«Робинзоны Белой планеты»

(На Белой планете, Робинзоны планеты Снег)

Илья виновато улыбнулся, достал губную гармошку, нежно провел ладонью по красной лакированной поверхности и поднес ко рту. Застенчивой, робкой девушкой, закружившейся в медленном танце, перед карими глазами Ильи появилась печальная мелодия. Вельт обиженно поджал губы и с ненавистью посмотрел на товарища, даже не пытаясь скрыть яростный, жгущий взгляд.

«Заканчивается первый месяц, как я научился ненавидеть, — подумал Вельт. — С момента потери корабля прошло восемь. Пройдет год или чуть больше, нас начнут искать. За нами прилетят, обязательно прилетят. В конце концов, мы неплохо устроились в пещере, установили спасательный бокс-палатку, запустили сигнальный маяк. Маленький, но мощный передатчик восемь месяцев подряд посылает в космос сигнал бедствия, древний, как само человечество, код — три точки, три тире и три точки. SOS!!! Спасите наши души! Патруль, курирующий этот сектор космоса, рано или поздно появится. Поймает и запеленгует сигнал, поспешит на помощь звездный торговец, в надежде на премию космической ассоциации торговцев и на барыш с потерпевших. Черт побери! — Вельт заскрипел зубами. — Неважно, кто окажется освободителем из плена этой треклятой планеты, важно — когда».

Какой-то шутник назвал планету Белой. У первопроходцев изрядная доля юмора. На планете круглосуточно падал снег. Иногда из-за горного кряжа, похожего на спину уснувшего гигантского ящера, вырывался колючий, пронзительный ветер, и тогда неделями мела вьюга, то заметая, то раскрывая базовый лагерь.

Сигнальный маяк поставили на наклонном базальтовом плато, черневшем на снежном пространстве непокоренным пятном, словно ложка дегтя в банке меда. На нем никогда не задерживался снег, сползал в пропасть, но все равно несколько раз в месяц надо выбираться к нему — содрать снежную морозную корку, не дать спрессоваться в ледяной панцирь.

Как ловко их обмануло плато. Едва оборудовали базовый лагерь, как ракета лихо съехала на снежных салазках в пропасть и была похоронена снегом. Спуститься за ней и найти в снежном омуте никаких надежд. Никто не скажет, что от неё осталось…

Вельт сжал кулаки и стал пристально рассматривать крупное, розовощекое лицо Ильи.