«Победа разума»

Победа разума (fb2) - Победа разума [SelfPub] 776K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Вячеславович Зданович

Владимир Зданович Победа разума

1

Семен родился и вырос в маленькой таежной деревушке со странным названием Курабино. Отец Семена, глава местной администрации, крупняк, как его называли в селе, был человек занятой, семьей занимался мало, да и дома то бывал редко. Мать Семена умерла, когда ему было три года. О ней он помнил только, как бывало, посадит его на колени и тихонько красиво что-то ему поет. Слов он не помнил, но от ее голоса становилось тепло и уютно. Воспитывал Семена его дед, охотник-промысловик. Он научил Семена любить и понимать тайгу, чуять ее голоса и запахи, бесшумно подкрадываться к чуткому зверю.

В свои шестнадцать лет он лишь однажды выезжал с отцом в районный центр, небольшой городок Заборск. Так что знал Семен только окрестную тайгу, да соседнюю деревушку Самошино, где он часто бывал, потому что в Самошино был клуб, и там всегда по праздникам устраивали танцы. Самошинские очень не любили пришлых курабинских парней, но им приходилось с этим мириться, потому что клуб на две деревни был один. Но совместные танцульки часто приводили к ссорам и дракам стенка на стенку.

Семен, обладая высоким ростом и крепким телосложением, был на особом счету, потому что когда он участвовал в драке, курабинские всегда побеждали, и он старался, по возможности, конечно, держаться в стороне. А самошинские делали вид, будто не замечают, что он волочится за самошинскими девчонками. Сейчас ему нравилась самошинская Дунька Савельева — девчонка видная, статная, с огненно-рыжими длинными волосами и задорно-веселым нравом. Сегодня на танцах она все время мельком бросала взгляды на Семена и, наконец, он, улучшив минутку, договорился с ней встретиться после танцев в поле за овином.

Овин стоял на отшибе и за ним начинался поросший кустарником косогор, спускающийся к реке. Самое удобное место для тайного свидания. Дождавшись конца танцев, Семен скинул башмаки, припрятав их в старом совхозном сарае, и направился к овину. На поле спустился вечерний туман, и он шел, погрузившись по пояс в густое белое покрывало. Подходя к овину, он вдруг заметил двух парней.

«Самошинские, — подумал он, — Дунька, шалава, натравила-таки на него самошинских».

Он всегда в тайне опасался, что самошинские подстерегут его и устроят ему темную за те тумаки, которые он щедро раздавал им во время драк. Бесшумно ступая по траве босыми ногами и чуть пригнувшись, чтобы не очень возвышаться над туманом, он стал подкрадываться к овину. Парни вели себя как-то странно: они ничуть не таились, как им следовало бы делать, а бодрым шагом направлялись за овин, где должна была стоять Дунька. Он подождал, пока они скроются за углом, поднял с земли первый попавшийся под руку кол и, подкравшись поближе, попытался послушать, о чем они говорят. По крайней мере, врасплох они его теперь не застанут.

И вдруг он услышал отчаянный визг Дуньки. Семен рванулся туда, держа наготове кол. Он увидел, что парни схватили Дуньку под руки и пытаются утащить ее в сторону спуска к реке.

— А ну не трожь, сволочи! — крикнул он им.

Один из парней, который был повыше ростом, обернулся. В руке у него оказалась короткая плетка. Он взмахнул ею, и плеть стала стремительно удлиняться, а конец ее полетел в сторону Семена. Имея большой опыт сельских драк, Семен легко уклонился от плети, подставив под нее кол. Когда конец плети обвился вокруг кола, Семен схватился свободной рукой за плеть и со всей силы рванул на себя. Плеть обожгла ладонь, запахло паленым мясом. Однако ему удалось вырвать у парня плеть и, превозмогая боль в ладони, перехватить ее за рукоятку. В его руке плеть неожиданно снова стала короткой. Держа кол в одной руке, а плеть в другой, Семен встряхнул плетью, она удлинилась, и конец ее с шипением скользнул по траве. Он успел заметить, что рукоятка плети светится слабым матовым светом, и на ней переливаются разноцветные огоньки. Не обращая на это внимания, он резко взмахнул плетью, сопровождая удар громким криком. Конец плети полетел в сторону противников. Но тут второй парень обернулся. В его руке мелькнула точно такая же плеть. Дальнейшее Семен мог вспомнить только с большим трудом. Кажется, второй парень выбил из его руки плеть.

— Беги! — успел крикнуть Семен Дуньке.

В лунном свете огненной волной взметнулись ее волосы, и она скрылась в кустарнике. Семен, схватив двумя руками кол, в два прыжка оказался рядом с парнями, которые уже повернулись к нему спиной. Он со всей силы ударил по голове того, который был выше ростом. Семен почувствовал, как кол ударился о голову парня, но тот, как ни в чем не бывало, обернулся. В лицо Семена пахнуло жаром, и рубаха на его груди вспыхнула. Он бросил кол, упал и стал кататься по мокрой траве, сбивая с себя пламя. Когда он вскочил, парней уже не было. Они не могли уйти далеко. Он бросился в кусты, но там никого не было. Он стал звать Дуньку, но никто не откликался.

С тех пор Дуньку никто не видел. Если бы не ее исчезновение и не сильные ожоги на руке и на груди, Семен решил бы, что ему все это почудилось. Но это было, было на самом деле: его таскали в милицию, самошинские вообще обвиняли его в том, что он ее пришил, хотя никаких оснований для этого не было. Началась настоящая травля, и он вскоре вынужден был, так и не окончив школу, уехать из Курабино в Заборск, где поступил на завод учеником слесаря. Так он сменил таежные просторы на не мощеные пыльные улочки, стиснутые маленькими приземистыми домами. Работа на заводе отнимала много сил, а учеба в вечерней школе поглощала все остальное свободное время. Так прошел год.

Семен стал прилично зарабатывать и смог переселиться из заводского общежития в маленькую однокомнатную квартирку, которую он снимал.

Все началось холодным весенним вечером, когда Семен шел из школы домой. Удивительно знакомым женский голос неожиданно окликнул его по имени. Семен обернулся: в трех шагах от него стояла незнакомая женщина. Она была одета в черное кожаное полупальто и в такие же черные кожаные брюки. Он подошел ближе, чтобы получше рассмотреть ее в сгущающихся сумерках.

— Ты что, самошинских уже в упор не узнаешь?

— Господи, Дунька? Ты что, с неба свалилась?

— Можно сказать и так.

Сначала они шли молча. Потом Дунька стала расспрашивать его о своих родителях, о селе. Семен рассказал, что мать ее после таинственного исчезновения Дуньки сильно сдала, и сейчас уже не справляется по хозяйству, где можно ей помогает отец, хотя он по-прежнему директор клуба и жалуется, что у него по горло работы. На все вопросы Семена Дунька отвечала коротким «потом» и продолжала с интересом его расспрашивать. Он заметил, что речь ее стала интеллигентнее, порой она говорила так сложно, как Семену никогда бы не пришло в голову сказать. Короче, это была не та деревенская девчонка Дунька, которую он хорошо знал, а больше походила на интеллигентную воспитанную барышню.

Холодало. Семен в своем легком свитере стал мерзнуть.

— Накинь-ка вот это — вдруг сказала Дуня и протянула ему такое же кожаное полупальто, какое было на ней.

Он мог поклясться, что до сих пор у нее в руках ничего не было. Пальто оказалось ему впору и было теплым, будто бы только что с плеча.

Постепенно улицы пустели, и вскоре вокруг стало совершенно безлюдно. В провинциальных городках ложатся спать рано.

— Эй, барышня, люди добрые — сказал кто-то, картинно картавя.

Семен увидел, что от стены отделились трое и направились к ним.

Не за падло', не пора ли вам раскошелиться? А то мы проголодались и продрогли, а вы, я вижу, шибко кучеряво живете. А ведь мы просим то совсем не много, можно сказать пустяк — 50 баксов. По десять на брата — сказал тот же голос, продолжая картавить.

Семен огляделся и увидел у стены еще две темные фигуры. Пять человек, конечно многовато, учитывая, что они наверняка вооружены, и потом с ним была Дуня.

— Дунь, отойди в сторонку, я с ними разберусь.

— Не надо, Сема. Только не хватает, чтобы ты ввязался в драку.

— А вас, барышня, попрошу не кудахтать, а отстегнуть обещанные баксы и одолжить нам ваши клифты.

— Ребята, от нас вы не получите ничего, так что убирайтесь отсюда покуда целы — вдруг строгим голосом сказала Дуня и шагнула навстречу бандитам.

Семен разинул рот от удивления.

— Жёра, мне показалось, что эта дамочка хочет меня оскорбить — сказал тот же голос и один из бандитов двинулся к Дуне.

Дуня сделала какое-то резкое короткое движение, и бандит, вскрикнув, рухнул на землю.

— Может, хватит? — спокойно спросила она.

Она стояла между Семеном и бандитами, ноги на ширине плеч, руки на поясе.

— Ах ты, стерва! — крикнул один из них, и оба разом кинулись к ней.

Семен успел сделать только один шаг, чтобы оказаться рядом с Дуней, как удар чудовищной силы отбросил бандитов назад, и они неподвижно распластались на земле.

— Пошли — также спокойно сказала Дуня и добавила — Что-то мне везет последнее время на таких моральных уродов.

— Ты слишком шикарно одета.

— Так что же мне в лохмотьях ходить?

— Стойте, сволочи! Все равно вам не уйти!

— Дуня, они могут выстрелить в спину.

— Не успеют — сказала она не оборачиваясь.

— Ну, вы сами напросились!

Сзади грянул выстрел, то есть Семен мог поспорить на что угодно, что слышал звук выстрела. Но в это же мгновенье, а может чуть-чуть раньше, Дуня обернулась и, как показалось Семену, что-то с силой бросила в сторону бандитов. Один из них жалобно заскулил, и когда Семен обернулся, то увидел, что тот отбросил пистолет и трясет рукой, будто ее ошпарили кипятком.

— Теперь действительно хватит. Пошли отсюда.

Дуня взяла его под руку.

— Дунь, как ты это сделала? — спросил Семен после некоторого молчания.

— Потом, Сем, все разъяснения и обсуждения потом. Лучше покажи мне, где ты живешь.

Они зашли в его квартирку, где он, наконец, смог ее как следует рассмотреть. Ее полупальто было будто бы сложено из маленьких кожаных чешуек как из мозаики. На талии оно было перехвачено широким темным поясом со сложным орнаментом. Кожаные брюки и берет, под который были убраны волосы, тоже были из маленьких чешуек. Он отметил, что на его полупальто чешуйки были большего размера и слегка перекрывали друг друга.

Туалет Дуни завершали изящные туфельки из гладкой черной кожи на невысоких каблуках. Жесты ее были уверенные, и от всего ее вида веяло независимостью и какой-то мудростью что ли. Лицо показалось Семену необычно красивым. Наверно такие лица называют одухотворенными. И потом она выглядела совсем взрослой. В общем, от прежней Дуньки остался, пожалуй, только огонь в волосах.

— Не плохо, совсем не плохо — сказала она, осматривая тем временем его квартирку.

Хотя на самом деле обстановка была довольно убогой: кровать, стол, четыре стула, тумбочка и платяной шкаф.

— Ты чего не раздеваешься?

— Еще успею. Знаешь, я часто вспоминаю тот вечер, когда я ждала тебя возле овина. Так, кажется, он называется?

Семен кивнул.

— Ведь ты тогда схватился рукой за плеть и конечно сильно обжегся, а все равно крикнул мне «беги!». Потом Роберто ударил тебя в грудь термальным зарядом, и ты упал. Я оглянулась и видела из кустов. Дай-ка руку. Ого, какой рубец. Так. Ну-ка, раздевайся.

— Ты что, очумела?

— По пояс, дурачок.

Он скинул с себя полупальто, свитер и рубашку. Дуня молча осмотрела шрамы на его груди и покачала головой.

— Попробуем подправить — наконец сказала она и наощуп вынула из пояса какой-то предмет, который Семен принял за часть орнамента.

Она стала водить им над его ладонью, одновременно разглаживая кожу свободной рукой. Было невыносимо щекотно. Семен поморщился.

— Я знаю, щекотно, потерпи.

Потом она перешла к груди.

— Ну, все. Кажется удачно — сказала она, будто разговаривая сама с собой, — подожди, пока не одевайся. Пусть кожа подышит.

— Переходим к неформальной части вечера — бодро продолжала Дуня.

Она со звучным щелчком расстегнула пояс и бросила его на кровать, скинула полупальто, сняла туфельки, стянула с себя брюки и осталась босиком в коротеньких светлых шортах и легкомысленного вида блузке салатного цвета, которую она тут же завязала узлом на груди. Почему-то раньше он не замечал, что у нее такая потрясающая фигура, прямо как на рекламном щите «Колготки для суперледи».

Дуня озорно прищурила глаза и вдруг несильно, но ощутимо ударила его в поддых. Он выдержал удар. Она ударила снова, любуясь, как вздуваются, напрягаясь, бугры его стальных мышц.

— Ну и здоров ты, Сема.

Когда она замахнулась третий раз, он попытался перехватить ее руку. Она увернулась. Он попытался поймать ее, но руки схватили пустоту. Так продолжалось некоторое время: он пытался ее поймать, а она со смехом ускользала, шлепая его то по груди, то по спине. Он слышал ее воркующий смех, видел мелькающую ярко рыжую копну волос, а поймать ее никак не мог. Она играла с ним, как хитрый лисенок с неуклюжим медведем. Это уже стало его раздражать, как вдруг Дуня неожиданно оказалась в его объятьях. Он взял ее за плечи, осторожно приподнял, приблизил к себе и спросил:

— Кто ты? Ну кто же ты такая, в конце концов?

Лицо ее стало серьезным.

— У меня есть предложение. Только сначала отпусти меня и надень рубашку.

— У меня есть предложение — повторила она, когда ноги ее коснулись пола — давай устроим дружеский ужин, и за столом я тебе все расскажу. Я тут кое-что с собой прихватила.

В руке у нее очутился объемистый пакет, из которого Дуня стала выкладывать на стол всякую снедь. Процесс завершила бутылка золотистого вина.

— Это тащи на кухню. Будем жарить. Это положи на тарелку. У тебя есть тарелки? Неси их сюда — бодро командовала Дуня.

— Слушай! Я ни от чего тебя не отвлекаю? А то навязалась тут, ввалилась без приглашения. Здрасте, я ваша тетя — Дуня говорила уже из кухни, пытаясь перекричать шипящую сковородку.

Занятый распаковкой и раскладыванием на тарелку какой-то еды, напоминающей копченое мясо, Семен не ответил. И тут зазвонил телефон, Дунин телефон.

— Сема, у меня мокрые руки. Возьми трубку. Телефон на поясе. Увидишь.

Семен взял лежащий на кровати Дунин пояс, снял с него маленький, как игрушка телефон. В такт звонкам на нем мигала малюсенькая лампочка.

— Нажми красную кнопку вверху — крикнула Дуня.

Семен нажал красную кнопку. Звонки прекратились, а лампочка загорелась ровным зеленым светом.

— Даша? — спросил незнакомый мужской голос.

— Нет — ответил Семен.

— А где она?

— На кухне.

— На какой еще кухне? Да, включи ты видео! Невозможно заниматься!

— Сема, нажми зеленую клавишу внизу.

Семен нажал зеленую клавишу, посредине комнаты что-то ярко вспыхнуло, и там появился молодой парень. Он огляделся, хмыкнул и пошел на кухню, откуда Семен услышал его разговор с Дуней. Они говорили на каком-то незнакомом ему языке. Красивые певучие звуки скорее напоминали музыку, чем человеческую речь. Потом молодой человек вернулся в комнату.

— Все. Спасибо. Пока — сказал он по-русски и исчез.

В руке у Семена остался потухший телефон.

Дуня вошла в комнату. Ее лицо выражало крайнюю озабоченность. Она машинально взяла у Семена телефон и вставила его в пояс.

— Послушай, Сема. Мне надо срочно уходить.

Дуня уже одевалась. Последним она застегнула пояс, провела рукой по его орнаменту, огляделась, нашла глазами лежащий на стуле предмет, которым она лечила Семена, и дополнила им орнамент пояса.

Дуня неожиданно оказалась рядом, обхватила руками его голову и легонько попыталась ее пригнуть. Семен напрягся.

— Прости, но мне действительно нужно срочно идти. Это не на долго, часа на полтора. Я обещаю, что сразу же вернусь сюда, что бы ни случилось. Не провожай меня, не надо.

Уже у двери она обернулась.

— Последи, чтобы сковородка не подгорела. Я скоро … — сказала она и исчезла за дверью.

Оставшись один, Семен поплелся на кухню. На газовой плите громко шипела закрытая крышкой сковородка, распространяя приятный аромат жаркого. Под крышкой оказалось незнакомое блюдо: очень вкусные коричневые хрустящие корочки. Похоже, жаркое было готово. Он помешал его и выключил газ.

Потом вернулся в комнату и стал не спеша сервировать стол. Подумать только, слова-то какие на ум лезут, — «сервировать». Только час с ней поговорил и на тебе.

Что же это такое делается? Ну, прямо, чудеса в решете. Год о ней не было ни слуху, ни духу. Потом, когда все уже смирились с ее исчезновением, она вдруг сваливается как снег на голову, да еще в личине. Ну, прямо, не знаешь, как и сказать. В личине ведьмы. Ну да, он так ей и скажет:

— Слушай, да ты просто ведьма.

Чего она ответит? Положим, Дунька найдется, что ответить. Она за словом в карман не лезет. Только Дунька ли это? Вон она мужиков то, как котят … надо же, не успеют выстрелить в спину. Успели, только пуля не долетела. Он вспомнил, как она говорила с парнем на иностранном языке, и ведь шпарила то как свободно. А может она шпионка? У них и всяких разных хитрых штучек навалом.

Все было готово к приходу Дуни. Семен сел за стол и стал рассматривать бутылку. Она была какая-то чудна'я. Сделана в виде за'мка. Красиво. И пробка какая-то странная ни тебе шампанское, ни тебе портвейн. Как же все-таки ему себя вести? Ведь она кого хошь перехитрит. Ну ладно, пусть сначала все о себе расскажет, как обещала. А там посмотрим.

Раздался звонок. Дунька! Семен открыл дверь. Дуня стояла, прислонившись спиной к стене. Вид у нее был, мягко говоря, потрепанный. Под правым глазом красовался огромный синяк. Полупальто все было обшарпано. Некоторые чешуйки были выдраны. Она едва стояла на ногах.

— Проходи — сухо сказал Семен и отступил от двери.

— Не могу. Сил нет. Возьми меня на руки.

Он внес ее в комнату и положил на кровать. Она застонала.

— Где ж тебя так?

— В эпицентре …. Случайно … Сем, сними с пояса Мед8, которым … ну … я тебя …

Он понял. Снял прибор. Показал Дуне.

— Этот?

— Да … пальцы правой руки … сломаны … давай … быстрее …

Похоже, она теряла сознание. Чего давать то? Он повертел приборчик. На нем была только одна кнопка. Семен положил ее правую руку ладонью ей на живот, расправил пальцы и, нажав кнопку, стал водить прибором над пальцами одновременно, поглаживая их, как это делала она.

— Нет … очень больно … убери с живота.

Видимо, на ней не было живого места. Он придвинул стул и, положив ее руку на стул, продолжил манипуляции. Она пошевелила пальцами.

— Хорошо … теперь я сама.

Дуня попыталась расстегнуть пояс правой рукой. Левая рука лежала неподвижно. С ней, видимо, было совсем плохо.

— Нет, не могу. Помоги снять.

Он расстегнул и снял пояс.

— Дальше …

Семен осторожно снял с нее полупальто и брюки.

— Ноги целы?

— Кажется, да.

— Дальше …

— Да ты чего?

— Раздевай … совсем … надо осмотреть.

Несколько робея, он снял с нее последнюю одежду. Она вяло помогала ему правой рукой.

— Все цело?

— Нет. На правой груди большая рваная рана.

— Глубокая?

— Не вижу …

— Грудная клетка пробита?

— Нет… вроде бы, не пробита.

— Тогда потом … сначала позвоночник. Переверни меня на живот … Мед8 … давай …

Когда он подправил ей позвоночник, она смогла самостоятельно перевернуться на спину, приподняться на правом локте и кое-как осмотреть себя.

— Все не так уж скверно. Прорвемся. Дальше я действительно смогу сама. Ну что ты на меня так смотришь? Голых женщин не видел? Поди, посиди на кухне. В крайнем случае, позову.

На кухне не было стула, а возвращаться за стулом в комнату было неудобно. Он сел на кухонный столик и стал ждать. Из комнаты не доносилось ни звука.

— Даша, ты жива? — не выдержав, спросил он.

— Все в порядке. Уже скоро … Можно я воспользуюсь твоей ванной?

— Конечно. Полотенце в шкафу.

— Спасибо.

Только тут Семен понял, что впервые назвал ее Дашей. Даша — такое красивое имя. И что же он раньше то ее Дунькой звал?

Время тянулось невыносимо медленно. Потом в ванной зашумела вода. Похоже, Даша пошла мыться. Думаешь пошла? Она ведь только что пластом лежала. Семен решил на всякий случай разогреть остывшее жаркое и включил газ под сковородкой. Шум воды в ванной стих и через минуту на кухню вошла Даша. Она была босиком, в шортах и блузке.

— Смотри, как новенькая, — весело сказала она, поворачиваясь перед Семеном как на демонстрации мод.

От синяка под глазом не осталось и следа.

— А грудь?

— Порядок. Залатала. О, ты уже разогрел. И не подгорело. Ну, ты гигант. Будем праздновать победу. Так. Сковородку на стол. Будем есть со сковородки. Я в детстве очень любила есть жареную картошку прямо со сковородки. У тебя есть подставка? Все. За стол!

Она действительно была как новенькая. Сели за стол.

— Открывай вино. Это настоящее Тауриканское. Никакой не суррогат. Ой, извини. Ты же не умеешь.

Она взяла бутылку, сделала неуловимое движение и бутылка открылась.

— Наливай!

Зазвенел телефон.

— Да, слушаю, Савельева — ответила Даша.

— Даша, ты где? — спросил мужской голос.

— Отдыхаю.

— Мне сообщили, что на RX-3152 ты попала в эпицентр. Ты в порядке?

— Все в порядке, Марк, спасибо.

— Почему не обратилась в лазарет?

Даша промолчала.

— Чтобы сегодня же обследовалась в лазарете.

— Но, Марк…

— Никаких «но», это приказ. И еще: совещание по RX-3152 у меня через 20 минут.

— Может, без меня?

— Не получится, ты основной участник событий. Все, конец.

Даша виновато посмотрела на Семена, мол, вот видишь.

— Давай выпьем — за встречу.

Они чокнулись. Даша пригубила вино, удовлетворенно поцокала языком, качая головой. Семен отхлебнул, не почувствовав никакого особого вкуса. У него пропало всякое настроение. Некоторое время они молчали.

— Давай выпьем еще раз за то, чтобы наши встречи повторялись.

Семен промолчал, но про себя отметил, что не ахти как жаждет повторения такой встречи.

— Ну, мне пора. Что, если я оставлю небольшую сумму денег? Ты сможешь передать ее моим родителям под каким-нибудь предлогом?

— Нет проблем, — Семен пожал плечами.

Даша снова надела свою кожаную тройку. Семен заметил, что ее полупальто выглядит как новое, но он уже перестал чему-нибудь удивляться. Даша подошла к нему, погрузила руки в его волнистые волосы, пригнула голову и поцеловала в губы.

— Спасибо. Я помню, помню. Я должна тебе все рассказать. Но сейчас мне нельзя опаздывать.

Дверь за ней закрылась. После телефонного звонка прошло ровно 20 минут. Он кинулся на лестницу, чтобы предупредить Дашу, что она наверняка опоздает, но лестница была пуста. Это не вызвало у него ни удивления, ни досады, только тупое безразличие. Захотелось забыть все это как дурной сон. Вернувшись в комнату, он увидел на столе небольшой, завернутый в бумагу пакет. Развернул и обнаружил там две пачки денег и короткую записку:

«Передай это моим родителям. Даша».

В каждой пачке было сто листов по 500 рублей. Это его годовая зарплата. Ничего себе, небольшая сумма денег. Купюры были новенькие, хрустящие, будто только что напечатанные. Такие деньги под силу заработать разве что шпионам. Интересно, под каким благовидным предлогом он сможет передать это Дашиным родителям?

Последующие дни Семен чувствовал себя скверно. Любая еда казалась ему не вкусной, сделанная работа не радовала, девчонки казались скучными и глупыми. Внутри его была пустота, каменный, неземной покой. Он уходил за город к маленькому лесному озерцу и часами смотрел на воду. Мелкая быстрая рябь странным отблеском отражалась в его мозгу и чем-то заполняла внутреннюю пустоту.

Ночами он спал беспокойно. Почти каждую ночь ему снился один и тот же сон. Он шел по незнакомой пустынной местности. Кругом была звенящая тревожная тишина. Почему-то он знал, куда он должен идти. Вдали виднелась река. Подходя к реке, Семен видел сидящего на краю обрыва старика. Его ничуть не удивляло, что старик сидел там, скорее наоборот, — Семен был абсолютно уверен, что встретит его. Он садился рядом со стариком и тот что-то говорил Семену, что-то очень важное, но он помнил слова старика только во сне.

Наверно, многие замечали его состояние. Даже мастер, Кузьмиченко Макар Константинович по прозвищу Кузьмич, однажды, догнав его у проходной, спросил:

— Ты чего скис, Семен?

Кузьмич был маленький кругленький человечек лет сорока. Слыл он занудой, но был при этом душевным человеком, понимающим, лишнего начальству не болтал и всегда прикрывал работяг, когда это было нужно.

— Что там у тебя стряслось?

— Да так, ничего.

— Влюбился, поди. Да плюнь ты на нее. Что? Баб что ли не хватает? Вон Клава с седьмого участка как в тебя глазами стреляет. Другого бы наповал свалила. А баба в самом соку, груди в блузу не вмещаются. Прижал бы ты ее в темном углу. Поговорил.

— Да о чем с ней разговаривать-то?

— Как о чем? О погоде, птичках, о любви.

Крохотная искорка радости вдруг вспыхнула в его груди и тут же утонула в несокрушимом покое.

— Учиться тебе надо. Вот что, — менторским тоном продолжал Кузьмич. — К лету школу закончишь, осенью направим тебя на учебу: механика из тебя сделаем, инженера.

— Да на хрена мне учиться, я и так хорошо зарабатываю.

— Ох, Семен, с таким настроением ты когда-нибудь так сорвешься. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Не скажу.

— Не скажу, не скажу, — проворчал Кузьмич.

Карусель будничных дел вертелась не переставая. Занятия в школе, нескончаемые поездки в деревню «для завершения весенне-посевных работ на приусадебном участке». Даже некогда «глотнуть пивка для быстрого рывка».

В одну из таких поездок в деревню он передал деньги вместе с запиской Дашиной маме. Тетя Маша встретила его в доме.

— Сема, ну проходи, проходи. Дай-ка на тебя взглянуть. Боже, какой огромный! Повзрослел, возмужал. Чем занимаешься?

— Слесарим.

— Хорошее дело. Ну, говори, с чем пришел? Никак гостинцы нам из города привез?

— Да вы садитесь, тетя Маша, вот сюда за стол.

— Ты это чего? — удивилась она, однако села.

— Вот, от Дуни.

Тетя Маша развернула пакет и замерла с запиской в руке.

— Почерк Дунин. Господи, значит жива. Только чего это она Дашей-то назвалась. Завсегда Дунькой была. И ни тебе мама, ни тебе папа, ни здрасьте, ни до свидания. Это точно от нее? Ты не врешь?

— Тетя Маша!

— Ты где ее встретил-то? В городе? Чего сама-то не явилась? Ну как там она?

— В порядке.

А перед его взором всплыла Даша. Она поворачивается и говорит:

«Смотри, как новенькая».

— В порядке она.

Тетя Маша поморщилась:

— Опять сердце прихватило. Сема, подай-ка капли… там, на полке.

Выпив капли, она еще долго внимательно изучала записку.

— Как она туда попала-то? Чем занимается? Да ты говори, Сема, не молчи.

— Да не успели мы толком поговорить, спешила она.

— Вечно она куда-то спешит. Вот и допрыгалась — тетя Маша встала — Ты, когда ее встретил, сгреб бы в охапку и притащил сюда, дуру-то нашу. Ведь нравился ты ей. Я знаю. Она, бывало, говорит мне… да что там вспоминать.

Тетя Маша махнула рукой и вдруг уткнувшись Семену в плечо заплакала.

— Тетя Маша, ну что вы, да вы сядьте. Говорю, она в порядке.

И вспомнил: беспомощная Даша лежит на его кровати и слабым срывающимся голосом говорит:

«Надо осмотреть…все цело?…»

— Тетя Маша, я обещаю, когда встречу ее в следующий раз, обязательно доставлю ее сюда.

— Вот увижу нашу дуреху, тогда и помру. Я и место для могилки уже присмотрела: у излучины, на косогоре. Оттуда вся деревня видна как на ладони.

— Тетя Маша! Что вы такое говорите!

— Да устала я, Сема, ой, как устала. Смерть ведь тоже дело житейское, от нее не убежишь. Господи, что же я с такими деньжищами-то делать буду? А может, самогончику выпьешь? Мой два раза перегнал, настоял на зверобое. А то как-то не по-людски получается.

— Нет, нет, что я приехал на родину самогон пить?

— Ну ладно, ладно. Ох, какой строгий стал. Весь в отца.

— Побегу я, тетя Маша.

— Беги, беги соколик.

2

В городе Сема бывал на улице только короткими перебежками между школой, домом и работой. После работы начиналась гонка: в магазин — что-нибудь купить поесть, быстро домой — перекусить и — за уроки, или — бегом в школу. Погода весной переменчива — то холодно, то жарко, то солнце светит слишком ярко. Каждый день думать о том, что одеть — это уж слишком. И Семен предпочитал носить кожаное полупальто, Дашин подарок, как он его называл. Оно было легким, удобным, не промокало. Было у него еще одно удивительное свойство: в жару в нем было прохладно, а в холод — тепло, ну колдовство, да и только. Сама Даша не объявлялась, а где ее искать, Семен не имел ни малейшего понятия.

Однажды на улице кто-то схватил его за руку. Обернувшись, Семен увидел прислонившегося спиной к стене рослого молодого парня на вид лет 20-ти.

— Слушай…я тебя знаю? — сказал он заплетающимся голосом с сильным акцентом. И, так как Семен молчал, продолжил — Не то… ты меня знаешь? … Ну, ты же наш?

Парень был с ног до головы перепачкан в глине. Местами глина стала подсыхать, оставляя на одежде светлые разводы причудливой формы. Парень вдруг вполголоса нараспев заговорил или запел на иностранном языке, красиво выводя незнакомую мелодию. И вдруг Семена как молнией ударило: парень был в таком же черном полупальто как у него, только подпоясанном широким поясом, на котором большими комками налипла мокрая глина.

— Что, признал? — с надеждой спросил он.

— Что-то не припоминаю. — Семену пришла в голову шальная мысль — Ты Дашу Савельеву знаешь?

— Дашку? Савельеву? А то! Ты, значит, знай Дашку и молчишь, сынов сук…слушай… я понятно сказал? Этот язык… я не могу… а линг весь забит грязью и не фурукчет.

— В общем, понятно. Пошли ко мне, там отмоешься.

Придя домой, Семен отправил гостя в ванную, а сам стал жарить пельмени. Жареные пельмени, — обычная еда холостяков. Когда незнакомец вышел из ванной, он выглядел весьма прилично, двигался уверенно, язык у него не заплетался и акцент полностью исчез. Видимо он прочистил свой таинственный линг.

— Посмотрим, что там у нас заготовлено…

Гость вытащил из внутреннего кармана полупальто бутылку емкостью не меньше литра.

— Тауриканский — ласково сказал он.

Семен с интересом взглянул на бутылку.

— Вино?

— Обижаешь, ром, лучший в мире. Я вижу, ты давно не был в Таурикии. А там сейчас открыли новый шалман. Нет, это надо видеть своими глазами. Допьем, и можно будет туда махнуть. Тебе надо догонять, — продолжал он, наливая Семену полный стакан, — а я пока передохну.

Он плеснул себе совсем немножко и пояснил:

— Только, чтобы чокнуться.

Они выпили за знакомство. Напиток был ароматный, очень приятный на вкус и в нем почти не чувствовалось крепости. Потом выпили еще и еще, закусывая жареными пельменями. После третьего стакана Семен сильно захмелел, и было принято решение, что они сравнялись.

Незнакомец сидел за столом, держа на отлете пустую бутылку.

— Готово, можно ехать дальше — бодро сказал он.

Больше Семен ничего не помнил.

Проснулся он, лежа в постели в незнакомом месте. Полупальто и брюки висели рядом с кроватью на стуле. В комнате стоял полумрак. Кроме кровати и стула там был только небольшой столик. Сквозь окно пробивался слабый свет. Голова гудела. Семен сел на кровати и стал одеваться. Костяшки пальцев были в ссадинах как после крупной драки. Вчера они пили с незнакомцем у него дома. Он говорил, что можно махнуть в какой-то шалман, кажется, «Таурикию», который недавно открылся, но это точно не в Заборске. Как же они туда махнули? Он вспомнил, как выбежал за Дашей на лестницу, а ее и след простыл, хотя у нее не было ни ступы, ни метлы. Вспомнилась книжка о том, что в Москве появилась нечистая сила. Так там баба летала на мужике, превратив его в кабана. В кого же превратил его вчерашний гость? Положим, он вчера так набрался, что сам без посторонней помощи превратился в свинью или кабана. Правда, летать при этом мог разве что мордой в грязь. Семен глянул в окно. За окном в предрассветных сумерках громоздились огромные здания самых причудливых форм. Точно не Заборск.

— Во, влип. Думай, Сема, думай — сказал он самому себе.

Никаких мыслей в голову не приходило. А дверь в этой комнате есть? Дверь была. Он подошел к двери, дернул за ручку. Закрыто. Ключей нигде не было видно. Значит, заперт он. Понятно — он в милиции, в вытрезвителе. Нет, на вытрезвитель не похоже.

Щелкнул замок, дверь открылась. В лицо ударил яркий свет. В дверях виднелся темный силуэт. Семен инстинктивно принял боевую стойку. Кто-то засмеялся.

— Ты что, Семен? Еще не протрезвел? Выходи — голос показался знакомый.

Семен вышел из комнаты и огляделся. Он стоял в длинном коридоре, по обеим сторонам виднелись двери.

— Где я?

— В карцере, до выяснения.

Перед ним стоял тот самый парень, с которым он разговаривал по телефону, когда Даша готовила жаркое на кухне.

— До выяснения чего?

— Обстоятельств.

— И что?

— Не знаю. Мне только сказали, чтобы я доставил тебя к шефу.

Ну и дела, что же он такое натворил? Может, убил кого в драке. Драки-то были — по рукам видно. Он в деревне сильно пьяный никогда не дрался, с горяча-то кого хошь убить можно.

— Пошли.

Коридор вдруг погас, и они оказались в комнате. За столом сидела очень красивая девушка с черными волосами и огромными черными глазами.

— Доставил, принимай, — коротко сказал он и вдруг исчез.

Кроме рабочего стола в комнате стоял низенький круглый столик, к которому были приставлены два мягких кресла. В дальнем углу у окна виднелся шкаф. Напоминало приемную директора у них на заводе. Только здесь обстановка была намного уютнее. Девушка, очевидно, была секретаршей. Она лучезарно улыбнулась, отчего ее лицо стало еще более привлекательным, и, обращаясь к Семену, что-то сказала на своем певучем языке. Семен затряс головой.

— О, извини, линг не настроен. Ты Семен.

Он кивнул. Она смотрела на него с явным уважением.

— Присаживайся, Марк примет тебя через десять минут.

Ага, наверно, это тот самый Марк, с которым Даша говорила по телефону. От этой мысли почему-то легче не стало.

— Что у вас там вчера стряслось, что ты подзалетел в карцер до выяснения, а Роберто — в реанимацию?

— Не помню.

Она понимающе кивнула. Секретарши всегда все понимают, это часть их профессии.

— Извини, не найдется воды попить? В горле пересохло.

Она снова кивнула, встала из-за стола и пошла к шкафу. На ней была блузка, умопомрачительно короткая юбка и туфли на высоких каблуках. Несколько секунд Семен смотрел на неспешно переступающие безупречно-стройные ноги и покачивающиеся бедра, пока не сообразил, что это она нарочно демонстрирует ему свои прелести.

— Тебе холодную или теплую?

— Теплую. Лучше жажду утоляет.

Она вернулась к столику с большой пластиковой бутылкой и стаканом, села во второе кресло. Выпив два стакана воды, Семен почувствовал себя лучше.

— Послушай, ни черта не помню.

— Ты принес сюда Роберто без сознания. Он был сильно покалечен, как будто на него обрушился Эмпайер Стейт Билдинг. Так, кажется, на LZ-3728 называется самое высокое здание?

— И на кого я был похож?

Она почему-то весело засмеялась, дразня его ослепительно-белыми зубами.

— Пожалуй, на буйвола. Глаза кровью налитые и ничего не говоришь, только мычишь.

Семен весь покрылся холодным липким потом.

— Да не расстраивайся, конечно, хорош ты был. Чертова чешуя клочьями висит, а ты крепко стоишь на двух ногах, и Роберто на плече лежит.

— На двух?

Она снова засмеялась. Час от часу не легче. Семен представил себе быка, стоящего на задних ногах, вместо шкуры висящая клочьями крупная рыбья чешуя, а, зацепившись одеждой за рога, висит Роберто. Его стало мутить. Он налил себе стакан воды.

— Да не убивайся ты так. Все обойдется. Ты был не отразим, — сказала она и стрельнула в него глазами.

