«Райвен»

Андрей Ливадный. РАЙВЕН

ГЛАВА 1.

3785 год Галактического календаря…

Планета Гизборн – один из миров Окраины. 5 часов 20 минут утра…

Снайпер ждал. Пристроившись меж двух каменных глыб, он курил, пряча в ладони тлеющий огонек сигареты.

До назначенного часа оставалось еще порядочно, но тем не менее высокий, худощавый мужчина, весь какой-то нескладный, словно сухая ветвь, нет-нет да и привставал, поглядывая на датчики термальной оптики.

Он волновался. Не то чтобы он был неопытен или ночная стрельба по движущейся мишени представляла для него какие-то трудности – просто впервые в его практике несколько выстрелов стоили так дорого…

Он погасил сигарету и присел на корточки возле установленного на треножном станке импульсного орудия, оснащенного комплексом снайперской стрельбы. Вот они – сто тысяч галактических кредитов – тускло поблескивают кумулятивными жалами снарядов, чуть высовываясь из обоймы…

Снайпер погладил ладонью холодную станину орудия и вновь приник к оптике. Инфракрасный компьютерный прицел послушно выдвинул в рабочее положение тонкий планшет точной наводки, высвечивая увеличенный фрагмент местности.

Тишина… Он чуть повернул ствол. Серые одноэтажные здания складов, длинный бетонный забор, какие-то вышки…

Ничего… скоро… уже скоро.

Рука снайпера непроизвольно потянулась к нагрудному карману за очередной сигаретой.

* * *

Гизборн. Район промышленных терминалов компании «Виллатекс».

6 часов 15 минут утра по местному времени

– Мисс, это последний сеанс связи, – голос в коммуникаторе был далеким, чуть хриплым и казался совершенно незнакомым. – Советую вам возвращаться быстрее, я уже начал подготовку к старту.

– Хм… – Беатриче Блейз нахмурилась. – Что-то случилось, пилот? Говорите!

– Нет, ничего не случилось… но мы сели слишком близко к корпоративным территориям. – Пилоту транспортного корабля стало неловко – не каждый день ему приходилось вот так оправдываться перед женщинами. – Это место пользуется дурной славой, – пояснил он. – Я не хочу тут задерживаться, понимаете?

– Ну, хорошо, час-то вы мне дадите? – не очень вежливо осведомилась Блейз. Она терпеть не могла, когда ее ограничивали сроком, но в этом рейсе особо выбирать не приходилось. Обстоятельства вынудили ее работать с незнакомыми, почти что случайными людьми, такими, как этот, совсем еще зеленый и оттого чересчур нервный молодой пилот.

– О'кей, только постарайтесь не опаздывать, – с явным облегчением ответил коммуникатор.

– Отлично… – Она отключила систему связи и взглянула на приборы.

– Ну что, Райвен, похоже, нам с тобой придется побегать, да? – казалось, что молодая женщина разговаривает сама с собой, больше в рубке серв-машины не было ни души.

Тихо шелестел вентилятор системы жизнеобеспечения. Сигналы пульта, чьи секции со всех сторон обступали пилот-ложемент, спускаясь даже сверху, от потолка кабины, попискивали тихо и уютно. В нагнетаемом вентилятором воздухе чувствовался легкий запах нагретой пластмассы. На овальном мониторе, который располагался прямо напротив кресла, вырисовывался четкий унылый контур серой бетонной стены высотой в пять метров.

Рубка серв-машины, слегка раскачиваясь в такт колебаниям корпуса, двигалась почти что вровень с ее гребнем. Дальше за забором угадывались сумеречные очертания каких-то хозяйственных построек…

– Серводвигатели готовы, Беат, – ответил приятный, хорошо отмодулированный мужской голос, раздавшись из скрытых под приборными консолями динамиков аудиосистемы.

– Рейв, милый, не будь занудой, ладно? – она коснулась сенсорной клавиатуры, расположенной в широком подлокотнике противоперегрузочного кресла. – Просто скажи: «Да, я не прочь пробежаться…» – с лукавой улыбкой добавила она, набирая коды.

Бетонная стена на обзорном мониторе качнулась вправо.

– Тишина какая… – Райвен демонстративно щелкнул динамиками внешних микрофонов. – Выходной у них сегодня, так полагать?

– Не знаю, – пожала плечами Беатриче. – Нам-то что? – Она, сощурившись, посмотрела на обзорный экран. Стена то отдалялась, то приближалась вновь – это Райвен описывал круги, привставая на ступоходах совсем как человек, который силится заглянуть через забор чужого сада.

– Ты нервничаешь? – Она тоже насторожилась. – В чем дело?

Райвен не ответил. Вместо слов перед Блейз вспыхнул, осветившись мягким изумрудным сиянием, еще один тактический монитор. На самом срезе экрана, где-то на пределе восприятия сенсоров, то появлялись, то исчезали несколько смазанных малиновых пятен.

Она похолодела. Этот маршрут был уже опробован добрый десяток раз и никогда не подводил их, а тут… Промышленные комплексы и складские терминалы, которые всегда работали не останавливаясь, сегодня стояли мертвыми глыбами серого бетона… и эти пятна прямо на пути их следования…

– Думаешь, это засада? По нашу душу?

– Не исключено, – ответил Райвен, продолжая медленно передвигаться вперед.

– Нам надо сдать груз, Рейв…

– Знаю. Потерпи минуту, пока я смогу задействовать основные сенсоры. Они нас еще не видят на своих радарах.

Через пару минут осторожного маневрирования сигналы заметно приблизились. Теперь уже и без датчиков стало очевидно, что это какие-то крупные машины, работающие от внутренних источников ядерной энергии.

– Это засада, – вывод Блейз был категоричен.

– Да, расположение сигналов говорит за то… – Райвен на мгновение смолк, словно задумавшись. – Нет, слишком много потенциальных врагов… – вдруг признался он. – Не могу вычислить, кто нас заложил. – Интонация, прозвучавшая в голосе машины, была равнозначна пожатию плечами. – Список получается длинный. Извини, нет времени на анализ.

– Слушай, Рейв, не морочь мне голову, – нахмурилась она. – Лучше отсканируй вот этот сигнал, – ее ноготь щелкнул по тактическому монитору. – Мне кажется, он слишком велик для патрульного бота…

На пультах управления вспыхнули и тут же погасли несколько огоньков. Это Райвен на сотые доли секунды включил тепловые сканеры.

– Ты права… Там «Циклоп» собственной персоной, – сообщил он.

Пальцы Беат непроизвольно сжались в кулак. Вот так сюрприз…

Пока она обдумывала неприятную новость, Райвен принял самостоятельное решение. Гребень забора на мгновение застыл и поплыл в обратном направлении.

– Ну и что? – спросила его Блейз. – Думаешь, кружным путем?

– Бесполезно. Я не хотел тебя расстраивать, но в тылу только что появился еще один сигнал. Второй «Циклоп».

– Проклятье… – вырвалось у нее.

– Согласен… – глубокомысленно произнес голос. – Самая удачная оценка ситуации за последние пять лет. Прямо в яблочко.

Она хотела что-то ответить, но в этот момент сумерки прорезали ослепительные прожекторные лучи. Метнувшись по гребню забора, они скрестились на семиметровом корпусе Райвена. Еще несколько прожекторов ударило сверху, от зависших в сотне метров над землей патрульных ботов, бесшумно паривших на антигравитационной тяге, и внезапно внешние микрофоны передали сухой, искаженный усилителями голос:

– Говорит полковник Отто Шнайдер, командир охранного батальона военно-космических сил планеты. Беатриче Блейз, вы окружены. Советую сдаться. Даю ровно одну минуту на размышление, потом открываю огонь. Время пошло.

Очевидно, полковник был человеком без юмора. Отдавая дань краткости, он упускал великолепную возможность для диалога.

В рубке повисла тягостная тишина – это Беат на мгновение задумалась, взвешивая все «за» и «против», а потом с глубоким вздохом начала стягивать сенсорные перчатки.

