«Долгая дорога домой»

Серый океан перед глазами начал понемногу светлеть, по нему пошли какие то размытые пятна, складывающиеся в очертания чьей-то руки. Издалека послышался голос, он все что-то бубнил и становился громче, но Сергей никак не мог разобрать слов, голос становился все ближе и ближе, и вдруг, будто вынырнув с глубины, картинка сложилась и обрела резкость. Он различил перед своим лицом чью-то растопыренную пятерню и услышал:

— Серж, очнись, очнись мать твою! — кричал крепкий короткостриженый латинос, чуть выше среднего роста, так и норовя сунуть свою ладонь ему под нос.

— Сколько пальцев? Сколько пальцев ты видишь?!

«Чистоплотностью этот парень никогда не отличался», — подумал Сергей, и, то ли поэтому, то ли по тому, что его все-таки приложил из стоппера тот крысеныш из «Девяток», он перевернулся на бок, и его стошнило.

— Серж, надо валить, сейчас здесь будут легаши!

— Заткнись Пыр, — сплюнул он горькую слюну. — Лучше помоги встать.

Голова раскалывалась, а при попытке подняться Сергея повело в сторону, и, если бы не Пыр, он бы снова упал, но, опираясь на него, кое-как смог выпрямиться, и его глазам открылась нерадостная картина. Обычный проулок между высотками в южной части Нью-Далласа, многоуровневые серые здания под социальное жилье, старые обшарпанные утилизационные баки, из которых подтекал концентрат, и, смешиваясь с просыпанным гниющим мусором, создавал непередаваемый аромат. «Духи трущоб», посмеиваясь, говорили местные. В дальней части, у выхода на 32 улицу, парил рекламный шар, и это уже было плохо, поговаривали, что они сливают информацию полиции. Корпорации все, конечно же, отрицали, ведь это «нарушение прав гражданина», и «посягательство на неприкосновенность его частной жизни», согласно законам, принятым еще на старушке Земле, после серии так называемых «Бунтов Приватности».

Будто издеваясь, шар спроецировал рекламу газировки «Зерко», с изображением Пыра в главной роли. Сергей опять сплюнул горькую тягучую слюну. Прополоскать рот бы не помешало, а вот этот шар был совсем не вовремя, ввиду того, что рядом с баками валялось три тела.

— Вафля?

— Наглухо, — ответил Пыр, — Эти двое тоже готовы.