«Не иначе, как ведьма. Ишь как глазами сверлит, аж мурашки по телу бегают», — думал Семен, жадно поглощая воду.

— Ты тогда уже без пояса был. Вообще было не понятно, как ты сюда без пояса добрался. Все от ужаса онемели, а ты стоишь, как ни в чем не бывало, озираешься по сторонам, но ни слова сказать не можешь — и она снова засмеялась — Только потом сообразили, что с перепугу линг забыли настроить. Ты постарайся вспомнить, что с вами было-то, пока шеф не позвал.

Ничего не вспоминалось. Потом как из тумана всплыла картина какого-то не то ресторана, не то кафе. Столы перевернуты, на полу валяется битая посуда. Потное возбужденное лицо вчерашнего гостя Роберто и его слова:

— Ну, ты, Семка, в драке сущий дьявол.

Кажется, было еще несколько драк, да и немудрено, руки-то вон как ободраны.

— Ну что, припомнил? Наверняка, замешаны женщины.

Глаза ее горели любопытством. Сморщив кислую мину, Семен отрицательно покачал головой. Да, может, все просто решается: треснули Роберто в драке оглоблей по спине, он и скис, а Семен его принес. Только вот куда принес-то?

— Попытайся вспомнить. Я помогу, — она смотрела ему в глаза.

Огромные черные глаза притягивали как магнитом. Семен чувствовал, что тонет в бездонной черной пустоте.

Вокруг все горело и рушилось, как на картине «Последний день Помпеи». Он где-то видел такую картину. Говорили, что это извержение какого-то вулкана. Только на картине было полно народу, а тут ни души. Он был один одинешенек с Роберто, лежащим у него на плече. Роберто что-то невнятно бормотал. Наконец до Семена дошел смысл его слов. «Надо сматываться отсюда… нажми на аметист, перстень — это не перстень, а… сильнее жми, не бойся …». На левой руке Роберто перстень с большим камнем. Семен нажал на камень так, что острая грань больно врезалась в палец. Что-то взорвалось. Нет, скорее раскололось. У Семена закружилась голова.

— Ну, как?

Семен посмотрел на большой палец правой руки и похолодел, — на подушечке была глубокая свежая рана.

— Ну, что ты как ребенок. Дай сюда, — она взяла его руку.

Что-то больно кольнуло, и рана исчезла. «У, ведьма. Ишь, что делает, прямо оторопь берет».

— Люся, пусть Семен заходит.

— Хорошо, Марк, — ответила Люся и шепотом добавила, — держись, удачи тебе.

Кабинет оказался просторный, больше, чем у директора завода. Марк встал из-за стола. Был он среднего роста, на вид лет тридцати. На сатану не похож, только Семен слышал, что он запросто может принимать любой облик.

— Присаживайся.

Он указал на круглый журнальный столик в углу кабинета, вокруг которого стояли четыре кресла. Семен осмотрелся. В кабинете стояли еще два стула, приставленные к столу. Вся центральная часть кабинета была пустой.

— Садись, садись, не стесняйся.

Марк сел в одно из кресел. Семен сел рядом с ним.

— Документы есть?

— Какие документы?

— Удостоверяющие личность.

— С собой нет.

— Что-нибудь помнишь?

— Почти ничего. Только несколько драк и пожар. А может это было извержение вулкана?

— Понятно.

— Напоминаю, что совещание по RX-3152 через 15 минут, — прозвучал голос Люси.

— Спасибо, включи в список участников Дашу Савельеву — ответил Марк и продолжал, обращаясь к Семену — Ну, что будем делать?

Семен пожал плечами.

— Марина, как Роберто? — спросил Марк по связи.

— Реанимировали.

— Он в сознании? Ходить может? Пусть зайдет ко мне.

— Но он еще не совсем…

— Пусть идет, какой есть. Дайте ему дежурный трансфер.

Роберто возник в кабинете как призрак.

— Садись, рассказывай с самого начала.

— Шел я, точно не помню где, а глина, слякоть и кустарник вдоль дороги. Тут вылезают из кустов трое и на меня с кулачищами как боксерские перчатки. Ну, думаю, сейчас они из моего божьего дара яичницу сделают. И надо же, поскользнулся, покатился в самую грязь, перевалялся в глине, как черт. Весь пояс в комьях глины, ни один инструмент в руки не взять. Линг так глиной забит, что крепкое словцо не вставить. Хорошо, что трансфер у меня…

— Роберто, можно без подробностей, говори по существу.

— Ну, оказался я на LZ-3728, маленький такой городок, не помню название.

— Заборск, — подсказал Семен.

— Верно, Заборск. Встретил там Семена. Ну, выпили с ним. А дальше понятное дело…

— Ты раньше знал Семена?

— Нет.

— Как же вы встретились?

— Я его по чертовой чешуе узнал. Он сказал, что Дашу Савельеву знает, ну и все.

LZ-3728, говоришь, Даша. Стоп-стоп.

В руках у Марка появился пульт, похожий на пульт управления телевизором. Семен видел однажды такой в кино. В центре кабинета замелькали объемные картины. И вдруг Семен увидел свое лицо, искаженное болью и яростью. Он стоял в деревенской рубашке с толстым березовым колом в руке. На заднем плане виднелся овин.

— Это ты?

Семен кивнул.

— Люся, попроси Дашу немедленно зайти ко мне, где бы она ни была.

Сердце Семена вдруг тревожно забилось. Через секунду в кабинет вошла Даша, как будто бы она ждала за дверью. Одета она была в свою кожаную тройку.

— Вызывали? Семен! Бог ты мой!

Она подошла к Семену и протянула ему обе руки. Семен встал.

— Господи, что у тебя с руками, ободрал то как!

— Это он нехорошим дядям на портреты маркеры ставил, — пояснил Роберто.

Даша пропустила замечание Роберто мимо ушей.

— Какими судьбами? — спросила Даша, обращаясь к Семену.

— А вот какими судьбами, я хочу у тебя спросить. Да вы присаживайтесь.

— Марк, неужели ты думаешь, что я вчера…

— Нет, не думаю. Когда ты видела Семена в последний раз?

— Месяц назад, или около того, точно не помню. Подождите, как раз в тот день, когда я попала в эпицентр на RX-3152.

— Это ты передала ему защитный скафандр?

— Да, мы гуляли, стало холодно, и я решила, что…

— Они гуляли! Ты передала скафандр, ничего Семену не объяснив?

— Я хотела…

Марк оторвал от полупальто Семена один лепесток, повертел его в руках и бросил в центр кабинета. Лепесток закружился, оставляя за собой радужный шлейф. В радужном вихре стал рождаться неясный силуэт, и через секунду перед ними стоял атлетического сложения великан с дубиной в руках. Кроме набедренной повязки из обрывка шкуры никакой другой одежды на нем не было.

— Ну зачем же так, Марк? — сказала Даша.

Свирепо глядя на Семена и вращая дубиной над головой, великан стал приближаться. На его теле рельефно заиграли мышцы. Было в его облике что-то мучительно знакомое. Роберто фыркнул, сдерживая смех. Семен встал, заслоняя Дашу. Дикарь попытался подрезать Семена косым резким ударом. Но Семен уклонился, чуть не перевернув журнальный столик. И как бьет-то грамотно, подлец! Когда дубина с грохотом ударилась об пол, Семен со всей силы ударил по ней ногой, стараясь выбить ее из рук дикаря. Дубина сломалась, и в руках дикаря остался короткий обломок. Семен нырнул вниз, перекатился по полу, подхватив второй обломок дубины, вскочил, лихорадочно соображая, как попроще нейтрализовать такого верзилу. Великан оказался с Семеном одного роста. Семен уже занес дубину для удара и онемел: перед ним стоял он сам, только в одежде дикаря. Как же он сразу не узнал самого себя? Дикарь не размахиваясь, тычком послал дубину в сторону Семена. Не успев уклониться, Семен получил удар дубиной в лицо. Удар оказался удивительно слабым. Дубина, будто наткнувшись на невидимую преграду, лишь мягко толкнула его в лицо. Дикарь размахнулся обломком дубины и вдруг неподвижно замер, не завершив удар.

— Даша, кто тебя просил вмешиваться!

— Нельзя так издеваться над человеком. Он же совсем не подготовлен.

— То-то и оно.

Марк встал, подошел к Семену, взял из его рук обломок дубины и бросил его на пол, затем вырвал еще один лепесток из полупальто Семена и, повертев в руках, бросил его в сторону дикаря. Окутавшись радужным вихрем, неподвижная фигура исчезла.

— Прости за этот цирк. Садись, не обижайся. Скажу честно, ориентируешься ты прекрасно, я просто поражен, — и, обращаясь к Даше, продолжал — Ты понимаешь теперь, к каким последствиям могли привести твои художества?

— Но я хотела все объяснить, сразу с RX-3152 вернулась к Семену.

— Из эпицентра! И устроила лазарет с Семеном в роли терапевта. Могу себе представить.

Семену показалось, что Даша покраснела.

— Да все нормально было, — сказал Семен.

— Это я вижу. По конечному результату: один в реанимации, второй — в карцере. Только Даша отделалась легким испугом.

— Так она же женщина, а с них и взятки гладки.

Даша ткнула Роберто кулачком в плечо.

— Э, э, полегче, еще не склепано.

Даша погладила Роберто ушибленное место, и он громко замурлыкал.

— Давайте на этом закончим. Даша, мы с тобой идем на совещание. Роберто, возвращайся в лазарет. Семен, жди меня здесь. Даша, пойдем твоим трансфером.

Они встали рядом и вдруг исчезли. Роберто не обратил на это никакого внимания, видимо такое было здесь в порядке вещей.

— Ты прости меня, Семен, что я тебя тогда термальным-то ударил. Погорячился я, больно быстрым ты оказался.

— Да ладно, я же тебя тоже колом по голове врезал.

— Я в чертовой чешуе был. Мне твой удар был, что слону дробина.

— Это… это полупальто — действительно защитный скафандр?

— Да, в том числе, а вообще это сложный инструмент и каждая чешуйка — тоже самостоятельный инструмент. Вон Марк тебя в одно касание скопировал, да еще в одежду дикаря нарядил. Ну, Марк, конечно, асс, но кое-что и мы соображаем.

— Что значит «каждая чешуйка — самостоятельный инструмент»?

— Долго рассказывать. Теперь пусть Марк тебе все объясняет. Я не знаю, что вчера произошло, просто не помню, но если бы ты не был в чертовой чешуе, от тебя бы мокрого места не осталось. Пойду, поцелую Люську в щечку и — в лазарет.

Он поднялся и неровной походкой вышел из кабинета. Видать, действительно, не все в нем было склепано, и каждое движение давалось с большим трудом.

Что же это происходит? Где же он, в конце концов? Что им от него надо? Отпустили бы его домой. Нет, не отпустят, попался он в капкан. Контора серьезная, сразу видно. И наверняка на всех досье имеется. Вон, его у овина засняли, будто ждали. Все, что он делал здесь, тоже, конечно, заснято. Ясное дело — им нужен компромат, чтобы его покрепче зацепить. КГБ с дьявольским уклоном, не иначе. И земля у них вся на части поделена и зашифрована. Заборск, значит, на LZ-3728…

Так. Первое, — никаких поводов для компромата. Второе, — искать любую лазейку, чтобы смыться и больше сюда ни ногой.

Семен встал, подошел к столу и стал его осматривать. Весь стол был уставлен незнакомыми странными предметами. Вдруг дверь открылась и в кабинет, демонстрируя свои потрясающие ноги, вошла Люся. Она остановилась на том самом месте, где несколько минут назад стоял дикарь. От этой ведьмы все что угодно можно ожидать. Ишь, какие ноги отрастила, как лягнет, так и забудешь, как зовут твою мать. Их разделял стол, который сковывал движения Семена. Он прыгнул через стол, совершил кувырок через голову и замер в боевой стойке в метре от Люси.

— Ой, как мы умеем, — Люся неожиданно оказалась рядом и положила ладонь Семену на грудь.

От этого жеста по телу Семена стала растекаться приятная теплота, и весь его боевой дух иссяк.

— Теперь будем приводить тебя в форму.

Она взяла его под руку и повела из кабинета. Семен весь напрягся, ожидая любого подвоха. Они вошли в приемную, но ничего не произошло.

— Расслабься, а то напрягся как струна. Тебя что-то беспокоит?

— Люся, сколько времени?

— Почти десять. У нас на все про все остался час.

— А в Заборске, что, тоже десять?

— Заборск… это на LZ-3728? Посмотрим… так, здесь три Заборска. Сейчас… семь утра.

— Ого, кудышь его занесло. А может можно туда позвонить по телефону? — спросил Семен без всякой надежды.

— Конечно можно, минутку…

Слышно было, как Люся щелкает по клавишам.

— Номер в Заборске?

Семен назвал домашний телефон Кузьмича.

— Говори — Люся подала Семену телефонную трубку без провода, — только не больше двух минут.

— Я мигом.

— Слушаю, Кузьмиченко, — услышал Семен голос Кузьмича.

— Макар Константинович, это Семен.

— Ну что там у тебя?

— Да тут меня помели.

Люся заговорила с кем-то по связи на своем певучем языке. Линг почему-то ее слова не переводил.

— Ты что мне заливаешь! Я слышу, там женщина поет. Помели его! Ты откуда звонишь?

— Да тут такая история…

— Ты мне зубы не заговаривай. Будешь по бабам шастать — голову оторву.

— Это совсем другое. Я потом расскажу.

— Хочешь поучить меня, как надо баб клеить?

— Макар Константинович, сейчас связь прервется.

— Какая там у тебя связь прервется? Ладно, поставлю тебе за свой счет, но чтобы завтра в восемь ноль-ноль был на заводе и трезвый, как стекло.

— Да я как штык.

— Как штык, как штык, — проворчал Кузьмич, и в трубке послышались короткие гудки.

Сам советовал прижать Клавку с седьмого участка в темном углу, а теперь — «голову оторву».

— У тебя вид какой-то растерянный. Я тебе не помешала?

— Да нет, — Семен пожал плечами — кажется, нет.

— Пойдем.

Люся открыла небольшую дверь, которую Семен раньше не заметил. Они вошли в комнатку, напоминающую предбанник. В противоположной стене виднелась дверь, ведущая, видимо, в баню.

— Раздевайся. Вон твоя одежда.

У стены была скамейка, на которой лежал легкий спортивный костюм. Люся уже расстегивала блузку. У Семена отвисла челюсть. «Будешь по бабам шастать — голову оторву» — снова вспомнил он слова Кузьмича.

— А может не надо…

— Давай, смелее.

Люся продолжала раздеваться. Спорить было бесполезно. Повернувшись лицом к стене, Семен переоделся в спортивный костюм, который был сшит будто прямо на него.

— Пошли — услышал он голос Люси и обернулся.

Она стояла в длинном халате из полупрозрачной ткани. Семену почудилось, что под халатом на ней ничего не одето.

— Ну, пошли, что с тобой? Что тебя беспокоит?

— Да так, ничего.

— Ну-ка дай сюда руки.

Она осмотрела ссадины. Провела по ним ладонью. Руки словно обожгло огнем, и ссадины бесследно исчезли.

— Полегче?

Полегче-то полегче, а вот сейчас она откроет дверь и что если там действительно окажется баня. Только зачем тогда спортивный костюм и халат? Да что ей одежда? Рукой проведет, и нет ее, одежды то есть. Люся открыла дверь. За ней оказалась залитая солнцем поляна. Прямо от двери шла хорошо натоптанная тропинка. Семен только тут сообразил, что он босиком.

— Смелее, пошли. Это наше место для отдыха, — Люся уже стояла на тропинке.

Он шагнул вперед. Сильно пахло фиалками, хотя цветов нигде не было видно. Запах был такой, будто на поляне разлили целый ушат духов. Шедшая впереди Люся обернулась.

— Ну как, нравится? Я старалась, чтобы было похоже на LZ-3728.

Куда уж похожее! От запаха фиалок Семен принялся неудержимо чихать. Тропинка пошла в гору, и они вышли к обрыву. Здесь воздух был свежее, и Семену стало легче. Внизу было озерцо. На его противоположном берегу виднелся пляж, за ним начинался бескрайний сосновый лес. Ветер доносил приятный запах хвои.

— Раздевайся, будем купаться.

Семен никак не мог вспомнить, надел ли он плавки. Пощупал рукой — плавки были на нем. Сняв спортивный костюм, он стал соображать, как можно спуститься к воде.

— Готов?

Люся сбросила халат и оказалась в чем мать родила. Ее тело было покрыто ровным бронзовым загаром. Семен никогда в жизни не видел женщины красивее: ни наяву, ни на картинке.

— Прыгаем вместе.

Она оттолкнулась от земли и, сделав сложный пируэт, почти без брызг вошла в воду. Вода была кристально прозрачной. Семен видел, как Люся грациозно развернулась под водой и, вынырнув, помахала ему рукой.

— Ну что же ты? Давай сюда.

До воды было метров восемь, не меньше. Семен закрыл глаза, наклонился вперед и полетел в воду вниз головой. Вода обожгла холодом. Он вынырнул, осмотрелся и увидел, что Люся плывет к пляжу. Она плыла легко, играючи, то подныривая, то перекатываясь в воде как дельфин и сверкая на солнце бронзовым телом. Семен поплыл за ней, но догнать никак не мог, хотя и не отставал. Только он пыхтел изо всех сил, а она просто резвилась в воде.

На пляже Люся плюхнулась на одеяло, каким-то чудом оказавшееся на песке. Семен нерешительно подошел и встал метрах в трех от нее. На одеяле были нарисованы джунгли и огромная черная пантера, Багира. Еще одна Багира с черными, как смоль, волосами лежала на одеяле.

— Приляг, немного позагораем.

Ага, приляг, как же, нашла дурака! Приляжешь, и все… а тут кругом скрытые камеры. Вот тебе и компромат.

— Ты что, меня боишься? — Люся, приподнялась на локтях, откровенно демонстрируя упругие девичьи груди, — Думаешь, я с тобой флиртую? Да я просто выполняю поручение Марка привести тебя в форму.

Вот именно — поручение. Люся поднялась. Ну, Семен, держись.

— Но я не прочь и пофлиртовать с тобой, в тебе есть что-то цельное, настоящее.

Она взяла его под руку и прижалась к нему теплым, шелковистым боком. У, ведьма, ей осталось только запустить руку ему в плавки, проверить, что там есть «цельного, настоящего», и поручение Марка будет выполнено. Но вместо этого Люся грустно улыбнулась чему-то своему, отпустила Семена, вбежала в воду, подняв фонтан искрящихся брызг, и, нырнув, на несколько секунд скрылась под водой. Затем она вернулась на мелководье и с кошачьей грацией пошла к берегу по щиколотку в воде. В ее наготе не было ни пошлости, ни сексуальности. Это было просто красиво. Она одела невесть откуда взявшиеся тапочки и пошла к кабине для переодевания.

— Окунись и одевайся. Пора возвращаться.

Когда Семен вышел из воды, Люся уже ждала его. На ней были одеты те же самые блузка и мини-юбка, что и в приемной. Семен одел точно такой же спортивный костюм, который он скинул у обрыва и который каким-то образом оказался в пляжной кабине.

3

Они вернулись в приемную. Люся усадила Семена в кресло и вручила ему странный прибор, напоминающий калькулятор. Такие калькуляторы Семен видел однажды в заводской бухгалтерии.

— Я разберу почту, а ты приготовь завтрак.

Люся села за стол, защелкала клавишами. Посередине офиса стали появляться фантомные изображения, с некоторыми из которых Люся вела короткие диалоги. На приборе, который ему дала Люся, было много кнопочек с причудливыми значками и надписями на незнакомом языке. Семен в растерянности крутил его в руках, пытаясь сообразить, что же ему делать. Наконец он решился и нажал одну из кнопок. Что-то брызнуло ему в лицо, и на секунду он ослеп. Лицо его покрылось густой пеной сладкой на вкус. К действительности его вернул громкий смех Люси.

— Прости, я совсем забыла, что ты еще не умеешь обращаться с нашей техникой.

Она вытерла ему лицо салфеткой и проводила к той неприметной двери, через которую они попали в место для отдыха, только теперь за ней оказался умывальник.

— Приводи себя в порядок и возвращайся.

Можно было подумать, что Семен собирается прятаться в туалетной комнате. Когда Семен вернулся в приемную, на журнальном столике уже стоял завтрак. Аппетитно пахло жареным мясом. Дымились чашечки с кофе.

Они позавтракали. Все было очень вкусным.

— Люся, пусть Семен заходит ко мне — послышался по связи голос Марка.

— Ну все, удачи тебе, первый тур ты провел блестяще.

Семен вошел в кабинет Марка.

— Давай познакомимся поближе. Пошли со мной.

Через боковую дверь они прошли в спортивный зал.

— Раздевайся.

Когда Семен разделся, Марк стал клеить ему на тело маленькие кусочки пластыря.

— Можешь одеваться. Твоя задача сбить меня с ног.

Семен удивленно посмотрел на Марка. Тот не отличался ни высоким ростом, ни крепким сложением. Во время деревенских драк таких как он Семен косил одной левой не глядя. «Марк, конечно, асс» вспомнил он слова Роберто. Марк стоял в спортивном костюме спокойный, расслабленный, руки опущены.

— Ну, смелее, не стесняйся.

Семен сделал ложный выпад правой рукой и ударил Марка левой ногой. Мимо! Он попытался применить один из тех изощренный приемов, которые часто использовал в драках. Мимо! И тут же сильный толчок в плечо, нет, не удар, а именно толчок опрокинул его на пол. Он вскочил и бросился на Марка, не церемонясь, стараясь ударить во всю силу, применяя все известные ему приемы. Бесполезно. Марк стоял перед Семеном неподвижно, лицо серьезное, спокойное. Только когда Семен медлил, прицеливаясь, Марк слегка кивал головой, мол, можно. Семен кидался вперед, молотя кулаками по воздуху, и неожиданно получал толчок в плечо, сбивающий его с ног. После очередного толчка Марк вдруг оказался рядом и, подав ему руку, сказал:

— Достаточно. Пойдем дальше.

Они прошли в другой зал, где стояло много тренажеров. Марк заставил Семена работать на каждом из них, внимательно следя за тем, что он делал.

— Достаточно.

Он вернулись в кабинет. Теперь Марк давал Семену решать разные задачки, тесты, как пояснил Марк. Задачки были не сложные, но их надо было решить как можно быстрее.

— Посиди, отдохни, — наконец сказал Марк и углубился в работу.

Потом он включил связь.

— Марина, зайди ко мне, для тебя есть кое-что интересное.

Семена не удивило, что Марина, женщина средних лет, вошла в кабинет через секунду или две после вызова. Он уже привык к таким чудесам.

— Посмотри — сказал Марк, что-то показывая ей на экране.

— Ого! Ты где откопал такое чудо? Ты меня часом не разыгрываешь? Я хочу видеть оригинал.

— Вот, он перед тобой — Марк указал на Семена.

Марина подошла к Семену, села рядом, достала из кармана халата какой-то приборчик, прислонила к его ладони. На приборчике замелькали разноцветные огоньки, вспыхнул и повис в воздухе большой объемный экран, на котором появились картинки, графики и таблицы.

— Марк, я никогда не думала, что такое может быть в природе. Ты только посмотри! Ты только взгляни вот сюда. Это же полностью природный генотип, без каких-либо технологических добавок. А смотри, если этот ген изменить, то представляешь, что мы получим!

Семен чувствовал себя подопытным кроликом.

— Подожди, Марина, не увлекайся, мы еще не получили согласие.

— Согласие этого молодого человека? Да кто же от такого откажется?

Она еще раз взглянула на экран приборчика, поцокала языком, погасила экран и спрятала прибор в карман.

— Пришлешь его ко мне, когда будут пройдены все формальности, я лично буду с ним работать.

Она встала, сделала два шага к двери, потом вернулась, подошла к Семену, подняла ему правое веко, внимательно заглядывая в глаз.

— Вот это да! Где же ты раньше-то был?

— В Заборске.

— Тогда понятно.

— Что вы от меня хотите? — спросил Семен, когда они остались с Марком одни, — Отпустите меня домой. Что я вам такого сделал? Ну, попал Роберто в реанимацию, так ведь это я его сюда принес. Да и я помог ему от глины-то отмыться. И Даше я помог после вашего, как его, эпицента. Так что может мы квиты?

Марк сидел молча, загадочно улыбаясь.

— Мы не собираемся держать тебя здесь насильно, — наконец сказал он — Все зависит от того, захочешь ли ты с нами работать или нет.

— Да кто вы такие эти «мы»? Чем вы занимаетесь? Может вы шпионы или что еще похлеще? Может, вы такое делаете, что лучше пусть меня на куски режут, чем с вами работать. Компромата у вас на меня все равно нет. Я чист, слышите?

Марк рассмеялся:

— Андрей, зайди ко мне.

В кабинете как призрак появился тот самый парень, который провожал его из карцера.

— Андрей, с Семеном вы уже немного знакомы. Поясни ему, кто мы такие и чем занимаемся, что его ждет, если он согласится с нами работать. Все, он в твоем распоряжении.

Они шли с Андреем по лесу, мягко ступая по теплому летнему мху. Очутились они здесь мгновенно после того, как Андрей сказал:

— Пошли со мной.

Семен слушал рассказ Андрея и с каждой его фразой, что называется, балдел все больше и больше. Оказывается, что контора, в которую Семен принес Роберто, называется Управление, а Марк заведует отделом со странным названием «Отдел оперативных связей и внедрения». Управление заведует всем миром или как сказал Андрей, Вселенной. А в мире известно около трех миллионов планет, на которых живут люди. Люди там живут по разному. Есть места, где не жизнь, а просто сказка, а в некоторых местах жизнь становится все хуже и хуже, то есть так называемые цивилизации находятся на грани гибели, по разным причинам. Андрей называл причины, но Семен мало что понял. Есть цивилизации, которые даже не знают о том, что есть другие обитаемые планеты. LZ-3728 — это Земля, родная планета Семена, и на Земле тоже не знают о том, что есть другие планеты и что есть Управление.

Андрей замолчал, давая Семену обдумать услышанное.

— Управление находится на Земле?

— Нет.

— А мы сейчас на Земле?

— Нет, это моя планета. Здесь не было природной жизни. Все это я сделал сам.

Лес был, как лес, старый, дремучий. Невозможно было представить себе, что один человек мог сотворить такое. Тем более что на бога он не похож.

— Как это сделал сам? — у Семена голова шла кругом.

— Подожди, не отвлекайся, давай по порядку. Мы управляем развитием всех известных цивилизаций, точнее пытаемся управлять. Наша цель — обеспечить оптимальное развитие всех цивилизаций, добиться максимально возможного уровня жизни всех людей.

— А кто это «мы»?

— Мы, управленцы. Когда-то давным-давно одна из цивилизаций достигла достаточно высокого уровня развития и стала помогать менее развитым цивилизациям, ну, конечно, незаметно для этих цивилизаций. Так образовалось Управление.

Андрей снова замолчал.

— А зачем же незаметно-то? Не проще ли всем подружиться и помогать друг другу?

— Нет, не проще. Ты видел только чертову чешую, да, возможно, еще кое-какие мелочи. А если бы ты увидел нашу цивилизацию во всем могуществе, то рассуждал бы иначе. Любая слабо развитая цивилизация захочет иметь все сразу, а так делать ни в коем случае нельзя. Люди станут попрошайками и разучатся добиваться чего-либо сами.

— Ладно. Тогда, как же вы управляете?

— Мы внедряем своих людей, которые подсказывают, объясняют, советуют, что надо делать.

— Лихо.

— Но для работы Управления нам нужны люди.

— И где же вы их берете?

— Находим подходящих людей на планетах. Некоторым предлагаем сотрудничать при случайной встрече, некоторых специально приглашаем в Управление.

— Как Дашу Савельеву?

— Угу.

— Видел я, как вы ее приглашали. До сих пор от ее визга в ушах звенит.

— Ты прав. У большинства людей это вызывает шок.

Они помолчали.

— Выходит, что я подходящий человек. Деревенский парень, слесарь без образования, заводила сельских драк. Я ведь слово цивилизация только сейчас от тебя первый раз услышал. И для чего я вам сгожусь? Разве что морды бить этим вашим цивилизациям. Только судя по Марку, вы и сами это умеете. Я бы сказал, что вы шпионы. Похищаете людей, вербуете их, засылаете обратно и шпионите.

— Чудак ты, право. Мы несем людям знание, а делаем это скрытно для их же пользы. Когда цивилизация достигает достаточного уровня развития, людям все объясняют и они добровольно…

— И Даша тоже добровольно согласилась на вас работать?

— Конечно.

— Видать, она от радости визжала, когда вы ей это предлагали. Послушай, Андрей, если ты можешь, оправь меня домой, в мой родной Заборск, а то мне завтра утром на работу. И забудем этот разговор.

Андрей не ответил. Они долго шли молча. Лес стал редеть, и они вышли к лесному озеру. С виду озеро, как озеро, с километр шириной. Голубая вода. Песок. Камыш. Неужели и это озеро сделал Андрей? Врет, ведь, поди.

— Хочешь искупаться?

Семен отрицательно покачал головой. Неизвестно еще, что в озере этим Андреем намешано. Когда вылезешь оттуда, может, сам себя не узнаешь. Может это купанье для вербовки специально придумано, как это там называется, психозное воздействие.

Пожалуй, есть только один человек на свете, который сейчас смог бы ему помочь и которому он может доверять, — это Даша. Но ее с ними не было.

— Как знаешь. А я искупаюсь.

— А могу я, пока ты купаешься, поговорить с Дашей.

— Конечно. Я сейчас соединю — он достал уже знакомый Семену миниатюрный телефон, поколдовал с ним и протянул Семену.

— Слушаю, Савельева. Я слушаю — звучал в трубке голос Даши.

А может быть это вовсе и не Даша, просто кто-то другой говорил Дашиным голосом. От них все можно ожидать.

— Я слушаю. Говорите или включите видео, — говорил Дашин голос.

— Это я, Семен — наконец выдавил он из себя.

— Ой, Сема, привет. Как хорошо, что ты позвонил. Как у тебя дела? Марк там не замучил тебя окончательно?

— Посоветоваться хочу.

— Иди сюда. Если не возражаешь, я включу видео.

Семен не возражал.

Вдруг лес, озеро и плывущий Андрей исчезли, и Семен оказался стоящим посреди просторной комнаты. Комната была очень красиво и со вкусом обставлена. Это Семен успел заметить прежде, чем его внимание привлек стол и сидящая за ним женщина. На столе лежали папки с бумагами, какие-то чертежи, клавиатура. Над столом в воздухе висел большой объемный экран. Женщина была одета в светлый костюм. Почти половину ее лица закрывали непрозрачные темные очки.

Она сняла очки, улыбнулась и превратилась в Дашу.

— Извини, Сема, я работаю.

— На них?

— На кого «на них»?

— На Управление?

— Да. Я работаю в Управлении, в отделе Марка. Да что с тобой? Тебя кто со мной соединил?

— Андрей.

— А с Марком ты уже закончил?

— Да.

— Что он сказал?

— Ничего. Отдыхай, говорит. И вызвал Марину.

— Марину?!

— Да. А что?

— И что она сказала?

— Говорит, приводи его ко мне, я сама с ним буду работать.

— А еще что? Да говори ты толком!

— Не знаю, что сказать. Только охала, да ахала. Говорит, где ж ты такой раньше-то был? Да ты сама с ней поговори.

— Марина заведует лазаретом Управления. Так просто Марк ее вызывать не станет. Очень, видно ты им понравился.

— То-то и оно. Как ты думаешь, меня отпустят домой?

— Чудной ты, Сема. — Даша смотрела на него и на ее лице играла такая же загадочная улыбка как у Марка — Конечно, отпустят. И память сотрут так, что ты забудешь и о Роберто и о последней нашей встрече, и о чертовой чешуе. И станешь ты с годами прославленным слесарем города Заборска. Подумай как следует. Ты сможешь вернуться в Заборск в любой момент, если, конечно, захочешь.

— Да я же ничего не знаю, ничего не умею. Меня облапошить-то ничего не стоит.

— За год здесь тебя всему научат, будь спокоен. И никто облапошить тебя не собирается. И насильно здесь тебя держать никто не заинтересован.

— Да кто ж меня за год-то научит? Я ведь даже не окончил вечернюю школу в Заборске. А чему там учат, ты сама знаешь.

— Это не имеет значения, поверь мне. Ты расспроси Андрея. Он тебе все расскажет.

Семен молчал.

— Советую тебе, соглашайся, не пожалеешь.

— А ты что сейчас делаешь?

— Я уже сказала — работаю.

— Что у тебя за работа такая?

— Сейчас постараюсь объяснить. На RX-3152 разработан гиперпространственный энергетический генератор. Не ахти что, но для планеты очень важное изобретение. На первых порах гиперпространственная энергетика дело опасное. Мы помогаем ее внедрять. Я готовлю новый проект, доложу на техническом совете на RX-3152. Главное — сделать проект так, чтобы его можно было осуществить, применяя только местную технологию.

— Этой — как ты сказала? — гипопространной энергетикой тебя тогда и шандарахнуло?

— Да. Произошла утечка в реальное пространство, а я оказалась в эпицентре.

— Тебе нравится такая работа?

— Конечно! Помогать развиваться другим цивилизациям, — что может быть благородней? Да без нас они гиперпространственную энергетику разовьют лет через сто не раньше, а с нашей помощью — лет за пять.

— Понятно, — промямлил Семен и спросил — Я могу вернуться к Андрею?

— Просто отключи видео, и все. А, извини, ты еще не умеешь.

Комната исчезла, и он снова оказался на берегу озера.

— Ну как? — Андрей вытирался махровым полотенцем.

— Я мало чего понял. — Семен пожал плечами — Скажи, как меня за год всему обучат?

— Ты знаешь, что такое катализ в генной инженерии?

— Нет.

— Впрочем, и не мудрено. Катализ в генной инженерии изобрели всего три года назад. Все очень просто. Вот смотри.

Лес и озеро вдруг отступили, и перед глазами повисло объемное изображение какой-то раскрашенной конструкции. Шары, из которых она состояла, причудливо соединялись между собой подвижными связками. Все это пульсировало и плавно изменяло свою форму.

— С точки зрения квантовой генетики изменчивость генов регулируется не только и не столько электронными орбиталями, сколько кварковыми связями. Вот смотри — мы вводим катализатор.

Шары стали двигаться интенсивней, между ними стали проскакивать молнии.

— Генная структура начала изменяться. Видишь? — взглянув на Семена и увидев бессмысленное выражение его лица, Андрей осекся — Извини, я увлекся. Ты этого еще не знаешь. Попробуем объяснить на пальцах.

Раскрашенная конструкция исчезла.

— Есть такие вещества, для каждого человека индивидуально подобранные, вроде лекарства, которые примешь и станешь очень умный, сильный, быстрый. Стоит только один раз принять — и на всю жизнь ты обретешь способность быстро учиться. Ну и обучат тебя всему необходимому в считанные недели. Понятно?

— Да, вроде, понятно. Это как в спорте, есть такие пилюли.

— Нет, это не допинг. Это лекарство изменит тебя навсегда и твоих будущих детей тоже.

— Ну, пусть. Я стану силачом и очень умным. И что дальше?

— А дальше все зависит от тебя.

— Ладно, надо подумать. Слишком много вы тут мне наговорили.

— Сколько времени будешь думать?

— Завтра мне надо быть на работе. До конца недели решу.

— Хорошо, я загляну к тебе в субботу, скажем в 10 утра. Идет?

— Куда ко мне?

— В твою квартиру в Заборске.

— Идет.

— А теперь я верну тебя Люсе, и она отправит тебя домой.

И посоветоваться то не с кем. Дед ушел в тайгу на промысел, будет только через месяц, не раньше. Не с отцом же, право, об этом говорить. Этот объяснит так, что мало не покажется. Семен взял две полбанки и отправился к Кузьмиченко.

Был поздний вечер. На столе стояли две пустые бутылки из-под водки, остатки скудной закуски.

— Значит, точно уходишь с завода?

— Ухожу, Макар Константинович, не могу иначе.

— Оно, конечно, дело стоящее, другие страны и города посмотреть. Только вот, что там за работа-то?

— Слушай, я сам-то, ты знаешь, не очень … как бы тебе сказать? Что-то вроде управления этими, как их, цивильностями.

— Чем, чем?

— Да, не помню я точно, мать твою! Какое-то слово похожее на цивилизадницами.

— Может быть цивилизациями?

— Вроде так. А то, что дальше говорили, так и пересказать страшно.

— Ну мне можно, ты же знаешь, — могила.

— Ты смеяться будешь.

— Не буду.

— Говорили как-то вроде, шпионаж на других планетах. Ты не подумай, что я пьян или рехнулся.

— Ох, Семен, чует мое сердце, влипнешь ты в историю. Ты школу-то закончил? То-то и оно. Куда тебе цивилизациями на других планетах управлять? Надо же такое придумать! Ты своей башкой-то пораскинь! Ты видал где-нибудь цивилизации на других планетах?

— А я тебе что говорю? Только ведь обещали всему научить каким — то методом с чудным названием. Вроде генкаталога что ли. Что-то во мне изменят так, что я буду быстро все учить. Похоже на форсаж двигателя.

— Это значит, тебя зарядят так, что ты как белка в колесе будешь крутиться. И долго ты так собираешься протянуть?

— Да, что ты из меня жилы то тянешь! Говорю тебе, сам толком ничего не пойму. Там девка одна из соседней деревни работает …

— Так ты за девкой погнался! Так бы сразу и сказал.

— Да ты дослушай сначала! Говорю тебе, там девка одна уже год как работает. И ничего.

— Что значит ничего?

— И ничего с ней худого не случилось. Жутко умная только стала. Говорит — соглашайся, не пожалеешь.

— Ну, ладно. Шут с тобой. Давай-ка еще по одной. Без этого вижу нам не разобраться.

Макар Константинович потянулся к холодильнику.

