«Другой мир. Том 2»

© Наталия Янкович, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

Белые стены, белый потолок, белая постель, белое небо… в зарешеченных окнах… Вот и все, что встретило проснувшегося Семена. Чувствовал он себя при этом вполне отдохнувшим и… очень спокойным. Происходящее казалось пустяком, ничего не значащим моментом жизни.

«А из чего она состоят… жизнь…» – закралась в голову навязчивая мысль.

Мозг начал медленно работать.

«Из моментов…» – пришел ответ.

«Плохо… – пронеслось в мозгу – Значит, я теряю время…»

В следующие часы больше ничего интересного не происходило. Мысли блуждали, так окончательно и не формируясь. И только жужжание комара говорило о том, что время все же идет.

«Ах, да, еще тучи!» – пришло в голову.

«Тучи они красивые…» – продолжился в голове сумбурный монолог.

«Они движутся… Значит, они живые… Но у них нет души… Душа… Боль… Душа… – последние слова завертелись в бесконечном круговороте и в итоге слились в слово душевнобольной. – Да, если душевнобольной – это когда душе больно… значит, так оно и есть, он душевнобольной…»

Сеня медленно сел на больничной койке. Белые простыни тихо зашуршали. Их звук привел его в восторг. Это было так приятно… Производить звуки…

Молодой человек осторожно пошевелился, потом кашлянул. Голос показался ему совершенно незнакомым – глухим и хриплым. Эти частоты ему не понравились… – и он замолчал.

«Частоты… Частоты… – почему он подумал именно так, его удивило. – У каждого звука есть своя частота… Оттого все они разные… А есть такие, которые наше ухо не воспринимает… Значит, со мной могут разговаривать, а я даже не слышу. Четыреста пятьдесят… Четыреста двадцать пять мегагерц… Как поживаете? Привет!»

Краешком сознания Сеня давал себе отчёт, что у него бред, но слова вертелись и вертелись, без остановки.

В двери что-то лязгнуло, и она открылась. В комнату зашел толстый человек среднего возраста. На лысеющей голове виднелись аккуратно прилизанные пряди редких волос. Пальчики-сосиски чинно лежали на упитанном брюшке.

– Как замечательно, что вы наконец-то пришли в себя, – вкрадчиво промурлыкал толстяк.