«Алекс [СИ]»

Алекс [СИ] (fb2) - Алекс [СИ] 1286K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Максим Валерьевич Казакевич

Казакевич Максим Валерьевич Алекс

1

День сегодня выдался жаркий. Местное светило стояло почти в зените и потому нещадно палило во всю свою силу. К тому же было лето — сезон засухи. Трава, которой посчастливилось прорасти после случайного ливня прошедшего пару недель назад, погибла на корню, так и не успев как следует окрепнуть. В редком лесу ей было бы полегче, жара там не так чувствовалась, да и грунтовые воды там выходили почти на самую поверхность, нередко заболачивая целые гектары. Там, в манящем лесу всегда было свежо и прохладно, и легко дышалось, чего не скажешь, например, об одной из военных баз, что расположилась на пригорке. Там солнце брало свое по праву и плавило немилосердно серый бетон плаца и ровные коробки панельных зданий. В полдень поверхность плаца разогревалась до такой степени, что об него можно было обжечься. Натурально!

— Взво-од, равняйсь…, смир-рно! — резко, словно пистолетный выстрел прозвучала команда, и двадцать курсантов как один вытянулись в струнку. Техник-лейтенант Юстов медленно прошелся вдоль первой шеренги и остался доволен, хотя вида и не подал. Все до единого курсанты, были в отутюженной форме и в начищенных до блеска черных пилотных берцах.

— Вольно, — разрешил техник-лейтенант.

Взвод расслабился насколько это было возможно. Все двадцать человек обливались потом и мысленно кляли на чем свет стоит своего командира. Юстов словно специально их мучил — прохаживался неторопливо вдоль первой шеренги и обмахивался кепи.

— Итак, надеюсь, здесь присутствуют все, — чисто риторически задал он вопрос, так как пересчитать курсантов было делом элементарным, да и деться они отсюда никуда не могли. — На повестке дня у нас два вопроса. Первый — это негероическое поведение моего тринадцатого взвода во время стрельбищ и второй — разбор пришедшей почты.

Курсанты летной академии приободрились. Не так уж часто им сюда доставляют весточку из дома — раз, редко дважды в месяц.

— Начнем с первого вопроса, — техник-лейтенант прошелся вдоль шеренги и остановился в ее самом конце, там, где за широкими спинами парней «прятались» две девушки близняшки.

— Обе, выйти из строя, — приказал им Юстов.

Девушки обреченно вздохнули и были вынуждены выйти из второй шеренги и встать во фрунт перед лейтенантом. Понуро склонили головы и их четыре короткие и жесткие косички вытянулись параллельно горизонту.

— Ну, и что скажете в свое оправдание? — глухо спросил их техник-лейтенант, сверля взглядом то одну, то другую курсантку.

Оправдания у них не было, и потому девушки угрюмо молчали. Одна из близняшек даже шмыгнула носом.

— Мы больше так не будем….

Техник-лейтенант недобро осклабился и пробуравил взглядом ответившую, отчего та сникла еще больше.

— Конечно, не будете, я вами обеими займусь так, что взвоете. Будете у меня в личное время заниматься на стрельбище, пока мне это не надоест. Понятно?

— Но мы же не хотели, — возразили девушки чуть не плача, — мы не знали…

— Не знали?! А инструктор вам что объяснял, или не слышали?

— Но там все время стреляли, и было очень громко…

— Отставить возражения, — пресек техник-лейтенант робкие попытки оправдаться и зарычал на них, смяв могучей пятерней свою кепи. — Вы чуть было не подстрелили человека и это только ваша вина. Было сказано стрелять только после звукового сигнала, а вы что сделали, мать вашу? Только залегли на рубеже и сразу же открыли огонь! Такое, милые дамы, не прощается, и рассматривать инцидент обычно приезжает высшая комиссия. А после нее вам бы светил трибуна и списание в пехоту!.. Вашу Мать! В пехоту!!! В пушечное мясо! Вы понимаете это?! Ваше счастье, что «папа» сам был не заинтересован в таких разбирательствах, и он решил замять это дело. Ваше счастье, что ранение оказалось пустяковым, пуля попала в каску и человек отделался легкой контузией. Списали на несчастный случай. Так что каждая из вас отделалась пятью нарядами вне очереди, что б впредь неповадно было. Ясно?!

— Так точно, сэр….

— Встать в строй! — рыкнул на них Юстов. — Будете весь курс целовать «папе» задницу и драить унитазы зубными щетками!.

Девушки с огромным облегчением встали в строй и укрылись за спинами сокурсников. У них словно камень с души свалился. Ведь они заочно уже распрощались с карьерой пилотов малых и сверхмалых космических судов, а тут неожиданно выяснилось, что каждая из них отделалась всего-то пятью нарядами. Пять нарядов это не много, это можно и стерпеть. Мозоли от лопаты быстро сойдут и толчковый запах не убивает. Действительно, нехорошо получилось на стрельбищах. Обе, красуясь перед объективами фотоаппарата, дали по короткой очереди по мишеням. Кто ж знал, что за одной из этих мишеней находился человек. Могли его случайно убить, так что пять нарядов это сущий пустяк.

— Ладно, с первым вопросом, надеюсь, покончено, переходим ко второму — к почте, — сказал техник-лейтенант и достал из кармана кителя стопку писем. Тринадцатый взвод, уже было настроившийся на крутой разбор «полетов», приободрился и стал проявлять нетерпение. Юстов, видя это, нарочито медленно потрепал стопку писем, поплевал на пальцы и стал медленно выдергивать из стопки тонкие конверты:

— Лобстор, — назвал он первое имя и цепким взглядом просканировал свой взвод. Щуплый паренек растолкал впереди стоящих, выбежал из строя и, козырнув по уставу, завладел письмом.

— Джексон, — второй курсант так же шустро стал обладателем личной корреспонденции.

— Яна и Аня Топины…

Тут одна из пропесоченных близняшек быстро выбежала из строя, забрала три письма и так же быстро убежала обратно.

— Дронин…

Дронин Алексей — парень чуть больше двадцати лет, в этот данный момент стоял и мечтательно созерцал далекие заснеженные горы. Там не было этой изнуряющей жары и потому, он очень желал там ненадолго очутиться, ухнуть с головой в глубокий сугроб и забыться так на некоторое время. Он не слушал, какие имена там выкрикивал техник-лейтенант Юстов и потому пропустил свою фамилию.

Яна легонько толкнула Алекса в спину и шепнула:

— Оглох, что ли? Тебе письмо.

Парень очень удивился тому, что на его имя пришла какая-то почта, ибо придти она просто не могла. Никто никаких писем послать ему просто не мог. Но, тем не менее, Алексей подобрался и, как и положено бравому курсанту быстро вышел из строя и подошел к командиру. Тот, почти не глядя, отдал ему два конверта, и Алекс снова вернулся в строй.

— Ну, и что там? — нетерпеливо спросили сестрички, стараясь заглянуть ему через плечо.

Алексей посмотрел на обратный адрес на письмах и шепотом ответил:

— Одно из департамента вооруженных сил — какое-то уведомление, а другое с линкора «Могучий». Судя по штемпелю, оно было отправлено два месяца назад.

— Ух, ты, — восхитилась Яна. — Настоящие письма! Не распечатка! Кому-то они влетели в копеечку. А от кого второе письмо, то, которое с линкора?

— Не знаю, тут не написано.

К тому моменту вся почта оказалась роздана, и построение считалось законченным. Техник-лейтенант распустил взвод и Алекс, отойдя в сторонку, присел на длинную скамью и вскрыл первое письмо, то которое было с линкора «Могучий».

Начиналось он с довольно странных слов. Первое, что он прочитал, было «Здравствуй, сынок». Это было неожиданным сюрпризом, потому как мать его погибла около года назад, а своего отца он почти не помнил. Тот сбежал от своей семьи, когда Алексу было всего одиннадцать лет.

Тут Алекс подумал было, что ему по ошибке адресовали чужое письмо, он даже заново прочел обратный адрес отправителя, и адрес по которому оно было направлено. Оказалось, что письмо было направлено на старый домашний адрес, туда, где Алекс уже не жил последние полтора года. И там оно не нашло адресата, потому как его мать и две младшие сестры были вынуждены эвакуироваться на другую планету под угрозой внешнего врага. Им не повезло. Во время переселения их транспортное судно натолкнулось на бродячую мину, и Алекс остался круглой сиротой. Других родственников, даже далеких у него не было. Значит, письмо было действительно от давно забытого отца.

Письмо было написано от руки и судя по неровному подчерку в великой спешке. Буквы в письме прыгали в разные стороны, и строки, бывало, наезжали одна на другую.

В письме отец скупо извинился за то, что от него не было так долго никаких известий, пояснил, что он просто устал от семейной жизни и постоянных скандалов из-за хронической нехватки денег и потому подался служить в армию. Был он летчиком-истребителем и служил в составе второго космического флота на линкоре «Могучий». Как он пояснил, взяться написать письмо бывшей семье у него вышло спонтанно, во время одной из дозаправок жаркого боя. Он очень торопился, хотел, как можно полнее высказать свои мысли и потому письмо отличалось некой сумбурностью.

С каждой строкой читать письмо становилось все сложнее, почерк изменился до неузнаваемости. Раза два или три отец возвращался на линкор на дозаправку, и пока она шла, он писал. Под конец письма он посетовал на жаркий бой с флотом команиксов и высказал мысль, что следующий его вылет может быть последним. Так оно и оказалось, письмо обрывалось на середине мысли, а сам край плотного листа был запачкан кровью.

От письма у Алекса остались неприятные ощущения. В свое время, когда отец покинул семью, он был нелицеприятного мнения о нем, и сейчас это забытое чувство проснулось вновь. Проснулось и тут же затухло, вспомнил, что он все-таки был родным отцом и из семьи он ушел только ради заработка. Целых пять лет мать Алекса получала от него солидные денежные переводы, что позволяло семье из четырех человек жить по крайней мере не нищенствуя.

После прочтения письма Алекс еще долго сидел потрясенный на скамье и был в неком ступоре. Мимо вразвалочку прохаживались курсанты из разных взводов и как всегда болтали о чем-то своем. На них Алекс совсем не обращал внимания, было не до этого.

Из ступора его вывели два звонких голоса сестричек:

— Ну, и что тебе написали? Небось, от девушки?

Алекс поднял на них взгляд и ответил:

— Если бы…. От отца письмо получил.

— А второе от кого?

Аня с Яной настырно лезли не в свое дело, но Алекс ничего им ответил. Он удрученно распечатал второе официальное письмо и достал два листа бумаги. Быстро пробежал глазами по одному и угрюмо сообщил:

— Это свидетельство о смерти. Мой отец скончался в госпитале две недели назад.

Девушки моментально переменились в лице.

— Ой, Алекс, извини. Мы не знали, — сказали они прибито.

— За что «извини»? — сказал Алексей и махнул на них рукой. — Вы же действительно не знали….

Он посмотрел на второй лист из письма. Это оказался чек от правительства на сумму почти в тридцать тысяч марок, так сказать компенсация за геройскую смерть и отданный родиной долг. Почему-то остаток дня перед Алексеем прокатился серым фоном, и он его почти не запомнил.

2

На утренней побудке Алекс еле смог продрать глаза. Этой ночью он почти не спал, все думал о письме отца, и потому заснул только под утро. Казалось, только закрыл глаза, повернулся на другой бок и уже через мгновение его безмилосердно скидывают с кровати сокурсники.

Техник-лейтенант Юстов горланил во весь голос, объявляя подъем всему взводу. Тех, кто просыпался, он направлял на выход, а остальных поднимал пинками и пинками же выгонял на улицу. Алексу тоже достался весомый пинок под зад, и он моментально проснулся и выкатился на утреннюю прохладу.

Там уже вовсю командовал Джексон, старший их взвода. Он быстро построил курсантов в колонну и Юстов только определил режим пробежки:

— Три круга по периметру.

Старший взвода козырнул, и тринадцатый взвод вышел на шестикилометровую дистанцию.

К утренним пробежкам уже все привыкли, так что финишировал взвод в полном составе. После финиша последовали водные процедуры и завтрак.

В столовой за столик к Алексу как обычно подсели две сестрички.

— Ну, как? — спросила одна из них. — Ты выглядишь уставшим.

— Почти всю ночь не спал, — признался Алекс.

— Что так?

— Это из-за письма. Я про отца уже и думать забыл, а тут в один день пришло письмо от него и похоронка.

— Да, это ужасно.

Аня и Яна почему-то выглядели неловко, и Алекс это видел. Но он не стал забивать этим себе голову и продолжил завтрак.

Девушки сидели, и вяло ковырялись вилками в каше. Есть им не хотелось.

Сестры были поразительно похожи друг на друга, одно слово — близняшки. Обе были чуть курносы, с правильными овалами лиц. Светлые, мягкие волосы были заплетены в пары косичек, и те словно намагниченные всегда стояли торчком. Ростом они были одинаковы, чуть пониже Алекса. Единственным различием была маленькая, еле заметная родинка под бровью у Ани, и именно по ней Алекс различал сестер.

— Э-эх, — вздохнула Яна, устав гонять крупинки каши по краю тарелки. — А нас вчера Юстов отправил на кухню картошку чистить. До двух ночи там вкалывали.

— Ага, — поддержала сестра, — все руки себе изрезали. Не понимаю, зачем ее чистить вручную, когда есть комбайны. Так же удобнее и быстрее.

— А ему не надо «быстрее», — вставил Алекс, — ему надо было «нуднее».

— Ну, тогда это ему удалось. Но зато мы там так объелись!

— Чем, картошкой что ли?

— Нет, мы там нашли контейнер с сублимированными фруктами. Ты не представляешь, что у нас потом в животах творилось, — ответила довольно Яна и, откинувшись на спинку стула, хлопнула себя по животу.

— Почему же, представляю, — усмехнулся Алекс. — Последний раз, когда их ел, я несколько часов из сортира не вылезал. Пузо аж наизнанку вывернуло.

Сестрички весело хохотнули.

— Ну, мы, слава богу, до этого не дошли.

В столовой было полно народу, все курсанты летной академии ускоренными темпами набивали желудки, что б потом отправиться познавать летную науку.

Вообще, график обучения в академии был очень плотным, сказывалась неожиданно вспыхнувшая война с команиксами. В первые месяцы сражений люди понесли ощутимые потери — второй космический флот был практически уничтожен, и от него осталось только несколько потрепанных судов. В том числе и линкор «Могучий», на котором, как выяснилось, служил отец Алекса. Сейчас потрепанное судно стояло на приколе в доке и ремонтировалось. Алекс уже прикинул в уме и выяснил, что ремонт линкора может закончиться не раньше чем через пару лет. Как раз к тому времени и он должен закончить обучение в академии.

— Ну, ладно, — девушки неожиданно отодвинули от себя завтрак и встали из-за стола. — Нам идти пора. Вон, Юстов уже стоит, свидание с половыми тряпками хочет нам назначить.

Сестры ушли на отработку полученного внеочередного наряда, а Алекс быстро уничтожил свою кашу, запил ее кофе и умчался на занятия. Ничего хорошего в том, что близняшки пропускали занятия, не было. Потом им все равно придется догонять свой взвод по учебной программе и на них ляжет двойная нагрузка.

На пятичасовое построение весь тринадцатый взвод собрался до единого человека. Аня с Яной как обычно стояли в конце шеренги и выглядели очень устало.

После переклички и раздачи замечаний техник-лейтенант распустил вверенный ему взвод, и у курсантов наступило так называемое личное время. С полшестого до десяти вечера они были абсолютно свободны и даже могли поехать в город. Что многие и сделали.

Алекс тоже собрался в город. Ему надо было обналичить похоронный чек.

От ворот академии в это время отходили несколько автобусов и Алекс сел в один из них. И туда же сели близняшки. Как обычно они примостились рядом с Алексом.

— А вы что тут делаете? — спросил он у них с легким раздражением. Иногда такая навязчивость со стороны этих двух особ его действовала на нервы.

— А нам Юстов разрешил. Сказал, что занятия с нами начнет с завтрашнего дня. Так что мы сегодня свободны. Ты куда едешь?

— В банк, — нехотя ответил Алекс. — Чек надо обналичить.

— Здорово, тогда мы с тобой, — заявили сестры, и Алекс мысленно махнул на них рукой. Пускай едут куда хотят.

Через полчаса автобус пришел в город и еще через двадцать минут они втроем зашли в отделение национального банка. Алекс подошел к одному из пузатых охранников и спросил:

— Извините, а где здесь можно чек обналичить?

— Третье окно, — сухо ответил пожилой охранник и отвернулся, важно топорща поседевшие усы.

Алекс подошел к указанному окну. Молодой клерк при виде клиента расплылся дежурной улыбкой, отложил в сторону посеребренную ручку и выжидательно уставился на молодого курсанта.

— Здравствуйте, я бы хотел получить по нему все деньги, — Алекс просунул чек в окно.

Клерк принял его, внимательно рассмотрел, проверил на подлинность и набил номер чека на клавиатуре. Потом считал с него голограмму и уставился не несколько секунд в монитор.

— Извините, ваш стат-жетон и свидетельство о смерти вашего отца при вас? — почему-то спросил он.

— Да.

— Можно мне взглянуть?

Алекс не возражал. Он достал из нагрудного кармана кителя свидетельство о смерти, оттуда же выудил красный с желтой поперечной полосой стат-жетон и все это протянул служащему банка. Тот их принял и стал что-то проверять через свои базы данных.

— Минуточку, пожалуйста, — попросил он.

Он долго что-то смотрел, проверял, вводил запросы и, наконец, сообщил:

— Хорошие новости, мистер Дронин. Кроме полагающихся вам по чеку двадцати девяти тысяч семисот трех марок вам в наследство достается дом на Гане, оцененный на сегодняшний день в сто семьдесят шесть тысяч, денежная сумма на счетах в количестве ста тридцати семи тысяч шестиста тридцати шести марок и акций, по сегодняшним котировкам более чем на пятьдесят тысяч марок. Итого все в сумме вам достается более трехсот шестидесяти трех тысяч марок. Как желаете ими распорядиться?

Алекс был ошеломлен таким состоянием. Всю свою жизнь он жил лишь на скромный заработок матери, а потом по достижению совершеннолетия пошел работать сам, но никогда у них дома не было лишнего сантима. Все средства уходили на еду и на оплату обучения младших сестер. И насколько он помнил отец ушел от семьи небогатым человеком. Откуда теперь у него оказалось целое состояние, Алекс не догадывался.

— Мистер, так как вы поступите с деньгами? — вывел из ступора вкрадчивый голос клерка.

— Э-э, даже не знаю, — Алекс растерянно почесал в затылке. — Это же большие деньги….

— Да-да, это целое состояние. Могу вас только поздравить, мистер Дронин. Отличное наследство и им необходимо разумно распорядиться. Вы согласны?

Алекс осторожно согласился. Клерк расплылся белозубой очаровывающей улыбкой и вкрадчиво продолжил:

— Могу предложить вам открыть в нашем банке счет и положить на него всю сумму. При этом вам будет начисляться пять процентов годовых. При всей сумме прирост составит приблизительно восемнадцать тысяч марок в год. Согласитесь, это большая сумма. Вам теперь не понадобиться своим горбом зарабатывать на хлеб.

Алекс растерянно обернулся и посмотрел на близняшек. Те сидели в фойе банка на диване и рассеянно смотрели по телевизору музыкальные клипы. К разговору Алекса они ни прислушивались.

— Ну что ж, — решился Алекс. — Пожалуй, я так и сделаю.

— Отличное решение, мистер Дронин. С чеком и активами вашего отца нет никаких проблем. А как быть с домом?

— С домом?

— Да, с домом на Гане.

— Ну-у, вообще-то я его не видел и не знаю, стоит ли его продавать. Я даже не знаю где находиться эта Гана.

— Не Гана, мистер Дронин, а Гане, — поправил клерк. — Это земноподобная планета, средняя температура там около пятнадцати градусов по Цельсию. Аборигенов нет, и все население составляют люди. Если хотите, то я могу вызвать вам снимки вашего дома.

— Пожалуй, стоит взглянуть, — подумав, согласился Алекс. Выставлять на продажу дом, не зная, что он из себя представляет, было не очень разумно.

Клерк опять склонился над компьютером, что-то долго там набивал на клавиатуре, а затем показал Алексу снимку отцовского дома.

Особнячок, в общем-то, был совсем ничего, в два этажа и около десятка комнат. Обширный гараж во дворе впечатлял, а бассейн с изумрудной водой выглядел просто сногсшибательно.

— И вот этот дворец вы оценили всего в сто семьдесят шесть тысяч? — изумился Алекс. — Да он как минимум миллион должен стоить. Почему так дешево?

— Видите ли… — нехотя стал объяснять служащий. — Этот дом так низко оценил не я, а местная ганейская риэлтерская фирма. За такую сумму она готова приобрести его немедленно. Да и то сказать…. Гане планета малонаселенная, основное занятие там добыча минералов. Там не очень много богатых людей и потому охотников выкупить этот дом не так уж и много. Мой вам совет, продавайте его за эту цену, пока она не упала еще ниже.

Алекс еще раз посмотрел на красочные снимки. Может служащий и говорил искренне, только вот дом выглядел как сказка. Нет, такие апартаменты не продавать надо — там надо жить и наслаждаться жизнью! Тем более что средства для безбедного существования появились!

— Нет, дом я лучше себе оставлю.

— Очень жаль, мистер Дронин, но, надеюсь, вы делаете все правильно. Но тут есть один аспект…. Во время отсутствия хозяина за домом присматривают специально нанятые люди и расход на содержание составляет сто пятьдесят марок ежемесячно. Вы готовы пойти на это?

— Да, готов. Я думаю, процентных начислений для этого хватит.

Клерк согласно кивнул, сделал пометку, чтобы не забыть и озадачил следующей проблемой:

— А как быть с пакетом акций?

Тут Алекс растерялся еще больше чем с проблемой продажи дома. За всю свою жизнь он ни разу не сталкивался с акциями, и что делать с ними он знал лишь приблизительно.

— Акции надо продать, — наконец решился он после длительной паузы.

— Все?

— Все!

— Как скажите, но позвольте дать маленький совет. «Гане Минерале» лучше пока не продавать. Последние три года их стоимость неуклонно растет, а акции остальных компаний из вашего пакета можно толкнуть, все равно их цена ходит в канале и не понятно, куда она пойдет далее, — пояснил клерк, но, заметив зарождавшееся сомнение во взгляде молодого пилота, поспешил заверить. — Не думайте, я не пытаюсь вас как-то обмануть. У нас везде так, в любом банке федерации можно купить или продать какие угодно акции. И не только акции, но и многое другое. Поэтому мы имеем доступ к любой аналитике. Вот, посмотрите сами, — он вывел на экран клиента ряд аналитических статей с малопонятными графиками и диаграммами. — Вот, видите? «Гане Минерале» показывает устойчивый рост, и почти все ведущие аналитики мира советуют держать их акции на руках и по мере возможности докупать. А вот посмотрите, что пишут об, например, «Крусто Машин» или «Боргз». Видите?! У меня и в мыслях не была вас как-то обманывать. Просто я добросовестно делаю свою работу, потому и посоветовал вам оставить на руках «Гане Минерале», а остальное продать. Как вы решите, так я и сделаю!

Алекс колебался. С одной стороны он понимал, что клерк просто делает свою работу и ему безразлично решение клиента. Так или иначе, банк свой процент с операции получит. С другой же стороны он все-таки ничего в этом не понимал и потому боялся ошибиться. «Гане Минерале», «Крусто Машин», «Боргз» или какая другая компания…. Он о них ничего не знал — что производят, как, для чего, какие прибыли и издержки. Все это надо знать, для того чтобы принять правильное решение. Тут необходимо быть аналитиком с чугунной головой.

— Хорошо, тогда так и сделайте, — наконец выдавил из себя мучительное решение Алекс. Он даже вспотел.

— То есть продаем все акции из пакета за исключением «Гане Минерале»? — уточнил клерк.

— Да…. То есть, нет. Продаем все ненужные акции, а на вырученную сумму докупаем «Гане Минерале».

— Отличное решение, мистер Дронин. Просто блестящее! Через пару лет вы станете настоящим миллионером!

Служащему не составило большого труда сделать, так как сказал Алекс. Пару минут он возился с компьютером, маловразумительно бормоча непонятные термины себе под нос.

— Ну вот, мы с вами продали ненужные акции и докупили перспективные. Итого на ваш открытый счет ложится сто шестьдесят семь тысяч триста сорок две марки. Проценты будут начисляться ежемесячно в размере пяти процентов годовых. Ежемесячные отчисления на содержание дома будет составлять сто пятьдесят марок. Итого, выходит, что каждый месяц ваш счет будет пополняться как минимум на пятьсот с небольшим марок. Солидная прибавка к окладу, не находите? Желаете взять наличными какую-либо сумму?

— Да, две сотен на мелкие расходы.

Служащий понимающе улыбнулся, споро оформил нужные документы и дал Алексу на подпись.

— Распишитесь, пожалуйста, где помечено.

Алекс быстро проставил свои подписи и клерк, сверив их подлинность, выдал ему копию документов и сверху положил четыре полусотенные бумажки.

— Благодарю вас, мистер Дронин, за то, что воспользовались услугами нашего банка, — торжественно произнес клерк и горячо пожал ладонь.

— Да ладно, — слегка смутился курсант. — Все равно ваш банк самый близкий.

— На том и стоим, — гордо ответил молодой служащий. — Однако подождите. У меня для вас приятный подарок. Пока мы с вами беседовали, наш техотдел успел изготовить вам золотую именную сим-карту для вашего коммуникатора. Вам открыта беспроцентная кредитная и дисконтная линии. Радуйте себя и своих близких низкими ценами! — и с этими словами он вручил Алексу прозрачный пластиковый конверт, в специальной нише которого высокомерно покоилась мечта многих миллионов и миллиардов живых разумных существ федерации. Там лежал новый социальный статус.

Алекс от такого поворота событий совсем обалдел. Именную сим-карту для коммуникатора предоставляли только очень и очень состоятельным гражданам, и лично Алекс не знал ни одного обладателя такого престижного предмета. Голова у него пошла кругом. Видя его замешательство, служащий щелчком пальцев привлек внимание того самого седоусого охранника.

— Айван, вызови такси для господина за счет учреждения….

Такси пришло скоро. Алекса и его подружек услужливо проводили до автомобиля и с приятными словами захлопнули дверцу. И только внутри прохладного салона к Алексу вернулась способность более или менее здраво рассуждать.

— Что это было? — спросили его сестры. Не заметить обостренное внимание сотрудников банка к его персоне они просто не могли. — Что случилось?

Алекс мотнул головой, пытаясь стряхнуть наваждение.

— Ничего…. Просто, — он показал им свою новую сим-карту. — Просто… я теперь богат…

3

Алексей проснулся от безумных воплей техник-лейтенанта и невольно поморщился. Громкий голос командира проникал в сознание и немилосердно бил кувалдой по серому веществу. Голова трещала чрезвычайно.

— Встать!

Боже, зачем же он так вчера напился…. Наверное, с горя, или, наоборот, от радости. А может с того и другого одновременно, кто сейчас в этом разберется? И зря он вчера мешал шампанское с пивом — не в меру забористый коктейль получился.

— На улицу, курсант, на улицу!

Весомые пинки придали Алексу ускорение, и он выкатился из казармы вон. На улице он встал в строй и техник-лейтенант Юстов, видя его состояние, злорадно определил дистанцию пробежки:

— Пять кругов.

Взвод взял с места в карьер и Алекс был вынужден переставлять ноги в том же темпе что и остальные. Голова теперь раскалывалась просто невыносимо, и живот крутило так что он мог в любой момент согнуться в три погибели и стошнить наружу весь вчерашний банкет. Этого страшно не хотелось, и потому Алекс при первой же возможности отпочковался от родного взвода и тайными тропами, чтобы никто из офицеров его не увидел, побрел обратно в казарму. Там он, не долго думая, разделся донага и затащил свое бренное тело под душ.

Ледяная вода быстро привела голову в относительное подобие порядка — в мыслях появилась некая стройность, а тошнотворная боль медленно отступила в район затылка. Не исчезла совсем, но хоть отошла на задний план. Так он простоял пару минут, приходя в себя, а затем, когда почувствовал, что замерзает, сдался и добавил в жесткие струи душа горячей воды, сделав ее всего лишь прохладной.

Так он приходил в себя еще десять минут, после чего дверь внезапно распахнулась, и в душевую ворвались близняшки, тоже, между прочим, абсолютно не одетые.

— О-о, и ты здесь, — не очень правдоподобно удивились они.

К слову сказать, похожи друг на друга сестры были не только лицами, но и всем остальны. А тела у них были такие, что закачаешься. У каждой ножки были просто супер, узкая талия, плоский живот и упругие груди. Только узковатые бедра у каждой слегка подкачали, но общего восхитительного эффекта это не портило. Свои прелести сестры перед Алексом ничуть не скрывали и при случае старались их продемонстрировать, но вот сближения избегали, не смотря на многие попытки Алекса.

— А вот вы что здесь делаете? — вяло спросил он у них, успев повернуть спиной.

— То же что и ты, боремся с похмельным синдромом, — игриво ответила одна из сестер и так звонко шлепнула Алекса по заднице, что он ойкнул:

— Ай!.. Больно же! — и энергично потерев быстро наливающийся отпечаток на поджарой ягодице, спросил. — Вы же почти не пили, какое у вас может быть похмелье?

— Какое, какое… — натуральное! Ты не учитываешь особенности женского организма.

Между тем женский организм что-то подозрительно быстро справился с алкогольным отравлением, и скоро девушки уже вовсю веселились и визжали под холодными струями воды.

Их визг ощутимо бил по ушам Алекса и мучительно рвал мозг на части.

— Чтой-то вы такие веселые? — сумрачно поинтересовался он.

В ответ они весело окатили его фонтаном брызг и еще раз звонко похлопали по голой заднице.

— Не будь букой, Алекс. Мы выпили таблетки от похмелья.

— Да? — сразу оживился страдающий. — А еще есть?

— Нет, было только две штуки и то в качестве НЗ.

Похоже, Алексу предстояло выстрадать свое похмелье. Он закрыл воду, молча вышел из душевой и оделся. Потом медленно побрел в столовую. По пути его догнала Аня и взяла под ручку. Следом за ней прибежала Яна и взялась за Алекса с другой стороны. Потом сестры уничтожающе посмотрели друг на друга и отцепились. До столовой они шли молча.

На завтрак они пришли самыми первыми. Даже из офицеров еще никого не было. Молча, они выбрали что повкуснее, и уселись за один столик.

Алекс вяло ковырялся вилкой в тарелке и хлебал горячий противный кофе. Сестрички же быстро уплели все за обе щеки и побежали за добавкой.

Постепенно столовая стала наполняться людьми.

— Чья вчера идея была мешать шампанское с пивом? — угрюмо, не поднимая от подноса головы, поинтересовался Алексей.

— Моя, а что? — невинно созналась Аня. — Между прочим — последний писк бомонда. Коктейль называется «Второй нокдаун Тайсона».

— Гадость какая…,- скривился он, вспомнив тот незабываемый запах и противный вкус великосветского коктейля. — Никогда больше его пить не буду. Вообще пить не буду….

— Алекс, а помнишь как ты тем нахалам в глаз дал? — неожиданно спросила Яна.

Алекс нахмурился, напряг память и действительно вспомнил что-то подобное. Вроде бы он там кому-то не понравился, к нему подкатили два широких типа и пригласили выйти поговорить. Алекс был тогда уже изрядно навеселе и потому сразу же, не выходя из ресторана, дал стоящему слева в глаз. Широкий тип упал, а другой, тот, что был справа в долгу не остался и отомстил за товарища. Вот оказывается, почему у Алекса так нещадно саднило ухо. Что было потом даже вспоминать страшно. Началось массовое избиение невинного курсанта ногами и руками. Сестрички при этом постарались отбить Алекса, а потом, когда поняли что это бесполезно, просто набросились на обидчиков аки тигры и в кровь расцарапали небритые физиономии братковидных хулиганов. Потом Алекс зачем-то схватил ближайший стул и, играючи размахивая им над головой, пошел в отчаянную лобовую атаку. Бегали они долго, раскидывая столы и распугивая посетителей, пока, в конце концов, Алекса не скрутила прибывшая охрана. Охрана между делом тоже навесила будущему пилоту шишек. Возмущенная администрация, оглядев разрушенный ресторан, захотела было сдать зачинщика в полицию и завести на него уголовное дело, но Алекс сумел тогда сообразить, чем это грозит, и предложил возместить убытки. Администрация вначале не давала согласия, сомневалась в его кредитоспособности, но когда Алекс выложил перед ними четыре хрустящие бумажки и показал свой коммуникатор, они охотно согласились. Слава богу, что Алекс не успел шибко много разбить посуды и поломать мебели, наличных денег хватило только-только, осталось лишь около десяти марок.

Сестрички вовсю веселились за столом, пересказывая вчерашнюю историю благодарным слушателям и показывая все действо в лицах. Курсанты из других взводов упоенно слушали и громко хохотали.

Если всем окружающим было так весело, то почему Алексу так стыдно? Никогда с ним подобного раньше не случалось.

— Ой, мамочки…, -пропищала Аня, и смех вокруг неожиданно стих.

К их столику подошел Юстов.

— Так-так… — пробасил он. — Почему не были на зарядке?

Все трое понурили головы. Внятного ответа они дать не смогли.

Долго гадать причину их отсутствия техник-лейтенант не стал. Он не первый год преподавал в академии и уже на зубок знал все возможные неуважительные причины. И в этом случае он сразу понял что к чему, и потому назначил наказание:

— Каждому по наряду вне очереди и лишение личного времени на месяц.

Алекс и близняшки грустно кивнули.

— Марш на занятия!

Как назло первыми занятиями были тренажеры летных моделей, а для Алекса с его сегодняшним состоянием это было равносильно медленной и мучительной смерти.

— Может мне в медпункт сходить и таблетки у них взять? — предложил он.

— Да, они тебя там конечно подлечат, но потом еще наряд влепят.

— Верно, лучше переболеть, — согласился Алекс.

К пустому классу подошел их взвод, и следом пришел преподаватель Стельмах — эдакий седобородый, благообразный старичок в погонах стат-майора.

— Ну, что ж, молодые люди, проходите, рассаживайтесь, кому куда нравиться.

Взвод вошел в класс, и курсанты расселись каждый на свою любимую модель.

Алекс решил схитрить. Он выбрал себе орбит-тягач и глухо закрылся в кабине. Судно это было тихоходным, на нем не трясло, не болтало, и крутиться на нем как сумасшедший не было нужды. Здесь он отдохнет.

Майор прошелся по классу, осмотрел кто куда и как сел, и подошел к Алексу.

— Молодой человек, — он постучал по темному стеклянному фонарю модели, — откройте, пожалуйста.

Алекс обреченно откинул верх.

— Вам лучше пересесть на другую модель. Мы вас все-таки готовим на боевых пилотов, а не на гражданских. Понимаете меня?

Алекс был вынужден покинуть кабину орбит-тягача и выбрать другую модель. Он быстро решил что модель «МТ», а в простонародье «мотыга», будет для него самым подходящим.

— Ну, и какой тип судна вас устраивает? — спросил с почти отеческой лаской преподаватель.

— Вот этот, сэр, — Алекс указал на «МТ».

— Очень хорошая машина, хоть и старая, — одобрил майор. — Садитесь, пожалуйста.

Алекс, получив разрешение, двинулся по направлению «мотыги», но майор неожиданно остановил его, жестко ухватив за плечо.

— А ну-ка, молодой человек, дыхните мне, — потребовал он.

— Зачем? — испугался Алекс последствий.

— Дыхните, дыхните…. Смелее.

Алекс дыхнул перегаром и пожилой майор поморщился.

— О-о, вы, оказывается, вчера хорошо провели время. В таком случае вам надо не на «МТ», а на «Ишака». На нем вы придете в норму, и впредь не будете пить перед боевым вылетом.

Это был конец. «Ишак» отличался от других космических истребителей меньшей массой, меньшим вооружением и броней, и усиленной тягой. Маневренность он имел необычайную, и на поле боя его работа напоминала непредсказуемый полет бабочки. Управлять таким судном могли только либо профессионалы, либо гении пилотирования.

Алекс забрался в кабину «Ишака» и закрылся от мира черным фонарем. Зажглась приборная панель, виртуальный космос красиво отобразился на стекле. Он слегка тронул штурвал модели и «Ишак» немедленно отозвался горизонтальным, тошнотворным вращением.

Последующие несколько часов Алекс испытывал нечеловеческие муки. Этот добродушный с виду старичок на самом деле оказался настоящим садистом. Он гонял взвод истребителей, а вместе с ним и больного Алекса до седьмого пота. Он заставлял их отрабатывать все навыки до автоматизма.

Он учил их быстро перестраиваться в основные фигуры, проводить немыслимые маневры, делать бочки, горки, петли, уходить от ракет и много чего другого. Алексу от всех этих кувырков и кульбитов было очень плохо, но каким-то чудом он все еще держался.

Под конец занятий майор решил провести первый учебный бой. Он разбил взвод на две равнозначные группы, при этом корабли противника окрасились желтым контуром, а свои зеленым. Группы истребителей разошлись друг от друга на десять миль, построились в боевые фигуры и потом медленно пошли на сближение.

Алекс был крайним слева в своей группе, а сестры оказались в рядах его противника. Когда истребители сошлись, началась массовая заваруха. Все усвоенные навыки моментально забылись, и учебный бой стал напоминать хаотичное сплетение форсажных струй отработанного топлива и трассирующие веера пушек.

Алекс крутился сверх своих возможностей, так что рубаха на нем промокла от пота. Пару раз он пальнул по желтым силуэтам, один снаряд даже попал по виртуальному фюзеляжу, но вреда противнику это не принесло.

Вскоре ему на хвост сели два «МТ» и Алекс сразу догадался кто это.

Сестры шпыняли «Ишак» и в хвост и в гриву. Виртуальные очереди проносились в опасной близости от его аппарата, но ни один из них так и не достиг цели. Ракеты в этом бою применять запрещалось.

То, что «Ишак» был более маневренным, давало Алексу небольшое преимущество. Сестры не могли подолгу держаться у него на хвосте. Едва одна из них пристраивалась сзади, как Алекс тут же срывался с ее прицела и сам старался зайти ей в тыл. Но это редко когда получалось, потому как вторая сестра тут же появлялась с его тыла и все приходилось проделывать заново.

Постепенно количество аппаратов участвовавших в схватке сократилось. Почти половина истребителей были разбиты, у двоих оказались повреждены элементы тяги, так что под конец боя осталось только семь аппаратов. Три штуки с одной стороны и четыре с другой. Алекс оказался в меньшей группе.

В какой-то момент на его маленький «Ишак» набросилось сразу три вражеских аппарата, и их снаряды дружно настигли цели. Они жестко прошлись повдоль фюзеляжа «Ишака», так что Алекса мелко затрясло в кресле, скользнули по правым пилонам и ударили по стеклянному фонарю кабины. Фонарь в мгновение ока покрылся мелкой сеткой трещин, и внутреннее давление выдавило ослабевшую преграду в космос. Наступила виртуальная разгерметизация, и Алекс перешел в разряд убитых.

Все. Дальше сидеть в кабине «Ишака» не было смысла. Алекс откинул в сторону фонарь и выбрался наружу.

Подошел Стельмах.

— Очень не хорошо, молодой человек, очень, — сказал он, неодобрительно покачав головой. — Это вам не топор, а «Ишак» — аппарат, требующий к себе предельного внимания и отточенного управления. Так как вы летали летать нельзя. Это полет самоубийц. Впредь внимательнее к точности управления и никогда не садитесь за штурвал пьяным или с похмелья.

Алекс его понимал. Он молчаливо кивнул, принимая справедливую критику.

— Вот возьмите, — майор протянул ему стандартную карту памяти. — Это ваш дилетантский бой. Посмотрите с друзьями в свободное время. Найдете ошибки.

4

Было всего девять часов утра, когда к парадному входу личных апартаментов губернатора всея планеты Затизанд подкатил шикарный темно-синий лимузин. Он остановился возле первых мраморных ступенек, и расторопный швейцар, быстро подбежавший к машине, учтиво открыл заднюю дверцу. Из салона выбрался сухопарый мужчина средних лет. На нем был одет дорогой костюм-тройка, на запястье висели золотые часы, а на больших пальцах рук сидело по серебряному перстню с рубинами. Звали человека Иоанн Валонсио, и был он далеко не самым последним человеком на этой скалистой планете.

— Здравствуйте, господин секретарь, — поздоровался с мужчиной швейцар.

— Здравствуй, Лек, — поздоровался в ответ Валонсио. — Как дела, этот еще дрыхнет?

— Как всегда.

— Один?

— Нет. У него две барышни.

— Понятно…. Предупреди персонал о том, что я приехал.

— Хорошо, господин секретарь. Так и сделаю.

Секретарь Валонсио поднялся по ступенькам в холл здания, поздоровался с охранниками и прислугой. Специально для него вызвали лифт, и он поднялся на последний десятый этаж.

Весь десятый этаж представлял собой спальню губернатора Гихилиана. Здесь первое лицо планеты набирался сил после тяжелого трудового дня, иногда шалил с девочками, и иногда, в исключительных случаях, принимал гостей и решал важные вопросы в неурочное время.

Выйдя из лифта, секретарь Валонсио попал в небольшую комнатку, где его встретил один из многочисленных охранников.

— Здравствуйте, господин секретарь, — поздоровался тот за руку.

— Здравствуй, какие новости? — спросил Валонсио, кивнув на дверь допускающую на спальный этаж.

— Ничего нового. Вчера как обычно пришел с двумя дамами и веселился до полуночи. Все как обычно, но на этот раз дамочки почему-то кричали пронзительнее обычного. Даже внизу было слышно.

— Понятно, — принял информацию к сведению секретарь и толкнул дверь в спальню. Но вопреки ожиданиям она не открылась как обычно.

— Губернатор вчера заперся, как пришел, — пояснил охранник.

Что ж, к странностям Гихилиана было не привыкать. Секретарь молча достал из кармана брюк ключ и отпер дверь. Потом шагнул через порог, и под ногой немедленно что-то хлюпнуло. Валонсио посмотрел под ноги и увидел, что стоит в луже буро-красной жидкости.

— Только не это…, - с ужасом прошептал секретарь.

Он быстро прошел к ближайшему окну и раздернул плотные шторы. Яркий свет проник в царящий в спальне полумрак и высветил творящийся бардак. Повсюду на полу был мусор. Битая посуда и пустые бутылки валялись под столами, остатки еды неэстетичной горой были набросаны в углы. Одежда разбросана по всей комнате. Но хуже всего то, что эта лужа буро-красной жидкости была не единственной. Еще несколько таких же секретарь увидел в других местах.

Автоматика полностью развела все шторы, и солнечный свет залил весь спальный этаж. На широкой кровати кто-то завозился.

Секретарь подошел к ложу и резким движением сдернул одеяло.

«Слава богу, все живы», — облегченно подумал он, увидев двух спящих девушек и храпевшего между ними губернатора Гихилиана. Все трое были обнажены, и секретарь несколько мгновений полюбовался ладными фигурами проституток. Впрочем, скоро он увидел, что их спины и ягодицы покрывали красные полосы. Губернатор опять развлекался с плеткой. От этого вида секретарю стало противно.

Он склонился и шлепнул ближайшую девушку по бедру. Она проснулась, открыла глаза и удивлено уставилась на незнакомую физиономию.

— Подъем, красавица, — сказал Валонсио, и девушка медленно сползла на край кровати и села. Своей обнаженности она не стеснялась.

Таким же образом он разбудил вторую девушку. Она проснулась, смешно, почти по-детски протерла глаза кулачками и вопросительно уставилась на секретаря. Потом, видимо сообразив, что находится в голом виде, подтянула к себе одну из подушек и прикрылась ею. Это удивило Валонсио, он даже подумал что на этот раз губернатор притащил к себе не проституток а обычных девушек. Впрочем, его сомнение тут же исчезло, когда первая девица, натягивая на свое голое тело платье, заметила:

— Он нам денег должен. Тысячу!

Секретарь не стал с ней спорить. Он нашел среди этого бардака пиджак губернатора и выудил из него бумажник.

— Вот вам каждой по пять сотен. А теперь уходите.

Девушки кокетливо взяли деньги и спрятали их в глубоких декольте. Но уходить они не торопились — решили окрутить секретаря. Они обе шикарно улыбнулись, облизали сочные губы, и пошли в атаку на половые инстинкты Валонсио. С хищной грацией одна из них прильнула к мужскому телу и жарко зашептала:

— Какой интересный мужчина, мне такие нравятся. Вас как зовут и, собственно вы кто?

— Дед Пыхто! — резко повысил голос секретарь и грубо отстранил. — Немедленно растворились отсюда.

Он подтолкнул их к выходу, и другая девица решила попытать счастья прямым текстом:

— А не хотите ли…, - томно промолвила она, страстно прикусив нижнюю губу.

— Не хочу!

— А может…

— Не может!

— Ну, тогда вы — педик, — надулась она.

Секретарь вытолкал обеих к лифту и попросил охранника проводить барышень до выхода. Затем он запер дверь изнутри, и вернулся к храпящему губернатору.

Рядом с кроватью стоял ночной столик и на нем был графин с водой. Он взял этот графин, снял крышку и стал медленно поливать водой голову губернатора.

Гихилиан просыпался медленно. Сначала он что-то невнятно пробурчал и повернулся на бок. Потом зашарил рукой в поисках одеяла и когда его не нащупал, то просто накрыл голову подушкой. Тогда Валонсио стал методично поливать его всего, и тут уж, хочешь, не хочешь, а пришлось губернатору продирать глаза.

— Ну, все, все, встаю…

Секретарь поставил графин на место, а Гихилиан медленно поднялся с кровати.

— Ну и сволочь же ты, Вано. Нельзя же так каждый раз…. Уволю ведь к едрене фене.

— Только попробуй….

— Не борзей, Вано, а то действительно уволю. Не посмотрю на твои золотые россыпи и уволю. И будешь ты потом простым капиталистом, — он ошалело, еще не вполне проснувшись, посмотрел на Валонсио и напоролся на его жесткий взгляд. Гихилиан не выдержал вызова и отвел глаза в сторону. — Ну и черт с тобой…. Уж и пошутить нельзя.

Гихилиан медленно прошлепал в душ. Потом, когда он вышел оттуда слегка посвежевшим, достал из шкафчика короткополый халат и зябко завернулся в него.

Вдвоем они спустились в обеденный зал, где им подали обильный завтрак. Гихилиан для начала выбрал себе кровавый стейк, а Валонсио удовольствовался зеленым чаем с булочкой.

— Ну, и какие у нас новости, — поинтересовался губернатор, по-звериному терзая бедный кусок мяса.

— Все как обычно. Постройка идет по графику, народных волнений нет. Вчера опергруппа накрыла логово повстанцев.

— Нет, Вано, запомни — не «повстанцев», а «террористов». Ибо если бы они были повстанцами, то где их благородные идеи? Они готовы лишь взрывать и убивать неудобных им людей. И как сама операция?

— Нормально. Пятерых задержали, пятнадцать убили.

— А почему не всех двадцать убили? — мгновенно прикинул в уме Гихилиан.

— Телевидение было рядом.

— Ясно, что еще?

— Да так…, у нас больше ничего интересного, в смысле — требующего срочного внимания.

— А по федерации?

Секретарь не сразу ответил. Медленно сделал пару глотков горячего чая и откинулся изящную резную спинку стула. Губернатор терпеливо выжидал, внутренне злясь на своего секретаря и на его дурацкую привычку медлить с ответом.

— Несколько часов назад произошло боестолкновение наших с команиксами. — наконец проговорил Валонсио. — В итоге федерация потеряла один корабль среднего класса, и был изрядно потрепан малый авианосец. Авианосец уже буксируют на наши верфи.

Губернатор откинулся на спинку стула и о чем-то задумался. Затем сказал:

— А ты заметил, Вано, что наши каждый месяц теряют по одному-два судна и еще несколько уходят на ремонт. И из них более половины попадают на наши верфи. Это чертовски много и знаешь что…?

— Что?

— То! Будь у меня воля и возможность, то я бы увеличил цены на строительство и ремонта судов на своих верфях процентов на десять. Хотя, десять я думаю многовато, а вот процента четыре-пять было бы в самый раз. Но боюсь, я сделать это не в состоянии.

— Почему же? — спросил губернатор, хотя и сам прекрасно знал ответ.

Губернатор отодвинул от себя опустевшую тарелку и взял в руки бокал с черным соком.

— Вано, — обратился он, отхлебнув, — посмотри в окно, что ты видишь?

Секретарь посмотрел в окно.

— Ну…, город, лес, реку…. А что?

— А то…. Все это — город, лес, река лишь песчинка на нашей бедной планете. Все знают, что почти девяносто процентов всей суши это песчаные и каменистые пустыни. Остальные десять более или мене пригодны для жизни. И только один процент от всей суши пригоден для эксплуатации в сельском хозяйстве. А это очень мало, для нашего многочисленного населения. Почти семьдесят процентов необходимой еды мы вынуждены импортировать. И этот импорт осуществляют транспорты федерации. Коммерческим судам с таким грузом на нашу планету путь заказан. Мы являемся стратегически важным пунктом, и потому нас охраняют, так как никого другого. Ведь только мы строим четверть всех судов федерации. Надеюсь, я понятно излагаю?

— Вполне, это прописные истины. Их знает каждый ребенок на нашем шарике, — охотно согласился с утверждение Гихилиана. — Но я думаю выход найти можно.

— Можно, — согласно кивнул губернатор. — Но нам нужен такой выход, чтобы нам потом головы не отстрелили в припадке бешенства. Лично я такого выхода не вижу. Не знаю как ты….

— А я вижу.

— И какой же?

— Да очень простой! Почему мы не берем во внимание наши океаны!

— Ха! Сказал тоже…. Океаны, в которых от соли весло будет стоять. Да в нем же кроме шарнирных водорослей ничего не растет!

— Это правда, — охотно кивнул секретарь. — Но я не о том. Я тут не так давно узнал, что одна Еврейская Автономия производит подводные сельскохозяйственные фермы. Вполне можно закупить их несколько тысяч и тогда мы сможем обеспечить себя едой на сто процентов. И после этого можно смело повышать стоимость работ.

— Гм…, - задумался губернатор. — Не плохая идея, но она отнюдь не гарантирует безопасность. Нас все равно могут устранить.

— Ну, я бы так не говорил. Кто в здравом уме к нам сунется? У нас же на орбите висят несколько цитаделей.

— Да, это веский аргумент, — расхохотался Гихилиан. Он залпом допил сок и поставил бокал на стол. — Но, знаешь, что? Все это выглядит привлекательно — аж слюни текут, но…! Но без разрешения президента мы же ничего сделать не сможем.

Секретарь снова согласно кивнул. Это была та еще проблема. Президент занят черте чем, решает разные дела и носится по системам как подстреленный заяц. Эти комиксы не дают ему ни минуты отдыха, наседают со всех сторон. Так что добиться от президента аудиенции и подсунуть ему документ на подпись почти не реально. А уж через канцелярию посылать, так вообще гиблое дело. Пара лет пройдет прежде чем предложение рассмотрят.

Когда завтрак был окончен, прислуга убрала посуду, а Гихилиан со своим первым секретарем спустились вниз. Им подали длинный лимузин.

Уже в салоне Валонсио вспомнил об одной вещи:

— Кстати, — привлек он внимание губернатора и закрылся от водителя перегородкой. — К нам через две недели собирается прилететь министр оборонной промышленности.

— Твою мать…, - смачно выругался Гихилиан. — А чего ты раньше молчал?

— Забыл.

— Забыл…. И что ему здесь надо?

— Вроде собирается провести инспекцию оборонных комплексов и мощностей, хотя, на самом деле можно лишь догадываться о реальной причине его прилета.

— С инспекцией, говоришь? — задумался губернатор. — То есть он будет проверять, как расходуются федеральные средства?

— Примерно так.

— Тогда вот что, Вано. Распорядись, чтобы все бумаги и счета привели в порядок. Что нигде и ничего он найти не смог.

— Конечно, — кивнул Валонсио. — Я уже дал необходимые распоряжения.

— И это…, увеличь на четверть продовольственный паек военнослужащим.

— Будет сделано. Но придется расходовать НЗ.

— Ну и что. Потом пополним.

Секретарь сделал несколько пометок в своем ежедневнике, а потом снова обратился к губернатору:

— Есть идея, как извлечь выгоду из прилета министра.

— И как?

— Надо рассказать ему о подводных фермах и попросить, чтобы он выторговал у президента разрешение на их закупку и строительство.

— М-м, вполне возможно. А ты думаешь, он согласиться?

— А мы его заинтересуем. — таинственно промолвил Валонсио и показал общеизвестный жест обозначающий взятку. — Например, пятью миллионами марок.

Гихилиан надолго замолк и погрузился в раздумья. А затем, когда пришел к определенным выводам, сказал:

— Пять миллионов это огромная сумма, но думаю, что дело того стоит, и министр нам не откажет.

— Истинно так, дорогой Руперт. Истинно….

5

Посадочная площадка находилась далеко за пределами зеленой зоны Затизанда. Многокилометровый настил из бетонных плит был построен на ровной поверхности каменистой пустыни. Здание порта было одно, но оно было настолько массивным, что шатлы, орбит-тягачи и иные малые космические суда не его фоне смотрелись маленькими букашками.

Губернатор Руперт Гихилиан и его первый секретарь Иоанн Валонсио с нетерпением ждали прилета министра оборонной промышленности. Они были в здании порта уже несколько часов к ряду, но шатл с министром на борту не торопился сойти с орбиты.

Ближайшие подчиненные губернатора заметно волновались, так как побаивались гневной вспышки своего начальника. Ведь причина задержки шатла была неизвестна.

Наконец, диспетчер сообщил по громкоговорителю:

— Шатл с министром сошел с орбиты и через сорок минут произведет посадку.

Народ заметно оживился. Гихилиан поманил пальцем одного из своих подчиненных и на ухо сказал ему:

— Сбегай в диспетчерскую и скажи, чтобы министра посадили как можно ближе к зданию порта.

Подчиненный понятливо кивнул и убежал исполнять приказание.

Губернатор с секретарем переглянулись, улыбнулись и решили придерживаться плана.

Через полчаса министерский шатл показался в небе маленькой черной точкой. Очень быстро, рассекая воздух, он спускался и уже через минуту он уже был на высоте двухсот метров. Там он резко затормозил падение и сел на посадочный пятачок плавно и бесшумно как бабочка.

Гихилиан с сопровождающими выкатился из здания порта и спешным шагом подошел к шатлу, благо тот сел в какой-то сотне метров.

Обшивка шатла источала жар, разогретый воздух маревом поднимался вверх. У судна открылся шлюз и к входу подъехал крытый трап. Тотчас по его ступенькам загрохотали кованные ботинки и на бетонный пятачок выскочили шесть вооруженных до зубов человек. Это были президентские карабинеры. Они всегда сопровождали главу федерации и его министров в поездках.

Карабинеры напряженно осмотрели округу, окинули цепким взглядом присутствующих и по скремблеру сообщили внутрь шатла:

— Все спокойно, можно выходить.

Министр вышел из судна через минуту. Следом за ним спустились еще шесть карабинеров и около десятка человек в строгих серых костюмах и с дипломатами в руках.

— Здравствуйте, мистер Паюс, — поспешил поздороваться Гихилиан. — Очень рад вас видеть.

— Здравствуйте, — поприветствовал министр и закрепил встречу рукопожатием. Также он поздоровался с первым секретарем, а остальным просто кивнул.

Министр был сухощав и смугл кожей. Гихилиан до этого несколько раз с ним встречался, так что он знал его лучше остальных. И в этот раз он заметил, что мистер Паюс был какой-то бледноватый и весьма сдержан в эмоциях.

— Давайте побыстрее проедем до моего номера, — слабо морщась, предложил министр.

— Конечно, — согласился Гихилиан. — Мы вам выделили президентский номер в гостинице «Океаник», а вашим людям выделили по люксу.

Он махнул рукой и к шатлу подкатила кавалькада лимузинов, хвост которого замыкали две колесные танкетки.

Министр, губернатор и секретарь сели в первую машину, остальные люди расселись кому куда понравилось. Колонна лимузинов развернулась, одна танкетка зашла в голову вереницы и повела машины за собой.

К гостинице «Океаник» министра привезли через полтора часа. Возле парадного входа его уже ждал взвод выделенной охраны.

Случайных людей из фойе гостиницы выгонять не стали, их просто попросили во избежание недоразумений не вставать на пути.

Улыбчивый администратор развел серых людей с дипломатами по номерам, а к президентскому номеру министра проводили Гихилиан, Валонсио и владелец «Океаника». Двенадцать карабинеров и выделенные взвод охраны шествовали за министром следом.

— А вот, господин министр, и ваш президентский номер, — распахнул хозяин «Океаника» массивную дверь. — Надеюсь вам у нас понравиться.

Министр Паюс оглядел убранство номера и остался доволен. Он сказал:

— Расселите моих людей в два соседних номера и сделайте все, что они потребуют.

Хозяин почтительно склонился.

— А ваша выделенная охрана пусть дежурит около лифтов и лестниц этого этажа.

Хозяин опять согнулся в почтении.

— Все сделаю, как просите.

— Замечательно. Я буду готов завтра в восемь часов. До этого времени меня не беспокоить. До свидания, господа, — сказал министр и заперся в номере.

Перед дверью невозмутимой стеной встали два карабинера в зловеще черной не отражающей свет броне.

Хозяин гостиницы тем временем отпер два соседних номера-люкс и поселил в них персональную охрану министра. От них он получил некоторые указания.

Когда он покончил с неотложными делами его взял под локоток Иоанн Валонсио и отвел в сторону.

— Послушайте-ка, любезный, а как у вас здесь обстоят дела с кухней? — вкрадчиво поинтересовался секретарь.

— Замечательно. У нас высококлассные повара, которые могут приготовить все что угодно.

— А продукты свежие?

— Конечно! Все местные продукты наисвежейшие, как же иначе? Все привозные консервы и сублиматы высшего качества. А что? — забеспокоился хозяин.

— А то, что не надо для министра готовить из консервов и сублиматов. Только из свежих местных продуктов.

— Только так и не иначе, — согласился с требованием хозяин гостиницы.

— И еще…, у вас девочки по вызову есть?

— Да. Любой постоялец может заказать это услугу у регистратора.

— Это очень плохо — нахмурил брови Валонсио. — Если вдруг, министр потребует к себе в номер девочку или мальчика, то надо говорить что ваш отель эту интим-услугу не предоставляет. Ясно?

— Но почему? — хозяину гостиницы было непонятно это требование. Девочки для отдыха при любом отеле были стандартной услугой и не являлись чем-то противозаконным.

— Потому что он активный борец с сексуальной распущенностью, — доходчиво объяснил секретарь.

— А как же он тогда снимает напряжение?

— Не твое дело. Запомни, что я тебе сказал и ничего не напортачь. В противном случае я национализирую твою вшивую гостиницу. Ты все понял?

Хозяин «Океаника» ошалело кивнул и убежал испуганно. Теперь он не то что запретит регистраторшам говорить об этой услуге, но и выгонит всех девиц на неделю в отпуска. Министр Паюс действительно был щепетилен в вопросах секса, и не стоило портить ему настроение перед решением важных вопросов.

Больше в гостинице делать было нечего, и потому Гихилиан со всей своей администрацией засобирался домой. Он с губернатором сел в один лимузин и отгородился от водителя перегородкой.

— И что ты о нем думаешь, Вано? — спросил губернатор. Он неторопливо достал из бара пузатую бутылку коньяка и капнул по пятьдесят грамм в два стопарика. Один взял себе, другой предложил Валонсио.

Секретарь от угощения не отказался.

— Пока ничего, завтра будет видно. Какой-то министр был квелый.

— Точно. И бледный, — согласился губернатор. — С чего это он?

— Может уболтало в шатле?

— Может….

Они дружно выпили, посидели, посмаковали изысканный вкус. Губернатор наполнил по второй.

— Эх, чувствую, полетят чьи-то головы. Не просто так министр сюда прилетел. Припомнит он нам еще падение контейнера с орбит-тягача.

— Я думаю, вряд ли, Руперт. С тех пор прошло почти полгода. Если бы по этому поводу, то прилетел бы кто ни будь другой и помельче. Зачем министру сюда ради этого таскаться?

Несколько месяцев назад на Затизанде случилась страшная трагедия. У орбит-тягача, который вывозил на орбитальные верфи груз, неожиданно сорвалось одно из креплений и на город, словно гигантская бомба, со стокилометровой высоты полетел массивный контейнер. Зенитный расчет сработал в тот момент с задержкой, и груз упал на спальный район города. Тогда погибло сотни человек. Губернатор со своей сворой со страхом ожидали предстоящих разборок на самом высоком уровне, но все обошлось. Дело о несчастном случае удалось оперативно замять, и сюжет об этом даже не ушел за пределы планеты. Все отделались легким испугом — так сказать, просвистело рядом с ухом.

— Впрочем, даже если министр заведет об этой трагедии речь, то нам это будет только на руку, — продолжил разговор секретарь.

— Как это?

— Просто, если он об этом тебя спросит, то можно оправдаться скудным пайком военнослужащих. Дескать, при таких проблемах с едой, ни о какой серьезной обороноспособности речи быть не может. А потом плавно перевести разговор о покупке подводных ферм. Он должен будет согласиться нам помочь, даже взятку не придется давать.

Гихилиан опрокинул в себя второй стопарик и откинулся назад.

— Ну, блин, Вано, ты и лис, — восхитился он предложенным выходом. — Родную маму обманешь!

— Спасибо за комплимент. А как ты думаешь, я один из тридцати живых и здравствующих прямых наследников получил все состояние? — улыбнулся Валонсио.

— Что, всех убил? — предположил Гихилиан, хохотнув.

— Нет, всех обманул. Кстати, я тут на досуге подсчитал какой будет наш дополнительный годовой доход, если увеличить стоимость работ на пять процентов. И знаешь, какая цифра получилась?

— Какая?

— От четырех с половиной миллиардов марок и выше.

— Да ты что! — поразился сумме губернатор. — Но это же охренеть как много!

— Вот именно, дорогой Руперт. Вот именно….

6

Утром, за полчаса до назначенного времени, к парадному входу отеля «Океаник» подъехал длинный лимузин. Подбежавшие швейцары распахнули все возможные у автомобиля двери и из салона выбрались Гихилиан собственной персоной и его первый секретарь Валонсио. Подошедший к ним Сектус поклонился перед ними в глубоком почтении, а затем пожал им руки.

— Что скажите, Сектус, как министр? — спросил его Валонсио.

— Все хорошо, проблем никаких не было. Министр не выходил из своего роскошного номера и обслуге не звонил, — доложил хозяин «Океаника». Глаза у него были красными, видимо не спал всю ночь.

— Кормили его?

— Нет. Он от всего отказывался. Но вот зато его карабинеры и ревизоры по достоинству оценили искусство наших поваров. Вы бы знали, на сколько они съели — всю мою семью можно полгода кормить.

— Да ладно тебе, не прибедняйся. Если все пройдет хорошо и со стороны мистера Паюса не будет никаких претензий, то администрация возместит тебе ущерб. Хотя…, -Валонсио лукаво улыбнулся, — за то, что министр поселился в твоей гостинице, мы еще должны взять доплату. Это ж бесплатная реклама твоего заведения.

Сектус был того же мнения, но свою выгоду он никогда не упускал. И потому он поспешил замять этот вопрос.

— Я провожу вас до номера господина Паюса, — сказал он и повел за собой первых людей Затизанда.

На этаже где поселился министр, бдительно стояла охрана. Пара карабинеров караулили возле двери, и их грозный вид притягивал к себе взгляд и пугал постояльцев.

Сектус подвел губернатора с секретарем до двери и скромно отодвинулся в сторону. Разговаривать с карабинерами и рисковать здоровьем в его планы не входило.

Губернатор хмыкнул. Он не знал, как начать разговор с охраной. Он почесал подбородок, нахмурил брови и выразительно глянул на Валонсио: мол, выручай.

Секретарь не растерялся и спросил у одного из карабинеров:

— Министр уже встал?

Охранник лениво перевел на него взгляд.

— Может быть….

— Нам к нему назначено.

— Ну и…?

— Что «ну и»? Иди и доложи о нас немедленно.

Карабинер остолбенел от такой наглости. Его лениво-цепкий взгляд сфокусировался на переносице Валонсио и попытался уничтожить его морально. Но секретарь выдержал его взгляд и карабинер, прожженный вояка, не раз ловивший пулю в броню, неожиданно для себя спасовал перед этим сухопарым человеком и подчинился. Он неуверенно постучал в дверь номера, а затем тихо зашел внутрь. Через секунду он вышел и доложил:

— Мистер Паюс будет готов через пять минут. Вам велено подождать.

Они подождали немного. Сектус нервно теребил свой длинный ус. Наконец дверь номера открылась, и министр Паюс вышел на публику при полном параде.

— Здравствуйте всем, — сказал он и шикарно, словно перед ним были камеры, улыбнулся. — Извините, что заставил ждать.

— Здравствуйте, — Гихилиан поспешил пожать сухую мозолистую ладонь министра. — Это вы нас извините за то, что пришли раньше времени.

Валонсио и Сектус тоже поздоровались с министром.

— Я прошу вас извинить меня за мою вчерашнюю сухость, просто я отравился продуктами. Мне попытались приготовить что-то из здешней флоры и вот результат.

— Какой кошмар! — в голос поразились Гихилиан, Валонсио и Сектус. Особенно ужаснулся хозяин «Океаника», так как он рисковал своим заведением.

— Пустяки, — успокоил мистер Паюс. — Все уже позади и мы можем заниматься делами. Кстати, где мои ревизоры?

— Они уже принялись за работу, господин министр, — объяснил секретарь. — В пять чесов утра они поспешили на предприятия.

— И это правильно. — улыбнулся министр. — Только так можно поймать все нужные бумаги и надавить на психику работников.

В течении нескольких дней министр посетил металлургические, электронные и композитные комплексы производства. Все его визиты ограничивались внешним осмотром и беглой беседой с простыми рабочими. Все время его сопровождали четверо карабинеров и одна колесная танкетка, так что на простых людей это производило впечатление. Мельком он заглянул в одну из военных частей и обстоятельно побеседовал с военнослужащими.

На пятый день пребывания министр пожелал посетить главную строительную верфь что находилась на орбите. В шатл, который должен был подняться к космическим верфям, зашли только министр со своей охраной, губернатор и секретарь. Остальные сопровождающие остались на земле. Перед самым взлетом люди отошли от пассажирского судна и укрылись под массивным козырьком порта. Шатл надсадно запел генераторами тяги и медленно оторвался от бетонной площадки. Затем скорость его подъема стала стремительно нарастать, и уже через минуту его уже не было видно на синем небе.

К главной верфи шатл пришел только через час.

Министр с интересом прильнул к окну и увидел, что невдалеке от них строится гигантское судно. Его металлический скелет был огромен. Паюса поразила кипучая деятельность строителей. Мимо их небольшого судна то и дело проносились барки и погрузчики, которые развозили и подавали к месту сборки гигантские детали. Повсюду, насколько хватало обзора, сверкала электрическая сварка.

— Удивительно красиво, правда? — спросил Гихилиан, заметив, что министр потрясен стройкой.

— Очень, — признался Паюс. — Первый раз вижу подобный масштаб. Что это будет?

— Судя по размерам никак не меньше линкора.

— Это будет средний линкор «Сигизмунд», — подсказал Валонсио. Он больше своего начальника интересовался делами верфей и знал где и что строиться.

— Для федеральной армии? И как долго он будет еще строиться?

— Около полутора лет.

— Так быстро? Поразительно…. Это все равно, что построить новый дом за три недели. Вы недаром едите свой хлеб.

Шатл тем временем приблизился к шлюзу жилого комплекса верфи и успешно пристыковался. Давление за бортом выровнялось, створка отошла в сторону и люди вышли из шатла, вздохнув полной грудью специфический запах здешнего воздуха.

Министр поперхнулся и закашлял.

— Как же они здесь живут? Тут же сплошной смрад, — с чувством произнес он, после того как кашель унялся.

— И правда, что-то здесь изрядно пованивает, — поддержал Гихилиан. Он тормознул одного из праздношатающихся работяг и спросил его. — Эй, почему у вас здесь так воняет?

Рабочий сделал удивленное лицо, потянул воздух ноздрями и ничего не почувствовал. Затем его осенила догадка, он расстегнул верх комбинезона и сунул нос в подмышку. Потом его лицо стало таким грустным-грустным и он тихо проблеял:

— Извините, пойду, помоюсь….

— Тупица, — рявкнул Гихилиан. — Я не тебе говорю, а о вашем воздухе. Почему он у вас говном каким-то воняет?

— А-а, — наконец догадался немытый рабочий, — вот вы о чем! А я-то думал…. А говном здесь воняет, потому что оно говно и есть. Три недели назад на нижнем ярусе прорвало главную трубу канализации, и все какашки оказались у нас под ногами. Потом это все, конечно, убрали, но вот запах въелся надолго.

— А почему он не выветривается?

— Куда ж ему выветриваться? Здесь сплошная герметизация и снаружи вакуум. И воздушные фильтры сплошь восстановленное старье, сколько раз просили начальство поставить новые.

У Гихилиана возникло острое желание дать этому рабочему по шее, да так чтобы тот улетел в дальний угол помещения. Но секретарь вовремя прочувствовал ситуацию и отвлек внимание губернатора своим предложением:

— А пойдемте, навестим начальника верфи. У него воздух должен быть чистым.

Министр с радостью поддержал эту идею. Зажав носы, они быстро добрались до лифта и поднялись на уровень, где располагались жилые комнаты и кабинеты управленцев.

Они быстро нашли рабочий кабинет управляющего верфи, и неорганизованной толпой ввалились в приемную, чем сильно напугали юную секретаршу. Девушка в этот момент пыталась поправить вечно сползающий бюстгальтер, который был на размер или два больше ее истинного бюста.

Ой, — покраснела секретарша и спрятала руки под стол. Она сразу догадалась, кто находится перед ней, хотя ни одного из них не видела ни разу в жизни. Министр, губернатор и первый секретарь были для нее почти что полубогами, а четверка карабинеров с огромными пушками казались ей безжалостными маньяками-убийцами, что, впрочем, было не так далеко от истины. Любой из карабинеров мог пустить в ход свое оружие не задумываясь — чисто рефлекторно.

А, мистера Иванова у себя нету, — негромко вымолвила секретарша, когда первое смущение прошло.

Ну, ничего, мы его подождем, — ответил Валонсио. Он открыл дверь, ведущую в кабинет управляющего, и вся группа вошла в просторное помещение. Здесь миазмов канализации совсем не чувствовалось и три особо важные персоны смогли вздохнуть свободно.

Кабинет управляющего был обставлен с достатком. Стол и стулья были из натурального черного дерева. Обои, шторы и различные рюшечки создавали в помещении нерабочую атмосферу. И на высоком потолке висела большая сверкающая люстра из настоящего горного хрусталя.

Гихилиан незаметно толкнул локтем секретаря, и на ухо прошептал:

— Нет, ты только посмотри, Вано, как он здесь устроился. Вот такой штуки даже у меня нет, — он показал на люстру, — не иначе нас обворовывает. Надо устроить ему проверку.

Валонсио слегка кивнул и шепотом ответил:

— Как скажешь. Но только пусть сначала министр со своими ищейками улетит.

В кабинете управляющего находилось толстое окно на всю стену. Министр раздернул плотные шторы, и перед ним открылась вся верфь. Из кабинета были видны все строительные доки до единого.

Паюс без труда нашел скелет «Сигизмунда» и отметил, что другие строящиеся суда были лишь немногим меньше этого линкора.

— А, скажите, у вас все корабли собираются в космосе? — неожиданно спросил он, прервав перешептывание губернатора и секретаря.

— Да, почти все, — ответил Валонсио. — Кроме малых и сверхмалых космических судов. Их лучше собирать на земле.

— А почему большие суда нельзя тоже собирать на земле?

— Можно, почему нельзя. Но потом когда корабль построят, и он начнет выходить на орбиту, то его маршевые двигатели могут принести колоссальный ущерб экологии планеты. Поэтому многие предпочитают строить крупные корабли на орбите. Хотя и хлопотнее, но зато головной боли нет.

— Понимаю…. А почему у этого строящегося линкора такое странное название- «Сигизмунд»? И что оно значит?

— Не знаю, — пожал плечами секретарь. — К нам документация приходит уже с присвоенными именами. Вот, кстати, через два месяца здесь начнут строить минный тральщик «Зигфрид».

— Офигеть какое имя, без бутылки не вышепчешь, — пошутил министр.

— Тогда, предлагаю выпить, — неожиданно встрял в диалог губернатор. — У меня есть фляжка настоящего коньяка.

— Настоящего? — задумался на мгновение министр. — Настоящего, я думаю, не грех и пригубить.

Губернатор с радостью выудил из складок пиджака литровую фляжку и протянул ее министру. Мистер Паюс свинтил пробку и сделал несколько глубоких глотков. С удовольствием крякнул, занюхал надушенным отворотом пиджака и вернул фляжку хозяину.

— Крепок, зараза…. Но приятственный.

Губернатор тоже сделал несколько больших глотков, а секретарь отхлебнул совсем чуть-чуть, пригубил за компанию.

— Красиво, — снова вернулся министр к обзору строящихся кораблей. Его желудок уже согревал приятный огонек коньяка. — Я, господа, на вашей планете уже пятый день и только сейчас впервые увидел действительно красивое зрелище. А там внизу, вы только не обижайтесь, для меня не было ничего интересного. Планета ваша сплошная пустыня, а на предприятиях, которые мы проверили, почти идеальный порядок. Противно, даже придраться не к чему….

Губернатор и секретарь внутренне возликовали и напряжение, державшее их железным обручем последние три недели, спало.

Гихилиан расплылся в широкой подхалимской улыбке.

— А как же иначе, господин министр. Только так мы и должны работать.

— Да, да. Вот и я говорю — противно, — кивнул согласно министр. — Не люблю я, когда где-то слишком идеально. Подозрительно это…. Так и жди подвоха…. Дайте еще выпить, что ли… с горя.

Гихилиан дрожащими руками передал министру фляжку с коньяком. Он испугался, что высокий чиновник вдруг почувствовал своей костлявой задницей какой-то подвох, и значит заводить речь о покупке ферм в этот момент не следовало. А когда появиться другая возможность, можно было только гадать — может через год, а может никогда. Выручил, как обычно Валонсио.

— Вообще-то, господин министр, у нас не все так гладко, — вкрадчиво произнес он.

— Вот как? — моментально ожил мистер Паюс. — Что же вы молчали?! Говорите!

— Э-э, нами не так давно обнаружена крупная финансовая махинация на одном из предприятий. Как раз перед вашим визитом мы подчистили все хвосты.

— И насколько крупная махинация?

— На два миллиона марок!

— Ну…, это не серьезно, — разочарованно протянул министр.

Секретарь немедленно поправился:

— Пять миллионов!

— Вы что, издеваетесь надо мной? Пять миллионов не мой уровень.

— Извините, ошибся. Махинация была на сумму в десять миллионов марок.

— Во-от, — довольно возвел кверху указательный палец. — Вот это другое дело. С этого и надо было начинать. Чек с собой?

— Да.

— Ну и…?

Валонсио достал из внутреннего кармана пиджака чек и без промедления вписал туда сумму в десять миллионов. Затем там расписался Гихилиан и чек на предъявителя перекочевал в бумажник министра.

— Хорошо иметь дело с понятливыми людьми. А теперь можете смело рассказывать, что у вас здесь действительно произошло, и что вы хотите?

— Мы хотим?! — изумление губернатора и его секретаря было настолько искренним, что им могли поаплодировать киношные звезды.

— Ну не я же! Все чего-то хотят и вы, я думаю, не исключение. Говорите же.

Министр выпытывающее посмотрел на них. Фляжку с дорогим коньком он так и не отдал владельцу, и время от времени делал из нее большие глотки.

Четверо карабинеров полурасслабленно стояли у двери. Во время разговора о финансовых махинациях в кабинет попытался было зайти управляющий верфи, но они грубо оттолкнули его назад в приемную и пригрозили оружием. Они знали, когда нельзя допускать до министра посторонних.

Гихилиан под пристальным взглядом засмущался, покраснел и потому слово опять взял Валонсио:

— Несколько месяцев назад у нас произошла трагедия. Во время транспортировки на орбиту с орбит-тягача сорвался груз и упал на город. Было много погибших.

Министр коварно улыбнулся.

— Да что вы?! Почему же он сорвался?

— Крепления поизносились.

— А-а, да-да, я припоминаю, нечто подобное передавали в ваших новостях…. Чего удивляетесь? Неужели думаете, что я сюда прилетел без подготовки? Конечно, я прекрасно знаю об этом происшествии. Только меня удивляет, разве комиссия еще не разбирала этот случай?

— Нет, господин министр, — ответил Валонсио и выжидательно замер.

Министр присел на кресло, откинулся на спинку и на секунду задумался.

— Странно, столько времени прошло…. Ну да ладно. С комиссией у вас проблем не будет, — наконец решил Паюс. — Это не сложно. Мне только не понятно, почему ваше ПВО не сбило этот груз в воздухе? Насколько я помню, он ведь падал со стокилометровой высоты, и времени было предостаточно.

— Был виноват зенитный расчет. Он не успел среагировать своевременно.

— Вот как? Однако с такой медлительностью войск губернатору нечего делать на своем посту, — нахмурился министр. Он встал с кресла и снова подошел к окну. В тусклом отражении стекла, он удовлетворенно увидел, как растерянный Гихилиан хватает ртом воздух.

— Вина войск в своей медлительности лишь косвенная, — поспешил пояснить Валонсио. — Все дело в том, что на нашей планете катастрофическое положение дел с продовольствием. Почти всю еду, мы вынуждены импортировать на федеральных транспортах, а свою продукцию мы выращиваем с гулькин нос. Люди не получают полноценного питания и потому ПВО среагировало с задержкой.

— Что-то среди ваших военных я не заметил опухших с голоду, — сказал министр, обернувшись.

— После того случая мы были вынуждены увеличить войскам продовольственный паек за счет неприкосновенных запасов. Наши склады постепенно опустошаются.

— Так надо увеличить поставки продовольствия.

— Мы подали заявку об этом три месяца назад, господин министр, но ответа до сих пор нет, и неизвестно когда он будет.

Министр всерьез задумался над этой проблемой. Он сложил руки на груди и прошелся по кабинету туда-сюда. Было, похоже, что его поразил ответ.

— Я смогу как можно быстрее пробить вашу заявку, — сказал он, наконец. — Это ж чистой воды бюрократия и саботаж. В сегодняшние времена это надо вырывать с корнем.

— Спасибо, господин министр. Но мы бы предпочли иметь собственные продукты в нужном количестве. Мы бы могли их производить.

— Как? У вас же сплошные пески и камни!

— Господин министр, у нас ведь есть еще и моря. И их больше чем всей суши в несколько раз. Можно купить и поставить подводные фермы.

— Ну, так купите и поставьте! Не вижу проблем.

— На самом деле проблемы есть и у нас надежда только на вашу помощь, господин министр. Для покупки подводных ферм в большом количестве нам потребуется личное разрешение президента федерации.

— Самого президента? — аж присвистнул министр. Он заложил руки за спину, и медленно прошелся по кабинету. — А что мне за это будет?

— А разве мы перед вами не открыли финансовые махинации на десять миллионов марок? — ответил Валонсио и министр хмыкнул. — К тому же со своим производством еды мы будем более готовы к блокаде нашей планеты со стороны команиксов, чем сейчас.

— Тьфу, на вас, не каркайте, — плюнул министр и постучал по деревянному стулу. — Вы же в глубоком тылу, откуда здесь взяться врагу?

— И все же, чего не бывает? Год назад никто не мог подумать, что мы потеряем две пограничные звездные системы.

Последний аргумент окончательно добил сопротивление министра и он, махнул руками, согласился.

— Ладно, будет вам разрешение президента. Это стоит еще три миллиона, но для вас я сделаю исключение и добуду его со скидкой.

7

Весь тринадцатый взвод, все до единого человека находились в классе тренажеров летных моделей. Не было ни одного пропустившего это занятия, ибо случай был исключительный — майор преподаватель проводил минитурнир среди взводов одного призыва на звание лучшего пилота и возможности дальнейшего участия в большом турнире среди всех летных академий.

Здесь же присутствовал и семнадцатый взвод в полном составе. Курсанты стояли группой невдалеке от тринадцатого и активно подбадривали своего товарища, который в данный момент яростно вертелся на модели «МТ».

Курсанты обоих взводов неистово кричали, орали во всю глотку и матерились, глядя на несколько больших экранов, где показывалась происходившая дуэль.

Особо старались близняшки, ибо от тринадцатого взвода сейчас выступал Алекс. От избытка чувств они обе забрались на подножку модели и, барабаня ладошками по ее верху, пытались помочь:

— Сзади, сзади…, сзади он! Давай вправо и тяги…. Куда! Сбрасывай его! Куда! Крутись, крутись…, скидывай его с хвоста и тяги…! Уходи с прицела, уходи! Щас пальнет….

На экранах одна из «мотыг» выпустила густую трассирующую очередь, и истребитель Алекса вспыхнул огненным шаром.

— Десять-десять, — сухо объявил счет пожилой майор. — Можете с минуту передохнуть, молодые люди.

Алекс откинул верх модели и вздохнул полной грудью. Сестры салфеткой вытерли ему пот со лба, подали тальк, чтобы он убрал влагу с ладоней. Попробовали, было покритиковать, но он просто отмахнулся от них, и девушки смолкли.

Соперник Алексу достался сильный, лучший в своем взводе, а может быть даже и во всем выпуске. Алекс нашел глазами его модель и увидел, что над ним также воркуют две девушки. Они также промокнули ему пот со лба и дали воды попить. Был он черноволос, смугл кожей и имя у него было странное — Ксиу Тапиока.

— Все, время вышло, закрывайтесь, — сообщил майор и Алекс отгородился от мира чернотой космоса.

Правила боя были просты и их было всего два. Первое — это никаких ракет. Ибо как говорил преподаватель, в реальном бою ракеты кончаются очень быстро и все остальное время приходиться воевать только пушками. Потому пилоны у виртуальных «мотыг» были пустыми. И второе правило — делай что хочешь, но противника уничтожь.

На старте Алекса и Ксиу раскинуло друг от друга на несколько миль, так что долго сходиться не пришлось. Оба пошли друг к другу на самой малой тяге.

— Он увеличил скорость, — закричали сестры и застучали ладошками по темному фонарю.

Алекс их почти не слышал, все внимание было сосредоточенно исключительно на сопернике и на приборах. И приборы безошибочно показали, что расстояние между ними стало стремительно сокращаться.

Алекс тоже слегка прибавил в скорости. Сначала «мотыгу» Ксиу не было видно, но компьютер услужливо обозначил его меткой и выдал необходимые характеристики. Затем он появился. Сначала он был маленькой красной точкой, а потом, по мере приближения, истребитель быстро вырос на глазах.

Алекс навел прицел и вдавил гашетку. Снаряды стремительно вырвались из стволов пушек, понеслись навстречу и прошли мимо вражьего «МТ» в глубину космоса. Ответная спаренная очередь не заставила себя долго ждать, но и она тоже прошла мимо цели. Вообще, в лобовой атаке попасть по противнику очень сложно, потому что скорость сближения всегда очень высока и цель успевает уйти.

«Мотыга» Ксиу пронеслась на бешенной скорости мимо Алекса и немедленно стала разворачиваться.

Алекс, тоже не раздумывая, дал штурвалом вправо и его «мотыга» очень быстро повернула на сто восемьдесят. Разворот он сделал быстрее противника, потому что скорость сближения у его судна была изначально ниже.

«МТ» Ксиу делал гигантскую дугу на максимальной тяге и тем самым прекрасно подставил свой бок. Алекс прибавил газу и стал заходить противнику в хвост.

Ксиу увидел это, но сделать что-либо против этого не мог. Он еще больше дал крен и тормознул, надеясь, что истребитель Алекса на полном ходу проскочит мимо и тем самым подставится, но тот просек его маневр и тоже замедлил ход и завернул в сторону.

Две «мотыги» закрутились в смертельной карусели. Алекс сумел-таки сесть на хвост и теперь Ксиу выделывал неимоверные кульбиты. Короткие и длинные трассы расчерчивали черный космос. Алекс часто полил двумя спаренными пушками, и его снаряды пролетали очень близко от красного судна. Несколько из них даже попали по фюзеляжу, но ощутимого вреда истребителю не нанесли. Задняя пушка Ксиу отстреливала электромагнитные импульсы, сбивая этим компьютеру Алекса прицельную стрельбу.

Однако долго продолжаться такое безобразие не могло, и система прицеливания смогла все-таки прочно взять свою жертву. Алекс лихорадочно надавил на гашетку и истребитель Ксиу стал распадаться на крупные фрагменты, словно тот попал в гигантскую дробилку.

— Одиннадцать-десять, — услышал Алекс голос майора. Потом он услышал, как возликовал его взвод, и особо различил радостные вопли сестер-близняшек.

Руки у него дрожали, со лба ручьем катился пот, а рукоять штурвала была скользкой до невозможности.

Алекс смахнул рукавом пот со лба и отер лицо.

— Так, молодые люди, у нас осталось время для еще одного короткого боя, — снова сказал преподаватель. — Попрошу вас на рубеж.

Алекс опять взялся за штурвал.

Их раскинуло на прежние точки. Стали медленно приближаться друг к другу, постепенно увеличивая скорость.

Когда истребители приблизились на расстояние прицельного выстрела, оба открыли шкальный огонь из всех стволов. Оба промазали.

Первым сворачивать стал Ксиу. Он дернул свою «мотыгу» вверх. Алекс повторил его движение, думая, что противник решил просто перепрыгнуть его. И тут Ксиу резко повел свой истребитель вниз и ушел под синее брюхо Алекса куда-то назад.

Алекс не успел заметить, куда он смылся и потому потерял его из виду. Но компьютер услужливо показал, где находится мотыга противника. Алекс крутанулся вокруг своей оси и повел машину на крутую петлю.

Но тут совершенно неожиданно в корпус его «мотыги» прилетел электромагнитный заряд, и бортовая электроника поперхнулась им. Индикаторы на приборной панели активно заморгали, а потом как по команде разом погасли. Бортовой компьютер грязно выругался на мониторе прицельной рамке непонятными символами и решил перегрузиться. Теперь Алекс ослеп на целую минуту и стал легкой мишенью.

Но движки еще работали и, судя по всему умирать пока не собирались. Судно слушалось руля, да и пушка работала, это Алекс узнал, нажав на гашетку. Так что можно было еще побороться за выживание, главное было дождаться полной перегрузки всей бортовой электроники.

Он быстро осмотрелся вокруг, красную вражью «мотыгу» не узрел, но на всякий случай сделал полную бочку и резко ушел в сторону. Как раз вовремя. Пустое пространство, где он только что был, вспорола длинная очередь. Основная масса снарядов прошла мимо, но несколько штук все же попало по корпусу, вырвав кусок обшивки.

Алексу в этом моменте чертовски повезло, еще бы мгновение и его машина была бы безжалостно расстреляна, словно в тире. Но на этом его везение и закончилось. Без бортовой электроники он был слеп и беззащитен. Ксиу мертвой хваткой вцепился в его зад, и сбросить его оттуда было невозможно. С каждым виражом красный «МТ» подбирался все ближе и ближе, и, наконец, настал момент, когда его очередная очередь сдвоенных пушек целиком вгрызлась в синий истребитель.

Летная модель, в котором сидел Алекс, мелко задрожала, словно ее действительно расстреливали и кабина изнутри озарилась огненно-красным светом.

Семнадцатый взвод взревел от восторга. Тринадцатый же хором грязно заругался, но все равно были довольны общим исходом дуэли.

— Ну, что ж, объявляю боевую ничью, — констатировал довольный майор. — Видимо, посылать на соревнования мне придется вас обоих. Иначе никак.

Теперь оба взвода хором возликовали и выковыряли своих героев из кабин летных моделей. Алекса парни одобряюще похлопали по спине, а девушки не побрезговали, и каждая звонко чмокнула его в щечку.

С Ксиу поступили примерно таким же образом. Его взвод радовался не меньше, но Ксиу принимал поздравления с некоторым равнодушием, и лишь изредка кидал злые взгляды в сторону Алекса. За время учебы в академии он успел привыкнуть быть лучшим и всегда воспринимал свои успехи как должное. Сейчас же, с большим трудом выровняв счет, он был просто в бешенстве, но людям этого не показывал.

Алекс перехватил его взгляд и Ксиу немедленно отвел глаза в сторону. Это же заметили сестры.

— Да ну его. Не обращай внимания, — сказали они и по очереди чмокнули в щечку, причем чуть перестарались и поцеловали взасос. — Просто он зол, что не стал победителем, а кое-как свел бой вничью.

— Да я знаю….

— Ни и все. Мы так рады, что ты показал ему класс. Мы даже ладошки все отбили, так переживали за тебя, — сестрички показали свои покрасневшие ладони.

Девушки сказали это и снова повисли на Алексе. Видимо это стало последней каплей в чаше терпения, и Ксиу взорвался. Он грубо оттолкнул от себя нескольких однокурсников, обругал всех присутствующих и стремительно вышел из класса.

— Что это с ним? — спросил кто-то.

— Да, так…. Нервы, наверное, — ответила Яна.

Во время пятичасового построения на плацу техник-майором Рабиновичем, начальником всей академии, были торжественно оглашены результаты минитурнира. Вышедшими победителями оказались всего семь человек, в их числе оказались и Алекс с Ксиу. В качестве награды этим семерым техник-майор объявил персональную благодарность с занесением в личное дело и присвоил каждому звание сержанта. Так что теперь Алекс на целую голову поднимался над своим взводом и любой курсант должен был обращаться к нему с приставкой «сэр». А в конце курса обучения ему могли присвоить сразу звание техник-лейтенант и дать возможность самому выбрать место будущего прохождения службы. А это дорогого стоило.

После пятичасового построения у курсантов начиналось личное время. Многие из них направились в город, чтобы там отдохнуть, а некоторые остались в центре — кто-то не хотел никуда уезжать, а кто-то был наказан.

Алекс остался. Шляться по барам, магазинам и дискотекам у него не было никакого желания.

Аня с Яной тоже никуда не поехали. Они вдвоем сели в коммуникационном узле на телефоны и принялись обзванивать всех своих родственников, подруг и просто знакомых.

Алекс бесцельно побродил по зданию академии, повалялся на кровати в казарме, попробовал почитать, что ни будь в библиотеке. Когда он снова оказался на плаце, то увидел там Ксиу. На нем уже были новые сержантские погоны и лычки.

Заметив Алекса, Ксиу не спеша подошел к нему. Остановился, не зная как завязать разговор. Помог Алекс.

— Поздравляю, — сказал он, кивнув на свеженькие погоны.

— Спасибо…, - ответил Ксиу. Он достал из кармана прямоугольную металлическую коробочку с тисненым гербом федерации и протянул ее недавнему сопернику.

— Что это?

— Новое звание…. Майор просил передать.

Алекс взял коробку и осторожно открыл. Внутри, на красном бархате лежали сержантские лычки на рукава и новые погоны. К крышке резинкой был прикреплен приказ о присвоении Алексу Дронину сержантского звания.

— Спасибо….

— Не за что, — усмехнулся Ксиу. Он хотел еще что-то сказать. Помялся с ноги на ногу, но потом передумал, развернулся и быстро ушел в сторону КПП. Там его поджидали двое приятелей.

В казарме Алекс снял с формы все старые нашивки курсанта и прикрепил новые. Заново оделся, разгладил складки и покрутился перед зеркалом. Он было доволен.

— Поздравляю, сэр, — сказал проходящий мимо незнакомый курсант.

— Спасибо, — счастливо ответил Алекс.

Он походил некоторое время по академии, с удовольствием отмечая, как изменился его статус, а затем зашел в коммуникационный узел. Там его оценили сестрички.

— Ого, кто к нам пожаловал, сам господин сержант! — воскликнула Яна, оторвавшись от разговора.

Аня тоже прервала беседу по телефону, встала и игриво-издевательски склонилась перед Алексом как перед коронованной особой.

— Здравствуйте, сэр, — шутливо сказала она. Алекс легонько шлепнул ее по заду, и Аня распрямилась.

— Перестаньте издеваться. Между нами ничего не изменилось.

— Да? — сестры переглянулись. — И как новое звание, в плечах не жмет?

— Да вроде нет….

— Когда обмывать будем?

— Хоть завтра! Но я после того случая пить бросил.

— Зато мы нет! — утвердили девушки. — Напоишь нас шампанским, вином. Потом доведешь до постели, разденешь, уложишь и….

— И…?

— И все! А ты чего хотел, маньяк сексуальный? Жирно будет с двумя-то сразу.

— А с одной? — осторожно поинтересовался Алекс.

Девушки каждая о чем-то своем подумали, вздохнули и мягко, но настойчиво развернули новоявленного сержанта на выход.

— Идите отсюда, сэр. У нас здесь еще разговор не окончен.

Вот так бесцеремонно они поступали с Алексом довольно часто, но он уже давно привык к этому. А не так давно он отметил про себя, что сестры ведут так с ним только тогда когда они вместе. Когда же Алексу встречалась одна из близняшек, например Яна или Аня, то разговор получался совсем иным, с небольшими ласковыми и интимными нотками.

Так как заняться было особо нечем, Алекс решил посетить спортзал. Там он переоделся, разогрелся на беговой дорожке и принялся методично молотить грушу. Через полчаса в спортзал зашел техник-лейтенант Юстов, поздравил с повышением и предложил провести спарринг. Алекс отказаться не смог.

Они вдвоем вышли на ринг, вокруг мгновенно собрались зрители. Сам спарринг был коротким, но поучительным. Алекс дрался, в общем-то, не плохо, он почти все свою подростковую жизнь провел на улице, и там же всему что надо было научился. Юстов же научился драться по науке и потому на ринге он гонял своего подопечного из угла в угол. Алекс чувствовал себя натуральной боксерской грушей, никак не меньше. Было очень обидно, что его лупцевали почти безнаказанно. Иногда он пытался дать сдачи, но его редкие удары всегда проваливались в пустоту или натыкались на жесткий блок, и почти ту же секунду его голова или корпус фиксировали очередной сильный удар.

Избиение младенцев закончилось, когда Юстов рассек Алексу левую бровь, и кровь из раны полилась обильным ручьем. Его быстро отвели в медпункт, где остановили кровотечение, обработали рану антисептиком и аккуратно зашили, предварительно побрызгав на рану регенерационным спреем. Через полчаса швы сняли, и бровь у Алекса стала как прежде, только красный шрамик и неприятное давление внутри напоминали о недавней травме.

Он снова направился в коммуникационный узел и насильно, не обращая внимания на возмущенный писк, выдернул оттуда девушек. Втроем они зашли в столовую перекусить.

Уже сидя за одним столиком, сестры опять завели разговор о том, что следует обмыть новое звание. И желательно прямо сейчас.

— Да где я вам выпивку здесь возьму? — возмутился Алекс, на что Яна подмигнула и заговорщицки шепнула:

— Здесь тоже есть все то, что и в городе. Надо только места знать и нужных людей. Давай полтинник, я сбегаю.

— Почему так дорого? — спросил Алекс, но пятидесятимарочную купюру все же достал.

— В самый раз — не будем же мы чистый спирт брать. Обойдемся виски.

Она схватила деньги и вышла из столовой. Алекс взялся за вилку и стал с увлечением расправляться с вкусным ужином.

— Алекс, — неожиданно тихим голосом позвала Аня.

— Что?

— Я только сейчас заметила что ты какой-то не такой. Какой-то потрепанный, что ли. Что ни будь, случилось?

— Да так, — отмахнулся Алекс. — С Юстовом сегодня подрался.

— Как?!

— Он меня на спарринг пригласил, а я не смог отказаться. Бровь мне рассек. Вот… — Алекс пальцем ткнув в свежезарубцевавшийся шрам и снова вернулся к тарелке. Сегодня был насыщенный день и он как следует проголодался.

Аня же замолчала шокированная, хотя у нее у самой было несколько подобных шрамов и одно пулевое ранение.

— Алекс, — снова позвала Аня через минуту.

— Что?

— Скажи, а тебе какие девушки нравятся? — еле слышно спросила она.

Алекс поперхнулся своим ужином. Он поднял глаза и пристально посмотрел на девушку. Аня сидела красная словно рак, было видно, что она сильно взволнована.

— Что? — переспросил Алекс, так словно он не расслышал вопроса.

— Тебе какие девушки нравятся? — повторила Аня. — Черненькие или беленькие? Или желтенькие?

Она решила взять инициативу в свои руки, пододвинулась к нему, расстегнула несколько верхних пуговичек на кителе и прислонилась к Алексу так чтобы он без труда смог разглядеть ее небольшие упругие груди. При этом она совсем не обращала внимания на присутствующих в столовой людей.

— А может, я тебе нравлюсь?

Алекс нервно сглотнул и попытался отодвинуться от девушки вместе со стулом. Ничего не получилось, и тогда он случайно взглянул под отворот формы. Эти груди Алекс видел в душе уже не раз, но только сейчас он оценил их по-настоящему.

Аня почувствовала это, пододвинулась еще ближе и взяла его широкую ладонь в свои руки…. И в этот момент в столовую вбежала Яна.

— Та-ак! Чем это вы тут занимаетесь? — возмутилась она, мгновенно оценив обстановку.

Аня моментально отодвинулась от Алекса, отъехала на стуле на свое прежнее место и быстро застегнула все пуговички.

К столику подошла сердитая Яна. Она недобро зыркнула на сестру и поставила на стол прозрачную полиэтиленовую литровую канистру с темной жидкостью внутри. На этикетке значилось, что это была морилка для дорогих пород дерева.

— Одних оставить нельзя, сразу оргии устраиваете!

— Ничего не было, — попыталась оправдаться Аня.

— Я видела!

— Что ты видела?

— Все! Ну и сволочь же ты, сестренка.

— Сама ты сволочь!

Перебранка между сестрами быстро грозила перерасти в грандиозный скандал с рваньем белокурых волос и выцарапыванием синих глаз. На них уже стали обращать внимание, и уже скоро вся столовая с интересом наблюдала за надвигающейся развязкой.

— Похотливая сучка!

8

Аня поднялась из-за стола, сделала шаг к сестре и несильно толкнула ее в плечо.

— Не оскорбляя меня! Дура!

Яна в накладе не осталась и толкнула ее в ответ.

— Сучка!

— Ах, так….

Аня, словно тигрица, бросилась на обидчицу, вмазала ей по физиономии и вцепилась в косы.

Помещение столовой наполнилось высокими женскими визгами и все присутствующие мужчины одобрительно загудели. Они были только рады бесплатному зрелищу.

Алекс, как объект, из-за которого разгорелся нешуточный скандал, чувствовал себя не в своей тарелке. Особенно ему не нравилось ловить на себе изучающие женские взгляды курсанток и преподавательниц. Поэтому он бесцеремонно влез в драку и с большим трудом разлепил сестер.

— Ой, отпусти меня, Алекс, я ей сейчас глаза выцарапаю.

— Да-да, отпусти меня, Алекс, я ей трусы на уши натяну.

Пришлось дать каждой по звонкой пощечине, и только тогда они заткнулись. Сестры прижали ладони к ушибленным щекам и пораженно на него уставились.

— Обе за мной, — тихо приказал Алекс и быстро пошел на выход. За ним покорно поплелись и близняшки. Яна при этом вспомнила про литровую канистру с морилкой и захватила ее с собой.

Уже на улице, под иссиня-черным небом и мощными лучами прожекторов, девушки пришли в себя от неожиданных пощечин.

— Алекс, ты ударил нас? — удивленно спросила Аня.

— Он ударил нас, — поддержала Яна. — Скотина! А еще сержант…

— Скотина!

— Да! Подлец! И к этому человеку мы со всей душой. А он…!

О том, что минуту назад сестры были готовы убить друг друга, было благополучно забыто. Теперь у них был общий враг — Алекс, но буквально уже через полчаса они простят его и об этом больше не вспомнят. И все будет как прежде.

Алекс остановился и посмотрел на них, пытаясь понять, всерьез они это обозвали его скотиной или просто издеваются. Но ничего на их физиономиях кроме отпечатка его ладони и следов ногтей, прочесть не смог.

Девушки встали плечом к плечу, чтобы дать новоявленному сержанту достойный отпор и выжидательно замерли.

Они находились недалеко от центрального КПП, и возвращавшиеся из города люди с интересом поглядывали на их троицу, и особо любовались растрепанными девушками.

Совсем некстати из КПП появился Ксиу с двумя приятелями. Все они были в легком подпитии, и настроение у них было приподнятое.

— Ну, ни фига себе! Ты тока глянь! — воскликнул один из приятелей, заметив расцарапанные лица девушек, и локтем толкнул товарища.

На них тут же обратили внимание остальные. Увидав Алекса, хорошее настроение у Ксиу моментально улетучилось. А, оценив состояние близняшек, он правильно понял, что произошло, и настроение у него испортилось окончательно.

— Пошли отсюда, — он потянул за собой обоих друзей, но те без труда освободились.

— Ни фига! Ты посмотри, какие у них рожи, ха-ха, не иначе дрались из-за этой жертвы аборта.

Стремительно нараставшее напряжение почувствовали даже сторонние люди. Ксиу попытался снова утащить своих приятелей, пока не поздно.

— Заткнитесь оба. Пойдем лучше отсюда.

— А что ты нам рот затыкаешь?! Сержанта схватил, так считаешь, что стал выше своих друзей? Да, Руда?

— В натуре, Ксиу, — поддержал Руда, — не зазнавайся. А если не нравиться, то сам иди отсюда.

— Да, вали-вали, мы сами…. Нет, Руда, ты смотри — точно его не поделили.

— Я бы их трахнул, — сказал Руда, хохотнув. — Обеих сразу. А ты Цахик?

— И я….

Сестры вполне могли постоять за себя сами, но они предоставили Алексу возможность реабилитировать себя и защитить их от нападок. Они невинно захлопали ресницами и густо покраснели.

— Ах, Алекс, что они такое говорят? — еле слышно сказала Яна и незаметно толкнула его в спину — иди, мол, разберись с негодяями.

А приятели Ксиу все не унимались, наоборот, они впали в раж, и теперь их можно было остановить разве что бульдозером. Рук, правда, они еще не распускали.

— Пошли с нами девчонки, и мы вам дадим попробовать что-то вкусное, ха-ха, солененькое, — захохотал Руда, и его немедленно поддержал Цахик.

— У нас и выпить еще есть и курнуть. Оставляйте своего гондураса, и пошли с нами. Вставим так, что за ушами затрещит, и щеки лопнут. Не пожалеете.

Теперь уж, после этих слов, другого выхода, кроме как настучать по тыкве всем троим, в том числе и Ксиу, у Алекса не было.

Но как ни странно, Ксиу не был солидарен со своими товарищами. Он резко толкнул Руду и угрожающе прошипел на него:

— Заткнись, придурок! И иди в казарму.

— Да пошел ты, — крикнул в ответ Руда, и так же толкнул Ксиу.

— В казарму я сказал, марш! Оба!

Ксиу снова толкнул обоими руками приятеля, на этот раз уже сильнее и Руда, чтобы не упасть был вынужден сделать несколько шагов назад.

— А я сказал — да пошел Ты! — выкрикнул Руда и неожиданно ударил Ксиу в лицо. Он попал ему в нос и, по-видимому, сломал его, так как по его подбородку обильно побежала кровь.

Теперь Алекс решил во чтобы-то ни стало также разбить нос Руде и Цахику. Видно день у него был такой странный, на события богатый.

— Ну, давай, урод, покажи своим бабам класс, — угрожающе сказал Руда, заметив его решимость, и встал в боевую стойку как учили на занятиях. Цахику стало весело.

Аня с Яной неожиданно переменили свое решение и хотели, было ухватить Алекса за полы одежды и оттащить в сторону, но поздно…. Алекс уже взял резкий старт и словно торпеда сбил с ног Руду и Цахика всей массой своего тела. Покатились втроем по шершавому асфальту и, злобно матерясь, вцепились друг другу в глотки.

Подлетел Ксиу, схватил первую попавшуюся ногу и оттащил ее владельца в сторону. Это был Цахик и ему не повезло. Ксиу сполна отыгрался на нем за свой разбитый нос, так что тот забыл обо всем на свете и кое-как пытался оттолкнуть своего бывшего друга. Рядом с ними прыгала почти счастливая Яна и при удобном случае с отчаянной злобой и весельем била Цахика куда придется канистрой с морилкой. От этого Цахику было больнее и обиднее всего.

Алекс со всех сил боролся с Рудой. Они были примерно одинаковы по силе и весу, так что борьба «в партере» шла с переменным успехом. Они катались по асфальту, молотили друг друга кулаками, душили…. Алексу снова рассекли туже самую бровь, так что кровь стала заливать глаз и это мешало драться. В ответ Алекс сумел разок, как следует поймать противника на болевой прием. Руда закричал от невыносимой боли, но не растерялся и укусил Алекса за плечо. Захват ослаб и снова борьба пошла с переменным успехом.

В какой-то момент ему удалось уложить Руду на обе лопатки, и, сидя сверху, Алекс вцепился ему в горло. Руда сбил захват ударом руки, и сам схватил Алекса за глотку и стал с силой давить на кадык.

Это было больно, даже очень. Приток воздуха в легкие моментально прекратился, и Алекс стал задыхаться. Сорвать хватку никак не удавалось, и после нескольких десятков секунд он почувствовал, что постепенно слабеет. Надо было что-то делать. Алекс бросил тщетные попытки сорвать захват, собрал последние остатки сил и вложил их в один единственный удар. Он метил противнику в голову — только так можно было освободиться, но сквозь наплывавший в сознание туман, увидел, что Руда уклонился и удар пришелся в асфальтовое покрытие плаца. Остро вспыхнувшей боли в руке Алекс почти не почувствовал, было уже не до этого. Сознание покидало его.

Помощь пришла со стороны. Драку заметили и какой-то шкафоподобный лейтенант, подоспевший первым, расцепил смертельный захват и оттащил полуживого Алекса в сторону. Там сестры привели его в чувство.

Из КПП выбежал капитан-сержант. Он подлетел к месту происшествия и раздал всем четверым курсантам весомые подзатыльники. Хотел еще крепче их приложить, но вовремя одумался, парни и так выглядели потрепанными. Все четверо были испачканы своей или чужой кровью. Капитан-сержант на матах отчитал каждого, выяснил их взвода, а после когда слегка успокоился, отправил их в медпункт. Лейтенанту было приказано проследить за их лечением и в случае если выясниться что кто-то был пьян или под кайфом, то того отправить на недельный срок на гауптвахту.

До медпункта все смогли добраться своим ходом — благо тот был не так далеко. Вошедший в приемную врач только всплеснул руками, увидав на людях такое обилие крови. Сделанный им беглый осмотр Руды и Цахика показал, что кроме синяков, ссадин и царапин у них ничего серьезного нет. Анализ крови показал у них в крови наличие алкоголя и легких наркотиков, так что неделя губы им была обеспечена. А когда лейтенант узнал от близняшек всю историю драки, то этим двоим за оскорбление старших по званию и неподчинение приказам, стало светить до двух месяцев заключения. С этим в академии было строго.

Наконец, дошла очередь и до Алекса. Доктор, посмотрев на него, сказал:

— Ты, кажется, был у меня не так давно. Так?

— Да, вы мне бровь зашивали пару часов назад, — ответил Алекс.

— Ах, да, точно…. Ну-ка, давай посмотрим, что у тебя там.

Алекс разделся до пояса и лег на холодную кушетку. Медсестра отерла его лицо от крови и залила бровь чем-то белым, отчего рана моментально очистилась. Доктор внимательно осмотрел ее, пощупал по краям и вынес вердикт:

— Ерунда, шовчик просто разошелся. Обратно зашить — минутное дело и будешь как новенький. Так, что у нас еще?

Он быстро пробежал глазами по голому телу, отмечая легкие ушибы и ссадины, и когда его взгляд упал на правую руку, он нахмурился.

— А ну, покажи.

Алекс показал ему разбитый кулак. Врач осторожно осмотрел его, легко коснулся налившейся опухоли и серьезно спросил:

— Сильно болит?

— Да, — сознался Алекс.

— Пошевели пальцами.

Алекс опробовать пошевелить пальцами, но острая боль не дала ему это сделать.

— Плохо дело, — хмуро высказался доктор. — Похоже, разбиты суставы и возможно треснули или даже сломаны кости. Как же ты теперь будешь летать? Ну, ничего, отправим тебя в госпиталь. Там твою руку отремонтируют.

А пока Алекса не отправили, ему быстренько зашили бровь и сделали анализы крови. Признаков алкоголя и наркотиков обнаружено не было, так что недели заключения ему не грозило.

Врач был уже в курсе как сложилась вся история, и потому негромко, так чтобы никто не услышал, сказал:

— Твоему другу анализ крови я делать не буду. Совсем незачем это.

— Какому другу? — спросил Алекс, едва не пропустив сказанное мимо ушей. Медсестра в этом момент пристраивала на опухоль его руки речных пиявок, и потому он очень внимательно следил за этим. Очень уж предвзято он относился к этим склизким тварям.

— Как какого? Того конечно же, с разбитым носом. Или он тебе не друг?

Алекс вовремя прикусил язык. Он вспомнил, что Ксиу совсем не хотел этой стычки, девушек не оскорблял и в драке был на его стороне. И потому кивнул головой.

— Друг….

— Я так и думал.

Через некоторое время растолстевших пиявок отцепили от разбитой руки — опухоль заметно спала.

Алекса временно, пока за ним не приехала медицинская карета, попросили посидеть в сторонке, и доктор с медсестрой занялись Ксиу. Его пощупали, помяли, осмотрели внимательно смятый нос и решили тоже отправить в госпиталь на операцию.

Карета скорой помощи прибыла в академию через полчаса. К тому времени Алексу успели снять новые швы и отправить широкого лейтенанта за ненадобностью восвояси.

Их загрузили в машину, врач отдал водителю сопроводительные документы и медицинские карты пострадавших, и карета быстро поехала в сторону военного госпиталя.

Водитель был угрюм и немногословен. Работая долгие годы в скорой помощи, он научился с первого взгляда разбираться в травмах и потому он безошибочно определил:

— Дрались, да?

Алекс и Ксиу согласно кивнули. Говорить в присутствии друг друга им не очень-то хотелось.

— Бывает, — снова сказал водитель. — Это не самое страшное, бывает и похуже. Думаю, вами не сразу займутся в госпитале, а оставят на утро.

— Почему? — гнусаво поинтересовался Ксиу.

— Просто у них сегодня напряженка. В одной из близлежащих частей случайно взорвалась учебная граната и пятерых человек как корова языком слизала, да плюс около двух десятков получили осколочные ранения. Ими сейчас в госпитале занимаются.

— Да как может учебная граната взорваться? — удивились вместе Алекс и Ксиу.

— А никак. Просто она оказалась боевой — какая-то гадина подменила.

Как водитель и предсказывал, двух новоиспеченных сержантов оставили на утреннюю смену хирургов, а пока их временно поселили в двуместной палате. Молодая медсестра быстренько сделала им нужные уколы в филейную часть тела и убежала.

На всех трех этажах стоял нервный переполох. По коридорам туда-сюда сновали люди в халатах, кто-то где-то кричал и требовал неизвестно что, звенело стекло и громыхали каталки. Среди этого шума Алекс думал, что не уснет и так и будет лежать и всю ночь слушать эти звуки, но мало-помалу лекарственный препарат заглушил все чувства, и он не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений.

Проснулся Алекс от того, что его легонько толкнули в плечо. Он открыл глаза и увидел прямо над собой строгое женское лицо врача.

— Вставай, — негромко сказала она.

Алекс осторожно свесил ноги с кровати. Острой болью напомнила о себе разбитая рука.

— Сходи в туалет по быстрому и после мы пойдем, отсканируем твою конечность. Скоро дневная смена придет — надо приготовиться.

За окном было уже светло. Яркий солнечный свет пробивался через занавески и падал прямо на лицо Ксиу. Тот улыбался, ворочался под жаркими лучами, но просыпаться категорически отказывался.

Руку отсканировали за десять минут, и тогда стало ясно, что ничего страшного с ней не случилось. Женщина обнадежила Алекса, сказав, что для лечения потребуется легкое хирургическое вмешательство и несколько дней терапии. После этого рука должна стать как новенькая.

Вернувшись в палату, женщина разбудила Ксиу и тоже увела его на сканирование.

Сама операция на руке прошла быстро и безболезненно. Хирург в нескольких места рассек кожу и через эти раны стал восстанавливать разрушенные ткани. У Алекса при этом было такое ощущение, будто у него под кожей копошатся муравьи. Не больно, но неприятно.

После операции его вернули в палату. В гордом одиночестве он завалился на кровать и от нечего делать стал разглядывать фигурную лепнину на потолке.

Спустя какое-то время из операционной вернулся Ксиу, и на его переносице сидела черная металлическая скобка. От тоже упал на кровать и закрыл глаза.

Кроме них в палате больше никого не было, и потому здесь установилась мертвая тишина. Так продолжалась около часа.

Наконец, устав от глупого молчания, Ксиу сдался. Он кашлянул и между прочим сказал.

— Меня завтра выписывать собираются. Жалко, я бы еще повалялся.

Алекс с большим облегчением пошел на контакт и поддержал разговор.

— А меня здесь на несколько дней задержат. Говорят, что проконтролировать заживление надо.

— Везет, — с легкой завистью произнес Ксиу. — Я бы тоже не отказался отдохнуть пару дней, а то надоела эта учеба. Мозги от нее уже пухнут.

— Это точно.

Они снова умолкли на некоторое время, не зная о чем разговаривать.

Зашла санитарка и принесла небольшой телевизор. Ксиу установил его на тумбочку и включил. Из более чем сорока пойманных каналов федерации выбрал один на котором потоком шли документальные и обучающие фильмы, и сделал звук погромче. В данный момент показывали и рассказывали о жизни в птичьей стаи каких-то там фрейдов с планеты Арес. Было интересно, так что больные незаметно досидели до обеда.

Горячий суп и вкусное второе им прикатили прямо в палату. Парень разносчик вежливо пожелал им приятного аппетита и удалился. Обычно обеды в палату развозили не так часто. Простые больные, те, что могли перемещаться самостоятельно, спускались в столовую и там принимали пищу. А лежачим пациентам и офицерам доставляли обеды прямо в палату. Травмированных сержантов по видимому тоже причислили к разряду лежачих офицеров, и потому обед им доставили прямо к постели.

Алекс и Ксиу с большим энтузиазмом набросились на еду. Утренний завтрак по известной причине оказался пропущен и желудок давал о себе знать недовольным урчанием.

С обедом было покончено за считанные минуты. Тарелки Ксиу составил стопкой на подносе и налил из пакета себе и Алексу нектар из здешних фруктов.

Алекс с благодарностью принял стакан. Снова они вдвоем уставились в телевизор, но на этот раз там показывали какую-то скучную ерунду. Алекс щелкнул на другой канал и попал на новости. Перескочил на следующий, где без перерыва крутили музыкальные клипы и оставил его. Все равно напрягать мозги, и загружать себя новостями не было никого желания.

Вот так, попивая сок и тупо смотря на экран, они расслаблялись.

— Алекс — вдруг обратился Ксиу.

— Да?

— Слушай, — немного неуверенно стал говорить Ксиу, — я уже давно хотел, еще со вчерашнего вечера, извиниться…, это самое, за своих друзей. Они были не правы.

Такие речи дорогого стоили, не каждый был способен такое произнести. Алекс поставил пустой стакан на поднос и приподнялся на кровати.

— Понимаешь, — продолжил Ксиу, — они вчера были пьяны и потому повели так себя.

Алекс долго и испытывающее посмотрел прямо в глаза Ксиу и наконец сказал:

— Ладно, извинения приняты. Но вообще-то извиняться должны были они сами и не передо мной.

— Они теперь не скоро смогут это сделать. Губа им обеспечена. И теперь они мне не друзья.

Ксиу встал и убавил громкость поднадоевшей музыки, а затем сел на подоконник.

— Послушай, Ксиу, — обратился Алекс, — меня интересует, а почему ты стал драться на моей стороне? Ведь втроем бы вы мне быстро наставил пендюлей.

— Наставили бы, — согласно кивнул Ксиу, — но я не мог поддержать Цахика и Руду.

— Почему?

Ксиу замялся. Причину говорить он не осмеливался, но после не долгой внутренней борьбы он все же сказал:

— Просто мне нравятся Аня с Яной. Очень сильно и Руда с Цахиком это знали. И когда они стали их оскорблять, то мне это не понравилось. Фактически можно сказать, что они и меня оскорбляли.

— Ты их любишь? — поразился Алекс. — Обеих сразу?

— Да, наверное, это так называется. И что самое странное они обе мне нравятся абсолютно одинаково и это меня смущает.

— Ну, ни фига себе…!

— Угу, — согласился Ксиу. — Но у меня с ними нет никаких шансов, потому что они обе втрескались в тебя по уши.

— Что? — не поверил Алекс. — Это шутка?

— Какая уж шутка, — с неподдельной горечью в голосе ответил Ксиу. — Втрескались так, что других даже не замечают. Все это вокруг знают, и только ты один этого не видишь.

Ксиу умолк и уставился в окно. Алекс же оказался пригвожден к кровати этой новостью. Он действительно не замечал чего-то необычного со стороны близняшек, а если и видел у них странности, то не придавал им значения. Тот час же он вспомнил их красноречивые украдкой брошенные в душе взгляды, тонкие намеки, и робкие попытки раскрутить его на взаимность, когда одна из девушек оставалась с ним наедине. Впрочем, еще ни разу секса с ними у Алекса не было, и потому про их чувства любви он даже и не догадывался. Но, судя по всему, Ксиу был прав, и это действительно было так.

До самого вечера Алекс пребывал в загруженном состоянии.

В промежутке между обедом и ужином больных отправили на интенсивную терапию. В течении двух часов Алекс и Ксиу прошли несколько кабинетов, где им прогрели прооперированные места, затем облучили и натерли несколькими видами мазей. Присутствовавший на финальной процедуре доктор сообщил Ксиу радостную новость — заживление идет хорошо и завтра после обеда его выпишут из госпиталя. Ксиу этому сообщению совсем не обрадовался и только лишь глубоко вздохнул.

После плотного ужина, когда на улице стало темнеть, в палату зашла медсестра, и, глядя на обоих поверх изящных очков, спросила:

— Кто из вас Дронин?

Алекс немедленно отозвался:

— Я, а что?

— На выход. К тебе посетители.

— Кто? — спросил Алекс, хотя и так уже догадался, кто к нему пришел.

— Не знаю, две девушки, — ответила медсестра и вышла из палаты.

Алекс спустился в фойе первого этажа и сразу же увидел Аню с Яной. Девушки тоже заметили его и с радостью бросились в объятья. Алекс даже немного растерялся от такого избытка чувств.

— Привет, Алекс, — одновременно поздоровались сестры, повиснув у него на шее и сладко чмокнув в щеки. — Мы так рады тебя видеть. Как твоя рука?

— Нормально.

Алекс аккуратно отцепил от себя девушек. В фойе было многолюдно. Несколько человек в гражданском окружило главврача госпиталя, и допытывали его на предмет состояния здоровья пострадавших от взрыва гранаты. Это были корреспонденты ведущих изданий и каналов.

Алекс предложил выйти на улицу и погулять по близлежащему саду. Девушки с радостью согласились, тем более что на улице с каждой минутой становилось все темнее, и значит, можно было найти вполне уютный уголок.

Найдя такое местечко, они присели на скамейку. Близняшки примостились с двух сторон Алекса и прижались поплотнее. Робкую попытку Алекса вырваться из этих тисков сестры прервали молниеносно, ухватил его за ворот рубахи и уронив обратно на скамейку.

— У нас сегодня был длительный заплыв в ледяной воде, — пояснили они, — так что не вырывайся, мы об тебя греться будем. Ты такой теплый.

— Э-э, ну хорошо, — согласился Алекс. Он сильно нервничал, ибо с каждой секундой убеждался, что Ксиу был прав. И все бы ничего, и в другое бы время Алекс обязательно пошел бы навстречу, но вот так, меж двух огней он попал впервые. Нет, против любви втроем он против ничего не имел, но вот каждой из сестер он был нужен целиком и полностью, и никак не его половинка.

— Как твоя рука, Алекс, — снова спросила Аня, — не болит?

— Нет, нормально, — ответил он и в качестве доказательства пошевелил пальцами забинтованной руки. — Скоро выгонят отсюда.

— Здорово. Мы так рады. У нас сегодня из-за этой драки целая комиссия устраивалась. Сам начальник академии назначил проверяющих, и те разобрались и наказали виновных со всей строгостью.

— И что?

— Тех двоих придурков наказали как надо — влепили каждому по шесть месяцев заключения. Тебе и Ксиу дали по выговору без занесения в личное дело, а нам просто погрозили пальцем. Ведь мы ни в чем не виноваты.

— Ага, а кто меня в спину подталкивал?

— Не мы! — в голос засмеялись близняшки.

В саду уже заметно стемнело, и Яна неведомо откуда достала знакомую канистру с морилкой. Она взболтнула ее и чуть свинтила пробку. По воздуху разнесся запах алкоголя.

— Мы ведь вчера так и не обмыли твое новое звание, — пояснила Яна. — Будешь?

Аня выудила из бездонных карманов складной стаканчик и пару мясных консервов.

Алекс не хотел пить, но кто ни будь из них, слушал его возражения и доводы? Ему налили и заставили все выпить. Виски среднего качества обжег пищевод и воспламенил желудок. Хмель незамедлительно ударил в голову, и все переживания отошли на задний план. Аня сунула ему в руку пластмассовую ложку и он, подцепив из консервы небольшой кусочек мяса, отправил его в рот.

Потом по очереди выпили близняшки. Закусили и сходу предложили пропустить по второй.

Девушки быстро дошли до кондиции и стали глупо подхихикивать. Потом, с течением времени они опустошили канистру с морилкой, и из НЗ появился концентрированный сухой спирт. Из ближайшего фонтана Алекс набрал в опустевшую тару воды и бросил в нее несколько кубиков огненного концентрата. Подождал пока они не растворяться, взболтнул и сделал несколько пробных глотков. Напиток получился достаточно крепким — градусов под тридцать, так что в качестве легкого догоняющего он вполне годился.

На улице уже окончательно стемнело, и парк залил яркий свет фонарей. Гуляющих больных заметно поубавилось, и это развязало сестрам руки. Они пьяно навалились на Алекса, обняли и жарким шепотом, вперемешку с непрерывным хихиканьем, признались:

— Алекс, а мы тебя любим!

На трезвую голову они вряд ли бы такое сказали, и Алекс ответил им:

— А я знаю.

— А ты нас любишь?

— Да….

Близняшки не стали уточнять, кого он любит сильнее, с алкоголем в крови им стало на это глубоко наплевать. Главное — положительный ответ. Они еще сильнее прижались к нему, расстегнули на его форме все пуговички и в четыре руки нагло облапали мускулистое мужское тело. Быстро добрались до интимных мест и довели Алекса до боевой готовности…. Ну а дальше началась настоящая пьяная оргия с воплями, стонами, криками и матом на всю больничную округу.

Вернулся изнасилованный Алекс в госпиталь на подрагивающих ногах глубоко за полночь. Медсесты и врачи в приемном покое, мимо которого он крался, многозначительно ухмылялись и перемигивались, но выдавать свое присутствие не стали, и Алекс, якобы никем незамеченный, поднялся в свою палату. Зайдя внутрь, он аккуратно притворил за собой дверь, скинул с ног боты и, рухнув на свою койку, моментально захрапел.

Утром он проснулся, оттого что его усердно трясли за плечо. Трясли долго и упорно, пока он окончательно не вырвался из оков Морфея и не открыл глаза. А, открыв, увидел перед собой лицо Ксиу.

— Доброе утро, — сказал он первое пришедшее на ум.

Ксиу покривился от дыхнувшего перегара и сунул в руку больного две быстрорастворимые таблетки.

— На, пей…, - сказал он.

— Что это?

— Догадайся. Сейчас ночная смена заходила посмотреть на героя вчерашнего дня, пожалела тебя и оставила две таблетки от похмелья.

— От похмелья? — со скрипом сообразил Алекс и сполз с койки. Ноги почему-то отказывались держать (он еще не вспомнил почему), голова гудела и трещала подобно перезревшему арбузу, и потому он опустился на карачки и пополз к графину с водой. С большим трудом он добрался до тумбочки, плеснул в стакан и бросил в воду две таблетки. Подождал когда они растворяться и судорожно осушил его.

Очищающий эффект лекарство начало сразу же, попав в желудок.

Алекс также на карачках отполз обратно на кровать и стал ждать исцеления. Вскоре его головная боль и тошнота стали потихоньку исчезать, сознание прояснилось, и он вспомнил вчерашний вечер в мельчайших подробностях.

— Слушай, — обратился он к Ксиу, чувствуя как лицо начинает заливаться краской, — про какого героя ты мне тут говорил?

— Про тебя, — усмехнулся Ксиу.

— А что я?

— Ха! Так ты ж вчера сношался как лошадь — весь госпиталь у открытых окон сидел и слушал ваши мартовские серенады. Ну и концерт ты вчера устроил.

— Да ты что?! И все до единого слушали?

— Угу, даже с соседних отделений врачи прибежали, чтобы послушать ваши художественные вопли. Один даже профессиональную камеру с собой притащил и полез на крышу. Говорил что оттуда парк как на ладони.

От сказанного Алекс схватился за голову.

— Е-мое, не зря же я пить отказывался. Чувствовал, что добром не кончится.

В дверь громко постучали и без разрешения открыли.

— Уже не спите? — спросил средних лет врач. За его спиной стояло несколько улыбчивых персон в белых халатах.

— Нет, не спим, — с готовностью ответил Ксиу, и Алекс почему-то покраснел еще гуще.

9

Мистер Паюс прибыл на планету Опцион около полудня. Шатл мягко доставил его на территорию космопорта и там министр арендовал реактивный геликоптер. Скоростное атмосферное судно быстро набрало высоту и понесло дорогого пассажира к озеру, что находилось от посадочной площадки в пяти тысячах километрах на север.

Свое странное название — Опцион — планета оправдывала на все сто процентов. Она была самой большой во всем населенном людьми мире торговой площадкой и финансовой точкой. На здешних биржах проводились масштабные торги. Покупали и продавали все, что можно было только продать или купить. Триллионные сделки за каких-то десять минут на фьючерсные контракты были не редки. Акции торговались с еще большей активностью, и это приносило жителям планеты очень и очень хорошие деньги. А ведь биржи играли еще на векселях, опционах, валютах и прочих финансовых инструментах.

В этом плане планета была золотой жилой, и во многом это было предопределено тем, что она находилась почти в самом центре коммуникационных и транспортных путей.

Через три часа полета геликоптер сел на площадку возле озера. Едва Паюс сошел с трапа, как к нему подкатил черный приземистый автомобиль, и из его недр выбрались два карабинера с грозным оружием. Они подошли к министру, козырнули и нейтральным тоном сказали:

— Пожалуйста, проедемте с нами.

— Конечно.

Карабинеры привезли Паюса к охотничьему домику. Завели его внутрь и попросили снять правый ботинок и носок.

Министр беспрекословно подчинился. Находившийся в домике лаборант отщипнул от стопы кусочек плоти и уволок его на анализ. Другой лаборант снял у Паюса отпечатки пальцев и отсканировал радужную оболочку глаза. Все это было стандартной проверкой личности перед встречей с президентом федерации.

Карабинеры тем временем проверили его на предмет оружия, взрывчатых и отравляющих веществ.

Когда результаты проверки оказались положительными и лаборанты подтвердили что это действительно министр оборонной промышленности Паюс, а не его двойник-камикадзе, карабинеры вежливо извинились за устроенную проверку и вернули правый ботинок.

— Ничего-ничего, я же понимаю, — кивнул Паюс. — Надо полагать, что с другими менее значимыми персонами вы обходитесь более жестко.

— Да, — подтвердил старший карабинер, — чтобы взять ДНК на анализ, с некоторых мы снимаем трусы и загибаем раком….

— Да ну? И не возмущаются?

— Не очень. Предпочитают молчать, — ухмыльнулся президентский охранник.

Паюс присел на жесткую лавочку и надел ботинок.

— Понятно. Не подскажете, где я могу найти президента?

— Конечно…. Он на противоположном берегу озера — удит рыбу. Вам надо идти по тропе вдоль берега. Это займет около часа.

— У-у, как далеко. А на вашей машине меня не подбросите?

— Извините, не могу. Туда нет дороги. Но у нас есть надувная весельная лодка, если хотите, можем дать. Только ее грести будет некому.

— Не страшно, я справлюсь.

— Как скажете, но я думаю….

— Что?

— Если вы распугаете президенту всю рыбу, то, я думаю, настроение у него от этого лучше не станет. Скорее наоборот.

Министр ненадолго задумался.

— Да, мне бы этого не хотелось. Так, где говорите эта тропа?

Карабинер охотно показал дорогу вокруг озера и объяснил, как не сбиться с пути. Паюс принял к сведению и бодро потопал на незапланированную встречу с первым человеком Федерации Населенных Миров.

Шел он долго, гораздо больше часа. Несколько раз он сбивался с пути и уходил в сторону от озера, и потому ему приходилось возвращаться, созваниваться с президентской охраной и уточнять свой путь. Несколько раз на его пути из ниоткуда возникали странные личности в спортивных костюмах цвета хаки и требовали предъявить документы. Паюс лез во внутренний карман пиджака, доставал свои корочки и тыкал ими в нос этим личностям, после чего те без единого звука исчезали в редкой зелени леса.

Наконец, изрядно вымотавшись и безнадежно испортив дорогую обувь, министр вышел к месту, где должен был находиться президент Охо Рабзол.

Глава федерации сидел на складном походном стульчике на самом краю пятиметрового обрыва. В недорогой одежде свободного покроя и в кепке с длинным козырьком от солнца он расслабленно вглядывался в водную рябь — не дернется ли поплавок? Длинная легкая удочка уверенно покоилась у него на руках.

Услышав тяжелые шаги, президент оторвался от созерцания и полуобернулся.

— А, это вы, — с разочарованием сказал он после паузы. — Зачем вы пришли, у меня выходной.

Паюс виновато улыбнулся и развел руками.

— Увы, господин президент, дела. У войны выходных нет.

— Это точно. С чем пришли, что-то срочное? — недовольно вопросил президент.

— Не очень, но откладывать нельзя, — признался министр.

— Понятно. Тогда сидите и ждите, когда я наловлю на уху. Потом будем разговаривать. Кстати, вам удочку дать?

— Н-нет, не надо. Я не умею ловить рыбу.

— А чего тут уметь? — изумился президент Рабзол. — Насаживаешь червя на крючок, закидываешь конец в воду и ждешь когда клюнет. Нет, многоуважаемый Паюс, — решил подковырнуть он министра, — в воду закидывается не тот конец, на который вы посмотрели. Хотя, я думаю, наживкой он будет замечательной. По крайне мере русалки должны будут клюнуть.

Министр засмущался, сделал вид что покраснел и как настоящий футболист перед пенальти соединил ладони над интимным местом — мол, я туда и не смотрел.

Охо Рабзол по-доброму улыбнулся и вернулся к рыбалке.

Министру подали раскладной стульчик, и он уселся рядом с президентом.

Сколько времени они так сидели над обрывом, Паюс не знал — он специально, чтобы не напоминать президенту о времени, не смотрел на часы. Но, похоже, что долго — от неподвижного сидения у министра затекла спина и онемела филейная часть тела. Поплавок, кстати, за все время ни разу так и не дернулся, но президента это, видимо, совсем не волновало. Для него был важен не результат, а сам процесс. Несколько раз Рабзол вытаскивал из воды снасть, менял наживку и снова закидывал на глубину. Поклевка, правда, от этого не появлялась.

— Может, здесь рыбы нет? — вполголоса высказался Паюс.

Президент оторвался от созерцания и также вполголоса ответил:

— Нет, рыбы здесь много — посмотрите, как она играет у поверхности. Меня губернатор Опциона специально отправил на это озеро — говорил, что здешнюю рыбалку я никогда не забуду. Что ж, он прав. Такого клева у меня еще ни разу не было.

— Тогда, может, не стоит мучиться?

— Нет уж, будем сидеть до победного. Или пока день не закончится. В ваших интересах взять вторую удочку и присоединиться. Может, чего и поймаем.

Паюсу выделили запасное удилище, такое же длинное и гибкое как и у Рабзола. Президент помог ему нацепить скользкого червя и забросить леску в воду.

Через десять минут стало ясно, что и на вторую удочку никто ловиться не хочет. Рыба плескалась по всему озеру и в том месте, где сидели рыбаки, ее было особенно много. Но, то ли она была слишком умная, то ли ее что-то пугало — брать приманку она не желала, и президент с министром потеряли еще целый час.

Где-то вдали пролетел реактивный геликоптер. Рабзол поднял голову и, прищурившись, посмотрел в ту сторону, откуда доносился низкий рокот.

— Разлетались тут, всю рыбу распугали, — проворчал он, и Паюс высказал предположение.

— Наверное, кто-то к вам на встречу летит.

— Да уж. Разлетались тут всякие, выходной нарушают. А меня их, между прочим, всего два в месяц, так что имею полное право всех гнать в шею. До завтра подождать, что ли нельзя? Как прилетят, так и улетят!

Министр прикусил язык и, не дожидаясь, когда эмоциональная речь президента коснется его лично, уставился на свой поплавок. И вдруг он заметил, что поплавок президента мелко дернулся.

— Клюет? — не поверил своему счастью Паюс.

Поплавок еще раз дернулся.

— Клюет!

— Что орешь…?! Что?

— Клюет, господин Рабзол. У вас клюет!

Президент моментально прекратил свою чувственную речь и схватил в руки удочку.

— Действительно, клюет, — произнес он с огромным удивлением и сплюнул в сторону. — Не поверите, это первая поклевка за четыре часа. Ну, блин, уж ее-то я не упущу.

И президент принялся за охоту на первую жертву. Он встал с раскладного стульчика и, пригнувшись чтобы лучше видеть поплавок, перехватил удилище двумя руками.

Поплавок еще несколько раз дернулся.

— Подсекайте!

— Рано еще. Она червя обкусывает.

Поплавок еще раз качнулся вниз, а затем вдруг ушел на полную глубину. И только тогда Рабзол резко подсек и из воды вылетела серебристая рыбешка не больше детской ладошки.

— У-у, какая шмакодявочка. Такую мелочь есть даже жалко.

Рабзол вытянул бьющуюся рыбку на обрыв и накрыл ладонью.

— Ну, надо же, мистер Паюс. Вы только посмотрите — она почти всего червя съела, но крючок так и не заглотила. Паразитка….

Он показал министру как поймалась рыбка. Оказывается, она просто обхватила наживку своими мягкими губами, так и не дотронувшись до крючка, и ни за что не желала ее отпускать. Даже лежа в ладони человека, она пыталась оторвать от своей добычи кусочек.

Президент вырвал крючок и выбросил рыбешку обратно в озеро.

— Обидно, я этих червей сам в донном иле собирал. Не понимаю, почему рыбы их брать не хотят?

— А вы делали прикормку? — участливо спросил Паюс и с большим сожалением проводил взглядом блестнувшую в толщу воды тельце рыбки.

— Конечно, — огрызнулся Робзол, — не первый год замужем.

— А может, они тогда чувствуют металл крючка? И боятся его брать?

Президент задумался.

— Гм, может быть…. Это надо проверить.

Ящичек со всеми рыбацкими причиндалами стоял неподалеку и Охо Рабзол, не вставая, пододвинул его к себе. Открыл, на секунду задумался, что ему выбрать, и, наконец, выудил из ящичка странного вида загогулину.

— Вот! — продемонстрировал он предмет Паюсу. — Коготь с мизинца древесной клопообразной крысы. Подарок одного губернатора, который как и я разделял страсть к рыбалке. К сожалению, он недавно скончался. Скоропостижно….

Президент срезал с лески стальной крючок и споро привязал на его место коготь крысы. По размерам коготь был чуть крупнее обычного крючка и потому Охо Рабзол выбрал для насадки самого крупного ильного червя.

— Так-с, сейчас посмотрим, — сказал он и, поплевав на наживку, забросил удочку.

К великой радости Паюса новая наживка на когте крысы не осталась не замеченной рыбой. Практически без предварительных ласк и ухаживаний поплавок ушел под воду и президент азартно подсек. На этот раз поймалась волне приличная рыба, на вид тянула не менее чем на пятьсот грамм.

Рабзол вытащил ее на берег, отцепил от крючка и бросил ее в ведро с водой.

— Ну, все, мистер министр, — довольный уловом, хохотнуло президент. — Если поклевка так и дальше пойдет, то ждать вам осталось не долго. Быстро на уху наловим.

Следующая поклевка тоже не заставила себя долго ждать, и вторая отъевшаяся рыбешка нашла приют в ведре.

Через полчаса ведро было полно и президент Рабзол, решив, что на сегодня достаточно, смотал удочки.

— Лючи! — неожиданно громко позвал он.

Из-за деревьев появился седовласый поджарый мужчина.

— Да, господин президент?

— Вот, возьми, — Рабзол протянул ему ведро с рыбой. — Надеюсь, на тройную уху хватит.

— Конечно, хватит. Даже еще останется. Готовить как всегда без костей и с большим количеством лука?

Президент полуобернулся к министру.

— Вы как относитесь к вареному луку, мистер Паюс? — спросил он.

— В целом положительно.

— Тогда, Лючи, готовь как всегда. Лодка знаешь где, так что направляйся к охотничьему домику. А мы туда через часок подойдем.

Лючи с рыбой скрылся в неизвестном направлении, и президент предложил Паюсу:

— Ну, что, прогуляемся? О делах ваших поговорим.

И они вдвоем вышли на тропу, ведущую вокруг озера. Незаметно им за спину пристроилась четверка карабинеров во всеоружии. Паюс обернулся и посмотрел на охранников в зловещей форме черного цвета.

— Как хорошо вас охраняют, господин президент, — сказал он с легкой завистью. Во время официальных визитов его карабинеры охраняли с меньшим энтузиазмом. Для него они просто качественно делали свою работу, тогда как Охо Рабзола карабинеры охраняли с малопонятным ему рвением.

— Да, неплохо, — кивнул Рабзол. — Усиленная охрана, понимаете ли. Вынужденная мера.

— Что-то произошло? — догадался Паюс.

— Да. Об этом мало кто знает, всего лишь около десятка человек, но на меня три недели назад было покушение.

— Да вы что! — ужаснулся министр.

— Угу. Причем покушались таким способом, что не будь это так грустно, то я бы от души посмеялся….

Президент смолк и погрузился в собственные мысли. Министру стало очень любопытно, каким же образом покушались на первого человека, но благоразумно промолчал. Через несколько десятков шагов президент заговорил снова.

— Во-от…. Даже и не подумаешь, что до этого додумались комиксы — не ожидал я от них такого изощрения. Почти искусство в теории покушений. Значит, покушались на меня необычным способом. Ко мне на личный прием напросился крупный промышленник, хотел выпросить какие-то льготы для своей компании. Я его, конечно, принял, всегда ведь интересны новые предложения, тем более обоюдовыгодные. И вот где-то на десятой минуте встречи он пернул у меня в кабинете ядовитым газом. Сам он скончался в жутких мучениях, а меня спасло лишь то, что я сидел возле окна и вовремя заметил странности на последних минутах его жизни. Повезло мне, в общем, крупно.

— Как же так может быть? — удивился министр. — Я имею в виду способ.

— Мне специалисты сказали, что ничего сложного в этом нет. Этого промышленника за десять-двенадцать часов до приема накормили определенной смесью продуктов, и непосредственно перед встречей ему в задний проход ввели две свечи, одну с реактивом, а другую с катализатором. В определенное время свечи раскрылись, и в прямой кишке пошла бурная реакция реактива с дерьмом по выработке ядовитого газа. Посетителю оставалось только лишь расслабиться в нужный момент. Удивительно, что до этого простого способа убийства не додумались раньше.

— Какой кошмар. Но кому надо вас убивать? Это же себе дороже!

Рабзол грустно улыбнулся.

— Это так. Любому из людей проблем от моей смерти будет больше чем выгоды. Надо полагать, это были не люди….

— А кто? — не понял Паюс.

— Вы невнимательно слушаете, господин министр. Я же сказал, что это были комиксы…, команиксы, то есть, — немедленно поправился президент. — Их агентурная сеть активно развивается, так что спецслужбы не успевают ее выявлять. Бои с каждым месяцем становятся все более ожесточенными и это уже мало похоже на их победоносное шествие на первых месяцах войны. За первый год мы умудрились потерять три планетарные системы, на следующий год еще две. Теперь же, слава богу, мы учли свои ошибки, провели необходимые реорганизации и как результат на третий год войны мы не отдали им не единой планеты. Медленно, но верно мы выравниваем силы. Комиксам это, конечно, не нравится, вот они и предприняли попытку решить будущие проблемы сейчас.

Некоторое время они шли молча, думая каждый о своем. Карабинеры неслышно вышагивали сзади и абсолютно не мешали своим присутствием.

Через несколько минут молчания президент напомнил:

— Так что у вас за дело ко мне, мистер Паюс?

Министр встрепенулся, карабинеры понимающе приотстали на десяток шагов.

— Дело пустяковое, нужна лишь ваша подпись на разрешение, только и всего.

— На разрешение чего? Говорите четко, внятно и конкретно, не запутывайте меня недомолвками.

Министр Паюс раскрыл диплома, что таскал все время с собой, достал из него папку с бумагами и уже из папки выудил тисненый лист с текстом.

— Вот. Прошение к вашей избранности от губернатора планеты Затизанд на поставку пяти тысяч подводных ферм и двух перерабатывающих фабрик.

— Так много? — удивился Охо Рабзол. Он взял прошение и внимательно прочитал. — Ага, понятно. На Затизанде вроде бы находятся верфи?

— Да, господин президент четверть всех судов строиться там.

— Солидное предприятие…. Выкладки и экономические расчеты, надеюсь у вас с собой?

— Конечно, — министр достал из папки несколько десятков листков бумаги скрепленных скоросшивателем, но глава федерации отмахнулся от них.

— Своими словами….

— Дело выгодное со всех сторон, — охотно стал рассказывать Паюс, засовывая бумаги с расчетами обратно в папку. — Во-первых, планета на сто процентов сможет обеспечить себя продуктами питания и тем самым станет, защищена от перебоев в наших поставках. Во-вторых, пища, которую мы сейчас поставляем туда, идет почти на пятнадцать процентов дороже, чем в остальных мирах. И эти пятнадцать процентов мы вынуждены дотировать из нашего бюджета. То есть выходит, что когда фермы заработают на полную мощность, казна будет экономить почти десять миллиардов марок в год. А это фактически стоимость малого крейсера.

Рабзол пораженно закивал, найдя эту цифру значительной.

— Внушительная сумма, — сказал он и министр продолжил:

— В-третьих, создается почти сто тысяч рабочих мест и увеличивается сбор налогов ежемесячно на двадцать миллионов. И это только подоходный налог с заработков новых рабочих мест. А есть еще и в-четвертых и в-пятых, и в-шестых. Как ни крути, а установка на Затизанде подводных ферм является делом чрезвычайно выгодным и экономящим для бюджета федерации колоссальные суммы.

Возле дверей охотничьего домика их встретили старший карабинер и Лючи. Повар скромно улыбнулся и сообщил:

— Все готово. Осталось только сесть за стол.

Президент распорядился поставить стол под открытым небом, что и было быстро выполнено двумя охранниками. Поставили стулья и Рабзол с Паюсом сели ужинать. Лючи принес на подносе две глубокие дымящиеся тарелки и поставил их перед высоким начальством.

Президент взял ложку, зачерпнул густой горячий бульон и попробовал.

— Эх, хороша ушица, Лючи, — восхитился он вкусом. — Молодец.

— Да, вкусно, — поддакнул Паюс. — Вот это настоящая еда и никакой ресторан подобное никогда не сделает.

Лючи улыбнулся, отошел в сторонку и стал оттуда наблюдать, как господа уплетают творение его рук. Ему это зрелище было приятно.

Когда с ухой было покончено, Лючи подал на стол небольшую бутылочку джина и легкую закуску под нее. Президент с министром, не раздумывая, дернули по первой и расслабленно откинулись на спинки стульев.

Рабзол довольно почесал себя по животу, потянулся и неожиданно решил:

— Вот что, мистер Паюс, давайте сюда вашу бумагу. Не вижу смысла тормозить такое выгодное дело, я подпишу ее. Прямо сейчас.

Министр поспешно достал из дипломата необходимый документ и подсунул на подпись. Рабзол в свою очередь выудил из глубины одежд специальную ручку для подписей и поставил на бумаге свою размашистую закорючку.

— Вот, держите, — вернул он документ. — Если кто будет возмущаться или препятствовать, то тыкайте этим документом ему в харю и ссылайтесь на меня. Я разрешаю.

— Хорошо, господин президент.

— Угу…. Ну, что, по второй?

10

Вот и очередной набор сдал все выпускные экзамены, и теперь десять неполных взводов толпились возле командного центра академии — ожидали своего распределения. Почти две сотни человек охватил легкий мандраж и потому по близлежащей территории разносился нервный гул голосов. Эти выпускники уже прошли полгода практики в действующий армии и в их наборе стало меньше на тридцать человек. Все они погибли в боестолкновениях с команиксами, и их родители получили черные тисненые конверты — похоронки и компенсацию в размере семисот марок.

Распределение происходило быстро. Вызывалось одновременно по несколько человек, и уже через пару минут курсанты выходили из командного центра с новыми погонами в руках, дипломами и шелковыми темно-синими шарфами на шеях — отличительный знак пилота космической авиации. У атмосферников шарфы были желтого цвета, под цвет земного светила. Через пару часов распределение выпускников подошло к концу, и настала очередь узнать, где будет проходить практику младший набор.

Техник-лейтенант Тамив привел свой тринадцатый взвод к командному центру, снисходительно скомандовал «Вольно» и скрылся за дверью. Здесь уже присутствовали почти все взвода их набора, невдалеке маршировала еще пара, так что Алекс не без труда вычислил в этой толпе Ксиу и махнул ему рукой. С недавних пор они стали хорошими друзьями.

Ксиу увидел Алекса и подошел.

— Привет.

— Привет.

Сестры чмокнули Ксиу в щечку.

— Давно стоите?

— Да, минут десять уже. Комиссия ждет, когда все соберутся, тогда и начнут. Ты, кстати, куда думаешь проситься? — поинтересовался Ксиу.

— На линкор «Могучий», а что?

— Да, так, ничего, — увильнул от ответа Ксиу.

Наконец, к центру притопали два последних взвода, их командиры скрылись за дверью и через несколько минут началось. На парадном крыльце появился чернобородый капитан и зычным голосом привлек к себе внимание:

— Все присутствующие, минуточку внимания….

Гул голосов немедленно стих и капитан продолжил.

— Сейчас вы будете проходить строгую комиссию. Ваши дела рассмотрят со всех сторон, будет учитываться ваша успеваемость, поведение и, судя по этим данным, комиссия выдаст вам направление на прохождение практики на одно из судов действующих флотов. Отличники будут вознаграждены за свою усидчивость и смогут самостоятельно выбрать себе место будущего прохождения практики, а заодно они заочно получат шелковый шарф пилота. На этом все, просьба соблюдать тишину. Не горланьте здесь! Первыми на комиссию пойдут Фарид Андерсен, Джек Токугава и Джек Тоскана.

Названные три курсанта быстро выбрались из толпы и исчезли за дверью командного центра. Спустя три минуты они вышли из него, держа в руках конверты с направлением. Лица их были удручающими.

— Куда? — спросило сразу несколько голосов.

— В «Бежевую группировку». На «Синицу».

Все этим троим посочувствовали. «Бежевая группировка», да и вообще все цветастые ходили только на устаревших, изношенных судах и занимались тыловым сопровождением грузов. Назначение туда было почти что наказанием.

Опечаленная троица ушла заливать свое горе, а бородатый капитан вызвал следующих трех курсантов.

Где-то через полчаса вызвали Аню и Яну Топиных. Скоро они вышли, держа конверты в руках, и на их симпатичных личиках читалось жуткое разочарование. Алекс даже успел подумать, что им тоже выпало проходить практику в одной из тыловой цветной группировке.

— Куда? — спросил он, едва близняшки подошли.

— Флот пятой действующие армии, авианосец «Пингвин», — хлюпнув носом, сообщила Аня.

— У-у, а почему так расстроены? Это же здорово, на тыловых развалюхах служить не придется.

— Ага, — еще раз шмыгнули носом девушки, еле сдерживая рыдания. — А сам-то…, сам… на «Могучий» пойдешь. А мы так просили, так просили…. Это…, это не… честно… Ы-ы-ы-ы-ы-ы, — в голос разревелись девушки.

Алекс совершенно растерялся. Девушки уткнулись ему в плечо и слезы потекли ручьем. Он не знал что делать — первый раз попал в подобную ситуацию. По идее их бы следовало, как-нибудь успокоить, но как именно он себе этого не представлял. Люди вокруг чуть расступились, но не сказали не единого слова в насмешку, за что Алекс был им благодарен.

Наконец, близняшки кое-как успокоились, вытерли влажные глаза и щеки. Подошел Ксиу, до этого деликатно стоявший в сторонке. Надо полагать, что это зрелище он вытерпел с большим трудом. Сестры вяло ему улыбнулись.

— У нас билет на сегодняшнее число, — успеем.

Снова на крыльце центра появился бородатый капитан и вызвал на комиссию следующую тройку:

— Дмитрий Кишинев, Ганс Ульман и Ксиу Тапиока….

— Это меня, — воспрянул Ксиу. Он продрался через толпу и скрылся за массивной бронзовой дверью.

За первый час работы комиссии направление получили примерно треть курсантов. Многие, приобретя на руки конверты с билетами ушли собирать вещи, другие, у тех, у кого было еще в запасе сутки-двое, поехали в город, чтобы напоследок расслабиться и отдохнуть. Кто-то из девушек тихо плакал в сторонке — видно получила плохое направление или просто переживала предстоящую разлуку с любимым человеком. Романы в академии вспыхивали повсеместно и частенько они заканчивались венчанием в ближайшей церкви. Руководство на эти случаи смотрело сквозь пальцы, ведь невесту сразу после церемонии комиссовали, а жениху увеличивали срок службы в три раза, и тому оставалось только напрячься в службе и учебе и постараться выбиться в офицерский состав. Там и жалование побольше и риска для жизни чуть-чуть меньше. Семью-то надо было кормить. Неудивительно, что некоторые особи женского пола специально шли в военные академии в поисках перспективных женихов.

Скоро вышел счастливый Ксиу. Его физиономия прямо таки светилась и улыбалась во все тридцать два зуба. Вокруг его шеи был намотан синий шелковый шарф, а в руках, помимо направления, были новые погоны. Его проводили завистливыми взглядами.

— Младшего лейтенанта дали за отличную учебу, — довольно сообщил он, когда подошел. И продемонстрировал иссиня-черные погоны с двумя звездочками и полоской посередине.

— А куда направили? — поинтересовался Алекс.

— Флот второй армии, на линкор «Могучий», вместе будем служить.

— Сам напросился? — скрипнули зубами близняшки.

— Да, — подтвердил Ксиу, совершенно забыв о настроении сестер.

— Это мы еще посмотрим, будете ли вы вместе служить или нет. Может Алекс пойдет к нам на «Пингвин». Может он к нам напросится?! Ведь так, Алекс, ты попросишься на «Пингвин»? — девушки прильнули к Алексу и стали поглаживать его мускулистую грудь. — А помнишь парк у госпиталя? Помнишь, как нам всем было хорошо? И ты хочешь сбежать от этого?

Это был натуральный женский шантаж. Алекс остолбенел от такой неприкрытой сексуальной атаки. А услышавшие это курсанты разулыбались — история уже давно гудела по академии и каждый раз она пересказывалась все с новыми и новыми дополнениями.

— Я…. Я…, да мне…, - попытался, что ни будь придумать Алекс.

— Согласен? — поднажали девушки. — Согласен, да?

— Э-э…, ну как бы это сказать…. В общем, на линкоре служил мой отец и я э-э….

Алекс покраснел, и девушки все поняли. Они шмыгнули носами, насупились и отвернулись. Затем обе достали кружевные платочки и чтобы не расплакаться опять при всех быстренько убежали.

— Ну вот, обиделись, — резюмировал расстроенный Алекс. Ему очень не хотелось, чтобы этот последний день прошел на такой трагической ноте.

— А я уж испугался, что они тебя уговорят, — подал голос Ксиу. — Сильно они тебя в оборот взяли.

Алекс растерянно кивнул. Сестры довольно скоро пробежали сквозь поредевшую толпу курсантов и скрылись за ближайшим углом.

— Слушай, Ксиу, — обратился он к другу. — А почему ты напросился на «Могучий»? Ведь мог уйти на «Пингвин» следом за ними. Сам же говорил, что они тебе нравятся. Воспользовался бы ситуацией.

Ксиу чуть улыбнулся и охотно пояснил:

— Без толку. Там, кроме тебя они ни чем больше и думать не будут. Я лучше рядом с тобой на «Могучем» буду. А там глядишь, девчонки переведутся со своего «Пингвина» на твой линкор, а тут я. Может и мне чуть внимания перепадет. А может даже и не чуть, а целая половина.

Тем временем комиссия раздавала направления на прохождение практики с увеличившейся скоростью. Вызванные курсанты теперь заходили по пять человек и уже через две минуты они выходили обратно. Видимо люди, рассматривавшие дела, уже изрядно устали и решили как можно быстрее раздать все конверты.

Наконец, настал момент, когда Алекс услышал свое имя. Он быстро пробрался через сокурсников и вместе с другими четырьмя парнями зашел за тяжелую бронзовую дверь.

Комиссия, как, оказалось, состояла из пяти человек — начальника летной академии техник-майора Рабиновича, пожилого майора Стельмаха, того самого старичка, что проводил минитурнир, еще одного майора и двух дам среднего возраста в звании капитана. Этих двух особ Алекс видел впервые.

Курсанты строем подошли к их столу, и началось:

— Имя, фамилия? — без эмоций спросил Рабинович у первого.

— Иосиф Яковкач.

— Так-с, Яковкач, — начальнику академии подсунули личное дело курсанта. — Оценки у вас по теории хорошие, летная практика тоже без троек. Замечаний и наказаний за время обучения у вас не было. Это хорошо…. А что скажет командир?

Находившийся здесь же командир взвода сообщил, что у него замечаний к этому курсанту нет, и Яковкачу не церемонясь дали направление на один из крейсеров действующей армии.

Со следующими тремя курсантами разобрались так же быстро и всем троим, досталось проходить практику на «Пингвине». Видимо, вакансий на этот авианосец было много.

Дошла очередь и до Алекса.

— Имя, фамилия?

— Алексей Дронин.

Юстов подал Рабиновичу личное дело.

— Ага, значит вы у нас круглый отличник. Теория — пять, практика — пять, награждены сержантским званием за отличную учебу и вклад в хорошую репутацию нашей академии. Один из победителей последнего минитурнира.

Алекс стоял, не дыша по стойке смирно.

— Что скажет командир?

— У меня претензий к этому курсанту нет, — сообщил Юстов.

— Хорошо. А скажите, это не с его участием тут недавно произошла драка?

— Так точно, с его, — подтвердил техник-лейтенант, и у Алекса оборвалось сердце. Вдруг подумалось, что не видать ему направления на «Могучий» как своих ушей. Но Юстов продолжил. — Но, господин Рабинович, в этом инциденте не было его вины. Драка произошла в тот день, когда Дронину присвоили сержантское звание. Тогда двое человек отказались исполнить его приказ, и повели себя крайне агрессивно. Вдобавок эти двое оказались пьяны.

— Гм, — обдумал услышанное начальник академии, — это, конечно, меняет дело. А что, вы дрались один против двух?

Алекс уже было открыл рот, чтобы сказать правду, как Юстов его опередил.

— Так точно, он дрался один против двоих.

— Забавно, — произнес Рабинович, и все присутствующие невольно улыбнулись. — И что стало с теми двумя?

— Они в заключении, сэр. А по выходу этих курсантов уволят и дадут волчьи билеты. Они больше никогда не смогут пойти служить и работать в армию, силовые и правоохранительные структуры.

— Ладно, все понял, — захлопнул дело Рабинович и передвинул его одной из дам. Та взяла его, раскрыла и приготовилась вносить изменения.

— В общем, так, сержант Дронин, за отличную учебу и старание, я вне очереди присваиваю вам звание младшего лейтенанта и заочно дарю вам шарф пилота. Вот!

Алекс с огромной радостью принял от Юстова новые черные погоны и шелковый шарф.

— А теперь, младший лейтенант, поговорим о вашем направлении. Куда бы вы хотели направиться для прохождения практики?

Как ни ждал Алекс этого вопроса, как к нему не готовился, а все равно от радости едва не подпрыгнул.

— На линкор «Могучий», сэр!

— Тише, тише, не кричите, мы же не глухие. Прекрасно вас слышим. Однако ж «Могучий» сегодня пользуется какой-то странной популярностью. Скажите, а почему вы хотите попасть именно на него?

— Просто, сэр, на нем раньше служил мой отец.

— Ага, — сказал Рабинович и вопросительно посмотрел на даму. Та заглянула в дело и кивнула. — Хорошо, будет вам «Могучий», — пообещал начальник академии и полез в переносной сейф за бланком направления. Остальные члены комиссии приготовили свои личные печати.

11

Широкий пассажирский шатл доставил Алекса, Ксиу и других людей в военной форме на площадку космопорта планеты Затизанд. Выровнялось давление, открылся шлюз и для удобства к пассажирам подкатил портовый автобус. Военные люди не спеша пересели из одного транспорта в другой. В здании порта гостям быстро провели поверхностный досмотр и люди оказались свободны.

— Ну, куда двинемся? — задал риторический вопрос Ксиу.

— В направлении написано, что нам надо зарегистрироваться в гостинице «Черный Батальон». Только где это?

— Щас спросим.

Ксиу выцепил из окружающего люда красивую девушку и прямо спросил ее:

— Извините, девушка, не подскажите, как нам проехать в гостиницу «Черный Батальон»? А то мы здесь впервые.

Девушка нахмурили лобик, и через минуту размышления пожала плечами:

— Не знаю, сама такая же как и вы. Но вы подойдите в справочную, там вам скажут.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Ксиу и решил попробовать завязать первое на этой планете знакомство. — А скажите, вы отсюда улетаете или только прилетели?

Ксиу обворожительно улыбнулся, и у девушки заинтересованно блеснули глаза. Но, кинув быстрый взгляд куда-то поверх плеча Ксиу, неожиданно равнодушно отвела глаза.

— Улетает она, — раздался вдруг мощный бас за спиной друзей, и на плечо Ксиу легла тяжелая ладонь. — Понятно?

Друзья обернулись и застыли с открытыми ртами. Перед ними стоял здоровенный такой мужик под два с небольшим метра, и уничтожал их тяжелым взглядом. Был он в черном строгом костюме, а из-под полов его пиджака выглядывала рукоять недетского пистолета.

— Э…, а…, - протянул пораженный Ксиу, — да мы собственно и не возражаем…. Это…, улетает так улетает….

Громила убрал свою ладонь и друзья, здраво рассудив, быстренько ретировались и растворились в здании космопорта.

Справочная отыскалась сравнительно легко. Там младшим лейтенантам популярно объяснили, где находиться нужная им гостиница для военнослужащих и подарили на память брошюру с видами Затизанда. А чтобы не были им нужду искать ее, посоветовали взять такси. Алекс поблагодарил и заплатил полмарки.

Через час быстрой езды по автостраде желтое такси доставило их по нужному адресу.

В фойе гостиницы их встретил мутный швейцар и проводил до стойки регистрации.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался с ними стоящий за стойкой пожилой мужчина. — Чем могу быть полезен?

Алекс с Ксиу достали свои документы и подали их регистратору.

— У нас должна быть бронь на двухместный номер.

— Минуточку.

Регистратор уткнулся в компьютер и по документам выяснил, что действительно бронь на эти два имени была.

— Да, господа Тапиока и Дронин, за вами действительно забронирован номер. Вот ваши ключи, — он достал из стойки пару ключей и предал друзьям. — Номер сто шестнадцать. На какой срок вы его хотите взять?

— Не знаю, как получиться, — ответил Алекс. — Нам надо еще сходить штаб и там мы все узнаем.

— Понятно. Извините, а где ваш багаж?

— Все свое при нас, — сказал Ксиу и продемонстрировал регистратору свой заплечный ранец. Там находилось только самое необходимое и плюс второй комплект нижнего белья. Ему, как и Алексу нечего было забирать из академии — личных вещей практически не имелось.

Их услужливо проводили до их номера, где они и оставили свои ранцы. Потом они спустились и снова подошли к регистратору.

— Скажите, а как мы можем попасть в штаб?

— А вам в какой штаб? Тот, который для командного состава судов находящихся на ремонте или другой?

— Тот, который для офицеров с ремонтируемых судов.

— Это не далеко. Вам надо пройти два квартала налево, затем один направо и там вы увидите серое шестиэтажное здание. На нем еще будет висеть с десяток различных штандартов. Это и есть штаб, который вам нужен.

— Спасибо, — поблагодарил Алекс.

— Всегда, пожалуйста, — улыбнулся регистратор. — Вечером приходите на ужин в наш ресторан. Там сегодня будет выступать несравненная Лилия. Вы такого уже давно не видели…. Наверное.

Друзья вышли из прохладного фойе «Черного Батальона» и очутились под палящим светилом. Небо было окрашено в желтый цвет.

До штаба они решили пройтись пешком. Три квартала это было не так много чтобы вызвать такси, да и выданные деньги на мелкие расходы хотелось сэкономить. Особенно Ксиу, он даже холодную минералку купить отказался, так что Алексу пришлось угостить друга.

Нужное здание отыскалось сразу. Оно разительно отличалось своим серым цветом посреди желтого кирпича.

Они зашли в через парадный вход и сразу же погрузились в атмосферу легкой суеты. Мужчины среднего возраста в старших офицерских чинах ходили по коридорам здания туда-сюда, негромко переговаривались и шлепали по ягодицам молоденьких секретарш. Их подчиненные сновали вокруг боссов и выполняли их поручения — принеси то, подай это, позвони и узнай то-то и то-то.

На входе друзей тормознула охрана.

— Что вам здесь надо? — сурово спросил широкоплечий дядька.

— У нас направление на руках, — слегка робея, ответил Алекс. — А командование «Могучего» здесь?

— Ваши документы и направления, — не ответив на вопрос, потребовал охранник и протянул руку.

Алекс с Ксиу дали ему необходимые бумаги, и охранник проверил их подлинность.

— Ага, а почему это у вас печать смазана? — коварно поинтересовался он.

Ксиу чуть-чуть поплохело.

— Где? — упавшим сердцем спросил он.

— Здесь. Вот, текст по окружности совсем не читается. Водяные знаки нечеткие и бумага вообще какая-то странная, хрустит не так….

— Как не так?!

Охранник ухмыльнулся, похлопал Ксиу по плечу и вернул документы с направлением.

— Ладно, не бледней раньше времени. Пошутил я…. Бумаги у вас в порядке, так что проходите. Ваше командование находиться на третьем этаже. Где конкретнее не знаю, но вы там не теряйтесь и спросите у кого ни будь.

Как друзьям и посоветовали, они пешком поднялись на третий этаж и поинтересовались у первого попавшегося человека. Этим человеком оказалась женщина средних лет с жидкими черными усиками на верхней губе.

— Извините, а как нам найти командование «Могучего»? — осторожно поинтересовался у нее Алекс, стараясь не раздражать даму слушком уж пристальным разглядыванием ее усов.

— «Могучего»? — переспросила низким голосом женщина. — Это направо, дверь под номером 17А.

— Спасибо, — поблагодарил Алекс. Он не знал, является ли она гражданским лицом или же военным (на ней было плотно обтягивающее платье) и потому не стал отдавать честь.

Друзья завернули в правый коридор и пошли, попутно читая надписи на дверях. Совершенно неожиданно их догнала дама с усиками.

— Я вас провожу, — сообщила она. — Все равно у меня там дела.

И она гордо возглавила шествие. Ее фигура была необычайно стройна, а платье обтягивало тело так, что было видно — нижнее белье она не носит. Через минуту она довела младших лейтенантов до двери 17А и первой без стука зашла внутрь. Следом за ней скользнул Алекс, потом Ксиу.

Помещение куда они попали совсем не было похоже на то, что они себе представляли. Большая комната, примерно метров десять на пятнадцать, несколько широких притемненных окон и семь-восемь рабочих столов с плоскими мониторами. В углу комнаты стоял широкий диван, несколько кресел и телевизор. Пятеро офицеров как раз там и расположились и с азартом смотрели хоккейный матч.

— Хакконен! — громко позвала дама одного из офицеров.

Мужчина в элегантной темно-синей форме, сшитой явно на заказ, нервно от неожиданности поперхнулся пенным пивом и подорвался с дивана. Алекс отметил, что у него были погоны капитана первого ранга, и вытянулся по стойке смирно.

— Пенелопа?! Что ты здесь делаешь? Зачем пришла?! — встревожился капитан Хакконен.

— Где мои пятьдесят тонн продовольствия? — требовательно спросила Пенелопа.

— Как где? А…, ну это…. Ну мы же обо все договорились, чего волноваться. Получишь свое продовольствие.

— Все сроки вышли неделю назад. Ты меня что, обмануть хочешь? Смыться с планеты, так и не отдав долгов захотел?

— Ага, тебя обманешь, как же, — аж обиделся от обвинения капитан первого ранга. — Я, если хочешь знать, устал тебя искать. Сама шляешься, где попало, а я виноват, да? И не надо меня обвинять и позорить перед моими подчиненными, я на свое честно проигранное склерозом не страдаю. Ясно?

— Так, когда ты отдашь мои пятьдесят тонн? — снова поинтересовалась Пенелопа, надавив на слово «мои».

— Завтра, — ответил Хакконен. — Да, завтра. Приходи в десять, и тогда съездим на склад. Получишь свое продовольствие.

— Ну, смотри…, - пригрозила усатая дама пальчиком и, эффектно развернувшись на каблуках, вышла, оставив в воздухе аромат дорогих духов.

Капитан первого ранга перевел дух, расстегнул верхнюю пуговичку и только сейчас обратил внимание на двух младших лейтенантов вытянувшихся в струнку.

— Кто такие? — с легким раздражением в голосе поинтересовался он.

Алекс и Ксиу еще усерднее принялись исполнять стойку «смирно».

— Сэр, — стал докладывать Алекс, — мы ищем чиф-мастера линкора «Могучий». У нас направление на прохождение практики.

— А-а, курсанты-отличники? — догадался Хакконен. — Чиф-мастер это я, где ваши направления?

Друзья протянули документы, Хакконен их взял, пролистал для порядку и бросил на диван одному из офицеров.

— Дочити, это по твоей части. Разберись и определи их.

Младший офицер подхватил документы, встал с дивана и, поманив за собой практикантов, подошел к одному из рабочих столов. Он сел на стул и раскрыл документы.

— Тэк-с, Алексей Дронин кто из вас? — спросил он немного погодя.

— Я, — честно признался Алекс.

Дочити поднял голову и внимательно рассмотрел его. Этому офицеру было лет под тридцать, и ходил он в звании капитана третьего ранга.

— У вас в деле написано, что вы один из победителей проходившего у вас в академии минитурнира, это так?

— Так точно, сэр, подтвердил Алекс.

— В большом турнире всех летных академий потом участвовали?

— Да, сэр, участвовал. Но только я там вылетел на первом же круге. Соперники попались сильные.

Дочити неопределенно покачал головой.

— Ну, в том, что вы вылетели сразу же, не было ничего странного. Так оно и должно было быть. Там ведь собираются лучшие из лучших и чаще всего туда направляют курсантов уже прошедших практику и имеющих по несколько сбитых противников. Не виртуальных, а настоящих… — добавил он.

Офицер еще пролистал папку и его взгляд зацепился за один значительный факт.

— Ого, — удивился он. — Так оказывается, ваш отец служил на нашем судне?

— Да, сэр.

— Что ж, преемственность поколений это хорошо. Здесь написано, что ваш отец попал в госпиталь и там от полученных ран скончался, да? К сожалению, так часто бывает на войне…. Ничего не поделаешь…

Офицер Дочити отложил дело Алекса в сторонку и принялся за Ксиу. С ним он разобрался еще быстрее. Просто пробежал глазами по исписанным листам бумаг, выцепил из них главное и остался доволен. Не так часто на судно приходят круглые отличники.

— Вы уже взяли номер в гостинице? — спросил он, не понятно чему улыбаясь.

— Да, сэр. Мы остановились в «Черном Батальоне».

— Ну, тогда хорошо. Отправляйтесь к себе в номер, а завтра в семь ноль-ноль приходите сюда. До этого срока у вас личное время, делайте что хотите. Но утром чтобы были здесь как штык. И никаких головных болей, понятно?

— Да, сэр.

— Тогда свободны.

Алекс с Ксиу отдали честь, развернули и вышли в коридор. Там они слегка перевели дух и довольно друг другу улыбнулись. Все оказалось не так страшно, как они себе это представляли.

В гостиницу «Черный Батальон» они пришли полчаса спустя. Зашли в свой номер, закрыли на замок дверь и сразу же завалились спать. Они очень устали, сказывался долгий перелет и сдвинутое внутреннее ощущение времени. Да и в пассажирском судне, на котором они сюда прибыли, им не давали спать почти целые сутки. Тому была своя очень сексуальная и необузданная причина, и поэтому оба мгновенно провалились в глубокий сон.

Но поспать им долго не дали. Через час их разбудил настойчивый стук в дверь. Алекс на силу продрал глаза.

— Да? — крикнул он громко прямо из постели. Вставать и идти открывать дверь совсем не хотелось.

Стук опять повторился, словно там не слышали заданного вопроса.

Пришлось Алексу встать и пойти взглянуть на того настырного человека, что требовательно стучал по двери. Он распахнул ее и недовольно уставился на щуплого пятнадцатилетнего подростка в гостиничной униформе.

— Тебе чего?

— Извините, что разбудил вас, но мне приказали напомнить вам о том, что скоро будет ужин.

— Угу, — принял к сведению Алекс. — Сейчас мы спустимся.

Подросток дружелюбно оскалился и протянул ладошку за чаевыми.

— Что? — не понял Алекс. Так уж получилось, что он ни разу в жизни не давал никому на чай и этот жест ему был незнаком.

Подросток еще требовательнее протянул ладонь и пошуршал пальцами невидимой купюрой. Ненавязчиво так намекал.

— Чего? — опять не понял Алекс.

— Чего-чего, деньги давай за услугу, — не вытерпел подросток. — На чай!

— Чего! А ну пошел отсюда, пацан. Это еще не услуга!

Алекс отвесил подростку звонкий подзатыльник и захлопнул перед ним дверь. Затем вернулся в спальную комнату и растолкал храпящего Ксиу.

— Вставай, ужинать зовут.

Ксиу промычал нечто нечленораздельное, но, тем не менее, глаза открыл. Зевнул громко и поднялся на ноги.

— Да чего уж, спали бы и спали. А завтра как раз бы и поели, — сказал он не очень довольно.

— Да, но нам намекали, что там будет выступать какая-то несравненная и фееричная Лилия. Я хотел бы посмотреть.

— Ну и шел бы один.

— А вдруг это будет стриптиз?

Ксиу прикинул что-то в уме и согласился, что только ради этого стоило бы проснуться и спуститься вниз в ресторан. Вдруг действительно будет стриптиз.

Они оба по-быстрому приняли душ, побрились и через полчаса посетили ресторан «Черного Батальона». Им выделили свободный столик и дали меню. Алекс заказал себе клопс и черный крепкий кофе, а Ксиу, пять минут подумав и помучавшись с выбором, тоже решил заказать себе черный крепкий кофе и, не придя к какому либо выбору, тот же клопс. Официант умчался выполнять заказ, а пока им налили по бокалу белого вина.

Зал ресторана оказался набит до отказа. Последние свободные столики заняли буквально следом за друзьями, и по атмосфере присутствующих чувствовалось, что все в предвкушении выступления Несравненной госпожи Лилии. Причем основная масса присутствующих составляли мужчины.

Справа от младших лейтенантов был столик, за которым сидели двое курсантов, видимо они тоже прибыли на прохождение практики. Впрочем, один из них куда-то отлучился, а другой остался сидеть и возбужденно посматривать на пустую сцену.

— Эй, — позвал курсанта Ксиу.

— Да? — немедленно отозвался парень.

— А кто такая эта Лилия? Ты не знаешь?

— О-о, Лилия…! — мечтательно закатил глаза курсант. — Вы что не знаете? Вы не знаете Лилию?

— Нет? А кто она?

Парень выпал в осадок то такой дремучести, но все же просветил Ксиу:

— Лилия…, она супер-звезда стриптиза….

— Я же говорил…, - вставил Алекс.

— …она миллиардерша. Она изумительно поет на сцене и потом так невинно показывает стриптиз, это что-то!

— Если она миллиардерша, то чего ей делать в каком-то там третьесортном ресторане? — удивился Ксиу.

— Она трудоголик и не может без работы, — пояснил курсант. — Часто она так и делает, выбирает планету, на которой еще ни разу не выступала и там заново начинает свое восхождение. А когда через год о ней только и будут говорить, она все начнет сначала. Так она и делает свое состояние. Вы бы видели, какие у нее титьки…. Во…!

Парень даже показал на себе какие у Лилии были груди. По ему выходило, что размера десятого, никак не меньше.

Ксиу усмехнулся и снисходительно сказал:

— Да ладно трепаться, таких не бывает…. Хотя мы и сами буквально вчера видели подобный размер. И даже щупали…, но таких как ты показал, не бывает.

Курсант надулся и обиженно заявил:

— Сами увидите….

Пока Алекс с Ксиу дожидались своего заказа, они успели прикончить свое белое вино. Заметив это, подбежал официант и наполнил им бокалы по новой. А затем быстренько сбегал назад и притащил корзинку с фруктами. Как друзья уже уяснили, на этой планете фрукты были роскошью.

— Это вам. Просили передать, — вполголоса сообщил он.

— Кто?

Официант закатил глаза, но не ответил. Он поставил корзинку на столик и снова скрылся. Впрочем, внутри Ксиу обнаружил написанную от руки записку.

— «Здравствуйте, мальчики. Приятно снова вас видеть. Вечером к вам зайду. П.Л.», — прочел он. И задумался. — Интересно, кто такая эта П.Л.?

Алекс тоже задумался. Никаких П.Л. они не знали, тем более что на этой планете они были впервые. Но, тем не менее, корзинка с фруктами стояла у них на столике, а от записки шел очень знакомый аромат духов.

— Может это вчерашняя сексуальная маньячка? — предположил Алекс.

— Черт, тогда она из нас точно последние соки выпьет.

— А может не она?

— Лучше бы не она, — поспешно отрекся от женской особы Ксиу и постучал по дереву.

В пассажирском транспорте, на котором летели Алекс с Ксиу, произошла одна, гм, интересная история. С самого начала недельного пути им двоим, достались места в каюте на четыре человека. Третьим пассажиром оказалась одна полная и вредная старушенция. У той были явно свои тараканы в голове, и потому она с первого дня невзлюбила друзей. Она вечно бормотала себе что-то под нос, шипела на них и, пугала длинными вязальными спицами для и вообще строила всем мелкие пакости. Даже обслуживающий персонал она не обходила стороной и всех пыталась построить по своему разумению. На третьи сутки пыток друзья не выдержали и обратились к старшему проводнику с просьбой отселить от них зловредную старушенцию, на что тот лишь развел руками. Пустых кают на судне не было, а пускать старуху к себе в гости на подселение никто добровольно не соглашался. Так что пришлось друзьям основное время пути проводить в коридорах и кают-компаниях. В кают-компании они и встретили Лиду, как она себя назвала. Женщина, где-то между двадцатью пятью — тридцати годами, с изумительно оформленным бюстом и ангельским личиком сама подошла к ним, завязала разговор и угостила марочным вином. Мало-помалу она узнала об их беде и решила им помочь. Она предложила старухе переехать в ее одноместную президентского класса каюту, а самой занять ее место. Старуха с легкостью согласилась, Алекс с Ксиу поддержали и обмен местами состоялся. Это была роковая ошибка друзей.

В первый день Лида дала им отдохнуть. Позволила выспаться всласть, как следует накормила и напоила чаем с каплями какого-то пахучего бальзама. Она говорила, что эти капли придадут им сил, но друзья тогда не обратили на ее слова никакого внимания и только пошловато пошутили. А на следующий день началось….

Они проснулись календарным утром звеня от напряжения, так что армейские трусы на них едва не лопались в узких местах. Девушка Лида только этого и ждала, и в их купе в тот же час успешно стартовал настоящий сексуальный марафон, который закончился только по прибытию на место. Марафон продолжался почти целые сутки, прерываясь лишь изредка на еду и короткий отдых, так что не удивительно, что друзья не очень-то обрадовались корзинке с фруктами. Они еще не отошли от бурного общения с Лидой.

Алекс с Ксиу приподнялись со своих мест и глазами обшарили помещение ресторана.

— Не видно, — констатировал Алекс. — Может, это было все-таки не она?

— А кто тогда?

— Может, просто ошиблись?

Они успокоились и расслабились, решив, что это была все-таки ошибка. И потому, когда официант принес им на подносе заказанный клопс, они ему сказали:

— Извините, кажется, вы ошиблись. Эта корзинка, наверное, не нам.

Официант сделал очень удивленное лицо и поспешно составил блюда на стол.

— Неужели? — спросил он, после того как сделал свою работу.

— Да-да, мы не знаем никакой П.Л… Мы здесь вообще никого не знаем.

— Вас зовут Аллэксэй и Ксиу?

— Д-да, — выдавили из себя пришибленные друзья.

— Тогда подарок передан точно по адресу. Тем более что мне вас достаточно точно описали и показали где вы сидите.

— Кто показал? — встрепенулся Алекс.

— Девушка, — ответил официант и, глубоко вздохнув, добавил, — …очень красивая, как Венера.

Друзья обреченно переглянулись.

— Где она находится… эта Венера? — убито спросил Алекс.

— Она не велела мне говорить. Сказала, что скоро вы сами ее увидите. Кушайте, господа, и приятного вам аппетита.

— Да пошел ты….

Официант убежал с пустым подносом, нисколько не обидевшись, и друзья были вынуждены приняться за еду.

Клопсом оказались филейные кусочки рыбы, приготовленные особым способом со сметаной, лимоном и зеленью. Это было очень вкусно, и потому Алекс и Ксиу временно отвлеклись от своих грустных мыслей и недоброго предчувствия.

Тем временем на сцене произошло оживление. Опущенный занавес несколько раз дернули, затем развели и перед зрителями предстал стройный конферансье в классическом смокинге и микрофоном в руке. Народ в ресторане заметно оживился.

Конферансье выдержал эффектную паузу, дождался, когда шум в ресторане стихнет, и все обратят на него внимание, и начал возвышенным и сильным голосом:

— Господа и дамы! Все здесь присутствующие! Я… представляю вам ту, ради которой вы здесь все собрались. Ту, которую боготворят миллиарды. Ту, которую ненавидят сотни миллионов и ту, которой восхищаются в сотни раз больше…, несравненную…, бесподобную… и… Прекраснейшую ЛИ-ЛИ-Ю!!!

Тотчас грохнула быстрая зажигательная музыка, и публика взорвалась стонами и овациями. Конферансье в секунду смылся со сцены, а из-за кулис выглянула соблазнительная женская ножка в красном чулке и серебряной туфельке.

Зал умер и воскрес вновь. Началось завораживающее шоу. Под ослепительный прожектора Лилия выскользнула на сцену, и Алекс с Ксиу были поражены в самое сердце.

— Это она, — сквозь грохот музыки прокричал Ксиу.

Алекс кивнул. Это была действительно их соседка по каюте Лида.

— Я, кажется, понял, что значит П.Л..

— Что?

— П.Л. означает «Прекрасная Лилия».

Друзья умолкли и погрузились в атмосферу всеобщей эйфории. На сцене Лилия действительно была прекрасна. Пела она просто изумительно, а уж от того как она двигалась и танцевала с ума сходил весь зал. Даже у немногочисленных женщин присутствовавших здесь, как-то подозрительно заблестели глаза, и участилось дыхание. У Лилии был настоящий талант.

12

Ночь была опустошительна, и вспоминалась Алексу исключительно в красно-черных тонах с мускусным запахом пота и с ощущением липких простыней.

Прекрасная Лилия с пятью телохранителями пришла в номер сто шестнадцать в час ночи. Алекс и Ксиу в тот момент пытались отчаянно заснуть, понимая, что другого момента у них больше не будет. Их бесцеремонно растолкали и предложили принять душ. После этого телохранители вышли из номера, а Прекрасная Лилия осталась. Сопротивляться ее напору ни Алекс, ни Ксиу не могли. Капли бальзама все еще оказывали свое воздействие, а ее бешенная сексуальная энергетика разрушила все слабые преграды.

В семь часов утра друзья притопали к парадному входу штаба совершенно измочаленные. Спать хотелось до невозможности, так что белки их глаз стали красными как у кролика. Часто они в этом состоянии ловили мелкие галлюцинации, а мозги съезжали напрочь. Ведь не спали они как следует почти двое суток.

Пара охранников оценили их состояние и понимающе хмыкнули. Друзья на автопилоте попытались было пройти внутрь здания, но их грубо остановили.

— Куда? — глухо спросил охранник.

— Туда, — ответил Алекс. — Нам сказали придти к семи часам.

— Для посторонних вход только с девяти. Я вас не пущу.

Пришлось Алексу и Ксиу толкаться возле входа.

Скоро появился капитан третьего ранга Дочити. Его привезли на красной полуспортивной машине.

— А-а, уже пришли? — увидел он новичков. — Ну, подождите здесь, я сейчас….

Он исчез за стеклянной дверью и вернулся к ним минут через десять.

— Как самочувствие, как отдохнули? — поинтересовался он чисто риторически.

— Спасибо, сэр, хорошо, — соврал Алекс.

— А почему глаза красные?

— Отдыхали, сэр. Читали инструкцию по эксплуатации малого судна прикрытия «Анод».

— А-а, — уважительно протянул Дочити. — Инструкция это хорошо…. Мне никогда так еще не врали. Да, ладно-ладно, можно не оправдываться, я все прекрасно понимаю. Надеюсь только что подобное не повториться.

Курсанты виновато кивнули.

В этот момент к тротуару подкатил шикарный внедорожник. Его силовая установка мощно и низко гудела, едва на грани слышимости, и этим показывал людям кто здесь настоящий хозяин автострад. Алекс ожидал, что сейчас из его недр выберется какая-нибудь крутая шишка, но вместо этого из салона вышла вчерашняя усатая Пенелопа. Именно вышла, как из автобуса — настолько огромен был автомобиль.

Охранники, увидав ее, отчего-то разулыбались и радостно козырнули. Пенелопа небрежно помахала им в ответ.

— Привет, Дочити, — подошла она к капитану третьего ранга. Курсантам она ласково улыбнулась. — Твой босс у себя?

— Чиф-мастер Хакконен?

— Именно. У нас с ним договоренность на сегодня, если ты помнишь.

— Помню, конечно, но он еще не приехал. У вас же назначено встреча на десять часов!

— Да кто этому плешивому козлу поверит? Я не дура — узнала, что ваш линкор скоро снимется с якоря…. Да ладно тебе, Дейв. Знаешь же своего босса. Сделает вид, что позабыл обо мне и куда-нибудь смоется. Я его лучше подожду. Сделаю ему небольшой сюрприз.

С этими словами Пенелопа беспрепятственно прошла внутрь, отчего друзья сделали вывод, что человек она здесь явно не посторонний.

Тем временем Дочити, позвав за собой курсантов, прошел на автомобильную парковку и взял себе служебную штабную машину. Сам сел за руль, а Алекса и Ксиу посадил на задние раскладывающиеся места. Отметившись на выезде и вырулив на дорогу, он сообщил:

— Мы будем ехать около трех часов, так что можете попытаться выспаться. Все равно по пути смотреть не на что.

Ксиу тут же разложил свое сидение и закрыл глаза. А Алекс, перед тем как последовать его примеру, набрался наглости:

— Разрешите спросить, сэр?

— Валяй, — кивнул Дочити.

— А эта женщина, Пенелопа, кто она?

Капитан хохотнул.

— Понравилась что ли? Она же с усами!

— Да нет, — почему-то смутился Алекс. — Просто интересно.

— А-а, ее зовут Пенелопа Хорхе Диез. Она чиф-мастер скоростного пинка. Из разведки…. Кстати, не советую тебе с ней играть в карты, а то без штанов останешься. Как наш командир за полчаса остался без пятидесяти тонн продовольствия. Обыграть может любого. Про нее иногда говорят, будто она с картами в руках родилась.

Ксиу неожиданно открыл глаза и заявил:

— Про меня тоже так говорят. Но пятьдесят тонн я еще ни разу не выигрывал.

Капитан Дочити после его слов посуровел, нашел Ксиу в зеркале заднего вида и недобро так сощурился. Ксиу понял, что сболтнул лишнее.

— Но это было на гражданке…. Извините, сэр, — робко проговорил он.

— На всякий случай предупреждаю, что азартные игры на нашем судне строжайше запрещены. Особенно карты. Нарушение карается очень строго, вплоть до заключения в карцер. Надеюсь, я доходчиво объяснил, да? Но это я так, к слову.

Капитан вывел автомобиль на автостраду и выдал максимальную скорость. Смотреть действительно было не на что, что справа и что слева простиралась каменистая пустыня с редкими оазисами. Младшие лейтенанты откинулись на спинки сидений и дружно захлопнули глаза.

Сон их прервался неожиданным гудком клаксона. Оказалось, что они уже куда-то приехали. Их автомобиль стоял перед створом ворот, а капитан Дочити клаксоном подгонял медлительных охранников. Когда, наконец, ворота открылись, капитан рванул машину вперед и повел ее по периметру территории к дальним ангарам.

Место, куда они приехали, было похоже на огромную складскую территории. Повсюду, куда хватало взгляда, находились большие коробки складов и округлые закрытые ангары. Здесь была даже своя взлетная площадка, способная принять сверхмалые суда прикрытия и орбит-тягачи.

Дочити подкатил автомобиль к большому ангару с ярко-красным номером М76 на воротах. У входа толпилось с десяток человек.

Увидав сквозь лобовое стекло капитана третьего ранга, половина из них благоразумно ретировалась и скрылась в темноте ангара. Это были простые техники, обслуживающий персонал. Оставшиеся шесть человек оказались пилотами. Темно-синие шарфы с эмблемой «Могучего» были намотаны вокруг их шей.

Когда машина остановилась прямо напротив них, и приехавшие выгрузились, пилоты развязно козырнули.

— Здравия желаю…, - сказал один из них, самый мускулистый.

— Приветствую….

Капитан Дочити не побрезговал и каждому пожал мозолистую ладонь. Пилотов прикрытия он уважал.

— Ну, как у вас здесь дела?

— Да все так же, сэр. Ничего нового. Вчера, правда, случайно выяснили, что слегка сбоит бортовой компьютер у одной из машин, так мы ее потребовали заменить.

— Ага, а остальные как?

— В порядке. У техников тоже особых замечаний нет. Так только, по мелочи. Но они уже все исправили.

— Это хорошо…. Значит, можно начинать переправку?

— Да, сэр. Я думаю, что затягивать не имеет смысла.

— Тогда начинайте готовиться. Я выбью разрешение на взлет. За два дня управитесь?

— Вполне, сэр….

Разговаривавший с Дочити был в звании техник-лейтенанта. Капитан по-дружески хлопнул его по плечу и представил тех, на кого сейчас было обращено все внимание остальных пилотов.

— Вот, Леви, я вам новеньких привел. Практику на нашем судне будут проходить.

— Курсанты что ли?

— Да, отличники академии. Победители минитурнира.

— Да ну? — удивился Леви.

— Ага…. Пока не снимемся с якоря, они закрепляются за тобой, Леви, и за Боппартом Соном. Потом посмотрим…. Вот, разбирайте, кому кто нравится.

После этих слов Дочити прыгнул в автомобиль и быстро укатил, оставив молодых курсантов на растерзание космических псов.

Шестеро пилотов медленно обступили курсантов и стали их нагло рассматривать и оценивать. Все они били старше по званию и с наградными планками на груди. У большинства на лице густела двух-трехдневная щетина.

— Смотри-ка, какие молодые.

— Зеленые…, а уже в погонах.

— И форма новенькая. Чистенькая, даже потом не пахнет.

— Дрожат чего-то…. Чего дрожите-то, замерзли что ли? Жара на улице!

— Это они от волнения…. Смотри, один из них бледный как смерть, а другой красный. Говорю — волнуются. Эй, красный, тебя как зовут?

— Ксиу Тапиока, сэр! — неожиданно гаркнул Ксиу.

Те, что стояли поблизости от него, криво поморщились.

— Вот что, сгоняй-ка нам за пивом. Здесь не далеко, пару километров. Купишь ящик и обратно. Понял?

Ксиу растерянно завертел головой, ища у других пилотов поддержки. И она нашлась в лице техник-лейтенанта Леви.

— Отставить, — осадил он лейтенанта, который требовал сгонять за пивом. — У нас сегодня будет много работы, — потом Леви обратился к Алексу. — Ну, а тебя как зовут?

— Алекс Дронин, сэр!

Пилоты снова поморщились.

— Ё-мое, на фиг так орать-то?

— Действительно, отвечать во всю мощь глотки совсем не обязательно, мы и так все прекрасно слышим. Ну что, Боп, какой мальчик тебе нравиться? Кого берешь?

Лейтенант Боппарт Сон, такой же широкий, как и Леви, критически осмотрел курсантов.

— Ну, даже не знаю, Леви. Какие-то они хлипкие…. Пожалуй, вот этого, смуглого….

— Ага, ну тогда я, выходит, забираю Дронина.

На том и порешили. Свободные пилоту потолкались вокруг еще пару минут, а потом вспомнили про свои дела и разбрелись кто куда. Леви решил, что пора представиться новеньким:

— Меня зовут Леви Стохордон, а его Боппарт Сон. Мы летам в паре.

Два пилота и курсанты пожали друг другу руки. Леви и Боппарт жестко и энергично, а Алекс и Ксиу несколько боязливо. Совсем оробели они после такой встречи.

— Ладно, пойдем в ангар. Нечего нам здесь на солнце жариться.

Вчетвером они прошли под навес и нырнули в спасительную прохладу.

В ангаре друзьям открылась совершенно потрясающая картина — три сверкающие машины прикрытия стояли в ряд друг за дружкой и вокруг них копошились техники, которые проверяли работоспособность всех систем раз наверное на двадцатый. Вблизи судна были просо огромны, почти в три человеческих роста в высоту, столько же в ширину и неизвестно сколько в длину. На тренажерах их размер никак не ощущался и потому Алекс и Ксиу замерли в восхищении. Даже при пустых пилонах в машинах чувствовалась мощь и сила.

Словно в подтверждение их мыслей спаренная носовая пушка первой машины повернулась им на встречу, и роторы закрутились вхолостую, имитируя скорострельный огонь. Потом роторы остановились, и через пару секунд из кабины пилота высунулась вихрастая голова техника и весело прокричала:

— Все, вы убиты! Семнадцать-ноль в мою пользу!

Леви укоризненно покачал головой и сказал:

— Не шути так больше над новенькими, Васко, а то ты их до нервного срыва доведешь.

— А кто сказал, что я шучу? — удивился техник. — Я пушку проверяю! Работает она, как часики атомные. Ни единой задержки или осечки!

— И проверяй, но только не на людях. Блин, а если бы она была заряжена? Ты короба проверял?

— Я?! Нет! Вашингтон проверить должен был, я ему кричал. Он мне ничего не ответил, значит, короба были пустые.

— А если он тебя просто не услышал? — резонно предположил Леви.

Васко сдвинул брови и представил себе такую ситуацию.

— А-а…, э-э…. Так он же э-э…. Да ладно, чё ты в натуре, чё ты…. Не убил же!

Голова техника моментально скрылась внутри когда Боппарт запустил в него первую попавшуюся под руку железяку. Это оказался массивный гаечный ключ. Он ударился об броневые листы машины, вызвав гулкий звук, и, отскочив, улетел в сторону.

— В общем, это был Васко, — объяснил Леви. — Фамилию его не помню. Механик он талантливый, можно сказать, что от Бога, а в остальном — клинический случай. А вообще он парень безвредный.

Боппарт Сон тем временем подошел к аппарату и ласково похлопал его по прохладному боку.

— Ну что, молодежь, общались раньше с такими красавцами?

— Нет, сэр, только на тренажерах. Вживую мы еще ни одну машину не видели, — признался Алекс.

— Эх, чему вас только в академии учат непонятно. Как модель хоть называется, знаете?

— Да, сэр. Это «Скво».

— «Скво», — ласково прошептал Боппарт и погладил бронированную поверхность. — Свежайшая модель. Давно пора заменить нашу рухлядь на нечто более достойное.

Леви пожал плечами.

— А мне наши «мотыги» нравятся. Привык я к ним, а на эти «Скво» переучиваться надо.

— Подумаешь, две недели делов, — хмыкнул Боппарт. — Управление стандартное, приборная панель та же. Только характеристики другие, так ведь молодежь?

Алекс и Ксиу неуверенно переглянулись и согласно кивнули.

— Отстань от них, Боп. Совсем запугал. А вот, кстати, интересно, вы на них хоть летать-то обучались?

— Да, сэр. Последние недели нас только на них и гоняли. А до этого все больше на «МТ».

— Значит, на тренажерах летать умеете?

— Так точно, сэр.

— И старт с земли, выход на орбиту и заход на базу тоже можете?

— Да, сэр.

— Летные комбинезоны с собой?

— Да, сэр, у нас в ранцах.

— Прекрасно. Тогда сегодня будете поднимать суда на орбиту. Под нашим присмотром, конечно же.

Алекс не поверил, подумал, что над ними так подшучивают, но оказалось, что техник-лейтенант Стохордон и не думал шутить. Он говорил вполне серьезно. Ни у кого из пилотов «Могучего» не было практики на новых машинах, только несколько часов на тренажерных моделях. После настоящих судов, полеты на тренажерах казались им какими-то обделенными, не хватало ощущений и потому на тренингах появилась аварийность, чего в реальном полете никогда не происходило. Потому Леви и решил, пусть уж первые «Скво» выведут на орбиту курсанты, им привычнее, а они с Боппартом в случае чего подстрахуют. Благо опыта им было не занимать.

Пока было свободное время друзей отвели в специально отведенную комнату, где они не спеша и переоделись. Повседневную униформу они аккуратно скатали и уложили в заплечные ранцы. Теперь они были как остальные пилоты, и только их молодость и не разношенное шуршание комбинезонов выдавало в них новичков. Шелковые шарфы, как и полагалось, они обмотали вокруг шей.

Через час к ангару подъехал капитан третьего ранга Дочити. Он прошел внутрь, нашел играющих в карты пилотов и сообщил:

— На сегодня я пробил взлет двенадцати машин. То есть выходить каждому надо будет сделать по два рейса. Успеете?

— Без проблем, сэр. А как мы с орбиты спустимся?

— Я договорился, вас подберет какой-нибудь попутный орбит-тягач. Ничего не поделаешь, придется потрястись в кузове. Все! Первое судно должно стартовать через час. Готовьтесь.

Тотчас засуетились техники с линкора, забегали местные рабочие. Мощный тягач вытащил из двух ангаров шесть машин и поставил их перед взлетной площадкой рядом друг с дружкой, так чтобы все «Скво» могли стартовать поочередно с наименьшим разрывом.

Алекса Леви Стохордон посадил на переднее кресло пилота, а сам сел назад и связался с диспетчером.

— База, борт шестнадцать-тридцать Фокус — приписка линкор «Могучий», просит разрешение на взлет.

В эфире на секунду установилась молчаливая трескотня, а затем ему ответили:

— Номер приписки?

— Одиннадцать, восемнадцать, девяносто шесть, — сухо сказал Леви.

— Ваш взлет разрешая. Коридор для вашей группы выделен. Вы должны уложиться в течение часа.

— Вас понял…. Ну, курсант, флаг тебе в руки и ветер без сучков в задницу, начинай.

Алекс вспотевшими руками взялся за штурвал, включил движки и задрал голову в небо. Наверху было чисто, значит взлетать действительно можно. Он плавно прибавил движкам мощности, воздух вокруг мелко задрожал, и машина оторвалась от бетона. В полуметре от поверхности машина прикрытия замерла, словно в нерешительности, затем поднялась на двадцатиметровую высоту, там медленно развернулась строго вертикально и стремительной свечой пошла вверх. Перегрузок почти не было — спасибо шибко головастым ученым.

Вообще-то абсолютно все космические малые и сверхмалые суда не были предназначены для полетов в атмосфере планет. Максимум на что они были способны так это аккуратно взлететь с поверхности и так же аккуратно сесть. У них были другие цели, другие задачи и совсем другая среда обитания, где нет ни сопротивления воздуха, ни мощной силы земного притяжения. Для полетов в атмосфере и околоземном пространстве были совсем другие суда — универсальные, но такие уязвимые. Главной их задачей было максимально быстро напакостить на поверхности планеты противника и слинять на свой космический авианосец. Эти суда имели штатное название «Дольф-17», но военные, так охотно дающие всему свои имена, между собой прозвали их «Шакалами».

Когда Алекс вывел «Скво» в стратосферу, он услышал за спиной одобряющий голос Леви:

— Молодец, курсант, хорошо справился. Только не дрожи, а то штурвал чувствительный — машине передается.

— Да, сэр, — принял к сведению Алекс. Во рту у него от волнения пересохло. — Куда дальше, сэр?

— Координаты у тебя на экране.

Алекс сместил взгляд вниз и действительно увидел на экране строку координат. Сначала набор цифр показался ему бессмысленным, но затем он огромным усилием мозгов расшифровал его и повел судно в нужную сторону.

— Хорошо…, - хмыкнул сзади Стохордон.

Скоро «Скво» вышел в открытый космос, и едва видимые с земли небесные верфи сейчас повисли над головой во всем свое великолепии. Что ни говори, а зрелище это было действительно впечатляющим и завораживало в первую очередь своей масштабностью.

Леви позволил курсанту поднять «Скво» еще на пару десятков километров и потом перевел управление на себя. То, что впереди сидел Алекс, ему не было помехой — место второго пилота было несколько выше. Алекс занервничал, завертел головой, когда почувствовал, что машина перестала его слушаться, и техник-лейтенант поспешил его успокоить.

— Сейчас я попробую, — сказал Леви и, замедлив подъем судна, положил его на орбиту. — Начнем, пожалуй, с простейшего — с бочки….

«Скво» неожиданно резко ускорилось, и желто-зеленый горизонт планеты закрутился колесом, а вместе с ним завертелось и солнце, и черный космос, и сверкающая огнями верфь. Алекс поначалу пытался сохранить ориентацию в пространстве, и вроде ему это поначалу удавалось, но когда техник-лейтенант бросил машину в крутой вираж, затем еще в один, сделал бочку, петлю и еще что-то, он «потерялся». Голова натурально закружилась, и под кадык подкатило очень неприятное ощущение.

— Хорошая машинка, — услышал он удовлетворительный голос Леви. — Резковата немного, но это даже хорошо. Привыкнуть только. А потом еще с полной нагрузкой попробовать…. Ну, как, курсант, понравилось? Э-эй, Але! Ты чего? Слышь…, ты это, блевануть здесь не смей. Не уханькай кабину, а то сам на нем летать будешь. Дыши глубже и, вообще, рот ладонью заткни, здесь пакетов нету….

Алекс так и сделал, задышал глубоко-глубоко и зажал ладонями рот.

— Твою мать…, - ругнулся вполголоса Леви, — понаберут молокососов, а нам с ними мучиться. Ну что за жизнь?!

13

Нудный звонок телефонного аппарата прозвучал совершенно неожиданно и весьма некстати — Гихилиан сладко спал в объятиях очередной пышногрудой дамы. Первые звонки не достигли нужного эффекта, трубку никто не снял и потому мерзкое пиликанье продолжилось.

Наконец, на пятой минуте трезвона, Гихилиан соизволил слегка пробудиться. Он открыл один глаз, оценил обстановку в комнате и выяснил что еще довольно рано — солнце даже еще не взошло. Глубоко вздохнул, губернатор подполз к краю кровати и нащупал на столике трубку телефона.

— Да? — сиплым голосом вопросил Гихилиан.

Видимо на линии что-то засбоило, и потому из произнесенной в ответ фразы, губернатор смог уловить лишь несколько невнятных слогов.

— Л-лё-ё?! — потребовал губернатор повторить. — Что надо…? Да, я…. Ну и какого хрена, время знаешь какое? Что…? Что…! Что?! Ну и какого хрена сразу не сообщили? Ага, гм…, да. Сейчас приеду, то есть выезжаю немедленно. И это…, что б там все по высшему разряду было. Да… и охрану тоже надо, обязательно. Все! Вот именно…, давай.

Гихилиан под конец разговора проснулся окончательно. Еще бы не проснуться, ведь этот неожиданный ночной звонок от сменного начальника космопорта сообщил, что через шесть часов на поверхность планеты Затизанд грузовик доставит первые полсотни сборных ферм. Это значит, что его с Валонсио план начал осуществляться. Конечно, он до этого уже знал, что президент удовлетворил прошение о поставках, но все равно первый шаг оказался чуть-чуть неожиданным.

Гихилиан подумал и решил, что надо бы позвонить своему секретарю, обрадовать. Он набрал его номер и стал мстительно слушать длинные гудки. Не все ему одному спать. Но к его разочарованию Валонсио взял телефон после третьего гудка.

— Алло?

— Что, сволочь, не спиться? — нервно хохотнул Гихилиан.

— Здравствуйте, господин губернатор, — спокойно ответил Валонсио. К выходкам своего босса он давно привык. — Вы меня разбудили. Что-то случилось?

— Да, Вано, именно что случилось. Уж случилось, так случилось!

— Ну, что же? — с железным спокойствием спросил Валонсио.

— Первые фермы сегодня привезут, а вместе с ними прилетает второй помощник третьего секретаря министра. Того самого, если ты помнишь. Ты помнишь?

— Конечно. Он с нас туеву хучу денег слупил. Как этого помощника зовут?

— Понятия не имею.

— Ладно, я выясню.

— Вот и выясни, и чтоб в девять утра, нет, даже в восемь был в порту. Я прилечу в половину десятого. И, Вано, постарайся сделать так, чтобы мне не было стыдно за свою тупоголовую свиту. Хоть и не велика шишка прилетает, но все же не из последних.

— Конечно, это уж как обычно.

— Ага, — зевнул в трубку Гихилиан и без всяких прощаний отключился.

Губернатор положил трубку на место и включил в комнате свет. Пышногрудая дама, что лежала рядом на кровати даже и не подумала просыпаться и тихо сопела себе в подушку. Ее организм после перенесенных испытаний требовал длительного отдыха. Гихилиан приподнял одеяло, оценил свое вчерашнее творение и остался весьма доволен. Узор на спине получился что надо — настоящее произведение искусства. Полосы от ударов за несколько прошедших часов налились краснотой и там, где было надо, появилась синь гематом. Гихилиан полностью скинул одеяло с женщины, встал на кровать ногами и с высоты полюбовался на иссеченную спину. Сверху хорошо угадывалась хоть и сильно абстрактная, но все же довольно красивая шипастая роза.

Полностью удовлетворившись обзором, губернатор по быстрому сфотографировал свою «картину» и, не особо задумываясь, назвал ее «Прекрасный цветок — юная девственница». Его не смутил тот факт, что полотном для картины послужило не совсем юное создание, и тем более не девственница. Где ж таких напасешься. Потом губернатор Затизанда достал из сейфа пятисотенную купюру и положил ее на столик рядом с кроватью, придавив ее уголком дамской сумочки, что бы та случайно не улетела. Он снова посмотрел на свое творение, и на душе как-то удивительно потеплело. Потому Гихилиан решил быть сегодня щедрым. Он плюнул на устоявшиеся тарифы и удвоил сумму, заработанную проституткой. Надо полагать, та будет приятно удивлена, когда обнаружит деньги.

После всего этого Гихилиан распахнул дверь, ведущую из спального этажа к лифту, и сообщил гадающему кроссворд охраннику:

— Я проснулся….

Охранник поднялся со стула и козырнул.

— Хорошо, сэр. Принято к сведению.

Гихилиан закрыл дверь и ушел принимать душ, а охранник передал всему сменному персоналу предупреждение, что хозяин дома уже встал. Тотчас на нижних этажах особняка загорелись окна. Персонал встал вместе с хозяином.

Прибыл Гихилиан в космопорт, как и обещал, в половину десятого. Большой транспортный вертолет сел на посадочный пятачок прямо возле ряда зданий. Открылись массивные створки, опустился трап, и на бетон резво скатилась легкая колесная танкетка. Следом за ней из вертолета появилось с десяток сумрачных бойцов, и уж только потом спустился сам губернатор. Он пощурился на яркое солнце, почесал лохматую бровь и быстро пошел к одному из многочисленных зданий порта. Там был центр управления, а по соседству с ним находился зал встреч и ожиданий для особо важных персон.

Оставив бойцов при входе, Гихилиан поднялся на самый верхний этаж и зашел в комнату отдыха. Обычно они там с Валонсио собирались, когда кого-нибудь ожидали.

В комнату отдыха набилось человек под тридцать, так что там даже дышать было нечем. Вентиляция и кондиционеры не справлялись. Но при этом никто из комнаты отдыха не выходил, все чего-то ожидали. Или кого-то….

В этой толпе Гихилиан сразу же обнаружил своего секретаря, узнал стоящего рядом с ним хозяина «Океаника» Сектуса. Дальше спокойно рассмотреть кого-либо он не успел, народ увидел губернатора и поспешил с ним поздороваться. При входе образовалась давка, кому-то наступили на любимую мозоль, кого-то ущипнули за задницу и заехали локтем по ребрам. Поднялся шум и крик, и Гихилиан вынужден был ретироваться в коридор. И уж там невесть откуда появившиеся полицейские быстро навели кулаками порядок среди элитарной толпы. Только тогда VI-персоны опомнились, придали себе надлежащий вид снобов, и отошли в сторонку.

Гихилиан снова зашел в комнату отдыха и поздоровался со всеми:

— Добрый день, господа.

Тут он увидел, что в комнате присутствовала съемочная группа. Телевизионщики успели заснять явление губернатора народу, и потому Гихилиан нахмурился.

Подошел Валонсио.

— Выйдем-ка, — глухо сказал ему губернатор и первым вышел в коридор. Когда дверь за секретарем закрылась, он грубо на него наехал. — Какого хрена ты съемочную группу сюда приволок? Зачем? Совсем тупой?

— Следи за словами, — грубо оборвал его Валонсио и прожег губернатора взглядом. Тот опомнился, извинился за опрометчивое слово и виновато шлепнул себя по губам. Секретарь принял извинения и ответил на заданный ранее вопрос, — Камеры здесь необходимы. Пусть простой народ видит, что мы о нем заботимся.

— А мы разве о нем не заботимся? — саркастически спросил губернатор.

— Конечно, заботимся, но пусть он это видит. А то недовольство дефицитом продуктов растет.

— А-а, ну если так, то тогда конечно, — покивал головой Гихилиан. — Но ведь они успели заснять случившуюся минуту назад давку. А если они ее в эфир выпустят — это же скандал!

Валонсио глубоко вздохнул и стал объяснять своему боссу элементарные вещи:

— Ну, во-первых, они сами не рискнуть выпустить такой материал в эфир, у них есть своя голова, и они понимают, чем это грозит. Во-вторых, можно позвонить на студию и намекнуть им, какой материал нам не угоден. Уверяю, там с радостью нас выслушают и согласятся. Ну а в-третьих, я думаю, что подобный материал лучше показать.

— Это почему? — опешил Гихилиан.

— Не каждый же день полиция лупцует сильных мира сего. Должен и народ иметь свои радости.

— Гм, — хмыкнул губернатор, — ладно, твоя взяла. На все у тебя найдется отговорка…. Кстати, надо бы тех полицейских, что меня защитили как-то наградить. Может паек для их семей удвоить?

— Лучше медаль дать и чисто символическую премию. Нечего их баловать.

— Медаль…, - как-то неопределенно произнес Гихилиан. — Не ценишь ты мою жизнь, Вано. Они можно сказать почти, что вырвали меня из костлявых рук смерти, а ты им железку на ремень. Жмот ты натуральный.

Валонсио улыбнулся, но ничего не ответил.

— Ладно, черт с тобой — медаль так медаль, — неожиданно сдался Гихилиан. — Но не простую, а «За особые заслуги перед Народом».

— Это золотую что ли?

— Именно. Если уж ты мою жизнь не ценишь, то я совсем наоборот. Очень даже дорожу ею.

Когда этот вопрос был решен, они немного подумали и отправились ждать помощника министра в кабинет начальника космопорта. Там тоже было уютно, стояло пара диванов, кресла. При случае можно было даже вздремнуть. Так же там имелся небольшой бар и очень качественная аппаратура связи.

Войдя в пустой кабинет, Гихилиан сходу упал на одно из кресел и закрыл глаза. Валонсио же приземлился на диван и включил стоявший напротив телевизор.

Через десять минут в кабинет ворвался сам начальник порта. Увидев отдыхающих первых людей планеты, он одернул на себе модный кургузый пиджачок и как настоящий вояка щелкнул каблуками. Губернатор приоткрыл один глаз.

— Пасети? — удивленно спросил он.

— Да, господин губернатор. Как узнал что вы прибыли, так сразу же поспешил вам на встречу. Я не застал вас в общей комнате отдыха и потому предположил, что вы можете находиться здесь. Я не ошибся!

— Надо же, проницательный какой, — ехидно заметил Гихилиан и снова закрыл глаза.

Пасети так и остался стоять, не поняв что, хотел этим сказать губернатор. Валонсио же, заметив его недоумение, небрежно махнул рукой, — не обращай, мол, внимания. Пасети расслабился.

— Так что у нас там с прибывающим транспортом? — спросил секретарь.

— В данный момент транспортное судно стоит на приколе на орбите и проходит перегруз. Первый орбит-тягач прибудет примерно через полтора часа, — доложил начальник порта, косясь на губернатора. — Всего должно быть около сотни рейсов, чтобы доставить весь груз на поверхность планеты. Выгрузка займет чуть более суток.

— А сопровождающий груз человек, когда прибудет?

— Я полагаю, что на первом рейсе. Как же иначе?

— То есть уже через полтора часа?

— Да.

— В таком случае, этот тягач нужно посадить как можно ближе от нас. Это возможно?

— Конечно, господин секретарь, это не проблема. Посадим его на ближайший пятачок.

— Вот и отлично. Скажите там кому надо, пусть они готовятся к встрече. И за пятнадцать минут до посадки предупредите нас, а пока мы отдохнем. Ночь, знаете ли, была совсем короткой — дела спать не дают.

Начальник космопорта заверил, что все будет в самом лучшем виде, козырнул, хотя он был совсем не военным, и спешно вышел из кабинета.

Валонсио приглушил звук телевизора и последовал примеру своего босса, то есть тоже закрыл глаза и попытался расслабиться. Работающий телевизор в этом деле совсем не мешал, наоборот, с некоторых пор секретарь без его звука никак не мог уснуть. Такие вот были нервы. А вот губернатору хоть бы хны, сопит как младенец.

Похоже, Валонсио все же заснул. Он не услышал, как постучали в дверь и не услышал тактичного покхекивания осмелившегося зайти Пасети. Он открыл глаза только тогда, когда его легонько толкнули в плечо. Открыл глаза и увидел прямо над собой смутившегося начальника порта.

— Э-э, извините…. Орбит-тягач приземлится через пятнадцать минут. Вы просили предупредить.

— Конечно…, - зевнул Валонсио. — Сейчас мы спустимся.

— Я подожду вас снаружи.

Пасети тихо вышел, а Валонсио встал, потянулся и не очень вежливо растолкал своего босса.

— Пора идти встречать дорогого гостя.

Вдвоем они неспешно спустились вниз, и на выходе их встретил начальник Пасети.

— Нам вон туда, господа. Всего сто метров, — он показал направление.

Гихилиан с Валонсио посмотрели туда и увидели, что там уже находились все приглашенные. Съемочная группа стояла чуть в стороне и фиксировала все происходящее. Там же стояли два лимузина и танкетка, ствол пушки которой стоял строго вертикально.

— И что, нам надо пешком топать?

— А что? — не понял намека Пасети.

— Де нет, ничего, — встрял Валонсио. — Расстояние не столь велико чтобы требовать машину. Можно и пешком пройти, так ведь?

Гихилиан испепелил своего секретаря взглядом и согласно кивнул. А затем наклонился и шепнул ему на ухо:

— Я тебе это припомню, сволочь. Я, по-твоему, кто — губернатор или так, чирей на интимном месте? Могу я покапризничать или нет?

— Можешь, — шепнул в ответ Валонсио, — но не сейчас. Нас снимают.

Губернатор выпрямился и заулыбался во все свои тридцать два искусственных зуба.

— Кстати, — вспомнил он, — как хоть этого помощника зовут?

— Лиза О`Нил.

— Баба!?

— Гм…, скорее бабец. Он трансвестит…. Или транссексуал — не знаю как правильно. Короче — сиськи с членом.

— Да ты что! — ошалел Гихилиан. — Куда катится мир — они уже в правительстве!

— Ну, это еще не самое страшное. Там еще парочка гермафродитов какие-то должности занимают, — добил Валонсио и губернатор серьезно загрузился.

К посадочному пятачку они подошли молча. Встали в сторонке, и рядом пристроилась охрана.

Орбит-тягач показался в небе буквально через пару минут. Сначала он показался маленькой точкой высоко в небе, так что даже общих очертаний судна было не различить. Прошли секунды, и точка увеличилась настолько, что стало понятно — тягач просто падает. Падал он, правда, как-то странно — не так быстро как полагалось при свободном падении, без раскаленных газов вокруг бортов и… вполне управляемо.

Собравшийся вокруг народ занервничал, никто никогда из них не видел, чтобы судно так приземлялось. Пасети поспешил всех успокоить:

— Это нормально, господа. Это называется «экспресс-посадка». Она допускается при малой массе груза. Ничего страшного.

Ему не поверили, но, тем не менее, орбит-тягач вдруг остановил свое управляемое падение и приземлился уже в обычном режиме, обдав людей стеной жаркого воздуха. Открылись створки шлюзовых ворот, скинули трап. Часть охраны, специально взятая для такого случая, взяла в караул.

Первым человеком, что спустился по трапу, была сногсшибательная рыжеволосая дама в сильно декольтированном строгом черном платье. Она легко спустилась на площадку и чуть утомленно улыбнулась встречающим.

— Это она? В смысле он? Оно? — шепотом спросил Гихилиан у своего секретаря.

— Собственной персоной….

Губернатор шагнул на встречу красотке.

— Добро пожаловать на нашу знойную планету, мисс О`Нил, — следуя этикету поприветствовал он.

— Спасибо, — чуть низковатым голосом ответила мадам и подала ручку для поцелуя.

Гихилиан опешил. Целовать ручки трансвеститу-транссексуалу ему совсем не хотелось. И было вообще противно. Потому он сделал вид, что не понял того, что от него требовалось, и чисто по-мужски пожал ее ладонь. Но при этом не усердствовал как обычно.

О`Нил разочарованно вздохнула. Далее губернатор представил помощнику министра своего секретаря. Валонсио тоже с некоторой осторожной брезгливостью пожал поданную ладонь. Остальные члены губернаторского кабинета, не знавшие о сущности дамочки, с восхищением поцеловали ее ручку. Гихилиан с некоим торжественным злорадством наблюдал за этим действом. Теперь повода для издевательств над своими подчиненными у него хватит на целый год.

Когда представление закончилось, О`Нил улыбнулась всем и сказала:

— Что ж, очень приятно. Мне же вам представлять абсолютно некого, я прилетела одна.

— Тогда пройдемте к машине, мисс О`Нил. Мы вас отвезем в самую лучшую гостиницу нашей планеты, — предложил Гихилиан.

— Нет, у меня мало времени. Если можно, то я бы хотела начать наш деловой разговор немедленно. Это можно устроить?

— Конечно.

Без особых раздумий в качестве места для переговоров был выбран кабинет начальника космопорта. Специалисты тщательно проверили его на предмет подслушивающих устройств. Нашли таких с десяток, чем удивили хозяина кабинета до смертельной бледности.

Когда проверка была закончена, все лишние вышли, так что в кабинете остались лишь трое самых главных человек.

Мисс О`Нил прошла к богатому бару и склонилась, выбирая себе напиток, выпятив свой рельефный мужской зад.

— Я, пожалуй, сделаю себе «Кровавую Мэри», можно? — выбрала она.

— Конечно, — кивнул Гихилиан. — Берите что надо, не спрашивайте.

— Отлично. Вам что ни будь налить?

— Нет-нет, спасибо. Рабочий день только начинается.

— Счастливые, — глубоко вздохнула О`Нил, готовя коктейль. — А вот мой день что-то уж слишком растянулся — приходиться себя стимулировать. Поэтому давайте сразу к делу.

— Давайте, — согласились губернатор с секретарем. Им не очень нравилось находиться с трансвеститом в одной комнате. И пусть даже с таким симпатичным.

— Однако ж, мисс О`Нил, вы нас очень удивили своим визитом. Ведь обо всем уже давным-давно договорено. Контракты подписаны.

Рыжеволосая О`Нил попробовала напиток, добавила соли и согласилась.

— Да, это так.

— Так что же произошло?

— Ничего страшного…. Все пункты контракта будут соблюдены. Вы получите свои фермы и фабрики по оговоренной цене. Но….

— Но? — переглянулись губернатор и секретарь.

— Да — «Но…»! В правительстве вдруг засомневались в том, что вы в состоянии оплатить заказ. Сумма ведь не маленькая — двадцать два миллиарда семьсот миллионов марок.

Гихилиан облегченно выдохнул.

— Ах это…. Согласен, сумма огромна, но уверяю вас, мы в состоянии ее выплатить. Нашу кредитоспособность мы уже доказали Еврейской Автономии и они вполне остались довольны.

— Это нам известно, но сомнения все равно возникают. Правительство очень сильно заинтересованно в исполнении этого контракта и потому я от его имени предлагаю отдать оплату за него в наши руки.

— То есть? — не понял Гихилиан и удивленно посмотрел на своего секретаря. — Я не понял вас. Объясните, пожалуйста.

— Пожалуйста…. Федерация выплатит Еврейской Автономии все двадцать два и семь десятых миллиарда марок. Но при одном условии.

— Каком? Не надо нам никаких условий, мы сами готовы за все расплатиться. У нас имеются огромные золотые запасы….

— Не спешите, губернатор. Условие очень не значительно, оно вам должно понравиться.

— Мне любые условия не нравятся по определению, — буркнул Гихилиан. — Тем более от вас.

Если О`Нил и поняла на что намекал губернатор, то не подала виду. Она медленно сделала насколько глотков «Кровавой Мэри» и лениво заметила.

— А вот ваш секретарь гораздо практичнее своего начальника. По глазам видно, что он не против послушать, о чем пойдет речь.

— Это Вано-то практичнее? — сильно удивился Гихилиан и посмотрел на Валонсио. — Может, еще скажете «умнее»?

— Может и умнее, отсюда не видно. Для этого надо познакомиться поближе, — загадочно улыбнулась О`Нил, и Валонсио невольно отшатнулся.

— Не надо, — вырвалось у него случайно.

— Я и не настаиваю…. В общем, господин губернатор, условия правительства таковы — оно выкупает у вас контракт, поставки при этом на вашу планету не прекращаются, а взамен просит снизить стоимость работ в доках на полтора процента.

Гихилиан аж подпрыгнул.

— Полтора процента!? — заорал он. — Это же форменный грабеж!

— Это взаимовыгодное соглашение, — парировала О`Нил. — Вы экономите огромную сумму сейчас и получаете независимое положение в продуктах питания. Федерация же экономит со временем. Полтора процента это еще не много. Первоначально планировалось запросить четыре процента, но потом там решили, что это было бы действительно грабежом. Соглашайтесь.

— Нет, — твердо заявил Гихилиан.

— Нет? А подумать? Посовещаться?

— Нет!

— Что «нет»?

— «Подумать» — нет! «Полтора процента» — нет! Ничего — нет!

О`Нил критично окинула взглядом губернатора и вопросительно посмотрела на его секретаря. Валонсио, словно извиняясь за своего босса, пожал плечами.

— Что ж, мое дело было предложить, — сказала помощница министра и залпом допила коктейль. — Я и не ждала немедленного ответа, но, по крайней мере, надеялась, что вы захотите обдумать предложение самого президента Рабзола. Очень жаль, но придется действовать другими методами. Через несколько дней ждите в гости специальную комиссию.

— Зачем? — удивленно и настороженно поинтересовался губернатор.

— Проверить вашу кредитоспособность, — охотно пояснила О`Нил. — А также выявить всевозможные финансовые нарушения. Надеюсь, они у вас есть.

С этими словами трансвестит Лиза О`Нил вышел из кабинета, оставив хозяина планеты в глубоком нокдауне.

14

Собственно говоря, Алексу и Ксиу повезло что «Могучий» уже через две недели вышел из ремонтных доков и спешно направился к планете Туапси. На этой планете находился один из центров распределения военнослужащих, так что линкор на ней должен был забрать свой персонал, вынужденный на время ремонта служить на других судах, и взять новичков на место выбывших из строя. Это дело было не одного дня, так что у Алекса и его друга, было полно времени, чтобы изучить путаные коридоры линкора и познакомиться со всеми пилотами прикрытия и обслуживающими техниками.

Почти все свободное время курсантов опять гоняли на тренажерах. Леви и Боппарт выступили в качестве учителей и доказали, что новички, хоть и были у себя в академии отличниками, но на самом деле летали и вели бой явно ниже посредственного. Даже самый молодой и неопытный из всех пилотов прикрытия, за считанные минуты в одиночку разбивал их пару и затем с легкостью уничтожал. Так что Алекс и Ксиу все дни только и делали, что летали и летали на тренажерах и заново переучивались до седьмого пота.

Когда линкор «Могучий» прибыл на Туапси, на борту появился капитан-лейтенант Джек Андерсон — непосредственный командир всех пилотов прикрытия «Могучего». Вернувшись из длительного отпуска, он первым делом осмотрел новенькие машины. Пощупал их, постучал, посидел внутри и остался доволен. Потом он вызвал судового капеллана и освятил все машины. Без освящения нельзя — доказано практикой, да и против традиций не попрешь. Считалось, что неосвященные машины сбивают гораздо быстрее и чаще. Да и сбоев в системе бывает больше. В чем тут дело и какова причина, никто не знает, но факт оставался фактом и потому капитан-лейтенант Андерсон всегда и везде освящал новые машины, а своим пилотам настоятельно рекомендовал всегда молиться перед боевым вылетом и почаще исповедоваться. Не удивительно, что судовой капеллан и капитан-лейтенант были самыми лучшими друзьями.

Когда Алекс случайно попал Андерсону на глаза, тот, определив по шарфу, что это его подчиненный, зычно позвал:

— Пилот, подойдите ко мне.

Алекс моментально подлетел к капитан-лейтенанту и козырнул.

— Новенький? — спросил Андерсон, оценивая выправку.

— Так точно, сэр. Курсант. Прибыл на борт для прохождения практики две недели назад! — доложил Алекс.

— Почему с погонами и шарфом?

— Отмечен выпускной комиссией за отличную учебу и победу в турнире академии, сэр!

— Ага, значит отличник. Еще кто ни будь из курсантов на борту присутствует? — спросил Андерсон.

— Да, сэр. Мы прибыли на линкор вдвоем, я — Алексей Дронин и мой друг Ксиу Тапиока. Он тоже отличник и победитель минитурнира.

— Понятно, — сделал пометку Андерсон у себя в блокноте. — За кем закреплены?

— За Леви Стохардоном и Боппарт Соном, сэр. Так решил капитан третьего ранга Дейв Дочити.

— Что ж, пилоты они не из самых последних — научить вас кой чему смогут, — согласился с выбором капитана третьего ранга Андерсон. — Главное, учась у них, не забывать что это всего лишь подготовка к финальному бою своей жизни. Как ты его проведешь, так о тебе и будут вспоминать. Ты верующий?

— Да, сэр, — несколько удивился такой смене тему Алекс. — Но я не крещеный.

— Не страшно. Главное что веришь — окрестить всегда успеем, — огорошил Андерсон. И заметив удивленно-ошеломленное состояние курсанта, поинтересовался. — Или ты не в Христа веришь, а, например, в Аллаха и пророка его Магомета? Или в иудаизм? Тоже не плохо — обрезание сделаем, как полагается.

Алекс мотнул головой.

— Нет, сэр, я православный. Ортодокс. Не надо обрезания.

Андерсон, удовлетворившись ответом, впервые улыбнулся.

— Ладно, курсант, не обращай внимания. Это я так серьезно шутил. Никто насильно заставлять не будет, потому что таинство должно быть с настоящим, искренним желанием. Иначе все впустую.

После этих слов Андерсон дал понять, что разговор закончен и, развернувшись, ушел по своим делам.

Когда Алекс нашел Ксиу со своим наставником и рассказал о встрече с Андерсеном, Боппарт пожал плечами и сказал:

— Ну и что? У нас все пилоты исповедуют какую-нибудь религию. Я, например, католик. А Леви еврей — он посещает синагогу. Атеистов у нас нет.

— Почему? — поинтересовался Ксиу.

— Потому что, курсант, когда на душе лежит что-то светлое жить легче. По крайней мере, можешь утешать себя, что твой друг не погиб, а просто перешел в мир иной, более лучший, — пояснил Боппарт и замолчал, погрузившись в собственные мысли.

Алекс и Ксиу переглянулись, но ничего друг другу не сказали. Оба поняли, почему Боппарт Сон стал вдруг угрюмым.

Ксиу и его наставник сидели за широким столом и прямо перед ними были разложены какие-то листы со схемами. Заинтересовавшись, Алекс сел напротив них и взял один из листов. И с удивлением обнаружил, что это была подробнейшая схема среднего истребителя команиксов «Пило». На схеме были приведены общие характеристики судна — его размеры, масса, скорость, вооружение, прочность брони и энергоемкость защитных полей. Ниже, под схемой сухим языком были напечатаны несколько рекомендаций по тактике уничтожения вражеского истребителя. Рекомендации не отличались друг от друга оригинальностью и сходились в одном — сначала следовало снять защитные поля ЭМИ-ракетой, а потом добивать судно тем, чем останется. Ракетой — так ракетой, пушкой — так пушкой. В самом углу листа кто-то красным маркером приписал, что данная сволочь, после попадания в нее ЭМИ-ракетой из-за сбоев в синхронизации работы двигателей часто срывается в крутые виражи.

— Нам про такое судно в академии не рассказывали, — вполголоса заметил Алекс.

Боппарт бросил взгляд на схему и пояснил:

— Они появились всего пару месяцев назад. Страшная машина — рвет наши «мотыги» играючи. За все время их сбили всего несколько штук и ни одной не захватили.

— А как же тогда выяснили характеристики? — резонно заметил Ксиу.

— Это всего лишь общие и весьма поверхностные характеристики, для этого захватывать судно не надо. К тому же и по обломкам многое можно выяснить.

Алекс неторопливо перебрал на столе листы со схемами и выудил из них еще один интересный.

— А это что? — спросил он у Боппарта.

Наставник Ксиу посмотрел на лист.

— Так это же «мотыга»! Не узнал?

Алекс критично взглянул на рисунок и с сомнением произнес:

— Что-то не похоже…. Углы одни.

— А ты мысленно эти углы оближи, убери лишние детали и поставь нужные движки. Ну, как, теперь похоже?

Алекс вынужденно согласился.

— Это самая ранняя «мотыга» — первой модификации. Такие остались только в глубоком тылу — на них, наверное, ваши двоечники практику проходят. А мы здесь летаем уже на третьей-четвертой модификации, вот так.

— Четвертая это «Анод», — с ходу определил Алекс. — А «Скво» пятая?

— Нет, «Скво» сама по себе. У нее предков нет. Но только она более или менее может противостоять «Пило». Хотя все равно команиксовый истребитель на порядок лучше.

Место, где они находились, было что-то вроде небольшого спортзала. Вокруг стояли тренажеры, и свободные от дежурства люди поддерживали здесь свою спортивную форму. Вдоль стены стояло несколько автоматов с напитками, и рядом с ними находились столы со стульями. За одним из таких столов они втроем и устроились. В зале было тихо, народа почти не было и это было удобно. Боппарт здесь часто проводил для Ксиу что-то вроде лекции и сейчас, когда у Алекса закончились вопросы, лейтенант продолжил свои объяснения. Алекс не стал уходить. Напротив, он поудобнее устроился и стал внимательно слушать.

Через какое-то время в помещение вошел Леви Стохордон. В ближайшем автомате он взял себе бутылку с водой и сделал большой глоток. Затем подошел к их троице и риторически спросил у Боппарта:

— Обучаешь?

— Угу, — отозвался лейтенант. — Пока время есть надо его использовать.

— Завязывай — шеф прибыл. Нас к себе вызывает.

— Кого нас?

— Всех четверых — тебя, меня и молодых. Говорить есть дело.

Лекция была немедленно прекращена. Боппарт собрал со стола все схемы, свернул их в рулон и Ксиу быстро убежал, отнеся бумаги на место. Так что через четверть часа они вчетвером находились перед дверью рабочей каюты Андерсона. Перед тем как постучать Леви критично осмотрел курсантов и приказал им застегнуть верхние пуговицы рубашек и перецепить по уставу подтяжки. Сам же при этом остался быть одетым совсем не по уставу. Впрочем, как и Боппарт.

Затем Леви Стохордон тихонько постучал по стальной двери каюты и тут же раздался командный голос Андерсона:

— Войдите.

Они вчетвером вошли. Первым в каюту просочился Леви, следом Боппарт, а уж за ним скромно вошли и Алекс с Ксиу.

— Здравия желаю, господин капитан-лейтенант, — весело поздоровался Боппарт. — С прибытием на борт.

— Спасибо, Боп. Рад тебя видеть.

Андерсон подошел к нему и по-свойски пожал ладонь. Затем потрепал по плечу и сказал:

— Проходите, рассаживайтесь, где удобно.

Пилоты охотно уступили предложению и развалились на мягком диване. Курсанты же остались стоять, понимая, что приглашение к ним не относилось.

Андерсон сел за свой рабочий стол с мощным командным терминалом и только сейчас пристально рассмотрел незнакомого курсанта.

— Так это и есть Ксиу Тапиока?

— Да, он самый, — кивнул Боппарт.

— Отличник академии, один из победителей турнира и все такое…? Это так курсант?

— Так точно, сэр, — охотно подтвердил Ксиу.

— Сам изъявил желание проходить практику на нашем корабле или направили?

— Сам, господин капитан-лейтенант. За другом потянулся.

— Да? — спросил у Алекса Андерсон. — И ты сам напросился?

— Так точно, сэр.

Андерсон на время удовлетворился ответами и жестом пригласил курсантов сесть на жесткие металлические стулья. Алекс с Ксиу подчинились и сели.

— Ну, и как у нас сегодня готовят нашу смену? Все также хреново?

— Все так же…, - покачал головой Леви. — Чему их там учат непонятно, приходят к нам, зная только азы. Так что нам их приходиться обучать практически всему.

— А эти двое как?

— Да так же. Кой-чего, конечно, умеют, но в бой пускать нельзя. Хоть и отличники, но летают как курицы. Чувствуется академичность. Хотя, за те две недели, что они здесь находятся, мы смогли натаскать их до среднего уровня. Летать теперь они могут, но надо ставить их кому-то в пару. А лучше всего в тройку хвостом. Тогда можно будет рискнуть их выпустить в небольшую заварушку.

— Вот! — утвердительно кивнул Андерсон. — Ты, Леви, словно знаешь все наперед. Я потому вас и позвал, что необходимо решить к кому поставить новичков в пару. Тройку, к сожалению, мы сделать не можем — машин и так мало. Мы же не авианосец чтобы позволить себе дробить силы. Какие у вас по этому поводу есть идеи?

Идей у Леви и Боппарта, конечно, не было. Они понимали, к чему клонит Андерсон.

— Ну, раз у вас сказать нечего, то скажу я, — капитан-лейтенант выдержал легкую паузу. — Вот, скажи мне, Леви, сколько вы с Боппартом уже летаете в паре?

— Около года, — осторожно ответил Леви. — Даже чуть меньше, а что?

Андерсон понимающе усмехнулся, но, тем не менее, безжалостно пригвоздил:

— Год и четыре месяца! День в день. Я тут удосужился поднять ваши дела и уточнил срок.

— Неужели? — удивились пилоты. — А вроде и года не прошло…. Ну и что?!

— А то, что хватит вам вариться в собственном соку. Пора передавать опыт следующему поколению.

— Так мы и так передаем, в чем проблема-то? — эмоционально всплеснул руками Боппарт. — Мы их, можно сказать, сутками гоняем на тренажерах, учим, исправляем ошибки…. этого мало?!

— Мало, Боп, очень мало. И сядь, не маши у меня перед носом своими руками, а то заденешь еще…. Сядь, я сказал! Сядь!

Когда подчинившийся, но не успокоившийся Боппарт сел на свое место, Андерсон продолжил.

— Так вот…, то, что обучение курсантов ведется практически без перерывов — очень хорошо. Но этого катастрофически недостаточно. Им нужен настоящий, боевой опыт, и дать им его сможете только вы.

— Не понял, — опять возмутился Боппарт, — а чой-то сразу мы? Других что ли нету?

— Кого, других? — вздохнув, спросил Андерсон. — Дать их тем же недавним курсантам? Или отдать их Безумному Максу и в первом же бою они погибнут? Не-ет! Они должны летать с вами и только с вами. Других вариантов нет, а если и есть, то они крайне неверные.

— По живому режешь, начальник. Не разбивай нашу пару, сукой будешь.

— Боп, перестань давить на меня своими уголовными штучками. Я так решил и вам остается только со мной согласиться. А если вы не согласны, то я могу издать письменный приказ с подшивкой в личное дело. Вам это надо?

Боппарт угрюмо промолчал и Леви отрицательно мотнул головой.

— Вот и хорошо, с этим вопросом разобрались. В-общем, все остается, как вы решили до моего прибытия. Курсант Дронин будет летать ведомым у Леви, а Тапиока у тебя, Боп. Вы уже вроде слегка привыкли друг к другу, так что особых проблем быть не должно. И не надо делать такое недовольное лицо — это не смертельно.

— Это, смотря с какой стороны посмотреть…,- заметил Леви.

— Елы-палы, ну ты-то хоть не начинай все с начала! Не навечно же это, только на несколько месяцев, пока практика не закончится. И потом, я не сказал самое главное. Хоть я и разбил вашу пару, но порознь работать в космосе категорически запрещаю. То есть фактически я сделал из вас боевой квадрат. Надеюсь, это вас устраивает?

Леви и Боппарт переглянулись и решили согласиться.

— Вполне….

— Рад слышать, — без особых эмоций произнес Андерсон. — К этому вопросу мы больше возвращаться не будем. Сейчас надо решить другой — на чем ваш квадрат будет летать? На новых машинах или на старых?

— То есть на «Скво» или на «МТ»? — уточнил Леви.

— Да. «Скво» они конечно лучше «мотыг» и я бы их всем выдал, он не могу. На склад я должен отправить восемь машин, так что часть пилотов будет летать, как и раньше на «МТ». Вот я и думаю, кого же на старушках оставить? Вы как считаете?

Боппарт, перед тем как высказаться, зачем-то прочистил горло:

— Я не знаю кому что, но вот Безумному Максу я бы «Скво» не давал. Все равно раздолбает как обычно. Не умеет он летать по-человечески.

— Про Безумного Макса разговор вообще отдельный, — согласился капитан-лейтенант. Я для него хочу «Ишак» выписать, как раз под его манер ведения боя подходит. Да он и сам его давно просит.

— Тогда для него сразу несколько штук заказывать, а то не хватит, — грустно пошутил Леви.

— Это уж как обычно. Любит он вражеские снаряды задницей собирать, — улыбнулся командир пилотов прикрытия.

Боппарт медленно расползся в улыбке. Улыбнулись и курсанты, напряжение несколько спало.

Андерсон откинулся на спинку кресла и взял в руки одно из личных дел курсантов, небрежно пролистал распечатки и вдруг обратился к новичкам:

— А вообще, на чем вас в академии учили летать? Я имею в виду, на каких конкретно моделях?

— На «МТ», «Ишаках» и «Скво», сэр, — доложили Алекс и Ксиу в один голос.

— И все?

— Еще немного учили управлять барками.

— Как долго вы обучались на «Скво»?

— Все последние недели, сэр.

Андерсон помолчал, подумал, потрепал бумаги в руках и решил:

— Значит так, ваш квадрат будет летать на новых машинах.

Леви и Боппарт облегченно выдохнули. Именно такого ответа они и желали.

Андерсон бросил бумаги на стол.

— Для ваших машин отдаю боксы пятнадцатый, шестнадцатый и двадцатый с двадцать первым. Сами разберетесь кому какой достанется, а потом мне сообщите. Своих техников можете забрать с собой.

Пилоты оживились.

— Во-от, это здорово. Вот за это, тебе, начальник, огромное спасибо. Васко с собой заберу и Вашингтона. Парни обрадуются, что в новый бокс переезжают, а то в старом новых баб уже как целый месяц вешать некуда.

Андерсон махнул рукой.

— Всё, свободны. Больше задерживать мне вас незачем.

Пилоты поднялись с дивана. Курсанты встали следом за ними. И тут Боппарт неожиданно спросил:

— Начальник, а как ты смотришь насчет «обмыть» и «спрыснуть»? Разрешаешь?

— Разрешаю, — улыбнулся капитан-лейтенант. — Но не слишком усердствуйте, завтра чтобы были как огурчики.

— Да рази можно иначе-то? Мы всегда только с разрешения и не больше своей нормы.

— Угу, я за вами это давно заметил. Особенно вашу норму по три литра на рыло.

Боппарт возмущенно хватанул ртом воздух.

— Какие три литра, начальник? По двести грамм, ни больше. И то только для улучшения пищеварения и поднятия общего тонуса.

— Я на тебя через час посмотрю, в каком ты будешь тонусе.

— Ну а что, тонус как тонус, — потупился Боппарт. — Чего там смотреть-то?… Разрешите идти?

— Разрешаю, идите. Все, кроме Дронина, свободны.

Оба пилота и Ксиу дружно козырнули и направились к выходу. Возле самой двери лейтенант притянул к себе Ксиу за ворот кителя и шепнул на ухо:

— Ты у нас самый молодой, тебе и бегать. Вот тебе ключ от тысяча сто двадцатой каюты. Это склад бара. Тащи из него в мой старый бокс два ящика пива и четыре бутылки шампанского. Понял?

— Да, — также шепотом ответил Ксиу. — А деньги?

— Какие деньги? — удивился Боппарт Сон. — Не знаешь, как надо воровать? Знаешь? Ну, тогда — бегом!

Когда дверь за ушедшими захлопнулась, Алекс остался наедине с Андерсоном. Он встал по стойке смирно и задышал через раз, лихорадочно соображая, зачем же ему приказали остаться. Тем более что капитан-лейтенант стал пристально вглядываться в его лицо, словно что-то выискивая, и это сильно нервировало.

Наконец, через некоторое время, Андерсон сказал:

— Присаживайся, чего торчишь? — и показал на мягкий стул, стоявший напротив его рабочего стола.

Алекс осторожно присел.

Опять установилась небольшая пауза. Андерсон нервно побарабанил по столу пальцами.

— Даже не знаю с чего начать, — сказал он, скорее сам себе, чем курсанту. Затем кашлянул в кулак и попросил, — Скажи, пожалуйста, свое полное имя.

— Алекс Дронин Марка-Марии, сэр, — без запинки быстро ответил курсант.

— Это псевдоним?

— Нет, сэр. Это мое настоящее имя.

— Значит, настоящее…, - вполголоса повторил Андерсон. Кажется, он был слегка ошеломлен. — Скажи, тебе знакомо имя Марк Дронин Антуана-Людмилы?

— Да, сэр. Это имя моего отца, — почему-то моментально севшим голосом ответил Алекс. Сердце в его груди заколотилось с отчаянной скоростью. — Вы…, вы его знали, сэр?

— Знал, — сокрушенно опустил голову Андерсон. — Очень хорошо знал. Он был моим другом. Черт…! Я так надеялся что ты всего лишь его однофамилец! Хотя я с самого начала знал кто ты, но все же глупо надеялся. Зря….

— Простите, сэр, но я вас не понимаю….

— И не надо. Зато я отлично все понимаю. Твоя семья получила наследство?

— Да, сэр. Но у меня нет теперь семьи, все завещанное досталось мне.

— Это плохо…. Сумма получилась большая?

— Да, сэр. Но…?

— Это еще хуже! Блин, ну зачем ты приперся на наше судно, другого корыта не нашлось? Что ты здесь потерял? Зачем…?

Алекс молчал. Он абсолютно ничего не понимал и был крайне озадачен видом стенающего и вопрошающего к небу офицера.

— Зачем, ну зачем ты решил проходить практику на «Могучем»? Хочешь погибнуть также как и твой отец? Ладно, он хоть был мастером экстра-класса, настоящим асом, но ты-то, сопля зеленая, о чем думаешь! Из первого же боя не вернешься!

Алекс обиделся на «соплю зеленую». Обиделся до такой степени, что резко встал и посмел возразить:

— Извините, сэр, но я считаю, что в академии меня смогли подготовить как следует. По крайней мере, я не планирую погибать в первом же бою. И я не «сопля зеленая», сэр.

— Но очень похож! — почти что выкрикнул Андерсон и замолчал, потому что вдруг понял что сам находиться на взводе. И орать на подчиненного боевому офицеру совсем не пристало. Он сделал несколько глубоких вздохов, чуть-чуть успокоился и взял свои эмоции под железный контроль. Теперь внешне он их ничем не проявлял.

— Хорошо, курсант, — сказал он ровным голосом, — я согласен с твоим возражением. Из этого состояния ты уже вырос, но уверяю тебя, совсем не намного. Теперь поговорим спокойнее.

Андерсон снова жестом приказал сесть.

— Я сейчас тебе все расскажу, и ты поймешь, почему я перешел на такой резкий тон. Хочешь узнать как погиб твой отец?

— Конечно, сэр. Я этого очень хочу.

— Тогда слушай…. Твой отец пришел служить на «Могучий» почти три года назад. До этого он уже успел кое-где повоевать и кое-какой опыт он уже имел. В то время я занимал такую же должность как сейчас, то есть был для него непосредственным начальником. В то время война с комиксами только-только началась, и они теснили нас на всех фронтах. У нас не было достаточно сил, чтобы противостоять им, да опыта для борьбы с ними, если честно, тоже было недостаточно. Никто в то время не знал кто они такие, чем живут, чем дышат. Мы не знали всю их военную мощь. Война развязалась, наши интересы где-то столкнулись, наши корабли по ошибке расстреляли их колониальное судно, в ответ же они, не потребовав никаких извинений и компенсации, просто объявили нам вону. Они ударили внезапно — мы не были готовы. В течении первого года мы теряли одну планетарную систему за другой, сдавали их практически без боя. Защищаться было совсем нечем. Второй год войны не принес особых изменений, мы все также драпали. Но…! Напор комиксов несколько ослаб…. Они оттянули с фронтов часть сил, для того чтобы контролировать захваченные планеты и это дало нам возможность слегка придти в себя. К тому времени было немало новых кораблей, так что к третьему году войны на фронте установился некий паритет сил. Команиксы были заняты новыми планетами и не могли дальше продвигаться вперед, а у нас не хватало сил чтобы отбить эти планеты обратно. Наши самые быстрые корабли часто проникали вглубь территории врага и нападали на их беззащитные транспорты — этим мы старались хоть как-то их ослабить. В общем, в космосе тогда царил полный хаос. Я для того тебе все это рассказываю, чтобы ты понял ситуацию. Наш линкор также принимал участие в таких рейдах и уничтожил не одно боевое вражеское судно, а уж сколько транспортов мы завалили, так это не сосчитать. Очень часто мы умудрялись подбирать в космосе спасботы как людей, так и команиксов. Это делали мы — пилоты прикрытия. Так вот однажды, во время очередного рейда на территорию врага, твой отец подобрал вражеский спасательный бот. По инструкции, подцепив его, пилоту запрещалось самостоятельно проникать на борт капсулы, но эту инструкцию мало кто соблюдал. Ведь там можно было найти много ценного, например, федеральные марки, драгоценности, или, например, дранги команиксов. Это их деньги, если не знаешь. Твой отец тоже наплевал на инструкции и пробрался на спасбот. Там был один член экипажа, да и тот мертвый. Скончался от полученных ранений. При нем Марк обнаружил два герметичных чемодана. В одном были дранги, очень много, а в другом какая-то металлическая узорчатая ерундовина. Он не знал что это такое, но забрал ее к себе на всякий случай. Мало ли, вдруг вещь ценная, да к тому же лежала она в отдельном чемодане, и была несколько раз обернута дорогой тканью. С дешевыми вещами так не поступают. После этого он доставил спасбот на борт линкора. Дранги в последствии он обменял на черном рынке, а ту штуку показал всем пилотом. И мне тоже. Он хотел узнать, что это такое, и думал, может, из других кто-нибудь сможет ему помочь. Но никто не знал. В итоге твой отец решил рискнуть и выложил в сети его изображение. С этого момента с ним стали твориться разные неприятности. То он поскальзывался на луже масла на пролетах между уровнями, то трубу с раскаленными газами срывало прямо над его головой, то вентиляция в его каюте вдруг переставала работать. Однажды в него даже стреляли, но по счастливой случайности он был лишь слегка ранен. Кто-то целенаправленно хотел его убить, и этот кто-то был из своих же. В то время пока он лежал в судовом лазарете его каюту методично и очень тщательно обшманали. Он понял, что искали ту вещь со спасбота, и поэтому он стал осторожен. Марк переехал в общую каюту и стал быть все время на виду. Позже он составил завещание. Не знаю, предчувствовал ли он свою смерть, или сделал это на всякий случай — он мне не говорил. Но на следующий день он погиб. Тогда была жаркая битва. Наше судно напоролось на засаду — умело спланированную и подлую. Нарвались на нее на своей территории. Рубка была страшная…. Мои пилоты работали насмерть, на перезарядку приходили через каждые пятнадцать-двадцать минут. Это очень быстро, поверь мне. В том бою погибло очень много моих парней и в живых осталось только шесть человек. Марка в их числе не оказалось. Его «мотыгу» почти в упор расстреляли зенитные орудия нашего же судна…, - Андерсон сделал глубокую паузу, давая Алексу время, чтобы осознать услышанное. Затем продолжил. — Да, его просто-напросто убили. Не смогли оформить его смерть несчастным случаем, вот и решили избавиться от него примитивным, но надежным средством. В первый раз ему повезло — отделался неделей на больничной койке. Но в тот раз ничто не могло его спасти. Его «мотыгу» порвало на мелкие фрагменты, и было большим чудом, что Марк за доли секунды до этого рванул ручку катапульты и его кокпит отстрелился. Во взрывную волну он все же попал…. Через некоторое время после боя его подобрали…. Я никому не пожелаю такой участи. От взрыва в кокпите пробило кислородный шланг, и от искры вспыхнул пожар. Твой отец был комбинезоне, но его это мало защитило — в чистом кислороде горит даже железо. Врачи даже не знали с какой стороны за него взяться, на нем не было живого места. Комбинезон от высокой температуры прикипел к телу, так что его пришлось снимать вместе с кожей. Его не смогли спасти, он умер на хирургическом столе во время одной из многочисленных операций.

Андерсон замолчал, ожидая реакции Алекса. Но ее не последовало, курсант с трудом переваривал услышанное. Взгляд уставился в невидимую точку в пространстве — он ушел в себя.

Андерсон тем временем вскипятил в чайнике воду. Достал из ящика небольшой пузатый стаканчик с зауженным верхом — колобас, и насыпал в него бледно-зеленую заварку. Потом залил все кипятком.

Через минуту, когда напиток заварился, он воткнул колобас трубочку для коктейлей и подвинул Алексу.

— Выпей.

Алекс вяло взял горячий колобас и сделал небольшой глоток.

— Горько….

— Это смесь матэ и чего-то там еще, — пояснил Андерсон. — Выпей весь — поможет. Это как чай или кофе, только без кофеина.

Алекс послушно опустошил колобас и отдал его обратно. Андерсон вытряхнул из него разбухшие листья, сполоснул водой и положил его на свое место в ящик.

— Хороший напиток — тонизирует. Одна беда, хранится недолго. Быстро теряет свои свойства, да и продается не везде…. М-даа…, - Андерсон на секунду замолчал, склонил голову и продолжил свое повествование. — Вообще, это был последний бой, в котором участвовал наш линкор. После него «Могучий» отбуксировали на Затизанд и поставили на капитальный ремонт. А по поводу смерти Марка приезжала разбираться специальная комиссия — ДУШ называется. Целый месяц она пыталась докопаться да истины, но так и не смогла найти ничего серьезного. Зенитный расчет оказался не виноват, тогда странным образом сработала автоматика, посчитав машину Марка вражеским. Потом ДУШ уехал, забрав с собой с десяток подозрительных лиц, а мы остались. Вот так…, вот и вся история.

Первое впечатление от услышанного у Алекса уже прошло и к нему вернулась возможность слегка соображать. И он сообразил.

— Значит, моего отца убили из-за той вещи из спасбота команиксов?

— Выходит что так, — согласился Андерсон. — Все эти попытки на несчастный случай начались после того как он выложил ее изображения в информационной сети. И смерть его была точно не из-за денег, потому что по небольшому состоянию есть практически у каждого пилота прикрытия. Ну, там, понимаешь, хороший оклад, который здесь не на что тратить, премиальные за сбитый и спецпоручения. Плюс трофеи со спасботов, так что вариант «из-за денег» здесь отпадает. Все из-за того предмета.

— Что же в нем такого особенного? — спросил Алекс.

— На вид ничего особенного. Металлический предмет без драгоценных материалов, слегка напоминает короткую дубинку с узорами. Или жезл…. Я его тебе сейчас покажу.

— Так она у вас?!

— Да, в сейфе лежит. Марк отдал ее мне на хранение, сказал, что держать негде.

Андерсон встал. Он совершенно не скрывал от посторонних местонахождение своего сейфа, потому что об этом можно было и так догадаться. Единственное что он сделал, так это заслонил его своей широкой спиной и набрал шифр. Затем сканер считал рисунок линий с подушечки большого пальца и сейф открылся. Он взял завернутый в ткань инопланетную вещь и положил на стол.

— Вот он, этот предмет окаянный. Это все из-за него, — произнес Андерсон и аккуратно его развернул.

На первый взгляд в ткани лежал вполне заурядный предмет. Обыкновенный металлический стержень диаметром в пять-шесть сантиметров, отполированный до блеска и на поверхности которого были какие-то замысловатые узоры.

Алекс осторожно взял его в руки. Предмет оказался гораздо тяжелее, чем он ожидал. Вес был такой, словно его отливали из чистого золота. Узор на поверхности был выполнен тончайшей гравировкой и под пальцами почти не ощущался. Алекс присмотрелся к рисунку и удивленно вскинул голову.

— Очень странно, не правда ли? — заметил Андерсон. — На предмете команиксов выгравирована Венера Милосская.

— Это Венера?!

— Венера, — подтвердил капитан-лейтенант кивком головы, — только на гравировке она с руками, а не как на нашей скульптуре. Так говорят эксперты, судившие по выложенным снимкам. И я им верю….

Алекс покрутил жезл в руках и снизу обнаружил мельчайшую письменную вязь.

— А это что, буквы? — показал он Андерсону.

— Да, это письменность комиксов. Правда здесь никому неизвестный диалект и расшифровке он не поддается.

Алекс повертел еще немного жезл в руках, но ничего более интересного не нашел и потому аккуратно положил его на стол. Андерсон также с величайшими предосторожностями завернул его в мягкую дорогую ткань и спрятал обратно в сейф. Курсант молчаливо проводил предмет взглядом.

— Я его не отбираю, а всего лишь кладу для сохранности. Теперь эта вещь принадлежит тебе, и потому можешь забрать ее в любой момент, — по-своему понял Андерсон его взгляд.

Алекс мотнул головой.

— Не могу поверить, что из-за этой Венеры и убили моего отца. Чем она может быть ценна?

— Как тебе сказать, — слегка замялся капитан-лейтенант. — Конечно, настоящего предназначения предмета из людей никто не знает, но очень скоро после появления снимков сразу несколько человек предлагали его купить, и минимальная предложенная сумма равнялась ста тысячам марок. При этом заметь, эти покупатели были знакомы с жезлом только по снимкам, заочно так сказать. Кроме Марка и меня предмет тогда в руках никто не держал и экспертная оценка не проводилась. А если ее провести, то, наверное, цена подскочит сразу в несколько раз. Кстати, через некоторое время твоему отцу предлагали уже триста тысяч марок, а сейчас эта сумма, наверное, и того больше. Так что можно представить какое это легкое и беспроблемное обогащение. Ни у одного налогового инспектора не возникнет вопросов, откуда взялось целое состояние. Сечешь?

Честно сказать, Алекс был поражен ценностью вещи.

— За Железную Венеру триста тысяч?! — пораженно выдавил он.

— Как минимум. У тебя появилась прекрасная возможность зажить обеспеченной, мирной жизнью, стоить лишь ее продать. Мой тебе совет, оставь карьеру пилоту и уезжай жить на Гане. Там твой отец купил прекрасный дом. А с продажей я тебе помогу, что скажешь?

— Я…, я…, я не знаю, — растерялся Алекс.

— Я не тороплю и совершенно не настаиваю. Эта вещь теперь твоя, тебе и решать. Продашь ее — хорошо, а нет так нет. Ты подумай.

Алекс не слишком уверенно кивнул головой, пообещав подумать.

— Только не забывай, что из-за этой Венеры убили твоего отца, и охота на нее еще не закончилась. Никому не говори что она теперь у тебя, держи язык за зубами.

— Конечно, я никому не скажу.

— Надеюсь, курсант, иначе ты и меня подставишь, — сказал Андерсон таким тоном, что Алекс понял — разговор заканчивается. Капитан-лейтенант моментально превратился из бывшего друга отца в непосредственного начальника. — Никому не говори про Железную Венеру, даже своему лучшему другу. К сожалению, ты получил большое наследство и об этом скоро станет известно интересующимся людям, так что будь готов к повышенному интересу к своей персоне. Будь осторожен к тем, кто набивается к тебе в приятели, и ни в коем случае не садись играть в карты. Проиграешь — последнюю рубаху с себя снимешь, и наследство за долги отдашь. Здесь своя мафия….

15

«Могучий» сошел с орбиты Туапси на четвертый день, когда на борт поднялись все кто должен был быть на судне. Попутно на планете линкор пополнил запасы еду, питьевой воды и кислорода. Также на борт поднялась бригада ДУШ в количестве ста человек. Едва освоившись, они рьяно принялись за профилактические работы по промывке мозгов и за выявление скрытых шпионов и диверсантов. В первый же день работы душевцы надавали по морде шеф-коку линкора за то, что в его меню отсутствовал настоящий компот из сухофруктов. Впрочем, сделали они это зря, потому что после приготовленного по их требованию и выпитого ими компота, душевцы целых трое суток просидели на унитазах. А сам шеф-кок благополучно уволился.

Жизнь на «Могучем» вошла в свое привычное русло.

Едва судно покинуло пределы планетарной системы Туапси, как в связную рубку пришло шифрованное сообщение. Принявший его связист пробежал глазами по открытой «шапке» и это заставило действовать его максимально быстро. Он перенес сообщение на номерной гибкий носитель и побежал на доклад к своему начальнику. На счастье тот никуда не отлучился и был на своем рабочем месте.

— Сэр, пришла срочная депеша чиф-мастеру Улри Хакконену.

Горбоносый майор принял носитель из подрагивающих рук связиста, ознакомился с «шапкой» и кивнул.

— Хорошо, я немедленно доложу. Можете идти, сержант.

Связист убежал, и майор спешно пошел докладывать чиф-мастеру судна о поступившем срочном приказе. Он поднялся на мостик управления, просочился сквозь ДУШ и обратился к Хакконену.

— Сэр, только что пришел приказ от центрального командования, — он протянул плоский красный носитель.

Чиф-мастер принял шифрованный приказ.

— Спасибо, майор, можете быть свободны.

Майор козырнул, щелкнул каблуками и ушел.

Шифрование приказа было не самым сложным, и потому Хакконен справился с ним меньше чем через десять минут. В нем сухим, официальным языком говорилось что линкор «Могучий» должен примкнуть к армаде адмирала Дэренса Вульфа. Это было неожиданно, так как все ожидали, что линкор после восстановительных работ примкнет ко второму космическому флоту, то есть туда, где он раньше и находился.

Хакконен позволил себе прилюдно изобразить удивление.

— Что-то случилось, сэр? — риторически поинтересовался один из помощников чиф-мастера.

— Гм…, да. Нас приписали к адмиралу Вульфу.

У всех присутствующих разом отпали челюсти. На мостике повисла гробовая тишина, на фоне которой стал слышен едва различимый шелест ионизаторов.

Наконец, через добрые два десятка секунд кто-то подумал вслух:

— А как же адмирал Изольда и наш второй флот?

— Как, как — каком кверху! Приказы не обсуждаются! Теперь над нами новая лысая голова.

Странно, но факт — все до единого адмиралы федерации были лысые. Неизвестно в чем была проблема, то ли это из-за нервной работы, то ли гены у всех были слабоваты, то ли от радиации у всех исчезли волосы с головы. А может просто от большого ума они все выпали — неизвестно. Даже адмирал Изольда была безволоса, чего, впрочем, она совершенно не стеснялась, и для особого блеска натирала череп специальными маслами.

— Что ж, ничего не поделаешь, — произнес громко Хакконен. — Теперь будем партизанить под командованием адмирала Вульфа. Он один из самых лучших, так что спешу вас обрадовать — с ним мы хлебнем лиха, но быстро не умрем. Капитан Исекеил, — обратился он к одному из своих помощников, — ставьте корабль на вектор схода. Координаты выхода в приказе.

Переход от Туапси до места дислокации армады Вульфа занял приблизительно неделю времени. Это дало возможность всем пилотам прикрытия отойти от застойного отдыха и восстановить свои навыки.

Алекс за эту неделю смог хоть чуть-чуть отдохнуть — все тренажеры зачастую были заняты. Он так никому и не рассказал о Железной Венере, даже своему другу Ксиу он не открылся. Несколько раз с ним пытались завести приятельские отношения, но Алекс, помня предостережение Андерсона, умудрялся их избегать.

Однажды, обедая вместе со всеми, к нему подсел один долговязый тип в засаленной робе механика и заговорщицким шепотом поинтересовался:

— В картишки не желаете поразвлечься?

Алекс, молча, мотнул головой, и тип с легкостью отстал от него и переключился на Ксиу. Того не надо было долго упрашивать. Они быстро нашли третьего игрока и уединились в закоулках складских помещений. Через четыре часа Ксиу выбрался оттуда абсолютным победителем и с карманами полными звонкой монетой. Глаза его блестели.

— Выиграл?! — не поверил увиденному Алекс.

— Угу, — довольно подтвердил Ксиу. — Но это было несложно, они завлекали. Надеются в следующие разы меня до нитки раздеть. Козлы! Да чтобы я еще раз с этими жуликами играть сел?!

— А сколько выиграл?

— Около полутора тысяч — для единственного раза достаточно.

При сходах по вектору на всех военных кораблях было заведено так чтобы все члены экипажа до единого знали его продолжительность. И примерно за час до выхода в назначенное место на судах объявлялась общая боевая тревога. Ведь точно неизвестно куда выкинет корабль — погрешность существует всегда, и потому судно должно было быть готово к тому, чтобы с хода принять бой.

Так случилось и сейчас. По всему линкору, в каждой каюте, в каждом закутке вспыхнули красные фонари, и главный судовой компьютер неприятным скрипучим голосом напомнил всем о скором выходе, и затем включил сирену.

Алекса рев боевой тревоги грубо выдернул из сладкого сна. Он резко подорвался с постели и заметался, не зная за что схватиться. То ли за штаны чтобы их одеть и, забрав комбинезон, помчаться в свой бокс, то ли сразу за сам комбинезон, чтобы его тут же и одеть. Тело бил мелкий Кондрат.

Неожиданно дверь каюты распахнулась и внутрь просунулась полусонная голова Леви. Пилот окинул взглядом маленькое помещение, заметил трясучку Алекса и подсказал:

— Сначала нижнее белье, затем комбинезон…. В сортир не забудь сбегать, сидеть нам долго. А где твой друг?

Алекс лихорадочно стал натягивать на себя хлопчатобумажные кальсоны.

— Не знаю, зависает где-то…, - ответил он и в следующую секунду мимо Леви в каюту пронесся сам Ксиу и стал быстро скидывать с себя повседневную униформу.

Леви Стохордон удовлетворился их собирающимся видом и незаметно исчез.

Ксиу расшнуровал высокие ботинки, снял китель, брюки, бросил все на койку и тут из какого-то кармана вылетел ворох смятых купюр. Ксиу спохватился, сгреб их в кучу и сделал вид будто ничего не произошло.

— Положить на свой счет не успел, очередь большая была, — объяснил он, словно оправдываясь.

— Опять выиграл? — догадался Алекс.

— Да, девятьсот марок с мелочью.

— Ты же сказал, что играть с ними больше не будешь.

— Да я не с ними, а уже с другими, — отмахнулся Ксиу. — Эти тоже завлекали….

Алекс пожал плечами.

— Поймают тебя потом и сделают что ни будь противоестественное.

— Не сделают, я хитрый. А даже если поймают, то я волшебные слова знаю: «Руки прочь, ка-азлы! У меня болезнь Шикова!». Уверяю, сразу отстанут, и потом еще неделю с мылом отмываться будут.

В свои боксы друзья спустились практически одновременно.

Алекс забрался в свой «Скво», загерметизировал кокпит и сообщил по внутренней линии:

— Двадцать первый готов.

— Понял, двадцать первый, — ответил Андерсон и перед тем как отключиться добавил. — Советую прочитать «Отче наш», курсант.

Алекс читать молитву не стал, считая это явным перебором, но на всякий случай перекрестился. Мало ли что, вдруг на самом деле помогает.

Техник тем временем откатил от «Скво» трап и ретировался в комнату ожидания. закрылся второй шлюз и компрессоры принялись за откачку воздуха из бокса. До выхода линкора в точку оставалось чуть более получаса.

Сам сход с вектора и выход в точку прошел почти незаметно. Так судно лишь слегка дернуло, и по сознанию прокатилась эфемерная волна непонятной истомы, так что стоило лишь сморгнуть, и нет ее.

Выйдя в нормальный космос, радары линкора сразу же принялись за считывание пространства, немедленно передавая информацию на застоявшиеся «Скво» и «МТ».

Вот на одном и вспомогательных экранов машины Алекса появилась первая информация ближнего пространства, и на нем отобразилась вереница красных точек. А под ними высветилось расстояние в двадцать единиц.

— Внимание пилотам, замечен караван комиксов. Всем быть готовым, — прозвучал в эфире голос Андерсона.

Потом на экране появилась более детальная информация, и стало ясно, что перед ними находиться торговый конвой из пяти больших, беззащитных транспортов и двух малых крейсеров. Такая охрана против их огромного линкора была слишком несерьезной.

— Везет зеленым. Первый же выход и сразу в бой, — пронесся в эфире голос какого-то пилота.

То, что бой будет, практически никто не сомневался. Слишком уж легкая жертва встретилась им по пути, и грех было ее отпускать.

Прошла минута, но никакого приказа сверху не поступило. Конвой нащупал радарами линкор и забеспокоился. Почувствовал себя в большой опасности и добавил тяги, намереваясь пока не поздно улизнуть. Крейсера перестроились в хвост колонны.

А тем временем связисты спешно налаживали канал с адмиралом Вульфом. Когда связь, наконец, была установлена, на экране появилась лысая и потная голова адмирала.

— Адмирал Вульф, — сказал он и, не имея по каким-то причинам картинки своего собеседника, хмуро спросил. — Кто на канале?

— Чиф-мастер линкора «Могучий», господин адмирал. Капитан первого ранга Улри Хакконен.

— А-а, почесал лоб адмирал. — Это вас ко мне приписали, да?

— Так точно, господин адмирал. Только что мы вышли в заданную точку, но вас здесь не оказалось.

— Ага, минуточку, — насупил лохматые брови адмирал. В ту же секунду ему в руки подали записку, он ее прочел и прояснился лицом. — Да…, мы ушли оттуда пять дней назад. Теперь вам нужно идти в другое место — подготовьте оборудование для приема данных. И переходите к нам немедленно, мы партизаним в тылу противника.

— Хорошо, господин адмирал. Но я вам не доложил: при выходе в точку мы встретили торговый караван, сопровождаемый двумя малыми крейсерами. Их можно уничтожить, но мне необходимо ваше разрешение.

— Хорошо, капитан. Считайте, вы его получили, — с легкостью разрешил адмирал Вульф. — Два малых крейсера для вас, я думаю, не являются серьезным противником. Единственная просьба поберечь ваш линкор от каких-либо повреждений. Очень хочется иметь у себя в армаде здоровое судно.

— Конечно, господин адмирал.

— Тогда всего хорошего, капитан Хакконен. Координаты уже переданы.

— Досвидания, господин адмирал.

Связь оборвалась. Хакконен получил подтверждение о приеме новых координат и обратился к своим помощникам:

— Повторно объявить боевую тревогу, всему персоналу быть на своих местах. Корабль повернуть вслед противнику и поставить двигатели на девяносто процентов мощности. Дочити, готовьте к стрельбе «Большую Маму»….

После повторно объявленной боевой тревоги пилоты прикрытия оживились. Все почувствовали как корабль медленно, но уверенно стал разгоняться и уже через каких-то два часа расстояние между противниками сократилось до четверти единицы. Открылись внешние шлюзы боксов и пилоты вывели свои машины в открытый космос и рассредоточились невдалеке от линкора.

— Квадрату Стохордон-Сон-Дронин-Тапиока без приказа в бой не влезать, — прозвучал в эфире приказ Андерсона.

— Понял, начальник — оберегаем молодое поколение, — понятливо ответил Боппарт.

Тем временем расстояние до улепетывающего каравана сократилось еще больше, и линкор приблизился на расстояние безопасного выстрела из главного калибра. Безопасного для себя, так как с такого расстояния комиксы не имели никакой возможности ответить.

«Большая Мама» и была самым главным калибром «Могучего». Трехсотпятидесяти метровый ствол со спиралью разгонника медленно выдвинулся из ниши корпуса и навелся на ближайший крейсер. Пятнадцатитонная болванка зашла в основание, и туда же загнали ускорители.

— «Мама» готова, сэр, нацелена на ближайший крейсер, — доложил о готовности Дочити.

— Расстояние?

— Одна десятая…

Хакконен на секунду задумался, прикинул в уме кое-что и скомандовал:

— По подлым оккупантам, и по гадам-захватчикам ОГОНЬ! Язву им в прямую кишку!

От выстрела «Большой Мамы» судно ощутимо содрогнулось. Прокатившаяся по корпусу и переборкам крупная вибрация отдалась обслуживающим «Маму» техникам зубовной болью. По палубам пронеслись задорные матюки.

А многотонная металлическая болванка в доли секунды разогнанная до невероятной скорости, без труда преодолела огромное расстояние и впечаталась в корму вражеского крейсера. Супер-прочная броня комиксов, многократно превосходящая земные аналоги и способная держать очень и очень большие нагрузки, не выдержала такого мощного издевательского удара и раскололась. Болванка завалилась внутрь, снесла множество перегородок и взорвалась. Из пробоины в космос вырвались адские языки пламени.

— Сэр, подбитое судно перестало разгоняться, — доложил один из наблюдателей.

— Прекрасно. А что второй крейсер?

— Без изменений, сэр, он продолжает разгон. Через сорок минут караван должен достичь предела скорости, и он встанет на вектор.

— Успеем. Дочити, «Большой Мамой» надо завалить второй крейсер.

Подбитый крейсер остался далеко позади в гордом одиночестве. Его не стали добивать — оставили на потом. Никуда он не денется. Пилоты прикрытия обошли поврежденное судно далеко стороной. Крейсер хоть и был подбит и лишен главного маршевого двигателя, но был все еще очень опасен. А подставлять себя просто так дураков не было.

Через несколько минут «Большая Мама» произвела второй выстрел. Сверкнули красным раскаленные разгонники, болванку с бешеной скоростью выплюнуло из ствола, и она умчалась к свой жертве, оставляя за собой красивейший, закрученный в двойную спираль, след из остывших газов.

Со вторым крейсером получилось не слишком удачно. С первого выстрела его не убили, и потому пришлось сделать еще два разряда, прежде чем он, разрушаясь буквально на глазах, сошел с дистанции.

Теперь ничто не могло помешать беспределу.

В считанные минуты линкор уничтожил головной транспорт, и сзадиидущие были вынуждены потерять некоторое время для перестроения. Чтобы улизнуть на вектор, им было просто необходимо сгруппироваться, потому что выскочить из пространства можно было либо одному судну, либо всем вместе. Порознь никак — возникающие колебания не позволят.

За это время «Могучий» сумел максимально сблизиться с паникующими транспортами врагов и зайти им в голову. Это было нетрудно, так как на грузовых транспортах при их огромной массе стояли не самые мощные движки. Кормовые орудия угрожающе нацелились на беззащитные суда, и пилоты прикрытия закружили вокруг. Конвой оказался в ловушке из которой ему было просто невозможно выскочить. Вектор был перекрыт.

Команиксы это поняли и обреченно прекратили разгон, о чем тут же было доложено чиф-мастеру Хакконену.

— Свяжитесь с ними и предложите им сдаться на общих условиях, — сказал Хакконен майору связи.

Майор козырнул и убежал на свое рабочее место. Через некоторое время он появился и доложил:

— Сэр, связь была установлена на открытой волне, но комиксы кроме вас ни с кем больше разговаривать не желают.

— Слишком велика честь, требовать от меня переговоров какому-то автобусному капитану, — усмехнулся Хакконен. — Ладно, майор, я с ними переговорю.

Моментально майором была организованна громкая связь.

— Я чиф-мастер линкора Улри Хакконен, с кем имею честь? — сказал командир корабля дипломатическим эсперанто.

— Отсиз Биизна, — в свою очередь представился невидимый собеседник. — Вы уничтожили три наших корабля и хотите уничтожить нас. Не надо, мы хотим сдаться на общих условиях.

Отсиз — аналог земного звания «капитан-сержант», то есть выходило, что глава линкора вел переговоры с очень мелкой шишкой.

Хакконен меланхолично почесал переносицу.

— Конечно, сдача будет принята на общих условиях, то есть ваши жизни будут сохранены.

— Спасибо, чиф-мастер, а наша свобода? — поинтересовался капитан транспорта.

— Те, кто даст клятву не воевать против нас и не работать на войну, будут через некоторое время отпущены. Остальных, увы, ожидает плен и возможные принудительные работы. Это все, что я могу вам предложить.

После непродолжительных раздумий и совещаний команикс согласился:

— Хорошо, чиф-мастер, мы принимаем ваши условия. Мы сдаемся.

— Прекрасно, Отсиз. Сбросьте скорость до нуля и приготовьтесь к приему штурмовой делегации. И давайте обойдемся без случайных недоразумений вроде неожиданных выстрелов и установленных мин.

— Что вы, чиф-мастер, как можно?! — шокировало команикса. — Мы всегда блюдем договоренность вплоть до пунктика. По-другому мы просто не можем, и вы это знаете.

— Знаю, согласился Хакконен. — Потому и опасаюсь. Скажите, отсиз, куда вы направлялись и что у вас в трюмах?

— Мы шли в столицу, а в трюмах у нас мука, крупа, цемент, черви, говно, — с готовностью доложил отсиз Биизна.

— Черви-говно? — не понял Хакконен. — Они-то вам зачем?

— Почву удобрять.

— А-а, понятно, — протянул Хакконен и решил закончить диалог. Он махнул майору рукой, и тот оборвал связь.

Дальнейшее произошло все довольно буднично и неинтересно. Четыре транспортных корабля сбросили скорость до нуля и застыли неподвижно. К ним приблизилось несколько десантных черепах и приклеились к стыковочным шлюзам. Марины просочились внутрь, согнали всех команиксов в одну кучу и равномерно рассадили их по черепахам. Затем пленников переправили на линкор. А пока их там распределяли, марины как следует пошарились по трюмам. Но ничего такого они не нашли. Первый транспорт до отказа был набит мешками с цементом, во втором была крупа разных сортов, в третьем мука, ну а четвертом находилось тысячи и тысячи тонн навоза в недрах которого копошились земляные черви. В общем, четвертый транспорт маринам совсем не понравился, подозрительный он был какой-то, вонючий.

Потом на транспорт прибыло два спеца по враждебной технике. Они с увлечением забрались в бортовой компьютер одного из судов и через час перенастроили его так чтобы транспортный корабль в автоматическом режиме смог встать на вектор и сойти с него уже на территории Федерации людей. Там бы его встретили соответствующие службы и конфисковали весь ценный груз. Тоже самое спецы проделали и с остальными кораблями.

Когда все было закончено, марины и два специалиста вернулись на линкор. На транспортах активировался автопилот, они величаво развернулись на месте в необходимом направлении и как по команде включили тяги.

Только тогда, находившиеся до сих пор в открытом космосе пилоты прикрытия, получили приказ возвращаться в боксы. Всего в работе они провели более десяти часов.

16

До армады адмирала Вульфа линкор «Могучий» добрался без особых проблем. Адмирал обрадовался его появлению как ребенок и со всеми почестями встретил чиф-мастера Хакконена. Его можно было понять, ведь в «армаде» было всего шестнадцать потрепанных жизнью кораблей и все они были среднего класса. Равных пришедшему линкору ничего не было и потому «Могучий» по праву занял место флагмана.

Потянулись серые будни партизанщины. Скоростная «Армада» адмирала тайно перемещалась по тылам противника и выискивала себе легкие жертвы. Торговые суда, частные, обозные военные корабли, в общем, все, что не могло оказать достойного сопротивления. Они наглым образом захватывались и отправлялись на территорию федерального космоса. Все, что нельзя было уничтожить или было малоценно, просто уничтожалось. В общем, адмирал Вульф на территории врага стопроцентно шакалил.

Команиксам это, естественно, не понравилось, и они вскоре организовали охотничью бригаду. Это была группа из двадцати кораблей, противопоставить которой адмирал Вульф ничего не мог. Его «Армада» перед ними казалась странным недоразумением перед асфальтоукладчиком. Как-то раз «Армада» напоролась на эту бригаду охотников, и адмирал Вульф неожиданно понял, что как-то загостился в тылах противника и спешно приказал всем сматываться на вектор. Комиксы попытались было помешать им это сделать, но скорости для этого у них оказалось маловато. Ведь в «Армаду» Вульфа специально набирали самые быстроходные суда. Правда, один большой крейсер решил, что он сможет их догнать, но «Большая Мама» линкора наглядно показала ему, что он был неправ. Вражий крейсер поверил и, выбрасывая в черный космос замерзающую копоть, решил держаться на безопасном расстоянии. «Армада» Вульфа благополучно встала на вектор и через несколько дней сошла с него уже в припограничном космосе федерации. Здесь корабли перешли к ближайшей планете с развитой инфраструктурой и замерли на ее орбите в ожидании новых приказов.

За время партизанского рейда в пустых трюмах кораблей накопилось около полутора тысяч военнопленных. На поверхности планеты стоял концентрационный лагерь и потому адмирал решил избавиться от комиксов. Им была организованна короткая встреча с местным губернатором, и после непродолжительного распития черного семидесятиградусного коньяка было получено его согласие. Вскоре к линкору пристал пассажирский барк, и военнопленные вереницей потянулись на погрузку. Большинство из них, почти две трети, были в мягких кандалах. Это были те, кто отказался дать клятву мира и предпочел плен. Остальные, то есть те, кто решил, что войны на их жизнь хватило, шли свободно, их руки и ноги ничто не сковывало. Все знаки отличий и регалий с их униформ были аккуратно спороты, показывая тем, что эти команиксы перешли в разряд гражданских лиц.

От нечего делать Алекс с Ксиу решили посмотреть на шумную процессию. Живого комикса они еще ни разу ни видели. Они вышли к центральному коридору, ширина которого составляла почти тридцать метров и сразу же напоролись на марина в легкой броне. Боец закрыл им путь шоковой дубинкой.

— Стойте, господа пилоты. Дальше проход запрещен, — пробасил он.

Алекс с Ксиу тормознулись. Перед этим марином они оба почувствовали легкий трепет. Он был почти на голову выше их и почти в два раза шире. Да еще костюм добавлял в объеме. Его суровое лицо с недельной щетиной равнодушно, но цепко смотрело на них свысока, так что мимо проскочить не представлялось возможным. А проскочить и посмотреть на пленных очень хотелось.

— Э-э, сержант, — подал голос Ксиу, — скажите, а здесь проведут пленных комиксов?

Марин смерил его равнодушным взглядом и, усмехнувшись, ответил:

— Нет. Их проведут по коридору 2А, — и через небольшой промежуток времени издевательски добавил, — …сер.

Марин прямо так и сказал — «сер». От такого наглого обращения кого угодно могло передернуть, и Ксиу оказался не исключением. Он аж пятнами пошел, но смог сдержать себя. Высказывать любые личные претензии этому марину было просто опасно для жизни.

Боец, не дождавшись адекватной реакции на «сера», разочарованно выдохнул. Тут Алекс решил поинтересоваться:

— Сержант, а можно нам пройти? Мы ни разу комиксов не видели.

— Нет, — отрезал марин. — Находиться в коридоре 2А без специального разрешения нельзя.

— Нам капитан-лейтенант Андерсон разрешил, — соврал Алекс.

— Да по мне хоть Батя Римский… — без пропуска не пущу. Он у вас есть?

Алекс отрицательно мотнул головой.

— Тогда, вопрос закрыт, — констатировал марин. — Идите отсюда и не надоедайте мне больше.

Сержант демонстративно отвернулся. Курсанты помялись немного у него за спиной и потом отошли в сторону.

— Что делать будем? — вяло поинтересовался Ксиу.

Алекс пожал плечами.

— Не знаю…. Может, сходим к Андерсону, разрешение выпросим?

— Пошли!

Капитан-лейтенант оказался на своем рабочем месте. Робко постучавшись и получив разрешение, курсанты вошли в кабинет. Там они вкратце объяснили командиру о цели своего визита и, видя с его стороны понимание, осмелились попросить пропуска. Тут Андерсон их огорошил, сказав:

— У меня бланков чистых нет, так что пропуска я вам сделать не в состоянии.

Курсанты сильно расстроились.

— Вы ничего не теряете, все равно там смотреть не на что, — попробовал успокоить Андерсон. — Они такие же люди, как и мы, только кожа у них чуть серовата, да глаза красные как у кроликов-альбиносов. Все основные отличия у них внутри, но вы их все равно не рассмотрите. Посмотрите лучше документальный фильм о вскрытии трупа команикса.

— Смотрели уже по нескольку раз, — грустно высказался Алекс и хитро добавил. — Но их охота увидеть вживую, составить о них собственное мнение. Неохота по вентиляциям ползать.

Ксиу только поддакнул и Андерсон, задумчиво постучав по столу карандашом, вдруг пошел на встречу.

— Что ж, если ваше желание настолько велико, то не имеет смысла отказывать. Пошли!

Андерсон вышел из кабинета и широким шагом пошел в нужном направлении. Следом за ним поспешили и курсанты. Они снова вышли к центральному коридору своего уровня и опять столкнулись с высоким пехотинцем. Марин отдал честь Андерсону и пропустил его без разговоров, а вот перед друзьями снова встал поперек дороги, игриво покачивая шоковой дубинкой.

— Пропуска принесли? — поинтересовался он на всякий случай.

— Нет….

— Тогда разворачивайтесь на сто восемьдесят и идите обратно — не испытывайте свою судьбу. Я имею полное право применить силу вплоть до звания техник-лейтенанта.

— Сержант, пропустите их. Они со мной, — вмешался Андерсон.

Марин вынужденно подчинился и Алекс с Ксиу вскоре попали в желанный коридор 2А.

Здесь находилось много народа. Марины с короткоствольными автоматами стояли по обе стороны коридора через каждые десять метров и между ними цепочкой в два ряда шли команиксы. Шли понуро, никуда не торопясь, скрестив худые руки на груди.

Алекс, увидев врага с близкого расстояния, испытал легкое разочарование. Нет, он, конечно, знал, что комиксы очень сильно похожи на людей, но чтобы так сильно! Если не знать, где искать различия, то ни за что не догадаешься. И глаза у них были не такие красные, как у кроликов, а всего лишь с легким красноватым проблеском, таким, что не сразу и заметишь.

— Ну, теперь ваше любопытство удовлетворено? Если хотите, можете здесь остаться и посмотреть погрузку до конца, а я, пожалуй, пойду — дела, — сказал Андерсон и уже развернулся было чтобы уйти, но тут произошло странное. Цепочка шедших команиксов неожиданно остановилась, и образовалось небольшое столпотворение как раз напротив курсантов. Моментально засуетились марины, заработали прикладами автоматов по спинам военнопленных, но это не помогло. Команиксы отказывались идти дальше и молча сносили побои.

К месту инцидента прибежали высокий марин в звании майора.

— Что тут, ядрена вошь, случилось, — заорал он на своих подчиненных. — Почему, мать вашу, встали?

— Не знаем, сэр, — ответил ближайший боец. — Пленные остановились по неизвестной причине, и идти дальше отказываются.

— Так в морду им, в морду! Или мне вас учить надо?! Разогнать толпу немедленно, восстановить погрузку!

— Есть, сэр, — ответил рядовой боец и с утроенной энергией заработал прикладом.

Военнопленным пришлось не сладко. Их били увлеченно, с оттягом, куда придется и вскоре, мало-помалу, затор стал рассасываться. Движение на транспорт возобновилось, и на рифленом металлическом полу остались лужи багровой крови. Некоторые комиксы не смогли дальше продолжать движение и их унесли в лазарет.

Но прошла какая-то минута и пробка в коридоре повторилась снова.

— Что за фигня, почему опять встали?! — заорал майор на пленных.

Марины опять зло заработали прикладами, не особо беспокоясь о том, куда придется удар. Им было не до сантиментов, ведь рядом бесновался их майор.

Через пару минут пробку размочили, и движение возобновилось, но… через некоторое время подобное повторилось. И это раскалило бойцов добела.

— Ничего не понимаю, — озадачился майор, после того как снова наорал на своих бойцов. — Почему они здесь останавливаются, именно на этом месте? Чего им надо? Козлы бессловесные, хоть бы сказали….

В этот раз марины видимо перестарались, и на полу осталось лежать два бездыханных тела. Это было совсем не хорошо, за их смерть могли спросить, тем более что эти оба комикса успели принести клятву мира. За их смерть уж обязательно спросят.

А когда военнопленные встали в четвертый раз, и в коридоре 2А вот-вот могло начаться массовое смертоубийство, из толпы команиксов раздался один единственный голос.

— Господин надзиратель, не бейте нас, пожалуйста.

— Ага, одна сволочь все же научилась внятно говорить, — констатировал майор реплику. И затем громко обратился к говорившему. — Возобновите движение на транспортное судно и никаких силовых мер мы применять не будем. И вообще, не мешало бы объяснить ваше поведение. Где вы? Выйдите из строя, мы поговорим.

Из общего строя, минуя удары прикладов, вышел высокий команикс. С очень красными от недосыпания глазами, в мятой униформе, с погонами и боевыми значками. Он не давал клятвы мира и значит, был потенциально опасен. Поближе к майору пододвинулась пара бойцов. Невесть откуда появился агент из ДУШ и встал неподалеку.

— Я отсиз Биизна, капитан торгового судна. Мое почтение, господин майор надзиратель, — представился команикс. — Пожалуйста, не бейте нас, мы больше не будем останавливаться.

— Если так, то, пожалуйста. Но объясните мне причину.

— Это все из-за него, — с готовностью ответил отсиз и предательски ткнул пальцем прямо в грудь Алекса. Все находившиеся поблизости люди сильно удивились, у самого «виновника торжества» отпала челюсть, а душевец, почуяв для себя работу, весь как-то подобрался.

— Ни фига себе, а я-то тут при чем? — искренне возмутился Алекс.

Андерсон, который так и не успел уйти, пододвинулся, загородил курсанта спиной и потребовал объяснений. Он, как непосредственный командир был за него в ответе.

— Не понял! Что это еще за необоснованные обвинения? Я своего человека просто так в обиду не дам.

— Да, отсиз, это действительно прямое обвинение в предательстве, — насупившись, поддержал капитан-лейтенанта майор. — В чем он виноват?

Душевец, стоя до этого невдалеке, довольно потер руки, протиснулся вперед и заявил:

— В чем он виноват, выяснит следствие…. Этого пилота я забираю с собой до выяснения всех обстоятельств. И этого комикса я тоже забираю. Просьба не мешать и убрать ваши тянущиеся руки. Я не понимаю, вы что, не понимаете, что это значит? Уберите руки! Уберит-те… ру-ки-и…, я кому ска-зал! Майор! Ой, ма-ма-а-а-а….

Совершенно не сговариваясь марины подхватили душевца под локотки и неласково выкинули вон из коридора. Людей из контрразведки никто на фронте не любил. Громыхание тела по лестнице еще долго доносилось с нижних пролетов.

— Нет, господин майор надзиратель, этот пилот ни в чем не виноват. Просто…, я не знаю, как правильно объяснить — мое эсперанто не очень хорошо, просто вокруг него мерцает «Воля Мира». Это такая редкость, тем более он не команикс, а человек.

— Что-что мерцает?

— «Воля Мира». Этот знак означает, что он является его полноправным владельцем.

— Владельцем чего, я не понял?! Какое мерцание?

— Может это аура? — предположил Андерсон.

— Точно — аура, — закивал головой отсиз Биизна. — У этого человека очень специфическое мерцание и мы все его видим. Разрешите преклонить перед ним колено….

И не дожидаясь разрешения от майора, команикс упал на одно колено и склонил голову.

— Примите мое почтение, радиант. Для всех нас это великая честь, — горячо прошептал отсиз. Потом он встал на второе колено и сделал глубокий поклон. Следом за ним на колени упали и все остальные военнопленные.

— Какой я еще радиант? Сбрендили, да? — Алекс неуверенно отступил назад.

— Да что тут, черт возьми, происходит?! — не выдержав, заорал на отсиза майор. — Поднимите этого придурка, немедленно!

Отсиза подняли с пола и дали для профилактики легкую плюху, чтобы больше так не шутил.

— Извините, майор надзиратель, если я вас заставил понервничать — я не хотел. Неверно надо мне объяснить все как следует, чтобы не осталось непонимания.

— Так, ё-мое, я только этого и желаю, — всплеснул руками командир штурмовой бригады.

Отсиз нисколько не обиделся на грубое обращение со своей персоной, только отряхнулся, оправил одежду, заново прицепил слетевший погон и ровным голосом принялся за объяснение.

— Мы — команиксы — очень древний народ, гораздо древнее вас. Мы существуем уже около полумиллиона лет, и надеюсь, просуществуем еще несколько раз по столько же, ни смотря ни на что. У нас есть богиня рода, она очень старая. Мы не знаем, как ее зовут, истинное имя было потеряно еще в незапамятные времена, но сейчас мы ее называем «Матерью всего Мира». По поверьям она является нашей родоначальницей. Не знаю так это или нет, по этому поводу ведутся постоянные споры и исследования, но то, что «Мать всего Мира» действительно существовала у нас не вызывает ни малейшего сомнения. Она была с нами в нашем младенчестве и учила правильно жить, а когда мы выросли и вырвались в космос, она ушла, но оставила в память о себе четыре вещи. Это «Вечный снег», «Волос», «Воля Матери» и «Воля Мира». Все это четыре скипетра. «Вечный снег» сделан изо льда, который никогда не тает — он показывает насколько крепко стоит на ногах наша цивилизация. «Волос» соткан из любви «Матери всего Мира» — он показывает насколько мы прониклись ненавистью. «Воля Матери» вырос в сердцевине тысячелетнего дуба — если «Мать всего Мира» расстроена, то скипетр плачет горькими слезами. «Воля Мира» сделан из обагренных кровью клинков десяти царей древности — когда приближается очередная война «Воля Мира» проявляется перед народом. У каждого скипетра есть свой хранитель и свой оракул. Их нельзя отнять, нельзя украсть или потерять. Их нельзя купить ни за какие деньги, скипетры сами выбирают себе хранителей. Я не знаю почему «Воля Мира» нашла свое пристанище среди людей, не знаю, как он попал в руки этому молодому человеку, но скипетр богини выбрал его своим хранителем. Это чудо! Благословите нас, радиант!

С этими словами отсиз опять рухнул на колени и пополз к ногам Алекса, желая во чтобы-то ни стало коснуться избранного богиней.

Марины пропустили его только из чистого любопытства, хотели посмотреть какой концерт будет дальше, и отсиз, беспрепятственно добравшись до Алекса, ухватился сначала за штанину брюк, а затем окольцевал его ногу руками и жалобно заныл, вымаливая благословения.

Алекс нервно дернул ногой — бесполезно. Биизна вцепился в ногу мертвой хваткой.

— Да отпустите же меня, чего вы пристали! — возмутился он и еще несколько раз попытался стряхнуть команикса.

— Благословите нас, радиант! Благословите…. Скажите — «Мать с вами»!

— Мать вашу, да отцепитесь, кому говорю!

Марины стали потихоньку ржать. Конечно, им было смешно видеть, как взрослый человек с давно пробившейся сединой в волосах ползает в ногах неизвестно какого мальчишки и непонятно о чем вопит. По-видимому, дипломатическим эсперанто рядовые бойцы не владели, иначе вели бы себя совсем по-другому. Алекс же в отличии от них прекрасно понял о чем только что толковал отсиз и потому не на шутку перепугался. В свою избранность он, конечно, не поверил, а просто сообразил, что агенты ДУШ теперь серьезно возьмутся за него, и дай бог, если он от общения с ними вынесет только синяки да шишки. Ведь все может случиться гораздо трагичнее.

Когда это зрелище майору надоело, он сделал знак, и вмиг оборвавшие смешки бойцы оторвали отсиза от ноги и оттащили его на безопасное расстояние.

— Убрать его обратно и возобновить погрузку, — распорядился майор своим бойцам. А потом, немного почесав переносицу, сказал на эсперанто отсизу. — Военный человек, а такую ахинею несли, что смотреть было противно. Я был о вас лучшего мнения.

— Может быть, для вас это и была ахинея, но для нас — нет. Мы никуда не пойдем пока не получим благословения от хранителя «Воли Мира»! — прокричал брыкающийся команикс и, извернувшись, цапнул ближайшего бойца за ухо. За что тут же был жестоко наказан.

Такое поведение для команикса было нетипично, это отметили все здесь присутствующие люди. Обычно это вполне законопослушные создания, в чьих головах никогда не возникает и мысли об ослушании. И даже будучи в плену они всегда вели себя смирно и беспрекословно подчинялись надзирателям, за что и сделались любимым орудием трудовых лагерей. И еще, команиксы всегда держали свое слово, и клятва для них была нерушима, пусть даже это означало собственную погибель. Понятие о чести у них было на заоблачных высотах.

Однако все здесь происходящее в дальнейшем вошло в историю как прецедент и служило наглядным пособием для всех выпускников военных академий.

Окровавленного отсиза грубо бросили к своим товарищам и в назидание остальным пнули тяжелым кованым ботинком по животу. Биизна сложился пополам. Потом, когда первый спазм прошел, он отдышался, нашел в себе силы подняться в полный рост и глухо заявил:

— Мы никуда не пойдем пока не получим от радианта благословение богини. Это важно для нас.

— Что?! — взревел майор. — Немедленно возобновить движение, иначе…, иначе….

Так и не придумав, что будет «иначе», красный от гнева командир штурмовой бригады заскрипел зубами. Потом нашел выход из положения и заорал на бойцов:

— Восстановить погрузку!

Штурмовая бригада на то и является штурмовой, что добивается своей цели любой ценой, но здесь они спасовали. Все как один военнопленные опустились на пол и приняли горизонтальное положение. А так как коридор по которому их вели не отличался особой широтой, то места всем не хватило и позы у лежащих оказались самыми фривольными. Так что можно было хоть сейчас срисовывать Кама-Сутру.

Марины понимали, что пинками их было не поднять. Упрямый комикс — мертвый комикс. А на то чтобы растаскивать эту толпу времени просто не было. Майор тоже это понимал и потому, к его чести, решил пойти на уступки.

— Ну, ты, это…, - обратился он к Алексу. — Благословил бы их как просят. Скажи, что ни будь.

— Что сказать?

— Ты МЕНЯ об этом спрашиваешь?! Лучше у них спроси.

Алекс задумался, а Ксиу предательски подтолкнул в спину, и он предстал перед внимающей аудиторией.

— М-э-э…, так сказать, м-да…, - замялся он.

Военнопленные приободрились и в ожидании встали на колени.

— Мы ждем «слово», радиант. Скажите нам…, - едва слышно попросил отсиз Биизна.

— Но как сказать?

— Своими словами. Как скажете, так и будет.

Алексу в голову пришло только одно-единственное решение. Он набрал полные легкие воздуха и басом нараспев протянул:

— Благословая-яю вас, дети мои-и, на дела-а ми-ирные. Во имя Отца-а и Сы-ына, и Святага ду-уха. Аминь.

И по православному обычаю всех перекрестил.

С точки зрения логики благословление прозвучало крайне дико. Какой может быть Отец и Сын, и Святой Дух у «Матери всего Мира»? Но, тем не менее, команиксы приняли его и остались довольны. Они встали с колен и благодарно склонились.

Дальше все прошло довольно хорошо. Погрузка на борт продолжилась и завершилась в кратчайшие сроки. Потом Алекс по просьбе самого майора спустился на транспортное судно и благословил тех, кто по каким-то причинам это благословение пропустил. Все до единого пленники остались счастливы.

На обратном пути, когда друзья вместе с командиром пилотов прикрытия очутились одни в пустом коридоре, Андерсон вдруг предложил зайти к нему в кабинет.

— Вот такая эта Венера оказалась, — грустно сказал он. — После того, что я услышал, я не имею права держать ее у себя. Забирай ее.

— Господин капитан-лейтенант, неужели вы в это поверили? — удивился Алекс. — Все это похоже на плохо придуманную сказку.

— У плохой сказки не может быть тысячи верующих, — возразил Андерсон. — Да, я поверил в то, что увидел собственными глазами. Если тебя посчитали радиантом (не знаю что это такое), то забирай свою Венеру на фиг. Ты хранитель.

— Что за Венера? — проявил неподдельный интерес Ксиу. До этого момента он почти все время молчал, потрясенный увиденным до глубины души.

— Это «Воля Мира»…. Тот скипетр, а на нем Венера Милосская.

— Ни фига себе…, радиант.

— Да какой я вам «радиант»?! — заорал, взбеленившись Алекс. Все его уже основательно достало. Избранность не него свалилась совершенно неожиданно, он был к ней не готов, и он успел уже десять раз пожалеть, что проявил желание посмотреть на пленных. — Забодали меня все! Я не хранитель и точка! Мне жить охота и, вообще, из-за этой дубины погиб мой отец. Пусть эта Венера лежит там, где лежит, я видеть ее больше не желаю.

— М-да…, я как-то подзабыл, чем тебе это грозить, — мгновенно озаботился Андерсон. — Очень сложная ситуация.

— А может пусть этот жезл так и храниться у вас? — предложил Алекс, с ужасом представляя себе, как будет отбиваться от желающих взглянуть на пресловутую дубину. — Мне его держать негде.

Андерсон думал недолго:

— Что ж, может это действительно лучший вариант. Но, думаю, душевцы его все равно заберут. Видел я как у них глаза заблестели. Точно отберут, и мое звание не поможет…

Это была середина календарного дня. Недавно прошел обеденный прием пищи, и сменные бригады возвращались на свои рабочие места, так что друзья решили воспользоваться моментом и перекусить в спокойной обстановке. Работы им не предвиделось, тренажерные модели оказались все заняты, и потому торопиться было совершенно некуда.

Через несколько минут они достигли центральной столовой, на раздатке выбрали, что повкуснее и расположились за одним из свободных столиков.

Алекс попробовал первое блюдо и состроил недовольную мину. В супе присутствовала гвоздика в качестве приправы, а он ее терпеть не мог и потому отодвинул суп в сторону.

— Алекс, скажи, а действительно этот скипетр у тебя? — поинтересовался Ксиу.

— Да, — мрачно ответил Алекс.

— Здорово. А ты покажешь его мне?

— Покажу, но как-нибудь позже. Намного позже….

— А какой он?

— Сам увидишь…. Отстань, хочешь второе?

В жирном плове тоже присутствовала ненавистная гвоздика. Наверное, в этой столовой шеф-поваром работал какой-то вкусовой извращенец.

— Не, не надо. У меня свое есть, — отказался Ксиу.

Алекс равнодушно пожал плечами и принялся за чай с пышными горячими булочками, втайне надеясь, что в этом-то точно гвоздика присутствовать не будет. Так и оказалось. Тогда одушевленный Алекс сбегал в раздатку и притащил оттуда еще стакан чая и несколько больших булочек. Этим он и пообедал.

Совершенно неожиданно на персональный аларм пришел вызов, Алекс даже вздрогнул от его мерзкого пиликания. Такие штуковины в форме наручных электронных часов были у каждого человека на линкоре. Ведь судно было огромным, службу проходило почти тридцать тысяч человек, и уследить за каждым было просто невозможно. А так, в случае чего, через аларм можно было связаться с каждым.

Алекс прочитал сообщение и пояснил уплетающему за обе щеки другу:

— Меня в рубку связи вызывают, звонит кто-то. Сходим?

— Давай, — без раздумий согласился Ксиу, и, сделав несколько больших глотков чая, отодвинул от себя поднос. — Пошли.

В рубке связи их ждал большой сюрприз — звонили с авианосца «Пингвин». Алекс, с волнующим сердце чувством, подсоединился к вызову, и на экране возникло улыбчивое лицо одной из близняшек Топиных.

«Это Аня, — с ходу определил Алекс. Затем чуть присмотрелся и передумал. — Нет, это Яна. Точно Яна». Потом он почесал в затылке и окончательно запутался — близняшек он так и не научился различать.

— Привет, Алекс, — радостно закричала девушка.

— Привет, — Алекс довольно растекся в ослепляющей улыбке.

— Рада тебя видеть, как дела?

— Здорово, просто отлично. А почему ты одна, где твоя сестра?

— А-а, — махнула рукой сестричка, — Яна сейчас на дежурстве, я от нее тайком звоню. Решила потратить свои небольшие сбережения.

Теперь-то Алекс стопроцентно точно определил, что он разговаривает с Аней. Она за эти несколько месяцев немного изменилась. Лицо слегка округлело, волосы покрасила в ярко-рыжий цвет и вдобавок коротко постриглась. Алекс разглядел у нее под глазом почти сошедший синяк, и на брови узрел красную полоску шрама. Аня щеголяла перед ним в синем шарфе пилота и в погонах младшего лейтенанта.

— Я тебя тоже очень рад видеть, Аня. Можно сказать, что я соскучился по вас, мне не хватает женского внимания. Не поверишь, у нас на борту одни мужики.

— Да ладно, врешь ты все. Такого не бывает, — звонко засмеялась Аня.

— Вру, — добровольно сознался Алекс. — Как проходит служба? Вижу, звание присвоили?

— Да, неделю назад. Фингал у меня видишь?

— Вижу, и шрам тоже. Неужели опять со своей сестрой подралась?

— На этот раз нет, — Аня кончиками пальцев коснулась своего шрама. — А что, он так заметен?

— Совсем чуть-чуть, — заверил Алекс.

— Наверное, стоит сделать пластическую операцию — он меня ужасно уродует.

— Что ты, не надо. Мне так нравится.

— Правда? — хитро сощурилась Аня. — А может по нему ты нас просто хочешь различать? Какой хитрый…. А кстати, где твой друг Ксиу?

— Он здесь, рядом. Может позвать?

Получив неохотное согласие, Алекс высунулся из переговорной кабинки и махнул другу рукой. Ксиу словно ждал этого и моментально очутился рядом.

— Здравствуй, Ксиу, — чуть нейтрально поприветствовала девушка.

— Здравствуй…, Аня, — он безошибочно определил с кем разговаривает, из-за чего Алекс почувствовал легкую зависть. — Ты изменилась.

— Зато вы, какими были такими и остались, эгоисты. Почему вы ни разу нам не позвонили? Мы тут сидим, ждем-ждем, романы ни с кем не заводим. С вашим-то окладом можно выло немного потратиться, он у вас не чета нашим стипендиям. Не разорились бы.

Что тут можно было сказать? Она права, оклад курсанта в звании младшего лейтенанта был в пять раз больше оклада курсанта без звания. Друзья виновато опустили глаза в пол. Со стороны это, наверное, выглядело очень смешно, потому что Аня вдруг заразительно засмеялась, и друзья поняли, что получили прощение.

— Ладно, мальчики, вы только Яне не говорите, что я вам звонила, а то она мне голову оторвет.

— Хорошо, не скажем, — энергично закивали головами друзья.

Аня была явно довольно собой. Кинула родную сестру на общение с Алексом. В этом деле у них было что-то вроде негласного соревнования, каждая отчаянно пыталась прибрать Алекса к рукам.

— Ты не сказала, как тебе звание присвоили, — напомнил Алекс, не давая возникнуть неловкой паузе.

— А-а, случайно, — ответила Аня. Она потеребила край шелкового шарфика. — Не так давно мы пытались уничтожить несколько «слухачей», а они неожиданно оказались под сильной охраной. Был бой и меня подбили, когда я уходила на перезарядку. Я меня взорвался двигатель, и мой кокпит катапультировался прямо в бокс. Там я впечаталась в перегородку, а саму меня приложило лицом об приборную панель. Отсюда у меня синяк под глазом и шрам. Еще ребро было сломано, но его уже срастили. Наш капитан, от радости, что я осталась жива, пожертвовал мне звание, а за нарушение техники безопасности потом влепил строгий выговор и лишил премиальных за боевые вылеты. У меня ремень ослаблен был. Теперь мы с Яной ходим в паре. Я ведущая, она ведомая.

— Так вы там воюете?

— Потихоньку.

— А у нас тихо. Стоим на приколе.

— Где вы находитесь? — поинтересовались Аня.

Алекс кашлянул. О таких вещах говорить по внешней связи не полагалось, сигнал могли перехватить. Да и ДУШ по мере сил прослушивал все личные переговоры, контора этим жила. Поняв заминку, Аня покачала головой.

— Да-да, как же, военная тайна и все такое. Можете не отвечать. Обрадую только, что мы вас скоро увидим. Мы завалили нашего командира прошениями о переводе на «Могучий».

— Так вы что, к нам скоро переведетесь? — с надеждой в голосе спросил Ксиу. Сердце у него отчаянно заколотилось.

— Нет, — разочаровала Аня. — Командир нас послал не по уставу. Но мы все равно увидимся.

— Как?!

— Т-с, военная тайна, — девушка прижала указательный палец к губам. — Враг не дремлет — он бдит, но не бздит. Вот…, ой….

— Что «ой»?

— Время кончается, — удивленно-обиженно объяснила Аня. — Заболталась с вами, все деньги на переговоры ушли. Ладно, мальчики, целую, пока. Ждите нас скоро и смотрите, сестре моей не проболтайтесь, а то она мне голову точно открутит. Пока!

На последнем слове связь оборвалась и экран моргнул синим фоном. Друзья медленно поднялись и вышли из кабинки.

— Ну вот, я же говорил, что они будут за тобой по всему космосу бегать, а ты не верил.

В голосе Ксиу сквозила легкая ревность.

— Ерунда, случайность, — отмахнулся Алекс и намекнул, — а у тебя появляется прекрасная возможность добиться взаимности от одной из них.

Ксиу подумал секунду и согласно кивнул.

На выходе из рубки связи друзей встретили трое мрачных агентов ДУШ. Один из них бесцеремонно оттеснил Ксиу в сторонку, и двое других больно завернули Алексу руки, так, что он уткнулся носом в собственные колени. Потом его спросили:

— Вы Алексей Дронин, пилот?

— Нет! Это не я! — завопил Алекс от боли и страха перед надвигающейся инвалидностью.

— Мы так и знали…. Пойдемте, господин младший лейтенант, поговорим. Нам надо задать вам пару сложных вопросов. Есть огромное желание получить от вас на них ответы, и желательно правильные.

А Алекса потащили по длинному коридору. Ксиу дернулся, чтобы возмутиться, но агент так впечатал ему кулаком в солнечное сплетение, что он моментально разучился дышать и медленно осел на холодный, металлический пол.

17

На знойную, песчано-каменистую планету Затизанд — главную судоверфь федерации, пришел неожиданный праздник, по этому случаю даже объявили сокращенный рабочий день. Праздник был не совсем обычен и не был приурочен к какой либо знаменательной дате, просто по приглашению высокопоставленных лиц, на Затизанд прибыл столичный театр со своим новым спектаклем. Спектакль назывался «Три потуги», состоял из двадцати актов и без перерыва мог идти почти пятнадцать часов. Естественно целых пятнадцать часов глазеть на сцену никакой человек не выдержит, и потому бессменный хит всех сезонов был логично разбит на три части, по пять часов в каждой и давался в течение трех дней. Получался прямо какой-то сериал. При этом спектакль трижды планировалось повторить и показать по центральному телевидению. Более семисот человек прибыло на Затизанд в качестве гостей, и разместить всех по гостиницам удалось с огромным трудом. Столько гостей здесь ни разу не встречали.

Шел второй день премьеры. Губернатор Гихилиан вместе со всем своим кабинетом сидел в шикарном ложе открытого амфитеатра и с отвращением смотрел на происходящее на сцене действо. Спектакль ему совсем не нравился, но приходилось терпеть. Произведение, которое обожал сам президент Охо Рабзол и особенно его супруга, обязаны были посмотреть все без исключения крупные и средние чиновники. Иначе на стол президента мог лечь подробнейший донос, а он не совсем понимал, как можно не любить такое искусство.

Сюжет спектакля был, если говорить мягко, немного странным. В нем рассказывалось о жизни одного молодого художника, который от хронического безденежья и вечной голодухи изобрел новый способ написания картин. Делал он просто. Художник брал несколько чистых стаканов и наливал в них по сто миллилитров растительных красок различных цветов, потом аккуратно ее выпивал и взбалтывал животом. Когда краска в желудке слегка перемешивалась с желудочным соком, он вставлял два пальца в рот и на холст выплескивался готовый натюрморт. Все! Дальше художник сушил картину и продавал за бешенные деньги. С большими деньгами к художнику пришла и большая слава, а за ней и любовь в количестве семи крепких телом и духом невест. Каждая невеста была с большими запросами, так что парню пришлось потрудиться для их обеспечения. Этим он заработал себе язву. Вдобавок, каждая невеста, если уж и не знала о существовании соперниц, то, по крайней мере, догадывалась, и потому отчаянно пыталась привязать к себе богатого жениха. Никто из них не была оригинальной, и вся привязка делалась через постель и ребенка, отчего бедолага к язве желудка получил крайнее истощение сил. Он спохватился только в реанимации. В течении долгих скучных дней переосмыслил свою жизнь и, послав подальше своих горячо любимых поклонниц, решил сменить сексуальную ориентацию и уйти творить в горы. Решение далось на удивление легко, горы он всегда любил. И насчет ориентации чувство собственного достоинства не особо возражало, тем более что ему всегда нравилось смотреть на обнаженные скульптуры античности, особенно на нижнюю их половину.

Таков сюжет был вкратце — совершенно имбецильный.

Во время девятого акта, когда актер, игравший главную роль, в очередной раз сотворил свое произведение, Гихилиану стало особенно противно. Он с трудом подавил свой спазм в желудке и, склонившись к Валонсио, шепнул:

— Меня сейчас самого стошнит, честное слово. Я не могу больше на это смотреть.

Его секретарь понимающе закивал.

— Нам нет необходимости смотреть все от начала до конца, — также шепотом ответил Валонсио. — Можно втихаря смыться.

— А двойники готовы?

— Конечно. Надо только найти какое-нибудь дело государственной важности, требующего немедленного решения.

— Отлично, Вано, давай, найди нам такое дело, — приказал губернатор и огромным усилием воли заставил себя посмотреть на сцену.

Валонсио не стал долго мудрствовать, а просто взял да и позвонил себе домой. Дома, естественно, трубку никто не взял, сработал автоответчик, секретарь поплотнее прижал к уху трубку и сделал вид, будто с кем-то соединился.

— Это Валонсио, — представился он своему автоответчику и принялся разыгрывать свой спектакль. — Как там у нас дела, все нормально? Угу…, ага…, да-да-да. Да вы что?! Фермы, говорите? А что с ними?… Конечно, раз такое дело, то немедленно выезжаем. Немедленно.

Он отключил телефон, сунул его в карман и сделал вид, что шокирован дурной вестью. Тут подыграл губернатор.

— Не пугай меня, Вано. Говори, что случилось. Ну же….

— Фермы, господин губернатор, что-то там произошло.

— Что такое?!

— Не знаю, — сокрушенно покачал головой Валонсио. — Но думаю, там необходимо наше присутствие. Просто крайне необходимо.

— Тогда нельзя терять время, мы обязаны узнать, что там произошло. Мы уходим, — губернатор споро поднялся со своего места и обратился к людям своего кабинета. — Господа, мы вынуждены вас покинуть. Наши места займут двойники, но не обращайте на это никакого внимания. Считайте что они это мы. Ведите себя как обычно…. Нет, господа, нас сопровождать не надо, мы сами управимся. Не надо, я говорю…. Не надо, разве непонятно?! Вот так-то…. Всего хорошего, господа. Наслаждайтесь спектаклем, он до безумия прекрасен. Просто обида берет, что мы его пропускаем. Мы с Валонсио постараемся вернуться как можно быстрее.

С этими словами Гихилиан максимально быстро чесанул из ложи и следом за ним выбежал его секретарь. Кабинет губернатора от злости и разочарования заскрипел зубами.

Геликоптер в полной готовности стоял неподалеку от амфитеатра. Пилота не успела предупредить охрана о том, что первые лица сбежали со спектакля, и потому его пришлось некоторое время искать. А найдя, губернатор и его секретарь без промедления забрались в чрево винтокрылой машины, и уже через пять минут они были в воздухе.

Только тут Гихилиан почувствовал себя нечему не обязанным, откинулся на мягкую спинку кресла и ослабил галстук.

— Ф-фу, я уж думал, что не доживу до этого момента, — он смахнул платком испарину со лба. Затем расстегнул толстый пиджак и с интересом уставился в окно. Пейзаж за окном его удивил. — Вано, а куда это мы с тобой летим? Разве не домой?

— На фермы, — объяснил Валонсио и усмехнулся. — Вы же сами хотели на них посмотреть.

— Не издевайся надо мной. Что я этих ферм ни разу в жизни не видел, что ли? Летим домой!

— Нам нельзя домой, — попытался, как можно доходчивее пояснить секретарь. — Официально мы улетели на фермы и все министры это знают. А они, судя по….

— По барабану этих министров, домой летим! — перебил Гихилиан, стукнув кулаком по подлокотнику. Но Валонсио продолжил, как ни в чем не бывало, только лишь слегка повысив голос.

— А министры, судя по тому как они были расстроены нашим уходом, наверняка это проверят. И если они узнают, что мы на фермах не были, то кто-нибудь из них обязательно накатает на нас телегу самому президенту Рабзолу. Нам это надо? Нет! Помнишь, как эта стерва О`Нил была зла на нас за сорвавшийся выкуп контракта, помнишь, как спустила на нас своих дрессированных цепных аудиторов? Хорошо у нас все слабые дыры была подмазаны и они ничего не нашли. А ведь ее доклад лег на стол Рабзолу и, судя по слухам, он был совсем не в восторге, — Валонсио сделал секундную паузу и вбил в проспиртованный мозг своего босса последний гвоздь. — «Не в восторге» это еще мягко сказано, он был в ярости.

Гихилиан задумался. Последний аргумент был очень серьезен, и потому он в который раз решил подчиниться своему секретарю. Хотя это ему никогда не нравилось.

— Ну, ладно, чего уж там…. На фермы так на фермы. К тому же мне дома совершенно нечего делать, — вполголоса проворчал он. — Но только обещай, Вано, что на обратном пути мы заглянем в «Сладкие губки».

— Обещаю, — кивнул секретарь. Против «Сладких губок» он лично ничего против не имел. Губернатор там обычно выбирал себе девушек для художественной порки.

Геликоптер быстро миновал окраины города и вылетел к зеленой глади океана. Почти через час полета он сбросил скорость и по просьбе губернатора завис на километровой высоте. Как раз здесь начинались подводные фермы. Первые лица Затизанда пренебрегли правилами безопасности, распахнули дверцу пошире и с восхищением уставились на открывшиеся красоты. Гихилиан даже расстегнул ремень безопасности чтобы было удобнее смотреть.

— Ух, ты…. Вано, ты видишь?

Конечно, Вано видел. Это было действительно красивое зрелище. Отсюда, с километровой высоты, океанская поверхность казалась абсолютно гладкой, а под ней, насколько хватало глаз, стройными рядами тянулись розовые купола подводных ферм. Их было сотни, а может даже и тысячи. Фермы уходили далеко на запад, на восток и почти до самого горизонта на юг. Лучи солнца бликовали на поверхности воды, перепрыгивали солнечными зайчиками с волны на волну и заставляли довольно щуриться пассажиров геликоптера.

Купола ферм были большими, около ста метров в диаметре. Сделанные из высокопрочного стекла, на специальных опорах они удерживали пятидесятиметровую толщу воды и этим создавали избыточное давление, необходимое для выращиваемой культуры.

Налюбовавшись красотами, Руперт Гихилиан вдруг осознал на какой высоте он находится, судорожно сглотнул и, откинувшись назад, боязливо вжался в кресло.

— Вано, конь ты безмозглый, хватит таращиться. Закрой дверь, дует, — еле слышно пролепетал он, так что его помощник едва расслышал.

— Что?

— Дверь, говорю, закрой!

— А-а, сейчас…. Правда, красиво?

Валонсио нехотя задвинул широкую дверь. Посмотрел еще некоторое время на купола через иллюминатор и шумно выдохнул. Теперь можно было продолжить свой путь. Он небрежно махнул пилотам рукой, и геликоптер плавно тронулся с места.

Летели они еще примерно с полчаса, до тех пор, пока не достигли шельфовых платформ, на которых восседала громадная перерабатывающая фабрика. Она не была еще достроена до конца, тут и там виднелись башенные краны и рабочие возводили отдельные блоки, но уже работала. В воздухе стоял специфический сладко-терпкий запах. Одна из десяти труб фабрики выпускала густой сизый дым, который тут же сносило в сторону ветром.

Геликоптер сел на специально отведенной площадке.

Высоких гостей здесь явно не ожидали. Сначала, через несколько минут к судну подошел вразвалочку один из рабочих, желая стрельнуть сигаретку, но увидав пассажиров, резко передумал и убежал в ближайшее строение. Там он оповестил кого надо и вскоре на посадочную площадку выбежало несколько человек в строгих костюмах. Несколько из них застегивали на ходу пиджаки. Лопасти винтов к тому времени остановились, и экстренная делегация беспрепятственно приблизилась к машине. Среди этой группы особо выделялся маленький бодрый толстячок с гитлеровскими усиками, он был старший. Гихилиан подметил это сходство и про себя обозвал толстячка «гитлерюгентом».

— Здравствуйте, господин губернатор, здравствуйте, господин секретарь, рад вас видеть на своей вотчине, — скороговоркой затараторил толстячок. — Вы так неожиданно прилетели, без предупреждения, без уведомления…. Позвольте вашу ручку, господин губернатор. Осторожно, ступенька, пригните голову, пожалуйста…. Вот…. Позвольте я и вам помогу, господин секретарь. Ну, пожалуйста, мне будет приятно…. Спасибо. Осторожно, ступеньки.

Энергия гитлерюгента обрушилась на первых лиц ураганной мощью. Он был участлив, внимателен, обходителен, раскланивался чуть ли не до пояса и при этом ни не секунду не умолкал. Все тараторил, тараторил, сам не понимая что.

В какой-то момент Гихилиан смог вклиниться в его словоизвержение.

— Тебя как зовут? — нарочито грубо спросил он.

— Мортир, господин губернатор, Мортир, — ни капли не обиделся толстячок. — Это прозвище, но вы зовите меня именно так. Я давно привык. Здесь, прошу вас, осторожно, испачкаетесь мазутой. И сюда, пожалуйста, не наступайте…. Меня с детства так кличут, лет с десяти, а я не в обиде. В этом прозвище есть что-то от оружия — очень грозное. Вот здесь не трогайте, опять проклятая мазута. Если бы вы предупредили о своем прилете, то я бы отдал распоряжение все здесь отдраить. Я, кстати, директор фабрики….

— Мортир, заткнись, а? — попросил губернатор и полный директор, оборвав фразу на полуслове, щелчком захлопнул челюсть.

— Премного извиняюсь, господа. Немного разглагольствовал, со мной такое бывает, когда перенервничаю. Все-все, молчу. Рот на замок. Вот здесь аккуратнее, прошу вас, очень коварный порожек — можно споткнуться. Я уже несколько раз здесь падал, палец даже ломал на левой руке, очень пребольно. Коварный порожек, а срезать его нельзя, инженеры не позволяют.

— Да заткнись же ты, наконец, — заорал на Мортира губернатор. — Достал уже!

— Да-да, конечно, уже умолкаю. Просто я о вас беспокоюсь. Вот если бы вы предупредили….

— За-аткнись! Иначе уволю к чертовой бабушке, кастрирую тупой ложкой, на кол недезинфицированный посажу…, окопы рыть заставлю! Молчи!

— Но….

— Заткнись, не доводи до греха….

Пухлый директор фабрики обиженно засопел. Он ведь хотел как лучше, а его не поняли. Плевать, зато на мозги не капает.

Зачем они сюда прилетели было не совсем понятно. Нет, то, что они просто сбежали с премьерного представления спектакля было ясно как божий день, но вот что им понадобилось на фабрике представлялось очень смутно. До торжественного открытия было еще далеко, возведение новых корпусов шло согласно графику, так что проблем, которые можно было бы решить, пока не существовало. Поэтому пришлось ограничиться небольшой экскурсией по промзоне.

Губернатор с секретарем величаво обошли фабрику по периметру, посетили несколько работающих цехов, оценили сноровку работников, нанятых по контракту в Еврейской Автономии. Своих пока еще не было, но обучение уже шло полным ходом.

Очень не скоро, изрядно притомившись, делегация, наконец, вышла к главному цеху по производству и упаковке готовой продукции. Здесь вкусно пахло свежим хлебом. В желудках первых лиц громко заурчало и Гихилиан выразительно почесал живот. Намек был понят с молниеносной быстротой и, до этого терпеливо молчавший директор фабрики, рискнул участливо предложить:

— Не желаете ли отобедать, господа?

— Гм, а что у вас сегодня на обед? — недоверчиво покосился губернатор.

— Для вас — все, — заверил гитлерюгент. — самые лучшие блюда для вас. У нас есть свой ресторан.

— А можно ли попробовать то, что здесь производят?

— Конечно, можно. Но зачем? Это ведь еда для простых людей, без особых изысков. Рекомендую наше фирменное блюдо — филе кольчатого-игольчатого трепанга, прожаренного на углях и политого белым остро-сладким соусом. Очень вкусно — пальчики оближите. Трепангов мы ловим здесь же, они оказались не равнодушны к корням тростника.

— Звучит очень заманчиво…. Что ж, уговорили. Будем кушать ваших трепангов. Но сначала попробуем какова на вкус продукция этой фабрики. Должен же я знать, чем буду кормить свой народ. Где тут ваша столовая?

— Ресторан! — воскликнул Мортир.

— Все равно, — равнодушно отмахнулся Гихилиан. — Я привык быть проще и ближе к народу. Ведите. Эх, зря киношников нету….

Директор кивнул, будто понял, и повел гостей в пункт приема пищи. Но не в простую столовую для простых работяг, а в ресторан для высшего персонала. Только так, по его мнению и следовало устроить шикарный обед, а на показной каприз он не стал обращать внимания. Решил что ему на своей фабрике виднее.

Первых лиц провели через несколько огромных цехов, завели в здание управления и вызвали лифт. Пришел грузовой. Все скопом загрузились, и гитлерюгент нажал нужную кнопку. Лифт размеренно заскользил вниз.

Ресторан находился под водой на стометровой глубине, почти возле самого дна. Его верхом служил стеклянный купол овальной формы, стены были сплошь усеяны широкими и прочными окнами, так что любой желающий, вкушая дорогой обед, мог любоваться красками живого океана. Специально для этой цели рядом с подводным рестораном были выращены искусственные кораллы. Мелкая рыбешка носилась в их зарослях.

В это время суток посетителей было не так уж много, поэтому гостям без особого труда подыскали хорошее место рядом с окном.

Широко улыбающийся официант поспешно притащил поднос заваленный пищевой продукцией фабрики. Он поставил его перед губернатором и спрятался за спинами сопровождающих.

Жизнерадостный директор упал на стул, схватил первую попавшуюся упаковку и разорвал ее. На стол с отчетливым стуком упала розовая шайба.

— Вот! — торжественно указал на предмет гитлерюгент. — Это наша Бугайская булочка. Очень полезный и невероятно вкусный продукт. Пожалуйста, попробуйте.

— Нет, спасибо, — скривился секретарь и пальцем оттолкнул от себя шайбу. Он-то прекрасно знал, какова она на вкус. — Я это пробовать не буду, у вас столы грязные. Может она подцепила какую ни будь инфекцию? Вдруг отравлюсь?

— Упаси бог, да что вы такое говорите?! — ужаснулся от несправедливого предположения Мортир. — Да у нас здесь абсолютная стерильность, лучше, чем в больницах. По сравнению с нами обычные поликлиники являют собой настоящие резервации вирусов. Санпробы и проверки почти каждую неделю!.. Попробуйте, не бойтесь. А хотите, новую булочку открою? Или котлетку?

— Не надо, — жестом остановил директора Валонсио. — Я ничего пробовать не буду, лучше подожду трепангов.

— Как пожелаете, — подчиняясь, закивал гитлерюгент, но по его лицу было видно, что он разочарован. — А вы, господин губернатор, попробуете наши продукты?

— С удовольствием, — воскликнул Гихилиан и потер ладони. — Я же говорил, что желаю знать, чем будет питаться мой народ. Продайте-ка мне эту вашу Бугайскую булочку. Нет, новую открывать не стоит, просто ту по столу толкните.

Мортир отправил булочку губернатору, тот ее взял, обдул с двух сторон и, оторвав зубами добрую половину, стал энергично жевать. Через минуту, когда он справился с куском и проглотил, сказал:

— Какой странный у нее вкус…. Не знаю на что это похоже, но мне определенно понравилось. Давайте следующий продукт.

Мортир поспешно разорвал другую упаковку и протянул губернатору сладкие палочки. Первое лицо планеты взял одну палочку, понюхал ее, затем лизнул и, просияв лицом, в секунду схрумкал. А потом в считанные мгновения умял и всю упаковку.

— Следующую! — весело скомандовал Гихилиан и гитлерюгент подсунул под руку жареную котлетку.

Дегустация продолжалась почти полчаса. Гихилиан перепробовал все, что было на подносе и так набил себе брюхо, что мог не встать из-за стола. Потом принесли запеченных на углях трепангов и тут Валонсио смог отвести душу. Есть ему, правда совсем не хотелось, но только таким способом он мог отвлечься от неприятных запахов, издаваемых пищевой продукцией фабрики.

Губернатор для приличия поковырялся вилкой в горячем мясе, а затем, шумно выдохнул и решил поинтересоваться.

— Скажите, Мортир, — елейным голосом обратился он к директору. — Вот я все время слышу — тростник Жабо то, тростник Жабо сё…. Он такой универсальный, что ему нет замены. Так что это за растение, в чем его уникальность?

В глазах гитлерюгента вспыхнуло легкое удивление, а через секунду на смену ему пришла радость. Он улыбнулся и откинулся на спинку стула. Это была его любимая тема, о ней он мог говорить часами.

— Тростник Жабо это уникальное растение, второго такого на известной нам части вселенной нет, — менторским тоном начал вещать директор. Тут Гихилиан недовольно повел бровью, а рука секретаря с вилкой в руках застыла на полпути в рот. Оба пристально уставились на Мортира и он, поперхнувшись, понял свою непростительную ошибку.

— Простите, господа, виноват, — невольно сбился он, заискивая и заглядывая в глаза. — Больше подобного не повториться. Правда. Можно я продолжу?

Гихилиан повелительно кивнул. Мортир вдохнул, выдохнул, нервно потрепал край скатерти и осторожно продолжил.

— Это растение обнаружили не так давно, каких-то тридцать лет назад на одной из неосвоенных планет. На самом деле это растение не является тростником в чистом виде, а просто на него сильно похоже, поэтому и решили не создавать путаницы. Сначала исследователи не обратили на него никакого внимания и посчитали очередной бесполезной культурой — в нем оказалось очень сильная концентрация силикатной кислоты. Через несколько лет тростник попал в лаборатории Еврейской Автономии и там через несколько лет выяснили его уникальные свойства. Он оказался многократно превосходящим земную сою. А структура его тканей была такова, что из него с легкостью можно было лепить все что угодно. Хоть мясо, хоть хлеб, хоть йодированный йогурт. Вывести из тканей силикатную кислоту для лаборатории оказалось не очень большой проблемой. К сожалению, тростник Жабо все же имеет несколько проблемных моментов. Он чрезвычайно беден витаминами, а для роста требует повышенное давление, углекислотную среду и огромное количество минеральных удобрений. На своей планете он рос исключительно на солончаках, поэтому-то нам и приходится выращивать его на подводных океанических фермах. Его корни получают необходимые соли прямо из морской воды. На фабрике мы обогащаем тростник витаминами, высушиваем и пускаем в переработку. Мы на своих фермах выращиваем модифицированную культуру. Ведь самое ценное у тростника находится в стебле, а в диком виде у него слишком много ненужных листьев…. А у нас их нет! — торжественно закончил мортир. Глаза его снова заблестели, и чувствовал он себя превосходно, так словно толкнул речь перед огромной аудиторией.

— Очень познавательно, — ехидно фыркнул Валонсио, отправляя в рот очередной кусочек мяса. — Почти энциклопедические знания о предмете. Только все равно говно этот ваш тростник, и жрать продукты из него невозможно!

Секретарь не оценил стараний директора и за это в душе Мортира вскипела жуткая обида. Будь его воля, он бы с великим удовольствием плюнул секретарю на галстук.

— А я не для вас, между прочим, рассказывал, — буркнул директор под нос. Не выдержал, положил голову на плаху.

Расслышали все. В воздухе повисло напряженное молчание. Валонсио побагровел, и сопровождающие директора поспешили отодвинуться от своего босса на пару шагов, боясь попасть под раздачу. Казалось все — сейчас грянет буря и директору, по меньшей мере, устроят капитальный разнос. Но тут в ситуацию неожиданно вмешался губернатор. Он вдруг заразительно захохотал. Не захохотал даже, а прямо-таки заржал во все горло.

— У-у, Мортир, молодец…. Поддел Вано, зацепил его стальные струны! Ой, не могу-у….

Гихилиан схватился за набитый живот двумя руками и, похрюкивая, стал раскачиваться из стороны в сторону, едва не падая со стула.

— Нет, Вано, ну ты понял как он тебя! Как он тебя подцепил, да? У-у-у, молоде-ец….

Губернатора скрутило смехом в три погибели и он упал головой на стол и забарабанил кулаком по крышке столика.

— У-у-у, офигеть! Вано достали-и! Офиге-еть!

Валонсио покраснел еще больше, хотя это и казалось совершенно невозможным. Ярость буквально раздирала его, еще никогда его не высмеивали публично. И сделать, что либо он сейчас не мог, и это злило едва ли не больше всего. Секретарь стиснул зубы, просверлил губернатора ненавидящим взглядом и, по хищному расширив крылья носа, по слогам процедил:

— Я бу-ду жда-ть в вер-то-ле-те…!

Он встал из-за столика, зло оттолкнул от себя стул и дергающейся походкой, едва сдерживая в себе шквал эмоций, направился в сторону лифта.

Когда створки за взбешенным секретарем сомкнулись и лифт умчал его наверх, кто-то из окружения директора шумно выдохнул и полез в карман за носовым платком. Мортир же обхватил голову руками и в ужасе запричитал:

— Боже мой, боже мой, что же я наделал! Боже мой, что же теперь будет?! Зачем он так, я ведь не хотел обижать…. Все язык мой, господи!

Мортир всхлипнул.

В это время губернатор отсмеялся, вытер рукавом выступившие слезы и постарался принять более или менее серьезный вид. Он оттолкнул от себя почти полную тарелку нежнейшего мяса, и официант шустро очистил столик.

А Мортир все причитал и клял себя за свой несдержанный язык. Подчиненные пытались его как-то успокоить, но он их не слушал и потихоньку входил в уступленное состояние. Еще немного и он бы стал рвать на своей голове волосы.

— Вот что, прекращайте-ка свою истерику, — вдруг посоветовал Гихилиан. Подобные сцены ему никогда не нравились. — Ну, подумаешь, посмеялся я чуть-чуть, так ведь он не обиделся. Он не может обидеться, ведь он МОЙ подчиненный!

— Нет-нет…, он обиделся! — замотал головой директор. — Все не так. Я его обидел, я его оскорбил до глубины души. Такое не прощается. Ведь я ЕГО подчиненный! Мне нельзя такого говорить…. Что теперь будет?

— Ничего не будет, — твердо пообещал Гихилиан, но и директора было свое мнение. Он вырвал таки клок волос с головы и саданул кулаком по столу.

— Будет! — истерично заорал он.

— Нет! — в тон ему проорал губернатор. — И, вообще, со мной так разговаривать не следует, а то я тоже… обижусь. А в обиженном состоянии я страшен.

Мортир вытаращил глаза, открыл, закрыл рот и пришел в себя. Он опустил дополу взгляд, пригладил ладонью скатерть и пробормотал:

— Извините…. Больше такого не повториться.

— Ничего, бывает, — смилостивился Гихилиан. И чтобы сменить тему ткнул пальцем в толстое окно и спросил, — А вот это что такое?

— Где?

— Да вон, — он уточнил направление.

— А-а, это наши фермы, просто так они отсюда выглядят. Желаете их осмотреть?

— Очень, — заверил первое лицо планеты и, поднявшись со стула, шепотом признался. — Стыдно говорить, но я никогда не видел этого знаменитого тростника Жабо. Даже на картинках….

18

Через неделю неподвижного стояния на орбите адмиралу Вульфу пришел шифрованный приказ из центрального командования. В нем говорилось, чтобы его «Армада» в кратчайшие сроки вышла из звездной системы и прыгнула по вектору в определенную точку пространства и там соединилась с другой группой кораблей. Сам адмирал Вульф должен был перейти под командование гроссадмирала Ясмина, и это означало что партизанские набеги «Армады» прекращались на неопределенное время, если не сказать навсегда. Вульф был очень недоволен.

Корабли «Армады» снялись с орбиты через шесть часов, вышли за пределы системы через пятнадцать и там встали на вектор. Через пять дней «Армада» вышла в нужную точку и соединилась с мощной группировкой военных кораблей различного класса. В армии гросадмирала было почти пять десятков судов, среди них было два тяжелых линкора равных «Могучему» и три широких авианосца. Одним из авианосцев оказался… — сюрпри-из!!! - «Пингвин». Своей ярко-синей раскраской броневых пластин он хорошо выделялся в этой разношерстной толпе.

В этой точке группировка простояла несколько суток. За это время пришла еще одна партия кораблей в составе семи штук, пять из которых были новые, еще ни разу не бывавшие в деле «космические молотобойцы». В обязанность этих кораблей входило уничтожение наземных укреплений противника с орбит планет. Защиту они имели чисто символическую, способную выдержать разве что немногочисленные попадания средней тяжести, на зато скорость имели невероятную. В их конструкции все было сделано для того чтобы наносить противнику неожиданные и смертельные удары. Но отсутствие тяжелой брони накладывало на работу «молотобойцев» определенные требования. Они не могли долго находиться на орбите вражеской планеты и высчитывать свою потенциальную жертве — их бы просто уничтожили. Поэтому даже для единственного, но удачного выстрела им требовались достоверные координаты цели.

На следующий день после прихода «молотобойцев» гроссадмирал собрал командиров всех судов на своем линкоре «Чили». Офицеров набралось почти под сотню человек, так что совещание было решено провести в одном из вспомогательных пунктов приема пищи. Оттуда заранее выгнали весь персонал и душевцы позаботились о защите от прослушивания.

Когда все командиры расселись по местам, угомонились и прекратили разговоры, в столовую зашел гроссадмирал Ясмин и встал по центру раздатки.

— Здравствуйте, господа, — поприветствовал он громко присутствующих, когда дождался относительной тишины. Он высок, строен и широк в плечах. Как положено адмиралам волос на его голове не наблюдалось, он был лыс. В его жилах текла кровь настоящих африканских вождей, чем он не забывал гордиться. Хотя, надо заметить, эта элитная кровь за столетия оказалась изрядно разбавлена — кожа у Ясмина имела цвет сильно разбавленного какао-напитка.

Гроссадмирал снял с головы фуражку и положил ее на стол. Затем промокнул вспотевший лоб платком и прокашлялся — волновался.

— Итак, господа, я собрал вас здесь, чтобы зачитать приказ главнокомандующего, — зычно произнес он и достал из недр кителя вскрытый пакет. — Вот он! Я уже успел с ним ознакомиться и могу заранее сообщить, что сегодняшний день войдет в историю как день начала изгнания фашиствующих захватчиков с наших законных территорий. Теперь я оглашу вам приказ.

Гроссадмирал выудил из пакета вчетверо сложенный лист, медленно развернул его и громко, чтобы слышали все собравшиеся командиры, зачитал:

— «Я, президент Федерации Населенных Планет и Верховный Главнокомандующий вооруженных сил Охо Рабзол, приказываю. Первое: из „Армады“ адмирала Вульфа, из „Лезвия“ адмирала Тита, из уцелевшей части пятого космического флота и из уцелевшей части третьего космического флота сформировать новую боевую единицу и присвоить ей имя „Вспарыватель“. Второе: командующим „Вспарывателем“ назначается гроссадмирал Дол Ходжи Ясмин. Третье: гроссадмиралу Ясмину провести реорганизацию кораблей „Вспарывателя“ и привести их в боевую готовность номер один. Четвертое: ознакомить с данным приказом весь офицерский состав». И, наконец, «пятое: „Вспарывателю“ выдвинуться на территорию противника и атаковать планету под номером 35608154, известную также под именем Гауссмитт и уничтожить орбитальные и наземные ПКО и ПВО противника». Далее идет число, подпись и печать главнокомандующего, — выдохшись, закончил читать гроссадмирал. — Это все, господа. Теперь просьба самостоятельно ознакомиться с копией документа и расписаться.

Офицерам раздали официальные копи приказа и довольно скоро все формальности были соблюдены. Копии собрали в единую папку и отправили под замок. Пока это происходило, офицеры разговорились меж собой и пришли к мнению, что этот приказ действительно оставит в истории человечества жирную запятую. Событие было знаковым. С самого начала войны в течение нескольких лет войска федерации отступали по всем направлениям, сдавая на первых порах одну планету за другой. Флота оказались не способны дать достойного отпора, потому как опыта боевых действий до этого момента они не имели никакого. Да и техника, честно сказать, была не самая новая — модифицировалась десятилетиями подряд. Потребовалось некоторое время, чтобы построились новые, отвечающие современным требованиям корабли и выработать правильную тактику сопротивления. «Повезло» еще, что противник попался не амбициозным и, отхапав несколько планет, он прекратил активное наступление и занялся их основательным укреплением.

— Теперь, когда приказ озвучен и вступил в силу, перейдем к организационным вопросам. Всего в состав «Вспарывателя» вошло чуть более семидесяти кораблей. Среди них три тяжелых линкора, пять тяжелых крейсеров, три авианосца, сорок три судна классифицирующихся от среднего до полутяжелого класса и восемнадцать кораблей ниже среднего класса. Таким образом, мы имеем отличную ударную группировку. Я не буду шибко мудрствовать, и сортировать корабли как колоду карт. Оставим все как есть, обозначим лишь несколько штрихов. Я объединяю третий и пятый флота в единый кулак и встаю в его главе. «Лезвие» адмирала Тита остается в прежнем составе для особых поручений. «Армада» адмирала Вульфа также остается без изменений и ей, как самой быстроходной части «Вспарывателя», отводится роль разведки и резерва. Что же касается «молотобойцев», то это особая тема. Как узкоспециализированные корабли я не могу поставить их к кому-нибудь в обузу и потому выделяю их в отдельное звено и на время выполнения задания даю им в охранение три средних корабля — «Иглс», «Дуримара» и «Брумгильду». После выполнения своей задачи молотобойцы должны будут уйти на ближайший охраняемый причал. Это все. Вопросы имеются? — закончил Ясмин и свысока посмотрел на командиров.

Вопросы имелись. Из-за столика поднялась черноволосая дама сорока лет и представилась:

— Командир «Преступника», капитан второго ранга Ольга Спич. Меня интересует, когда планируются наступление на Гауссмитт? И почему именно эта планета, она ведь никогда не была нашей, а является законной собственностью комиксов?

Ясмин посмотрел на нее, чуть улыбнулся, словно ожидал такого вопроса и охотно ответил.

— О дате начала операции будет сообщено мною дополнительно. Пока это неизвестно, но думаю, нам не придется ждать долго. Что же касается второй части вопроса, то да…, эта планета действительно никогда не была нашей. Но именно она на данный момент является самой уязвимой точкой. Возле остальных планет, а особенно возле захваченных команиксами постоянно дежурят корабли противника. Так что особого выбора в жертве у нас не было.

Дама удовлетворилась ответом и села на место.

— Еще вопросы?

Тут из-за стола поднялся коренастый адмирал Тит. С аккуратно постриженной, обесцвеченной бородкой, выщипанными бровями вразлет и маленькой золотой сережкой в ухе он производил странное впечатление.

— У меня не вопрос, — выдохнул он, на секунду прикрыв веки. — Я просто хочу сообщить, что в моем «Лезвии» боеприпасов осталось на один раз негромко пукнуть. Продовольствия и питьевой воды тоже почти нет, смазывающих материалов хватит только на то чтобы хрен смазать. Мне нужно пополнить запасы.

— Конечно, — кивнул Ясмин, — нужно сделать это в первую очередь, чай не на прогулку собираемся. Всем командирам составить списки кому что надо и передать моему заместителю. Он организует доставку груза в кратчайшие сроки.

— Это хорошо-о, — полуприкрыв глаза, протянул адмирал Тит. Он не спал более двух суток и потому он с трудом держал себя в сознании. — Мой помощник — славный мальчик, уже подготовил необходимые списка по кораблям «Лезвия» и передал вашим подчиненным. Надеюсь, ждать долго не придется. А то ведь сами знаете как обычно бывает: несколько недель заявка проваляется на чьем ни будь столе, потом пару недель ее будут рассматривать, затем решат, что запрошенное не отвечает реальным требованиям и укорачивают заявленное на половину. При этом во время погрузки вдруг выясняется, что, например, ракет с маркировкой КР119 на складе нет и суют мне КР120, считая, что это одно и тоже. А это, я хочу заметить не совсем одно и тоже — у меня стволов-то для этих ракеты нет. Или, например, я несколько раз вместо красного виноградного вина получал концентрат апельсинового сока! Там не понимают, что энергетикам в машинном отделении без вина работать просто нельзя! Там радиоактивный фон!

Командиры одобрительно загудели, закивали головами. Каждому было что вспомнить, и каждый мог привести подобные примеры. Ясмин замахал руками, устанавливая тишину, и постарался всех успокоить:

— Тише-тише, господа. Уверяю вас, что я сделаю все возможное для наибыстрейшего и наиполнейшего выполнения ваших заявок. К сожалению, я и сам сталкивался с подобным и потому прекрасно вас понимаю. Этот позорный факт действительно имеет место в наших частях обеспечения, но…! Наша операция взята под контроль самим верховным главнокомандующим и потому никто из тыловых крыс не рискнет препятствовать нам даже в малом. Матобеспечение у «Вспарывателя» будет стопроцентным!

— Это хорошо-о, — снова протянул Тит и рухнул на стул. Он сложил руки на груди, склонил голову и… заснул. Разрешив свои проблемы, его более ничего не волновало. Но на всякий случай рядом сидел его помощник — славный мальчик атлетического телосложения и фиксировал все разговоры на диктофон.

В помещении стало заметно душно. По какой-то причине отключили вытяжную вентиляцию и это быстро дало о себе знать. Гроссадмирал в который раз утер лоб платком и без зазрения совести отжал его прямо на пол. Кто-то из офицеров последовал его примеру.

— Господа, прошу вас, задавайте вопросы, — в который раз попросил он. — Лучше выявить наши проблемы сейчас, нежели столкнуться с ними потом, когда будет поздно. Может у кого есть какие ни будь предложения? Просьба высказываться….

Люди высказались. У кого-то на борту оказались военнопленные и их понадобилось срочно куда-нибудь спихнуть. Это было проблемой, так как планет с оборудованными лагерями поблизости не наблюдалось. После краткого обсуждения командир фрегата «Скотт» предложил просто выкинуть комиксов в открытый космос. Предложение поставили на голосование и за большинством голосов отклонили. Спустя какое-то время нашлось более разумное решение. После прихода транспортов груженых боеприпасами и продовольствием и его разгрузки, военнопленные загонялись в опустевшие отапливаемые трюмы и отправлялись в цивилизованные концлагеря. Выходом остались довольны все, кроме командира «Скотта». Он демонстративно обиделся на всех и заскрипел зубами. Этот офицер был знаком всем космическим флотам из-за своего неуживчивого, грубого и скандального характера. Любое начальство над собой он терпеть не мог и потому всячески старался осложнить им жизнь. И делал всегда это филигранно, так что все оставалось в рамках законности.

— Я не доволен этим бессмысленным с экономической точки зрения решением, — заявил он вдруг во весь голос. — Это что же получается, мы их будем кормить, поить, одевать, перевозить туда-сюда только затем чтобы их всех потом отпустить? Так что ли? Через пару месяцев работ они все дадут свою долбанную «клятву мира». Не проще ли нам открыть шлюзы и дело с концом?!

Он вперил свой огненный взгляд в переносицу гроссадмирала, надеясь его морально подавить. Ясмин играючи выдержал его напор и спокойно ответил:

— Нет, капитан Кадио, совсем не проще. Нельзя рассматривать эту проблему только с экономической точки зрения. Необходимо еще учитывать и политическую обстановку и вездесущность средств массовой информации. Совести, наконец! Большинству собравшихся здесь офицеров ваша затея не по душе, так что не надо…. Сядьте, пожалуйста.

Командир «Скотта» вспыхнул, хотел возмутиться, но рядом сидящие коллеги вовремя схватили его за полы кителя и заставили сесть. Потом еще шепнули по-дружески кое-что, и бунтарь Кадио вмиг присмирел, но перед этим вполголоса буркнул:

— Ну и что, что полномочия? Я имею право иметь собственное мнение…. И я прав!

Ясмин сделал вид, что не расслышал. Потом на гроссадмирала посыпался град второстепенных вопросов, касающихся в основном реорганизации кораблей и командного приоритета, то есть, уточняли, кто кому должен подчиняться. Тут командир «Скотта» в мгновение вскипел и, брызгая слюной, стал требовать себе независимость, или на худой случай автономию на время боевых действий. Ему вежливо отказали, затем не очень вежливо попросили сесть, а когда капитан Кадио разошелся и, размахивая руками, случайно залепил кому-то в глаз, его просто послали по матушке и приказали заткнуться. В общем, душевцы в этот вечер славно посмеялись.

Странно, но за все время, что офицеры провели в столовой «Чили», не прозвучала самого главного вопроса. А Ясмин его ждал. Никто почему-то не спросил про план захвата Гауссмитта, хотя каждый об этом думал. Все боялись, боялись, что план операции окажется невыполнимым и история снова, как и прежде, будет писаться руками команиксов. А гроссадмиралу не терпелось выложить его на стол — хотелось гордиться столь удачной разработкой.

Он окинул помещение зорким взглядом, выискивая подходящую кандидатуру под вопрос, и зацепился за посапывающего адмирала Тита. Он подходил как нельзя лучше — адмирал, в силу своего характера, терпеть не мог недомолвок и неопределенности. Его помощник — славный мальчик двухметрового роста перехватил заинтересованный взгляд гроссадмирала и незаметно лягнул своего босса. Тит негромко всхрапнул, смешно дернул головой, и проснулся.

Ясмин дал ему возможность придти в себя, оценить обстановку и наскоро просмотреть метки диктофона. И когда он озадаченно почесал у себя в штанах, гроссадмирал спросил:

— Адмирал Тит, что-то не так?

Тит медленно поднялся и хмыкнул.

— Да я это…, вообще не понимаю о чем тут речь! «Хочу — не хочу», «буду — не буду»…, тьфу! Меня сейчас интересует только одно, где генеральный план наступления?! Черт побери, где он?! И есть ли он вообще?

Гомон враз стих. Сотня вспотевших лбов молчаливо уставилась на командира «Чили». Гроссадмирал засиял белозубой улыбкой и через несколько мгновений выпалил:

— План наступления есть! Он разработан центральным штабом при участии опытнейших ветеранов младшего и среднего офицерского звена, и утвержден лично верховным главнокомандующим. План гениален и прост одновременно, и называется он — «Точка переворота»!

Через несколько секунд гробовой тишины офицеры дружно выдохнули. А капитан «Скотта» улучил момент высказаться:

— Ненавижу все гениальное. От гениев одни проблемы…. И название у операции дурацкое.

На него шикнули.

Ясмин зыркнул на него и, между прочим, заметил:

— Название операции дал сам президент Охо Рабзол.

Кадио щелчком захлопнул рот и гроссадмирал продолжил:

— Я успел подробно ознакомиться с планом захвата Гауссмитта. Могу сказать, что это действительно грандиозная операция. Никогда прежде мы не проводили ничего подобного. В операции, так или иначе, будет участвовать почти треть всех боевых кораблей федерации, все военные аналитики будут отслеживать, и корректировать ход оккупации, одних только штурмовых солдат будет выброшено на поверхность планеты более пяти миллионов единиц. Сотни тысяч единиц бронетехники будут утюжить укрепления врага! Эта операция действительно станет точкой переворота!

Часть офицеров громко зааплодировала. Ясмин поднял ладонь, и хлопки прекратились.

— Да. Это будет грандиозное наступление. И у нас не будет другого выхода кроме как взломать оборону противника и прибрать к своим рукам стратегически важную планету. Наш «Вспарыватель» будет играть в операции ключевую роль. Мы должны уничтожить средства обороны комиксов и позволить высадиться на поверхность штурмовым батальонам. Задача это сложная, но вполне выполнимая. Особенно сейчас, когда Охо Рабзол выделил нам пять «космических молотобойцев». Пока другие космические флота будут отвлекать противника своей повышенной активностью на других участках фронта, «молотобойцы» прыгнут на орбиту Гауссмитта и уничтожат основные системы слежения. После этого, воспользовавшись слепотой врага, мы уничтожим его орбитальные крепости и наземные станции ПВО. Да! Это будет очень сложно сделать, ведь враг хитер, коварен, и продвинут в технологическом отношении намного дальше нас, но мы все равно это сделаем! Да! Мы уничтожим их! Никто не смеет стоять на пути человеческой экспансии, никакие препятствия нас не остановят, тем более эта жалкая кучка недочеловеков с аномальным строением генов. И это не правда, что мы с ними дальние родственники. Ложь! Абсурд! И мы докажем это, мы обломаем эту ошибочную ветвь эволюции на хрен под самый корень! Победа будет за нами! Ура! Ура, товарищи…!

Что произошло с опытными командирами — непонятно. Всегда скептически настроенные, всегда здравомыслящие, они вдруг поддались мощной энергии гроссадмирала, грянули громкое «Ура!» и оглушительно захлопали в ладоши. Спокойствие сохранил лишь один адмирал Тит, даже его помощник нестандартной ориентации, как и прочие другие, пребывал в эйфории от двинутой речи и радостно тарабанил кулаками по столу.

Гроссадмирал купался в овациях, улыбался, и чуть ли не раздавал поклоны. Он чувствовал себя центром маленькой вселенной, и это ему чертовски нравилось.

Аплодисменты смолкали долго. Потом, когда все успокоились, поднялся адмирал Тит. Брови его были сдвинуты к самой переносице, и это означало что он очень и очень недоволен.

— Все это замечательно и может даже действительно гениально. На меня тревожит в вашем плане один момент, — сказал он громко.

— Это не мой план, — поспешно поправил Ясмин. — Но, продолжайте….

— Конечно не ВАШ, — легко согласился Тит и усмехнулся. — Так вот, мне непонятно одно. У «молотобойцев» есть точные координаты целей или нам их предстоит добыть самостоятельно?

— Разумеется, самостоятельно! Кто же нам их даст, комиксы что ли?

Над шуткой засмеялось несколько человек. Даже хлопнули пару раз.

— И как мы это сделаем, интересно мне знать? Можно, конечно обратиться в центральное разведывательное управление и попросить их разузнать, но боюсь, что они нам откажут или попросят на выполнение огромный срок. А даже если они не могут так быстро выполнить такую сложную задачу, то, как это сделаем мы? Разведкой боем?! Но в этом случае на нашей операции можно будет поставить жирный крест.

Тит нервно подергал золотую серьгу.

— Все гораздо проще, адмирал Тит, разведки боем, как таковой, не будет. Координаты мы добудем сами. Специально для этих целей завершено переоборудование четырех «Сосен». Их оснастили «невидимой рубашкой». Их задача — незаметно спуститься на поверхность планеты и высадить несколько разведотрядов. Они-то и будут собирать необходимые данные. Основная сложность здесь в том, чтобы «Сосны» не заметили при посадке, а так все будет немного элементарно.

— То есть, эффективность всего плана строиться только на этом?! — поразился Тит и не найдя как выразить свои эмоции развел руками. — Ну, знаете ли…. Я не понимаю, и в этом вся гениальность?! Да, блин, у нас нет ни одного корабля, нет не единой технологии, позволяющей незаметно просочиться на территорию врага, я уж не говорю о том, чтобы сесть у них под носом! Это…, это…, это же… чистое самоубийство!

Гроссадмирал Ясмин снисходительно усмехнулся и открыл командирам «Вспарывателя» военную тайну:

— Такие технологии у нас есть! И даже корабли существуют, правда всего в четырех экземплярах, но они у нас есть! Технология радарной и визуальной невидимости очень сложна и потому для ее создания пришлось выбрать грузовые суда и на их базе монтировать «рубашку». Почти все свободное пространство внутри кораблей занимает необходимая электроника, так что одна переоборудованная «Сосна» теперь может взять на свой борт не более двадцати пассажиров. Этого достаточно для одного-двух небольших разведотрядов и необходимой им техники. В назначенный день и час ваше «Лезвие», адмирал Тит, совершит вылазку в системе планеты Гауссмитта. Необходимо будет отвлечь внимание противника от своей планеты, и это даст возможность четырем «Соснам» проникнуть в атмосферу и незаметно приземлиться.

— То есть, пока радары команиксов будут вести мою группу…, - с понятным сомнением перебил адмирал.

— Вот именно… — кивнул Ясмин.

— Ерунда какая-то…. А были ли эти невидимые корабли в деле?

— Нет, — мотнул головой гроссадмирал и тут же добавил, перебивая зарождающееся возмущение Тита, — но испытания они прошли на отлично. Не пугайтесь, это были достаточно суровые испытания, я сам на них присутствовал и был поражен увиденным. Я не сомневаюсь, что все четыре корабля сумеют проникнуть на планету и благополучно собрать нужную информацию. Да и разведгруппы собраны буквально со всей федерации, с планеты по человеку. Это суперпрофессионалы, они могут творить настоящие чудеса.

— Чудес не бывает, — заметил командующий «Лезвием» и его помощник поддакнул.

— Я тоже так думал, пока не увидел, на что они способны. Как вам такое: два человека врываются в двухэтажное здание, захваченное противником, и за каких-то десять минут ножами вырезают почти три десятка бойцов в полной экипировке? Причем все это происходило днем, когда солнце светило на всю катушку. А я видел это, видел эти трупы с распоротыми глотками. Страшное зрелище. Убитым не помогло даже их тяжелая броня и оружие. Они не успевали им достойно воспользоваться….

Слышавшие впечатлились. Никто даже представить себе не мог что такое вообще возможно. Даже адмирал Тит примолк и задумался.

— Это не сказка…. Такие люди действительно есть, хоть их и мало — буквально единицы. Так что, господа офицеры, план «Точка переворота» имеет все шансы на успех, главное чтобы никто не подвел.

— М-да, ну я-то не подведу…. Можете быть спокойны. Мое «Лезвие» как следует пошумит в системе Гауссмитта и отвлечет противника.

— На это и надежда, адмирал. Главное не перестараться и не ввязаться в бойню. Ваша группа нам нужна целой и невредимой. Кто знает, с чем нам еще придется столкнуться? — гроссадмирал поднял с ближайшего столика свою фуражку и нахлобучил на голову. Выровнял, как было положено по уставу, и тем самым показал, что собрание заканчивается.

Офицеры засуетились, приготавливаясь к финальной речи, стали застегивать кителя на все пуговички.

— Итак, господа-товарищи, я вам зачитал приказ верховного главнокомандующего, и теперь вы подчиняетесь непосредственно мне. Я надеюсь, что вы, как офицеры боевого космического флота, оправдаете мое доверие, и мы сработаемся. Приказ о наступлении на Гауссмитт озвучен и вступил в силу с этого момента. О непосредственно дате выступления и роли каждого корабля в нем будет определено несколько позже, после соответствующих совещаний, и будет сообщено дополнительно. На этом все, господа командиры, всем досвидания….

19

Квадрат Леви-Дронин-Боппарт-Ксиу медленно дрейфовал в полукилометре от своего линкора. Вокруг шел ожесточенный бой — на «Вспарыватель» напало два десятка судов команиксов. Враги засекли вектор транспортов и незаметно последовали вслед. Они ожидали встретить небольшую группу кораблей федерации и легко растерзать их, но то что они увидели неприятно удивило их. «Вспарыватель» занимал собой большую часть космоса и производил убийственное впечатление. Комиксы в момент сообразили, что к чему и решили незаметно убраться восвояси, но не тут-то было. Их вовремя обнаружили и объявили боевую тревогу. Смыться кораблям противника не дали — вовремя заблокировали путь на вектор и люди навязали бой. Враг понял, что в живых его не оставят и потому стал драться с особым ожесточением, не экономя боеприпасов и энергии, не щадя живота своего.

В первые минуты боя они смогли причинить большую неприятность — уничтожили два транспортника, пока те были без защиты. Остальные успели выйти из под обстрела и спрятаться за спинами кораблей федерации.

«Могучий» до поры не ввязывался в ближний бой, лишь постреливал «Большой Мамой» с дальней дистанции и дрейфовал с небольшой скоростью, оставляя за собой облака остывших отработанных газов главного калибра. Все пилоты прикрытия, кроме квадрата Леви, ввязались в заварушку и кружили в смертельном клубке.

Рядом, под защитой линкора, плыл «Пингвин». Его «МТ» и «Скво» выпархивали из недр каждую минуту и звеньями уносились в атаку. Потом они возвращались опустошенные, вставали на перезарядку и спустя какое-то время уносились прочь.

Битва была нешуточной. Несмотря на численное превосходство люди не смогли с наскока прорвать оборону комиксов и были вынуждены теперь прилагать огромные усилия чтобы растерзать противника с наименьшими для себя потерями. Ведь на крохотном пятачке космоса бешено крутилось более сотни боевых кораблей и каждый из них изрыгал смертоносный огонь. В такой ситуации была просто элементарно подбить своего же.

Через какое-то время люди смогли разодрать по фрагментам три судна противника, но и сами потеряли тоже три судна. Причем два из них сумели завалить шустрые «Честы» — безобразной формы истребители. Адские машины…. Встретившись с ними один на один шансов на победу практически не было. Они были хороши в ближнем бое, невероятно юркие и быстрые, и на борту могли нести несметное количество вооружения. «Честы» всегда носились на огромных скоростях и выделывали такие финты, что ни один человек на самой лучшей машине не решался их повторить. У всех зенитных расчетов судов приоритет был именно на уничтожение этих истребителей. Даже торпеды с их многотонной начинкой стояли в шкале приоритетов на втором месте, потому что один «Чест» с полным боекомплектом мог натворить намного больше бед, а уж если они навалились скопом, то пиши пропало. Единственное спасение от них было в том, чтобы связать их ближним боем. Именно для этого и нужны были пилоты прикрытия на своих «Скво», «МТ» и «Ишаках».

А бой вдалеке разгорался с каждой минутой. От плотного, скоординированного огня развалилось еще два корабля противника. Удачный удар ЭМИ-вирусной ракетой вызвал непроизвольный разгон силовой установки еще одного фрегата, и от возникшей перегрузки на нем сработала защита. Вся электроника и управление корабля временно умерла, чем и не преминули воспользоваться люди, в мгновение ока растерзав несчастного.

В итоге у команиксов осталось пятнадцать кораблей и в обороне образовалась огромная брешь. Они не успели толком перегруппироваться как в эту дыру вклинился сначала линкор «Чили», а следом за ним и остальные корабли. Они дружно разодрали оборону надвое и рассеяли врага по космосу. Тут подоспели и «Скво» с «Мотыгами» и вокруг воцарился настоящий хаос. Полсотни «Честов» и «Сэсов» напрасно пытались восстановить подобие порядка — кораблей прикрытия было в разы больше и они просто не успевали. Едва какой-нибудь «Чест» поймает в прицел наглый «Скво», как тут же ему на хвост садилось двое-трое истребителей федерации, и плотным огнем заставляли сваливать в сторону.

В конце концов, силы противника стали стремительно таять. Один за одним взрывались истребители команиксов, и большие корабли разваливались раскаленными кусками с завидной переодичностью. И уже через каких-то полчаса от вражеского флота осталось лишь несколько истрепанных в клочья судов и не более полутора десятков истребителей. Но сдаваться они все равно не собирались — дрались насмерть.

В какой-то момент из этой суматохи вывалилось звено «Мотыг» и поковыляло к «Пингвину» на перезарядку. И тут же за ними увязалась пара «Честов». Звено забеспокоилось, закружило, пытаясь отвязаться от настырных комиксов, и рассеялось. Кому-то повезло, а кому-то нет. Две «Мотыги» взорвались в космосе шипастыми розами. Сделав свое дело, «Честы» моментально переключились на следующие беззащитные истребители. Пилоты «МТ» завопили в эфир, моля о помощи. Через мгновение на подмогу к ним устремилось сразу несколько звеньев, но всем было понятно, что они могут не успеть, — пилоты на «Честах» были предельно лаконичны и делали свою работы в высшей степени профессионально.

Ближе всех к этой схватке оказался квадрат Стохордона. Леви, помня приказ в бой не вступать и всячески беречь новичков, честно пытался смотреть на это побоище безучастно, но у него мало что получалось. Душа рвалась в бой, хотелось надрать задницу чертовым комиксам. Наконец, не выдержав, он обратился на открытой волне к Андерсону:

— Начальник, «Черти» у авианосца вконец оборзели. Разреши, мы их пуганем?

Через секунду в шлеме прозвучал сухой и однозначный ответ:

— Нет! Вам положено оставаться подле линкора и не отходить от него ни на йоту.

— Блин, начальник! — воскликнул Леви, когда один из «Честов» пронесся от его квадрата настолько близко, что прицельная рамка даже на секунду успела его «схватить». — Они тут у меня под носом шмыгают, парней расстреливают, а я смотри?! Разреши ввязаться в бой!

— Нет, запрещаю. Помощь к ним уже идет.

— Они не успеют! — заорал Леви. И словно в подтверждение его слов вспыхнул еще один человеческий истребитель. «Мотыга» даже не оказала никакого сопротивления, потому что боеприпасы давно были истрачены. Пилот просто бросал свою машины из стороны в сторону, крутил виражи, в общем, делал все, для того чтобы не дать себя взять в прицел. Но все же «Чест» довольно легко поймал его в светящуюся рамку и завалил огнем сдвоенных носовых пушек. Завалил и без промедления переключился на другую цель. — Прошу в бой! Прошу в бой! В бой!!! — требовательно заорал Леви.

Такое обращение к вышестоящему чину было абсолютно недопустимо, и капитан-лейтенант Андерсон мог просто приказать своему подчиненному заткнуться и не засорять эфир, но он вдруг почему-то передумал и, кашлянув, пошел Леви навстречу:

— Хорошо, техник-лейтенант, я разрешаю вашему квадрату вмешаться в бой. Но, Леви, не увлекайтесь, и прошу — сохрани молодежь.

— Конечно! — радостно взвыл Леви. — Что ж я дурак какой своих гробить?! Мы аккуратно….

Как командир квадрата он отдал «Чест» обозначенный меткой «2Х» паре Сон-Ксиу, а себе забрал метку «1Х», и обратился к своему ведомому:

— Ну что, курсант, готов?

— Да, сэр, — ответил Алекс. Его голос от страха и волнения заметно дрожал.

— Не дрейфь. Главное держись моего хвоста и все будет в порядке. Соскочишь — сожрут на хрен. Ну, все…, понеслась!

И четверка новеньких «Скво», до этого момента так ни разу и побывавших в более или менее серьезном бою, стремительно ускорилась и не более чем через минуту завертелась в общей кутерьме.

Леви опытной рукой вывел свою машину на «Чест» и попытался взять его на прицел одной из ракет. Но радар у комикса перехватил щупающие машину лучи и выдал тревожный сигнал. Пилот мгновенно выбросил ложную цель, включил активные помехи и бросил свою машину в сторону, одновременно дав реверс тяги. В итоге он соскочил с прицела и ушел в сторону, но при этом и свою жертву вынужденно бросил. «МТ», освободившись от назойливого «Честа», без раздумий рванула в сторону авианосца. Пилот истребителя, наверное, уже успел попрощаться с жизнью, и сегодня он будет отмечать свой второй день рождения.

«Скво» Леви не успело вовремя погасить скорость и пронеслось далеко вперед, и следом за ним ушел и Алекс. Их пара пошла на крутой разворот, стремясь как можно быстрее исправить положение, но было поздно. «Чест» довернул свой истребитель и, дав по газам, без проблем пристроился в хвост курсанта. В наушниках шлема запищало предупреждение о ракетной атаке и Алекс, как учили на курсах, дернул штурвалом на себя и перевел вектор тяги на сторону. В итоге его машина круто встала на корму и быстро ушла вниз, а бортовой компьютер сам поставил необходимые в данном случае помехи и отстрелил ловушку. Вражеская ракета купилась на эту уловку и пронеслась почти над самой головой «Скво».

«Это была последняя…», — вспомнил Алекс. Теперь комикс мог атаковать только своими пушками, и это было почти хорошо. Еще бы знать, сколько у него осталось снарядов….

От ракетной атаки Алекс ушел, но это не решило проблемы. Буквально через несколько секунд в наушниках снова зазвучал сигнал тревоги. «Чест» захватил истребитель Алекса на прицел своих пушек, и значит до залпа оставались какие-то мгновения.

Алекс запаниковал. Его «Скво» к тому времени потеряла скорость и значить времени на то чтобы уйти с прицела у него не оставалось. Он нервно задергал штурвалом, истребитель изобразил странную фигуру высшего пилотажа, у которой и названия-то еще не было, и команикс дал длинную очередь. Трассы прошили пространство и… пронеслись мимо!!! Лишь два или три снаряда попали по корпусу, не причинив особого вреда машине. Отказала только правая выдвижная опора, но это было сущим пустяком. Главное жив, а уж зайти на прикол в свой бокс всегда возможно.

«Чест» на большой скорости пролетел мимо и пошел на короткий разворот, явно намереваясь добить сорвавшуюся жертву. Но осуществить задуманное ему не удалось. В это момент подоспел Леви и, не дожидаясь пока головка ракеты осуществит надежный захват, запустил ее. Это помогло Алексу выиграть некоторое время и набрать нужную скорость.

Ракета, так и не захватив в прицел приплющенный зад «Честа», ушла в глубины космоса. Через несколько минут она выработает свое топливо и полетит уже безо всякого ускорения, а еще через десять минут дрейфа самоликвидируется.

Противник решил таки добить Алекса во что бы то ни стало. Повертевшись с минуту со «Скво» Леви, он сумел от него отвязаться и повести свой истребитель в новую атаку. Мимо него прошла длинная отчаянная очередь, выпущенная пушками Леви, но она прошла мимо. Команикс даже не обратил на нее никакого внимания.

Истребитель Алекса и страшно удачливый «Чест» встретились почти возле самого линкора. Алекс пустил ракету прямо в лоб врагу, но тот ловко сбил лазером ее наводку и ракета заметалась из стороны в сторону в опасной близости от «Могучего», пока не нашла свою смерть под огнем зенитного расчета.

Истребители встретились, огрызнулись друг на друга пушечным огнем и разлетелись по разные стороны. Потом оба пошли на спешный разворот. «Чест» развернулся быстрее, и это дало ему прекрасную возможность пристроиться к хвосту «Скво».

Алекс кидал свою машину из стороны в сторону, сумашедше терзая штурвал управления. Он пронесся на огромной скорости вдоль борта линкора и «Чест» безбоязненно последовал за ним. Попасть под огонь зенитных гнезд он не боялся, понимая, что те, пока он сидит вплотную к «Скво», открывать огонь не будут. Леви на своей машине никак не успевал помочь напарнику, так что Алекс мог рассчитывать только на свои силы.

Поймав в очередной раз на прицел «Скво» комикс дал короткую очередь. Алекс не успел как следует отреагировать и почти добрая половина снарядов увязла в легкой броне истребителя. На одном из вспомогательных мониторов, загорелось сразу несколько красных надписей, говорящих об отказе части оборудования. Слава богу, что двигатели не пострадали, и управление не отказало. Был еще призрачный шанс выжить.

Алекс кинул свою машину вниз, поднырнул под «Могучий», и, пользуясь его корпусом как прикрытием, развернул «Скво» и помчался в обратном направлении, не забывая ни на секунду сбивать прицельную рамку противника. Комикс без труда повторил опасный маневр и нажал на гашетку. Еще несколько снарядов вгрызлись в «Скво», оторвав от корпуса солидный кусок брони. Но машина по-прежнему была жива и беспрекословно слушалась управления. Это было чудо.

Очень некстати на пути вдруг возник огромный ствол «Большой Мамы». Направленный под небольшим углом от корпуса линкора он был не сильно заметен, поэтому Алекс выскочил на него сам того не ожидая. Инстинктивно дернул штурвал, чтобы не вмазаться в орудие и в этот момент «Большая Мама» выстрелила. Разгонники раскалились докрасна и вытолкнули из ствола многотонную болванку. Следом за снарядом из ствола вырвались раскаленные газы и «Скво» Алекса, оказавшись на самой границе плазменного столба, основательно встряхнуло. Пол-истребителя как языком слизало — заднюю часть отрезало словно гигантской бритвой. Алекс сильно приложился головой о приборную панель и на какое-то мгновение потерял сознание. А вспомогательный компьютер с автономным питанием оценил ситуацию и дал команду на катапультирование. Сработало несколько пиропатронов и кабину «Скво» вместе с живым пилотом отстрелило в сторону.

«Честу» же повезло больше, правда ненадолго. Он сумел отклониться от газов «Большой Мамы», поднырнув под ствол орудия и уйдя в сторону. Но его тут же перехватило сразу несколько зенитных гнезд и через несколько мгновений вражеский истребитель оказался распилован пушечными очередями на десятки мелких кусков.

20

На месте где только что был истребитель Алекса расцвела огненная вспышка. Это воспламенился смешавшееся с окислителем горючее и сдетонировал боекомплект. Со стороны выглядело очень впечатляюще, и никто из видевших не мог с уверенностью сказать спасся пилот, или же нашел в этом огненном цветке свой край. За взрывом никто не заметил стремительно отлетевший кокпит.

Через некоторой время, потерявший было сознание Алекс, пришел в себя. Поднял голову, поправил съехавший шлем. Первым делом, что он ощутил, было то, что что-то горячее текло по щеке. Он дотронулся перчаткой до лица, отнял ее и увидел кровь. Озадаченный, Алекс скинул перчатку и осторожно ощупал голову. Оказалось, что он каким-то образом ухитрился разодрать левую щеку. Как такое было возможно — непонятно, ведь шлем надежно защищал голову.

Следом за обнаружением раны пришло осознание того, что он все еще жив! Мгновенно вспомнился сумасшедший бой и пушечные очереди «Честа», разрывающие его истребитель на части. Вспомнив это, Алекс закрутил головой и с удивлением обнаружил, что истребителя-то у него больше нет, а сам он сидит всего лишь в катапультированной кабине. Он кинул взгляд на мертвые приборы и нахмурил брови. На всякий случай постучал по кнопкам, но бортовой компьютер молчал. Моргала лишь аварийная лампочка, да еще маяк настойчиво посылал сигнал СОС в ближний космос. Тогда, Алекс попытался визуально определить, где же он находиться.

Оказалось что совсем недалеко от своих. Даже невооруженным глазом можно было увидеть скопление боевых кораблей. Бой вдалеке постепенно затухал. От флота команиксов остался лишь один корабль, да и тот был уже на последнем издыхании. И его не спешили добивать, а решили взять на абордаж — с десяток штурмовых черепах лавировали среди космического мусора и пытались как можно быстрее присосаться к корпусу вражеского корабля.

Кокпит, в котором находился Алекс, дрейфовал в космосе сам по себе. Плыл он не очень быстро, но все же достаточно, для того чтобы через некоторое время ощутить себя потерянным и всеми забытым. Ощущение не из самых приятных и потому Алекс решил оживить бортовой компьютер и с его помощью попробовать затормозить. Он еще раз постучал по кнопкам, пощелкал тумблерами, но безрезультатно. Приборная доска не хотела оживать, видимо была повреждена цепь питания. Если это так, то тут еж ничего не поделаешь, придется подчиниться и ждать когда на тебя соизволят обратить внимание. Алекс приуныл. От отчаяния он даже ударил кулаком по своему шлему, видимо желая таким образом заставить свою голову работать. Странно, но, похоже, этот способ помог. Он вспомнил, как можно восстановить питание — Леви Стохордон рассказывал. Он отодрал от боковой стенки пластмассовую панель и увидел за ней пучки электронных кабелей и проводов. Нашел синий в желтую полоску кабель и прошелся по нему до гнезда соединения. Леви говорил, что этот кабель в любом случае остается под напряжением и питает он аварийный маяк. Мощности аккумулятора было, правда, маловато, но минут на десять работы бортового компьютера вполне хватит. А этого было достаточно, чтобы дать команду на торможение. У кокпита на этот случай имелся свой небольшой реактивный двигатель.

Алекс уверенным движением вырвал кабель из своего гнезда. Аварийная лампочка моргнула последний раз и погасла. Потом он нашел кабель питания бортового компьютера, также вырвал его и на его место вставил вилку аварийного питания, благо гнезда специально были сделаны одинаково.

Бортовой компьютер ожил. Он сам определил, что питание осуществляется аварийным способом, и для экономии энергии не стал запускать никакого оборудования, а просто предложил пилоту сделать все самому.

Алекс прогнал необходимые тесты и приказал остановить дрейф. Компьютер задумался на мгновение и зачем-то выдал на экран произведенные расчеты. Затем перевел компактное сопло двигателя в нужном направлении и запустил его. Торможение Алекс почувствовал не сразу. Лишь спустя минуту он заметил, что его дрейф замедлился и только через семь минут кокпит остановился вовсе. Добившись этого, Алекс внаглую обесточил компьютер и вставил аварийный кабель в свое родное гнездо. И маяк, вновь получив питание, заверещал в космос.

Ждал Алекс помощи долго. Бой уже давно закончился, и почти все истребители вернулись на места. Среди обломков летало лишь несколько штук и что-то выискивали. Потом появилось несколько спасательных барков, и они деловито занялись спасением катапультировавшихся пилотов. Свои поиски они начали непосредственно на месте сражения, постепенно увеличивая радиус работ. Алексу оставалось лишь немного подождать.

Где-то через полчаса один такой барк подплыл к Алексу. Приблизившись на минимальное расстояние, его пилот показал Алексу большой палец — мол, все, парень, сейчас тебя подберут. В ответ ему Алекс сложил колечко из большого и указательного пальцев — «О`кей, понял!». Теперь маяк стал не нужен, и Алекс перевел все питание на бортовой компьютер и включил рацию.

А барк уже пристраивался к кокпиту разрушенного истребителя кормой, намереваясь плотно взять его клещами. Ему оставалось совсем немного, когда откуда ни возьмись мимо промчалась пара «Мотыг» в ярко-синей раскраске. Она пролетели немного вперед, а затем вернулись, сбросив скорость до минимума. Подлетели к кокпиту и остановились.

— Яна, слышь, это он! — услышал Алекс в эфире знакомый вопль.

— Точно? Ты его видишь?

— Да! Это он, но по-моему он… ранен?! — воскликнула Аня, когда смогла разглядеть под шлемом Алекса кровь. — Боже, он действительно ранен…! Алекс, Алекс, ты жив? Ответь!

Не получив по рации ответа, она прильнула шлемом к стеклу кабины и стала напряженно всматриваться. Алекс улыбнулся и приветственно махнул ей рукой. Аня облегченно вздохнула.

— Он жив, Яна….

До этого момента Алекс не мог вступить в диалог сестер, рация была настроена только на прием. Но он немного постарался и смог ответить близняшкам:

— Аня, Яна, привет. Рад вас видеть.

— Привет, Алекс, — воскликнула Яна. — Мы пришли тебя спасать.

— Так меня вроде уже спасают, — сказал он и кивнул на спасательный барк. Тот уже ухватил клещами кокпит истребителя за специальные выступы, и намеревался дать газу.

Как-то упустившие из виду это событие девчонки заволновались и перегородили своими «мотыгами» ему путь.

— Далеко собрался? — ехидно поинтересовалась Аня у пилота барка.

— На «Могучий», туда, где он приписан, — флегматично ответил пилот.

— Ни фига не пойдет! Буксируй его на «Пингвин».

— С чего это? Я не имею права тащить его куда-нибудь кроме его места приписки. Вот если бы «Могучего» завалили, то тогда другое дело — отбуксировал бы, куда попросили. А та-ак…. Уйдите с дороги, девчушки, а то задавлю.

Аня слегка стушевалась. Крыть было нечем, пилот прав. Но и отпускать Алекса, которого они не видели очень давно, не хотелось. Первой сообразила Яна:

— Послушай, а может мы сумеем договориться? — вкрадчивым шепотом поинтересовалась она.

— Например? — прикинулся пилот слабоумным.

— Полсотни, например, устроит?

— Гм, полсотни…? Ну не знаю, не знаю…. За полсотни я могу только от него отцепиться, а ведь вам надо его доставить на «Пингвин», так ведь? Тогда добавьте еще полсотни….

— Это же просто грабеж! — возмутилась Аня и скорчила пилоту барка ненавидящую мину.

— Согласен, грабеж. Но у меня, видите ли, монополия. Что хочу, то и ворочу. Сказал сотня, значит сотня!

— У-у, мусорщик проклятый. Ладно, получишь ты свою сотню, когда притащишь его на наш авианосец.

— О`кей, девчушки, договорились. Встретимся на борту.

Определившись, пилот барка развернул свою мусорную посудину в сторону «Пингвина» и неторопливо поковылял. Приблизившись к огромному кораблю, он послал на него запрос и через минуту получил указание заходить в бокс под номером сто пять. Что пилот и сделал. На минимальной скорости он подплыл к раскрытому зеву бокса и филигранно сдал кормой, втолкнув кокпит Алекса внутрь. Отцепил клещи и быстро убрался восвояси. Вслед ему беззвучно затворились шлюзовые ворота. Автоматически включились нагнетатели воздуха, и соленоиды бокса заработали на одну десятую своих мощностей. От возникшей силы тяжести кокпит плавно осел на металлический рифленый пол и тотчас завалился набок.

— Черт! — воскликнул Алекс, когда понял, что самостоятельно выбраться он не сможет.

Через какое-то время давление воздуха в боксе достигло нужного уровня, и в помещение ввалилась пара не совсем трезвых механиков.

— Свенсон, мать твою, мы думали ты погиб! — заорал один из них с порога и подбежал к кокпиту. Теранул рукавом заиндевевший фонарь и, разглядев пилота, отшатнулся в ужасе.

— Это не Свенсон, — проблеял он своему напарнику.

— А кто?

— Тип какой-то…, весь в крови, — присмотрелся первый техник. — Да он вообще не наш! У него летный комбинезон серый!

— Комикс?! — ахнул его напарник.

— Да нет, непохоже. Человек!

— Наемник, сук-ка! — без раздумий определил второй техник. — Предатель! Вытаскивай его гада — щас я ему морду до синего блеска начищу, — выкрикнул он и мстительно ударил кулаком в ладонь.

Первый техник кивнул и, подбоченясь, поставил кокпит в правильное положение. Потом щелкнул замком и выдрал прозрачный фонарь чуть ли не с корнем.

— А ну, сволочь, вылезай, — зарычал он и дернул Алекса за грудки. Алекс не вылетел из кресла только благодаря державшим ремням.

— Да я свой, мужики, — заорал Алекс, когда кулак размером с капустный кочан мощно опустился на макушку шлема.

— Свой?! — взревели техники и, перегнувшись через борт, замолотили по телу бедного пилота. При этом почти в унисон оба выкрикивали, — это тебе за Свенсона, сука. За Свенсона, за Свенсона…!

Неизвестно чем бы все это закончилось, если бы рука Алекса случайно не ткнулась в рукоять компактного автомата, притороченного к низу кресла. Почти машинально он дернул его из ниши, снял с предохранителя и, подняв стволом вверх, надавил на спусковой крючок. Длинная очередь ударила в потолок, и пули рикошетом запрыгали по небольшому боксу.

Техником от кокпита как ветром снесло. Они залегли у его задней части.

— У него автомат, Брюс, — сообщил второй техник. — Что делать-то будем?

— А я знаю? У нас ведь ничего нет.

— Нам бы в подсобку просочиться, там бы мы его встретили.

Тем временем Алекс слегка пришел в себя от несправедливых побоев. Он отстегнул ремни и из последних сил вывалился из кабины. Поднялся на ноги и глазами отыскал своих обидчиков.

Под дулом автомата техники медленно встали и подняли руки.

— Козлы…, говорил же что я свой, — простонал Алекс.

Техники мрачно сопели, не сводя глаз с черного зева оружия.

— С «Могучего» я, — продолжил Алекс и в доказательство продемонстрировал нашитую на рукав комбинезона эмблему. — Вот! Я свой, с линкора «Могучий». А вы меня чуть не убили.

Он опустил автомат.

Осознание услышанного к техникам пришло не сразу. Понадобилось некоторое время. А когда поняли что к чему, неуверенно опустили руки и потупили взоры.

— Вы всегда так людей встречаете?

Техники отрицательно мотнули головой.

— Нет…. Извините нас, мы думали, что вы наемник команиксов, — пробормотал под нос Брюс. И добавил, — у нас друг погиб — Свенсон. Мы его машину обслуживали. Вот и перепили с горя.

Второй техник поддакнул.

Алекс махнул на них рукой, и устало навалился на холодный борт кокпита. Затем снял шлем и ладонью осторожно потер щеку. Кровь из раны уже не сочилась, но, подсохнув местами, неприятно раздражала.

— Вам бы к доктору надо, господин пилот, — осторожно подметил Брюс. — Он вам обработает лицо и заштопает рану. Крови-то сколько в комбинезон натекло — ужас.

Алекс кивнул. Он заметил, что техники все еще боязливо косятся на оружие в его руках. Поэтому, чтобы избавить их от сомнений, поставил автомат на предохранитель, распустил ремень и устало забросил его за спину. Техники приободрились.

— А не хотите ли ракийки, господин пилот? — участливо поинтересовался второй техник и достал из-за пояса плоскую литровую фляжку. Взболтнул ее. — Половина еще осталось. Ракийка домашняя, ароматная — никакой синтетики. Мне матушка ее каждый месяц присылает.

Он свернул с фляжки колпачок и, достав из кармана складной стаканчик, плеснул в него алкогольный напиток и протянул курсанту. Алекс отказался от угощения, мотнув вихрами.

— Нет, — сказал он тихо. — Мне еще ко врачу идти надо.

Техники сочувствующе закивали. Из ниоткуда вдруг возник второй стакан, и техник нацедил в него душистой ракии.

— Тогда мы сами, — словно извиняясь, сказал Брюс и, чокнувшись с другом, единым глотком осушил стакан. — Это за Свенсона, прими Господи его грешную душу….

Алекс чувствовал себя сильно уставшим, сил не оставалось даже на то чтобы просто прямо стоять. Это ощущение было новым и непривычным. Даже на интенсивных тренировках в спортзале он никогда так не выматывался как в сегодняшнем, пусть и скоротечном, но совершенно безумном поединке.

Помянув погибшего товарища и закусив завядшей редиской, техники решили отвести Алекса в ближайший медпункт. Они помогли ему подняться и твердо встать на ноги.

Медпункт находился не так далеко от стопятого бокса — в каких-то ста шагах. Техники затащили молодого пилота внутрь и нежно опустили на кушетку. На звук хлопнувшей двери вышла пожилая докторша. Она посмотрела сначала на изможденного Алекса, затем на стушевавшихся техников, повела носом и, нахмурив брови, грозно и требовательно рявкнула:

— Ну?!

Техники инстинктивно стянули головные уборы и выдохнули в сторону.

— Вот, миссис Августина, мы вам человека привели, — пробормотал техник Брюс и ткнул в пилота пальцем.

Докторша мазнула по пациенту взглядом и снова уставилась на нетрезвую пару.

— Опять напились? — безошибочно определила она.

Брюс обреченно кивнул головой.

— У нас горе, миссис Августина. Свенсон погиб.

Оправдание было очень серьезным, и взгляд докторши постепенно утратил некоторую колючесть, но строгим все же остался.

— А этого мальчика зачем споили?

— Кто, мы?! Да ни в коем разе! Мы, между прочим, ему честно предлагали для поднятия общего тонуса, но он сам отказался!

— М-да? А почему он тогда на ногах стоять не может? — резонно поинтересовалась миссис Августина.

— Ну, дык, это…, - на секунду замялся Брюс, теребя в руках головной убор. — Помяли мы его немного. Даже, наверное, сильно….

— Ага, как всегда в своем репертуаре, — укоризненно покачала головой докторша. — Изобьете человека до полусмерти, а потом ко мне тащите и трясетесь, как бы он инвалидом не остался. А ну, брысь отсюда, полудурки!

Техники поспешно, натыкаясь на углы столов и дверные косяки, ретировались. Докторша покачала им вслед головой и устало вздохнула.

— Ох уж мне эти два Брюса, совсем сладу с ними нет, — пожаловалась она в пустоту. — Недели не пройдет как что-нибудь учудят. Пожаловаться на них что ли?

Она подсела к кушетке. Склонилась над Алексом и оценила рану.

— Ну, рассказывай, за что они тебя так?

Алекс пожал плечами.

— Вроде за то, что я не в синем комбинезоне, — предположил он.

— За это теперь бьют? — удивилась доктор. — Странно. На Брюсов это не похоже. У них обычно другие причины…. Что у тебя с лицом?

— О приборную панель сильно приложился. Мой истребитель взорвался.

— Понятно. Ну что ж, пойдем, я тебя обработаю….

Алекс медленно встал. Миссис Августина отвела его в операционную и приказала снять окровавленный комбинезон и лечь на операционный стол. Что Алекс и сделал.

Докторша поправила свет, почти ласково промыла рану и внимательно осмотрела.

— Ничего страшного, — констатировала она. — Я ее тебе зашью дедовским способом, но ты не волнуйся — все будет хорошо. Просто я берегу регенерационный гель для более серьезных случаев. Ведь пополнить нам его еще не скоро удастся.

Алекс, собственно, не имел ничего против. Просто было интересно, что это за дедовский способ такой.

Между тем докторша выудила из одного из своих шкафчиков необходимые инструменты. Из коробки, заполненной дезинфицирующим раствором, щипцами достала толстую полукруглую иглу и зарядила в нее прозрачную нить. Алекс, увидев это, почувствовал некоторую тревогу, а богатая фантазия нарисовала ужасную сцену.

— Не беспокойся, больно не будет. Только неприятно…, - успокоила врач и, поставив обезболивающий укол, приступила к штопке.

Через пару минут операция была закончена. Миссис Августина убрала инструменты и наложила на рану лечебный пластырь.

— Вот и все. Через три дня рана затянется, нитки в теле растворяться. На четвертый день можешь снять пластырь, с ним должны будут выйти остатки ниток, но если вдруг какой-то шов останется, то придешь ко мне. Понятно?

Алекс кивнул.

— Ну и хорошо. А теперь давай-ка, посмотрим, как тебя Брюсы отделали.

Она склонила над телом молодого пилота странный прибор, провела его вдоль корпуса и, когда анализ состояния внутренних органов был готов, вчиталась в подробнейший отчет.

— Тебе повезло…. Внутренних повреждений нет, из поверхностных только гематомы. Но лечить тебе я их не стану, сам заживешь.

Алекс улыбнулся. Синяки на теле он болячкой никогда не считал.

— Можешь встать и одеться, — разрешила врач, когда все необходимые процедуры были закончены.

Кряхтя, пилот сполз с операционного стола, но одевать пропитанный потом и кровью комбинезон не стал. Натянул на себя лишь одноразовую хлопчатобумажную манишку.

— Мне можно идти? — неуверенно спросил он, потому как идти-то ему было некуда. Вернее было — к командиру пилотов прикрытия этого корабля, но как того искать и где он совершенно не представлял.

— Да, можешь — кивнула миссис Августина, подсаживаясь к своему рабочему столу, — но только скажи сначала мне свое имя и место службы.

— Младший лейтенант Алекс Дронин, место приписки — линкор «Могучий», — доложил он, и пожилая докторша внесла его в базу данных.

— Хм, ну теперь понятно, почему они тебя отмутузили, — улыбнулась она. — Брюсы не любят никого чужого. Они и своих-то, по правде говоря, не очень долюбливают, а чужих так вообще ненавидят. Странно, что они оставили тебя невредимым и сами притащили ко мне. Раньше я подобного альтруизма за ними не замечала. Наверное, ты с ними был о-очень убедителен.

Из медпункта Алекс вышел в ботинках пилота, кальсонах и одноразовой медицинской манишке спертой у докторши с ее же молчаливого согласия. В одной руке он держал многофункциональный навигационный шлем, а через другую перевешивался тяжелый и грязный летный комбинезон. Он постоял недолго, раздумывая куда податься, и решил навестить своих «знакомых» из сто пятого бокса. Они могли подсказать, как найти их начальника.

Немного не дойдя до бокса, он увидел забавную картину. Перед входом стояли вдребезги пьяные техники и по мере сил пытались совладать с желающими проникнуть внутрь сестрами-близняшками. Это у них получалось с большим трудом, так как сестры были явно не в настроении. Они царапались, кусались, били кулачками, пытались достать противных техников коленками в пах и обзывали их при этом не иначе как «грязными свиньями».

Алекс неспешно приблизился. В этот момент Аня смогла таки обмануть одного из Брюсов и со всей силы вмазала ему в пах. Техник охнул, закатил глаза и, обхватив руками отбитое место, рухнул на колени.

— Дура! Ты не представляешь как это больно-о, — сквозь зубы прошипел он.

— Открывай дверь, скотина!

— Его там нет….

— Врешь! Открывай дверь! Все знают, что вы с людьми делаете, когда выпьете!

— Да больно он нам нужен! — возмутился второй техник, уворачиваясь от острых ногтей Яны. — Он нас сам, между прочим, чуть не убил. Мы к нему со всей душой, выпить даже предложили, а он, бац! и стволом нам в морды. Мы еле залечь успели!

— Что вы с ним сделали?! — яростно взвыли сестры.

— Ни-че-го!!! — заорали в унисон струсившие техники. И заметив Алекса, дружно ткнули в него пальцами. — Вон он ваще! Забирайте….

Девушки резко развернулись и увидели стоящего от них в пяти метрах и невинно улыбающегося курсанта.

— Але-екс! — радостно взвыли девушки и повисли у него на шее. И от избытка расцеловали.

Алексу стоило больших трудов снять близняшек со своей шеи. Деликатно их отстранил.

— Рад вас видеть — искренне сказал он, и в награду получили еще несколько горячих поцелуев.

— Мы так скучали, Алекс, ты себе не представляешь! Только о тебе и думали после того как мы расстались. Почему ты нам не звонил?

— Я…, это…, - запнулся Алекс, вспоминая, с кем же тогда он разговаривал, с Яной или же с Аней. — Да времени у меня не было, все время нам с Ксиу работу находили.

Яна укоризненно покачала головой, а Аня улыбнулась. О том звонке сестра так и не узнала.

— Ой, Алекс, а почему ты в крови? — вдруг заметила Яна окровавленный комбинезон. — Это они тебя так?

Алекс мотнул головой.

— Нет. Это я головой о приборную панель приложился, — пояснил он и, видя, как сестры приходят в ужас, поспешно добавил. — Все нормально, я только щеку рассек. Брюсы отвели меня в медпункт и там мне ее зашили. Во-от такенной иглой! — и он продемонстрировал согнутый указательный палец. Близняшки пришли в ужас.

— Так не бывает, — неуверенно пробормотала Аня.

— Бывает, — заверил Алекс. — Хотите, шов покажу?

Девушек передернуло.

— Нет, не надо…. Ужас какой! Было, наверное, больно?

— Не очень, — признался Алекс.

— Нет, было больно…. - решили для себя девушки. — Бедненький, дай мы тебя поцелуем….

До командира пилотов прикрытий Алекс добрался только спустя пару часов. Он мог найти его конечно и раньше, но сестры просто не хотели с ним расставаться. Они стали его опекать. Для начала заставили его принять душ. Пока он смывал с себя пот и кровь, они притащили ему повседневную униформу голубого цвета с эмблемой авианосца «Пингвин». После душа близняшки потащили Алекса в столовую и от души его там накормили. Сами при этом ничего не ели, а сидели напротив и смотрели на своего героя влюбленными глазами.

Капитана Автондила Андреевича они нашли в своем рабочем кабинете. Бой был давно уже закончен и всесторонне рассмотрен адмиралами и командирами кораблей, так что теперь капитан подсчитывал свои потери. Цифры были нерадостные: семнадцать «Мотыг» и четыре «Скво» были уничтожены адскими истребителями команиксов, и семеро его подчиненных погибло. Конечно, на общем фоне потерь эти данные были не столь велики, но все же…. Терять людей всегда неприятно.

Поморщившись от начинающейся головной боли, капитан Андреевич отослал данные потерь своему начальству и, отодвинув от себя терминал, откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза и попытался расслабиться. Но не тут-то было. В дверь постучали.

— Да! Войдите, — крикнул он, с сожалением подумав, что отдохнуть ему сегодня вряд ли удастся.

В кабинет зашли трое молодых пилотов: две девушки и один парень. Девушек он знал. Имея фотографическую память на лица он, раз их увидев, запомнил на всю жизнь. А вот парня он видел впервые.

— Что у вас? — нарочито грубо спросил он, на выдохе оборвав их приветствие.

Одна из девушек набралась смелости и выпалила:

— Сэр, произошла ошибка! В сто пятый бокс вместо убитого лейтенанта Рэя Свенсона мусорщик притащил пилота другого корабля!

— В смысле? — не понял он. Такое на его памяти было впервые.

Он внимательно посмотрел на молодого пилота, сообразив, что речь идет о нем.

— Кто вы? Представьтесь, — попросил он.

— Младший лейтенант Алексей Дронин, пилот прикрытия линкора «Могучий», — без запинки протараторил парень и лихо козырнул. — В данный момент прохожу практику. Я курсант….

— Отличник? — догадался капитан Андреевич.

— Да, сэр.

Собственно на этом разговор можно было прекратить. Ситуация капитану стала ясна, даже про чувства девушек он догадался, и пришли они просто решить возникшую проблему. Хотя проблема была небольшой. Отправить на «Могучий» парня было несложно — можно посадить его на двухместный учебный «Ишак» и сделать на прощание ручкой. Но на всякий случай капитан решил проверить. Печально вздохнув, он пододвинул к себе устройство внутренней связи, и попросил внешних операторов связать его с кем-нибудь из офицеров линкора «Могучий». Его просьбу быстро удовлетворили и уже через несколько минут капитан Андреевич знал все, что было нужно и вдобавок от своего невидимого собеседника он получил хорошее известие.

— Что ж, младший лейтенант, — сказал он, слегка подумав и почесав переносицу — Действительно, на линкоре «Могучий» курсант Алексей Дронин отсутствует. Ваш командир вас потерял, так что, узнав, что вы находитесь здесь, весьма обрадовался. Я отошлю вас обратно при первой же возможности, но вряд ли вы попадете на борт своего линкора раньше завтрашнего дня. Сегодня, увы, никак. Дел много….

Капитан заметил мелькнувшие искорки радости в глазах у девушек, и сам улыбнулся уголками губ.

— А пока вас не отправили, можете расположиться в одной из пустых кают. Например, в триста двадцать первой 2А. Она сейчас как раз незанята. Советую вам, отдохнуть, как следует.

— Хорошо, сэр, — сказал Алекс.

— Можете идти, когда понадобиться я вас вызову, — разрешил капитан и молодая троица, развернувшись, направилась к выходу.

— Постойте, — вдруг остановил он пилотов. Решил, что хорошей новостью не грех и поделиться. — Топины, — обратился он к девушкам, — если вдруг увидите Брюсов во вменяемом состоянии, то передайте им, что Свенсон жив и здоров. Он сейчас находится на линкоре «Могучий». Обменялись гостями, так сказать….

Триста двадцать первую каюту искали долго. Даже сестры, прослужившие на авианосце без малого четыре месяца, не смогли с ходу определить, где она находится. Помогло, впрочем, как и всегда, их нескромное обаяние и разговорчивый язык.

Добравшись до кровати, Алекс сразу же рухнул на нее, прикрыл глаза и… вдруг захрапел — уснул моментально. Девушки подивились этому и, негромко похихикивая, раздели уставшего сокурсника, накрыли одеялом и тихонько вышли наружу.

Проспал Алекс без малого двенадцать часов. Открыв глаза, он не сразу сообразил где находится. Обстановка вокруг была незнакомой. По центру помещения стоял небольшой треугольный столик и к нему приставлено два стула. Каюта была одноместной, с богатой отделкой под дерево и отдельным санузлом, совмещенным с душем. Такие каюты предназначались для офицеров рангом не ниже капитан-лейтенанта. Это Алекса немало подивило.

Он встал, встряхнул головой и вдруг вспомнил, как здесь очутился. Нежно коснулся пластыря на щеке и поморщился. Рана побаливала.

Он сходил в туалет, принял душ, оделся. Далее делать было нечего, и потому он решил прогуляться по коридору и найти столовую. Она должна быть на каждом уровне.

Ее он нашел только через полчаса с большим трудом, да и то только благодаря разносившимся вкусным запахам. Там он и подкрепился основательно первым, вторым и немного третьим блюдами.

А когда Алекс вернулся в свою офицерскую каюту, там его уже ждали обеспокоенные сестры-близняшки. Увидев его, они разом загалдели, схватили за рукава и куда-то потащили. Алекс взирал на их усилия с сыто-ленивым равнодушием. Через несколько минут, когда ему это надоело, он спросил:

— И куда вы меня тащите?

Яна фыркнула.

— Ты нас совсем не слушаешь, — протараторила Аня. — Андреевич тебя вызвал!

— Кто? — запамятовал Алекс.

— Вчерашний капитан! Наш начальник…. Мы тебя двадцать минут искали, где ты был?

— В столовой, — простодушно ответил Алекс. — А что, нельзя?

Сестры сосредоточенно промолчали.

Вскоре они привели его к кабинету капитана Андреевича и постучали в дверь. Получив разрешение войти, они повернули ручку и втолкнули курсанта Дронина внутрь. Сами же остались снаружи.

А в кабинете, к сильному удивлению Алекса, помимо капитана Андреевича находился и капитан-лейтенант Андерсон. Был еще какой-то мордастый дядька в майорских погонах и в форме службы ДУШ.

Все трое сидела за одним столом, и молчаливо взирали на прибывшего.

— Это точно он? — спросил майор ДУШ скрипучим голосом после полуминутного молчания. Андерсон кивнул.

— Хорошо, курсант, присаживайтесь, — разрешил он, наконец, и Алекс осторожно присел на край жесткого табурета, который стоял прямо по центру кабинета. — У нас к вам будет серьезный разговор.

У офицера спецслужб перед собой лежала объемистая папка. Он взял ее в руки, покачал на руке, взвешивая, и пролистнул страницы.

— Знаете что это? — спросил он курсанта.

— Никак нет.

— Это ваше личное дело, распечатанное…. Здесь задокументирована вся ваша жизнь, начиная с самых пеленок. Из него мы узнали, что вы круглая сирота. Это так?

— Да, сэр. Мой отец погиб служа на линкоре «Могучий», а мать с сестрами погибли во время переселения. Других родственников у меня нет. По крайней мере, я о них ничего не знаю.

Майор сосредоточенно покивал головой, вчитался в страницы досье.

— Да-да, это так…. Вы с отличием окончили предпоследний курс летной академии и попросили перевод на линкор «Могучий». Почему?

Алекс пожал плечами. За время прохождения практики он устал уже отвечать на этот вопрос — никто не верил что такое возможно. А убеждать кого-либо он не был намерен.

— Просто мой отец служил на нем и на нем же погиб. Я хотел служить там же где и он.

— Но вы не любили своего отца, — сделал уточнение душевец.

— Но он мой отец!

Майор угрюмо посмотрел в переносицу курсанта, усмехнулся и отодвинул от себя личное дело Дронина. Чувствовалось, что он задавал свои вопросы просто из принципа, лишь бы спросить. Все что он мог знать компрометирующего об Алексе, он знал. А уж с «Железной Венерой» ему посчастливилось разбираться лично. Алексу об этом случае напоминали крупные синяки на пояснице и несколько бессонных ночей.

Капитан Андреевич негромко хмыкнул в кулак и поправил на переносице очки. Посмотрел на майора и получил от него молчаливое разрешение. Он спросил:

— Скажите, курсант, вы знакомы с управлением грузового корабля типа «Сосна»?

— Да, сэр, — кивнул Алекс. — Я знаком с этим кораблем.

— То есть, вы можете им управлять?

— Да, сэр.

— А на поверхность планеты посадить сумеете?

— Да, сэр. У меня по этой теории стоит отлично, — снова подтвердил Алекс, не вполне понимая, о чем идет речь.

— А на практике садить «Сосну» приходилось?

— Нет, сэр. На поверхность планеты я не садил еще ни одного судна. Не довелось.

Андреевич и Андерсон переглянулись. А майор ДУШ криво усмехнулся:

— Вы уверенны, что вам нужен именно он?

— Посмотрим, — уклончиво ответил капитан Андреевич. Он не любил спецслужбы во всех ее проявлениях, как и любой другой человек. И снова, чуть подавшись вперед, задал самый главный вопрос. — А скажи…. Если понадобится, ты сможешь посадить «Сосну» на поверхность планеты не угробив ее?

Алекс на мгновение задумался и уверенно ответил:

— Да, сэр, смогу.

— А взлететь?

— Это еще легче, сэр. Смогу!

— Хорошо, курсант, — удовлетворившись ответом, откинулся на спинку стула капитан. — Это очень хорошо…. Ты нам подходишь.

По-видимому, на лице Алекса сильно отразилось чувство непонимания, потому как Андерсон решил ввести его в курс дела. Он знаком показал, чтобы тот подсел поближе и когда Алекс передвинулся вместе с табуретом, вполголоса сказал:

— Все дело в том, что мы готовим масштабную военную наступательную операцию. Наш флот будет участвовать в захвате вражеской планеты. Операция очень сложная, готовилась не один месяц…. Дата наступления уже назначена, но у нас неожиданно возникли проблемы. К нам не прибыли пилоты четырех «Сосен», и это срывает руководству все планы. Никто не знает, куда они исчезли, возможно, постарались вражеские шпионы. И теперь нам нужны люди способные управлять этими кораблями. По меньшей мере, восемь человек. Мы надеемся, что ты справишься с управлением.

Нельзя сказать, что Алекса потрясло такое признание своего начальника, но он сильно удивился. Хороших пилотов во «Вспарывателе» хватало и без него. О чем он и сказал чуть взволнованным и дрогнувшим голосом:

— Простите, сэр, но почему именно я? Я же только курсант….

Андерсон, Андреевич и майор из ДУШ переглянулись. Причину они знали, но озвучить ее не сильно стремились. Потом, видимо решив, что терять-то особенно нечего, майор нагнулся, поднял с пола увесистый сверток и брякнул его на стол.

— Это кажется ваша вещь, курсант. Можете забрать….

Алекс растерянно посмотрел на майора. Тот кивнул и подтолкнул сверток к краю стола.

— Забирайте…, хм, радиант. Нам чужого не надо.

Алекс неуверенно взял в руки вещь. Развернул ее и ахнул. На ладонь лег скипетр «Воля Мира», когда-то отобранный агентами спецслужб. Его металлический стержень сильно холодил руку, так словно он был только что из холодильника, а на «Венере» красиво собрались капельки сконденсированной влаги. Он протер его ладонью.

— Не удивляйтесь, курсант. В отношении вас мы не нашли никаких компрометирующих фактов, так что все подозрения с вас сняты, а досье исправлено. Все конфискованное через некоторое время мы вернем. А этот жезл…странная штука — в руки никому не дается. Вернее, взять-то его можно, но тут же хочется вернуть на место. Истощает он…, психически. После него чувствуешь себя так, словно неделю провел в карцере. Выматывает…. Наши ученые хотели было взять его на исследование, но затем вдруг отказались, сказав, что заниматься мистикой им некогда. Яйцеголовые идиоты….

Майор замолчал, углубившись в неприятные воспоминания. Он не стал говорить, что ему просто приказали закрыть дело курсанта Дронина и как можно скорее вернуть отобранную вещь. Он не знал, отчего и почему поступил такой приказ и потому склонен был валить все на вражеских шпионов, которые неудержимо стремились просочиться во все ветви власти.

Алекс попытался прислушаться к своим ощущениям. Но как он ни старался, ничего, кроме холода идущего от скипетра, почувствовать не смог. Ничего такого особенного не ощутил. Тогда он вытер «Волю Мира» насухо и завернул в ткань.

— Да-да, уберите его как можно дальше, — посоветовал майор. — Я на него уже смотреть не могу.

Алекс спрятал скипетр за пазуху.

— Так вот, я не ответил на ваш вопрос…. Видите ли, курсант, выбор пал на вас только из-за этой странной штуки. Мы поинтересовались у того самого комикса…, ну вы помните — отсиза Биизны, так вот он нам сказал, что хранитель «Воли Мира», да и три других хранителя остальных скипетров, отмечены перстом ихней богиней. Он сказал, что теперь тебе будет удача во всех делах, даже в самых немыслимых…. В это сложно поверить, и честно говоря, я не верю, но поверили другие, и они решили рискнуть. Поэтому, курсант, вам предоставляется такая честь. У вас есть возможность отказаться. Подумайте…. Но хочу предупредить. В случае вашего согласия подобное предложение будет сделано и вашим друзьям — Тапиоке и сестрам Топиным.

— Сэр, — слегка растерянно попытался возразить Алекс. — Простите меня, но я все же не понимаю, почему именно я?! Ведь я курсант!

— От вас требуется всего лишь согласие или несогласие, — резко перебил майор и, рассердившись, подался корпусом вперед. — А ваше непонимание, честно говоря, нам абсолютно до лампочки. Я объяснил все, что было нужно и даже больше. Могу лишь сказать, что легенды о невероятных везениях хранителей зафиксированы комиксами документально и с этим не поспоришь. Все очень и очень серьезно…. Думайте, у вас десять минут.

— Так мало? — усмехнулся Андреевич.

— Куда ж больше? И так всем все понятно….

Думал Алекс не долго. Поерзал задом по жесткому табурету, почесал задумчиво переносицу и коротко кивнул.

— Это означает «да»? — уточнил на всякий случай майор.

— Да, сэр. Я согласен.

— Хорошо, курсант. Теперь, я должен напомнить вам о секретности вашего задания и взять подписку о неразглашении. Операции, в которой вы будете принимать участие, присвоена высшая категория секретности и в случае утечки информации наказание может быть только одно — смерть. Вы согласны с этим?

— М-да, — несколько поколебавшись кивнул Алекс.

— Прекрасно. Тогда поставьте, пожалуйста, вашу закорючку здесь, — майор пододвинул к краю стола желтый бланк договора, — и здесь, — и следом пододвинул компьютерный планшет.

Алекс беспрекословно поставил свои подписи в нужных местах. Душевец сравнил подписи и убрал документы в переносной сейф.

— На этом у нас все, курсант. Можете быть свободны.

21

А утром следующего календарного дня на «Пингвин» спецрейсом доставили Ксиу. Под особым вниманием его провели в каюту к Алексу и взяли под охранение. Выйти теперь ни он, ни Алекс без вооруженного сопровождения уже не могли. Таким же самым способом поступили и с сестрами, каюту им, правда, выделили чуть похуже.

В тот же день Тапиока прошел дотошное собеседование с майором ДУШ и получил приказ готовиться к операции. Его согласие на участите не спрашивали. Приказали и все.

А через несколько часов после этого майор Виссон (так звали «душевного» работника) собрал всех восьмерых пилотов «Сосен» на нижней палубе авианосца и посадил на абордажную «черепаху». Там их принял другой агент безопасности, имевший звание капитан-лейтенанта и рассадил пилотов по местам.

— Меня зовут Дейв, — представился он. — Просто Дейв. Звание в обращение ко мне можете опускать. Пристегните, пожалуйста, ремни безопасности, мы стартуем к вашим новым кораблям.

Пилоты немедленно пристегнулись и как можно туже протянули ремни. Все знали, какой резвый ход имеет «черепаха» и потому иметь на себе ушибы и ссадины никто не желал.

Через три часа скоростного полета «черепаха» пришла к огромному грузовому транспорту, который охраняло «Лезвие» Тита. Абордажное судно аккуратно состыковалось через вспомогательный шлюз, и створки ворот разошлись, словно предлагая пассажирам поскорее убраться.

— Так, парни, стоп! — жестом остановил пилотов Дейв. — Пока я не увижу конкретного человека, вы отсюда никуда не уйдете. Надо подождать.

Подождали они сначала пять минут. Пришел один лейтенант в замусоленной спецодежде. Он о чем-то поговорил с душевцем пару минут, а затем ушел. Но через десять минут вернулся с документами в руках, наорал на капитан-лейтенанта ДУШ (!) во всю мощь своих голосовых связок, потряс перед его носом бумагами и, не добившись своего, плюнул в сердцах и ушел ни с чем.

Перехватив удивленные взгляды пилотов, Дейв пояснил:

— Это адъютант полковника Цукенкугена и его поверенный в делах. Нагловатый немного, а так ничего….

— Мы будем ждать самого полковника? — спросил кто-то.

— Да, — ответил Дейв и, склонив голову набок, весело улыбнулся. — Но в данный момент он вряд ли сможет. Адъютант говорит, что он проходит курс процедур… — не скажу каких.

— Что же будем делать?

— Ждать, — однозначно ответил капитан-лейтенант. — Может час, а может два. Как дело там пойдет. Вы не теряйтесь, тут на борту есть бар с легкими напитками и сортир, так что угощайтесь.

Полковник Цукенкуген появился возле «черепахи» только спустя три часа. Восемь пилотов к тому времени уже успели напиться (в баре оказалось три бутылки водки), проблеваться просроченными консервами и слегка придти в себя. Хмурый полковник ввалился внутрь «черепахи» и отвращением окинул убранство абордажного судна. Затем протянул к агенту ДУШ плотную ладонь и голосом, не терпящим возражений, потребовал:

— Сопроводительные документы!

— Пожалуйста. Но сначала покажите ваше удостоверение.

Полковник Цукенкуген засопел, но, тем не менее, вытащил из складок кителя свое удостоверение и ткнул им в харю агента.

— Все в порядке, можете их забирать, — сравнил Дейв физиономию полковника в натуре и на фотографии. — Здесь все восемь человек.

— Сам знаю, — буркнул полковник. — Выводи их.

Капитан-лейтенант вывел пилотов в шлюзовую камеру и отдал Цукенкугену пухлую папку с сопроводительными документами. Тот ее взял, неспешно пролистал и сунул подмышку.

— А что, эти две девочки тоже являются пилотами экстра-класса? — чисто риторически спросил он, похотливо глядя на сестер.

— Конечно.

— А жаль…. Смазливые мордашки и попки тоже ничего.

Аню с Яной нервно передернуло, а Алекс с Ксиу медленно налились кровью. Хорошо, что комментариев далее не последовало, а то неизвестно что бы произошло.

Далее, обменявшись формальностями, «черепаха» с агентом безопасности на борту отбыла в обратном направлении, а полковник, потеряв всякий интерес к пилотам, перепоручил заботу о них своему адъютанту. Тому тоже было не с руки возиться в новоприбывшими и потому он, проведя пилотов пустынными коридорами на несколько уровней вверх, привел их в командный пункт и представил там их новому командиру — капитану Унцегакену.

— Капитан, принимайте свое пополнение, — фамильярно выкрикнул адъютант и бросил папку с документами ему на стол. — Их прислали на замену тех, что пропали без вести.

Капитан Унцегакен неприязненно посмотрел на нагловатого адъютанта, но ничего ему сказал, а только лишь кивнул, давая понять что, принял сообщение к сведению. Адъютант равнодушно пожал плечами и удалился.

В командном пункте шла работа. Несколько десятков людей напряженно думали, шумели, галдели и вычерчивали какие-то схемы. Мимо них сновали связисты, электронщики и электрики. В воздухе стоял густой запах канифоля и горелого лака. Обстановка в помещении явно не способствовала спокойной беседе.

В этот момент в недрах электронных ящиков что-то хлопнуло, и воздух дополнился новыми ароматам горелого лака и пластика.

— Что на этот раз?! — яростно закричал кто-то из офицеров.

— Кажется, модуль нелинейной логики сгорел, сэр.

— Черт! Надо отрубить все компьютеры.

— Они давно уже выключены, сэр.

— Тогда почему они горят один за другим?!

— Не знаю, сэр. Разбираемся….

— Блин, чертовщина какая-то….

Однако никакой чертовщиной или мистикой здесь и не пахло. Какой-то спец, обжигаясь, вытащил оплавленную плату из недр компьютера и после ее детального осмотра громко, так чтобы все слышали, спросил:

— Кто-нибудь может мне сказать, зачем здесь был впаян кондёр на миллион пикофарад и завязан на отдельную схему?

Вокруг этого спеца мгновенно собралась толпа электронщиков, и после непродолжительных споров ими было установлено, что именно этот конденсатор и был одним из саботажников. После они проверили другие сгоревшие платы и там обнаружили ту же картину. Причина массовой поломки была установлена.

Капитан Унцегакен, которому уже поднадоела суматоха вокруг, решил поговорить с прибывшими пилотами в более спокойной обстановке. Он собрал папку и сунул ее подмышку.

— Кагецанген! — позвал он одного из офицеров, крутившегося рядом.

— Чего.

— Я тут пойду с парнями побеседую. Посмотри, чтобы с моего стола ничего не спи…, не свистнули. Ладно?

— Ладно, — легко согласился Кагецанген. — Иди, только ключ управления оставь. Мало ли чего….

Капитан сунул руку в один карман, затем в другой, похлопал по полам кителя и, наконец, найдя то, что искал, отдал коллеге.

После этого Унцегакен вышел из командного центра и повел пилотов в более спокойное место. Такое место нашлось быстро — это была пока пустующая комната отдыха для офицеров. Капитан на правах хозяина расположился на самом шикарном кресле, а пилотов рассадил за барной стойкой. Стульчиков как раз оказалось восемь штук.

— Итак, — положив нога на ногу, негромко сказал он, — меня зовут капитан Унцегакен и с этого момента я буду вашим непосредственным начальником. Я уже ознакомился с вашими личными досье и знаю, кто из вас что представляет. Вас отобрали для участия в секретной операции после тщательного тестирования и собеседования, так что отговорки типа «не знаю, не умею, не хочу и не буду» мною пониматься не будут. Вы давали подписку о неразглашении, и потому хочу предупредить вас, что я имею полное право в любой момент пустить вам пулю в лоб, стоит лишь мне только заподозрить неладное. Поэтому будьте предельно собраны и рта своего не раскрывайте вообще. Это понятно?

— Да, сэр, — как один ответили пилоты.

— Хорошо…. Теперь я хочу объяснить вам вашу задачу. Наш флот готовиться к оккупации одной из планет команиксов, носящей название Гауссмитт. Ключевую роль в этой операции будут играть «космические молотобойцы», которые должны будут уничтожить наземные и орбитальные средства обороны ПВО и ПКО. Координаты наземных целей для «молотобойцев» добудут несколько разведгрупп. Ваша же задача состоит в том, чтобы доставить эти разведгруппы на поверхность Гауссмитта целыми и невредимыми. Для этого вам предоставляются четыре переоборудованные для этой цели «Сосны». Корабли эти совершенно новые, оснащенные сверхсекретными технологиями радарной и визуальной невидимости, шумогасителем силовых установок и некоторыми другими вещами. Не бойтесь, всем этим вам управлять не придется, для этого есть двадцать специально обученных операторов, их, слава богу, никто не похищал. Вам же предстоит просто управлять кораблем, так как вы это обычно делаете, и беспрекословно следовать указаниям операторов. Все довольно просто….

Капитан умолк на секунду и как раз в этот момент в комнату отдыха ввалился сам полковник Цукенкуген со своим адъютантом.

— О-о, капитан Унцегакен! — воскликнул полковник, всплеснул руками и пьяно полез обниматься. Спиртным от него разило за версту. — Сколько лет, сколько зим! Давно не виделись!

— Здравствуйте, господин полковник. Всего лишь три недели….

— Ну да, ну да…. Как ваша мамаша, папаша и вся эта ваша…, как её…, родня?!

— Хорошо. Правда, я о них не слышал уже более полугода, но думаю, за это время у них ничего не изменилось.

— Да-да, на нашей планете так все медленно меняется, — сокрушенно покачал головой полковник. — Это, конечно, плохо, но с другой стороны, очень хорошо! Сколько бы времени мы не провели вдали от дома, а всегда будем знать, что у нас дома все по-прежнему. А вот это ваши подопечные? — кивнул полковник на вытянувшихся в струнку пилотов.

— Да.

— Знакомые лица… и мордашки. А что вы здесь делали?

— Проводил вступительный инструктаж.

— Надеюсь, вы уже закончили?

— Да, господин полковник, — соврал Унцегакен. — Мы уже уходим.

— Ну и замечательно. До свидания, пока еще капитан Унцегакен.

Капитан и все восемь пилотов были вынуждены убраться из уютной комнаты отдыха. Едва за адъютантом захлопнулась дверь, и щелкнул замок, закрывая полковника от внешнего мира, капитан еле слышно выматерился, вполголоса обозвал его «дерьмом плешивой обезьяны» и в бессильной злобе сплюнул на пол. А потом, через какое-то время, пояснил удивленным пилотам:

— Полковник Цукенкуген является моим очень дальним родственником по материнской линии — седьмая вода на киселе. К сожалению, моя семья видела от этого недородственника только плохое и у меня есть причины за что его ненавидеть. Он меня тоже не любит и все грозиться разжаловать до лейтенанта…, но для вас эта тема закрыта. И кстати, насчет странных фамилий. Не советую шутить по этому поводу, а то народ просто не поймет. Здесь в основном проходят службу люди родившиеся и жившие на Кокессе, а там такие имена в порядке вещей.

Пилоты с благодарностью приняли совет к сведению. Он пришелся как нельзя вовремя, а то некоторые личности уже начинали про себя острить по этому поводу. В частности, Ксиу, которого задело грубое высказывание полковника в адрес близняшек, стал искать повод как бы посмеяться над ним, и первой мишенью, о которой он подумал, была его странная фамилия.

В тот же день, после череды утомительных инструкций, капитан Унцегакен, привел, наконец, пилотов в огромный грузовой отсек транспортника, на котором они находились, и с гордостью продемонстрировал покрытые голубым матовым цветом четыре «Сосны». И согласно имевшемуся на руках предписанию разбил пилотов по парам. Таким образом, Алекс оказался в паре с Аней, чему та была безумна рада, а Ксиу получил в помощницы Яну. Других четверых пилотов тоже как-то рассортировали.

В течение целой недели пилоты вспоминали навыки управлением большим кораблем и набивали руки. Приборные панели на новых «Соснах» остались почти без изменений и потому скоро все пилоты могли довольно уверенно работать на симуляторах. Обслуживающие «рубашку невидимости» операторы оказались серьезными, но вполне нормальными парнями со здоровым чувством юмора, так что все пилоты довольно быстро нашли с ними общий язык и сработались.

Наконец, настал момент начала операции «Точка переворота». В назначенный час на борт транспортника прибыло четыре бригады наемного спецназа, а вместе с ними и дюжина ученых в камуфляже. За учеными притащили несколько тяжелых ящиков с аппаратурой. Капитан разбил людей на равные группы и распределил по кораблям. В итоге на каждой «Сосне», помимо двух пилотов и трех операторов, оказалось по десять спецназовцев и по три ученых. Места на судах едва хватило, и спецназовцы были вынуждены сидеть и лежать по очереди. На неудобства они не жаловались — для них это было вполне привычным делом.

В последний раз Унцегакен собрал всех пилотов вместе и провел окончательную инструкцию:

— Итак, господа. Через двадцать два часа начнется операция «Точка переворота». Адмирал Тит поведет свое «Лезвие» в атаку на оборонительные сооружения Гауссмитта и таким образом отвлечет на себя все внимание противника и все силы противодействия. Действовать он будет недолго — час, от силы полтора. Этого времени вам должно хватить, чтобы под шумок проникнуть на территорию врага и незаметно приземлиться. Главное чтобы вы смогли вовремя сойти с вектора и незамедлительно начали спуск в атмосферу планеты. Ваш сценарий работ рассчитан буквально до долей секунд и имеет все шансы на успех. Вам лишь следует неукоснительно следовать указаниям операторов и не делать грубых ошибок. По последним данным разведки места, в которых вы совершите приземление, не заселены ни комиксами, ни тамошними аборигенами, так что вероятность случайной встречи с местным населением минимальна. Все остальное будет зависеть от ваших действий и немножечко от господина случая. Вопросы?

Пилоты дружно мотнули головами. Вопросов не было.

— Что ж, тогда занимайте свои места. Через пять минут начнется откачка воздуха, через час вылет. Готовьтесь.

С вектора прыжка все четыре «Сосны» соскочили одновременно и в нужный момент. Возле самой планеты шел театр, главную роль в котором играло «Лезвие» Тита. Адмирал грамотно повел свой флот в атаку, рассыпал его веером и приказал расстрелять издалека, все до чего можно было достать. Сначала вспыхнули беззащитные спутники связи и слежения, затем досталось недостроенной системной крепости, и только потом адмирал отдал приказ собраться всем кораблям в единый кулак и, пройдя на огромной скорости по касательной дальней орбиты Гауссмитта, раздавил еще одну крепость, но на этот раз вполне достроенную и боеспособную.

Комиксы, естественно, огрызались всеми доступными средствами и «Лезвие» потеряло одно судно.

Момент для проникновения был идеальным, все внимание следящих систем противника было сосредоточено на кораблях федерации, и потому некоторые аномалии в работе радаров никто не заметил.

«Сосны» вплотную приблизились к планете и начали плавное снижение. Для лучшей невидимости пилотам рекомендовалось входить в плотные слои атмосферы на минимальной скорости, так чтобы суда не оставляли за собой огненный след.

Алекс так и сделал, перевел тягу двигателей под корпус корабля и начал плавный спуск, но один из операторов неожиданно заявил:

— Не успеваем. Надо быстрее.

— Заметят, — возразила Аня.

— Нет! Опасную зону мы уже проскочили. Надо поддать. Если борта загорятся, то мы охладим. Один раз так сделать можно!

Можно, так можно. Алекс сбросил тяги и «Сосна», потеряв под собой опору, ухнула в воздушную бездонную бездну.

Борта корабля через какое-то время все-таки раскалились, и оператор включил систему активного подавления высокой температуры обшивки. Десятки тонн жидкого хладагента впрыснулись во вторичную систему охлаждения, мгновенно испарились и поглотились сорбентом. В итоге температура бортов корабля упала почти до минусовых значений, и это позволило продолжить свободное падение.

На высоте тридцать километров Алекс включил тяги силовых установок и приступил к торможению. Пассажиров жестко вдавило в посадочные места. Особо не повезло спецназовцам, которым не хватил кресел. Их тела жестко вжало в металлические углы и ребра, которые в обилии находились внутри транспортного корабля. Хорошо, что были они в легких бронекостюмах, иначе оказались бы они все поломаны сильными перегрузками.

На трехсотметровой высоте Алекс неожиданно для всех остановил снижение.

— Посадку, быстро! — крикнул один из операторов, даже не поинтересовавшись причиной остановки.

— Некуда! — крикнул в ответ Алекс. — Кругом лес и ни единой прогалины. Люди не смогут выйти.

— Нам нельзя висеть в воздухе. Садись куда придется! Ломай деревья!

— Ладно. Держитесь крепче! — проорал Алекс и уверенно повел «Сосну» на посадку.

Когда корабль лег пузом верхушки деревьев, его основательно тряхнуло. Незакрепленные вещи внутри полетели со своих мест. Но это было еще ерундой. Когда стволы деревьев не выдержали титанической нагрузки и сложились словно спички, со своих мест сорвалось все что можно. Даже спецназовцы, которым не хватило мест, не смогли удержаться за крепежные скобы и разлетелись в разные стороны. Одному ученому совсем не повезло. Сорвавшийся ящик ударил его в ноги, и он получил тяжелый перелом.

Наконец, сели. Хоть и неровно, наклонясь на один борт, но все же.

Бойцы, почувствовав это, расстегнули ремни, опустили забрала, подобрали оружие и протиснулись поближе к шлюзовой камере.

— О`кей, мы готовы, — сообщил один из матерых спецназовцев по внутренней связи. Свой огромный «Синдакат» он держал играючи. — Можешь открывать.

Звали этого спецназовца Олай, и был он под два метра роста и с квадратной челюстью. Он исполнял роль командира группы на время проведения данной операции. Как он сам успел рассказать, до этого момента он служил в элитных частях одной из периферийных планет, которая даже не входила в состав федерации. Сам себя он называл «синим гамадрилом» и нисколько это не стеснялся, потому что именно такое название носила его элитная часть. У него как-то спросили: «А почему именно синие?», на что он ощеревшись беззубой улыбкой ответил: «А потому что не голубые» и отвесил спросившему мощный подзатыльник.

Алекс кивнул, Аня щелкнула тумблером, и двойные шлюзовые ворота медленно разъехались в стороны. Внутрь резвым потоком ворвался свежий воздух и принес с собой прелый, влажный запах диких джунглей.

Выход из корабля преграждали стволы и ветви поваленных деревьев. Они лежали сплошной стеной, и не было никакой возможности пробраться сквозь них. Бойцы попробовали порубить толстые ветки, но затем бросили это бесполезное занятие.

— Командир, — снова обратился тот же самый спецназовец к Алексу, — мы не можем выбраться. Валенный лес мешает. Надо тебе что-то сделать.

Алекс задумался на мгновение и ответил:

— Хорошо. Я дерну корабль чуть в сторону. Держитесь крепко.

Он снова включил питание силовых установок, поднял «Сосну» на пару метров и осторожно, словно боясь перестараться, отвел корабль в сторону. Это было неимоверно сложно, потому что управление кораблем не было рассчитано на такие малые величины, но Алекс справился. Еще несколько деревьев с сухим и громким треском повалилось по правую сторону.

— О`кей, командир, можешь опускаться. Выход есть.

«Сосна» снова опустилась на бурелом, и бойцы наконец-то смогли выбраться наружу. Они быстро рассредоточились вокруг корабля, осмотрели местность и доложили:

— Все тихо, никого нет.

Пилоты расслабились. Это означало, что на данный момент часть своей работы они выполнили — корабль благополучно посадили, разведчиков доставили и стартовать в большой спешке сейчас нет необходимости.

А спецназ тем временем занялся своей работой. Они установили множество датчиков вокруг корабля, поставили ловушки и мины и затянули корабль маскировочной сеткой. Потом оказали медицинскую помощь пострадавшему ученому.

После этого они вытащили из недр судна ящики с аппаратурой и помогли спуститься по ломаному лесу, не поломав рук и ног, двум оставшимся ученым.

Наконец, когда все было готово, и люди настроились на дальний поход, главный спецназовец Олай глянул на ученых сверху вниз и в своей обычной манере спросил:

— О`кей, док, куда нам надо выдвигаться?

Невзрачный, бледнокожий, но плотно сбитый ученый повертел головой и затем не очень определенно ответил:

— Нам нужна возвышенность, хотя бы небольшая. Оттуда легче управлять зондами.

— Понял….

Олай снял с пояса небольшой тубус и вытащил из него плотный сверток. Развернул на коленке. Это оказался планшетный компьютер. На его поверхности высветилась топография местности, на которой они приземлились. Это «Сосна» при посадке успела нащелкать фотоснимки обширной территории и, обработав результат, передать на планшет командира.

После минутного изучения, командир выбрал место и ткнул в планшет пальцем.

— Это подойдет?

Ученый склонился на секунду и кивнул.

— Вполне….

— О`кей, гамадрилы, времени терять нельзя. Мы выступаем немедленно. Индус, Сван и Ричард остаются охранять судно. Сван за старшего.

Три бойца назначенных в охранение немедленно отделились от группы и обосновались в сторонке. Сван, рослый жилистый мужчина с когда-то рассеченной и неровно сросшейся бровью, моментально распределил обязанности каждого на текущий момент и составил график наблюдения за датчиками. Всё было сделано без лишних слов — все бойцы были суперпрофессионалами и понимали друг друга чуть ли не на интуитивном уровне.

А основная группа, тем временем, взяла направление на север и бесшумно скрылась в лесу. Их не будет несколько дней, так что у пилотов и у операторов наступало нудное время ожидания. Работы у них не было, в отличии от оставшихся бойцов. Те наоборот развили бурную деятельность по обеспечению безопасности. Во-первых, они на всякий случай досконально изучили лес в округе и соорудили несколько укрепленных гнезд, где можно было поставить легкий пулемет и держать какое-то время оборону. Затем дополнительно поставили мины направленного действия, работавших по принципу «свой-чужой» и разбросали по лесу оставшиеся датчики. Потом они вернулись, распаковали тяжелый сдвоенный станковый пулемет, перетащили его в шлюзовую камеру и принялись за его установку. Откуда-то добыли компактный сварочный аппарат, приварили станину пулемета к полу и обшили ее стальными листами, выдранными из пола одного из грузовых отсеков. Получился некий дот, из которого можно было в относительной безопасности вести прицельный огонь даже с воздуха. Когда все было закончено, Сван подошел к пилотам и вручил им по овальному металлическому медальону.

— Что это? — спросил Алекс, небрежно вертя предмет в руках.

— Это датчик, дающий знать минам, что ты свой. Теперь они на вас не сработают. Действует в радиусе пятнадцати метров.

— А у тех, что ушли тоже такие же?

— У них тоже. Теперь вы можете выходить в лес, но это не значит, что это обязательно надо делать. Идентификатор я вам дал на всякий случай. Мало ли как дело пойдет…. И это…, шлюзовые ворота надо бы задраить.

— Мы будем сидеть в этой духоте? — возмутилась Аня. У нее были уже свои планы насчет того, как можно использовать густые джунгли. О том, что там кроме мин, понаставлены разнообразные датчики, она не знала, иначе мечты у нее были бы совсем о другом месте.

— Да, будем, — спокойно ответил Сван. — Это безоговорочное требование безопасности.

Целые сутки прошли в томительном ожидании. Ничего не происходило. Аня с Алексом и операторы изнывали от безделья и слонялись по узким коридорам, ходили друг другу в гости. Только бойцы наемного спецназа были заняты работой — посменно следили за работой датчиков, но и у них это занятие навевало одну лишь тоску.

От нечего делать Алекс решил заняться радиостанцией. Он нацепил наушники и склонился над пультом управления. Сначала он хотел поймать рабочие переговоры служб федерации, покрутил колесо настройки, задал режим поиска. Но через полчаса шипения пустого эфира, понял, что занятие это бессмысленное, потому что на вражеской территории полагалось сохранять радиомолчание. Тогда Алекс плюнул и ушел с частот федерации на бескрайние просторы эфира и почти сразу же поймал несколько местных радиостанций развлекательного плана. Он задержался по чуть-чуть на каждой, послушал грубый перевод скремблера и, не найдя для себя ничего интересного, выключил бортовой приемник и откинулся на спинку кресла.

Рядом вдруг оказалась Аня, хотя пару минут назад ее в кабине управления не было. Он сидела на соседнем кресле и как-то задумчиво, подперев подбородок кулаком, смотрела на свою давнюю любовь.

— Ты чего? — удивленно спросил Алекс.

— Да так, — слегка улыбнулась девушка, — просто думаю.

— О чем?

— О нас…, - просто ответила она.

Алекс удивленно вскинул брови. Вроде бы и ожидал подсознательно чего-то подобного с ее стороны, а все равно удивился и слегка разволновался.

— То есть о нас? — решил уточнить он на всякий случай. — О нас вообще…, - он раскинул руки, словно обхватывая весь корабль, — или же конкретно о нас?

— И конкретно и вообще, — блеснула синими зрачками Аня. — Больше, конечно, конкретно о нас…. Вот скажи, Алекс, ты мне тогда так и не ответил, тебе какие девушки нравятся? Черненькие или беленькие? Или желтенькие?

Алекс открыл безмолвно рот, закрыл. Кровь ударила в голову от такой атаки, и от этого у него с уст сорвался совершенно неожиданный ответ:

— Мне нравятся красненькие!

Аня совершенно не разочаровалась ответом. Пододвинулась на кресле поближе, расстегнула несколько пуговичек на кителе и горячо шепнула на ухо:

— Тебе повезло. Я когда загораю, всегда становлюсь немного красненькой, — и нежно обхватив его шею руками, страстно попросила. — Поцелуй меня….

22

Губернатор Затизанда Мармэл Гихилиан и его личный секретарь Иоанн Валонсио приземлились в центральном космопорту планеты Земля ровно в полночь по местному времени. Их встретили торжественно, расстелив к самому трапу корабля красную бархатную дорожку и подогнав бронированный лимузин. Рота солдат вытянулась по стойке смирно, едва те ступили на дорогую ткань, и взяла в ружье. Не хватало только духового оркестра.

Дойдя до конца красной дорожки, губернатор с секретарем остановились, и в ту же секунду перед ними возник человек в черной фетровой шляпе и, склонив почтительно голову, представился:

— Здравствуйте, господа, я ваш Мастер. Я прикреплен к вам, до тех пор, пока вы находитесь в самом сердце федерации.

Гихилиан вяло кивнул. Мастер ему был безразличен.

— Прошу садиться в машину. Я отвезу вас в гостиницу «Альпинист», там для вас забронирован лучший номер.

— Один?! — встрепенулся неожиданно губернатор. — Учтите, жить и спать в одном номере со своим секретарем я не желаю. Он хоть и мой личный секретарь, но все же не настолько.

Мастер стушевался.

— Прошу прощения, я оговорился. Конечно же, для вас мы приготовили два самых шикарных номера. Никак не меньше.

— Тогда ладно, — смягчился Гихилиан и, садясь в лимузин, поставил Мастера в известность. — У нас там багаж, всего двадцать семь чемоданов. Не забудьте доставить.

— Конечно-конечно….

Гостиница «Альпинист» находилась почти в самом центре огромного гигаполиса, раскинувшегося на сотни километров в одну сторону и сотни в другую. Почти двухсотэтажное здание ничем не выделялось из общей кучи таких же строений, только элегантная и неброская вывеска на входе, да ажурная стилизованная изгородь по периметру с вооруженной охраной давали понять, что гостиница это совсем не рядовая. «Альпинист» использовался только для госслужащих высокого чина и специально приглашенных к президенту. Все расходы на пребывание в шикарной гостинице оплачивались из бюджета государства, так что гостить в ней не было накладно.

Губернатора Руперта Гихилиана приставленный Мастер в какой-то мере обманул. Он поселил его не в самом лучшем номере, как обещал, а в простых апартаментах. Но, то, что здесь считалось простым, в других гостиницах сошло бы за класс «президентский супер-люкс», и только лишь, поэтому губернатор не заметил обмана и со спокойной душой поселился в номере.

Прибыл на Землю губернатор Затизанда со своим секретарем не просто так. Их пригласили принять участие в ежегодном праздновании дня инаугурации законно избранного президента. Тот управлял федерацией планет уже одиннадцатый год подряд и, как поговаривали некоторые астрологи, будет управлять еще два раза по столько же. То есть, день празднования уже порядком всем поднадоел и потому в последние разы торжества проходили в скромной «домашней» обстановке и больше всего напоминали массовое совещание губернаторов всех планет и министров всех отраслей. Вообще, все это делалось лишь для того, чтобы народ не забывал, кто ими правит.

Три дня у прибывших ушло на положенную в таких случаях акклиматизацию, а на четвертый настал сам день торжества. Ранним утром Мастер отвез обоих в рабочую резиденцию президента, что находилась на окраине города, и вручил их в руки гримеров. Празднование хоть и будет происходить в тихой домашней обстановке, но все равно всю торжественную часть будут фиксировать средства массовой информации и поэтому всем присутствующим полагалось выглядеть на отлично.

Все началось в полдень. Президент, в шикарном костюме-тройке, без галстука, но с рубиновыми запонками, чинно вошел в конференц-зал, обогнул накрытые богатой снедью столы и взошел на специально приготовленный помост. Поклонился многочисленным гостям, приветственно махнул рукой в камеры и сел на старинный царский трон. В одну руку взял скипетр, а в другую державу — символы власти с незапамятных времен. Священник, стоявший сзади, возложил на голову президента золотую корону. А церемонемейстер, раскрыв в руках тисненую золотом папку, зычным и торжественным голосом стал зачитывать:

— Я, президент Федерации Населенных Планет Охо Гамнусович Рабзол, пребывая в здравом уме и твердой памяти, одиннадцать лет назад выставил свою кандидатуру на президентские выборы и был законно избран народом. Три года назад я повторно избирался моим народом и, оправдав их доверие, продолжил свою тяжелую работу на посту президента Федерации Населенных Планет. Сегодня, в день годовщины этих двух событий, я, следуя дани традиций и уважая законное собрание, решил спросить свой народ — достоин ли я и дальше выполнять свои обязательства. Достоин ли я и впредь заботиться о развитии государства и преумножении достатка населения. Доверяют ли мне мои люди?

Зачитав это, церемонемейстер прикрыл папку и полуобренулся к восседающей на троне особе, словно ожидая подтверждения за сказанные слова — тоже дань традиции. Президент величаво качнул головой.

Тут на помосте появился второй церемонемейстер, представляющий как бы глас народа и, подойдя к микрофону, четко поставленным голосом заявил:

— Да! Простой народ доверяет президенту. Согласно официальной и ряду независимых статистик чуть более сорока двух процентов населения довольны внешней и внутренней политикой господина Охо Рабзола. Это намного больше тридцати трех процентов необходимых для объявления вотума недоверия. Но…! — человек сделал эффектную паузу, — но это меньше пятидесяти процентов необходимых для вашего безоговорочного правления. Господин президент, — обратился он к сидящему на троне человеку и в знак уважения слегка поклонился, — ваше правление ни у кого не вызывает недовольства. Вы остаетесь на своем посту еще на один год, но для этого вам необходимо будет в течение месяца пройти дополнительную аттестацию на предмет ваших знаний, а также пройти освидетельствование вашего физического и психического здоровья.

Что ж, ситуация была вполне предсказуема, президент Рабзол на другое решение и не рассчитывал. Эта война с команиксами серьезно подтачивала экономику федерации, и многим это не нравилось. Потому и процент довольных граждан уже который год опускался ниже пятидесяти.

Охо Рабзол согласно склонил свою коронованную голову, и первый церемонемейстер озвучил его жест:

— Пусть будет так как решило уважаемое собрание!

На этом официальная часть церемонии, длившаяся не более получаса, была закончена. Все средства массовой информации удалились из помещения и регалии власти упакованы и убраны до следующего года. А президент соскочил с неудобного и потому нелюбимого им трона. У Рабзола после него всегда болела поясница.

Далее последовал легкий обед, на котором прозвучали многочисленные и витиеватые тосты за здравие главы государства и его долгое правление. Президент, устало улыбаясь, был вынужден выслушать их все и за каждый сделать глоток вина…Безалкогольного, иначе к завершению банкета он бы не смог связать и двух слов.

Еще через некоторое время, когда все наелись и раздобрели, президент решил что пора переходить к закрытой части собрания — совещанию губернаторов всех планет федерации и всех министров правительства. По его знаку со столов была убрана вся еда, дорогие испачканные скатерти, а на их место перед каждым человеком были поставлены широкие мониторы.

Когда приготовления были закончены, церемонемейстер, исполнявший роль «гласа народа», постучал по чувствительной пуговке микрофона и попросил присутствующих соблюсти тишину. Гомон незамедлительно смолк.

— Итак, господа, начнем наше глобальное совещание, — произнес президент Рабзол. Он до сих пор находился на невысоком помосте, построенного для торжества, но теперь вместо громоздкого трона его зад покоился в объятиях мягкого кожаного кресла. — Все ли здесь присутствуют?

— Все, господин президент. Кроме министра здравоохранения. Его вчера покусала собственная собака, — ответил церемонемейстер.

— Надеюсь ничего серьезного?

— Нет, ничего. Послезавтра он обещал уже быть на рабочем месте. А собаку пришлось пристрелить.

— Ну и хорошо, — моментально забыл о больном министре Рабзол. — Итак, господа, сегодня мы должны подбить итоги нашей с вами годовой работы. Прошедший год был очень трудным и напряженным, поэтому я понимаю, что некоторые результаты могут иметь негативные оттенки. Это не страшно, главное общий результат — наше положение на фронтах. Гросс-мастер Ферплист, обрисуйте, пожалуйста, в общих чертах ситуацию за прошедший год.

Из-за ближайшего к президенту столика кряхтя, встал пожилой мужчина в военной форме. Его суровое лицо было посечено множеством мелких шрамов, а мочка одного уха вообще отсутствовала. Он, как и все кто перескочил выше звания адмирала, был лыс, но все же для своих ста пятнадцати он выглядел совсем неплохо и лысина его лишь молодила, если такое конечно бывает.

Гросс-мастер поковырял мизинцем в изуродованном ухе и, болезненно поморщившись, скрипучим басом в свойственной ему прямоте «обрисовал»:

— Если говорить вкратце, то ситуация у нас пока стабильная. По всем границам с противником происходят случайные и незначительные столкновения флотов. За истекший год мы смогли не потерять более ни единой планеты, но это, я хочу заметить, не наша заслуга, а только недочеты комиксов. Просто они сейчас заняты укреплением захваченных территорий и ассимиляцией плененного населения. У них странные понятия ведения войны, вместо того чтобы покончить с нами единым ударом, они отвлекаются на детали, которые вполне можно было бы решить и после. Но они могут себе это позволить. Против их технологий, против их кораблей мы не сможем устоять сколь ни будь долго. Нас сомнут играючи. Ведь до сих пор наш самый сильный корабль по огневой мощи приблизительно равен судну противника из класса среднего крейсера. Про наземную и орбитальную обороны планет я уж и не говорю. Ситуация там настолько плоха, что о ней даже думать больно…. На некоторых планетах федерации ПКО как таковой нет вообще! О какой обороне здесь тогда может идти речь?!

Раздраженный собственной толкнутой речью министр обороны резко рубанул ладонью воздух и всей массой своего тела упал на изящный стул. Дополнить что-либо еще ему было нечего — все и так все знали.

— М-да, вы, как всегда, пессимистичны, — сказал президент после небольшого молчания. — Но не все же у нас так плохо, есть и хорошие новости.

— Ага, есть…, - вынужденно согласился гросс-мастер и снова поднялся в полный рост. — Я не упомянул о том, что буквально на днях наши войска приступили к начальной фазе операции «Точка переворота». Для тех, кто не в курсе, поясняю — мы впервые в истории человечества приступаем к захвату вражеской планеты. Операция разработана тщательнейшим образом генштабом и на ее выполнение отводится не более двух месяцев.

Для большинства присутствующих эта новость оказалось полной неожиданностью. Особенно для двадцати пяти губернаторов и их личных секретарей. Они вполголоса зашептались, загомонили. Министры же были более или менее осведомлены о планах генштаба и потому повели себя сдержанно.

Министр обороны продолжил:

— Всего в операции по захвату вражеской планеты уже участвуют более сотни боевых кораблей, а на оккупацию и удержания мы планируем использовать около пяти миллионов одних только солдат. Это, не считая обозных соединений, инженерных частей, десяток тысяч единиц бронетехники и авиации. Кому-то может показаться, что мы напрасно используем такие огромные силы, ведь нам будут оказывать сопротивление всего два миллиона солдат команиксов, но нам в данном случае необходимо осуществить захват как можно быстрее. Чем быстрее мы это сделаем, тем больше у нас будет шансов удержать планету в своих руках, и тем быстрее мы восстановим оборонительные сооружения противника и используем их в своих целях. У меня все….

Выдохнувшись, гросс-мастер Ферплист сел. Хрупкий стульчик под ним жалобно скрипнул.

— А я еще хочу сказать, — добавил президент, — что чем быстрее мы получим доступ к технологиям команиксов, тем лучше. Нам есть чему у них поучиться…. Особенно в военной сфере…. Ладно, гросс-мастер, в общих чертах ситуация на фронтах всем понятна. Мы пока не проигрываем только из-за медлительности врага и в этом нам пока везет. Страшно представить себе, что было бы, если комиксы решили бы разделаться с нами одномоментно. Нас бы просто раздавили, и даже наша военно-техническая и экономическая мощь нас бы не спасла. У нас в федерации всего двадцать пять планет, но это катастрофически мало. А независимых от нас планет почти три десятка и все они разрознены и живут только для своего кармана. Не спорю, в чем-то это хорошо…, особенно для них, но в силу своей разрозненности они не могут противопоставить что-либо нашему общему противнику. В итоге комиксы, временно оставив нас в покое, за последние несколько лет прибрали к рукам семь независимых систем! Семь!!! Вы только представьте себе эту цифру! Если дело так и дальше пойдет, то скоро они сожрут их всех и нам придется противостоять команиксам в одиночку. Мы, конечно, посопротивляемся некоторое время, покочевряжимся, может быть, даже сможем попортить им нервы, но рано или поздно мы проиграем и нас, как и других, ассимилируют весьма ненаучным способом.

Президент замолчал и окинул присутствующих хмурым взглядом. Всё это, естественно, все знали, но он не мог на этом не заострить внимания, потому что у него была еще одна сногсшибательная новость. Такая, какой давно уже в истории Федерации Населенных Планет не было.

Присутствующие почувствовали, что их подвели к чему-то главному и внутренне напряглись. К тому же многие уже заметили, что среди специально приглашенных гостей сегодня присутствуют несколько незнакомых лиц и это, естественно, многим казалось удивительным. Ведь на подобные мероприятия кого попало не приглашали.

После продолжительной и тяжелой паузы президент продолжил:

— Всё это я напомнил вам только для того чтобы обратить ваше внимание на одну вещь. Похоже, правительства отколовшихся планет наконец-то поняли всю опасность ситуации и задумались о своей безопасности. Некоторые из них стали создавать свои военные флота, надеясь таким образом дать хоть какой-то отпор противнику, некоторые попытались затянуть с комиксами переговоры…. Ну а некоторые, благоразумно рассудив, обратились к нам и попросили взять их в состав федерации. Сейчас у нас в качестве гостя находится тот, кто один из первых решился на такой шаг. Это президент частной республики Нагарами на планете Арес господин Одто Машиль.

После этих слов из-за одного столика поднялся высокий бородатый мужчина средних лет и в знак приветствия слегка склонил голову. Выглядел он просто замечательно — аккуратно пострижен, красиво прилизан, в золотом старинном пенсне, с накрашенными ногтями и с серебряным стеком подмышкой покрытым эмалью небесного цвета. Своим ярким видом он сильно выделялся из общей серо-черной массы губернаторов и министров и с самого начала церемонии привлекал к себе внимание. Нет, он не был сторонником нетрадиционной сексуальной ориентации, просто там, где он жил такой внешний вид в среде аристократии был в порядке вещей и не считался чем-то вызывающим.

— Да, вот он сам…, - представил гостя Рабзол. — Как я уже сказал, господин Одто Машиль является президентом частной республики на планете Арес. Эта планета когда-то уже была в составе федерации, но после Кризиса Власти много лет назад обрела независимость. Сейчас там существуют три государства — СуаНа, Великие Турки и само Нагарами. То есть к нам обращается не вся планета, а только малая ее часть. Арес, как много лет назад, так и сейчас является пограничной планетой всего человечества и потому представляется нам чрезвычайно выгодным плацдармом и точкой опоры. После длительных переговоров президент Одто Машиль великодушно разрешил нам разместить на территории его республики военные силы федерации, с тем, чтобы в случае опасности мы смогли его защитить. Такое предложение выгодно обеим сторонам, и нам и ему. За это он запросил ежегодных взносов в казну республики в сумме четырехсот пятидесяти миллионов марок. Сумма, кончено, огромная, но она того стоит. Гросс-мастер Ферплист не упомянул еще о том, что Нагарами производит маршевые силовые установки, которые мы у них покупаем по низким ценам и устанавливаем их на военные и гражданские суда. Потерять такого поставщика было бы очень неприятно. За прошедший год, например, они поставили нам этих силовых установок на сумму в семь миллиардов марок, поэтому, сами понимаете, в случае захвата комиксами этой планеты мы многое потеряем и проиграем войну с большей вероятностью и гораздо быстрее….

В целом министры были согласны с президентом и не находили в его логике каких-либо изъянов, но было несколько губернаторов которые оказались недовольны. Ведь маршевые движки производились не только на Аресе. Неожиданно попросила голос губернатор Ильмана.

— Что вы хотите сказать, госпожа Вулси? — поинтересовался Рабзол и микрофон губернаторши был немедленно включен.

Полная женщина в строгом мужском костюме-тройке встала, небрежно оправила прическу и ровно, стараясь не повышать по привычке голос, обратилась к главе государства:

— Господин президент, — жестко сказала она, оперевшись о стол руками, — я ничего не имею против того, что мы разместим наши войска на территории Ареса. Совсем наоборот, я только за. Но я против такого скоропалительного и явно необдуманного решения о принятии этого государства в состав нашей федерации!

— Это почему? — совсем не удивившись, спросил глава государства. Что-то подобное он и ожидал. С принятием Нагарами в свои ряды действительно возникало много проблем, но, как он считал, все они были вполне решаемы. И к тому же, они не шли ни в какое сравнение с перспективой навсегда потерять поставки маршевых силовых установок.

— Потому что, господин президент, я не вижу для этого никаких оснований! — заявила госпожа Вулси. — Я, конечно, не экономист, а простая баба-губернаторша, но даже я понимаю, что вот так, с бухты-барахты такие дела делать нельзя! Не вижу смысла! Чтобы иметь военную базу на их территории совсем не обязательно приглашать их к себе жить. Тем более что мы им будем платить за это почти полмиллиарда марок ежегодно!

Губернаторша Вулси честно пыталась говорить спокойно, но видно такой уж у нее был характер. Начав ровно и, как ей казалось, уверенно, уже через несколько фраз она забылась и стала резать правду-матку со свойственной ей прямотой и резкостью.

— Это неправильно! Неверно! Мы больше потеряем, чем приобретем! А инфляция?! Какая она будет, когда мы примем Нагарами в федерацию, кто-нибудь считал?! Они же экономически не дотягивают даже до минимально приемлемого уровня! И им потребуется не одна пятилетка чтобы достигнуть его! А эти их маршевые движки просто ужас какой-то, сплошной брак и цены все время демпингуют, сволочи. Я не могу свои заводы загрузить работой по профилю на сто процентов, а вы тут им еще и помогать думаете?! Чё глазки вылупил, козел, хочешь сказать не так?

Это она так не на президента федерации, конечно же, набросилась, а на нового приглашенного гостя — Одто Машиля. Всей массой тела оперлась на ажурный стол, выпятила вперед челюсть и вперила в мужчину яростный, красный взгляд.

— Ну, давай-давай, ответь как мужчина! — брызнула она слюной. — Скажи мне, что это не так. Скажи, что цены вы не держите искусственно заниженными….

— Госпожа, Вулси, успокойтесь. Не надо так кричать, — попросил Охо Рабзол и требовательно показал ладонью, чтобы она сбавила на полтона.

— Я кричу?! Это я-то кричу?! — возмутилась женщина, задохнувшись от возмущения. — Я еще не кричу! Если я крикну, то с этого мымрика вся штукатурка осыпится. Вырядился, голубок….

О склочном характере этой женщины знали многие из присутствующих. Даже сам президент Рабзол был о нем наслышан, но вот только ни разу ему еще не выпадало счастье лично общаться с госпожой Вулси. Он все время старался держать ее на дистанции и таким образом берег свои драгоценные нервы. Теперь он воочию увидел как страшна эта дама когда чем-то недовольна. Такая и убить может во гневе и не заметит. Вот она уже схватила в руки какую-то длинную ложку и стала потрясать ею в сторону главы частной республики, подкрепляя свои действия отборными ругательствами и угрозами. Остановить ее теперь можно было разве что танком…. Зато губернатором она была просто отличным и всегда добивалась того чего хотела, заставляя своих подчиненных вкалывать на двести процентов.

Губернаторше не дали дойти до критической точки, после которой она начинала пускать в ход кулаки — ей просто выключили микрофон. Она на это поначалу не обратила внимания и продолжала неистовствовать, но затем, когда поняла, что ее оскорбительные слова почти не доходят до президента Нагарами, замолчала и спустя какое-то время, сопя, села на свое место. Но перед этим швырнула-таки длинную ложку в гостевой сектор зала.

— Наконец-то…, - облегченно вздохнул Охо Рабзол, проследив траекторию полета предмета. Ложка по счастью ни в кого не попала, а, стукнувшись в осветительную стойку, залетела под стол. — Продолжим…. Я не хочу обижать госпожу Матильду Вулси и задевать ее самолюбие, но ее голос сейчас ничего не решает, согласна она с этим или нет. Я просто поставил аудиторию в известность. Вход же Нагарами в состав федерации произойдет не сразу, а через пятнадцать лет и именно поэтому мы будем выплачивать за наши военные базы, расположенные на их территории, такую огромную сумму. Но это еще не все. Не знаю, обратили ли господа внимание на статус государства или нет — не знаю. Поэтому я обращаю ваше внимание на то, что республика это является ЧАСТНОЙ! То есть, президент Одто Машиль является полноправным владельцем всей ее территории и имеет собственную конституцию, закон, правительство, армию, спецслужбы и все остальное, что положено быть в любом нормальном государстве.

Рабзол с легким сарказмом отметил про себя, что у некоторых губернаторов вытянулись лица. И особо отметил удивление госпожи Вулси.

— Как это ни странно, но подобное в мире существует. Это своего рода монархия в современном облике. Конечно, для нас это дико, но тем не менее….

Для него самого это было дико до крайности. Раньше он и подумать не мог что такое вообще возможно, чтобы один человек владел не только чем-то материальным, но и душами людей. И хотя Машиль и уверял что люди, живущие на его территории, являются свободными гражданами и могут в любой момент беспрепятственно уехать хоть к заклятому врагу на постоянное место жительства, он-то знал, что это немного не так. Уехать они и вправду могут, но вот прав у людей было много меньше, чем у граждан федерации и законы были несколько однобокими. И в случае отъезда, они были обязаны выкупить свою душу за сумму, сравнимую с годовым заработком квалифицированного работника.

Рабзол не стал говорить о том, что за присоединение территории Нагарами к федерации государство было обязано ежегодно выплачивать семье Машиля гигантскую сумму в размере двадцати пяти миллиардов марок на протяжении двухсот лет. То есть выходило, что федерация покупала в рассрочку земли и человеческие души Нагарами за пять триллионов полновесных монет. Этот пункт сделки в бюджете государства стоял под грифом «десять звезд», означающий высшую степень секретности. И за его разглашение наказание было одно — расстрел без суда и следствия и нулевая зачистка предполагаемых свидетелей.

Не сказал президент также еще об одном скользком моменте. Дело в том, что Нагарами в последние годы ведет затяжное и скрытое от чужих глаз противостояние с соседним государством за правообладание так называемыми Серебреными Горами, которые пересекли материк, на котором находились оба государства, с запада на восток и стали, таким образом, общей границей и ничейной территорией. А так как Нагарами была намного меньше своего соседа, а горы были буквально напичканы различными богатствами, то Машиль практично решил их присвоить и объявить своей территорией. Беда была лишь в том, что соседнее государство так не считало, и потому на планете разгорелась скоротечная и кровопролитная война. Нагарами тогда отступила от своих планов, но затем, спустя какое-то время все повторилось, и на Аресе разразилась вторая на ее поверхности война, менее скоротечная, но не менее кровавая. Машилю в тот раз удалось урвать от Серебряных Гор небольшой кусочек и уцепиться за него мертвой хваткой.

Сейчас на Аресе был относительный мир или вернее перемирие. Но оба государства вовсю подготавливались к третьему противостоянию, и по всему выходило, что оно не заставить себя долго ждать. Через год-другой оно произойдет и тогда Нагарами придется не сладко, потому как Суа-На (так называлось соседнее государство) всерьез решило покончить с проблемой Серебряных Гор, а сделать это можно было только двумя способами, либо прибрать их к себе и наказать возмутителя спокойствия самым жестоким способом, либо покончить с государством Нагарами как таковым и сделать из него провинцию. И тот и другой способ был для Машиля очень жестоким и потому он, прекрасно понимая, что не может ничего противопоставить более сильному противнику (а политическое диалоги к этому моменту уже не проходили), решил сделать финт ушами, то есть просто продать свою республику Федерации Населенных Планет, а самому вместе со всем семейством сделать ноги и начать промышленную колонизацию новой планеты. В общем-то, решение для здравомыслящего человека вполне нормальное — продать все свое имущество за солидную сумму и таким образом переложить свои проблемы на другого. Но дело было в том, что федерации не нужна была территория небольшого государства — ей нужна была вся планета. Целиком, без всякого дробления. Безо всяких там независимых государств под боком, создающих массу неудобств. И потому президенты Рабзол и Машиль тайно договорились — Нагарами предоставляет свою территорию под военные базы федерации, а через пару-тройку лет, когда они будет развернуты в полном объеме, Машиль развязывает очередной военный конфликт и федерация, чтобы не потерять свои базы, заключает с Нагарами союз и помогает в завоевании соседнего государства. Быстро и почти бескровно, потому как военные технологии и мощь Суа-На не идут ни в какое сравнение с мощью и силой войск федерации. Таким образом, Рабзол получал почти всю планету в свое распоряжение и узнай об этом приеме общественность, второго Кризиса Власти было бы не миновать. В этом-то и был скользкий и неприятный момент. Потому Рабзол и принял решение о вливании Нагарами в состав федерации не сразу же, а только через пятнадцать лет, когда об этой истории будут помнить только что местные аборигены, да несколько историков. А пока что в состав правительства Одто Машиля будут введены наблюдатели, чтобы они следили за ходом исполнений договоренностей.

23

Четыре дня протянулись в мучительном ожидании хоть какого-нибудь события — хорошего или же не очень. Пусть даже и такого, после которого поднимется суета и паника. Это, по мнению Алекса, было бы намного лучше того чувства неопределенности, что давлело над всеми. С тех пор как бригада наемников ушла в джунгли, от них не поступило ни одного маломальского сообщения. Оно и понятно, они сохраняли абсолютное радиомолчание, и нарушить его могли только в исключительном случае. Это понимали все и потому терпеливо ждали. Но ожидание это было невыносимым и изводило людей все с большей силой. Чтобы как-то отвлечься от этого чувства операторы «рубашки» затеяли игру в карты. Естественно на деньги. Но так как денег на судне ни у кого не было, то играли на будущую зарплату и вскоре один из операторов проиграл себя на полгода вперед. Парни предлагали присоединиться к игре и пилотов с бойцами, но они отказались. Наемники были заняты своей работой и старались ни на что не отвлекаться. А Аня была занята своим важным и не терпящим отлагательств делом — она хитро пользовалась подвернувшимся случаем и насиловала Алекса практически круглосуточно. И нельзя было сказать, чтобы ее партнер сильно возражал, скорее наоборот.

Под конец четвертого дня внутри «Сосны» стало невыносимо жарко — почти под сорок градусов. Кондиционеры работали на полную мощь, но они явно не справлялись, и температура внутри корабля медленно повышалась. Это было странно и нетипично, и Алекс долго искал причину повышения температуры, пока ему популярно ее не объяснил один и операторов «рубашки».

— Понимаешь, — сказал он, подставляя разгоряченное лицо под едва прохладную воздушную струю кондиционера, — у нас в трюме лежат тонны сорбента раскаленного до нескольких сотен градусов. Вот от него-то мы и греемся.

О сорбенте Алекс услышал впервые и потому очень удивился. Он знал, что на корабле остались грузовые трюмы, но что в них находится он не имел понятия. Думал что какая-то секретная аппаратура «рубашки». Оказалось, нет.

— А зачем нам понадобился раскаленный сорбент? — удивился Алекс.

— Нам? Нет, нам он не нужен. Его бы сбросить и дело с концом. Но нельзя…. Враз засекут.

— А так еще пару дней и мы зажаримся. Надо что-то сделать.

— Надо, — согласно кивнул оператор и отер рукавом потный лоб. — Тем более, что если мы ничего не сделаем, то мы и так засветимся. Изоляционный слой в трюмах уже давно не держит тепло и внешняя обшивка начала нагреваться. Спутником нас засекут элементарно…. Если уже не засекли.

— И ты молчал?! — воскликнул Алекс.

— Ну вот, говорю…, - вяло пожал плечам парень. — Только сделать все равно ничего нельзя. Мы, когда в карты играли, все передумали. Хотя… есть два варианта, но оба они ни дают никаких гарантий безопасности. Даже скорее наоборот — нас обнаружат намного быстрее.

— Что за варианты?

— Ну, первый достаточно элементарен. Надо просто открыть главный шлюз, там где поставлен пулемет, и таким образом проветривать корабль. Так мы протянем еще несколько дней. Второй кардинальный — надо просто избавиться от груза. Сбросить его в любой подвернувшийся водоем. Тогда мы можем просидеть внутри сколько угодно долго, но этим мы себя обнаружим и тогда…, сам понимаешь.

— А если просто открыть грузовой отсек с этим сорбентом и пускай он охлаждается естественным путем?

— Можно и так. Но мы успеем зажариться быстрее, чем он хоть сколько ни будь охладиться. Да и по спутнику нас тогда найдут в два счета.

Алекс живо представил себе, что здесь будет, когда их вычислят, но просто сидеть взаперти и ждать когда ты сваришься, было нельзя. Необходимо было принять решение, выбрать лучший вариант и потому пилот с оператором отправились к наемникам на совещание.

Свана они обнаружили в главной шлюзовой камере, сидящим за установленным пулеметом. Для большего удобства он притащил анатомическое пассажирское кресло и утвердил его на гладком металлическом полу. На нем он и развалился, положив ноги на большой ящик с патронами. А на коленях развернул планшетный компьютер, по которому он отслеживал работу установленных в лесу датчиков. На вошедших наемник даже не взглянул, только слегка кивнул.

— Маркус, надо поговорить, — обратился к нему Алекс.

Наемник оторвался от экрана и внимательно посмотрел на Дронина.

— О чем?

— Есть проблема. Надо ее решить….

Сван глубоко вздохнул. Переставил компьютер с колен на пол и развернулся на кресле.

— Ну, валяй….

И Алекс подробно описал возникшую проблему. Потом предложил два способа ее решения и мельком взглянул на стоящего рядом оператора — правильно ли он объяснил суть ситуации. Парень утвердительно кивнул и поддакнул. Сван внимательно выслушал курсанта и, словно впав в прострацию, надолго задумался.

— Черт, а у меня как назло некоторые датчики что-то барахлят. Работают через раз, — сказал он через некоторое время как бы в пустоту. И задумчиво потерев двумя пальцами переносицу, выдохнул. — Ладно, Алекс, открывай этот шлюз. Похоже выбор у нас действительно небольшой. Но это не значит, что по лесу теперь можно будет шастать туда-сюда. Понятно?

— Конечно, — заверил наемника пилот, — что мы дураки какие? Не понимаем?

— Дураки не дураки, а кто-то буквально вчера меня упорно упрашивал его открыть. Прямо-таки умолял…, - ответил Сван и так выразительно посмотрел на оператора, что тот невольно потупился.

— Ничего вы не понимаете, просто… болезнь у меня такая! Не могу я долго обходиться без живой природы — устаю быстро и в депрессию впадаю. А тут на корабле вообще ничего живого нет, кроме людей и бактерий, да и те, наверное, скоро от жары подохнут…. Я имею в виду бактерий. Я вообще-то всегда вожу с собой несколько пробирок с цветками и это мне помогает, но на это задание у меня их отобрали. Сказали что не положено….

Главный шлюз открыли спустя несколько минут. За бортом корабля был день, вовсю пекло местное светило, и потому в джунглях было необычайно влажно и жарко. Но все равно там было намного прохладнее и приятнее чем в душных внутренностях модифицированной «Сосны» и потому неудивительно, что вскоре все до единого человека оказались на главном посту рядом с пулеметом. И долго оттуда не хотели уходить, как их Маркус ни прогонял.

Эта мера помогла на какое-то время сбросить температуру внутри корабля, по крайней мере в каютах рядом с главным шлюзом можно было чувствовать себя более или менее комфортно и не потеть как лошадь. Операторы там и обосновались, взявшись за свое любимое развлечение. А вот Алексу и Ане приходилось сидеть в кабине управления и вслушиваться в эфир радиоволн. Они, конечно, тоже отдыхали от жары, попеременке выходя освежиться, но это им не очень помогало.

Прошли еще одни сутки. Ночью стало намного прохладнее и шлюз, по настоянию всех наемников пришлось немного прикрыть. Мотивировали безопасностью и отогнали всех прочь от ворот. Сами же при этом воспользовались свалившейся темнотой и выскользнули в джунгли, чтобы проверить барахлившие датчики.

А ровно в полдень следующего дня, когда местное солнце находилось в зените и теней в лесу стало минимум, Аня, в полудреме сканирующая радиоэфир, вдруг поймала четкий сигнал вызова. Это было неожиданно, так что Аня сначала даже не поняла, что это значит. А потом когда сообразила, подорвалась с места и, выскочив в коридор, завопила во все горло:

— Наши на связи! Маркус! Сван! Быстро…!

Наемник Маркус, и с ним и двое других бойцов влетели в кабину управления буквально через несколько секунд, сумев проскользнуть каким-то фантастическим способом между ребром сдвинутой в сторону двери и спиной девушки. Аня явно не ожидала от таких здоровых лбов да еще в полной броне значительно увеличивающей нагрузку, такой прыти и потому, ойкнув, вжалась в косяк. А следом за бойцами примчался и Алекс, едва ее не сбив.

Едва появившись внутри кабины, Маркус схватил наушники второго пилота, напялил их на голову и потребовал от Алекса чтобы он вывел на них внешнюю связь. Алекс присел на свое место и быстро отдал бортовому компьютеру необходимые указания. Убедившись, что связь с ушедшими наемниками установлена, Маркус, придерживая за усик головной микрофон, сказал в эфир:

— Это Кислый. Гамадрил, ответь!

Видимо на конце незамедлительно ответили, потому что Маркус вдруг приосанился в кресле и стал напряженно вслушиваться. Затем, через некоторое время его собеседник закончил, и Сван коротко спросил:

— Когда?

Последовал никому неслышный ответ.

— Откуда? — задал еще один вопрос Сван.

И получив на него короткий ответ, стянул с головы наушники и бросил на приборную панель. Развернулся на кресле на сто восемьдесят и, на какое-то время задумавшись, невесело сообщил собравшимся людям:

— Наши возвращаются…, с боями. Будут здесь через пару часов. Задание они выполнили, но данные нам передать не могут. Вся аппаратура уничтожена, технари убиты. У гамадрила потерь нет, только Ириада ранен…, - он запнулся и долгим испытующим взглядом посмотрел на первого пилота. — На их головы комиксы выбросили десант, так что есть вероятность, что они могут до нас не дойти. Алекс нам надо их забрать, сколько нужно времени, чтобы поднять корабль?

— В аварийном режиме запуска через полчаса, — сосредоточенно ответил курсант. — Но этим мы посадим движки и не сможем потом выйти на орбиту. И…, подняться второй раз нам могут уже не дать.

Все это и так понимали. Стоит «Сосне» хоть чуть-чуть показаться над верхушками деревьев, как все — радары нащупают их моментально, и тогда жди неприятностей.

— У нас нет выбора, Алекс. Гамадрил может не дойти, а собранные данные у них на руках. Надо их подобрать.

— Но если мы поднимемся сейчас в аварийном режиме, то не сможем потом убраться с планеты. Это тупик. Мы их спасем, но затем вместе с ними же и погибнем, — заметил Алекс.

Маркус, как обычно это у него бывало в моменты трудных решений, помассировал переносицу двумя пальцами и неожиданно для себя нашел более или менее приемлемый выход.

— А мы не будем вырываться с этой планеты, — заявил он, резко поднявшись с кресла. — Мы заляжем на дно.

— В каком смысле?

— В прямом. Здесь не так далеко находятся несколько озер, вот в них и утонем. Зароемся в иле по самую макушку и просидим сколько будет необходимо. Сразу нас не найдут, а потом им будет не до этого. Так что готовь корабль к экстренному старту.

— Да какие здесь озера?!

Маркус снял с пояса компьютер и вывел на его гибкий экран карту.

— Вот они, видишь? Пять крупных озер и несколько десятком помельче. Я думаю глубины нам будет достаточно. Там на дне и дождемся начала штурма планеты. Заодно и с этим сорбентом разберемся.

На том и порешили. Алекс с Аней уселись за свои рабочие места и принялись за аварийный запуск и прогрев силовых установок. Дело это было действительно долгое. Отнимающее не один час времени, потому как эти самые силовые установки для корректной и стабильной работы необходимо было как следует прогреть. А потом прогнать долгий тест и при необходимости запустить программу-отладчик, которая обнаружит мельчайшие неполадки в работе и двигателей и поможет их устранить. Так надо было действовать по инструкции, экстренный же запуск предполагал лишь незначительный прогрев установок и все! И никаких тестов и программ-отладчиков. Поэтому, как себя поведет корабль после такого старта, было непонятно.

Маркус, пока пилоты были заняты своей работой, снова связался с Гамадрилом Олаем и кратко обрисовал ему то, что они хотят сделать. Олай ему не ответил, потому что он со своей бригадой буквально убегал от противника. Десант комиксов был очень большим, и вступать с ними в бой было бы полным безумием даже для таких суперпрофессионалов. И поэтому наемники убегали, стараясь не сбивать дыхание, потому что знали, что от этого зависит их жизнь. Видели, что их быстро берут в кольцо.

— Скоро мы поднимемся в воздух, так что присмотрите себе хоть небольшой пятачок свободного пространства, так чтобы мы смогли сесть не завалив вход, — напоследок сказал Маркус и услышал в ответ знакомое и уверенное «о`кей».

Время, пока прогревались двигатели «Сосны», для трех наемников протянулись мучительно долго. Чтобы как-то занять себя она на сотый раз проверили оружие, подтянули замки на броне, проверили связь друг с другом и с бортовым компьютером. Затем, закончив, Сван вывел на настенный экран карту местности и они втроем попытались определить место где их может ожидать Олай со своими бойцами. Таких мест оказалось немного. Всего четыре. А после тщательного их изучения выяснилось, что только одна поляна способна без проблем принять на себя весь корабль. Остальные были намного меньше.

Наконец, силовые установки судна были более или менее прогреты и Алекс плавно поднял «Сосну» в воздух. Маскировочная сеть, которую так и не удосужились убрать, порвалась в нескольких местах и, съехав вниз, зацепилась за многочисленные выступы корпуса и так и осталась болтаться бесформенным тряпьем.

К этому моменту операторы запустили свою «рубашку невидимости».

Сван снова связался со своим командиром.

— Мы в воздухе, — сказал он в пуговку микрофона. — Вы где?

Олай ответил незамедлительно и кратко:

— Сорок шесть, двенадцать. Ориентир — охренительное дерево. Сто метров на север.

— Понял. Вы как?

— Все о`кей. Ведем бой с численно превосходящим противником. Давай быстрее…!

— И куда двигать? — спросил Алекс, когда наемник снял наушники.

— В квадрат сорок шесть-двенадцать.

Алекс сверился с картой и медленно тронул судно на разворот.

— Там садиться некуда. Опять будем верхушки ломать, — уведомил он Свана.

— Знаю. Ты посадишь?

— В первый раз посадил….

— Там есть огромное дерево, они примерно в ста метрах от него на север. Надо посадить корабль как можно ближе к ним и не завалить вход. С первого раза.

— Сделаю, — заверил Алекс и полностью отдался в сложный процесс пилотирования.

Он повел «Сосну» на самой минимальной скорости, на предельно малой высоте, скользя над верхушками деревьев рокочущей темной глыбой. Вел судно по прямой, ни мало не беспокоясь огибанием особо выдающихся монстров леса и срезая их стройные головы словно гигантской лазерной ниткой для бритья.

Через несколько минут стремительного полета они оказались в нужно месте. Огромное дерево отыскалось сразу. Внутри корабля звуков боя слышно, естественно, не было, но по тому как снизу валило несколько густых столбов дыма можно было догадаться — внизу очень жарко, в обоих смыслах. Алекс провел «Сосну» над местом боя, пытаясь сориентироваться куда и как ему лучше приземлиться. А когда определился уверенно и плавно уронил судно на вечнозеленый лес. Получилось не очень удачно, сели скособочившись.

Аня растворила ворота главного шлюза. И в ту же секунду по коридорам «Сосны» рикошетом запрыгали стальные пули, вышибая из металла снопы желтых искр и пробивая пластик.

— Шмаляют суки, — выругался сквозь зубы Индус. Вжав голову в плечи, он прыжком преодолел опасное пространство и оказался возле установленного станкового пулемета. Ударил по кнопке питания, включая электронные мозги и механизм подачи и развернул ствол. Перед глазами бойца соткалась из воздуха прицельная рамка, а встроенный в оружие компьютер услужливо выдал силуэты доступных к уничтожению объектов.

— Мать моя…, - ахнул спецназовец и не долго думая надавил на гашетку. Огненный рой, вырвавшись из пулемета, в мгновение ока раздолбал в щепу основание ближайшего дерева. С обратной стороны полетели кровавые ошметки.

Наемнику было отчего удивляться. Десанта команиксов было не просто много, а очень много. Было такое ощущение будто они сбросили в густых джунглях несколько рот. Красные силуэты сидели буквально под каждым деревом, так что стрелять можно было просто наугад — хоть в кого ни будь да попадешь. Индус так и сделал. Поставил подачу боеприпасов на максимум и прошелся по лесу густым ярко-красным веером. Зацепить своих он не боялся, они находились чуть в стороне и торопливо пробирались к кораблю.

При таком густом огне боезопас закончился очень быстро. Наемник отшвырнул ногой пустую ленту и в секунду зарядил новую. Все-таки его старания носили поверхностный характер и производило по большей мере только психологический эффект. Комиксы зарылись носами в землю, боясь попасть под дурной смертоносный ливень, и даже не пытались огрызаться. Только какой-то отчаянный нервно палил по навесной из подствольного гранатомета, но его старания были похожи только на новогодний фейерверк. Гранаты одна за другой разрывались высоко в кронах деревьев и взрывной волной и осколками сбивали вниз сочные листья и тонкие ветки.

Это, правда, касалось только тех комиксов которым повезло оказаться прямо перед главным шлюзом. Те же, кто находился в стороне от них, видя такое издевательство, озверели и открыли ответный огонь со всех стволов. Палили в основном по ускользающим Гамадрилу со товарищи, но кое что перепало и Индусу. Несколько мощных взрывов взметнуло землю в непосредственной близости от шлюза. Бойца спасли только предусмотрительно наваренные щиты и везение. Весь шлюз оказался нашпигован сотнями стальными иглами.

Чтобы остаться в живых наемникам пришлось залечь. Шальная пуля попала в Олая по шлему и отскочила, оставив солидную вмятину. Жить командир остался, но получил хорошую контузию, потерял сознание. Упал в густую траву и остался лежать недвижимо, представляя собой замечательную мишень. Комиксы не преминули этим воспользоваться и несколько длинных очередей взрыхлили почву вокруг тела. Олаю тоже досталось, но у него была броня. Хоть и облегченная, но все же. Пластины корпуса выдержали несколько сильных щелчков, чего не скажешь о конечностных чешуйках и листов. Руки-ноги командира оказались перебиты.

Честно говоря, ситуация сложилась хреновая. До спасительного места оставалось не более двадцати метров и можно было бы его преодолеть единым мощным рывком. Но перед самым шлюзом лежал большой, в полтора-два метра диаметром, ствол сломанного дерева и чтобы перебраться через него требовалось хотя бы пара секунд свободного времени. Но в бригаде были раненые, а место через которое надо было перебираться так хорошо простреливалось с боковых позиций комиксов, что становилось понятно — перемахнуть удастся не всем. А еще был раненый Гамадрил, которого надо было как-то исхитриться вытащить из под прицелов десанта. Комиксы не стали его добивать, оставили в качестве приманки. Видели, что он еще жив.

Трое раненых, истекающих кровью бойцов, пригнувшись подбежали к препятствию и присели. Здесь они были в мертвой зоне для вражеских стрелков, а значит в относительной безопасности. Раненый в бедро Ириада, свернул по резьбе прицельный глазок камеры и осторожно приподнял его над поваленным стволом. Поводил туда-сюда и хрипло сказал:

— Обложили, гады. Человек двадцать только тех кого видно. И еще ползут….

Другой наемник, чей бронекостюм был утыкан иглами от гранат, приподнял забрало, плюнул в траву кровавым сгустком и философски заметил:

— Хреново жить не запретишь…. У меня осталась пара дымовых зарядов.

— И у меня еще один, — поддержал Ириада. — Пустим их, а дальше в темпе диско.

К ним подползли остальные наемники. Присели рядом и ощетинились стволами словно ежи.

— Гамадрил? — спросили у них.

— Кончился гамадрил, — ответил за всех Боб Доу. — Шелкнули….

Некоторое время все помолчали. Не поминали погибшего, просто так получилось.

— А данные?

— У меня. Он смог сбросить, за это они его и кончили.

Потом Боб Доу тоже оценил обстановку через прицельный объектив и покачал головой. Снял с пояса дымовую гранату.

— У нас еще три, — сказал нашпигованный иглами, снимая с пояса свои две.

Нашлось еще насколько гранат, так что для солидной непроницаемой завесы вполне хватало. Для этого хватило бы, конечно, и пары штук, но так было надежнее, да и жалеть боеприпасов на финишном рывке не было смысла, тем более что в «Сосне» этого добра было навалом. Правда, для прицелов команиксов дым серьезного препятствия не представлял, но тут уж приходилось рисковать. От спасительных ворот шлюза бойцов отделяло всего ничего.

Боб Доу связался со Сваном.

— Маркус, мы сейчас выскочим к вам с правой стороны. Не постреляйте.

— Понял, — отозвался наемник. И предупредил. — Комиксов справа от вас в расчет можно не принимать.

Бойцы приняли это к сведению. Противник в той стороне подавлен мощным огнем пулемета и вряд ли кто там остался в живых. А если даже и остался, то принял единственное правильное решение и носа своего из укрытия теперь не кажет.

Дымовые гранаты спецназовцы распределили меж собой. Определились, кто куда швыряет и на счет «раз» кинули. Две гранаты полетели назад, остальные вперед прямо на позиции противника. Раздалась череда негромких хлопков-всхлипов, и густой непроглядный дым стал быстро заволакивать пространство. Наемники подождали немного, пока не стихли первые неуверенные и нервные выстрелы и, досчитав до трех, дернули. Быстро, в темпе диско, одновременно перемахнули через поваленное дерево и понеслись к широкому зеву корабля. На бригаду обрушился шквал огня, рассеянного и запоздалого на доли секунды и это их спасло. Этого времени хватило, чтобы соскользнуть с опасной линии и оказаться на пологом трапе. Один за другим бойцы вбежали в шлюз.

— Алекс, все! Поднимай драндулет. Рвем! — истошно крикнул Маркус в головной микрофон.

24

Это удивительное зрелище, когда тысячетонная махина легко и непринужденно отрывается от поверхности и начинает стремительно набирать скорость. Человека никогда подобного не видевшего это впечатляет, и он застывает в немом восторге. Но комиксы были тертыми калачами, они и не такое повидали. Тем более прямо у них из-под носа ускользнула законная добыча, и восхищаться мощью корабля им было не с руки и просто некогда. Едва наемники заскочили внутрь, они озверели и массированным огнем подствольных гранатометов буквально вскопали почву перед центральным шлюзом. Следом за подствольниками несколько комиксов выстрелили из двух переносных управляемых ракетных установок. По витиеватой траектории ракеты сначала взлетели высоко вверх, там развернулись, застыли на доли мгновений, нащупали свою цель и в унисон ухнули вниз. Целились они, конечно, в черный зев корабля и попади они туда, всем наемникам пришла бы быстрая и завидная смерть. Но не судьба…. Аня надавила на кнопку закрытия шлюза, и ракеты не смогли влететь внутрь, взорвавшись на бронированных створках. Они в тот момент еще не успели сомкнуться полностью, и потому внутрь шлюза вкатилась мощная огненная волна и обволокла всех бойцов. Причинить вреда она никому не смогла, только облизала бронекостюмы людей и укатилась в узкие коридоры, оставляя за собой дымящийся пластик и смрадную вонь.

Подняв корабль над густыми джунглями, Алекс развернул его в направлении озер и резко прибавил тяги, так что все бойцы до единого повалились на пол и, гремя доспехами, покатились к ближайшим стенам. Дружно приложились головами об твердый металл и облегченно перевели дух. Это означало, что они спаслись. Вышли из окружения и остались живы.

Спустя некоторое время в кабину к пилотам заскочил Сван. Подошел к креслу второго пилота и сунул в руки Ани маленькую черную бздюльку в виде брелка.

— Это данные, которые они добыли, — сообщил он девушке. — Надо их срочно отправить.

Аня кивнула. Вставила брелок в соответствующий разъем терминала и сжала данные в один маленький файл. Потом этот файл перевела на блок связи и, набив необходимые координаты, обратилась к своему напарнику:

— Алекс, нужно остановиться на минуту — скинуть данные.

Алекс послушно постепенно сбавил скорость, а затем и вовсе остановился. От команиксов они улетели на достаточное расстояние, и пока что находились в относительной безопасности. Аня не стала терять времени даром. Выдвинула внешнюю антенну дальней связи, направила ее в нужном направлении и в несколько секунд завершила перекачку пакета данных. С обратной стороны пришло подтверждение о приеме. На все про все действие заняло полторы минуты.

После этого «Сосна» снова набрала скорость и стремительно понеслась к месту своего спасения. В кабину пилотов заглянул Боб Доу.

— Эй, у вас шлюз не закрыт, — крикнул он.

Аня пробежала глазами по приборной панели, нажала пару кнопок и вынесла вердикт:

— Гидравлика полетела. Придется довольствоваться одной переборкой. Там никого нет?

— Нет, все уже внутри.

Аня закрыла вторую внутреннюю створку шлюза.

Через пять минут скоростного полета, взглянув на радар, она «обрадовала»:

— К нам на перехват идет звено истребителей.

— Где? — не отрываясь от управления спросил Алекс.

— С юга на сто семьдесят. Высота десять тысяч, расстояние полтораста километров. Через три минуты они нас нагонят.

— Не успеваем….

Озера были уже близко, но лететь до них еще минут десять. Скорость «Сосны» в атмосфере хоть и была велика, но явно недостаточной. У атмосферных истребителей команиксов она была в несколько раз выше, так что для своего спасения придется попотеть и приложить максимум усилий. Очень скоро пятерка истребителей подрулила в хвост корабля и дала дружный ракетный залп. Бортовой компьютер «Сосны» распознал опасность и включил автоматический отстрел ловушек. Какая-то часть ракет купилась на это и ушли в сторону, но три штуки все же саданули по корпусу. «Сосна» вздрогнула, нырнула, но продолжила свой полет. Броня выдержала удар.

Звено истребителей на полной скорости пронеслось мимо и, разделившись надвое, пошло на разворот. Взяли корабль в клещи и пустили еще по одной ракете. Это было уже совсем нехорошо. При такой атаке все их ракеты просто обязаны были попасть по цели и пилоты «Сосны» это прекрасно понимали. Увидев это, Аня невольно вскрикнула и вжалась в кресло, а Алекс в дикой отчаянной попытке бросил судно вниз, прямо на деревья. «Сосна» вспахала лес словно гигантский плуг. Ее клювовидный нос играючи пробороздил могучие кроны и срезал их словно хороший садовник под одну гребенку. В воздух полетели ломаные бревна.

Маневр дался для людей нелегко. Более или менее остались целы только Алекс с Аней, да и то только потому, что были предусмотрительно пристегнуты ремнями безопасностями. Бойцы же полетали из коридора в коридор как следует, и кажется у них не осталось ни одного здорового человека. Что стало с операторами «рубашки» Алекс даже не подумал, было не до того.

Невероятно, но ни одна из ракет не смогла поразить цели, все они нашли свой приют в высоких и влажных джунглях, где и расцвели огненными тюльпанами.

Истребители на скорости пронеслись мимо, и Алекс поднял из леса дрожащую от ударов «Сосну» и дал максимум тяги. Минутку жизни он пока выиграл.

До озер было уже недалеко. Там спасение, там прохлада, там жизнь…, по крайней мере, хоть на какое-то время. Главное успеть плюхнуться брюхом в самое глубокое и зарыться в ил, а потом пускай их ищут. Может найдут, но скорее всего вряд ли, времени им не хватит. Вот они, эти спасительные места, уже близко — радар стал их тщательно ощупывать и отрисовывать на мониторе. Но вместе с ними на радаре снова появилось та пятерка истребителей. Они стремительно приближались и по их бешеной скорости было понятно, что настроение у их пилотов самое препротивнейшее и бедную «Сосну» они готовы были растерзать хоть зубами. Дважды открыть огонь и дважды промахнуться?! Не-ет, они были в бешенстве — Алекс чувствовал это загривком.

Вот звено приблизилось на расстояние стопроцентного наведения (хватило же выдержки) и каждый из пилотов команиксов по очереди пустил по ракете. А затем еще по одной, по последней.

Ловушки в этой ситуации уже не помогут и бортовой компьютер, просчитав это, заверещал словно недорезанный поросенок. И в тон ему, бешено бегая пальцами по клавиатуре, догадавшись до единственного возможного решения, завопила Аня:

— Сорбент сбрасывай!

Алекс не расслышал ее слов, но прекрасно понял, что она ему крикнула. Он кивнул, и Аня быстро дала команду на раскрытие кормового шлюза, того за чьими горячими дверями находился злосчастный порошок, давно превратившийся в мелкозернистую студенистую массу. Алекс резко потянул корабль вверх, и десятки тонн горячего сорбента начали вываливаться сопливыми дымящимися сгустками.

Для теплонаводящихся ракет эти сопли оказались просто настоящим подарком и все они, одна за другой, врезались в валящийся сорбент и разорвались в воздухе. Пара штук все же сумели влететь в грузовой отсек корабля и взорваться уже там, но серьезной погоды они не сделали. Повреждений нанесли чисто символически, только попортили обшитый термоизоляцией трюм да снесли пару переборок.

Алекс почти различил как заскрежетали зубами пилоты звена. На самой малой возможной для их машин скорости они пронеслись мимо, в бессильной злобе расстреливая «Сосну» из пушек и убрались прочь, видимо на перезарядку. А возможно просто на смену им уже летело следующее звено истребителей. Если так, то расслабляться от этой маленькой победы не стоило, а надо было как можно скорее найти глубокое место.

«Сосна» уже летела над мелкими озерками и Аня по радару выискивала среди них наиболее подходящее. Наконец, через пару минут она ткнула пальцем в экран бортовой навигации и сказала Алексу:

— Вот самое подходящее. Глубже нет.

Алекс кинул беглый взгляд и спросил:

— Сколько оно?

— Двести пять метров. Достаточно.

Он снова посмотрел на экран, на этот раз более внимательно и показал на другое озерцо.

— А это сколько?

— Сто семьдесят, — незамедлительно ответила Аня и несогласно покачала головой. — Алекс, оно мельче и значит, нас проще будет достать.

— Да, мельче ненамного, но зато по площади оно в три раза больше. В нем нам будет легче затеряться.

Аня была с ним несогласная, но не спорить же до посинения в такой критический момент. Она лишь пожала плечами, и Алекс медленно сбросил скорость. А затем и вовсе остановил корабль и завис над поверхностью выбранного озера в паре десятках метров.

А в джунглях разгорался нешуточный пожар. В той стороне, откуда они прилетели валил густой черный дым и по кронам прыгали красней языки пламени. Это сорбент выброшенный из трюма упал на лес и поджег его. Джунгли были, конечно, влажными, но тысячеградусные сопли, упавшие с неба, легко иссушили лесную подстилку.

Алекс опустил корабль почти к самой воде, коснулся брюхом поверхности. Там, где на корпусе находились силовые выходы тяг, вода забурлила, запенилась белыми пузырями, полетела мелкими брызгами. Это было нехорошо, вода не должна была касаться этих мест. Она давала слишком серьезные сбои в синхронной работе, и после таких приемов корабль обычно становился на долгую диагностику и отладку. Но делать было нечего и Алекс, скрипя сердце как настоящий пилот, убрал тягу и позволил «Сосне» сначала слегка притонуть, при этом вода, попав в раскаленный грузовой отсек, где находился сорбент мгновенно закипела и превратилась в густой пар, а затем и вовсе скрыться под водой. Корабль медленно опускался на дно, оставляя за собой гигантский водоворот и вспененную поверхность.

На дно «Сосна» опустилась плавно и осторожно, так словно эта способность была заложена в ней изначально. От наружного давления корпус корабля глухо потрескивал и щелкал звонкими очередями. Это было неприятно, и люди с напряженной опаской вслушивались, как толща воды безжалостно сдавливает корабль. Где-то закапало, потом коротнуло фейерверком красных искр, но в целом обошлось. Судно легло на дно, подняв своей неводоплавующей тушей тонны ила и песка, и замерло. Затем успокоилась поднятая взвесь и медленно осела, укрывая под собой угловатый корпус корабля.

— Ну, вот, вроде и все…, - выдохнул Алекс и облегченно откинулся на спинку кресла. Рукавом вытер потный лоб, пригладил мокрые волосы и посмотрел на Аню.

— Да, мы молодцы…, - устало улыбнулась она. — Мы сделали почти невозможное. Рассказать кому — не поверят. Такого не бывает….

— Сам не верю, — сказал он и улыбнулся в ответ. Они встретились взглядами и неожиданно для себя громко, почти истерично рассмеялись. Нервы, знаете ли….

В кабину заглянул Маркус Сван. Подождал, когда их смех стихнет, и потом спросил:

— Ну, как, командир, нормально?

— Да, все в порядке, — сказала за Алекса Аня. — Теперь только ждать пока терпение не кончится.

— Ну, это дело нехитрое, — облегченно выдохнул наемник. — Ждать, не с орбиты срать. Задницу беречь не надо. Ладно, пойду людей оповещу….

Он ушел, оставив пилотов заниматься своими делами. А Алекс с Аней, посидев расслабленно еще немного, отдохнув, перевели корабль в режим внешней спячки. Отключили двигателя, внешнее оборудование и запустили бортовой анализатор систем. Надо было выяснить, насколько это было возможно, что было повреждено.

В целом на палубе судна установилась легкая расслабленная атмосфера. Люди, за неимением на борту алкогольных напитков, праздновали свое чудесно спасение соками и безалкогольным пивом и благодушно трепали за плечо Алекса и чмокали и крепко обнимали Аню. Особенно радостны были операторы «рубашки», ведь они как никто в тот момент владели информацией и понимали ситуацию. И они единственные по достоинству оценили произошедшее чудо.

Постепенно нервная эйфория улеглась и на судне потянулись скучные серые будни. Время потянулось бесконечной лентой, и люди кто как мог стали находить себе занятия. Операторы снова засели за карты, наемники завалились и стали бессовестно отсыпаться, а Аня, воспользовавшись ситуацией, снова принялась терроризировать Алекса. И нельзя сказать, что он был очень уж против, скорее даже наоборот, был рад оказаться в роли соблазняемого.

Целые сутки подводной жизни прошли спокойно, никто их не беспокоил и не тревожил, и от этого создавалось ложное впечатление, что про них просто позабыли или оставили на какое-то время в покое. Целые сутки люди толкались по узким коридорам корабля и маялись от безделья. Но в один не очень прекрасный момент эта идиллия вдруг прервалась глухим мощным звуком взрыва проникшего через корпус и плавным качком корабля. Где-то невдалеке от них разорвалась глубинная бомба. Затем через какой-то промежуток времени последовал еще один разрыв, который лег намного ближе к судну, и люди ощутили, как металлический пол на мгновение ушел из-под ног. Бомба взорвалась совсем близко по правому борту. Комиксы о них не забыли.

Все развлечения были моментально забыты. Последовал еще один глубинный взрыв, но по счастью уже в стороне, на безопасном расстоянии. Видимо враг не знал точно, где они залегли, и потому лупил бомбами по какой-то своей методике. Еще несколько мощных зарядов легли в чувствительном отдалении от корабля, а затем они стали рваться в другой стороне. На этот раз пронесло, и можно было снова вернуться к своим занятиям, но все понимали, что комиксы от них не отстанут и еще вернуться. Смогут они их вычислить или нет, никто не знал, а гадать никому не хотелось. Но все надеялись, что не смогут.

А на следующие сутки все повторилось. Все люди услышали, как первые несколько взрывов легли на порядочном удалении от корабля и почувствовали, как пришедшая взрывная волна прокатилась по корпусу. Через некоторое время бомбы легли ближе.

— Хочется верить, что они сбрасывают их наугад, — проговорил Алекс, слушая, как потрескивают конструкции «Сосны».

— Наверняка так и есть, — глухо ответил Сван. — Они только приблизительно засекли наше приводнение и теперь, скорее всего, отрабатывают по квадратам. Целеустремленные гады, ничего не скажешь….

— Думаешь, они не знают точно где мы?

— Угу. Мы в озерах. А оборудование, для того чтобы можно было прощупать дно, стоят только на морских судах. Связи с морем здесь нет, а доставить его сюда за такой короткий срок они не могли. Определенно, лупят по квадратам. Кстати, заметь, что и бомбить нас стали только через сутки, пока не перебросили сюда глубинные бомбы.

В этот момент одна из бомб взорвалась совсем рядом с «Сосной» и корабль потряс сильный удар. Палуба ушла из под ног и Алекс, не устояв, ударился спиной об жесткий косяк двери и упал. Маркус подал ему руку и помог подняться.

— Нет, точно говорю что лупят наугад. Нас они не видят, — сказал он успокаивающе.

— Хочется верить, — проворчал пилот. — Что-то близко положили.

— Нет, не близко. Просто рядом. Когда положат близко, все это сразу поймут.

Он был прав. Следующие бомбы легли на значительном отдалении от утонувшего корабля, а затем и вовсе их стали сбрасывать где-то в стороне, так что эхо далеких мощных взрывов внутри корабля было почти не слышно.

Глушили их долго и методично. В течении недели бомбы сбрасывались на дно озера с нудным постоянством и уже успели порядком всем поднадоесть. К ним уже привыкли, и на отдаленные разрывы уже никто не обращал внимания. Люди снова занялись своими делами, наплевав на постоянную опасность, и отвлекались от них только на долгий сон, горячий невкусный обед из сублиматов и теплый туалет. Они настолько свыклись с тем, что их бомбят, что даже не сразу заметили, когда вдруг все прекратилось. По инерции прожили еще почти сутки, пока кто-то из операторов не поднял кверху указательный палец и не сказал удивленно:

— Что-то тихо. Неужели прекратили?!

Люди, зачем-то задрав кверху головы, прислушались к окружающим звукам.

— Может, у них бомбы кончились? — резонно предположила Аня.

Ей никто не ответил, потому что никто из них не мог знать, что там твориться на поверхности. Да, у комиксов могли просто-напросто закончиться глубинные бомбы, и теперь они просто дрейфуют на озере и ждут, когда корабль всплывет с глубины и станет надводной целью. Но могло быть и другое, то, во что люди предпочитали верить. В этот момент операция «Точка Переворота» могла войти в кульминацию и значит, на поверхности начался штурм планеты. А это означало, что комиксы бросили их и занялись куда более важными делами. Всякое могло быть.

Коротко посовещавшись, было решено пока на поверхность не подниматься, а подождать еще недельку-другую. Так было безопаснее, да и торопиться им было, собственно говоря, уже некуда. Свою работу они уже давно сделали.

Как и было решено, люди выждали целую неделю…. А затем еще одну, так, на всякий случай. Все было тихо. Либо их действительно оставили в покое, занявшись более насущными проблемами, либо продолжали ждать когда они всплывут. Это было неизвестно, а узнать, что там на поверхности происходит можно было только одним способом.

Наконец, сообща решили — всплывать. Не торопясь, Алекс с Аней запустили двигатели, как следует их прогрели, и медленно оторвал корабль со дна, подняв облака мути. Через двадцать минут «Сосна» показалась на поверхности. Все было тихо. Ее не встретили дружественным залпом пушек, не расстреляли ракетами. Озеро было чисто. Ни одного вражеского суденышка на поверхности ни болталось.

— Ну, слава богу, — выдохнула Аня облегченно. — Кажется, этот мир теперь имеет другого хозяина.

Однако радоваться и расслабляться было еще рано. Алекс выдвинул внешние антенны и стал просеивать местный эфир. И то, что он услышал, весьма порадовало его и всех кто находился в кабине. В эфире, почти на всех диапазонах присутствовала человеческая речь. Это означало только одно — штурм планеты состоялся и, похоже, весьма удачно.

Но взлетать они не спешили. Алекс поднял «Сосну» над поверхностью и повел ее к отлогому песчаному берегу. И там посадил корабль. Следовало еще выяснить, куда им теперь направляться и что вообще делать. Ведь на орбиту они теперь выйти не могли. Для этого была выдвинута и настроена антенна дальней связи.

На их запрос ответили почти мгновенно.

— Код «Партизан 3», — сказал Алекс своему невидимому собеседнику.

— Минуточку, — ответил миловидный женский голос, и фоном стало слышно, как связистка зашуршала бумагами. Наконец, через какое-то время она отложила шифры в сторону и снова попросила обождать. — Еще минуточку, пожалуйста….

Прошло долгих пять минут, прежде чем в наушниках раздался радостный восклик самого капитана Унцегакена:

— Ну, наконец-то! Где вы пропадали, вас давно уже посчитали погибшими!

— Сэр, э-э-э…, извините…, - не узнал собеседника Алекс.

— Это Унцегакен.

— Здравствуйте, сэр.

— Ага, привет, — в свою очередь поздоровался капитан. — Так, где вы пропадали? С вами все в порядке?

— Да, сэр, с нами все нормально. Просто мы были вынуждены долгое время скрываться от команиксов на дне озера и потому не могли с вами связаться.

— Вас засекли?

— Да, сэр. Сначала они обнаружили по зондам разведывательную группу, а затем и нас. Они сбросили на группу свой десант, а потом нас атаковали с воздуха. А когда мы смогли укрыться на дне одного из озер нас стали бомбить глубинными бомбами.

— Черт, — изумился Унцегакен. — Похоже, из всех четверых вы единственные кто столкнулся лицом к лицу с врагом. Остальные тихо прилетели, сделали свое подлое дело и так же тихо убрались восвояси. Мы действительно думали, что вы все погибли, у сестры Топиной здесь была настоящая истерика. Кстати, как у вас, погибших много?

— Трое, сэр. Двое ученых и командир спецназовцев.

— Ну что ж, плохо, но без этого никак. Где вы сейчас?

— Там же, сэр, на Гауссмитте, — Алекс назвал координаты. — Что нам теперь делать?

— Все, можете возвращаться на базовую стоянку. Взлетать можете свободно, ничего не опасаясь. Воздух на этой чертовой планете теперь наш.

— Извините, сэр, но мы не сможем выйти даже на орбиту, не говоря уже о сходе на вектор. У нас движки посажены, — огорошил Алекс.

После нескольких мгновений осмысливания капитан Унцегакен слегка озабоченно пробурчал:

— Ах, черт, незадача. Ваша «Сосна» на базе оказалась бы очень кстати. Ну, да ладно, и то хорошо, что вообще объявились. Так, где вы сейчас находитесь?

Алекс снова повторил координаты местополжения корабля.

— Ага, значит так…. Тут от вас в двух с половиной тысячах километрах есть один космопорт. Сейчас он в наших руках, так что вы можете добраться до него. Со своими посаженными движками вы сможете это сделать?

— Я думаю, сэр, дотянем.

— Хорошо. Так что доберетесь до этого порта и получите всю необходимую помощь. Свяжетесь с тамошним начальником и назовете свой код. Я его предупрежу о вашем прилете. Поняли?

— Да, сэр. А что потом?

— А потом за вами пришлют транспорт и вас доставят на базу, ко мне. На своих кораблях вы уже отслужили. Вы же с «Пингвина»?

— Аня Топина с «Пингвина», а я с линкора «Могучий».

— Ну, так вот, нету больше «Пингвина». Раздолбали его комиксы одним из первых.

Аню это сообщение шокировало. Она широко распахнула глаза, раскрыла рот и, похоже, ненадолго впала в прострацию.

— Сэр, а «Могучий», что с ним?

— Честно говоря, не знаю. Но раз в списках потерь его нет, значит, все в порядке. Этот линкор неплохо поработал при штурме орбитальных баз…. Ага, вот нашел. С ним все в порядке, есть только небольшие поверхностные повреждения. На ремонт в доки ему вставать не придется.

25

Было на Затизанде, в стольном граде Цитрон, на окраине которого расположилась рабочая резиденция губернатора и его помощников, местечко, которое Гихилиан любил больше всего. Это был простой бар. Или даже скорее ночной клуб. Не слишком большой и презентабельный, с обшарпанными снаружи стенами и треснутой входной пластмассовой дверью, но довольно таки уютный. Назывался он «Утопленник Гриша», по имени бывшего владельца заведения и его незавидной судьбе. Бедняга ненароком утоп в своей богатой ванне, после того как решил проверить на своей шкуре, что будет, если утаить от «крыши» часть своего дохода. Он успешно проверял целых два месяца, а на третий месяц везение его оставило, и у бара вдруг сменился хозяин, которым стал более сговорчивый и покладистый племянник покойного.

Внутри «Утопленника Гриши» стоял постоянный полумрак, всегда громыхала музыка и по стенам и головам танцующих прыгали световые, лазерные и еще какие-то там зайчики. Музыка, впрочем, хоть и играла громко, но на уши совсем не давила, и разговаривать внутри можно было, не надрывая глотки.

Гихилиана там, конечно же, знали и очень ценили. У него была своя персональная кабинка, в которой он частенько уединялся и свой туалет. Он никогда не танцевал, потому как не умел. Сидел в своем шикарном уголке, тянул какой-нибудь алкогольный коктейль, смотрел, как дергаются другие, и щупал в интимных местах молоденьких девочек. Иногда, для разнообразия щупал несовершеннолетних мальчиков, шаря своими ухоженными граблями у них в штанах и целуя в засос. Нет, голубым он не был, просто изредка ему становились интересны новые ощущения, и он предавался таким будоражащим кровь экспериментам. К слову сказать, после мальчиков у Гихилиана возникала такая эрекция, что от пупа не отогнуть.

Сегодня губернатор решил снова посетить это заведение. После окончания рабочего дня, раскидав оставшиеся дела, которые не требовали личного вмешательства, среди своих подчиненных, он сел в своей персональный лимузин и приказал водителю катить в центр города к известному ему бару. С собой он прихватил своего секретаря Иоанна Валонсио и начальницу начального и среднего бесплатного образования миссис Салливан, ярую противницу голубых и розовых отношений. Ее он взял просто так, решил поиздеваться над ее заскорузлыми убеждениями. В «Утопленнике Грише» частенько попадались и те и другие, никого ни стесняющиеся пары.

Очень скоро лимузин подкатил к заведению с горящей настоящим огнем вывеской. Авто узнали и охранники, отстранив очередь от двери, пропустили важных персон внутрь безо всяких возражений.

К Гихилиану в момент подлетел управляющий и, расшаркиваясь, провел гостей до персональной кабинки губернатора.

— Отдыхайте дорогие господа и дамы, ни о чем не беспокойтесь, — прочирикал он, когда персоны расположились за столом из массива черного дуба. — Очень рады видеть вас в нашем скромном заведении. Будете что-нибудь заказывать?

— Да, — кивнул Гихилиан. — Выпить как обычно, салатов разных и холодного мясного.

— Хорошо, — записал управляющий в блокнотик. — А вам, господин Валонсио?

— Виски с содовой…, - губернатор презрительно фыркнул, — и горячего супа с коготочками. Это для начала, потом видно будет.

— Хорошо…. А вам, очаровательная мисс, извините, не знаю, как зовут…?

— Мисс Эмма Салливан, — ослепительно улыбнулась дама, намеренно произведя себя в незамужние женщины. — А мне тоже чего-нибудь покушать из горячего, не очень острого, с кислинкой. А из выпить принесите любой коктейль с ароматом амаретто, но чтоб без водки, джина, самогона или виски. Терпеть их не могу.

Управляющий убежал, и очень скоро перед дорогими посетителями поставили заказанную выпивку, разнообразные салаты и целый поднос холодного ароматного мяса. Следом принесли горячее.

— Ну, что, Вано, выпьем? — поднял свой напиток губернатор.

— Выпьем, — согласился секретарь.

— Напьемся?

— Напьемся….

— И блеванем, — весело подытожил Гихилиан и залпом опрокинул в свою глотку жгучее пойло. Сморщился, шумно втянул в себя воздух и блаженно выдохнул. — Нет, какая же это гадость иклонская настойка, привыкнуть невозможно. Но шибает по мозгам еще на подходе….

Валонсио не спешил вот так напиваться. Он знал эту пагубную страсть губернатора к иклонской настойке, знал, как она разрушающе действует на мозг, но ничего не говорил. В конце концов, он не нянька этому постепенно деградирующему типу. Секретарь и миссис Салливан изящно чокнулись.

В клубе, под вечер, собралось много народа. Он давно был забит людьми до отказа, так что тем, кому хотелось потанцевать приходилось быть осмотрительным, чтобы не заехать соседу локтем или не наступить на ногу. Люди танцевали, пили, веселились, играли на автоматах и за всем этим зорко следили бритоголовые парни в черных обтягивающих майках — охрана. Пара таких человек расположились возле персональной кабинки губернатора. Рассмотрев как следует одного из них, Салливан ахнула:

— Мишель?!

Охранник медленно обернулся.

— Да, мадам?

— Мишель! Не ожидала что встречу тебя в этом месте, да к тому же еще охранником. Ты изменился!

Охранник удивленно вскинул бровь и прищурился, изображая мыслительный процесс.

— Извините, мисс, но я не….

— Ну как же, я же тебя сразу узнала. Я Эмма…! Эмма «трусы в цветочек», помнишь? В школе, в последнем классе мы сидели за одной партой, и я у тебя постоянно списывала.

— Эмма? — не поверил охранник. — Но ты…, ты…, вы….

— Не «вы», а «ты»!

— Ты…, тебя не узнать. Стала просто неотразимой, еще лучше, чем была.

— Да ладно, какая была такая и осталась, — отмахнулась Салливан. — А вот ты действительно очень сильно изменился. Я тебя еле узнала. Да что ты стоишь, присаживайся сюда, поговорим.

— Извини, Эмма, но я на работе. Нельзя, — развел руками охранник.

— Как нельзя?! Как нельзя?! — возмутилась начальница бесплатного образования. — А если я буду настаивать?

Охранник обреченно вздохнул и на мгновение воздел глаза к потолку. Конечно, он ее сразу узнал, ведь ее образ негативным силуэтом надолго врезался ему в память. И оттого что они встретились, он был не в восторге.

— Ладно, сейчас только начхрана предупрежу….

Вскоре на его место встал другой охранник, а сам Мишель осторожно присел рядом с миссис Салливан. Она пододвинулась к нему поближе, положила руку на его коленку и повела разговоры за жизнь. Губернатор с секретарем усмехнулись и потрепали бедолагу по плечу. Эта дамочка могла переговорить кого угодно.

К тому моменту Гихилиан на голодный желудок пропустил еще несколько порций настойки и ему стало совсем хорошо. Его лицо покраснело, глаза осоловели. Потянувшись вилкой за куском холодного мяса, он промахнулся и ткнул ею в железный поднос. Выругавшись тихо себе под нос, отложил ее в сторону и полез в блюдо голыми руками. Стесняться было некого, все свои.

Кое-как прожевав кусок мяса, он вдруг осознал, что очень хочет женского тепла и тела. Медленно обвел взглядом танцплощадку, высматривая доступных девиц, и найдя одну более или менее симпатичную, поманил ее пальцем. Девушка очень быстро оказалась рядом.

— Заработать хочешь? — спросил ее губернатор, заранее зная ее ответ.

— Сколько?

— Пятьсот.

— Только без извращений.

— Художественная порка не извращение, — весело гоготнул он и хлопнул ладонью рядом с собой. — Садись.

Девицу не насторожила фраза «художественная порка», хотя должна была. Думала, что клиент ее просто отстегает плеткой по спине и ягодицам, а ради пятисот марок это можно было стерпеть. Она элегантно присела рядом, и губернатор без зазрений совести запустил руку под ее блузку.

Валонсио остался как бы не удел. Впрочем, это его совершенно не расстроило, и он спокойно принялся за уничтожение горячего супа с коготочками. На всякий случай он следил за своим боссом краем глаза и увидел, как Гихилиан достал свой серебряный портсигар, выудил из него сигаретку, щелкнул зажигалкой и закурил. Затем достал вторую сигаретку и предложил своей даме на вечер. Девушка попыталась отказаться, но губернатор бесцеремонно воткнул сигарету ей в рот и подкурил от своей сигареты.

— А теперь, крошка, затягивайся, — наставлял он. — Вдыхай как можно глубже, тебе понравится.

Девушка честно втянула в легкие горький сизый дым и, мгновенно переменившись в лице, зашлась сильным кашлем.

— Ну, как, понравилось? — ехидно спросил Гихилиан.

Проститутка замотала головой.

— Нет, тьфу, гадость, какая….

— Ничего, здесь главное привыкнуть, втянуться. А ну-ка давай еще раз, вот…, - он поднял брошенную ею сигарету и сунул в руки. — Еще раз, и-и-и….

— Нет, не хочу.

— Хочешь, я знаю. Сама говорила, что человек с сигаретой в зубах выглядит сексуально и стильно.

— Я соврала…, - вынужденно призналась девушка.

— Я знаю, — хохотнул губернатор и, отобрав у нее тлеющую сигарету, грубо воткнул ее ей в зубы. — В следующий раз врать мне не будешь. А ну, затягивайся, сучка….

В общем, Гихилиан был в своей обычной манере, груб и бесцеремонен. Местные проститутки его хорошо знали, знали, как он любит с ними обходиться, и потому заламывали за ночь астрономические цены и терпели молча. Эта же девушка была, по-видимому, из новеньких, по крайней мере, секретарь ее раньше здесь не видел, и потому она, не зная на кого попала, пыталась сохранить собственное достоинство. Губернатора это, кстати, только заводило, и сегодня он зверствовал больше обычного. Проститутка честным образом, то есть, затягиваясь полной грудью, докуривала пятую сигарету и была уже натурально зеленого цвета.

— Ой, больше не могу, щас вырвет, — простонала она, в ужасе замечая как клиент достает следующую сигарету.

— Не вырвет, это последняя. Ты меня обкурила почти на сорок марок. Это же настоящий земной табак — контрабанда! На, кури, потом пить будем, тоже контрабанду.

От одной только мысли что ей в таком состоянии придется еще пить неизвестно что, ей стало совсем дурно. Ее желудок сдавил мощный спазм и она, зажав рот ладонью, схватила пустую тарелку и нырнула под стол.

Гихилиан удовлетворенно захохотал. Оторвалась от беседы миссис Салливан, брезгливо посмотрела на блюющую под столом проститутку и утащила охранника Мишеля прочь из элитной кабинки. Решила уединиться с ним в другом месте.

Когда девица выбралась из-под стола, вид ее был жалок. Короткая прическа всклокочена, лоб в испарине, местами потекла косметика. Подрагивающей рукой уперлась о край стола и умоляюще простонала:

— Отпустите меня, пожалуйста….

— Вот еще, а отрабатывать пять сотен кто будет?!

— Отпустите, мне плохо, — страдальчески наморщила лоб девушка. — Вы же мне не заплатили, найдете, кого ни будь другого.

— Разве я тебе не заплатил, — непритворно удивился Гихилиан. — Вано, я ей что, действительно ничего не давал?

— Нет, ничего, — мотнул головой Валонсио. — Ты этот процесс предпочел пропустить. Как всегда….

— Чё, какое «как всегда»? Ты что болтаешь?! Я всегда, когда требуется, плачу сам! Понял?! — пьяно возмутился губернатор. И в качестве доказательства достал свой толстый бумажник и принялся в нем активно рыться. — Пять сотен, пять сотен…. Так, где же они? — забормотал он, быстро перебирая крупные купюры. — Так…, вот…. А я точно обещал столько, да? Гм…, незадача. У меня здесь только мелочь…. Слушай, Вано, ты мне не одолжишь немного бабла? Например, пятьсот марок. Если ты конечно не жмот.

— Я-то не жмот, но у меня только тысячные, — недовольно ответил Валонсио.

— О, отлично, это даже лучше. Давай сюда одну. Или лучше две….

Делать секретарю было нечего, и он одолжил своему боссу тысячу марок единой купюрой. Гихилиан надкусил ее с одного края и с треском разорвал пополам. Одну часть денежки он спрятал в свой бумажник, а вторую часть отдал проститутке.

— На, держи, вымогательница. Вторую половину получишь завтра утром, если отработаешь ночь на сто процентов.

— Но она же порванная.

— В банке обменяют на новую. Иди, умойся….

Девушка что-то подозрительно быстро выбежала из кабинки и, расталкивая локтями горячие спины, скрылась в направлении дамской комнаты. Губернатор проводил ее фигуру пренебрежительным взглядом, задумчиво постучал пухлым бумажником по краю стола и сунул его во внутренний карман пиджака.

— Спина у нее какая-то невыразительная, мне не нравится. А вот задница что надо — объемная. Много чего нахлестать можно, как думаешь, Вано?

— Никак я не думаю. И, вообще, не понимаю я этого твоего… «искусства». Это больше похоже на извращенный бред безумного садиста.

— Ну, может быть…, чуть-чуть, — несколько отстраненно улыбнулся Гихилиан, воткнувшись взглядом в неприметную точку стола. Его мозг работал уже над новой «картиной».

— Ничего себе «чуть-чуть»! Практически каждую ночь новую бабу до полусмерти захлестываешь, и, причем заметь, каждую вторую на мои деньги.

— Да ладно тебе, чего орешь? Отдам я тебе все, отдам до последней марочки. Подумаешь, из-за каких-то ста сраных тысяч такой вой поднял.

— ЧЁ?! — воскликнул, пораженный безграничной наглостью своего босса, Валонсио. — Полтора миллиона, понял?! Ты мне должен почти полтора миллиона моих(!), моих марок! Не сто тысяч, а в пятнадцать раз больше!

— Чего?! — в свою очередь подскочил на стуле губернатор и, упершись кулаками в стол, забрызгал на секретаря слюной. — Какие полтора миллиона, ты что мелешь? Ах ты, еврейская морда, наколоть меня хочешь? Не выйдет. Я все свои долги помню до сантима и всегда по ним расплачиваюсь.

— Ну да, ну да, как же, до сантима он помнит. А помнишь ли ты «Бомбарду»? Кто за нее платил, ты что ли? А она, между прочим, обошлась моему кошельку в семьдесят тысяч. Ты мне их отдал?

— ЧЁ?! А не твоя ли сучка секретарша на ней ездит?

— А не ты ли ее ей подарил? Купил на мой деньги, а потом сделал ей роскошный подарок. Где мои деньги?!

— В заднице! За «Бомбарду» я расплачиваться не буду. Не буду и все тут! Мне она не понравилась.

— Ах, тебе не понравилась, — всплеснул руками Валонсио. — Скотина, а за месяц проживания в «Океанике» ты тоже расплачиваться не собираешься?

— Нет, а зачем? Мне там тоже не понравилось. Гостиница дерьмо и владелец ее, этот Сектус…. Меня от него воротит. А за то, что мне не нравиться я платить не буду, понял?! Я должен всего сто тонн!

— Полтора миллиона!

— Не ори на меня! Я губернатор, а ты всего лишь жалкий секретаришка. Я старше по положению.

Валонсио аж задохнулся от возмущения. Он сначала покраснел, затем побледнел и нервным движением расслабил галстук.

— Ах, значит так, да? Я жалкий секретаришко, да?

— Да, именно так, ты жалкий секретаришка. Даже скажу больше. Ты никчемная декорация на моем фоне. Не будь меня, не было бы тебя. Это я тебя приблизил к трону. Ты мне обязан всем! Деньгами, положением, репутацией! Это я все для тебя сделал. Ты жалкая декорация!

Валонсио снова побагровел, взял губернатора за грудки и, приблизившись нос к носу, грозно пророкотал:

— Значит, декорация, да? Значит, я обязан тебе всем, да? — он жестко тряхнул Гихилиана. Тот забавно хрюкнул и попытался отцепить от себя сильные секретарские руки. У него ничего не получилось и тогда он, все еще находясь в раже, заорал Валонсио прямо в лицо.

— Да, ты мне всем обязан! Секретаришка…, декорация…, кабинетный пигмей…, политическая проститутка!

Тут уж Вано не сдержался, зарычал и, широко размахнувшись, влепил своему боссу смачную оплеуху. Губернатор упал кулем на стул и, схватившись за разбитый нос, с изумлением уставился на свою «правую руку». А Валонсио обошел стол, склонился над бледным боссом и не терпящим возражений голосом пророкотал:

— Значит так…. Ты мне должен полтора миллион, это раз. Еще полтора миллиона ты мне стал должен с сегодняшнего момента в качестве пени, это два. Я ставлю твой долг на депозит, по проценту в неделю от общей суммы, это три. Надеюсь, это я доходчиво объяснил твоим пропитым и примитивным мозгам?

Губернатор упрямо мотнул головой, но Валонсио дал ему легонько поддых и он все понял и часто закивал. Таким своего секретаря он видел впервые, и это было… страшно.

— Замечательно, — распрямился секретарь. — И чем быстрее ты со мною рассчитаешься, тем лучше. В первую очередь для тебя же самого. Ты же знаешь, что я могу сделать в случае чего, да? Вот и прекрасно. Ты посиди пока, подумай, а я поеду домой. Мне здесь не нравится, и платить за это я не собираюсь.

Он одернул помятый пиджак и с гордым достоинством вышел из элитной кабинки. На выходе он встретился с понимающими взглядами охранников. Безусловно, они все слышали и поняли, что там произошло. Валонсио ухмыльнулся, вспомнив расширенные в страхе глаза губернатора, и прошел мимо них. Он злорадствовал. Гихилиан как человек ему никогда не нравился, но ему приходилось его терпеть и играть с ним в дружеские отношения. И теперь, когда он, наконец, не сдержался после очередной выходки своего босса и врезал ему как следует, он испытывал огромное чувство удовлетворения. И теперь все стало на свои места, и играть роль хорошего друга не было нужды.

На выходе из бара он поймал позднее такси и попросил его отвезти в свой особняк как можно быстрее. Он авансом перевел полтинник на терминале таксиста и тот, весьма обрадовавшись крупной сумме, без разговора рванул с места.

На крыльце парадного входа секретаря Иоанна Валонсио встретил управляющий. Высокий сухопарый мужчина в красном тренировочном костюме широко улыбнулся хозяину шикарной усадьбы и слегка склонил голову.

— Здравствуй, Янус, — кивнул ему секретарь, легко взбегая по крыльцу.

— Здравствуйте, господин Валонсио. Что-то сегодня вы раньше обычного. И не на своей машине, — заметил управляющий. — Опять губернатор?

— Ага, как всегда. Старый пердун совсем спятил от своей выпивки. Пришлось дать ему в морду.

— Да вы что?! — искренне восхитился Янус. — Это давно пора было сделать. Этот старый пердун, хоть еще и не старый, но уже конкретный пердун. По-моему он уже изжил себя как губернатор.

— Ты прав, Янус. Ты даже не подозреваешь насколько ты прав. Пришло время его смещать с поста. Есть более достойная кандидатура на его место.

— Да-да, я даже знаю кто, — весело осклабился управляющий.

— Я тоже знаю кто, но пусть это пока останется в секрете. Хорошо?

— Конечно! Как же иначе! — горячо заверил Янус, положа руку на сердце. — Я ни кому не скажу.

Валонсио кивнул. Слова Януса было вполне для него достаточно, ведь он не был обычным человеком, он был комиксом. Бывшим военным, служившим в их спецназе и попавшим в плен с тяжелым ранением. Чтобы остаться в живых он был вынужден дать клятву мира. Его подлатали и через годик принудительных работ отпустили домой. Но домой он не полетел, решил остаться в федерации. Сделал себе пластическую операцию, для того чтобы не отличаться от людей, и нашел работу по смежной специальности — стал телохранителем. Спрос на них был стабильно высок во все времена. Одно время он охранял и Гихилиана, когда тот еще не был губернатором. Тогда-то Валонсио его и увидел, оценил его профессионализм и смекалку и предложил поработать на себя. И в качестве оклада положил миллион марок в год — сумасшедшие деньги даже для богатого человека.

Между тем Валонсио поднялся в свой кабинет и уселся за рабочий стол. На столе лежала кипа бумаг и документов, требующих скорого рассмотрения, но секретарь решительно отодвинул их в сторону. Сейчас у него были другие заботы.

В кабинет без стука вошел Янус. Поставил перед секретарем чашку крепкого натурального кофе и капнул в нее из высокой мензурки пару миллилитров прозрачной жидкости.

— Спасибо, Янус. Мне больше ничего не надо, — поблагодарил Валонсио и сделал большой глоток.

Управляющий молча удалился и Вано принялся за работу. Он выдвинул из ниши стола терминал компьютера. Достал из сейфа несколько бумаг с подписью губернатора. Некоторые из них были без даты, и потому Валонсио поставил на них сегодняшнее число. Потом все отсканировал и отослал их копии нескольким адресатам, которые наверняка заинтересуются содержимым документов. После этого он позвонил в Главный Столичный Банк и потребовал заморозить счета более десятка компаний. Как секретарь первого лица планеты он имел на это исключительное право, в этом деле ему никто был ни указ. Эти компании были слабым звеном в собственности губернатора Гихилиана. Для снижения налогов он владел ими через подставные лица. После всего этого Валонсио посидел немного, подумал и решил, что простого блокирования счетов будет маловато. Гихилиан может как-нибудь изловчиться и разморозить их. Поэтому, чтобы было наверняка, он послал в Центральное Налоговое Управление крайне интересное сообщение о настоящем собственнике предприятий и в качестве доказательства прикрепил к нему несколько сносок на имеющиеся документы. Вот теперь губернатор точно забегает….

Все. Главное секретарь сделал. Теперь оставалось только сидеть и ждать развития событий. А они последуют, обязательно и очень скоро. И оттого как воспримет это Гихилиан будет зависеть их накал. Губернатор может сообразить, что к чему и благоразумно свалить по-тихому на какую-нибудь суверенную планету. И тогда все будет тихо-гладко. А может взъерепениться и уцепиться за свой пост всеми когтями. В этом случае он может даже не погнушаться кровавыми разборками.

Вздохнув, секретарь по внутренней связи вызвал к себе Януса. Тот прибежал в кабинет уже через минуту и плотно притворил за собой дверь. Валонсио скупым жестом показал на стул, и тот послушно сел, облокотился на столешницу и весь обратился в слух. Тренировочный костюм управляющий сменил на деловую тройку и оттого стал похож на банковского клерка. Если б только не выпирающая рукоять пистолета подмышкой.

— Ты уже все понял? — спросил у него Валонсио, взглядом показывая на оружие.

— Да, было несложно. Дом уже переведен на усиленное охранение. Все отпускники отозваны, — проговорил Янус.

— И сколько всего у нас людей?

— Около семидесяти. Для полноценной охраны периметра территории и дома вполне хватит.

— Но не более того?

— Но не более того, — согласился управляющий. — Одиночное проникновение мы пресечь сможем, сможем отбить атаку целой роты пехотинцев. Но эта усадьба не крепость, а на большее мы не способны. Если губернатор предпримет что-нибудь более серьезное, то мы не сможем вас защитить.

— А он это может. Особенно после того, что я для него сейчас сделал.

— У него под контролем вся армия. Это плохо.

— Вся, да не вся. Что-то и под моим контролем. Несколько генералов питаются из моей кормушки. Если сюда поставить десяток единиц тяжелой техники, то этого будет достаточно?

Янус задумался, прикинул в уме и сказал:

— Будет маловато. Вообще, для основательной обороны на территории понадобятся инженерные работы. Придется все перепахать и многое забетонировать. Это будет стоить больших денег.

— Боже, Янус, в такой момент о деньгах можно не вспоминать, — махнул руками Валонсио. — Бери сколько будет надо. Миллион, два, три…, да хоть десять! Если ко мне в спальню ворвутся наемники этого старого пердуна, то никакие деньги мне уже будут не нужны. Знаешь что? Давай я позвоню своим генералам, обрисую им ситуацию и пускай они предоставят тебе все необходимое. А вообще…, это же их работа! Пускай сами сюда приезжают и строят на моей усадьбе непроходимую линию обороны, такую как на Каштановой Войне. К черту мою усадьбу….

Управляющий задумчиво постучал пальцами по столу.

— Тогда, если уж на то пошло, нам будет необходима защита с воздуха. Без нее вся наша наземная оборона станет ярким пшиком.

— Нет проблем. Генерал Гунуем давно и основательно держится за мой карман. Он сделает все, что от него потребуется без лишних вопросов.

Они посидели еще немного, порешали насущные проблемы. Затем Валонсио позвонил своим карманным генералам и попросил их об услуге. Не сказать, что все из них были рады этому, многие с удовольствием бы отказались, но не могли. И потому уже через час на территорию поместья прибыла первая рота тяжеловооруженных солдат и следом за ними пришли бульдозеры. Десятки гектар девственного хвойного леса стали быстро превращаться в линию неприступных укреплений.

Секретарь, молча, смотрел из окна своего кабинета, как строительная техника уничтожает его драгоценные деревья, с таким трудом выращенные на сухой песчано-каменистой почве, и едва не скрипел зубами. Нет, лес ему жалко не было. Просто он жалел об упущенном времени — на это следовало решиться раньше. Еще тогда, когда заработал первый перерабатывающий тростник завод. Надо было решаться уже тогда….

26

Президент Федерации Охо Рабзол устал. Очень. Устал так сильно, что, едва погрузив свое холеное и чуть рыхлое тело в горячую ванну, едва не заснул. Только сполоснул водой лицо, прикрыл на мгновение отяжелевшие веки, в которые словно сыпанули песку, и все… — цветные картинки в мозгу поплыли сами по себе, без каких либо усилий. Он понял, что если еще чуть-чуть так пролежит, то заснет здесь самым нелепым образом. А такого допустить было нельзя…. Ну, не то чтобы нельзя, а просто нежелательно. Если он перехватит здесь хотя бы по десятку минуток на каждый глаз, то ночью он гарантированно спать не будет. Такой вот организм. Поэтому президент волевым усилием заставил себя вырваться из сладких грез Морфея и открыл глаза.

— Это все нервы, нервы…. И усталость. Правы доктора, говоря, что мне надо больше отдыхать. Ой, как правы, — пробормотал он себе под нос и, набрав в легкие побольше воздуха, зажал пальцами нос и с головой ушел под воду. Мысленно досчитал до шестидесяти, пока не захотелось отчаянно глотнуть кислорода, и с шумом вынырнул. Этот нехитрый способ помог ему избавиться от острого желания поспать.

Конечно же, отдохнуть ему следовало. Причем основательно, никак не меньше пары недель, а может быть даже и месяца. Это понимал и сам Охо безо всяких там докторов. Такой темп работы, какой он взвалил на себя, вряд ли кто ни будь еще мог выдержать. Работать по пятнадцать часов в сутки, да каждый день, да без выходных, да круглый год, это знаете ли вам не хухры-мухры. Так и крышей поехать недолго. Та памятная рыбалка на планете, названия которой Рабзол уже и не помнил (по-моему что-то связанное с финансами), была не в счет. Тогда полноценного отдыха не получилось. Тогда, насколько он помнил, его однодневный уикенд перебили какими-то срочными делами.

В ванную комнату неожиданно зашла его жена. В махровом синем халате, без пуговиц, опоясанная широким, почти что борцовским поясом, она прошла мимо Охо, мимоходом взлохматив пальцами его небогатую мокрую шевелюру, и подошла к широкому зеркалу. Взяла с полки баночку с кремом, свинтила с нее крышку и запустила пальцы в жирную массу.

— Устал? — спросила она риторически, размазывая крем по тыльной стороне ладони.

— Угу…, очень, — лениво ответил он и снова прикрыл глаза. Через несколько секунд открыл их и едва подавил вырвавшийся зевок. — Спать хочу….

— Заметно, — сказала она. И недовольно зыркнула на него через отражение зеркала. — Но поспать ты сегодня вряд ли сможешь, там к тебе пришли.

Рабзол встрепенулся:

— Кто?

— Не знаю. Я с твоими жополизами не знакома. Министр какой-то чего-то….

Он засуетился, выдернул пробку из ванны, поднялся на ноги.

— Да ладно уж, купайся…. Я сказала, что ты пока занят, и он согласился подождать. Любезно…. Можешь не торопиться.

Из ванной комнаты президент выбрался только спустя полчаса. Накинул на голые плечи теплый халат, сунул ноги в тапочки и в таком непрезентабельном виде спустился вниз. А внизу его с нетерпением, поджимая коленки, мелко подпрыгивая и страдальчески гримасничая, ожидал министр Паюс. Рабзол спустился к нему по витой лестнице и удивленно уставился на нежданного гостя.

— Здравствуйте, мистер Паюс.

— З-здра-автвуйте-е-е, — министр коротко пожал ладонь президента и сильно зажался в коленях. Папку, которую он держал в руках, прижал к низу живота, а его глаза неожиданно выразили такое страдание, что Рабзол, еще больше удивившись, спросил:

— Что с вами?

— В туалет…, можно? — почти простонал министр.

— Чего-чего? — не расслышал президент.

— В туалет…. Пописать….

— А-а…, правый коридор, третья дверь.

Министр Паюс опрометью кинулся в указанном направлении. Даже папку забыл оставить, до такой степени его прижало.

Из туалета министр Паюс вышел спустя пять минут со счастливой улыбкой на лице.

— Извините, господин президент, еле дотерпел. Просто пива много выпил, вот и прижало. А ваша жена запретила мне отсюда куда-либо отлучаться.

Рабзол молча кивнул и Паюс, поправив пятерней сбившуюся челку, продолжил:

— Я отдыхал со своими друзьями и своей семьей, когда мне срочно доставили вот эту папку. В ней доклад с некоторыми неожиданными и весьма неприятными фактами. Я подумал, что вы должны узнать об этом как можно скорее…. Это ставит под угрозу национальную безопасность федерации.

С этими словами он протянул папку с документами. Президент ее взял небрежно, открыл и быстро пробежал глазами по нескольким страницам текста. Потом сдвинул брови, подобрался и пробежал текст еще на раз.

— Насколько достоверны эти сведения? — угрюмо спросил он, поняв, что отдыха ему сегодня не видать.

— На данный момент информацию проверяют. И пока они подтверждается.

Президент нахмурился еще больше и резко захлопнул папку.

— Ладно. Пошли в кабинет. Нечего здесь торчать.

Пока они шли коридорами, спускались на лифте под землю, Охо Рабзол еще несколько раз открывал и перечитывал куцый доклад, каждый раз находя для себя все новые и новые детали. Наконец, когда они пришли, и кабинет герметично закрылся, президент плюхнулся на жесткое кресло и бросил папку на стол.

— А ведь это вы пробивали на Затизанд поставку подводных ферм, не так ли? — спросил он, неожиданно вспомнив сей факт.

— Да, я, — сознался Паюс.

— И сколько они вам заплатили? Стандартную таксу или повышенную?

— Да что вы, господин президент! — всплеснул руками министр. — Как можно! Я все сделал абсолютно бесплатно, во имя долга! Это моя работа! Нет, я, конечно, слупил с них определенную сумму, но совсем незначительную и за другое дело и на вполне законных основаниях. Поверьте мне!

— Ага, а у нас теперь взятки берут на законных основаниях, да? — усмехнулся президент. — Ладно, ближе к делу…. Этот доклад, если честно, является для меня полнейшей неожиданностью. Я совсем не ожидал такого удара в спину…. Такого подлого.

— Если не сказать больше, — поддакнул министр Паюс. — Если это правда и стоимость работ действительно повыситься хотя бы на пару процентов, то мы ежегодно будем терять огромные деньги, по сумме сравнимые со стоимостью нового крейсера.

— М-да…. А ведь в докладе сказано о четырех процентах. А это уже почти что линкор.

Президент замолчал и задумчиво затарабанил по столу пальцами. Ситуация ему не нравилась, но не казалась такой уж неразрешимой. Рычаги воздействия у него имелись всегда и для всех.

— А, кстати, где наш министр безопасности? Почему с этим докладом ко мне явились вы, а не он?

Паюс как можно легкомысленнее пожал плечами. О том, какими путями к нему попала эта секретная информация, он говорить не хотел. Не желал раскрывать всех своих возможностей, хотя и понимал, что люди о многом на его счет догадываются.

— Я просто случайно оказался в нужное время в нужном месте, а Люсти Че там не оказалось. Мне просто повезло….

— Да? Ну, ладно…, - вынужденно проглотил фальшивку Рабзол. Конечно, Паюсу он не поверил — знал о его пронырливости. У того почти во всех министерствах и ведомствах были свои люди, которые за нескромную энную сумму в твердой валюте были готовы предоставить любые горячие сведения. В высоких кругах даже поговаривали, что из-за обилия информации Паюс был вынужден нанять аналитиков, чтобы те отсеивали в сторону сор и шелуху. Естественно, такая осведомленность министра по оборонной промышленности о всех и вся никому не нравилась и в первую очередь самому президенту. Но ничего поделать было нельзя. Пока не истек срок контракта, Паюс был неприкасаем. До этого момента затрагивать его каким-либо образом было себе дороже. Даже самому Охо Рабзолу. Хорошо хоть то, что министр был озабочен только своим карманом и, честно отрабатывая на своем посту, никому делать то же самое не мешал. Поэтому все и терпели его всеобщую осведомленность и, чего уж скрывать, частенько покупали у него необходимые сведения.

В этот момент, не особо утруждая себя предварительным стуком в дверь, в кабинет вошла жена Рабзола. Недовольно посмотрела на министра Паюса, демонстративно запахнула декольтированный халат и сказала:

— Там еще один к тебе приперся.

— Кто? — спросил Рабзол, захлопнув папку.

— А я знаю?! Разве всех твоих козлов упомнишь? — фыркнула супруга. — Щуплый такой, с козлиной бородкой. На гомика похож….

— Люсти Че! — с ходу определили мужчины.

— Явился, — досадливо выдохнул Паюс, — не прошло и года!

— Это, дорогая, наш министр безопасности….

— А мне по барабану. Хоть Батя Римский! У тебя есть рабочее время, вот пусть в рабочее время и приходят.

— Это срочно, дорогая, извини. Иначе бы он сюда никогда не пришел. Ты не проводишь его сюда?

— Я тебе что, секретарша с ногами вместо мозгов? У тебя есть охрана, пусть она провожает.

С этими словами она фыркнула и, резко развернувшись, вышла. Однако спустя какое-то время появилась в кабинете снова и из-за ее спины выглядывал щуплый Люсти Че.

— Здравствуйте, господин президент, — шагнул министр из-за надежного укрытия. И разочарованно стрельнул глазами в Паюса. — Я прибыл к вам со срочным докладом, но вижу, что меня уже опередили.

Рабзол кивнул, Паюс криво улыбнулся.

— Да, я уже в курсе того, что произошло, вернее, произойдет…, вернее, может произойти на Затизанде. Это серьезно касается безопасности федерации и это мне не нравится. Вот только вопрос, а может это пшик? Слишком уж невероятен такой откровенный саботаж, тем более со стороны одного из самых благонадежных губернаторов.

— Увы, господин президент, как ни трудно себе это представить, но это правда, — сказал министр безопасности, передавая Рабзолу папку с документами. — Информация подтверждается на все сто процентов, так что можно с уверенностью сказать, что губернатор Гихилиан собирается увеличить общую стоимость работ в своих доках на четыре процента.

— М-да…, - президент выслушал Люсти Че, пролистал его доклад, ничем кардинально не отличавшийся от доклада министра Паюса, и снова затарабанил пальцами по столу. — И когда у них эта задумка появилась, можете сказать?

— Это неизвестно, да и сложно об этом судить. Но мне кажется, что, начав договариваться о закупках подводных ферм, у губернатора Гихилиана уже было четкое намерение повысить расценки. То есть не менее года назад.

— И целый год ваше министерство об этом ни сном, ни духом?

— Об этом невозможно было догадаться. И если бы секретарь губернатора Иоанн Валонсио не проявил гражданскую ответственность и не предоставил нам некоторые документы, то мы бы и сейчас ничего не знали. А узнали бы только в последний момент, когда нас поставили бы перед фактом.

— То есть он его «сдал»?! — удивился Рабзол.

— Выходит что так, — тряхнул козлиной бородкой Люсти Че.

— «Ха-роо-ший» секретарь, — брезгливо протянул президент. — Надеюсь у меня не такие….

Министры многозначительно промолчали.

— Вообще-то я не удивился такому поступку его секретаря, — сказал вдруг министр оборонки. — Я видел их обоих — и Гихилиана и Валонсио. Общался с ними обоими довольно тесно. Должен сказать, что секретарь производит впечатление очень сильного человека, волевого. Настоящий серый кардинал. На его фоне губернатор Гихилиан смотрится несколько странно. Похоже, он за многие годы изжил свой пост и заплыл жиром.

— М-да, похоже. Я, кстати, обратил внимание на последней нашей встрече, что Гихилиан был несколько растерян и был не в курсе некоторых вещей. Да! Я, кажется, припоминаю, что рядом с ним всегда был какой-то мужчина. Внешности я его не запомнил, но хорошо помню, как он постоянно что-то нашептывал губернатору на ухо. Тогда я не обратил на это особого внимания, мало ли что. Но сейчас, в свете этого доклада…. Так это и был его секретарь, м-м-м…, как его там?

— Иоанн Валонсио, господин президент, — услужливо подсказал Паюс. — Да, похоже, это был действительно он. Гихилиан без своего секретаря никуда не выбирается и без его совета не принимает никаких решений.

— Ага?! — осенило вдруг Люсти Че. — Так может это его рук дело и губернатор здесь не причем?

— Да, а почему бы и нет, — поддержал президент. — Как думаете министр Паюс, это возможно. Способен этот Валонсио на такую подлость?

— Конечно, способен, — согласно кивнул министр оборонки. — Та еще гнида. Но, если честно, я в это не верю. Он хоть и сволочь, но не дурак. Свою голову в петлю он не сунет. Скорее всего, это все-таки губернатор Гихилиан взбрыкнул, решил показать, что еще что-то может.

— Думаете? — с сомнением качнул головой Рабзол.

— Почти уверен. Валонсио на такой поступок не пошел бы, ему это просто невыгодно. Он и так вертит губернатором, как хочет и к тому же является самым богатым человеком на своей планете. Кстати, он входит в тысячу самых богатых людей федерации.

— Даже так! Ну, тогда ему это действительно не выгодно…. А он что, богаче даже самого губернатора?

— Да, и намного. Я, конечно, не могу говорить с уверенностью, надо проверять, но, похоже, именно благодаря своему секретарю Гихилиан и получил свой пост. Он его финансировал и решал скользкие вопросы. Сам губернатор не так состоятелен, как может показаться на первый взгляд — пара десятков миллионов марок в банке, кое-какие акции, два заводика и один отель. Не так много. Его секретарь в сотню раз состоятельнее.

— Если так, то я не понимаю, почему Валонсио сам не стал губернатором, — удивился президент. Люсти Че под его взглядом состроил скорбную мину непонимания и пожал щуплыми плечами.

— Видимо, быть «серым кардиналом» для него выгоднее, — предположил он.

— Да, похоже, — поддержал его министр Паюс. — Он крутит губернатором как хочет, имеет все что пожелает, и при этом не несет никакой ответственности. Удобно устроился, гад!

— Сволочь! — согласился Люсти Че.

— Мразь! — в свою очередь поддержал президент. — Но, тем не менее, при всей нашей антипатии к этой личности, не он нам подкинул эту кучу дерьма, а его начальник. Что делать будем?

Вопрос был почти риторическим. Решение проблемы было на виду. Отстранить от должности конституционным порядком было дорого и долго, и не гарантировало стопроцентного успеха. Оставалось только силовое устранение. Вот каким образом произойдет это силовое устранение, президент и хотел услышать от своего министра безопасности Люсти Че.

Выдержав небольшую паузу, якобы взвешивая все за и против, Люсти сказал:

— Убирать его надо. Пулю в лоб через подушку или крысиным ядом. По собственному желанию он вряд ли напишет.

Президент откинулся на мягкую спинку кресла и задумчиво закивал:

— Да, мне тоже так кажется. На моей памяти еще ни один более или менее высокий чиновник, обладающий властью, не писал по собственному желанию. Все скоропостижно умирали от сердечных приступов и обширных инсультов. Работа их убивала. Значит и этот умрет от подорванного здоровья?

— Можно и так сделать, — согласился Люсти Че. — Мои хлопцы настоящие профи, завалят кого угодно так, что никто не догадается об истинной причине смерти. Но для этого необходимо время. Минимум месяц.

— А зачем так много? — удивился Рабзол.

— Это еще не много, господин президент. Это очень быстро. Такие люди, которые обличены властью и деньгами, и решаются пойти на предательство, очень осторожны. И на почве собственной безопасности у них развивается настоящая паранойя. Этот месяц и нужен, чтобы незаметно к нему подобраться и отравить.

— Месяц…, - тихо проговорил президент. — Месяц это много…. Но, видимо, по-другому действительно нельзя. Но, Люсти, надо все сделать так, чтобы на правительство не упала даже тень подозрения. Мы не можем себе этого позволить.

— Конечно, господин президент. Именно потому и нужен месяц.

— Хорошо, тогда так и сделаем, — решил Охо Рабзол. Он захлопнул обе папки с докладами и бросил их в нижний ящик стола. — Разработайте план устранения в кратчайшие сроки и ознакомьте меня. Я должен быть в курсе как это произойдет.

— Хорошо, господин президент, — чуть склонил голову министр безопасности. — Максимум через три дня я предоставлю вам план операции.

Рабзол кивнул.

— Годится, — сказал он устало. — Только не надо затягивать….

От президента оба министра выбрались далеко за полночь, когда весь честный трудовой люд уже лежал в своих мягких кроватях и предавался снам. У них с президентом нашлось еще немало вопросов, которые, оказалось, необходимо обсудить и потому они вымотались. Перед своими лимузинами министры попрощались, пожав друг другу ладони, забрались внутрь прохладных салонов и разъехались каждый в свою сторону. Оба поехали в свои загородные дома, туда, где у каждого находилась семья. Но ехали он не отдыхать и отсыпаться, а работать. Поспать им сегодня было не суждено.

А в полдень следующего дня по срочной и секретной волне пришла такая неожиданная и важная новость, что оба министра мгновенно сорвались со своих рабочих мест и помчались на экстренный доклад к президенту. На сей раз Паюс не смог опередить своего конкурента — тот уже сидел в приемной кабинета и нервно тряс козлиной бородкой, гоняя во рту жевательную резинку.

— Привет, — кивнул ему Паюс.

— Здорово, — отвесил Люсти ответный кивок.

— Давно сидишь?

— Пару минут. Он пока занят.

— Понятно, — министр оборонки присел с ним рядом. — Зайдем вместе?

Люсти Че смерил его взглядом, в котором едва угадывалась легкая насмешка, и после некоторой паузы согласился:

— Что ж, давай. В случае чего друг друга дополним.

На прием к президенту министры попали только полчаса спустя. Выглядел Рабзол неважно, с синими кругами под глазами и осунувшимся лицом. Жестом пригласил министров сесть и приготовился слушать, обхватив ладонями горячую чашку с крепким кофе. В кабинете было заметно прохладно и министры невольно поежились.

И министр Паюс и министр Люсти Че одновременно положили перед президентом свои короткие доклады. Охо Рабзол покосился на них, шумно вздохнул, но открывать их и читать не стал.

— Коротко и своими словами, — попросил он и сделал небольшой глоток кофе.

Люсти Че кашлянул в кулак и, опережая своего коллегу, сказал:

— На Затизанде насколько часов назад произошло боевое столкновение войск подконтрольных губернатору Гихилиану и его секретарю Валонсио.

— Та-ак, — протянул с непонятной интонацией Охо Рабзол. — Ну, и…?

— Это открытое столкновение интересов позволяет нам сократить сроки устранения губернатора вдвое-втрое.

Президент внимательно посмотрел на министра безопасности, пододвинул к себе обе папки и сказал:

— А теперь давайте поподробнее….

И Люсти Че, подавшись вперед и уперевшись локтями в лакированную столешницу из нетесаного дуба начал поподробнее….

— В три часа ночи по местному времени, как доложили агенты, пехотные войска числом в три роты попытались взять штурмом загородную резиденцию секретаря Валонсио. Атака была отбита без особых проблем. В семь часов утра, то есть уже через четыре часа, атака повторилась. Но этот раз участок брала штурмом не только пехота, но также и несколько танков при поддержке пары штурмовых вертолетов. Вторая атака также была отбита, но с большим трудом. Агенты докладывают, что поместье секретаря превратилось в руины. Третьего штурма не было — Валонсио предпочел не искушать судьбу и скрыться в неизвестном направлении вместе с остатками оборонявшихся людей.

Президент угрюмо пошуршал двумя страницами доклада и подытожил:

— Налицо имеем открытое противостояние. И что?! Объясните, а то я сейчас плохо соображаю.

— Эта ситуация нам на руку, — вставил свое слово Паюс.

— Да, — согласился с ним Люсти Че и стал развивать мысль. — Все очень просто. Имея открытый конфликт с применением войсковых частей, нам уже нет нужды тайно устранять губернатора. Под предлогом усмирения мы можем туда послать войска спецназа. Они-то и сделают всю работу. Они встанут на защиту Иоанна Валонсио и покарают предателя и саботажника Гихилиана. Все что нам только остается сделать, так это слить в прессу нужную информацию. Общественность будет на нашей стороне и ваш рейтинг только вырастит. Обширный инсульт с кровоизлиянием в мозг отлично заменяет твердосплавная пуля, а инфаркт — отточенная сталь боевого ножа. Все будет стопроцентно и быстро.

Президент вдруг резко мотнул головой, стряхнув аккуратно уложенную челку.

— Нет! — резко сказал он. — Это-то я как раз понимаю — не первый год замужем. Мне не понятно другое. Как вы будете отправлять спецназ на эту планету. Забыли, что висит у нее на орбите? И что там строится? Неужели вы предлагаете все это раздолбать?!

Министры переглянулись.

— А разве не вы верховный главнокомандующий? — вкрадчиво спросил Паюс.

— Я! — вскрикнул вдруг Рабзол и ударил себя в грудь кулаком. — Да, я! Но у меня сейчас не никакой уверенности, что все эти цитадели до единой мне верны. Этот Гихилиан легко мог прикормить к себе хоть все! А наземные ПКО и ПВО? Они-то уж как пить дать под его контролем.

— Но как они могут ослушаться вашего приказа?

— Могут. Еще как могут, — заверил Рабзол. — Уж кому, как ни вам это знать, министр Паюс. Большие деньги обладают огромной силой, и эта сила нагнула раком ни одну задницу.

Паюс умолк. Он действительно как никто другой знал, как деньги могут сломать человека. Сам этим пользовался без зазрения совести. Часто было выгоднее просто подкупить человека, посулисть ему золотые горы или кое-какие дивиденды, чем угрожать ему или его семье.

И тут министру безопасности Люсти Че пришла простая мысль, как можно незаметно и без какого либо ущерба доставить спецназовцев на планету. Он пригладил ладонью свою ухоженную козлиную бородку и сказал:

— Кажется, я знаю, как нам надо поступить….

27

Прошло две недели с того момента когда Алекс и Аня убрались с этой чертовой влажной планеты. Ее захват прошел практически по плану и планета команиксов, впервые в истории человечества, перешла под контроль федерации. Комиксов смяли мгновенно, не оставив им ни единого шанса. Почти три четверти наземных войск противника было взято в плен. Большая часть из них, тех, кто дал «клятву мира», оставили на поверхности и позволили стать свободными гражданами федерации, предварительно поставив каждому на предплечье татуировку поклявшегося и имплантировав в височную долю сигнально-передающие чипы. Остальных же…, остальных без особых церемоний погрузили на транспортные корабли и отправили в трудовые лагеря зарабатывать кровью и потом свою свободу.

На одном из таких транспортов Алекс с Аней и убрались с планеты. Попутно, так сказать. «Сосна» с разбитыми двигателями осталась внизу — ею займутся позже техники с абсолютным допуском секретности. С двумя пересадками, сильно уставшие от перелета и свалившихся на голову приключений, они, наконец, добрались до места назначения. Сухогруз, на котором они пришли, встал на геостационарной орбите и его разгрузкой занялись суетливые орбит-тягачи. Один из таких тягачей и подбросил практикующих курсантов на наземный порт.

Внизу их встретил капитан Унцегакен. В опрятной пилотной форме, с пилоткой, засунутой по погон, он скучал в зале ожиданий и лениво посматривал на прибывающих людей. В основной массе на эту планету прилетали люди военные. С небритыми физиономиями, мятой одежде и с огромными баулами, типа рюкзаков. Почти у каждого на шее висела штурмовая винтовка. Они проходили мимо, устало, отдавая честь офицеру, и скрывались за матовой стеклянной дверью космопорта. Там их уже ждали автобусы, готовые развести рядовых солдат и их командиров по военным базам.

Алекс с Аней первыми увидели капитана. Через секунду и он их заметил, улыбнулся и махнул рукой чтобы они пробирались к выходу. Курсанты кивнули и с готовностью влились в поток юных солдат.

Снаружи было холодно. Падал легкий снег, дул ветерок, вроде бы и не сильный, но неприятно залезающий в складки одежд, и слепило солнце.

Алекс поежился. Его подружка выбила замысловатую дробь зубами и запахнула легкую пилотную курточку. Они давно отвыкли от капризов погоды. Подошел капитан, широко улыбнулся:

— Ну, здарово что ли, без вести пропавшие! — гаркнул он во всю глотку и шлепнул больно Алекса по плечу.

— Здравствуйте, господин капитан, — простучали зубами курсанты.

Унцегакен понимающе хмыкнул:

— Как же, понимаю. Привыкли к искусственному климату. Пойдем к машине.

Квадратный армейский джип цвета грязной зелени стоял на парковке неподалеку. Втроем они дошли до машины за пару минут и поспешно забрались внутрь. Капитан незамедлительно запустил двигатель и включил печку и подогрев сидений. Глянув через плечо на дрожащих курсантов, он добродушно подмигнул и сообщил, между прочим:

— Два дня назад здесь прошел циклон, так что немного похолодало. Сегодня еще ничего, всего четыре градуса ниже нуля. А вот вчера было минус тридцать и ветер раза в три посильнее. Я уж не говорю про позавчера…. Тогда была вообще полная задница! Ветер с ног валил, людей померзло очень много. В общем, жуть!

Подогрев сидений, тем временем, и печка довели микроклимат в салоне автомобиля до нужного уровня, и капитан тронул джип с места. Аккуратно вырулил со стоянки, показав удостоверение на выезде, повернул на автостраду и, перестроившись на вторую полосу, надавил на газ. Джип рванул вперед с таким ускорением, что ему могли бы позавидовать многие серийные спорткары.

— А вообще-то, говорят, здесь весна в самом разгаре, — продолжил тему Унцегакен. — Так что, к завтрашнему вечеру снег уже должен растаять.

Курсанты слушали капитана и вертели вокруг головами, и смотрели на диковинную природу. Вокруг было болото! До самого горизонта, насколько хватало глаз, тянулась черная водяная гладь, из которой тут и там торчали красные метровые стрелы растений, на верхушках которых болтались усушенные, сморщенные гроздья винограда, или что-то очень сильно похожего. Изредка глаз цеплялся за какие-то бревна, раскачивающиеся на водной поверхности и облепленные фантастического вида цветами.

— Да-а, смотреть здесь не на что. Вся планета сплошная топь да трясина. Я здесь уже около месяца, но других пейзажей пока что и не видел. Везде одно и тоже.

— А как называется эта планета, сэр? — спросила Аня.

— «Опурсин», — охотно ответил капитан. — Так ее туземцы обзывают. По нашему — Болота.

— Так здесь что, живут инопланетяне?! — удивились курсанты. Как можно было жить на болотах они себе не представляли. Условий никаких и влажность убийственная. Хотя, инопланетная форма в каких только условиях не живет. Комиксы те же, например, могут без кислорода пробыть в сознании почти сорок минут, после чего впадают в кому. И в коме они могут прожить еще почти двое суток.

— Зачем инопланетяне? — удивился капитан. — Люди здесь живут. Работают. Здесь есть рабочие поселки, фермы. Даже два города есть! Здесь все на плавучих сваях построено. Даже эта дорога. Когда болота штормит можно даже увидеть как дорожное полотно волнами ходит. Зрелище я вам скажу — незабываемое. Позавчера дорогу подкидывало метров на десять, не меньше.

Пытливый ум девушки моментально представил себе эту картину, и она почувствовала, что ей стало вдруг нехорошо. Очутиться на такой трассе во время шторма ей совсем не улыбалось. С трудом проглотив противный ком застрявший в горле, она тихо спросила:

— А здесь глубоко?

— Конкретно здесь около ста метров, и это еще считается мелко, — охотно ответил Унцегакен, не отрываясь от дороги. Знал бы он, как она боится болот….

Через пару часов быстрой, но скучной езды пейзаж за окном стал постепенно меняться. Исчезли красные стрелы растений с гроздьями сморщенного изюма, поредели цветущие бревна и вместо них потянулись густые заросли жесткого камыша. Затем исчез и он, и джип неожиданно съехал на дорогу, проложенную прямо по земле. А через некоторое время капитан ввел автомобиль в небольшой городок с неширокими, но чистыми улицами.

— Пока переночуем здесь, а завтра двинемся дальше, — пояснил он.

Они остановились в небольшой двухэтажной гостинице. Капитан оплатил военной кредиткой два номера и в одном поселился сам, а в другой отправил молодых пилотов. Поселил их вместе безо всякого намека, резонно предположив, что они сами смогут разобраться где кому спать. Ведь номер был одноместный.

Утром курсанты проснулись почти одновременно. Первой открыла глаза девушка. Беззвучно зевнула, потянулась и, перевернувшись со спины на бок, забросила на Алекса свою изящную длинную ножку. Тут уж и он проснулся и, не открывая глаз, ухватил подругу за обнаженную грудь. Девушка улыбнулась, игриво шлепнула его по руке и выпорхнула из кровати.

— Не твое, не лапай!

— Имею полное право — взято мною в долгосрочную аренду, — в тон возразил ей Алекс и скинул одеяло.

Утро было раннее. Так, по крайней мере, говорили настенные часы. Люди в соседних номерах, по-видимому, еще спали, и потому в гостинице стояла вязкая тишина. Из коридора сквозь тонкую деревянную дверь не доносилось ни звука.

Они по очереди и не спеша приняли горячую ванну. Потом сжевали по маленькой порции сухого пайка, и запили его минеральной водой, найденной тут же в номере. Но этого им оказалось мало. Захотелось настоящей еды, которой они не пробовали уже несколько недель.

— А я слышала, что еду в гостиницах можно заказывать прямо в номер.

— Да? А как? — встрепенувшись, спросил Алекс. В гостиницах, к своему стыду, он еще ни разу не был. Кино, правда, смотрел, но, во-первых, там люди, снимающие номера, были как минимум миллионерами, а во-вторых он его не помнил. Давно это было.

— Надо позвонить по телефону.

— По какому номеру?

— Без номера. Там кнопка должна быть.

Такая кнопка на трубке телефона отыскалась сразу. Он нажал ее и, приложив трубку к уху, стал слушать длинные гудки.

— Не отвечают, — сказал он разочарованно и положил телефон на место. — Видимо еще рано.

Девушка кивнула согласно и предложила:

— Может спустимся вниз? Я видела, что там стояли автоматы с едой. Пожрем синтетику?

Что ж, выбора не было. Желудок сводил голодный спазм, который не смогла унять мизерная порция сухпайка, съеденного парой минут назад.

Они оба оделись, и уже взялись было за ручку двери, чтобы распахнуть ее, как та сама резко и совершенно неожиданно отворилась. На пороге стоял взлохмаченный Унцегакен с ошалелым взглядом.

— Срочно, на выход! — скомандовал он резко, и, уже уносясь в свой номер, громко прокричал, — ждать меня с вещами в холле!

Алекс и Аня молча переглянулись. Случилось что-то срочное, раз капитан Унцегакен таким неожиданным образом оповестил их о сборе. Они споро собрали разбросанные вещи и поспешили вниз.

В холле прождали капитана несколько минут, а когда тот появился, они, внутренне подобравшись, вышли из гостиницы вон.

— Что произошло? — поинтересовался Алекс.

Капитан махнул не него рукой — «потом». И только когда все они сели в машину, на которой и приехали сюда и тронулись в путь, набирая на пустынном шоссе неимоверную скорость, капитан пояснил:

— Поступил приказ безотлагательно прибыть на военный космопорт.

— Зачем? — спросила девушка.

Капитан пожал плечами.

— Там узнаем. Нам ехать более часа, так что можете вздремнуть…

Вздремнуть не получалось. Нервное напряжение, охватившее всех, не отпускало, и когда машина через час приехала на закрытую военную базу и остановилась перед закрытыми воротами, капитан с силой надавил на клаксон. Ревун автомобиля выдернул дежурного охранника из будки. Заглянув в приопущенные капитаном окна, окинул салон цепким взглядом и спросил?

— Чего так рано?

Капитан нервно дернулся от неуставного вопроса.

— Срочный приказ прибыть. Вот мои документы, — и протянул сержанту свои корочки.

Тот их взял, повертел в руках, рассматривая одному ему известные знаки защиты, и вставил карточку капитана в рабочий планшет. Через минуту он сказал:

— База откроется через полтора часа, господин капитан. Я не могу пропустить вас раньше.

Унцегакен глубоко вдохнул, пытаясь не сорваться на ретивого охранника, медленно выдохнул и, сурово глядя прямо в полусонные глаза сержанта, медленно произнес:

— У меня, сержант, приказ прибыть на базу высшей степени исполнения. Ты понимаешь, что это значит, сержант?

Охранник скривился словно от зубной боли. Пускать на базу до ее открытия он никого не собирался, и приказ для капитана для него мало что значил. У него было свое начальство, которое весьма строго спрашивало с подчиненных. Но, тем не менее, он снова поднял глаза к своему планшету, что-то там потыкал и, когда действительно нашел данный приказ капитана, на который не удосужился посмотреть ранее, изменился в лице. Приказ был отдан таким высокопоставленным лицом, что не ослушаться или как-то повлиять на его исполнение он не мог.

— Извините, господин капитан, — прошептал он, отдавая документ. — Я, конечно, вас пропущу немедленно. А эти двое с вами?

— Да, — подтвердил капитан. — Их документы тоже показать?

— Я вынужден их проверить….

Через несколько минут проверка наконец-то было закончена и ворота военной базы и примыкающего к ней космопорта были распахнуты.

Когда через некоторое время их автомобиль доехал до места, и по правую сторону от них оказалось взлетно-посадочное поле, они увидели «Сосну». Корабль стоял под легким навесом, отгороженные от любопытных взглядов глухой маскировочной сетью, а возле него деловито, но с какой-то нервозностью копошились техники.

К ним быстро подошел морщинистый человек с погонами капитана, и, отдав честь равному, спросил:

— Капитан Унцегакен?

— Да, — ответил тот, протягивая свои документы.

— Очень хорошо…. Меня зовут капитан Малроси. Давайте отойдем чуть в сторону, пошушукаемся…

Унцегакен удивленно вскинул бровь, но кивнул согласно и последовал вслед Малроси. Там они о чем-то полушепотом поговорили около десяти минут и вернулись обратно. Капитан Малроси убежал к «Сосне», командовать техниками, а Унцегакен озабоченно проговорил своим подчиненным:

— В общем, вам опять придется полетать на «Сосне».

Алекс, вообще-то, это понял сразу, как только увидел корабль. Но, ему было непонятно, где их будут опять использовать.

— Поедемте-ка в казарму, — сказал капитан, — у нас с вами есть еще часа четыре. Можно будет отдохнуть. Там я вам все расскажу.

В близлежащей казарме они устроились с относительным комфортом, в отдельной комнате с несколькими кроватями и санузлом, даже взяли себе из круглосуточного буфета что-то поесть.

— Господин капитан, — наконец проговорила Аня, не выдержав неизвестности, — нас опять на тайное проникновение на планету комиксов посылают?

— Не совсем так, — ответил Унцегакен, обжигаясь горячим чаем. — Конечно, тайное проникновение будет, но это, увы, не планета комиксов. Это будет планета федерации.

— Как?! — воскликнули младшие лейтенанты.

— Угу, — кивнул потрясенным пилотам капитан. — Это будет наша планета. Там вспыхнуло восстание и вам надо будет незаметно проникнуть на ее поверхность и доставить группу спецназа. Операция будет находиться на контроле у самого президента.

Алекс и Аня ошарашено молчали несколько минут и отстраненно наблюдали, как их капитан самоотверженно уничтожает эклеры. С подноса исчезло уже три миниатюрных пирожных, когда Алекс решился задать вопрос:

— А почему мы?

— По кочану, — огрызнулся на глупый вопрос Унцегакен. Но, тем не менее, пояснил. — На этой базе и собирались ваши секретные «Сосны». И здесь вам должны были выделить новый корабль взамен вышедшего из строя. Те три «Сосны», что остались в строю уже работают по новым целям, а вот этот корабль и вы как-бы свободны. Еще вопросы?

Алекс отрицательно мотнул головой, но Аня встряла:

— А что за планета?

— Я еще не знаю, — ответил капитан. — Об этом нам сообщат перед самым вектором.

— Так вы летите с нами?!

Унцегакен, тяжко вздохнув, кивнул.

28

«Сосна» одиноко скользнула по вектору к точке рандеву почти через сутки. Два календарных дня, проведенные в тесном нутре корабля, показались неделей. Капитан откровенно скучал — о предстоящем задании ему так и ничего не было известно. Техники, которые должны были обслуживать «рубашку невидимости» заперлись в своем отсеке и никого к себе не подпускали. Даже Унцегакена, который пытался завести с ними деловое общение, эти очкастые ребята вежливо, но достаточно твердо обломили. Имели, кстати, полное на это право, так что, капитан, поскрежетав зубами, почти все время обитал в пилотируемой кабине.

Когда секретная посудина сошла-таки с вектора и прощупала черное пространство космоса мощными радарами, она обнаружила, что рядом медленно дрейфует легкий крейсер, который предусмотрительно разворачивал в сторону «Сосны» свой главный калибр.

— Наконец-то, — выдохнул капитан. — Это наш крейсер.

И в ту же секунду в рубке требовательно запикал сигнал связи. Через какое-то время, корабли обменялись шифрами, проверяя друг друга, и состыковались. На палубу «Сосны» твердой походкой вошел Люсти Че, охраняемый парой угрюмых солдат. Капитан Унцегакен узнал его, вытянулся во фрунт так, что захрустел позвоночник и, лихо козырнув, приветствовал:

— Здравия желаю, господин министр.

Люсти Че недовольно отмахнулся. Нашел взглядом молодых пилотов и пристально всмотрелся.

— А не слишком ли они молоды? — спросил он капитана через несколько мгновений.

— Да, господин министр, — охотно согласился Унцегакен, — они даже еще не окончили академии и находятся сейчас на стажировке. Но у них уже есть опыт управления этим судном и в подготовке к штурму Гауссмитта.

Для министра это не было новостью. Он кивнул и пытливо просверлил Алекса своим знаменитым холодным взглядом.

— Так это вы и есть хранитель? — спросил он, напрямую обращаясь к пилоту. — «Радиант», кажется так?

Алекс смутился, и, признаваясь, кивнул.

— Ну, ладно, — продолжил Люсти Че, устало выдохнув, — будем надеяться, молодой человек, что удача вас не оставила.

Удовлетворив свое любопытство, министр покинул палубу «Сосны», уведя с собой капитана.

Вернулся Унцегакен через пару часов с горящими от возбуждения глазами. Подхватил своих пилотов под локотки и уединился с ними в рубке, рассказывая предстоящую операцию. Говорил недолго, и когда закончил, Алекс его спросил:

— А получится без сорбента-то?

Капитан жарко кивнул:

— Конечно. Это же не Гауссмитт. Проскочим на поверхность с легкостью. Зато вы сможете доставить почти сотню тяжеловооруженных бойцов.

— А ПВО?

— Алекс, если бы ты знал какое там движение с орбиты на поверхность и обратно, ты бы не задавал таких вопросов. Слышал про такую планету как Затизанд?

Алекс отрицательно мотнул головой.

— Это планета-верфь. Там строят даже линкоры и на орбиту там взлетают тысячи раз в день. И столько же раз спускаются на поверхность. Поэтому нам, даже без сорбента проникнуть на поверхность планеты будет не так уж сложно. Мы же грузовое судно.

А задачи их была не такой уж и сложной. Надо было скрытно опуститься на поверхность мятежной планеты и доставить сотню спецназавцев в нужную точку. И после того как те сделают свое грязное дело, подобрать их и убраться восвояси. Плевое дело.

Прибывших с крейсера бойцов разместили в грузовом трюме, там, где должен был находиться поглощавший тепло обшивки сорбент. Им было вполне комфортно. Техники с крейсера без труда смонтировали десантные скамьи и «Сосна», получив координаты Затизанда, стала готовиться к сходу на вектор.

Тайный спуск на мятежную планету оказался не таким уж плевым делом, как думалось Алексу. Нет, вначале все было конечно по плану. Судно, через несколько часов, вышло в пределах системы, незаметно прошла расстояние до орбиты Затизанда и пошло на спуск. «Рубашка невидимости» работала на полную мощность и опоры «Сосны» благополучно коснулись каменистой почвы планеты. Бойцы спецназа высыпали из нутра, рассредоточились на местности, и в этот момент Аня сообщила, что сразу несколько воздушных целей на высокой скорости двигаются в их сторону. У Алекса кольнуло под сердце нехорошее предчувствие, а спецназовцы, ведомые одними рефлексами и огромным жизненным опытом, мгновенно растворились в желтых камнях.

Пятерка атмосферных судов приблизилась со стороны висящего в небе светила. Плавно снизилась, и закружила вокруг приземлившегося корабля, тщательно его рассматривая. Покружив около минуты, они убрались ввысь на большой скорости. Казалось что пронесло, но Аня, с замиранием сердца следя за ними по радару, вдруг заорала:

— Они выполняют боевой заход. Они будут стрелять!

И все кто был в корабле, словно горох из дырявого мешка, прыснули наружу. Успели выскочить все, и едва последний человек укрылся за камнями, как пятерка истребителей выпустила по ракете и «Сосна», чей корпус не смог противиться такой мощи, полыхнула изнутри. Пятерка сделала еще круг, проверяя результат своей работы, и, найдя ее удовлетворительной, убралась восвояси.

Люди еще какое-то время отсиживались за камнями, но потом стали потихоньку выползать на свет божий.

К Алексу подошел мрачный майор спецназовцев и, сурово глядя из-под бронированного стекла каски, коротко спросил:

— Почему?

Алекс от злости сжал челюстями, нашел взглядом человека, который был ответственен за их невидимость и также коротко, но гневно спросил:

— Почему?

Тот в ответ яростно зыркнул на обоих, а особенно на Унцегакена только подходившего к ним, и почти закричал, брызнув слюной:

— Да хер его знает?!.. Сорбент надо было брать!

«Сосна» тем временем разгоралась. Черная копоть мощным столбом поднималась в небо, и относило куда-то в сторону. Языки адского пламени вырывались наружу и быстро раскаляли ближайшие камни. Оставаться рядом было опасно и потому все, спецназовцы, техники и пилоты, вынуждены были отойти на пару сотен метров в небольшую расселину. Там устроили небольшое совещание.

— Итак, — вымолвил майор спецназовцев по имени Бро, обводя всех взглядом. — Все вы понимаете, что положение хреновое. Корабля мы лишились, и потому будем действовать по плану «Б». Командование за операцией остается за мной и потому, господа пилоты и техники, прошу подчиняться мне беспрекословно.

Капитан Унцегакен не имел ничего против, да и техники понимали сложившуюся ситуацию. Все молча кивнули, предоставляя майору право на командование.

— Мы находимся здесь, — Бро ткнул пальцем в планшет, — а наша цель сидит вот здесь, — показал еще одну точку на карте майор. — Это примерно пятнадцать километров отсюда. Наша цель — это губернатор Затизанда Гихилиан. Мы должны его уничтожить…

Майор замолчал, ожидая возмущения, но не получив их, продолжил.

— По плану «Б» после уничтожения Гихилиана мы должны будем уйти под защиту Иоанна Валонсио и ожидать эвакуации. Где точно находиться сейчас Иоанн Валонсио нам неизвестно, но предположительно где-то вот этом районе, — и Бро обвел на карте область площадью в сотню километров. Все присвистнули.

— И как мы его искать там будем? — спросил Унцегакен, внимательно разглядывая карту. — Связь с ним есть?

— Нет, связи пока с ним нет. Но мы ее установим в ближайшее время, и надеюсь, он не откажет нам в помощи.

Группа двинулась в путь. Разведка из нескольких человек вышла вперед, а следом за нею и остальные бойцы. Техники и пилоты плелись сзади. Все опасались, что им навстречу вышлют десант, и были ко всему готовы, но удача сегодня видимо была на их стороне. Их не искали. Расстреляв «Сосну», местные успокоились. Это было странно, и потому спецназовцы нервничали.

Через пару часов осторожного передвижение заметно потемнело, а вскоре и вовсе наступила ночь, высыпав на небо мириады звезд и тысячи огней орбитальных верфей. К этому времени вояки окончательно поверили в то, чего никогда не бывает на войне и заметно приободрились. Их действительно не стали искать.

Уже глубокой ночью, когда до их первой цели оставалось всего пару километров, появилась связь с Валонсио. Майор Бро переговорил с ним тет-а-тет и, вернувшись, подтвердил что план «Б» остается без изменений. Это значило, что Иоанн Валонсио, кем бы он там ни был, примет их всех у себя и любезно поможет с эвакуацией. Этот же человек подтвердил, что губернатор Затизанда действительно на настоящий момент сидит на своей вилле, откуда и ведет все дела.

К вилле вышли через час. Майор выслал несколько человек разведать там обстановку, а остальным дал возможность отдохнуть.

Вернулась разведка.

— Периметр охраняют две роты, — тяжело дыша и утирая пот, сообщил широкоплечий сержант. — Внутри еще до роты солдат. Есть тяжелая техника. Видели два танка, несколько бронетранспортеров и два зенитных комплекса. Есть еще грузовая техника около десяти единиц.

На карте сержант показал их месторасположение и продолжил:

— Вилла вполне обычная, не крепость, так что с направлением входа можно не мудрить. Любое окно за дверь сойдет. Есть несколько хозяйственных построек, приспособленных под казармы. Солдатики так себе, — брезгливо сморщился он, — обычный призыв. Сопротивления не составят.

— Хорошо, — несколько секунд подумав, решил Бро. — До рассвета еще четыре часа. Атаковать будем за час до него, так что можно слегка отдохнуть.

Сержант отошел в сторону, а майор подозвал к себе Унцегакена, несколько раз хлопнув ладонью на валун рядом с собой.

— Вот что, капитан, — устало выдохнув, сказал он. — Ты со своими пилотами и техниками мне здесь не нужен. Скоро здесь станет жарко, а вы будете только мешаться. Понимаешь?

— Конечно, — согласился Унцегакен. Они не были приспособлены к штурмовой операции. Ни брони, ни достойного оружия, ни опыта….

— Я предлагаю тебе вот что…. Вот здесь, — майор указал на карте некую точку, — есть удобное место для того чтобы отсидеться. Ты уведешь сейчас своих людей и будешь ждать, когда я вас заберу. На вилле есть несколько грузовиков и бэтээров и мы постараемся их прихватить. Попробуем даже танк угнать, но это как получится. Тебе в качестве охраны дам… э-э… пятерых своих человек.

— А ты, майор, без них справишься? Как-никак там не менее трехсот человек.

— Справлюсь, капитан, не волнуйся, — со снисходительной улыбкой успокоил его Бро. — У меня суперспецы, а там, насколько я понял, обычная пехота. Справимся….

Через десять минут Алекс уже плелся в середине колонны из пятнадцати человек. Им предстояло пройти по темноте еще несколько километров. Хорошо, что звезды на небе более или менее освещали им путь, а то так бы они переломали все ноги. Спецназовцы впереди шли ходко, без труда выбирая направление, и уже через два часа они прибыли на место. Это была небольшая расселина на каком-то пригорке. По сути просто неглубокая трещина в грунте. Невдалеке проходило шоссе, и оно отлично просматривалось с их места в обе стороны на пару километров. Вся группа немедленно залегла на отдых, выставив наблюдателя.

29

Майор Бро с группой вплотную подошел к вилле. Огороженная территория площадью в несколько десятков гектаров и многочисленными постройками с их места не просматривалась. Но это Бро особо не беспокоило. У него на руках были данные разведанные его парнями. И по этим данным выходило, что ничего сверхсложного в их задаче не будет. Три сотни солдат противника это конечно сила, но не против его бойцов. Враг будет застигнут врасплох, ночью, перед рассветом, когда все, кроме часовых спят. Он уже представлял себе, как пройдет их операция.

Сержант Милех лежал подле майора и разглядывал в бинокль забор. В три метра высотой и с колючей проволокой он вроде бы должен представлять собой непреодолимое препятствие вздумай кто проникнуть на территорию виллы. И так оно и было, но…, вилла-то была не военным объектом и потому дыры в ограждении были найдены с легкостью.

— Вон там, — показал пальцем Милех на забор, и майор перевел бинокль в указанное место.

— Они там что, КПП устроили?

— Ага, через можно него быстро пройти. Там как раз хорошее место, можно незамеченными пройти и до бронетранспортеров близко. Быстро до них доберемся.

— Система наблюдения там есть?

— Есть, как не быть. Но кабеля с камер они не спрятали, так что, когда мы их обрежем, у нас будет несколько минут, пока они будут разбираться. А за это время мы пройдем КПП и доберемся до техники.

— Хорошо. Давай-ка, Милех, позови ко мне командиров отделений.

Сержант споро отполз в сторонку и через несколько минут привел за собой четверых лейтенантов. Майор собрал всех кружком и стал назначать цели и приоритеты.

Штурм начался как-то по будничному — без ярких вспышек, иллюминаций и пальбы. Несколько бойцов, подобравшись незаметно поближе, перекусили ножом связку проводов и замерли. Другая группа из десяти человек поднялась из-за камней и, стремительно преодолев пустынное пространство, ворвалась в КПП. В несколько секунд ножами положили полусонных дежурных и подали знак майору. В звездном свете быстро возникло семь десятков грозных теней, закованных в крепкую броню и, стараясь не издавать ни звука, побежали на штурм. Ворвались за периметр и разделились на несколько групп. Часть бойцов побежала к бронетехнике, часть вдоль внутренней стороны забора пошла до главного КПП, еще одна стала занимать оборону, прикрывая атакующих, а другая, самая малочисленная, стараясь держаться в тени, пригибаясь, пошла в сторону виллы, до которой было почти триста метров.

Пока все было тихо. Прошло только пара минут, и не спящая охрана не успела еще понять, что за темные личности бродят по их территории. На центральном охранном пункте уже должны были их заметить, но тревоги пока почему-то пока не было. Что ж, тем лучше для людей Бро.

Наконец, через мучительно долгие секунды группа спецназовцев добралась до бронетехники. И здесь, под навесом никого не было. Ни один человек не стоял на страже, никто не присматривал за ящиками с боеприпасами, складированных под навесом.

— Разгильдяи, — довольно проворчал себе под нос Милех и знаком показал людям, чтобы те занимали «бесхозные» БТРы. А сам, взяв в помощь одного бойца, прихватил ящик со снарядами и двинулся в сторону одиноко стоящих танков. Даже отсюда было видно, что и эта техника никем не охраняется.

Незаметно сержант скользнул к танку, тихо, но споро забрался на борт, приоткрыл люк мехвода, ужом протиснулся в отверстие и уже изнутри ладонью показал бойцу, чтобы тот подал снаряд. Аккуратно принял его и примостил тридцатикилограммовую дуру в уголок, туда, где он был меньше всего заметен. Особо не старался, все равно времени на то чтобы его вытащить у противника не будет. Сбоку снаряда прилепил небольшую мину с дистанционным взрывателем. Будет сюрприз губернатору. Такую же самую операцию, но уже быстро-быстро, он проделал и со вторым танком. Управился меньше чем за пару минут.

Через какую-то вечность охрана все-таки поняла, что твориться что-то неладное. Слишком уж много людей было в неурочный час на охраняемой территории. Один из охранников вышел было из небольшого здания поинтересоваться происходящим, прошел даже несколько десятков метров навстречу незнакомцам и тут до него дошло. Он резко развернулся на месте и, как-то пригнувшись, петляя как заяц, рванул обратно. Заорал во всю глотку:

— Тревога! Враг на территории!

Он не добежал до укрытия. Две короткие очереди перечеркнули его спину и кинули лицом в пыль.

Через десяток секунд вспыхнули мощные прожектора, и ослепительные лучи заскользили по территории виллы в поисках врага. Оглушительно, с надсадным воем, заорала сирена.

В тот же миг бронетранспортеры взревели двигателями и выкатили на позицию для стрельбы. Развернули свои пулеметы в сторону строений, переоборудованных под временные казармы, и открыли смертоносный огонь. Крупнокалиберные пули прошивали пластиковые стены как картон, пробивали насквозь вместе мебелью, перегородками и людьми. Солдаты даже не успевали выскакивать из дверей, окон, как их настигали беспощадные трассеры и переламывали насквозь. Это была бойня.

Один за другим погасли прожектора, расстрелянные бойцами прикрытия. Они же выпустили две неуправляемые ракеты по зданию, где предположительно находился пункт управления. Два дымных росчерка через мгновение коснулись окон здания, вошли внутрь и сдетонировали, встретив преграду, ослепительно-огненными бутонами термобарических зарядов. Можно было не сомневаться, что никого в живых там не осталось.

Внезапно грохнул выстрел танковой пушки. Снаряд прочертил в воздухе четкую линию, и взрыв накрыл группу поддержки, обвалив часть забора периметра.

— Ах, ты, твою мать… — с отчаянной злобой проскрежетал зубами сержант Милех, кляня себя за то, что пропустил к танку неведомого стрелка. Чудо, что тот первым выстрелом не накрыл БТР, руководствуясь непонятным ему логическим построением. Милех судорожно сунул руку в карман разгрузки и, вытащив пульт от мин, сдвинул вбок предохранительную скобу и вдавил на кнопку подрыва.

Два, не то что громких или оглушительных взрыва, а два опрокидывающих, сминающих все тело, выбивающий из легких воздух, раздавливающих барабанные перепонки чудовищных взрыва ударной волной пронеслись по территории виллы. Квадратные башни танков адскими свечами ушли в небо, оставляя за собой следы из огня и дыма. Зависли на какое-то мгновение на высоте, и с нарастающим гулом пошли вниз. Все, кто это видел, ужаснулись и заочно посочувствовали тому на кого приземлятся эти кометы. Впрочем, упали они, содрогнув землю, в стороне, никому не причинив вреда.

А тем временем майор Бро с десятком бойцов приблизился к вилле. Незамеченные подобрались к северной стене, туда, где не было запасных выходов. Замерли, сканируя обстановку. В доме началась паника. Топот ног, крики гражданских, звуки сдвигаемой мебели и падающей посуды. Прямо над их головами находилось распахнутое окно. Один из бойцов быстро глянул в него, тут же отпрянув, и сообщил:

— Здесь чисто.

Майор кивнул и показал бойцам условный знак, обозначающий начало атаки. Один за другим спецназовцы проникли в комнату. Это была бильярдная. Из комнаты выходило две двери, и за одной из них начинался коридор с лестницей ведущей наверх. Им надо было как раз туда.

А в коридоре был противник. Солдаты бегали по нему, пытаясь сообразить, что же им делать, то ли контратаковать неведомого врага, то ли защищать губернатора. Кто-то выбегал из дома, и уносился в сторону пальбы, кто-то наоборот переворачивал мебель, строя импровизированные баррикады. Лейтенант, успевший напялить на себя броню, пытался навести хоть малое подобие дисциплины, но у него мало что получалось. Наконец, ему удалось взять под контроль пару десятков солдат.

Майор пока не высовывался за дверь. Была рано. Вот лейтенант, отослал несколько солдат к черному входу держать там оборону, а сам с остальными залег у парадного. Двоих человек он на всякий случай отослал обыскивать дом на предмет противника. Эти двое первым же делом поперлись осматривать бильярдную.

Спецназовцы распластались вдоль стены и замерли. Вот от удара ноги слетела с петель хлипкая дверь и солдаты, держа наперевес автоматы, настороженно вошли внутрь. То есть, хотели. Едва их оружие показалось в проеме двери, как двое спецназовцев перехватили за стволы их автоматики и резко дернули на себя. Застигнутые врасплох солдаты следом влетели внутрь и напоролись на острые ножи, которые с легкостью вошли слабобронированую подмышечную область. Для одного из солдат потребовался второй удар ножа под шлем.

— Пошли, — скомандовал Бро и первым двинулся по коридору. Дошли до начала холла.

А в большом холле, за поваленной мебелью залег противник. Он ожидал атаки со стороны парадного входа и потому никто из солдат не заметил, как в спины им полетело несколько гранат. Они взорвались от соприкосновения и разметали людей как тряпичных кукол. Наружу вылетели стекла и куски мебели. Исступленно заорали раненные, хватаясь за покалеченные конечности и продырявленные животы. Несколько коротких очередей успокоили боеспособных.

Спецназовцы с львиной грацией двинулись дальше к витой лестнице. Не суетясь, поводя стволами в проемы дверей и окон, поднялись на второй этаж. Какой-то самоотверженный идиот в ливрее высунулся из-за одной из дверей и попытался выстрелить им в спины из древнего барабанного пистолета, но не успел. Замыкающий боец всадил в него три пули и, отобрав из слабеющих рук идиота трофейный пистолет, заученным движением отправил его в заплечный ранец.

На втором этаже майор оставил троих человек для прикрытия. Бойцы деловито вытащили в коридор из близлежащих комнат массивную мебель и перекрыли проход, создавая, таким образом, непреодолимую баррикаду. Теперь любой, кто захочет провраться к губернатору для его защиты будет вынужден под смертоносным огнем перелезать через эту кучу, представляя собой отличную мишень для тройки прикрывающих спецназовцев.

Майор с группой перемещался по этажу. Они обсматривали каждую комнату, беспощадно выбивая двери ногами. В каких-то помещениях прятались испуганные гражданские. Бойцы вытаскивали их на свет божий, идентифицировали, и, найдя несовпадения с искомым объектом, успокаивали их ударом приклада по затылку. Грубо, конечно, но все же гуманнее чем, например, пулей в лоб. Сюрпризы за их спинами им были не нужны.

Один раз им попались трое солдат, непонятным образом занявших оборону в библиотеке. Те пытались стрелять в людей майора, но их быстро успокоили, забросив в комнату гранату. Потом их добили.

Бро прошел весь второй этаж. Потом поднялся на третий. Здесь тоже не оказалось Гихилиана. Комнаты были пусты, гражданские не счет. Оставался последний, четвертый этаж. Они медленно, опасаясь быть подстреленными, поднялись по изогнутой лестнице и тут же встретили отпор. Десятка полтора солдат умело перекрыли сход с лестницы.

Едва первый спецназовец ступил с лестницы, как враг открыл по нему ураганный огонь. С двух сторон перекрестный огонь сошелся на бойце, сминая и разрывая броню на куски. Тот упал на руки своих товарищей уже мертвым. Его оттащили вниз по лестнице и положили бездыханное тело в сторонку.

— Две группы, — проорал майору спецназовец, который шел следом за убитым товарищем. — Одна справа по коридору, другая вела огонь из комнаты слева. Вторые могут накормить нас гранатами.

— Нет у них гранат, — ответсвовал Бро, и мощной дланью отстранил бойца в сторону. Приник к углу стены и на долю секунды выглянул в коридор. Тут же в него полетели очереди озлобленных солдат губернатора. — Зато у нас они есть. Сколько у кого осталось?

Нашлось четыре штуки. Майор собрал их все, и, выдернув чеку с каждой, по очереди отправил их в противника. Две из них улетели вдоль по коридору, а две ушли в комнату слева. Противник запаниковал, кто-то закричал и попытался скрыться от взрыва, но не успел. Гранаты рванули, скорее оглушив, чем покалечив, и пока противник приходил в себя, майор с группой, разделившись надвое, пошел в атаку. Они почти не встретили сопротивления, и через десяток секунд все было закончено. А у майора появился один легкораненый. Четвертый этаж был зачищен.

Они долго обшаривали этаж, переворачивали каждую комнату, каждую подсобку, но никак не могли найти губернатора. Несколько гражданских лиц, которые оказались на этаже, уверяли, что он здесь и никак не мог исчезнуть. Пришлось возобновить поиски и вскоре, его нашли. В своей спальне, в антресоли массивного шкафа, зарывшегося в какие-то тряпки.

— Вот же, фантазер, — устало восхитился выдумкой майор. — Тащите его ко мне.

Губернатора бесцеремонно приволокли к Бро. Встряхнули под локотки, приводя в чувство, и дали увесистый пинок в мясистый зад. Гихилиан ойкнул, когда врезался в твердую грудь майора.

— Ну, зачем, зачем же так, — запричитал он, неловко оглаживая посеченную броню майора. — Не бейте меня, я все сделаю. Не надо больше.

Бро брезгливо отстранил от себя лебезящего пузана.

— Губернатор Гихилиан, я полагаю? — спросил он протокольно.

— Да, да. Это я. — мелко закивал первый человек на планете.

— Спецназ ДУШ, — в свою очередь представился майор. — Надеюсь, вы догадываетесь, с какой целью мы с вами встретились?

— Э-э-э, н-нет. Не могу приложить ума.

— Что ж, — охотно пояснил майор. — Господин президент Охо Рабзол крайне вами недоволен. Вы ввели его в расстроенное чувство, объявив о своем нежелании прислушиваться к его доводам. Он лично меня просил вам передать, что ваш срок пребывания на посту губернатора заканчивается с этой минуты.

— Но, как же так?… Этого не может быть… Я же избранный народом и никто не может меня отстранить….

Майор криво усмехнулся.

— Вы думаете? — и приподнял дымящийся ствол к носу теперь уже экс-губернатора.

Гихилиан отшатнулся, испуганно скосив глаза на черный зев автомата. Сделал шаг назад.

— Эээ, не пугайте меня, пожалуйста. Я вас понял, — обреченно произнес он, понурив голову. И тяжело, с надрывом, вздохнул. — Я завтра же подам в отставку, не стреляйте в меня.

Майор отрицательно покачал головой.

— Нет, сегодня. Сейчас же.

— Но…

— Но?!

— Но, как? Вы меня не понимаете. Это же не простая процедура. Здесь недостаточно написать простое заявление об уходе. Мне необходима прямая связь с президентом, а только согласование о дате и времени на эту беседу с Рабзолом может затянуться не на один день. Все не так просто.

— Ну, ничего, мы в этом вам поможем, — снисходительно сообщил Бро. — Где у вас тут федеральная связь?

— Там, — куда-то неопределенно кивнул Гихилиан. — Но у вас все равно ничего не выйдет.

Бойцы прошли туда, куда показал губернатор. В его запасной рабочий кабинет. Комната в сто квадратных метров, обшитая дорогими породами дерева, с высокими окнами и массивным столом, на поверхности которого стоял терминал федеральной связи. Гихилиан подошел к нему.

— Ну что же вы, набирайте приемную президента, — участливо подсказал майор. И губернатор дрожащими руками коснулся трубки аппарата.

Его соединили сразу, как будто ждали, что, в прочем, так и было. Обмолвился дежурными фразами с принимающим звонок, попросил о беседе с Рабзолом и ему не отказали, моментально переключив на главу федерации. Разговор был коротким. Гихилиан в основном молчал, повесив голову как нашкодивший ученик начальных классов, и выслушивал гневную тираду. Лишь пару раз поддакнул, выражая полное согласие с собеседником. Потом, уже в конце разговора, губернатор нашел в себе силы выправиться, поднять голову и четким голосом, глядя прямо в глазок камеры терминала, произнес отречение от поста. И в качестве печати приложил свою пятерню на сектор сканирования. Потом, отнял трубку от уха и протянул ее майору.

— С вами хочет говорить господин президент.

Бро быстро шагнул на тот пятачок на котором секунду назад стоял Гихилиан, и в сетчатке глаза моментально возник трехмерный образ президента.

— Слушаю, господин президент.

— Значит так, майор, — услышал он уставший голос. — Это клоун отрекся от поста по всем правилам, но этого мало. Ты должен взять у него еще и заявление. На всякий случай. Понял?

— Так точно.

— Пусть на ней шлепнет своей печатью. Потом ее заберешь. Печать должна вернуться ко мне. Если это будет невозможно, то ее необходимо будет уничтожить любым способом. Понял?

— Так точно.

— После этого Гихилиан будет считаться гражданским человеком. Можете оставить его в живых и возвращаться домой. Оповещение об его отставке пройдет в течение часа, так что никто помешать вам не сможет. На этом все.

Связь оборвалась. Майор постоял пару секунд, ошеломленный необычной связью, затем опомнился. Снял со спины заплечный ранец и выудил из него тонкий плоский контейнер из легкого металла и раскрыл его, поддев край пальцем. Внутри была бумага. Он достал один лист и протянул его губернатору. Тот его обреченно принял, мелком глянув на свет.

— Гербовая, — вздохнул он. — Мне надо написать заявление? — и получив утвердительный ответ, продублировал на листе устное отречение, минутой назад высказанное им вслух. Затем достал печать и аккуратно приложил рядом со своей подписью.

— Ну, вот и все, — сказал майор Бро, аккуратно убирая исписанный лист в контейнер, а затем и в ранец. Туда же в ранец ушла и печать. — А все-таки вы чертовски счастливый человек.

— Это почему? — буркнул Гихилиан.

— В живых остались и при своих, — подмигнул ему Бро. — Вы очень удачливый, поверьте мне. Я знаю, о чем говорю, — и, развернувшись, вышел вон из кабинета, оставив не верящего в свое счастье Гихилиана.

30

Через час отдыха группа Унцегакена услышали. Это был далекий бой. Длинными очередями бил крупнокалиберный пулемет, затем к нему присоединился второй. Жахнула глухим раскатом танковая пушка, а затем, озаряя горизонт красным пламенем, полыхнуло два мощных взрыва. Через некоторое время до них докатилось далекое эхо.

Все подобрались. Наблюдатель, смотрящий на дорогу в мощный бинокль, через двадцать минут сообщил, что с противоположной стороны на высокой скорости катит колонна. Через минуту он насчитал десять военных грузовиков, в которых в полной экипировке плечо к плечу сидели бойцы регулярной армии.

— Твою ж мать… — сквозь зубы выругался один из спецназовцев, вызывая по рации майора.

Тот связался немедленно.

— Говори, — потребовал он от бойца без прелюдий.

— Майор, к вам по шоссе замечено десять грузовиков с солдатами. Двигаются на большой скорости.

Бро несколько мгновений помолчал, обдумывая информацию, а затем спросил:

— Как далеко?

— В пяти километрах от виллы.

— Понял. Мы их встретим. Сидите там дальше, не высовывайтесь, — распорядился в своей манере майор и отключил связь.

А между тем, промчавшись на скорости с полкилометра, от колонны вдруг отделилось два грузовика. Они затормозили и съехали на обочину, подняв клубы желтой пыли. С бортов посыпались солдаты.

— Нас засекли, — не поверил случившемуся Алекс. Сердце отчаянно заколотилось, а руки сами собой зашарили вокруг, отыскивая лежавший рядом автоматик.

Спецназовцы вмиг помрачнели. Окинули всех суровым взглядом, выясняя, кто из техников может помочь в предстоящем бою. Готовы поддержать были всего двое. Остальные пятеро испуганно озирались и пытались найти путь к бегству. Эту попытку жестко пресекли и заставили тех сидеть тише воды ниже травы.

— Всем лежать как мышки, — ругнулся на них спецназовец, — Ни шороха, понятно?

Техники неуверенно кивнули и боец, подняв к глазам мощный бинокль, стал рассматривать происходящее.

А на дороге солдаты выстраивались цепью. Пара людей быстрыми шагами перемещались вдоль редкого заслона, что-то орали и указывали направление в ту сторону, где как раз и залегли Алекс сотоварищи.

— Рацию, похоже, запеленговали, — высказал свою догадку Унцегакен.

Цепь двинулась. Медленно, выставив свое оружие наизготовку, солдаты высматривали врага. До них было метров триста. Плохо было то, что все они были в тяжелой броне. Такую трудно пробить тем оружием, что было у пилотов и техников и только спецназовцы могли существенно принести им какой-либо вред. И оружие у противника было тяжелое. Проще говоря, им, то есть пятнадцати человекам, против них около пятидесяти, было невозможно выстоять сколь либо долго. Им оставалось надеяться только на майора Бро.

Спецназовцы ждали. Цепь прошла первые пятьдесят метров, затем еще столько же. Еще пятьдесят…. Цепь была широка и, не будь у спецназовцев естественной защиты с флангов, которую не мог видеть противник, их бы просто окружили и расстреляли с тыла самым беззастенчивым способом. Но, в том-то и дело, что позицию для отдыха выбирали знающие люди. Та расселина, в которой они остановились, была не единственная. Между ними и дорогой пролегало еще несколько таких же, но более глубоких и врагу поневоле пришлось бы их обходить. А это потеря драгоценного времени, в какой-то мере нивелирование численного превосходства, да и местность была у них отрытая. Как в тире. А еще было несколько мин, которые поставили спецназовцы.

Цепь прошла еще пятьдесят метров и тут они заметили первое препятствие. Трещина в грунте шириной около пяти метров и глубиной столько же пролегла как раз поперек ее пути. Часть солдат принялась медленно обходить ее с двух сторон, собираясь, таким образом, на какие-то секунды в группы.

— Из подствольных, — скомандовал старший среди спецназовцев и пять подствольных гранат по крутым дугам унеслись к противнику. Быстрый перезаряд и еще залп пока противник не опомнился.

Гранаты легли точнехонько в цель. Взрывы подняли в воздух пыль, камни, тела, куски брони. Цепь немедленно залегла и огрызнулась огнем на невидимую еще ею цель. Когда пыль от взрывов снесло в сторону, стало заметно, что шестеро солдат остались лежать на камнях, а еще троих спешно оттаскивают за ближайшее укрытие.

Бой вели только спецназовцы, приказав техникам и пилотам сидеть в расселине и не высовываться. Координирую свои действия, они по очереди выглядывали из укрытия, делали короткую очередь по удобной цели и ныряли обратно, незамедлительно меняя позицию. Иногда кидали ручные гранаты или отстреливали из подствольника. Противник огрызался и подбирался вперед, грамотно поддерживая друг друга огнем. Пару раз в группу Унцегакена стрельнули из переносных гранатометов, но выстрелы легли перед расселиной, не причинив никому вреда. Осыпало только градом камней и песка.

В какой-то момент Алекс решил поучаствовать в бою. Он подскочил к краю, вскинув автомат, нашел цель и тут же получил жесткий удар ботинка под ребра, выбивающий из легких воздух и опрокидывающий навзничь.

— Не подставляйся, дебил, — проорал на него спецназовец и погрозил чугунным кулаком.

Глупая, конечно, была затея. У пилотов, да и у техников не было боевой брони, и первая же пуля могла стать для него и последней.

Противник подобрался уже совсем близко. Перестрелка велась на дистанции около пятидесяти метров. Еще немного и их смогут закидать ручными гранатами. Ситуация была критическая, срочно требовалась помощь майора и потому Унцегакен постоянно висел на связи.

— Майор уже в пути, — заорал вдруг капитан, не веря своему счастью, — Скоро будет здесь!

Оставалось продержаться еще чуть-чуть. Спецназовцы с удвоенной энергией открыли ураганный огонь и зашвырнули по гранате в сторону противника. Несколько взрывов подняли в воздух пыль, закрывая поле боя. Враг огрызнулся изо всех стволов, не давая высунуть голову. Где-то совсем рядом ухнуло еще два взрыва от пехотных гранатометов, осыпая в расселину груду камней. Старший в группе, улучив момент, на секунду выглянул за край и увидел, что противник пошел в атаку. Цепь дружно поднялась, и, паля на ходу из автоматов, пошла в рукопашную. Решили смять пришлых и взять числом.

Очень кстати сработали мины. Несколько направленных взрывов опрокинули солдат, увеча и убивая, и те опять залегли. Но они были уже совсем близко, и потому спецназовцы, не скупясь, стали выбрасывать за край расселены последние гранаты.

Бой длился уже десять минут. Из пятидесяти солдат почти треть выбыла из перестрелки, но все равно, их было очень много. У спецназовцев закончились ручные гранаты, подствольных осталось всего несколько штук, минная ловушка уже сработала. Если будет еще одна атака и попытка пойти в рукопашную, то останавливать врага будет нечем. Противник ворвется в расселину, потеряв по дороге пару тройку бойцов, и просто сомнет всех числом. И отходить Унцегакену с группой было некуда — за спиной была голое плато.

Все приготовились к финальному бою. Спецназовцы, угрюмо примкнув штыки, заняли позиции, Алекс с Унцегакеном и техниками тоже решили не пропадать задарма и взялись за оружие с суровой обреченностью. Даже Аня, просидевшая весь бой с зажатыми ушами и с ужасом вжимая голову в плечи при каждом взрыве гранаты, решилась поучаствовать в схватке. Ей было безумно страшно, каждый это видел, но никто ей ничего не сказал.

Прошла минута, другая. Группа Унцегакена ждала начала атаки и вот она началась. Два резких выстрела из пехотного гранатомета и два взрыва в метре перед расселеной. Грохот, дым, камни и осколки взлетевшие в небо. Потом противник поднялся, и надрывно ора благим матом пошел в стремительную атаку. Они стреляли на ходу, почти не целясь и пули уходили в породу и в воздух никому не причиняя вреда.

Они тоже открыли ответный огонь. Спецназовцы выпустили по последней подствольной гранате, опрокинув навзничь пару солдат, но противник не остановился, а только прибавил в темпе. Это был конец, они не смогут их остановить. И в этот момент….

И в этот момент противник стал падать. Они не сразу поняли что произошло. Врага в какие-то секунды часто проредило крупнокалиберными очередями со стороны шоссе. Там стоял БТР и, не переставая, бил из своего пулемета прямо в спины противника.

Все было закончено в какую-то минуту. У врага не было шансов. В живых ни осталось никого.

Когда группа Унцегакена вышла из расселены к шоссе и приблизилась к грозной машине к ним подошел давешний сержант, что ночью ходил в разведку на виллу.

— Ну, что, Михай, небось, успел наложить-то в штаны, — невесело пошутил он, толкая кулаком в плечо старшего спецназовца.

— Ага, — ответил он, нисколько не обидясь на сержанта. — Вы вовремя. Еще бы чуть-чуть и я бы встречался сейчас со святым Петром.

Сержант кивнул.

— А мы взяли вот на вилле пару бэтээров покататься, так и знали что пригодятся.

— А что майор?

— Добивает тех на грузовиках. По нашу душу ехали. Мы их встретили, как полагается, а как только появилась возможность, так меня Бро и послал вам задницы подтирать.

Через десять минут подкатила и группа майора на втором БТРе и пяти грузовиках.

— Ну, что, капитан, — закричал Бро с брони второго БТРа, — все целы?

— Так точно, майор, — ответил Унцегакен и повторил слова старшего из его группы. — Вы вовремя. Еще бы чуть-чуть и нас бы сейчас наматывали на ножи.

Майор согласно усмехнулся.

— Молодцы что продержались. Молодцы что заметили подкрепление. Мы их перекрестным огнем встретили и почти в упор. Мясо было…. Ну, ладно, капитан, грузитесь к транспорт, нам пора. Надо успеть добраться до людей Валонсио.

31

Человеком Валонсио оказался военным, судя по выправке и стати, что неудивительно. Колонна майора Бро без каких либо происшествий добралась до указанной точки и остановилась перед воротами самого заурядной вахты какого-то завода. Бронетранспортеры Бро повели стволами своих пулеметов по окнам небольшого здания, но ничего опасного не обнаружили. Тут же из этого здания выбежал какой-то мужичок в грязной робе и, мгновенно выделив из приехавших старшего, подошел к нему.

— Здравствуйте, — сказал он, с прищуром глядя на майора снизу вверх. — Это вы тут грохнули Гихилиана?

— А ты кто такой будешь? — вместо ответа спросил у него Бро.

— Меня уполномочили встретить вас.

— Кто?

— Иоанн Валонсио, — ответил мужичок, внимательно разглядывая бойцов. Цепким взглядом прошелся по оружию, мятой броне и особо пытался рассмотреть эмоции на обветренных лицах. — Сегодня утром господин секретарь отправил меня встретить вас и проводить в безопасное место. Он сказал, куда вы прибудете.

— Отлично, тогда ты должен знать пароль.

Мужичок кивнул и тут же ответил:

— Горбатого могила исправит, — и выжидательно взглянул на майора.

— Черного кобеля не отмыть добела, — в тон ему произнес майор отзыв. — Ну, хорошо, как тебя зовут?

— Моззес Лапар, техник-капитан внутренних войск.

Майор спрыгнул с брони техники, поправил ремень с автоматом, и протянул Лапару ладонь.

— Майор Бро. Итак, Моззес, куда мы теперь направляемся?

— Проезжайте в ворота. Там есть здоровый цех, вот вы в него и заезжайте. Все остальное там.

Цех представлял собой заброшенное здание. Без многих окон, с пылью на полу, и мусором под ногами. Заброшенное оборудование ржавело без присмотра людей.

Технику загнали внутрь. Осмотревшись и не найдя ничего подозрительного, майор разрешил покинуть грузовики и бронетранспортеры. Спецназовцы мгновенно растворились в недрах цеха, обыскивая его и занимая удобные позиции.

— У нас есть раненные, — сообщил майор Лапару. — Среди них несколько тяжелых. Необходима помощь.

— Конечно, мы можем их направить в госпиталь, где господин секретарь лечит своих бойцов. Там совершенно безопасно и солдаты Гихилиана до них не доберутся.

— Это далеко?

— Не очень, километрах в пятидесяти. Там наша территория.

Майор подумал и согласился.

— Хорошо, как будет происходить транспортировка?

— Вертолетом, — ответил Лапар и, опережая гневные возражения, поспешил продолжить, — Это единственный вариант. По земле за ними не придут, для этого надо проводить целую войсковую операцию. Она, конечно, будет, но не так быстро как вам хотелось бы. Только через несколько дней мы сможем подтянуть войска и попытаться вытащить вас. А помощь для раненых вам нужна срочно. Поэтому их эвакуация будет проводиться по воздуху. Не беспокойтесь, транспорт будут сопровождать несколько боевых вертушек.

Майор недовольно поиграл желваками, но предложенный план эвакуации был похоже на самом деле единственным. Наконец он выдохнул.

— Ладно, Моззес, будем считать, что проблему с ранеными мы решили. Теперь давай поговорим о нас. Нам нужны боеприпасы и питание.

Лапар согласно кивнул.

— Конечно. Через несколько часов вам сюда доставят все необходимое. По мере возможности конечно. Вы только составьте списки, что и какого калибра вам нужно, а я распоряжусь.

Майор молча смотрел на него и не понимал, шутит тот или нет. Наконец он спросил:

— Слушай, капитан, я так понимаю, что у вас тут идет полноценная гражданская война и есть фронт как на обычной войне. Мы сейчас находимся на территории врага. И я не понимаю, как ты можешь быстро подогнать нам необходимые боеприпасы.

Моззес улыбнулся. Майор ему нравился — конкретный такой дядька, без гражданской мишуры.

— Война-то она, конечно, гражданская, — с некой хитрой улыбкой проговорил человек Валонсио, — но фронта как такового нет. Есть дыры, через которые можно незаметно протащить груз.

— Дыры? — мгновенно подобрался майор. — А разве мы через них не пройдем?

— Может быть и пройдете, я не знаю. Но, сами подумайте, если вдруг люди президента накроют в пути машину с грузом, то пропадет только груз. Неприятно, конечно, но не смертельно. А если они накроют вас? Сколько из вас может выжить после боя? Вам это надо?

Что ж, Лапар был прав. Глупо рисковать, когда можно пойти другим путем, более безопасным.

— Ладно, Моззес, убедил. А скажи мне, транспорт, который за нами придет, он, сколько сможет взять на борт людей?

— Около двадцати человек. Точно не скажу.

— Отлично, — довольно хлопнул себя ладонью по бедру майор. — Тогда вместе с ранеными мы отправим еще и техников-операторов с пилотами.

Вертолеты за ранеными пришли часа через три. К этому времени небоеспособных бойцов, техников и пилотов переправили в другой заброшенный промышленный массив, так чтобы прилетевшая техника не выдала противнику месторасположение Бро с командой. Транспорт сел на захламленную грунтовую площадку, и поднимая вращающимися лопастями в воздух мусор, стал принимать в свое чрево раненых и тела погибших. Тройка боевых вертолетов зависла в стороне, высматривая возможного противника. Погрузка прошла спокойно. Транспорт закрыл люк, прибавил винтам оборотов и легко, обманывая ожидания оставшихся на земле, словно бабочка оторвался. К нему присоединилась боевая тройка, и вертолеты, припадая к земле носами, заскользили на малой высоте. Бро лишь восхищенно проводил их взглядом.

Вертолеты уже давно были анахронизмом. Для тех целей, которые они ранее выполняли, была другая, более совершенная техника. Никто серьезно их в расчет больше не принимал и больше они не выпускались. И тут такой сюрприз. Оказывается, как объяснил Лапар, эту технику на Затизанде очень глубоко модернизировали и, что самое главное, подвесили на них компактные гравикомпенсаторы, которые значительно снижали вес боевой техники. А пониженный вес машины, при оставшейся мощности двигателей, давал значительный прирост в маневренности. И вот тут уж со старичком вертолетом поспорить уже никто не мог.

— Нам бы таких с десяток, — поцокал восхищенно майор. — Цены им нету.

Вертолеты провели в воздухе не больше часа. На предельной малой высоте, искусно лавируя между строениями, они, наконец, прибыли на место. Медленно сели, убрав до минимума обороты винтов, и стали ждать выгрузки. Семерых раненых сразу же отправили в госпиталь, тела погибших на носилках отнесли в сторону, а к группе Унцегакена приблизилось несколько человек. Среди них выделялся один, под два метра ростом, худой, как спичка, с седыми волосам и глубокими морщинами на лице.

— Капитан Унцегакен? — поинтересовался он, свысока поглядывая на прилетевших.

— Это я, — ответствовал капитан.

— А это? — спросил длинный, кивнув на людей за спиной Унцегакена.

— Это мои люди.

— Отлично, капитан. Тогда предлагаю вам всем проехаться вместе со мной. Вас желает видеть Иоанн Валонсио. Всех, — и приглашающим жестом, не терпящим возражений, указал на глубоко тонированный автобус.

Их повезли в город. Небольшое поселение по местным меркам, тысяч на тридцать жителей, главной достопримечательностью которого было здание металло-рудной компании «Марки Бесс». Двадцатиэтажный корпус из стекла, бетона и пластика и прилегающий к нему целый гектар настоящего газона. К этому-то зданию их и подвезли, высадив у парадного входа.

— Следуйте за мной, — проговорил долговязый и уверенно двинулся внутрь, рассекая поток людей, словно ледокол хрупкий лед.

Вопреки ожиданиям группа Унцегакена поднялась не вверх, как по идее должно было быть, а спустилась по лестнице в подвальное помещение. Там прошли по каким-то длинным коридорам, сделали несколько поворотов и по лестнице поднялись уже совсем в другом здании. Вот тут-то они и поднялись на самый верхний, шестой этаж.

— Подождите меня здесь, — попросил длинный и скрылся за массивной дверью, где, надо полагать, и располагался господин Иоанн Валонсио. Дюжие охранники пропустили того едва не расшаркавшись. Через минуту он вышел и жестом пригласил группу внутрь.

Иоанн Валонсио встретил их очень радушно. Широко и искренне улыбаясь, он каждому энергично потряс руку, дипломатично не пропустив единственную даму, и запел соловьем:

— Очень рад, очень. Приятно видеть людей, которые поставили этого спившегося идиота на место. Губернатор, знаете ли, последнее время был неадекватен.

Секретарь обошел, словно лис вокруг людей и жестом предложил присесть за стол, что военные и сделали, не особо возражая. Жестом показал кому-то и тот же миг перед людьми возникли питье и легкие закуски.

— Угощайтесь, пожалуйста. Мне будет приятно….

Что ж, капитан первым подал пример, плеснув себе в стакан виски на два пальца и с резким выдохом опрокинув в глотку. Закусил прозрачным ломтиком мяса.

— А вы? — опомнился он вдруг, глядя на Валонсио.

— Конечно, — весело кивнул тот, — за такое дело можно и пригубить. — И налив себе из той же бутылки виски, лихо выпил.

Группа, не чокаясь, последовала примеру. Затем выпили по второй, а потом и по третьей. Люди слегка захмелели, напряжение спало, и секретарь Валонсио уже не стал казаться таким тошнотворно-слащавым типом каким он предстал перед всеми вначале встречи. Капитан уже понял, что этот мужик — МУЖИК! Не сопля по подбородку размазанная, а кремень, о который можно сломать не только зубы. Хмель подействовал и на хозяина кабинета и тот, присев на свое кресло, щедро раздал всем по кубинской сигаре и вызволил на свет божий коньяк столетней выдержки.

— Эх, — махнул он рукой, — гулять так гулять. У меня сегодня праздник! Вы мне, можно сказать, жизнь спасли. Вы не представляете, как он в меня вцепился. Как клещ в паховую область.

— Это почему? — спросил скорее из вежливости Унцегакен, восхищенно разглядывая этикетку коньяка. — Что вы ему сделали?

— Я?! Да ничего! Сущую малость, только в морду дал.

— Это как? За такое военные действия не развязывают.

— Да, ты прав, капитан, — пьяно кивнул секретарь. Дорогущий коньяк уже почти разошелся по желудкам гостей, приятно согревая и обволакивая легкой истомой. — Конечно, не только из-за этого. Гихилиан, черт пропитый, решил задрать цены на работы в верфях, а президент ему тонко намекнул, что делать этого не следует. Тот стал в позу, я встал на сторону президента и вот, мы имеем почти гражданскую войну.

— Губернатор идиот? — удивленно спросил капитан.

— Хуже, — выдохнул Валонсио, — самоуверенный дебил. Но просто так он на это бы не решился — в его руках была вся армия. Поэтому он и пошел на меня как на предателя.

— А вы?

— А я обороняюсь. Пока успешно. У меня тоже кой-какое влияние на армию и его генералов имеется. Да и президент меня поддержал. Жаль, конечно, что вы его не грохнули, так было бы лучше. Еще неизвестно, что он в такой ситуации будет делать. Хорошо если он просто распродаст свои активы и уберется к чертовой матери с этой планеты. Но, я в этом сомневаюсь. Эта иклонская настойка совсем ему мозги расплавила. Может и вычудить что-нибудь такое, отчего все покрутят пальцем у виска. А ты знаешь, капитан, какое у него было хобби?

— Н-нет, — икнул Унцегакен, — и какое же?

— Он любил пороть баб. Нет, капитан, не в том смысле, в котором все думают. Он любил их сечь. Розгами. Разложит очередную дурочку у себя на кровати, оголит спину и задницу и порет их. Но не просто порет, а художественно. Высекает на них то цветок, то пейзажик идиотский. А потом, когда закончит, то уже порет как обычно, так, что девки потом в раскоряку ходят и к нему больше ни ногой.

Пьянка продолжалась. Капитан изрядно осоловевший сидел рядом с секретарем и, коптя впервые в жизни сигарой, вел с ним пьяную беседу. Валонсио тоже был изрядно поддат, и в какой-то момент между ним и капитаном установилась полное взаимопонимание и вскоре пошли разговоры за жизнь, а потом и про баб.

Алекс с Аней тоже потихоньку надирались. Бутылка столетнего коньяка давно закончилась, и они баловались уже другими напитками, благо было их в баре Валонсио никак не меньше сотни разновидностей. Вначале скромно пробовали из разноцветных бутылок, с умным видом смакуя из каждой по чуть-чуть. А потом, когда алкоголь как следует взболтал мозги, они позабыли о скромности и с наглым видом выбирали из бара что на вид было подороже. Секретаря эта вакханалия нисколько не возмущала, он лишь махнул рукой, отдавая бар на откуп. Зря он так сделал, потому как более стойкие к алкоголю операторы рубашки невидимости и потому до сего момента державшие себя в руках, тот час оттеснили парочку пилотов в сторону и растерзали несчастный бар. Алекс только и успел, что подхватить пузатую с причудливыми гранями бутылку шампанского. Он отошел в сторону, присел рядом с панорамным окном, подозвав к себе подругу, и хлопнул пробкой пенного напитка.

Гуляние длилось уже час, когда дверь в кабинет внезапно распахнулась, и на пороге возник высокий человек. Секретарь, несмотря на количество выпитого, моментально встрепенулся и, твердо вперив в человека взгляд, спросил:

— Что случилось, Янус?

Человек цепко осмотрел гулянку устроенную в кабинете, как-то по-особому задержавшись взглядом на Алексе, и ответил:

— Губернатор двинул войска. Все разом. Бронетанковая колонна при поддержке моторизированной пехоты движется сюда. Он взломал нашу оборону и уже через два часа, если его не остановить, он будет здесь.

— Он сам? Лично?

— Есть такой слух. Проверить пока невозможно.

Валонсио медленно повернул голову к капитану Унцегакену.

— Я же говорил, что вы зря его не убили. Теперь он решил покончить со мной, пока еще в силе.

— Господин секретарь, — воззвал к своему начальнику Янус. — Необходимо немедленно уходить отсюда. Я уже вызвал транспорты, они будут здесь через двадцать минут.

— А сколько техники сюда идет?

— По докладам двадцать четыре танка, десять бронемашин поддержки, Две противоздушные, и около пяти рот пехоты. Есть еще боевая роботехника. Докладывающие говорят, что видели «Далила» на платформе.

— Нам нечем его остановить?

— Так быстро — нет. Он взломал нашу оборону, уничтожив почти все. Сам потерял только десять процентов от техники. Господин секретарь, нам нельзя медлить. Я уже отдал приказ на организацию отпора, но вы сами понимаете, его сейчас не остановить. Он войдет в город беспрепятственно. И, похоже, он знает, где вас искать.

— «Далил» это плохо, — задумчиво проговорил Валонсио. Он рассеянно отставил стакан с выпивкой, встал, и медленно, заложа руки за спину, стал мерить комнату шагами. Янус молчал, ожидая решения. Наконец, через долгую минуту, секретарь решил. — К черту все. Отдаем ему город. Войска оттяни на третью линию, там и встретим. Как у него с авиацией?

— Пока не замечена.

— Это хорошо. А у нас есть с десяток атмосферных штурмовиков. Вот на третьей линии обороны пусть они и расстреляют «Далила», пока тот на платформе. Сколько надо времени, чтобы подтянуть подкрепление?

— Часа три-четыре. Но двадцать четыре танка это все равно не остановит. Свои танки мы сможет подтянуть часов через шесть.

— Это не страшно, Янус. Нам надо только продержаться некоторое время. Губернатор же ищет только меня, да? Вот и устроим ему встречу. В моем старом убежище.

— Но…, - попытался возразить Янус, но Валонсио решительно его осек.

— Так и сделаем. Пускай он пройдет сквозь вас пощипанным, все равно в убежище его танки ничего не сделают. Ну, а пехоту, я думаю, там вполне можно встретить. Капитан, — резко обернувшись, неожиданно обратился он к Унцегакену, — как думаешь, этот майор ДУШ со своими людьми не откажет нам в маленькой просьбе?

32

Гихилиан пребывал в скверном расположении духа. В крайней раздражительности. Он психовал и потому срывался на тех, кто был рядом. Люди пока терпели его выходки (за такие-то деньги), но как долго это будет продолжаться, экс-губернатор сказать не мог. Все шло не так.

Он жаждал мести. Кровавой и мучительной для своего бывшего секретаря. Так его унизить не удавалось еще никому, кроме этого… этого…. У Гихилиана даже не было подходящего определения для такого подлого и низкого человека. Апогей своего унижения он пережил сегодня утром, когда от него отвернулись все те, кого он считал своими самыми преданными людьми. Даже его охранники, которым он платил огромные деньги за привилегию быть все время возле его персоны, и те ушли, едва узнав об отстранении от поста. Чего уж говорить об армейских генералах, на которых он возлагал столько надежд. И вот и они, молча развернувшись, все до единого покинули его кабинет, едва он заикнулся о продолжении боевых действий. Предатели, кругом одни предатели…, и тошнотворные блюдолизы….

Ему стоило огромных усилий собрать в кулак то немногое, на что ему хватило личных денег и, чего уж лукавить, компромата на своих карманных генералов. Но многие из них все равно отказались участвовать в его авантюре, здраво рассуждая, что следовать за опальным губернатором смерти подобно. Только один из военных, у которого рыльце было больше всех в пушку, решил рискнуть и выделить часть из своих войск в подчинение Гихилиану. А отдав такой приказ, немедленно направился с семьей в космопорт и дал деру на первом же пассажирском рейсе.

И вот, ударный кулак, пойдя ва-банк, шел на уничтожение одного единственного человека — Иоанна Валонсио. Клин бронетехники шутя сломил сопротивление первой линии обороны, отутюжил широкими траками позиции. Не пришлось даже задействовать дорогущий и смертоносный «Далил» отдаленно похожий на гигантского паука. Проделано это было с такой легкостью, что только сейчас Гихилиан понял, что генералы последний месяц водили его за нос. Бессовестно обманывали, преувеличивая размеры сил сопротивляющихся. Те, видимо, не желали идти войной на собственных коллег и брать на себя ответственность за их кровь. Руперт Гихилиан, поняв это, заскрежетал зубами от бессильной злобы.

Разметав хилую оборону, войска экс-губернатора построились в походную колонну и двинулись на город Джемто. Его предатель сидел там, экс-губернатор знал точно. Знал даже в каком здании этот гад скрывается. Он не сомневался, что город он возьмет. Через полтора-два часа он самолично пустит пулю в лоб Валонсио. Сначала набьет коллекционным кастетом с бриллиантами вечно его недовольную морду, а затем пристрелит как бешенную собаку. Конечно, если тот не смоется, о чем думать Гихилиану совершенно не хотелось.

Он тащился в хвосте колонны. Специальный автомобиль, замаскированный под обычный военный грузовик, мягко вез бывшего властителя планеты и обеспечивал относительный комфорт пребывания в своем чреве. Мягкое кресло-диван, кофейный автомат на столике и боевая панель управления войсками. Гихилиан сидел развалившись в своем кресле и, стиснув зубы, вглядывался в мониторы — не появится ли где засада. Картинка со спутника в реальном времени во всех подробностях передавала ландшафт и диспозицию противника. И сейчас он видел, как от окрестностей города отходят войска сопротивления, и уходят куда-то на запад. Местное население, видя это, решило не искушать судьбу, и тоже быстро покидало обреченный город. На выезде из города образовалась давка.

Гихилиан промотал картинку, пытаясь понять, куда же его бывший секретарь отводит войска и через пять минут нашел это место. Укрепления, выстроенный ломаной линией в форме полумесяца, перекрывали единственное шоссе, ведущее в соседний крупный город. С одного края этот полумесяц утыкался в невысокие скальные образования, а с другого в непроходимые для тяжелой техники рытвины и колдобины. Пехота там прошла бы с легкостью, если бы не густо установленные мины.

Неожиданно запиликал мобильный телефон. От неожиданности Гихилиан даже вздрогнул. Он достал трубку, развернув всевдоэкран, и с удивлением воззрился на иконку звонившего. Это был Иоанн Валонсио, собственной персоной. Мгновение поколебавшись, вновь закипая злостью, он нажал на кнопку приема:

— Что тебе надо, гнусная тварь?

Несколько секунд в трубке царило молчание, а затем, послышался такой же, со злыми нотками в голосе, ответ:

— Я знаю, что тебя сместили. Я знаю, что ты идешь за мной, чтобы поквитаться. И я знаю, что у тебя за спиной больше ничего и никого нет. Только твои двадцать четыре танка и «Далил». От тебя все отвернулись…

— Твоими стараниями, крыса.

— Тебе надо было смириться со своим положение и убраться с планеты, туда, где тебя никто не знает. Туда, где бы ты мог и дальше пропивать свои мозги.

— Я обязательно уберусь с этой планеты, но прежде, тварь подзаборная, я вычерпаю твой мозг своей коллекционной ложкой через твой гнусавый нос. Ты у меня за все ответишь. Я тебя все равно достану, слышишь? Я найду тебя в любой жопе.

— Короче, не для того я звоню, чтобы выслушивать твой словесный понос, — прервал его гневную тираду Валонсио. — Я с тобой сделаю тоже самое, едва тебя увижу. Но, я звоню, чтобы сказать тебе, что в Джемто меня больше нет. Если хочешь найти меня, то двигайся к моему старому убежищу. Я буду ждать тебя там. Если у тебя еще остались мозги, то ты плюнешь на все и уберешься немедленно с этой планеты. Ну, а если нет, то добро пожаловать. Я буду ждать тебя там и там же отрежу тебе яйца.

Гихилиан замолчал, обдумывая услышанное. Он ни на грош не верил своему бывшему секретарю, но, все же промотав картинку со спутника на место где находилось указанное убежище, действительно увидел там непонятное копошение. Несколько вертолетов на площадке лопатили винтами воздух из чрева которых высыпали люди в до боли знакомой броне. Он сразу узнал эти бронекостюму. Это были те самые отморозки, которые не далее как сутки назад устроили бойню на его вилле. От нахлынувших воспоминаний экс-губернатор даже застонал.

— Я буду, — коротко пообещал он и ненавидяще добавил. — Брей свою задницу, я ее буду жарить.

До Джемто колонна добралась через час. Их никто не встретил, никто не стал оказывать сопротивление. Разделившись на тройки, танки прошерстили город вдоль и поперек, поводя стволами грозных пушек из стороны в сторону, но ничего угрожающего не нашли. Тогда войско Гихилиана собралось на газоне перед высотным зданием «Марки Бесс». Из грузовиков высыпала тяжелая пехота и, ворвавшись внутрь, занялось зачисткой. Со всего здания собралось только с десяток человек в гражданской одежде. Их допросили, и когда все выяснили, дали каждому по легкой зуботычине и отправили восвояси.

— Здесь его нет, — проговорил Гихилиан себе под нос. — Скотина…. Майор, — обратился он к командующему его ударного кулака, — знаете, где находится старое убежище Иоанна Валонсио?

— Конечно, — ответил майор, щурясь на ярком солнце. — Был там однажды. А что?

— Наша цель там. Сколько нам туда добираться?

— Ну, в походной колонне, я думаю, часа два. Но, думаю, нам не дадут безнаказанно добраться до туда. Я уже видел, где и как они организовали оборону. Нам на ее уничтожение потребуется около часа, может полутора. Правда, с поддержкой с воздуха было бы быстрее. Жаль, что у нас ее нет.

— Не переживай, майор, у Валонсио ее тоже нет, — уверенно сказал экс-губернатор и приказал выстраиваться в колонну.

Он ошибся. Поддержка с воздуха у его секретаря была. Он убедился в этом на полпути до убежища, когда, со стороны солнца с большой высоты пошли в атаку две группы атмосферных штурмовиков. Зенитные установки заметили их еще десять минут назад и сейчас с нетерпением ощерились пусковыми установками, подпуская цели на расстояние эффективного поражения. Колонна, едва стало об этом известно, мгновенно расползлась по пустынной территории, не давая таким образом накрыть себя единым залпом. Один «Далил» остался беззащитно стоять на платформе. Никто не рискнул уводить его с удара, понимая, что главной целью авиации как раз он и является.

Восемь ракет, с промежутком в несколько секунд, с ужасающим свистом сорвались с направляющих, подняли облака пыли и ушли ввысь, навстречу противнику. Там, наверху, они разделились и по витиеватым траекториями пошли на сближение. Штурмовики как один сделали синхронный противозенитный маневр, сбивая наводку, и большинству это удалось. Только три ракеты нашли свои жертвы и три самолета, чадя черным дымом, вывалились из группы и устремились навстречу земле.

Оставшиеся шесть самолетов продолжили атаку. Воспользовавшись безопасной паузой, пока идет перезарядка зенитного расчета, они снова выстроились и, наведясь на цель, выпустили разом все имеющиеся ракеты. И тут же взмыли вновь, стремительно набирая высоту. В этот момент зенитные установки выпустили вдогонку еще восемь ракет, и те через долгие секунды скрылись в одиноком облачке.

— Еще три цели поражены, — сообщил Гихилиану оператор зенитной установки и он понял, что повторной атаки с воздуха не будет.

Настало время оценить ущерб. Выбравшись из кондиционированного чрева грузовика, экс-губернатор побежал к «Далилу», который был укутан облаком пыли вперемешку с вонючей гарью. Тягач и платформа, на которой стоял боевой робот, были искорежены, но это пока еще ничего не значило. «Далил» был рассчитан на прямое попадание пушечных снарядов и он вполне мог остаться целым после авианалета. Но когда пыль отнесло в сторону, стало понятно, что робота он потерял. «Далил» стоял, скособочившись, а его две левые шагающие опоры были перебиты в сочленениях прямыми попаданиями ракет. Такие повреждения в полевых условия не исправляются.

— М-да, — грустно промолвил подошедший майор и недовольно покачал головой. — Придется его бросить.

— Три миллиона коту под хвост, — с сожалением выдохнул Гихилиан. — Я же его за свои деньги покупал. И ладно бы в бою поучаствовал, а то ведь новенький был, смазку ни разу не меняли. Зря его берег.

— Шикарная техника пропала, — посочувствовал майор и сплюнул на желтый камень.

Войска экс-губернатора достигли линии обороны уже через несколько километров. Колонна распалась, развернулась в боевой порядок и замерла в отдалении, находясь в недоступности систем поражения противника. Майор с Гихилианом уже давно наметили план действий, и им не было нужды совещаться друг с другом, тратя в предстоящем бою драгоценные секунды. По их замыслу они должны были всего лишь пройти сквозь линию обороны, просто расчистив танками безопасный коридор для пехоты и легкой техники. Противник выжидательно замер, разглядывая в мощную оптику отмороженных вояк, по своей авантюрной склонности ставшими наемниками.

Вот, через несколько минут напряженного стояния, подали голос зенитчики:

— Гаубичная артиллерия открыла огонь. Расстояние двадцать пять километров.

— Черт! — взревел не своим голосом майор и мгновенно отдал приказ на атаку позиций. Он никак не ожидал здесь дальнобойную артиллерию и для него это, если честно, оказалось большим сюрпризом. Надо было срочны выводить войска из зоны поражения. Вся до единой техника дала по газам и рванула вперед.

Они успели отъехать на три сотни метров, как в том месте, где они только что были стали вспухать адские фонтаны. Им повезло, ни один снаряд их не накрыл и, осознав это, уже более или менее успокоившись, майор принялся руководить атакой. Вперед вышли танки. С дальнего расстояния на ходу они открыли ураганный огонь из своих ужасающих пушек. Взрывы накрыли позиции противника. Следом за танками пошли бронемашины поддержки, способные прижать врага к земле, не дать высунуть голову. Они должны были своей мощью подавить сопротивление и проложить безопасный коридор для Гихилиана и его солдат.

Противник стал огрызаться с расстояния в километр. Залпом выстрелили противотанковые установки, прочертив в воздухе дымную паутину. В доли секунд преодолев расстояние до бронированных монстров, ракеты воткнулись в них и с оглушительным грохотом взорвались. Один танк зачадил и остановился, склонив к каменистой почве длинный ствол. В его корпус вошло сразу несколько плазменных ракет, и его защита не выдержала. Танкисты спешно выпрыгнули из его чрева и со всех ног бросились врассыпную. Из башни с неистовым напором стало выбиваться яркое, почти белое пламя. Воздух вокруг подбитой техники загудел.

В ответ на залп пт-установок открыли ураганный огонь машины поддержки. Крупнокалиберные пулеметы прочесали места их укрытий, а автоматические гранатометы расстреляли по целым кассетам, разбивая в клочья укрепления и наводя ужас на обороняющихся.

— Подступы заминированы, — как бы между делом сообщил Гихилиану майор.

— И что же делать, — обеспокоенно спросил тот. — Танки не смогут пройти?

— Смогут, — заверил его майор и отдал соответвующие распоряжения.

Через несколько секунд на территорию, где предположительно лежали мины, по крутой навесной траектории упали гранаты, выпущенные из машин поддержки. Они взорвались, образовав в воздухе коридор из огненных шаров, от ударной волны, которых, сдетонировали установленные мины.

— Ну, вот и все, — удовлетворенно проговорил майор.

В ту же секунду танки, взревев двигателями, рванули вперед. Снесли установленные противопехотные заграждения и взлетели на позиции противника, давя гусеницами вырытые укрепления и расстреливая прямой наводкой бетонные укрепточки. Следом за танками вошли машины поддержки, довершая уничтожение.

Закончив работу на прорванном пяточке, танки и машины поддержки двинулись вдоль линии укрепления, уничтожая противника с незащищенной стороны. Это было побоище. Огонь, дым, взрывы и крики умирающих слились в непередаваемую какофонию. Обороняющие пытались какое-то время сопротивляться, но тщетно. Им уже нечего было противопоставить. И тогда они побежали и их, беззащитных, как в тире, расстреляли.

— Дело сделано, мистер Гихилиан, — проговорил майор.

— Быстро… — только и ответил тот восхищенно. Его автомобиль уже въехал на пригорок и он по достоинству смог оценить масштаб разрушений. — А почему нельзя было сделать тоже самое неделю назад, когда я поставил вам такую задачу? А?

— А это вы у своих генералов спросите, — ответил майор, усмехаясь. — Из чьего кармана они кормились, из вашего или из вашего секретаря?

Гихилиан промолчал.

33

Старое убежище Иоанна Валонсио представляло собой вырубленный в огромной горе форт, подступы к которому надежно перегораживали намеренно обрушенные гигантские валуны. Лишь небольшой проход шириной в три метра позволял до него добраться. Нечего было и думать о том, что бы протащить по нему бронетехнику. Тут и обычный гражданский автомобиль с трудом протискивался, рискуя навечно застрять и тем самым надежно закупорить узкое горлышко прохода, что уж говорить о танках, чьи габариты были существенно больше.

Гихилиана с войском ждали. Быстрый разгром линии обороны впечатлил секретаря, но не командира спецназовцев ДУШ майора Бро. Со спутника ему было хорошо видно, что у этой обороны с самого начала не было никаких шансов. Противостоять ударной группировки состоящей из четверти сотни танков, десятка машин поддержки, зенитных установок должны были совсем другие силы, отличные от тех, что были в их распоряжении.

— А ты знаешь, майор, — признался вдруг Валонсио, вглядываясь в картинку со спутника, присланную на командный терминал, — а ведь мне страшно. Что если, вы их не удержим на входе и они проникнут внутрь? Они же, как тараканы расползутся форту.

Бро внимательно посмотрел на секретаря. Нет, тот не врал. Ему действительно было страшно. Он сам себя загнал в эту ловушку, непонятно чем руководствуясь. И вот сейчас до него дошло и пробрало до костей.

— Без своей тяжелой техники они ничего здесь сделать не могут, — заверил его майор. — Сами знаете, что они не пройдут, а с пехотой мы как-нибудь справимся. Чай не из учебки только что.

— Уверены?

— Конечно.

Валонсио выдохнул, беря себя в руки. Что-то действительно он разнюнился как унылый маранг.

— У вас все люди на местах, майор Бро?

— Конечно, — кивнул тот. — Давно уже. Пути подхода заминированы, пути отхода приготовлены. Они не пройдут.

— Да, но пять рот пехоты! Это же больше полутысячи солдат. А нас всего ничего. То есть ваших людей меньше сотни и моих чуть больше. Я все же сомневаюсь и боюсь. Хорошо, что мы «Далила» вывели из строя, а то его бы этот затор не остановил.

Бро ничего не ответил. Он знал свое дело, и трезвым умом понимал, что устоять им в этом убежище получится, хоть и не с легкостью, как первоначально уверял его Валонсио (полнейший дилетант в военном деле), но и не из последних сил. Бой будет жаркий, вне всякого сомнения, но победа будет за ними.

Неожиданно у Валонсио зазвонил коммуникатор. Это был Гихилиан.

— Что, падла, дождался? — вместо приветствия прорычал экс-губернатор. — Я уже приехал, сейчас буду тебя выковыривать.

Валонсио кинул быстрый взгляд на командный терминал и увидел, что войска отлученного от должности стоят как раз перед затором из обрушенных скал. Увидел, как выскакивает из грузовиков пехота в тяжелом облачении и быстро прячется под тенью камней.

— Ты думаешь, что эта груда скал меня остановит? Ты думаешь, что сможешь укрыться от меня? Что ты там вообще о себе думаешь, гнида? Да я тебя…

Секретарь брезгливо скривился и, ничего не ответив, сложил трубку телефона.

— Слюной брызгает, — пояснил он майору. — Говорит, что будет нас сейчас убивать.

— А-а, — понимающе усмехнулся Бро, — ну это всегда, пожалуйста.

А между тем на той стороне прохода творилось странное. Со спутника было видно, как несколько военных совещались несколько минут, внимательно рассматривая опрокинутые скалы, видимо разрабатывая какой-то непонятный план. А затем, вся пехота отошла в сторону на несколько сот метров, а бронетехника отъехала назад. Танки навели свои стволы на одни им понятные цели и по команде разом выстрелили. Оглушительный грохот донесся даже до внутренних помещений форта.

— Что они делают? — вопросил обескоенный секретарь.

— Не знаю, — задумчиво проговорил Бро. — Затор хотят расчистить? Но это же нереально.

Большое облако пыли накрыло картинку со спутника, так что пока было невозможно оценить масштаб произошедших изменений на входе к форту. Вполне возможно, что пользуясь возникшей слепотой, враг уже начал штурм прохода. Но подумав несколько секунд, майор откинул эту мысль. Облако пыли было с внешней стороны затора, и оно нисколько не мешало его пулеметчикам держать на прицеле выход.

А между тем, когда пыль снесло чуть в сторону, враг внимательно осмотрел масштаб изменений в завале и сделал еще по одному залпу по груде гигантских камней, а через некоторое время еще. И только тогда стала понятна задумка противника. Военспец, что был у Гихилиана, расстрелял в одном из мест завала край скалы так, что после всех взрывов бетонобойных снарядов получился некий пандус, крутой подъем, по которому могла забраться бронетехника. Вот один из танков медленно подъехал к нему и, взревев мотором, целеустремленно закарабкался вверх на десятиметровую высоту.

— Боже мой, — проговорил вмиг посеревший Валонсио.

— М-да, похоже Гихилиан нас сделал, — устало выдохнув, проговорил Бро. Затем положил тяжелую ладонь на плечо секретаря. — Шли бы вы отсюда — сейчас здесь станет весьма жарко и пыльно.

— Но…, - встрепенулся было Валонсио.

— Идите, идите. Не мешайтесь под ногами. Мы сами все сделаем, без вас. Идите к пилотам, там будет пока безопасно.

Секретарь обреченно кивнул и оставил майора одного.

А танк, между тем, уже почти забрался на обвал. Остановился на короткое время, определяясь как лучше подъехать к краю и при этом не сорваться вниз, а затем двинулся дальше. Майор понял, что за этим последует.

— Всем отойти от бойниц, — сказал он в пуговку микрофона на шлеме. — Занять вторую линию обороны.

Через пару минут танк вышел на исходную позицию. Из-за верхней кромки обвала показалась его трапецевидная башня, и устрашающий ствол пушки посмотрел прямо на форт. Вот он поводил им туда-сюда, выбирая подходящую жертву, и не найдя таковой, наугад саданул в первый же попавшуюся в прицел бойницу. И только теперь, обретя такую могущественную поддержку, пошла на штурм пехота. Саперы безнаказанно разминировали проход, и первые бойцы противника ворвались на периметр убежища. Не прицеливаясь, паля по бойницам, они со скоростью обезумевшей антилопы достигли его стен.

Когда до мощных стен убежища добралась первая сотня бойцов, начался, собственно, штурм. В бойницы одна за другой полетели гранаты. Те взорвались глубоко внутри, выбросив наружу ревущий поток огненного воздуха. Первые солдаты сиганули внутрь и прянули в стороны, освобождая место следующим. Из глубины коридоров форта заговорили пулеметы.

В этот момент в комнату, где располагались пилоты, техники-операторы и капитан Унцегакен, ввалился бледный Валонсио. Секретарь окинул всех испуганным взглядом и, облизав сухие губы, вымолвил:

— Этот сукин сын нас обманул. Мы здесь все умрем.

Унцегакен подался ему навстречу.

— Что случилось? — спросил он, всматриваясь в бледное лицо секретаря.

— Губернатор вывел танк на прямую наводку и щас он лупит по стенам убежища. Его войска штурмуют первый этаж.

Валонсио стенал. Заламывая руки и вознося лик к потолку, вопрошая невидимых богов, он клял себя за беспросветную глупость, за то, что сам влез в эту ловушку, из которой не было выхода. За то, что на блюдечке предоставил своему врагу шанс отомстить за перенесенный позор и унижение. Он неистово мерил комнату широкими шагами, метаясь от одной серой стены к другой, и матерился как последний мусорщик.

Операторы «рубашки невидимости» явно струхнули, синхронно побелев лицами. Аня прижалась к плечу Алекса, схватила за руку. Алекс этого даже не заметил, ошарашенный мыслью, что они все почти что покойники. Пока живые, но уже покойники.

И в этот момент в комнату вошел Янус. Окинул цепким взглядом небольшое помещение и, подступив к мечущемуся секретарю, жестко взял его под локоть, больно сдавив в мышце. Валонсио это слегка отрезвило.

— Что Янус? Как там?

— Нормально, — ответил его управляющий, а по совместительству и телохранитель. — Дальше коридоров первого этажа они не прошли. Спецназ держит оборону.

— Что, правда? — не поверил Валонсио. — Но их танк! Он разве не может….

— Танк в этом деле не помощник, — ответил Янус.

— Правда? — снова переспросил секретарь, все еще не веря, что оборона все еще держится. — А как спецназ?

— Спецназ нормально, — как-то неопределенно ответил Янус, и этот ответ никому не понравился. Слишком он был какой-то уклончивый. — Пока держатся.

— Что ты хочешь этим сказать, Янус? Говори живее, не тяни.

Янус кивнул. Он отпустил локоть своего босса и, глядя прямо ему в глаза, резанул правду:

— Спецназ держит оборону. Но в течение двух-трех часов нас все равно задавят. Боеприпасов мало и людей тоже. Гихилиан потерял уже около полусотни солдат, но, думаю, это его не остановит. Он задавит нас массой рано или поздно. Нам необходимо найти другие пути, иначе мы отсюда не выберемся. Никогда.

Валонсио стоял молча и смотрел на своего управляющего, мнению которого он всецело доверял. Бывший комикс, служивший в элитных штурмовых войсках, высказал свое профессиональное мнение, не верить которому было неразумно.

— Но что же нам еще остается, — обреченно проговорил Валонсио и растерянно посмотрел на присутствующих в комнате. — Что мы можем сделать? Янус, что ты можешь предложить?

— А у нас есть связь с поверхностью?

— Да, конечно. Спутниковая, если антенна еще цела, да и простая кабельная связь имеется. А что?

— Отлично, господин секретарь. Тогда у нас все хорошо. Нам надо попросить помощи у мадам Пуберо.

— А она-то нам как поможет? Она ж… — удивленно вопросил Валонсио и тут же все сразу понял. — Какой же я болван, — хлопнул он себя по лбу, — конечно же, мадам Пуберто нам поможет. Сейчас же, после отставки губернатора, она встала во главе сил обороны. Как же я так не подумал….

И он убежал из комнаты. Янус дернулся было следом, но вдруг остановился. Развернулся и пристально посмотрел на Алекса. Смотрел долго, словно не силах принять какое-то важное решение. Наконец, Алекс не выдержал его безмолвного взгляда:

— Что?

Янус заколебался. Еще несколько секунд сомневался, стоит ли ему открываться посторонним людям и наконец, решился. Подошел к Алексу, опустился на одно колено и склонил голову.

— Благословите меня, радиант, — тихо попросил он.

Все в комнате удивленно воззрились на телохранителя Валонсио. Тот стоял на одном колене, терпеливо ожидая благословления, и не обращал внимания на присутствующих. Затем взгляды один за другим уставились на Алекса.

— Что это значит? — спросила у него Аня, заглядывая бездонными глазами прямо в душу. — Какой еще радиант? Он о чем?

Алекс покраснел как тогда на корабле, когда пленные команиксы требовательно выпрашивали у него благословления. Ему хотелось провалиться.

Выручил Унцегакен.

— А это значит, что господин Янус является комиксом. И сейчас он хочет получить благословления у одного из хранителей жезла. Так ведь?

Янус молча кивнул.

— Какого еще жезла? Ты мне ни о чем не рассказывал.

— Я… — попытался было ответить подруге Алекс и поперхнулся. Когда прокашлялся продолжил. — Я тебе объясню, позже. Когда все закончится.

— А почему бы это не сделать сейчас? Зачем откладывать?

— Аня, потом, — попросил ее Алекс и посмотрел на нее с такой мольбой в глазах, что та отступилась. — Это было секретом, очень большим. Но я тебе все объясню позже. Обещаю.

А Янус так и стоял на одном колене, терпеливо ожидая, когда самый необычный хранитель скипетра «Воли мира» снизойдет до своего самого преданного поклонника.

— Благословите меня, радиант, — промолвил он еще раз, и казалось, еще ниже склонил свою голову.

— Ну, давай, Дронин, не стесняйся, — подтолкнул в спину капитан, — видишь, человек тебя ждет.

Алекс подошел к комиксу. Напряг память, пытаясь припомнить те самые слова, которые у него вымаливал седовласый отсиз Биизна. Но память, на которую он никогда не жаловался, в этот раз его подвела. Нужные слова никак не приходили на ум и потому, как и тогда, на корабле, пришлось импровизировать. Он перекрестил православным знамением макушку Януса и громко, нараспев, сказал:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, — и тут он вспомнил те самые заветные слова, которые вымаливали у него комиксы, и поспешил добавить, — Мать с тобой, Янус.

Телохранитель улыбнулся. Распрямил спину, поднял голову. В глазах его стояли слезы.

— Меня зовут Айанусс, хранитель, семя из фамилии Матэдэ — сказал он, поднимаясь с колен. — Я первый за свои семь прошедших поколений удостоился чести быть благословленным самим хранителем. Это для меня большая честь и мне теперь не стыдно вернуться на родину и умереть на своей земле. Но, если вы позволите, то я желал бы прежде быть вашим преданным слугой и охранять вас от…, - он на секунду замялся, подыскивая нужное слово, — …от неразумных поступков.

Кто-то фыркнул за спиной.

— Не понял? — опешил Алекс. — Зачем меня охранять? Я не желаю иметь никакого слуги, чай не графья.

Он энергично замотал головой, взмахнул руками, словно отстраняясь от самой мысли, что ему будут прислуживать. До этого момента он как-то и без слуг обходился, обойдется и в будущем.

— Я, наверное, неправильно выразился, — попытался исправить свою оплошность Янус. — В нашем понимании слуга — это человек, который глубоко благодарен другому, более уважаемому члену общества, и стремиться быть его другом, готовым придти на помощь по первой же необходимости. Я ни в коем случае не стремлюсь прислуживать вам, если вас это пугает, я всего лишь хочу быть вам полезен и помогать в трудную минуту, где бы вы не были. Это для меня наивысшая благодарность. Позвольте быть вашим другом, радиант, — и комикс снова преклонил колено, ожидая милостивого разрешения быть «слугой».

Алекс молчал. Он не знал, что ответить этому могучему мужчине, который смиренно ожидал его решения. Все это было внове.

— Ну… э-э, Янус, хорошо, — наконец промолвил он и на лицо комикса легла счастливая улыбка. — Я не против. Но не называй меня больше радиантом… и хранителем тоже, мне это режет слух.

Янус поднялся с колена и счастью его не было предела. Он сиял.

— Вы привыкните, радиант….

А между тем бой в недрах убежища длился уже более часа. Противник захватил первый и выше этажи и теперь пытался пробиться вниз, в подземные уровни. Солдаты Гихилиана дрались ожесточенно, не экономя боеприпасов, так, словно они были у них нескончаемы. На каждый одиночный прицельный и экономный выстрел они отвечали ливнем пуль, заставляя бойцов спецназа прятаться за углы и в бессильной злобе скрежетать зубами. Как так случилось, что в убежище, которое как раз и было предназначено для таких вот оборонительных боев, не оказалось набитого склада с боеприпасами, никто сказать не мог, и тем более сам Иоанн Валонсио. Секретарь и знать не знал, что должно было быть положено на таких вот фортах, да и откуда ему, человеку сугубо гражданскому. В тот момент, когда он принимал решение о том чтобы встретить здесь экс-губернатора, он полагал, что все здесь в порядке и никаких неприятных сюрпризов не ожидалось. Ан нет, он ошибался. Судя по всему, форт давным-давно вывели из списка оборонительных сооружений и законсервировали. Он этого не знал.

Комнаты управления уже давно захватили. Валонсио успел тогда пообщаться с мадам Пуберто, матеря ее за непроходимую тупость и требуя военной помощи. Дородная тетка на том конце провода слушала его гневную, не то мольбу, не то требование и холодела от того, что она теперь принимает такие ответственные решения. Она и думать не думала, что вступая на пост руководителя «по чрезвычайным стихийным и техногенным катастрофам» может когда-нибудь командовать вооруженными силами. Ей это и в голову не приходило, однако ж, вот…, он нее требуют послать на усмирение взбунтовавшегося Гихилиана все имеющиеся окрест войска. И сделать это немедленно. Уже слыша в трубку звуки раскатистых очередей и хлопков взрывов она, мертвенно бледнея, пообещала Валонсио сделать все от нее зависящее.

Спецназ держал оборону на последних четырех подземных этажах. Все что выше было уже под контролем противника и он, этот противник, и не думал останавливаться. Его напор был могуч и не было той силы, что способна была его остановить. И хоть Гихилиан потерял уже добрую треть людей, его это не смущало. Осталось всего ничего, и он хотел как можно скорее добраться до предавшего его человека, бывшим ему когда-то верным.

Раскатистые громы от многочисленных очередей носились по темным коридорам подвальных этажей. Яркие вспышки выстрелов и уносящиеся во мрак трассы создавали феерическое зрелище, и в другой бы момент этим можно было бы залюбоваться. Но не сейчас, когда каждая такая вспышка несла смерть неосторожному.

У майора Бро все лицо было залито кровью и потом. Он стоял на одном колене и из-за угла выцеливал очередного смельчака, рискнувшего пересечь перекресток коридоров. Расстояние в семь широких шагов он сам бы смог перескочить за одну-две секунды, да и тот смельчак наверное тоже. Но для майора эти две секунды в перекрестии его прицела означало уверенное поражение еще одной цели. Именно так, не смерть человека у которого есть семья и возможно дети, а цели, бездушного и подвижного контура. Никаких эмоций в бою, даже в таком дерьмовом.

В его отряде насчитывалось уже семнадцать погибших. И около четырех десятков раненых. Солдат Валонсио он не считал, ибо это были не его люди и принимали участие в бою лишь на второстепенных ролях. Им не хватало выучки и потому их потери были гораздо более велики. Дерьмовый бой в дерьмовом месте и в дерьмовое время. В какой-то момент он хотел самолично придушить Валонсио и выкинуть его труп под ноги Гихилиану, но сдержался… неимоверным усилием воли. Одернул себя, вспоминая первое в его жизни сражение, и решил идти до конца, чтобы там не было.

И вот смельчак решился. Силуэт гигантским прыжком преодолел половину пути и уже скакнул дальше, как майор плавно надавил на спусковой крючок. Пуля сразила прыгунка уже возле самого спасительного угла. Тот дернулся, ноги его вмиг ослабли и тело, заваливаясь вперед, по инерции улетело за край.

В ответ на его одинокий выстрел из-за того угла откуда выскакивал смельчак высунулась голова в пыльном шлеме и во тьму коридора, в сторону майора полетел фейерверк трассирующих пуль. Бро, прежде чем спрятаться, не прицеливаясь, дал очередь из трех патронов. Пули выбили в бетонной стене мелкое крошево и отчаянно зарекошетили. Это заставило противника на какое-то время спрятаться.

Вдруг со спины майора выскочил его боец. Чумазый и в потеках толи своей, толи чужой крови на броне он ухватил его за плечо и, приблизившись почти к самому уху, заорал:

— Надо уходить! Мы потеряли еще один коридор!

Майор кинул короткий взгляд за угол — не ползет ли кто, и согласно кивнул. Оставаться здесь становилось смерти подобно — могут взять в клещи. Он махнул бойцу, чтобы тот уходил, и сам, выпустив на прощание несколько пуль в сторону противника, двинулся следом. Уходили быстро, но без паники.

Надо было спускаться еще на один этаж ниже и держать оборону на самой узкой из лестничных пролетов. Они быстро слетели вниз, где их тут же приняли свои и направили в сторону, туда, где еще был свободный проход. Едва они его миновали, как тут же бойцы завалили спуск с лестницы каким-то хламом, тем, что под руку попало. Завалили так, чтобы враг пролил семь потов и литры крови, прежде чем прорвется на этот уровень.

— Еще кто-нибудь погиб? — спросил майор у ближайшего из бойцов.

— Васпар и Дуц, — ответил тот без эмоций, ни на секунду не прекращая наблюдения за лестницей. — Еще троих ранило, Ли тяжелый, ему в живот прилетело сильно.

Майор зло сплюнул.

— Где этот секретарь?

— А хрен его знает. Может у пилотов сидит. Последний раз там видели.

А пилоты, насколько помнил Бро, как раз и обитали на этом этаже. Он встал, зачем-то отряхнув от пыли наколенники, и пошел искать этого идиота секретаря. Нет, бить и тем более убивать он его не собирался. Он просто хотел узнать, что он смог за это время предпринять, есть ли у них хоть малейший шанс на спасение.

Валонсио отыскался удивительно быстро. Едва майор завернул за угол, как тот едва не впечатался носом в его грудную пластину брони. Прянув назад, и обдав майора горячим дыханием перегара (когда только успел, скотина, нажраться), он обрадовано всплеснул руками и восторженно прокричал:

— Все, ребята, все! Помощь пришла, все войска на поверхности уже сложили оружие. Гихилиану предъявили ультиматум о сдаче. Нам надо только еще чуть-чуть продержаться!

— А танки на поверхности? — спросил майор уточняя.

— Все нормально, — Валонсио пьяно улыбнулся. — Оказывается рядовые бойцы, и младший комсостав были даже не курсе, что губернатор отстранен от должности. И потому они считали нас повстанцами. Теперь же, когда им все объяснили, они сами сложили оружие и сдались.

Что ж, это была отличная новость. Надо только еще чуть-чуть продержаться и вся эта дерьмовая история наконец закончится. И можно будет убираться домой…, увозя два десятка холодных тел и кучу раненных бойцов.

— Гихилиана там не было?

— Нет, — пьяно мотнул головой секретарь. — Говорят, что он лично отправился на штурм. В последних рядах, конечно же.

В ожидании прошло около двадцати минут. Все это время спецназовцы напряженно вглядывались в лестничный проход, уже не ожидая штурма, а просто так, на всякий случай. Вдруг сам губернатор от отчаяния полезет на баррикады. Наконец, откуда-то сверху заорали:

— Не стреляйте, мы приняли ультиматум, — и вниз полетел автомат, а затем, через несколько секунд еще один. Оружие застучало по бетонным ступеням и скатилось в нижние пролеты.

— Что с губернатором? — проорал в ответ майор.

— Мы его повязали….

И все же это могло быть хитрой уловкой. Кто его знает, что было на уме у противника.

— Давай-ка спускайся вниз, — снова прокричал Бро невидимому собеседнику. — Без оружия и руки в потолок. Стрелять не будем.

Прошла минута, прежде чем на лестнице появился человек, неуверенно перешагивающий через кучи мусора. Он был один и как от него требовали, старательно держал пустые ладони над головой. Даже броню он свою скинул, доказывая свое беззащитное миролюбие. К солдату тут же подскочил ближайший из спецназовцев и сноровисто обшарил складки одежды. Солдат был безоружен.

— Все чисто, — прокричал он своим и отработанным движением развернул сдавшегося лицом к стене, завел руки за спину. — Что делать будем, майор?

Бро осторожно вышел на пролет лестницы, напряженно поводя стволом автомата в сторону, откуда могла придти опасность. Подошел к плененному и, взяв того за шкирку, потащил наверх, прикрываясь им словно щитом.

— Руки в небо, — грозно напомнил он бедолаге. — Веди себя спокойно. Если мне покажется, что ты дернулся неправильно, то я выстрелю в тебя первого. Понял?

— Да, я понял, — кивнул пленный.

— Ну, тогда пошли.

И Бро двинулся наверх. Медленно, осторожно переступая по пыльным ступеням, боясь оступиться, он поднялся на половину лестничного пролета, так, что бы можно было из относительной безопасности выглянуть на верхний уровень. Ничего не увидел. Тогда, держа одной рукой за ремень бывшего противника, он сделал еще несколько шагов по ступеням. И только тогда, в полумраке коридора он заметил солдат. Они стояли на широкой площадке перед лестничным пролетом, напряженно замерев, а стволы их орудий смотрели в пол. И по тому, как они все держали свое оружие, майор понял, что они действительно больше не собираются воевать. Адреналиновый запал, бросавший их на разящий огонь спецназовцев, быстро проходил.

— Кто старший? — громко спросил Бро.

Из толпы сделал шаг один из силуэтов.

— Я старший. Мастер-капитан Каночка, командую сборным взводом. С кем я говорю?

— Майор Бро, командую отрядом спецназа, — в свою очередь представился майор. — Каночка, вы действительно приняли ультиматум?

— Да.

— Где губернатор?

— А вон он валяется, — Каночка кивнул куда-то в сторону и майор, напрягши зрение, сумел различить на полу бесформенный силуэт бывшего первого человека этой планеты. Гихилиан был без сознания.

— Ваша работа?

— Да, нервы у меня не выдержали, — как-то устало и немного виновато, то ли улыбнулся, то ли поморщился мастер-капитан. — Прикладом я его приложил, когда он орать стал. Чуть-чуть не рассчитал.

— Хоть живой?

— Да вроде бы дышит. К стоматологу походит пару месяцев, и будет как новенький. Сможет кусочек сала обсасать.

Майор удовлетворительно кивнул. Похоже, на этот раз действительно случилось еще одно чудо и он, и его бойцы попадут-таки к себе домой, и смогут обнять своих близких.

— Вот что, ребята. Оружие вам придется сложить. Бросайте на пол все, что у вас есть.

Им не было нужды повторять дважды. Почти сотня человек, что собрались на этом этаже побросали свои автоматы, пистолеты, гранаты на пол. Туда же полетели и жилеты разгрузок и броневые накладки.

Когда все это действо закончилось и сдавшиеся по приказу майора отошли от наваленной кучи смертоносного оружия в сторону, на этаж поднялась спецназовцы майора. Они не стали восхищаться объемом сброшенного противником вооружения, не стали сквернословить и материться. Они просто, как единый организм, взяли всю эту толпу уже не солдат на прицелы. И пока те стояли, не шелохнувшись, несколько человек майора споро организовали досмотр. Выдергивая из толпы по одному, они обыскивали его и найдя того безоружным, перемещали в другой конец коридора. Так один за другим были обысканы все без исключения и, надо сказать, что почти у доброй половины пленных было что ни будь да припрятано. У кого-то нож, у кого-то высокочастотный разрядник. Нашли даже один лазерный пистолет, годный лишь для того чтобы поджаривать стейки. Но это было не важно. Важно то, что только сейчас майор и его люди почувствовали себя в относительной безопасности.

На этаже появился Валонсио, а за его спиной маячили пилоты с Унцегакеном. Расхлябанной и вялой походкой он прошелся вдоль пленных, напряженно хмурясь и старательно изображая крайнее раздражение. Пнул в кучу сваленного оружия, нагнулся, и выбрал из нее массивный пистолет с длинным закопченным стволом. Со знанием дела проверил заряд.

— Ну, и где эта сволочь? — грозно спросил он ближайших пленных и угрожающе махнул перед ними пушкой. Ему кивком показали. — А-а, так вот ты где?!

Подойдя к бессознательному телу, секретарь чувствительно приложил в живот мыском ботинка. Тело дернулось, но осталось недвижимо.

— Он жив?

— В нокауте, — ответил майор.

— Жаль, а я так хотел дать ему по роже, — вымолвил секретарь разочарованно и отбросил пистолет в сторону. — Ну, ничего, когда оклемается, я ему еще врежу.

И в этот момент, едва только брошенное оружие бряцнуло об пол, Гихилиан зашевелился. Раздался долгий, протяжный стон, потом невнятное мычание и глухое бормотание. Экс-губернатор перевернулся на спину и попытался сесть. Получилось это у него с третьей попытки. Сев, он еще долго не мог сфокусировать взгляд хоть на чем либо. Он опять застонал, когда попытался что-то сказать и не смог. Вся правая сторона его лица была опухшей, а над зубами верхней челюсти было видно глубокое рассечение, из которого сочилась кровь. Ее уже много вытекло. На полу где в бессознательном состоянии лежал Гихилиан, была большая лужа крови. Он осторожно потрогал свою разбитую челюсть, снова застонал и зашипел от нестерпимой боли. Потом медленно, кряхтя как старик, наклонился в сторону и, раскрыв рот, языком вытолкал осколки выбитых зубов.

— Так тебе, гаду, и надо, — проговорил Валонсио с мерзким отвращением глядя на этой действо. Бить своего бывшего босса у него пропало всякое желание. — Скажи спасибо, что не пристрелили.

Гихилиан услышал его. Повернул голову на голос и напряженно всмотрелся в полумрак.

— А-а, й-а тейа нэнаиу, — просипел он, и столько в этом сипе было ненависти, что казалось, не будь он сейчас в таком плачевном состоянии, то бросился бы на своего секретаря с голыми руками и разорвал бы того пополам.

— Я тебя тоже ненавижу, — в том ему ответил Валонсио.

Гихилиан еще раз взглянул на своего недруга и зашарил правой рукой у себя по куртке. Рука заглянула в правый карман, затем в левый, потом скользнула внутрь и что-то там нашла. Потянула наружу. Сумрак помешал сразу же рассмотреть, что же такое достал губернатор. Но когда его левая рука что-то резко выдернула из предмета, а правая потом описала короткую и пологую дугу, выпуская предмет в полет, все до единого услышали громкий щелчок сработавшего взрывателя гранаты и звон отскочившей скобы.

— …мать!.. — только и успел выкрикнуть Валонсио, зачарованно следя за прыгающей по полу гранатой, когда чья-то неведомая сила подхватила его за шиворот, подняла и кинула вниз по лестнице. Он еще пересчитывал своей головой последние ступени, когда наверху громыхнуло. Яркая вспышка, оглушающий грохот и визг осколков по коридорам. Кто-то заорал от дикой боли.

Алекс вместе с Аней в момент, когда побитый губернатор швырнул под ноги своего личного врага гранату, стояли как раз неподалеку от Валонсио, с правой его стороны. Слева от секретаря стоял Янус, охранял его личность. Момент, когда граната полетела, Алекс не видел — он смотрел в другую сторону, но звук сработавшего взрывателя он услышал. Услышал и выделил этот звук среди шума, издаваемого сотней людей, и сразу понял, что это значит. Заметил краем глаза, как шарахнулись в сторону люди, падая на пол, закрываясь от разящих осколков друг другом. А еще заметил что Аня, стоит и заворожено следит за полетом смертоносного шарика, не в силах сделать ни малейшего движения. И тогда Алекс пришел ей на помощь. Он кинулся к ней, сбивая с ног, подминая под себя, закрывая собой, подставляя под взрыв свою спину, на которой из защиты был лишь легкий и короткий бронежилет. В какую-то долю секунды он понял, что его пилотский бронник слишком ненадежная преграда для стальной шрапнели. И как мог, приготовился к взрыву, подобрал под себя ноги, руки и прижал подбородок к груди.

Взрыв ослепил, наполнил пространство секундной вспышкой и грохотом. Кто-то закричал от нестерпимой боли, а Алекс, почувствовал, что в его спину словно лягнули, выбив из легких воздух. Он подавился, попробовал вздохнуть, но не смог. Боли от удара по спине не было, а это значило, что бронежилет все-таки спас. Наконец, он смог втянуть в легкие воздух и с хрипом закашлялся, не в силах остановиться.

Из-под него выбралась Аня, встала на колени. Слегка оглушенная и очумевшая она с тревогой смотрела на своего друга, не зная как ему помочь.

— Алекс, что с тобой? — спросила она, наконец, холодея от страха. — Тебя ранило?

А он все кашлял и кашлял, не в силах остановиться. Как будто подавился чем-то и никак не мог прочистить горло. Он тоже сел на колени и с силой выкашливал это что-то. Ему удалось остановить свой приступ лишь огромным усилием воли, и тогда Аня с облегчением выдохнула.

— Меня что-то в спину ударило, — сообщил он, наконец, своей подруге.

— Дай посмотрю.

Он послушно повернулся к ней спиной:

— Ну что там?

В ответ молчание. Тогда он полуобернулся к девушке, заглянул в лицо. Она была мертвенно бледна.

— Алекс, — проговорила она дрожащим голосом, а из глаз ее прыснули слезы. — Ты ранен…

Он нахмурился, не веря — боли-то он не чувствовал. Снял перчатку и завел за спину руку. Ладонь коснулась мокрого бронника. Он пошарил пальцами по спине, ища входное отверстие и на свою беду нашел. Изувеченная ткань бронежилета топорщилась липкими нитями, обрамляя рваную рану, из которой обильно вытекала кровь.

И тут пришла боль. И он закричал….

34

Месяц в госпитале, девять операций, заново выращенная почка, основательно залатанная печень и два месяца реабилитации в каком-то горном санатории. Такова была плата за ранение. Выпускной в летной академии он, конечно же, пропустил. Но это было не важно, так как его комиссовали. Пять светлых медицинских умов на комиссии, после того как его были готовы выгнать из госпиталя, гоняли его по различным тестам, заставляли приседать и прыгать. Но просили его сделать это без особого энтузиазма, так, для проформы, просто была необходимость заполнить выписную карту. Все они понимали, что человек, пережив такое ранение на военной службе не нужен. Ни в каком виде. Осколок той гранаты основательно пошинковал внутренности Алекса и просто чудо, что он не умер в первые же полчаса. Так они сказали, эти светлые медицинские умы.

И вот прошло уже почти полгода с того случая. Несколько недель назад Алекс решился посетить дом своего погибшего отца на Гане. Просто хотел посмотреть, что же эта за планета такая, почему именно здесь хотел обосноваться его отец. Прилетел в столицу Гане и на такси добрался до принадлежащей ему виллы. Таксист, узнав адрес, посмотрел на Алекса с таким изумленным уважением, что тому стало неловко. А когда такси доставило его на место, то он все понял. Вилла стояла в таком живописнейшем месте, и была так красива, что становилось понятно — хозяин этого строения настоящий миллионер. И Алекс решил в ней остаться.

И вот сейчас, в самый полдень, когда солнце только-только начинало поджаривать местность, Алекс возлежал возле бассейна. Лениво тянул коктейль, который принесла ему Смонка (его личная горничная) и безучастно пялился на мелкую рябь на поверхности воды. Он уже успел искупнуться, проплыть несколько раз туда и обратно и теперь отдыхал. Такая несложная работа далась ему тяжело — спина постоянно болела. Он все время терпел эту боль, старался не обращать на донимающий долбеж в пояснице внимания и лишь изредка, когда становилось совсем не вмоготу, опрокидывал в себя пару стопок обезболивающего. Чаще всего это происходило по вечерам в каком-нибудь баре или ресторане, когда он беспечно прогуливался по улочкам близлежащего городка. В общем, он вел жизнь великовозрастного лоботряса, то есть ничем полезным для общества не занимался.

— Хотите еще коктейль, бона Дронин? — участливо спросила его Смонка, забирая опустевший бокал. — Я сделаю, как вы любите.

Алекс поднял голову и улыбнулся ей. Девушка была красива — ярко-рыжие волосы, не знавшие краски, симпатичные конопушки на носу, милая улыбка и стройная фигурка. Она работала у него уже третью неделю и отчаянно пыталась ему понравиться. Алекс видел ее старания, умилялся ее попыткам, но душа к ней не лежала. У нее не было никаких шансов.

— Спасибо, Смонка, мне на сегодня хватит. Скажи, Янус приехал?

— Да, бона Дронин, только что.

Она незаметно упорхнула, вежливо пропуская на террасу с бассейном бывшего телохранителя и управляющего Иоанна Валонсио.

— Отдыхаешь? — риторически спросил он Алекса, кидая на шезлонг темную рубашку.

— Ага.

— Не надоело?

— Пока нет.

Янус, сбросив рубашку и оставшись в полупрозрачной майке, достал откуда-то мощный армейский бинокль, подошел к ограждению террасы и стал внимательно разглядывать близлежащий поросший хвойным лесом холм.

— Слышал вчера по новостям, что твой бывший босс принял должность губернатора, — сказал Алекс.

— Ага, я уже знаю. Говорил с ним как раз вчера.

— И что?

— Зовет обратно. Предлагает денег в полтора раза больше, дает в управление контрольный пакет акций одного из заводиков.

— А ты?

— А я отказался, — Янус замолчал. Он шарил биноклем по холму, словно что-то выискивая и, похоже, был доволен.

— Ты что там высматриваешь? — спросил, наконец, его Алекс. — Лесозаготовками хочешь заняться?

Янус отнял от глаз мощную оптику, повернулся к Алексу и как-то хитро улыбнулся.

— Помнишь, Алекс, пару недель назад я тебе сообщил, что федеральной сети появилась заметка о том, где ты обосновался?

— Помню, — кивнул Алекс, — и что?

— А помнишь, как у тебя мои соотечественники просили благословения, умоляли тебя на коленях?

— Ну?

— Так вот, все команиксы теперь знают где ты живешь. И те, кто принял клятву мира и те, кто живет по ту сторону окопа.

Алекс застонал. Как же не помнить этих ползающих, умоляющих о его словах комиксах. Такое не забываются.

— Так это что, они теперь все сюда прилетят? За мной?!

Янус кивнул, и в его глазах блеснули веселые искорки.

— Теперь к тебе будут летать паломники, — доконал он Алекса, — десятки, а может и сотни в день.

Алекс снова застонал и грубо выругался. Он ругался минут пять, прежде чем успокоился. А когда успокоился и окончательно смирился со своей судьбой, снова задал Янусу тот же самый вопрос.

— Так что же ты там высматривал?

— Я выкупил эту землю, и я намереваюсь там построить городок для своих соплеменников. Для тех, кто захочет здесь остаться. Оттуда будет хорошо видно твое поместье, — сказав это, Янус удовлетворенно отложил бинокль в сторону. — А где, кстати, твоя Смонка?

Алекс пожал плечами. Ему было безразлично, где сейчас находится его горничная.

— Может на кухне?

— Может и на кухне.

— Пойду, найду ее. Пусть мне тоже коктейля сделает, — и поджарый комикс ушел с террасы, поигрывая своими жилистыми мускулами и насвистывая под нос веселую мелодию. Янус, как показало время, оказался знатным ловеласом и на отдыхе, когда это не мешало делу, старался всегда быть в центре женского общества.

На террасе Алекс остался один. Боль в спине снова усилилась, но он ее мужественно терпел. Почему-то стало грустно и… одиноко? Он уже давно не видел своих друзей. Яна Топина, сестра-близнец его подруги погибла два месяца назад в рядовом бою, а днем позже и Ксиу растворился в черной пустоте космоса. Они стали летать в паре (добился-таки своего друг) и всегда защищали друг друга. Но видимо у них была такая несчастливая судьба. Аня, после гибели сестры сникла и как-то расклеилась и перестала с ним общаться. Пыталась забыться в бесконечной чехарде боев. Видимо тоже хотела умереть, но ей чертовски везло. Она выходила из самого пекла сражений живой и невредимой.

Алекс решил ей позвонить. Он достал трубку телефона и через пару минут долгих, последовательных соединений ему ответили:

— Алло…

— Аня, здравствуй, это я, — сказал Алекс в динамик, с замиранием сердца понимая, что соскучился по ней.

— Здравствуй, Алекс, — грустно ответила она, узнавая. — Как ты?

— Хорошо, а как ты?

— Тоже хорошо, — ответила Аня и наступила неловкая пауза. Они не знали о чем разговаривать.

Они молчали, дыша в трубку и слушая ответное дыхание. Она не хотела говорить и Алекс это понял. Понял и решился на безумный поступок.

— Аня…

— Да?

— Аня, выходи за меня замуж? — сказал он и замолчал, ожидая горечь отказа. Но он ошибся.

В трубке послышался громкий всхлип и растаявшее девичье сердце ответило:

— Я согласна.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg