«В звездные миры»

Иван Макарович Плугарь — человек среднего роста — стоял у открытого окна и любовался садом. На его худощавом лице лежали следы усталости, только серые глаза блестели неудержимой энергией.

Сад был еще совсем молодой — его посадили лет семь или восемь тому назад работники Института Межпланетных Сообщений. Иван Макарович тоже принимал участие в субботнике. И вот уже перед ним на тонких стволах — нежные кроны яблонек. А как дружно они зацвели! Иван Макарович, занятый все время своим космическим кораблем, даже не заметил, когда это произошло. Да что там цветение — этот сад вообще неожиданность. Когда он вырос? Разве они так давно посадили его?

Нежные цветы ласкают глаз. Сад светится на солнце, будто плывет, подняв бледно-розовые паруса, сказочный корабль.

— Иван Макарович!

Он поворачивает голову. Посреди кабинета стоит секретарша Муся. Лицо ее грустно. С того времени, как был утвержден космический рейс, она смотрит на своего начальника, как на приговоренного к смерти.

— Что такое, Муся?

Иван Макарович нехотя отошел от окна.

— К вам пришли.

— Кто?

— Ученый, говорит, специалист… по географии Луны…

Дверь распахнулась, и в кабинет нетерпеливым шагом вошел полный мужчина в сером костюме с толстой папкой в руках.

— Да, да, — произнес он на ходу, — я селенограф.

— Садитесь, пожалуйста! — Иван Макарович указал на желтое кожаное кресло у письменного стола. Муся вышла, неслышно прикрыв за собой дверь. Человек в сером развязал папку, вынул роскошно переплетенный альбом.

— Вы летите в звездные миры! — патетически воскликнул он. — Делаете первый шаг в космос… Узнав о вашей экспедиции, я счел своим долгом… — Он протянул Ивану Макаровичу альбом, вынул платок и стал прикладывать его к вискам. — Это наиболее подробные карты поверхности Луны!

— Очень благодарен! — сказал Плугарь, взвешивая на руке альбом.

— Что, тяжелый? — селенограф тревожно подался вперед. Его мясистое лицо раскраснелось от волнения.

— По сравнению с тем, который мы изготовили из микропленки, — улыбнулся Иван Макарович, — тяжеловат.

Селенограф смущенно опустил голову, руки мяли платок.