— Слышь, Макар, может, хватит уже — раздался из комнаты голос жены — Ведь третью бутылку начинаете. Да и ночь на дворе.

Макар приложил палец к губам.

— Да мы уже закончили, — и добавил шепотом — почти.

Они выпили не закусывая.

— Захочешь вернуться, обратно тебя на завод возьмем. Обещаю.

— Спасибо. Спасибо за все.

И они попрощались. Еще долго Семен будет чувствовать себя виноватым перед Кузьмичем. Как будто он его бросил, когда тот в помощи нуждался.

По настоянию Андрея Семен не взял с собой никаких вещей. Только чертову чешую одел. Запер квартиру. Сдал ключ хозяйке. И все. Вот так просто.

— Так — Марина сама осматривала Семена в лазарете, никому не доверила, — повернись. Так.

Она то простукивала и прослушивала его, то рассматривала изображения на экране, который она называла монитором.

— Хорошо — наконец сказала Марина — Одевайся, садись и слушай меня внимательно. Сначала мы займемся твоим телом. Женщины всегда требуют безупречную внешность, — в первую очередь фигуру, потом лицо. Они готовы иметь стандартную красивую внешность, некий штамп, только бы избавиться от недостатков. Хочу заметить, что я никогда им не потакаю, как бы меня ни просили, и всегда сохраняю индивидуальность. За что потом меня и благодарят. С мужчинами проще. Обычно их не устаивает низкий рост, но у тебя этой проблемы нет, если только тебе не обидно, что до семи футов тебе не хватает пяти дюймов. Не обидно?

Семен отрицательно покачал головой.

— Вот и славно. Мы подправим тебе кое-какие мелочи только для того, чтобы они не мешали всему остальному. Например, у тебя недостаточная подвижность плечевых и тазобедренных суставов. Это будет мешать тебе при изучении приемов рукопашного боя. Ускорим тебе реакцию, усилим мускулатуру, повысим чувствительность. Потом займемся вот этим — она постучала пальцем себе по лбу.

— Ну, с этим непочатый край работы.

— Я так не думаю. Будем постепенно увеличивать скорость восприятия, чтобы ты быстро читал и учился всему новому. Но только постепенно. Торопиться не надо, так можно вызвать перегрузку нервной системы. А научишься ты всему сам, тут тебе никто не помощник. Понял? Вот и хорошо. Последний этап — это ментал.

— Металл?

— Нет, ментал, высшие этажи нашего разума. Там у тебя большие скрытые способности. Реализуем их, но не раньше, чем ты будешь к этому готов.

— А что мне это даст?

— Что тебе это даст, не знает никто. Поэтому мы и будем развивать твой ментал в последнюю очередь, когда ты сможешь сознательно принимать в этом участие.

Марина помолчала.

— Пожалуй, на бытовом уровне это и все. Много будет, конечно, проблем, но чисто технических, о которых ты можешь и не знать, если не захочешь.

— Да я бы рад узнать, только не пойму я.

— Это ты сейчас не поймешь. А скоро лучше нас будешь разбираться и нам объяснять. Поверь мне, мой мальчик, у тебя феноменальные задатки. Я лишь помогу тебе их реализовать. А теперь за дело. Да, чуть не забыла самое главное. Все генные катализаторы будут рассчитываться, изготовляться и добавляться тебе в пищу автоматически. Так что, если хочешь, чтобы все шло гладко, регулярно питайся в Управлении или дома и каждый раз предъявляй свой идентификатор. Ничего не бойся. При малейшем сомнении обращайся лично ко мне. На первое время составлен примерный план твоих занятий.

Что-то зашуршало, и из крышки стола вылез лист бумаги. Марина протянула его Семену. «7:00 — осмотр; 9:00–12:00 — легкая атлетика» — прочел Семен.

— А зачем мне легкая атлетика?

— Читай дальше. Ты должен овладеть почти всеми видами спорта.

— Сколько же времени надо, чтобы всем видам спорта научиться! Это ж никакой жизни не хватит.

— Ты будешь быстро учиться. Об этом позаботимся мы.

Семен по шесть часов в день занимался спортом. Все давалось ему неожиданно легко. Виды спорта менялись как в калейдоскопе: легкая атлетика, плавание, беговые лыжи, водные лыжи, горные лыжи, прыжки с трамплина, гимнастика, тяжелая атлетика, теннис, баскетбол, регби, бокс. Казалось, так будет бесконечно.

— Есть предложение со спортом закончить, — однажды сказала Марина на утреннем осмотре — Можешь выбрать вид спорта, который тебе больше всего понравился, и продолжать им заниматься в свободное время. Ты знаешь, что такое боевые искусства?

— Это каратэ, что ли?

— В том числе и каратэ. Марк согласился быть твоим преподавателем. Так что поступаешь в его распоряжение. У меня будешь бывать только на ежедневных утренних осмотрах и иногда при анализе контрольной информации.

— Какой информации?

— Все, что ты делаешь фильмографируется, данные с датчиков на твоем теле записываются в базу данных. Каждый день вся эта информация поступает ко мне. Я ее анализирую и на этом основании разрабатываю программу твоей генной корректировки.

Новый дом, в котором он жил, казался необъятным. Спальня, столовая, кабинет, библиотека, комната отдыха, которую можно программировать, ванна-бассейн с морской волной, спортивный комплекс и т. д. и т. п. Он наслаждался тем, что часами бродил по дому, открывая для себя все новые и новые места. Кровать, размеры которой и жесткость пружин менялись по его желанию, кухня, в которой можно приготовить любую еду в считанные секунды и при этом совершенно бесплатно. Однажды Семен решил определить размеры ванной. Он плыл в одну сторону пока ему не надоело, ориентируясь по линиям на потолке, но так и не увидел противоположного берега, стал уставать и вернулся. Было непонятно, как такой огромный потолок без опор вообще держится и не падает ему на голову.

Но самым загадочным были чертова чешуя и боевой пояс с инструментами. Тут было все. Каждый лепесток чертовой чешуи был синтезатором, причем высокого класса. Можно создавать все, что захочешь, хоть своего двойника. Достаточно было оторвать лепесток, помять в руках, как следует подумав, что ты хочешь создать, бросить лепесток и все. Нужно только научиться как следует думать, — вот в чем проблема. Оторванные лепестки снова вырастали через несколько минут, так что их был неиссякаемый запас. Человек, одетый в чертову чешую, был практически не уязвим. Пострадать можно было разве что в эпицентре ядерного взрыва.

На поясе были уже знакомые Семену Мед8 и телефон с видео. Лазерный нож, одинаково легко разрезающий все от пуховой подушки до стального щита. Линг, который переводил с любого языка, да так, будто собеседник говорил на твоем родном языке. Трансфер, который мог мгновенно перенести тебя в любое место, которое укажешь на встроенной карте. На поясе был такой рычажок — вытянешь его и повернешь, и тебя поднимает над землей, сдвинешь, — полетишь в нужном направлении. Что-то вроде вертолета только без винта.

Ну и, наконец, — плеть. Вложенная в пояс она была почти не заметной. Когда ее берешь в руку, она похожа на обычную плетку, только очень короткую, сантиметров пятнадцать, не больше. Чудеса начинаются, если взмахнуть плетью или подумать, что взмахнул. Можно ударить как обычной плетью, только удар будет намного сильнее, можно включить парализатор и от удара человек замирает на время в параличе, можно термальным зарядом поджечь дерево или дом, разрушить квартал, город. Можно сделав плеть тонкой резать ею как ножом хлеб, стекло, металл. Ничто не может устоять под ударом плети. Говорят, что плетью можно разрезать планету и зажечь сверхновую, ударив плетью в Солнце. На плети, которая была встроена в пояс Семена, была указана максимальная дальность два парсека. Семен решил, что пользоваться таким страшным оружием пока не будет, — может оказаться себе дороже.

Марк развивал занятия боевыми искусствами очень постепенно. Тренировок было мало. Преподавалась в основном теория — нравственные постулаты, система самосовершенствования, единение человека и природы. Семен мало что понимал, но ему казалось, что за всем этим что-то есть, и внимательно слушал, хотя ему и было не интересно.

В свободное время Семен, одевшись в чертову чешую, стал посещать различные места, случайно выбирая их на карте и перемещаясь с помощью трансфера. Он бродил по улицам незнакомых городов, вслушивался в чужую речь. С несказанным удивлением он обнаружил, что с необычайной легкостью осваивает незнакомые языки. Достаточно было ему один раз услышать, как он безошибочно запоминал и легко воспроизводил чужую речь, но самое странное происходило с пониманием незнакомого языка. Ему казалось, что смысл услышанного рождался в его мозгу сам собой, как будто он вспоминал хорошо известный, но по какой-то прихоти случая забытый язык. На его вопрос Марина ответила:

— Все объясняется очень просто — мы приступили к работе над этим — и она простучала пальцем себе по лбу.

Инцидент произошел случайно. Он шел по дорожке парка где-то, куда его доставил трансфер. Здесь была теплая летняя ночь. Деревья сплетали густые кроны над его головой, образуя мрачный таинственный туннель. Было тихо, только шорох его шагов. Сегодня тренировка была очень интенсивной. Марк, видимо, решил, что пора от теории переходить к практике. Ночные запахи леса. Что может быть приятнее? Семен закрыл глаза. Усталость проходила. Вдруг он обо что-то споткнулся, и вдобавок кто-то толкнул его в спину. Семен кубарем покатился по тропинке. Кто-то крепко схватил его за руки, заломив их назад, и поставил на ноги. Появились какие-то люди. Они что-то говорили на непонятном языке. Похоже, что-то просили или требовали.

Его потащили в кусты. За кустами на поляне скопилась толпа, человек тридцать. Семена подвели к девчонке. Растерянная с большими испуганными глазами она отбивалась от держащих ее мужчин.

— Она твоя — сказал чей-то голос.

Семен уже стал немного понимать, что ему говорят.

— Поимеешь ее, — гуляй на все четыре стороны.

Его толкнули к девчонке.

— Ну, давай! — сказал тот же голос.

Девчонку отпустили. Она с ужасом смотрела на Семена. Ребята захотели зрелищ, сейчас будут зрелища. Семен взял девчонку за плечи. Она больно укусила его за руку и одновременно ударила коленом в промежность. Семен перетерпел боль.

— Когда я скажу — да, — ложись на землю — тихонько сказал он ей.

— На спину!? Не дождешься, подонок, — она плюнула ему в лицо.

«Какая энергичная девочка. Надо будет рекомендовать ее в Управление» — подумал Семен. Он почувствовал укол ножа в спину.

— Ну, чего стоишь? Жить надоело?

— Сейчас, сейчас.

Тридцать человек. Вооружены пять, от силы — десять. И никто из них не готов драться. Как там его учил Марк? Никаких эмоций. Никакой ненависти. Относись ко всему, как к игре. Мы играем в боевые искусства. Он резко толкнул девчонку и повалил ее на спину. Падая, она успела еще раз ударить его ногой. Молодец! Семен быстро развернулся, вышиб нож из рук бандита и следующим ударом отбросил его метров на пять. Как ни странно все получалось. Ноги и руки разворачивались как бы сами собой и наносили сокрушительные удары. Человек десять уже лежали без движения. Девчонка тоже лежала тихо и не пыталась встать. Бандиты бросились бежать. Он догонял их и сбивал на бегу. Кто-то выстрелил, пуля попала в чертову чешую, не причинив ему заметного вреда. И скоро на поляне остался только Семен и неподвижно лежащая перепуганная девчонка. Он подал ей руку и помог встать.

Как тебя зовут?

— Маша. Я торопилась домой и решила срезать через парк. А здесь нельзя ходить вечером, — она заплакала.

— Из-за хулиганов?

— Ты что, не знаешь?

— Я иностранец.

— Прости, я приняла тебя за одного из них.

— Ничего, ты здорово отбивалась. Вся пылала гневом, как дикая кошка.

— Ну, спасибо. Это классный комплимент, — и она улыбнулась сквозь слезы.

4

Эпизод с Машей вселил уверенность в собственные силы. Семен стал появляться в злачных местах, стараясь выманить хулиганов на себя, и устраивал побоища. Он твердо соблюдал два правила, — не применять никакого оружия и никого не убивать. Он просто оттачивал технику рукопашного боя. В начале он применял освоенные приемы, потом стал придумывать свои собственные. Ночи он поводил в поисках приключений, а дни тратил на обработку записей своих похождений, систематизируя и доводя до совершенства свои разработки приемов рукопашного боя. Он видел, как растет его мастерство, как все легче и легче он справляется с многочисленным противником. Движения его становились быстрее и точнее, удары сильнее, слух и зрение обострились. Он чувствовал в себе сверхчеловеческую выносливость. Все это было необъяснимо.

— Возможности генного катализа почти безграничны. Получается, что сейчас мы куем из тебя супермена — пояснила ему Марина.

Однажды Семен по совету Марины показал Марку свой арсенал боевых приемов. Марк просмотрел все записи, часто останавливая ролик и прокручивая назад.

— Великолепно. Бесценный материал для обучения и тренировок. Это следует опубликовать. Ты талант, Семен.

— Скажешь, тоже, талант.

— Скажу. Сейчас скажу, что надо сделать для публикации.

Во всех клипах нужно было сделать повторы, замедленный показ ключевой фазы удара, добавить речевое сопровождение и дать краткое описание каждого приема. Семен засел за работу. Он прочитал всю литературу по боевым искусствам, которую нашел в домашней библиотеке. Тут он обнаружил еще одну удивительную вещь. Он стал фантастически быстро читать. Одним взглядом он схватывал смысл целого абзаца, так что на одну страницу он тратил от пяти до десяти секунд в зависимости от сложности текста.

Семен корректировал клипы, проигрывал их на тренажере со своим участием, как научил его Марк. И писал, писал. Как ни удивительно и писанина давалась ему без особого труда. Понятно изложить свою мысль устно или на бумаге оказалось совсем не сложно. Только объем книги был очень большой, и работа над ней отнимала все свободное время. Он забросил спорт и путешествия по трансферу, просиживая все дни в своем домашнем кабинете. Наконец он закончил книгу, показал ее Марку, исправил его последние мелкие замечания, и книга была полностью готова.

Сэмюэль Яронский «Боевые искусства. Практическое руководство». Псевдоним Сэмюэль Яронский придумала Марина.

Книга имела шумный успех. Семену посыпались различные предложения. Рекламные агентства приглашали его рекламировать все от противозачаточных средств и техники секса до духовной литературы. Школы техники рукопашного боя пригашали его читать лекции и проводить инструктаж молодых бойцов. Телевидение предлагало быть дублером в боевиках. Издательства предлагали обработку записей его тренировок и боев для разработки новых приемов боя и подготовки второго издания его книги. Телефон Семена непрерывно трезвонил. Он участвовал во встречах, семинарах, совещаниях, заключал контракты, обучал молодых ребят. Он жаловался Марине, что он совсем замучался и у него ни на что не хватает времени.

— Через это тоже надо пройти, — утешала она Семена — Во-первых, нужно выдержать испытание славой, а ведь то, что сейчас происходит, это только начало. Во-вторых, научиться общению с людьми. Да, да, не делай удивленные глаза. Наука общения с людьми, — серьезная наука и кто не освоил ее азы, далеко не пойдет.

Марина долгие часы проводила за монитором, выискивая в записях одной ей понятную информацию, и постоянно что-то изменяла в генной программе, исправляя в Семене скрытые недостатки. Через некоторое время Семен почувствовал, что, хотя поток предложений не иссякал, напряжение спало, и теперь он без труда со всем справлялся. Совещания и переговоры давались ему очень легко и не отнимали убийственно много времени, как это получилось, он не мог понять, но, во истину, возможности генного катализа безграничны.

Он снова стал путешествовать по трансферу и устраивать разборки с бандитами. Только теперь он не надевал чертову чешую. Риск, конечно, большой, но без нее он был неприметным, кроме того, требовались больше внимания и сосредоточенности. Короче без чертовой чешуи тренировки становились более эффективными. Записи Семен теперь сам не обрабатывал. Издательство, с которым был заключен договор, покупало копию записей. Из них выбирали кадры и видеоролики для реклам, находили новые приемы боя. Всюду стали появляться рекламные щиты. Сэмюэль Яронский в прыжке наносит удар ногой. Видно как от удара разлетелись в стороны два человека. Один из них выронил пистолет. И все в таком духе. Вышло второе издание книги, расширенное и дополненное. Она была признана лучшим руководством по боевым искусствам. Ее использовали во всех спортивных и профессиональных школах. Любой мальчишка знал, что такое защита Сэмюэля и пробивающий удар Яронского.

Постепенно Семену стало не интересно драться с уличными бандитами. Они были слабо вооружены, не умели драться и плохо владели оружием. Часто они бывали полупьяные, и справиться с ними не представляло большого труда. Организованная преступность — совсем другое дело. Их группировки более скрыты и врастают в общество подобно раковой опухоли. Для того чтобы их найти Семену приходилось, что называется, вживаться в местное общество, изучать местную культуру, в совершенстве осваивать местные языки. Это требовало времени. Он много читал разнообразной литературы, заказывая ее через центральную библиотеку.

«С мафией невозможно бороться, — в мафию надо вступать» — любил пошутить Роберто. И Семен вступал в мафию, используя вымышленную легенду и фальшивые документы на имя Сэма Яронда. Основная цель — найти, понять и обезглавить или полностью уничтожить. Приходилось использовать все средства — подкуп, хитрость, интриги. Риск был огромный. Ни о какой чертовой чешуе не могло быть и речи, только местная одежда. Никакого своего оружия — только отнятое у противника. Иногда все обходилось на удивление благополучно, и, разорив мафиозный гадюшник, Семен без приключений возвращался к тайнику, где были спрятаны чертова чешуя и трансфер. Но десятки раз израненный, истекая кровью, он пробивался к тайнику из последних сил. Копии таких записей покупались рекламными агентствами за бешеные деньги.

Раненого Семена Марина встречала всегда сама. Молча осматривала и отправляла в реанимацию, а потом бледная как полотно по несколько часов сидела за монитором, изучая запись и разрабатывая программы генной коррекции.

— Может быть, когда-нибудь тебе и понадобится опыт подобного рода, — однажды сказала она Семену — но я считаю, что эти занятия слишком опасны. Все может оборваться одной трагической случайностью.

— Любая жизнь всегда обрывается трагической случайностью в простонародии называемой естественной смертью.

— Твой цинизм не уместен.

Генный катализ давал свои результаты. Семен начал ощущать приближение опасности, научился уворачиваться от случайной пули. Каждый его нерв, каждая жилка находились в постоянном напряжении. Он улавливал едва слышный посторонний шорох, подмечал малейшее движение. Когда Семен сосредотачивался, весь его организм незаметно для внешнего взгляда превращался в великолепно слаженную боевую машину. Две, три пули в спину, пробитое легкое, ранение в ногу почти не ослабляли его. Он мог, харкая кровью, несколько часов вести бой с опытным противником. Это было великолепно и неизменно доставляло ему наслаждение. На многих планетах надолго запомнили непобедимого Сэма Яронда.

Но ничто не вечно под луною. Постепенно приемы мафии стали казаться Семену однообразными. Они как в зеркале повторялись на разных планетах. Боевики казались тупыми и неповоротливыми. Он знал наперед все их хитрости как дважды два. И Семен все реже и реже стал устраивать облавы на мафию. К этому времени Марк начал загружать его работой. Сначала это была простая работа десантника — разведка, охрана, похищение людей. Потом задания стали сложнее и интереснее. Выведение повстанцев из-под удара правительственных войск, улаживание военного конфликта, участие в работе правительства.

Днем он работал, а ночи проводил в кабинете. Его следующей книгой была «Мафия. Социальные корни, методы борьбы», вышедшая под тем же псевдонимом. О Сэмюэле Яронском заговорили как о перспективном ученом и будущем общественном деятеле.

Управление, в котором работал Семен, разделялось на множество отделов. Общая численность Управления составляла миллион человек. В поле зрения Управления было три миллиона цивилизаций, которые составляли все человечество, точнее, все доступное человечество. Существовала легенда, утверждающая, что где-то есть таинственный народ, так называемые красные плащи, который не желает вступать ни в какие контакты. Пройти к ним невозможно из-за непроницаемой защиты, которой они отгородились от всего мира. Иногда они появляются среди людей. Их легко узнать по ярко красным плащам. Они свободно проходят сквозь любые преграды, наводя ужас на целые планеты. Но Семен нигде не находил официальных свидетельств их появления.

Для пополнения кадрового состава людей приглашали в Управление или, попросту говоря, похищали и предлагали им работу, если они не соглашались, то их возвращали на родину, а воспоминания о похищении полностью стирали из памяти, демонстрируя тем самым квазигуманное отношение к человеческой личности. С финансами не было проблем. На планетах организовывались коммерческие предприятия, часть прибыли которых отчислялась в Управление, разумеется, не заметно для местного населения. «Любой цивилизации вовсе не накладно прокормить одного лишнего нахлебника» — любил говорить Роберто.

В Управлении были и свои планеты, приносящие не малую прибыль. Например, Таурикия. Там было все — кабаки, шикарные рестораны, театры, отдых на любой вкус — загорайте на пляже, осматривайте достопримечательности, карабкайтесь на горные вершины, возглавляйте революции, командуйте пиратскими набегами. Как говорил Роберто: «Любой каприз за ваши деньги». Гарантируется участие в реальных событиях, никакого обмана, все честно. И еще: как только ты вступил на землю Таурикии, тебе гарантируется полная конфиденциальность. С какой целью? Чтобы порядочному человеку было где оттянуться на полную катушку. Все это можно прочесть в Таурикии на любом рекламном щите.

Многие работники Управления создавали личные виртуальные планеты, которые принадлежали только им, были частью их дома. Была такая планета и у Даши. Ничего особенного — леса, горы, реки, озера, моря, трава, солнце, лето. Они с Семеном любили гулять по ее планете.

— Скажи, пожалуйста, чем мы занимаемся? — спросила однажды Даша во время такой прогулки.

— Мы гуляем по твоему лесу.

— Да нет. Я хочу спросить — как называется то свинство, которое мы распространяем по всему миру?

— Какое свинство? Что ты конкретно имеешь в виду?

Даша на некоторое время замолчала.

— Все. Все, что мы делаем с другими цивилизациями. Мы насаждаем им свою волю, создаем и укрепляем систему глобального управления всем миром. Мы подавляем, парализуем их творческие стремления. Да, мы быстрее и сильнее, у нас огромный опыт, но мы не лучше, а намного хуже остальных. Мы признаем за полноценных людей только себя. Все остальные — это просто материал для лепки, глина, из которой мы ваяем совершенные, в кавычках, цивилизации. А если что не так, то мы уничтожаем это огнем и мечом.

— Что мы уничтожаем?

— Ты не знаешь? Мы уничтожаем отдельных людей, города, а можем уничтожать и целые планеты. Мы всесильны. Всюду царствует закон нашей воли. Мы решаем — дать возможность жить или уничтожить, разрушить или сохранить. Одним словом — сделать по нашему.

— Ты можешь выразиться понятней. Что конкретно уничтожено?

— Ты не догадываешься? Нет? Например, ты и я, мы оба погибли для нашей Родины, для нашего народа, для нашей цивилизации, которая, как ни странно, все еще существует на LZ-3728.

Некоторое время они шли молча.

— Что ты сделал для нашей планеты, кроме как смылся оттуда? Молчишь.

— А что бы я сделал, если бы остался? Стал бы прославленным слесарем города Заборска. Так, кажется, ты мне когда-то сказала? А сейчас за год я научился тому, о чем не мог бы и мечтать на LZ-3728.

— И чему ты научился? Бить морды нехорошим дядям? Вон, какие твои портреты на каждом углу висят. Ты об этом мечтал?

— Не надо так. Что же мне срывать их что ли? Пусть висят. Не в этом же дело.

— А в чем?

— Подожди, не кипятись. Давай разберемся. Мне трудно отвечать за все Управление. Я еще новичок и далеко не во всем разобрался. Я участвую в похищении людей. Хорошо ли это? Думаю, что это не самый лучший способ набора сотрудников, но мы при этом не подавляем ничьей воли. Если человек не хочет, то его возвращают домой.

— Убедительный аргумент, просто не чего добавить. Валяй дальше.

— Я купил на свои деньги участок побережья на NT-3461. Мягкий морской климат, плодородная почва, на шельфе много промысловой рыбы. Хочу построить ферму. Управление предоставляет финансовую помощь за двадцать процентов прибыли. Завезем различные сельскохозяйственные культуры, я уже договорился. Наладим технологию разведения морской рыбы. Половину планеты можно будет прокормить. «Помогать другим цивилизациям, — что может быть благородней?». Это ведь твои слова?

— Мои. И так, ты собираешься построить ферму с применением самых последних технологических достижений. Финансирование проекта обеспечивает Управление. И слепому видно, что это несравненно более рентабельно, чем все, что сейчас существует на NT-3461. И к чему приведет реализация проекта, как ты думаешь? Ты обеспечишь местным жителям сытую жизнь, но станет не конкурентоспособным и придет в упадок местное сельское хозяйство. Цивилизация не сможет в дальнейшем прокормить себя без твоей фермы, или подобных хозяйств.

— Почему?

— Потому что разучится что-нибудь делать, а создавать фермы, подобные твоей не сможет без поддержки Управления. Понял?

— Чего же тут не понять. Только будет все не так. Я распространю свою технологию по всей планете. Я построю заводы, организую научно-технологический центр, центр обучения, создам типографию, буду выпускать учебники и методические пособия, причем за бесценок за счет прибыли.

— И тем самым окончательно собьешь местных с толку и лишишь их самостоятельности.

— Да какая муха тебя укусила? Все это я хочу создать местными силами. Управление делает только начальное денежное вложение, ну и поставляет кое-какое оборудование.

— Кое-какое оборудование — это классно. Ничего не скажешь!

— Хорошо, а развивать гиперпространственную энергетику на RX-3152 это нормально?

— Мы не делали туда финансовых вложений и не поставляли туда никакого оборудования.

— А идеи? А разработанный тобой проект, который ты представила техническому совету на RX-3152?

— Ты прав. Тогда я еще не все понимала. То, что я делаю ни чуть не лучше. Мы все по уши погрязли в этом дерме.

Они сели на краю обрыва. Под ними текла могучая полноводная река, Дашина река.

— Даша, ты хочешь сказать, что только сегодня прозрела и поняла, как пагубна для других цивилизаций наша помощь. Ну ладно, не помощь — вмешательство — поправился Семен, заметив протестующий жест Даши, — Я понимаю, не все так гладко и безупречно, как хотелось бы, но это управляемые процессы. Многое можно поправить при реализации проекта, отказаться от него, в конце концов. Тебя волнует что-то другое.

— Да, это так. На RX-3152 решили уничтожить город.

— Город?

Даша кивнула.

— Кто решил?

— Твое любимое Управление. Точнее не знаю. Да это и не имеет существенного значения.

— За чем уничтожить?

— Не знаю. Никто не объясняет. Что-то связанное с неблагоприятным долгосрочным прогнозом развития социальной сферы.

— Что значит уничтожить? Расскажи все подробно.

— Да нечего рассказывать. Или ты действительно не знаешь, как это делается? Город облучают специально настаиваемым лучевым потоком деструктивного излучения. Начинается массовое заболевание, которое напоминает вирусную эпидемию. Заболевание не заразное, но и неизлечимое. Все или почти все умирают в течение двух — трех недель. Такое иногда применяется и к отдельным людям. Наиболее просто этот гуманный в кавычках принцип управления развитием цивилизаций можно выразить так, — все, что нас не устраивает должно умереть.

— Что ты собираешься делать?

— Я считаю это преступлением и буду бороться с этим, пока у меня хватит сил.

— Как бороться?

— Еще не знаю.

Она встала и, подойдя к краю обрыва, прыгнула вниз с тридцатиметровой высоты, дав этим понять, что разговор окончен.

На следующий день он позвонил Даше по телефону.

— Даша, ты что задумала?

— Ничего.

— Мы вчера не договорили.

— Оставь. Все ясно.

Она повесила трубку.

Даша неподвижно лежала ничком на асфальте. Место было огорожено флажками и охранялось полицейским, движение транспорта было перекрыто. Вокруг стояло человек пятьдесят зевак. Некоторые из них стояли молча, другие что-то объясняли оживленно жестикулируя. Даша была в своей неизменной тройке. Чертова чешуя с виду казалась не поврежденной. Хотелось крикнуть «Даша, вставай!».

— Сюда нельзя.

— Но это наш сотрудник.

— Предъявите документы.

Второпях Семен забыл оформить документ.

— Сотрудники нашей службы не обязаны предъявлять документы. Пропустите меня немедленно!

— У меня приказ никого к пострадавшей не допускать до прибытия следователя и группы криминалистов.

Рука полицейского легла на рукоятку револьвера. Семену захотелось врезать по жирной лоснящейся физиономии полицейского, выхватить из пояса плеть и ударить по сытой самодовольной толпе, по этому проклятому городу и стереть его с лица земли. Но он только скользнул рукой по поясу и включил сигнал экстренной помощи. По транспространственной связи сигнал полетел во все уголки Вселенной. Роберто, отзовись, умоляю! Ты же всегда настроен на мою частоту!

— Молодой человек, отойдите от ограждения. Иначе я буду вынужден стрелять.

Черный лимузин вынырнул из переулка и, взвизгнув тормозами, остановился в десяти метрах от Семена. Из лимузина вышел Роберто. Был он в светлом длинном расстегнутом плаще. Из-под него виднелся костюм того же цвета и небрежно надетое белоснежное кашне. На левой руке красовался неразлучный перстень с большим аметистом. Роберто отдал короткое распоряжение шоферу, закурил дорогую сигарету и знакомой вальяжной походкой подошел к Семену, не обратив ни малейшего внимания на полицейского.

— Докладывайте.

— Пострадал наш сотрудник при неизвестных обстоятельствах.

— Немедленно доставьте его в Управление.

— Ваши документы.

— Сотрудники нашей службы не обязаны предъявлять документы полиции — ответил Роберто, показывая удостоверение.

— Прошу прощения, сэр, служба — полицейский сделал под козырек.

— Выполняйте приказ — строгим голосом сказал Роберто, обращаясь к Семену.

Семен поднял Дашу. Скафандр был цел. Ее лицо почти не пострадало, две — три царапины. Только рана на правой руке и небольшая лужица крови на асфальте. Он бережно понес ее к машине. Роберто, попыхивая сигаретой, шел сзади.

— Дай мне кашне, я наложу жгут — сказал Семен, когда дверца машины захлопнулась.

— Бесполезно, Сема. Слишком поздно.

— Дай кашне!

Семен затянул кашне выше локтя на Дашиной правой руке.

— Трансфер — скомандовал Роберто.

Семен держал Дашу на руках, гладил ее волосы.

— Даша, зачем ты это сделала? Не уходи. Даша, вернись.

Потом Роберто куда-то исчез.

В лазарете он вылез из лимузина с Дашей на руках, сдал ее дежурной бригаде и стал ждать. Он не знал, сколько прошло времени. Наконец к нему вышла Марина.

— Даши больше нет.

— Как нет? Что ты такое говоришь!?

— Было слишком поздно.

— Не может быть! Я пришел на вызов без задержки, потом Роберто. Трансфер в Управление. Пять минут, не больше. Она должна быть в состоянии клинической смерти. В лазарете разучились работать с клинической смертью?

— Успокойся. Мы не разучились работать, но мы на можем сделать невозможное. Это не просто клиническая смерть. Она закрыла собой поток деструктивного излучения и получила серьезные поражения внутренних органов.

— Я могу ее видеть?

— Конечно.

Даша лежала на каталке. Ее лицо с двумя царапинками на щеке было умиротворенным. Казалось, она хотела сказать: «Вот видишь, я добилась своего. Теперь могу отдохнуть».

Дашу хоронили на LZ-3728 в ее родной деревне. Закрытый гроб стоял на деревянном постаменте. Собралось довольно много народу. Марк стоял молча, опустив голову. Люся в темном брючном костюме, строгая, красивая, стояла рядом с ним с букетом цветов стоимостью в целое земное состояние. Десантники, человек двадцать, сбились плотной группой. Жесткие сосредоточенные лица, словно высеченные из камня. Все в полной форме, — чертова чешуя, боевой пояс. У некоторых из них на лицах были видны свежие ссадины, видимо они пришли сюда прямо с задания. Мощная команда, способная половину Галактики разнести в клочья в считанные минуты. Среди управленцев выделялся пожилой человек с надменным холеным лицом. За ним неотступно следовали два безучастных ко всему молодых человека.

Открыли крышку гроба. Даша лежала как живая, только глаза были закрыты. Тетя Маша заголосила, кинулась к гробу, уткнулась лицом в лицо Даши.

— Кровинушка ты моя, на кого ты нас оставляешь? … Любимая моя, родненькая моя, ты ведь жива? Дуня, проснись, … вставай, Дуня, пошли домой …

Смотреть на это было невыносимо. Семен подошел и попытался увести тетю Машу. Он запричитала еще громче и вцепилась руками в гроб.

— Дуня, не бросай меня здесь, я не хочу! Я уйду с тобой!

— Тетя Маша, не надо, успокойтесь.

— Сема, милый, что же это делается? За что, Сема?

— Пошли, тетя Маша, не надо плакать.

Семену удалось отвести ее от гроба. Она разревелась, уткнувшись в его чертову чешую.

Марк сказал короткую речь. Крышку гроба закрыли. Он больше никогда не увидит ее лица. Гроб опустили в могилу. Марк первый бросил в могилу пясть земли. Медленно подходили люди, и было слышно, как комья земли звучно ударяются о крышку гроба. От этого звука в душе Семена поднималась тошнотворная отвратительная муть. И, правда, за что?

Народ стал расходиться. Пожилой человек с надменным холеным лицом снова привлек внимание Семена. Вот он поговорил о чем-то с Марком. Марк нашел глазами Семена и жестом подозвал его к себе.

— Это тот самый молодой человек, уроженец этой деревни, о котором я говорил вам.

— Очень хорошо. Родители погибшей живы? Хорошо. Они присутствуют здесь? Очень хорошо — и, обращаясь к Марку, добавил, — Обеспечьте им пожизненный трансфер с возможностью бесплатно приобретать товары в разумных пределах.

— Родители Даши не знают ничего об Управлении. Трансфер их только испугает, — сказал Семен.

— Вы так считаете? — незнакомец удивленно посмотрел на Семена — Ну, тогда выделите им эквивалентную денежную компенсацию. Я лично подпишу платежные документы.

Семен поставил памятник на могиле Даши. Ничего особенного, — гранитная плита с Дашиным барельефом и надписью. Настоящий памятник он построил на Дашиной планете, которую попросил передать ему. Там был построен склеп, внутри которого он сделал макет их родных мест в натуральную величину. Когда Семен входил в склеп, из Дашиного дома появлялся ее фантом. Они, взявшись за руки, гуляли по их любимым местам, купались в реке, бродили по лесу и без умолку болтали о всяких пустяках. Опьяненный ее близостью, он всегда пытался ее поцеловать, но Даша каждый раз противилась его объятьям. Очарование встречи исчезало. Она возвращалась в свой дом, а Семен прямиком отправлялся в Таурикию, где и нагружался по самую ватерлинию.

На утро после Таурикии он бродил как неприкаянный, не зная, куда себя девать, и один раз, сам не зная зачем, зашел в приемную Марка. Люся сидела за столом, погруженная в работу.

— Слушаю Вас, — сказала она не поднимая головы.

Семен молчал, тупо глядя перед собой.

— Я внимательно Вас слушаю. Какой у Вас вопрос? — Люся подняла голову. — Ой, Сема, это ты.

Взглянув на него еще раз, она добавила:

— Ты зеленый как огурец. Пил вчера?

— Пил, не помогает.

— Садись, сюда … сюда. — Люся усадила его в кресло. — Дать воды? Тебе теплой, как в прошлый раз? Лучше жажду утоляет? Марк вызвал?

— Нет.

— Доложить о тебе?

— Не надо.

— Все ясно. Подожди минутку, я только одно дело закончу.

Она села за стол и застрекотала клавишами. Потом треск клавиатуры смолк.

— Попил? Тогда пошли. — услышал Семен голос Люси.

Она потащила его в предбанник.

– Переодевайся. Снимай с себя свою чертову чешую. Будем расслабляться.

Люся уже раздевалась. Семен скинул одежду, надел первые попавшиеся спортивные штаны и какую-то футболку. Они вышли в место для отдыха. Люся была босиком в шортах и короткой блузке, завязанной узлом на груди. Что-то больно кольнуло его в сердце.

— Если тебе неприятно, я могу переодеться.

— Не надо.

Пахло фиалками. Тонкий аромат напоминал его детство. Кое-где виднелись цветы.

— Я путешествовала на LZ-3728, чтобы изучить запах местных цветов. Надеюсь, что теперь похоже на фиалки.

— Похоже.

Они подошли к обрыву. Озерцо, пляж, лес, — ничего не изменилось. Люся скинула одежду. Ее бронзовое тело тоже осталось прежним, стройным, сильным и красивым.

— Ныряем?

Он тоже разделся, и они прыгнули вместе. В воздухе Семен старался повторять движения Люси. Поплыли к пляжу. Семен плыл помедленней, чтобы Люся не отставала. Она первая выбралась на мелководье и шла на шаг впереди Семена. Вдруг она остановилась и повернулась к Семену лицом. Теперь они стояли вплотную друг к другу. Она погрузила руки в его волосы и легонько пригнула его голову. Влажные полураскрытые губы девушки прижались к его губам. Он поднял ее на руки, понес к пляжу и лег с ней на одеяло, на котором были нарисованы джунгли и огромная черная пантера. Руки девушки крепко обвились вокруг его шею. Теперь он чувствовал только движения ее упругого, гибкого тела и слышал ее жаркое прерывистое дыхание. «Даша» — прошептали его губы. Люся застонала в такт плавным движениям его тела, и вдруг из ее груди вырвался крик, крик свободной дикой птицы. Потом они снова поплыли по волнам наслаждения, и, когда девятый вал захлестнул их, Семен уже не расслышал ее крика, потонув в сладостном блаженстве.

