«Альмандин (История одного вампира)»

Раньше я много смотрела на небо. Восхищалась им. Любила его.

Облака - всегда разные, далекие и близкие, меняющие свой цвет и форму. Они были молчаливыми союзниками, друзьями. Заставляли: мечтать, о воздушных замках и существах смотрящих за нами; радоваться яркому солнечному дню, жизни.

Дождь - средоточье множества капель, струями падающий на землю. Негодный проказник, своенравный и непредсказуемый.

В летний жаркий день, его появление благодатно. Встаешь под теплые струи, которые нежно касаются твоего тела. Наслаждаясь, кружась и танцуя, ступая босиком по лужам, балуясь и веселясь, чувствуя невероятный подъем сил и умиротворение глубоко внутри.

Осенью и ранней весной, он хмурый и недружелюбный. Но все равно в мерном стуке капель по крышам, в потоках струй, есть что-то родное и успокаивающее то, что объединяет нас с целым миром. Да и приятно просто гулять под дождем, укутавшись в осенью куртку, в высоких сапогах и с веселым цветным зонтиком в руках.

Улыбаться и дарить окружающим немного собственной теплоты.

Но сейчас я больше не люблю небо. Сейчас я больше не мечтаю. Все мои надежды исчезли в тот день, когда мое сердце остановилось, когда я умерла.

Квартира на окраине небольшого города. Темные стены. Обшарпанный пол. Пыль, толстым слоем лежащая на шкафах и книгах, которые большими стопками стояли по всей квартире. Перегоревшая лампочка в светильнике. Старый черно-белый телевизор, давно переставший работать и сейчас выступающий в роли журнального столика.

Затхлый, застоявшийся воздух. Тени завладевшие небольшим помещением. Яркая луна, врывающаяся в окно и ласкающая своим нежным светом девушку, сидящую на широком подоконнике в гостиной.

Ночь только вступила в свои права, окутывая кишащий и полный жизни город темным пологом. Властвуя и принося что-то таинственное в сердца живых и мертвых. Ночь, хранящая истинную суть мира и открывающая двери похоти и пороку.

Девушка положила руку на оконное стекло, печальными глазами смотря, как ее бледная кожа впитывает энергию полной луны, потом с отвращением одернула кисть и быстро спрыгнула с подоконника, уходя в тень своего жилища. Ее шатало от бессилия и голода, но она хотела только одного - умереть.

Раньше, как она ненавидела это слово, заставляющее страдать и вспоминать прошлое.