– Райвен, мы влипли по самое некуда… – с сожалением заметила она. – Приготовься отключиться. Уверена, ты сумеешь отлежаться на какой-нибудь свалке, пока я мотаю срок.

– Рехнулась, Беат?

– Нет… – она бросила еще один взгляд на множество малиновых сигналов, словно рябь покрывавших тактический монитор. – Там «Циклопы». У нас нет шансов.

– Прекрати, – голос, исходивший из-под пультов, выдал раздраженные нотки. – Я не собираюсь открывать люки и дожидаться, пока какой-нибудь тупой тех полезет в мое нутро. Исключено.

Беатриче вдруг услышала под своим креслом тонкий, отлично знакомый гул.

– Райвен, не дури! Что ты делаешь?!

– Разве не слышишь? Разогреваю прыжковые ускорители. У тебя осталось двадцать секунд, чтобы принять управление огнем, Бет.

– У тебя что, замкнуло логический блок? Разве наш груз стоит того, чтобы идти на огонь «Циклопов»?! – откровенно возмутилась она.

Из динамиков Райвена раздался тихий вздох – он отлично понимал, о ком в данный момент беспокоится человек.

– Опомнись, дружище, не надо так расстраиваться, за контрабанду много не дают… – попыталась успокоить его Блейз, похлопав ладонью по скошенной приборной панели. – В первый раз, что ли? Ну, подержат пару месяцев…

Тонкий звук разогревающихся прыжковых турбин постепенно начал переходить в басовитый вой, прорвавшийся даже сюда, в рубку управления, и, наверное, потому ответ Райвена прозвучал глухо…

– Это ты опомнись, Бет, – ответил он. – За контрабанду много не дают, но и на перехват заурядного нарушителя таможенных правил «Циклопов» не посылают. У тебя осталось пять секунд, – напомнил он. – Я не хотел тебе говорить, но сканеры показывают, что их армейские номера – фальшивые… Им нужна не ты, а я.

Внешние микрофоны вновь взорвались сухим, трескучим голосом:

– Мисс Блейз, ваше время истекло! Или вы глушите двигатели, или…

В этот момент Райвен врубил ускорители.

Полет тридцатитонной боевой машины, исполненной по индивидуальному проекту, автор которого плевать хотел на все принципы и тысячелетний опыт конструирования подобных механизмов, напоминал цветной глюк наркомана, поехавшего по фазе на почве фантастических фильмов.

Из-под согнутых серв-активаторов Райвена, оканчивающихся трехпалыми механическими ступоходами, вырвалось ослепительно-белое пламя, яркое, как магниевая вспышка, и он взлетел, легко, непринужденно поднявшись над бетонным забором и угрюмыми грузовыми терминалами.

Патрульные боты, сенсоры которых мгновенно ослепли от тепловой засветки, шарахнулись в стороны, как стайка испуганных воробьев из-под колес грузовика.

Над обтекаемым корпусом серв-машины, словно два горба, внезапно поднялись обоймы пусковых установок, в глубине которых зловеще поблескивали жала реактивных ракет. Вытянутый вперед корпус Райвена, в котором располагалась рубка, плавно развернулся относительно ступоходов, и ракетные установки плюнули огнем в лоб попытавшемуся встать на пути «Циклопу».

Огромная, неуклюжая планетарная машина в последний момент начала уклоняться от залпа, но для ее широких гусениц этот маневр оказался сверхзадачей, – полковник, очевидно, не до конца представлял себе технические возможности и те новаторские конструктивные решения, что легли в основу проектирования Райвена.

Ракеты с воем рванули вниз, прочертив восемь огненных дуг, и броня «Циклопа» дымящимися кусками полетела по сторонам. Планетарный танк судорожно дернулся, разворачивая уцелевшие орудийные комплексы, но серв-машина, действительно очень похожая на сложившего крылья ворона, уже приземлилась за его кормой, звонко чиркнув о бетон цепкими трехпалыми ступоходами, и, раскачиваясь, устремилась прочь, в сгущавшуюся темноту.

– Отличный залп, Бет… – голос Райвена почему-то звучал неестественно громко.

– Не говори гоп… – мрачно отозвалась его напарница, не испытывавшая особого оптимизма по поводу их удачного прорыва из западни. – У тебя все в порядке с системами?

– Повреждения минимальные.

Внутри пультов управления что-то защелкало – это Райвен выпускал резервные датчики взамен пострадавших.

– Они идут сзади.

– Вижу. – Блейз и так не отрывала глаз от рельефной компьютерной карты на тактическом мониторе. – Не будь полковник таким самонадеянным, он бы поставил «Циклопов» не под забором, а километрах в полутора… – невесело прокомментировала она. – Успел бы ты тогда на дистанцию прицельного залпа?

Райвен не мог ни пожать плечами, ни мотнуть головой, но ответ был ясен и так.

– Сколько до корабля?

– Пятнадцать километров.

– Только бы дождался…

В этот момент впереди, как раз в том направлении, где остался их грузовой корабль, возникла и погасла серия коротких вспышек.

Спину Беатриче прошиб холодный пот.

– Рейв, в сторону! – закричала она, пытаясь перехватить управление системами «Ворона» и одновременно с ужасом осознавая, что уже слишком поздно…

Не было эффектных огненных шлейфов, красивых вспышек и адского грохота. Маленькие бронебойные снаряды, обладающие чудовищной проникающей силой, выпущенные из снайперского орудия, с треском проломили броню, ударив точно по смотровым триплексам, и взорвались в тесном пространстве рубки управления.

Рейв оказался прав – захват человека не входил в планы устроивших засаду. Им нужен был ОН.

«Ворон» дернулся, словно налетел на невидимую преграду, один из ступоходов подломился, и серв-машина начала падать.

Секунду спустя из рубки сквозь пробитые бронестекла триплексов вырывался едкий сизый дым. Опрокинувшийся тридцатитонный сервомеханизм по инерции проехал еще несколько десятков метров, оставляя за собой глубокий безобразный след, и застыл бесформенной сумеречной глыбой…

* * *

Он жил еще несколько долгих секунд.

Бет умирала, истекая кровью в иссеченном осколками кресле…

Высоко в небе появились габаритные огни ботов. Один из них тащил за собой стальные нити чалочного захвата.

Райвен видел все это, лежа на боку. Беспомощный и искалеченный, он не мог пошевелить ни одним сервоприводом.

Он знал, что будет дальше. Труп Беатриче просто зароют в землю, а его разберут по винтику, с тем, чтобы изучить и скопировать на конвейере какого-нибудь военно-промышленного комплекса.

Сбывалось то, о чем когда-то предупреждала его Мать…

Полковник Шнайдер не учел только одного: Райвен уже давно не являлся обычной кибернетической системой, он представлял собой нечто в тысячи раз сложнее.

Решение пришло к нему за доли секунды.

– Вот хрен вам, ребята… – прохрипел разорванный динамик аудиосистемы. – Вы будете лечить Бет, причем сделаете это очень старательно… Я не оставлю вам выбора.

Патрульные боты уже зависли над поверженной боевой машиной, заключив ее в ослепительный круг света, когда в покалеченной броне Райвена вдруг со скрежетом открылся сегментированный люк, и дымный выхлоп катапульты швырнул кресло с умирающим пилотом по низкой дуге. Сверкнув в лучах прожекторов, оно улетело во тьму.

На пульте управления Райвена горел один-единственный крохотный огонек, под которым мерцала зловещая надпись:

«САМОУНИЧТОЖЕНИЕ».

В следующую секунду страшной силы взрыв потряс приземистые здания грузовых терминалов.

Впервые в долгой кровавой истории становления и развития кибернетических серв-механизмов один из них сознательно отдал свою жизнь за человека, который был ему другом…

В рубке управления патрульного бота взбешенный полковник, глядя на бесформенные, потерявшие всякий практический смысл уродливые останки, склонился к микрофону.

– Найдите мне капсулу катапульты! Немедленно! – прохрипел он. – Если пилот умрет, я с вас шкуру спущу!

(обратно)

ГЛАВА 2

3785 год Галактического календаря. Система Деметры.

Борт разведывательного космического корабля «Виктория». Два месяца спустя после событий на Гизборне…

Помещение, куда привели Беат, оказалось тривиальной комнатой для допросов. Голые серые стены, пластиковый стол, два стула и неизменные зрачки видеокамер по углам. Впрочем, ничего другого она и не ожидала.

Напрягаться, чтобы придать себе безразличный вид, ей не потребовалось – Беат чувствовала себя настолько скверно, что любые эмоции терялись на ее бледном, изможденном и осунувшемся лице. Ну, а лихорадочный блеск глаз молодой женщины можно было принять скорее за безумие, чем за волнение…

За столом сидел тот самый человек, что был повинен в гибели Райвена, – это она определила по голосу, как только полковник заговорил, – сухо и отрывисто, словно рвал на клочки лист бумаги:

– Меня зовут Отто Шнайдер. Мы с вами уже имели удовольствие встречаться несколько месяцев назад… надеюсь, помните, мисс Блейз? – с издевкой произнес он.

Беат подняла голову, зло посмотрев в пустые, рыбьи глаза своего тюремщика.

– У меня есть личный адвокат, – отрезала она. – Я уже сообщила вашим людям его электронный адрес.

– Я в курсе… – полковник выразил ровно столько же эмоций, сколько и стол, за которым он восседал. – Боюсь, что вы, мисс, не до конца отдаете себе отчет, куда попали…

– Разве вы не представились? – попыталась съязвить она, в то время как холодные мурашки предательски пробежали по ее спине.

– Это была маскировка… – развел руками полковник, подтвердив самые худшие опасения Беат. – Мы считали, что вас способен вразумить официальный статус операции.

– Ваши аналитики зря едят свой хлеб, – отрезала Беат. – И вы, полковник, тоже. Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

– Не зарывайтесь, мисс Блейз, – голос Шнайдера остался спокоен, но холодные льдинки, застывшие в его глазах, свидетельствовали о том, что этот человек не настолько бесстрастен, каким хотел казаться. Вероятно, он очень старательно держал себя в руках. – Не зарывайтесь, потому что вам будет инкриминирована не контрабанда оружия в молодые, слаборазвитые миры, которую любой грамотный адвокат обернет для подзащитного в условное наказание, а нечто иное… – Он изобразил деланную задумчивость, побарабанив пальцами по серой пластиковой столешнице. – Как вам, например, понравится контрабанда активного вещества для аннигиляционных установок? Или работорговля? А быть может, вам больше по душе стать массовым убийцей, а, мисс Беатриче Блейз?

Полковник издевался, причем делал это с откровенным удовольствием патологического садиста.

Беат промолчала, упрямо глядя в пол. В сознании молодой женщины, которая не так давно пришла в себя после многочисленных операций, все еще стыл ужас собственной смерти. Она слишком хорошо помнила те секунды… Слишком хорошо, чтобы спокойно разговаривать с этим подонком…

– Вы проникли на частную территорию корпорации, оказали сопротивление при задержании и вели целенаправленные боевые действия, – тем временем продолжил Шнайдер. Встав из-за стола, он принялся медленно прохаживаться по комнате, заложив за спину свои длинные жилистые руки. – В соответствии с уставом и внутренним регламентом частных территорий вы задержаны. Попадете ли вы, в конце концов, в руки официальных властей – это вопрос вашей заинтересованности в сотрудничестве с теми, кому вы нанесли крупный материальный и моральный ущерб.

– А если я откажусь? – глухо спросила она, все еще не понимая, куда клонит этот человек. Мысли Беат метались от Райвена к собственной смерти и обратно, не находя в памяти вразумительных ответов ни на один вопрос… Она действительно не понимала и не помнила, как оказалась на борту космического корабля, куда и зачем ее везут и вообще какую цель преследует мнимый полковник, разыгрывая перед ней весь этот фарс…

Отто Шнайдер пожал плечами и усмехнулся. Очевидно, его позабавило предположение измученной пленницы о невозможности сотрудничества с собственным убийцей.

– Тогда нашему экономисту придется занести расходы на вашу реанимацию и лечение в графу прямых убытков, – цинично произнес он. – Вы умрете, не приходя в сознание, два месяца назад, – для полной ясности уточнил он. – Соответствующая документальная видеозапись уже сделана, и не сомневайтесь, по первому же требованию она будет предъявлена тем, кто вздумает разыскивать пропавшую контрабандистку, включая и вашего адвоката,. Хотя, по нашим сведениям, разыскивать вас будут немногие, разве что те кредиторы, которым вы должны достаточно круглую сумму за утраченный груз…

– Значит, меня уже нет в живых? – перебила его Беат.

– Все зависит от вас, – пожал плечами полковник. – Но, по правде говоря, наши медики совершили чудо…

– Полковник, вам не надоело играть роль великодушного ублюдка? – тихо, но твердо спросила она. – Давайте начистоту.

Шнайдер остановился как вкопанный, потом медленно повернулся и бросил на нее тяжелый взгляд.

– Наглость и храбрость, девушка, это две вещи, которые в жизни не стоят рядом даже приблизительно. Храбрость уважают, а за наглость, как правило, наказывают.

«Сейчас он точно кликнет своих костоломов…» – обреченно подумала она. Глупость и упрямство никогда не являлись отличительными чертами характера Беатриче. Будь она глупа или излишне заносчива, то не продержалась бы в среде рискованного бизнеса и дня.

– Хорошо, полковник… считайте, что я созрела, – сделав некоторое усилие, выдавила она. – Мне будет любопытно услышать, на каких условиях я могу остаться в живых…

Полковник посмотрел на нее сверху вниз. Будь он режиссером на театральных подмостках, то репликой, сорвавшейся с его губ, должно было стать банальное «Не верю»… Глядя на измученную женщину, которая, неестественно выпрямив спину, сидела на жестком стуле, он видел гораздо больше, чем она хотела бы показать. Такой сорт людей всегда вызывал в нем глухое раздражение, они вечно появлялись не ко времени, встревая в его детально разработанные планы, словно рыбья кость, случайно попавшая в горло.

В принципе, оценка полковника была близка к истине, за исключением одного пункта. Не она нарушила его далеко идущие планы. Это сделал Райвен, кибернетический механизм, бездушная железка, набор микросхем и тусклых серых кристаллов… Видимо Шнайдер не понимал, что Рейв обладал сознанием. Не Беат инициировала функцию самоуничтожения – это сделал Рейв, оценивший жизнь Беатриче гораздо выше собственной…

– Вы зря пытаетесь иронизировать. – Отто Шнайдер вернулся за стол и сел, сцепив пальцы рук. – Нам известно о вас практически все, так что есть очень много способов превратить упрямого контрабандиста в хорошего, послушного сотрудника нашей организации. Подумайте об этом…

«Интересно, что в моем прошлом, кроме откровенной контрабанды, может быть использовано?» – в некоторой растерянности подумала Беат. Она никогда не была законопослушным налогоплательщиком, но на протяжении всей жизни неукоснительно придерживалась неких, выработанных ею же самой, моральных принципов. Она никого не грабила, а тем более не убивала. Да, она грубо нарушала различные эмбарго, но, в понимании Беатриче, доставить партию оружия людям, которые борются с чуждыми биосферами на вновь освоенных планетах, – грех гораздо меньший, чем запрещение ввоза тех самых вооружений туда, где без хорошей импульсной винтовки порой бывает просто небезопасно сходить в собственный сортир.

Словно в ответ на ее мысли, полковник поднял глаза и внятно произнес:

– Ну, к примеру, нам стало известно, что шесть лет назад некая молодая особа, начинающий, между прочим, контрабандист, наслушавшись странных сказок в припортовых кабаках Ганиопорта, решила во что бы то ни стало посетить одну загадочную планету, которую охраняет целый космический флот.

Беат похолодела. Неужели они в курсе? Впрочем, если они действительно охотились за Райвеном, то это и неудивительно.

– Этой планетой, как вы уже наверное догадались, была знаменитая и таинственная Деметра… а молодую дерзкую особу ведь звали Беатриче, верно?

Отрицать известный им факт не было никакого смысла, и она едва заметно кивнула.

– Отлично. Этого уже хватит на пожизненный срок. Хороший стимул для сотрудничества.

– Дьяволы Элио!.. – не выдержав, наконец взорвалась она. – Достаточно глумиться, полковник, говорите, что вам от меня нужно.

– Нам нужен кибернетический механизм. Точно такой же, какого вы сумели выкрасть с Деметры.

– Это невозможно… – не задумываясь, ответила она. – В прошлый раз мне просто повезло…

– Значит, повезет еще раз.

– Да чушь это все! – Беат порывисто вскинула голову. – Вы хоть что-нибудь знаете об этой планете? Деметра – это ад, один сплошной бесконечный глюк, там для человека нет места, понимаете? Думаете, зря ее охраняет флот Конфедерации?! Решиться на визит туда можно только один раз, и то по собственной дури, когда не представляешь, что тебя ждет!..

– Ага… Не понимаю, как глупой девчонке удалось спереть оттуда тридцатитонную серв-машину. У вас врожденный талант к контрабандному ремеслу, да?

– Да вы просто ни хрена не знаете про Деметру! – грубо огрызнулась она, уже не владея собой. – Я украла не серв-машину, я украла… вернее, взяла с собой, потому что кражей это не назовешь, – младенца, функциональный зародыш саморазвивающейся кибернетической системы, который умещался за пазухой!..

– Так-так, это уже становится интересным! – по тому, как Шнайдер подался вперед, Беат поняла, что, забывшись, сболтнула лишнее. Похоже, они ничего не знали об эволюции механизмов на Деметре.

Блейз горестно склонила голову. Ситуация зашла в тупик. Чтобы убедить их в бессмысленности этого мероприятия, она должна была рассказать все о том, как выбиралась с планеты, куда действительно сунулась по собственной глупости и самонадеянности, как привязался к ней маленький светящийся шар, который, собственно, и помог доведенной до полного отчаяния юной контрабандистке выжить в том аду… Как рос Райвен и как он конструировал сам себя… Беат слишком хорошо понимала, что даже если этот путь удастся повторить, то нет никаких гарантий, что из такого же зародыша вырастет еще один добрый, умный и преданный друг, а не какой-нибудь монстр с кривой психикой и жаждой массовых убийств… Не зря же орбитальные границы Деметры охранял космических флот Конфедеративного Содружества планет…

Все это следовало бы высказать полковнику, чтобы он не строил для себя лишних иллюзий, но Беат понимала: если она произнесет хоть слово, то лишь подогреет этим интерес Шнайдера к Деметре…

Получался хороший, прочный замкнутый круг…

– Между прочим, у нас есть адресованное вам послание… – нарушил ее мысли голос полковника. – Наши сканирующие комплексы произвели данную запись за несколько секунд до рокового взрыва. Хотите послушать?

Беат не ответила. Она сидела, низко склонив голову, полностью погрузившись в собственные мысли.

Не дождавшись ее согласия или отрицания, полковник встал и, открыв замаскированную в стене панель, коснулся нескольких сенсоров.

В комнате повисла напряженная тишина.

Из скрытых динамиков вдруг донесся какой-то скрежет, шелест помех несущей частоты, и Беатриче вдруг вздрогнула, резко подняв голову, когда в тесном помещении внезапно зазвучал такой знакомый, чуть хриплый голос Райвена.

Это было уже вне всяких правил. Страшный, точно рассчитанный удар по болевым точкам и без того измученного и опустошенного сознания… Отто Шнайдер еще не знал, что, включив эту запись, он перегнул палку.

– Ну, вот и все, Бетти… Жаль… Нам было здорово вместе. Как бы я хотел еще раз увидеть тебя и Мать…

Потом грянул оглушительный взрыв.

* * *

Вентиляционные каналы – это неотъемлемая, многофункциональная и изредка употребляемая не по назначению система любого космического корабля.

Благодаря соединенным между собой шахтам воздуховодов, которые перекрываются задвижками лишь в случаях катастрофических, связанных с разгерметизацией, совершались некоторые террористические акты, а иногда и спасательные операции, но в данном случае невзрачное отверстие, служившее для притока регенерированного воздуха в тесное помещение, где содержали Беат, дало ей возможность получить бесценную информацию.

Изнывая от неизвестности, она в первый же день своего заточения тщательно исследовала каждый миллиметр обшивки так называемой каюты, которая на самом деле представляла собой тесную конуру размером два на полтора метра, где помещалось все необходимое для жизнедеятельности человека – начиная от откидной койки и заканчивая санузлом.

В том, что космический корабль направляется в систему Деметры, она не сомневалась ни на секунду. Тайной для Беат оставалось лишь то, каким образом ее хотели заставить выполнить это абсолютно нереальное, с точки зрения здравого смысла, задание.

Голоса из вентиляции она услышала еще в первый день своего заточения, когда ее, пребывающую в полной прострации после памятного разговора со Шнайдером, впихнули сюда и оставили одну.

Упав на жесткую откидную койку, она лежала не шелохнувшись. Предсмертные слова Райвена напрочь перечеркнули в ее душе любые компромиссы с полковником. В сознании Беат росла не злоба – чувство, которое не позволило ей тихо сойти с ума от всех выпавших на ее долю тяжких потрясений, было намного глубже и сильнее. Она лежала в полной тишине, совершенно обессиленная и подавленная. У нее не осталось сил даже на то, чтобы чисто по-женски разреветься и тем самым хоть немного облегчить жгучую внутреннюю боль.

В этот момент она и услышала приглушенные голоса. Они были самыми разными, и у Беат сложилось ощущение, что где-то рядом расположена кают-компания или комната отдыха экипажа.

Найдя в себе остаток сил, она подняла голову, обведя взглядом тесное помещение. Ее внимание привлекла расположенная у низкого потолка серая решетка.

О том, что этот невзрачный вентиляционный канал может стать источником столь необходимых ей сведений, Беат в тот момент не думала, ей было настолько плохо, что она с трудом смогла просто принять к сведению тот факт, что слышит доносящиеся из вентиляции приглушенные обрывки фраз…

Потом она забылась тяжким, кошмарным сном…

* * *

Придя в себя спустя какое-то время, она вспомнила о слышанных накануне голосах.

Мысли о Райвене и своем тягостном положении изматывали ее. Чем больше она думала, тем более безрадостной казалась ей сложившаяся ситуация… Чтобы как-то отвлечься, Беат, приведя себя в относительный порядок, насколько это позволила раковина, плевок жидкого мыла и дешевое разовое полотенце, присела возле вентиляционного отверстия.

Разговоры, которые велись по ту сторону стены, оказались обыденными и ничего не значащими. Два механика беседовали о неисправности какой-то системы, солдат рассказывал своему товарищу о подружке… Все это тянулось как бесконечный сериал, смотреть которые Беат терпеть не могла с самого детства.

Ценность времяпровождения у вентиляционного отверстия она осознала в тот момент, когда на пятый или шестой день полета она услышала из-за решетки знакомый голос полковника Шнайдера…

– …говорю тебе, он знает, что делает. – Обрывок фразы долетел до Беатриче, заставив ее насторожиться и прильнуть к зарешеченному отверстию. – Мы полным ходом движемся к развалу Конфедерации, но эта станет исторической ошибкой, которая очень скоро даст о себе знать!

– Ну да, а как же быть с независимостью Корпоративной Окраины? – возразил полковнику вкрадчивый, елейный голос, хозяина которого Беат почему-то мысленно представила себе эдаким инквизитором из древних исторических хроник. Ей показалось, что она видит, как по ту сторону стены маленький, тщедушный старичок, закутанный в темную рясу с капюшоном, сидит в кресле напротив Шнайдера. – Разве мы не сторонники тех, кто получит полную экономическую и политическую свободу в результате падения Конфедерации?

В разговоре наступила непродолжительная пауза. Очевидно, полковник обдумывал ответ. А может быть, они просто наполняли бокалы.

– Конфедерацию нельзя уничтожать, – прозвучал наконец ответ Шнайдера на заданный ему минуту назад вопрос. – Ее нужно изменить, с тем чтобы получить экономическую независимость и в то же время сохранить в Обитаемой Галактике единую власть! Стоит вспомнить, события недавнего прошлого, когда правительства планет оказались поставлены перед фактом существования Сферы Дайсона! Это же абсурд – люди колонизировали ее, установили контакт с нечеловеческим разумом и открыто заявили – вот, дескать, мы, вот наша территория в пространстве, и никому не лезть!

– Прекрасно понимаю вас, полковник. Но согласитесь, Люди Сферы – это довольно любопытная формация. Спокойные, уверенные в себе пацифисты.

– Ага, которые по своей воле закрывают для колонизации огромный искусственный мир! Хороши пацифисты, ничего не скажешь! – вспылил Шнайдер. – А чего стоит переселение инсектов, когда три планеты были просто отданы им, этим деградировавшим кузнечикам! Возьмите, братья, живите и размножайтесь! Это в то время, когда Центральные миры начинают страдать от перенаселения! Нет. Я против сознательного развала Конфедеративного содружества. Нужен приток свежей крови, согласен, но только объединенные единой сильной властью планеты обитаемой Галактике смогут противостоять различным вызовам!

– Вы так ненавидите Сферу, полковник, и все, с ней связанное, что я начинаю серьезно подозревать, не готовится ли попытка вторжения в ее пределы? Для этого вам понадобились новые технологии?

В соседнем помещении опять наступила тишина.

– Увы… – наконец изрек Шнайдер. – Может быть, мне и хотелось бы дожить до такого дня, но увы, – повторил он. – Я реалист, и предел возможностей нашей организации пока что хорошо известен. Мы ставим себе целью реорганизацию Конфедеративного содружества, объединение всех планет Галактики в единый экономический и военный союз. А для этого, как вы понимаете, за нами должна стоять сила. Люди тянутся к сильным и отворачиваются от слабых – это проверено опытом и историей. Конечно, нам потребуется демонстрация этой самой силы, к тому же необходимо будет заново сформировать ядро, первичный союз, вокруг которого смогут объединиться остальные миры…

– Объединиться или быть объединенными? – ехидно спросил второй голос. – Это, мой дорогой полковник, как говорится, две большие разницы.

– Время покажет… – попробовал не то отмахнуться, не то отшутиться Шнайдер.

– Ну, хорошо… Оставим глобальные проблемы человечества. Сейчас меня интересует то конкретное дело, ради которого мы, собственно, и летим… Как вы предполагаете достать необходимый образец? Неужели этот пойманный вами человек такой безумец?

Шнайдер отвратительно хохотнул.

– Нет, она далеко не безумна, – признался полковник. – Темная лошадка, с норовом… Но я не оставлю ей никакого выбора. Просто посажу в капсулу и сброшу в атмосферу.

– Отлично, а дальше?

– Дальше все очень просто. Жить внизу нельзя. Этой наглой девчонке останется только выполнить задание, потому как подобрать ее сможем только мы. Флот Конфедерации ей не поможет. Скорее, они распнут неоднократного нарушителя законов. Иногда в их последовательности и предсказуемости есть свои положительные стороны. Так что не волнуйтесь. Либо она вернется с необходимым нам грузом, либо не вернется совсем. В любом случае мы ничего не теряем.

– Прекрасно… – протянул гнусавый голос. – Ну, а если она просто обманет вас? Откуда вы знаете, Шнайдер, что именно вам нужно? Разве она не в состоянии набрать там, внизу, какого-нибудь экстраординарного хлама, а? Чтоб ваши спецы ломали потом над ним свои головы?

Шнайдер не задумался ни на секунду.

– Этот номер не пройдет! – коротко отрезал он. – Я знаю, что хочу получить. Мои техники выделили среди обломков серв-машины то, что составляло ядро системы, мозг. Я специально взял с собой тот треснутый шар, набитый кристаллами, чтобы провести сравнительный анализ сразу, по ее возвращении, – голос Шнайдера вдруг выдал ледяные, угрожающие нотки. – Если она принесет мне какое-нибудь левое дерьмо, то я скину ее назад, на Деметру! – гневно заявил он. – И буду делать это до тех пор, пока не получу требуемого!

– Очень остроумно…

– Человек тем и отличается от животного, что постоянно хочет жить. Эта юная контрабандистка не исключение.

* * *

…Беат, застывшая у вентиляционного отверстия, вдруг почувствовала, что слушать этот откровенный бред ей становится невмоготу. Одно из двух – либо полковник страдал психическим расстройством, либо за ним действительно стояли серьезные силы. А скорее всего – и то и другое, вместе взятое. По мнению Беатриче, которая сама была далеко не ангелом, людей типа Шнайдера следовало отстреливать, как бешеных собак…

Машинально продолжая прислушиваться к доносившимся из вентиляции фразам, она уже не могла сосредоточиться на разговоре… Беат вновь думала о Райвене, ее единственном настоящем, неподкупном друге, и о его последних словах…

Значит, сказки про Деметру все же не вымысел. Райвен не умел лгать. Просто по молчаливой договоренности сторон она никогда не выпытывала у него подробностей жизни на Деметре. Чтобы составить мнение об этом мире, ей хватало своих личных впечатлений. Но она никогда всерьез не задумывалась над тем, что эволюция электронно-механической жизни имеет свою первооснову – эту таинственную Мать. Откровенно говоря, Беатриче считала ее чистым вымыслом, призванным придать легендам о Деметре свой неповторимый шарм…

«Рейв хотел увидеть Мать… А я не хочу быть марионеткой, которой правит сдвинутый полковник».

Когда ее загоняли в угол, Блейз предпочитала действовать первой. Раз ей не избежать второго свидания с Деметрой, то пусть оно произойдет не по воле Шнайдера, а по просьбе Райвена.

(обратно)

ГЛАВА 3

Система Деметры. Зона высоких околопланетных орбит

Полет продолжался. У Беат оказалось достаточно времени на анализ ситуации – больше заняться в тесной каморке было попросту нечем.

В очередной раз, когда ей принесли еду, она закатила охраннику истерику, перевернув ему на грудь поднос с едой.

Беат знала, что такой трюк сработает безотказно – нервный срыв накануне операции у единственного исполнителя… Полковник должен был встревожиться.

Когда в коридоре за дверью раздались шаги, Беатриче сидела на откидной койке и тихонько насвистывала себе под нос.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и в проеме показался полковник, за которым маячило двое подручных.

– Что за дела, моя милая?! – с порога взъярился Шнайдер. – Мы же, по-моему, все уже решили!

– Я с вами ничего не решала, полковник! – в тон ему ответила Беат, порывисто привстав.

Один из охранников моментально оказался между ней и полковником.

– Отойди, Хитмен, – поморщился Шнайдер. – Если будет нужна твоя помощь, я дам знать.

Сев рядом с Блейз на жесткую откидную койку, полковник немного умерил свой тон.

– Боишься? Или играешь? – проницательно спросил он.

– Ни то и ни другое, – безразлично ответила она. – Просто мне надоело торчать тут и считать часы неизвестно до чего.

– Уже скоро, – усмехнулся Шнайдер. – Мы два часа как на орбите Деметры. Ползем через сенсорную сеть, – объяснил он. – Я бы дал тебе немного свободы, бежать тебе отсюда уж точно некуда…

– Шнайдер, мне не нужна ни ваша свобода, ни милость!.. – зло отрезала она. – Я не верю ни одному вашему слову, и, в конце концов, какая мне разница, сдохну я здесь или внизу? Мне нет никакого смысла спускаться на Деметру. Результат один и тот же…

Полковник покачал головой и вздохнул. Похоже, он купился на симуляцию поведения вспыльчивого, капризного ребенка.

– Чему ты не веришь? – переспросил он.

– Тому, что вы убили Райвена. Вам это не по зубам, полковник…

– Чушь. Твоего механического друга разнесло на куски. Он больше не существует. Хочешь, я приведу доказательства? – внезапно предложил он.

– Валяйте… – саркастически усмехнулась она, хотя ее душа в этот момент болезненно сжалась. Сможет ли она сохранить самообладание, увидев останки Райвена?… «Тем хуже будет потом тебе, ублюдок…» – подумала Беат, прилагая все усилия, чтобы мгновенная гримаса не выдала ее эмоций. – А здесь действительно некуда сбежать? – вслух поинтересовалась она, продолжая старательно играть избранную роль скучающей дурочки.

Полковник подозрительно покосился на нее.

«Поймет или нет?»

По лицу Шнайдера внезапно проскользнула презрительная гримаса.

– Ну что ж, пошли… – произнес он. – Заодно ты сможешь удостовериться в том, что у меня все продумано, и, может, тогда перестанешь упрямиться… Хочется тебе или нет, но придется побывать на Деметре, – заверил он Беат, пропуская ее вперед, под неусыпное око двух охранников.

Нервно вздернув плечи, она вышла.

Коридоры космического корабля наполняли шорохи, вздохи и тихий вибрирующий гул.

Они действительно маневрировали в околопланетном пространстве с относительно небольшой скоростью – это искушенный слух Беатриче определил сразу. Есть очень специфические звуки, которые нельзя спутать ни с чем другим, да и напряженная вибрация переборок свидетельствовала о том же – корпус космического корабля испытывал сейчас громадные перегрузки оттого, что ему приходилось вопреки силе притяжения буквально подползать к планете, чтобы не потревожить разбросанные на орбите датчики обнаружения.

Шнайдер остановился подле невзрачной и не помеченной ничем двери.

– Сюда, – любезно пригласил он, открыв ее при помощи личного пропуска, и Беат мысленно поздравила себя. В одиночку, без помощи полковника, ей бы никогда не найти этого помещения, а тем более не проникнуть в него.

Двое охранников буквально втолкнули ее внутрь вслед за полковником. Перешагнув порог, Блейз оказалась в обыкновенной технической лаборатории, где, помимо вездесущих компьютерных консолей и экранов, присутствовали стерильные столы, на которых в специальных зажимах были аккуратно разложены изуродованный взрывом останки сервомеханизмов.

Она огляделась, с трудом изобразив на своем лице усмешку. Самой кристаллосферы, которая, по сути, и являлась Райвеном, на столах не было…

– Нравится? – самодовольно спросил Шнайдер.

Беат безразлично пожала плечами, лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия.

– Это не Райвен… – холодно констатировала она. – Подобные фрагменты можно набрать на любой свалке.

Шнайдер широко улыбнулся.

– Вот теперь я узнаю вас, мисс Блейз. Приятно, что мы мыслим в одном и том же направлении. Я как раз собирался внести полную ясность в суть предстоящего задания, – с этими словами он обернулся и открыл небольшой вмонтированный в стену сейф.

– Вот прекрасный, но, к сожалению, безнадежно испорченный образец того устройства, аналог которого я хотел бы получить с поверхности Деметры.

В руках полковника Шнайдера был треснутый шар размером с футбольный мяч, который наполняли полупрозрачные серовато-фиолетовые кристаллы.

Кристаллосфера…

– Люди почему-то не научились изготавливать такие вот штуки, – задумчиво прокомментировал полковник. – Это явный продукт каких-то нечеловеческих технологий, вы не находите? – он поднял глаза, чтобы понаблюдать реакцию Беатриче.

В этот момент ей было трудно, невыносимо трудно сдерживать внутри своего сознания рвущиеся наружу эмоции. В конце концов, она была всего лишь женщиной, на жизненном пути которой повстречался лишь один нормальный, человечный мужчина, ни разу не попытавшийся даже просто солгать.

Именно сейчас Беат, задохнувшись от подступившего к горлу кома, впервые по-настоящему поняла, кем был для нее Рейв…

В мире найдется немало тех, кто покрутит пальцем у виска или многозначительно фыркнет, намекая на несуществующие интимные или же моральные извращения… Сообщество людей на сотнях планет отличалось таким разнообразием взглядов и моральных ценностей, что реакции на душившие Беат чувства могли быть самыми различными – от полного презрения до полного понимания…

Впрочем, было ли ей дело до мнения окружающих?

Подняв глаза, она встретилась с насмешливым взглядом Отто Шнайдера, уверенного в себе, привыкшего к полной безнаказанности, и ей вдруг подумалось, что полковник действительно может изменить судьбы миллионов людей, с той же легкостью, как перечеркнул ее судьбу…

Возможно, будь у нее время одуматься, продолжить начатую игру, и все сложилось бы иначе, но в этот момент Беат не могла больше контролировать себя. Останки Райвена требовали возмездия – немедленного и заслуженного, а наглая улыбка Шнайдера лишь ускорила его осуществление.

На длинном верстаке, о который она невольно оперлась рукой, в штативах были зажаты несколько покалеченных взрывом выдвижных манипуляторов, которыми Райвен обычно пользовался, когда ему хотелось поднять какой-нибудь небольшой предмет.

– Так что думает об этом наша маленькая бледная леди? – повторил Шнайдер свой вопрос, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Двое охранников у входа в беспечных позах наблюдали, как забавляется их босс.

– Я думаю, что таким ублюдкам, как ты, нет места среди живых, – тихо, но отчетливо произнесла она, глядя прямо в глаза полковника.

Во взгляде Шнайдера мелькнуло сначала удивление, потом ярость и, наконец, запоздалое понимание собственной ошибки, но было действительно поздно что-либо исправлять, – увесистый манипулятор Райвена вдруг чудесным образом оказался в руках Беат. Растерявшиеся охранники услышали шелест рассекаемого воздуха и сдавленный вопль полковника, когда тяжелый манипулятор ударил того в пах…

Согнувшись пополам, он рухнул на пол, а Беат, одной рукой подхватив расколотую кристаллосферу, резко повернулась, швырнув клешнеобразную трубу в лицо оторопевшего от неожиданности охранника.

Второй из подручных Шнайдера едва успел сообразить, что происходит, – настолько быстрыми и точными были движения женщины. Он только тянулся к оружию, торчавшему из плечевой кобуры, когда услышал отвратительный чавкающий звук и почувствовал, как что-то влажное окропило его лицо – это манипулятор Райвена размозжил голову его напарника.

Отличительной чертой людей, кто продает свою жизнь за деньги, но не за идею, во все времена было их нежелание умирать в самые ответственные моменты. Наемник всегда останется наемником, сколько бы ему ни платили, и потому не было ничего удивительного в том, что рука второго охранника застыла на полпути, так и не дотянувшись до кобуры. Глумиться над беззащитной жертвой и вступать в смертельную схватку с разъяренным противником, которому абсолютно нечего терять, – суть не одно и то же…

Все описанное выше заняло едва ли десять-пятнадцать секунд.

Охранник поднял руки в тот момент, когда в свободной руке Беат оказался сорванный с верстака лабораторный штатив.

– Твой пропуск, живо! – выкрикнула она, все еще пребывая в аффекте короткой схватки.

Подручный Шнайдера безропотно протянул ей пластиковую карточку с магнитным кодом.

– Где внутренний космопорт?

– Там, – охранник махнул рукой в сторону видневшегося через приоткрытую дверь коридора.

Беат оглянулась. Шнайдер лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни. Крови не было, но она очень надеялась, что убила его, вложив всю свою ненависть в один удар. Разбираться подробнее было некогда.

– Отойди! – приказала она, отбросив штатив и быстрым движением вырвав из кобуры охранника тяжелый «Гервет», снаряженный сферическими пулями с микроскопическими ядерными зарядами.

Тот послушно отшатнулся, и она рванулась в освободившийся проход, по пути саданув незадачливого наемника в висок. Тот крякнул и без сознания осел на пол рядом со своим мертвым напарником.

От вида крови Беат стало дурно. Если секунду назад она действовала машинально, то сейчас разум постепенно отходил от шока, и она сильно пожалела, что прибила этого парня. Впрочем, те, кто довольствовался деньгами такого мерзавца, как Шнайдер, не заслуживали особого сожаления…

Захлопнув за собой дверь, она выскочила в ярко освещенный радиальный коридор.

Указатели на стенах были четкими и понятными. Сдавшийся охранник дал ей верное направление.

Внезапно за ее спиной раздался чей-то грубый окрик. Беат развернулась, прижимая к груди драгоценную кристаллосферу, и «Гервет» в ее руке дважды вздрогнул, разнеся вдребезги осветительную секцию потолка. Свет в коридоре погас, и впотьмах ярко заискрили перебитые провода. Сзади уже отчетливо слышались разъяренные ругательства членов экипажа, спешивших к месту возникновения нештатной ситуации. По коридору медленно полз едкий дым от горящей изоляции силовых кабелей.

Никто ничего не понимал. На палубах корабля началась паника, чего, собственно и добивалась Беат. Развернувшись, она бегом бросилась в сторону стартовых шлюзов.

* * *

Внутренний космодром «Виктории» был как две капли воды похож на сотни подобных отсеков на других космических кораблях. За одним существенным исключением: на его стартовых плитах, перед огромными, плотно сомкнутыми створами, не было запарковано ни одного малого космического аппарата. Не было вообще ничего – только пустые плиты да сиротливые фермы обслуживания вокруг них.

Беат в изнеможении прислонилась к стене.

«Ну вот и все…» – отрешенно подумала она, инстинктивно прижимая к себе расколотую кристаллосферу. Путь к бегству оказался отрезан.

Откуда ей было знать, что на борту «Виктории» есть еще один, тщательно замаскированный среди палуб стартовый отсек. Командовавший кораблем Шнайдер серьезно готовился к проникновению в запретную зону вокруг Деметры. На тот случай, если «Викторию» обнаружат, он собирался пустить на борт инспекторов космофлота и просто развести руками – заблудились-де мы, неопытные астронавты, вот взгляните, даже планетарной техники у нас нет…

Впрочем, для вжавшейся в переборку женщины это уже не имело никакого значения. Ее шансы остаться в живых стремительно падали к нулевой отметке.

Однако сдаваться она не собиралась.

Наглухо заблокировав вход в отсек, она для верности перебила выстрелом питающую замки проводку и огляделась в поисках чего-либо, что могло ей помочь выпутаться из создавшейся ситуации.

В первую очередь ее интересовали скафандры. Она прекрасно понимала: как только преследователи вычислят ее местоположение, этот отсек будет вскрыт, причем о сохранности ее жизни беспокойства не будет проявлено вообще, – людей на борту интересовал исключительно кристаллосфера, а не ее здоровье. Вряд ли теперь ее станут рассматривать в качестве ценного агента…

Окинув взглядом стены внушительного отсека, она с некоторым облегчением заметила подсвеченную изнутри секцию со скафандрами. Это уже был огромный плюс в ее незавидном положении.

Беат бегом бросилась к встроенным шкафам. За ее спиной на поверхности герметичной двери внезапно появилось крохотное темно-вишневое пятно.

Оглянувшись, она заметила его.

Времени оставалось в обрез – только надеть скафандр.

Добежав до освещенной секции, она подергала ручку, но безрезультатно. Створки были закрыты на кодовый замок.

Беат почувствовала, что начинает психовать. Напрочь забыв про отобранный у охранника пропуск, она зажмурилась и ударила увесистой рукояткой «Гервета» по тонкой, чисто символической преграде. Во все стороны брызнули осколки пластика.

Бережно положив процессор Райвена на пол, она еще раз оглянулась на дверь и, схватив подходящий по размеру скафандр, принялась спешно натягивать его на себя.

Темно-вишневое пятно на двери к тому моменту уже приобрело малиновый оттенок и разрослось на полметра. Еще немного, и дверь должна была лопнуть, брызнув каплями расплавленной брони…

* * *

Далеко отсюда, в черноте космоса, вокруг нестерпимо-яркой голубой звезды вращалась опаленная огнем планета Цикрос. Ее поверхность, несмотря на наличие атмосферы, походила на один огромный кусок шлака.

Это был мир, в котором родилась и выросла Беатриче. Планета носила название, которое было не чем иным, как аббревиатурой давно канувшей в пучины истории горнорудной компании, которая добывала тут редкие виды полезных ископаемых.

В конце концов ценные породы оказались исчерпаны, шахты закрылись, но на планете остались люди, которых никто не потрудился вывезти из временных городов-куполов. Компания, владевшая планетой, обанкротилась еще до полной остановки шахт, Галактика была охвачена пламенем войны, и до горстки людей – всего-то десять или пятнадцать тысяч человек – никому не было дела.

Так и просуществовал этот мирок, плавясь в адском излучении голубой звезды, пока его вновь случайно не открыл какой-то частный корабль.

Сколько их было в Галактике, таких вот маленьких, напрочь забытых поселений, где по сей день боролись за выживание горстки людей? Этого не мог подсчитать никто. Слишком сильно разбросала своенравная гиперсфера человеческие корабли в смутные времена Великого Исхода.

Казалось бы, кому какое дело до убогого, всеми забытого и проклятого своими же обитателями планетоида, одного из тысяч совершенно не приспособленных для жизни небесных тел? Но статистика говорила, что половину незаурядных личностей взрастили именно такие, коварные и жестокие к людям, миры.

Беат никогда не признавала за собой какой-либо исключительности. Свой родной Цикрос она ненавидела всеми фибрами души, но все же в эти критические минуты она не могла не вспомнить его добрым словом…

Если бы не Цикрос, то ее шансы вырваться из этой передряги равнялись бы нулю. Именно там она научилась относиться к скафандру, как к своей второй коже. Там, еще будучи ребенком, она играла в пятнашки с огненными смерчами, прыгая по покореженным балкам древних сооружений, там, вместе с другими подростками, совершала на потеху богатым туристам умопомрачительные прыжки с орбитальных кораблей прямо в стратосферу планеты.

Так она зарабатывала свои первые деньги с единственной целью – купить себе билет куда-нибудь подальше от родины.

И вот ее мечта сбылась.

* * *

…Раскаленная добела дверь, не выдержав напора, медленно вздулась и лопнула, разлетевшись тысячей обжигающих брызг.

Несколько секунд за ней не угадывалось никакого движения, лишь курились дымом вишневые края остывающей дыры, сквозь которую мог запросто пролезть человек.

Затем в раскаленное отверстие проник манипулятор какого-то механизма. Совершив круговое вращательное движение, он осыпал горячий край безобразного отверстия белым порошком, который, соприкоснувшись с вишневым металлом, вспенился и тут же застыл, покрыв края дыры серой коростой.

Манипулятор тут же убрался, и в отверстие пролез человек.

За ним, по очереди, на пустые стартовые площадки проникли еще пятеро мрачных, закованных в фототропную броню типов. Их лица скрывали дымчатые щитки защитных шлемов.

Человек покрутил головой, заметил разоренную нишу со скафандрами, подошел к ней, зачем-то поднял с пола и покрутил в руках острый осколок пластика и затем неторопливо пошел вдоль круглых створов пустых стартовых шахт, поочередно изучая их индикационные панели.

Возле третьей пусковой шахты он остановился, посмотрел на цифры, что светились на табло, и негромко произнес в укрепленный у губ коммуникатор:

– Полковник, я нашел.

– Где она?! – раздался в его наушниках гневный хриплый голос.

– Она надела скафандр и выбралась наружу через пусковую шахту номер четыре.

– Процессор нашли?

Человек оглянулся на молчаливую группу из пяти отлично тренированных киборгов. Они уже обшарили зал и вновь застыли в ожидании команд.

– Тут его нет, – доложил он. – Очевидно, она прихватила его с собой.

– Мразь… – выругался полковник. – Как теперь ее искать? Куда она поползет по обшивке? Что ты вообще об этом думаешь?!

– Одно из двух… – Человек еще раз, прищурясь, посмотрел на цифры, которые застыли на табло жидкокристаллического индикатора. – Либо она безумна, либо отлично представляет себе, что делать дальше. В любом случае процессор почти наверняка потерян для нас…

– Я не хочу даже слышать об этом, понял? – просипел в коммуникаторе сдавленный голос Шнайдера. – Делай что хочешь, пошли за ней наружу киборгов, поставь на уши всю эту дерьмовую систему, но процессор надо вернуть! Во что бы то ни стало!.. Ты понял?!

– Да, сэр. Я понял.

Человек вздохнул и повернулся к молчаливой группе киборгов. «Трудно работать с шефом, который ценит только собственную жизнь…» – удрученно подумал он.

(обратно)

ГЛАВА 4.

Беат отбежала несколько метров от захлопнувшегося за ее спиной люка шлюзовой камеры и посмотрела на открытые вакуумные створы. Чудовищных размеров ворота были раздвинуты, и впереди темнела полоса звездной бездны. По контуру ворот мерно вспыхивали голубые и красные огни, бросая блики на пол и стены ангара.

Она чуть помедлила, а потом пошла прямо в сторону раздвинутых створов. Кристаллосфера, бережно упакованная в герметичный чехол, висела у ее пояса, надежно закрепленная рядом с оружием и инструментами.

Магнитные подошвы скафандра неприятно льнули к металлическому полу. Вспыхивающие впереди огни казались огромными, как солнца, и их блики змеились по забралу гермошлема.

Она шла навстречу Бездне, и сердце Беат сжималось от страха перед неизбежностью. Она хорошо понимала, что существует всего один шанс из тысячи, на благополучное завершение рискованного маневра.

Остановившись на краю провала, она зажмурилась, не в силах взглянуть вниз. Ей казалось, что магнитные подошвы больше не удерживают невесомое тело, и она уже летит…

И все же ей пришлось, сделав над собой усилие, разлепить плотно зажмуренные веки и взглянуть туда, где расплескалось открытое космическое пространство.

«Виктория», усыпанная приглушенными цепочками навигационных огней, величаво вплывала в узкий проем между двумя сравнимыми с ней решетчатыми конструкциями. Это были узлы системы обнаружения, которую установили на подступах к Деметре военно-космические силы Конфедерации Солнц. Очевидно, что оба звена исполинской сети были торпедированы – в их ажурном кружеве виднелись пробоины. Видимо, техники Отто Шнайдера изобрели способ, как симулировать сигналы поврежденных конструкций, с тем, чтобы в системе не начался переполох.

Внизу, прямо за срезом вакуумного створа, застыл огромный, зеленовато-желтый, испятнанный белесыми разводами облачности шар Деметры.

Сердце Беат екнуло.

«Господи, да я с ума сошла…» – подумала она, глядя на пухлый шар планеты и расплескавшуюся вокруг тьму.

В этот момент она не вспоминала ни Цикрос, ни свои прежние прыжки, ни сотни других смертельных опасностей, что встречались на ее относительно коротком жизненном пути. Все, что было в прошлом, не имело значения, и любое ее безрассудство бледнело перед тем, что она собиралась сделать.

Беат чувствовала, стоит провести тут, на краю, еще минуту, и никакая сила уже не сдвинет ее с места.

Эволюция создала человека не для прыжков в глубоком околопланетном пространстве. Против этого протестовала каждая клеточка ее организма…

Отключив магнитные подошвы, она оттолкнулась от среза вакуумного створа и прыгнула… прямо навстречу планете.

…

Разумом она, конечно, понимала, что делает, – в этом человек, комментировавший Отто Шнайдеру ее поступок, был абсолютно прав.

«Виктория», изготовившись к сбросу капсулы на Деметру, заранее совершила геостационарный маневр над единственным материком планеты – то есть в данный момент ее орбитальная скорость была уравнена со скоростью вращения планеты вокруг своей оси. Скорость сближения космического корабля и Деметры тоже была невелика, так что человеку, прыгнувшему с борта корабля прямо навстречу омуту атмосферы, поначалу даже требовалось некоторое дополнительное ускорение, чтобы приблизиться к тому порогу, где гравитация перехватит инициативу и потащит вниз раскинувшее руки тело.

Не сложнее затяжного пряжка с парашютом, за исключением того психологического прессинга со стороны открытого космоса, что был способен свести с ума буквально в считанные минуты.

Беат падала, сознательно закрыв глаза и постепенно утрачивая все ощущения – и времени, и собственного положения в пространстве, как в период тренировок на выживание, когда тело помещают в подогретый соляной раствор…

…

…Спустя два часа она все еще падала.

Сила гравитации планеты, которая, в соответствии с выведенным еще в древности законом физики, постепенно увеличивалась, уже ощутимо тянула ее навстречу белесому облачному покрову. Небо вокруг из бездонно-черного постепенно превратилось в темно-фиолетовое, внизу начинался вечер, и светило системы медленно уплывало за изогнутый край пухлого шара Деметры.

Это было сказочное зрелище.

Тонкий серп зари внезапно заалел во мраке космоса – казалось, что кто-то надел на темнеющее чело Деметры сияющую диадему. Планетная аура светилась, истекая всеми оттенками красного: от нежно-розового до багряного.

Это волшебное зрелище позволило Беат прийти в себя. Она уже балансировала на грани глубокого обморока – все ее существо было до предела измучено молчаливым и страшным поединком сознания с бесконечностью окружавшего ее космоса.

Казалось бы, ей есть над чем подумать в эти часы вынужденного бездействия, но расплескавшаяся вокруг бездна подавляла сознание своей бесконечностью, и если бы не спасительный луч света в темном царстве, то, возможно, дикий приступ агрофобии закончился бы для Беат плачевно.

Придя в себя, она пошевелила занемевшей шеей, бросив взгляд на внутренние датчики гермошлема.

Все системы скафандра работали, как положено. Датчик высоты вкупе со встроенным внутрь шлема хронометром подсказали ей, что еще немного, и она достигнет критической точки своего безвольного падения, когда нарастающая скорость станет опасной и нежелательной.

До сих пор она просто не могла воспользоваться реактивными ранцевыми двигателями – их работу могли легко засечь системы обнаружения на борту «Виктории», но теперь, попав под защиту верхних слоев атмосферы, Беат не опасалась этого. Теперь сила тяготения планеты становилась для нее первостепенным противником.

Закат угасал. Небо опять начало принимать угольно-черный оттенок, и в нем еще ярче проступили россыпи далеких звезд.

Наступал решительный момент. Облака внизу уже не тянулись белесыми завитушками – они превратились в темные, клубящиеся массы, и в какой-то момент ей показалось, что она начинает слышать передаваемый с внешних микрофонов скафандра едва слышный свист рассекаемого ее телом разреженного воздуха.

Хрупкое человеческое тело падало на дно гравитационного колодца планеты, с каждой секундой все более ускоряясь.

Еще немного, и в потемневших небесах Деметры зажегся крохотный огонек. Это был реактивный выхлоп ранцевого двигателя скафандра.

Облака уже не просто приближались – они вдруг понеслись ей навстречу.

Беат маневрировала, стараясь, чтобы струи реактивного двигателя работали исключительно на торможение. Потом, когда сияние за спиной внезапно погасло, а датчик топлива высветил одни нули, она, затаив дыхание, нашла на своей груди толстый валик, заботливо уложенный в специальный нагрудный отсек скафандра, и сорвала стопор, прекрасно осознавая, что сейчас решится ее судьба…

Второй попытки не будет.

Она вздрогнула и сжалась, когда мимо лицевого щитка ее шлема мелькнул какой-то ком, затем она почувствовала сильный рывок, и над ее головой, словно крыло белоснежной птицы, расправился тугой парашютный купол.

(обратно)

Конец доступной бесплатно части книги

Полная версия доступна за $0.50 в библиотеке FictionBook.

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА 1.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4.

Конец доступной бесплатно части книги

Реклама на сайте