«Sword Art Online. Том 15. Алисизация: вторжение»

Sword Art Online. Том 15. Алисизация: вторжение (fb2) - Sword Art Online. Том 15. Алисизация: вторжение [ЛП] (пер. Михаил Панкратов (Ushwood)) (Sword Art Online - 15) 8182K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рэки Кавахара

Перевод с английского языка – Ushwood

Бета-редактирование – Lady Astrel, Malesloth

Русские иллюстрации: phantom

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено

Часть XIV. Сатрайзер (июнь – июль 2026)

Пролог

Снайпер с голубыми волосами.

Стройное девичье тело и громадная винтовка 50 калибра создают какую-то странную гармонию.

Она в позе для стрельбы из положения лежа – на животе; поэтому лица не видно. Но, думаю, оно красивое и величавое, как у дикой кошки.

Вжимая правый глаз в прицел и поглаживая указательным пальцем спусковой крючок, следит за дорогой внизу с похвальной сосредоточенностью, без малейшего движения. Хочу еще немного посмотреть на нее сзади, но времени осталось мало.

Покинув свое укрытие, иду по разбитому полу. Осторожно избегая рассыпанных под ногами мелких камешков, деревяшек и металлических обломков, абсолютно бесшумно подхожу к девушке со спины.

Внезапно ее плечо дергается.

По-моему, я ни звука, ни малейшей вибрации не издал? Потрясающая интуиция – но, увы, поздно.

Выбросив вперед правую руку, обхватываю тонкую шею, левой ладонью давлю на затылок.

Начинаю спокойно, но сильно душить.

Демонстрируя эффективность навыка «Рукопашный бой», полоса хит-пойнтов девушки, визуальное воплощение ее жизни, начинает быстро укорачиваться. Девушка-снайпер отчаянно сопротивляется, но в этой VRMMO, «GunGale Online», без приличного превосходства в STR вырваться из заднего удушающего захвата почти невозможно. Впрочем, в реальном мире тоже.

Из двадцати девяти участников турнира под названием «Золотая пуля» именно с этой голубоволосой девушкой-снайпером мне больше всего хотелось сразиться… нет, поохотиться на нее; и я предугадал, что позицию для стрельбы она займет на верхних этажах этой пятиэтажки.

С самого начала проблема была в том, что главная улица хорошо простреливалась и с четвертого, и с пятого этажа. На каком из них будет засада – это следовало решить как можно быстрее.

Здравый смысл говорил, что, если хочешь занять позицию для снайперской стрельбы поскорее, следует выбрать четвертый этаж. Однако когда я увидел, что на четвертом этаже библиотека, интуиция вместе с рассудком дали мне подсказку. В реальном мире девушка-снайпер – скорее всего, еще школьница (это интуиция). Если так, то, вспомнив реальную жизнь, она не захочет вести огонь из библиотеки (это рассудок).

Мой прогноз попал в яблочко. Голубоволосая девушка-снайпер предпочла потратить несколько десятков секунд, чтобы подняться на этаж выше, и заняла позицию на пятом, где был склад.

Вот почему сейчас она барахтается, как угодившая в паутину бабочка, и ее жизнь стремительно тает.

Эх, если бы я не просто отнимал какие-то цифры, данные виртуального мира, а забирал настоящую жизнь, душу.

Если бы сейчас в моих руках отчаянно дергался не аватар, а реальный игрок из плоти и крови. «Этот момент» был бы таким сладким.

В правом верхнем углу поля зрения индикатор хит-пойнтов снайпера показывает, что их осталось всего пять процентов. Однако девушка продолжает отчаянно дергаться, пытаясь вырваться из симэ вадза[1].

Надо отдать должное моей противнице: даже на пороге неминуемого поражения она не сдается, не впадает в оцепенение, а, тщетно хрипя, изо всех сил старается хоть что-то сделать. Нравится мне это.

Словно обнимая любимую, я прижимаюсь к девушке со спины и шепчу ей в ухо.

Your soul will be so sweet[2].

Глава 1

Он медленно открыл глаза.

Он и сам не заметил, как заснул. Похоже, итальянский диван, привезенный на той неделе, оказался слишком уж уютным. Погруженный всем телом в мягкую кожу, он кинул взгляд на часы SmartWatch на правом запястье.

2:12 ночи.

Встав и легонько потянувшись, он подошел к южной стене. Будучи целиком из стекла регулируемой проницаемости, сейчас она мгновенно стала полностью прозрачной, открыв прекрасный вид с 43 этажа офисного здания на прибрежный район.

Порт безмятежно сверкал ночной подсветкой небоскребов. У длинного причала стояли большие корабли.

Их рубленые, угрожающие силуэты принадлежали вовсе не роскошным пассажирским лайнерам. Это были военные корабли третьего Тихоокеанского флота США.

Сан-Диего – второй по величине город Калифорнии; здесь давно уже базируется флот. Жизнедеятельность громадной военной базы поддерживают больше 25000 человек персонала.

Правда, в последние годы здесь бурно развивается новая индустрия. Информационные технологии, коммуникации, биотехнологии и прочее в том же духе.

Таким образом, сейчас здесь благополучно сосуществуют армия и хайтек. Вооруженная охрана, боевая подготовка и даже сами боевые действия поручаются как военным, так и крупным компаниям – «частным военным корпорациям», ЧВК.

Габриель Миллер, начальник тактического отдела корпорации Glowgen Defence Systems[3], штаб-квартира которой располагалась в деловом районе Сан-Диего, смотрел сверху вниз на картину ночного порта. Сам того не осознавая, он тонко улыбнулся.

Он спал совсем недолго, но успел увидеть сон, который привел его в приподнятое настроение.

Ему приснилось событие в одной из игр Полного погружения, в котором он участвовал несколько дней назад, не покидая этой самой комнаты.

Габриель почти не видел снов, а когда видел, то одну и ту же недавнюю сцену. Голубоволосая девушка-снайпер, отчаянно пытающаяся вырваться из его рук… восхитительно приятное ощущение. Как будто это было не во сне, а наяву…

Нет. Тот бой состоялся в виртуальном мире, не в реальном.

Технология полного погружения – это нечто потрясающее. Колоссальное почтение Акихико Каябе за разработку. Если бы он был жив, ему бы предложили миллионы долларов, только бы он согласился работать на корпорацию. Несмотря на то, что он был крупнейшим преступником века, – да нет, именно поэтому.

Однако, хоть Амусфера и приближала ощущения человека к реальности, все же достичь полного сходства она не могла. Как соленая вода, которая, сколько ее ни пей, все равно не утолит жажду.

У Габриеля, самого молодого сотрудника Glowgen DS и при этом одного из крупнейших держателей акций, не было поводов для недовольства своим материальным положением. И тем не менее в глубине души он жаждал чего-то, что невозможно купить за деньги.

– …Your soul will be so sweet…

Он снова ощутил вкус слов, которые произнес в том сне.

По правде сказать, он хотел прошептать эти слова на японском, который изучал последние три года. Однако напротив его полосы хит-пойнтов была метка «US», и любой все равно понял бы, что он американец; не стоило без нужды демонстрировать все свои способности. В любом случае, со временем у него будет масса возможностей поговорить. А тогда он хотел больше слушать.

Убрав с губ нечаянную легкую улыбку, Габриель прикоснулся к сенсорам, утопленным в оконное стекло, и убавил уровень прозрачности.

Зачесанные назад мягкие светлые волосы, синие глаза. Рост шесть футов один дюйм, белая костюмная рубашка, темно-серые слаксы. Пошитые на заказ туфли из кордовской кожи. Хотя такой наряд в стиле белого истеблишмента несколько смущал Габриеля, ему было все равно, как другие воспринимают его внешний вид. В конце концов, тело – не более чем оболочка для души.

Душа.

Концепцию души эксплуатируют почти все религии. Разумеется, и в христианстве верующим объясняют, что, когда человек умирает, его душа, в зависимости от деяний при жизни, отправляется в рай или в ад. Однако Габриель верил в душу и искал ее вовсе не потому, что был протестантом или католиком.

Он знал. Он видел ее существование своими глазами.

Когда он собственными руками убил ту девочку, несравненно прекрасное облако света вырвалось у нее изо лба и отлетело.

Габриель Миллер родился в марте 1998 года в Калифорнии – в пригороде Лос-Анджелеса, квартале Пасифик Палисейдз[4].

Единственный ребенок в семье, он рос, окруженный любовью и заботой богатых родителей. В огромном поместье, где он жил, было полно места для игр, но больше всего маленький Габриель любил комнату, где хранилась коллекция его отца.

Отец, владелец и генеральный директор фирмы Glowgen Securities, предшественницы Glowgen Defence Systems, увлекался коллекционированием насекомых; в просторной комнате стояло огромное количество стеклянных ящичков. Габриель часами изучал содержимое этих ящичков, разглядывая в лупу разноцветных букашек, а потом, сидя на диване в центре комнаты, предавался рассеянным мечтам.

Проводя время в сумрачной комнате с высоким потолком, где, кроме него, были лишь десятки тысяч насекомых, маленький Габриель иногда оказывался во власти каких-то странных, но сильных эмоций.

Все эти насекомые раньше были живыми. В африканских саваннах, в ближневосточных пустынях, в южноамериканских джунглях они жили, строили гнезда, искали пищу.

Но в один прекрасный день их поймал какой-нибудь коллекционер, обработал химией, потом они прошли через руки пары-тройки продавцов – и оказались в доме Миллеров, в этих выстроившихся рядами стеклянных ящичках. Словом, эта комната – не только хранилище коллекции насекомых, но еще и гигантское кладбище, хранящее следы десятков тысяч убийств…

Закрыв глаза, Габриель воображал, что было бы, если бы ко всем этим насекомым, что его окружали, вдруг разом вернулась жизнь.

Начнут резво загребать воздух шесть ног, задрожат чувствительные усики. Шурх-шурх – бессчетное количество звуков сольется воедино, и сухая волна побежит на Габриеля.

Шурх-шурх.

Он резко открыл глаза. И тут же спрыгнул с дивана – ему показалось, что в углу ближайшего к нему ящичка у зеленого жука дергается нога. С вожделением подбежал к ящичку, пристально вгляделся – но к этому моменту жук снова стал неподвижным и безжизненным.

Красивый, отливающий металлом изумрудно-зеленый панцирь, остренькие ножки, крохотные сетчатые глаза. Это хрупкое существо когда-то двигалось; какая же сила в нем жила? Так размышлял Габриель.

«У насекомых нет головного мозга, как у людей», – как-то сказал отец. «А чем же они думают?» – спросил Габриель. Тогда отец показал ему некий фильм.

Этот фильм был про спаривание богомолов. Толстая самка удерживала сзади тощего самца, и они совокуплялись. Самка какое-то время была неподвижна, а потом вдруг резко обхватила верхнюю половину тела самца своими серповидными руками и начала поедать его голову. Габриель потрясенно смотрел, как самец, по-прежнему неподвижный, продолжал совокупляться с самкой как ни в чем не бывало, несмотря на то, что его голову уже сожрали, и лишь через какое-то время перестал. Тогда самка разжала свои руки-серпы и убежала.

Несмотря на отсутствие головы, самец богомола прошел по листу травинки, поднялся по стеблю; при этом двигался он легко и проворно. Показывая на экран, отец сказал:

«У насекомых, включая богомолов, роль мозга играет нервная система во всем теле. А голова – всего лишь один из органов чувств. Поэтому даже без нее богомол может прожить какое-то время».

Посмотрев этот фильм, Габриель несколько дней подряд думал, а где же у богомола душа. У него съедают голову, а он продолжает жить; потеря целой ноги для него – тоже небольшая проблема. В животе? Или, может, в груди? Но если насекомому раздавить мягкое брюшко и проткнуть грудь булавкой, оно все равно еще некоторое время дергается и сучит ногами.

Если богомол не умирает мгновенно, какой бы части тела он ни лишился, может, его душа распределена по всему телу? То ли восьми-, то ли девятилетний Габриель принялся ловить насекомых вокруг дома и экспериментировать. В итоге вот к какому выводу он пришел.

Удивительная сила, позволяющая насекомым двигаться почти механически, то есть душа, пытается остаться в своей оболочке, какую бы ее часть ни разрушили. Однако в какой-то момент, когда дальше сопротивляться уже невозможно, она все же покидает оболочку.

Увидеть эту душу своими глазами, схватить ее своими руками – вот чего Габриелю страстно хотелось. Однако сколько бы он ни напрягал зрение, глядя в лупу, как бы осторожно ни ставил опыты, никакое «что-то», что вылезало бы из насекомого, он не только поймать, но даже обнаружить не мог. В самой глубине большого леса за домом он устроил тайную лабораторию, где сидел подолгу и с энтузиазмом, однако его скромное желание так и не осуществилось.

Маленький Габриель интуитивно понимал, что родители этого его желания не одобрят. Поэтому больше он ни разу не спрашивал отца про богомолов и никогда не рассказывал про свои опыты. Однако чем дольше он скрывал свое желание, тем сильнее оно становилось.

Примерно в то время у Габриеля появилась близкая подруга его возраста.

Алисия Клингерман – так ее звали. Единственная дочь промышленника, жившего по соседству. Разумеется, Габриель и Алисия ходили в одну и ту же начальную школу, и их семьи близко общались. Стеснительная, тихая девочка, предпочитавшая, вместо того чтобы веселиться и чумазиться на улице, сидеть дома и читать книжку или смотреть видео.

Конечно же, Габриель про свое укрытие и тайные опыты с душами насекомых не сказал Алисии ни слова.

Однако думать он не переставал. Много раз, тишком глядя на профиль Алисии, которая с ангельской улыбкой на лице и будто в трансе читала какой-то рассказ, он пытался понять и представить себе, а где обитает ее душа.

Насекомое и человек – разные. Если человеку оторвать голову, он умрет сразу же. Значит, наверно, у человека душа в голове… в мозгу?

Однако Габриель уже знал, пошарив по сети с отцовского компьютера, что повреждения мозга не всегда непосредственно ведут к потере жизни. Одному рабочему на стройке толстая стальная труба прошила голову от нижней челюсти до темени, а он не умер; а еще при лечении некоторых психических заболеваний врачи удаляют пациентам часть мозга.

Значит, это какой-то определенный участок мозга. Так думал Габриель, глядя на мягкую как пух белокурую челку Алисии. Под гладкой кожей, под твердым черепом – где-то в мягкой мозговой ткани пряталась душа Алисии.

Габриель рисовал в своем детском воображении картину будущего: он наверняка женится на Алисии. И если так, то непременно настанет день, когда он увидит ее душу собственными глазами. Алисия сама как ангел, и душа ее должна быть невыразимо прекрасна – в этом он был уверен.

Желание Габриеля исполнилось раньше, чем он ожидал, правда, лишь наполовину.

В сентябре 2008 года разорился громадный инвестиционный банк, положив начало мировому финансовому кризису.

Волна депрессии накрыла и Пасифик Палисейдз в Лос-Анджелесе. Многие особняки были выставлены на продажу, шикарных и дорогих машин на улицах стало заметно меньше.

Компания Glowgen Securities благодаря умелому управлению смогла свести урон к минимуму, а вот агентство по инвестициям в недвижимость, принадлежавшее семье Клингерман, оказалось в жутких долгах. В апреле следующего года они потеряли все имущество, включая особняк, и решили уехать аж на Средний Запад, в Канзас-Сити – там у их родственников была ферма.

Габриель был страшно расстроен. Для десятилетнего ребенка он был довольно умен и понимал, что он, десятилетний ребенок, помочь Алисии не сможет никак. Он вполне представлял, какая тяжелая жизнь ее теперь ждет.

Безупречно охраняемый особняк, пища от профессионального повара, школа, в которой учатся только белые дети богатых родителей, – все эти привилегии навсегда уйдут из жизни Алисии, сменившись бедностью и тяжелым трудом. Но самым невыносимым для Габриеля было то, что по вине кого-то, чьего имени он даже не знает, душа Алисии, которая должна была когда-нибудь стать его, будет ранена и утратит свой блеск.

Поэтому он решил ее убить.

Проучившись последний день, Алисия вернулась на школьном автобусе. Когда она из него вышла, Габриель пригласил ее в лесок за своим домом. Тщательно избегая камер видеонаблюдения, установленных повсюду вдоль дорог и на стенах домов, и постоянно следя, чтобы их никто не видел, он с Алисией вошел в лес. Не оставляя следов на палой листве, Габриель отвел ее в свою «тайную лабораторию».

Он обеими руками обнял хрупкое тело Алисии. Та, даже не подозревая, что в этом самом месте он умертвил бессчетное множество разнообразных насекомых, обняла его в ответ. Сквозь всхлипы она проговорила, что не хочет никуда уезжать, что хочет навсегда остаться здесь, рядом с Гейбом.

Я выполню твое желание. Мысли стремительно крутились в голове у Габриеля; он сунул правую руку в карман куртки и достал заранее приготовленную вещь. Это была четырехдюймовая стальная игла с деревянной ручкой, которой его отец препарировал насекомых.

Осторожно подвел острый кончик к левому уху Алисии и, прижимая левую руку к ее правому уху, без малейших колебаний вонзил иглу до конца.

Алисия моргнула, будто удивляясь, что это такое сейчас произошло, и вдруг забилась в конвульсиях. Несколько секунд спустя ее синие глаза распахнулись, потеряли фокус, а затем –

Габриель увидел это.

Из самой середины гладкого лба Алисии появилось нечто вроде сверкающего и мерцающего облачка. Невесомо подплыв ко лбу Габриеля, это нечто без малейшего сопротивления вошло ему в голову.

Все вокруг разом свернулось, яркий весенний солнечный свет погас. Сверху сквозь кроны высоких деревьев потянулось множество лучиков белого света, и Габриелю показалось, что он слышит тихий колокольный звон.

От неописуемого восторга у Габриеля потекли слезы. Только что он своими глазами видел душу Алисии… Более того, интуиция ему подсказала: он видел и то, что видела душа Алисии.

В течение нескольких секунд, показавшихся Габриелю вечностью, маленькое облачко прошло сквозь его голову, потом, словно притянутое льющимся с неба светом, поднялось и вскоре исчезло. И тут же все вокруг появилось обратно: весенний солнечный свет, щебечущие птички, вообще всё.

Держа в руках лишившееся и жизни, и души тело Алисии, Габриель думал: то, что он сейчас пережил, – это была реальность или невероятно прекрасная галлюцинация? Впрочем, что бы это ни было, Габриель не сомневался: увиденное сегодня он всю жизнь будет стремиться увидеть еще.

Пустую оболочку Алисии он сунул в заранее найденную глубокую впадину между корнями громадного дуба. Потом тщательно оглядел себя; обнаружив на одежде два светлых волоса Алисии, кинул их в ту же впадину. Иглу он, как следует вымыв, вернул в отцовскую коробочку с инструментами.

Исчезновение Алисии Клингерман повлекло за собой активное расследование местной полиции, однако никаких следов обнаружено не было, и дело осталось нераскрытым.

Вскоре, очнувшись от краткого, но глубокого погружения в прошлое, двадцативосьмилетний Габриель Миллер отвел взгляд от своего отражения в зеркальном стекле и двинулся к рабочему столу возле западной стены. Едва он уселся в откидывающееся кресло норвежского производства, как на тридцатидюймовом дисплее, встроенном в стеклянную столешницу, замигала иконка с изображением телефона.

Он щелкнул по иконке; тут же на экране появилось лицо секретарши, и раздался голос:

«Мистер Миллер, прошу прощения, что звоню в нерабочее время. Меня просили передать, что мистер Фергюсон, исполнительный директор, хотел бы завтра с вами пообедать. Что ему ответить?»

– Скажите, что у меня весь день уже расписан, – не задумываясь ответил Габриель, и на всегда бесстрастном лице секретарши появилось выражение легкого беспокойства. Все-таки исполнительный директор – это вице-президент, второй человек в Glowgen DS. Вообще говоря, Габриель, будучи лишь одним из десяти старших должностных лиц, – не тот человек, который может с легкостью отклонять приглашения своих партнеров на обед.

Однако всего секунду спустя тень беспокойства исчезла с лица секретарши, и она невозмутимым голосом произнесла:

«Будет сделано. Я передам ваш ответ».

Закончив разговор, Габриель погрузился в кресло поглубже и скрестил ноги.

Он представлял себе, о чем хочет побеседовать Фергюсон. Наверняка он попытается отговорить Габриеля от участия в некоей «операции», которую Габриель планировал.

Однако истинные намерения исполнительного директора, вне всяких сомнений, совершенно противоположны. На самом деле старый лис хочет, чтобы Габриель очертя голову полез в опасное место и его фамилия пополнила список погибших в бою. Все-таки Габриель, родной сын предыдущего президента, был одним из крупнейших держателей акций компании.

Чтобы он, один из руководителей Glowgen DS, лично участвовал в операциях, где летают настоящие пули, – разумеется, для такого Габриель был слишком умен. Работа начальника тактического отдела, хоть он и имеет изрядный боевой опыт, заключается в том, чтобы составлять планы в уюте безопасного офиса; лезть под пули самому нет совершенно никакой необходимости.

Но сейчас намечалась особая, сверхсекретная операция, не участвовать в которой Габриель просто не мог. Потому что цель операции была тесно связана с тем, поискам чего он посвятил всю свою жизнь с того самого дня, когда увидел душу Алисии.

Заказчиком операции был не Пентагон, постоянный клиент корпорации, а Агентство национальной безопасности, АНБ, с которым прежде она дел почти не вела.

В прошлом месяце в этот самый кабинет вошли два агента АНБ. Габриеля, которого считали начисто лишенным эмоций человеком, им удалось поразить до глубины души.

Для начала – предстоящая операция будет совершенно незаконной. В общих чертах: боевой отряд Glowgen погрузится на подлодку ВМФ и нападет на судно, принадлежащее Японии, союзнику США. Более того, можно не стараться избегать потерь среди команды вражеского судна.

Цель операции – захват некоей технологии.

Услышав подробности, Габриель не сдержал тихого возгласа то ли изумления, то ли восторга. К счастью, агенты не обратили внимания.

«Soul translation technology». Изобретенная небольшой компанией под названием RATH в составе японских Сил самообороны чудо-машина, позволяющая расшифровывать человеческую душу.

Занимаясь поисками души, Габриель какое-то время очень сильно интересовался разработанной в Японии технологией Полного погружения. Сражаясь с японскими игроками в игре GunGale Online, он выучил японский язык (что, вообще говоря, и было предлогом, под которым он играл). Потратив десятки тысяч долларов, Габриель раздобыл нейрошлем (считалось, что все эти «дьявольские устройства» уже уничтожены) – разумеется, не для того, чтобы надеть себе на голову.

Габриель ожидал, что из-за скандала, вызванного одной «смертельной игрой», развитие технологий полного погружения в Японии резко замедлится. Однако они втайне продолжили исследования и вот – подобрались вплотную к секретам человеческой души.

Для Габриеля запрос АНБ был просто подарком судьбы.

Так или иначе, взять и отклонить запрос АНБ – организации более сильной в наше время, чем даже ЦРУ, – не могла себе позволить даже крупная частная военная корпорация, такая как Glowgen DS. Габриель созвал экстренное совещание, и с перевесом в два голоса было принято решение взяться за этот заказ. Во избежание утечки информации для работы были наняты люди с темным прошлым, специалисты по мокрым делам…

Командовать операцией, естественно, поручили Габриелю.

Конечно, от боевиков скрыли, что он высокопоставленный сотрудник Glowgen. Ведь если бы они про это узнали, с них сталось бы предать фирму и похитить Габриеля ради выкупа.

Даже с учетом риска Габриель не мог не пойти.

Агенты АНБ рассказали вот что. С помощью технологии STL компания RATH не только расшифровала душу человека, но и научилась ее воспроизводить. Если работы над искусственной душой, получившей кодовое имя «A.L.I.C.E.», будут завершены, японское беспилотное оружие с этими душами на борту радикально нарушит весь военный баланс в Восточной Азии.

Где там и какие конфликты могут возникнуть на Дальнем Востоке и даже во всем мире, Габриеля не волновало. Но, едва услышав имя «Алиса», он принял решение мгновенно.

Он заберет ее себе.

Во что бы то ни стало заполучит эту душу, хранящуюся в крохотном Световом кубе.

– Алиса… Алисия…

Вверив себя откинутой спинке кресла, он тихо катал во рту эти два имени. На губах незаметно для него самого снова появилась слабая улыбка.

Дед Габриеля, основатель компании, дал ей название «Glowgen», соединив слова, обозначающие «рождение сияния». Он, похоже, представлял себе сияние счастья, но у его наследника Габриеля это название ассоциировалось исключительно с золотым облачком света, вылетевшим изо лба умершей Алисии.

Рождение сияния. Имя которому – душа.

Это судьба, несомненно.

Неделю спустя Габриель и одиннадцать боевиков прилетели на Гуам, где была военно-морская база, там погрузились в атомную подлодку и вошли в территориальные воды Японии. Непосредственно перед началом операции они пересели в находившуюся на борту большой подлодки другую, маленькую, после чего отправились атаковать гигантское исследовательское судно «Океанская черепаха».

Удастся ли захватить его без кровопролития, или… или, возможно, обе стороны понесут тяжелые потери; этого никто не знал. Однако Габриель был убежден. И «Алису», и устройство STL он заполучит себе. А АНБ обойдется каким-нибудь Световым кубом и копией документации.

Скоро… совсем скоро. Самая суть души, к которой ему не удалось до сих пор подобраться, хотя после Алисии он повторял свой опыт и на других людях, скоро окажется у него в руках.

И он еще раз увидит то прекрасное сияющее облако.

– …Твоя душа… будет такой сладкой…

Вновь прошептав эти слова, на сей раз по-японски, Габриель закрыл глаза.

Глава 2

Дарио Джилиани был подводником до мозга костей; начав службу с чистки торпедных аппаратов, он со временем поднялся до капитана и сейчас командовал атомной субмариной «Джимми Картер» класса «Сивулф». Самой первой его подлодкой была древняя дизельная субмарина класса «Барбел», в убийственной тесноте которой невозможно было избавиться от шума и вони дизтоплива.

«Сивулф», стоящий дороже, чем любая другая подлодка в мире, – все равно что «Роллс-Ройс» среди автомобилей. С самого начала своего командования «Джимми Картером» (это было в 2020 году) Джилиани обожал и его, и его экипаж. Длительные интенсивные тренировки принесли свои плоды: корпус из прочнейшей стали, атомный реактор типа S6W и сто сорок человек команды работали как единый живой организм, способный свободно бороздить глубины любых морей, – насколько вообще этого возможно достичь тренировками.

«Джимми Картер» стал для Джилиани все равно что родным ребенком. К сожалению, скоро им придется расстаться. Джилиани был поставлен перед выбором: либо уйти в отставку раньше срока, либо перейти служить на берег. Впрочем, он считал, что рекомендованный ему на смену старший помощник Гатри будет отличным командиром.

Однако –

Всего десять дней назад, словно кто-то желал поставить пятно на его карьере под самый ее конец, Джилиани получил очень странный и опасный приказ.

«Джимми Картер» был построен с расчетом на выполнение задач поддержки военных спецопераций; он нес различные приспособления для взаимодействия со спецподразделениями американских ВМС («Морскими котиками»). Одним из таких приспособлений была расположенная на юте субмарина ASDS[5].

Джилиани уже несколько раз приходилось доставлять «Морских котиков» в территориальные воды других стран. Однако всякий раз целью было сохранение мира во всем мире, не только в США; и команда Джилиани, и те мужчины, отправляющиеся в лапы смерти, чувствовали, что это их долг.

Но люди, которые два дня назад погрузились в подлодку на Гуаме –

Джилиани всего один раз заглянул в кормовой отсек, где расположились «гости», после чего едва не приказал команде вышвырнуть их за борт. Свыше десятка мужчин – одни, небрежно развалившись на койках, слушали какую-то гадость (неприятные звуки доносились даже сквозь наушники), другие играли в карты на деньги; более того, повсюду валялись пустые пивные банки. Эти парни никак не тянули на приличных моряков. Непонятно было даже, военные ли они вообще.

Лишь один человек – рослый командир этого сброда – хотя бы имел представление о манерах; во всяком случае, он извинился перед Джилиани за беспорядок.

Однако в его удивительно синих глазах –

Пожав протянутую ему этим парнем правую руку и встретившись с ним взглядом, Джилиани испытал давно забытое ощущение.

Это было в детстве, задолго до вступления Джилиани во флот. Когда он плавал в море возле Майами, где родился и вырос, мимо него вдруг проплыла большая белая акула. К счастью, она не стала нападать; однако Джилиани практически в упор увидел ее глаза. Они поглощали весь падающий свет, словно бездонная дыра.

Зрачки этого парня заполняла точно такая же пустота, как у той акулы…

– Капитан, есть эхо-сигнал на носовом сонаре! – внезапно раздавшийся голос акустика вывел Джилиани из транса. – Это турбина реактора, сопоставляю… судя по характеру эха – мегафлот[6]. Дистанция – пятнадцать миль.

Придя в чувство, Джилиани со своего места в центральном посту быстро отдал команду:

– Так. Держать глубину, сбавить ход до пятнадцати узлов.

Повторив приказ, он тут же ощутил торможение.

– Эскортный «Иджис»[7]?

– Подтвержден эхо-сигнал газотурбинного двигателя корабля «Нагато» морских Сил самообороны Японии, три мили к западо-юго-западу.

Джилиани неотрывно смотрел на две светящиеся точки на большом дисплее перед его глазами.

«Иджис» ладно, но мегафлот, судя по тому, что он слышал, – это безоружное судно для морских исследований. И ему, Джилиани, сейчас приказано способствовать нападению на это судно вооруженных бандитов. Более того, оно японское – то есть союзник. Вряд ли это нормальная военная операция, санкционированная Президентом или министром обороны.

Джилиани восстановил в памяти то, что сказали люди в черных костюмах, передавшие ему директиву Пентагона.

«На этом мегафлоте проводятся исследования, нацеленные на развязывание Японией новой войны с Соединенными Штатами. Во имя сохранения дружбы между двумя странами эти исследования необходимо в обстановке полной секретности похоронить».

Джилиани был уже не настолько молод, чтобы принять эти их слова за чистую монету.

В то же время он был достаточно стар, чтобы понимать: выбора у него нет, и приказ придется выполнить.

– Наши гости готовы? – тихо спросил он у стоящего рядом первого помощника.

– Погрузились в ASDS и ждут приказа.

– Так… держать скорость, всплыть до ста футов!

Сжатый воздух принялся выдавливать морскую воду из балластных цистерн, и обретшая плавучесть громада «Джимми Картера» начала подниматься. Расстояние до светящихся точек медленно, но верно сокращалось.

Будут ли жертвы среди японских исследователей? Вполне возможно. Память о том, что он, Джилиани, помогал этой операции, вряд ли сотрется до самой его смерти.

– Дистанция до цели – пять миль!

Стряхнув нерешительность, Джилиани твердым голосом скомандовал:

– Отстыковать ASDS!

Он ощутил слабую вибрацию, говорящую о том, что маленькое суденышко отделилось от кормовой палубы.

– Отстыковка завершена… ASDS, запустить двигатель.

Несущая стаю бродячих псов и одну акулу минисубмарина, быстро набирая скорость, устремилась вверх, к брюху гигантской морской черепахи.

Часть XV. В северных землях (десятый месяц 380 года по календарю Мира людей)

Глава 1

Поставив домытые тарелки в стойку для сушки посуды и принявшись вытирать руки о край фартука, Алиса Синтезис Сёти вдруг подняла голову.

В последние несколько дней похолодало, и с деревьев, которые можно было разглядеть сквозь небольшое стеклянное окошко, дождем сыпались красно-желтые листья. Естественно – сюда зима приходит раньше, чем в столицу Центорию.

Однако сейчас после долгого перерыва небо было ясным, и с него лился теплый свет Солуса. В толстых ветвях ближнего к дому дерева пара древесных кроликов, прижимаясь друг к другу, наслаждалась солнечной ванной.

Какое-то время Алиса с улыбкой смотрела на них, потом повернула голову и сказала:

– Послушай, сегодня прекрасная погода. Давай перед обедом прогуляемся до восточного холма?

Ответа не последовало.

В бревенчатом домике на двоих, в центре комнаты, выполняющей обязанности гостиной, столовой и кухни одновременно, стоял простой деревянный стол и два таких же простых стула.

На одном из стульев сидел черноволосый юноша. После слов Алисы он не поднял головы, а продолжал рассеянно глядеть в какую-то точку на столе.

И раньше не очень-то полный, сейчас он был заметно более худым, чем Алиса. Даже уютный халат не скрывал костлявой фигуры. На свисающий от самого плеча пустой правый рукав было больно смотреть.

В глазах, таких же черных, как волосы, не было живого блеска. Пустые глаза, отгораживающие душу от всего мира.

Сердце Алисы сжалось от боли, к которой она до сих пор не могла привыкнуть. Тем не менее она жизнерадостным голосом продолжила:

– Там немного дует, поэтому лучше нам одеться потеплее. Подожди немного, я сейчас все приготовлю.

Сняв фартук и повесив его на вбитый рядом с раковиной крюк, она направилась в соседнюю комнату – спальню.

Собрав вместе длинные золотые волосы, Алиса спрятала их под хлопковым шарфом. Пустую правую глазницу закрыла выцветшей черной повязкой. Надела один из двух висевших рядом на стене шерстяных плащей и, сунув под мышку второй, вышла обратно в гостиную.

Черноволосый юноша по-прежнему сидел неподвижно. Алиса слегка нажала рукой на его худую спину, и вскоре он неуклюжим движением поднялся со стула.

Однако это было пределом его возможностей; самостоятельно пройти он не мог и мела. Накинув плащ ему на плечи, Алиса затем обошла юношу спереди и крепко завязала на шее завязку.

– Еще немного потерпи, – сказала Алиса и поспешила в угол комнаты.

Там стоял прочный ярко-коричневый деревянный стул. Вместо четырех ножек к нему были прикреплены две пары железных колес разного размера. Это приспособление, инвалидную коляску, сделал ведущий жизнь отшельника в лесной чаще старик по имени Гаритта.

Взявшись за прикрепленные к спинке инвалидной коляски ручки, Алиса подкатила ее к юноше сзади. Потом усадила его опасно пошатывающееся тело на кожаное сиденье и плотно обернула бедра толстым пледом.

– Отлично! Ну, теперь идем.

Хлопнув юношу по плечам, она взялась за ручки и собралась было покатить коляску к входной двери в южной стене, когда –

Внезапно юноша чуть повернул голову и протянул дрожащую левую руку в сторону восточной стены.

– Ааа… аа…

Голос его звучал тихо, хрипло и нечленораздельно. Однако Алиса мгновенно поняла, чего хочет юноша.

– О, прости, пожалуйста. Сейчас принесу.

На стене, куда он показывал, к прочным металлическим скобам были подвешены три меча.

Справа висел Алисин золотой меч, «Меч душистой оливы».

Слева – прежде обитавший у юноши на поясе угольно-черный меч, «Меч ночного неба».

И наконец, посередине – белоснежный меч без владельца, «Меч голубой розы».

В первую очередь Алиса подошла не к «Мечу душистой оливы», а к тяжелому «Мечу ночного неба», и сняла его левой рукой со стены.

Потом взяла «Меч голубой розы». Он был вдвое легче черного меча. Потому что от хранящегося в ножнах клинка осталось не больше половины.

И русоволосого паренька, владельца этого меча и лучшего друга юноши, уже не было…

Лишь на миг закрыв глаза, Алиса с двумя мечами вернулась к коляске. Мягко положив мечи юноше на колени, поместила поверх них его левую руку, и тот снова опустил голову. Своим голосом и жестами юноша только что выразил желание, чтобы ему принесли черный и белый мечи.

– Крепче держи, чтобы не уронить, – обратилась к нему Алиса, сдерживая ноющую боль в груди, которая не стихала, сколько бы месяцев она ни пыталась с ней справиться. Потом, толкая потяжелевшую инвалидную коляску, вышла из дома.

От порога к земле вели не ступеньки крыльца, а толстая доска. Спустившись по этой доске во двор, двое оказались во власти прохладного ветерка и мягкого солнышка.

Бревенчатая хижина была возведена посреди поляны в глубине леса. Алиса сама нарубила деревья, сама добыла шкуры животных и сама все построила. Несмотря на неказистый вид, созданное из древесины высокого уровня сооружение было достаточно прочным. Строительному искусству Алису с нуля обучил Старый Гаритта; при каждой встрече с Алисой он говорил: «Какая сильная девочка».

Похоже, когда-то эта поляна была тайным местом для игр маленьких Алисы и Юджио. Увы, тех времен она совершенно не помнила. В ходе «ритуала синтеза», сделавшего ее Рыцарем Единства, у нее украли все прежние воспоминания.

Старому Гаритте и жителям деревни Алиса объяснила, что она забыла свое прошлое. Но по сути, она – Рыцарь Единства Алиса Синтезис Сёти – и Алиса Шуберг, родившаяся и выросшая на этой земле, были разными человеческими существами. То, что можно вернуть, следует вернуть; однако память той, прежней Алисы уже покинула этот мир вместе с Юджио.

– …Ну, идем, – произнесла Алиса, стряхнув секундную задумчивость, и покатила коляску прочь от дома.

Круглая поляна шириной мелов тридцать почти вся поросла мягкой травой, и лишь на восточном краю, где над ней нависали ветви больших деревьев, трава была сухая и пожухлая. Будто гнездо какого-то гигантского живого существа – так можно было бы сказать; но только хозяина этого гнезда нигде не было. Кинув взгляд в ту сторону, Алиса поразмышляла, куда именно лучше направиться сегодня, и, выйдя на тропинку, пересекающую поляну с севера на юг, вошла в лес.

Через пятьдесят мелов тропинка разветвилась – пошла на запад и восток. Западная вела к деревне Рулид, но Алиса не могла себя заставить идти туда просто так, не по делу. Свернув на восточную тропинку, девушка зашагала по дрожащим на земле солнечным пятнам от пробивающихся сквозь ветви лучей.

Десятый месяц подходил к концу, и лес, по которому шла Алиса, уже почти полностью лишился своего красного лиственного наряда.

– Тебе не холодно? – спросила она у юноши, но ответа не получила. Впрочем, даже если бы их сейчас окружала настоящая метель, в своем нынешнем состоянии он все равно остался бы безмолвным. Заглянув через его плечо, Алиса убедилась, что ворот плаща юноши тщательно запахнут.

Конечно, чтобы согреть человека, хватило бы и пары тепловых элементов. Однако Алисе не хотелось, чтобы жители Рулида судачили о них двоих как о подозрительных типах, злоупотребляющих Священными искусствами.

Минут пятнадцать они двигались по утоптанной тропинке, оставляя следы колес; потом вокруг посветлело. Деревья кончились, перед Алисой открылся невысокий холм. Дорога постепенно шла вверх, но девушка продолжала толкать перед собой коляску без малейших усилий.

Наконец она добралась до вершины холма – и перед ней распахнулось пространство.

Сразу к востоку от холма синело озеро Рур. За ним широкой полосой лежало болото. А на юг до самого горизонта шел лес.

Посмотрев на север, можно было увидеть покрытые белым снегом вершины Граничного хребта, словно пронзающие небо. Когда-то Алиса с легкостью перелетала через эти горы на спине дракона, но сейчас это казалось далеким сном.

Столь прекрасную картину Алисе хотелось бы рассматривать двумя глазами. В этом краю, благословленном ресурсами земли и солнечного света, вернуть правый глаз, потерянный полгода назад за внешней стеной Центрального собора, было вполне возможно. Но Алиса пока что не находила в себе сил вылечить свою рану Священными искусствами.

Потому что даже на эту бескрайнюю панораму поздней осени юноша рядом с ней смотрел тусклыми, пустыми глазами.

Сев на землю рядом с инвалидной коляской, Алиса прислонилась к большому колесу.

– Как он красив. Гораздо красивее, чем все картины на стенах собора.

Чуть улыбнувшись, она произнесла имя юноши:

– …Этот мир, который ты защищал, Кирито.

Белая озерная птица промчалась по водной глади, оставляя за собой расходящуюся рябь, и улетела прочь.

Сколько времени она так просидела?

Вдруг Алиса осознала, что Солус уже поднялся довольно высоко. Скоро надо будет возвращаться домой и заниматься обедом. Кирито в его нынешнем состоянии ел за один раз совсем немного, но если он пропустит хоть один прием пищи, его максимальный уровень Жизни снизится.

– Давай потихоньку возвращаться, – произнесла она и, поднявшись на ноги, взялась за ручки коляски. Как вдруг –

Услышав тихий шелест травы – кто-то поднимался на холм, – Алиса повернула голову.

К ней приближалась девушка в черной рясе. Сияя улыбкой на совсем еще детском лице, она восторженно махала правой рукой.

– Сестрица!

Услышав донесенный ветром колокольчиковый голос, Алиса тоже широко улыбнулась и замахала своей маленькой рукой.

Чуть ли не пролетев последние десять мелов, девушка резко остановилась и несколько секунд стояла, успокаивая дыхание, а потом так же звонко повторила:

– Сестрица Алиса, доброе утро!

Потом, подскочив поближе, бодро поздоровалась с сидящим в инвалидной коляске Кирито:

– Кирито, тоже доброе утро!

Не обращая внимания на полное отсутствие реакции, она все с той же улыбкой повернула голову к лежащей на коленях Кирито паре мечей, и на ее лице проявилась тихая боль.

– …Доброе утро, Юджио.

Прошептав эти слова, она вытянула правую руку и ласково погладила ножны «Меча голубой розы». Когда такое делали незнакомцы, Кирито выказывал слабую обеспокоенную реакцию, однако сейчас он остался сидеть неподвижно.

Закончив здороваться с закадычной парой, девушка выпрямилась и снова повернулась к Алисе.

Чувствуя, как в груди рождается какое-то чудесное теплое чувство, Алиса ответила:

– Доброе утро, Селька. Как ты догадалась, что я здесь?

Потребовалось больше месяца, чтобы она перестала обращаться к девушке «Селька-сан».

Полгода назад в Центральном соборе Алиса узнала от Кирито, что у нее есть младшая сестра, и с тех пор больше всего на свете она жаждала встречи. Сейчас ее желание исполнилось, однако чем больше Алиса думала о Сельке, тем сильнее сомневалась, достойна ли нынешняя она – не Алиса Шуберг, а Рыцарь Единства Алиса Синтезис Сёти – быть ее старшей сестрой.

Не догадываясь, по-видимому, о непрекращающейся внутренней борьбе Алисы, Селька с беззаботной улыбкой сказала:

– Я вовсе не Священным искусством тебя нашла, нет. Просто я зашла к вам домой, а там никого нет, а сегодня такая замечательная погода, и я решила прийти сюда. Я вам там поставила свежее молоко и пироги с яблоками и сыром, совсем горячие, пообедайте.

– Спасибо, ты просто выручила. Я как раз не могла решить, что приготовить.

– Сестрица, если ты будешь готовить, Кирито когда-нибудь сбежать может!

И Селька рассмеялась. Алиса тоже улыбнулась и ответила:

– Кто бы говорил! Сама даже испечь пирог не могла, чтобы он не подгорел!

– Да уж, в самом начале я из печки вообще одни только угольки вынимала.

Алиса тюкнула Сельку пальцем по лбу, и вдруг та, увернувшись от ее руки, бросилась Алисе на грудь. Алиса ласково обняла прильнувшую к ней сестренку.

Алиса отчаянно желала хоть на этот короткий миг убежать от тяжести, давящей на сердце.

Чувства вины из-за того, что она пренебрегла долгом Рыцаря Единства ради безмятежных дней в лесу посреди ничего, у Алисы не было – напротив, она испытывала облегчение. Но кое-что забыть она никак не могла. Прямо сейчас, когда она обнимала любимую сестренку, с той стороны Граничного хребта медленно, но верно надвигался конец.

Полгода назад в самом конце яростной битвы в Центральном соборе Церкви Аксиомы –

Получившая тяжелые раны, которые почти истощили ее Жизнь, лежащая на мраморном полу, не в силах пошевелиться, Алиса тем не менее смутно ощущала ход боя.

Яростное сражение Кирито с двумя мечами и первосвященника Администратора.

Окончательная гибель первосвященника в пламени, рожденном одержимым распорядителем Чуделкиным.

Смерть рассеченного надвое вместе со своим мечом Юджио, лучшего друга Кирито.

Потом Кирито, проводивший Юджио, что-то яростно кричал в странную кристаллическую пластинку, возникшую в северной части покоев. В конце спора, смысла которого Алиса почти не понимала, Кирито вдруг резко задеревенел и рухнул на пол – и тут же в мире повисла тишина.

Примерно тогда же, когда Жизнь Алисы восстановилась настолько, что она смогла передвигаться, в восточное окно начало вливаться рассветное сияние Солуса. С помощью Священной силы, которую давал этот свет, Алиса в первую очередь вылечила раны лежащего без сознания Кирито. Однако он в себя так и не пришел, и тогда Алиса, с неохотой оставив его лежать, наложила лечащее заклинание на себя и занялась кристаллической пластинкой, с которой говорил Кирито.

Однако светло-фиолетовая поверхность, совсем недавно светившаяся, полностью утратила сияние, и, сколько бы Алиса ее ни трогала и сколько бы в нее ни кричала, оттуда никто не отзывался.

В полной растерянности Алиса села на пол.

Поверив словам Кирито, Алиса во имя защиты обитателей Мира людей и живущей где-то на окраине сестренки вступила в бой с Администратором, верховной правительницей, однако в глубине души она вовсе не думала, что выживет.

Когда созданный первосвященником «сорд голем», непостижимый воин из одних мечей, пронзил ее насквозь.

Когда она стояла, защищая соратников от неистовых потоков молний.

И потом, когда, позабыв обо всем на свете, решительно прыгнула под опускающуюся на Кирито сталь меча, чтобы спасти ему жизнь…

Всякий раз Алиса была уверена, что сейчас погибнет. Однако сперва девочка-мудрец Кардинал и чудесный громадный паук по имени Шарлотта, а потом пожертвовавший собой Юджио и отчаянно сражавшийся Кирито защитили ее, не дали ее Жизни истощиться полностью.

«Если уж спас меня, то и дальше решай, что мне делать!»

Много раз она так кричала, глядя на лежащего неподвижно Кирито. Однако черноволосый юноша не открывал глаз. А значит, теперь ей придется самой выбирать свой путь, самой думать, что делать дальше… это она в конце концов поняла.

Чуть ли не час Алиса сидела, обхватив колени, потом наконец встала.

Видимо, из-за смерти владелицы покоев подъемный диск перестал работать, как и кристаллическая пластинка. Разбив диск мечом и взвалив Кирито на плечи, Алиса спрыгнула на 99 этаж.

Затем спустилась по длинной лестнице, прошла мимо продолжающих читать заклинания старейших, добралась до большой лестницы собора и направилась к гигантской ванне, где они с Кирито оставили человека, учившего ее обращаться с мечом, – командующего Рыцарями Единства Беркули Синтезис Ван.

Огромная масса некогда горячей воды, которую Юджио превратил в лед своим заклинанием полного контроля, почти полностью растаяла. В ванне, раскинув руки и ноги, плавало могучее тело Беркули; к счастью, окаменяющее заклинание Чуделкина уже перестало действовать.

Вытащив командующего на дорожку, Алиса стала его звать: «Дядя! дядя!» – одновременно хлопая по щекам, – и наконец здоровяк, грандиозно чихнув, пришел в себя.

В лице его не было никакого напряжения, как будто он думал просто «о! уже утро, оказывается!» или что-то подобное. Алиса кое-как объяснила своему учителю положение дел. Но, как она и ожидала, Беркули, с посуровевшим выражением лица дослушав все до конца, своим мощным голосом произнес лишь одну короткую фразу.

«Ты хорошо потрудилась, малышка». И все.

Затем командующий принялся действовать. В первую очередь он собрал на 50 этаже, в «Великом коридоре духовного света», Рыцарей Единства: Фанатио, заместительницу командующего, проигравшую Кирито с Юджио, однако каким-то чудом полностью оправившуюся от ран и спавшую в розарии, а также Дюсолберта и Элдри, на которых Чуделкин тоже наложил окаменяющее заклятие. Там Беркули поведал им правду – настолько, насколько вообще мог ее поведать.

В битве с двумя учениками из Академии мастеров меча Северной Центории первосвященник Администратор проиграла и перестала существовать.

Первосвященник планировала страшное злодеяние – создать чудовищное оружие из мечей, пустив на это половину всех жителей Мира людей.

Глава Совета старейших, руководящего орденом Рыцарей Единства, распорядитель Чуделкин, погиб вместе с первосвященником.

Скрытая история появления в этом мире Рыцарей Единства – нет, их «создания». Беркули давно уже сомневался в истинности слов первосвященника про то, что Рыцарей Единства призвали из Небесного града; однако правда его поразила. Тем не менее он был уверен, что сообщить ее другим рыцарям необходимо.

Однако Элдри, Фанатио и Дюсолберта била отчаянная дрожь. Вполне естественно. Совсем непросто принять ту истину, что обладающая богоподобной силой Администратор, сотни лет единолично правившая всем миром, мертва.

В конце концов споры, порожденные смятением, прекратились, и рыцари подчинились своему командиру Беркули, его, можно сказать, харизме и способностям. Причиной, вероятно, послужил по-прежнему действующий «Модуль благочестия». В изменившейся ситуации Рыцари Единства по-прежнему служили Церкви Аксиомы, однако теперь, когда Администратор и Чуделкин покинули Мир людей, командующий рыцарями Беркули, вне всяких сомнений, стал самым высокопоставленным лицом Церкви.

Получив общее командование, Беркули тут же развил бешеную активность по выполнению своей главной обязанности – «защиты Мира людей». Даже себе он не должен был выказывать ни намека на нерешительность. Потому что теперь он знал: туда, где хранятся украденные у него воспоминания о любимых, он может прийти и протянуть к ним руку.

Однако он принял решение пока не доставать с сотого этажа тридцать мечей и три с лишним сотни вделанных в потолок кристаллических призм, формировавшие «сорд голема». Существовала более насущная задача, чем возвращение памяти Рыцарям Единства, включая его самого: подготовка к неминуемому вторжению с Темной Территории.

Частично уничтоженный орден Рыцарей Единства следовало так или иначе поднять, Имперскую стражу, составляющую костяк армий четырех империй Мира людей, – заново обучить; вся эта колоссальная работа легла на плечи Беркули, и Алиса, естественно, ему помогала. Закрывая правый глаз импровизированной повязкой, сооруженной Кирито, она носилась по всей Центории, с севера на юг и обратно.

Однако всегда оставаться привязанной к собору было невозможно. Среди немалого числа Рыцарей Единства и ничего не знающих про гибель первосвященника монахов стало распространяться мнение, что предателя, поднявшего меч на Церковь Аксиомы, – то есть по-прежнему бессознательного Кирито, – следует казнить.

Как только первый этап необходимых работ был завершен, Алиса вместе с Кирито села на дракона и покинула столицу. Прочь от того места, где две недели назад в яростных сражениях было пролито столько крови.

Однако главные трудности были еще впереди. Во время ночевок под открытым небом Кирито лучше не становилось; Алиса считала, что ему, продолжающему спать, требуется надежная крыша над головой и теплая постель, однако у нее было недостаточно денег, чтобы подолгу жить в городских постоялых дворах, а злоупотреблять авторитетом Рыцаря Единства она решительно не собиралась.

Тут-то она и вспомнила название, услышанное от Кирито за внешней стеной собора, – деревня Рулид.

Хоть Алиса и потеряла память, но, если она и Юджио действительно там родились и жили, то, возможно, ее там хорошо примут – лелея в груди эту надежду, Алиса взялась за поводья дракона и направила его на север, в сторону ютящейся у подножия Граничного хребта маленькой деревушки. Поскольку ей приходилось заботиться о бессознательном Кирито, она делала небольшие перелеты. На то, чтобы пересечь всю Империю Норлангарта и добраться до Рулида, ей понадобилось три дня.

Чтобы не пугать селян, Алиса приземлилась в лесу на некотором удалении от деревни, а потом, приказав дракону охранять вещи, направилась в деревню пешком с Кирито на плече.

Выйдя из леса, она зашагала по тропинке, ведущей через пшеничные поля, и вскоре наткнулась на нескольких жителей деревни. Однако те, будто пораженные увиденным, не сказали ни слова, лишь подозрительно смотрели на Алису.

Поднявшись на небольшой холм, где стояла деревня Рулид, Алиса собралась войти в деревянные ворота, но тут из сторожевой башенки рядом выскочил юноша крупного телосложения. С багровым от прилившей крови, чуть веснушчатым лицом он встал у Алисы на пути и –

«Стой, чужакам в нашу деревню без разрешения нельзя!»

С этим возгласом юный страж положил руку на рукоять висящего на поясе меча; но тут он увидел лицо Кирито, которого держала Алиса, и его полное подозрений лицо смягчилось. «Эй, это же…» – и, переведя взгляд, он вновь уставился на Алису с округлившимися глазами и ртом.

«Ты… ты… не может быть».

Услышав это, Алиса совсем чуть-чуть расслабилась. Страж, похоже, вспомнил ее, несмотря на пролетевшие восемь лет. Тщательно выбирая слова, она сказала:

«Я Алиса. Сейчас же позови старейшину, Гасуфта Шуберга».

Возможно, ей следовало заявить прямо, что она – Алиса Шуберг, но сделать это она так и не смогла. К счастью, одного лишь имени оказалось достаточно – лицо стража из красного мгновенно стало зеленым, он молча захлопал губами, а потом повернулся и унесся вглубь деревни. Поскольку он не велел Алисе подождать, она прошла сквозь ворота и зашагала в том же направлении, куда убежал страж.

Послеполуденная деревня вмиг загудела, точно разворошенное осиное гнездо. По обе стороны неширокой дороги выстроились десятки селян; они поедали взглядами идущую мимо них Алису, изумленно гомоня.

Однако в лицах большинства не видно было радости встречи с вернувшимся домой сородичем. Наоборот, на не по-женски облаченную в металлические доспехи Алису с бессознательным Кирито на плече смотрели с подозрением, настороженностью, даже со страхом.

Медленно идя вверх по дороге, Алиса вскоре добралась до круглой площади.

Посередине площади был артезианский колодец, с севера на нее выходила церквушка с эмблемой в виде креста в круге. Войдя на площадь, Алиса остановилась; окружавшие ее на почтительном расстоянии селяне продолжали встревоженно перешептываться.

Несколько минут спустя на востоке толпа расступилась, и на площадь твердым шагом вышел мужчина средних лет с ухоженными седыми усами. Алиса поняла, что это и есть Гасуфт Шуберг – старейшина Рулида, а заодно ее родной отец.

Остановившись на некотором расстоянии от Алисы, Гасуфт с бесстрастным видом пристально посмотрел на нее, потом на Кирито.

Прошло секунд десять, и наконец раздался его негромкий, но отчетливый голос.

«Алиса, значит?»

На этот вопрос Алиса смогла ответить лишь «да». Однако старейшина, не сделав ни шага навстречу и не протянув рук, таким же суровым голосом продолжил задавать вопросы:

«Почему ты здесь? Твое преступление было прощено?»

На этот раз Алиса не ответила сразу же. В чем состояло ее преступление и, тем более, было ли оно прощено, она понятия не имела.

Маленькую Алису Шуберг забрал в столицу Рыцарь Единства Дюсолберт; официальной причиной, по словам Кирито, был «проход на Темную Территорию». Это, вне всяких сомнений, было нарушением Индекса Запретов. Однако Алису, ставшую Рыцарем Единства, никакие Запреты уже не сковывали. Для рыцарей существовал лишь один закон – слово первосвященника. Но власти первосвященника пришел конец. Теперь, получается, преступление и прощение, зло и добро и тому подобные материи каждый должен выбирать для себя сам…

С этими мыслями в голове Алиса, встретив взгляд старейшины своим таким же прямым взглядом, ответила:

«В наказание за мое преступление у меня отобрали все воспоминания о том, как я жила в этой деревне. Прощено ли после этого мое преступление, я не знаю. Однако сейчас мне, кроме этой деревни, идти некуда».

Это были истинные чувства настоящей Алисы.

Гасуфт закрыл глаза, на лбу и вокруг рта появились морщины. Однако вскоре старейшина приподнял голову и с острым блеском в глазах произнес суровые слова:

«Уходи. В нашей деревне нет места преступникам».

Ощутив, что тело Алисы на миг задеревенело, Селька подняла голову и чуть склонила ее набок.

– Сестрица?.. – обеспокоенно прошептала она. Алиса, улыбнувшись младшей сестре, ответила:

– Ничего, все нормально. Ну, давай потихоньку возвращаться.

– …Мм.

Кивнув, Селька разжала объятие. Еще несколько секунд она смотрела на Алису снизу вверх, а потом на лицо ее вновь вернулась жизнерадостная улыбка.

– До развилки я буду катить!

Сделав это заявление, она обошла сзади инвалидную коляску с сидящим в ней Кирито и решительно обхватила рукоятки своими ладошками. Коляска сама по себе была довольно тяжела; вместе с человеком, пусть и исхудавшим, да еще и с полутора мечами уровня Божественных инструментов она становилась еще тяжелее. Всего лишь четырнадцатилетней, к тому же непривычной к физическому труду ученице настоятельницы этот груз совершенно не под силу – так Алиса думала, когда Селька в первый раз бросила ему вызов. Однако тогда, как и сейчас, девушка, подавшись всем телом вперед и упершись ногами в землю, отчаянно надавила, и коляска медленно покатилась.

– На спуске осторожнее, – с легким замиранием сердца предостерегла Алиса, хотя до сих пор Селька ни разу не перевернула коляску.

– Все нормально, сестрица, ты всегда слишком беспокоишься, – последовал ответ. По-видимому, когда Алиса жила в Рулиде, она все же успевала заботиться о младшей сестре, несмотря на то, что большую часть времени пропадала с Юджио.

Память я потеряла, а характер сохранила тот же? Или это всего лишь совпадение? Так размышляла Алиса, идя рядом с Селькой, толкающей коляску с серьезным выражением лица.

Они дошли до подножия холма, и легкий уклон сменился ровной дорогой. Селька старательно продолжала катить потяжелевшую коляску. Глядя сбоку на лицо сестренки, Алиса вновь вернулась мыслями к прошлому.

В тот день, когда ей запретили возвращаться в деревню, разочарованная Алиса, повесив голову, побрела прочь, и тут ее окликнула стоявшая в тени группы деревьев Селька. Если бы не храбрость Сельки, которая шла против воли отца-старейшины и знала это, и не добросердечие Старого Гаритты, с которым Алиса познакомилась, она бы и сейчас бродила как неприкаянная, не имея крыши над головой.

Сельке наверняка было очень непросто принять все, что она увидела и услышала.

Старшая сестра, наконец вернувшаяся в родную деревню, совершенно не помнит свое прошлое.

Кирито, с которым она познакомилась два с половиной года назад и общалась лишь несколько дней (но это общение оставило в ее душе глубокий след), никак не приходит в себя.

И еще – Юджио, который был для нее все равно что старшим братом, умер…

Однако слезы выступили у Сельки на глазах лишь в тот момент, когда она узнала, что Юджио больше не вернется; а дальше она при Алисе всегда жизнерадостно улыбалась. Алису каждый день заново охватывали чувства благодарности и восхищения перед такой силой духа и глубиной сострадания. Сильнее Священных искусств монаха, сильнее меча рыцаря – такая могучая и драгоценная сила.

И в то же время самой Алисе каждый день преподносил новые уроки, какой же она стала слабой, когда покинула Церковь Аксиомы.

Построив с помощью Старого Гаритты маленькую, но крепкую хижину в глубине отстоящего от деревни всего на два килолу лесочка, Алиса в первую очередь принялась накладывать на по-прежнему бессознательного Кирито самые мощные лечащие Священные искусства.

Немаленький лес изобиловал благословением Террарии; если выбирать дни, когда ни облачка на небе не преграждает путь лучам Солуса, то богини земли и солнца вместе давали столько ресурсов пространства, что можно было создавать по десять световых элементов сразу и, превратив их в целительную силу, вливать эту силу в Кирито.

Алиса владела лечащими Священными искусствами настолько хорошо, что даже колоссальное количество Жизни дракона могла восстановить вмиг, что уж говорить о человеческих существах. Какие бы тяжелые раны ни получил Кирито (включая отсеченную правую руку), все это Алиса сумеет вылечить, и Кирито очнется – в этом она была уверена.

Однако –

Сразу после того, как Алиса послала в тело Кирито ослепительного светлячка, юноша открыл глаза, да, но – в этих черных глазах не было прежнего сияния решимости. Алиса не переставая звала его по имени, трясла за плечи, потом даже кричала, прижавшись к его груди, однако Кирито смотрел все тем же пустым взглядом. Даже правую руку заново отрастить Алисе так и не удалось.

С того дня прошло уже четыре месяца, но Кирито по-прежнему не подавал признаков возвращения души.

Селька, как и ее сестра, прикладывала все силы, выхаживая Кирито; она уверяла Алису, что рано или поздно он снова станет прежним. Однако Алиса в глубине души начала бояться, что все будет впустую.

Она ведь сама была лишь созданием первосвященника Администратора.

– Давай… чуть-чуть передохнем, – вдруг произнесла Селька, до сих пор катившая коляску в молчании, и этим снова выдернула Алису из печальной задумчивости.

Алиса ласково притронулась левой рукой к спине пыхтящей и утирающей пот со лба сестренки.

– Спасибо, Селька, дальше я сама повезу.

– Не, до развилки, я справлюсь, ничего…

– Ты уже на сто мелов дальше потолкала, чем в прошлый раз, правда? Ты меня и так очень выручила.

С того времени, как она пришла в деревню, Алиса узнала, что в подобных ситуациях старшая сестра должна дать младшей немного денег на мелкие расходы, но, увы, в карманах у нее не было ни монетки. При ее нынешнем положении с деньгами – даже если бы она один сир в лесу потеряла, это было бы очень серьезно; поэтому Алиса не носила при себе денег, кроме тех случаев, когда ходила за покупками.

Взамен она мягко погладила Сельку по светло-коричневым волосам. Селька, успокоив дыхание, радостно улыбнулась, но в ее выражении лица Алиса ощутила тень грусти. Она склонила голову набок и спросила:

– Что такое, Селька? Тебя что-то тревожит?

Селька, по-прежнему державшаяся за ручки коляски, чуть поколебалась, но все же ответила:

– …Это… дядя Балбосса хочет попросить сестрицу убрать дерево с его нового поля…

– Что, из-за этого? Можешь ни о чем не беспокоиться, но спасибо, что сказала, – с улыбкой ответила Алиса, но сестренку это не удовлетворило – она с расстроенным видом поджала губы.

– Но… они все только о себе думают. Кирито, а ты как считаешь? – спросила она юношу, который сидел в коляске, опустив глаза, но Кирито, разумеется, ничего не ответил. Однако Селька, как будто он с ней согласился, тут же продолжила с волнением в голосе:

– И Балбосса-сан, и Ридак-сан… сестрица, ты ведь даже не живешь в деревне, а они, когда им тяжело, все равно от тебя требуют помощи. Передай им наконец, что отказываешься. Все будет нормально, сестрица, еду я вам буду из дома приносить.

Услышав эти слова, Алиса невольно прыснула, а потом успокоила надувшуюся сестренку:

– Мне приятно, что ты так думаешь, Селька, но, знаешь, о таких вещах можно не переживать. Меня устраивает тот дом, в котором я живу, я признательна, что мне разрешили жить рядом с деревней. …Я покормлю Кирито обедом и сразу приду. Только скажи, куда.

– …На южное поле, – тихо ответила Селька, после чего какое-то время шагала рядом с коляской молча.

Вскоре они достигли развилки, откуда шла тропа к бревенчатой хижине, и вдруг Селька решительно заявила:

– Сестрица, я в будущем году закончу обучение, и у меня будут деньги, которые я сейчас получаю, хоть и немного. И тогда можно будет уже не помогать всем этим людям. Я для сестрицы и Кирито… я… всегда…

Тут ее голос прервался. Алиса нежно обняла Сельку.

Придвинув лицо к коричневым волосам – не такого цвета, как у Кирито, но таким же приятным на ощупь, она прошептала:

– Спасибо… Но знаешь, я счастлива, только когда ты рядом со мной, Селька…

С неохотой попрощавшись и помахав рукой, Селька ушла. Алиса проводила ее взглядом, а потом вместе с Кирито вернулась в хижину и быстро накрыла на стол.

В последнее время Алиса привыкла заниматься разными домашними делами, но вот готовка ей давалась с трудом. По сравнению с «Мечом душистой оливы» кухонный нож, купленный в деревенской лавке, казался ненадежным, как детская игрушка, и, чтобы опасливыми движениями нарезать необходимые продукты, у Алисы уходило по двадцать – тридцать минут.

К счастью, сейчас у нее был принесенный Селькой свежий пирог; его-то Алиса и начала потихоньку скармливать Кирито. Подносила кусочек на вилке ко рту юноши, терпеливо ждала, пока губы раздвинутся, и отправляла кусочек ему в рот. После этого Кирито, будто память, как надо есть, всплывала откуда-то из глубины, начинал медленно-медленно жевать.

Пока Кирито двигал челюстями, Алиса и сама наслаждалась вкусом пирогов с яблоками и сыром. Скорее всего, их испекла Садина Шуберг, жена старейшины Гасуфта. Мать Сельки, а значит, и Алисы.

Когда Алиса жила в Центральном соборе, в большом обеденном зале столы ломились от редких яств, свезенных из самых разных уголков Мира людей, и каждый мог выбрать еду себе по вкусу. По сравнению с ними пирог Садины и на вкус, и на вид был совершенно неизыскан, но Алисе он все равно казался намного вкуснее. Кирито, по-видимому, он тоже нравился больше, чем Алисина стряпня; Алису это досадовало – совсем чуть-чуть.

Закончив обедать и убрав со стола, Алиса вновь усадила Кирито в инвалидную коляску и положила ему на колени два меча.

Выйдя из хижины, Алиса окунулась в золотое сияние послеполуденного солнышка. Дни были уже короткими, и до наступления сумерек оставалось совсем немного времени. Алиса быстрым шагом пошла на юг до развилки и в этот раз свернула на запад.

Вскоре лес расступился, и взору Алисы открылись ожидающие жатвы поля. За колышущейся гладью тяжелых колосьев пшеницы виднелась деревня Рулид. Среди множества красных крыш выделялось своей высотой здание со шпилем – церковь, где жила Селька.

И Селька, и Сестра Азария, приглядывающая за церковью, пребывали в неведении о том, что в громадной башне Центрального собора Церкви Аксиомы, правящей четырьмя империями Мира людей, больше нет главы. Однако церковка, служащая заодно сиротским приютом, работала как ни в чем не бывало.

Какой бы хаос ни воцарился в соборе после гибели первосвященника, на жизнедеятельности людей это никак не сказалось. Индекс Запретов по-прежнему действовал, продолжая связывать их сознание. Смогут ли они взять в руки оружие во имя защиты Мира людей?

Им придется подчиняться приказам от имени императоров и Церкви Аксиомы. Но одним этим битву с силами тьмы не выиграть. Уж этого-то командующий Беркули не мог не понимать.

Исход битвы решит не уровень оружия и не мастерство в Священных искусствах, а сила воли. Свести на нет безнадежную разницу в военной мощи возможно – доказательством тому были сражения Кирито, сумевшего победить многих Рыцарей Единства, распорядителя Чуделкина и даже первосвященника Администратора.

Работающие в поле селяне поворачивали головы к идущей мимо них Алисе; девушка встречала их взгляды, в которых читалась смесь настороженности и тревоги, гордо выпрямившись, но мысли ее были устремлены к человеку, научившему ее владеть мечом.

Дядя, для жителей Мира людей, возможно, покой – не то, что нужно защищать, а то, что нужно постоянно давать.

Для этого и нужны Церковь Аксиомы с Индексом Запретов, да и мы, Рыцари Единства, тоже.

Командующий рыцарями Беркули, должно быть, прямо сейчас, в эту самую минуту в Центории занимается вопросами снаряжения и обучения армий четырех империй. А быть может, армии уже выдвинулись к будущему главному полю боя, «Великим восточным вратам» на дальнем краю империи Истабариета. В плане как практической помощи, так и усиления боевой мощи после начала войны потребуется каждый рыцарь.

Но для нынешней меня…

Погрузившись в раздумья, Алиса шла тропой через пшеничное поле, пока не вышла наконец к возделываемой земле, лежащей к югу от деревни. Остановив коляску перед свежим черноземом, она оглядела этот громадный участок целины.

Всего два с половиной года назад здесь был лес, причем куда более обширный, чем восточная роща, где Алиса в детстве играла с друзьями.

Однако, после того как Кирито и Юджио срубили «древо зла» – Кедр Гигас, высочайшее дерево в лесу, без устали пожиравшее Священную силу, мужчины деревни принялись как безумные расширять свои поля – так с изумленным выражением лица рассказывала Селька.

Посередине пашни по-прежнему торчал здоровенный, черный как ночь пень; у края леса десятки селян бойко звенели топорами. Там же стоял толстый мужчина, который сам топор не держал, но шумно раздавал указания остальным. Это был Найджел Балбосса, самый богатый житель деревни.

С неохотой Алиса продолжила катить коляску по натоптанной тропе. Кирито, некогда собственноручно срубивший гигантское дерево, никак не среагировал, проезжая мимо громадного пня, – все так же смотрел вниз, держа рукой два меча.

Первым заметили приблизившуюся пару юноши из семьи Балбосса, отдыхающие на только что поваленном древесном стволе. Трое, лет пятнадцати-шестнадцати на вид, с шарфами поверх белобрысых волос. Бесцеремонно смерив взглядами Алису, они затем переключились на Кирито в инвалидном кресле. Обменялись какими-то тихими словами, потом негромко захихикали.

Не обращая на них внимания, Алиса прошла мимо; тогда один из юношей растянуто прокричал:

– Дяаадь, она пришлааа!

Тут же бушевавший поодаль, уперев руки в боки, Найджел Балбосса резко развернулся, и при виде приближающейся пары на его засаленном круглом лице появилась улыбка. Крупный рот, глазки-щелочки – Алисе он слегка напоминал распорядителя Чуделкина.

Алиса, однако, улыбнулась в ответ так широко, как только смогла, и слегка поклонилась.

– Здравствуйте, Балбосса-сан. Я слышала, у вас ко мне какое-то дело…

– О, о, Алисси, спасибо, что пришла!

Разведя руки в стороны и колыхая круглым животом, он затопал к Алисе с явным намерением ее обнять, однако, заметив перед ней инвалидную коляску, к счастью, передумал.

Вместо этого, остановившись в полусотне санов справа от Алисы, Найджел крутанул брюхом и указал на большое дерево, возвышающееся на границе леса и пахотной земли.

– Вон там, видишь? Со вчерашнего утра сражаемся с этим упрямым платиновым дубом, десять человек его топорами рубили, а сделали всего ничего.

Образовав полукольцо большим и указательным пальцами правой руки, он изобразил «всего ничего».

Возле впившегося корнями в землю громадного дерева, светло-коричневый ствол которого был в поперечнике мела полтора, по-прежнему стояли двое рубщиков и упорно пытались его одолеть. Они поочередно били по стволу большими топорами, однако надруб оставался совсем мелкий, не больше десяти санов.

С обнаженных торсов мужчин градом катился пот. Груди и руки бугрились мускулами, но держать топоры эти двое явно не очень привыкли, и потому движения их были неуклюжими.

Вот у одного из мужчин скользнула правая нога; его удар пришелся наискось и мимо цели. Топорище, похоже, треснуло посередине, и мужчина крепко шлепнулся на спину, вызвав несдержанный смех окружающих.

– Проклятье, да что же он творит, этот дурень!.. – простонал Найджел и снова повернулся к Алисе. – Вот такие дела, не знаю, сколько дней у нас на одно это дерево уйдет. Мы тут копаемся, а Ридаки уже двадцать квадратных мелов земли прихватили!

Произнеся фамилию второй по влиятельности в деревне семьи, Найджел пнул случившийся под ногой камешек. Он громко сопел, но затем вдруг его лицо расплылось в широкой улыбке, и он медовым голосом проговорил:

– Вот почему – ну да, у нас есть соглашение, что ты нам только раз в месяц помогаешь. Но один этот лишний разочек у меня к тебе особая просьба о помощи, Алисси. Ты ведь помнишь – когда ты была маленькой, я несколько раз тебе сладости давал… нет, не будем об этом. В старые дни ты была такой очаровательной девчушкой – нет-нет, сейчас, конечно, тоже –

Подавив вздох, Алиса перебила Найджела:

– Я поняла, Балбосса-сан. Так значит, только в этот раз?

Убирать препятствия, мешающие возделывать новые земли, – камни и деревья вроде этого вот платинового дуба, – Священный Долг нынешней Алисы… нет, ее временный способ зарабатывать на жизнь.

Конечно, это была не официальная работа. Через месяц после того, как Алиса поселилась в лесочке близ деревни, дорогу, ведущую на западное пастбище, вдруг перекрыл сильный камнепад. Алиса в одиночку откатила камни с дороги, и об этом судачила вся деревня; и очень быстро так получилось, что с подобными проблемами к ней стали обращаться регулярно.

Реальность была такова: чтобы жить вдвоем с Кирито, Алисе требовались деньги, и потому она была благодарна и за такую работу. Однако как только ее подрядили заниматься физическим трудом, от мужчин деревни полился нескончаемый поток просьб (что очень раздражало Сельку), и в конце концов было достигнуто соглашение, что Алиса будет помогать каждой семье один раз в месяц.

Связанный по рукам и ногам различными законами – от Индекса Запретов и Фундаментального закона империи Норлангарта до деревенских устоев – Найджел, прекрасно зная об этом соглашении, все же затребовал помощь Алисы второй раз за месяц, и в этом не было ничего удивительного. Конечно, он, в отличие от Алисы и Юджио, не сломал «печать в правом глазу», которую Администратор назвала «кодом 871», – просто он считал Алису ниже себя. Строго блюсти соглашение с бывшей преступницей, живущей в хибарке на отшибе, он не считал необходимым.

Прекрасно все это понимая, Алиса тем не менее еще раз кивнула Найджелу и отошла от коляски. Проверила состояние Кирито, но окружающие звуки на него никак не влияли. Чуть постояла, обращаясь к собственным мыслям, и зашагала к громаде платинового дуба.

Заметив Алису, мужчины сразу открыто заухмылялись и зацокали языками. Однако сейчас все уже знали ее силу и потому молча отошли от дерева.

Встав перед деревом там, где только что стояли они, Алиса кончиками пальцев правой руки быстро прочертила Священный символ, и перед ней открылось «окно Стейсии». Количество Жизни оказалось большим – как у десятка взрослых мужчин. С таким уровнем обычный топор не поможет.

Бегом вернувшись к коляске, Алиса наклонилась и тихо прошептала:

– Прости, Кирито. Можно я ненадолго возьму твой меч?

Правой рукой она мягко прикоснулась к черным кожаным ножнам и тут же почувствовала, как держащаяся за меч левая рука Кирито чуть сжалась.

Однако Алиса терпеливо глядела в пустые глаза, и вскоре сила ушла из его руки, а горло исторгло хриплое «аа».

Вряд ли намерение Алисы дошло до Кирито – скорее, что-то вроде отголоска памяти в нем прозвучало. Нынешним Кирито двигали не мысли, а чувства и глубинные воспоминания.

– Спасибо.

Прошептав это слово, Алиса осторожным движением взяла из руки Кирито черный меч. Убедившись, что юноша сидит тихо, она снова вернулась к платиновому дубу.

Что ни говори, а дерево было великолепное. В Центории тоже то тут, то там возвышались большие и старые деревья, но это было старше лет на сто.

Мысленно попросив у дерева прощения, Алиса напрягла ноги.

Правую ногу вперед, левую назад. Удерживая «Меч ночного неба» левой рукой чуть выше пояса, правой взялась за обтянутую черной кожей рукоять. Левым глазом оценила расстояние до дерева.

– Эй, эй, ты что, этим тонюсеньким мечом платиновый дуб хочешь свалить? – вдруг выкрикнул один из мужчин, и остальные тут же разразились возгласами следом за ним. «Да он щас сломааается», «Ты тут до заката проторчишь»; в эту мешанину вплелся обеспокоенный голос Найджела Балбоссы:

– Эээ, Алисси, мне бы хотелось, чтобы ты где-то за час управилась, а?

С тех пор, как Алиса взялась за эту работу, она срубила уже больше десяти деревьев, и, как правило, у нее уходило полчаса. Так много времени требовалось потому, что приходилось соизмерять силу ударов, чтобы не ломать чужие топоры. Однако сейчас такой проблемы не было. «Меч ночного неба» обладал таким же уровнем, как и Алисин «Меч душистой оливы», и относился к Божественным инструментам.

– Нет, времени понадобится меньше, – прошептала Алиса и крепче сжала рукоять меча.

– …Хха!!! – коротко выкрикнула она и топнула правой ногой так, что из-под нее взрывчиком вырвалось облако пыли.

Давненько Алиса не работала с настоящим мечом; к счастью, техника никуда не ушла. Воздух рассекла вылетевшая из ножен слева направо черная молния.

Стоящие вокруг мужчины этого удара, судя по всему, просто не увидели. Они продолжали с хмурым сомнением смотреть на меч, уже пролетевший вперед и вернувшийся обратно, и на стоящую там, где и стояла, Алису.

На гладкой коре платинового дуба, где была лишь выщерблина, оставленная усилиями рубщиков, появилась маленькая трещинка – по крайней мере так выглядело со стороны.

Вскоре кто-то произнес: «Что, и это все?»; несколько человек рассмеялись. Алиса, скользнув взглядом по обладателю голоса, убрала меч в ножны и сказала:

– Упадет в вашу сторону.

– Хаа? Чего ты гово-… – начал было один из мужчин, но тут у него глаза полезли на лоб. Он увидел, что ствол платинового дуба начал медленно крениться. Селяне, все как один, с криками «уаааа!» сорвались с места и понеслись прочь. Через три секунды точнехонько туда, где они стояли, рухнуло гигантское дерево, и земля заходила ходуном.

Отгоняя правой рукой густое облако поднявшейся пыли, Алиса подошла к пню. На свежем разрезе отчетливо виднелись тонкие годичные кольца; поверхность блестела, точно отполированная, и лишь в одном месте была неровность.

То ли из-за того, что рука все же утратила ловкость, то ли дело в невидящем правом глазе… с этими мыслями Алиса развернулась.

И тут же ее плечи и руки сами собой напряглись. Найджел Балбосса мчался к ней с распростертыми объятиями и улыбкой до ушей.

Левая рука Алисы, держащая меч, сама собой рванулась вверх; услышав лязг гарды, Найджел резко затормозил. Однако улыбка с его лица не исчезла; сцепив перед собой только что разведенные в стороны руки, он воскликнул:

– По, потря… потрясающе! Какое мастерство! Ни стражи, ни их капитан Джинк – никто ничего не мог поделать! Просто чудо!

Он подобрался к Алисе еще на мел ближе – на его лице было написано восхищение пополам с жадностью – и продолжил:

– К-к-к-как тебе такое, Алиса? Я вдвое больше буду тебе платить, если ты раз не в месяц, а в неделю… нет, в день будешь мне помогать!!!

Глядя на лихорадочно потирающего руки Найджела, Алиса чуть качнула головой.

– Нет, того, что я получаю сейчас, мне вполне хватает.

Если, допустим, Алиса приведет «Меч душистой оливы» в состояние полного контроля, то она не то что по одному большому дереву в день – она до самого горизонта весь лес за считанные минуты искоренит, лишь голая земля останется. Но в таком случае они потребуют от нее распахать эту землю, убрать все камни и вдобавок еще наслать дождь.

Найджел застонал, точно в агонии, но потом, словно добавленное Алисой «да, моя плата» наконец привело его в чувство, замигал и ответил:

– О, о, конечно, конечно!

Сунув руку в висящий на брюхе тяжелый кожаный кошель, он извлек оговоренную сумму – сто сиров одной серебряной монеткой.

Уронив монетку в протянутую ладонь Алисы, упрямый Найджел продолжил:

– Алисси, а давай я тебе еще вот что предложу. Я тебе сейчас еще одну монету дам, если ты в этом месяце откажешься помогать Ридаку…

Проглотив вздох, Алиса собралась было отказать еще раз, как вдруг –

Раздалось тяжелое «бум». Вскинув голову, Алиса увидела, что стоявшая в стороне инвалидная коляска опрокинулась набок и тело Кирито распростерлось на земле.

– …Кирито! – хрипло выкрикнула она и метнулась мимо Найджела.

Упавший ничком Кирито тянул вперед левую руку; один вид этих движений вызывал отчаяние. Двое юношей, только что отдыхавших на бревне, взбудораженно вопили, пытаясь поднять меч за белые ножны.

– Ооо, ничего себе, какой тяжеленный!!!

– Вот почему небось эта девка платиновый дуб одним ударом снесла, э?

– А ну давай держи крепче!

Последнее выкрикнул третий парень, который, схватившись за рукоять, попробовал вытянуть «Меч голубой розы» из ножен.

Услышав это, Алиса стиснула зубы с такой силой, что коренные заскрипели. В следующую секунду из ее горла вырвался пронзительный крик:

– Ах вы ублюдки!!!

Едва услышав это, парни тупо разинули рты и уставились на Алису.

Вмиг преодолев оставшиеся двадцать мелов, Алиса резко затормозила, взметнув клубы пыли. Увидев ее лицо, троица съежилась.

Тяжело дыша и отчаянно пытаясь удержать эмоции в груди, Алиса первым делом подняла упавшего Кирито. Снова усадив его в коляску, сдавленным голосом приказала:

– Этот меч принадлежит ему. Верните сейчас же!

На лицах троицы тут же появилось вызывающее выражение. Здоровенный парень, пытавшийся вытащить меч из ножен, скривил губы и показал пальцем на Кирито.

– А мы вот говорим, что дали ему этот меч взаймы, как положено.

Вернувшийся в коляску Кирито по-прежнему тянул левую руку к белоснежному мечу и тихо стонал.

Один из держащихся за ножны парней продолжал насмешливо кривить губы.

– А значит, сейчас он любезно вернул то, что брал, вот тааак-то.

Второй, подыгрывая дружку, с ухмылкой закивал:

– Ага, ага.

Алисе пришлось изо всех сил вцепиться правой рукой в ручку коляски. Этой руке, вне всяких сомнений, страшно хотелось выхватить из висящих на левой руке ножен «Меч ночного неба».

Окажись Алиса в такой ситуации полгода назад, она, ни секунды не сомневаясь, отправила бы в свободный полет все шесть рук, пачкавших своим прикосновением «Меч голубой розы». Рыцарей Единства не связывал Запрет на причинение вреда другим людям. И, собственно говоря, теперь, когда Алиса разбила печать в правом глазу, ее поступки вообще никакой закон не ограничивал.

Однако –

Алиса, до боли стиснув зубы, подавила в себе неистовое желание напасть.

Эти парни – жители Мира людей, которых Кирито и Юджио стремились защищать даже ценой жизни. Ранить их сейчас она никак не могла. Они наверняка бы не захотели этого.

Несколько секунд Алиса молчала, не шевеля ни мускулом. Но, по-видимому, жажду крови, горящую в левом глазу, скрыть ей не удалось. Троица перестала ухмыляться и с испуганным видом отвела глаза.

– …Ладно, ладно, чего лицо такое страшное делаешь… – вскоре, надувшись, выплюнул здоровяк и убрал руки от рукояти меча. Остальные двое, тоже явно решив, что так будет лучше для них же, с облегчением выпустили ножны. «Меч голубой розы» тяжело упал на землю.

Алиса молча зашагала вперед. Наклонившись над мечом, она всего лишь тремя пальцами правой руки ловко взялась за ножны из белой кожи и с легкостью подняла. Кинула на юных ублюдков еще один короткий взгляд и вернулась к коляске.

Смахнув пыль с ножен полой плаща, положила сразу и черный, и белый мечи на колени Кирито; тот сразу же крепко в них вцепился и успокоился.

Алиса взглянула на Найджела Балбоссу; тот, словно произошедшее его совершенно не интересовало, шумно командовал другими мужчинами. Алиса чуть поклонилась спине вопящего то одно, то другое главы семьи и покатила коляску по тропе, ведущей на север, домой.

Кипящая в ее груди впервые за долгое время ярость незаметно сменилась холодным чувством беспомощности.

Подобное чувство уже не в первый раз возникло у нее с тех пор, как она начала новую жизнь в лесочке близ Рулида. Большинство селян по-прежнему избегали говорить с Алисой, а с потерявшим душу Кирито вообще отказывались обращаться как с человеческим существом.

Не то чтобы Алиса их винила. Для них, судя по всему, она так и оставалась преступницей, нарушившей Индекс Запретов. Они молчаливо согласились позволить ей жить рядом с деревней, продавали ей еду и домашнюю утварь – уже за это она должна быть им благодарна.

Но в то же время в закоулке сознания дергалась мысль. Ради чего?

Ради чего вообще пришлось вынести столько боли, сражаясь с первосвященником Администратором? Другой первосвященник Кардинал, черная паучиха Шарлотта и Юджио лишились жизни, Кирито не может ни говорить, ни выражать свои чувства – так что же именно они защитили такой ценой?

К этим мыслям Алиса уже не раз приходила, однако был один вопрос, который она никак не могла обратить в слова.

Есть ли смысл защищать таких, как Балбосса и его семья?

Эти сомнения были одной из причин, почему Алиса, отставив меч, по-прежнему жила здесь, на отшибе мира.

Прямо сейчас за «Великими восточными вратами», расположенными на окраине империи Истабариета, силы тьмы мало-помалу копили войско, приближая начало неизбежного вторжения. Командующий рыцарями Беркули развертывал там поспешно созданную «Армию обороны Мира людей», не зная, успеет ли он в столь сложной ситуации. И Алисе, отнюдь не освобожденной от обязанностей Рыцаря Единства – это могла сделать лишь ныне покойная Администратор, – вполне возможно, вскоре придется как можно быстрее явиться к Вратам.

Однако «Меч душистой оливы» стал для Алисы слишком тяжел.

Небесного града, который она прежде считала своей родиной, не существовало. Церковь Аксиомы, которой она поклялась в вечной преданности, запятнала себя ложью. Более того, Алисе открылась неизвестная прежде безобразная и даже позорная сторона обитателей Мира людей. Далеко в прошлом осталось то время, когда она могла молиться богиням и махать мечом, не сомневаясь в правоте своего дела.

Сейчас Алиса уже не хотела защищать всех людей – только лишь некоторых. Отца и мать, Сельку и Старого Гаритту, и Кирито, конечно же. Если только они будут в безопасности, почему бы не отвернуться от рыцарского долга и просто не жить здесь в мире и покое…

Уйдя со свежей вырубки на тропу, ведущую сквозь пшеничные поля, Алиса остановилась и прошептала Кирито:

– Может, раз мы здесь, сходим в деревню за покупками? Я больше не позволю этим неотесанным детям так зло шутить.

Ответа не было, но отсутствие реакции Алиса сочла за согласие и покатила коляску на север.

К тому времени, когда Алиса, накупив на заработанные сто сиров продуктов и разных нужных вещей, вернулась к своей лесной хижине, небо уже окрасилось в цвета заката.

Покатив было коляску наверх, к двери, она вдруг услышала звук, похожий на свист ветра. Опустив коляску, Алиса осталась стоять посреди поляны, ожидая, когда источник звука приблизится.

Совсем скоро в небе над самыми верхушками деревьев, махая огромными крыльями, появился колоссальный серебристый зверь с длинной шеей и хвостом… дракон. Это был дракон Алисы, доставивший ее и Кирито сюда из столицы. Точнее, драконица – по имени Амаёри.

Сделав над поляной два круга, дракон мягко опустился. Сложил крылья, вытянул длинную шею и ткнулся в грудь Кирито кончиком носа; а потом его громадная голова скользнула к Алисе.

Девушка стала почесывать синеватый пушок на подставленном горле, и дракон низко, гортанно заурчал.

– Амаёри, что-то ты потолстела слегка. Ты не объедаешься озерной рыбой, а?

Так она с улыбкой в голосе упрекнула дракона, и тот, застенчиво выдохнув, развернулся и направился к своей постели на восточном краю поляны. Улегшись на «кровать» из сухой травы, он свернулся, будто пытаясь достать хвостом до шеи.

Полгода назад, в тот же день, когда Алиса приняла решение построить хижину на этой поляне, она сняла с головы Амаёри кожаный недоуздок, отменив тем самым подчиняющее Священное искусство. Более того, она ей сказала: «Теперь ты свободна, возвращайся в свое гнездо в Западной империи», – однако Амаёри не улетела.

Собрав траву, дракон сам для себя соорудил постель. После этого он каждый день играл в лесу и ел им же пойманную озерную рыбу; но по вечерам всегда возвращался. Священных искусств, подавляющих гордую и яростную натуру дракона и заставляющих его повиноваться рыцарям, на нем больше не было; так почему же он не пытался вернуться к себе на родину? Этого Алиса не понимала.

Однако, честно говоря, она была счастлива, что Амаёри, с которой она всегда была вместе с того дня, когда стала Рыцарем Единства, теперь осталась с ней по собственной воле; и прогнать дракона она не смогла себя заставить. Селяне время от времени замечали силуэт дракона в небе над леском, и это вносило определённый вклад в и без того не благоухающую репутацию Алисы, но теперь это девушку уже не волновало.

Услышав, что устроившаяся на сухой траве Амаёри сонно задышала, Алиса пожелала ей спокойной ночи и закатила инвалидную коляску в хижину.

На ужин она приготовила тушеную фасоль с тефтелями. Фасоль получилась немного жестковатой, тефтели разного размера, но Алиса сочла, что на вкус вышло довольно прилично. Кирито, конечно, своего мнения не высказал. Каждый раз, когда Алиса отправляла маленькую порцию в ложке ему в рот, он, будто вспомнив, как надо есть, начинал жевать, а потом глотал.

Знать бы хотя бы, какая еда ему нравится, какая нет, думала Алиса; она ведь с этим юношей толком поговорила-то всего один раз, и то совсем коротко. Селька вроде бы какое-то время жила вместе с ним в церкви два года назад, но и ей не удалось припомнить что-нибудь вкусное, что они тогда ели. И Кирито, наверное, тоже не припомнил бы.

Время шло; закончив с ужином, Алиса перенесла Кирито вместе со стулом к маленькой печке, а потом пошла мыть посуду. Поставила все в раковину, и тут –

Всегда тихо спавшая по ночам до самого рассвета Амаёри за окном издала низкое «ру-ру-ру».

Удивленно застыв, Алиса обратилась в слух. В шум ночного ветра над леском вплетался посторонний звук, как от метели, хотя зима еще не наступила. Далекий свист ветра, поднимаемого громадными крыльями.

– !..

Вылетев из кухни, Алиса бросила взгляд на Кирито и, убедившись, что он послушно сидит на своем стуле, распахнула входную дверь. Вновь напрягла слух, удостоверилась, что источник ветроподобного свиста приближается, и, выйдя во двор, остановилась и принялась вглядываться в ночное небо.

Чертя спираль на фоне звездного покрывала, к поляне снижалась громадная черная тень; не было никаких сомнений – это дракон. Чтобы окончательно удостовериться, Алиса кинула взгляд на восточный край поляны – разумеется, лежащая в своей постели Амаёри смотрела вверх, в небо.

– Не может быть…

Подумав в первый миг, что какой-то темный рыцарь перелетел через Граничный хребет с Темной Территории, Алиса рванулась было в дом за мечом, но тут лунный свет отразился от драконьей чешуи, и девушка увидела серебряный отблеск. Тогда ее напряжение чуть спало. На драконах с серебристой чешуей летали только лишь Рыцари Единства Церкви Аксиомы.

Однако чувство облегчения продержалось недолго. Кому вообще и зачем могло понадобиться отправиться на драконе в эту глухомань? Неужели – те споры полугодичной давности о казни предателя Кирито не утихли сами собой, и вот теперь из собора прислали палачей?

Почувствовав напряжение Алисы, Амаёри тоже выбралась из своей постели и, вытянув шею вверх, снова издала крик. Однако угрожающие интонации почти сразу исчезли, сменившись певучим «кюуун», будто она ласкалась.

Причину Алиса поняла очень быстро.

После третьего круга дракон приземлился на южном краю поляны; его шею покрывал пушок точно такого же оттенка, как у Амаёри. Сомневаться не приходилось – это был старший брат Амаёри, Такигури. А значит, на спине его сидел –

Алиса твердым голосом обратилась к облаченному в серебряные доспехи рыцарю, ловко спрыгнувшему на землю:

– …Итак, ты меня нашел. Что привело тебя сюда, Элдри Синтезис Сёти-ван?

Рыцарь Единства, чей номер был на единицу больше тридцатого номера Алисы, не стал отвечать сразу, а сперва положил правую руку на грудь и низко поклонился.

Выпрямившись, он медленно снял шлем. Роскошные светло-фиолетовые волосы мягко заколыхались на ночном ветру; взгляду открылось красивое лицо, подобающее какому-нибудь городскому сердцееду. Бархатистым и довольно высоким для мужчины голосом он –

– Давно не имел чести видеться с вами, Алиса-сама, учитель. Хоть ваше одеяние и изменилось, вы столь же красивы, как и прежде. Сегодня вечером, вспомнив, как прекрасно сияют золотые волосы учителя под великолепной луной, я тут же, не задержавшись ни на миг, поспешил к вам с бутылью драгоценнейшего вина в руке.

Убрав левую руку за спину, он тут же снова вытянул ее вперед, и точно – в ней оказалась бутылка вина.

Сдержав вздох, Алиса кое-как сумела ответить своему ученику:

– …Важнее всего то, что ты полностью исцелился от ран, но характер твой ничуть не изменился. Я только сейчас заметила – твоя манера речи немного напоминает распорядителя Чуделкина.

Сделав вид, что не услышала странное «гх», вырвавшееся у Элдри, Алиса направилась в сторону хижины.

– Аа, это, Алиса-сама…

– Если у тебя ко мне важный разговор, я выслушаю тебя внутри. Если нет – возвращайся в столицу и пей вино один.

Скользнув взглядом по брату и сестре – Такигури и Амаёри, – которые, встретившись после полугодичной разлуки, ласково переплелись шеями, Алиса быстрым шагом удалилась в хижину.

Покорно вошедший следом за ней Элдри с любопытством осмотрел убранство тесной хижины; его взгляд остановился на Кирито, сидящем с опущенной головой у печки. Однако он ничего не сказал об этом бунтовщике, с которым ему довелось один раз сразиться. Затем скользнул за стол и пододвинул к Алисе стул.

– …

Благодарить было бы просто нелепо, поэтому Алиса лишь вздохнула и резко опустилась на стул. Севший напротив нее Элдри, не дожидаясь разрешения, поставил на стол бутылку. Секунду они смотрели друг на друга, потом по лицу Элдри побежала тень – судя по всему, при виде закрывающей правый глаз Алисы черной повязки. Однако Элдри тут же согнал эту тень и поднял голову; крылья его носа слабо затрепетали.

– …Как приятно здесь пахнет, Алиса-сама. Кстати говоря, так получилось, что я настолько сильно спешил отправиться в путь, что даже не задержался на вечернюю трапезу.

– «Так получилось», да? Ты отправился из столицы сюда в глушь, при этом взял с собой вино, а идея прихватить что-нибудь из еды тебе в голову не пришла.

– Я, низменный червь, готов навсегда отказаться от каких бы то ни было трапез – клянусь именами трех богинь. Если это позволит утолить ваш голод, я готов сам голодать до полного истощения своей Жизни –

Не дослушав до конца дурацкий ответ Элдри, Алиса поднялась со стула. Пройдя в кухонный уголок, она переложила остатки ужина из стоящего на плите котелка в деревянную тарелку, после чего вернулась к столу.

На поставленную прямо перед ним тарелку Элдри уставился со смесью восторга и сомнения на лице.

– …Если мне будет дозволено задать вопрос – возможно ли, что это блюдо Алиса-сама приготовила своими руками?..

– Да. А что, что-то не нравится?

– …Отнюдь. Наконец настал тот день, когда я получил от учителя собственноручно приготовленное яство, и это наполняет меня радостью куда большей, чем тогда, когда мне впервые был дарован секретный прием.

С напряженным выражением лица взяв ложку, он зачерпнул фасоли и отправил в рот.

Глядя на работающего челюстями Элдри, Алиса вновь спросила:

– Кстати, а как ты нашел это место? Из столицы в такую даль не должны дотягиваться никакие Священные искусства… а чтобы отыскать меня лично, нужно облететь на драконах весь мир – сейчас Рыцари Единства просто не могут себе этого позволить.

Элдри ответил не сразу; со словами «надо же, как вкусно» и прочими подобными он активно работал ложкой; однако вскоре, очистив тарелку, он поднял голову, промокнул губы словно из ниоткуда появившимся платком и посмотрел на Алису прямо.

– Наши души, моя и Алисы-сама, связаны неразрывными узами, которые меня сюда и привели… так я хотел бы сказать, но, увы, в действительности это всего лишь совпадение.

Он наигранно откинул в сторону правую руку.

– От рыцарей, патрулирующих Граничный хребет, недавно стали поступать сообщения о тайных передвижениях гоблинов и орков к северу от хребта. По приказу командующего северная, южная и западная пещеры были завалены, однако, возможно, они пытаются прокопать их заново, что привело бы к непоправимым последствиям; я прилетел проверить, так ли это.

– …Пещеры?..

Алиса нахмурила брови.

Сквозь Граничный хребет существовало четыре прохода. На юге, на западе и возле Рулида на севере это были узкие пещеры, через которые не могли пройти огры и великаны, составляющие основу армии тьмы. Поэтому ожидалось, что враг будет собирать войско у «Великих восточных врат», однако командующий рыцарями Беркули не обошел вниманием и три пещеры – сразу, как только получил общее командование, приказал их завалить.

Именно потому что Алиса об этом знала, она и выбрала Рулид для своего укрытия, но если враг решит прокопаться сквозь пещеры, положение изменится. Рулид из тихой приграничной деревушки сразу же превратится в арену боевых действий.

– Значит… ты прилетел проверить, есть ли там передвижения сил тьмы?

