«КвазаРазмерность. Книга 3»

Игровая площадка «Фивы». Дворец Эдипа в закрытом городе. Вторая половина игрового дня. Комната личных достижений.

– Как, черт возьми, я найду Афну?! – возмущалась Саломея, изучая запутанный план поисков, хотя больше ее злило, что новая задача заблокировала прежние достижения и личные воспоминания.

Случись подобное десяток игровых дней назад, и Саломея не раздумывая покинула бы проект, но сейчас… Она не хотела признаваться, но процесс захватил ее, увлек. Да и связь с реальностью, как боялась вначале Саломея, не терялась, а лишь немного корректировалась во время игрового дня, позволяя наверстать упущенное ночью в комнате личных достижений, пока основные адаптивные алгоритмы перенастраивают игровой мир для нового дня. Если бы еще избавиться от песочных часов, которые проявлялись в призрачной дымке КЛД, куда бы Саломея ни смотрела, предупреждая, что отведенное на задание время заканчивается, а стоит начать новый игровой день, как каждый сквозняк, каждое дуновение ветра превращаются в шепот: «Торопись!» И никаких конкретных подсказок.

– Хорошо, еще сказали, что Афна находится в Фивах, – ворчала Саломея, начиная новый игровой день.

Сознание покинуло комнату личных достижений. Основные адаптивные алгоритмы внесли корректировку в точку сборки, сократив ожидание окончания тонких настроек игрового мира до пары секунд. Протоколы обновили резонансы построенной в Подпространстве площадки. Активация игровых зон проходила поэтапно. Мир восстанавливался, начиная с окраин: Далекие земли; Голиафские горы; Каньон Ветров; безбрежные пустоши Аида; озеро Мертвых; колодец воспоминаний, где хранится лог игры; пустыня-клетка для Гарпии – еще одна тайна, которая ждет, когда ее раскроют; дворец Сфинкс; внутренний город и, наконец, покои в замке Эдипа.

Саломея открыла глаза. Игровой образ работал исправно, подменяя основные протоколы точки сборки, использовавшей вид оставленного в Размерности тела. Едва уловимый сквозняк колыхал укрывавший кровать балдахин. Детализация мира заслуживала отдельной похвалы, хотя Саломея так и не смогла привыкнуть к отсутствию нейронных сетей.