«Записки о "Хвостатой звезде"»

"… — Ты моя жизнь, моя душа, моя любовь. Без тебя будущее теряет смысл.

С этими словами он обнял Кэти и поцеловал ее страстно, нежно, так как может целовать воистину влюбленный мужчина."

Я оторвалась от книги и шмыгнула носом. Как все-таки красиво Коул пишет о любви. Какие слова говорят ее герои, их благородство, воспитание, гордость. Я вздохнула и вытерла тыльной стороной руки глаза, щеки начали чесаться от соленой воды. Желудок бушевал. Надо же! Совсем не заметила, в какой момент начала реветь. Жаль расставаться с романом, но судьба зовет.

Я позволила себе еще минут пять поплавать в просторном океане грез и фантазий, потом вернулась в жестокую реальность. Судя по часам, спать осталось не больше сорока минут. Вот елки зеленые! Это опять же угораздило так зачитаться!

Я встала с кресла, расправила затекшие конечности, подошла к столу, нажала на светящейся панели пульта кнопку, штора у прозрачной стены отъехала в сторону. За стеклом брезжил оранжевый рассвет. С тех пор как закончилась бессрочная забастовка работников коммунальных служб — это стало даже красиво.

Город внизу кипел. По трехъярусному шоссе неслись автомобили. Поезда высаживали и забирали пассажиров. Люди толпились на остановках, тротуарах, пешеходных мостиках. Налетевший за ночь снег уже успел немного подтаять и смешаться с грязью, образуя на горизонтальных поверхностях черно-серый налет, так всегда бывает в середине января. И если профсоюзы дорожников не прекратят свою забастовку немедленно, то к завтрашнему дню, с учетом прогноза метеорологов, весь город будет стоять в одной большой пробке, и как следствие народ хлынет в метро. Давка обеспечена. Бр-р.

Стало немного не по себе. Я поморщилась. С тех пор как порвала с должностью менеджера по персоналу минуло уже почти пять лет, но к воспоминаниям о величественной подземке в часы пик предпочитала не возвращаться. Я любила запах метро, его залы, поезда, но только тогда, когда там была возможность развернуться и оглядеться, а не в те моменты, когда ты вносишься в вагон и выносишься оттуда, практически не шевельнув ни одной конечностью, и всю дорогу едешь у кого-то под мышкой, причем не всегда чистой. Некоторые вещи не меняются столетиями.

По верхнему ярусу пронеслась скорая. Дорогу ей уступали немногие. Я вздохнула. Нет. Добрых молодцев на этом свете определенно не осталось.