– Я целый день летал вокруг пещеры, но не то что орков – даже ни единого гоблина так и не обнаружил, – и Элдри слегка пожал плечами. – Похоже, они приняли за войска стаю каких-нибудь зверей.

– …В саму пещеру заглянул, чтобы проверить?

– Естественно. У выхода на Темную Территорию заглянул – там до самого потолка все перекрыто гигантскими камнями. …Так вот, удостоверившись в этом, я повернул поводья, чтобы лететь обратно в столицу, и тут Такигури странно заволновался. Я позволил ему самому выбирать направление, и он опустился сюда – вот такие обстоятельства. Честно говоря, я сам невероятно удивлен. Столь громадная неожиданность… нет-нет, это воистину перст судьбы.

Тут наигрыш как-то сам собой исчез из голоса Элдри, и лицо его стало лицом сурового рыцаря, когда он продолжил:

– Здесь и сейчас, раз уж мне выпал шанс снова встретиться с вами, я просто обязан сказать. Алиса-сама… вернитесь в орден! Ваш меч нам нужен больше тысячи воинов!!!

Словно стремясь избежать пронзительного взгляда рыцаря, Алиса чуть опустила голову.

Она все понимала.

Никому не ведомо, когда с грохотом обвалится хрупкая стена, окружающая Мир людей. Удержать ее отчаянно пытается обновленная «Армия обороны Мира людей» во главе с Беркули.

Алиса чувствовала себя в долгу перед командующим, отпустившим ее ухаживать за больным; и чувство солидарности с Элдри и другими товарищами по ордену Рыцарей Единства в ней тоже вовсе не пропало. Но всего этого было недостаточно, чтобы она вернулась к сражениям.

Превыше всего – сила воли. Сражаясь в соборе, Алиса усвоила эту истину. Подобно тому, как тогдашний Кирито сумел силой воли возместить безнадежную разницу в силе чисто военной, лучший Божественный инструмент может стать тупым, если воли недостает.

– …Не могу, – еле слышно ответила Алиса.

Тут же прозвучал резкий голос Элдри:

– Почему?

Не дожидаясь ответа, он перевел острый, как кончик кнута, взгляд на сидящего возле печки юношу.

– Из-за него? Он сбежал из тюрьмы собора, прошел со своим мятежным мечом сквозь многих рыцарей, распорядителя, добрался даже до первосвященника-сама, а теперь увел с праведного пути и сердце Алисы-сама, верно? Если так, если это и есть причина вашей нерешительности, я предлагаю немедленно ее устранить.

Элдри с силой сжал правой рукой край стола; Алиса устремила на него яростный взгляд единственного глаза.

– Не смей!

Алиса удержалась от того, чтобы выкрикнуть во все горло, однако рыцарь, услышав ее голос, все равно тут же резко выпрямился.

– Он тоже сражался за свою веру в справедливость. Иначе почему сильнейшие из Рыцарей Единства, включая Его светлость командующего, проиграли ему? Ты, скрестивший с ним мечи, должен был и сам узнать силу его клинка.

Элдри, хоть и наморщил нос с явным сожалением, все же позволил напряжению уйти из своих плеч. Опустив глаза, он внимал монологу.

– …Вне всяких сомнений, Администратор-сама планировала превратить души половины всех людей в страшных воинов из мечей – в этом я убедилась лично. А этот юноша… Кирито вместе со своим другом Юджио – они не позволили воплотить этот план в жизнь. Не говоря уже о той, кто указала путь этим двоим, – о Кардинале-сама, которая некогда была равной по положению Администратору-сама, тоже была первосвященником; и я, и Беркули-доно больше не обвиняем Кирито ни в каком преступлении. Но… даже это многих не убеждает!!!

И тут, будто выплескивая все, что скопилось у него в груди, Элдри закричал в ответ:

– Если этот мятежник Кирито, как говорит Алиса-сама, действительно такой мастер, что превзошел Рыцарей Единства, почему же он сам не берет меч и не сражается?! Почему он превратился в столь жалкое существо, которое привязывает Алису-сама к этой провинциальной дыре?! Если он действительно убил Администратора-сама во имя защиты людей, тем более вы должны немедленно отправиться к Великим восточным вратам!!!

Даже эти слова, которые Элдри выплюнул, словно выдохнул пламя, не достигли сознания Кирито. Его полузакрытые глаза отражали только лишь покачивающиеся огоньки в печи.

Повисло тяжелое молчание, разбил которое мягкий голос Алисы:

– …Прости меня, Элдри. Все равно я не могу отправиться с тобой. Состояние Кирито здесь ни при чем… Сила ушла из моего меча, вот и все. Если мы сейчас скрестим мечи, думаю, я и трех обменов ударами не продержусь.

Глаза Элдри изумленно округлились. Лицо гордого рыцаря исказилось, как у маленького мальчика.

Но вскоре на этом лице всплыла покорная улыбка.

– …Вот оно что. В таком случае мне больше нечего сказать…

Медленно вытянув правую руку, он произнес начальные слова Священного искусства. Стремительно пропел заклинание, и два созданных кристаллических элемента превратились в тончайшие бокалы.

Взяв со стола бутылку, он кончиком пальца откинул твердую пробку. Налил в каждый из бокалов немного рубиновой жидкости и поставил бутылку на место.

– …Когда знаешь, что это вино – прощальное, хочется, держа в руках двухсотлетнее сокровище Западной империи, поднять бокал за ушедших…

Поднеся ко рту свой бокал, Элдри осушил его одним глотком, потом аккуратно поставил на стол. Поклонился и встал; его белоснежный плащ заколыхался за спиной.

– Что ж, на этом мы с вами расстаемся, учитель. Я никогда не забуду, что вы научили меня, Элдри, владению мечом и Священными искусствами.

– …Будь здоров. И береги себя, – коротко ответила Алиса. Рыцарь Единства медленно поклонился и зашагал прочь, цокая сапогами. Его спина дышала непоколебимой гордостью; Алиса могла лишь отвести взгляд.

Дверь открылась, потом закрылась. Такигури во дворе издал громкий крик, затем послышалось хлопанье крыльев. Потом – гортанный стон не желающей расставаться с братом Амаёри, от которого у Алисы защемило в груди.

Хлопанье крыльев, сначала громкое, стало удаляться, потом исчезло совсем, а Алиса все продолжала сидеть без движения.

Прямо перед тем, как Жизнь бокала, созданного из кристаллического элемента, иссякла, Алиса взяла его кончиками пальцев и поднесла к губам. Впервые за полгода язык ощутил вкус вина – не столько сладкий, сколько горьковато-кислый. Через несколько секунд опустевшие бокалы исчезли, рассыпавшись на искорки.

Заткнув пробкой бутылку, в которой еще оставалось вино, Алиса встала. Подойдя к печке, обратилась к молча сидящему Кирито:

– …Извини, ты устал, наверное. Давно уже пора спать, пойдем ложиться.

Мягко взяв Кирито за плечи, она помогла ему встать и отвела в соседнюю комнату, спальню. Переодела его в пижаму из черной некрашеной ткани и уложила на кровать возле окна.

Взяла сложенное в изножье кровати шерстяное одеяло и укрыла Кирито с ног до шеи. Полузакрытые глаза юноши не мигая смотрели в потолок.

Алиса задула настенную лампу, и в комнате повисла голубая тьма. Сев рядом с Кирито, она стала ласково поглаживать худую грудь и костлявое плечо; через несколько минут, будто вся сила разом ушла из тела Кирито, он закрыл глаза.

Дождавшись, когда дыхание Кирито станет сонным и ровным, Алиса встала с кровати и сама переоделась в белую пижаму. Вышла в гостиную, посмотрела в окно, чтобы проверить, как там Амаёри, загасила две лампы и вернулась в спальню.

Приподняв одеяло, она скользнула в кровать рядом с Кирито, и ее тело окутало слабое тепло.

Обычно стоило Алисе закрыть глаза, как она тут же уходила из реальности в страну сновидений, однако сейчас, как она ни старалась, сон все не шел.

Глаз ее жгла отпечатавшаяся в нем картина удаляющейся спины Элдри в белоснежном плаще.

Некогда и она держала спину так же гордо. Твердая убежденность в необходимости собственным мечом защищать Мир людей, его обитателей и власть Церкви Аксиомы наполняла жизненной силой все ее тело.

Однако сейчас эта сила ушла – вся, до последней капли.

Элдри… своего бывшего ученика она хотела бы спросить. «Теперь, когда обман Церкви и первосвященника вскрылся, во что вообще ты веришь, во имя чего сражаешься?»

Но она не смогла. Все Рыцари Единства, за исключением Алисы и Беркули, ничего не ведали о кошмарном плане первосвященника. Не знал Элдри и про его собственный «фрагмент памяти», впечатанный в потолок на верхнем этаже собора, и про то, что его «самые дорогие люди» превращены в составную часть сорд голема.

Поэтому он до сих пор верил и самой Церкви Аксиомы. Три богини пришлют в собор нового первосвященника, а значит, надо с предвкушением ожидать наступления дней, когда Церковь снова будет безошибочно вести и наставлять свою паству.

Однако что делать самой Алисе, уже знающей про этот грандиозный обман с богинями и Небесным градом? Конечно, то, что командующий Беркули скрыл от остальных рыцарей половину правды, было неизбежно – важнее сейчас готовиться к большой войне. Стоит Алисе присоединиться к другим рыцарям, сомнения, поселившиеся в ее груди, наверняка передадутся и им.

Удастся ли наспех собранной «Армии обороны» отбить могучую атаку сил тьмы, неведомо никому. Если жаждущим крови монстрам удастся прорваться через Великие восточные врата, совсем скоро они доберутся и до этой окраины. Мы ведь еще не ушли с пути, который позволил бы избежать этой трагедии? – всякий раз, когда Алису посещали эти мысли, в голове у нее всплывал голос.

После решающей битвы с первосвященником, но перед тем, как Кирито свалился без сознания, – две фразы, донесшиеся из таинственной кристаллической пластинки.

Иди к Уорлд Энд Олтер.

Когда выйдешь из Великих восточных врат, он будет далеко к югу.

«Уорлд Энд Олтер» – таких слов на Священном языке она прежде не слышала. Зато прекрасно знала, чтО лежит за Великими восточными вратами. Черная как уголь земля, красное как кровь небо – это Темная Территория. Стоит там оказаться – и будет невероятно трудно идти дальше, как вперед, так и назад.

Даже если она полетит над страной тьмы, чтобы избежать трудностей, и доберется до этого «олтер» – что она там найдет? Неужели там обнаружится какое-то существо, кто-то или, быть может, что-то, что защитит обитателей Мира людей от темных сил?..

Повернув голову, Алиса посмотрела на лежащего на другом краю кровати юношу.

Под одеялом она придвинулась ближе к Кирито. Чуть поколебавшись, протянула руку и обняла его, точно напуганный ночным кошмаром маленький ребенок.

Как бы Алиса ни прижимала к себе это тощее тело, на которое даже смотреть было больно, – юноша, некогда потрясший ее сердце своей яростной, огнеподобной силой, не выказывал никакой реакции. Медленное биение сердца не ускорялось, неподвижные черные ресницы не трепетали. Это тело жило… нет, существовало; быть может, оно уже превратилось в пустую оболочку, лишенную души.

Если бы сейчас в правой руке у Алисы был меч –

Пронзить бы разом оба прижавшихся друг к другу сердца, и все бы закончилось.

Едва эта мысль мелькнула у Алисы в голове, слезы потекли из уголков глаз. Падая на шею Кирито, они рассыпались искорками.

– Подскажи мне, Кирито… что мне делать?..

Ответа не было.

– Я… что же мне…

Кап, кап… все больше капель сияло под лунным светом, заглядывающим в комнату сквозь щель между занавесками.

Глава 2

Следующий день, 22 число десятого месяца, выдался самым холодным за эту осень.

Отказавшись от прогулки, Алиса вместе с Кирито сидела возле печки. Прежде она собиралась, как подсказал Старый Гаритта, перед наступлением настоящей зимы заготовить как можно больше дров, но, похоже, такой надобности не будет.

Алиса закончила писать письма; всего два листа пергамента – однако у нее на них ушел весь день. После некоторых колебаний она подписалась на общем языке фамилией Шуберг, а ниже – на Священном, «Синтезис Сёти».

Аккуратно сложив и убрав одно из писем в конверт, Алиса надписала полное имя Сельки. Потом положила на стол, рядом со вторым, адресованным Старому Гаритте.

В письмах были прощальные слова и извинения. В этом доме, про который знал Рыцарь Единства Элдри, оставаться было уже нельзя. Следующим сюда, возможно, явится и будет пытаться ее уговорить уже не Элдри, а командующий Беркули собственной персоной. И тогда Алиса, преисполненная глубокой признательности к своему учителю, не сможет сказать ему те слова, которые должна сказать.

Поэтому она снова сбегает.

Издав тихий и протяжный вздох, Алиса подняла голову и взглянула на сидящего через стол черноволосого юношу.

– Слушай, Кирито. А ты куда хотел бы отправиться? На западном плоскогорье, я слышала, очень красиво. Или вот, скажем, южные джунгли – там тоже хорошо, наверное. Круглый год тепло, много разных фруктов.

Эти слова она произнесла нарочито жизнерадостным голосом, но, разумеется, никакой реакции от Кирито все равно не последовало.

Пустые глаза, как и прежде, смотрели на поверхность стола. Мысль о том, что больного юношу вновь придется приобщать к бродячей жизни, вызывала у Алисы боль. Однако оставить его в Рулиде она не могла. Навязывать Кирито ученице настоятельницы Сельке было неразумно, кроме того, Алиса просто не хотела так поступить. Потому что забота о Кирито в его нынешнем состоянии оставалась для нее сейчас единственным смыслом в жизни.

– …Ладно, полетим туда, куда Амаёри захочет. А теперь давай ложиться – завтра нам надо встать пораньше.

Переодев Кирито и уложив его в постель, Алиса переоделась сама, погасила лампы и залезла под одеяло.

Лежа в темноте, она вслушивалась в дыхание лежащего рядом Кирито. Убедившись, что он спит, девушка осторожно сдвинулась с места.

Приложив ухо к костлявой груди Кирито, она стала слушать медленное биение сердца.

Души Кирито здесь уже не было. Оставалось лишь ее эхо в сердцебиении. Каждую ночь на протяжении уже нескольких месяцев Алису посещали такие мысли, когда она засыпала, прижавшись к Кирито. Но в то же время, слушая доносящееся изнутри «тук, тук», она чувствовала, что что-то там еще осталось, что-то еще не ушло.

Если, допустим, нынешний Кирито способен думать нормально, но просто не может выражать мысли и чувства – что он думает про такое ее поведение? Размышляя об этом со слабой улыбкой на лице, Алиса постепенно погрузилась в неглубокий сон.

Внезапно по телу, к которому она прижималась, прошла слабая дрожь.

Алиса с трудом подняла тяжелые веки. Посмотрела левым глазом в восточное окно, однако небо, виднеющееся сквозь щель между занавесками, оставалось непроглядно черным. Да и чутье подсказывало, что проспала она лишь два-три часа, не больше.

Вновь почувствовав, как тело Кирито вздрогнуло и напряглось, Алиса прошептала:

– Еще ночь… Давай поспим еще немного…

Закрыв глаза, Алиса стала поглаживать грудь Кирито, чтобы он заснул. Однако ее ушей достиг раздавшийся совсем рядом тихий голос, и лишь тут Алиса поняла, что с юношей что-то не так.

– А… аа…

– Кирито?..

Каких-либо желаний у нынешнего Кирито не было. Холод, жажда и тому подобное едва ли могло его разбудить. И тем не менее юноша дрожал все сильнее; он даже двигал ногами, словно пытаясь слезть с кровати.

– Что случилось?..

Неужели к нему вернулось сознание? С этой мыслью Алиса резко села и, не желая тратить время на то, чтобы зажечь лампу, создала элемент света.

Увидев в пепельно-белом сиянии элемента, что глаза Кирито заполняет все та же черная пустота, Алиса разочарованно вздохнула. Но если так, что же –

Вдруг ушей Алисы достиг звук, идущий снаружи.

– Ку-ру-ру, ку-ру-ру-рууу!

Этот голос принадлежал Амаёри, которая должна была спать на краю поляны. Резкий, пронзительный, будоражащий кровь и призывающий быть настороже.

Спрыгнув на пол, Алиса выскочила из спальни, промчалась через гостиную и распахнула входную дверь. Тотчас в хижину ворвался холодный ночной ветер. В воздухе, который обычно нес в себе лишь запахи леса, сейчас чувствовалось еще что-то. Это что-то, словно вонзающееся Алисе в нос, было запахом гари –

Босиком, как была, Алиса спрыгнула во двор. Обернулась, чтобы окинуть взглядом ночное небо, – и резко ахнула.

Западное небо горело.

Зловещее алое зарево, вне всяких сомнений, было отсветом громадного огня. Пристально вглядевшись, Алиса увидела пересекающий звездное небо столб черного дыма.

Лесной пожар?!

Лишь на миг эта мысль мелькнула у Алисы в голове и тут же была отброшена. Помимо гари, ветер доносил лязг металла и крики множества людей.

Нападение.

Войско Темной Территории напало на Рулид.

– …Селька!!! – хрипло вырвалось у Алисы, и она метнулась обратно в хижину. Но, едва взбежав на порог, застыла.

Сестру и родителей надо было спасти во что бы то ни стало.

А что с остальными жителями деревни?

Чтобы попытаться спасти всех, кого только возможно, придется драться лоб в лоб с силами тьмы. Но нынешняя Алиса, похоже, на такое была просто неспособна.

Источником силы Рыцаря Единства Алисы была полная, до слепоты преданность Церкви Аксиомы и Администратору. Сейчас, лишившись этой веры вместе с правым глазом, сможет ли она сражаться «Мечом душистой оливы», пользоваться Священными искусствами?

Уши застывшей Алисы –

Вдруг уловили тихий стук из глубины хижины.

От неожиданности левый глаз Алисы распахнулся на всю ширину. Посреди сумрачной гостиной лежал опрокинувшийся стул, а рядом полз черноволосый юноша.

– …Кирито…

Алиса на ватных ногах вошла внутрь.

В глазах Кирито, как и прежде, не было сияния решимости. И тем не менее двигался он хоть и медленно, но явно целенаправленно. Его рука тянулась к висящим на стене мечам.

– Кирито… ты…

В горле Алисы застрял горячий ком, поднявшийся откуда-то из груди. В глазах все начало расплываться; не сразу она сообразила, что это от слез.

– …Аа… ааа…

Издавая бессвязные стоны, Кирито не останавливался ни на секунду – он целеустремленно полз к мечам. Алиса резким движением вытерла слезы и, ринувшись к юноше, подняла его исхудавшее тело с пола.

– Все хорошо, туда я пойду. Я спасу жителей деревни. Поэтому не тревожься, просто подожди меня здесь, – быстрым шепотом произнесла она и крепко обняла Кирито.

Тук. Тук. Прижавшись к груди Кирито, Алиса ощущала его сердцебиение.

В этом стуке, пусть душа Кирито и была закрыта от мира, чувствовалась скрытая, но не сгорающая сила воли. Алиса ощутила, как в нее вливается тепло, точно она грелась у тлеющих угольков.

На секунду крепко прижавшись щекой к щеке Кирито, Алиса затем подняла его легкое тело и усадила на стул.

– Как только людей спасу, сразу вернусь.

Еще раз сказав Кирито эти слова, Алиса первым делом вытащила из платяного шкафа убранные туда доспехи и пояс для меча и надела их прямо поверх пижамы. Затем подбежала к восточной стене и, ни секунды не колеблясь, схватила свой обожаемый меч.

Взятый впервые за полгода «Меч душистой оливы» тяжело оттянул руки. Прицепив застежки на ножнах к поясу, накинув плащ и сунув ноги в сапоги, Алиса снова вылетела во двор.

– Амаёри!!! – крикнула она, повернувшись к гнезду на восточном краю поляны, и тут же гигантская тень подлетела к ней и опустила голову.

Вспрыгнув на длинную шею у самого ее основания, Алиса резко приказала:

– Вперед!!!

Серебряные крылья яростно захлопали, и дракон после короткого разбега взмыл в ночное небо.

Чуть набрав высоту, Алиса увидела катастрофическую картину происходящего в Рулиде. Яростно рвущимся в воздух пламенем была объята в основном северная сторона деревни. Похоже, нападающие действительно явились с Темной Территории, из-за Граничного хребта.

В заваленной по приказу Беркули «Северной пещере», как сказал прошлым вечером Элдри, ничего странного не происходило. Если всего за один день враги сумели убрать из пещеры гигантское количество обломков, чтобы пройти через нее и напасть, то воинов в этом отряде было явно не десять и не двадцать.

Прежде через три пещеры, идущие под Граничным хребтом, время от времени в Мир людей под покровом ночи проникали небольшие отряды, чтобы сеять зло. По словам Кирито, он с Юджио тоже, прежде чем оправиться в столицу, сражался с отрядом гоблинов в северной пещере. Но чтобы так открыто и такими большими силами – об этом никто никогда не слышал. Так что, время полномасштабного вторжения в Мир людей из страны тьмы пришло?

Пока Алиса крутила в голове эти мысли, Амаёри одним махом преодолела густой лесок и очутилась над полем возле Рулида.

Поводьев у Алисы не было, но она легонько похлопала ладонью по шее дракона, давая понять, чтобы тот завис в воздухе.

Подавшись вперед, Алиса принялась изучать положение дел. Северный край главной улицы, идущей через деревню с юга на север, был освещен багровым заревом, в котором отчетливо виднелись тени атакующих. Стремительно, словно скачками, носились проворные гоблины. Чуть поодаль шли более крупные орки.

На северном краю главной площади виднелась наспех сооруженная баррикада из мебели и дров, однако первые гоблины дотуда уже добрались и били через нее – Алиса видела блеск обнаженных клинков.

Кучка деревенских стражей пыталась отбиваться. Однако их численность, снаряжение и уровень подготовки, судя по всему, не шли ни в какое сравнение даже с гоблинскими. А следом, топоча так, что дрожала земля, уже подходил отряд орков, который должен был неминуемо смести обороняющихся.

Сдерживая желание прямо сейчас ринуться в гущу сражения, Алиса продолжила оценивать ситуацию.

На восточном и западном краях деревни в отдельных местах тоже поднимался огонь. Но к югу от площади пока было спокойно. Все селяне, кроме стражей, – в том числе, разумеется, и Селька, – скорее всего, спаслись бегством через южные ворота и укрылись в лесу.

С этой мыслью Алиса вновь сосредоточила взгляд на главной площади, и у нее вырвался возглас:

– Почему?!.

Посреди круглой площади перед церковью стоял артезианский колодец, и вокруг этого колодца плотным кольцом стояла толпа. Слишком много людей, чтобы их можно было не заметить. Возможно, там собрались почти все жители Рулида.

Почему они не бегут из деревни?

Когда основные силы нападающих доберутся до оборонительной линии, стражи будут сметены в мгновение ока. Если селяне прямо сейчас не начнут спасаться бегством, то укрыться уже не успеют.

Алиса вновь похлопала дракона по шее – тот полетел вперед – и, очутившись над площадью, крикнула:

– Амаёри, жди наготове!

После чего без колебаний спрыгнула с высоты нескольких десятков мелов. Ее тело рассекало холодный ночной воздух, плащ яростно хлопал за спиной.

Три сотни селян, образовывавших плотное кольцо, явно собирались отбиваться; стоящие в первом ряду мужчины выставили перед собой лопаты, косы и прочую фермерскую утварь. Им активно раздавали указания двое, рядом с которыми и приземлилась Алиса.

Раздался адский грохот, и от ее ног по каменной мостовой во все стороны побежали трещины. По всему телу Алисы, от ступней до макушки, прошла сильная дрожь, и ее Жизнь наверняка чуть уменьшилась, но и только.

Двое мужчин – это были зажиточный селянин Найджел Балбосса и старейшина Гасуфт Шуберг – мгновенно смолкли и ошеломленно уставились на внезапно свалившуюся с неба фигуру.

От одного лишь взгляда на лицо отца у Алисы перехватило дыхание; но она, не упустив повисшей на миг тишины, громко воскликнула:

– Здесь вам от них не отбиться! Пожалуйста, отведите всех по южной дороге!!!

При этих словах Алисы на лицах мужчин появилось еще более изумленное выражение, чем прежде.

Однако Найджел тут же пришел в себя и сердито выкрикнул дерзкие слова:

– Что за ерунду ты несешь! Чтобы мы бросили свои дома… свою деревню и сбежали!!!

Селянину со вспухшими на лбу венами Алиса резко ответила:

– Если не побежите сейчас, потом будет поздно, гоблины вас догонят! Ваши хозяйства или жизни – что для вас дороже?!

Найджела эти слова заткнули, однако следом тихим, полным напряжения голосом заговорил старейшина Гасуфт:

– Собраться в кольцо на площади и защищать слабых нам приказал капитан стражи Джинк. В создавшемся положении даже я, старейшина, не могу ослушаться его приказов. Так гласит Имперский закон.

На этот раз уже Алиса потеряла дар речи.

В чрезвычайных ситуациях те, кому вверен Священный Долг капитана стражи, на время становятся выше глав своих деревень и городов; именно под их начало переходят все жители. В Фундаментальном законе Северной империи Норлангарта это было прописано недвусмысленно.

Однако капитан стражи по имени Джинк, унаследовавший этот Священный Долг от отца, был всего лишь юнцом. В подобной необычной ситуации едва ли он может сохранить ясность ума. Судя по явственно читающейся на лице Гасуфта тревоге, у него в голове были похожие мысли.

Слово Имперского закона было для жителей деревни абсолютом. Чтобы они начали искать убежище, необходимо было выдернуть с северного края площади командующего обороной Джинка и заставить его изменить свой приказ, других вариантов не было; но времени на это все просто не оставалось.

Что же делать. Что же делать –

И тут в уши стоящей столбом Алисы ворвался детский, но полный решимости возглас:

– Отец, сделай так, как сестрица говорит!!!

Гасуфт резко обернулся и посмотрел внутрь оборонительного кольца, на хрупкую девушку в рясе, которая Священными искусствами лечила селян, получивших, видимо, сильные ожоги.

– …Селька!

«Как хорошо, теперь все будут спасены», – с этими мыслями Алиса сделала было шаг навстречу любимой сестренке, но та ее опередила – поднялась на ноги и, пройдя сквозь толпу, оказалась там, где стояли Алиса и двое мужчин.

Селька сверкнула в сторону Алисы лишь одной короткой улыбкой; потом ее лицо напряглось, и она обратилась к Гасуфту.

– Отец, с того времени сестрица разве хоть раз ошиблась? Даже я понимаю: если тут останемся, нас всех убьют!

– Но… но… – нерешительно забормотал Гасуфт с выражением муки на лице. Усы с проседью слабо дрожали, взгляд уходил куда-то в пространство.

Вместо потерявшего дар речи старейшины вновь заговорил, точнее, сердито заорал Найджел Балбосса:

– Чтобы еще малышня тут лезла!!! Защитим деревню!!!

Взгляд налитых кровью глаз он перевел на стоящий недалеко от площади дом семьи Балбосса. В его голове явно были лишь мысли о богатом урожае пшеницы этой осенью и о скопленном за многие годы золоте.

Вернув взгляд к Алисе с Селькой, зажиточный селянин пронзительно завопил, как будто осознал нечто очевидное:

– А… вот оно что, все понятно!!! Это ты привела в деревню чудовищ страны тьмы, Алиса!!! Ты еще в тот раз, когда пролезла за Граничный хребет, запятнала себя темными силами!!! Ведьма… эта девка просто ведьма!!!

Вопя, он тыкал в Алису жирным пальцем; у девушки отнялся язык. Гул голосов селян, звон мечей со стороны баррикады, даже воинственные крики приближающихся с севера монстров – все это сразу стало каким-то далеким.

С тех пор как Алиса поселилась за окраиной деревни, она не раз откликалась на просьбы Найджела свалить то или иное большое дерево в лесу. Всякий раз этот человек аж трясся, изливаясь в благодарностях. И тем не менее сейчас, всецело желая лишь защитить собственное хозяйство, он выплеснул на нее эти слова – как же так…

Алиса отвела взгляд от ставшего уродливым, как у орка, лица мужчины; в голове у нее крутилось:

Хватит уже, пусть делают что хотят.

И я сделаю то, чего хочу. Сельку, Старого Гаритту, родителей, Кирито – только их заберу из деревни, отвезу куда-нибудь далеко, там мы найдем себе новый дом.

Заскрипев зубами, она закрыла глаз.

Однако мысли на этом не остановились.

Но если этот Найджел Балбосса и остальные селяне выглядят такими тупицами – это же всего лишь результат многовекового правления Церкви Аксиомы.

Помимо Индекса Запретов, этих людей связывало еще множество разных законов и правил; им давали покой, подобный тепловатой воде, и в то же время отбирали нечто важное.

Отбирали силу – силу сражаться.

Месяцы и годы шли бесконечной чередой, пока продолжался этот грабеж; где же скапливалась эта невидимая сила?

У всего лишь тридцати одного человека – Рыцарей Единства.

Вдохнув полной грудью, потом выдохнув, Алиса резко, как будто даже с каким-то звуком, открыла левый глаз.

У стоящего перед ней Найджела разом кровь отхлынула от лица – он явно перепугался.

Алиса же, наоборот ощутила, как ее тело наполняется какой-то чудесной силой. Безмолвной, но горячей, как сине-белое пламя. А ведь она думала, что после отчаянной битвы на последнем этаже собора лишилась этой силы – силы, позволившей Кирито, Юджио и ей самой бросить вызов могущественнейшей правительнице Мира людей.

Сделав еще один глубокий вдох, Алиса объявила:

– …Я отменяю приказ капитана стражи Джинка. Приказываю всем жителям деревни, собравшимся на площади, отправиться в южный лес и укрыться там; тем, у кого есть оружие, идти первыми.

Голос ее звучал спокойно, однако Найджел отшатнулся с таким видом, будто его ударили кулаком. И тем не менее вскоре, словно собравшись-таки с духом, он сумел ответить:

– По… по какому праву т-ты, девчонка-преступница, т-тут коман-…

– По праву рыцаря.

– Ры… какого еще рыцаря?! Такого Священного Долга нет в нашей деревне! Немножко умеешь махать мечом, и сразу сама себя рыцарем назвала – да ведь рыцари-сама все в столице, так что –

Твердо глядя на брызжущего слюной Найджела, Алиса сжала левой рукой плащ поверх правого плеча.

– Мое имя… мое имя Алиса. Ответственная за порядок в Центории, третий[8] по рангу Рыцарь Единства Церкви Аксиомы – Алиса Синтезис Сёти!!! – звучно представилась она и одновременно резким движением сорвала с себя плащ.

Едва толстая ткань перестала закрывать все тело, пламя пожара ярко осветило золотые доспехи и сверкающий «Меч душистой оливы».

– Что… Ры-Ры-Рыцарь Единства?!. – промямлил совершенно изменившимся голосом Найджел и с полным ужаса лицом шлепнулся на ягодицы. Да и у Гасуфта глаза полезли на лоб.

То, как назвала себя Алиса, едва ли кто-то мог счесть ложью. Потому что в этом мире самовольно присвоить себе звание Рыцаря Единства – все равно что отвергнуть власть Церкви Аксиомы; а это просто невозможно. Конечно, подтвердить истинность слов Алисы, кроме нее самой, мог бы разве что Кирито, но было и доказательство – ведь, сбежав из столицы, Алиса не отбросила меч, символизирующий ее принадлежность к Рыцарям Единства.

Остальные жители деревни, прежде возбужденно шумевшие, тоже разом замолчали. И доносящиеся от северной баррикады звуки – вопли стражей и гоблинов, звон мечей – как будто отдалились.

Молчание нарушил шепот Сельки:

– Сест… рица?..

Взглянув левым глазом на сцепившую руки перед грудью младшую сестру, Алиса ласково улыбнулась.

– Прости, что раньше не сказала, Селька. То, что мне дали это звание, – моя истинная кара. А теперь – еще и истинный долг.

Едва Селька услышала эти слова, на ее глазах проступили слезы.

– Сестрица… я… я всегда верила. Что ты никакая не преступница. Как… красиво…

Следующим пришел в себя Гасуфт.

С жестким стуком упав на колени и опустив глаза, он напряженным голосом прокричал:

– Почтительно повинуюсь вашим достойнейшим приказам, Рыцарь Единства-доно!!!

Тут же вскочив на ноги, он развернулся к остальным селянам и коротко скомандовал:

– Всем встать!!! Вооруженные впереди, остальные за ними – бегом к южным воротам!!! Покинуть деревню, укрыться в южном лесу за новыми землями!!!

Среди сгрудившихся в кучу жителей деревни побежал тревожный гул. Но он тут же стих. Противиться приказам старейшины селяне не могли, словам Рыцаря Единства – тем более.

Находящиеся во внешней части кольца крепкие мужчины начали поднимать на ноги остальных – женщин, детей, стариков. Алиса окликнула возглавившего жителей Гасуфта и сдавленным голосом сказала:

– Отец, оставляю всех на тебя… и Сельку, и маму…

Суровое лицо Гасуфта дрогнуло лишь на миг, и тут же он коротко ответил:

– …Рыцарь-доно, вы тоже берегите себя.

Да, никогда больше отец не назовет ее дочерью. Такова цена ее новой силы. Затвердив себе это, Алиса подтолкнула Сельку в спину, чтобы та пошла рядом с Гасуфтом.

– Сестрица… ты только не рискуй слишком сильно, ладно?

Улыбнувшись сестренке, по лицу которой бежали слезы, Алиса кивнула, а потом повернулась на север. Позади нее жители деревни разом задвигались.

– А… аа… но мой, но мой дом… – жалким голосом простонал по-прежнему сидящий на мостовой Найджел Балбосса. Он переводил взгляд с бегущих мимо селян на дом, к которому подбиралось пламя, и обратно. Решив не обращать на него внимания, Алиса принялась вникать в положение деревни.

Жители наконец-то начали двигаться, однако все же их было три сотни. На то, чтобы они все покинули деревню, требовалось время. Однако линия обороны вряд ли продержится долго; с востока и запада тоже слышался звук приближающихся вражеских шагов.

В этот момент с северного края площади раздался вопль – судя по всему, кричал молодой мужчина.

– Дальше никак! Назад! Назааад!!!

Голос, похоже, принадлежал капитану стражи Джинку. Едва услышав его, Найджел Балбосса, точно крик придал ему сил, вскочил на ноги и яростно заорал на Алису:

– Эй… эй, не видишь, что ли?! Давай защищай площадь! Убьют же! Всех до единого перережут!!!

Алиса пожала плечами и спокойно ответила:

– Все в порядке, если только это место надо защищать. Я выстою.

– А сможешь? Должна, просто должна! Хотя… хотя, даже если ты правда Рыцарь Единства, этих демонов же так много, и ты говоришь, что одна справишься!!!

Несмотря на то, что устрашающих гоблинских силуэтов, надвигающихся с запада и востока, виднелось все больше, Найджел продолжал вопить. Не обращая на него внимания, Алиса кинула быстрый взгляд за спину. Хвост толпы уходящих из деревни жителей все еще оставался на площади, однако Алиса и Найджел были от этого места на приличном расстоянии.

Схватив Найджела за ворот, Алиса с силой пихнула его в южном направлении. Потом, воздев ту же руку к ночному небу, звучно выкрикнула имя своего любимого дракона.

– Амаёри!

С неба тут же вернулся громкий рев. Рубанув правой рукой сверху вниз и с запада на восток, Алиса продолжила:

– …Пали!!!

Сверху подобно порывам штормового ветра обрушилось хлопанье крыльев. Стоящий столбом Найджел и ворвавшиеся в этот самый момент на площадь странного вида полулюди – гоблины – разом задрали головы.

Подсвеченное багровым заревом небо разорвал пикирующий черный силуэт гигантского дракона с распахнутой пастью. В глотке полыхал яркий сине-белый огонь –

Фшшшш!!!

С этим звуком из пасти вырвалась струя слепящего света. Она обрушилась на западную улицу, пересекла площадь недалеко от стоящих на ее южном краю Алисы и Балбоссы и ушла на восточную улицу.

Миг спустя.

Вдоль прочерченной этим лучом прямой в ночное небо взметнулись языки адского пламени. Опаленные этим пламенем гоблины разлетелись в разные стороны, пронзительно вопя.

Не менее двух десятков врагов, попавших под огненную атаку дракона, сгорели мгновенно; вода в колодце посреди площади испарилась, и окрестности накрыло облако густого белого тумана. Выкрикнув вслед пролетающей над самым краем этого облака Амаёри приказ оставаться наготове, Алиса обернулась.

Найджел Балбосса, снова шлепнувшийся на мостовую и от ужаса неспособный подняться, смотрел, выпучив глаза.

– Че… че… д… д… д-д-дракон?!.

Алиса кинула взгляд на его дрожащее лицо. «Да что это с ним?» – мелькнула у нее мысль; и тут она услышала сквозь стену пара приближающийся топот – кто-то отчаянно бежал сюда. Вскоре показались мужчины, облаченные в форменные кожаные доспехи стражи Рулида. То, что они не отступили раньше, было верным решением; правда, более чем у десятка стражей виднелись мелкие раны, но серьезных, похоже, им удалось избежать.

Бегущий последним – что достойно похвалы – юноша крупного телосложения, капитан стражи Джинк, увидев практически пустую площадь, изумленно воскликнул:

– К-куда это делись все наши?! Я же им приказал обороняться тут?!

– Я послала их укрыться в южном лесу.

Лишь после этих слов Алисы Джинк увидел ее и изумленно заморгал. Несколько раз провел по ней взглядом с ног до головы и обратно, потом с ошарашенным видом промямлил:

– Ты… Алиса?.. Что ты тут?..

– Некогда объяснять. Это все стражи? Никого позади не оставили?

– А… аа, ну да, конечно же…

– В таком случае, пожалуйста, тоже беги со своими людьми. А, и Балбоссу-сана с собой возьмите.

– Но, но… они же скоро и туда доберу-…

Не успел он закончить фразу, как –

– Гихииии!!!

Грубый вопль разнесся по площади.

– Кудааа?! Куда удрали белые юмыыы?!

Из тумана на площадь, сжимая в руках железные тесаки, ворвались облаченные в грубые латные доспехи гоблины с воткнутыми в волосы длинными перьями. Рядом с первыми выбежала еще одна ватага – те, кого опалило пламя Амаёри; похоже, это было другое племя – лишь некоторые из них были хорошо сложены.

Пристально глядя на полулюдей, Алиса взялась правой рукой за рукоять своего обожаемого меча. Дракон не мог атаковать своим огненным дыханием очень часто. Пока Амаёри не накопит внутри себя тепловые элементы, Алисе придется развлекать врагов в одиночку.

Один из гоблинов обнаружил Алису в золотых доспехах; его желтые глаза вспыхнули яростью и жаждой убийства, и он заорал:

– Гихии!!! Девка-юм!!! Убить! Убить и сожрать!!!

Вскинув свои странные длинные руки с тесаком, получеловек побежал к Алисе по прямой; та его спокойно ждала, мысленно шепча:

Какая пугающая сила мне дана. Думаю, само ее существование – грех.

Она вновь стала Рыцарем Единства.

– Гихяааа!!!

Гоблин в прыжке рубанул тяжелым тесаком; Алиса вытянула левую руку и небрежно остановила удар. По голой ладони прошло сотрясение, однако тупой клинок не то что костей не переломал – он даже не рассек кожу. Сжав клинок пятью пальцами, Алиса раздавила его, как тонкую льдинку.

Бесполезная железяка еще не успела упасть на землю, когда «Меч душистой оливы», выхваченный Алисиной правой рукой, прочертил горизонтальную линию и рассек гоблина пополам.

Ярко-золотой взмах меча прошел назад, достав приближавшихся оттуда еще троих гоблинов, и мгновенно отшвырнул их к самой границе густого облака тумана. Все четыре врага выпучили желтые глаза, так и не поняв, что произошло, и не успев издать ни звука; потом их верхние и нижние половины отдельно друг от друга попадали на землю.

Лишь после этого Алиса сделала шаг назад, чтобы на нее не попали кровавые струи, и вновь мысленно прошептала:

Первосвященник Администратор. Ты тоже допустила ошибку.

Такую громадную силу ты собрала всего лишь в трех десятках Рыцарей Единства, создав кукол, не имеющих собственной воли. Этим ты пыталась присвоить себе всю силу, которая должна была быть распределена среди обитателей Мира людей. Однако когда слишком много силы скапливается в одном человеке, он сбивается с пути сам и сбивает окружающих. Вот и ты, впитав могущественную силу, заблудилась…

Первосвященник мертва, и ее ошибку уже не исправить.

В таком случае нужно хотя бы отдать эту силу, всю до последней капли, во имя других людей.

Не как Рыцарь Единства Церкви Аксиомы, а просто как воин, она должна думать своей головой и сражаться по своей воле. Как те два доблестных мечника полгода назад.

Приняв стойку с мечом наготове, Алиса решительно распахнула левый глаз, который до того закрыла.

В этот самый момент наспех сооруженная баррикада на северном краю площади развалилась от ударов с противоположной стороны.

На площадь хлынули заполнявшие всю ширину главной улицы основные силы врага. За полсотни гоблинов плюс не столь многочисленные, но мощные и крепкие, закованные в железные латы и несущие одной рукой трехзубые копья – орки.

Сверкая желтыми глазами, полными ненависти и жажды крови, они воинственно орали; при виде их фигур отступающие Джинк, прочие стражи и Найджел Балбосса горестно застонали.

Однако сердце Алисы оставалось спокойным.

Не потому что она как Рыцарь Единства полагалась на свое боевое искусство. Даже в окружении этой толпы, тычущей копьями со всех сторон, рыцарь просто не может получить ни царапины.

Дарованную ей силу Алиса понимала теперь по-новому.

Теперь я сама решаю, во имя чего сражаться. Чтобы защитить сестренку, чтобы защитить отца с матерью. И чтобы защитить всех жителей Мира людей – то, во имя чего сражались Кирито и Юджио.

Алиса почувствовала, как сомнения и чувство беспомощности, гнездившиеся в самой глубине ее души, испаряются в белом сиянии. Это сияние распространилось по всему телу; совсем скоро оно добралось до правого глаза, скрытого под черной повязкой, и Алиса ощутила в этом месте сильный жар.

– !..

Боль прошила ее голову от глазницы до затылка; Алиса, стиснув зубы, терпела. Но это была ностальгическая, берущая за душу боль. Левой рукой Алиса схватила идущую поперек лица повязку и одним махом сорвала.

Она осторожно подняла правое веко, которое закрыла в тот день без малого полгода назад. По черному полю зрения от центра к краям разлился алый свет, тут же превратившийся в пляшущие языки пламени. Как и левый глаз, правый увидел горящие дома; картинка двоилась, не желая фокусироваться, но постепенно два изображения сближались – пока наконец не наложились идеально одно на другое.

Двумя глазами Алиса посмотрела на сжатую в левой ладони черную тряпицу.

Эту повязку, выцветшую от многократных стирок, Кирито смастерил, разорвав собственную одежду. Много месяцев она защищала Алисин правый глаз, взорвавшийся вместе с печатью, и вот теперь, достигнув предела своей Жизни, – стала исчезать, точно растворяясь в воздухе. Глядя на эту краткую, но прекрасную сцену, Алиса поняла.

Все эти полгода она заботилась о потерявшем правую руку и душу Кирито, пытаясь всячески его защищать. Но на самом-то деле защищали ее саму.

– …Спасибо, Кирито, – прошептала Алиса, прижав к губам черную тряпицу за миг до ее полного исчезновения. – …Я уже в порядке. Даже если я буду колебаться, сомневаться, впадать в уныние… все равно я буду идти вперед. Ради того, что действительно нужно мне и тебе.

В тот же миг, когда тряпица перестала существовать, Алиса бодро вскинула голову.

Двумя глазами она отчетливо увидела, как сотня гоблинов и орков, яростно вопя, заполняет площадь. Сзади доносился топот убегающих стражей и Найджела Балбоссы.

В сердце Алисы, в одиночку встречающей вражескую армию, не было ни тени страха.

Втянув в легкие полный запаха гари воздух, она выкрикнула:

– …Я рыцарь Мира людей Алиса!!! Пока я здесь, вам не утолить свою жажду крови и убийства!!! Так что немедленно уходите в пещеру и возвращайтесь в свою страну!!!

Словно ошеломленные этим холодным голосом, бегущие первыми гоблины чуть притормозили. Однако тут же здоровенный орк в середине толпы, который, похоже, был там командиром, воздел двуручный топор и воинственно взревел:

– Гурааааа!!! Это всего лишь девка белых юмов; я, Моритта Ноголом-сама, щас поставлю ее на колени!!!

Гоблинов этот возглас явно воодушевил. Убедившись, что все внимание черной вражеской волны сосредоточено на ней, Алиса –

– Амаёри!

Едва она выкрикнула имя, с неба нагрянула гигантская тень. Дракон еще не скопил достаточного количества тепловых элементов для очередной атаки огненным дыханием – он просто с громоподобным ревом угрожающе пронесся над самыми головами полулюдей. Ошеломленный враг снова заволновался – еще сильнее, чем в прошлый раз.

Не упустив этого момента, Алиса подняла высоко над головой сжатый в правой руке «Меч душистой оливы» и воскликнула:

– Энханс армамент!!!

Полгода прошло с тех пор, как Алиса произнесла весь текст заклинания «полного контроля над оружием», и тем не менее бесценный меч Алисы откликнулся на ее зов. Золотой клинок с прозрачным металлическим звоном разделился на бессчетное количество крошечных лезвий, и те, блестя в свете пламени, взмыли в ночное небо.

– Цветы – создайте бурю!

Дождь из золотых лепестков с шелестом обрушился на вражеское войско.

Первым собственной кровью залился главный орк, назвавшийся Мориттой. Множество лепестков пронзило его в разных местах, и, мгновенно потеряв всю свою Жизнь, он с грохотом рухнул на мостовую. Окружающие его орки, вопя, тоже один за другим попадали ничком.

«Меч душистой оливы», созданный из дерева, укоренившегося в центре Мира людей со дня его сотворения, был выдающимся оружием даже по меркам Божественных инструментов. Обладающий вторым именем «Вечно бессмертный», он под действием заклинания полного контроля разделялся на сотни лепестков, каждый из которых сам по уровню не уступал мечам, выкованным известными мастерами. Грубые железные латы защитить от них никак не могли.

В мгновение ока лишившись главной ударной силы вместе с командиром, остальные враги пали духом. Утратив боевой пыл, они остановились, пробежав по площади лишь десяток мелов.

Пока передние гоблины колебались, не в силах решить, идти на поводу у алчности или у страха, Алиса резко махнула рукоятью меча, которую сжимала в правой руке. Вновь раздался негромкий шелест, и сотни лепестков, до того танцевавших в воздухе, плотными вертикальными лентами выстроились в пространстве между Алисой и врагами.

Пристально глядя на полулюдей сквозь золотую изгородь, Алиса тихо заявила:

– Это – стена, разделяющая Мир людей и страну тьмы. Даже если вы прокопаетесь через пещеру, пока мы, рыцари, существуем, мы не позволим вам пятнать эту землю! Теперь выбирайте – пойти вперед и утонуть в собственной крови или побежать назад, в пещеру и в свою страну тьмы!!!

Не прошло и пяти секунд, как передние гоблины резко развернулись назад.

Глава 3

Бойкий стук множества молотков поднимался в синее зимнее небо.

Приложив руку ко лбу, Алиса смотрела на лежащую за пшеничным полем деревню Рулид.

С нападения отряда темных сил прошла уже неделя.

Много домов в северной части сгорело, но почти все жители по решению старейшины отложили на время свой Священный Долг и принялись вместе отстраивать деревню, так что работа шла быстро. Увы, двадцать один селянин, не успевший убежать, погиб; печальная церемония общего погребения прошла в церкви три дня назад.

После церемонии, на которую ее попросили прийти, Алиса села на дракона и отправилась к северной пещере, чтобы выяснить, что там происходит.

Пещера должна была быть завалена по приказу Беркули, однако сквозь нее вел прокоп настолько широкий, что даже мощные орки сумели пройти без проблем; со стороны Темной Территории недалеко от входа в пещеру виднелись следы долгих стоянок.

Невозможно, чтобы враги прокопали всю пещеру за одну ночь. По-видимому, после того как отряд копателей с Темной Территории вошел в пещеру, ее жерло сразу завалили обратно. И когда Рыцарь Единства Элдри проверял вход, там внутри уже скрытно продвигался вперед отряд гоблинов.

Никогда раньше гоблины и орки не проявляли столь поразительной осторожности и хитрости. Напрашивалась мысль, что это нападение было не просто разведывательной вылазкой, как все предыдущие.

Вместо того чтобы снова заваливать пещеру, Алиса перекрыла ручеек, текущий из ее середины, из бывшего логова белого дракона, и вскоре пещера была полностью затоплена. Потом она выпустила множество заранее созданных элементов холода – и теперь пещеру перекрывал лед, а не камень.

Отныне, пока кто-нибудь, владеющий Священными искусствами не хуже Алисы, не расплавит лед тепловыми элементами, пройти сквозь пещеру не сможет никто.

Переведя взгляд от Рулида и возвышающегося за ним Граничного хребта на собственные руки, держащие последнюю не навьюченную на Амаёри суму, Алиса прицепила ее к левой ноге дракона.

– Это… сестрица, – произнесла, повесив голову, Селька, до сих пор с упрямой улыбкой на лице помогавшая Алисе готовиться к отправлению. – …Отец тоже хотел прийти тебя проводить, правда. Он сегодня с самого утра совсем рассеянный. Думаю, в глубине души он на самом деле радовался, что сестрица вернулась. Очень хочу в это верить.

– Я понимаю, Селька, – крепко обняв сестренку, прошептала Алиса. – Меня забрали из деревни как преступницу, а вернулась я Рыцарем Единства. Но когда-нибудь… закончив все дела, я вернусь сюда как обычная Алиса Шуберг. И тогда я точно смогу сказать: «Отец, я снова дома».

– …Мм. Я тоже верю, что когда-нибудь так и будет, – мокрым голосом ответила Селька и, подняв голову, краем рукава рясы вытерла лицо.

Повернувшись к сидящему рядом в инвалидной коляске черноволосому юноше, она самым бодрым тоном, на какой только была способна, сказала:

– Кирито, тебе тоже удачи! Быстрей поправляйся и помогай сестрице Алисе!

Обхватив его опущенную голову руками, юная ученица настоятельницы начертила и рассекла символ благословения, а потом отступила на несколько шагов.

Алиса подошла к Кирито, осторожно взяла из его руки два меча и убрала в суму, притороченную к седлу Амаёри. Затем с легкостью подняла исхудавшего юношу и усадила в седло.

Не то чтобы ей не приходила в голову мысль попросить Сельку заботиться о Кирито после своего отбытия из деревни. Алиса отправлялась к Великим восточным вратам, месту предстоящей решающей битвы с войском тьмы, и там она будет по горло занята в Армии обороны Мира людей; ухаживать целыми днями за Кирито, как раньше, она просто не сможет.

И все же она решила взять Кирито с собой.

Неделю назад, в ночь нападения, Кирито явно тянулся к мечу, чтобы отправиться в деревню. В нем по-прежнему жило стремление сражаться во имя других. Если так, шанс вернуть его душу сможет отыскаться лишь там, где развернется битва за Мир людей.

Когда придет время – если понадобится, Алиса привяжет его ремнями к своей спине и будет защищать до последней капли крови.

Алиса в последний раз обняла любимую сестренку.

– …Ну, я полетела, Селька.

– Мм. Береги себя… и обязательно возвращайся, сестрица.

– Обещаю. …Гаритте-сану тоже передай наилучшие пожелания. …Ну – счастливо, и учись хорошо!

– Конечно. Обещаю, когда-нибудь я стану отличной настоятельницей… я… когда-нибудь…

Не в силах что-либо добавить, Селька лишь улыбнулась сквозь слезы.

Ласково потрепав сестренку по волосам, Алиса разомкнула объятия, Затем, борясь с нежеланием расставаться, подошла к своему любимому дракону и села в седло прямо позади Кирито.

Кивнула сверху Сельке, потом устремила взор в синее небо.

Поводья легонько звякнули, и дракон, вовсе не ощущая веса двух человек и трех мечей, начал короткий разбег между полей.

Когда-нибудь она обязательно сюда вернется.

Даже если падет на поле брани – пусть лишь душой, но вернется.

Смахнув застрявшие в ресницах слезы, Алиса резко выкрикнула:

– …Хха!

Мягко.

Мягко ее охватило ощущение полета – и земля осталась внизу.

Поймавшая восходящий поток Амаёри, делая круги в воздухе, устремилась ввысь.

Посреди широких полей и лесов новенькими крышами сверкала деревня Рулид, и там, внизу, виднелась бегущая и машущая рукой фигурка Сельки –

Алиса развернула дракона на восток.

Часть XVI. Нападение на «Океанскую черепаху» (июль 2026)

Глава 1

Сверхгений (как он себя называл) Такеру Хига никак не мог предвидеть всех тех разнообразных событий, которые произошли за последние два часа.

Однако то, что сейчас творилось у него на глазах, нельзя было назвать иначе как «немыслимым».

Хрупкая девушка лет восемнадцати-девятнадцати на вид своей тонкой правой рукой схватила за ворот взрослого мужчину сантиметров на пятнадцать выше себя ростом и потянула вверх. Гавайская рубаха кричащей расцветки натянулась так, что, казалось, вот-вот порвется, пятки сандалий оторвались от пола.

Сверля подполковника Сейдзиро Кикуоку испепеляющим взглядом, Асуна Юки выпустила из-за красивых губ острый как бритва голос:

– Если Кирито-кун не придет в себя, я вас никогда в жизни не прощу.

С того места, где находился Хига, за очками Кикуоки с черной оправой не было видно глаз – там отражался лишь потолок. Однако офицер Сил самообороны, вроде бы обладающий черными поясами в дзюдо и кендо, точно ошеломленный словами Асуны, лишь поднял руки вверх «сдающимся» жестом; кадык его дергался, как при глотании.

– Конечно же, я понимаю. Мой долг был, есть и будет – вернуть Кирито-куну здоровье.

Сумрачную комнату, называемую «Вторым центром управления», заполнило напряженное молчание.

Сидящий перед консолью Хига, стоящая рядом с ним Ринко Кодзиро, несколько оставшихся в комнате сотрудников RATH – никто не мог произнести ни слова. Так всех ошеломил яростный напор этой девушки, самой юной из присутствующих. «Ну да, она же прошла через настоящие сражения», – мелькнула мысль в уголке сознания Хиги.

Вскоре Асуна молча разжала правую руку. Выпущенный Кикуока тяжело дышал и вообще выглядел так, словно того гляди рухнет на пол; его шатало взад-вперед. Ринко, взмахнув полами белого халата, тут же оказалась возле Кикуоки и не дала ему упасть.

Потом она, физик и бывший семпай Хиги по семинарам, крепко прижала Асуну к себе и твердо прошептала:

– Все будет хорошо. Обязательно все будет хорошо. Он к тебе непременно вернется.

После этих слов натянутое как лук тело Асуны чуть ослабело.

– …Да, точно. Простите, что вышла из себя.

В уголке глаза у девушки выступила слезинка – такого даже во время нападения не было. Ринко ласково вытерла ее кончиком пальца.

Чуть разрядившаяся наконец атмосфера вновь напряглась, когда внезапно раздался звук открываемой вручную раздвижной двери. В комнату ворвался старший лейтенант Наканиси.

Его белая форменная рубашка была вся в поту и пыли, из кобуры под мышкой торчала рукоять пистолета. Кинув на Ринко и остальных беглый взгляд, он повернулся к стоящему посреди комнаты Кикуоке и отрывисто произнес:

– Разрешите доложить! Первая и вторая переборки задраены, эвакуация гражданских в носовой блок полностью завершена!

Кикуока сделал шаг вперед, поправляя ворот гавайской рубахи, и кивнул.

– Благодарю. Как считаете, сколько продержатся переборки?

– Хм… зависит от того, какое оборудование есть у этих типов; во всяком случае, одним легким оружием разбить переборки они не смогут. Если есть циркулярные пилы или другой аналогичный режущий инструмент, уйдет не меньше восьми часов. Если решат воспользоваться взрывчаткой… но, думаю, это маловероятно. Ведь совсем рядом с центральной переборкой…

– Кластер Световых кубов, да, – закончил фразу Кикуока и, подтянув дужку очков к переносице, задумался.

Впрочем, тут же он поднял голову и обвел взглядом тесный Субцен.

– Ладно, давайте разберемся с положением дел. Старший лейтенант Наканиси, доложите о потерях среди персонала.

– Слушаюсь. Среди гражданских участников проекта трое легкораненых – им оказывают помощь в носовом медицинском отсеке. Среди солдат Сил самообороны двое ранены тяжело, двое легко. Им тоже оказывают помощь; мне сообщили, что опасности для жизни нет. Боеспособных людей, включая двух легкораненых, шестеро.

– При таком сильном огне – просто чудо, что обошлось без погибших… Теперь – состояние судна.

– Отсек управления нижним шлюзом получил тяжелые повреждения. Дистанционное управление шлюзом невозможно. Нет доступа и к коридору от шлюза до Главного центра управления, но это все равно что царапина. Серьезнее всего то, что перерезан главный электрический кабель… Электричество стабильно подается на все системы по запасной линии, но без перезагрузки главного компьютера судовые винты работать не будут.

– Черепаха без плавников, значит. И вдобавок с акулой, вцепившейся в брюхо, да?..

– Так точно. Все отсеки нижней шахты, с первого по двенадцатый, и нижний шлюз полностью захвачены противником.

В красивом, мужественном лице Наканиси, обрамленном коротко стриженными волосами, сквозило раздражение. Кикуока, к которому он обращался, – внешне полная противоположность Наканиси: с длинноватой челкой и напоминающий школьного учителя, – присел на край консоли и стал покачивать гэта пальцами ноги.

– У них под контролем Главный центр управления, первая установка STL и все помещения до реактора, так? Нам повезло, что, по-видимому, они не стремятся тут все уничтожить.

– Хм… вы так думаете?

– Если бы их целью было уничтожение, они бы не устраивали всю эту операцию с субмариной, а просто пустили бы крылатую ракету или торпеду. А значит, вопрос в том, кто эти люди… Хига-кун, у тебя есть мысли на этот счет?

От неожиданно обращенного к нему вопроса Хига заморгал. Он еще до конца не отошел от шока, однако все же его мозг кое-как перезагрузился.

– Ааа… нуу, это…

Бессвязно бормоча, он повернулся к консоли и принялся водить мышью; вскоре на большом мониторе начали воспроизводиться записи с камер видеонаблюдения.

Картинка в открывшемся окне была темной и расплывчатой; поставив ее на паузу, Хига принялся подкручивать яркость и контраст. Наконец изображение стало нормальным, можно было разглядеть нескольких человек, которые шли пригнувшись по коридору. Все в черных боевых костюмах, на головах шлемы с многофункциональными очками, в руках тяжелые автоматы.

– …В общем, смотрите: ни на голове, ни на теле – никаких флагов, вообще никаких опознавательных знаков. Судя по виду и форме оружия, это не регулярная армия, типа. Их автоматы похожи на Steyr, но этого добра на рынке завались… В общем, могу одно сказать: судя по телосложению, это не азиаты – как-то так, типа.

– Значит, можно сделать вывод, что они по крайней мере не из нашего спецназа. Я счастлив.

Умудряющийся говорить об опасных вещах с совершенно небрежным видом Кикуока почесал подбородок. Всегда спокойные узкие глаза загорелись, повернувшись к большому экрану.

– И еще одно можно сказать с уверенностью. …Эти ребята знают о существовании проекта «Алисизация».

На это замечание Хига тоже кивнул.

– Точно, типа. От нижнего шлюза эти гады ломанулись по прямой к Главному центру. Наверняка им нужна технология STL… нет, им нужен восходящий ИИ «A.L.I.C.E.», ага.

Иными словами, существовала серьезная утечка информации, причем в течение долгого времени. Однако Хига подавил стремление разглядеть лица всех до сих пор молчавших сотрудников RATH, собравшихся во Втором центре управления, и нахально-оптимистическим тоном заявил:

– К счастью, мы успели заблокировать консоль Главного центра. Кроме как физически ее разломав, они никак не смогут повлиять на жизнь Подмирья, типа. И вмешаться в ход симуляции оттуда не удастся, и извлечь Пульсвет «Алисы» из Кластера Световых кубов тоже.

– Но и мы, судя по всему, в таком же положении?

– В таком же, типа. В Субцене у нас нет админских прав. Световой куб «Алисы» достать из Кластера не получится ни из Глава, ни из Суба. …Но, Кику-сан, это же все равно что наша победа, типа? У этих парней нет ни физического, ни информационного доступа к Кластеру; как только эскортный «Иджис» придет к нам на помощь, их всех… классно, просто классно…

– Не уверен насчет «классно»… тут есть одна проблема, – и Кикуока все с тем же строгим выражением лица спросил у Наканиси:

– Что, «Нагато» стоит на месте?

– Ммм… дело в том, что… – Наканиси сжал губы, потом после паузы продолжил. – На «Нагато» поступил приказ из штаб-квартиры флота в Йокосуке: сохранять дистанцию и ждать дальнейших указаний. Похоже, в штаб-квартире решили, что напавшие взяли нас в заложники.

– Чего… – у Хиги отвисла челюсть. – Заложники? Но это… вся команда же уже укрылась за переборками, типа?!

Ему спокойным голосом ответил Кикуока:

– Возможно, у этой компании в черном есть связи в высших эшелонах Сил самообороны. «Нагато» удалился от «Океанской черепахи» сегодня в восемь утра, за шесть часов до нападения. Подозреваю, что «Нагато» прикажут идти на выручку уже после того, как напавшие заполучат Световой куб «Алисы». Конечно же, они все равно ограничены во времени…

– Тогда они что, не обычные террористы, типа? Это погано… Если они там профи, то могут и разобраться. Как Алису выковырять…

– Если будут работать непосредственно из Подмирья, да?.. У них в руках первая STL, они могут провести операцию по извлечению через виртуальную консоль в самом Подмирье…

– И что тогда будет? – спросила Ринко Кодзиро. Хига, махая руками, ответил:

– Поскольку Кластер Световых кубов установлен посреди главной шахты, нужный куб придется тащить по воздуховодам до любого из центров управления. Там есть подходящий разъем.

Он указал на квадратную крышку в углу консоли, потом перевел взгляд на дверь в задней стене.

К двери из алюминиевого сплава была привинчена маленькая металлическая табличка. На ней было выгравировано: «STL №2».

За этой дверью находилась вторая комната с установками «Транслятора души», STL. Там под присмотром Нацки Аки – медсестры и одновременно сержанта второго класса – лежал юноша. Человек, который с самых начальных стадий проекта «Алисизация» играл в нем большую роль и от которого сейчас зависело, куда этот проект повернет дальше, – Кадзуто Киригая.

Кикуока скрестил руки на груди и серьезным тоном коротко произнес:

– Это значит, что наша последняя надежда опять на него. Хига-кун… каково сейчас состояние Кирито-куна?

Услышав тихий вздох, Хига поднял глаза на Асуну Юки, которая стояла, поддерживаемая Ринко, и смотрела прямо на него. Их взгляды встретились.

Асуна, судя по всему, была девушкой Кирито – то есть Кадзуто Киригаи, – и потому он не мог решиться объяснить ей всю ситуацию. Но тут же его ушей коснулся сиплый, но твердый голос:

– Я выдержу. Пожалуйста, расскажите все как есть.

Глубоко вдохнув, потом выдохнув, Хига кивнул.

– Если коротко… ситуация на грани худшего из всех возможных исходов… типа.

Изменившимся тоном произнеся эти слова, Хига вновь принялся водить мышью.

Статичное изображение напавших исчезло, открылось другое окно. Там переливался всеми цветами радуги медленно колышущийся трехмерный график.

– Это визуализация Пульсвета Кирито-куна.

Все, кто был в комнате, молча уставились на экран.

– Неделю назад, после того как ему ввели миорелаксант, у него произошла остановка сердца. К счастью, жизнь ему удалось спасти, но часть мозга… точнее, часть сети Пульсвета все же получила повреждение. Для современной нейромедицины такие травмы представляют серьезную проблему, однако при использовании технологии STL шансы на восстановление есть. Чтобы подстегнуть формирование новой сети, мы попытались стимулировать Пульсвет Кирито-куна, отключив все ограничители в STL.

Сделав паузу, он взял с консоли бутылку минеральной воды, чтобы промочить пересохшее от непривычно долгой речи горло.

– Чтобы провести это лечение, его потребовалось отправить в Подмирье. Потому что, если его Пульсвет не будет работать так же, как в реальном мире, никакого эффекта не будет. Поэтому мы, как и во время прошлого погружения в нашем отделении в Роппонги, отправили Кирито-куна в отдаленный регион Подмирья, заблокировав ему память… как мы думали. Однако по какой-то непонятной причине – возможно, вследствие травмы Пульсвета – блокировки памяти не произошло. Кирито-кун оказался в Подмирье как Кадзуто Киригая-кун из реального мира. Мы это поняли, когда он оттуда, изнутри, с нами связался, но –

– По… погоди-ка, – перебила Ринко. – Значит, он как Киригая-кун живет в Подмирье под ускорением? Там, внутри… сколько же месяцев?..

– …Примерно два с половиной года.

Едва Хига дал этот ответ, Асуна, поддерживаемая Ринко, задрожала. Эти слова ее явно потрясли, но, похоже, она поверила. Хига продолжил свое объяснение.

– В течение всего этого времени Кирито-кун в том мире познакомился с многими искусственными Пульсветами. Боюсь, он понимает, что при завершении эксперимента эти Пульсветы прекратят существовать… Поэтому он нацелился добраться до центра Подмирья, найти там консоль, которую мы установили в самой первой деревне, и связаться с реальным миром. Кику-сан, он наверняка хотел потребовать от вас сохранить все Пульсветы.

Хига кинул взгляд на Кикуоку, но тот внимательно разглядывал трехмерный график, и в стеклах его очков отражался лишь свет от экрана. Хига снова перевел взгляд на Ринко с Асуной.

– …Думаю, сделать это было очень непросто. Потому что консоль для связи сейчас установлена в цитадели организации, которая правит тем миром, – так называемой «Церкви Аксиомы». У Пульсветов служителей Церкви Аксиомы статус абсолютный, а Кирито-куну мы задали обычный, как у всех, – он был не на том уровне, чтобы им противостоять. Вообще говоря, сразу после проникновения в Церковь Аксиомы он должен был «умереть» и разлогиниться из Подмирья… однако он все же сумел туда добраться. Из-за нападения мы не смогли в деталях изучить логи, но, похоже, он действовал вместе с несколькими другими людьми, естественно, искусственными Пульсветами… в общем, судя по всему, он нашел там друзей. Они перебудоражили всю церковь, но в конечном счете почти все эти друзья погибли, и поэтому, когда Кирито-куну удалось открыть канал связи, он жестоко винил самого себя. Иными словами, он сам атаковал собственный Пульсвет. И ровно в этот момент те парни в черном перерубили кабель, нас коротнуло, случился бросок напряжения, и установка STL на долю секунды резко усилила свою производительность. В результате саморазрушающий импульс Кирито-куна стал практически реальным… его «я» отключилось…

– Его «я»… отключилось? Что это значит?

Вместо ответа на заданный Ринко вопрос Хига повернулся к консоли.

– …Вот сюда посмотри, пожалуйста.

Он проворно пробежался руками по клавиатуре, увеличив в масштабе график работы Пульсвета Кадзуто Киригаи.

Между беспорядочно дрожащих разноцветных облачков таилось нечто маленькое и темное, похожее на черную туманность.

– В отличие от искусственных Пульсветов в Световом кубе, структура Пульсвета в живом человеческом теле еще далека от полного нашего понимания, но грубое картирование мы уже завершили. Вот эта черная дыра – то место, где в норме должно находиться, так сказать, «я» человека… его селф-имидж.

– Селф-имидж… самовосприятие, ты имеешь в виду? То, как человек осознает себя?

– Именно. Похоже, наше принятие решений, «в такой-то ситуации то-то и то-то делать или не делать», осуществляется с помощью чего-то вроде контура «Да/Нет» внутри Пульсвета. Скажем, когда ты, Ринко-семпай, сидишь в закусочной, ты заказываешь две порции гюдона[9]?

– …Нет.

– Но тебе ведь после одной порции по-прежнему хочется есть – неужели ты не думаешь о том, что неплохо бы взять еще?

– Ээ…

– В общем, твое решение – результат работы контура «селф-имидж». И точно так же почти все решения, которые не проходят через этот контур, не трансформируются в реальные поступки. У Кирито-куна бОльшая часть Пульсвета не повреждена. Но из-за того, что этот проблемный контур не работает, он не может ни обрабатывать внешнюю информацию, ни генерировать какие-либо осмысленные действия. Сейчас он может… полагаю, только какие-то рефлекторные действия совершать, которые въелись в его память. Есть, спать – на таком уровне.

Ринко задумалась, закусив губу, но вскоре прошептала:

– Значит… вот в каком виде сейчас его сознание?

– …Боюсь, что так…

Хига сделал паузу, потом, пряча глаза, продолжил:

– Он сейчас не понимает, ни кто он, ни что ему надо делать, ни что говорить – ничего… В таком состоянии он не…

В третий раз полусумрачная комната погрузилась в молчание.

Глава 2

– …Фа-…

Следующий слог утонул в грохоте армейского ботинка по стальной плите стены.

Один из боевиков, Вассаго Казальс, оставил на стене несколько вмятин, но удовлетворенности ему это не принесло; он злобно растоптал выроненный меньше часа назад здесь, в центре управления, кем-то из персонала RATH пакетик с конфетами, и наконец поток насмешек в его адрес прекратился.

Откинув назад длинные, вьющиеся черные волосы, выдающие латиноамериканскую кровь их обладателя, он порывистым движением подскочил к консоли и одной рукой приподнял за ворот того, кто там стоял.

– Засранец, а ну повтори, что сказал!

Парень, повисший в правой руке гибкого, как кнут, Вассаго, был молод и очень тощ. Он обладал коротко стриженными светлыми волосами и аномально белой кожей.

Этот человек с очками в металлической оправе на впалом лице был единственным невоенным в отряде. Хакер, внештатный сотрудник отдела киберопераций Glowgen Defence Systems. Звали его Криттер.

Клички вместо настоящих имен использовали обычно преступники, фигурирующие в криминальных базах данных. Однако и Вассаго тоже. Vassago, он же «Принц Ада» – так звали одного из 72 демонов в средневековой книге магии «Гоетия». Разумеется, это имя он не от мамаши-папаши получил. Вассаго тоже принадлежал к отделу киберопераций, но его специальность была не компьютерной, а боевой – конечно, речь шла о боях в Полном погружении. Его прошлое было столь же запятнанным, как у Криттера, а по боевым способностям в виртуальной реальности ему не было равных.

Фактически –

Из команды в двенадцать человек, напавшей на «Океанскую черепаху», все, кроме ее командира, Габриеля Миллера, были псами, привязью для которых и служило их темное прошлое.

Один из этих псов – Криттер, приподнятый рукой Вассаго, но нисколько не напуганный этим, – продолжал шумно жевать жвачку; не отвлекаясь от этого занятия, он ответил:

– Могу повторять, сколько надо. Слушай сюда: эта консоль – куча сухого дерьма. Она залочена, и ты раньше копыта откинешь от старости, чем с нашим ноутом нужный код вы-чи-слишь.

– Это меня не колышет, ты, жопа четырехглазая! Мы тут застряли, потому что слишком долго добирались, а ты еще и треплешься тут!!! – не оставшись в долгу, выругался Вассаго. Его полное дикой красоты мужественное лицо сейчас было искажено от ярости.

– Эй, эй, что, правда глаза колет?

– В бою за нашими спинами трясешься, а щас весь такой важный, говнюк!

Остальные боевики вовсе не пытались как-то остановить ссору этих двоих, лишь наблюдали с ухмылками на лицах. Наконец, выбрав подходящий момент, Габриель громко щелкнул пальцами, чтобы привлечь их внимание.

– Окей, вы оба, хватит. Сейчас некогда выяснять, у кого какие обязанности. В будущем чтобы я такого не видел.

Вассаго резко повернул голову и, надувшись, как ребенок, ответил:

– Но, братан, этот хрен чего никак не заткнется-то…

«Прекрати это "братан"», – захотел крикнуть Габриель, но не смог. Вассаго стал звать Габриеля братом, судя по всему, после того, как оценил его умение в тренировочном VR-поединке; всякий раз, когда Габриель это слышал, он испытывал странное удовольствие пополам с отвращением. Для Габриеля что «друг», что «товарищ» – все это были лишь основанные на эмоциях смутные человеческие отношения, недоступные логическому осмыслению.

– Так, слушайте, Вассаго, Криттер. Я пока что доволен работой команды. Ранен только Гэри, и то это царапина, и мы смогли достичь первой цели – захватить центр управления.

Услышав это, Вассаго с явной неохотой выпустил шею Криттера и упер руки в бедра.

– Но, братан, если все основные системы управления залочены, смысла же никакого нету. Наша главная цель же вроде – Кластер Световых кубов, а он за железной стенкой, не?

– Именно поэтому сейчас мы будем думать, как эту стенку разрушить.

– Но эти хрены из Сил самообороны же не будут сидеть за переборкой всю жизнь, так? Эту дурацкую черепаху охраняет «Иджис», оттуда скоро к нам припрутся настоящие профи, и нам, одиннадцати реальным пацанам и одному нубу, будет очень погано.

Как и ожидал Габриель, Вассаго, назначенный заместителем командира, был не простым бродячим псом – он обладал способностью вникать в ситуацию. Чуть подумав, Габриель легонько пожал плечами.

– Похоже, наш клиент ведет дела с какими-то шишками из японских Сил самообороны. Насколько мне известно, «Иджис» не будет ничего предпринимать в течение двадцати четырех часов с момента начала операции.

– …Хоо… – присвистнул Криттер. Светло-серые глаза за большими очками прищурились. – Так эта операция, стало быть, не простой гра-… не-не, умному человеку такого лучше не произносить.

– Я тоже так считаю, – с тонкой улыбкой кивнул Габриель и снова оглядел свою команду. – Итак, еще раз подытожим ситуацию. Сейчас четырнадцать сорок семь по японскому времени, от начала атаки прошло примерно сорок минут. Мы сейчас в Главном центре управления «Океанской черепахи». Целевой отсек захвачен успешно, однако нам не удалось обезвредить сотрудников RATH, и они здесь заблокировали систему. Наша следующая задача – захват Второго центра управления, но… Бриг, ты сможешь разрезать дверь в переборке?

Самый здоровенный парень в команде, к которому обратился Габриель, неуклюже шагнул вперед и ответил:

– Трудновато будет. Там какие-то супермодерновые композитные материалы, с нашими портативными резаками вскрыть ее за двадцать четыре часа нереально.

– Японцы деньги с умом тратят, да. Ханс, сможешь взорвать переборку своей С4?

На этот раз отрезвляюще развел руками высокий парень с красивыми, ухоженными усами.

– Лучше бы без этого обойтись. Ведь прямо за этой переборкой Кластер Световых кубов. Если я взорву дверь, не обещаю, что там внутри все сохранится.

– Хм.

Габриель сложил руки на груди и, чуть подумав, продолжил:

– Наша задача – из множества Световых кубов найти всего один нужный и забрать его вместе с интерфейсом. ID этого куба нам уже известен. Значит, если бы только мы смогли запустить консоль, найти его и извлечь из Кластера было бы парой пустяков. И мы бы уже возвращались на нашей лодочке с пивом в руках.

– Блин, этот плюгавый очкарик нам тут заливал, что влезал на сервер Пентагона, а сам один какой-то вшивый блок снять не может!

– Ой-ой, как страшно, сказал я геймеру, который только из полигонального ружья стрелять умеет.

Одарив убийственным взглядом Вассаго и Криттера, снова начавших ругаться, Габриель повысил голос:

– Вы все – что, хотите вернуться с пустыми руками и вместо бонуса получить насмешки?

– Нет!!! – в унисон рявкнули боевики.

– Вы все – что, тупицы, которые позволят водить себя за нос этим соплякам-инженерчикам?

– Нет!!!

– Тогда думайте! Покажите, что у вас эта корзина на плечах набита не только овсянкой!!!

Почти на автомате изображая «крутого командира», Габриель тем временем сам крутил мысли в голове.

Искателю души Габриелю больше всего на свете хотелось заполучить первый в истории человечества настоящий искусственный интеллект по имени «Алиса», а попутно и монополию на технологию «Транслятора души». Добыв эти две вещи, он собирался избавиться от остальной команды с помощью тайно прихваченного с собой нервно-паралитического газа, а потом на время укрыться в Австралии.

Однако пока Габриель не ступил на этот путь, операция, заказанная АНБ, полностью соответствовала его целям. Несмотря на то, что все админские манипуляции с системой сейчас заблокированы, добыть Световой куб по имени «Алиса» требовалось во что бы то ни стало.

Алиса… «A.L.I.C.E.».

Это кодовое название клиенту Габриеля, АНБ, сообщил «крот» в самой RATH.

Кто именно этот «крот», Габриель пока что не знал. Однако если причиной того, что он предал свою фирму, была обещанная ему большая сумма денег, в нынешней ситуации он должен сидеть тише воды ниже травы.

Иными словами, ждать помощи от «крота», находящегося сейчас по ту сторону переборки, не стоило. А значит, цели следовало достичь за отпущенное им короткое время с помощью имеющихся технических средств и информации.

Время… главная проблема – время.

Хотя Габриель умел полностью брать под контроль нетерпение и тревогу, эти бесполезные эмоции, само существование временнОго лимита, который должен был исчерпаться примерно через двадцать три часа, порождало ощущение какого-то давления.

Агенты АНБ, по запросу которых проводился этот абсолютно секретный грабительский налет, сказали Габриелю вот что.

Успех RATH сильно ударит по интересам фирм, ведущих дела с японским правительством в военной сфере. Поэтому высшие чины Сил самообороны неодобрительно относятся к самому существованию этой компании – более того, пытаются всячески препятствовать ее деятельности.

Основатели и менеджеры RATH – молодые офицеры Сил самообороны, практически не имеющие политического веса. С помощью сотрудников ЦРУ в американском посольстве АНБ договорилось с неким высокопоставленным военным в Морских Силах самообороны. Охраняющий «Океанскую черепаху» – цитадель, можно сказать, всей RATH – эскортный корабль «Нагато» не будет предпринимать активных действий в течение двадцати четырех часов после начала рейда под предлогом заботы о безопасности заложников.

Однако по истечении этого срока «Иджису» все-таки придется действовать, чтобы избежать последующей шумихи в прессе. Если сюда ворвутся вооруженные до зубов солдаты, уступающий им и по численности, и по оснащенности отряд Габриеля, скорее всего, будет с легкостью уничтожен.

Конечно, в худшем случае сам Габриель намеревался сбежать в минисубмарине. Однако если ему не удастся наложить руки на важнейший из Световых кубов, в великом путешествии под названием «поиск человеческой души» будет сделан непоправимый шаг назад.

Габриель уже детально распланировал свою жизнь после завершения этой операции.

В первую очередь – тайно добраться до Австралии и спрятать Световой куб и технологию STL на одном из островов Соверен[10], где у него была вилла. Потом вернуться самолетом в Сан-Диего и доложить АНБ о провале операции. Когда все уляжется, снова прилететь в Австралию, установить в просторном подвале виллы машину STL и создать виртуальный мир по своему вкусу.

Сначала обитателями этого мира будут, по-видимому, лишь Алиса и Габриель. Но это было бы слишком одиноко. Да и для исследования души количество подопытных объектов понадобится увеличить.

Найти где-нибудь недалеко от Сиднея или Кэрнса владельца юной, полной жизни души, захватить его, с помощью STL извлечь душу, а бесполезную оболочку выкинуть. Потом отправиться за океан, в родную Америку и в Японию – ему давно хотелось посетить страну, где была создана технология Полного погружения.

Уникальный менталитет японских VR-игроков Габриеля просто завораживал. Не все, но некоторые из них вели себя так, словно виртуальный мир был реальнее реальности, они свободно выплескивали свои настоящие эмоции. Вспоминая ту девушку-снайпера из GunGale Online, он до сих пор испытывал мощный прилив страсти.

Вполне вероятно, это имело какое-то отношение к просуществовавшему два года в той стране «реальному виртуальному миру». Благодаря взлому, осуществленному самим разработчиком, этот мир стал «смертельной игрой», угодившие в которую юноши и девушки жили настоящей жизнью и умирали настоящей смертью. Ни одна душа не была приспособлена к жизни в виртуальном мире лучше, чем души «выживших».

Если возможно, ему хотелось бы заполучить хотя бы одну, а лучше несколько душ сильнейших из этих игроков – их еще называли «Проходчиками». Про ту девушку-снайпера он не знал, была ли она Проходчиком, но, разумеется, ее душу он тоже хотел. Если их всех поместить в Световые кубы, как ярко, должно быть, они будут сиять – ярче любого драгоценного камня.

Богатейшие люди всей Земли копят деньги, сотни миллионов долларов – но никто из них не держит в руках истинного сияния. А он сможет поставить Световые кубы в ряд в своей тайной комнате, а потом, выбирая души по своему желанию, загружать их в свой любимый мир и делать там с ними что захочет.

Как, должно быть, это прекрасно – иметь возможность свободно копировать и сохранять души, извлеченные из людей и запечатанные в Световых кубах. Сломанные, испорченные души с легкостью отматывать назад, а потом приводить в ту форму, которая ему, Габриелю, больше по душе. Все равно что обтесывать камень, добиваясь того, чтобы скульптура по-настоящему заиграла.

Если Габриель этого добьется, то, вполне возможно, его долгое странствие, сделав большой круг, вернется к истоку.

К тому мгновению из детства, когда под большими деревьями в лесу он увидел прекрасное сияние высвобожденной души Алисии Клингерман.

На миг поддавшись воображению, Габриель резко закрыл глаза, его пробрала дрожь.

Когда он открыл глаза, это вновь был прежний Габриель, способный мыслить холодно и ясно.

Если души молодых людей из разных стран можно сравнить с рубинами, сапфирами, изумрудами по краям его короны, то в центре ее должен быть громадный брильянт – «Алиса». Чистейшая, незапятнанная душа Алисы будет для него самым подходящим спутником на все времена. А раз так, он должен любой ценой найти и захватить ее Световой куб.

Однако грубой силой проломить переборку, отделяющую его от помещения, где находится Кластер Световых кубов, невозможно.

Значит, выбора нет – придется как-то управляться с системой отсюда. Несмотря на блокировку главной консоли, такой высококлассный киберпреступник, как Криттер, наверняка сможет что-нибудь сделать.

Громыхая ботинками, Габриель подошел к консоли и встал за спиной у Криттера, чьи пальцы проворно порхали по клавиатуре.

– Ну как?

В ответ Криттер вскинул обе руки.

– Залогиниться под админом – безнадежно. Можем только сидеть и смотреть, как Пульсветы, которые живут в том кластере наверху, развлекаются в своей сказочной стране.

Криттер шевельнул пальцем, и на большом экране в передней стене появилось окно, в котором открылась удивительная картина.

Она совершенно не производила впечатления «сказочной страны». Небо – зловеще-красное, земля – черная, как свежеположенный асфальт.

Посреди экрана виднелось несколько сшитых из дубленой кожи примитивных палаток. Рядом с ними стоял десяток странных существ – кряжистых, с большими залысинами спереди. Они, похоже, что-то шумно обсуждали.

Грубая пародия на людей, но, как ни смотри – не люди. Жутко сгорбленные спины, длинные руки до земли, а ноги, напротив, короткие и кривые.

– Гоблины?.. – пробормотал Габриель. Криттер, негромко присвистнув, восторженно ответил:

– Ух ты, какая детализация, да, командир? Ну да, на орков или огров они не тянут, значит, наверно, гоблины.

– Но это, они малость крупноваты, э? Это хобы, точно, хобгобы, – уперев руки в боки, высказал свое мнение подошедший посмотреть Вассаго. Будучи экспертом в VR-сражениях, он и в фэнтезийных RPG обладал обширными познаниями.

Спор десятка хобгоблинов, за которым наблюдал отряд Габриеля, стремительно перерастал в ссору. Двое в центре, схватив друг друга, начали драться, остальная компания вопила, потрясая вскинутыми вверх руками.

– …Криттер, – обратился Габриель к сидящему на стуле коротко стриженному парню, чувствуя, что вот-вот поймает за хвост какую-то идею.

– Хей?

– А эти типы… эти монстры – они часть системы?

– Ммм… сдается мне, нет. В каком-то смысле они натуральные люди. У них искусственные души-Пульсветы, которые сидят в Кластере Световых кубов там, наверху.

– Чего?! Ни хрена себе!

С этим возгласом Вассаго возбужденно подался вперед.

– Эти хобы – люди?! У них чё, такие же души, как у нас?! Если б моя бабка во Фриско это услышала, то прям на месте бы дала дуба!!! – воскликнул он, постучав Криттера по стриженой голове.

– Типы, которые эти безбожные исследования провели, – очень круты, просто монстры. Неужели ты думаешь, что все, кто в Световых кубах сидит, такие же, как эти гоблины или орки? И наша Алиса-тян тоже?

– Ну а чо бы и нет.

Раздраженно стряхнув руку Вассаго, Криттер пояснил:

– Слушай сюда: это «Подмирье», которое создали парни из RATH, разделено на две части. Посередине и чуток к западу – Человеческая империя или «Мир людей», стало быть, там в основном живут люди. Соответственно, снаружи, на «Темной Территории», обитают толпы вот этих вот ребят, монстров, которые нам так не нравятся. Алиса, естественно, должна жить где-то в Человеческой империи; но она офигенно большая, так что если мы просто будем его разглядывать, то найти ее не сможем.

– Так просто же все, не? Они же там человеческий язык понимают? Если понимают, надо в эту «Человеческую империю» или как там ее занырнуть и тамошних поспрашивать, типа: «Ты Алису не знаешь?» – вот и все.

– Уаа, ну и дебил. Просто дебильный дебил.

– Чё сказал, засранец!!!

– Эй-эй, вообще-то это Подмирье японцы сделали. И с этими «тамошними» тебе базарить придётся на японском. Или ты умеешь по-японски? – презрительно ухмыльнулся Криттер.

Вассаго вернул ему кривоватую усмешку.

– Взял на себя такой труд.

Вот тут не только Криттер, но и вся остальная команда выпучила глаза. Габриель тоже был поражен – Вассаго произнес эти слова на беглом японском.

Молодой латинос снова перешел на английский:

– По общению вопросов больше нет? Может, еще что-то хочешь сказать, четырехглазик?

– Э… конечно, хочу.

Оправившийся от потрясения Криттер фыркнул и продолжил:

– В этой Человеческой империи живет хрен знает сколько народу. И вот ты один их всех по очереди будешь расспрашивать… да?..

До сих пор говоривший сидя, он, словно вдохновленный собственными словами, вдруг резко встал. Вассаго, в челюсть которого он заехал своей стриженой головой, снова выругался, но хакер, не обращая на это ни малейшего внимания, выкрикнул:

– Стоп! Стоп-стоп-стоп-стоп. Не обязательно же одного…

Едва Габриель это услышал, смутная идея в его голове тоже начала обретать более отчетливые контуры.

– …Точно. Тут уже есть готовые к отправке в Подмирье аккаунты… вряд ли они все – простые персонажи первого уровня. Точно, Криттер…

– Йес. Йеес, босс!!!

Клавиатура застрекотала, точно перкуссия; на большом мониторе внезапно высыпало множество каких-то списков.

– Если операторы RATH залогинивались туда, чтобы наблюдать или, может, чтобы делать там что-то, у них должны быть аккаунты всех рангов. Армейские офицеры… нет, генералы… нет-нет, аристократы, члены императорской семьи… может, даже сам император…

– О, вот это должно быть клево, – поглаживая пострадавшую челюсть, встрял Вассаго. – Короче: залогиниться генералом или президентом там каким-нибудь и потом командовать как захочешь. Армия, стройсь! Напра-во! Алису разы-скать!!! Как-то так, да.

– Бллин, что за геморные идеи в твою тупую башку приходят.

Ворчливо жалуясь, Криттер тем не менее с дикой скоростью прокручивал списки.

Но.

Всего несколько секунд спустя прокрутка прекратилась, а Криттер нетипично для себя выругался.

– Дерьмо, ничего не выйдет. Отсюда не только напрямую управлять, но и заходить под аккаунтом высокого уровня можно только с паролем, чтоб его. К сожалению, занырнуть отсюда в Человеческую империю получится только низкоуровневым персонажем.

– …Хм…

На лицах Криттера и Вассаго отобразилось неподдельное разочарование, но Габриель и бровью не повел, лишь чуть склонил голову набок.

Времени оставалось не так уж много.

Однако этот предел установлен лишь для реального мира. А в параллельной вселенной Подмирья, разворачивающейся на экране, время было сжато и неслось с ужасающей скоростью – в несколько сотен раз быстрее, чем здесь.

А значит, если взглянуть под другим углом, то оставшиеся двадцать три часа эквивалентны году, а то и нескольким годам в Подмирье. За это время, даже если войти туда персонажем низкого уровня, наверняка удастся отыскать Алису; а потом и переправить ее в реальный мир через внутреннюю информационную консоль вовсе не будет чем-то невозможным.

Но как же это будет нудно. Чтобы выполнить такую работу, не быстрее ли будет подобраться к Человеческой империи снаружи?

– Криттер. А нет ли готовых аккаунтов высокого уровня, чтобы загрузиться за пределами империи… на Темную Территорию?

– …За пределами? Но шансы, что Алиса там, чертовски низкие, так ведь?

Криттер еще не закончил задавать вопрос, а его пальцы уже проворно забегали.

Глядя на новооткрывшееся окно, Габриель ответил:

– Это, скорее всего, так. Однако разве граница там абсолютно непроницаема? В зависимости от того, какая у аккаунта власть, возможно, найдется способ ее перейти?

– Оо, я понял, братан! Ты подумал с другой стороны! То есть не у этих… людей генералом стать, а у монстров, и потом напасть?! И все там нахрен сжечь!!!

Глядя на восторженно орущего Вассаго, Криттер со скучающим видом присвистнул, а потом окатил его ледяной водой:

– Сжечь – это хорошо, конечно, но только если ты залогинишься на Темную Территорию, командовать будешь всякими хобгоблинами и орками. Ну, правда, это как раз для тебя, да… о, нашел, нашел.

Он стукнул по клавише, и на экране развернулось еще два окна.

– Таак, всего два, зато супераккаунты, в отличие от тех, что со стороны империи... вау, без пароля! Что тут, что тут у нас… Первый… общественное положение – темный рыцарь. Уровень… семидесятый! Крутяк, этот годится!

– Оо, клево! Этого я себе забираю!!!

Не обращая внимания на шумного Вассаго, Криттер активировал второе окно.

– Так, теперь второй… что за хрень? Общественное положение – прочерк, уровень тоже не выписан. Только имя указано. Его зовут… как это читается?.. «Энпэра… Вектор»?

– Уо, «энпэра» – это же император. Этого я тоже… – начал было Вассаго, и тут Габриель легонько похлопал его сзади по плечу.

– Нет, этого беру я.

– Э? Но, братан, ты разве по-японски шпаришь?

– Не хуже тебя, – ответил Габриель на японском; все же не зря три года его изучал. Чтение-письмо он отбросил с самого начала, но в своей способности без проблем справляться с повседневными разговорами был уверен.

– Фьюу, я так и знал. Ладно, император достанется братану, а я возьму темного рыцаря, ага? Становится интересно! Эй, жопа четырехглазая, залогинивать нас уже можешь?!

В очередной раз пропустив мимо ушей слова крикливого Вассаго, Криттер продолжал стрекотать по клавиатуре. Лицо его, вглядывающееся в информацию на мониторе, стало хмурым и серьезным. Габриель подошел к нему поближе и тихо спросил:

– В чем дело, Криттер, еще какие-то проблемы?

– Не то чтобы проблемы – просто, как бы сказать, меня беспокоит кое-что… Я когда проглядывал данные, повсюду натыкался на одно странное выражение. И пока не могу въехать, что оно значит…

– Хоо? И что за выражение?

После короткой паузы Криттер ответил:

– …«Конечная фаза эксперимента с нагрузкой».

Глава 3

Повисшее во Втором центре управления тяжелое молчание нарушил неуверенный голос Хиги.

– Ээ… это. Состояние его тела, ну, то есть Киригаи-куна в реальном мире, как я только что объяснил… не внушает оптимизма.

Увидев, как хрупкое тело Асуны Юки, обхватившей за плечи Ринко Кодзиро, вздрогнуло, он в замешательстве поспешил добавить:

– Но, но некоторая надежда еще есть!

– …Какая? – спросила Ринко. Голос ее прозвучал резко, но был в нем какой-то отзвук мольбы.

– Надо продолжать держать Кирито-куна залогиненным в Подмирье.

Хига поднял глаза к экрану, очень маленькому по сравнению с тем, который был в захваченном врагом Главном центре управления. Несколько мышиных кликов – и изображение сменилось на полную карту Подмирья – круглый Мир людей, окруженный Темной Территорией.

– В общем, хотя его селф-имидж и поврежден, сам Пульсвет еще работает и получает различные стимулы. А значит, хотя из реального мира его душу вылечить нельзя, оттуда, из Подмирья, может, и получится. Он слишком сильно винит себя, и, естественно, если его с его раненой душой кто-нибудь «простит»… тогда, возможно…

Хига и сам понимал, что его слова прозвучали совершенно ненаучно.

Однако они отражали его истинные чувства.

Интерфейс «мозг – машина» прогрессировал от нейрошлема через Медикубоид к своему нынешнему воплощению – Транслятору души. Однако в квантовом сознании человека, так называемом «Пульсвете», обнаруженном машиной, в разработке которой участвовал сам Хига, еще очень многое оставалось непонятным.

Пульсвет – это вообще физическое явление?

Или же это какой-то феномен, объяснить который современная наука неспособна?

Если последнее – может, и найдется какая-то сила за пределами возможностей науки, способная вылечить раненую, измученную душу Кадзуто Киригаи.

К примеру – чья-то любовь…

– …Я пойду.

Будто в резонанс с мыслями Хиги.

Тихий, но решительный голос прозвучал во Втором центре управления.

Все в комнате, хором ахнув, уставились на ту, кто произнесла эти слова. Асуна Юки, державшаяся за плечи Ринко Кодзиро, кивнула, потом отошла от нее на шаг и повторила:

– Я пойду в Подмирье. И там, на той стороне, скажу Кирито-куну, чтобы он вставал. Чтобы боролся. И чтобы, даже если ему очень грустно, даже если ему очень больно – чтобы он все равно старался изо всех сил.

Асуна, произнесшая эти слова со слезами на светло-карих глазах, была так прекрасна, что даже Хига, намеревающийся посвятить жизнь исключительно науке, потерял дар речи.

Кикуока тоже смотрел на Асуну с таким видом, словно был тронут, но тут же стекла очков скрыли его эмоции, и он перевел взгляд на дверь в соседнюю комнату.

– …Безусловно, одна установка STL еще свободна, – спокойным тоном сообщил он, однако на лице его оставалось непонятное выражение. – Но Подмирье сейчас трудно назвать спокойным местом. Согласно расписанию, через несколько часов по нашему времени начнется конечная фаза эксперимента с нагрузкой.

– Конечная фаза… с нагрузкой? А что произойдет? – нахмурив брови, спросила Ринко. Хига, оживленно жестикулируя, принялся объяснять:

– Ннууу… если коротко – будет раздавлена скорлупа. Мир людей и Темную Территорию несколько веков разделяли Великие восточные врата, и вот сейчас их прочность станет равной нулю, и армия монстров вторгнется в мир, где живут люди. Если люди сумеют выстроить достаточно надежную оборону, то в конце концов должны, по идее, отбить вторжение. Однако совсем недавно Кирито-кун наполовину разрушил организацию, которая там правила, Церковь Аксиомы, так что… даже не знаю…

– Если подумать – в этой ситуации кому-то из нас в любом случае следует нырнуть на ту сторону, – скрестив руки на груди, пробормотал Кикуока. – Когда начнется вторжение, в Мире людей будет настоящий хаос, и в этом хаосе «Алиса» может погибнуть. Если это произойдет, я даже не знаю, ради чего мы выигрывали время, блокируя Главный центр управления… Нужно ввести туда высокоуровневый аккаунт, чтобы в безопасности доставить Алису к «Алтарю края света», а уже оттуда мы сможем выгрузить ее Световой куб во Второй центр управления…

– А… вы именно это просили сделать Кирито-куна прямо перед этим происшествием?

На слова Ринко Кикуока с видимым сожалением кивнул.

– Да. Будь он в нормальном состоянии, наверняка бы справился с этой задачей. Потому что в тот момент он был совсем рядом с Алисой…

– Но тогда даже сейчас, через несколько месяцев, которые там внутри прошли за это время, вероятность того, что они там вдвоем, высока… не так ли?

На этот вопрос ответил Хига.

– Да, правильная мысль. Значит, действительно нужно попросить нырнуть Асуну-сан… Конечно, для связи с Кирито-куном в первую очередь; но и для обеспечения безопасности Алисы в Подмирье потребуются боевые навыки. Ясно же, что из всех, кто тут есть, к жизни в виртуальном мире привычнее всех Асуна-сан, типа.

– Да, и нам лучше бы воспользоваться самым высокоуровневым аккаунтом, какой у нас есть.

На это замечание Кикуоки Хига кивнул и пробежался пальцами по клавиатуре.

– Щас нормально подберем, типа. Рыцари, генералы, дворяне… у нас много аккаунтов высокого уровня подготовлено.

– Стоп, секундочку, – вдруг чуть напряженным голосом перебила Ринко.

– Что такое?

– А не могут ли до этого же додуматься те типы, которые на нас напали? Только что ты же сам сказал, да? Ты сказал: чтобы безопасно вывести Алису, надо работать изнутри.

– Ээ… да, и у них есть такая возможность. Потому что внизу, возле Главного центра управления, тоже есть две установки STL. Но только им не хватит времени, чтобы взломать пароли на вход под высокоуровневыми аккаунтами. В их распоряжении только обычные персонажи первого уровня. А у них совершенно не те статы, чтобы лезть в сражения, когда начнется конечная фаза эксперимента с нагрузкой.

