«Честь королевы»

Вы, уважаемые читатели, наверняка заметили самое бросающееся в глаза исправление, из сделанных мною. Переводчики этой замечательной серии переименовали главную героиню в Викторию, а я «вернул» ей собственное имя: Хонор. Проблема в том, что, в отличие от Веры, Надежды и Любви, нет русского имени Честь[1]. Хонор превратили в Викторию явно под воздействием первой книги («Космическая станция Василиск»). Да, вполне подходящее имя для той, кто способна буквально вырвать победу. Однако, во-первых, ее боевой путь (как вы безусловно узнаете впоследствии) – не есть цепочка блестящих побед. Будет разное, в том числе и плен. Единственное, что ей никогда не изменит – это Честь. И, во-вторых, большая часть книг серии имеет в названии игру слов, которую, к сожалению, невозможно адекватно передать по-русски и в которой обыгрывается значение имени Хонор. Эта книга – первая из таких. Итак, перед вами «Честь Королевы» она же «Хонор, офицер Королевы».

Д.Г.

Из солнечного сияния катер перешел в угольно-черную тень с внезапностью, возможной только в космосе. Высокая подтянутая женщина в черной с золотом форме капитана королевского флота Мантикоры всмотрелась сквозь бронепласт иллюминатора в грозный и прекрасный силуэт своего корабля – и внезапно нахмурилась.

Правой рукой она указала своему собеседнику на привлекшую внимание деталь. Сидевший на ее плече серо-бежевый древесный кот нехотя сменил позу.

– Энди, мне казалось, что мы договорились с коммандером Антримом: бету-четырнадцать надо заменить, – сказала она.

Ее спутник, невысокий щеголеватый лейтенант-коммандер, поежился от ее намеренно ровного голоса.

– Так точно, мэм, договорились.

Он пощелкал клавишами на своем планшете:

– Шестнадцатого числа, как раз перед вашим отпуском – и он обещал с нами связаться.

– И не связался, – подытожила капитан Хонор Харрингтон.

Лейтенант-коммандер Веницелос согласно кивнул:

– Не связался. Прошу прощения, мэм, я должен был за этим проследить.

– У тебя и других проблем хватало, – отозвалась она.

Андреас Веницелос почувствовал еще большую неловкость. Хонор Харрингтон редко распекала своих офицеров, но сейчас он предпочел бы выговор; спокойное понимание в ее голосе звучало так, будто она подыскивала ему оправдания.