Дни тянулись вереницей будничных дел. Все было бессмысленно, буквально все.

И во всем, что Семен делал, он находил элементы того свинства, которое они обсуждали с Дашей. Он механически выполнял поручаемую ему работу. Зачем он это делал? Почему не уходил из Управления? Все медленно катилось под откос, и казалось, что это будет длиться вечно.

По ночам ему стал сниться сон, где он снова встречался со стариком, одиноко сидящим на высоком речном берегу.

— Вся наша жизнь — это испытание. Настало время испытать тебе жгучую боль потери и зыбкую топь бессилия.

— Для чего?

— Чтобы познать самого себя — запомнил Семен непонятные слова старика.

Однажды, повинуясь неосознанному порыву, Семен заглянул в родную деревню, и тут вдруг вспомнил про «денежную компенсацию», которую Управление уже выделило семье Даши. Он пошел к Дашиному дому. Тетя Маша собиралась за клюквой.

— Тетя Маша, можно я с вами за клюквой пойду?

— Иди, коли охота.

Семен шел за тетей Машей по болоту.

— Ну и чего это ты за мной увязался?

— За клюквой.

— Ой ли? Зачем тебе клюкву собирать? У тебя столько денег, что ты всю клюкву, что на болоте растет, скупить можешь. Вона, ты какой памятник на Дунькиной могиле отгрохал, поди, немеренных денег стоит.

— Ваша правда, тетя Маша. Поговорить хочу.

— Говори уж.

— Контора, в которой работала Даша, выделяет вам деньги, ну, за то, что Даша при исполнении погибла.

— Так, значит, и здесь в покое не могут оставить.

— Тетя Маша, Дашу не вернуть, а от денег грех отказываться. Сумма большая, так что весь район благоустроить можно, ежели конечно с умом к делу подойти.

— Ладно, сколько денег-то?

— Тридцать миллионов долларов.

— Тридцать мульёнов долларов?! Ты меня, старую дуру, часом не разыгрываешь? Мой мне как-то однажды говорил, что были бы у него десять тысяч долларов, так за эти деньги такой клуб можно было бы построить, что и во всей области такого нету.

— А теперь у вас есть тридцать миллионов долларов.

Тетя Маша присела на кочку.

— Чем же вы таким занимаетесь, что у вас такие деньги водятся?

— Мы помогаем людям, а за это они помогают нам.

— Как-то ты загадками говоришь.

— Мы даем дельные советы, строим заводы, фермы.

— Фермы — это что-то вроде совхозов? Да? И где же вы это все строите?

Семен задумался. Сказать правду или промолчать? Лучше скажу.

— На других планетах, где тоже живут люди.

— Ты, Сема, не тронулся умом? Где же ты, это, другие планеты-то видел, где люди живут?

— Тетя Маша, можете мне не верить, но только врать я вам не стану. Хотите, покажу?

— Другие планеты что ли? Нет, сынок, стара я по чужим планетам шастать. Мне своей хватает. А что Дуньку нашу тоже на другой планете убило?

— Да, она защищала людей от смерти, спасла двести тысяч человек.

— Чудно все это. Не понятно, как одна моя Дунька двести тысяч человек от смерти могла спасти. Видно не моего это ума дело.

На боевом поясе Семена зазвонил телефон.

— Слушаю, Яронский, — ответил он на общегалактическом.

— Привет, Семен.

— Привет, Люся.

— Марк вызывает.

— Что стряслось?

— Не знаю, но что-то не очень срочное.

— Я буду через пять минут. Идет?

— Идет. Только сначала загляни на секундочку ко мне.

— Хорошо. — Семен повесил трубку.

— Это откуда же ты на иноземном языке так лихо шпаришь?

— Научили, тетя Маша.

— Совсем ты чужой стал, аж страшно.

— Ну что вы, тетя Маша, право. Не велика премудрость на иноземном языком трепать.

— Что касаемо денег, долларов этих бешеных, так оставьте их лучше себе.

— Тетя Маша, деньги принадлежат вам. Я вам их и передам.

— А меня за такие деньги бандиты пришьют.

— Я открою счет на ваше имя в районном банке и переведу туда деньги. Помогу вам ими распорядиться. И если кто-нибудь только пальцем вас тронет, то будет иметь дело со мной. Пойду я, тетя Маша, зовут меня.

— Иди, конечно, чай, не привязан.

Семен отошел так, чтобы тетя Маша его не видела, и включил трансфер.

5

Люся ждала его, стоя у самой двери в кабинет Марка.

— Можно я тебя поцелую? — тихо спросила она.

Ее нежные полураскрытые губы коснулись его губ.

— Спасибо, иди — прошептала Люся, жарко дыша Семену в ухо.

Когда Семен вошел в кабинет, Марк сидел за столом и работал.

— Садись — сказал он, не поднимая глаз, и указал на один из стульев, стоящих у стола. — Семен, что с тобой твориться?

— Я не вижу смысла во всей нашей работе. — Семен пожал плечами. — Более того, я думаю, что мы наносим огромный вред всему человечеству.

— Кто это «мы»?

— Управление. Мы построили глобальную систему управления миром. Мы наместники бога на земле, призванные вершить судьбы людей. Мы мировой жандарм, который одних карает, а другим дает пряник. Скажи, Марк, кого мы хотим воспитать? Самостоятельную полноценную личность или ублюдка, способного принимать только наши подачки? А какие методы мы используем? Разве это не преступление?

— Мы никого не воспитываем. Мы лишь пытаемся помочь развиваться другим цивилизациям. Для этого иногда приходится быть жестким.

— Понимаю, лес рубят — щепки летят.

— Чего ты хочешь? У тебя есть конкретные предложения?

— Нет. Разве что закрыть Управление и всех распустить по домам, предварительно стерев им всю память, чтобы Управление никогда не смогло возродиться. А если уж его не закрывать, то, может быть, внедрить по всему миру метод генного катализа. Изменять генотип сразу целых народов и штамповать бизнесменов, политиков, суперменов, поэтов, музыкантов, ученых, ну и сексуальных гигантов, как отходов производства. Придется правда немного модернизировать метод генного катализа, чтобы перейти от индивидуальной работы к поточно-массовому производству. Но что нам стоит, не правда ли?

Марк что-то записывал.

— Я передам твое предложение по генному катализу на рассмотрение руководству.

— Валяй.

— Но я вызвал тебя по другому поводу. Просмотри свой рапорт. Здесь все правильно?

— Вроде бы, все.

— Вроде бы или все? Посмотри внимательно. Ты пишешь, что ты наложил жгут на руку Даши, взяв кашне у Роберто. На клипе жгута нет.

— Как нет?

На клипе жгута не было.

— Странно. Я точно помню, что наложил жгут. Еще Роберто возражал, сказал, что бесполезно, слишком поздно. Впрочем, я был в таком жутком состоянии, что мог что-нибудь напутать.

— Ладно, разберемся. А теперь о главном. Есть работа, которая тебя возможно немного развеет. На TS-1762, в государстве Конд, готовится покушение на короля Эдуарда III— нужно его предотвратить. Выбор выпал на тебя, потому что ты внешне очень похож на короля. Дело не сложное — подменяем короля тобой, дожидаемся покушения, ты расправляешься с киллерами, и мы возвращаем короля обратно. По нашим данным покушение произойдет ночью через три дня, так что у тебя есть время на подготовку. Все материалы получишь в канцелярии отдела. Если возникнут вопросы, обращайся прямо ко мне.

Без всякого энтузиазма Семен прошел стандартную программу подготовки — изучение местного языка и обычаев, основы истории и культуры, правила дворцового этикета, техника владения местным оружием — меч, топор, арбалет. Потом он засел за просмотр видеоклипов. Король был действительно внешне похож на Семена, хотя при внимательном рассмотрении имелись заметные отличия, которые невозможно было устранить за три дня, но эта сторона дела не обсуждалась — что есть, то есть. Ночь, когда его собирались укокошить, он должен был провести со своей фавориткой. Пусть будет фаворитка. Ее звали баронесса Эллис Лоран. Красивое имя. Теперь взглянем, какова ты, придворная красавица Эллис.

Семен включил клип и обмер. По комнате шла Даша в белом бальном платье с веером в руке, только на лице непривычная чуть заметная капризная гримаса. Огненно рыжие волосы рассыпались по обнаженным плечам.

— Даша!?

Сердце тревожно забилось, давая перебои. Он почувствовал, как на голове шевелятся волосы. Семен закрыл глаза, успокоился. Наваждение прошло. Да, Эллис была похожа на Дашу, но не больше, чем он был похож на короля Эдуарда III.

Заруби себе на носу — это тебе не Даша, а баронесса Лоран с TS-1762, и это не вечер при свечах и не любовная интрижка, а рабочее задание. Он выпьет два литра бурды, называемой Гурское Великолепное, как это делает Эдуард III. И, если от этих помоев у него не начнется икота или понос, то он переспит с капризной избалованной красавицей Эллис, дождется киллеров, убьет их, тщательно проверит, не осталось ли живых свидетелей, кроме Эллис, вернется домой, смоет с себя кровь и все остальное и выбросит из головы этот эпизод, как он сделал с десятками подобных эпизодов. И не надо никаких эмоций. Киллеров все равно уберут, не зависимо от исхода покушения. И хотя он не против, чтобы самодовольный монарх Эдуард III, сраженный киллерами, разложил свои чресла на ковре в спальне Эллис, кому-то было нужно, чтобы он жил и правил. Пусть будет так. А вот Эллис он обязательно оградит от беспощадных рук убийц и сделает это с удовольствием.

Эллис в вечернем платье черного атласного шелка была великолепна, как и ужин в ее уютной малой гостиной, если не считать Гурского Великолепного, оказавшегося еще отвратительнее, чем ожидалось. Как они вообще пьют такую гадость? Меч он сразу вынул из ножен и положил в спальне под подушку, как это делал Эдуард III, но королевская одежда с ее бантиками, подвязками, стоячими воротничками все равно стесняла движения. В мерцающем свете свечей росписи на стенах приобретали таинственный загадочный вид, казалось, что персонажи ожили и сейчас сойдут со стен в гостиную. Эллис оказалась не такой капризной, как можно было судить по видеоклипам. Она была умна, образована, разбиралась в живописи, театре и литературе. Они мило болтали, и Эллис непрерывно подливала ему Гурское, но после третьего бокала его организм отказался принимать эту отраву, а, в остальном, все шло гладко.

По сценарию пора было переходить к постельной сцене. Семен встал, подошел к Эллис. Она тоже встала и молча сосредоточенно смотрела на него. Он начал ее раздевать, подражая Эдуарду III. Она не возражала. Он отметил про себя, что фигурка у нее не хуже, чем у Даши. Когда на Эллис осталась только небольшая повязка вокруг бедер, она тоже стала раздевать Семена и довольно ловко раздела его по пояс. Нагота ее совершенно не смущала, движения были уверенные и точные, лицо серьезное, глаза изучали Семена.

Что-то было не так, но он был не в силах ничего изменить.

Эллис теплыми ладошками нежно погладила его по плечам и груди. У него перехватило дыхание. Нужно было что-нибудь делать. Семен осторожно нагнулся, осторожно, потому что третий бокал Гурского Великолепного все еще стоял у него в горле, грозя выплеснуться обратно, и стал разматывать «королевские портянки», которыми были обмотаны его ноги. Вдруг он почувствовал холодную сталь кинжала, приставленного к его шее.

— В чем дело, Эллис?

— Ты не Эдуард.

— Это что? Шутка? Кто же я тогда?

— Тебе лучше знать, кто ты. Что ты сделал с Эдуардом? Он убит?

— Эллис, милая, почему ты решила, что я не Эдуард?

— Ты умен, образован, силен как буйвол и отважен как снежный барс. По сравнению с тобой Эдуард — просто жирный трусливый боров.

— Эллис, давай поговорим. Убери, пожалуйста, кинжал. Я не могу долго находиться в таком положении.

— А, унижено твое королевское достоинство, ничего, потерпишь.

— Нет, просто меня тошнит от вашего Гурского Великолепного, и я боюсь испачкать твой ковер.

— Не надейся, что я поверю, будто тебя развезло от бокала вина. Только шевельнись, и я проткну тебе шею. Я прекрасно владею кинжалом.

— Верю, верю. Но нам нужно поговорить, а долго разговаривать в согнутом положении я не смогу, поэтому сейчас я буду защищаться. Ты готова?

Эллис молчала, только кинжал больно вонзился в шею, повредив ему кожу. Семен провел простой безобидный прием «защита Яронского от нападения сзади». Эллис выронила кинжал. Чтобы она не ушиблась при падении, он осторожно подхватил ее на руки, посадил в кресло и сел на ковер рядом с ней.

— Что произошло? — Эллис удивленно озиралась. — Где мой кинжал?

Семен подал ей кинжал.

— Я действительно не Эдуард III, король Конда и обеих Синдий.

Он попыталась ударить его кинжалом. Семен легко перехватил удар, осторожно отобрал у нее кинжал.

— Эллис, перестань, пожалуйста, хулиганить. Давай поговорим.

— Ты убил короля Эдуарда III. Теперь хочешь изнасиловать и убить меня. Но это тебе не удастся. Я убью либо тебя, либо себя.

— Хорошо, согласен. Только отложи эту процедуру до конца нашего разговора. Сегодня ночью короля Эдуарда должны убить. Убийцы уже в твоем доме. Они думают, что я — Эдуард, и ждут, когда мы уснем, чтобы убить нас обоих.

— Откуда ты знаешь?

— У нас хорошие шпионы. Король цел и невредим. Он спит без задних ног и ни о чем не подозревает.

— Почему вы не уничтожили заговорщиков раньше, раз уж вы такие осведомленные и хотите помочь Эдуарду?

— Долго объяснять, а у нас не так много времени. Поясню вкратце: после неудавшегося покушения Эдуард III расправится с заговорщиками и тем самым укрепит свою власть. А сейчас мы должны лечь в постель и притвориться спящими. Когда убийцы ворвутся в твою спальню, я их убью, и мы вернем тебе Эдуарда. Он будет думать, что это он их убил, а потом и ты поверишь в это.

— Почему я должна тебе верить?

— У тебя нет другого выхода. Надеюсь, ты понимаешь, что, если бы я хотел тебя изнасиловать или убить, я давно бы это сделал.

Эллис прищурила глаза точь в точь как Даша.

— Хорошо, я согласна. Но ты должен вернуть мне кинжал.

Они прошли в спальню и легли в постель.

— Только тронь меня, и я всажу в тебя кинжал по самую рукоятку.

Семен слышал, как киллеры прошли в гостиную и притаились там. Их было шестеро, как и ожидалось.

— Они уже в гостиной — прошептал Семен.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышу. Но они не решаются ворваться сюда. Понимают, что мы не спим.

— Почему ты так решил?

— Они думают, что мы будем заниматься сексом, как вы с Эдуардом.

— Ты придумал всю эту историю, нечисть, чтобы овладеть мною.

— Ты стонешь во время секса. Они ждут за дверью, когда ты начнешь стонать.

— Не дождутся, и не надейся. Только попробуй, узнаешь, что будет.

И Семен получил чувствительный укол кинжала в бок.

— Ладно. Эдуард храпит во сне. Сейчас я буду храпеть, пусть они думают, что я сплю. Слушай меня внимательно. Когда я скажу «Даша», сразу заворачивайся в одеяло, скатывайся под кровать и лежи там тихо, как мышь, пока Эдуард не позовет. Кинжал возьми с собой, он может тебе пригодиться.

Семен захрапел, подражая храпу Эдуарда III. За дверью послышалось движение, — киллеры готовились к нападению. Семен достал из-под подушки меч.

— Эдуард, это ты? Проснись, тебе грозит опасность, — услышал Семен шепот Эллис.

Ага, сработало.

— Эдуарда здесь нет. Это всего лишь я. Кстати разрешите представиться, меня зовут Сэм Яронд, а вы, если не ошибаюсь, Эллис Лоран. Но не будем отвлекаться, баронесса. Помните, по сигналу «Даша».

Семен почувствовал, что она дрожит, и положил руку ей на бедро.

— Не смей! Только шевельнись, и я заколю тебя.

Ее трясло как в лихорадке.

— Успокойся, Эллис. Скоро все кончится, и ты забудешь и эту ночь и меня, к сожалению.

Он погладил ее по ноге, дрожь утихла.

— Мне страшно.

— Не бойся, все будет хорошо.

Семен снова захрапел. Вот это прокол. Чуть все задание не провалил. В образ не вжился, захотел быть самим собой. Надо было сразу отказаться, когда увидел, что Эллис так на Дашу похожа.

Дверь открылась от резкого толчка. Семен хорошо видел их в темноте. Они старались как можно быстрее преодолеть пять метров между дверью и кроватью, держа мечи наготове.

— Даша — громко сказал Семен.

Он встал и шагнул навстречу бегущим вооруженным людям, слыша, как Эллис скатывается под кровать.

Семен стоял посреди операторской в одних королевских подштанниках весь забрызганный кровью. В операторской кроме Семена были девушка-оператор, менеджер-консультант, два техника и Марк.

— Извини, Марк, я чуть не испортил все дело.

— Ничего, бывает. Девушкой увлекся. Она, безусловно, стоит того. Накинь халат. Ты вернулся со светского приема одетый, прямо скажем, не по регламенту.

— Ей нужно стереть память и внедрить ложные воспоминания.

— Уже внедрили. Правда, не так тщательно, как хотелось, но на большее не хватило времени.

Последующие дни он пребывал в полусонном оцепенении, механически действуя заученными приемами, а перед его внутренним взором постоянно возникал образ Эллис. Что ты сейчас делаешь, первая придворная дама, фаворитка короля Конда и обеих Синдий, баронесса Лоран? Танцуешь на балу? Лежишь в постели с жирным боровом Эдуардом III? Или плетешь очередную дворцовую интригу?

Через десять дней Семен не выдержал и отправился на TS-1762. Он обстоятельно подготовился к визиту. Безупречная легенда — граф Анри Ронский, потомок знатного рода, направляется в столицу для организации регулярных поставок продовольствия и фуража в родовое имение. У него было три рекомендательных письма: два — баронессе Лоран и одно премьер министру, которым Семен не предполагал воспользоваться, но о котором всегда полезно упомянуть в светской беседе. Семен соорудил трансфер в виде красивого белого коня и два меча из полимерной стали с изображением фамильного герба Ронского графства на рукоятках.

К дворцу Эллис вела небольшая мощеная камнем улочка, точнее тупик, вдоль которого располагались хозяйственные постройки. В конце тупика возвышались чугунные ворота, ведущие в сад. Семен привязал коня недалеко от ворот и постучал. Пожилой лакей с седыми бакенбардами открыл ворота и вопросительно посмотрел на Семена.

— Доложите баронессе, что к ней прибыл граф Анри Ронский.

— Но баронесса занята и никого не принимает.

— Скажите ей, любезный, что я прибыл издалека. Вот мои рекомендательные письма.

— Будьте так добры, подождите здесь.

И, взяв письма, лакей удалился. Он вернулся минут через двадцать.

— Баронесса ждет вас, ваше сиятельство.

Лакей провел его в малую гостиную, хорошо знакомую ему по их прошлой встрече. Эллис вышла к нему в домашнем платье и жестом пригласила его сесть.

— Рудольф, принеси нам фрукты и вино. Чем обязана столь высокой чести видеть вас у себя, граф?

— Я провинциал, впервые в столице и плохо ориентируюсь в столичных делах. Я был бы вам очень признателен, если бы вы оказали мне помощь и покровительство хотя бы на первое время.

— Всегда буду рада услужить вам, граф. Но я право не знаю, в какой помощи может нуждаться столь знатный вельможа, потомок королевского рода. Я не ошиблась, в ваших жилах течет в том числе и королевская кровь?

Семен кивнул.

— Я хочу закупить продовольствие и фураж для моего поместья.

— Я знаю.

Семен удивленно поднял брови.

— Слухи, милый граф. Слухи, которые летят впереди нас на хвосте говорливой сороки. Простите, что перебила вас.

— Не могли бы вы посоветовать мне надежного поставщика.

— Вы шутите, граф. Я совершенно не разбираюсь в таких делах. Я даже не знаю, где хранятся продукты и вино в моем доме, а вы хотите, чтобы я обсуждала с вами торгашей и рыночных спекулянтов. Всем этим занимается Рудольф — она позвонила, — Рудольф, когда мы закончим беседу, помоги графу в выборе поставщика.

— Скажите, граф, мы никогда с вами раньше не встречались? — продолжала Эллис, когда Рудольф удалился. — Ваши интонации, и этот протестующий жест. Есть что-то такое знакомое во всем вашем облике.

— Вас это смущает, баронесса?

— Пожалуй, да. У меня великолепная память. И она мне никогда не изменяла. А сейчас я чувствую себя не уютно, будто я забыла что-то очень важное. Не волнуйтесь, граф. Вы тут совершено не причем, дело только во мне. Надеюсь, звон бокала поможет скрепить наше восхитительное знакомство?

При виде Гурского Великолепного Семена стало мутить, и вновь нахлынули ощущения той кровавой ночи.

— Вам не здоровится, граф? Вы вдруг смертельно побледнели. Клянусь, вы вспомнили то, что я никак не могу припомнить.

— Нет, я просто немного устал. Дорога была очень утомительной. Я приношу свои извинения, баронесса, за столь бесцеремонное вторжение, и даю вам обещание впредь заранее уведомлять вас о своем визите.

— Ах, оставьте этот слащавый светский тон. На балах и королевских приемах я насытилась им по горло — Эллис встала, давая понять, что беседа закончена — Не окажите ли и вы мне, граф, одну небольшую любезность?

— Я теряюсь в догадках, какую услугу я могу оказать первой придворной даме, о могуществе которой сложены легенды.

На лице Эллис появилась чуть заметная капризная гримаса, в точности как на видеоклипе.

— Ваш язык столь же острый, как и ваш меч.

— К вашим услугам — Семен изобразил светский поклон.

— Но вы еще не выслушали мою просьбу.

— Я сгораю от нетерпения.

— Я прощу вас, граф, быть у меня завтра на небольшом светском приеме, который я обычно устраиваю в день начала сезона охоты.

— С большим удовольствием, баронесса.

И он припал губами к царственно протянутой ладони.

Они встречались с Эллис и на светских приемах, и, когда он запросто приходил к ней, как говорила Эллис, «без светской мишуры». Эллис всегда встречала его одна, и они проводили вечер вдвоем. Лишь один или два раза Семен слышал в ее доме детский голос. Они уже обращались друг к другу по имени, но еще не перешли на ты.

— Зачем вы приехали в столицу, Анри? — однажды спросила Эллис.

Они стояли на берегу пруда в парке перед ее дворцом.

— Я уже говорил вам, для закупки …

— Я никогда не поверю, что вы, дворянин, талантливый честолюбивый человек, прибыли сюда единственно для того, чтобы купить немного овса для своей лошади.

— Я буду с вами откровенен — истинная причина моего приезда — это вы.

— Это не удачный комплемент, граф.

— Это истинная правда, поверьте мне.

Эллис молчала, глядя на воду.

— Я тоже постараюсь быть с вами откровенной. Меня неудержимо влечет к вам, Анри. Когда вас нет, я скучаю, и мне страстно хочется видеть вас. На светских приемах я использую любой повод, чтобы обратиться к вам. Я жажду, чтобы вы были постоянно рядом со мной и ревную вас, когда вы беседуете с кем угодно, будь то мужчина или женщина. Но как только мы оказываемся рядом, что-то пугает и останавливает меня. Я уже говорила вам, что мне чудится, будто прежде мы где-то встречались. Ваши жесты, интонации, походка будят во мне странные пугающие ощущения. Это не воспоминания. Нет. Это именно ощущения. Мне становится страшно. Возможно, это обычные женские страхи. Мы, женщины, в глубине души боимся таких сильных мужественных мужчин как вы, но не признаемся себе в этом. Прежде я никогда не испытывала подобного страха, и это новое чувство придает нашим встречам особое пленительное очарование.

Она подошла к нему, провела ладонями по его шее.

— Но вы постоянно куда-то исчезаете. Вы неуловимы как ветер и таинственны как морская пучина. Прошу вас, не исчезайте так неожиданно. Я хочу, чтобы вы были все время рядом.

Эллис Дашиным жестом пригнула его голову. Их губы должны были вот-вот соединиться.

— Даша — невольно вырвалось у Семена.

— Что?! Что вы сказали?! Повторите это снова.

— Боюсь, я не смогу повторить.

— Немедленно повторите!

— Даша.

— Что означает это слово?

— Это имя женщины, которую я любил. Она погибла. Вы поразительно на нее похожи.

— Повторите еще раз ее имя.

— Даша.

— Почему-то при этом звуке меня пронизывает нервная дрожь. Я очень прошу вас, граф, повторите еще раз. Я хочу понять …

— Даша.

В ее глазах, как пылающий пожар, разгорался ужас. Семен видел, как расширяются ее зрачки. Холодный пот выступил у него на лбу. Вдруг ужас в глазах Эллис погас. Перед ним стояла прежняя баронесса Ларон.

— Простите, Анри. Я не понимаю, что со мной твориться в последнее время, — она взяла его под руку, — проводите меня в гостиную. Мне нужно побыть одной.

— Эллис, нам следует объясниться.

Она не ответила. Когда они вошли в гостиную, Эллис, наконец, сказала:

— Я жду вас у себя послезавтра в девять вечера. Рудольф, проводите графа.

Когда Семен подъехал к дому Эллис, уже стемнело. Было что-то зловещее в давящей сумрачной тишине. Он спешился, похлопал коня по крупу со словами:

— Домой, малыш.

Семен слышал сдержанное дыхание сотни людей, притаившихся в темноте, угадывал арбалетчиков, ждущих сигнала, чтобы пустить в него стрелы. Семен вынул мечи из ножен.

— Граф Анри Ронский к вашим услугам — громко сказал он в безмолвную темноту.

Удачно, что он надел чертову чешую. Из темноты выступили десять человек вооруженные мечами и молча окружили Семена. Две стрелы, одна спереди, другая сзади, полетели в его сторону. Он нырнул вниз, уклоняясь от стрел, и покатился по мостовой. Докатившись почти вплотную до своих противников, он неожиданно встал на одно колено и нанес первый удар.

Бой продолжался уже два часа. Их было сто человек, не меньше. Спустилась ночь. Дурачки, они думали, что ночь поможет расправиться с ним, но Марина уже давно позаботилась о том, чтобы он видел в темноте как кошка. И он просто играл с ними, но постепенно стал уставать и, вдруг, понял: они хотят измотать его и взять в плен живым или мертвым. А что с Эллис? От этой мысли его прошиб озноб. Они наверняка схватили ее и будут держать в плену, как заложницу, чтобы шантажировать его. Семен поднял мечи над головой. Послушные кисти быстро завращались, и мечи из полимерной стали закрыли Семена паутиной веерной защиты. Только стрела, пущенная в упор из тяжелого боевого арбалета, способна пробить такую защиту. Он пошел сквозь толпу к воротам. Полетели во все стороны обломки мечей, топоров, шлемы и щиты. Вокруг него ложился широкий круг убитых и раненых. Они не успевали расступиться, и купол веерной защиты рубил их как капусту.

Когда он подошел к воротам, то к своему удивлению увидел, что они заперты. В парке стояла привычная ночная тишина. На воротах, как вороны, сидели два арбалетчика. Уклонившись от их стрел, Семен срубил их одним ударом и, повернувшись к воротам спиной, погнал солдат по переулку. Он подгонял нерасторопных ударами мечей по спинам плашмя, обезоруживал и оглушал тех, кто еще решался сразиться с ним. Наконец переулок опустел.

Переступая через убитых и раненых, Семен вернулся к воротам. Он старался не смотреть по сторонам на картину кровавого побоища. Долгие годы ему будет вспоминаться этот ужас, десятки раз он будет задавать себе одни и те же вопросы — нужно ли было убивать столько людей? Ради чего он это сделал?

Семен позвонил. Никто на звонок не отозвался. Одним прыжком он перемахнул через ворота и зашагал по дорожке парка к дворцу. У самого входа во дворец ему встретился Рудольф.

— Добрый вечер, ваше сиятельство. Я доложу о вас баронессе, — сказал Рудольф, но, взглянув на Семена, в страхе попятился.

Семен застал Эллис в малой гостиной. Она ужинала. Стол был накрыт на одну персону.

— Анри! Что случилось? Вы не ранены? Спрячьте мечи в ножны. Здесь вам ничто не угрожает.

Она позвонила.

— Теплую воду и два полотенца, — приказала она Рудольфу.

Эллис вытерла ему лицо влажным полотенцем. Сняла с него мечи и кинжал, расстегнула боевой пояс, сняла чертову чешую.

— Вы едва стоите на ногах.

Она расстегнула ему рубашку. Ее руки скользнули по его груди, потом по спине. Семен обнял ее. Эллис расстегнула ему брюки. Ее пальцы заскользили по его бедрам, приятно поглаживая усталые мышцы. Он привлек ее к себе. Она легонько застонала. И, когда она закрыла глаза, он поцеловал ее в солоноватые жаркие губы.

Кинжал в ее руке сверкнул так неожиданно, что Семен едва успел блокировать удар. Лицо ее пылало бессильным гневом, от чего оно стало еще восхитительнее.

Сзади где-то совсем рядом с легким звоном сошла с тетивы арбалета стрела.

Он упал, закрывая Эллис, через мгновенье вскочил и обернулся. В дверях в шести метрах от него стоял мальчик лет десяти, от силы двенадцати, с легким арбалетом в руках и колчаном стрел за спиной. Семен ожидал увидеть что угодно, только не это. Купидон, мелькнула дурацкая мысль.

— Стреляй, Артур. Я проверила, на нем нигде нет оружия, — услышал Семен за спиной голос Эллис.

Артур перезаряжал арбалет. Семен огляделся. В гостиной больше никого не было. Чертова чешуя лежала на ковре метрах в трех от него. Из-под нее торчал край боевого пояса. Можно было прыгнуть вперед и остановить мальчишку, но прыжок на шесть метров со спущенными штанами мог привести к непредсказуемым результатам. Недоработочка в экипировке десантников, однако. Девушка и мальчишка загнали его в угол. Он стал растерянно застегивать штаны, глядя, как ловко Артур перезаряжает арбалет. Сейчас этот пацан выстрелит, Семен успеет уклониться, и стрела попадет в Эллис.

Наконец Семен сделал выбор и прыгнул, в надежде дотянуться до плети, но не успел. Выстрел застал его в прыжке. Он подставил левую руку. Стрела пронзила ее насквозь чуть ниже локтя.

Правой рукой он лихорадочно нащупал плеть, потому что Эллис, грациозно размахнувшись и всколыхнув огненную волну волос, метнула в него кинжал. Семен сжег его микротермальным ударом. Вторым ударом он осторожно выбил арбалет из рук Артура и сжег его в воздухе на всякий случай.

— Битва окончена, дамы и господа. Командовать парадом буду я. Эллис, как вам не стыдно, — втянуть ребенка в кровавую драку.

— Мой брат уже не ребенок и ему надо привыкать к виду крови.

— Убедительная аргументация. Артур, помоги мне, продолжим упражнение по привыканию к виду крови.

— Не подходи к нему, Артур! Он дьявол!

— Я — дьявол?!

— Да, я вспомнила все. Ты дьявольским способом проник ко мне, подменив Эдуарда, один справился с шестью убийцами и внушил Эдуарду и мне, что это сделал Эдуард. Ты знал будущее. Ты не граф Анри Ронский. В ту ночь ты совершил оплошность — назвал мне свое дьявольское имя. Ты Сэм Яронд. И ты сказал мне одно из твоих дьявольских заклинаний, которое использовал потом, чтобы приворожить меня.

И это называется внедрением ложных воспоминаний. Отложив плеть, Семен лазерным резаком отрезал наконечник стрелы и выдернул ее. Из раны ручьем потекла кровь.

— Какой же я дьявол. Смотрите — из раны течет красная кровь и мне ее не остановить. Как вы сказали? Дьявольское заклинание? Какое, если не секрет?

— Даша — произнесла Эллис почти без акцента тоном, которым обычно произносят заклинания.

— Видите, не помогает. Кровь, по-прежнему, хлещет, как из винной бочки и прямо на ваш ковер. Артур помоги мне, не бойся. Мне одному не справиться.

Артур боязливо подошел к Семену, осторожно взял у него Мед8.

— Нажми вот здесь и води над моими пальцами. Вот так. Молодец.

Семен поморщился.

Вам больно?

— Нет, но очень неприятно. Спасибо, достаточно. Осторожно, Артур, положи на место, — сказал Семен, увидев, что Артур взял в руки плеть, — это самое грозное оружие во Вселенной.

— Вы победили королевскую гвардию с его помощью?

— Нет. Мы применяем его только в самых крайних случаях.

Семен оторвал лепесток от чертовой чешуи, сосредоточился. В радужном мерцании в его руке появился маленький кинжал с рукояткой, инкрустированной рубинами.

— Я хочу подарить тебе этот кинжал. Когда тебе понадобится помощь, нажми на этот рубин, и я услышу тебя, где бы я ни находился. Смотри.

Семен нажал на рубин, и на его боевом поясе зазвучал сигнал экстренной связи.

— Держи, он твой.

— Не смей, Артур! Это дьявольское оружие.

— Эллис, ну хватит. Я такой же человек, как и вы все. Да, я не граф Ронский. Только, как еще я мог бы познакомиться с вами, как ни придумав эту глупую легенду.

— А это что?

— Мой боевой пояс. На нем много различных игрушек.

Он показал Артуру синтезатор, научил его создавать всякие безделушки. Дети воспринимают новое проще, чем взрослые, и оно не вызывает у них страха или предубеждения. Они легко соглашаются с тем, что так может быть, даже если это не согласуется с общепринятыми представлениями. Эллис больше не вмешивалась, но внимательно наблюдала, лицо ее не выражало никаких эмоций, и Семен не мог понять, как она ко всему этому относится.

А это что?

Это нож.

А где у него лезвие?

Оно такое тонкое, что его не видно. Выдвигается оно, если нажать вот эту кнопку. Осторожно, лезвие очень длинное и может резать что угодно. Держи вот так.

Семен подал Артуру обрезок стрелы и разрезал его пополам.

— Здорово! А можно разрезать этот стол?

— Эллис, вы разрешите нам разрезать стол?

— Артур, уже поздно, иди спать.

— Но, Эллис.

— Пожелай нам спокойной ночи и иди к себе.

— Спокойной ночи.

6

Оставшись одни, они долго сидели молча. Семену казалось, что больше не нужно слов, что между ними протянулась связь куда более прочная и надежная чем жесты и слова.

— Я совершила чудовищную ошибку и навлекла на вас ужасные несчастья.

— Эллис, о чем вы говорите? Какие несчастья?

— Ужасные. И теперь никто не в силах что-нибудь изменить.

Семен встал перед ней на одно колено. Взял ее руки и прижал ее ладони к своим щекам.

— Баронесса, я выполню любую вашу прихоть, уничтожу любого вашего врага, и, не колеблясь ни секунды, я отдам за вас всю свою жизнь без остатка. Вам следует только приказать.

Она освободила свои руки.

— Приберегите ваши светские реверансы для более подходящего случая, право, не до них. А сейчас, прошу вас, уходите.

— Прощайте, баронесса.

Семен направился к двери.

— Подождите! Вернитесь. Присядьте, граф. У меня путаются мысли. Я даже не знаю, как мне вас называть и перешли ли мы на ты.

— Называй меня Сэм, и будем считать, что на ты мы уже перешли. Ты что-то хочешь мне сказать?

— Я хочу рассказать тебе все с самого начала. С той памятной ночи, когда ты неожиданно появился в моей гостиной. Но начну я с того момента, когда Эдуард позвал меня. Он тогда спросил «Эллис, ты жива?».

— Я вышла из странного оцепенения и осознала, что лежу под кроватью, завернутая в одеяло. Я поднялась, скинула одеяло и увидела, что посреди спальни стоит Эдуард с окровавленным мечом в руке. Он был голый по пояс, и весь испачкан кровью, но он не был ранен. Шестеро убитых лежали на полу. Я совершено не помнила событий той ночи и не могла понять, что произошло.

— И вдруг воспоминания появились. Я не вспомнила их, нет, они появились в моей голове мгновенно. Я поняла, что Эдуард пришел ко мне, мы ужинали, потом он храпел рядом со мной, а я лежала без сна, немного злясь на него за то, что он набрался, и в постели от него не было никакого проку. Прости, за вульгарную подробность.

— Теперь я точно знаю, что все было не так, что эти воспоминания внушил мне ты. Не надо возражать, ты прекрасно знаешь, что это так. Но в ту ночь я твердо верила своей памяти, хотя было много необъяснимых фактов. Как Эдуард, а он был пьян, смог справиться с шестью сильными вооруженными мужчинами и не получить ни царапины? Откуда в моей руке оказался кинжал, который я храню в тайнике в малой гостиной и никогда не беру с собой в спальню? Были и другие неразрешимые вопросы. Все это сильно волновало меня.

— Но прошла неделя, и я успокоилась. Эдуард жестоко расправился с организаторами заговора, как ты и предсказал. При дворе воцарился мир. Но тут появился ты и принес с собой ощущение тайны, под покровом которой скрывалось что-то очень важное, пугающее и манящее одновременно. Время шло, а ты нигде не переступал черту обычной светской учтивости, и позавчера я решилась … тогда я казалась себе такой смелой, но сейчас я понимаю, что мои мысли были наивны, как у неопытной девчонки. Ты сказал только одно слово. Я до сих пор считаю, что это заклинание. Меня бросило в дрожь.

— И вдруг я все вспомнила. Теперь это были действительно мои воспоминания. В тот вечер Эдуард пришел ко мне очень возбужденный. Говорил о готовящемся заговоре. Много и жадно пил. Стало ясно, что вечер будет испорчен. И вдруг все изменилось. Признаюсь, я не сразу обнаружила неладное. Но когда ты заговорил со мной о театре, о моих любимых пьесах … это была твоя ошибка — Эдуард разбирается только в политике и дворцовых интригах. А ты своим дьявольским чутьем уже тогда догадался, какие пьесы я люблю. Я не испугалась, я ждала. И когда я приставила кинжал к твоей шее, я наивно думала, что контролирую ситуацию. Ты сделал неуловимое движение, и словно смерч подхватил меня и усадил в кресло. Вот тогда я испугалась, а позавчера страх обуял меня снова. Я решила, что ты дьявол и сказала это королю. Он обещал мне, что расправится с тобой, направив против тебя отборную королевскую гвардию. Никто не ожидал, что ты так легко разгонишь ее. Сегодня ты показал, что можешь выстоять против целого войска. Теперь они подгоняемые страхом устроят на тебя настоящую охоту.

Эллис встала и подошла к окну.

— Это и есть твоя чудовищная ошибка? Стоит ли расстраиваться по таким пустякам? В сложившихся обстоятельствах меня больше волнует твоя безопасность и безопасность Артура. По поводу той ночи, право, Эллис, прости, если я чем-то оскорбил и испугал тебя тогда, но сейчас я ничего не смогу тебе толком объяснить. Поверь — в этом нет ничего дьявольского. Умоляю, Эллис, просто поверь мне.

— Сегодня я видела, как к тебе тянется Артур. Детская интуиция всегда безошибочна. Меня раздирают сомнения. Ты не похож на дьявола, но я не могу поверить, что ты — человек. Ощущение бездны, разверзшейся предо мной, лишь разжигает во мне страсть. Еще мгновенье и я не смогу сопротивляться и кинусь в эту бездну без оглядки.

Эллис обернулась. Ее щеки горели румянцем. Грудь высоко вздымалась в порывистом дыхании.

— Мне стыдно признаться, но в своих безумных грезах я давно уже принадлежу тебе. Сейчас я хочу испытать это блаженство наяву. Обними меня, Сэм.

Эллис оказалась веселой, жизнерадостной с легким отношением к жизни. Она поразительно просто приняла возможность путешествовать по трансферу. Ей нравилась Таурикия с ее ресторанами, музыкой, аттракционами, безмятежным отдыхом. Ее не привлекали эстрадные представления, где светилы шоу бизнеса с глотками, луженными методом генного катализа, без микрофона пели перед двухсоттысячной толпой. Но она приходила в неописуемый восторг от фантомно-виртуального театра, когда ты создаешь виртуальный мир и сам участвуешь в созданной пьесе.

Эллис не требовала никаких объяснений. Она путешествовала только с Семеном, не желая иметь свой личный трансфер.

Учить общегалактический язык она наотрез отказалась. Ничего не читала и предпочитала практические навыки теоретическим знаниям. Семен так и не узнал, какие у нее представления об устройстве мира. Она сходила с ума при виде драгоценностей. Желание обладать ими было у нее ненасытным. Семен часто синтезировал ей различные побрякушки, и она радовалась им как ребенок.

Когда они собирались попутешествовать, Эллис требовала целый гардероб местной одежды и часами выбирала себе наряды, но ни разу не поинтересовалась местными обычаями. Она предпочитала образ скучающей иностранки, путешествующей в сопровождении своего камердинера. Линг был ее единственным инструментом общения.

Семен популярно рассказал ей о генном катализе. Эллис выслушала его очень внимательно.

— Ты хочешь, чтобы меня подвергли этой пытке и вселили в меня дьявола. Я уже заключила с ним сделку, продав ему свою душу, а теперь он требует, чтобы я продала ему и своё тело и стала такой же всемогущей и непобедимой как ты. Для чего? Чтобы свободно носиться в бесчисленных мирах, смотреть на копошащихся в грязи людишек и думать о тщетности их стремлений?

— Нет. Чтобы созидать, чтобы поднять людей над мишурой каждодневных проблем и повести их вперед.

— Куда? Куда они захотят пойти с тобой, со мной? Для этого им нужно отказаться от жизни, в которой они счастливы. В мишуре каждодневных проблем они видят смысл своей жизни, а ты хочешь лишить их этого огромного счастья — сознавать, что ты нужен людям и делаешь работу, приносящую радость твоим близким и твоим соплеменникам. Нет, я хочу оставаться такой, какова я есть, и надеюсь, что такого же мнения придерживается большинство людей.

Семен показал ей Дашин склеп. Эллис по-деловому осмотрела склеп, поговорила с Дашиным фантомом.

— Она, действительно, дьявольски похожа на меня. Хочешь знать мое мнение? Уничтожь склеп и чем быстрее, тем лучше.

— Звучит как приказ.

— Я не в праве приказывать тебе. Это мой совет. Не надо жить прошлым. Оно завораживает нас своим дурманом и у нас не остается сил бороться за наше будущее.

Семен снял с пояса плеть, закрыл глаза и ударил термальным зарядом, превратив склеп в развалины.

— Какая мощь! Ты все-таки дьявол.

Они стояли на снежной вершине. Отсюда открывался восхитительный вид на залитую солнцем горную цепь. Семен принес сюда Эллис на гравитационной подушке своего боевого пояса, прижав ее к себе. Она замирала от счастья, глядя на панораму сияющих снегов.

— Эллис, оставайся со мной навсегда. Будем жить в моем доме.

— Здесь безумно красиво, но это чужая неземная красота. Я не хочу здесь жить. Мой дом там, где я родилась, где из моей груди вырвался первый крик, где я впитала молоко моей матери. Я лишь гость, случайно занесенный сюда демоническим вихрем.

— Хочешь, будем жить на TS-1762. Я совершу дворцовый переворот, свергну Эдуарда III, стану королем, а ты будешь моей королевой.

— Не смеши меня, Сэм. Для тебя моя Родина лишь едва заметное пятнышко на маленькой планете, у которой даже нет названия. Могущественное королевство Конд менее заметно на ваших звездных картах, чем следы от мух. Конечно, тебе стоит лишь пошевелить мизинцем, и ты станешь королем Конда. Но через полгода ты будешь умирать там от скуки.

— Тогда давай жить здесь.

— Я уже сказала — нет. Я даже не знаю, кто ты Анри Ронский, Сэм Яронд, Сэмюэль Яронский или Семен Яров. Наверно у тебя тысячи имен. Не удивлюсь, если узнаю, что ты можешь одновременно находиться в сотне различных мест. Не возражай, не надо, я все равно не поверю. Я прикоснулась к малой части твоей необъятной сущности. Ты поднес мне кубок с чарующим ядом желаний, и я лишь хочу испить этот кубок до дна.

Эллис прильнула к нему.

— Здесь среди скал, сияющих снегов и палящего солнца я хочу принадлежать только тебе. Сделай так, чтобы здесь была лужайка с шелковистой зеленой травой.

Семен оторвал лепесток от чертовой чешуи. В радужном вихре под ними зазеленел луг.

— Чудесно! Спасибо, мой добрый демон.

Она легла на траву, увлекая за собой Семена.

Семен разбудил вызов экстренной связи.

— Слушаю, Яронский.

— Они схватили ее и увели — голос был звонкий, похожий на девичий.

— Люся, ты? Что за шуточки среди ночи?

— Это я, Артур. Они схватили Эллис. Я хотел ее защитить, но Рудольф запер меня в моей комнате.

— И правильно сделал. Сиди тихо. Я сейчас приду.

Трансфер перенес его на средину улицы вблизи поворота в переулок. Несмотря на поздний час на улице было много народу. Люди в страхе расступались перед его конем. Весь переулок, ведущий к дворцу Эллис, был забит солдатами, которые тоже расступились, образовав широкий коридор. В конце этого коридора он увидел Эллис. Она шла в одной ночной рубашке, строго охраняемая группой вооруженных до зубов солдат. Впереди группы шествовал маркиз Де Шарли, начальник тайной полиции, один из самых могущественных людей королевства. Семен направил коня по переулку. Солдаты смыкались за ним так, что весь переулок оказывался блокированным.

— Маркиз, освободите баронессу Лоран.

— Рад видеть вас, граф. Признаюсь, я поджидал вас здесь. Нам надо поговорить. С баронессой ничего не случится, если вы выполните мои условия.

— Маркиз, вы, видимо, не полностью осознаете, с чем вы столкнулись в моем лице.

— Взгляните назад, граф.

Семен обернулся. Войско, а это было целое войско, перестроилось. Вперед выступили лучники с заряженными тяжелыми боевыми арбалетами, стреляющими железными стрелами, — самым грозным оружием королевства. За лучниками стояли солдаты с обнаженными мечами. Еще дальше виднелась конница.

— Очень внушительно. Я не хочу бессмысленных жертв, но предупреждаю, что для освобождения баронессы использую все средства.

— Я тоже не желаю вашей смерти, граф, но у меня приказ взять вас живым или мертвым.

Семен ударил плетью и разбил вдребезги тяжелые арбалеты. Вторым взмахом плети он послал термальный заряд средней мощности над головами солдат. Огненный смерч полетел по переулку, опаляя лица, срывая шлемы, вышибая из седел всадников, которые не успевали пригнуться. Дома по обе стороны переулка вспыхнули как свечи. Последним загорелся дом на главной улице, который был виден из переулка.

Толпа, а теперь это было уже не войско, а толпа, с диким ревом кинулась бежать, подминая и топча нерасторопных.

Семен ударил плетью под ноги солдат, охраняющих Эллис. Ни один из них не дрогнул. Отряд отборных смельчаков готов был стоять на смерть. Тщательно прицелившись, Семен ударил парализующим зарядом. Стоять на ногах остались только Эллис и маркиз.

— Маркиз, вы этого хотели? Эллис, иди сюда.

Она стояла в оцепенении. Семен подъехал к ней, нагнувшись, подхватил ее и посадил на коня впереди себя. Она прижалась к нему.

— Какой ужас!

— Сейчас все кончится, и мы будем дома.

— Сэм, будь осторожен, они приготовили тебе ловушку. Я слышала их разговор.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Он поехал по переулку вдоль горящих домов. Сзади стали стрелять из тяжелых арбалетов, стараясь попасть в коня. Видимо, маркиз не оставлял надежды взять Семена живым. Трансфер поглощал стрелы, используя их для подзарядки своих транспространственных аккумуляторов. Со стороны это выглядело забавно — стрелы бесследно исчезали, подлетая к коню. Не слишком ли много чудес для одного представления? Семен перевел трансфер в режим поведения обычного животного. Теперь стрелы вонзались в коня, не причиняя, правда, ему заметного вреда. И тут Эллис вскрикнула — навстречу им по переулку бежали шесть тигров. Огромные кошки, обезумев от огня и дыма, неслись туда, где в отсветах пламени виднелась часть переулка, неохваченная пожаром. Красиво придумано. Знать не все здесь одурели от удара плети. Семен снял с пояса плеть, но конь захрапел и встал на дыбы, сбрасывая седоков. Падая с Эллис на руках, Семен сильно ударился затылком о камень, выронил плеть, и, не смотря на чертову чешую, у него на несколько секунд потемнело в глазах. Тигры были совсем рядом, а он не мог найти плеть, хотя рукоятка ее должна была светиться в темноте.

— Эллис, я выронил плеть. Найди ее!

Он оторвал лепесток от чертовой чешуи, и в его руке в радужном свечении сверкнула полимерная сталь. Первый тигр прыгнул, норовя подмять под себя Семена. Семен одним ударом перерубил его почти пополам, и тело тигра шлепнулось на землю где-то сзади.

— Эллис, плеть!

Семен шагнул вперед, заколол второго тигра, когда тот готовился к прыжку, и только тогда смог обернуться. Эллис лежала погребенная под телом тигра. Невесть откуда появились солдаты. Некоторые из них держали поднятыми длинные копья на случай нападения тигров, остальные были вооружены заряженными арбалетами и мечами. Трансфер с торчащими из него стрелами удирал к замку, как обыкновенная перепуганная лошадь.

— Спокойно, малыш, спокойно.

Семен перевел трансфер в обычный режим. Наконец он заметил плеть, валяющуюся в дорожной пыли метрах в пяти от него. Когда он подобрал плеть и поставил на ноги Эллис, солдаты, отогнав тигров, уже их окружили.

Раздумывать было некогда. Семен крутанул плетью, и слетевшее с нее смертоносное огненное кольцо стремительно расширилось до десяти метров и замерло, заслонив их непроницаемым щитом. Теперь вокруг них бушевал огонь.

— Ко мне, малыш! — сказал Семен огненным стенам и, обратясь к Эллис, спросил, — Эллис, ты не ранена?

Она молча смотрела на него, и в ее зрачках плясали отблески огня. Словно джин из огненного марева вынырнул белый конь и радостно заржал, увидев Семена. Языки пламени, затухая, играли в его гриве и хвосте. Стрелы из коня не торчали, видимо, он уже использовал их для своих аккумуляторов. Подхватив Эллис, Семен вспрыгнул на коня, ударил плетью, поглощая огненное кольцо, и поскакал галопом по переулку.

Оказавшись на главной улице, конь гигантским прыжком взмыл над горящим домом. Эллис завизжала как девчонка. Приземлившись в поле, конь во весь опор помчался к лесу, где он спокойно смог перенести их в дом Семена.

— Какая дьявольская мощь! — Эллис стояла посреди комнаты в своей рубашке, перепачканной в крови тигра.

Она сняла рубашку, ослепив Семена белизной своего тела.

— Эллис, ты что удумала?

— Иди ко мне, мой всемогущий демон.

— Прямо здесь, посреди комнаты?!

— Да, здесь и сейчас.

На следующий день Марк собрал общее собрание десантников и продемонстрировал им видеозапись с похождениями Семена.

— Что скажете?

— Классно погладил плетью, даже завидно.

— Удар не сильный, но очень красиво.

— И с кошечками очень мило поиграл.

— Мики-Маус ты наш.

— Осталось только — девчонку в охапку и улететь.

— Скажешь тоже — улететь. Так девочку и простудить не долго. Видел, как она одета?

— Точнее раздета.

— Прямо из постели.

— И не иначе как в постель.

— Отставить разговорчики! — оборвал их Марк — Когда вы устраиваете драки или побоища с использованием только местного оружия, я еще могу с этим мириться, но когда даются такие представления как вчера, то я вынужден принимать меры. Полюбуйтесь, вот указ короля, где граф Анри Ронский объявлен вне закона. Оказание ему содействия карается смертью. А вот секретный указ по департаменту тайной полиции — доставить графа Ронского живым любой ценой. Доигрался. Тебе запрещается появляться на TS-1762. На сегодня все. Все свободны. Семена я прошу задержаться.

— Где девушка? — спросил Марк, когда они остались в кабинете одни.

— У меня дома.

— Хоть с этим все в порядке.

— Не все. На TS-1762 остался ее десятилетний брат, и потом она не хочет жить здесь и требует, чтобы ее отправили на TS-1762.

— Ничего не поделаешь. Тебе придется вернуть ее домой. Не советую посещать TS-1762 — это может иметь для тебя серьезные последствия.

— Понимаю.

Без Эллис Семен смог выдержать только неделю. К концу седьмого дня его охватило гнетущее беспокойство. Он должен быть на TS-1762. Часа два он боролся с желанием нарушить запрет. Что случится, если он пройдет трансфером прямо в малую гостиную? Никто его не заметит. Он сможет снова обнять его Эллис, ощутить тепло ее тела.

Когда Семен оказался в малой гостиной, его поразила тишина, царящая во дворце. Был поздний вечер. Из окна виднелся пруд, на берегу которого какие-то люди разгребали пепелище костра. Он снова прислушался — во дворце стояла гробовая тишина. Семен открыл тайник, который соорудил на случай, если Эллис захочет что-нибудь ему передать. Там лежала записка и перстень с большим бриллиантом — последний подарок Семена. Он развернул записку.

Любимый мой

Ты неожиданно исчез, хотя мне казалось, что в мире нет силы, способной разлучить нас. Огонь костра лишь слабый отблеск неистового пламени, которое бушует в тебе и вырывается на волю в минуты твоего гнева, но я верю, что, если мое тело сгорит в огне, то моя свободная душа сможет соединиться с тобой там, где живут люди, равные тебе. Не бойся за меня — любая физическая боль ничтожна в сравнении с мукой разлуки с любимым, которая пожирает меня. Я не в силах ждать тебя здесь и ухожу, чтобы соединиться с тобой там.

P.S. Позаботься об Артуре. Он остается здесь совсем один.

Твоя Эллис.

Семен вновь и вновь перечитывал записку. Этого не может быть! Какой-то фантастический бред! Он подошел к окну, из которого был виден потухший костер.

— Что я натворил! Где я был, когда я был нужен ей больше жизни? Ну, почему я такой дурак? Девочка моя, как же так? Вернись, не уходи. Я не смогу без тебя жить в этом глупом мире. Почему мы понимаем все только после потери?

Правая рука сжалась в кулак, хрустнул зажатый в ней перстень. Семен раскрыл ладонь, глядя как на пол падают обломки того, что осталось от Эллис. Рука непроизвольно скользнула к плети.

Проломить потолок, рвануться в космос и полоснуть плетью по планете. Смотреть как горит в неистовом пламени то, что он так любил. Не надо жить прошлым. Оно завораживает нас своим дурманом. Путь вырвется на волю пламя, которое бушует в нем. Любимая, ты этого хотела?

Сзади послышался легкий шорох шагов.

— Добрый вечер, маркиз, — сказал Семен не оборачиваясь.

— Добрый вечер, граф. Я знал, что вы придете.

— Она действительно сожгла себя?

— Да, мои люди вытащили ее из костра, когда она уже была мертва.

— Я могу ее видеть?

— Если вам угодно.

Они спустились вниз. В вестибюле на циновке лежала Эллис. Хотя одежда на ней не сильно обгорела, в лице едва угадывались знакомые черты. Семен надорвал на ней одежду на левой груди. Грудь почти не пострадала. Под грудью была родинка, родинка Эллис. Захотелось прижаться к ней губами.

— Это Эллис.

— Вы в этом сомневались?

— Думаю, что департаменту тайной полиции не представляет труда найти двойника и инсценировать самоубийство.

— Помилуйте, граф, я совершенно не заинтересован дурачить вас. Все мои действия были подчинены лишь желанию наладить с вами диалог.

— И тигры тоже?

— Позвольте принести вам извинения за те грубые методы, которые я вынужден был применить.

Дежурившие около Эллис два молодчика с ужасом смотрели на Семена.

— Прикажите вашим людям оставить нас одних.

— Пойдите, погуляйте в саду.

— Господин маркиз, этот человек очень опасен.

— Знаю. Немедленно очистите вестибюль.

Семен вызвал по связи Марину.

— Мне нужна твоя помощь — сказал он на общегалактическом — Эллис покончила с собой.

— Ты на TS-1762? Включи видео.

Появилась Марина в своем обычном халате с переносным диагностическим центром в руке. Вспыхнул и повис в воздухе большой объемный экран. Замелькали на нем одной ей понятные образы.

— К сожалению, ее уже не вернуть к жизни. Слишком обширное тепловое поражение тканей. Ты помнишь, что тебе запрещено посещать TS-1762? Могут быть неприятности. Смотри мне, не наделай глупостей. Ты мне дороже родного сына.

— Я сейчас вернусь домой. Спасибо, Марина.

Марина исчезла.

Простите маркиз. Я должен был проверить.

— Все в порядке, граф. Я никогда не сомневался, что вы владеете искусством вызывать духов также виртуозно, как и искусством фехтованья. Но сегодня вы опоздали, и даже дух, которого вы вызвали, не смог оживить баронессу. Это означает, что вы не всесильны, а, следовательно, ничто земное вам не чуждо.

— Возможно.

— Самоубийство Эллис является для вас большим несчастьем. Примите мои искренние соболезнования. Если вы не возражаете, мы можем поужинать у меня дома, и там спокойно без лишних глаз и ушей обсудить любые проблемы.

— Спасибо, маркиз. Как-нибудь в другой раз. Прощайте.

Таурикия закружила его водоворотом кутежа. Струился золотистый ром, бриллиантами сверкала в бокалах водка, весенним лесом благоухал джин. Боль и тоска отступали. Он не запоминал имена и лица женщин, чьи поцелуи горели у него на губах. Все тонуло в тупом безразличии хмельного веселья.

Пришел в себя Семен от холода. Ледяной ветер пронизывал насквозь, несмотря на чертову чешую. Семен летел над облаками. Земли не был видно. Что за черт? Где он? Семен снизился. Под ним в полумраке ночи незнакомые горные вершины белели шапками вечных снегов. Семен подлетал к дымящемуся вулкану. В его огромном кратере клокотала лава. Он приземлился на край кратера. Здесь было теплее, и его сознание вновь стал заволакивать пьяный угар.

— Эллис, где ты? В чреве огненной клокочущей бездны? Я иду к тебе.

Он подошел к краю обрыва, снял боевой пояс и чертову чешую и размашистым движением пьяного бросил их вниз.

— Сейчас, Эллис, сейчас мы снова будем вместе.

Карниз, на котором стоял Семен, стал медленно сползать вниз. Семен упал и неудержимо заскользил по склону. Что-то больно ударило его по голове, и он потерял сознание.

Когда Семен пришел в себя, ярко светило солнце. Он висел над обрывом, зацепившись за что-то сзади одеждой. Снизу поднимался сильный запах серы.

Семен глянул вниз. Метрах в пятидесяти под ним бурлила лава. Что это? Новый тауриканский аттракцион? Что-то он не припоминал, чтобы туристов подвешивали над кипящей лавой как цыплят на вертеле. А где пояс и чертова чешуя? Мама дорогая, он же сбросил их вниз. Достать, конечно, можно — сейчас подкатим оборудование для исследования литосферы. Откачаем всю магму — то, что останется на дне и есть его личные вещи. Что там тот вулкан? В одной плети такой заряд энергии, что случись небольшая утечка, и вся планета рванет как граната. А пока не рвануло, нужно попытаться выбраться отсюда. Он поднял руку и нащупал то, что его держало.

Подъем наверх занял полчаса. Чтобы искать ногами зацепы, пришлось снять и выбросить ботинки. Несколько раз он чуть не сорвался, но видно Всемогущий бережет и таких олухов царя небесного как он.

Семен отошел от края обрыва и осмотрелся. Внизу белел снег. И ни тропинки, ни следа. Туристов сюда не водят. И геликоптеры в небе не стрекочут. Если на планете и есть люди, то они еще не шибко далеко продвинулись по пути технократической эрозии. Макарыч как в воду смотрел, когда сказал «Ох, Семен, чует мое сердце, влипнешь ты в историю». Во, влип, так влип. Хоть обратно на завод просись. Только где тот завод один бог знает.

Шумит как улей Родной завод, Ой, мамочка, мамуля, Какой я идиот.

Семен спускался по почти неприступным скалам. Его ноги, обмотанные портянками, сделанными из его рубашки, были разбиты в кровь. Все тело пестрело синяками и ссадинами. Кругом были только серые безжизненные камни и снег. Ночью было ужасающе холодно. Постоянно дул ледяной ветер. Трое суток Семен почти не спал и ничего не ел кроме снега. В те минуты, когда он забывался кратким беспокойным сном, ему снова чудился старик, сидящий на берегу реки. Он что-то говорил, беззвучно шевеля губами. Семен напряженно вслушивался в тишину, стараясь понять, что говорит старик, и от этого просыпался.

На четвертый день он почуял, что за ним кто-то следит. Зверь осторожничал и не попадался Семену на глаза. Очень мило — за ним охотятся. Такое с ним еще не случалось, но как любил говорить Роберто — «Все в жизни надо испытать на собственной шкуре».

Семен остановился на небольшой площадке. Чему быть, того не миновать. Здесь мы и сойдемся в смертельной схватке, зверь и человек. Семен подготовил несколько камней. Никакого другого оружия у него не было. Леопард появился совершенно неожиданно и первым прыжком сбил Семена с ног. Схватка была не долгой. Оказалось, если бить сильно, то не важно человек это или зверь — действует одинаково эффективно. Даже камни не понадобились. Он то понятно, что здесь делает, а зачем сюда забрел леопард так и останется тайной. Семен раздвинул шерсть на шее леопарда, зубами разорвал шкуру, нашел вену, вскрыл ее зубами и стал пить густую горячую кровь.

Два дня ушло на выделку шкуры и изготовление одежды и обуви. Хорошо, что он читал, как это делают эскимосы на его родной планете. Шкуру он разрезал ножом, сделанным из клыка леопарда, который он заточил о камни. Теперь у него есть теплая одежда, служащая одновременно и матрасом и одеялом. Мясо он нарезал тонкими узкими полосками и подвялил на солнце. В таком виде оно не испортится несколько дней. Напоследок он наелся до отвала и двинулся в путь. Не будем падать духом, господа присяжные заседатели. Вперед к цивилизации и прогрессу! И пусть нам сопутствует удача.

Через два дня он почуял запах дыма. Где-то не далеко были люди. Он пошел напрямик, рискуя сорваться со скал. Вскоре Семен услышал журчанье воды. Река! Ну, слава богу, наконец-то он выбрался из каменного плена.

Семен наблюдал за ними со скалы. Сначала он подумал, что это дикари. Потом заметил у них мечи и решил, что они больше похожи на разбойников. Лагерь был разбит на небольшой поляне, с трех сторон окруженной отвесными скалами. Поляна обрывалась отвесной стеной, под которой текла река. Жили они в палатках и использовали небольшую пещеру. Их было не больше сотни. Семен встал, чтобы они его заметили, и, когда пятеро мужчин подошли к скале, спрыгнул вниз. Он, как кошка, приземлился на четвереньки, выпрямился, показал открытые ладони, мол, у него нет никакого оружия, и сказал на общегалактическом:

— Мир, дружба.

А что было делать? Как объяснить на неизвестном языке — «Скажите-ка, мол, несколько фраз — я настрою свои уши»?

Один из аборигенов крепкого сложения шагнул к Семену, обнажил меч и, ни слова не говоря, со всей силы ударил Семена. Семен уклонился, отобрал у аборигена меч, слегка добавив ему вращения так, что тот, пританцовывая, сделал несколько оборотов и плюхнулся на траву. Четверо остальных с криком кинулись на Семена. Он легко их обезоружил несколькими скупыми движениями профессионала и кинул меч к ногам его владельца, который к этому времени едва успел подняться.

— Оборотень! Снежный барс! — сказал тот на языке королевства Конд, подбирая меч.

— Бог ты мой, TS-1762! Вот куда его по пьянке-то занесло.

— Да какой я оборотень. Я просто заблудился в горах.

— Мы видели, как ты спрыгнул с десяти метров. Человек должен был разбиться или, по крайней мере, сломать себе ноги. А шкура барса у тебя откуда?

— Барс напал. Пришлось его …

— Ты хочешь сказать, что убил снежного барса голыми руками!? Позовите Шарлоту.

Из палатки вышла девушка. На ней были высокие сапоги из тонкой кожи, трико, короткая армейская куртка, подпоясанная кожаным поясом с пристегнутым мечом.

— В чем дело, Эрик?

— Вот, оборотень. Спрыгнул со скалы.

Шарлота бесстрашно подошла к Семену. Она была худощава, немного уступала в росте мужчинам и в своей полуармейской одежде была похожа на долговязого юношу. У нее был красивый овал лица, аккуратный прямой носик, каштановые волосы были собраны в узел на затылке. Карие глаза изучали Семена. Его вид, конечно, доверия не внушал. Грубо выделанные куски шкуры едва прикрывали тело. Ноги обуты в самодельные чуни. Цивильная одежда висела лохмотьями. На груди были свежие шрамы от схватки с барсом.

— Мы не знаем, зачем ты пришел к нам, друг ты нам или враг. — Она сделала короткую паузу и, так как Семен молчал, продолжила. — Мы не можем рисковать, поэтому ты должен умереть. Эрик, дай ему свой меч.

Эрик, тот самый разбойник, у которого Семен отобрал меч, вернул ему меч обратно. Шарлота на секунду замерла неподвижно, держа свой меч вертикально — жест, означающий начало турнира. «У, какая амазонка» — подумал Семен, повторяя ее жест.

Она блестяще фехтовала. Очевидно, у нее были очень хорошие учителя. Длинные точеные пальцы крепко сжимали рукоятку меча. С такими пальчиками, милая девочка, на фортепьяно надо играть, а не железкой размахивать. Семен любовался, как она грациозно двигается, как решительно парирует его удары. Разве не прелесть? Одеть бы ее в костюмчик от Шардена и в туфельки от Матье, да сделать ей прическу в салоне красоты на Мон де’Шур — мужики в Таурикии штабелями бы у ее ног лежали. Однако, надо было как-то выходить из положения. Семен осторожно выбил у нее меч. Шарлота встряхнула правой рукой. Так пальчики-то недолго и покалечить. Он протянул ей свой меч, держа его левой рукой за лезвие в знак примирения.

— Это случайность. Защищайтесь!

На щеках у ее играл румянец, на лбу выступили капельки пота, глаза метали молнии. У, какая! Видимо, всерьез решила его прикончить. Что же делать-то на самом деле? Оглушить ее легонечко, так вся банда на него кинется. Едва ноги унесешь. А хочется погреться у костра, горячего поесть, в тепле поспать, да и ссориться с ними ни к чему — знакомство может пригодиться. Делая вид, что отступает под натиском Шарлоты, он подошел к обрыву. В этом месте река прижималась к скале. Высота метров двадцать. Можно спрыгнуть и уплыть по реке. Только когда он вылезет из воды в шкуре барса и без документов, его вздернут на первой попавшейся перекладине — в королевстве Конд с этим строго. Придумал! Когда их мечи в очередной раз скрестились, он сделал точно рассчитанное вращательное движение. Меч вырвало из руки Шарлоты, и он улетел в реку. Она капризно топнула ногой, как это делают дети, когда у них отбирают игрушку.

— Меч! Дайте мне меч!

Ей подали меч. Какая атаманша! Тебе сколько лет, милое дитя? В школе надо уму-разуму учиться, а не в разбойников играть. Приспустить бы тебе трико, да отшлепать, как следует, по одному месту. Ну, держись, девочка, сейчас ты у меня забудешь, как твою маму зовут. И он пошел в атаку. А ну, быстрее, резче. Справа, слева, сверху, снизу. Сильнее бей, еще сильнее, а то с ног собью. Разворот, выпад, удар. Куда ты смотришь? Я же слева. А теперь я справа. Не поспеваешь, девочка моя. Захотелось царапнуть ее по плечу кончиком меча, но он сдержался. Все-таки женщина, да еще почти ребенок. Он чувствовал, как по мере того, как Шарлота устает, вокруг возрастает напряжение. Бандиты уже поняли, что ей с Семеном не совладать. Еще немного, и вся банда навалится на него. Они, конечно, не понимают, что с двумя мечами, пусть такими плохонькими, он справится с ними со всеми, а добыть второй меч в суматохе труда не составит. Вот только крови будет много, а лучше бы избежать кровопролития.

Трое бандитов выступили на защиту своей атаманши. Куда! Куда лезете? Не видите, я с девушкой разговариваю? Оглушенные бандиты распластались на траве. Быстрее поворачивайся, еще быстрее. Точнее, точнее. Меч выпал у нее из руки. Она попыталась его поднять, но покачнулась и опустилась на левое колено. Пот градом катился по ее раскрасневшемуся лицу, волосы растрепались, правая рука заметно дрожала, она тяжело дышала, и только карие глаза без страха спокойно смотрели на Семена. Хороша, ей богу, хороша! Он бросил меч к ее ногам.

— Эрик, помогите Шарлоте, она очень устала.

Эрик увел Шарлоту в палатку и вернулся.

— Кто ты?

— Я же сказал, путник, заплутавший в горах.

— Умеющий прыгать как кошка и сражаться на мечах как дьявол?

— Ну какое это имеет значение? Я же никого не убил и даже серьезно не покалечил. Ребята, которых я оглушил, уже на ногах стоят. А вашу Шарлоту и вовсе пальцем не тронул. Послушай, Эрик, ужасно есть хочется. Неделю не ел горячей пищи. Накормите меня сначала, а потом решайте, что со мной делать.

— Мы не знаем даже твоего имени.

— Зовите меня снежный барс или просто барс. Настоящее мое имя безвозвратно утрачено.

Ночью ему вновь приснился старик. Они стояли на том же самом высоком берегу, только внизу перед ними была не река, а расстилалась панорама государства Конд.

— Я привел тебя сюда для новых испытаний, — сказал старик, — ты пройдешь через унижение, узнаешь ужас безысходности, и увидишь смерть, и научишься убивать. Ты поймешь, как низко ценится бесценная человеческая жизнь, щедро дарованная человеку богом, и познаешь, сколь ничтожны слава и успех.

— Зачем? Зачем мне надо это испытать?

— Чтобы тебе открылись истинные ценности этой жизни.

7

Семен остался в отряде. Они называли себя повстанцами. Определенной программы у них не было. Общие слова — защита бедных, равенство, братство. В отряде было сто двадцать человек. Отряд страдал от нехватки оружия, обмундирования и продовольствия, промышлял небольшими набегами, награбленное раздавал беднякам. Большой популярностью они не пользовались. Никакой реальной угрозы для королевства не представляли. Видимо, их воспринимали как жужжание мухи среди летнего дня.

Семен учил их фехтованию и тактике ведения боя. Он руководил вылазками, сам вставая во главе группы. Популярность отряда стала расти. Распространились слухи, что в горах появился человек по прозвищу Снежный Барс, защитник угнетенных, который собирает войско для борьбы с угнетателями. В отряд стали прибывать добровольцы. Численность его выросла до пятисот человек, возросли и потребности. Набеги стали ощутимее.

Место для лагеря было выбрано очень удачно. С одной стороны были неприступные скалы, с другой — полноводная горная река. Ниже по течению реки берег понижался, и в пяти километрах начиналось непроходимое болото, к которому можно было пройти по узкому карнизу, нависающему над рекой. Подход к лагерю был выше по течению через невысокий перевал.

Горы были очень красивые. Вечерами Семен любил сидеть на краю обрыва. Обрыв и река напоминали ему то место на Дашиной планете, где она спрыгнула вниз и навсегда ушла из его жизни. Однажды к нему подошла Шарлота и села рядом с ним.

— О чем ты думаешь, Барс?

— О родных местах, где я любил.

— Она ждет тебя там?

— Нет, она погибла. Я не сумел ее защитить.

— Я не представляю, как могло получиться, что ты не смог защитить женщину.

— Иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Расскажи о себе. Я ведь ничего о тебе не знаю.

— Не думаю, что тебе будет интересно. В моей жизни нет ничего ни примечательного, ни героического. Я родилась в знатной дворянской семье. Мой отец барон Лоран был очень богат.

— Барон Лоран?

— Да. Тебя это удивляет?

— Нет, но я… продолжай, прошу тебя.

— Он часто говорил, что все люди равны, не зависимо от сословия, и несправедливо, когда один человек угнетает другого. Он ввел в своем ленном поместье демократические порядки и сделал всех своих крестьян свободными людьми, за что маркиз Де Шарли приговорил его к смертной казни. Мою мать он лишил дворянского звания и бросил в солдатскую казарму. Старшую сестру вместе с младшим братом увез в столицу, где по слухам ее затащил к себе в постель Эдуард III. Мне было четырнадцать лет. Я бежала из дома и поклялась отомстить. Я послала маркизу письмо, угрожая расправиться с ним. Деньги, которые мне удалось взять с собой из дома, пошли на организацию отряда. Остальное ты знаешь.

— Тебе известно, что твоя сестра умерла?

— Эллис умерла? Откуда ты знаешь?

— Я видел ее мертвой.

— Где ты мог ее видеть? Она живет в столице в своем дворце.

— Мне очень трудно говорить об этом, потому что я виновен в ее смерти. Она покончила с собой и в предсмертной записке просила позаботиться об Артуре, а я не смог выполнить даже эту ее последнюю просьбу.

— Ты мне врешь или…

— Или?

— Или ты действительно оборотень.

— Тебе сколько лет?

— Скоро будет шестнадцать.

— Вот когда ты станешь взрослой, я тебе все о себе расскажу. Моя жизнь много богаче приключениями, чем твоя, но я не оборотень, а всего лишь человек. Обещаю тебе, что сделаю все для того, чтобы вы с Артуром снова были вместе. И мы найдем твою маму, если она конечно жива.

Вскоре случилось то, что неизбежно должно было случиться — король послал карательную экспедицию, чтобы уничтожить источник смуты. Королевские солдаты блокировали перевал. Отряд оказался в западне и был разбит. Некоторым удалось укрыться в скалах. Семен не отходил от Шарлоты. Этот чертенок лез в самое пекло. Он никогда не сможет простить себе, если сейчас ее потеряет. C небольшой группой преданных людей они ушли по карнизу вниз по реке и теперь брели по пояс в болоте. Защищая Шарлоту, Семен получил стрелу в спину. Правое легкое было пробито. Он хрипел и харкал кровью, глаза застилала пелена. Видишь, Марина, пригодился таки «опыт подобного рода». Только он уже не тот, прошел один месяц, а сильно пообтрепала его TS-1762. Никто его не нашел. Да и как можно его найти? В лучшем случае они обнаружили в кратере то, что осталось от его вещей, и решили, что и сам он туда же бултыхнулся по пьянке. Так что, прощай, родимый край. Не суждено ему снова увидеть свой дом, Дашину планету, свою ферму на NT-3461. Не бывать ему больше в Таурикии и не получать нагоняи от Марка. Как это ни ужасно звучит, готовься, Сема, коротать свою жизнь на TS-1762.

Юная баронесса довольно бодро шагала почти по грудь в болотной жиже. Держись, девочка, еще не вечер. Главное — это выбраться отсюда. Мы еще потаскаем маркиза за усы, или я не Сэмюэль Яронский. Теперь мы будем делать все по другому. Мы начнем со стандартных методов партизанской борьбы — укроемся в лесах, и только набрав силу, перейдем к легальным военным действиям. Надеюсь, что на TS-1762 есть леса.

Они спустились с гор. Леса были, великолепные, дремучие, напоминающие африканские леса на его родной планете. Семен начал по крохам восстанавливать отряд. Он обучал новичков, разбивал отряд на группы, дислоцировал группы в различных местах, делал укрытия. Самых отчаянных головорезов он отбирал в свой личный отряд. Он установил контакты с местным населением и решил проблему продовольствия. Эрик и Шарлота были его ближайшими помощниками.

Джунгли — сказка и мечта. Семен хорошо знал флору и фауну джунглей многих планет. А теперь он имел уникальную возможность каждый день гулять по джунглям на рассвете, когда они просыпаются к дневной жизни — ночные хищники прячутся, а птицы начинают весело щебетать. Шарлота часто присоединялась к нему, и он рассказывал ей о джунглях, показывал ее обитателей.

— Смотри, синий попугай.

— Не вижу.

— И-у-р-р-рэ — произнес Семен.

— И-у-р-р-рэ — ответила птица и подвинулась к краю ветки.

— Семен подставил попугаю палец. Попугай вспорхнул и пересел Семену на руку.

— Он совсем не боится.

— Его не смеет тронуть ни зверь, ни человек. Таков закон джунглей. Эта птица обладает очень тонким чутьем и первая своим криком предупреждает джунгли о пожаре.

Войско его росло. Поползли слухи о том, что Барс жив и готовит армию для свержения короля. В джунгли стали посылать карательные отряды. Семен заманивал их в дебри и, когда они измотанные возвращались обратно, разбивал их в пух и прах.

Через полгода его армия достигла пятнадцати тысяч человек, и Семен принял решение выступить в поход. Они почти без боев захватили окрестности, подчинив себе богатые латифундии. Их армия возросла до двадцати тысяч человек, когда разведка донесла Семену, что против них выступает тридцатитысячная королевская армия. Ее вел сам маркиз Де Шарли.

Семен выбрал место для сражения — ровное как стол поле шириной около километра, расположенное на опушке леса. Он разбил лагерь в лесу, обнес его частоколом из бревен с заточенными концами. Полки королевской армии подошли и расположились напротив. После коротких переговоров был назначен день сражения. В день перед сражением Семен собрал военный совет, обсудил и утвердил разработанный им план предстоящей битвы. Часы потекли в мучительном ожидании. К вечеру разведка принесла тревожную весть — к утру королевская армия ожидала подкрепление. Должны были прибыть триста слонов и пять тысяч всадников.

— Барс, мы не можем принять бой. Нам не выстоять против слонов и конницы.

— Нет, Эрик, мы должны драться. Если мы сейчас отступим, они погонят нас по саванне и перебьют как кроликов. Через час приведи ко мне ремесленников, столько, сколько сможешь найти. На рассвете собери вот здесь триста самых метких и отважных лучников. К полудню мне будут нужны погонщики слонов.

Но у нас нет слонов.

— Эрик, я сказал, мне нужны не слоны, а погонщики слонов. Пошли людей в окрестные селения. Пусть приведут сюда всех, кто умеет обращаться со слонами.

Семен проводил совещания со своими военачальниками, отдавал короткие и четкие указания.

— Шарлота, ты не должна участвовать в битве.

— Завтра каждый клинок будет на счету. И потом, я не смогу просто так стоять и смотреть, как гибнут мои товарищи.

— Я прошу тебя в бой не вступать. Собери с полсотни надежных ребят и укройся на опушке леса. Когда мы их раздавим, ты должна взять маркиза Де Шарли в плен живым. Повторяю — он нужен мне живым. И ни одна живая душа не должна знать, зачем ты собираешь людей, иначе эта старая лиса может улизнуть.

Лицо Шарлоты словно окаменело, неподвижный взгляд ее глаз выражал крайнюю решительность, отчего она вдруг стала выглядеть совсем взрослой.

— Хорошо, Барс.

До рассвета Семен продумывал предстоящее сражение, стараясь не упустить ни одной детали. Утром он разделил армию на три части. Четыре тысячи сильных и отчаянных головорезов он поставил на опушке против королевского войска. Два отряда по восемь тысяч укрыл в лесу на флангах. Затем он дал указания лучникам:

— Укройтесь в траве в ста пятидесяти метрах от опушки леса. Когда слоны пойдут в атаку, каждый из вас выберет своего слона. Вы должны убить погонщиков слонов. Учтите, все тело погонщика закрыто непробиваемым ватным покрывалом. Цельтесь в горло или в голову между глаз. Стрелять только по моему сигналу.

Все было готово к бою. В центре шеренги войска был сделан деревянный помост высотой в человеческий рост. Семен, одевшись в шкуру барса, поднялся на него и стал наблюдать. Повстанцы растянулись широким фронтом, и издалека казалось, что на опушке леса стоит вся повстанческая армия. Его преданные и бесстрашные солдаты стояли молча. Каждый из них в бою стоил двоих. Он знал их всех в лицо и по именам. Он любил их и готов был отдать за них свою жизнь.

Протрубили трубы, и королевская армия двинулась в атаку. Впереди шли слоны, растянувшись шеренгой во всю ширину поля. За ними двигалась пехота. Замыкала шествие конница. Когда до леса осталось полкилометра, погонщики погнали слонов рысью. Пехота и конница не отставали от слонов. Армия противника стремительно приближалась. Слоны с раскрашенными башнями, в которых сидели солдаты, представляли собой величественное зрелище. В центре шеренги, чуть выдвинувшись вперед, бежал вожак — огромный слон, на лбу которого красовался щит с гербом королевства Конд, символом славы и могущества. Четыреста метров, триста. Пехотинцы перестроились, создав узкие коридоры, в которые хлынула конница. От топота слонов дрожала земля.

Двести пятьдесят, двести метров. Слоны нагнули головы, опустив бивни, удлиненные острыми пиками. Теперь уже никто не сомневался в скором сокрушительном разгроме повстанцев. Четыре тысячи пар глаз смотрели на Семена, ожидая от него чуда.

Он сложил ладони рупором. Из его груди, перекрывая окрики погонщиков и топот слонов, вырвался гортанный клокочущий крик синего попугая, заставляющий все живое замирать в оцепенении безотчетного страха. Вожак поднял хобот и тревожно затрубил. Слоны остановились. Словно повинуясь трубному зову вожака, из травы как призраки встали лучники. Каждый из них сделал по одному или по два выстрела, и они исчезли в траве. И тут на слонов двинулся огонь. Более ста повстанцев бежали, толкая перед собой низкие тележки, на которых горела пропитанная смолой пакля. Из-за травы тележки не были видны, казалось, что саванна горит. Ветер гнал едкий дым в сторону слонов. Лишенные погонщиков, они заметались и побежали обратно, круша все на своем пути и превращая в кровавое месиво королевскую пехоту и конницу.

Близился вечер. Семен стоял на опушке леса. В лагере пировала его армия. Слышны были мужские голоса, женский визг и смех. На поле брани тоже начинался пир. Слетались грифы. Время от времени раздавался отвратительный вой гиен. Они победили. После того, как слоны подобно асфальтовым каткам прошлись по армии противника, четыре тысячи его солдат во главе с ним отбросили тех, кто еще сохранил присутствие духа. Остальная армия ударила с флангов, и королевские солдаты оказались в котле. Потери Семена были незначительны. Наибольшие хлопоты доставили слоны, которых пришлось отлавливать в саванне. Маркиз Де Шарли был взят в плен.

Семен лично обратился к королевским солдатам и офицерам с предложением перейти на его сторону. Тех, кто отказался, разоружали и отпускали с миром. Все было хорошо. Почему же его охватила щемящая тоска? Почему в его груди разливалась тяжелая гнетущая пустота?

— Появилась Шарлота.

Вот ты где. Барс, мы победили!

Она обхватила руками его шею и поцеловала в губы.

— Ты самый умный, сильный и бесстрашный человек в мире. Я люблю тебя как старшего брата, может быть, даже как отца.

— Спасибо, малышка. Я тоже люблю тебя. Иди, отдыхай.

— Мы же победили, Барс! Пошли праздновать победу. Да что с тобой?

— Смотри — он указал на грифов — Они тоже празднуют победу. Победу смерти. У этих людей, что остались здесь лежать навеки, есть сестры, матери и жены, которые ждали их домой и будут оплакивать долгие годы. На TS … здесь я научился единственному ремеслу — профессионально убивать людей.

— Ты вынужден это делать. Когда мы окончательно победим, мы создадим общество, где люди будут умирать только от старости, где будет царствовать любовь. Пошли. Тебя ждут.

Утро встретило Семена суматохой дел. Он созвал военный совет, раздал необходимые приказы.

— Приведите маркиза Де Шарли.

Канвой привел пленного. Руки его были связаны.

— Развяжите ему руки и верните оружие.

Маркиз взглянул на Семена. Ни один мускул на его лице не дрогнул, только глаза на секунду вспыхнули хищным блеском.

— Как поступим с пленным? Какие будут предложения?

— Казнить его! — это был голос Шарлоты.

— Казнить его! — как эхо подхватили члены военного совета.

— Я предлагаю потребовать за маркиза крупный выкуп. Деньги нужны нам для закупки оружия. Никто не возражает?

Все молчали. Ну что же, молчанье в знак согласия.

— Все свободны. Шарлоту попрошу задержаться.

— Рад нашей встрече, граф, — сказал маркиз, когда они остались втроем.

— Граф?

— Нашей очаровательной беглянке не известно, что Барс на самом деле граф Анри Ронский, за содействие которому полагается смертная казнь?

— Барс, скажи, что это неправда!

— Это и правда, и неправда. Не так ли, граф? Барс — это граф Ронский, обладающий лишь малой частью своей демонической силы.

— Перейдем к делу. Минуту назад, маркиз, я спас вам жизнь. За это я требую от вас выполнить три моих условия. Первое — вы должны заплатить выкуп, который мы назначим.

Маркиз утвердительно кивнул.

— Второе — вы отвечаете головой за Артура. И если с ним что-нибудь случиться, то при следующей нашей встрече, а она непременно состоится, я лично снесу вам голову. Третье — вы должны разыскать и поместить в надежное место мать Шарлоты.

— За Артура не беспокойтесь — с ним ничего не случится, пока я жив. Что касается третьего условия, то обещаю вам, граф, сделать все, что в моих силах.

— Маркиз опекает Артура?

— Да, милая баронесса, такова была наша негласная договоренность с графом, с настоящего момента скрепленная настоящим соглашением.

— Правильно ли я поняла, господин маркиз? Вы оказывали и оказываете графу Ронскому содействие, за которое согласно вашему указу полагается смертная казнь, — Шарлота многозначительным жестом положила руку на рукоятку меча, — Когда я доберусь до вас, я лично вынесу вам за это смертный приговор.

— Вы не можете себе представить, баронесса, как очаровательно звучат эти слова в ваших устах.

Когда маркиза увели, Шарлота накинулась на Семена:

— Кто ты, в конце концов? Человек, оборотень или дьявол? Ты заключил сделку с маркизом, сделал Артура заложником в его хищных лапах. Барс, что все это значит?

— Успокойся, я обещал рассказать о себе, когда ты станешь взрослой.

— Я уже взрослая. Говори мне все, или я не смогу тебе доверять!

— Хорошо, присядь. Я принадлежу к могущественной расе людей, живущих очень далеко отсюда. Наше могущество определяется не только нашей индивидуальной силой каждого человека, но и нашим оружием чудовищной разрушительной силы. Я случайно встретил Эллис и влюбился в нее. Тогда для вас, жителей королевства Конд, я стал графом Ронским только для того, чтобы мы с Эллис могли встречаться. Я предлагал ей жить в моем доме, но она отказалась. Сказал, что свергну короля и сделаю ее королевой — она рассмеялась мне в лицо.

— Случилось так, что мне пришлось применить наше оружие, защищая ее от маркиза, это было ужасно, и мне запретили посещать государство Конд. Я предупредил об этом Эллис, но она ничего не желала слушать. Она покончила с собой, не вынеся разлуки со мной. Маркиз ждал моего появления в столице, понимая, что я должен придти за Артуром, но я по глупости потерял свое оружие, а вместе с ним и возможность вернуться домой. Но маркиз верит, что когда-нибудь я попытаюсь забрать Артура и надеется в этот момент заключить со мной договор об использовании моей силы для осуществления своих честолюбивых планов. Он и нуждается во мне и боится меня, поэтому он не решится нарушить наш договор. Поверь мне, Шарлота, настанет время, когда ты сможешь рассчитаться с маркизом Де Шарли, если к тому времени сохранишь в себе такое желание.

В последующие дни отношения с Шарлотой оставались натянутыми. Иногда он чувствовал на себе ее настороженный взгляд. Ладно, девочка, мы еще объяснимся и непременно подружимся.

Его армия двигалась к столице. Теперь у него было почти триста слонов и конница. Родилась легенда, что демонический дух опального графа Ронского вселился в снежного барса, который превратился в человека исполинского роста. Сила исполина равна тысяче слонов, а его громоподобный голос повергает в ужас и обращает в бегство целые армии. Завидев его, одетого в шкуру барса, королевские солдаты бросали оружие и разбегались врассыпную или переходили на его сторону.

Он нигде не встречал сопротивления. Все видели в нем освободителя. Король послал к нему парламентеров с предложением мира — король жалует ему дворянское звание и прелагает занять любую должность при дворе, если он распустит всю свою армию по домам. Семен ответил шуткой — он согласен только на должность короля.

Шутка шуткой, но пора подумать о государственном строе, который они создадут, когда добьются окончательной победы. Семен решительно взялся за дело. Он читал все книги, которые ему удалось достать, анализировал и сравнивал различные политические системы, постепенно разрабатывая свою справедливую государственную систему. Основные тезисы нового государственного устройства: создание конституции и правовой системы, в равной степени защищающих все слои общества, выборность всех административных органов, отмена всех видов рабства, создание условий для развития свободного предпринимательства, утверждение в обществе принципов высокой морали и духовности, требование образованности всех слоев общества, введение принципа общественного признания, для чего проводить турниры на самого образованного и благородного человека.

Днем он командовал армией, а ночью скрипел пером. Два писца дни и ночи переписывали на бело его черновики. Пройдет много лет, и предприимчивые издатели извлекут из пепла времени его рукопись и появится книга: Сэмюэль Яронский «Государство Конд. Утопия».

Постоянные мелкие стычки больших хлопот не доставляли. Но однажды не то разбойники, не то дезертировавшие королевские солдаты напали на них с фланга, неожиданно выскочив из леса. Коня Семена убило случайной стрелой. Его охватила злоба. Обнажив мечи, он кинулся на нападавших. Те, увидев Снежного Барса, бросились к лесу, надеясь укрыться. Он погнал их по лесу как зайцев и вдруг почувствовал, что сзади его кто-то есть. Он быстро обернулся. Перед ним стоял человек среднего роста с мечом наготове. Кто-то считает, что можно незаметно подкрасться к Снежному Барсу сзади!

В ярости он решил разом покончить с незнакомцем и применил «крест» — резкий боковой удар одним мечом и одновременно сильный удар сверху вторым. Оба меча ударились о сталь. Их взгляды встретились. Семена поразили неправдоподобно правильные черты лишенного морщин спокойного лица. Где-то он раньше видел этот потухший взгляд холодных глаз. Где же? В тренировочном зале для фехтования. Робот! Только откуда он здесь взялся? Робот нанес удар. Полимерная сталь сверкнула перед самым лицом и обрубила мечи почти по рукоятки, а робот уже занес меч для решающего удара. Словно в скверном замедленном видеоклипе разворачивался огромный меч. В его зеркальном лезвии на мгновенье мелькнуло отражение двойника, стоящего сзади Семена с точно такими же обрубками мечей в руках. И хотя Семен уже знал, что сейчас произойдет, он, инстинктивно защищаясь, выставил вперед жалкие обрубки мечей.

Вдруг мир раскололся, и он услышал голос Марины:

— Брось обломки в мусорный бак, сними шкуру барса и иди сюда.

— Где я?

— Дома, Сема. Наконец-то ты дома.

— Разве здесь мой дом?

— Твой дом уже давно здесь. Ты лишь немного заблудился.

— Возвращение блудного сына. Но я там не успел завершить то, что задумал. Верните меня обратно, моего двойника еще не успели найти.

— Поздно, Сема. Уже слоны трубят, возвещая о твоей гибели.

Семен бросил обломки мечей в бак и сплюнул напоенную дорожной пылью горькую слюну.

— Ну и манеры. Видно ты совсем одичал.

— Зачем меня забрали? Я что, просил?

— Твое предложение утверждено. Ты назначен руководителем проекта.

— Какое предложение? Какого проекта?

— Проекта внедрения генного катализа для изменения генотипа целых народов.

— Я сделал такое предложение?

— Да, и назначен руководителем проекта Прометей. Президент Управления лично потребовал срочно доставить тебя на первое заседание Совета Управления, которое состоится через три дня.

— Я бросил боевой пояс и чертову чешую в кратер вулкана на TS-1762. Надо их достать — как бы не было катастрофы.

— Не волнуйся, уже достали. Подойди сюда — начнем медосмотр.

— В правом легком одни лохмотья — сказала Марина после осмотра, — вообще не понятно, как ты им дышишь. Мелким травмам нет числа. Физическая сила, реакция, чувствительность, выносливость упали на тридцать процентов. Индекс интеллекта сполз вниз так, что смотреть страшно. Похоже, ты там вообще ничего не читал. За три дня подправим тебя так, чтобы на заседании Совета ты смог до трибуны дойти и рот раскрыть, а потом возьмемся за тебя всерьез и продолжим терапию генного катализа. Что ты на меня так смотришь? Ты же сбежал, так и не окончив курс. Сема, мальчик мой, я страшно рада, что ты вернулся живым. Мне тебя так не хватало. Я тебя очень прошу, никогда так больше не делай, хотя бы ради меня.

Три дня пролетели, а он ничего не успел сделать, только просмотрел пару книг по общей социологии, да ознакомился с проектом Прометей. Размах проекта поражал всякое воображение. Создавалось гигантское предприятие по сбору и обработке статистической информации с населенных планет с целью разработки программы поголовной генной корректировки населения. Для каждой планеты создавалась индивидуальная программа, и должен был изготавливаться свой катализатор. Чтобы завершить работу за сто лет нужно приобщать к терапии генного катализа по сто планет ежедневно. Производство генного катализатора, самого токсичного вещества во Вселенной, предлагалось развернуть на ненаселенной планете. Катализатор будет распыляться на планетах специальными замаскированными устройствами по десять миллиграмм катализатора ежедневно на каждой планете. На проект выделялись сотни тысяч миллиардов долларов.

Заседание Совета открыл Президент Управления, тот самый пожилой человек с надменным холеным лицом, который присутствовал на похоронах Даши. Выступавшие ведущие социологи говорили о сложности проекта, об ответственности перед всем человечеством. Речи их были переполнены специальными терминами — маргинальность, амбивалентность, когнитивные элементы, — так что Семен почти ничего не понимал. Хорош руководитель проекта! Заключительное слово предоставили ему. Простыми словами (а как прикажете иначе?) Семен изложил свои примитивные представления о проблемах, которые надо решать при реализации проекта.

Все его поздравляли. Президент лично поблагодарил его за прекрасный и обстоятельный доклад.

Семена назначили генеральным директором концерна Прометей, созданного для реализации одноименного проекта. Только как, скажите на милость, организовать работу над таким огромным проектом, когда ты один — и пахарь, и жнец и на трубе игрец. Бизнес план, проекты социально-аналитического и технологического центров и производственного предприятия — это труда не составило. Найти строителей тоже оказалось не трудно. Сложности начались при организации социально-аналитического исследования. Он выбрал планету. Не плохую, не хорошую — индекс развития цивилизации средний, об Управлении на планете не знают. И погрузился в работу — изучение языков, местных условий и обычаев, науки и культуры, искусства и политики. Он сидел дни и ночи на пролет. К нему снова возвратилась привычная скорость и выносливость. Вскоре на планете он стал широко известен как выдающийся ученый и публицист. Его труды по социологии были удостоены престижной международной премии. Сэм Яронд вошел в историю планеты, как звезда первой величины, которая сверкнула на мгновенье на научном небосклоне и неожиданно быстро закатилась, оставив после себя яркий след.

Через три месяца аналитический отсчет был готов. Два месяца ушло на разработку методов генного катализа, пригодного для проекта Прометей, а также на изучение смежных дисциплин: кварковой физиологии, теории ноосферы, структурной психологии. Месяц заняла наладка производства генного катализатора для выбранной планеты. Итого полгода каторжного труда. Если продолжать работать такими бешеными темпами, то проект Прометей удастся завершить за каких-нибудь полтора миллиона лет.

За это время Семен подобрал себе всего десятка два неопытных сотрудников, прошедших краткий курс генной терапии. В довершении всего его избрали вице-президентом Управления по социальным вопросам. Теперь к нему были приставлены два робота-телохранителя, в сопровождении которых он должен был появляться на официальный приемах. Каждый из них может принимать любой облик, способен поймать на лету пулю и отразить удар плети любой мощности, а в целом проку от них было мало, разве что престижно. Как говорил Роберто, они быстрые как молнии, но глупые как пробки.

Времени не хватало буквально ни на что. Необходимо было срочно что-то придумать. Не могло быть и речи о том, чтобы он сам разрабатывал проекты для следующих планет. Он едва успевал кое-как руководить своими сотрудниками. Нужен был постоянный приток в концерн квалифицированных специалистов. Он познакомился с работой ведущих университетов, посетил несколько центров обучения. Существующая система образования, основанная на генном катализе и самостоятельном освоении предметной области, его явно не устраивала. Она готовила не специалистов по отраслям знаний, а людей, обладающих способностями самостоятельно учиться.

Его ферма на NT-3461, как ни странно, успешно работала и даже приносила некоторую прибыль. Руководил фермой Петерс Карлевен, местный молодой человек. Небольшое финансовое вливание, и на NT-3461 под руководством Петерса удалось организовать центр обучения — давнюю мечту Семена. Конечно, центр начнет выпускать специалистов года через три, не раньше, но другого выхода не было.

Задыхаясь в сутолоке мелких дел, пустяковых телефонных звонков и деловых встреч, Семен подумал о секретарше и только тогда вспомнил о Шарлоте. Господи, как он вообще мог о ней забыть? Ведь он обещал ей, что позаботится об Артуре, что они найдут ее маму, и он поможет ей рассчитаться с маркизом Де Шарли.

Трансфер перенес Семена в переулок, ведущий к дворцу Эллис. Хозяйственные постройки, сгоревшие от термального удара, были отстроены заново, а, в остальном, ничего не изменилось. Ворота ему открыл Рудольф с такими же седыми бакенбардами, только чуточку постаревший.

— Граф Ронский, ваше сиятельство, я не верю своим глазам! Вы ли это?

— Я, Рудольф, целый и невредимый.

Они обнялись.

Обстановка малой гостиной не изменилась.

— Сию минуту, ваше сиятельство, я подам вина.

— Не беспокойтесь, Рудольф, ничего не надо. Садитесь. Расскажите мне, как Артур?

— Прекрасно. Мальчик быстро растет, великолепно учится. Сейчас он на занятиях по фехтованию. Он единственный верил, что вы вернетесь, все остальные давно потеряли надежду. Артур утверждает, что у него с вами якобы когда-то была постоянная связь через кинжал. Он часто повторял эту бредовую мысль.

— Если вы принесете его кинжал, то я смогу восстановить канал связи.

— Сию секунду.

Рудольф вернулся через минуту с кинжалом, который Семен подарил Артуру.

— Простите меня за назойливость, такая связь действительно существовала?

— Да, и мы сейчас ее восстановим и проверим, — Семен нажал на рубин, и на боевом поясе зазвенел сигнал экстренной связи, — все в порядке. Передайте кинжал Артуру. Расскажите мне, что известно о сестре Артура Шарлоте.

— Шарлота сбежала из родового имения сразу после казни ее отца. Возглавила отряд повстанцев. Позже в отряде появился человек по прозвищу Снежный Барс. Простите меня, ваше сиятельство, но ходили слухи, что ваш дух якобы вселился в Снежного Барса. Благодаря силе ва … этого духа, он собрал большую армию и беспрепятственно шел на столицу.

— Мне это известно. Начните с событий, которые произошли после гибели Снежного Барса.

— После гибели Снежного Барса, которая произошла при загадочных обстоятельствах, дела у Шарлоты пошли плохо. Эрик погиб в бою. Армия вышла из подчинения, стала распадаться на части, и вскоре была разбита, так и не дойдя до столицы. Большинство повстанцев погибло в боях. Шарлота бесследно исчезла. Среди убитых ее не нашли. Ходят слухи, что она жива, но король боится ее казнить публично, опасаясь беспорядков, — так велика ее популярность.

— Это означает, что она в заточении?

— Да, таких людей держат в каменных мешках в крепости Сен-Луи.

— Спасибо, Рудольф. Передавайте привет Артуру.

— Как? Вы его не дождетесь?

— Я вернусь с Шарлотой, и мы все вместе отпразднуем победу.

— Будьте осторожны, ваше сиятельство. Проникнуть в каменный мешок можно, но оттуда нельзя выбраться. Из крепости Сен-Луи еще не сбежал ни один узник.

— Я же не сказал, что хочу организовать Шарлоте побег.

— Простите, ваше сиятельство, у меня и в мыслях не было давать вам советы, просто я искренне желаю вам удачи.

— Спасибо, Рудольф.

Дворец маркиза Де Шарли внешне был совершенно неприметен, что ни говори, а внешний блеск никогда маркиза не прельщал. Чтобы не возбуждать к себе излишнего интереса, Семен прошел трансфером прямо в гостиную.

— Граф, помилуйте! И как всегда вы появляетесь без излишних церемоний в самый неожиданный момент. Рад, безумно рад нашей встрече. Пройдемте в мою охотничью комнату. Там нам будет уютно, и никто не помешает обсудить все наши проблемы.

Маркиз отдал короткие распоряжения дворецкому.

— Грешен, граф, я уже не надеялся вас больше увидеть. Я, разумеется, не поверил, что вы погибли вместе со смертью Снежного Барса, а просто мне показалось, что вы потеряли интерес к нашей маленькой стране с ее ничтожными проблемами. Снежный Барс должен был умереть уже потому, что он — не самое удачное воплощение вашей необузданной фантазии. По-моему, он был грубый мясник. Заставить слонов повернуть и растоптать собственное войско. — Маркиз изобразил на лице брезгливую гримасу. — Согласитесь, это грубо, если не сказать хуже. Вы, граф, никогда бы так не поступили.

Не надо спорить с этой хитрой бестией. Лучше согласись.

— Вы как всегда правы, маркиз.

— Видит бог, я выполнил ваши условия. Артур растет и благоденствует, его мать жива и находится в надежном месте.

Тем временем слуги ставили на стол вино и закуски.

— Угощайтесь, граф, отведайте вино из моих погребов, уверяю вас, оно намного превосходит все, что вам приходилось пить прежде.

— Спасибо, маркиз, но меня привело сюда не только желание провести с вами чудесный вечер.

— Я весь внимание.

— Где Шарлота? Мне нужны максимально точные данные.

— Ее взяли в плен и посадили в один из каменных мешков в крепости Сен-Луи.

— Она жива?

— Этого не знает никто, кроме, быть может, надсмотрщика, приносившего ей еду. В каменных мешках люди исчезают бесследно.

— Добудьте мне более точные сведения — номер камеры, где она заточена, и план расположения каменных мешков.

— Я готов завтра предоставить вам такую информацию, но ничто не делается бесплатно.

— Назовите вашу цену.

После минутного раздумья маркиз назвал умопомрачительную по местным меркам сумму.

— Согласен.

— При каждой встрече вы поражаете меня своей непредсказуемостью. Вы не колеблясь готовы заплатить чудовищную сумму за совершенно никчемную, на мой взгляд, информацию, и мне начинает казаться, что ваши возможности безграничны.

Маркиз одним глотком поглотил бокал вина. Волнуется старик.

— Я осмелюсь сделать вам деловое предложение. Деньги не приносят нам удовлетворения сами по себе. Истинное наслаждение доставляет только ощущение власти, власти над людьми. Вы с вашим талантом и возможностями могли бы захватить абсолютную власть в стране и даже на всей планете. А я готов быть вашим помощником, подручным, если хотите. Ваша несокрушимая сила и мои непревзойденная ловкость и блестящее знание местных условий дадут сплав невиданной прочности.

Действительно ловок. Выбрал ведь место и время изложить свои предложения.

— Кто такая Шарлота? Избалованная девчонка, возомнившая себя полководцем. Уверяю вас, она не стоит вашего внимания. Вам нужно только пожелать, и лучшие женщины планеты будут принадлежать вам. Да разве в женщинах дело? Все будет принадлежать нам, и достижение этого не потребует почти никаких усилий. Вы согласны со мной, граф?

Хитер старик. Понимает, что он мне сейчас очень нужен. Семен пригубил вино. Оно и впрямь было очень даже ничего. Охотничья комната была обставлена с большим вкусом. На стенах висели ковры с изображениями сцен охоты. Собрана большая коллекция орудия — арбалеты и луки причудливых форм, дорогие мечи, сабли и кинжалы. Полумрак и едва уловимый запах благовония создавали действительно очень уютную атмосферу. Ох, умел старик жить. Следует быть с ним крайне осторожным.

— Я польщен столь лестным предложением, маркиз. Даю вам слово, что в полете моей необузданной фантазии я буду постоянно мысленно возвращаться к вашему предложению. А сейчас в знак нашей дружбы разрешите сделать вам небольшой подарок.

Семен незаметно оторвал лепесток от чертовой чешуи. В его руке в радужном мерцании появилась сабля дамасской стали, копия сабли, хранящейся в музее на его родине, с небольшими украшениями, навеянными его фантазией.

— О, это королевский подарок.

А заодно и канал связи, жучек, на всякий случай.

8

На следующий день Семен с планом каменных мешков отправился к крепости Сен-Луи. Вокруг крепости был глубокий ров, наполненный водой. На стенах круглосуточно дежурила вооруженная охрана. Незаметно проникнуть невозможно. Эх, ударить бы сейчас плетью по тяжелым окованным воротам, ворваться вовнутрь, перепугать всех до смерти, и достать оттуда Шарлоту в считанные минуты. Но этим он поставит под удар и Артура, и его мать. Будем действовать корректно. Потерпи, моя девочка, теперь уже скоро. Семен достал портсигар и открыл его, будто желая закурить. Крохотные видеокамеры с передатчиками и миниатюрными двигателями облачком пыли вылетели из портсигара. Они проникнут во все уголки крепости. Вся видеоинформация будет обрабатываться в центральном компьютере, расположенном в портсигаре. Через час, максимум через два, у него будет весь план крепости с точными пространственными координатами. Останется нанести его на карту трансфера, и гуляй, не хочу, по всей крепости.

Семен проник трансфером прямо в каменный мешок, где была заточена Шарлота. Серые сырые стены едва различались в темноте. Зловоние было почти невыносимо. Он подождал пока глаза привыкнут к темноте. Шарлота была жива. В одной грубой робе она сидела, прикованная к стене. Семен обрезал цепи и поставил ее на ноги.

— А, Барс, это снова ты. Как ты странно сегодня одет.

Вид у нее был ужасный. В исхудалом теле не осталось ничего от прежней Шарлоты. Он ни за что бы не узнал ее, не назови она его имени.

— Да, Шарлота, это я. Я пришел забрать тебя отсюда.

Он оторвал лепесток от чертовой чешуи, и рядом с ними встал ее двойник. Точная копия Шарлоты, только пахло от нее прилично.

— Разве можно отсюда выбраться?.

— Да, теперь все можно, и костюмчик от Шардена, и туфельки от Матье. Тем более что вот эта девушка согласна посидеть здесь за тебя.

Он приковал двойника к стене. От запаха гнили и испражнений Семена начало мутить. Как Шарлота выдержала здесь больше полугода?

— Иди ко мне, Шарлота, прижмись, не бойся.

— С тобой я ничего не боюсь.

— Вот и славно. Сейчас завяжем тебе глаза, чтобы яркий свет их не повредил.

Месяц реанимации, три месяца генной терапии, и Шарлота — в строю. Она впитывала все новое как губка. Быстро освоила общегалактический, много читала, занималась спортом и боевыми искусствами, путешествовала по туристским маршрутам Таурикии, слушала классическую музыку в концертных залах, любила посидеть в уютных Тауриканских кафе. Она легко освоила профессию секретаря-референта. Шарлота всегда придавала большое значение своей внешности, а теперь занялась ею всерьез.

— Идеальная внешность необходима людям моей профессии — поясняла Шарлота.

Она подправила и без того казавшуюся безупречной фигуру, едва заметно, но чрезвычайно эффектно изменила черты лица. Движения ее стали полны невыразимой грации. Она не изменила цвет глаз и волос, но взгляд ее карих глаз гипнотически завораживал мужчин. Как сказал Роберто:

— Перед ней стоишь как кролик перед удавом и дрожишь от предвкушения быть задушенным в ее объятиях.

Шарлота не обладала безупречно красивой внешностью Люси, но почти единодушно была признана самой обаятельной секретаршей Управления.

Прошел год. Концерн еще не вышел на проектную мощность, но уже сформировались и окрепли основные направления: социально-аналитическое направление, направление социально-генетического проектирования, произодственно-технологическое направление, направление контроля социальных процессов, отдел оперативного вмешательства. На некоторых планетах генная терапия начала давать первые положительные результаты. Можно было подводить предварительные итоги. «Цивилизация. Теория» — так будет называться задуманная Семеном книга. Работа над книгой продвигалась с большим трудом. Писать приходилось в основном ночью после сумасшедшего трудового дня. Накапливалась усталость. Кофе не помогало. Ему казалось, что он тупеет день ото дня, не смотря на интенсивную генную терапию, которая по-прежнему велась под руководством Марины. Перерывы в работе на несколько дней, которые он стал делать по совету Марины, только ухудшали положение, вызывая апатию и физическую слабость. Однажды, впав в отчаяние, он решил попробовать сильное стимулирующее средство. Вице-президент Управления мог достать любой наркотик, при этом он не обязан давать никому никаких объяснений.

Он сделал себе укол, и ничего страшного не произошло. Только прошла усталость, и он всю ночь интенсивно проработал. Теперь, планируя работать ночью, он, каждый раз, делал себе укол и на всю ночь обеспечивал высокую работоспособность. Работа над книгой стала успешно продвигаться. Днем он пребывал в своеобразном сомнамбулическом состоянии, а ночью под действием наркотика просыпался для творчества и с неистовством работал, получая от этого ничем незаменимое наслаждение. Он с трудом дожидался часа, когда можно было сделать очередной укол и проснуться для творческой работы. Внешний мир сумрачных серых будней отступал и проявлялся его внутренний мир с яркими красками, волнующими ощущениями уверенности в том, что преодолеешь любую трудность, когда все удается с первого раза, когда восторг творческих удач постоянно умножает твой энтузиазм. После краткого сна он погружался в нескончаемую череду мелочных дневных забот и снова ждал назначенного часа.

Прошло полгода. Книга «Цивилизация. Теория» была опубликована и признана лучшим научным трудом по социологии. Ее цитировали, молодые ученые подхватывали и развивали идеи, щедро подаренные автором книги.

Семен приступил к новой книге «Цивилизация. Цели», наброски которой уже были готовы. Он работал с удвоенной энергией. Для работы над книгой требовалось переворошить гору литературы. У него открылась удивительная способность — стоило ему взять в руки книгу и прочесть первые несколько страниц, как в его сознании появлялось полное содержание книги. Прочтение книги занимало пятнадцать — двадцать секунд. Он читал по двести, а то и триста книг за ночь, и все они поразительно легко укладывались в голове. Днем он с большим трудом мог вспомнить то, что он читал ночью, а на следующую ночь под наркотиком все чудесным образом вспоминалось вновь. Семен похудел и осунулся, глаза его блестели лихорадочным блеском, при быстрой ходьбе у него появилась отдышка.

Вторая книга была готова, но у него уже созрел план новой книги — «Цивилизация. Управление», которая должна стать основной в трилогии «Цивилизация». В ней должно быть собрано все известное по генному катализу, определены методы управления цивилизациями и изложены основные результаты работы концерна Прометей. Свою будущую книгу Семен четко видел своим внутренним зрением, видел всю сразу, и нужно было только изложить ту ее часть, которую удавалось выразить в виде текста, таблиц, рисунков и видеоклипов. Работать без наркотика он не мог. Как только действие наркотика кончалось, его начинал терзать озноб, и он снова делал себе инъекцию.

Семен не признавался себе в том, что у него появилась наркозависимость, хотя и пытался бросить наркотик, но как только он прекращал уколы, видение книги исчезало, скорость чтения падала — приходилось читать книжку от корки до корки, а главное, он с трудом понимал текст, написанный им под наркотиком, и физическое состояние ухудшалось, начиналась ломка. Он, конечно, бросит наркотик, как только в нем не будет необходимости, а сейчас он должен закончить книгу.

Не следовало тешить себя иллюзией, что окружающие не замечают происшедших в нем перемен. Шарлота ни о чем его не спрашивала, но в уголках ее глаз он видел затаенный страх. Марина осматривала его молча с каменным лицом, не делала ему никаких упреков, но, конечно, все понимала. Достаточно было взглянуть на его исколотые вены. Говорили, что она забросила все дела и по двадцать часов в день просиживала за монитором, обрабатывая данные.

— Когда ты закончишь книгу? — однажды спросила она.

— Через месяц, не позже.

И между ними снова воцарилось молчание.

Наконец книга была закончена. Утром, когда он явился на очередной осмотр, Марина вызвала санитаров.

— В реанимацию — коротко скомандовала она.

— Как? Без осмотра?

— А что тебя осматривать? У тебя же все разрушено кроме интеллекта, а твой интеллект, по крайней мере, доступную нам его часть, можно проанализировать вот по этому.

Она положила руку на стол, и Семен увидел, что на столе лежит его свежеизданная книга «Цивилизация. Управление».

— Читаю. Далеко не все в ней мне доступно, а то, что удается понять, просто поражает. Эта книга — выдающееся творение человеческого гения. Спасибо тебе, Сема. А теперь — в реанимацию, и будешь там лежать до тех пор, пока полностью не восстановишься.

Через два месяца он вышел из реанимации опустошенным. Физически он чувствовал себя прекрасно, но ему казалось, что он совсем разучился работать, а главное, у него пропал ко всему интерес. Его канцелярия вице-президента, концерн Прометей, ферма и учебный центр на NT-3461 работали как часы, и не отнимали много времени. Семен пробовал читать, но ему никак не удавалось восстановить ту сказочную способность, когда он мог читать по сотне книг в день. Попытки читать его «Цивилизацию» обнаружили катастрофическое положение — он с трудом разбирал лишь наиболее простые главы, основная часть книги была ему просто недоступна. Она была написана гением, вселившимся в него на краткий миг. Семен попробовал снова колоть наркотики, но инъекции не вызывали у него никаких ощущений. Он откровенно поделился этим с Мариной.

— Наркотики на тебя не действуют. Об этом я позаботилась. Они у тебя расщепляются и усваиваются, а, если это невозможно, то связываются и выводятся через почки. Что касается твоей гениальности, то для ее восстановления я включила все известные мне механизмы. Давай наберемся терпения, и будем ждать — когда-нибудь должно сработать, но, сколько понадобится времени, и что еще необходимо сделать — одному богу известно.

Он поселился на своей ферме на NT-3461. Там он чувствовал себя наиболее уютно. Его супермодерный дом и необъятный офис угнетали Семена.

Прошло три года, но ничего не изменилось. Семен ничего не писал и осуществлял только руководство текущими делами. У него появилось свободное время, позволяющее ему многое переосмыслить. Теперь он смотрел на деятельность Управления сверху, был в курсе всех дел и мог сделать объективные оценки. Управление представлялось ему спрутом, опутавшим своими щупальцами все человечество. Даша была совершенно права, всюду гласно или негласно насаждалась его воля — через политику и правительства, через науку и промышленность, а где надо и силой.

Самое чудовищное вмешательство осуществлялось концерном Прометей. Когда он делал доклады Президенту Управления, все выглядело очень пристойно — возрастал общий уровень культуры, стремительно рос объем производства, падала преступность. В общем, и целом, все было прекрасно, ну были, конечно, срывы на одной — двух планетах. Что такое две планеты? Меньше одной миллионной всего человечества. Предположим, что в Управлении, где работает больше миллиона человек, один человек заболел. Имеет ли это существенное значение? Конечно, нет. Просто мелкая неприятность, а для заболевшего человека — личная трагедия. А для планеты — личная трагедия миллиардов человек.

Он с ужасом думал о том, что бы случилось, если бы повальная генная терапия внедрялась на его родной планете. В кого превратились бы его отец, его дед, тетя Маша? Пока ему удавалось откладывать включение в план Прометея NT-3461, TS-1762 и LZ-3728. Когда щупальца Прометея дотянутся до TS-1762, то, что будет с Артуром, который отказался покидать свою Родину? А во что трансформируется маркиз Де Шарли, просто страшно подумать.

Никакого конкретного предложения, как преодолеть сложившуюся ситуацию, у него не рождалось, но росло и крепло отвращение к той работе, которую он должен был делать.

А пока все катилось по инерции. Концерн рос и набирал силу, вызывая восхищение среди коллег Семена. Президент лично регулярно поздравлял Семена с очередными достижениями. Поскольку цивилизации, охваченные концерном, постепенно обнаруживали общие черты, то появилась теория глобальной конвергенции, гласящая, что в процессе развития человеческие культуры создают одинаковые ценности даже, если они развивались совершенно независимыми путями.

Центр обучения превратился в ведущий Университет Вселенной. Добровольная генная терапия студентов обеспечивала им высокий интеллектуальный уровень. Семен организовал курсы обучения по широкому спектру специальностей — от искусства до точных наук, — и сам читал несколько курсов лекций. Он учредил социальные фонды для обеспечения стипендиями талантливых студентов. Выпускников Центра нарасхват приглашали работать во все уголки Вселенной.

Мать Шарлоты, баронесса Мари Лоран, когда ее нашел маркиз Де Шарли, была законченной алкоголичкой и зарабатывала на жизнь самой древней профессией. Теперь она жила на вилле, которую для нее купила Шарлота на NT-3461, вела размеренный образ жизни и с радостью принимала родственников и друзей. Шарлота, Роберто и Семен любили приезжать к ней отдохнуть, поболтать и поиграть в теннис.

— Мари, почему бы тебе ни пройти курс генного катализа? — спросил однажды Семен.

— И стать, как говорит Роберто, super. Зачем? Карьера и богатство меня не прельщают. Мужчины меня не интересуют, я сыта ими по горло. Я жажду только покоя и не воспользовалась вашим генным катализом даже для того, чтобы избавиться от некоторых вредных привычек. А теперь ты ответь мне — почему ты не женишься?

— Меня не привлекают женщины.

— Врешь! Всех привлекают особы противоположного пола.

— Не всех. Тебя, например, — нет.

— Не надо кивать на такую заезженную клячу как я.

— Я ищу свой идеал.

— Идеал, говоришь. Посмотри на Шарлоту. Там, как вы выражаетесь, на TS-1762, она была подростком, и ты опекал ее как старший брат, а теперь она уже взрослая женщина. И чудо, как хороша. По сравнению с ней Эллис, в которую ты был без памяти влюблен … Ладно, молчу. Почему бы тебе ни влюбиться в Шарлоту?

— Я люблю ее … как сестру.

— Лицемер! Ты не сможешь в нее влюбиться. И хочешь знать почему? Мы видим человека в единстве его достоинств и недостатков, именно в волшебном их синтезе рождается полноценная личность, которая зажигает в нас божественный пламень любви. Шарлота идеал женского обаяния — она сама захотела стать такой и тем самым лишила себя недостатков. В идеал не влюбляются. В лучшем случае его ставят на пьедестал и любуются им как произведением искусства.

— Мари, ты под любым предлогом не устаешь постоянно возвращаться к этой теме.

— И не устану. Тебе надо влюбиться и не в такую взбалмошную красавицу, какой была Эллис, а в … ладно, ладно, больше не буду.

— Семен, хватит болтать с мамой. Лучше поиграй со мной в теннис, а то мне надоело играть с роботом.

— Иди, поиграй с сестренкой. Это меня немного развлечет.

Он любил гулять по окрестностям, любовался садами, посаженными им здесь. Во время одной из таких прогулок он увидел белокурую девушку, необычайно красивую. Она прошла мимо, не заметив него. От нее будто исходил ласковый теплый свет, неудержимо притягивающий Семена. Почему он не встречал ее прежде? Образ ее неотступно преследовал его пока он шел домой, ему казалось, что она все время идет рядом. Он вел с ней мысленную беседу, делился своими проблемами.

Домой он пришел в странном возбужденном состоянии. Что это со мной? Как только он закрывал глаза, он видел ее. Она стояла молча, мило улыбаясь, или что-то говорила, беззвучно шевеля красивыми губами. Похоже, он сходил с ума.

Наконец Семен вспомнил, кто она. Ее звали Габриэла, Габи. Она была дочерью местного фермера. Он помнил ее еще школьницей. Сейчас она училась в консерватории. Он лично оплачивал ей учебу как талантливому ребенку. Однажды он с большим трудом уговорил ее отца принять от него в подарок концертный рояль для его дочери, а теперь она выросла и стала взрослой.

Он начал ходить на концерты, слушал ее выступления. Один раз он даже прошел за кулисы в надежде встретить ее, но его перехватил директор театра, стал пространно и нудно рассказывать о своих финансовых трудностях и не выпускал его из своих хищных объятий, пока Семен не пообещал пожертвовать театру двести тысяч долларов.

Он много раз поджидал ее на том месте, где увидел в первый раз. Она проходила там, когда возвращалась с занятий. Иногда ее сопровождал молодой человек, но чаще она шла одна. Проклятые ноги стояли как вкопанные, а язык словно приставал к нёбу, и он мог выдавить из себя только краткое приветствие, когда она здоровалась с ним.

Внутреннее смятение, охватившее Семена, усугублялось еще и тем, что его способности не восстанавливались. Он как колдун, потерявший свою магическую силу, жил слабой надеждой, что злые чары падут, и он вновь обретет свое былое могущество.

Однажды Мари пригласила его к себе на ужин. Они ужинали вдвоем. После ничего не значащей светской болтовни Мари сказала:

— Клянусь всеми богами, ты втюрился.

— Почему ты так решила?

— Да это за версту видно. И я уверена, что ты стесняешься подойти к ней и следишь за ней как школьник. Чего молчишь? А женщинам это не нравится. Они любят, чтобы их брали в крепкие мужские руки, поверь мне. И не поджидай ее, когда она возвращается домой, это глупо.

— А что же мне делать?

Мари закурила сигарету, вставив ее в длинный мундштук.

— Бедный мальчик не знает, что ему делать. А мне казалось, что ты умеешь пользоваться вашим устройством, которое вы называете телефоном.

— Я не знаю ее номера.

— Сэмюэль Яронский, прошедший огонь, воду и медные трубы, не знает, как узнать телефон любимой девушки? Все вы мужики в практических делах совершенно бестолковые существа. Держи, — она протянула ему клочок бумаги.

— Что это?

— Это номер ее телефона.

— Откуда ты знаешь, кто она?

Мари улыбнулась и потрепала его по загривку.

— Дурачок ты, дурачок. Скоро это будет знать, как вы говорите, вся Вселенная. Позвони ей завтра, не тяни.

На следующий день, сидя в своем офисе, Семен вспомнил вчерашний разговор с Мари и достал записку с номером телефона. Рабочий день подходил к концу. Звонить или, может, не удобно? То, что их разделяло космическое расстояние, прибавляло ему смелости. Он набрал номер.

— Я слушаю — это был голос Габриэлы, — я слушаю Вас. Говорите.

— Это Сэм. Сэм Яронд. Здравствуйте — наконец выдавил Семен.

— Здравствуйте, Сэм. Что заставило Вас снизойти до …

— Не шутите, прошу Вас. Я хотел бы сегодня встретиться с Вами, если Вы конечно не возражаете.

— Зачем? А, я, кажется, поняла. Вы оплачиваете мою учебу. Теперь моя очередь платить.

— Габи! Как Вам не стыдно!

Наступило гнетущее молчание.

— Что если я зайду к Вам, например, в пять часов.

— Через час? Но, я слышала, Вас нет в городе.

— Я приеду. Вы согласны?

Она молчала.

— Тогда до встречи через час.

В трубке послышались короткие гудки. Семен вытер со лба холодный пот. Что это с ним? Конечно, трудно говорить с выключенным видео, когда ты не видишь собеседника. В прочем это все не важно, — он же договорился. Осталось час подождать.

Но ждать не пришлось. Через три минуты зазвенел вызов транспространственной связи. Комната наполнилась живым объемным видео. Проблема с Rg-1836. Неожиданный всплеск агрессивности местного населения. Он провел совещание прямо по видео. Побывал на Rg-1836. Зашел в Центр оперативного управления. Еще одно короткое совещание. Инструктаж аналитикам. Задание операторам-консультантам. Поставить на личный контроль. Все!

До свидания осталось четыре минуты. Семен переоделся в местную одежду. Трансфер!

Он очутился в темном безлюдном переулке. Трансфер сработал безупречно. С чего начать? Я просто хотел увидеться с Вами. Не то! Я очень соскучился. Не то! Я не могу без Вас жить. Не то! Все не то!

Он позвонил в ее квартиру. Что если откроет кто-нибудь из родителей? Начнутся светские расшаркивания. «Мистер Яронд! Какая честь. Проходите. Не желаете ли чего-нибудь выпить? Это так неожиданно. Габи, посмотри, кто к нам пришел!» и так далее, и тому подобное.

Дверь открыла Габриэла.

— Подождите минуточку. Я сейчас.

Дверь закрылась. Сердце Семена бешено колотилось, отсчитывая быстрые секунды. Наконец вышла Габи в простом летнем платье. Она была безумно красивая. Безумно!

Габи взяла Семена под руку, как ни в чем не бывало.

— Извините, я не стала Вам приглашать в дом. Мои родители … Нам не скоро удалось бы выбраться из дома.

— Все правильно, спасибо … Габи, я просто подумал, что … мне нужно с Вами посоветоваться, то есть поговорить … я многое должен рассказать Вам …

— Сэм, не надо так официально. Мне уже двадцать лет и я все понимаю.

Они помолчали.

— Не думала, что Сэм Яронд может быть таким растерянным.

Повернув голову, она смотрела на Семена, и в ее глазах вспыхивали манящие голубые огоньки. От этого взгляда обруч, сжимающий его грудь, вдруг лопнул.

— Видишь ли, мне только двадцать пять и я еще многого не понимаю в этой жизни.

— И ты вообразил, что именно я смогу тебе все объяснить?

Они оба рассмеялись. Как-то неожиданно просто они перешли на ты.

И не надо было ничего придумывать. Все получалось само собой. Они шутили, смеялись, легко находя нужные слова.

Стояла тихая безоблачная погода. Солнце клонилось к закату. Они гуляли по улицам города. Здесь Семена часто узнавали. Пожилые люди раскланивались. Молодежь приветливо улыбалась.

— Тебя все любят и уважают.

— О, да. Почти вся земля принадлежит тут мне. Я всем даю работу. Финансирую социальные программы. Да что я говорю банальности. Слушай, пойдем лучше к океану. Там, по крайней мере, относительно безлюдно. И шум океана успокаивает. Груз прошлых непоправимых ошибок угнетает меня. Прости, я говорю очень глупо и непонятно. Но я, правда, много хотел бы тебе рассказать. Мне кажется, ты поймешь меня.

Она молча вложила свою ладошку в его руку, и он легонько сжал ее кисть.

На берегу они купили жареный сладкий земляной орех, разложили мякоть ореха в импровизированные чашки из скорлупы, разрезанной пополам. Семен любовался, как Габи морщится от удовольствия, откусывая дымящуюся мякоть ореха.

— Орех здесь развел тоже ты.

Орех был завезен Семеном с Dg-2383, районирован и сейчас широко распространился по планете. Горячий жареный орех величиной с кулак был мягким и очень вкусным.

— Я, я, здесь все я. Некоторые, возможно, думают, что и этот бескрайний океан, это небо и солнце тоже сотворил я. Я здесь царь и бог, разве не ясно? Габи, может, хватит об этом?

— Извини, мне, порой, кажется, что я тебя совсем не знаю, хотя постоянно отовсюду слышу о тебе. Будто бы у тебя есть другая, какая-то потусторонняя жизнь. Прости, я не смогла подобрать более подходящие слова.

— Все верно. Я не хочу от тебя ничего скрывать, готов рассказать о себе все, если только …

— Если только, что?

— Если только ты готова правильно понять меня.

— Я постараюсь.

Они стояли на песчаном пляже и смотрели на спокойно спящий океан. Солнце село. Казалось, весь мир замер в сладостном оцепенении. Семен обнял Габи сзади за плечи. Она прильнула к нему и закрыла глаза. Чуткий, всегда профессионально настороженный слух Семена уловил едва заметный шорох. Он не среагировал. Что здесь может случиться? Однако шум усиливался, и когда Семен обернулся, было уже поздно.

Перед ним стояли человек пятнадцать мужчин. Они по деловому быстро окружили Семена и Габи. Двое схватили Габи под руки и оттащили от Семена. Все произошло так неожиданно, что Семен не успел и глазом моргнуть. Рослый грузный детина с пропитым лицом подошел к Семену и, сплюнув на песок, сказал:

— К тебе, фраер, мы претензий не имеем. Будешь паинькой — живи. Нам нужна только девчонка.

— Здесь не может быть бандитов.

— А мы и не бандиты. Мы люди, свободные от условностей.

Но Семен уже не слушал.

— Габи, умоляю, только не сопротивляйся. Я сейчас …

— Ну, уморил! Тони, Джон, займитесь им.

Двое здоровяков встали напротив Семена. Рука Семена скользнула к поясу. Боевого пояса не было. Он же был в местной одежде! Сейчас, секундочку. Два охранных робота против этой банды — это из пушек по воробьям, но зато они и пикнуть не успеют. Семен нажал кнопу вызова на своем телефоне. Ничего не произошло. Он взглянул на телефон и похолодел — на дисплее горела надпись: «Линия временно не работает по техническим причинам». Конечно, он без труда справится с пятнадцатью бандитами, но при этом может случайно покалечить Габи.

— Сэм, не надо! Ты должен жить. Сэм, прошу тебя, уходи!

Ментальный поток хлынул в сознание Семена. Теперь он знал о бандитах все. Это будет их последним бандитским налетом. Сейчас он мог остановить их одним мысленным усилием.

— Убирайтесь отсюда!

— Ты еще кудахчешь? Сейчас я заткну тебе пасть навсегда — сказал Тони, доставая пистолет и направляя его на Семена.

Но его рука помимо его воли стала сгибаться в локте, и когда ствол пистолета коснулся виска бандита, пистолет выстрелил. Бандит упал, забрызгав лицо Семена кровью. Ментальный поток неудержимо возрастал.

— Вон отсюда!

Его крик как гром раскатился многократным эхом. Джон упал, отброшенный акустической волной. Господи, что я делаю? Стараясь не задеть Габи, он легонько выдохнул в сторону бандитов, и они замерли в гипнотическом оцепенении.

Габи освободилась и посмотрела на Семена. Лицо ее исказилось от страха. Семен шагнул к ней, протягивая руки.

— Габи, это всего лишь я.

От звука его голоса дрогнула земля, и крупная рябь прокатилась по водной глади. Габи в ужасе попятилась, натыкаясь на неподвижных бандитов. Чтобы не повредить Габи, он накрыл ее ментальным куполом.

Холодный могучий ментал был абсолютно спокоен. Семен видел все населенные планеты, видел их все сразу. Он понимал, что может развеять в прах любую из них, а может и создать планету с любой мыслимой природой. Сквозь купола силовой защиты как сквозь стенки аквариума он видел Управление. Он без труда мог дохнуть в сторону Управления, пробить защиту и стереть ненавистное Управление с лица земли ментальным тайфуном. Но его бесконечное сознание было абсолютно неподвижно.

Внутри этого каменного покоя, где-то далеко-далеко шевельнулся тот прежний Семен, деревенский парень в льняной косоворотке. И из таинственных глубин его ментала возник старик, персонаж его снов.

— Могучую силу, которая спит в тебе, ты не должен использовать ни во вред, ни во благо — сказал старик.

— Почему? — спросил деревенский парень.

— Потому что она дана тебе не для этого.

— А для чего?

— Когда рухнет все, что ты так фанатично создавал и так страстно желал, когда кровь твоего сердца омоет твои ноги, тогда жизнь предстанет перед тобой во всем своем блеске и могуществе, и тебе откроется Истина. А пока это время еще не пришло.

Семен сделал еще одно усилие и отпустил холодную всемогущую силу, которую он почему-то не имел права использовать. Обычное сознание постепенно возвращалось.

— Габи, это всего лишь я.

Она молча смотрела на него.

— Габи, прости, я смертельно испугался за тебя.

Он встал перед ней на колени, обхватив ее ноги.

— Прости меня.

— Что это было? Ты убил бандитов, не тронув их даже пальцем.

— Они все под гипнозом. Только один легко ранен в голову.

— Кто ты, Сэм?

— Я человек.

— Человек?! Человек не способен на такое.

— Боже, как все глупо получилось! Габи, я не успел рассказать. Во всем мире я известен как Сэмюэль Яронский, но и это не мое настоящее имя. Я Семен Яров из маленькой таежной деревушки с планеты … это так трудно объяснить.

— Ты инопланетянин?! Значит это все скафандр, а не твой настоящий облик? — Габи провела рукой по его волосам.

— Я человек, ты должна поверить мне, и я больше жизни люблю тебя. Ой, я запачкал твое платье кровью.

— Пустяки. Ты ранен?

— Нет. Это не моя кровь.

Семен поднялся с колен. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Я влюбилась в инопланетянина — она рассмеялась. — А я то, дура, решила, что наконец-то нашла то, что искала.

— Что я должен сделать, чтобы ты поверила, что я человек?

— Не знаю. Дай мне придти в себя.

— Хорошо. Я займусь бандитами.

Семен вызвал по телефону Шарлоту. Несмотря на поздний час, она сразу ответила на вызов.

— Шарлота, я столкнулся с бандитами на NT-3461.

— На своей ферме? Вот это номер! Ты не пострадал? Дай-ка видео.

Появилась Шарлота в стильном брючном костюме. Она обошла вокруг нескольких бандитов, внимательно осмотрела раненого.

— Что это с ними? Ты даже не потрудился уложить их. Предоставишь это мне?

— Они под гипнозом.

— Как это мило с твоей стороны. Надеюсь, ты включил им их любимые сны, чтобы они не скучали? А эту бандиточку ты решил оставить для веселья? А у тебя губа не дура.

— Шарлота, перестань паясничать. Познакомься, это мой друг Габриэла.

— Шарлота, личный секретарь-референт Сэмюэля Яронского, вице-президента Управления.

Габи с опаской пожала протянутую руку.

— Если у Вас возникнут какие-нибудь проблемы вроде этих — она указала рукой на бандитов — всегда буду рада Вам помочь. Я большой специалист по решению всяческих проблем.

— Шарлота, позаботься, чтобы их вывели из гипнотического транса и изменили им психику. Они больше не должны быть бандитами. Я лично проконтролирую.

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

Шарлота и бандиты исчезли.

— Куда все делось?

— Я выключил связь, а Шарлота забрала бандитов для обработки их психики. Потом их вернут на вашу планету.

— Как это забрала?

— Просто мы умеем перемещать предметы и живые организмы в пространстве.

— И изменять человеку психику?

— Габи, я готов все объяснить, но на это потребуется время.

— Ты изменяешь психику людей, даже не спросив согласия их самих!

— Но это же бандиты. Мы просто возвращаем их к нормальной общественной жизни.

— А если они этого не захотят?

— Ты что же считаешь, — пусть остаются бандитами и продолжают насиловать и убивать?

— Нет, не считаю, но они, прежде всего, люди, а человек должен сам решать свою судьбу.

— Хочешь, я все отменю. Еще не поздно.

— Делай, как знаешь. А моя психика тоже изменена?

— Ты с ума сошла!

— Нет, я не сошла с ума. Я без памяти в тебя влюбилась. Любовь — это прекрасное, чистое, сильное чувство. Почему бы его ни внедрить прямым изменением психики? Тем более что и делать то ничего не надо. Достаточно только позвонить секретарше.

— Ты считаешь, что я способен на такое?

— Не знаю. Прости, я сама не понимаю, что говорю.

Габи подошла к самой кромке воды и села на влажный песок. Он сел рядом с ней. Они долго молча смотрели на воду.

— Значит, я всегда жила рядом с этим … этим … не знаю, как назвать. И ничего не подозревала. Сэм, меня начинает знобить. Проводи меня домой.

— Может, заглянем ко мне. Для этого не надо никуда идти.

— Заглянем к фермеру Сэму Яронду или к вице-президенту Управления Вселенной Сэмюэлю Яронскому?

— Туда, куда тебе больше хочется.

— Мне хочется домой.

Около ее дома они остановились.

— Габи, только не исчезай из моей жизни. Я не смогу без тебя жить. Можно я тебе позвоню?

Габриэла промолчала.

9

Вернувшись домой, Семен долго сидел в кабинете. Что же он такой неуклюжий? Надо было как-нибудь попроще … Что это с ним было? И откуда взялись бандиты? Отродясь их здесь не было. А вот поговорить то ему с Габи практически не о чем — это беда. Он ведь ничего не смыслит в музыке. Надо хоть что-нибудь почитать по теории музыки. Он механически снял с полки первую попавшуюся книгу. Это оказалась его «Цивилизация. Управление». Семен прочитал первые несколько страниц и вдруг своим внутренним зрением увидел все содержание книги, увидел целиком, так, как видел его раньше, находясь под наркотиком. Он взял еще одну книгу, которую раньше не читал. Картина повторилась. Семен прочитал еще несколько книг. Все было в порядке — без всякого наркотика к нему вернулся его волшебный дар.

Семен позвонил Марине.

— Марина, у меня получилось!

— Ты знаешь сколько времени?

— Нет.

— Три часа ночи. В следующий раз, когда у тебя что-нибудь получится, потерпи, пожалуйста, до утра.

— Я снова быстро читаю и вижу без наркотика.

— Поняла. Иди сюда, и не по связи, а трансфером.

— Наконец-то, свершилось. И кто она? — Спросила Марина после осмотра.

— Она?

— Кто эта волшебница, сотворившая с тобой такое чудо? Приводи ее сюда, я хочу с ней лично познакомиться.

— Невероятно, но вчера вечером на нас с ней напали бандиты, и я … как бы это сказать?

— Перепугал ее до полусмерти. Я так и знала.

— Знала? Ты все подстроила! Вот почему мой телефон не сработал. Они ни какие не бандиты. Я ничего не понял, потому что им были внедрены чужие личности.

— Сема, прости, но мы были в отчаянии. Три года я билась как рыба об лед. Сделала все возможные изменения в твоей генной структуре — все безрезультатно. Оставалась одна надежда на шоковую терапию. Вчера представился уникальный случай вызвать у тебя шок.

— Я приказал Шарлоте изменить психику вашим псевдобандитам.

— Не беспокойся, она в курсе дела.

— И Габриэла тоже в курсе?

— Нет, ее мы не решились предупредить.

— Я чуть не убил человека. А если бы я стал драться, и случайно покалечил бы Габи?

— Мы бы ее восстановили.

— Ее бы восстановили! Вот они — хваленые методы Управления. Шоковая терапия! А шок, полученный Габи, тоже входил в программу?

— Ого, какой результат, — сказала Марина, глядя на экран диагностического центра.

— Тебя интересует только результат! Люди тебя не волнуют.

— По висящему в воздухе экрану побежали помехи, и вдруг его будто сдуло порывом ветра.

— Осторожно, так ты мне сломаешь диагностический центр, а то и весь дом разнесешь в щепки. Сема, будь осторожен, не перегружайся. Организм должен привыкнуть к новым возможностям. Пойми, твой дар является достоянием всего человечества. Прости меня, мой мальчик, но другого способа вернуть его мы не смогли придумать. Не огорчайся. А Габи приведи ко мне, я ее осмотрю.

— Может быть теперь она вообще не захочет со мной разговаривать.

— Конечно. Ох уж эти мне влюбленные.

Габриэла не обиделась, и Семен стал постепенно вводить ее в новую жизнь. Они побывали в его родной деревне, преображенной до неузнаваемости на деньги Управления. Все жили в каменных домах со всеми удобствами, кругом был асфальт. Только дед Семена не захотел расставаться со своим стареньким деревянным домом, и его дом перенесли на окраину деревни к самому лесу. Они посетили TS-1762, побывали во всех памятных местах — у кратера вулкана, на площадке, где он дрался с барсом, в лагере повстанцев, в джунглях, на поле сражения. Они бывали в Таурикии. Габи предпочитала уютные маленькие кафе, где можно было наслаждаться тихой приятной музыкой.

Габи хотела знать все. Без всякой генной терапии она легко освоила общегалактический язык. Семен показывал ей другие миры — технически развитые цивилизации, фактически входящие в Управление; народы, находящиеся на ранней стадии развития цивилизаций. Она впитывала чуждые культуры, с восхищением отмечая достижения науки, культуры, живописи, музыки. Национальные музыкальные инструменты приводили ее в восторг. Она писала для них удивительно красивую музыку. Казалось, что все дается ей без всякого труда, и на все у нее хватает времени.

Когда Габи была рядом, все наполнялось теплым золотистым светом. Спускался ласковый мягкий покой, и Семена охватывало ощущение тихого земного счастья.

Семен снова стал писать публицистические статьи, нарасхват разбираемые издательствами, в том числе написал несколько статей по теории музыки, которые вызвали снисходительную улыбку Габи.

— Ты пишешь очень красиво, но никакие слова не могут передать красоту музыки. Послушай.

Она села за фортепьяно, и звуки наполнили Семена невыразимым блаженством. Семен поднял Габи на руки и закружил по комнате, чувствуя, как музыка продолжает звучать где-то внутри, охватывая все его существо.

— Ты права, это не выразить словами.

Он рассказал ей об Управлении, упомянул о генном катализе, показал концерн Прометей, заводы по производству генного катализатора. Она внимательно прочитала статистические отчеты концерна. Габи обладала удивительным природным даром в любом деле находить зерно простой истины, отбросив всю ненужную словесную шелуху.

— От всей деятельности Управления веет элементарной непорядочностью. Особенно удручает деятельность концерна Прометей. Вы все забываете о человеке, как о личности. Каждая человеческая личность уникальна. Во всей Вселенной не найдется двух идентичных личностей. Мы должны всячески стараться помочь человеческой личности раскрыться. А вы с легким сердцем изменяете ее, подгоняя под шаблон, удобоваримый для общества. Это, безусловно, стабилизирует социальную среду и позволяет обществу некоторое время успешно развиваться, но обедняет его и лишает того огромного потенциала, которым его наделила природа. Посмотри, даже за пять лет деятельности Прометея цивилизации на планетах, которые первыми подверглись вашей экзекуции, стали чем-то похожи друг на друга. Потеря индивидуальности цивилизацией говорит о потере индивидуальности большинства людей, ущербности их личностей. Не надо объяснять, почему это плохо, — заключила Габриэла.

Объяснять не надо. Семен словно очнулся от векового сна. Как все просто! Они совершают самую ужасную ошибку — калечат уникальную человеческую личность. Он пребывал в растерянности всего несколько дней. Обо всем этом надо написать! Он давно уже не писал ничего стоящего. Теперь он напишет серьезную работу, в которой изложит всю боль, накопившуюся у него за эти годы. «Цивилизация. Итоги» — так он назвал свою новую книгу. Теперь ему не нужен был никакой наркотик. Перед его внутренним взором как бы само собой разворачивалось содержание книги. С таким энтузиазмом он еще не работал никогда. Пусть его дар — достояние всего человечества — человечеству и послужит. Через два месяца книга была готова. В нее вошла критика всех сторон деятельности Управления. Когда он перечитал книгу, то созданная его гением страшная картина необратимой деградации человечества поразила его самого.

Первым читателем его книги стала Габи. Она внимательно прочла ее от корки до корки.

— Написано очень смело. У тебя наверняка будут трудности с ее изданием.

— Все издательства только и ждут от меня новых рукописей и готовы напечатать любую мою работу.

Но ни одно издательство его книгу к публикации не приняло. Сначала все с радостью соглашались, но, прочитав рукопись, отказывались под различными предлогами. Осталась одна надежда на его типографию на NT-3461, которой руководил Петерс Карлевен. Типография не обладала возможностями мощных издательских комбинатов Управления и могла издавать книги только на бумаге и относительно небольшими тиражами, но другой возможности не было. Была в этом деле еще одна трудность — Петерс ничего не знал об Управлении. Предложив ему издать книгу, Семен сказал:

— Прежде чем соглашаться, прочти рукопись. Вот перевод на местный язык. Если что-нибудь будет не понятно, я тебе разъясню.

— Я полностью доверяю Вам, мистер Яронд, — был ответ.

Книга была издана, и Семен распространил ее по основным библиотекам Управления.

Его вызвал Президент. Оставив телохранителей в приемной, Семен вошел в кабинет. В огромном кабинете они были вдвоем. Семен, как обычно, доложил оперативную обстановку. Президент, как обычно, поблагодарил за обстоятельный доклад. Секретарша принесла кофе. Выпив кофе, Семен стал неудержимо засыпать. Комната поплыла перед глазами, слова Президента доносились словно сквозь беруши. Видимо, сказалось переутомление последних двух месяцев.

Когда Семен проснулся, Президент работал, напевая про себя простую мелодию, и, увидев, что Семен открыл глаза, по-отечески спросил:

— Ну что, выспался? Вечно вы, молодые, берете на себя больше, чем способны выдержать.

Семен вышел в приемную. Телохранители встали с обеих сторон, обеспечивая бессмысленную, но надежную защиту. Что-то произошло за то время, пока он спал. Ему снилось, будто кто-то спрашивал его про книгу, где она издавалась, кто владелец типографии.

Семен посмотрел на часы. Он спал полтора часа. Неужели Президент стал бы ждать полтора часа, пока Семен проспится? Что-то было не ладно. И вялость, будто он с сильного похмелья, а ведь он спиртного почти три месяца в рот не брал. Он медленно шел по коридору Управления. Чуть сзади как призраки шли телохранители. Машинально здороваясь со встречными сослуживцами, Семен сосредоточился. Медленно всплывали окутанные сумраком картины. Это был допрос. Его допрашивали. Их интересовало, не является ли издание книги результатом работы подпольной организации — по их мнению, такую гигантскую работу не мог выполнить один человек. Какая низость! Президент, казалось, доверявший ему во всем, позволявший ему самостоятельно работать, и вдруг … что же делать? Что он им сказал? Видения были не ясные. Марк, ему поможет Марк.

— Здравствуй, Люся.

— Бог ты мой, Семен! Сколько лет, сколько зим. Вот уж кого не ожидала увидеть.

— Марк у себя? Доложи обо мне.

— Марк, к тебе вице-президент Управления Генеральный директор концерна Прометей господин Сэмюэль Яронский.

— По связи?

— Нет, стоит передо мной из плоти и крови.

— Извинись и узнай, не может ли господин вице-президент подождать пять минут.

— Конечно, может.

Семен заметил на книжной полке возле стола его трилогию «Цивилизация». В книгах пестрели закладки.

— Вот, стараюсь осилить. Признаться, поддается плохо.

Люся вышла из-за стола. На ней была умопомрачительно короткая мини и туфельки на высоких каблуках. Ничего не изменилось — казалось, Люся была неподвластна времени. Она обхватила Семена за шею и подставила губы для поцелуя.

— Целуй, глупенький, не бойся, не отравишься.

Когда их губы сомкнулись, она прижалась к нему и затрепетала, как птичка, попавшая в сети. Потом она усадила его в кресло и взгромоздилась ему на колени.

— Поседел в свои двадцать пять. Видать, не легко быть вице-президентом.

Она языком отделила седой волосок и, захватив его зубами, вырвала с корнем.

— Люся, ты что делаешь? Мы же на работе.

Она рассмеялась, уткнувшись лицом в его волосы. И будто не было стольких лет разлуки, будто они расстались только вчера.

— Люся, перестань, а вдруг сюда кто-нибудь войдет.

— Конечно, сейчас войдет твоя жена, и я, наконец-то, узнаю, кто эта самая счастливая женщина во Вселенной.

— Я холост, — сухо сказал Семен.

— Прости, я не хотела.

— Люся, пригласи господина вице-президента зайти.

— Ну, вот и все.

Люся встала. Семен двинулся к двери.

— Подожди. Дай поцеловать тебя на прощание.

Она захватила руками его уши, пригнула голову и расцеловала его.

— Теперь все, иди.

— Креста на тебе нет.

— Зато, все остальное есть.

Когда Семен вошел в кабинет, Марк уже шел ему навстречу. «Здравствуй, друг» — говорили его глаза.

— Рад вас видеть, господин вице-президент, — сказал Марк вслух.

— Марк, что за помпезность? Мне казалось, что мы друзья.

— Не соизволит ли вице-президент в знак нашей дружбы заглянуть ко мне домой, где за чашечкой чая мы сможем обсудить насущные проблемы?

Они прошли к Марку домой.

— Выкладывай, что там у тебя, здесь нас никто не слышит.

— Я запутался.

— И хочешь, чтобы мои костоломы направили тебя на путь истинный.

— Знаешь, не до шуток. Вот.

Он положил на стол свою последнюю книгу.

— Сейчас, минутку, я прочту.

Марк стал перелистывать книгу, впиваясь на мгновенье глазами в каждую страницу. Семен терпеливо ждал.

— Мощное произведение. Молодец. Это нелегальное издание?

— Издано на NT-3461 у Петерса Карлевена. Я лично распространил книги по библиотекам.

— И тебя еще не арестовали?

— У меня президентская неприкосновенность.

— Президент уже вызывал?

Семен кивнул. Марк взял телефон.

— Так-с. Ход первый — медицинский осмотр.

— Зачем?

— Молчи уж теперь. Марина загляни ко мне домой и прихвати с собой твое орудие пыток.

Появилась Марина в своем неизменном халате.

— Семен, как я рада тебя видеть! Как поживает Габриэла?

— Спасибо, хорошо.

— Зачем понадобились мои скромные знания?

— Осмотри, пожалуйста, Семена.

Марина развернула диагностический центр.

— Давно балуешься наркотиками?

— Ты что! Ты же сама сделала так, что они на меня не действуют. И алкоголь то не забирает, даже обидно.

— Большие дозы действуют. Два часа назад ты принял десятикратную смертельную дозу наркотика. Такой наркотик обычно используют для допросов, но им не брезгуют и наркоманы.

— Что и требовалось доказать. Ход второй — Петерс Карлевен. Пиши ему записку. Мол, уничтожь все материалы, касающиеся публикации книги, будь осторожен и т. д. Особенно не старайся, — скорее всего, записку он не получит. А теперь перейдите в соседнюю комнату, я не хочу, чтобы вас здесь видели.

Из соседней комнаты Семен слышал, как Марк давал кому-то указания.

— Немедленно отправляйся на NT-3461, передашь вот это Петерсу Карлевену. Ни с кем в контакт не вступай. Если почуешь неладное, уничтожь послание и возвращайся. Результат доложишь мне лично. Удачи.

— А сейчас я приглашаю всех на чай, — сказал Марк, входя в комнату.

— Может быть, объясните, что у вас стряслось?

— Семен опубликовал книгу.

— И за это ему вкатили смертельную дозу наркотика?

— Ты сначала книгу прочти.

— Ваши литературные глубины не для меня. Объясните популярно несмышленой бабе …

— Ага, посланник прибыл. Я приму его в другой комнате, а Семен тебе тем временем все объяснит.

Семен ввел Марину в курс дела.

— Карлевен арестован, — сказал Марк, вернувшись к ним.

— Не может быть! Зачем его могли арестовать?

— Не поверили тебе. Решили проверить — нет ли тайной организации на NT-3461.

— Где он?

— В тюрьме Управления, в камере предварительного заключения, как обычно.

— Сема, я тебя умоляю, не делай глупостей. Его уже не спасти. Я видела людей, возвратившихся из тюрьмы. У них необратимая деградация личности.

— Спасибо, ребята. Я пошел.

— А как же чай?

— В другой раз, Марк. В нем ведь нет заготовленного для меня наркотика.

— Ну и шуточки у вас, господин вице-президент.

— Роберто, ты мне срочно нужен.

— Сколько спиртного брать? Ходят слухи, что ты можешь перепить целый легион.

— Давай в Таурикию, там решим.

Они расположились за столиком. Заказали ром и скромную закуску.

— Петерс Карлевен арестован.

Роберто залпом глотнул изрядную порцию рома.

— За что, не спрашиваю. Будем выручать. Сможешь достать план тюрьмы Управления?

— Наверно смогу, но только приблизительный.

— Давай хоть приблизительный. Как достанешь план — заваливаемся к тебе домой. Там будем готовиться.

— Что нужно от меня?

— План и как можно быстрее.

— План будет через час.

— Чудесно, а я здесь часик покейфую.

План удалось достать, и Роберто сел за тренажер. Мурлыча что-то себе под нос, он вымерял расстояния, дорисовывал план по своим соображениям, иногда имитировал то одно, то другое действие, и тогда в комнате появлялись объемные изображения внутренних коридоров тюрьмы, мелькали вспышки плети. Семен позвонил Шарлоте.

— Подготовь мне документы для внедрения на постоянное жительство. Оставь их на моем пароле Генерального директора. Я сам проставлю адрес и данные владельца.

— Если ты передашь мне данные, я смогу полностью оформить документы.

— Спасибо, в этом нет необходимости.

Он выбрал планету из двух соображений — чтобы Петерс не маячил в поле зрения Управления, и чтобы ему там было уютно. Двадцать миллионов долларов Семен положил на счет на имя Петерса в местном банке, заплатив пять миллионов за конфиденциальность перевода. Этого Петерсу хватит, чтобы развернуть свое дело и безбедно жить.

Роберто работал всю ночь. Наконец он встал из-за тренажера.

— Своих я еще не шерстил. Но все в жизни надо испытать на собственной шкуре. Слушай меня внимательно. Я пойду один. Не обижайся, не может быть и речи, чтобы ты пошел со мной. Это тебе не крепость Сен-Луи. Ты закажешь столик в Таурикии на четверых.

— Зачем на четверых?

— Ты должен быть с женщиной, причем она должна быть не из нашего Управления. И никаких твоих дебилов-телохранителей. Сейчас шесть утра. Ты должен сидеть в Таурикии с телкой в девять утра. У нас будет ранний завтрак. Мне закажи спиртное. Ну, пожалуй, все. Осталось врезать по одной перед атакой.

В восемь утра он позвонил Габриэле.

— Габи, мне срочно нужна твоя помощь. Мы можем встретиться?

— Конечно, у меня сегодня свободный день.

Он выбрал в Таурикии тихий и безлюдный парк.

— Ты все время молчишь, но я вижу, как ты взволнован. Что с тобой?

— Случилось несчастье. Потом расскажу.

— Чем я могу помочь?

Господи, дурак, что ты делаешь? Недоставало еще подставить под удар Габи.

— Габи, я не должен был звонить тебе сегодня, это моя ошибка. Я не вправе впутывать тебя в эту историю. Можно, я провожу тебя домой?

— Но я хочу быть рядом с тобой.

— Нет, я не могу тебе этого позволить. Это слишком опасно.

— Только не надо меня провожать, я сама пройду домой по трансферу.

Оставшись один, Семен вышел из парка. Городок был небольшой. Таких городов в Таурикии были тысячи. В них жил бесчисленный персонал, обслуживающий империю развлечений, колосс, который удовлетворяет любые прихоти всех, кому не лень тратить деньги, кто хочет убежать от действительности, забыться среди ярких мишурных декораций своих несбывшихся грез. Стоит только обратиться в ближайшее агентство и можно заказать себе любую женщину.

Каких мосье предпочитает — высоконьких, стройненьких, пухленьких, блондиночек, брюнеточек, сексапильных, с родинкой под левой грудью, с родинкой на правой … — и так далее.

Увидишь такую, так скулы и сведет, будто лимон раскусил.

— Семен!

Он обернулся. Перед ним стояло чудо природы и творение генной терапии, стандартная индивидуальность Марининой технологии, — стройная, высокая, молодая.

— Не узнаешь?

— Простите, но …

— Я напомню. Много лет назад, парк, ночь. Хулиганы издеваются над девчонкой, а ты ее спасаешь.

— Маша?!

— Она самая.

— Какая удача! Я как раз собираюсь позавтракать. Не хочешь составить мне компанию?

— Я не против.

Таурикия многолика и однообразна, сначала ты приходишь в неописуемый восторг от этого чарующего рая, потом тебе хочется бежать из душного пестрого ада, а порой ты невыносимо скучаешь по ней как по родному дому. Семен, очевидно, находился сегодня во втором состоянии. Пробило девять. Роберто задерживался. Звонить ему по телефону не имело смысла, да и было опасно — можно сорвать всю операцию. В довершение веселья Маша оказалась несносно болтливой.

— Я уже месяц не была в Таурикии, а когда я здесь долго не бываю, то становлюсь сама не своя. Что будем есть и пить? О, какой восторг! А зачем ты заказал столик на четверых?

— Я жду друзей.

— Мужчины, женщины?

— Мужчины.

— О-о! Это великолепно! По вашему стилю сразу видно, что вы управленцы. Я тоже сначала работала в Управлении, куда ты меня рекомендовал. Потом оттуда сбежала. Держу салон красоты. Работа не пыльная, — взобьешь кому-нибудь копну волос, а потом он тебе всю жизнь за это благодарен.

— Чем тебя не устраивало работать в Управлении, — тоже работа не пыльная, и платят хорошо?

— Да там же нет ни одного порядочного человека! Был один. Как же его звали? Вроде, Самуил. Внешне на тебя немного смахивал.

— Сэмюэль Яронский.

— Точно! Сэмюэль. Так и тот сбежал куда-то на тихую планетку. Ты думаешь, эти подонки оставили его в покое? Ничуть не бывало. Почти год искали, пока не нашли. Он по каратэ первый в мире, так чтобы его скрутить, пришлось вызывать боевого робота. А мозги ему вправляла сама эта жуткая баба. Как ее? Ну, начальник лазарета Управления.

— Марина.

— Точно! Марина.

Появились Роберто и Петерс. Слава богу! У Роберто все лицо было в сильных ожогах. На чертовой чешуе были видны проплешины от вырванных лепестков. У Семена заныло под ложечкой.

— Все в порядке?

— Кажется, да. Достоверно можно констатировать только смерть.

— Что у вас с лицом? — спросила Маша.

— Прикуривал, а он, понимаешь, возьми и чихни.

Роберто снял боевой пояс и расстегнул чертову чешую.

— Курить надо бросать.

— Бросим, милая девушка. Как вас там?

— Маша.

— Бросим, Маша, и перейдем на спиртное. Сём, налей-ка мне стакан рома, надо освежиться, а то все тело онемело.

Роберто не отрываясь выпил целый стакан рома.

А теперь, Маша, пойдем с тобой спляшем. Клифт мой пусть на спинке стула повисит, так сказать, обсохнет, а то пообтрепался маленько.

— Петерс, ты в порядке?

— Да, мистер Яронд.

— Оставь, для тебя я Семен, можно Сёма.

— Но …

— Прости меня, Пет, виноват я перед тобой и, похоже, мне за всю жизнь своей вины не искупить.

— Ну, что Вы, мистер … Семен.

— Нет времени даже как следует попрощаться. Вот твои документы и разовый трансфер в одну сторону. Роберто покажет, как им пользоваться. Счет в местном банке на твое имя. На счете двадцать миллионов долларов.

— Откуда такие деньги?

— Это некоторая компенсация за причиненные тебе страдания. Прощай, как говориться, не поминай лихом. Даст бог, когда-нибудь свидимся.

Вернулись Роберто с Машей.

— Ну, ты лихо пляшешь.

— Чай, не по самую задницу деревянный.

К ним подошел метр с телефоном в руке.

Вас к телефону, мадмуазель.

— Кто это, интересно, пронюхал, что я здесь? Мужчина, женщина?

— Мужчина.

— О, ля-ля … Алло … что ты, право, взбеленился? … да, случайно, а что? … не смей, я тебе этого в жизни не прощу …Это мой жених. Шестым чувством разнюхал, что я здесь с мужиками. Идет сюда качать права с двумя своими дружками.

— Ну, нам пора. Сёма, плесни мне еще рому, а то что-то не забирает.

— Вы бросаете Семена одного?

— Он справится, Маша, будьте спокойны. Пока, Сема, до встречи — Роберто уже застегивал пояс.

— Пока. Прощай, нет, до свиданья, Пет.

— До свиданья, Семен.

Роберто и Петерс ушли.

— О, явились.

К ним направлялись трое мужчин. Семен встал, демонстрируя свой высокий рост. Драться не хотелось.

Вас, молодой человек, мы в упор не видим. Мы пришли забрать Машу.

— Маша, он действительно твой жених?

— А то?

— В таком случае, разрешите откланяться, господа. Отдыхайте, все оплачено.

Остаток дня проходил на редкость спокойно. Звонков было мало. Он сидел в кабинете и делал вид, что работает.

Господин вице-президент, к вам посетители.

Такое обращение Шарлоты означало: «Внимание, что-то необычное».

— Пусть заходят.

Их было шестеро, точнее — два человека и четыре охранных робота. Двое против одного.

— Чем могу быть полезен, господа?

— Внутренняя полиция Управления, следуйте за нами, господин Яронский.

— Предъявите, пожалуйста, документы.

Сопротивляться было бесполезно.

— Не будем беспокоить вашу секретаршу, пойдем нашим трансфером.

Комната, куда они прошли трансфером, была пуста, только посреди нее одиноко стояло кресло. Два робота встали у дверей, два — за спинкой кресла.

— Присаживайтесь, господин Яронский. При всем моем уважении к вам, я не могу отменить приказ. Сейчас мы сделаем вам укол. Компьютер вычислил для вас оптимальную дозу — двадцатикратную смертельную. Я уменьшил до десятикратной, — это все, что я могу для вас сделать.

— И на том спасибо.

Его привязали к креслу и ввели наркотик в вену. И не важно, кто ты, — сейчас они сделают с тобой все, что захотят. Комната стала наполняться мерцающим розовым светом. Всполохи света становились все ярче, и вдруг около двери на шаг впереди роботов появилась Маша в ярко красном длинном плаще. Оба мужчины выхватили плети и ударили по ней термальными зарядами. Одновременно сзади ее оба робота шагнули вперед. От ударов плетей Маша просто закрылась плащом, потом молниеносно обернулась к роботам. Семен не уловил ее движения, но оба робота покатились по полу как пустые консервные банки.

— Он здесь, живой — сказала Маша в пустоту.

— Высылаю к тебе подкрепление.

Семену почудилось, что это был голос Габи. Сзади Маши возникли три ее утренних ухажера, тоже одетые в красные плащи. Красный свет застилал глаза, очевидно Семен терял сознание. Сквозь кровавую пелену он едва различил, как роботы из-за спинки кресла метнулись к Маше, как Маша полоснула по ним ребром ладони, и несокрушимая броня роботов превратилась в груду металлолома. Это было похоже на схватку двух молний. Ему показалось, что появился еще кто-то, нагнулся над ним, и он увидел глаза Габи, горящие голубым демоническим светом.

— Доставьте его ко мне, немедленно — понял он по ее губам.

Какая чудесная галлюцинация!

10

Сознание медленно возвращалось. Он, кажется, лежал в постели. Слабость была бешеная. Десятикратная смертельная доза в вену — это тебе не фунт изюма. Скажи спасибо дяде, — после двадцатикратной он мог бы вообще не проснуться. Было очень стыдно и не хотелось открывать глаза.

— Семен, ты проснулся? — спросил женский голос.

Он открыл глаза. Перед ним сидела Маша в длинном красном плаще. Продолжение галлюцинаций, — вторая серия. Картина была абсолютно реалистична. Он лежал на кровати в той самой одежде, в которой ему сделали укол, только рукав рубашки не был закатан. Семен сел на кровати. Комната была совершенно не знакомая. Может ли совсем не знакомая обстановка привидеться в галлюцинации? Что будет, если он дотронется до Маши? Кажется, в галлюцинациях воспроизводятся тактильные ощущения.

— Он проснулся. Целехонек — сказала Маша, обращаясь к кому-то невидимому для Семена.

— Сейчас буду у тебя — послышался чей-то голос.

Появилась Габи, не вошла, а именно появилась. Красный плащ удивительно шел ей, оттеняя ее светлые волосы и голубые глаза.

— Спасибо, Маша, ты так рисковала.

— Не стоит, пустяки. Так я пошла?

— Иди, конечно. Еще раз спасибо.

— Да, не за что.

Они разговаривали так, будто в комнате кроме них никого не было. Интересно, эти женщины, порожденные его больным воображением, видят его или нет?

— Эй, милые дамы, здесь есть еще и я. Вы меня слышите?

Маша исчезла, а Габи подошла к нему.

— Сёма, милый, как ты себя чувствуешь?

Вне всяких сомнений это была Габи, его Габи.

— Где я?

— У меня.

— Я ничего не понимаю. Где это у тебя?

— У красных плащей.

— У красных плащей? Но красные плащи это миф!

— Может быть, для вас мы и миф, только я — руководитель красных плащей.

— Ты — руководитель красных плащей?! Постой, постой. Ты же родилась на NT-3461. Я помню тебя ребенком. Там ты учишься в консерватории.

— Все верно.

— А наши первые встречи? Ты так убедительно играла роль простой деревенской девушки. Зачем ты так меня дурачила? И этот фарс с инопланетянином, твой деланный испуг — я искренне верил тебе.

Габи встала перед ним на колени.

— Прости, Семен, но тогда тебе был необходим шок для того, чтобы ты обрел самого себя.

— Ты была в сговоре с ними?

— Клянусь, я ничего не знала и думала, что они настоящие бандиты, а, когда твой голос вызвал сейсмические явления, я действительно за тебя испугалась, и меня начало знобить. Почему я не созналась во всем потом? Я боялась, что, если ты узнаешь правду, ты разлюбишь меня. Прости меня, если можешь.

Габи положила голову ему на колени. Если это и галлюцинация, то она более реальна, чем сама жизнь.

— Я отвечу твоими словами — Дай мне придти в себя.

— Мне уйти?

— Нет, Габи, дорогая, не уходи. Я люблю тебя, и мне не важно, кто ты — предводитель красных плащей или деревенская девчонка. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Он встал и поднял ее с колен. Она прижалась к нему, и он почувствовал, что она плачет.

Они летели над городом, утопающим в зелени. Полет получался как бы сам собой.

— Почему мы летим?

— Мы умеем передавать нашу силу другим людям и тем самым объединять усилия. Нас сто миллионов. Думаешь, почему Маша, хрупкая девочка, справилась с четырьмя вашими роботами? В тот момент она аккумулировала всю нашу ментальную силу, силу ста миллионов. Вот и сейчас, когда мы летим, мы используем столько нашей силы, сколько ее нужно для полета.

— Почему летишь ты — понятно. А я не умею использовать вашу силу. Почему же я лечу?

— Я тебе помогаю. Хочешь померяться со мной силой?

— Ты шутишь.

— Нисколько. Пошли.

Они спустились и сели за столик в уличном кафе.

— Попробуй, положить мою руку.

Габи поставила локоть правой руки на стол.

— Я не буду это делать. Я легко ломаю руками подковы и могу случайно сильно покалечить тебя.

— А ты попробуй.

Семен легонько сжал ее тонкую ладошку в своих мощных пальцах, но прижать ее руку к столу, как ни старался, не смог.

— Это не удивительно, — сейчас я в сто миллионов раз сильнее обычного человека. И ты скоро научишься этому, если останешься здесь. Давай я покажу тебе как мы живем.

Она показала Семену сельскохозяйственные и индустриальные планеты, обеспечивающие их всем необходимым.

— Почему вы прячетесь от остальных людей?

— Мы еще не достаточно сильны и опасаемся, что нас могут поглотить или даже поработить другие народы. Для защиты своего суверенитета мы используем мощное оборонительное оружие. Когда твой ментал проявил себя, ты увидел все ваши миры и Управление, но не увидел нас, потому что наша защита оказалась сильнее. Мощь наша растет с каждым днем, по мере того, как растет наша численность. Цивилизация, которую мы создаем не технократическая, как ваша, а ментальная, поэтому ее сила прямо зависит от нашей численности.

— Что значит ментальная цивилизация?

— Человеческий ментал неограничен по своим возможностям. Мы научились им частично управлять, изъявляя свою волю. Каждый из нас способен переделать и даже уничтожить ваш мир, каждый может и создать мир с любыми законами существования.

— Я однажды испытал похожее ощущение. Так почему вы это не делаете?

— Потому что весь наш мир создан и развивается по законам высшей силы, силы несравненно более могущественной, чем человеческое сознание. Высшая сила проявляется повсюду, и нет большего счастья, чем подчиняться ее воле.

Они осмотрели необъятные детские интернаты.

— Неужели у вас отсутствует семья и материнство?

— Семьи у нас есть, но наши женщины редко сами вынашивают своих детей. Они могут так делать, если очень захотят, но это слишком расточительно. Гораздо проще отдавать свои яйцеклетки для искусственного оплодотворения и выращивания зародыша в питательной среде. Таким способом мы обеспечиваем годовой прирост равный численности взрослого населения. Скоро нас будут миллиарды. Оставайся с нами. Хочешь, мы создадим семью, и сами будем воспитывать наших детей. Но если ты только пожелаешь, то твой талант, твоя сила скоро возродятся в миллионах людей.

— Меня мучает один вопрос. Как ты оказалась среди красных плащей?

— Мы находим среди вас людей, обладающих от природы соответствующими способностями, и привлекаем их к себе.

— Пришел и мой черед?

— Не знаю. Ты не похож на других. И ты пустил слишком глубокие корни.

Два дня у красных плащей пролетели как один миг, но надо было возвращаться. Если он останется здесь, то это будет трусливым бегством. Хотя здесь он и оставлял свое сердце и свою любовь, но там его ждала работа — Управление и концерн Прометей, он нес ответственность за все то, что происходило там.

— До встречи на NT-3461.

— Нет, мы сможем видеться только здесь у меня.

— Почему?

— Последние годы я была на NT-3461 только ради тебя. Теперь в этом нет необходимости.

— Но ты не окончила консерваторию.

— Да, не окончила. Извини. — Габи улыбаясь, смотрела на него, — До свиданья, любимый.

— До свиданья.

С новым чувством он приступил к работе. Нужно все как следует обдумать, действительно придти в себя после того, как на него обрушилось столько новых впечатлений. А главное — выяснить обстановку. Он вызвал Шарлоту. Из ее доклада следовало, что за время его отсутствия ничего особенного не произошло. Он по-прежнему Генеральный директор и вице-президент. Шарлота лишь выражала удивление, почему его телефон двое суток не отвечал.

— Вызови ко мне первого заместителя концерна.

Доклад первого зама тоже не содержал ничего тревожного. За эти два дня на концерн никто не наехал. Он позвонил Габриэле. С родителями все было в порядке, сама Габи была, как и ожидалось, в отъезде. Как ни странно, все было спокойно.

Семен сосредоточился на концерне Прометей, желая лично убедиться в том, что дела идут нормально. Постепенно, словно сквозь туман проступали размытые картины. И, наконец, Семен увидел весь концерн как единое целое и понял, что без труда сможет различить любую его часть, от большого подразделения до работы отдельного сотрудника. Концерн работал безупречно, как мощный слаженный улей.

Ничто не предвещало грозы. Неужели его оставили в покое? Не может быть. После первой неудачной попытки его ареста Управление должно наехать на него снова.

— Президент на связи.

— Слушаю, Яронский.

— Зайди немедленно ко мне.

Началось. Собственно, что началось-то? Краткое резковатое обращение Президента — его обычная манера делового общения. И Шарлота не сказала «господин вице-президент», значит, и она ничего не заподозрила.

Семен сосредоточился на Управлении. И там все было спокойно. Во внутренней полиции Управления, казалось, вообще забыли о Семене. Неужели Президент решил учинить ему еще один допрос, чтобы узнать, где он пропадал двое суток? Как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать.

— А ну, двое из ларца одинаковы с лица.

Два робота-телохранителя бесшумно появились за его спиной.

В кабинете Президента они снова были вдвоем. Семен, как обычно, доложил оперативную обстановку. Президент поблагодарил за обстоятельный доклад. Секретарша принесла кофе. Ну, нет, сегодня этот номер не пройдет. Семен тщательно сосредоточился. В кофе наркотика не было. Он отпил из чашки, демонстрируя Президенту, что он ему доверяет.

Вдруг Президент резко отодвинул от себя чашку с кофе.

— Теперь о главном. Вице-президент Управления, второе лицо во Вселенной, крадет из тюрьмы заключенного. Ты что забыл свои права? Почему нельзя было воспользоваться президентским правом и освободить заключенного под залог? Может быть, ты объяснишь мне, что все это значит? Молчишь, не доверяешь старику.

— Прошлый раз мне здесь вкатили десятикратную смертельную дозу наркотика.

— Доза была вычислена на компьютере. Ты можешь выдержать в три раза больше. Я очень испугался после публикации книги. Почему ты не пришел ко мне посоветоваться, где опубликовать твою книгу? Ты думаешь, что мы все бездумно запрещаем? Тебе лучше, чем другим известно: наша главная цель, — благосостояние всего человечества. И вместо вдумчивого отношения к делу ты откалываешь одну мальчишескую выходку за другой, вынуждая меня применять крайние меры. Полюбуйся, пожалуйста.

Семен увидел Роберто в маске, бегущего по внутренним коридорам тюрьмы. Вспышки от ударов плети сливались в сплошное голубоватое мерцание, во все стороны летели обломки мебели, щепки и кирпичи, падали парализованные охранники.

— Ни одного убитого и убытков всего на десять миллионов долларов. Ты знаешь, как он открыл камеры предварительного заключения? Одним скользящим ударом плети он вышиб все двери в коридоре и никого не покалечил. Так виртуозно владеющих плетью можно перечесть по пальцам одной руки. Сказать тебе кто это? Это Роберто из отдела Марка.

По спине Семена забегали мурашки, — он не позвонил Роберто!

— Успокойся, о том, что это Роберто, знаю только я. Еще я знаю, куда ты переправил Петерса, положив на его имя двадцать миллионов долларов своих личных денег. Все тайное рано или поздно становится явным. Наивно думать, что пять миллионов комиссионных обеспечат тебе полную конфиденциальность. Я знаю больше. Петерса нет там, куда ты его направил, и денег на его счете тоже нет.

— Как нет?

Семен сосредоточился на Петерсе. Он был там, где ему и положено было быть, только его закрыли мощным ментальным щитом красные плащи. Спасибо тебе, Габи.

— Ты не так прост, как кажешься. Ладно, все останется между нами. Тебе только придется покрыть убыток в десять миллионов со своего личного счета. Думаю, что эта не очень значительная плата тебя немного вразумит.

Президент придвинул к себе чашку и, как ни в чем не бывало, принялся за кофе, давая Семену возможность обдумать положение.

Что он задумал? Очевидно, что сотрудники внутренней полиции доложили Президенту, кто освободил Семена, значит, он знает, что Семен был у красных плащей. Не похоже, что ему нужна информация о красных плащах. Здесь что-то другое. Думай, Сема, думай. Красные плащи — это пока что соринка в глазу, мешает, но терпеть можно. Численность их каждые шесть лет удваивается, и в обозримом будущем может сравняться с численностью остального человечества. И вот тогда прощай наша малина. Чем раньше их прижать к ногтю, тем лучше.

— Последние двое суток я был у красных плащей.

Президент кивнул.

— И ты единственный из наших, кто вернулся оттуда. Я позаботился о том, чтобы никто во внутренней полиции не помнил, ни как тебя там пытались допрашивать, ни как ты оттуда исчез.

Ага, преступный сговор Президента и вице-президента. Забавно! В создавшемся положении лучшее средство защиты — это нападение.

— Мне удалось детально познакомиться с красными плащами. Они создают так называемую ментальную цивилизацию. Вы знаете, что меня возмущают недостатки нашей цивилизации?

Президент снова кивнул.

— Но ментальная цивилизация красных плащей приводит меня в негодование. Порабощение личности коллективным менталом вообще не дает возможности человеку действовать самостоятельно.

Ну, давай, продолжай, чего же ты еще ждешь?

— Обещаю тебе забыть все твои выходки, если ты мне поможешь расправиться с красными плащами.

И такое ничтожество пробилось в Президенты. Как говорит Роберто: «Дерьмо всегда всплывает на поверхность».

— У меня есть предложение, — накормить красных плащей генным катализатором. При умелом подходе это приведет к их быстрой деградации.

— Как ты это себе представляешь?

— Мы заключим с ними договор на поставку аэрозоль-витаминов. Я берусь договориться с ними о поставке по сто тысяч тонн в день. Будем добавлять туда по грамму генного катализатора. Этого с лихвой хватит на всех их, а концентрацию десять в минус одиннадцатой ни один тест не обнаружит.

Они долго молча смотрели друг другу в глаза. Семен чувствовал, как позади него над головой вздымается несокрушимая махина ментала, усиленная стомиллионной мощью красных плащей. Он мог легко раздавить, смести и развеять по ментальному океану этот островок ханжества и насилия, в котором он жил и работал. И не было силы, способной его остановить. Семен едва сдерживал свой гнев. Неужели насилие можно победить только насилием? Применяя бандитский прием, ты сам становишься бандитом. Неужели не существует другого более гуманного способа борьбы со злом?

— Вижу, разозлен ты изрядно. Смотри, чтобы злоба не лишила тебя хладнокровия. В борьбе с серьезным противником злоба плохой советчик.

Габи, помоги мне! Я не могу больше терпеть эту мерзость. Он ощутил теплый золотистый свет, исходящий от Габи, и знакомый ласковый мягкий покой окутал его.

— Так то лучше. Да, голова у тебя работает превосходно. Недаром за нее на TS-1762 была назначена огромная сумма. Разработай секретный проект по красным плащам. Для всех это должна быть простая поставка аэрозоль-витаминов. Денег не экономь. Я подпишу любые затраты. Об истинной цели проекта должны знать только я ты. Справишься один?

— Мне будет нужна помощь Шарлоты, моей секретарши.

— Согласен.

Семен вернулся в свой офис.

— Шарлота, зайди, пожалуйста, ко мне.

Вошла Шарлота с деловым электронным блокнотом в руке.

— Слушаю Вас, господин вице-президент.

Вопросительный взгляд карих глаз требовал ответа.

— Все в порядке, не волнуйся. Президент поручил нам важную работу — крупную поставку аэрозоль-витаминов. Под проект выделяется отдельное финансирование. Завтра утром собери всех директоров направлений для отчета по текущей работе и обсуждения нового проекта. На завтра на обед закажи столик в Таурикии на двоих. Посидим с тобой, поболтаем.

— Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они.

Шарлота весело рассмеялась, и только тревожный взгляд ее глаз выдавал сильное волнение.

К утру проект был готов. Среди бесчисленных компонентов аэрозоль-витаминов был один второстепенный компонент, доставляемый с Дашиной планеты, где он будет производиться из-за дешевого местного сырья. Совещание с директорами концерна прошло гладко, и открытая часть проекта была утверждена.

Кафе было малюсенькое, всего четыре столика, и очень уютное. Еда была превосходной.

— В чем дело, Барс? Что стряслось?

— Сейчас расскажу. Только ответь мне на один вопрос. Что ты думаешь о красных плащах?

— О красных плащах?

Зрачки у нее расширились, отчего глаза стали бездонно черными.

— Тебя похитили красные плащи! Это ужасно! Вот почему твой телефон не отвечал. Я должна была понять это раньше. Как же тебе удалось вырваться от них? Я слышала, оттуда никто не возвращается. Ты не пострадал?

— Нет. Я многое понял за эти два дня. Я теперь их хорошо знаю. Очевидно, что будущее за ними. Возможно, я тоже один из них.

— Ты один из них?! Барс, у тебя все в порядке с головой? Красные плащи налетают как огненные драконы. Я не знаю ни одного человека, который бы их видел, но согласно слухам они способны уничтожать целые планеты и могут уничтожить весь мир. Особенно опасна их предводитель, белокурая красавица. От голубого демонического огня, исходящего из ее глаз, воспламеняется все вокруг.

— Ты наслушалась подобного бреда на TS-1762 и продолжаешь верить всяким россказням. И прекрати, пожалуйста, называть меня Барсом, меня зовут Семен.

— А мне очень нравится имя Барс. Оно мне напоминает те времена, когда я любила тебя, безумно, безнадежно.

— Шарлота, прекрати.

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

— Прекрати, а то я …

— Спустишь с меня штаны и отшлепаешь по одному месту как девчонку. Ты думаешь, я не знаю, что с самой первой нашей встречи ты затаил желание это сделать.

— Да, затаил и отшлепаю, если ты не прекратишь паясничать!

— Прямо здесь?

— Прямо здесь!

— Вот теперь, Сема, я тебя узнаю. Расскажи о красных плащах все по порядку. Мы действительно знаем только глупые легенды.

— Вот это да! — Воскликнула Шарлота, когда Семен закончил свой рассказ. — Габи, — с виду простая милая девчушка, и вдруг выясняется… Кто бы мог подумать! Ты часом не того … ничего не перепутал? А то у влюбленных вечно в голове одни тараканы. Шучу, шучу.

— Теперь слушай меня внимательно.

И он подробно рассказал ей вчерашнюю беседу с Президентом.

— Понятно. — Лицо Шарлоты окаменело, взгляд неподвижно застыл на одной точке. — Думаю, что питьевая сода будет достойной заменой генного катализатора. Как я понимаю, твоя задача — наладить производство генного катализатора с технологическим и выходным контролем, мерами безопасности, секретной защитой и прочей ерундой. Проблему подмены его на соду предоставь мне. Я же у тебя специалист по решению всяческих проблем, и тебе лучше не знать, как я организую подмену. Ты мне доверяешь?

— Шарлота …

— Нет, ты скажи, — ты мне доверяешь?

— Доверяю.

— Слава богу.

— Но я не хотел бы, чтобы ты это делала одна. Это очень опасно.

— Я с тобой нахлебалась по горло таких опасностей, что еще одна небольшая опасность ничего не изменит. А теперь выпьем за любовь, — эту вечно юную, прекрасную богиню.

О поставке витаминов Семен договорился с Габриэлой, ничего от нее не скрывая. Во всей этой жуткой истории было один положительный результат — по делам контракта он мог регулярно бывать у красных плащей, видеться со своей Габи, ощущать ее свет и тепло. Постепенно заботы вице-президента стали для него не интересны, дела концерна отступили на второй план, тем более что половина работы концерна превратилась в сплошной фарс. У Семена созрело желание закрыть концерн Прометей. Конечно, если открыто заявить об этом, то его сразу отстранят от работы.

Закрыть концерн можно только по решению Совета Управления.

Для созыва Совета нужна серьезная причина. Например, глобальная конвергенция цивилизаций, грозящая потерей индивидуальности людей и порождающая стереотипного социально удобного человека.

Известно, что генный катализ необратим, так что простого способа повернуть все вспять не существует. Семен провел мозговой штурм в социально— аналитической группе концерна на тему «Пути преодоления глобальной конвергенции». Был высказан целый ворох предложений:

Подбор генных катализаторов машинным моделированием эволюционных процессов;

Выборочное, очаговое внедрение природных генных структур;

Терапевтическое изменение наследственных генов без изменения генов носителя;

Индивидуальная и семейная генная терапии в естественных условиях;

Перекрестное кровосмешение цивилизаций;

Создание генофонда человечества;

Создание антропологических заповедников;

Методы направленного естественного отбора;

Прямые методы антропоселекции.

Опираясь на эти бредовые идеи можно разработать потрясающие проекты. Материала для подготовки заседания Совета хватало. Он погрузился в работу.

Представил Президенту план-проспект заседания Совета, создал комитет по подготовке, избрал себя председателем комитета, утвердил за председателем право единолично дополнять повестку дня Совета, представил в комитет проекты развития генной терапии, обеспечивающие преодоление надвигающейся глобальной конвергенции.

Социально-аналитическая группа концерна на полную мощность работала над программой плавного завершения генной терапии на ста тысячах планет, которые к настоящему времени были охвачены проектом Прометей. Наконец на стол Семену лег обширный отчет с программой плавного завершения. Семен лично подготовил все документы для включения в повестку дня вопроса о закрытии концерна Прометей и всех ведущихся в нем проектов. Можно было проводить Совет Управления, а можно и проще — развернуться как слон и растоптать Прометей, как собственное войско. Можно бы, да нельзя — это приведет к социальной катастрофе на большинстве из ста тысяч планет.

— Шарлота, эти документы по дополнению повестки дня должны появиться у членов Совета, когда я поднимусь на трибуну для вступительного доклада, ни раньше, ни позже.

— За предложение закрыть Прометей тебя могут арестовать прямо в зале заседаний.

— По закону у меня есть две минуты. Надеюсь, что за это время мне удастся убедить членов Совета.

Семен наблюдал, как члены Совета занимают свои места. За креслом каждого из них вставали по два личных робота-телохранителя. Слетались на шабаш Властелины Вселенной, не подозревающие, сколь призрачно их могущество. Шарлота, энергичная, сосредоточенная, делала последние приготовления. Председатель Совета предоставил Семену слово. Уже идя к трибуне, он заметил молодую женщину, за спиной которой не стояли роботы. Ее лицо показалось Семену знакомым, — светлые волосы, голубые глаза. Габриэла! Как она сюда прошла? Шарлота, конечно, она, специалист по решению проблем, сделала ей приглашение. Почувствовав его взгляд, Шарлота улыбнулась и чуть заметно кивнула ему, мол, вперед, Барс, в атаку.

Поднявшись на трибуну, Семен увидел, как исказилось лицо Президента, когда он прочел дополнение к повестке дня.

— Я требую наложить запрет на дополнение к повестке дня, как на незаконное.

— Изменение подписано председателем комитета, и должно быть принято — услышал Семен слова председателя Совета.

— Вопрос не был согласован со мной, поэтому я, пользуясь президентским правом, лишаю господина Яронского слова.

— В любом случае он имеет право на двухминутное выступление.

Два личных робота-телохранителя стояли за спиной Семена, какая ни есть, а все защита.

— Я предлагаю закрыть концерн Прометей и все ведущиеся в нем проекты по следующим причинам.

Зал возбужденно зашумел, и Семен вынужден был повысить голос, чтобы его было хорошо слышно.

Когда Семен сообщил о секретном проекте и подмене генного катализатора на питьевую соду, то Президент стал требовать арестовать Семена за преступное невыполнение его распоряжений. Но несколько членов Совета встали на его защиту, началась дискуссия. После долгих дебатов Семену удалось добиться своего, — концерн Прометей закрыли.

Усталый и опустошенный Семен вернулся домой. Опустошение — неизменный спутник всех его крупных свершений. Дома играла тихая музыка, и чей-то голос пел грустную песню на незнакомом языке. В кресле сидел Роберто с электронной гитарой в руках. На столике перед ним стоял стакан с ананасовым соком.

— Вот, забежал к тебе без приглашения.

— Спасибо, дружище. Я сегодня вымотался как собака.

— Вижу. Все в порядке?

— Кажется, да. Достоверно можно констатировать только смерть.

И они оба рассмеялись.

Когда Роберто ушел, Семен отправился на Дашину планету. Был поздний вечер. Семен сел на краю обрыва в том самом месте, где он видел Дашу последний раз. «Вот, Даша, я и разрушил все, что так фанатично создавал, осталось только прыгнуть вниз, как это когда-то сделала ты».

Над рекой спустился туман, и сверху воды не было видно. Под ним дышала бездна, вздымаясь белыми клубами тумана. Казалось, что стоит только оттолкнуться от скалы, и сгинешь в этой бездне без следа.

Рядом с ним появилась Габи. Ее красный плащ в сумерках казался черным. Габи молча села рядом с ним, уткнувшись подбородком в согнутые колени.

— Теперь я никто и звать никем. Меня чуть не арестовали прямо в зале заседаний.

— Я бы этого не допустила, — просто сказала Габи.

— Теперь меня не оставят в покое и постараются уничтожить.

— Пусть только попробуют.

Голос ее звучал совершенно спокойно, но Семен увидел, как в ее глазах на секунду сверкнул голубой демонический огонь.

— Я не знаю, что мне делать дальше. Похоже, что я и так уже наломал предостаточно дров. Мне нет оправдания. Теперь ты, наверняка, разлюбишь меня.

— Чудак ты, право. Никто не сделал так много для человечества, как ты. Одни твои книги чего стоят. И ты по-прежнему вице-президент и все еще Генеральный директор Прометея, и в твоем подчинении социально-аналитическая группа, как вы любите говорить, самая сильная группа во Вселенной.

Габи положила голову Семену на плечо, и безбрежный глубокий покой поглотил его душевное смятение.

Для обложки использовался файл a373b1942bf0b5c46accea834da25ea3.jpg с сайта /.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg