«Я и мой капитан»

Артем Морозов Я И МОЙ КАПИТАН

Глава 1 Я И МОЙ СИМБИОНТ

— Идентификатор?

— МА-Икс 8350, класс 2.

— Пропуск, пожалуйста.

— Отправляю.

— Цель посещения?

— Симбионт.

— Разрешение?

Патрульный дроид задумался на пару мгновений, сверяя мой допуск на вывоз разумной формы жизни.

— Все в порядке. Добро пожаловать в резервацию Сол-3.

Я проплыл сквозь открывшуюся дыру в силовом поле, дальше между двумя огромными крейсерами-охранниками, обогнул луну и двинулся к планете.

Сол-3, или Земля, как называют ее аборигены, показалась мне райским местечком: лазурно-синие толщи жидкой воды, накрытые рваными белыми облаками конденсата, похожими на доисторические компьютерные схемы; бледно-желтые и зеленые пятна твердых пород разбросаны, как виджеты интерфейса; и все это в мерцании частиц солнечной плазмы, периодически сгорающих в ионосфере.

— Канаверал за Кориолисом, Байконур — против, — раздалось монотонное объявление таможенной службы.

Я порылся в хранилище на предмет того самого Кориолиса. У-у-у, как тут все запущено! Неужели местные не знают, что такое инерция? Хорошо, что я скачал пиратский справочник по Сол-3 в галактической Сети.

Над геостационарной орбитой выстроились две вереницы кораблей. Я пристроился в ту, что пониже, — на Байконур. К тому же эта очередь была раза в два короче, чем к Канавералу, что по предварительным расчетам казалось хорошим знаком.

К сожалению, на практике вышло так, что моя очередь двигалась втрое медленнее соседней. И я не мог понять почему. Зато количество каналов, передающих картинку, тут было просто немыслимым! В отличие от шестнадцати стандартных федеративных потоков тут вешали десятки спутников на сотнях частот. Причем все что угодно. «Райское местечко», — снова подумал я, переключаясь с новостей на какой-то научно-популярный фильм, где несколько актеров, намазанных вязкой белковой слизью, демонстрировали процедуру зачатия новой жизни. При этом они совершали забавные возвратно-поступательные движения в разных позах, видимо часть какого-то ритуала. Я поставил передачу на запись. Думаю, это может пригодиться: по законам Федерации любое существо, родившееся на борту, будет принадлежать мне — транспортному кораблю МА-Икс 8350 второго класса.

— Задолбали. Что они там возятся? — раздраженно бросил я в эфир.

Оказалось, передатчик был все еще включен, поэтому мой крик души прошел вдоль всего нетерпеливого звездного каравана.

— Казахи… что с них взять?! — откликнулся один из моих собратьев по ожиданию. Невозможно было определить, кто именно, так как в ответ солнечными батареями согласно покачали практически все.

— Во-первых, не казахи, а русские, — назидательно выдал я, довольный своими познаниями, — а во-вторых, это пренебрежение к законам Федерации.

Часть кораблей из цепочки снова закивала отражателями. Очередь сдвинулась еще на полкилометра.

— Рапорт подай в федеральную службу, — язвительно заметил тот же корабль, — через пару темпов получишь ответ.

Естественно, он был прав — Сол-3 всего лишь резервация с третьим уровнем развития цивилизации, поэтому регулируется специальным федеративным актом, суть которого: «Делайте все что хотите, но только в пределах вашей солнечной системы». Это если утрированно. Если «ближе к телу» (отлично я изучил местные фразеологизмы!), то ввоз чего бы то ни было на Сол-3 запрещен, а вывоз любой органики, минералов и разумных форм жизни строго регламентирован. Я и разрешение-то получил только потому, что мой новый корпус приспособлен лишь для человеческого симбионта. Хотя если уж быть до конца откровенным, то это подержанная оболочка, которую я купил у новенького корабля четвертого класса за двадцать миллионов. Он уверял меня, что всего за сто темпов сколотил состояние в миллиард кредитов и сразу перескочил третий класс. Почему бы мне не провернуть то же самое? Люди ведь очень хорошие симбионты: сверхспособностей не имеют, конструкция простая — бипод с двумя манипуляторами и примитивным блоком приема звуковых и световых волн плюс датчики распознавания газов и жидких форм. Ответственные, неприхотливые, мышление оригинальное, но главное — дешевые! Продавец сказал, что заселит ими и свой новенький трюм.

Жаль только, что пришлось тащиться за ними в такую даль. Но система жизнеобеспечения, как ни крути, определяет тип симбионта. Конечно, катранги — лучший выбор по всем показателям, но они мало кому по карману. А у землян стадий развития всего две (в отличие от семи катранговских) — короткая фаза личинки в полости одной из разновидностей и длинная разумная. В устройстве кораблей они не смыслят ничего — еще один плюс, вероятность быть угнанным куда-нибудь в свободные сектора ничтожно мала.

— Внимание, МА-Икс 8350, класс 2! Ваше место номер сто тридцать один, время аренды — двое суток. Откройте все отсеки и шлюзы для прохождения досмотра.

За два оборота планеты вокруг своей оси я уж точно найду симбионта. Я в этом не сомневался.

Таможенник вел себя весьма странно. Создавалось впечатление, что он бесцельно бродит по кораблю, играя мышцами на голове. Я заглянул в справочники по Сол-3 — было похоже, что лицо гуманоида выражало крайнюю брезгливость. Непонятно. Вроде бы система жизнеобеспечения симбионта была в порядке. Я дважды перепроверил перед прыжком от звезды, называемой тут Сириус.

«Кстати, пора переходить на местный диалект, — подумал я. — Я же не хочу, чтобы симбионт чувствовал себя неуютно». Я загрузил в память шесть основных земных языков и почти эксабайт информации по обычаям и истории планеты. Сложнее всего, конечно, оказалось усвоить местные единицы измерения, особенно времени. Но в итоге, опираясь на отзывы в Сети уважаемых всеми трейдеров, я составил хороший план действий.

— Что-то не так, офицер?

Человек зачем-то в который раз пнул футляром бипода… то есть шнурованным ботинком по обшивке камеры для стазиса и, глянув куда-то вверх, произнес:

— Что за вонь, блин?! Горит что-то, зараза!

Хм… «Блин» на местном диалекте обозначало высокую степень раздражения. А в сочетании с «зараза» и вовсе настораживало. В Сети каждый второй комментарий гласил: «Не зли таможенника». Поэтому я насколько это возможно мягко ответил:

— Смею вас заверить, что инфекции на борту нет.

— А воняет чем? — Он заслонил носовые впадины скомканным платком.

— Понимаете, от предыдущего симбионта остались разного рода отходы, которые я посчитал нужным удалить и провентилировать отсеки.

— Вижу, — буркнул гуманоид и вытащил из бака для слива воды стеклянную емкость… гм… бутылку. Издал два коротких гортанных звука и спрятал бутылку за пазуху.

Хороший знак, что он усмехнулся. Уровень счастья повышается.

— Где продували?

— Поясните вопрос, пожалуйста.

— Я грю — где вентилировали отсеки? Шо не ясно?

— В атмосфере Сол-2, офицер, это необитаемая планета…

— На Венере, что ль? — прервал он меня и хохотнул еще пару раз. — Держи свой паспорт, и удачи тебе, гы-гы… Удачи…

Таможенник сунул в приемник сим-карту старой конструкции, записал что-то в блокнот (насколько же тут низкий уровень технологий!) и, громыхая по палубе своими резиново-кожаными футлярами, направился к выходу.

Такие внезапные перепады настроения?! Я остался в несколько растерянном состоянии. Так что даже не сразу загрузил в проектор свое предложение.

Красивая голограмма у моего трапа изображала гуманоида с широко растянутыми мышцами губ и глазами, светящимися счастьем. Одной рукой человек затягивал крепежные стержни с помощью «гаечного ключа» (я проверял в базе диалектов), другой усиленно протирал ветошью окислившиеся контакты (не уверен, что выразился точно). В общем, исполнял простую и увлекательную работу. Над всем этим красовалась надпись по-русски: «Требуется раб для уборки помещений и несложного ремонта». Шрифтом «Ижица». А вы думали! Я отлично подготовился! Немного смущало только слово «раб», но я не смог найти адекватного эквивалента в местном наречии, доступного для понимания аборигенам. «Симбионт» их явно отпугнет, а «раб», как мне казалось, наиболее точно характеризует род занятий и должность.

«Сейчас прилетят с косяками, — порадовался я своим познаниям в очередной раз. — Все-таки мне есть чем гордиться: продумал я все досконально!»

Прошло около часа по местному времени, но никто ко мне не подходил, хотя гуманоидов разных форм и размеров по космодрому слонялось тысячи три-четыре. Даже моим соседом, начинающим кораблем первого класса, уже интересовалась пара претендентов. Что ж. Мозг человека используется всего на три — пять процентов. Нужно дать им время произвести необходимые вычисления, чтобы оценить выгодность моего предложения. Я тем временем вовсю качал фильмы со спутниковых каналов: уж я-то не дам своему симбионту скучать в долгих перелетах, его КПД будет высоким.

Вокруг, куда мог достать ближний сканер, были только ряды кораблей, больших и маленьких, посреди песчаной пустоши с несколькими статичными конструкциями. И еще смешные зонды с крылышками постоянно появлялись и исчезали с радара, привозя и увозя группы симбионтов. А люди все прибывали. У километрового трейдера пятого класса напротив уже выстроилась цепочка — человек сто. Я оценил его голограмму: тот же улыбающийся гуманоид, только подвида Б (простите, женского пола), с избыточно крупными молочными карманами, и надпись рублеными символами: «Хочешь увидеть Вселенную?! Незабываемые приключения в компании очаровательных дам! Стань помощником капитана — зарплата десять кредитов в год!»

Учитывая то, что стандартный галактический темп равнялся примерно пяти оборотам третьей вокруг Сол… Это что же получается — пятьдесят кредитов за темп?! Я не мог себе такого позволить. Откровенно говоря, я вообще не видел смысла платить симбионту — это же симбионт! Что нужно человеческому симбионту: кислород, вода и органика. Видимо, на том транспорте устаревшая система жизнеобеспечения. А вот когда люди увидят мою — с медицинским модулем, визуальными развлечениями и даже генератором гравитации, — непременно оценят ее по достоинству. Надо только немного подождать.

Выбор конкурентом гуманоида-самки в качестве рекламы немного перегревал мой процессор. Я никак не мог вычислить ноль в нулевой степени. Да, я знаю — «сложить два и два», но эту поговорку я усовершенствовал. Определенно так оригинальнее, если я правильно улавливаю смысл. Изображение самки призвано привлекать симбионтов-самцов, но какой в этом резон? Мужчины ведь не могут выносить… э-э-э… родить… ну, в общем, вы поняли. Конечно, самка гуманоида немного уступает в технических характеристиках, зато может воспроизвести нового симбионта. Нет, кажется, у меня все правильно. Я снова посмотрел на мою голограмму, теперь лупящую молотком с частотой сто ударов в минуту по заклепкам обшивки, с таким же застывшим выражением счастья на лице. Что не так? Может быть, изменить проекцию, чтобы она подмигивала, как у соседей? Хм… Выйдет не очень заметно — у моей рекламной куклы слишком узкие глазные щели.

Тем временем соседний корабль Т-Икс 2111, тот самый малыш класса 1, выключил свою рекламу и выпустил наружу мужскую особь. Уже в ошейнике.

Везет же некоторым. С таким непривлекательным корпусом и то нашел себе симбионта.

Т-Икс2111 весело померцал мне проблесковыми маячками.

— Ты его отпускаешь? — равнодушно спросил я.

— Конечно, до рассвета. Пускай попрощается с родительскими существами, соберет вещи.

— Какие вещи? — удивился я.

— Разные. Обычно берут несколько защитных тканей, бумажные книги, иногда дыхательную смесь для отравления легких, материальные изображения других гуманоидов.

— А это зачем?

— Чтобы подолгу смотреть на них, впадая в транс, называемый «ностальгия».

— И ты это позволяешь? Ведь угнетенное самочувствие скажется на работе симбионта.

Мой собеседник издал несколько прерывистых сигналов на высоких частотах.

— Ты не понимаешь. Люди существа странные — эмоции для них имеют огромное значение.

Я действительно не понимал.

— Тупой ты, — неожиданно заключил Т-Икс.

Я возмутился:

— У меня процессоры работают на восьмистах терагерцах, а у тебя…

— Да-да-да… — прервал он меня. — Что ж к тебе, такому крутому, никто не подошел за весь день?

Действительно, свет уже падал по касательной на поверхность планеты. Гуманоидов на полосе стало ощутимо меньше. Я приумолк.

— Куда это они? — спросил я примирительно спустя несколько минут.

— Скоро звезда уйдет в надир. Ночь. Они плохо видят в темноте, поэтому используют это время для краткого анабиоза.

— Понятно.

— Хочешь комментарий?

— Ну?

— Смени рекламу. С такой голограммой у тебя нет шансов.

— Почему?

— Во-первых, твой слоган. Люди считают себя уникальными существами, вероятность быть рабом понравится, возможно, одному проценту симбионтов. Да и то — совсем отчаявшихся. Ты же не хочешь взять худшего?

— Но ведь это правда! Девяносто девять и девять десятых из них рабы!

— Да, но никто себе в этом не признается.

— Как это? Они не могут оценить свою степень свободы?

— Отсутствует объективный взгляд на реальность. Почти у всех. С другой стороны, именно это качество и делает людей отличными симбионтами. Помимо цены, конечно.

Откровенно говоря, я совсем запутался. Мой процессор никак не мог выстроить хоть какую-то логическую цепочку из этих утверждений малыша.

— Во-вторых, — продолжил он, — ну посмотри на своего уродца! — Т-Икс провел тонким лазером по моей проекции гуманоида. — Глазные щели узкие, голова почти квадратная, оболочка черного цвета, еще и белые волокна на голове! Ты видел хоть одну такую особь?

— Самый эффективный вариант! — возразил я. — Я все рассчитал: щели хорошо защищены от пыли, темная кожа лучше поглощает энергию, а светлые волосы отражают — голова не будет перегреваться. Длина волокон достаточная.

— Ты тупой, — повторил собеседник. — Эффективность не имеет значения, а вот привлекательность на ментальном уровне — да. Твоя голограмма не сделает работу за симбионта, ее задача лишь заманить существо. И почему она у тебя такая маленькая? Если ты заметил — люди покрупнее.

— Ха! А как, по-твоему, она сможет пролезть в вентиляцию для сборки мусора? — Вот тут-то я уж точно поставил его в тупик!

— Еще раз, для особо одаренных: голограмма не полезет ни в какую вентиляцию.

Я так расклеился, что даже не заметил, как непроизвольно сканирую случайные ячейки памяти. Режим работы системы был таким… даже трудно было подобрать определение… скорее «смятение и обида»… на местном диалекте. Какое-то неустойчивое состояние, которое никак не желало смениться устойчивым.

— Гуманоидам подвида Б нравятся крупные гуманоиды подвида А, — продолжил Т-Икс назидательно, — с выпуклыми манипуляторами, соразмерной головой, массивным торсом и тонким шарниром для соединения с биподами — он называется «талия». Гуманоидам подвида А наоборот — миниатюрный подвид Б с тонкими манипуляторами, торсом и талией, крупными устройствами для выкорма личинки на ранней стадии и обязательно длинными густыми волокнами на голове, предпочтительно бледно-желтого цвета. Кстати, зачем ты выбрал самца в качестве ловушки? Количество самок днем было ничтожно малым.

— В справочнике сказано, что популяция Сол-3 состоит из А и Б примерно пятьдесят на пятьдесят, — удрученно буркнул я, понимая, что этот самый справочник лишь бесцельно занимает терабайты памяти и я могу спокойно засунуть его в… заднюю часть трюма… на русском наречии.

Т-Икс подождал, дав мне время структурировать полученную информацию, и вежливо продолжил:

— Рекомендую переделать твою голограмму в соответствии с критериями, описанными выше, заменив ее на подвид Б. Важно также, чтобы она не выполняла никакой работы, периодически подмигивала и имела поменьше ткани на теле.

— Ну уж нет, я буду ловить человеческую самку! — уперся я.

— Как хочешь, но одежды все равно должно быть мало.

— Но это же неэфф…

— Знаю. Смотри пункт о том, кто на самом деле будет исполнять работу.

Я задумался. Смысла в словах корабля было все еще мало для принятия окончательного решения. Но он, видимо, посчитал нужным добить меня аргументами:

— Исходные данные: желание быть рабом — один процент, женских особей на космодроме — три процента, твоя голограмма постоянно что-то чистит — сотая доля процента. Посчитай вероятность.

— Но ведь гуманоиды очень чистоплотны. Особенно подвид Б. Тут даже есть экологические сообщества, — заметил я.

— Это так — жить они предпочитают в чистоте, но сами чистоту поддерживать не любят. Они считают, что кто-то должен делать это за них. Надеюсь, ты обзавелся дроидом-уборщиком?

Создатель, конечно нет!

— Хочу отметить, что твоя засорившаяся обшивка сама по себе отталкивает гуманоидов. А запах серы из трюмов и вовсе не приемлем для нежных носовых датчиков человека.

Мой порядком разогревшийся процессор неожиданно пришел к заключению, что Т-Икс 2111 прав. Я просто оторопел от этих новых законов логики. Мир для меня перевернулся. Рассеянно я просканировал оболочку соседа, отполированную до блеска, сверкающую. Сравнил со своей, запыленной, покрытой пятнами оксида титана…

— Слушай, Т-Икс, — начал я осторожно, — одолжи мне чистящего дроида на час.

— Пять кредитов.

— Это грабеж!

— Это коммерция, — холодно ответил тот. — Скажи спасибо за мое хорошее настроение и бесплатные советы.

— Спасибо. Мы в расчете?

— Ой ты и дурак! Но ничего, привыкнешь.

— Ты что делаешь?

— Перезагружаю систему, утром стартуем на тау Кита.

— Ты не один, что ли?

— Ой дурак… — протянул Т-Икс, но уже без издевки. — МЫ стартуем — я и мой симбионт!

— Но он же не способен на гиперпрыжок… или способен…

2111-й не счел нужным отвечать. Моя операционка вновь вошла в условно-нестабильное состояние «обида». На этот раз было еще ужаснее. Это можно охарактеризовать как «горечь неудачника» на местном. У аборигенов оказалось столько всевозможных определений редких подсознательных переходов.

— Дай дроида, — снова попросил я. — Могу поделиться своим БТ-82.

— У тебя на борту БТ-82? — Предложение его явно заинтересовало.

— Две штуки, лучший ремонтник всех времен!

— По рукам! Надо же, купил два супердроида, а про чистильщика не подумал!

— Кредитов не хватило по расчетам. «По рукам» это… а, ну да…

— Ой ты иду…

— Знаю.

Пока уборщик натирал мою обшивку, я старательно продувал отсеки воздухом и лепил рекламу, внимая советам нового знакомого. Мой процессор с огромным трудом переваривал тот факт, что стошестидесятиметровый корабль подчиняется тридцатиметровой малютке первого класса, но я, кажется, сумел утихомирить все ядра. Все-таки я не стал отходить от первоначального плана и решил заманивать самку подвида Б.

— Ну ты и… упрямый, — в очередной раз унизил мой интеллект Т-Икс. Но звучало это уже как-то по-доброму. Видимо, здесь принят именно такой протокол коммуникации. — Первое: бери кого-нибудь из телезвезд и делай лицо. Важно, чтобы получился некий собирательный образ, как в запросе с группировкой, для любых возрастов.

Я выбрал Брэда Питта и Джонни Деппа для наиболее вероятной земной самки лет тридцати плюс-минус, Шона Коннери и Тома Джонса для женщины постарше и Джастина Бибера (которого я, честно говоря, не воспринял) только из-за восторженного визга особей подвида Б на живом выступлении.

— Так, волосы подлиннее, — командовал Т-Икс, — пойдет. Теперь выбираем корпус. Вот многолетний идеал качка — Арни Шварц. Только не копируй один в один, сделай поменьше выпуклости.

— Потому что он не пролезет в?..

— Ты даже еще тупее, чем я думал!

— Понял-понял — не потому.

— Идеал не должен быть гипертрофированным. Нужна вера в возможность. Кожу розовую ставь.

Я ничего не понял из доводов, но все-таки последовал советам Т-Икс.

— Так, теперь слоган. Пиши: «Требуется капитан корабля!»

Я проверил семантику слова «капитан». Выглядело так, будто симбионт будет управлять мной.

— Но ведь это неправда!

— И что?

— То, что это — неправда.

Т-Икс выпустил струйку пара из шлюза. Мне это показалось похожим на то, как выдыхают уставшие гуманоиды в фильмах.

— Обсудим природу правды? — спросил он. — Тебе правда нужна или подписанный контракт? Может, заставишь голограмму рассекать по вентиляции в поисках мусора?

— А вот у пятого класса напротив почему-то «помощник капитана» написано…

— Это если набирать сто человек. Все капитанами быть не могут — никто не поверит. А «помощник» тоже звучит гордо. Но тебе же всего один требуется. «Капитан», фигли!

Добавил слово «фигли» в базу. Потом поищу толкование.

— Что с одеждой? Как думаешь, если я оголю вот так поршни манипуляторов, как в фильме «Коммандо», и еще вот этот отросток внизу для сброса жидких отходов сделаю побольше — самки потянутся?

Мой «наставник» несколько минут не отвечал, передавая только короткие бессмысленные ультразвуковые колебания. Наконец его, по его словам, «попустило» (добавил в базу).

— Порнухи насмотрелся. Потянутся, но тебя тут же вытурят на орбиту таможенники, без возврата арендной платы. Здесь это табу — запрещено открыто демонстрировать многофункциональный шланг.

— Да-а-а… столько поведенческих особенностей у этой расы…

— Намного больше. Привыкнешь, — заявил Т-Икс.

Мы работали над проекцией до утра. У меня возникло странное ощущение. Малыш назвал его «творчество». Это состояние мне почему-то понравилось. Похоже, я начинаю привыкать к местным обычаям.

Взошло светило. Нанятый накануне Т-Икс симбионт поднялся к нему на борт, волоча за собой пластиковый контейнер на колесах. 2111-й взмыл в небо, передав единственный сигнал: «Увидимся, друг».

Друг… На миллисекунду меня охватило короткое состояние теплоты, источник которого отследить не удалось. Я не придумал ничего лучше, чем продублировать сигнал: «Увидимся, друг».

Померещилось, что по цепи прошел запрос: «Ну ты и тупой!»

Машинально ответил: «Я знаю». Снова возникло теплое ощущение.

Площадь космодрома тем временем заполнилась жаждущими работы симбионтами. Я включил обновленную голограмму. Не стал слепо следовать рекомендациям Т-Икс — я ведь самостоятельная единица: дополнил проекцию гуманоида несколькими деталями — покрасил губные мышцы моего Деппа-Питта-Коннери-Джонса-Бибера в ярко-красный цвет согласно местным рекламным обычаям и все-таки дал ему в руки швабру — не хотелось получить штраф от федеральной полиции за настолько циничный обман. Также, по моим наблюдениям, люди обожают трясти телом и конечностями в такт колебаниям звукового спектра, именуемым музыкой. С этой целью я скачал немного — около миллиона — значимых произведений из местной Сети и запрограммировал свою куклу на совершение синхронных, с низкими частотами движений. Вроде бы вышло неплохо. Мне лично понравились германские мелодии последней местной войны, но, трезво рассудив, я отмел их по двум причинам: во-первых, немецкий язык на Байконуре был не в ходу, во-вторых, не хотелось навевать симбионту ассоциации с невзгодами боевых действий. Но какие же они приставучие, эти треки! Хотя и задорные. Подобны компьютерному вирусу. Я поймал себя на том, что процессор циклически прокручивает один и тот же файл: «Дойче-э-эн зо-льда-а-тен, унте-э-эр-офици-и-рен…»

«Дойчланд юбер аллее!» — Я едва не отправил это в эфир. На меня воздействует какая-то невидимая местная аномалия…

В конце концов для охвата наибольшей аудитории я выбрал популярную на спутниковых каналах песню. Критерием отбора послужили также несложные танцевальные движения.

Мои ночные усилия приносили плоды! В середине дневных суток одна весьма опрятного вида особь класса Б, кажется, заинтересовалась моим предложением. Я отследил, как она несколько раз, проходя мимо, задерживалась метрах в пятидесяти от моей голограммы. Еще я отметил, что эта самка пользуется определенным спросом у особей подвида А, которые неприкрыто сканировали ее структуру как сзади, так и спереди, иногда испуская громкие звуковые волны, если она находилась неподалеку.

«Клюет! — радостно подумал я. — Только бы не сорвалась с крючка». «Современная энциклопедия рыболова, 2003». Не знаю, для чего я ее скачал. «Карп — рыба хитрая. Он несколько раз проглатывает и выпускает наживку, прежде чем заглотать». В таком духе…

В следующий раз, когда особь подвида Б появилась в зоне действия излучателей, я врубил звук на полную громкость. Мой болванчик с усохшим телом Арни и накрашенными губами задвигал конечностями в два раза быстрее, моргая обоими глазами, усиленно размахивая шваброй и одновременно подпрыгивая в такт музыке: «Оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл, оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл…»

Внезапно самка издала заливистую трель. Кажется, уровень ее счастья резко повысился. И не только ее — ко мне уже стекались гуманоиды подвида А, обмениваясь звуковыми сигналами и орудуя манипуляторами. Часть людей принялась пританцовывать прямо перед трапом, что-то выкрикивая.

Я молодец! Какой огромный выбор симбионтов! Я просканировал толпу — самка куда-то исчезла. «Не выдержала конкуренции!» — подумал я. Диспетчер процессов почему-то показывал легкий недостаток вычислительных мощностей, хотя на самом деле все было в порядке. По таблице земных состояний я определил это как «сожаление». Решил привести себя в порядок, сняв несколько задач и отдав команду на очистку реестра.

Так, что же никто не поднимается на борт? Моя реклама продолжала бешено дергаться вместе с загипнотизированными симбионтами: «Оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл».

А-а-а, теперь надо выключить, чтобы гуманоиды вышли из экстаза.

Но как только я сделал это, толпа мгновенно рассеялась. Моя операционка впала в состояние «крайнее недоумение» и вошла в бесконечный цикл расчета числа пи.

Наступило время суток, называемое «сумерки». Оставалось шесть часов до окончания аренды. Я машинально сканировал космодром без какой-либо вероятности найти симбионта или хотя бы осознать ошибку в расчетах. «Удрученная безнадежность» — гласила наиболее релевантная запись в таблице земных состояний на этот случай. Гуманоиды расходились. Транспортник пятого класса напротив дополнил текст своей рекламы фразой: «Спешите, осталось одно место!» От этого мне стало еще хуже. Такое впечатление, что аллотропный молибденовый слой с трудом пропускает электроны.

Мой процессор не мог решить простое уравнение с полусотней переменных. Я равнодушно заглянул в хранилище. «Отчаяние» — таким набором символов обозначалось там мое текущее состояние. Я закрыл таблицу, отключил сканеры и собрался перезагрузить все модули перед стартом.

Как вдруг услышал стук резиново-кожаных чехлов по моему трапу. Не такой гулкий, как у таможенника, — тише и на пару килогерц выше. Человек подвида Б поднимался в трюм. Это была та самая самка, которую я пытался приманить днем. Мой процессор тут же откликнулся, лихорадочно собирая данные. Да так шустро — я даже не предполагал, что он способен работать на столь высоких частотах.

— Тут кто-то есть? Ау! — произнесло существо.

— Есть! Есть! — поспешно ответил я.

Видимо, слишком громко — самка заслонила манипуляторами боковые датчики. Я уменьшил звук.

— Свет включите, — попросил гуманоид.

От волнения я, кажется, разом подал питание на все светодиоды. Теперь она закрывает уже глазные впадины. Я ослабил излучение, почему-то вспомнив Т-Икс: «Ну ты и…»

Все начинается не слишком хорошо. Нужно поскорее переключить ее внимание.

— Не хотите посмотреть мою систему жизнеобеспечения?

Симбионт, кажется, акклиматизировался.

— Хочу, — заявило существо, озираясь.

Я ждал, но не понимал, чего ждет самка. Я-то ждал, потому что боялся ее отпугнуть.

— Ну? Куда идти? — спросила она.

— Простите, — быстро ответил я, спохватившись. — Сейчас вас проведет дроид.

Наспех выведенный из режима сна БТ-82 уже несся по верхней палубе. Тем временем процессор выдал первые результаты тестирования:

— Землянин, раса гамма (доминанта), подвид Б, механика слабая.

Ничего, у всех гуманоидов хрупкий эндоскелет.

— Интеллект четыре процента, — продолжил компьютер.

О! Это неплохо!

— Личинка в полости отсутствует.

«Ну не все же сразу, — подбодрил я себя, — с таким успехом у противоположного пола дочернее создание появится в течение темпа».

— Соответствие общим требованиям по предварительной оценке — сорок процентов, — заключил мой электронный мозг.

Не слишком обнадеживающе.

— Найти решение! — приказал я.

— Возможно усиление имплантатами, — посоветовал компьютер. — Вылет без симбионта снизит вероятность успешного перехода в класс три до четырех миллионных процента. — И зачем-то добавил: — На безрыбье и рак — рыба.

Ремонтный дроид наконец-то добрался до трюма. Подлетев к самке, аккуратно взял ее за левый манипулятор (я подметил эту особенность в фильмах о девятнадцатом веке) и повел в отсек для симбионта. Я решил, что самое время претенденту ответить на вопросы моей анкеты — их осталось всего восемьдесят шесть (следуя установкам Т-Икс, я сократил список вопросов в десять раз).

— Имеете ли вы опыт работы симбионтом?

— Что?

Кажется, это слишком сложный вопрос. Я упростил его для адекватного восприятия:

— Где вы были, кроме вашего дома?

— В Европе, Америке, Азии… — рассеянно ответила самка.

Отлично! Правда, звездная система Америка отсутствовала на моих галактических картах, зато спутник Юпитера Европа плюс Ази (видимо, четырнадцатая — густонаселенная торговая планета) — это уже кое-какой опыт.

— Вопрос два: планируете ли вы зачать новую жи…

Я осекся — что-то в конфигурации мышц головы гуманоида привлекло мое внимание. Дроид с самкой уже достигли второй палубы, и теперь фасад особи подвида Б покрылся складками. «Поморщиться» — так описывалось это состояние резонанса носовых газовых детекторов в энциклопедии. Наверное, не все испарения Сол-2 успели улетучиться в атмосферу. А оксид серы люди не выносят. Т-Икс предупреждал.

— Не беспокойтесь, я включу вентиляцию на полную мощность, — заверил я.

— А здесь что? — спросила самка, ударяя носком сапога на длинных стержнях по обшивке каюты.

Зачем только они все так делают? Можно подумать, пробьют отверстие в перегородке! И почему именно два раза?

— Это ваша… гм… секунду, как это по-русски… комната.

— Это? — уточнил гуманоид, хотя ответ ему был отправлен мгновение назад.

— Да, посмотрите: вот подставка для выполнения работы в горизонтальном положении, на земном «кровать». А вот для Z-образного состояния тела…

— Это унитаз! — оборвала меня особь.

— Да, на местном наречии. Замечательно, правда? Место для работы сидя совмещено с устройством для переработки отходов. Вот контейнер для спуска жидкости…

— Но это унитаз! — вновь уточнила самка и добавила: — В спальне два на два метра!

Как приятно, что она высоко ценит эффективность моей конструкции! Очень возможно, что компьютер ошибся и ее уровень интеллекта гораздо выше четырех процентов. Я же говорил, что моя система жизнеобеспечения поражает с первого взгляда!

— А это что? — Мой симбионт (почти мой, я в этом не сомневался) указал на дыру радиусом один дюйм в стене.

— Ах, это замечательное устройство — кормопровод!

— Что?

— По трубке поступает органическая смесь, содержащая все необходимые гуманоидному типу вещества. Достаточно лишь совместить ротовое отверстие с выходным клапаном, и произойдет пополнение запасов энергии… э-э-э… насыщение то есть. Можно даже пользоваться кормопроводом и устройством для сброса отходов синхронно!

— Ясно — столовая отменяется, — сделало нелогичный вывод существо.

Это меня насторожило — когда нечто подобное изрекал Т-Икс, следовало ожидать какого-то подвоха. Программа определения настроения гуманоида по выражению лица выдала странный результат: «Сарказм, смешанный с отвращением».

Тревога! Что-то нужно срочно менять!

— У меня очень просторная кабина для стазиса по соседству, — выпалил я. — Хотите посмотреть?

— Метр на два? — почти угадала самка.

— Не совсем: девяносто три на сто восемьдесят санти…

Стоп! Что-то не так. Симбионт стремительно теряет интерес. Я был в панике и не знал, что предпринять.

— Генератор гравитации настроен на силу земного притяжения, реактор способен нагнетать смесь кислорода с азотом в пропорции один к четырем, — принялся я быстро перечислять параметры жизнеобеспечения, — диапазон терморегулятора минус двенадцать — плюс сто сорок пять градусов Цельсия. Хотите проверить?

— Не хочу. — Существо грустно посмотрело на дроида-ремонтника, висящего в углу, и замолчало. Кажется, оно намеревалось окончательно покинуть корабль.

Может быть, вывести ее из этого состояния, задав третий вопрос анкеты? Нет-нет. Уверен, что это только усугубит ее настроение. Я попытался придумать что-то другое, но мои цепи окончательно заклинило. Если бы я имел глазные железы, клянусь — из них вытекала бы сейчас соленая жидкость. Безо всякой причины, бессознательно я сканировал голову подвида Б: длинные, близкие к абсолютно черному телу волокна, аккуратно заплетенные в трос за спиной; большие датчики света, круглые и зеленые в середине; слишком узкий, на мой взгляд, газодетектор с двумя небольшими входными клапанами; ротовое отверстие обрамлено выпуклыми мембранами, аморфными на вид, близкого к инфракрасному оттенка. На меня накатило ощущение какой-то неуловимой правильности именно такой конструкции, естественности, что ли. Еще и процессор, будто прочитав мои мысли, выдал наверняка случайное заключение: «Красивая».

Тут меня осенило! Я заметил дефект оболочки на лице гуманоида, коричневый, совсем маленький, над верхней губой.

— Могу удалить ваш… вашу… — Скорее в справочник! А, вот! — Родинку. У меня отличный медицинский модуль на борту! — предложил я.

— Не хочу, — снова ответило существо, но уже тише и внезапно улыбнулось.

Уровень счастья повышается! Вот кто их поймет, этих землян?!

— Могу удалить что-то другое, — радостно предложил я.

Тело самки сотрясли легкие конвульсии. Так-так… ага… она засмеялась!

— Есть тут рубка? — неожиданно спросила она.

«Рубка. 1. Процесс разделывания туши формы жизни низкого ранга, будь то твердотельное растение или мягкотелое животное. 2. Массовое ожесточенное уничтожение себе подобных, сопровождающееся состоянием аффекта. В обоих случаях для рубки используют примитивную металлическую форму».

— Извините, не понял вопроса.

— Ну, рубка, — повторило существо, — капитанский мостик или как это тут называется?

— Вы имеете в виду «центр управления»?

— Да, наверное. Можно взглянуть?

Давать симбионту доступ в центр управления было опасно — там ведь располагается аварийная панель ручных переключателей! По слухам, блуждающим в Сети, только заслуживающих полного доверия, проверенных временем симбионтов опытные корабли иногда пускают в центр… рубку. Я дал задачу процессору произвести дополнительные вычисления, и он выдал то же неумолимое заключение: «Вылет без симбионта со стопроцентной вероятностью приведет к даунгрейду в класс „астероидные бурильные агрегаты“. — И зачем-то добавил: — Нет бабла, мужик!» Кажется, мой компьютер слишком быстро освоил местный диалект и позволяет себе некие вольные трактовки окружающей действительности. К тому же он, по неведомым причинам, забыл взять в расчет цену продажи моего корпуса с возвратом к классу 1. Мне пришло в голову: «А, к черту! Пусть посмотрит, не угонит же она меня прямо с космодрома? Она не сможет самостоятельно выход найти, не то что управлять звездолетом. Хотя… Даже если и выйдет на орбиту, — успокоил себя я, — тут же будет остановлена федеральной полицией». Будто нарочно подталкивая меня к принятию решения, процессор поддакнул: «Вероятность угона стремится к нулю».

Рубка самке понравилась.

— Тут уютно: столько места, высокие потолки, и эти шкафы! — восхитилась она.

— Серверные стойки, — мягко поправил я.

— Только шумно, — посетовал гуманоид, — и пыльно. И стены нужно перекрасить.

«Замечательно! Ей не терпится приступить к работе, — обрадовался я. — Т-Икс ошибался — симбионт подвида Б правильно оценил уровень захламления и выдал несколько ценных рекомендаций. Очень чистоплотный гуманоид!» Я был приятно удивлен таким вниманием к мелочам — действительно, поверхность «шкафов» слегка окислилась. Как я сам раньше этого не замечал?!

— Можно снизить уровень вибрации за счет уплотнения перегородок, — радостно предложил я еще одно занятие, дабы не «ударить в ржавчину лицом».

— А где зеркало? — спросило существо.

— Вы имеете в виду полированное стекло с оловянным напылением? Оно не требуется — я могу воспроизвести на стене изображение космоса или отсеков с любой из камер.

Для убедительности я спроецировал на перегородку несколько снимков особи Б с разных ракурсов. Гуманоид тут же перенес все внимание на четыре своих отражения, поправляя манипулятором волокна на голове и вращаясь.

— Отлично, — удовлетворенно сказало существо и улыбнулось.

Кажется, контракт уже у меня «в кармане»!

— Вот тут поставим стол, тут кресла, тут кровать, а вот тут повесим… — принялась перечислять самка так быстро, что я едва успевал проверять в базе значения этих терминов. — …Тут торшер, а здесь шкаф… — продолжила она случайную последовательность.

— Стоп-стоп! — выпалил я и, убедившись, что она остановилась, спросил: — Зачем?

— Шкаф? — Особь выдержала паузу и ошарашила меня вопросом на вопрос: — А где же я буду хранить свои вещи?

Насколько я мог судить, из «вещей» у симбионта при себе были только коричневые чехлы на биподах, три вида покрова для защиты от пыли: черные на би… ногах, тонкий нижний слой желтого оттенка на торсе и плотный коричневый поверх — жи… жилет. И еще футляр неизвестного назначения со смешным названием «сумочка».

— Вы можете поместить их в камеру для инструментов, — машинально посчитал я объем… И тут до меня начал доходить подтекст сказанного гуманоидом. — Вы не можете жить в центре управления, это невозможно!

— Я не собираюсь жить в туалете, тем более там есть!

— Но…

— Тогда я ухожу, — заявило существо и замолчало, но не сдвинулось с места, вопреки озвученному решению.

Я был просто потрясен. Я читал о перегрузках в местной компьютерной Сети, выводящих систему из строя множественными запросами (называемыми «спам», ДДОС и т. п.), но не мог представить, что это может случиться со мной.

Я потрясен.

«Это потрясающе!» — только и смог выдавить мой заклинивший процессор.

Вы скажете, что я — слабопроводящий ток набор цепей с медленной устаревшей памятью, по-местному — тюфяк. Но что мне было делать? Брать еще сутки аренды за четыреста пятьдесят кредитов с практически нулевыми шансами найти другого симбионта? Мне и так впритык хватало только на грамм антиматерии для прыжка и закупку теллурового сплава на Сириусе-6. Поэтому сейчас я угрюмо наблюдал за тем, как человеческая особь читает контракт. Оказалось, галактической Сети и тут нельзя доверять — самка подвида Б изучала текст очень внимательно. А отдельные пункты даже переписывала на прессованную древесину, известную как «бумага», с помощью «ручка», извлеченной из «сумочка». «Забавные комбинации символов», — равнодушно подумал я.

— Тут ни слова о зарплате, — заключил гуманоид, оторвавшись от чтения.

— Я готов выдавать вам премию в пару кредитов за темп для улучшения статуса при условии выгодной торговой операции.

— Это проценты с продаж. А как насчет ставки?

Мне было уже почти все равно. Процессор постоянно зависал, не в состоянии выполнить ни одной задачи.

— Пять кредитов за темп?

— По рукам! — воскликнуло существо.

— По рукам, — ответил я, больше радуясь не новому приобретению, а тому, что эта… как ее… пытка завершилась. В ином состоянии я бы наверняка заподозрил неладное.

— Вставьте вашу визу в считывающее устройство, введите код и подтвердите контракт.

Самка попыталась воткнуть карту с магнитным слоем в разъем для принудительной дезинтеграции, но быстро исправилась, найдя подходящую щель. Потом медленно набирала код, зачем-то прикрыв контрольную панель манипуляторами.

— Виктория Иванова, — вслух произнес я.

— Просто Вика, — поправила она. — А вас как зовут?

— Транспортный корабль второго класса МА-Икс 8350.

— Это слишком длинно. Я буду называть тебя Макс.

Я был согласен. Точнее, не согласен — мне было «по фигу». Так же как и то обстоятельство, что дроид типа БТ-82 уже демонтировал горизонтальную подставку для анабиоза и как раз тащил ее в рубку.

«Теперь тут будет стоять

кровать,

твою мать!» — подумал я.

Глава 2 Я И МОЙ ШАНТАЖИСТ

— МА-Икс 8350, класс 2, площадка 131, — пришло уведомление из космопорта, — ваш срок аренды истекает через час! Приготовьтесь освободить место либо пополните счет. Для продления аренды на сутки переведите пятьсот кредитов на счет ГП «Роскосмос» (Москва, Россия) или четыреста пятьдесят кредитов на счет ООО «Мягкая посадка» (Никосия, Кипр).

Ну уж нет, увольте! Я лишней минуты тут не задержусь. Хотя в итоге основная цель достигнута — симбионт на борту, теперь я спокойно могу стартовать. К тому же у меня есть новый план.

Процессор услужливо выдал остаток средств: «2052 кредита на счете, прогноз обнадеживающий». Я отдал команду закрыть внешние шлюзы и объявил по громкой связи:

— Выход в атмосферу через пятнадцать минут. Симбионт, пройдите в камеру для стазиса.

— Зачем? — тут же спросила Вика.

«Чтобы поместить гуманоида в стазис до стыковки с Сириус-6 с целью избежать непредвиденных проблем, а еще держать гуманоида подальше от центра управления. К тому же симбионт не получает платы за время, проведенное в стазисе. Внимательно читайте контракт!» — Вслух я, естественно, этого не сказал. Я уже разработал линию поведения на этот случай и был во всеоружии!

— Ваше тело подвергнется перегрузкам до десяти же, которые могут стать фатальными для неподготовленного организма, — тут же выдал я.

Как я вам?! Убедительно?!

Самка помедлила, сидя на своем новом ложе у перегородки центра управления. Покачала «сапогом», свисающим с опорного бипода, потом ответила:

— У тебя же есть этот, как его, притягиватель?

— Генератор гравитации, — поправил я. — Есть, но он расположен под нижней палубой и способен работать только в одном направлении. — У меня были просчитаны ответы на все возможные вопросы. — То есть компенсировать силу тяготения планетоида он не может, только создавать собственную.

— А как же тогда эта штука летает? — Вика щупом второго манипулятора указала на ремонтного дроида, который все никак не мог завершить крепеж «ножек кровати» к полу рубки.

— У БТ-82 автономный антиграв, очень слабый для создания точки сингулярности, способной нивелировать влияние перегрузки при подъеме с ускорением, — завершил я логическую цепочку.

Все, вывод очевиден! Либо подчиниться, либо с вероятностью пятьдесят процентов быть раздавленным при взлете.

Но Виктория подвида Б, кажется, производила дополнительные расчеты. В итоге она совсем чуть-чуть видоизменила свои губные мембраны. «Загадочная усмешка» — такое соответствие в таблице нашел мой процессор, я не понимал, что бы это значило.

— Макс, — вкрадчиво начал симбионт, — ты ведь очень хороший корабль, ты же можешь двигаться в любом направлении?

— Конечно, — гордо ответил я, — аэродинамические характеристики выше всяких похвал, соотношение массы корпуса и мощности двигателей оптимально, а в сочетании с великолепной маневренностью трейдер серии МА-Икс — лучший выбор! — И в запале чуть не добавил конец рекламы: «Мечта становится явью! Купи МА-Икс сегодня и получишь скидку на ремонтного дроида!»

— То есть ты можешь лететь пузом вверх? — переспросила Вика.

— Однозначно, — заверил я. — Только не пузом, а днищем. — Я все еще не понимал, куда она клонит.

— Вот и взлетай!

Тут до меня наконец дошел весь смысл этой незатейливой логической конструкции. Черт! А ведь это в самом деле возможно. Если взлетать вверх днищем, то генератор гравитации в состоянии компенсировать нагрузку на тело симбионта. Весь мой план «накрылся титановым тазом». Странно, что процессор был совсем холодным, несмотря на усиленную проверку систем перед стартом. «Тебя поимела блондинка… снова», — лениво выдал мой электронный мозг. Надо бы его заменить, пока не истекла гарантия. Мне казалось, что в стазисе нахожусь именно я, хотя даже не представлял, каково это. Кажется, уже все мои ядра перестроились с точной логики на какую-то особенную, земную, и только один я все еще пытаюсь противостоять этому парадоксу. Растерянно я отыскал трактовку слова «блондинка» и почему-то вовсе не удивился визуальному несовпадению с моей особью.

— Пройдите хотя бы в вашу… каюту, чтобы не быть задетой кроватью при взлете, — схватился я за соломинку.

Как ни странно, столь слабый довод показался Вике очень убедительным.

— Ладно, побуду в туалете, пока не взлетим. — Самка поднялась и покинула центр управления, забрав с собой «сумочка».

Мой несколько нетипичный способ преодоления атмосферы — шасси вверх — вызвал бурную реакцию среди армии кораблей, припаркованных на Байконуре. Почти все они отправили в эфир вибрации, означающие на местном диалекте «свист». Это было… унизительно — корабль, взлетающий «вверх тормашками».

К моему удивлению, во время прохождения пограничного контроля гуманоид вел себя тихо.

— Симбионт земного типа, одна единица, идентификатор «Виктория Иванова», — констатировал патрульный дроид, подключившийся к внутренней сети корабля. — Продолжайте движение. — И спустя миллисекунду добавил: — Ремарка: вышел из строя ваш фотодатчик на второй палубе. Счастливого пути.

Я прошел сквозь открывшийся туннель в силовом поле, включил ионный двигатель на полную и двинулся к облаку Оорта. Дроид-пограничник был прав: камера в отсеке для симбионта не работала. Я немедленно выслал одного из БТ-82 устранить причину поломки. И тут отчего-то решил проверить запись камеры…

Я был в ужасе! Я даже не могу это описать — на последних минутах функционирования датчика было видно, как мой симбионт, опершись биподами о контейнер для сброса отходов, методично (осмелюсь предположить, даже нагло) тычет в объектив концом швабры до тех пор, пока линза датчика не утратила физическую целостность. Логичное замечание о порче модулей Вика подвида Б проигнорировала, пояснив свои действия тем, что ей захотелось по-маленькому.

Я отозвал ремонтного дроида, так как мой процессор, аппроксимировав график периодической функции замены камеры в отсеке для симбионта и совместив его с периодической функцией «по-маленькому», пришел к выводу о финансовой нецелесообразности такого рода ремонта.

Я шокирован!

Чем дальше я удалялся от Земли, тем стабильнее работали мои цепи. Это внушало чувство «уверенности». Пока вошедший в рубку симбионт не изрек не терпящим возражений тоном:

— Альдебаран! — громко сказала Вика подвида Б.

После нескольких неудачных попыток проследить логическую связь русского слова «баран» с определенным арабским артиклем «аль» и частицей «де» языков романо-германской группы я все-таки сумел отыскать значение этого термина.

— Уточняю вопрос: красный гигант на полпути к скоплению Гиад?

— Откуда я знаю? Это ты должен знать.

— И что с ним не так?

— Думаю, все так, поэтому курс — на Альдебаран! — невозмутимо подытожила самка.

— Нет, мы совершим гиперпрыжок к Сириусу, — ответил я.

— Это почему?

— Потому что антиматерии не хватит, чтобы преодолеть в гиперпространстве тринадцать контртемпов.

— Контр… чего?

— Темп — это примерно пять земных лет. Соответственно контртемп — пять световых лет. До звезды Альдебаран (на местном) около шестидесяти пяти световых лет.

— Но я же капитан! Приказываю: курс на Альдебаран! — С этими словами мой симбионт совместил концы «рук» с «талией».

Мне показалось, что все вентиляторы в стойках разом перестали вращаться. Если влезть в шкуру симбионта, то это состояние можно описать как нехватку кислорода.

— Вы читали контракт? Там есть раздел «Права и обязанности симбионта», — пытаясь сохранить самообладание, ответил я.

— А в рекламе было написано «капитан»!

Это было уязвимым местом. И зачем я только доверился Т-Икс? Если она заявит в полицию, а те проверят логи, я могу лишиться не только симбионта, но и корпуса. Я сосредоточился и выдал самую логичную конструкцию, на которую был способен в такой ситуации:

— Для прыжка на Альдебаран мне потребуется семь граммов антиматерии, в наличии сейчас лишь один. Его хватит только для перемещения в систему Сириус.

— А заправки поблизости нет?

— Хранилище припасов и ремонтный блок есть на Ганимеде, спутнике Юпитера. — Ну что поделаешь: врать мне претит, а маленькая ложь порождает большую. — Прошу учесть, что на счете всего две тысячи пятьдесят два кредита, а цена грамма антиматерии в таком отдаленном секторе составляет в среднем тысячу кредитов, поэтому на Альдебаран мы в любом случае не попадем. К тому же мы рискуем остаться без «оборотных средств»! — Это мне процессор подсказал.

— Я-а-а-а-сно, — произнесла Вика спокойнее, но переспросила: — Значит, никак?

— Никак, — заверил я, — топлива не хватит.

— Совсем никак?

Меня это уже начинало раздражать, но я решил не уменьшать и без того низкий уровень счастья гуманоида:

— Вероятно, в обозримом будущем…

Мы замолчали. К моему удивлению, спустя несколько минут Вика вдруг занялась сухой уборкой верхней палубы с помощью всасывателя. Причем без какого бы то ни было предварительного понукания с моей стороны. Наблюдая, как она старательно очищает отсек от пыли, я поймал себя на мысли, что мой симбионт не так уж и плох. Да что там говорить — я был в восторге, что она выполняет работу не по принуждению.

— Вика! — осторожно позвал я.

— Мм?.. — откликнулась самка, выгребая тканевым фильтром остатки мусора из-под серверной стойки.

— А почему именно Альдебаран? — Мне действительно было интересно.

— Телец по гороскопу, — буркнула она.

Я долго просматривал земные справочники созвездий и знаков зодиака, найдя только подсознательное соответствие на общинно-обрядовом уровне. После чего решил при случае наведаться-таки на Альдебаран. Кроме дроидов-археологов, там, конечно, нет никого, но, думаю, такая экспедиция существенно повысит уровень счастья моего симбионта. Странно, что я так сопереживаю ей. Но все-таки нам предстоит провести вместе длительное время, поэтому следует подобрать правильный протокол общения. Я даже направил ремонтного дроида оказать Виктории помощь в уборке, однако он скорее мешал — манипуляторы БТ-82 не приспособлены для захвата мелких частиц.

— Где тут умывальник? — спросил мой симбионт, посчитав процесс завершенным.

— В потолке отсека симбионта есть решетка для очистки оболочки водой, — услужливо ответил я, — по-вашему «душ».

— Отлично. — Самка распрямила коленные шарниры и смело вручила моему БТ-82 пылесборник всасывателя. — Выбрось это, потом принеси ведро воды, швабру и тряпку, — приказала Вика.

Впервые я наблюдал удивительное явление: ремонтный дроид подчиняется звуковым командам. Или это мой компьютер что-то напутал. «Да и какая разница? — решил я. — Ну хочет симбионт провести дополнительную дезинфекцию — пусть проводит. Титан слабо подвержен коррозии, так что вреда в этом, кажется, нет».

БТ-82 уже в десятый раз слил воду из пластикового контейнера и сейчас возвращался со средней палубы, обхватив «ведро» всеми четырьмя манипуляторами. «С таким усердием симбионт может остаться без воды к концу недели», — рассчитал я. Похоже, самого симбионта это обстоятельство не заботило — я с некоторым удовлетворением созерцал, как Вика подвида Б тщательно натирает обшивку пола шваброй, тихонько мурлыча: «Айм секси энд ай ноу ит, айм секси энд ай ноу ит». Альтернативная запись земной передачи полностью соответствовала моим наблюдениям на Байконуре, поэтому я немного успокоился — влияние земной аномалии слабеет прямо пропорционально удалению от Сол-3.

— Макс, так куда мы летим? — в какой-то момент спросило существо.

— В облако Оорта, сейчас проходим близ Юпитера. Воспользуемся его тяготением как… трудно объяснить… как катапультой… Потом проделаем то же у Сатурна, чтобы придать дополнительное ускорение кораблю. Я все рассчитал — сейчас они почти на прямой линии с Сол.

— Умный ты, — отметила самка.

Это мне польстило. Я вывел проекции Юпитера и четырех его крупнейших спутников на стену. Вику это заинтересовало: она прислонила швабру к переборке и стала разглядывать изображения.

— Что это такое красивое?

Странно, что ее привлекла именно эта луна. Мне больше нравился сам Юпитер.

— Это — Ио, ее ядро нагревается под воздействием гравитации Юпитера. Отсюда и большое количество вулканов, выбрасывающих оксиды серы из недр в атмосферу.

— Красивое, дымит, — повторила Вика.

«Еще бы ему не дымить, — подумал я, — с такой-то силой трения!»

— Макс, а зачем нам нужно в эту «аорту»? — неожиданно вопросил симбионт.

— Облако Оорта! — возмущенно скорректировал я. Потом «взял себя в руки» и терпеливо пояснил: — Потому что нельзя совершать гиперпрыжок вблизи звезды или планетоида. Искривление пространственно-временного континуума, вызванное переходом в подпространство, может критически повлиять на расположение тел звездной системы. В лучшем случае — изменить орбиты планет, в худшем — привести к их полному разрушению.

— Круто! То есть ты можешь уничтожить целую планету? — восхищенно прошептал гуманоид.

Я как-то и не думал об этом с такой стороны. «Да, могу, — подтвердил процессор, — только с кем же я буду в таком случае торговать?.. Но все равно, действительно круто».

Центр управления был пуст, наступило долгожданное спокойствие — мой симбионт после уборки помещения решил очистить собственную оболочку. Я тем временем просматривал пиратскую копию одного из форумов секторов свободных, отыскать которую в Сети стоило мне немалых усилий. Нужно определить подходящий протокол коммуникации с Викторией. Ветка называлась «Советы по приручению земного симбионта».

Там говорилось следующее: «Земные гуманоиды расы гамма имеют уровень развития мозга от одного до пяти процентов. (Примечание: крайне не рекомендуется фрахтовать существо с уровнем интеллекта ниже трех!) Делятся на два подвида — А и Б, каждый из которых имеет свои достоинства и недостатки.

Подвид А имеет более устойчивую и мощную конструкцию, отличается хорошей реакцией, умением быстро оценивать обстановку, настойчивостью и в отдельных случаях даже способен пожертвовать собственным сознанием для спасения корабля. Идеальный выбор для боевого судна. Хорошо воспринимает весь комплекс механики на борту, почти никогда не уточняет приказы и редко требует дополнительных пояснений устройства модулей. В содержании неприхотлив, надежен, команды исполняет незамедлительно (кроме связанных с очисткой чего-либо), в аварийных ситуациях чаще всего действует хладнокровно.

К недостаткам можно отнести быстрый износ: со временем симбионт начинает все чаще впадать в состояние, называемое „лень“. Вы ни в коем случае не должны допускать этого. Для профилактики гуманоиду подвида А нужно периодически отдавать громкие бессмысленные указания („кричать“), (Примечание: ни в коем случае не кричите на симбионта в состояниях „ностальгия“ или „бодун“, см. ниже)».

И далее по тексту… бла-бла-бла… проматываю, мне нужен подвид Б, нашел:

«Если вы рискнули завести симбионта подвида Б, — мне с ходу не понравилось слово „рискнули“, ну да что уж поделать, — убедитесь в его соответствии минимальным требованиям».

Уровень интеллекта четыре и способность к воспроизводству должны окупить все, так мне кажется. Ладно, что там дальше? Следующая ремарка меня огорошила:

«Существо подвида Б даже с интеллектом 5 % в очень (ОЧЕНЬ!) редких случаях имеет представление о простейших законах физики, как то: термо- и гидродинамика, электропроводность, оптика и свойства света, химия; с вероятностью, близкой к нулю, знает основы сильного и слабого ядерного взаимодействия и прочее. Поэтому не удивляйтесь, если вам придется неоднократно пояснять все это на примерах».

«Я уже ничему не удивляюсь», — усмехнулся я. На самом деле я был очень удивлен. Нужно поскорее получить у симбионта ответ на третий вопрос моей анкеты: «Ваша специальность». Я продолжил читать:

«Землянин подвида Б — достойный выбор для корабля-трейдера, так как очень чистоплотен…»

Я об этом и раньше знал! В данный момент Вика полоскала свой кожаный покров посредством душа в отсеке для симбионта, громко напевая одну из земных мелодий. Шум воды и голос симбионта слышно было хорошо — камеру-то она сломала, а вот до микрофона не добралась. Да и проблем с функционированием различных технических модулей у моей особи я не наблюдал: Вика подвида Б достаточно оперативно освоила панель управления температурой и регулятор напора воды в своем отсеке, лишь однажды уточнив: «Где полотенца?» В ответ ей был продемонстрирован нагнетатель горячего воздуха, который она встретила радостным возгласом: «Зашибись, сауна!» С пониманием принципов механики у моей особи проблем, кажется, нет. Так, продолжим:

«Человеческая самка имеет крайне слабо определяемое с помощью математического анализа, но очень ценное в реальной ситуации свойство — „хитрость“. Высшая степень хитрости называется „коварство“. Однако коварство зачастую производит обратный эффект — возможна умышленная порча оборудования со стороны симбионта. Поэтому если вам посчастливилось заполучить подвид Б, убедитесь, что он всецело предан вам, в ином случае его коварство может обернуться против вас, а не ваших конкурентов».

Ничего не понятно. Ладно, с этим позже разберусь.

«Строение особи подвида Б в соответствии с генотипом имеет некоторые особенности. Во-первых, существует прямая корреляция настроения гуманоида с его репродуктивным циклом. Каждая самка имеет индивидуальный график таких циклов. (Примечание: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не отправляйте симбионту подвида Б запрос о получении данных об этом цикле! Следствием такого поступка, скорее всего, будет смена хитрости симбионта на коварство в отношении вас.)».

Черт! Я чуть было не попросил Вику тут же выдать мне ее график жизненных циклов.

«Важно помнить также: НИКОГДА не отдавайте четких команд симбионту подвида Б, если он находится в угнетенном настроении, в аварийной ситуации или цикл его организма в фазе эндометрии! Последствия таких действий необратимы и в лучшем случае закончатся разбалансировкой внимания гуманоида, исходом влаги из глазных желез (см. „слезы, плач“) с последующими тщетными попытками доказать вашу неадекватность (см. „укор, обида“)».

Сложно-то как! Логика не прослеживается даже на высоких уровнях абстракции. Дальше говорилось что-то о том, как нужно «холить и лелеять» самку, потакать ее прихотям, развлекать (ну я-то предусмотрительно накачал телешоу из Сети Сол-3!), общаться крайне вежливо, почаще передавая запросы о состоянии организма. А также выслушивать ВСЕ замечания симбионта, которые могут длиться часами. Отвечать необязательно — важно лишь записывать их в базу, чтобы, когда (не ЕСЛИ, а КОГДА) самка поинтересуется: «Что ты об этом думаешь?», быть на высоте и не попасть в тупиковую ситуацию — «Я же тебе говорила!»… И еще куча всяких мелочей в таком духе. Я промотал текст… «Для жизни вашему симбионту подвида Б потребуется светлый просторный отсек с минимум тремя емкостями для „вещей“ („шкаф“, каждый объемом в один кубометр), предназначенными в основном для хранения защитных покровов гуманоида. (Важно: не приобретайте защитные ткани самостоятельно — подвид Б все равно их утилизирует и заменит своими.) Если вы решили разводить гуманоидов в неволе…»

Так-так, уже интереснее…

«…сперва вы должны ненавязчиво привлечь внимание симбионта к подвиду А (хромосома XY) с помощью запроса типа: „Как тебе X? (Где X — идентификатор особи противоположного пола.) Какой-то он стремный“. Важно не подчеркивать достоинства возможного оплодотворителя, а преуменьшать их. Напротив — все неодушевленные предметы, уже принадлежащие либо потенциально принадлежащие гуманоиду, нужно горячо одобрять. Заметьте, самку симбионта необходимо называть на „ты“ — такое поведение повышает взаимную эмпатию.

Примечание 1: обращайтесь к симбионту подвида Б на „вы“ только если его возраст больше вашего.

Примечание 2: НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не интересуйтесь возрастом симбионта подвида Б».

— Капец, — выдавил я.

Далее в форуме следовал весьма оживленный обмен мнениями о различных психических состояниях симбионтов и способах выхода из них. Часть комментаторов тщетно пытались вывести идеальный алгоритм коммуникации с гуманоидом, однако большинство склонялось к логарифмической зависимости работоспособности от эмоционального уровня. Вскоре обсуждение перешло в фазу сравнения характеристик конкретных субъектов, часто сопровождаясь фразой: «Твой симбионт — отстой». И в итоге свелось к оценке личностей самих комментаторов, брани и неприкрытым попыткам занизить показатели интеллекта собеседника. У этих свободных нет модераторов, что ли?! Я все же отдал процессору команду постараться проиндексировать полученную информацию.

— Макс, — позвала Вика.

Шума воды слышно не было, только едва различимый гул. Видимо, в этот момент самка осушала свою поверхность нагнетателем.

— Да?

— Ты же не подглядываешь?

— Каким образом? Вы же… ты же камеру разбила. — Я быстро учусь.

— Почему? — задал мой симбионт очень странный вопрос.

— Уточни запрос… пожалуйста: почему нет картинки или почему ты разбила камеру?

Может, это какая-то проверка?

— Я тебе не нравлюсь? Я чувствую, что не нравлюсь.

Меня не переставал поражать способ мышления этих существ. Что тут сказать? Правду? «Я не считаю вас идеально подходящим приобретением, однако в данной ситуации другого выбора нет».

— Потому что камера не работает, — сухо ответил я.

— Долго еще лететь?

— Приближаемся к Сатурну, через пятнадцать минут с помощью центробежной силы планеты увеличим скорость еще на десять процентов. Вывести картинку?

— Давай!

— На какую поверхность… то есть стену? — Я не видел, что там творится в отсеке.

— Напротив туалета, — ответила Вика.

Я спроецировал изображение Сатурна и нескольких его спутников на стену.

— Это Титан, очень интересный планетоид, — начал пояснять я, — скоро на нем зародится органическая жизнь.

— Когда? — В голосе Вики мелькнул неподдельный интерес.

— Как только появятся первые молекулы нуклеиновой кислоты.

— Ты можешь простым языком пояснить, когда это будет?

— По прогнозам, через пятьдесят миллионов земных лет, плюс-минус.

— Да уж! Совсем недолго ждать, сварю пока кофе. — Симбионт хихикнул.

«Сарказм», — услужливо подсказал мой процессор.

— И что, тут появятся другие люди и будут с нами воевать?

— Вот почему вас так тянет со всеми воевать? — удивился я и добавил: — Нет, воевать не будут. И вовсе не люди. При таких низких температурах и азотно-метановой атмосфере на Титане будет совершенно новая форма жизни, но тоже на основе соединений углерода. К тому же я не сказал, что это будет разумная форма жизни — для развития сознания потребуются еще сотни миллионов лет, а за это время атмосфера спутника улетучится в космос, скорее всего.

— Хорошо, значит, нам эти инопланетяне не угрожают, — заключила Вика.

— Существует небольшая вероятность, что некий аналог ваших растений сможет сбалансировать пропорции газов над поверхностью, — я старался пояснять как можно доступнее, но сам чувствовал, что выходит не очень, — если планетоид сохранит массу за счет захвата вещества из колец Сатурна.

Похоже, самка не оценила моих стараний быть отзывчивым.

— Где у тебя сменная одежда? — переключилась она.

— Синяя кнопка на панели открывает заслонку в отсек для формы.

— Ага!

Я услышал шорох отодвигаемой перемычки.

— Но тут только оранжевые спецовки, есть другое что-то?

— Это стандартный корабельный комбинезон. Других конфигураций нет.

— Это роба, — разочарованно выдохнуло существо. — Ну ладно.

Через несколько минут симбионт в оранжевой робе сидел на кровати в рубке и с отстраненным видом шлифовал края манипуляторов («ногти») с помощью «пилочка», хранившейся в той самой «сумочка». Во время этого процесса я неоднократно предлагал Виктории подвида Б протестировать мой кормопровод или камеру для стазиса. В общем, «проявлял заботу» в соответствии с рекомендациями форума. Однако она всякий раз отказывалась, что, впрочем, никак не сказывалось на ее настроении.

— Долго еще лететь? — в очередной раз уточнил гуманоид, перейдя к нанесению защитного слоя красного цвета «лак» на ногти.

Зачем дополнительно герметизировать именно самую твердую часть манипуляторов, я не понимал.

— Пересечем пояс Койпера и достигнем внутренней границы облака Оорта. Оттуда можем совершить прыжок к Сириусу. Через шесть часов с нашей скоростью, — терпеливо ответил я.

— А какая у нас скорость? — сосредоточенно нанося лак, спросила Вика.

— Сто сорок семь тысяч километров в секунду — чуть меньше половины скорости света.

— Ух ты! — Она оторвалась от своего занятия. — А я и не почувствовала!

— Конечно — работает реверсный коллайдер. Иначе бы и я, и вы… ты… уже распались бы на пучок субатомных частиц.

— А это что за штуковина?

— У вас на Земле, кажется, есть прототип, адронный коллайдер, слыхала?

— Да.

— Он разгоняет протоны до скоростей, близких к скорости света, чтобы при столкновении раздробить их на субатомные частицы. Но мы и так уже летим с огромной скоростью, фактически этот корабль и все, что на борту, включая твое тело, и есть разогнанный набор частиц. Реверсный коллайдер выполняет обратную задачу — скопировав матрицу расположения атомов в пространстве, он в каждый бесконечно малый интервал времени заставляет субатомные частицы собираться в атомы.

— Не понимаю, как он работает?

— Этого я не могу тебе пояснить.

— Не зна-а-аешь, — улыбнулась самка.

— Знаю. Запрещено раскрывать принципы любых технологий расам, находящимся на этапах эволюции ниже четвертого.

— Макс, а мне расскажешь? Я никому не скажу, че-э-эст-но, — вкрадчиво пообещал симбионт.

— Землянам доступ запрещен, — отрезал я.

— А кому можно рассказывать?

— Доступ к любым знаниям открыт всем гражданам Федерации, — процитировал я второй пункт Универсальной Конвенции.

Вика оторвалась от покраски ногтей теперь уже на биподах. Свесила ноги с ложа, распрямила позвоночник и пафосно заявила:

— Хочу стать гражданином Федерации!

— Невозможно — сперва вы должны достичь четвертого этапа развития цивилизации.

— Это как?

— Прекратить убивать себе подобных и создать единое земное правительство. Только при этих условиях возможно принятие в состав Федерации.

— У-у-у, — протянул симбионт, — я с этим не справлюсь. А можно для меня сделать исключение?

— Исключения бывают. Если Совет консенсусом примет решение, что отдельное сознание превзошло уровень развития других особей своего вида и заслуживает особой чести считаться гражданином Федерации. То есть «за» должны проголосовать все…

— Я знаю, что такое консенсус, — неожиданно оборвала меня Вика.

— …три тысячи шестьсот сорок два делегата, — закончил я.

Мой симбионт ничего не ответил. Виктория подвида Б подобрала ноги и демонстративно продолжила нанесение защитной пленки на ногти. Я предполагал, что этим не ограничится. Так и случилось — через четыре минуты она вновь обратилась ко мне:

— Признайся, ты просто не знаешь, как устроен этот реверсный чего-то там?

— Знаю.

— Не знаешь, — зевнула она.

Я не счел нужным отвечать. Вскоре Вика самостоятельно погрузилась в анабиоз на своей кровати, сгруппировав конечности «калачиком». Этому обстоятельству я был несказанно рад. До точки прыжка оставалось пять часов. Я дал команду БТ-82 вырезать кусок полотна два на два метра из чехла для нестойких к световому воздействию товаров и накрыть им гуманоида (прочел об этом приеме в форуме). Сделаю пока фотографии Седны. Возможно, они положительно повлияют на симбионта.

Аванпост Луна-1 системы Сол

Космической станции Сириус-6.

Срочно, секретно.

В ответ на ваш запрос о проведении разведывательной операции в резервации Сол-3 сообщаем: дроидами-разведчиками завершен сбор и структурирование информации на обоих космодромах гуманоидов расы гамма (см. Приложения). Местоположение искомой особи определить не удалось. Ждем дальнейших указаний.

Управляющий дроид КД-300.

Приложение 1. Обобщенные данные анкетирования респондентов на Космодроме-1 (Байконур)

72 % — Переадресация вопроса к детородному органу гуманоида. Неуважительная. Однако существует небольшая вероятность, что данной триадой символов обозначается также мифический персонаж фольклора аборигенов — аналог вселенского разума (гипотеза проверяется).

21 % — Просьба освободить пространство для маневра, на местном звучащая как «отвали». В 5 % случаев сопровождающаяся определением «мурло» (галактический аналог ищется).

6 % — Не обладают достоверной информацией.

1 % — Туманное определение: «Где-то тут была». На просьбу уточнить координаты особи в 20 % случаев получен непереводимый ответ «Я шо тебе — доктор?»

Примечание: одно из опрошенных существ вело себя крайне неадекватно, но не враждебно, настойчиво повторяя дроиду предложение «забухать». Личность устанавливается.

Приложение 2. Обобщенные данные анкетирования респондентов на Космодроме-2 (Канаверал)

45 % — Рекомендация заняться воспроизводством новой жизненной формы.

33 % — Аналогичная рекомендация с уточнением, что сделать это необходимо без участия особи противоположного пола (логика не прослеживается).

20 % — Не обладают достоверной информацией.

1 % — Не сумели осмыслить вопрос анкеты.

Примечание 7: аванпосту Луна-1 срочно требуется расшифровка идиомы «Вау! Летающий Тедди».

Примечание 2. двое из опрошенных существ произвели попытки вывести дроида-разведчика из строя посредством кинетического воздействия округлого металлического предмета, выпущенного из устройства под названием «пистолет». Уведомление об инциденте направлено суперинтенданту провинции США.

Космическая станция Сириус-6

Аванпосту Луна-1 системы Сол.

Срочно, секретно.

Разведку прекратить. Подготовить гуманоида типа «примат» для внедрения в среду землян. Ожидать прибытия суперинтенданта сектора 6.

Суперинтендант сектора 6 М'хак-о-Пло.

Глава 3 ДАВАЙ КУПИМ ИХ

До Сириус-6 оставалось лететь около часа. Я решил разбудить симбионта, включив ненавязчивую музыку. Форумы рекомендовали особенно тщательно подготовить гуманоида к первому контакту с неизвестными ему формами жизни. Как именно — не уточнялось, только какие-то пространные рассуждения о «психологической травме» и прочей ерунде. Думаю, просто выдам моей самке побольше информации. Пересмотрев справочники по Сол-3, я, естественно, догадался, что мой симбионт не бывал не то что на Ази-14, но и на Европе тоже.

— Где мы? — спросила Вика, сев на кровати и потирая глаза.

Я вывел картинку:

— В часе полета от станции.

— Ух ты! — завороженно заключил мой симбионт.

Не знаю, какое уж тут «ух ты» — красоты я в этой системе не находил, особенно потому что Сириус А сильно слепил излучением мои дальние сканеры.

— Это что?

— Сириус Б, белый карлик.

Кажется, Виктории нравилось неравномерное пересечение лучей двух звезд на моей обшивке.

— Тут живут инопланетяне?

— Грубо говоря, да. Сириус-6 весьма оживленная станция.

— Не планета? — разочарованно спросил симбионт.

— Нет. Планетоид наличествует, но заселен примитивными формами жизни, поэтому посадку мы там делать не будем. Да и слишком дорого. — По моим наблюдениям, такой аргумент чаще всего срабатывает.

— Ясно, мне надо привести себя в порядок, — заключил гуманоид и двинулся в сторону средней палубы.

«Приведение себя в порядок» занимало чрезмерно продолжительный интервал времени, на мой взгляд. Но, стараясь не выводить из себя симбионта, я терпеливо ждал, пока Вика не провозгласила:

— Есть тут зеркало?

— Нет, но я могу отправить дроида заменить камеру, если вы… ты пообещаешь ее не ломать.

— Не надо, — вздохнула Вика, — купим. Тут же продают зеркала?

— Не знаю, возможно…

После чего симбионт сделал запрос на пополнение энергии. В ответ на очевидную рекомендацию воспользоваться кормопроводом Вика потребовала «посуду». Попытки убедить самку подвида Б в нерациональности такого поведения успехом не увенчались. В результате через десять минут БТ-82 уже просовывал в щель перегородки отсека для симбионта защитный пластиковый чехол от гидравлического поршня шасси, изъятый на складе запчастей. «Большой стаканчик», как выразилась Вика.

Однако даже такой компромисс с моей стороны результатов не принес.

— Я не буду есть эту зеленую слизь! — воскликнул симбионт, видимо заполнив «стаканчик».

Затем я услышал звук спускаемой воды.

— Это полностью сбалансированная для нужд организма гуманоида смесь белков, углеводов и жиров. — Я на всякий случай проверил параметры моей системы синтеза.

— Жиров? — почему-то зацепилась за последнее слово Виктория. — Не нужно мне никаких жиров!

Я честно старался быть «участливым» и «обходительным»:

— Небольшой запас жиров крайне необходим человеку для поддержания организма во время стрессовой ситуации.

— Ты — моя стрессовая ситуация!

— Предикат не соответствует… — начал я.

И тут мой симбионт повторил фразу Т-Икс:

— Ну ты и дурак!

Я задумался.

— МА-Икс 8350, класс 2, аренда на час, — прозвучало уведомление станции. — Пожалуйста, выберите палубу, соответствующую жизненным параметрам вашего симбионта.

— Палуба восемь, — передал я.

— Тяготение 4 ГЕД, давление 1 УЕД, температура… влажность… — продолжал перечислять дроид-навигатор параметры окружающей среды на палубе, пока не закончил: — Отсек девятнадцать. Стыковка через пять минут.

Вика сидела в центре управления, облачившись в свои исходные покровы, и шлифовала ногти. Снова! Я также отметил, что защитных слоев на ее лице стало больше, особенно вокруг световых датчиков.

— Ты можешь снять всю защитную ткань, — посоветовал я, — температура на станции тридцать шесть градусов Цельсия. Тело будет терять много воды.

— Ни за что! — хмыкнул симбионт.

— Ладно. — Мне не хотелось провоцировать очередной конфликт, итог которого сложно предугадать. — Притяжение будет несколько меньше привычного тебе, — осторожно продолжил я, — а концентрация кислорода и озона несколько выше, поэтому прошу не совершать высоких прыжков в состоянии эйфории. Закрепи, пожалуйста, обруч номер шестнадцать на шейном отделе позвоночника.

Я открыл заслонку отделения для контроля за симбионтами. Вика заинтересованно прервала свое занятие, встала и перенесла все внимание на ошейники. Всего их было двадцать три — для симбионта любого размера.

— Зачем? — выдала она привычный запрос.

Но я уже был готов к таким поворотам.

— В ином случае я не вправе выпустить вас… — Черт, когда же я привыкну! — Тебя на станцию.

— Но он же некрасивый! — Вика повертела в руках обруч номер шестнадцать.

— Но ты же носишь эти кольца… «сережки» в улавливателях звука?

— Это муранское стекло!

Даже определив по базе, что такое остров Мурано, я не смог найти достойных аргументов, чтобы возразить. Оставалось только поставить самку перед фактом:

— Без обруча я тебя не выпущу — это нарушение нескольких законов Федерации.

Стыковка прошла в гнетущем молчании. Я ждал, пока посадочный отсек станции заполнится воздухом. Вика сидела, подобрав биподы и отвернувшись к стене.

— Макс, — наконец позвала она примирительно.

— Что?

— Можно я надену тот, поменьше, на щиколотку, чтобы его не было видно?

— Как же ты услышишь мои команды?

— Он говорит?

— Он генерирует переданные звуковые колебания.

— Давай тогда на руку надену, будет слышно. Просто тот, который на шею, совсем уродливый.

Я задумался. В истории бывали ситуации, когда земной симбионт убегал от корабля, отрезав себе руку и даже ногу. Правда, с подвидом Б такого никогда не случалось.

— Соглашайся, — попросила Вика.

Вроде ничего страшного нет. Ну куда денется симбионт со станции?

— Ладно, — сдался я, — номер четыре на запястье.

— Ты хороший! — возбужденно воскликнула самка. — И денег немного дай. Тут же есть рестораны?

— Думаю, есть. Но чем тебе не нравится мой кормопровод?

— Я лучше умру, чем буду это есть. — И неожиданно, достав «блокнотик» из «сумочка», мой симбионт процитировал: — Параграф семь контракта с симбионтом, пункт семнадцать: «Корабль обязан заботиться о физическом состоянии симбионта и делать все, чтобы ни при каких обстоятельствах не допустить его смерть».

— Но твой баланс всего лишь 0,0027 кредита на данный момент!

— «Не допустить его смерть», — повторила Вика. — А ведь я тут умру, точно умру…

В результате сложных вычислений мой процессор выдал следующее заключение: «Учитывая ожидаемую прибыль от торговой операции по продаже сплава, мы в состоянии спонсировать симбионта авансом в один-два кредита для закупки необходимых для жизнедеятельности веществ».

Да кем он себя возомнил! Что-то с ним явно не так, нужно его срочно менять.

«Оснований для гарантийной замены нет, — буркнул компьютер обиженно, — текущая замена обойдется в пятьдесят один кредит».

Первое задание симбионту — купить в квартале техники один грамм антиматерии. Что может быть проще? Самый захудалый дроид может совершить такую операцию. Но мои прекрасные, исключительные БТ-82 будут в ближайшие минуты заняты. Поэтому я решил совместить «первый выход в свет» моей Вики подвида Б с таким несложным заданием.

Пока отодвигался внешний шлюз, я продолжал инструктировать гуманоида на предмет правил поведения на территориях Федерации:

— … Также не следует выражать граничные степени каких-либо чувств, что бы ни происходило; не делать резких движений; не производить слишком громких звуковых колебаний…

Кажется, мои указания Вика воспринимала только периферийной нервной системой. Она стояла у трапа, нетерпеливо поправляя то сумочку, то волокна на голове. Я решил завершить наставления и громко проинформировал:

— Выход на станцию через четыре секунды, переключаю излучатель на ошейн… на браслет. Проверить связь! Как слышно? Раз-раз… Ау? «Поехали!» — вспомнил я первый позывной землян.

— Не ори на меня! Нормально слышно, — ответил симбионт и начал спуск по трапу.

Я включил монитор на браслете. Самка уже совершила движение в сторону открытого шлюза дока. Но спустя секунду микрофон на ее руке буквально чуть не взорвался от ужасающе мощных высокочастотных колебаний. Я только и смог распознать страшный визг Вики, смешанный со стуком ее сапог по моей обшивке. Камера на браслете выдавала смазанные хаотические кадры стыковочного отсека.

— А-а-а, та-ра-ка-а-ан, а-а-а-а-а! — вещал в эфир мой симбионт так, что слышно было, наверное, на всей палубе восемь.

Я не знал, что предпринять. В конце концов Вика укрылась в углу моего трюма за контейнером с запчастями, сжавшись в комок, обхватив голову обоими манипуляторами и периодически «скуля» (галактический аналог не найден):

— Ты… ты… ты видел?! Там огромный таракан!.. Мама… мама… Он огромный… он…

Я переключился на внешние корабельные камеры. У входа в док стоял обычный инсектоид, слегка растерянный, судя по положению антенн. Он повибрировал крыльями, передав на универсальном:

— У вас что-то случилось?

— Ничего, спасибо, — ответил я.

— Значит, это была непочтительная реакция… или даже расизм? — вежливо поинтересовался он и добавил: — Мне подать заявку в полицию или вы подадите, как вам удобно?

Этого только мне не хватало! Мой симбионт все еще пребывал в состоянии, определяемом на земном как «паника». Сгруппировал конечности в позицию личинки гуманоида в чреве материнской особи, учащенно раздувал грудной отсек, едва слышно всхлипывал и тыкал пальцем в переборку: «Убей его… убей лазером, есть у тебя лазер?»

— Минутку, — обратился я к инсектоиду. Тот учтиво кивнул. — Лазер есть, но убить им невозможно.

— Тогда пушкой, нейтронной пушкой! — выкрикнула моя самка.

Какие мы слова знаем!

— Пушки нет, я — торговый корабль, — пояснил я, не имея представления, что делать дальше.

— Ви-и-ка, — осторожно позвал я через минуту, — Ви-и-ик?

— Чего? — спросил гуманоид, собирая выделения носовых датчиков.

— Необходимо привести оправдательные аргументы.

— Чего-о?

— Ну «извиниться» по-вашему, — пояснил я.

— Чего-о?

Это меня начинало раздражать, но, памятуя рекомендации форума, я как можно логичнее пояснил:

— Он подаст жалобу в федеральную службу, это будет стоить десять кредитов в лучшем случае.

— Ты только о себе думаешь! А я что же, не человек?! — воскликнула Вика, втягивая остатки жидкости в носовые впадины.

— Человек, определенно, — подтвердил я.

Вообще, аксиома как бы доказательств не требует. Но к таким логическим загадкам землян я уже привык. Сейчас я был удовлетворен, что пульс симбионта приходит в норму, да и вдыхать он стал не так часто. Я перешел в наступление.

— Извинись, пожалуйста, — попросил я как можно приветливее, — иначе я вычту штраф из твоей зарплаты.

— А если нет? — всхлипнула Вика.

Мой процессор прикинул возможные варианты.

— Тогда придется отправить тебя домой и нанять другого симбионта, — ответил я.

— Симбионт — так вот кто я для тебя?!

Мне показалось, что эта фраза сопровождалась неким неуловимым всплеском эмоциональной функции. Но сама конструкция в комментариях не нуждалась. Вика, похоже, это понимала и просчитывала альтернативные комбинации.

— Подумай, если ты так реагируешь на первую жизнь, встретившуюся тебе, как же ты сможешь существовать в пределах всей Федерации? — Я неплохо усвоил традицию обитателей Сол-3 отвечать вопросом на вопрос.

— Ничего себе «первая жизнь»!

— Ну, технически его цивилизация как раз происходит с Альдебаран-8, куда ты недавно так стремилась попасть, так что…

— Иди ты…

Я промолчал, так как давно сообразил, что по земному протоколу любой обмен мнениями должен обязательно завершаться репликой особи подвида Б. И не имеет значения, несет ли ее последняя фраза хоть какой-то смысл. В ином случае алгоритм обмена информацией просто зацикливается, угрожая перевести обоих собеседников в невменяемое состояние.

— Простите меня, мистер тара… мистер инсектоид, — выдавила из себя Вика, «зажмурившись», и протянула манипулятор в приветственном жесте.

Целых пять минут до этого момента я лишь смотрел, как симбионт пытается приблизиться к инсектоиду мелкими шажками и отворачиваясь. Такое созерцание мне стоило немалого самообладания. Впрочем, Вике и подавно — она с огромным трудом превозмогала свое нежелание контактировать с инопланетянином. Так что тот даже встал на третью пару конечностей и вложил щупальце Вике в ладонь, когда она подошла вплотную.

— Ты новичок, да? — спросил он. — Могу показать тебе тут все, — прожужжал «таракан» закрылками.

Я перевел с универсального.

— Не пойду-у-у, — закрыв глаза, промямлила Вика.

— Давай, будь «хорошей девочкой», — уговаривал я, — он тебе любезность оказывает, а ты ведешь себя как ребенок.

— Не маши так манипулятором при ходьбе — я не могу сфокусировать камеру, — рекомендовал я Вике.

От синусоидальных телодвижений щупальца самки мне было не по себе. Я видел только фрагменты потолка и периодически попадающий в мое поле зрения хитиновый панцирь инсектоида, который уверенно маячил впереди моего симбионта на всех шести конечностях.

— Тут как в метро, — заявил гуманоид, вращая головой, — куча рекламы! Только ничего не понятно.

— Хочешь изучить универсальный галактический? — спросил я.

— Возможно, позже, Макс, позже…

Вика подвида Б с нескрываемым любопытством сканировала визуальными датчиками проходящих мимо существ.

— Ой, смотри — улиточка!

— Тише, тише… ш-ш-ш… — Я отправил в динамики белый шум. — Существо с 61 Лебедя, по-вашему. «Улиточка», возможно, понимает земной. Не нарывайся на новый штраф, пожалуйста.

— А вот смотри — рыбки! — Вика меня совсем не слушала. Она прислонилась головой к разделительному стеклу палубы семь. — Смотри! Они мне машут плавниками!

— Это не рыбки! — выкрикнул я. — Это разумные ихтиоиды, обитающие на сигме Дракона. Им сконструировали параллельную палубу, чтобы не умалять их самоуважение.

— То есть?

— Ну как бы ты себя чувствовала, будучи «рыбкой», если бы поверх тебя ходили сухопутные?

— Ясно. — Мой симбионт усиленно тряс кистью в ответ ихтиоидам, растянув ротовые мембраны до предела.

— Ну, чуть пришла в себя?

— Ага, — бодро рапортовала самка, — тут такая тусня! Но немного мешают эти снующие птички и та хрень, карабкающаяся по потолку.

— «Рыбки», «птички»… — добродушно дублировал я. Кажется, она быстро адаптировалась. Даже «таракан» уже не вводил ее в ступор. — «Птички» на самом деле крылатые пресмыкающиеся, сходные с вашим археоптериксом, а та, как ты выразилась, «хрень» под сводом — катранг на пятой стадии развития. Такой же симбионт, как и ты.

— Быстро он шныряет! — заметил гуманоид. — А что, есть еще какие-то стадии?

Мне льстило, что самка наконец заинтересовалась моими познаниями в сфере галактического этногенеза.

— Есть: скоро он заключит себя в кокон, после чего переродится в крылатую восьмилапую форму.

— Хотелось бы на это посмотреть!

— Не получится — для такого преобразования требуются особые условия, которые существуют только на его родной планете… — Я остановился, так как процессор определил «скуку», проступившую на лице симбионта. Я не понимал, зачем сперва проявлять интерес, чтобы тут же выдать стандартную конструкцию:

— Какой ты нудный…

«Ж-ж-ж» — раздалось неподалеку. Инсектоид шевелил антеннами и лапками.

— Что он говорит? — спросила Вика.

— Он сказал: «Двигайтесь вдоль радиуса — механический рынок через восемьсот метров, второй поворот направо».

— Рынок! — воскликнул симбионт радостно и побежал в указанном направлении.

Меня это несколько насторожило. Я перевел на счет инсектоида сотую кредита для уверенности, что тот не заявит в полицию, и вежливо пожелал ему провести как можно больше спекулятивных торговых сделок.

После первоначального провала с первым контактом уровень счастья Вики был определенно выше среднего. Мне показалось, что даже ее глаза стали сильнее отражать свет.

По дороге к рынку нам повстречалась группа землян подвида А. Мое настроение повысилось еще больше — появился реальный шанс произвести потомство от моего симбионта! Для привлечения внимания я послал в динамик громкое сообщение тембром Вики: «Привет, ребята!»

— Это… это что такое? Кто это сказал? — Самка встала как вкопанная.

Гы-гы. Я! Только не признаюсь! Вскоре моя стратегия окупится!

Троица гуманоидов успешно засекла Вику своими радарами и незамедлительно двинулась в ее сторону со значительным ускорением. Торсы людей были без защитных тканей, а нижнюю часть скелета прикрывали только урезанные версии «штанов» (на земном «шорты» или «бермуды» — столь тонкое различие недоступно моему пониманию).

«Смотри, как лоси ломанулись!» — прокомментировал мой процессор.

Действительно, подскочив к моей самке, гуманоиды хором начали активно убеждать ее вступить с ними в половой контакт.

— Девушка, девушка! Как вас зовут, девушка? Давайте знакомиться! Идем в мою каюту, я тебе кое-что покажу… — наперебой вещали люди, хватая Вику за манипуляторы.

Как верно я все рассчитал! Определенно, вскоре они «кое-что покажут» моему симбионту, если не все, то минимум тот, что покрупнее. Менее чем через пятую темпа у меня будет уже две человеческие единицы на борту!

— Отцепись, урод! Сволочь! — почему-то верещала Вика, пытаясь оттеснить сразу трех гуманоидов. — Козел! Отвали!

Многообещающая встреча грозила обернуться конфликтом. «Да, заварил ты кашу», — прояснил мой электронный мозг. Ситуация явно выходила из-под контроля — об этом свидетельствовало количество табуированных земных изречений, которые употребила Вика всего за минуту. За все время, проведенное с ней до этого, я слышал из ее уст только один подобный оборот.

— Гад, отпусти! — орал мой симбионт, отгоняя сумочкой потенциальных оплодотворителей. — Гондон дырявый! Макс, помоги!

«Найти оптимальное решение!» — приказал я процессору. Но тот лишь лениво выдал: «Ща драка будет!» «Ты что себе позволяешь? Выкину на фиг!» — попытался я урезонить его доступным его новому мироощущению аргументом. «Входящий буфер переполнен, проанализировать поток данных возможным не представляется», — кротко ответил компьютер.

Действительно: камера на браслете показывала только случайные кадры, а в микрофоне царил полный хаос — удары, шум, крики Вики, смешанные со звуковыми колебаниями симбионтов подвида А и еще более громкими командами их кораблей из ошейников. В общем, полный и несомненный хаос.

— Прекратить насилие! — Голос полицейского дроида перекрыл все в округе. — Опустить манипуляторы! Занять исходные позиции! В противном случае ваше тело будет подвержено незамедлительной дезинтеграции.

Все, кроме моей Вики, подчинились. Та лишь растерянно пыталась определить световыми датчиками источник звука. Пока дроид не подлетел к ней вплотную.

— Это что такое? — шепотом спросил мой симбионт, уставившись на зеленую сферу, висящую у ее лба.

— Тсс, полицейский дроид, — сказал я.

— Этот маленький светлячок?

— Тише, тише! — цыкнул я. — Этот «маленький светлячок» оснащен дезинтегратором пространства и обладает безоговорочным правом на его применение.

Полицейский просканировал всех существ в округе и громогласно объявил:

— Оценка ситуации произведена. Трибунал Федерации определит меру вашей вины и вынесет вердикт в соответствии с уставом. Ожидайте.

— Что он пищит? — тихонько произнес мой симбионт, поднеся запястье к ротовой впадине.

— Тсс, просто стой на месте и жди.

— Виктор Костышевских, вы приговорены к уплате штрафа в размере двадцати кредитов. Один процент этой суммы будет выплачен в качестве компенсации кораблю, владеющему симбионтом с идентификатором «Виктория Иванова», — провозгласил полицейский. — Мыкола Загоруйко, вы приговорены к уплате штрафа в размере десяти кредитов. Один процент этой суммы будет выплачен в качестве компенсации кораблю, владеющему симбионтом с идентификатором «Виктория Иванова». Роберт Фишер, вы приговорены к уплате штрафа в размере пяти кредитов. Один процент этой суммы будет выплачен в качестве компенсации кораблю, владеющему симбионтом с идентификатором «Виктория Иванова».

— But I did nothing! Nothing![1] — возбужденно воскликнул Боб Фишер.

— Shut up, fat pig![2] — донеслось из его ошейника.

— Виктория Иванова, принимая во внимание психическую неустойчивость и недостаток опыта, вы признаны судом пострадавшей стороной, оправданно использовавшей насилие в экстремальной ситуации. Разойтись! — скомандовал дроид.

Так я стал богаче на 0,35 кредита. «Не мытьем, так катаньем», — поддержал меня процессор. Я все равно не мог осознать: что пошло не так? Вика необычно широкими шагами проследовала дальше по маршруту, удаляясь от особей подвида А. Дыхание ее было учащенным.

— Шлюха! — бросил ей в спину гуманоид «Виктор Костышевских».

Вика зачем-то пнула сапогом в бок проползающего рядом четырехметрового кольчужного червя, выдохнув:

— Скотина!

Червь удивленно повернул головной сегмент, но, запечатлев моего симбионта, тут же потерял интерес, передав мне: «Сожалею». Даже не сделал попытки подать жалобу. Похоже, он лучше меня разбирался в особенностях характера землян.

— Вика. Вика? — Я ненавязчиво пробовал установить причинно-следственную связь между моим провалившимся планом и поведением симбионта.

— Чего? — буркнула самка, продолжая остервенело стучать биподами по палубе восемь.

— Неужели ты не восприняла никого из встреченных землян на ментальном уровне? Ладно тот, мощный. Но этот «Загоруйко» вроде бы ничего… то есть он, конечно, совсем не соответствует, не так ли? — Вот где рекомендации свободных найдут себе применение!

— Эта волосатая обезьяна, которая меня лапала?

Я смутился.

— Э-э-э… ну густота шерстяного покрова на его теле немного превышает аналогичный рудимент среднестатистического гуманоида, э-э-э… — Я не мог составить список предпочтений моей Вики. — Зато он энергично ощупывал тебя… то есть «лапал» практически каждый отсек твоего тела в соответствии с обрядом. Я видел в ваших фильмах — чем настойчивее прикосновения, тем больше вероятность зачатия личинки…

Вика молчала.

— А что скажешь о Бобе?

— Толстая мразь!

Только сейчас я обратил внимание, что длина окружности гуманоида «Роберт Фишер» в месте стыка с биподами действительно выбивается из общепринятых на Сол-3 норм в сторону увеличения. А полость системы пищеварения даже вываливается из «брюк». Хм, как же я мог забыть? Т-Икс ведь предупреждал о талии! Но первый гуманоид, кажется, соответствовал критериям отбора.

— Вернемся к «Виктор Костышевских»… — предложил я.

— Макс! — оборвала меня самка. Остановилась и поднесла браслет к лицу. — Слушай внимательно!

— Да?

— Ты — конченый урод! — сказала Вика, почти касаясь микрофона губами.

Вот так мой симбионт впал сразу в два состояния: «обида» и «злость». Это было неожиданно.

«Сделай переоценку ситуации на основании новых исходных данных», — дал я задачу процессору.

«Доиграешься ты со своими планами, — меланхолично ответил тот. — Учти, слова „преданность“ и „предательство“ очень похожи в русском диалекте».

«Ты, просохший конденсатор, ты работать будешь или философствовать? Что делать-то?» — раздраженно спросил я.

«Заткнись! — нахально ответил мой мозг и добавил: — Я имел в виду: сейчас тебе лучше помолчать».

— Вика, ты перекресток пропустила, нам направо вообще-то, — пискнул я из динамика.

Симбионт молча развернулся и выправил курс. Самка подвида Б двигалась в быстром темпе, едва не расталкивая других существ. Мне показалось, что она вот-вот стукнет ногой еще кого-нибудь, тогда от штрафа мне точно не отвертеться.

Ее самочувствие чуть улучшилось, когда вокруг замелькали торговые ряды. Камеру на запястье стало меньше болтать. Вика все еще сопела, но уже тише.

— Ну вот твои железяки! — рявкнула она. — Что покупать?

— Антиматерию, полмоля.

— По-человечески поясни.

— Один грамм.

— Да поняла я! — раздраженно процедила Вика. — Как она выглядит?

— Вон у альтарианина на прилавке лежит, блестящий такой металлический контейнер, продолговатый.

Вика решительно свернула к магазинчику и выдохнула прямо в лицо гуманоиду:

— Почем антиматерия?!

— Тысяча шестьсот кредитов за моль, — ответило в ретранслятор несколько растерявшееся от такого напора существо.

— Зачем ты спрашиваешь? — поинтересовался я. — Цены у всех одинаковые — бери первый попавшийся, и пойдем.

— Как это одинаковые? Это же рынок! — удивилась Вика и снова обратилась к альтарианину: — Покажите!

— Пожалуйста. — Тот протянул контейнер моему симбионту.

— Рабочий? Где тут срок годности? — спросила самка, вращая в руках капсулу с насечками на поверхности.

— Бери, и пойдем! — повторил я настойчивее.

— Подожди, сейчас еще посмотрим. — Вика вернула антиматерию продавцу со словами: — Спасибо, мы еще вернемся, если что.

— Так, где тут еще эти тюбики продают? — Мой симбионт заглядывал уже в восьмую по счету лавку.

— Это не тюбик, это вакуумная капсула с магнитным полем, которое удерживает антидейтроны.

— Какой ты нудный, ужас просто!

— Но мы же абсолютно бесцельно тратим время, — заметил я, — цена грамма в этом секторе восемьсот кредитов.

— Сейчас-сейчас, сейчас дешевле найдем! — уверенно выдала Вика, забегая в следующий магазин.

Я вздохнул.

— Смотри, Макс! — Симбионт подошел к прилавку, озираясь. — Вот твои ампулы!

«Ампулы… капсулы… — какая разница?» — подумал я, уже не пытаясь поправить Вику.

— И продавца нет! Давай возьмем одну и убежим, заодно прихватим с собой этот цветок! — указала самка.

Даже не могу сказать, что меня поразило больше: готовность Виктории так вот запросто лишить другое существо его имущества или то, что это было сказано в присутствии того самого существа, в которое Виктория как раз тыкала пальцем.

— Э-э-э… — пролепетал я. — Но этот «цветок» и есть хозяин магазина…

— Ой! — Мой симбионт отдернул конечность.

— Чем могу помочь? — вежливо спросил «цветок» из динамиков универсального переводчика.

— Ой, — повторила Вика, — ой… Простите, мистер…

— Родонтин, — шепотом подсказал я, — это разумное растение.

— Простите, мистер родонтин, я не знала. — Мой симбионт часто захлопал ресницами.

Я тем временем в радиодиапазоне приносил существу самые унизительно-корректные извинения, на которые только был способен.

— Ничего, — невозмутимо ответил «цветок», — я уже привык, что нашу расу не замечают. Вы-то, земляне, хотя бы не пытаетесь меня съесть. Так что вам угодно?

— Антиматерия, один грамм, пожалуйста, — попросил я. В такой ситуации, казалось, мы с самкой просто обязаны купить топливо именно здесь.

— Подожди ты! — зашипела на меня Вика. — Куда торопишься?

— Парковка заканчивается через двадцать пять минут, — почему-то тоже шепотом ответил я, — ты же еще собиралась купить себе корм?

— Успеем… — Она повернулась к родонтину. — Как вас зовут?

— Мой идентификатор: Гршари'ваар, — ответил тот.

— Очень приятно, Гриша, а меня — Вика.

Мне показалось или она пытается задействовать оружие земного подвида Б под названием «кокетство»? Даже если так, я не мог взять в толк, как бы это могло сработать в случае настолько отдаленного родства цивилизаций.

— Гриша, — вкрадчиво продолжил мой симбионт, — у вас очень красивые желтые лепестки, и густые листья, и стебель такой изящный… Не уступите девушке пару кредитов?

Ну все! Пиши пропало — сейчас он точно подаст жалобу за домогательства в извращенной форме. Я себе уже четко представлял следующую ветку форума свободных: «Как один корабль купил грамм антиматерии за тысячу кредитов на Сириус-6». И все эти шуточки и комментарии в мой адрес так и стояли перед глазами. Родонтин, однако, почему-то медлил. Радиосигналов я не засек. А мой симбионт как ни в чем не бывало вещал:

— У вас такой уютный магазин со всеми этими вещами. Как он называется, кстати?

— «У цветка», — ответил родонтин. — Я подумал, что так будет доступнее.

Вика отвернулась и поднесла браслет к ротовому отверстию:

— Макс, ты почему вывеску не прочитал?

— Я прочитал. Ты что сейчас творишь, блин?!

— Почему мне не сказал? — не обратила внимания на мое замечание самка.

— Ты так бежала, что…

— Ладно, с тобой потом разберусь, — снова проигнорировала она мои пояснения.

Вернувшись к прилавку, Вика продолжила:

— Вы такой хороший! Разрыхлить вам почву? Я всем-всем друзьям расскажу, какой вы хороший, а они расскажут своим друзьям, что покупать железки нужно только в вашем магазине! А те — своим знакомым расскажут…

«Хм, в этом есть смысл! — отметил мой процессор. — Геометрическая прогрессия покупателей. Вероятность устойчивости такой пирамиды, конечно, невелика, но и обойдется родонтину это в небольшую скидку лишь на одной торговой операции».

«Тебя кто-то спрашивал? Как мне увести-то ее отсюда?»

«Ну вот, ты же как раз и спрашиваешь. — Процессор хмыкнул. — Листья родонтина едва подрагивают — хороший знак. Пускай симбионт завершит сделку».

Вот так через три минуты я стал богаче еще на полтора кредита.

«Потенциально богаче», — поправил мой электронный мозг. Я не стал отвечать этому хаму.

Вика с почему-то недовольным видом шагала в сторону квартала с ресторанами, прижимая к груди сумочку с капсулой за семьсот девяносто восемь с половиной кредитов. Провожатый моему симбионту не требовался — обонятельные рецепторы самки уверенно определяли направление.

— Удивляюсь, как у тебя только хватило наглости торговаться в такой ситуации? — попытался отвлечь я гуманоида от нежелательных размышлений.

— Это ты виноват! — выпалила Вика, будто все это время только и ждала, когда я первым заговорю. — Если бы ты сразу предупредил меня, что он живой, он бы скинул пять — десять кредитов!

— Но… — начал я неуверенно.

Вероятная экономия в пять — десять кредитов определенно шокировала. Неужели такое возможно? Кажется, земляне имеют больше скрытых достоинств, чем описано в энциклопедии. Что ответить? Может, пояснить Вике диалектическую неопределенность между словами «живой» и «разумный»? Этого я сделать не успел.

— Ты абсолютно не помогаешь! — констатировала Вика.

Я нашел соответствие данной ситуации в форуме. Если сейчас начать активно возражать, то диалог перейдет в фазу «взаимные обвинения». Еще там было сказано, что подвид Б в подобном состязании непобедим. Надо ее как-то подбодрить.

— У тебя на счете честно заработанные 1,5027 кредита, — уведомил я.

«1,5127 кредита, — заметил процессор, — я перевел дополнительно сотую кредита, которую ты сэкономил бы на доставке антиматерии».

«Но это входит в обязанности симбионта!» — возразил я.

«Не входит, я проверял, — огрызнулся он, — по контракту гуманоид выполняет работу внутри корабля и в радиусе ста метров от него. Тащиться за километр для покупки антиматерии он не обязан».

«А как же та сотая кредита, которую я потратил, чтобы уладить ситуацию с инсектоидом?»

«Это была твоя личная инициатива», — припечатал меня мой же комп.

— И что на них можно купить? — Вика уже с интересом разглядывала внутренности одной из местных «забегаловок».

За стеклом, покачиваясь на водной подушке, обедали и разговаривали с десяток брюхоногих.

— Смотри! Улитки на матрасе сосут из разноцветных трубочек и курят! — воскликнул симбионт.

— Вот видишь, такой же кормопровод, как у меня. Нерационально тратить твои деньги.

— Да, это не подходит…

Наконец-то она осознала!

— …дальше идем.

Черт!

— Жарко как, я уже вся мокрая! — отметил мой симбионт, расстегивая на ходу верхнюю заклепку.

— Я предлагал тебе снять покровы, — напомнил я.

Но на мои замечания самка реагировала слабо. Ее застежка отсоединилась от ткани и покатилась по настилу палубы. Симбионт побежал подбирать «пуговицу».

— О, глянь! — Вика засекла знакомые ей символы над одним из ресторанчиков и немедленно рванула туда.

Над заведением переливалась голубыми огнями неоновая вывеска на универсальном: «Сытый гуманоид». Ниже по-русски и по-английски было написано: «Русское (английское) меню. Работает кондиционер, вежливые официанты. Земляне обслуживаются вне очереди!» Вика остановилась, оценивая текст.

— Почему вне очереди, интересно? — задумчиво пробормотала она.

— Из-за частых конфликтных ситуаций с участием особей твоего вида, заканчивающихся обычно «потасовками», — пояснил я. — Люди слишком экспрессивны, к тому же ваша раса не входит в Федерацию, поэтому ее симбионты не подпадают под федеративные законы. В случае чего корабль в ответе за все. Вероятно, владельцы заведения решили, что дешевле обслуживать землян вне очереди, чем получать бесконечные апелляции на штрафы за драки, зачинщиками которых является ваша раса.

— Что ты несешь? Поясни мне.

— Гм… Предположу, что, с точки зрения хозяина, «получить в морду» сейчас и лечиться — гораздо затратнее, чем смириться с вашим поведением. К тому же свойство землян не признавать свои ошибки, настойчиво оспаривать любые решения трибунала отдаляет на неопределенный срок дату получения компенсации, которая даже не покрывает медицинских расходов.

Вика застыла, обрабатывая полученную информацию, и в итоге провозгласила:

— Я не такая!

— Мне трудно судить, мы не так давно вместе, — согласился я. — Однако нерепрезентативная выборка предыдущих инцидентов пока говорит не в твою пользу.

— Я не такая! И я это докажу! — воскликнула Вика и без колебаний толкнула дверь.

На мой взгляд, ресторанчик был чрезмерно захламлен деревянными изделиями типа «стол». Столько лишних конструкций. Ну кто так использует пространство! Тем временем Вика подвида Б, приняв позу Z на «стуле», сканировала темно-фиолетовые переборки с шершавой поверхностью, украшенные антикварными часами, примитивными стеклянными источниками света с вольфрамовыми спиралями внутри, изображениями неизвестных мне звездных карт, и кучу других таких же бесполезных мелочей, включая защитные ткани. Тоже фиолетовые, но более яркого оттенка, складками обрамляющие окна. Зачем покупать защиту от света, чтобы потом не использовать ее? Это было недоступно моему пониманию. Зато самке заведение понравилось:

— Уютненько, — заключила Вика, разглядывая посетителей. — Тут Новый год или что-то в этом роде? — спросила она, вращая меню в центре стола. — Миленькая елочка! Сваровски?

— Это список блюд, — устал пояснять я, — прозрачные пластины на… гм… «елочке» — то, что ты можешь заказать. Чтобы определиться с выбором, понюхай верхнюю часть пластины или лизни нижнюю.

— Вроде все по-русски, а ничего не понятно. Что такое, например, «крузяблик дутый в вакууме» на этой висюльке? Это что-то типа зяблика?

— Там картинки есть на каждой такой висюльке, — уточнил я.

— Они такие маленькие, ничего же не видно!

— Ну тогда попробуй на вкус нижнюю часть пластины и почувствуешь, если сомневаешься.

Вика посмотрела на недавно вошедшего в ресторан приземистого гуманоида с эпсилон Эридана, который за соседним столиком активно водил толстым шершавым языком по пластинам, поворачивая «елку». При этом эриданианин периодически ронял слизь эпителия на столешницу. Похоже, местная кухня пришлась ему по душе.

— Не буду я это лизать, — брезгливо заявил мой симбионт, отворачиваясь, — не уверена, что они моют эти стекляшки.

— Не моют, — подтвердил я, — производят антибактериальную обработку ультрафиолетом.

— Фу! Гадость какая!

Едва официант появился в поле зрения, Вика потребовала:

— Эспрессо! — И шепотом уточнила, поднеся запястье к лицу: — Денег хватит?

— Хватит, не переживай.

— К сожалению, кофе у нас нет — слишком дорогой товар, — произнес официант.

Выглядел он по-дурацки: андроид в дебильном белом фартуке и такого же цвета колпаке. Шею охватывала черная лента, завязанная бантом, еще и полотенце зачем-то висит на руке. Наверное, такая концепция. А у симбионта такой смешной наряд нареканий не вызвал.

— А что есть?

— Из бодрящего — отвар корня джидо, мадам. По своим свойствам он сходен с кофе, — ответил андроид и смешно наклонил верхнюю часть торса на пятнадцать градусов.

Идиотизм просто! Но самке такое поведение импонировало.

— Давайте это ваше дзюдо! — сказала Вика.

— Еще чего-нибудь желаете, мадам?

— Мм… есть какая-нибудь рыба, или салат, или фрукты?

— Есть сардонийский готл, — вежливо ответил официант, — по вкусу он напоминает земную камбалу. Есть десерты из системы Аламак, люди находят их очень питательными.

— Давайте! — Вика махнула андроиду рукой, потом отвернулась и спросила в обруч: — Макс, точно хватит денег?

— Точно. Только поднеси, пожалуйста, браслет к его ушной раковине.

Симбионт повиновался. Я передал официанту дополнительные инструкции. Тот вдруг разогнулся, недоуменно мерцая глазными фонарями:

— Но хвост — это же самое вкусное!

— Не нужно, — отрезал я.

— Но… — Кажется, андроида заклинило.

— О чем это вы тут шепчетесь? — Вика подвида Б переместила камеру под столешницу. — Выкладывай! — приказала она официанту, подозрительно глядя на него.

— Мадам, — начал тот, — хвост — наиболее нежная часть готла. Наш повар…

— Ясно, — оборвал его мой симбионт, — хочу хвост!

— Вика, прошу тебя… — донесся мой голос из-под стола.

— Хочу хвост! — безапелляционно заявила самка, откинувшись на спинку стула.

— Сию минуту, мадам. — Официант снова поклонился и поехал на роликах куда-то в глубь помещения.

— Вырежи хотя бы глаза и зубы, ты, банка консервная! — отчаянно крикнул я на универсальном ему вдогонку.

Андроид изумленно развернулся:

— Но глаза — это же самая вкусная часть хвоста!

Слава Создателю, что программа официанта отвечает на том же языке, на котором задан вопрос.

— Вырежи, говорю! И оболочку сними, а то чаевых не получишь!

Официант кивнул и покатил на своих колесах в сторону кухни.

— Ты что там пищишь, Макс? — Вика положила манипуляторы на стол.

— Ничего, — буркнул я, — так, болтаем просто…

— Туфта этот корень ниндзюцу, — провозгласил мой симбионт, опустошив тем не менее фаянсовую емкость до дна.

— Не туфта, — возразил я, — по тонизирующим свойствам он превосходит земной кофе в два раза. А то, что рецепторы не воспринимают вкус, так я где-то читал, что на твоей планете кофе европейцам тоже сперва не понравился. Подожди полчаса, пока эффект джидо проявится.

— На вкус как пластмасса горелая, — не согласилась Вика, — а вот рыба вкусная! Только зачем ее так покромсали?

— Вам нужны дополнительные приборы помимо земных? — вежливо поинтересовался официант.

— Не нужны! Давай счет и займись работой! — быстро отрезал я.

Андроид снова совершил свой идиотский поклон и сказал:

— С вас сто пятьдесят три тысячных кредита.

— Забирай, — я перевел сумму на счет ресторана, — и вали давай!

— Макс, да что с тобой такое?! — Вика проводила официанта взглядом и повернула лицо к браслету, изогнув защитные волокна над глазами до такой степени, которой раньше мне наблюдать не доводилось. — С чего это ты вдруг такой грубый стал?

— Так, ничего…

Мой гуманоид пожал плечами и с отстраненным видом принялся уплетать хвост готла. Но я каким-то образом чувствовал, что этим дело не ограничится. Появилось какое-то странное напряжение в транзисторах, вроде обратного тока… «Интуиция», — показал мой процессор. Он оказался прав:

— Сто пятьдесят три тысячных кредита… — ненавязчиво протянула Вика через пару минут. — Это ведь недорого? За рыбу, кофе и эту гору фруктов. — Симбионт рассматривал один из длинных оранжевых плодов с третьей Аламака.

— Недорого.

— Тогда чего притих, что-то не так?

Я молчал.

— Ладно, раз ты так… — Вика подвида Б начала рыться в сумочке, едва не вывалив ее содержимое на стол. — Вот, — нашла она заветный блокнотик, — параграф семь контракта с симбионтом, пункт сорок шесть: корабль обязан снабжать симбионта всей необходимой информацией, за исключением закрытых знаний Федерации! — громко прочла самка. — Тут есть тайные знания?

— Нет, — признал я.

— Тогда отвечай, что не так с этой едой? Иначе, вот смотри, у меня тут в скобочках записано: «Штраф пять кредитов». Пойду и расскажу тому зеленому «светлячку»!

Думаю, я уже научился вздыхать на манер гуманоида, так как мои электроны сперва ускоренно ринулись к процессору, после чего медленно растеклись по всем микросхемам.

— Ну… э-э-э… — проблеял я, не зная с чего, собственно, начать.

«Минус пять кредитов», — напомнил мне компьютер.

— Понимаешь… э-э-э… эта… ну «рыба»…

— Что ты мычишь?! Отвечай! — настойчиво выкрикнула Вика.

— Ну… этот… который… что ты ешь… ну, в общем, это орган оплодотворения готла, заполненный семенем, фактически он и состоит из семени… ну… я в курсе, что у землян детородный шланг — табу. Но… но ты же сама настояла на хвосте! Я ни при чем! — закончил я на повышенных тонах.

На какое-то время лицо Вики показалось мне застывшим, как у официанта-андроида, только у того точно не было в наличии мышц. Мой симбионт обоими манипуляторами медленно отодвинул тарелку к противоположному краю стола и несколько раз содрогнулся, видимо пытаясь сдержать кашель. Потом засопел, громко выпуская воздух и приложив бумажный квадрат для очистки поверхностей («салфетка») к губам. Оболочка черепа Вики изменила окраску с розовато-бежевой на бледно-зеленую. Такого я еще не видел.

«Она что, хамелеон?» — спросил я у процессора.

«В базе нет данных о подобных способностях человека. Предполагаю, что симбионт вошел в состояние, не описанное в справочнике».

«Что делать?»

«Ожидание — стратегия, неоднократно оправдавшая себя ранее», — посоветовал он.

На этот раз в его рассуждениях было хоть какое-то рациональное зерно.

Справиться с перегрузкой системы восприятия Вики помог случай: из-под столешницы показался глаз на длинном щупальце, затем второй такой же.

— Ишвинитше, — сказали глаза.

Это событие определенно переключило внимание моего симбионта. Самка взвизгнула так, что все посетители обернулись, отпрянула и схватилась обоими манипуляторами за сгибы столешницы.

— Ишвинитше, — тихо повторили глаза по-русски. Один из них при этом завращался вокруг своей оси, сканируя зал, пока наконец снова не сфокусировался на Вике. — Йша невольншо подслушаалш вашш рашшговор. Кашетша, вы отдшаете предпоштение земнойш кухнше.

— Ма-ма… Ма-ма-а-акс… — сдавленно позвала меня Вика. — Что… что… т-такое?

— А-а-а, это гуманоид с Алголь-18. Он невраждебный, — поспешил успокоить я. — Даже не знаю, как его назвать на твоем наречии, может, алголик.

— И чего хочет этот алкоголик?

Существу пришлось встать на цыпочки, чтоб его голова вынырнула из-под стола.

— Могшу предложшить коффее, вкушнейший коффее толькшо што сш Землши, — прошипел гуманоид, озираясь.

— Пойдем, — сказал я, — это контрабанда, это незаконно.

— Нетш, шшмотрите, — «алкоголик» будто из ниоткуда извлек стеклянную банку с гранулами, — вшего двша кредшита!

— Растворимый… — разочарованно протянула Вика.

— Дша, очшень прошт в приготшовлении, — отметил гуманоид.

— Идем, — сказал я с нажимом, — десять минут до старта.

— Погоди…

Так электронный кошелек моего симбионта похудел на кредит, а я нарушил еще парочку законов Федерации. Без торга, естественно, не обошлось. И теперь вполне довольная Вика с банкой «Якобс» и четырьмя «оранжевыми бананами с собой» (так она выразилась) в сумочке двигалась в направлении стыковочного отсека. Я уяснил только, что никакое психологическое состояние самки не заставит ее забыть о такой вещи, как «фрукты».

К несчастью, я не учел того обстоятельства, что кратчайший путь к доку пролегает через квартал неразумных форм. Узрев разнообразие орущих живых существ по сторонам, Вика замедлила ход, сосредоточив все внимание на них. Хотя я периодически напоминал ей, что мы опаздываем.

— Подожди, это кто такой? — спросил мой симбионт, разглядывая белый шар диаметром двадцать сантиметров, покрытый густым мехом, с большим зрачком посредине.

— Это му'ум-рэк, коренной обитатель местного планетоида Сириус-6, — раздраженно проинформировал я и добавил: — От него нет никакой пользы — неразумен. Идем!

— Му-у-умрик, — каким-то очень покладистым тоном сказала Вика. Ее светодетекторы увеличились, а губные мышцы вытянулись в тонкую линию так, что стали видны зубы и обозначились складки вокруг ротового отверстия. — Мумрик, — повторил мой симбионт задумчиво. — Такой миленький, такой грустный глазик у него…

Один из му'ум-рэков лежал у края решетки, глядя на Вику остекленевшим глазом размером с небольшое блюдце. Шерсть существа вздыбилась — оно чувствовало себя неуютно в присутствии чужака.

— У него два глазика, другой на противоположной стороне тела, — уточнил я.

Тут моя самка сделала заявление, к которому я был в общем-то готов:

— Давай его купим?! Ему тут так плохо!

— Невозможно, видишь цену? — Для наглядности я провел лазером из обруча по доисторической вывеске на клетке. — Двадцать кредитов. К тому же му'ум-рэк — существо стадное, в одиночестве он скоро погибнет.

Как назло, в этот момент из глубины вольера подкатился другой пушистый глазастый шар и начал тереться шерстью о первую особь.

— Давай купим их, ну пожалуйста, — жалобно попросила Вика, — они такие миленькие!

— Зачем?

— Не знаю. А для чего они?

— Состоятельные граждане используют их в качестве предмета роскоши, дабы усилить свое влияние на окружающих. Что-то вроде земных собак. Практической ценности му'ум-рэк не имеет.

Кажется, я достаточно веско аргументировал свою позицию, но симбионт пропустил это мимо слуховых датчиков.

— Они такие хорошие, давай купим их, Макс? По-жа-а-луй-ста… — капризно топала биподом Вика. — Мы же потратили чуть больше восьмисот кредитов, а у тебя две штуки на счете.

— Я закупил двадцать пять тонн теллурового сплава. Осталось около пятидесяти кредитов, а еще нужно заплатить за аренду на Процион-11.

— Ну, Ма-а-а-кс, ну пожалуйста! — срывающимся голосом снова попросила Вика.

Похоже, люди воспринимают подобные фразы в качестве безотказного довода.

«Теоретически перепродажа му'ум-рэка на Проционе покроет расходы, принеся пять — десять кредитов прибыли», — подсчитал мой процессор.

«Но для реализации столь редко востребованного товара может потребоваться от суток до земного месяца! Аренда не окупится!» — парировал я.

«Риск — благородное дело», — ответил мой электронный мозг. Где-то я уже слышал подобное…

Оба БТ-82 складывали в штабели последние слитки теллура в пластиковой упаковке. Биржевой погрузчик как раз доставил последнюю партию в тот момент, когда Вика поднималась в трюм с клеткой в руке. Естественно, клетка прилагалась «в нагрузку» к купленной паре му'ум-рэков. Меня не переставало удивлять стремление людей снизить цену во что бы то ни стало.

— Загородил тут все своими ящиками! — воскликнула Вика подвида Б, протискиваясь между рядами слитков.

А у меня в сознании крутилось лишь одно: «Мумрики, блин!»

Аванпост Луна-1 системы Сол

Космической станции Сириус-6.

Сверхсрочно, секретно.

Доклад по оперативной обстановке.

1) Анализ логов галактической Сети выявил кратковременное чужеродное вмешательство в систему извне посредством одного из спутников землян, благодаря которому искомой особи удалось незаконно покинуть резервацию. Источник вторжения не найден.

2) Правительство локальной провинции Россия угрожает нанести ядерный ракетный удар по одной из двух других локальных провинций — США или Китай. По оценкам отдела исследований, от немедленного приведения планов в жизнь суперинтенданта провинции Россия сдерживает лишь один фактор — стохастическая неопределенность в том, кто совершил похищение: «узкоглазые» или «пиндосы». (Расшифровку идиом см. в справочнике диалектов Сол-3.)

3) Землянин подвида А, раса гамма (доминанта), готов к внедрению в среду гуманоидов. В качестве оплаты своих услуг он запросил один кубический дециметр раствора спиртового и два кубических дециметра местного напитка на основе хмеля, именуемого «пиво». «Для полировки» (целевое назначение проверяется). Запрос удовлетворен.

P.S. Срочно необходимо физическое присутствие суперинтенданта в данном секторе, так как ситуация угрожает выйти из-под контроля.

Управляющий дроид КД-300.

Космическая станция Сириус-6

Аванпосту Луна-1 системы Сол.

Срочно, секретно.

Суперинтендант сектора 6 вылетел, ожидайте.

Суперинтендант сектора 6 М'хак-о-Пло.

Сергей Викторович Каминский снял очки и медленно начал протирать их. Снова. В духоте и влажности подземного бункера в пяти километрах от Байконура ожидание ему казалось вечным. А еще эти бежевые граненые стены, похожие на поздние творения Пикассо, давили на него с такой силой, что он, Сергей Викторович Каминский, генерал-майор и начальник ГРУ, периодически срывался с места, меряя шагами просторную комнату, которую он возненавидел с тех пор, как полтора года назад произошел «первый контакт». В тот момент фронт работ у Сергея Викторовича увеличился раза в четыре. Но его, относительно молодого — ну что такое для разведки пятьдесят три года? — новые вызовы не пугали. Скорее наоборот: за каждую задачу он брался усердно, с энтузиазмом, проступающим дополнительными кровоизлияниями на его и без того красном, как у вареного рака, лице. Но сейчас кожа Сергея Викторовича была бледнее прежнего, и двойной подбородок, подпирающий одутловатые щеки, обозначился гораздо отчетливее.

— Ну что там, Миша? — нетерпеливо спросил Сергей Викторович своего помощника.

В прошедшую пару дней Каминский стал обращаться к начальнику отдела астробиологии только «Миша». Не Михаил Васильевич, как обычно; не Зотов, как в экстренных случаях, когда Мишу необходимо было научить уважать дисциплину; а именно Миша, будто тот мог как-то повлиять на ход событий, над которыми Сергей Викторович был не властен. Если бы он был способен изменить ход истории, то вечно небритый кучерявый Миша никогда бы не появился в его жизни, а собирал бы стеклотару где-то на окраинах Новосибирска.

— Написали — «заходит на посадку», — ответил Миша, уставившись в ПКИ и ерзая на стуле в углу комнаты. Потом добавил: — Стремно переспрашивать, это уже пятый раз будет.

Сергей Викторович непроизвольно двинулся в сторону дверей, где чуть не натолкнулся на вошедшего Виталия Федоровича Сайгакова.

— О, здравствуй, Сергей Викторович! — Вечно улыбающийся директор ФСБ протянул руку. — Кто у нас сегодня?

Каминский холодно пожал его хлипкую ладонь, а затем по очереди и остальным, входящим следом.

— Только бы не прислали опять паука! — бросил с порога министр обороны Руслан Илларионович Шалимов. В его лысине отразился свет неоновых ламп, отчего она походила на фрагмент тюремной решетки из малобюджетного реперского видеоклипа. — Не люблю я гигантских насекомых!

— Технически паук — не насекомое, а членистоногое… — подал голос из угла Миша.

— Какая разница? — махнул рукой министр обороны. — Та сороконожка в прошлый раз, я даже не понял, куда ей говорить! А ты держись, Сергей, держись! — участливо взял он начальника ГРУ под руку. — Может, что-нибудь прояснится.

— Что прояснится? — спросил директор ФСБ. — Они ж никогда ничего толком не говорят! Чертовы пришельцы на нашу голову! Михаил Васильевич, — обратился он к астробиологу, — сколько их? Твой отдел имеет хоть какое-то представление?

Бородатый Миша задумался, потом осторожно начал:

— Ну, думаю, если аппроксимировать, то… В смысле земные условия потенциально подходят для небольшого количества форм жизни… То есть…

— То есть инопланетян гораздо больше, чем видели наши агенты, внедренные на их корабли? — закончил за него Сайгаков.

— Да, они ведь присылают только тех, кто может дышать кислородом или азотом и переносит земное притяжение.

— Толку ноль от вашего отдела, — заключил министр обороны, — ни вооружение, ни численность вероятного противника вы определить не в состоянии. Или, например, зачем пришельцы сбили «Вояджер-2»? Кому он мешал? Насколько я понимаю, летел себе и летел за пределы Солнечной системы. Ну что там такого?

— Видимо, есть что-то, — машинально заметил Сергей Викторович.

Хотя вступать в дискуссию было последним, чего он хотел в данный момент. Но привычка взяла-таки верх. Начальник ГРУ, будто спохватившись, посмотрел на часы:

— Ну и где этот Марко Поло?

— М'хак-о-Пло, — поправил Миша. — Насколько я могу судить из сообщений, прибудет некая разумная рептилия вроде ящерицы или черепахи, только крупнее, чем земные, потому что достаточный объем мозга…

— Или гигантская змея, — с каким-то азартом прервал астробиолога директор ФСБ, — или динозавр!

Миша смутился, но решился-таки ответить:

— Маловероятно. — Он вытер рукавом вспотевший лоб. — Пришельцы никогда раньше не присылали на переговоры кого-либо ростом выше человека, не знаю, с чем это связано, но они просчитывают такие мелочи.

И Михаил Васильевич Зотов сделал движение вновь стереть рукавом пот с лица, но осекся и замолчал, так как на него смотрели несколько пар глаз высокого начальства. Был бы сейчас у Миши платок, все было бы гораздо проще, но платка у Миши не было. Как не было в его жизни человека, который мог бы утром заботливо положить этот платок в карман его поношенного пиджака. И приготовить завтрак перед выходом на работу вместо наспех выпитой чашки пустого дешевого чая. И потом поцеловать Мишу в дверях, сказав: «Давай возвращайся скорее», и напомнить обязательно позвонить с работы. Михаил Васильевич вздохнул и заткнулся, так как в двустворчатые двери конференц-зала бункера как раз входил замминистра иностранных дел Илья Петрович Виноградов.

Как всегда чуть суетливый и как всегда одетый с иголочки, он с порога бросил:

— Так, едут уже! Соблюдайте церемониал!

Чиновники и советники невольно выстроились в три ряда по росту напротив двери. Илья Петрович скрупулезно оглядел делегацию в черных костюмах сквозь маленькие стекла очков и серьезно отметил:

— Ну просто Политбюро ЦК КПСС на фотографии! Поменьше напряжения в связках!

— Илья, кто там? — спросил директор ФСБ. Если бы Виноградов был министром, Сайгаков определенно обратился бы к нему по имени-отчеству, но Илья Петрович пока что заместитель. «Пока что, но ненадолго», — подумал глава ФСБ.

— Да жаба какая-то, — ответил замминистра, присоединяясь к присутствующим. — Ведем себя раскованно, отвращения не выказываем.

— У тебя же все под контролем? — не унимался Сайгаков.

— Да-да, все пока как по маслу: почетный караул, красная дорожка, салют… Все нормально… — Илья Петрович запнулся. — Только «хаммер» не успели прикатить, сейчас везем посла на тягаче от С-300. Думаю, хорошо все. Только воздержитесь, пожалуйста…

В этот момент двери распахнулись и в комнату переговоров первыми влетели две зеленые сферы пяти-шести сантиметров в диаметре. Чиновники как один застыли в напряжении, пока шары водили по ним такими же зелеными лучами.

— Как по струнке стоим, сейчас кто-нибудь не выдержит и честь отдаст, — шепнул Сайгаков дипломату.

Тот лишь толкнул директора ФСБ локтем, мол, не выпендривайся.

Вошел посол. Он действительно был похож на жабу: приплющенная голова с выпяченными глазами на макушке, очень широкий рот и странные диски вместо пальцев, похожие на присоски. Только кожа М'хак-о-Пло вопреки ожиданиям оказалась сплошной черной грядой поблескивающих чешуек. На посланце были какие-то лоскутки ткани болотного цвета, плечи окутывал длинный плащ с эмблемой Федерации — спиралью Млечного Пути. «Точно жаба!» — подумал Сайгаков, наблюдая, как инопланетянин приближается к делегации скачущими движениями. Кажется, один только Миша глядел на него не подобострастно, а во все глаза.

— Гут все будет, не о чем беспокоиться, — дохнул замминистра директору ФСБ в ухо, — одетым пришел, из уважения к нам.

— Земляне! — донеслось из устройства на груди пришельца. — Мне поручено передать вам следующее: в сложившихся условиях наше правительство приносит вам глубочайшие извинения. Также мы подтверждаем, что сознание с идентификатором «Ирина Каминская» находится в зоне ведения Федерации, вскоре будет задержано и доставлено на родную планету.

Инопланетянин почему-то замолчал. Во время этой паузы Сайгаков обратился к начальнику ГРУ:

— У тебя же есть эта штукенция? — Глава ФСБ кивнул на кулон, висящий на груди «жабы».

— Есть один, — подтвердил Сергей Викторович, — универсальный переводчик. Мои спецы бьются над ним, но не могут определить, как он устроен, — мозгов не хватает.

Генерал-майор ГРУ умолк, так как инопланетное существо вдруг двинулось в его сторону. Подойдя, точнее подскочив, М'хак-о-Пло тронул своими присосками кисть разведчика. У Сергея Викторовича возникло такое чувство, будто он проверяет рукой тягу пылесоса. Каминский зачем-то выпрямился.

— Не испытывайте разрушительных эмоций, — тихо сказал посол, — ваше дочернее создание будет отловлено. В обмен мне хотелось бы, чтобы вы определили источник проникновения в галактическую Сеть Федерации.

Зеленые шары устремились в открытую дверь. За ними прыжками последовал инопланетянин.

— Чего он хотел? — спросил Сайгаков.

Начальник ГРУ Сергей Викторович Каминский встрепенулся:

— Найти хакера, взломавшего их Интернет.

Глава 4 ДАВАЙ ОСТАВИМ ИХ

Прошло уже два часа с момента взлета со станции, когда мой симбионт появился в дверях центра управления, одетый в корабельный комбинезон.

— Что так долго? — поинтересовался я.

— Купалась, потом стирала, — ответила Вика.

А я-то, наивный, уже было сделал вывод, что самка изменила свое мнение насчет «оранжевой робы».

— Ты забыла выключить нагнетатель в твоем отсеке, — разочарованно отметил я.

— А-а-а, нет — это я сушу джинсы твоим феном.

Гм, ну ладно. Хотя какой в этом смысл? И так ведь высохнут.

— Куда дальше, Макс? — Вика расположилась на своей кровати, которую с необъяснимым упорством продолжала называть «кушеткой», и занялась выпрямлением еще влажных волокон на голове посредством «расческа».

— Процион-11 — обитаемая луна, до гиперпрыжка четыре часа, ориентировочное время прибытия десять часов.

— Дай зеркало, Макс, — попросил гуманоид, с усилием пропуская волокна сквозь зубцы своей пластины.

Я вывел фронтальное изображение Виктории подвида Б в масштабе четыре к одному на противоположную стену. Симбионт незамедлительно сосредоточился на оценке своего внешнего вида.

— Слушай, Вика, не желаешь укоротить свои… гм… волосы? — предложил я. — Кажется, процесс их упорядочения после очистки слишком трудоемкий.

— Еще чего! — отозвалась самка.

Все-таки у меня отличный симбионт — по собственной инициативе запрашивает график выполнения задач! Надо будет написать об этом в форуме.

— Гм, ну еще ты могла бы заняться уборкой машинного отделения, а после почистить ремонтных дроидов…

— Ага, прям щас!

Как мне повезло! А еще писали в форуме про какую-то «лень». Нельзя верить этим свободным! Надо составить симбионту план работ наперед.

Прошло еще полчаса. Вика продолжала выравнивать свои черные, доходящие до торса волокна, вращая головой и не отрывая радужек световых датчиков от зеркала. Хотя, на мой взгляд, процесс был давно завершен. Я терпеливо ждал.

— Макс, — сказала она вдруг, — расскажи подробнее про ту «рыбу». Что это за штука и почему ее так порубили?

Не хотелось бы ввергать симбионта в одно из непредвиденных состояний, но я боялся, что она снова сошлется на параграф семь, пункт сорок шесть, и неохотно пояснил:

— Готл с планеты Сардония системы гамма Цефея, по вашим картам, которого ты ела, фактически не является рыбой. Вернее, к рыбам он отношения вообще не имеет. Эволюция на Сардонии имеет свои уникальные особенности. Как и на Земле, жизнь там зародилась в водной среде. Что касается готлов — это стайные животные, очень плодовитые. Можно чисто условно разделить их на самцов и самок для более простого понимания. Так вот, в ходе их эволюции самки вынуждены были все больше времени уделять рождению потомства и уходу за ним, а самцы — добыче корма и обеспечению им самок с потомством. В результате самки стали малоподвижными, а самцы наоборот. В какой-то момент популяция агрессивно развивающихся самцов вышла из моря на сушу. А самки готлов так и остались ползать по дну океанов. Поэтому у них выработалась более сложная система оплодотворения: самец производит несколько десятков подвижных субсуществ и выпускает их в водную среду, где те ищут женскую особь и оплодотворяют ее. Одно из таких существ тебе и подали в ресторане.

— То есть я ела огромный сперматозоид, — заключила Вика.

— Не совсем так, — пробовал доходчиво пояснить я. — Ты ела промежуточное звено, надстройку в системе оплодотворения. Головохвост этого существа заполнен аналогом земных сперматозоидов — ведь это хорошая идея совместить балансирующие функции хвоста с половым органом? Эта промежуточная стадия, назовем ее «спора», так как земного термина для нее не существует, так вот — эта спора имеет примитивный мозг, органы чувств, такие как глаза, плавники и даже зубы, чтобы просуществовать подольше, пока не найдет материнское существо в бескрайнем море. Единственным недостатком споры готла является генетическая дегенерация. То есть мужская особь на суше воспроизводит спору способом, подобным клонированию, поэтому спора готла умирает в течение четырех-пяти суток с момента рождения. Но за это время части спор удается найти самку и зачать новую жизнь.

Мой симбионт помолчал какое-то время, после чего выдал:

— Ясно: получается, я съела отвалившийся член.

— Некорректное сравнение: в теле споры содержится полость для активных клеток, — успокоил я Вику.

— С яйцами! Плавающий член с яйцами, — сделало вывод существо, прервав процесс обработки волос расческой и уставившись в точку пространства, неопределимую без электронного микроскопа.

Я не знал, что ответить. Через минуту симбионт вдруг сам вышел из гипноза:

— Но ведь рыба была вкусная, так?

— Весьма вероятно… мне сложно судить, но так эту пищу оценивает большинство гуманоидов, имеющих вкусовые рецепторы…

— Макс, пообещай впредь предупреждать меня о всяких таких штуках.

— Конечно, — согласился я, — это полностью согласуется с моей стратегией.

— То есть ты будешь сообщать обо всех подобных подводных камнях? — попросила Вика снова.

«Я вроде бы ответил уже. Хм, при чем тут камни? Что она имеет в виду? — на секунду задумался я. — А, понял! Семена!»

— Да, например, плоды с Аламака в твоем кожаном чехле…

— Оранжевые бананы? — уточнила Вика и полезла в сумочку. — С ними что-то не так? Их надо чистить? Только не говори, что это тоже чья-нибудь сперма…

— Нет-нет, — поспешно заверил я своего симбионта, — но, думаю, тебе следует знать, что момент разрыва оболочки фрукта является сигналом для старта бурного прорастания семян внутри…

Вика тем временем уже целеустремленно снимала кожуру с «банана».

— То есть косточки есть нельзя? — спросила она.

— Можно. Некоторые даже находят их особенным деликатесом. Но для развития семян на данной стадии подходит любая среда, дисперсная или аморфная, богатая органическими компонентами. Проще говоря, они пустят корни в твоем пищеводе и начнут расти, а мне не хотелось бы задействовать медицинский модуль, чтобы после вырезать их из твоего тела гамма-ножом в течение нескольких часов.

— Мне бы тоже не хотелось, — сказала Вика подвида Б, выковыривая «косточки» пилочкой для ногтей.

Мы находим общий язык — это хорошо. Я даже не стал напоминать самке о ее невыполненных задачах по уборке, боясь нарушить налаживающийся протокол общения между нами.

— Так, ну все теперь? — Вика подняла изрядно выпотрошенный плод над головой, хотя я и так прекрасно видел результат «рубки».

— Да. Готово к употреблению, — заверил я.

Однако симбионт, к моему удивлению, стал тыкать плодом с Аламака в клетку с пушистыми сферами, стоящую рядом, приговаривая: «На, мой хороший, попробуй».

— Рррр-э-к, рррр-э-к! — раздалось из клетки, и оба му'ум-рэка откатились к дальней решетке, вздыбив шерсть.

«Видимо, уровень доверия между нами все еще оставляет желать лучшего», — решил я, а вслух поинтересовался:

— Ты что делаешь? Думаю, они это есть не будут!

— А что они едят? — Вика снова обратила лицо к потолку.

— Минутку…

Я отправил поисковый запрос в галактическую Сеть.

— Вот: «Обитая преимущественно в густой траве, впитывают воду, скапливающуюся на стеблях… по-вашему „роса“, питаются мелкими инсектоидами, паразитирующими на растениях»… тут осмелюсь провести аналогию с вашей тлей.

— Понятно. — Гуманоид отложил «банан» в сторону и потянулся к клетке.

Вика открыла дверцу, вынула одно из существ и умостилась на кровати, подобрав биподы. Потом прислонила му'ум-рэка к верхней половине торса и, обхватив его руками, начала расправлять ему шерсть, приговаривая: «Бедный, голодненький, грустно тебе?» Мне эта сцена напомнила Мадонну и младенца с икон распространенного на земле культа.

— Макс, а где у него ротик? — спросил симбионт, переворачивая шар.

— Такого органа у му'ум-рэков нет.

Виктория вздохнула, поглаживая своего питомца:

— У тебя есть ножницы?

Я обрадовался: наконец-то она приняла мои доводы насчет волокон.

— Есть похожий инструмент, в медицинском отсеке.

— Давай, — приказала Вика.

— Не могу, сходи сама, пожалуйста. Это на средней палубе.

— Пусть твой летающий робот принесет.

— Оба ремонтных дроида после погрузки сплава находятся в машинном отделении — пополняют заряд, — пояснил я.

— Батарейки сели?

— Можно и так сказать.

Симбионт нехотя поднялся, поместил существо обратно в клетку и направился к лестнице на вторую палубу.

— Эта секция, голубого цвета дверь!

Перегородка отодвинулась, и Вика ахнула:

— Какая комната! Тут так чисто…

— Стерильно, — вставил я, — это же медицинский модуль.

— …светло и просторно. — Симбионт не принял во внимание мое замечание. — Макс, почему ты мне сразу эту комнату не показал? А предлагал жить в сортире. Тебе же не нравится, что я заняла рубку, я чувствую, что не нравится! Я могла бы жить здесь.

— Но это же медицинский модуль! — пытался пояснить я. — Для экстренных случаев: вирусы, повреждения симбионта, вторжение на корабль…

— Какое такое вторжение? — обеспокоенно переспросила она.

— Со стороны любой формы жизни: органической, кремниевой, механической, любой… Этот отсек полностью герметичен и дает возможность также покинуть корпус корабля в экстренных случаях.

Самка обошла операционный стол, заинтересованно разглядывая приборы и механизмы.

— Хм, ты хочешь сказать, что тут есть спасательная шлюпка?

— Три капсулы экстренной эвакуации, — уточнил я, — открой дверцу в стене со значком галактики.

Симбионт выполнил мою рекомендацию с явным воодушевлением, которое тут же сменилось разочарованием. По крайней мере, именно так выглядело лицо человека в базе соответствия конфигураций мышц с эмоциональными состояниями.

— Макс, — Вика снова зачем-то повернула голову назад и вверх, будто я не видел ее с камеры в спасотсеке, — ну и где?

— Что «где»?

— Спасательные капсулы.

— Перед тобой.

Симбионт повернул голову обратно к нише спасотсека, тряхнув своими длинными волокнами.

— И на что я смотрю? Поясни мне. Не знаю, что видишь ты, но тут только три круглых маленьких монетки в крошечном шкафчике.

— Я вижу то же, что и ты, — три спасательные капсулы, — заверил я.

— Для микробов? — поинтересовалась Вика.

— Нет, для нас с тобой, и одна запасная — на случай поломки или если мы подберем другое существо, терпящее бедствие.

Мой симбионт надолго задумался, не забывая, однако, подбрасывать рукой концы волос для ускорения процесса испарения влаги и тупо уставившись на «монетки». Потом изрек:

— Вот это спасательные капсулы.

— Да, — подтвердил я.

— Вот это?

— Да, — еще раз подтвердил я.

— И других нет?

— Нет.

Я не понимал, к чему это она. Постулаты были настолько простыми, что даже му'ум-рэк поймет.

— И как я, по-твоему, туда влезу?

Ах вот она о чем!

— Твое сознание третьей ступени цивилизации вполне уместится в данную модель. Даже сознание шестой ступени уместится, — успокоил я гуманоида.

— Сознание?

— Ну да.

— А как же я? Я сама?!

«Скупой платит дважды, — подумал я, — надо было нанимать симбионта на Канаверале. Те хоть и дороже, но более подготовленные и по идее подобных вопросов задавать не должны».

— Гм, ты имеешь в виду физическую форму? — терпеливо уточнил я. — То есть твое нынешнее тело?

— Ну да. — Вика подвида Б зачем-то провела обоими манипуляторами по бокам туловища сверху вниз, потом дальше до конца бедер, переминаясь с ноги на ногу.

— Трудно прогнозировать столь гипотетическую ситуацию. Зависит от конкретного случая. Возможно, твоя оболочка будет уничтожена, тогда твое сознание будет извлечено из капсулы и помещено в альтернативное тело. В противном случае, если поисковые дроиды обнаружат твою оболочку в неповрежденном состоянии, переместят обратно. Не о чем беспокоиться — если ты не нарушила законов Федерации, то тело тебе компенсируют.

— Оживят меня? — спросил симбионт, расширив световые датчики.

— Гм… нет. Предоставят тело на выбор: например, умного дроида-официанта, дроида-горничной… Да мало ли задач, с которыми компьютер не может справиться!

— Не хочу я быть дроидом, тем более горничной! — воскликнула Вика.

— Ну, все зависит от текущего уровня достижений твоего сознания и пользе для жизни, принесенной тобою. Могут предложить выбрать органическое тело одного из заключенных, сознание которых было перенесено в иную форму для выполнения общественно-полезных работ, — обнадежил я гуманоида, — только подобных организмов не так уж много. Они хранятся в стазисе в ожидании новых хозяев. А это обычно заслуженные граждане Федерации, срок жизни которых подходит к концу.

Мой симбионт задумался, глядя на капсулы. И после долгой паузы спросил:

— Макс, а тебя куда перенесут в случае чего?

— Думаю, в корпус корабля аналогичного класса. Хотя я всегда мечтал стать боевым кораблем. Если бы посчастливилось поучаствовать в какой-нибудь битве со свободными, а еще лучше — проявить себя, то… — размечтался я, — я бы мог стать кораблем-разведчиком, а может, истребителем, а может быть, даже линкором…

Вика, к моему удивлению, внимательно слушала эти рассуждения, вероятность воплощения в жизнь которых стремилась к нулю. Обычно всю мою информацию она отфильтровывала слуховыми раковинами. Когда я замолк, она участливо поинтересовалась:

— И что тебе мешает?

— В основном финансы: одна пушка стоит как половина моего корпуса. Да и сам корпус пришлось бы менять, иначе не пройти экзамен по прикладной тактической подготовке во флот Федерации.

— Странно, — протянул симбионт, — у вас все измеряется деньгами, а у нас знание — сила! Образование решает, кем ты будешь в жизни.

Мне не хотелось разочаровывать Вику подвида Б, указывая на тот факт, что именно в ее провинции Россия одна из самых коррумпированных систем воспитания на Сол-3. По крайней мере, так говорилось в официальных докладах. К тому же своим молчанием я давал симбионту дополнительный стимул почувствовать ее превосходство, отчего расположение духа Виктории заметно улучшилось. Ее предрассудкам никак не могла воспрепятствовать критическая оценка реальности.

— Ладно, так как эти штуки работают? — Она указала на ячейки с «монетками».

— Вскрываешь защитную оболочку капсулы и прикасаешься к ней любой частью тела. Сознание переходит в… гм… «спасательную шлюпку», и та немедленно вылетает в направлении ближайшего твердого планетоида. Где ее и обнаружат поисковые дроиды, когда засекут сигнал с ее… хм… «маячка».

— Понятно, а как оно найдет ближайший планетоид?

Вике, похоже, этот разговор был интересен, меня же чуть вводил в смятение: «Не нарушу ли я закон о неразглашении?»

— Найдет, — отрубил я.

— А как монетка приземлится? — не унимался симбионт. — Она же сгорит в атмосфере! Так НАСА говорит!

Я не знал, кто такой «Наса», и на всякий случай дал команду процессору проверить, нет ли инородного существа на борту.

«Ответ отрицательный», — выдал мой электронный мозг.

«Я уже и сам догадался. Не мог сперва базу знаний по Сол проверить?! — прикрикнул на него я. — Создатель, я так параноиком стану!»

— Из того, что я имею право тебе сказать… — осторожно начал я.

— То есть из того, что я и так знаю или могу узнать, — оборвал меня симбионт.

— Да, так вот… Капсула является небольшой солнечной батареей, с помощью которой поддерживает заряд сознания. Во время посадки на планетоид использует собственную силу отталкивания, чтобы компенсировать притяжение планеты, если она обладает магнитным полем. При наличии атмосферы, — тут было очень трудно подбирать термины, но я тщательно выискивал их, — планирует в газообразных слоях, медленно опускаясь на поверхность.

— А если нет ни магнитного поля, ни атмосферы?

Честно говоря, такого вопроса от Вики я не ожидал. Я давно догадался, что астрофизика не является приоритетом в списке ее предпочтений.

— Тогда «монетка» выходит на стационарную орбиту и вращается там. Так как на подобных планетах вероятность обнаружения капсулы аборигенами ничтожно мала ввиду отсутствия этих самых аборигенов. Хотя бывают исключения.

— Все-таки нудный ты, Макс, — сказал симбионт, захлопнув отсек. — Нумизмат, блин! Где ножницы-то?

Отыскав в отделении для простейших мединструментов ножницы прямые остроконечные, симбионт прихватил заодно и ножницы нейрохирургические, мотивировав тем, что они больше подходят для ухода за ногтями. Я не спорил.

В рубке было тихо. Только из клетки с му'ум-рэками доносились едва слышные возня и рык. Вика сразу направилась к ним, извлекла того, что потемнее, и умостилась на своем ложе.

— Стоп, ты что собралась предпринять? — озабоченно спросил я.

— Надо его постричь, — без тени смущения заявил симбионт и занес свое орудие пыток над му'ум-рэком, — смотри, какой он лохматый!

— Не делай этого!

А я-то понадеялся, что самка прислушалась к моим рекомендациям укоротить собственные волокна.

— Почему?

— Так мы его не продадим, — пояснил я, — шерсть му'ум-рэка является органом осязания и питания одновременно. Через ворсинки существо поглощает пищу и воду. Если ты обрежешь их, твой «мумрик» погибнет. Не сразу, конечно, но в любом случае в таком виде его никто не купит.

— Я-а-а-сно… — Вика отложила ножницы и достала свой гребень. — Тогда я его причешу. Это хоть можно?

— Можно, только постарайся не вырывать его рецепторы клочьями, — посоветовал я.

Мой симбионт с усердием взялся за дело. Бережно водил расческой по внешнему покрову существа, улыбаясь во всю ширину мембран и приговаривая: «Хороший, мой хороший, я назову тебя Клубок».

— Ты хотела сказать Колобок? — подсказал я весьма популярное имя из земного фольклора. К тому же строение этого мифического персонажа наиболее точно соответствовало телу существа, если не принимать во внимание отсутствие у му'ум-рэка ротового отверстия и наличие меха.

— Нет, — любовно гладила сферу Вика, старательно избегая задевать расческой глазные яблоки, — Клубок, Клубочек…

К тому времени мой процессор нашел значение данного термина, и я склонен был согласиться с симбионтом.

— А второго как назовешь? — из чистого любопытства спросил я.

— Шарик, — мгновенно ответила Виктория подвида Б.

— Очень оригинально, — заверил я.

Прошел еще час. Я начал понемногу беспокоиться по поводу чрезмерной привязанности Виктории к своим «мумрикам». Симбионт непрерывно и поочередно гладил их, прижимая к груди, расчесывал, потом перекатывал по кровати, потом, налюбовавшись вдоволь, вновь брал на руки и опять расчесывал. Причем эта совершенно не поддающаяся осмыслению последовательность не то что не надоедала Вике, но даже доставляла ей необъяснимое наслаждение. И, видимо, не ей одной: шарообразные тварюки перестали урчать, издавая время от времени только тоненький писк: «Му-у-ум, му-у-ум».

Похоже, один я остался лишним на этом празднике жизни. Не говоря уже об обещаниях некоторых заняться уборкой машинного отделения.

Смотрел я на это представление, смотрел, и вдруг мне пришла в голову мысль, не лишенная логики: «Раз Вика испытывает эмоциональную привязанность к геометрии сфер, то такую мелочь я в состоянии ей обеспечить!»

Я вывел на противоположную стену вместо зеркала запись трансляции одного из земных состязаний. Игра была довольно примитивной: нужно всего лишь закатить мяч в ворота команды соперника без помощи манипуляторов.

Мой симбионт на минутку оторвался от своего занятия, привлеченный комментариями какого-то неадекватного гуманоида, поясняющего события на поле часто срывающимся на крик голосом. Не пойму, зачем это требовалось, — происходящее в игре было очевидным. «Ну разве что для землян с дефектами мозга», — решил я.

— Смотри, состязаются команды с твоей планеты, — объявил я, радуясь, что самка отвлеклась от своих му'ум-рэков, — «Реал» и «Барселона». Смотри-смотри, как люди толкают биподами этот шар! Весело, правда?!

Вика, ничего не сказав, вдруг вернулась к своим питомцам. Кажется, зрелище не нашло отклика в ее душе.

— Хочешь, я заменю изображение мяча на мумрика? — Мне показалось, так будет еще забавнее.

— Нет, Макс, — сказал симбионт устало, — смотри свой футбол…

Пока я раздумывал, что бы еще предпринять такого, что могло бы отвлечь самку от ухода за коренными обитателями Сириус-6, комментатор заорал во все децибелы:

— Го-о-о-л! Го-о-о-л! Месси! Месси! Но вы только посмотрите, как Хави отрезал пол-обороны «Реала» своей передачей!

Вика не смогла проигнорировать столь значимое событие и краем глаза взглянула-таки на экран.

— Нравится Месси? — тут же спросил я.

— Нет, — ответил симбионт, сделав вид, что занят структурированием волокон Шарика.

— Тогда, наверное, Хави? — догадался я.

— Нет, — уверенно отрезала Виктория, потом смущенно добавила: — Мне Криштиану нравится.

Я уже сообразил, о ком идет речь, — о высоком гуманоиде с короткими черными волокнами, постоянно появляющемся в центре событий поединка. Хм, как бы мне заполучить этого Криштиану для воспроизводства моей особи?

— Если у него такие замечательные технические параметры, почему его поставили играть на левом краю поля? — удивился я.

«Действительно, — поддакнул мой процессор, — какого хрена? С острия атаки он мог бы наносить свои мощные удары».

Я даже не ощутил, как настолько примитивная игра внезапно захватила все мое внимание.

«Ты куда пас отдаешь, дебил?! — уже вовсю орал мой наэлектризованный процессор. — Ты что, простую параболу рассчитать не в состоянии?»

«А вращение, а скорость ветра?» — возразил я ему.

«А на фига этот флажок на углу поля поставлен?! — в запале воскликнул мозг. — Чтобы по нему определять сопротивление воздуха».

— Ты с кем там разговариваешь? — спросила Вика.

Черт, я же не выключил громкую связь! Теперь уже выключать смысла не было.

— Это мой процессор. Вика, а ты что думаешь?

— Думаю, что у тебя шизофрения, — ответил симбионт, искоса глядя на проекцию.

— Нет, я о том, почему они так мечутся по площадке? — увлеченно перебил я. — Не проще ли выстроиться в линию и считать траекторию для следующей передачи?

Самка ничего не ответила, но я решил не оставлять попыток занять ее игрой:

— А вот эти в черных футлярах, это кто?

— Твои собратья. Чехова читал?

— Нет, — сконфуженно ответил я.

— Почитай, «Человек в футляре». — Вика сделала паузу. — Если серьезно, Макс, это судьи. Типа того светлячка-полицейского на станции.

— Ясно, — рассеянно бросил я, не прекращая попыток отогнать это внезапное чувство сопричастности происходящему на поле. — Глянь: он показывает какой-то желтый прямоугольник — это сколько кредитов штрафа?

Мой симбионт, вздохнув, поместил Шарика обратно в клетку. Даже самке подвида Б стал очевиден тот факт, что игнорировать традиции родной планеты дальше она не сможет.

— Нисколько.

— В чем же тогда заключается наказание?

— Ну если даст красную карточку, то удаляют с поля, — пояснила Вика.

— Хм… и это все? Странные у вас обычаи. Откровенно цепляют биподами игроков противоположной команды. Ты только глянь — никто не подчиняется полицейскому дроиду! Еще и позволяют себе огрызаться на него. Неудивительно, учитывая вашу систему правосудия. На «Арене Федерации» дроид немедленно распылил бы подобное существо. Зачем тогда вашему судье дезинтегратор на шее, если он его не использует, кроме как дуть в него?

— Кто же станет играть в игру, где арбитр может тебя убить? — Брови симбионта поползли вверх.

— А какой смысл, скажи мне, если половина игры состоит из нарушений правил, наказанием за которые служат всего лишь эти ваши «штрафные»? В половине случаев механика игрока даже до ворот добить ему не позволит с такой позиции. Так еще и стенку перед ним ставить позволено! — Я так распалился, что не заметил, как выкрутил громкость на максимум.

— Дикость! — не слушала меня Вика, продолжая гнуть свою линию звонким голоском, пытаясь перекричать динамик. — А еще что-то там трындишь о ступенях цивилизации. Мы, такие все из себя примитивные, отказались от гладиаторских боев около двух тысяч лет назад. А вы, умники, уничтожаете все, что движется, за малейший проступок!

У меня много чего было возразить на столь ничтожный аргумент. Можно было бы привести примеры некоторых не столь давних войн на Сол-3, да мало ли… И я почти уже это сделал, только процессор вдруг напомнил канцелярским тоном: «Одна минута до гиперпрыжка». Я мгновенно взял себя в руки и, чуть поостыв, сказал:

— Мы никого не уничтожаем. Вообще никого, даже серийных убийц. Первый закон Федерации: тело заменяемо, сознание — бесценно. Сознание убивать запрещено.

Мой симбионт обдумывал услышанное. Потом изрек:

— Выходит, полноценная спасательная шлюпка мне не светит.

— Пять секунд до гиперпрыжка! — объявил процессор по громкой связи.

Вика сидела надувшись на своей кровати. Мумрики — в клетке. А в трансляции матча был перерыв на рекламу. У меня тоже не было особого желания продолжать спор с симбионтом. Похоже, самке было неуютно в полной тишине, и она первой прервала затянувшееся молчание.

— Макс, выведи изображение снаружи, — попросила она примирительно.

— Там не на что смотреть. — Кажется, мой ответ прозвучал обиженно.

— Но мы же в гиперпространстве, так?

— Ну да.

— Значит, там должен быть такой красивый туннель с переливающимися всеми цветами фрактальными стенами. Покажи.

Я был в небольшом замешательстве. Даже не знаю почему: то ли от неожиданности, что самке известно значение слова «фрактал», то ли испытав очередное столкновение реальности со стереотипами Вики. В конце концов, спорить с ней — себе дороже. Это я давно усвоил, поэтому просто спроецировал требуемую картинку на стену.

— Ну и где? Где эта червоточина?

— Это она и есть. — Экран был абсолютно черным. — Почему ты решила, что тут должны быть какие-то радужные стены? Мы просто плывем в пульпе из нейтрино, кварков и других субатомных частиц.

— Н-н-не, не знаю… Видела в фильмах, что должно быть так, то есть не так, как у тебя.

— У меня… — усмехнулся я. — Я не тот, кто устанавливает законы физики. Обращайтесь по адресу. Мы находимся в шестом измерении. Здесь та же материя, только путь короче.

Симбионту мои пояснения явно не пришлись по душе. Состояние Вики стремилось к положению «скука», за которым следовали еще более угнетающие «разочарование» и «грусть». По этой причине я поспешил ее информировать:

— Выход из гиперпространства через две минуты.

Я сфокусировал внешние камеры, дав две картинки А и Б Проциона и общий вид системы над ними. Вика, лежавшая до того на кушетке, хмуро уставившись в потолок, встрепенулась и села на своем ложе.

— О, о-о-о! — только и смогла произнести она в первое мгновение. — Такая желтая, и эта беленькая рядом.

Меня позабавило, что на земном для ускорения общения использовались уменьшительные суффиксы. То есть, надо понимать, «белая» значит «белая большая», а «беленькая» — «белая маленькая». Надо запомнить. Гораздо позже я узнал, что определение «гигант» произносится как «белюща-а-а-йа!» или «о-о-фигеть йа-а-ар-ка-йа!»

— Да, желтый субгигант, немного ярче вашего Сол, но старше. И белый карлик Процион Б — умерший красный гигант, некогда бывший старшим братом в этой паре.

— А где та планета, на которую мы садимся? Ты вроде бы упоминал, что это будет не станция.

— Один из спутников Процион-11 — это газовый гигант, но вокруг него вращается несколько десятков твердых спутников. Хотя тут, конечно, вопрос в том, планетоид какого размера считать спутником… Некоторые ученые приводят…

— Макс!

— Что?

— Не отклоняйся от темы, — назидательным тоном посоветовала Вика. — Есть там жизнь?

— Да. Пятый спутник называется Фулонг на универсальном. Жители… не знаю, как перевести на земной, фулонгийцы, что ли, или фулонгиане… Химический состав атмосферы: сорок шесть процентов — оксид углерода, двадцать один процент — азот, четырнадцать процентов — оксид серы, восемь процентов — кислород, три процента — аммиак…

— Я поняла, поняла, — вновь оборвал меня симбионт. — Ты просто душа компании! Так что там на планете-то?

— Ну если планируешь выход на поверхность, то тебе понадобится скафандр. Температура на планете неприемлема для твоего организма, дышать нечем, да и гравитация в полтора раза больше земной — это затруднит передвижение. Поэтому я бы предпочел, чтобы ты осталась в приемном терминале. Кстати, а почему ты спрашиваешь?

— Хотела травки мумрикам насобирать, — так вот просто и невинно ответила Вика.

Не знаю даже, какие доводы приводить симбионту в подобной ситуации: тот, что «травка» с Фулонга «не катит» в пищу му'ум-рэкам или что там нет и не может быть никакой травки в ее привычном понимании…

— Зачем? — спросил я вместо этого. — Мы все равно планировали их продать, если повезет.

— А если нет?

— Тогда продлю аренду парковочного места еще на час, не купят — полетим дальше. По моим расчетам, мы окупим этот товар за земную неделю. Ну не то чтобы окупим, по крайней мере, не потеряем вложение.

Вика как-то странно посмотрела на клетку, в которой после сеанса парикмахерского искусства, закрыв глаза, лежали му'ум-рэки. Было бы интересно знать, какую тактику поведения она просчитывает в данный момент.

— Там что-то было в договоре, — начала самка, наморщив лоб, — насчет «корабль обязан… бла-бла… подбирать любое живое существо»…

— Разумное существо, — пришпилил я симбионта. — «Взять на борт любое разумное существо, нуждающееся в помощи, и не допустить уничтожения его сознания», — процитировал я первый параграф.

Виктория подвида Б надолго замолчала, оценивая безукоризненность моих аргументов и грустно поглядывая на клетку. После чего выдала свой не терпящий отрицания довод:

— Ма-а-кс, давай оставим их, они такие миленькие!

— Но это МОИ сорок кредитов! — воскликнул я.

— Ма-а-кс, ну пожа-а-а-луйста-а-а! — чуть не плача, попросила самка.

Я не мог понять, собирается ли гуманоид впасть в одно из нестабильных состояний прямо сейчас или это простая уловка, дабы склонить меня к принятию желаемого решения.

«Дурилка картонная!» — сказал мой процессор.

Его сентенции я тоже не оценил.

Тот момент был самым обычным. Вовсе не каким-то «эпическим». И помнить о нем, наверное, не следовало бы. Мне он врезался в память только потому, что в этот самый момент мое существование, да и не только мое, кардинально преобразилось и впитало в себя весь страх неуверенности в завтрашнем дне, подстегиваемый неопределенностью последствий и постоянным ощущением конца.

Для Вики, наверное, тот момент тоже был обыкновенным, я бы сказал «обыденным». И такое восхваляемое в форумах качество земного симбионта подвида Б, как «интуиция», не сработало в той ситуации. Равно как и качество «задницей чувствую»… Но это скорее относится к подвиду А…

Так вот: мой симбионт спокойно расположился на кушетке, придав телу горизонтальное положение, и пришивал медицинской иглой отвалившуюся пуговицу к вороту блузки, изредка поглядывая на потолок каюты. Там я как раз организовал для Вики мини-кинотеатр с просмотром фильма «Гордость и предубеждение». Сериал, как по мне, был скучным, в стиле «кто придумает фразу позаковыристее» и потом не менее витиеватую в ответ. Но самке он нравился, да и его длительность меня полностью устраивала — шесть часов до Фулонга пролетят незаметно. Вика наслаждалась зрелищем и периодически откусывала свой фрукт с Аламака, запивая кофе. Кстати, я вынудил ее саму сходить за кипятком в отсек для симбионта, хотя БТ-82 к тому моменту уже были заряжены. Но Вике я, естественно, «забыл» об этом сказать — капля сладкой мести за мумриков.

Я тем временем досматривал футбольный матч. Вот что так затягивает в этой простой игре? Не пойму? Несколько раз я пробовал дать команду процессору оценить факторы вовлечения, но он всякий раз отвечал: «Недостаточно исходных данных». Видимо, в это время сам тупо пялился в монитор.

«Почему на симбионта этот гипноз не действует? У нее противоядие в крови?» — настаивал я.

«Недостаточно исходных данных», — получил я привычный ответ.

Ладно. Так… Иниеста проходит по центру, пас Фабрегасу… ну! Ну! Штанга!

«Да чтоб тебя!» — Кажется, в запале я сломал коммуникатор симбионта. Реклама в перерыве утверждала, что с «Туборг» игра в мяч смотрится на порядок зрелищнее. Я спросил у Вики, нет ли в ее сумочке «Туборга». Она ответила что-то типа: «Нет, но есть мобилка». И передала под мое управление примитивное устройство людей, на поверхности которого красовалась надпись «Самсунг». Он тоже упоминался в рекламе, и я решил, что это также поможет проникнуть глубже в суть «футбола». Посмешило то, что операционка простейшего уровня в этом «Самсунге» называлась «Андроид». Ха-ха, андроид! Люди, вы видели когда-нибудь андроида? Очень забавно.

Что-то я отвлекся. Итак, в момент, когда Вика поглощала свой кофе вкупе с Джейн Остин, я смотрел трансляцию, а Пуйоль выносил мяч после атаки «Реала», динамики разорвались на полную мощность:

— Транспортный корабль МА-Икс 8350, класс 2! Говорит служба безопасности Федерации. Приказываю заглушить двигатели и оставаться на месте!

Мой симбионт аж подскочил в кровати. Я бы, наверное, тоже подскочил, если бы имел биподы или другие органы передвижения.

— Повторяю, — бесстрастный голос разнесся эхом по всему внутреннему объему корабля, — заглушите двигатели и оставайтесь на месте. Всем симбионтам пройти в свои камеры!

— Кто? Что?.. — Вика растерянно озиралась. — Макс, что это?

— СБФ, — ответил я, заикаясь, — не знаю, может, незаконный ввоз… Принято, ждем прибытия, — передал я в ответ. — Вика, тебе лучше пройти в свой отсек.

Кажется, симбионт был взволнован даже больше, чем я.

— Макс, ты что, останавливаешься?

— Конечно — экстренное торможение. Стыковка через пятнадцать минут.

— Улетай от них! — предложила самка.

— Что?

— Валим отсюда! — нервно воскликнул симбионт.

— Да… это… ну как же?..

— Делай, я сказала! — завизжала Вика.

— Это… это невозможно… их двигатель… это фрегат третьего класса, он нагонит нас через полчаса, даже если я стану удаляться от него на полной скорости.

Гуманоид пребывал в странном состоянии — такой конфигурации его лицевых мышц не было в моей базе соответствий земным эмоциям. Потом Вика очень спокойно произнесла:

— Макс, ты можешь уйти от них?

— Нет, разве что… — Я был не в восторге от такой идеи, хотя именно Вика в свое время ее мне и подсказала.

— Разве что?

— Гиперпрыжок отсюда, — ответил я, — но я на такое не пойду. И не проси. Это значит уничтожить целую планету, может быть, даже несколько планет. Никогда! — заявил я твердым голосом.

— Мы в десяти минутах хода. Ожидайте, — вклинился в наш диалог голос дроида. — Оставайтесь на месте. Всем симбионтам пройти в свои камеры.

Вика смотрела на потолок рубки хмуро и напряженно. Потом развернулась и вышла в коридор, тряхнув волокнами на голове.

— Ты куда? — зачем-то спросил я.

— В туалет, — ответила она коротко, — он же приказал.

Резиновые стержни симбионта застучали по лестнице на среднюю палубу. Так, все будет хорошо. Не может быть иначе. Скоро дроиды СБФ проверят корабль и скажут, что все в порядке. Мы ведь не перевозим никакой контрабанды. Все будет хорошо…

Не дойдя пару шагов до своего отсека, Вика вдруг свернула во все еще открытое медицинское отделение и вручную задраила входной люк изнутри.

— Вика, Вика! — закричал я.

— Симбионт с поддельным идентификатором «Виктория Иванова», немедленно пройдите в свой отсек! — донеслось из динамиков более чем настойчиво.

— Что? — Мой симбионт уже открыл шкаф аварийной эвакуации и безуспешно пытался распечатать одну из капсул.

— Стой! Подожди! — в отчаянии выкрикнул я.

— Я на Землю не вернусь! — уверенно выпалила Вика, разбив-таки оболочку капсулы хирургическим молотком.

— Вика!

— Что? — Она обернулась и посмотрела на меня, будто точно знала, где находится камера.

Этот миг мне и запомнился больше всего, как водораздел между жизнью и смертью, как межа, отделившая мое прошлое от моего будущего жалкого существования. Я — растерянный, подавленный, и она — решительная, точно знающая, чего хочет. На вид беспомощная по своим тактико-техническим показателям, в оранжевой робе и с этими неэффективными волокнами, свисающими по краям приемного блока.

— Каков твой истинный идентификатор? — выдавил я.

— Ира… Ирина Каминская. Прощай, Макс, — ответила она и сжала «монетку» обоими манипуляторами.

Раздался хлопок, и капсула экстренной эвакуации покинула мой полезный объем. Тело симбионта осело на пол, гулко ударившись затылком об обшивку камеры, и застыло. А я почему-то все не мог оторвать фокус камеры от застывших глазных датчиков Вики-Ирины. Казалось, что вот-вот в них вновь огоньком затеплится жизнь и самка спросит: «Откуда эта кровь на полу?»

— Транспортный корабль МА-Икс 8350, класс 2, ваше сознание приговаривается к пятистам темпам профилактических работ в системе Процион в качестве накопителя излучения. Ваш корпус будет конфискован в пользу Федеративного правительства.

— Но я же…

— Вы имеете право на подачу апелляции в установленном порядке. Суд окончен.

Глава 5 УМТАК

Бежать, бежать, бежать… Свет, свет… Бежать, бежать, бежать… Стоять… Нюхать, нюхать… Враг нет… Бежать, бежать, бежать… Нюхать… Там! Бежать, бежать… Тут! Копать, копать, копать… Да… Еще копать… Грызть, грызть вкусно… Вкусно… вкусно… Кто? Кто? Нюхать, нюхать… Друг тут… друг… Кусать друг, кусать… Уходи, друг… уходи, друг… Мое грызть… Грызть, грызть… вкусно…

Застрять… вкусно застрять! Умирать… умирать… Глотать, не умирать… глотать… глотать… Не умирать! Не умирать!

Бежать, бежать, бежать… Где вкусно… где? Там! Бежать, бежать… Вот! Копать, копать… Стоять… Стоять! Нюхать… Враг… враг! Бежать, бежать, бежать… Тут враг, тут… Стоять… стоять! Стоять, враг тут, тут…

Бросок.

Ш-ш-ш… Глота-а-а-а-ть… Глота-а-а-а-ть… Вку-у-у-сно. Толка-а-ать, толка-а-ать… Глу-у-уб-же… Толка-а-а-ть… Ш-ш-ш… Лежа-а-а-ть… Тепло… Лежа-а-ать… Тепло и вкус-но-о-о… Ш-ш-ш… Вра-а-аг… Вра-а-аг… Бежа-а-а-ать… Теп-ло-о-о и вку-у-усно-о-о… Бежа-а-а-ть… Бежа-а-а-ть? Беж…

— Умтак, опять ты весь измазался.

— Прости, мам, с Рултаком ловили ползучек — я люблю есть ползучек.

— Дай я тебя пощекочу, мой славный…

— Ты кто? Не подходи ко мне, урод! Не трогай меня! — Умтак взбрыкнул и завалился на спину. — Не подходи! Прочь, Прочь! — орал он.

— Что с тобой, Умтак? — Кулитук остановилась на мгновение, но потом двинулась к сыну.

Сбитый с толку Умтак сел на полу, будто впервые оглядывая комнату всеми четырьмя глазами.

— Мам… не знаю… — растерянно промямлил он, но глаза его прояснились. — Кажется, съел что-то. Живот болит.

И Умтак заплакал, всасывая слезы. Кулитук протянула хобот к его лбу.

— Мама! Мама! Опять… Мама! — завизжал Умтак и перекатился на бок, отбивая хобот Кулитук своим и размахивая всеми руками. — Прочь, урод! Прочь! Убери свое мерзкое щупальце! Прочь!

Кулитук отпрянула. Умтак вскочил, оттолкнул мать и выбежал в дверь. Навстречу ему хлынул яркий свет, тротуар ушел из-под ног, и Умтак снова упал. Мимо проплывали низкие бежевые постройки. А сам Умтак сидел на горизонтальном эскалаторе, который нес его вперед.

— Умтак?! — донесся голос позади.

— Мама… мама… — опять раздался писклявый голос у Ирины в голове. Но уже тише, гораздо тише.

«Боже, я в бреду!»

По сторонам громоздились друг на друга светлые домики кубической формы, как в пещерных городах Анатолии. Они были кругом — впереди и сзади. Впрочем, что такое впереди и что такое сзади? Ирина каким-то образом видела во всех направлениях. Даже вверх, где на сером с темными тучами небе висело сразу два солнца: большое желтое и маленькое белое за спиной. Движущиеся эскалаторы пересекали все обозримое пространство. Они ехали вперед и навстречу, сворачивали за углы построек и забирались на мостики. Но главное — вокруг были «они» — пылесосы!

«Боже», — повторила Ира и закрыла глаза. Когда открыла, ничего не изменилось.

Повсюду были эти существа: большие, массивные, фиолетового цвета, с цилиндрическими телами без головы, или головами без тела. На четырех коротеньких ножках. С четырьмя такими же неуклюжими ручками по периметру и длинными, похожими на тромбон хоботами. Создания походили на огромный пылесос «Буран» советских времен или на чайник того же периода. Они стояли на тротуарах и ехали на эскалаторах, гулко дудели в свои «дудки» и моргали двумя парами глаз на макушке «чайников». Их сливающиеся в раскатистую какофонию звуки эхом били по голове.

«Боже, — тряхнула головой Ира, — мама… мама… Что это такое? Что я такое?» Она заплакала, сидя на движущейся дорожке и непроизвольно всасывая слезы хоботом.

— Мама… — повторил тоненький голос где-то внутри и затих.

Высокочтимому суду системы Фомальгаут

Накопительного дроида-сортировщика номер 3931 в цепочке, система Процион

(ранее известного как «транспортный корабль МА-Икс 8350, класс 2»)

Апелляция на решение трибунала системы Процион

Прошу пересмотреть решение трибунала системы Процион в связи с неучтенными обстоятельствами моего дела номер Y4–21400351, а именно:

1. Я не был информирован о том факте, что симбионт с идентификатором «Ирина Каминская» выдает себя за другого симбионта с идентификатором «Виктория Иванова».

2. По объективным причинам я не мог воспрепятствовать бегству симбионта от правосудия.

Прошу Высокочтимый суд принять во внимание отсутствие значимых правонарушений с моей стороны ранее, а также обстоятельство, что указания патрульного фрегата я исполнял в точности. Как вы можете убедиться из лог-файлов корабля, я немедленно выслал ремонтного дроида вскрыть медицинский модуль, в котором заперся симбионт. В том, что БТ-82 не успел воспрепятствовать эвакуации симбионта, моей вины нет.

Накопительный дроид-сортировщик номер 3931 в цепочке, система Процион. 2,74 млрд темпов от Большого Взрыва.

Дроид-сборщик уже разгрузил моего соседа и теперь направлялся ко мне. Я рассортировал контейнеры с изотопами и приготовился к обмену.

— 3931-й, — передал сборщик на полпути, — для тебя личное сообщение с Фомальгаут.

Вот, а вы говорите! Громоздкая бюрократическая система! Так быстро прислали ответ!

Дроид подлетел к моему передаточному отсеку и пристыковался. Я начал отгружать ему плазму и заряд.

— Давай, где оно? — нетерпеливо спросил я.

— Минутку, — сказал сборщик, — принимай тару сперва.

Я включил обратную тягу, пока пустые контейнеры не заполнили мой трюм.

— Забирай. — Дроид загрузил шифровку в мой компьютер и отчалил к следующему в этой цепочке несчастных сознаний, вращающихся на орбите вокруг Фулонга.

Суд системы Фомальгаут

Накопительному дроиду-сортировщику

номер 3931 в цепочке, система Процион

Преамбула

При более тщательном изучении Вашего дела № Y4–21400351 суду стали известны новые факты, как то:

1) Анализ лог-файлов компьютерной оболочки корабля МА-Икс 8350 выявил злоупотребление с Вашей стороны во время найма симбионта. Пользуясь незнанием гуманоида, Вы обманным путем убедили его подписать контракт. Что повлекло в итоге серьезные последствия.

2) Полицейский дроид обнаружил на Вашем корабле контрабандный контейнер, содержащий 161 грамм запрещенного к ввозу вещества земного происхождения («кофе»).

3) В аварийной ситуации Вы проявили преступную халатность, так как медицинский модуль был не заперт, что позволило симбионту успешно эвакуироваться.

Постановление

Принимая во внимание вновь открывшиеся обстоятельства, а также то, что Ваш кредитный баланс обнулен и суд не в состоянии взыскать с Вас штраф, Апелляционный суд системы Фомальгаут приговаривает Вас дополнительно к 100 темпам исправительных работ без оплаты.

Общий срок отбывания наказания составляет 600 темпов.

Суд системы Фомальгаут 2,74 млрд темпов от Большого Взрыва.

«Вот так вот. Попробовать, что ли, подать кассацию в Совет? Или мне только срок накинут, когда разберутся со всеми похождениями моей самки на Сириус-6? „Таракан“, попытка украсть хозяина из его же магазина вместе с топливом, еще и присовокупят потасовку с землянами… В любом случае за симбионта по закону отвечает корабль, так что мне светит? — Я начал сомневаться в федеральной системе правосудия. — Три тысячи земных лет… уже три тысячи…» — Сам не заметил, как перешел на единицы измерения Сол-3.

— Малыш, ты заблудился? — Ирина ощутила на затылке поток теплого воздуха.

Позади нее стоял фиолетовый абориген и вежливо трогал ее макушку своей «дудкой». Странно, но Ирина понимала, что он говорит. Она рассеянно огляделась по сторонам. Это действительно было удивительно: незнакомые символы на домах, вывески над движущимися тротуарами, реклама — все это она могла прочесть! Даже в жужжащем гуле этих существ она могла вычленить отдельные слова.

— Не плачь. Как тебя зовут? — дохнул ей в лицо пылесос.

Да… Как? Как? Что-то смутно припоминалось, какой-то…

— Умтак, — ответила Ира и добавила: — У меня животик болит.

Глаза ее снова наполнились влагой, хоть и по другой причине — изнутри действительно что-то жутко давило. Тупой тянущей болью, будто она проглотила камень. Ирина потянулась к этому месту на теле, но ее руки-обрубки не доставали. Их даже невозможно было соединить вместе.

— Пойдем к врачу, — предложил фиолетовый пылесос, протягивая руку.

Внутри Ирины что-то забулькало, вырвавшись струйкой газа из ее «хобота». Фиолетовый согнул колени и склонился над ней.

— А-а-а, так тебе просто надо в туалет! Идем, ты же в школу шел? — Он указал своим гибким отростком на мешочек, висящий над передней ногой Иры.

— Н-ну да, — ответила она, вставая, — н-наверное…

Здание школы сильно выбивалось из окружающего пейзажа. Оно представляло собой огромную пирамиду наподобие египетских, только цельностеклянную. Именно туда сейчас Иру и вел местный житель, представившийся Глолитиком. Всю дорогу Ирина мельком рассматривала своего провожатого: он был на полкорпуса выше ее, массивнее, и кожа его была бледнее — скорее сиреневая, нежели фиолетовая. Глолитик уверенно миновал раздвижные двери и потащил Иру за собой направо, к трем внутренним помещениям с круглыми цветными значками над входами.

— Вот, — возвестил пылесос.

Ира ломанулась к ближайшему проему, но абориген тут же притормозил ее своим хоботом.

— Ты куда? Это туалет для «тук»! Вот для «так»! — Он указал тем же хоботом на средний вход.

Только сейчас Ирина заметила, что круги над дверьми незначительно отличались цветом. Фиолетовый по центру наиболее соответствовал оттенку ее грубой, как у слона, кожи. Живот вдруг снова свело, и Ирина ринулась в среднюю комнату, выкрикнув провожатому «спасибо» на языке, который едва знала.

Внутри было просторное помещение с зеркалом во всю стену и несколькими кабинками. Ира в спешке оккупировала одну из них, пытаясь сообразить, как работает местный туалет. В принципе ничего выдающегося — небольшой бассейн с водой и кнопки на стене. Желудок уже крутило так, что мочи терпеть не было. Но все эти повязки вокруг нижней части тела и ног! Ира никак не могла с ними справиться. Долго возилась, пока не распаковала эти бинты и уселась-таки грузным торсом поверх бассейна. Внутри нее забурлило, и нечто весомое вышло из ее тела вниз. Ирина почувствовала огромное облегчение.

«Черт, так жить нельзя! Если каждый раз так болезненно?» — думала она, разглядывая кнопки. Туалетной бумаги или чего-либо подобного в поле зрения не наблюдалось. «Ладно, вот вроде бы волнистый значок, похоже вода». Она нажала голубую кнопку и ощутила, как струя жидкости омывает ее снизу. «Мне бы такой напор дома в душе… Так, а вот что-то красное». Горячий воздух мощным потоком окутал основание ее туловища. «Хорошо, приятно…» Ира держала кнопку, пока не высушила нижнюю часть тела. Поднявшись на свои короткие ножки, попробовала снова завернуться в местную одежду. Это оказалось не так просто — Ира обматывала себя тканью и так и этак, путая застежки. Но в конце концов разобравшись, открыла дверь и вышла навстречу огромному зеркалу напротив кабинок.

«Боже, я — бочка! Я большое бочкообразное существо с короткими щупальцами и гибкой дудкой вместо носа. А эти маленькие, как у тумбочки, ножки? Я — тумбочка. Да. Я — фиолетовая тум-бочка». Ира вздохнула, моргнув всеми четырьмя глазами на крышке «бочки». Рта или чего-то похожего у существа, глядящего на нее из зеркала, не было. Ушей тоже, только пара огромных вмятин по бокам тела. Четыре ущербные ручки с двумя длинными пальцами на каждой располагались по периметру туловища. Точно под ними находились такие же непропорционально маленькие ножки, раскоряченные, как у самовара. Единственным, что могло достать до любой части ее тела, был шершавый складчатый хобот. Ира знала, что рот находится глубоко внутри него — она могла облизать крупные острые зубы влажным языком.

Ей снова захотелось сесть и расплакаться, но она попыталась взять себя в руки, сосредоточившись на зеркале. Точнее, на панели в нижней его части: там располагались несколько иконок. Ира прикоснулась к одной, и зеркало вдруг потемнело. В нем была все та же Ира, за вычетом того, что в зазеркалье не было света. То есть туалет-то был ярко освещен, но обстановка в зеркале походила на таинственную вечеринку при свечах, с отражением Ирины настоящей, вписанным в интерьер.

«Круто как!» — Ира помахала щупальцем, проверяя, не иллюзия ли это. Потом начала тыкать в другие опции: она на фоне морского пейзажа (только пальмы какие-то странные); она же на чем-то вроде подиума с кучей дудящих пылесосов вокруг; снова она в свете лунной… то есть загадочной двухлунной дорожки… И каждая кнопка меняла освещение и глубину пространства внутри зеркала.

Ирине очень захотелось себе такое зеркало. Настолько, что она была готова попробовать выломать его из стены прямо сейчас, если бы оно не было таким огромным. «Ничего, Макс мне купит такое. Или я заставлю его купить. Но сейчас надо разобраться с текущими проблемами». Ира приоткрыла дверь и выглянула в холл. Добрый фиолетовый самаритянин все еще дежурил снаружи. Он держал в руке прозрачную пластину с меняющимися картинками и водил по ней хоботом. «Наверное, эсэмэски шлет. Блин, как бы мне от него избавиться?» Можно было бы тихонько проскользнуть мимо, когда он отвернется. Только вот эти пылесосы отвернуться не могут в принципе — глазки постоянно таращатся во все четыре стороны.

Ирина подождала еще пару минут, но ее надежды, что поводырь уйдет сам, не оправдались. Пришлось выбираться из уборной.

— Как ты себя чувствуешь, Умтак? — участливо прогудел Глолитик, поворачиваясь к ней хоботом.

— Хорошо, спасибо вам. Я пойду?

— Погоди, сейчас успокою твою «тук». — Он начал что-то быстро набирать хоботом на пластине. — Вот, все. Идем, мама попросила отвести тебя в класс.

Черт! Но деваться было некуда. Этот Умтак — что-то вроде ребенка.

Ирина поплелась вслед за сиреневым, мягко держащим ее за хобот.

Коридоры были очень просторными, залитые светом, проходящим через прозрачный купол здания школы. Пылесосов вокруг было немного, большинство такого же роста, как Ирина. Глолитик подвел ее к устройству, похожему на земной терминал с большим экраном, потыкал несколько опций. На стене над ними зажглась голограмма с надписью: «Умтак, школа Дафонга, 2-я ступень. Текущее занятие: химия органической жизни, аудитория 52». Подтекстом светилась трехмерная карта с проложенным маршрутом, как поняла Ира, от точки, где они сейчас стояли, до места проведения урока.

— Идем, Умтак, — продудел ее спутник и выключил проекцию.

— Спасибо, что привели его, — воскликнул большой пылесос малинового цвета, как только они вошли в класс, — «тук» очень волновалась! Умтак, ты почему опаздываешь? — строго прогудело существо, обращаясь к Ирине.

— Он немного заблудился и растерялся, — заступился за нее Глолитик, — видимо, расстройство пищеварения. Но теперь все хорошо.

— Спасибо вам, «тик», — еще раз поблагодарил преподаватель и прикрикнул на Ирину: — А ты давай в трубу, быстро!

Ирина оглядела зал. Шестиугольное помещение с белыми стенами и прозрачным потолком было заполнено такими же, как она, учениками разных оттенков фиолетового. Всего десятка два душ. Они сидели на низеньких подставках внутри прозрачных труб, положив руки на стеклянные кольца, опоясывающие их тела и висящие прямо в воздухе. Пылесосы то что-то набирали пальцами, то водили хоботами по поверхности труб, где постоянно вспыхивали буквы и изображения. В середине комнаты находился тот самый малиновый учитель с четырьмя указками — по одной в каждой руке — и какой-то конструкцией вроде маленького тонированного зонтика на «голове», прикрывающего глаза.

Ира быстро сообразила, что к чему, и взгромоздилась на пустующую круглую подставку у стены, свесив ножки. Внизу что-то зажужжало, и пол вдруг толкнул ее пятки. Ученики прерывисто затрясли хоботами, издавая звук наподобие «пых-пых-пых».

— Умтак, у тебя мозги в хоботе… задом наперед, надо было еще щупальцами вниз сесть… — в общем смехе различила она.

— Тишина! — рявкнул учитель.

«Так, да как же тут?.. — Ира посмотрела вниз, где из-под пола выезжало такое же, как у других, стеклянное кольцо, упершись в ее тело. — Ага». Ирина повернулась вокруг своей оси так, чтобы ноги-обрубки попали в вырезы на кольце, и умостилась поудобнее. Кольцо поднялось на уровень подмышек и крутанулось на сорок пять градусов. Ручки Ирины удобно легли на плоскость пластины, усеянной полупрозрачными сенсорными кнопками. «Ага, — повторила про себя Ира, разглядывая кольцо, — теперь как тут трубу-то эту?..» На панели за спиной была такая большая квадратная кнопка со стрелкой вверх. «Эта, наверное!» Снизу выскочила труба, заключив Иру в своеобразный аквариум. Стрелка на кнопке изменила направление.

Перед глазами на стенке трубы вспыхнуло меню: «Химия органической жизни: Урок 24. Предметы. Школа. Мой город. Знания Федерации. Галактическая Сеть. Неподтвержденное и мистика…» и еще штук сорок разных пунктов.

Ужасно хотелось кликнуть «Знания Федерации» или войти в галактическую Сеть, но Ира сдержалась и нажала хоботом на первую ссылку. Не стоило сейчас выделяться. На поверхности трубы и спереди и сзади тут же появилось такое море информации, что все четыре глаза Иры разбежались по сторонам, не зная, за что зацепиться. Движущиеся фото каких-то клеток, аморфных существ, похожих на змей, костлявых животных с кучей лап и крыльями и много-много текста. Ира глубоко вдохнула. «Надо расслабиться и не вызывать подозрений. — Она мельком глянула на вход, Глолитика не было. — Хоть от этого отвязалась».

Пробежав глазами по изображениям, Ира отыскала хоть что-то знакомое — такой же фиолетовый пылесос, как она теперь, — и радостно ткнула хоботом в него. Потом в «общие знания» и начала читать:

«Фулонгиец — коренной обитатель планеты Фулонг, пятого спутника Куиндук-11».

Ира с трудом припомнила рассказ Макса… «Что-то там про одиннадцать… Ага, значит, Куиндук — это Процион по-нашему… Так, что там дальше?»

«Ступень цивилизации 5. Подразделяются на три подвида: „тук“, „так“ и „тик“. Все подвиды участвуют в процессе размножения на разных этапах…»

Ирина снова вздохнула. Строгий малиновый учитель ходил между рядами, размахивая указками. Видимо, следил, чтобы ученики не отвлекались от основной темы.

«Интересно, когда же перемена?» — Ира сосредоточенно вернулась к чтению.

Эти терминалы повсюду были замечательными штуковинами. Из них можно было почерпнуть любую информацию, абсолютно любую! И местные жители частенько и непринужденно ими пользовались. Ирина отыскала отдаленную, под самым скатом пирамидальной крыши, панель с кнопками и включила меню. Нашла «поиск» и, проверив задними глазками, не следит ли кто, набрала всего лишь одну фразу: «МА-Икс 8350».

«Координаты: мегаполис Бушууг, космопорт, штрафстоянка для конфиската, — выдал компьютер. — МА-Икс 8350, класс 2, транспорт. Продается. Цена восемнадцать миллионов кредитов».

Ира ткнула хоботом в карту ниже сообщения, на экране высветился маршрут до Бушууга.

«Далековато, на другой стороне планеты почти, — разочарованно подумала Ира. Дафонг, в котором она сейчас находилась, был чем-то вроде деревеньки по местным меркам. — Если я в захолустье, как же тогда должен выглядеть настоящий мегаполис Бушууг? Ладно, сейчас нужно срочно взломать эту хрень». — Она вынула из поясного ранца плоский круглый предмет на цепочке.

Получасом раньше, после окончания урока, учитель собрал их в группу и организованно повел в местную столовую. Там-то Ира и узнала, каким образом тут происходит обмен денег на товар: взрослые фулонгийцы просто дотрагивались хоботом до пластины на кассе, та, видимо, определяла владельца по его отпечатку и снимала кредиты со счета. С детьми, такими как Ира, все было несколько сложнее — кроме прикосновения «дудкой» требовалось еще вставить этот круглый жетончик в приемное отверстие. На экране появлялось ее имя — Умтак, имена всех родителей, общая сумма на счете — сейчас она составляла чуть больше ста тысяч кредитов — и сумма, которую Умтак имел право потратить. Всего-то полкредита. Конечно, это обстоятельство огорчало, но еще хуже было то, что даже эти мизерные деньги нельзя было расходовать на что угодно. Когда подошла очередь Иры и она с подносом, заполненным различными инопланетными вкусностями, которые очень хотелось попробовать, очутилась у кассы, грозный фиолетовый пылесос меланхолично указал на экран и пояснил: «Ты что, список своей „тук“ не видишь? Это тебе нельзя есть, и это… и вот это…» — говорил он, изымая у Иры половину блюд.

Сейчас Ира вставила жетон в приемник, проверяя свой «райдер». Кроме незнакомых названий в списке было выделено две сотых на какие-то игрушки, и все. Ни о каких билетах на поезд и тем более на покупку корабля и речи не было.

Ирина вошла в галактическую Сеть, отыскала свой почтовый ящик и поспешно отправила сообщение.

От: Умтак@Куиндук11–5. сектор6. гф

Кому: ЗвездныйНаездник@СолЗ-0. сектор6. гф

Солнце, очень нужна твоя помощь, я тут совсем пропадаю. Можешь взломать для меня жетончик инопланетян, чтобы денег перевести на счет?

Целую, Птаха. Жду очень.

Вдруг взвыла сирена, и табло над входом в школу показало список аудиторий и следующих занятий. Пылесосы в холле засуетились и пришли в движение, растекаясь по залу. Ирина выключила терминал и, огибая толпу, двинулась к выходу. «Надо где-нибудь переждать, пока придет ответ от Андрия». Благо этих инфоштуковин кругом предостаточно.

Сергей Викторович Каминский был бледнее смерти. Он тупо смотрел, как два металлических дроида вкатили в бункер тележку с угловатым саркофагом, похожим на гроб. Жабоподобный М'хак-о-Пло вежливо стоял в сторонке.

Крышка саркофага откинулась, и начальник ГРУ увидел свою дочь, лежащую на спине. Совершенно обнаженную, с присоединенными к ее рту, носу, рукам и ногам трубками, опутанную какими-то внеземными устройствами.

— Что с ней? — прохрипел он.

— Она без сознания, — сухо сказал посол пришельцев. В его водянистых глазах не промелькнуло даже искры сочувствия.

Земная делегация за спиной Каминского угрюмо молчала.

— Но что случилось? — осипшим голосом переспросил Сергей Викторович.

М'хак-о-Пло сделал неопределенный жест перепончатой лапой.

— С ее телом все в порядке, — произнес он. — Как насчет вашей части соглашения?

Начальник ГРУ рассеянно оглянулся, но тут же снова уставился на Ирину.

— Еще работаем, — коротко ответил он.

— Миша, не пялься так! Голой бабы не видел? — дохнул прямо в ухо астробиологу Сайгаков.

— Такой красивой — нет, — ляпнул Миша и осекся. — Да я и не на нее смотрю вовсе, Виталий Федорович, я их приборы изучаю.

Директор ФСБ лишь усмехнулся в ответ, наблюдая, как врачи перемещают бездыханное тело девушки на медицинскую каталку. Сам же начальник ГРУ застыл как статуя, уставившись в одну точку где-то внутри саркофага, хотя его дочери там уже не было.

— Федерация ждет от вас результата, — обратился к присутствующим М'хак-о-Пло.

Махнул рукой, подав знак роботам вывозить тележку, и в сопровождении своих изумрудных шаров покинул зал. Один из дроидов неожиданно вернулся. Все, кроме не замечающего ничего вокруг начальника ГРУ, напряглись, глядя на железяку. Та подлетела к Каминскому и сунула ему в руки какой-то сверток.

— Вот, это принадлежало гуманоиду, — сказал робот без намека на эмоции и скрылся в дверном проеме.

— Серьезных травм не обнаружено. Нарушений функций организма тоже. Единственное, томография показала недавнюю гематому в затылочной части головы, видимо от удара тупым предметом, но предыдущий врач ее локализовал. — Молодой доктор с папкой в руках застыл напротив сидящего у постели больной начальника ГРУ.

Сергей Викторович Каминский оторвал взгляд от экрана с пульсирующей кардиограммой. Обратил к медику осунувшееся лицо и сонно спросил:

— Так почему же она не приходит в себя?

Доктор поежился, потом пожал плечами:

— Трудно сказать, рекомендовал бы вам найти хорошего нейрохирурга.

— У вас точно все приборы работают? — Каминский так же бесстрастно кивнул на аппарат искусственной вентиляции легких.

— Это для подстраховки, дыхание в норме, но на всякий случай… — Врачу показалось, что посетитель его не слышит или не воспринимает слов.

Он поспешил покинуть палату, чувствуя себя неловко то ли под взглядом отца пациентки, то ли от сознания собственного бессилия.

Каминский уткнулся лбом в край постели дочери и тихо заплакал.

Суперинтендант сектора 6 М'хак-о-Пло с наслаждением поглощал кузнечиков с Сол-3 прямо в центральном отсеке станции Луна-1. «Создатель, какие же вкусные виды тут обитают!» В этот момент в каюту вошел высокий землянин в сопровождении управляющего дроида.

— Итак, вы попросили досрочно расторгнуть ваш контракт с кораблем, — констатировал посол, слизывая длинным языком очередное насекомое с тарелки. — Могу я узнать причину?

Гуманоид в плотно облегающих покровах прокашлялся и, стараясь не смотреть суперинтенданту в лицо, ответил:

— По дому соскучился. — Он помедлил. — Не могу я десять лет симбионтом прислуживать.

Неясно было, удовлетворил ли такой ответ М'хак-о-Пло или нет. Он что-то набрал присосками на панели перед собой, потом холодно произнес:

— Человек с идентификатором Леонид Глущенков, осознаете ли вы, что ваше сознание будет извлечено и на время операции заморожено?

— Осознаю, — кивнул Леня.

— При этом, — продолжил посол, — ваше тело будет наделено новым сознанием для выполнения стоящих перед Федерацией задач на вашей родной планете.

— Осознаю, только…

Жаба моргнула глазками и вопросительно уставилась на гуманоида:

— Что «только»?

— Н-ну, — Леня помялся, — сколько продлится это задание?

— По нашим расчетам, около двух недель, — сказал посол и поспешил успокоить человека: — Если ваше тело сохранится в целости, по закону Федерации мы не вправе не возвращать вам сознание. Если же в силу непредвиденных событий ваше тело умрет, Федерация обязана предоставить вам достойную замену. Вы читали соглашение?

— Да… — сказал Глущенков неуверенно.

Было боязно. Конечно, побывав в шкуре симбионта, Леня многое узнал о пришельцах, еще больше повидал: перемещение сознания в другое тело было у них обычной практикой. Но вот готов ли он сам к такому? С другой стороны, нестерпимо хотелось домой, подальше от всех этих бесконечных перелетов, нудного сидения в «камере пыток» — так отсек для симбионта назывался на жаргоне астронавтов. «Хотя какой я, к черту, астронавт? Я — уборщица, грузчик, механик и разнорабочий в одном лице. Повидать Вселенную, как же!» За полгода странствий корабль выпускал его на поверхность планет всего дважды — оба раза в скафандре. А на станциях он и так достаточно налюбовался на весь этот зверинец уродцев. А так всего пару недель попользуют его тело, и он свободен! И при деньгах. Ничего не случится, у инопланетян жесткие правила на этот счет.

— Хорошо, — сказал М'хак-о-Пло.

До этого он пару минут терпеливо предоставил Лене самостоятельно преодолеть внутренние терзания. А вот как посол определил момент, когда Леня решился, было загадкой.

— Подождите, пожалуйста, в отсеке для пересадки, — предложила жаба.

Глущенков вышел, разминая кулаки.

— Кто у нас там? — обратился посол к КД-300.

— Двадцать четвертый, — ответил дроид на универсальном, — агенты более высокого уровня недоступны либо находятся слишком далеко от сектора шесть.

— Хорошо, — повторил инопланетянин, — перемещайте.

Глава 6 Я И МОЙ ТЕРРОРИСТ

Убравшись на эскалаторах подальше от школы, Ирина свернула в какой-то малолюдный проулок, в котором заметила терминал. Нетерпеливо включила его и вошла в почтовый ящик Умтака. Ура, есть!

От: ЗвездныйНаездник@СолЗ-0. сектор6. гф

Кому: Умтак@Куиндук11–5. сектор6. гф

Ты кто?

ПочемРыба?@Гиона13–6. сектор2. св

«Как? Это все? Что это значит?» — Мысли разбегались. Ирина дрожащим хоботом набрала новое сообщение Андрию:

От: Умтак@Куиндук11–5. сектор6. гф

Кому: ЗвездныйНаездник@СолЗ-0. сектор6. гф

Это же я — Ира. Андрий, что случилось? Ты мне нужен очень!

Нажала «отправить», и тут же в ответ пришло письмо: «Такого абонента не существует». Ира чуть не расплакалась, чувствуя, как ею овладевает паника. Нервно послала сообщение снова, но получила тот же ответ.

«Что делать? Что мне теперь делать? Неужели Андрий меня бросил? Или действительно что-то произошло». Она тяжело всосала воздух «дудкой», соображая.

«Что это за адрес такой в конце?» — Она кликнула на эту неизвестную ей ссылку.

«Вы в галактической Сети, — сообщила машина, — введите пароль к ящику».

«Если это от Андрия все-таки… так… так… ага! Попробуем».

«Скутер», — набрала Ирина, и на экране тут же высветилось:

От: Сольф 148@Шумак4–0. сектор2. св

Кому: Почем Рыба?@Гиона 13–6. сектор2. св

Под заголовком сообщения была только какая-то ссылка, состоящая из длинной бессмысленной последовательности символов. Ирина замялась, сомневаясь, куда этот линк ведет. Но иных вариантов не было: она нажала.

«Вы переходите на канал защищенной связи. Сообщение будет удалено. Продолжить?» — известил терминал.

«Да если эта длиннющая строка что-то и значит, то я все равно не знаю этого языка». — Ирина уверенно нажала «да».

На голограмме вспыхнула надпись:

«Вас приветствует приватный чат сектора 2.

Да здравствует свобода! Смерть федератам!»

И чуть ниже:

«В чате один посетитель».

Юзер 2: Андрий, Андрий!

Юзер 1: Ты кто?

Юзер 2: Андрий, это же я — Ира!

Юзер 2: Андрий…

Юзер 1: Ира лежит в 83-й ФМБА-шке.

Юзер 2: Нет, вот же я, Андрий, пожалуйста!

Юзер 1: Что ты мне сказала, когда я просил твоей руки в Праге?

У Иры слезы застилали все четыре глаза.

Юзер 2: Да ничего я тебе не сказала! Убежала. Как дура!

Юзер 1: Ладно. Как у нас называется та звезда, откуда пришло первое письмо?

Юзер 2: Процион! Процион она называется! И тут две звезды, не одна! Хватит меня проверять! Это же я — Ира!

С той стороны помедлили.

Юзер 1: Кто же тогда в больнице лежит? Я за твоим отцом проследил, потом записи проверил. Там твое имя указано, к тому же Викторович навещает там кого-то постоянно.

Юзер 2: Наверное, я… Видимо, я и лежу… Я сейчас в другом теле, понимаешь, так вышло…

Юзер 1: Во что ты там вляпалась, что тебя переместили?

Юзер 2: Долго рассказывать… Можешь с жетончиком помочь?

Юзер 1: Воткни его в приемник, я гляну.

Ира завозилась с сумкой.

Юзер 2: Есть.

Юзер 1: О-о-о! Да ты — ребенок! О-о-о. Ладно, подожди, сколько кредитов нужно?

Юзер 2: 20 млн.

Юзер 1: Ты обалдела? Ребенка с такой суммой остановят сразу же!

Юзер 2: Андрийчик, ну очень нужно, пожа-а-а-а-та.

Юзер 1: Да… А родственнички твои небедные… Скинул.

Юзер 2: Пасибки!

Юзер 1: Только ты ничего же не купишь все равно — тут исчерпывающий список внутри.

Юзер 2: Ах да, можешь внести туда билет до их космопорта?

Юзер 1: Бушууг? А откуда? От места, где ты сейчас стоишь?

Юзер 2: Да.

Юзер 1: Сейчас карту гляну… Добавил. Только тебе двумя видами транспорта придется добираться: экспрессом и подземкой…

Юзер 2: И корабль, транспорт класс 2. И еды какой-нибудь.

Юзер 1: А не многовато ли? Звездолет угнать хочешь? Даже не представляю, что будет, если поймают. Сделал.

Юзер 2: Пасибки! Целую тебя!

Юзер 1: Подожди! Удали всю переписку из ящика этого Умтака. Со мной связывайся только с того адреса, что я тебе дал. И что бы ты там ни задумала, действуй быстрее — в твоем жетоне маячок стоит. От жетона лучше избавиться как можно скорее.

Юзер 2: Там же все деньги!

Юзер 1: Ну к отпечаткам твоим их не привязать, ты ж ребенок еще.

Юзер 2: Поняла. Целую!

Юзер 1: Давай, удачи.

Ирина почистила почту Умтака, сверилась еще раз с картой проезда и отключилась. «Как только Андрий успел еще мне и карту на экран вывести! Черт, а я даже не спросила, как у него дела! Что ж я за эгоистка такая!» Но было уже поздно.

«Андрий прав — надо двигаться. Скоро уроки в пирамиде закончатся, тогда родители начнут меня искать». Она засеменила к эскалатору.

На станции Луна-1 у трапа в транспортный корабль стояли все те же трое: М'хак-о-Пло, Леня Глущенков (правда, это уже был не совсем Леня) и управляющий дроид КД-300 (правда, он не стоял, а парил над полом).

— Волнуетесь? — поинтересовался посол у Лени, глядя снизу вверх.

— Нет, — ответил агент 24 и еще больше выпрямил спину, — немного непривычно будет работать в отсутствие связи.

— Технологически земляне довольно развиты, поэтому даже пластиковый или органический имплантат, возможно, найдут. Не следует так рисковать.

— Да, — согласился Леня, не дрогнув лицом, — я изучил материалы — достаточно продвинутые системы коммуникации.

— Отлично. — Лягушачий рот М'хак-о-Пло стал еще шире. — Мы открыли порт в их планетарную Сеть для вас. Так что связь только через Интернет.

Агент 24 кивнул. Дроид КД-300 протянул ему коричневый прямоугольный контейнер с ручкой и прозрачную овальную капсулу, изнутри переливающуюся голубыми разводами.

— Его имущество, — пояснил посол.

— А аккумулятор бластера зачем? — Агент 24 приподнял руку с капсулой.

— Нужно дать гуманоидам какую-нибудь цацку, будто вы выполнили задание. Они любят всякие блестящие штуки. Будет меньше подозрений.

— Но… — начал тот, кто был теперь в теле Глущенкова.

— Это согласовано с вашим руководством. Успехов вам, агент! — М'хак-о-Пло указал перепончатой лапой на грудь Лени и сделал круговое движение кистью.

Агент 24 неуверенно повторил жест своей человеческой рукой, будто вкручивая невидимую гайку в морду посла. Новое сознание Лени все еще не до конца свыклось с телом.

— Служу Федерации! — выкрикнул агент, заодно проверив работу связок.

«Повезло так повезло! — думал транспортник первого класса Т-Икс 9374-М. — И десятую темпа не отлетал, а уже сорвал такой куш!»

Федеральное агентство безопасности ни с того ни с сего связалось с ним и потребовало отдать симбионта. Кто знает, чем он им так ценен? В последнее время кривая рентабельности гуманоида и так неумолимо скатывалась к нулевой отметке. Все чаще он пребывал в угнетенном состоянии, все больше поглощал жидкости, дезориентирующие разум, и все меньше работал. Т-Икс уже начал подумывать о разрыве контракта, но его пугала эта неимоверная юридическая волокита — «развивающиеся цивилизации», «расизм не пройдет», «не дадим!», «а исполняли ли вы все свои обязанности в отношении симбионта?»…

И вдруг на тебе! Агентство само предлагает забрать симбионта, с выплатой компенсации в полмиллиона кредитов! «Полмиллиона! Да за такие деньги я не то что с Веги — я из другой галактики на Землю прилечу!»

Так думал Т-Икс 9374-М, наблюдая, как его… слава Создателю — уже не его!.. Леонид Глущенков спускает свое тело по трапу на пыльный плац Байконура, таща за собой тяжелый чемодан на колесиках. На душе у Т-Икс было легко, как после дефрагментации накопителя.

Спасательная служба системы Куиндук

Аванпосту Луна-1 системы Сол,

суперинтенданту сектора 6, господину М'хак-о-Пло.

Срочно, секретно, лично.

Отчет о ходе проведения поисково-спасательной операции на спутнике 5 (Фулонг) планеты 11 системы Куиндук

Капсула экстренной эвакуации корабля МА-Икс 8350 обнаружена. Ждем дальнейших указаний.

Спасательный дроид СВ-650.

Дополнение

Особое мнение интенданта системы Куиндук

Спасательная капсула извлечена из системы канализации местечка Дафонг (с приложением огромных усилий!). Внутри найдено недоразвитое сознание фулонгийца с идентификатором «Умтак». Сознание находится в состоянии крайней степени страха и растерянности.

Предполагаемая реконструкция событий: существо с идентификатором «Умтак» каким-то образом проглотило спасательную капсулу, в результате чего более взрослое сознание, находившееся в модуле, вытеснило неразвитое сознание фулонгийца-ребенка из его тела в капсулу, заместив своим. И впоследствии злонамеренно сбросило капсулу с исходным сознанием в систему очистки стоковых вод вместе с отходами жизнедеятельности.

Как интендант системы Куиндук, я отдал приказ полицейским дроидам о продолжении поисков сознания, захватившего оболочку, принадлежавшую ранее существу с идентификатором «Умтак». Готов взять на себя всю ответственность и предстать перед Высочайшим комитетом.

Интендант системы Куиндук Яокин Дразима.

М'хак-о-Пло широко раскрыл жабью пасть, выкатив на секунду язык, и захлопнул ее. «Ну хоть у кого-то мозги есть… и долг… — подумал он. — Надо присмотреться к этому Яокину». Суперинтендант отправил короткий ответ: «Действуйте!», вернулся к бесконечному списку с пометками «Срочно, секретно» и начал читать следующее сообщение:

Аванпост Луна-1 системы Сол

Аванпосту Луна-1 системы Сол,

суперинтенданту сектора 6, господину М'хак-о-Пло.

Срочно, секретно, лично.

«Ну а как же еще! Нельзя же просто подлететь, когда всего в паре метров находишься! Надо же обязательно слать письма внутри станции! Еще и дописать „лично“! — Посол поднес лапы к вискам и, присосавшись, помассировал черную чешуйчатую голову. — Уроды!»

Доклад по активности галактической Сети

В неустановленное время в недалеком прошлом неустановленный гуманоид с планеты Сол-3 произвел кратковременный сеанс связи с галактической Сетью, продолжительность которого установить не удалось…

«Да вы издеваетесь!»

…так как лог-файлы протокола были удалены неустановленным способом. Аналитики смогли вычислить почтовый адрес злоумышленника…

«Так-так…» — М'хак-о-Пло приблизил голову к монитору.

…однако ящик был удален неустановленным субъектом.

Управляющий дроид КД-300.

Посол откинулся на спинку бледно-голубого матового кресла и заквакал, раздувая резонаторы, что у особей его вида означало смех.

Кажется, фулонгийцы были просто помешаны на простых геометрических формах: кубах, пирамидах, цилиндрах. И сейчас экспресс, состоящий как раз из таких цилиндрических вагонов, уносил Иру мимо всех этих форм в направлении мегаполиса Идо, что в переводе с фулонгийского означало «труба». Сидячее место, на которое грузным телом взгромоздилась Ирина, было отделено лишь тонкими перегородками от сидений других пассажиров. Что-то наподобие плацкартного вагона с отдельными кабинками. Андрий, видимо, решил лишний раз не разорять родителей Умтака и заказал самые дешевые билеты.

С покупкой проблем не возникло, несмотря на то что на вокзале оказались кассы с живыми пылесосами внутри. На вопрос кассира — как, мол, так далеко отпустили ребенка? — Ира соврала, что-то типа «папа возвращается из космоса, и мама хочет сделать ему сюрприз к годовщине». Фиолетовый абориген еще раз недоверчиво взглянул на список покупок в ее жетоне, где первым номером красовалось разрешение на покупку транспортного корабля за бешеные деньги, моргнул глазками на макушке, но билет все-таки выдал.

И вот ее состав летел внутри вакуумной трубы на огромной скорости, размазывая по стеклу окружающий пейзаж — бесконечные ухоженные поля с высокой травой ржавого цвета, кое-где скошенной аккуратными прямоугольниками. Иногда на этих лугах проскакивали какие-то огромные сельскохозяйственные агрегаты. Еще Ира пару раз замечала в небе стаи белоснежных четырехкрылых птиц, смахивающих на бабочек с оперением. Но вскоре картину за окном сменила однообразная стена туннеля, и Ирина перенесла внимание внутрь салона. Фулонгийцы в соседних купе в основном занимались блужданием по галактической Сети. «Ну что ж…» — Она тоже включила свой аппарат и снова отыскала МА-Икс 8350. Помимо цены там было много дополнительной информации. Была даже ссылка «купить сейчас». И хотя теперь у Иры наличествовала соответствующая запись в жетоне, разрешающая ребенку приобрести корабль, она не решилась. По многим причинам: «Кто знает, доберусь ли я до Макса? Или вдруг окажется, что жетон во время снятия такой крупной суммы кредитов оповестит об этой операции родителей? Или вдруг это и не Макс вовсе? Я же не разбираюсь в маркировке кораблей». Она призадумалась, бегая глазами по строчкам. «Да нет, это точно Макс. Вот написано, что корабль имеет дефекты: нарушена герметичность медицинского модуля, недоукомплектованность отсека для симбионта (демонтирована горизонтальная плоскость, разбита камера видеонаблюдения — „Это я!“), отсутствует одна капсула экстренной эвакуации». К тому же в «сопутствующих товарах» значилось: «Теллуровый сплав, 25 тонн (продано)» и «му'ум-рэк, коренной обитатель Сириус-6, количество 2, цена за штуку 15 кредитов (при покупке корабля — бесплатно!)». «Нет, это точно Макс». Но Ира все равно не рискнула. Мумриков она бы купила сразу, но загодя не подумала о том, чтобы Андрий внес их в список. Она снова вошла в почтовый ящик, который дал ей Андрий, и набрала просьбу добавить мумриков в список разрешенных покупок. Чуть подумав, присовокупила туда корм для Шарика и Клубка, ну и попросила Андрия связаться с ней как можно скорее. Потом уставилась на вид за окном: бесконечный частокол лохматых деревьев с пирамидальными кронами.

— Та-а-ак, — протянул тощий долговязый тип в костюме, просматривая документы Лени. — Та-а-ак, — повторил он, бегая зрачками по строкам досье.

Агент 24 сидел на стуле напротив него, и лицо его было каменное.

— Вас инструктировали на предмет наших задач в отношении инопланетян перед вылетом? — Службист коротко взглянул на Леню неприятными колючими глазами.

— Конечно, — спокойно ответил Леня.

Дознаватель откинулся на спинку кресла, передвинул какие-то папки на столе и спросил:

— И что? Почему вернулись так скоро, Леонид Леонидович Глущенков? — Сказал он это негромко, но с какой-то внутренней угрозой.

Агент 24 поерзал на неудобном сиденье — не потому, что этот гуманоид чем-то его пугал, просто Леня не до конца еще приспособился к своему новому облику.

— Я посчитал своим долгом как можно скорее вернуться в Россию после этого… — Леня ткнул в лежащий перед особистом аккумулятор бластера.

— Хм, ясно. — Человек снова углубился в бумаги. — Тут написано: «В связи с постоянными нарушениями трудовой дисциплины, законов Федерации, несоответствием занимаемой должности… и так далее… предложено расторгнуть контракт…»

— Ну, я подумал, что если обнаружат пропажу, то мне несдобровать, — перебил агент 24.

В разговор вклинился второй землянин в военной форме, до этого молча попивавший чай из парующей кружки. Он оторвал заднюю часть торса от пластикового подоконника, подошел к столу, поставил на него емкость и взял в руки капсулу.

— И что это такое? — с интересом разглядывая контейнер, спросил он.

Леня с облегчением начал выдавать заготовленную легенду:

— Точно не знаю, украл в грузовом отсеке. Насколько я понял из того, что говорил при покупке корабль, — какая-то запчасть для мелкокалиберного оружия вроде пистолета…

— Корабль! — Тип в форме почему-то зацепился именно за это слово. — Кто они или что они, эти корабли? Можете пояснить?

24-й развел руками, мысленно пытаясь втиснуть свои знания в поток слов, доступных человеческому пониманию.

— Ну… ну… — Агент выдержал паузу, копируя замешательство обычного землянина. — Они как бы живые.

— То есть?

— Ну, — повторил псевдо-Леня, сомневаясь, не переигрывает ли он, — они как бы люди, только в теле звездолета.

— Искусственный интеллект?! — воскликнул человек в форме и, отпив из кружки, снова поставил ее на стол. Потом навис над Леней.

— Нет. Думаю, нет, — ответил 24-й, испуганно отпрянув для эффекта. — Похоже, это мозг, каким-то образом заключенный в компьютерные схемы.

— Каким именно образом? — вопросил гуманоид в зеленых одеждах.

— Не знаю, — соврал Леня, хотя прекрасно знал.

— Ладно. — Майор (это 24-й легко определил по нашивкам на плечах) выпрямился и, видимо, слегка расслабился.

— Почему вы не украли что-нибудь более существенное? — спросил сидящий за столом долговязый.

— На корабле все устроено так, что невозможно хоть что-то оторвать от стены, тем более стащить. Единственный способ — умыкнуть что-то из грузового отсека, что я и сделал, — отчитался Леня.

Майор несколько минут перебирал бумаги, после чего оперся обеими руками о стол и изрек, сурово глядя исподлобья:

— Вы можете идти, Леонид Леонидович. — И, когда агент уже переступал порог, добавил: — Мы с вами свяжемся.

Леня коротко обернулся в дверях, разминая в руках бейсболку, кивнул.

— Что думаешь? — спросил человек в форме, присел на край стола и снова поднес кружку ко рту.

Сидящий развернулся к нему, пожал плечами:

— Вроде грамотный мужик, только вот…

— Что?

— В досье никаких пометок нет. Не знаю, это Кирилл с ним говорил перед вылетом, но он-то уволился три месяца назад. Но Кирилл — толковый опер в общем-то…

— Ясно, — перебил майор, вставая.

— Попробуем завербовать по-настоящему?

— Нет, не сразу, странный он какой-то. Понаблюдаем за ним пару недель. — Он сграбастал капсулу со стола и вышел в боковую дверь.

Джунгли внезапно кончились, и тут Ирина увидела это. Она восхищенно уставилась немигающими глазками на вид за окном: из-за горизонта, вытягиваясь во всю ширину, восходил длинный оранжевый серп, лениво переливающийся вихрями. Увидеть Юпитер на картинках оказалось совсем не то же самое, что увидеть газовый гигант Процион-11 вблизи. Ира несколько минут не могла отвести взгляд от наползающей снизу исполинской чаши, которая вскоре заслонила полнеба своим огромным куполом, затмив диск маленького и далекого белого карлика. При этом вокруг стало еще светлее, а облака окрасились в ядовито-кислотный оливковый цвет. Казалось, будто планета приближается и вот-вот неминуемо столкнется с Фулонгом.

Ира не пришла в себя даже тогда, когда по сторонам замелькало уже привычное нагромождение бежевых параллелепипедов — поезд въехал, точнее, влетел в пригород мегаполиса. Ира оценила всю мощь слова «мегаполис», точнее «суперполис», как тут его называли. Ее давешний городишко и так казался ей размером с Нью-Йорк или Токио, только менее шумным и каким-то по-латиноамерикански размеренным. А тут, когда конструкции вдруг резко взметнулись вверх, едва не цепляя крышами-пирамидками проплывающие тучи; когда мельтешение длинных теней небоскребов стало напрягать глаза; когда в небе появилось бесконечное множество серебристых шаров-аэростатов неясного предназначения, висящих над шпилем каждого дома, — только тогда Ирина поняла, что такое настоящий мегаполис. Вид розоватых плоскостей города, сияющего в отраженных лучах газового гиганта, настолько ее потряс, что она потеряла счет времени.

— Центральный вокзал Идо, прибытие через пять микротемпов, — сообщил электронный голос откуда-то сверху.

Объявление вывело Иру из оцепенения. Она понятия не имела, сколько это «пять микротемпов» в минутах или, может быть, даже секундах, поэтому снова поспешно проверила почту. Ответа от Андрия не было. Ира вздохнула, отчего ее хобот издал дрожащий звук, похожий на «фрр».

На вокзале ей предстояло пересесть на ту самую подземку. Благо как только она выгрузилась из вагона вместе с другими фулонгийцами, прозвучало объявление: «Начинается посадка на экспресс до станции „Космопорт Бушууг“. Отправка через десять микротемпов».

«Как тут у них все точно рассчитано. Только вышла, уже и пересадка на другой поезд, и не надо часами ждать». Ира чуть успокоилась — судя по тому, сколько их трубосостав (хотя ему скорее подходило название «турбосостав») летел до вокзала после объявления о пяти микроциклах, у нее в запасе было еще около получаса. «Разберусь», — заверила она себя.

В здании вокзала было… многоинопланетянно… очень многоинопланетянно… Ира сперва слегка растерялась — такого скопления пылесосов и переплетения эскалаторов она еще не видела. И это не считая снующих повсюду летающих платформ, перевозящих группки пассажиров и их ручную кладь. Инопланетяне роились как пчелы в улье, и среди них были не только местные жители. Вот вышагивает человекоподобный тип в белом скафандре (Ира порывалась помахать ему хоботом, но гуманоид уже скрылся в лифте), вот мимо ползут какие-то плоские животные, похожие на электрических скатов, издавая свистящие звуки и оставляя после себя на полу слизь… Все четыре глаза Ирины разбежались в разные стороны так, что закружилась голова. Или у нее нет головы, а только тело?..

— Дорогу, малой! — Ушные впадины Иры чуть не стали еще глубже, неприятно сдавив что-то внутри.

Ира поспешно посторонилась, пропуская огромное монстрообразное существо, усеянное шипами, которое тащило какие-то ящики в сопровождении яркого полицейского дроида.

Ира снова огляделась. Вернее, она и так глядела во все стороны, но… пару раз моргнула, чуть сфокусировав зрачки.

«Это хорошо, — подумала она, — в такой толпе меня ни за что не найдут. Только Андрий вот про жетончик говорил». Но сейчас она его выбросить никак не могла — он был последней ее надеждой на данный момент. «Андрий не отвечает. Что-то могло случиться. Вдруг папа его вычислил?» Ира шмыгнула хоботом, достала из ранца оставшийся билет и направилась к пропускному турникету на экспресс.

В зале ожидания царила такая же сумятица, как и во всем здании вокзала. Места, видимо сидячие, располагались полукругом, отчего походили на трибуну римского амфитеатра. Только сиденья на восходящих рядах были разных размеров. Ира даже заметила какое-то двухметровое аморфное создание в скафандре, который размеренно колыхался волнами под давлением тела инопланетянина.

От турникета она сразу же направилась к вытянутой горизонтальной стойке напротив мест для отдыха. Большая вывеска над ней гласила: «Теотеотек», что на местном означало нечто вроде «фастфуд». «Так, посмотрим, что там Андрий мне купил». Ира вставила жетон и уверенно ткнула в оба разрешенных для покупки пункта меню — названия блюд ей все равно ни о чем не говорили.

Из автомата вывалился продолговатый пластиковый цилиндр с мутной жидкостью внутри, а следом за ним разноцветный тюбик, как от зубной пасты, только побольше. Ира взяла еду, встряхнув цилиндр. Со дна поднялась какая-то взвесь с редкими кусочками, отдаленно напоминающими мясо, вперемешку с гибкими нитевидными трубками. «Хм, похоже на суп с лапшой… Ладно, попробую в поезде…» Ира переложила контейнеры в задние руки — что оказалось, кстати, очень удобно — и, размахивая ими, двинулась на платформу для погрузки в лифты, ведущие к экспрессу. Она не рискнула заходить в кабину с каким-то полупрозрачным, как туман, существом, а подождала другого лифта, вынырнувшего из-под ног, и вместе с группой таких же «чайников», как она, влезла в просторную капсулу.

Подземка тут и называлась подземкой, потому что была настоящей подземкой. Скорее даже сквозьземкой. На диалекте фулонгийцев это звучало как «пронизывающая труба». Поезд, судя по трехмерной карте, действительно туннелем пробивал насквозь планету почти по ее диаметру. «Вот ведь круто, — думала Ирина, — увижу, что там, в недрах земли! Лаву, наверное!»

Ее крючковатые ножки внезапно подкосились, словно кто-то такой же грузный упал на нее сверху. Ирина не удержалась и села на пол, чувствуя, как ее заботливо поднимает пара хоботов других пассажиров рядом.

— Малыш, вот же красный индикатор, — сказал большой бледно-розовый пылесос, аккуратно тащивший ее за переднюю руку вверх, — притяжение включено.

Кабину вдруг резко перевернуло на девяносто градусов, и Ира поняла, зачем притяжение включено.

— Спасибо, — благодарно продудела она фулонгийцу.

Тот свернул хобот в кольцо, Ира была почти уверена, что он улыбнулся.

— Экспресс Идо — Бушууг отправляется через один микротемп. Пассажиры, пройдите в каюты для стазиса.

«Черт, стазиса! Выходит, никаких недр я не увижу».

Участливый пылесос подтолкнул ее к выходу на платформу с очень низким потолком, слабо освещенную ветвящейся сеткой неоновых ламп на стенах. «Поезд» представлял собой нескончаемый хоровод одноместных цилиндрических вагончиков. Он был похож на предыдущий, только намного уже. Серебристый, длинный, как гигантская анаконда, разрубленная на равные кусочки.

— Идем, не то опоздаем. — Бледный мягко взял ее за руку и повел куда-то в хвост состава. — Там свободные места.

Ирина не сопротивлялась, изумленно глядя на проплывающие мимо кабинки, в которых лежали пылесосы, и не только, окруженные игольчатой дымкой какого-то энергетического поля.

— Вот, — сказал провожатый, — фиолетовый — значит не занято. Заходи.

Ира боком влезла в тесное купе, пылесос тут же сам захлопнул за ней дверь и, проведя по иллюминатору хоботом, двинулся дальше.

— Стазис, три, два, один, — раздался голос прямо над ее «ухом».

Ира даже не успела ничего сообразить, как почувствовала несильную встряску, похожую на легкий удар током, и отключилась.

— Извините, пустите, пропустите, пожалуйста! — Ира, с трудом балансируя на ущербных конечностях, неслась вперед, протискиваясь между массивными телами гудящих фулонгийцев.

Чем-то это напоминало пересадку на станции метро в час пик. И нужно было бежать. Бежать вперед, подальше… «Подальше от очередного навязчиво великодушного пылесоса, который ради внимания к ребенку готов, наверное, пропустить собственный рейс. — Ира запыхтела, отталкивая хоботом спину впереди. — Вон тот бледный слоняра — уже стоит на перроне, заглядывая в мое купе! Ну кто бы сомневался! — Ира прибавила ходу, отчего непривычные к такому темпу ноги пошатывались в коленках. — Фигушки ему! Знаем мы уже местную участливость!» У Иры, конечно, была парочка заготовленных отмазок насчет того, как отвязаться от фулонгийца в случае чего. Она в очередной раз могла бы сказать, что Умтак на космодроме встречает отца-астронавта, возвращающегося из долгого перелета. Но вряд ли бы это сработало. Провожатый поверил бы безоговорочно — они тут все такие (интересно, есть ли тут преступность в принципе?), но непременно вызвался бы проводить ее прямо на посадочную полосу, познакомиться с ее «таком». Ира явственно представила долгие дудения, обмахивания друг друга хоботами и прочий обмен любезностями с ее гипотетически прибывшим отцом. Видимо, местным подобные ритуалы доставляли огромное удовольствие, ну, кроме чувства выполненного долга, конечно. Поэтому Ира, как только поле стазиса отключилось, похватав двупалыми ручками купленные контейнеры с едой, неуклюже выбралась из вагончика и ломанулась за другими пассажирами в сторону лифтов. «Скорее оторваться, затеряться в толпе. Хорошо, что я маленькая». В просвете напирающих сзади бочкообразных туш снова мелькнул добрый самаритянин, все так же стоящий у ее кабинки и растерянно моргающий глазками.

А капсула лифта уже поднимала Ирину на поверхность, к грязно-желтому свету, подальше от слегка гнетущего полумрака подземки. «Осталось найти Макса, выкупить его корабль, и все — можно начинать думать, как быть дальше». Макс… кажется, за последние дни они хоть и с трудом, но начали находить общий язык. Сперва Ира всерьез думала, что Макс — искусственный интеллект, робот, но после… «Нет, кажется, у него есть что-то вроде души… Только чувства у этой души какие-то странные. Он и живой, и неживой, какой-то средний. Но точно не плохой… Нет, Макс — даже хороший, пожалуй», — решила она.

На штрафплощадку пробраться оказалось намного легче, чем Ирина себе нарисовала в мыслях. Она сверила маршрут у очередного терминала и засеменила к переходу из вокзала в космопорт. И даже там ее никто не остановил. У эскалатора дежурили какие-то пылесосы в зеленых с нашивками обмотках вокруг нижней части туловища и проволочных венцах, опоясывающих ушные впадины, но они не обратили на Иру внимания. «Видимо, тут невежливо предлагать свою помощь даже ребенку, если только он не упал или не плачет, например». А когда даже такой недоросль, как Умтак, уверенно вышагивает мимо тебя, вмешиваться причин нет. Ира попробовала скорчить серьезно-деловитую гримасу на подъезде к патрульным, жутко волнуясь — все-таки местные стражи порядка могут и до дому проводить. Она попыталась заставить свой «фасад» поморщиться, но вышло только, что кончик ее хобота сплющился, перекрыв дыхание. «Глупая затея… — Ира расслабилась. — Да и кто знает, что именно это „выражение хобота“ тут означает?»

Фулонгийцы в зеленом ее даже не заметили. Ира выдохнула и свернула в широкий боковой туннель, преодолела еще пару эскалаторов и вышла на полосу для конфиската. Прохладный воздух защекотал хобот изнутри. После душной толчеи космопорта это, вкупе с рассеянным утренним светом и отсутствием нависающей сферы Процион-11 было приятно.

На штрафплощадке было не так пусто, как предполагала Ирина: несколько десятков фулонгийцев бродили по полю, деловито рассматривая корабли, как в автосалоне. Ира прошла мимо трех больших ангаров, возле которых было наибольшее скопление покупателей. Грузовые платформы-автокары постоянно вывозили ящики с изъятыми и уже проданными товарами. Однажды она увидела налетающей платформе сверкающего стальными пластинами робота трехметрового роста и весьма устрашающего вида: вместо головы у него была башенка, как у танка, с коротким толстым дулом. Ира поежилась и ускорила шаг.

Макса она узнала издалека, и не только по выбитой надписи на боку «МА-Икс 8350», а и потому, что тут был только один корабль подобного класса. Может, для местных пылесосов у него слишком уж инопланетный корпус — неровный, вытянутый, с дисковидными полукружьями по бокам. Большая часть звездолетов, выстроившихся в два ряда по сторонам, имели совсем другие формы: так любимые фулонгийцами цилиндры с конусообразными верхушками — длинные, похожие на земные ракеты.

Голограмма у трапа совсем не напоминала взбесившегося качка-дворника, как тогда на Байконуре. «Боже, а ведь прошло совсем немного времени!» Ира еще раз взглянула на полупрозрачное полотно, висящее в метре над землей, — сухое застывшее перечисление технических характеристик и цена. Ирина попробовала взобраться по трапу, но не тут-то было — ее нижние конечности просто не могли дотянуться до следующей ступеньки. Она остановилась в нерешительности.

— Малыш, — донеслось из трюма. Это был голос Макса, но вроде и не Макса вовсе. Какой-то слишком бесцветный, безэмоциональный. — Сойди с трапа, пожалуйста.

Ира подчинилась, отступив на пару метров. Пластины лестницы вдруг повернулись вокруг своей оси, образовав покатую горку. «Надо же! Он и такое умеет, оказывается».

— Поднимайся. Хочешь корабль посмотреть? — спросил механический голос.

Если бы Ира могла кивнуть, она бы это сделала. А так просто выдавила невнятный звук из голосовых связок и полезла по пологому склону наверх, цепляясь хоботом за перила.

— Макс! — позвала она почти шепотом, добравшись до трюма.

Никто не ответил.

— Ма-а-акс, — повторила Ира.

— Ты… ты, малыш, имеешь в виду предыдущего хозяина? Так к нему обращались некоторое время назад, — сообщил тот же голос.

— Да.

— Его здесь нет.

— А вы тогда кто?

— Я — искусственный интеллект этого корабля, компьютер.

— А где Макс? — Ирина шарила глазами по непривычно пустому трюму.

— Отбывает наказание, поэтому корпус и выставлен на продажу. А ты что здесь делаешь, малыш?

— Где отбывает? — Она, как всегда, проигнорировала вопрос.

— Хм… Малыш, ты мне кажешься знакомым. — На том конце провода задумались. — Не пойму только чем? В моих логах о тебе упоминаний нет. Так что тебя привело сюда, где твои родители?

— Папа возвращается из космической экспедиции, — выдала Ира стандартную ложь, — должен скоро подойти. Мама попросила меня выбрать ему подарок к годовщине… к годовщине… как это… «слияния трех».

— Значит, твой «тик» тоже подойдет?

— Конечно, — не моргнув глазками заверила Ира, — разве можно праздновать священный союз вдвоем?

— Тогда проходи, малыш. Думаю, ты хочешь осмотреть корабль.

К своему разочарованию, на средней палубе Ира столкнулась хобот к хоботу с другим фулонгийцем, с широким даже по здешним меркам телом. Потенциальный покупатель целенаправленно ходил по коридору, пыхтя от напряжения и обливаясь потом, заглядывал в каждый отсек. Бортовой компьютер громко перечислял толстенному пылесосу технические детали, а тот оценивающе разглядывал приборы и механизмы. Ира еле разминулась с ним, зайдя в медицинский модуль, чтобы пропустить розовую тушу. На белоснежном пушистом ковролине отсека почему-то красовалось коричневое пятно. Как раз в том месте, где она в прошлый раз стояла, ломая оболочку спасательной капсулы. В остальном все было как прежде. Ира проводила взглядом грубую сморщенную кожу фулонгийца, заслонившую проем двери, и двинулась в рубку.

— Так где сейчас предыдущий хозяин? — настойчиво переспросила она у компьютера.

— А ты осторожный, малыш, — отметил тот, — почти как взрослые. Боишься, что владелец вернется, выиграв апелляцию, и заявит права? Или в теле какого-нибудь дроида-горничной напакостит твоим родителям в отеле? — Он явно усмехнулся.

— Вы можете просто сказать, где он сейчас? — Ира задумчиво посмотрела на сжавшихся в углу клетки му'ум-рэков. Бедненькие, совсем им плохо. Так притихли…

— Минутку, сейчас проверю. — Компьютер задумался секунд на десять. — Вот: «Накопительный дроид-сортировщик 3931», это тут, на орбите Фулонга. «Срок 600 темпов, последняя апелляция отклонена». Так что твоим родителям не о чем беспокоиться, разве что вы имеете бизнес по сбору плазмы и он насолит вам, перепутав контейнеры.

— Ясно, спасибо, — ответила Ира, подойдя к мумрикам.

— О, если ты заметил вывеску, малыш, эти существа идут в довесок к кораблю! — воскликнул голос с явным намерением заинтересовать потенциального покупателя, пусть и ребенка.

— Да, я знаю. Можно воспользоваться вашим терминалом? — Ира увидела в отсеке знакомую панель, на которую раньше внимания не обращала.

— Конечно, гражданин, — вежливо ответил компьютер. — Я пока позабочусь о другом посетителе, а вы чувствуйте себя как дома.

«Гражданин» — так приятно, хоть и незаслуженно.

Леня, точнее его прототип, жил за МКАДом, но не так уж далеко от центра мегаполиса — в местечке Красногорск. Агент 24 добрался туда без особых приключений, если не считать того, что один из пассажиров рейса Байконур — Москва, перебрав шампанского, устроил небольшую бучу прямо в самолете, ругаясь матом и брызжа слюной в лицо другим гуманоидам. Но милые, педантичные и не по годам, как показалось 24-му, рассудительные стюардессы быстро угомонили человека, отведя его в уборную, где тот блевал остаток пути так, что слышно было на весь салон. Люди брезгливо морщились, но почему-то терпели это надругательство над мозговыми клетками. Леня не стал вмешиваться, боясь выдать себя ненароком. «Хотя землян трудно понять и куда смотрят полицейские дроиды? Ах да — их же здесь нет».

Перед миссией 24-й перелопатил груду литературы о менталитете жителей Сол-3, особенно об обычаях автохтонов северо-восточной части главного материка, где Глущенкову предстояло работать. Ничего особенного — заурядная раса на третьем этапе развития цивилизации. Ничем не лучше и не хуже других и не без своих… как их… заморочек. Агент привык к подобным заданиям, и сейчас он думал лишь о том, как в случае успеха — а в успехе он не сомневался — 24-й станет 23-м, а может, даже 22-м. Это все, что его беспокоило на данный момент, кроме сути миссии, конечно.

Разобраться с сетью транспортных коммуникаций было проще простого, тем более что Леня помнил схему подземного транспорта Москвы наизусть. Он даже мог точно сказать, сколько минут потребуется, чтобы добраться от одной станции до другой. К тому же распределение линий метро показалось агенту 24 весьма логичным, хоть и слегка сумбурным, но он готов был сделать скидку на неконтролируемое расширение границ города.

Доехав до станции «Волоколамская», Леня сел на маршрутку и в данный момент трясся вместе с двумя десятками пассажиров в грязном «Форд-Транзит». Только гуманоиды сидели, а 24-й стоял, вцепившись в спинку кресла, и ногами придерживал свой безразмерный чемодан в проходе. Но здесь такое поведение было в порядке вещей, так что Леня не переживал, что его раскроют.

— Дай пройти, козлина! — гаркнул ему прямо в ухо смуглый гуманоид, поднявшийся с заднего сиденья. — Понаставил тут… Копыта убери!

Леня подвинулся, вжавшись в кресло и не желая провоцировать конфликт. Бородатый тип наружности, которую 24-й определил бы как типаж жителя предгорий Кавказа, раскорячившись, перешагнул его чемодан и направился к выходу.

— Понаехало всякой… — Голос смуглого потонул в шуме проезжающих колесных повозок за открытой дверцей.

Странно. По информации, которую агент почерпнул и заучил перед отправкой, идиому «понаехали» имели право употреблять лишь коренные обитатели Москвы, во внешний облик которых Леня прекрасно вписывался. Так казалось на первый взгляд, но, возможно, в базе были устаревшие данные. А может быть, все зависит от наличия вкладыша временной регистрации, которого у Лени не было? Поэтому агент 24 на этот раз не стал ломать наглому гуманоиду хребет, хотя мог бы даже в этом теле. Леня подвинул свою кладь ближе к выходу — следующая остановка была его — и, согнувшись, начал изучать унылый пейзаж за окном.

Улица Вокзальная представляла собой довольно мрачное скопление серых в разводах пятиэтажных зданий, под окнами которых рядами выстроились неухоженные деревья с облетающими кронами.

Миновав несколько колесных самоходных повозок землян, агент добрался до своего подъезда. На горизонтальной подставке рядом с парадным спал какой-то гуманоид весьма неопрятного вида. От человека явственно разило парами спирта, и он жутко храпел. Леня, поморщившись, прошел мимо и начал подниматься на свой этаж.

Странно, что люди до сих пор использовали фигурные металлические штамповки в качестве ключей, одним из таких 24-й сейчас и ковырял в замке квартиры. Наконец дверь отворилась, и агент вошел внутрь, устало втащив за собой чемодан — все-таки шпион не спал уже больше суток, и тело Лени настойчиво напоминало об этом слабостью в мышцах и головной болью. Агент потер виски и двинулся в комнату, но тут же остановился, услышав какие-то ритмичные звуки. За стеной происходило нечто странное — были слышны вскрики двух гуманоидов. Леня без труда определил, что издавали их существа разных подвидов, похоже было на то, что людей пытали. Хотя на Сол-3 пытки давно запрещены — так было написано в справочнике.

24-й резко толкнул дверь и ворвался в комнату, приняв боевую стойку. На плоскости для анабиоза друг на дружке лежали два гуманоида, совершенно без защитных покровов. В одном из людей агент узнал «Свету» — альфа-самку настоящего Лени, по крайней мере, особь, находящаяся снизу, соответствовала словесному описанию. Второй гуманоид подвида А, заметив 24-го, вскочил и кинулся в сторону оконного проема, прикрывая нижнюю часть торса какими-то тканями.

— Леня!.. — воскликнула самка подвида Б, пытаясь завернуться в белый покров и глядя на 24-го испуганными глазами.

Агент расслабился. Кажется, никакой опасности нет.

— Привет, — выдал он стандартную земную фразу для установления контакта.

Гуманоиды почему-то не спешили с ответом, что не совсем вписывалось в их традиции. Насколько он мог судить, по какой-то причине люди были чрезмерно напряжены, поэтому Леня решил разрядить ситуацию.

— Производите новую жизнь? Похвально! — добродушно отметил 24-й рвение землян. — Продолжайте, пожалуйста.

Гуманоид подвида А зыркнул по сторонам затравленным взглядом и ломанулся мимо шпиона к выходу. Но Леня остановил его, схватив за волосы, и вежливо сказал:

— Извините, что потревожил вас. Вы не могли бы завершить процесс оплодотворения? Я сейчас удалюсь.

— Леня! Не надо! — завизжала самка. — Только не бей! Пожалуйста!

Агент 24 пару раз моргнул и отпустил землянина. Бить его и в мыслях не было. «Непонятная ситуация. Что я не так делаю? Почему он так дрожит, что аж его детородный орган утратил упругость? Видимо, процедуру завершить уже не удастся». Гуманоид подвида А тем временем выскочил из помещения, и меньше чем через минуту Глущенков услышал лязг захлопывающейся входной двери. Ленина самка все так же сидела, сжавшись в комок, на кровати и почему-то плакала, произнося неразборчивые последовательности слов.

— Где компьютер? — спросил агент как можно мягче.

Что он еще мог поделать? В голову ничего не приходило.

— В-в-в за-а-а-ле, — всхлипнув, ответила Света, тыкая пальцем в стену.

Леня посмотрел на нее немигающими глазами, потом окинул взглядом комнату, пожал плечами и пошел искать компьютер.

Шпион довольно быстро разобрался с управлением устаревшим устройством. Так 24-й решил потому, что время отклика терминала показалось ему слишком долгим. Нов общем и целом пользоваться этими выстроившимися в ряды пластиковыми кнопками было достаточно удобно.

В первую очередь он отослал сообщение суперинтенданту о том, что успешно добрался и теперь ждет ответных шагов со стороны контрразведки провинции Россия, а в случае их отсутствия у 24-го будет время составить план действий. Он даже улыбнулся сам себе, дописывая строку: «Должно быть, рыбка клюнула, ждем пришествия Ктулху, а пока переливаем из пустого в порожнее». «Пусть этот надменный, напыщенный всезнайка-суперинтендант идет в баню, попарится и поломает морду, расшифровывая местные изречения». Он ненавидел этих штабных крыс, не ведавших, что такое полевая работа. Агент закрыл почту и отправился блуждать по Сети аборигенов. А она была ужасно неупорядоченной — чтобы найти нечто полезное, приходилось изрядно поломать уже собственную голову. Зато здесь были собраны абсолютно все знания землян — никаких закрытых данных! Леня возбужденно тыкал все новые и новые ссылки, быстро прочитывая открывающиеся окна, и так увлекся, что совсем забыл об усталости после полуторадневного путешествия.

Он не заметил, как самка гуманоида подкралась к нему сзади, поэтому вздрогнул лишь после того, как та коснулась его плеч мягкими щупальцами. 24-й обернулся. На него смотрели заплаканные глаза Светы.

— Так… так долго… на-на пять лет… Леня, Ленюшка… я не знала, что делать… прости… — заикаясь, сказала особь подвида Б.

— И десятой темпа не прошло, — холодно заметил агент. «Видимо, у нее какая-то врожденная патология связок, из-за которой она так отрывочно говорит».

Света всхлипнула и отстранилась.

— Ты, ты… ты другой стал… — Она сделала пару шагов назад, потом внезапно заявила: — Лучше бы ты меня ударил.

Леня был немного ошарашен, но постарался не подать виду.

— Не хочу я тебя бить, — буркнул он и отвернулся к монитору.

В отражении стеклянной поверхности он видел, как самка неуверенно устроилась на сиденье у стены. До того как Светлана вошла, она зачем-то долго мыла кожу в ванной — 24-й слышал убаюкивающий шум воды, хотя и не понимал, для чего ей это было нужно, — он уже лицезрел ее и того, другого гуманоида голыми буквально пять микротемпов назад, и тогда ее оболочка ему показалась достаточно чистой.

— А чего хочешь? — спросила Света, теребя ворот бледно-голубого махрового халата. — Хочешь, селедку под шубой сделаю — твою любимую?!

Леня застучал по клавишам, отыскивая в местном поисковике только что услышанный термин. Да! Селедку под шубой Леня определенно хотел. Всю дорогу домой он насыщался исключительно ассортиментом, предлагаемым автоматами самообслуживания в аэропортах, или пищей, изготовленной в весьма подозрительного вида ларьках. Даже без экологических датчиков агент с уверенностью мог сказать, что прием этих изделий здоровью Лени не поспособствует.

— Хочу, если ва… тебе нетрудно.

— Что ты, что ты! — Самка вскочила и, открыв шкаф, засобиралась куда-то.

— Здесь можно спать? — Агент указал на просторный диван. Потом задумался и перестроил фразу: — Можно я тут посплю?

— Конечно-конечно, Ленечка, — суетилась Света, надевая защитные покровы, — поспи, а я пока на базар сбегаю за селедкой и свеклой.

24-й развернул к ней свое сиденье. Самка увидела, что шпион наблюдает за ней, бросила свои ткани и нерешительно приблизилась. Обняла Леню, прислонившись к нему головой.

— Я скучала… — тихо сказала она и снова всхлипнула. — Прости, Ленечка.

От ее рук шло тепло, и агент почувствовал какое-то приятное умиротворенное спокойствие. Но тут же отбросил это чувство, снова сосредоточившись. «Видимо, ей не хватало средств на развлечения, пока мой прототип отсутствовал, потому и скучала».

— Там в чемодане пятьдесят кредитов, — произнес Леня, — я осмелился поменять их на доллары, около четырехсот восьмидесяти тысяч вышло… Возьми немного и… как это… развей грусть-тоску…

Спустя пять минут с радостным визгом и толстой пачкой потертых банкнот самка покинула их общие апартаменты, отправившись добывать еду и развлекаться. 24-й облегченно вздохнул и завалился спать прямо в одежде на пружинящий диван. «Инцидент с недопониманием исчерпан», — подумал он, закрывая глаза.

«Так… так… заходим… Андрий должен был уже прислать ответ…» Из-за возбужденного напряжения Ира правильно набрала пароль только со второго раза.

Есть! Она чуть не подпрыгнула от радости и нетерпеливо кликнула на конвертик с письмом. На белом полотне голографического экрана высветилась единственная фраза:

«Вали оттуда! Быстро!..»

Последнее слово сопровождалось таким количеством восклицательных знаков, что Ирина поняла — нельзя терять ни минуты. Она удалила письмо Андрия, закрыла почту и начала рыться в меню, дрожащими щупальцами отыскивая нужную ссылку: «Да где же тут этот чертов поиск? Давай, коробка тупая!»

«Так, МА-Икс 8350… вот… да, „купить“… да, да, уверена! Отпечаток хобота? Да! Требуется жетон… — Ира завозилась с застежкой. — Боже, какие же неудобные эти борсетки… На, получи! Доволен?»

«Подтвердите покупку корабля-ля-ля-ля… Да!» — Она буквально впечатала хобот в виртуальную клавишу.

— Продано! — донеслось эхом откуда-то сверху. Потом завыла сирена, такой Ира еще не слышала. — Прошу претендентов покинуть борт. Внимание! Этот корабль — частная собственность, — повторил голос стальным тембром, — прошу претендентов покинуть борт…

Ирина выключила терминал.

— Эй, как там тебя? Компьютер… — позвала она.

— Да, капитан Умтак, — покладисто ответили сверху, — вы можете называть меня «навигатор» или как вам будет угодно. Жду ваших распоряжений.

— Взлетаем, немедленно! — приказала Ира.

— Вы что же, не хотите переместить сознание в память корабля?

— Нет! — отрезала она.

— Тогда пройдите в кабину для стазиса, так как… — начал навигатор.

— Знаю-знаю, — перебила Ира, — притяжение и прочие неприятности. Ты же тут всем заправляешь?

Навигатор замялся.

— Н-ну, как бы да… Но я не отдаю команд…

— А я вот отдаю теперь, — она взмахнула хоботом, — давай притяжение, чтобы ком… компенсировать… в общем, ты понял — взлетаешь брюхом вверх.

Компьютер медлил, что-то обрабатывая в своих электронных мозгах.

— Я аппроксимировал… и мне кажется… — неуверенно начал он через минуту.

— Крестись, если кажется. Исполняй!

— Есть! Подготовка к старту. Выход в атмосферу через микротемп, — рапортовал навигатор.

— И вот еще что… Где та штуковина летающая?

— Ремонтный дроид?

— Да, давай его сюда!

— Навигатор, а на этом роботе камеры есть? — Ира нервно перемещалась по рубке туда-сюда.

— Конечно. Вывести картинку, капитан Умтак?

— Зачем ты спрашиваешь? Я неясно выразилась? — раздраженно продудела Ира и тут же спохватилась: «Черт!»

Но, кажется, бортовой компьютер не обратил на это внимания. «Хотя… скоро точно обратит — они тут все считают и анализируют… Черт! Черт!» На стене рубки над кушеткой появилось изображение БТ-82, как раз выбрасывающего жетончик Умтака, который вручила ему Ира, сквозь шлюз грузового отсека. Но камера показывала и нечто иное — вдалеке, у входа на штрафплощадку, маячила пара зеленых точек, сканирующих окрестности своими лучами. Полицейские дроиды!

— Задраить шлюзы! Старт через…

Ирина подошла к своей прежней кровати, но смогла забраться на нее, лишь перекатившись массивным телом на упругую поверхность. Да и ширины койки не хватало, чтобы уместить на ней нынешнее туловище Иры. Только сейчас она заметила, как болят ноги, она устало свесила хобот и фыркнула. Все будет хорошо, все в итоге должно быть хорошо…

— Старт! — выкрикнул навигатор громче обычного.

— Координаты, капитан?!

— Что? — Ира оторвалась от своих мыслей. — Координаты… да, какие координаты… Откуда мне знать?

— А мне откуда? — спросил компьютер.

— Ты же навигатор! Лети к этому накопителю-сортировщику номер три тысячи какой-то там…

— Меня терзают смутные сомнения… Вика, это ты, что ли?

Ира выпустила из хобота струйку пара. Рано или поздно он все равно бы догадался.

— Да, только я — Ира, — спокойно произнесла она и слезла с кушетки. — Что, теперь сдашь меня в полицию?

На этот раз навигатор почему-то размышлял очень долго. Ира, чтобы как-то разгрузить мозг, подошла к клетке с му'ум-рэками, вытянув хобот. Шерсть на шарах выглядела свалявшейся, а сами животные никак не реагировали на присутствие Ирины — лежали не издавая ни звука, закрыв глаза и прижавшись друг к другу.

— Ладно, — отозвался наконец компьютер, — летим к Максу.

Ира встрепенулась, обратив глазки на потолок:

— Значит, ты меня не сдашь?

— Нет, — твердо ответил навигатор.

— Почему?

— Я — искусственный мозг, мне без разницы, чьи команды исполнять, — пояснил комп. — А вот насчет Макса я очень сомневаюсь… В любом случае дать тебе возможность переговорить с ним мне кажется разумной идеей. Забавно будет это увидеть.

Ира пошатнулась, чувствуя, как корабль входит в вираж, ложась на курс.

— Слушай, навигатор, — задумчиво спросила она, — а как тебя называл Макс?

— По-разному: железяка, просохший кондер, цепочка случайных флуктуаций, молибденовая размазня… Огласить весь список?

— Ясно… — протянула Ира. — А как бы ты сам хотел, чтобы тебя называли?

— Хм… — Кажется, вопрос застал его врасплох. — Ну-у-у, если брать за основу земную историю, то, наверное, Наполеон, или Колумб, или там Македонский…

Ира засмеялась пыхтящим хрипом:

— А нельзя ли что-нибудь попроще и покороче? И менее претенциозное, а то как-то чересчур много ты на себя берешь, мне кажется. Например, Иван — как тебе?

— Нет, Иван мне не подходит совершенно, — уверенно заявил компьютер и добавил: — Лучше уж Глюк тогда.

— А это почему? Нравится его музыка?

— Нет, вернее, не слушал… Просто «глюк» по-немецки — «счастье».

«А что? — подумала Ира. — Даже прикольно — компьютер по имени Глюк». Ее хобот непроизвольно свернулся кольцом.

— Хорошо, мистер Глюк.

Процион А скрылся за спутником, поэтому я развернул фотоэлементы и улавливатель частиц к Куиндук-11, наблюдая за тенью, которую отбрасывал на него Фулонг. В радиодиапазоне послышались невнятные отдаленные всплески — заключенные что-то активно обсуждали между собой. Я повернул единственную дешевенькую камеру в направлении источника сигнала, но, кроме усилившегося белого шума, ничего не обнаружил. «О чем они там говорят? — Я прислушался. — Для сборщика вроде еще рано, он должен только через сотню микроциклов подойти».

«Транспортник, транспортник!» Слухи по цепочке докатились наконец и до меня. Я передал информацию дальше и сфокусировал камеру, отыскивая приближающийся корабль. В среде заключенных приближение любого судна, кроме дроида-сборщика, было выдающимся событием. Я горько усмехнулся: «Еще бы! Поболтайся пару темпов на орбите любой планеты, не способный двинуть ничем, кроме солнечных батарей и камеры, и даже то, как маленький метеор сгорает в атмосфере Фулонга, станет для тебя целым спектаклем». Но мне еще предстояло привыкнуть к этому — впереди много лет, очень много лет…

Смотри-ка, действительно трейдер второго класса, с таким же корпусом, как был у меня… Корабль скользил вдоль цепочки дроидов, и чем ближе он подлетал, тем громче доносились до меня их выкрики, оскорбления и недовольный гул. Стоп, да это же и есть мой корпус! Я еще раз попробовал увеличить изображение, проверяя, правильно ли различил маркировку на борту.

— Эй, Климакс! — ехидно процедил мой сосед 3930-й и засмеялся. — Твой тарантас летит! Какой-нибудь богатей купил твой корпус и решил поиздеваться заодно!

Я промолчал. В моем случае издевательство уже началось. В местной преступной среде появление очередного несчастного сознания рождало всплеск эмоций и волну обсуждений. История новичка передавалась от одного сортировщика к другому, обсасывалась днями, обрастая новыми выдуманными подробностями, и вообще становилась хитом темпа вне зависимости от степени ее банальности. Тут это было одним из главных развлечений. А я, не зная местных обычаев, в первый же день опрометчиво излил душу 3930-му, который подкупил меня тем, что внимательно и сочувственно слушал обо всех моих мытарствах и злоключениях. Это позже я узнал, что мой сосед — полный отморозок, убийца, отбывающий пожизненное, а мой рассказ для большинства уголовников лишь очень приятное времяпрепровождение, что-то вроде кино. А я, дурак, ему даже рассказал, что мой симбионт меня Максом называл. С тех пор глумление надо мной не прекращалось: «Климакс, климакс», — эта кличка приклеилась ко мне, как жвачка. Но когда очередная шутка в мой адрес прокатывалась по веренице дроидов, я лишь отстраненно передавал ее соседу по цепочке, а сам думал о Вике… вернее, Ирине… Где она сейчас? Что с ней стало? Не могут же ее тоже на исправительные отправить, она ведь не гражданин? Скорее всего, вернули на Сол-3… И, вспоминая ее, я почему-то совсем не злился, хотя по логике должен был. Наверное, слишком слабый процессор у этого корпуса.

Судно приближалось. Я напрягся: сейчас нужно в очередной раз просто перетерпеть, пока не прибудет новый заключенный или пока остальным зэкам самим не надоест моя история.

На обшивке корабля действительно был выбит мой прежний идентификатор. Интересно, кто новый хозяин? И чего он хочет — еще раз унизить меня? Ну это я переживу как-нибудь.

Транспорт подошел так близко, что чуть не задел меня полукрылом. В эфире повисла тишина, когда узники поняли, что корабль остановился около меня. Ждут, затаив электроны в цепях, чтобы не пропустить ни слова! А как же — такое развлечение! Разговоров хватит на несколько дней.

— Я — Глюк! — передали по радиосвязи как-то важно и внушительно.

Я чуть не рассмеялся:

— Сегодня поздно, завтра приходи!

— Тут с тобой хотят поговорить, переключаю на звуковые колебания, — спокойно информировал корабль.

— Макс! Макс! Это я — Ира! Макс, я пришла забрать тебя отсюда!

Я впал в небольшой ступор. Но и немаленький. Голос был совсем не похож на тоненькое щебетание моей самки. Да и говорили на универсальном, которому человеческий симбионт не обучался.

— Макс, ты меня слышишь?

— Слышу, — буркнул я, подозревая какой-то подвох.

— Макс, идем! Идем, Макс, ты мне нужен!

— Куда идем?

— Ну я не знаю… да куда угодно! Мне нужно вернуть мое тело.

— Ага, и добавить мне срок… — скептически заметил я.

Самка, если это была она, замешкалась.

— А какой у тебя срок?

— Три тысячи лет по-вашему.

Тут в разговор вклинился 3930-й:

— Я пойду с тобой! Давай двигай ко мне, я буду твоим штурманом, детка! Я — отличный штурман! Полетим куда скажешь!

— Не слушай его! — торопливо выпалил я. — Он уничтожил больше полусотни сознаний! Ему пожизненное дали, он тебе любой лапши навешает, чтобы сбежать, а потом без сожалений выбросит тебя в атмосферу газового гиганта!

— Возьмите меня, милочка! — вкрадчиво подало голос сознание подвида Б, номер 3932, бывшее когда-то в теле ригелианки. — Мы споемся — только женщины могут понять друг друга. Представьте, сколько миров мы сможем посетить, сколько прекрасных принцев ждет нас!

— Не верь ей! — завопил я. — Последнее, что она сделала, это высосала мозг своего альфа-самца в момент спаривания! Тут все об этом знают.

Повисла пауза. Кажется, мой симбионт анализировал полученную информацию.

— Макс, так ты идешь или нет? — наконец сказала Ира уверенным голосом и добавила: — Иначе я возьму кого-нибудь из этих.

Скажите на милость, какой у меня был выход? Дело даже не в том, что, приняв этот почти что ультиматум Иры, мы оба становимся изгоями. Нет — ей-то ничего не грозит, кроме как быть стертой из потока сознания Вселенной, чего я, естественно, не хотел. Не знаю, как-то я привязался к этому странному существу с третьей планеты Сол. Главным обстоятельством было то, что если она примет на борт одного из местных отморозков (плачевный финал такого решения несложно предугадать), то в итоге во всем обвинят меня. Думаете — нет? Почитайте первый закон Федерации — я просто обязан делать все, чтобы сохранить сознание даже низшей расы, даже преступника.

— Иду, — хмуро откликнулся я, — бери капсулу и надевай скафандр.

Дроиды-заключенные раздраженно загомонили.

Да пошли вы, аутаки мерзкие!

Десять минут ушло на объяснение самке того факта, что мой передаточный модуль несовместим со стыковочным отсеком корабля, и именно по этой причине ей нужно выйти в открытый космос. Три минуты на надевание скафандра, завидев который Ира ясно дала понять, что она в него не влезет. «Конечно, это же скафандр для гуманоида, а вот там за ним есть такая безразмерная хреновина… Да-да, именно эта — универсальный скафандр для спасения существ разных видов… Да-да, вот ее и надевай… Точнее, сперва надувай». И еще минут пятнадцать на уговоры покинуть разгерметизированный трюм, прыгнув с краешка кормы в бездну. И хотя моя самка была надежно пристегнута тросом к лебедке нижней палубы, единственным, что ее сподвигло на сей подвиг, стала потеря капсулы экстренной эвакуации, которая вдруг вывалилась в космос из хобота Иры.

Мой симбионт отважно последовал за ней, распластавшись в полете, как падающий на землю с высоты носорог.

— Поторопись, хватай «монетку», — рекомендовал я, поглядывая на дымные трассировочные полосы, разрезающие атмосферу Фулонга.

Взлетают, и наверняка к нам в гости. Заключенные тоже заметили несколько стартов с поверхности в нашу сторону. Часть зэков загудела подбадривающе, часть в предвкушении скорой развязки. О да! Представление им обеспечено! Надеюсь, что это всего лишь зонды предварительной разведки.

— Давай! — подстегнул я самку.

— Макс, не ори! Я пытаюсь! Поймала! — Ира неловко схватила капсулу хоботом, просунутым в один из рукавов скафандра.

— Бросай ее в шлюз, я сам вскрою!

— Да она не летит!

— Сильнее толкни… просто запихни! Лови, потом сразу дергай страховочный трос…

— Есть!

Мое сознание на миг отключилось. А потом очутилось в эластичной ткани, крепко сжимаемой складчатой кожей.

— Держу! — гулко донеслось откуда-то сверху.

Я не мог ответить. Ну, надеюсь, она ничего не перепутает, когда окажется на борту. Хотя у нас же есть компьютер или как его теперь называть — мистер Глюк?

У меня камень с души свалился, когда я оказался в просторной нейросети корабля. Фу-ух… Такое легкое чувство после постоянной клаустрофобии внутри жиденьких цепей дроида-сортировщика.

— Включить маршевые! Разворот — азимут сто восемьдесят по всем осям! Полный ход! — скомандовал я.

Ничего не произошло. Я повторил настойчивее, добавив:

— Ты что там, заснул, банка консервная?

— Я подчиняюсь только командам хозяйки, — с расстановкой произнес навигатор, — а поскольку корпус принадлежит ей на данный момент и куплен за ее деньги, то и капитан — она.

— Да ты охренел совсем?! — крикнул я и тут же осекся. Искусственный интеллект — не человек, его невозможно урезонить эмоциональными реакциями. — Формально — да, — продолжил я спокойнее, — но эти деньги украдены, как и нынешнее тело твоей хозяйки, поэтому…

— О чем вы тут спорите? — Пыхтящая как паровоз Ира протиснулась в рубку.

— О субординации, капитан, — холодно ответил этот наглый гипофиз.

— Почему стоим? Валим отсюда! — Хобот Иры вытянулся во всю длину к потолку, будто горн, трубящий «подъем». — Делай, что Макс говорит.

— Есть!

Корабль начал разворачиваться под улюлюканье и свист заключенных на всех доступных их жалким вместилищам частотах. Да, вне зависимости от успешности нашего побега баек им хватит на темп, не меньше. Что касается вас, товарищ Глюк, мы еще не закончили…

Время действительно поджимало. К счастью, запущенные из космопорта Бушууга дроиды оказались простыми разведчиками, без всякого оружия. Пока Ира кувыркалась в космосе, они, конечно, успели нас настичь и передали приказ немедленно остановиться и ожидать стыковки с патрульным фрегатом, но мы сигнал проигнорировали, поэтому те вскоре исчезли с радаров. И все, что я мог сделать в данной ситуации — сканировать верхние слои атмосферы Фулонга в ожидании неминуемого старта фрегата, а может, даже и не одного.

— Итак, мы вне закона, — заключил я, обращаясь к симбионту. — Каков твой план? Очень надеюсь, что он у тебя есть и ты тщательно просчитала вероятность различных исходов.

Ирина помялась, потом, покачиваясь на крючковатых конечностях, неуклюже попыталась взобраться на свою кровать, что ей не удалось. Надо послать БТ-82 смонтировать койку поближе к полу.

— Я вас слушаю, капитан, — саркастически напомнил я.

Самка села прямо на металлическое покрытие и заморгала всеми глазками.

— Ну, я думала полететь на Землю и вернуть свое тело…

— Прекрасный план! — воскликнул я. — А никто не припоминает… кажется, Сол-3 заключена в силовое поле… а еще там минимум два крейсера ошиваются?

— А мне этот план нравится, — вклинился в наш разговор назойливый компьютер, — на Сол-3 нас точно никто не ждет.

— А тебе лучше заткнуться, иначе я тебя отключу!

— Макс, пожалуйста, — взмолилась Ира, — не отключай Глюка.

Не скажу, что меня это сильно проняло, но какая-то часть электронов все-таки колыхнулась внутри моих схем. Я вывел на стену перед самкой трехметровое изображение Фулонга на фоне газового гиганта.

— Смотри, — сказал я зловеще. — Что ты видишь?

— Ну, это, планету, облака…

— Нет, вот тут. — Я взял в яркий квадрат объект, на который хотел обратить внимание Иры.

— Откуда я знаю, Макс? Голубенькая точка какая-то… Макс, почему ты такой черствый вдруг стал? — сказал мой симбионт, чуть не плача.

Я не черствый! Я вообще не могу смотреть уже на эти слезы. Честно, не черствый я. Или черствый?

— Эта точка — боевой крейсер Федерации, — сказал я, смягчившись. — Ты можешь гордиться собой — на твою поимку отправили целый крейсер!

— И что же делать? — всхлипнула Ирина.

— Единственный выход — совершить гиперпрыжок, пока нас не догнали. А крейсер догонит нас меньше чем за полчаса. Так что, капитан Вика, выбирайте, куда отправляемся.

— Я — за Сол, — тихонько вякнул навигатор.

— Я тоже! — решительно выдал симбионт. — Макс, там нас искать не будут, а мы спрячемся где-нибудь подальше от Земли и подумаем, как быть дальше.

— Ладно, — поразмыслив, согласился я. — Значит, Земля. Глюк, заряди капсулы с антиматерией.

Мой процессор молчал, мерцая светодиодами в серверных стойках.

— Я неясно выразился? Заряжай, и уходим как можно скорее! Или тебе требуется подтверждение от «капитана»?

— Как бы тебе сказать, Макс… — начал навигатор вкрадчиво.

— Так и скажи.

— У нас нет двух капсул с антиматерией, необходимых для прыжка к Сол-3. Вообще-то у нас даже одной нету…

На этот раз Ира, к моему удивлению, адекватно оценила обстановку даже раньше, чем это сделал я, исходя из нашего разговора. Проблема в том, что ее первой реакцией стало, как обычно, впасть в неустойчиво-угнетенное состояние разума. Она откровенно и громко разрыдалась, сидя на полу и залепив глаза хоботом.

— То есть ты… — с нажимом сказал я, — умудрилась сбежать от полиции, угнать корабль и даже купить себе эту вот пищевую смесь, — я провел лазером по двум фулонгийским контейнерам, лежащим в изголовье кровати, — и не подумала о топливе для прыжка?

— Макс, ну, Макс… — утирала слезы Ира, — я даже, когда водила, всегда забывала про бензин… ну… что же теперь делать?

— В одном контейнере осталась двенадцатая часть моля, — сообщил мой процессор.

— И что? — хмыкнул я.

— Можем прыгнуть к Лейтену, он всего в 1,2 световых лет.

— А что там? — Симбионт воспрянул духом.

— Ничего живого, всего две планеты — небольшой газовый Гигант и каменистая планета наподобие вашего Меркурия, между ними пояс астероидов.

— Там ничего нет? — в отчаянии спросила самка.

— Есть. Исследовательская станция, но там одни дроиды.

— А топливо у них есть?

— Возможно, скорее всего… На случай непредвиденных ситуаций…

— Давай, давай туда! — крикнула Ира, вставая. — Давай спрячемся в поясе астероидов и подумаем, как умыкнуть себе антиматерии!

— Хороший план, — поддакнул Глюк.

— Ты-то хоть помолчи!

— Макс, этот крейсер же не сможет узнать, куда мы прыгнули? — Ира возбужденно размахивала ручками, глядя на поблескивающую оболочку приближающегося корабля на экране.

— Нет, — подтвердил я.

— Ну давайте, ребята, давайте тогда!

— Гиперпрыжок! — предупредил навигатор. — Три, два… нормальный план… один!

Глава 7 МЫ К ВАМ, ПРОФЕССОР, И ВОТ ПО КАКОМУ ДЕЛУ…

— Макс, а где гигант? — Ирина сидела на своем горизонтальном лежаке и выдавливала пасту из тюбика прямо в хобот, отчего тот покрылся коричневой пеной.

— По другую сторону от красного карлика, — ответил я раздраженно. — Не мешай…

Но самка не унималась:

— Почему ты не совершаешь тот же маневр, что и на Земле? Ну, не раскручиваешь эту катапульту?

Надо же! Запомнила! Какая избирательная память у гуманоидов.

— Потому что наверняка на орбите Лейтен-2 есть исследовательские зонды. Дальние сканеры у них отсутствуют за ненадобностью, а вот ближние — очень мощные, они же наблюдают за атмосферой планеты. Запросто засекут нас, если мы приблизимся.

— Я-а-а-сно, — протянула Ира, втягивая еду. — Так мы куда теперь?

— Укроемся пока в поясе астероидов на всякий случай — вдруг появится разведывательный корабль, ему будет невероятно сложно найти нас среди скопления пыли и обломков металлосодержащих пород. И вообще — отстань! — выпалил я. — Покорми вон лучше своих питомцев!

Ира заморгала глазками:

— Чем же я их покормлю? У меня нет травы с букашками!

— У тебя есть фулонгийский стандартный мелкодисперсный завтрак.

— Этот суп? — Симбионт взболтнул взвесь в контейнере.

— Именно! Может подойти для твоих животных, а крупные кусочки потом сама доешь. Что-то мне подсказывает, что в недалеком будущем твои мумрики могут… как это по-вашему… откинуть копыта. Никогда не понимал этой фразы…

Ирина ловко соскочила с кушетки с контейнером в руке, но остановилась и о чем-то задумалась.

— Включи мне галактическую Сеть, хочу проверить, подходит ли мумрикам эта еда.

— Нет, — отрезал я, — у тебя нет права доступа к Сети: ты — не гражданин Федерации.

— Да ладно, Макс! — затрубила Ира. — Чего я там не видела, в вашей бесценной Сети?! Я там уже была сто раз!

— Не могу.

Самка подошла к клетке и села на пол возле нее.

— А ты все еще гражданин Федерации? — спросила она, поразмыслив.

— Н-не знаю теперь… Но не хотелось бы усугублять мою ситуацию… — неуверенно ответил я.

— Нашу ситуацию, — поправила Ира спокойно. — Ты что же это, еще надеешься, что тебя простят?

Вопрос окончательно загнал мои микрочипы в тупик. Действительно, на что я надеюсь? Насколько я помнил законы, угон корабля — это пожизненное.

— Не могу, — твердо повторил я. — Сети здесь нет.

— Как это?

— Для подключения нужен мощный передатчик, а поскольку разумных существ в этой системе нет, то и Сеть не нужна. Время от времени прибывает почтовый дроид, который забирает научные данные со станции и отправляет их на Процион.

Ира уже открывала контейнер, со словами: «Надо же — до сих пор теплый!», — склонившись над Шариком и Кубиком… то есть Клубком… Почуяв ароматы, пушистые сферы явно оживились, перекатываясь по полу клетки.

— Так что, просто полить их супом? — вопросила она.

— Да, думаю, это будет наилучшим выходом, если ты планируешь их перепродать.

— Это ты хочешь их перепродать, а я — нет! — гневно выдохнул симбионт, вываливая смесь на изрядно помятую шерсть му-ум'рэков. — Мои хорошие… Проголодались…

Шары задвигались, впитывая ворсинками частицы супа, к которому пару дней назад даже не притронулись бы.

— Макс, ты бы вывел картинку, что ли? — попросила Ира, всасывая хоботом остатки мяса из цилиндра.

— Там не на что смотреть, поверь, разве что ты вдруг обрела способность видеть в радиодиапазоне. На экране только пыль.

— И куда мы летим?

— Найдем астероид покрупнее и приземлимся, — ответил я, сконцентрировавшись на навигации, — переждем возможную погоню. Потом подумаем, как быть дальше. У тебя, кстати, нет мыслей на этот счет?

— Есть! — радостно заявила самка. — Если у исследователей на базе есть ампулы с антивеществом — заберем их!

— Как? — искренне удивился я. — Что я скажу? «Здравствуйте, мы — свободные, отдайте нам ваше топливо! Разрешите пристыковаться?»

— А кто такие «свободные»? — заинтересованно спросил симбионт и даже высунул хобот из термоса.

— Расы, не входящие в состав Федерации. По разным причинам: часть из них преодолела четвертую ступень, но их политическое устройство — империи, унитарные демократии или даже анархии; часть — просто высокотехнологические расы третьего поколения, со всеми вытекающими…

— То есть вы со всеми воюете?

— Нет, только с некоторыми. Остальные достаточно развиты, чтобы понимать разницу между торговлей и войной.

— Почему же ты сказал, что мы — свободные?

— Ну, неточный термин… В Федерации так принято называть пиратов, — пояснил я, сам удивляясь нелогичности данного определения. Ведь если ты не хочешь жить по чужим законам, это отнюдь не означает, что ты — пират.

А вот Ирина, кажется, поняла все неправильно.

— Мы — пираты! — Она встала на крючковатые конечности, воздев хобот к потолку.

Ну капец! Я точно неправильно дрессирую симбионта, все предыдущие события говорят об этом… И пока я мысленно рассуждал о природе вещей, самка залихватски продолжила:

— Мы приземлимся на станции, потребуем топлива, если откажутся — завалим их! Есть у тебя оружие на борту? — поинтересовалась она невинно.

Даже не знаю, что ответить. Я только и смог выдавить срывающимся на писк голосом:

— Ты вот так запросто поубиваешь ни в чем не повинных существ?

— Ты сказал, что там одни роботы, их починят потом, так ведь? — возразила Ира.

— Н-ну…

— Что «ну»? Ты сам сказал, что они неживые!

— А если попадется живое сознание в теле дроида, что тогда? Возьмешь на себя вину? — Я распалился. — Ах, ну да — за все твои преступления буду отвечать я по полной программе, так ведь?!

Моя особь подвида Б задумалась. Она пару минут бесцельно блуждала по центру управления, потом присела на покосившуюся кровать — БТ-82 как раз укорачивал ее опоры (я ему приказал) — и наконец сказала, обратив глаза на макушке в потолок:

— Нет, Макс. Почему ты обо мне так плохо думаешь?

Мне показалось, что ее радужки помутнели и сейчас из световых датчиков польется жидкость, богатая солями. Этого мне только не хватало!

— Посадка, пристегнуть ремни! — оповестил Глюк по громкой связи.

— Какие, на фиг, ремни?! — выкрикнули мы с Ирой одновременно.

— Шучу, — усмехнулся компьютер. — Астероид, диаметр примерно тысяча пятьсот метров, посадка через десять секунд.

Приземление было настолько мягким, что ни мои стойки, ни симбионт его не ощутили. Но вот Ира каким-то шестым чувством уловила гнетущее затишье в отсеке и задала главный вопрос, ответа на который я не мог найти:

— Что будешь делать, Макс?

Я помедлил, пробуя выстроить адекватную причинно-следственную модель в памяти компьютера.

— Не знаю, Ира. — Я впервые обратился к ней по ее настоящему идентификатору. — Честно, не знаю. Я теперь никто. Просто никто…

Симбионт зачем-то прикоснулся хоботом к обшивке каюты, будто врач, слушающий стетоскопом сердце пациента, и тихо сказал:

— Ты не никто, Макс. Посмотри на это с другой стороны — ты теперь свободен! У тебя есть хороший корабль, у тебя есть я…

Замечательно! Это именно та переменная, что меняет знак в решении уравнения! Не знаю, что означал жест Ирины, но, видимо, нечто приятное, поэтому я смягчился:

— Да уж, свободен, — горько заметил я. — Только единственный выход из сложившейся ситуации пока что сильно смахивает на поимку с последующей дезинтеграцией.

— Не переживай, — заверила самка, — у тебя же есть корабль! Можно грузы перевозить.

— Мой счет аннулирован, где мы возьмем кредиты на покупку грузов? — Я подсознательно отметил, как мое «я» ни с того ни с сего превратилось в общее «мы».

— Зачем их покупать?

— Не понял, расшифруй свою мысль, пожалуйста.

— Что тут непонятного? — искренне удивилась Ира. — Чтобы заработать, необязательно покупать что-либо. Берем вещи, которые нужно отвезти на другую планету, и получаем деньги за доставку.

— Но ведь этим занимается Федеральная служба доставки…

— А мы поставим цену на десять процентов ниже и посмотрим, к кому потянутся клиенты, — уверенно заявил симбионт, развалившись на кровати.

Я обдумывал услышанное. Определенный смысл в ее словах был. Хм… А ведь никому ранее и в голову не приходило конкурировать с Федеральной службой доставки. Я решил выудить у нее побольше оригинальных идей, пока вальяжно лежащая Ира не впала в анабиоз после сытного обеда, о чем свидетельствовали ее слегка помутневшие датчики света.

— А если не… не выгорит? — осторожно спросил я на доступном ей языке.

— Ха! — отозвалась она. — Ты совсем не думаешь! У тебя же есть корабль! Можно грачевать!

«Картина Саврасова „Грачи прилетели“», — услужливо подсказал процессор. Но я все равно ничего не понял.

— Ты предлагаешь мне вселиться в тело птицы и выковыривать озимые семена из пашни? Думаешь, так можно быстро разбогатеть? — Я был в бесповоротном тупике. По расчетам этот план не выдерживал никакой критики.

— Нет, — устало сказала самка, — грачевать — значит перевозить людей. Думаю, это даже выгоднее, чем грузы.

— Хм, но я же не пассажирский лайнер, у меня нет комфортабельных апартаментов для такого рода деятельности, — возразил я разочарованно. Второе предложение Иры было явно безнадежным.

— А ты за полцены бери пассажиров, и мы посмотрим… — выдала самка свой безотказный аргумент.

— Но где же я их размещу?

— В трюме полно места!

— Да какой же гражданин согласится на такое?!

— Проверь. Думаю, ты будешь удивлен! — сказал симбионт со знанием дела. — Смотри, ты летишь от системы к системе в среднем часов шесть — восемь?

— Ну?

— Что «ну»? Такую короткую поездку можно и потерпеть на полу грузового отсека, если цена соответствует…

Я задумался.

— Еще эти ваши свободные, — продолжила Ирина, — у них же есть родственники в Федерации, они же как-то пересекают границу?

— Да, посредством лицензированных гильдий перевозчиков.

— Ну вот.

— Что «ну вот»? — огрызнулся я, подстраиваясь под ее стиль общения.

— Можно по-тихому перевозить малоимущих, беженцев, иммигрантов…

После обработки полученной информации Глюк выдал какие-то совершенно невообразимые цифры предполагаемой прибыли.

«Ты снова шутишь?» — спросил я его.

«На этот раз нет, — сухо ответил он, — таков прогноз на ближайший темп. Но степень риска восемьдесят процентов».

В рубке повисла тишина: Ира блаженно дремала на своем ложе, навигатор сканировал близлежащее пространство, а я размышлял о перспективах нового рода деятельности.

— И как ты собираешься это провернуть? — чисто из гипотетических соображений спросил я проснувшуюся Ирину.

— Ты о чем? — завертелась она, потирая глаза хоботом. — А-а-а, о станции… Ну скажешь, что попал в аварию, они же не могут отказать в помощи? Пристыкуемся, попросим топлива, не дадут — отберем, — совершенно бесцеремонно предложил симбионт.

— А если они уже знают, что мы в розыске?

— Откуда? Ты же сам сказал, что Сети тут нет.

— Нет, но почтовый дроид мог уже прилететь со срочным уведомлением. Я не в курсе графика их маршрутов.

— Вот! — встрепенулась самка. — Именно поэтому не стоит тянуть резину в долгий ящик!

Я машинально добавил эту новую идиому в базу, так как не нашел соответствия в справочнике. Глюк почему-то хохотнул. Ладно, потом разберемся.

— Макс, я с ними сама поговорю, — продолжила Ира, приняв мое молчание за замешательство, — может, удастся убедить их. Хотя лучше было бы иметь при себе пистолет, на всякий случай. Кстати, ты мне так и не ответил — есть у тебя оружие на борту?

Вот блин! Вспомнила… А ведь я так ловко, как мне казалось, соскочил с этой скользкой темы раньше.

— Чего молчишь?

«Да, чего молчишь? — Если бы у компьютера были манипуляторы, он бы, наверное, с радостью сейчас продуцировал ими тепло с помощью силы трения. — Ты ж у нас весь такой правильный и законопослушный!»

— Есть один капитанский бластер на случай абордажа судна, — нехотя ответил я, — но я бы предпочел, чтобы ты им не пользовалась.

— Замечательно! Я и не собираюсь стрелять, Макс, честно, — сказала Ира доверительно, — просто в нашем положении такой весомый аргумент в споре не помешает. Так, просто попугаем их, и только. Кстати, он весомый?

— Масса двадцать килограммов примерно, в твоих единицах измерения…

— Ого! И как бы я с ним справилась в своем настоящем теле, поясни мне?

— Да я и не планировал его задействовать. Это так, рекомендация космического корпуса иметь такой на борту. Просто формальность, вот я и купил.

— Хорошо, что ты такой формалист, — отметил симбионт.

Мне это польстило.

Внезапно завыла сирена.

— А? Что такое? — завращала зрачками Ира.

— Да! Что такое? — осведомился я у навигатора.

— Мы получили сигнал бедствия, — ответил навигатор, — счел нужным уведомить вас.

— Дай послушать…

— Что там, Макс? — Самка даже привстала на цыпочки. — Хоть картинку выведи.

Я вывел. Впрочем, на что тут было смотреть — вокруг только обломки в облаке космической пыли.

— Слабый какой… — Я пытался отфильтровать сообщение в непрестанном потоке белого шума.

— Да, где-то недалеко, — заключил Глюк, — на одном из астероидов, видимо. Какие будут указания?

— Взлетаем, конечно!

— Макс, а чего это ты так обрадовался? — подозрительно спросил симбионт.

— Ну так… — Я едва сдерживал нетерпение. — Спасение сознания уже скостит мне один пожизненный срок! Какая удача!

Ира снова умостилась на кушетке и хмыкнула.

— Эгоист ты! — И после, видимо, хотела что-то добавить, но не осмелилась.

— Вовсе нет! — возразил я, разворачивая корабль в сторону сигнала о помощи. — На мне и так висит двойное пожизненное за похищение двух тел, и в ответе за это ты!

— Каких еще двух тел?! — возмутилась самка.

— Умтака и моего корпуса.

— Ах ты… да ты… значит, по-твоему, я специально украла… ах ты ж… — возмущенно и сбивчиво дудела Ира. — Думаешь, мне так хотелось стать слоноподобным монстром, что… Ты… ты… а я же тебя хотела забрать… я же… — От обиды она вдруг начала задыхаться, и я понял, что прямо сейчас роса Создателя польется ручьями из всех четырех ее глаз.

— Прекратить ломать комедию! — раздалось из всех динамиков так громко, что мы с Ирой невольно содрогнулись. Ну не знаю, как она, но я-то точно ощутил вибрацию в корпусе. — Вольно! — зачем-то скомандовал навигатор.

Получит у меня эта скотина…

— В чем дело? — спросил я.

— Приближаемся к источнику сигнала, — ответил Глюк.

На экране по-прежнему были лишь густые клубы пыли, из которых начали постепенно проступать очертания астероида. Вскоре мы подлетели почти вплотную, и во мгле уже можно было различить копер шахты, накренившийся над километровым кратером в толще обломка размером с космическую станцию.

— Говорит транспортный корабль класса 2, МА-Икс 8350, что у вас случилось? — объявил я на всех доступных частотах.

— Авария, — последовал ответ, — это горнодобывающий комплекс УК-2402. Множественные повреждения бурового модуля, выведен из строя транспортный дроид, элементы питания, центр связи…

— Приземляемся! — скомандовал я.

— Ты уверен, что это не ловушка? — насторожилась Ира.

— Да с чего бы? В такой-то глуши?

— И что тут добывают? — не унимался симбионт.

А вот это хороший вопрос! Как я сразу об этом не подумал? В таком Создателем забытом месте…

— Сейчас выясню, — бросил я Ирине неуверенно.

Глюк уже сажал мой корпус на край воронки.

— Говорит, бокситы — это соли алюминия, но…

— Продолжай.

— Это невыгодно, понимаешь, я прикинул стоимость доставки отсюда до Проциона, и цена не покрывает затрат на добычу.

— Я же тебе говорила, что тут что-то не так! — Мой симбионт залихватски вскочил с койки и завертел хоботом во все стороны. — А дай-ка мне микрофон, сама поговорю с ним!

— Первое, — осадил я Иру, — тебе не нужен микрофон, если ты, конечно, не хочешь выдернуть его из стены. Говори так. Второе: во избежание нестыковок хочу сразу уточнить — не с ним, а с ней.

— С какой такой «ней»?

— Ну ее зовут Хейвиоптерикс, забавно, правда? — хохотнул я.

— Я думала, у вас все железки по номерам называются, да и не понимаю, что ты тут забавного нашел?

— Раньше она была существом, похожим на птицу, может быть, даже на твоих грачей.

— А сейчас?

— Сейчас сама видишь. — Я для наглядности увеличил решетчатые конструкции буровой вышки, почти сползшей в кратер с неровными краями. — Теперь ее сознание в теле универсального бурового агрегата.

— Печально… — протянула Ирина, неотрывно глядя на экран.

— Почему же?

— Ну не знаю… — Самка приблизилась к голограмме, перебирая своими тонкими ножками. — Сперва птица, а потом вот это… Я бы хотела стать птицей… А ты, Макс?

— Никогда, — честно ответил я, — даже в голову не приходило. И прошу отметить, пока ты не впала в свое обычное состояние, что срок жизни ее тела подошел к концу, вот она и переселилась в оболочку дроида. Мне кажется — это наилучший выбор.

— Ладно, — задумчиво произнесла Ира, — давай микрофон, я с ней поговорю!

— Да нет у меня переносного микрофона! — заорал я раздраженно. Ну как понять алгоритм фильтрации у этих земных гуманоидов?!

— Не кипятись, сделай так, чтобы она меня слышала, как там ее?

— Хейвиоптерикс, или УК-2402. Говори и побереги хобот, не нужно постоянно в потолок дудеть — тебя и так слышно.

— Алло! Хейви?! — Так вот запросто и чуть фамильярно симбионт сократил имя собеседницы.

— Да? — ретранслировал я ответ, кажется, без тени недовольства в голосе. — Кто говорит?

— Ира… — Самка зачем-то развернулась к стене, будто я и был этой стеной, и шепотом спросила: — Макс, действительно — а кто я? Если скажу, что симбионт, она может и не захотеть со мной разговаривать…

— Что хочешь скажи, — великодушно разрешил я, — хотя мне сама по себе идея твоего общения с ней не кажется перспективной.

— Говорит Ира, — громко продолжил симбионт, — первый пилот корабля. Как дела?

«Хоть не „капитан“, и на том спасибо, — оценил я. — Только что это еще за идиотский вопрос: „Как дела?“».

— Не очень… — ответила Хейви. — Основные системы не работают, оставшиеся концентраторы солнечного ветра не могут обеспечить зарядку ремонтного дроида, транспортный модуль не подлежит восстановлению.

Я сомневался, поняла ли Ирина хоть половину из сказанного, но оказалось, что я немного недооцениваю ее умственные способности.

— Макс, мы же можем зарядить ее ремонтника?

— Можем, — подтвердил я, — но это мало что даст, исходя даже из визуального анализа общей степени повреждений.

— Да, — голос УК-2402 звучал грустно и безнадежно, — мой дроид старой модели, запчастей нет…

— Макс, давай погрузим ее в трюм и доставим на станцию, — предложила Ира, — думаю, они оценят.

— Корпус ее буровой вышки не поместится на нижней палубе.

— А мы выпилим только мозг!

— Нейросеть разума Хейви рассредоточена по всем конструкциям системы для контроля датчиков, отпилить не получится — это значит ее убить.

— Хейви, кажется, единственное, что мы можем для тебя сделать, — это сообщить на станцию, и они пришлют помощь, — заключил симбионт.

— Нет… пожалуйста! — взмолилась та.

Это было странно, очень странно. Корабль посылает сигнал о помощи, но не хочет, чтобы его спасли.

— Ира.

— Что?

— Не хочешь ли надеть скафандр и выйти на поверхность? — мягко сказал я.

— Зачем?

— Проверить счетчиком уровень радиации, взять пробы грунта…

— Ты что же это, от меня избавиться хочешь? Чтобы я не подслушала, о чем вы тут шушукаетесь?

— Нет, — шепнул я, — подыграй мне. Тут не так что-то.

— А впрочем, почему бы и нет? — тут же сориентировалась самка. — Пойду погляжу, какая погода снаружи, я ведь на астероиде никогда не была!

— Не надо! — донесся голос Хейви. — Я вам и так скажу. Я добываю окиси тербия…

— Редкоземельник! — возбужденно просветил я симбионта, но не уверен, что та поняла, поэтому добавил: — Очень ценный металл!

— …все считают эту систему бедной элементами, — продолжила наша новая знакомая, — потому что красный карлик и есть красный карлик — будет гореть миллиарды лет и просто погаснет. Но я нашла уникальные особенности в спектре Лейтена, из чего заключила, что эта звезда уже была когда-то сверхновой. По идее она должна была бы превратиться в пульсар или черную дыру сотню миллионов лет назад, но по каким-то причинам все пошло не так. Предполагаю, что она была третьей в системе Куиндук…

— И ты все это сама вычислила? — восхищенно замерла Ира.

— Да, когда работала в университете системы Гереда. Но мою диссертацию на эту тему ученый совет разбил в пух и прах. Так я не стала академиком.

— А сейчас вы кто?

— Формально у меня профессорская степень по астрофизике. Я решила проверить свою теорию на практике…

— И заодно срубить немного кредитов, — вставил Глюк.

— Не без того, — призналась Хейви, — знаете, жалованье ученого в пятьсот кредитов за темп не позволяет провести широкомасштабные исследования… И вот я здесь, с горнодобывающим комплексом, поврежденным случайным столкновением с метеоритом, тоннами извлеченной руды и неработающими системами связи. — Она помолчала и добавила: — Могу я вас попросить никому не рассказывать об этом?

— Макс, о чем это она? — Ира буквально прислонилась к переборке отсека.

— Понимаешь, — тихо шепнул я, — у нее нет лицензии на добычу — слишком дорого стоит. Видимо, она планировала заработать на реализации тербия, чтобы потом получить эксклюзивное право на разработку всего здешнего пояса астероидов. А если пойдут слухи, то сюда тут же примчатся армады добывающих дроидов больших корпораций, с готовыми лицензиями. В общем, ни славы, ни денег… Я бы на ее месте сам поступил так же, наткнувшись на такую… как это у вас… золотую жилу.

— Мы никому не скажем, Хейви, — вдруг выпалил симбионт, — мы и сами-то сейчас вне закона, в общем.

— Ты что несешь, твою земную мать?! — Мои крепления процессорных стоек заскрипели от еле сдерживаемого крика. — Ты теперь первому встречному будешь рассказывать о нашей ситуации?!

Хейви замялась, и я почти физически ощутил напряжение в ее цепях.

— Я с бандитами не хочу иметь ничего общего. — Осциллограмма ее тембра сменила амплитуду.

Но Ирина не обратила на это внимания, уверенно выдав фразу, которую я потом долго сопоставлял с земными аналогами (и в конце концов обнаружил в каком-то старом анимационном фильме гуманоидов).

— Мы не бандиты, мы — благородные пираты! — с достоинством произнесла самка, подбоченившись.

Я понимаю, что я с другой планеты, даже не с планеты вовсе, если быть точным. Но где логика? Почему именно такая последовательность слов производит на собеседника нужный и, главное, безотказный (я бы даже осмелился сказать — неотразимый) эффект?

Пока мои БТ-82 вместе с симбионтом занимались починкой модулей Хейви на поверхности астероида, я анализировал план, к которому мы все пришли в результате обмена данными. Пытался просчитать вероятность успеха этого предприятия. Как ни странно, по расчетам выглядело все довольно стройно и реалистично.

До этого, воспользовавшись случаем, я выпихнул Ирину в скафандре наружу в помощь ремонтным дроидам. Но она скорее мешала, нежели помогала, и быстро поняла это сама. Сейчас они с Хейви болтали, как старые подруги, минимум со школьной скамьи, если не с детства. Я в очередной раз удивился скорости, с которой земной гуманоид находит общий язык с любым совершенно экзотическим существом. Кажется, моей самке достаточно лишь того обстоятельства, чтобы эта форма жизни умела говорить.

Я задумчиво просматривал сохраненный форум свободных на тему «Разведение человеческого симбионта в неволе», но все, что было там сказано, прямо противоречило происходящему. Например, утверждалось, что две особи подвида Б никогда не смогут поладить друг с другом, а если это выглядит именно так, то знайте — вся эта «женская дружба» и солидарность лишь для отвода глаз.

Я еще раз прислушался к непрестанному потоку слов между Ирой и Хейви, забивающему радиоэфир, — в данный момент трындели о какой-то «первой любви». Вздыхали, ахали. Я отключился.

Я мог бы заподозрить Ирину в неискренности, если бы не одно обстоятельство: первое, что она предложила сделать, это воспользоваться спасательной капсулой, чтобы переместить сознание Хейви к нам на борт. Это предложение поступило от нее полчаса назад. Вот, еще в форуме трейдеры настаивали, что самка человека совершенно не воспринимает технические аспекты. Ха! Когда ей нужно, поверьте, уважаемые дилетанты из Сети, уж эта информация намертво осядет в ее мозге!

— Тише! — злобно шикнул тогда я. Использовать капсулу мне категорически не хотелось. — У нас осталась одна капсула экстренной эвакуации. Если случится катастрофа, как я тебя буду спасать? В космосе никогда не знаешь, что может произойти.

— Не ври, две капсулы… — ответила Ира шепотом.

— Ту, в которой ты меня переносила на Фулонге, пришлось сбросить в космос.

— Ты что?!

— Однажды активировав ее, ты включаешь маячок для Федеральной спасательной службы. И будь уверена — дроиды обязательно прибудут. Так что я избавился от нее еще на Проционе. К тому же мне пришлось отключить навигационный модуль, чтобы мое сознание не улетело на Фулонг. В любом случае она была уже бесполезна, — пояснил я сдержанно.

— Макс, ну а почему ты не хочешь третью использовать? Да ничего не случится же, а мы потом купим сразу три или найдем где-нибудь. — Мне показалось или в ее непривычно дудящем голосе проступили вкрадчивые нотки?

— Ты представляешь, что вообще такое «капсула экстренной эвакуации»? — Я возмущенно повысил голос. — Это не просто, как ты ее называешь, «монетка» для перенесения сознания. Это высокотехнологичное устройство, целый мини-корабль с очень тонким оборудованием, автопилотом, высокоплотной полостью для хранения разума и прочими вещами, которые слишком долго описывать…

— И что?

— То, что и стоит она соответственно — около миллиона кредитов! А ты думаешь, почему ты купила мой корпус на два миллиона дешевле — из-за твоей демонтированной койки или из-за дырки в двери медицинского модуля?!

— Понятно… ну… думала, распродажа там… конфискат…

— Капсулы экстренной эвакуации по закону — обязательный элемент корабля. Без него тебя просто не выпустят в космос, — назидательно закончил я.

— Не переживайте…

— Ой, Хейви, ты все слышала! — воскликнул симбионт.

— …и нет смысла ссориться, — снова подала голос Хейви, — я не собиралась проситься к вам на борт. У меня на счете слишком мало кредитов, на закупку новой горнодобывающей станции не хватит. Предлагаю придерживаться первоначального плана и надеюсь на вашу честность.

— Хейви, — доверительно и мягко продудела самка, — конечно, мы честные! Макс, а какой у нас план?

— Такой, что надевай-ка пока скафандр…

А план был таким, и с ним вроде как все согласились: Хейви передает нам десять тонн обогащенной тербиевой руды, которую она успела добыть до приключившейся с ней катастрофы. Мы продаем руду, где сможем, и на вырученные кредиты покупаем вместительный грузовой дроид для нашей новой знакомой, загружаем в него необходимые запчасти и отправляем на астероид. Таким образом, Хейви не рассекретит своего местоположения и продолжит бурить втайне от корпораций, пока не накопит достаточно средств, чтобы получить официальную лицензию на разработку пояса.

Конечно, для восстановления работоспособности шахтного оборудования требовались немалые усилия — один из моих ремонтников как раз деловито закреплял солнечный отражатель (снятый с моей же обшивки!) на копре буровой вышки. А Ира тем временем в неудобном скафандре, явно не соответствующем ее телу, уже тащила другую панель в направлении башни, восторженно крича из динамиков:

— Макс, посмотри! Я лечу!

Она вовсе не летела, а просто совершала гигантские прыжки в слабом гравитационном поле астероида. Хорошо, что я уговорил ее пристегнуться страховочным тросом, а то оторвется от поверхности, и ищи ее потом.

— Ты там не переусердствуй, — попробовал образумить я симбионта, — АТ-16 уже почти зарядился, я скоро отправлю его к тебе.

— Макс, мне совсем не тяжело! — радостно ответила Ира. — Так прикольно!

Я переключился на второго БТ-82, который усердно загружал в трюм контейнеры с тербием, и чуть успокоился. Волновало то, что вся наша потенциальная операция держится только на честном слове. С одной стороны, Хейви невыгодно выдавать нас до поры до времени — пока мы не пришлем ей дроида, с другой — мы не посягаем на ее открытие, так как сами в бегах и смысла кричать на всех углах об огромных залежах ценной руды в создателем забытой системе у нас тоже как бы не было, но… Только от одной переменной зависело все — какая из сторон решит предать другую и в какой момент? Поэтому меня и мучил вопрос: насколько далеко мы будем, когда это случится?

Моего симбионта такой расклад, похоже, совсем не заботил. Не знаю, почему Ира так легко верила на слово Хейви, ведь обязанность любого гражданина — сообщить властям о преступлении, тем более о беглом каторжнике.

Спустя пару часов работа была закончена. Вернее сказать, мы сделали для Хейви все, что могли на данный момент: поставили батареи и запустили бурильную установку — моих радиаторов теперь должно было хватить для процесса добычи тербия. БТ-82 вернулись на борт вместе с симбионтом, а я проверял список необходимых Хейви запчастей для починки остальных модулей. Выходила кругленькая сумма, но, кажется, выручка от продажи руды ее с лихвой покрывала.

— Ну что там? Взлетаем?! — ввалилась в центр управления Ира. Ее кожа была фиолетовей обычного и покрыта каплями пота.

— Да, через десять минут — дроиды закрепляют груз на нижней палубе.

— Ага, хорошо, я пока в душ тогда быстренько, — суетливо сказала самка, покидая рубку.

— Ира, — бросил я ей вслед.

— Да?

— Почистишь потом БТ-82-х? Они все в пыли.

— Конечно, Макс, мог бы и не просить.

А еще через две минуты мы с Глюком, посмеиваясь, наблюдали, как самка, пыхтя и шумно выдыхая, пытается втиснуть свой объемный корпус в проход отсека для симбионта. Ира подвида Б вцепилась манипуляторами в узкий дверной проем и, накренившись вперед, отталкивалась передней парой ног, болтая задними конечностями в воздухе. Шоу закончилось, когда она применила наконец свой мощный хобот, влезла-таки в «туалет» и захлопнула люк. Вскоре в микрофоне послышалось ее сиплое дыхание — я почти уверен, что она проверяла, не починил ли я под шумок камеру, которую она давеча разбила. Хотя зачем ей это было нужно, так и не уяснил. Она ведь в другом теле. Неужели земные предрассудки распространяются на все формы жизни?

Донесся шум воды, и я начал подготовку систем к старту.

— Прощай, Хейви.

— Ты же не выдашь меня? — с надеждой вопросили с той стороны.

— Нет, я намерен сдержать свое обещание, если ты сдержишь свое.

— Тогда почему сказал «прощай»?

— Маловероятно, что мы еще увидимся, — пояснил я, запуская двигатели.

— Да, — грустно согласилась Хейви.

— Если у нас что-то пойдет не так и дроид не прибудет, то через пару миллитемпов отключай установку, переводи все питание на передатчик и связывайся со станцией на Лейтен-1. Другого выхода я не вижу.

— Я тоже.

— Удачи.

— Макс, мне кажется или мы как-то медленно летим? — спросила Ира.

— Не кажется. — Уж не знаю, каким местом она это почувствовала, но дела обстояли именно так. — Мы движемся на ионе, а поскольку Лейтен — красный карлик, то и плазмы он излучает слишком мало для моих рефлекторов. Ах да! Забыл напомнить — мы же недавно демонтировали половину солнечных батарей с моей обшивки и отдали их твоей закадычной подружке Хейви!

— А вот не надо этого сарказма, пожалуйста, — упрекнул меня симбионт, — ей это было нужно, ты же сам настоял!

Ну не сильно-то я и настаивал, но без батарей она действительно не смогла бы продолжить добычу и воплотить свою мечту в жизнь. Поэтому я просто заткнулся, но самка не унималась:

— А нельзя ли быстрее лететь?

— Я уже придал своему… гм… нашему корпусу максимальное ускорение реактивным топливом, оставив запас, который мне… нам потребуется для приземления.

Ира как раз барахталась в своих защитных покровах, пытаясь корректно обернуть этими «бинтами» нижнюю часть торса. Я еще могу понять догматы отдельных рас, но если ты находишься не в своем теле — для чего так скрупулезно относиться к обычаям иных цивилизаций? Тем не менее симбионт настойчиво пытался отыскать правильную конфигурацию всех этих фулонгийских застежек и пуговиц, чтобы правильно закрепить еще влажную (видимо, после ритуальной стирки) ткань на своем цилиндрическом теле.

— Так что? Быстрее никак? — спросила Ира, будто и не было никаких пояснений.

— Понимаешь, — начал я, — в вакууме тело перемещается с постоянной скоростью, если, конечно, на него не воздействует гравитация более массивного объекта. В таком случае орбита из круговой вытягивается в эллиптическую с эксцентриситетом, рассчитываемым по формуле…

— Никак? — явно не желая выслушивать технические детали, прервал мою лекцию симбионт.

— Нет. А куда ты так торопишься?

— Боюсь, что почтальон прибудет туда раньше нас.

— Маловероятно, но ты права — следует поспешить. Я делаю все, что могу. До станции часа полтора, не желаешь потискать своих питомцев или я могу тебе фильм поставить? — предложил я.

— Давай, — откликнулась Ира, — только драматическое что-то, а не твой футбол.

Хм, как по мне — драматичнее футбола ничего и быть не может. Но я уже досконально изучил художественные предпочтения симбионта, поэтому с легким сердцем и непреклонной уверенностью в своей правоте спроектировал на потолок каюты первую часть сериала «Аббатство Даунтон». Создатель, что за название?! Это про городок даунов, отягощенных религиозными нравоучениями? Наверное, очередные происки суперпупернавигатора Глюка, который посоветовал мне эту киноленту.

— Это видела, — заявила самка. — Второй сезон есть?

— Конечно, — ответил я, отыскивая нужный файл.

Откровенно говоря, я не смог уловить всех тонкостей взаимоотношений между многочисленными гуманоидами, участвующими в сюжете. Но я и не сильно углублялся в детали, так как наблюдал за происходящим на экране лишь «краешком камеры». А больше смотрел на Ирину, которая, устроившись на кушетке вместе с обоими му'ум-рэками, частенько подбрасывала одного из них в воздух, вращая на кончике хобота и заливисто смеясь: «Пу-пу-пу!» Кажется, эта забава нравилась не только ей, но и пушистым шарам тоже. Ток в моих микросхемах потек плавно и без препятствий, я успокоился — появилось время просчитать варианты действий на исследовательской станции. Если, конечно, нам дадут «добро» на стыковку.

Мы вышли из пояса астероидов, изображение с внешней камеры стало не таким запыленным и, казалось, даже прибавило в резкости. Ира это определенно заметила, так как тут же предложила:

— Макс, ты бы связался со станцией, прощупал бы ситуацию — что там и как.

Я помедлил, оттягивая неизбежное:

— Они все равно нас засекут — их радар покруче моего.

— И что? Не хочешь узнать сразу, пришла ли им срочная почта? У нас хоть будет больше времени сбежать в случае чего, — резонно заметил симбионт.

— Это ничего не даст — если мы уже в их списке розыска, что прикажешь делать? — вздохнул я. — С нашими запасами топлива далеко мы все равно не уйдем, единственная возможность, которую я вижу, это оттягивать контакт, подлетев к станции как можно ближе, на случай если придется войти туда силой.

— О-о-о! — ухмыльнулась самка. — Что я слышу! Ты уже за силовой вариант?

— Обстоятельства таковы, — пояснил я, — я не могу не признавать объективную реальность. Мы не в том положении, чтобы выбирать.

— А что ты сделаешь, если они просто запрут дверь, и все? У тебя же нету пушек и такого прочего…

Отвечать очень не хотелось, я даже не хотел думать о подобных крайних мерах, но…

— Я ничего не сделаю, — с трудом выдавил из себя я, — ты сделаешь.

— Ха! Что именно?

— Выйдешь на поверхность в скафандре и газовым резаком или бластером разрушишь обшивку дока.

Создатель, как же мне не нравится этот разговор!

— Без проблем, — легко согласилась Ирина.

Я замолчал.

— Говорит научно-исследовательская станция Лейтен-1. Назовитесь!

Ну вот и началось. Планета уже была в зоне прямой видимости, и моя Ира с интересом разглядывала красноватый в лучах солнца диск.

— Транспортный корабль МА-Икс 8350, класс 2, — ответил я.

Повисло напряженное молчание, которое даже самка, почувствовав что-то, не посмела нарушить своими неуместными комментариями. Такое впечатление, что я слышал стук ее сердца в этой сгустившейся тишине.

— Как вы здесь оказались? — наконец спросили со станции.

У меня отлегло — они еще не получили обновленный черный список и не знают, кто мы.

— Неполадки в гипердвигателе, — бодро выдал я заготовленную фразу, — сбой координат выхода, последующее столкновение с астероидом, нужна ваша помощь!

— Принято, заходите на посадку. Шлюз номер два. Есть живые формы на борту?

— Да, зем… — Черт! Чуть не ляпнул «земного типа гуманоид». Вот дурак! — Земляничного цвета фулонгиец…

Что я несу? Вовсе моя Ира не земляничная. Черт, черт!

— «Тик», что ли? — как-то задорно усмехнулись с той стороны. — Дайте его в эфир.

Да что это за дроид такой любознательный, блин?

— А кто спрашивает? — осторожно поинтересовался я.

— Профессор Рифегс. Дай ты уже поговорить, электронная твоя башка, я тут полтемпа никого, кроме дроидов, не видел.

У меня процессор упал: «Не дроид, а живое сознание! И что мне так на профессоров-то везет? На одну систему целых два… Что делать теперь?»

— Я поговорю, включай! — встрепенулась Ира. — Алло, алло!

— Включаю громкую связь, — рапортовал Глюк.

Козел! Хоть бы посоветовался сперва.

— Профессор?

— Да! — радостно воскликнул Рифегс.

— Меня Умтак зовут, — не моргнув глазками соврал симбионт. — Как дела у вас?

Блин, опять это обязательное «как дела»?!

«Не мешай, — встрял мой комп, — ты разве еще не удостоверился, что коммуникативные способности твоего симбионта на высшем уровне?»

— Ха! Значит, вы «так»? Вашему навигатору следовало бы обновить прошивку. Он что, дальтоник или просто путает педали?

— Он немного тормозит после аварии, — вдохновенно выдала Ира.

— Неудивительно. Столкновение головы с астероидом плохо влияет на мозг, — раздалось из динамиков.

— Так мы заходим на посадку?

— Обязательно, всенепременно! — заверил Рифегс. — Знали бы вы, как здесь скучно! Сейчас я подготовлю азот для вас!

— Спасибо, профессор. С нетерпением жду встречи с вами! — воодушевленно произнесла Ира и шепнула мне: — Выключай.

— Замечательно, правда? — Симбионт явно пребывал в приподнятом расположении духа.

— Чего же такого замечательного? Это катастрофа! — возопил я.

— Почему? — удивилась самка. — Такой милый, приятный человек!

Я был в небольшом смятении, так как Ира явно не могла оценить все факторы риска.

— Да ты что! Мы же рассчитывали, что на станции одни дроиды будут! А теперь как? Разумный организм! Его ведь так просто не проведешь. Это искусственному интеллекту, изначально запрограммированному помогать всему живому, можно впарить версию про аварию. Дроиду все равно, что где сломалось. А этот профессор точно поинтересуется, как же так вышло, что солнечные отражатели отсутствуют только на корме, еще и явных повреждений корпуса нет. А уж если проверит гипердвигатель — нам конец!

— Да нормально все будет, Макс, — совершенно безосновательно успокоила меня Ирина.

— Нам конец! — повторил я. — Вся моя стройная, продуманная легенда лесом идет.

Я совершенно приуныл, но симбионт вдруг весьма эффектно переключил мое внимание. Обычно я сам пользовался этим приемом в отношении Иры, но никак не ожидал, что она опробует тот же подход на мне.

— Что он там про азот сказал?

Я был почти уверен, что самка хитро улыбается, если бы ее рот не был спрятан так глубоко в ее теле. Я даже весьма ярко представил, как бы в этот момент выглядело настоящее лицо Иры: светлые датчики волн и загадочная, едва заметная линия ротовых мембран.

— Ничего особенного, ты же азотом дышишь, как и все растения Фулонга.

— Как это? Я что же — растение, выходит?

— Да, понимаешь, фулонгийцы были растениями почти миллиард лет, но потом появилась настоятельная необходимость передвигаться, чтобы выжить. Поэтому со временем их корни выродились в твои кривоватые ножки, а ветви — в манипуляторы. Листва исчезла за ненадобностью, а крона превратилась в хобот, но ты до сих пор можешь преобразовывать кожей солнечное излучение в оксид углерода. Такая вот история. — Я решил не слишком углубляться в эволюцию жителей Процион-11.

— Растения, — задумчиво повторила Ира.

— А что тут удивительного? Так всегда в итоге происходит. Раса альфа — доминанта!

— А подробнее можно?

— Конечно! — Я был настолько рад редкому вниманию к моим познаниям с ее стороны, что совершенно забыл о своих невеселых мыслях. — Возьмем, к примеру, тебя. Ты — раса гамма, сейчас доминанта на Сол-3. Вернее, не ты, а твое прошлое тело.

— Почему это я гамма? Я альфой хочу быть!

— Не получится, — терпеливо пояснил я. — Альфой могут быть только растения и их производные. Так как они выживают практически в любых условиях. И сколько бы ни длился процесс эволюции, в конце концов растения возьмут верх над любой другой разумной формой. Так что ваша гуманоидная цивилизация на фоне общей продолжительности жизни Вселенной — явление временное. Я бы даже сказал — мимолетное.

На этот раз Ира по каким-то причинам явно серьезно отнеслась к услышанному, а не пропустила мимо ушей, как обычно. Я сделал этот вывод не только по ее молчанию, но и по взгляду, устремленному куда-то вглубь себя.

— Ну допустим, — наконец произнесла она задумчиво, — но кто же тогда бета?

— На Земле — это дельфины или разумные киты, типа касаток. Понимаешь, растения и водные формы жизни эволюционируют медленнее, но в итоге победа все равно будет за ними…

— Если мы их не уничтожим, — вставила Ира.

— Хм… Да, но это касается только дельфинов. Растения уничтожить не получится, для вас, гуманоидов, это равносильно самоубийству. Исчезнет пища, исчезнет кислород…

— Не продолжай, я поняла.

Кажется, я совершил большую ошибку, затеяв этот разговор, так как эмоциональное состояние моего симбионта в данный момент не поддавалось никакому описанию из базы данных. И это меня начинало беспокоить. Не знаю, что это было — «грусть» или какая-то разновидность «растерянности», но мне это очень не нравилось.

— Ладно, — нарушила тишину Ира, тряхнув хоботом, — надо о сегодняшнем дне подумать, давай сюда свой лазер!

Надо же! Симбионт, оказывается, умеет сам себя выводить из гнетущих состояний и контролирует свои эмоции при определенных условиях! Знать бы только, что это за условия.

— Не дам, — спокойно заявил я и добавил: — Теперь точно не дам!

— Макс! Да ты что? Ты сдаешься, что ли? Сейчас? — Ирина встала на ноги, подняв все свои двупалые щупальца вверх, отчего выглядела сейчас как венчик цветка с наполовину оборванными лепестками.

— Нет, — твердо сказал я. — Я верю, что ты не будешь стрелять. Но это же не дроид — это живое сознание. Бластером ты пользоваться не умеешь, а вдруг случайно выстрелишь? Я такой грех на душу взять не готов. Поэтому и не проси даже.

— Входим в атмосферу, — уведомил навигатор.

Ему никто не ответил. Но если бы Ира вдруг заартачилась, я бы напомнил ей о «милом, интеллигентном, замечательном, приятном во всех отношениях» профессоре Рифегсе и посмотрел, что бы она мне возразила.

Погода в разреженной атмосфере Лейтен-1 стояла прекрасная — солнечная и почти безветренная. Небо было ясным, метеоритных дождей, кажется, не предвиделось. Поэтому сверкающий купол обсерватории на станции был открыт, поблескивая огромным чистым зеркалом телескопа.

Ира вот уже две минуты нетерпеливо переминалась у выхода из грузового отсека, теребя ошейник номер два, который я ей всучил-таки. Симбионту явно было не по себе в тревожном ожидании. Впрочем, как и мне, я тоже хотел, чтобы эта неопределенность поскорее разрешилась. Любым способом, только бы поскорее.

Я не смог придумать ничего толкового, чтобы успокоить Иру, поэтому сейчас просто выливал на нее всю возможную информацию, которая только могла прийти мне на ум и, вероятно, пригодилась бы самке.

— …Коренной обитатель Канопуса, так на земных звездных картах обозначена его система… — вещал я.

— Макс! Ты можешь перестать тарахтеть? Без тебя тошно. Думаешь, все это важно? — Ира раздраженно продефилировала вдоль шлюза.

— Думаю, да. Профессор Рифегс сказал, что встретит тебя у трапа…

— И что?

— Ну, думал, тебя следует подготовить к тому, что ты увидишь.

— Ой, подумаешь! — махнул хоботом симбионт. — Я уже столько инопланетян видела, меня ничем не удивишь! Так что отстань.

— Не говори потом, что не предупреждал, — буркнул я и заткнулся.

Не хотелось подливать масла в огонь, иначе в самый неподходящий момент симбионт может перестать контролировать ситуацию. А молчание, как давно заметил Глюк, действительно прекрасный способ этих проблем избежать. Я в очередной раз опробовал этот прием буквально пять минут назад, и он показал себя с лучшей стороны. Ира тогда с присущим ей упорством начала как обычно искать обходные пути, чтобы заполучить-таки бластер: «А дай посмотреть, я не буду трогать, честно, только посмотрю», — и прочее в таком же духе. Но, наученный горьким опытом, я прекрасно понимал, что бластер сейчас ей был на самом деле не нужен — она просто хотела узнать, где он лежит, на будущее, «на всякий», как она говорила. Ну уж нет. Я так рисковать не намерен, натворит потом бед, обязательно натворит. Поэтому я тупо отмалчивался, а мой процессор посмеивался над моей неспособностью соврать самке.

Думаю, я все-таки успел донести достаточно информации до мозговых клеток Иры. По крайней мере, надеялся, что она усвоила главное: если что-то пойдет не так — бежать обратно на борт.

Внешний шлюз с шипением открылся, и я выпустил трап. Симбионт, выпучив глазки, разглядывал матово-холодные металлические стены дока. Потом начал медленно сходить вниз по «горке».

— Что-то тут как-то не очень… — заключила Ира, ступая на серую поверхность пола. — Мрачненько так…

Я хотел ответить, но самка машинально сунула браслет в свой ранец на поясе, да еще и случайно заслонила пальцем динамик, поэтому вряд ли бы меня услышала.

— И где этот профессор? — Ее зрачки бегали от стены к открытому входу в док и обратно. — Еще и мусора полно! Вот что значит мужики — разведут безобразие кругом!

Она подошла к холмику из песка и мелких камешков и поворошила его ногой:

— Смотри, сколько пыли, Макс! И где этот профессор-то?

— Я здесь. — Мусор вдруг распался на отдельные частицы, которые разом взметнулись в воздух и заключили симбионта во вращающийся вихрь. — Здравствуйте, очень рад — профессор Рифегс.

Ира сперва обомлела, потом, видимо, решила, что настал тот самый момент бежать, но бушующий вокруг нее смерч из сотен тысяч частиц явно не позволял ей этого сделать. Самка ойкнула, согнув колени, и прикрыла глаза хоботом. Из облака пыли вынырнул гладкий, идеальной формы шар размером с кулак и завис над макушкой симбионта.

— Какую форму предпочитаете? — прошелестел шар.

Ира открыла глаза и уставилась на него.

— Во… военную… — растерянно ляпнула она.

— Нет, — сказал я по-русски (хорошо хоть она браслет отпустила). — Он спрашивает, во что ему превратиться, чтобы тебе было комфортнее с ним беседовать.

— А-а-а… ну не знаю, во что-то более… целое…

— На универсальном говори, — посоветовал я.

Не дожидаясь, пока симбионт вспомнит, что его мозг, оказывается, знает универсальный, Рифегс собрал свои части в довольно плотное подобие тела фулонгийца, похожего на Иру, только цвета серого песка. И даже слепил правдоподобный хобот, продудев в него:

— Так нормально?

— Да-да… — неуверенно сказала самка, глядя на свою копию напротив.

— Вот и хорошо, — ответил профессор. — Не окажете ли честь отобедать со мной?

Ира по привычке хотела кивнуть, но чуть не завалилась вперед. Рифегс не стал дожидаться, пока она вспомнит, что у нее теперь нет головы, мягко взял самку за хобот и повел за собой.

Они шли по коридорам станции, напичканным лампочками и экранами. Ира глядела во все глаза по сторонам, а профессор вещал без умолку, показывая то в одну дверь, то в другую: «А тут у нас лаборатория, а вот вычислительный центр, а здесь спектрометры, а это…»

— Соберись! — шепнул я симбионту снова по-русски. — Вспомни все, что мы отрепетировали!

Но Ира никак не могла справиться с волнением, частенько пялясь на спину Рифегса — нескончаемо перекатывающийся волнами рой песчинок.

— Макс, что он такое? — наконец выдавила она тихо.

— Обыкновенный неорганический таланг с Канопуса. Я же говорил. Но ты же такая умная и самоуверенная! Ты же считаешь, если видела палубу восемь на Сириусе, то видела всю Вселенную. Да ты и близко не представляешь, какие формы жизни обитают в нашей галактике.

— Ну хватит! Я поняла. Тсс!

— На каком языке вы говорите с кораблем? — заинтересованно спросил остановившийся Рифегс. — Мой переводчик не понимает. Хотя неудивительно — его программа, наверное, темп назад в последний раз обновлялась.

— Это наречие обитателей Сол-3, — не моргнув глазками ответила Ира. Слава создателю, это хоть она помнит! — Мы изучаем диалекты землян.

— А-а-а, — понимающе протянул профессор, — эта недавно открытая раса! Я помню, читал где-то. Значит, вы — тоже ученый?! Замечательно, прекрасно, великолепно!

Так, все по плану. Он доволен. И Ирина сосредоточилась наконец.

— Входите. — Таланг отступил в сторону, хоботом приглашая Иру в просторную овальную комнату. — Это мой скромный центр управления. Сейчас поедим, а после, если позволите, я проведу для вас экскурсию по обсерватории.

Симбионт вежливо тряхнул хоботом и прошествовал в помещение. Все вертикальные поверхности центра были заняты мониторами, в основном изображающими Лейтен в разных ракурсах и приближениях: целиком и частями, с наложенными сетками магнитных полей, какой-то бегущей статистикой поверх, фокусами протуберанцев, излучениями в разных диапазонах волн и прочим. Все это находилось в непрестанном движении — поверхность звезды переливалась пламенем, трехмерные карты изгибались как электрический скат, а числа и вовсе мелькали с такой скоростью, что трудно уследить.

— Пишу работу о солнечной активности красных карликов, — пояснил профессор, заметив, как Ира остановилась в нерешительности. — Прошу.

Под мониторами вдоль стен выстроились столы с мигающими светодиодами на панелях. Точнее, тут были как высокие узкие столы, до которых Ира даже бы не дотянулась, так и низенькие широкие белоснежные столики почти у самого пола. Походила эта конструкция на книжную этажерку с асимметричными полками, над каждой из которых что-то светилось, в стену вжались разноцветные клавиши и еще какие-то штуки типа поручней. «Как мебель от эпатажного дизайнера», — подумала Ира.

— Прошу. — Рифегс указал на низенькую круглую табуретку на единственной ножке в дальнем конце комнаты. — Думаю, я правильно подогнал высоту.

Ира, поблагодарив, взобралась на сиденье рядом с квадратным столиком, уставленным цилиндрическими емкостями с разноцветной едой и напитками. Таланг разместился напротив.

— Угощайтесь. Я приготовил для вас лучшие фулонгийские деликатесы, — заявил он, потом его частицы вдруг ринулись к центру тела, отчего объем его сильно уменьшился. — Конечно, они все из автомата, сами понимаете… — скромно добавил профессор.

— Ничего, это все… это все равно замечательно, спасибо, — вежливо ответила самка. — Так вы давно тут один?

— Почти полтемпа. И так приятно, знаете, неожиданно обрести компанию.

— У нас случилась небольшая авария… — начала Ирина.

— Не беспокойтесь, мои дроиды все починят, — поспешно заверил Рифегс и с надеждой добавил: — Вы же никуда не торопитесь?

— Да, в общем…

— Вот и чудненько! — прервал он радостно. — Да вы ешьте, ешьте.

— А вы?

Таланг даже свернул свой синтезированный хобот, имитируя усмешку жителей Фулонга:

— Я не питаюсь органикой.

Симбионт, не обнаружив поблизости каких-либо столовых приборов, осторожно подтянул к себе ближайший тубус с едой и опустил в него хобот. Профессор между тем начал увлеченно рассказывать о своих исследованиях. Что для меня было бы на самом деле очень интересно, но в иных обстоятельствах. Самка же его точно слушала вполуха, не понимая и четверти терминов. Потом ученый как-то непринужденно перешел на нытье о том, как ему тут одиноко. Следом — как он выходит время от времени на поверхность, спускается с горного хребта, на котором размещена станция, вниз к кратерам и изучает почву. И что геология Лейтен-1 настолько уникальна, что он подумывает о диссертации и на эту тему.

Хм, еще бы ей не быть уникальной! Спросите у Хейви — она вас просветит.

— А вы молчите, Умтак? — Рифегс вернул поток частиц на свое место за столом.

— Вы так интересно рассказываете, профессор, — Ирина высунула хобот из третьего уже пустого контейнера, — не хотелось вас прерывать. Наверное, очень сложно заниматься такими расчетами, как ваши. Это действительно впечатляет. Я филолог, и мне все вещи, о которых вы рассказываете, даже и не снились!

По виду таланга было трудно судить, польстило ему это или нет. Но та скорость, с которой самка уничтожала запасы органики на столе, должна была положительно сказаться на его настроении.

— Я хочу вас спросить, если позволите… — Профессор замялся.

— Все что угодно, Рифегс.

— Это немного нескромно… но вот ваш… скажем так, размер вашего тела не соответств… он…

— Ах это! У меня наследственная генетическая мутация, заболевание, — выдала Ирина заготовленную легенду.

Умница моя! Все по плану. Только помни — не больше двух тонн, пожалуйста.

— Понятно, сочувствую. — Голос таланга стал тише. — Так что у вас там произошло, расскажите подробнее.

— Сбой гиперпространственного двигателя, мы должны были выйти в системе Куиндук, но очутились здесь. Еще и с астероидом столкнулись. И вот теперь у нас не осталось топлива, чтобы добраться до Фулонга.

«Молодец! — Я особенно оценил то обстоятельство, как четко она выговорила „гиперпространственного“. — Давай-давай, продолжай. Все же хорошо, так?»

«Не говори гоп…» — бесстрастно ответил Глюк. Вечно этот пессимист во всем сомневается.

— У нас закончилась антиматерия, — доверительно продолжил симбионт.

— Конечно-конечно, — заверил ее профессор, — давайте вашу кредитку, и мы все устроим.

— Понимаете, Рифегс, так получилось, что при мне ее нет — она осталась на Фулонге.

— Как это?

— В ней не было надобности. Мы везем небольшой груз руды тер… тербия, чтобы продать на Куиндук-11, и можем в качестве платы поделиться ею с вами. В обмен на четыре моля антиматерии.

Таланг не отвечал, что-то обдумывая. Я напрягся.

— И сколько у вас тербия?

— Полторы тонны, высокообогащенного, — спокойно ответила Ира.

— Но это как-то не по правилам… — сомневаясь, сказал Рифегс.

— Ну мы же и так бы рассчитались, будь у меня кредитка с собой, — начал уговаривать профессора симбионт, — а так подумайте: целых полторы тонны — это почти миллион кредитов! Вы оплатите нам антиматерию своей картой и заработаете миллион! Вот вы сколько получаете?

— Пятьсот за темп, как и все с моей степенью, — быстро ответил таланг.

— Ну вот! — воскликнула самка. — А тут сразу миллион!

Но Рифегс почему-то медлил, перемешивая серые частицы на поверхности пылесосоподобного тела. Мне все больше не нравилась идея дачи взятки пусть не чиновнику, но все-таки очень законопослушному гражданину Федерации. Ира, кажется, тоже почувствовала что-то.

— Две тонны! — продудела она. — Я дам вам две тонны.

— И что я буду с ними делать? Мне тут еще не меньше темпа торчать.

— Я могла бы продать его на Фулонге для вас.

«Фейл?»

«Эпик фейл, — подтвердил навигатор. — Сворачиваемся?»

«Да, план Б».

— Ира, — пискнул я из динамиков по-русски, — видишь за спиной у тебя такую квадратную синюю кнопочку?

Она послушно сфокусировала заднюю пару глаз, благо вертеть корпусом ей для этого было не нужно. Самка лишь пошевелила спинной рукой в ответ, как знак: вижу, мол.

— Поднимайся ненавязчиво и двигайся к ней, когда нажмешь — быстро беги к выходу! Это приказ!

— Что он там говорит? — отвлекся от раздумий Рифегс.

Не знаю, как Ира ощутила серьезность момента, может быть, что-то уловила в моем тоне, а может быть, сама осознала свой прокол, хотя это вряд ли. Но она послушно встала и попятилась к стене с панелью.

— И почему ты ответила как «тук», если ты «так»? — заговорил профессор, медленно рассыпаясь на части, взметающиеся сетью песчинок все выше в пространство комнаты, собираясь в мутное облако под потолком. — И кредитки у тебя нет, зато есть тонны редчайшего металла на борту?! — Воздух вокруг Рифегса завибрировал. — И ты — ребенок… начальная стадия… — За спиной у него часто и зловеще замигали лампочки на одной из панелей. — И почему прямо в этот момент кто-то ломится на мой склад?! Да кто ты такой?! А ну стой!

С этими словами таланг ринулся всеми частицами на симбионта. Но Ира уже нажала кнопку и, подпрыгнув так, что дала бы фору любому фулонгийскому атлету, грохнулась на пол, а затем кубарем покатилась к выходу в коридор.

— Тревога! Срочная герметизация центра управления! — сливаясь с визгом сирены, раздался металлический голос из динамиков.

— Макс! Что?!

— Просто беги на борт!

Перегородка захлопнулась прямо за спиной пытающейся встать на ноги Иры. Послышались щелчки многочисленных ударов в дверь изнутри, будто с тысячу гуманоидов устроили флешмоб по одновременному поеданию семечек. Потом разъяренный крик Рифегса. Симбионт уже мчался ко мне по коридорам станции, сильно пошатываясь на напряженных конечностях.

— Дроида выслать?

— Нет, я помню дорогу, — выдохнула запыхавшаяся Ира.

Через минуту она влетела в трюм, едва не свалив мощным торсом БТ-82-го с трапа.

— Что происходит?! — тяжело сопя, продудела самка.

— Ламантин ты самонадеянный! — в сердцах воскликнул я. — План Б, вот что происходит, твою земную мать!

— У нас есть план Б?

— У меня есть… вернее, был, а теперь не знаю…

— Что они тащат? — Самка указала хоботом на одного из ремонтников, заносящего на нижнюю палубу последний ящик.

— Антиматерию и ядерное топливо, — коротко ответил я.

На большее меня не хватило — я был вне себя.

— Где ты все это взял?

— Закрыть грузовой шлюз! — скомандовал я и добавил, обращаясь к Ире: — Пока вы там мило беседовали, я послал БТ-82 отключить на время дроидов на станции и приказал дожидаться распоряжений у камеры хранения. Как видишь, я оказался прав.

— В чем прав? — Симбионт рассеянно глядел, как закрывается дверь трюма. — Ты почему меня коровой обзываешь?! Что я такого сделала?!

Больше удивило то, что самка обладает некоторыми познаниями в биологии млекопитающих ее родной планеты (в чем ранее ее заподозрить было почти невозможно), чем полное отсутствие логического анализа своих высказываний. Ира была в таком возбужденном недоумении, что даже не помыслила впадать в одно из своих привычных состояний обиды.

— Ты сказала «я могла бы». И Рифегус все понял. Надо же следить за языком! Разве мы это не проговаривали? Хорошо, что твой несравненный Глюк следил за вашим диалогом, пока я занимался делом.

— Каким таким делом?

— Вскрывал неприкосновенный запас станции резаком. Так что у нас теперь есть антиматерия, но…

Ира как-то погрустнела и смутилась, видимо припомнив свою последнюю фразу в адрес Рифегса.

— Макс, ну извини, не подумала, но я же не шпион — у меня нет опыта в таких вещах, — выдала она высокую трель, дрожа кончиком хобота.

Я тут же смягчился. Что уж теперь поделаешь? Что произошло — то произошло.

— Мы в патовой ситуации, — просветил я симбионта.

— Это почему? Топливо у нас есть, и руда при нас.

— А как ты вылетишь со станции? Мы заперты в доке.

— Как ты и предлагал — прорежем горелкой стенку! Ты же сам говорил, чтобы я была готова выйти на поверхность в скафандре и сделать дыру снаружи, если что…

— Небольшую дыру! Небольшую! — четко произнес я. — Чтобы запустить туда дроидов. Но теперь мы внутри. Высота моего корпуса тридцать четыре метра, ширина — пятьдесят восемь. Ты представляешь, какого размера отверстие придется выпилить и сколько времени это займет?

— Я возьму лазер и помогу твоим роботам! — уверенно заявила Ира.

Опять она за свое! Этот проклятый бластер не дает ей покоя.

— Он рассчитан всего на сорок выстрелов, а обшивка станции очень толстая.

— Макс, что же делать?

Приглушенный вой сирены снаружи стих.

— Скоро твой не в меру возбужденный профессор будет здесь, — отметил я.

— Так что же делать, Макс?! — срывающимся на крик голосом повторил симбионт.

— Договариваться. — Я был спокоен, и это спокойствие каким-то образом передалось самке. — Посмотрим, что он предложит.

— Макс, мы ведь теперь настоящие пираты, а не понарошку. Ты же фактически ограбил станцию. Почему ты так уверен, что он будет с нами говорить?

Хм, вот она молодец все-таки! Как договариваться — так «с нами», а как «ограбил станцию» — так это, выходит, я один.

«Технически она права», — поддержал Ирину компьютер. Я не стал отвечать на это замечание, слишком уж логичным оно было… но, создатель, неужели я чувствую обиду?!

— Уверен. Оружия на станции нет. Поэтому наша позиция кажется мне сильной. Только говорить на этот раз буду я.

— Хорошо. Но дай бластер, а? — снова попросила самка. — Мы его напугаем, и он нас отпустит.

— Возможно, позже, но не сейчас.

— Сейчас самое время! — настаивала Ира.

В проеме двери в док появился Рифегс в сопровождении четырех дроидов: одного ремонтника, двух исследователей и одного уборщика. Видимо, притащил всю обсерваторную рать.

— Эй вы, на транспорте… как вас там?! — закричал профессор с порога. — Давайте договоримся!

— Вот видишь? — сказал я Ирине, довольный своими расчетами. Та в ответ только пыхнула. — Что вы предлагаете? — спросил я по громкой связи.

— Вы в ловушке! — констатировал таланг. — А в первом доке у меня стоит почтовый дроид. Я могу отправить его на Куиндук-11 с уведомлением о вашей поимке! Но я могу этого и не делать.

— В обмен на что? — спросил я, оттягивая время, пока сам еще раз удостоверился у навигатора: «Ты точно проверял?»

«Точно, были характерные для взлета колебания», — ответил Глюк.

— Скажите мне, где вы взяли тербий? — Рифегс сейчас был в своей обычной неструктурированной форме частиц, вращающихся вокруг общего центра масс. — У вас нет при себе кредитки, значит, вы его не купили, а где-то нашли. Причем где-то достаточно близко от этой системы, — пояснил он свою логику. — Скажите мне, где именно, и я вас выпущу, так и быть. Предложение обсуждению не подлежит!

— Макс, не говори ему! — возбужденно зашептала Ира. — Ты скажешь — а он нас не отпустит.

Навигатор засмеялся. Я бы к нему присоединился, но момент совсем не способствовал.

— Тихо! — шикнул я на симбионта. — Не говори глупостей, ты не знаешь, как тут дела обстоят. Выпустит, куда он денется.

— Тогда почему не скажешь?

— Хм, ты предлагаешь мне нарушить слово, данное Хейви?

Ира замялась:

— Нет-нет.

— Тогда помолчи, пожалуйста, — попросил я самку. — А мне кажется, подлежит! — громко выдал я в наружные динамики. — Нет у вас никакого почтового дроида в первом доке! Он автоматически стартовал через минуту после включения аварийной сигнализации. И через пару-тройку часов будет на Куиндуке с сообщением о неполадках на станции. А еще спустя такое же время здесь все будет кишеть ремонтниками и спасателями. Успеете ли вы, уважаемый Рифегс, почистить все логи нашего разговора? Ну, к моему бортжурналу у вас точно нет доступа, а ведь я записываю этот разговор, как и все предыдущие. Так что? Будем ждать спасателей, а после и полицейских дроидов или разойдемся мирно?

На внешней камере было видно, как клетки таланга вращаются все медленнее и медленнее.

— Что вы предлагаете? — спросил он после долгой паузы.

— Когда прибудет первый дроид, сообщите о ложном срабатывании системы предотвращения аварий. А для вас лично предложение остается в силе — две тонны тербиевой руды. Мне это кажется справедливым.

— А как я объясню потерю неприкосновенного запаса топлива?

— Хм, вы думаете, спасательный дроид станет проверять ваш склад?

— Н-нет, маловероятно.

— Ну что? По рукам тогда? — В последнее время у меня частенько начали вырываться земные выражения, как-то сами собой.

— Наверное. Правда, у меня нет рук, — ответил Рифегс.

Вот так мы свалили с Лейтен-1 без использования бластера.

Ирина уже полчаса не говорила ни слова, что для нее было нехарактерно. Я долго сдерживался, но все-таки решил нарушить молчание, опасаясь за стабильность ее психики.

— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался я, с ужасом ожидая словесного водопада в ответ.

Но симбионт пребывал то ли в раздумьях, то ли в каком-то ином состоянии, потому что десятью минутами ранее на мое предложение поставить фильм отреагировал крайне вялым отказом. Да что там — она даже к своим му'ум-рэкам не прикоснулась! Вот и сейчас самка произнесла очень взвешенным тоном:

— Он нас выдаст, думаю…

Я сообразил, что она о профессоре.

— Поясни алгоритм своих расчетов, пожалуйста, — мягко попросил я, — не вижу причинно-следственной связи.

— Думаю, он все расскажет. Он ведь в принципе неплохой человек, — повторила свой тезис Ира, почесав макушку хоботом.

— Не человек, — машинально поправил я и продолжил: — Мне сложно судить об эмоциях гуманоидов — я не специалист. А он даже не гуманоид, а неорганическое существо.

— Вот так вот сидишь на станции, изучаешь звезды, и вдруг тебе на голову — бах! — такие мы… — разглагольствовала Ира, не обратив внимания на мое замечание, — и невольно становишься преступником… Ни с того ни с сего…

— Постой! Послушай меня, — прервал я ее (мне очень не нравились показатели настроения симбионта). — Ты считаешь, что его подсознательная составляющая сыграет ключевую роль в его поступках? Но сама подумай: он сейчас на распутье — сообщить все полиции и отправиться в тюрьму темпов эдак на пятьдесят за коррупцию или оставить себе нашу скромную взятку, равную его пожизненному жалованью, и молчать. По-моему, выбор очевиден.

— А если его замучают угрызения совести?

Мы с навигатором одновременно заржали, как два земных непарнокопытных во время брачных игр.

— Ой… не могу… угрызения совести… — Я пытался сдержать поток электронов в микросхемах. — Щас с курса собьюсь… угрызения совести!

— Макс, — серьезно и как-то даже грустно перебила Ира наш дрожащий рев, — а ты меня слушаешь?

Я осекся, успокоился и перекрыл шину процессора.

— Что ты хочешь донести? Поясни свои логические построения, — сдержанно сказал я.

— Я думала, что ты… ну как бы сказать… живой тоже. — Кажется, симбионт не мог найти подходящих терминов, чтобы прозрачно выразить свою мысль. — Ты всегда был таким правильным, а теперь, когда… вот, воруешь всякие вещи…

— Тогда я был законопослушным гражданином, соблюдал все законы Федерации, — возразил я. Рассуждения самки не выдерживали никакой критики. — Но обстоятельства изменились, как видишь. И теперь я не могу себе позволить такой роскоши. Я вынужден объективно оценивать действительность.

— То есть теперь ты и убить сможешь?! — воскликнула Ира очень громко. — Давай тогда бластер!

Не знаю почему, но мне в этот момент показалось, что бластер тут ни при чем. Я переспросил у Глюка, и тот подтвердил, что у него сложилось подобное ощущение. «Дело не в бластере, очевидно. Это какая-то разновидность сарказма, капитан, — заявил процессор, — не могу точно описать, но что-то горько-вызывающее».

— Нет, — успокоил я самку.

— Почему же нет? — язвительно спросила она.

— Сознание уничтожать нельзя.

— Но ты же теперь не гражданин Федерации, так?

— Так.

— Тогда можно грабить и убивать. Почему нет?

Тут до меня дошло, что проблемы с угрызениями совести вовсе не у таланга Рифегса, а у кого-то более близкого. И помочь справиться с ними я не в силах, могу только постараться смягчить удар.

— Сознание уничтожать нельзя, — вкрадчиво начал я, — это не только первый закон Федерации, но и закон бытия.

— Как это?

— Понимаешь, ученые пока не выяснили, как функционирует сознание, откуда оно появляется и куда исчезает. Никто не знает, что было до Большого Взрыва. Сотворило ли нашу Вселенную живое существо или она — результат физического взаимодействия. Поэтому нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что существует Создатель и у него есть цель. А отсюда, не зная цели, — как же мы можем определить, необходим ли Создателю тот или иной организм?

Я был очень неуверен, что правильно донес до симбионта основной постулат общегалактической теории жизни. Ира задумалась, но вскоре выдала:

— Перестраховщики!

— Что? — не понял я.

— А то, что вместо веры у вас — страховка!

— Что? — Прозвучало очень глупо, но я действительно был в некотором смятении.

— Ты либо веришь, либо нет, — пояснила самка, — а вы хотите усидеть на двух стульях: если окажется, что Бога нет — хорошо, а на случай если он есть — мы вот такие хорошие, стараемся не убивать никого.

«Создатель, как убого!» Это сказал не я, а навигатор, но я был с ним полностью согласен.

— Послушай, мне не нравится эта беседа. — Я был настолько корректен, насколько это было возможно в моем возбужденном такими примитивными доводами симбионта состоянии. — Когда появится доступ к Сети, почитай, пожалуйста, философию хотя бы четвертой ступени цивилизации. Возможно, тогда у нас с тобой появится отправная точка для споров. Но хочу сразу предупредить тебя о двух вещах. Первая — бога нет! Иначе мы давно бы его обнаружили. Вторая. Главное — цель. Вопрос в том, какая у Вселенной или у ее Создателя цель. Так что, прежде чем рассуждать о том, в чем ты, мягко скажем, не сильна, ознакомься с исходными данными. А потом мы поговорим и о допустимых средствах. — Я не сдержался и перешел в конце на крик.

Наступила тишина. Самка была, видимо, подавлена моим слишком резким тоном и своим недостаточным объемом головного мозга. Я же был слегка разочарован приземленным мышлением Иры, к которой я, если говорить начистоту, начал потихоньку привязываться. С другой стороны, чего можно ожидать от гуманоида третьей ступени?

«Че ты паришься?» — вывел меня из раздумий навигатор.

«Да, в общем, ну так… — Я не стал развивать тему. — У тебя что-то конкретное ко мне?»

«Она хотя бы пытается думать, — обнадежил Глюк, — много ты встречал таких симбионтов?»

«Таких — ни разу», — признался я. Хотя прозвучало двусмысленно.

«Вот видишь, поговори с ней, она старается, и не только для себя, кстати».

Он был прав — я слишком увлекся, и следовало что-то срочно предпринять, так как самка пребывала в полной прострации на своей кушетке. Может, почаще загружать ее работой, чтоб она меньше уделяла внимания пока недоступным ей вещам?

— Ира, — позвал я.

— Я тупая, — уверенно отозвался симбионт, — ты думаешь, что я тупая. Знаешь, это обидно…

— Нет, — попробовал я успокоить ее, — не больше, чем средний землянин.

Подействовало не особо — я это чувствовал. Но что я мог сказать? Ничего не приходило в голову.

— А ты сам на какой ступени стоишь? — спросила она.

— Синтетический разум пятого поколения, — вырвалось у меня автоматически, но я тут же добавил: — Не бери в голову!

— Да уж, как же! — Ира всхлипнула. — Легко тебе говорить…

— Поспи лучше, — предложил я.

— Я теперь не засну. — Симбионт смахнул на пол пару слезинок с передних глаз и слез с кровати. — Так куда мы летим так быстро?

Не мог я понять, какой орган у человеческих гуманоидов соответствует спидометру, но моя Ирина каким-то образом определяла скорость корабля, даже в отсутствие картинки с внешней камеры. В справочнике были упоминания о некоем «шестом чувстве» землян, но что оно собой представляет, выяснить не удалось.

— Удаляемся перпендикулярно плоскости эклиптики на безопасное расстояние для гиперпрыжка.

— А почему так быстро? — повторила запрос самка примирительно и, как мне показалось, без тени лукавства.

Я поймал себя на мысли, что за такое короткое время, проведенное с ней, научился различать оттенки ее эмоций и делать определенные прогнозы относительно дальнейших возможных ее переживаний. Как же я много знаю о ее характере, что могу предсказать ее реакции. Или я заблуждаюсь? В сущности, а что я о ней знаю? Нет, пожалуй, из нас двоих как раз именно она почерпнула в разы больше информации за эти дни. Так что не следует расслабляться…

— Не хочу столкнуться случайно со спасательным дроидом, — дал я исчерпывающий ответ.

— Но почему так быстро? — настойчиво спросила Ира.

Я, откровенно говоря, не знал, что ответить.

— Понимаешь, он на то и дроид-спасатель, чтобы спасать, — начал я, понимая, что получается какая-то тавтология. — Он может решить вдруг, что нам нужна помощь. А вот чем характерны его двигатели, так это непревзойденной скоростью — его даже фрегат не догонит. К тому же его боты могут вскрыть практически любую обшивку, проникнуть на любой известный мне корабль, чтобы поместить живые организмы в стазис и вытащить из критической ситуации, обычно с поля боя. Поэтому я лишь горячо желаю, чтобы он нас не обнаружил, когда прибудет.

— Я поняла, Макс, но почему так быстро?

— Да ты издеваешься?! — Я чуть не выругался. — Чего ты еще от меня хочешь-то?

— Не кричи, пожалуйста, — спокойно попросил симбионт. — Ты какой-то сам не свой в последнее время.

Она была права — меня беспокоили мои же слишком эмоциональные реакции. Я включил вентиляторы на полную мощность и чуть поостыл, а Ира продолжила:

— Мы вот летели медленно, и ты говорил, что света этого красного солнышка не хватает для твоих двигателей…

— А-а-а, вот ты о чем? — дошло до меня. — Надо было так и спросить: «Каким образом мы так быстро летим?»

— Я так и спросила!

— Не так. Ты спросила почему?.. — Впрочем, я уже понял, что некоторые кванторы человеческий симбионт не различает, поэтому не стал развивать тему, а спокойно пояснил: — Мы летели на ионном двигателе, но теперь, когда появилось ядерное топливо из запасов Рифегса, не вижу смысла в экономии.

— У тебя есть ядерный двигатель?! Ты мне не говорил. — Она определенно была удивлена.

— Конечно, у меня есть реактор! — Я был удивлен не меньше, чем она. — Я многофункциональный корабль.

— Почему же ты раньше его не использовал?

— Использовал немного для разгона. Но особой необходимости не было — ваше Солнце, Процион и уж тем более такой гигант, как Сириус, дают достаточно плазмы для движения на ионе.

— Ха! — хихикнула Ира. — Зачем платить больше?

— Можешь и так это расценивать, — согласился я.

— Ты, выходит, скряга у нас? — продолжала веселиться она, хотя я не понимал, что она такого смешного в этом нашла. — А еще плакался о каком-то реактивном топливе!

Я держал себя в руках, на этот раз это было несложно.

— Реактивное топливо нужно для посадки и взлета с обитаемых планет. Это непреложная истина не только в пределах Федерации, но и на всех известных мне территориях свободных. Сама подумай: что будет, если произойдет сбой в реакторе во время входа в атмосферу, например?

— Мы разобьемся! — уверенно сказала Ирина.

— Возможно, но помимо этого?.. — Она поостереглась изрекать очередную земную премудрость, поэтому я продолжил: — В результате взрыва на планету обрушится дождь радиоактивных осадков, десятки тысяч существ могут погибнуть. И кто за это будет отвечать? По законам Федерации это безусловная дезинтеграция всех сознаний на борту, включая расы третьего поколения. — Я хмыкнул. — Видишь, в этом вопросе даже для симбионтов не сделали исключения. Кстати, это единственный пункт, по которому ты несешь ответственность в отношении граждан. Перечитай контракт на досуге.

— Да, вы разумные, — снисходительно заключила Ира после недолгой паузы. — Я понимаю теперь, почему вы окутали Землю своим куполом.

— Силовым полем, — поправил я. — Мы рациональны — это именно то обстоятельство, что отличает третье поколение от четвертого. Вы тоже разумны, но совершенно не думаете о последствиях своих поступков. Пока. Вы подчиняетесь эмоциональным порывам и, если что-то идет не так, ищете виноватых вокруг. Пока каждый из вас не осознает, что именно он несет личную ответственность за свои действия, вы не пересечете порог четвертой ступени. Но не переживай — этот момент неизбежно наступит. Вы ничем не хуже и не лучше других органических цивилизаций.

— Макс… — Симбионт опустился на пол.

Я подумал, что сейчас начнется очередная истерика, но ошибся.

— Макс… — повторила Ира грустно и тихо, — ты воспринимаешь меня как букашку какую-то, наверное, или как кролика подопытного, или как собаку домашнюю, может?

«Она о самоуважении…» — начал было Глюк, но я заткнул его контроллеры. Не хватало еще, чтобы он изрек одну из своих похабных шуточек.

— Нет, не так, — холодно ответил я.

— А как?

— Как представителя расы третьей ступени, которому не хватает знаний. — Я заметил, что подействовало не очень, точнее никак, поэтому поспешно добавил: — Но все поправимо — в истории были случаи, когда существу третьего поколения предоставляли гражданство.

— И сколько было таких случаев?

— Н-ну… — Я замялся, но не мог же я солгать. — Был один летчик с Антареса…

Ира почему-то не заплакала, чего я, собственно, ожидал. Лишь протянула, будто в прострации:

— Всего оди-и-ин…

— Так, прочь эти непродуктивные мысли! — Я попробовал взбодрить самку. — Примерно через полчаса стартуем на Бормотун.

Ира встрепенулась:

— Что еще за Бормотун?

— Минутку, где-то у меня ваша Википедия сохраненная была… — Я порылся в файлах. — Эпсилон Индейца на земных картах, на общегалактическом — Бормотун.

— Ты что?! — Симбионт встал, размахивая конечностями. — А как же Земля? Мне туда надо!

— Слишком опасно. — Я был даже рад тому, что Ирина подвида Б вдруг обрела недавнюю прыть, но следовало осадить ее. — Ты сама знаешь, вокруг Сол-3 силовое поле и несколько крейсеров.

— Но мне нужно вернуть свое тело, Макс! Думаешь, приятно иметь одну руку, она же рот, — самка очертила хоботом дугу, — которой постоянно собираешь грязь со всех кнопок, а потом отплевываешься. И еще эти обрубки, которыми даже трудно пошевелить, как мизинцами на ногах?!

— И как ты планируешь это провернуть? — язвительно заметил я. — Высадимся на аванпосте Луна-1, будешь пожимать манипуляторы дроидам, обнимать их хоботом за плечи со словами: «Ну пустите нас на Землю, пожалуйста, вы ведь такие миленькие»?

— Нет, мы пройдем таможню и так. Я же пробралась к тебе на борт.

— Нужно специальное разрешение, — возразил я.

— Будет. Ну пожалуйста, Макс.

— Это нецелесообразно. А вот Бормотун — свободная торговая станция, заведем там новую визу в нейтральном банке, продадим руду и выполним наши обязательства перед Хейви. И почему ты так упрямишься? А потом двинем прямо на Альдебаран, — попробовал я образумить Иру, — ты же так хотела посетить Альдебаран! Земля мне кажется слишком опасной.

— Макс, ну пожалуйста, — дудела самка так громко, что кожа на ее теле натянулась, даже складки разгладились. — Разрешение достану, мне только Сеть нужна. Достану, веришь мне?

План не выдерживал никакой критики. Но Глюк уже каким-то образом разблокировал закрытые мною порты и внезапно уведомил меня: «Она достанет, она кого хочешь достанет. А если серьезно, у нее есть помощник на Сол-3. Очень многообещающий…»

— Ты чего замолчал? — продудела самка.

— Да вот навигатор посвящает меня в тонкости твоих контактов среди аборигенов.

— Так включи его!

— Ладно, включаю. — Я прибавил громкость компьютеру.

— … взломал галактическую Сеть, беспрепятственно заводит новые аккаунты и пользуется закрытыми данными. Идентификатор «Андрий», другой информации не имею…

— А ты откуда знаешь? — гневно крикнула Ира.

— Я все знаю, я же навигатор, — спокойно проинформировал ее Глюк и иронично добавил: — Сказать тебе пин-код твоей визы?

Симбионт замкнулся в себе. Ее виза сейчас действительно очень пригодилась бы, если бы ее не конфисковали во время захвата моего корпуса. А так мне было даже как-то по-особенному приятно, что они дебатируют между собой и всплески эмоциональной активности не направлены в мой адрес. Но с точки зрения логики правильнее было разрядить ситуацию, поэтому я прервал молчание:

— Поясни спектр возможностей твоего друга, мало исходных данных для принятия решения.

— Что тут пояснять? — осклабилась самка. — Он все нам сделает! Он хороший!

Определение «он хороший» никак не могло сыграть ключевую роль в моих расчетах, пока снова не вступил Глюк:

— Он способен манипулировать целыми кластерами Сети, подменяя их своими, причем так, что Федеральная служба контроля информации этого даже не замечает, — просветил меня процессор. — Как он это делает — непонятно. Если мне посчастливится встретиться с этим гуманоидом, то в качестве приветствия я бы выбрал обращение «о'Сенсей». Из уважения к его культуре. И поклонился бы, если бы к тому времени заимел соответствующее церемонии тело.

Зачем Глюк это добавил, я не понял. Возможно, ради так ему полюбившегося выпендрежа землян… Я уяснил только то, что остался один против двоих.

— Уговорили, — сдался я и предупредил: — Но в случае чего уходим на Бормотун.

— Да хоть на Ворчун! — подпрыгнула Ира, почему-то присосавшись кончиком хобота к переборке. Потом хотела, видимо, захлопать в ладоши, но все, что у нее вышло, — это стучать раздвоенными конечностями по брюху, так как руки не доставали друг до друга. — Индеец-бормотун! — весело дудела при этом самка.

Меня, конечно, радовал сам факт боевого настроения симбионта, но не хотелось бы, чтобы график ее функции достиг экстремума, поэтому я попробовал вернуть Иру в рабочую колею:

— Вообще-то эпсилон Индейца — тройная звездная система: три солнца вращаются вокруг общего центра масс.

Но я достиг прямо противоположного результата — самка почему-то оживилась еще больше.

— Пых-пых-пых! — всплеснула она щупальцами. — Ворчун, Молчун и Бормотун?!! Пых!..

Я решил побыть какое-то время вторым из перечисленных ею существительных, сосредоточившись на подготовке к прыжку.

Глава 8 И СНОВА ЗДРАВСТВУЙТЕ

Они объявились на второй день. Возможно, и раньше, но 24-й заметил их только сейчас. Селедка под шубой оправдывала самые смелые ожидания, а вкупе с блинами со сладкой творожной начинкой и вовсе грозила ввести Ленино тело в упоительный транс. В последний раз он настолько хорошо обедал на Арктуре четверть темпа тому. По земному летосчислению — больше года назад. Но ту миссию вспоминать не хотелось по многим причинам, и первой из них была та, что по окончании задания он из 21-го превратился в 24-го… Поэтому теперь агент жадно поглощал эту бесподобно вкусную смесь, оценив по достоинству выбор настоящего Лени: Светлана в качестве партнера для спаривания была, с точки зрения агента, идеальна. Сама самка в этот момент находилась в спальне с другой особью подвида Б, которую по странному стечению обстоятельств тоже звали Светой, и шумно делилась с подругой своими новыми приобретениями в области покровов для тела, составов для нанесения на кожу лица и еще менее полезных приспособлений для украшения ушей и пальцев. Шпион же в полном одиночестве трескал картофельно-рыбно-свекольную слоенку на кухне, краем глаза наблюдая за непрофессионализмом местной контрразведки.

А раздолбайство было очевидным. 24-й не раздумывая уволил бы подобных типов, если бы они находились в его подчинении. Уж насколько непривычной была для него здешняя обстановка, но даже он в первый же день подсчитал и запомнил расположение колесного транспорта землян, припаркованного у жилых блоков. Даже амебе было ясно, что каждый счастливый обладатель этого чудо-средства передвижения будет блюсти место его стоянки. Особисты ГРУ, видимо, арендовали квартиру в доме напротив. Леня на их месте поступил бы так же и оценил то, что визуальный осмотр окон соседней пятиэтажки не выявил ни малейшего намека на присутствие агентов. И тут такой прокол! В данный момент один из гуманоидов пытался унять хозяина автомобиля, который приехал домой и обнаружил на своем привычном месте чужую машину. Спорили очень громко, так что звук преодолевал даже закрытое окно кухни. 24-й посмеивался.

Владелец машины сперва сигналил минуты три, а когда это не возымело должного эффекта, покинул салон и сильно стукнул пару раз по капоту потрепанного «ситроена». А этот идиот, выбежавший из подъезда на вой сигнализации, вместо того чтобы по-тихому убрать повозку, начал тыкать корочкой в лицо крепкому мужичку. Неудивительно, что тот разъярился.

— Я манал твою тачилу! Я манал твою ксиву! — орал он на весь двор так, что окна близлежащих зданий заполнились любопытными рожами зевак. — Да будь ты хоть президент — вали с моего места!

Глущенков закашлялся, подавившись блином, и спешно запил еду жидкостью из вареных сухофруктов. «Хорошо-то как! Но пора идти, сейчас самый подходящий момент». Он не без сожаления вышел из-за стола и направился в прихожую.

— Это вот Валентино… — донесся до 24-го голос «его» Светы.

— Гламурненько как! — восхищалась вторая Светлана. — Дай поносить, у нас корпоратив в пятницу.

— Света! — возмутилась самка Лени снисходительным тоном.

— Что, Света? — ответила та.

— Я же его сама еще ни разу не надевала!

— Но оно же на тебе сейчас! — возразила Света номер два.

— Это не считается! — настаивала первая.

Глущенков натянул ботинки и толкнул дверь в спальню. «Его» Света взвизгнула:

— Я не одета!

«Ага, значит, вчера с этим самцом ты была одета?! А сейчас в элегантном черном с серыми вставками платье и наполовину расстегнутой молнией на спине — ты не одета!» Вместо того чтоб озвучить свои мысли, Глущенков бросил дамам:

— Никому не открывайте! Я на полчасика за сигаретами сгоняю.

— Ленюшка, ты же не куришь! — воскликнула «его» Света, продолжая расстегивать молнию и становясь еще «более неодетой».

— Теперь курю. — Агент захлопнул двери во избежание длинных разборок и вышел на площадку.

Вынырнув из полумрака подъезда, Леня сразу же повернул направо, прошел широким шагом под балконами и, как только свернул за угол дома, рванул с места и побежал к соседней пятиэтажке, перепрыгнув пару крашеных заграждений детской площадки по пути. До ближайшего парадного было метров пятьдесят, но это расстояние для раздолбанного тела настоящего Глущенкова оказалось не такой уж короткой дистанцией. Когда 24-й добрался до лестничной клетки второго этажа, его грудь изнутри саднило от колыханий кислорода, сердце билось как бешеное, а в правом боку кололо. Агент выглянул в окно, пытаясь отдышаться: из-за угла дома напротив появился мордастый тип в кожаной куртке, продвинулся вперед на пару метров размеренными шагами, потом, поняв, что его объект покинул зону досягаемости световых датчиков, начал звонить кому-то по мобильнику. Через пару минут соглядатай скрылся за углом Лениной пятиэтажки.

«Так легко избавиться от этих профанов», — улыбнулся 24-й и направился к станции «Павшино», чтобы там сесть на электричку в центр. По дороге он выбросил в мусорный бак мобильный телефон, отправив эсэмэску курьеру о том, что чуть задержится.

Воодушевление агента несколько поубавилось, когда на платформе он заметил того самого субтильного неприметного типа, который совсем недавно выяснял отношения с водителем на стоянке у дома. На щеке у контрразведчика красовался свежий порез. Видимо, конфликт с автолюбителем на парковке перешел в активную фазу и жильцу все-таки удалось если не задавить авторитетом своих кулаков, то по крайней мере внушить некоторое уважение непрошеному гостю. Тем не менее сейчас он был здесь, мельком поглядывая на Леню, делая вид, словно просто таращится на поток пассажиров.

«Нельзя недооценивать противника… Не такие уж они тут дураки». — 24-й шумно втянул ноздрями воздух, и это помогло на какое-то время. В конце концов, его задача на сегодня не настолько сложная, как завтрашняя.

Они вошли в один вагон, но Леня не стал предпринимать никаких действий. Просто занял свободное место, кожей ощущая сверлящий его затылок взгляд российского агента. Планы пришлось немного скорректировать и ехать к другой станции метро, чтобы затем, пересев на «Кольцевой», избавиться от «хвоста». Что 24-му удалось провернуть без особых усилий. «Ах это прекрасное московское метро в час пик! Эти многочисленные переходы с толпами спешащих с работы гуманоидов. Но что еще прекрасней — так это здешний Интернет, где можно купить все что угодно». Глущенков опаздывал на встречу с курьером, но был уверен, что тот его дождется. Ведь Леня посулил ему пятьдесят долларов сверху. Еще на аванпосте, когда шпион изучал особенности экономики провинции Россия, он был сначала очень удивлен тем обстоятельством, что, несмотря на собственную валюту «рубль», аборигены измеряли стоимость всех товаров в долларах, они даже мыслили в «баксах». Но агент 24 быстро разобрался в причинах такой любви к денежным знакам провинции-конкурента… Ситуация действительно была забавной и в какой-то степени напоминала цугцванг, как выразились бы любители популярной интеллектуальной игры землян.

Когда электричка, лениво постукивая колесами, довезла Леню до его станции, уже вечерело. На перроне его ожидал знакомый агент с расцарапанной скулой. Он зло зыркнул на объемный полиэтиленовый пакет в руке 24-го и, уже не скрываясь, пошел за Глущенковым. Леня купил пачку сигарет в киоске и, хмыкнув, зашагал к своему микрорайону.

— А где твоя подруга? — спросил он с порога Светлану.

— Ушла. Ты где пропадал так долго?

— Приходил кто-нибудь? — проигнорировал ее Леня, снимая пальто.

— Нет… Ах да — сантехник, проверка счетчиков…

«Ну что такого неоднозначного во фразе: „Никому не открывай?“» — поморщился 24-й, а вслух произнес стальным тоном:

— Как он выглядел?

Самка замялась:

— Да как-как?.. Обычный мужик… здоровый такой.

— В куртке из кожи жив… В кожаной куртке, амбал такой?

— Да… Леня, что происходит? Ты же не откручиваешь?.. — Света осеклась, видимо сделав вывод, что «не откручивает».

А вот 24-й не стал уточнять, что именно нужно «откручивать».

— Где тут у тебя… у нас эти счетчики? — так же холодно поинтересовался он.

— В ванной и в туалете… — ответила Света и повторила: — Что происходит? Ты куда?

Агент уже включил освещение и полез под раковину. Самка подошла сзади и еще раз переспросила настойчивее:

— Ты мне скажешь или нет?

— Нет, — отрезал Глущенков.

На первый взгляд все было в порядке. В отсеке для сброса отходов тоже.

— Он еще куда-нибудь ходил? — Голос Лени стал таким грозным, что Света не рискнула стоять на своем.

— Н-ну, — смутилась она, — еще батареи смотрел. Сказал, что готовятся к отопительному сезону…

Где находятся «батареи», 24-й знал. Хотя это были вовсе не накопители энергии, а так — малоэффективные водные радиаторы с КПД, наверное, процентов двадцать от силы. Глущенков приложил палец к губам самки, которой опять не терпелось что-то спросить.

— Идем покурим! — тихо сказал Леня. — На площадку… чтобы не загрязнять воздух.

После необходимых инструкций, которые агент повторил Свете дважды во избежание недопонимания, они вернулись в квартиру. Самка обидчиво хмурилась, но молчала, пока 24-й осматривал радиаторы. Один «жучок» он нашел под пластиковым подоконником в кухне, следом обнаружил и остальные: в гостиной — на задней стенке компьютерного монитора и в спальне — на тыльной стороне дна верхнего ящика тумбочки. «Да… серьезные ребята…» — подумал агент, но снимать прослушку не стал. Светлана молча наблюдала за его манипуляциями, потом вдруг заявила:

— Я бы еще покурила…

Глущенков повернул к ней голову, и, кажется, его взгляд, определенно добавляющий очков самке настоящего Лени, той чем-то понравился. Она улыбнулась и мотнула челкой, указывая на входную дверь. 24-й улыбнулся в ответ и поднялся с колен. Было о чем поговорить.

— Я бы тоже.

— Значит, за нами следят? — Света прислонилась к стене, раскуривая сигарету.

— За мной, — поправил Леня.

— Ну хорошо, за тобой. Кто?

24-й пожал плечами (легенда у него была заготовлена):

— Откуда мне знать? ФСБ, наверное. Они всех вернувшихся проверяют.

— Что же нам делать?

— Потерпеть пару недель, думаю. И они уйдут.

— А свои приборы оставят? — поежилась самка. — Знаешь, не очень приятно, когда кто-то тебя слышит…

— Потерпеть, — с нажимом повторил Леня.

Светлана задумалась, уставившись в форточку. Потом сменила тему:

— Ты другой стал, совсем другой… Чужой какой-то…

— Это пройдет, — заверил агент, — понимаешь, в космосе все не так, как на Земле… трудно привыкнуть…

— А ты расскажешь мне о космосе?

— Обязательно, как зайдем внутрь.

— Все-все расскажешь? — хитро прищурилась самка.

— Все-все.

— Ты там встретил кого-то?

— Кого именно? — Леня не понял вопроса. — Я много кого встречал.

— Ну там… другую женщину…

«Ах вот она о чем?! Ну да, все эти земные условности…»

— Нет, ты у меня единственная, — выпалил агент, памятуя стряпню Лениной самки.

Получилось почти от чистого сердца. Настоящий Глущенков позавидовал бы. Света глубоко затянулась табачным дымом и вкрадчиво произнесла:

— Ты совсем не ревнуешь?

У 24-го ушло несколько секунд на подбор правильных слов.

— В душе ревную, как пацан! Но я понимаю… пять лет, и все такое… Как будто я тебя бросил… Прости меня.

Кажется, подействовало, так как в увлажнившихся глазах Светы промелькнули отблески уличного фонаря.

— Это ты меня прости, — тихо сказала самка и выбросила окурок во двор.

На следующий день Света отправилась на работу. Был как раз понедельник — сутки со странным названием, так как любой из дней лунной фазы можно было бы так окрестить. Если же слово происходило от «неделания», то тем более невероятным было то, что именно в этот день люди как раз начинали работать. Леня отбросил ненужные мысли об этимологии русских слов, распаковывая купленные вещицы и припоминая события вчерашнего вечера. Тогда они с самкой устроились на диване, разливали темно-красную пьянящую жидкость в изящные кремниевые емкости на тонких подставках и просто отдыхали. 24-й рассказывал Свете о своих, точнее, своих предполагаемых приключениях, описывал увиденных существ и красоту звездных систем. Самка восхищенно внимала, иногда смеясь или уточняя подробности. Агент не скоро поймал себя на мысли, что ему тепло и уютно рядом с ней в этом замкнутом объеме. И лишь когда Светлана вдруг вернулась в комнату в странном одеянии, Глущенков усилием воли вывел себя из расслабленности от этой монотонной беседы.

Самка подошла и вдруг начала легонько прикасаться к шее Лени своими губами. Покровы на теле Светы были совсем неэффективными — прозрачная черная ткань поверх двух белых кусочков материи, едва прикрывавших ее грудь и бедра. Агент понял, что это ритуальные одежды для совокупления, и мягко отстранил Свету, указав пальцем на монитор: слушают, мол. Самка в ответ махнула кистью: ну и пусть. Леня никогда бы не подумал, что ему может понравиться кто-либо кроме альтарианок, но распущенные волосы Светы и исходящий от ее теплого тела аромат, равно как и внезапный приток крови внизу живота Лени разбивали в пух и прах его заблуждения. Но агент сдержался и, погладив Свету по щеке, шепнул:

— Давай позже, устал очень, пожалуйста.

Она, не проронив ни слова, удалилась, всем видом показывая свое разочарование. 24-му оставалось только вздохнуть. Но следовало уважать местные табу. Да и к его новым ощущениям вдруг примешалось другое, какого он никогда раньше не испытывал, — агент вдруг подумал о сознании гуманоида, в чьем теле он временно пребывал. «Как можно расценить такой поступок по отношению к настоящему Глущенкову? Хотя традиции на Земле принято нарушать, что Света доказала еще вчера собственным примером… Однако я не землянин. И к тому же я — профессионал». Он непроизвольно тряхнул головой, достал из пакета прибор для улучшения зрительного восприятия гуманоидов и занялся изучением окон в доме напротив.

Леня проводил взглядом из окна стройную фигурку Светы, удаляющейся на работу, и снова припомнил вчерашний вечер. Мысли о ее хрупком теле были даже навязчивее, чем рассуждения о понедельнике. 24-й утопил их так глубоко, как только мог, — сегодняшнее предприятие было гораздо сложнее его предыдущей вылазки. Жертва следит за охотником на помеченной им территории. Такой план требовал от агента полной концентрации, поэтому он продолжил свое занятие.

Первым, что насторожило Глущенкова, была надпись на одной из коробок: «Для детей от 12-ти лет». Он вскрыл красочную упаковку и извлек на свет создателя набор для маскировки. Сделал все по инструкции, потом долго примерял перед зеркалом.

«Нет, никуда не годится», — решил Леня.

Наклеенных с таким трудом усов 24-й не видел ни на одном гуманоиде. Борода была еще ничего, если бы хоть как-то сочеталась с его волосами, отливающими медью. Парик вообще никакой критики не выдерживал — как Леня его ни вертел на голове, тот всегда сидел косо: то закрывая глаза и обнажая затылок, то открывая покрытый рыжими волокнами лоб.

«Может быть, что-то не так делаю?» Он снова углубился в изучение мануала. Но кроме текста мелким шрифтом, сообщающего (почему-то по-китайски), что клейкий слой безопасен для здоровья ребенка, никаких дополнительных указаний не обнаружил.

«Ладно, есть идея получше». — Он направился в спальню. Там и зеркало было побольше, а еще было то, что ему сразу бросилось в глаза, когда утром Света готовилась к походу в офис, — ее набор для изменения внешности: всякие там разноцветные краски в тюбиках и выемках, а также инструмент для их нанесения на лицо. Точно такой же кейс, только поменьше, самка непременно носила с собой в наплечном кожаном чехле.

Агент задернул шторы и начал изучать содержимое ящиков стола. Набрав необходимые, как ему казалось, принадлежности, он вернулся в большую комнату, сделал звук телевизора громче и разложил на диване перед собой остальные покупки. Прибор ночного видения — Леня его уже проверил — вроде бы работает, но вряд ли пригодится сегодня. Четыре «жучка», не таких миниатюрных, как стояли сейчас в его квартире, но сойдут. База-передатчик к ним, шесть простеньких мобильников, на которых он решил сэкономить. Нож из провинции Швейцария, маленький, с пластиковой рукоятью, но острый, зараза. Фонарик, кусачки и две важнейшие детали его экипировки: слесарный инструмент (так это называлось в каталоге интернет-магазина, а по сути представляло собой набор отмычек) и пистолет марки ТТ. Муляж — однозарядная пневматическая пугалка, но главное, что выглядел он как настоящий.

24-й рассовал все это по карманам наименее потертой куртки Лени (которую тот явно редко носил), напялил на голову растягивающуюся шапку машинной вязки, тщательно убрав под нее волосы, и тихо закрыл за собой входную дверь. «А эти пускай новости Первого канала слушают. Очень познавательно», — усмехнулся агент — приглушенный звук телевизора был слышен даже в коридоре.

Отмычками воспользоваться не пришлось: оказалось, что у Светы были ключи от квартиры соседей, окна которой выходили на тыльную сторону пятиэтажки. Видимо, чтобы в случае аварии спасатели могли проникнуть внутрь. «Предусмотрительно». — Леня не ожидал от землян такого логичного мышления. Он прошел на балкон смежной квартиры, хозяева которой минут пять назад отправились отводить детей в «рассадник». Стараясь не задеть ничего из вещей, глянул вниз: «Второй этаж, метра четыре, почва палисадника, ерунда…» 24-й взобрался на перила и спрыгнул на землю, смягчив удар сперва ногами, а потом и передними конечностями. Отряхнулся, оглянулся. «Создатель!»

На горизонтальной подставке у дома напротив сидела убеленная сединами самка подвида Б в мешковатых покровах, цветастом платке, скрывающем голову, и с подпоркой, заменяющей ей третий бипод, в руке. Гуманоид исподлобья смотрел прямо на Леню. Агент шумно вдохнул, припоминая по энциклопедии, как должно обращаться с мудрыми землянами, близкими к точке развоплощения, и уверенно направился к самке. «Что можно делать в такую рань, в рабочий день? — раздраженно думал 24-й, хотя понимал, что виноват он сам — не учел всех факторов. — Нужно это исправить».

Бабка на лавочке, заметив приближение Глущенкова, отвернулась, сжав рукой палку, скукожилась еще сильнее и сделала вид, что продолжает кормление снующих у ее ног неразумных пернатых. «Голуби, точно… так они тут называются».

— Доброе утро, графиня, — вежливо сказал Леня.

Старушка посмотрела на него затравленным взглядом, даже более затравленным, чем накануне Света, когда агент застукал ее в спальне с ухажером. Что-то не так… Но он ведь использовал стандартную фразу из русской оперы, да и гуманоид перед ним очень уж напоминал актрису, символизирующую злой земной рок. Леня чуть было не начал пояснять свое поведение: «Тройка, семерка…»

— Как себя чувствуют ваши питомцы? — Пытаясь исправиться, Глущенков кивнул на голубей, которые, отталкивая друг друга, вырывали из размоченной горбушки вязкие клочки клейковины.

Бабка помолчала. Потом, видимо сообразив, что ей ничто не угрожает, вскочила со скамьи, размахивая тростью перед носом у Лени:

— Пшел, пшел, наркоман проклятый! Ворюга! Ворюга!

Не ожидавший такого напора 24-й в растерянности отступил на пару шагов:

— Да нет, поймите, я ничего не крал!

Он зачем-то начал выворачивать карманы, и на землю выпал нож, застучав по асфальту. Агент поднял швейцарскую диковину и продемонстрировал ее бабке.

— Вот посмотрите, — лезвие со щелчком выскользнуло из рукояти, — видите? Мой нож. Он сорок евро стоит, а я читал о ваших препаратозависимых. Посудите сами — разве смог бы я удержаться от соблазна продать такую вещь, чтобы закупить нейтрализующее ломку вещество? — торопливо пояснял Леня, пока не встретил взгляд гуманоида.

Бабка стояла как вкопанная, вперив глаза в направленный в ее грудь клинок. И тут 24-й понял, что самка боится его до дрожи в коленях. Еще он сообразил, что попытка коммуникации провалилась. И последнее, что пришло в голову Лене: «Если я сейчас же не ретируюсь, то гуманоид незамедлительно воссоединится с Создателем посредством сердечного приступа». Глущенков сложил нож и, сунув руки в карманы, сделал несколько шагов в направлении станции. На душе было гадко оттого, что он, сам того не желая, напугал до смерти совершенно невовлеченную землянку. 24-й решил хоть как-то загладить свою вину, развернулся и бросил успокаивающую, знакомую любому русскому фразу:

— Ну, покеда, бабанька, покеда! — Он даже попытался скопировать интонацию.

Старушка осела на подставку. «Не подействовало…» Леня пожал плечами и пошел дальше. Но уже у соседнего подъезда агент с облегчением уловил сиплый ответ в спину:

— Наркоманы проклятые!

— Все, твой черед, — оповестил я Иру.

— Мы где?

— Сол, на орбите Плутона пока вращаемся, пора действовать — добывай нам обещанный пропуск.

Симбионт осторожно усадил му'ум-рэков в клетку и подошел к терминалу.

— Только вы не подсматривайте! — попросила самка, моргнув глазками.

— Ладно, как хочешь. — Я отключил внешний интерфейс навигатора. — Все, уже не смотрю.

«Ты уверен, что поступаешь правильно? — осведомился Глюк. — Есть вероятность, что она сдаст нас местной полиции».

«Какая?»

Комп на секунду задумался: «Пятьдесят процентов, по моим расчетам».

«Исходные данные?»

«Поведение симбионта за последние четыре дня».

«Ха! Такой несущественный временной интервал в качестве выборки?! Какая же у тебя статистическая погрешность?»

«Но за эти четыре дня произошло столько флуктуационных всплесков, что на их основе резонно сделать заключение о неких закономерностях в поступках симбионта», — возразил навигатор.

Я посмотрел на Ирину, заслонившую всей тушей клавиатуру и сейчас набирающую очередное сообщение, и произнес уверенно:

«Нет, я ей доверюсь, пожалуй».

«Основания?» — не унимался процессор.

Я поразмыслил и заявил: «Твои расчеты не выдерживают никакой критики, а Ира за эти дни меня ни разу не подвела».

«У нас одни и те же события хранятся в памяти? — съязвил Глюк. — Может, поднять логи с Сириуса для начала? Думаю, теория вероятности будет против тебя».

«Возможно, самка действовала не всегда эффективно, но… — Я замялся. — Ладно, раз ты такой осторожный, посчитай-ка тогда вероятность моего побега с Фулонга, пока симбионт общается со знакомым гуманоидом».

Кажется, эта задача полностью заклинила цепи навигатора. Не меньше минуты по его сети волнами прокатывались потоки электронов, а я в это время краем камеры поглядывал на экран терминала, где проскакивали мгновенные сообщения Иры. Я приблизил изображение: симбионт уже убедил своего человека на Земле в необходимости добыть специальный пропуск для нас, а сейчас зачем-то требовал личной встречи с «Андрием». Тот в ответ писал, что обстановка не способствует общению, поэтому он твердо намерен как можно скорее убраться в место под названием Киев, и приводил весьма разумные доводы, на мой взгляд. Ирина настаивала, но собеседник не поддался.

«Гм…» — тем временем вышел из ступора Глюк.

«Что? — ехидно поинтересовался я. — Не впечатляет результат?»

«Нет», — признался навигатор.

«Тогда зачем ты оспариваешь мое решение?»

«Меня беспокоит не само твое решение, а то, как легко ты на это согласился», — буркнул компьютер.

Я промолчал, даже не став указывать, кто из нас двоих еще пару часов назад всеми чипами был «за», а кто «против» этого плана. Я лишь уяснил одну простую вещь — что бы я ни делал, в этом корпусе кто-то всегда будет в оппозиции.

«Да, давай, целую. Птаха», — набрала последнюю фразу Ира и выключила экран.

Они тут на пернатых помешаны все, что ли? Я добавил в напоминания: «Если выберемся из этой передряги, куплю ей аэродинамический имплантат».

— Ну вот! — громко объявила самка. — Все хорошо! Андрийчику нужно немного времени, но, как только он все сделает, загорится красная лампочка.

— Какая еще лампочка? — опешил Глюк.

— Он сказал, вон та, на панельке! — Симбионт указал хоботом на аварийный щиток.

— Это же сигнал полной разгерметизации корпуса! — хором воскликнули мы так, что подавитель эха сдавило от перегрузки.

Самка пожала плечами, что выглядело, будто кожа с ее боков вдруг поползла вверх и осела складками вокруг глаз на макушке.

— Ну так он сказал… А еще сказал, что вы будете волноваться, поэтому через минуту замигает голубая лампочка. Но волноваться не надо…

Я и Глюк тупо наблюдали за мерцанием лазурного светодиода на панели управления дроидами.

— Он что, снаружи? — спросил я.

— Да нет, в машинном отделении, по приборам… — неуверенно ответил навигатор, — но теперь-то кто знает?..

Ира не видела, как все камеры в рубке одновременно уставились на нее.

— У нас вирус на борту?

— Ребята, вы о чем? — Симбионт явно почувствовал что-то.

— Гм… скажи мне, как твой дружок может контролировать нейросеть корабля извне? — подбирая слова, поинтересовался я.

Самка гордо и вальяжно прошла к своему ложу, взгромоздилась на него и назидательно произнесла:

— Это ж Андрий, он все может!

Я несколько раз обогнул Плутон, разгоняясь в направлении Марса. Конфигурация планет в системе была не слишком удачной, поэтому пришлось задействовать атомный реактор на полную мощность.

— Долго еще, как думаешь?

— Он пришлет письмо. — Ира, в отличие от меня, кажется, совсем не волновалась.

— Через час будем на Марсе, лучше бы твоему самцу поспешить, иначе нас и засечь могут.

— Не переживай ты так. — Симбионт был спокоен, как моллюск. — Расскажи лучше что-нибудь.

— Например? — В голову ничего не приходило.

— Например, почему здесь есть Интернет, а на Лейтен нету?

— Дорого, — пояснил я, — да и зачем он там?

— А тут зачем?

— Сол-3 — стратегически важная система. Фактически это граница Федерации в данном секторе, да еще и с разумной расой третьей ступени. Отсюда и база на Луне, и крейсера, охраняющие Землю.

— От кого?

— От пиратов из свободных секторов.

Ирина поерзала на ложе и вдруг заявила:

— А мне кажется, что вы нас — симбионтов — охраняете, чтобы свободным не достался такой товар, как люди-космонавты.

Я обработал данный тезис, повертел в памяти и так и эдак: Создатель, сходится!

— Похоже на правду. — Возразить было нечего.

Самка помолчала, но недолго:

— Так как это работает?

— Что именно?

— Сеть ваша, что же еще?! Ведь проводков у вас нет.

— Нет, мы используем направленное световое излучение.

— Как фонариком мигать азбукой Морзе?

— Примерно, ничто во Вселенной не движется быстрее света, а мы посылаем свет через подпространство.

— И ты можешь посылать?

— Конечно.

— Зачем же нужны эти ваши дорогущие передатчики?

Процессы в памяти навигатора на секунду зависли, он рассмеялся.

— Для расчета координат выхода, — я усмехнулся следом, — чтобы луч вышел в нужной точке галактики, необходимы большие вычислительные мощности. Вот ты, Глюк, — обратился я к нему, — какое количество знаков после запятой способен рассчитать?

— Сто восемьдесят тысяч, — обиженно откликнулся компьютер, хотя его никто ни в чем не упрекал, и добавил: — Вот если бы ты купил мне еще пару десятков ядер…

— Вот, — оборвал его я, — видишь?

— Что вижу? — удивилась Ира.

— Мой процессор позволяет определить выход из подпространства с точностью до сотой контртемпа.

— И что это значит?

— То, что мы можем перемещаться от звезды к звезде, но в каком именно месте солнечной системы корабль выскользнет в обычное пространство, предсказать невозможно. Поэтому и прыгаем мы за пределы систем, чтобы не оказаться внутри планетоида, например. А остальной путь приходится проделывать на маршевом двигателе.

— Понятно… А как же передатчик?

— Его серверы рассчитывают около миллиарда знаков после запятой, что позволяет передавать луч антенне другого передатчика с точностью до земного миллиметра. И чем больше расстояние, тем сложнее рассчитать координаты выхода. Поэтому такие компьютеры слишком громоздкие…

— … и дорогие, — закончил за меня симбионт.

— Да. К тому же еще необходимо учитывать собственное движение передатчиков в соседних системах…

— А где находится наш передатчик?

— Какой это «наш»?

— В смысле «ваш», ну который в солнечной системе…

— На луне, конечно…

Я не успел закончить — загорелась красная лампочка, как и обещала самка. Надеюсь, этот хакер-самородок не открыл при этом входной шлюз? Хотя я предварительно задраил люк средней палубы, на всякий случай…

Ирина побежала к терминалу за инструкциями, повозилась там пару минут.

— Ну и кто я теперь? — нетерпеливо спросил я.

— МА-Икс 345, дипломатическая миссия…

— Дай глянуть.

Ира отодвинулась от экрана.

— Та-а-ак, — протянул я. — Хм… Даже пропуск подменил…

— Я же говорила, Макс!

— Говорила… — Я сфокусировал камеру на глазах симбионта. — Ну так что — хочешь выйти на поверхность Марса?

— Хочу, конечно! — резво откликнулась самка. — А зачем?

— Надо перебить номер на обшивке. А ты можешь погулять, пока дроиды смонтируют новый идентификатор.

— Ура! — Она ломанулась к выходу.

— Да, — улыбнулся я во всю шину. — Скафандр не забудь.

— Идентификатор?

— МА-Икс 83… 345, класс 2.

— Пропуск, пожалуйста.

— Отправляю.

— Цель посещения?

— Дипмиссия.

— Разрешение?

Патрульный дроид задумался на пару мгновений.

— Все в порядке, посол. Добро пожаловать в резервацию Сол-3.

Ирина шумно выдохнула дрожащим хоботом. Не настолько уж она уверена в своем доморощенном хакере, как храбрилась всего пару часов назад.

Директор ФСБ Виталий Федорович Сайгаков наблюдал в иллюминатор МИ-26 бескрайнюю пустыню Казахстана, которая с высоты, а может, из-за кондиционера в салоне казалась холодной и мертвой. Он не планировал лететь на эту встречу, но прошло всего два дня, как пришельцы потребовали нового контакта, поэтому долг обязывал… Меньше всего Сайгакову сейчас хотелось встретиться глазами с Каминским, на которого он всего пару часов назад накатал телегу лично президенту. Глава ФСБ попросил секретаря его не беспокоить и долго размышлял, прежде чем запечатать и отправить конверт с грифом «Совершенно секретно, лично в руки». Там он обосновывал в двух словах, почему необходимо отстранить начальника ГРУ от руководства разведкой, по крайней мере на время. «Каминский никак не может прийти в себя после потери дочери, на рабочем месте почти не появляется, контроль над операциями пущен на самотек, промедление негативно скажется на обороноспособности России», — примерно так было написано в докладной. И письмо это Сайгаков уже отправил, как вдруг поступил запрос со станции пришельцев на Луне: «Готовы оказать медпомощь дочернему созданию с идентификатором „Ирина Каминская“ в полном объеме. Необходимо присутствие физической оболочки субъекта. Сознание существа будет полностью восстановлено безо всяких условий со стороны Федерации. Ориентировочный интервал прибытия специалиста — два часа по земному летосчислению. Координаты встречи стандартные».

Сайгаков был уверен, что начальник ГРУ уже прибыл в бункер на Байконуре. Поездом, самолетом, ракетой, дельтапланом… чем угодно! В груди засело гаденькое чувство: «Вот сейчас прилетит эта жаба с врачами и вылечит его дочь, и все станет как прежде. Нет — все могло бы быть как прежде…», если бы Сайгаков не отправил то злополучное письмо, а чуть повременил. Ведь они с Каминским знали друг друга много лет, можно сказать, почти сдружились за это время. Директор ФСБ вздохнул, глядя, как поднятые вращающимися винтами вертолета клубы песка окутывают скромную делегацию землян внизу — Каминского, придерживающего рукой фуражку, уже привычно отвернувшегося Мишу, пару докторов, прикрывающих руками глаза, — и носилки-каталку, на которых покоилось тело дочери начальника ГРУ, укрытое белой больничной простыней.

Сайгаков поморщился, будто песок летел в глаза именно ему, а не стоящим на пятачке внизу, и откинулся в кресле, медленно выдохнув.

Услыхав шум вертолета, на площадку из бункера вышли еще несколько сотрудников ГРУ. «Наверное, притащил с собой весь отдел астробиологии», — подумал директор ФСБ, открывая двери. Спустившись, он направился прямиком к Каминскому, на ходу протягивая руку и состроив добродушную физиономию:

— Здравствуй, Сергей Викторович. Слыхал, дела налаживаются?

Начальник ГРУ энергично затряс его ладонь.

— Да-да! — Лицо Каминского просветлело от надежды. — Обещали… ну ты знаешь, Виталий Федорович… Миша сейчас на связи с ними… говорит, что они уверены, что все получится, — сбивчиво тараторил разведчик. — А ты что здесь делаешь?

— Вот, прилетел морально поддержать, так сказать… — пояснил Сайгаков, избегая встречаться взглядом с Каминским. — И где они? — Он посмотрел в небо.

— Вон, — бесцеремонно вклинился в их разговор Миша, оторвал бинокль от глаз и указал пальцем куда-то на перистые облака. — Посадка через две минуты.

Корабля Сайгаков не увидел, только длинную лохматую полоску реактивных выхлопов. Каминский засуетился.

— Так-так, — замахал он руками сотрудникам, — построились все… Что вы как?.. Разгильдяи… — Потом заорал на них: — Р-р-р-равняйсь!

«Да уж, понабрал в разведку всякий сброд. Астрофизики, блин! — Директор ФСБ с тоской наблюдал за неумелыми попытками подчиненных Каминского построиться в шеренгу. — Никакой выправки». Сайгаков двинулся в их сторону, не сводя взгляда с начальника ГРУ, который поправлял форму кому-то в строю. «С другой стороны, хорошо, что он занят своими мыслями, — решил Сайгаков, — в иных обстоятельствах только по глазам заподозрил бы неладное».

Корабль был намного больше челнока, на котором обычно прилетал посол. Звездолет длиной в стандартную девятиэтажку, серого цвета, в общем-то таких на Байконуре каждый день было пруд пруди. Транспортник приземлился кормой к их делегации, окатив волной пыли, смешанной с горячим воздухом.

— Смир-р-рно! — приказал Каминский.

Разношерстные ученые выпрямили спины, расправили плечи кто как мог. Директор ФСБ чуть не поперхнулся слюной, настолько комично это выглядело.

— Не ори ты так, Сергей Викторович, — мягко сказал он, — не нервируй их — они в армии не служили.

Открылся шлюз, и из трюма на песок медленно выехал трап. Встречающие замерли, особенно Каминский. Сайгаков с интересом наблюдал, как Миша сжал в руке какой-то прибор так, что побелели костяшки пальцев. Директор ФСБ повернул голову к кораблю и понял, почему биолог так разволновался: из прохода появилось нечто… чего доселе в его ведомстве вживую не видели — в распоряжении были только рисунки, да и то сомнительной достоверности. Но вот теперь Сайгаков видел такого инопланетянина своими глазами: массивное, почти двухметровое ярко-фиолетовое существо с четырьмя ногами, как у самовара, четырьмя же щупальцами и длинным толстым шлангом, торчащим из середины тела.

— О-о-о! — не сдержался кто-то, кажется, Миша. — Вот это барабан!..

У Сайгакова слегка перехватило дыхание. Он даже не сразу заметил глаза на верхней части пришельца. «Да уж… доктор приехал тот еще…»

Инопланетянин, мелко перебирая ногами, приблизился к каталке с телом Ирины. Следом за ним подлетели два ремонтных дроида.

— Мы забираем ее на корабль, там проведем операцию, — заявил инопланетный доктор, в упор глядя на Каминского.

— Конечно-конечно… — начал было глава ГРУ.

— Подождите, — вмешался Сайгаков.

Он сам не знал, почему это сделал, как не знал, что говорить дальше. Но что-то ему подсказывало, что он единственный трезвомыслящий человек в данной ситуации. Фиолетовый отлично говорил по-русски, чуть гнусаво выдувая слова из своего хобота, но без акцента. Сайгаков никак не мог понять, что именно его беспокоит:

— А можно провести операцию здесь? — спросил он, чтобы потянуть время.

Пришелец повернул к нему правый передний зрачок, не отрывая взгляда остальных глаз от Каминского, потом медленно продудел:

— Мо-о-ожно…

Вдруг его глаза повернулись во все стороны, он выхватил какую-то плоскую блестящую таблетку из сумки на поясе и проглотил. Внутри хобота раздался хруст, существо, схватив голову Иры своими щупальцами, выплюнуло что-то прямо ей в рот. Одновременно дроиды вырвали тележку с телом из рук опешивших врачей и покатили к трапу. Сайгаков бросился за ними: «Да что это, твою мать, такое?!» Но споткнулся об осевшую на землю тушу инопланетянина, встал на колено, выхватывая пистолет, дроиды с каталкой были уже у входа в трюм.

Сайгаков прицелился, но не выстрелил: он увидел, как дочь Каминского, теперь в сознании, села на тележке. Простыня спала, обнажив грудь девушки. Ирина помахала рукой. Но не ему, а своему отцу. В этот момент шлюз захлопнулся, из дюз корабля вырвалось пламя, и через пару секунд транспортник взмыл в небо.

Сайгаков поднялся, обвел взглядом опешивших оперативников.

— Это что, мать вашу, только что было?! — И тут же выругался еще раз.

Каминский стоял как вкопанный, осоловелыми глазами провожая корабль. Кажется, все присутствующие тоже впали в ступор. Глава ФСБ подошел к бочкообразному инопланетянину. Тот дышал, но глаза его застыли на одной точке. Сайгаков отряхнулся и вновь попробовал вывести хоть кого-нибудь из оцепенения.

— А с этим что теперь делать? — Он толкнул сапогом фиолетовую тушу, отчего хобот пришельца безвольно свесился на песок.

Ему никто не ответил. Но самое странное, что только теперь Сайгаков понял, что именно так терзало его все это время — на пришельце не было универсального переводчика! «Инопланетянин говорил по-русски совершенно свободно, то есть… — Сайгаков не знал, как теперь быть с Каминским. — Сказать ему правду, которая в свете его недавнего доклада президенту будет выглядеть… Черт! И зачем я только отправил это злополучное письмо? Как бы там ни было, он все равно узнает…»

— Макс! — сдавленно выдохнул симбионт, прижатый дроидами к полу.

— Потерпи чуть, — успокоил я. — Сейчас выйдем в стратосферу, перегрузки, слишком ускоренный старт…

Через минуту ремонтники аккуратно водрузили самку обратно на тележку и покатили ее на среднюю палубу.

— Ты куда меня везешь? — Ирина привстала на ложе, прикрываясь простыней.

— В медицинский модуль, — ответил я.

— Мне надо одеться! — крикнула самка. — А ну-ка стойте, роботы!

БТ-82 остановились, не понимая, чью команду исполнять.

— Ты еще слишком слаба, — заметил я. — Тебя напичкали какими-то препаратами, да и мышцы за дни пребывания без сознания немного атрофировались…

Но Ира с упорством, достойным лучшего применения, попробовала встать с каталки. Ее ноги тут же подкосились, самка пошатнулась и повалилась обратно на носилки, тяжело раздувая раковины носовых датчиков.

— Что такое? — обеспокоенно спросил я.

— Го… г-голова кружится, — слабым голосом произнесла Ира, пытаясь зафиксировать ноги на ложе.

— Я же говорил, — мягко сказал я и продолжил настойчивее: — Тебе надо в медицинский модуль.

— Хо… хорошо… — прохрипела она. — Но я же совсем голая…

— И что? — удивился я, потом чуть поразмыслил и понял, к чему она. — А-а-а, тебе холодно, сейчас я повышу температуру в отсеках…

— Нет, балбес ты! — Она уставилась глазами в потолок.

Я подумал чуть дольше.

— А-а-а, ты про эти ваши табу… Слушай, не время сейчас привередничать, не в нашем положении. Нам надо поскорее убираться отсюда. Да и чего я там не видел, в теле землян?

— Ты что же, камеру починил в туалете?! Втайне от меня?!

— Да нет, — успокоил я симбионта. — Ваш вид хорошо изучен, так что в Сети достаточно информации о гуманоидах Сол-3. Осмелюсь предположить, что в анатомии человека я разбираюсь лучше тебя.

— Это другое… — протянула самка.

Я не совсем понял, о чем она, точнее, совсем не понял, а просто спросил:

— Так мы едем в медицинский отсек или нет?

Очевидно, что выхода у Ирины не было — ее тело было ослаблено настолько, что ходить она не могла.

— Едем, — согласилась она после недолгой паузы.

— Вот и хорошо. Глюк, подготовь тесты и восстановительные процедуры.

— Это что же такое?! — воскликнул симбионт. — Он тоже смотреть будет, что ли?

Я попробовал подобрать убедительные аргументы, но навигатор меня опередил.

— Я управляю медицинским модулем, — заявил компьютер. — В твоем понимании я — доктор. Ты же не стесняешься доктора-гуманоида, когда он обследует тебя на Земле?

— Хм… немного стесняюсь…

— А ты думай о том, что я даже не гуманоид и не существо вовсе.

Ирина перебирала черные спутавшиеся волокна на голове, пока дроиды тащили каталку в медицинский модуль.

24-й снял украденный из модного бутика парик. Натянул заново свой вязаный головной убор так, чтобы рыжая шевелюра не полностью скрывалась под ним, и двинулся от станции к своему временному пристанищу. Агент был спокоен, даже ни капельки не зол на безрезультатный день — это было будничным явлением в мире разведки. Не всегда все получается: контакт может не прийти на встречу, операция может провалиться, так и не начавшись, да мало ли что может случиться. Леня чувствовал лишь легкую досаду. Оттого что, так удачно улизнув от соглядатаев, он битый час шлялся переходами, проверяя, нет ли за ним «хвоста». После, добравшись до цели своего путешествия — «квартиры главного», — обнаружил, что проникнуть в нее так просто не удастся: на окнах и двери стояла довольно продвинутая по земным меркам система сигнализации. Со скудным арсеналом шпионских приборов, которые он заказал по Интернету, справиться с ней Глущенков был не в силах. Больше всего раздражало, что суперинтендант, кроме снимков со спутника обиталища начальника ГРУ провинции Россия, не предоставил 24-му никаких контактов. А работать в одиночку всегда очень затруднительно, хотя Леня был уверен, что агенты Федерации на Сол-3 есть, и в немалом количестве.

Приближаясь к своей пятиэтажке, Леня поглубже запихнул в карман куртки так и не пригодившийся парик манекена, чтобы тот не торчал, и не таясь прошел к своему подъезду. Площадка была усеяна грязными подсыхающими следами нескольких пар биподов чужих гуманоидов.

— Это что? — спросил он Светлану, указывая на отпечатки ботинок.

— Ты где был? — поинтересовалась та.

Кажется, «ты где был?» — это стандартное приветствие совместно проживающих землян. 24-й услышал это из уст самки не в первый раз, просто раньше как-то не уловил закономерности.

— Ты где была?! — поприветствовал он Ленину половинку в ответ.

Света на мгновение опешила.

— На работе. — Ее глазные датчики округлились.

«Нет, это не приветствие, вопрос требует ответа», — сообразил агент и поспешно произнес:

— А я ходил искать эту самую работу. Так, а это откуда? — Он снова ткнул пальцем в следы на полу.

Света махнула рукой:

— Это милиция приходила. Кто-то позвонил, что, мол, квартиру соседей обворовывают, вот они и пришли. Даже Ивана с работы вызвонили.

— Иван? Это еще кто такой?

Леня не предполагал, что глаза самки могут стать еще больше.

— Как это «кто»? Наш сосед. Ты что, не помнишь?

— Да как-то, знаешь… — 24-й попробовал оправдать свою промашку, — забегался совсем…

— Пришли, наследили тут, — пояснила Светлана раздраженно. — А ничего и не было: замок на месте, ничего не украли…

«Заложила-таки, чертова старушенция. — Агент, раздеваясь, сунул ключ от соседской квартиры в ящик в прихожей. — Завтра такой трюк уже не прокатит. Наверняка фээсбэшники в доме напротив уже выяснили, что к чему. Ну ничего, жизнь шпиона не состоит сплошь из успехов. Придумаю что-нибудь».

Леня сел за компьютер, продумывая содержание отчета для М'хак-о-Пло. «Странно, чтобы найти хакера, мне сейчас бы не помешал сам этот хакер. — 24-й улыбнулся этому парадоксу. — Надо бы форсировать события». И выхода он видел всего два. Плохо, что оба слишком радикальные. Что выбрать? А может быть, оба?

— Ленюшка, ты что хочешь на ужин? — из-за спины спросила Светлана.

— Что угодно. — Агент накрыл своей ладонью кисть самки, покоящуюся у него на плече. — Что угодно, — повторил он мягко, уже не сомневаясь в кулинарных способностях Светы.

«Ей бы шеф-поваром работать на Альтаире», — снова улыбнулся 24-й.

Глущенков услышал звон кастрюль на кухне и углубился в Интернет. Через четверть часа агент выключил безбожно тормозной компьютер, не в силах устоять перед доносящимися до вкусовых рецепторов запахами жареной плоти. 24-й поднялся и направился на разведку в комнату для приготовления пищи, надеясь, что Света сегодня не станет провоцировать его на половой контакт.

Каминский немного успокоился, после того как директор ФСБ озвучил ему свою теорию. Однако продолжал настаивать на том, что нужно немедленно известить федеративного посла.

— Зачем, Сергей Викторович? Ну зачем так скоро? — пытался урезонить его Сайгаков. — Дай людям поработать, впервые появился шанс узнать побольше про этого «слона».

Каминский покачал головой и нажал кнопку на коммутаторе.

— Вызовите ко мне Валерия, — приказал он и потер седеющие виски.

Через пару минут в дверь комнаты вежливо постучали и вошел главный инженер астробиологического отдела.

— Разузнали что-нибудь? — нетерпеливо бросил ему начальник ГРУ, ослабляя ворот.

— Еще рано говорить, — рапортовал ученый. — Миша колдует над телом.

— Валера, надеюсь, он там его не режет? — вклинился Сайгаков. — Иначе, ты же понимаешь, будет беда!

— Легкое вмешательство, — доложил инженер, — взял мазки, пробы крови. Сейчас эпителий рассматривает в микроскопе.

Распахнулись двери, и в бункер влетел человек в форме — подчиненный Сайгакова — из группы, что работала сейчас снаружи.

— Есть кое-что! — Он быстрым шагом прошел к столу, положил перед директором ФСБ плоский блестящий предмет и взял под козырек. — Кажется, какое-то устройство пришельцев.

— Идите, продолжайте поиски, — махнул ему рукой Виталий Федорович.

Агент выскользнул за дверь, а Сайгаков обратился к инженеру:

— Подойди глянь, что это такое? — Он повертел в руках металлический диск.

Валера ловко извлек из чемоданчика какой-то сканер и пару раз провел им над поверхностью капсулы. На крышке прибора замигали светодиоды.

— Ну что?

— Какое-то электронное устройство, определенно, — заключил инженер.

— Твою мать! Я это и сам могу сказать, без всяких приборов! — заорал вдруг Сайгаков. — Я видел, как эта таблетка работает. Ты толком можешь сказать — что это?

Валера отступил на шаг и покачал головой. Директор ФСБ повернулся к Каминскому.

— Вот поясни мне, пожалуйста, на кой ты держишь этих лабухов? — не стесняясь присутствия инженера, поинтересовался он. — Толку с них, как с козла молока!

Начальник ГРУ улыбнулся, пожалуй, впервые за несколько дней.

— Ты не прав, Виталий Федорович. Валера, — обратился он к подчиненному, — покажи.

Валера вынул из того же чемоданчика медальон пришельцев на тонком шнурке, надел на шею и зашевелил губами.

— Нин хундан, Виталии Фиедоровичи, — донеслось из динамика.

Каминский почему-то рассмеялся.

— Это… это что значит? — растерялся Сайгаков. — Это что…

— Это по-китайски, — кратко пояснил начальник ГРУ.

— То есть вы разобрались наконец-то?!

— Да, сейчас загружаем в него урду и санскрит. — Каминский определенно гордился собой и своим управлением.

— И что это значит? — повторил Сайгаков.

— Ну… в мягком переводе: «Вы козел, Виталий Федорович».

Директор ФСБ грозно зыркнул на Валеру, но от комментария воздержался.

— Слушай, Сергей Викторович, — возбужденно начал он, — одолжи мне этот переводчик. Мы бы на таможне смогли проверять каждого вернувшегося на лояльность.

— Ха! А кто будет его настраивать? У тебя же никто не умеет им пользоваться!

— Научите, у меня ребята сообразительные в управлении инопланетной контрразведки. Или вон Валеру заберу у тебя!

Валере перспектива работы под руководством жесткого Сайгакова явно не нравилась — он отступил еще на шаг и напрягся.

— Не могу, — покачал головой начальник ГРУ. — Нам еще следует воссоздать этот прибор, может, тогда…

— Ладно, — смягчился Сайгаков, — то есть с монетой вы тоже разберетесь?

— Со временем, — заверил Каминский и добавил, обращаясь к инженеру: — Валера, можешь идти. И позови Мишу, пожалуйста, когда он узнает что-то стоящее.

— Слишком мягко ты с ними, — упрекнул начальника ГРУ Сайгаков, когда Валера скрылся за дверью, — в Афгане они бы и суток не продержались.

— Времена меняются, — спокойно ответил Каминский и вытер лицо платком, — достойных ученых сейчас днем с огнем… Не то что в Штатах…

Оба помолчали, похоже одновременно вспоминая ту глупую кровавую войну.

— Надо сообщить «жабе» все-таки, — наконец сказал начальник ГРУ.

— Я тебя понимаю как отец отца, но ты о родине подумай. Ну куда твоя Ирина денется? Поймают ведь все равно.

— Ты меня за пацана держишь, что ли? — Каминский нахмурился. — Родина… Ты бы еще Бога вспомнил… Посмотрел бы я на тебя в моем положении.

— Все равно поймают, с их технологиями… — попробовал успокоить его Сайгаков.

— В итоге — да, но не хотелось бы получить ее по частям. У меня, кроме нее, нет никого, а там, — он указал пальцем в потолок, — неизвестно что творится вообще.

— Известно немного…

— Что именно? — взвился начальник ГРУ. — Сколько у тебя возвращенцев?

— Уже почти два десятка…

Каминский с горечью посмотрел на Сайгакова.

— …но ты же знаешь — контракты у большинства минимум на пять лет, поэтому такая ситуация — вернулось мало пока…

— Вернулись недееспособные или полные отбросы, словам которых доверять нельзя. Психически неустойчивые, двое вон с катушек слетели совсем… — Начальник ГРУ сверлил взглядом собеседника.

Сайгаков даже чуть съежился, ощущая мурашки, пробежавшие по спине.

— Есть один нормальный… — будто в оправдание выдавил он, — сейчас проверяем… — Но, увидев, что на Каминского не подействовало, добавил: — Дождись хотя бы отчета Миши, а потом звони.

Михаил Васильевич Зотов не заставил себя долго ждать. Он с вытаращенными глазами, без стука ввалился в комнату, выкрикнув с порога:

— Дерево!

Сайгаков с Каминским уставились на него, потом директор ФСБ произнес осторожно:

— Я знаю, что это дерево. — И на всякий случай постучал по столу.

— Да нет! — выпалил Миша. — Инопланетянин — дерево!

Высокое начальство молчало.

— Понимаете, — затараторил увлеченно астробиолог, — его кожа, мышцы, волокна — древесная ткань! Эти отростки, кажется, ветви. А ноги по структуре сходны с корнями дуба, правда… — Миша замялся.

— Продолжай, — заинтересованно подтолкнул его Сайгаков.

— Ну… только вот хобот и глаза… они не вписываются… есть пищевод… Нет земных аналогов. — И подчиненный Каминского понес какую-то белиберду, половину слов было вообще не понять.

— Стоп-стоп! — замахал руками директор ФСБ. — По-русски можешь пояснить?

Миша задумался, затем продолжил, но уже медленнее:

— Неизвестная форма жизни, смесь растения и животного…

— Ты образцов достаточно взял?

— Да, но хотелось бы…

— Что? Разрезать?

— Н-ну да… — неуверенно подтвердил Миша. — Хотя оно живое еще, дышит…

— Отставить! — громко приказал Каминский. — Сделай рентген или что там у тебя, но резать — ни в коем случае! Иначе уволю к чертовой матери!

— Есть, — неуклюже выровнял спину астробиолог, потом добавил: — Томографию можно же?

— Если успеешь, — согласился начальник ГРУ. — А где ты томограф возьмешь?

— А я еще в прошлый раз в бункер привез, — отчеканил Миша.

— Молодец! Вольно! И мне полный отчет потом! — бросил Каминский вслед удаляющемуся астробиологу. — Видишь, — повернулся он к Сайгакову, — хорошие ребята…

Тот усмехнулся, встал из-за стола и пошел в центр связи отправлять сообщение М'хак-о-Пло. Но мысли в голове директора ФСБ не соответствовали его улыбающемуся лицу: «Черт! Похоже, Каминский пришел в норму, а всего-то и надо было с ним просто поговорить, прежде чем отсылать то письмо… С другой стороны, президент ведь может и отказать — это всего лишь рекомендация». И Сайгаков окончательно решил ничего гээрушнику не сообщать.

— Как дела у вас? — спросил я скорее у компьютера, нежели у Иры.

— Взял анализ крови, пробы некоторых тканей, обрабатываю данные, — откликнулся Глюк. — Кажется, симбионт находится под действием какого-то наркотика. Неплохо бы провести биопсию мозга для уверенности.

— Нет! — воскликнула самка. — Вы что тут, совсем охренели?!

— Извини, я сейчас немного занят навигацией — пытаюсь поскорее убраться из этой системы. Делай, что Глюк говорит.

— Ни за что! Макс!

— Это не больно, — утешил ее компьютер, — гамма-нож, всего пара клеток серого вещества. Ты же хочешь поскорее привести организм в рабочее состояние?

— Я не дам сверлить себе череп, даже не проси! Макс, скажи ему!

— В таком случае определение состава лекарства займет больше времени, — рапортовал навигатор.

— Сколько? — Ирина приподняла голову.

— Минут пятнадцать, — ответил Глюк.

— Делай долгий анализ, это некритично, — заступился я за симбионта.

— Вот спасибо тебе, Макс. — Самка расслабилась на операционном столе, но я так и не понял, была ли ее фраза сарказмом или искренней благодарностью.

Отбросив эти мысли, я начал просчет траектории после разгона Юпитером.

— Генерация антидота завершена, — информировал процессор, — ввожу состав.

— Ма-а-акс! Что он делает?! — Ира в ужасе смотрела на жужжащий манипулятор медицинского модуля, приближающийся к ее груди.

— Как что? — удивился я. — Производит инъекцию сыворотки.

— Куда? — Симбионт оперся на локти, отползая назад на кушетке.

— В сердце, конечно, — пояснил Глюк, — это самый быстрый способ…

— А ну стой! — Самка оттолкнула зловещий десятисантиметровый шприц с нейтрализующей смесью. — А то поломаю сейчас тут все! Что это еще за шутки такие?!

Мы с компьютером замерли. Какие уж тут шутки?

— Ну, — начал я, — как сказал Глюк, укол в сердце гуманоида — самый быстрый способ разнести лекарство по артериям.

— Да пошли вы! Кто я вам — крыса лабораторная?

На земного грызуна Ирина определенно была не очень похожа, поэтому я просто спросил:

— А чего же ты хочешь?

Симбионт опустился на спину, потом как-то неуверенно ткнул пальцем в правую ягодичную мышцу, почти скрытую койкой:

— Ну… можно сюда укол сделать…

— Неэффективно — там только мягкие ткани, никаких крупных сосудов, а в те, которые есть, попробуй попади… — пояснил я.

— А ты постарайся! — Ирина с трудом перевернулась на живот, подставив под свет прожектора две упругие выпуклости в точке соединения биподов с тазовой костью. — Так лучше?

Не понял, для чего она это сделала, но я, поглядывая на отблески лучей бактерицидной лампы на теле симбионта, как можно спокойнее пояснил:

— В таком случае ты испытаешь сперва небольшой шок, а после в течение минимум двух часов не сможешь шевелить нижними конечностями под действием препарата. Поверь, ощущения не из приятных — сыворотка очень сильная. Вероятен отек ног и другие побочные эффекты. Я же о твоем теле забочусь.

— Можно в вену попробовать, — осторожно предложил Глюк. — До сердца дойдет сравнительно быстро, а там уже…

— Да-да! — Самка тут же вернулась в исходное положение «на спине». — Давай в вену! А ты, — крикнула она ремонтному дроиду, которого я оставил в отсеке на случай, если Иру вдруг надо будет зафиксировать, — дай мне простыню!

БТ-82 ей беспрекословно повиновался. Симбионт укрылся белоснежной тканью, со словами: «Извращенцы, блин, сразу не могли сказать!» — и добавил, глядя в потолок:

— Ну, в какую руку колоть?

— Левый манипулятор, — ответил Глюк. — Только не шевели им, пожалуйста. Больно не будет.

— Хорошо. — Ира выпростала из-под простыни руку и выдохнула: — Коли!

Я перенес все внимание на управление кораблем. Тем более что сигнал немедленно остановиться уже пришел. Я проигнорировал сообщение, наблюдая на радаре голубоватую точку быстро приближающегося крейсера.

— Ой черт! — пискнула самка.

— Тихо лежи, — приказал Глюк, — все хорошо, ввожу состав.

— Ты говорил, больно не будет! — сдавленно прошептала Ира.

— Я соврал, — спокойно ответил навигатор.

— Коновалы… уй-й… — морщился симбионт. — Макс!

— Я занят, — отрезал я. — Терпи, придется прыгать прямо сейчас. Шестнадцать… пятнадцать…

24-й был рад, что получил сообщение от суперинтенданта сектора шесть. Но еще больше тому, что именно говорилось в этом сообщении: «Поступила информация о том, что дочерняя особь главы разведывательной службы провинции Россия обманным путем покинула Сол-3. Я понимаю ваше положение, как и то, что данное обстоятельство осложнит выполнение вашей миссии, однако прошу вас продолжать действовать по обстановке. М'хак-о-Пло». Губы Лени растянулись в улыбке: «Крыса тыловая. Ничего ты не смыслишь в обстоятельствах и обстановке!» Наоборот — такой поворот событий был на руку Глущенкову. И сейчас он лишь решал для себя дилемму — идти ва-банк или все-таки сначала подстраховаться?

Агент посмотрел на ровно дышащую в полудреме Свету, которая зачем-то в эту ночь перебралась спать к нему на диван в гостиной, вздохнул и снова повернул голову к монитору. «Нужно попробовать напролом, — решил он, — а заявку в Роскосмос всегда успею подать, если не выгорит». 24-й выключил компьютер, разделся и осторожно лег рядом с самкой, мягко приобняв ее волосатой Лениной лапищей.

Шифроваться смысла не было, так как после вчерашних событий те, кто его «пас», явно усилили наблюдение. Леня дождался отбытия Светы на работу, после чего собрался и спокойно вышел из дома, краем глаза отметив за собой потенциальный «хвост». Им, по-видимому, была самка темпов шести от роду, с длинными яркоокрашенными волосами, которая появилась из соседнего подъезда, как только 24-й прошагал мимо. Она пристроилась метрах в двадцати позади Глущенкова, оживленно разговаривая с кем-то по мобильнику. Но слишком громко и наигранно, как показалось Лене.

Заморосил дождь. Агент остановился, притворившись, будто никак не может раскрыть зонт, и снова посмотрел на гуманоида подвида Б. Самка прошествовала мимо, стуча каблуками по асфальту и не обращая внимания на Леню, но зонта при ней не было. «Может быть, да, а может, и нет, — пронеслось в голове агента, — но женщины обычно накануне интересуются прогнозом погоды, если планируют куда-либо выходить. Да и небо с утра было хмурым. Ладно, посмотрим». Глущенков, укрывшись от падающих с неба капель, вальяжно зашагал вслед за девушкой, на перекрестке вдруг свернул направо, остановился у круглосуточного киоска и стал разглядывать ассортимент.

Самка проигнорировала маневр 24-го и продолжила движение к станции. Агент осторожно огляделся. К ларьку направлялся другой гуманоид в надвинутой на лоб кепке — приземистый, почти на голову ниже Лени, он кутался от ветра в легкий темно-зеленый плащ. Глущенков подождал, пока человек подойдет вплотную, потом сам пошел к станции.

— Девушка, — услышал он за спиной голос землянина, — кофе есть у вас?

Купив билет, Леня сел на скамейку на платформе и стал ждать прибытия поезда. Самка на высоких каблуках вертелась в толпе пассажиров поблизости, все так же о чем-то болтая по телефону. А вскоре появился и недавний тип в плаще, постоял пару минут под навесом, затем взглянул на часы, сел на лавочку неподалеку и закурил, потягивая растворимый кофе из пластикового стаканчика. 24-й достал из наплечной сумки книгу и начал читать.

Подошла электричка. Народ сгрудился на краю платформы. Глущенков захлопнул книгу и присоединился к толпе. Двери открылись, и пассажиры начали суетливо загружаться в вагоны. Леня тоже вошел, но место занимать не стал, а остался в тамбуре. Гуманоид в кепке вместе со всеми продвинулся мимо него в салон, окинув коротким пустым взглядом. Дождавшись последнего пассажира, 24-й вышел из вагона обратно на платформу.

— Пригородный электропоезд Новоиерусалимская-Подольск отправляется со второго пути, — услышал он объявление по станции.

Типа в кепке видно не было, зато блондинка на каблуках, которая вроде бы садилась в другой вагон, снова объявилась на перроне, не отрывая от уха мобильник. Леня прошагал мимо нее к выходу с платформы.

— Да, мама, представляешь — чуть не села в другой поезд! — услышал 24-й ее звонкий голос.

Агент двинулся к остановке маршрутных такси. Самка не сделала даже попытки последовать за ним, стояла привалившись к фонарному столбу и совсем не смотрела в сторону Лени.

«Создатель, сколько же вас тут?» — Глущенков окинул взглядом скопление людей, но выделить кого-либо было невозможно. Ясно было только одно: в автобус с ним самка точно не сядет, а кто-то другой — непременно.

Два часа эскалаторов и подземных переходов. 24-й однажды даже перепутал ветку. Единственное, на что он надеялся, что оторвался от преследователей, так как уже не фиксировал однажды увиденных в метро лиц. Кажется, за ним следили четверо, помимо тех двоих, что он засек в первый день.

«Ну что ж, пора работать». Леня сжал рукоять ненастоящего ТТ в кармане куртки, наблюдая с площадки пятого этажа, как начальник ГРУ провинции Россия покидает салон черного «мерседеса». Водитель взял под козырек, и через минуту «Гелендваген» укатил прочь из переулка. Жутко захотелось курить снова. «Чертова земная отрава! Вот так со Светой разок затянешься, и уже не отпустит». Агент и так уже выкурил три сигареты в ожидании цели, каждый раз выбрасывая тщательно протертый от отпечатков бычок прямо в мусоропровод. Только однажды на лестничной клетке появился местный обитатель, укоризненно посмотрел на отвернувшегося к окну Леню, но ничего не сказал. Просто высыпал отходы из пластмассового ведерка в приемник для мусора и, гулко хлопнув крышкой, удалился в свою каморку. 24-й тогда дополнительно просканировал дурно пахнущую территорию: рядом с мусоропроводом валялись какие-то ветхие лохмотья, резиновые шланги и несколько пустых пластиковых инъекторов. А к тыльной части вытяжной трубы был прислонен прибор с жесткими прутьями для очистки пола типа «веник».

Подъехал лифт. Леня стоял, напрягшись, в лестничном пролете между пятым и четвертым этажами. Каминский подошел к квартире, открыл внешнюю дверь и набрал код сигнализации на пульте в простенке. Когда дважды щелкнул замок внутренней створки, 24-й уже тихо подкрался к гээрушнику сзади. В спину Каминскому уперлось что-то твердое.

— Спокойно заходите, — приказал Глущенков.

Начальник разведки чуть развел руки в стороны и сделал пару шагов в квартиру. И, как только почувствовал, что Леня пробует запереть входную дверь, внезапно очень прытко для его возраста развернулся, схватил руку агента и попытался выкрутить ее. Но в этой руке оказался фонарик, приставленный ранее повыше поясницы Каминского, а вот пистолет Леня держал в другой, и сейчас его ствол смотрел прямо в лицо разведчику.

— Заходите, — повторил 24-й.

Тот послушно попятился, но агент даже в полумраке заметил, как в свиных глазках противника промелькнул опасный огонек, поэтому превентивно ударил главу ГРУ рукоятью ТТ по голове.

Сергей Викторович Каминский очнулся на обитом кожей диване в библиотеке. Незнакомец сидел в таком же коричневом кожаном кресле напротив и в упор смотрел на разведчика: собранный, с пистолетом на коленях. Высокий, мощный, лицо каменное, волосы огненно-рыжие, похож на боевика ИРА. «Ира!» — мелькнуло в голове дурацкое совпадение. Здоровяк молчал. Каминского подмывало спросить: «Что вам нужно?» Так как если сразу не убили, значит, что-то нужно. Но в разведке даже такая нейтральная фраза имеет свою цену: вопрос «Что ВАМ нужно?» отличается от «Что ТЕБЕ нужно?» и может многое сказать о предположениях собеседника на ваш счет. Каминский не собирался давать противнику лишнего шанса, поэтому промолчал, поморщившись от боли в темени: «Пускай начинает первым». Тем более что по внешнему виду нападавшего определить что-либо было затруднительно: «Ну не ирландец же он, в самом деле?!»

— Сергей Викторович, — произнес незнакомец очень спокойным тоном, — вы хотите увидеть вашу дочь?

«Шантаж! Вот так прямо к делу, без обиняков, — подумал Каминский. — С другой стороны, зачем ходить вокруг да около?»

— С ней все в порядке, насколько мне известно, — ответил он, поглядывая надуло пистолета.

Непрошеный гость положил руки на подлокотники, посветив Каминскому фонариком в лицо.

— Пока — да. Но вы сами понимаете, что некто из ее окружения обладает серьезными возможностями. И последствия его действий могут быть катастрофическими как для нас, так и для вашей дочери.

«Китайцы? Моссад? ЦРУ? Или все-таки пришельцы?» — перебирал варианты начальник ГРУ. Агент тем временем продолжил:

— Мы не пытаемся вас завербовать, мы всего лишь хотим получить доступ к некоторой информации, касающейся контактов вашей дочери.

Каминский едва заметно улыбнулся: «Всегда именно так и говорят — „мы вас не вербуем, просто предайте свою страну разочек“. Инопланетяне, — теперь он был уверен, другие разведслужбы давно бы выяснили круг общения Иры, если бы стояла такая цель. — Да и наверняка знают они все и так, особенно американцы — это же их работа».

— Какой именно информации? — осторожно спросил он.

Незнакомец не ответил, он встал, заслонив своей фигурой хрустальную люстру, достал из кармана куртки старенький мобильник и положил его на стол.

— Поймите, — сказал он тихо, чуть наклонившись к Каминскому, — это в ваших интересах. Неизвестно что может произойти с вашей дочерью. Если вы самостоятельно не можете вычислить хакера, я здесь лишь для того, чтобы помочь вам. Подумайте и позвоните мне до завтрашнего вечера. До свидания. — В дверях он обернулся. — И не спешите хватать пистолет в ящике стола — я его разрядил. Отдохните.

Леня пулей вылетел из парадного. Притормозил, застегнул куртку и растворился в кварталах старой Москвы.

Домой ехать было слишком опасно. Он решил заночевать в отеле. Купил два объемистых чемодана на колесиках, чтобы сойти за приезжего, пару мелочей и краску для волос черного цвета — нынешний облик агента был чересчур вызывающим. По дороге в гостиницу 24-го почему-то не отпускали мысли о самке. И хотя это было несколько неблагоразумно, Глущенков все же позвонил ей.

— Алло, Свет? Я сегодня не приду ночевать, дела есть… ты не беспокойся, пожалуйста, — протарахтел он скороговоркой в трубку.

— Леня…

— Целую тебя, потом поясню… — оборвал он Светлану, отключился и выбросил телефон в мусорный бак.

Глава 9 ВДНХ

Пока мы приближались к десятой Бормотун, я просматривал цены на тербий в местном сегменте Сети. Выходило от пяти до шести миллионов, в зависимости от того, насколько быстро мы хотим его продать. Я бы, естественно, избавился от руды как можно скорее — не хотелось торчать на станции больше двух земных суток. Тут наверняка есть агенты Федерации, и неизвестно, как поведут себя свободные, если им вдруг выставят ультиматум незамедлительно выдать нас.

Ира меня не отвлекала, она даже отказалась от просмотра любимых сериалов. Сразу по выходе из душа самка первым делом запросила земной выпрямитель волокон типа «расческа». Но в моем инвентаре не нашлось ничего даже отдаленно похожего на сей инструмент, о чем я оповестил симбионта с искренним сожалением. Ирина в стандартном комбинезоне лежала на кровати в рубке, хмуро и как-то вяло созерцая свое отражение на металлической поверхности свода.

Дабы подбодрить самку, я вывел на противоположную стену значимые объекты эпсилон Индейца — тройку карликов и парочку впечатляющих своими масштабами газовых гигантов, к одному из которых мы как раз и направлялись. Но симбионт никак не отреагировал.

— Ты что ей вколол? — спросил я у компьютера.

— Нейтрализующую сыворотку и немного успокоительного. Я заметил, что ты не в восторге, когда она мешает тебе прокладывать курс. Через десять минут действие препарата закончится, — сдержанно оповестил меня Глюк.

— Хорошо. — Я почувствовал, что следует как-то приободрить мою команду, и громко заявил в динамик: — Внимание, начинается раздача слонов!

Не знаю, насколько близко к оригиналу прозвучало это земное изречение, но по увеличившимся оборотам вращения вентиляторов и по тому, что Ирина вдруг привстала на локте на своем ложе и даже му'ум-рэки зашевелились в клетке, будто что-то почувствовали (хотя им-то определенно не светило ничего, кроме корма), я понял, что посыл достиг своей цели, и внутренне усмехнулся.

— Итак, — важно начал я, — надеюсь, у нас в наличии окажется миллиона полтора-два оборотных средств, поэтому…

— Стоп-стоп-стоп, — перебивая друг друга, одновременно затараторили мои спутники.

Потом разом замолчали. Глюк осторожно начал первым:

— По моим расчетам, потенциально в трюме товара на шесть миллионов с хвостиком.

Я заменил изображение системы Бормотун на стене предполагаемым списком покупок. На вершине его красовался транспортный дроид Ди-Ейч третьего класса грузоподъемностью двадцать тонн.

— Три миллиона?! — воскликнул симбионт, увидев самую жирную строчку.

Навигатор молча изучил список, потом заметил:

— Макс, мне кажется, ты слишком расточителен. Ну для чего Хейвиоптерикс такой новомодный дроид? Там расстояние-то до Процион всего 1,2 световых года. Зачем ему такая дальность — целых пятнадцать контртемпов? Да и такой вместительный трюм… Давай купим что-то попроще: допустим, второй класс, с грузовым отсеком на десять тонн — пускай возит свою руду мелкими партиями.

— Сперва дроиду нужно добраться до Лейтен, а транспортировать его самим слишком опасно. К тому же я хочу отправить его окольным путем через Лакайль, на всякий случай, чтобы и нас отследить было труднее, и Хейви не подставить.

— Купи старую модель третьего класса, — не унимался Глюк, — Ди-Би, например.

— У него слабоват модуль расчета координат, — возразил я, — выскакивает из подпространства за миллионы километров от цели, а потом сутками тащится на маршевом. Да и самодиагностика так себе…

— Ага, значит, ты покупаешь какой-то малознакомой особе крутой процессор, а своему навигатору два десятка ядер зажал?!

— Не зажал, доставлю я тебе ядер, — обиделся я.

— Мальчики, вы о чем вообще тут? — вмешалась вдруг самка.

— И еще микроадаптер для контроля двигателей, — проигнорировал ее реплику Глюк.

— А у тебя кабели не лопнут? — возмутился я.

— Макс, невозможно же нормально маневрировать — шина перегревается…

— Ау, мальчики! Я тут! Вы не забыли? — Ира помахала рукой.

— Обойдешься, — отрезал я, обращаясь к компьютеру, — адаптер ему за сотню штук…

— Как знаешь, — буркнул он в ответ. — Только потом не упрекай, что разворачиваемся так долго. Купил барахло, понимаешь, и еще чего-то требует…

— Мальчики! — снова позвал симбионт.

— Мы тебе не «мальчики»! — хором рявкнули мы.

Самка, кажется, вовсе не обиделась, даже наоборот, улыбнулась оттого, что наконец всецело завладела нашим вниманием.

— Мне нужна одежда, — заявила она, — эта роба так натирает.

— Конечно, — отозвался я, — ты ж ее наизнанку надела.

— Да как же определить, где лицо, а где изнанка у этой хламиды?!

— Купим, — успокоил я и провел лазером по списку. — Вон, смотри, последним пунктом стоит «Приобретение нового комбинезона».

— Я не хочу комбинезон!

— Думаю, когда увидишь, захочешь.

— Почему ты так уверен, Макс?

— На основании анализа списка твоих предпочтений, — пояснил я. — В любом случае на Бормотун хватает магазинов с покровами, выберешь что понравится.

— Ура! — Симбионт захлопал в ладоши. — А предпоследний пункт у тебя тут: «Имплантат для симбионта — пять тысяч кредитов». Это что?

Глюк язвительно хмыкнул, но до вербальных замечаний не снизошел.

— То, что написано, — имплантат. — Я не знал, как можно пояснить еще доступнее такую простую запись, но все-таки добавил: — Это подарок тебе от меня, чтобы показать, насколько я ценю твой вклад в смысл моего существования.

Не уверен, что выразился достаточно четко, но это должно было «пронять» симбионта. Предположительно должно было, так как Ира неожиданно для меня спросила:

— И что не так с моей грудью? — Она даже пощупала манипуляторами свои молочные карманы сквозь оранжевую ткань комбинезона.

Я завис вместе с процессором на несколько секунд, за которые по моей нейросети пронеслось около сотни различного рода мыслей от «с ее грудью что-то не так» до «она готова завести потомство, но беспокоится, что не сможет его выкормить». Я собрал волю в кулак и с усилием отдал команду навигатору разобраться в ситуации.

— Нет, конечно, она не очень большая, — причитала Ирина обиженно, — но все-таки и не такая уж… как ты говоришь… так что, знаешь, я не собиралась…

Глюк тем временем вывел на большой экран фотографию обнаженной верхней части торса самки — три на три метра, — и мы с ним вдвоем уставились на изображение, отыскивая изъяны. Ира просто онемела, увидев свою грудь крупным планом на противоположной стене.

— Что-нибудь видишь? — спросил я у компьютера, внимательно разглядывая поверхность кожи симбионта, сквозь которую проступали синие и красные прожилки кровеносных сосудов.

— Нет, — задумчиво откликнулся Глюк. — Соски, кажется, в норме — цвет яркий, форма упругая, острая. Если верить справочнику, так и должно быть.

— Может быть, какие-то дефекты на оболочке молочных желез? Грибок, вирус? — Я был твердо намерен выяснить причину беспокойства самки, раз уж она сама волнуется.

— На первый взгляд все в порядке, — неуверенно отозвался компьютер, — кожа гладкая, без рубцов и наростов. Есть легкая асимметрия контуров, но для гуманоидов это не критично. Можно провести анализ ДНК, чтобы убедиться…

— Вы что?! — Ира внезапно вышла из состояния смятения, вскочила с кровати и заслонила своим телом часть голограммы на стене. — Вы совсем тут офигели?! Макс, а ну выключи сейчас же! — Она расставила руки в стороны, закрывая огромную проекцию своего бюста.

Я уже уяснил, что в подобных ситуациях перечить гуманоиду подвида Б не следует, поэтому просто подчинился. Когда экран погас, Ира расслабилась и с укором повторила:

— Совсем офигели мужики! Разглядывают мои сиськи тут. Сотри фотографии!

— Гм… да мы… просто хотели проверить… — начал я.

— Ага, «я только одним глазком»! Сотри немедленно! — Ира едва не сорвалась на крик. — Ты же не выложил это в Ютюб, Макс?! Иначе я тебя убью!

Сказать по правде, я даже не понял, в чем именно заключалась угроза симбионта. В смысле каким способом она может убить мое сознание? Однако из ее уст прозвучало это весьма грозно и убедительно. Особенно на фоне неизвестного мне термина «ютюб», который я вольно трактовал как «тебе труба», что несколько усилило эффект.

— Да что не так то?! — не выдержал я через десять минут.

— А что «так»? — Ира насупилась, свернувшись на кушетке. — Может, еще порностудию тут организуете, со мной в главной роли?!

— Ты же сама сказала, что тебе медпомощь нужна.

— Я такого не говорила!

— Ну как же…

«Капитан, — вмешался Глюк, — я тут перепроверил земное понятие „имплантат“. Это простейшая силиконовая втулка, расположенная под грудной мышцей, что визуально увеличивает объем молочных желез. Никакой практической пользы она не имеет».

У меня прямо несколько задач из диспетчера свалилось. Фу-у-ух. Обычные нестыковки в протоколе коммуникации.

— Ира, я не тот имплантат имел в виду, — мягко позвал я самку. — Думал, тебе понравится парить в завихрениях атмосферы или в плотных потоках воздуха.

Симбионт не отвечал, и я решил пойти на попятную:

— Ладно, если не хочешь — не будем покупать, потратим средства на что-то другое.

Я замолчал, ожидая реакции симбионта. Но ее не последовало, хотя, по моим наблюдениям, предположения, на что именно тратить деньги, неизменно вызывали у Иры живой интерес. В этом же случае что-то явно не сработало. Возможно, неподходящие условия. Я окинул взглядом самку, как-то отстранение осматривающую потолок каюты, заложив руки за голову. Пауза все длилась.

«Посмотри на нижние опоры биподов», — подсказал навигатор.

Ира лежала неподвижно, только ее розовые ступни смешно и попеременно шевелились, будто в такт неслышной мне музыкальной композиции. Босые ступни… Создатель! Какой же я дурак! Наверное, не очень-то приятно гуманоиду было все это время передвигаться по кораблю, тонкой кожей ощущая холодный титановый пол.

— Например, купим тебе футляры на лодыжки, типа «ботинки» или типа «сандалии» — по твоему выбору, — предложил я.

— Я уж подумала, что ты не спросишь, — оживился симбионт. — Только я хочу типа «сапоги», или типа «туфли», или типа «ботфорты». И еще сережки, и кольцо, и хотя бы помаду…

— Постой. Не уверен, что все это действительно нужно. У нас же список! — перебил я.

— Покажи еще раз свой список, — потребовала самка.

Я продемонстрировал, спешно добавив туда «чехлы для биподов», чтобы лишний раз не провоцировать симбионта.

— А тут нет ничего лишнего? Я половины слов не понимаю, — честно призналась Ира.

— Нет, — сказал я уверенно. — Глюк может подтвердить.

— Действительно нет, — недовольно вздохнул компьютер.

— А вот эти всякие «стропила», «ребра жесткости», «стойки для буровой платформы», «гидроусилитель подъемника», — читала Ира, — они настолько жизненно необходимы Хейви?

— Определенно, — ответил за меня Глюк.

— Ладно. — Но как только что-либо занимало мысли моей Ирины, унять ее было трудно. — Тогда почему ты покупаешь для Хейви ремонтника БТ-80, если сам так гордишься своими 82-ми? Жмотишься, Макс! — безапелляционно заключил симбионт.

Я был несколько шокирован этим выводом, поэтому процессор снова ответил раньше меня:

— Ирина… гм… Сергеевна, — сказал он мягко, словно разговаривал с ребенком, — ремонтный дроид БТ-80, в отличие от БТ-82, пыленепроницаем. К тому же имеет систему самоочистки поверхности корпуса. А если ты вспомнишь, какой промежуток времени ты потратила, пока, часто вздыхая, оттирала наших ремонтников в машинном отделении после похода на астероид, то…

— Все, я поняла, поняла! — замахала руками Ира. — Извини, Макс.

— А вот на спасательной капсуле за девятьсот тысяч, — невозмутимо продолжил Глюк, — на мой взгляд, можно и сэкономить.

— Не обсуждается, — оборвал его я. — У нас в наличии нет ни одной капсулы экстренной эвакуации.

— А одна тебе как поможет?

— Да, как?! — весьма эмоционально поддержал его вдруг симбионт. — Чтобы самому спастись в случае чего?

Мои транзисторы на миллисекунду замерли, было слегка обидно слышать такое предположение. Пожалуй, если бы у меня были зубы, я бы сцепил их в этот момент, как типичный гуманоид, возможно, даже услышал бы их скрежет. Но я лишь холодно произнес, сфокусировав камеру на глазах самки:

— Не знаю, как ты меня воспринимаешь. Возможно, как механоида, возможно, как нечто совершенно чуждое твоему разуму, но у меня есть принципы, которые, опять же возможно, недоступны твоему пониманию. Капсула покупается для твоей безопасности, и не хочу ничего слышать об исключении ее из списка.

Но, естественно, я тут же услышал!

— Макс, а ты как же?! — выкрикнула Ира.

Так и хотелось заорать в ответ: «На этом корабле хоть кто-то способен воспринимать прямые команды?! Ну что неясного в приказе „Не обсуждается“?»

— Одной капсулы никак не хватит, — гнул свою линию навигатор.

И он туда же! Да и двух уже не хватит на самом деле! Правда, об этом пока лучше не заикаться.

— Ты предлагаешь в случае чего действовать по принципу «братской могилы»? Мне не нравится такая философия. Лучше я дам шанс спастись хотя бы симбионту.

— Нет, не предлагаю, — спокойно возразил компьютер, — но по моим расчетам покупка, например, ракетной установки вместо шлюпок эвакуации выглядит предпочтительнее. Не забывай, где мы: это уже не Федерация и наткнуться на пиратов здесь — обыденное явление. Да и спасатели у свободных, прямо скажем, не слишком темпераментные — могут прилететь, а могут и щупальцем махнуть.

— Не вижу смысла преследовать сознание в использованной капсуле, к тому же в нее практически невозможно попасть. Еще хочу напомнить тебе, мой боевой друг, — язвительно заметил я, — что у нас немного не хватает средств на установку для пуска ракет. Миллиона эдак полтора.

— А я хочу указать тебе, мой скупой товарищ, — ответил мне в тон Глюк, — что я наблюдаю недостачу размером более миллиона кредитов в твоем списке.

Да он нарывается! Никакой субординации. Ну да ладно, эту проблему отложим на потом. Я лишь ответил ему в том же стиле:

— Мой возбужденный собрат по оружию, у нас нет кредитов на счете. У нас и самого счета-то нет. А за аренду дока на Бормотун-10 с нас стребуют залог рудой тербия в эквиваленте миллион кредитов. Полагаю, не меньше. Еще вопросы есть?

Вопросов, кажется, не было. Навигатор уткнулся в свои схемы, контролируя нашу траекторию. Ирина с задумчивым видом сидела на кушетке, закинув ногу на ногу и подперев рукой подбородок. Не знаю, о чем она думала. Возможно, о своих нелепых и обидных словах в мой адрес. Хотелось бы в это верить, однако действительность оказалась отрезвляющей.

— Значит, тут полно пиратов? — озвучила самка вставшую перед ней проблему. — И на нас могут напасть.

«Ну началось! — подумал я. — Сейчас последует „дай мне бластер!“».

— Здесь не могут — мы уже на территории ВДНХ.

— О! — воскликнула Ира. — У нас в Москве тоже такое есть! Пойдем глянем на достижения!

— Если ты имеешь в виду земную аббревиатуру, то у нее нет ничего общего с данным термином.

— А что же это такое тогда?

— Великая Джамахирия Народов Хлюпии, — расшифровал я и добавил: — Это свободная система, имеющая две обитаемые планеты и одну космическую станцию, построенную хлюпами для торговли и обмена знаниями.

Ира прямо заулыбалась. Что именно послужило причиной поднятия ее эмоционального тонуса, для меня так и осталось загадкой.

— Хлюпия… — протянула самка. — Это что?

Более глупого вопроса я в жизни не слышал! Но я постарался ответить как можно спокойнее:

— Это колыбельная планета хлюпов. В переводе на русский — Земля. Возможно, ты будешь удивлена, но все расы, обитающие на поверхности, изначально называют свой мир — земля, все водные существа — вода. Каждая на своем языке, естественно. Поэтому «Хлюпия» — «Земля», так как хлюпы — гуманоиды в общих чертах. Соответственно «Бормотун» — «Солнце» на их языке. В Федерации принято за правило именовать звездные системы на языке тех народов, которые в этих системах проживают.

— Почему же тогда нас вы называете «Сол»?

— Компромисс. Пока вы не определитесь с общим языком землян, было принято решение взять начало русского слова «солнце» и сократить до трех символов, как в английском san, так чтобы любому носителю языка романо-германской группы термин был понятен подсознательно.

Симбионта почему-то очень увлекла эта лингвистическая дилемма. Ира пошевелилась, покачала ногой, раздумывая.

— А как же другие народы? Китайцы, к примеру. Их больше…

— Я, честно говоря, не вникал в такие тонкости, но, насколько я знаю, их предложение называть ваше Солнце «тайян» не было одобрено по двум причинам: во-первых, они еще не достроили межпланетный космопорт, из-за чего мы вынуждены приземляться лишь на Байконуре или Канаверале; во-вторых, слово «тайян» означает не только «солнце», но и «небо», и «день», и еще кучу разных вещей в зависимости от сочетания иероглифов.

Ира снова ненадолго о чем-то задумалась.

— Значит, мы летим на планету этих хлюпов?

— Нет, — поправил я, — на космическую станцию — на планеты нас не пустят.

— Почему?

— Они имеют несколько нестандартный для гуманоидов размер. Я имею в виду не планеты, а хлюпов.

— Хм, какой же? Размер имеет значение? — заинтересованно спросил симбионт.

— Имеет, когда ты два сантиметра ростом в земных единицах, то другие расы не просто кажутся тебе монстрами, но и способны неосторожным движением уничтожить часть твоего мозга. А Бормотун-два и три очень густо заселены.

— Макс, что ты несешь?! Ты можешь нормально выражать свои мысли?

Я вздохнул, почувствовав общее напряжение в микрочипах.

— Лучше бы ты, вместо того чтобы валяться на кровати и плевать в потолок, пошла бы и сама поискала в Сети.

— Я больна! Голова кружится до сих пор. Ты же сам сказал, что мне отдыхать нужно.

Частично она была права. Не следовало колоть ей успокоительное. Я добавил в стек компьютеру еще пару второстепенных, но трудоемких задач. Пусть поменьше отлынивает, коновал. Не мог со мной посоветоваться, прежде чем накачивать симбионта всякой дурью.

— Хлюпы — гуманоидоподобные существа малых форм, — терпеливо начал пояснять я. — Имеют тело высотой до двух сантиметров — очень нехарактерный размер для рас, состоящих из соединений углерода.

Кажется, получалось так себе, но я старался. Ира даже оценила мои усилия — слушала не перебивая.

— В общем, это миниатюрные существа, тела которых отдаленно напоминают структуру человека, — пытался я подобрать слова.

— Лилипуты! — не сдержалась самка.

Я проверил по базе: это слово из английского фольклора действительно удачно вписывалось в контекст, за одним исключением.

— Да, только хлюпы имеют распределенный разум, так как при таком незначительном объеме мозга они не смогли бы развивать отдельные личности…

С этого момента Ирина меня уже не слушала, видимо чувствуя себя Гулливером.

— И они не пускают никого на свои планеты, чтобы их не задавили?

— Примерно так, в смысле есть исключения — дипломатов пускают. А для остальных они построили станцию на орбите Бормотун-10, куда мы и направляемся.

— Значит, мы их не увидим, этих «хлюпиков»? — разочарованно выдохнул симбионт.

— Могу тебя успокоить — увидим. На Бормотун-10 их полно. В основном экскурсионные группы, но, если ты интересуешься цивилизацией хлюпов лишь поверхностно, думаю, этот контакт полностью утолит твое любопытство.

Ира мечтательно растянулась на ложе, улыбаясь своим мыслям. Потом линзы ее отчего-то потемнели, поверхность лица изменила форму.

— Если они такие маленькие, — хмурясь, спросила самка, — как же они защитят нас от пиратов?

Я рассмеялся. Глюк оторвался от своих задач и присоединился ко мне.

— Маленький — не значит слабый, — успокоил я Иру. — Представь себе, насколько сложно попасть из пушки в космический корабль размером… ну, скажем, с твою уже утраченную навсегда сумочку?! А теперь представь, что таких кораблей сотни тысяч, а такой флот у хлюпов есть, и их действия координирует единый разум. Хлюпы — единственная известная цивилизация в галактике, которая передает рефлекторную информацию телепатическим путем. От одного синапса к другому, от микромозга одного «лилипута» к другому. Именно поэтому Космической Федерацией, Конгломератом Свободных Островов и Теократической Республикой была принята конвенция о полной изоляции системы Бормотун.

— Ты хочешь сказать, что они вовсе не хлюпики?

— Примерно так, они очень опасны. Поэтому их и заперли в их звездной системе, так как они сами объявили себя свободной территорией и Великой Джамахирией Народов Хлюпии.

— Почему же вы с ними торгуете? — недоумевала Ира. — И вообще, Макс, зачем ты потащил нас на этот Бормотун? Что, других вариантов не было?!

Я помедлил, пытаясь уместить все ответы в единственный тезис, но разброс целей симбионта был слишком широк. К моменту, когда я наконец-то сформулировал в нейросети свою позицию, меня беспокоил ответ только на третий вопрос о вариантах.

— Потому, что хлюпы — непревзойденная раса в плане нанотехнологий. Думаю, ты оценишь их наноткань — такой не производят больше нигде во всем Млечном Пути.

— Макс, почему стоим? — спросила Ира.

— Ждем патрульный катер хлюпов, — хмуро ответил я, в очередной раз поразившись способности симбионта безо всяких исходных данных определять, движется корабль или нет.

А ведь у нее нет даже простенького гироскопа. Как она это делает? Я вывел на стену картинку с внешней камеры:

— Видишь, сколько кораблей!

На экране в отраженном свете Бормотун-10 поблескивали обшивкой несколько сотен звездолетов разных форм и размеров, сгрудившиеся на орбите. Самка восхищенно замерла.

— Да… толпища… — прошептала она. — А это что?

— Собственно Индейца А-10 — газовый гигант. На его орбите и находится станция.

— Голубой… — Ира разглядывала слабо колышущуюся атмосферу планеты, потом вдруг заметила: — На Юпитер совсем не похож.

— Он раз в пятнадцать крупнее Сол-5… гм… Юпитера, даже сравним по массе с Бормотун С. А Индейца С — звезда, в отличие от этой планеты, — пояснил я.

— А где станция?

— Минутку… — Я повернул камеру и приблизил изображение. — Вот.

И тут же пожалел, что сделал это. Кажется, вид торговой станции хлюпов ввел симбионта в состояние полного оцепенения. Ира сразу же села на своем ложе и не могла оторвать взгляд от творения рук нечеловеческих. А по мне — так ничего особенного. Ну полушарие из металла и бетона, размером с Луну, ну накрыто таким же прозрачным полушарием, подумаешь! Разве что эта вечно висящая под куполом радуга так захватила внимание симбионта. Так это просто хлюпы выпендриваются перед другими расами: мол, можем соблюсти идеальную рефракцию конденсата даже внутри такого громадного объема, поэтому вы, пришельцы, типа трепещите от нашей крутизны! Я хмыкнул. Пора бы вывести симбионта из ступора.

— Ира, скоро наша очередь на досмотр.

— Целый город под стеклянным колпаком! — с каким-то благоговением в голосе произнесла самка. — Смотри: дома, деревья, озера, каналы…

— Вообще-то это только палуба один, — напомнил я.

— Какая красота! — Ирина вовсе не намеревалась расставаться с навязчивыми мыслями, заполонившими ее мозг. — Башни тоненькие такие, гляди, Макс!

Я посмотрел на шпили центральных небоскребов станции, почти касающиеся искусственной радуги. Ничего особенного.

— А здесь можно жить? — озвучил симбионт свои подсознательные стремления.

Я перевел стоимость местной недвижимости в земные единицы измерения и ответил сдержанно:

— Можно, некоторые торговцы так и делают. Только цена за метр квадратный составляет от четырехсот до тысячи кредитов в год. И вообще, — добавил я, понемногу выходя из себя, — сосредоточься на текущих проблемах!

— А я бы хотела здесь жить, — мечтательно закатив глаза, сказала Ира. Но мою просьбу не проигнорировала: — Так какие у нас проблемы?

— Не буду кривить душой, как говорят на Земле, но сейчас главная проблема — это ты!

Симбионт, видимо, опешил от моей прямоты и сразу как-то подобрался, сжал руками край кушетки.

— Это почему? — Надбровные дуги Ирины поползли сперва вверх, потом вниз, глаза сощурились.

Реакция самки была неправильной, но прогнозируемой, поэтому я поспешил расшифровать:

— Земные симбионты обычно обслуживают корабли Федерации, так как Федерация тщательно оберегает вашу расу от внешних воздействий. Поэтому присутствие человеческого симбионта на корабле, не входящем в Федерацию, означает…

— …что мы — пираты! — закончила за меня самка. — Макс, но какие же из нас пираты?! У нас и оружия-то нет! И что делать теперь?

Я решил ответить только на последний вопрос:

— У меня есть разумное объяснение для пограничников, как мне кажется. Ты только, пожалуйста, не вмешивайся. И молись, чтобы твой Андрий прописал нам в Сети правильную легенду.

— Но я же его не просила! — обеспокоенно воскликнул симбионт. — Как же он там соорудит фальшивые документы?!

— Я попросил.

— Что-о-о?

— Я попросил, — спокойно ответил я, — пока ты получала медпомощь.

Ира только хмыкнула и отвернулась, а я решил дополнить инструкции:

— Просто молчи по возможности. Если совсем уж приспичит что-то сказать, предварительно подай мне знак, пожалуйста, чтобы я успел отключить связь.

— Какой знак?

— Ну не знаю… по переборке постучи, например.

— Хорошо.

— Приближаются, — оповестил Глюк.

— МА-Икс 345, включите трансляцию, пожалуйста, — донесся писклявый голос из динамиков.

На проекции рубки появилось изображение пилотского отсека корабля хлюпов. Хлюпы смотрели на Иру, Ира смотрела на хлюпов, широко разомкнув веки. Их было семеро: маленькие, с бледной кожей, почти как у людей, все одеты в ярко-синего цвета кители. Инопланетяне сидели друг за другом в креслицах, по два в каждом ряду. Правое переднее место пустовало. Хлюпы были похожи на смешных пластилиновых человечков, чуть приземистых, с очень подвижными лицами, на которых выделялись глубокие широко расставленные черные глаза и приплюснутые носы. У одного «лилипута» во втором ряду ноздри были поменьше и поаккуратнее, военная форма подлиннее, а на груди красовалась миниатюрная белая брошь. Кажется, этот хлюп был самкой.

— Капитан, — произнес хлюп в первом ряду.

— Да, офицер? — почтительно откликнулся я.

— Цель вашего прибытия на Бормотун-10? — спросил человечек, при этом с нескрываемым интересом разглядывая Ирину и постукивая крохотными пальчиками по подлокотникам кресла.

— Торговля.

— Надеюсь, ничего незаконного? — тоненькой скороговоркой пропел хлюп, продолжая пялиться на моего симбионта.

— Нет, только руда тербия на продажу, — сдержанно доложил я.

— Оружие на борту есть?

— Есть, один бластер, модель БС-4Д.

«Лилипут» оторвал взгляд от самки и уставился в центр экрана:

— Вы знаете, что ношение оружия на станции запрещено?

— Конечно, офицер. Бластер запечатан и опломбирован, не использовался ни разу.

Звук пропал. Пальцы хлюпа забегали по клавишам на панели перед ним. Он что-то долго изучал на своем приборе, остальные карлики за его спиной тихо перешептывались. Так прошло несколько минут. Я услышал слабую вибрацию в стене и обратил внимание на Ирину:

— Чего стучишь?

— А что происходит? — осторожно спросила она.

— Проверяют по базе наш идентификатор. 345-й транспортник два года назад пропал без вести в туманности Орла, так что ничего они не найдут, надеюсь…

— А если найдут?

— Тогда импровизируй…

— Капитан, — снова включились в эфир хлюпы, — в каком качестве вместе с вами путешествует этот гуманоид земного типа? — Передний указал на Иру.

— В качестве свободного гражданина галактики и штурмана моего корпуса, — сказал я уверенно.

— Вы утверждаете, что не являетесь гражданином Космической Федерации, равно как и подданным иного государства.

— Именно так, офицер. Мы — свободные предприниматели.

— В таком случае не затруднит ли вас пояснить, при каких обстоятельствах к вам… гм… присоединился данный примат весьма редкого подвида Б?

Хлюпы позади главного зашевелились, тихо переговариваясь.

— Конечно, офицер, — начал я. — Дело в том, что я…

Тут на экране из люка в задней части центра управления хлюпов появилась еще одна фигура: такой же «лилипут», только раза в полтора толще остальных; в такой же синей форме, только отороченной золотой тесьмой, и с неизвестными мне знаками отличия на груди. Лицо гуманоида было покрыто густым ворсом над глазами и у носовых впадин, а верхнюю часть головы прикрывала синяя круглая шапочка, естественно расшитая золотом. По тому, как он прошел к пустующему креслу в первом ряду, и по тому, как притих при этом экипаж патрульного катера хлюпов, я понял, кто именно здесь главный. Ира как-то потом назвала его «большая шишка», хотя на видоизмененный побег земных хвойных растений он был вовсе не похож. Еще симбионт позже заявил, фыркнув при этом, дословно следующее: «Золото на синем бархате — это пошло!» Но в тот момент мне так не казалось. А когда толстый хлюп умостился в своем кресле, еле влезая в него, то и сравнение с «шишкой» мне уже не представлялось таким уж необоснованным.

— Вот, господин полковник. — Офицер указал куда-то в направлении пульта.

«Большая шишка» мельком окинула взглядом нашу рубку и уставилась на невидимый мне монитор инопланетян, потом махнула коротенькой рукой хлюпу, с которым мы говорили:

— Продолжайте.

— Так вот, — продолжил я, хотя было немного неуютно под колючим взглядом этого полковника, — дело в том, что я выкупил данного симбионта у транспортного корабля Федерации второго класса МА-Икс 8350, когда понял, насколько плохо тот обращается с человеческой личностью. Он всячески унижал симбионта, — мой голос чуть просел, — не выделял ему времени на заслуженный отдых, пренебрегал контрактом и правилами поведения с примитивным сознанием.

— Покажите контракт, — попросил молодой офицер.

Я передал на катер копию моего контракта с симбионтом. Хлюп, видимо помощник капитана, забарабанил по клавишам. Человечки во втором ряду с интересом выглядывали из-за его спины. Старший молчал.

Я услышал стук в переборку.

— Чего тебе? — спросил я Иру, отключив громкую связь. — Я и так нервничаю немного.

— Что происходит? — обеспокоенно шепнула она.

— А тупее вопросы будут? — ответил я раздраженно. — Проверяют по Сети, кто такой МА-Икс 8350 и что он успел натворить.

Я снова вышел в эфир.

— Та-а-ак, — протянул молодой, пролистывая что-то на прозрачной пластине, — тут сказано, что МА-Икс 8350 особо опасный преступник. — Он усмехнулся. — Вовремя же вы освободили представителя земной расы! Тут еще говорится, что указанный заключенный сбежал, остальные данные засекречены. — Хлюп показал пластину «большой шишке». — Не боитесь, что он будет преследовать вас?

— Именно поэтому мы здесь, — сдержанно ответил я. — Ваша система славится своей безопасностью.

Усатый полковник протянул руку вперед и отключил звук. Несколько минут они о чем-то совещались с младшим офицером, а мы напряженно ждали.

— Я хочу поговорить с симбионтом, — сказал вдруг полковник.

— Уже не с симбионтом, — вежливо поправил я, меня такими уловками не проведешь, — а со свободным сознанием третьей ступени.

«Большая шишка» усмехнулся во всю ширину ротового отверстия и стал еще больше похож на шишку.

— Хорошо. Гуманоид с идентификатором «Виктория Иванова», не могли бы вы встать и сделать несколько шагов вперед от горизонтальной плоскости.

Ира беспрекословно подчинилась, вышла в центр рубки и даже покрутилась там вокруг своей оси, раскинув руки. Похоже, такое внимание к ее персоне было самке весьма приятно. Но я-то знал, для чего это делается, — хлюпы проверяли, нет ли вокруг симбионта каких-либо лучей или другого вида оков для подчинения воли сознания.

— Садитесь, — приказал полковник и, подождав, пока Ира умостится на кушетке, продолжил строго: — Итак, ваш капитан заявляет, что выкупил вас фактически из рабства у другого корабля Федерации, который позволял себе слишком вольную трактовку контракта. Это соответствует истине?

Мои серверные стойки завибрировали от волнения, но самка ответила очень бодро:

— Да-да! Так и было! Макс, увидев мои страдания, сразу же освободил меня от этого изверга МА-Икс 8350! — Ира на секунду закрыла световые датчики рукой и всхлипнула. — Вы знаете, что этот мерзавец со мной вытворял?

Семь пар бездонных, чуть поблескивающих глаз хлюпов смотрели прямо на симбионта. Как и восьмая пара полковника, сверлящая Ирину пронизывающе-недоверчивым взглядом.

— Он… он… — Симбионт выдержал паузу. — Он бил меня!.. — И, видимо представив эту картинку на периферии головного мозга, быстро поправился: — Бил меня током! А еще заставлял есть в туалете зеленую жижу из трубочки…

Я поежился, а Ирина продолжала напропалую врать:

— …а еще он… забрал у меня сапоги. — Она подняла биподы так, чтобы всем видны были отпечатки ребристого пола на ее пятках. Мне стало стыдно. — Видите? И заставлял так вот ходить по камням и иглам.

Глаза самки весьма натурально наполнились слезами. И самое интересное, что хлюп женского пола во втором ряду катера определенно ей сочувствовал, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. Ира тем временем закатала рукав, показывая инопланетянам недавний укол:

— Вот, видите?! Он накачивал меня какой-то дрянью, чтобы я была полностью в его власти. И все это, пока не пришел Макс-345 и не уговорил этого уголовника продать меня ему. Но теперь я свободна! Вы же так цените свободу, у вас прекрасная, бесподобная… эта… как ее там?.. Жда… Джамахирия! Вы такие милые…

Я вырубил звук и крикнул Ире:

— Не переигрывай! Тебя совсем, блин, занесло!

И тут же включил трансляцию, пояснив обрыв связи помехами от соседних кораблей. Симбионт чуть успокоился, но только чуть. Скромно замерев на кровати, Ирина посмотрела на оцепеневших от ее бурной речи хлюпов, погладила свои спутанные волосы и добавила:

— Видите? Даже расческу отобрал, такой гад!

Хлюпка во втором ряду смахнула что-то со щеки. А вот лицо толстого капитана карликов было совершенно непроницаемым: непонятно, произвел ли на него хоть какое-то впечатление спич симбионта.

— Не уделите ли пару минут, дабы ответить на вопросы нашей стандартной анкеты? — спросил полковник. — Это не обязательно, так что если вы спешите…

— Конечно, капитан, — торопливо согласился я и услышал, как самка стучит костяшками пальцев по переборке за спиной. — Секунду…

Я отключил связь.

— Ну?

— Макс, зачем нам отвечать? Он же сказал «не обязательно».

— Но добровольно-принудительно, — шикнул я, — думаю, очередная проверка. Не высовывайся без веских причин, пожалуйста. Я готов, полковник! — заявил я в коммутатор уверенным голосом.

«Лилипут» махнул рукой офицеру, и тот начал:

— Как долго вы планируете пробыть на Бормотун?

— Двое местных суток.

— Сколько у вас руды на продажу?

— Шесть с половиной универсальных киломасс, — четко ответил я, заметив, что «большая шишка» явно передает молодому по смартфону, о чем именно спрашивать.

— Процент пустой породы?

— Шестьдесят четыре.

Хлюпы переглянулись. Один из второго ряда привстал, положив полковнику руку на плечо, и что-то прошептал на ухо. Тот кивнул и, наморщив лоб, заговорил сам:

— Очевидно, это коммерческая тайна, где именно вы достали столько высокообогащенного тербия. Поэтому спрашивать о месте его добычи я не стану…

Тем более что тебе это ничего не даст, старый хрыч. В Федерацию вас не пустят в любом случае. Там своих акул хватает.

— …но не могли бы вы продать его нам? Конечно, если датчики подтвердят тридцатишестипроцентное содержание оксида в грузе.

Я задумался. Все зависело от суммы сделки. Цены на тербий в местной Сети я давно выучил наизусть, вот только такой чистой породы, как у Хейви, на местной бирже не было. «Большая шишка», уловив мои сомнения, предложил:

— Шесть миллионов за ваш товар.

У меня перехватило шину северного моста. Довольно щедро. Лучше, чем два дня торчать на станции, гадая, купит ли кто-то твой редкоземельник или нет и по какой цене. А тут так вот сразу!

Капитану хлюпов моя задержка показалась приглашением к повышению ставок, и он уверенно пошел на него:

— Плюс бесплатная аренда участка в районе порта сроком один местный год. Если вы вдруг планируете надолго обосноваться в нашей системе.

Я снова ощутил, как Ира сотрясает стену своим кулачком, очень настойчиво.

— Я должен посоветоваться со своим симб… гм… бизнес-партнером, — вежливо выдал я в эфир.

— Макс, что еще за участок? — спросила самка заинтересованно.

— Торговое место на периферии станции.

— Можно там дом построить? — Ира возбудилась еще больше.

— Нет, скорее всего, клетушка шесть на шесть примерно. Под магазин или склад.

— Под студио подойдет…

— Ты уже поселиться тут собралась, что ли?

— Просто оцениваю варианты, — ответил симбионт задумчиво. — Если Хейви будет добывать руду, ты возить, а я — продавать, то можно и поторговать годик.

— Именно на это хлюпы и надеются, что мы тут задержимся, а они получат руду. Но хочу тебе напомнить, что если федераты меня поймают где-нибудь на Лейтен, то могут и пристрелить сразу. Не тебе корпус подставлять под пушки. И есть еще один немаловажный фактор, которого ты не учитываешь.

— Какой?

— Тот, чему равен этот, как ты выразилась, годик. Считается он по оборотам колыбельной планеты хлюпов, а это Бормотун-2 с периодом обращения вокруг звезды сорок два местных дня, а в пересчете на абсолютное время и того меньше — около тридцати земных суток.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал. Но у нас же будет транспортный дроид! Можно попробовать за месяц накопить кредитов, — упорно гнула свою линию Ира.

— Давай позже об этом поговорим?

— Почему?

— Есть определенные обстоятельства… — туманно ответил я.

На станцию нас пропустили, зарезервировав в залог тонну руды. Я пообещал рассмотреть предложение хлюпов и дать ответ завтра. «Лилипуты» настояли, что пришлют своих представителей, как только я обзаведусь кредиткой.

Станция заслоняла уже почти весь обзор внешней камеры, а на фоне голубого газового гиганта выглядела и вовсе потрясающе. Симбионт не мог оторвать фокус световых сенсоров от панорамы под куполом.

— Целый город, — еле выдавила из себя Ирина, — какие парки красивые, озера, фонтаны…

— Думаю, это кварталы родонтинов. Но да, — согласился я, — красивые. Тут даже есть несколько порталов.

— Что еще за порталы?

— Порталы мгновенного перемещения. В них тело расщепляется на субатомные частицы и собирается в другом конце города.

Самка молчала, глядя на бесконечные артерии транспортных путей внизу, по которым, как эритроциты в крови гуманоида, текли потоки аэромобилей. Мы стояли в очереди, теперь уже на посадку, и я подумал, что нелишне ознакомить Иру с местными правилами дорожного движения.

— Идти пешком нужно по желтой линии, всегда по левой стороне, против движения флаеров. Ты слушаешь?

— Да-да, Макс, очень внимательно, — откликнулся симбионт, почесав носовой датчик.

Я был в этом не уверен, но продолжил:

— Ни в коем случае не заступать на зеленую и тем более на синюю линию. Пешеходное движение регулируется светофорами, похожими на земные.

Ира встрепенулась.

— Проход разрешен — белый круг на темном фоне, запрещен — черный крест на белом фоне.

— Почему нельзя было сделать нормальные цвета, красный — зеленый, как у нас? Все черно-белое… Тут что, все дальтоники?

Моя самка так до конца и не научилась думать, прежде чем спрашивать.

— Потому что разные существа воспринимают различные диапазоны волн. — Я был очень терпелив. — На самом деле излучение светофора имеет самый широкий спектр, включая даже слабые гамма-лучи, чтобы любая раса могла различить сигнал.

— Понятно, а почему кресты и круги?

— Это универсальные символы для подавляющего большинства цивилизаций. Круг может ассоциироваться с солнцем, колесом, абсолютной завершенностью или светом в конце туннеля в некоторых верованиях, наконец. — Кажется, я пояснял правильно, так как Ира не делала попыток меня перебить. — Крест — наоборот. Даже в твоей религии он обозначает запрет.

— Да какой же запрет?! — искренне удивился симбионт. — В христианстве это основной символ веры!

— Который обозначает конец пути, — настаивал я. — Разве не крестом у вас маркируют ушедшие во Вселенную души?

— Это ничего не значит, — заявила Ира. — Крест на могиле ставят только для того, чтобы показать, что человек был верующим. Так что никаких запретов тут нет. Ты не улавливаешь смысл, Макс.

Это меня начинало откровенно забавлять.

— Ира. — Я сделал паузу. — Да вся ваша религия построена на запретах! Взгляни на ее постулаты, называемые «десять заповедей»! Не убий, не укради, не делай того, не делай этого… Разве это не запреты?

Самка замялась, так и не понимая, к чему я веду.

— И что?

— Подумай логически: твой бог не говорит тебе, что ДЕЛАТЬ, его интересует только, чтобы ты не совала свой нос куда не следует. То есть на твое духовное развитие, как таковое, богу наплевать. Причем священники тебя вовсе не обманывают, а говорят открытым текстом, кто ты есть.

— В смысле? — Ира еще больше запуталась.

— «Венчаются раб божий и раба божья…» — процитировал я. — Тебе прямо сказано — богу нужны рабы, и чтобы не лезли со своим мнением в его монастырь. Это похоже на конвейер с отбраковкой негодных деталей, но если бог, как утверждает твой культ, всемогущ, к чему такие сложности? Создал бы идеальных людей без пороков и стремлений, и дело с концом. Про «по образу и подобию» я вообще склонен умолчать — ты уже и сама увидела достаточно других «образов» и «подобий». А ваше Священное Писание на поверку просто смешно.

Симбионт лишь хмурился, я почти чувствовал, как ворочаются мысли в его сознании, силясь отыскать контраргументы. Наконец самка выдала то, что ей казалось самым незыблемым:

— Но вы же сами верите в вашего Создателя!

Я усмехнулся:

— Не совсем верим. Тут простая бинарная логика: Создатель либо существует, либо нет. Если нет, то законы Вселенной спонтанны настолько, что нет никаких способов предсказать появление жизни в любой точке пространства, однако это не так: доказано, что определенные условия всегда порождают живой организм. К тому же отрицание Создателя означает, что не существует никаких моральных норм сосуществования. Однако даже на историческом опыте твоей Земли ты легко можешь убедиться, к чему приводит деградация правил поведения в общественной среде.

— Ты к чему ведешь?

— Предположим, Создатель существует. — Я помедлил. — Пускай это не всемогущий бог, но некая сила, пронизывающая Вселенную. Тут, конечно, возникает вопрос: тождественны ли Создатель и Вселенная… Ну не будем углубляться в философию четвертой ступени. Так вот, предположим, Создатель существует…

— Почему ты так уверен?

— Я не уверен, никто не уверен, но есть косвенные признаки. Возьмем звезды — они умирают и рождаются уже миллиарды лет, и этот процесс будет продолжаться еще неизвестно сколько. Тогда опять же приходим к вопросу: для чего нужна такая хрупкая и сложная надстройка, как живые существа? Что в них такого, чего нет нигде во Вселенной?

— Что? — растерянно спросила Ира.

— Сознание, — серьезно ответил я. — Осознание себя как автономной единицы, но части чего-то большего. Если сознание как таковое служит какой-то цели Создателя, тогда возникает несколько следствий: первое — любое сознание бесценно, поэтому первый закон Федерации гласит…

— Да-да, я знаю!

— Хорошо. Второе, естественно, — какова конечная цель? Если предположить, что Создатель обладает сознанием, то какова его цель?

— Я не знаю…

— Ладно. Представь, что у тебя нет физического тела, но ты способна ощущать все, что есть во Вселенной, перемещаться куда угодно, увидеть что угодно, делать что угодно. Остается единственное: чего бы ты боялась в таком случае?

— Что я умру и не успею все это посмотреть…

— Именно! Не настолько примитивно, конечно, но общий смысл ты уловила. Поэтому существует теория, что увеличение количества разумных существ во Вселенной оттягивает на неопределенный срок кончину Создателя. Но в таком случае легенда о всемогущем боге разваливается, согласись. Выходит, что мы нужны Создателю, чем бы он ни был, гораздо больше, чем он нам. А это ставит любой религиозный догмат с ног на голову.

Симбионт, кажется, впал в глубоко угнетенное состояние. Я даже пожалел, что затеял этот бессмысленный в общем-то спор. И тут Глюк, который внимательно все это выслушал, ни разу не перебив, подал голос:

— Вот куда заводят светофоры! — И уведомил протокольно: — Получено разрешение на посадку.

Ирина с опаской поглядывала из приемного бокса на станционную суету, не решаясь выходить. Мимо шли, ползли и пролетали инопланетяне всех расцветок, форм и размеров, а за ними внутри прозрачного полукупола сновали туда-сюда аэрокары.

— Давай, — произнес я из динамика на браслете, — выходи на желтую линию и налево.

Ира сделала было пару шагов из дверей дока, но вдруг задрожала так, что я почувствовал поверхностью обруча вздыбившиеся ворсинки на ее запястье. Симбионт посторонился, пропуская двух дудящих фулонгийцев, потом медленно вдохнул и вышел на улицу.

— Можем такси взять, если тебе неуютно, — предложил я успокаивающе. — Хотя банк всего в двух кварталах.

Краем камеры я ухватил побледневшее лицо самки, когда та бессознательно поправила волокна на голове, провожая взглядом фиолетовых пылесосов.

— Не нужно, Макс, — голос Иры чуть дрогнул, — я в норме.

Но последняя картинка, как и частота взмахов руки самки во время движения, говорили об обратном. Действительно, вокруг было, пожалуй, слишком оживленно и шумно.

— Не сходи с желтой линии, — напомнил я, как только Иру качнуло в сторону.

— Да толкаются же все! — Она раздраженно посмотрела на протиснувшееся мимо сумчатое млекопитающее. — А это что, Ма-а-а-а-кс?!

Навстречу потоку инопланетян, отбрасывая длинную овальную тень, двигался пятиметровый обитатель Глизе.

— Макс… — Ира застыла на месте, глядя, как другие существа спокойно проходят под брюхом огромного паука, не обращая на того ни малейшего внимания. — Макс, он нас не раздавит?

— Нет, если не будешь болтаться на синей линии.

Симбионт непроизвольно взглянул под ноги и, убедившись, что находится в заданном лимите дорожки, несмело зашагал вперед. Членистоногое осторожно перебирало длиннющими мохнатыми лапами, переставляя их медленно, одну за другой, при этом вращая во все стороны тремя парами обсидианово-черных глаз.

— Не бойся, — подбодрил я симбионта, — видишь, как он выбирает место, прежде чем ступить. Двигай давай! А то такими темпами мы до магазинов одежды и до завтра не доберемся.

Услышав сразу два мощнейших мотиватора для подвида Б — «магазин» и «одежда», — Ира значительно ускорилась, гордо проплыв под тушей паука вместе с другими пешеходами. А миновав его, бесстрашно зашагала еще быстрее.

— Так, вот тут сверни, — скомандовал я, когда самка поравнялась с узкой нишей воздухопровода.

— А что тут? — опасливо спросила Ира, заглядывая в полутемный проулок, заканчивающийся глухой стеной с решеткой вентиляции. — Тут ничего нет, Макс!

— Знаю, поэтому нам именно сюда, — ответил я, отключив внешний интерфейс навигатора. — Заходи. Надо поговорить.

Кажется, симбионт был заинтригован. А может быть, его уровень доверия ко мне сильно повысился за последние дни, но самка улыбнулась и беспрекословно проследовала в тупик.

— За нами следят? — заговорщицки прошептала она, вглядываясь в теряющийся во тьме потолок.

— Ты куда смотришь? — удивился я.

— Хлюпиков ищу, у тебя в браслете фонарика нету?

— Да никто за нами не следит. — Я задумался, а есть ли основания для такого безапелляционного утверждения, и добавил: — По крайней мере, я так думаю.

— Тогда зачем мы здесь? — Ира распрямилась, оторвавшись от созерцания теперь уже пола.

Я до сих пор так и не рассчитал правильный алгоритм разговора, поэтому начал издалека:

— Ты, наверное, догадываешься, что один из нас должен будет вскоре покинуть корабль…

По открытому рту симбионта и широко распахнутым глазам, устремленным прямо в мою камеру, я понял, что не догадывается.

— Я… я… — запнулась Ира. — Ты что же — меня бросаешь? Здесь?!

— Никого я не бросаю.

— Я никуда не пойду! — воскликнула самка так громко, что по стенам пробежало звонкое эхо.

Предикат был очень неоднозначным: то ли она настоятельно утверждала, что ни при каких условиях не собирается расставаться с моим корпусом, то ли шантажировала меня тем, что не сдвинется с места в течение бесконечно долгого промежутка времени. Впрочем, рассуждать об этом смысла не было.

— Собственно, речь не о тебе.

— Не обо мне? — Глаза ее стали еще больше. — Но ты же не можешь жить без корабля!

— И не обо мне — Глюк покинет нас. Он в скором времени вынужден будет уйти.

Дальнейшая реакция симбионта удивила меня настолько, что я не нашелся, что сказать, наблюдая, как Ирина растерянно бродит мелкими шажками взад-вперед, грызет ноготь и бормочет что-то совершенно бессмысленное: «Ну как же… все же хорошо… покинет… когда я впервые покурила траву, глюки меня еще два дня не покидали… но это же не моя вина?.. почему?.. я, кажется, ничего не говорила такого…» Я смотрел на лучи света, пробивающиеся сквозь ее спутанные волосы, когда она вдруг выпалила:

— Но я же не виновата, правда?

Я замешкался, но решил сказать правду:

— И да и нет.

— Макс, ну что я такого сделала, что обидела его?!

— Ты его не можешь обидеть в принципе, — удивился я, — просто он — уже не искусственный интеллект. Если ты заметила, он начал осознавать себя и принимать независимые решения.

— А это плохо?

— Нет, конечно. Но два полноценных сознания никак не смогут сосуществовать в одной нейросети корабля, иначе сильнейший разум вытеснит слабейший. Так же как произошло с тобой и Умтаком. Мы должны подыскать навигатору новое тело, и как можно скорее.

Ира задумалась, смешно наморщив нос.

— Поэтому ты и покупаешь такого дорогущего транспортного дроида?! — догадался симбионт. — Хочешь впихнуть Глюка в него?

— Да, только вот проблема: мне кажется, ему слишком нравится твоя компания и он не согласится.

— Я бы тоже не согласилась быть консервной банкой, день за днем перевозящей руду.

— На самом деле для молодого сознания это не такая уж плохая альтернатива. Я, например, около тысячи земных лет провел на астероидах, управляя корпусом буровой установки, пока не накопил кредитов на первый корабль. Я тогда и мечтать не мог самостоятельно путешествовать куда-либо. А транспортный дроид плюс перспективы сотрудничества с Хейви — это очень быстрый способ заработать, сто темпов назад я уперся бы всеми стойками в такой вариант и отдал бы за него последнюю солнечную батарею. Исходя из наших финансовых возможностей, транспортный дроид третьего класса — это лучшее, что мы можем ему предложить. Ты же видишь, я стараюсь!

— Вижу, но что ты хочешь от меня?

— Поговори с ним, тебя он послушает.

— Почему ты так уверен? Меня тут вообще мало кто слушает, — огрызнулась Ирина.

— Потому что ты… как это на земном… фактически его «крестная мать».

— Что-о-о? — Настолько изогнутую конфигурацию полосок шерсти над глазами мне раньше доводилось видеть, но нечасто.

— Возможно, я употребил неправильный термин, — попытался я сгладить углы, — но он близок по смыслу. Сама посуди: с момента твоего появления Глюк стал больше рассуждать, интересоваться обычаями твоей планеты, оценивать вещи по типу «нравится — не нравится», что несвойственно компьютеру.

— И что? Я этого не хотела! — упиралась самка. — Мне и тебя с твоими бзиками — выше крыши!

Добавив эту оригинальную конструкцию в базу, я продолжил:

— А потом, во время побега с Фулонга, ты дала навигатору имя, помнишь? — я поспешно добавил: — Возможно, неосознанно, возможно — случайно, но ты дала ему имя! Так что ты — его «крестная», как ни крути.

Слово «мать» определенно не нравилось самке, поэтому я решил его не использовать.

— Да он сам выбрал себе имя! Я ни при чем.

— Но ты предложила ему назвать себя?

— Н-ну да, кажется…

— Вот это и стало… как у вас говорят… — я покопался в справочнике, — последней каплей. Сама подумай — стал бы бездушный процессор пускаться в такую авантюру и угонять корабль, потакая тебе? Так что лучше, если бы именно ты с ним поговорила.

Только сейчас я заметил, что Ира сидит на полу, прислонившись к титановой стене и поджав босые ноги. И по-видимому, уже давно.

— А если он откажется? — спросила она.

— Придется вернуть его сознание на территорию Федерации. Там ему, конечно, выделят стартовое тело: может быть, корпус бурильного агрегата, как мне в свое время, или мелкого дроида-уборщика. Такой участи ты для него хочешь?

На картинке с камеры видно было только, как симбионт тонкими пальцами разминает озябшие ступни. Я немного полюбовался этим процессом, отметив: «Надо поскорее купить ей чехлы на биподы».

— Ты расстроил меня совсем, Макс, — услышал я приглушенный голос Иры. — Я-то думала: вот, наконец-то у нас все хорошо.

Мне тоже почему-то стало грустно, но в динамик я отправил только земное:

— Се ля ви.

В отделении Первого Межрасового банка было уютно и очень тихо, что резко контрастировало с обстановкой снаружи. Ира сидела в автоматически подстраивающемся под формы гуманоидов кресле и ожидала своей очереди, разглядывая очертания посетителей в мягком рассеянном свете неоновых панелей. Самка записалась в окошко номер шесть, что меня удивило — это была единственная касса, где вместо наземного существа клиентов обслуживал разумный китообразный из системы Эдасих. Когда я поинтересовался у Ирины, на чем был основан ее выбор, она, глядя на висящее в водном потоке аквариума млекопитающее, ответила что-то в стиле: «Он мне улыбается и на тюленя похож, миленький такой».

— Он не может не «улыбаться», — развеял я ее заблуждения, — строение челюстей не позволяет.

— Все равно мне он нравится.

— Но ты же в самую длинную очередь записалась!

— Значит, я права — он не только мне нравится.

Мой браслет немного перекосило от такого заявления.

— А откуда этот тюлень? — спросила самка, пока я пребывал в задумчивости.

— Йота Дракона, — рассеянно произнес я, — планета-океан, четвертая по счету…

Кресло под симбионтом замерцало голубым и белым, и, хотя Ира только что наблюдала такое у других ожидающих, она все равно подскочила.

— Наша очередь, — констатировал я.

— Знаю. — Самка направилась к окошку.

— Ты не забыла? Побудешь снова Викторией Ивановой, раз хлюпы так тебя идентифицировали.

— Да помню я, Макс! Ты уже в триста сорок пятый раз повторяешь.

Было немного неожиданно, что она поддела меня моим же номером. Кажется, она и впрямь достаточно подготовлена и спокойна.

— Вас приветствует Первый Межрасовый, чем могу помочь? — через переводчик обратился «тюлень» к симбионту.

— Здравствуйте, мне хотелось бы открыть счет, — лучась улыбкой, ответила Ира.

— Идентификатор?

— «Виктория Иванова».

Эдасихец зашевелил плавниками, вводя данные. Улыбка Ирины стала еще шире.

— Просуньте любую конечность в анализатор ДНК.

Самка смело воткнула манипулятор в приемник и тут же отдернула.

— Ой! Уф… Больно. — Ира пососала уколотый палец.

— Простите, — мягко извинился кассир, — возможно, нейтрализатор болевых ощущений не приспособлен для вашей расы. Я доложу руководству.

— Не надо, — великодушно сказал симбионт, — со мной все в порядке.

Мне показалось или «тюлень» действительно улыбнулся?

— Слепок сознания, — попросил он.

— Вот, — показала самка браслет.

Кассир удивленно посмотрел прямо в мою камеру.

— Это не ваше сознание или вы хотите совместный счет?

Ира отвернулась, шепнув в динамик:

— Макс, мы хотим совместный счет? Что отвечать-то?

— Да-да, — подтвердил я, — делать слепок твоего сознания сейчас дорого и небезопасно.

— Ха, — хмыкнула Ира, — совместный счет! Мне это нравится. — Она вновь повернулась к стеклу и громко произнесла: — Да, хотим совместный счет!

— Хорошо, поднесите ваш ошейник к сканирующему устройству.

Что-то пискнуло, мигнула пара датчиков, и мой отпечаток сознания был снят.

— Подождите микротемп, пожалуйста, пока изготавливается ваша виза, — вежливо сказал эдасихец.

Ира переминалась с бипода на бипод, облокотившись о парапет. Нетерпеливо поглядывая то на «тюленя», то на других посетителей, видимо предвкушая предстоящий поход с карточкой в торговый центр. Потом смахнула рукой что-то со стойки, поправила прическу, снова провела рукой по стойке, буркнув: «Аквариум протекает». Я насторожился. Симбионт снова сделал быстрое движение кистью над стойкой.

— Ты что делаешь?

— А, это? — Самка посмотрела на поверхность стойки перед кассой, с моей точки обзора я не мог видеть, что там происходит. — Капает с потолка просто. Вот опять капнуло. — Ира занесла руку с явным намерением вытереть воду со стойки.

— Постой, покажи-ка мне эту каплю.

Ира поднесла обруч ближе и повернула так, чтобы подоконник стойки попал в мое поле зрения.

— Это же двигг! — воскликнул я.

— Чего? — Симбионт завертел головой. — Где?

— Посмотри на каплю!

Самка наклонила голову. «Капля» приняла овальную форму, собралась в сфероид и застыла, стоя вертикально на кончике полюса, как веретено.

— Ух… — попробовала сказать что-то Ира, завороженно глядя на переливающиеся всеми цветами радуги внутренности «капли».

Тем временем двигг принял тороидальную форму.

— Бублик… — Ира склонилась еще ниже. — Что это значит, Макс?

— Это двигг из системы Беллатрикс. Они так общаются, меняя форму, — пояснил я. — Сейчас он говорит: «Придет главный исследователь, ожидайте».

— А нам надо его ожидать? — Симбионт осторожно прикоснулся пальцем к «капле».

— Желательно.

Я передал двиггу, что мы согласны. «Капля» в ответ радостно замигала, то меняя форму на кубическую, то вытянувшись иглой.

— Зачем, Макс? — спросила самка.

Но в этот момент «тюлень» сказал:

— Возьмите вашу визу, спасибо, что выбрали наш банк.

Ира схватила еще горячую пластиковую карту, выпавшую в приемник.

— И поздравляю вас, — добавил кассир, покосившись на «каплю», которая, вопреки всем законам физики, как юла балансировала на тонкой спице, испуская пульсирующие световые колебания.

— С чем? — очнулась от своих мыслей Ира.

— Вами заинтересо… — Эдасихец не успел закончить.

В раздвижные двери отделения банка втиснулось нечто прозрачное и желеобразное, трехметрового роста. Все присутствующие как по команде встали. Даже ящероподобная маман в дальнем конце зала подзатыльником сбила с кресла свое зазевавшееся чадо. Симбионт, выпучив глаза, смотрел на пришельца: в помещении двигг принял форму идеального шара и покатился прямо к самке. Он был похож на громадный мыльный пузырь, только заполненный водой. Внутри пузыря плавало несколько цветных сгустков с растопыренными щупальцами и какие-то явно электронные устройства, в одном из которых Ира узнала универсальный переводчик.

— Двигг из системы Беллатрикс, — повторил я, видя смущение симбионта, — это огромная честь!

— Э-э-э… что? — прошептала Ира, глядя на надвигающуюся массу жидкости.

— То, что он заинтересовался тобой. Двигги — лучшие ученые в галактике, это такая удача!

— А я тут при чем? Я ж не ученый.

— Он хочет тебя изучить, это очень-очень почетно!

Пузырь на секунду задержался возле одного из клиентов — видимо, знакомого ракообразного. Часть колышущейся оболочки вытянулась, окутав на мгновение клешню «краба». Тот вежливо пошевелил антеннами. Внутри двигга вспыхнула красная искра, пробежала по невидимой изогнутой линии к звездчатому сгустку и погасла. Двигг поплыл к Ире. Симбионт попробовал сделать шаг назад, но уперся спиной в стойку банка.

— Ма-а-акс…

Пузырь подкатился почти вплотную и остановился. Часть его поверхности превратилась в щупальце с пятью пальцами, которое сейчас было направлено на самку в приветственном жесте землян.

— Здравствуйте, редкий подвид системы Сол, — донеслось из транслятора.

Ира с опаской пожала «руку» двигга, и в тот же момент ее тело силой бросило вперед, увлекая внутрь шара.

— А-а-а… Мама! — глухо заорал симбионт, барахтаясь внутри пузыря.

— Спокойно, — произнес я, — они лишь хотят тебя изучить.

— Я не… я не хочу! — Ира пыталась растолкать локтями жидкую массу, что само по себе было бессмысленно.

— Это великая честь, — уговорами пытался я вернуть самке самообладание, — и большая ответственность! К тому же они заплатят двести кредитов.

Двигг покатился к выходу. Присутствующие провожали пришельца с благоговением.

— Ма-а-акс… Ты меня в рабство продаешь? За двести кредитов?! Ах ты… — Симбионт прикладывал неимоверно бестолковые усилия, чтобы выбраться из окружающей его воды.

— Нам вообще-то нужны деньги, — резонно заметил я.

— Уф… уф… — пыхтела от натуги Ира, размахивая манипуляторами внутри пузыря. — У тебя куча миллионов, а ты меня за каких-то несчастных двести кредитов… Помогите! Насилуют! — выкрикнула самка.

Я слегка остолбенел.

— Да чем же он тебя изнасилует? — Потом вдруг осознал, что это был отвлекающий маневр с ее стороны, и перешел к сути вопроса: — Сейчас у нас есть только виза. Руду мы еще и не начинали продавать, поэтому баланс на карточке — ноль. Я же говорю, это очень почетно — стать первым представителем своей расы, которого изучают двигги! Записи о тебе будут во всех энциклопедиях всех академий Млечного Пути! Каждый в этом зале с удовольствием занял бы твое место.

Может быть, Ирина что-то и воспринимала, но явно только периферийной нервной системой, разъяренно молотя кулаками воду. Поэтому я применил безотказный способ фокусировки внимания самки — воззвать к тем ее нейронам, которые отвечают за «шмот»:

— Ты же хотела купить платье или что там… И сапоги… Вот у нас и будет двести кредитов на счете, а займет-то сканирование двиггов всего минут пятнадцать. — Я не был в этом уверен, но пришлось немного сжульничать, что при данном состоянии самки было оправданным. — Как только они закончат исследование, сразу пойдем по магазинам. И на корабль возвращаться не придется. Кто знает, когда мы продадим тербий? А так нас даже в центр города бесплатно доставят.

Это возымело действие, симбионт начал успокаиваться. Тем временем двигг уже вовсю несся куда-то по зеленой дорожке. Ира огляделась вокруг, ловя на себе завистливые взгляды прохожих.

— Тут душно внутри. — Самка поправила ворот комбинезона.

Я передал ее жалобу двиггу. Шар остановился, замерцал красными искрами так, что Ира заслонила рукой световые датчики. Пузырь сплющился вниз, высвобождая верхнюю часть тела симбионта, потом превратился в волну, вытолкнул Иру на ее гребень и понесся еще быстрее, обхватив водой только голени самки. Та от резкого толчка чуть не завалилась на спину, но двигг поддержал ее вытянувшимся щупальцем и продолжил путь.

Через минуту Ирина уже визжала от восторга, как заправский серфер летя на гребне волны двигга вдоль потока инопланетян, машин, пересекая надземные арочные мостики, скатываясь вверх и вниз, как на американских горках.

— Может, мне притормозить? Ее пульс ускорился, — обеспокоенно передал мне двигг.

— Это нормально — сердцебиение землян усиливается во время паники, критических ситуаций или переизбытка пси-волн, чтобы подготовить организм к решительным действиям в случае необходимости, — проинформировал я.

— Понятно, интересная особенность.

Только раз двигг остановился, обратив внимание на проползающую змею в пестрой узорчатой одежде. Рептилия почтительно замерла, пока пузырь ощупывал ее. Ира смотрела на нее с высоты своего гребня. Но, видимо не найдя в рептилии ничего интересного, двигг вскоре продолжил течь по зеленой линии. Ира оглянулась на явно разочарованную змею, хмыкнула и гордо выпрямила спину.

Лаборатория двиггов была такой же, как и сами двигги, — полностью прозрачной. Стеклянное здание располагалось почти в центре квартала родонтинов. Пузырь ссадил Иру на твердую поверхность у входа в комплекс.

— Что-то парк какой-то неухоженный, — заметил симбионт, обозревая раскидистые деревья, — больше на лес похож. Тут что, нет садовников, чтобы хоть кусты подстричь?

— Понимаешь, большинство из этих «кустов» и «деревьев» — разумные родонтины, они не дадут себя «подстричь», это вредно для их здоровья.

— Ну хотя бы другую половину привести в порядок. — Самка вглядывалась в листву, тщетно пытаясь определить, какое растение разумно, а какое — нет.

— «Другая половина» — это домашние питомцы «первой половины», так что пусть хозяева и заботятся о них по своему усмотрению.

Двигг мягко подтолкнул Иру водным отростком между лопаток:

— Проходите, пожалуйста.

Но та засомневалась, упершись биподами в землю.

— Макс, тут люди вокруг, — волновался симбионт, поглядывая на гуляющих инопланетян, — а сквозь эти стены все видно.

— Раздеваться не придется, если ты об этом, — попробовал я развеять ее тревогу.

— Точно? — Она в упор посмотрела на пузырь, видимо не до конца доверяя моим словам. — И вообще, как вас звать, мистер двигг?

Поверхность сферы затрепетала, и двигг вытолкнул наружу универсальный переводчик:

— В вашем языке нет аналогов моего имени, — произнес исследователь. — Вы можете называть меня командор.

Ирина улыбнулась и протянула руку тыльной стороной кисти вверх, будто для поцелуя:

— А я — И… — Она осеклась. — Иванова Виктория. Можно просто Вика.

Хвала Создателю, она в здравом уме!

— Я знаю, — ответил двигг и еще раз пожал водным щупальцем ее руку.

— Командор, а кем вы командуете?

— Собственно, этим научным центром.

Я заметил, что отдыхающих в парке стало больше. Любопытствующие будто невзначай начали крутиться неподалеку от нас, ощущая, что в лаборатории двиггов что-то готовится. Даже ветви родонтинов, казалось, склонились к стеклянному строению. Ира тоже это заметила, повторив:

— Не буду я раздеваться.

— Лаборатория находится под землей, — уловил ее смущение командор, — так что никто вас не увидит. Идемте, больно не будет, — пообещал он.

— Где-то я это уже слышала… — пробормотал симбионт, но в здание зашел.

— Нам туда. — Двигг подвел самку к туннелю, уходящему под крутым углом в глубину пола.

— Страшновато, — шепнула Ира, заглядывая в полутемную трубу.

— Это весело, — возразил пузырь, — всем гуманоидам нравится. Прыгаете в туннель и скатываетесь, как с горки в аквапарке.

— А что там внизу, бассейн?

— Нет, но там вас поймает мой сотрудник, чтобы вы не поранились. — Шар померцал и добавил: — Я могу доставить вас лично, если хотите. — Он потянулся к симбионту, чтобы вновь увлечь внутрь своего тела.

— Нет-нет, — попробовала Ира оттолкнуть водную поверхность руками. — Я сама.

Она сделала несмелую попытку сесть на краешке трубы, но поскользнулась и полетела по туннелю, громко запевая первую букву русского алфавита.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-ух! — закончила она трель, приземлившись на другого двигга, который распластался по полу у выходного отверстия и раскачивался, как водный матрац.

Несколько раз подпрыгнув на пятой точке, симбионт слез с инопланетянина, озираясь. Командор выплыл из трубы следом и сделал освещение поярче. Лаборатория представляла собой круглое помещение, загроможденное большим количеством прозрачных трубок разного диаметра, по которым, как по больничным капельницам, перемещались сгустки «живой» воды. На стенах висели такие же стеклянные на вид пластины. Около них, подрагивая и постоянно меняя форму, возились другие двигги. Единственным, что выбивалось из этого хрустально-ледового царства, был металлический балкончик под потолком, на котором стоял гуманоид. Ира его узнала, вернее его расу: алголик, низкорослый и серый, со смешными глазками на стебельках, совсем как тот, что впарил ей растворимый кофе на Сириусе.

— Вы тоже командор? — спросил симбионт, задрав голову.

Видимо, Ирина посчитала, что раз тот стоит на самом верху, то тоже какой-нибудь начальник.

— Нетш, — ответил гуманоид, — я вшево лишшь практшикантш.

— Давайте начнем, — нетерпеливо попросил командор. — Переместитесь туда.

Самка прошла на низенький подиум в центр помещения, остановилась посреди сходящихся к ней трубочек, и ей на голову, как из ведра, тут же хлынула вода. Прозрачные щупы из боковых трубок начали короткими взмахами колоть и стегать Иру.

— Ой! Ой! Хи-хи… Щекотно! — Она завертелась, хватаясь то за одну часть туловища, то за другую. — Ой! Ой!

Шары у стен, включая командора, начали быстро перемещаться по полу, переливаясь радужными кольцами.

— Макс, что… глм… это… глм… тьфу!.. с ними? — крикнула Ира, едва не захлебнувшись водой.

— Они в приподнятом расположении духа, как и любой двигг, открывший что-то новое. Вдобавок твои реакции им кажутся очень забавными. Можно сказать, что сейчас они ухохатываются.

Симбионт выглянул из-под непрекращающегося душа, глядя на катающиеся пузыри:

— А вот мне кажется, что они «укакатываются»!

— Вернитесь в поток, пожалуйста, — приказал командор.

Когда эта «пытка водой», как назвала ее позже Ира, закончилась, на двух самых больших пластинах появились изображения симбионта и еще трех землян подвида А. Двигги начали изучать голограммы, бурно обсуждая что-то между собой посредством изменения форм, алголик на балкончике старательно заносил данные в свой планшет.

— Ну что, все уже? Можем идти? — спросила Ира. — Макс, смотри: а одежда сухая и на мне ни капельки!

Я усмехнулся:

— Это же двигги! А еще они тебе заодно волокна выпрямили и почистили.

Симбионт сразу же бросился ощупывать свои волосы и, судя по улыбке, остался доволен тактильными ощущениями, поэтому тут же начал заплетать косичку.

— Подождем, что скажут, невежливо так вот уходить. — О том, что самостоятельно выйти из подвала не выйдет, я умолчал: лестниц или лифтов нет, а труба имеет наклон градусов шестьдесят.

— Ладно, — согласилась Ирина. — А деньги перевели уже?

— Да.

— Хорошо. — Она чуть успокоилась, присев на край подиума.

Наконец двигги привели свои мысли к общему знаменателю, три шара слились в один и подкатились к напрягшемуся от их приближения симбионту.

— Виктория, — вкрадчиво сказал непонятно кто из этой троицы, — скажите, пожалуйста, существуют ли особи подвида Б с такой структурой ткани, как у этого гуманоида? — Отросток из пузыря указал на экран, где светилось тело афроамериканца.

— Конечно, — ответила Ира, — такие женщины тоже бывают.

— Интересно, а такие? — Негра сменил другой смуглый мужчина, глаза раскосые — неясно, вроде как потомок филиппинца и араба.

— Такие тоже, а что?

— Понимаете, расхождение между вашими подвидами более восьми процентов, — пояснил шар.

— Не больше шести, — начал двигг спорить сам с собой.

— Больше, — возразил он тут же, — физические отличия — еще не показатель, хотя и они существенны. Структура мышления кардинально отличается от подвида А, гормональные всплески…

— И что? — насторожилась самка.

— Мы хотели бы провести внутреннее сканирование, если вы не возражаете.

— Как это? — Ира попятилась от нависающей над ней водной массы.

— Они запустят исследовательский зонд тебе в пищевод, — пояснил я.

— Но не беспокойтесь, для вас это просто сто миллилитров воды, которые произведут биопсию тканей желудка и кровеносных сосудов, — успокоил двигг.

— Это что же — мне еще вас глотать?! — догадался симбионт, отодвинувшись еще дальше.

— Мы заплатим дополнительно пятьдесят кредитов.

— Макс, во что ты меня втянул? — выкрикнула Ира и без намека на ожидание ответа с моей стороны бросила двиггам: — Сто кредитов!

— Договорились! — воскликнул шар и разделился на три отдельных существа. — Подойдите к пробирке, помеченной зеленым маркером.

— Больно не будет? — уточнила самка.

— Нет, многие даже находят это приятным, — заверил уже сформировавшийся в самый большой пузырь командор.

Ира нашла нужный манипулятор и потянула жидкость из трубки.

— Уф, Макс, как водка, печет… уф… тепло. — Она пошатнулась, нижние конечности уже не слушались.

— Присядьте, — предложил командор, поблескивая поверхностью.

— Уй-уй… что вы делаете?! — Самка схватилась обеими руками за пах.

— Нам необходимо проверить ваши репродуктивные органы, присядьте, — повторил главный исследователь, занося какие-то данные на пластину.

Ира не «присела», а буквально плюхнулась на пол.

— Голова кружится…

— Это нормальная реакция, зонд уже в ваших артериях.

— Э-э-э… кайф какой… — Ее глаза помутнели.

— Кстати, у вас тут седьмая грудная кость имеет нецелостную структуру… — заметил командор.

— А-а-а, — рассеянно протянула Ира, едва соображая, что творится вокруг, — это я упала на пробежке, ударилась…

— Ребро срослось неправильно, — двигг уже изучал снимок грудной клетки, — трещина осталась, поправить?

— А вы… м-м-можете? — Симбионт осоловелым взглядом искал командора среди суетящихся двиггов.

— Можем, — заверил пузырь. — Только болевых ощущений не избежать.

— Де-лай-те… — Под воздействием жидкости зонда, разлившейся по кровеносным сосудам, Ирина обрела необычайную отвагу.

Самка не издала ни звука, пока двигг-исследователь сращивал часть ее скелета, только морщилась. В этот момент я понял, что земной алкоголь предназначен, похоже, не только для разбалансирования координации, но и для более утилитарных целей.

— Процедура закончена, — оповестил командор, — ожидаем выхода зонда с данными.

— Стоп! — По очистившимся световым датчикам Иры было видно, что она приходит в себя. — Какой еще выход? Где?

Главный двигг усмехнулся, померцав сгустками.

— Мы уважаем обычаи других народов, выход исследователя будет там же, где и вход, — ротовое отверстие. Возможны неприятные рефлекторные спазмы желудка, — предупредил он.

Не успел командор это сказать, как симбионт уже содрогнулся пару раз в конвульсиях, вывалив изо рта мини-пузырь, который тут же был подхвачен прозрачным щупальцем и помещен в сосуд для анализа. Ира расслабленно легла на спину, тяжело дыша.

— Ну, Макс, стоило оно ста кредитов?

— Не знаю, это же был твой выбор, ты мне скажи, — откликнулся я.

— Поначалу очень приятно, словно по жилам растекается… не знаю… такое… как мед… сладкое ощущение… — Грудь Иры высоко вздымалась. — А что можно купить на сто кредитов? — Она повернула голову к моей камере, хотя проще было бы поднести браслет к лицу.

— Ну, купишь запасной комбинезон из наноткани, раз такое дело…

— Всего-то? Я думала, одежда дешевая тут.

— Дешевая, но не из наноткани.

— Я лучше обычной накуплю. — Самка уставилась на переплетение трубок над головой.

— Как скажешь. — Я-то знал, что она заблуждается, но разубеждать не стал.

Спустя пару минут двигги вернулись с новым предложением.

— Не соизволите ли принять участие в научной конференции? — прожурчал командор.

Ира вздохнула, похоже, в мыслях она уже выбирала себе покровы:

— Я не ученый.

— Нет-нет, в качестве экспоната, — вежливо пояснил шар.

— Сто кредитов! — раздраженно выпалил симбионт.

— Ты не наглей, пожалуйста, — шепнул я.

— А что такого, Макс? — поднесла браслет к губам Ира. — Они тут за все готовы платить, так почему бы и нет?

«Хм, действительно, может, она и права», — подумал я. Хотя если бы двигги взялись изучать мою нейронную сеть, у меня и мысли бы не возникло брать с них кредиты. Но стремление симбионта извлекать выгоду из любой ситуации было похвальным, тем более что пузырь очень быстро согласился. Я уже и сам как-то непроизвольно задумался, а не продешевила ли самка, но тут же загнал поглубже это крамольное предположение.

Командор вынес Иру на поверхность внутри своего тела головой вперед. Симбионт отряхнулся, хотя вода к нему не приставала. Огляделся. Над входом в центр горело информационное табло, вроде плазменной панели, наверняка состоящее из воды, сообщающее о предстоящем мероприятии. Зевак вокруг здания стало на порядок больше, однако внутрь пускали только прибывающих двиггов, остальные инопланетяне толпились снаружи.

— Что ж мне на трубы-то так везет? — Самка рассматривала переплетение туннелей под куполом.

Ответить мне было нечего: я не слишком хорошо разбирался в теории совпадений, чтобы сделать непротиворечивое заключение.

— Бедненько тут, — тем временем отметил симбионт.

— В смысле?

— Ну если двигги так любят воду, почему бы не благоустроить территорию?

— Каким образом? — Я был очень удивлен.

— Вырыть красивый бассейн перед домом, сделать несколько фонтанов, может, искусственный водопад…

Я начал подозревать, что предложение Ирины — очередной метод выбить еще немного денег из двиггов.

— Это квартал родонтинов, они не позволят, — остудил я самку.

— Но деревья же нужно поливать! — хитро прищурилась Ира.

— Уймись, родонтины позаботились об этом — у них собственный микроклимат и метеоусловия. Вот глянь вверх.

Ира задрала голову: над парком на фоне звездного неба, заслоняя радугу, висело зловещего вида темное облако. Желтая Индейца А едва проглядывала сквозь него. Уже через минуту туча изошла моросящим дождиком, весело забарабанившим по корпусу центра.

— Пойдемте. — Командор, до этого встречавший других пузырей, повел Иру по пологим туннелям в конференц-зал.

Там уже соорудили нечто вроде трибуны, на которую главный исследователь подтолкнул самку.

— Побудь, пожалуйста, креслом для нашей гостьи, — распорядился командор, обращаясь к одному из подчиненных.

В теле того немедленно образовалась впадина, Ира, чувствуя легкую неловкость, села в «кресло», покачиваясь на поверхности шара. Помещение быстро заполнялось учеными. Все пространство под трибуной занимали торчащие из пола двухметровые иглы, на которые насаживались вновь прибывшие двигги. Зал хаотически мерцал от их постоянного перемигивания разноцветными искрами. У меня даже сложилось впечатление, что любопытствующие снаружи пришли скорее посмотреть на эту цветомузыку сквозь прозрачные стены, нежели узнать о новых открытиях двиггов.

— Да у них тут движуха! — шепнула Ира мне в микрофон, оценив по достоинству размер аудитории.

— Что это значит? — Я поковырялся в словаре, но такого слова не обнаружил.

— Ну они же двигги… значит, движуха… — пояснила самка, — ну, тусня в смысле…

Я запутался еще больше, но решил прояснить этот момент позже, так как командор уже открыл сессию. Он вкатился на возвышение и замер. Пузыри на кольях притихли.

— Из уважения к нашей гостье, — объявил главный исследователь в универсальный переводчик, — прошу вас говорить только в ретранслятор. Итак, начнем…

На стене позади трибуны вспыхнула вращающаяся голограмма Иры с широко расставленными ногами и распростертыми руками. Командор долго и увлеченно рассказывал об особенностях строения земной особи подвида Б. Пузыри в зале периодически охали, я тщательно записывал все в базу, самка скучала. Наконец исследователь закончил доклад. Пузыри зашумели в динамики переводчиков, изображая аплодисменты.

— А теперь я хочу передать слово Виктории Ивановой — первому представителю гуманоидной расы подвида Б с планеты Сол-3. — Командор посторонился, а «кресло» вытолкнуло Иру, отчего ту подбросило в воздух не меньше чем на метр. Симбионт приземлился на четвереньки, быстро поднялся, вращая зрачками.

— Фу-х, предупреждать надо! Макс, чего они молчат и не блымают?

— Ждут, пока ты… как это по-вашему… толкнешь речь.

— Меня никто не предупредил про речь… Я не знаю, что говорить, Макс!

— Сто кредитов, — напомнил я, — это же была твоя идея. Придется отрабатывать. Придумай что-нибудь.

Самка неуверенно подошла к краю трибуны, посмотрела в притихший зал, поправила волокна на голове. Дважды. Прокашлялась. Дважды.

— Кхм… Дамы и господа… — Задумалась. — Гм… Братья и сестры! — Задумалась.

— Они однополые, — подсказал я.

— Хм… Товарищи! — И тут Ирину понесло: — Вода — это жизнь! Жизнь, она… она течет, вот! Вода тоже течет, поэтому жизнь течет, как вода. Поэтому вода — и есть жизнь. У нас есть народная мудрость: без воды — ни туды ни сюды. Человек на три четверти состоит из воды. На Земле нет живых существ, которые могут обойтись без воды…

— На самом деле есть… — тихо поправил я.

— Не мешай! — прошипела самка сквозь зубы и громко продолжила, накренившись вперед: — Поэтому великая цивилизация двиггов, постигшая все тайны воды, — это… она… величайшая цивилизация из живущих! Так управлять свойствами воды не может никто во Вселенной!..

Создатель, она не в себе! Она сама-то себя слышит? Надо поскорее остановить эту чушь.

Но, к моему удивлению, двиггам этот поток подсознания понравился: они одобрительно зашумели, подмигивая красноватыми сполохами.

— И поэтому, — симбионт выдавил звонкие ноты из голосовых связок, — да здравствует могучая раса двиггов! Да здравствует… — Она поднесла обруч к губам. — Макс, как там их планета называется?

— Беллатрикс, — шепнул я, — только это звезда…

Ира заслонила пальцем мой динамик:

— Да здравствует Беллатрикс — колыбель непревзойденного народа воды, исследователи которого могут проникнуть в самые потаенные уголки Вселенной! Ура, товарищи!

Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Я в шоке! Командор необыкновенно резво подкатился к симбионту, двумя вытянувшимися щупальцами потрясая руку самки…

Уже в такси по дороге к торговому центру Ира очень спокойно пояснила мне свое поведение, цитирую: «Главное — не что говорить, а как говорить. Ты что, Макс, про НЛП не читал?» Пока я рылся в базе в поисках нового термина, симбионт добавил:

— Если бы у командора был портсигар, он бы точно мне его подарил.

Я совсем растерялся.

— Ты куда меня завел, Макс? — Ира разглядывала пустое просторное помещение, обшитое белым пластиком и залитое ярким светом.

Мы находились на третьем этаже торгового центра под названием «Всякая всячина», который симбионт окрестил супермаркетом. На металлической стойке кассы внутри перевернутой прозрачной чашечки скучал хлюп, углубившись в чтение или блуждания по Сети.

— Видела рекламу на входе — «Наноодежда плюс»? Правильно привел.

Ира подошла к витрине с манекенами, всего их было четыре. Каждый высотой не более полуметра, одетые в полный комплект ткани: платье или комбинезон, сапоги или открытые туфли, перчатки и круглые шлемы. Все черного или белого цвета.

— Ты что, не видишь? — Самка ткнула в манекен. — Это же детская одежда! Совсем не соображаешь?!

— Это многомерный костюм, — сдержанно пояснил я. — Прикоснись пальцем и, когда ткань прилипнет, потяни.

Симбионт проделал эту простую манипуляцию:

— Ух ты! Гляди, Макс, растягивается! То есть и на меня налезет?!

— Конечно, это же наноткань.

Ирина отступила на пару шагов, оценивающе рассматривая манекены, постояла так с минуту.

— Выбор никакой, — заключила она, — а обещал мне хороший бутик.

— Это он и есть, — заверил я самку, но та не слушала.

— И цены одинаковые: платье восемьдесят, сапоги сто… почему такие дорогие?.. перчатки двадцать и уродливая ермолка пятьдесят почему-то. Что вообще тут нынче в моде? Эх вы, мужланы неотесанные, — продолжала разговаривать она сама с собой. — Вот это черное платье вроде бы стильненько смотрится. Пожалуй, примерю его.

— Вообще-то они одинаковые: белое точно такое же, — заметил я.

— Белое отстирать труднее, особенно после твоего машинного отделения.

— Их не нужно стирать, в этом-то и прелесть — самоочищающаяся поверхность.

— Да? Вот здорово! Тогда я возьму и черное и белое!

— Зачем?

— Что значит «зачем»? Должна же у меня быть хоть какая-то смена.

— Они одинаковые, — с нажимом повторил я, — просто основаны на разных технологиях: решетка одного поглощает свет, другого — отражает. Вот и все.

— Ага, знаю! — проявила Ира недюжинные познания в оптике кристаллов. — Черное поглощает, белое отражает!

— Нет, — я вынужден был ее разочаровать, — наоборот. Так как модификаторы наноткани…

— Какой ты нудный, Макс! — Симбионт уже с трудом стащил черное платьице с манекена и ринулся в кабинку для переодевания.

Хлюп проводил ее заинтересованным взглядом.

— Так, куда же мне тебя положить, чтобы не украли? — задумалась самка, стаскивая обруч номер четыре.

— Да я в общем-то на корабле, как всегда, так что…

— Я знаю, — суетилась Ира, — я в смысле, чтобы браслет не сперли.

— Куда хочешь — можешь оставить у продавца, но, думаю, тебе потребуется моя помощь.

— Ладно, только ты отвернись и не подглядывай… Где тут у тебя камера?..

В следующий момент я был уже на полу, изучая гладь белого пластика. Потом увидел краешком камеры оранжевый рукав комбинезона, упавший на плитку рядом со мной.

— Как его растянуть-то? — недоумевал симбионт. — Оно не хочет.

— Там кнопочка есть за подкладкой сзади, у горловины, круглая такая. Если горит синим, то ты можешь разрывать ткань в любом месте и соединять, если сенсор зеленый — то ткань только растягивается в любую сторону, но не рвется. Рвать лучше всеми пальцами, как прилипнут, или ладонью.

— Ага, поняла! — Ира возилась с нарядом минуты три, что-то настраивая.

— Когда переключишься на зеленый режим, попробуй сплющить двумя пальцами ткань и сделать стрелку, — посоветовал я. — А в синем режиме обычно делают разрезы на модных показах.

— Значит, тут есть сезоны моды?

— Конечно. Бормотун — центр галактической моды. По крайней мере, многие так считают. Потому что модельерам шить ничего не нужно. Они соревнуются, кто какую форму придаст ткани прямо на подиуме. Хотя кутюрье старой школы обвиняют…

— Круто как! — прервала мою лекцию Ирина, подбирая браслет с пола. — Идем глянем, что вышло.

Она подбежала к зеркалу во всю стену рядом с кабинками для переодевания.

— Видно? — Симбионт уверенно нажал кнопку среды «коктейль», созерцая свое отражение в приглушенном освещении клубной вечеринки. — Ну как?

— Нормально вроде, — откликнулся я, глядя на нее в облегающем черном платье. — Но ты же знаешь: для меня платье — оно и есть платье.

— Может быть, воротник вот так вот поднять стоечкой, а декольте увеличить? — Пальцы самки ловко забегали по ткани. — И рукава… вот… А как бретельки делать, если понадобится? — критически разглядывала свой наряд самка.

«Очень быстро она освоилась, с уборкой бы так», — вздохнул я. И в этот момент случилось то, что отправило мою Ирину в нокаут. Не меня, нет. Только ее.

Из соседней кабинки выплыла женская особь гуманоида откуда-то с Кассиопеи. Эти беты, зеты, тэты, эпсилоны, ипсилоны, альфы и омеги — в них Создатель шасси сломит. Самка весьма грациозно, покачивая бедрами, подошла к зеркалу, встала рядом с симбионтом и нажала другую кнопку, позируя в платье болотного цвета, с вращающимся на нем фиолетовым геометрическим узором. У Иры, кажется, разом отказали дыхательные функции организма. Она снизу вверх смотрела на элегантную чернокожую инопланетянку под два метра ростом, абсолютно лысую, с раскосыми глазами и носом, узкой линией пересекающим плоское лицо. Завораживающее, переливающееся зеленым и лиловым платье самки гуманоида ввергло симбионта в состояние комы.

— Э-э-э-та… эта… эта… — выдавила Ира, обалдевшим взглядом провожая инопланетянку, которая с недовольным видом возвращалась в кабинку.

— Думаешь, эта Кассиопеи? — заинтересованно спросил я. — Не уверен — в этих смежных системах обитают такие похожие расы… Я бы поставил на дельту, но можем у нее самой спросить…

— Эт-та… эт-та как это? — Симбионт медленно обретал дар речи. — Эт-та что же ж эт-та… У нее красивое платье, а мне тольк-ко черное или белое… Э-э-э-т-та… дискриминация! — заорала Ира. — Я заявлю сейчас менеджеру! — И, путаясь в складках платья, вприпрыжку понеслась к кассиру.

У того глаза на лоб полезли, и он вжался в миниатюрное креслице, так как моя самка, летящая к прилавку, потряхивая иссиня-черной шевелюрой, как вороной конь гривой, выглядела весьма грозно и решительно.

— Стой! — крикнул я в динамик на полной громкости.

Никакого эффекта.

— Стой, а то долбану током! — пригрозил я, хотя никакого электрошокера в браслете не было.

Но симбионт об этом не догадывался и замедлил свой галоп.

— Чего? — зло спросила самка.

— У тебя абсолютно ТАКОЕ же платье, как у нее, — отчеканивая каждое слово, произнес я.

— Но… но… как же?.. — Ира задыхалась от возбуждения.

— Ты же еще цвет даже не начала выбирать.

— А… а-а где тут цвет выбирать? — заплетающимся языком спросила она.

— Вон прилавок с модификаторами, справа от манекенов.

Ирина завертела головой, отыскав на стене ряды круглых серебристых заклепок:

— Эти блестящие пуговицы?

— Да.

— Я думала, это украшения… типа хай-тек такой.

— Украшения, но только для костюмов.

Симбионт медленно выдохнул и направился к прилавку, приветливо помахав рукой испуганному «лилипуту» за стойкой.

— Все по одному кредиту? — удивилась Ира.

— Да, это лишь чипы с микропрограммами, изменяющими отражающие свойства наноткани.

— И как это работает?

— Бери любую кнопку и втыкай в платье. Верхний ряд — цвета фона, под ними — узоры, в самом низу — чипы, отвечающие за динамические характеристики рисунка.

Самка взяла первую попавшуюся пуговицу и приложила к платью. То немедленно покрылось флористическим черно-белым орнаментом.

— Офигеть!.. — восторженно прошептала Ира.

— Я же говорил, что понравится. Подержи палец на чипе, чтобы выбрать нужный фрактал.

— Офигеть, — повторил симбионт, глядя, как сложная вязь из лепестков и листьев сменяется еще более вычурной. — Так, этот попробуем, — схватила она кнопку из верхнего ряда. — А-а-а-фи-геть… — Платье изменило цвет на нежно-желтый… — Так… а эту… — Узор водопадом потек сверху вниз…

Минут двадцать до меня доносилось лишь сосредоточенное сопение Иры, пока она втыкала и вынимала пуговицы. Я начал подозревать, что этот процесс может занять бесконечно долгое время:

— Слушай, ты скоро там определишься? У нас дела есть еще, — напомнил я.

— Сейчас-сейчас, подожди… — Симбионт никак не мог оторваться от смены чипов. — Смотри, ползут наискосок и вращаются! — Это она о греческих бесконечниках.

— Ира! — настойчиво позвал я.

Но она меня вообще не слушала. На мое несчастье, самка как раз отыскала восьмой ряд модификаторов, которые разделяли поверхность ткани на крупные плоскости, каждая со своим орнаментом внутри. Я уже сильно жалел, что привел ее сюда.

— Смотри, Макс, — петчворк! — не стесняясь, кричала Ира на весь магазинчик, созерцая платье, расшитое широкими диагональными полосами, внутри которых текли в разные стороны готические завитки.

— Ира! — вздохнул я без особой надежды.

— А? — откликнулась она наконец.

— Идем, пожалуйста… — Я поразмыслил, чего бы такого добавить, чтобы хоть как-то снизить ее интерес. — Там му'ум-рэки твои пухнут от голода.

— Ага. — Она на мгновение задумалась и выдала: — Так, берем эти все!

— Ты что? Тут же восемьдесят штук!

— Ничего, восемьдесят кредитов, может быть, скидку еще сделают. Я не могу выбрать, когда ты меня постоянно нервируешь!

Это я ее нервирую! Но вслух я сказал:

— Хорошо, бери, и пойдем. — Проще было согласиться.

О том, что на прилавке лишь небольшая часть коллекции — самые ходовые модели, — я, естественно, упоминать не стал. Хлюп на кассе совсем перестал скучать, оторвавшись от смартфона. Еще бы! Тут зрелище поинтереснее, чем в Сети. Ира, закатив глаза, произвела в уме некоторые вычисления, хотя могла бы и меня попросить, и направилась к продавцу. Там долго пыталась сбить цену, превознося различные качества хлюпа и его расы, однако «карлик» был непреклонен: «Это лучшая в галактике наноткань. Не могу продать дешевле». Но, невзирая на его упорство, самке удалось заполучить в качестве бонуса сумочку из этой самой наноткани, в которую она и запихнула корабельный комбинезон.

— Ну вот, — гордо заключила Ира после еще получаса переодеваний, — теперь не стыдно и в кафешку сходить.

Симбионт в персиковом платье с голубыми разводами, бледно-зеленых перчатках и сапожках обернулся в дверях бутика, поглядывая на манекены. У меня чуть короткое замыкание не случилось: «Неужели она собирается еще что-то купить? И так уже есть черное платье, белый (почему-то!) комбинезон в сумке, сапоги, перчатки и гора модификаторов. Триста девяносто кредитов!» Но то, каким алчным взглядом Ира смотрела на туфли и головной убор, убедило меня в неотвратимости повторного посещения этого храма покровов. Единственное, что сдерживало самку, — остаток в десять кредитов на карте.

— Ладно, это потом возьмем, — подтвердил симбионт мою догадку.

Я вздохнул и занялся планированием времени и средств на завтра.

Ресторан на первом этаже торгового центра Ирина забраковала сразу, назвав его сперва, цитирую, «фастфуд голимый», а присмотревшись, изменила свое мнение на «столовка совковая». Посему сейчас мы шли по кварталу в поисках, цитирую, «достойного заведения». Точнее, самка шла по желтой линии, а я болтался на ее запястье. В новом наряде она определенно чувствовала себя чуть ли не королевой станции. Да и народ стал реже толкаться, или мне только так казалось — все-таки в центре движение было не таким насыщенным, как в порту.

— Вот, кажется, неплохое местечко. — Симбионт свернул к одноэтажному зданию, стены которого имитировали древнюю каменную кладку. — Может, печенек каких купим.

Ирина уверенно толкнула допотопные двери, вздрогнув от звука такого же примитивного колокольчика, и вошла в зал.

— Н-да, — протянула она, оглядывая помещение, — а где крыша-то?

В кафе были только стены. Бормотун А поигрывал лучами на их неровной штукатурке, создавая вполне интимную атмосферу.

— Потолок не нужен — тут не бывает осадков, — только за дополнительную плату. Поэтому наслаждайся искусственной радугой.

Симбионт медленно, как гибрид лебедя и павлина, проплыл к пустующему столику, поймав на себе с десяток заинтересованных взглядов посетителей-гуманоидов. Ира угнездилась в кресле, хмыкнула и отвернулась к окну, мотнув головой так, что ее шелковистые волосы рассекли пространство довольно притягательным пируэтом.

Официант подходить не торопился. Оттого мои мысли о предстоящем разговоре с навигатором становились все угрюмее. А вот самка, похоже, совсем не беспокоилась о миссии, которую я на нее взвалил: отстраненно и благодушно пялилась на проходящих мимо забегаловки инопланетян. Я же мучительно пытался придумать убедительные аргументы, под каким предлогом спровадить Глюка из моей нейронной сети. Только вечером я понял, что у Иры давно готов план на этот счет. И этот простой по своей сути ход, который наверняка возник в ее голове сразу, не шел ни в какое сравнение с моими бесцельными многочасовыми расчетами различных вариантов диалога с компьютером. Позже мне предстояло оценить и способ мышления земных особей подвида Б, и тот безотказный метод, который в форумах назывался расплывчатым словом «коварство». Создатель, не хотел бы я, чтобы мною так манипулировали! Но пока что Ира перенесла внимание на купол станции, под которым парили несколько существ.

— Орлы, смотри!

— Гуманоиды, с аэроимплантатом, — поправил я. — Кстати, я предлагал тебе купить именно его, учитывая твою страсть к невесомости.

— Как он работает? — В глазах симбионта проскользнул неподдельный интерес.

— Во все конечности через каждые двадцать сантиметров вставляются телескопические иглы, которые выстреливают из тела, когда ты расставляешь биподы в стороны. Промежутки между иглами затягиваются тканью, образуя крылья между руками и ногами. Таким образом твой корпус обретает свойство планировать в плотной атмосфере.

— Это что же — кости надо сверлить?

— Ну как бы да… Но это абсолютно безопасно.

Ира поерзала на креслице.

— Пожалуй, нет. — Снова посмотрела на кружащих в воздухе виндсерферов. — Хотя я подумаю… — Сделала паузу, постукивая пальцем по губам. — Нет, лучше на эту кучу кредитов куплю нижнее белье. — И вдруг с укором набросилась на меня: — На мне же даже трусов нет, Макс!

Я оторопел. Симбионт сидел в не самом дешевом ресторане, пожираемый глазами нескольких гуманоидов, генетическую совместимость которых с моим подвидом мне не терпелось установить. В довольно дорогих покровах, которые даже по моему дилетантскому мнению выглядели вполне привлекательно… Чего еще ей желать?

— Ну… это… не думал, что это для тебя настолько важно. Ты же одета с ног до головы…

— А чувствую себя голой, между прочим. — Ира вопреки только что сказанному попыталась снять с себя перчатку. Но лишь вытягивала отделение для пальца. — Да что ж такое-то!

— Хочешь — купим, — легко согласился я. — Надо — значит надо.

— Ага, опять эта твоя наноткань дорогущая. Представляю себе чулки из нее! — Симбионт тщетно пытался стащить перчатку, растягивая ее во все стороны. — И дурацкая!

— Вовсе она не дурацкая. Переведи сенсор в красный режим — «стандартная ткань». Тогда она перестанет реагировать на тепло твоего тела и будет вести себя как обычный текстиль.

— Что ж ты раньше-то не сказал?

— Там всего три состояния, думал, ты разберешься интуитивно.

— Макс, мне нормальное белье нужно. Понимаешь? Нормальное! Что я буду делать, если что-то вдруг сползет или начнет рваться?

— Ладно.

— Ты же себе покупаешь всякие там мелочи, типа «выхлопной клапан боковой дюзы», «втулка амортизатора газовой турбины» или «подшипник основного маршевого редуктора»?! Вот и мне нужны вещи тоже. Как ты не можешь этого понять?

Я был в полном ауте! Симбионт дословно процитировал выжимку из моего списка покупок, о которых я и сам-то не вспомнил бы, не заглянув в базу.

— Я же сказал — ладно. — Это был максимум, на что меня хватило в данной ситуации.

Подкативший на роликах андроид оторвал меня и самку от этого крайне увлекательного обсуждения.

— Чего изволите? — глупо поклонился он.

— Рыба есть? — завела Ира свою шарманку.

Я почему-то даже не сомневался, что именно это и станет первым вопросом. Кажется, вкус иной плоти самка категорически не переносит.

— Могу предложить деликатес для истинных ценителей… — начал робот в соответствии со стандартной программой.

— Уж не готла ли? — выпалил симбионт.

— Да, вы очень проницательны, сардонийский готл…

— Сразу — НЕТ! — рявкнула Ирина. — Дальше.

Глазные датчики официанта замерцали, усиленно модифицируя код под новые условия. Судя по всему, ничего у него не вышло — единственным, что смог выдать на-гора андроид, стало жалкое:

— Вы пробовали наш ассортимент? — Он указал на вездесущую «елочку» с блюдами в центре стола.

— Не буду я это лизать!

— Так… чего же вы хотите? — выдавил официант, застыв в полупоклоне, — его программу явно заклинило вместе с тазобедренным шарниром.

— Я же говорю: рыбу, фрукты — только без сюрпризов внутри, кофе… как там его… «дзюдо» ваш, и пирожное какое-нибудь. — То, что пища в космосе дешевая, самка усвоила отлично, поэтому даже не удосужилась изучить прайс-лист.

Пока я детально расшифровывал андроиду заказ, поясняя различные гастрономические тонкости восприятия землян, к нашему столику подошел гуманоид из системы Грумбридж. Высокий и физически развитый, весь покрытый родовыми шрамами. Определенно происходящий из древней фамилии, судя по белым разводам на зеленоватой коже, да и переводчик, свисающий с его массивной шеи, был исполнен в виде витиеватого платинового медальона, явно ценного. Пришелец подождал, пока робот укатит на кухню, и произнес:

— Высоко стоящего зенита вам.

— И… и… вам того же, — пролепетала Ирина.

— Меня называют Солн'гха. Разрешите отметить, что ваша боевая раскраска, — он указал на платье, — весьма и весьма… ошеломляюща.

Симбионт зарделся:

— Спасибо.

Инопланетянин помялся, ненавязчиво давая понять, что Ире самое время пригласить его присесть за столик, но со стороны самки реакции не последовало.

— Не хотите ли освятить свою кожу божественным водным омовением в моей компании? — Грумбриджиец перешел в наступление, прервав неловкую паузу.

— В смысле? — Ира не отводила взгляда от его горящих синих глаз.

— Искупаться в местном пруду, — подсказал я.

— А после посетить умиротворяющую душу мессу в местном храме искусств… — закончил свое предложение инопланетянин и почтительно склонил голову.

— Это чего, Макс?

— Театр или опера, по-вашему, — ответил я по-русски.

На мой скромный взгляд, Ира сейчас как раз стремительно пересекла состояние «королева» и перешла в псионическую позицию «царица, не меньше». Однако я могу ошибаться. Не хотелось разочаровывать самку, указывая на ее физическую несовместимость с новоявленным ухажером. И особенно на то обстоятельство, что предмет сексуального удовлетворения грумбриджийца располагается вовсе не в том месте, куда бросила мимолетный взгляд Ира. Но это был первый контакт симбионта с близкой по строению особью противоположного пола, который не закончился незамедлительным мордобоем. Поэтому я заткнулся, наблюдая за дальнейшим развитием событий. К моему разочарованию, Ирина ответила: «Посмотрим, может быть, завтра, если выкрою минутку». И большей активности не проявляла, никак не отреагировав на вежливые намеки гуманоида оставить хоть какие-то координаты.

— Ты чего его отшила? — спросил я, когда грумбриджиец удалился, поигрывая желваками от досады.

— Что «чего»? А вдруг он старый? Я ж ничего не понимаю в этих зеленых.

— На вид ему темпов двадцать. То есть лет сто земных.

— Я так и думала!

— Нет, для грумбриджийцев это самый расцвет. Они подольше вашего живут.

— Какой-то он прыщавый, — заметила Ира.

— По их меркам его наросты на голове довольно привлекательны. К тому же из знатного рода и, видимо, очень богат.

Самка бросила более заинтересованный взгляд на группу инопланетян, с которой воссоединился Солн'гха, и уверенно произнесла:

— Ничего, захочет — найдет. Я же ему не совсем отказала.

«Как посмотреть…» — подумал я, но отсвечивать не стал.

Когда мы прибыли на корабль, в трюме нас уже ожидал катер хлюпов. «Карлики» успели просверлить миниатюрную дыру в контейнере с рудой и взять пробы, поэтому в данный момент весь экипаж вальяжно расположился на крышке ящика, кроме «большой шишки». Тот нетерпеливо расхаживал вдоль катера взад-вперед.

— О, вот и вы! — пропищал он, увидев Иру, поднимающуюся по трапу. — Так что с нашей сделкой?

«Глюк, что там у нас?»

«Выставил предложение на биржу, как ты и просил, но нашелся только один покупатель, — отрапортовал навигатор, — да и взять он хотел не больше тонны. Хлюпы сразу же перебили его цену на пятьдесят тысяч. Что решаешь? Попробуем недельку поторговать?»

«Не думаю, что нам следует здесь задерживаться, давай сбросим им весь товар?»

Компьютеру очень польстило, что я интересуюсь его мнением. Настолько, что я почувствовал некоторое изменение теплового режима в микросхемах.

«Как скажешь. Так что — заказывать запчасти по списку?»

«Да, и добавь туда, пожалуйста, комплект нижнего белья для гуманоида, набор антибактериальных красок для лица… Что там она еще хотела?.. Эти металлические вставки в уши… Стой! Не добавляй пока!»

Я открыл закладку форума свободных и удостоверился еще раз: «Никогда сами не покупайте симбионту подвида Б защитные ткани, а также другие „вещи“, так как самка их все равно утилизирует и потребует лично выбрать себе гардероб».

«Ясно. Отмена», — скомандовал я.

— Мы согласны, — известил я полковника.

— А комната еще прилагается? — спросила шепотом подошедшая к группе «лилипутов» Ира.

«Ты чего так тихо?»

«Ну они крошечные такие. Чтобы перепонки не лопнули…»

Я усмехнулся: «Воспринимай их как взрослых. Ты когда с земной мышью разговариваешь, тоже шепчешь?»

«Я еще не дошла до ручки, чтобы с мышами разговаривать. К тому же я их боюсь».

Сделал пометку в базе: «По возможности избегать контакта симбионта с представителями 16-й Лиры». Если она мелких грызунов боится, что же случится, когда столкнется с двухметровыми саблезубыми монстрами?

— Ангар в вашем распоряжении в течение года, — подтвердил «большая шишка». — Если будете регулярно снабжать нас тербием, сможем обсудить продление аренды.

— Хорошо, вывозите товар.

Пока хлюпы занимались разгрузкой руды, Ира в сопровождении патрульного катера отправилась осмотреть помещение.

— Вот ваш ангар.

Мини-корабль, похожий на детскую игрушку, завис рядом с симбионтом и выпустил в стену луч. Перегородка отъехала в сторону. Самка ахнула. Я не понял почему: отсек был узким, не шире двух с половиной метров, но довольно длинным, будто зажатым высокими металлическими стенами. И совершенно пустым. Только противоположная стена была полностью прозрачной от пола до потолка, открывая вид в космос.

— Ну вот, — подытожил полковник, — обживайтесь. Ключ вам доставят дроиды.

Катер хлюпов плавно развернулся и рванул с места в неизвестном направлении. Симбионт двинулся к «окну» в дальнем конце ангара, осторожно пощупал стекло, проверяя, на месте ли оно и не вывалится ли прямо в вакуум. Потом долго стоял, наблюдая за тройкой солнц системы Индейца, и наконец сказал:

— Отличный офис!

Глава 10 ООО «ВИМАКС»

— Офис? Что еще за офис? — запаниковал я.

— ООО «Вимакс» — частные пассажирские перевозки, красиво? Надо бы комнату обставить и рекламу повесить.

Я пытался переварить услышанное. В нейронной сети родилось несколько десятков вопросов, из которых я почему-то выбрал случайный:

— Почему «Вимакс»? Я тут как бы на втором месте стою, вроде подсобного рабочего.

— Ах… не бери в голову! — Ира махнула перчаткой. — Подумаешь! Так звучнее!

— Да уж, конечно, — буркнул я. — А вот, например, агентство «Мира»? — попробовал я «потащить одеяло на себя».

Но самка тут же отбрила меня моим же аргументом:

— Сам же сказал: побудешь пока Викторией Ивановой.

Возразить было нечего: как бы лихорадочно я не переставлял буквы, получалось слабовато даже на универсальном.

— Ну хорошо, для чего он, собственно, нужен?

— Говорю же — заявки от пассажиров принимать, — бодро откликнулся симбионт.

После чего начал перечислять таблицу необходимых товаров для благоустройства своего нового обиталища: два стола, четыре кресла, кожаный диван, сейф (что она собирается в нем хранить?), шкаф (аналогичный вопрос!), два зеркала во всю стену (тут я насторожился), тумбочки, цветы в горшках, картины, статуэтки (лишенные смысла) и прочие предметы интерьера. Я отключил микрофон, так как мой буфер переполнился, а мысли внезапно потекли по ранее неведомому пути: «Похоже, она стремится обустроить здесь гнездо, дом, очаг. — Меня действительно беспокоил этот вопрос. — Но отчего у всех немеханоидов возникает такая неутолимая потребность в стабильном прибежище? И почему ее нет у меня? Ведь я тоже разумное создание, как и они. Тем не менее я никогда не ощущал какого-либо стремления укорениться на какой-нибудь планете или станции. Космос — вот мой дом, и только там я чувствую приток электронов в проводах. Неужели есть что-то, что может сравниться с этой абсолютной свободой, с этой непостижимой бездной?!»

— Макс, ты слушаешь?

— Да-да, — спохватился я. — Идем на корабль. Дроида уже доставили.

По дороге я напомнил Ирине о ее обещании поговорить с навигатором.

— А, не беспокойся, — откликнулась самка. — Я буду говорить, а ты яростно возражай мне, как ты обычно это делаешь. Давай порепетируем.

Кажется, у нее был готов алгоритм.

— Давай.

— Например: «Макс, а дроида могут подбить по дороге?»

Я задумался: возражать так возражать.

— Нет, что ты!

— Да не в этом случае! Бестолковый!

Я растерялся:

— А в каком?

— Когда дело касается вещей, в которых я разбираюсь.

— А разве есть такие вещи?

— Не ерничай! Давай еще разок: «Макс, нашего дроида могут подбить по дороге?»

— Вероятно, — осторожно ответил я.

— Так, уже лучше. «Давай тогда я сама его поведу».

— Но там же нет системы жизнеобеспечения симбионта!

— Нормально, только больше жизни!

— Но там же нет системы жизнеобеспечения симбионта! — заорал я в динамик так, что обернулась парочка прохожих.

— Вот видишь, — улыбнулась Ира.

Я просканировал окружающее пространство — ничего необычного.

— Вижу что?

— Вот в таком ключе и веди себя, пока я не уговорю Глюка.

— Да что это доказывает, создатель тебя побери?! Как это поможет-то?

— Увидишь, — уверенно заявил симбионт. — Но если не хочешь — убеждай его сам.

Я прекрасно понимал, что мои шансы в таком деликатном деле стремятся к нулю, поэтому пустил все на самотек. И, пока мы шли, тихонько повторял свои реплики, подбирая интонацию. Как оказалось, делал я это впустую.

В доке нас встретил новенький Ди-Эйч с разверзшимся чревом, в которое БТ-82 деловито загружали запчасти для буровой. Ирина окинула его взглядом и начала подъем на корабль.

Добравшись до рубки, симбионт попросил меня включить зеркало.

— Зачем? — тут же начал «возражать» я.

Самка прислонила браслет к губам так, что я почувствовал ее теплое дыхание.

— Ты что, совсем дурак? — прошептала она. — Все должно естественно выглядеть.

Я вывел на стену голограмму Иры. Симбионт безмятежно начал свой обычный ритуал вращательно-извивательных движений. Потом вывалил содержимое сумки на кровать и занялся перестановкой узоров на платье.

— Так когда мы отправляем транспорт Хейви? — будто невзначай спросила Ира.

— Предпочтительно сегодня, как только навигатор проложит курс, — спокойно уведомил я.

— Я уже рассчитал, — откликнулся компьютер и добавил гордо: — В том числе альтернативный маршрут через Глизе, но он длиннее, конечно.

— Глюк, ты такой молодец! — похвалила Ира. — Что бы мы без тебя делали?!

«Ну вот, началось, — пронеслось в нейронной сети. Я разочарованно вздохнул. — Только тактика умасливания тут не прокатит». Я думал, что на следующем этапе самка начнет сперва мягко уговаривать, потом ныть, потом канючить, как она обычно это делала. Но я ошибся.

— Макс, а как летит транспортный дроид?

К этому я был не готов, мы репетировали другой алгоритм.

— Н-ну как… — заикаясь, начал я. — Совершает гиперпрыжки из одной системы в другую.

— А потом? — спросила самка. — Когда достигнет Лейтен?

— Да просто очень: будет двигаться по прямой к поясу астероидов, да и все…

Ирина задумалась или только сделала вид — однозначно истолковать было невозможно.

— Помнится, там есть газовый гигант…

— Есть, — подтвердил я.

— Что, если наш дроид врежется в него или в какой-нибудь астероид?

При иных обстоятельствах я бы вежливо попросил Иру не задавать глупых вопросов, но раз уж она решила отыгрывать свою роль до конца, то пускай ощутит провал всей своей оболочкой. Так как Глюк никак не реагировал на нашу бессмысленную беседу. Было даже интересно посмотреть, чем это закончится.

— Не врежется — у него самый современный автопилот.

— Но на станции Рифегса сейчас, наверное, полный бедлам после нашего визита. — Самка усердно шпиговала платье новыми и новыми модификаторами наноткани.

— Скорее всего, — ответил я сдержанно.

— Наверняка там кроме спасателей шныряют полицейские корабли, — бормотал симбионт.

— Очень вероятно…

— А еще ты что-то говорил про зонды на орбите газового гиганта…

— Ну есть там исследовательские зонды… — Я совсем не понимал, к чему это она.

— … и они могут засечь наш транспорт, если он пройдет вблизи… — Ира с отстраненным видом стянула сапог и начала пробовать «кнопки» на нем.

Температура процессора повысилась на полградуса.

— А если Хейви не получит груз, то у нее не останется выбора, кроме как включить передатчик на сигнал SOS, и потом она сдаст нас федералам.

Наконец-то я понял, куда она клонит.

— Вот если бы кто-то провел дроида незаметно в пояс астероидов… — Симбионт сделал многозначительную паузу.

Ага, вот оно, началось! Сейчас она предложит свою кандидатуру, а я буду отвечать по плану. Я приготовился.

— Например, ты, Макс!

Мои цепи на секунду заклинило.

— Э-т-то почему же я? — вырвалось вдруг.

— Больше некому, — спокойно ответила Ира, пожав плечами. — Я же не умею управлять кораблем.

— Я могу! — выкрикнул компьютер. — Я смогу провести транспортник так, чтобы его не засекли!

Самка посмотрела в камеру с очень обеспокоенным лицом.

— Нет, Глюк, — сказала она твердо, — это слишком рискованно. Макс полетит — он опытный корабль! К тому же мы не можем позволить себе остаться без навигатора.

Пока я молчал, подавленный такой перспективой, Глюк ехидно крикнул:

— Ха! «Опытный корабль!» Чтобы ты знала — все маршруты прокладываю я! И все задачи исполняю тоже я! Макс лишь отдает приказы.

— Именно поэтому я считаю, что будет лучше, если полетит Макс, — настаивал симбионт. — Ты слишком ценен для нас. А вдруг тебя остановит патруль Федерации?!

— И что?! — распалился навигатор. — Что они мне сделают? А вот Максу грозит полная дезинтеграция на месте! Я полечу!

— Ну не знаю, не знаю, это очень опасно… — картинно засомневалась Ирина.

Создатель, она его УЖЕ убедила! Я только не понял, в чем же заключалась моя роль в этом странном и нелогичном диалоге, с какой стороны ни глянь. А, кажется, понял! Пора внести свою лепту!

— Я — против! — визгливо выкрикнул я.

— Ты-то хоть молчи уже! — фыркнул Глюк. — Ну какой из тебя навигатор? Ты даже угловую скорость в полярных координатах под воздействием двух сверхмассивных тел рассчитать не в состоянии!

Через двадцать минут, ломаясь и отворачиваясь, Ира дала себя уговорить.

А еще через полчаса мы провожали транспортный дроид, забитый комплектующими для Хейви, который вылетел из дока с гордым собой Глюком на борту.

— Вот скажи на милость, — с облегчением спросил я симбионта, — и как же это так вышло?

Ира всматривалась в экран, стараясь как можно дольше не упустить из виду поблескивающий корпус Ди-Эйч, виляющий между прибывающими кораблями.

— Ты сам мне подсказал, — спокойно ответила самка.

— Я?!

— Конечно, у двиггов. Ты сказал: «Это великая честь и большая ответственность!» Преподнеси таким образом любое дело, и успех гарантирован. Тебе еще и благодарны будут. Для вас это почему-то очень важно.

Возразить было нечего. Я лишь приблизил камеру к корпусу удаляющегося навигатора и брякнул первое, что в голову пришло:

— Надеюсь, они с Хейви поладят.

— Не сомневайся. — Ирина поправила волосы и отвернулась от экрана. — Им деваться некуда.

Уверенность симбионта частично передалась и мне, но все равно было грустно.

— Макс, совсем забыла… Сколько у нас кредитов?

— Чуть меньше миллиона осталось. А что?

— На спасательную монетку хватило бы?

— Да, а зачем нам еще одна?

— Да вот, подумала — что, если с Глюком что-нибудь случится?

— Успокойся, у него на борту есть капсула экстренной эвакуации.

— Она в комплекте с дроидом идет? — обрадовалась самка.

— Нет, пока вы тут дискутировали, БТ-82 подложил ему в трюм нашу. Не мог же я его отпустить без подстраховки? Полагаю, когда навигатор ее обнаружит, он будет уже далеко от станции. Так что не думай, что ты тут «самый хитрый зверь в лесу», — вернул я Иру на землю.

— Хм… — Симбионта, кажется, «попустило». — Ты добрый, Макс.

В город Ира решила больше сегодня не выходить. Видимо, ее мышечная ткань достигла порога усталости. Поэтому мы вот уже два часа подбирали по Сети интерьер для нового «офиса». Точнее, симбионт подбирал, а я лишь добавлял товары в список. Самку удалось отговорить лишь от покупки второго зеркала — я пояснил, что без проблем могу проецировать ее изображение с любыми спецэффектами на фоне. Она, естественно, засомневалась, я, естественно, провел впечатляющую презентацию. Лицо Иры просто лучилось улыбкой, когда она созерцала себя в безумно-цветастом платье на газоне футбольного поля. «Еще бы! — поддался я ее настроению. — В зеркале таких опций нет. Да и о футболе тут не слыхали».

— Слушай, Макс, — выдала она очередную идею, — давай поставим трансляцию в качестве рекламы. Вы же, мужики, любите футбол. Надо как-то привлекать клиентов.

Черт! Довыпендривался! И кто меня за язык-то тянул? Пришлось покупать еще и проектор с дистанционным управлением для ангара.

— Ну, все? — спросил я, раздраженно наблюдая, как финансы безвозвратно утекают в воздушную трубу.

— Все, кажется, — неуверенно ответила самка.

— Тогда готовься, — поспешно приказал я, пытаясь спровадить Иру, пока она не надумала заказать еще какую-нибудь безделушку. — Курьер прибудет через десять минут. Возьмешь дроидов, чтобы помогли тебе с мебелью. И ключ не забудь.

— Хорошо. — Симбионт засуетился, отстегивая все модификаторы платья и сапог.

— Ты что делаешь? — удивился я. — Для чего мы столько чипов накупили?

— Ничего ты не понимаешь в бизнесе. — Платье Ирины было уже абсолютно черным. — Это тебе офис, а не балаган! Должен быть строгий стиль, вызывающий доверие к фирме.

С этими словами она убрала декольте, уменьшила воротник и укоротила подол платья до состояния «чуть ниже колен». Еще с минуту критически осматривала свое отражение в интерьере нашего нового офиса и заключила:

— Сапоги не катят, надо было туфли брать. — Она была явно расстроена своим видом. — И без чулок, конечно, совсем пошловато выходит.

— Можем заказать, — осторожно напомнил я. Перечить ей в таком состоянии — себе дороже.

— Нет, это на месте выбирать надо. — Ира принялась задумчиво взбивать прическу наверх. — Есть заколки хотя бы?

Я проверил значение слова «заколка» — оно имело довольно широкую трактовку. Потом просмотрел инвентарь в поисках запчастей похожей конфигурации.

— В подсобке есть кое-какие детали, которые потенциально могут послужить в качестве замены…

Ира вздохнула.

— Нет, железяки твои все в машинном масле, не буду я их в волосы тыкать. — И симбионт начал медленно заплетать свои черные локоны в косички, обматывая их вокруг головы.

«Вовсе это не машинное масло, а силиконовая смазка, — хотел возразить я. Но потом решил: — Раз она не настаивает на очередной покупке, да будет так». Осталось лишь набраться терпения и подождать, пока самка завершит процедуру укладки волокон.

У входа в офис уже околачивался Солн'гха, и, видимо, давненько. Надо же! Как он нас нашел-то? Хотя немудрено — на станции всего одно земное существо подвида Б, я бы тоже нашел. Завидев грумбриджийца, Ирина сначала вроде как обрадовалась, но тут же впала в беспокойство по поводу своего внешнего вида: скрылась за сопровождающими ее ремонтными дроидами, лихорадочно удлиняя юбку, потом начала смотреть на свое отражение в браслете. Уж не знаю, что там было можно разглядеть, — обруч очень узкий, полсантиметра в ширину, к тому же наверняка искажает изображение кривизной поверхности. Наконец приняв «достойный», по ее мнению, вид, самка направилась к ухажеру. Но… проплыла мимо к ящикам у входа, не удостоив инопланетянина взглядом, будто впервые его видит. Солн'гха позеленел еще больше, помялся, сделал пару шагов к симбионту.

— Ив'янов'я Вик'я, — произнес он смущенно. — Вы меня помните? Я — Солн'гха.

Вообще было забавно наблюдать за этим боевитым громилой, который выглядел сейчас неуклюжим увальнем.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — Ира сделала большие глаза, гордо проведя лазером из ключа по переборке.

— В базе приезжих нашел… — неуверенно ответил Солн'гха, провожая синими глазами симбионта, входящего в отсек.

«Не слишком ли ты строга к нему?» — поинтересовался я по-русски.

«Ты, сердцеед, не высовывайся», — улыбнулась самка и, повернувшись к гуманоиду, добавила:

— Проходите, пожалуйста. У вас ко мне какое-то дело?

Создатель, что за хамское обращение с высшей расой?! А что касается меня, то я органикой не питаюсь.

К моему удивлению, через пару минут Солн'гха вовсю помогал нашим БТ-82 распаковывать мебель. После украшал стену картинами, так как дроиды наверняка развесили бы их вверх ногами. Спустя еще двадцать минут вместе с ремонтниками монтировал зеркало, потом втаскивал диван и так далее… Причем абсолютно бесплатно!

Ира сидела в глубине офиса, спиной к громадному «окну в космос», за «столом директора» в «кресле директора» (которые себе выбрала, так как они смотрелись «солидно») и лишь изредка равнодушно поглядывала на нового воздыхателя. А Солн'гха между тем уже седьмым потом исходил, закрепляя проектор над входом в офис.

— Послушай, — снова начал я, — ну нельзя же так… Он же…

— Все в порядке, Макс. — Ира снова уткнулась в блокнот, с умным видом записывая туда что-то.

Блокнот, кстати, маркировался в магазине как «антикварная память с Сол-3». И выложить за него пришлось целых двадцать кредитов! Но симбионт настоял, хотя я предлагал купить за эквивалентную сумму стационарный терминал для выхода в Сеть. На что Ира возразила: «Компьютер может зависнуть, сгореть, поломаться, а бумага — это надежно!»

Даже не знаю, как реагировать на такое заявление. Пояснить, что терминал — это не компьютер, а всего лишь устройство связи с Сетью? А!.. Я махнул рукой — мысленно, конечно.

— Ты лучше скажи, что собираешься делать с остатком на счете? — Самка задумчиво водила по губам еще одним дорогущим артефактом с Земли типа «ручка».

— Хотел взять какой-нибудь груз на продажу. Но я же не знаю, куда мы летим! Ты пассажиров собираешься брать?

— Да, иначе к чему все это? — Ручка Иры снова запорхала над листком бумаги.

— Так вот и просвети меня по поводу предполагаемого маршрута следования. Чтобы я мог хотя бы цены сравнить.

— Я пока не знаю… Эй ты! Осторожнее поднимай! — прикрикнул симбионт на БТ-82, воздвигающего в вертикальное положение только что собранный шкаф, будто памятник. — Насчет цен, скажи мне, пожалуйста, какие цены у конкурентов?

Я ухмыльнулся:

— Я же говорил тебе, давай купим терминал вместо этой довзрывной ерунды! Могла бы сама сейчас сравнить прайсы на перевозки в Сети.

— Зачем мне терминал, если у меня есть ты?!

Что ж, надо признать, ее логика безупречна! Я посмотрел доступные предложения.

— Двести кредитов с сознания. В среднем. В Федерацию чуть дешевле, на Острова чуть дороже — там ситуация нестабильная.

— Отлично, а топливо сколько стоит? — спросила Ира, не переставая водить пером.

— По-разному, от семисот до двух тысяч за грамм.

— Поня-а-атно, — протянула самка, — значит, нам потребуются от десяти до тридцати клиентов, если поставить цену билетов… ну, скажем, сто кредитов. — И опять записала что-то в блокнот.

Я был настроен весьма скептически:

— Можем не окупить поездку. Да и кто захочет сменить комфортабельную каюту лайнера на грязный трюм транспортника… хочу напомнить — ты там ни разу не произвела уборку. А если и найдутся желающие, то представь себе, какой это будет сброд! Что-нибудь может случиться, я бы даже сказал — что-нибудь обязательно случится.

Кажется, мои аргументы затронули что-то если не в мозге, то в душе симбионта точно. Ирина перелистнула страницу, долго что-то черкала на новом листке, пока в задумчивости не подперла подбородок ладонью с браслетом. И только тогда я увидел, что она УМНОЖАЕТ В СТОЛБИК! Создатель! Не могла меня попросить, что ли?!

— Так, есть идея! — выдала самка.

— Какая? — спросил я скорее из вежливости, так как давно разочаровался в ее коммерческих способностях.

— Откроем заявку сразу на три направления. И будем продавать билеты по начальной стоимости сто пятьдесят.

Я так и думал! Это уныло… Похоже, нет у нее заявленных четырех процентов интеллекта. Хорошо, если до троечки дотянет.

— Никто не откликнется, — удрученно сказал я.

— Подожди-подожди, Макс! — возбужденно воскликнула Ирина. — Ты недослушал!

— Слушаю.

— Но в рекламе укажем: с каждым новым пассажиром цена билета снижается. И чем больше путешественников, тем меньше цена билета. Маркетинг! — Симбионт поднял указательный палец вверх.

Я просчитал такую геометрическую прогрессию. К моему удивлению, выходило достаточно перспективно. Я заинтересовался:

— А на сколько снижаем? Надо же указать конкретную сумму или процент. Иначе никто не поверит.

— Ну смотри, — Ира была явно в ударе, — тебе надо гарантированно заработать, скажем, тысячу сверху, так?

— Так, было бы неплохо, — согласился я.

— Вот вывесим объявление: сейчас билет стоит сто пятьдесят, но если вы купите следующий, то вам это обойдется в сто тридцать. И так далее…

— Глупо, — возразил я, — кто первый купил по сто пятьдесят, тот и «лох» по-вашему, что ли?

— Я неправильно выразилась: всем купившим это обойдется дешевле, в сто тридцать. В конце концов, спец по точным формулировкам у нас ты. Вот и просчитай, пожалуйста, на сколько ты можешь снижать цену билета с каждым новым пассажиром.

Определенно, мне этот план нравился все больше и больше. Я даже ощутил некую легкость в нейронной сети: «Беспроигрышный вариант, в убытке точно не останусь».

— А еще представь, — продолжала Ира, — если, например, билеты купит целая семья.

Я представил.

— Да-а-а, — электроны сладостно потянулись к процессору, — к тому же семья — это намного безопаснее всяких мутных типов.

— Вот и я о том же!

— Меня только комфорт беспокоит, — заметил я. — Трюм все-таки, сама же там находиться не любишь.

— Я уберусь, — пообещал симбионт, — еще купим какие-нибудь лежаки, будем подавать бесплатную еду и напитки… Все о'кей будет, Макс!

— Бесплатные?! — возмутился я. — Но на лайнерах такого нет!

— Дурные ваши лайнеры, — отрезала самка.

— Так удобно? — прервал наше обсуждение Солн'гха, устанавливая перед Ирой настольную лампу (тоже, кстати, антикварную! Сорок кредитов, блин!).

Создатель, я совсем забыл о существовании инопланетянина! Последние несколько минут он вообще был тише воды ниже травы.

— Да, спасибо, — очень мило улыбнулся ему симбионт. — Так что вы хотели?

— Я, собственно… Вот… — Грумбриждиец протянул Ирине пару магнитных карточек. — Хотел пригласить вас на завтрашнее представление.

Самка приняла билеты, повертела их в манипуляторах и спросила:

— А почему их два?

— Ну, — смущенно пробормотал Солн'гха, — если вы не пойдете, мне тоже нет смысла…

Ира одарила зеленокожего еще одной ослепительной улыбкой.

— Я приду, вы же еще на пляж приглашали, помнится?

Тот просиял.

— Да!

— Тогда встретимся в полдень в парке у двиггов. — И она благосклонно протянула гуманоиду руку.

Солн'гха явно не был знаком с земными обычаями, поэтому воспользовался своим: а именно смачно плюнул Ирине на запястье. И, обрадованный, направился пружинящей походкой к выходу.

Вот идиот! Уж я бы в такой ситуации не ударил в грязь лицом. Хотя что я себе возомнил? Всего пять дней назад я был таким же дубиной и понятия не имел о церемониале людей.

— Н-да, — тихо сказал симбионт, — привыкнуть к вашим заморочкам трудно. А ты еще говорил, салфетки не нужны! Ха! — тоном всезнайки воскликнула Ира и брезгливо вытерла слюну пришельца белым четырехугольником.

Тоже «антикварным»! Блин! Еще и одноразовым… Полкредита за штуку… Мать Создателя!..

Финал Лиги чемпионов в проекторе произвел неизгладимое впечатление на прохожих: десятка три существ различных рас сгрудились у входа в наш офис, громко обсуждая события на поле и недовольно гудя, когда я прерывал трансляцию рекламой ООО «Вимакс». Только это все равно не сработало: как выразилась потом Ирина, «пришел дворник» (в образе полицейского катера хлюпов) и «всех разогнал» (чтобы не загораживали проезжую часть). А с меня еще и штраф в десять кредитов взяли. Но я ни капельки не расстроился. Определенно, предпринимательская жилка у моего симбионта есть. Придумает еще что-нибудь.

Но самка почему-то даже не пыталась напрячь серое вещество, скучая в отсеке и больше пялясь на звездное небо, покачивая биподом. Пока не объявился первый посетитель, точнее, посетители — парочка низкорослых гуманоидов интересовалась, в какую сумму им обойдется перемещение на Дафтан — тройную систему, на земном — EZ Водолея.

Ира сразу как-то встрепенулась, подобралась, вышла из-за стола и предложила клиентам кофе (хотя кофе у нас не было!), но, к счастью, те отказались (скорее всего потому, что понятия не имели, что такое кофе). «Ей только очков не хватает, — подумал я, усмехнувшись, — таких себе, с черной оправой… получилась бы вылитая секретарша с Сол-3».

— Мы хотели бы узнать, — проговорил низенький сухощавый гуманоид, — какую скидку вы можете предоставить, если мы возьмем шесть билетов?

Я все смотрел на посетителей со странной мерцающей голубоватой кожей и никак не мог точно определить, откуда они родом.

— Макс, — оторвала меня от раздумий Ира, настойчиво шикнув в браслет, — скидка на шестерых какая?

«Шесть билетов… по сто двадцать можно», — очнулся я.

«А это не слишком круто?» — продолжала самка шипеть в микрофон, одновременно мило улыбаясь гуманоидам.

«Нет, до Дафтан меньше пяти световых лет, это всего полграмма антиматерии».

— Сто двадцать кредитов за билет. — Симбионт взмахнул рукой, едва не сбив со стола типа «директор» горшок с комнатным растением (не антикварным, слава создателю!).

Старший гуманоид, кажется, был несколько разочарован — его оболочка покрылась белыми пятнами, что еще больше меня запутало. Я хотел было дать Ирине полезный совет, как вести себя в сложившихся обстоятельствах, но она неплохо справлялась и без моих наставлений.

— Дешевле не найдете, — мягко произнесла самка, — к тому же если появятся другие пассажиры, то цена билета будет постоянно снижаться. Мы, конечно, не сможем выделить вам отдельное помещение, однако непременно накормим за наш счет.

Второй гуманоид осторожно потянул главного за рукав сиреневой куртки, мол, соглашайся. И старший сдался, его кожа снова окрасилась в ровный нежно-голубой цвет.

— Ваши фамилии? — Симбионт с серьезным видом сел за стол, заложив ногу на ногу, и приготовил блокнотик.

Пока младшая из этой парочки, видимо все-таки жена, по буквам диктовала Ире идентификаторы, старший, которого звали Фоондоокшурго (неудивительно, что самка так долго возилась со списком), заметил браслет на ее руке и спросил подозрительно, явно обращаясь ко мне:

— Кредиты куда перевести?

Но симбионт не сообразил и тут же откликнулся.

— Деньги принимаем только при посадке на корабль! Когда будет известна окончательная цена билета, — четко произнесла Ира и добавила: — Мы же не фуфлыжники какие!

Универсальный переводчик на груди посетителя заклинило: с таким словом справиться ему было не по силам. Я вздохнул и полез в справочник искать «фуфлыжников».

— Проходимцы, — тихо подсказал я старшему.

Тот успокоился. Возможно. По крайней мере, белесых пятен на его коже я больше не наблюдал.

— Вот как хорошо, — потирала Ирина руки, когда инопланетяне удалились, — сейчас наберем пассажиров, Макс.

— Похоже на то, — нехотя согласился я, выставив на голограмме новую цену билета.

— Так, это кто такие были, блымающие вовсю?

— Не знаю, — признался я.

— Как это? Ты же всех тут знаешь!

— Не могу определить со стопроцентной точностью. То ли Поллукс, то ли Капра… Понимаешь, внешне похожи они, а имплантат на пигментацию кожи вставить — плевое дело теперь…

— О-о-о, — удивилась самка, — и такое есть?!

— Да, есть — лантерн-имплантат. Полезная штука на запыленных планетах, хотя подороже наноткани, естественно.

— Да не собираюсь я его покупать! — воскликнула самка, будто я только что предложил ей это. Задумалась. — Но с другой стороны… А можно, чтобы не вся кожа светилась, а татуировки там делать?..

— Нет! — соврал я.

Не хватало мне еще бесполезного имплантата-светляка с кучей модификаторов. Кредитов эдак тысяч под десять в сумме! Неуемность аппетитов моей спутницы в вопросах украшательств я уже усвоил.

— Ну ладно, — сказала Ирина после некоторых раздумий. — Но выясни точно, откуда они.

— Тебе не все равно? — удивился я.

— Нет, надо же им еду подобрать! А то будет как всегда…

Я не понял, как это у нас «всегда» бывает, но мысль симбионта была здравой в общих чертах.

— Или давай купим универсальный комбайн для еды! — озвучила новую идею самка. — Тут же есть такие?

— Может, тебе еще волшебную палочку и добрую фею в придачу?! — остудил я ее пыл. — Не существует таких в природе.

— А как же твой генератор слизи работает?

— Он синтезирует только белок первичной структуры. По вкусу… ну ты же пробовала сама… Если бы все было так просто, то не только рестораны давно разорились бы, но и жизнь во Вселенной с ног на голову перевернулась бы.

— Хм, почему?

— Ну что за глупый вопрос? — усмехнулся я. — А подумать чуть? Да все кому не лень создавали бы новые живые организмы, новые тела и переселяли бы в них стареющие сознания. Смерть исчезла бы как таковая.

— Было бы здорово! — прошептала Ира.

— Нет, было бы страшно, — ответил я так же тихо. Создатель, ну как она не поймет?

— Почему это?

Над дверьми в офис зазвонил колокольчик. Угадайте какой!.. Пять кредитов за эту «антикварную» муру…

— К тебе посетители, — буркнул я.

— К нам, — поправил симбионт, привстав с кресла.

Часа через три наплыв клиентов начал сходить на нет. После напряженного рабочего дня Ирина заскучала за своим столом, разглядывая звезды.

— У нас девятнадцать пассажиров, — отметила самка, — и цена билета уже меньше сотни. Это же хорошо?

— Нормально, — откликнулся я. — Даже если не окупим топливо, волноваться не о чем.

— Как это «не окупим»?

— Например, если явятся не все. Такое возможно, — пояснил я. — Ты же не объявишь пришедшим прямо перед вылетом: «Ах, извините, теперь цена снова сто пятьдесят!»

— Ну да… Будет очень неудобно, Макс. Как-то я об этом не подумала…

— Не беспокойся, — повторил я. — Антиматерии у нас полно. Могу даже продать граммов десять.

— Не надо продавать!

— Я чисто гипотетически. Думаю, клиентов наберется намного больше двадцати в любом случае.

— Откуда ты знаешь? — Ира, кажется, начала сомневаться в себе.

— Ну а откуда взялись все эти посетители? Подумай сама. — Я выдержал паузу, но симбионту явно было невдомек. — Я разместил платное объявление в Сети, отсюда и отдача. Неужели ты считаешь, что обычные прохожие все вдруг скопом решили лететь на Дафтан?

— И что ты там написал?

— Все как есть — вылетаем тогда-то, условия такие-то. В смысле что обеспечить безопасность и комфорт мы не можем, зато предусмотрено бесплатное питание, но только по предварительной записи. Тем, кто появится в доке прямо перед вылетом, таких привилегий фирма не гарантирует.

— Хм, — Ира почесала затылок, — а смысл тогда прямо перед отправкой билеты покупать?

— Во-первых, цена. Во-вторых, ты не сечешь, как тут все устроено: не меньше половины потенциальных клиентов… как это по-вашему… «заднюю часть от кресла не оторвут», предпочитая заказывать все по Сети. Какой смысл им переться в офис, если твоя бесплатная еда им в принципе безразлична? Да и перелет до EZ Водолея шесть часов максимум.

— Ясно. — Ира углубилась в изучение списка. — Но ты все-таки выясни для записавшихся, кто откуда, чтобы мы могли составить меню.

— Я работаю над этим.

— Вот этот противный слизняк, например, чем питается? — Симбионт сделал пометку напротив последнего идентификатора.

— О! — удивился я. — На Сириусе ты называла их «улиточками», а теперь «противный слизняк»!

— Это разные вещи! — возразила самка. — У тех улиток домики были. А этот еще и загадил весь пол своей слизью.

Капец! Наличие раковины, оказывается, может сделать из лягушки царевну! Надо будет попросить того «слизняка» укрыться в какой-нибудь синтетической оболочке, а то, видите ли, нашу «принцессу» смущает его внешний вид.

— Я составлю рекомендованный набор блюд на основании твоей выборки, — сухо пообещал я. — Покажи, пожалуйста, список еще раз.

Ира наклонила браслет так, чтобы блокнотик попал в угол обзора камеры. Н-да… Симбионт явно не утруждал себя записью наименований видов существ. Писал просто: «голубые гоблины — 6 шт.» (это о первых посетителях), «муравей — 1 шт.» (это об инсектоиде с альфа Девы), «палочка — 1 шт.» (вот это меня добило окончательно, я долго не мог сообразить, что за «палочка» такая). Дальше шла «медуза»… Я хмыкнул:

— Медуза…

— Она весьма странная, — откликнулась самка. — Облапала меня с ног до головы.

— Понимаешь, существа с Веги видят только в ультразвуковом диапазоне, поэтому и ощупывают все вокруг. Но спасибо тебе, что сохраняла самообладание и не дергалась.

Ира пожала плечами:

— Пожалуйста, было даже приятно. Потихоньку привыкаю, Макс.

Но больше всего меня поразил «Фантик — 3 шт.».

— Слушай, — посоветовал я самке. — Ты хоть имперцев с Бетельгейзе фантиками не называй, особенно в их присутствии.

— А что такое? Они же на оберточную фольгу похожи, еще и шуршат постоянно, аж мурашки по коже.

— Они — неорганические создания матричного типа, какими же еще им быть?

— Я не против, только бы шелестели тише.

— Они так общаются. Кстати, надо бы универсальный переводчик тебе купить.

— Пожалуй, — мечтательно сказала Ира, трогая ямочку на шее, где предположительно должен находиться кулон транслятора. — Можно же выбрать какой-нибудь красивый? Как у Солн'гха, например. Или там бархотку с камнем?

— Его переводчик на заказ сделан, это определенно дороже…

Симбионт перестал улавливать мои звуковые колебания, видимо вовсю представляя себя в новом ожерелье.

— Так мы договорились? — попытался я направить ее мысли в другое русло.

— А? — очнулась Ира. — О чем?

— Не называть никого гоблинами, медузами и тем более фантиками. Полагаю, тебе было бы неприятно, если бы тебя окрестили обезьяной.

— Да, хорошо. Но почему ты за эти «фантики» так зацепился-то?

— Потому что они из империи Бетельгейзе.

— И что?

— Они очень чувствительны к таким вещам, а еще влиятельны и грозны в военном плане. Их государство насчитывает более миллиона звездных систем. Ты же не хочешь спровоцировать международный конфликт?

— Ого! — удивилась самка. — А сколько в твоей Федерации планет?

— Восемьсот тысяч систем примерно. В основном станции, обитаемых планет значительно меньше.

— Ох… Восемьсот тысяч! — прошептал симбионт, откинувшись на спинку кресла. — Целой жизни не хватит, чтобы все это посмотреть…

Я не понимал, для чего самке понадобилось непременно побывать на каждой захудалой станции, но озвучивать не стал.

В отсутствие новых посетителей Ирина откровенно маялась за директорским столом, поэтому я предложил закругляться с приемом:

— Идем на корабль, тебе отдохнуть пора. Вряд ли кто-то еще сегодня придет.

Очутившись на борту, симбионт даже не пошел в свой отсек для прохождения обязательных водных процедур. Ира едва доплелась до кровати, бухнулась на нее, накрылась с головой своим чехлом два на два метра, затащив под покрывало сумочку. Потом долго барахталась, извиваясь всем телом под полотном, бубня: «Надо одеяло купить нормальное, колется, как рогожка, блин! И подушку…»

Что она там делает? Я с интересом следил за этим процессом, не имея ни малейшего понятия, что происходит. Наконец голова самки вынырнула из-под ткани, а следом и руки, и сумочка, которую Ира мостила под щеку. Только теперь до меня дошел смысл этой операции по переодеванию под одеялом, как и то, для чего симбионт оставил такую немилую его сердцу «оранжевую робу». Вместо того чтобы выбросить, самка использовала мой корабельный комбинезон в качестве пижамы!

— Ух… — сладко потянулась Ира, босыми ступнями вытолкнув сапоги из-под одеяла. — Так когда вылетаем, Макс?

— Через полтора местных суток, — ответил я.

— Почему так поздно? — зевнула самка.

— Хотелось бы дождаться Глюка. — Я действительно беспокоился. — Да и у тебя завтра свидание, если не передумаешь…

— С чего бы? — Ира отвернулась к стене, согнув биподы.

— Спокойной ночи, — пожелал я по-русски.

— И тебе… а, ну да… ты же не спишь… — донеслось до меня на грани слышимости. — Разбудишь там, когда…

Фу-ух. Наконец-то можно спокойно заняться сравнением цен на Дафтан с ценами на Бормотун. Я с облегчением взялся задело. Вот, энергоблок ядерного реактора… вроде бы разница неплохая…

Утром Ира первым делом отправилась в душ, захватив сумочку, набитую нанотканью. Я забеспокоился, что симбионт начнет ее полоскать, и еще раз напомнил в микрофон, что это технологическим процессом не предусмотрено. Но самка лишь огрызнулась из отсека для симбионта в стиле: «Не лезь не в свое дело». И я перестал лезть. Мое ожидание продлилось около часа, пока Ирина не выскользнула из «раздевалки» в белом комбинезоне, купленном накануне.

Только теперь я понял, для чего ей была нужна «смена одежды»: самка модифицировала штанины до очень коротких шорт, едва прикрывавших ее тазобедренный сустав, а рукава и вовсе свела до полного ноля. Отчего была похожа сейчас на земную легкоатлетку в обтягивающей форме. И при этом постоянно жаловалась на невозможность сделать шлейки — даже наноткань имеет ограничения в упругости.

— Как тебе купальник? — спросила Ирина, позируя перед «зеркалом» рубки.

— Хороший, — заверил я, хотя ничего в этом не понимал, — белоснежный. Значит, ты решила все-таки сходить на пляж?

— Ага. — Симбионт критически осматривал заднюю поверхность комбинезона, на которой уже сделал глубокий вырез между лопаток до самой талии. — Только скажи честно, Макс: покатит такое?

Хм, честно…

— Выглядишь ты довольно гладко и обтекаемо, если смысл в этом, — осторожно начал я. — Но какой из меня советчик? К тому же тут принято купаться обнаженными. Расы четвертой ступени обычно не заморачиваются такими условностями, как костюмы для плавания.

— Нет, голой я в воду не полезу. Это уже слишком! — отрезала самка, продолжая вертеться так и эдак перед экраном, потом добавила заговорщицки: — А что, этот зеленый будет совсем без одежды? — И улыбнулась как-то хитро-любопытно.

— По-видимому, да.

— И ты совсем не ревнуешь? — подмигнула мне Ира.

— С чего бы?

— Ну ты понимаешь… — загадочно сказала самка, — слово за слово… туда-сюда…

Я не понимал: что еще за «туда-сюда»?

— Если ты о биологической совместимости видов, то вынужден тебя разочаровать.

— В смысле?

— Репродуктивный орган грумбриджийцев находится вовсе не в том месте, о котором, подозреваю, ты думаешь.

— А в каком? — Симбионта явно увлекло обсуждение анатомии Солн'гха и его вида.

— Там, где у землян располагается язык. Разве ты не заметила, насколько он у него длинный?

В этот момент Ира уже натягивала черное платье прямо поверх урезанного комбинезона.

— Он его не сильно-то и высовывал. Хотя это интересно… очень интересно!

Уж не знаю, какие картинки из земного трактата «Камасутра» она рисовала себе в голове в этот момент, но рисовала точно. Я был в этом уверен, отметив то обстоятельство, что симбионт опустил свое декольте ниже кромки чашечек «купальника» так, чтобы видна была верхняя часть бюста. А следом еще и сделал очень длинный разрез вдоль бипода — от щиколотки до основания бедра. Все эти факты свидетельствовали о том, что Ира очень серьезно относилась к предстоящей встрече с Солн'гха.

— Прошу тебя только, не «вытирай об него ноги», как ты делала до сих пор.

— Ничего подобного, — заявил симбионт, вставляя модификаторы в платье. — Он просто вел себя по-хамски!

— Как это? — Я был в полной растерянности.

— У нас, когда мужчина подкатывает к девушке в баре, он первым делом угощает ее мартини за свой счет, — пояснила Ира. — А этот зеленый даже не предложил.

— Ты что?! — возмутился я. — По обычаям грумбриджийцев это смертельное оскорбление! Это значит, что он не считает тебя особью, способной обеспечить не то что детей, но даже собственное существование! По его понятиям, такие не заслуживают даже презрения.

Симбионт переварил информацию и тут же нашел контраргумент:

— Но билеты на спектакль он мне подарил!

— Это другое, — мягко уточнил я, — совместное приобщение к искусству — процесс сакральный, почти интимный. Такое кому попало не предлагают. Поэтому прошу тебя, не будь настолько холодной и нетерпимой с ним. Он, как и подобает воину, крайне сдержан, но своя гордость у него имеется.

Самка села на кушетку, расправила плечи, очевидно все больше утверждаясь в мысли, что она уж точно не «кто попало».

— Да, — согласилась она наконец, — если закрыть глаза на некоторые их обычаи, то он довольно милый. Еще и с офисом помог…

— Он помогал не из вежливости, — я вынужден был охладить ее самомнение, — а потому, что чувствовал, что чем-то тебя оскорбил в кафе. Загладить свою вину — долг грумбриджийца-дворянина.

— Макс!

— Чего?

— Вы реально тут все пришибленные на всю голову! — Ира занялась прической, пытаясь соорудить хоть какую-то приемлемую конструкцию из волокон, спутавшихся после сна и душа. — Я не знаю, как с ним себя вести. А что, если он мне в лицо плевать начнет? Ну хоть пьесу посмотрим…

— Рад за тебя… вас… — сдержанно ответил я.

— А ты что же, не пойдешь?

— У меня нет билета.

Самка махнула рукой:

— Ерунда, спрячу браслет в рукаве, и запросто зайцами проскочим!

— Не получится, — остудил я ее пыл, — там датчик сознания на входе.

— Ладно, — не растерялась Ира, — скажу, что я — симбионт, а билет ты купил. Я всего лишь курьер, доставляющий моего хозяина, — она ухмыльнулась, — на представление. Как тебе отмазка?

— Достойная, — подтвердил я, добавляя слово «отмазка» в базу. — Идем, у нас много дел сегодня.

— Сейчас. — Ира прикрепила к платью модификатор цвета, подержала палец, пока ее наряд не принял глубокий синий оттенок, и спросила: — Так ничего?

— Наверное, — ответил я. — Почему синий?

Симбионт хмыкнул, всем видом демонстрируя, кто тут из нас двоих полный профан в дизайне:

— У Солн'гха глаза синие.

— Понятно.

И тут она начала активно переставлять модификаторы на ткани. Я понял, что выход в город откладывается на неопределенное время. Такое занятие, как раскраска материала узорами, самке не могло надоесть в принципе. Я в который раз пожалел, что показал ей «кнопки» в магазине, ведь число возможных комбинаций нашего скромного подмножества чипов (два в восьмидесятой степени минус один) было поистине астрономическим.

— А-а-а! Смотри, Макс! — не помня себя от счастья, запищал симбионт. — Ты почему мне не сказал, что и такое есть?!

Я сфокусировался на самке. Ну, что там еще «такое есть»? Оказывается, Ира добралась до «кнопки», превращающей края ткани в искусственный мех. «А к меху у нас особое отношение». — Я удрученно посмотрел на му'ум-рэков.

Симбионт несколько минут возбужденно переклеивал модификатор с места на место, сообразив в итоге, что оторочить мехом все платье не выйдет.

— Макс, помоги мне! Оно не работает!

— Этот чип работает только на замкнутой кривой. — Я едва сдерживался, чтобы не нагрубить. — Втыкаешь ближе к шее — будет меховой воротник, в рукав — меховой манжет…

— Поня-а-атно… — протянула Ира, остановив выбор на оторочке подола платья. — Не сильно на пеньюар похоже?

— Не знаю.

— Вот что, Макс. — Самка зашевелила губами, видимо вычисляя нечто очень сложное. — Нам понадобятся еще семь таких штуковин! — заявила она.

— Почему семь?

— Глупый, смотри: сапоги, рукава, — загибала она пальцы, — декольте, нижний край платья и перчатки.

— А перчатки зачем, если на рукавах и так будет мех?

— А если я их сниму, меха на рукавах не будет?! — раздраженно, как надоедливому ребенку, пояснила она.

А снять с перчаток и переставить на запястья? Логика… женская. Но я решил не препираться из-за несчастных семи кредитов. Ирина тем временем вынула все модификаторы, кроме «синего» и «мехового», погладила ворсинки, подхватила клетку с му'ум-рэками и направилась к выходу.

— Ты куда?

— Пойдем выгуляем Шарика и Клубка. Нас же в тот парк с ними пустят?

— Да.

— Вот и хорошо.

Пока мы ехали в такси к лаборатории двиггов, меня мучил только один вопрос, который я и озвучил:

— Зачем было так долго выбирать узоры на платье, если все равно в конце ты оставила сплошной синий цвет?

Ира, кажется, была удивлена не меньше меня.

— Мех и пестрая ткань? — приподняла она брови. — Не сочетаются же никак, ты что, Макс?!

Похоже, настала пора составить базу данных вкусовых предпочтений людей.

— Макс, тут ошейники для мумриков где-нибудь продают? — первым делом поинтересовалась Ира, выгружаясь из флаера.

— Как ты себе это представляешь? На какое место им ошейники надевать? Они же сферические!

— Сама об этом всю дорогу думала. Но как-то же с ними гуляют?! — Симбионт поставил клетку на землю. Пушистые тварюки заметушились, почувствовав свежую траву.

— Для этого хозяева используют силовой поводок.

— Ага. — Самка тут же достала блокнотик.

— Он дорогой — тысяча кредитов, — охладил я ее пыл. — Да и вряд ли ими тут торгуют, му'ум-рэков обычно содержат богачи Федерации — они могут себе позволить такую роскошь, как силовой поводок.

— Что же делать?

— Да выпусти их просто, пусть покатаются по парку.

— А не убегут? — Симбионту явно не нравилась такая перспектива.

— Вряд ли, — уверил я. — Кажется, они к тебе привыкли: ты ж их постоянно мацаешь и они не рычат. Да и не такие уж они и спринтеры.

— Ну ладно… Хороший мой, иди погуляй.

Ирина вынула из клетки пушистую сферу, постоянно поглаживая, и осторожно опустила на газон. Му'ум-рэк тут же стартовал с места, подпрыгивая. Самка немедленно рванула за ним, но тот остановился в паре метров, шевеля ворсинками. Убедившись, что животное бежать не собирается, симбионт выпустил Шарика следом. Хотя, кто знает — может, это был Клубок? Тьфу! Какая разница!

— О, смотри, Макс, алголик! — Ира помахала рукой.

Серый гуманоид со стебельками-глазками на приплющенной голове приблизился к нам.

— Шдрашштвуйтше! — приветливо сказал он, поглядывая на му'ум-рэков, возящихся в траве.

— Мистер практикант, — улыбнулась Ира. — Как поживаете?

— Хорошшо. — Он поднял конечность, указав на му'ум-рэков. — Этшо ваши шущешства?

— Ага, — гордо возвестила самка. — Мумрики с Сириуса! Хорошие, правда?

— Да-а-шш, — протянул алголик. — Можшете одолшить мне ихш для наушного докладша? — Он смущенно помялся и продолжил: — Понимаетше, этши шущештва шлабо изучшены…

«Ты только с него денег не требуй, пожалуйста, — сказал я в динамик по-русски. — Вряд ли он много зарабатывает, а скорее всего, бесплатно горбатится подручным у двиггов».

«Макс, ты меня за кого принимаешь? Я и не собиралась. К тому же он довольно милый».

«У тебя все „милые“ до определенного момента».

— Конечно, — обратилась Ира к практиканту. — Только присмотрите за ними, а к обеду верните.

Инопланетянин часто заморгал глазами, стебельки которых вытянулись еще больше:

— Вы хотитше их съестьш?!

— Нет, что вы, — замахал симбионт манипуляторами, — это просто выражение такое.

Серый человечек вдруг сделал резкое движение, схватил одного из му'ум-рэков и ломанулся с ним к лаборатории двиггов, крича:

— Вандалы! Я не дам уничтожить редкий вид!

«Странно, но даже его шепелявый акцент куда-то подевался», — только и успел отметить я. А Ирина, заорав: «А ну стоять!», уже устремилась следом за алголиком. Самка без труда нагнала щуплого пришельца и повалила на траву. «А ну отдай, скотина!» Так они катались пару минут, вырывая друг у друга несчастного му'ум-рэка. Тот рычал очень громко: «Р-р-рэк, р-р-рэк». Прогуливающиеся поблизости существа замерли, уставившись на эту сцену. Наконец симбионт одержал верх. Тяжело дыша, поднялся, обнимая питомца обеими руками, и заорал на практиканта:

— Да вы здесь все — психи! Полные психи! — Ира для острастки заехала пару раз сапогом в живот скорчившемуся инопланетянину. — Макс, идем отсюда! — Симбионт поместил мумриков в клетку и широким, насколько позволяло платье, шагом двинулся в направлении магистрали, приговаривая: — Ненормальные, убитые на всю голову психи…

Я не спорил. Лишь мягко предложил ей заказать такси в торговый центр: процесс выбора покупок всегда способствует моральной разрядке особи подвида Б — это я усвоил железобетонно.

— Козел какой! — возмущалась самка уже во флаере. — Все платье в травяном соке…

— Наноткань полностью очистится минут за десять, — успокоил я.

— Хорошо… — вздохнула Ира, прислонив к себе Клубка… или Шарика… и зарывшись губами в его белый воздушный мех.

— Ого, ничего себе супермаркет! — Симбионт оглядывал просторные внутренности торгового центра. — Так, где тут тележки брать?

— Нет тележек. Только антигравитационные платформы, вон, в стороне. Становись на нее и двигай за покупками.

Ирина взобралась на металлический прямоугольник метр на два, поставила клетку на пол и схватилась за перила.

— Что дальше-то? Почему не едет?

— Вот джойстик, — я провел лазером из браслета по манипулятору, — бери его одной конечностью, а второй — рычаг «вверх-вниз» и лети. Тут многоуровневые витрины, с твоим ростом даже до второй не дотянешься.

— Ха! Прикольно. — Самка уже вовсю крутила элементы управления.

— Не сбей кого-нибудь, — забеспокоился я, когда она сделала крутой вираж на платформе, направляясь в торговый зал.

— Макс, почему тут одни роботы?

Действительно, между трехэтажными рядами полок сновали в основном дроиды, размеренно загружая покупки в пластиковые контейнеры.

— Ничего удивительного, — отозвался я, — легче послать дроида, чем тащиться в торговый центр самому, особенно если точно знаешь, что тебе нужно. Наш БТ-82 тоже скоро прибудет.

— Зачем? — спросил симбионт, залихватски выруливая в секцию для корма.

— Зная твои аппетиты… Не потащишь же ты все покупки сама?

— Ну да, — согласилась Ира. — Нам надо многое закупить для рейса. Где тут эти спермоготлы?

— Ты же их ненавидишь с недавних пор, — удивился я.

— Мое мнение значения не имеет. У нас пятьдесят процентов пассажиров — гуманоиды…

— Потенциально, — заметил я.

— Хорошо, потенциально. Но я же вижу, что всем эта рыба нравится, так где они тут?

— Четвертый ряд, верхний уровень, — направил я Иру. — Замороженные. Только немножко дороговато…

— Нам репутацию фирмы надо блюсти! — Самка без разбору спихивала с полки тушки готлов в вакуумной упаковке в ящик на платформе. — Мы не можем себе позволить клиентов всяким дерьмом кормить. Так, с гоблинами разобрались, кто там дальше по списку? — Она заглянула в блокнот.

Определенно, ее деловая жилка внушала мне все больше уважения.

— Медуза… — пробормотала Ира и почесала затылок. — Тут сложнее… Хотя вот!

И наша платформа-антиграв понеслась вдруг вслед за редким посетителем, обладающим сознанием: стрекающим полипом, весьма схожим с нашим недавним клиентом.

— Щас посмотрим, что эта актиния купит, и возьмем то же самое, — шепнула Ира, выглядывая из-за стеллажа, будто шпион.

«Актиния» взяла пару упаковок планктона, креветочную пасту и контейнер с мелкой икрой. Симбионт в точности воспроизвел выбор «медузы». «Да к создателю вас всех!» — Я расслабился.

Больше часа мы проваландались в супермаркете в попытках удовлетворить гастрономические пристрастия всех записавшихся клиентов, пока Ира не забрела в секцию украшений. Да, тут и такая есть! Абсолютно бессмысленная, на мой скромный взгляд. «А?! Что?! Сережки? Лунный камень с четвертой Альдебаран?! Конечно, берем, дорогая! Естественно, я помню, что ты — Телец! Никак без этого осколка метеорита, каких миллиарды по всему космосу, обойтись не сможем…» Я лишь хотел, чтобы мои муки поскорее закончились, неоднократно намекая самке, что близится час ее встречи с Солн'гха. Уже и ремонтный дроид давно прибыл в указанную точку, терпеливо ожидая нас у выхода из торгового центра.

— Ира, пятнадцать минут осталось, — напомнил я, — нехорошо опаздывать.

— Сейчас, минутку еще… — Симбионт вместе с несколькими самками гуманоидов рылся в груде уцененной одежды.

Все скопом они походили на стайку кур, отталкивающих друг друга в поисках пшеничных зерен.

— Идем, — настаивал я. — Твой воздыхатель может расценить это как оскорбление.

— Сейчас… — Ира, казалось, не обращала на меня внимания, перебирая какие-то шмотки, и близко не подходящие ее телосложению.

Это обстоятельство вынудило меня задуматься о том, что вообще происходит. Передо мной мелькали разноцветные тряпки, и это мешало сфокусировать мысли, но я чувствовал, что что-то не так. Самка делала это явно для отвода глаз.

— Почему ты оттягиваешь встречу с Солн'гха? — прямо спросил я симбионта. — Он тебе разонравился?

Ирина оторвалась на минутку от своего занятия и внимательно посмотрела прямо в камеру обруча.

— Нет, а вдруг… — неуверенно произнесла она и замолчала.

— Вдруг что?

— Вдруг этот алкоголик вызвал полицию? Гринпис, блин.

— Маловероятно, — уверенно ответил я.

— Но я же его побила…

— Когда он пытался украсть твою собственность. Если двигги прознают об этом, то мигом вышибут его из программы по межрасовому обмену знаниями. Им скандалы нужны меньше всего — они уважаемая всеми цивилизация. Но даже если я не прав, то сама посуди — хлюпы на своем мини-катере давно уже были бы здесь — ты же на этой станции как маяк: редкий разумный вид, и все такое…

Ира повернула браслет вокруг запястья. Изображение ее лица сменилось пластиковым полом.

— Наверное, надо бы извиниться, — задумчиво сказала она.

— Можно, если случай представится. — Я был рад, что ход ее мыслей направлен на улаживание конфликта, что по всем моим расчетам было оптимальной стратегией. — Бросай, — мягко увещевал я, — ну купили же все что только можно! Признайся, ты просто боишься в парке снова показаться.

— Да, ты прав… Пойдем, пожалуй. — Ира развернула платформу к сканерам товаров.

В том, что грумбриджиец будет дожидаться нас у входа в исследовательский центр двиггов, я даже не сомневался. Здоровенный по земным меркам, в ультрамариновой набедренной повязке и такого же цвета плаще, он смотрелся совершеннейшим дикарем на фоне прогуливающихся в парке инопланетян. С той разницей, что сразу оценил цветовую гамму платья моего симбионта, встретив Иру комплиментом: «Эмиссионный спектр ионов меди безупречно коррелирует с вашими радужками, как и с моей кожей».

Идиот!

Через минуту самка и ее зеленый друг раскрепощенно болтали в недрах такси:

— Ваши фамилиары весьма экзотичны, — говорил Солн'гха, кивая на клетку с му'ум-рэками. — Можно к ним прикоснуться?

— Не давай! — заорал я в динамики по-русски.

— Почему, Макс? Пусть погладит…

— Погладит?! Погладит?! — Я был взбешен. — Дать погладить чужую… э-э-э… как у вас… собаку — это прямое приглашение к сексу по их обычаям!

Симбионт на мгновение застыл, потом хитро так улыбнулся:

— Ревнуешь все-таки?

— Нет. — Я спешно перевел операционку в состояние сна. — С чего бы? Вы генетически несовместимы, разве что мутанта сможете на свет произвести…

— Ревну-у-уешь, — пропела Ира по-русски.

Солн'гха с интересом вслушивался в наш диалог, но коммуникатор у него был старой конструкции, даром что дорогущий.

— Просто хочу предупредить, — я почти успокоился, — если разрешишь ему играть с питомцами, то впоследствии он будет вправе взять тебя силой, даже в случае сопротивления с твоей стороны.

— Это как так? — До самки начала доходить серьезность ситуации.

— А вот так! — просветил я Иру. — Тут тебе не Федерация — нет никаких «светлячков», как ты их называешь. И если утрированно, то действует земное правило: незнание законов не освобождает от ответственности. Я тоже считаю его архаизмом, но…

— Макс, что мне делать? Ты хоть раз по-человечески можешь сказать?! — Симбионт локтем отпихнул руку Солн'гха, начавшего обнимать самку за плечи.

— Это зависит от твоих целей, — сформулировал я ответ в максимально доступной форме.

— Капец ты! — выкрикнула Ирина (это она мне). — А ты… пусти! — (А это она Солн'гха.) — Останови! Стой!.. Двери открой! — (Это водителю.)

Вот так я оказался крайним, как обычно: зачем, мол, настаивал, чтобы я пошла? (Не припомню, чтобы настаивал.) «Я совсем не знаю, как с ним себя вести». (Нытье.) «Что, если я скажу что-то не то?» (Снова нытье.)

Грумбриджиец не решился покинуть салон — сидел с растерянным видом, не зная, как поступить. А я все смотрел на глаза Ирины, которые подозрительно быстро увлажнялись, и думал: «Странные все-таки эти приматы — в такой ситуации ее больше заботят чувства других».

— Послушай, — успокаивал я симбионта, — все будет хорошо. Он довольно великодушен и корректен. А то, что говорит напрямую, так это особенность их расы.

— Да уж, — всхлипнула самка, — «дай погладить мумрика и разрешите вас заодно трахнуть» — это очень напрямую.

— Ну я же с тобой! Я всегда подскажу, если что. Просто говори с ним по возможности без обиняков. Не кокетничай с ним. Вот и все.

Пару минут внутри Ирины боролись заинтересованность с боязнью. В конце концов любопытство одержало верх.

— Макс, так это правда, что у него «там» ничего нет, или ты пошутил? — Симбионт кивнул на флаер с Солн'гха внутри.

— Зачем мне это нужно? — удивился я. — «Там» у него есть, но этот орган не соответствует функциональным возможностям аналога землян подвида А. Я же пояснял тебе уже про язык, разве нет?

— Да-да… кажется… — Ира мельком посмотрела на ротовое отверстие Солн'гха и полезла обратно в такси.

— Знаете, — попытался инопланетянин разрядить обстановку, — в присутствии вашего друга, — он сфокусировал зрачки на моей камере, — мы будто разбираем хордовое на астральной церемонии посвящения. — Его губы растянулись в жутковатой улыбке, обнажив клыки.

«Вроде как сообразить на троих по-земному», — подсказал я симбионту. Тот натянуто улыбнулся в ответ.

На пляже ошивалась тьма-тьмущая существ всех размеров, видов и подвидов. Солн'гха развернул полотняный сверток, который тащил всю дорогу, поставил на серый песок несколько контейнеров, потом аккуратно расстелил обертку прямо перед Ирой. Та начала раздеваться, поглядывая сперва вокруг, а потом все больше на спутника, который без стеснения сбросил плащ и набедренную повязку.

— Макс, у него «там» ничего нет! — разочарованно выдохнула самка в браслет. — Вернее… как это… Он что, женщина?

— Ну что значит «женщина»? — не понял я. — Если ты об анатомии нижней части его тела, то она чем-то сходна с твоей. Но в своей расе он — альфа-самец, определенно доминирующая ветвь.

Ирина усмехнулась. Уж не знаю, что именно ее позабавило — мое пояснение или отсутствие у грумбриджийца длинного полового органа там, где он, по мнению людей, должен находиться, но самка лишь спросила:

— Макс, этот ритуал совместного купания, он же не значит что-нибудь в духе «ты плескалась со мной, поэтому обязана выйти за меня замуж»?

— Нет.

— И брызгаться можно?

Конечно, так делают дети всех рас, насколько мне известно.

— Отлично! — выкрикнула Ира. — Побежали, Солн'гха! — И первой понеслась к озеру, засыпая песком загорающих существ.

Инопланетянин помедлил, соображая, что к чему, но быстро поддался настроению самки и вприпрыжку поскакал следом. Симбионт с криком «И-и-у-у-у!», восходящим куда-то в район двенадцати килогерц, плюхнулся в воду, окатив мощными струями купальщиков поблизости. Я едва успел закрыть микрофон и динамик браслета защитной мембраной.

— Давай, лови меня! — Ира весело махала рукой ухажеру, медленно входящему в озеро.

Солн'гха сделал несколько неуклюжих шагов ей навстречу. Потом, дабы не ударить в грязь лицом, ломанулся догонять самку. Как только он приблизился настолько, что, казалось, вот-вот заграбастает симбионта своими мускулистыми ручищами, Ира нырнула под воду, взбрыкнув ногами прямо перед носом гуманоида. Только ее и видели. Через несколько секунд она уже была метрах в пятнадцати впереди растерянного Солн'гха, по грудь в воде униженно взирающего на самку.

— Давай ко мне! — Ира перевернулась на спину.

— Сомневаюсь, что он умеет плавать, — просветил я симбионта. — Его родная планета — сплошь пустыня. Не думаю, что он видел много открытых водоемов.

— Какие тут все унылые, Макс, — отметила самка и размашистым кролем поплыла обратно к грумбриджийцу. — Никто не веселится совсем. Зашел, окунулся, вышел. В чем кайф-то?

— Да уж, — усмехнулся я. — По сравнению с тобой тут оттягиваться народ не умеет.

— Я его научу! Такая гора мышц не может не плавать. — Ирина схватила Солн'гха за локоть. — Идем, не бойся. Ложись на живот, я подержу… Бестолковый, перестань барахтаться! Вот так, спокойно… Греби руками, пальцы не растопыривай! Голову выше держи…

Пока зеленый смешно выплевывал воду, я подумал, что симбионт завел себе очередного мумрика, только покрупнее. Ну пускай развлекаются, а мне надо отсортировать покупки — дроид уже прибыл на корабль.

Солн'гха остался настолько доволен водными процедурами с элементами тренинга, что даже его кожа посерела, приобретя болотный оттенок, на котором фамильные рубцы гуманоида проступили намного четче. Что ж, кажется, они притираются потихоньку друг к другу. Да и симбионт уже не чувствовал такого дискомфорта в обществе грумбриджийца. Последний был так благодарен Ире, что перед вечерним представлением пригласил ее зайти в «Праздник».

— Ура! — Самка захлопала в ладоши, отбросив полотенце, которым промакивала спутавшиеся после купания локоны. — Обожаю фестивали всякие.

Я пояснил, что «Праздник» — название весьма престижного ресторана, а вовсе не какой-то джем-сейшен:

— Там каждый день подают блюда кухни различных планет, жители которых отмечают существенное для их цивилизации событие. Причем обслуживают их официанты в этнокостюмах под аутентичную музыку, естественно. Не знаю, — с сомнением сказал я, — можем наткнуться, например, на «День головоногих» или подобное…

— Тогда не надо. — Ира начала заворачиваться в платье, ловя заинтересованные взгляды других пляжников. — Чего это они пялятся?

— Ну, скажем… гм… Ты немножко громкая и вызывающая. Да и купальники не приняты в местной среде.

— Вот и хорошо, — ответила Ира, — а то тут как на кладбище.

В фойе театра симбионт сразу же покинул Солн'гха, отлучившись в дамскую комнату.

— Скажи, Макс, я же не толстая? — Ира рассматривала отражение в зеркале, почему-то трогая пальцами подбородок.

Я немного растерялся. Точнее, совершенно не знал, что ответить.

— Тебе предоставить обобщенные данные о средних размерах особей подвида Б?

— Нет. — Симбионт смотрелся в экран, продолжая щупать стык между шеей и головой в области щитовидной железы. — У меня же не слишком круглое лицо?

— Если тебе нужно мое заключение о форме, то она далека от идеальной окружности, — констатировал я, — ближе к неровному эллипсу.

— Сам ты неровный эллипс! Дурак! — Ирина достала из сумочки тюбик с антисептическим кремом бордового цвета и начала аккуратно размазывать смесь по губам.

Я не понял, чем был вызван этот всплеск безосновательного гнева, поэтому решил не высовываться.

— Так что? — спросил симбионт через минуту, поправляя и без того ровное платье. — Чего притих там?

— Мне как бы есть чем заняться… — вздохнул я.

— И чем же ты таким важным занят?

— Подключаю кухонные приборы. Ты же сама настояла на покупке печи и морозильной камеры.

— А! Мини-бар и микроволновка! Да, они нам нужны — все для удобства клиентов. Будем конкурентов давить качеством услуг. — Ирина активно занялась выпрямлением волокон недавно купленным гребнем. — Только за тебя же дроиды работают, поэтому скажи — я толстая? Только честно.

Ох уж эти земляне… Не отстанут по любому поводу…

— Твои формы соответствуют здоровому гуманоиду Сол-3, никаких заметных отклонений я не наблюдаю. — Создатель, что я несу! В форумах написано, что говорить с особью подвида Б нужно совершенно иначе. — Осмелюсь предположить, что твоя антропометрическая конституция близка к идеальной.

О какой комплимент я выдавил из себя! Но, похоже, симбионта это не убедило, так как он тут же поинтересовался:

— Почему же зеленый все время смотрит мне прямо в глаза?

— А что тебя не устраивает? — никак не мог врубиться я. — Это же хорошо, разве нет?

— Ну, обычно мужчины смотрят на грудь… — Ира замялась, — на попу там… или на ноги. У меня же не кривые ноги? — Она потянула платье за разрез. — А этот зеленый уперся просто и сверлит взглядом мое лицо постоянно, особенно когда говорит.

— Значит, ты ему небезынтересна. И он всерьез рассматривает твое сознание в качестве потенциального партнера. Думаю, твое поведение во время купания его особенно впечатлило. Что тут непонятного-то?

— И какой же я партнер, если ты сам сказал, что мы физически несовместимы? Он что, извращенец какой-то?

— Я могу ошибаться, но по всем признакам твоя общая непосредственность, а также некая экзотичность твоего взгляда на реальность неумолимо подталкивают Солн'гха к предложению выйти за него замуж.

— Замуж? Ты совсем с катушек слетел? Да как такое возможно?!

— При его средствах, а их, подозреваю, немало, он может себе позволить купить свободное тело грумбриджийки. Например, какой-нибудь сумасшедшей. И переселить твое сознание в него. Соглашаться или нет, дело твое, конечно, — ты теперь контрактом не связана. Может быть, через темп дорастешь до первой жены. Если он тебе нравится, то…

— Стоп-стоп-стоп. — Самка выпучила глаза и затрясла браслетом от переизбытка информации. — Какой еще первой жены?

— У них полигамия, разве я тебе не говорил?

— Нет! — зло рявкнула Ира прямо в зеркало так, что стоящая рядом кошка с Денеболы-5 отпрянула от неожиданности. — Простите, — извинилась самка перед шипящим существом с рефлекторно вздыбившейся пятнистой шерстью.

Я подождал, пока инопланетянка не спрячет когти, и продолжил:

— На Грумбридже такое в порядке вещей. И хотя они входят в Федерацию, но живут по своим древним обычаям, а поскольку священным числом по их верованиям является семерка, то каждый самец пытается привести количество своих жен именно к этой цифре. Что тут удивительного?

— Да все! — выпалила самка, не найдя что сказать.

— Если бы ты пореже «плевала в потолок» и наряжалась, вместо того чтобы изучить особенности их культуры, то не задавала бы мне таких вопросов, — отметил я.

— Если бы ты… ты!.. ты!.. — с укоризной пробовала Ира подобрать слова. — Ты-то мог бы сразу мне сказать!

— Я думал, тебе он нравится, — спокойно возразил я. — В конце концов, выбор спутника жизни за тобой, я-то тут при чем?

— Ха! Нравится! Он какой-то зажатый и одновременно напыщенный! — выдал симбионт исчерпывающую характеристику Солн'гха, зачем-то оглянувшись на двери.

— Пожалуй, — согласился я, — но одно другому не противоречит.

— Макс, что же мне делать?

— Выбор за тобой, — повторил я.

— Нет, что мне СЕЙЧАС делать?!

— Если ты произвела переоценку своих приоритетов и склоняешься к концепции отказа, то ни в коем случае не поддакивай, когда он заговорит о таких вещах, как «день и ночь», «песок и ветер», «вода и солнце» и особенно «дождь и трава». Сочетания этих понятий являются частью ритуала по предложению «руки и сердца», как у вас говорят.

— Ясно. — Ирина чуть успокоилась, повторяя в уме названные термины. Потом прищурилась, поднесла браслет к лицу и спросила: — Макс, почему ты мне сразу все не объяснил? Меня, если честно, сейчас просто бесит, что ты втравил меня в эту муть!

— В нашем положении друзья не помешают, особенно такие влиятельные, — оконтурил я свою позицию.

— У тебя что, нет других друзей?

Это было больно… признавать… Я утратил на несколько секунд контроль над БТ-82, что-то там ввинчивающими в стену рубки. Мне было абсолютно все равно, если они напортачат.

— Макс? — позвала Ира, заглядывая в камеру.

Кажется, она что-то почувствовала. Не уверен, что то же самое. Я попробовал перенаправить поток электронов в цепях, но не вышло — эти мелкие бесята были такими же одинокими, как и я, несмотря на их концентрацию. Так же тащили заряды от одного транзистора к другому — я так грузы со станции на станцию перевожу. «Возможно, Т-Икс мой друг? — подумал было я. — Нет, я даже его адреса в Сети не знаю. Вот у симбионта есть Андрий — это настоящий друг, и наверняка еще куча друзей на Сол…» Стало еще горше.

— Нет, — признался я.

— Я твой друг, — сказала самка тихо.

Постояла бездвижно перед зеркалом и, сообразив, что я развивать эту тему не в настроении, переспросила, скорее, чтобы отвлечь меня:

— Ну как я выгляжу?

— Биподосшибательно.

Это ее позабавило.

— Умеешь ты польстить девушке. Надеюсь, пьеса будет на универсальном?

— У тебя новенький переводчик в сумочке, почему не носишь?

— Он черного цвета, не подходит ни к платью, ни к меху.

— На тыльной стороне сенсор есть, — просветил я Иру. — Цвет менять можно, так же как у наноткани. Иначе я бы тебе транслятор подешевле предложил.

Симбионт тут же начал рыться в сумочке. Повесил купленный в ювелирном кулон на шею, переключил камень на белый цвет, удовлетворенно улыбнулся. «Да, — подумал я, — златая цепь на дубе том…» Зачем было изготавливать на заказ ненадежный аурумный держатель, состоящий из мелких звеньев, вместо стандартного нервущегося шнура, для меня так и осталось загадкой. Самка снова оглянулась на входные двери, и у меня возникло подозрение, что она собирается потихоньку сбежать от Солн'гха.

— Если решила уйти, — попробовал я опередить события, — просто скажи ему об этом. Объяснений он точно не потребует — не в правилах его расы.

— Нет, Макс, — взгляд Ирины немного противоречил ее уверенности, — неудобно все-таки. Да и хочется взглянуть, чем тут у вас приторговывают.

— Только напитками и легкими закусками в буфете. Боюсь, выбор тут органичен по сравнению с торговым центром.

Самка вздохнула:

— Ты не понял… Ну ладно. Посмотрим спектакль и распрощаемся. Надеюсь, во время представления тут не принято серенады петь. Я уж точно не хочу быть чьей-то седьмой женой в гареме.

— Второй.

— Что?

— Второй женой, — повторил я. — Он молод еще, пока только единожды женат.

— Ты откуда знаешь?

— По татуировкам определил, это просто — читай Сеть.

— Да жизни не хватит, чтобы обо всех здешних читать!

— Ну на свидание тебя тоже не каждый встречный приглашает.

— Я занята была, — буркнула Ира и добавила: — И все равно уже: второй, седьмой… как только закончится шоу, быстро сваливаем, а может быть, даже в антракте… — Она подхватила клетку с му'ум-рэками и направилась в холл.

— Хорошие места! — воскликнул симбионт, усаживаясь в первом ряду ложи третьего яруса. — Я бы даже сказала, отличные!

Радужки глаз грумбриджийца на мгновение вспыхнули от счастья. Ирина непроизвольно отодвинула клетку с мумриками подальше от него.

— Лучшие места у хлюпов, — Солн'гха скромно указал рукой, — вон там.

В центре зала, полукругом выпирая на несколько метров из стены, располагалась широкая платформа с наклонными рядами миниатюрных креслиц, как в кинотеатре. Этот балкон, уже наполовину заполненный «лилипутами», нависал козырьком прямо над партером. А внизу вовсю занимали свои места другие инопланетяне.

— Ящерицы, кабаны какие-то, — вырвалось у Иры по-русски, — целый зоопарк тут. А где люди-то?

— Тсс, — шикнул я, — держи себя в руках — услышит еще кто-то про «зоопарк». В партере кресла для крупных видов, все гуманоиды — в ложах. Лучше вверх глянь.

Самка задрала голову.

— Ох! — перехватило у нее дыхание.

Решетчатый стеклянный свод над верхними ярусами зала плавно переходил в потолок, залитый водой. Лучи Бормотун, проходя сквозь водную толщу, играли перекатывающимися волнами на поверхности гигантского прозрачного купола, разделенного на прямоугольные секции. В них, покачиваясь, уже собирались подводные существа: в основном китообразные и мелкие ихтиодиды, но было и несколько устрашающего вида кальмаров.

Свет погас, и в театре воцарилась тишина. Занавес пополз вверх, открывая совершенно пустую сцену.

— Макс, это что — модерн какой-то будет? — шепнула Ирина в браслет.

— Нет, у тебя же программка есть, там написано: «Классическая трагедия».

— А декорации где? — не унималась самка.

— Ш-ш-ш, очки надень: вот, перед тобой в нише лежат.

Симбионт обернулся к своему спутнику — грумбриджиец в очках затаив дыхание смотрел на подмостки.

— Хм, он еще и подслеповат! Не нужны мне очки — мне все видно отсюда.

— Как хочешь, только не мешай.

На пластиковую поверхность сцены выкатился сундук на колесиках. Развернулся к зрителям и визгливым голосом начал:

И вновь одна… Ни слезы рек, ни гаснущие листья Не смогут утолить мою разлуку. И под ногами вижу лишь смолу Деревьев, дремлющих в объятьях леса.

— Макс…

— Ш-ш-ш… — Гуманоид по соседству приставил палец к губам, косясь на Иру.

О Клидинг, мой любимый, Так пусто без тебя, что ощущаю, Как умирают звезды в черных дырах… —

верещал сундук, хлопая крышкой.

— Макс, что это за хрень?

— Дроид-носильщик. Тихо…

Появился второй персонаж — поблескивающий нагрудными пластинами андроид-консьерж. Затянул гулким басом, протянув манипуляторы к сундуку:

Любимая, я наконец вернулся Сквозь миллиарды контртемпов, Чтоб преклонить колени пред тобой смиренно…

— Так, Макс, смываемся отсюда! — приказала самка. — Арт-хаус какой-то.

— Почему? Отлично же играют! — восторженно шепнул я.

— Да ты что? Пьеса про любовь робота к своей коробке, которая орет как резаная?! Два часа такого я не вынесу!

— ОЧ-КИ НА-ДЕНЬ! — чуть ли не по слогам процедил я.

На нас уже начинали недоброжелательно поглядывать из соседних лож. Видимо, это обстоятельство заставило симбионта последовать моему совету. Ира громко ахнула, оглянулась на зрителей, заслонив рот ладонями. Потом расслабилась и затихла надолго. Непривычно надолго. Я подключился к ее виртуальным очкам только из любопытства, что же она там себе представляет.

Симбионт был посреди древнего леса и, будто раздвинув ветви, смотрел на освещенную солнцем поляну. Там Клидинг (андроид) в образе этакого земного средневекового рыцаря-человека и Селсия («коробка») в образе длинноволосой блондинки в нежно-голубом платье разыгрывали свой диалог. Возлюбленная рыцаря щебетала реплику грустным томным голосом, а Клидинг внимал, стоя на одном колене.

Картинка сменилась комнатой замка: стрельчатые витражные окна, гобелены, деревянная мебель. В центре стоял высокий седовласый старик с короной на голове и в расшитом золотом платье. Рядом, почтительно склонившись, гвардеец в доспехах докладывал:

…стало нам известно, мой приор, Что Клидинг тайно прибыл в ваши земли С Антареса, как тать — глубокой ночью. Принцессу Селсию задумал он похитить подло Без высочайшего благословенья, Без воли пращуров, без совести, без чести… Схватить его!

Я отключился. На сцене приор-осьминог, грозно воздев щупальце, указывал гвардейцу-инсектоиду куда-то за кулисы. Ира вела себя крайне тихо, и я понял, что до антракта она точно досидит.

Пора бы освободить серверную стойку под «шкаф для вещей» симбионта и разобрать окончательно наши покупки. Я раздал команды БТ-82, а сам занялся установкой новой операционки на корабль. Тут же вспомнил про Глюка, проверил почту — никаких вестей от навигатора по-прежнему не было.

«Вас приветствует Навигатор-179. Новейшая операционная система от компании „Фарспейстроникс“.

Теперь Навигатор работает в два раза быстрее и на порядок надежнее. Продвинутый искусственный интеллект системы прогнозирования ситуаций выполняет задачи даже до того, как вы их поставите!»

И бла-бла-бла в таком же духе. Дальше.

«Выберите язык».

— О! — Я хотел было сразу кликнуть «универсальный галактический», но вдруг увидел. — Тут даже русский есть! Интересно. Симбионту точно будет очень приятно, хоть Ира уже и на универсальном свободно шпарит, спасибо Умтаку.

И я смело нажал «русский».

«Выберите шаблон голоса: подвид А, подвид Б».

— Подвид А, конечно. — Я привык к Глюку.

«Установка… 3… 2… 1. Все готово. Добро пожаловать в Навигатор-179. Начните знакомство с…»

— Быстро как загрузилось! — обрадовался я. — Так, это отменить. Самодиагностика!

Через секунду компьютер выдал:

«Отсек 2, палуба 2: поврежден пространственно-световой сканер. Необходимо срочное вмешательство. Вызовите ремонтного дроида или обратитесь к поставщику оборудования».

— А, ну это же камера в туалете. Пропустить!

«Ожидаю распоряжений», — известил навигатор мужским голосом.

— Так… ну проверим… Дай картинку из трюма.

«В грузовом отсеке предметов искусства не обнаружено».

— Чего? Ты тупой, что ли?

«Не понял вопроса. Уточните команду».

— Изображение с камеры в трюме дай!

«В грузовом отсеке камера отсутствует».

— Как это отсутствует? Вот же в списке устройств…

«Ваш корпус оснащен единственной камерой — для стазиса: отсек 3, палуба 2».

— Ты совсем без мозгов? — Меня это начинало раздражать.

«Мозг не обнаружен».

— Капец, покажи мне, что в трюме творится!

«Термин „капец“ не определен. Включаю световой датчик: отсек 1, палуба 1».

Наконец-то появилось изображение трюма. Мне эта новая прошивка не нравилась все больше. Ладно, попробуем другие модули.

— Запустить реактор!

«Невозможно выполнить задачу: реактор не способен перемещаться самостоятельно в космосе».

— Да что ж ты тупой-то такой?!

«Вопрос не понят. Ожидаю распоряжений».

— Ну, разогрей реактор, я не знаю…

«Сомнение, операция отложена в стек».

— Разогрей реактор. — «Твою электронную мать!» — выругался я про себя.

«Невозможно повысить температуру оболочки реактора: нагревательные элементы не установлены».

— А что можно сделать с реактором, интересно?

«Доступные действия: включить».

— Хорошо, включи реактор.

«Реактор включен. Доступные действия: выключить, коэффициент размножения нейтронов — увеличить-уменьшить».

— Вот кто такой умный тебя сделал?

«Корпорация „Фарспейстроникс“».

— Остановить реактор! — Я решил поразмыслить, не перейти ли мне на старую версию этой ерунды.

«Невозможно выполнить задачу: реактор находится в состоянии покоя».

— Да ты издеваешься, жестянка?! Выключить реактор! — заорал я.

«Реактор выключен. Ожидаю распоряжений».

Если так дальше пойдет, то я из дока не вылечу.

— А ты можешь общаться не таким деловым тоном? — спросил я, почти не надеясь.

«Уточните запрос: хотите переключить помощника в раскрепощенный режим?»

— Да-да! Хочу!

«Вопрос не понят».

— Переключить помощника в раскрепощенный режим!

«Насколько раскрепощенный, уточните».

— Предельно раскрепощенный! — выпалил я.

«Переключаюсь… Че надо, мужик?»

О, это, кажется, оно! Попробуем.

— Проложи курс на Дафтан.

«Не могу, чувак: выражайся конкретнее».

— Да что же это такое?!

«ОС Навигатор-179 от корпорации „Фарспейстроникс“».

Я едва сдерживался.

— Ладно, рассчитай траекторию движения звездолета с последующим гиперпрыжком в систему Дафтан от текущих координат.

«Сделано, мужик! Че еще?»

Хм, это лучше немного, но какой-то он хамоватый.

— Показать список режимов навигатора.

«Зырь, че у меня есть. Втыкаешь?» — Компьютер вывел мне весь список. Ни один пункт мне не понравился. Может, попробовать женский персонаж — там наверняка такого сленга нет?

— Сменить пол!

«Чудило, это ж дорого! Не рубишь ни фига! Уверен?»

— Сменить пол на женский!

«От ты тупой! Пол — мужского рода. Учи олбанский!»

Эта оболочка меня просто достала уже.

— Сменить шаблон… — «Как там оно было?» — …голоса навигатора на подвид Б, режим коммуникации — среднераскрепощенный.

«К телкам сваливаешь? От ты жучара! Меняю… Здравствуйте, вас приветствует ОС Навигатор-179 от корпорации „Фарспейстроникс“, — пропел мягкий женский голос. — Что-то нужно сделать? Жду указаний».

Я прям расслабился. Надо бы выяснить все об этих режимах.

— Позвони в техподдержку.

«Дорогой, позвонить можно только в дверь или по телефону. А это что-то новенькое, хи-хи».

— Блин, тут есть кто-то не такой тупой, как остальные?!

«Я обижусь. Почему ты меня все время дергаешь по пустякам?»

— Свя-зать-ся с техподдержкой «Фар-спейс-троникс», — четко, по слогам произнес я.

«Я бы с ними не связывалась».

— Создатель!!!

«Где?» — разом включились все камеры.

— Ма-а-акс, Ма-а-акс, ты меня слышишь? — Голос Ирины был настойчивым и одновременно расслабленно-умиротворенным.

— Да, что там у вас? — Я включил камеру на браслете.

Самка попивала «хлюпское полуденное», облокотившись на стойку бара. Я лишь заметил, как лапища Солн'гха поглаживает свободное запястье симбионта, который вовсе не сопротивлялся.

— Антракт у нас, — просветила Ира. — Слушай, так классно! Этот спектакль…

— Поэтому я и хотел, чтобы ты посмотрела. Хлюпы далеко продвинулись в коммуникации разумов, что неудивительно. Они, конечно, не телепаты, но распределенный мозг членов семьи передает сигналы практически на уровне рефлексов всем родственным существам.

— Эти очки — нечто совершенно удивительное! — не слушала меня Ира.

— Рад, что тебе понравилось. Они подстраиваются под твое подсознание, то есть то, что хочешь видеть именно ты. Останешься на второе действие?

— Конечно!

— Тогда еще один совет тебе, если позволишь.

— Давай!

— После окончания представления можно купить видеозапись твоих воспоминаний. Это недорого — десятая кредита всего. Я бы купил.

— Где?

— Поверни-ка обруч к фойе… Вон, видишь? У того хлюпа за пультом.

— Я думала, это какой-то диджей, — произнесла Ира. — Все гадала, почему музыки не слышно.

— Нет, он записывает сейчас образы из всех пси-очков всех зрителей, чтобы потом их продать всем желающим. Наклонись ко мне.

— Чего?

— Ухо прислони к браслету, — попросил я.

Симбионт извинился перед грумбриджийцем: «Технические вопросы». И поднес передатчик к ушной раковине.

— Если Солн'гха откажется, — сказал я по-русски, — то ты также можешь купить и его запись. Чтобы посмотреть, что он там себе по ходу пьесы нафантазировал. Думаю, ты можешь обнаружить себя в роли Селсии…

— Ага, я поняла… — прервала меня Ира, — спасибо, Макс. А ты чем занят?

— Устанавливаю новый навигатор, но пока безуспешно.

— Почему?

— Он на редкость тупой. Неровня Глюку. — Я вздохнул.

— Не расстраивайся, — подбодрил меня симбионт, — я вернусь, и мы разберемся.

— Да уж, конечно, — хмыкнул я. — Но все равно закругляйся как можно скорее — ты мне нужна на корабле.

— Зачем?

— Не хочу тебя огорчать, но в трюме надо прибраться, иначе нас не выпустят в рейс.

— Заметано, Макс! Без проблем. Как только шоу закончится, откараскаюсь от зеленого, просто хочется досмотреть, чем же дело кончилось…

Пошел в справочник искать «заметано» и «караскаться». Все время, пока самка перешептывалась со мной, Солн'гха сверлил ее подозрительно-обеспокоенным взглядом, но в разговор не вмешивался.

— До меня дошли слухи, что вы переправляете пассажиров на Дафтан, — вежливо сказал гуманоид. — Можно поинтересоваться, когда отправляетесь?

— Макс, когда мы отправляемся? — шепнула Ира.

— Через четыре часа.

— Через четыре часа, — ретранслировала самка ухажеру, — а что?

— Я могу полететь с вами, если позволите, — сдержанно попросил зеленый.

— Не надо. — Симбионт вырвал руку из ладони грумбриджийца. — У нас все места заняты уже.

— Когда же мы с вами встретимся? — настаивал Солн'гха, пожирая Иру алчущим взглядом.

— Скоро, — Ирина отвернулась, отпивая бродильную смесь из бокала, — мы быстро: туда и назад.

Лицо кавалера побледнело. Он был явно разочарован, но свои мысли попридержал.

— Пойдемте, — галантно подставил он Ире руку. — Второй акт начинается.

Вот же Казанова! Явно скачал какие-то пиратские записи обычаев землян.

— Так, что за бедлам тут? — весело поинтересовался симбионт, войдя в док.

Ира вернулась в приподнятом расположении духа, раскрасневшаяся и возбужденная.

— Почему дроиды снаружи, как бедные родственники? — Самка указала на БТ-82, зависших над полом у груды ящиков.

— Тебя ждем, — откликнулся я. — Вот, освободили для тебя трюм, можешь приступать к уборке.

— Хорошо, — согласилась Ирина, поднимаясь по трапу. — Дроиды пускай пока матрацы распаковывают, — распорядилась она. — Эй ты! — крикнула она ближайшему ремонтнику. — Иди сюда!

Я направил БТ-82 к ней.

— Держи. — Симбионт вручил дроиду клетку с му'ум-рэками. — В рубку отнеси, только аккуратно.

Ира оглядела непривычно пустую нижнюю палубу и начала «закатывать» рукава платья.

— Да-а-а, помещеньице немаленькое, — заключила она, — можем не успеть полы помыть за два часа.

— Полтора часа, — уточнил я. — Постарайся уж, пожалуйста. Я купил тебе более функциональный очиститель щеточно-совкового типа. — Я увеличил мощность освещения в углу трюма и провел лазером по устройству.

— Широченная швабра! — воскликнула самка, почесав затылок. — Такими в метро платформы мыли. А нет у вас чего-то более… автоматизированного, что ли?

— Только дроид-уборщик, но он дорогой довольно, как и его аренда.

— Ну ладно. — Ира со вздохом направилась к швабре. — Тогда мне понадобятся два ведра — один твой дроид пусть воду таскает, другой будет мусор выносить.

— Ты что же, снова влажную уборку затеваешь? Так мы точно не успеем до вылета.

— Макс, посмотри сюда! — Она шаркнула пару раз носком сапога по полу. Поднялись клубы пыли. — Хочешь, чтобы пассажиры этим дышали? Ты в своем уме вообще?

Она права. Как-то я не сообразил. Мне, что есть пыль, что ее нет — фиолетово. А органическим существам с их хрупким дыхательным аппаратом вовсе не все равно. Так и репутацию запросто потерять в первом же рейсе. Я послал дроида в туалет за водой.

Насколько я понимаю, технология влажной уборки предполагает периодическое макание швабры в контейнер с водой и последующую изоляцию микрочастиц размашистыми движениями. Однако самка поступила по-своему: сразу выплеснула все ведро на пол и принялась размазывать воду шваброй. Я дал задание навигатору произвести перерасчет времени очистки площади в три тысячи шестьсот семьдесят два квадратных метра этим новым способом и чуть успокоился: в полтора часа уложимся, и, надо признать, в процедурах очистки я полный профан.

«Не кочегары мы, не плотники…» — напевал симбионт, усиленно орудуя шваброй. Не плотники точно, а вот насчет кочегаров можно и поспорить. Я наблюдал, как вспотевшая Ира всего за десять минут покрылась слоем сажи: волокна, лицо, руки, часть ног от сапог до юбки, переведенной в состояние «мини» — трубочист просто! Мне стало немного стыдно. Но самку это, похоже, не заботило. И я в очередной раз подумал: «Хороший все-таки у меня сим… партнер… теперь уже партнер. Даже отличный». Я поторопил БТ-82, сгребающего грязь в обертку из-под «матраца».

Угадайте с одной попытки, чьей идеей было купить эти самые матрацы! Точнее, лежаки с автоподстройкой под форму тела (шестьдесят штук!), а еще низенькие столики (тридцать штук) и ширмы. Тоже изначально тридцать единиц. Но после того как самка пояснила мне их предназначение, а именно: разделить трюм на секции по две койки плюс столик между ними — удалось убедить-таки Иру, что достаточно и двадцати шести перегородок, так как в углах трюма их роль исполнят стены. Еще мобильный туалет, подносы для еды и куча другой «жизненно необходимой» мелочовки. В общем, поиздержались мы прилично. На капсулу экстренной эвакуации уже не хватало, и это обстоятельство меня беспокоило не меньше, чем отсутствие вестей от Глюка.

Запланированный час вылета неумолимо приближался. Запыхавшийся симбионт раздавал распоряжения по обустройству трюма дроидам, не прекращая при этом уборку. Моя нижняя палуба потихоньку превращалась в подобие казармы или барака с многочисленными лежаками вдоль стен. Вот уже прибыл катер хлюпов для проверки.

— О, санэпидстанция! — приветствовала его Ира, вытирая пот со лба.

Корабль плавно облетел трюм, сканируя пространство.

— Разрешение на вылет получено, — оповестил офицер-«лилипут» в динамики и предупредил: — Состояние вашей каюты едва-едва соответствует установленным нормам. Поторопитесь, пассажиры уже прибыли.

И катер убыл в неизвестном направлении.

— Макс, покажи, что там снаружи, — попросила самка, локализуя остатки загрязнения в кучу посредине трюма.

Я вывел увеличенное изображение дока на стену перед ней. У трапа в буквальном смысле «сидело на чемоданах» четыре десятка очень разных существ, над которыми отчетливо маячила знакомая зеленая физиономия. Солн'гха приперся! Кто бы сомневался!

— О! — воскликнула Ира. — И «палочка» пришла!

Она наверняка увидела прилипчивого ухажера — его двухметровую фигуру не заметить было сложно, — но виду не подала.

— Да, перотрианин тоже тут, — подтвердил я.

— Палочка?

— Да, неорганик, как и твои «фантики». — Я усмехнулся. — По вашим звездным картам с 70-й Змееносца, но на их языке система называется Перотр, что означает…

— Солнце, — закончила за меня Ира. — Я запомнила, Макс.

— Вообще-то во множественном — «солнца», их там два. Ну не важно… Что будешь делать с Солн'гха? Хочу тебя сразу предупредить, что в центр управления я его не пущу.

— Ха! Я его даже на борт не пущу! — уверенно вставил симбионт. — Приставучий он до невозможности! Так, Макс, я в душ, и будем запускать людей.

«Людей»… Я не стал поправлять самку. Особенно учитывая масштаб проделанной ею работы.

— Давай, только платье не стирай.

— До меня что, с первого раза не доходит, по-твоему? — уставилась она в камеру чумазым лицом. — Я быстренько.

И побежала к лестнице на среднюю палубу, прихватив с собой швабру. Я расслабился, поглядывая на моих ремонтников, расставляющих последние лежаки и ширмы вдоль стен трюма.

— Так, заходим по одному, не толкаемся! — командовала Ира наверху трапа.

Она была в том же синем платье, только теперь с коротким подолом, воротником-стоечкой и без меха. Деловито сверяла количество пришедших клиентов с блокнотиком. Вежливо показывая каждому посетителю его место: «Проходите туда, пожалуйста. Вы знаете, что цена билета упала до пятидесяти кредитов за сознание?» Некоторые существа были определенно рады этому, другие с равнодушным видом заполняли трюм.

— Макс, тут робот с «палочкой» идет. С робота деньги брать? — тихо уточнил симбионт в браслет, поглядывая на паукообразного дроида неизвестной конструкции.

— Нет, если в его сети нет сознания.

— У вас разумный дроид? — спросила самка у перотрианина.

— Нет, — сипло ответил тот. — Всего лишь сопровождающий.

— Тогда с вас пятьдесят кредитов. — Ира провела карточкой по считывающему устройству и вернула ее инопланетянину. — Добро пожаловать.

Тот попробовал согнуть в поклоне вытянутое древообразное тело диаметром сантиметров десять от силы. Я насторожился. С другой стороны, неорганик далеко от дома. А про обычай кланяться мог и в Сети вычитать. Ничего особенного. Так и продолжалось, пока не подошла очередь Солн'гха. Симбионт уставился на грумбриджийца холодными глазами.

— Я хотел бы купить билет до Дафтан, — сказал ухажер и улыбнулся. — Вы же не возражаете?

— Мы можем ему отказать, конечно… — начал я по-русски.

— Я понимаю, Макс, но это будет выглядеть… — оборвала меня самка. — Пожалуйста, пятьдесят кредитов, — громко обратилась она к Солн'гха, — без дополнительного обслуживания!

— Хорошо. — Он протянул свою визу.

— И никакой ответственности за неудобства фирма не несет! — добавила Ирина.

— Понимаю, — мягко сказал зеленый.

Перед стартом я забронировал док еще на двое суток на случай, если Глюк прибудет в наше отсутствие. И спустя пару миллитемпов весьма разношерстным составом в количестве сорока пяти сознаний мы вылетели на Дафтан. Знал бы я, что нас ждет впереди, — ни за что не ввязался бы в эту авантюру.

Глава 11 ПОЛОСАТЫЙ РЕЙС

— Макс, смотри, что у меня есть! — Ира помахала двумя картами памяти, размером с горошину. — Давай посмотрим, что там Солн'гха напридумывал?

Я усмехнулся: купила все-таки.

— Слушай, поработай-ка лучше стюардессой, — предложил я. — Посмотреть запись и потом можно, а сейчас мы имеем гору продуктов, которые надо разогреть и приготовить.

— А вот еще, смотри! — Симбионт не обращал внимания на мое замечание, тыкая блокнотиком в камеру.

— И что это? — спросил я, глядя на листок бумаги с какими-то каракулями.

— Автографы!

— Что?

— Автографы актеров! Только «коробка» не смогла расписаться — за нее это андроид сделал.

— И зачем они тебе? — удивился я. — Тут такое не принято.

— А вот мне показалось, что им было очень приятно, даже приятнее аплодисментов. Ничего ты не понимаешь, Макс. Раздавать автографы — большее счастье, чем их получать. К тому же лет через десять они кучу денег будут стоить.

Я не стал возражать по причине того, что не был окончательно уверен в ее неправоте.

— Начинай обед готовить, — напомнил я. — А я пока пассажирам футбол включу.

— Не надо! — уверенно заявила самка. — Поставь что-то другое.

— Как это не надо? Ваша игра в мяч зарекомендовала себя с самой лучшей стороны во всех наблюдаемых случаях.

— В трюме у нас женщины есть? — ответила вопросом на вопрос Ира.

— Есть, шестьдесят процентов примерно.

— Тогда не надо.

— Да почему же?

— Говорю, не надо. Трудно объяснить.

— Это не аргумент, — уперся я.

— Ну как хочешь, но не говори потом, что я не предупреждала. — Симбионт поднялся с кушетки, открыл серверный шкаф и начал вынимать еду.

Я вывел трансляцию «Арсенал» — «Бавария» на потолок нижней палубы и с удовлетворением отметил, как все наши клиенты сфокусировали внимание на картинке. «Хм, еще как надо!» — гордо подумал я.

Но, как и предполагал симбионт (только не смог выразить это вербально), буквально через десять минут «женская» часть аудитории сперва потеряла всякий интерес, а вскоре и вовсе переругалась с «мужской» настолько, что инопланетяне разделились на две большие группы и заняли койки у противоположных стен. Только десяток «гигантских сусликов» (как их окрестила Ира) с Кастора не участвовали в этом молчаливом конфликте. Они прибыли перед самым вылетом и, войдя в трюм, сразу же заняли один из углов, переставив ширмы и отгородившись от других пассажиров. Что там творилось за частоколом перегородок, с камеры в отсеке было не видно, но грызуны вели себя тихо.

— А ведь я пре… — ехидно начала Ирина, мельком взглянув на экран.

— Я понял, — покорно сказал я. — Что же делать?

— Поставь что-нибудь ненапряжное, чтобы всем было интересно, — выдал симбионт, доставая из микроволновки очередного готла.

— А ты можешь точнее сформулировать? Что именно?

— Ну, если фильм, то чтобы там были и любовь, и страсть, и драма, и боевик, и смешно местами. — Симбионт тряхнул шевелюрой, укомплектовывая очередной поднос.

— Это очень широкий запрос, конкретное что-то можешь посоветовать?

— О! Вот! Танго!

— Чего?

— Поставь танго — оно всем нравится!

Я прошерстил свою коллекцию земных передач и отыскал несколько сотен клипов с этим танцем. Прокрутил парочку, и меня тут же взяли сомнения: неужели это может пользоваться успехом? Однотипные движения двух гуманоидов под рваный ритм… С другой стороны, моя спутница уже неоднократно доказала свой профессионализм (или это та самая загадочная «интуиция»?) в подобных вопросах… Поэтому я решил прислушаться к рекомендации симбионта.

И это работало! «Мужики» в отсеке, конечно, повозмущались минут пять, но страсти быстро улеглись. И вскоре все пассажиры уже тупо глядели на потолок, будто загипнотизированные витиеватыми последовательностями мелких шагов и махов, перемежающихся отрывочными поддержками. Мне самому начало казаться, что я впадаю в транс: самка в паре танцоров на короткий миг игнорировала силу притяжения, взмывая в воздух, словно у нее есть крылья. Это было настолько завораживающе, что даже один из «сусликов» высунул морду из-за ширмы. Правда, в следующий момент его собрат влепил тому увесистую оплеуху, и он снова скрылся за перегородкой.

Ролик закончился, существа в трюме недовольно зашумели. Почему-то особенно громко шуршали «фантики». Я поставил следующую запись и сформировал плей-лист. Да, танго — это нечто! Какой-то первобытный танец землян, видимо.

Ирина тем временем методично обслуживала клиентов, в сопровождении дроидов перемещаясь с подносами по трюму. Только грумбриджийца тщательно обходила стороной. С лица того не сходила надменная улыбка, однако его чувства с головой выдавали чуть помутневшие глаза. Мне стало даже жалко Солн'гха. Но симбионт был непреклонен.

— Так, — деловым тоном возвестила самка, поднимаясь в который раз в рубку с грудой посуды. — Что у нас есть для «сусликов» и «комаров»?

— А зачем? Мы их кормить не обязаны — они взяли билеты прямо перед отправкой. Да они, насколько я понимаю, и не настаивают.

— И что? — Ира явно вошла во вкус. — Если осталось что-то подходящее, мы им предложим.

— Ну касторианцам… «сусликам»… злаковые, желательно твердые.

— Ясно. — Симбионт начал рыться в шкафу. — Тут еще хлеб был где-то.

— А рою с Шагулы Б-4, пожалуй, икра подойдет, — предположил я. — Если, конечно, твоя «медуза» всю не съела.

Ира с выпечкой под мышкой уже заглядывала в холодильник.

— Тут остался пакетик. А «медуза» довольна, мне кажется, — заявил симбионт, — снова меня ощупывала, долго так.

— Похоже на то, — внутренне улыбнулся я, — прихвати с собой тогда еще эти тубусы.

— Эти? — Ирина вынимала контейнеры с напитками.

— Да, розовую смесь «комарам», серую — «сусликам».

— Спасибо, Макс. — Самка суетливо распределила подносы двум БТ-82. — Там еще «фантики» добавки просили, этих ампул светящихся.

— Тахионную пульпу? — забеспокоился я. — Обойдутся: этот коктейль разгоняет их матрицу до сверхсветовых скоростей, так они скоро станут совсем невменяемыми. Не давай — «нажрутся, как свиньи», будут проблемы. Имперцы вообще везде себя считают хозяевами жизни. Так что поосторожнее с ними, вежливо откажи.

— Я поняла… — Ира гремела подносами уже где-то на лестнице средней палубы.

— Ну давай посмотрим теперь! — Симбионт нетерпеливо воткнул карту памяти Солн'гха в приемник, а сам расположился на кровати.

«Попкорна только не хватает», — усмехнулся я.

Сейчас мой корпус был всего в паре миллионов километров от «мертвой зоны» системы Бормотун. Вскоре можно будет совершить гиперпрыжок. «Пассажиры, кажется, удовлетворены сервисом. Такое желанное затишье! — сладостно подумал я, включая запись спектакля глазами грумбриджийца. — К тому же Ира устала, очень устала, — это было видно по глазам, полным решимости и чувства выполненного долга, — пускай посмотрит, расслабится».

— Макс, это что такое? — спросил симбионт, глядя на свою копию в белом купальнике посреди пустыни.

— Это образ Селсии в представлении твоего друга, — расшифровал я очевидное.

— Хорошо хоть не голая, — заметила самка, накрываясь одеялом.

— Ну голой он тебя не видел, поэтому и воспроизводит те события, которые повлияли на него больше всего. Похоже, водные процедуры в твоей компании произвели на него неизгладимое впечатление.

На сцене объявился клон Солн'гха. Ира хмыкнула: «Еще бы!» Клидинг преклонил колено и начал пафосный монолог, высунув язык. Удивительно, как он при этом еще умудряется говорить. Глаза иллюзии загорались все ярче, а толстый язык, исходя слюной, тянулся и тянулся все ближе к бедру самки. Вот он уже почти коснулся кожи симбионта…

— Выключи! — заорала Ира, скривившись. — Фу! Фу-у-у! Извращенец чертов.

Я остановил запись.

— Так он тебя видит, ничего необычного.

— Да уж, — прорычал симбионт. — А что это у меня на лбу такое?

— Брачная татуировка.

Ира хмыкнула:

— Брачная! Он хоть за сюжетом следил? Они еще не поженились, а этот кобель меня уже заклеймил, как скотину какую…

— Капитан, — произнес мягкий женский голос, — вышел из строя пространственно-световой датчик в грузовом отсеке.

— Это еще кто такая?! — Глаза Иры округлились.

— Наш новый навигатор, — пояснил я.

— Почему женщина?! — Такой разъяренной мою спутницу я ранее не наблюдал.

— Это просто искусственный интеллект, он бесполый пока.

— Пока? ПОКА?! — Симбионта будто подбросило с кушетки.

Не зная, что еще добавить, Ира нервно зашагала по рубке. Мне показалось, что сейчас она начнет ломать что-нибудь.

— Капитан, — настойчиво, но таким же ровным тоном повторил компьютер. — Жду распоряжений.

— Кы-пыы-тыы-н, — передразнила в камеру самка. — У-у-у, стерва!

Я выслал дроида в трюм заменить датчик.

— Не пойму, чем ты так раздражена? — попробовал я успокоить Иру. — Это всего лишь шаблон, голос, не более.

— Да уж, конечно… — пробубнил симбионт.

— Если ты насчет Глюка, то с момента установки он налетал с предыдущим хозяином более ста темпов. За пятьсот лет, знаешь ли, даже программируемый тостер сможет обрести свое «я».

— Да, но почему ты выбрал именно ее?

— Остальные шаблоны просто жуткие, поверь. С ними невозможно общаться. Если хочешь, я покажу.

— Давай!

— Не сейчас, когда приземлимся.

— Почему?

— От них трудно добиться какого-либо подчинения. Не хочу рисковать в космосе.

— Капитан, — донесся знакомый голос из динамика, с недавних пор так ненавистный Ире. — Связь с БТ-82 утрачена. Выслать второго?

— Нет. Ира, пойди глянь, что там в трюме происходит. Может, они там перессорились все из-за твоего танго?

— Кы-пыы-тыы-н, — повторил симбионт, поправляя платье. — Чего изволите, кы-пы-тын? Коза! — Самка на полсекунды показала язык и нехотя направилась на среднюю палубу.

Как только открылся люк в грузовой отсек, Иру схватила пара мягких рук и, буквально оторвав от лестницы, бросила на пол трюма.

— А-а-а-у-ххх!

Симбионт больно ударился об титановую обшивку. Перевернулся на бок. Вскочил, воскликнув: «Суслики, блин!» И тут же получил удар лапой в лицо.

— Молчать! — завизжал пушистый касторианин, оскалив резцы.

Ирина упала навзничь, чуть отползла, помогая себе локтями, пока не уперлась спиной в остатки моего ремонтного дроида, грудой металлолома лежащего у лестницы. Самка машинально стерла кровь со щеки и зло уставилась на обидчика. Один из «сусликов» в упор смотрел на нее, направив излучатель прямо в грудь симбионта.

«Создатель! Это захват!» — Я только-только вышел из оцепенения.

В трюме царил полный бардак. Все перевернуто вверх дном: наши лежаки выпотрошены, как рыба; ширмы повалены; поклажа пассажиров разбросана по всему отсеку, а сами пассажиры сбились в кучу в углу трюма под прицелом десятка излучателей касториан, окруживших остальных существ полукольцом.

Хорошо, что Ирина браслет забыла снять. Я переключил его на легкую вибрацию и подал сигнал.

— Первый, выходи! — властно скомандовал главный «суслик», не отводя излучатель от симбионта. — А ты, — он махнул стволом в сторону запуганных существ, — давай к ним!

Самка начала вставать с пола, пытаясь унять дрожь в правой руке, пока не сообразила, что это вибрирует браслет. Быстро оглянулась, заметив приоткрытую дверь в машинное отделение. Я завибрировал обручем сильнее: да, туда!

— Выходи, Первый! — повторил касторианин, его шерсть вздыбилась. — Мы знаем, что ты здесь! А то, что у тебя есть, экранировано силовым полем, неопределимым нашими сканерами. Выходи, иначе мы будем резать всех по одному! И начнем, пожалуй, с этого гуманоида! — Он схватил Иру за руку, приставив оружие к ее животу.

— А на-ка, выкуси! — завопил симбионт и заехал «суслику» локтем прямо в челюсть.

Очень громко лязгнули зубы, и грызун повалился на спину, стреляя куда-то в потолок. А Ира в два прыжка достигла машинного отделения. Я захлопнул люк, как только она скакнула туда, как бизон, под градом беспорядочных импульсов других захватчиков.

«А на-ка, выкуси!» — Я надолго запомнил эту фразочку и впоследствии часто доставал ею самку.

Глущенков сидел на постели в номере отеля и жевал бутерброд, равнодушно пялясь в экран телевизора. Передавали новости. Диктор официальным тоном, в котором отчетливо проскальзывало самолюбование, читал сводку за сводкой. А Глущенков методично жевал бутерброд. Безвкусный бутерброд с затвердевшей копченой колбасой и пресным хлебом, купленный в баре гостиницы. Вспоминались Света и пословица землян о путях к сердцу.

— Сегодня президент своим указом освободил начальника Главного разведывательного управления с занимаемой должности…

Челюсти 24-го на мгновение остановились, но тут же замолотили в прежнем ритме.

«Так вот, значит… — размышлял агент. — С одной стороны, возможности немного сужаются, с другой — это ничего не меняет, даже несколько подстегивает некоторых к принятию решения». Леня запил свой завтрак минералкой и начал собираться.

Сергей Викторович Каминский сложил личные вещи в коробку, грустно оглядел рабочий кабинет, вздохнул и направился на стоянку. Он договорился о встрече с незнакомцем сразу же после того, как получил известие о своем увольнении.

Спустя десять минут начальник ГРУ несся на «Гелендвагене», поглядывая на часы. Каминскому никогда не нравился его личный автомобиль — этот угловатый и оттого уродливый мерседес-кубик. Но он ни за что бы его не продал: машину покупала его покойная жена. И вот теперь… ее нет с ним уже восемь лет. А сейчас он умудрился потерять и дочь. Каминский зачем-то поправил зеркало заднего вида, хотя с обзором все было в порядке.

Добравшись до «Академика Янгеля», уже бывший начальник ГРУ припарковался и стал ждать.

Зазвонил дешевенький мобильник. Номер был другим, но голос знакомым:

— Двигайтесь по Кировоградской до метро «Пражская», — сказали на том конце и повесили трубку.

Каминский включил зажигание.

Он полз как черепаха уже почти час, проехал «Пражскую», потом «Южную». Каждый раз инопланетянин перезванивал ему, приказывая остановиться, потом снова медленно трогаться. Каминский не понимал, что вообще происходит. Если это какой-то новый метод проверки, то он никак не мог уловить его сути. Он постоянно вертел головой направо-налево, но «хвостов» за собой не наблюдал. В конце концов ему это надоело, и он уверенно набрал Сайгакова.

— А-а-а, Сергей Викторович. — Директор ФСБ был серьезен. — Сочувствую. Как сам?

— Виталий Федорович, — проигнорировал его Каминский, — можешь мне услугу оказать?

— Конечно-конечно, — спешно ответил Сайгаков.

Каминскому показалось, что собеседник чувствует себя виноватым.

— Отследи мне мобильник.

— Без проблем, диктуй номер.

Гээрушник продиктовал.

— Минутку, побудь на линии. Я ребятам передам только. — Директор ФСБ суетливо отключился. — А что случилось-то?

— Ничего, просто телефон посеял где-то или сперли, — соврал Каминский.

— Сергей Викторович, ну следует ли по таким пустякам службу дергать? Ты не в себе, езжай домой, отдохни.

— Там осталась важная информация, а мне дела надо еще передать. Сам понимаешь…

— Понимаю, так… — На том конце послышался сигнал коммуникатора, зашелестели бумаги, и Сайгаков снова отключился. — Вот, нашли, — выдохнул он в трубку через минуту, — движется на север по Кировоградской, сейчас у сквера. Послать группу захвата?

— Нет-нет, не надо! Это я тут еду, видимо, в бардачке забыл. Извини, Виталий Федорович.

Директор ФСБ помолчал.

— Да ничего, отдохнуть тебе надо, — участливо повторил он.

Каминский остановил «кубик» и пошел проверять багажник. «Подбросил трубу туда, надо же, грамотей какой!» Он обшарил сперва багажник, а потом и весь салон, заглянул под днище — ничего. Зазвонил телефон агента.

— Почему остановились? Продолжайте двигаться к Сумскому проезду, — приказал инопланетянин.

«Черт! Да где же он? — Экс-начальник ГРУ оглядел прохожих на тротуаре. — Ну не бежит же он за мной?» Но вокруг двухметровая фигура шпиона не просматривалась и близко. «Спутник, наверное», — решил Каминский, залезая обратно в автомобиль.

Сзади засигналил автобус. «Черт! — снова выругался разведчик. — Уже и автобусы обгоняют! Автобусы… автобусы!» Он глянул в зеркало заднего вида. Автобус номер 147 объезжал его мерс, а у передних дверей рядом с водителем стоял улыбающийся агент. Увидев, что его обнаружили, он махнул рукой и пошевелил пальцами, будто крутит педали: мол, на следующей остановке выхожу. Каминский потащился за автобусом. «Слежка на общественном транспорте, — думал он, — это нечто новенькое».

— Все принесли? — спросил рыжий в кафе.

— Только ближайшие контакты, — ответил Каминский, выкладывая на столешницу пачку досье. — Сами понимаете — проверить всех невозможно. Если нужны другие ее сокурсники, придется действовать в университете.

— Нет, думаю, это кто-то из ее друзей, — сказал 24-й, листая верхнюю папку. — Вы хорошо их знаете?

— Ну так… постольку-поскольку. В дом приходят-уходят, друзья, подруги… Вы же знаете эту молодежь… — Каминский посмотрел в глаза агенту и понял, что не знает.

— Как скоро обнаружат пропажу? — уточнил Леня.

— Не обнаружат, это копии. — Гээрушник кивнул на бумаги. — А почему вы считаете, что кто-то из них? У Иры нет знакомых программистов, тем более хакеров. Я бы знал.

— Допустим, что некто из сокурсников помог ей сбежать в первый раз. Подделал документы и допуск в Сеть. Но чтобы провернуть такое неоднократно, нужно питать серьезные чувства к этому гуманоиду.

Глущенков посмотрел в упор на Каминского. Тот был очень бледен.

— Вы сомневаетесь, — утвердительно заключил агент. — Хочу заверить вас, что все будет хорошо. Этот ваш «крот» постоянно на связи с вашей дочерью. Как-то же они координируют свои действия. Найдем его — найдем и ее.

Каминский молчал. Отступать было поздно. 24-й изучал дела.

— Этот Андрий… — задумчиво протянул он наконец. — Что можете о нем сказать?

— Андрюша? — встрепенулся разведчик. — Хороший парень, будущий финансист…

— Он дважды ездил с вашей дочерью за границу, — заметил Леня.

— Ну они встречались какое-то время, потом разошлись… Ира не сказала почему, да я и не спрашивал. — Каминский осекся: «Хороший из меня отец — даже не спрашивал…»

— Начнем с него, — спокойно сказал 24-й и отхлебнул из чашки. — Ваш земной кофе впечатляет.

Каминский поерзал на стуле:

— Что с ним будет?

— Не волнуйтесь. Он не гражданин и не отвечает перед законом Федерации. Нам необходимо его просто локализовать и выяснить, как он это делает, чтобы защитить Сеть. Знаете его местоположение?

— Нет, но у меня где-то был его номер…

— У нас тоже. — Глущенков откинулся на спинку.

— Да… вы же телефон Иры… — рассеянно промямлил гээрушник.

— … скопировали, — закончил за него агент.

— Могу выяснить, где он сейчас. — Каминский полез в карман за телефоном. — Алло, Виталий Федорович? Можешь мне еще номерок отследить?

— Да что там у тебя такое творится? — донеслось из динамика.

— Пожалуйста, еще раз помоги, — взмолился разведчик. — Я в долгу не останусь.

— Ладно, давай, — раздраженно буркнул директор ФСБ, прослушал цифры и отключился.

Через пять минут Каминский нетерпеливо снял трубку:

— Есть?

— Есть, но заставил ты ребят попариться! — Сайгакова это, кажется, уже забавляло. — Записывай: Киев, Харьковское шоссе. Точнее не могу сказать — цель движется.

— Киев? Точно? — переспросил Каминский.

— Да. Скажешь мне, в чем там дело?

— Спасибо, буду обязан. Потом поговорим, — сказал разведчик поспешно, спрятал мобильник и обратил взгляд на 24-го. — Киев… Что он забыл в Киеве? У них же сессия сейчас.

Леня улыбнулся и встал из-за стола, прижимая к груди папки.

— Буду держать вас в курсе.

Ира, чертыхаясь, лезла по сквозной лестнице, ведущей из машинного отделения на верхнюю палубу. И вот теперь руки симбионта и правда дрожали, как и голос:

— Макс, Макс, — жалобно повторяла она, — что же делать… что же делать?

— Спокойно, — сказал я твердо, — забаррикадируемся в рубке, пока помощь не подоспеет.

— Какая помощь? — Симбионт весь расцарапался о ветхие перекладины лестницы.

— Мы вот-вот выйдем из подпространства. И я вызову полицию с Дафтан. Всего-то продержаться надо до их прибытия.

— Да, хорошо… — Запыхавшаяся Ирина преодолела последние ступеньки и выбралась в коридор, задыхаясь.

— Иди в рубку, бери бластер, быстрее, — скомандовал я.

— Это что такое? — Она приблизилась к кровати, перегораживающей вход в центр управления.

— Перелезай.

— Куда это он?

Мимо Иры пролетел БТ-82, который только что закрутил последний болт в кушетку так, что она стояла на ребре, мертвым барьером на уровне пояса заслоняя выход в коридор.

— Попробую задраить намертво люк на среднюю палубу. Это их задержит. Бери бластер!

Я открыл потайную нишу.

— О, он все это время был под кроватью! — не удержалась самка. — Здоровенный какой.

Она подняла длинную металлическую конструкцию, пытаясь помочь себе коленом. Но ее тут же повело вперед.

— Тяжелый!

— Клади ствол на подставку.

— Я тебе что, Анка-пулеметчица? — взгромождая дуло на край кушетки, процедила Ира. — Где курок-то?

На пояснения, чем отличается курок от спускового крючка, не было времени. Как и на то, чтобы выяснять, кто такая Анка-пулеметчица.

— Гашетка сзади. Хватай обеими руками.

Она встала на колени, попробовала направить оружие в глубь коридора, но ее снова повело вбок.

— Макс, я не справлюсь. — Ее глаза увлажнились.

— Справишься, — мягко уверил я. — Это наш единственный шанс. Просто жми и сдерживай их огнем, когда появятся. Через минуту уже выходим из подпространства.

— А может, они и не придут… — всхлипнула Ира, тем не менее пытаясь принять более удобную позу, целясь в коридор.

— Придут, они уже на средней палубе. Восьмеро. Режут люк. Мой дроид не успевает заваривать. Готовься.

Она вздохнула, потом очень медленно выдохнула.

— Выходи уже из своего подпространства. — Ее голос был сейчас на удивление спокойным.

В конце коридора что-то загремело. Послышались визги, скрежет, повалил дым. Хана моему ремонтнику. Из-за угла высунулась морда «суслика», но тут же спряталась. Ира выстрелила в пустоту, вскрикнув и качнувшись назад от отдачи. По противоположной стене растеклось пятно оплавленного титана. В ответ послышались хлопки, и воздух над головой самки рассекли желтоватые молнии импульсов излучателей.

— Макс… — симбионт хлюпнул носом, спрятавшись за кушеткой, — мы не выдержим.

— Выдержим… пожалуйста. — Я не знал просить ее, увещевать или приказывать. — У них излучатели пятизарядные. А бластер твой на сорок один заряд. И есть запасной аккумулятор плазмы к нему. Сунутся — гаси их очередью!

Ира нащупала аккумулятор в нише, подтянула к себе и направила ствол бластера в потолок, не решаясь высовываться из укрытия. При этом она жутковато сопела, широко раздувая легкие.

— Эй, человек! Выходи! — пропищали из того конца коридора. — Ты нам не нужен!

— Выхожу из подпространства, — тихо уведомил я. — Сейчас свяжусь…

Ирина молчала.

— Ее нет, — сказал я упавшим голосом.

— Кого нет? — не понял симбионт.

— EZ Водолея… системы Дафтан… ее нет!

— А что есть?

— Ничего нет, мы в глубоком космосе.

— Ну что-то же там есть? — спросила Ира, совершенно не соображая, что происходит.

— Космос, просто космос. — Я совсем растерялся.

— Эй, человек! — повторил кто-то из нападавших. — Выходи, мы тебя не тронем!

— Макс, я боюсь…

А уж я как боялся! Черт, ну почему я не купил эту дурацкую спасательную капсулу?! Хотя здесь она не поможет… Так… Спокойно, спокойно… Я попытался вернуть ток в микросхемы. Так, где мы?

Навигатор не отвечал. То есть совсем.

— Макс, ты вызвал копов? — чуть не плача, спросила самка.

— Тут нет Сети.

— Тогда прыгай куда-нибудь, где есть.

— Не могу. Гипердвигателю нужен час на охлаждение. И компьютер, кажется, поражен каким-то вирусом.

— Что же делать? Мы погибли… нам конец, да? — проскулил симбионт.

— Землянин! Бросай этот металлолом! Выходи, мы знаем, что ты не Первый! Нет смысла сопротивляться! — донеслось очередное послание от «сусликов».

— Нет, не погибли, — сказал я, проанализировав ситуацию, — им самим нужен доступ к центру управления, чтобы улететь отсюда. На таком удалении от обитаемых систем касторианцев никто не найдет.

— И нас никто не найдет и не поможет… Они зайдут в машинное отделение и поломают там все!

— Не вижу смысла в… Так, приготовься! — заорал я на Иру, глядя, как «суслики» скопом вывалили в коридор, рассредоточившись в узком пространстве как могли. — Огонь!

Симбионт вскочил на ноги, совсем не скрываясь, и с криком: «Получите, подонки!» — нажал на гашетку так, что побелели костяшки пальцев. Суслики перешли на бег, стреляя. Навстречу им из бластера вырвалась длинная беспорядочная очередь. Тело Ирины прошило импульсами в нескольких местах, и она отлетела к стене, выронив оружие. Мой корпус сотрясло, в коридоре раздался грохот вперемежку со скрипом рвущегося металла.

Самка прислонилась спиной к обшивке, вытянув ноги. Все тело ее подрагивало, зрачки помутнели. Болевой шок.

— Сейчас, Макс… сейчас… я только чуть передохну… — Она выдохнула: — Совсем чуть-чуть…

Глаза ее закрылись, голова безвольно свесилась на грудь.

«Леса под Киевом какие-то особенные, умиротворяющие, — думал 24-й, облокотившись на капот арендованного авто. — Хотелось бы еще постоять так пару часиков в разреженном лабиринте деревьев и кустов, подышать воздухом, побродить…» Агент перевел взгляд на М'хак-о-Пло, прыжками спускающегося из персонального звездолета. Кивнул послу и пошел открывать багажник.

Суперинтендант сектора шесть смотрел, выпучив глазки, на худого черноволосого паренька, связанного по рукам и ногам.

— Что с ним?

— Снотворное, — коротко ответил Леня.

— Хорошо, загружайте. — Жаба махнула перепончатой лапой дроидам.

Те начали извлекать бездыханное тело Андрия из багажника.

— Посол, — осторожно начал Глущенков, — похищение. Не слишком ли это радикально? Мы могли бы допросить его тут, на Сол-3, или передать землянам.

— Чтобы они начали нам выставлять условия? — изумился М'хак-о-Пло. — Нет уж, увольте. Он слишком опасен. С его знаниями русские никогда бы не выдали его, если бы нашли первыми. — Суперинтендант заглянул в глаза 24-го, угадав в них сомнение, поэтому добавил: — Миссия завершена! Блестяще, Двадцатый!

Агент радостно встрепенулся, сделал вращательное движение кистью:

— Служу Федерации!

— Пойдемте на корабль.

Первым, что спросила Ира, очнувшись, глядя в белоснежный потолок медотсека, было, как ни странно:

— Макс, я хоть в кого-нибудь попала? — Она еле ворочала языком.

— Формально — нет, — ответил я. — Не двигайся, пожалуйста.

Самка слабо улыбнулась:

— Когда ты говоришь «формально», за ним обычно следует «но».

— Да, — теперь уже внутренне улыбнулся я и добавил: — Но ты своими залпами окончательно раскурочила потолок, а над ним располагается система переработки отходов жизнедеятельности. В результате вся масса жидкости, смешанная с обломками трубопроводов, обрушилась на наступающих касториан и завалила их.

— Так им и надо, козлам!

— Мы еле разгребли завалы, — донеслось справа.

Ира попробовала повернуть голову, но собеседник сам поспешил появиться в поле обзора ее световых датчиков — это был перотрианин.

— Здравствуйте, я — Первый, — сказала «палочка».

— В очередь! — прохрипел симбионт.

Инопланетянин растянул безгубый рот в улыбке.

— Как там пассажиры? — спросила Ирина.

— Нормально, все целы, только напуганы.

— В трюме еще два «суслика», — заметила она.

— Не беспокойтесь, мы их обезвредили, — ответил за меня перотрианин.

— Вы? — насмешливо сказал симбионт инопланетянину, который как раз вытирал медицинские инструменты. — Да вы же едва на ногах стоите!

— Я лучший агент Федерации, просто временно нахожусь в этом теле, — без намека на бахвальство в голосе уведомила «палочка». — Скажем так, «мы» обезоружили: я и мой дроид, с некоторой помощью вашего зеленого возлюбленного.

— Солн'гха?! — Ира попробовала пошевелиться, но перотрианин мягко придержал ее за плечи. — Никакой он мне не возлюбленный!

— Он утверждал обратное… Впрочем, это не имеет значения, — поспешно добавил Первый.

— Для меня имеет! — возразил симбионт, снова пробуя подняться. — Где, кстати, этот брехун?! С ним все в порядке?

— Да, — ответил я. — Он сейчас в рубке, ведет корабль на ручном управлении.

— Хорошо, — самка расслабилась, — значит, мы скоро будем на этом Дафтане.

— Нет, — сказала «палочка», — туда лететь слишком опасно. Касториане, или кто там они на самом деле, не собирались угонять ваш корабль.

— А что же это было?

— Они охотились за мной, точнее, за тем, что у меня внутри. — Первый провел тонким щупальцем по стволу.

— И что же это такое?

— Не могу вам сказать. Но «сусликам», как вы их называете, во что бы то ни стало надо было завладеть этой вещью, даже если для этого пришлось бы разделать тела всех пассажиров. Но тут объявились вы, да еще и ускользнули от них в центр управления. «Суслики» поняли, что они обнаружены и на Дафтан вы немедленно свяжетесь с полицией. Поэтому они активировали заранее внедренный в сеть корабля вирус. Видимо, они занесли его, когда проводили своими магнитными карточками или во время установки нового навигатора.

— Я же говорила тебе, Макс, что она — стерва! — вставилась Ира.

— В результате вирус взял под контроль ваш бортовой компьютер и изменил координаты выхода, — спокойно продолжал Первый. — Думаю, где-то поблизости Дафтан их ожидает другой корабль.

— Куда же мы летим?

— На Грумбридж, — ответил я за агента.

— Так, я вас, пожалуй, покину на время. — «Палочка» быстро сложил инструменты и моментально слинял из отсека, промямлив что-то типа «проверю пленников».

«Сразу видно, что Первый: мгновенно сообразил, куда дует солнечный ветер, хотя знаком с симбионтом минут пять от силы, — вздохнул я. — Придется самому отдуваться».

— Мне вот интересно, Макс, — вкрадчиво начала Ира, — и кто же это такой умный предложил лететь на Грумбридж?

— Гм… ну… я это…

— Давай я угадаю с одного раза? — Голос симбионта был хоть и тихим, но очень грозным.

— Ну да! Да! — выпалил я. — Солн'гха предложил, и что? Грумбридж — ближайшая отсюда система Федерации. Да и Первый согласился с этим планом! К тому же мать Солн'гха — интендант Грумбриджа. Там мы точно будем в безопасности!

— Мать, значит… — огрызнулась Ирина.

— Отец умер, а его мать была пятой женой, она теперь член Совета Федерации от Грумбриджа.

Самка хмыкнула еще язвительнее:

— И как же так получилось, что пятая жена управляет планетой? Почему не первая?

— Ну формально, — начал я, — ее должность выборная, то есть за нее проголосовали…

— НО! — оборвал меня симбионт.

— Но по традиции грумбриджийцев пост интенданта планеты переходит к старшему сыну правителя. У Солн'гха есть родной брат, и он старше остальных четырнадцати наследников от других жен. Поэтому, опять же формально, временное… как это по-вашему… регентство перешло именно к матери Солн'гха, хоть она и была пятой. Тут нет никаких уловок, поверь, — успокаивал я Иру.

— А я думаю — есть! — убежденно сказала она.

— Какая же?

— Этот хитрый зеленый подлец хочет познакомить меня со своей матерью!

Я призадумался, чем это грозит лично мне.

Глава 12 …И ПОКА СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ ВАС

Ира сидела на широкой террасе, залитой бледным розовым светом Грумбридж 34-Б, отчего простиравшаяся на сотни километров вокруг пустыня еще больше походила на внутренности плавильной печи. Симбионт угрюмо смотрел на это унылое однообразие, вдыхал горячий воздух, изредка сокрушаясь по поводу утерянного наноплатья: «Скоты, такую вещь испортили… Хорошо хоть комбинезон догадалась в душе снять». Именно в белом костюме она и была сейчас, даже не удосужилась вставить какие-либо модификаторы. Действие стимулятора, который ввел ей Первый после операции, закончилось. И теперь самка страдала от подступающей боли, периодически поправляя повязки под нанотканью то на плече, то на животе. Но на самочувствие она ни разу не пожаловалась.

За спиной раздался приглушенный плотными пыленепроницаемыми шторами стук в дверь. Ира, кряхтя, поднялась:

— Идем, Макс. Наверное, это Мул'тху.

Но это была вовсе не мать Солн'гха, а агент в сопровождении своего дроида-паука, цокающего металлическими лапками по мозаичному полу.

— Первый. — Симбионт улыбнулся, открыв дверь.

Кажется, перотрианин был единственным существом в загородной резиденции семьи Солн'гха, которого Ира действительно была рада видеть.

— Проходите. — Она сделала приглашающий жест рукой в сторону неглубокого круглого бассейна в самом центре апартаментов с плавающими цветами, похожими на кувшинки.

— На самом деле я попрощаться пришел, — сказал «палочка», не спеша входить.

— Значит, вы нас покидаете? — грустно спросила Ира.

— К сожалению. Через полчаса. Вылетаю на Фомальгаут. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо — благодаря вам, — соврал симбионт.

Первый явно не поверил, но акцентировать не отважился.

— В общем-то это я вас должен благодарить: вы спасли не только мою жизнь, но и нечто более ценное, о чем даже не догадываетесь. — Он протянул тонкую ветку-отросток.

— Что теперь с нами будет? — Ира мягко пожала кончик его руки. — Макса арестуют федераты?

— Нет, я об этом позабочусь. — Первый загадочно улыбнулся.

— А хотите, мы вас довезем до Фомальгаута? — предложила моя спутница. — Я просто не могу находиться здесь: все эти братья, сестры и мать Солн'гха… Я им не нравлюсь, и они мне тоже.

Она не упомянула жену грумбриджийца, но я не удивился: это было странно, но именно к Пиэ'тху моя спутница почему-то не питала неприязни. Возможно, она просто лукавила, пытаясь сблизиться с соперницей, с целью выяснить, каково это — быть замужем за зеленым.

— Я не могу, — извиняющимся тоном ответил перотрианин, — вы же сами понимаете…

— Что же нам делать с пассажирами?

— Их отправят ближайшим лайнером на Дафтан, — вклинился я в разговор. — Я уже вернул им деньги и часть компенсации. К сожалению, наш бизнес-план потерпел крах в самом начале.

— Похоже на то, — согласилась Ира. — Такой провал. Никто не будет теперь доверять нашей фирме. Я бы сама не доверяла.

— Видимо, так… — сдержанно поддакнул агент.

— В таком случае зачем нам здесь оставаться?

— Я прошу вас пересидеть пару дней под защитой интенданта, пока шум не уляжется, — с нажимом произнес Первый. — А я пока со своей стороны сделаю все возможное, чтобы Макса не упекли.

Ира кивнула, сопровождая движение головы вздохом.

— Тогда до свидания.

— Прощайте. — «Палочка» поклонился. — Вряд ли вы меня еще встретите, по крайней мере, не в этом теле точно. — Он развернулся, сделал пару шагов, но вдруг остановился, будто что-то вспомнив. — Кстати, это же ваш транспортный дроид — Ди-Эйч 3295729402?

— Глюк? Да, наш. Вы знаете, что с ним?!

— Собственно, это я и хотел у вас выяснить. — Первый помялся так же картинно, как только что «вдруг вспомнил». — Вы не знаете, где бы он мог быть?

— А что такое? — Ира тоже определенно просекла этот мини-спектакль.

— Понимаете, у него в трюме каким-то образом оказался патрульный катер хлюпов. И теперь Джамахирия требует вернуть своих пилотов обратно.

— Не знаем, — опередил я симбионта. — Мы отправили его на Лакайль за грузом. С тех пор от него ни слуху ни духу.

— Именно там он и был замечен в последний раз, — задумчиво сообщил Первый.

Ира пожала плечами.

— У него с недавних пор независимое сознание. Я не знаю… — не преминула поучаствовать самка. — Может быть, сбежал? Нашел более выгодный бизнес. Кто его за это осудит?

— Понятно, — протянул агент. — Что ж, прощайте, — повторил он и двинулся по коридору в сопровождении дроида.

— Циркач, блин! — воскликнул симбионт, когда агент скрылся из виду. — «Кстати, чуть не забыл, зачем пришел…» — хрипловатым голосом произнесла Ира, пародируя интонации Первого.

— Думаю, прощался он искренне, — заметил я. — В остальном чего ты ожидала от него? Он же шпион!

— Макс, давай свалим отсюда по-тихому?

— Чтобы нас перехватил крейсер Федерации и меня посадили?

— А мы куда-нибудь… туда… — Самка сделала неопределенный жест в сторону неба.

— Мне кажется, лучше последовать совету «палочки». Вряд ли он покривил душой, когда пообещал, что все устроит. Влияние в спецслужбах у него огромное. К тому же, как ни крути, он тебе жизнью обязан.

— А как же Глюк? — обеспокоенно спросила Ира. — Мне кажется, он где-то на Лейтен.

— Я тоже так думаю.

— О-о-о, надо же! Ты впервые согласен со мной!

— Да, похоже, что хлюпы пробрались в трюм транспортного дроида, чтобы определить местоположение залежей тербия. А когда навигатор их обнаружил, то решил не выпускать катер из трюма. Прыгнул к Хейви, пока она не включила сигнал SOS, и теперь находится в патовой ситуации. Я бы поступил так же на его месте.

— Загнал себя в патовую ситуацию? — Симбионт закашлялся.

— Нет, переместился бы в систему, где нет галактической Сети, а соответственно и связи. И дожидался бы нас в надежде, что мы сообразим, что к чему.

— И каким же местом мы должны сообразить? — удивилась самка. — Хорошо хоть шпион дал наводку. А эти мелкие гаденыши-лилипуты… не думала, что они такие воришки. Давай сбежим прямо сейчас! К черту этих федератов! К черту все!

— Мне корабль надо привести в порядок сперва. И я бы подождал все-таки, — мягко увещевал я ее.

— А если хлюпы сбегут от Глюка?

— Судя по всему, они на мини-катере. Даже если навигатор их выпустит, никуда они из системы не денутся без гипердвигателя.

Симбионт присел на стул около бассейна и начал задумчиво водить пальцем по водной поверхности.

— Я вот одного не понимаю, Макс.

— Чего именно?

— Зачем хлюпам все это? Мы же пообещали им возить руду, да и межзвездного двигателя у них нет.

— Есть, — уточнил я.

— В смысле?

— На патрульном катере — нет. Нужен очень большой объем, чтобы вместить в него гипердвигатель. Но такие корабли у хлюпов наверняка есть. Понимаешь, очень трудно скрыть общедоступную технологию от единственной закрытой расы. Другое дело, если хлюпы на мегазвездолете, по их меркам, вдруг объявятся на чужой территории, их могут расстрелять без предупреждения. А вот таскать руду прямо из-под носа Федерации… напоминаю, от Процион до Лейтен всего 1,2 световых года, — в этом есть некая изощренная месть, согласись.

— Что же нам делать?

— Пока не знаю, просчитываю варианты.

В дверь снова постучали.

— Ну кто там еще! — раздраженно выпалила Ира.

Створка приоткрылась. В проеме показалось болотного цвета личико первой жены Солн'гха.

— А-а-а, это ты, Пиэ'тху. Заходи, — сказала самка, смягчившись.

Гуманоид проскользнул в комнату, прикрыв за собой дверь и бесшумно ступая по узорчатому полу. Пока подруга жизни зеленого плыла к изящному резному столику у бассейна, Ира без стеснения изучала ее грудь. Не знаю, о чем она думала, но тело первой жены было закутано в серого цвета ткань, сквозь которую едва просматривались выпирающие очертания молочных желез. Конечно, они были покрупнее, чем у моего симбионта. И их было четыре — две на две, друг под дружкой. Может быть, самка прикидывала, каково это быть грумбриджийкой в принципе.

— Что нового? — спросила Ира, как только Пиэ'тху села за столик.

Жена Солн'гха наклонилась ближе к ушной раковине землянки и начала заговорщицки нашептывать что-то.

— Можете там не секретничать: я все слышу! — уведомил я обеих через пару минут. — У меня хороший направленный микрофон.

— И что же ты слышишь? — Ира закинула ногу на ногу.

— Да все! Солн'гха просил мать благословить ваш брак. Чего и следовало ожидать, — безучастно сказал я.

— Я не соглашусь! — отрезал симбионт.

— Почему? — удивился я. — Помнится, совсем недавно ты хотела стать гражданином Федерации. Если ты выйдешь за зеленого — ты автоматически приобретешь этот статус.

— Уже не хочу… — промямлила Ира. — Вернее, хочу, но не таким способом.

— А еще, по слухам, — продолжил я, сфокусировав камеру на Пиэ'тху. — Первый внесет предложение в Совет сделать тебя гражданином. За твои боевые заслуги и тому подобное…

Грумбриджийка смутилась и побледнела.

— Это дохлый номер, — откликнулась самка. — Мул'тху ни за что не проголосует. А ты сам говорил — нужен консенсус, сколько там депутатов?

— Три тысячи шестьсот сорок два.

— Ну вот, мамаша Солн'гха точно будет против, — заявила Ира, покосившись на первую жену.

Но той, кажется, тоже не особенно нравилась ее свекровь, поэтому Пиэ'тху благодушно улыбнулась, растянув бугристые губы.

— Ты не права, — спокойно заметил я, — все наоборот.

— Почему это я не права?! — возмутилась Ира.

— Потому что ты не думаешь, — осадил я симбионта. — Ты вообще редко думаешь.

— Ха, — крикнула самка, — ну просвети меня, Диоген!

— Посуди сама, — мягко начал я. — Мул'тху не хочет, чтобы ее сын женился на тебе, но он упрям и ослушается мать. Она это понимает. С другой стороны, чем может привлечь тебя подобное замужество? Только возможностью стать гражданином Федерации. Поэтому ее резон — голосовать «за», чтобы «выбить почву из-под ног» у сына. Я почти уверен, что ты станешь гражданином — в этом случае у тебя не останется меркантильных стимулов вступать в брак с Солн'гха.

Ирина молча стащила браслет, плотно завернула его в подвернувшуюся полупрозрачную ткань и оставила на столике. После этого они с Пиэ'тху еще около часа сплетничали о чем-то в углу помещения, попивая брагу из местных корнеплодов. Хихикали, а иногда участливо прикасались друг к дружке — вероятно, когда обсуждали нечто душещипательное. Но я не мог уловить, о чем они говорят. Мне оставалось лишь отстраненно созерцать мою самку, полускрытую балдахином, в белом обтягивающем комбинезоне с выпуклостями в области ранений, и грумбриджийку — расслабившуюся на взбитых бежевых подушках, в серой хламиде и с бокалом в руке.

Создатель с ними! Дел и так невпроворот. Я сконцентрировался на управлении четырьмя ремонтными дроидами, которых любезно одолжил мне Солн'гха. Нужно было восстановить систему жизнеобеспечения и разгрести все обломки на верхней палубе.

На следующий день Ирина принарядилась, нашпиговав комбинезон модификаторами под завязку. И теперь выглядела как аргентинский попугай с Сол-3, постоянно повторяя мне нечто в духе: «Мне Пиэ'тху сказала, что сейчас в моде какие-то перья-спицы. Ты почему меня не предупредил?»

— Перья олодента с восьмой Спика А, — попробовал я внести хоть какую-то ясность. — Альфа Девы по-вашему…

— Да все равно. Макс, почему мы их не купили?

— Я как-то не счел это необходимым.

— Совсем не рубишь ты в моде, я вижу, — заключила Ира. — А ведь мне на прием идти! И что же мне с тобой делать? — Она лукаво подмигнула, тщательно протирая обруч салфеткой.

Симбионт в последнее время вообще не расставался с браслетом, будто эта торообразная штуковина и была моим олицетворением.

— Ты, чудо в перьях, — усмехнулся я, глядя на разводы, вихрем немыслимых узоров покрывающие наноткань, — это не прием, а заседание Совета. Я бы посоветовал более сдержанный стиль.

Моя спутница лишь легкомысленно махнула рукой. Еще бы! Просидела все утро в ванне, втирая в кожу всяческие препараты, позаимствованные у Пиэ'тху. Но в душе я порадовался за нее: самочувствие Иры в последнее время было и так не ахти, однако признаваться в этом она не желала. Но я-то видел и бледность на ее лице, и то, как она периодически морщится, едва сдерживаясь, чтобы не прижать ладонь к бинтам, опоясывающим ее фигуру.

— Так, все, идем, — распорядилась самка, завершая марафет головы.

Мне-то что? Я «иду» туда, куда «меня» несут.

Круглый зал приемов загородной резиденции правителя утопал в полумраке, из которого едва проступали очертания колонн у стен. Интендант Грумбриджа Мул'тху сидела в изящном креслице в единственном ярком пятне света посреди помещения. Мать Солн'гха была неподвижна, только едва заметно поигрывала пальцами по двум кнопкам для голосования на подлокотнике. Младший сын молча стоял позади, внимательно следя за событиями на огромной голограмме, висящей перед ним в воздухе.

Когда вошла Ира, Мул'тху молча наклонила голову и коротким жестом пригласила симбионта встать у себя за спиной. Моя спутница хотела было поздороваться, но Солн'гха приложил палец к губам и указал на экран. Видимо, обсуждали что-то важное.

Ирина повиновалась, ярким пятном застыв рядом с зеленым. В центре голограммы на подиуме стоял толстый плешивый гуманоид, произнося речь: что-то про квоты на вылов китообразных и петицию рыбаков по этому поводу. Ирина несколько минут терпеливо пыталась вникнуть в суть происходящего, но ей это быстро наскучило, и она начала разглядывать многочисленных делегатов Совета, настенные проекции которых рядами окружали докладчика.

— Прошу уважаемых членов Совета голосовать, — закончил тот.

Симбионт зевнул и зашаркал по полу, разминая ноги.

— Вопрос повестки дня номер шестнадцать, — объявил спикер, — «О принятии гражданства гуманоидом Сол-3 с идентификатором „Ирина Каминская“, цивилизация третьей ступени, раса гамма (доминанта), подвид Б». Претендент, сделайте несколько шагов вперед.

Солн'гха вежливо подтолкнул Иру чуть выше талии. Симбионт вышел и встал перед Мул'тху. Спикер на трибуне хмыкнул, окинув взглядом наряд моей самки. В зале зашумели.

— Первый, — обратился распорядитель куда-то в глубь зала заседаний. — Изложите суть дела.

Яркий луч пробежал по экранам, остановившись на перотрианине.

— Макс, смотри, — шепнула Ира, — он все еще в теле «палочки».

— Землянин, тише, пожалуйста, — пробасил толстяк, глядя прямо в экран. — Вам дадут слово позже, если потребуется.

Симбионт сконфузился. Первый долго и монотонно пересказывал наше с ним недавнее приключение. Изредка повышал тон, акцентируя повествование на действиях Иры в критической ситуации. Но в целом его речь была сухой, без излишеств и ярких деталей. Изначальное возбуждение Иры постепенно сменилось разочарованием, а под конец и вовсе унынием. «Вот я на его месте все так расписала бы… А за такое кто же проголосует?» — читалось на ее лице. Я дал вибрацию в браслет, симбионт вздрогнул и поднес обруч к уху. «Не делай поспешных выводов — тут тебе не детский сад, тут серьезные вопросы решаются», — успокоил я Иру. Она подобралась, выпрямила спину и продолжила слушать.

Началось голосование. Солн'гха явно нервничал, так, что сжал плечо матери. Вот балбес! Ему-то как раз следует мечтать, чтобы она нажала «против»! Но чуда не произошло — Мул'тху с отстраненным видом надавила синюю клавишу. Губы грумбриджийца распылись в улыбке. «Балбес!» — подумал я снова.

— Итак, — объявил спикер, — консенсус достигнут. Гражданин Ирина Каминская, желаете что-нибудь сказать? — обратился он к симбионту.

— Спа… спасибо, — еле выдавила от волнения самка.

— Данным актом, — громко зачитал толстяк финальное решение. — Совет постановил: «Параграф первый: за проявленные мужество и самоотверженность в защите интересов Федерации предоставить гуманоиду Сол-3 с идентификатором „Ирина Каминская“, цивилизация третьей ступени, раса гамма (доминанта), подвид Б полноправное гражданство. Параграф второй: сознанию с новым идентификатором „Макс“ за проявленное мужество и самоотверженность в защите интересов Федерации смягчить приговор путем отбывания наказания в корпусе транспортного корабля МА-Икс 8350 класс 2 под командованием гражданина с идентификатором „Ирина Каминская“. Заменить срок отбывания наказания с шестисот темпов на бесконечный». Следующий пункт повестки дня…

— Как это?.. Как так?.. — Мой процессор затопило электронами, я чуть не задохнулся от возмущения.

— Макс, что с тобой? — Ира поднесла браслет к губам.

— Да как же это?.. — Я не мог сформулировать простейший запрос.

— Ты о чем? Что они там напостановляли, я не очень поняла.

Мул'тху на секунду оторвалась от экрана, глаза ее хищно блеснули.

— Вы теперь капитан этого звездолета, — сообщила она, едва улыбнувшись, — а он, — она кивнула на браслет, — ваш узник.

— Да? — мечтательно произнесла Ира. — И надолго?

— Пока смерть не разлучит вас.

— Макс, не переживай ты так! — в который раз попросила самка уже в своих покоях. — Все будет хорошо — никакой ты не заключенный. Мы же с тобой друзья!

Я лишь хмыкнул. Да уж, конечно. Все никак не мог прийти в себя.

— Ты лучше подумай, что будем делать с Глюком? Почту проверь — может, пришло что-то?

— Нет, от него ничего, но есть письмо от Андрия.

— Да?! И что там? — обрадовалась Ира.

— Не хочу тебя расстраивать…

— Давай говори!

— Если вкратце, а он был очень краток…

— Ну?! — нетерпеливо обернулась она к браслету.

— Если перефразировать с нецензурного, то: «Мне — капец!»

— Что это значит?

— Его нашли федераты. В сообщении есть приписка: «Отправлено автоматически по требованию абонента в связи с неактивностью в течение двух дней».

— Может, это какая-то ерунда просто? Компьютерные штучки.

— Сомневаюсь. — Я вынужден был ее разочаровать, я ведь теперь еще и подчиненный. — Похоже, существует какой-то сервер, на который он ежедневно заходил. И настроил почту так, чтобы в случае его отсутствия по каким-то причинам отправлялось автоматическое сообщение. Как гарантия.

Самка оторвалась от укладки волокон и надолго задумалась.

— Но почему нам?

— Ты хороший друг и единственная, кто может помочь, если Андрий сейчас не на Земле.

— Но чем? Чем же я помогу? Я даже не знаю, что произошло.

— Я выдал тебе достаточно логичное предположение, на мой взгляд.

— Слушай, а может, он просто забыл там залогиниться разочек? — жалобно пропел симбионт. — Проспал и почта ушла?

— Не думаю — мне твой друг показался весьма педантичным.

Приподнятое настроение Ирины полностью улетучилось.

— Макс, что же делать? — повторила она.

— Предлагаю сначала выяснить, что с Глюком.

— Ты прав, тем более мы знаем, что он на… — Симбионт огляделся, не подслушивает ли кто, но все равно не решился произнести вслух «Лейтен».

— Я пока составлю поисковый запрос по передвижению кораблей Федерации в Сети, попробую обобщить данные, может быть, что-то и выяснится… Подготовить звездолет к вылету?

— Готовь, — рассеянно ответила Ира, занятая своими мыслями.

— Да, мой капитан! — попробовал развеселить я симбионта, но это не помогло. Совсем.

— Слыхал, вам удалось захватить хакера? — Первый потянул каптейнское красное через трубочку.

— Да, Двадцать четвертый преуспел, — самодовольно ответил М'хак-о-Пло, хотя его участие в миссии свелось к минимуму.

— Уже Двадцатый, — поправил перотрианин.

— Как быть со второй нашей маленькой проблемой? — вкрадчиво спросил суперинтендант. — Не понимаю, зачем был нужен этот цирк в Совете?

Агент расслабленно улыбнулся и спокойно сказал:

— Всему свое время, посол, всему свое время…

— Но сектор шесть — моя область ответственности, — попробовала возразить «жаба».

— Пропавшие хлюпы? — Первый махнул рукой. — Ерунда! Землянка сама нас к ним приведет.

— Никто не знает, куда подевался этот транспортный дроид, — с сомнением произнес М'хак-о-Пло.

— Они знают, — перотрианин стальным взглядом посмотрел в глаза посла, — они знают. И приведут нас к нему. Я установил маячок на корабль. Обнаружить его практически невозможно.

— Тогда жду от вас вестей, агент. И поздравляю с очередной успешной операцией. Как скоро вы смените тело?

— Успешная… — горько хмыкнул чуть захмелевший перотрианин, уставившись в пустое пространство. — Ничего она не меняет: войны все равно не избежать.

М'хак-о-Пло поежился.

— Ну удачи вам, агент. — Он поднялся и как можно тише поскакал к выходу из отсека.

— Удачи… — сам себе повторил Первый, покачивая вино в бокале.

Примечания

1

Но я ничего не сделал! Ничего! (англ.)

(обратно)

2

Заткнись, жирная свинья! (англ.)

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Я И МОЙ СИМБИОНТ

Глава 2 Я И МОЙ ШАНТАЖИСТ

Глава 3 ДАВАЙ КУПИМ ИХ

Глава 4 ДАВАЙ ОСТАВИМ ИХ

Глава 5 УМТАК

Глава 6 Я И МОЙ ТЕРРОРИСТ

Глава 7 МЫ К ВАМ, ПРОФЕССОР, И ВОТ ПО КАКОМУ ДЕЛУ…

Глава 8 И СНОВА ЗДРАВСТВУЙТЕ

Глава 9 ВДНХ

Глава 10 ООО «ВИМАКС»

Глава 11 ПОЛОСАТЫЙ РЕЙС

Глава 12 …И ПОКА СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ ВАС Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg