

— Это не из-за того. Это…ээ…вы Возлюбленная.

— Технически, да.

— Никто не сказал вам, что это означает? — Спросил он, идя вниз по лестнице рядом со мной.

Я встретила откровенно любопытный взгляд, скользнувший в мою сторону.

— В действительности нет, исключая, что фактически очевидно вернула Кристоффу его душу или что-то по этой линии.

— Все немного сложнее, чем это, — медленно сказал он. Я продолжала спускаться по лестнице, благодарная, что мы шли вниз, а не вверх, так я не прибуду к крайне важному совету потная и бездыханная. — Однажды пройдя Воссоединение, Темный не сможет существовать без его Возлюбленной.

— Мне не хотелось бы, сомневаться в вас, так как вы должны намного лучше знать своих людей, чем я, но я довольно во многом не соответствую этому утверждению. Я не видела Кристоффа с ночи, когда он получил назад свою душу. Поэтому очевидно Темные могут прожить просто прекрасно без их женской половины.

Он выглядел удивленным, только слегка покачал головой.

— Вы судите по себе, как хорошо Кристоффу было без вас.

Я остановилась у основания лестницы и взглянула на него, внезапный удар страха пронзил мое сердце.

— С ним что-то не так? Он болен?

Джулиан только махнул на коридор. Мы были на втором этаже, в одном конце длинного коридора, бегущего по протяжению здания.

— Как Возлюбленная, вы должна знать умственное, физическое и эмоциональное состояние того, кто связан с вами.

Я расхохоталась немного мрачным смехом. Чопорная, упрекающая манера Джулиана несколько уверила меня, что никакого серьезного зла не произошло с Кристофом. Конечно, если бы он был ранен, кто-нибудь сказал бы мне?

— Июнь-косарь, я нет. Кроме того, связь — двухсторонняя улица и до сих пор Кристофф отказывался рискнуть снизойти к этой особой авеню.

— Я нахожу, что этому трудно поверить. — Джулиан притормозил, взявшись за ручку двойных дверей. — Он не смог бы остановить себя, если хотел, и я не могу представить, зачем он пожелал бы так сделать. Его состояние делает очевидным, что он или вы оба пытаетесь обмануть нас. Я предупреждаю вас не говорить такой очевидной лжи совету. Они скептически смотрят на людей, которые пытаются сбить их с толку.

— Лжи! — Я остановила его, когда он собрался открыть дверь, гнев становился таким явным от обиды. Делая все возможное чтобы подавить мое беспокойство и нервозность при мысли, что снова увижу Кристоффа. — Я? Я не лгала никому из вас — вампиров, и конечно никого не обманывала. Я сожалею, что вы не поверили мне, когда я сказала, что Кристофф не ответил, когда я попыталась поговорить с ним, но это же правда. Фактически, я попробовала только несколько дней назад, и он закрылся от меня довольно быстро.

Джулиан мгновение неодобрительно смотрел на меня, его взгляд изучал мое лицо. У меня было ощущение, что он пытался рассудить, так или иначе, говорила ли я правду.

— Почему он сделал это? — Наконец спросил он, очевидно поняв, что я говорила с абсолютной честностью.

— Понятия не имею. Если он сказал, что я отказалась говорить с ним, он либо бредит или…хорошо, лжет, но я не думаю что это вероятно. Он не кажется того сорта мужчиной, который врет.

— Он показал себя мастером обмана, — просто сказал Джулиан, огорошив меня, когда рванулся открывать двойные двери. Он указал по ту сторону комнаты.

— Очень много было продемонстрировано в течении последнего месяца. Совет ждет вас.

Мне потребовалось мгновение, чтобы обрести мое растерянное остроумие, так поколебленное высказыванием Джулиана. Кристофф мастер обмана? О чем именно он говорил?

Я вошла в комнату, мой взор быстро обыскал ее на любой признак мужчины, который часто посещал мои ночные сны. Четыре человека стояли вместе, трое мужчин и женщина, последняя говорила, когда я вошла.

— …мог бы, по крайней мере, предупредить меня о ее прибытии, так чтобы я могла поудобнее устроить ее. Ей-богу, Кристиан, тебе может и девятьсот лет, но иногда ты ведешь себя как пещерный человек. Эта бедная женщина, вероятно, так смущена, как только возможно и ты не помог…О, привет. — Женщина, которая делала, к моему крайнему изумлению, разнос весьма пугающему Кристиану Данте, повернулась и захромала ко мне с дружеской улыбкой и распахнутыми руками.

— Я сожалею об этом. Вы Пия, не так ли? Я — Элли, жена Кристиана. Вы должны будете простить его, за то, что он попросту свалил вас на чердак, как будто вы узел застиранного белья. У меня не было возможности сначала проверить вашу комнату, и убедится что вам там удобно, но я сделаю это сразу же, как только мы закончим здесь.

— В этом нет необходимости; моя комната прекрасна, — заверила я ее, на мгновение сконфуженная фактом, что ее глаза были не сочетающимися — один, очень бледно-серый, почти белый, в то время как другой был странным, как бы крапчато-коричневым.

Ее улыбка стала кривоватой, когда она указала на свои глаза.

— Они немного причудливы, не так ли?

— Они нисколько не причудливы, — поправил Кристиан, хмуро глядя на жену, когда придвинулся, чтобы встать рядом с ней. За ним, двое других мужчин — Себастьян и Ровен — стояли молчаливые и настороженные. — Они очаровательны и уникальны.

Она сделала ему гримасу, прежде чем повернуться ко мне.

— Я попробовала контактные линзы, но у меня аллергия или что-то вроде, так что я живу с тем, что есть. Джозеф! Мы не кусаем гостей!

Я крутанулась вокруг, удивленно глядя на ребенка только начинающего ходить, который полз вверх позади меня. Его глаза тоже не совпадали, один был зеленым, другой коричневым, но различие почти не было таким явным, как у женщины, предположительно бывшей его матерью.

Элли сгребла мальчика и велела ему сказать «привет».

— Привет, Джозеф, — сказала я с улыбкой.

Он обнажил мне свои зубки. Я остолбенела, увидев, что у него были клыки.

— Нет! — сказал мальчик, указывая на меня. — Плохая!

— Не плохая, тыковка. Она Возлюбленная, как мамочка, — поправила Элли. — Я сожалею, Пия. Он только получил свои клыки, и мы в процесс отучения его от смертной пищи и перехода на кровяную диету. Это делает его иногда немного капризным, и он склонен желать укусить людей.

— Эллегра, — сказал Кристиан, с предупреждением в голосе, когда передвинулся, охраняюще став между нами, как будто я представляла какую-то угрозу.

— О, прекрати это! Я ни на единое мгновение не поверю сколько-нибудь, что ваш жребий заламывать руки из-за этого, — огрызнулась она, тоном, которым я даже не мечтала говорить с главой вампиров.

Его хмурый взгляд стал мрачнее.

— Мы Темные! Мы не заламываем руки!

— Ты знаешь, что я имела в виду! Вы ребята собрали в кучу ваши трусишки из-за ничего.

Кристиан сделал быстрый сердитый жест.

— Эллегра, твоя непочтительность здесь неуместна.

Два вампира позади него закивали.

— Вот еще! — Фыркнула она, сверкнув в ответ взглядом на своего мужа. — Я не собираюсь позволить тебе состряпать дело на кого-то, только потому, что это успокоит твою совесть.

Кристиан глубоко вздохнул. Я отступила, не желая быть рядом с ним, если он взорвется.

— Твои аргументы уже были услышаны и твое присутствие, стало быть, не обязательно на этом слушании. Ты можешь взять Джозефа в парк, если солнце село.

— О, даже не думай избавиться от меня, Клыкастый парнишка, — огрызнулась она в ответ, вручая мальчика среднего возраста женщине, которая суетилась в комнате. — Эдит, я считаю, он голоден. Может ты поищешь что-нибудь для него?

— Клыкастый парнишка! — Оскорбленно сказал Кристиан. Ровен тихо заржал. Себастьян послал Кристиану сочувствующий взгляд. Кристиан впился взглядом в свою жену, уперев руки в бедра.

— Я говорил тебе прежде, что ты не должна именовать меня такими названиями. Это — особенно ужасающее оскорбление, когда происходит перед другими!

— Голоден, — сказал Джозеф, пряча лицо на груди женщины, в манере внезапно застеснявшихся детей.

— Она не посторонняя, — сказал Элли, махнув в мою сторону. — Она Возлюбленная!

— Она также Зоря!

— Я пойду взглянуть, кажется, у нас есть какое-то парное мясо, — пробормотала женщина по имени Эдит, забирая маленького мальчика прочь. Он выглядел, приблизительно на два или три года, усмехнулся и помахал мне через плечо его няни.

— Только посмотри, что ты наделала, — сказал Кристиан, делая знак в сторону двери, когда она закрылась за парой. — Он помахал ей! Я не буду подвергать своего сына опасности…

— О, пошел ты в пирожную дыру[12]. — Фыркнула Элли, протопав к длинному столу. Четыре кресла были установлены вдоль одной из его сторон, и одно на противоположной. Она схватила одно из четырех кресел и отбуксировала его к другому краю, сев с величественным безразличием к факту, что ее муж смотрел на нас так, будто у него должно было сорвать крышу.

— Элли, дорогая, леди никогда не ссылается на дыры джентльменов, пирожные или иные, даже если джентльмен ее муж, — сказал лишенным эмоций голос.

Я крутанулась вокруг, пытаясь засечь его. Маленький слабый проблеск света в дальнем конце комнаты становился более ярким и объединился в очевидный образ невысокого, коренастого призрака женского пола. Она направилась ко мне, когда Элли ответила: — Вы должны признать, иногда на него находит.

— Не имеет значения, каким утомительным может быть джентльмен, — ответил призрак, переключая улыбку на Кристиана, у которого было теперь странное, мученического типа выражение лица. — …и небеса знают, что милый Кристиан возможно никогда не попытается обдумать, что ссылки такие как эта неуместны. Как дела. Я — Эсме. Вы не видели мистера Вуггамса?

— Я так не думаю, — нерешительно сказала я.

— Мистер Вуггамс — кот Эсме, — сказала Элли с ее кресла. — Эсме, как видите — призрак. У меня было несколько других, но только она одна осталась. Помимо Антонио, то есть, но у Кристиана с ним постоянная война, так что Антонио приходит, только когда горизонт чист. И ты можешь прекратить браниться на меня под шумок, Кристиан. Только потому, что я не понимаю чешского, не означает, что я не знаю, что ты сказал.

Кристиан зашипел, но огромным самообладанием, сумел сдержать свои эмоции.

— Элли, милая моя, — начала говорить Эсме, но Элли остановила ее, подняв запрещающую руку.

— В другой раз, пожалуйста. Прямо сейчас я более заинтересована присмотреть, чтобы над Пией не измывались, чем в поддержании надлежащего этикета.

Эсме скривила губы.

— Никто ни над кем не измывается, — сказал Себастьян, пододвигаясь чтобы встать рядом с Кристианом. — Мы просто хотели бы получить факты по ситуации.

— Если вы сядете, мы сможем начать слушание, — сказал Кристиан, делая знак мне на кресло рядом с Элли. Он стрельнул в свою жену взглядом, который она встретила с поднятым подбородком и скрещенными руками.

— Да, я хотела, но…эм…это может быть не по делу, но вы случайно не ищите Остри? — Спросила я Эсме, которая мягко гудела про себя.

— Остри? — Спросила она, на мгновение, выглядя удивленной. — Боюсь я, не знаю его. Он ваш друг? Я люблю, когда у нас гости.

— Остри — что-то вроде рая, — сказала я, намного растерянная объясняя это призраку. — Я — Зоря, как видите. Это моя работа забирать людей повсюду в него, куда они полагали отправится.

— О! Вы точно такая же, как Элли! Только я никогда не слыхала об Остри.

Я с удивлением поглядела на женщину, сидящую в кресле, в настоящее время занятую пронзанием взглядом своего мужа.

— Вы тоже Зоря?

— Хмм? О, нет. Я — Призыватель.

Я уставилась на нее в полном непонимании.

— Мы призываем призраков. Мы можем также освободить их. Это отсылает их по направлению к следующей грани существования. Из того что я услышала от Кристиана, это очень похоже с тем, что вы делаете как Зоря.

— Ты ничем не похожа на Зорю, — многозначительно сказал Кристиан. Он отодвинул мое кресло, очевидно ожидая, когда я сяду в него.

Я так и сделала, не дожидаясь разозлить его больше, чем он уже был.

— Мы поговорим об этом позже, — сказала Элли доверительным тоном.

— Ты не сделаешь ничего подобного, — заявил Кристиан, занимая свое место на другом конце стола. Себастьян и Ровен окружили его с обеих сторон, эти трое производили пугающий эффект.

— Пфф, — сказала Элли, склоняясь ко мне. — Не позволяйте им запугивать вас. Они в действительности не такие плохие, когда узнаешь их получше. Сразу же, как только мы разберемся с этим делом, вы увидите, что под всеми этими взрывами гнева, есть отчасти действительно хорошие мужчины. Но я ожидаю, что вы обнаружите это в Кристоффе.

— Этим делом? — Спросила я. — Каким именно, этим делом?

У Элли на мгновение разинула на меня рот, прежде чем она повернулась, ошеломленно взирая на своего мужа.

— Вы не потрудились сказать ей?

— Именно для того это слушание, — сказал он со слабым выдохом замешательства.

Элли уставилась на него, на пару секунд, прежде чем сказать: — Я собираюсь сказать тебе несколько вещей, когда оно закончится, знаешь ли.

— Знаю, — мрачно глядя, сказал Кристиан.

Элли фыркнула про себя, но поддерживающее погладила меня по руке.

— Ни о чем не волнуйтесь Пия. Я уверена все это только большое недоразумение. И я прошу прощения прямо сейчас, за то, что вас доставили сюда без малейшего понятия зачем.

— Честно говоря, я приехала потому, что имею собственную повестку дня, — призналась я, встречая пристальный взгляд Кристиана, с тем, что я надеялась, было спокойствием.

— Я не сомневаюсь в этом, — сказал Ровен, заговорив в первый раз с тех пор, как я увидела его в машине. Его голос был осмотрительно нейтральным, но я ощущала в нем враждебность, которую я не чувствовала в Исландии. Я задавалась вопросом облил ли Кристофф меня грязью перед своим братом и кузеном, но почти тотчас же отвергла эту идею — Кристофф мог бы не хотеть меня вместо своей умершей подруги, но он не был того сорта мужчиной, который будет потакать клеветнической компании.

— Почему вы хотели увидеть совет? — Спросила Элли, с очевидным любопытством. Эсме взгромоздилась на краю стола, пока Кристиан не стрельнул в нее взглядом. Она продрейфовала к стене, где стояли несколько удобно расположенных покрытых атласом кресел.

— Я…ээ…я хотела бы поговорить с Кристианом о Маттиасе и Кристьяне.

Она выглядела удивленной.

— Двух жнецах? Один из них здесь. Однако, женщина все еще в Исландии. Кристиан говорил кое-что о том, что существующие проблемы с ее перемещением больше, чем стоят усилий. Вы хотите увидеть Маттиаса? Я уверена, он будет счастлив повидаться с вами. Он был немного шумным в ожидание кого-нибудь, кто бы навестил его. Я думаю, он чуточку страдает от боязни закрытых помещений, если вы хотите знать правду.

— С ними все в порядке, не так ли? — Спросила я ее, поскольку она казалось, была гораздо более информирована.

— Конечно же. — Она улыбнулась и глядела на хмурого Кристиана в течении нескольких секунд. — Честно, Пия, эти ребята может и выглядят как забияки, но они не причинят ущерб людям без действительно хорошей причины.

— Наши задницы такие же плохие, когда приходится, — настаивал Кристиан. Он остановил себя, прикрыл на секунду глаза, потом открыл их и сказал: — Этот разговор не был целью указанной встречи. Мы не могли бы начать?

— Лучше позволить ему. Он бывает немного раздраженным, если не получается сделать вещи должным образом, — прошептала Элли.

— Я это слышал, женщина!

— Я сожалею. Я не намеревалась как-нибудь отвлекать. Просто хотела удостовериться, что люди Братства в порядке.

Себастьян сощурил на меня глаза.

— Почему то я не нахожу это неожиданным, что вы заинтересованы в благосостоянии людей, которые так энергично пытались убить нас?

— Вероятно по той же причине я не удивлена, что вы спросили это, — услышала я то, что сама сказала, отчасти к моему ужасу. — Вам не понравилось, если бы я вернулась в Исландию, это же ясно, что вы все еще представляете меня — воплощенным дьяволом. Учитывая, что у вас, очевидно, есть составленное мнение обо мне, полагаю ясно, что независимо о чем это слушание, оно не будет беспристрастным.

— Браво, Пия, — сказала Элли, аплодируя.

Себастьян, который сел после разговора со мной, снова вскочил на ноги.

— Вспышки не допускаются, — ровно сказал Кристиан, стреляя в свою жену предупреждающим взглядом.

Жестко взглянув на меня, Себастьян снова сел.

— Этот горшок назвался закопченным чайником, — со вздохом сказала мне Элли, с легким хихиканьем, последовавшим за наблюдением.

— Так же не позволяются вмешательства, — продолжил Кристиан, резко взглянув на жену.

К моему удивлению, она послала ему воздушный поцелуй и села назад с улыбкой.

Кристиан минуту глазел на меня, прежде чем сказать: — Вы обеспокоены благосостоянием заключенных. Как сказала моя Возлюбленная, женщина — Кристьяна, арестована в Исландии. Вы хотели бы увидеть ризничего?

— Да, хотела бы. Я не верю, что вы умышленно навредили бы любому из них, в тоже время, я не могу помочь, но чувствую некоторую ответственность за их благополучие.

Кристиан кивнул Ровену.

— Введите заключенного.

Ровен скользнул по нему вопросительным взглядом, но Кристиан сидел со спокойной уверенностью, его взор колебался от меня к его жене.

Никто не говорил в течении следующих нескольких минут. Несмотря на это, у меня было странное ощущение, что Кристиан и Элли поддерживали время от времени мысленный разговор, и потом хмурый взгляд мелькал на его лице, а однажды я услышала, как она про себя смеется.

Дверь наконец открылась, и из-за нее вышел знакомый мужчина, высокий и белокурый, с открытым дружелюбным лицом и такими же манерами.

— Жена! — Сказал Маттиас, шагнув в мою сторону, как будто собирался бросится ко мне.

Себастьян прыгнул со своего кресла, заставляя Маттиаса с воплем отступить назад: — Злыдень истязает меня!

— Мы еще не навредили вам, — сказал Себастьян с явной нехваткой терпения, когда подтолкнул Маттиаса к креслу около стены. Эсме продрейфовала, чтобы сесть рядом с ним. — Соблазняя исполнить ваше мнение о нас, обратите внимание, что мы до сих пор воздерживались.

— Привет, Маттиас, — вежливо сказала я. — Хорошо выглядишь.

— Ты возвратилась за мной, — сказал Маттиас, кивая. Он был, как всегда красив, явно походил на своих предков викингов, но оставлял меня чувствовать себя холодной и дохлой камбалой. — Это исключительно правильно, что ты так сделала, жена.

Я скривилась при последних словах, не желая вспоминать, что в глазах Братства мы были законно женаты.

— Ты скажешь этим паразитам отпустить меня, — продолжил Маттиас, его заключение очевидно не сделало ничего, чтобы устранить некоторое отвращение, которое он чувствовал к вампирам. — Я выносил их компанию достаточно долго.

— Подумать только, — сказала Эсме, ее веселое лицо превратилось в мрачное, когда она впилась в него взглядом. — Вы очень грубый молодой человек, если говорите с милым Кристианом и другими в такой манере.

Выражение удивления у Маттиаса, когда Эсме отчитывала его, было комичным.

— Я…Кто…Вы дух?

— Да, и я очень люблю Кристиана и Джозефа. Очень люблю их! Если бы я не была леди, я бы взяла вас за задницу и задала бы взбучку, которую вы заслужили за обращение с Темными, как напрашивались. — Ее крупные седые кудри сердито качались, когда она говорила.

Глаза Маттиаса расширились в угрозе.

— Этого достаточно, Эсме, — сказала Элли, извлекая маленький помпон из пряжи, наподобие находящихся на верхушках зимних шапок. — Помпонное время.

— Я еще не закончила высказывать этому молодому человеку часть моего мнения, — ответил призрак.

— Да. Конечно. — Элли провела другой рукой по помпону и пробормотала несколько слов. К моему изумлению, Эсме растворилась в никуда.

— Как вы сделали это? — Спросила я, с глубоким любопытством.

— Я покажу вам позже, если хотите. Это лучшая вещь, которую я когда-либо изучила. — Она улыбнулась своему мужу. — Хорошо, почти лучшая.

Он на мгновение выглядел смущенным, прежде чем опомнился и повернулся ко мне.

— Как вы можете видеть, жнеца не морили голодом и не мучили.

— Да, и я очень благода…

Дверь снова открылась и Ровен, и Андреас появились с другим человеком, сгорбившимся между ними. Они подтащили мужчину и оставили его осевшим на пол.

Слова засохли на моих губах, когда рухнувший кучей мужчина поднял голову.

— Пия, — прокаркал знакомый голос.

Я была на ногах и побежала к нему прежде, чем слово смогло сформироваться у меня в уме…Кристофф.

Глава 4

— Что с ним случилось? — Я, защищая, баюкала голову Кристоффа у своей груди, пока торопливо искала следы ран на верхней части его торса.

Кристофф издал жалобный вскрик. Он резонировал внутри меня, вынося на поверхность все виды эмоций, о которых я не имела понятия, и что скрывались во мне. Я хотела защитить его, встряхнуть и потребовать, чтобы он поговорил со мной, дать утешение и сорвать прочь с него всю одежду и поиметь его экстравагантным способом.

Это было сражение, но мне удалось подавить волну эмоций.

— Милый Боженька, что случилось с тобой?

Глаза, которые я знала, могли сверкать сияющей бирюзой теперь потускнели от боли. Волна муки прокатилась от него, страдание вытравило каждую линию на его теперь ужасно изможденном лице.

— Пия, не надо, — простонал он, пытаясь отодвинуться из моих объятий. — Я не смогу бороться с этим, если ты касаешься меня.

— Бороться с чем? О Господи, Кристофф, ты выглядишь как ожившая смерть. Разве ты вообще не ел?

Он закрыл глаза, его лицо было маской боли, когда он снова попытался убраться от меня. Я более напряженно обернула руки вокруг него.

— Животную кровь.

— Это очевидно не принесло тебе много пользы. Почему ты не сказал мне, что нуждаешься в каком-то количестве крови? — Спросила я.

Он покачал головой и не ответил.

— Почему вы принесли его сюда? — Потребовал Маттиас у Ровена. Он сделал знак туда, где сидела я. — Этот соблазнил мою жену!

— О, умолкни, Маттиас, — сказала я, легко касаясь волос сзади бровей Кристоффа.

— Я дал вам однажды презумпцию невиновности, — сказал Кристиан, проходя позади меня. — Но не буду настолько глуп, чтобы сделать это снова. Вы можете прекратить представление.

— Представление? — Спросила я, внезапно разъярившись. Разве они не видели, что что-то было страшно неправильно с Кристофом? Он выглядел ужасающе, его плоть была серой и влажной на ощупь, тело истощенным и измученным волнами боли, столь сильными, что даже я могла чувствовать их. — Что, черт возьми, здесь происходит? Почему вы не делаете что-нибудь, чтобы помочь ему?

— Они не заслуживают помощи, — пробормотал Маттиас. — Они — зло. Ты должна уничтожить их. Ты должна стереть их с лица земли, как тебе положено делать.

— Вытолкайте его вон, — огрызнулась я на Маттиаса.

Выражение его лица стало мрачнее, но при угрожающем жесте Андреаса он свалился назад на кресло.

— Мне не нравится быть обманутым, Пия. Я думаю, вы признаете этот факт. — Кристиан остановился около меня, его взгляд был подозрительным.

Джулиан, стоявший в открытом дверном проеме, покачал головой.

— Я говорил вам, что совет не приветствует ложь.

— Какую ложь? — Завопила я, желая визжать на них.

Джулиан не сказал ничего больше, лишь закрыл дверь.

Я покрутила головой вокруг, свирепо глянув на брата Кристоффа.

— Вы же его брат! Почему вы не делаете чего-нибудь, чтобы помочь ему?

— Его план был обнаружен, — холодным тоном сказал Андреас, что послал небольшую дрожь по моей спине. — Его план…и ваш.

Маттиас залился смехом. Я ничего ни хотела так сильно, как треснуть его прямо в эту минуту, но напомнила себе, что Кристофф нуждался в моем внимании больше.

— Вы все ненормальные, — сказала я, ища вокруг помощь. Кристофф дрожал в моих руках, его колени напряглись, когда он сражался с почти непреодолимой волной чистейшей муки.

— Пожалуйста, — прохрипел он. — Я не смогу перенести, если ты пробудешь здесь намного дольше.

— Хорошо, жизнь полна испытаний, — огрызнулась я на него, слишком переполненная гневом и болью от его оскорбления, чтобы смягчить мои слова. — Я сожалею, что обременяю тебя своим присутствием, но никто здесь не имеет никакого разума!

— Кристиан, — сказала Элли, медленно хромая к нам.

— Воздержись от этого, — сказал ее муж, не отводя от нас глаз.

— Еще не слишком поздно, жена, — взывал Маттиас. — Нас здесь двое — мы можем выполнить церемонию для тебя и закончить эту жалкую жизнь.

— Да поможет мне Бог, если ты не заткнешься, я намерена призвать свет и вырубить им тебя! — Проревела я ему.

Моя угроза отразилась вокруг и внезапно комната затихла.

Глаза Маттиаса стали круглыми.

— Ты — Зоря. Я — ризничий. Ты не можешь навредить мне.

— Хочешь держать пари? — Прорычала я, мое внимание вернулось к Кристоффу, когда другая волна ударила в него.

— Оставь меня, — взмолился он, его тело трясло так сильно, что я задавалась вопросом, как его мускулы могут выдерживать напряжение.

— Я буду только счастлива, сразу же, как только выясню, что происходит. Как бы ты не презирал мое присутствие, я не оставлю тебя, пока не узнаю, почему у тебя такая сильная боль.

— Презираю тебя? — Его глаза на мгновение открылись, сжигая меня лихорадочным светом.

— Я думаю, вы все ошибаетесь, — сказала Элли, беря своего мужа за руку. — Только взгляни на них. Это не справедливо, Кристиан.

— Она — актриса, ничего более, — сказал Себастьян.

Другая волна раскаленной боли заревела над Кристофом, захватывая меня вослед. Я дышала с трудом, когда он боролся с ней, мое собственное тело внезапно мучительно напряглось, от отчаянной потребности.

— Помоги им, — сказала Элли, таща Кристиана за руку. — Разве ты не видишь, что это по-настоящему?

— Это их собственное дело, — медленно сказал Андреас. Его лицо было невозмутимым. Я ненавидела его в эту минуту, ненавидела их всех за то, что они стоят вокруг, наблюдая, как Кристофф умирает. Я была уверена, что именно это происходило — никто не мог вынести такую муку, такую иссушающую душу боль, и пережить это.

— Кристиан! — Громче сказала Элли и к моему удивлению и облегчению Кристиан кивнул.

— Накормите его, — приказал он.

— Что? — Спросила я, когда боль ослабела. Мой разум чувствовал себя помятым, каждый атом моего тела болел и кричал от ужаса.

— Нет! Я отказываюсь позволить тебе кормить этого монстра, — завопил Маттиас.

— Заберите его вон, — приказал Кристиан, махнув рукой в сторону Маттиаса.

— Ты не должна позволять им поработить тебя, — вопил Маттиас через плечо, когда Ровен и Андреас спроваживали его из комнаты. — Ты должна слушать меня и позволить направлять тебя!

— Покормить… — Слово проникло в мою голову, когда я взглянула вниз на Кристоффа и поняла правду, поняла, почему он был в таком состоянии. Он ничего не ел, даже животную кровь, как он упоминал, с тех пор как мы были разлучены.

Я баюкала его голову у своей груди, неуклюже пытаясь прижать какую-нибудь часть моей анатомии к его рту, но он сжал губы и отвернулся от меня.

— Пожалуйста, Кристофф, — нежно сказала я, испытывая неудобство, будучи вынуждена к такому сокровенному акту перед другими. — Я действительно не хочу, чтобы ты умер.

— Лучше это, чем альтернатива, — сказал он, его голос был слабым и хриплым.

Боль пронзила меня, но я проигнорировала ее.

— Ты ненавидишь меня так сильно, что скорее бы умер, чем выпил мою кровь? — Прошептала я в его ухо.

Его глаза снова открылись, с замешательством в их глубинах.

— Я не ненавижу тебя. Это для тебя я готов отдать свою жизнь.

— Для меня? Я только что сказала, что не хочу, чтобы ты умер.

— Айда, ребята. Предоставьте им немного уединения. — Я бросила взгляд вверх, когда Элли потянула своего вампира за дверь, Себастьян неохотно последовал за ними. — Ты можешь прекратить глядеть так подозрительно, Себастьян — это же ясно, что Кристофф не в том состоянии, чтобы сбежать, даже если бы захотел.

— Я не думаю, что мы должны оставить их наедине, — упрямо сказал он.

Элли приостановилась в дверном проеме.

— О, действительно? Думаю Белле понравиться то, как другие будут наблюдать за твоей кормежкой?

Себастьян взглянул задумчиво, и не сказав ни слова, закрыл дверь, оставив меня наедине с моим умирающим вампиром.

Я посмотрела вниз на него, встречая его пристальный взгляд.

— Я не имею понятия, почему ты так настойчиво мучаешь себя, но уверяю тебя, в этом нет необходимости. Они все ушли, так что ты можешь пододвинуться и поесть.

Легкий стон соскользнул с его губ, когда я изогнулась над ним, предоставляя ему доступ к своей шее.

— Я сожалею, что так банальна, но это очень легко, — сказала я ему, когда склонила свою голову немного в сторону.

Он застонал, его дыхание было горячим у моей шеи, его щетина, которая через несколько дней доросла бы до бороды, посылала легкие уколы электричества по моей коже.

— Ради Бога, прекрати бороться с этим и просто…

Боль проникла в мою шею, горячая и быстрая и вновь так же скоро, что я едва помнила ее, устремились ощущения это сопровождавшие. Я крепко удерживала Кристоффа, когда его тело приветствовало мою животворную кровь, радостные ощущения от того, как она текла в него так замечательно, что я также разделила это. Я придерживала его, позволяя ему пить из меня, насыщая непреодолимую нужду, что привела его так близко к смерти. Держа его голову, что, казалось, равнялось часам, дням, но я знала, что в действительности прошло только несколько минут.

— Dio[13], - наконец выругался он, его язык был таким же жарким как пламя, когда он ласкал им рану на моей шее.

Я сместилась назад достаточно, чтобы посмотреть на него. Я хорошо помнила из прошлого опыта, что акт питания был очень чувственным, делая нас обоих склонными к мыслям сексуальной природы. Я предполагала, что с Кристофом, так близким к смерти, никто из нас не сыщет в этот раз ничего, лишь чисто спасающее жизнь действие, но когда я взглянула вниз на его лицо, мной внезапно овладело желание.

Он, должно быть, разделял мою мысль, потому что чуть заметная улыбка замерцала на его губах.

— Боюсь, я разочаровал бы тебя, если бы мы попытались. По крайней мере, пока у моего тела не было времени, чтобы переработать кровь.

Я освободила его со своих коленей, смущенная, что он мог так ясно прочитать мой интерес. Вместо этого я осмотрела его, с облегчением замечая, что серый оттенок его кожи исчез и линии его лица все еще суровые и резкие, немного смягчились.

— Ты выглядишь чуточку лучше.

Он расслабился в сидячем положении около стены, и сказал: — Благодаря тебе.

— Пожалуйста.

Он подождал мгновение, потом покачал головой.

— Если бы ты только знала, что наделала.

— Спасла твою жизнь, имеешь в виду? Я — женщина Кристофф. Я имею тенденцию быть кормилицей. Как ни мало я нравилась тебе, ты, конечно, не можешь ожидать, что я буду так бессердечна, что позволю тебе умереть, когда в моих силах помочь.

Он нахмурился, не редкое выражение для него.

— Почему ты продолжаешь говорить это? Я думал, у нас было это несколько месяцев назад.

— Было что? — Я поднялась на ноги, поправляя платье. Все мое тело гудело, как будто было наполнено электричеством, ощущение зуда вдоль моей кожи было странно приятной формы.

— Ты настойчиво притворяешься, что я испытываю неприязнь к тебе. Я же говорил тебе прежде, что это не правда.

— Не могу сказать, какое облегчение услышать, что ты не активно ненавидишь меня, — пренебрежительно сказала я, не желая угодить в дискуссию относительно наших эмоций. — Я считаю, что мы оба знаем, что ты точно не залаял от радости, что я твоя Возлюбленная.

— Не больше чем ты, — сказал он, прищурив на меня глаза. — Ты думала, что была Возлюбленной Алека.

Невысказанное обвинение тяжело повисло в воздухе. Я отвернулась и побрела к окну, оттянув в сторону тонкую занавеску, чтобы взглянуть на Вену. Солнце садилось, свет начинал идти вверх и вниз по улице, когда люди, обычные люди спешили к их домам и любимым. На мгновение тоска столь сильная, болью охватила меня. Я хотела быть одной из тех людей. Я хотела любящего мужа, веселых детей и дом, который излучал счастье и довольство.

Но я не была нормальной. Со вздохом я позволила занавеске упасть. Я больше не была нормальным человеком и единственный мужчина, которого я могла бы быть в состоянии любить, никогда не отдал бы мне свое сердце.

— Итак, с этой минуты мы связаны на целую вечность, ты скорбишь по своей мертвой подруге и я потеряла Алека, потому что связана с тобой, а не с ним. Подчас, ты должен признать, что реальная жизнь — гадюшник, но я предполагаю, что мы ничего не сможем с этим поделать. Я справлюсь с этим, ты будешь заглядывать ко мне для быстрого укуса и еды, всякий раз, когда устанешь от диеты или питья животной крови?

Кристофф затих на мгновение, прежде чем несколько неустойчиво подняться на ноги. Я сделала шаг к нему, готовая помочь, если необходимо, но он держал твердой хваткой спинку кресла. Кровь, очевидно, делала свою работу, потому что он выглядел сильнее с каждой прошедшей минутой.

— Ты действительно не знаешь, что происходит, не так ли? Ты воспользовалась мной.

— Каким же образом? Как ты воспользовался мной прежде.

Его лицо было тщательно лишено эмоций, но он не был в состоянии помешать им, ярко гореть в его глазах.

— Я говорил тебе прежде, что Темный может питаться только от его Возлюбленной.

— Которая очевидно не совсем истинная, так как ты существуешь без меня, — указала я.

Его губы сжались.

— Это я был в состоянии сделать, просто потому, что ты не покормила меня после того, как Воссоединение было закончено. Теперь, когда это сделано, мое тело не перенесет любой крови, кроме твоей. Мое существование теперь зависит от тебя. Тут будет не заглядывание к тебе. С этого времени и впредь, мы не сможем быть разделены больше, чем на несколько дней без самых ужасных последствий для меня.

Я уставилась на него, когда понимание расцвело в моем бестолковом уме, мое сердце опустилось от осознания того, что я только что привела в движение.

— Ад, — сказала я более буквально, чем фигурально.

Моя жизнь была адом — такой трудной, когда у меня не было возможности связаться с Кристофом за последние два месяца, но по крайней мере, мне удавалось иметь своего рода подобие жизни. О, он часто посещал мои сны, и я была склонна к странной депрессии, когда размышляла о нем, но все это, я была уверена, исчезло бы со временем. А теперь…милый Боженька, как я должна была справиться с присутствием его в своей жизни каждый день?

Я мельком взглянула на него. Его взор был направлен на руки, думаю, он смотрел, на кольцо на среднем пальце левой руки. Я видела его прежде, но нисколько не задумывалась о нем — это была только простая серебряная полоска, со странным, извилистым узором, выгравированным на лицевой стороне кольца, но с внезапной вспышкой ужаса я поняла его значение — это было кольцо, означающее его обязательство перед покойной подругой. По существу не свадебное кольцо, но что-то подобное, имевшее небольшую разницу.

Мои плечи тяжело опустились, когда боль нанесла удар прямо в мое сердце, но прежде чем я смогла извиниться перед ним, дверь открылась и вошел Андреас, почти тотчас же сопровождаемый Ровеном, Кристианом и Себастьяном.

— Даже не думайте попытаться не пустить меня, — сказала Элли, спеша через дверь и свирепо глядя на Себастьяна. — И не говори мне, что не хотел, потому что я слышала, как ты говорил Кристиану, что ему следует лучше контролировать меня. Если есть одна вещь, которую я ненавижу, это когда кто-то допускает, что я хрупкая маленькая Возлюбленная, которая не имеет собственного мнения.

Себастьян выглядел несколько сконфуженным, когда сказал: — Я думал, ты будешь охранять своего ребенка.

— О, пожалуйста, — фыркнув, сказала Элли, беря Кристиана за руку, протянутую к ней. — Джозеф счастлив подчищая кровь, сцеженную со стейка и наблюдение за этим, вызывает у меня легкую тошноту. Кроме того, кто-то должен присмотреть за Пией и Кристофом, поскольку вы ребята так настроены быть слепыми к правде, и осудить их без малейшего беспокойства, виновны ли они или нет.

Себастьян стрельнул в Кристиана раздраженным взглядом.

— Ты собираешься терпеть это? Изабелл никогда не говорила со мной с таким нахальством.

— Ничего, переживешь, Влад, — сказала Элли, закатив глаза.

Кристиан к моему удивлению, защитил свою жену.

— Эллегра всегда была свободна высказать свое мнение и продолжает так делать. Я не позволю тебе пытаться контролировать ее.

Себастьян на минуту выглядел удивленным оттенком угрозы в голосе Кристиана, прежде чем сделать легкий холодный поклон в его направлении.

— Я даже ни мечтал исправлять твою Возлюбленную. Я просто протестовал против нападок, которые она почувствовала удобным бросить нам.

— Это звучит как разговор нечистой совести, — сказала Элли.

— Этот совет всегда был заинтересован видеть правосудие в действии, — спокойно сказал Кристиан, придерживая кресло для своей жены. — И нам не повредит вникнуть в наши поступки, чтобы гарантировать, что это так и продолжится.

Себастьян стрельнул в него взглядом, сжав губы.

— Вы не знаете этого, но на самом деле эти двое очень старые друзья, — сказала мне Элли. — Такие же близкие, как братья, если быть честной. — Ее взор скользнул туда, где в каменной тишине стоял Андреас, наблюдая за Кристоффом с подозрительностью в глазах. — Даже ближе, — уточнила она.

Кристиан, который глазел на Кристоффа, лишь сказал: — Ты выглядишь лучше. Я должен согласиться, что не было проблем с питанием?

— Проблем, как та, что я, возможно, отказалась бы спасти его жизнь? — Я покачала головой, смущенная тем, почему все вдруг думали, что я превратилась в холодную бессердечную суку. — Я его Возлюбленная. Я не могу этого сделать, не так ли?

— Нет, конечно, не можете, — быстро ответила Элли, толкая Кристиана локтем. — Это было бы невозможно. Никакая Возлюбленная в мире никогда не причинила бы страдание своему мужчине таким способом. Правильно, мой маленький любовный напиток?

Кристиан повернулся к ней с выражением ужаса. Она захихикала.

— Любовный напиток? — Спросил Себастьян, выглядя одинаково потрясенным. — Сначала Влад, и теперь любовный напиток? Кристиан!

— Это же лучше, чем Клыкастый парнишка, — пробормотал Кристиан, впиваясь взглядом в Элли, когда она встала на цыпочки, чтобы поцеловать кончик его носа.

— Когда у меня будет Возлюбленная, она будет говорить со мной в надлежащей манере и всегда будет почтительной и послушной, — вдруг сказал Ровен.

Кристиан и Себастьян взорвались незамедлительном хохоте.

— Послушной, — сказал последний, качая головой.

— Почтительной, — проговорил Кристиан, его голос был наполнен удовольствием, когда он легким касанием отвел прядь волос с лица Элли. — Я предвкушаю день, когда я увижу послушную и почтительную Возлюбленную.

Я мельком взглянула на Кристоффа, чтобы увидеть, что он думает об этом совершенно неожиданном эпизоде, но у него было самое курьезное выражение лица.

— Но «любовный напиток», Кристиан! — сказал Ровен. — Это же за пределами неуместного.

— Это любовное прозвище и Кристиан знает это очень хорошо, — сказала Элли с легкой сокровенной улыбкой своему мужу. — Я не скажу, что он не привык поднимать суматоху, когда я использую для него ласкательные прозвища, но он давным-давно знает, что привязанность за ними совершенно подлинная.

Я подумала на мгновение, что Кристиан собирается поцеловать ее, но он очевидно вспомнил где был и просто сказал, после того как прочистил горло: — Вполне.

— Изабелл называет меня своей маленькой капусткой, — сказал Себастьян с тяжелым вздохом. — Только наедине, я никогда не показывал этого перед другими. Но полагаю, что это что-то присущее Возлюбленным использовать такие выражения. Я попросил ее прекратить, но это только заставило ее переключится на «сладкий картофельный пирожок моих снов» на две недели, пока я не попросил ее вернуться к капустке.

Элли усмехнулась.

— Полезно для Белли. Как вы называете Кристоффа, Пия?

Пораженная, я смотрела на указанного мужчину. Его лицо было теперь странно лишено каких-либо эмоций.

— Ээ…Кристофф.

Она с минуту моргала.

— О. Простите. Это было…Не имеет значение.

Я снова вздохнула и с конечностями, что ощущались, как будто были сделаны из свинца, прошмыгнула мимо Кристоффа и прошла к креслу, которое занимала раньше.

— Я, кажется, нахожусь в замешательстве не имея не малейшего представления, почему Андреас и Ровен ведут себя с Кристоффом таким образом, не более чем понимаю, о чем вы все говорите. В чем как предполагается я должна быть виновна? Почему вы притащили Кристоффа, как будто он был заключенным? Почему вы позволили ему умирать от голода, даже не дав ему животную кровь, если он не мог есть человеческую? И почему точно я была вызвана на этот совет, когда я не сделала ничего, чтобы повредило любому из вас?

Ровен сел рядом с Себастьяном. Кристиан вместо того чтобы ответить мне, мельком взглянул на Андреаса.

— Ты собираешься присоединится к совету?

— Нет. — Взор Андреаса мелькнул туда, где держась за кресло, все еще стоял его брат.

Кристиан сморщил губы.

— Ты поддержишь Кристоффа?

Взор Андреаса едва коснулся меня.

— Нет. Я хочу соблюсти нейтралитет.

— Понимаю. — Кристиан кивнул на Ровена. — Ты не страдаешь теми же самыми сомнениями.

— Я видел улики своими собственными глазами, — ответил последний с каменным осуждением. — Я остаюсь с советом.

— Так тому и быть, — сказал Кристиан, затем устало сделал знак на стул рядом со мной. — Сядь, прежде чем упадешь, Кристофф. Не смотря на очевидную веру твоей Возлюбленной в обратное, мы не варвары. Ты все еще слаб, и выглядишь так, как будто не далек от обморока.

Я придержала язык. Я как раз не верила, что они были варварами, но что-то происходило; какое-то негативное чувство угрожающе пробегало сквозь всех вампиров, что были там, когда мы пошли каждый своим путем в Исландии. Почему вампиры были в ссоре с Кристоффом? Почему его брат и кузен обращались с ним таким образом?

Кристофф тяжело опустился на кресло рядом со мной. Я сильно чувствовала его ногу в нескольких скудных дюймах от моей, осознавала теплоту его тела, его запах, который дразнил мой нос и заставлял желать пробежать руками по его обнаженной плоти…

Кристофф взглянул на меня, его глаза странно горели.

— Отвечая на ваш вопрос, Пия, вы и Кристофф были доставлены сюда, чтобы ответить на несколько обвинений в преступлениях, которые недавно вышли на свет, начиная с исчезновения Алека Дарвина, — сказал Кристиан, его голос был осмотрительно нейтральным.

Я вытаращилась. Напрямую глазея на него, открыв рот.

— Что?

— В дополнение к этому, — продолжил он, поглядывая на листок бумаги перед собой, — вы так же обвиняетесь в гибели Зори известной как Анники Белвуар и наконец, Кристофф обвиняется в присвоении нескольких миллионов фунтов, законно принадлежащих наследникам Темных уничтоженных Братством.

Моя челюсть отпала, когда я перевела взгляд с Кристиана на Кристоффа. Слова крутились в моей голове, в отвратительной мешанине замешательства и неверия. Мы были обвинены в убийстве Анники, предыдущей Зори? В том, что что-то сделали Алеку? В краже денег?

Кристофф невозмутимо сидел, его лицо было непроницаемо, но я могла чувствовать гнев и разочарование вращающиеся внутри него.

— Как вы ответите на эти обвинения? — Спросил Кристиан.

Я покачала головой, настолько ошеломленная обнаружив как тяжело связно соединить слова.

— Это все бесстыдное заблуждение, — наконец сказала я. — Я никого не убивала, и, разумеется, не Анники. А что касается Алека…вы были там той ночью, когда он ушел от меня. Вы сами сказали, что он и Кристофф покинули Исландию, не сказав мне не слова.

— Я был и делал, — сказал Кристиан и снова его голос был тщательно лишен всех эмоций. — Но обнаруженные доказательства, указывают, что вы имели последующие…ээ…сношения с Алеком и что он исчез вскоре после своего самого последнего визита к вам.

У моего мозга были сложности в отношениях с удивительными вещами, которые он рассказал мне.

Я взглянула на Кристоффа. Он наблюдал за мной глазами, которые были на несколько оттенков бледнее, чем обычно.

— Бесполезно отрицать обвинения, — сказал мне Кристофф. — Я делал так в течении двух недель, но они не слушали.

— Они думают, что у меня был роман с Алеком, — сказала я, неспособная обойти этот пункт. — Они считают, что даже после того как мы узнали, что я была твоей Возлюбленной, я осталась с Алеком.

Кристофф лишь смотрел на меня. Ужас пополз вверх по моей коже, когда я поняла истину.

— Ты тоже так думаешь.

— Ты прояснила, что предпочитаешь его мне, — тихо сказал он.

Я открыла рот для протеста, что я могла бы быть мало ли чем, но не того сорта женщиной, которая имеет двух возлюбленных одновременно. Однако прежде чем я смогла, Кристиан остановил меня.

— Тогда вы отвергаете все обвинения? — Мягко спросил он, делая запись на листе бумаги.

Я перевела взгляд с него на лица других в комнате. Элли выглядела сочувствующей. Вампиры разглядывали нас с выражениями в диапазоне от явно умеренного безразличия Кристиана, к открытой враждебности Себастьяна, беспокойству Ровена встретившегося со мной глазами и каменному выражению лица Андреаса, которое и подавно ничего не выражало.

Мои глаза переместились на Кристоффа, все еще так же сидевшего рядом со мной, очевидно прошедшего через огромные личные мучения за последние несколько месяцев и так же, несомненно, слишком тупоумному и упрямому, чтобы потрудится попросить меня о помощи.

Гнев вскипел во мне, гнев на тупость мужчин, гнев на вампиров, которые были также либо легковерными или глупцами, и гнев на себя пытавшуюся спрятаться на последние два месяца. Я хотела дать Кристоффу срок нужный ему, чтобы подойти вплотную к нашей ситуации, но все что я сделала, это позволила ему поверить, что была холодно безразлична к нему.

Отлично, то время закончилось.

— Я действительно само собой отрицаю их! — Сказала я, поднимаясь на ноги, хлопая рукой по столу подчеркивая свое оскорбление. — Я не знаю, каково это доказательство, которое вы утверждаете, показывает, что мы сделали что-то дурное, но я могу уверить вас, что не буду сидеть здесь и позволять вам состряпать на меня дело! Кристофф может быть согласен играть в бытие мученика, но я, безусловно, черт возьми, нет!

— Я не играю в бытие мученика, — возразил Кристофф, подскочив вверх и свирепо глянув на меня.

— Нет? А как ты назовешь собственное решение голодать почти до смерти, ха?

Его челюсть на мгновение напряглась.

— Я говорил тебе — как только мы Воссоединились, если бы я взял сколько-нибудь твоей крови, мы были бы связаны на оставшуюся часть наших жизней.

— И это настолько ужасно, что ты просто не мог выдержать мысли об этом?

— Вопрос реально не… — начал говорить Кристиан.

— Нет! — Крикнул мне в ответ Кристофф. — Я думал о тебе, черт возьми! Ты хотела Алека.

— О, в самом деле? — Я сделала шаг ближе к нему, пока мы почти коснулись. — Что на счет тебя? — Спросила я, тыкая его в грудь.

— Пожалуйста, не могли бы мы держаться ближе к рассматриваемому делу, — сказал Кристиан.

Мы оба проигнорировали его. Кристофф схватил мои пальцы, так как они снова ткнулись в него.

— Что насчет меня?

— Ты — тот, кто так безумно любил свою покойную подругу, что едва может сдержаться, чтобы быть со мной. О, да, невероятно горячий секс это прекрасно и хорошо расслабляет время от времени, но когда доходит до такой маленькой вещи, как быть благодарным мне за спасение твоей души, не говоря о твоей жизни, тогда это совсем другая история, не так ли?

— Я не знаю как кто-то еще, но я, не та, кто недооценивает значение невероятно горячего секса, — мягко сказала Элли.

— Ты же не помогаешь, — прорычал Кристиан.

Глаза Кристоффа едва ли не плевались голубыми искрами на меня.

— Ты сказала, что не любила меня!

— А ты сказал, что хотел убить меня! — Парировала я.

— Ты сделала совершенно ясным то, что хотела ухаживаний Алека.

— Что как очевидно неверно! — Сказал я, оскорбленная и невероятно возбужденная в то же самое время. Я просто хотела схватить его голову и выцеловать дыхание прямо из него.

Кристиан сделал другую попытку восстановить контроль.

— Вопросы ваших отношений за пределами…

— Ты позволяла ему касаться тебя, прямо там передо мной! — Завопил Кристофф, его руки дико жестикулировали, когда он говорил. Его итальянский акцент стал более явным и по какой-то причине только возбуждал меня все больше и больше.

— Я что? — Спросила я, на мгновение захваченная врасплох его обвинением.

Последовала тишина. Каждый в комнате повернулся, созерцательно глядя на меня.

— Итак, теперь, — сказала Элли. — Это, пожалуй, интересно.

— Когда я позволяла ему касаться меня? — Спросила я Кристоффа.

— Тем утром, когда мы были в ресторане, он коснулся тебя, коснулся твоей руки и колена, и подтянул ближе к нему, и ты ничего не сказала!

Мои собственные руки делали легкие взмахи.

— Правда ты помнишь это и игнорируешь важную суть?

— Какую важную суть?

— Важные вещи, как факт, что я сказала ему, что мы только что переспали с тобой! Я думаю, что это было довольно-таки категоричное заявление! — Бросила я в ответ.

Его глаза пылали, дыхание согрело мою кожу, когда он наклонился ко мне. Снова его запах подействовал как пьянящий афродизиак.

— Ты сказала, это только потому, что я не смог!

— Я сказала это потому, чтобы он знал, что он не тот мужчина, который меня интересует! — Завопила я.

Странный взгляд промелькнул на лице Кристоффа.

— Ты не хотела его?

— Нет!

— Тогда кого… — Его глаза внезапно сузились, а слова выходили с шипением. — Ризничего…

— О, ради Бога. — Я признала свои желания и, обвив мои пальцы мягкими, шелковистыми кудрями на его голове, притянула его рот вниз к моему. Я прекрасно осознавала что у нас аудитория, но в этот момент, ничего не имело значения, кроме того чтобы показать Кристоффу, что он занял место в моем сердце, не Алек.

— Аууу. Это действительно мило, странный способ, — я услышала, что сказала Элли сквозь дикое биение моего сердца. Я не обратила внимания на ее слова, мой разум и тело полностью сосредоточились на мужчине, который целовал меня с жаром, что оставил мой мозг кружится, а сердце парить.

— Не выразить, как я сожалею, прерывая эту очаровательную, только несколько сбивающую с толку сцену, но мы должны вести слушание. — Голос Кристиана вмешался в мои мысли.

Губы Кристоффа двигались по моим, его язык нежно исследовал и пробовал, его тело затвердело, когда он притянул меня ближе, его пальцы впились в мои бедра. Я захотела поймать этот момент и удержать его неизменным навсегда, совершенное состояние, где страсть смешалась с желанием и потребностью и началом чего-то, что я на самом деле не хотела называть. С чего вдруг Кристофф смог поверить, что я предпочла ему Алека? Как он мог не понять?

Ты сказала, что была его Возлюбленной. Ты хотела видеть его, а не меня. Как я мог подумать иначе?

Глава 5

Ты говорил со мной!

— Я не знаю Кристиан. Они были порознь в течении двух месяцев. Думаю, они заслуживают немного времени на перезнакомство.

Ты сделал умственную штуку!

— Я не обсуждаю их потребность во времени друг с другом, любовь моя. Я просто предпочел бы, чтобы мы закончили здесь прежде чем они предадутся делам, которые лучше подходят для более приватной ситуации.

Ты по собственной свободной воле сделал умственную штуку со мной!

— Могла бы я указать, что ты тот, кто арестовал Кристоффа? Что касается меня, если бы я была Пией, то запрыгнула бы на его тело прямо перед вами и просто сделала дело, но у нее, кажется, больше достоинства, чем у меня. Однако, этот действительно должен быть парнем, что надо в поцелуях. Я не заметила, чтобы они остановились хоть однажды, чтобы отдышаться.

Вздох Кристоффа был мысленным, легко коснувшимся моего мозга с волнующим ощущением близости.

Почему ты не сказала мне, что не хочешь Алека?

Я прервала поцелуй, отступив на несколько шагов, мои пальцы коснулись все еще пылающих губ. Он мог бы быть теперь проще в своем разуме, когда узнал, что я тайком не сохла по Алеку, но это в действительности не изменило чего-то между нами. Он все еще скорбел о потере своей любимой, и тут не было ничего, что я могла бы действительно в этом изменить.

— Я сожалею, — сказала я, обернувшись, чтобы извинится перед вампирами. Элли усмехнулась мне. У других были менее приятные выражения лица.

— Коли вы полностью освободились? — Вежливо спросил Кристиан, его брови поднялись в мягком укоре.

— Мы не видели друг друга некоторое время, — неубедительно сказала я, неопределенно махнув рукой в сторону Кристоффа. — По-видимому, есть некоторые проблемы, над которыми мы все еще должны поработать.

— Таковые, я верю, вы обсудите в другое время, — сказал он, критически взглянув на Кристоффа.

— Полагаю, вы предоставите Пие возможность навестить меня, пока держите в заключении, конечно, — ответил Кристофф с легким чувством иронии.

— Отличная мысль, — сказала Элли, одобрительно кивая вдобавок. — Что? — Когда ее муж, повернувшись, нахмурился на нее. — Я могу болеть за обе стороны, знаешь ли.

— Ты, как предполагается, будешь на моей стороне, — сказал он с оттенком негодования.

— Только когда ты прав, мое маленькое картофельное пюре любви, — ответила она.

Выражение Кристиана источало странное сходство с тем, что я видела на лице Кристоффа, но оно ускользнуло достаточно быстро, когда он оглянулся на нас, с минуту наблюдая за мной, прежде чем сказать: — Ваши аргументы, хотя и не уместные, были несмотря ни на что убедительны. Я признаю, что нахожу их, также, сбивающими с толку.

— Сбивающими с толку как? — Спросила я, махая в сторону Кристоффа. — Он сидел рядом со мной, когда я сказала Алеку, что он и я провели ночь вместе…

— Ты можешь, вероятно, обвинить меня в том, что я посчитал, что ты сделала это только для того, чтобы ускользнуть из страха передо мной, а не потому, что я собирался рассказать Алеку, — прервал меня Кристофф.

Я повернулась к нему.

— Откуда как предполагается я знала это? Ты сказал, что отошлешь меня к Алеку и что я была его проблемой!

— Ты лишь должен урегулировать это, не так ли, Мистер Создатель Неприятностей? — Сказала Элли, посмеиваясь над своим мужем.

Кристиан вздохнул и прежде чем Кристофф смог возразить, быстро сказал: — Если мы могли воздержаться от продолжения аргументов типа «Я сказал, ты сказала» и придерживаться фактов.

— Знаете, вы ребята, звучите точно также как Кристиан и я в плохой день, — сказала Элли конфиденциальным тоном.

Кристиан возразил на это.

— У них не так! Мы никогда не спорим!

— Мы так не делаем только в твоих мечтах! Что на счет прошлой недели, когда я хотела послать Джозефа в детский сад для некоторой подготовки к жизни в обществе, у тебя была та продолжительная большая сцена, где ты разглагольствовал и бесновался о нем смешивающимся со смертными?

Себастьян тихо заржал. Это отвлекло Кристиана от резкого ответа, который он явно собирался сделать, но не остановило послать своей жене раздраженный взгляд.

— Вы снова отклонились от темы.

— Я сказала, что невиновна в ваших нелепых обвинениях, — несколько раздраженно сказала я, это была правда, но начинала чувствовать эффект от смены часовых поясов. — Я нечего не знаю о финансовом состоянии Кристоффа, но почти готова гарантировать, что он не делал никакой растраты.

— Почти? — Спросил мужчина моих снов, явно оскорбленный.

— Мы не знали друг друга особенно долго, — сказала я успокаивающим голосом, прежде чем развернуться к Кристиану. — Каковы именно эти доказательства, что у вас есть на любого из нас в совершении таких злодеяний?

— Эти финансовые отчеты, — сказал Кристиан, делая знак в сторону регистрационной папки лежащей на столе.

— Я видел их. Они очевидная подделка, — сказал Кристофф. На кивок Кристиана, я насквозь перетасовала документацию. Большая часть из них была финансовыми отчетами и протоколами сделок, данными о денежных суммах в разных валютах, перемещенных с одного счета на другой. — Легко сделано, но не так просто доказано.

— Это материалы с твоего собственного лицевого счета, — сказал Кристиан, когда Себастьян протянул одинарный лист бумаги.

— Что на счет него? — Спросил Кристофф, сдвинув брови. — Я дал тебе информацию для доступа к моему счету, так что ты мог лично убедится, что у меня нет излишних денежных сумм.

— Я распечатал этот балансовый отчет с твоего счета этим утром, — сказал Себастьян, поднося Кристоффу листок бумаги.

Он взял его с быстрым вздохом. Я глянула через его плечо, чтобы прочитать это, мои глаза расширились, когда я поспешно мысленно рассчитала обменный курс.

— Вот это да. Очень жаль, что мы на самом деле не женаты — ты мог бы право держать меня типа, зада измерителя — тонны денег.

— Пия, моя дорогая, я вероятно не знакома с вами так уж долго, но так как вы друг Элли, я чувствую, что могу предложить маленький кусочек совета — леди никогда не ссылается на вклады джентльменов, кроме как самым смутным способом и никогда, как зад измеритель — тонны, — упрекнула Эсме.

— Извините, — удивленно сказала я.

— Это не мое, — возразил Кристофф, отпихивая бумагу обратно. — У меня нет даже приблизительно так много денег как тут.

— И все же деньги были перемещены на твой счет две недели назад, примерно в то время, когда Алек исчез, — сказал Себастьян. — Ты же заметил что суммы, депонированные за пятидневный срок, точно соответствуют фондам, изъятым из трастов обеспечивающих средства к существованию семьям тех, кто был убит жнецами.

— Это не мое, — повторил Кристофф с упрямой окончательностью.

— Вы знаете, для этого не требуется ученый по ракетам, чтобы выяснить, кто пересылал деньги на чей-то еще счет. Кто-то подставил Кристоффа. — Я чувствовала себя обязанной указать на это, так как очевидно до этого не дошел кто-то еще.

— Почему кто-то захотел сделать это? — Спросил Ровен. — Деньги ушли к нему. Никто другой не извлек из этого выгоду.

— О, я не знаю, — сказала я более легкомысленным тоном, чем ощущала. Я твердо выдержала его пристальный взгляд. — Я могу думать, что кто-то, кто ненавидел Кристоффа пошел во все тяжкие, чтобы отомстить. Кто-то, кого он считал близким, но кто, оказалось, был предателем.

Ровен вспрыгнул на ноги и был на столе прежде, чем последнее слово оставило мой рот. Тотчас же Кристофф оказался между нами, его руки сжались в кулаки, когда он смотрел злыми глазами на своего кузена.

— Подумать только! — Сказала Эсме, сжимая поясок своего драного купального халата. — Кулачные бои!

— Твоя Возлюбленная неблагоразумна, говоря так со мной, — прошипел Ровен.

— И ты посмел едва ли не угрожать ей, кузен, — ответил Кристофф, заставляя взглянуть на него с удивлением. Его прекрасный лиричный, с итальянским акцентом голос, был наполнен яростью. Меня согрело, что он был настолько защищающим, даже когда его сердце не было затронуто нашей связью.

— Сядьте, вы оба, — сказал Кристиан, звуча утомленно. — То, что сказала Зоря — правда.

— Меня зовут Пия, — сказала я несколько несчастно, когда села обратно в свое кресло. — Я реально ненавижу называться Зорей.

— Это — то, кто вы есть, — подчеркнул Себастьян.

— Это ненадолго.

— Зоря не может быть переделана, — ответил он, скривив губы.

Я улыбнулась.

— Они могут, если подойти к этому правильным путем. Но прежде чем обсудить это, я хотела бы рассмотреть оставшуюся часть нелепых обвинений против нас.

— Это так здорово увидеть другую Возлюбленную, которая отказывается быть половой тряпкой, — сказала Элли со счастливым вздохом. — Напомните мне представить вас Нелл. Вы полюбите ее. Она тоже не соглашается на любое дерьмо.

— Нелл совершенно очаровательна и имеет изысканные манеры, — согласилась Эсме, с взглядом говорящим мне, что она нашла это моим недостатком.

— Обвинения против вас не были предъявлены без достаточных доказательств, уверяю вас, — сказал Кристиан после того, как подарил своей жене долгий взгляд. — При этом мы не делаем их легко.

— Вы уверены, может вы дурачите меня. До сих пор все, что я видела — это кучка сбивающих с толку документов, которые любой мог подделать, — сказала я. — Вы, может быть, нашли их убедительными, но я, несомненно, нет. И пока мы коснулись этого на совете, можно обсудить тот факт, что вы все очень быстро отвернулись от Кристоффа? Я считала вы были знакомы с ним довольно хорошо, чтобы знать что он не того сорта мужчина чтобы совершить растрату. Я имею в виду, реально! Вы все знаете его в течении скольких? Трех сотен лет? Четырех? — Не предполагая, что сделаю так, я обнаружила себя снова на ногах, как убедилась. — Какого сорта вы друзья, что настолько готовы поверить в наихудшее о ком-то, кого знали так долго? Разве вы вообще не имеете понятия, что означает лояльность, что означает называть кого-то другом?

— Пия, дорогая… — начала говорить Эсме.

Я проигнорировала ее.

— О том, где я остановилась, вы парни ничего больше как кучка лицемеров, много говорящая, но когда доходит до безоговорочной поддержки друга в нужное время, вы все ничто, лишь увечные задницы. Да, вы слышали меня! Увечные задницы! Из…ээ…самых увечных!

Я села назад, хмыкнув. Тишина тяжело упала не комнату. В ту же минуту я поняла, что только что вопила в комнате заполненной вампирами, которые сделали призванием их жизни избавление мира от Зорь.

— Вы мне действительно нравитесь, — сказала Элли, аплодируя. Она встретила взгляд своего мужа, посланный в ее направлении одним из ее собственных. — О, не смотри на меня таким образом. Я говорила тебе все время, что никогда не верила, что Кристофф сделал какую-нибудь из вещей, которую вы ребята, верите, что он сделал.

— Ц-ц-ц, — уныло сказала Эсме, качая головой. — Женщины в это время просто понятия не имеют о тонком искусстве убеждения. Ком-то никогда не кричащем, дорогая. И ком-то, несомненно, никогда не ссылающемся на те недосягаемые места, как задницы любого вида, неважно заслуживают они это или нет.

Кристиан стрельнул в Эсме удивленным взглядом.

Она улыбнулась ему с легким сожалением.

— Я сожалею, дорогой Кристиан, но я действительно полагаю, что в этом случае, леди правы и вы джентльмены, как недоросли чуть-чуть ошибаетесь. Кристофф был ничем иным, лишь учтивым и настоящим джентльменом, когда я покупала мою ежедневную газету, то обращалась к нему и как вы знаете, джентльмен никогда не своровал бы деньги у других.

— Благодарю Эсме, — сказал я, с кратким легким кивком Кристиану.

— Я готов допустить, что, пожалуй, мы опрометчивы в отношении доказательств финансовой проблемы, хотя я лично нахожу очень любопытным, как такая сумма денег смогла найти путь на персональный счет Кристоффа, без его ведома. Не считая… — он поднял руку, останавливая меня, когда я собралась возразить. — Я согласен, что это было бы сравнительно легко для кого-то устроить, чтобы он выглядел виновным, так что я готов отложить эти обвинения, ожидая конечно, дальнейшего исследования вопроса.

— Один отпал, второй на подходе, — пробормотала я Кристоффу.

— Это не вопрос, — проворчал он.

Я приласкала его руку, прежде чем смогла остановить себя. Его глаза потемнели, когда мои пальцы задержались, поддерживая его, захватывая их в жесте, что заставил меня вспыхнуть до кончиков ног.

— Тем не менее… — продолжил Кристиан, повышая голос. Я перетянула свое внимание от Кристоффа на него. — Тем не менее, два обвинения остаются.

— Да, давайте поговорим об этом, — мило сказала я, пытаясь не позволить ощущению большого пальца Кристоффа поглаживающего тыльную сторону моей руки отвлечь меня. — Я не знаю, откуда вы обрели идею, что я убила Анники, но я, несомненно, не делала этого. Фактически, именно из-за нее, я была вовлечена впервые. Если бы она не была не более чем в секундах от смерти, когда я нашла ее, я никогда не согласилась бы стать Зорей.

— Точно, — сказал Ровен, садясь обратно в свое кресло, его пальцы очень легко барабанили по столу.

— И что это за комментарий? — Слегка раздраженно сказала я.

— Он имеет в виду, что все они верят, что ты хотела стать Зорей и просто воспользовалась самым подходящим способом, сделав так, — объяснил Кристофф, его большой палец все еще поглаживал мою руку.

— Тогда они спятили, — сказала я, даря всем им изумленный взгляд. — Я сделаю все что смогу, чтобы перестать быть Зорей.

— Честно. — Кристиан слегка сморщил губы. — И что, если вы не возражаете, я спрошу, это вызвало?

Я открыла рот для ответа, но обдумав это получше, сдержалась, прежде чем сказала: — Мы дойдем до этого, но после того как позаботимся сперва о вашей ерунде.

— У меня есть подозрительное предчувствие, что ваша проблема очень сильно связана с нашей, — сухо ответил он.

— Вы ставите ваш… — Я глянула туда, откуда Эсме наблюдала оживленными, заинтересованными глазами, и атмосферой начинавшей передаваться некоторыми из ее домашних советов. — Ээ…вы держите пари.

— Очень хорошо. Что до ситуации с Зорей, она была найдена в вашей ванной, в ее сердце был нанесен удар кинжалом. Обнаружение и обвинение ее убийцы очевидно вне компетенции смертной полиции; следовательно, преступление подпадает под нашу юрисдикцию. Мы рассмотрели факты и смогли прийти к единственному заключению.

— К ошибочному заключению, — усмехнулся Кристофф. — Пия сказала, что она не убивала Зорю. Я сомневался сначала верить ли ей, но теперь знаю, что она не способна на такой поступок.

— Спасибо, — сказал я ему с легкой улыбкой, заставившей его глаза потемнеть.

— Тогда кто ее убил? — Спросил Себастьян. — Вы заявили, что не делали этого. Если это не вы или Зоря, тогда кто?

Я испытывала неловкость, подробно останавливаясь на этом, но теперь было не время волноваться о деталях.

— Той ночью я была не одна.

— Милосердный Боже! — Ахнула Эсме.

Пальцы Кристоффа напряглись вокруг моих.

Извини. Я пыталась не касаться этого.

Он ничего не сказал.

— Мы осведомлены, что Алек был с вами. — Кристиан склонил голову в подтверждение того, что я сомневалась прямо сказать. — Но он ушел вскоре после двух утра, и Зоря появлялась не раньше, чем приблизительно через три часа после этого, потом она спросила у регистратора гостиницы номер вашей комнаты. Он отказался дать ей его, и она сделала вид что ушла, но, в действительности, вошла в гостиницу через укромный боковой вход, после чего ее видели заходящей в вашу комнату.

Я несколько раз моргнула на него.

— С чего вдруг вы знаете все это? Даже полиция не знала, что она делала, прежде чем умерла.

Пальцы Кристоффа снова сжались.

— Я наблюдал за твоей комнатой, — признался он.

— Ты наблюдал за мной? — Спросила я, поворачиваясь к нему с недоверчивым взглядом. — Почему?

— Ты — Зоря. Мы должны были знать, где ты была все время.

Мое удивление выдохлось в раздражение.

— Ты имеешь в виду, что ты и Алек, оба шпионили за мной?

— Это — наша работа… — Он взглянул в сторону других вампиров. — Это была моя работа быть осведомленным обо все передвижениях жнецов, включая тебя. Только после того как я понял, что ты была другой, я прекратил наблюдение.

— Ты наблюдал за мной, — спросила я, оскорблено. — Как будто я была преступницей? Прежде или после того как мы переспали с тобой?

Он удостоил меня смущенным взглядом.

— По большей части прежде.

Я саданула его по руке.

— По большей части прежде? У тебя на самом-то деле есть яйца, сидеть здесь и говорить мне, что ты следовал за мной повсюду, после того как мы провели ночь вместе?

— Дорогая, личное снаряжение джентльмена никогда не упоминается в вежливом…

— У меня не было выбора. Алек был занят, пытаясь найти другого жнеца, а я понятия не имел, не воспользовалась ли ты просто мной или …

— Если бы мы смогли продолжить, — сказал Кристиан умеренным тоном.

— Воспользовалась тобой! — Я была удивлена, обнаружив себя на ногах. Я была еще больше удивлена фактом, что орала на Кристоффа. Он сидел передо мной, все еще изможденный, но теперь с вернувшимися на лицо красками и глазами пылавшими холодным голубым накалом. — Если бы наш брак был законным, я развелась бы с тобой прямо сейчас!

— Пожалуйста… — Сказал Кристиан, но он не отстоял свой шанс.

Кристофф вскочил на ноги.

— Наш брак законный и ты едва ли можешь обвинить меня в подозрении, что могла манипулировать мной, так как дала понять, что предпочитаешь Алека мне и все же там ты была в моей постели.

— Это не было постелью. Это была связка заплесневелой соломы и не смей пытаться сделать из себя жертву! Я — та, чьим доверием злоупотребили!

— Я никогда не злоупотреблял твоим доверием, — сказал Кристофф с мрачной ноткой в его обычно чувственном голосе. — Я не верил, что ты активно работала против нас, но знал, что жнецы могли использовать тебя без твоей осведомленности в этом. Я просто пытался защитить тебя и нас одновременно.

— Ты пытался? — Спросила я, удивленная. Ты действительно верил мне?

Да.

О. Я…о. Спасибо.

— Достаточно! — Взревел Кристиан.

Мы оба повернулись взглянуть на него.

— Все еще думаешь, что они разыгрывают сцену? — Спросила его Элли.

Вспышка раздражения на мгновение была видна на его лице, прежде чем его рот смягчился.

— Я начинаю понимать твою точку зрения.

— Это занимает иногда некоторое время, — сказал Элли с нежной улыбкой своему мужу, прежде чем повернуться ко мне. — Но они обычно преуспевают в конце.

— Но факт остается, что Зоря была убита в вашей ванной.

— Это ничего не значит, — внезапно ответил Кристофф, согревая меня своим быстрым заступничеством. — Любой мог войти в ее комнату. Дверь ее балкона была открыта и ванная связана с соседней комнатой дверью.

— Комнатой занимаемой той же самой женщиной, что сопровождала ее сюда, — сказал Кристиан, глядя задумчиво.

— Магда не сделала ничего более для смерти Анники, чем я, — сказала я.

Он продолжал выглядеть задумчивым.

— Никто кроме не был замечен входящим в вашу комнату.

— Совершенно верно. Никто не был замечен входящим. Но более того мысль вызывающая у меня нервную дрожь, это не означает что кто-то не входил. — Я повернулась к Кристоффу. — Откуда ты наблюдал?

— Снаружи, в саду под твоим окном.

— Это означает, что ты не видел, кто входил или уходил.

Он покачал головой.

— Я мог видеть оба входа в гостиницу, которые были все еще не заперты и твою дверь через окно. Никто не входил после того как Алек ушел.

Я на мгновение задумалась. Это было правдой, что моя комната была в конце здания, но в нее был более чем один путь.

— Тогда кто-то, должно быть, проник через комнату Магды. У нее тоже есть балкон.

— Это конечно возможно, — сказал Кристиан. — Но вероятно ли? Почему кому-то, но не вам захотеть убить Зорю?

— Почему бы вам не спросить кое-кого из других вампиров, которым вы, кажется, предоставили право убивать членов Братства? — Несколько раздражительно спросила я его.

— О-о-о, тут она поимела тебя, любовная оладышка, — сказала Элли.

Его рот сжался.

— Вопреки тому, что вы думаете, мы не поощряем своих людей убивать жнецов без причины. Да, мы лишаем их свободы, но это только для безопасности наших людей, и как вы заметили наши пленники содержаться гуманно.

— Я уступлю вам в этом, но только хочу знать, как мы, как предполагается, докажем, что не делали чего-то.

— В детективных романах, должен быть мотив, из-за которого убийца обнаруживает себя, — сказал Кристофф.

Это изумило меня.

— Ты знаешь, как найти убийцу?

— Да. Но, ни в этом положении. Там было исключительно много людей, которые имели доступ в твою комнату. Один из них должно быть сделал это.

Я обдумала список. Магда и Рей — спали в комнате рядом с моей, той, что имела совместную ванну. Но, ни один из них не имел причины убить женщину, которую они не знали. Оставались Алек и Кристофф, но я не могла поверить, что они сделали это.

Благодарю тебя за вотум доверия к моей нравственной основе.

О, я не имела в виду, что ты не мог этого сделать — думаю, что при уместных обстоятельствах, ты был вполне способен убить женщину вроде Анники. Я просто не считаю, что ты это сделал.

— Я действительно думаю, что вы оказались перед необходимостью вынести смертный приговор человеку или людям, которых не знаете, — внезапно заговорила Эсме. — Как говорят, те очаровательные полицейские в шоу, которые вы любите смотреть, когда никого нет рядом.

— Я не смотрю телевизор, — серьезно сказал Кристиан. — Это занятие для смертных.

— Угу. Думаешь, я не обнаружила твой секретный тайник с теми Английскими убийствами на DVD, что так удобно скрыт в твоем кабинете? — Спросила Элли.

— Отлично, — сказал Кристиан, явно игнорируя дразнящий тон в голосе его жены. — Я готов забрать обвинение в несанкционированном убийстве против Зори в ожидании новых доказательств. Но последнее обвинение будет не так легко опровергнуть.

— Я не понимаю, как вы могли подумать, что то где собирается обосноваться Алек, имеет какое-то отношение к нам, — сказала я, желая, чтобы Кристофф снова держал меня за руку, но не достаточно смелая, чтобы просто взять его.

Его пальцы обвились вокруг моих, тепло, сильно и придавая мне несказанную поддержку. Я скользнула на него быстрым взглядом, но его лицо было бесстрастным, а внимание сосредоточено на Кристиане, когда последний повторил обвинения.

— Я не видела Алека с тех пор, как он покинул Исландию. Так же как и Пия, — твердо сказал он.

— У нас есть доказательство обратного, — сказал Себастьян с немного самодовольной улыбкой.

— Доказательство? Какое доказательство? — Спросила я, внезапно встревожившись. Что если кто-то пошел на неприятности, состряпав доказательства против нас, способом, который они использовали против Кристоффа?

Кристиан склонился к Ровену, который поднялся и покинул комнату.

— Мы введем наше доказательство.

Я на мгновение прикусила губу, рассматривая Кристоффа.

— Алек вообще не связывался с тобой?

Он покачал головой.

— Я не видел его с той ночи в Исландии. Он сказал, что возвращается в свой дом в Калифорнии.

— А где ты живешь? — Спросила я, несколько удивленная услышав, что весьма изысканный Алек построил свой дом в Калифорнии.

— На краю Фирензе[14].

— Это же Флоренция, не так ли? В Италии?

Он кивнул, когда дверь открылась, и Ровен вновь показался с Маттиасом.

— Сначала вы помещаете меня в камеру. Потом забираете меня оттуда и уязвляете видом моей жены. Затем вы отправляете меня обратно и теперь снова притащили сюда. Ваши методы сломить меня совершенно безжалостны, но я никогда не поддамся вам. Никогда! — Сказал Маттиас с драматическим видом. — Жена! Ты уже убедила их освободить меня?

— Она моя жена, не ваша, — проворчал Кристофф, когда Ровен указал Маттиасу на кресло. — Я женился на ней первым.

— Она — Зоря, а я — ризничий. Зоря должна быть замужем за ризничим, чтобы иметь полный доступ к своим силам и так как все мы видели доказательство, что они у нее есть, значит, брак со мной имеет силу, — парировал Маттиас.

— Боюсь, в этом есть суть, — пробормотала я.

Сердитый взгляд Кристоффа стал еще мрачнее.

— Дискуссия о вашем освобождении зависит, как вам неоднократно было сказано, от вашего сотрудничества. — С мягким укором сказал Кристиан Маттиасу.

Я навострила уши. Кристиан рассматривал освобождение Маттиаса? Возможно, это не было таким уж трудным, как придумывать причину, чтобы увидеться с ним.

— Вы повторите, что сказали нам раннее.

Бледно-голубые глаза Маттиаса задержались, рассматривая меня.

— Я буду говорить только с моей женой.

Себастьян сделал нетерпеливый жест.

— Мы можем принудить вас говорить.

— Вы можете мучить меня как все вы любите — я буду говорить только с Пией! — Завопил Маттиас.

Я начинала видеть путь, предоставленный мне случаем.

— Я так понимаю, Маттиас сказал, что что-то связывает нас с исчезновением Алека? — Спросила я членов совета.

— Он заявил… — Кристиан перетасовал несколько бумаг, пока не нашел ту которую хотел. — Он заявил, что знает как вы и Кристофф были вовлечены в разработку исчезновения Алека и где он теперь. Он отказался сказать больше, даже под давлением.

— Пытали! — Кричал Маттиас. — Меня пытали.

— Ты выглядишь, по-моему, просто прекрасно, — сказала я ему. И выглядел; он практически излучал здоровье, тогда как бедный Кристофф почти истаял. — Боюсь вас поимели. Маттиас либо поставлен в тупик, либо лжет.

— Жена! — Забормотал Маттиас.

Кристофф впился в него взглядом.

— Эта возможность приходила мне на ум, в чем причина, почему мы опрашиваем вас здесь, — ровно ответил Кристиан.

Элли фыркнула, но ничего не сказала.

— Вы знаете… — я взглянула на Маттиаса с тем, что я надеялась походило на невинное рассуждение. — Если вы освободили бы его под мою опеку, я уверена что смогла бы получить от него все, что он знает.

Обе брови Кристиана поползли вверх, при таком самоуверенном предложении. Себастьян нахмурился и сказал голосом изобилующим презрением: — Хотя мы так не делали, несмотря на то, что сказал жнец, мы раннее не использовали силу, для извлечения нужной нам информации. Я сомневаюсь, сможете ли вы заставить себя сделать это.

— А, но у меня есть пара очков в мою пользу, — сказал я, улыбаясь моей самой обаятельной улыбкой.

— И какие же? — Спросил Себастьян.

Я подняла два пальца и убирая их, отмечала.

— Во-первых, вы парни можете разговоры разговаривать, но я всерьез не думаю, что вы собирались мучить Маттиаса и Кристьяну, хотя не сочла бы вас виновными, в том случае если бы вы были заинтересованы в последнем. У нее определенно не хватает звонаря в колокольне. Но хладнокровная пытка? — Я с минуту рассматривала вампиров передо мной, и покачала головой. — Нет. Это, ребята, не в вашем обычае, не реально.

— Браво, — сказала Элли кивая.

Себастьян на мгновение выглядел недовольным, прежде чем спросить: — И второе очко?

Я накинула немного больше обаяния в улыбку.

— Я — Зоря. Маттиас должен сделать именно то, что я скажу ему. Так что если я скажу ему выболтать все, то по законам Братства, он должен проболтаться. Но я не собираюсь делать этого, пока он не на моем попечении.

— Невозможно, — произнес Себастьян.

Кристиан к моему удивлению, ничего не сказал. Он выглядел задумчивым, все же, это давало мне надежду.

— Чтобы получить вас и ризничего, бегущих на свободу…это не возможно, — повторил Себастьян.

— Для чего точно вы удерживаете Маттиаса? — С любопытством спросила я.

— Именно это я спрашивал у них сам, жена! — Сказал Маттиас, стреляя оскорбленным взглядом в Ровена. — Я не причинил никакого зла.

— Ты — ризничий, — ответил Ровен.

— Да, но он фактически не совершил какого-то преступления против вас ребята, — подчеркнула я. — Он даже не присутствовал на церемонии, где Фредерик и другие пытались использовать меня, чтобы навредить Кристоффу и Алеку. Вы ребята арестовали обоих, его и Кристьяну перед этим. Поэтому я реально не вижу, что у вас есть какие-нибудь основания продолжать удерживать его. И так как я готова гарантировать их хорошее поведение, я не вижу причины, чтобы не вернуть их мне.

Себастьян плевался и ворчал над этой идеей. Кристиан продолжал глядеть задумчиво, но наконец сказал: — Вы пытаетесь освободить их. Именно поэтому вы согласились встретится с советом.

Я скользнула взглядом по Кристоффу. Он наблюдал за мной с невозмутимым выражением.

— Хорошо…да. Но не потому, что я не хотела помочь Кристоффу. Я понятия не имела что он в таком состоянии, или бы я приехала несколько недель назад. Но да, меня попросили посодействовать освобождению Маттиаса и Кристьяны.

— Я знал это! — Злорадно сказал Маттиас. Улыбнувшись Кристоффу. — Я знал, что в действительности ты хотела меня, а не этого там, того с кем у тебя были плотские отношения прямо передо мной. Я понимал, что это должно быть ошибка.

Брови Элли поползли вверх, когда она наградила меня долгим взглядом.

— Это все было не совсем так, — сказала я ей, мои проклятые гены дали пинка румянцу, который был достаточно горячим, чтобы поджарить бекон. — Маттиаса на самом деле не было прямо там с Кристоффом и мной. Мы были закрыты в камере. Друг с другом. Фактически в темноте. И Кристофф был в наручниках…

— Пия, — прервал меня Кристофф, его губы слегка изогнулись. — Я не считаю, что кто-то желает узнать о времени нашего заключения в здании Братства.

— Извините, — торопливо сказала я, румянец преодолел другую степень. — Я просто хотела сказать прямо здесь и сейчас, что у меня никогда не было секса перед аудиторией.

— Прекрасно, тогда, я верю в вас, — бодро сказала Элли.

— Ээ… — Кристиан выглядел немного ошеломленным. — Где мы остановились? А, да. Я полагаю, есть другая причина кроме альтруизма, что вы просите нас освободить двух жнецов под вашу опеку?

— Да. Это — средство покончить со мной. Или скорее, моей карьерой Зори. Если я смогу убедить вас освободить Маттиаса и Кристьяну, Братство аннулирует мое разрешение быть Зорей или что-то по этой линии. Конечным результатом станет то, что у меня больше не будет каких-нибудь специальных сил против вампиров.

— Нет! — Ахнул Маттиас. — Отвращение? Ты не можешь иметь это в виду! Ты не можешь уступить!

Все проигнорировали его.

— Для меня звучит как шикарный план, — сказала Элли, кивая мне. — Я одобряю.

— Хорошо, а я нет! — Огрызнулся Себастьян. — И любой другой член совета не потерпит такую идиотскую идею. Что, это не так, Ровен?

Кузен Кристоффа медленно покачал головой.

— Я не считаю, что будет мудро для Зори и ризничего быть вместе. У нас нет никакой гарантии, что жнецы сделают так, как они обещали ей.

— Согласен. Андреас? — Себастьян глянул на мужчину, который стоял так тихо, что было так легко упустить его присутствие.

Андреас пробудил себя от того что казалось было глубокой медитацией. Его лицо не выдавало ни одной из его мыслей.

— Я возражаю против освобождения жнецов из общих принципов. Нет оснований доверять, что они позднее не навредят нашим собственным людям.

Маттиас ухмылялся.

— Ты не помогаешь, — сказала я ему. Его усмешка увяла в гримасу.

— Кристиан? — Спросил Себастьян.

Кристиан еще больше медлил с ответом, чем Андреас.

— Мы и прежде держали жнецов, которые не были ответственны за вред. Поскольку Кристьяна и ризничий, оба члены активного капитула, капитула который как мы знаем осуществил несколько нападений против Кристоффа и Алека, мы вправе продолжить удерживать их обоих, независимо от того участвовали они так или иначе в попытках навредить Темным.

Мое сердце упало. Все уже сделано простым способом.

— Есть так же вероятность, что у них на деле, фактически, есть информация относительно местонахождения Алека, — добавил он.

— Что ж, по крайней мере, я думаю, мы сможем прояснить это. — Я обратила свое внимание к Маттиасу. Около меня напрягся Кристофф. — Маттиас, ты говорил мне однажды, что так как я — Зоря, ты обязан по законам Братства уважать любые мои требования, которые я предъявлю к тебе. Сейчас ты ответишь мне правдиво — знаешь ты что-нибудь об исчезновении Алека?

Обычно радостное выражение Маттиаса превратилось в обидчивое.

— Это не правильно для тебя спрашивать такое перед злыднями.

— Ты знаешь что-нибудь об Алеке? — Повторила я.

Его выражение было угрюмым добрую минуту.

— Нет.

Я расслабилась.

— Тогда почему ты сказал вампирам, что знаешь, что Кристофф и я были ответственны за исчезновение Алека?

Я на мгновение подумала, что он не собирается отвечать, но наконец он сказал.

— Злыдни не привели тебя ко мне, как я просил! — Ответил он, размахивая руками вокруг с выражением несчастья. — Я знал, что ты придешь спасти меня, если бы они позволили тебе войти. Поэтому я сказал то, что было необходимо, чтобы они вызвали тебя ко мне.

Кристофф выдохнув, пробормотал грубое слово, обменявшись с Маттиасом свирепыми взглядами, когда последний услышал это.

Я оглянулась на Кристиана.

— Я закончила мое дело.

— Это ничего не доказывает, — сказал Себастьян, отмахиваясь от признания Маттиаса. — Они работают вместе, чтобы сбить нас с толку.

— Я считаю, — медленно сказал Кристиан, с осмотрительностью, — что обвинения против вас брошенные первоначальным заявлением ризничего требуют дальнейшего расследования.

Я обнаружила, что слегка улыбаюсь.

— Это означает, что вы позволите Кристоффу уйти.

— Нет.

Мое настроение, которое счастливо резвилось вокруг, наткнулось на преграду.

— Что?

Кристиан покачал головой.

— Мы будем дальше проводить расследование. Как только узнаем правду о ситуации, тогда будем действовать.

— Это не приемлемо! — Сказала я, хлопая руками вниз по столу. — Я не собираюсь позволить делать это с нами!

— Ты — Зоря, — сказал Маттиас с мерцанием в глазах. — Используй свою силу света, чтобы сразить их.

Себастьян обежал стол став около меня, очевидно готовый к прыжку при необходимости.

Кристофф зарычал глубоко в его груди и вскочил на ноги.

Я подпрыгнула, чтобы остановить его от какого-нибудь опрометчивого действия. Это было впечатляюще. А ты еще можешь гавкнуть?

От взгляда, который он послал мне, я должна была свалиться замертво на месте, но по какой-то причине, нашла его только забавным.

— Я была бы очень недовольна, если бы вы ударили Кристиана, — спокойно сказала Элли, ее рука лежала на руке мужа. — Хотя соблазнительно увидеть, как вы используете эту непостижимую силу Луны. Но вероятно лучше этого не делать.

Она не единственная, кого соблазняет, сказала я Кристоффу. Я не думаю, что если я отвлеку их всех, ты сможешь схватить Маттиаса и сбежать?

Нет.

Очень жаль. У меня ужасное предчувствие, что мы собираемся иметь дело с чем-то радикальным, чтобы убраться отсюда. Я только хотела бы знать, что произошло с Алеком, действительно ли он у Братства или он собирался где-нибудь укрыться. Он не сказал тебе ничего после той ночи?

Он сказал несколько вещей, но их не стоит повторять, ответил Кристофф, очевидно не желая касаться своим разумом моего.

Он был твоим другом, не так ли? Я имею в виду, он сознательно не оставил бы тебя в ситуации вроде этой?

У нас было протяженное прошлое, и да, я считал его своим другом.

Тогда почему ты внезапно заволновался? Я повернулась к нему лицом, всматриваясь в глубину его глаз. Ты что-то скрываешь, сказала я с неожиданным осознанием. Я могу чувствовать это. Ты удерживаешь что-то сзади, скрывая это от меня. Это — то, почему ты отказался разговаривать со мной таким способом?

У каждого есть вещи, которые они желают держать в тайне, натянуто сказал он и нежно, но твердо вытолкнул меня из своего разума.

Я была потрясена до глубины души неожиданным, ужасным опасением, что мужчина которого, как я думала, знаю, никогда в действительности не существовал.

— Как я вижу, есть два выбора, которые мы сможем сделать, — сказал Кристиан, кивая в нашу сторону.

Я сделала шаг ближе к Кристоффу. Прекрати так смотреть на меня. Я не смогу помочь, если нахождение рядом с тобой заставляет меня чувствовать себя лучше. Легче всего прятаться за чужие спины и все такое.

Кристофф издал нечленораздельный звук несогласия, но потянувшись, обернул свои руки вокруг моей талии и тянул меня до тех пор, пока я не была прижата к нему, вызывающий взгляд был на его лице, когда он взирал на других вампиров.

Элли просияла на нас.

— Наш первый вариант — тоже заключить вас в тюрьму до тех пор, пока один из вас троих — Пия, Кристофф, или ризничий — не решит появиться с информацией относительно местонахождения Алека, который укажет надлежащий размер расплаты.

— Они будут мучить тебя также как было со мной! — Орал Маттиас. — Ты увидишь, до чего это доходит, жена? Это — конец!

— О, прекрати это! — Огрызнулась я, с ним мое остроумие кончалось. — Тебе вообще не навредили, поэтому можешь просто прекратить свое хныканье! Никто не мучил тебя, хотя прямо сейчас, я, несомненно, не обвинила бы их, если бы они сделали это.

Глаза Маттиаса широко распахнулись.

— Жена!

— И прекрати так меня называть! — Я была так разбита, что возможно кричала.

— Почему вы просто не свяжете его светом, если устали от его постоянного нытья? — Спросил Ровен.

Маттиас ахнул.

— Она не будет!

— Связать светом? — Спросила я, сбитая с толку, что он использовал это выражение. — Как это?

— Вы — Зоря. Он ризничий, — сказал Ровен, так как будто это все объясняло.

— Ээ… — Я взглянула на Кристоффа для помощи. Он избегал моего взгляда.

— Не слушай их, жена, — поспешно сказал Маттиас, его глаза всерьез замерли на мне. — Они понятия не имеют, о чем говорят. Этим способом ты не сможешь поработить мой ум. Это — старушечьи сплетни, ничего больше.

Я сморщила губы, когда взглянула на него.

— Это способ поработить его ум? Это бы заставило его заткнуться о том, что его пытали?

— Конечно, — сказал Кристиан, пожав плечами.

— Не слушай злыдней, Пия. Они пытаются сбить тебя с толку и разделить нашу объединенную силу.

— Как мне сделать это? — Спросила я, все еще созерцательно глазея на Маттиаса.

Он попытался встать на ноги, но Ровен пихнул его назад на кресло, прежде чем ответить.

— Вы — Зоря, да? Вы владеете светом. Свет это то, что ослепляет жнецов, ошеломляя их разум и оставляя их открытыми для ваших приказов.

— Ничего себе. И почему Призыватели не получают какой-то навык вроде этого для промывания мозгов? — Спросила Элли, выглядя слегка раздраженной. — Я думаю, что пошла по неправильному направлению деятельности.

— Жена, я настаиваю, чтобы ты прекратила слушать этих дьяволов, — сказал Маттиас с высокомерием, это оказалось последней каплей.

Я собрала шар света, и мгновение удерживала его, представляя Маттиаса сгибающегося перед моей волей, прежде чем бросить это в него. Шар взорвался вокруг его головы, медленно вращаясь вокруг нее сверкающей короной серебряного света. Она пылала, медленно крутясь, постепенно исчезнув совсем через несколько секунд, оставляя рассеянный взгляд в голубых глазах Маттиаса.

— Маттиас? — Спросила я, обеспокоенная, что возможно нанесла какой-то вред его зрению.

— Да?

— У тебя все в порядке?

— Со мной полный порядок, спасибо.

Он выглядел спокойным, с мягким выражением на лице.

— Вампиры собираются сейчас пытать тебя, хорошо? — Спросила я, глядя, был ли он реально ослеплен, как они утверждали, должен был бы.

— Это прекрасно. Или ты бы предпочла, чтобы я мучил себя сам?

— Ээ…нет. Ты не должен желать делать это, — сказала я, слегка захваченная врасплох. — Ты не возражаешь, если они подожгут твои волосы, не так ли?

— Нет, это здорово, — ответил он, нехарактерно согласный. — Если, конечно, это не потревожит тебя, в этом случае я был бы счастлив, сделать это самостоятельно. Как ты предпочитаешь?

— Я вернусь к этому. — Я повернулась к Кристиану и потребовала: — Почему, черт возьми, никто не сказал мне об этом прежде?

Он снова пожал плечами.

— Я полагал, что вы знали. Вы же, в конце концов, Зоря.

— Та, что не была частью Братства, — подчеркнула я, наблюдая за Маттиасом. Он мягко гудел про себя, его тело говорило о расслабленности и счастье. — Как долго он останется таким?

— Он? Возможно несколько часов, — сказал Ровен с обнаруживавшимся отвращением во взгляде. — Более слабый разум, легче связать светом.

— Славься, аллилуйя, — пробормотала я, пытаясь охватить своим умом идею такого предмета. — Я смогу это сделать с любым?

Элли засмеялась.

— Я только что задавалась вопросом над тем же самым предметом?

Кристиан колебался около секунды, прежде чем решился: — Я так понимаю, можете, хотя жнецы, как поклонники света, которым вы владеете, возможно, более восприимчивы. Я полагаю, будет более короткая продолжительность на ком-то, кто не жнец или том, кто имеет более сильное присутствие духа. И как вы можете видеть, эффект на кого-то, у кого уже есть связь с вами, может быть весьма…полным.

Маттиас издавал странные немного свистящие чириканья, пока я смотрела на него, с некоторым намеком он ухмыльнулся и сказал: — Пия, Пия, Пия!

— Больше похож на пьяного, чем на ослепленного сиянием, — сказала я, несколько испуганная изменением его поведения.

— Да, похоже на то, — согласился Кристиан.

— Ты не желаешь обняться? — Спросил Маттиас, его лицо сморщилось от беспокойства. — Ты хмуришься. Я должен обнять тебя. И потом снять твою одежду и облизать…

— Нет! Никаких объятий! Или чего-нибудь еще. Фактически, я хотела бы, чтобы ты просто тихо сидел здесь и не упоминал что-либо о пытках и объятиях. И прекрати это делать.

Восхищенный взгляд пришел на его лицо, когда он прекратил делать громкие целующие звуки. Он сжал руки вместе, когда ответил: — Я оближу тебя позже.

Я заморгала на его предложение.

— Ээ…ОК.

Кристофф стрельнул в меня взглядом.

— То есть, нет, спасибо. Гм…где мы остановились?

— Я люблю тебя, — сказал мне Маттиас.

Все проигнорировали его.

— Кристиан только сказал, что он может бросить всех в тюрьму, но не собирается делать этого, потому что совершенно ясно, что Пия и Кристофф не были разделены, как часть большого и сложного плана, не только выкачать фонды вдов и сирот, но также похитить и упрятать старейшего и дражайшего друга Кристоффа, не говоря уже об убийстве невинной женщины, которая даже не приняла работу Зори, так как вместо архипреступников, они стали жертвами этого, казалось бы реально мерзкого поворота судьбы, — сказала Элли, улыбаясь своему мужу. — Так что вместо того чтобы клясть их за кое-что, что не было ими сделано, вы собираетесь позволить им идти своей дорогой, так чтобы они могла жить счастливо с этих пор, не то чтобы жить с Темным легко при любом напряжении воображения. Не правда ли, калачик?

— Наш второй вариант, — сказал Кристиан, пытаясь выглядеть серьезно, но я могла поклясться, его губы капельку изогнулись, — это позволить кому-то из вас доказать невиновность на которую вы сильно претендуете.

— Одному из нас? — Спросила я, мой желудок ощущался, как если бы был сделан из свинца. — Лишь одному?

— Как вы рассчитываете, мы докажем это? — Одновременно спросил Кристофф, его глаза сузились от подозрения.

— Я полагаю, в этом случае мое использование местоимений было запутывающим, — ответил Кристиан. — Мои извинения. Я намерен, позволить Пие доказать обе, твою и ее невиновность.

— Хорошо, — сказала я без колебания. — Если это закончит весь этот вздор, я готова сделать все что потребуется.

— Хорошо. — Кристиан мельком взглянул на двух других вампиров за столом. — Тогда решение этого совета — отложить слушание до тех пор, пока Пия не определит местонахождение и не освободит Алека, и установит человека стоящего за его похищением.

— Что? — Я почти завопила. — Подождите секундочку! Как я, предполагается, сделаю это?

— Вы — Зоря, — сказал Себастьян. — Вы — член Братства, неважно, осуждаете ли вы их или нет.

— Это не означает, что они намерены сказать мне что-нибудь, если я прошествую к ним и спрошу, где содержаться плененные вампиры!

Я могла поклясться, что слышала тихое ржание Кристоффа, но когда я взглянула на него, его лицо было бесстрастным.

— В вашем положении лучший шанс получить у них информацию, чем у любого из нас — то есть, без использования тех методов, которые вы находите нежелательными.

— Вы действительно понимаете, что просите меня сделать, правда? Я тут пытаюсь себя проклятущую освободить из Братства, а вы ребята хотите, чтобы я оставалась в нем, так чтобы могла быть чем-то вроде суперсекретного двойного агента для вас.

Никто ничего не сказал в эту минуту. Даже Элли выглядела немного ошеломленной.

Я обратилась к Кристоффу. У меня нет выбора, не так ли?

Если и есть другой путь, я его не вижу, признался он.

Замечательно. Теперь я должна найти Алека, когда я понятия не имею где он или что он делает. Вина ударила меня при воспоминании о пораженном выражении лица Алека, когда он понял, что я была Возлюбленной Кристоффа, а не его.

Кристофф, Алек сделал…Той ночью Алек был расстроен, не так ли?

Снова я ощутила нежелание Кристоффа говорить со мной. Его присутствие в моей голове было неуверенным и колеблющимся, и я еще раз ощутила темноту внутри него, кое-что, что он защищал от моего внимания.

Это обеспокоило меня больше чем что-либо.

Да.

Ты не думаешь, что он захотел бы сделать что-нибудь глупое?

Самоубийственное, имеешь ввиду? Кристофф прокрутил эту мысль несколько раз. Я не поверю, что он захотел бы. Если бы ты превратилась в его Возлюбленную и была отнята у него, он смог бы, но не иначе.

Боль скрутила меня изнутри от его случайных слов. Алек мог бы почувствовать отчаяние от мысли, что потерял свою Возлюбленную, но Кристофф справлялся весьма хорошо самостоятельно в течении целых двух месяцев.

Да, почти умирание от голода было моим основным планом все время.

Я уставилась на него, одинаково пораженная насмешкой и отвращением к самому себе в его уме.

— Вы согласны на наши условия? — Спросил Кристиан, подтолкнув ход моих мыслей обратно к настоящему.

Я была разорвана. Часть меня, не хотела ничего больше, как разрешить путаницу, что была в моих противоречивых эмоциях к Кристоффу, но другие вещи были поставлены на карту. Если бы я могла найти способ определить местонахождение Алека, прежде чем была лишена способностей Зори, ибо освободила Маттиаса и Кристьяну, тогда все были бы счастливы. Вопрос был в том, смогу ли я осуществить обе задачи?

— Да, я согласна, — сказала я наконец, мои плечи резко опали, когда я прислонилась к Кристоффу, вытягивая поддержку, несмотря на ужасную ситуацию. — Но только при условии, что Кристофф поможет мне найти Алека, и что вы освободите Маттиаса и Кристьяну под мою опеку.

— Моим первым намерением было бы отказать в обоих требованиях, но так как Эллегра не согласилась с удержанием Кристоффа от его Возлюбленной, мы соглашаемся с первым.

— Если вы ожидаете, что я добуду что-нибудь у людей Братства, не имея освобожденных Маттиаса и Кристьяну… — начала я говорить.

Кристиан подарил мне странный взгляд.

— Я ожидаю, что вы сделаете все, что необходимо для достижения своей цели. Я не могу, однако, санкционировать освобождение двух жнецов. Вы должны будете найти иной способ.

— Здесь нет другого способа, — возразила я. — Я должна иметь Маттиаса и Кристьяну.

— Ты можешь поиметь меня, — сказал Маттиас, распахивая руки. — Я весь твой. Возьми меня!

— Вы не сможете проникнуть в Братство как наш «суперсекретный двойной агент», если вы больше не Зоря, — сказал Кристиан с намеком на улыбку.

— Но…

— Это слишком опасно, — сказал Себастьян, поднимаясь на ноги, когда Кристофф встал и протянул руку Элли. — Ризничего нужно держать под арестом. Получить их двоих вместе и оставленных без присмотра слишком рискованно.

— Но если он в этом состоянии, то вообще не опасен, — сказала я, делая знак в сторону Маттиаса.

Он послал мне воздушный поцелуй и покачал бровями.

Кристофф закатил глаза.

— Как теперь? Нет. Но, какая у нас гарантия, что вы не снимете связывание светом, или не прикажете ему совершить какие-то действия губительные для Темных? — Воспротивился Себастьян.

— Я вам реально не нравлюсь, не так ли? — Сказала я, уперев руки в бедра, когда встала перед ним. Маттиас поднялся на ноги и, подражая мне, упер руки в бедра, когда впился взглядом в Себастьяна. — Что я когда-нибудь сделала вам?

Себастьян заморгал от удивления, со смущенным выражением лица.

— Вы — Зоря.

— Помимо этого, — сказала я, слишком утомленная и уставшая от смены часовых поясов, чтобы прислушаться к голосу разума, предупреждавшего меня против вспышки. — Что лично во мне вам не нравится. Каждый раз как я подхожу ближе к вам, вы делаете гримасу, как будто учуяли что-то противное!

— Вы делаете гримасу, — обвинил Маттиас. — Вы не хотите облизать прекрасную Пию!

Себастьян за заикался не ответив, в то время как Элли рассмеялась. Она обошла вокруг стола, беря меня за руку.

— Айда; я поднимусь с вами в комнату, чтобы убедится, что вам ребята будет там удобно. И пока мы в пути, растолкую про Темных и эту действительно неприятную вещь про Возлюбленных, что не их собственные и пахнут как раздавленное на дороге животное.

— Я пойду с тобой, — весело сказал Маттиас, похлопав мне ресницами. — Пия, Пия, Пия.

— Dio, он хуже, чем был прежде, — пробормотал Кристофф, отталкивая локтем Маттиаса в сторону, когда он попытался прижаться ко мне.

Маттиас послал Кристоффу воздушный поцелуй, заставляя последнего в ужасе посмотреть на него.

— Маттиас успокойся и веди себя прилично, — сказала я ему. — Ровен собирается забрать тебя в твою комнату. Я хочу, чтобы ты был очень хорошим с ним и делал, как он скажет.

— Я буду очень хорошим с ним, — повторил Маттиас, просияв на Ровена. — Он тоже симпатичный. Я должен целовать его?

Ровен отскочил.

— Никаких поцелуев. Просто иди спать. Нет, не здесь. Спать в твоей комнате.

Маттиас ушел, бешено махая, когда Ровен уводил его.

— Это не причинит его мозгу необратимые повреждения, что он будет таким, не так ли? — Спросила я, озабоченная крайним изменение характера Маттиаса.

— Как можно сказать, сделано ли это? — Проворчал Кристофф.

— Это сотрется со временем, — сказал Кристиан, смеясь. — Тогда это будет вашей ответственностью так или иначе еще раз связать его светом, или позволить ему возвратится в нормальное состояние.

Элли усмехнулась.

— Я не знаю, думаю, он почти что мил в этом виде. Он напоминает мне Антонио, когда у него нет кого-нибудь, чтобы вожделеть.

Кристиан поднялся с мученическим вздохом и сказал Кристоффу: — Можно тебя на пару слов, если не возражаешь.

— Раздавленное на дороге животное? — Спросила я Элли, когда она потянула меня к двери, погладывая через мое плечо на Кристоффа. — Вы шутите.

Его глаза блестели светом, который я нашла трудным для понимания.

— Хотела бы. Есть много того, что вы должны узнать о вампирах, Пия. Согласитесь с кем-то, кто вошел в свои отношения, пинаясь и крича всю дорогу — изучение изгибов может быть крутым, но это так же, целая куча веселья.

Глава 6

…и затем дух привязывается к вещи, которую вы выбрали быть хранительницей иvoila! Быстрый способ перевозить их, когда они не могут пойти сами.

Я глазела на маленькой помпончик из пряжи на ладони Элли, когда мы вошли в мою комнату. От него шел небольшой жар и легкое мерцание, которые предупреждали, что он был вовсе не тем, чем казался.

— Я признаю, это очень удобно. Но у моих духов, кажется, нет никаких проблем с передвижением вокруг. То есть, они могут забраться в машину со мной, если хотят. И тому подобное.

Элли кивнула и поправила атласное стеганное пуховое одеяло на кровати.

— Кристиан мог бы дать вам комнату побольше, но я думаю здесь нет ничего неподходящего, чтобы быть не уютным. Особенно с тех пор как вы и Кристофф были разлучены так долго.

— Вы должны простить меня, но мне любопытно — почему вы верите, что мы невиновны, когда все остальные нет?

Прежде чем Элли смогла что-нибудь сказать, дверь стенного шкафа в углу распахнулась, когда маленький ребенок вырвался из него, полотенце было обвязано вокруг его шеи в виде плаща, руки изогнулись в когти, а клыки обнажились, когда он завопил: — Я — Двакула!

— Вы должны простить Джозефа. Ему нравиться прыгать на людей, — сказала Элли с материнской улыбкой. Он прыгал по комнате, издавая разные булькающие звуки, которые он верил, вселяли ужас. — Он и Эсме посмотрели одно из старых кино о Дракуле, и он решил, что хочет быть вампиром, когда вырастет.

— Поняли, повождением ночи! — Закричал мальчик, забрался на обшитый гобеленом стул, и спрыгнул с ликующим воплем.

Я подарила Элли испуганный взгляд. Она рассмеялась.

— Это тоже было моей первой реакцией. Кристиан был менее удивлен, но вы знаете какие эти Темные — они могут выглядеть современно и говорить современно, но они иногда чересчур средневековые на словах. Вы должны были бы услышать его шумную проповедь, когда Джо смотрел Баффи. Вы невиновны, не так ли?

— В обвинениях, лежащих на моем пороге? Да, — сказала я несколько смущенная быстрой сменой темы.

Джозеф вскарабкался на мою кровать и начал подпрыгивать на ней, пока мать не стащила его прочь с предупреждением.

— Я также считаю. — Она направила мальчика назад в стенной шкаф, говоря ему: — Сходи, осмотри свои темницы, тыковка. Я думаю, там находится Ван Хельсинг.

— Ван Хельсинг! — Лицо Джозефа озарилось, когда он боролся с узлом на полотенце.

Элли терпеливо развязала его, бросая полотенце на стул, когда мальчик исчез в стенном шкафу, потянув дверь чтобы закрыть за собой.

— Он так же хочет быть Ван Хельсингом. Я не могу сказать, что обвиняю его после того как увидела Хью Джекмана в кино, хотя у них вампиры все неправильные, но это часто происходит. Где мы остановились?

— Гм…Кристофф и я невиновны? — Изнеможение охватило меня. Я плюхнулась на кровать.

— Это же, правда. — Она с минуту рассматривала меня. Я обнаружила, что неопределенно смущена этими странными глазами так сосредоточенно исследовавшими меня, хотя должна была признать, что Элли мне нравилась. Было ощущение предельной прямоты в ней, которую я находила освежающей. — Я знаю, что это такое, когда жизнь выходит из-под контроля и мне не нравиться, когда мной манипулируют, не больше, чем я могла заметить, вам. Если вы были бы виновны, то не были бы настолько разгневаны, если вы понимаете, что я имею в виду.

Я кивнула.

— Просто меня раздражает, что все могли вдруг подумать самое худшее обо мне после того что случилось. Я спасла жизнь Кристоффу!

Она мгновение вертела в руках маленькую вазу на бюро.

— Хорошо, вы должны запомнить, что это не только вопрос того нравитесь вы им или нет. По моему мнению, Кристиан так считает. Он говорил весьма хорошо о вас, когда вернулся домой из Исландии.

— А Себастьян нет, — сказала я, делая небольшую гримасу.

— Он… он все же немного травмированный. Он прошел через немало трудных времен и только недавно нашел свою Возлюбленную. Но он старейший друг Кристиана и фактически очень хороший человек, как только вы узнаете его. Он только сначала несколько подозрителен к людям. Учитывая его прошлое, это понятно.

— Мы действительно отвратительно пахнем? — Спросила я, на мгновение сбитая с толку.

Она засмеялась.

— Так они говорят, но я думаю это вопрос рассматриваемого мужчины. Кристиан сказал, что они привыкают к этому, и не вспоминают об этом больше.

— Только это, пожалуй, смущающее знание, что я пахну как груда мусора, — ответила я. — Я испытываю желание выкупаться в духах или в чем-то таком.

— Кристофф, несомненно, не выглядел так, как будто находит вас противной, — сказала она, с дразнящей ноткой в голосе.

Я с минуту смотрела вниз на свои руки, в действительности не желая обсуждать проблему отношений с Кристоффом.

— Я извиняюсь, — спокойно сказала Элли; ее странные глаза видели намного больше, чем было удобно для меня. — Я не подразумевала переходить на личности.

— Все верно, — соврала я. — Это просто то…

— У вас все еще есть несколько дел, для решения.

— Да.

— А у кого нет? — Улыбнулась она. — Вы бы видели Кристиана и меня, когда мы впервые встретились.

Мое любопытство снова взяло верх надо мной.

— Как вы нашли друг друга? Я порядком изумлена, что они вообще когда-нибудь находят Возлюбленных, так как есть только одна для каждого вампира.

— Хорошо, есть или нет, — сказала она с легким смехом. — Вы должны спросить женщину по имени Джой об этом, но это только смутит вас, так что пойдем дальше. В первый раз, когда я положила глаз на Кристиана, он лежал обнаженный и покрытый кровью от сотни порезов по всему его телу. Это была, как бы то ни было, самая романтичная вещь.

Я в ужасе смотрела на нее.

Она снова рассмеялась.

— У нас было усеянное препятствиями начало. Кристиан решил, что я должна признать, что была его Возлюбленной, а я не хотела иметь с ним ничего общего.

Я снова опустила взор.

— Это — на самом деле не проблема между мной и Кристоффом, — сказала я, мое сердце вздрагивало от боли, при воспоминании о Кристоффе смотрящем на свое кольцо.

— Я уверена вы разрешите все, что причиняет вам огорчения. Эти парни могут казаться властными и надменными как грех, но вы должны признать есть что-то, упомянутое как факт, что из всех женщин мира, вы лишь единственная для него.

Я ничего не сказала, не желая подробно останавливаться на этом и сменила затронутую тему.

— Как вы считаете, есть какой-нибудь шанс, что если я буду работать на Кристиана, он позволит уйти Маттиасу и Кристьяне?

— Ладно… — она скользнула по мне странным взглядом. — Кристиан — глава Моравского Совета. Это положение налагает большую ответственность на него.

Она мгновение подождала, очевидно ожидая, что я что-то пойму, что вообще не было понятным.

— Боюсь, что я не понимаю, что кто-то должен делать с другими, — призналась я.

Она вздохнула и задумалась на мгновение.

— Он не нарушает правила. Он не может в его положении. А то, что вы просите, означало бы, что он должен сделать именно это. Поэтому нет, я не думаю, что есть что-нибудь, что вы сможете сделать, что заставит его выпустить Кристьяну и Маттиаса.

Был странный акцент на слове «выпустить», который я совсем не понимала. Мой мозг преследовал сотню других мыслей, все они заканчивались тем же самым унылым заключением: Если Кристиан не позволит им уйти, я буду нести чертову мантию Зори, оставшуюся часть моей жизни.

— Думаю, вам и Кристоффу будет удобно здесь, — сказала Элли, оглядывая комнату. — Я уверена, что вы получите его с моментальной скоростью. Он уже выглядел в сотню раз лучше после обеда в Каса Пия.

Я нахмурилась при мысли о Кристоффе, содержащемся в заключении, и заморенном до бесчувствия.

— Он действительно выглядит лучше, но я сомневаюсь, вернулся ли он к полной силе.

— Вероятно, нет, — Элли сделала паузу. — Несмотря на то, что вы можете подумать, с ним не обращались хуже на сколько-нибудь больше, чем с двумя жнецами. Кристоффу предлагали кровь — он просто отказался взять ее. Мы не пытались морить его голодом, Пия. Вы должны понять, что для Темного быть разделенным с его Возлюбленной на короткое время — терпимо. Это как минимум неудобно, не для любого из двух человек, но терпимо. Но по прошествии двух месяцев… — она покачала головой. — Я могу только представить боль, которую должен был перенести Кристофф, будучи лишен вас. И я уверена у вас не было доброго старого времени.

Я глянула вниз на себя и немедленно села прямо, чтобы уменьшить сходство между мной и статуей Будды.

— К сожалению, я ела просто прекрасно во время нашей разлуки.

— Это не совсем то, что я имела в виду, — ответила она. — Когда Кристиан уходит более чем на пару дней, я начинаю приобретать головную боль. Ничего поистине ужасного, лишь незначительной степени головную боль, которая сохраняется независимо от того, что я принимала.

Я подумала о головных болях, к которым была склонна в течении последних нескольких месяцев. Они были настолько постоянными, что я сходила к обоим моему оптику и врачу, чтобы узнать, началась ли у меня мигрень.

— У меня были частые головные боли в последнее время, — призналась я.

— Но хуже чем они, чувство… — она поколебалась, ее руки сделали неопределенный жест. — О, я не совсем понимаю, как описать это. Это ощущение быть…неполной. Как если бы какая-то часть меня была утрачена. Вещи просто кажутся не правильными, если вы знаете, что я имею в виду.

— Думаю, знаю, — медленно сказала я, в первый раз замечая, что неясное пустое ощущение внутри меня, казалось бы ушло. — Это как будто вы пустая внутри.

— Пустая, именно так. И если вы обеспокоены благосостоянием вашего другого мужа, пожалуйста, поговорите с ним. Он заключен в комнате на втором этаже. Мы не позволяем ему уходить без присмотра — там защита на двери — но мы берем его на небольшие прогулки по саду, чтобы получить немного свежего воздуха. В любом случае с ним не обращались жестоко, и я уверена, что касается другого жнеца, тоже.

— Защита? — спросила я. — Что это точно?

— Это по существу волшебный символ, который нарисован в воздухе или на вещи. Мы находим, что это работает лучше, чем мирские вещи вроде замков. Защита позволяет людям проходить через дверь, чтобы войти в комнату, но не выходить из нее. — Она поднялась на ноги и открыла дверь в стенной шкаф. — Выходи, Ван Хельсинг. На нижнем этаже есть вампир, нуждающийся в наблюдении.

— Вампив! — Джозеф появился из стенного шкафа со старинным деревянным башмаком. Он держал его длинным металлическим вертелом, воткнутым в деревянную подошву, размахивая им, как будто это был арбалет. — Охота на вампивов!

— Правильно, калачик. Пойдем охотится на папочку.

Мальчик выбежал из комнаты, вопя о вампирах. Элли последовала более медленно, притормозив у двери.

— Если вам потребуется что-то, просто издайте вопль.

— Издам, — сказала я, все еще растерянная от идеи, что могла была так затронута потерей Кристоффа. Как раз вовремя я вспомнила вопрос, который хотела задать.

— О, могу я сделать хранительницу для какого-нибудь духа?

— Пока они на связаны с кем-то еще, вы должны быть способны. Хотя ваши духи походят на заземленный вид. Вид, который я называю не связанным.

— Не связанным? Я не уверена что поняла.

— Хорошо, ваши могут сделать себя видимыми и слышимыми, и могут взаимодействовать с нашей реальностью. Есть другие призраки, которые должны быть призваны в это состояние. Те, с которыми я имею дело.

— Как сделать, чтобы они выбрали этот путь? — Спросила я, думая о призраках, которые ждали меня в Исландии.

Она пожала плечами.

— Все мы знаем, что есть несколько типов духов. Некоторые связаны, некоторые не связаны, некоторые присутствующие, которые отказались быть призваны. Есть еще другие, как Эсме, отказавшиеся быть Освобожденными.

— Отосланными, вы имеете в виду?

— Ага.

— Я знаю одного из них, — сказала я, с нежностью думая об Ульфуре и его призрачной лошади. — Он должен был отправиться в Остри, но остался помочь мне.

— Свяжите его хранительницей и возьмите вместе с собой, — сказала она с легким пожатием плеч. — Допускаю, он захочет пойти, то есть. Хранительницы отличный способ, позволяющий им путешествовать и держать их в безопасности. Не упоминая эпиляцию в то время, когда вам нужно немного уединения.

Я улыбнулась на ее внезапную ухмылку, и было собралась поблагодарить, когда Кристиан появился в дверном проеме. Он держал своего сына у одного бедра, маленький металлический вертел, который я признала, торчал из старинного башмака и в виде побега из его живота. Свирепый взгляд, который он подарил своей жене, испугал бы до смерти, если бы был направлен на меня.

— Эллегра, я просил слишком много у тебя, не поощрять моего сына протыкать меня колом при каждой доступной возможности?

— Он был Ван Хельсингом. Это — то, что Ван Хельсинг делает. И я не велела ему добираться до твоего сердца, — ответила она, приласкав своего сына по голове. — Кроме того, я думала, он собирается стрелять в тебя из своего воображаемого арбалета. Такой способный маленький мальчик как ты должен следить за состоянием обуви.

Выражение лица Кристиана превратилось в одно из истинно мученических, когда он вырвал металлический вертел из своего живота.

— Вот именно. Я уничтожу ваши диски с Баффи. Кристофф, если у тебя когда-нибудь будут дети, я бы советовал тебе запретить все до единого диска в твоем доме. Пойдем Возлюбленная. Есть несколько вещей, которые я должен сказать Джозефу, и надеюсь, они принесут пользу так же и тебе.

Кристофф, стоявший за ним, наблюдал с испуганным выражением, как Кристиан бросил вертел на стол в коридоре, прежде чем взять свою жену за руку. Элли подмигнула мне, когда уходила с ним, оставив Кристоффа и меня наедине.

— Пия, ты вернулась? — Дверь напротив меня открылась. Магда появилась, порозовевшая и пахнущая ароматными солями для ванной. — Это тебя я слышала. Я вижу, ты нашла Кристоффа. Снова привет. Я не знаю, помните ли вы меня. Я Магда подруга Пии.

— Магда и ее приятель, Реймонд, любезно предложили поехать со мной в Вену, — объяснила я.

Кристофф сделал ей короткий поклон, но ничего не сказал.

— Хорошо… — Магда мгновение изучала Кристоффа, затем не отказала себе немного просемафорить мне бровью. — Рей принимает быстрый душ, но хочет выйти и посмотреть достопримечательности. Я полагаю, вы предпочитаете принять приглашение в другой раз заниматься туристическими делами?

Я поглядела на Кристоффа. Он выглядел даже отдаленно не так ужасающе, как когда я впервые увидела его, но его лицо все еще было очень сильно изможденным, и что более важно, я ощущала грызущий его голод, который, однако, должен был быть полностью успокоен.

— Я думаю, принять приглашение в другой раз будет лучше.

— Ясно. Как прошла встреча с клыкастыми?

Я извлекла несколько слабую улыбку.

— Это было…интересно. Я расскажу тебе об этом завтра, ОК?

— Хорошо, но я заставлю тебя сдержать слово. Приятно было увидеть тебя снова, Кристофф.

Магда ушла в свою комнату с едким взглядом, обращенным ко мне, предупреждавшим что она, действительно, ожидает полного разглашения сведений.

Я взглянула на Кристоффа. Кристофф на меня.

— Неловко? — Спросил он.

— Ладно…да. Отчасти.

— Если ты предпочитаешь, чтобы я не жил в одной комнате с тобой…

— Не будь смешным, — сказала я, хватая его за рубашку и затаскивая в комнату за собой. — Это не вроде того что мы не спали вместе прежде. Если ты озабочен тем, что я собираюсь потребовать секса от тебя…

— Христос, женщина, это что все, о чем ты думаешь? — Внезапно взорвался Кристофф, одной рукой пробегая сквозь свои прекрасные коричневые кудри.

— Секс? — Спросила я, мой живот сжался от его ошибочного предположения. Я начала протестовать, но он пресек меня.

— Нет! — Он бушевал дальше, его руки сжали мои плечи, когда я попыталась отступить. — Почему ты упорствуешь в своем заблуждении, что я не хочу тебя?

Моя челюсть на мгновение отпала, прежде чем я огрызнулась в ответ: — Почему? Может быть факт, что ты сбежал от меня, имеет некоторое отношение к этому.

— Я объяснил это, — мрачно сказал он, но был жар, формировавшийся в его глазах, который заставил все виды моих скрытых частей подняться и обратить внимание. — Ты сказала, что хотела Алека. Я просто дал тебе то, что ты хотела.

— Что я хотела? — Я сдержала себя от крика разочарования, который угрожал вырваться на свободу, сказав вместо этого: — Отложив мои пожелания в сторону на минуту, с какой стати ты подумал, что у Алека и меня есть будущее? Ты знал, что я была твоей Возлюбленной, а не его.

Он отпустил меня. Я сделала шаг назад, одновременно желая полностью обвить его и не желая быть так близко к нему. Ощущение, запах и близость его были почти непреодолимыми. Мое тело и разум вели колоссальную войну, решая, собиралась ли я накричать на него или запрыгнуть на его тело.

— Мы были Воссоединены, но не соединены, из-за отсутствия лучшего слова, связь не вступила в силу. Алек может быть не был бы способен кормиться от тебя, но если бы вы объединили свои разумы, будучи вместе, ты смогла бы жить с ним в относительном комфорте.

— Но ты не смог бы долго выжить без меня, не так ли?

Его глаза мельком взглянули на окно.

— Вероятно, нет. Но Возлюбленная может пережить утрату Темного. Даже если бы я умер, у тебя и Алека могло бы быть будущее.

Я мгновение была безмолвной, десяток мыслей вращались по кругу в моей голове. В первую очередь среди них было понимание, что такой благородный жест был сделан фактически попусту, что у него не было горячего желания быть со мной. Он был готов умереть, чтобы остаться верным своей давно потерянной любимой.

Слезы на мгновение обожгли мои глаза. Я отвернулась и сделала вид, что занята, суетясь с одеялами и подушками на кровати.

— Хорошо, что сделано, то сделано, — сказала я, всегда руководствуясь практичными соображениями. Я ужасно хотела сказать ему, что точно чувствую, но я уже говорила, что не хотела Алека, и он ответил, что я знала его желание — вежливый отказ обращаться к проблеме каких-либо чувств между нами, за пределами простой физической совместимости.

— Да, сделано. — Что-то неосязаемое пронизывало его голос. Я ощутила его сзади себя, не касающегося, но достаточно близкого, чтобы жар от его тела заставил покалывать мою спину. — Говоря о той ночи, я был небрежен с благодарностью тебе за возвращение моей души. Я приношу извинения за такую оплошность. Обладание душой снова, конечно не что-то, что я когда-либо думал произойдет.

— Снова? — Спросила я, любопытство заставило меня развернуться к нему лицом. — У тебя была прежде одна?

Его лицо разгладилось в маску безразличия, которая приходилось признать, предназначалась им для скрытия настоящих чувств.

— Есть два типа Темных: те, что были рождены от не искупленных отцов и те, кто были обращены.

— И ты был одним из последних?

— Да. — Он прошел к стенному шкафу, тому, где прятался Джозеф и стянул свою рубашку, аккуратно повесив ее на пустую вешалку. — Однажды я был человеком.

— Я понятия не имела. Так ты, Андреас и твой кузен все были людьми, но были обращены в вампиров?

— Нет. — Он стянул туфли и носки, кидая на меня не читаемый взгляд. — Андреас и я делили одну и ту же мать, но у нас были разные отцы. Его отец — Темный.

— Темный? Он все еще рядом?

Скорбная улыбка изогнула его губы.

— Темные не умирают легко. Обычно для этого требуется оказаться в кровавой бойне. Да, его отец все еще живет. В Баварии, я полагаю. Андреас почти не говорит о нем — они не очень близки.

— А твоя мама?

— Она была человеком. Она умерла столетия назад, — сказал он, отворачиваясь, когда расстегнул ремень.

Я провела мгновение, восхищаясь великолепными мускулами его спины, прежде чем его брюки упали на пол. Я уставилась на него, мое дыхание застряло в горле от вида всей этой скульптурной, притягательной плоти.

Он повесил брюки в стенной шкаф и развернулся, собираясь что-то сказать, но остановился, когда поймал меня таращащую глаза. — У тебя трудности?

— Никаких. — Слово вышло грубым и рваным. Я прочистила горло и попыталась снова. — Вообще никаких.

Он положил руки на бедра. Я сильно наслаждалась рябью мускулов на его груди, когда он так сделал.

— Ты видела меня голым прежде.

Я покачала головой, все еще широко раскрыв глаза. Я не могла прекратить смотреть.

— Нет, не видела. В то время, когда мы занимались любовью, было темно. Я на самом деле никогда не видела тебя раньше.

— Во мне нет ничего уникального, чтобы оправдать такой осмотр. Я выгляжу как любой другой мужчина.

— Едва ли, — удалось мне вымолвить.

Он сложил на груди руки.

— Ты собираешься настоять на моем полном осмотре, не так ли?

— О, да, — вдохнула я, мои глаза расширились, когда я попыталась впитать всего его. Кристофф в одежде был умопомрачительно великолепным. С теми шелковистыми красновато-коричневыми кудрями, молящими о прикосновении. Его глаза затягивали меня и заставляли желать нырнуть в их сверкающие бирюзовые глубины. Ямочка на его подбородке гнала меня дикую от желания погрузить язык в нее. А его рот был симфонией, ждущей быть сыгранной, но без одежды он был…

— Поразительный, — сказала я, позволяя своему взгляду резвиться по всему нему, начиная от красивых ступней, двигаясь вверх вдоль достаточно мускулистых ляжек к бедрам, которых мои пальцы зудели коснуться. Его член задержал мое внимание на несколько минут, но в нем было больше для осмотра. Его живот как я помнила, имел совсем небольшую мягкость, которая теперь ушла. Я нахмурилась.

— Почему ты хмуришься на мой живот? — Спросил он, глядя вниз на него.

— Он раньше был лучше. Ты потерял некоторый вес, — медленно сказала я.

Его губы скривились.

— Я был немного не в форме. Чересчур легкая жизнь.

— Мне нравилась твоя мягкость.

Его брови поднялись.

Я покраснела, неспособная удержаться от поглядывания на его нижние области. Хотя он не был полностью возбужден, было очевидно, что мой визуальный осмотр его, взбудоражил некоторый интерес.

— Я имела в виду, что предпочла бы у тебя крошечную капельку мягкости вокруг живота. Я люблю мужские животы. И бока. Есть часть бока, которая заводит меня…Неважно, — закончила я, смущенная странным взглядом который он подарил мне.

— Ты закончила? — Вежливо спросил он через мгновение.

Я кивнула, желая суметь отвернуться от него, но не способная на это.

Он воззрился на меня.

— Я не сниму одежду, — быстро сказала я, стягивая жакетик-балеро немного туже вокруг себя.

Его лицо напряглось.

— Я говорил тебе, что буду счастлив найти другую комнату…

— И кто теперь увековечивает недоразумения? — Спросила я, махнув рукой в сторону кровати. — У меня нет каких бы то ни было проблем со спаньем с тобой. Добавлю «допуская, что ты хочешь спать со мной», но если я буду, ты, возможно, просто завопишь от моего вида, поэтому я не стану.

— Ты собираешься всегда быть такой? — спросил он, пытливое выражение трепетало на его лице.

— Какой такой?

— Приводящей меня к безумию? Да, не так ли? Ты собираешься заставить провести оставшуюся часть моей жизни, уверяя, что я хочу тебя.

Непроизвольно, мои глаза возвратились к его члену. Он теперь демонстрировал более чем небольшой интерес.

— Я никогда не сомневалась, что ты наслаждался временем, когда мы спали вместе, — осторожно сказала я. — Но в жизни есть больше, чем секс.

— Действительно есть. Почему ты не хочешь снять одежду?

Мой взгляд полыхнул по нему, румянец, который я знала, ждал шанса расцвести, просто сделал это.

— Я думаю, что это очевидно.

Его глаза сузились.

— Ты думаешь неправильно. Что очевидно?

Я посмотрела на кровать. Посмотрела на Кристоффа. Посмотрела на лампы по обе стороны кровати, прикидывая, как ужасно я хотела видеть его обнаженным против моей потребности удержать его сделать тоже.

Выражение явного мужского высокомерия наполнило его глаза.

— Ты не собираешься попытаться заставить меня поверить, что слишком застенчива?

— Я — фактически, очень скромный человек, — сказала я, поднимая подбородок и пытаясь смотреть вниз, чуя его. Это было нелегко, учитывая, что он был как минимум на добрый фут выше меня. — И ты можешь просто прекратить делать мне такое выражение лица. Да, мы спали вместе. Да, ты чувствовал мое тело, но это не та же самая вещь, что видеть его.

— Во имя любви к святым… — Кристофф промаршировал ко мне. Я пискнула и попыталась отступить, но он припер меня к стенке, прежде чем я смогла сделать пару шагов. — Ты не толстая.

— Я…

— Нет, — сказал он, прижимая меня к стене. Его тело было горячим и твердым и чувствовалось так хорошо, что я просто захотела плакать от правильности ощущения его со мной. Его дыхание было столь жарким на моих губах, его руки скользнули вокруг меня, подхватывая сзади, притягивая еще теснее к нему.

— Ты такая, какая есть, Пия. И я не нахожу тебя физически отталкивающей или вызывающей отвращение или любым из других неприятных образов, которые ты полагаешь я порождаю. Мое мнение наоборот, фактически, весьма очевидно.

— У мужчин есть такого типа реакции независимо от того, нравится или нет им данное тело, — возразила я.

Его глаза сузились.

— Кто тебе это сказал?

Я достаточно освободила руку, чтобы сделать неопределенный жест.

— Каждый знает это. Мужчинами управляют их члены. Женщины другие. Есть огромный рынок книг об отношениях, которые объясняют подноготную в них. Так сказать.

— Это одна из самых необоснованных и оскорбительных вещей, которые я когда-либо слышал от тебя, но я готов не учитывать это, если ты забудешь такую нелепую идею. Мужчины не просто секс-машины, Пия. У нас тоже есть чувства.

— Я никогда не думала подразумевать, что ты делал…

— Да, подразумевала. — Он приостановился на мгновение, его рот был так близко от моего, что я буквально скрутила свои пальцы в кулак, удерживаясь чтобы не схватить его голову. — Может быть есть какие-то люди, кто наслаждается сексом ради секса — и мужчины и женщины — но уверяю тебя, что я не включен в их число. Мне нравиться манера, в которой ты глядишь. Мне нравится твое тело. И я очень сильно хочу заняться с тобой любовью.

Я изучила его глаза, в поисках какого-нибудь признака обмана.

Какое хорошее мнение ты имеешь обо мне. Я не лгу тебе. Я не смог бы даже если бы хотел, а я так не делаю.

Ты не можешь? Спросила я, пальцы моих ног скрутило от ощущения интимности, которую приносил разговор таким образом.

Нет. Ты — моя Возлюбленная. Я не могу навредить тебе, лгать тебе или обмануть тебя каким-либо способом. Поэтому ты можешь верить мне, когда я сказал, что я действительно не нахожу тебя сколько-нибудь физически не привлекательной.

— Тогда ты должен быть поистине исключительным мужчиной, — не смогла не сказать я.

Он не произнес ничего, просто отпустил мою задницу, чтобы сорвать болеро с моих плеч.

Он на мгновение уставился на переднюю часть сарафана, прежде чем расстегнуть лиф и нежно коснуться средним пальцем моей плоти.

Я задрожала, но не от холода.

— Смею тебя уверить, что ни один мужчина в мире не нашел бы твои груди сколько-нибудь не великолепными, — пробормотал он, ловко расцепляя перед моего бюстгальтера, освобождая мои сиськи.

Я сжала его плечи и застонала, когда его жаркое дыхание охватило ложбинку между ними.

— Память о них оставалась со мной прошедшие два месяца, — пробормотал он, его рот сомкнулся на внезапно занывшем соске.

— Это так? — Спросила я, ахнув, когда его язык сделал длинный, медленный оборот. — О, милый Боженька, сделай это снова.

Он сделал, отпуская мою грудь, чтобы процеловать горячую, дымящуюся тропинку туда, где моя другая сиська нетерпеливо ожидала своей очереди. — Они часто посещали мой сон. Я мог смаковать их, чувствовать их, ощущать их шелковистую мягкость и тепло в своих руках.

Небольшая щетина отросшей к вечеру бороды приятно царапала мою теперь весьма чувствительную плоть. Я задрожала, когда он потерся своей щекой вдоль нижней части моей груди, прежде чем нежно поймать верхушку между зубов.

Я снова застонала, мои пальцы глубоко впились в его плечи, мой разум наполнился ощущениями, которые создавал его рот.

— Обычно я не люблю, когда моя женщина пользуется духами, но эти мне нравятся, — проворчал он у моей груди.

— Это — на самом деле не духи. Это — амбровое масло под названием «Люби меня», — ответила я, скользнув руками вниз по его спине, позволяя своим пальцам танцевать вниз по выпуклостям мускулов.

— Это название — приказ или желание?

— Чтобы ты не пожелал, — сказала я, опуская голову и покусывая его плечо. — Я получила этот образец в пакете.

— Я хочу получить от тебя больше, — сказал он, его рот переместился выше, когда его пальцы продолжили расстегивать верх моего платья.

Я издала протестующий крик, стесняясь, несмотря на его заверения, но мой протест был недолговечным, когда он склонился ко мне, а его руки сдвинули мое платье вниз по бедрам. Я таяла, я положительно таяла против него, дрожа от ощущения его груди тершейся о мою.

Я задохнулась, когда он внезапно схватившись за обе задние части бедер, поднял меня и притянул мои ноги вокруг себя в одном движении. Его рот накрыл мой, когда он придвинул меня к стене, холод которой контрастировал с жаром его тела. Он застонал, когда я всосала его язык, который обвился прямо вокруг моего, глубокий стон начался в его груди и отдавался снаружи, пока не загудел сквозь меня.

Он, извиваясь, сдвинулся против меня, волоски на его груди дразнили и мучили мои груди. Я скользнула руками по его спине и вокруг боков.

Коснись меня, взмолился он, и на мгновение я была затоплена образами и чувствами, которые я признала исходящими от него, а не от меня. Они прекратились почти тотчас же, оставив меня потрясенной, с ощущением как будто я была заперта в темной комнате, далеко от источника ослепляющего света.

Я соскользнула с его тела пока снова не встала, мои руки прочертили дразнящую тропинку вокруг его живота. Ты потерял слишком большой вес, проворчала я ему. Прежний ты мне нравился больше.

Некоторые вещи не меняются, ответил он, желая мои руки ниже.

Я улыбнулась про себя, когда наметила дорожку книзу, мои пальцы обернулись вокруг его эрекции. От прикосновения он снова застонал у меня в уме. Я имела самый слабый намек на его чувства, но ощущала себя заброшенной, запертой в темноте, когда он наслаждался светом.

Поделись, потребовала я, когда позволила моим пальцам танцевать по его длине.

Его глаза полыхнули вниз в мои.

Я слегка отклонила голову назад и прикусила восхитительный изгиб его нижней губы, желая большего, желая его всего, нуждаясь, чтобы он коснулся меня. Поделись со мной Кристофф. Я хочу знать, что ты чувствуешь.

Он на мгновение заколебался, и я уловила шелест мысли, имени.

Здесь не она, а я, сказала я, настойчиво отталкивая легкий укол боли, что сопровождал его мысли. Пожалуйста, я хочу знать, что ты чувствуешь. Я только хочу знать, как часто мои сиськи посещают тебя. Нам предстоит провести оставшуюся часть наших жизней вместе. Я хочу узнать тебя.

Он снова застонал, так как я нашла ритм, который ему нравился, его глаза горели так жарко, что я почувствовала, как будто они воспламенили мою кожу огнем.

Мне нужно больше чем просто секс, сказала я с небольшим ментальным всхлипом, мое сердце вдруг ощутило себя так, как если бы разбилось вдребезги. Я нуждаюсь в тебе.

И неожиданно, шлюз был открыт. Я задохнулась, когда его эмоции, переплетенные с ощущениями которые он чувствовал, когда я поглаживала его, наполнили меня с легкостью, что прожгла насквозь мою душу. Там было сексуальное желание, почти неотличимое от всегда пылающего импульса охотника. Я упивалась ощущениями, принимая его чувства и отдавая ему все, что имела.

Его зубы проникли в мое плечо, мгновенная изысканная боль ярко осветила мой разум, когда он заполнил меня мыслями, что были одинаково чувственными и глубокими, странной смесью физической потребности и эмоционального желания.

Теперь ты веришь мне? Спросил он, его голос был таким же шелковистым и прекрасным, хотя это было сказано только в моей голове. Ты не можешь больше сомневаться, что я желаю тебя.

Я процеловала тропинку к мочке его уха. Все его тело вздрогнуло, когда я прикусила низ его уха, его голова на мгновение отдернулась от меня, во взрыве шока, восторга и сексуальной потребности, затопившей нас обоих.

Его глаза с секунду полыхали на мне, прежде чем я обнаружила себя еще раз поднятой у стены, его пальцы сильно впились в мои ляжки, когда я обернула их вокруг его бедер. Он низко зарычал в своей груди, когда его зубы проникли в кожу на моей шее, одновременно он настойчиво вонзился в мое тело.

Я вошла в сенсорную перегрузку, мой разум покачнулся от разделенных нами ощущений. Его потребность только подпитывала мою собственную, которая в свою очередь подгоняла его все сильнее, пока мы оба, казалось, утратили контроль, мое тело двигалось само по себе против его, напрягаясь теперь не только от моего собственного момента завершения, но так же и от его. И когда это мгновение настало, оно подтолкнуло меня к краю определенно самого проникновенного момента моей жизни. Я взорвалась новой[15] от объединенного экстаза, мой разум стал водоворотом ощущений, мыслей и чувств. Из спутанной массы чувств пришла единственная мысль, которая потрясла меня до самого основания.

Это не было вопросом наличия жизни без Кристоффа. Он, конечно же, просто держал мое сердце, как я держала его в своих руках. Я любила его, каждым дюймом своего существа, я любила его, и ничто никогда не изменит этого.

Не понимая этого, я потихоньку закрыла от него мой разум, не желая, чтобы он увидел правду. Это было слишком новым осознанием, слишком кровоточащим для близкого рассмотрения.

Когда его язык метнулся по следу укуса, я позволила своим ногам упасть вниз, мои мускулы дрожали от силы разделенного нами оргазма.

Я молча уставилась на него, когда он пристально глядел на меня, мое женское эго, радовалось несколько ошеломленной вспышке в его глазах, но другая часть проливала слезы чистейшего горя. Я хотела провести оставшуюся часть моей жизни любя мужчину, который может быть чувствовал определенную степень привязанности ко мне — он не был того сорта мужчиной, кто мог бы заниматься любовью с женщиной не имея чувства своего рода привязанности — но я никогда не буду полностью владеть его сердцем.

— Dio, — сказал он, но это было более благоговейное высказывание, чем ругательство.

Я отвела взгляд. Чересчур тяжело было смотреть в его оживленные глаза.

Его пальцы повернули мой подбородок, заставляя меня посмотреть ему в лицо.

— Что это?

— Что что? — Я держалась за его плечи, мои ноги все еще были слишком шаткими, чтобы поддерживать меня.

С легким вскриком раздражения он подхватил меня и понес к кровати. Я подавила уже другой миг изумления, что он смог поднять меня, даже не закряхтев.

— Что это ты скрываешь?

Его разум исследовал мой, стремясь проникнуть в его глубины. Так же как он сделал раньше, я закрыла маленькую секретную часть меня, часть, признающую мою любовь. Несмотря на желание прокричать об этом с балкона, рассказать всем кого я знала, что я была безумно, как сумасшедшая, телом и душой влюблена в него, я знала, что это только принесет больше горя.

— У каждого есть секреты, — сказала я, пересказывая то, что он сказал мне раньше.

Ты — моя Возлюбленная. У тебя не должно быть секретов от меня. Он последовал за мной, опускаясь на кровать, его тело склонилось надо мной, так как он продолжал вглядываться в мои глаза.

— Ты и я оба знаем, что мы не идеальная пара, — сказала я, мягко проталкиваясь в его ум. Он быстро установил защиту на некоторую часть себя. Видишь? Есть часть тебя, которой ты не хочешь делиться.

Ты не жила жизнью, что была у меня, медленно ответил он. У тебя была безупречная жизнь. Твоя душа не запятнана, как моя.

Я в удивлении уставилась на него, неспособная удержать и не коснуться его. Я потерла большим пальцем легкие крошечные морщинки между его гладкими шоколадными бровями, пока они не расслабились.

— Что ты сделал, чтобы запятнать свою душу?

Его голова резко опустилась, он заявил на меня права в другом, скручивающим пальцы ног, поцелуе, его тело накрыло мое. Его язык был так же сладок как всегда, танцуя по моему рту, позволяя мне отвечать тем же в течении нескольких мгновений, прежде чем снова вернуть контроль. Кристоффу, отметила я для самой себя, нравилось быть агрессивным. И я на самом деле не возражала против этого, хотя предполагала, что должна буду показать ему радости быть принимающей стороной.

События прошлого только то, что давно ушло. Они теперь не имеют значения.

Я подумала, но не поделилась с ним, что они должны быть важными или он бы не чувствовал себя вынужденным держать их в секрете.

Что действительно имеет значение, это факт, что я взял слишком много твоей крови. Ты должна была остановить меня.

Я рассмеялась у него в голове, пока крошечная часть моего сердца разрывалась.

— Я не думаю, что что-нибудь смогло остановить любого из нас, за исключением ядерного взрыва и откровенно, я сомневаюсь, что даже он сделал бы это.

— Тем не менее, ты должна отдохнуть, — сказал он, подворачивая под меня одеяло. Он выключил свет и скользнул на кровать рядом со мной. — Ты должна съесть дополнительную еду утром. Тебе необходимо восполнить кровь, что я взял у тебя.

— Последняя вещь в мире, в которой я нуждаюсь — это дополнительная еда. Ты суетишься из-за ничего — я чувствую себя прекрасно. Ты тот, кто должен больше есть. Ты все еще кожа да кости.

Он ничего не сказал, но перекатившись на свою сторону, перетянул меня лицом к лицу с собой и забросил на меня ногу в защищающей манере, что оставило меня тающей как большая лужа желе.

Я была объята коконом тепла, тем, что пах слегка острым, сладким запахом Кристоффа и томительным земным ароматом наших недавних действий.

Я почувствовала изменение в нем. Он принял меня в свою жизнь, признавая, что мы были тесно связаны. Я не чувствовала какого-нибудь возмущения по этому поводу, просто признание того, чем мы оба были и его согласие с фактом, что теперь у него была я, думающая так же как и он. Я знала, что должна была быть благодарна за это, счастлива, что он больше не боролся с истиной, что мы были вместе, но то небольшое темное скрытое пятно внутри него, съело мое удовольствие.

То, что он скрывал истинную глубину чувств к его покойной любимой, говорило больше о его соображениях обо мне. То, что он так сильно держался за это, не обещало ничего хорошего в будущем.

Глава 7

— Я тут подумала.

Легкий храп взъерошил мои волосы.

— Кристофф. — Я пихнула его в грудь. Он перекатился на спину, издав слабое хрюканье, незамедлительно последовавшее за другим коротким храпом.

— Кристофф! — Я щелкнула небольшой прикроватной лампой, уперлась на локоть, и подталкивала его в бок до тех пор, пока один из его глаз не приоткрылся.

— Хмм?

— Ты храпишь.

Он сонно заморгал на меня.

— Чо?

— Вампиры не должны храпеть. Все знают это. — Я положила руку на его грудь, легкая дрожь счастья пронеслась внутри меня от его близости. — Ты спишь?

Он теперь полностью проснулся, и одуревший взгляд ушел, сменившись небольшой хмуростью.

— Что это за вопрос? Ты просто сказала, что я храплю.

— Это был вежливый вопрос, предназначенный дать тебе время проснуться, так чтобы ты мог связно говорить.

Его хмурость превратилась в подозрительный сердитый взгляд.

— Ты одна из тех женщин, которые любят поговорить после секса, не так ли?

— Все женщины любят поговорить после секса. Это укрепляет ощущение близости и позволяет чувствовать, что наши партнеры, зачастую печально известные их «трах, бам, спасибо мадам» политикой, интересуются более чем просто физическим удовлетво…Эй! Прекрати опять засыпать; это важно!

— Нет ничего более важного для мужчины после секса, чем получить восемь или девять часов непрерывного сна, — сказал он, закрывая глаза.

— Ты же вампир, — почувствовала я обязанной указать. — Ты не обычный мужчина.

— Я мужского пола. Применяется тот же самый принцип, — настоял он, его глаза отказывались открываться.

— О, действительно. — Я на мгновение задумалась, затем отпихнула одеяло, взяв, его теперь расслабленный член, в свои руки.

Его глаза попытались открыться.

— Ага! — Сказала я, отталкивая в сторону одну из его ног, так чтобы я могла встать на колени между ними. — Я это знала.

Интерес сопровождался раздражением в его прекрасных бирюзовых глазах.

— Черт возьми, женщина, я может быть и бессмертен, но есть предел моим возможностям. Я не инкуб[16], который может удовлетворить все твои похотливые желания…А-а-а-а.

Я улыбнулась манере, в какой его глаза закатились обратно на его голове, когда склонилась вниз и взяла самый кончик его члена в рот. Я позволила языку обмахнуть вокруг нижнюю часть головки, прежде чем взглянуть вверх.

— Теперь, когда я привлекла твое внимание…

Его голова вскинулась оттуда, где она отклонялась на подушку.

— Ты остановилась?

— Я просто хотела достаточно разбудить тебя для разговора, — сказала я, оставляя руку на его бедрах.

Он впился в меня взглядом.

— Есть слово для того что ты сделала, знаешь ли, и оно не очень хорошее.

— Я не говорила, что не собираюсь закончить; я просто хотела прежде поговорить с тобой, что и делаю, потому, что со скоростью, с которой ты резко упал спящим недавно, судя по всему, ты не собираешься пожелать говорить, когда я закончу с тобой.

Я видела, что он хотел возразить этому пункту, но знал, что у него не было основания, чтобы настоять на своем. Нехотя он сказал: — Что настолько важное остановило тебя?

— На самом деле, две вещи, — сказала я, постукивая пальцами одной руки по его бедру. — Во-первых, кое-что беспокоит меня некоторое время, но я не могу сказать почему. Элли ставила особый акцент на том факте, что Кристиан не собирается позволить отпустить Маттиаса и Кристьяну, и, однако, она нашла способ сказать, где они находятся.

Он фыркнул и шлепнулся назад на подушки, его глаза снова закрылись.

— Я не вижу ничего запутывающего в этом. Кристиан сделал свою позицию совершенно ясной.

— Ясно, что он не собирается отпустить двоих жнецов?

Медленная хмурость сморщил точку между его шелковистыми коричневыми бровями.

— Нет. Прояснил, что его руки связаны, но он вполне ожидает, что мы используем собственные ресурсы для достижения цели.

Я с минуту таращилась на него. Он открыл глаза достаточно, чтобы указать сначала на свой член и потом на меня критическим взглядом.

— Ты не собираешься продолжить?

— Нет, пока я нахожусь в совершенном изумлении. Ты пытаешься сказать мне, что Кристиан…что, он ментально говорил с тобой? Говорил тебе идти напролом и забрать Маттиаса и Кристьяну?

— У нас нет такого вида ментальной связи.

— Тогда как…?

— Это было ясно, что не досказанное им, было, что он хотел, чтобы мы так и сделали.

— Это вовсе не было ясно для меня. Я думала, что Элли сказала мне вырвать их, а не Кристиан.

Он проворчал и, пожалуй, с надеждой взглянул на свои половые органы.

Я ласкала его член, все еще отвлеченная этим новым ходом мыслей.

— ОК, я приму, что Кристиан хотел, чтобы мы взяли Маттиаса и вытащили его отсюда. И, по-видимому, потом отправились в Исландию и сделали то же самое для Кристьяны, что ж прекрасно, потому что я должна, так или иначе отправится туда за Ульфуром. Но почему Кристиан хочет этого? Он сам сказал, что если я не буду Зорей, то буду не в состоянии выкачать из Братства информацию об Алеке.

Кристофф на мгновение замолчал.

— Среди Темных есть предатель, кто-то работающий на совет, кто предает наши интересы жнецам. Мы знаем об этом год. Кристиан, несомненно, ожидает от нас раскрыть кто этот крот, в процессе поиска местонахождения Алека.

— Ты думаешь эти две вещи связаны? — Спросила я, нежно поглаживая его бедра.

— Возможно, — признал Кристофф, его глаза потемнели. — Хотя, как ты указала совету, это необязательно был Темный, кто подставил меня. Но они без сомнения верят, что это один и тот же человек.

— Так мы забираем Маттиаса и Кристьяну, и что? Используем их как некий бартер за Алекса?

— Такая мысль проходила мне на ум, — сказал Кристофф, его дыхание ускорилось, когда я мягко проползла ногтями по его бедрам. — Тут действительно нет другого применения для этих двоих.

— О, я не знаю. Маттиас может знать что-то. Если ничего еще, я могу разыграть карту жены. Это, кажется, содержит много смысла для него.

Тело Кристоффа напряглось. Он долго впивался в меня взглядом.

— Ты не его жена.

Я вздохнула.

— Мы прошли через это той ночью в Исландии. Чтобы получить в распоряжение силы Зори, я должна быть замужем за ризничим. Маттиас — ризничий. У меня есть сила. Поэтому наш брак, тот, что между тобой и мной, такой как есть, очевидно, незаконен.

Его челюсть коробило с минуту.

— Верь мне, я в действительности хочу этого не больше чем ты, но очевидно Маттиас возлагает большое значение на целостность брака, поэтому мы вполне можем использовать это в наших интересах.

Он заскрежетал зубами. Его руки зажали простыни в кулаки.

— О, прекрати вести себя как большой, страшный, острозубый, ревнивый ребенок и начинай обдумывать план побега.

— Я не ревнивый, — прорычал он, его глаза засветились изнутри. Он подхватил меня за бедра и поднял вверх, пока мои груди не столкнулись с его лицом. Он взял один сосок в рот и порхнул языком по его верхушке. И он не твой муж.

Я сжала его плечи, все мое тело внезапно превратилось в одну гигантскую эрогенную зону. Моя ошибка. Не хотел бы ты…О, да.

Его руки скользнули вниз по моим бедрам, вокруг моего зада и вниз в глубины, в которых он так недавно измерил глубину. Я сопротивлялась его рукам, отчаянно пытаясь удержать мои мысли.

Не борись со своей страстью. Прими ее, не отрицай ее, пробормотал он в моей голове.

Я не помогу этому. Я знаю, чем это закончится — большим умо-уносящим невероятным сексом и с данной мне сменой часовых поясов и твоей настойчивостью, так как ты такой же, как и другие самцы, мы впоследствии свалимся спящими. Мы должны придумать план, Кристофф. Мы должны придумать способ выйти отсюда.

Его рот был жарким и влажным, когда он пролизал дорожку к моей другой груди. Я обвила свои пальцы его волосами, покусывала его шею, присасывалась к мочке уха, мой разум отказался бороться, когда его желание взбаламутилось внутри меня, поднимаясь вверх.

У меня есть план, ответил он, открывая свой разум для меня. Я нежно прикусила связку на его шее, чувству, которое управляли мной — управляло им — почти не было предела.

Я соскользнула обратно по его телу, процеловывая дорожку вниз по его животу. Его мускулы сильно сократились, когда я сдвинулась книзу, тихие легкие стоны удовольствия заполнили мою голову. Я приостановилась на мгновение, когда добралась до его члена, улыбаясь про себя ощущениям, которыми он поделился.

Твой план включает минет. Я предполагала, у нас должен быть план побега отсюда с Маттиасом, поиск Кристьяны и спасение Ульфура.

Сначала минет, потом побег, ответил он, нотка надежды держалась позади его разума.

Я рассмеялась над ним, опуская голову вниз, чтобы взять его в рот. Я сделаю попытку, но я не знаю, насколько я хороша в этом.

Его тело на мгновение напряглось, каждый мускул затвердел, как сталь и потом внезапно я была поднята вверх над ним, мои колени охватили его бедра, его член готовился проникнуть в меня.

Ты хороша.

Кристофф, подожди! Завопила я, отчаянно пытаясь увильнуть своими бедрами подальше от экстаза, что я знала, стоял за единственным отдаленным толчком.

Голод ворвался в бытие горячим и глубоким в нем, поднимаясь пока не стал угрожать избавиться от тонкого обрывка контроля удерживающего его.

Я не буду пить из тебя, сказал он, с ноткой отчаяния бросающейся в глаза в его мыслях.

Нет, это не то. Я большая девочка; у меня есть много крови — добро пожаловать для этого.

Тогда почему во имя святых ты останавливаешь меня, когда я знаю, ты хочешь этого так же сильно, как и я?

Я почти рыдала, столь отчаянным было ощущение завершения, которое я знал, ожидало меня.

— План! Мы не можем ждать до утра, рассчитывая, что делать. Мы должны сделать что-то этой ночью, пока люди спят.

Он прорычал мысленные ругательства, потом представил во мне образы нас спускающихся вниз из окна второго этажа с Маттиасом, охранников отвлеченных Магдой и Реймондом, нас использующих деньги которые, как предполагалось, он украл, чтобы нанять самолет и забрать нас в Калифорнию.

— Нет, мы должны добраться сначала до Кристьяны и Ульфура. Мы должны побывать в Исландии.

Образ изменился, добавив фьорды.

— А что насчет Магды и Реймонда? Я не могу оставить их здесь самих по себе перед Кристианом и Себастьяном…

Наспех, он запихал Магду и Рея перед фьордами.

— Что о…

С бессловесным ревом он опустил меня вниз. Все мои протесты тотчас же исчезли, так как я знала, они будут. Каждая фибра моего тела была сосредоточена на его удовольствии, моих собственных движениях при этом, когда он убедил меня ускориться.

Он сидя приподнялся, и зубы сверкнули на секунду, прежде чем проникли в кожу моего плеча, моя кровь потекла вниз по его горлу как сладчайший нектар, впитываясь в томимые жаждой клетки, которые слишком долго были изморены голодом. Мои пальцы сжались на плотных мускулах его спины, когда объединенное ощущение его и моей кульминации послало мою душу в полет.

Это заняло у меня долгое, долгое время, продрейфовать назад вниз в свое тело, но я сделала это с эхом мысли Кристоффа прозвеневшей в моей голове.

Моя жена не его.

— Мужской высотный клуб?

— Хмм? — Я остановилась, когда проходила мимо Магды сидящей в центральном ряду от прохода в самолете. Реймонд был рядом с ней, крепко спящий, его голова соскользнула на бок, а наушники выданные авиакомпанией все еще занимали уши, его рот приоткрылся, когда он захрапел. Магда подвернула салфетку под его подбородок.

— Он слюнявый, — мягко сказала она, нежно улыбаясь ему.

— Если это наихудший из его грехов, ты не можешь сильно жаловаться на это, — сказала я, занимая пустое сиденье рядом с ней. Кристофф, был позади меня, в следующей за нашими местами задней секции в зоне первого класса. Я была благодарна, что полет из Австрии во Франкфурт был только наполовину занят, это означало, что было больше чем обычно свободного пространства в самолете.

— Безусловно. Как твоя спящая красавица?

— Полностью под кайфом, слава Господи. Я думала, Кристофф собирается поколотить Маттиаса, если он попытался бы поцеловать меня еще раз. Я не знаю, почему нахождение под световой связью сделало его таким влюбчивым, но, по крайней мере, это лучше чем сопротивляющимся.

— Намного лучше, чем это звучит. И я спросила тебя, присоединилась ли ты к мужскому высотному клубу, не то чтобы это вообще реально мое дело, хотя я всегда хотела попробовать это. Но эти туалеты так чертовски малы.

— О, это. — Легкий румянец согрел мои щеки. — Нет, мы не делали этого. Кристофф был голоден и собирался подождать до приземления самолета, прежде чем поесть, но я посчитала, это сэкономит нам время.

— Угу. Так это объясняет губную помаду по всему его подбородку и шее?

Мои румянец преодолел несколько ступеней.

Магда рассмеялась и подарила моей руке дружеское пожатие.

— Я просто дразнила тебя, глупая.

— Знаю. Это просто то, что кормежка Кристоффа…ладно, иногда нас немного заносит. Но можешь мне поверить, что туалеты в самолете, фактически, слишком малы, чтобы сделать что-нибудь кроме небольших обжиманий.

Она покачала головой.

— Иногда меня несколько сбивает, что он вампир. Реальный вампир. И он может существовать, только если пьет твою кровь?

— Таков сюжет. И учитывая его внешний вид в Вене, я не могу отрицать этого.

— Он довольно потрепанно выглядел. Кажется, он чувствует себя теперь намного лучше.

— Я тоже так думаю. — Я сопротивлялась импульсу оглянуться туда, где он сидел. Я получала огромное удовольствие, просто глазея на него, еще раз удивляясь странному изгибу судьбы, что приземлила самого красивого мужчину, которого я когда-либо встречала прямиком в мою жизнь. Он поймал меня разглядывающую его, когда задремал как раз час назад.

Что случилось? Спросил он, садясь и быстро оглядываясь в поисках любой надвигающейся угрозы.

Ничего не случилось.

Тогда почему ты уставилась на меня?

Может быть, мне нравится смотреть на тебя.

Он стрельнул в меня взглядом наполненным сомнением.

С другой стороны от меня, с лицом, приложенным к самолетному окну, храпел Маттиас. Я удостоверилась, что он все еще спит, прежде чем повернутся к Кристоффу. О, кончай уже. В отличие от вампиров в историях, у тебя есть отражение, так что я знаю ты видел себя в зеркале, не упоминая того что ты прожил добрых пятьсот или около того лет. Конечно, ты заметил, что женщины обалдевают от тебя?

У меня никогда с ними не было проблем, нет, сказал он, мысленно пожав плечами. Но ты придаешь слишком большое значение внешности. Кое в чем полагаю, у меня есть причина прежде указать на тебя.

Это была ссылка на мой внешний вид. И даже не думай начинать это снова — я готова признать что ты, возможно, отличаешься от большинства мужчин и не возражаешь против женщины, обладающей обильными боковыми атрибутами, а не страдающей анорексией, но мы говорим не обо мне. Ты действительно очень красивый мужчина, Кристофф. Более чем красивый — упасть не встать какой великолепный. Что ты думаешь об этом?

Он еще раз ментально пожал плечами. Что ты ожидаешь, я подумаю об этом? Я мало что могу сделать, что бы изменить то как я выгляжу.

Ради Бога, мужчина! Я шлепнула его по руке. Я говорю тебе, что думаю ты адски сексуален! Что ты заставляешь течь слюну из моего рта, только от взгляда на тебя! Что ты не только запускаешь мой мотор — ты увеличиваешь его обороты, когда…когда…о, я не знаю какой-нибудь автомобильной аналогии! Ты просто заставляешь меня хотеть набросится на тебя!

Я уже знал это, ответил он со сводящей с ума рациональностью. Я чувствую твое возбуждение так же, как ты чувствуешь мое.

Черт! Завопила я в нем.

У него хватило нахальства выглядеть удивленным. Я не умаляю, так или иначе, твою физическую привлекательность для меня, Пия. Мне нравится знать, что ты так же рада моему телу как я твоему.

— О, ты невозможен в этом рассудительном настроении, — пробормотала я, вставая и переступая через его ноги.

Он схватил меня за руку и потянул вниз на свои колени, его глаза сверкали глубоким светом, от которого мое тело покалывало от ожидания. Я думаю, ты просто недооцениваешь, насколько привлекательной я тебя нахожу, сказал он, обводя большим пальцем линию моего подбородка.

Легкая дрожь пошла вниз по моей спине. Я наклонилась вперед, пока мой рот не был в миллиметре от его. Я хочу любовное прозвище.

Его глаза расширились. Любовное прозвище?

Да. У Элли есть несколько, предназначенных для Кристиана, хотя все они, кажется, нацелены больше вызывать у него раздражение, чем быть ласкательными именами. Даже этот несносный Себастьян сказал, что его Возлюбленная называет его маленькой капусткой.

Кристофф скривился. Его дыхание согрело мой рот, когда я нежно — о, так нежно — скользнула своими губами по его.

Я хочу что-то вроде этого для тебя. Какие-то обычные как — «милый», «сладкий» и нечто подобное — не кажутся подходящими. Так дай мне что-то, как я могла бы называть тебя.

Кристофф — не подходит?

Прозвище. Я хочу прозвище.

У меня уже есть одно. Алек иногда называет меня — Крис.

Я прикусила его нижнюю губу.

Он застонал у меня в уме, сдвигая меня немного на своих коленях. Так как мы были в последнем ряду нашей секции самолета, мало людей возвращаясь, увидели бы меня сидящую на его коленях. Несмотря на это, я не хотела начинать чего-то, что мы не смогли бы продолжить, поэтому не рассматривала причину, почему он чуточку сместил меня вниз по своим ногам.

Малыш? Спросила я.

Это термин едва ли подходит для мужчины.

Хмм. Тыковка?

Одна соболиная бровь поднялась. Я поцеловала ее.

ОК, тогда ты предложи имя. Что насчет чего-то немецкого?

Немецкий не тот язык, что сам по себе легко пригоден для любовных имен.

Тогда итальянский?

Он задумался на мгновение. Есть — caro.

Это вроде чего? «Дорогой»?

Да.

Что еще?

Он выглядел задумчивым. Я не знаю. Мне обычно не требуется искать ласкательные имена для мужчин.

Хорошо, как на счет того, если мы сделаем это таким способом — если бы ты собирался назвать меня как-то, чтобы это было?

Возлюбленная.

Что-то немного более значимое, чем это.

Жар замерцал в его глазах. Нет ничего более значимого для Темного, чем это.

Я поцеловала уголок его рта. Это был только легкий поцелуй, но его было достаточно, чтобы выпустить дремавший в нем огонь. Если бы я была обыкновенной, человеческой женщиной… как бы ты назвал меня тогда?

Tesorina mia.

Что означает?

Мое маленькое сокровище.

Сокровище, хмм? А есть мужская версия?

Tesoro.

Я прокрутила это несколько раз в моем мозгу. Это довольно приятно. Ничего еще?

Он заколебался на мгновение. Amore.

А-а. Мой пристальный взгляд упал на его рот. Я не нуждалась в переводе этого слова. Соблазненная, как бы я использовала его, не желая ставить его в положение, чтобы он признал, что мои растущие эмоции были более или менее односторонними. Итак, это — tesoro.

Я слезла с его колен и направилась посетить туалет, мое тело пылало для него, пока мой разум вопил во мне, желая чего-то, что он не мог дать.

— Пия?

Голос Магды прервал мой спуск по переулкам воспоминаний.

— Да?

— Ты не услышала речь сказанную мной, не так ли? Ты выглядела, как будто была на расстоянии в миллион миль.

— Извини. Я просто задавалась вопросом, собирается ли эта небольшая прогулка в Германию, дать нам ускользнуть от вампиров.

Взгляд, который она послал мне, был отчасти раздраженным, отчасти заботливым.

— Это именно то, о чем я спрашивала тебя.

— Вы не должны были ехать… — начала я говорить, еще раз ощущая вину, что их отпуск превратился в изнуряющую череду прыжков по миру.

— О, ш-ш-ш, у нас это было прошлым вечером. Так как Маттиас теперь твой любимый щенок, с акцентом на «щенок», тогда я полагаю, мы двинемся потом в Исландию.

— Да. Кроме того я думаю Кристофф может захотеть чтобы вы ребята, действовали как приманка.

— Приманка? О, чтобы увести вампов с вашего следа?

— Точно. Хотя они должны знать, что мы направимся в Исландию. Возможно, мы должны поговорить с Кристоффом. Я в самом деле не запомнила все, что он сказал. Я была вроде как занята, сверкая светом на Маттиаса.

— Мы позволим Рею отлично подрыхнуть, — сказала Магда, поднимаясь на ноги. — Давай побеседуем с человеком.

— Звучит здорово. Это даст мне шанс испытать новое ласкательное имя, которое у меня есть для него.

— Ты нашла одно?

— Да. Оно итальянское, — слегка самодовольно сказала я. — Я еще не пользовалась им, но это было бы хорошей возможностью посмотреть, как оно ощущается.

— Итальянское! Как экзотично. У меня должно быть что-то вроде этого для Рея.

Я подтолкнула ее локтем.

— Ты — латиноамериканка, глупая! Конечно же, есть множество испанских любовных прозвищ.

— Вот еще. Испанский, даже близко не такой экзотический, как итальянский. ОК, давай. Позволь услышать эту величайшую ласку.

— Мы пришли поговорить о стратегии…ээ…Кристофф. — Мое высказывание неубедительно стихло, когда он опустил журнал, который читал, так чтобы я смогла переползти через его ноги на свое сиденье.

Магда села на ручку сиденья напротив него, покачав головой.

— Трусиха.

Мои плечи опустились.

Кристофф подарил мне странный взгляд.

— За что это тебя обвинили в трусости?

— Это из-за ласкательного имени, которое ты дал мне. Хорошо, не ты дал мне, но дал, чтобы использовать для тебя. Я не могу сделать этого. Оно просто не ощущается правильным.

— А, — сказал он, несомненно, ни сколько не обеспокоенный.

— Может быть, мы могли бы отказаться экзотики и придерживаться чего-то более удобного, — предложила Магда. — Вы не пробовали обычное старое «сладкий»?

Мы обе посмотрели на Кристоффа. Он закатил глаза.

— Нет, — сказала я, в то же самое время, когда Магда покачала головой.

— Согласна. Он не того типа «сладкий». Как насчет…Она постучала пальцем по подбородку. — Ангел?

— Определенно нет, — сказал Кристофф, возвращаясь к журналу.

— Он в действительности не «ангельского» типа, тоже, — признала я.

— У тебя должно быть что-то. Посмотрим… «сладкий горошек».

— Христос, нет, — сказал Кристофф.

— Тихо, ты, — сказала я концентрируясь. — «Сахарный пирожок»?

Он вздрогнул.

— Я полагаю «уютный кролик» отклоняется, — сказала Магда глубокомысленно. — «Сахарные губки»?

— Охх, пожалуй, неплохо…

Кристофф нацелил на меня пристальный взгляд.

— Даже не думай об этом.

— Кайфоломщик, — пробормотала я, щелкнув в раздражении по его журналу. Он только хрюкнул и снова погрузился в себя.

— «Медвежонок Пух»? У меня был приятель, которого я привыкла называть маленьким медвежонком Пухом. Он был мечтой, — сказала Магда, счастливо вдыхая от воспоминания. — Потом он встретил массажистку, и последнее что я слышала, они имеют пятерых детей и по-настоящему счастливы. О! Я знаю! «Аховский петушок»[17]!

Я посмотрела на Кристоффа и захихикала. Он впился взглядом в журнал.

— Я так не думаю, Магда, но спасибо за предложение. Я просто должна найти что-нибудь еще.

— «Леденец»?

— Не-е-е-т, — медленно сказала я, с сожалением отвергая имя.

— «Сладкие щечки»?

Сделаешь и будешь жить, сожалея об этом.

Я умирала от смеха.

— Проехали. Но я считаю, что придумала кое-что.

— Придумала? Что? — Спросила она.

Я хочу знать? Одновременно спросил Кристофф.

— Я думаю, что придержу немного это высказывание для озвучания, — сказала я Магде с улыбкой.

Ты узнаешь довольно скоро, Бу[18].

Он глянул на меня, с самым странным выражением на лице. Бу?

Магда усмехнулась мне в ответ.

— Я вполне понимаю. Теперь об Исландии.

Я думаю, оно подходит. Ты испугал меня глупый, когда я увидела тебя в первый раз. Хорошо, не в первый раз, но прямо после этого. Ты знаешь, когда пытался задушить меня.

Пия, если бы я хотел задушить тебя, ты была бы мертва, ответил он, выглядя немного смущенным.

Что случилось? Тебе не нравится «Бу»? Я думала, это вроде бы хорошо звучит. Коротко и живо, но не слишком приторно или по-другому смущающее.

Нет, это не слишком смущает, нерешительно сказал он. Я смогла почувствовать, как он что-то заслонил от меня.

Что же тогда? Если ты не хочешь чтобы я использовала его, я просто найду что-нибудь еще…

Я содрогаюсь думая, до чего ты еще дойдешь. Если ты чувствуешь потребность использовать прозвище для меня и отказываешься воспользоваться Крисом, тогда полагаю что смогу жить с Бу.

— Пия сказала, что ты мог бы пожелать, чтобы Рей и я отправились куда-нибудь еще.

Но тебе оно не нравится?

— Да. Андреас и Ровен будут ждать, что мы попытаемся смотаться от них, но они будут так же ожидать, что мы направимся в Италию, как можно скорее.

— Почему это? — Спросила я.

— В Риме есть группа жнецов.

— Ясно.

Кристофф?

Нежелание наполнило мой разум. Я думаю должен сказать тебе. Прежде чем я был изменен, моя мать называла меня Barchen. Это на немецком — «медвежонок». Твое имя напомнило мне об этом.

Я засмеялась. Я никогда не буду заворачивать свой язык на немецких словах, так что мне подходит Бу. Кроме того оно соответствует действительности. Ты можешь быть очень жутким, когда пожелаешь.

— Мы отправимся в Рим, пока вы ребята поедете в Исландию, подобрать другого жнеца и Ульфура — дружелюбного призрака, — сказала Магда. — Я скажу Рею, когда он проснется. Он всегда хотел поехать в Рим.

Я улыбнулась воспоминаниям о веселом молодом человеке, красивом и суровом, одетом в платье более чем столетней давности, поднявшемся в моем разуме.

— Если его чертова лошадь попытается снова съесть мою куртку, то получит адскую расплату, — сказал Кристофф, переворачивая страницу в журнале.

— Мне как будто нравилась его лошадь…О, Рей проснулся. Пойду, расскажу ему хорошие новости.

Она заковыляла прочь, когда Кристофф издал ментальный вздох. Только вы двое рассматриваете необходимость создания ложных следов, чтобы скинуть Темных, в тоже время, спасая столетнего призрака и кровавого жнеца, как «хорошие новости».

Глава 8

— Напомни мне… — я ударилась об пол с резким толчком, ошеломленная на мгновение, несмотря на мягкие многословные уверения Кристоффа, что он предотвратит падение. Даже с этим у меня заняло с минуту, прежде чем я почувствовала возвращение моего остроумия. — Напомни мне в следующий раз воспользоваться самолетом вместо портала.

Руки схватили мои, потянув меня на ноги. Я прислонилась к теплому, твердому телу положив руки, и вдыхая его восхитительный запах.

— Ты захотела использовать портал. — Прогрохотал голос Кристоффа в глубине его груди. Я позволила вздох истинного счастья и заставила себя отступить от него, как раз вовремя, чтобы увидеть тело, внезапно появившееся из воздушного пространства, крутящееся в нем как кошка, и также ударившееся об пол.

— Да, знаю. Я думала, так будет быстрее и легче добраться из Германии сюда, но передумала. Ой. — Я потерла свой зад, когда глазела на тело на полу рядом с нами.

— Держи свет наготове, — предупредил Кристофф, когда выпустив меня, схватил Маттиаса за шиворот.

Я кивнула, собирая еще одну маленькую горсточку света. Кристофф предупредил меня, что путешествие через портал может снять эффект светового связывания с Маттиаса.

— Просто еще одна причина воспользоваться самолетом.

Маттиас с минуту тряс головой, глядя искоса, пока его глаза не сфокусировались на мне.

— Жена! — Сказал он.

Это все что мне нужно было услышать. Я бросила свет в его голову, наблюдая с некоторым изумлением, как он сам собой обернулся вокруг него, медленно рассеиваясь в ничто.

Хмурый взгляд, что Маттиас надел, наблюдая за мной, растаял в счастливую ухмылку.

— Пия — пух!

— Тьфу. Я надеялась, он забыл это. Маттиас мы в Исландии. Я хочу, чтобы ты делал точно так, как скажет Кристофф.

— Я люблю Исландию! — Закричал он в восхищении. — Я люблю Пию! Я люблю Кристоффа!

— Если он попытается снова обнять меня, я намерен…

Кристофф не добрался до конца своей угрозы Маттиасу, который будучи таким же большим как Кристоф, закричав: — Время обниматься! — Схватил нас обоих в медвежьи объятья.

— Ты должен просто говорить словами, не так ли? — Сказала я, освобождая себя из хватки Маттиаса. — Маттиас, вспомни, что я говорила прежде о неуместной демонстрации привязанности?

Маттиас выпустил Кристоффа с печальным взглядом на лице.

— Я не должен больше целовать тебя, потому что Кристоффу это не нравится.

— Правильно. И? — Подсказала я.

— И я не могу облизать тебя, когда он смотрит, потому что это заставит тебя испытывать неловкость.

Кристофф воззрился на меня.

— Нет, — поспешно сказала я. — Ты не можешь облизывать меня в любое время, потому что это неправильно.

Он вздохнул.

— Я не могу облизать сладкую, восхитительную Пию, потому что это неправильно. Что насчет него? — Он указал на Кристоффа.

— Он может облизать меня, если хочет. Но это, ни к селу, ни к городу.

— Могу я облизать ее?

Он глянул поверх моего плеча туда, где служащая портальной компании, которой мы воспользовались для перемещения из Берлина в Рейкьявик, стояла, ожидая нас.

— Судя по выражению ее лица, я не думаю, что она наслаждалась бы этим, нет.

— Я хочу кого-нибудь облизать, — жалостливо сказал он.

— Знаю, что хочешь, — сказала я, беря его за руку и двигая к двери. — Я добуду для тебя рожок мороженного или щенка или что-то для облизывания попозже. Прямо сейчас мы должны действовать, прежде чем некие вампиры вычислят, что мы не с Магдой и Реймондом.

— Они должны последовать за ними до Рима, прежде чем поймут, что мы не с ними, — сказал Кристофф, в виде заверения, когда мы покинули крошечный офис, что служил порталом в Рейкьявик. — Ты можешь прекратить волноваться, Пия. Я знаю образ мыслей моего брата.

— Я надеюсь лишь на это. Хотя, не собираюсь снова недооценивать его. Не после того как он ждал нас во Франкфурте. Мы едва устроились на том поезде на Берлин. Ты уверен, что он не читает твои мысли, чтобы знать, что мы будем делать?

— Уверен. У нас нет ответной связи вроде этой.

— Хмм. Как твой нос?

Плечо Кристоффа дернулось. Я взяла его за руку, еще раз наслаждаясь ощущением его пальцев обвившихся вокруг моих.

— Я говорил тебе, что он не был сломан. Андреас не пытался ранить меня, только остановить нас.

Маттиас шедший сзади нас по узкому тротуару, подтолкнул меня сзади в плечо. Я проигнорировала его.

— Я не тревожусь. Я думаю, что было довольно-таки коварно для него стукнуть тебя по носу, только потому, что я немного поджарила пальцы его ног.

Маттиас снова подтолкнул меня, производя несчастный звук потерявшегося щенка. Рассердившись, я остановилась.

Он протянул руку.

— О, ради Бога…Прекрасно. — Я тоже взяла его за руку. Он просиял на меня. — Просто как ты знаешь, у меня такое чувство, будто мне три года и меня собираются сопроводить через дорогу.

Кристофф, который свирепо осмотрел меня и Маттиаса, надел знакомое мученическое выражение лица.

— Я не могу решить, предпочел ли бы я его, нормальным или этой человеческой версией щенка требующего постоянной ласки.

— Обниматься? — Спросил Маттиас.

— Нет! — Быстро сказала я, игнорируя взгляды, получаемые нами, когда мы брели через город к ближайшему агентству по прокату автомобилей. — Веди себя как следует, или ты должен будешь еще раз долго вздремнуть, как в самолете.

— Я буду вести себя как следует, — торжественно пообещал он.

Ты абсолютно уверена, что жнецы захотят его вернуть? Спросил Кристофф, когда мы вошли в место проката машин. Мы могли бы просто где-нибудь скинуть его и устроить наш побег.

Кристофф! Мы не можем сделать этого! Он как ребенок в этом состоянии, очень внушаемый и невежественный. Любой может воспользоваться им и заставить его совершить самые гнусные поступки, без него осознающего это. Они даже могут, заставить его бросится с вершины одного из фьордов.

Только если нам очень повезет.

Я подарила ему свирепый ментальный взгляд. Он фактически улыбнулся в моем разуме, теплым, щекочущим чувством, что оставило меня в ошеломленном молчании смотреть на него, когда мы устраивались в машине.

— Сначала Ульфур, — сказала я ему, как только он завладел ключами.

— Сначала жница, потом твой дух.

— Ульфур был оставлен в одиночестве, и это вероятно приелось при его интеллекте…

— А Темные охраняющие жницу могут быть приведены в боевую готовность в любой момент, когда мы поблизости.

Я сделала небольшую гримасу. У него была цель.

— Хорошо, но если Ульфур накричит на меня, потому что мы добрались до Кристьяны первой, я во всем обвиню тебя.

Пятнадцать минут спустя мы пробились из Рейкьявика к городку не далее чем в получасе езды, где как сказали люди из Братства, содержалась Кристьяна. Я определялась с помощью модуля GPS и мужчины, сидящего около меня, и решила, что пришло время узнать его получше.

Откуда ты знаешь термин «минет»?

— Поверните налево на следующем пересечении улиц, затем направо на шоссе.

Кристофф стрельнул в меня быстрым взглядом, прежде чем вернуть свой взор к дороге. Почему я не должен знать, что такое минет?

— Пия, Пия, Пия, — счастливо сказал Маттиас с заднего сиденья.

Я вздохнула.

— Время подремать, Маттиас! Ты устал. Очень устал. Засни, пока я не разбужу тебя.

— Хорошо. Я посплю. Ты разбудишь меня. Поцелуйчик?

Потому что ты родился в эпоху Ренессанса, не так ли?

— Я собираюсь устроить Магде ад за то, что она использовала это слово перед ним. Нет, тебе не нужен поцелуй на ночь. Засыпай.

Да. Кристофф улыбнулся. Это не значит, что у меня не было минета, прежде чем я встретил тебя.

Нет, конечно же, нет, ответила я, отталкивая отвратительное жало ревности при мысли о нем, так наслаждающимся с любой другой женщиной.

Улыбка усилилась.

Но это ужасно современный термин для тебя, чтобы рассуждать. Я думала, у тебя есть какое-то другое название существовавшее тогда? Что-то более пристойное и романтичное?

Мягкое: — Пия, Пия, Пия, — набирало высоту на заднем сиденье, где Маттиас, все еще крепко схваченный изменением сознания от связывания светом, лежал с закрытыми глазами. Я ощутила мгновенную острую боль вины, сохраняя на нем чары, но воспоминания о его враждебных наклонностях позволили мне отодвинуть беспокойство.

Хорошо, есть фраза которая, как я припоминаю, была в употреблении.

О, здорово. И какая?

Поцелуй блудницы.

Я стрельнула в него свирепым взглядом.

Его губы изогнулись чуточку больше. Почему ты захотела узнать?

Если мы собираемся провести оставшуюся часть наших жизней вместе, я считаю было хорошо, если бы мы узнали бы друг друга получше.

Все что я помню — это смерть, болезнь и уйма блох.

Я в раздражении откинулась на сиденье.

О, и одну исключительно талантливую проститутку в Риме. У нее был самый невероятный контроль мускулов. Ты не поверишь, что она могла сделать с яйцом в крутую.

Знаешь, готова поспорить, что могу догадаться.

Тишина заполнила машину, когда мы ехали сквозь ночь. Это было началом наступления темноты в Исландии во время ночей, после бесконечного летнего солнца, началом этой поездки в ранний закат. Я глядела в темноту, удивляясь, как сильно моя жизнь изменилась с тех пор, как я впервые побывала здесь.

Это выражение смертных — «пенни за твои мысли»?

О, давай, уже — ты может и бессмертный, но ты был рядом с нами в непосредственной близости достаточно долго, чтобы нахвататься фраз вроде «минета». Я не смогла удержаться, и немного не улыбнуться, при его попытке ментальной застенчивости.

Я гарантирую тебе, что любой мужчина независимо от того к какому виду он принадлежит, знает все разговорные выражения для орального секса. Некоторые из нас, однако, имеют мало общего со смертным миром.

Я скользнула по нему взглядом.

— Это должно быть делает все немного сложнее. Конечно, ты должен был взаимодействовать с людьми, чтобы поесть.

— Я редко питался от смертных. Они чересчур усложняют ситуацию.

Мое сердце как обычно, сжалось из-за косвенной ссылки на его покойную возлюбленную.

— Когда я это делал, я пытался сохранить контакт до минимума. Это было лучше для всеобщей пользы.

— Ты делал… ээ…делал…ты знаешь…у тебя был секс с каждым из кого ты пил? — Спросила я, приводя в движение ужасающий всплеск ревности, которой я сильно хотела притворится, что тут не было.

Его губы смягчились в легкий изгиб.

— Я говорил тебе раньше однажды, что питание у Темных — это сокровенный акт, это иногда вовлекает иные аспекты интимности. Что редко планируется, но иногда случается.

Черт его возьми. Я стиснула зубы, когда мы приблизились к городу, пытаясь справится с моей безрассудной нуждой, требующей узнать, сколько именно раз он уступал этому специфическому импульсу.

Ты ревнуешь, сказал он с налетом удивления.

Заткнись, пробормотала я, уставившись в темноту за окном. У меня тоже были бой-френды, знаешь ли.

Знаю.

Пораженная, я глядела на него.

Алек упомянул бы, если бы ты была девственницей.

Я широко распахнула рот от ужаса.

— Вы говорили с Алеком обо мне? О…сексе со мной?

— Он побудил к этому, — ответил он, ведя переговоры о въезде в город, кратко консультируясь с модулем GPS, прежде чем начать нужный поворот.

— Вы говорили обо мне? — Жар взмыл вверх от моей груди. Я почувствовала рискованную близость к слезам или нервному срыву. Только не могла решить к чему именно.

— Он сказал мне о том, что провел с тобой ночь. — Он мельком взглянул на меня, слегка нахмурившись, когда мы въехали на улицу заполненную людьми, текущими в ночные клубы. — Я не выспрашивал конкретики, если это то, что тебя беспокоит.

Я уловила эхо в его разуме.

— Ты не выспрашивал, не так ли? Но он рассказал тебе все. Все! О, мой Бог, он сказал тебе, что я настаивала на выключенном свете?

— Он сказал, что ты была очень скромна.

Я смогла почувствовать, как Кристофф отчаянно пытается отпихнуть назад в сторону мысли, чтобы я не смогла пробраться сквозь них, но я налетела на ментальные образы, которые заставили мою кожу гореть. — О, мой Бог! Он сказал тебе, что не делал…что мы не делали…О, мой Бог!

— Ты придаешь этому слишком большое значение. Алек и я всегда обсуждали женщин, хотя я не входил в детали, как делал он.

— О, действительно? И ты говорил ему все о тебе и Анжелике? — Слова сорвались с моего языка прежде, чем я смогла остановить себя, но пожалела о них в тот же момент, как услышала.

Челюсть Кристоффа напряглась. Он сохранял мрачный взор на людях толпящихся вокруг нас, когда медленно продвигался сквозь них.

— Нет.

Знакомый удар муки, когда я задумалась об Анжелике, болью пронзил мою грудь. Конечно, он не говорил с Алеком о ней. Она была особенной. Она была женщиной, которую он избрал, чтобы провести свою жизнь с ней, а не той, которую толкнули к нему обстоятельства и судьба.

Неблагоразумные и нежелательные слезы укололи мои глаза изнутри.

— Ты говорил ему о нас?

— Нет. — Он стрельнул в меня другим быстрым взглядом. — Это заставило бы тебя чувствовать себя несколько лучше, зная, что я был рад, когда он сказал мне, что не занимался с тобой ни чем иным кроме орального секса?

— Это так? — Спросила я, глядя на него, несмотря на мое смущение. — В самом деле? Почему?

Он кивнул, с легким огорченным выражением на лице.

— Мне говорили в прошлом, что я могу быть чрезмерным собственником, когда заинтересован в женщине. Ты выразила свое предпочтение Алеку, и я принял это, но тем ни менее не могу предать, как радовался, что он не овладел тобой полностью.

Я не совсем понимала, что сказать на это, кроме как признать собственное маленькое зернышко счастья, что он тоже мог быть ревнивым.

— Собственником, хмм?

Уголки его губ опустились, а глаза уставились на улицу перед нами.

— Это не безызвестно для Темных.

— Учитывая, что я видела, — сказала я, думая о вампирах, которых я встречала, — я сказала бы это точное выражение. Должна признать, что мне вроде это нравиться.

Одна из его прекрасных соболиных бровей поднялась.

— Я считал женщинам не нравиться собственничество.

— Немного его может быть приятно, — сказала я, слегка улыбнувшись про себя. — Слишком много несносно, но немного…заставляет чувствовать нас желанными.

Он ничего не сказал, когда втиснулся на место на парковке, рядом с тем, что выглядело как казенное здание, но позволил мне почувствовать потребность, которая казалось, всегда кипела в нем.

Я была немного удивлена, обнаружив в моем теле ответ на это с легким гулом возбуждения.

— Ты не желаешь, из-за отсутствия лучшей фразы, подзаправится? — Спросила я, когда мы сидели вместе в теплой, интимной темноте машины.

— Ты действительно хочешь заняться сексом здесь на парковке, где каждый может увидеть нас? — Спросил он в ответ, его глаза сверкали как у кота ночью.

Я несколько секунд обдумывала этот самый предмет.

— Я не думаю, что ты сможешь поесть без нас, ведущих себя как кролики?

Он скривил в мою сторону губы и прежде, чем я смогла остановить себя, я наклонилась к нему и лизнула их. С низким рычанием он обернул обе руки вокруг меня и притянул на свои колени, предъявляя права на мой рот способом, что оставил меня бездыханной и не восприимчивой ко всему кроме него.

Это ответило на твой вопрос? С неохотой он отпустил мою нижнюю губу и взглянул вниз в мои глаза, его бирюзовый огонь искупал меня в теплоте его желания.

Полагаю что да. Моя кожа покалывала там, где я прижималась к нему. Мы мгновение сидели так, не желая разделится, но легкий храп с заднего сидения оттолкнул меня от него.

— Позже?

— Ты можешь рассчитывать на это, — сказал он, со взглядом, что почти испарил мою одежду. — Я знаю здесь место, которое тебе понравиться. Я покормлюсь там.

— Договорились.

— Ты думаешь это хорошо оставить его здесь? — Спросила я, когда мы выбрались из машины. Маттиас счастливо похрапывал, обнимая мой свитер у своей груди.

— К сожаленью, да, — сказал Кристофф со вздохом.

Я ткнула его в бок и взяла за руку, когда он предложил ее. Несмотря на промозглый воздух вечера, я обмахнула себя, когда мы шли к строению с другой стороны казенных зданий, в тайне довольная. Для меня это было бесстыдно, знаю, но, черт возьми, если я должна провести оставшуюся часть своей жизни связанной с этим мужчиной, я собиралась наслаждаться каждой минутой.

Мое либидо к тому времени успокоилось достаточно, чтобы я смогла связно мыслить, когда мы стояли позади старого каменного здания.

— Ты уверен, что никто не связался со здешними вампирами, чтобы предупредить их, что мы придем за Кристьяной?

— Это маловероятно. — Кристофф исследовал заднюю сторону строения, его пристальный взгляд переходил от окна к окну, вверх вдоль стационарной пожарной лестницы, он отступил назад, чтобы смочь осмотреть верх четырехэтажного здания. — Андреас ожидает, что мы возьмем ризничего в ближайшую группу жнецов, а она находится в Риме.

— Почему он считает, что мы захотим избавится от Маттиаса? — Тихо спросила я, рванувшись немного ближе к нему. Переулок, где мы были, даже отдаленно не был грязным, но большой мусорный контейнер рядом со мной явился угрожающей тенью. — Он послушный как ягненок, пока я держу его связанным светом.

— Он знает, что я должен кормится чаще, чем обычно следующие несколько дней, — ответил он, выскальзывая из своего длинного пыльника и сворачивая его сзади мусорного бака. — Останься здесь. Я собираюсь влезть и посмотреть, предупрежден ли кто-нибудь из них, что мы сбежали с ризничим.

— О, нет, — сказала я, вглядываясь в тени вокруг. — Если ты пойдешь, я тоже собираюсь.

— Нет, ты нет. Я просто хочу разведать. Пока я не узнаю, наблюдают ли они за нами, ты останешься здесь.

— Я могу пройти около передней стороны и отвлечь внимание, пока ты схватишь Кристьяну, — великодушно предложила я.

— Ты всерьез веришь, что она пойдет со мной, не вопя на весь город? — Спросил он.

— Думаю, нет. Я должна буду тоже сделать световую штуку с ней, полагаю.

— Точно. Стой здесь, пока я взгляну, какой вид защиты у Темных здесь есть.

Я оглядела тени вокруг в переулке.

— Хорошо, но не занимайся слишком долго. У меня ощущение, что мы здесь не одни.

— Оставайся скрытой, — приказал он, прежде чем подпрыгнул и схватился за основание металлической лестницы, подтягивая себя наверх.

У меня есть прекрасная идея. Я собираюсь осмотреть эту площадь и узнать смогу ли я обнаружить признаки Ульфура.

Ему не очень понравилась эта идея, могла бы я сказать. Оставайся в тени как можно дольше. Я не знаю, кто здесь опознает тебя.

Я не позволила ему почувствовать, что закатила глаза при таком глупом утверждении, но действительно придерживалась тени насколько возможно, когда сделала быстрый обход кварталов окружающих здание.

Все в порядке? Спросила я после нескольких минут молчания от него.

Да. В этом месте сложная система безопасности. У меня займет некоторое время предотвратить ее включение.

Нет проблем. Я просто проведу осмотр вокруг. Пока не найду какого-нибудь духа чтобы спросить об Ульфуре. Я думаю, он говорил, что Рейкьявик кишит приведениями.

Я обогнула угол приблизительно в двух кварталах от Кристоффа, приостановившись, когда изучала пешеходную зону. Несмотря на поздний час, ярко освещенные неоновые вывески и слабые звуки джаза были доказательством того, что исландская ночная жизнь была в полном разгаре. Парочка продолжила их путь мимо меня в клуб. Я коротко вцеплялась в людей стоящих на улице для быстрого поверхностного осмотра, удостоверяясь, что нет никого знакомого. Я только было собралась двинуться, когда женщина пересекавшая площадь на пути к клубу, взглянула в моем направлении, сделала очевидный оценивающий взгляд, затем махнула спеша ко мне.

— О, привет! Вы — Зоря, не так ли? — Сказала она запыхавшимся голосом. — Как раз в ком я нуждаюсь!

Я сделала быструю проверку лунному камню, свисавшему с моего запястья. Она, смеясь, последовала за моим взором, когда опустила свою руку на мою, даря мне легкое пожатие.

— О, я не призрак! Я — реальный человек. Я — Сиобхан. Сиобхан Галштейн.

Я, должно быть, выглядела удивленной ее именем, потому что она усмехнулась.

— Мамочка — ирландская язычница, и папуля — раввин в Бронксе. У них, по-вашему, не совсем типичный брак по любви, но они счастливы, так кто я такая чтобы придираться?

— Ээ…привет. Пия Томасон, — сказала я, протягивая руку и пытаясь вспомнить, встречала ли я ее прежде. Она не выглядела знакомой, ее темные волосы и глаза и несколько эльфийские манеры напомнили мне Деми Мур, но более романтичную и наивную. — Как вы узнали что я — Зоря?

— Я — веспилло, — сухо сказала Сиобхан, как будто это все объясняло.

— В самом деле? — Вежливо сказала я, пытаясь не выглядеть совершенной невеждой. Бу, что такое веспилло?

Веспилло? Почему ты хочешь узнать?

Потому что я только что встретила одну.

Я ощутила внезапную настороженность. Кого?

Она сказала, что ее зовут Сиобхан. Поэтому, кто она? Я не хочу спрашивать. Это покажется настолько грубым.

Его внезапный всплеск беспокойства слинял. Я не знаю ее. Она вероятно не опасна для нас. Веспилло — это помощник некроманта.

О, это куча помощи.

Не говори с ней, несмотря ни на что. Я почти в здании.

Сиобхан с удовольствием, следила за мной, пока у Кристоффа и меня был быстрый разговор.

— Я надеюсь, вы не изберете неверный путь, но вы новичок во всем этом?

Я чуточку расслабилась, даря кривую улыбку.

— Боюсь что так. Я знаю что веспилло — помощник некроманта, но кроме этого я немного запутана.

— Не волнуйтесь. Это заняло у меня вечность добраться до низов терминологии, — сказала она с другой дружелюбной ухмылкой, когда махнула в сторону ночного клуба. — Почему бы нам не пойти выпить и я расскажу вам все о жизни веспилло.

— Боюсь, я жду кое-кого, — нерешительно сказала я.

— А. Ясно. У меня есть несколько друзей ожидающих меня внутри, но я думаю поздороваться и повидаться, если вы не заняты чем-нибудь завтра.

— Завтра? Я не уверена, что занята. Мы вероятно скоро уезжаем.

— Действительно? — Ее брови сдвинулись. — Я считала, что вы были здесь из-за Иларги, но полагаю, ошиблась. Хорошо, приятно было встретиться с вами. Если вы все еще будете здесь завтра, я остановилась в гостинице «Рейкьявик». Позвоните мне, если способны помочь бедной, сокрушенной веспилло.

Она начала отворачиваться, но я поймала ее за рукав, останавливая.

— Подождите секундочку — вы сказали Иларги. Вы не имели в виду жнецов, не так ли? Братство Благословенного Света? — Я задавалась вопросом, виделась ли она с Кристьяной, хотя я сомневалась, позволили бы ей вампиры избежать их когтей.

— Нет, Иларги. Вы знаете, высасыватели душ? — Она слегка покосилась на меня. — Вы, в самом деле, новичок, не так ли?

— Я думаю нам лучше выпить, — сказала я, не учитывая сообщение Кристоффа, но считая, что у него на уме было пытаться определить, что происходило у вампиров удерживающих Кристьяну.

Она усмехнулась.

— Мой тип девчонки. Мы быстренько выпьем в том баре, прежде чем я присоединюсь к друзьям, ОК?

Я последовала за ней в клуб и была тотчас же окутана темным, как в чреве теплом. Сиобхан направила меня в сторону бара как можно дальше от музыкантов. Я заказала бокал вина, ожидая, пока она не возвратится, проверив своих друзей, прежде чем утвердиться на высоком табурете.

— Давайте начнем сначала, — сказала я, принимая свой бокал вина. — Что точно вы делаете?

— Хорошо, первоначально, «веспилло» — название данное людям, которые уносили мертвых для захоронения, — сказала она, потягивая пиво из гигантской глиняной кружки. — Но где-то приблизительно тысячелетие назад, название было использовано для помощника некроманта и оно вроде как прилипло. Не то чтобы мы более простые помощники — мы объединены, как видите. Так что теперь нас считают как бы помесью некроманта и металлоискателя.

— Ладно, — сказала я, удивляясь, когда смогла допустить, что была настолько же невежественной как всегда.

— Мы находим сущности несвязанные с телами, — сказала она, очевидно замечая у меня недостаток понимания. — Отсюда намек на металлоискатель.

— Несвязанные с телами. Как…призраки?

— Нет, не духи. У каждого есть сущность, правильно?

— Ваша душа, имеете в виду? — Спросила я.

Она сделала неопределенный жест.

— Что-то вроде, но не точно, если вы понимаете, что я имею в виду. Сущность — это что-то уникальное для каждого человека. Когда они умирают, их душа и дух связаны вместе и уходят, куда бы то ни было. Хорошо, туда, куда вы уйдете, правильно?

Я кивнула.

— Но их сущность остается с телом. Думаю это что-то вроде клейма стоящего на их костях и даже после того как те обратятся в пыль.

— И вы ищете эту сущность?

Она сделала глоток пива и кивнула.

— Это то, чем занимается веспилло. Мы можем их видеть. Они обычно похожи на крутящиеся с голубым сиянием штуки, хотя иногда их образ бывает слабым и трудно различимым.

— Почему вы хотите найти чью-либо сущность? — Я не могла удержаться, чтобы не спросить.

— О-о, арахис. Ням-ням. — Она придвинула миску ко мне после того как зачерпнула горсть. — Главным образом нас используют некроманты, так как они те кто может реально что-то сделать с сущностью, но иногда я получаю дополнительные разрешенные запросы определить местонахождение чьих-то останков, того кто пропал без вести и предположительно выслан в Акашу.

Я искала в своем уме какой-нибудь ключ к намерениям некроманта.

— Я понимаю, что кажусь ужасно невежественной, но что некромант делает с сущностью?

— Само собой, поднимает ее как лича, — сказала она, засовывая другую горсть орехов в свой рот. Набив его до верху: — Это способ сделать лича. Вы поднимаете останки человека или если не имеется тела, поднимаете лича из сущности. Это, конечно же, легче с трупом, но хороший некромант считает мелочью подъем из сущности.

— А, лич. — Я нахмурилась, пытаясь припомнить, кто недавно упоминал их. — Ээ…ээ…зомби, правильно?

Она сделала еще один глоток пива.

— Ева наорала бы на вас из-за этого. Ева моя подружка и некромант четвертого класса. Мы обычно работаем вместе, хотя иногда я верчусь без нее. Разница в том что выходцы с того света не связаны с человеком, который поднял их и личей. И потом это целиком магическая вещь, но это реально не к селу не к городу.

Я думала выспросить у нее побольше информации, но взгляд на часы позади бармена напомнил мне, что Кристофф вероятно будет нуждаться в моих услугах через несколько минут.

Все ОК?

Я в здании, но здесь есть несколько Темных.

Будь осторожен, сказала я ему, прежде чем возвратить свое внимание к орехо-жующей женщине передо мной.

— Вы упомянули Иларги на площади. Здесь был один несколько месяцев назад, но я ни разу не нашла его. Вы его видели?

— Неа, но я сделала вывод из нехватки духов в этой области, что он действительно был активен, высасывая обратно души из всех призраков, которых смог найти. Я же только фактически, нашла одного, которого он пропустил.

Моя кожа пошла мурашками от ужаса.

— Милый Боженька. Призрак вы говорите — его случайно звали не Ульфур?

— Нет, это была старушка, которая устроилась в порту. Она боялась сойти на берег. Ульфур вы говорите? Секундочку. — Она покопалась в курьерской сумке, что была переброшена через ее грудь и извлекла потрепанный блокнот, полистав в нем. — Давайте посмотрим, новое проклятие, которое я увидела в Барселоне, список средств защиты полезных против фантомов, рецепт халы из непросеянной муки… — Она сверкнула на меня усмешкой. — Папа любит готовить. О, это здесь.

Она вытащила листок бумаги из блокнота, пробежала по нему пальцем вниз, пока не кивнула.

— Попался. Ульфур Халларссон. Он в списке.

— Каком списке? — Спросила я, в легкой панике. Я оставила Ульфура здесь потому что он уверил меня что будет в порядке блуждая вокруг и наблюдая за туристами, пока я не найду способ отослать его в Остри, так чтобы он смог быть с остальной частью деревни.

— Список людей, которых Ева предполагала поднять. Посмотрите? — Она протянула мне бумагу. — Это группа из двадцати человек. Ульфур, очевидно, был смыт в океан сто пятьдесят лет назад. Это то, о чем я просила, в чем вы могли бы помочь мне — Иларги очевидно не имел понятия, где точно на побережье находилась деревня. Я задавалась вопросом, пойдете ли вы со мной, поджарить какого-нибудь из оставшихся духов.

Я уставилась на нее с возрастающим ужасом.

— Вас нанял Иларги?

— Нет, не меня. Еву. Технически, Ева должна была нанять меня для поиска сущностей, но я позволяю ей вмешиваться в крупных делах, и она уступает мне, срезая свои расценки. Это хорошо срабатывает, — сказала она, потягивая свое пиво и доставая еще больше арахиса.

— Но…Иларги высасывают души.

— Я знаю, и мне реально не нравится работать на них из-за этого, — сказала она, даря мне сочувственный взгляд. — Но девчонка должна жить, и действительно, если Иларги уже высосал их души — а Ева сказала, что он это сделал — вред уже нанесен. Их подъем на самом деле не приведет к неприятностям для них, не так ли? Фактически, это будет лучше, потому что они не будут больше фантомами?

Мой ум кружился в миазмах ужаса и неверия. Духи боялись потерять их души — что превратило бы их покинутых в безнадежности фантомов — более чем чего-то. Мое сердце плакало от мысли о милом, самоотверженном Ульфуре, закончившем как они. Но Сиобхан была права, впрочем, возможно все еще была надежда.

— Я понятия не имела, что есть способ существовать фантомом, — медленно сказала я. — Вы уверены, что Иларги сказал вам, что забрал души людей в этом списке?

Она кивнула, с минуту жуя прежде чем ответить.

— Я говорила вам, что он был занят на острове. Но он не сказал Еве, где была деревня.

— Деревня… на юг вдоль побережья, — рассеянно ответила я, все еще пытаясь разобраться в мысленном беспорядке в моем мозгу. — Но я отослала жителей деревни в Остри. Всех кроме Ульфура.

— Это часть проблемы. Он — только единственный из деревни в моем списке, поэтому его почти невозможно найти. Вы поможете мне?

Я мгновение помолчала, мои пальцы потерли ножку бокала

— Нет.

— О. — Ее голова упала.

— Но я найму вас, — сказала я, принимая решение.

— Для чего? — Она поставила пиво, явно заинтересованная.

Dio!

— Я хочу Ульфура. То есть, я хочу его дух или все равно что, что оставит его возвращенным в состояние, в котором он был. Что случилось?

— Ммм. — Она на мгновение нахмурилась. — Этого нельзя сделать. У Иларги теперь есть его душа.

Эта женщина — сатана! Она оповестила Темных обо мне.

Подожди секундочку. Ты же захватишь Кристьяну без меня?

— Оставьте Иларги мне, — сказала я, с большей уверенностью, чем ощущала. — Вы сказали, что ваша подруга может поднять Ульфура, правильно?

Она была одна. Я думал, что смогу вырубить ее и выбрать через окно. Но она заорала прежде, чем я смог утихомирить ее.

— Да, но лич связан либо с человеком, который поднял его или с тем, кто держит его душу. Так что боюсь, это означает, что он будет связан с Иларги.

Ты, как предполагалось, подождешь меня, чтобы я промыла ей мозги! Сказала я, добывая из моей сумочки несколько монет. Поспешно я вытащила ручку и чек, накарябав название гостиницы и номер комнаты на нем, прежде чем пихнуть его Сиобхан.

— Я побеспокоюсь об этом позже. Я просто не желаю, чтобы бедный Ульфур был в руках какого-то, несомненно, невменяемого психопата. Сожалею, но я должна идти. Я нужна моему мужу. Мы здесь под именем Винченци. Позвоните мне утром, и мы разработаем все детали.

Она взяла бумагу, наблюдая за мной с поднятыми бровями, когда я собирала свои вещи.

— Все верно, хотя Ева будет немного раздражена обманом своего нанимателя.

— Ее наниматель порочный высасывающий души ублюдок, который получит то, что его ждет, — ответила я, натягивая пальто и махая, когда протискивалась из клуба. Я в пути!

Глава 9

— Парень, я рада, что ты…здесь… — Сентенция затихла, когда я увидела, кто стучал в мою дверь. — О, привет. Когда я позвонила по номеру жнецов, я не ожидала, что вы двое будете теми, кто сделает вывоз.

— Директор подумал, что было бы лучше, если бы мы ограничили воздействие на тех членов Братства, которые не так несомненно, избрали истинную славу света, — чопорно сказала Дженис Миковски, когда протиснулась мимо меня в гостиничную комнату. — Кристьяна и Маттиас у вас здесь?

— Да. — Я закрыла дверь за Риком, пытаясь вызвать приветливую улыбку.

— Вы хорошо выглядите, — вежливо сказал Рик. — Исландия должно быть вам по душе.

— Спасибо. Нет!

Рик выглядел на мгновение пораженным, пока не понял, что я кричала не на него.

Маттиас, которому было запрещено покидать кресло, ухватившись за сиденье и прыгал на нем по направлению ко мне.

— Пия! — Взывал он, когда я снова вошла в гостиную наших гостиничных апартаментов.

— Я говорила тебе оставаться там! — Сказала я, указывая назад на угол, где он был.

Его лицо изменилось в гримасу.

— Но Кристоффа здесь нет. Ты сказала, чтобы я не попадался на его пути, но он ушел. Поцелуйчики!

Рик и Дженис глядели на Маттиаса с явным удивлением, прежде чем повернуться с ошеломленным взглядом ко мне.

— Ээ…он немного…привязчивый, — сказала я, слегка краснея, когда прошипела Маттиасу, — Я говорила тебе, что не будет никакого целования!

— Пи-и-и-и-я, — сказал он, растягивая мое имя в унылом вздохе.

— Вы связали его светом! — Заявила Дженис, после того как наградила его хорошим продолжительным осмотром. Она вернула свой лютый взор ко мне. — Вы посмели!

— Вы спорите на свою задницу, что я посмела, — сказала я, распрямляя плечи и глядя так, как будто была склонна связать светом любого, кто раздосадует меня.

Она отступила назад.

— Это поддерживает его счастливым, а меня нормальной, так что я не желаю слышать не единого слова об этом. Кристьяна через спальню слева от вас. — Я сделал жест в сторону соответствующей двери.

Она промаршировала к ней со свирепым взглядом, который вероятно мог бы взломать цемент.

— Я уверяю, что прямо расскажу директору, как вы обработали наших членов!

— О, уверена у Фредерика имеется намного худшее представление обо мне, чем о ком-то кто ослепил парочку причиняющих беспокойство жнецов, — сказала я, следуя за ней в комнату. Я напряглась от возмущенного крика, который не замедлил явится.

— Что вы с ней сделали? — Заорала Дженис. Я встала в дверном проеме и несколько слабо улыбнулась, когда Дженис суетилась вокруг лежащей ничком на кровати женщины. — Богиня на небесах! Вы убили ее!

— Нет, нет, она не мертва. Она просто усыплена. Она была немного расстроена, когда мы забрали ее из помещения, где она содержалась, и доктор решил что было бы лучше, если бы она получила небольшой временный простой, чтобы придти в себя. Я не совсем уверена, почему, но она была устойчива к связыванию светом, так что мы бросили пытаться сделать ее счастливой и просто позволили ей вместо этого заснуть.

— Временный простой! — Дженис стрельнула в меня взглядом чистейшего яда, прежде чем начала ласкать щеки Кристьяны в попытке, как я поняла, привести ее в себя. — Вы стали одним из монстров, которых должны уничтожать.

— Она, кажется, ранена, — сказал Рик, глядя через плечо своей жены.

— На самом деле, нет, — быстро сказала я. — Во всяком случае, не серьезно. Был небольшой инцидент на пожарной лестнице, когда она попыталась вырваться на свободу, и Кристофф опоздал подхватить ее, когда она пошла на крайность, но мы были у основания пожарной лестницы, так что она упала не очень далеко. Доктор сказал, что она выглядит намного хуже, чем в действительности. Синяк под глазом должен исчезнуть в мгновение ока.

Они оба подарили мне одинаковые взгляды ужаса.

— Мы сделали ей рентген и все такое, — заверила я их. — Мне удалось доставить ее связанную светом на время посещения больницы, и ее проверили все ли в порядке, так что реально тут не о чем волноваться.

— Я нужен вам? Я здесь если вас нужно облизать где-нибудь, — воззвал Матиас из дверного проема, посылая мне воздушный поцелуй, когда просиял на Рика и Дженис.

— Все его вещи упакованы и готовы, — сказала я Рику с настойчивостью, что боюсь, была очевидной. — Боюсь, у нас не было времени забрать вещи Кристьяны, но в городе, кишащем вампирами, мы думали лучше всего воздержаться и не беспокоится о ее одежде и тому подобном.

— Кристофф! — Счастливо воззвал Маттиас оттуда, где он все еще сидел в дверном проеме, его голова повернулась к двери апартаментов. — Пия сказала, что я должен сидеть в кресле, пока ты не вернешься. Теперь я могу пойти к ней. Она нуждается во мне.

Кристофф! Я говорила тебе, что люди из Братства будут тут, чтобы подобрать Маттиаса и Кристьяну! Уходи, прежде чем они увидят тебя!

Dio, выругался он. Я думал, что они уйдут к настоящему времени. Ты не узнала где Алек?

Нет, я даже не доводила до этого.

— Кристофф? — Сказала Дженис, с налетом подозрения в слове.

— Да, он мой…ээ…

— Муж, — сказал Кристофф, появляясь в дверном проеме. Он на мгновение воззрился на людей из Братства. Я их не знаю. Откуда они?

Из Сиэтла.

Тогда они тоже не знают меня. Я не работал в Соединенных Штатах.

— Кристофф фон Хеннилор, — добавил он, делая легкий поклон.

Фон Хеннилор? Спросила я, несколько удивленная его фамилией. Я была слишком взволнована на нашей скоропалительной свадьбе, чтобы заметить, какое имя было внесено в его бумаги, и с тех пор не подумала спросить его об этом. Оно что, немецкое? Я думала ты итальянец.

Мои родители были из маленького княжества, которое теперь на территории Германии. Я прожил там мою юность.

— Но… вы замужем за ризничим, — сказала Дженис, хмурясь.

Маттиас взял мою руку и поцеловал мои пальцы.

— Да, она замужем. Моя Пия. Моя жена. Она нуждается во мне. Оближемся?

Кристофф вырвал мою руку из пальцев Маттиаса, сам взяв ее.

— Она сперва вышла замуж за меня.

— Это немного запутанно, — сказала я, задаваясь вопросом, как же я смогу объяснить Кристоффа.

— Кристофф тоже мой друг, — прибавил Маттиас, просияв на него и пытаясь взять его за руку.

Кристофф зарычал, Я не привык к необходимости, чтобы меня объясняли.

Ага, итак, люди, которым поручили встретиться с их смертельными врагами просто должны выдержать то, что они обнаружили.

— У вас два мужа? — Немного нерешительно спросил Рик. — Это что законно?

— Хорошо…технически…

— Да, — быстро сказал Кристофф.

Они, кажется, не понимают что ты вампир. Я рада, но должна сказать, что это немного удивляет меня.

Это, знаешь ли, не так будто мы ходим вокруг с большой вывеской, указывающей на нас, объявляя, «Темный».

Да, но вы их область специализации. Не должны ли они, по крайней мере, ощущать что-то иное в тебе?

Опытные жнецы может быть. Эти же двое кажутся безвредными.

— Я люблю облизывать, — ни того ни сего сказал Маттиас.

— Если попробуешь, окажешься без языка, — пригрозил Кристофф, когда Маттиас усмехнулся ему.

— Маттиас! Сядь! — Приказала я, указывая на кресло. — Не облизываемся! Не целуемся! И прекрати пытаться держать Кристоффа за руку.

— Пия, Пия, Пия, — было его немного печальным рефреном, когда он, повинуясь моей команде и сел в кресло рядом со мной, немного дуясь, когда сжал край моей газовой юбки.

— Что вы сделали с этим бедным мужчиной — с обоими ними… — сказал Дженис, ее лицо потемнело от злобы. — Вы будете отвечать перед управляющими за ваши преступления; о, да, будете!

Рик наградил Кристоффа тщательным внешним осмотром и наконец сказал, с озадаченной хмуростью между бровями: — Вы не член Братства?

— Нет, — сказал он, напрягшись.

— Кристофф помогает мне с…ээ…поиском Ульфура, — с импровизировала я, надеясь главным образом, что правдивость высказывания выдержит испытания. — Который, вообще не собирается быть легким. Иларги забрал его душу.

— Иларги! — Ахнула Дженис. — Здесь? Вы должны остановить его!

— Легче сказать, чем сделать. Кристофф здесь, чтобы помочь мне найти останки Ульфура, его сущность, так чтобы мы смогли поднять его как лича и забрать прочь у Иларги.

— Вы — веспилло, — сказал Рик Кристоффу, кивая на мой обман. — У вас уже есть некромант?

Я не веспилло!

Нет, но не повредит, если они будут думать что ты он. Я охотнее не заполучу их тыкающихся вокруг и выясняющих, что ты вампир.

Вот еще!

— Да ее зовут Ева. — Я мельком взглянула на свои часы. — Фактически, мы должны встретится с ней и ее…ээ…ассистенткой через полчаса, так что мы действительно должны приступить к делу.

— К какому делу? — Вежливо спросил Рик, пока Дженис тихо трясла Кристьяну.

— Она спит, — услужливо сказал Маттиас. — Она была не доброй с Пией, так что мы погрузили ее в сон. Она так же угрожала порвать мне губы.

— Вы выполнили только часть нашей сделки, — сказала Дженис, оставляя Кристьяну. — Вы должны были также вернуть дух, оставленный позади, и сопроводить его в Остри. Который… — медленная, зловредная улыбка проползла по ее лицу… — рассматривается теперь как фантом, что в этих обстоятельствах будет очень трудно.

— Но не невозможно, как только он станет личем, — сказала я, надеясь, что это было правдой.

Очевидно, было, потому что ее лицо снова помрачнело, и она отвернулась что-то бормоча.

— Боюсь, мы не сможем помочь с вашим духом, если это то, о чем вы просите, — сказал Рик. — Это нарушило бы условия соглашения, как видите. Я хотел бы, чтобы мы смогли помочь, но наши руки связаны.

— Мои руки были связаны раньше, — пропел Маттиас. Он послал мне любящий взгляд. — Пия связала мне руки с ногами и заставила лежать на полу, пока принимала ванну. Я притворился, что был ее ковриком для ванной.

— Мы не собирались говорить об этом людям, — напомнила я Маттиасу, слабо улыбнувшись другим. — Это не так, как прозвучало… — Взгляд Кристоффа заставил меня, запнувшись остановиться. — Но достаточно об этом. Дело, о котором я упомянула, на самом деле проблема совета управляющих. Видите ли, есть вампир, которого я хочу найти и я думаю, они смогут помочь мне.

Дженис ощетинилась.

— Вы смеете использовать нас таким образом?

— Знаете, вы продолжаете спрашивать меня, смею ли я делать такие вещи, и я думаю, что теперь мы можем согласится, что это читается как «да», смею. Фактически, я много смею. Почему? Потому что должна. Так что если мы смогли бы пойти мимо части театральных аханий от ужаса, возведенных глаз, указующих перстов и всякой всячины, а придерживались фактов, я была бы реально благодарна.

— Я люблю тебя, — сказал мне Маттиас и приступил к посасыванию кусочка моей юбки, который держал.

Лицо Дженис стало красным как свекла.

— Вы смеете… — Она вовремя поймала себя. — Вы не можете всерьез верить, что управляющие каким-либо способом помогут кому-то, кто так ясно не следует правилам Братства. Вы думаете, что мы передали бы вам нашу базу данных о местонахождении вампиров?

— Нет, но это интересно, что вы ее имеете. Ты знал, что у них есть база данных?

Да. Она крайне устарелая.

Хорошо.

— Это хорошо, потому, что я могу уверить вас, что управляющие не сделают ничего-ничего, чтобы помочь одному из злых нежитей. Кроме, конечно, если вы обратитесь очистить их от тьмы и привести к свету, как они все должны быть.

Кристофф напрягся около меня.

Расслабься. Все они так говорят.

Это мысль не склоняет к вынужденному расслаблению, ответил он с ментальной гримасой.

Я боролась с побуждением коснуться его, очень хорошо понимая, что я не смогу так сделать, не пожелав запрыгнуть на него.

Губы Кристоффа слегка изогнулись.

Ты мог бы, по крайней мере, претвориться, что не слышишь мои грязные мысли о тебе.

Почему нет? Я наслаждаюсь ими. Мне особенно нравится та, о массажном масле, хотя я предпочитаю вишневый запах апельсиновому.

— Что именно вы хотели бы узнать? — Спросил Рик.

— У меня есть основание считать, что один из вампиров удерживается Братством, — сказала я, осторожно подбирая слова. Я не хотела напрямую обвинить их в аресте Алека, если он пошел охотно. С другой стороны, я не знала, сделал ли он это. — Я хотела бы знать, где он и в порядке ли он.

— Нет, — резко сказала Дженис.

— Вы, кажется, не поняли, — сказал Кристофф, обертывая свои руки вокруг моей талии. — Пия не спрашивает. Она говорит вам, что это принимается как порядок для возврата тех двух жнецов.

Маттиас потерся головой о мое бедро.

— Вы вернете их, потому что это часть соглашения, — медленно сказала Дженис.

— Я изменила его, — просто сказала я. — Теперь, чтобы получить их, я хочу узнать, где Алек.

— Алек? — Она нахмурилась и взглянула на своего мужа.

Он покачал головой и пожал плечами.

— Алек Дарвин. Он вампир, который был в Исландии два месяца назад. Он исчез не задолго после того, как вернулся домой.

— Почему вас это беспокоит? — Спросила Дженис.

В течении нескольких секунд я думала солгать, но я достаточно баловалась полуправдами за день.

— У нас были одно время отношения с ним и, хотя они закончились, я заинтересована в его благополучии.

— Отношения? — В ужасе спросила Дженис. — Вы отдали себя вампиру?

— Пия в то время не была Зорей, — сказал Кристофф, захватывая всех нас немного врасплох.

— Верно, — согласилась я. — И мы не были вместе очень долго, но я все еще хочу знать, что с ним происходит.

— Я уверена, что теперь он мертв, — сказала Дженис с ехидным удовольствием. Она скалила зубы. — Если он во власти управляющих, тогда его очистили.

— Так они забрали его в штаб-квартиру Братства? — Спросила я.

Дженис взглянула исподлобья на своего мужа, когда он ответил: — Очень вероятно. Это где большое складское помещение, видите ли. Где они содержат вампиров, прежде чем их очистить.

Я почувствовала себя немного больной на живот от мыслей о таких вещах.

Возле меня страдание насквозь пронзило Кристоффа. Я прислонилась к нему, предлагая бессловесное утешение.

— Не говори ей больше ничего, — процедила Дженис сквозь зубы. — Ты сказал достаточно.

— Алеку вероятно лучше быть мертвым, — спокойно сказала я, когда он снова напрягся. — Но я хотела ты услышать это непосредственно от Фредерика.

— Мосье Роббер не пожелает разговаривать с вами, — сказала Дженис, неожиданно выхватывая сотовый телефон, прежде чем вспомнила, что он не будет работать в Европе. Она втиснула его обратно в свою сумку. — Но если вы требуете доказательств этого для себя, я позвоню в штаб-квартиру Братства. Я воспользуюсь этим телефоном. — Она указала на телефон рядом с Кристьяной.

— Будьте моей гостьей. Маттиас пойдем. Рик, могу я предложить вам немного кофе, пока мы ждем Дженис?

Возлюбленная, они — жнецы, запротестовал Кристофф, когда он проследовал за Маттиасом и мной из комнаты в жилую зону. Ты не должна предлагать им напитки.

Ты, может быть, нет, а я — да. Мне нравится Рик. Он вовсе не монструозный, как его жена. Кроме того, он сказал, что был историком, и я хочу узнать больше о Братстве.

Почему? Быстро спросил он.

Просто любопытство насчет того, как они начали движение против вас ребята.

— Итак, Рик, вы историк, верно? Вы должны много знать о происхождении Братства. Как вы любите кофе?

— Черный — это отлично, — сказал он, садясь на кушетку рядом с местом, где я припарковала Маттиаса, награждая меня немного ошеломленным взглядом. Кристофф осмотрительно сел на кресло рядом с ним, следя за длинными полосками солнечного света, когда они пролились на отполированный до зеркального блеска дубовый пол. — И я знаю кое-что об этом, но, к сожалению не так много. Архивы, имеющие отношения к истории Братства, реально включают только фонды, что распространяются на время после Когресса Лоди.

Кого?

Это имя данное телу, из-за которого организована первая охоту на Темных.

— Ха. Я знаю, что они привыкли иметь дело только с помощью умершим людям, но потом что-то произошло, переключив их внимание на вампиров. Что именно это было? — Спросила я, давая Маттиасу чашку, прежде чем прихватить одну для себя и плюхнуться на ручку кресла Кристоффа.

Кристофф неловко сместился. Полоска солнечного света подползла еще ближе к нашим ногам.

— Это немного сложно точно собрать по кусочкам, но я сделал вывод, что там была баварская Зоря, которая убила напарницу вампира в припадке ревности. Вампир, из мести, зарезал обоих, Зорю и ее мужа, ризничего в этой области. Братство было так оскорблено их смертями, что с этого началось движение по очищению тьмы, которая угрожала истребить не только членов Братства, но всех кто стоял на пути вампиров.

— Вампир начал это? — Спросила я, находя трудным поверить в это.

Кристофф выругался на итальянском, к счастью только в моей голове. Я должна была признать, что соглашалась с его мнением. Что, ты готов поспорить, в той истории есть больше чем это? Спросила я его.

Есть.

Я посмотрела на него уголком глаза. Это звучит как более чем только общее осуждение жнецов. Ты знаешь как Братство начала их вендетту против вас ребята?

Все кто охотится на жнецов, знакомы с их историей.

Хорошо, тогда ты сможешь рассказать мне, что произошло.

— Вы, конечно же, уверены что вампиры начали это? — Спросила я.

— Да, несомненно. Я видел первоисточники.

— Я удивлена, что первоисточники прожили так долго. Кристофф?

Почему тебя беспокоит, как началась война? Это закончилось, чтобы я волновался о ней.

Рик сказал, опустив свой кофе: — Я лишь единственный видел это. Или скорее, видел их фотокопии. Это дневник, что упоминает происхождение Конгресса Лоди.

Я была несколько удивлена раздраженным тоном Кристоффа, но сохранила безмятежную улыбку.

— Увлекательный материал. Я удивляюсь…

— Я говорила с директором, — заявила Дженис, театрально махнув рукой, когда вошла в комнату. Судя по злорадной улыбке на ее лице, она наслаждалась каждым мгновением этого. — Директор, как я говорила вам, не желает разговаривать с вами лично и попросил меня сообщить вам, что ваше соглашение связано с первоначальными условиями и оно не подлежит изменению. Далее, он был потрясен и шокирован, услышав, что вы подвергли насилию жрицу и ризничего, и попросил меня сказать вам, что отдельные обвинения могут быть сделаны на основании этого.

Вот не удивительно, сказала я. Но мы получили что хотели.

Они не подтвердили, что у них есть Алек, Возлюбленная.

Они также не отрицали этого, и благодаря Рику мы теперь знаем, где вероятно он может быть задержан.

— Мы сейчас заберем их, — сказала Дженис, делая знак своему мужу. — Я только молю Богиню, чтобы они пережили ваше насилие без необратимых повреждений.

— Маттиас, что, хотел бы ты отправиться в Лос-Анджелес? — Спросила я, когда она и Рик пошли в комнату Кристьяны.

Он на мгновение задумался.

— Хотел бы я?

— Да, хотел бы. Тебе было бы весело там, и ты встретил бы новых людей и увидел бы новые вещи.

— Новые вещи — это хорошо. А вы едете?

Я склонилась вперед, чтобы прошептать ему в ухо: — Прямо сейчас нет. Не говори никому, но я вскоре буду там и тогда увижусь с тобой.

— Пи-я-я-я, — сказал он, его глаза наполнились обожанием. Он повернул голову поцеловать меня, но я отпрыгнула назад. Он несколько раз чмокнул мне губами. — Прощальный поцелуй?

— Нет, — сказал Кристофф, хлопая Маттиасу сумку на руки, посылая его отшатнуться назад на пару шагов. — Не позволяй двери ударить тебя в…

— Кристофф! — Я впилась в него взглядом. Ты не должен быть грубым с ним! Он не смог бы избежать быть похожим громадного человеческого щенка, когда он под влиянием моих женских уловок.

Он, может быть, не был в состоянии избежать этого, но я устал от него постоянно пытающегося приласкать тебя.

Ты становишься болезненно ревнивым, когда это касается кого-то связанного светом.

— Доктор сказал, что она должна быть в ауте еще час или около того, — сказала я Рику, когда он вышел из комнаты с обмякшей Кристьяной на руках. — Но она будет в порядке. Иди с Дженис и Риком, Маттиас. Они возьмут тебя в ЛА.

— Я пойду с Дженис и Риком, — повторил он, следуя за ним к двери. — Я буду хорошим.

— Уверена будешь, — сказала я, стоя в дверях апартаментов и махая Маттиасу, пока дверь лифта не закрылась за ним. Я с облегчением, тяжело опустилась около стены, будучи избавлена от напряжения, держать Маттиаса под контролем. — Фьють! Это сделано. Теперь я смогу покормить тебя. Я знаю, ты голоден и у нас есть несколько минут, прежде чем мы должны будем, отправиться охотится на духа…

— Пия! — Я резко встала, когда знакомая темноволосая женщина вышла из другого лифта, таща высокую, худощавую женщину за собой. — Привет! Мы немного пораньше. Вы не возражаете, не так ли?

Глава 10

— Я думаю, мы сделаем хороший скачок в поиске вашего духа. Это — Ева. Ничего себе, милая комната! О…ээ…привет.

Что касается твоей кормежки. Мне жаль.

Тут не было бы времени для угощения, в котором я заинтересован, ответил он с ментальным образом, угрожающим подогнуть мои ноги.

О, это не честная игра.

— Это мой муж — Кристофф.

— Сиобхан Галлштейн. Это Ева Вурхис, о которой я говорила вам, что она некромант, Пия.

— Привет, — сказала Ева, протягивая руку. Она была такой же высокой как Кристофф, веснушчатой, с короткими песочно-белокурыми волосами и очками с проволочной оправой. Ее взор был прямым и серьезным. Она выглядела абсолютно нормальной, не в малейшей степени так, как будто была чем-то вроде особы, которая поднимает мертвых к жизни. — Сиобхан сказала, вы знаете, где эта сущность?

— Не точно, но я знаю, где была деревня, прежде чем ее смыло в океан.

— Понимаю, — у Евы был легкий голландский акцент, как я предположила из ее имени — и хотя ее манеры не были дружелюбными и открытыми как у Сиобхан, она мне понравилась. Она мгновение поколебалась, прикусив губу, прежде чем продолжила. — Я обычно так не делаю. Может быть я старомодна, но мне нравится чтить обязательства, и я обычно не предаю клиентов таким образом.

— Я, конечно, понимаю, и никогда не попросила бы вас так поступить, кроме этого реально непредвиденного случая.

Она кивнула.

— Сиобхан сказала мне, что рассматриваемый дух принадлежит вам, но его душа была взята Иларги, который нанял меня. Я не сужу тех на кого работаю, но не согласна, что правильно забирать душу другого.

— Я рада, что вы чувствуете тоже, — сказала я, с облегчением. — Естественно, мы заплатим вам обычную ставку за поднятие лича. Ээ…это сколько?

Она назвала цифру, на мгновение заставившую меня покачнуться.

Кристофф скривился и достал чековую книжку.

Спасибо, Бу.

— Превосходно, — сказала Ева, сворачивая чек и убирая его. — Мы идем?

— Конечно, — ответила Сиобхан.

— Я встречу вас внизу, — сказала Ева, достигнув двери.

— Она оставила неправильно припаркованную машину и волнуется, что ее заберет эвакуатор. Вы понятия не имеете, каких вершин достигли в этом роде дел исландцы, — сказала мне Сиобхан.

Кристофф пробормотал что-то о том, что прихватит пальто, когда исчез в нашей комнате.

— Ничего себе, он…Ого-го, мамочка! Великолепный, в полном смысле этого слова, — шепотом сказала Сиобхан, делая несколько шагов в сторону, так чтобы смогла наблюдать за Кристоффом забирающим свое пальто и шляпу. — Я люблю мужчин с ямочкой на подбородке! Это так сексуально! Спорим, вы присасываетесь к ней, ха?

Я в удивлении заморгала на нее.

— Извините, — сказала она с небольшим смешком. — Я не намеревалась шокировать вас или что-то вроде. Просто вы не сказали мне, что замужем за манекенщиком. Боже мой, эти глаза! Мурр!

— Я думаю…Вы не… — Я сделала неопределенный жест в сторону двери, через которую только что ушла Ева.

— О, я. То есть, мне нравится, когда обе стороны моего хлеба намазаны маслом, — сказала она, подмигнув, когда Кристофф вернулся в комнату с моей курткой.

Почему ты так странно смотришь? Спросил Кристофф спустя несколько минут, когда мы вышли из гостиницы. Он придержал меня на секунду, его глаза блестели даже в тени шляпы, когда обыскивали улицу.

Потому что Сиобхан только что спросила меня, присасываюсь ли я к твоему подбородку.

Он стрельнул в меня пораженным взглядом, прежде чем сделать знак, что все в порядке, чтобы отправляться.

Она думает, что ты великолепен.

А-а.

— Какая дорога? — Спросила Ева, когда Кристофф придержал заднюю дверь, чтобы я забралась в машину. Она расстелила карту на руле, пока Сиобхан тыкала в модуль GPS.

— Он сломан, — сказала она, махая в его сторону. — Так что мы собираемся делать это старомодным способом.

— Это неверная карта, — сказала Ева, хмурясь на нее. — Доставала, добудь мне другую.

— Само собой. — Сиобхан повернулась и потянулась назад между Кристоффом и мной, в процессе ненароком сбив прочь его шляпу.

Кристофф нырнул подальше от окна, делая выпад ко мне, чтобы избежать солнечного света, идущего с его стороны.

— Извините. Я…ээ…

Ты в порядке? Не получил ожог?

Я схватила шляпу, которую она протянула мне и отдала Кристоффу, который получив ее, приспособил так, чтобы смочь выпрямится.

С трудом. Со мной все отлично.

Ева с любопытством в глазах наблюдала за нами через зеркало заднего вида.

О, дерьмо. Ты думаешь, они знают? Я повернулась на своем месте, схватила несколько карт в месте хранения позади нас.

— Я добыла карту.

Сиобхан взяла их у меня, взглянув на свою партнершу.

— Ээ…вы Темный? — Спросила она Кристоффа.

— Это что проблема? — Спросил он, с абсолютным безразличием на лице.

Ты действительно хорош в этом. Спорю, что ты срываешь большой куш в покере.

— Нет. Я просто немного удивлена. Ева… — Она махнула рукой в сторону другой женщины. — Ева всегда хотела повстречать одного.

Ева быстро кивнула, ее глаза взволновано засветились.

— Я делаю диссертацию об отношениях между потусторонним миром и смертными для литературной конференции. Мне хотелось бы поговорить о Темных в сравнении с вампирами в массовой культуре.

— Все любят сексуально привлекательных вампиров, — сказала я, улыбаясь.

Ева усмехнулась на мгновение, прежде чем сесть обратно, но она, несомненно, зудела от возбуждения.

— Я только однажды видела Темного прежде, и никогда так близко. О, мой Бог! — Челюсть Сиобхан отпал на мгновение, когда ее взор сдвинулся ко мне. — Вы сказали, что вы ребята женаты. Это означает что вы…

— Возлюбленная? Да. — Я собственнически похлопала Кристоффа по ноге. — И да, меня соблазняет присосаться к его подбородку. Та ямочка тоже заводит меня до одичания.

Кристофф вошел в мученический образ, реально не закатывая глаза, но импульс был явным, почти непреодолимым.

О, прекрати смотреть в такой манере. Тебе нравится это. Какому мужчине не понравилось бы случайное женское восхищение?

Я заинтересован исключительно в восхищении только единственной персоны.

Я медленно забрала свою руку, не уверенная, не обращался ли он к своей подруге, Анжелике или ко мне.

Его пальцы схватили мои и вернули их на его ногу, где он придержал их.

Тепло собралось внизу моего живота.

— Хи, хи, хи, — сказала Сиобхан, возвращаясь назад на свое место, хотя я заметила, что она опустила свой солнцезащитный щиток, так чтобы могла видеть его в зеркале. — Я нисколько не виню вас. Боже мой, Темный и его Возлюбленная. Это так удивительно. Как вы ребята встретились?

Тяжко отредактированная версия сохраняла Сиобхан занятой, пока мы не достигли маленькой деревушки к югу от города, где я останавливалась за два месяца до этого. Только когда мы спустились вниз по скалистому крутому склону к крохотной каменной церквушке, стоявшей наверху утеса, она наконец вернула свое внимание к причине, из-за которой мы были здесь.

— Здесь есть несколько сущностей, — сказала Сиобхан, когда она побродила вверх-вниз по каменистой береговой линии, устремляясь сперва туда, потом сюда, как ржанка, выслеживающая лакомый кусок. — Есть большое количество сгруппированное прямо здесь, — прибавила она, сняв обувь и носки, и закатав вверх по ногам свои штаны, пробираясь в воду.

— Вы видите лошадь? — Спросила я, глазея на воду. Я знала, что она должна была быть очень холодной и лично я не хотела бы плавать. — У Ульфура была лошадь по имени Рагнар, которая погибла с ним. Они были очень близки.

— Лошадь…лошадь…нет, лошади нет. Позвольте мне попробовать дальше. Хорошую штуку я накинула под этот костюм, а?

Она вернулась на берег как раз достаточно надолго, чтобы раздеться до длинного костюма для плавания, Ева сделала то же самое.

— Неподалеку нет духов, а там?

Я глянула на камень, висящий на моем запястье.

— Ни единого, которого бы я видела.

— Черт! Так много для легкого пути. Я полагаю, тут нет иного выхода кроме, как немного поплавать в ледяном питье. Брр. Ну, была, не была!

Им потребовалось два часа и несколько рейсов назад на берег, где они, стоя закутанные в одеяла, жадно пили кофе из большого термоса приготовленного Евой, прежде чем Сиобхан позвала от около тридцати футов от берега, ее рука поднялась высоко в воздух, когда она поплыла назад к берегу.

— Получилось! — Сказала она, слегка затаив дыхание, когда остановилась перед нами. Обе, она и Ева были ярко-красными от холода. Я вручила им полотенца, держа наготове одеяла, когда Сиобхан объясняла сквозь стучащие зубы, как она почто что сдалась, когда определила сущность лошади и последовала за ней к месту последнего упокоения Ульфура. — Мы можем подхватить из-за этого воспаление легких, но ей-Богу, это того стоило. Созерцайте, сущность некоего человека по имени Ульфур Халларссон.

Я взглянула на пустую ладонь, которую она держала для осмотра.

Ты видишь что-нибудь? Спросила я Кристоффа.

Он нахмурился. Нет.

— Гмм. Вы уверены, что это здесь? — Спросила я ее.

— О, да, это здесь. Только веспилло может видеть сущности — иначе, мы были бы без работы. Она прямо тут, вращается вокруг, как кусок голубого сухого льда.

Ева снимала свой влажный костюм под прикрытием одеяла. Она появилась теперь полностью одетая, с головой обернутой полотенцем, потирая руки, чтобы вернуть им тепло.

— Мы хотим сделать это здесь?

— Конечно, — ответила я, поглядывая вокруг. — Здесь нет никого еще, и я знаю, вы ребята не хотите нечего более чем горячую ванну.

Ты видел когда-нибудь прежде, как поднимают лича?

Нет, как поднимают, нет, ответил Кристофф, с заинтересованным взором, наблюдая, как Сиобхан осторожно поставила ее горсть ничего на плоский камень. Я, конечно, видел личей.

На что они похожи? Ульфур будет весь в зеленой слизи, бегущей из его сочащейся плоти и с пустыми глазницами? Нервно спросила я, пытаясь подготовить себя к виду Ульфура, как нежити, тем не менее, материального существа. Или он будет ничем кроме скелета, как в тех ролевых играх?

Лич не выглядит сколько-нибудь отличным от смертных, кроме как наличием черных глаз.

Бездушные мертвые глаза, которые выщелачивают жизнь у людей вокруг них, имеешь в виду?

Сиобхан сменила одежду, пока Ева, скрестив ноги, села на свое одеяло, она закрыла глаза, протянула руки и покачиваясь, тихо запела.

— Это теперь ненадолго. Ева довольно проворная. Она не делает всех причудливых церемоний, если кто-то действительно не хочет их.

Кристофф подарил мне многострадальный взгляд. Я бы порадовался, когда бы ты прошла мимо вопроса доверия ко всему, что читала или видела в кино.

Не будь монструозным со мной, Бу. Несколько дней назад, я даже понятия не имела, что личи существуют, не говоря уже о том какие они.

Ева медленно встала на ноги, ее глаза все еще были закрыты, а руки были протянуты ладонями вниз над камнем. Внезапно она застыла на мгновение; потом ее глаза резко открылись, и она соединила руки вместе с громким хлопком, что прозвучал как выстрел, заставляя меня отступить.

— Святой…Ульфур! — Я прыгнула вперед с радостью при виде знакомого лица, даже если оно было немного дрожащим и тонким, как если бы было спроецировано на дымовую завесу. — Слава Богу! Я думала, что потеряла тебя!

— Пия? — Дымчатая фигура затвердела перед нашими глазами, Ульфур поглядел на мгновение вниз на свои руки.

— Да! Это я! Не могу сказать, как я рада видеть тебя. О, хорошо сделано, леди, хорошо сделано. Ульфур, я ни в малейшей степени не виню тебя, если бы ты был зол на меня, за то, что я позволила тебе быть высосанным Иларги, но уверяю тебя…

— Милый Боженька, что ты наделала? — Спросил Ульфур, его глаза были такими же черными, как предупреждал Кристофф, блестящими и наполненными ужасом.

Прежде чем я смогла сказать что-нибудь, он растворился, просто растворился в ничто.

— Нет! — Завопила я, махая руками вокруг точки, где он был.

— Я думала, что это могло бы случится, — сказала Ева, качая головой. — Не хорошо.

— Не хорошо? Не хорошо? Что случилось? Где Ульфур? Почему он сказал, что он наделал? — Спросила я, паникуя. — Почему он ушел?

— Его душу удерживает Иларги, — ответила Ева, ее тонкое лицо сморщилось. Она мельком взглянула на свою подругу. — Сожалею; я надеялась, у вас будет немного времени с вашим духом, прежде чем его отзовут от вас, но Иларги должно быть ждал.

— Но…но…я не понимаю! — Мне хотелось рвать волосы, почти плача от мысли, что я была так близка к спасению Ульфура.

— Позволь нам обсудить проблему в машине, — сказал Кристофф, поглядывая через мое плечо. — Звук поднятия, вызвал некоторый интерес в деревне.

Я повернулась, увидев линию людей текущих в нашу сторону. Мы, не колеблясь, собрали наши вещи и возвратились к каменистой тропинке, где оставили машину. Я заползла назад рядом с Кристоффом, жалкая и с болью в сердце от мысли о Ульфуре, страдающем еще больше.

— Вы оказались перед необходимостью забрать душу у Иларги, если хотите освободить своего друга, — сказала Сиобхан короткое время спустя, когда мы возвращались в Рейкьявик. — Мне действительно жаль, Пия. Как я говорила вам, обычно личи связаны с человеком, который поднял их, за исключением, как в этом случае, когда его душа удерживалась кем-то еще. Я действительно думала, что Иларги не будет знать, что мы поднимем Ульфура, но очевидно он сохраняет полный надзор за душами, которыми владеет.

Руки Кристоффа были теплыми на моих, обеспечивая мне утешение, просто через касание его пальцев, когда они гладили тыльную сторону моей руки. Не терзай себя, Возлюбленная. Ты знала, что мы должны будем что-то сделать с Иларги, чтобы освободить его.

Да, но я думала, что он доберется, чтобы быть с нами, пока мы сделаем это. Бедный Ульфур. Он выглядел таким испуганным, таким потрясенным. И это все моя ошибка.

Если ты не забрала высосанные души в придачу, это не твоя ошибка.

Ты иногда не думал, что жизнь использует тебя как сортир? Жалко спросила я, слушая только в пол уха, как Сиобхан и Ева чередовались извиняясь.

Не часто, нет.

Счастливчик. По чести говоря, Кристофф! Похоже, мы сделали недостаточно, пытаясь найти Алека, теперь я должна забрать душу у злобного высасывающего души жнеца? Как же я, как предполагается, сделаю это? Едва ли не вопила я в его голове.

Ты сделаешь это так же, как делала все остальное — один шаг за раз, ответил он с приводящим в ярость спокойствием.

К тому времени, когда Сиобхан и Ева высадили нас у гостиницы, я паниковала немного меньше и начала разбирать совет, который они предложили.

— Лучшее, что я могу сделать, дать вам этот телефонный номер, — сказала Ева, когда мы расстались в вестибюле гостиницы. Она втиснула маленький кусочек бумаги в мои руки. — Мне жаль, что я не подумала спросить у Иларги его имя, но все сделки идут через Лигу Акашика. Они посылают мне список людей, которых я должна поднять, и любые относящиеся к делу детали. У них очень высокая конфиденциальность. Единственная причина, по которой я получила телефонный номер Иларги это потому, что там было некоторое сомнение в местоположении вашего друга. Если это поможет, это американский номер.

— Спасибо вам обеим за всю помощь, — сказала я, щуря глаза на телефонный номер. — Удачи с вашей диссертацией.

Они обе помахали, когда я направилась в бар.

— Мне нужно выпить, прежде чем позвонить этой ослиной шляпе и трахнуть его в зад за недавние действия, что он предпринял против бедного Ульфура и всех других.

Кристофф схватил меня за руку, останавливая.

— Тебе нужно отдохнуть. Ты изнурена.

— Сначала выпить, потом трахнуть в зад, потом постель. — Я секунду наблюдала за ним, осознавая растущий в нем голод. — Или скорее, выпить, потом твоя кормежка, с последующим траханием в зад Иларги, и после этого, постель, так чтобы я смогла приставать к тебе, как никогда не приставала прежде.

— Ты нуждаешься в отдыхе, прежде всего прочего. Я могу ощутить, насколько ты устала…

— Вот вы где! Мы вечность ждали вас! Где вы были? — Магда поторопилась выйти из бара, когда я пыталась отодрать пальцы Кристоффа от своей руки. — Снова привет Кристофф. Итак, что происходит? Вы нашли Ульфура? Где твой щенячий мальчик? О! Мы видели вашего брата в аэропорту в Риме, Кристофф, но мы дали ему ускользнуть, не так ли, милый? Милый? Куда теперь ушел Рей?

Магда повернулась на полный круг, прежде чем обнаружила своего бой-френда в приемной, где он распаковывал несколько картонных коробок с пленками и размещал их в своем футляре для камеры.

— Я так рада видеть тебя, — сказала я Магде, награждая ее легким объятием. — Хорошая работа, вырыть яму Андреасу. И да на оба вопроса, хотя часть касающаяся Ульфура вроде как долгая и …ладно…

Комок внезапно забил мое горло, так как слезы грозили появиться при мысли о том, что я подвела Ульфура.

— Мне жаль, — извинилась я, стараясь овладеть собой. — Обычно я не плачу.

Она следила за мной с критически поднятой бровью.

— Ты выглядишь ужасно, Пия. Я имею в виду, это в самом хорошем смысле, конечно, но ты действительно выглядишь, как будто была пропущена через отжималку. Может быть тебе нужен небольшой перерыв.

— Это именно то, что она намерена получить, — сказал Кристофф, обертывая свои руки вокруг меня и подталкивая к лифту.

— О? О! — Усмехнулась Магда. — Ясно. Тогда увидимся завтра?

— Вы увидитесь сегодня вечером, если пойдете с нами, — Сказал Кристофф прямо перед тем, как дверь лифта закрылась. — «Голубая Лагуна». Мы выходим через полчаса.

Глава 11

Я подождала только до тех пор, пока не сменила обувь на сухую, прежде чем набрала телефонный номер, данный мне Евой.

Кристофф был на связи по сотовому, с одним из его пособников, который очевидно не верил в его виновность в преступлениях, так напрасно брошенных к его ногам, давая краткое изложение событий нескольких прошедших дней.

Я в раздражении постукивала пальцами по столу, на котором покоился телефон, мысленно пробегая по вещам, которые я хотела высказать ублюдку, который вырвал душу Ульфура из него, но щелчок и голос со слегка механической ноткой, что заговорил в моем ухе, слышался скорее как голосовая почта, чем живой человек. Я слушала с растущим недоверием до тех пор, пока запись не закончилась, потом медленно повесила трубку.

Кристофф прервался в середине разговора со своим другом о том, как мы были обязаны найти Алека и, прикрыв нижнюю половину сотового, спросил: — Что это?

— Этот телефонный номер. Он принадлежит Алеку.

Он нахмурился.

— Ты уверена?

Я кивнула, махнув на телефон.

— Голосовая почта его. Его голос и прочее. Кристофф, что, черт возьми, происходит? Алек же не Иларги? Это он?

Я соскользнула вниз по стене в кресло стоящее рядом с телефонным столиком, мой ум кружился от недоверия.

Кристофф ничего мне не сказал, переключившись на итальянский, продолжил говорить со своим приятелем. К тому времени, когда он закончил и подошел присев на корточки у моих ног, положив руки на мои колени, я была в сумбуре.

Почему ты плачешь?

Потому что ничего не имеет смысла. Потому что я была так обманута Алеком. Потому что это не то чем кажется. Ты не ужасный, злобный монстр, которым я думала, ты был, а Алек не хороший, любящий мужчина, каким выглядел. Ульфур не был счастлив, когда мы подняли его, как лича — он был испуган. Честно, Бу, в этом деле, мне стоит ожидать, что Магда окажется новым Зенитом и Рей ее наемным убийцей!

Кристофф улыбнулся в моей голове, когда нежно притянул меня из кресла в свои руки, укачивая у своей груди, в то время пока я хлюпала носом от слез жалости к себе.

— Я не верю, что твои друзья совсем ни те, кем кажутся.

— Ага, но ты не знаешь, не так ли? Посмотри на Алека, Кристофф! Даже ты был одурачен! Если он мог быть твоим другом на протяжении стольких столетий, если я не смогла ощутить ничего указывающего на плохое в нем, когда спала с ним — вроде того — и если весь ваш Моравский клан не знал, что он был на стороне Иларги, тогда с чего вдруг мы ожидаем знать что-то о ком-то? — Заорала я.

— Ты должна верить этому, — сказал он, скользнув рукой в мой лифчик, она согрела мою грудь.

— Моим сиськам ты, может быть, сильно нравишься, но они не очень проницательны насчет людей, — сказала я, сопя.

— Я имел в виду, ты должна доверять своему сердцу, которое ты хорошо знаешь. Быть Темным или его Возлюбленной не означает, что мы вдруг овладеем всеми познаниями, которые есть, Пия. Мы не можем увидеть будущее сколько-нибудь больше, чем знаем правду, что есть в других сердцах. Алек служил мне как друг более трехсот лет и, хотя его поступки смущают меня, я не убежден, что он стал предателем.

Я с минуту обдумывала это, лениво целуя его кадык.

— Твои брат и кузен не показали никакой веры в тебя.

— Они также должны следовать за их сердцами, — просто сказал он, голод стремительно поднимался в нем, когда я переключилась на покусывание мочки его уха. — Возлюбленная, если ты начнешь это сейчас, мы никогда не доберемся до «Голубой Лагуны», а я очень хотел, чтобы ты увидела ее.

Я вздохнула и выпустила мочку уха, к которой было присосалась.

— Что мы собираемся делать насчет Алека?

Он встал, позволив мне соскользнуть вниз по его телу.

— Сначала отдых; потом мы обсудим планы. — Он прижал палец к моим губам, когда я было запротестовала. — Будь уверена, мы примем меры.

Это было все, что я получила от него. Он отказался больше разговаривать об Алеке, повторяя, что я изнурена и нуждаюсь в некотором отдыхе и расслаблении. Таким образом, получилось, что немного позже, я неслась вниз по гостиничной лестнице и смотрела с абсолютным изумлением на вид, что предстал перед моими глазами.

— Я не верю в это. Ты ввел нечто вроде искривления, когда время останавливается?

Магда встала рядом со мной и уставилась, куда я указывала.

— Милый Боженька. Я думаю, да.

— Что происходит? — Спросил Рей, появляясь сзади нас, суетясь с камерой. Он взглянул вверх, и восхищенная улыбка расцвела на его лице. — Это же похожий праздник?

— Я не знаю, но взгляни! Танцы! О-о Рей! Давай присоединимся!

Реймонд стрельнул в меня квази-извиняющимся взглядом, когда Магда схватила его за руку и отбуксировала в толпу перед нами. Напевы «Unchained Melody» наполнила мягкий летний вечерний воздух, напомнив мне о первой ночи в соседнем городке Далкафьордхаре. Там тоже были танцы, когда я в последний раз была в нем.

— Мне только что позвонил друг, — сказал Кристофф, когда вышел из гостиницы. — Он сказал о внезапном увеличении активности жнецов в штаб квартире в Лос-Анджелесе.

— Звучит как что-то ясное. Особая безопасность вокруг Алека, не думаешь?

Он пожал плечами и убрал свой сотовый во внутренний карман мягкой кожаной куртки, которую я вспомнила, он носил в первый раз, когда я его увидела.

— Возможно, но это предполагает, что Алек был взят в плен. А в этом деле у нас, так или иначе, нет никакого твердого доказательства.

— Но это действительно придает правдоподобие тому, что Рик сказал о нем, находящемся там. Я прикидываю, тогда мы вынуждены побывать в Калифорнии. Хотя я хотела бы, чтобы мы смогли остаться здесь, искать Иларги, у которого Ульфур.

— Как сказала тебе некромант, он не должен физически быть рядом, чтобы призвать лича под свой контроль.

— Знаю. — Мои плечи тяжело опустились.

— Я же говорил тебе, что мы найдем его, — сказал Кристофф, с несколько критичным взором, изучая меня. — Позднее, после того как ты отдохнешь.

— Мы все могли бы сделать перерыв, — сказала я, стряхивая мрачное настроение. Кристофф имел ввиду то, что сказал — он поможет мне найти Ульфура и его душу, поэтому было бесполезно снова уступить жалости в самой себе.

Так как музыка закончилась и люди зааплодировали, воспоминание мелькнуло в моем уме, воспоминание о нем стоящем на маленькой площади, скрывающимся в тени ближайшего здания, когда он разговаривал с Алеком. На мгновение я была чрезвычайно довольна, что судьба бросила его на моем пути.

— Ты выглядишь очень привлекательно, — совершенно неожиданно сказал он.

— Это из-за платья. Магда настояла, чтобы я купила его, прежде чем мы покинули Вену. Она сказала, что оно кокетливое и заставит тебя сразу захотеть восторгаться мной. Заставляет?

Он снова взглянул на меня, дольше на сей раз, его взор задержался на выпуклости моих грудей, так как они угрожали переполнить облегающий лиф простого, но элегантного белого платья. Его взор продолжил спуск, кратко остановившись на моих бедрах, прежде чем перейти вниз на широкую юбку, расклешенную изящными складками, заканчивающуюся, как раз немного ниже моих коленей. Пикантный летние босоножки и изысканный желтовато-розовый лак покрывавший ногти, завершали ансамбль. Я задержала по какой-то причине дыхание, желая, чтобы он нашел меня сексуальной, все еще не хотящая, чтобы он подумал, что я оделась с такой тщательностью только чтобы встретить его одобрение.

Нет, оно не заставляет меня желать восхититься тобой.

Мое сердце упало к тем самым желтовато-розовым ногтям.

Оно заставляет меня желать, неистово поклонятся тебе, начиная от твоих восхитительных пальцев на ногах и двигаясь выше вдоль ног, которые обе женственные и соблазнительные к бедрам, что оставляют чувствовать меня ослабевшим от потребности. Оно заставляет меня желать взять твою сущность в себя. Оно заставляет подниматься во мне голод, пока я почти не схожу с ума от желания. «Восхищаться» подразумевает безликий половой акт. Поэтому восхищаться? Нет. Обладать, пожирать и потерять себя в тебе? Безусловно.

Мое сердце вернулось на привычное место, тая в большую, большую лужу, когда я прижалась к Кристоффу губами, дразня его.

— Я влюбляюсь в тебя, ты слабоумный мужчина. Ты не можешь говорить такие вещи как эта и не ожидать, что я всецело не впаду в дикий восторг.

Страсть возгорелась к жизни в глубинах его прекрасных глаз. Он взял меня за руку, и я подумала, что он собирается меня поцеловать, до тех пор, пока он не потянул меня за собой, остановившись на краю движущихся под музыку тел. Я поймала взглядом промелькнувшую женщину в белой фате и пару мужчин в смокингах, прежде чем Кристофф крутанул меня вокруг и притянул ближе в объятья, положив руки на мои бедра.

— Я не думала, что ты обратил внимание на вечеринку, — сказала я, немного хихикнув, когда музыка снова остановилась, закончив наш танец даже прежде, чем мы собрались начать.

— Я может быть и рассеянный, но не слепой, — ответил он, посматривая над толпой на оркестр, когда они начали номер из «Грязных танцев». Кристофф поднял бровь, когда его взор вернулся ко мне. Ты танцуешь?

Не очень хорошо. Но мне нравится эта песня, и я видела кино около сотни раз.

Редкая улыбка заиграла в уголках его рта, когда он взял мою руку в свою, опуская другую на мою талию.

Ты не думаешь, что собираешься…я остановилась, внезапно затаив дыхание, когда он крутанул меня, отступив, тотчас же притянув обратно, только изогнув меня назад. Его рот на мгновение был жарким на моей груди, прежде чем он потянул меня обратно и начал двигаться под песню, ведя меня в танцевальных движениях, которые я никогда и через миллион лет не думала, что смогу сделать.

Милый Боженька, я танцую! Я не смогла удержаться, не рассмеявшись. Я никогда не танцевала! Не вот так!

У тебя никогда не было меня, чтобы танцевать, ответил он, посылая меня в другое вращение. Часть меня чувствовала себя застенчивой и неуклюжей, прекрасно сознающей, что я испытывала недостаток изящества и координации, но другая часть, часть, что касалась разума Кристоффа, радовалась спонтанным движениям его части.

Ты превосходный танцор, сказала я, снова хихикая, когда он притянул меня вплотную к своим бедрам, потирая ими против моих, в весьма наводящей на размышления манере.

Ты должна заметить, что я сделал пяти очковое па, ответил он.

Какое, теперешнее?

Это танцевальное па, было очень популярно около пятисот лет назад.

Я закрутилась, снова отступив, потом вернулась, борясь со странным чувством от произнесенных им слов. Тебе действительно четыреста лет, не так ли? Я знаю, ты говорил, что был рожден в семнадцатом веке, но это реально просто не доходило до меня до сих пор. Ты жил во время Ренессанса. Ты существовал, когда Галилео был жив! Ты, должно быть, видел римских пап и королей, и даже подъем и падение стран.

Галилео был стариком, слепым и больным, когда я увидел его.

Я остановилась, замерев по пути, смерив его взглядом. Ты действительно встречался с Галилео? Ты лично видел его?

Да. По какой-то причине, я почувствовала, что он эмоционально ушел от меня. Его тело все еще двигалось под музыку, но радость в момент ушла.

Но ты, должно быть, был очень молодым человеком, осторожно сказала я, задаваясь вопросом, почему внезапно его ментальные барьеры снова были на месте, исключая меня из некоторых его мыслей.

Да.

Он ничего еще не сказал, и я подумывала выжать из него подробности, но поколебавшись, не сделала этого. Никто из нас не хотел этих отношений, но он, конечно, пытался сделать их лучше. Я не хотела усугублять ситуацию, которая начинала становиться более и более мучительной, по крайней мере для меня, давя на него, когда он хотел сдержать себя.

Музыка закончилась. Я стояла с минуту, наблюдая за ним, внезапно опечаленная ситуацией. Каким же образом я собираюсь провести целую жизнь, будучи эмоционально удержанной на расстоянии руки, когда только за пару дней мне хотелось встряхнуть его?

Позади меня, взволновано визжали и взывали женщины, когда невесте помогли взобраться на стол, чтобы подготовится к бросанию букета.

— Вот еще. Состязание из-за ничего, — сказала Магда, обмахивая лицо, когда она и Реймонд вернулись. — Я могла бы сдунуть этих тощих исландских женщин вниз одним дыханием, но мне не нужен букет, это плохо. Что случилось?

Она адресовала последний комментарий ко мне.

Я покачала головой.

— Ничего. Пойдем, прежде чем какой-нибудь вид клыкастых обнаружит нас. Наш самолет вылетает через десять с половиной часов, так что это должно дать нам достаточно времени посетить горячие источники.

— Аминь, — сказала она, беря Реймонда за руку.

Кристофф протянул мне свою руку, его глаза блестели от страсти, но это не было половым влечением, как я подозревала.

Эта мысль оставалась даже два часа спустя, когда я обнаружила себя в раю.

— Меня не заботит, как ты закончишь с теми деньгами. Меня не заботит, если ты собираешься сохранить их. Меня по совести говоря, не заботит прямо сейчас ничего. — Я поднялась, блаженно вздохнув, и погрузилась по шею в теплую, молочно-голубую, загруженную морскими водорослями и минералами воду в знаменитых горячих источниках «Голубой Лагуны». — Кроме факта, что у нас целых три часа этого. Кто захочет спать, когда можно отмокать здесь?

— Это не замена правильному отдыху, но это лучшее что я смог сделать, поскольку ты отказалась поспать. Ты, однако, сделаешь это в самолете. — Голос Кристоффа исходил из частного зала, который он зарезервировал для нас. Хотя «Голубая Лагуна» покрывала большую площадь сформированную окружающими вулканическими скалами, главная секция не предусматривала уединения. Курорт предлагал несколько зон (за изрядную плату), что включали не только персональные раздевалки и зал, где можно было расслабится, в несколько более современно выглядящей обстановке, но так же крошечную личную лагуну.

— Ты сказал, что теперь я бессмертная, так как официально твоя Возлюбленная. — Я пробралась кончиками ног в мягкую грязь, позволяя себе тихо качнуться в воде. Я прочитала в брошюре курорта, что вода была знаменита лечебными качествами и что белая кремнеземная грязь была очень популярна за эти замедляющие старение свойства. Я достигла низа и выкопала горсть грязи, позволяя ей проскользнуть сквозь пальцы. Она была известково-белой, но гладкой, как очень мелкий песок.

— Это не значит, что ты не должна спать. — Кристофф вышел из зала позади нас. Он был все еще полностью одет. Я нахмурилась.

— Почему я здесь обнаженная, в нашем собственном очень личном мокром раю, а ты не пристаешь ко мне, как это мне причитается? — Спросила я.

— Мы здесь, потому что я подумал, ты будешь наслаждаться этим. Так же потому, что Темные будут опрашивать людей в гостиницах в этой области. Но главным образом потому, что тебе необходимо где-то отдохнуть, а ты слишком упряма, чтобы сделать это в другом месте.

— Бу.

— Что?

— Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду. Почему ты не здесь в воде со мной, голый, так чтобы я смогла заняться своими женскими уловками на твоем невероятном, хотя все еще немного слишком тощем, мужественном теле?

— Есть вещи, которые должны быть сделаны, Пия. У меня есть несколько оставшихся друзей, которым я могу позвонить и я так и сделаю.

Это снискало мое внимание. Я срезала путь к деревянному настилу, что обрамлял одну сторону нашего бассейна.

— Позвонить для чего?

Кристофф сел на корточки и пробежал пальцами по поверхности воды.

— Для сведений о действиях жнецов в Калифорнии. И проследить последние известные перемещения Алека.

— О, великолепно. Что ты обнаружил? Куда он отправился? — Спросила я.

Он замолчал на мгновение.

— Ничего еще не было обнаружено.

Я нахмурилась.

— Проклятье. Что насчет людей Братства? Что-нибудь происходит помимо факта, что они ушли в глухую оборону?

— Ничего, что я уже не упоминал.

— Хмм. Я подумаю об этом во время поездки отсюда.

— Ты не будешь, — воспротивился он. — Ты проведешь поездку отсюда, лаская мои ноги, и думая о самых эротических вещах, которые мужчина сможет перенести. И парочку, которых я не смогу.

— Я сделаю обе. Я женщина — я могу быть многофункциональной. Так или иначе, я обмозгую ситуацию с Алеком и жнецами, и думаю, увижу правду. Все это возвращается к Фредерику.

Одна бровь пошла вверх.

— У тебя самые выразительные брови. Я люблю это в тебе, — сказала я, улыбнувшись, прежде чем продолжить. — Посмотри, если следовать моим рассуждениям, которые я допускаю, могут быть по-подростковому немного дефектными, потому что я слегка странная от недостатка сна. Первое. — Я загибала пальцы, отмечая пункты. — Дениз защищала кого-то.

— Ты не знаешь этого наверняка.

— Я достаточно уверена в этом. Это единственная вещь, которая имеет смысл. Второе — Фредерик убил ее.

Он кивнул.

— Третье — с потерей Зенита, директор и совет управляющих более или менее отвечают за весь притон.

Его кивок был медленнее в прибытии на сей раз, но наконец, произошел.

— Хотя, там будет новый Зенит, — подчеркнул он.

— Рано или поздно, да. Но что если позже, намного, намного позже? Что если Фредерик хотел бы распоряжаться, но так как он мужчина, то не смог бы никогда быть Зенитом? Что если он подставил Дениз, дав ей некую убедительную линию вранья, которая заставила ее поверить, что он хороший парень, но в действительности готовил ее падение? И потом когда она действительно пала, он пристрелил ее, чтобы удержать от болтовни? Voila. Мгновенный лидер жнецов, без свидетелей и без заданных вопросов.

Он обдумывал это в течении нескольких минут.

— Это возможно, я согласен с тобой. Но где Алек встраивается в эту теорию надувательства и скрытых намерений?

— О, Алек. — Я погрузилась назад в воду, наслаждаясь ее теплым, шелковистым ощущением на моей обнаженной плоти. — Итак, мы знаем, что вампиры не могут быть жнецами, даже если они на стороне семейки Иларги, верно?

Кристофф сделал неопределенный жест.

— Верно, то, что он не может быть Иларги, но может работать на того.

— Почему он пожелал бы участвовать в похищении душ? — спросил Кристофф.

— Он и не хотел бы. Или скорее это необходимое зло для него, чтобы снискать для себя расположение Фредерика.

— Директора?

— Да! Фредерик — Иларги! Разве не понятно? Он делает обманные штуки, почти такие же, как ты сказал. Он убрал в сторону Дениз и теперь ходит вокруг, устраняя призраков, так чтобы Зоря не могла ничего сделать с ними. Алек вероятно связался с ним с некой сверхъестественной историей о желании помочь жнецам, не сообщая ему, что он вампир, поэтому Фредерик избрал его представляться как Иларги, на всякий случай если кто-то разнюхивает вокруг.

— Менее опытные жнецы не распознали бы Темного, так находящегося на виду, но я полагаю, что директор мог бы, — подчеркнул Кристофф. — Раньше или позже он попался бы лицом к лицу с Алеком и узнал, что он был не тем, кем является.

— Именно. — Я оттолкнулась назад на пару футов. — Но к тому времени иллюзия Алека, являющегося Иларги была бы уместной. Я не сомневаюсь, что он невиновен, как подсказал твой слепой инстинкт. Они наверно держат его под максимальной охраной на задах Центрального Братства. Причина, по которой он все еще жив — такова, что у них нет Зенита, следовательно, они не могут воспламенить местную Зорю и заполучить ее к нему.

— Я колеблюсь спросить это, но мое любопытство услышать твое объяснение перевешивает мое лучшее суждение: — Почему бы директор пожелал бы эффективно уничтожать призраков, которых его организация была создана защищать и поддерживать?

Я улыбнулась.

— Потому что он безумен, конечно. Он больше не заботится о призраках. Все что он хочет избавить мир от вас ребята, так что он устраняет любые отвлекающие моменты, что удерживают Зорю от исполнения его целей — убийства вампиров.

— Но нет никакого Зенита и, поэтому убийства не могут быть исполнены.

— Это тоже поставило меня в тупик, пока я не поняла кое-что очевидное — подлинная цель Зори была обуздать призраков, правильно? И все церемонии, так и были созданы вокруг этого. Чепуха с вампирами пришла позже, намного позже, поэтому весьма вероятно, что полученные правила просто достались от дедов. Я готова поспорить с тобой, что если группа парней из Братства собралась бы вместе и начала бы эту зловещую церемонию очистки, пока у них была налицо Зоря, она могла бы адски помучить ее жертв. Суть Зенита — просто пережиток давно прошедших дней. И прежде чем ты скажешь, что у нас нет никаких доказательств этого, позволь мне напомнить тебе об этом?

Я призвала крошечный шарик света и позволила ему танцевать перед его ногами.

Он смотрел на него не двигаясь.

— Если бы я хотела, то смогла бы возможно притянуть вниз достаточно света, чтобы серьезно навредить тебе, Кристофф. Может быть, взяв для церемонии парочку парней из Братства и направляя их силу прикончить тебя, но я уверена, что мы не нуждались бы в Зените, чтобы так сделать. Фредерик, должно быть, узнал это. Вспомни, что Дениз была Зорей, прежде чем стать Зенитом. Я спорю, так или иначе, они обнаружили это, и это положило начало его замысловатому плану.

— И впрямь замысловатому, — сказал Кристофф, все еще наблюдая, как свет ударялся в пальцы его ног. Я махнула рукой и рассеяла его.

— Я просто держу пари, что Фредерик удостоверится, чтобы другой Зенит не был назван. Это по всем пунктам один совершено ясный вывод.

— Да, должно быть. Это говорит, что ты устала больше, чем любой из нас осознает.

Я сгримасничала ему.

— Нет, глупый. Это значит, что мы собираемся иметь дело с Фредериком.

— Согласен. Мы убьем директора.

Я вытаращилась на него.

— С чего вдруг ты перепрыгнул на «мы должны применить к Фредерику третью степень»[19] убив его?

Его глаза засветились несколькими оттенками.

— Он манипулирует тобой, Возлюбленная. Твоя теория интересна, но в тоже время бездоказательна. Наиболее вероятно, что если директор не работает с Алеком, он возможно держит его в заключении. И так как он укрепляет свою обороноспособность, он, должно быть, ожидает наше нападение. Ты — моя Возлюбленная, факт ему известный. Ты искренне полагаешь, что он не попытается уничтожить нас, если ему представиться возможность?

Я была молчалива мгновение, вспоминая боль от ножа которым владел Фредерик, когда он глубоко погрузился в мою плоть.

— Я не смотрю сквозь пальцы на то, что Фредерик сделал в прошлом. И я не недооцениваю его манипуляции мной и он, несомненно, дрянной. Господь знает, что я, конечно, не поддерживаю войну между Братством и вами вампирами, но кто-то когда-то должен подвести черту и закончить войну. Кто-то должен прекратить убийства. И я избрана быть этим человеком.

К моему удивлению слабая улыбка была видна на восхитительных губах Кристоффа.

— Ты бы понравилась моей матери. Она зачастую приглядывала за сборами, что местный вельможа, что правил городом называл величайшей наглостью к его положению. Она всегда защищала попранных и более чем единожды приходила ближе к виселице с ее попытками требования справедливости, что она видела как ошибочные.

— Она, кажется, была изумительной женщиной, — сказала я, и подстрекаемая должна была продолжить это направление разговора, отложенного на некоторое время. — Ты не собираешься отвлечь меня от обсуждения, Бу. Тем более ты знаешь, я против ненужного насилия.

Он вздохнул, с утомленным выражением на лице.

— Что бы ты испытала, если бы я это сделал? Обещать, что никакой вред не придет к любому жнецу?

— Нет. Я хотела, чтобы ты подумал о способе получить то, что мы хотим, без чьей-либо гибели.

Вода, тихо сбегающая с камней, была единственным звуком в течении нескольких минут.

— Я не буду рисковать твоей жизнью, — наконец сказал он.

— Я не жду этого и от тебя. Просто не подходи к этому с беспощадной позиции, ОК?

Его выражение лица скисло, как если бы он попробовал что-то плохое.

— Я делаю это против воли.

— Так замечательно. — Я отплыла назад на несколько футов, настроенная наслаждаться несколькими часами передышки предоставленной нам. Я позволила себе несколько грязных мыслей, что я хотела бы сделать с ним, прежде чем продолжить. — Вернемся к моему первоначальному вопросу — почему ты не отмокаешь здесь со мной?

— Мой друг продолжает отслеживать последние, известные передвижения Алека. — Он мельком глянул на свои часы. — Я ожидаю, что вскоре от него придет ответ. Как бы я ни хотел заняться с тобой любовью, Возлюбленная, я сначала должен уделить внимание этому.

— Ты знаешь, что я скажу на это? — Спросила я, достигая дна подо мной и зачерпывая еще одну горсть белой кремнеземной грязи.

— Что-то чему суждено разозлить меня, уверен, — сказал он с притворным вздохом.

— Нет. Я скажу: В наступление! — Я подняла горсть насквозь мокрой, скользкой грязи и бросила ее ему в голову.

Грязь ударила его прямо в лицо с влажным шлепающим звуком. Он с минуту стоял ошеломленный, прежде чем повернутся ко мне с реально высококачественным свирепым взглядом.

— Это было неуместно, — огрызнулся он, дотягиваясь до полотенца.

— О, давай, Кристофф! Просто подойди немного окунуться со мной, и затем ты сможешь сделать все отслеживания, которые тебе нравятся. А я помогу.

Он просто продолжил вытирать грязь со своего лица и верхней части рубашки.

Я выкопала другую горсть и подумала о забрасывании его, пока он не сдастся и не последует за мной. Но не захотела принуждать его к небольшой забаве. Это бы провалило цель, чтобы он получил несколько часов отдыха. Нет, он просто нуждался в небольших уговорах, чем-то, что убедит его в пользе заимствования небольшого количества времени, чтобы отойти от трудностей которые мы оба перенесли.

Я улыбнулась про себя, подплывая к каменным ступеням, что вели из нашей личной лагуны в зал. Когда я достаточно приблизилась, чтобы вода доходила до пояса, я встала.

Кристофф стряхивающий последнюю каплю грязи, застыл. Я немного выгнула спину, подталкивая мои обнаженные груди вперед.

— Это слишком плохо для тебя найти немного времени для расслабления, — сказала я, лаская свои груди меловой белой грязью, позволяя ей медленно соскальзывать по моей груди, следуя пальцами вниз за ней, длинными, широкими поглаживаниями.

Его глаза заблестели синим пламенем, когда он наблюдал за мной.

— Согласно брошюре курорта, эта вода, как предполагается, сделает всякие хороший вещи с тобой, — проворковала я, зачерпывая две горсти, и выливая их на мои теперь белые груди. — У нее есть все виды лечения и массажа доступного в воде, для множества заболеваний.

Его глаза расширились, но он все равно не двинулся.

Я склонилась и собрала другую горсть грязи, медленно идя вперед к лестнице, пока вода не оказалась у моей лобковой кости. Я намазала толстый слой грязи на свой живот, делая небольшие обводы и круги на нем, когда покрывала его ниже.

Я думала, глаза Кристоффа собираются прямо-таки вылезти на лоб.

Я опустила пальцы еще ниже.

— Но если ты не желаешь испытать выгоды и удовольствия, которые я уверена это даст тебе, я просто должна буду наслаждаться всем этим сама.

Всплеск на мгновение ослепил меня, вода полетела повсюду. Я рассмеялась, когда Кристофф все еще полностью одетый, встал передо мной с двумя горстями белой грязи.

— Это было бы позором пропустить такой природный феномен, — согласился он, его голос охрип, когда он размазал грязь по моей груди.

— Ты все еще полностью одет, — подчеркнула я, а потом ахнула, когда его голова опустилась, и он взял кончик моей груди в рот. — О, милый Боженька. Кристофф!

Был запоздалый отклик на его руки, которые отправились под воду и занялись моими скрытыми частями. Мои колени угрожающе подогнулись, когда его пальцы затанцевали вдоль чувствительной плоти.

Ты солоноватая на вкус, сказал он, когда его рот двинулся вдоль моей грудины. Я могла бы поклясться, что его язык был сделан из пламени, когда он кружил и изгибался.

Это — вода. Она на две трети морская и на одну треть свежая. Я прочитала это в брошюре…Бу!

Он улыбнулся в мою шею, когда два пальца внезапно проникли внутрь меня. Сотни обычно дремлющих нервных окончаний вдруг выпрямились и заметили его, покалывая с восторгом от его прикосновений.

На тебе слишком много надето. Я захныкала, пытаясь проникнуть моими пальцами, чтобы снять влажную одежду с него, но мое тело было слишком занято ощущениями, которые его рот и руки создавали во мне, чтобы сделать что-то большее, чем стоять и трепетать от восторга.

Да. Я одет, и ты ничего не сделаешь. Это очень порочно, не так ли?

Определенно, но это так же, препятствует мне коснуться тебя, сказала я, застонав, когда третий палец присоединился к другим двум, его большой палец делал небольшие вращения, от которых я почти рыдала. Мой мозг не знал, должен ли он сосредоточиться на удивительных ощущениях, создаваемых его пальцами, ощущении моей груди трущейся о слегка шершавую влажную ткань его рубашки или пыле его рта продвигающегося, когда он процеловывал влажную дорожку вдоль моего плеча.

Возможно, я не хочу прикосновений, ответил он, его зубы прищемили плоть на верхней части моей руки.

Я позволила ему увидеть ментальные картины того, что именно я хотела бы сделать с ним. Он застыл на мгновение, потом двинулся, это было буквально слишком быстро для меня, чтобы увидеть, как он сорвал всю свою одежду, глухой стук его ботинок ударившихся об каменный пол зала был последней вещью, которую я услышала, прежде чем он вернулся в мои объятья, его тело влажное, теплое и твердое как лавовые камни вокруг нас, целиком удерживало мое внимание.

Где мы остановились? Сказал он, когда улыбнулся в моем разуме. Здесь я думаю…

Я взвизгнула, когда его пальцы возобновили их предыдущую деятельность.

— В это можно играть вдвоем, мистер.

У меня была готовая горсть грязи, и я скользнула ей вниз по его груди и животу, нежно покусывая его плечо, когда позволила своим рукам идти еще ниже, вплоть до его эрекции.

— Теперь видишь? Я знала, что это будет полезно для тебя. Возбужденный всецело счастлив.

— Возбужденный? — Спросил он, пощипывая мочку моего уха. — Я могу прожить с ласкательным прозвищем для меня, но я разграничиваю название частей тела.

— О, действительно? — Спросила я, беря его обеими руками, и нежно исследуя территорию. — Поэтому ты не одобришь мое название твоего члена «Неистовый Жеребец»?

Его глаза скрестились на мгновение, когда я обнаружила особенно чувствительную точку.

— Неистовый Жеребец — сработает для меня, — задыхаясь, сказал он.

— И я так думаю. Теперь, почему бы тебе не пойти и не сесть вон там на нижней ступеньке, я думаю, мы будем достаточно далеко от воды, так чтобы не тонуть, пока я выполняю лечебный половой массаж.

Пламя в его глазах поднялось на пару позиций.

— Ты тоже прочитала об этом в брошюре?

— Нет, это кое-что, что я придумала самостоятельно. Ты выглядишь, как будто нуждаешься в небольшом количестве персональной заботы. Сядь.

Странно строптивый взгляд пересек его лицо.

— Я предпочитаю стоять. Это — ты, та кто получит персональную заботу.

Его руки скользнули вверх по моим бедрам к грудям. Я остановила их, прежде чем они смогли пойти несколько дальше.

— Я хотела подарить тебе наслаждение, Кристофф.

— Как я сделаю для тебя. — Его глаза капельку посветлели, что как я начала понимать означало, что он был раздражен.

Мы таращились друг на друга в течении нескольких секунд.

— Я не могу проверить, что у нас есть аргументы относительно того, кто примется делать это первым, — сказала я.

— Никаких, что я не могу.

Прошло несколько больше бросающихся в глаза секунд, пока мы оба ждали, что другой сдастся.

— Один из нас оказался перед необходимостью разрешить другому воспользоваться его способом, — подчеркнула я.

— Да, ты позволишь.

Я сузила на него глаза.

— Ты пользовался своим способом слишком часто. Я думаю, ты израсходовал все свои властные указания. Поэтому, ты сядешь, а я покажу тебе, такой невероятный минет, что ты будешь не в состоянии здраво мыслить.

Он стал еще немного прямее. Весь из себя.

— Я — Темный, — заявил он, проецируя в мой разум ментальные образы настолько чувственные, что я удивилась как это вода вокруг нас не начала кипеть. — Ты — моя Возлюбленная. Ты наклонишься над этим камнем и позволишь мне заняться с тобой любовью таким способом, что не только не позволит тебе здраво мыслить. Ты так же будешь забавно двигаться неделю.

Моя челюсть отпала от его псевдоугрозы.

— О! Это так…так…

— Верно? — Ровно спросил он.

— Коварно! Посылать мне грязные образы вроде этого. Хорошо. Двое могут играть в эту игру. — Я скрестила руки и подумала о самых эротичных действиях, которые я могла сотворить на его теле.

Его кадык качнулся пару раз, и когда он заговорил, его голос был хриплым.

— Я не включал массажное масло в мой ментальный образ! Или кубики льда. Если кто-нибудь был коварным, это ты.

Я улыбнулась.

— Ты хочешь коварства? Попробуй это. — Я задержалась на любовных деталях плана, используя не только маслянистый, нагретый лосьон на нем, но так же на моей груди, потираясь собой вдоль его тела пока он не взорвался от наслаждения.

— Взорвался? — Сказал он, его глаза стали черными как полночь.

— Ты слышал меня, распутный малый.

На мгновение он задрожал от напряжения, но только на мгновение, и затем он снова взял над собой контроль.

— Это напрасная трата времени. Представь меня такого, что смог бы заставить тебя забавно ходить и потом ты сможешь взорвать меня.

— Бу! — Сказала я, ударив руками по воде. — Я хочу это сделать для тебя!

— Не больше того, чем я хочу дать наслаждение тебе, — сказал он, все еще упрямясь.

— Черт! — Завопила я, бешено размышляя, но образы, которые он продолжал посылать именно о том, что он хотел сделать со мной, ослабили мою решимость. — О, это глупо, — сказала я, пробираясь к нему, покачиваясь против его тела, так чтобы мои груди терлись о его влажную, гладкую грудь.

— Так исключительно, — ответил он, опуская свою голову к моей шее. Он дохнул на точку, которая никогда не теряла работоспособности, посылая всю мою нервную систему звонить сверхурочно.

— Мы оба сделаем это, хорошо?

— Это кажется справедливым. Все же, мой ход первый.

— Вы сэр — хулиган, и ничто иное, как хулиган, — сказала я, тыкая пальцем в его грудь. Я остановилась, глазея на нее, потом распростерла пальцы вдоль влажной кожи, поглаживая прекрасные изгибы мускулов. Он засосал вздох в легкие. — Что за черт. Твой ход первый; потом будет моя очередь.

— Согласен. — Он повернул меня вокруг, так чтобы я была спиной к нему, подтолкнул немного вперед, так чтобы я охватила собой шероховатый лавовый камень, который облицовывал нашу маленькую лагуну. Если у тебя будут силы после того как я продолжу с тобой, пришло отражение мысли.

— Я слышала это! — Сказала я, но прежде чем я смогла опротестовать любые грязные уловки, все здравые мысли покинули мою голову, когда его зубы проникли в плоть моего плеча, в то же самое время, он настойчиво вонзился в мое тело.

Теплая вода вихрилась вокруг нас, ощущение удовлетворения до мозга костей, которое наполнило Кристоффа и пролилось в меня, когда он пил, с все возрастающим напряжением, что причиняло мне внутреннюю боль, объединилось с его, подтолкнув нас обоих выше, соединяя с миллионом иных ощущений, угрожая перегрузить мои чувства, когда я сжала острый лавовый камень. Но это было более полным слиянием, смешением душ, когда он как забирал жизнь из меня, так и возвращал ее, это послало мой дух парить. Все темные места в нем, вся чернильная безысходность и боль, и тень одиночества, что все еще оставалась, было стерто в тот же момент. Я питала его не только моей кровью, но истинным смыслом моего бытия, наполняя его светом, надеждой и счастьем. И когда его язык обмахивал пылающую дорожку по моему плечу, а его тело напряглось в моем, я отдала ему последнюю вещь, которую имела.

— Я люблю тебя, — прорыдала я, когда он развернул меня вокруг, а его рот заглушил слова. Я обернула мои ноги вокруг него, когда он поднял меня вверх, сжимая его плечи, пока его бедра резко изгибались мощными толчками, а мускулы на его шее и плечах напряглись как стальные. Он зарычал в глубине своей груди, первобытным грубым звуком, что подтолкнул меня к краю. Мои мускулы запульсировали вокруг него, когда он поддался собственной кульминации, отраженное ощущение удивления наполнило мой разум, когда он стоял, жестко расставив ноги, вода огибала его бедра, оба наших тела дрожали от сладостных отголосков.

Я подарила его нижней губе один последний легкий любящий укус, потом выпустила ее и взглянула вниз на него, мой разум все еще плавал в наших объединенных эмоциях.

Он покраснел, его глаза сверкали жаром, более горячим, чем любое пламя и на краях его восхитительных губ появлялась улыбка. Нет, не улыбка, ухмылка. Полностью самцовская, крайне надменная и совершенно знающая.

— Хорошо, — признал я, когда позволила своим ногам упасть, сознавая, что он мог ощущать, как мускулы в них дрожали. — Ты выиграл. Я собираюсь забавно ходить. Но я хотела бы подчеркнуть, что ты тоже внес свою лепту во взрыв.

— Согласен. Где ты научилась делать это?

— Делать что? — Спросила я, удивляясь, не думал ли он, что американцы идут в школу, чтобы изучать техники занятий любовью.

— Когда ты схватила меня как в тиски.

Я сделала один шаг, споткнулась и впилась в него взглядом, когда он тихо заржал. Единственная вещь, что спасла его от еще одного лица полного грязи, был факт, что он сгреб меня и понес в зал.

— Это, Бу, результат годов кегелинга[20]. Моя мать говорила мне начинать с молодости, так чтобы когда я стану старой леди, не носить в панталонах эластичный баллон, как моя бабуля.

— Это может быть результатом годов чувственных упражнений, но ты не была настолько энергичной в прошлом.

Я усмехнулась над полотенцем, которым воспользовалась, чтобы обсушить себя.

— Только, как я понимаю — большие пальцы вверх или большие пальцы вниз за энергию Кегеля?

— Большие пальцы вверх. Несомненно, большие пальцы вверх, — сказал он, с сожалением глянув вниз на себя. Даже пассивный он был все еще впечатляющим. — Хотя если ты упорно продолжишь, ты не единственная будешь забавно ходить.

Нежданное ощущение спокойствия и счастья наполнило наши оставшиеся часы на курорте.

— Как встретились твои родители? — Спросила я, после того как возвратила достаточно остроумия, чтобы снова дать пинка началу функционирования моего мозга. Я лежала задрапированная поперек Кристоффа, когда он развалился на изогнутой красной плюшевой софе, одетый в один из толстых курортных купальных халатов. Кристофф оделся только из-за меня, факт, который я очень ценила, так как я различала линии мускулов на его груди и в верхней части рук. Он был все еще слишком тощим на мой вкус, но я была счастлива заметить, что он приятно оформился от регулярного питания.

Он открыл один глаз. Его руки лениво исследовали формы за пределами одного из моих бедер случайным касанием, но так сладко чувственно это делая, что мои глаза на минуту вспыхнули.

— Мои родители?

— Да. Ты знаешь, люди, давшие тебе жизнь и вырастившие тебя?

Странное ощущение ухода коснулось моего ума. Я прекратила поглаживать мускулы его бицепсов и воззрилась на него. Оба его глаза теперь были открыты, глядя на меня с подозрением.

— Почему ты хочешь знать о моих родителях?

— Почему я не должна хотеть знать о них? Мы связаны на оставшуюся часть времени, Кристофф. Я хочу знать о тебе больше, это — все. Есть что-то о твоих родителях, о чем ты не хочешь говорить?

Он ощутил меня зондирующую его эмоциональный уход и остановился, но там был подозрительный краешек его, как будто он шел по лезвию бритвы.

— Я говорил тебе о своей матери. Мой отец был дубильщиком. Он умер, когда я был очень юным.

— Я сожалею. Это должно быть было тяжело для твоей мамы. Были ли какие-то дети кроме тебя и Андреаса?

Он покачал головой, и еще раз я почувствовала всплеск осознания в нем. Он присмотрелся ко мне ближе, когда сказал.

— Нет. Он был рожден позже меня.

— Я заключила, ты был старше его, — беспечно сказала я, продолжая ласкать его руки длинными, успокаивающими касаниями, но все время задаваясь вопросом, что такого было с его родителями, что он был настолько взволнован.

— Насколько ты старше?

— На двадцать два года.

— В самом деле? Ничего себе. Это большая разница. — Я на мгновение замолкла, очень сильно осознавая его теперь неподвижные пальцы на моей ноге. — Ты сказал, что был рожден человеком. Как же ты очутился вампиром?

— Я был на это проклят.

— Проклят? Кто-то может это сделать?

— Этим занимается Лорд демонов, но да, ты можешь создать Темного. — Его голос внезапно стал каменно твердым. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Хорошо, — сказала я, поднимая себя вверх. Я поворачивала свои ноги, пока не охватила с двух сторон его бедра. — Что в этом так сильно беспокоит тебя, когда я расспрашиваю о твоем прошлом?

— Почему тебя заботит, как я стал Темным? — Воспротивился он, его глаза чуточку посветлели.

Я указала пальцем на него.

— Не смей осветлять свои глаза на меня, Бу! У меня не никакого скрытого мотива спрашивать тебя о твоем происхождении, кроме любопытства о тебе. Это может, избежало твоего внимания, но я прямо заявляю тебе, что люблю тебя.

— Это не избежало моего внимания, — быстро сказал он.

Боль ужалила меня. Конечно он не пропустил того что я сказала, но будучи честным человеком, он не солгал мне и не сказал что чувство было взаимным.

— Интересуюсь людьми, которых люблю. Я хочу знать вещи о них, что им нравится и что не нравится, и каким было их детство, такого рода вещи. И ты лишь оказываешься перед необходимостью иметь дело с целой кучей любопытства о Темных, потому что вплоть до двух месяцев тому назад, я не верила, что вампиры действительно существуют.

Успокоенный он отпустил хватку на моих ногах.

— Я тоже интересуюсь тобой.

— Хорошо. Я расскажу тебе все о моей скучной жизни и семье в другое раз. Прямо сейчас я хочу знать, как произошло, что ты закончил став вампиром.

Он с минуту молчал, нежелание сгущалось внутри него.

— Это был акт мести. Кое-кто кого я знал, ранил другого человека.

— Кое-кто кого ты знал? — Спросила я, недоумевая, почему он был жертвой мести.

— Моя жена.

Я села прямее от этого, мой рот отвис открытым на мгновение от изумления.

— Твоя жена? Ты был женат до меня? Это…мы в действительности не женаты, но ты думал, что мы поженились, так это считается.

— Мы действительно женаты и да, я был женат прежде. В 1640, так что ты можешь, прекратить претворятся, что не ревнуешь. Моя первая жена давно мертва.

Это не было притворством на счет быстрого всплеска ревности, что пронзил меня, но я просто проигнорировала это замечание так же, как проигнорировала эмоцию, вместо этого делая быстрый расчет в голове.

— Ты был женат, когда тебе было семнадцать?

— Да. Это был разумный возраст для брака тогда. Я был отдан в ученики к сапожнику и женился на его дочери.

Вопрос рвался с моего языка. Я попыталась бороться с ним, пыталась удержать мои губы от формирования слов, но мой мозг дал сигнал без моего разрешения.

— Ты любил ее?

Он выглядел несколько изумленным вопросом.

— Я хотел ее в постели.

— Похоть и любовь не те же самые вещи, — указала я.

— Нет, не те же. — Он замолк на мгновение. — Я полагаю, что любил. Она была прелестной, и мы наслаждались друг другом в постели.

— О, это, в самом деле, делает мою уверенность в себе на много лучше, — несколько едко сказала я.

Уголки его губ дернулись.

— Тобой я тоже наслаждаюсь в постели.

— Это даже отдаленно не приближается, к обильным утешениям, какие ты собираешься представить, чтобы стереть из памяти тебя трахающегося с другой женщиной, — сказала я. — Но я в высшей степени великодушна, и не желаю обращаться к твоим прошлым похотливым похождениям, так долго как ты обеспечишь утешение позже, предпочтительно в осязаемой форме. Так твоя жена ранила кого-то?

Ощущение закрытости вернулось в его разум.

— Да. Женщину. Рут сказала — это был несчастный случай, что вол, которым она правила в повозке взбесился и задавил женщину, но ее спутник не стал слушать. Он убил Рут и так как я был ее мужем и должен был страдать, так же как страдал он, призвал Лорда демонов, прокляв меня навечно.

— Я так сожалею, — сказала я, кладя руку на его сердце, ощущая боль глубоко внутри него. — Это было поистине ужасающе. Я могу только представить, что ты испытал, пытаясь справиться со своей трагедией, заодно вдруг обнаружив себя утратившим душу и вампиром.

Его губы сжались.

— Это было неприятно. Моя мать была разъярена, когда узнала, и она путешествовала по всей стране, ища помощь, но Темные, которых она встречала, избегали ее. После годов поиска, она, наконец, нашла того, кто пожелал поговорить с ней. Он сказал, что для меня не было никакой надежды, кроме Возлюбленной, но ни один из нас реально не верил, что я ее найду. — Задумчивая нотка вписалась в его голос. — Мне бы понравилось, если бы моя мать узнала, что я сделал, фактически найдя тебя.

— Она знает, — сказала я, склоняясь вперед, чтобы поцеловать его. — Только то, что она мертва, не означает, что она все еще не с тобой.

Он ничего не сказал, но его пальцы вернулись, лаская контуры моих бедер.

— Как появился Андреас?

— Темный который согласился поговорить с моей матерью — его отец. — Его губы изогнулись в кривой улыбке. — Моя мать была весьма привлекательной, а он всегда глазел на женщин. Кое-что он разделил со своим сыном.

— Андреас — бабник, а? — Сказала я, размышляя над иронией, обнаруженной в жизни. — Я запомню это. Может быть, он прекратит быть ублюдком с тобой, если мы найдем его Возлюбленную.

— Я в этом сомневаюсь. — Кристофф снял меня с себя и уложил на кушетку, поднимая и натягивая брюки. — Большинство Темных не находят своих Возлюбленных. Это не так, как если бы ты смогла заказать одну.

Я гадала над тревогой Кристоффа и нежеланием говорить о его прошлом в течении последующих часов, даже в самолете, что вез нас, летя назад в Соединенные Штаты. Часть этого я могла приписать упоминанию его предыдущей жены; он явно был достаточно проницателен, сознавая, что мне было еще не достаточно комфортно в наших отношениях, чтобы обсуждать его прошлую любовь, которая была единственной причиной, почему он избегал упоминания о своей покойной подруге. Но даже при условии, что было что-то еще, что он хранил от меня, что-то, что имело такое большое значение, он хранил это крепко запертым внутри себя.

Что-то, что я была в значительной степени уверена, не должно было понравиться мне.

Глава 12

— Наконец-то дома, — сказал Реймонд, останавливаясь рядом с маленькой белой арендованной машиной и глубоко вдыхая грязный, пахнущий соляркой и смогом воздух Лос-Анджелеса. — Виды, звуки, запахи города — ах, как я упустил это.

— Не представляю, — со вздохом сказала Магда, роняя чемоданчик рядом с багажником машины. — Я могла бы счастливо провести оставшуюся часть своей жизни в «Голубой Лагуне».

— О, не пойми меня превратно. Мне очень понравилось в Исландии, особенно во второй раз, — поспешно сказал Реймонд. — Без…ты знаешь…убийства, дел с полицией и прочего. Но я должен сказать, что это же, здорово, оказаться дома. Или рядом с домом, в моем случае.

— Я, в самом деле, чувствую себя плохо, потратив все ваше отпускное время на беготню от вампирской погони и всякую всячину, — сказала я, когда оперлась на машину, быстро отпрыгивая подальше, так как горячий металл обжег сквозь тонкую материю моей блузки. — Предложение все еще стоит, знаете ли. Вы ребята можете остаться в моем доме, пока Кристофф и я имеем дело со всем этим. Это же не честно просить у вас помощи с проблемой, созданной не вами, и чересчур для вас не получить по крайней мере немного времени на развлечения, прежде чем вы должны будете вернуться к работе.

— И пропустить весь интересный материал? — Фыркнула Магда. — Не в вашей жизни. Мы давно были втянуты в это, разве нет, Пуки[21]?

— Конечно, — сказал Реймонд, горячо кивая. — Мы на сто процентов за тебя, Пия. Это самое захватывающее время, которое у меня когда-либо было, даже включая тур в Европу. Я никогда не думал стать охотником на вампиров! Не могу дождаться обсудить это на сайте!

— Ээ…ага, — уклончиво сказала я.

— Добро пожаловать в Город Ангелов, — сказала Магда, делая долгий вдох. — И думаю, я могла бы отмокать в горячем источнике в этот момент.

— Вот и Кристофф, — сказала я, вздохнув с облегчением, когда знакомая фигура вышла из лифта. Он носил свои куртку и шляпу от солнца, но не придерживался тени, как было в прошлом. — Все в порядке? — Спросила я, когда он нажал кнопку открывающую дверь автомобиля.

— Я не уверен, — сказал он, выглядя задумчивым.

Я всмотрелась в него ближе, когда Реймонд загружал чемоданы в багажник машины. Магда взяла ключи у Кристоффа, бормоча что-то о знании дороги по ЛА, лучше его.

Что случилось? Спросила я. Ты действительно звонил по телефону из агентства по прокату машин?

— Телефонный звонок был от одного из моих партнеров в Париже.

— Ммм. Этот взгляд не сулит хорошего. Твой приятель обнаружил что-то? — Спросила я, плохое ощущение начало формироваться в моем животе.

— Нет. В этом и проблема. Когда мы покинули Исландию два месяца назад, Алек сказал мне, что собирается проследить слух о новой группе жнецов около Марселя, а затем вернуться к себе домой. И, однако, мой друг убедился, что Алек никогда не прибывал в Париж.

— Так куда же он направился? — Спросила Магда, когда Реймонд хлопнув, закрыл багажник и занял переднее пассажирское сиденье.

Кристофф открыл заднюю дверь для меня.

— Хороший вопрос. Я продолжаю работать, полагая, что он должен был отправиться домой, если вдруг решил не выслеживать французских жнецов, но к настоящему времени, мои связные не нашли доказательства что он так же побывал здесь.

— Сначала гостиница, потом штаб-квартира жнецов? — Спросила Магда.

Кристофф забрался за мной, тотчас же притягивая меня к себе. Я дала себе мгновение насладиться неосознанным движением с его стороны, мое сердце в тоже время скорбело, что оно не могло наслаждаться, тем, что он мог дать мне.

— Ни то, ни другое. Нам нужно будет подготовится, когда мы навестим жнецов. Дом Алека в пределах часа езды отсюда. Сначала поедем туда, а затем соберем наши силы и подготовимся к нападению.

О, Бу, сказала я, исполненная благодарности. Ты делаешь это для меня, не так ли?

— Есть, капитан, — сказала Магда, отдав честь.

Я знаю, как ты волнуешься о своем духе.

Ты самый милый мужчина, которого я знаю, сказала я, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Спасибо.

— Нападение, — прошептал ей Рей, поглаживая выпуклость на своей куртке, где была его камера. — Захватывающий материал! Я никогда прежде не был частью нападения. Интересно, есть ли у меня достаточно пленки для этого.

Я согласен, что Алек вынужден быть похожим на Иларги. И верю, мы сможем убить двух птиц одним камнем, обыскав его дом на сведения по обоим фронтам.

Магда забила адрес, который дал ей Кристоффом в GPS машины, делая легкую гримасу на результаты.

— С транспортным потоком, это должно занять у нас некоторое время, добраться туда. Может быть нам сначала отправится в гостиницу, потом посетить дом, а затем подготовится к нападению?

— Сначала дом Алека, — упрямо сказал Кристофф.

— Дом так дом.

Это заняло ровно два часа и двадцать минут добраться туда, но когда я в страхе глазела на здание, решила, оно того стоило.

— И voila. Casa Алек. Оох. И это — очень хорошая casa. — Магда втиснулась за арочные ворота, перекрывавшие подъезд, который вился вокруг обратной стороны отделанного бледно-желтым цветом дома.

— Это дом того подонка, — сказал Реймонд, когда мы все выбрались из машины. Он сделал несколько быстрых снимков. — Вообще не то, что я ожидал от жилища вампира.

— Готический замок с летучими мышами, кружащими у колокольни? — Улыбаясь, сказала я.

Он вспыхнул ухмылкой.

— Хорошо, возможно. Но это какое-то…ого-го. Должно быть, он пристроил его, самое меньшее, к мельнице. Может быть к двум. Как вы думаете, из него есть вид на долину внизу?

— Я позвоню? — Спросила Магда, указывая на кольцо колокольчика для визитеров.

— От этого ни будет никакого прока. Ясно, что никого нет дома, — ответил Реймонд оттуда, где он всматривался сквозь коричневую металлическую ограду на дом. — Выглядит безлюдным. Вероятно, мы должны вернуться.

— Не после всего через что мы прошли, — ответила Магда, нажимая на звонок. — Посмотрим, ответит ли кто-нибудь.

Мы подождали несколько минут, но когда стало ясно, что никого по любому не было дома, чтобы ответить на звонок или готового так сделать, мы решили, что должны будем положиться на собственные ресурсы.

— Подними меня над оградой, и я погляжу, есть ли способ открыть ее с другой стороны, — сказала я Кристоффу.

— Нет, — ответил он, точно так, как я вообразила будет.

— Ты знаешь, я не уверен, что это технически не взлом с проникновением, — Ответил Реймонд, голосом наполненным нежеланием. — Может быть, было бы лучше, если бы мы подождали, пока сможем схватить кого-то, кто сможет дать нам законное позволение войти в дом.

— Не будь таким пуританином, — с усмешкой сказала ему Магда. — Небольшой легкий взлом с проникновением хорошо для тебя. Кроме того, я хотела бы осмотреть его изнутри. Я обмираю взглянуть, как на самом деле живет вампир.

— Уверяю вас, мы живем так же, как и смертные, — сухо сказал Кристофф.

— Никаких гробов? — Спросил Реймонд, его любопытство явно взяло над ним верх. — Никаких странных слуг, совершающих таинственные задания поздно ночью? Никаких зеркал задрапированных черным, скрывающих факт, что вы не имеете отражения?

— У него есть отражение, — сказала я, приходя на защиту Кристоффу. — Как ты думаешь, он бреется, не будучи способен видеть себя?

Рот Реймонда открылся и закрылся пару раз, как у бестолковой рыбы.

— Хорошо, я…я…я полагаю, что никогда не задумывался об этом. Я просто допустил, что вампиры не нуждались в бритье. Никто в Энджеле[22] никогда не брился.

— Вы смертные сплошь смотрите слишком много телевидения, — сказал Кристофф, когда приблизился к воротам.

Реймонд пробормотал неясные извинения, пока Магда хихикала.

— Я только надеюсь, что ограда не под током или что-то вроде этого, — сказала я, становясь рядом с ним, глазея на большие коричневые металлические ворота. — Полагаю, ты хочешь войти первым. Только будь осторожен на случай, если у Алека есть в нем какие-нибудь ловушки для олухов.

— Мне нет нужды взбираться на ограду; я знаю код, — ответил Кристофф с многострадальным взглядом в мою сторону.

Даже не думай осветлить свои глаза, Бу.

Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, ответил он.

О, даже не пытайся сказать мне, что не осведомлен, что вампиры могут менять цвет их глаз.

Некоторые возможно могут. Я не сознавал, что разделял эту особенность.

Разделяешь. Это как барометр твоего настроения. Светлый — стервозный, а темный…

Я остановилась и подождала.

Темный — что? Счастливый? Спросил он.

Возбужденный. Позволь мне продемонстрировать. Я послала ему несколько воспоминаний времени проведенного нами в «Голубой Лагуне». Его глаза потемнели от обычно безупречно бирюзового до глубокого темно-синего. Смотри? Твои глаза теперь темные. Ты возбужден.

Факт, который станет очевидным для других, если ты продолжишь дальше эти специфические воспоминания. И в этот раз.

Я улыбнулась.

В этот раз, моя маленькая искусительница, ты, вероятно, склонишься над моими коленями.

Обещай, обещай, промурлыкала я, внезапно выпрямляясь, когда Кристофф провел несколько мгновений, просто развлекаясь, как я должна быть наказана.

К счастью, нетерпение Магды смутило нас прежде, чем брюки Кристоффа стали слишком тесными и я начала всерьез корчится.

— Пошли. Чего мы ждем? Через час должно будет стемнеть. — Она ткнула Кристоффа в руку.

Кристофф набил несколько чисел на углубленной панели и ворота, скользнув, открылись с почти бесшумным шипением.

— Забрать машину или оставить ее? — Спросила Магда, колеблясь сделать то или другое.

— Оставь ее, — сказал Кристофф.

— Она будет в большей безопасности внутри ворот, — сказал Реймонд, многозначительно глядя вверх и вниз по улице. — Эта округа может быть богатая, но вы никогда не узнаете. Кто-то может попытаться украсть ее, и я не хотел бы быть обязанным, объяснять это прокатной компании. Ты потеряешь свой страховой вклад.

— Прекрати быть таким бухгалтером, — сказала Магда, с любовью сжимая его руку.

— Не то чтобы я подозревал, что она, вероятно, будет здесь украдена, но если мы оставим ее там, где любой прохожий увидит, что кто-то здесь есть, — подчеркнула я.

— Проще сойдет с рук с машиной на дороге, — сказал Кристофф с мрачной ноткой в голосе.

— Быстрое бегство, — сказала Магда, мудро кивая головой. — Имеет смысл. Я всегда могла бы сдвинуть ее капельку вниз по дороге. Есть место, где я смогла бы отъехать с улицы, и это не будет так сразу очевидно, что это дом в котором мы побывали.

Кристофф согласился, что это будет умно и потому Магда и Рей передвинули машину вниз по улице на пол квартала или около того.

— Я не могу поверить, что мы делаем это. Я не могу поверить, что я здесь с вампиром и искрящейся легкомыслием леди, и мы совершаем взлом с проникновением в дом, такой дорогостоящий, что можем отправиться в тюрьму как минимум на четырнадцать лет, — сказал Реймонд, мы двинулись всей толпой к подъему, ведущему к дому. — Это что-то прямо из «Команды-А»[23].

— Сладенький, это сказываются твои зрелые годы, — сказала Магда.

Дом Алека как я должна была признать, был впечатляющим. У него был современный дизайн, представляющий собой несколько квадратных блоков, сложенных один на другой с небольшими выступами, в странном, но приятном порядке.

— Что мы собираемся делать насчет на…

Прежде чем я смогла закончить вопрос, Кристофф открыл дверь и сделал нам знак входить.

Я неодобрительно посмотрела на него.

— Как ты узнал, что она будет не заперта?

— Я удостоверился, что это так.

— Ха? — На одно мгновение я представила себе некие странные, волшебные, далеко идущие слесарские способности известные только вампирам.

Теперь это настолько надуманно, что даже не входит в сферу телевидения.

Тогда как…?

— Партнер, который был в Калифорнии, проверяя передвижения Алека, открыл дом для меня. И нет, я не знаю как — я его не спрашивал. Это имеет значение? — Спросил он.

— Почему же мы здесь, если для тебя кто-то уже обыскал дом? — Спросила Магда, когда она и Реймонд медленно шли вниз по нескольким плиточным ступеням в обширную гостиную.

Кристоффу явно так же хорошо знал код системы безопасности дома Алека, поскольку сигнал тревоги ни разу не прозвучал после того, как он набил несколько чисел.

— Он не обыскивал дом на что-то, кроме Алека. Это наша работа посмотреть, есть ли что-то здесь, что может подсказать нам был ли Алек, так или иначе связан со жнецами.

— Хорошо. Все что я могу сказать на это, viva las vampires[24], - сказала Магда, когда медленно поворачивалась по кругу, поглощая достопримечательности.

Я должна была согласиться с ее оценкой. У дома была открытая, свежая планировка и я обнаружила себя столь же любопытствующей как Магда и Реймонд относительно того как живет вампир.

ОК, признаю это. Я удивлена, сказала я Кристоффу, когда блуждала по большому открытому пространству комнаты, остановившись, восхитится огромным каменным камином. Бежевая замшевая обстановка и кремового цвета отделка просто не было тем, на что я нарисовала, был похож его дом.

— В кухне зеленый мрамор, — сказала Магда, выходя из этой комнаты. — О, джакузи на помосте.

— ОК, МакГайвер[25], что теперь? — Спросила я Кристоффа.

Он нахмурился.

— Моя фамилия — фон Хеннилор, а не МакГайвер.

— Это был намек на телевидение и да, я осведомлена, что мы смотрим его слишком много. Идем дальше, что теперь?

— Теперь мы ищем.

— Ищем что? — Спросила Магда, подходя от помоста с Реймондом. — Я готова и хочу впрячься в работу.

— Высматривайте что-то, что имеет отношение к жнецам, — сказал ей Кристофф, когда он поднял трубку телефона и набрал два числа. — Или любые проездные документы. Что-нибудь что сможет дать намек, относительно того, где был Алек в последний раз. Вы двое действуйте на нижнем этаже. Пия и я работаем на верхнем. Мы обратно встретимся здесь, чтобы обыскать этот этаж вместе.

Магда отдала честь. Она и Реймонд направились на нижний этаж, пока я наблюдала за Кристоффом.

— Все?

Он с минуту прислушивался, затем повесил телефонную трубку, качая головой.

— Ничего полезного. Последний звонок, который он сделал отсюда, был Моравскому Совету, предпринятый прежде чем мы отправились в Исландию.

— У него все еще есть его сотовый телефон, да?

— Да. — Он протянул мне руку.

Я взяла ее, позволяя быстро пронестись чуточке счастья, что неизменно следовала за таким жестом, наполняя меня теплом.

— Теперь, когда Реймонд и Магда убрались с дороги, что на самом деле ты надеешься здесь найти.

Он стрельнул в меня притворно раздраженным взглядом.

— Я должен был лучше знать, нежели пытаться обмануть тебя.

— Аминь. Что ты думаешь, мы найдем?

— Я надеюсь, что он оставил после себя дневник жнеца. Обычно, он не брал его с собой, когда путешествовал.

— Что в нем? — Он приостановился за пределами комнаты. Начала водворятся ночь, так что Кристофф включил тонкий фонарик и замерцал им по комнате. Это была неиспользуемая спальня. Он двинулся к следующей.

— Его записи о жнецах. Если он предал нас им, там, в дневнике могут быть кое-какие доказательства. Более того, если нет, там может быть так же доказательство таких намерений. Это его исследования.

Свет был настолько тусклым, что я не могла видеть большую часть комнаты.

— А если он действует как двойной агент, симулируя работу с Фредериком, чтобы снискать его расположение?

Кристофф пересек комнату, чтобы закрыть жалюзи на трех окнах, сопутствующие каким-то тяжелым золотисто-кремовым портьерам.

— Что может быть тоже неким признаком этого, хотя он никогда не упоминал чего-то вроде того при мне. Мы должны без вреда теперь включить свет.

Я щелкнула светом и вдохнула воздух изобилующий мужественностью, интригующей смесью кожи, мебельного воска и слабой, тягучей цитрусовой нотки, той, что я запомнила, как что-то присущее Алеку.

— Ты берешься за письменный стол, — сказал Кристофф, делая знак в его сторону. — Я посмотрю, есть ли что-нибудь полезное в его компьютере.

Он отстранился, сев за маленький компьютерный стол, примостившийся против одного окна.

Я коснулась угла большого красного дерева письменного стола, доминирующего в комнате, пробежав своими пальцами вдоль его атласной поверхности. Это был антикварный письменный стол, не ужасно старый, вероятно сделанный на смене двадцатого века, но предназначенный произвести впечатление его размером и витиеватым убранством. Я легко могла увидеть железнодорожного магната или лесопильного барона сидящего за ним, рявкающего приказы с сигарой меж зубов.

— Мой дедушка пользовался письменным столом вроде этого. Я любила сворачиваться под ним, притворяясь, что это замок. Когда он бывал в хорошем расположении духа, то позволял сидеть за ним и вырезать из бумаги. Я располагала книги вдоль одной стороны, и мой брат должен был проверять их. Я любила тот стол, — задумчиво сказала я, воспоминания засасывали меня.

— Я куплю тебе один похожий позже, но теперь ты должна искать, — ответил Кристофф, его внимание полностью было на экране компьютера перед ним, в то время как руки летали по клавиатуре.

Я медленно села на стул позади стола, мои пальцы ласкали деревянные завитки, обрамлявшие стол, удивляясь, почему я чувствовала странное нежелание открывать ящики.

— Мне не нравиться рыться не больше чем тебе, — сказал Кристофф, адресуя мне невысказанные мысли. — Но если он в опасности, тут может быть что-то, что позволит спасти его. А если нет…

Он перестал говорить, но его мысли были легко различимы.

— Если нет, мы тоже обнаружим это. Я знаю. — Я пыталась изо всех сил отпустить мое чувство вины за вторжение в личную жизнь Алека, когда открыла первый ящик.

Кристофф выругался.

— Он защитил паролем большинство документов. Я не могу войти в них.

— Пропади ты пропадом. Ты не знаешь его пароль.

Он покачал головой, отключая компьютер.

— Нет, и бесполезно пытаться взломать кодировку. Это заняло бы слишком долгое время. — Он размышлял мгновение или два. — Ты продолжай обыскивать стол. Я пройду через его спальню и другие комнаты.

— Здесь только три этажа? — Спросила я, с горстью банковских и кредитных карточек в моих руках. Я быстро просмотрела их, но не увидела чего-то, что было бы необычным.

— Есть чердак, но он не используется. Хотя есть маленький гостевой домик. Я проверю его, когда облазаю его спальню. Она тоже должна быть пуста, но лучше проверить. Тщательно обыскивай его бумаги, Пия. Там может быть что-то, что даст нам намек на состояние его ума или планы.

Тиканье узких мраморных часов висящих напротив, составило мне компанию на следующие сорок минут. Кристофф коротко сунулся сказать, что он обыскал все комнаты на этом этаже и собирается проверить гостевой домик, прежде начать с главным этажом.

Магда прибыла не за долго после него.

— Я говорю это для Алека, — сказала она, оттуда, где стояла в дверном проеме, наблюдая за мной пробирающейся через несколько файловых папок. — Человек имеет чертовски хороший винный погреб. Я боюсь, мы поддались искушению и открыли бутылку Гайа Коста Русси[26], это же абсолютный рай. Мы сохранили немного для вас ребята.

Я обнаружила в главной папке выписку с банковского счета, несколько удивленная детальными данными. Кристофф мог бы не признавать наличие какого-нибудь богатства, но Алек, несомненно, не мог отказаться, что имел значительную сумму денег в ценных вкладах, даже по нынешним стандартам.

— Спасибо, но не думаю, что Кристофф пьет, и я не большой фанат красных вин. Вы нашли что-нибудь еще?

Она икнула и вошла в комнату, шлепнувшись на стул рядом с компьютером.

— Ничего, что подсказало бы, что с ним произошло. Все в полном порядке, насколько мы можем сказать. Ничего неуместного, никакой гигантской карты мира, с большой стрелкой указывающей его цель, ничего кроме домашнего кинотеатра, бильярдного стола, аркадных игровых автоматов и винного погреба. До чего ты тут добралась?

Я приводила в порядок бумаги, кладя их назад в файловые папки, и пряча обратно в соответствующий ящик.

— Только финансовые материалы. Ничего интересного, если ты не захотела бы быть пораженной финансовым гением Алека, который должна признать, довольно-таки чертовски удивителен.

— Он перегружен, не так ли? — Спросила она, оглядывая комнату.

— Очень. Это последний ящик. — Я закрыла его и села, глядя на стол, мои руки поглаживали гладкую, прохладную поверхность.

— Таким образом, поездка сюда была без пользы. — Голос отражал ее несчастное выражение лица.

— Вероятно. — Я странно неохотно покидала пыльные коридоры моих воспоминаний. — Я раньше говорила Кристоффу о том, как я имела обыкновение играть у похожего стола, имевшегося у моего дедушки.

— О, в самом деле? — Она села прямее. — О-о! Не говори мне, что стол твоего деда не имел потайной секции!

— Нет, — сказала я, хмурясь вниз на мои руки на столе. — Я привыкла умолять его показать мне потайную секцию, но он сказал, что у него нет такой.

— Проклятье. — Она на мгновение задумалась и, поясняя, добавила. — Это не значит, что в этом не может быть одной.

— Охотно разрешаю тебе взглянуть. Я уже это делала, но две пары глаз лучше, чем одна и все такое.

Магда поспешила к столу и, один за другим вытащила ящики. Мы проверили их на двойное дно и фальшивые задники, осмотрели нижнюю часть на что-нибудь приклеенное скотчем к ней и более или менее распотрошили стол. К тому времени, когда мраморные часы прозвонили час, я поняла, что мы искали больше двадцати минут.

— Думаю, что мы оказались лицом перед фактом, что тут в столе нет ничего потайного, — сказала я, рассеянно водя пальцами вдоль витого края.

— Боюсь, ты права, — сказала Магда, выползая оттуда, где она была на спине под столом, исследуя нижнюю часть. Она села на пятки, ее глаза сощурились на мои руки. — Почему ты продолжаешь делать это?

— Продолжаю делать что? — Я взглянула вниз на стол. — Обводить край? Не знаю. На нем прелестная резьба, не считаешь?

Она наклонилась в сторону, вглядываясь в стол.

— Ага, но у стола есть такой край по всему пути вокруг него, а ты продолжаешь касаться только одной той точки.

Я пожала плечами.

— Совпадение. Я полагаю мы должны пойти отрапортовать Кристоффу, что не нашли ничего.

Я начала вставать, но Магда удержала рукой.

— Зависни на секундочку. Я думаю здесь больше чем совпадение. Ты должна была сорваться со своего стула более чем на фут, чтобы смочь коснуться этой точки. Это не что-то чего ты можешь достать, когда сидишь прямо за столом.

— Итак? Это просто странная причуда. Я люблю дерево. Люблю касаться его.

— Только одной точки? — Спросила она.

Я хмуро поглядела на стол.

— Теперь это странно. Я предполагаю, что была притянута к этому краю…О, Магда, ты не хочешь сказать…

— Необыкновеннейшие вещи, моя дорогая, необыкновеннейшие вещи.

Я закатила глаза.

— Посмотрю в этом направлении. — Она сползла туда, где покоилась моя рука, вплотную изучая этот край стола. — Ты же Зоря. Ты больше не нормальная.

— Спасибо.

Она отмела в сторону мою гримасу.

— Ты знаешь, что я имела в виду. Ты Пия с плюсом, и нет, я не говорю о твоем размере. Возможно, здесь что-то есть, к чему ты подсознательно подбиралась. Подашь мне нож для вскрытия писем, не так ли?

Я покачала головой, но сделала, как она просила, давая ей тонкий нож, который Алек очевидно использовал для вскрытия писем. Она тыкала в край в течении нескольких минут, заставляя меня вздрогнуть пару раз, когда лезвие повредило дерево.

— О, позволь мне сделать это, — сказала я, отталкивая ее в сторону. — Ты же просто собираешься соскрести прекрасную отделку. Не то чтобы я думала, что тут есть что-нибудь, что ты…Отлично, быть я проклята.

Я не знала было ли тыканье ножом Магдой, что сделало это, или я запустила какую-то чувствительную точку, но кусочек лепки около семи дюймов длины отошел в мою руку. Я на мгновение подумала, что отломила его, но минутный взгляд сравнивший работу на столе и лепке, сказал мне, он был предназначен отойти.

— Глянь. Это что открылось? — Спросила Магда, вплотную всматриваясь в стол. — Это то. Я думаю, там что-то есть. Ты прихватила с собой щипчики?

— Мои брови выглядят как у того рода особы, которая имеет щипчики? — Спросила я, вставая на колени, так чтобы я тоже могла посмотреть в тонкую, узкую щель, которая очевидно была вырезана в толстой крышке стола. Как и Магда, я могла видеть слабый контур вещи в глубине тайника. Я использовала нож для бумаги, нежно ведя предмет наружу. — Я думаю…Ах, так-то. Да, я получила его.

— Что это? — Спросила она, вглядываясь поверх моего плеча на тонкую книжку, которую я держала. — Что-то важное?

— Я не могу представить, что что-то тривиальное наполняло это, — ответила я, осторожно разворачивая шафраново-желтую животную кожу, которая была тщательно свернута в пакет. Внутри это было тем, чем казалось, ручной работы сафьяновым[27] дневником. Он был маленьким, размером с карманный компьютер, с коричневой обложкой и потемневший от возраста. Страницы внутри, около десяти всего, казалось, были сделаны из тонкого пергамента, также испещренного и потемневшего от воздействия времени. Я потерла пальцами вдоль страниц, не глядя на мгновение, жирный черный рукописный тест, но восхищенная глубоким ощущением возраста, витавшего вокруг книги.

— Ты можешь это прочитать? — Спросила Магда, ее губы двигались, когда она пыталась расшифровать рукопись.

— Позволь взять ее к свету. — Мы сдвинули два кресла к настольной лампе, поворачивая ее так, чтобы свет сиял вниз на крапчатые страницы.

— Он, несомненно, старый, — сказала Магда, сгорбившись рядом со мной.

— Я думаю это своего рода дневник. Это дата, не так ли? — Спросила я, указывая в верхний угол.

— Похоже на то. Апрель? Август? Что-то с А. От 1642 года. Ничего себе. Всерьез старый. Я, однако, не могу разобрать, что говорится в написанном. Ты можешь?

Я сконцентрировалась на жирном черном почерке. Это казалось было на языке, который я не узнавала. Я пробежала пальцем вдоль строчек рукописного текста, пытаясь выбрать слова, которые имели какой-то смысл.

Мой палец остановился; мой сердце сжалось.

— Это…это же имя Кристоффа.

— Что? Где? — Она вытянула шею, чтобы увидеть.

Я стукнула по слову.

— Прямо здесь. Тут сказано, «Хеннилор Кристофф», это должно быть обращением к моему Кристоффу.

— Хмм. Может быть, тогда он впервые встретился с Кристоффом.

— Может быть. Интересно, является ли это дневником жнеца упомянутого Кристоффом. — Я продолжила обыскивать дневник. Здесь было более чем несколько ссылок на его имя, но ничего не казалось знакомым.

— Возможно, Кристофф сможет прочитать его, — предложила Магда, когда я закончила пробегать пальцем вдоль строчек текста на последней странице. Что-то надоедало позади моего ума, что-то, что только я видела, и это было важно.

Магда села назад, с разочарованным взглядом на лице.

— Возможно. — Я снова взглянула на книжку, возвращаясь к началу, когда впервые было упомянуто имя Кристоффа. Мой палец проследил вековой старости текст, следуя вперед, пока я не пришла в точку рядом с основанием первой страницы. — Магда.

— Хмм?

— Это прямо здесь. Это выглядит как «in tua luce videmus lucem»?

— Это что латынь?

— Да.

Ее темная голова склонилась над книгой.

— Ага, латынь. Ну, и что это значит?

— В твоем свете мы узрим свет.

— Звучит как университетский девиз.

Я заставила себя опустить глаза на страницу.

— Очень может быть. Это также походит на что-то, что люди Братства говорят, как часть их обрядов.

Ее глаза расширились.

— Что ты думаешь, это значит?

— Я не уверена. Глянь, тут говорится «Лоди»? — Я постучала по слову на следующей странице.

— Гм…возможно. Что ж может быть. Потом снова, это может быть «ткацкий станок» или даже «смотреть»[28]. Почерк наверняка слишком труден для расшифровки.

— Я считаю это — Лоди, — медленно сказала я, пытаясь вспомнить, что Рик Миковски говорил нам о происхождении войны против вампиров. Мои пальцы скользнули поперек тонкого пергамента, пока не успокоились под датой, обозначенной рядом с началом дела. — Тут сказано 1643. Это звучит верно, для Конгресса Лоди.

— Какого?

Я объяснила, что знала об истории Братства.

— Ясно. Так это что, вроде как упоминание о начале войны. Если так, он всерьез старый и должно быть ценный. Мне интересно, почему Алек лучше не держит его в своего рода защищающем архивы хранилище, чем запиханным в потайную дыру в столе.

Я обратно пощелкала по странице, глядя на дату строки содержащую имя Кристоффа. Почему, если Конгресс Лоди начался в следующий за ним год, Братство было упомянуто в ранней строчке? Кристофф был одним из первых вампов преследующих жнецов? Я сделала умственную заметку спросить его, когда дела будут менее беспокойными, и он будет более склонен к беседе.

— Не обращая внимания ни на что, он достаточно ценен, чтобы оправдать его перевод Кристоффом, — сказала я, нежно потирая большим пальцем по сафьяновой обложке. — Если это окажется ничем, мы вернем его Алеку. То есть, допуская, что он придет домой.

— Тогда я полагаю, мы закончили здесь, — сказала Магда, оглядывая комнату.

— Мы посмотрели повсюду. Можем двинуть к этажу под нами. — Мысль пришла ко мне: Кристофф не был в контакте со мной более получаса. В какой-то степени, это было в некотором роде необычно, я хотела бы думать, что он заинтересовался бы нашим прогрессом или нехваткой его. Бу, я готова перейти к главному этажу. Ты закончил в гостевом домике?

Молчание было единственным ответом.

Кристофф? Все в порядке?

Я встала, когда глубокое молчание наполнило мою голову.

— Что-то не так, — сказала я, пытаясь открыть свои чувства, чтобы определить местонахождение Кристоффа.

Она притормозила у двери.

— Что?

— Кристофф не отвечает мне.

Она с минуту глядела на телефон, прежде чем ее брови изогнулись.

— О, умственная штука? Может быть он занят. Или не в диапазоне.

Я покачала головой, внезапно наполнившись сильнейшим предвестием опасности.

— Я так не думаю. Что-то случилось, что заставило его закрыть своей разум от моего и это может быть только одна вещь.

— Жнецы? — Спросила она, ее лицо утратило некоторую живость.

— Или хуже.

Она на мгновение застыла.

— Подходя к мысли об этом, Рей должен быть теперь на верхнем этаже. Даже если он выпил то прекрасное Коста Русси, он должен был…Я намерена пойти проверить его.

Она промчалась по комнате, не дожидаясь ответа.

Охваченная внезапным ощущением срочности, я поспешно завернула дневник, запихав тонкий кусочек назад в стол, и не имея альтернативного выбора, заткнула дневник под платье, в бретельки моего нижнего белья.

Я подхватила тонкий фонарик, что Кристофф оставил мне, щелкнула светом в комнате, прежде чем осторожно закрыть дверь. В доме было теперь темно, так как солнце село, но фонарик позволял мне выбирать путь по лестнице, что вел вниз на главный этаж. Он, тоже был темен, и на мгновение я заколебалась, первобытная часть моего разума отказывалась маршировать вслепую в то, что ощущалось как нечто, несомненно, опасное.

Моя нога только стукнула по первой ступеньке, когда шум сзади испугал меня, порождая во мне одновременно удушье и разворот вокруг, одной рукой сжимая фонарик, другой нащупывая дневник, который прижимался к моей коже.

Лицо внезапно вырисовалось в темноте. Моя кожа на мгновение зашевелилась от ужаса, а тело уступило инстинкту полета. Я отступила назад и стремительно упала вниз лестницы, дальше в чернильную темноту.

Глава 13

Боль первая захватила мое внимание. Она была острой и горячей, исходя из точки сбоку моей головы тупыми волнами муки, принося остальную часть моего сознания.

— Хмм? — сказала я, языком, по-видимому, сделанным из свинца, когда поморгала глазами, пытаясь отряхнуть последние клочки забытья, цеплявшиеся за края моего разума. — Хрнг?

— Ты очнулась? Как самочувствие?

Я поморгала еще пару раз. Свет и тени вспыхнули на моем лице, в размытые мимолетные формы, что казалось, устремились мимо меня.

— Бу? — Спросила я, пытаясь выровнять свое положение и вздрагивая от боли в голове, которая последовала за движением. — Ой. Что за черт?

Мужской голос был приятным баритоном с легким немецким акцентом, утонченным и сексуальным.

— Ты ударилась головой о перила, когда упала. Я поймал тебя прежде, чем ты скатилась с лестницы, так что ты должна быть в порядке. Бессмертие — это только одна из привилегий быть Возлюбленной.

Я осторожно повернула голову, чтобы взглянуть в направлении голоса, мои глаза все еще не слишком хорошо фокусировались. Медленно, лицо превратилось в себя, смутно освещенное, но опознаваемое.

— Алек? — Спросила я, вспоминая его выходящего из темноты его дома, возвращая импульс, что заставил меня бороться за вертикальное положение.

Что-то связывало меня, сдерживая. Я боролась с вещью, поняв, когда услышала металлический щелчок, что это был ремень безопасности. Я была в машине.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я, выталкивая себя оттуда, куда сползла на пассажирском сиденье. Боль немного усилилась и углубилась в моей голове на несколько секунд, медленно уступая тупой пульсации. — О, Боже. Теперь я вспомнила. Ты появился из темноты и напугал меня до усрачки.[29]

— Я сожалею об этом, любимая. — Алек поймал себя, делая легкую гримасу. — Я полагаю, что не должен больше так называть тебя. Не с тех пор…Хорошо. Что сделано, не может быть отменено.

— Если ты говоришь о Кристоффе…, - медленно начала я, отбрыкивая свой ремень безопасности. С крайней осторожностью, я ощупала свою голову сбоку. Там была хорошего размера припухлость. — Нет, это не может быть отменено. Не то чтобы я хотела, даже если бы могла это изменить. Ай. Я не думаю, что у тебя под рукой есть пакет льда?

Он покачал головой, коротко взглянув на меня, прежде чем вернуть свой взгляд к дороге.

— Ты счастлива с Кристоффом? Я думал, что у меня и тебя впереди было большое будущее. Мне казалось, что ты считала также.

— Не думаю что нам, в самом деле, когда-либо предназначалось быть вместе, — неловко сказала я, и не только благодаря головной боли. — Хотя я буду вечно хранить наше время вдвоем. Не могу поверить, что сказала что-то настолько предсказуемое и банальное, но надеюсь, ты не позволишь моим отношениям с Кристоффом помешать нашей дружбе или твоей дружбе с Кристоффом. Принимая, то есть, что ты на самом деле не работаешь на Братство и не собираешься вернуть меня к ним, чтобы они смогли исполнять безумно порочные действия против моей персоны.

Губы Алека сжались. Он был, как я имела случай заметить за некоторый срок, чрезвычайно красивым мужчиной. У него были темные волосы, как у Кристоффа, но где у Кристоффа был темные красновато-коричневые кудри, волосы Алека были богатого, глубокого темного шоколада, прямые и шелковистые, стянутые сзади в конский хвост. Его глаза были зелеными как у кота и, хотя наши физические отношения не вышли за пределы одной ночи вместе, в нем было достаточно примитивного магнетизма, что даже в моем несколько спутанном состоянии, я ощутила воздействие его близости.

— То, что ты можешь даже подумать такую вещь обо мне, глубоко ранит меня, — сказал Алек, его суставы побелели на руле.

— Хорошо, но ты должен признать, что сделал не очень много для того чтобы заставить людей думать, что ты рыцарь в сияющих доспехах. Где ты был? Что ты делал? И почему ты похитил меня?

— Я не похищал тебя; а спас, — сказал он, стреляя в меня раздраженным взглядом. — Там, вокруг моего дома были жнецы. Я прокрался через чердак, и было собрался вернуть себе ценности, когда услышал людей.

Я внезапно вспомнила старый дневник, который Магда и я нашли. Скользнув рукой к своему животу, с облегчением ощутила жесткий пергаментно-сафьяновый дневник, покоящийся напротив него. Алек должно быть увидел движение.

— Да, мой дневник жнеца. Это значит, что мне необходимо найти новое потайное место для него. О, не терзайся, любимая. Я не заберу его у тебя. Фактически ты найдешь это очень интересным чтивом, хотя я хотел бы его назад, когда ты пройдешь сквозь него. Ты могла бы попросить Кристоффа перевести частями для тебя.

— Мне жаль, — запнулась я. — Я не знала…

Он сделал незавершенный жест.

— Не имеет значения. Я, было, сбил тебя вниз, когда увидел около лестницы, предположив, что ты была жнецом или скорее одной из жнецов, которые, не колеблясь, убьют меня — когда понял, что это была ты. Чем занимался Кристофф, оставив тебя одну в моем доме?

— Он не оставлял меня одну, — сказала я, больная на живот и предельно смущенная.

— Не оставлял?

— Нет. Он был в гостевом домике. По крайней мере, я думала, что был, но он не ответил мне, когда я попыталась связаться с ним.

Алек выругался и хлопнул ногой по тормозам, машину дико мотнуло в сторону сопровождаемую сигналами от машин позади нас, когда он сместился в крайне незаконный U-образный поворот поперек травяной полосы разделяющей автостраду и направил нас назад в сторону, из которой мы только что приехали.

— Куда мы едем теперь? — Спросила я.

— Обратно, забрать Кристоффа. Он должно быть у них. Место кишело ими, когда я прибыл.

Страх прокатился по мне, оставляя мои руки влажными. Кристофф? Пожалуйста, ответь мне!

Молчание тяжело повисло в моей голове.

— Он все еще не отвечает, — сказала я, тошнота оставила меня слабой и дрожащей.

— Мы найдем его, — сказал Алек, его челюсть напряглась. Он взглянул в зеркало заднего вида. — Нас не преследуют. При удаче, они будут все еще обыскивать мой дом и еще не уберут его.

— Я всерьез поставлена в тупик в данный момент, — сказала я, снова касаясь припухлости сбоку на своей голове. — Ты на нашей стороне? Или ты дергаешь меня на цепи? Потому что, помоги мне Боже, Алек, если ты сделаешь что-нибудь Кристоффу…

— Мы посвятили себя, обоих нас, разгрому жнецов, — мрачно сказал он, его лицо застыло. — Такие поступки требуют много самопожертвования, и временами ставят нас обоих в положение, где мы будем близки к уничтожению. Я неоднократно спасал его жизнь. Ты всерьез веришь, что я способен предать его жнецам? Или ты считаешь, что я так отчаялся, что готов забрать Возлюбленную другого мужчины?

Стыд наполнил меня от его обвинения.

— Нет, я не думаю это о тебе. И извиняюсь за то, что сказала. Это просто из-за того, что ты исчез так полностью, и никто не знал, где ты был или, что случилось с тобой. И тогда все вампиры казалось, утратили свой разум и обвинили его в тупейших вещах. Алек я должна знать — ты подставлял Кристоффа?

Он стрельнул в меня пораженным взглядом.

— Подставлял его как?

— Заставив это выглядеть, как будто он присвоил кучу денег и имел некоторое отношение к твоему исчезновению и убийству Анники.

— О. — Он выглядел едва ли не довольным. — Нет, я не устраивал этого.

— Тогда куда ты отправился?

Он с минуту был молчалив, уличные фонари, когда мы проезжали под ними расцвечивали его лицо и делали почти невозможным прочитать его выражение.

— Я работал.

Взгляд, который он подарил мне, был чистейшим презрением.

— Извини. Тогда, на кого работал?

— Я пытался раскрыть связь между одним из жнецов и Темным.

— Крота, имеешь в виду?

— Ты знаешь об этом?

— Кристофф сказал мне?

Он скривился.

— Я должен был предположить.

— Я знала это! — Я села немного прямее на сиденье, игнорирую короткую пульсацию боли в своей голове, когда кусочки головоломки сдвинулись вместе. — Ты притворяешься другом жнецов, чтобы обнаружить кто крот, не так ли?

Его улыбка была кривой и недолгой.

— Кажется, я недооценил тебя. Да, я просочился в организацию жнецов. Они верят что я — друг.

— О, я не могу дождаться рассказать это Кристоффу! — При упоминании его имени мое настроение стремительно упало. — Допускаю, что смогу. Почему Братство пришло в твой дом?

— Подозреваю, что кто-то проинформировал их о вашем прибытии.

— Это же невозможно, — сказала я, покусывая нижнюю губу, протягивая свои ощущения в поисках Кристоффа. Там не было ничего, кроме холодно бездны, пустой от всякого тепла и чувств, что были в мужчине, в которого я теперь всецело и безраздельно влюбилась. — Никто не знал что мы прибыли сюда, кроме Реймонда, Магды, Кристоффа и меня.

— Кто-то, должно быть, знал, — настаивал он, делая уход с автострады и посылая нас на большой скорости сквозь ночь вверх по извилистой улице, которую я узнала.

Я коротко подумала о телефонном звонке, сделанном Кристоффом, якобы другу. Что если один из его приятелей был кротом? Что если один из них сказал Братству, где нас найти? У них было время сильно ранить Кристоффа или он не ответил мне в обманной попытке защитить меня?

— Думаешь с ним все в порядке?

— Мы узнаем это через несколько секунд, — ответил он, и я задрожала от мрачной нотки в его голосе.

Машины не было там, перед его домом. Внезапно всплеск беспокойства ударил меня.

— Магда и Реймонд! Они тоже были здесь!

Алек на мгновение нахмурился.

— Ты помнишь Магду, не так ли? Она была со мной в туре по Исландии.

— А, да. Латиноамериканка, черные глаза, большие… — Он сделал жест около своей груди.

— Не больше чем мои, спасибо, — сказала я, скрещивая руки. — Она и ее бой-френд, Реймонд, помогали нам.

— Они — смертные и не волнуют жнецов, — сказал он, удивив меня, правя мимо своего дома и поворачивая на подъездную дорожку к соседнему. — Они наверно послали их своей дорогой.

— Надеюсь что так. Я не думаю, что смогла бы выдержать наличие большей крови невинных людей, метафорической или иной, на своих руках. Что мы здесь делаем?

Он остановил машину и выбрался, делая мне знак следовать за ним.

— Здесь окольный путь в мой дом, через чердак.

Это был узкий по большей части незримый пролом в живой изгороди, что служила оградой вокруг его собственности и между ним и его соседями. Я протиснулась сквозь пролом, выплевывая кусочки тисовых листьев, набившихся в мой рот, молчаливо следуя за Алеком кравшимся через сад, мимо маленького, темного гостевого домика.

— Подожди здесь, — прошептал он, толкнув меня к стволу дерева, пока он пополз к одному из окон гостевого домика. Он возвратился мгновение спустя, снова сделав мне знак следовать за ним. Мы проскользнули мимо необитаемого бассейна, вода тихо волновалась от вечернего бриза, освещение снизу делало бассейн пылающим бирюзовым маяком, ясность которого была, чуть ли не такой, как глаза Кристоффа.

— Ты сможешь взобраться? — Спросил Алек беззвучным голосом, когда остановился около большого дерева с расщепленным стволом.

Я поглядела наверх, где ветви дерева лежали против крыши дома. Обычно я не рассматривала бы такую вещь, но жизнь Кристоффа была под угрозой.

— Я справлюсь, — сказала я ему.

К тому времени, когда я сражалась с покрытыми листьями и усеянными ветками объятьями дерева и пролезала через окно в темный, закрытый чердак, я пришла к выводу, что восхождение на дерево в любой одежде было рискованно, но делать это в тонком сарафане, предназначенном соблазнить одного особенного мужчину до безумия, было определено не остроумной идеей. Более чем единожды Алек был вынужден слезать, чтобы отцепить меня от некоторых особенно назойливых ветвей, в конечном счете, был вынужден порвать материю освобождая.

— Отметить для себя: В следующий раз упаковать одежду для лазания по деревьям, предпочтительно что-нибудь не рвущееся из семейства нейлона, — сказала я, когда вставала оттуда, где приземлилась на чердачном полу. Сквозь тонкий свет, струящийся от внешнего освещения дома, я могла видеть, что перед моего платья был перепачкан грязью, маленькими листьями и прутиками приставшим к в клочья порванной ткани, вдоль мятых дыр, оставивших от лифа только воспоминания, чем фактически предмет одежды. Слабый бриз на моей задней стороне, подсказал мне, что юбка была, вероятно, в том же самом состоянии.

— Я бы сказал, что ты выглядишь очаровательно, но сомневаюсь, что ты оценила бы мое одобрение твоего нижнего белья, — сказал Алек, глазея на открытый участок моего лифчика. — Сюда. Я чувствую их присутствие в своем доме, так что мы должны идти очень осторожно. — Он начал продвигаться по пути вокруг коробок и брошенной мебели, что захламляла чердак, приостановившись на мгновение у двери, бормоча: — Это странно. Я чувствую…Хмм.

— Чувствуешь что? — Прошептала я, когда он, молча, открыл люк в полу, высунув голову, чтобы обследовать коридор внизу, прежде чем встать на ноги. Там была складная узкая стремянка, что должно быть была очень хорошо смазана, так как он опустил ее без звука.

— Я чувствую присутствие людей, которых не ждал. К сожалению, я не могу сказать насколько они близко. Пошли. Мы должны быть теперь безмолвными.

Я последовала за ним так тихо, насколько возможно, когда он медленно крался вниз по коридору. Верхний этаж был темен, но свет сиял снизу. Я содрала прочь прутики, листья и пару жуков, когда мы направились к главной лестнице. Алек придержал руку, останавливая меня. Я притормозила около стены, когда он, скользнув вдоль нее к лестнице, украдкой глянул через край на нижний этаж.

Он вдруг встал, и непонятно улыбнувшись мне, сбежал вниз на этаж под нами. Я с минуту стояла ошеломленная, потом последовала за ним.

Я делала это до основания лестницы, прежде чем поняла, что было тем, что так удивило Алека. Четверо мужчин и две женщины были устроены связанными, в различных позах, на полу огромной гостиной. Женщины были подперты более или менее вертикально, их руки были связаны сзади, ноги связаны, и клейкая лента поперек их ртов. Двое мужчин лежали ничком на полу, кровь вокруг них указывала, что они были ранены, все же они тоже были связаны. Двое других пьяно склонились друг к другу, их глаза плевались яростью, когда я медленно вошла в странное место действия.

Но то, что заставило придти меня к полной остановке, был вид двух мужчин бездельничающих на кушетке.

— У вас достаточно долго заняло возвращение, — сказал Андреас, взглянув оттуда, где он изучал свой ноготь.

Ровен, ноги которого покоились на одном из лежащих ничком мужчин, прекратил листать журнал, а поднял голову бросив взгляд.

— Вижу, ты нашел ее. Мы полагали, что она должна быть у тебя, так как у них ее не было.

— Да, а вы могли бы сказать мне, что вы двое были в городе, — сказал Алек, бредя к этим двум мужчинам. Он сел на корточки рядом с ними и осторожно оглядел их. — Это бы спасло меня от большого количества неприятностей. Где он?

— Кристофф? — Андреас качнул головой по направлению ко мне. — Он вон там.

Я крутанулась вокруг и почти задохнулась от ужаса. Кристофф лежал на маленькой медового цвета кушетке, что стояла под огромной фреской океана, одна его рука безжизненно свисала с края.

— Вы ублюдки! — Заорала я, пробегая через комнату туда, где он лежал. — Что вы с ним сделали?

— Мне это нравится, — сказал Ровен, подталкивая одного из парней на полу, когда он поднял голову. — Вы слышали ее? Она назвала нас ублюдками.

Мой страх превратился в настоящий ужас, когда я поняла, что контур на полу был благодаря крови, а не узору ковра.

— О, мой Бог, вы же убили его! Клянусь всем, что есть святого, что вы все заплатите за это. Я не успокоюсь не на одну единственную секунду, пока вы выстрадаете путь, каким заставили страдать моего бедного Кристоффа.

Я свалилась на Кристоффа, рыдая на его груди, когда сжала его безжизненное тело, мой разум плавал в бесконечной агонии, что грозила вырваться из меня слепящим, сжигающим светом.

— Ах, ничего нет слаще, чем вид Возлюбленной воссоединенной с ее любимым, — сказал Андреас, его голос осмеивал глубину отчаяния, наполнившего меня.

Гнев непохожий на все что я чувствовала прежде нахлынул на меня. Я подняла лицо от пустой оболочки, что была Кристоффом и сфокусировала свой взор на его брате.

— Ты думаешь это сладко, не так ли? Изволь посмотреть, как сладко ты подумаешь об этой Возлюбленной, когда она насквозь прожарит тебя живьем, ты ублюдок — убийца брата!

— Пия, остановись, — пробормотал голос в моем ухе.

— О-о-о, у кого-то проблемы, — лукаво сказал Ровен, толкая жнеца на пол.

— Ты следующий, — сказала я ему, фокусируя мое внимание на нем, пока свет лился сверху.

Он взвизгнул и сиганул в сторону, прыгая на кушетке, когда дико хлопал по искрам света, оставшимся на его одежде.

— Возлюбленная, ты выдергиваешь у меня волосы.

Алек пресек комнату, подарив двум мужчинам раздраженный взгляд.

— Имейте в виду диван. Он же из итальянской кожи и достался не дешево.

— Ты третий, — прорычала я, хлопая вниз стену света между Алеком и дверным проемом через который он, очевидно, собирался выйти. — Не дари мне такой взгляд Алек. Я уверена ты думаешь, что я наихудший вид идиотки, попавшийся на удочку твоих невинных поступков, но уверяю тебя…

— Если не с помощью моего уха, я не возражал бы, если бы выпустила его. Я теперь полностью утратил в нем чувствительность.

— Уверяю тебя, что я…я… — Я взглянула вниз. Я прижимала голову Кристоффа к своему сердцу, когда клялась в вечной мести за его смерть, но он как-то сдвинулся, так что пальцы одной руки ухватились за его волосы, а другая рука вцепилась в ухо.

Его глаза более яркие, чем любой самоцвет рассматривали меня.

— Бу? — Спросила я, мое сердце сделала обратный переворот или пару.

Его лицо скривилось в мгновенную гримасу, когда приглушенный хохот последовал за: — Она только что назвала его «Бу»? — Проделал свой путь от вампиров.

— Ты не возражаешь выпустить мое ухо?

Я в оцепенении смотрела на свои пальцы сомкнутые вокруг его уха. Оно побелело.

— Но… ты ж умер.

— Не совсем. Почти, но не совсем, — сказал Ровен, перепрыгивая через лежащих жнецов, проходя к нам. Он с минуту поколебался. — Если я коснусь тебя, ты снова не прольешь на меня свет?

— Что ты сказал? — Проговорила я, мой мозг, наконец, догнал мое сердце.

Он мягко взял меня за руки и потянул с Кристоффа.

— Когда мы нашли его, жнецы были в процессе отрубания его головы. Но он всегда быстро исцелялся.

Кристофф сел повыше, потерев сначала ухо, а затем горло. Я была в ужасе, увидев отвратительный, выглядящий рваным рубец, что охватывал вокруг переднюю сторону, исчезая в его воротнике.

— Это, несомненно, выглядит хуже, чем в действительности. Однако вы могли бы прибыть немного раньше.

— Пробки, — сказал Андреас, пожав плечами.

— Вы же не… — Я перевела взгляд с Кристоффа на Ровена, который отпустил меня, и с него туда, где Алек опирался о стену со странным выражением лица. Андреас встал на ноги и, выбрав дорогу через тела, остановился, вглядываясь в шею своего брата.

— Ты сделал, — сказал он, наконец, кивнув.

— Вы ребята не делали… — Я оглянулась на Кристоффа. — Что за черт?

Он вздохнул и распахнул руки, хрюкнув, когда я бросилась в них, сжимая и целуя каждую его частичку, которою мог достичь мой рот, лепеча все время обо всем своем смятении, ужасе и любви.

Потребовалось добрых десять минут, чтобы обработать все это по моей системе. Кристофф просто держал меня все время, поглаживая мою спину и позволяя осматривать его, чтобы удостоверится, что он не пострадал каким-либо еще способом.

— Они почти отрезали тебе голову, — сказала я, потянув вниз заднюю сторону его воротника, глядя на оставшийся мерзкий шрам. Он был все еще толстым, красным и уродливым, но исчезал с каждым прошедшим мгновением.

— «Почти» — ключевое слово, — сказал он.

Я развернулась вокруг, впившись взглядом в людей, лежащих на полу. Вампиры оттащили двух женщин на кушетку.

— Те…мерзавцы! Те злобные, отвратительные, омерзительные подонки!

Мужчины яростно дернулись, когда я медленно подкралась к ним, мои руки сжатые в кулаки, испускали лунный свет, который даже теперь мягко сиял над вершинами деревьев.

— Я понятия не имел, что твоя Возлюбленная была такой кровожадной, — сказал Ровен. — Ее глаза пылают?

— Возлюбленная, это не… — начал говорить Кристофф.

— Кто из них сделал это? — Прервала я. — Кто из них держал нож?

— На самом деле, это был меч, — сказал Ровен, делая знак в сторону ближайшего ко мне мужчины.

Я со вкусом шлепнула вниз шар света, приложив мужчине в пах. Он заорал через клейкую ленту, его тело скрутилось в эмбриональный шар.

— О-о-о. — Вздрогнул Ровен, аккуратно шагнув в сторону от дергающегося тела. — У него теперь не будет детей.

— Тут намного больше, он не сможет трахаться к тому времени, когда я закончу с ним, — сказала я, выступая вперед с ужасными намерениями.

Кристофф обхватил меня вокруг талии и потянул назад.

— Нет, Возлюбленная.

— Просто позволь мне сразить их, Кристофф. Все они это заслужили! Ты не можешь отрицать, что они заслужили это, — сказала я, извиваясь в его захвате.

— Я не отрицаю, но не таким способом. Ты слишком обидчивая. Ты будешь ненавидеть себя, как только избавишься от паники, и возненавидишь меня, за то, что я позволил тебе сделать это.

— Один легкий удар, это все что я прошу, — сказала я, борясь. — Только этому одному, только этому Пареньку с Мечом.

— Я думаю «паренек» собирается быть спорным термином, — сказал Андреас, наблюдая за жнецом, крутившимся по полу.

— Нет, — твердо сказал Кристофф, его хмурый взгляд углубился в мрачный, когда он вдруг отодвинул меня на длину руки, его взор прокатился по мне сверху донизу. — Что, черт возьми, ты носишь, женщина?

— У Пии были небольшие осложнения с деревом, во время восхождения на чердак, — объяснил Алек, когда я торопливо попыталась прикрыть все свои обнаженные места.

— Почему вы вошли этим путем? — Спросил Ровен.

Алек слегка пожал плечами.

— Я понятия не имел, что вы двое прибыли. Моей первой мыслью было защитить Пию.

— И ты собираешься просто стоять тут, позволяя им пялиться на тебя? — Потребовал от меня Кристофф, его глаза потемнели как море в шторм.

— Никто не пялится на меня, — сказала я, сделав ему мину.

Кристофф сверкнул взглядом над моим плечом. Я повернулась посмотреть на его брата и кузена, оба разглядывали меня, одинаково склонив головы на бок.

— Хорошие ноги, — произнес Ровен.

— И задница, — добавил Андреас. — Это что-то прилипло к верху ее трусиков?

Кристофф зарычал. Действуя в критической ситуации обнаружив ошибку, я сжала оба рваных остатка моей юбки и дневник жнеца Алека и дико оглядела комнату в поисках одеяла.

Алек вздохнул и отделился от стены.

— Вверх по лестнице, вторая комната справа. Там должны быть какие-то женские вещи…

Я ушла прежде, чем он закончил.

Одежда, которую я нашла в стенном шкафу гостевой комнаты, была не моего размера и единственная юбка, в которую я смогла влезть слишком тесной, чтобы быть удобной. Я совершила набег на комнату, которая как сказал Кристофф, принадлежала Алеку, наконец, заставив себя сойти вниз в паре шелковых болтающихся штанов, которые немного жали в бедрах, и поношенной футболке, что тоже была немного тесна. Найдя свою сумочку, там, где я она упала, прежде чем я свалилась вниз по лестнице, я положила в нее дневник, и потратила с минуту, вычесывая прутики из моих волос.

— У меня есть несколько вопросов, и я хочу получить на них на все ответ, — заявила я, когда наконец спустилась по лестнице в гостиную. — Прежде всего, где Магда и Реймонд?

Кристофф глазел на мою оригинальную экипировку. Это лучшее, что ты смогла найти?

Не будь нахальным.

— Пара жнецов пыталась запугать их, когда мы прибыли. Вместо этого мы их напугали, — сказал Андреас, едко улыбнувшись женщине сидящей ближе к нему.

Ее глаза сузились от злости.

— Твои друзья уехали. Мы подумали, что было бы лучше, если бы они не стояли на дороге, — объяснил Ровен.

— Хорошо. Они, должно быть, поехали на поиски гостиницы, куда мы собирались направиться после этого. Я позвоню им позже. Следующий вопрос — что именно вы двое делаете здесь, видимо спасая Кристоффа, когда были совершенными и законченными ублюдками, предавая его в Вене?

— Ей нравится слово «ублюдок», не так ли? — Спросил Ровен Андреаса.

— Полагаю это понятно, учитывая ее точку зрения, — ответил он.

— Бу? — Спросила я, буравя Кристоффа взглядом.

Он вздохнул, когда двое мужчин тихо заржали, делая мне знак на кресло. Я села, но скрестила руки.

Ты только что использовала то имя перед ними, не так ли? Они никогда, до моей кончины не позволят не слышать его.

Переживешь. Ответь на мой вопрос.

— Они не предавали меня, — сказал он, отпрыгивая в сторону, когда один из жнецов добрался своими ногами до стеклянного кофейного стола и отправил его кувыркаться к Кристоффу.

Андреас и Ровен отбуксировали жнеца в кресло напротив моего. Я подпалила ему пальцы ног.

— Возлюбленная…

— Я остановилась, остановилась. Продолжай.

Кристофф беспомощно посмотрел на своего брата и двух других вампиров.

— Я мог бы воспользоваться небольшой помощью.

— О, нет, — сказал Алек, делая знак в мою сторону. — Она же твоя Возлюбленная. Ты можешь объяснить ей договор.

— Договор? Что был за договор? — Спросила я, сузив глаза на мужчину, что заполнял каждую мою недремлющую мысль.

Кристофф самодовольно улыбнулся в моем уме.

И прямо сейчас эти мысли тяжело легли в «что собирается произойти, если ты не прекратишь увертки и не начнешь изливаться» сцену.

Кристофф мельком глянул на жнецов, потом на Алека.

— Ты же не думаешь разместить их здесь?

— Вовсе нет, — ответил Алек, делая легкий причудливый поклон. — Я мог бы предложить подвал?

Им потребовалось несколько минут, чтобы отволочь всех жнецов вниз. Судя по приглушенным ударам, я предположила что парочку из них уронили по пути, но не почувствовала большой жалости на их счет. Они подошли близко к убийству Кристоффа, и вероятно навредили бы Магде и Реймонду, если бы вампиры не остановили их.

— Продолжим, — сказала я, когда они всей толпой двинулись наверх туда, где я сидела.

— Это началось около четырнадцати месяцев назад. — Кристофф сел рядом со мной, хмурясь на тесную футболку. — Если ты вспомнишь, я говорил тебе, что стало ясно, что кто-то передавал информацию жнецам.

— Крот, — сказала я, кивая, положив руку на его ногу. Просто ощущение его тепла и твердости рядом со мной заставило меня расслабиться.

— Совету потребовалось бы несколько месяцев, чтобы засечь утечку, но это было не в их силах. Крот узнал, что они искали его, и поток информации временно прекратился. Мы, в конечном счете, решили взять дела в собственные руки. Решив, что если один из нас будет замечен как предатель, это позволило бы настоящему ослабить бдительность и вернуться к переправке информации.

— Таким образом, ты представил это, заставив выглядеть, будто был предателем? — Мои пальцы сжались на его ноге. — Почему ты?

Кристофф пожал плечами, его пальцы рассеянно играли завитками волос, что убежали из моего конского хвоста.

— Вытянул наудачу. Это заняло какое-то время, но мы, в конце концов, устроили так, что совету представили свидетельства, и у них не было выбора, кроме как заточить меня.

— Но одно из обвинений имело отношение к Анники. — Ужасная мысль пришла мне на ум.

— Нет, — быстро сказал Кристофф. — Мы не убивали ее. Но мы объединили загадку ее гибели с нашими планами, когда взяли в плен жнецов. Алек ушел в подполье, якобы он жертва моих гнусных планов, фактически вводя в заблуждение настоящего предателя.

— Так все эти попытки найти Алека были игрой? — Спросила я, готовая раздосадоваться от его притворства.

Алек скривился, когда Кристофф ответил.

— Не все это. Алек исчез, как и планировалось, но потом он полностью вышел из контакта, это не было тем, что мы намечали. Мы действительно пытались выследить его, только не со времени, когда он оставил Исландию, как ты полагала.

— Было слишком опасно для меня выйти на связь, — объяснил Алек. — Я был под наблюдением и подозрения были очень сильны относительно моих истинных намерений. Я знал, что рано или поздно наши дорожки снова пресекутся.

— Это было очень убедительно, — сказала я, награждая Кристоффа немного хмурым взглядом.

Он пожал плечами.

— Оно и должно было быть. Ровен и Андреас должны были проявить поддержку совету, хотя Андреас не вполне смог заставить себя осудить меня так легко, как сделал Ровен.

— Он никогда не был хорошим актером, — сказал Ровен, кивая в сторону Андреаса. — Я был намного более убедителен. Я думал, что ты собиралась плюнуть в меня раз или два.

— Ты чертовски удачлив, что я не сделала этого, — сказала я ему, прежде чем повернуться назад к Кристоффу. — Хорошо, я поняла. Вы ребята, устроили всю эту большую штуку, чтобы вывести на чистую воду крота. Я немного раздражена, что ты все же не потрудился рассказать мне об этом.

Пальцы Кристоффа были теплыми на моем затылке.

— Наши планы пришли в движение задолго до того как я встретил тебя, Возлюбленная. Я понятия не имел, сможешь ли ты продолжить исполнять свою роль, если узнаешь правду.

Облегчение наполнило меня. Так это и был твой глубокий темный секрет.

Мой что? Он был испуган, с настороженным ощущением в уме.

Большой секрет, который я могу ощущать, ты хранишь от меня. Темное место в твоем разуме, то, что ты всегда хранишь от моего внимания. Я должна признать, что мне полегчало, что то, что ты скрывал от меня, не что-то намного более…хорошо, жуткое. Я тревожилась.

Он с минуту ничего не говорил. Несомненно, он был смущен фактом, что я знала, что он прятал что-то от меня. Это не имеет значения, сказала я себе. Мы знали друг друга совсем не долго, и хотя я предпочитала Кристоффа сознающего, что он мог бы доверять мне, я поняла, что он был сдержан в разделении таких запутанных планов, пока ему не стало более комфортно с нашими отношениями.

Не волнуйся Бу. Я не собираюсь орать на тебя за то, что не доверился мне. Я понимаю. Я просто рада, что это теперь открылось.

— Я допускаю, что та парочка безымянных друзей, с которыми ты скрытно созванивался, были Андреас и Ровен?

Кристофф кивнул. Пия..

Не извиняйся. Или скорее не делай этого сейчас. Ты сможешь это сделать позже, пожалуй с каким-нибудь массажным маслом. Тебе нравится лимон?

— Тогда, я так понимаю, ты знал, что Алек притворялся Иларги все время?

— Нет. — Он взглянул на своего друга. — Это тоже застало меня врасплох. Я понятие не имел, что Алек что-либо делает со жнецами.

— Я говорил, что нашел путь, просочится к ним, — сказал ему Алек.

— Я думал, что ты хотел сделать это при помощи женщины.

— Какой женщины? — Спросила я.

— Жницы, женщины с которой я встретился несколько лет назад. Она оказалась упрямой, — сказал Алек, отклоняя тему. — Я нашел другую, секретаршу, которая только присоединилась и мало что знала о них. Она была очень информативна.

— Итак, ты нашел путь в штаб квартиру жнецов? — Спросил Ровен, внезапно заинтересованный.

Алек кивнул.

— Сам я не мог скрытно войти — там было слишком много высокопоставленных жнецов, которые узнали бы кто я и что я — но нашел способ, которым мы смогли бы обойти охрану.

Я перевела взгляд с него на Кристоффа.

— Я ненавижу походить на человека не согласного с общим мнением, но теперь, когда мы нашли тебя, Алек, нам нет нужды врываться туда. Не похоже, что ваш крот, после всего собирается быть там.

— Все еще есть вопрос с директором, с которым мы должны иметь дело, — сказал Кристофф, взяв мою руку.

Я попыталась отобрать ее. Его пальцы напряглись.

— Я не собираюсь быть участницей массового убийства ради…хорошо, я даже не знаю, что это было бы, так как тут нет ни малейшего основания, которое ты мог бы использовать, кроме мстительного желания отправится за Фредериком, — сказала я ему.

— Есть множество неопровержимых оснований, почему мы должны сделать именно это, — заспорил он.

— О, да? Назовите то, которое не включает вас ребята, желающих свести счеты.

Кристофф раскрыл рот, глядя искоса на мгновение, потом бросил молящий взор на своих брата и кузена.

— Ха? Ха? — Я тоже посмотрела на них.

— Хорошо, там… — Андреас остановился, его лицо сморщилось, когда он размышлял. — Там…ээ…

— Я вся во внимании.

— Он представляет угрозу, — внезапно сказал Ровен.

Другие два вампира горячо кивнули.

— Очень большую угрозу, — добавил Андреас.

— Кому? Помимо, в основном вас вампиров, я имею в виду.

— Кристоффу, — сказал, с намеком, Ровен.

Кристофф выглядел таким же удивленным, как ощутила я.

— Он даже не знает Кристоффа! — Запротестовала я, — Хорошо, едва знает его. Он не брал его под стражу, и не пытался убить после того как не смог заставить меня сделать его работу, но это было два месяца назад и я уверена к этому времени, он вовсе забыл о Кристоффе.

— Спасибо, — сухо сказала любовь моей жизни.

Ты знаешь, что я имела в виду, Бу. Кроме того, сколько я тебя помню, ты никогда не жаловался на это, сказала я, посылая ему мысленно воздушный поцелуй.

Его пальцы сжались вокруг моих.

— Никаких других предложений, прежде чем я останусь при своем мнении? — Спросила я тройку.

Тихий свист воздуха в воздушном кондиционере, на минуту был только единственным звуком.

— Я ненавижу разрушать какие-либо иллюзии, которые ты могла бы иметь относительно директора, Пия, но боюсь, есть одно весьма неопровержимое основание для нас противостоять ему и его жнецам, — Алек стоял в дверном проеме, прислонясь к нему с мягким заинтересованным выражением лица, как если бы ему было несколько скучно.

— И что это будет? — Спросила я.

Он улыбнулся.

— Ты.

— Я? Я не стою на пути ни у чего, что хочет Фредерик.

— Ты Зоря и Возлюбленная. Несомненно, ты пробыла в Братстве достаточно долго, чтобы знать, как неистовы они с чем-то, что делают с нами. В их глазах ты — мерзость, испорченная своими отношениями с Кристоффом, противоречащая всему святому. Ты должна любой ценой быть уничтожена, прежде чем сможешь испортить кого-то еще.

Я уставилась на него, моя челюсть отвисла на минуту-другую.

— Но…жнецы предложили мне сделку. Они собирались отвратить меня, как только я заполучу Ульфура.

Взгляд, который он подарил мне, был сочувствующим. Я прислонилась к Кристоффу, нуждаясь в поддержке.

— Это много говорит о чистоте твоей натуры, что ты поверила тому, что сказали жнецы, но, к сожалению, мы издавна знаем их. Они не будут чтить соглашение с тобой.

Кристофф?

Боюсь, он прав, медленно сказал он.

Ты знал это? Спросила я, изумленная.

Подозревал ли я, что сделка жнецов с тобой, не будет соблюдена, да. Но я не знал определенно, и так как ты хотела, прежде всего, не быть дольше Зорей, этому казалось, стоило последовать.

Ты мог бы упомянуть о своих подозрениях при мне, знаешь ли. Я большая девочка, Кристофф. Я могу принять небольшие превратности судьбы.

У меня, так или иначе, не было никаких доказательств.

— Мне жаль, но расплывчатое могла-возможно-быть угроза, все еще не достаточно, — сказала я после раздумий над вопросом, заодно делая в уме отметку, о длинной беседе с Кристоффом о видах на будущее в наших отношениях. Он мог быть невероятно красив и сексуально аппетитен, но ему надо было многое узнать о взаимоотношениях. — Я понимаю, что не смогу остановить вас ребята, но вы не получите от меня помощи. Моя работа сейчас найти Ульфура. Следуя за Иларги можно попасть в тупик, но я не сдамся.

— Превосходно, — сказал Алек, проходя в центр комнаты, его глаза мерцали удовольствием. — Тогда мы, в конце концов, можем рассчитывать на твою помощь.

— Ха? Я только что сказала…

— Ты сказала, что собираешься найти Иларги. Хорошо, моя честная маленькая Зоря, этот след кончается директором. — Его улыбка стала шире, когда я в непонимании, уставилась на него. — О, я не говорил тебе? Фредерик Роббер знает, кто Иларги.

Глава 14

— Так он просто подбросил тебе эту сногсшибательную новость и потом отправился в кровать?

Магда и Реймонд сидели в креслах вокруг круглого маленького столика в углу гостиничной комнаты, с увлеченным выражением на обоих их лицах.

— Хорошо, это было вовсе не так быстро, но да, по существу он сказал что считает, что Фредерик знает, кто был Иларги и допускает, что потому он избавился от необходимости в Зоре.

— Я не уверена, что поняла твое объяснение, почему этот директорский приятель сделал то, что ты говоришь, он сделал, — сказал Реймонд, его брови сошлись вместе, когда он попытался во всем разобраться.

— Ты не единственный в этом, — сказал Кристофф, проходя мимо меня. Он вышагивал по комнате, с рассеянным от раздумий лицом, очевидно размышляя о плане на следующий день.

Я сидела на кровати, отклонившись к изголовью. Я ужасно хотела заполучить Кристоффа к себе, но очень хорошо понимала, что буду не способна не касаться его, если так сделаю. Я на мгновение прикрыла глаза, его слабый аромат дразнил мой нос, побуждая у меня страстное желание попробовать его, почувствовать его язык, скользящий вдоль моего, пробежать пальцами вдоль гладких, шелковистых линий его спины и груди, приласкать мускулы, так твердо лежащие под его кожей, моля о прикосновениях, поцелуях и долгих любящих ласках моего языка.

Если ты действительно хочешь меня в кровати прямо здесь и сейчас, продолжай эти мысли. Особенно ту включающую твой язык.

Я села прямее, заморгав. Извини. Тут меня немного занесло. Я не хотела, чтобы ты подслушал это. Просто проигнорируй это.

Проигнорировать это? Проигнорировать это? Женщина, просто нахождение рядом с тобой оставляет меня твердым. Я привыкаю к наличию вечной эрекции, но ты не должна делать вещи хуже, балуясь фантазиями, что заводят меня почти до безумия от желания.

Я сказала, что сожалею, ответила я, легко улыбнувшись по себя.

— Пия?

— Хмм? — С усилием я оттащила мой разум от созерцания эрекции Кристоффа к рассматриваемому предмету.

День, когда мой член прекратит быть рассматриваемым предметом, будет днем, когда я откажусь жить.

— О, сожалею. Гм. О, Фредерик.

Я захихикала в уме Кристоффа и попыталась выглядеть задумчивой, и ни в малейшей степени не так как кто-то, кто вспоминал, что она должна мужчине, которого любила, минет, что сорвет с него носки.

Вот именно! Кристофф промаршировал в ванную и хлопком закрыл дверь.

Магда в изумлении посмотрела на дверь.

— Что с ним случилось?

— Ээ…ничего. Он просто немного встревожен.

За это я должен благодарить тебя!

Тише. Погрузи Возбужденного в немного холодной воды, так чтобы мы смогли поговорить о том, что делать.

— Почему ему не нужна рядом Зоря? — Спросил Реймонд. — Директору, то есть.

— Нужна, но только исполняющая его приказания, не смешивая их с чем-то полезным, вроде их первоначальной работы.

— О. — Он с минуту размышлял над этим. — Я полагаю, это имеет смысл. Как будто.

— И для меня, — сказала Магда, потягиваясь и подавляя зевок. — Я просто рада, что вы ребята выбрались из этого здоровыми. Я, было, собралась звонить в полицию, когда показались вампиры. Скажу тебе, Пия, эти жнецы были просто откровенно мерзкими. Рей и я сбежали за помощью, в момент определив

что это первое, но мы разделились и жнецы, схватившие меня, говорили всякие вещи обо мне запачканной тобой и что я нуждаюсь в очищении. Кто знает, что они задумали сделать, если бы не проявились твои вампиры?

— Только один из них мой, и я понятия не имела о других, потому что кое-кто не поведал мне о своем суперсекретном плане, но это лекция для другого дня.

— Мм-хмм. — Магда снова зевнула.

Реймонд встал.

— Мы должны отправиться в постель, сердце мое. Кажется, завтра будет очень важный день.

Я соскользнула с кровати и проводила их до двери.

— Я знаю, ты сказала, что не пропустишь этого, но план, имеющийся у вампиров, вероятно, будет опасен. Возможно, было бы лучше…

Магда громко фыркнула, наградив меня быстрым объятием, чтобы снизить остроту мимики.

— Не глупи. Мы в этом долгое время, не так ли, тыковка?

— О, несомненно. Только…хорошо, вы не думаете, что нам нужна какая-то экипировка? — Хмурясь, спросил Реймонд.

— Какая экипировка? — Спросила Магда.

— О, я не знаю, — сказал он, махнув рукой в неопределенном жесте. — Высокотехнологичные штуки. Знаете, используемые сортом людей врывающихся в разные места. Детекторы и сканеры и штуки вроде этого. Вещи типа как имел Том Круз, если бы он собрался бы сделать работу.

Еще один, кто смотрит слишком много телевидения и кино. Кристофф вздохнул у меня в уме. Это все что вы смертные делаете? Никто из вас больше не читает?

Прекрати подслушивать. Я не радиоприемник. И для упоминания, у меня больше задержанных библиотечных книг, чем у любого в моем городе.

— Айда, сахарные штанишки. Пойдем назад в нашу комнату. Я буду напевать тему «Миссия невыполнима» для тебя, пока ты хитростью проложишь путь в постель.

Звук смеха Реймонда следовал за ними, когда они ушли.

Я закрыла дверь, прислонилась к ней, глядя на Кристоффа, выходящего из ванной.

— Догадываюсь, наконец-то одни.

Он не тратил времени впустую. Одно мгновение он стоял через комнату; в следующее прижал меня к двери.

— Ты теперь снимешь это нелепое снаряжение, — потребовал он, его глаза стали цвета ляпис-лазури.

Я ерзала напротив него, вдыхая удивительный аромат, вьющийся около него. Я еще раз попыталась определить, что это было, но решила — это был только Кристофф и ничего больше.

— Я не знаю быть ли польщенной, что ты думаешь, что другие мужчины намерены глазеть на мои объемы или удивляться, что ты ревнуешь. Я думаю, что оба. Но прежде чем я сниму свою одежду, и позволю тебе покормится — и не отрицай, что ты нуждаешься в крови, потому, что даже если бы я не могла ощутить голод, грызущий тебя изнутри, состояние пола Алека сделало вполне ясным, ты потерял много крови — прежде чем я сделаю это, у меня есть кое-что, что я хотела бы тебе сказать.

Его губы немного сжались.

— Ты хочешь выбранить меня, что я не сказал тебе о договоре.

— Нет. Хорошо, да, но я сдвину это на потом, — сказала я, целуя ямочку на его подбородке, прежде чем прижаться к его рту, шепча в его губы. — Я люблю тебя Кристофф. Я люблю тебя неистово, радостно, всецело, удивительно. Я люблю тебя, несмотря на факт, что ты не сказал мне о договоре или не делишься своими проблемами на счет Фредерика. Я люблю тебя, даже, несмотря на то, что ты не имел выбора со мной, быть ли твоей Возлюбленной.

Он начал протестовать. Я приложила палец к его губам.

— Я люблю тебя сейчас, я буду любить тебя и через полчаса и, полагая, что я действительно бессмертна, я буду любить тебя и через сотню лет. И ничто этого не изменит.

Он с минуту колебался, прежде чем его руки пошли вокруг меня, притягивая мои бедра ближе к его, в то время как его рот взялся собирать легкие покусывающие поцелуи, что я рассыпала вдоль его губ. Я дала подняться своему удовольствию, которое он взбаламутил во мне, но одна часть меня, одна крошечная часть моего сердца, плакала от его колебания.

Я могла ощущать в нем эмоции и знала, что это были сожаления, что он не может любить меня в ответ.

— Никогда не говори, что я не имел выбора с тобой, — пробормотал он в мою ключицу, его губы прожигали дорожку, что оставляла меня дрожать от предвкушения. — Ты все, чем должна быть Возлюбленная.

— Слишком много говоришь, — сказала я, касаясь его сладости и в тоже время возбуждаясь, ахнув, когда он нашел точку за моим ухом, из-за которой я всегда таяла. Я рванула зад его рубашки, скользнув руками под струящуюся материю гладя его одинаково шелковистую кожу.

Он остановился на мгновение помочь мне избавить его от рубашки, прежде чем его руки вернулись, чтобы сдернуть футболку, и тотчас же взять в горсть мои теперь весьма чувствительные груди. Я прикусила твердые мускулы его плеча, зализывая исчезающий укус. Я тоже не собираюсь жаловаться на тебя. Я же другая история, но ты прекрасен.

Я не нахожу тебя сколько-нибудь не восхитительной…начал он говорить.

Знаю, знаю. Я нравлюсь тебе. И ценю этот факт. Но ты так невероятно красив, Кристофф. Женщины останавливаются и глядят на тебя, когда ты идешь. Я знаю, я видела их. Я не могу передать, но чувствую, что ты заслуживаешь быть замеченным кем-то кто совсем не такой пухлый. Не то чтобы я собиралась бросить тебя, но все еще не могу удержаться и чувствую так.

Теперь ты разозлила меня, сказал он, и я смогла ощутить истину за его заявлением. Я заслуживаю тебя, женщина. Теперь прекрати быть неуверенной и скажи мне снова, что ты меня любишь.

Я люблю тебя — о, милый Боженька, да, прямо здесь. Я задрожала на мгновение в его руках, когда его рот спустился на теперь обнаженную грудь, ощущение его языка, зубов и губ на такой чувствительной плоти исходило наружу, пока я не стала одной гигантской эрогенной зоной. Я не неуверенная. Я просто реалистка. О и прекрати.

Он отступил, его глаза потемнели от страсти, но так же заключали определено дикий взгляд. Прекратить? Сейчас? Прямо сейчас? Или позже, после того как мы закончим? Я бы остановился позже если возможно. Лучше позже.

Я усмехнулась и указала на кровать.

— Остановись на мгновение, Бу. Сними штаны и ляг.

Он прищурил глаза.

— Ты же не собираешься снова попытаться взять верх надо мной[30], не так ли?

— О, эта рука определенно сверху, — ответила я, поднимая руку прежде чем снова указать на кровать. — И ты у меня в долгу. Ты воспользовался собственным способом в «Голубой Лагуне», а теперь я добралась до своей очереди.

— Тебе понравился мой способ, — подчеркнул он, но сбросил остатки своей одежды.

— Конечно, понравился. Разве ты не заметил мою забавную походку? Но теперь твоя очередь и я намерена вернуть комплимент. На кровать, пожалуйста. И закрой глаза.

Он лег на кровать, положив руки за голову, те прекрасные бирюзовые глаза его теперь сверкали богатым индиго. Он нахмурился, когда я, выскальзывая из штанов, приостановилась, поглядывая на него.

— Ты же не собираешься начать это снова, не так ли?

— Я не неуверенная, но у меня может быть одна совсем крохотная проблема с нахождением голой, — сказала я ему, быстро снимая штаны, но сжимая их перед собой, так чтобы он не смог увидеть все выпуклые места.

— Это преуменьшение.

— Тогда, хорошо. Это и приблизительно не будет таким очень забавным, если ты настоишь оставить глаза открытыми, но воспользоваться твоим способом. Выключи свет.

— Нет.

— Кристофф… — начала я говорить, но он прервал меня, сев на кровати.

— Я хочу видеть тебя.

— А я не хочу, чтобы ты видел меня. Тут чересчур много для обозрения и откровенно, я лучше не проведу оставшуюся часть вечности на диете, потому что ты хочешь стоять рядом и смотреть на мою толщину.

— Я сижу, а не стою, и мне нравится смотреть на тебя.

Я более напряженно сжала штаны, хмурясь от абсурдности ситуации.

— Ты не можешь смотреть на меня, пока я не потеряла пару размеров. Возможно три.

— Я уже видел тебя, — указал он, с намеком улыбки на губах. Я на мгновение была сбита с толку этими губами, но сумела удержать мой разум в последний момент.

— Только кратко и только потому, что я хотела увидеть, не собираешься ли ты с воплями убежать из комнаты от вида моего сверхизобилия.

Он закатил глаза.

— Я знаю, ты не хочешь слышать о моих прошлых отношениях с женщинами, но тебе могло бы быть интересно узнать, что у первой женщины, с которой я переспал, была фигура как раз как твоя. Она была восхитительна во всех отношениях и я вожделел ее с того времени как мой голос ломался до дня когда женился.

Я моргала на него, не уверенная что на это сказать.

— Ты вожделел жирную леди?

— Нет. Я вожделел чудесную чувственную женщину, ту, чьи изгибы соблазняли меня исследовать их, женщину, чья шелковистая кожа манила мой рот смаковать восторги, что только она могла предложить. Я поклонялся грудям, что были созданы только для моих рук, воздавал благоговение величественной красоте ее бедер и живота и отдавая в мое самое ценное владение нежность ее красивых, соблазнительных бедер.

— О, ничего себе, — вздохнула я, все мое тело покалывало от этих слов. — Кто она была?

— Женщина, которую я вожделел все эти сотни лет тому назад? Жена лорда, который правил городом моей матери, — сказал он, его глаза плавились от желания.

Я глотнула, мое горло сжалось от тоски.

— Счастливая леди.

— Женщина, которую я описывал, однако, это ты. — Он подался вперед. — Ты заставляешь жену лорда бледнеть в сравнении, Пия. Тело что ты видишь, как непривлекательное оставляет меня задыхающимся от желания. Изгибы, которые ты не любишь, заводят меня безумного от желания коснуться и вкусить их. Мягкость, о которой ты сожалеешь, оставляет меня диким от чувственного желания укусить тебя.

Моя челюсть на мгновение отпала открытая, когда я потупила взор на себя.

— Я знаю, ты голоден, но…

— Нет, это не того рода укус, — сказал он, с возбужденным волчьим взглядом его глаз, когда полз по кровати ко мне. — Мне нет нужды видеть тебя, если я хочу питаться от тебя. Но когда я вижу твое тело, вижу те восхитительные изгибы, зовущие и соблазняющие меня, когда я ощущаю твою мягкость, прижатую ко мне, приветствующую меня, это заставляет меня желать укусить. Я хочу отметить тебя как мою, так чтобы все другие мужчины знали, что не смогут обладать тобой. Я хочу владеть тобой, Пия, самым первобытным и глубинным способом, которым самец может обладать самкой. Я хочу спариться с тобой. Я хочу заняться с тобой любовью. Я хочу тебя в свое владение, мою женщину, другую половинку меня. Ты действительно отказала бы мне в этом наслаждении?

Он вливал в мой мозг все образы, ощущения и эмоции, что следовали за его словами, первобытные эмоции, как он предупреждал собственнические, доминирующие и в тоже время покровительственные, все они вихрились внутри и вокруг меня, оставляя меня настроенной, как мина перед взрывом.

— Господи, нет! — завопила я и, бросив штаны в кресло, едва ли не срывая мое нижнее белье, бросилась на него.

Он поймал меня в путаницу рук, ног, грудей и твердого, горячего члена, вдавившегося в меня, когда я извивалась на нем, пытаясь поцеловать, приласкать и облизать каждую точку его, до которой могла дотянуться, все что в тоже самой время делал он.

То, что последовало, не было контролируемыми любовными ласками, как я планировала, с просто достаточным с оральным сексом, чтобы завести его до безумия, а потом долгой, медленной любовью. Но, это было примитивное и грубое столкновение плоти и слияние душ, яростное соитие двух людей, знавших, без всякого сомнения, что им было суждено быть вместе. Дикое и не обращающее внимание на все запреты, я отбросила осторожность на ветер и смаковала, трогала, облизывала и позволяла ему делать то же самое. Он исследовал, дразнил и мучил, пока я не стала корчиться от экстаза, пытаясь отплатить, нуждаясь довести его до такой же твердости и ярости, как он довел меня.

К тому времени, когда он поднял меня по себе к готовой эрекции, я почти рыдала от радости мгновения, мое тело пело, когда он погрузился в меня, мои мускулы пульсировали вокруг твердой головки его члена, когда он вторгся в мои глубины, его бедра проталкивали его глубже, чем когда-либо было прежде. Он притянул меня вниз к своей груди, рванувшись вверх, его зубы проникли в плоть моей груди, когда оргазм охватил меня, захватывая власть надо мной бездыханной из-за него и унося по спирали, прочь от контроля. Его голос хрипло прозвучал в моем ухе, когда он отдался своей собственной кульминации, соединяя свои переживания с моими, посылая нас обоих в полет.

Когда я лежала на его влажном задыхающемся теле, одна мысль появилась в моем ошеломленном экстазом уме: Не имеет значения, чем Анжелика была для него, я знал с абсолютной уверенностью, что она никогда не дарила ему экстаз, который он обрел в моих руках.

Я клевала носом, засыпая успокоенная этой идеей, которая была подпорчена только ноющим, растущим убеждением, что этого было не достаточно.

Глава 15

— Сколько мы должны ждать?

Кристофф мельком глянул на часы, прежде чем ответить Магде.

— Они будут здесь с минуты на минуту.

— Ты уверен, что они хотели встретиться с нами тут? — Спросила я, поглядывая вокруг. Мы все вчетвером сидели снаружи кафе, за столиком затененным тихо качающимися пальмами и экзотическими кустами, окруженного с трех сторон высококлассными магазинами, которые еще не открылись.

Через улицу, центром нашего внимания было безобидное здание. Оно выглядело как офис какого-то финансового воротилы, с высокими тонированными окнами, кучей хрома и бледно-кремовой каменной облицовкой стен. На двери была скромная надпись, содержащая название организации вместе с символом полумесяца. Ничто в здании не намекало на факт, что внутри его был мозг группы, для которой лучшим занятием были систематические пытки и убийство вампиров в последние пятьсот лет.

Я задрожала несмотря утреннее тепло.

— Уверен, — глаза Кристоффа ни разу не отдохнули; они постоянно сканировали запоздалый ранне-утренний люд, когда он выходил из кафе, разглядывал витрины перед тем, как, в конечном счете, двинуться по нужным им целям. Щебетание птиц смешивалось с низкого уровня гулом разговоров о разных видах бизнеса, когда народ поднимал их утренний кофе, брал печенье, треплясь с их «умывающими руки» партнерами, или о любом миллионе других вещей, которые люди с достаточным свободным временем и деньгами делают ясным, солнечным утром в среду.

Ты не думаешь что мы слишком близко к зданию? Спросила я, капельку нервничая. Что если кто-то из людей Братства берет здесь себе кофе?

Андреас и Ровен не просили бы нас встретится здесь, если бы существовала какая-то опасность. Честно говоря, я сомневаюсь, позволит ли директор кому-нибудь войти в здание.

Я снова огляделась. Хотя здание казалось совершено нормальным, я должна была признать, что атмосферу ожидания и подавленного волнения в воздухе, я целиком приписала нашей небольшой компании.

— Жаль, что у меня не было времени заполучить пушку. У каждого есть оружие в ЛА. Даже разносчики газет вооружены. — Проворчал Реймонд.

— Не дуйся, Пуки. Ты взял тазер[31]. Это должно сработать, если кто-то попытается напасть на нас.

Я удивлено взглянула на Реймонда.

— Ты купил тазер?

Он кивнул, щелчком открывая куртку и показывая внутренний карман. Маленький черный модуль на дюйм высовывался из него.

— И это все заряжено, и готово к действию. Им может быть, не убьешь кого-то, но уверен, вышибешь из них дерьмо.

— Прекрасно, — с сомнением сказала я. — Ээ…нам, возможно, он не потребуется. Я думаю, что троицы вампиров и нас троих должно быть достаточно, чтобы взять весь офис.

— Это не может повредить, — подчеркнул Реймонд.

— Справедливо. Кроме того, Кристофф вооружен, не так ли? — Спросила его Магда.

— У Кристоффа есть нож, — сказала я, уступая румянцу, следовавшему за воспоминанием, как я помогала ему надевать ножны на лодыжку. Несколько часов раннее, я, наконец, убедила его, что была моя очередь уделить ему некоторое внимание. Легкая самодовольная улыбка поползла по моим губам, когда я вспомнила его последующее заявление, что я не только сорвала прочь носки; я так же спалила его ноги в огне.

— Итак, мы ждем. — Магда забарабанила пальцами по столу, рассеянно наблюдая как Рей дважды проверил камеру. — Хотела бы я чего-нибудь почитать. Я думаю пойти взглянуть, есть ли у них какие-нибудь газеты внутри. Пойдешь со мной, Бабси[32]?

— Конечно, — сказал Реймонд, великодушно убирая свою электронную игрушку и следуя за Магдой, когда она снова вошла в кафе.

— Это то, что я забыла спросить, — сказала я, ныряя в свою сумочку, когда слова Магды подтолкнули мою память. — Ты сможешь перевести его для меня.

Брови Кристоффа поползли вверх, когда я извлекла дневник жнеца Алека. Прежде чем я смогла предложить его ему, он выхвалил его из моих рук.

— Где ты достала это?

Я вкратце объяснила, как мы нашли его.

— Но все в порядке; ты не должен волноваться, что Алек будет злиться, что мы стащили его — он знает, что он у меня.

Его брови поднялись еще выше.

— Он знает?

— Да. Фактически он сказал, что я найду его интересным чтивом и предложил, чтобы я убедила тебя перевести его для меня. — Перекатив свой стул ближе к нему я открыла дневник на первой странице, указывая на слово, которое узнала. — Тут упоминаешься ты.

Он застыл на мгновение, его мускулы напряглись и сжались, как если бы он собирался набросится на это.

Я с удивлением поглядела на него.

— Ты не должен читать его, если чувствуешь себя жутко от чтения мыслей твоего друга о тебе. По крайней мере, полагаю это то, о чем он говорит здесь. Он встречал тебя, когда вы ребята оба преследовали жнецов?

— Да, — сказал он, но это было запоздалое объяснение. Он с минуту смотрел вниз на журнал с одеревеневшим выражением лица; потом оно медленно переплавилось в рассеянный ужас.

— О чем тут сказано? — Спросила я, вглядываясь поверх его плеча в текст. — Я не читаю на латыни. Это что-то ужасное?

Эмоции затопили меня, густые и жаркие, внезапной вспышкой, которая сказала мне, что он пытался сдержать их под контролем, гнев прогнал страх, сопровождаемый глубокой, темной яростью, от которой его пальцы сжались вокруг книги.

— Кристофф? В чем дело? — Спросила я, моя кожа пошла мурашками от ужасных эмоций взбаламученных внутри него. — Милый Боженька, о чем здесь говорится?

— Он был там, — удалось сказать ему, его акцент стал более явным.

— Кто там был? Алек? Где был?

Он, хлопнув, закрыл дневник, забывая о его возрасте и хрупком состоянии. Я вздрогнула, когда его суставы побелели он попытки осмыслить эмоции, что рвались из него как лава, сжигая и иссушая все на своем пути, когда пролились наружу.

— Он был там вначале. В моем начале.

— При твоем рождении? Он старый друг твоей семьи? — Спросила я, припоминая, как он говорил, что Алек был где-то приблизительно на восемьдесят лет старше Кристоффа.

— Нет. — Его челюсть была напряжена несколько секунд.

— Тогда как…?

Его глаза встретились с моими, и я сдержала себя, чтобы не вздрогнуть, такими убитыми они были. Они были бледными, как айсберг по сравнению со снегом, а глубокая ярость в них лишила мои легкие дыхания.

— Он был там при моем перерождении.

— Ох. — Во мне расцвело озарение. — Он тоже был там, когда вампир превратил тебя в одного из них? Тогда, он, должно быть, знал его.

— Он знал его. — Лицо Кристоффа на мгновение скривилось в мучительной усмешке. — Он знал его, потому что это был он. Алек — тот, кто обратил меня, Пия. Мой старый друг.

Последнее слово было выплюнуто со злобой, что оставила меня смотрящей с ужасом.

— Алек? Ты не можешь быть серьезен…

Он вскочил на ноги, выдохнув рычание, когда впился взглядом в журнал за мгновение до того как пихнуть его мне.

— Убери эту проклятую штуку.

Наспех, я запихала его в свою сумочку, следуя за Кристоффом, когда он направился прочь, не обращая внимания на солнечный свет и то, что он бы сделал с ним, если бы попал на открытое лицо.

— Кристофф, подожди минутку! Что на счет Магды и Реймонда? Бу.

Он не остановился; он просто перебежал через дорогу, почти изнуряя себя в процессе.

Я махнула, извиняясь рассерженному водителю, который проклинал его, когда я бросилась вослед, сбитая с толку, взволнованная и очень, очень разгневанная на Алека.

Этот ублюдок знал, что делал, когда сказал мне, чтобы Кристофф перевел дневник. Он знал, какой эффект это произведет. Я сделала несколько мысленных обещаний продемонстрировать Алеку ярость обозленной Возлюбленной, когда следовала за Кристоффом в небольшое, квадратное здание, стоявшее за штаб-квартирой Братства.

Это явно был своего рода склад для бумажной продукции, огромные поддоны с обернутыми пластиком кипами бумаги усеивали вокруг почти пустое здание. Я неслась за Кристоффом, чьи длинные ноги поглощали расстояние, и наконец, поймала его за руку. Он не стряхнул мои пальцы, но не один из его пальцев не погладил мои, как они обычно делали.

— Где он? — Проревел Кристофф, его голос отозвался гротескной пародией на обычные бархатные, успокаивающие тоны.

Андреас и Ровен сидели на корточках, вглядываясь в квадратную дыру в полу, решетка лежала между ними. Это был, по-видимому, своего рода коллектор или электрическая система к внутренностям здания. Они оба глазели с удивлением, в то время как замирало последнее эхо.

— Я говорил тебе, что мы дадим тебе знать, как только будем уверены, что путь безопасен, — сказал Андреас, вставая на ноги. — Алек только что пошел проверить, что все чисто до того как мы начнем.

— Алек не сделает ничего вроде этого, — сказал Кристофф, сердитым голосом.

Ровен на мгновение скривил губы, поглядывая на обоих братьев.

— Что случилось?

— Алек дал мне почитать его дневник жнеца. Кристофф сказал, что оказывается Алек — тот, кто сделал из него вампира, — быстро сказала я, потянув Кристоффа за руку. — Привет, помнишь меня? Я женщина, что спасла твою душу. Прекрати думать, оторвать Алеку голову. Вероятно, есть причина, почему он сделал, то, что сделал.

Есть причина, ответил он, и на мгновение мрачное отчаяние наполнило его. Он быстро вытолкнул меня из своего разума.

Оба мужчины уставились на меня, как будто я превратилась в особенно невероятный сорт кумквата[33].

— Это сделал Алек? — Наконец сказал Ровен, качая головой. — Ты должно быть неправильно прочитал. Позволь мне посмотреть дневник.

Я начала открывать сумочку, но Кристофф схватил меня за руку.

— Нет, — огрызнулся он. — Я не прочитал неправильно. Алек был там. Он несет ответственность за это.

— Даже если и несет, теперь ты ничего не сможешь сделать с этим, — сказала я, с мыслью что на все была куча причин. — Да, это было мерзко и да, у тебя есть право иметь с ним из-за этого некоторые проблемы, но сейчас это на самом деле не имеет отношения к делам, не так ли? Что прошло, то прошло. Это вроде как не собирается повредить нам в любом случае. Кроме того, мы должны зажарить большущую рыбину.

Двое мужчин смотрели на Кристоффа, ни один из них не сказал ничего, пока он боролся со своими эмоциями.

Бу, я знаю, это ранит. Я знаю, ты чувствуешь себя преданным. Но ей-богу, сейчас не время злиться из-за него. Нам нужна единодушная сила, если мы собираемся схватить Фредерика. Кроме того. Я подтолкнула его руку. Возможно, это его способ искупить полностью это дело.

Взор Кристоффа, сосредоточенный на черной дыре перед нами, повернулся, встретившись с моим. Его глаза были все еще далеко слишком светлыми для моего счастья.

— Он не искупает, Возлюбленная. Он нападает. И я не позволю ему победить. Слишком многое под угрозой.

Он не говоря не слова, спрыгнул в дыру.

— Хорошо, довольно о причине. — Я присела над краем дыры, благодарная, что выбрала джинсы, чтобы одеть в деятельный день. Я бросила взгляд на двух мужчин стоящих с одинаковыми удивленными выражениями на лицах. — Магда и Реймонд все еще в кафе. Мог бы один из вас добраться до них? Это похоже на то, что План Нападения Альфа пнули на высокой передаче немного раньше.

Я не дождалась их ответа, просто повернула ноги за бортик и спрыгнула, молясь, что не сломаю ногу в процессе.

К счастью, падение было только на несколько футов вниз, подземное пространство явно использовалась техническим персоналом. Тусклые желтые светильники весели на стенах, глухо гудя в закрытой кисло пахнущей зоне. Кристофф обогнул тесное пространство, в приблизительно тридцати ярдах передо мной, держа курс в направлении здания Братства.

К тому времени как он остановился, и я нагнала его, бисеринки пота украшали мой лоб, а в боку болезненно покалывало.

— Кристофф мы должны поговорить.

— Нет, не должны. Не пытайся остановить меня, Возлюбленная. Ты понятия не имеешь, что это означает.

— Как будто, я не знаю, черт возьми. — Я задыхалась, следуя за ним рядом по металлическим ступенькам, вмонтированным в стену. К моему большому облегчению, лестница вела к другой дыре в полу. Я подтянулась, почти слепая от темноты, но могла сказать по неясным черным контурам, видимым в слабой полосе света, что мы, должно быть, были в своего рода кладовой.

Кристофф схватил меня под руку, поднимая на ноги.

— Мы в здании Братства? — Шепотом спросила я.

Он кивнул.

— Оставайся здесь, пока я ищу жнецов.

— О, нет. Куда идет мой Темный, туда идет его Возлюбленная, — сказала я, хватая его сзади за куртку. — Во всяком случае, таков мой новый девиз.

Шум позади меня объявил о прибытии Андреаса. Его силуэт двигался напротив огромной тени, когда он поднял из дыры.

— Ровен отправился забрать других. Как ты думаешь, что делает Алек?

— Только то, что он говорил, сделает, — сказала я прежде чем Кристофф смог ответить. — У него нет причины поступать по-другому. Дела с дневником личные, и не имеют отношение к кроту, которого ты пытался поймать.

Не будь настолько уверенной в этом, подумал во мне Кристофф.

Я подавила его подозрения, нормальной реакцией на коварный способ, которым Алек раскрыл правду, и прижалась к нему, когда он приоткрыл дверь, чтобы выглянуть в щелочку.

— Чисто. Зал заседаний должно быть в задней части.

— Я просто надеюсь, что Алек знает что делает, — проворчала я, выходя из комнаты. — Если мы ошиблись и тут есть Зенит, она будет рассматривать его как приманку, как прекрасную возможность устроить вампирам небольшую плавящую вечеринку.

— Он знал об опасности, когда добровольно предложил быть схваченным, — сказал сзади меня Андреас.

Вестибюль был ярко освещен, но свободен от людей Братства. Я оглядывала вокруг, удивляясь, так как мы прошли пару закрытых дверей, но, несмотря на мои худшие предчувствия, ни срабатывающих сирен предупреждающих людей о нашем присутствии, никого бегущего с криками вниз по коридору, вопящего о вампирах. Тут не было даже камер видеонаблюдения спрятанных в углах зала. Единственными звуками, которые мы слышали, были почти бесшумные шаги и чуть шипящий свист воздуха.

— Вы не думаете что это немного странно, что вокруг не добавочной охраны? — Прошептала я, волосы у меня на затылке стали дыбом. — Или скорее какой-нибудь охраны?

— Если Алек сделал свою работу, они будут кишеть около него, — ответил Андреас.

— Да, но им так же необходимо узнать, где он вошел, и найти кого-то из нас. Ты сказал, что здесь будет масса людей Братства, правильно? — Спросила я Кристоффа.

— Нет. Я сказал, что они готовятся к битве. Эти две вещи не тоже самое, — сказал Кристофф. — Что здесь меньше жнецов, чем обычно, но те, кто есть — высшие в организации. Они — члены совета правления.

— Обнаружены большие пушки, Фредерика делишки? — Пробормотала я.

Так как мы приблизились к двухстворчатой двери в конце вестибюля, Кристофф приостановился на мгновение, склонив свою голову на бок, он сосредоточенно прислушался. Я положила руку на его спину, настолько же для моего собственного комфорта, так и напомнить ему, что он больше был не один, когда заметила кое-что любопытное.

— М-м, ребята? — Я удерживала свое запястье. Свет в форме полумесяца мягко пылал, когда он покачивался на моем браслете. — Здесь есть духи. Вы не считаете что это — Ульфур?

— Он теперь лич, а не дух. Поэтому не регистрировался бы твоим камнем.

— О. Хорошее дело. Отлично, независимо от того, здесь где-то есть какие-то духи.

— Держись за мной, — сказал Кристофф, поглядывая через мое плечо на Андреаса. Последний кивнул ему, когда они обменялись взглядом типа мачо-парней, вид которых говорил, что они должны защищать бедных маленьких хилых женщин на их попечении.

Глупые вампиры. Фыркнула я про себя, сгибая пальцы, когда собирала немного света, готовясь отразить нападение жнецов, которое как я была уверена, последует, когда Кристофф кинулся открывать дверь в зал заседаний. Они теперь должны узнать, что эта женщина была далеко не слабой.

Кристофф капельку приоткрыл одну из дверей. Андреас и я столпились около него, чтобы заглянуть внутрь.

— …выпытать и проверить, но я просто не могу их понять. Может быть, один из вас может, но я не в жизнь, я не могу понять, как я предполагается, сделаю работу, если эти люди не могут даже побеспокоится, и сказать что-то вразумительное!

Голос, достигший наших ушей был женским, плаксивым и имеющим обморочные интонации, которые я в уме назвала «крысой из переулка».

— Заберите ее отсюда, — сказал низкий мужской голос. Явная нехватка эмоций в нем, послала легкий страх пронестись вниз по моей спине. Это и толчок узнавания, не упоминая о некоторых воспоминаниях без которых я охотнее обошлась.

— Там Фредерик, — сказала я, почти неслышным шепотом.

Кристофф кивнул.

— Вам говорили прежде, что у директора не было на это времени, — сказал властный мужской голос, так же знакомого тембра. — Вы должны теперь уйти.

— Замечательно. И Маттиас.

Спина Кристоффа дернулась.

— Меня не волнует, какого рода военные игры вы закрутили — а как я намерена получить этих двух Тьен? — Потребовала знать плаксивая женщина.

— Вы сейчас же уйдете. Вам никогда не должны были позволить войти. Офис закрыт, пока правление имеет дело с некими беспрецедентными событиями. Вы должны найти цель ваших духов своими…

Внезапно дверь перед нами открылась. На мгновение мы с удивление смотрели на в равной степени удивленного Маттиаса, позади которого была миниатюрная женщина, держащая чихуахуа. Помимо нее я смогла заметить двух духов, оба мужчины, оба китайцы, одетые в одинаковые драные синие тканые куртки и штаны. Они напоминали бедных эмигрантов вынужденных работать на железнодорожных линиях, во время одного из многих всплесков роста в Калифорнии.

Маттиас первым пришел в себя.

— Жена! — Сказал он, его белокурые брови сошлись вместе, хмурясь. Его взор сузился на Кристоффа и Андреаса. — Ты пришла, чтобы щеголять большим количеством любовников предо мной? Я не желаю этого! Ты не будешь…

Я бросила свою горсточку света мимо Кристоффа, полностью в лицо Маттиаса. Он с минуту стоял ослепленный, угрюмый взгляд увял в выражение восхищения.

— Пуки![34]

— О, Боже, — проворчал Кристофф.

Андреас тихо заржал.

— Эй! Он помогает мне, — сказала другая Зоря, втискивая собаку в очень большого размера фиолетовую сумку. Свет вспыхнул в ее руках, когда она послала его летать около головы Маттиаса.

Он повернулся к ней с немного меньшим восхищенным выражением лица.

— Зоря Эмбер.

Она самодовольно улыбнулась мне за мгновение до того как обернуться к нему, морща губы и делая одну из самых отталкивающих жеманных улыбок, которую я когда-либо созерцала.

— Большой ризничий хочет помочь Эмбер избавиться от этих надоедливых призраков, не так ли?

— Конечно, — согласился Маттиас.

— Что происходит? — Воззвал другой мужской голос из глубин зала заседаний. Дверь была только полуоткрытой, так что мы не могли видеть внутри. — Что за задержка? У нас есть вещи, которые нужно сделать для подготовки к нападению. Тотчас же уберите Зорю.

— Маттиас? — Сказала я, улыбаясь, когда он обернулся ко мне. Я пихнула горсть света ему в лицо.

— Пия, Пия, Пия!

— Избавься от этой цыпочки, — сказала я, кивая в сторону Эмбер.

Она ахнула и начала снова призывать свет, когда я схватила ее за ремешок сумочки и отбуксировала в прихожую.

— Прекратите это! — Завопила она, хлопая меня по рукам. — Вы растяните его! Вы понятия не имеете, сколько я заплатила за эту сумку?

— Выброси ее наружу, — сказала я Маттиасу. — И не позволяй ей собирать свет!

Он ухмыльнулся и схватил ее за обе руки, таща наружу, ее пронзительные крики протеста эхом отдавались по пустому вестибюлю. Два призрака последовали за ней, ни один из них не выглядел очень счастливым.

— Мне жаль, — сказала я им, когда они уходили. — Надеюсь, я не стеснила в чем-нибудь вас ребята, но дела собираются стать немного страшноватыми и действительно лучше, если вы не будете посреди этого.

Дверь резко открылась именно тогда, когда я повернулась к ней.

— А. Вы пришли, наконец, — сказал Фредерик Кристоффу, пытающемуся толкнуть меня за себя. Я ткнула его в плечо, и сдернула в сторону. Глаза Фредерика немного расширились при виде меня.

— Зоря Пия! Вы…ээ…вдобавок и вы здесь?

— Как видите. Доброе утро Фредерик, — беспечно сказала я, сжимая руку Кристоффа. Я, может быть, и не была занудой, но я другой стороны не была и тупицей. — Вы можете остановить любые отвратительные планы, которые привели в движение с захватом Алека, потому что кавалерия, фактически прибыла.

Обе его брови поднялись в подлинном изумление

— Захватом Алека? Смею ли я предположить, что вы имеете в виду Темного?

— Не пытайтесь скромничать, — серьезно сказала я, наводя мой самый свирепый взгляд на него, пока твердо удерживала руку Кристоффа. Он был напряжен как пантера пред броском. — Мы знаем, что вам известно, кто такой Алек и также знаем, что вы схватили его несколько минут назад. Я уверена, если вы обдумаете это, то сможете понять как…

Он остановил меня, слегка подняв руку, его губы скривились в болезненно подобии удовольствия.

— Моя дорогая Пия, у меня нет ни малейшего понятия, о чем вы говорите?

— Вы…ээ…не имеете понятия? — Я взглянула на Кристоффа. Он засирает нам мозги?

Я так не думаю. Кристофф непоколебимо и пристально взирал на Фредерика. Меньший мужчина отступил бы на шаг, но Фредерик просто удерживал выражение умеренного интереса.

— Тем ни менее вы знали, что мы придем, — Сказал Кристофф, только чуточку расслабившись.

— Да, конечно. Нам сказали, что вы прибудете убить нас.

— Мы здесь не для того чтобы убить вас, — сказала я, пытая понять не намерен ли он вытянуть что-то из нас.

Он выглядел настолько же удивленным, как я ощущала, его манеры треснули в ту же секунду, как он посмотрел в сторону.

Кристофф продвинулся мимо него в помещение. Это был стандартный зал для заседаний, хотя длинный стол в центре имел инкрустированную деревянную мозаику, которой я не имела времени полюбоваться. Двое мужчин и женщина стояли группой в дальнем конце, ни один из них не вопил угроз, не исполнял песнопений, приступая к одной из их ужасных церемоний или делал в самом деле что-то, помимо несколько испуганного и нервного осмотра.

Я посмотрела на них в течении нескольких минут, потом обратно на Фредерика. Он выглядел еще более нервным, чем они. Что-то не складывалось.

— Хорошо, где все высокопоставленные жнецы? — Спросила я, упирая руки в бедра.

Фредерик отступил в комнату, когда Андреас пошел к нему. Он махнул на троицу.

— Это совет правления. Вместо того чтобы позволить вам убить невинных членов, мы решили очистить здание и встретиться с вами здесь, лицом к лицу в страстной надежде, что сможем урезонить вас. Фактически, я думаю было бы лучше для всех нас, если бы я мог перебросится словом наедине с вами…

— О, нет, я не настолько наивна, чтобы попасться на старый трюк, — сказала я с многозначительным взглядом.

Он мельком взглянул на управляющих, и я снова была поражена тем, насколько нервозным он был.

— Я чувствую, что будет некоторая дискуссия, которая более подходит для приватной обстановки.

Он всерьез думает, что заполучит меня наедине?

Если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что он напуган из-за тебя.

Из-за меня? Это же глупо. Я ему не угроза.

Ни как таковая возможно, но я задаюсь вопросом, может быть твоя теория на счет него, в конце концов, была верной. Если он удержал информацию от совета управляющих, то он мог бы бояться, что ты скажешь им правду.

О нем застрелившем Дениз? Свет озарил темные глубины моего мозга. Ты как всегда самый блистательный мужчина. Конечно! Рик и Дженис сказали, что он говорил всем, что вампир застрелил Дениз. Он боится, что я намерена вывести его на чистую воду и рассказать всем о его плане избавиться от Дениз, если она сперва убьет Анники, и уничтожить ее прежде, чем она проболтается. О, это мило. А здесь я думаю, он был большим плохим боссом и что казалось будет от нас все дальше. Ха! Наконец правосудие!

Фредерик делал не очень тонкие попытки забрать меня из комнаты, пока Кристофф и я говорили. Я позволила ему сойти на нет, до того как твердо сказала: — Я оценила предложение уединенности, но для меня хорошо прямо здесь. И для отчета, мы более чем благоразумны. Это же вы люди, которым кажется, что будет другой конец.

Я все еще с подозрением относилась к кое-каким уловкам. Но попытавшись, как я подумала, я не смогла бы не обнаружить тайные проходы, через которые могла просочиться армия Братства или секиры могущие упасть с потолка, чтобы порубить нас в куски, или даже звук ядовитых змей, которые могли быть выпущены из-под стола, обученные атаковать вампиров.

Здесь не было никого кроме нас троих, их четверых и тишины.

— Братство никогда не было неблагоразумно, — сказал один мужчина из управляющих. — Мы следуем строгим канонам поведения.

Я сделала ему легкую гримасу, что заставила его нервно облизнуть губы.

— Вы убиваете вампиров.

— Хорошо, да, — признал он, отступая назад, когда взглянул на присутствующих вампов. — Но мы делаем так в соответствии со строжайшими правилами.

— Что не делает это правильным, — сказал Андреас, хмурясь на него.

— Вы тоже убиваете нас, — заговорила единственная женщина в группе. Управляющий рядом с ней попытался успокоить ее. — Ведь они убивают, — сказала она ему, прежде чем повернуться и впиться взглядом в Андреаса.

— Только для самозащиты, — ответил он.

— Вы пытались убить Кристоффа и Алека, — сказала я, указывая на Фредерика.

— Конечно, пытался. Это то, что мы делаем. Мы же Братство Благословенного Света, — сказал он, просто, как если бы объяснял обстоятельства. — Я действительно думаю, что дискуссию лучше было бы вести в моем офисе…

Я потерла лоб, где начала формироваться головная боль.

— Это приводит нас в никуда. Давайте начнем с начала, не так ли? Кто сказал вам, что мы придем?

— Фактически, это сделал я, — сказал голос позади нас. Мы развернулись. Это был Алек. Он стоял с мечом в каждой руке и с улыбкой на красивом лице. Слегка отсалютовав одним мечом, он поклонился нам. — Я ждал этого очень долгое время.

Глава 16

Кристофф взревев от ярости, бросился к Алеку.

Не сгибаясь перед ответными действиями, Алек резко развернувшись, выскочил за дверь, с Кристоффом следовавшим по пятам.

— Оставайтесь здесь, — сказал он другим, устремляясь за ним.

Андреас попытался оттолкнуть меня в сторону, но я хлопнула его по рукам, хватая за запястья и дергая, чтобы остановить.

— Ты останешься здесь с Фредериком и шайкой, — сказала я ему.

Его угрюмый взгляд был знаком, если не идентичен Кристоффу.

— Ты останешься.

— Там — мужчина, которого я люблю! — Сказала я, дергая его назад.

— Он мой брат! — Он обхватил меня вокруг талии, плюхая вниз в кресло, прежде чем побежать к двери.

— Любовь имеет приоритет над кровью, — сказала я, бросая стену света перед ним, препятствуя ему покинуть комнату.

Его свирепый взгляд, когда я пробежала сквозь свет, должен был замертво свалить меня на месте, но я просто повторила: — Оставайся с Фредериком! — Когда выбежала прочь.

Кристоффа и Алека больше не было видно, когда я неслась вниз по вестибюлю, расстроенные проклятия Андреаса следовали за мной. Дверь открылась, когда я проскочила ее, и заметила глаза Ровена, выглянувшего, прежде чем полностью открыть дверь.

— Пия? Что происходит? — Спросила Магда, когда они вошли в помещение. Реймонд сжимал камеру в одной руке, тазер в другой. Ровен бросил взгляд вверх-вниз по вестибюлю, делая двойной охват Андреасу, пойманному за мерцающей стеной сверкающего серебристого света.

— Алек здесь. Он предал нас! Кристофф направился за ним. Жнецы в задней комнате с призраками. Нет времени рассказывать. — Я бросилась дальше, отбрасывая в сторону Маттиаса, который очевидно возвратился после спроваживания наружу другой Зори.

— Пия-пух! — Счастливо пробормотал он, потирая рот, где мой лоб треснулся в него. — Оближемся?

— Убирайся с моей дороги, ты — громадный викинг, — сказала я, выпутываясь от него, и бегом огибая угол. Я колебалась с секунду, неуверенная каким путем пойти. Это была приемная зона, с лестничным пролетом слева от меня, в то время как пространство справа, было занято пустым изогнутым столом и типичным набором стульев и маленьким журнальным столиком, содержащим что-то вроде информационных брошюр. Поперек стены на дальней стороне комнаты был транспарант объявлявший, БРАТСТВО И ТЫ! ПЯТЬ ПРИЗНАКОВ, КОТОРЫЕ МОГУТ ВАС ОБЕСПОКОИТЬ.

— Подожди нас; мы тоже идем, — Сказала Магда, когда я поспешила вверх по лестнице.

— Ты нуждаешься во мне. Я иду с тобой, — сказал мне Маттиас.

— Нет! Оставайтесь со жнецами, все вы! Они могут поднять что-то, а Андреас с ними наедине!

Ровен, который было последовал за мной, кивнул и исчез обратно в вестибюле. Магда и Реймонд продолжили идти с решительными взглядами на лицах.

— Мы — твоя ватага, — заявила Магда, когда мы достигли верха. Я немного запыхалась, но не остановилась, просто направилась вниз по коридору, что напомнил мне тот, что был позади нас. — Ты нуждаешься в нас.

— Моя дорогая, неужели ватага? — Несколько с отдышкой спросил Реймонд, когда я открывала дверь за дверью, в поисках мужчины, чья жизнь была связана с моей. — Ты не думаешь, что это немного устарело?

— Я люблю тебя! — Объявил Маттиас, следующий за ними. — Я тоже хочу быть твоей ватагой!

— У тебя есть для этого слово получше? — Несколько раздражено спросила Магда Реймонда.

— Ладно…партнеры.

— Черт возьми, Кристофф, где ты? — Проворчала я, распахивая дверь рядом со мной, делая помещению быстрый осмотр и перебегая к следующей. — Не делай этого со мной!

— Я тоже люблю Кристоффа.

— Соотечественники, — порекомендовал Реймонд.

— Это будет просто педантично, — сказала ему Магда, следуя за мной. — «Соотечественники» — гораздо более устаревшее, чем «ватага».

— Тогда поддержка, — предложил он.

— Мы ж ее друзья, а не пояс с подвязками!

Открывшись, последняя дверь показала пустую комнату. Я шагнула в нее, в замешательстве оглядываясь вокруг, поражение склонило мои плечи, до того как я поняла, что это значило.

— Крыша! — Заорала я, отпихивая Маттиаса и Магду в сторону, когда они оба одновременно попытались войти в комнату.

— Милый Боженька, сражение на крыше? Надеюсь, у меня осталось достаточно пленки для этого, — пробормотал Реймонд, когда мы кучей бежали по последнему лестничному пролету.

Солнечный свет был слепящим, когда мы вышли из сравнительно сумрачных офисов, жара уже ударилась в высшую ступень. Крыша содержала крошечный садик с одной стороны, и все большие охлаждающие модули с коммуникационным оборудованием на другой. В центре небольшого прокоса в зеленой траве, двое мужчин наносили удары друг другу, оба одетые в пальто и шляпы, лезвия их мечей сверкали на солнце серебром.

— Кристофф! — Завопила я, отпихивая в сторону шезлонг и бросаясь вперед.

— Оставайся сзади, Возлюбленная, — заорал он, глянув на меня через плечо.

Алек сделал выпад, его лезвие ушло потускневшим и влажным.

— Осторожно! — Проревела я, поднимая стул с намерением бросить его в Алека.

— Вероятно, я должен был сражаться с Пией, а не с тобой, — подколол его Алек. Я бросила стул, но он легко увернулся.

Кристофф прорычал ругательство, смеющемуся Алеку.

— Тогда ты узнаешь, что это такое наблюдать, как твоя Возлюбленная умирает на твоих глазах.

— Ты что? — Спросила я, опуская второй стул, который я как раз подняла.

Алек снова рассмеялся, танцуя вокруг Кристоффа, его клинок двигался настолько быстро, что был только неясным очертанием. Я понятия не имела, как Кристофф парировал эти удары, но он парировал, двигаясь так легко, как будто был рожден для этого.

— Давай, прыгни на него, — сказала Магда, толкая Реймонда вперед на пару шагов. — У тебя есть тазер. Иди, срази Алека.

— Еще не сказал ей, не так ли? — Спросил Алек Кристоффа.

— Сказал мне, что ты сделал его вампиром? О, да, он говорил мне об этом, — сказала я, гнев заставлял свет собираться в моих ладонях.

Реймонд наблюдал за замысловатым танцем, двух сражающихся мужчин, качая головой.

— Я не посмел бы. Они двигаются слишком быстро.

Я согласилась. И они двигались быстро, нечеловечески быстро, их лица и руки покраснели, когда они сражались. Я отпустила свет, тряся руками освобождаясь от него, оглядываясь в поисках чего-то еще, что я могла использовать для разоружения Алека.

— Ты не думаешь, что вампиры почувствуют, сражаясь где-то, где они могут заполучить солнечный ожог, — сказала я, глазея на большое растение в горшке.

— Рей, сделай что-нибудь! — Потребовала Магда. — Ватаги не просто стоят рядом, наблюдая!

— Ээ… — Рей вытянул камеру из кармана и сделал снимок.

— О, во имя любви ко всему правому и святому… — Магда выхватила у него камеру.

— Он не говорил тебе, как убил мою Возлюбленную? Как наблюдал, как она медленно умирала, а плоть плавилась на ее теле? Он не сказал тебе, как я тоже почти умер той ночью? — Закричал Алек.

Мой глаза расширились, когда я посмотрела на Кристоффа. Ты убил Возлюбленную Алека?

Нет.

Тогда почему…

Это сделала моя жена. Я говорил тебе, что она убила напарника Темного.

Ты не говорил, что она была Возлюбленной Алека!

Я не знал этого, пока ты не показала мне, этот проклятый дневник жнеца.

— Я думала, вы говорили, что вампы не могут жить без их Возлюбленных, — сказала Магда, когда Реймонд приставал к ней вернуть его камеру.

— Не могут, — заорал Алек, отпрыгивая в сторону, когда Кристофф сделал выпад вперед, одновременно бросая металлическую скамью в него. Алек отскочил назад, потом тотчас же начал атаковать с другой стороны.

В это мгновение я поняла, что делал Кристофф. Он держал себя между мной и Алеком. Мое сердце согрелось от любви к нему. Он не просто сохранял меня в живых для самого себя, но и потому, что у него поистине были более нежные чувства ко мне. Они никогда не будут такими, как были к его утраченной подруге, но я наконец смирилась, будучи счастлива тем, что он мог мне дать.

— Как тогда ты выжил? — Спросила я, посылая волну за волной любовь Кристоффу.

Он на долю секунды оглянулся на меня, пораженный. Я послала ему воздушный поцелуй. Маттиас рядом со мной тоже послал ему один.

— Мы еще не Воссоединились. Я только что встретил Элеанору, когда она нарвалась на Зорю.

Слово отразилось ужасающим раскатом в моей голове.

Кристофф споткнулся.

— Зорю? — Спросила Магда, столь же изумленная, как и я. — Охо-хо.

— Нет! — Закричала я, бросаясь вперед, когда Алек воспользовавшись преимуществом из-за ошибки, пнул Кристоффа в другую ногу и тотчас же навел меч на сердце Кристоффа. — Не-е-ет!

Алек разглядывал Кристоффа, своими зелеными как у кота глазами, с явным удовольствием в них, тяжело дыша, его лицо и руки покрылись волдырями.

— Почему я не должен убивать его, Пия?

— Потому что я люблю его, — просто сказала я.

Он колебался, а его глаза изучали мое лицо. Слезы перелились через мои ресницы, когда я глядела на Кристоффа, его кожа тоже взволдыряла, он пристально глядел на меня.

Алек покачал головой, его пальцы напряглись вокруг эфеса меча.

— Этого недостаточно.

— Тогда…потому что я могу сделать это. — Я притянула так сильно, как только смогла силу Луны, вытянув из этого серебристого прохладного света, что наполнил меня умиротворяющее чувство справедливости, и бросила его в грудь Алека.

Он отлетел на складную скамейку, ударившись об нее, его руки и ноги запутались в подушках стульев, вывалившихся из них.

Кристофф добрался до меча Алека выбитым из его захвата, и направился туда, где человек, который когда-то был его другом вяло лежал с небольшой струйкой крови сочащейся из пореза на его голове.

Я присоединилась к Кристоффу. Мы оба с минуту стояли и смотрели на Алека.

— Ты не убила его, — сказал Кристофф.

— Нет. В том шаре было достаточно силы, чтобы только отбросить его назад и возможно немного подпалить волосы на груди. Твоя жена была Зорей?

Боль взбаламутилась в нем. Боль, вина и что-то, что на мгновение напомнило мне страх.

— Да.

— Это значит, если вещи не изменились за столетия, что ты был ризничим.

Кристофф повернулся ко мне, его глаза стали голубыми как яйцо малиновки.

— Я не знал, что женщина была его Возлюбленной.

Я коснулась его разума своим. Он отказывался позволить тесную связь, но я была настойчива и он, наконец, впустил меня. Мрачная, затемненная часть его ума, которая я думала, принадлежала его планам с вампирами, была теперь ярко освещена.

Ты думал, что я возненавижу тебя, если узнаю, что ты тоже был однажды жнецом?

Ты больше не хотела быть Зорей.

Так что?

Ты должна быть замужем за ризничим, чтобы быть Зорей. Я не мог рисковать, бросая тебя. И я знал что, как только ты узнаешь, кем я был, кем была моя жена, которая отправила жнецов по их пути убийства, ты не пожелаешь остаться со мной.

Я уставилась на него с растущим недоверием. Ты всерьез веришь, что я брошу тебя из-за чего-то, чем ты был пару столетий назад.

Другие женщины бросали, когда узнавали.

Другие женщины, как Анжелика?

Он отвернулся от меня, тыкая Алека ботинком.

— Шоу закончилось, полагаю, — тихо сказала Магда. — Почему бы нам не пойти внутрь и не дать им немного уединения?

— Вероятно так лучше, — сказал Реймонд, трясясь над камерой, которую Магда вручила ему обратно. — О, только посмотри, что ты наделала. Ты настроила ее совершено неправильно для этого освещения…

— Идем Маттиас. Маттиас. Сладкий, мы должны поговорить о Пие. Почему бы тебе не пойти с Реем и со мной, и я расскажу тебе, как обстоят дела.

Прочие ушли. Я схватила Кристоффа за руку и заставила обернуться к себе.

— Я знаю, что ты не хочешь говорить о ней. И обещаю, что никогда не подниму ее имя после этого, но пожалуйста, Кристофф, ответь мне. Женщина, которую ты любил больше всех других, сбежала от тебя, потому что она узнала о твоем происхождении?

Его глаза сузились.

— Женщина, которую я любил больше всех других?

— Анжелика. Твоя подруга. Та, которую убили жнецы, — сказала я, на случай если неправильно поняла ее имя.

— Я любил ее, но не больше всех других женщин, — сказал он. — И да, мы выслеживали нескольких жнецов, когда она как-то наткнулась на информацию о моем прошлом. Она была поражена тем, кем я был, и сбежала от меня. Именно тогда жнецы схватили ее.

— Подожди минутку, — сказала я, покачивая пальцем перед ним. — Ты скорбел о ней, когда я встретила тебя впервые.

— Нет, не скорбел, — сказал он, поглаживая подбородок.

— Но…ты поклялся в вечном мщении или что-то вроде того. Алек сказал мне.

Он пожал плечами.

— Да, я поклялся отомстить за ее смерть. Заодно узнать, кто, дав ей информацию обо мне, послал ее сбежать, чтобы умереть.

— Все еще не понял этого?

Мы оба посмотрели вниз на источник вопроса, Кристофф немедля опустил кончик меча на горло Алека.

Алек отмахнулся от него, подтягивая себя вверх, пока не оперся о ближайшую скамью.

— Ты можешь опустить меч. Я не собираюсь убивать Пию.

Мои глаза расширились.

— Ты собирался попробовать? — Пискнула я.

— Да. Это казалось единственно правильным отобрать его Возлюбленную, как он забрал мою. — Алек вздрогнул, когда его пальцы, уходя с его головы, измазались красным. — И говоря об убийстве, почему ты не покончила с моими страданиями раз и навсегда?

— Я не могу сделать этого без церемонии и группы жнецов, — сказала я, осторожно наблюдая за ним. — Не то чтобы я хотела. Ты, в самом деле, убил бы меня?

— Да. — Он взглянул вверх, его взор встретился в моим до того как кривая улыбка стянула его рот. — Нет. Я думал что смогу, но догадываюсь, что просто слишком слаб.

— Я не думаю что это слабость, — сказала я, потихоньку улыбаясь. — Я думаю, ты понял, что Кристофф не убивал твою Возлюбленную.

Алек откинулся на скамью, его глаза закрылись.

— Это имеет большое значение?

— Да, имеет, — Сказал Кристофф, опуская меч. — Ты сказал Анжелике правду.

— Да. Как и Мейбл, Августине и той коровнице в Эльзасе, которую ты имел обыкновение навещать каждое воскресенье? Марию? Я рассказал им, так же как и каждой женщине пленившей твое сердце.

— Только одна женщина пленила мое сердце, — сказал Кристофф, снова поднимая меч.

Я с удивлением посмотрела на него, надежда рвалась в безрассудное, но неоспоримое существование в глубине моего сердца, нарастая с отчаянной молитвой. Я полагаю, ты только что сказал, что не любил Анжелику больше всех других.

Кристофф стрельнул в меня взглядом. Я немного занят. Сейчас не время, обсуждать отношения.

Я думаю это как раз совершенно отличное время. Кому ты отдал свое сердце? Я внезапно ощутила головокружение, почти бред, когда ждала от него ответа.

— И она захватила меня врасплох, — сказал Алек с унылым легким смехом. — Я хотел уничтожить ее, как уничтожил всех других, надеясь, всякий раз, что это сделает дело, выведет тебя из терпения.

Dio! Ты выбрала настоящий момент для этого разговора? Прямо сейчас? Сию секунду? Это мгновение?

Да! Сейчас! Прекрати вводить меня в заблуждение! Скажи мне!

— Но ты не терял терпения. Никогда. Так что я сменил тактику. Я посчитал, что если я не могу разорвать твое сердце способом, каким ты разорвал мое. Я разрушу другие части твоей жизни.

— Он не разрывал твоего сердца. Это сделала его жена. Он не имел к этому никакого отношения, — указала я.

Алек приоткрыл один глаз и впился в меня взглядом.

— Пия, ты не должна прерывать мужчину, когда он объясняет свой генеральный план, после того как был умело побежден. Разве ты не смотрела кино про Джеймса Бонда?

— Извини, — сокрушено сказала я, едко взглянув на Кристоффа. — Продолжайте. Вы оба.

Алек открывший рот чтобы заговорить, остановив себя, когда взглянул на Кристоффа.

— Я что-то пропустил, не так ли?

— Она заставляет меня признаться, что я люблю ее, — сказал Кристофф, его голос и лицо были одинаково страдальческими.

— Ты сказал это! — Завопила я, сжимая его грудь и немедля целуя страдальческое выражение на его лице. — Ты не можешь взять это обратно! Ты сказал это вслух перед свидетелем! Постой, а ты уверен? Ты сказал не только потому, что у тебя есть умеренное чувство привязанности ко мне и не хочешь разбить мое сердце? Не только чтобы быть добрым?

— Алек? — Спросил Кристофф, положив руки на мою задницу.

— Ты свихнулась, женщина? Ты же не хочешь сказать, что этот тупица по самые пятки не влюбился в тебя? — Алек покачал головой, на мгновение вздрогнув, и медленно подтянул себя на скамью, пока не смог тяжело опуститься с ворчанием. — Ты должен был утратить свою связь, Крис. Ни одна из других не сомневалась, что ты был вовсе не преданным рабом их простейших прихотей.

— Это другое, — сказал Кристофф, поднимая меня вверх так, чтобы мой рот был на одном уровне с его. — Это — моя Возлюбленная.

Скажи это снова, потребовала я, слегка прикусывая его нижнюю губу, приветствуя его прекрасный вкус, когда он дал мне то, что я хотела.

Я люблю тебя, Пия. Я не знаю, почему ты когда-либо думала, что это не так. Я полагаю, что делал это весьма очевидным.

Это потому что ты мужчина и тебе не приходило в голову, что другие люди могут подумать, что ты был настолько влюблен в свою покойную подругу, что ни когда не смог бы полюбить кого-нибудь еще.

Никогда — долгий срок.

Так ты, в самом деле, любил ее?

Да.

Я с минуту обдумывала это. Что ж, ОК. Я тоже была влюблена прежде. Ты прав. То, что у нас есть абсолютно другое, чем это. Скажи это снова.

Я люблю…Ты любила других мужчин? Каких других мужчин?

Я захихикала от его оскорбленного тона, выпуская его губу.

— Ты знал, что я была с мужчинами до тебя.

— Была с, — сказал он, раздражено раздувая ноздри. — «Быть с» полностью отличается от «влюблена в». Я потребую имена и адреса тех мужчин, в которых ты была влюблена.

— Так что я решил: Какого черта, я позволю ей жить. И они будут жить счастливо с этих пор, пока я продолжу невыразимо страдать, в бесконечной агонии, потому что я однажды имел возлюбленную, а его первая жена убила ее прежде чем я смог хотя бы уложить ее в постель. Это я получил в благодарность за свое великодушие.

— Заткнись Алек, — сказал Кристофф, сгребая меня на руки и направляясь к двери ведущей назад в здание.

— Вы же не собираетесь оставить меня здесь? — Воззвал он сзади нас. Я прекратила лизать ухо Кристоффа и оглянулась на Алека. — Я ранен! Я позволил вам победить! Я не убил Пию и не наблюдал, как ты медленно умирал в агонии, пока я смеялся и рассказывал тебе о каждом тончайшем мгновении ада, которым была моя жизнь, с тех пор как твоя первая жена Зоря убила мою любимую.

— Опусти меня, — сказала я Кристоффу. Он так и сделал. Я взяла его за руку и прошла назад туда, где Алек сгорбился на скамье. — Я думаю, пришло время покончить с этим раз и навсегда. Кристофф, твоя жена была Зорей.

— Да.

— Ты знал, что она собиралась убить Возлюбленную Алека?

— Она сказала, что ее волы понеслись, куда не поподя и затоптали женщину. Я даже не знал, что она была Моравкой.

Я повернулась в Алеку.

— Ты сказал, твою Возлюбленную спалили. Ты видел, что жена Кристоффа сделала это?

Его лицо скривилось.

— Нет, фактически она была очищена[35], но я не нуждался в этом. Она была обезглавлена и ее тело ужасно искорежено, часть его сгорела. Только свет чертовых жнецов мог сделать это.

— Это то, что она имела в виду, — медленно сказал Кристофф, с направленным внутрь себя взором.

— Твоя жена?

— Рут сказала, что пыталась убрать следы смерти, но не смогла. Я думал, она говорила метафорически, но она вместо этого говорила буквально…

— Тогда она сказала правду о растаптывании. — Больше кусочком головоломки сошлись вместе. — Но тогда она, вероятно, запаниковала, когда увидела мертвого вампира и использовала свет чтобы избавиться от тела. Бедная женщина. Она наверно была напугана до смерти, пытаясь скрыть все это. И потом, когда Алек узнал и взбесился…

Алек застыл на мгновение, прежде чем сползти обратно на скамью, с одной рукой на глазах.

— Несчастный случай. Это, в конце концов, был несчастный случай. Все эти муки, каждая секунда с того мгновения уникальный свой собственный ад и ее смерть случилась из-за несчастного случая. Я должен был убить волов.

— Ты убил. Они были моей лучшей упряжкой, — сказал Кристофф, прочистив горло, когда я подтолкнула его. — Почему ты никогда не говорил мне этого?

Алек вздохнул и взглянул на него.

— Ты был моим самым ненавистным врагом. Ты убил единственную женщину, которая могла спасти меня. Или так я думал. Я обратил тебя и притворился, что был твоим другом, так чтобы быть тенью каждого твоего шага и удостоверится, что ты страдаешь так же, как и я. Я отгонял твоих женщин, пытался забрать твою Возлюбленную и подготовил в мельчайших деталях смерть вас обоих. Почему ты думаешь, я не рассказывал тебе?

— Но ты же не враг Кристоффу, не так ли? — Тихо сказала я, прислоняясь к Кристоффу, столь счастливая что думаю, могла бы разразиться песней в любой момент.

— Нет, — печально сказал он. — Когда-то за последнюю сотню лет удовольствие наблюдать его страдания ушло.

— Ты не говорил жнецам, где найти подругу Кристоффа, не так ли? — Спросила я, с внезапным подозрением.

Алек покачал головой.

— Я рассказал ей о нем. Я никогда не думал, что она налетит прямиком на их свору. Я приложил все усилия, чтобы спасти ее. — Он вгляделся в Кристофф. — Я действительно сожалел об этом.

— Я знаю.

— Прежде чем это собьется в настоящие Мгновения Холмарка[36] и мы все начнем покупать друг другу фигурки Драгоценных Моментов[37], почему бы нам не забрать тебя с крыши? — Сказала я, протягивая свою руку Алеку. — Солнце перемещается и скоро ударит в тебя. И хотя волдыри сошли с твоего лица, не похоже, что ты сможешь чересчур много стоять.

Алек позволил нам помочь ему встать на ноги, поддерживая его между нами, когда мы добрались с ним назад к двери.

— Если я скажу, что сожалею обо всем, Крис… — Он позволил предложению смолкнуть, но с надеждой посмотрел на Кристоффа.

Кристофф кивнул и стукнул Алека по плечу в прощающем жесте парней, но Алек все еще восстанавливающийся от светового шара и отшатнулся к стене. Кристофф направился к нему со словами извинения, обтряхнул, и затем придержал для него открытую дверь.

— Почему ты сказал Фредерику, что мы придем убить его? — Спросила я.

— К тому времени я знал, что не смогу убить тебя. Я полагал, что они сделают это за меня, — признал Алек.

— Но ты точно не смог бы сделать этого, не так ли, ты большой увалень? — Сказала я, беря Кристоффа за руку.

Маттиас скакнул вверх по лестнице, приветствуя меня, отказываясь прекратить целовать мою свободную руку, пока Кристофф не спихнул его вниз на половину лестничного пролета.

— Кристофф! — Сказал он слегка оскорбленным голосом, когда поднялся. Магда и Рей были рядом с ним, выглядя пораженными.

Рей сделал быстрый снимок, когда мы спустились на первый этаж.

— Он извиняется, Маттиас. Но никаких больше целований, ОК?

Он вздохнул.

— Магда сказала, что мы на самом деле не были женаты.

— Нет, не были, потому что Кристофф был ризничим. Но не волнуйся, — сказала я, приласкав его руку. — Я найду тебе другую Зорю, кого-то, кому понравишься ты все время целующий ее, ОК?

— Это все что нам нужно, — поворчал Алек вздыхая. — Другая Зоря.

— Все в порядке? — Спросила Магда, ее глаза округлились, когда он переводила взгляд с Алека на Кристоффа.

— Да. Теперь все просто прекрасно. Старые раны излечились, недоразумение выяснено, прощение дано. Это как в часе с Опрой.

— Ну, я скажу тебе. Так что теперь?

— Теперь мы пойдем и скажем Фредерику прекратить убивать вампиров или других. О! Почему Иларги дал голландской некромантке твой номер телефона? — Спросила я Алека, когда мы направились вниз по лестнице на главный этаж.

— Понятия не имею, — ответил он, казалось, несколько пораженный этой идеей.

— Да, не имеешь. Или как минимум, ты заставил меня так подумать прошлой ночью, когда ты спасал меня от жнецов. Помнишь? Я спросила тебя, делал ли ты секретную работу для Братства и ты сказал — да.

— Конечно, делал. Я лгал. Я ничего не знал о некромантке и Иларги.

— Замечательно. И что теперь мне делать?

Ровен ждал нас. Его брови поползли вверх при виде Алека поддерживаемого Кристоффом.

— Я все пропустил, не так ли? — Спросил он своего кузена.

— Да. Извини. В следующий раз я подожду тебя, — сказал ему Кристофф.

— Тебе лучше. — Ровен обследовал Алека за мгновение до того как скользнуть плечом под его руку.

— Я полагаю, что никто не имеет представления, где я могу найти Иларги? — Мрачно спросила я, когда наша небольшая кучка сброда проделала свой путь вниз вестибюля к залу заседаний. Никто не ответил. — Я так не думаю. Проклятье.

— Тут что-то гах…я думаю, шторка[38] зажата… — Реймонд остановился, сражаясь с чем-то в своей камере.

— Люди Братства не собираются взбеситься, когда увидят всех вампиров, не как ли? — Спросила Магда, идя рядом со мной.

— Я не думаю, что это будет большой проблемой, — сказала я, улыбаясь воспоминаниям о взволнованных взглядах управляющих.

— Ровен открыл дверь, он и Кристофф помогли все еще шатающемуся Алеку прилечь. Андреас, который стоял с пистолетом направленным на маленькое стадо жнецов, выглядел крайне изумленным.

— Что было плохо? — Спросил он своего брата.

— Очень. Пия заставила меня сказать ей, что я ее люблю перед Алеком.

— Ой.

Я послала крошечный шарик света к ногам Андреаса.

Он ухмыльнулся мне.

— Я имел в виду, поздравления.

— Я сожалею обо всем этом, — сказала я Фредерику, когда он медленно поднялся на ноги. — Это в действительности было большим недоразумением. Алек не хочет, чтобы вы нас убили.

— Не хочет? — Спросил Фредерик, его лицо было как всегда безмятежным.

— Нет. Не так ли, Алек?

— Нет, больше нет. Ой. Я надеюсь, у вас есть какой-нибудь умелый целитель? Думаю, парочка моих ребер проткнула легкое.

— Отсоси, лютик, — сказала я ему. — У тебя есть целительные силы. Найди их. — Развернулась обратно к жнецам. — И на всякий случай если вы все еще переживаете, повторяю, мы здесь не для того чтобы навредить кому-то из вас ребята.

Все жнецы многозначительно посмотрели на Андреаса.

Он застенчиво усмехнулся и убрал оружие.

— Видите? Все хорошо. О, есть еще одна вещь, — сказала я, прикусив губу.

Бу, чтобы ты подумал, если бы я надежно заставила Братство не вредить больше вампирам?

Кристофф вздохнул у меня в уме. Я стал привыкать к идее, что моя Возлюбленная может пришибить меня до смерти легчайшим щелчком своих пальцев. Если ты считаешь что это единственный способ, то вперед.

Это только одна из многих причин, почему я тебя люблю. И это — два щелчка моих пальцев.

— И что это? — Спросила женщина-жнец, когда я не закончила.

— Хмм? О. Я поняла, что у вас нет Зенита. Мне, пожалуй, нравится эта работа.

Конец

Примечания

1

widow’s peak — называли растущие мыском волосы, считалось, что человек, имеющий такой мысок, рано станет вдовцом.

(обратно)

2

широкие плащ.

(обратно)

3

бумажные носовые платки.

(обратно)

4

Safeway — одна из крупнейших сетей супермаркетов. Получила название из-за того, что в этих магазинах не предоставляли кредит, стало быть, нельзя было влезть в долги.

(обратно)

5

Лич, в отличие от зомби имеет разум, как у живого человека, а иногда даже умнее, название произошло от немецкого слова «труп».

(обратно)

6

дух — стоны которого предвещают смерть.

(обратно)

7

собрание членов монашеского или рыцарского орден.

(обратно)

8

Андреас и Себастьян почему-то оба слева, но так у автора, я здесь не причем.

(обратно)

9

создатель сериала «Баффи, охотница на вампиров».

(обратно)

10

Энджел (Ангел) — вампир, персонаж сериала «Баффи».

(обратно)

11

те, что затягиваются на щиколотках.

(обратно)

12

вообще-то piehole — переводится как рот, да и перевод сплошная матерщина, но последняя часть фразы важна для дальнейшего разговора, иначе все теряет смысл.

(обратно)

13

итал. Боже.

(обратно)

14

итальянское произношение Флоренции.

(обратно)

15

взрыв при образовании новой звезды.

(обратно)

16

сексуально озабоченный демон мужского пола.

(обратно)

17

единственное, что смогла выжать из этого выражения.

(обратно)

18

слово — произносимое, когда кого-то пугают.

(обратно)

19

третья степень — допрос с применением пыток.

(обратно)

20

упражнение на сжатие мышц влагалища, придуманные доктором Кегелем, очень полезная штука.

(обратно)

21

игрушечный медведь, любимая игрушка Гарфилда, у Магды явная склонность к прозвищам связанным с плюшевыми медведями.

(обратно)

22

сериал ответвление от Баффи, посвящен вампиру приятелю Баффи.

(обратно)

23

ТВ-сериал, о четырех ветеранах Вьетнамской войны.

(обратно)

24

исп. Да здравствуют вампиры.

(обратно)

25

тоже сериал; похоже, автор — любитель ТВ-сериалов.

(обратно)

26

красное итальянское вино, винодела Анджело Гайа.

(обратно)

27

сафьян — тщательно выделанная козлиная кожа.

(обратно)

28

в английском тексте «loom» и «look» отличаются одной буквой

(обратно)

29

извините, у автора так.

(обратно)

30

тут имеется в виду как в армреслинге, рука победителя сверху

(обратно)

31

парализующий электричеством пистолет.

(обратно)

32

тоже пушистая зверушка.

(обратно)

33

цитрусовое растение.

(обратно)

34

напоминаю, кто забыл, плюшевый мишка Гарфилда.

(обратно)

35

кто не помнит садистская церемония у жнецов.

(обратно)

36

пренебрежительный термин, означающий праздники не имеющих значительного религиозного или светского значения, но серьезно опустошающий карманы людей.

(обратно)

37

маленькие статуэтки, связанные с какими-то важными событиями в жизни людей, первоначально были религиозного направления.

(обратно)

38

деталь фотоаппарата.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Реклама на сайте