Тарахтя свое объяснение, Хига –

Вдруг ощутил слабую тревогу, как будто он забыл что-то важное.

Однако он был занят быстрым пролистыванием списка аккаунтов, и это ощущение не оформилось во что-то конкретное.

Часть XVII. Темная Территория (одиннадцатый месяц 380 года по календарю Мира людей)

Глава 1

Темный рыцарь Липия Занкер, не дожидаясь, пока дракон остановится, спрыгнула с его спины и со всех ног помчалась по идущей прямо в небе дорожке, которая соединяла взлетную площадку с императорским замком.

Тут же ощутив, что стало тяжело дышать, она правой рукой сорвала закрывавший голову и лицо шлем.

Разлетевшиеся с шорохом длинные сизые волосы Липия одним движением левой руки закинула за спину и понеслась еще быстрее. Ей очень хотелось скинуть тяжелые доспехи и плащ, но расплодившимся в императорском замке правительственным служащим она не желала показывать ни кусочка открытой кожи.

Пробежала изогнутой дорожкой – и справа между двумя рядами колонн открылась разрезающая красное небо угольно-черная громада замка.

Императорский замок Обсидия был самым высоким сооружением во всей громадной Стране тьмы – хотя, разумеется, этот проклятый Граничный хребет все равно выше; так или иначе – замок столетиями воздвигали, добывая из скал строительный камень.

Говаривали, что из тронного зала на последнем этаже, если смотреть на запад, тускло виднелась линия Граничного хребта на горизонте и прорубленные в скале гигантские ворота.

Однако никто не знал, правдива эта легенда или нет.

Трон Страны тьмы пустовал с глубокой древности, когда первый император, бог тьмы Вектор, ушел в черноту земли. Громадную дверь на верхнем этаже запирала цепь, обладающая бесконечной Жизнью; эта дверь не открывалась никогда.

Липия оторвала взгляд от вершины черного замка и, подбегая к воротам, крикнула на часовых-огров:

– Темный рыцарь номер одиннадцать Занкер! Открыть ворота!!!

Липия уже почти достигла железных ворот, когда часовые с человеческими телами и волчьими головами, сильные, но туповатые, наконец принялись крутить барабан запирающего устройства.

Ворота с тяжелым лязгом начали открываться; едва образовалась небольшая щель, Липия боком протиснулась внутрь.

Впервые за три месяца ее встретил этот вечно холодный воздух.

В коридоре, который каждый день усердно драили слуги-кобольды, не было ни пылинки. Липия побежала вперед, звонко стуча подошвами по обсидиановому полу. Впереди она увидела двух красивых женщин в откровенных одеяниях, идущих – чуть ли не плывущих – совершенно беззвучно.

Эти женщины в больших остроконечных шляпах поверх роскошных вьющихся волос были, несомненно, адептами Темных искусств. Когда Липия пробегала мимо, одна из женщин, не встречаясь с ней глазами, пронзительным голосом наигранно воскликнула:

– Ууух ты, как пол трясется! Даже не знаю, то ли орк бежит, то ли еще кто!

Вторая, визгливо рассмеявшись, тут же ответила:

– Нет, что ты, так трясет – это великан, не иначе!

Если бы в крепости не запрещалось обнажать меч, у них бы язычки-то поотлетали уже…

С этой мыслью Липия пронеслась мимо парочки, лишь фыркнув.

Женщины людского племени, рожденные в Стране тьмы, как правило, по окончании школы вступают в гильдию Темных искусств. Эта организация известна своим разгульным образом жизни, а вовсе не усердными занятиями и дисциплиной; те, кто оттуда выходят, не интересуются ничем, кроме как приодеться покрасивее.

Тем не менее в них всегда пылает чувство враждебности к тем женщинам, которые выбирают для себя путь рыцаря. Вот и Липия еще с детской школы не ладила с одноклассницами, изучавшими Темные искусства; одна из них даже как-то наслала на нее магических ядовитых насекомых, чтобы заставить покориться. Все успокоилось лишь после того, как Липия мечом отрезала той девчонке вьющиеся волосы, которыми она так гордилась.

В конце концов, в этой стране жили сплошь идиоты, не видящие дальше собственного носа.

И организации, и люди постоянно грызлись между собой. У Страны тьмы, где все знают лишь одно: кто сильнее, тот и прав, – нет будущего.

Сейчас под присмотром «Совета Десяти вождей»[11] в стране сохранялось шаткое равновесие, однако едва ли оно продержится долго. Если в надвигающейся войне с Миром людей – орки и гоблины его называют «страна юмов» – кто-то из Десяти вождей лишится жизни, равновесие рухнет, и начнется кровавая грызня.

Такое будущее Липии обрисовал один из Десяти вождей – ее непосредственный командир, глава ордена темных рыцарей, а также ее возлюбленный.

Сейчас Липия несла важные секретные сведения, которых он с нетерпением ожидал.

И у нее не было даже секунды лишней, чтобы отвлекаться на дурацкую болтовню магичек.

По прямой через пустой холл, дальше – вверх по большой лестнице, прыгая через две ступеньки. Хоть и отменно тренированная, все же Липия запыхалась к тому времени, когда добралась наконец до нужного этажа.

«Совет Десяти вождей» представлял все население Страны тьмы; пять мест в нем занимали представители человеческого племени, два места – гоблины, а три оставшихся – вожди племен орков, огров и великанов. Это стало результатом соглашения, подписание которого завершило длившуюся сто лет гражданскую войну; по этому соглашению пять племен были объявлены равными.

На восемнадцатом, предпоследнем этаже замка Обсидия для десяти членов Совета были подготовлены персональные комнаты, для каждого своя. Лишь чуть приглушив звук шагов, Липия промчалась по коридору и, добравшись до комнаты в глубине, трижды постучала правой рукой.

– Входи, – тут же раздался тихий голос.

Глянув вдоль коридора в обе стороны и убедившись, что ее никто не видит, Липия быстро прошмыгнула в дверь.

Вдыхая висящий в почти лишенной украшений комнате мужской запах, по которому она так скучала, Липия опустилась на колено и склонила голову.

– Рыцарь Липия Занкер, вернулась и готова служить повелителю.

– Благодарю за службу. Ну, садись.

Ощутив при звуках этого сильного голоса, что сердце забилось чаще, она подняла глаза.

На одном из двух диванчиков, расположенных по обе стороны круглого стола, сидел, задрав на стол и скрестив ноги, командующий темными рыцарями, известный также как «Черный генерал», Биксул Ур Шустер.

Его телосложение было по меркам людского племени исключительным. Шириной плеч, конечно, он не мог посоперничать с огром, но ростом – вполне. Обрамленное короткими черными волосами лицо украшали аккуратные усы.

Торс под простой полотняной рубахой бугрился мускулами – казалось, пуговицы вот-вот отлетят; в то же время вокруг поясницы не было ни складочки лишней плоти. Тело выглядело идеально – даже не подумаешь, что этому человеку уже за сорок; однако немногие знали, каким жестоким тренировкам он себя каждодневно подвергал – даже после того, как занял высший пост в рыцарской иерархии.

Борясь с желанием прыгнуть на грудь любимому, которого не видела три месяца, Липия чинно опустилась на диван напротив Шустера.

Тот сел прямо и, придвинув к Липии один из пары стоящих на столе хрустальных бокалов, откупорил бутылку старинного вина.

– Захотелось с тобой вместе выпить, и я вчера стянул вот это из сокровищницы.

Закрыв один глаз, он налил в бокалы ароматный багровый напиток, затем состроил гримасу, точно у проказливого ребенка. Со старых времен он совсем не изменился.

– Бла… благодарю, Ваше превосходительство.

– Сколько раз я тебе говорил – оставь это, когда мы наедине.

– Но я же все еще на задании…

Шустер пожал плечами с видом «ну-ну»; Липия легонько чокнулась с ним бокалами с ароматным вином и одним глотком осушила свой. Тут же она ощутила, как ее Жизнь, пострадавшая от долгой дороги, снова восстанавливается.

– …Ну… ладно, – негромко сказала она командующему рыцарями, тоже выпившему свое вино.

– Ты меня известила через фамильяра, что у тебя очень серьезное дело; что случилось?

– Ну…

Взгляд Липии забегал по сторонам, потом она подалась вперед. Шустер – человек с открытой душой, но в то же время осторожный. На комнату было наложено множество защитных заклинаний, так что даже эта «ведьма», глава гильдии Темных искусств, едва ли смогла бы подслушать. Однако Липия, хоть и понимала это, при мысли о важности информации, которую она принесла, просто не могла говорить иначе чем шепотом.

Пристально глядя в черные глаза Шустера, Липия просто сообщила:

– Первосвященник Церкви Аксиомы в Мире людей… она умерла.

Вот тут даже у Черного генерала глаза на лоб полезли.

Повисшее молчание нарушил протяжный выдох.

– Неужели и впрямь?.. Нет, такое спрашивать – просто оскорблять тебя. Сомневаться в твоей информации я не могу, но… но все же… эта бессмертная…

– Я… ваши чувства прекрасно понимаю. Я тоже сразу не поверила и потратила целую неделю, чтобы проверить – но теперь у меня сомнений нет. «Жучки» в Центральном соборе все разузнали.

– Прости мне слишком бурную реакцию. Если бы твою магию отследили, ты бы из столицы не сумела сбежать – тебя бы разорвали на кусочки.

– Ага. Но то, что мою магию не смогли обнаружить, само по себе означает, что информация верна.

– …Хм…

Выпив второй бокал вина, Шустер опустил свое мужественное лицо.

– Когда это произошло? И какова причина смерти?

– Примерно полгода назад…

– Полгода. И наверняка в течение этого времени их бдительность у хребта была ослаблена.

– Так точно. Что касается причины смерти первосвященника… это может показаться совершенно невероятным, но она, по моим сведениям, пала от меча…

– От меча. …Кто же смог убить эту бессмертную особу?

– Никто не смог бы.

Глядя на потерявшего дар речи Шустера, Липия преувеличенно тряхнула головой.

– Похоже, у этой так называемой бессмертной особы просто кончилась Жизнь. Однако чтобы первосвященника все считали богоподобным – такой обман…

– Ммм… да, видимо, так. Но… первосвященник Администратор – неужели действительно мертва…

Шустер закрыл глаза и, скрестив руки, откинулся на спинку дивана.

Так он сидел и размышлял долгое время, но в конце концов резко открыл глаза и коротко произнес:

– Это шанс.

У Липии на миг перехватило дыхание, а потом она хрипло спросила:

– Какой шанс?

Ответ пришел мгновенно.

– Конечно же… шанс на мир.

Слова, произносить которые в этом замке крайне опасно, тут же растворились в воздухе комнаты.

– Вы думаете, что это возможно… Ваше превосходительство?

В ответ на этот вопрос, который Липия задала тихим шепотом, Шустер, глядя на рубиновую жидкость в бокале, медленно, но веско кивнул.

– Возможно или невозможно, а сделать это мы должны во что бы то ни стало.

Одним глотком допив вино, он продолжил:

– Жизнь «Великих врат», которые с самого сотворения мира разделяли Страну тьмы и Мир людей, вот-вот истощится. Войска всех пяти племен буквально кипят, как котел, в предвкушении большого вторжения в Мир людей, благословленный ресурсами земли и солнца. На прошлом собрании Совета Десяти вождей разгорелся большой спор о предстоящей дележке земель, сокровищ и рабов Мира людей. Ох уж… их жадность неизлечима.

Липия аж голову в плечи втянула от столь откровенной речи Шустера.

В отличие от Мира людей, управляемых громадным сводом законов, так называемым «Индексом Запретов», в Стране тьмы существовал лишь один закон. А именно – все забирать силой.

С этой точки зрения слова о мире с Миром людей в устах Шустера, который поднялся до самых вершин власти, а значит, должен был обладать жаждой завоевания на уровне остальных девяти вождей, были просто еретическими.

Однако Липия, которую безнадежно тянуло к этому мужчине, считала иначе. Что ни говори, а ее саму, в отличие от женщин, прислуживающих остальным вождям, насильно служить не заставляли. Шустер, опустившись перед Липией на колено, преподнес ей букет цветов и покорил ее искренними словами.

Совершенно не замечая смятения своей любимой, Шустер продолжил говорить серьезным тоном:

– Однако вожди, похоже, недооценивают людей. В том числе орден Рыцарей Единства, триста лет защищавший Мир людей.

Едва услышав это название, Липия почувствовала, что ее мысли успокоились, и кивнула.

– Несомненно… Они настолько умелы, что даже страшно.

– Да, каждый из них стоит тысячи в буквальном смысле[12]. За всю долгую историю ордена темных рыцарей его члены неоднократно погибали от рук Рыцарей Единства, а вот обратного не было ни разу. Их владение мечом изысканно, Божественные инструменты несравненны… Даже я, хоть и не раз загонял их в угол, но так и не мог нанести решающего удара. Ну, зато опыт бегства у них тоже есть.

– Они… из мечей стреляют огнем и светом – какая-то странная магия…

– «Заклинания полного контроля над оружием», да… Я давно изучаю принципы магии, которую применяет их орден, но к какому-то ясному пониманию так и не пришел. Думаю, даже с одним таким приемом и сотне гоблинов не совладать.

– Но тем не менее… Наших воинов пятьдесят тысяч. А этих Рыцарей Единства всего десятка три. По численности мы их?..

На слова Липии Шустер иронично подкрутил кончики своих красивых усов.

– Каждый из них равен тысяче, вспомни. Простой подсчет показывает, что они убьют тридцать тысяч.

– Не может быть… Чтобы настолько…

– Вот смотри. Конечно, тактику за едой не обсуждают, но тем не менее: впереди мы, рыцарский орден, вместе с ограми; великаны поддерживают; сзади мастера Темных искусств постоянно накладывают дальнобойные заклинания, пока у Рыцарей Единства не кончатся силы. Но когда падет последний всадник – наши потери даже представить невозможно. Не скажу, что тридцать тысяч, но, вполне возможно, половина от этого числа.

С резким стуком он поставил бокал на стол.

Потом, показав рукой попытавшейся было налить еще вина Липии, что хватит, Шустер вверил свою широкую спину мягкости дивана.

– Кроме того, этот исход неизбежно разрушит равновесие между пятью племенами. Совет Десяти вождей утратит значимость; соглашение о равенстве пяти племен тоже станет простой бумажкой. Если все это случится, мы получим возврат столетней «эпохи крови и железа». Нет, будет хуже. Ведь будут открыты ворота в неосушимое море нектара, называемое «Миром людей». Чтобы разрешить все споры о власти над теми землями, не хватит и века…

Сейчас, более чем когда-либо прежде, Липия была подавлена картиной будущего, которую рисовал Шустер. Впрочем, все остальные вожди вовсе не восприняли бы такое будущее как «ужасное» – скорее, они мечтали о нем.

Липия, опустив голову, неотрывно смотрела на собственные доспехи. Их выдали ей при посвящении в рыцари; с тех пор, несмотря на множество боевых отметин, они никогда не теряли черного блеска благодаря постоянному уходу.

В детстве Липия была довольно щуплой; в «эпоху крови и железа» ей едва ли удалось бы стать рыцарем или кем-то подобным. Она стала бы рабыней, и ее бы продавали и покупали; а может, просто вышвырнули бы из города в пустыню, где она бы и закончила свою короткую жизнь.

Однако хоть мирный договор и нельзя было назвать совершенным, но благодаря ему Липия попала не на рынок рабов, а в детскую школу; а потом, когда в довольно позднем возрасте у нее открылся талант мечника, она смогла добиться едва ли не самого высокого статуса, о каком только могла мечтать женщина людского племени.

С тех пор как она стала рыцарем, почти все свое ежемесячное жалованье Липия вкладывала в одно заведение типа детского приюта. Его служители находили в разных отдаленных уголках, где до сих пор бродят работорговцы, маленьких детей, которых бросили родители, и воспитывали их, пока дети не достигали школьных лет.

Этого она, разумеется, ни товарищам, ни даже Шустеру не рассказывала. Потому что даже себе не в силах была объяснить, зачем это делает.

Но –

В уголке сердца Липии всегда жило ощущение, что страна, желающая схватить для себя все вещи, в которых есть сила, – просто смешна. В отличие от Шустера, ей не хватало мудрости, чтобы найти слова, которые рассеяли бы ее сомнения; тем не менее она чувствовала, что в этой стране – нет, во всем Подмирье, куда входит и Мир людей, – должен быть более «правильный порядок».

Этот, так сказать, «новый мир», который, по словам Шустера, должен когда-то родиться и в котором не будет войн, Липия понимала еще более смутно. И в то же время, будучи незамужней женщиной, она желала придать сил мужчине, которого любила.

Но.

– …Но как вы собираетесь убедить остальных вождей, Ваше превосходительство? И потом… разве орден Рыцарей Единства согласится на мирные переговоры? – тихо спросила Липия.

– …Ннууу…

Шустер закрыл глаза и правой рукой погладил свои прекрасные усы. А потом с горечью в голосе тихо ответил:

– Что касается Рыцарей Единства, то надежда есть. Если первосвященника больше нет, общее командование, полагаю, у старика Беркули. Он хитрый тип, но с ним можно договариваться. Проблема… в Совете Десяти вождей. Здесь-то… будут противоречия, по-моему…

Подняв веки, он уставился в пространство, и в глазах его притаился опасный огонь.

– …Возможно, и обезглавить кое-кого придется. По меньшей мере четверых.

Липия пораженно ахнула, потом робко спросила:

– Четверых – это, осмелюсь предположить… естественно, обоих вождей гоблинов, вождя орков, а четвертый…

– Глава гильдии Темных искусств. Потому что эта женщина, когда узнает тайну бессмертия Администратора, рано или поздно нацелится на императорский трон. Идею мира она не примет никогда.

– Но… но! – с трудом, словно выжимая из себя слова, запротестовала Липия. – Это слишком опасно, Ваше превосходительство! Вожди гоблинов и орков Вашему превосходительству не соперники, но… эти мастера Темных искусств – мы даже не знаем, на какие подлые трюки они могут быть способны!

Даже после того как Липия закрыла рот, Шустер какое-то время хранил молчание.

Потом внезапно выплюнул совершенно неожиданные слова:

– Слушай, Липия. Сколько лет назад ты ко мне пришла?

– А? А… э, ну… мне тогда было двадцать один… четыре года назад, вроде.

– Надо же, сколько времени прошло. Столь долгое время я заставлял тебя заниматься разными непонятными вещами… прости меня за это. Как насчет… потихоньку, в общем, ну…

Глава ордена темных рыцарей повращал глазами, поскреб в затылке, а потом коротко произнес:

– Не хочешь официально стать моей женой? Надеюсь, ты простишь старика…

– Ваше… превосходительство…

Липия ошеломленно распахнула глаза –

Следом возле сердца начало распространяться что-то горячее; не в силах терпеть, Липия перепрыгнула было через стол, чтобы кинуться на грудь своему возлюбленному – как вдруг.

Из-за массивной двери раздался сдавленный, но пронзительный вопль:

– Тревога!!! Тревогааа!!! Ааа, какого!!! К покоям вождей, быстрее, быстрее!!!

Липия смутно припомнила этот голос; кажется, он принадлежал одному из Десяти вождей – главе гильдии торговцев и ремесленников?

Пронзительный, словно вывернутый наизнанку голос, совершенно не вяжущийся с отложившимся в памяти Липии образом мощного, крепкого мужчины, продолжал вопить:

– Тревооогааа!!! Т-тронный зал! Запирающая цепь! Трясеооотсяаааааа!!!

Глава 2

Сидя на троне, император Вектор, он же Габриель Миллер, с чувством смотрел на обладателей искусственных Пульсветов, которые стояли перед ним, преклонив колени и опустив головы.

Всего лишь данные – кванты света, запертые в Световых кубах размером в дюйм. И тем не менее в этом мире они были настоящими человеческими существами с настоящим разумом и душой. Хотя среди выстроившейся в первом ряду десятки половина выглядела очень необычно – настоящие монстры.

Десять генералов, назвавшихся «вождями»; за ними выстроившиеся в ряд рыцари и маги; вдобавок снаружи замка располагалось пятьдесят тысяч солдат – такой военный потенциал был дан Габриелю. Теперь необходимо, правильно двигая эти юниты, уничтожить оборонительные порядки Мира людей и захватить «Алису».

Однако, в отличие от симуляторов в реальном времени из реального же мира, эти юниты не получится перемещать с помощью мышки и клавиатуры. Управлять ими придется словом и делом.

Габриель молча встал с трона, сделал несколько шагов и кинул взгляд в одно из висящих на задней стене зеркал.

Там отражалась довольно-таки безвкусно одетая фигура.

Черты лица и цвет волос – блондинистый, почти белый – походили на те, что у Габриеля в реальности. Однако на голове красовалась черная металлическая диадема с багровым драгоценным камнем посреди лба; одеяние составляли рубаха и брюки из черной замши, а поверх – еще более черная роскошная меховая мантия. С пояса свисал испускающий тусклое сияние меч, сапоги и перчатки покрывало тонкое серебряное шитье. И наконец, со спины ниспадал длинный кроваво-красный плащ.

Габриель перевел взгляд правее и обнаружил на ступеньку ниже трона фигуру рыцаря, который, сцепив руки на затылке, беспрестанно озирался.

Это был залогинившийся одновременно с ним Вассаго Казальс в блестящих, как драгоценный камень, темно-фиолетовых доспехах. Габриель захотел его предупредить, чтобы не болтал лишнего, пока не выяснится точное положение дел. Вассаго явно изо всех сил сдерживался, стараясь не выплеснуть наружу на своем слэнге переполнявшие его эмоции; носки сапог выбивали дробь по полу.

Еле заметно покачав головой, Габриель вернул взгляд к зеркалу.

Он привык к костюмам, пошитым по индивидуальному заказу, и это одеяние его нервировало. Однако здесь, в Подмирье, Габриель – уже не начальник тактического отдела частной военной корпорации.

Он – император, правитель громадной Темной Территории.

А значит, бог.

Габриель закрыл глаза, медленно вдохнул, потом выдохнул.

Он должен сменить роль: перевоплотиться из сурового, но классного командира в безжалостного императора; эта мысль прозвенела у него в голове.

Открыв глаза, Габриель – бог тьмы Вектор – резко развернулся, так что багровый плащ за спиной заколыхался, и вперил взгляд в десятерых генералов. По тронному залу разнесся его голос, в котором не было ни капли человечности.

– Поднять головы, представиться. …Начиная с того края – с тебя.

Сидевший на коленях, упершись лбом в пол, хорошо сложенный мужчина средних лет с неожиданным проворством выпрямился и представился на беглом японском:

– Я, я-я-я! Я имею честь быть главой гильдии торговцев и ремесленников. Ленгиел Гира Скобо, с вашего позволения!

Он тут же снова низко поклонился, а по соседству от него пришел в движение гигант, смахивающий на небольшую гору.

Если бы он выпрямился полностью, росту в нем было бы футов двенадцать; мощный торс обвивала черная блестящая цепь, вокруг талии была обернута звериная шкура. Получеловек, резко подняв голову со странной, высоко сидящей переносицей, густым басом, напоминающим грохот землетрясения, назвался:

– Вождь племени великанов, Сигросиг.

И в этом монстре тоже были душа и разум. Пока Габриель переваривал этот факт, третий по счету генерал неприятным, скрипучим голосом выплюнул:

– …Глава гильдии убийц… Фу За…

В сравнении с сидящим по соседству великаном фигурка этого существа казалась маленькой и хрупкой; из-за укутывающего ее плаща с капюшоном ни возраста, ни пола разобрать было невозможно.

На миг у Габриеля мелькнула мысль приказать открыть лицо, но он подумал, что, возможно, тут есть какой-то закон, запрещающий ассасинам открывать лица, и тогда может выйти неловкость; поэтому Габриель решил не обращать на это внимания и перевел взгляд на следующего генерала.

И тут же еле удержался от того, чтобы насупить брови.

Сидящее на полу существо лучше всего описывалось словом «уродливый». Ноги были слишком короткие и явно непривычные к стоянию на коленях. Выпуклое брюхо лоснилось от жира; с шеи, наполовину ушедшей в плечи, свисал череп какого-то зверя.

Венчавшая все это голова процентов на семьдесят была свиной и только на тридцать – человеческой. Торчащий вперед плоский пятачок, клыкастая пасть – и лишь маленькие глазки светились человеческим разумом. Все вместе производило отталкивающее впечатление.

– Вождь племени орковф, Рирупиринн.

По этому визгливому голосу Габриель тоже не смог понять, мужчина перед ним или женщина, но и на этот раз отбросил интерес. Орк, «демон-свинья» – можно сказать, низший из юнитов. В любом случае, вся эта компания – разового применения.

Следующим поднял голову и быстро поклонился совсем юный на вид паренек. Вьющиеся медно-красные волосы, голый торс, перетянутый лишь кожаными ремнями. Обтягивающие брюки, сандалии на ногах; на руках перчатки с металлическими заклепками.

– Десятый чемпион гильдии кулачных боев Искан!!!

Глядя на энергичного юношу, Габриель мысленно склонил голову набок. Кулачные бои – стало быть, это боксер. По сути – солдат, умеющий сражаться голыми руками?

Вдруг его размышления прервало неожиданное «гррррр!».

Источником оказался могучий получеловек, уступающий в габаритах лишь великану. Торс его был почти полностью покрыт длинной шерстью – причем, судя по всему, не одеждой, а собственными волосами. Во всяком случае, голова была совершенно звериная.

В целом он походил на волка. Удлиненная морда, пилообразный ряд зубов, треугольные уши. Вывалив наружу длинный язык, существо труднопонимаемым голосом произнесло:

– Грр… Вождь… огров… Фругру… ррр…

Габриель так и не понял, имя это было или просто рычание, но, слегка кивнув, перевел взгляд на следующего.

Тут же раздался визгливый, неприятный голос:

– Вождь горных гоблинов Нагаси, к вашим услугам! Ваше Величество, если мне будет дозволено обратиться с просьбой, окажите честь воинам моего племени, бросьте их в копейную атаку первыми!!!

Смахивающий на обезьяну, с лысой головой и длинными узкими ушами, мелкий получеловек. Ростом он уступал не только представившимся до него великану, орку и огру, но даже людям.

Согласно лекции Криттера перед самым погружением, здесь, на Темной Территории, работал только один закон. А именно – право сильного. В таком случае – какая сила дала племени этого совершенно никчемного на вид гоблина равенство с другими племенами?

Так или иначе, решив для себя, что горные гоблины – просто мясо, еще даже более слабые юниты, чем орки, Габриель взглянул на уродливого получеловека почти без интереса и тихонько хмыкнул. Потому что в его маленьких глазках он увидел неприкрытую жажду убийства.

Едва горный гоблин закончил свое приветствие, таким же неприятным голосом заверещал сидящий рядом с ним получеловек – похожий на того, только с другим цветом кожи.

– Немыслимо! Мы принесем Вашему Величеству вдесятеро больше пользы, чем они! Вождь равнинных гоблинов, недостойный Кубири, к вашим услугам!

– Что, что несешь, слизнеед! Из-за болотной влаги совсем голова разбухла?!

– Твоя-то голова от солнца совсем сухая стала!!!

Внезапно перед этой парой, принявшейся обмениваться оскорблениями –

Дззык! Брызнули синие искры, и вожди гоблинов с воплями ужаса отпрыгнули назад.

– …Вы находитесь перед лицом Его Императорского Величества, достопочтенные.

Эти слова красивым голосом произнесла молодая женщина в довольно открытом одеянии, убирая вытянутую вперед правую руку. Она потерла кончики пальцев, будто там прятался кремешок зажигалки, и искры рассыпались по воздуху.

Женщина медленно, с ленцой поднялась на ноги, будто нарочито демонстрируя роскошное тело и очаровательное лицо, и изогнулась в пояснице, наигранно кланяясь. Вассаго справа от Габриеля тихо присвистнул, и Габриель не мог не понять его чувств.

Кожу цвета кофе с молоком, лоснящуюся, словно обильно смазанную маслом, более-менее прикрывало эмалево-черное кожаное же одеяние. Ноги были обуты в сапоги с высокими и тонкими, напоминающими иглы каблуками. На плечи было накинуто блестящее черно-серебряное манто, а поверх него до поясницы волной стекали роскошные платиново-белые волосы.

Светло-синяя помада и тени для глаз; не уступающие им в синеве сами глаза. Кокетливо прищурившись, женщина произнесла:

– Позвольте представиться – глава гильдии Темных искусств Дии Ай Эль. Три тысячи моих подчиненных, адептов Темных искусств, в полном распоряжении Вашего Величества, как и я сама – душой и телом.

Движения и голос женщины манили и возбуждали, но Габриель, не позволяющий либидо управлять собой, лишь благосклонно кивнул.

Ведьма, назвавшаяся именем «Дии», моргнула, будто сомневаясь, стоит ли и дальше продолжать нанизывать слова одно на другое, но в конце концов молча поклонилась и снова опустилась на колени.

«Мудрое решение», – подумал Габриель и перевел взгляд на последний из юнитов-генералов.

Это был мужчина средних лет и весьма крупного по человеческим меркам телосложения; он сидел, спокойно опустив голову.

Все его тело покрывали угольно-черные латы; они тускло блестели, и на них виднелось множество отметин. Несмотря на опущенную голову, на лбу и переносице виднелись тонкие шрамы.

Не поднимая головы, мужчина хриплым баритоном произнес:

– Глава ордена Темных рыцарей Биксул Ур Шустер. Прежде чем посвятить императору свой меч… хочу спросить.

Наконец-то он поднял голову; лицо его было суровым, и у Габриеля тут же сложилось впечатление «истинного воина» – прежде ему с немногими такими доводилось встречаться.

Рыцарь по имени Шустер, пристально глядя на Габриеля с решимостью, которой не замечалось у девятерых предыдущих генералов, продолжил, понизив голос:

– Каковы намерения вернувшегося на трон императора?

Ну конечно же… эта компания – не просто программы.

Это надо постоянно держать в уме. Сделав себе такое мысленное напоминание, Габриель, как подобает безжалостному императору, холодно ответил:

– Кровь и страх. Огонь и разрушение. Смерть и крики.

При звуках голоса Габриеля, острого и твердого, как нож, лица генералов тут же напряглись.

Оглядев по очереди все десять лиц, Габриель поднял правую руку – меховой плащ заколыхался в воздухе – и указал на запад.

Изо рта почти на автомате полились слова, полные фальшивой жажды завоевания.

– …«Великие врата», которые защищают западные земли, переполненные силой богинь, изгнавших нас с небес, вот-вот рухнут. Мы вернулись… чтобы о нашей мощи стало известно повсюду!

Это должно будет произойти через неделю по внутреннему времени, в соответствии с планом «Конечной фазы эксперимента с нагрузкой» – если верить лекции, прочитанной Криттером. Чтобы вписаться в тему, Габриель продолжил драматическим голосом:

– Когда Великие врата падут, Мир людей станет нашим и вашим миром! Мы желаем лишь одного – найти в той стране единственного человека, «жрицу богинь»! Всех остальных дозволяем убить или захватить! Страна тьмы так долго ждала этого – и вот время пришло!!!

Воцарившуюся в зале мертвую тишину –

Разорвал дикий, пронзительный рев.

– Гииииии!!! Убить белых юмов, всех убииииииииить!!!

Это вопил, суча ножками, вождь орков, в крохотных глазках которого кипели ненависть и жажда убийства. Вожди гоблинов, тряся руками над головой, присоединились:

– Хоооооооо!!! Война!!! Война!!!

– Урраааа!!! Война-войнаааа!!!

Эти вопли подхватили остальные генералы, да и сидящие за ними офицеры тоже. Черные плащи из гильдии убийц, тощие, словно веточки, медленно раскачивались взад-вперед, ведьмы из гильдии Темных искусств тоже кричали чарующими голосами, пуская разноцветные искры.

В переполненном громадном зале разносились примитивные, варварские вопли, и прямо посреди этих воплей –

Один лишь рыцарь, назвавшийся Шустером, по-прежнему стоял на колене, повесив голову, и не двигался с места.

То ли этот воин потрясающе владел собой, то ли его поведение было вызвано какими-то чувствами – этого, глядя на его неподвижную, как статуя, фигуру в доспехах, Габриель понять не мог.

***

– Братан, у тя такой талантище! Может, тебе лучше было в актеры податься, э? – отставив бутылку вина, с ухмылкой до ушей произнес Вассаго. Габриель фыркнул и ответил:

– Пока что это необходимо. Кстати, тебе тоже стоит научиться так говорить. Потому что ты стоишь на ступеньку выше всей этой компании.

Крутя пальцами пробку от бутылки, он задержал во рту рубиновый напиток и задумался, считается ли это «пить во время операции».

Первоклассное выдержанное вино, не попробовать которое было бы неуважением, Вассаго отхлебнул, как простое пиво; потом вдруг резко вытер рот и ответил:

– Я лучше не приказывать буду и не речи толкать, а первым в атаку пойду. Раз уж я занырнул в этот жуткий VR-мир… здесь и это вино, и эта бутылка – все равно ненастоящие…

– В этом «ненастоящем» мире, когда тебя убивают, по-настоящему больно, и кровь тоже течет по-настоящему. Поглотители боли тут не действуют.

– Ну, это-то ладно, э?

И Вассаго снова широко ухмыльнулся. Габриель пожал плечами, поставил бутылку на стол и встал с дивана.

Императорские покои на последнем этаже замка Обсидия были куда просторнее, чем зал заседаний в главном здании Glowgen DS; из гигантских окон открывался роскошный вид на ночной город. Он уступал Сан-Диего по яркости и разноцветности, но это даже придавало ему более фантастический вид.

Десять генералов, назвавших себя «вождями», покинули замок, чтобы готовиться к войне; по главной улице непрерывным потоком двигались огни фонарей, установленных на фургонах, в которых со складов вывозили боевое снаряжение. Главе гильдии торговцев и ремесленников было приказано открыть расположенные в замке склады с запасами продовольствия и одежды, так что на ближайшее время армии не грозили ни голод, ни холод.

Отведя взгляд от бессчетных светлячков, Габриель отошел в угол покоев и прикоснулся к установленной там фиолетовой пластинке – системной консоли.

Проворно повозился с меню – и перед ним возникла кнопка вызова внешнего наблюдателя. Как только он понизил скорость времени до реальной, его тут же охватило какое-то странное ощущение, а потом из экрана донеслась быстрая речь Криттера.

– Командир?! Я только-только успел вернуться в Главный центр, после того как проверил, что вы и Вассаго нырнули!!!

– На нашей стороне уже вечер первого дня. Я это и так знал, но все же – необычная штука это ускорение времени. Так или иначе, пока все идет по плану. Подготовка юнитов займет один-два дня; на послезавтра запланировано начало наступления на Человеческую империю.

– Чудненько. Да, когда захватите эту «Алису», туда ее приведите и через меню выполните операцию извлечения в Главный центр управления. И тогда Световой куб «Алисы» будет здесь. Вот, а теперь я хочу кое о чем предупредить этого дебила Вассаго.

Вассаго явно услышал слова Криттера – сзади раздалось короткое ругательство.

– Поскольку сейчас у нас нет админских прав, перезагрузить аккаунт мы тоже не сможем. А значит, и командир, и Вассаго – если вы там умрете, второй раз этими супераккаунтами уже воспользоваться не сможете. И тогда вам придется идти уже рядовыми!

– Эээ… ясно. Сейчас мы на передний край не пойдем. Как там Силы самообороны?

– Сейчас – никакой активности. Похоже, они еще не заметили, что вы двое нырнули.

– Отлично. Тогда – конец связи. Следующая связь – уже когда захватим Алису.

– Слушаюсь. Удачи.

Окно связи закрылось, и Габриель снова испытал неприятное ощущение – время ускорилось.

Вассаго, все еще ругаясь вполголоса, расстегивал многочисленные застежки на доспехах; наконец вся металлическая амуниция оказалась на полу, и он остался в одних лишь кожаных брюках и рубахе.

– Ээ, братан… Как насчет в город прогуляться… нельзя небось, да?

– Немного терпения. Как закончим операцию – одна ночь целиком твоя.

– Понял. Мочилово и телки откладываются… Ладно, иду спать, как хороший мальчик. Вон в ту комнатку.

С хрустом потянувшись, Вассаго удалился в соседнюю спальню. Габриель, вздохнув, тоже принялся раздеваться, начав с диадемы.

Кинул на спинку дивана бьющие по глазам плащ и мантию, сверху положил меч.

Во всех VR-играх, в которые Габриель играл раньше, как только он снимал вещи, они сразу отправлялись в «рюкзак»; однако в этом мире, судя по всему, столь удобная функция не была предусмотрена. Если он месяц так проживет – покои наверняка придут в ужасное состояние; впрочем, послезавтра он покинет замок, а вернется уже только для того, чтобы разлогиниться.

Расстегивая на ходу пуговицы рубашки, Габриель подошел к двери, расположенной напротив той, за которой исчез Вассаго, открыл ее и – от неожиданности его глаза сузились.

Спальня тоже была устрашающе громадной; возле роскошной кровати он увидел коленопреклоненную человеческую фигурку.

Он отдал приказ, согласно которому никому, включая слуг, не дозволяется являться не только в тронный зал, но и вообще на верхний этаж замка. Но кто-то осмелился нарушить волю бога; что бы это значило?

На миг у Габриеля мелькнула мысль – надо вернуться за мечом; однако он решился все же войти в спальню и, не поворачиваясь к кровати спиной, закрыть за собой дверь.

– …Кто ты? – коротко спросил он.

Ответил ему чуть сиплый женский голос.

– Я имею честь служить для вашего услаждения сегодня ночью.

– Хоо.

Габриель приподнял бровь, потом пересек сумрачную спальню и подошел к кровати.

Держа руки на полу, перед кроватью сидела молодая женщина в одеянии из тонкого шелка. Сизые волосы были собраны в высокую прическу, скрепленную шнурком. Сквозь одежду просвечивали контуры тела; никаких признаков оружия видно не было.

– По чьему приказу? – спросил Габриель, усевшись на роскошную шелковую простыню. Женщина чуть помялась, потом тихим голосом ответила:

– Эээ… это мой личный долг.

– Вот как.

Габриель отвел взгляд и откинулся на кровать.

Несколько секунд спустя женщина поднялась и тихо скользнула на кровать справа от него.

– Покорнейше прошу меня извинить… – прошептала она. Габриель смог разглядеть ее лицо; оно показалось ему довольно экзотическим. Темная кожа, благородная, несколько нордическая форма скул.

Глядя снизу вверх на женщину, которая медленно расстегнула тонкое одеяние и принялась снимать шнурок, удерживающий волосы, Габриель испытал некое возбуждение.

С искусственным Пульсветом он этого еще не делал.

И ведь эта женщина как ИИ несовершенна, не так ли? Если так, до каких же высот должна дойти идеальная форма по имени Алиса?

Однако женщина вовсе не вверила свое тело Габриелю, тронутая его мужественностью.

Вместо этого –

Из распущенных волос она достала острый кинжал и замахнулась; однако Габриель это предвидел.

У него была масса времени, чтобы перехватить ее правую руку; а вторую руку он стремительно выбросил вперед, схватил женщину за тонкую шею и повалил на кровать.

– Кх!..

Женщина заскрипела зубами, однако продолжала вкладывать все силы в руку с кинжалом. Она оказалась сильнее, чем Габриель ожидал, но не настолько, чтобы его это встревожило. Правой рукой он обездвижил ведущую руку противницы, большим пальцем левой слегка надавил на гортань, таким образом полностью лишив женщину возможности что-либо сделать.

Лицо женщины исказилось от боли, однако ее серые глаза не утратили решительного блеска. Это яростное лицо, неуклюжий макияж и состояние мускулов говорили, что вряд ли она ассасин-профи. Если ее послал не Фу За, предводитель местных наемных убийц, значит, это сделал кто-то из девяти остальных генералов – причем, по-видимому, кто-то из людей.

Придвинув свое лицо ближе, Габриель повторил свой предыдущий вопрос:

– По чьему приказу?

Тихий, хриплый ответ тоже оказался таким же, как в прошлый раз.

– Я… сама решила.

– Тогда кто твой командир?

– …Никто.

– Хм.

Габриель, отключив эмоции, начал размышлять холодно, как машина.

В RATH хотят совершить настоящий прорыв, однако у созданных ими искусственных Пульсветов имеется ограничение. А именно: они неспособны нарушать правила, законы и приказы, отданные вышестоящими.

В отличие от связанных множеством законов жителей Человеческой империи, обитатели Темной Территории выглядят более свободными, однако суть остается той же. И вот этому Пульсвету перед ним тоже навязан закон; только кажется, что он свободен.

Этот закон – «право сильного». Тот, кто сильнее, командует теми, кто слабее, – словом, этим миром правит закон джунглей. Если бы эксперимент RATH шел по плану, вся такая упорядоченная Человеческая империя и полная хаоса Страна тьмы схлестнулись бы и без вмешательства Габриеля; планировалось, что эта большая война послужит катализатором для того самого прорыва.

Однако по какой-то причине еще до того, как проект достиг этой стадии, в Человеческой империи появился один Пульсвет, прорвавшийся через барьер. Предатель из RATH говорил, что ему ничего неизвестно о возможном появлении такого же Пульсвета в Стране тьмы.

Иными словами, душа этой женщины, явившейся с ножом, чтобы убить императора, тоже связана законом – сомнений быть не может. И тем не менее, получив вопрос – нет, приказ – от Габриеля, она все же отказалась назвать имя своего командира. Значит, эта женщина ставит лояльность к командиру выше приказа императора, который должен был быть для нее богом. Можно сказать и по-другому: ее чувства к командиру сильнее, чем к императору.

Сейчас, чтобы операция проходила гладко, следует постоянно демонстрировать юнитам – и генералам, и другим, кто тут у власти – свою силу; необходимо вдолбить всем, что Габриель – император Вектор – сильнейшее существо в этом мире. Однако нельзя просто взять и перебить всех генералов. Тогда что же?

…Нет.

Так или иначе, от одного из генералов придется избавиться. От того, который внушил этой женщине намерение убить императора.

Как бы вывести предателя на чистую воду? Еще раз связаться с Криттером и приказать ему понаблюдать за генералами снаружи? Нет, для этого придется выставить здешнюю скорость времени на единицу, а тогда будет утекать драгоценное время реального мира.

Значит –

Габриель, до этого момента просто размышлявший, еще раз заглянул в серо-стальные глаза женщины.

– Почему ты покусилась на нашу жизнь? Тебе обещали золото? Или положение в обществе?

Вопрос он задал, не особо задумываясь. Однако ответ последовал мгновенно, и этот ответ его удивил.

– Ради великой цели!

– Хоо?..

– Если начнется война, мы откатимся на сто, нет, на двести лет назад! Мы не должны вернуться к тем временам, когда слабых втаптывали в грязь!!!

Габриель вновь испытал некоторое удивление.

Эта женщина – она ведь тоже еще не достигла прорыва? Если так – значит, ее слова принадлежат на самом деле ее командиру?

Габриель придвинулся еще ближе и в упор уставился в серые глаза.

Решимость. И преданность. Вот что пряталось в этих глазах…

Ааа, все понятно.

В таком случае эта женщина уже не нужна. Точнее, ее Пульсвет уже не нужен.

Приняв это решение, Габриель не стал больше тратить слов, а спокойно вложил силу в пальцы левой руки, сжимающие шею женщины.

Он почувствовал, как скрипят шейные позвонки. Глаза женщины вылезли из орбит, рот распахнулся в безмолвном вопле.

Удерживая отчаянно дергающиеся конечности жертвы и одновременно продолжая сдавливать ее шею, Габриель вновь испытал удивление, но иного рода, чем в прошлый раз.

Это действительно виртуальный мир? Его левая рука ощущала, как давятся мышцы и хрящи, он ощущал запах ужаса и боли, идущий от голой кожи, – все его пять чувств реагировали так же ярко, как в реальности.

Чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу, Габриель машинально сжал левую руку сильнее.

Раздался плотный хруст – это сломались шейные позвонки женщины, имени которой он так и не узнал.

И тогда Габриель увидел.

Изо лба женщины, которая зажмурилась, терпя боль до конца, – полился радужный свет.

Габриель сразу широко раскрыл рот и вдохнул ее отлетающую душу целиком.

Тут же он ощутил горький вкус страха и боли.

Кислый вкус сожаления и печали.

А следом язык Габриеля впитал неописуемый вкус небесного нектара.

Под опущенными веками замелькали картины.

Маленькие дети, играющие в садике перед старым двухэтажным домом. Люди, гоблины, орки. Потом дети посмотрели в сторону Габриеля, просияли и все сразу, раскинув руки, понеслись к нему.

Эта картина исчезла, сменившись другой – торсом мужчины. Широкая, тренированная грудь; ласковое, но сильное объятие.

«Люблю… Ваше… превосходительство…»

Эхо слабого голоса уплыло прочь.

Даже после того как все исчезло, Габриель продолжал с силой сжимать оболочку женщины.

Потрясающе. До чего же потрясающе то, что произошло только что.

БОльшая часть сознания Габриеля тряслась в экстазе, но оставшаяся, в которой еще сохранился рассудок, пыталась подвести теоретический базис под произошедшее.

Пульсвет женщины, хранившийся в Световом кубе, и собственный Пульсвет Габриеля соединены через посредство STL. И поэтому, когда ее Жизнь, ее хит-пойнты достигли нуля, высвободившиеся крупицы квантовых данных смогли перетечь по этому соединению.

Однако эта теория уже не заслуживала того, чтобы на нее тратить время.

Габриель ставил на кон свою жизнь в поисках того самого феномена, и вот наконец он снова стал его свидетелем. Чувство, за которое умирающая женщина держалась до последнего, но все же выпустила наружу, – любовь. Габриель впитал его; это было подобно нектару, пролившемуся посреди пустыни.

Еще.

Нужно еще.

Нужно еще убивать.

Габриель, откинувшись назад, беззвучно расхохотался.

***

Габриель удовлетворенно смотрел на десятерых коленопреклоненных генералов и прочий персонал их организаций, вновь почтительно склонивших головы перед троном.

В соответствии с его приказом они за два дня подготовились к маршу. Возможно, эти юниты-генералы даже более компетентны, чем коллеги Габриеля по директорату Glowgen DS – те, которые остались сейчас на верхнем этаже штаб-квартиры.

Пожалуй, даже на таком уровне готовности продукт получился очень хороший. Безупречная способность к выполнению бумажной работы, да еще и полная преданность. Правда, от ИИ, предназначенных для того, чтобы их помещали в боевых роботов, стоило бы ожидать большего.

Однако не следовало забывать, что именно преданность генералов и лежала у истока проблем с искусственными Пульсветами, на которые жаловались в RATH. Править должен сильнейший – этот принцип намертво въелся в их души; именно поэтому десять генералов сейчас беспрекословно повинуются Габриелю – нет, Вектору – как императору. Но стоит им усомниться в силе императора – и они вполне могут предать.

Это опасение уже воплощается в реальность.

Позавчера вечером в его спальню сумела пробраться женщина-ассасин.

Эта женщина пыталась убить императора – человека, обладающего наивысшей силой. В ее сердце, по-видимому, существовал кто-то другой, кто был для нее превыше Габриеля. В свой последний миг она назвала этого кого-то «Ваше превосходительство». И он почти наверняка был в числе тех десяти генералов, что выстроились сейчас перед императором.

Габриель задал ей вопрос, однако для нее собственный командир был авторитетнее, чем император Вектор. В таком случае это «превосходительство», вероятно, поклялось Габриелю в преданности неискренне. Если Габриель отправится на поле боя, имея этот юнит под своим командованием, есть маленькая, но ненулевая вероятность получить удар в спину.

Значит, решено: прежде чем отправиться на фронт, надо будет найти среди этой десятки «превосходительство» и избавиться от него.

Заодно показать мощь императора остальным девяти. Чтобы навечно вбить в их Пульсветы, кто здесь сильнейший.

Все это время Габриель Миллер следил, чтобы никто из десяти юнитов-генералов не отставал от остальных – необходимо было исключить даже малейшую возможность того, что Габриель вынужден будет участвовать в поединке и проиграет. Для него Подмирье было естественным развитием VR-игр, а все юниты здесь – искусственными созданиями; это восприятие прочно засело у него в голове.

***

Черный генерал Биксул Ур Шустер стоял на колене, опустив глаза; в голове его всплывали слова учителя. Этому воспоминанию о днях, проведенных в тренировочном центре ордена Темных рыцарей, было лет двадцать, если не больше.

«…Учитель моего учителя умер мгновенной смертью – ему отсекли голову. Мой учитель пал, когда возвращался в замок, – ему пронзили грудь. А я, хоть и потерял руку, все же вернулся живым. Не могу сказать, впрочем, что горжусь этим».

Учитель, сидя в сэйдза[13] на блестяще-черном полу, произнес эти слова, демонстрируя Шустеру правую руку, ровно обрубленную выше локтя. Культю обвивала повязка, наложенная для остановки кровотечения, но все равно на рану было больно смотреть.

Эту рану всего три дня назад ему нанес старый враг Темных рыцарей, сильнейший мечник в мире – а можно сказать и «злейшее чудовище» – командующий Рыцарями Единства Беркули Синтезис Ван.

«Каково твое понимание смысла этого, Биксул?»

Шустер, которому тогда было лет двадцать, мог лишь озадаченно склонить голову набок. Учитель, убрав руку под одежду, закрыл глаза и продолжил:

«Я наконец-то начал понимать».

«Понимать… его?»

Юный Шустер не мог уловить в голосе даже намека на неискренность. Мастерство владения мечом Беркули действительно было ошеломляющим. Когда правая рука учителя взлетела в воздух, разбрызгивая кровь, он ощутил холод, словно струя ледяной воды прошла сквозь спину, и этот холод даже сейчас, три дня спустя, еще не прошел.

«В этом году мне будет пятьдесят. Однако махать мечом уже глупо, и я решил, что больше не возьму его в руку. Быть может, лет через пять-десять я отправлюсь к праотцам в любом случае».

Голос учителя звучал спокойно.

«…Он сражается уже больше двухсот лет, нам с нашей короткой жизнью такое не под силу. Стыдно признать, но я понял, что проиграл, сразу, как только скрестил с ним мечи. Однако сейчас я понимаю, что ошибся, сбежав после своего некрасивого поражения. Все было не напрасно… До сих пор и мой учитель, и предыдущие учителя беспрерывно бросали ему вызов. …Биксул, что есть идеальное владение мечом?»

На этот неожиданный вопрос Шустер ответил не раздумывая:

«"Меч пустого разума"».

«Именно. Путем долгих лет неустанных упражнений слиться с мечом в одно целое, рубить не думая, колоть не думая, даже двигаться не думая – вот тогда твоя техника владения мечом будет совершенна. Мой учитель этому научил меня, я этому научил тебя. Но… Биксул, похоже, все не так. Есть следующая ступень. Я это понял, когда меня зарубил тот монстр».

На изборожденном годами лице учителя появилась тень возбуждения. Шустер, тоже сидевший в сэйдза, невольно подался вперед.

«Следующая ступень… говорите…»

«Полная противоположность бессознательности. Твердая убежденность. Сила решимости, Биксул».

Вдруг учитель резко вскинул обрубленную у самого локтя правую руку.

«Смотри. Я тогда наносил удар справа-сверху. Это точно был удар "пустого разума", самый быстрый за всю мою жизнь. И я начал прием раньше Беркули».

«Я… я не сомневаюсь».

«Но… но. Честно говоря, я ожидал, что он будет защищаться от моего меча, что отобьет его в сторону, а он просто отрубил мне руку. …Хочешь верь, хочешь не верь, Биксул, но в тот момент его меч вовсе не соприкоснулся с моим!»

Шустер потерял дар речи, потом неуклюже замотал головой.

«Это… это просто…»

«Реальность. Сама траектория его удара как будто была изменена какой-то невидимой силой. Это не Искусства. Не полный контроль над оружием. Объяснить этот феномен я могу только одним. Мой "меч пустого разума" он победил силой воли, которую оттачивал двести лет. Он нарисовал в собственном воображении слишком сильный удар своего меча, а потом воплотил его в железную реальность!»

Словам учителя Шустер не смог поверить сразу.

Сила воли и подобные субстанции не имеют формы; чтобы они могли отклонить такую твердую и массивную вещь, как меч, – это немыслимо.

Такую реакцию Шустера учитель похоже, ожидал. Внезапно встав прямо из сэйдза, он спокойным тоном приказал:

«Биксул, сейчас я покажу тебе последний секрет мечника. …Ударь меня мечом».

«Что… что вы говорите! Особенно…»

Остальные слова Шустер мог лишь проглотить. Вдруг глаза учителя вспыхнули.

«Я уже не могу поддерживать жизнь, поэтому мне придется умереть от твоей руки. Меня он победил одним ударом; я уже не сильнейший. Если я буду жить и дальше, ты не сможешь сражаться с ним на равных. Ты должен зарубить… нет, убить меня и тем самым встать на одну высоту с ним, с Беркули!!!»

Выплюнув эти слова, учитель встал в стойку, как будто он держал меч утраченной правой рукой.

«Ну же, вставай! Пронзи меня, Биксул!!!»

Шустер ударил учителя и пресек его жизнь.

В тот же миг он понял значение его слов.

Невидимый клинок в правой руке учителя – меч по имени «воля» – столкнулся с мечом Шустера, выбив сноп искр, и распорол Шустеру щеку, оставив шрам, который не исчез за все последующие годы.

С лицом, мокрым от крови и слез, юный Шустер стоял на пороге тайны «меча воли», превосходящего «меч пустого разума».

Время потекло вперед – и остановилось на отметке пятилетней давности.

Наконец-то Шустер бросил вызов злейшему врагу Темных рыцарей – командующему Рыцарями Единства Беркули. Ему было уже тридцать семь, и он чувствовал, что его владение мечом достигло высшей точки.

Учитель вернулся живым ценой потери руки, Шустер же в случае поражения продолжать жить не намеревался. Потому что он еще не выбрал себе ученика, последователя. Он убил своего учителя, и ему самому была уготована участь пасть когда-нибудь от руки своего ученика; он не был готов взвалить такую ответственность на молодых людей. Он принял решение ценой собственной жизни разорвать эту кровавую цепь.

Собрав всю свою решимость, «силу воли», и влив ее в свой меч, он бросил вызов мечу Беркули; и он не сломался после первого же удара. Правда, у Шустера тут же возникло предчувствие поражения. Он не думал, что сможет выдержать еще один столь же тяжелый удар.

Однако Беркули, сцепившись с ним мечами, негромко рассмеялся и прошептал:

«Хорошая техника. Если бы твой клинок был пропитан жаждой убийства, он не принял бы моего. Когда ты поймешь, что это значит, – лет через пять, – приходи еще раз, мальчик».

После чего командующий Рыцарями Единства разорвал дистанцию и спокойно удалился. Его спина была совершенно открыта, но напасть Шустер почему-то не смог.

Чтобы понять значение слов Беркули, времени понадобилось много. Однако теперь, пять лет спустя, Шустеру казалось, что он понял. Если бы в тот раз он вложил в клинок лишь ненависть и жажду убийства, вероятнее всего, он бы проиграл. Он смог держаться на равных и отбить тот удар, потому что вместо жажды убийства его сердце переполняла тяжкая готовность.

А еще – благодарность к предшественникам, ценой жизни обучивших его всему, и молитва, обращенная к юным продолжателям его дела.

Поэтому Шустер, как только получил известие о смерти первосвященника, тут же решил начать мирные переговоры. Он был убежден, что этот Беркули наверняка примет такое предложение.

По той же причине –

Ему необходимо было отсечь голову императору Вектору, который, внезапно появившись из ниоткуда в замке Обсидия, тут же собрался развязать войну, не дав никому и рта раскрыть.

Стоя на колене и глядя в пол, Шустер готовил свой разум к тому, чтобы обнажить меч и убить.

Возродившийся спустя несколько веков отсутствия император был молодым мужчиной с белой кожей и светлыми волосами, как у жителей Мира людей. В его телосложении и чертах лица не ощущалось какой-то силы.

Однако невероятно синие глаза показывали, что император – не обычный человек. В этих глазах была пустота. Весь попадающий в них свет тонул бесследно, как в бездне. В этом человеке таился громадный злобный голод.

Если натренированная сила разума просто всосется, утонет в пустоте императора, то меч его не достигнет.

И тогда Черный генерал Шустер, скорее всего, погибнет. Но его воля должна быть передана тем, кто придет следом за ним.

Лишь одно сожаление его глодало. Из-за того, что минувшей ночью Липия не показалась в его комнате, он не передал ей своего решения. То ли она была сверх меры занята военными приготовлениями, то ли отправилась к дорогой для нее «семье».

Если бы он поведал ей, что намерен убить императора, она бы вызвалась его сопровождать, даже не дослушав. Так что, может, это и к лучшему.

Шустер медленно вдохнул и задержал дыхание.

Кончиками пальцев левой руки притронулся к своему бесценному мечу – тот, отстегнутый от пояса, лежал сейчас рядом с ним на полу.

До трона мелов пятнадцать. Такое расстояние он покроет в два прыжка.

Враг не должен успеть заметить начального движения. Нужно нанести удар с пустым разумом.

До предела сосредоточив силу разума, он через кончики пальцев стал вливать ее в меч. И его тело стало заполняться пустотой.

Левая рука почти подняла меч за ножны –

Как вдруг.

Император твердым, но гладким, точно стеклянным голосом буднично произнес:

– Кстати, вчера вечером в нашу спальню проникла некая особа. В волосах она прятала кинжал.

Атмосфера в гигантском зале от общего изумления едва ли не ощутимо содрогнулась.

Из девяти вождей, выстроившихся в линию слева от Шустера, у кого-то перехватило дыхание, кто-то издал приглушенный стон, ну а кто-то поглубже укутался в плащ. И сзади, где выстроились чиновники, послышалось несколько пораженных возгласов.

Шустер тоже был потрясен. Он застыл в позе, готовой к нанесению удара, однако уделил время тому, чтобы вернуться к раздумьям.

Нашелся еще кто-то, кроме него, кто пришел к решению устранить императора. Судя по тому, что император цел и невредим, попытка, увы, провалилась, но – кто же из девяти остальных подослал убийцу?

Пятеро вождей-полулюдей исключаются. Не только великаны, огры и орки, но даже низкорослые гоблины просто не добрались бы до последнего этажа замка, оставшись незамеченными охраной.

Если переключить внимание на четверых вождей людского племени, сразу можно исключить чемпиона кулачных боев, молодого Искана, и главу гильдии торговцев и ремесленников Ленгиела. Искан – всего лишь прямолинейный юнец, который интересуется исключительно поединками без оружия; Ленгиелу же война принесет громадную прибыль.

Лидер гильдии убийц Фу За подозрителен – его люди как раз способны проделать трюк с проникновением в спальню, и понять, что именно он думает, невозможно; однако едва ли его ассасин стал бы пользоваться кинжалом.

Гильдия убийц постоянно вела свои темные изыскания; они предпочитали пользоваться не Искусствами и не оружием, а третьей силой – ядом. Люди, подобные Фу За, не благословленные ни владением Искусствами, ни умением обращаться с клинками и доспехами, ради выживания объединились в сообщество. Обычное их оружие – хорошо спрятанная игла, смазанная ядом, или фукибари[14]. Кинжалами они не пользуются.

По той же причине исключить следует сидящую слева от Шустера главу гильдии Темных искусств Дии Ай Эль. Если ее охватит жажда власти, эта женщина вполне способна попытаться снести голову императору и единолично возглавить все земли тьмы, однако ассасины Дии воспользовались бы Темными искусствами, а не кинжалом.

Все это означает, что никто из девяти вождей не мог подослать ассасина.

Остался всего один – глава ордена Темных рыцарей Шустер собственной персоной.

Но, естественно, ничего такого он не припоминал. Конечно, сам он принял решение рискнуть жизнью ради того, чтобы устранить императора. Приказать совершить убийство кому-то из своих подчиненных – да нет, свое решение он хранил при себе; чтобы с кем-либо им поделиться – никогда…

Нет.

Нет…

Не может быть.

После слов императора об ассасине Шустер в мгновение ока пришел к этой мысли; по пальцам левой руки, держащейся за ножны меча, стремительно распространился холод.

Вся его отточенная сила воли мгновенно испарилась, сменившись другими чувствами. Сначала пришло смятение. Потом тревога. Ужас. И наконец – зловещая уверенность.

Почти тут же император Вектор продолжил:

– Того, кто подослал ассасина, мы обсуждать не собираемся. Любой, кто обладает волей и умением применять силу, может сделать это, чтобы заполучить еще большую силу. Он может в любой миг возникнуть у нас за спиной, чтобы прервать нашу жизнь.

Император оглядел зал, по которому снова прошел тихий ропот, и впервые за все время выражение его белого лица изменилось – на нем возникла тонкая улыбка.

– Конечно, вы понимаете, что у подобного рода игр есть своя цена. Например… вот такая.

Появившаяся из-под длинной мантии рука подала почти незаметный сигнал.

Шустер увидел, как дверь в восточной стене, расположенная недалеко от трона, беззвучно отворилась; в зал медленно вошла девушка-служанка. В руках она несла серебряный поднос, на котором было что-то прямоугольное – но оно было полностью закрыто черной тканью, и что там, было не разобрать.

Поставив поднос возле трона, служанка почтительно поклонилась императору и снова удалилась за дверь.

Посреди повисшей в зале мертвой тишины император Вектор, губы которого были искривлены в улыбке, вытянул носок сапога и сбросил с подноса покрывало.

Окаменевший Шустер уткнулся взглядом в –

Сине-прозрачный куб, наполненный водой.

Внутри он увидел лицо своей любимой – она как будто спала, но уже вечным сном.

– Ли… пи…

«Я». Последний слог Шустер произнес одними губами.

Холод, окутывавший все его тело, исчез, но вместо него всю грудь заполнила глубокая черная пустота.

Шустер знал, что Темный рыцарь Липия Занкер втайне от всех содержала приют. Осиротевших детей, оставленных на улице умирать, Липия подбирала и растила, не разбирая, какого они племени; она видела в них надежду на будущее.

Именно поэтому одной лишь Липии Шустер рассказал о своих идеалах. О своей бессмертной мечте – прекратить вечную войну с Миром людей и создать единый, общий мир, где не будет страдания.

Однако Липия отправилась убивать императора, и вот к какому кошмарному исходу это привело. Ее убил император – но и он, Шустер, тоже. Несомненно.

В следующий миг пустую грудь Шустера переполнила буря неописуемого раскаяния пополам с самобичеванием.

Но эти черные эмоции у него много времени не отняли.

Уничтожить.

Убить. Во что бы то ни стало убить этого типа, который сидит на троне, скрестив ноги и тонко усмехаясь.

Даже если это будет стоить не только его жизни, но и будущего всей Темной Территории.

***

Итак, кто же это «превосходительство»?

Габриель с легким интересом разглядывал десять юнитов-лидеров, выстроившихся перед ним в коленопреклоненном состоянии.

Женщина-ассасин любила своего командира всем сердцем. Когда Габриель вдохнул сладкое, как небесный нектар, сияние, испущенное женщиной в момент гибели, он ощутил в нем не просто глубокую привязанность женщины к «превосходительству», но и понимание, что тот мужчина тоже ее любит – хотя это, конечно, просто данные.

Значит, сейчас, когда он показал всем голову этой женщины, «превосходительство», кто бы это ни был, непременно среагирует. Тогда он избавится от юнита-предателя, поднявшего на него меч, и заодно внушит страх остальным юнитам. Все как в играх, за которыми он убивал время в реальном мире.

Действительно жалко – эти типы такие забавные.

Несмотря на настоящую душу, у них ограниченный разум; вдобавок, их можно воспроизводить и убивать, сколько захочется. Так или иначе, если Подмирье в виде основного модуля и Световых кубов окажется в его собственности, он сможет наконец-то утолить голод, терзающий его с детства.

Подперев щеку рукой, поставленной на подлокотник трона, Габриель расслабленно ждал.

До юнитов было чуть больше пятнадцати метров. Атаковать его могут любым оружием; достать висящий слева на поясе меч и преодолеть это расстояние едва ли составит проблему.

Конечно, он недостаточно разобрался с боевыми командами, начинающимися с «System call». Однако беспокойство Габриеля по этому поводу было рассеяно еще до того, как он сюда нырнул.

Супераккаунт «бога тьмы Вектора» был создан персоналом RATH для того, чтобы силой вмешиваться в дела Темной Территории. Поэтому он обладает колоссальной Жизнью (так здесь называются хит-пойнты), сильнейшим из мечей, и никто не может нацеливать на него атакующие команды – это выглядит просто читерством.

Габриель чувствовал себя в безопасности с такой мощной защитой, когда сидящий на левом краю шеренги из десяти юнитов рыцарь в угольно-черных доспехах выгнул спину.

Когда все его тело окутала некая тонкая аура.

Когда левая рука рыцаря с быстротой молнии метнулась к ножнам лежащего возле него меча, одновременно сам он вскинул голову, и глаза на его мужественном лице вспыхнули нечеловеческим багровым огнем –

Того, что происходило дальше, Габриель совершенно не понимал.

Этот мир – одновременно программа, работающая в физическом сервере, и «сон наяву» человеческих Пульсветов и таких же по качеству искусственных сгустков квантов света.

Следовательно, вырвавшаяся из черного рыцаря чистая, яркая жажда убийства должна пройти из его Светового куба в Главный визуализатор, и лишь потом через квантовую линию связи она сможет достичь STL Габриеля.

***

Перед глазами Шустера все побагровело, он видел перед собой одну лишь фигуру императора.

Правая рука выхватила меч самым быстрым движением за всю его жизнь.

Из ножен вылетел вовсе не привычный глазу пепельно-серый клинок длинного меча «Зыбкий туман» – Божественного инструмента, унаследованного Шустером от учителя. Громадный клинок окутывала черная дымка, больше похожая на туман ночи.

Шустер не замечал, что этот феномен идентичен сильнейшему из секретных приемов Рыцарей Единства – «полному контролю над оружием», суть которого он за все годы изысканий так и не смог логически постичь; но ему было все равно.

– Ийяаааа!!!

С этим коротким воплем Шустер взмахнул своим любимым мечом, в который вложил всю свою ярость, ненависть и печаль.

Глава 3

С самого севера на самый восток Мира людей.

Посещение Восточной империи Истабариета, самой загадочной из четырех империй, было первым и для Рыцаря Единства Алисы, и для рожденной в Западной империи Амаёри.

Между громоздящимися внизу скалами вились лазурно-синие реки. На их берегах время от времени попадались городки и деревушки, причем дома были в основном не каменные, знакомые Алисе по северу, а деревянные.

Люди, которые показывали в небо, задрав головы, были в основном черноволосыми. Не очень ладившая почему-то с Алисой заместитель командующего Рыцарями Единства Фанатио, насколько припомнила сейчас девушка, была родом как раз отсюда.

Держа поводья, Алиса вновь перевела взгляд вперед, на прильнувшего к ней и рассеянно смотрящего в небо Кирито. У него тоже были черные волосы; быть может, и он родился в этих краях? Быть может, если они спустятся в один из этих городков и пообщаются с людьми, к Кирито вернется душа? Такая идея приходила Алисе в голову, однако сейчас ее задача – как можно быстрее добраться до места назначения.

Так, останавливаясь на ночлег в безлюдных местах и питаясь заранее наловленной Амаёри рыбой и сушеными фруктами, Алиса и Кирито провели в своем торопливом путешествии трое суток…

Второго числа одиннадцатого месяца во второй половине дня в голой скале Граничного хребта, которая выглядела здесь точно так же, как на севере, появилось словно прорезанное богами ущелье.

– …Наконец-то мы здесь, Кирито. – прошептала Алиса и погладила по шее своего любимого дракона, которого заставила проделать весь этот долгий путь. Драконы принадлежат к числу магических зверей, почти исчезнувших из мира; несмотря на то, что они могут похвастаться величайшим количеством Жизни среди всех живых существ, путешествие с двумя людьми и тремя Божественными инструментами на спине далось нелегко и Амаёри. Сила, скопленная ею за полгода жизни, когда она могла есть столько рыбы, сколько захочет, уже почти исчерпалась.

Когда прибудем в лагерь, надо будет обязательно накормить ее вволю вареной бараниной, которую она больше всего любит. С этой мыслью Алиса звякнула поводьями, и Амаёри, протрубив в ответ без намека на усталость, резче замахала крыльями.

Издалека ущелье казалось просто тонюсенькой трещинкой, но, чем ближе они подлетали, тем больше деталей открывалось глазу.

В ширину оно достигало сотни мелов, не меньше. Этого было вполне достаточно, чтобы громадное войско орков и огров могло полноценно атаковать.

Перед идущим по прямой сквозь скалы ущельем простиралась луговина. На ней виднелись стройные ряды белых палаток – огромный лагерь. То тут, то там в небо поднимались дымы от костров, на которых готовили пищу; вокруг лагеря солдаты усердно отрабатывали боевые навыки. Явное воодушевление, с которым они размахивали блестящими мечами, было заметно даже с неба.

Алиса всю дорогу беспокоилась о боевом духе войск, но с ним, похоже, все было в порядке, а вот численность оставляла желать лучшего. Оглядевшись, Алиса прикинула, что тут и трех тысяч не наберется. Войско Темной Территории, по имеющимся сведениям, составляло пятьдесят тысяч, не меньше. В Мире людей лишь небольшая доля жителей получала Священный долг солдата или стража, а по ту сторону хребта воинами были все подряд – мужчины и женщины, старые и молодые.

При таком положении дел добавление одного человека, Алисы, едва ли что-нибудь изменит. Какую вообще оборонительную стратегию придумал командующий рыцарями Беркули?..

Размышляя об этом, Алиса перелетела через лагерь и направила дракона дальше, в сумрак ущелья.

– Прости, Амаёри, еще немножко, ладно?

На эти ее слова дракон ответил мягким «ку-ру-ру», и тут же надвинувшиеся горы перекрыли свет Солуса.

Едва Алиса оказалась в ущелье, все ее тело обволок холод. Справа и слева простирался голый камень; стены были совершенно вертикальными и такими гладкими, словно и впрямь обтесаны самими богами. Куда ни глянь, не видно было ни кустика, ни зверька.

Так они медленно летели несколько минут…

Сквозь завесу тумана впереди наконец-то показалось абсурдно громадное сооружение.

– Это и есть… «Великие восточные врата»?..

Вздымающиеся перед ней серые ворота были в высоту мелов триста. Это меньше, чем пятисотмеловый Центральный собор Церкви Аксиомы, но по угрожающей ауре собор не шел с ними ни в какое сравнение.

Больше всего потрясало то, что между двумя створками вовсе не было видно шва – они составляли сплошную каменную поверхность. Невозможно помыслить, чтобы такое могли сделать человеческие руки – как инструментами, так и Священными искусствами. Первосвященник Администратор создала «Бессмертные стены», делящие столицу Центорию на четыре части, но и они казались карликовыми по сравнению с этими подогнанными створка к створке воротами.

Гигантские ворота были установлены здесь руками богинь еще при сотворении мира. Специально для того, чтобы разделить мир людей и страну тьмы – и чтобы три века и несколько десятилетий спустя произошла трагедия.

– Стой, Амаёри.

Дракон завис в воздухе, и Алиса уже с близкого расстояния принялась разглядывать возвышающиеся над ней ворота.

На высоте около двухсот мелов к обеим створкам крепились серые каменные пластины, на которых было что-то написано на Священном языке.

– Дестракт… эт зе ласт… стейдж[15]…

Алиса прочла эту строку вслух, однако понять так и не смогла.

Она озадаченно склонила голову набок – и тут. Внезапно воздух сотрясло яростное, скрежещущее «би-ги-гиии!»; Алиса и Амаёри обе вздрогнули. Поглаживая шею дракона, Алиса пристально вгляделась в створки – и увидела, что на поверхности, только что совершенно гладкой, возникла тонкая черная трещина, похожая на молнию.

Протянувшись на несколько десятков мелов, трещина наконец перестала расти; потом несколько кусочков камня отвалились с ее краев и исчезли далеко внизу, на дне ущелья.

Задрав голову, Алиса вновь устремила взгляд на чудовищные ворота. И тут извивающиеся трещины побежали практически по всей некогда гладкой поверхности.

Алиса легонько качнула поводьями, и дракон с двумя всадниками подлетел к воротам вплотную.

Осторожно вытянув вперед левую руку, Алиса быстро начертила в воздухе печать Стейсии и мягко хлопнула по поверхности створки.

В появившемся фиолетовом «окне» было выписано полное значение Жизни Великих восточных врат, а рядом – текущее.

Число слева оказалось самым большим количеством Жизни, какое Алиса когда-либо видела, – больше трех миллионов. Но то, что справа, было тысячекратно меньше – всего 2985. Пока Алиса ошеломленно таращилась на это число, оно прямо у нее на глазах уменьшилось еще на единичку.

Чувствуя, что на ладони выступил пот, Алиса засекла время, через которое Жизнь понизилась снова. Так она смогла оценить, сколько ворота еще просуществуют.

– …Это же… – прошептала Алиса, не в силах поверить в ответ, который своей же головой получила. – Пять дней… неужели… всего лишь пять дней?..

Ворота, величественно разделявшие два мира на протяжении трех с лишним веков, рухнут через каких-то пять дней – неужели такое действительно возможно?

Перед мысленным взором Алисы поочередно промелькнули лица: улыбающееся, словно сияющее лицо Сельки, изборожденное морщинами лицо Старого Гаритты, постоянно хмурое лицо отца. Всего несколько дней назад, отбив нападение гоблинов на деревню, она запечатала пещеру льдом. И в Рулиде уже поверили, что мир действительно наступил.

И вот – через пять дней ворота рухнут, войско тьмы пойдет в наступление; и если Армия обороны его не сдержит, Мир людей подобно наводнению затопят изголодавшиеся по крови орды демонов. Эта волна стремительно доберется до самого северного края и поглотит деревню Рулид.

– Что же… что же делать…

Бессвязно бормоча, Алиса невольно натянула поводья. Отлетев подальше от готовых развалиться гигантских ворот, Амаёри, медленно махая крыльями, стала набирать высоту.

Поднявшись на триста мелов, вровень с верхней частью ворот, дракон вновь завис неподвижно.

По ту сторону горный хребет прорезало точно такое же, как в Мире людей, прямое ущелье. Однако там простирались уже не синее небо и зеленая трава – небо там было цвета крови, а земля Темной Территории была вся как будто угольками усыпана.

Алиса отвела было взор от этой зловещей картины, но вдруг прищурилась.

На открытом глазу кусочке черной земли она заметила мерцающий, покачивающийся огонек.

Подняв Амаёри еще чуть выше, Алиса пристально вгляделась. Огонек был не один. Докуда доставал ее взор – всюду виднелись хаотично разбросанные искорки.

Это были костры.

Лагерь. Громадный передовой отряд сил тьмы, тихо выжидающий прямо на виду у Алисы. Они ждали, когда ворота рухнут и путь в Мир людей окажется открыт.

– Через… пять дней… – снова хрипло прошептала Алиса.

И тут же развернула дракона. Если она и дальше будет разглядывать бесчисленные огни костров, ее охватит необузданное желание наброситься на врага сейчас же.

Даже если она так поступит – Алиса была уверена, что, попадись ей только лишь гоблинская и орочья пехота, она сможет перебить пару сотен и вернуться домой невредимой. Однако если там окажется большой отряд огров-лучников или адептов Темных искусств, все будет далеко не так просто.

Говорят, конечно, что Рыцарь Единства стоит тысячи, но, в конечном счете, один в поле не воин. Если враг начнет сыпать дальнобойными атаками сзади, куда не достать мечом или магией, избежать ран не получится. Даже легкие раны будут накапливаться, и в конце концов Жизнь сойдет на нет. Командующий Беркули давно уже опасался, что это и есть самая большая слабость ордена Рыцарей Единства – да нет, вообще всей системы обороны Мира людей.

Первосвященник Администратор, собиравшая всю военную силу в одну точку, мертва, и скопленное в соборе громадное количество оружия и доспехов уже роздано воинам наспех собранной Армии обороны. Однако времени осталось слишком мало. Если бы воинов было хотя бы десять тысяч, если бы на подготовку был хотя бы год…

Вздохнув, Алиса выбросила из головы бесполезные мысли и приказала Амаёри снижаться.

Лагерь раскинулся посреди просторной луговины. На краю стоял громадный шатер, а рядом с ним, вне всяких сомнений, была площадка для взлета и посадки драконов.

Спустившаяся по дуге Амаёри, то ли успев, то ли не успев еще коснуться травы когтистыми лапами, вытянула шею в сторону шатра и, напоминая избалованного ребенка, гортанно пропела: «Ку-ру-ру-ру!»

Тут же ей ответил другой, более низкий голос. Ее старший брат Такигури. Алиса, едва дракон остановился, спрыгнула на землю, держа Кирито на руках, и отцепила от ног Амаёри увесистую поклажу. Амаёри, тяжело топоча, сразу помчалась к шатру; из-за плотной ткани высунулась голова ее брата, и два дракона переплелись шеями.

Алиса невольно улыбнулась, но тут же, услышав позади себя бегущие шаги, смутилась, и ее лицо напряглось. Она расправила простую, некрашеную юбку, потом закинула за спину растрепанные ветром волосы.

Еще до того, как она обернулась, над взлетной площадкой разнесся хорошо знакомый мужской голос.

– Учитель! Алиса-сама, учитель!!! Я всегда верил, что этот миг настанет!!!

Раздался шелест травы, и, оббежав Алису, прямо перед ней очутился Рыцарь Единства Элдри Синтезис Сёти-ван, с которым она десять дней назад подняла прощальные бокалы. Несмотря на то, что он был в полевом лагере, на вьющихся светло-фиолетовых волосах и на серебряных доспехах не было ни пятнышка.

– …Я вижу, ты все так же бодр.

Нисколько не обескураженный кратким ответом Алисы, переполняемый чувствами Элдри попытался было еще что-то сказать, но тут его губы сжались в линию.

Он только сейчас заметил черноволосого юношу, поддерживаемого левой рукой Алисы.

Его лицо перекосило; затем, с силой вскинув голову, молодой рыцарь застонал, будто не в силах поверить своим глазам.

– Вы… и его притащили?.. Почему?

Алиса, тоже распрямившись, ответила:

– Это же очевидно. Потому что я поклялась его защищать.

– Но… но если сейчас начнется война, наш долг как Рыцарей Единства будет – всегда находиться на переднем крае и постоянно скрещивать мечи с вражеским отребьем. Уж конечно, вы не пойдете в бой, отягощенная таким бременем?

– Если надо будет – пойду.

Словно стремясь убрать с глаз Элдри исхудавшее, неспособное стоять на ногах тело Кирито, Алиса сделала небольшой шажок правой ногой. Однако тут она обнаружила, что успевшие непонятно когда собраться небольшими группками вокруг посадочной площадки солдаты и низшие Рыцари Единства озадаченно смотрят на стоящих вместе Алису и Кирито.

Перекрывая разбегающиеся подобно волне перешептывания, Элдри резко произнес:

– Не делайте этого, учитель! При всем глубочайшем к вам почтении осмелюсь сказать, что, если вы пойдете в бой со столь бесполезным бременем, не только сила вашего клинка упадет вдвое, но и сами вы подвергнете себя опасности! В битве, которая вскоре нам предстоит, Алиса-сама…

На секунду замолчав, он обвел рукой в роскошной серебристой перчатке окружающих воинов.

– Сражаться вместе с ними, вдохновляя их своим примером – вот наш долг! А вы – что вы сможете сделать, если не покажете все силы, какими обладаете?!

Хороший аргумент у Алисы был. Однако высказать его так, чтобы Элдри понял, было непросто. Алиса заскрипела зубами, пытаясь найти слова, чтобы объяснить: для нее, Алисы, сражаться во имя защиты Мира людей и во имя защиты Кирито одинаково важно.

В то же время страстная речь ученика ее несколько удивила.

Он явно изменился с тех времен, когда, еще в Центральном соборе, получал от Алисы наставления по части мастерства владения мечом. Тогда, словно преклоняясь перед Алисой, он не смел огрызаться, что бы она ему ни говорила.

Все люди этого мира неспособны идти против законов и приказов тех, кто выше их, – им не позволяет печать в правом глазу, установленная таинственными «богами из внешнего мира». Насколько Алиса знала, сломать эту печать сумела лишь она сама, а также ныне покойный владелец «Меча голубой розы» Юджио. Преодолеть ее власть не смогли даже обладавшая богоподобной силой первосвященник Администратор и девочка-мудрец Кардинал.

Элдри тоже должен подчиняться этой печати. И тем не менее – нельзя сказать, что он явственно перечит словам Алисы, но, во всяком случае, прежнего слепого повиновения уже нет. Он самостоятельно думает и высказывает собственное мнение.

Это изменение в нем, возможно, пробудил Кирито. И Юджио.

Двое величайших в мире бунтовщиков и в то же время гордых мечников, повстречавшись с Элдри, несомненно, внесли в его душу сильнейшее смятение.

Если подумать – живущая в Рулиде Алисина сестренка Селька тоже постоянно выражала недовольство закоснелыми законами деревни и приказами старших. И, возможно, сюда стоит добавить двух учениц, которые выбежали из здания Академии мастеров меча, когда Алиса забирала оттуда Кирито с Юджио. Совсем еще юные девушки призвали Рыцаря Единства остановиться – совершенно немыслимый поступок.

И, конечно же – сама Алиса тоже.

До того дня, когда, скрестив с Кирито мечи, она вывалилась вместе с ним из Центрального собора, Алиса не испытывала ни капли сомнения ни по поводу устройства мира, ни по поводу власти Церкви Аксиомы, ни по поводу божественности первосвященника.

Но потом они с Кирито поневоле объединили силы и заключили перемирие, чтобы выбраться из опасного положения. И пока они взбирались по стене собора, он словом, мечом и взглядом своих черных глаз не переставал потрясать душу Алисы – пока в конце концов печать в ее правом глазу не взорвалась…

Да, Кирито был подобен молоту, ударившему по наполненному гармонией лжи миру. Скрытая в его душе сила заставила мир содрогнуться, зашататься – и наконец гигантский древний гвоздь под названием «Церковь Аксиомы», вбитый в центр Мира людей, развалился на части. Однако за все это Кирито пришлось заплатить жизнью Юджио, своего близкого друга, и Кардинала, наставлявшей его девочки, а также собственной душой…

Алиса с силой сжала поддерживаемое левой рукой худое тело. И твердо посмотрела в глаза стоящему перед ней Элдри.

Она хотела ему сказать. «Ты сейчас такой, какой есть, только благодаря тому, что сражался с этим человеком». Но, конечно, он бы не понял. В ордене Рыцарей Единства Кирито считали не более чем мятежником, причем до сих пор не прощенным.

Глядя на стоящую неподвижно Алису, Элдри с таким видом, будто его терзала боль, попытался бросить еще какие-то слова.

И тут. Стоящие вокруг них кольцом люди в одном месте расступились, точно раздвинутые гигантскими невидимыми ладонями.

Из толпы раздался голос – такой родной, что у Алисы слезы выступили на глазах, и в то же время заставивший ее невольно напрячься.

– Э, что тут за суматоха, Элдри?

Тут же расправив плечи, Алиса отвела взгляд от юного рыцаря и медленно повернулась к человеку, от которого исходил голос.

Свободное одеяние в восточном стиле. Низко завязанный широкий пояс. Слева на этом поясе – небрежно висящий неизысканный меч. На ногах – странного вида деревянные сандалии.

По сравнению с окружающими рыцарями и солдатами его снаряжение было невероятно легким. Однако от его тренированного тела исходила давящая мощь – посильнее, чем от любых доспехов.

Поглаживая пятерней короткие волосы, похожие синеватым цветом на его одеяние, обладатель голоса широко улыбнулся.

– Привет, малышка. А ты выглядишь лучше, чем я ожидал. Мне кажется, или у тебя лицо малость покруглело?

– …Дядя. Как же давно мы не виделись.

Отчаянно сдерживая рвущиеся наружу слезы, Алиса поклонилась старейшему и сильнейшему в мире рыцарю – командующему Рыцарями Единства Беркули Синтезис Ван.

Будучи Рыцарем Единства в течение шести лет, Алиса лишь ему одному всецело доверяла, почитала его и любила как отца. И в то же время это был единственный в мире мечник (исключая Кирито), которого Алиса не могла победить – в этом она была уверена.

И позволить себе показать ему свое заплаканное лицо она тоже не могла – именно поэтому.

Если Беркули запретит оставить Кирито здесь, она должна будет подчиниться. Конечно, сейчас Алиса даже его приказам уже не вынуждена следовать беспрекословно. Однако если она ослушается на глазах у всех, это пошатнет порядок как в ордене, так и в Армии обороны. Сейчас, всего за пять дней до решающей битвы, авторитет Беркули как командующего нельзя поколебать ни на волосок.

Словно видя Алису вместе с ее спутанными мыслями насквозь, Беркули неуклюже, но мягко улыбнулся и медленно шагнул вперед.

Посмотрел Алисе прямо в глаза, затем резко кивнул.

Потом, одним взглядом утихомирив стоящего сзади Элдри, который явно собирался что-то сказать, командующий посмотрел на Кирито, поддерживаемого рукой Алисы.

Его губы сжались. Глаза загорелись бледно-синим огнем.

Беркули шумно, протяжно вдохнул. Алиса ощутила, как воздух вокруг стремительно остывает.

– …Дядя… – почти беззвучно выдавила Алиса.

Беркули обладал отточенной до предела «силой меча». Одним лишь Рыцарям Единства вверенная «техника инкарнации»… И это не только «рука инкарнации», позволяющая двигать предметы силой мысли, но и тайное из тайных искусств, «меч инкарнации», способный разить без промаха.

Вложить в меч всю свою могучую волю, затем нанести удар. Получается невидимый клинок, который отбивает даже настоящие клинки противников. Оружие командующего рыцарями, Божественный инструмент «Меч времени», в состоянии полного контроля могло разрубать врагов в будущем… такого можно добиться от оружия, лишь имея мощнейшую волю.

Значит – Беркули собирается убить Кирито?

В буквальном смысле разрубить узел всех проблем – такой выход из тупика совершенно неприемлем. Если он решит так поступить, ей придется тоже обнажить меч, чтобы защищать Кирито.

Ошеломленные аурой «силы меча», исходящей от командующего, все вокруг смолкли – и солдаты, и Элдри, и даже драконы в шатре. Окруженная тяжелой атмосферой, в которой даже дышать было трудно, Алиса отчаянно пыталась двигать пальцами правой руки.

Однако за миг до того, как ее пальцы сомкнулись на рукояти обожаемого меча, губы Беркули шевельнулись, и Алиса ощутила голос, беззвучный, как мысль.

Все хорошо, малышка.

– ?..

У Алисы перехватило дыхание – и тут.

Беркули по-прежнему стоял абсолютно неподвижно, но глаза его вспыхнули пугающим огнем.

Одновременно тело Кирито, поддерживаемое рукой Алисы, яростно сотряслось.

Раздалось резкое «кинн!», и пространство между Беркули и Кирито пронзила серебряная вспышка.

Что это сейчас?!.

Алиса была настолько поражена, что тихонько ахнула, но к этому моменту Беркули уже сиял широкой улыбкой, словно аура инкарнации, окутывавшая его только что, Алисе лишь привиделась.

– Дя… дя?..

Подойдя к Алисе, командующий, словно после тренировочного занятия, почесал пальцем подбородок и произнес:

– Малышка, ты это видела?

– Да… видела. Всего на миг, но… ваш меч сверкнул?..

– Угу. Я не удержался и в сторону этого парнишки маааленьким «мечом инкарнации» пальнул. Если б попал, думаю, щеку бы ему порезал.

– Если бы… попал? То есть…

– Угу. Он отбил. Этот парнишка, своей инкарнацией.

Алиса непроизвольно кинула взгляд на лицо Кирито, которого по-прежнему поддерживала левой рукой.

Но ее надежды тут же рассыпались в прах. В приоткрытых черных глазах виднелась лишь пустая тьма. Лицо тоже оставалось абсолютно пустым.

Однако совсем недавно его тело явно дернулось.

Мягко проведя правой рукой по волосам Кирито, Алиса обратила взгляд на Беркули. Командующий рыцарями, покачав головой, уверенным голосом подытожил:

– Душа этого парнишки, думаю, где-то не здесь… Но она не мертва. Понимаешь, только что этот пацан сам попытался тебя защитить, малышка. Так что когда-нибудь он вернется. Я так думаю. И, может, тебе, малышка, сейчас он правда нужен.

Алиса с еще большим трудом, чем в прошлый раз, удержала рвущиеся наружу слезы.

Да, он непременно вернется.

Потому что Кирито – он же Кирито, сильнейший в мире мечник. Потому что он даже полубогиню сумел уничтожить, сжимая в руках два меча.

Ради меня… нет, так нельзя сказать. Ради того, чтобы этот мир жил, ради множества людей в нем – он вернется…

Не сдержавшись наконец, Алиса крепко прижала к себе Кирито обеими руками. Сзади ее погладил рассудительный голос командующего:

– Вот почему, Элдри, не надо цепляться к таким мелочам – этот парнишка, похоже, и сам может за себя постоять.

– Но… но ведь…

Демонстрируя более чем достойную силу духа, последний Рыцарь Единства Элдри все же высказал свое несогласие первому Рыцарю Единства Беркули:

– И все равно, в том положении, в каком мы сейчас пребываем, даже незначительное военное ослабление… кроме того, даже если к нему вернется рассудок, чем нам поможет клинок ученика?..

– Э, э! – Беркули умиротворенно улыбался, но в то же время голос его обрел остроту меча. – Ты, кажется, кое-что забыл. Дружок этого парнишки сумел навалять мне. Командующему Рыцарями Единства Беркули Синтезис Ван.

В тот же миг вокруг стало тихо, как в могиле.

– Юджио, так его звали… он был потрясающе силен. Мне даже пришлось применить полный контроль над «Мечом времени». И все равно я проиграл. Как до меня и ты проиграл, и Дюсолберт, и Фанатио.

На это, похоже, Элдри возразить было нечего. Оно и понятно – ведь все в Церкви Аксиомы верили, что один на один победить Беркули не может никто – ни из ордена Рыцарей Единства, ни с Темной Территории за Великими вратами.

Однако, в определенном смысле, не слишком ли опасным было это заявление?

Командующий рыцарями Беркули был сильнейшим воином в наспех собранной Армии обороны – это признавали все. А теперь он всем сообщил, что существовал такой мечник по имени Юджио, который его победил, – и что Кирито обладает равной с Юджио силой…

Додумав до этого места, Алиса собралась было поднять голову, и тут –

Беркули резким движением вскинул голову и всмотрелся в небо.

– Дя… дя?..

На недоуменный вопрос Алисы Беркули ответил неожиданно:

– Где-то очень далеко выплеснулась громадная сила меча и тут же погасла… Умер кто-то, кого я знаю…

Глава 4

Десять членов Совета, правящего Страной тьмы, и по характеру, и по пристрастиям, и по скрытым амбициям были похожи друг на друга, но лишь один из них был живым воплощением всех общих черт.

Считалось, что он лучше остальных понимает и чувствует единственный закон «Сильный властвует над всеми».

Точнее сказать, этот закон он с детства впечатывал в свою душу непрерывными усилиями – и совершенствуя себя, и устраняя других; и именно поэтому, должно быть, в мире, где правит принцип «око за око», он достиг едва ли не высшей ступени.

Итак.

В тот миг, когда глава ордена Темных рыцарей, сидевший на правом краю ряда, с яростным воплем бросился на императора, замахнувшись мечом, остальные девять вождей вовсе не были поражены.

Скорее, многие из них одобрили этот смелый поступок. За три века у орков и огров деградировали способности изъясняться и вообще мыслить, но в звериных глазах этих слуг императора горел яростный огонь. А юный лидер кулачных бойцов, такой же гордый правдоискатель, как Шустер, мысленно даже поддержал его намерение пронзить императора мечом.

Двое вождей сумели предсказать развитие ситуации за несколько секунд до того, как все произошло.

Во-первых, глава гильдии Темных искусств Дии Ай Эль. Эта женщина, относящаяся к Шустеру с нескрываемой враждебностью, сама собиралась похитить любовницу Черного генерала; в лицо она Липию знала еще раньше.

Поэтому отрубленная голова Липии во льду вызвала в ней не удивление, а восторг. Она сразу поняла, что сейчас Шустер обнажит свой пропитанный яростью меч, и стала думать, как действовать ей.

У нее мелькнула мысль – не запустить ли заклинание Шустеру в спину, чтобы оказаться в фаворе у императора; но в конце концов Дии предпочла остаться в роли зрителя. Если император победит Шустера, очень хорошо; если, хотя это маловероятно, победит Шустер, он наверняка получит тяжелые раны; тогда она его поджарит и сможет сама захватить власть над Страной тьмы. Мысленно хихикая, Дии облизнула губы, чтобы скрыть возбуждение.

Второй, кто предчувствовал мятеж Черного генерала –

Начал действовать немедленно.

***

Шустер, сознание которого было заполнено одной лишь жаждой убийства, воздел свой любимый меч высоко над головой.

Если мерить мощь оружия только по силе разума, Шустер сейчас превзошел бы даже командующего Рыцарями Единства Беркули из того времени, когда они сцепились мечами. Его ужасающие гнев и горе мгновенно пробудили эффект «полного контроля над оружием», для которого вообще-то требовалось долгое заклинание.

Длинный одноручный меч Шустера «Зыбкий туман» был объектом класса «Божественный инструмент», автоматически созданным двести лет назад VRMMO-ядром Подмирья. Клинок с атрибутом «вода» вошел в резонанс с достигшей предела жаждой убийства Шустера и превратился в неосязаемую туманную тень, источающую убийственную мощь.

«Зыбкий туман» в состоянии полного контроля обладал свойством полностью игнорировать все мечи – «клинки, наносящие цели колющий либо рубящий урон», – с которыми он встречался в процессе атаки. Тот, кого касался этот язык тумана, получал урон, как от рубящего удара, и его Жизнь уменьшалась соответственно. Иными словами, никакая защита, кроме уклонения, не действовала.

Едва Шустер обнажил свой меч, император Вектор, он же Габриель Миллер, естественно, тоже выхватил свой, чтобы попытаться парировать вражеский удар.

Если бы все так и развивалось, туманный меч Шустера скользнул бы сквозь клинок Габриеля и врубился в его тело, влив туда всю концентрированную жажду убийства.

Но, когда Шустер был уже готов на полной скорости нанести смертельный удар –

Его тело застыло, будто замороженное.

Никто даже заметить не успел, как в левый бок доспехов Черного генерала, прямо в маленький небронированный шов, глубоко вонзилась метательная игла.

Сзади медленно встал похожий на призрака тощий мужчина, закутанный в темно-серый плащ.

Глава гильдии убийц Фу За. Самый незаметный из Десяти вождей, почти всегда молчащий на собраниях Совета нелюдим, он сейчас привлек к себе, возможно, самое большое внимание за всю свою жизнь.

Фу За сразу почувствовал бунтарское настроение Шустера – будучи самым трусливым из всей десятки, он отличался отменной восприимчивостью.

Гильдия убийц была прибежищем слабых. Сила тела, сила Искусств, сила денег – те, кто не благословлены этими и прочими силами, но отказываются вечно оставаться униженными рабами, вступают в эту гильдию, где оттачивают презираемое даже на Темной Территории «искусство яда».

Ядовитые насекомые, змеи и растения были внедрены в одну область Подмирья в ходе «эксперимента с нагрузкой». Ожидалось, что эффект от них будет ограничен, если жители накопят достаточно знаний, чтобы разработать меры противодействия. Можно сказать и по-другому: яд не должен был стать достойным противником меча и магии.

Но воспитанники гильдии убийц вопреки прогнозам персонала RATH придумали технику «концентрирования» и за многие годы освоили создание сильнодействующих ядов. В штаб-квартире гильдии – глухом подвале где-то посреди городских трущоб – более ста лет непрерывно кипели котлы, где загустевали ядовитые соки, а бесчисленное множество змей, собранных в самых разных местах, выпускало яд в предназначенные для этого сосуды.

Однако созданные наконец «смертельные яды» привели к череде убийств в самой гильдии. В отличие от меча и магии, яды по природе своей действуют не сразу, а потому определять виновников всегда непросто.

Естественно, тот, кто управляет гильдией, должен быть труслив – иначе ему не выжить. Во взглядах окружающих, нет, даже в мельчайших жестах он должен подмечать любые намеки на стремление убить.

В тот же миг, когда Шустер увидел голову Липии, Фу За почувствовал исходящую от него жажду убийства – все равно что ощутил запах свежей крови.

Кроме того, Фу За никого не ненавидел так сильно, как Черного генерала Шустера.

В прошлом он успел составить и отклонить множество планов убийства. В том, что он сможет добиться своего, сомнений у Фу За не было. Однако если всем будет ясно, что причиной смерти послужил яд, в этом, несомненно, обвинят гильдию убийц. Уже через час после смерти Шустера сильнейшие воины из ордена Темных рыцарей ворвутся в штаб-квартиру гильдии и устроят там настоящую бойню. В битве лицом к лицу у гильдии нет шансов.

Но сейчас, в этот самый момент –

У него появилось полное право воткнуть ядовитую иглу в тело заклятого врага. Потому что Шустер, обнажив меч в присутствии императора, из Черного генерала, члена Совета Десяти вождей, превратился в обычного мятежника.

Из-за пазухи Фу За извлек темное оружие, переходящее по наследству от одного главы гильдии убийц к другому. Это была тонкая игла из так называемой «ядовитой рубериловой стали» – материала, который сам по себе выделял парализующий яд; вдобавок в полость этой иглы было помещено множество других ядов.

В том числе там была вершина искусства гильдии, самое смертельное ее оружие. Больше пятидесяти тысяч редких пиявок под названием «тигусаребиль» пришлось истолочь, чтобы потом, после множества фильтраций и выпариваний, получить одну каплю этого яда. Все попытки разводить этих пиявок потерпели неудачу, поэтому создание одной капли требовало совершенно немыслимых усилий.

О чем не знал и не мог знать Фу За, так это о том, что животные, обитающие в полях Подмирья, генерировались системой по правилам, ограничивающим максимальную возможную численность на единицу площади; за исключением домашних животных (коров, овец и так далее), искусственное разведение их было невозможно.

Иными словами, в ядовитую иглу, выпущенную Фу За, была вложена, можно сказать без преувеличения, абсолютно вся мощь гильдии убийц – и по использованным для ее создания материалам, и по заключенному в ней яду. Это была сама суть, эссенция злобы и ненависти угнетаемых столетиями слабых людей.

***

Шустер влил всю силу своего сознания в занесенный над головой меч и потому даже не почувствовал боли от глубоко вонзившейся в его тело ядовитой иглы.

Просто в тот момент, когда он собрался прыгнуть к трону, его тело вдруг налилось тяжестью, словно стало целиком свинцовым, а глаза широко распахнулись.

Сила ушла из ног; он опустился на колено – и лишь тогда ощутил что-то инородное в своем левом боку.

Яд?

Едва у Шустера мелькнула эта мысль, как его левая рука, прежде чем ее охватило ледяное онемение, извлекла острую иглу. Тончайшая игла, которую и оружием-то не назовешь, блестела ярко-зеленым сиянием; увидев его, Шустер тут же понял, что это гнусная «ядовитая рубериловая сталь», а значит, нужно немедленно произнести контрзаклинание.

Однако холод с устрашающей быстротой распространился от левого бока по всему телу и вмиг достиг рта. Шустер не успел произнести даже начальную фразу «Систем колл», когда его язык онемел, и даже зубами заскрипеть не получалось.

Левая рука тоже отнялась; ядовитая игла выскользнула из пальцев и звякнула на черном мраморе.

Наконец и «Зыбкий туман», занесенный над головой, начал медленно вываливаться из правой руки; в следующий миг отключился полный контроль, и любимый меч, из сгустка серого тумана снова превратившись в осязаемый клинок, стукнулся острием об пол.

Шустер застыл в той же позе, как и перед тем, как прыгнул вперед, чтобы зарубить императора, – уперев в пол левое колено, – и тут в его поле зрения беззвучно вплыл темный плащ.

Фу За.

Несомненно, именно он меня атаковал.

– …Такая мелкая, ничтожная вещица. Ты согласен, Биксул?

Услышав над собой скрипучий голос, Шустер смог лишь чуть закатить глаза.

Этот ублюдок так фамильярно ко мне обращается, почему…

– Непонятно, почему я зову тебя по имени. Ты это хочешь сказать? Но ведь это не первый раз, когда я зову тебя Биксулом, ты знаешь?

Убийца медленно опускался на колено, пока его лицо не оказалось вровень с лицом Шустера и не заполнило все его поле зрения. Однако это лицо практически полностью заливала черная тень от надвинутого капюшона – виден был лишь торчащий вперед острый подбородок.

Подбородок задвигался – почти задрожал, – и из-под капюшона раздался еще более скрипучий голос:

– Ты… наверняка не помнишь. Лица тех детей, которых избивал, когда учился в школе. А один из них от унижения прыгнул в сточную канаву и навсегда исчез из школы.

Что? Что этот тип несет? Детская школа?

Родившийся в семье простого рыцаря, Шустер был определен в детскую школу при рыцарском ордене, как только смог держать в руках деревянный меч, хотел он того или нет. Там, чтобы выжить, он целыми днями был поглощен учебой – вот все, что он помнил. На всех экзаменах он был лучшим, а когда потом приступил к обязанностям офицера в рыцарском ордене, его заметил учитель – тогдашний глава ордена. Впрочем, предаваться воспоминаниям сейчас было не время – Жизнь стремительно вытекала из него.

Ничего особенного он не помнил. В том числе не помнил, как звали детей, которые махали деревянными мечами вместе с ним больше тридцати лет назад.

– …Но знаешь – я ни на день ничего не забывал. Меня унесло в подземную клоаку, там меня подобрала гильдия убийц; долгие годы я пробыл там рабом, но я помнил. …Я учился, я изобрел много новых ядов, и в конце концов я поднялся до главы гильдии. Мне это стоило многого… и все для того, чтобы отомстить тебе, Биксул.

Скрипучий голос прервался, и Фу За, чуть приподняв капюшон, показал Шустеру свое лицо.

И все равно ничего не вспоминалось. Да нет – даже если бы Шустер помнил своих стародавних одноклассников, имена все равно вряд ли всплыли бы в памяти. А лицо Фу За под действием яда будто оплавилось, превратилось в страшную орочью морду.

Фу За снова надвинул капюшон, и лишь его глаза в черноте горели непримиримым огнем.

– Яд, который в тебя проник, был создан специально для того, чтобы убить тебя; он готовился капля за каплей невероятно долго. Я ставил опыт – даже большой земляной дракон, у которого Жизнь была выше тридцати тысяч, умер за час. А с твоей Жизнью и выносливостью – думаю, минуты на две-три тебя хватит. Да… все перевернулось. Я возвращаю тебе свою боль и унижение.

Боль?

Шустер перевел взгляд с Фу За на лежащую на черном мраморе ядовитую иглу.

Я, поддавшись гневу и боли, попытался убить императора. И Фу За, вложив в иглу точно такие же чувства, попытался убить меня. Вот почему мой меч остановился. «Сила убийства» не может победить «силу справедливости». Когда мы с тем мужчиной… командующим Рыцарями Единства Беркули расцепили мечи, я это узнал, а сейчас позабыл…

Даже стоять на колене стало тяжело, и Шустер повалился на пол, ударившись левым плечом.

В глазах стало темнеть, но все же он увидел ядовитую иглу, а за ней –

Ледяной куб на серебряном подносе.

***

Фу За, мститель, прежде носивший имя Фелиус Залгатис, широко раскрыл глаза, собираясь вкусить наконец восторг триумфа.

Черный генерал Шустер, всегда такой гордый, сейчас бессильно лежит у его ног. Кожа его стала землистой, как у старика, глаза потеряли свой острый блеск, рот ловит воздух.

Какая неприглядная, жалкая смерть.

А ведь эта смерть всем покажет, что искусство яда превосходит искусство меча и Темные искусства. Новый сложный яд, составленный из рубериловой стали и тигусаребилей, всего за один укол совершенно лишает врага возможности обнажить меч или произнести заклинание, а потом приносит быструю смерть.

Кроме того, сидящий на троне император Вектор за одно это наверняка высоко оценит гильдию убийц. Когда новый яд станет создаваться в больших количествах, можно будет уже не заглядывать в лицо всем этим рыцарям и ведьмам. Он вернет себе прежнее имя и сможет стать новым главой семьи Залгатис, которая бросила его…

Дрожащий от восторга Фу За не заметил, как меч Шустера, вывалившийся за пределы его поля зрения, снова превращается в туман.

***

Липия.

Находясь на пороге смерти, Шустер мысленно произнес имя единственной женщины, которую любил.

Вне всяких сомнений, Липия попыталась убить императора, наслушавшись речей Шустера о новой эре и решив ускорить ее приход. Чтобы трехсотлетняя война наконец закончилась, чтобы в Стране тьмы воцарился новый порядок, при котором никто не умирает от голода, сирот не продают в рабство, всем дано право на счастливую жизнь, – в это она верила всем сердцем.

Фу За.

Действительно ли тебя избивали в школе? Действительно ли ты бросился в канаву, не в силах вынести унижений?

Но у тебя, ублюдок, по крайней мере был шанс. У тебя была еда, которую трижды в день готовили родители, отдавшие тебя в школу; у тебя была крыша над головой, защищавшая от ливней. В этом мире такое при рождении всем не дается; сколько детей сгинуло без следа, потому что с ними обращались как с мусором?

Липия рискнула жизнью, чтобы исправить этот мир. И я не могу допустить, чтобы ее воля пропала даром. Как твоя эгоистичная ненависть –

– …Не позволю!!!

Одновременно с этим яростным воплем, вырвавшимся изо рта Шустера, который вообще-то должен был быть полностью парализован, нечто вроде серого смерча поднялось от правой руки Темного рыцаря.

Это было «высвобождение воспоминаний Божественного инструмента» – прием, которым даже среди Рыцарей Единства владели очень немногие. Могучая сила воли Шустера начала перезаписывать информацию, собранную по всему Подмирью и хранящуюся в Главном визуализаторе.

Все, к чему прикасался серый вихрь, рассыпалось – такова была его разрушительная сила. Тяжелый плащ не успевшего увернуться от вихря Фу За с сухим шорохом обратился в облако дыма.

Возникший из середины этого облака тощий мужчина средних лет поднял руки, будто стремясь скрыть от всех свое изуродованное, будто оплавленное лицо. В следующий миг его руки рассыпались на бессчетное множество кусочков плоти – а следом все тело задергалось среди густых кровавых струй.

***

Адепта Темных искусств Дии Ай Эль в тот миг, когда от тела умирающего Черного генерала рванулся странный смерч, охватило исключительно неприятное предчувствие, и она резко отпрыгнула. Потом, создав обеими руками элементы ветра, она на полной скорости полетела спиной вперед.

Предчувствие переросло в величайшее изумление, когда стремительно распухший смерч коснулся ее правой ноги, и она ниже колена просто исчезла без следа.

Тело Дии постоянно окутывали десятки защитных заклинаний – даже когда она спала или принимала ванну. Эти заклинания, разумеется, подобно непреодолимой стене защищали ее от всех атак – от стрел, меча, яда, от чего угодно.

Конечно, если на нее обрушат все свои силы остальные вожди, сравнимые с ней по уровню, возможно, им и удастся пробить стену и рассечь кожу Дии. Однако просто взять и отрезать кусок ее тела, точно стены и не было вовсе – это невозможно. Абсолютно невозможно.

Сколько бы ее разум ни отвергал происходящее, а смертельный вихрь, уже лишивший ее половины правой ноги, продолжал надвигаться быстрее, чем она отступала. Впрочем, если говорить об умении Дии обращаться с магией, даже потерянную руку или ногу она вполне сможет восстановить, и эта конечность будет как новенькая.

– Хии… ааааа!!! – наконец вырвался у нее пронзительный взвизг.

Однако он потонул в воплях, которые одновременно с ней испустили оба вождя гоблинов.

Слева от Дии вождь горных гоблинов Хагаси и вождь равнинных гоблинов Кубири, проворно перебирая коротенькими ножками, тоже спасались от вихря. Однако убежать от этой смерти, нагонявшей даже летящую на полной скорости Дии, они не смогли.

– Кугяааа!!!

С этим жутким выкриком Хагаси поскользнулся и рухнул на пол. Тут же он отчаянно выбросил вперед левую руку и намертво вцепился Кубири в лодыжку.

– Хигяааа!!! Пустииии!!! Пу-…

Пфф.

Оба правителя гоблинских племен мгновенно исчезли в кровавых струях.

Фших.

Правую ногу Дии отрезало у самого основания.

Красивое лицо главы гильдии Темных искусств исказилось от ужаса и отчаяния, но тут прямо перед ее глазами – стремительно разраставшийся вихрь чудесным образом остановился.

Упавшего тела Шустера было уже не видно. В этом месте стояла воронка смерча, разросшаяся в высоту и в ширину мелов на двадцать. Остальные шестеро вождей с максимально возможной быстротой отступили к западной стене; находившиеся в южной части зала прочие чины тоже все отбежали подальше от опасности.

Несмотря на полный хаос, творящийся у нее в голове, Дии все же сохранила достаточно рассудка, чтобы смутно догадаться, почему вихрь перестал расти.

Он оберегал. Оберегал десяток с небольшим высших Темных рыцарей. Иными словами, этот смерч был создан волей Шустера.

Словно подтверждая эту догадку, верхняя половина смерча постепенно начала менять форму.

Она приняла вид полупрозрачного, словно сотканного из тумана мужского торса.

Несмотря на невероятный размер, сомневаться не приходилось – это была точная копия Черного генерала Шустера.

***

Император Вектор, он же Габриель Миллер, естественно, тоже с нескрываемым изумлением смотрел снизу вверх на родившегося из смерча великана.

Как только он выставил на всеобщее обозрение голову женщины-ассасина, рыцарь, сидевший слева от остальных, схватил меч – этого Габриель ожидал. То, что рыцаря, попытавшегося его убить, парализовал то ли ядом, то ли еще чем-то глава гильдии убийц, тоже не стало для него особым сюрпризом.

План убить бунтовщика одним ударом и тем самым внушить остальным девяти юнитам абсолютную лояльность сорвался, но то, что кто-то по своей воле решил защитить императора, – это тоже хорошо. Так Габриель думал, глядя на происходящие события в ожидании развязки, однако –

От упавшего юнита-предателя внезапно поднялся серый смерч, мгновенно уничтоживший главу гильдии убийц и двух гоблинских генералов, которые в него угодили – это ошеломило даже Габриеля.

Все юниты-генералы должны быть примерно одного уровня. В таком случае сражение между ними не может завершиться быстро – оно должно превратиться в затяжной процесс, при котором обе стороны то теряют, то восстанавливают хит-пойнты.

И тем не менее нескольких секунд хватило, чтобы три юнита исчезли. Ни он сам, ни Криттер просто не представляли себе логику силы, которая могла обеспечить такой феномен в Подмирье…

Он успел додумать до этого места – как вдруг. Великан-из-смерча открыл рот и издал громоподобный вопль, от которого, казалось, содрогнулся весь мир.

Не выдержав воздушной волны, витражи, украшающие стены тронного зала, полопались, и осколки стекла вылетели наружу.

Великан сжал правую руку в кулак размером с автомобильный двигатель –

И с ревом махнул им в сторону Габриеля.

Тот мгновенно понял, что парировать удар мечом бессмысленно, а вскакивать и уворачиваться нет времени. Правым уголком глаза он увидел своего заместителя Вассаго – тот проворно спасался бегством. Оценив ситуацию, Габриель остался сидеть на троне, готовясь встретить серый кулак.

***

Шустер на грани гибели сумел выплеснуть свою силу разума, принявшую вид смертоносного вихря; это было явление, выходящее за рамки возможностей системы Подмирья.

Смерть Фу За и двух гоблинов произошла не из-за того, что численная характеристика атаки оказалась достаточно велика, чтобы они потеряли всю свою Жизнь. В их Световые кубы непосредственно впечатался «образ смерти», из-за чего их Пульсветы разрушились, а уже потом система рассчитала, что тела должны быть уничтожены.

Соответственно, и атака, нацеленная на Габриеля, не повлияла на гигантское количество Жизни императора Вектора.

Жажда убийства, созданная Пульсветом Шустера, потянулась по квантовому соединению к телу Габриеля из плоти и крови, распростертому в установке STL –

Черный генерал Шустер, один из сильнейших мечников Подмирья, направил смертельный удар воли в самое ядро Пульсвета Габриеля Миллера – в его «я».

В этот миг «я» Шустера ощутило, как нанесенный им со всей силы удар, в который влилось его сознание, потоком стремится к императору Вектору.

Шустер чувствовал, что его Жизнь уже истощилась полностью. Этот удар должен был стать его последним.

Он сожалел, что не выполнил договоренность с командующим Рыцарями Единства Беркули и не скрестил с ним мечи еще раз. Однако Шустер не сомневался, что тот поймет. И чего желал Черный генерал, и почему он поднял меч на императора.

Он уничтожил не только главу гильдии убийц Фу За, но и обоих гоблинов – самых воинственных из Десяти вождей. Дии, глава гильдии Темных искусств, к сожалению, спаслась, но получила такую тяжелую рану, что едва ли поправится в ближайшее время. А если главе ордена Темных рыцарей и императора Вектора удастся убить, оставшиеся вожди наверняка не решатся напасть на Мир людей.

С обитателями Мира людей, тоже лишившихся правителя, возможно, будет хотя бы на время заключено перемирие. Тогда они смогут скрестить не мечи, но слова; и, быть может, это приведет хоть к какому-то взаимопониманию.

Оставалось лишь надеяться, что после этого – исполнится мечта Липии и в мире настанет настоящий мир.

Обращенный в чистую волю Шустер проник сквозь лоб императора Вектора и ворвался в душу, существующую там, внутри.

Если ее уничтожить, даже бог тьмы, скорее всего, перестанет существовать точно так же, как Фу За и прочие.

Издав беззвучный воинственный клич, разум Шустера ударил по душе императора…

И испытал последнее в жизни потрясение.

Пусто.

В центре подобной облачку света души, там, где должно было находиться самое ядро сознания, была лишь густая чернота.

Почему? Ведь даже в душе нелюдимого Фу За горел огонек жадной тяги к жизни.

Воля Шустера утонула в бесконечной черноте, заполняющей императора.

Исчезла. Испарилась.

Он, этот тип…

Вообще не чувствует жизни?

Человек, не ведающий сияния жизни, души, любви. Вот откуда его голод. Вот почему он жаждет чужих душ.

Этого человека не уничтожить мечом, заряженным жаждой убийства, какая бы сильная воля этот меч ни вела.

Потому что его душа – жива, но в то же время мертва.

Надо сказать об этом. Хоть кому-нибудь. Тому, кому суждено в будущем сразиться с этим чудовищем.

Кому-нибудь… кому-нибудь…

Но тут сознание Шустера начало ускользать в бездонную пропасть.

…Мне жаль…

…Липия…

Взорвавшись этой мыслью, душа Черного генерала Биксула Ура Шустера перестала существовать.

***

Габриель Миллер, когда его пронзило мощное сияние души, ощутил не страх, а восторг.

Душа Темного рыцаря оказалась гораздо богаче, полнее эмоциями, чем выпитая им два дня назад душа женщины-ассасина. Любовь к той женщине. Плюс еще что-то непонятное, похожее на любовь, но более широкое. И, будто подпитываемая всем этим – сильнейшая жажда убийства.

Любовь и ненависть. Есть ли у чего-нибудь в этом мире более богатый вкус?

Габриель вовсе не сознавал, какая опасность только что грозила его жизни. Он видел, как после атаки Темного рыцаря три юнита разлетелись на ошметки плоти, но сам больше думал о том, чтобы выпить душу рыцаря, чем о собственной безопасности.

Если бы Габриель боялся атаки рыцаря и пытался сохранить жизнь, жажда убийства Шустера дотянулась бы до него через STL, разрушила бы его инстинкт выживания, а потом, вероятно, перекинулась бы на Пульсвет.

Однако Габриель Миллер был как раз тем, кому жизнь безразлична. Любая жизнь, включая его собственную, была для него лишь механическим существованием, как у тех тысяч убитых насекомых. Источником энергии для этого механизма служила душа; и раскрыть тайну ее облачного сияния – все, чего желал Габриель.

Вот почему сигнал на разрушение, пущенный Пульсветом Шустера в Пульсвет Габриеля, прошел сквозь распростершуюся там пустоту, ни с чем не столкнувшись, и погас.

Габриель всего этого не сознавал, однако, переваривая душу рыцаря, он понял две вещи.

Во-первых, в этом мире, помимо характерных для обычных VRMMO-игр магии и оружия, существуют и другие средства нападения.

И во-вторых – на него эти средства, похоже, не действуют.

Позже надо будет поручить Криттеру разобраться в логике того, что сейчас произошло. С этой мыслью Габриель медленно поднялся с трона.

***

Что до выживших шестерых вождей (главы гильдии Темных искусств Дии Ай Эль, лидера кулачных бойцов Искана, главы гильдии торговцев и ремесленников Ленгиела, вождя великанов Сигросига, вождя орков Рирупирина и вождя огров Фругру), то некоторые из них вжимались в заднюю стену, другие сидели на полу, кое-кто пытался остановить кровотечение из тяжелой раны – но все без исключения ошарашенно смотрели снизу вверх на императора Вектора.

Всеми ими владел лишь страх.

Ужасающую атаку Черного генерала Шустера – которая разом превратила трех генералов в кровавые ошметки и лишила правой ноги Дии, одну из сильнейших среди них – император встретил лицом к лицу и не получил ни царапины.

Обладающий силой – правит.

И шесть вождей, и сотня прочих офицеров, сгрудившихся позади, явно признали за императором Вектором силу.

Подобно кругам на воде по залу разошлась волна поклонов – все опустили головы в знак преданности императору. Даже члены ордена Темных рыцарей, потерявшие своего командира, которого уважали и чтили, не стали исключением.

Над ними поплыл мощный голос императора:

– …Оставшиеся без генералов войска немедленно взять под командование заместителям. Через час выступаем, как запланировано.

Насчет того, что среди них нашелся мятежник – ни слова обвинения, ни слова злобы. Это пробудило в генералах еще больший страх.

Дии, которой наконец-то удалось остановить кровотечение из правой ноги, вскинула вверх правую руку и воскликнула:

– Его Императорскому Величеству виват!!!

Секунда тишины, и –

От многократного громоподобного «виват!» замок Обсидия содрогнулся.

Глава 5

Оглядев убранство выделенной ей палатки, Алиса тихонько вздохнула.

Койка была аккуратно прибрана, расстеленные на полу овечьи кожи – совершенно новые, разве что воздух не пах солнцем. Однако это великолепие ясно показывало, что эту палатку установили для Алисы отнюдь не второпях. Значит, командующий Беркули был уверен, что она вернется, и заранее распорядился подготовить на одну рыцарскую палатку больше.

Такой знак доверия – это, может, и хорошо; но, зная характер командующего, Алиса подозревала, что дело не в доверии – просто он знал ее как облупленную.

Нет – похоже, это было не так. Потому что даже командующий явно не ожидал, что Алиса привезет с собой и Кирито. Спальное место было всего одно.

Поддерживая Кирито за плечи, Алиса отвела его к койке и усадила. Вдруг юноша издал тихий звук и попытался вытянуть левую руку.

– Хорошо, хорошо, чуть-чуть подожди, ладно?

Подбежав к оставленным у входа вещам, Алиса достала черный и белый мечи. Потом вернулась к койке и положила их на колени Кирито. Тот сразу сжал мечи левой рукой и успокоился.

Сев рядом, Алиса принялась снимать сапоги; в голове у нее крутились мысли.

Элдри она заявила, что, если потребуется, будет сражаться, обремененная Кирито, но на практике это было бы трудновато. Сам по себе исхудавший Кирито – невеликий груз, но тяжелые «Меч ночного неба» и «Меч голубой розы» будут сковывать ее движения.

Она подумала оставить его в седле Амаёри, но у врагов тоже есть драконы – на них летают Темные рыцари; а значит, вполне возможны воздушные бои. Поэтому желательно иметь как можно меньшую загрузку.

К сожалению, самым здравым решением будет – оставить Кирито на чьем-нибудь попечении в обозе. Однако вопрос в том, успеет ли она найти кого-то, на кого в такой ситуации можно положиться.

Все ее знакомые Рыцари Единства, конечно же, будут на переднем крае, а среди обычных пехотинцев она никого не знала. Просить же Элдри познакомить ее с кем-нибудь подходящим ей совершенно не хотелось.

– Кирито…

Алиса заглянула юноше в лицо, нежно положив руки ему на щеки.

Конечно, она совершенно не собиралась обращаться с Кирито как с обузой. Ведь если он сможет снова обрести душу, у Мира людей не будет более надежного защитника. Поэтому она и думала, что если возьмет Кирито на передний край, то именно здесь сможет найти какую-то возможность вернуть его.

Командующий Беркули сказал, что Кирито отбил посланный им «меч инкарнации». И что он сделал это, пытаясь защитить Алису.

Можно ли в такое поверить?

При первой встрече, в Академии мастеров меча – конвоир и преступник. При второй встрече, на восьмидесятом этаже собора – палач и мятежник. На последнем этаже, когда они в последний раз обменялись словами, их отношения были уже гораздо лучше… но это было всего лишь перемирие.

После той битвы ты потерял душу, и тем не менее отбил дядину атаку «силы меча», чтобы защитить меня?

Ты… каким-то образом продолжаешь думать обо мне?

Этот вопрос отразился от пустых глаз Кирито и вернулся к самой же Алисе.

Она ведь тоже почему-то все время думает об этом юноше.

Если пытаться одним словом описать Кирито из того времени, когда они вместе были в соборе, самым подходящим было бы «невыносимый». Ни до, ни после этого никто не говорил Рыцарю Единства Алисе Синтезис Сети в лицо слово «дура» так часто, как он.

Однако в самом конце решающей битвы против первосвященника Администратора, когда Алиса смотрела на Кирито сзади –

При виде этой фигуры в черном плаще с бьющимися полами, сжимающей в каждой руке по мечу, сердце Алисы задрожало. Что за сильная и в то же время трагическая фигура, на которую больно смотреть.

Это чувство и сейчас еще отдавалось легкой болью в груди.

Однако, боясь узнать причину этой боли, Алиса настойчиво закрывала свое сердце.

Потому что я искусственная, ненастоящая. Я всего лишь кукла, созданная для того, чтобы сражаться, и занявшая тело Алисы Шуберг. Мне не дозволена роскошь испытывать любые эмоции, кроме боевого духа.

Но. Может…

Может, из-за того, что я сдерживаю свое сердце, мой голос и не может дотянуться до тебя?

Если сейчас я выпущу всю свою «инкарнацию», может, ты откликнешься?

Алиса сделала глубокий вдох и задержала дыхание.

Щеки Кирито, которые она продолжала удерживать обеими руками, были холодными. Нет, это ее руки были горячими.

Она мягко притянула эти щеки ближе. Почти в упор уставилась прямо в черные глаза. Черные как ночь. Однако ей показалось, что где-то вдали там виднеется сияние крохотной звездочки.

Пристально глядя на эту звездочку, она медленно-медленно придвинула свое лицо вплотную –

Внезапно раздалось легкое колокольчиковое «динь!», и Алиса чуть не подпрыгнула на месте.

В замешательстве окинула взглядом палатку – разумеется, никого. Потом наконец она поняла, что звонил колокольчик на шнурке, висящем у входа.

Посетитель. Алиса безо всякой причины откашлялась и, поправляя на ходу волосы, быстрым шагом пересекла палатку.

Должно быть, это Элдри пришел со своими полезными советами. Что бы он там ни говорил, Кирито выгнан не будет – сейчас это надо сказать совершенно ясно.

Полог при входе в палатку был двойной; просунув голову сквозь внутренний слой из легкой ткани, Алиса левой рукой решительно отодвинула внешний – тяжелый, меховой.

И ее приоткрывшиеся было губы резко застыли.

Стоящий перед ней человек не был ни Рыцарем Единства, ни обычным пехотинцем. Невольно Алиса уставилась на него.

– Э… это… – тонким, будто испуганным голоском пролепетал миниатюрный посетитель, двумя руками протягивая Алисе котелок с крышкой. – Вот… вот ваш ужин, рыцарь-сама.

– …Вот как.

Алиса кинула взгляд на небо. Да, западный горизонт успел окраситься закатным багрянцем; а она и не заметила, что уже вечер.

– Спасибо… благодарю за труд.

Алиса приняла котелок и вновь смерила посетителя взглядом с головы до ног.

Совсем молодая, лет пятнадцати-шестнадцати на вид девушка.

Волосы средней длины, чуть ниже плеч – великолепного красного цвета. Большие глаза – тоже цвета красных осенних листьев. Белая кожа и прямой нос выдавали уроженку Северной империи.

Судя по легким доспехам, девушка принадлежала к Армии обороны, но надетые под них серая курточка и юбка чем-то напоминали школьную форму.

Такой ребенок на поле боя… Алиса было закусила губу – и вдруг удивленно моргнула.

Черты лица посетительницы показались ей смутно знакомыми. Но ведь в те дни, когда Алиса жила в Центральном соборе, она с обычными людьми почти не общалась.

В этот момент из-за спины красноволосой девушки робко появилась еще одна.

– Э… это… ваш хлеб и питье… – еле слышно произнесла девушка с темно-коричневыми, почти черными волосами и темно-синими глазами. Алиса, не сдержав улыбки, взяла протянутую ей корзиночку.

– Не бойтесь вы так, я вас не съем.

Алиса еще не договорила, когда в памяти у нее наконец щелкнуло.

Эти полные тревоги голоса она уже слышала. Тогда эти две девушки –

– Вы… вы случайно… не из Академии мастеров меча Северной Центории?..

Едва она задала этот вопрос, напряженные лица девушек расслабились, будто от облегчения. Но тут же девушки вытянулись и, щелкнув каблуками, представились:

– Т-так точно! Я… мое имя Тиизе Штолинен – младшая ученица мечника, солдат полка снабжения Армии обороны Мира людей!

– Ро… Ронье Арабел, младшая ученица мечника, тот же полк!

Непроизвольно вернув приветствие, Алиса мысленно прошептала: «Вот оно что».

Когда она забирала Кирито и Юджио из Академии, именно эти девушки попросили разрешения проститься с ними.

Пусть даже в Армии обороны не хватает людей – в нее ни за что не стали бы призывать детей. Значит, эти две девушки сами захотели покинуть привычный уют столицы и отправиться на полный опасностей передний край? Но ведь они еще совсем маленькие, зачем же они так…

Держа в правой руке котелок, а в левой корзиночку, Алиса ела глазами девушек; та, что назвалась Ронье, с темно-коричневыми волосами, снова спряталась за спину красноволосой, представившейся как Тиизе. Последняя тоже съежилась, но вскоре с решимостью человека, идущего на смерть, произнесла:

– Аа… это… ры… рыцарь-сама… п-прошу великодушно простить мне мою невежливость, я, конечно, понимаю –

Такая многословная манера речи вновь вызвала у Алисы кривую улыбку, но, с большим трудом превратив эту улыбку в обычную, ласковую, она перебила:

– Знаете, столь почтительное обращение совершенно необязательно. В этом лагере я тоже всего лишь один из мечников, собравшихся здесь во имя защиты Мира людей. Зовите меня просто Алисой, Тиизе-сан… и Ронье-сан.

После этих слов Тиизе и снова высунувшаяся из-за ее спины Ронье ошеломленно уставились на Алису.

– …Что, что такое?

– Ни… ничего… просто… в тот раз, когда мы имели честь встретиться с вами в Академии мастеров меча, вы были совсем другой…

– Вот… как?..

Алиса склонила голову набок. Сама она не была уверена, но, возможно, полгода жизни в Рулиде и вправду ее изменили? Командующий вообще сказал, что у нее лицо покруглело, хотя это было совершенно безосновательно.

Если вспомнить – Селька готовила довольно-таки вкусно, и нельзя сказать, что Алиса не наедалась, но… неужели это так бросается в глаза?..

Алиса расслабила напрягшееся было лицо, снова улыбнулась и спросила:

– Ладно… у вас ко мне какое-то дело?

– А… да, так точно.

Лишь чуть-чуть успокоившаяся Тиизе на миг плотно сжала губы, затем произнесла:

– В общем, мы… когда рыцарь-са-… Алиса-сама прилетела на драконе, мы услышали, что с ней прилетел мужчина с черными волосами… И тогда мы подумали, может быть, тот человек – кто-то, кого мы знаем…

– Аааа… вот оно что, ясно… – кивнула Алиса, наконец-то поняв цель визита этих девушек. – Вы в Академии лично знали Кирито, да?..

Как только Алиса произнесла эти слова, как лица обеих девушек засияли – будто цветы распустились. На синих глазах Ронье даже слезы выступили.

– Я так и знала… это Кирито-семпай… – еле слышно прошептала Ронье. Сжав ее руку, Тиизе полным надежды голосом воскликнула:

– Значит… Юджио-семпай тоже!..

Едва Алиса услышала это имя, у нее перехватило дыхание.

Эти девушки не знают. Не знают, чем закончилась яростная битва, развернувшаяся в соборе полгода назад. И не могут знать. Потому что все относящееся к смерти первосвященника сообщили только лишь Рыцарям Единства.

Подняв глаза на Алису, не знающую, что сказать, девушки изменились в лице. Алиса посмотрела в глаза Ронье, потом Тиизе, потом отвела взгляд.

Обманывать сейчас было никак нельзя.

Кроме того, они имеют право знать правду. Быть может, они и в Армию обороны записались лишь в надежде снова встретиться с Кирито и Юджио, и сюда отважились прийти только ради этого…

Собравшись с духом, Алиса проговорила:

– Для вас это… может быть слишком жестоко. Но я верю. Раз Кирито и Юджио были вашими семпаями, вы выдержите.

Сделав шаг назад, она приподняла меховой полог и жестом пригласила девушек войти в палатку.

Вопреки тайным ожиданиям Алисы, Кирито при виде Тиизе и Ронье не выказал никакой реакции.

Подавив разочарование, Алиса отошла к краю палатки и стала смотреть на трагическую сцену.

Опустившись на колени перед сидящим на койке Кирито, Ронье своими ладошками обхватила его левую руку, и по щекам ее потекли слезы.

Однако еще больнее было смотреть на Тиизе, опустившуюся на меховую подушку и вперившую взор в лежащий на уровне ее глаз «Меч голубой розы». С ее побелевшего как бумага лица исчезло всякое выражение, как только она поняла, что Юджио погиб. Она просто молча смотрела на сломанный посередине клинок.

У самой Алисы практически не было возможности пообщаться с юношей по имени Юджио напрямую.

Вместе они были всего лишь: на пути в собор, пока она не бросила преступников в подземную тюрьму; на 80 этаже, где она их перехватила; и в последний раз – во время их общей битвы с Администратором.

Он заслужил глубокое уважение Алисы даже не тем, что победил командующего рыцарями Беркули, а своей сильной волей, когда, превратившись в меч, уничтожил сорд голема, а потом отсек руку первосвященнику; но в основном ее познания о Юджио происходили из разговоров с Селькой – та о нем много рассказывала.

По словам Сельки, Юджио был спокойным и рассудительным пареньком; он с детства дружил с Алисой Шуберг, и они вместе постоянно устраивали различные проказы. С таким характером – Алисе казалось вполне естественным, что он сошелся с Кирито.

Вне всяких сомнений, Кирито с Юджио и в Академии мастеров меча доставляли всем немало хлопот. На Тиизе и Ронье они явно оказали колоссальное влияние – судя по тому, как девушек к ним тянуло. С Алисой было то же самое.

Вот почему, пожалуйста, справьтесь с этим горем. Ведь Кирито и Юджио сражались и потеряли один жизнь, другой душу во имя защиты тех, кто был им дорог.

Так Алиса мысленно взывала к девушкам, не отрывая от них глаз.

Жители Мира людей, испытывая сильное потрясение от страха или горя, могут не выдержать, сломаться и заболеть душой. После недавнего нападения сил тьмы на Рулид несколько жителей деревни слегли, хоть и не получили никаких ран.

Тиизе наверняка была влюблена в Юджио.

В таком юном возрасте перенести потрясение от гибели любимого человека очень тяжело.

Алиса увидела, что правая рука Тиизе вздрогнула, а потом медленно потянулась к «Мечу голубой розы».

Алиса немного напряглась. «Меч голубой розы», хоть и сломанный пополам, все же оставался Божественным инструментом высочайшего уровня. Едва ли Тиизе сможет с ним обращаться; впрочем, слишком тяжелое отчаяние и горе иногда пробуждают в людях неожиданные силы. Предсказать, что произойдет, было невозможно.

Неуклюже вытянутая вперед рука Тиизе наконец кончиками пальцев притронулась к бело-голубому клинку – не к лезвию, а к блестящей боковине – и мягко провела по нему.

В это мгновение –

Отодвинув красный закатный свет, вливающийся в палатку сквозь окошко, сломанный клинок неярко, но отчетливо вспыхнул синим.

И одновременно Тиизе содрогнулась всем телом.

Видимо, почувствовав что-то, Ронье обернулась и посмотрела на подругу. Посреди резко натянувшейся атмосферы в ресницах Тиизе заблестели капельки и беззвучно потекли вниз.

– …Только что… – тихим шепотом произнесли бледные губы, – я слышала… голос Юджио-семпая… Он сказал: не плачь… я всегда буду… здесь… так сказал…

Слезы текли одна за одной; наконец Тиизе, склонив лицо над мечом, разрыдалась, точно дитя. Ронье тоже заплакала навзрыд, уткнувшись лбом в колени Кирито.

От этой трагической, но в то же время чистой картины и у Алисы защипало в уголках глаз –

В уголке ее сознания билась мысль: «Что это такое сейчас было…»

Голоса Юджио она не слышала, но меч действительно на миг вспыхнул – тут ошибки быть не могло. В таком случае нельзя сказать, что Тиизе просто послышалось.

Неужели… в «Мече голубой розы» осталась частичка души Юджио?..

Алиса и сама испытывала ощущение, будто становится одним целым с «Мечом душистой оливы», когда применяла заклинание полного контроля. А ведь Юджио на самом деле слился со своим «Мечом голубой розы», и именно в таком состоянии он получил смертельную рану.

Поэтому, может быть, в оставшейся части меча поселилась частица сознания его владельца… может быть.

Однако Тиизе только что сказала, что Юджио к ней обратился. В таком случае то, что осталось в мече, – не бездушное эхо, а настоящая душа… или, быть может, разум?

Дух, услышавший тоску женщины? Или?..

Алису охватило нетерпение. Вот Кирито, наверное, смог бы раскрыть загадку этого явления. Ведь он свалился откуда-то снаружи, где обитают таинственные боги этого мира.

Мысли расходились по сознанию, точно круги по воде; вдруг из глубины выскочило что-то наподобие пузырька и лопнуло, оставив после себя одно выражение.

Уорлд Энд Олтер.

Этим незнакомым названием обозначается место, где расположена дверь, ведущая за пределы этого мира.

Предположим, Алиса сумеет-таки добраться туда; рассеются ли тогда разом все загадки? Вернется ли потерянная душа Кирито?

Однако этот «олтер» находится за Великими восточными вратами, далеко к югу от них. То есть – в глубине Темной Территории, контролируемой силами мрака.

Чтобы туда отправиться, для начала необходимо даже не защититься от вражеской армии, а преодолеть ее боевые порядки. Нет – даже если прорваться сквозь передовой отряд врага, стоящий за Великими вратами, ей по силам, она просто не может позволить себе пренебречь обороной Великих врат и отправиться на юг. На Алису, как и на остальных Рыцарей Единства, которым дана слишком большая сила, возложена обязанность защищать Мир людей.

Хорошо было бы, если бы она, отправившись к «олтеру», привлекла к себе внимание всего вражеского войска и оттянула их от Великих врат. Однако жители Темной Территории уже несколько веков живут мечтой вторгнуться в Мир людей. Ничто не сможет отвлечь их от этой мечты…

Словом, если она собирается отправиться к Алтарю края света, необходимо прежде полностью уничтожить армию тьмы.

Добравшись до этого вывода, Алиса непроизвольно закрыла глаза.

«Уничтожить» – даже думать смешно. Сейчас передовой отряд врага отбить – и то будет очень тяжело. Однако сделать это придется. Во имя защиты Тиизе и Ронье, и Кирито тоже.

Тихонько вздохнув, Алиса прервала свои краткие размышления и шагнула к всхлипывающим девушкам.

Глава 6

Остатки света Солуса уже исчезли за западным горизонтом, но тонкая полоска неба над Темной Территорией, виднеющаяся поверх Великих восточных врат, оставалась все того же зловещего кроваво-красного цвета.

Словно отгораживая эту картину от взглядов людей, в лагере Армии обороны Мира людей – на поляне, которая днем использовалась как взлетно-посадочная площадка для драконов, – стоял белоснежный шатер. Перед шатром была установлена мачта, на которой реял флаг Церкви Аксиомы. Вокруг нее собрались Рыцари Единства и три десятка офицеров Армии обороны, все с серьезными лицами.

Обнаружив, что рыцари и пехотинцы стоят вперемешку, Алиса остановилась в легком удивлении.

Рыцари Единства в сияющих латах и простые офицеры в стальных доспехах, уступающих рыцарским красотой, но тоже высокоуровневых, стояли с бокалами воды Сирала в руках и активно обсуждали что-то. Напрягши слух, Алиса разобрала, что в оживленных речах совершенно не находилось места почтительным обращениям и витиеватым фразам.

– Мы тут по-быстрому совещание устроили, не присоединишься, малышка?

Внезапно услышав сбоку низкий голос, Алиса поспешно повернулась в ту сторону.

Там стоял командующий Беркули, убрав руки за пазуху своего восточного одеяния. Алиса попыталась было поклониться, но Беркули ее опередил:

– Мы в Армии обороны обходимся безо всяких этих этикетов. К счастью, и в Индексе запретов нет ничего вроде «Простолюдину, прежде чем он обратится к Рыцарю Единства, надлежит спросить разрешения с наивысшей почтительностью».

– А… ну да… я тоже считаю, что это замечательно, но вообще-то я о другом… – взгляд Алисы снова вернулся к военному совету. – …А остальные Рыцари Единства где? Здесь, по-моему, всего человек десять…

– К сожалению, это почти все.

– Э… эээ?!

Прижав руку ко рту, чтобы приглушить вырвавшийся возглас, Алиса посмотрела на командующего – лицо того чуть нахмурилось.

– Что за… не может быть. В ордене же тридцать один человек, включая меня.

Ведь последний из принятых в Рыцари Единства – Элдри, которому дали имя на Священном языке «Сёти-ван», – здесь был.

Беркули вздохнул и ответил, заметно приглушив голос:

– Малышка, думаю, ты и сама понимаешь. Распорядитель Чуделкин отправил на так называемую «перенастройку» рыцарей, у которых были проблемы с воспоминаниями. Когда он помер, в Совете старейших на перенастройке было семь рыцарей, и они до сих пор не очнулись.

– !..

Алиса распахнула глаза. Отведя от нее взгляд, Беркули продолжил с еще большей горечью в голосе:

– Заклинания, которые применяются при перенастройке, знали только Чуделкин и первосвященник. Раз они мертвы, значит, чтобы разбудить тех семерых, надо заново освоить эти заклинания – а на это у нас сейчас нет времени. Есть еще один рыцарь, который не на перенастройке, а просто был заморожен, когда спал, – он каким-то образом все-таки очнулся…

Почувствовав по голосу командующего, что он чего-то недоговаривает, Алиса спросила:

– Этот один – это кто?

– …«Молчун» Сета.

– !..

Алиса никогда прежде не встречалась с Сетой, лишь слышала несколько историй вокруг его прозвища, но все равно ахнула. Потому что, если верить тем историям, он был страшноватый тип.

Однако Беркули после этих слов, прокашлявшись, как ни в чем не бывало вернулся к обсуждению военной ситуации.

– …Короче говоря, в активном состоянии сейчас двадцать четыре Рыцаря Единства. Из них четверо оставлены в столице и в соборе присматривать за делами, еще четверо патрулируют Граничный хребет. Без них остается шестнадцать… Больше мы в линию обороны отрядить не можем. Конечно, включая меня и тебя, малышка.

– Шестнадцать… человек?

Алиса чуть было не добавила еще что-то, но, закусив губу, сдержалась.

Более того, оглядев собравшихся, она поняла, что из четырнадцати рыцарей больше половины не обладают Божественными инструментами – а значит, не могут применять полный контроль. В сражении с гоблинами на мечах каждый из этих доблестных людей сможет уничтожить пару сотен, но ожидать от них мощи, способной изменить ход всей войны, вряд ли стоило.

Глядя на замолчавшую Алису, Беркули уже другим голосом произнес:

– Кстати, насчет пригляда за тем пареньком… Если хочешь, я его в заднюю линию могу…

– А… не надо, все нормально, – ответила Алиса, невольно улыбнувшись неуклюжей заботе командующего. – Я здесь встретила двух девушек-добровольцев, которые учились в Академии мастеров меча вместе с ним… и я решила, когда начнется бой, оставить Кирито на их попечении.

– Хоо, это здорово. …Да, и как прошло? Когда тот черноволосый малец встретился со старыми знакомыми, как-то отреагировал?

Улыбка сошла с лица Алисы; девушка молча покачала головой.

Беркули коротко вздохнул и буркнул: «Вот как». Потом добавил:

– …Ладно, это все разговоры. Мне, честно говоря, думается, что тот парнишка мог бы решить исход битвы…

Алиса удивленно подняла глаза на командующего.

– Конечно, ему и ты, малышка, помогала, и дружок, однако это его меч поразил распорядителя и первосвященника; а значит, он просто потрясающе силен. По чистой инкарнации, может, ему и я не ровня.

– …Не может быть, чтобы так…

Она отнюдь не собиралась сейчас подвергать сомнению силу Кирито, но ведь командующий Беркули оттачивал свою инкарнацию больше двух веков. А Кирито еще даже не взрослый – всего лишь ученик в Академии. По искусству владения мечом или кулачного боя – еще возможно, но уж по силе инкарнации-то он превосходить командующего никак не должен?

Однако Беркули отмел возражения Алисы полным убежденности жестом.

– Когда мы с ним недавно стыкнулись инкарнацией, я точно понял. У этого мальца настоящего опыта сражений не меньше, чем у меня, а может, и больше.

– Сражений?.. В каком смысле?..

– В буквальном. Рисковать своей жизнью, отнимать чужую.

– Не может быть! – снова вырвалось у Алисы.

Все обитатели Мира людей защищены Индексом запретов и Фундаментальным законом империи… или еще можно сказать – связаны ими. Как правило, от рождения до смерти человеку ни разу не приходится драться настоящим мечом не на жизнь, а на смерть, – в лучшем случае он участвует в поединках на деревянных мечах.

Единственное исключение – Рыцари Единства, которые постоянно сражаются с гоблинами и Темными рыцарями, пересекающими Граничный хребет. И тем не менее за долгое патрулирование такое бывает всего один-два раза; более того, Рыцари Единства обладают колоссальным превосходством в боевой мощи, и, честно говоря, трудно сказать, что они «рискуют своей жизнью».

Если задуматься – нет ни малейших сомнений, что во всем Мире людей самым большим боевым опытом обладает Беркули – он противостоял силам тьмы с тех времен, когда орден был гораздо меньше, чем сейчас. Когда он только стал Рыцарем Единства – звучит невероятно, но, говорят, уже тогда он нанес тяжелое поражение Темным рыцарям и заставил их бежать в панике.

И что, Кирито побеждал в настоящих сражениях больше, чем Беркули?

Если предположить, что такое возможно – его боевой опыт должен быть не из этого мира.

Его истинная родина – «внешний мир». Но ведь там, по-видимому, живут и создавшие Подмирье боги. И тем не менее – сражения? С кем вообще он там сражался за жизнь?..

Не зная, что и думать, Алиса слегка растерялась, но тут же взяла себя в руки.

Раз все так выходит, остается только рассказать Беркули всю правду. Про существование внешнего мира – и про ведущую туда дверь под названием «Уорлд Энд Олтер».

– Дядя… По правде говоря, я… когда мы сражались с первосвященником…

Тщательно подобранные слова уже были у нее на языке – как вдруг.

Из-за спины командующего донесся резкий голос:

– Ваше превосходительство, пора.

Алиса с Беркули повернулись на источник голоса.

Там стоял Рыцарь Единства в красивых светло-сиреневых доспехах и шлеме, блестящих, несмотря на сумерки; слева на поясе у него висел тонкий серебристый меч.

Едва Алиса увидела шлем, передняя часть которого была выполнена в виде крыльев птицы, полностью закрывающих лицо, в ее груди вспыхнуло сильное чувство, едва не вырвавшееся возгласом «уээ!».

Это был человек, с которым Алиса, пожалуй, ладила хуже всего. Заместитель командующего, вторая в иерархии Рыцарей Единства – Фанатио Синтезис Ту.

Ценой колоссальных усилий не позволив чувствам отразиться на лице, Алиса привычным движением отдала рыцарский салют: правым кулаком стукнула по левой стороне груди, левой ладонью – по рукояти меча.

Стоящая напротив нее Фанатио ответила тем же движением – доспехи звякнули. Однако в отличие от Алисы, которая держалась прямо, чуть расставив ноги, она стояла расслабленно, опустив левое плечо и перенеся вес на правую ногу.

Хотя она и такая, но все-таки… С этой мыслью Алиса опустила руку.

Своим шлемом и жестким голосом Фанатио, по-видимому, всячески пыталась скрыть, что она женщина; но глаз человека одного с ней пола все равно видел сквозящую в ее манерах женственность, подобную большому свежераспустившемуся цветку. Это «искусство» Алиса, взятая в собор еще в детстве, никогда не могла постичь.

Заместитель командующего рыцарями Фанатио в ходе сражения с Кирито и Юджио на 50 этаже собора оказалась на грани гибели, получив от Кирито прямое попадание заклинанием полного контроля над оружием. Однако Кирито применил к Фанатио лечащие Священные искусства, а потом непостижимым образом переправил ее куда-то в другое место – об этом Алиса узнала от низших Рыцарей Единства, которые присутствовали там.

Алиса не сомневалась, что такое вполне в стиле Кирито, однако это ее не успокаивало.

По сравнению с командующим Беркули, у которого в прямом подчинении была лишь Фанатио, сама она командовала четверкой низших рыцарей, которые ее боготворили. Лишь стремящиеся на протяжении целой вечности прикоснуться к ней, но не способные сделать этого – разве они не вызывают жалости? По крайней мере не прячься под шлемом днями напролет, покажи нормально лицо.

Едва у Алисы мелькнула эта мысль, чуть сдобренная завистью, как, к ее удивлению, Фанатио обеими руками взялась за шлем с боков.

Застежки щелкнули, и Фанатио непринужденным движением сняла светло-сиреневую броню. Грива роскошных черных волос шелковисто засияла в свете костров.

В соборе Алиса видела открытое лицо Фанатио, лишь когда они случайно встречались в большой ванне. Чтобы заместитель командующего сняла шлем там, где ее могут видеть многие – на памяти Алисы такое случилось впервые.

По сравнению с тем, что было раньше, красивое лицо Фанатио стало выглядеть мягче; где-то тут, должно быть, и крылась причина такой перемены. Тонкие, но мягкие губы ало сияли. Эта женщина, прежде изо всех сил скрывавшая, что она женщина, – пользуется косметикой?..

Фанатио повернулась к остолбеневшей Алисе и с мягкой улыбкой произнесла:

– Давненько не виделись, Алиса. Здорово, что ты в порядке.

– …

«Давненько»? «Здорово»?

Еще секунды три Алиса не могла подобрать слов; наконец она сумела вернуть приветствие:

– Да… давно не виделись, заместитель командующего.

– Просто «Фанатио». Слушай, Алиса, я тут случайно услышала кое-что… Ты с собой привезла того черноволосого паренька, да?

От этих невинно произнесенных слов удивление Алисы тут же сменилось настороженностью.

Именно Кирито и девочка-мудрец Кардинал исцелили раны Фанатио, но сама она вполне могла этого и не знать. Если она питала к победившему ее Кирито злобу и ненависть, в этом не было ничего удивительного.

– Ну… да.

Услышав короткий ответ Алисы, заместитель командующего просияла и кивнула.

– Ага. А можно тогда после военного совета с ним поговорить немножко?

– …Это зачем, Фанатио-доно?

– Не смотри на меня так. Сейчас-то я уже не собираюсь убивать это дитя.

Улыбка Фанатио стала чуть печальной; женщина пожала плечами.

– Всего лишь хочу его поблагодарить. За то, что лечил меня, когда я получила смертельную рану.

– …Значит, вы знаете, да? Но, по-моему, Кирито благодарить не за что. Фактически вас вылечил прежний первосвященник, женщина по имени Кардинал, насколько я слышала. А она, к сожалению… погибла в том сражении полгода назад.

Совсем чуть-чуть расслабив плечи, Алиса произнесла эти слова. Фанатио устремила взор в небо, потом кивнула.

– Ээ… я очень смутно все помню. Как будто какое-то теплое и очень мощное лечащее Священное искусство… такое со мной было впервые. Но к той женщине меня послал Кирито, это точно. Кроме того… я хочу сказать спасибо еще кое за что.

– Еще кое за что?..

– Угу. …Когда он со мной сражался и победил…

…Все-таки она хочет Кирито убить.

Алиса отступила на полшага. Фанатио посмотрела на нее очень серьезно и покачала головой.

– Я сейчас говорю от всего сердца. Ведь за все долгие годы, что я прожила как Рыцарь Единства, этот парнишка – единственный, кто, узнав, что я женщина, все равно дрался со мной всерьез.

– А?.. Это… то есть…

– Я ведь тоже раньше не носила шлема – сражалась с открытым лицом, как ты. Но однажды я заметила. В тренировочных поединках со мной все рыцари-мужчины вели себя вовсе не так, как в настоящих боях с Темными рыцарями. Там они бьются всерьез, а со мной – так, осторожно мечами и мускулами поигрывают. Когда со мной нежничают всего лишь оттого, что я женщина, это еще более унизительно, чем проиграть и валяться на полу!

Но это же неизбежно, ведь так? Мужчин, способных не обращать внимания на чарующую красоту лица Фанатио, по-видимому, просто не существует.

Лишь когда Алиса поселилась возле Рулида, она узнала, что в Мире людей женщинам почти никогда не дают Священный долг мечника. Дворянские дочери – исключение; а у простолюдинок жизненный путь – это замужество, работы по дому и воспитание детей. Иного выбора у них практически никогда нет.

Эта древняя традиция связывает сердца мужчин не хуже Индекса Запретов – что за ирония. То, что мужчина обязательно должен защищать женщину, – не более чем предрассудок, однако перед очаровательным лицом Фанатио мечи и мускулы мужчин слабеют. И Темные рыцари не составляют исключения – в конце концов, и они, как обычные люди, тоже женятся и воспитывают детей. Правда, гоблины, орки и прочие полулюди, сильно отличающиеся от человека внешне, имеют, по-видимому, другие взгляды.

Однако Алиса, тоже женщина-рыцарь, никогда не расстраивалась, если мужчины-рыцари рядом с ней нервничали. Потому что если партнер по поединку не выкладывается полностью, это значит, что он абсолютно уверен в своей силе.

Этот гнев – верное доказательство того, что ты в плену собственной женственности.

Стоило Алисе так подумать, как Фанатио прошептала то же самое:

– …Я скрыла под шлемом лицо и голос, я освоила искусство Непрерывного меча, чтобы не подпускать противников близко. Но это означает, что я сама пленница собственного пола. Тот мальчик сразу же это понял и бился изо всех сил, чтобы меня зарубить. В бою с ним я выложила все свое мастерство в обращении с мечом, все искусства, какие знала, – и все равно проиграла. Благодаря Кардиналу-сама я сохранила жизнь; а когда я очнулась, эта моя скучная одержимость куда-то исчезла… Короче, сейчас мне уже все равно, в полную силу со мной работает партнер или нет. За то, что он заметил такую простую вещь, да еще и воспользовался этим, я и хочу его поблагодарить – что же тут странного?

Все это Фанатио произнесла с совершенно серьезным лицом – и вдруг проказливо ухмыльнулась.

– И еще… я чуток обижена. Он увидел меня с открытым лицом, но не проникся моей женственностью. Так что я хочу попробовать кое-что, чтобы открыть ему глаза.

– Что…

Что за глупости.

Если Кирито пробудится из-за этого – значит, все предыдущие усилия были напрасны, что ли? Но в уголке сознания Алисы гнездилось сомнение, что в случае Кирито это так уж невозможно.

Насупив брови и даже не пытаясь этого скрыть, Алиса нервно ответила:

– Благодарю за великодушное предложение, однако Кирито сейчас отдыхает в палатке. Ваши слова благодарности, Фанатио-доно, я ему непременно передам.

– Ну и ну, – заместитель командующего тоже шевельнула бровями. – Оказывается, чтобы встретиться с тем мальчиком, нужно твое разрешение? В соборе, когда тебе надо было по долгу службы встретиться с Его превосходительством командующим, я никогда не отказывала тебе по личным мотивам.

– Это потому что мне, чтобы встретиться с дядей, разрешение Фанатио-доно вовсе не нужно. Вообще, если подумать – может, мне следовало бы попросить дядю, чтобы он, как мужчина-рыцарь, вас хорошенько отлупил?

– Ой, ну Его превосходительство – это ладно. Он сильнейший мечник в мире – естественно, он со всеми сражается вполсилы. Он даже Черного генерала пощадил.

– Ааа, вот как? Знаете, после тренировочных поединков со мной дядя всегда был весь в поту; как думаете, он сражался вполсилы?

– …Ваше превосходительство! Это правда, что она сейчас сказала?!

– Дядя, по-моему, вы с самого начала эту женщину просто избаловали!..

Алиса и Фанатио одновременно повернули головы.

Однако фигуры командующего там не оказалось.

На том месте, где считанные минуты назад стоял Беркули, лишь сухо шелестела пожухлая трава.

Благодаря ауре враждебности, источаемой заместителем командующего рыцарями Фанатио Синтезис Ту и новоприбывшим Рыцарем Единства Алисой Синтезис Сёти, военный совет, который вела как раз Фанатио, начался в шесть вечера в весьма напряженной атмосфере.

Коротко представившись, Алиса резко села на стул в первом ряду.

– …Алиса-сама.

Сидящий рядом Элдри неуверенно протянул ей чашку с водой Сирала. Алиса ее взяла – почти выхватила – и одним глотком выпила прохладную кисловато-сладковатую жидкость. Потом протяжно вздохнула и с усилием переключила свои мысли.

Так.

Высших Рыцарей Единства, владеющих Божественными инструментами, очень мало. Лично Алиса была знакома только с «Мечом времени» Беркули, «Небесным мечом» Фанатио, «Кнутом ледяной чешуи» Элдри и «Пламенеющим луком» Дюсолбертом.

Кроме них, Божественные инструменты были у прозванного «Молчуном» Сеты Синтезис Твелв и юного рыцаря Ленли Синтезис Твенти-севен; однако Алиса с ними почти не встречалась и не знала, какими приемами они владеют. Так или иначе – вместе с «Мечом душистой оливы» Алисой получается семь высших рыцарей.

В число оставшихся девяти входили, во-первых, четверо низших рыцарей, не владеющих Божественными инструментами, – подчиненный напрямую Фанатио «Круг четырех клинков». Далее – кошмарные девчонки, с которыми даже Беркули не знал, что делать, ученицы рыцаря Линель Синтезис Твенти-эйт и Физель Синтезис Твенти-найн. Сейчас они скромно сидели на стульях с краю, но отправятся они на поле боя или нет, непонятно.

Так или иначе, они и остальные Рыцари Единства (всего шестнадцать человек) – это все силы, которые орден может отправить в оборонительную линию.

Из офицеров Армии обороны Мира людей, присутствовало человек тридцать. С боевым духом проблем не было, но одного взгляда хватало, чтобы понять громадную разницу в уровне владения мечом между ними и Рыцарями Единства. Алиса и другие высшие рыцари – само собой; однако даже из низших рыцарей, скорее всего, любой смог бы в тренировочных боях победить их всех по очереди…

– …За последние четыре месяца я обдумала все возможные стратегии, но…

Внезапно раздавшийся голос Фанатио вывел Алису из задумчивости.

– …В конце концов пришла к выводу, что с нашей военной силой сдержать атаку вражеской армии будет очень тяжело; если нас окружат, шансов на успех нет.

Воспользовавшись длинными и узкими ножнами своего «Небесного меча» как указкой, Фанатио ткнула в одну точку на карте, установленной посреди площадки, где происходило совещание.

– Как видите, по эту сторону Граничного хребта на десять килолу идет сплошная каменистая равнина. Если нас заставят отступить сюда, пятидесятитысячная вражеская армия нас окружит и уничтожит. Следовательно, мы должны войти в ведущее к Великим восточным вратам ущелье шириной сто мелов и длиной тысячу и сражаться там. Займем оборонительную позицию, примем лобовой удар и будем перемалывать врага. Вот такой у нас основной стратегический план. Вопросы, предложения?

Тут же руку поднял Элдри. Затем встал, качнув светло-фиолетовыми волосами, и сдержанным голосом в своей обычной щегольской манере спросил:

– Если бы, к примеру, вражеское войско включало в себя лишь гоблинскую и орочью пехоту, полагаю, мы смогли бы уничтожить и пятьдесят тысяч, и даже сто. Однако это и они прекрасно знают. В их армии есть отряды огров с сильными луками и еще более опасные адепты Темных искусств. Как мы будем защищаться от дальних атак, которые, я уверен, они будут направлять на нас из-за спин пехоты?

– Это, конечно, очень рискованно, но…

На миг губы Фанатио сомкнулись, и она кинула взгляд в сторону Алисы. Невольно выпрямившись, Алиса продолжила слушать.

– …На дне ущелья сумрак даже днем, на земле нет ни травинки. А значит, ресурсов пространства очень мало. Если перед самым началом боя мы их все израсходуем, враг не сможет применять сильные заклинания.

После этого смелого предложения Фанатио рыцари и офицеры разом зашумели.

– Естественно, это будет относиться и к нашей стороне. Однако у нас Священные искусства может применять всего сотня человек. При магическом сражении враг будет расходовать ресурсы гораздо сильнее нас.

Несомненно, так можно рассуждать. Однако – в плане Фанатио имелось два уязвимых места.

Вместо не нашедшего, что возразить, Элдри разрешения высказаться попросил лучник Дюсолберт. Старый рыцарь в золотисто-красных доспехах ровным голосом спросил:

– Конечно, слова заместителя командующего-доно верны. Однако мы не только атаковать Священными искусствами не сможем. Когда истощится Священная сила, мы лишимся возможности восстанавливать Жизнь раненым, не так ли?

– Поэтому я и сказала, что это риск. Но в нашем лагере собраны все высокоуровневые катализаторы и целительные зелья, хранившиеся в сокровищнице собора. Если мы будем применять Священные искусства только для лечения и сочетать их с зельями, катализаторов нам хватит на два… нет, даже на три дня.

Ответом на эти слова послужило еще большее количество удивленных возгласов, чем в прошлый раз. О могучей защите сокровищницы Центрального собора ходили легенды. Чтобы оттуда что-либо выносили – про такое люди слышали впервые.

Даже на суровом лице великого рыцаря отразилось удивление, и он ничего не ответил. Дождавшись, когда Дюсолберт сядет на место, бурча что-то себе под нос, Алиса встала.

– Еще один вопрос, Фанатио-доно.

Выбросив из головы предыдущий спор, она подняла вторую проблему:

– Хотя благословения Солус и Террарии в ущелье мало, все же там не полная темнота, и оно не отделено от земли. Я предполагаю, что за долгие годы там скопилось гигантское количество Священной силы. Кто сумеет исчерпать ее всю за отведенное нам до начала сражения короткое время?

На этот раз Фанатио ответила не сразу.

Прорезающее Граничный хребет ущелье, конечно, было гораздо меньше, чем лежащая позади лагеря равнина, но тем не менее сто мелов в ширину и тысяча в длину – это немало. Чтобы быстро исчерпать скопившуюся на этой приличной площади Священную силу, несколько сотен магов должны одновременно применять высокоуровневые Священные искусства, но, как только что сказала Фанатио, в Армии обороны просто не было достаточного количества магов.

Если применить сверхмогучие Священные искусства, сравнимые по силе с природными бедствиями, то, возможно, даже небольшому числу людей удастся исчерпать Священную силу, однако едва ли после гибели первосвященника Администратора и девочки-мудреца Кардинала остались еще маги, которым это под силу.

Но заместитель командующего, пристально глядя на Алису темно-золотистыми глазами, тряхнула своей гривой волос.

– Такой человек есть. Всего один на это способен – но он есть.

– …Один?.. – прошептала Алиса, оглядывая воинов Армии обороны.

Однако следом губы Фанатио произнесли совершенно неожиданное имя.

– Это ты. Алиса Синтезис Сёти.

– Эээ?!.

– Ты, может быть, сама этого не замечаешь, но сейчас твоя сила за пределами возможного для остальных Рыцарей Единства. Если ты ей сейчас сумеешь воспользоваться… ты разорвешь небо и землю. Это поистине божественная сила.

Глава 7

– Высшие Рыцари Единства что, в самом деле так сильны? – спросил Габриель Миллер, трясясь в танке, который тянул похожий на динозавра двухголовый монстр… впрочем, этот «танк» больше напоминал четырехколесную коробку без гусениц и башни.

Скамья, хоть и смягчала тряску, все же не подавляла ее полностью; однако это ни в какое сравнение не шло с тем кошмаром, который Габриель во времена военной службы испытывал в БМП «Брэдли». В стоящем на откидном столике бокале плескалось вино.

Со времени отбытия из замка Обсидия прошло уже три дня, однако, в отличие от реального мира, усталости такое продолжительное движение не вызывало. И связано это было, скорее всего, не с удобством этой напоминающей танк машины, а с тем, что здесь виртуальный мир.

Под ногами Габриеля расстилался густой ковер; лениво лежащая на нем молодая женщина, поглаживая повязку на правой ноге, кивнула.

– Очень сильны. В общем… За всю трехсотлетнюю историю сражений мы, адепты Темных искусств и Темные рыцари, ни разу не одержали над ними победы – если я так скажу, будет наглядно? А обратное, конечно, случалось множество раз – больше, чем звезд на небе.

– Хм…

Умолкнувшего Габриеля сменил Вассаго, сидящий скрестив ноги у противоположной стены большой кабины с бутылкой крепкого спиртного в руках. Он подозрительным голосом спросил:

– Но слушай, крошка Дии. Эти самые Рыцари Единства, если они такие крутые, почему сами сюда не вторглись?

Глава гильдии Темных искусств Дии Ай Эль, кокетливо улыбнувшись Вассаго, подняла указательный палец.

– Хороший вопрос, Вассаго-сама. Каждый из них, несомненно, искусный и могучий воин, но в конечном счете – он лишь один. Если на открытом пространстве его окружат десять тысяч воинов, он начнет получать раны, и эти раны будут накапливаться, пока вся Жизнь не истощится, понимаете? Поэтому эти трусы никогда не уходят далеко от Граничного хребта – боятся окружения.

– Хеее, ясненько. Это типа как охрененно крутые мобы, которым если наносить постоянно мелкий дамаг и помаленьку срезАть хиты, можно в конце концов завалить…

– А?.. Мобы?..

Кинув взгляд на Вассаго, поставившего в тупик искусственный Пульсвет Дии своим сравнением, Габриель прокашлялся и сказал:

– Не будем отвлекаться. То, что ты сказала, означает, что если мы этих самых Рыцарей Единства заставим сражаться на открытой местности, то сможем окружить и уничтожить, верно?

– Теоретически так должно выйти, да. Ну, придется, правда, пожертвовать десятком тысяч всяких гоблинов и орков, но это легко.

Захихикав, Дии взяла из стоящей на полу серебряной чаши ягоду очень едкого цвета и поднесла к таким же ядовито-красным губам.

Нет нужды говорить, что возможная потеря пехотных юнитов Габриеля нисколько не взволновала. Более того, он не возражал бы, если бы вражеское войско удалось раздавить ценой всей армии Темной Территории, включая лежащую перед ним Дии. В каком-то смысле это сражение – то же, что тактические симуляции, которые в Glowgen Defence Systems проводились постоянно.

Переступив через гору трупов, стать новым правителем Человеческой империи и сразу отдать по всей стране последний приказ: разыскать и привести девушку по имени Алиса. После чего миссия в этом странном мире будет завершена.

Он не без сожаления подумал о том, что придется расстаться с довольно экзотическим местным вином.

Подняв бокал, Габриель одним глотком выпил темно-сиреневую жидкость.

Все это время из головы охотника за душой Габриеля Миллера не выходил образ «Алисы», имя которой напоминало ему о его первой жертве, Алисии Клингерман. Он представлял Алису такой же – чистой, юной, хрупкой. Наверняка она тоже живет в каком-то месте, напоминающем родной Пасифик Палисейдз, – тихая, красивая… и совершенно бессильная; такая картина сформировалась в его воображении.

Поэтому Габриель не замечал некую другую возможность.

Он не мог даже представить, что разыскиваемая им «Алиса» – один из Рыцарей Единства, стоящих во главе вражеской армии.

Длинная военная колонна, которую замыкала командная машина с развевающимся над ней флагом императора, медленно, но верно продвигалась на запад. На краю неба цвета крови начали появляться подобные зубьям пилы вершины горного хребта.

Четвертый день марша, седьмое число одиннадцатого месяца.

Главные силы Темной Территории подошли к подножию хребта, туда, где возвышались готовые вот-вот развалиться громадные ворота. На широкой равнине стояло бессчетное множество черных палаток, установленных авангардом.

Бубум.

Бубум.

Земля содрогалась от грохота военных барабанов, в которые колотили воины племени великанов.

Габриель с крыши командной машины молча наблюдал за тем, как главные силы ровной линией входят на площадку лагеря, точно бесчисленные кровяные тельца, толкаемые пульсацией гигантского сердца.

Авангард состоял из нескольких полков пехоты – легкой гоблинской и тяжелой орочьей; общая численность составляла пятнадцать тысяч. Ширина ущелья, прорезающего Граничный хребет, позволяла с трудом вместить все эти силы, если они пойдут вплотную друг к другу. То тут, то там в боевых порядках виднелись похожие на осадные башни здоровенные туши великанов, всего пятьсот с небольшим; ожидалось, что они смогут оказывать пехоте поддержку в качестве таких своеобразных танков.

Позади всех этих полулюдей располагались пять тысяч воинов из гильдии кулачных бойцов и столько же из ордена Темных рыцарей – они составляли вторую линию атаки. Новый глава Темных рыцарей, молодой парень, желая смыть позор своего предшественника, попросился в авангард, но Габриель отказал. Иначе мог бы упасть боевой дух всех рыцарских юнитов; этот фактор неопределенности следовало исключить.

В состав третьей линии входили семь тысяч огров-лучников и состоящий только из женщин трехтысячный отряд гильдии Темных искусств. Их задачей было ворваться в ущелье следом за пехотой и уничтожать вражескую армию с помощью дальнобойных атак. По словам главы магичек Дии, даже с большого расстояния, если только удастся распознать Рыцарей Единства, составляющих основную боевую мощь вражеской армии, их можно будет свалить сосредоточенным огнем.

Честно говоря, Габриель не мог не испытывать желания лично сразиться с теми якобы непобедимыми рыцарями и выпить их души. Однако любое неожиданное происшествие может привести к тому, что его высокоуровневый аккаунт окажется потерян; а обитателей Подмирья, то есть искусственные Пульсветы, он позже сможет насоздавать сколько угодно. Сейчас первый приоритет – заполучить «Алису» и сбежать с «Океанской черепахи».

С момента залогинивания прошло уже восемь суток по внутреннему времени, что соответствовало где-то пятнадцати минутам в реальном мире. Когда Человеческая империя будет полностью во власти Габриеля, по его прикидкам, понадобится еще дней десять, чтобы разослать по всему миру приказ отыскать Алису. В принципе, хотелось бы эту войну не затягивать надолго – закончить ее за один день максимум.

– Ааа, так что, моя очередь так и не придет, что ли? – проворчал рядом с ним Вассаго, держа в руке бутылку виски в оплетке. Кинув на него беглый взгляд, Габриель резким тоном ответил:

– Я видел. Когда тот генерал, Шустер, превратился в смерч, ты меня оставил, а сам удрал.

– Хе-хе, ну естественно, командир видит все, – и Вассаго, нисколько не смутившись, широко ухмыльнулся. – Слыш, я давно уже на ПвП специализируюсь. А та бестелесная хрень – это был монстр, против таких я не подписывался.

Габриель какое-то время смотрел в глаза своему подчиненному, но так и не смог понять, насколько серьезным было это объяснение; потом он коротко спросил:

– Вассаго, скажи, почему ты вызвался участвовать в этой операции?

– Операция – в смысле, занырнуть в Подмирье? Очевидно же – потому что это прикольно…

– Нет, раньше. Вся операция на «Океанской черепахе». Ты в штате Glowgen DS, но, по-моему, в отделе киберопераций. Почему ты захотел участвовать в настоящем бою, где рискуешь поймать настоящую пулю? Ты же не такой, как эти вояки Ханс и Бриг, которые в твоем возрасте уже прошли войну на Ближнем Востоке.

Для Габриеля это была довольно длинная речь, но, разумеется, это вовсе не означало, что ему интересен человек по имени Вассаго Казальс. Просто ему вдруг показалось, что под раздолбайским поведением этого юнца скрывается что-то еще.

Вассаго гибко пожал плечами и так же легко ответил:

– Тот же самый ответ. Потому что прикольно.

– Хоо…

– В общем – яйцеголовых вроде тебя отправлять туда, где настоящее дело, – фигня полная. Какой бы там у тебя ни был военный опыт.

– Я умею действовать по обстановке.

Так Габриель возразил вслух, а мысленно прошептал:

«Вассаго, а что именно тебе прикольно? Стрелять из автомата? Или… убивать людей?»

Он раздумывал, спросить ли Вассаго об этом или закончить разговор, когда со стороны лесенки, приставленной сзади к командной машине, донесся уверенный стук каблуков, возвестивший о появлении главы гильдии Темных искусств Дии Ай Эль.

Почтительно поклонившись, она облизала губы и отрапортовала:

– Ваше Величество, разрешите доложить: расстановка войск полностью завершена.

– Мм.

Габриель раздвинул скрещенные ноги, встал с временного трона, и, развернувшись, принялся озирать открывшуюся перед ним картину.

Позади тридцати пяти тысяч воинов главных сил располагался десятитысячный резерв, составленный в основном из гоблинов и орков; а по обе стороны от командной машины стояли наготове повозки с пятитысячным отрядом гильдии торговцев и ремесленников.

Эта пятидесятитысячная армия – все силы, имеющиеся в распоряжении Габриеля. Поэтому, если он понесет тяжелые потери и не сумеет прорвать оборону вражеской армии, ему придется на ходу корректировать планы. Шансы захватить Алису тогда сильно уменьшатся.

Правда, в распоряжении врага, согласно информации разведчиков – рыцарей на драконах, – было всего-навсего три тысячи человек. Значит, если все пойдет по плану и Рыцарей Единства удастся вывести из строя, поражение будет просто невозможно.

– Так. Сколько еще осталось до полного разрушения ворот? – спросил Габриель. Дии, посмотрев куда-то в пространство, ответила:

– Думаю, около восьми часов.

– Значит, так: первому полку за час до разрушения войти в ущелье. Подойти к самым воротам и, как только они рухнут, сразу атаковать. Когда они пройдут вперед, второму и третьему полкам поддержать их и уничтожить врага одним ударом.

– Ха. Надеюсь еще до завтрашнего дня увидеть отрубленные головы вражеских генералов. Правда, они могут оказаться обугленными, – и Дии захихикала. Потом стремительно отдала приказы стоящей позади нее связной магичке, и та, глубоко поклонившись, спустилась по лесенке.

Габриель с крыши командной машины смотрел на возвышающиеся впереди каменные ворота.

До них было не меньше двух миль, но все равно их громада словно нависала, давила. Когда они рухнут, это, несомненно, будет потрясающее зрелище.

Однако настоящий пир тогда только начнется. Взорвавшиеся и затем исчезнувшие тысячи душ наверняка испустят прекраснейшее сияние. Та компания из RATH, засевшая в верхней части шахты «Океанской черепахи», небось локти будет кусать из-за того, что не может изнутри посмотреть на это грандиозное зрелище, которое сама же и запланировала!

Бубум. Бубум.

Бум, бам. Бум, бам.

Барабаны забили быстрее, словно подпитываясь голодом и яростью, источаемыми десятками тысяч воинов.

Глава 8

– Ну… Оставляю Кирито на ваше попечение, – сказала Алиса девушкам, по очереди посмотрев им в глаза.

Ученицы мечника – нет, уже почти взрослые мечницы – Тиизе Штолинен и Ронье Арабел расправили плечи.

– Так точно, можете не волноваться, Алиса-сама.

– Мы будем защищать Кирито-семпая во что бы то ни стало.

Ответив Алисе, Тиизе левой, а Ронье правой рукой взялись за рукоятки свежеизготовленной инвалидной коляски.

Серебристо-серо блестящую ажурную коляску Алиса сделала из доспехов, оставшихся в палатке снабжения, применив Священное искусство трансформации. Она была легче, чем деревянная, которой Алиса пользовалась в Рулиде, но обладала достаточной прочностью.

Правда, вместе с двумя мечами, которые сжимал сидящий там Кирито, вес все равно выходил немалый, но тут уж ничего не поделаешь. В душе Алиса беспокоилась, глядя на девушек, толкающих коляску, но те, двигаясь с идеальной согласованностью, подкатили ее прямо к Алисе.

Раз так – даже если поступит приказ срочно отступать, они справятся без задержки. Правда, как только Армия обороны отступит из ущелья, это будет означать окружение и полное уничтожение.

Положа руку на сердце – больше всего Алисе хотелось, как только положение станет опасным, вместе с Кирито сбежать на запад. Однако это отсрочит судьбу лишь на несколько месяцев – нет, на несколько недель.

Если Армия обороны будет разгромлена, четверка рыцарей, патрулирующих Граничный хребет, получит приказ отступить; потом, согласно плану, все жители всех городов и деревень должны будут уйти в столицу Центорию, стены которой станут последним рубежом обороны. Однако, и это, по-видимому, будет тщетно. Вскоре вражеское войско прорвется в город – после чего и от прекрасной столицы, и от белоснежных стен Центрального собора останутся лишь дымящиеся руины. Внутри замкнутой стены, именуемой Граничным хребтом, спасения не будет нигде…

Алиса опустилась на колени, чтобы быть на одном уровне с Кирито, и заглянула ему в глаза.

За те пять дней, что прошли с ее прибытия в лагерь, она, когда удавалось выкроить время, говорила с Кирито, держала его за руку, обнимала его. Но до сих пор ничего, хоть как-то напоминающего реакцию, вызвать ей не удалось.

– Кирито. …Быть может, это наше последнее прощание, – прошептала Алиса черноволосому юноше, кое-как удерживая на лице улыбку. – Дядя говорит – у него есть ощущение, что ты способен решить исход этой войны. У меня такое же. Потому что эта армия существует благодаря тебе.

Действительно. Если бы не Кирито с Юджио, сейчас, наверное, перед Великими восточными вратами стояло бы войско, состоящее из первосвященника Администратора, ордена Рыцарей Единства и этих омерзительных сорд големов.

Две-три тысячи сорд големов, обладающих колоссальной боевой мощью, справились бы с пятидесятитысячной армией Темной Территории. Но это все равно был бы крах Мира людей. Потому что именно десятки тысяч жителей Мира людей послужили бы материалом для этих големов. Кирито и Юджио ценой одной души и одной жизни предотвратили эту трагедию.

Однако если Армия обороны Мира людей, возглавляемая Беркули, будет разбита, каждого жителя все равно ожидает колоссальная трагедия, хоть и иной формы.

– …Я тоже буду стараться изо всех сил. Я готова отдать всю Жизнь, что ты для меня сохранил, всю до последней капли. Поэтому… если я погибну, в последний миг я позову тебя. И тогда, я уверена, ты встанешь и достанешь меч из ножен. Если только ты проснешься, уже неважно будет, сколько врагов – тысячи или десятки тысяч. Ты совершишь еще одно чудо и спасешь Мир людей… спасешь всех. Потому что ты…

Сильнейший в мире мечник, сумевший уничтожить первосвященника.

Прошептав мысленно последние слова, Алиса вытянула руки и обняла исхудавшее тело Кирито. То ли через миг, то ли через несколько минут она разомкнула объятия и встала; лишь тут она заметила взгляд Ронье, в синих глазах которой покачивалось какое-то непонятное сияние. Что это? Она моргнула и тут же поняла.

– Ронье-сан. Ты… любишь Кирито, да?

Как только она с улыбкой произнесла эти слова, хрупкая девушка прижала руки ко рту, а щеки ее до самых ушей заалели. Потупившись, Ронье едва слышным голосом ответила:

– Не… нет, просто… вы такая замечательная… а я всего лишь обычная ученица мечника, и…

– Ничего такого замечательного во мне нет, совершенно. Ведь ты, Ронье-сан, наследница дворянского рода, не так ли? А я родилась в крохотной деревушке на краю мира, а где родился Кирито, я вовсе понятия не имею…

Тут Ронье внезапно перебила Алису, отчаянно замотав головой:

– Нет же! Я… я ведь…

Ронье замолчала, на глазах ее проступили капли влаги. Тиизе ласково поддержала подругу правой рукой. Ее глаза цвета осенней листвы тоже были на мокром месте; дрожащим голосом она произнесла:

– Алиса-сама… вы знаете, какой именно Запрет нарушили Кирито-семпай и Юджио-семпай?

– Э… ээ. Во время ссоры в Академии… убили другого ученика, насколько я слышала.

Полгода назад, когда ничего еще не знавшей Алисе, надежному воину Церкви Аксиомы, поступил приказ Совета старейшин об аресте, она чуть удивилась – так ей сейчас вспомнилось. Убийство ученика столичной Академии другим учеником – тяжелейшее нарушение Запрета; история Церкви такого еще не знала.

Кивнув Алисе, Тиизе задала следующий вопрос:

– В таком случае… знаете ли вы, почему семпаи нарушили этот Запрет?..

– Нет… Этого я не…

Она покачала головой – и в этот миг в ее памяти всплыл резкий возглас.

Слова, которые Кирито крикнул ей в лицо, когда их двоих вышвырнуло из собора и она заявила, что не нуждается в помощи преступника…

«Раз Индекс Запретов этого не запрещает, то дворяне высоких классов могут делать что захотят с девушками, не совершившими ни единого преступления, как Ронье и Тиизе… Ты серьезно считаешь, что такое можно простить?!»

Точно. Тогда я услышала имена этих двоих.

По-видимому, тот ученик, которого убил Кирито, принадлежал к одному из высших классов. А «делать что хотят» – это…

Стоя перед смотрящей на нее во все глаза Алисой, Тиизе дрожащим голосом начала рассказывать.

– Элитный ученик мечника Райос Антинос и элитный ученик мечника Умбер Зизек постоянно приказывали нашей подруге, младшей ученице мечника Френике Сески, делать разные унизительные вещи. Мы вдвоем пошли к элитным ученикам протестовать, но от возмущения не удержались от слишком резких выражений. И это дало им повод в соответствии с Фундаментальным законом империи воспользоваться дворянским правом судить…

Девушки, похоже, вспомнили боль, которую им тогда пришлось испытать. Голос Тиизе увял, Ронье повесила голову и начала всхлипывать.

Дальше что-либо говорить излишне; с этой мыслью Алиса раскрыла было рот, но красноволосая девушка решительно продолжила:

– Кирито-семпай и Юджио-семпай спасли нас своими мечами от этого невыносимого наказания. Если бы мы были хоть немного умнее, всего этого бы не случилось. Наши семпаи бросили вызов Церкви, чтобы исправить закон, и благодаря этому мы сохранили жизнь. Мы… совершили непоправимое преступление. Поэтому… мы просто не имеем права говорить, что любим семпаев…

Из глаз выложившей все, что было у нее на сердце, Тиизе наконец тоже потекли слезы. Крепко обнявшись, девушки под грузом непомерно тяжелого для их лет раскаяния тихонько заплакали.

Алиса, скрипя зубами, подняла взгляд к окошку палатки.

Она знала, что во всех четырех империях высшее дворянство загнивает. Что оно погрязло в обжорстве, жадности – и распутстве.

Однако в те времена Рыцарь Единства Алиса, хотя прекрасно знала о деяниях аристократов, отводила глаза – тем самым запятнав и себя. Она твердо верила, что, будучи защитницей законов, призванной из Небесного града, не должна пытаться вмешиваться в то, что не связано с Запретами.

Но то, что она ничего не замечала, само по себе было грехом. Ненавидимые Кирито преступления оставались тяжкими преступлениями, хоть и не оговаривались Индексом Запретов. По сравнению с ней эти две девушки – храбрей многократно.

Алиса сделала глубокий вдох и, вложив в голос всю свою уверенность, сказала:

– Нет, ошибаетесь. Вы обе вовсе не преступницы.

Ронье тут же вскинула голову. Глаза девушки, которая, Алисе казалось, вечно пряталась в тени Тиизе, сейчас горели; она выкрикнула:

– Алиса-сама… достопочтенный Рыцарь Единства Алиса-сама, вы не понимаете! Те мужчины издевались над нашими телами, они запятнали грехом нашу гордость!

– Тело – не более чем вместилище души, – ответила Алиса и с силой ударила правым кулаком в середину собственной груди. – А душа… душа – единственная истинно существующая материя. И каково состояние вашей души, зависит от вас и только от вас.

Закрыв глаза, Алиса устремила сознание внутрь себя.

Примерно две недели назад, когда деревня Рулид подверглась нападению, Алиса силой своей души – то есть силой инкарнации – вернула себе потерянный правый глаз. Таким образом, она на собственном опыте убедилась, что мощным, нацеленным усилием воли можно изменить собственное тело, даже не прибегая к Священным искусствам.

Правда, сейчас одного этого будет недостаточно. Силой инкарнации необходимо изменить не только тело, но и то, что на нем надето.

Это должно быть выполнимо. Кирито ей уже показал это, ведь так? Когда он с двумя мечами в руках бросил вызов первосвященнику Администратору, у него изменилась одежда – он оказался в длинном черном кожаном плаще какого-то иноземного покроя.

Она вернулась мыслями в прошлое. К той Алисе, которая, очнувшись в незнакомой белоснежной башне и ничего не помня, решительно скрыла свое сердце под толстым слоем льда, чтобы справиться с грызущими ее чувствами тревоги и одиночества.

Я ведь такая же, как и вы, Ронье, Тиизе. Я тоже родилась человеком, совершила множество ошибок, взвалила на себя тяжесть греха, и сейчас я здесь. Вы вините себя, что из-за вас Кирито и Юджио убили человека… но ведь еще раньше и я, забыв про Запрет, проникла на Темную Территорию; Юджио с Кирито как раз из-за этого и отправились в столицу.

Да, и это мой грех. Пусть даже я этого не помню – все равно Алиса Шуберг не какой-то незнакомый человек; когда-то это была я. Каждый день, что я провела в Рулиде, учил меня этому.

Даже с закрытыми глазами Алиса ощутила, как ее окутывает теплое белое сияние.

Она медленно подняла веки.

Глянула вниз – и первым, что она увидела, была надетая на ней юбка. Но не белоснежная юбка цвета Церкви Аксиомы, а ярко-синяя, подобная чистому осеннему небу.

Поверх юбки был фартук из некрашеной ткани. Золотые доспехи и перчатки исчезли. Алиса подняла руку к голове, и ее кончики пальцев нащупали большой бант. И волосы стали немного короче.

Подняв голову, Алиса встретилась взглядами с ошеломленными Ронье и Тиизе.

– …Ну, теперь видите? Тело и внешний вид – не более чем слуги души.

Конечно, это преображение – временное. Как только сосредоточенность нарушится, вернется тело и облачение рыцаря. Однако этим девушкам необходимо было передать – передать чувства Алисы, Кирито и Юджио.

– Душу никому не под силу запятнать. Я родилась в далекой деревушке и должна была там и вырасти. Но когда мне было одиннадцать, меня как преступницу забрали в столицу, Священными искусствами стерли память и сделали из меня Рыцаря Единства. Я тогда проклинала свою судьбу…

Алиса выложила громадную тайну, которую не знал никто, кроме нее самой и командующего Беркули. Однако, веря, что эти две девушки примут ее слова, она продолжила:

– Но… если я что-то могу сделать, я должна сделать; этому меня научил Кирито. И поэтому я больше не блуждаю впотьмах. Я приняла решение – двигаться вперед.

Алиса вытянула руки вперед и крепко сжала ладони Ронье и Тиизе.

– И у вас будет так же. Большая, долгая, прямая дорога – ваша собственная.

Кап, кап – на ее руки одна за другой начали падать капельки влаги.

Слезы на щеках девушек были совсем не такими, как прошлые, – они красиво сияли, переливаясь всеми цветами радуги.

В последний раз крепко обняв сидящего в коляске Кирито, Алиса окончательно вверила его заботам девушек и вышла из палатки.

Тут же, словно он долго ждал этого момента, к ней подскочил Элдри с грандиозным комплиментом:

– О, какая прекрасная фигура… затмевающая собой сияние Солуса… И это, конечно же, достопочтенный учитель, Алиса-сама…

– В любом случае, через час после начала сражения эта фигура будет вся в пыли и грязи, – холодно ответила Алиса, бросив короткий взгляд на свое тело.

Ее преображение давно прошло; золотой нагрудник и белоснежная юбка ослепительно сияли в солнечном свете. Если выживу, надо будет добавить к одеянию немного ярко-синей материи. С этой мыслью Алиса подняла взгляд к западному небу.

Солус уже начал клониться к горизонту. До захода оставалось часа три. И примерно в это же время должна полностью истощиться Жизнь Великих восточных врат. Печать, державшаяся триста лет, спадет.

Пришла пора действовать.

Последние пять дней Алиса участвовала в тренировочных занятиях Армии обороны и была поражена тем, каких успехов достигли пехотинцы всего за полгода. Больше всего ее удивило то, что они все владели навыками «непрерывного меча», которых не было в традиционных стилях.

Как она узнала, заместитель командующего Фанатио щедро обучала всех желающих этим приемам, владение которыми оттачивала много лет. Они, похоже, были не длиннее трех ударов, но против гоблинов и орков, размахивающих своими мачете просто по наитию, все равно должны будут стать грозным оружием.

Конечно, если объявится Темный рыцарь, владеющий собственными приемами «непрерывного меча», пехотинцам придется тяжело. А если добавятся еще и умеющие стремительно атаковать кулачные бойцы… тут без поддержки Рыцарей Единства будет не обойтись.

Самое главное – сразу после начала сражения сдержать первый натиск полулюдских полков. А потом – свести к минимуму урон от мощных луков огров и дальнобойных атакующих заклинаний адептов Темных искусств.

Весь исход битвы будет лежать на плечах одной лишь Алисы…

Она опустила взгляд. Позади палаток отряда снабжения к небу тянулись ленты дыма – на кострах готовился последний ужин перед боем. Скоро и Ронье с Тиизе должны будут отвезти туда Кирито.

Защитить. Во что бы то ни стало.

– Алиса-сама, пора…

Алиса кивнула на слова Элдри и отступила одной ногой, чтобы удобнее было развернуться.

Но эта нога застыла, едва Алиса увидела глаза своего единственного ученика.

– …Что, что такое?

Глядя на изумленно моргающего юного рыцаря, Алиса наконец чуть расслабила напряженные губы.

– …Все это время ты замечательно нес службу, Элдри.

– Ч… ч-что?!

Алиса мягко притронулась правой рукой к левой руке стоящего столбом ошарашенного рыцаря и продолжила:

– То, что ты был рядом со мной, стало для меня настоящим спасением. Ты пожелал учиться не у умудренного опытом мужчины-рыцаря вроде Дюсолберта-доно, а у меня, не имеющей сколь-нибудь достойных свершений… Все из-за того, что тебя заботила моя душа, не правда ли?

– Э… это было бы немыслимо, такая, такая непочтительность! Я всего лишь был восхищен прекрасным владением мечом Алисы-сама, и поэтому…

Глядя на яростно мотающего головой Элдри, Алиса сжала его руку, потом выпустила и снова улыбнулась.

– Благодаря твоей поддержке я могла идти по своей трудной дороге. Спасибо, Элдри.

На глазах потерявшего дар речи юного рыцаря вдруг выступили слезы.

– …Алиса-сама… почему… могли…

Внезапно охрипшим голосом он наконец спросил:

– Почему, Алиса-сама, почему вы говорите так, будто ваша дорога здесь и закончится? Я… мне еще столькому нужно научиться. И в мече, и в Искусствах мне до вас еще тянуться и тянуться. И даже потом я все равно хочу, чтобы вы и дальше, всегда… всегда учили и наставляли меня!..

Он вытянул дрожащую правую руку и был готов уже притронуться к Алисе, но –

Алиса совсем другим, суровым голосом резко произнесла:

– Рыцарь Единства Элдри Синтезис Сёти-ван!

– А… я!

Рука рыцаря отдернулась, и в следующий миг Элдри замер по стойке «смирно».

– Я как твой наставник даю тебе последний приказ. Выживи. Доживи до того дня, когда в мире наступит мир, и верни себе свою истинную жизнь и тех, кто тебе дорог.

На последнем этаже собора по-прежнему хранились «фрагменты памяти» всех Рыцарей Единства, кроме Алисы, а также превращенные в мечи их «самые дорогие люди». Обязательно должен найтись способ все это исправить.

Кивнув стоящему прямо и беззвучно плачущему Элдри, Алиса резко развернулась. Золотые волосы и белоснежная юбка, взметнувшись, рассекли холодный осенний воздух.

Впереди виднелось сумрачное ущелье, а за ним – Великие восточные врата.

Сейчас Алисе предстояло применять сверхмогучие Священные искусства, в которых у нее не было совершенно никакого опыта. Чтобы до капли истощить скопившуюся в ущелье Священную силу и тем самым нанести тяжелый удар по вражеской армии.

Если хоть в одном слове заклинания она допустит ошибку – да нет, даже если чуть-чуть ослабит внимание – сосредоточенная в ущелье Священная сила самопроизвольно взорвется, и Алису разнесет на кусочки.

Однако страха уже не было. Последние пять дней, которые она как Рыцарь Единства провела с Беркули, Фанатио, Элдри и другими, были очень насыщенными, вдобавок целых полгода она смогла провести с сестренкой Селькой как «Алиса из Рулида».

А главное – она встретилась с Юджио и Кирито. Она скрестила с ними клинки, прикоснулась к их сердцам – и в ней ожили настоящие человеческие эмоции: грусть, гнев, даже любовь.

Чего еще остается желать.

Гремя доспехами, Алиса решительно зашагала сквозь готовящийся к бою лагерь Армии обороны.

Послесловие автора

Здравствуйте, я Рэки Кавахара. Сейчас я пишу это послесловие в страшной спешке. Потому что я начисто забыл, что должен его написать, и опаздываю на несколько дней!

Эээ… в общем, большое спасибо, что прочли «Sword Art Online» том 15, «Алисизация: вторжение».

Несмотря на то, что в предыдущем томе, «Воссоединение», главный босс Церкви Аксиомы, первосвященник Администратор, был сброшен с трона, вместо слова «Конец» читатели обнаружили «Продолжение следует» – и в результате мы сейчас имеем то, что имеем… История выплеснулась за рамки Мира людей, сменила место действия на громадную Темную Территорию. В реальном мире события тоже развиваются подозрительно – напали на «Океанскую черепаху», где находятся Асуна с Ринко, Кикуока-сан сменил кимоно на гавайскую рубашку…

Так или иначе, в следующем томе наконец начнется битва Армии обороны Мира людей с войском Темной Территории. Арка «Алисизация», начавшаяся в 9 томе, все ближе к кульминации, поэтому, надеюсь, вы не в обиде, что я позволил себе немного общения!

Недавно мы с иллюстратором Абеком-саном имели возможность принять участие в «Аниме экспо», крупнейшем в Америке фестивале, посвященном аниме и манге. Я впервые был в Лос-Анджелесе (и должен добавить – вообще в Штатах всего второй раз), но, я вам скажу, зал, где проходило мероприятие, просто громадный – целый городской квартал! И этот зал был полон, там, по-моему, собрались фанаты аниме со всей Америки!

Конечно, поклонников SAO тоже было очень много, и это произвело на меня глубокое впечатление. В последнее время работа под названием SAO сильно разрослась: за десять лет она прошла путь от веб-версии до издания «Денгеки», получила воплощение в аниме и играх; и все это благодаря множеству людей, которые меня поддерживали.

Когда эта книга выйдет из печати, уже должна начаться телетрансляция второго сезона аниме. Действие будет разворачиваться в «мире огнестрела», совершенно не похожем на то, что было в первом сезоне, однако благодаря усилиям руководства, рабочего коллектива и актеров вас ожидает классный экшен. Это все тот же SAO, поэтому, очень вас прошу, поддержите это аниме.

Место кончается, и мне остается лишь кратко всех поблагодарить! Любезно нарисовавший появившихся в новом томе новых очаровательных персонажей Абек-сан, ответственный редактор Мики-сан, с которым мы ездили в ЛА, оставшийся в наше отсутствие защищать Японию его заместитель Цутия-сан и, конечно, вы, дочитавшие до этого места, – всем вам огромное спасибо!

Один прекрасный день в июле 2014

Рэки Кавахара

1

Симэ вадза – в дзюдо: общее название удушающих приемов. Здесь и далее – прим. Ushwood.

(обратно)

2

Your soul will be so sweet – (англ.) «твоя душа будет такой сладкой».

(обратно)

3

Glowgen Defence Systems – (англ.) «Оборонительные системы Глоуджен».

(обратно)

4

Pacific Palisades (дословно «Тихоокеанские палисады»).

(обратно)

5

ASDS (Advanced SEAL Delivery System) – американская минисубмарина, предназначенная для скрытной доставки спецназа (в основном «Морских котиков») к месту операций.

(обратно)

6

Мегафлот (англ. megafloat) – неофициальное название крупных плавучих сооружений, имеющих в длину и ширину несколько сотен метров.

(обратно)

7

«Иджис» («Aegis») – общее название кораблей, несущих одноименную американскую систему противовоздушной и противоракетной обороны.

(обратно)

8

Не опечатка. Она назвала себя третьим, а не тридцатым рыцарем.

(обратно)

9

Гюдон – блюдо японской кухни: миска риса, покрытого слоем вареной говядины с луком.

(обратно)

10

Острова Соверен расположены близ города Голд-Кост на восточном побережье Австралии. Это элитный район с очень дорогим и роскошным жильем.

(обратно)

11

В этом выражении использовано кандзи, обозначающее «вождь». Но далее (в том числе в этом же абзаце) используется другое, очень похожее по написанию кандзи, обозначающее «погода, климат, сезон». Смысла этого я не понимаю и не могу исключить возможности того, что это просто опечатка (хотя и часто встречающаяся). Поэтому я везде буду писать «вождь», по крайней мере пока мне не откроется какой-либо иной смысл.

(обратно)

12

Японская поговорка «один стоит тысячи» означает непобедимого воина.

(обратно)

13

Сэйдза – традиционная в Японии поза для сидения: голени и стопы лежат на полу, большие пальцы ног сведены, ягодицы опираются на пятки. Это формально-вежливая поза, в отличие от «по-турецки».

(обратно)

14

Фукибари – оружие ниндзя, маленькая трубочка с отравленной стрелкой, которую прячут во рту. Выстрел осуществляется при резком выдохе.

(обратно)

15

Destruct at the last stage – (англ.) «разрушить на последней стадии».

(обратно)

Оглавление

Часть XIV. Сатрайзер (июнь – июль 2026)

Пролог

Глава 1

Глава 2

Часть XV. В северных землях (десятый месяц 380 года по календарю Мира людей)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Часть XVI. Нападение на «Океанскую черепаху» (июль 2026)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Часть XVII. Темная Территория (одиннадцатый месяц 380 года по календарю Мира людей)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Послесловие автора Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg