«Карагач. Свой среди чужих. Часть 1»

Карагач. Свой среди чужих. Часть 1 (fb2) - Карагач. Свой среди чужих. Часть 1 809K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Валерий Федоренко

Федоренко Валерий

Карагач

Часть 1. Свой среди чужих

Возвращаясь домой, я по привычке зашел в магазин, без особого энтузиазма походил между рядами переполненных полок. Задержавшись в вино-водочном отделе, долго не мог решить, что я хочу, взять коньячку и посмаковать дома, коньячку и колы и убиться пузырьками, водки или пива? От выбора в этом отделе зависел выбор ассортимента на продуктовых полках. Есть не хотелось, как, впрочем, и закусывать, домой идти минут пятнадцать, а изнасилованный начальником мозг отчаянно просил анестезии. Взяв пять бутылок пива, пластиковую банку нарезанной селедки, хлеб и пару пачек полосатика вернулся в вино-водочный и положил в корзину 0,25 Прасковейского и две банки коллы.

Выйдя из магазина, я открыл пиво, закурил сигарету, и быстро перебежав через дорогу, не торопясь пошел через парк. Уже после двух первых хороших глотков, проблемы, насиловавшие мой мозг, начали отпускать и уходить на задний план. Причем назвать это действием алкоголя было нельзя, скорей предвкушение скорого понимания мной мелочности всех проблем действовало на меня горазда лучше и быстрей.

Дойдя до середины парка я уже беззаботно рассматривал нависающие над аллеей густые зеленые лапы деревьев, выхваченные ярким светом невысоких фонарей. Этот парк я знал, как свои пять пальцев. Все детство проходил через него в школу и обратно, пять лет к метро по дороге в институт и назад и вот уже почти четыре года через него проходила дорога на мою работу.

Неожиданно вспомнилась старая детская забава, пройти как можно дольше с закрытыми глазами и четко вписаться в очередной изгиб аллеи. Причем идя с закрытыми глазами, я умудрялся настолько четко рисовать в воображении окружавшую обстановку, мне даже казалось, что видел ее в цветном изображении и мог пройти довольно далеко, попадая в изгибы дорожки пока не натыкался на возмущенного пешехода или спотыкался о бордюр аллеи.

Рассматривая ветви деревьев, я обратил внимание на то, что уже давно не смотрю под ноги. Мельком взглянув на два ближайших изгиба, закрыл глаза и, сохранив перед собой изображение, продолжил движение по виртуальной картинке. В первый поворот я вписался легко, что означало довольно четкое совпадение моей виртуальной и реальной картинок. Подходя к предполагаемому второму изгибу аллеи, вдруг появилась какая-то внутренняя настороженность, вызванная не столько боязнью, что я сбился с пути, сколько ощущением надвигающейся опасности.

Не успел я сбавить шаг, как откуда-то справа на меня обрушился взъерошенный белобрысый парень лет двадцати пяти и выбив у меня бутылку с пивом застыл на месте в неестественной позе, касаясь земли лишь самым кончиком носка правого ботинка.

Отлетев в сторону, но не упав, я быстро засеменил по траве ногами, пытаясь не уронить пакет с покупками. Наконец обретя равновесие, я молча уставился на белобрысого, практически весящего в воздухе в окружении ели заметного прозрачного марева. Но больше всего меня поразила висевшая рядом с ним бутылка пива, выбитая у меня из рук.

– Как это? – пробормотал я, подходя ближе по дуге.

Немного с опаской протянул руку и дотронулся всей пятерней до бутылки.

– Не трогай его! – донесся до меня громкий крик откуда-то из-за спины.

От неожиданности я резко отдернул руку, моментально развернулся к незнакомцу, тыча в его сторону шипящей и выплескивающей пену бутылкой.

– Так, и что мы тут имеем, – сказал уже спокойным голосом подходящий ближе полицейский.

– Нападение на стражей порядка, товарищ лейтенант, при исполнении, – ухмылялся идущий следом сержант.

– Ты кто, – спросил лейтенант.

Ошалело переводя глаза с полицейских на белобрысого, застывшего в мареве, и обратно на них, и не понимая, почему их не удивляет неестественная поза бедняги, я с трудом понимал, чего от меня хотят.

– Ты кто! – уже громче спросил лейтенант.

– Я Сергей … Сергей Карагач.

– Казахстанский? – удивленно посмотрел на меня лейтенант.

– Да нет, Анатольевич я.

Полицейские переглянулись, лейтенант взял меня за локоть, аккуратно подвел к урне возле лавочки и указал на нее взглядом. Я послушно выбросил тару.

– А теперь, – безапелляционным тоном сказал он, – открой глаза и очень быстро иди домой, – и покосившись на мой пакет, добавил, – коньяк с колой лучше не трогай, будешь болеть.

До меня только сейчас дошло, что у меня до сих пор были закрыты глаза. Медленно открывая глаза, я подумал: «вот открываю, никого возле меня нет, только сидит на лавочке дурка и плачет по мне». Несколько секунд глаза привыкали к яркому свету фонарей, как будто я все это время созерцал только темноту. вот на аллее проявился улыбчивый сержант, лейтенант, держащий меня за локоть, только белобрысый не весел в мареве, а тихонько лежал на тротуарной плитке.

Через двадцать минут я сидел на диване дома, передо мной стояли четыре пустые бутылки, и я намеревался не воспользоваться предостережением лейтенанта.

Глава 1

Проснулся я тяжело, с закрытыми глазами. Это когда мозг уже понимает, что ты не спишь, а сил открыть глаза не хватает. Даже не сил, а силы воли, так как знаешь, что от подобного действия не получишь никаких, даже нормальных, не говоря о хороших, ощущений. Но игнорировать открывание глаз не позволял подлый мочевой пузырь.

Приоткрыв маленькие щелки, ровно на столько, что можно видеть только очертания девятиметровой гостинки я тяжело встал. Поймав равновесие с нужным наклоном в сторону коридорчика, который в гостинках служил и кухней, сделал неуверенные два шага и ввалился, не включая свет, в туалет.

Промахнутся в туалете гениального изобретения советских архитекторов «Гостинка» мимо унитаза невозможно, так как там помещается только он и две ноги. Усевшись, хотя в моем случае такой надобности не было, я обхватил голову руками и издал протяжный звук, что-то между о и у.

– Хреново? – услышал я слева от меня.

– Да, – протянул я, и тут же посмотрел влево на сидящего за маленьким кухонным столиком мужика в спортивном костюме.

От неожиданности я чуть не сходил не только по-маленькому. Глаза, открытые слишком быстро, и впустившие невыносимую порцию дневного света, подло заслезились. Нелепо моргая и смахнув рукой брызнувшие слезы, я спросил, – ты кто мужик?

– Дуб, – он ухмыльнулся, – Алексей Дуб, – потом хмыкнул и добавил, – Сергеевич.

– Ты как сюда попал?

– Через дверь, – невозмутимо ответил он, – она была открыта.

В моей голове быстро замелькали картинки вчерашнего вечера. Пришел домой, закрыл дверь, закрыл!!! Потом пиво, пиво, немного коньяка, кола. Потом пиво или коньяк? Про что там была передача? А к Люське я за чем поперся? И че там делал? А дверь потом закрыл?

– Так Карагач кончай выпендриватся, если ты закончил, – он махнул в мою сторону,– идем в комнату поговорим.

Незнакомый спортсмен резко встал и прошел в комнату. Только теперь до меня дошло где я нахожусь и в каком виде. Я быстро поднялся, натянул трусы. Немного пошатнувшись, сделал пару шагов к кухонному крану, несколько жадных глотков воды, быстро зашел в комнату. Незнакомец сидел за столом возле окна. Я подошел к дивану и, не рассчитав, громко плюхнулся на него.

– Теперь ты мне расскажи Карагач! как ты попал сюда, – он немного помедлил и добавил, – вас тут уже лет девяносто никто не видел.

– что за бред! – случайно крикнул я мысли вслух и осекся, уж больно спортивного вида был Алексей.

– Сергей! Без резких движений. И не вздумай уходить на ту сторону. Держи глаза открытыми, я не один! – напрягшись и привставая, произнес Дуб.

И в этот момент я смутно начал вспоминать обстоятельства прошлого вечера. Аллея, белобрысый, сержант. Ну конечно!

– Лейтенант? – прищурив глаза на Дуба спросил я.

Лейтенант явно был удивлен моему искреннему озарению и немного расслабившись, осел на стул.

– Так Карагач, нам надо серьезно поговорить, – сказал лейтенант, доставая из сумки, висевшей у него на плече, и протягивая мне бутылку лимонада «Груша», – я же предупреждал вчера, – промямлил он, – будет мало, добавим из фондов. Но на многое не надейся, запасов мало, а пополнения почти нет.

Я взял протянутую мне бутылку, ничего не понимая из последней его фразы. Пить мне действительно очень хотелось, да и «Грушу» я любил. Сделав по привычке две не увенчавшихся успехом попытки открыть ее, вращая пробку против часовой стрелки, я увидел вопросительный взгляд лейтенанта. Я сам не знаю почему, в очередной раз, провернул пробку в обратном направлении. Бутылка издала привычный пшшшш и открылась, чем очень сильно удивила Дуба. Сделав два три огромных глотка лимонада, кстати, на вкус он был именно тот, я оторвался и выпалил типа кхаааааа, и сразу не сдерживая жирную отрыжку, чем поверг Алексея в полнейший ступор.

– Ты что творишь, – выходя из ступора вскрикнул Алексей и забрал тару, поставленную мною на стол.

Он взял пробку, закрыл бутылку, почему-то вращая её по часовой стрелке, хотя я был уверен, что именно так я её и открывал, и отставил в дальний конец стола. Больше всего меня удивило то что, на мой взгляд, жидкости почти не уменьшилось, хотя глотки я сделал как те ребята, выпивающие кружку пива залпом.

– Так Карагач, – уже раздраженным тоном сказал лейтенант, – демонстрацию силы я оценил. Я уже понял, что ты пришел упакованный. Не буду врать, на тебя мы вышли случайно, тут тебе не повезло. Дом обложен по эту и ту сторону. Любые твои неадекватные действия будут приняты как враждебные, и после тунгусских соглашений, мы имеем право на применение любых воздействий. Еще раз спрашиваю, ты откуда взялся.

– Да что происходит, – взмолился я, – как откуда взялся. От мамы и папы, наверное. Из детдома я, вон за углом стоит. Шел с работы вчера, детскую забаву вспомнил вот глаза и закрыл, споткнулся об вашего белобрысого. Да не трогал я его, первый раз видел. Чего вы от меня хотите, – и, понизив голос, ели слышно промямлил, – фокусы какие-то с бутылками показываете.

– Ты, когда последний раз был в Казахстане, – неуверенно спросил Алексей.

– Да не был я никогда в Казахстане, я за всю жизнь за пределы области не выезжал.

Алексей прищурился и внимательно посмотрел на меня. Закрыл глаза секунд на двадцать, при этом глаза под веками двигались так, как будто он рассматривает меня. Открыв глаза, и не отрывая от меня взгляда, достал телефон, нажал пару кнопок.

– Сергей Васильевич, – глядя на меня сказал он, – у нас тут, похоже, Казахстанский подкидыш, – помолчал, – сильный, – еще пауза, – нет, не знает.

Дуб внимательно слушал еще секунд тридцать. Потом выключил телефон, положил его в карман, немного помолчал, и сказал: «Сергей собирайся, поедешь со мной, и не о чем меня не спрашивай, там тебе все объяснят».

Перебирая в голове все возможные законы, которые я мог нарушить за вчерашний день, я реально понимал, что кроме распития пива и курения в общественном месте, в парке, я больше ничего не нарушил. Но это, не повод прислать наряд в мою квартиру и окружить весь дом, как он там сказал: «по ту и эту сторону».

На улице нас ждал темно серый УАЗ Патриот. Алексей открыл заднюю дверь и пропустил меня, усевшись рядом, он махнул водителю: «В контору, Коля». Мой вчерашний знакомый сержант, завел машину, не спеша выехал на улицу и направил УАЗ в сторону Машиностроителей.

– Так, отделение полиции № 1 Ленинского района города Челябинска, – подумал я, – знаем, бывали.

В машине стояла гробовая тишина, вчерашний веселый сержант, сегодня был серьезен и молчалив. Он даже не поздоровался в ответ на мое приветствие, да и лейтенанту ничего не ответил, просто гррррр и вперед. Тем временем мы лихо проскочили поворот на Нахимова.

– Опаньки, не первое отделение, – подумал я и с удивлением посмотрел на Алексея.

      Проскочив еще несколько перекрестков, мы свернули на улицу Василевского. Лейтенант сосредоточенно смотрел на дорогу, не обращая внимание на то, как я начал ерзать на месте и озираться по сторонам.

Тут, в начале улицы, был частный сектор, и глядя за окна УАЗа создавалось впечатление, что мы покидаем приделы города. Но, ни это меня насторожило. Брат моей очередной подружки работал в ОМОН, или как там сейчас ОПОН (Отряд Полиции Особого Назначения). Так вот от него я знал, что их кантора находится где-то посередине улицы Василевского.

Так и есть, через пару минут мы подъехали к невысокому зданию, которое торцом выходило на улицу. Невзрачный торец был весь покрыт серой, местами облупившейся, штукатурной шубой. Единственное зарешеченное окно было рядом с металлической дверью, покрытой серой молотковой эмалью. Над входом нависал неестественно длинный, практически на весь торец здания, бетонный козырек. Примыкая к левому углу здания, метров на триста вдоль улицы тянулся двухметровый бетонный забор с притороченными сверху металлическими трубами и натянутой колючей проволокой. Где-то посередине, ярким синим пятном, выделялись большие автоматические ворота.

– Попал! – промелькнуло у меня в голове.

Сержант выскочил первым, оббежал машину и открыл мне дверь. Я вышел, за мной Алексей. Почему-то Николай не пошел прямо ко входу, а подошел к стене в трех метрах правее двери. Я шел за ним, рассматривая сидевших на лавочке, стоявшей возле стены по левую сторону от входа, полицейских. Ни один из них даже не повернул голову в нашу сторону. Николай остановился, я тоже. И вдруг меня за локоть взял Дуб. Я вздрогнул и посмотрел на него.

– Заходим, – кивнув вперед, сказал он.

– Ку, – начал говорить я, поворачивая голову в сторону здания, и осекся.

Перед нами была большая деревянная дверь с облупившимся лаком по краям и возле массивной латунной ручки. Не знаю, почему, но в голове промелькнула дурацкая мысль: «Теперь несуразно длинный бетонный козырек над входом выглядит логичней». Не обращая внимания на мой ошалелый взгляд, меня под ручку повели через открывшийся длинный коридор с комнатами, расположенными только справой стороны, левая стена была глухой. Дойдя до предпоследней двери, мы остановились. Сержант постучал.

– Заходите, – после небольшой паузы послышалось из-за двери.

Дуб, заводя меня за локоть в дверь, заглянул лишь наполовину.

– Мы у себя, Сергей Васильевич? – спросил он.

– Да Леша, конечно.

Кабинет начальника был как в старых советских фильмах. Большая прямоугольная комната, с двумя огромными окнами на противоположной от двери стене и высокими потолками. Вдоль стены с окнами стояли вряд штук двадцать деревянных стульев. Темно серые шторы были распахнуты. Все стены, до потолка, были покрыты деревянными панелями в тон входной и, находящейся за спиной хозяина кабинета, дверей. В глубине кабинета стоял массивный, т-образный, стол. Во главе стола располагалось большое кожаное кресло черного цвета, и пятнадцать деревянных стульев, с высокими спинками, вокруг стола для посетителей.

Немного не вписывался в общую картину шкаф. У него была одна большая, деревянная, дверь и две стеклянные. За стеклянными дверцами, на полочках, стояло несколько кубков, штук пять папок и, на нижней полке, большой чайный сервиз. На столе перед Сергей Васильевичем лежал резиновый коврик с деревянной окантовкой, никогда не знал, как эта штука называется, и еще несколько канцелярских прибамбасов.

Из современной техники, на столе стоял лишь навороченный телефонный аппарат с несколькими зелеными огоньками, горевшими на нем. На столе для заседаний стоял поднос с сахарницей, две ложечки и полный прозрачный кофейник.

– Здравствуй Сергей, – вставая и направляясь ко мне, сказал хозяин кабинета.

Он был среднего роста, на вид под пятьдесят, не застегнутый пиджак серого костюма давал возможность разглядеть его, довольно тучную, фигуру. Внимательный, но доброжелательный взгляд, голова бритая, верней не бритая, а двухнедельная щетина седоватых волос.

– Здравствуйте Сергей Васильевич,– сказал я, отвечая на его крепкое рукопожатие.

– Можно без официоза, просто Васильевич.

Я, немного расслабившись, ухмыльнулся и пошел за ним к столу.

– Да, Сереж, возьми в шкафу, пожалуйста, пару чашек.

      Я повернул в сторону шкафа, подошел и подергал за маленькую серебристую ручку стеклянной дверцы.

– Здесь закрыто, – сказал оборачиваясь.

Васильевич стоял рядом и внимательно смотрел на мои движения.

– Извини Сергей, я просто хотел еще раз убедиться.

      Он подошел к шкафу протянул две руки к стоящим на полочке чашкам так, как будто стекла закрывающего их нет, взял и спокойно пошел за стол. Я, уже сильно уставший удивляться фокусам, виденным за сегодняшний день, осторожно постучал по стеклу костяшкой пальца.

– Нам с тобой о многом надо поговорить, – сказал он, наливая кофе в обе чашки. Кинул себе пару кусочков сахара, взял ложечку и пошел к своему креслу.

– Да ты присаживайся, бери кофе, разговор предстоит длинный. Для начала можешь спросить, о чем хочешь, расскажу все, что мы знаем, а о том, чего не знаем, как мы это себе представляем.

– Да вопросов много, вон хотя бы       чашки,– я махнул рукой в сторону шкафа и присел за стол, поближе к нему.

– Сергей, насколько я знаю, ты сам инженер, окончил технический институт, физика, химия, электротехника и так далее. Во всяком случае, в этом, хоть и поверхностно, разбираешься. Так вот сначала попробую объяснить, а потом покажу.

Сергей Васильевич отхлебнул немного кофе и достал из стола пачку сигарет.

– Закуривай, предложил он, – пододвигая ко мне массивную бронзовую пепельницу и протягивая сигареты.

– Спасибо я свои.

– Так вот. Наверняка в институте вам пытались растолковать, что такое квантовая механика и откуда она взялась.

– Угу, – промычал я и уставился тупым взглядом на Васильевича, пытаясь вспомнить, что это вообще за хрень.

– Ну, даже если на уровне угу, – передразнил он, заметив мое замешательство, и продолжил, – это не важно. Согласно этой науке, скажем так, частица в микромире может проявлять свойства электромагнитных волн. Или скажем, свет, это не электромагнитное излучение, воспринимаемое человеческим глазом, а поток фотонов, которые проявляют свойства электромагнитных волн.

Он посмотрел на мой сморщенный лоб и улыбнулся.

– У нас концепция другая, может она и неправильная, да и я не профессор, чтобы привести научные доводы наших ученых, но в целом она выглядит так. Все в мире, в нашем и в других слоях, состоит из чистой энергии, будем пользоваться этим термином так как нам он привычен.

Так вот этот первоисточник, концентрируясь при определенных условиях, обретает устойчивость, и создает элементарные частицы. Свойства этих частиц формируются в зависимости от тех условий, при которых они были сформированы из чистой энергии, но при этом частицы все равно остаются клубком энергии, который при желании можно размотать.

Вопрос о том, кто и как взбудоражил бескрайние поля энергии заставив их сжиматься, растягиваться, или не знаю, что, оставим на откуп религии. Ну а дальше как у всех, один клубок или несколько; ядро, другой клубок электрон, третий протон. Потом таблица Менделеева, химия, клетки, обезьяна, мы. Это, скажем так, базовая теория. Пока понятно? – Спросил он, раскуривая сигарету.

– Ну, в целом, да, – сказал и подумал: «, наверное, я не в сегодня, а еще во вчера и сижу в парке на лавочке в обнимку с той, которая по мне плакала».

– Так вот. Самое главное. Все наши действия и мысли, в конечном счете, это изменение местоположения сгустков чистой энергии из которой состоим мы, относительно сгустков, из которых состоит окружающий мир. В основной массе, люди и все животные, имеют возможность управлять мыслью, а если точнее чистой энергией в такой своеобразной форме, только клубками энергии, из которых состоят сами. Но встречаются и такие как мы, имеющие возможность разматывать клубки.

– Мы? – спросил я, чуть не уронив, дотлевшую до пальцев сигарету.

– Да мы Сережа, ты не такой как все, и я думаю, тебе это понравится.

– Самое главное, что ты должен понять сразу, это то, что ты думаешь не мозгом. Мозг – это механизм управления, как педали автомобиля и система круиз контроля. Он выполняет команды внешнего источника и некоторые программы, заложенные в нем.

Ты, наверное, слышал про понятие ауры. Как точно подметили обыкновенные люди: «невидимое глазом излучение, окружающее живое тело, цветовая характеристика энергетического поля и его слои». Некоторые из них, кстати, могут видеть это. Но они не понимают, что видят первоисточник, именно те узлы и клубки чистой энергии, которые управляют, думают, страдают.

Именно эта энергия является наездником и строителем человеческого тела. Даже в утробе матери, соединившись с вихрем от отца, сначала возникает эта сила, а уж затем она начинает закручивать первые клубки чистой энергии нового человека.

Васильевич встал и подошел к подносу с кофе. Налил полную чашку, положил два кусочка сахара и посмотрел на меня.

– А может чего по крепче, – спросил он.

– Да уж, без пол литры тут не разберешься, – попытался пошутить я.

– Ну так за чем дело стало, принеси со шкафа виски и стаканы, – он посмотрел на меня,– да не ерзай, стекол там нет.

Вообще-то я замешкался не из-за стекол, которых, вроде как уже нет. Я точно помнил, что в шкафу не было ни виски, ни стаканов. Но понимая точно, что на этом сегодняшние чудеса не закончатся, уверенно встал и пошел.

На нижней полке действительно оказалось два широких стакана. Они стояли чуть в стороне от сервиза. Ну положим их я мог не заметить, но на полке выше, прямо возле кубков стояла литровая бутылка Балантайнс. Ладно. Я протянул правую руку и взял стаканы с указательным пальцем по середине. Одновременно левой рукой я достал виски с полки выше.

И когда начал вынимать обе руки из шкафа, краем глаза я уловил слабый отблеск идеально чистого стекла дверец. Проследив по этому отблеску увидел свои руки, застывшие в стекле. Неуклюже дернув всем телом на себя, я вырвал из вражеского логова вожделенную бутылку с посудой, осыпаемый миллионом маленьких стекол.

Неуклюже завалившись на спину по среди кабинета, я стойко держал хрусталь и емкость над полом. Как можно быстрей, заерзав всеми частями тела, встал. Подошел к столу и поставил трофеи.

– Не упал, – пронеслась в мозгу дурацкая фраза из мультика про Ростовского Алешу.

– Ну почти, – сказал Васильевич, спокойно откупорив виски и разливая его по стаканам.

– Что это было,– спросил я.

– Как, что, твое первое знакомство с твоей силой.

– Да какой, на хрен, силой, чуть все руки не ободрал.

– Карагач ты Маг, и Маг по рождению. Да, тебя бросили. Но, даже я, не знаю почему. Верней, знаю, но как, не могу понять. Но об этом потом.

Он подал мне стакан и пошел за свой стол.

– Ты, наверное, знаешь предположение, что мозг человека работает не на все сто. Вот в этом люди сильно ошибаются. Львиная доля человеческого механизма управления выполняет намертво зашитую в ней программу по контролю взаимодействия, вернее отсутствия взаимодействия, сжиженной энергии из которой состоит он и сгустков внешнего мира. У нас, дорогой, эта программа не работает.

Васильевич отхлебнул виски и развел руками.

– Ну как тебе объяснить. Ты в компьютерах разбираешься.

– В принципе, да, я довольно продвинутый пользователь.

– Так вот если провести аналогию у них в голове работает Windows, и с помощью него, своей внешней энергией, они управляются с телом. Нажатием на виртуальные кнопки открывают и закрывают окна, двигают их стрелочкой, прокручивают содержимое с помощью колесика мышки. При этом искренне не понимая, что там за системные файлы занимают большую часть их мозга, и думают, что эта часть не работает. Хотя на самом деле именно эта часть находится в постоянном движении.

Мы же, не имеем такой продвинутой операционной системы и давим на педали мозга через DOS, а некоторые, такие как ты, вообще машинными кодами, имея, при определенных знаниях и умениях горазда больше возможностей чем пользователь Windows. Но, и как сам понимаешь, расплата за такую мобильность, несоизмеримо большие энергетические затраты. По сути ты можешь почти все, но должен контролировать свои силы и не переступать за грань, после которой у тебя не хватит энергии для поддержания стабильности клубков из которых ты сделан сам.

– А если переступил, – перебил я.

– А если переступил, то у тебя уже не будет возможности держать в стабильном состоянии свои сгустки энергии, и уж конечно сил на разматывание чужих клубков. Почитай в интернете про случаи самовозгорания и тебе станет все ясно, обратного пути не будет. В древности это случалось довольно часто, сейчас мы стали умней и можем научиться определять свою грань. Но ты можешь сильно не переживать по этому поводу. Входя в удивительный мир своих возможностей, маг, такой как ты, обладает практически максимальным энергетическим потенциалом, и дальше может его поддерживать или чуть-чуть нарастить, но не более.

– Так я что, могу наколдовать чего захочу, например, виски со стаканами, как вы.

– Вот этого как раз и не стоит делать,– резко подняв руку с растопыренными пальцами, Васильевич посмотрел на меня настороженным взглядом, – Это, пожалуй, одна из самых затратных процедур, и пока ты не научишься видеть свою грань, пробовать не стоит. Да и виски со стаканами никто не создавал, ты, скажем так, не увидел их. Ты должен понять самое главное, не стоит тратится на то, чего можешь достичь, без затрат твоих, запомни, не безграничных сил. Например, не надо взлетать на четвертый этаж, когда можно подняться на лифте или, по крайней мере, по лестнице пешком.

– А что я и так смогу? – Глаза у меня горели, в висках стучало, в голове проносилась одна и та же мысль: «лишь бы это не сон, лишь бы это не сон»

– А предметы двигать могу? – возбужденно продолжал я, – Я, из детства, помню фильм «Чернокнижник», так там пацан вокруг себя всякую хрень крутил, мячики, камни. Мне все время казалось, что я так могу. Об школьный пенал чуть глаза не поломал, но он, зараза, так и не сдвинулся с места. Пацаны на меня как на придурка смотрели, когда я, с завидным постоянством, по полтора часа пялился.

Васильевич допил виски и поставил стакан. Тот, словно не опустился до конца на стол, плавно поплыл в мою сторону. При этом Сергей Васильевич смотрел на меня, даже не пытаясь коситься на происходящее за столом. В пару сантиметров от моего стакана он остановился и с ели заметным звуком стал рядом с ним.

– Ух ты, – сказал я и подумал: «Как правильнее будет, устаканился или пристолился?»

– Налей, – ткнул он на бутылку.

Я плеснул в оба и, как в детстве, уставился на его стакан, пытаясь мысленно отправить порцию виски в сторону заказчика. Ничего не происходило.

– Ну, давай, еще, еще чуть-чуть, чуть сильнее, – издевательским тоном, с паузами, говорил Васильевич. Что, не получается? Ну, – протянул он,– ничего не поделаешь. Все, иди домой. Прости, мы ошиблись, но ты не переживай, твоей вины нет. Завтра проснёшься в опостылевшей гостинке, подумаешь, что коньяк был лишним и после двух цитрамонов ничего не вспомнишь. А жаль, мне ты понравился.

Опешив от его слов, и внешней невозмутимости я начал что-то мычать и, привставая со стула, лихорадочно соображал, что мне делать дальше. Ведь только пять минут назад я понял, что был прав, когда думал: «я ни такой как все. Особенный!» А ведь я уже поверил, и знал точно, это не сон. А если это все же сон, я не смогу, не хочу и не буду возвращаться в опостылевшую реальность. Я был на столько обескуражен, что, вставая, нелепо дернул ногой и с гулким грохотом опрокинул стул, на котором сидел.

– Подождите! Я все смогу! Дайте еще попытку! – завопил я – У меня же со шкафом почти получилось. Я просто был не готов. Давайте еще раз.

Из динамика аппарата, стоявшего на столе перед Васильевичем, грохнуло ржание как минимум трех человек. Он нахмурился и громко спросил: «Алексей, ты что, конференцию у меня включил».

Практически сразу все затихли. То ли в коридоре, то ли из того же динамика, послышался звук хлопнувшей двери.

– Сергей Васильевич, я ничего не включал, – тоном нашкодившего пацана сказал Алексей, – вы сами вчера тестировали. Я же вам говорил, лучше «громкую» включать, нажал, сказал, отпустил.

– Хорошо! Как ее выключить?

– Кнопку с буквой «К» нажмите, зеленая лампочка потухнет.

Васильевич ткнул пальцем в аппарат, стоявший у него в углу стола, и что-то невнятно пробормотал, вставая из-за стола и направляясь ко мне. Я стоял в замысловатой позе, с вытянутыми руками в сторону стаканов, как бы говоря, что все смогу, и на полусогнутых ногах, боясь их разгибанием причинить еще большие разрушения чем падение деревянного стула. Он быстро подошел, поднял стул и аккуратно взяв меня за плечо заставил на него присесть.

– Прости Сережа старого дурака, – ласково начал он, – уже давно не молодой, а по людским меркам так вообще динозавр, а все пошутить тянет. Глянул как ты пыжишься, вот и не выдержал. А эти сволочи знают мою склонность на похохмить, вот и собирают мои перлы по чуть-чуть. Скучно здесь стало в последнее время, но чувствую я, с твоим появлением веселья будет хоть отбавляй. Да и когда они, шарлатаны да волшебники, еще смогут посмеяться над магом, не получив при этом по рогам.

Васильевич уже сидел за своим столом. Я нервно пытался понять, что это, второй шанс, или действительно, глупая шутка над моей неосведомлённостью.

– В каком смысле шарлатаны, – спросил я.

Мысли путались в моей голове. Но что я знал точно, эти ребята не могут быть шарлатанами. Да, я никогда не пробовал наркотики, да, Люська могла дать. Но, ржать я не хотел, на умняк меня не пробивало, а на более тяжелые у Люськи бабла быть не могло. Да и от куда она могла знать этих ментов, и самое главное, на хрен им я.

– Всяко не в том смысле, о чем подумал ты. Так уж сложилось с древних времен, что среди нас, по нашим возможностям, было разделение:

– Шарлатан – это начальный,

– Волшебник – это середняк,

– Маг – это как ты.

– Да, в прошлом было много шарлатанов, умеющих мало, имеющих еще меньше сил и возможности их восстановления, но амбиций хоть отбавляй. Они хотели много, а сил и умения у них не хватало. Вот многие из них и стали продавать трубы от патефона.

– Как это, -спросил я.

– А. Тебе же только двадцать пять. Был такой фильм, советский, «Начальник Чукотки», кстати наш маг, Мельников Виталий развлекался. Так там Американцы Чукчам за пушнину трубы от патефонов продавали. Приходит Чукча, музыка играет. Тот шкурки отдает, а ему трубу от патефона. Следующий в очереди Чукча подходит, а америкос другую трубу на тот-же патефон ставит, и музыка опять орет.

И даже, когда, заподозривший неладное, северянин, не услышав в своей юрте из трубы ни звука возвращался к буржую, тот с широкой Американской улыбкой ставил его трубу на свой патефон. В очередной раз убедившись, что труба работает, уже никто не возвращался с претензией к троглодиту.

А так как в древности многие представлялись своим рангом и нашим и людям, за званием шарлатан закрепилась дурная слава. Вон, Николай только недавно стал волшебником, до этого был шарлатан, но это же не значит, что он прохвост. Хотя, конечно, до мага ему далеко.

Я сделал очередной глоток виски. Покосился на стакан Васильевича, стоявший передо мной.

– Ну и как это сделать? – спросил я.

– А ты не пытайся его толкать, так конечно тоже можно, но это горазда сложней. Просто ослабь силу его взаимодействия со всем что снизу и с моей стороны и остальные силы толкнут сами предмет в освободившуюся пустоту. Почти всегда легче уменьшить воздействие чем нарастить его.

– И как это сделать?

– Прежде всего закрой глаза и осмотрись, через закрытые веки, как ты это сделал вчера в парке. Мы это называем по ту сторону. Со временем ты сможешь туда заходить, если можно так сказать, и не закрывая глаз. Но сейчас тебе нужно выключить твой Windows глюкавый, и проще всего это сделать так. Как в «Матрице», простые люди видят черный экран с бегущими зелеными цифрами, а Морфеус, Тринети, Танк, и Нео как ты со временем, видят полноразмерную картинку. Так вот на этой картинке, если присмотреться у всех предметов, по их периметру, есть светящиеся области. Где сильней, где слабей, где шире или уже. Все зависит от силы их взаимодействия друг с другом.

– Да! Вижу! – восторженно вскрикнул я, – рассматривая кабинет через закрытые веки.

– Ну вот. А дальше Сережа как в осознанном сне. Это когда ты спишь и тебе снится сон. И вдруг ты осознаешь, что во сне и начинаешь делать там что тебе захочется. Летать, например, или вспомнив свое кино из детства вращать вокруг себя окружающие предметы.

– Не получается. Все остается на своих местах, – нетерпеливо проговорил я.

– Не торопись. Там не совсем так как во сне. Ты можешь, по крайней мере пока, воздействовать только на светящиеся области взаимодействия предметов. Посмотри на мой стакан и очень медленно уменьшай ширину и яркость свечения над ним и с моей стороны.

Я напрягся, хотя мысленно понимал, что не от физического напряжения зависел мой успех. Хоть стакан стоял на столе и у каждого из них была своя еле заметная светящаяся область, я четко понимал, именно понимал, а не видел, на какую части этой области следовало давить. Стакан медленно, сначала шурша по столу, а затем беззвучно, заскользил в сторону Васильевича. Пройдя больше половины пути, он неожиданно стукнул о стол. Мне так хотелось убедится в реальности происходящего, что я, не выдержав и не доставив его к заказчику, открыл глаза.

– Ну вот видишь, все получилось, – дотянувшись до не доехавшей порции виски, сказал довольный учитель.

Я снова закрыл глаза. Передвинул поднос с кофейником и сахарницей на край стола, задернул занавески на одном из окон, повернулся и открыл дверь в кабинет.

– Ов ов ов, притормози, – услышал я, – не расходись.

Я открыл глаза. Так и есть, поднос, занавески еще шатались, дверь потихоньку закрывалась. Васильевич встал из-за стола и огибая стол заседаний сначала отдернул шторки на окне, а потом подошел и закрыл дверь. В голове у меня, как мне казалось из-за возбуждения, все плыло. Он подошел ко мне и протянул блестящую плоскую фляжку, которую достал из внутреннего кармана пиджака.

– На, сделай один глоток, не больше.

Я сделал глоток. Это был лимонад «Груша»: «Вот блин любители вкуса детства.» то ли подумал то ли сказал я.

– Извини дорогой, но вкус этого напитка выбирает каждый себе сам. В основном как водку из рюмки глушат, ну иногда как коньяк, а вот чтоб «Груша», – он на секунду задумался, – насмешил.

О том, что это был не просто напиток я понял почти мгновенно. Вдруг все стало четким, краски стали ярче. Как будто я одел те самые, желтые очки, которые продают на заправках, для водителей.

– Ну, я думаю, что тебе на пару дней хватит. Если ты не против мы тебя поселим пока в квартиру через улицу. Нам с тобой первые несколько дней придётся часто встречаться, да и квартира там гораздо лучше твоей гостинки, – сказал Васильевич.

– А что во фляжке было? А как мои вещи? Так после завтра на работу, а я не успел …, – затараторил я.

– Давай по порядку, – прервал меня Васильевич, – про сироп узнаешь позже. Все необходимые вещи есть в квартире и все они твои. Про работу можешь забыть. С сегодняшнего дня, если захочешь, будешь работать у нас. А если не захочешь, – он строгим взглядом посмотрел на меня и резко выпалил, – нам придётся тебя убить.

«Как говорил мой старый друг, покойник, я слишком много знал» – меланхолично процитировал Васильевич фразу из какого-то фильма.

Еще через мгновение, не выдержав, он громко заржал, размахивая руками.

– Да шучу я, шучу. Ты бы видел свою рожу, «Шарапов», – успокоившись сказал он.

Да, сегодня моя рожа пережила немало потрясений. Где-то внутри, очень слабо, закрадывалось подозрение о том, что возможно все дело в утреннем глотке сиропа, принятого от Дуба. Но мне так сильно хотелось верить в происходящее, что я сразу отмел эту мысль.

Васильевич достал из ящика стола ключи и потянул мне.

– Покушаешь, там в холодильнике все есть, отдохнешь и завтра часам к девяти приходи ко мне. Нашу дверь найдешь на той стороне, глаза закроешь и увидишь. На двери в квартиру работает верхний замок, нижний для остальных. Два придурка недавно пробовали эту квартиру грабануть так весь замок изломали. Верхний не видят, нижний откроют и дергают ничего не понимая.

Он встал и проводил меня до двери.

– И вот еще. Чтобы по ту сторону посмотреть не обязательно глаза закрывать. Картинки, когда ни будь, с разными кляксами рассматривал. Ну те что смотришь на них долго или взгляд расфокусируешь как будто смотришь сквозь нее и видишь разные объемные предметы.

– Да. У меня таких целый альбом когда-то был. Я почти все практически сразу видел, а мои знакомые по пол часа таращились чтоб одну увидать.

– Ну так и здесь. Если не будет получатся закрывай глаза, но я думаю ты скоро научишься. Это шарлатаны по полгода тренируются, а тебе будет задание на сегодня. И осторожней там, поразвлекись с передвижением предметов и взглядом и все. Не нужно экспериментировать, завтра еще много интересного узнаешь. С ребятами завтра тебя познакомлю, хотя Алексея и Николая ты уже знаешь. Дом напротив, вход со двора, квартира 13. Мальчик уже большой сам разберешься.

Он похлопал меня по спине и выпустил в коридор.

Глава 2

В главах старой истории в основном речь шла о разных теориях возникновения миров. Но одна мысль из этого раздела мне понравилась. Древние «географы» по незнанию приняли ее за модель мира, не понимая аллегорий и аналогий, используемых в ней, решили, что древние маги описали землю где мы живем. Это была всем известная история про плоский мир стоящий на трех китах, или как ошибались азиаты на четырех слонах, а те на панцире черепахи, плывущей в безбрежном океане. Только маги таким образом в старину описывали не землю, они копали горазда глубже и посвящать в эти знания обычных людей, как малых детей, не было никакого смысла.

Весь мир, вернее миры доступные нашему восприятию, состоит из слоев. В каждом слое живут свои ребята. В принципе если брать физику, химию и биологию они практически схожи друг с другом, но отличия все же есть. Эти слои, как в пироге, местами слипаются, продавив проложенный между ними крем. И в этих местах находятся переходы из одного слоя в другой.

У нас есть три таких перехода. Один в районе Подкаменной тунгуски, вернее был, другой в Казахстане около поселка Аулиеагаш и третий в северной Америке близ города Висейлия в Калифорнии. Все переходы жестко связанны с окружающей флорой, а если точнее с деревьями. Под Тунгуской лиственница, в Казахстане карагач, а в Америке секвойя. Эти деревья как мицелий просачиваются из других слоев. Наш же, местный мицелий, был дуб. Многие маги древности считали, что это четвертый переход и ставили его в районе Додона в Греции и изображали на карте в виде четвертого слона. Главным козырем у них был источник, бивший из-под семи карагачей с одним корнем в Аулиеагаш, из-под векового дуба в Греции, Подкаменная тунгуска и родники близ города Висейлия. Но они ошибались, переходов было три. А вот ребята, умеющие питаться от дубов как грибы, растущие на мешках с мицелием, были истинными и полноправными хозяевами слоя под названием земля.

Я пролистал до главы «Новейшая история». Там шла речь о событиях последнего столетия. Самым сильным из гостей примыкающих слоев, впрочем, и самым лояльным и доброжелательным был лиственница. У них, как и у нас и карагачей, была спокойная и размеренная жизнь. Всем всего хватало, как в пределах своего слоя, так и в пределах их присутствия у нас. Если кто понимает, речь идет не тупо о жратве и туалетной бумаге.

– Интересная концепция, – подумал я не став читать дальше брошюру, взятую на журнальном столике в зале своей ново квартиры.

Когда Васильевич проводил меня из своего кабинета я сразу направился к выходу. Вернее сказать, в сторону предполагаемой двери. Идя по коридору в направлении глухого тупика я на мгновение закрыл глаза и увидел знакомую дверь с латунной ручкой.

Дверь в квартиру я нашел довольно быстро. Замочная скважина на ней была только одна. Вдохновленный недавней беседой я не стал закрывать глаза и посмотрел на дверь потерянным взглядом. Все получилось, над прежней замочной скважиной проявилось еще одно отверстие для ключа.

Войдя в коридор, я хлопнул дверью и провернул язычок замочного фиксатора. Квартира, по моим меркам, была шикарная. Широкий коридор с двумя дверями справа вел в довольно большей зал. За дверями в коридоре, как и следовало ожидать был туалет и ванна. Зал имел неправильную форму с небольшим аппендицитом по правую сторону, в нем, за барной стойкой располагалась кухня. У входа в зал, по левой стороне, было еще две двери. Одна спальная комната побольше с платяным шкафом, широкой тумбочкой и плоским телевизором на против кровати, другая поменьше с кроватью и парой тумбочек. В зале стоял большой кожаный диван, два кресла, журнальный столик и огромная «плазма» у стены напротив дивана.

Положив брошюру на барную стойку, я открыл холодильник. Ассортимент был богатый и судя по срокам годности на молочной продукции его пополнили недавно. Доставая пачку пельменей из морозилки, я перебрал несколько брикетов замороженного мяса и подумал: «а кто интересно его будет готовить, может в маленькой спальне лежит кухарка. Молоденькая, в короткой черной юбочке с белыми кружевами по краю и на сексуальной блузочке. Лежит, изнывает от безделья, а я дурак, забыл туда глянуть сквозь закрытые глаза».

По-идиотски хихикая поставил воду для пельменей на плиту и подошел к зазвонившему на диване радиотелефону.

– Да, – ответил я.

– Ну что, обживаешься, – спросил Сергей Васильевич.

– Да все хорошо, пельмени готовлю, в себя прихожу.

– Все в квартире новое и твое, начиная от зубной щетки и заканчивая одеждой в шкафу. Ты там располагайся как у себя дома, это и есть твой новый дом. На трубке, возле кнопок быстрого набора указан мой сотовый и стационарный. Звони, когда захочешь и перепиши себе на мобильник.

– А что за книжка на столе, она о чем?

– Да да возьми полистай, это как методичка для новичков. Тебе будет полезно, а что непонятно завтра разъясню. Да, еще, на бар сильно не нажимай, ты мне завтра свежий нужен. Ну все, пока.

– До свиданья, – сказал я в телефон уже издающий короткие гудки.

Посмотрев в кухонное окно я с удивлением обнаружил, что вижу дверь в кантору, которая стояла через дорогу напротив моих окон, без всяких извращений с глазами. Для проверки моего предположения подошел к входной двери. С внутренней стороны верхнего замка не видно. Открыл дверь, здесь вторая замочная скважина на месте. Закрыл дверь: «Ага как в игрушках с тайниками, все найденное остается в поле зрения игрока,» – подумал я, взглянул на дверь с внутренней стороны так, как надо и закрыл ключом на верхний замок, не доверяя защелке нижнего.

– Тааак а где тут бар, и как это мы его не заметили, – засыпая пельмени в закипевшую воду заговорщицким тоном произнес я.

Решив открыть все тайники квартиры, я прошелся по ней под нужным взглядом. В маленькой комнате, на кровати, кухарки не оказалось, а жаль. В моей спальне на широкой тумбочке нашелся ноутбук. В зале сплит на стене и балконная дверь за шторкой, хотя на все это я просто мог не обратить внимание и не извращаться с их поиском. Бара не нашел. Расслабился и пошел насыпать пельмени, зовущие меня пошедшим ароматом из кухни. Набрав пельменей в тарелку заметил с внутренней стороны барной стойки две двери. Вот блин. Здесь было все, цветастые бутылки с иностранными словами, бокалы, рюмки и стаканы.

Будучи и так довольно сильно опьянен сегодняшними событиями я из бара ничего не взял. Открыл большую банку сметаны и уселся за стойку. Отодвинул вилку подальше и начал таращиться на нее расфокусированным взглядом. Она потихоньку поползла ко мне, сначала задевая столешницу затем бесшумно. Добравшись до моей руки вилка поднялась чуть выше и, задрав зубчики немного выше держала, начала потихоньку вращаться вдоль вертикальной оси. Опустив ее на стол, я посмотрел на пельмени и банку со сметаной.

Вспомнился старый фильм «Вечера на хуторе близ Диканьки», Пацюка и вареники, которые сами прыгали в сметану, а затем ему в рот.

– Так может он из наших, маг, – промелькнуло в голове, – ага, и фильм снимали без спецэффектов, с первого дубля, – ухмыльнулся я.

Первый пельмень довольно резко подскочил до уровня глаз оторвавшись от прилипчивых собратьев. Аккуратно опустился на сметану, она была довольно густой и пельмень лежал сверху. Немного усилий и его вдавило наполовину, еще, и он резко прокрутился, выплеснув немного сметаны и чуть не опрокинул банку.

– Так не пойдет, – сказал я вслух, резко вставая с высокого барного стула.

Быстро снял и бросил на диван рубашку и штаны. Достал глубокую тарелку из сушильного шкафчика над мойкой и вывалил в нее сметану с ретивым пельменем из банки. Нетерпеливо уселся обратно за стол.

– Так, на чем мы там остановились?

Пельмень сделал еще несколько оборотов тихонько поднялся вверх. Я широко открыл рот и напрягся, прокладывая траекторию движения. НЛО нерешительно покачался в воздухе, после чего смачно шлепнул меня по лицу в районе переносицы, упал на стол и застыл. Я обиженно моргая потянулся к рулону бумажных полотенец, стоявших на стойке у стены.

– Хорошо шо я взяв сиру кобылу, – промелькнула в голове давно забытая фраза, которая подтверждала правильность выбора моего гардероба для этого застолья.

Вытерев лицо, я кинул рукой пельмень в рот и прожевал. Достал из бара какой-то неизвестный мне виски, налил в стакан.

– Поправим прицел, – сказал я и сделал пару глотков.

Со вторым пельменем было уже лучше. Я не стал закидывать его в рот, а просто довел к лицу и сам дотянулся до него губами. Последние несколько штук очень лихо проделывали путь до сметаны, резво делая в ней несколько кульбитов, в результате чего стол был весь забрызган, и практически безошибочно попадали мне в рот.

Закончив трапезу, я посмотрел на свой живот и трусы, изрядно заляпанные сметаной и подумал: «Надеюсь в шкафу помимо одежды есть ящики с бельем.»

Приняв душ и еще немного виски, я стал наводить порядок на кухне. Быстро сообразив, что проще двигать тряпку руками, а не вновь приобретенными способностями, закончил с уборкой, взял методичку и пошел в кровать.

Мысли роились в голове. Вот она новая жизнь. А в понедельник надо ли идти на работу и написать заявление, а зачем, и так уволят за прогулы. Хотя конечно хочется сказать начальнику все что о нем думаешь. Как, наверное, любому кого достал начальник бездарь и от кого ты, великий гений, непонятно кому нужной работы, уже не зависишь. Ведь сказать просто спасибо и до свидания не получится.

Странное дело, хотелось рассказать друзьям и подругам о новом себе. Но на поверку выходит так, что у меня нет ни тех ни других. Еще с детдома я привык, что меня никто не замечает. Все дети там делились на группировки. По разным интересам и признакам, и не только возрастным. Я же мог быть в любой из этих группировок одновременно и не был ни в одной из них. Меня просто не замечали. Если бьем кого-то я прохожу как дополнительная единица победителей, которую никто не знает, но все уверенны что она с ними. Если бьют нас, то побеждающие смотрят на меня как на стороннего прохожего и не трогают, а свои не ждут от меня решающих действий.

С сексуальным опытом была та же ерунда. Первый опыт был в компании где экспериментировал бесхозный молодняк, и я как всегда прокатил за своего которого никто не знает. Уйдя в самостоятельную жизнь с этим стало сложнее. В основном спонтанные отношения после фразы «а пойдем ко мне» с загулявшей в баре девицей, которая с утра удивленно таращилась на меня и мою «гостинку» с явной фразой на лице «и как это меня угораздило». В общем делится было не с кем, ну как, впрочем, жалеть было тоже не о ком.

С этими мыслями я устроился поудобней на кровати и продолжил изучение, заботливо оставленной мне методички.

Исходя из сказанного там, самым сильным проходом обладала лиственница. Ее «мицелий», деревья лиственницы, очень хорошо приживался на нашей планете. И за все годы существования перехода с ними, а никто не мог сказать сколько какой переход открыт и когда он может закрыться, если вообще они закрываются, лиственница стала самым распространенным деревом на слое земля. Для нас и карагачей они не представляли никакой конкуренции, и мы мирно уживались друг с другом. Да даже если бы и появились какие-то претензии мы с легкость могли бы заблокировать проход. Не в смысле закрыть его, а просто не пропустить через него к нам никого. Технология уже лет двести назад разработана. Но для этого надо знать где проход и быть там.

Проблемы начались около ста лет назад. Местоположение всех проходов кроме секвойи известно всем. Урбанизация и мобильность населения, стремительно повышающаяся в те годы привела к необходимости построения правил взаимоотношений между гостями из других слоев и нами. В слое карагач и лиственница уже давно и долго жили многие из наших магов, как и у нас их. А вот про переход в северной Америке появилась информация только пятьсот лет назад. Никто точно не знал где он и там ни наших не карагачей и лиственниц никогда не было.

Ребята из секвойи начали быстро осваивать бесхозный континент нашего слоя и не захотели вести переговоры ни с нами ни, тем более, с другими слоями, гостившими у нас. В отношении развития технологий, они похоже были горазда развитее нас. Вот и вдарили в 1908 году по проходу самых настойчивых парламентеров, по тунгусскому переходу. Люди потом еще сто лет списывали этот феномен то на метеорит, то на Теслу, хотя он скорей всего руку туда приложил.

Переход с лиственницей закрылся, вернее его не стало, карагачи закрыли свой, пропуская лишь своих подданных и выпустив всех наших. Секвойя в этот удар вложила столько энергии, что сама притихла и вот уже сто лет никого не трогает.

Как вы сами понимаете, результатом такого увлекательного чтива стал глубокий и спокойный сон.

Глава 3

Ровно в девять часов утра я постучал в кабинет Сергей Васильевича. По дороге сюда я никого не встретил. Пару омоновцев, куривших на лавочке возле их входа, не обратили на меня никакого внимания, а в коридоре нашей канторы никого не было.

– Да, Сережа, заходи, – услышал я из-за двери.

Он поздоровался со мной и указал на уже знакомое мне место. Осведомившись как я отдохнул и чем занимался вечером, рассмеялся.

– Значит все в пролете, ты выиграл, – сквозь смех сказал он.

– В смысле? – удивился я.

– Я же тебе говорил, ребята у нас веселые. Они на каждого новичка делают ставки. То, что в первый день наедине, начнет что-то двигать это сто процентов. А вот что именно, вопрос. Если никто не угадал банк отходит к новичку. Хотя ты конечно особый случай. Очень редко у нас появляется неосознанный маг в твоем возрасте, да еще и не наш. Мог, например, сначала сквозь стены попробовать проходить. Ну чтоб пельмени как Пацюк вареники, это ты всех уел. Гоголь, кстати, прозу писать после знакомства с ним стал, сильный маг был Степан Пацюк.

– А Гоголь с Пацюком тоже магами были?

– Гоголь нет, а Степан очень сильным был, а может и есть. Он после Тунгуски на ваш слой рванул.

– То, что я со слоя Карагачей до меня уже дошло, хотя я не понимаю как. Но в брошюре говорилось, что мои собрали всех своих и выпустили ваших. Так как к ним попал Степан?

– В методичке шла речь о шарлатанах и волшебниках. Они не могут долго быть в чужом слое баз сиропа, который как концентрат бьет из родника в месте перехода. Но после закрытия перехода источник иссякает. Маги же, достигнув определенного уровня, могут брать силы от чужого мицелия и поэтому частенько уходят путешествовать по другим слоям. Маг все равно как подосиновик, научившийся расти на грибнице шампиньона, или на любой другой куда его занесет.

– А как же те, кто из Лиственницы, они куда делись.

– Хороший вопрос. Несколько их магов остались у нас, остальные ушли к вашим пока проход не закрыли. Шарлатаны и волшебники если не трогают чужие клубки энергии и по пол часа в день подпитываются от своих деревьев, обнимая их, могут прожить обычную человеческую жизнь. Кстати, обычные люди, часто видевшие этих бедолаг за обниманием с соснами, создали даже какие-то учения, и до сих пор некоторые приверженцы ходят в лес потискать что попало. Кто сосну, кто березу. Наверное, кто-то и пальму в Сочи обнимать пытается. Как в той пословице «слышали звон, но не знают где он». Как сам понимаешь за сто лет у нас остались лишь несколько магов из лиственницы, мы и ребята из нового света. Мы его называли новый слой, а люди переиначили. Ах да, вот теперь и ты.

– А я как же. Ведь наших, насколько я понял давно здесь нет. А я прекрасно помню, как рос в детдоме и институт. Мне только двадцать пять.

– Когда мне станет понятно как, ты Сережа, первый об этом узнаешь. Пока мы лишь знаем кто ты и постараемся научить тебя всему, что умеем. Даже не научить, а показать, что ты можешь, но не знаешь об этом.

– Я готов, – с неподдельным энтузиазмом сказал я.

– Хорошо. Есть три основные взаимодействия на основе которых построена вся известная нам магия. Это движение, проникновение и огонь. Да, еще материализация, но это если у тебя силенок хватит. Движение ты уже освоил.

К Васильевичу резво подлетел графин с водой и стакан, стоявшие на подоконнике. Он налил воды в стакан и вернул графин обратно как бы показывая, о чем идет речь.

– Это самое простое. Ты просто уменьшаешь или увеличиваешь взаимодействие предметов с окружающими в нужных тебе направлениях, воздействуя на их ауры по ту сторону. Это ты умеешь. Теперь проникновение.

Васильевич вытянул руку над своим столом и начал медленно опускать ее вниз. Дойдя до столешницы рука начала погружаться в нее и скрылась полностью. Лицо мага было серьезным и сосредоточенным. Через несколько секунд Васильевич начал нервно дергать руку из-под стола, который слегка подрагивал от его движений. Он уперся в стол другой рукой и пытался тянуть. Я резко вскочил, опрокинув свой стул и подбежал к нему, пытаясь ухватить за застрявшую руку.

– Тихо, тихо, руку оторвешь и мебель мне всю переломаешь – хихикая сказал Васильевич, поднимая обе руки вверх и покосившись на валяющийся на полу стул.

– Да сколько можно! – развел руками я.

– Ну прости, прости. Мои все наученные, скучно с ними. А мне, старику, редко выпадает такая возможность повеселиться.

– Не такой уж и старый, – обиженно бухтел я, возвращаясь на свое место.

– Старый, ты уж мне поверь. Так вот, на чем это я. А, здесь другая история. Ты берешь два предмета, любой в окружении и тот, на педали мозга которого ты нажимаешь, то есть себя, и полностью убираешь взаимодействие между ними. Это как углекислый газ, вылитый в пустой сосуд, просочится на дно, не перемешиваясь с воздухом, но проходя сквозь него. Между прочим, этот трюк чаще всего непроизвольно получается у обычных людей, только они об этом не знают. Когда они под шафе то частенько локоть со стола соскальзывает, а при падениях горазда меньше получают травм. Они решили, что это из-за расслабленности организма. На самом деле их windows от хмеля глючит и он, перезагружаясь, не успевает все взаимодействия держать под контролем и пропускает локоть через стол. Опомнившись, «Винда» шарахает пьянчужку мордой об стол. И самое главное, если ты вошел, то не бойся застрять. Такого не бывает, тебя все равно выплюнет или туда, или обратно. Обычно, если ты замешкался, в сторону где большая масса. Но иногда бывает наоборот, почему, не знаю. Ну давай, пробуй.

Я расфокусировал взгляд и посмотрел на стол с чуть заметным белым свечением поверх него. Потом перевел глаза на свою руку с еле проступающим вокруг голубоватым свечением. Начал опускать, растворяя свечение стола в голубоватом мареве моей руки. Не испытывая никаких ощущений, я ясно видел, как рука погружается в поверхность стола словно в коричневую воду с признаками древесной текстуры. Проведя рукой сквозь стол и достав из-под него, я резко тряхнул, будто пытаясь отряхнуть руку от воды.

– Ага, ты что решил, что стол прилип к руке, – улыбаясь спросил Васильевич.

– Круто! – ответил я

– Да это еще что, ты еще на швейной машинке строчить можешь, – улыбаясь сказал он.

– Что?

– Ну как Матроскин из мультика «Простоквашино», – удивленно посмотрел на меня и продолжил. – Ладно, проехали. Ты пойди чашки из шкафа принеси, а то кофейку охота попить.

Только сейчас я обратил внимание на стоявший в углу стола, все тот же пресловутый поднос с кофейником и сахарницей, но без чашек. Я встал и подошел к шкафу со стеклянными дверцами. Вот оно место моего вчерашнего фиаско. Воодушевленный предыдущим успехом со столом, я решительно взял чашки сквозь стекло и с гримасой победителя поставил их на поднос.

– Это, Сергей, был очередной урок, – сказал Васильевич, наливая кофе в чашки, – дверцы шкафа открыты и не следовало тратить свои силы на проникновение. Гораздо проще было их открыть.

Он поставил чашку кофе передо мной и сел за свой стол.

– Теперь огонь. Здесь будь внимателен. Если что-то пошло не так, следи за процессом. Тут не так как с проникновением, воздействие нужно вовремя прервать. Освобожденные клубки энергии можно разматывать бесконечно, зажечь можешь все что пожелаешь. Разница лишь в количестве сил, потраченных на это. Перевалишь через грань и не останется сил на удержание своей ауры, сам сгоришь.

Васильевич взял со стола листик из стопки бумаг для записей. Скомкал в руке в маленький комочек и подбросил перед собой. Тот отлетел на полметра от него и завис над пепельницей, стоящей на столе. Чуть заметная аура комочка начала плавно и равномерно расширятся при этом становясь прозрачней. По мере ее исчезновения комок бумаги становился все темнее и, наконец, вспыхнул ярким пламенем. После нескольких неудачных попыток взмыть под потолок, пепел медленно опустился в пепельницу. Вытряхнув пепельницу, он поставил ее передо мной. Отломил головку у спички и положил деревяшку внутрь.

– Пробуй, только сначала приподними, а то пепельницу проплавишь.

– Спичкой? – удивленно спросил я.

– Если будешь освобождать спичку не на весу, освободишь и часть бронзы под ней, и она оплавится. Когда загорится прекращай воздействие, а то нам еще тут ядерного взрыва не хватает.

– Это тоже шутка или что?

– Ну чисто гипотетически может быть, если не остановится и сил хватит для того чтоб углерод расщепить. Но для этого тебе нужно в роднике с твоим сиропом сидеть и пить из него, и то скорей всего не потянешь. Хотя кто тебя знает, пока ты нас сильно удивляешь.

Наверное, я действительно был хорош, во всяком случае проделал все без труда. И судя по довольной физиономии Васильевича за этот экзамен я получил пять.

– Так, сим посвящаю тебя в маги, – он довольно потер ладошки друг об дружку и легонько приложил пепельницу к моему лбу. Сейчас познакомим тебя с ребятами. Алексей будет тебя курировать, если будут вопросы он пояснит. Ну и ко мне можешь в любой момент обращаться. Через пару недель может и материализацию попробуем. На держи, – он протянул мне уже знакомую фляжку с сиропом, – если перестанешь видеть по ту сторону ауры, хлебни, а то сгоришь. Когда ты перестаешь их видеть это твоя грань, полчаса и самовозгорание. Но я думаю сироп тебе не пригодится, ты уже успел к дубу присосаться.

Васильевич подошел к своему столу и нажал на кнопку громкой связи.

– Алексей ты на месте?

– Да, – прозвучало из динамика телефона.

– Ну пойдем, – сказал он мне, и мы вышли в коридор.

Соседний кабинет был не менее просторный чем у начальника. По его периметру стояло шесть двух тумбовых столов, а в центре один большой и десяток стульев вокруг него. На рабочих столах стояли канцелярские наборы и ноутбуки и лишь на столе в дальнем левом углу был телефон. За ним сидел уже знакомый мне Алексей. За соседним с ним сидела светловолосая женщина лет под тридцать с большими зелеными глазами и маленьким серебристым колечком в нижней губе.

В другой половине комнаты сидели два молодых парня лет по двадцать. Один высокий худощавый с овальным лицом и растрепанной короткой стрижкой. Второй копия первого. Мне даже показалось что он там один и сидит рядом с большим зеркалом. Но когда они оторвали свой взгляд от ноутбуков с секундной задержкой я понял, что их все-таки двое. Столы у стены напротив двери пустовали.

– Ну что, давайте знакомится, – сказал Сергей Васильевич, подводя меня к Алексею, – Так, Сережа, Лешу ты уже знаешь, – мы пожали руки, – это у нас Ниночка, – она улыбнулась и кивнула мне головой, – а это наши братья Ларцовы, – указал он на подошедших близнецов.

– Двое из ларца одинаковых с лица, – промелькнуло у меня в голове, и я улыбнулся.

– Это Никита, – продолжал Васильевич, указав на одного из них, – и Мирон, – указал он на другого, и мы пожали руки, – отличить можно только по глазам, у них даже аура одинаковая. Зрачки у них разные, один серый другой голубой. Только у Мирона голубой справа, а у Никиты слева. Ну и еще Николай. Его сейчас нет, но ты его итак знаешь. Так, что еще? А, вот. Алексей у нас маг, Ниночка и Николай волшебники. Ребята пока шарлатаны, но судя по их успехам из них получатся сильные маги. Ну и я, сам понимаешь.

– Леша покажешь ему тренировочные комнаты сам, – обратился Васильевич к Алексею.

– Да, конечно, – ответил он.

– Ты, Сергей, пару недель потренируешься, форму так сказать наберешь, потом с ребятами на выезд сходишь, – похлопал меня по плечу Васильевич, – а вообще у нас на твой счет грандиозные планы. Я очень рад что ты с нами, но об этом потом. Кстати! Алексей выдашь ему подъемные и банк тоже его.

– А что там, что было? – наперебой начали спрашивать братья.

– Пельмени в сметану, а потом в рот, я так думаю вначале с попеременным успехом.

В комнате раздался громкий смех. Алексей прерывисто гыгыкая достал из ящика своего стола бумажный сверток и конверт и вручил мне.

– Это подъемные, – Алексей протянул мне сверток, – наличка, карточку потом оформим. А это твой честно заработанный выигрыш, -отдал мне конверт, – да, ты оказался самым непредсказуемым, был бы кубок в этой номинации отдали бы тебе.

Васильевич ушел к себе, а Алексей повел меня показывать тренировочную комнату, где я в течение ближайших двух недель должен отточить свое врожденное мастерство.

Глава 4

Так началась моя нова жизнь и по эту, а уж тем более по ту сторону. Выигрышных денег было достаточно на шикарную жизнь месяцев на три, это конечно по моим меркам, впрочем, я никогда не страдал завышенными запросами. Про подъемные я вообще умолчу, так что финансовые вопросы меня больше не волновали.

Практически сразу после моего знакомства с коллективом Алексей сообщил мне, что сегодня у меня на квартире вечеринка. Будут все, и Сергей Васильевич. Моего мнения никто не спрашивал, да я и не возражал. Алексей дал Нине задание приготовить ужин у меня дома, благо продуктами и выпивкой кухню забили накануне. На мое предложение дать ключи, объяснил, что они ей как, впрочем, и любому из нас без надобности.

Две, еще неизвестные мне, двери в коридоре вели в большой спортивный зал. Внутри он был перегорожен высокими стенами, образуя четыре отдельные зоны. Окон в нем не было. В первой зоне на полу валялось множество предметов, начиная от теннисных мячей и заканчивая стальными шарами с крупный арбуз.

– Здесь тренируемся передвигать все что не попадя, – сказал Алексей.

– А что там тренировать? Ты или можешь, или нет. На сколько я понял вес не сильно влияет на сложность передвижения чего либо, ведь мы работаем не с объектом, а со степенью его взаимодействия с окружением, – удивленно спросил я, – зависимость конечно чувствуется, но она не прямолинейная и даже с моими силами новичка, думаю пару тонн поднять можно.

Вот! – поднял палец вверх Алексей, – на то ты и маг, а не шарлатан и схватываешь все на лету. А пацанам, – наверное имея ввиду Ларцовых, продолжал он, – нужно тренироваться прежде чем дойдет. Но это не все. Попробуй мяч провести вокруг себя.

Я взглянул на мяч, не закрывая глаз, но как уже умел по ту сторону. Он поднялся до уровня моего лица. По-пижонски крутнул его вокруг своей оси и начал проводить вокруг себя. Когда шею дальше поворачивать стало невозможно и глаза перестали видеть мяч он шлепнулся на пол позади меня.

Я уверенно посмотрел на Алексея с видом одаренного мальчика с легкостью выполнившего задание учителя. Он слегка улыбнулся и ничего не говоря поднял мяч и не поворачивая головы сделал им несколько оборотов вокруг нас и кинул его в дальний угол отсека.

– Как так? – обескураженно спросил я.

– А ты что думал, когда по ту сторону смотришь с закрытыми глазами, реально видишь ими.

– Да я как-то не задумывался.

– А ты попробуй осмотрись позади себя по ту сторону.

Я закрыл глаза и начал двигать взгляд вправо. Вначале инстинктивно поворачивая голову, затем, как будто преодолев невидимый барьер, провел взгляд по кругу до Алексея и открыл глаза. Голова все еще была повернута в другую сторону, и от резкой смены картинки меня пошатнуло и подкатила тошнота.

– Так что и тебе есть что потренировать, великий ты наш, – без всякой злобы произнес Алексей.

– Да, я так понимаю книги с заклинаниями в стиле «трах тибедох, ахалай махалай» не будет, – пошутил я.

– Вся книга с рекомендациями поместилась на одном листе у тебя в столе, – без всякой иронии ответил он, – если что новое познаешь, скажешь нам и мы добавим туда.

– Слушай! – воскликнул я от неожиданно осенившей меня мысли, – а пирамиды в Египте не ваши построили?

– Да не только в Египте, по всему нашему слою настроили. Всё хотели искусственные проходы сделать в другие слои. Из всех попыток, по-моему, только с дольменами на Кавказе получилось, и то никто точно не знает как, и повторить не может. Ладно идем дальше.

В соседнем отсеке было несколько перегородок из разных материалов и установка для метания теннисных мячей.

– Здесь потренируешься сквозь препятствия разной плотности проходить. А еще, что важнее, летящие в тебя предметы отклонять или пропускать сквозь себя. Это в принципе также, как и проходить сквозь них.

Дальше была комната огня. Это было сразу понятно по огнеупорным стенам и черным, обгорелым пятнам на торцевой стене. Здесь тренировались раскалять до бела что не горит и шлепать этим о стену из металла. Судя по массивной вытяжке на всю ширину отсека, удалять дым магическим образом было накладно.

Больше всего меня удивила четвертая комната. Здесь, вопреки всем моим ожиданиям был живой уголок. Несколько рептилий, пару клеток с мышами (подозреваю, что это корм для первых) и даже вольер с обезьяной.

– А это что, комната отдыха или вы мышами здесь кидаетесь? – спросил я.

– Здесь мы тренируем воздействие на живые организмы, – серьезно ответил Алексей, – без летального исхода. Помнишь того парня в парке и как он застыл? Это я усилил все связи вокруг него, и он завис. От степени воздействия получаешь результат на выходе. Или он просто замедляется, или сильно, или, как в тот раз, зависает. Бутылка твоя у края была, но все равно ты сильно меня удивил как легко ее достал. А если бы его за руку схватил, мог бы и оторвать.

Я уже давно понял, что Алексей и шутит, и говорит серьезно с одним и тем же невозмутимым выражением.

– Ты только не попутай, здесь нужно давить, а не освобождать. А то шашлык из них сделаешь, сам в зоомагазин поедешь.

Он повернулся и повел меня обратно в наш кабинет. К нашему возвращению там уже никого не было, все разошлись выполнять его задания.

– Ну и ладненько, никто не будет отвлекать на вводном инструктаже, – сказал Алексей, садясь за свой стол и ткнул пальцем в сторону стола на против входа, – присаживайся туда, там будет твое место. Ноутбук у тебя дома, где-то в столе бумага и остальная хрень. В ящике стола лист с перечнем основных воздействий. «Волшебная книга», – Подняв палец вверх многозначительно изрек он, скорее, конечно издеваясь, чем говоря всерьез, – смешивай рецепты, создавай свой стиль. Потягаться здесь с тобой мало кто захочет, но все же твоя безопасность у тебя в руках. Верх мастерства, и ты так сможешь, когда ты контролируешь любой санкционированный тобой процесс, не следя за ним.

Инструктаж был долгим с перерывами на перекуры и обед. Основная мысль, конечно, мы хорошие ребята и слой законно наш, вернее их. Я представитель слоя карагач, и мой слой более всего гармонирует с земным. Даже люди определили, что наши мицелии, дуб и карагач относятся к одному отделу покрытосеменных.

С сосной и кипарисами, вернее лиственницей и секвойей все сложней. Они сами в принципе родня, отдел голосеменных, но походу не поделили наследство. Наш слой, и я по праву рождения могу его называть своим, благоприятен для мицелия слоя лиственница. Поэтому он зарос на девяносто процентов их деревьями. Их маги были нашими первыми учителями и не стремились отжать у нас планету за стеклянные бусы, поэтому мы их любим и уважаем. Да и секвойя ничего плохого нам не сделала, но они появились в поле нашего зрения лишь пятьсот лет назад, и мы ничего о них не знаем.

Знаем только, что они очень сильны с технической стороны, и возможности воздействия на простых людей нашего слоя. С нами на контакт идут неохотно, оккупировали новый свет, вернее подстроили его под себя, и с этого плацдарма пытаются продавить весь слой.

Но, сто лет назад, переоценив свои возможности и не изучив досконально особенности нашего мира они жахнули по лиственнице из Нью-Йорка. И самое интересное это то, что для этого удара они привлекли нашего мага, дуба, из Хорватии. Тесла был, а может и есть, очень сильным магом, но помимо этого он великолепный технарь. Многие наши до сих пор сомневаются, что он пошел на поводу у секвойи и навредил лиственнице.

До сих пор не понятно кто остался в выигрыше от событий тунгусского инцидента. На сегодняшний день в районе Тунгуски лиственница растет в разы быстрее чем сто лет назад и это зафиксированный факт. Возможно в ближайшие пятьдесят лет проход откроется вновь и будет горазда сильней и стабильней. А секвойя напротив становится вымирающим видом и проход судя по всему должен слабеть.

Вложив в тот памятный удар неимоверное количество энергии, ребята из секвойи до сегодняшнего дня пожинают неудержимые волны торнадо от района начала воздействия, Нью-Йорк, в направлении их прохода, через весь континент.

Мы, дуб и карагач, по сравнению со слоями лиственницы и секвойи, дети неразумные, но можем и должны …

– Ну дальше ты сам будешь делать свои выводы, – почесывая затылок неуверенно продолжил Алексей, – мальчик уже взрослый, сам решишь где свои где чужие.

– А просто люди? Что у нас, что у них всех, я имею введу на других слоях, они знают о нас?

– Конечно знают! Но в основном не верят. Ты сильно верил в балахманную тетку с зонтиком и именем Мери? Госпожа Поппинс двадцать лет по Англии на зонтик давила. Прилетала, детей воспитывала, ее забывали. Пока Памелу Трэверс не уговорили сказку написать никак с ней сладить не могли. Васильевич тебе что, не сказал, что нам очень сложно удерживать на себе внимание?

– Да вроде говорил, а это что?

– Это когда ты всех сегодня удивил и за тобою толпы с открытыми ртами ходят, а завтра про тебя почти никто не помнит. Ты им начинаешь напоминать, что вчера показал путь в светлое будущее, а они смотрят на тебя как на дурачка, не понимая, о чем ты толкуешь.

– День сурка, – задумчиво сказал я.

– Что? –       спросил Алексей.

– Да фильм такой был, там …

– Во во, почти в точку, я тоже смотрел, – перебил меня он, – не так жестко конечно, но аналогия прослеживается. В политику к ним, сам понимаешь, без толку лезть, не выберут, но воздействовать в той или иной мере можно как советники. Потом они уверенны что гениальные мысли их самих посещают, а нам в принципе все равно, нам слава не нужна.

– Так мы, всё-таки, люди или нет? Во всем прослеживается мы и они, обычные люди. Значит мы кто-то другие?

– Да с чего ты взял. Это просто фигура речи такая. Безногие инвалиды, собравшиеся в круг на инвалидных колясках, тоже говорят, что мы то или се в отличие от обычных людей. Или физики теоретики на своих сборищах провозглашают, – Алексей многозначительно поднял палец, – «мы считаем так, а вот обычные люди …». Все мы люди, но по своим знаниям, возможностям, умениям и даже по цвету кожи, делим сами себя на, мы, и на обычные. В какой-то степени нас можно назвать инвалидами, ведь в отличие от подавляющего большинства у нас не работает автоматический круиз контроль по взаимодействию с окружающим миром и нам приходится самим давить на педали, хотя именно это и дает нам определенную степень свободы.

– А чем мы занимаемся? – я почесал затылок, – скажем так, в чем заключаются мои должностные обязанности?

– Э как ты загнул, – Алексей улыбнулся, – Ты пока тренируешься и делаешь основной упор на самооборону. Наша кантора, это та же полиция, только для своих. Шарлатанов местных да иногда волшебников, сбрендивших от тоски, отлавливаем и мозги вправляем. Маги не шалят, они хорошо знают уроки истории, и никто не хочет повторения охоты на ведьм XVI века. Тогда инквизиция нас знатно потрепала. Двести лет нашего брата гоняли пока мы сами не начали отбивать желание особо без башенным лесть на рожон. А с прошлого года, когда они опять подсветили из своей установки, начали их шарлатаны да маги здесь рыскать.

– В смысле подсветили?

– Метеорит над нашим городом в феврале 2013 года помнишь?

– Да. А с какой установки? – спросил я, – ведь на сколько я знаю башни в Нью-Йорке уже нет.

– Да, башни нет. Слышал про станцию HAARP (программа исследования полярных сияний высокочастотным воздействием) на Аляске. И от своего прохода подальше и к возрождающемуся проходу лиственницы поближе. Так сильно как в прошлый раз можно не жахать. А если и переборщат, то торнадо на Аляске их не волнует. Мы их тут вылавливаем, кое-что узнаем да к своим отсылаем.

– А что они хотят?

– Да кто их знает. Они на нас как на аборигенов смотрят и на переговоры не идут. А после того как мы в Чернобыле Дугу построили остерегаться нас стали.

– Что за Дуга?

– Ну, примерно тоже что и HAARP, ну может чуть мощнее, – начал мямлить Алексей.

– Так это они на атомной аварию организовали, чтобы Дугу закрыть?

– Да нет. Нам просто нужно было срочно вех оттуда убрать, да и они могли по ней…, – неуверенно бормотал Алексей, – ну в принципе и сейчас, как предполагалось, спокойно работаем. Никто туда не лезет, боятся. Стоит себе ржавчиной покрашенная.

– Алексей! – я заглянул ему в глаза, – все понятно, не мучайся, по поводу этого косяка я не намерен устраивать истерик.

– Так, ладно, – воспрял он, – еще одно. Ваши свой проход закрыли от себя. К твоему сведению мы так делать пока не умеем. Пройти к ним можешь только ты. Твои после Тунгуски все через закрытый уходили, а наши, даже перепуганные маги, пройти не смогли. Ты, наверное, уже сам понял, очень важен для нас как будущий посол! Да и секвойю ты можешь заинтересовать по той же причине. Тот белобрысый мог за тобой следить, а не от нас теряться. Поэтому твоя основная задача на ближайшее время, максимально овладеть своими способностями.

Глава 5

Уже через неделю я полностью освоился в нашем маленьком коллективе. Народ подобрался простой и веселый, как и наш начальник Сергей Васильевич. Днем я тренировался в спортзале, иногда сам, иногда с коллегами. Вечерами развлекался в городе, благо мое финансовое положение теперь позволяло мне не выискивать дешевые развлечения. Периодически тренировал свои способности вне нашего заведения, но при этом строго придерживался нашего кодекса.

Чтить законы РФ нас никто не обязывал. Мы отвечали перед своими по нашим законам. В принципе они не сильно отличались от законов морали в области «не убий», «не укради» и так далее. Хотя понятие «Украсть» у нас было расплывчатым. Нельзя влезть в дом, или магазин, или в банк через стену и тем же путем вынести оттуда ценности. А вот шарик в казино на рулетке в нужное гнездо положить можно. В общем статьи о мошенничестве не было, ведь нужно шарлатанам на что-то жить. Самое главное правило не привлекать к себе внимания и не становиться звездой уличных камер и тем более youtube. За это можно получить по шапке круче чем за воровство.

Хотя с введением денег, нашему брату зажилось спокойней. Не нужно выращивать что-то или мастерить, чтоб это поменять на еду. Достаточно, используя свои способности, добыть эквивалент и покупай что хочешь. Я даже задумывался что мы их придумали.

Из всей нашей иерархии самые меркантильные это шарлатаны. Узнав (обычно у новичков это бывает в лет двадцать) о своих возможностях у них сразу загораются глаза. Каждый второй мнит себя будущим Копперфильдом с миллиардными гонорарами и сам не знает, что будет покупать на эти деньги. Благо новички появляются очень редко. Дойдя до уровня волшебника, они начинают понимать, что на деньги можно жить, а не жить для них. Приходит понимание своего могущества и отпадает необходимость стоять в пробке города на Феррари или Бентли. Ведь все равно никто завтра не вспомнит какой ты крутой на этой машине, как и не вспомнит что ты добрался до нужного места на скутере или метро.

За последние столетия экономика развивалась так быстро, что наши прозорливые предки сумели создать такие фонды, с которыми все юные шарлатаны и повзрослевшие волшебники не справятся и за тысячу лет. Все «Наши» законопослушные шарлатаны, волшебники и маги могут получать пособия в размере зарплат менеджеров высшего звена столичных банков. Взамен они обязаны помимо соблюдения кодекса прибыть по мобилизации в любое время в известные им места. Но за последние сто лет такого не случалось.

Зачастую шарлатаны и волшебники, пользуясь этой возможностью, живут спокойной и размеренной жизнью. Достигнувших уровня мага материальные блага мало интересуют, и они обычно уходили путешествовать по другим слоям. Ближайшие сто лет эта опция отсутствует.

В последние десятилетия мы столкнулись с проблемой сбрендивших от безделья ребят и возомнивших себя великими волшебниками способными изменить, или подчинить себе, весь мир. Хорошо, когда это одиночка, но бывают и ОПМГ (организованная преступная магическая группировка) и тут появляемся мы ОМОН (отряд магов особого назначения).

– Леша ты на месте? – послышалось из динамика громкой связи на столе у Алексея.

– Да Сергей Васильевич, – ответил он.

– А Сережа с вами или в зале?

– Здесь.

– Хорошо, бери его и зайдите ко мне.

Мы встали из-за своих столов и пошли. Вошли без стука и расположились напротив него.

Все в канторе обращались друг к другу по именам. В неофициальной обстановке, как на прошлой неделе у меня на вечеринке и Васильевича все звали просто Сергей. Но здесь, на офисе, мы четко соблюдали субординацию. Наверное, не сколько из уважения к его должностному положению или статусу мага, в конце концов мы с Алексеем тоже маги, столько чувствуя его опыт и уверенность в выполняемых им задач и нашу готовность беспрекословно выполнить его задания.

– Алексей ты помнишь Бориса из стриптиз бара «Спичка»? – спросил Васильевич.

– На Ленина? Которого год назад расцепили?

– Да, похоже опять буянит. И Надежда неладное почувствовала. Ты возьми Сергея и проскочи в его бар, поговори, присмири, – он помедлил, – сначала к Наде зайдите, заодно Сережу с ней познакомишь.

– Так он вроде пока ничего не начудил. Братовья в инете его отслеживают, да и камеры их на наши компы заведены, пацанов по вечерам от монитора не оторвешь, хоть отключай.

– Да я понимаю, что перестраховываюсь, поэтому и Сергея с тобой посылаю, может ничего и нет. А Сережа пусть посмотрит, поучится.

– Не вопрос, проскочим, – с готовностью сказал Алексей.

– Сергей, – обратился Васильевич ко мне, – ты от Алексея не отходи, на провокации Бориса не обращай внимания. Это можно сказать твое первое задание.

Мы взяли УАЗ и вдвоем с Алексеем поехали на первый мой выезд. Алексей был за рулем. У меня до сих пор не было прав, хотя водить я умел и любил. В свое время я собирался их получить, но узнав, что мои знания и умения в вождении будут определяться десяткой, переданной недавно переименованным, прошедшим аттестацию и посему «кристально чистым» слугам закона, и по-другому никак, отказался от этой затеи.

Причем переклинило не от жадности, хотя эта сумма для меня тогда была приличной, скорее от возмущения в стиле «когда вы нажретесь!» или «вот откуда столько трупов на дорогах». Думая об этом я невольно лыбился, понимая, что теперь права мне без надобности, да и у Алексея их скорее всего тоже нет.

– Сейчас к Надежде зайдем и поедем в бар, – сказал Алексей, останавливая машину.

– А Надя это кто?

– Как ты маг по рождению, но не обычный, и очень сильный.

– А что значит необычный?

– Ну, – Алексей задумался, – скажем так: мы можем сквозь стены посмотреть, а она помимо этого и сквозь время. В своеобразной форме и с определенными ограничениями, но может. Как это делает не спрашивай, она и сама не знает, иначе эта способность давно была бы в твоем листочке в столе.

– Понятно, местный оракул.

– Ну типа того.

Дверь в подъезд с кодовым замком, но как это бывает часто, открыта и подперта кирпичом. Обшарпанная лестница, второй этаж и Китайская железная дверь. Алексей постучал.

– Проходите, – Пригласила нас невысокая рыжеволосая девушка.

Миловидная мордашка приветливо нам улыбалась. Огромные зеленые глаза бесцеремонно рассматривали меня с ног до головы. Короткие волосы торчали во все стороны так, что не поймешь, толи – это стильная прическа толи рыжеволосая девчушка только проснулась и не поправила растрепанную голову. Я плохо могу определять возраст по внешнему виду, но на мой взгляд ей было лет двадцать.

– Наверное эта девушка дочь Надежды, – подумал я.

Квартира была большой и шикарно обставлена. Современная бытовая техника гармонично вписывалась в окружающую мебель, которая если и не была антиквариатом, то искусно сделанная под него.

– Присаживайтесь, – девушка указала нам на небольшой диван рядом с невысоким столиком, – сейчас чай подам, – сказала она, не сводя с меня глаз от чего я сильно смущался и начал ерзать на диване.

– Или служанка, – продолжал размышлять, отводя глаза в сторону от ее пронзительного взгляда.

– Алексей, какой чистый голубок! Да еще и симпатичный. И как это я проморгала? Ведь абсолютно ничего про него не видела, а он рядом рос.

– Да почему же «голубок», я нормальный, и с этим делом у меня как у всех, вернее, как почти у всех. Не знаю, что ты увидела, но ты ошиблась, – краснея запротестовал я.

Она звонко рассмеялась и вышла в соседнюю комнату, не обращая внимания на мои возмущенные причитания.

– Да угомонись ты, Сережа, – прервал меня Алексей, – она про ауру твою говорила. У карагачей она голубого цвета, у нас фиолетового, секвойя розовая, а лиственница красная. По мере продвижения (шарлатан, волшебник, маг) ее цвет становится светлее и чище. Я думал тебе Васильевич разъяснил.

– Нет не говорил. А она кто? – я махнул в сторону предполагаемой кухни.

– Как кто? Надежда.

– Она и есть ваш оракул? Ей же лет двадцать.

– А ты что ожидал увидеть? Пожилую полную негритянку, – он улыбнулся, – это тебе не матрица. Да она и не предсказывает, она предполагает. Правда ее предположения процентов на девяносто пять свершаются, но как сам понимаешь бывают и промашки.

– Что ребята, мою статистику обсуждаете? – Спросила Надежда, заходя в комнату с подносом в руках.

Она поставила поднос на столик, жестом предложила нам чай.

– Знакомься Надя – это Сергей, сама знаешь кто.

– Да да, Сережа, – начала говорить она, обходя вокруг нашего дивана, – я надеюсь, что мои предположения насчет тебя попадут в диапазон девяносто пяти, – продолжила говорить, погладив мою голову, проходя за мной.

По корням волос пробежала мелкая дрожь, начиная от макушки по затылку и спустившись по спине растворилась приятным покалыванием в ногах.

– Это было что? Секс? – неожиданно даже для самого себя выпалил я, пытаясь скрыть за развязностью свое смущение.

– Ты всегда был таким застенчивым? – раскусила меня она.

– Надежда, прекращай парня соблазнять, – спас меня Алексей, – что там с Борисом? У нас на него пока ничего нет.

Надя томно вздохнула, укоризненно посмотрела на Алексея и присела в кресло напротив нас.

– Я предполагаю, что он набрал пару местных шарлатанов и людям несуществующую работу впаривает. Вернее, не набрал. Шарлатаны давно у нас по этой теме людей кидали. Но пока они работали по месту и по мелочи они держали все под контролем и этот вопрос был вне нашей юрисдикции. Когда набиралось слишком много лопухов, желающих вернуть свои копейки они меняли дислокацию и никакой шумихи не возникало. Борис с недавних пор нашел этих балбесов и возглавил, выводя их бизнес на всероссийский уровень. Сейчас к ним, за несуществующей работой на севере с огромной зарплатой, едут простачки с центральных и южных районов России. Зачастую потратив на это последние свои сбережения.

– И сколько у нас времени есть? – спросил Алексей.

– К сожалению, я поздно предположила такой исход и предотвратить огласки не удастся. На наших вокзалах и в полиции уже десятки облапошенных, а у наших дурачков уже были телевизионщики и сюжет скоро будет в новостях. Как сам понимаешь с людскими законами у них все чисто «Договор об оказании информационных услуг». Все пострадавшие репу чешут и не могут понять, как они за такую лажу от пяти до десяти тысяч заплатили. Полиция заявления принимает и руками разводят. А вот пресса, и заведенное дело о предполагаемом мошенничестве, которое пойдет в официальные отчеты, это прямое нарушение нашего кодекса.

– Вот блин, – раздосадовано махнул рукой Алексей, – ведь нормальный мужик, маг дальше некуда, ну что ему неймется? Старик можно сказать, а все детство в ж…, – он запнулся, – играет. Забыл про СЛОНА, засранец.

Я, украдкой от Алексея, многозначительно поднял палец вверх. Надежда поняла мою шутку и захихикала.

– Да что тут смешного? Пойдем, Сергей, он наверняка в своем баре с бабами сидит.

Мы встали и пошли на выход. На высоком столике в коридоре, рядом со стационарным телефоном, я увидел стопочку визиток, на которых было написано лишь имя оракула и номер сотового. Я украдкой взял одну карточку и повернулся сказать до свидания хозяйке.

– До свидания, – пробормотал я.

– До скорого Сережа, – сказала она и провела ладонью по моей щеке, вводя меня в полнейший ступор, – если вдруг карточку потеряешь, у тебя в столе есть наш телефонный справочник, ищи Надежда.

Я было начал что-то смущенно мычать, но дернувший меня за руку Алексей спас от необходимости ляпнуть очередную глупость.

– Да, – протянул Леша садясь в машину, – попал парень. Еще никто от нее не уходил на кого она глаз положила.

– И много таких было? – настороженно спросил я.

– Точно попал. Да ты первый, вот поэтому никто и не уходил, – засмеялся он и завел машину.

Мы выехали на дорогу и быстро обгоняя попутный транспорт помчались на проспект Ленина.

– А что за слон про которого забыл Борис?

– Соловецкий Лагерь Особого Назначения. В 1922 году при НКВД была создана комиссия для изучения паранормальных явлений. Туда половину ученых СССР согнали и нашего брата, кого поймали. Мы конечно сильны, но их до хренища и иногда они нами ох как сильно интересуются. Мы что по-твоему просто так шифруемся, в прятки играем? Ты книжонку по нашей истории у тебя дома прочти, а то много глупых вопросов задаешь. Особенно часть про последнее столетие полностью изучи.

– И что, он там был?

– И он там был, и я там был и спирт со мной, как воду пил, – задумчиво распевал Алексей, – а потом нам электроды в задницу втыкали, – резко отрезал он без всякой рифмы.

– Так сколько же вам лет? – недоуменно спросил я.

– Много, Сережа, много.

Было впечатление что погрузившийся в воспоминания водитель не принимает участия в управлении автомобилем. Машина сама набирала обороты и закладывала лихие виражи для обгона очередного препятствия. Мое романтичное настроение как рукой сняло, и я всерьез начал беспокоится о нашей безопасности. Но не успел я всерьез испугаться как мы резко остановились у тротуара, и я увидел табличку на здании «проспект Ленина 52».

– Сколько раз его просил перестать дурью маяться, – уже с ясным взглядом резко продолжил Алексей, – Нет! Видите ли, ему скучно. Деньги ему не нужны, их у него больше чем ему нужно. Все ждет пока твой проход откроют или лиственница восстановит свой, о путешествиях мечтает. А пока год развлекается два-три в цепи.

– Это типа: украл выпил – в тюрьму, украл выпил – в тюрьму – романтика! – неуместно пошутил я.

– Что? А, ну да, – грустно сказал Алексей.

Для стриптиз бара было рановато поэтому дверь была заперта. Алексей без труда открыл ее, пропустил меня и снова запер. Заведение выглядело шикарно. В одном из залов, в который мы направились сразу, как знающие постоянные клиенты, горел приглушенный свет. Стены были в красно-розовых тонах. Слева от нас барная стойка, за ней бармен протирающий бокал. Он прервался и удивленно посмотрел на нас. От противоположной стены, почти до середины зала возвышалась полукруглая сцена с блестящим шестом в середине. Сцену обрамлял невысокий узкий столик, за которым стояли массивные блестящие кресла лицом к шесту к нам спинками.

– Что-то ты долго Леша, – послышалось из-за высокой спинки одного из кресел, – ваша гадалка теряет квалификацию.

– Боря, сколько можно, – Алексей, тряся рукой направился к говорящему креслу, – тебе что в СЛОНе не надоело в цепи ходить, третий раз за последние десять лет.

Из-за кресла протянулась рука и поздоровалась с Алексеем, который сел на подлокотник соседнего, лицом к хозяину заведения.

– Если тебе скучно, иди к нам. Сколько раз тебя звал.

– Детвору оголтелую ловить?

– Нет! Лучше их в истории вляпывать! Ты же знаешь твои шарлатаны теперь по полной получат.

– Ничего. Зато через пару лет умнее будут.

– Ну так езжай в Америку, договорись с секвойей. Мага твоего уровня они наверняка в свой слой возьмут.

– Ты же знаешь, Леша, я патриот, а за пропуск к ним обязательно какую-то гадость своим придется делать.

– Кстати в последнее время много их шарлатанов у нас появилось, все что-то вынюхивают. Даже пару их волшебников не побоялись у нас шпионить. Чувствуют гады, что не сегодня завтра лиственница восстановится.

– Да я уже пятьдесят лет жду этот «не сегодня завтра».

– Ну коли патриот, то и помог бы разобраться что они замышляют.

– Это официальное предложение, со списанием срока? А то может побегаем как три года назад. Ведь я тогда почти ушел. Ты что, как обычно без поддержки явился?

Из-за спинки кресла появилась лысая голова и повернулась в мою сторону. На вид Борис был не старше Алексея. Приятное улыбчивое лицо вызывало доверие. Во всяком случае я не чувствовал угрозы от этого мужика. Увидев меня Борис набрал воздух, наверное, собравшись выдать какую ни будь шутку, но так и застыл.

Постепенно улыбка сошла с его лица. Было видно, что он быстро о чем-то соображает. Наконец он вышел из ступора и буквально выпрыгнул из своего кресла. Я отшатнулся и сделал два шага назад выставив руку вперед. Алексей мгновенно занял позицию между нами лицом к Борису.

– Они открыли проход! – буквально заорал Борис, – Леша, отпусти, я уйду к ним, и вы от меня избавитесь. Не заставляй меня еще два года ждать. Договорись с Васильевичем, я пойду на любые ваши условия, – тараторил он.

– Тихо ты, угомонись. Никто ничего не открывал.

– Как не открывал? Откуда тогда здесь карагач? – перебил Алексея Борис.

– Да не знаем мы. Он вырос у нас в детдоме. Как туда попал сведений нет. Сергея мы нашли случайно, пару недель назад.

Складывалось впечатление что меня с ними нет. Речь шла обо мне, но абсолютно без моего участия. Единственное внимание ко мне было в мимолетном пожатии руки с Борисом, чем он обозначил наше знакомство.

– Леша! А Серега, Васильевич понимает какая перспектива открывается. Ведь мы теперь можем с ними поговорить, узнать в чем проблема. У них же есть проход в слой, на котором есть переход на лиственницу, можно и с ними связаться.

– Боря, я знаю о чем ты думаешь. Если бы все было так просто Светлана давно пришла бы этим путем. Но в одном ты прав, за последнее столетие это наш первый шанс. Ты, я так понимаю готов вернуться к нам.

Я уже давно понял, что мне не удастся присоединиться к их милой беседе и устроился на высокий стул у барной стойки. Бармен ничего не спрашивая налил мне порцию виски, да я и не возражал.

– Ну не знаю. Васильевич…

– Что Васильевич? – перебил он Бориса, – Да что ж вы как два барана! Ты думаешь почему он меня с Сережей прислал? Знал, что ты ухватишься за такой шанс, но никогда в этом не признается. Ты только завязывай с ним силами меряться и на его попытки не ведись и все будет как прежде.

– А что с аферой?

– Пацанам своим объясни, если сами придут к нам, то отделаются по полтора года в цепи если не захотят получат по три. Сам знаешь поймать их не составит труда. Приходи завтра и лучше бы они были с тобой.

– Да чего ждать, поехали сейчас. За пацанами и к вам.

– Э как тебя проняло. А вдруг твои заерепенятся, а с нами Сергей.

– Да ладно. Мы их вмиг стреножим, – Борис подбежал ко мне и потрепал за плечи, – как я рад тебя видеть Сергей!

Алексей недолго раздумывал и уже через несколько минут мы ехали в юридическую консультацию где промышляли шарлатаны Бориса. Согласно его плану, мы с ним подождем на улице. Борис попробует вразумить молодежь, а если нет, мы их примем у входа. Мое дело наблюдать, а то еще покалечу кого ни будь или сам поранюсь. Старики были веселыми и откровенно, но не злобно, издевались надо мной.

Возле входа в офис никого не было, но сквозь стеклянные двери было видно, что в коридоре томились несколько обманутых, а может еще нет, соискателей вожделенной работы с баснословными гонорарами.

Бориса уже не было минут десять. Алексей занял позицию у стены так, чтобы его было не видно выбегающему из двери. Я стал рядом.

Вдруг у нас за спиной послышалось шуршание и не успели мы обернуться, как на Алексея буквально выстрелил из стены довольно массивный молодой парень. Судя по выражению его лица он сам не ожидал увидеть на своем пути очередное препятствие. Толстяк негромко крякнул и со всего маха налетел на Алексея.

От неожиданного толчка в спину такой силы Алексей быстро засеменил ногами в сторону дороги, но ствол дерева, со всего размаха упершийся ему в голову, спас его от ДТП. Леха ухнул и застыл у дерева стоя перед ним на коленях и упершись лбом в ствол.

Человек-ядро быстро опомнился и рванул по улице мимо меня.

– Стоять! – истошно заорал я.

Из-под ног быстро удаляющегося здоровяка вылез массивный кусок тротуарной плитки и со скоростью пули полетел мне в голову. Я, скорее инстинктивно, чем осознанно, пропустил его сквозь себя и, захватив вниманием, провел по кругу и еще с большим ускорением направил в затылок убегающему.

После глухого удара мне показалось что картинка пошла в замедленном действии. Толстяк подался вперед, ноги медленно оторвались от земли и начали сгибаться в коленях. Когда они согнулись под сорок пять градусов пошло отделение первой и сразу второй ступени. Туфли подлетели высоко вверх и обошли хозяина на дальность полета в несколько раз еще до его приземления.

– Копыта отбросил, – злобно подумал я.

– Ну ты монстр, – послышался голос приходящего в себя Алексея.

– Я его убил?

– Этот уже почти волшебник, – потирая лоб Леша подошел ко мне, – его только огнем возьмешь. На, одень на него, а то очухается и опять фантазировать начнет, – он протянул мне серебристую цепочку.

– Взяли балбеса, – поинтересовался Борис, выводя из офиса худощавого, потрепанного и испуганного подельника.

– Да если бы он послабее был, Серега ему пол башки бы снес. Ты Борис завязывай над Серегой подшучивать, а то после увиденного я реально за нас беспокоиться стал. Этот, кстати, – Алексей ткнул в пленника Бориса, – тоже бежал?

– Этот? – Борис потрепал за шиворот парня, по виду которого явно было видно, что бежать пытался, о чем уже жалеет, – Этот нет, этот сразу осознал и смерился. Но цепочку накинь ему, на всякий случай.

Глава 6

Очередная попытка изучения мною новейшей магической истории потерпела фиаско. Все это конечно интересно и про Троцкого, и про Якова Брюса, советника Петра Первого. Даниил Андреев сильно предполагал, попытки Бехтерева изучить обычных людей и попытки Бронникова научить людей смотреть по ту сторону, назвав этот взгляд альтернативным зрением, что несомненно полезно для слепых. Но зачем мне это сейчас? Какое мне дело до того что на Кольском полуострове народ в те годы сходил с ума, стремясь попасть к полярной звезде при этом разговаривая на непонятных языках.

Я живу сегодня и сейчас. И гораздо больше, чем судьба Троцкого меня интересовала Надежда. Ее незатейливая визитка лежала на барной стойке моей кухни, хотя в ней необходимости уже не было. Вожделенный номер давно был записан в мой сотовый.

– Вот зараза, ведьма, – я еще немного подумал и отбросил брошюру с историей на диван, – ведьмочка, – с блаженной улыбкой, вслух сказал я.

– Ты это обо мне? – услышал я из коридора своей квартиры и чуть не свалился на пол.

Я быстро вскочил на ноги. Схватил ее визитку и, сам не знаю почему, попытался ее спрятать. Через мгновение, понимая, что не нахожу ей места, кинул в мусорное ведро.

– А как ты вошла? – еще не видя ее и понимая нелепость своего вопроса, отчего нервно махнул рукой и присел, спросил я.

– Нууу, наверное, у тебя было открыто, – издевательским тоном сказала Надежда, заходя в комнату.

Я реально понимал, что проиграл не только битву, противостояние и война тоже лежали на лопатках. Мне лишь оставалось безвольно спросить: – хочешь чаю?

– Вот зараза, – еще раз пронеслось у меня в голове.

– Ты почему не позвонил, повода найти не смог? А я устала ждать, пришла сама. Ты не против? – сказала она, чмокнув меня в щеку, и села на диван.

– Да нет, я хотел, – промямлил я, – вернее собирался, но где-то визитку твою…

– Ага, ясно. А в мусорном ведре не искал, – засмеялась Надежда.

– Ну хватит! Да, ты мне нравишься, да, я смущаюсь и, да, я всегда был робок с девушками, – выпалил я, доставая из бара лекарство от робости, – тебе налить чего ни будь?

– Я бы с радостью, но к тебе скоро заявятся незваные гости, и мы с Васильевичем решили, что лучше он встретит их без нас. Ты готов выгулять девушку?

Ах вон оно что, – уже без всякого смущения протянул я, – а я губу раскатал в своих эротических фантазиях. А ты всего лишь пришла меня от гостей увести.

– Не знаю, не знаю, – улыбнулась Надя, – все в твоих руках. Собирайся, идем.

Через пять минут после нашего ухода в моей квартире была устроена засада. Васильевич с Алексеем сидели перед телевизором и безучастно пялились в какой-то сериальный бред, явно не вникая в происходящее на экране. Борис внимательно изучал содержимое бара и сокрушался о слабой искушенности современной молодежи в алкогольных напитках. Этажом выше, в одной из своих квартир, сидели Ларцовы. Никита и Мирон бдели за обстановкой на улице и в подъезде, выведенной на два больших монитора с уличных камер.

Вести переговоры с помощью средств связи было небезопасно. Секвойя всегда славилась своими техническими примочками и легко могла, используя их, раскрыть засаду. Мы, конечно, тоже уже не лыком шиты, но рисковать, проверяя у кого примочки круче нельзя.

Помог национальный способ общения соседей советских времен. Один стук по батарее – идут. После паузы количество ударов соответствует числу гостей. Надежда предположила двоих, но перестраховаться нужно. Как зайдут в квартиру, братья должны захлопнуть дверь, занять позицию в подъезде и предупредить если еще появятся желающие погостить.

– О! – довольно сказал Борис, найдя более достойное, по его мнению, из худшего ассортимента, – аперитив господа, – продолжил он, ставя на стол три стакана.

Не успел Борис закончить с обязанностями бармена, как из батареи донеслось тук, небольшая пауза, опять тук, тук.

Преимущества запечатанных квартир магов – это то что в нее никто, кроме как через открытую дверь не войдет и не сможет посмотреть, что внутри. Недостаток – это то что и сам маг, запечатавший стены, может ходить только через дверь, а на улицу или в подъезд посмотреть только через окна и глазок.

Тук тук, понимая, что квартира запечатана, постучали вежливые гости.

– Открыто! Входите! – перекрикивая телевизор проорал Борис.

Дверь потихоньку скрипнула. В коридоре послышалось какое-то шуршание, но судя по отсутствию звука хлопнувшей двери гости не сильно спешили обрадовать радушного хозяина.

– Ну где вы там? Кто там? Проходите! – предпринял вторую попытку Борис. На Оскар она конечно не тянула, но прозвучало довольно правдоподобно.

Еще несколько секунд тишина и наконец долгожданный хлоп – отработали Ларцовы с дверью. Несколько секунд и лихая тройка «стариков» была в коридоре перед дорогими гостями.

Посетители выглядели растерянно. Стоявший впереди волшебник секвойя быстро сообразил, что мышеловка захлопнулась. Шарлатан, позади него, был менее прозорлив и по сему со всей дури рванул назад, пытаясь пройти сквозь запечатанную дверь. Опытный волшебник, предвидя последствия необдуманного решения шарлатана, прижался к стене, пропуская пролетающее тело неуча, отбитое дверью.

Шарлатан секвойи уперся носом в ботинок Васильевича и угомонился. По всем присутствующим, включая недружественного волшебника, пронеслось сдержанное «гы гы». Еще секунда и, не выдержав, все заржали.

Успокоившись Васильевич поднял руку и обратился к адекватному волшебнику: «Осади своего неугомонного. Я надеюсь, что мы сможем цивилизовано обсудить нашу ситуацию, и на то, что вы реально оцениваете сложившийся расклад сил и больше не будете предпринимать необдуманных действий.»

Иностранец сдержанно и уже с серьезным видом кивнул головой. Борис помог подняться шарлатану, и все прошли в комнату.

Прыткий шарлатан был на вид лет тридцати. Невысокий коренастый мужчина с накачанным торсом и детским выражением лица. Волшебник на вид был не старше, но судя по его комплекции и глубокомысленному взгляду он не пользовался догмой «сила есть ума не надо».

– Мясо в цепь, с мозгами будем говорить, – скомандовал Васильевич.

Алексей надел на шею качка, еще не отошедшего от предпринятого тарана, изящную серебристую цепочку.

– Я Анри, мой сопровождающий Вэко, мы туристы из Америки, – выдал заготовленную фразу волшебник и тут же скривился, понимая, что эта фраза была для людской полиции, но уж никак не для магов, – простите, вы нас застали врасплох, – попытался он отмежеваться от глупого вступления, увидев обескураженные лица магов, готовые в любую секунду разразиться очередным приступом смеха.

– Я надеюсь, Анри, вы не будете оказывать сопротивление при попытке моим сотрудником надеть на Вас цепь. – Васильевич махнул головой Алексею.

Алексей подошел к волшебнику и довольно корректно застегнул на нем цепочку. Анри достойно принял свое унижение, после чего нервно потер шею.

– Вы изменили состав? – удивленно спросил он.

– А секвойя наверняка до сих пор считает, что мы, аборигены, так и пользуемся вашими, трофейными цепями, из которых вам бежать – раз плюнуть. Вы уж простите, но мы, папуасы, тоже в своем слое хозяевами быть хотим.

Чувство беспомощности в видоизмененных цепях и наивности предположения своего безусловного превосходства моментально снизило апломб Анри, рассчитывающего на решительные действия после снижения бдительности магов дуба.

– Мне нужно время, для определения возможности дальнейшего сотрудничества, – официальным тоном заявил волшебник.

– Я понимаю, что вам необходимо удостовериться в безысходности вашего положения и поэтому даю вам время до утра. Огромная просьба! Не позволяйте вашему громиле, – Васильевич махнул рукой в сторону шарлатана, – портить оргтехнику и интерьер квартиры нашего сотрудника.

– Заверяю вас, – коротко ответил волшебник.

Васильевич дал знак, что все уходят. Больше всех таким распатякиванием был недоволен Борис. Весь переговорный процесс он простоял у барной стойки с открытым ртом и был явно расстроен отсутствием бурных действий, из-за чего даже не удосужился допить свой аперитив.

Пик пик сделал Land rover стоявший во дворе перед моим подъездом. Я вытянул руку в сторону Надежды, и в нее, безапелляционно, легли ключи от автомобиля. В этот момент я был на пике возбуждения, причем я сам не понимал какой из факторов будоражил меня сильнее. Мускулистый английский внедорожник или прелестная и покорная ведьма, которая, в чем я был уверен, была гораздо сильнее меня, но подчинилась моему жесту. Не в силах сопротивляться своему авантюризму я подергал за ручку стоявшего рядом запорожца. Приподнял бровь и удивленно спросил у Нади: «Не открылась?»

Она хихикнула, оценив мой юмор, и уселась на пассажирское сидение внедорожника.

Куда гулять Надежду я не имел никакого понятия. Финансовый вопрос меня не интересовал, как, впрочем, и ее, и мы оба об этом знали. Интересная ситуация. Когда финансы не важны, это вовсе не всегда означает отсутствие проблемы выбора. Вдруг я вспомнил про бар Бориса, напрочь забыв про его направленность, и направился туда.

В начале пути я, стремясь скрыть желание покоситься взглядом на ее голые коленки, часто таращился в правое зеркало, пытаясь вычислить предполагаемого козла, обгоняющего меня по обочине, и нервно дергал штурвал. Но спустя десять минут и после нежного поглаживания моей щеки с фразой: «Я тоже, пока, неуверенный водитель», я вышел из ступора и нажал на гашетку в пол.

– Куда мы едем? – спросила она.

– В бар оного знакомого.

– Не Бориса случайно?

И тут до меня дошло, что у него не просто красивый бар и палка посреди сцены торчит не для украшения интерьера. Я ударил по тормозам, надежда хихикнула.

– Вот баран! – вырвалось у меня, – А знаешь что, поедем в ресторан «Шафран». Он в паке Гагарина на озерце стоит. Виды шикарные, да и блюда мои, Казахские есть. Нужно попробовать вдруг я не Русский, а Казах.

– Боюсь тебя огорчить, но ты не Русский и не Казах, ты Карагач, да еще и маг. А ресторан отличный, я не против.

Ресторан занимал довольно большую площадь. В нем было несколько просторных залов, но мы решили расположиться на открытой террасе в одной из уединенных беседок с бордовыми шторами по кругу, скрывающими нас от остальных посетителей.

Я был непреклонен в желании отведать казахской кухни и поэтому заказал кеспе с мясом конины, в конце концов суп лапша он и в Африке суп лапша. К нему баурсаки, я так понял, это типа булочек. Ну и на основное блюдо ми-шужук – колбаски с рисом, было там еще что-то про мозги, но я решил не вникать в мясную составляющую национального шедевра держателей перехода в мой слой.

Надя согласилась с моим выбором хотя наверняка не понимала, о чем идет речь так как меню даже не открыла. Взяв винную карту, она попросила вина и заказала двести грамм водки, после чего взглянула на меня. Я одобрительно кивнул головой и подчеркнуто вежливый официант удалился исполнять наше желание.

– Расскажи, что ты знаешь о моем слое? Ведь я так понимаю там тоже есть различные национальности.

– Все слои, по крайней мере те, которые мы знали, примерно похожи друг на друга, – начала Надежда, – во всяком случае у Вас тоже есть славяне, азиаты и негры. С Географической точки зрения они различаются. Лиственница побольше земли, а ваш слой чуть поменьше, ну и континенты, и их размеры другие. Языков у жителей много как у нас, но почти все, на удивление сильно похожи на наши. Кстати по ту сторону прохода в Аулиеагаш живут их славяне с Русским языком. Так что при переходе тебе не придется парится с переводом.

– А ты предполагала чего от меня хотят ребята из секвойи?

– А что тут предполагать я и так знаю. Ваши умеют закрывать проход со своей стороны.

– Ну и что особо ценного в этом знании для них, – удивился я.

– Как что? Зная методу, они могут закрывать свой слой от нежелательных гостей в своих проходах.

– Да что за проблема? Поставили блокпост с парой магов и не пускай никого. Местные маги в своем слое всяко сильнее.

– У проходов шансы равны. Но все же это не главная причина. Ты не задумывался что ни сегодня завтра мы найдем, а может уже и нашли место их перехода. Блокпост туда не поставишь слишком много их в Америке, и их влияние в политических кругах людей очень сильно. Они под себя уже Африку с Европой почти подмяли.

– А что дубов в Америке и в той же Европе нет?

– Есть и не мало. Но после демонстрации силы под Тунгуской большинство предпочитает жить своей размеренной жизнью и не лезть в геополитику. А те, кого что-то не устраивало узнали про цепочки первыми. Это их приблуда. Она блокирует все возможности носителя и для того чтобы ее снять нужно не меньше трех магов, знающих как это делается. Сейчас мы научились делать цепи не хуже и можем сами с ними их же методом бороться.

– А с чего они взяли что я помогу им наладить контакт с нашими?

– Боюсь, дорогой, их устроит любой расклад, – она улыбнулась, – и, если ты им помогаешь и, если тебя не станет вовсе. В первом случае они получают знания и изолируют тебя от наших, во втором, мы не получаем информацию и не сможем перекрыть их проход.

– Ничего себе перспектива, – я потер шею, – а даже если вы закроете переход, их же здесь, вернее там, в Америке, наверняка толпы. Что им помешает, как и прежде, рулить в вашем слое.

– Если переход закрывается, иссякает и источник, а без сиропа шарлатаны и волшебники их, долго не протянут, сразу на переговоры приползут. А магов секвойя в нашем слое почти нет, ведать оценивают возможность такого исхода и боятся застрять у нас. Да ты не переживай Сережа, пока я рядом у нас с тобой будет все хорошо.

– С тобой? – переспросил я, лукаво взглянув на нее.

– И со мной тоже, – усмехнулась она и посмотрела на зашедшего в беседку официанта, принесшего первые блюда.

Кеспе был великолепен. В ярко желтом от добавленной поджарки бульоне домашняя плоская лапша и сверху тонко нарезанная темная конина. Где-то слышал, что конина напоминает траву. Или брехали те, от кого слышал или мне в кеспе положили не конину, но вкуснее лапши с мясом я еще не ел. Ми-шужук – это нежнейшие ароматные колбаски, которые мясо и гарнир в одном, так как в их фарше есть рис и в сочетании с овощной нарезкой это был улет.

– Класс, – вытирая губы салфеткой сказал я, – если-когда решу пожить в своем слое поселюсь поближе к проходу. Буду к казахам пожрать ходить. Реально пальчики оближешь.

– Да, было очень вкусно, только чай с молоком по-казахски я не буду, пробуй сам.

Понятное дело, что под такую шикарную закуску я взял еще сотку и к концу ужина от моей застенчивости не осталось и следа.

– А ты, когда смотришь, вернее предполагаешь обо мне, делаешь это только с профессиональным уклоном или видишь картину в целом? – алкоголь явно давил на мою способность формулировать вопрос.

– Еще раз, – недоуменно посмотрела Надежда.

– Ну я имею ввиду, ты предполагаешь только то, кто придет ко мне или нападет на меня. Скажем так, ты предполагала этот ужин и что было дальше. Ведь если ты знаешь все на перед, и я в дальнейшем сделал что-то не так как ты хотела, ты в любой момент можешь все заблаговременно остановить и изменить. А это в свою очередь развязывает мне руки и позволяет не бояться, что я все испорчу, – сам с трудом понимая, что говорю выдавил я.

– А интересная мысль, – задумчиво сказала Надя и демонстративно закатила глаза.

Пару минут она сидела с отрешенным взглядом и непонятной улыбкой на лице. Неожиданно лицо ее стало серьезным, взгляд прояснился.

– Хам! – выпалила она и залепила мне пощечину.

Я отшатнулся, чуть не перевернув на себя чашку с чаем.

– Да что ты? Я же ничего и не думал, – оглушенный таким развитием событий затараторил я, – ну даже если и думал, ведь ничего не сделал. Прости если я тебя, потом, обидел. Я не хотел и обещаю, что не буду, – продолжал оправдываться.

Надя внимательно смотрела на меня до последнего пытаясь удержать угрожающую гримасу. Наконец не выдержала и залилась звонким смехом. Я смотрел на нее недоумевающим взглядом.

– Прости Сережа, не удержалась, – начала она, успокаиваясь, – ты бы видел себя. Пошутила я. Не так все просто, как ты подумал. Про себя я почти ничего предположить не могу. А если я связана с тем, о ком предполагаю, то моя судьба расплывчатая и нечеткая так, что не понятно я там или нет. Так что милый, тебе придется экспериментировать самому.

С этими словами она пододвинулась ко мне и положила ладонь на мою руку державшую незаслуженно обиженную щеку. Я подался вперед и нежно поцеловал ее.

– Ну наконец, я думала ты никогда не решишься, – прошептала Надя, обвив мою шею руками не давая остановится нам на легком поцелуе.

Нас прервал зазвонивший телефон.

– Да, Сергей Васильевич, – ответил я, увидев кто звонит, – хорошо, понял, – сказал я, выслушав шефа и отключил трубку.

– Что там? – поинтересовалась Надежда.

– Старый сводник сказал, что мне придется переночевать у тебя, моя квартира на пару дней превратилась в каземат, – с наигранно расстроенным видом сказал я.

– А меня он не удосужился спросить.

– Ну, он сказал, что, если ты против, – улыбнулся я, – мы можем поехать ко мне в мою старую гостинку. Но четко дал понять, что меня ни в коем случае нельзя оставлять одного.

Глава 7

По этическим соображениям и в связи с форматом 13+ содержание главы 7 было сокращено до двух строк.

Глава 7/1

В наш офис мы добрались ближе к десяти часам утра. Было понятно, что хоть Надежда и не числится в штате нашего подразделения, но явно является любимчиком не только Васильевича, а и всего коллектива. С недавних пор таким же благосклонным отношением пользовался и я, поэтому у всех на лицах читалась искренняя радость предположения наших взаимоотношений с Надей. Мы зашли в общий кабинет и со всеми поздоровались. Надя смущенно улыбалась в ответ на приветствия и кивала головой.

– Васильевич у себя? – спросил я.

– Да, он уже нас ждет, – ответил Алексей и открыл дверь в коридор.

Васильевич был не один. В кабинете сидел пожилой мужик, на мой взгляд лет семидесяти. Длинные, почти полностью покрытые сединой волосы были зачесаны назад с пробором по середине и спускались до плеч, завиваясь в неаккуратные локоны на концах. Лицо серьезное, но доброжелательное. Густые брови нависали над внимательными глазами, а широкий, рыхлый нос в сочетании с благородными морщинами придавал лицу монументальный вид.

– Лев Николаевич! – вскрикнула Надя, подбежав к нему, обняла и поцеловала в щеку.

– Надюша, – лицо его моментально преобразилось ласковой улыбкой, – а ты все такая же как прежде, – сказал он, по-отечески нежно потрепав ее короткие рыжие волосы.

– А это Сережа, – сказала она, взяв меня за руку.

Мы поздоровались, обменявшись внимательным взглядом. Судя по его прозрачно фиолетовой, еле заметной ауре, дед был не прост. Я даже боюсь предполагать сколько ему лет. Ему бы еще бороду по пояс.

– А вы не…, – неожиданно для самого себя попытался я уточнить промелькнувшую, нелепую догадку.

– Нет, – резко прервал он мой вопрос, – я очень рад нашему знакомству Сережа.

– И мне приятно, – нескладно ответил я.

Васильевич прервал неловкую ситуацию, пригласив всех присесть за стол, и как радушная хозяйка принялся наливать нам кофе. Закончив с кофейной церемонией, он сел в свое кресло и задумчиво закурил сигарету.

– Дела в городе набирают обороты, – наконец начал он, – за последний месяц здесь засветилось столько секвойя сколько не было за год. И я уверен Сережа, они здесь по твою душу. Самое неприятное, что они знали о тебе еще до нас и начали тебя искать в городе, когда мы про твое существование и не подозревали. Тот белобрысый, в парке, шел с тобой на контакт и лишь по счастливой случайности напоролся на Алексея.

– Так те ребята что ко мне в гости заходили они же у нас? – спросил я, – давайте с ними я поговорю. Выясню чего они хотят.

– После того как они узнали, что ты с нами у них задача кардинально поменялась. Теперь они будут пытаться тебя нейтрализовать.

– Охты ехты, грохнуть что ли? – округлил глаза я.

– Буду с тобой честен Сергей, – наклонился Васильевич в мою сторону, – если бы ты был уже с ними, а убеждать они умеют, и не только с помощью силы, мы бы наверняка придерживались бы такого же плана.

– Ну зашибись, свой среди чужих и чужой среди своих, это я уже в детдоме проходил, – начал психовать я, – а может это они хорошие ребята и пытаются спасти меня от вас? Как определить? Может дубы секвойю уже давно захватили, а их партизаны шустрят тут потихоньку, – накручивал себя я.

– Ты чего разошелся, – укоризненно посмотрела на меня Надя и взяла за руку, – дослушай Сергей Васильевича, а потом выводы делать будем, вернее будешь, – смутилась она и отпустила мою руку.

Я сам от себя не ожидал такой бурной реакции, отчего почувствовал неловкость.

– Извините, – пробормотал я, – просто за последние недели столько событий произошло, что голова идет кругом.

– Я все прекрасно понимаю Сережа, – продолжил Васильевич, – мы лишь хотели тебя получше подготовить прежде чем ты попадешь к своим, но судя по последней истории с шарлатанами Бориса ты уже и так на многое способен. Мы предполагали направить тебя к своим месяца через два, но исходя из последних событий это нужно делать срочно. В последнее время «туристов» из секвойи в Казахстане хоть отбавляй, и я не удивлюсь если там скоро пролетит такой же метеорит, как у нас. Я подозреваю, что и тебя они нашли именно так.

– Это что из-за меня у нас над городом в тринадцатом году фейерверк был?

– Я не уверен, но возможно, – продолжал он, – одно знаю точно, что самое безопасное место на сегодня для тебя у своих. Поэтому ты с Борисом и Лев Николаевичем срочно собираешься и едешь в Казахстан, к проходу.

Но Сергей Васильевич! – вскрикнула Надежда, схватив меня за руку, и посмотрела на него умоляющим взглядом.

– Ну хорошо, хорошо. Я еще вчера понял, что необходимость твоего присутствия здесь, для тебя не будет аргументом.

– А что мне делать там? – спросил я. – Ну перейду я и дальше?

– Дальше тебе нужно попасть в Оволон, типа город такой, они у ваших чуть иначе выглядят. Найдешь там Овена.

– Это козла что ли? – почти искренне удивился я.

– Во во, смотри там так не пошути. Его все у ваших знают и очень многие уважают.

– Так что просто Овен? Фамилия, отчество, или он там один?

– У Ваших есть только имя и что-то типа погоняла, – Васильевич растопырил пальцы и изобразил ухмылку зэка, – он Жесткий. Если бы ты родился там наверняка был бы Серега Веселый. Семейные устои у вас совсем другие, нет такой привязанности как у нас. Чуть подрос и досвидос, поэтому ни фамилий и ни отчеств.

– Звучит грустно, – без всякой иронии сказал я, – то есть мать с отцом искать бессмысленно, отеческих объятий от них мне не видать.

– Прости дорогой, но тут ты попал в точку. Расскажешь ему про то что происходит здесь. Про восстановление прохода с лиственницей. Про то что с момента возвращения Льва Николаевича прошло уже пятьдесят лет.

– Стоп, – перебил я, – так вы оттуда прошли пятьдесят лет назад, я так понял, что никто не может туда-сюда кроме наших. И вообще, как я найду Овена спустя такое время, даже если пятьдесят лет назад он был там, где гарантия, что все эти годы он сидит в Оволоне?

– Здесь для Вас самая неприятная новость, – Васильевич посмотрел на Надежду, уже подозревающей неладное, потом на Льва Николаевича, – расскажи им.

– Я прошел к карагачам спустя два года после тунгуски, – начал он, – не без помощи их мага, но с огромным трудом даже для меня. Встретившись у ваших с представителями лиственницы, я заверил их в нашей лояльности к ним и непричастности к случившемуся. Хотя, впрочем, убеждать в этом их не было необходимости. Овен объяснил, что наш проход откроется сам, примерно через десять лет и мы пришли к соглашению совместного решения проблем с секвойей спустя эти годы. Самое неприятное что маги карагачи научились ставить замок на проход со своей стороны, но до конца и сами не знают, как он работает.

Он отхлебнул кофе, встал, подошел к Наде и погладил ее по голове.

– У них я пробыл три месяца, – продолжил Николаевич, прохаживаясь по кабинету, – когда вернулся узнал, что у нас прошло сорок лет.

Надежда всхлипнула, я сидел с открытым ртом и судорожно прикидывал расклад.

– Погодите! – опомнился я. – Это если я, дай бог, за месяц справлюсь, меня здесь больше десяти лет не будет?

– Есть предположение, – вступил Васильевич, – что разница в скорости времени не постоянная. Вначале большой всплеск, затем разрыв стремительно сокращается пока не сравняется с нашим временем и проход откроется. Но что мы знаем уже точно, чем меньше разрыв, тем сложнее пробиться через проход, даже тому с чьей стороны был он сделан. Мы думаем если ты справишься за пару месяцев, то вернешься раньше чем за десять лет.

Надежда громко всхлипнула и разрыдалась, по-детски утирая слезы кулачками.

– Это не правда! Я ничего про Сергея не могу предположить ни сейчас ни потом, а это значит я рядом. Ведь так всегда было, что я не могла предполагать о событиях рядом с собой, – всхлипывала она.

– Погодите, – я обнял Надю и прижал к себе, – давайте я Льва Николаевича или Бориса пропихну к себе, как это сделал наш маг с вами, – я посмотрел на Льва, – и сразу вернусь. И вообще, что нам дает этот поход?

– Во-первых, – начал Лев Николаевич, – «пропихнуть» наших уже не получится. Когда в десятом году меня проводили сквозь проход, он был вязким, и я чуть не застрял, но он был. Когда я вернулся с нашей стороны уже ничего не было, вернее по эту сторону все как прежде, роща и Аулиеагаш. А вот по ту сторону ничего нет, для нас, дубов, по крайней мере. Как пройти через то чего нет? Я полгода там бродил, так ничего и не нашел.

– Так откуда уверенность, что я найду.

– Увидишь, Сережа, увидишь, – продолжил он, – ты уж мне поверь. Во-вторых, это в твоих интересах, – он заглянул в глаза Надежны, вздохнул, – и в твоих милая. Боюсь, что после вчерашних посетителей, здесь ребят из секвойи скоро будет море, и каждый с цистерной сиропа, что даже я не смогу его спасти.

– А в-третьих? – спросил я.

– А в-третьих, – продолжил Васильевич, – если мы в ближайшие десять-пятнадцать лет не разберемся с проходом секвойи, проход с карагачами, судя по их прыти, может вообще не открыться. Или даже если откроется, исходя из наших расчетов лет через двести, то их соседями будут уже не дубы, а они. И вряд ли вашим будет по душе такое соседство.

– Ладно, ладно, я уже все понял. Как Овен узнает, что я от вас? Ну типа пароль или еще что ни будь?

– Хороший вопрос, – сказал Васильевич и положил руку на массивный сейф, стоявший в углу кабинета, которого раньше я не замечал, – возьмешь одну безделушку.

– А нельзя что-то поменьше?

– Можно, – он открыл сейф и достал из него какой-то амулет на веревочке, – на надень, этого для Овена будет достаточно. Рядом с проходом стоит деревушка, там раздобудешь транспорт и через три-четыре дня будешь в Оволоне. Алексей даст тебе пластин, на которые там можно все купить.

– Каких пластин?

– Догадайся сам. Некоторые материалы за свои физические и химические свойства и в силу своей редкости на всех слоях ценятся одинаково.

– Понятно. Давно хотел полетать на самолете, да все повода не находилось. Вот и сбылась мечта идиота.

– Пускай твой идиот еще подождет, – ухмыльнулся Васильевич, – поедете машиной тут всего-то две с половиной тысячи. На самолете небезопасно, а то как Малазийский Боинг, полетите в Казахстан а попадете в Антарктику. Как там говорят: «девять километров для бешенной собаки не крюк». Раз Надежда с вами, поедете на ее машине, а Борис на своем «Патриоте», резервный транспорт не помешает.

Люблю путешествовать. Наверное, люблю. За всю свою жизнь я дальше Челябинской области и не был. Но ведь у нас в России как, что не область, то европейская страна по площади. Челябинская, например, примерно как Болгария или Чехия, а Швейцарий у нас вообще три поместится.

Область объездил я почти всю, а в некоторых местах бывал не один раз. Даже в Париже был, правда в нашем, село у нас есть такое. Смотреть конечно не на что, но Эйфелева башня есть. Мы конечно не такие меркантильные как французы, за бабки туристов туда не пускаем, так, антенны сотовой там повесили. Да что там Париж, таким местам как Аргази, Зюраткуль или Ильментский заповедник, позавидует любой европеец.

И все же как не крути, а дальше чем на триста километров от дома я не отъезжал. А тут мало того, что две с половиной тысячи так еще другая страна, да что там страна, конечный пункт путешествия чужой слой.

Сказать, что я был возбужден это ничего не сказать. Мысли о расставании с Надеждой я гнал прочь. У нас есть как минимум два-три дня, которые мы проведем вместе. Для меня наше расставание займет один или два месяца, а для нее могло затянутся на десятилетия. То, что она не видит меня в своих предположениях сильно не обнадеживало. Все сходилось. До прохода мы будем вместе, а предполагать о событиях, которые будут происходить в другом слое, она вероятнее всего физически не могла.

Я собрался за пять минут. Трусы, носки, зубная щетка и пара рубашек в магнитовский пакет. Критически взглянул на результат моих сборов. Вспомнил про мятый спортивный костюм в сумке в шкафу, кинул собранный пакет в нее и все готово. К хорошему очень быстро привыкаешь. Не прошло и месяца как я перестал быть ограничен в средствах и очень быстро понял, что все необходимое можно купить в любой момент и не стоит себя обременять излишней ношей.

У Льва Николаевича с собой был армейский рюкзак, затянутый петлей лямок на горловине. Я такой только в фильмах про Отечественную видел, но с ним он хорошо сочетался. Надя собралась за пол часа. В женском времяисчислении это, наверное, за пару минут. Мы загрузились в Надеждину машину и выдвинулись на проспект Ленина к бару Бориса, где он и жил.

На тротуаре, возле бара, стояла его машина с открытым багажником и задними дверями. Два парня, наверное его бармены, попеременно выныривали из здания неся в руках очередную поклажу и распределяли ее по машине согласно четким указаниям Бориса. Он явно не любил путешествовать налегке, а судя по количеству загруженного спиртного собирается ждать меня у прохода все десять лет. На верхнем багажнике тюнингованного УАЗа лежали брезентовые мешки, плотно стянутые ремнями.

– Я смотрю ты основательно готовишься, – пожимая руку Борису сказал я.

– На меня возложена миссия завхоза нашей экспедиции. Я уже несколько раз ездил по этому маршруту и точно знаю, что нужно брать с собой. Там можно триста и более километров проехать и не найти места где перекусить, не говоря уже о переночевать.

– Ага, – улыбнулся я, косясь на ящик со спиртным.

– Это ноги растирать если замерзнем.

– Летом?

– Ночи там холодные, а мне погреться, в отличии от тебя будет не с кем. Васильевич запретил взять с собой одну из моих сотрудниц.

– Так, это последние, – сказал он, увидев своего парня с двумя спортивными сумками, – брось их на заднее сиденье, – скомандовал носильщику, закрывая багажник.

Мы расселись по машинам. Начальник отдела снабжения в своем складе был ведущий, мы с Надеждой, и Лев Николаевич на заднем сиденье нашей машины – ведомые. Я за рулем, Надя медитировала, в очередной раз проверяя свои предположения, Николаевич сидел с открытыми глазами, но у меня уже давно сложилось впечатление что он просто спит.

Я уверенно вцепился за ведущего и не отставал ни на метр. Мимо проносились улицы: Цвиллинга, Разина, Доватора и наконец Троицкий тракт. Ну вот, еще каких-то сто семьдесят километров, и мы в другой стране. За городом Борис включил форсаж, и я невольно зауважал Российский автопром, не ожидая от «Бобика» такой прыти. Хотя, возможно, от нашего производителя в его внедорожнике остался лишь кузов.

– Как слышите меня черепахи? – голос Бориса раздавался толи из штатных динамиков толи у меня в голове, – Держитесь в хвосте и не отставайте, я буду расчищать дорогу, сейчас пойдем на взлет.

– Слышу нормально, – сказал я, озираясь на медитирующую Надю и каменное лицо Льва Николаевича, – а это что было, – уже в полголоса продолжил,– типа телепатическая связь и почему меня этому не учили?

Наверное, Надежда уже выходила из своих предположений, или, когда она это делает то все равно бдит за окружающей обстановкой. Она пару раз поперхнулась и звонко залилась смехом.

– Ты такой милый в своей наивности, – посмотрела на меня, вытирая прыснувшие из глаз слезы, – да, Борис, услышали, Лев Николаевич держит все под контролем можешь стартовать, – сказала она, нажав мигающую клавишу на панели.

– Рация! – хлопнул я себя по лбу ладошкой и засмеялся вместе с ней.

Судя по дернувшимся уголкам рта Николаевича, он был тоже в теме и не спал. То, что он, по словам Нади, держит все под контролем меня радовало. А вот что могло означать, что можно стартовать? Мы и так неслись под двести километров, и если для нынешнего без башенного молодняка это не скорость, то я уже вышел из этой стадии развития и чувство самосохранения успело жестко застрять у меня в башке. Правда шли мы очень плавно, и чья это заслуга, Английской подвески или Льва Николаевича, я не знал. Но уж точно не Росавтодора, потому как наша трасса хоть и была довольно сносной, но на Немецкий автобан не тянула.

– Мы что, поедем еще быстрее? – почти жалобно спросил я.

– Ты не переживай Сережа, просто держись за ним на таком же расстоянии. Сейчас будет прямая сто километров, а когда нужно замедляться он предупредит.

– А обгонять как, а встречка? Да мы ж и так на предельной скорости идем…

– Обгонять никого не будем, Борис со Львом нас будут проводить сквозь них. И за скорость не переживай, на педали дави, а остальное их забота. Ты главное дистанцию держи. Тебе понравится.

Легкомоторные самолеты отдыхают. После того как стрелка ушла за двести двадцать к приборной панели я потерял интерес. Не могу сказать, что это было захватывающе. Так, ближние объекты мелькают быстро, а вдалеке все происходило несколько быстрее чем я ожидал. Но если сфокусируешь внимание на неподвижном относительно нас предмете, в данном случае это был УАЗ Бориса, то ты попадал в тоннель компьютерной игры форсаж. За этой увлекательной игрой время пролетало незаметно.

– Так, выключаем форсаж и автопилот и ложимся в бреющий, – прозвучала команда Бориса из рации.

Я ошалело посмотрел на Надежду.

– Это у него сленг такой, – успокаивающим тоном сказала она, – автопилота здесь нет, просто приготовься снизить скорость. Скоро граница, много машин.

Таможня стоит посреди поля. Объехав вереницу фур и несколько легковых автомобилей, ожидающих своей очереди, въехали на территорию. Держусь за Борисом почти впритык. Не подъезжая к таможенникам, уходим правее через пункт досмотра грузовиков и без остановки на выезд. Ни один из госслужащих, да и просто людей на нас даже не взглянул.

На выезде с нашей таможни два джипа на обочине. Невысокий худощавый мужчина беседует с охранником. Проезжаем мимо, как обычно, незамеченными. И вдруг краем глаза я увидел, как собеседник охранника поворачивает голову нам вслед.

– Борис, – я нажал кнопку рации.

– Я видел, Казахстанский пост проходим резвее и сразу в отрыв. Как избавимся от этого хвоста уйдем с федеральной трассы. Чувствую в Аулиеагаш нам готовят жаркий прием.

Глава 8

Идем по Казахстанской степи со скоростью не меньше трехсот пятидесяти километров. Судя по маленькой черной точке, маячащей позади нас, наши опасения были верны. Преследователи держались на почтительном расстоянии, не приближаясь, но и не отставая от нас.

– Они не могут нас догнать? – спросил я.

– Боюсь, что хуже, – ответил Николаевич, – просто ведут. Пока они на хвосте нам стоит ожидать засаду впереди.

– Приготовься уходить на грунтовку влево, – как будто услышав нас прозвучал Борис из динамика, – пойдем в обход Астаны и Караганды. Большая вероятность что там засада.

– Где?

– В Караганде, – съерничал Борис, – следи за мной и иди как по минному полю – след в след.

Уход с трассы был довольно плавный и в этом уж точно была заслуга Льва Николаевича, а не подвески. Клубы пыли взорвались рыжими облаками позади нашей машины. Из-за высокой скорости смрад от Бориса не успевал перекрывать мне обзор.

Спустя несколько минут после нашего резвого маневра мы вышли на глиссирование по бескрайней степи Казахстана и сквозь медленно поднимающуюся пыль, ошарашенную нашей скоростью, стали просматриваться наши преследователи.

– Лев Николаевич, вы сможете попылить сзади, – спросил Борис, – нам нужно их подтянуть поближе и попытаться нейтрализовать. Я уверен если мы остановимся они не пойдут на контакт.

– Скажи я не смогу держать машину и пылить одновременно, – обратился Николаевич ко мне.

– Сейчас попылим и остановим, – ответил я Борису по рации, отпустил кнопку и посмотрел на Надежду, – достань магнитные шарики из моей сумки.

Надежда взяла сумку, протянутую ей Николаевичем, заглянула туда и несколько секунд помедлила, вероятно удивляясь моей завидной способности собирать вещи в дорогу.

– На дне пощупай, – поторопил ее я, – я их везде с собой тягал. Ну, есть?

– Эти? – она достала из сумки комок слипшихся магнитных шариков размером с небольшую дыньку.

Когда, несколько лет назад, эта детская игрушка появилась в сети магазинов «Экспедиция» я купил сначала один комплект, а спустя пару недель еще три. Мне очень понравилось упрямое стремление маленьких шариков воссоединиться со своими братьями и то, что при умелой координации процесса их воссоединения можно создавать удивительные фигуры.

С недавнего времени моя забава приобрела практический аспект. Добавив к имеющимся четырем еще пятнадцать, я начал тренировать на них свои новообретенные способности. Спустя неделю тренировок сложные фигуры собирались в единое целое без моего физического воздействия. При этом я управлял не каждым шариком в отдельности, а выделенным их множеством, необходимым для создания объекта, как единым целым.

Меня это забавляло, но зачастую напрягало несовпадение полярности магнитов в нужных мне местах, из-за чего они упрямо не хотели занимать свое положение. Психуя, в очередной раз, из-за их несговорчивости я грубо сменил полярность нескольких шариков и закончил предполагаемую фигуру. После того как прошло чувство радости от маленькой победы в построении очередного шедевра до меня дошло осознание новых перспектив с этой игрой, открытых в порыве мимолетной ярости.

Теперь я мог не только создавать фигуры из маленьких «засранцев», но и заставлять их двигаться, объединяться практически в монолит или рассыпаться на составляющие, меняя их полярность, усиливая многократно или ослабляя до минимума их магнитные поля.

– Оторви примерно половину, – скомандовал я.

Надя с трудом оторвала половину неугомонных леммингов, стремящихся объединиться, и протянула мне. Серебристые шарики, лежащие в ее руке, лениво зашевелились и начали перемещаться друг относительно друга. Через несколько секунд она держала в руке подобие маленького воздушного шарика в форме сердечка с периодически пульсирующей серединой.

– Сильный ход, – улыбнулась она, – но как это нам поможет?

Сердце начало разматываться в одиночный шнур и направилось в щель окна, приоткрытого мной. Спустя минуту за нашей машиной разразилась буря, поднятая сотней маленьких шариков, вонзившихся в сухой грунт степной дороги на скорости триста километров в час.

– Судя по моим ощущениям первая машина преследования стоит как вкопанная, – сказал я, нажав на кнопку рации, – наткнувшись на мелкое НЛО. Исходя из повторного толчка, вторая торчит у нее в заднице.

– Карагач, ты меня, иногда, пугаешь, – прозвучал Борис после минутной паузы, – я рад, что ты пока с нами. Я иду на разворот, ты – прямо, но не гони. Если через двадцать минут не догоню, действуй как скажет Николаевич.

– Если ты к ним, – ответил я, – забери, пожалуйста серебристый мячик из-под капота первой машины. А то я не успел, уронил.

Ответа не последовало. Его машина ушла по дуге влево и описав полукруг легла на обратный курс.

– Как ты это сделал? – спросила Надежда.

– Во, во, – подхватил Николаевич, – и мне интересно.

– А что, было что-то необычное? – искренне удивился я. – У магнитов более выраженная аура чем у простых предметов, она в форме их полей и с ней горазда проще работать. Мало того ее можно менять относительно ядра и это забавно. По крайней мере до сегодняшнего дня я не находил практических применений этой игрушке, но тренироваться с ней весело.

– Ты знаешь Сережа, почему тебя не учили как необходимо воздействовать на предметы, – задумчиво сказал Лев Николаевич, – так, дали основные понятия, а дальше ты сам должен был фантазировать. А уж тем более наверняка никто никогда тебе не говорил, что, то или это невозможно.

– Наверное потому что нет ничего невозможного? – улыбнулся я.

– Не смейся, – серьезно ответил он, – ты абсолютно прав. Но если бы тебе сказали, что положение ауры относительно ее предмета изменить нельзя, а до сегодняшнего дня я был в этом уверен, ты бы никогда не научился делать этот фокус. Это как простому человеку иногда мечтается освоить телекинез. Ты сдвинешь карандаш с легкостью, а он знает, что это невозможно. И даже если он, изрыв весь интернет, убедил себя в обратном, шансов нет. Он сидит и пыжится часами, ломая глаза о карандаш, а ломать надо не их, а подлый блок, незыблемо застрявший в нем. И это, наверное, единственное про что можно сказать «почти невозможно».

– Интересная мысль, – задумался я, – а можно узнать перечень предполагаемо-невозможного. Всегда любил головоломки, хотелось бы почистить этот список.

– Этот перечень, с годами, ты составишь для себя сам. И если в твоем списке будут пункты, отсутствующие в моем, я с радостью помогу тебе избавится от этих позиций. А пока, на привале, я рассчитываю на твою помощь в уменьшении моего списка хотя бы на одно «невозможно».

– Как дела? – спросил я Бориса, увидев в заднем зеркале пробивающийся сквозь мою пыль черный силуэт внедорожника, – что там?

– Груда металла и три куска мяса. Навряд ли они смогут восстановиться, скорее всего сгорят через полчаса, но на всякий случай в места предполагаемых шей я накинул по цепочке. Пропусти меня слева и следуй за мной.

– Ты не думаешь, что теперь нас будут ловить в полях?

– Скорей всего, поэтому за Астаной вернемся на трассу.

Всегда хотел побывать в этом удивительном городе, сменившем за последние пятьдесят лет три названия. Не судьба, мы спешим.

Поели где-то под Карагандой, где я был опозорен недоумевающим взглядом официантки на мой вопрос о кеспе и последующем запросе о ми-шужук. Они что, не в курсе какими блюдами в России позиционируют Казахстан? Хотя, впрочем, предложенный плов сгладил все мои претензии к их незнанию национальной кухни, но лишний раз утвердил меня в моих стереотипах.

Судя по картинке на навигаторе, где-то впереди большое озеро, трасса поворачивает вправо и огибает его. На удивление за весь этот путь нас никто не беспокоил. Но несмотря на живость сменяющихся пейзажей, связанных с нашей скоростью, я уже чувствовал усталость от событий сегодняшнего дня.

– Мы будем ночевать? – поинтересовался я у Бориса.

– Минут через двадцать зайдем на посадку на Балхаш – 9, Дарьял-У. Слышал о таком?

– Нет, а что это?

– Через полчаса, за порцией виски расскажу. А пока внимательно иди за мной.

В сгущающихся сумерках, после очередного поворота, трассу сменила непонятная дорога, вымощенная бетонными плитами. Слева от нас серели остовы разрушенных зданий. Еще километр и мы уперлись в довольно высокий холм с обрубленным, скалистым склоном.

– Как пройдешь сквозь утес, сразу тормози, – скомандовал он и нырнул в скалу.

– Ты рули, я проведу нас, – успокоил меня Николаевич.

Я уже давно перестал задумываться перед сомнительными поступками, рекомендуемыми моими соратниками, и поэтому смело направил машину в осыпавшийся утес, скрывший секунду назад хвост болида Бориса, ведущего меня.

Несколько мгновений и впереди проявился УАЗ Бориса с вспыхнувшими огнями тормозов. Фары выхватывали из темноты довольно просторный туннель. Оштукатуренные стены местами пересекали ржавые подтеки просочившейся воды. Дальний конец туннеля заканчивался массивными воротами с приоткрытой дверью

Борис открыл щиток, висящий на стене и защелкал допотопной автоматикой. Где-то неподалеку заурчал генератор и на потолке радостно замигали люминесцентные лампы подчиняясь импульсам давно забытых прерывателей.

– Ну что, – обратился он к нам, – добро пожаловать в командный пункт одного из символов былого превосходства Дубов. Позорно разрушенного врагами из-за нашей самоуверенной беспечности! Ладно, сейчас осмотримся и будем ужинать.

Мы направились к нему. Борис стоял напротив двери в небольшом проеме на стене возле щита управления. Из-под двери сочился белый дым.

– Опять это старье барахлит, – он выругался, – а с вытяжкой что? – пощелкал еще несколько переключателей, плюнул и потянулся к двери.

Облако белого едкого дыма буквально ударило нам в лицо…

***

Несколько секунд я смотрел на уходящую в глубь парка аллею, подсвеченную фонарями. Обернулся и посмотрел на магазин через дорогу, на пакет в руке и открытую бутылку пива в другой. Было слабое ощущение, что это уже было, в голове промелькнула мысль: «Дежавю.»

Я ухмыльнулся отхлебнул пива и зашагал по алее через парк, наслаждаясь видом зеленых ветвей деревьев, выхваченных из темноты светом невысоких фонарей. Спустя несколько минут вспомнилась детская забава ходьбы с закрытыми глазами. Да, в детстве получалось лучше. Пытаясь представить траекторию аллеи в кромешной тьме, я слегка пошатнулся, но все равно старался придерживаться намеченного курса и не сбавляя скорость сделал первые десять шагов.

Подлая урна, воспользовавшись моей глупой беспомощностью, нанесла сокрушающий удар в колено. Вскрикнув от боли и открыв глаза, я получил возможность наблюдать мой нелепый полет. Благо моя неточность в слепом передвижении была настолько велика, что траектория полета выбросила меня на мягкую траву, а не на тротуарную плитку.

Носки ботинок, колени, локти. Последовательность приземления неумолимо диктовала жестокая гравитация. Сейчас наступит черед головы. Вот блин, откуда взялся этот камень в траве? Нет, нет, щелк, свет опять потух.

– Сергей, Серега! – сквозь рассеивающуюся пелену доносился голос мужика помогающему мне сесть.

Нащупав на голове огромную шишку, я осмотрелся. Пакет лежал в стороне на траве, но целостность его содержимого было под сомнением. Коренастый мужчина лет тридцати с умным, интеллигентным лицом придерживал меня за плечо.

– Как ты? – он заглянул на мою шишку.

– Да вроде нормально, – приходил в себя я.

– Серега ну ты че? Стоило мне за сигаретами вернутся, а ты уже рванул куда-то. Тебя что, с двух глотков пива так развезло. Ты че на эту пепельницу попер. Хорошо еще не скопытился. О, – он поднял пакет, – а пиво целое. Ну ты ас.

– А вы кто? – прищурился я.

– Оооо, видать хорошо приложился. Амнезии нам еще не хватало. Я Анри, мы с тобой завтра в отпуск собираемся, – он вопросительно смотрел на меня, – покупаться в Балхаше, плова казахского поесть, настоящего. Ты еще мне про святое дерево все уши прожужжал.

– Да, да, Анри, я в порядке, – начало прояснятся у меня в мозгах, – мы идем в гараж твою Ниву в дорогу собирать. Палатка, лодка, удочки и остальная хрень, – говорил я и с трудом верил сам себе, – прости, че-то я поплыл.

Я встал и с сожалением посмотрел на свои зеленые коленки, потом вспомнил про локти и провернув рукав рубашки убедился, что по цвету она подходит к брюкам.

– Вот дебил! – психанул я.

– Кто?

– Да я! Детство, б.. вспомнил. Мало меня за придурка в детдоме держали.

– Ладно угомонись, Горбачевские времена с самокритикой мы еще в детстве пропустили. Идем машину собирать, благо пиво не пострадало.

Гараж Анри всегда меня удивлял своей геометрией. Или не всегда? Никак не мог вспомнить, когда я здесь был в последний раз, или в первый. Наверное отголосок недавнего полета в виде частичной амнезии. Одно я знал точно, что внутри он казался гораздо просторней чем, визуально, выглядел снаружи. Я, кажется, как-то раз даже замерял его с рулеткой и оказалось, что все верно. Анри тогда ходил и ржал над моими записями и вычислениями.

Старенькая красная ВАЗ 2113 Нива Тайга была давней любовью Анри. Он мог часами рассказывать несчастным обладателям внедорожников импортного производства о том, как он на своем тракторе вызволяет подобные марки из тисков несовершенства отечественных дорог.

Я прошел вдоль машины в глубь гаража мимо небрежно скомканной резиновой лодки, брошенной спущенной, но не высушенной после очередной пьяной рыбалки, груды брезента, напоминающей армейскую палатку, к ярко освещенному торцу. Здесь стояло стоматологическое кресло прошлого века с бормашиной на веревочном приводе. Я развалился на нем и прищурив глаза от яркого света посмотрел в сторону Анри.

Темный силуэт неспешно вышел из-за машины.

Опа, здоров Николай, – обрадованно поприветствовал я, – а ты че с нами собрался, в отпуск? Ты же вроде поехал гостей моих отвозить в Москву?

Я попытался протянуть ему руку и не смог оторвать ее от подлокотника кресла, которое все меньше и меньше напоминало мне стоматологическое.

– А что это? – я недоуменно озирался по сторонам.

Картинка в глазах плыла и окружающий мир принимал новые очертания. Машины нет, столы и полки, светящиеся мониторы и в их свете Николай и Анри.

– Я же тебе сказал, что он очень силен, ему как минимум нужна двойная доза, – говорил Николай.

– Это все бессмысленно, – ответил Анри, – нам его не перенастроить. Отведи его в туннель и сожги.

– А почему не здесь?

– Нам нужно забрать все оборудование, целым, – нервно ответил он, – баран.

– Арни! Если твой качек тронет хоть пальцем Надежду я разорву все договоренности.

– Никто не тронет твою предсказательницу! Ладно иди к Вэко я сам разберусь с карагачем.

Услышанный диалог меня привел в чувство. Так, последнее что я помнил, едкий дым, значит с генератором все в порядке, а дым был непростой. Глюк был зачетный, наверное в секвойе растут улетные грибочки. Так может Николай, гнида, на них и повелся. Дали ему попробовать, и он сразу на них подсел, гаденыш. Что за бред, походу до конца не отпустило.

– Ну что, Сережа, – Анри подошел ко мне, – прости, ничего личного. Просто ты вырос не в том слое.

– Так может договоримся? – попытался слукавить я.

– Я слишком хорошо изучил историю. Вас карагачей, как и секвойю, в отличие от дубов на пряник не возьмешь. Вам только башку задурить можно, но ты, к сожалению для тебя, слишком силен.

Я втянул подбородок и выпучил глаза, пытаясь убедится в своем предположении. Так и есть, на груди, совсем близко к шее виднелась тоненькая цепочка. По эту сторону я смог разглядеть лишь ее край. По ту сторону можно было увидеть ее всю, с ослепительно белой аурой. Наверное так она и работала, этот свет поглощал все вокруг ее носителя. Я мог ей управлять и это было довольно легко из-за ярко выраженной ауры, но провести сквозь себя не мог так как не видел своей. Изменить длину не получалось. Можно скомкать ее, но при этом она натягивалась на шее и больно впивалась в кожу.

– Ладно, долгие проводы лишние слезы, – он продел палец в мою цепочку и потянул меня за шею вместе с офисным креслом, к которому я был привязан, в сторону двери.

Не знаю, что меня больше разозлило, моя беспомощность или его пренебрежительное отношение. В отчаянной злобе я начал делать то единственное что, мог в моем положении, закручивать цепь у себя на шее. В одно мгновение она намертво впечатала его палец в мою кожу. Судя по тому как Анри закорчился, он тоже не мог пропустить эти кандалы сквозь себя.

– Стой! – заорал он, поняв свою роковую ошибку, – давай обсудим.

Но я уже не слышал его. Перед моими глазами проносились сцены с похотливым и подлым Николаем, судя по всему давно грезившим Надеждой, самоуверенным Анри с его сомнительными возможностями и моя, совсем недолгая, жизнь в качестве мага.

Сначала послышался хруст ломающегося пальца Анри. Через мгновение лопнула кожа на шее и вместе с ней артерия, выбросив теплую струю густой крови прямо в его глаза. Одно из двух, либо тело блокировало от шока нервные окончания, либо я обладал недюжинным даром самовнушения, но боли я не чувствовал. Задача была одна, оторвать этому засранцу палец.

Еще мгновение и я увидел слабое голубое свечение собственной ауры поверх окровавленного рваного рубца. Неосознанно, на уровне подсознания, я начал восстанавливать собственные ткани, проводя цепочку ближе к горлу.

Ошалелый Анри отскочил в сторону зажимая обрубок указательного пальца правой руки и корчась от боли. Я же, уже без труда сворачивал цепочку в небольшой жгутик у себя в горле. Все предметы вокруг быстро приобретали свой обычный вид по ту сторону с бледным сиянием их аур.

Правый карман моих брюк, опрометчиво оставленный ими без проверки, начал вздыбливаться и его содержимое медленно поползло на выход. При виде такой картины Анри, опешив, на мгновение забыл про свою боль и нелепо вытаращил глаза. Тем временем содержимое штанов настойчиво ползло вверх, показав из кармана свою головку.

Миниатюрная сувенирная фляжка на пару глотков медленно поднялась вверх и буквально выстрелила плоской пробкой, полетевшей в сторону калеки. Наверное, меня никогда нельзя было назвать прилежным учеником, но сейчас я был безмерно рад что прислушался к совету Васильевича и всегда тягал с собой запасы сиропа.

Двух глотков было больше чем достаточно. От прилива сил, обусловленного воздействием родного бальзама, и неудержимой ярости, охватившей меня, я с трудом контролировал ход собственных действий. Отпустив ситуацию, я наблюдал что может этот парень, находящийся внутри меня.

Пока рвались и разлетались по сторонам кандалы, хотя можно было просто пройти сквозь них, пространство вокруг меня слегка уплотнилось, немного замедлив мои движения. Оценив ничтожность своего максимального воздействия Анри обессилено упал на колени. Хорошо изучив историю и видя пустые глаза мага, созерцавшего монстра внутри себя, он понимал, что карагач не намерен вести переговоры.

Сковывать его я не собирался, четко решив раз и на всегда решить этот вопрос, начал стремительно освобождать его ауру и растворять ее. Что-то пошло не так, вместо ожидаемого возгорания его тело раздуло и разорвало на множество кусков, при этом заляпав все вокруг кроме меня.

От неожиданно кровавого финала я начал приходить в себя. Спустя несколько секунд все вокруг вспыхнуло краткосрочным, но ярким пламенем, очищая окружающий интерьер от новообретенного декора. Жгучая боль пронизала мою шею. Я резко дернулся и моментально выдернул дотлевающий указательный палец Анри, торчавший из места бывшего рубца.

– Ну так тоже сойдет, – понимая, что это не совсем то что ожидал, пробормотал я, – укусил все-таки напоследок, гаденыш, – потирая шею направился к двери.

В этой части бункера я еще не был, но судя по тому, что сюда вышел Николай, где-то там они держали Надежду. Сколько их здесь я не знал, как минимум двое, предатель и какой-то Вэко. О моем приближении они явно должны знать, истошные крики Анри в тишине подземелья сложно было не услышать. Отсутствие бегущих на подмогу означало что их немного, и они боятся. А та легкость, с которой я разобрался с волшебником секвойя придавала уверенности в своих силах.

Вээккоо, Николаай, – зловеще протянул я, заходя в длинный коридор.

Нет ничего смешнее перепуганного качка шарлатана судорожно соображающего, выпучив глаза, чем лучше воспользоваться: слабыми возможностями или совершенно бессмысленными в данной ситуации сильными мышцами.

– Ага, Вэко, – я ткнул в его сторону пальцем.

Он подергал головой и попятился назад. Гоняться за ним меня не прельщало, но и убивать этот перепуганный кусок мяса желания не было. Воздействуя только на его одежду, пригвоздил шарлатана к невысокому потолку туннеля и не рассчитав усилий слишком сильно натянул. Почти одновременно лопнули все швы и из моего кокона вывалился ошалевший голый качек.

– Да что ж такое, – посетовал я, – и что мне с тобой теперь делать?

Он понимал, что вопрос риторический и собравшись в комок, оцепенев от страха ждал моего решения.

– Где Надежда?

Веко ткнул пальцем в одну из дверей длинного коридора.

– Тронешься с места, убью, – сказал я, пробегая мимо и не обращая внимания на его частое кивание головой.

Похоже это был бывший жилой блок. В коридоре было десятка полтора дверей, ведущих в небольшие номера. Надежда сидела на кровати тяжело дыша и держалась за окровавленный ворот блузки, рядом на ковре прожженная дыра с кучкой пепла.

– Что случилось? – я подскочил к ней и оторвав ее руки начал рассматривать шею.

– Уже все хорошо, – обессилено ответила она, – В своих предположениях я увидела, как ты избавишься от цепи и сделала также. Оригинальный способ, но думаю не всякий маг так сможет.

Она показала на цепочку в куче пепла.

– Это Николай?

– Да, я накинула на него свою, которую выплюнула, и сожгла. Без цепи навряд ли бы его одолела, слишком много сил ушло на освобождение от нее.

– А че так можно было? – улыбнулся я, – а я свою проглотил.

– Ничего, завтра выйдет или Николаевич так достанет, – хихикнула она.

– Николаевич! Борис! Где они, – Опомнился я.

– Их в дальнюю комнату увели, там замок снаружи. Ты иди я пока отдохну.

Я выхватил цепь из пепла на полу и выскочил в коридор. Накинул ее на сидящего все в той же позе, боящегося пошевелится туриста и побежал к дальней двери. Для мага без ошейника замок не проблема.

Глава 9

Реакция Бориса была предсказуема, но Николаевич, в своем недоверии ко мне, меня расстроил.

– Вижу ты осознал смысл жизни, – сказал Борис, увидев меня без ошейника.

– Ты уверен, что понимаешь все правильно? – спросил Николаевич.

Ну вот! Один сразу записал меня в предатели. Второй сомневается.

– Дайте мне простыню, – ответил им я, выдергивая покрывало с постели их номера, – и идите к Надежде, через четыре комнаты.

Мне было обидно и неприятно. Где восторженные вскрики: «Эгей, ты молодца». Где дружеские объятия? И тут меня осенило. Я знаю их, кого три недели, а кого вообще два дня! У каждого из нах своя, пусть не простая, но своя жизнь. Для них я просто эпизод.

Взял покрывало из номера соратников и в расстроенных чувствах вышел из каземата. Это было как в детской обижалке: «никто меня не любит!». Я шел по коридору, волоча покрывало за собой. Лишь увидев несчастного Вэко, старающегося сохранить позу, обещанную мне, начал приходить в себя.

– Успокойся, – сказал я, накрывая его простыней, – ты теперь под моей защитой и тебя не кто не тронет.

Борис с Николаевичем, идущие за мной, недоуменно пялились на разорванные лохмотья Вэко, лежавшие на полу. Наверное, у них была куча вопросов о моей цепи, о голом шарлатане и почему он, повинуясь одному моему жесту сразу встал и посеменил вслед за мной, о Надежде и об истошных криках, разносившихся по подземелью несколько минут назад.

Я был слишком усталым и расстроенным, чтобы им это объяснять. Посмотрел на Надежду через открытую дверь ее комнаты. По улыбке в ответ на мой взгляд понял, что с ней все хорошо.

– Надя все вам расскажет, – обратившись к своим недоверчивым друзьям, махнул рукой в сторону открытой двери, – сделайте это в душе и без одежды, а то придется переодеваться как мне.

Не дожидаясь их вопросов, направился в комнату моего недавнего заточения. Здесь все было покрыто тонким слоем пепла Арни. Вэко шел за мной след в след, пытаясь не наступать босыми ногами в пепел бывшего наставника и пристально разглядывал место недавнего сражения.

Неудивительно что он был напуган. Я представил эту картину. Вначале истошный крик Анри, наверняка привлекший его внимание. Затем буря из крови и плоти вырвавшаяся через открытую дверь в коридор где стоял он, и наконец секундный огненный шторм, в эпицентре которого должен был находиться пленник. Еще мгновение, и с пошлой фразой из второсортного боевика из-за двери появляется монстр, я.

Следующая комната была огромной с множеством устаревших мониторов и длинным полукруглым пультом управления неизвестной мне техникой. Я дошел до ближайшего кресла и устало развалился в нем.

– У тебя есть еще одежда?

– Угу, – промычал он.

– Иди оденься и приходи, я буду ждать здесь.

Он резво рванул в одну из дверей, выходивших из командного пункта. Бежать из подземелья без обычного выхода с цепью на шее он не сможет, а прятаться здесь было бессмысленно. Тем более шарлатану, хотя, судя по его ауре он скоро станет волшебником, но это все равно ему не поможет.

Я посмотрел на свои брюки и рубашку, заляпанные собственной кровью. Похоже перед предками придется предстать в спортивном костюме, ведь другой одежды у меня нет. Хотя… Я провел рукой свозь ткань штанов, выводя частички крови из них. Пятновыводители отдыхают, мечта студента, несколько минут и носки можно не стирать. Эти мысли вызвали у меня улыбку, отчего вернувшийся и запыхавшийся Вэко настороженно посмотрел на меня.

– Присаживайся, – кивнул я на соседнее кресло.

Он сел напротив, застегивая белоснежную рубашку.

– Скажи мне Вэко, что вы тут делаете, зачем вам понадобился я?

– Мы защищаем наш слой, – немного помедлив ответил он, перебирая в мозгу наборы стандартных фраз типа «мы туристы», – а Ваше появление представляло угро…

– Во-первых мы будем говорить на ты, -перебил его я, – ты не младше меня а если судить по моему опыту мага я вообще ребенок. Во-вторых, какой нахрен слой ты защищаешь посреди Казахстана в слое дубов? А в-третьих, какая к хренам вам угроза от карагачей, вообще находящихся через слой от вас. Не проще поставить заслон на проходе своего слоя и не пускать никого раз тут так много угроз.

Я был резок в выражениях, но абсолютно спокоен, что давало возможность Вэко не боясь выдвигать свои аргументы в нашем диалоге.

– Вы, – он осекся, – ты не понимаешь, потому что забыл, или не знаешь историю сопредельных миров. Наши освободили слой дубов от лиственницы, испокон веков захватившей землю. Посуди сам! Их сосны занимают девяносто пять процентов деревьев этого слоя. Дубы Европы давно поняли кто есть кто, а в России окопались ярые слуги своих бывших поработителей и делают все возможное для восстановления их прохода. За последние пятьдесят лет они создали такую систему по ограничению дистанционного воздействия, – он провел рукой вокруг себя, указывая на пульты и мониторы, – что если бы наши не успели развалить их союз двадцать пять лет назад, то мы бы не то что помочь истинным дубам, и свой проход навряд ли бы спасли от закрытия. Чего только стоят «Дарьял», «Дон-2Н» и «Дуга»!

– Погоди, погоди, – перебил его я, – вот теперь мне все понятно. Надо было все мне так и объяснить. А то дымом в глаза, и галлюциногеном по мозгам. Ведь сразу же ясно, вы хорошие ребята и спасаете миры от порабощения.

Он прищурился и наклонился ко мне, пытаясь уловить на моем спокойном лице следы мимики, выдающей мой сарказм.

– Вот, – после небольшой паузы щелкнул пальцем я, – одно мне непонятно. Ваша конечная цель? Девяносто пять процентов дубов среди деревьев земли, или все-таки секвойи как символ спасителей?

– Нет, ну, – стушевался он, – это же не столь важно, и наши, и их. Какая разница чьих больше?

– Погоди, – невозмутимо продолжал я, – ведь это был основной твой аргумент в доказательстве оккупации лиственницей дубов. Или это не так? Есть еще доказательства их агрессии? И если других причин считать лиственницу опасной для дубов нет, то возникает вопрос насколько мы, карагачи, или вы, секвойя, вторглись в их пространство. И где та грань, за которой присутствие переходит в нашествие?

– Вы просто не знаете лиственницу так как знаем ее мы! – он осекся и потупил взгляд.

– Так так, – заинтересовался я, – насколько я понимаю вы с ними связаны не только через слой дубов? Или я не прав?

– Это закрытая информация, – пробубнил он, напоминая мне мальчиша кибальчиша из небезызвестной сказки Гайдара.

– Приятный ты парень Вэко, но в голове у тебя бардак, – сказал я, услышав приближающихся, недоверчивых соратников, – продолжим наш разговор позже.

Серега, – извиняющимся тоном начал Борис, – ну ты нас пойми…

– Ладно, господа, проехали, – прервал его в самом начале покаяния, – наверное на вашем месте я подумал бы о том же. Давайте закроем эту тему, лучше скажите, что делать дальше.

– Да я просто хотел сказать, что ты походу реальный мазохист. Такой способ освобождения, – улыбнулся он, обрадованный избавлением от необходимости объясняться, – мог придумать только, – он потер свою шею, – реальный любитель самобичевания.

– Спасибо Сережа за науку, – добавил Николаевич.

– На этом официальную часть можно считать закрытой? – спросил я.

– Нет! – сказала Надежда, подошла и ласково поцеловала меня, – Теперь можешь закрывать.

– И все же? Какие наши дальнейшие действия? – спросил я.

– Через час приплывет Фомич на своем баркасе, – Борис недоверчиво посмотрел на Вэко, – на трассу нам соваться больше нельзя. Пойдем через Балхаш и лисьими тропами по перевалам. Этого, – он махнул в сторону моего собеседника, – через пару дней заберут наши.

– Вэко мы возьмем с собой, – возразил я.

Борис задергался, озираясь на Надежду и Николаевича, пытаясь найти у них поддержку.

– Сергей! зачем? Да, в цепи он для нас не представляет никакой угрозы, впрочем, и без нее тоже. Ну какой смысл тянуть с собой недружественный балласт? И потом, как вывести его отсюда с ошейником на шее? Я их снимать не умею, да и Николаевич насколько я понимаю тоже. А твой метод он явно не потянет! И вообще ему его не следует знать.

– Будем считать, что во мне проснулись Надины способности. И я точно знаю, что его нужно взять с собой. Вдруг в горах застрянем, и жрать там будет нечего, – нелепо пошутил я.

– Не пугай парня, – перебила меня Надя, – в своих предположениях я его не вижу. А это значит либо он действительно рядом с нами, либо ты ему оторвал шею, пытаясь снять цепь. На сколько я поняла ты решил сам разобраться с этой проблемкой.

Вэко заерзал, но ничего не сказал. Борис махнул рукой и пошел проверять свой скарб. Была слабая надежда на то что Николаевич или Надя знают, как снимать кандалы, но они искренне развели руками.

– Ты попробуй сам, – сказал Николаевич, – а мы с Надюшей пойдем к Борису, машины проверим.

– Так, – обратился я к Вэко когда все ушли, – колись как вы с Анри сняли свои, которые у меня на квартире на вас одели.

– Я не знаю, это Анри снимал.

– Ладно, – я хрустнул пальцами и покрутил головой, – времени нет, тогда будем экспериментировать, – и потянулся обеими руками к его шее.

– Стой! Стой! – замахал руками он. – Знаю только, что он использовал вторую цепь. С вашими новыми было сложнее, они чуть отличаются от наших по составу, но у него все равно получилось. Потом просто скидывал их через голову и убирал.

Я наклонился, засунул два пальца в рот и начал старательно пытаться вызвать у себя рвотный рефлекс. Не думаю, что Вэко воспринял мой жест как демонстрацию недоверия к его словам, но вид у него был весьма обеспокоенный. С третей или четвертой попытки мои старания увенчались успехом. Жгутик скомканной цепочки шлепнулся в лужицу с признаками обеденного плова.

– Прости за запах, но трофеи я всегда ношу с собой, а тут, -я похлопал себя по животу, – самое надежное место.

Пристально цепь я еще не рассматривал. По эту сторону она была простого панцирного плетения, а вот по ту очень сильно напомнила мне мои магнитные шарики, собранные в одинарную нить. Отдельные звенья не переплетались друг с другом а лишь соприкасались, удерживаясь между собой силами поля с ярко выраженными полюсами, очень напоминающего ауру магнитов. Оно имело несколько другие свойства и ослепительно белое сияние, затмевающее для носителя, ауры всего окружающего.

Замка на цепи не было. Если она не замкнута внутри ауры носителя ее легко можно было разобрать на звенья, воздействуя на них по ту сторону. Но стоит замкнуть ее в ауре носителя как сила связи между звеньев увеличивалась тысячекратно. В этом я убедился экспериментальным путем, набрасывая свою цепь себе на руку и снимая ее.

То, что две цепи нужно объединить в одну и снять ее через голову Вэко я понял сразу, но как это сделать и, если все так просто, почему дубы до сих пор не научились сами делать так? Метод их освобождения примерно тоже понятен, наверняка грубое воздействие на разрыв связей цепи. Возможно воздействие каким-то особым способом, но однозначно это тупо разрыв связей, иначе зачем им для этой процедуры необходимо минимум три мага.

Попытка грубого воздействия на разрыв была безуспешной. Единственное что я смог сделать со звеньями это менять их полярность как у магнитных шариков, но это не позволяло достичь моей конечной цели. Звенья мгновенно проворачивались, занимая свое новое, устойчивое положение, не оставляя мне ни единого шанса успеть их разомкнуть.

Поле нескольких неудачных попыток я начал анализировать что имею. Возможность менять полярность звеньев и предположительную необходимость использования второй цепи. Возможно есть еще что-то чего я не знаю и не умею, но при таком раскладе останется только попытаться оторвать башку Вэко и быстро восстановить ее. Вот только в своих хирургических способностях я очень сильно сомневался.

Вэко смотрел на меня настороженно испугано, словно он телепат и отчетливо слышит мои кровожадные мысли.

– Конечно! – хлопнул я себя по лбу, – как я мог забыть. Список невозможного!

Возможность менять полярности была в списке невозможного Николаевича, а следовательно и всех дубов. Они в принципе не могли так снимать цепи так как основной механизм этого процесса для них из разряда невыполнимого и никогда ими не рассматривался. Мысль о том, что я на верном пути мгновенно выдала мне правильное решение.

Накинув свою цепь себе на руку, тем самым активировав ее, я прижал два звена к звеньям кандалов Вэко. Немного усилий и у четырех засранцев, прижатых друг к другу сменилась полярность, побуждая их мгновенно развернутся на сто восемьдесят градусов. Но провернувшись на девяносто они обрели покой со звеньями другой цепи, тем самым размыкая свои круги и образуя одно большое кольцо.

– Надеюсь ты оградишь меня от вынужденного насилия, – сказал я, снимая с его шеи одну большую цепь, – и не заставишь пожалеть о принятом решении.

Он преданно посмотрел мне в глаза ничего не говоря, и этот взгляд был убедительней чем любые слова.

– Хорошо, – ответил я, на безмолвное заверение, – иди со мной, и будь все время рядом.

Судя по тому, что все сидели в машине Надежды, с транспортом было все в порядке и они ждали лишь меня. Я посадил Вэко в машину Бориса и подошел к своим, решив провести закрытое совещание перед продолжением нашего пути.

Понятно, что новый для них навык необходимо тренировать, но я решил посветить их в принципы неизвестного до сих пор им воздействия прежде чем мы выдвинемся дальше. Любые дополнительные знания в команде будут не лишними, а серьезность намерений секвойи была налицо.

– Ну и сволочь ты Серега, – выдал Борис, – не мог сначала разобраться. А то заставил нас себе башку отрывать, а тому «засранцу» просто взял и снял. Ну ничего, скоро попадешь к своим, надеюсь там все такие-же садисты как ты.

– Я тоже дорожу нашей дружбой, Борис, – ответил я.

Он вышел из машины и направился к своей. Вернувшись держал в руке запыленный комок моих магнитных шариков, подобранных им в степи.

– Эти я возьму себе, – сказал он, отрывая жменю от комка, – потренируюсь.

– Хорошо, – ответил я, реально понимая, что никто не спрашивает у меня разрешения.

Взяв изрядно поредевший комок и было собрался бросить его в свою спортивную сумку, но вдруг увидел пристальный взгляд Льва Николаевича.

– А Вы? – неловко спросил его.

– Буду очень признателен, – ответил он, отрывая еще пригоршню от моих леммингов.

Из бункера выехали ночью. За рулем Надя, сзади Николаевич и Вэко. Борис на «Бобике» ведет нас к берегу Балхаша к месту посадки на баркас. Минут двадцать, и мы на месте.

Серый галечный пляж, с одной стороны которого редкие невысокие деревья больше напоминающие кустарники, с другой стороны спокойные воды озера. Фары УАЗа выхватили довольно внушительное судно, стоявшее носом на берегу.

На рубке еле виднелась выцветшая надпись «БАРГУЗИН» и ниже ярко зеленой краской неровными буквами «Баркас». Судно явно было модернизировано, с помощью газовой горелки и сварочного аппарата, из пассажирского в грузовое. От пассажирского отсека, находящегося на носу корабля, остались лишь стены с большими окнами, крыша и лавочки на палубе были срезаны, давая возможность размещать там груз.

Такое ощущение, что Фомич не рассчитал в потемках и вылетел на берег. Мы остановились перед баркасом и вышли из машин.

– Прости дорогой, но доверия к тебе пока мало, – сказал я и вернул кандалы его недавнему носителю.

– Как вам катерок? – потирая ладошки спросил довольный Борис. – Сейчас машины закинем и пойдем бороздить.

Окрыленный недавними успехами в магии я наивно воспринимал все буквально. Попытка приподнять машину Бориса была не совсем успешной. Она конечно немного вздыбилась и даже колеса чуть-чуть оторвались, зашуршав потревоженной галькой, но при этом начала отчаянно издавать скрипящие звуки и гулкие хлопки освобожденного металла корпуса, пытающегося подтянуть за собой ходовую.

– Эй! Эй! Угомонись вундеркинд, – запротестовал Борис, – оставь мой «боливар» в покое, ща весь кузов мне раскурочишь. Бери вон на Надиной тренируйся.

– Если хочешь поднять что-то тяжелое и неоднородное, – решил просветить меня Николаевич, – лучше это сделать на платформе, воздействуя только на нее, иначе рискуешь оторвать куски от груза, не имея возможности равномерно воздействовать на его составные части.

– Николаевич, – после секундной паузы обратился к нему Борис, – ты как всегда мудро излагаешь. Ведь сколько раз тебя просили книгу для молодых написать, – он хлопнул ладошкой по вздувшемуся капоту, который с грохотом вернулся в свое первоначальное положение, – мудрость так сказать передать.

– Все книги уже есть, – невозмутимо ответил он, – вот только читать их никто не желает. Относительно данной ситуации уже давно разработано и издано «Пособие для стропальщиков по безопасному производству работ грузоподъемными машинами». Там четко и ясно прописан алгоритм действий при необходимости перемещения…

Все молча стояли и таращились на Льва Николаевича. Нет, ну мы конечно знали, что он много читает и любит это делать, но маг знающий содержание методичек по технике безопасности! В тишине неловкой паузы со стороны капитанской рубки корабля донесся хриплый смех.

– Хорош ржать Фомич, – выкрикнул Борис, – запускай нас, а то сейчас нашего юного мага натравлю, он быстро твой баркас в сухогруз превратит.

Заурчали двигатели «Баркаса», на носу раздался скрежет заржавевших фиксаторов и после негромкого, глухого щелчка плоский нос отделился от бортов. Через пару минут чудо советского кораблестроения, доработанное умелыми казахами, вывалило свой язык на гальку пляжа.

– Прошу на борт, – выдали старенькие динамики хриплый голос капитана.

– Ну так оно конечно, да, – вырвалась у меня какая-то несуразица.

– Ну да, и никак, когда что, – передразнил Борис и сел за руль, – поехали.

Надя с Николаевичем и Вэко зашли пешком, а мы с Борисом загнали машины. На палубе зажглись огни, давая возможность получше разглядеть наш лайнер. Судно было старым, но ухоженным. Ржавчина выступала лишь в нескольких местах предположительно трущихся деталей. Все остальное выглядело недавно покрашенным, но не совсем гладким, что наверняка обусловлено большим количеством слоев краски, нанесенной заботливыми хозяевами.

На палубе нас встречала вся команда. Невысокий, плотненький мужичек в белой рубашке, черных штанах и с форменной фуражкой, это Фомич. Судя по ауре волшебник, а судя по его немолодому возрасту он не сильно заморачивается над стремлением достичь уровня мага. На круглом, улыбчивом лице ярким пятном выделяются густые, аккуратно постриженные и подернутые сединой усы.

Вот он яркий представитель истинно счастливого волшебника, необремененного грузом амбиций. По нему сразу видно, что живет в свое удовольствие, а количество средств в виде пособия для тех, кто чтит наш кодекс, ему хватает с лихвой. Он и людей по Балхашу перевозит не ради дополнительного заработка, а только лишь для собственного удовольствия. Впрочем, похоже и вся его команда имела такие-же жизненные позиции.

Нина, его жена, по комплекции и возрасту соответствовала капитану и была тоже волшебницей. Доброжелательная и ласковая женщина сразу вызвала наше расположение к ней. Третий персонаж, Андрей – слабенький шарлатан. Здоровенная детина примерно моего возраста. Непонятно толи сын толи приемыш. Скорее всего второе так как волшебники дубов очень редко обзаводились своими детьми. Мало кто сможет смотреть как их отпрыск, родившись обыкновенным человеком, вырастает, стареет и …

– Так, – скомандовал Фомич, – отчаливаем и ложимся на курс, после чего маленький фуршет в ознаменование нашего саммита большой тройки.

– Чего? – переспросил я.

– Ну как? На сколько я понимаю, – пояснил он, – представители трех слоев в сборе, – махнул рукой в нашу с Вэко сторону, – а большую четверку соберем, когда лиственница очухается.

Эта замечательная команда напомнила один из любимых мной мультфильмов детства. Капитан, Врунгель Христофор Бонифатьевич, опытный моряк безусловно влюбленный в свою профессию. Лом, его помощник, слегка туговатый верзила, но тоже увлеченный судоходством. Немного не вписывалась Нина в образ Фукса, хотя если учесть ее полное незнание морского дела и добродушный нрав, то ее смело можно отнести к этому персонажу.

Моторы взревели и наш «Баргузин» а-ля «Баркас» слегка покачиваясь немного приподнялся и попятился назад.

– Ух ничего себе, – я посмотрел на Бориса, – а на вид он вроде просто волшебник. Как это он так?

– Ты что подумал, – улыбнулся Боря, – что это Фомич нас над берегом приподнял?

– А кто?

– Это Нинусик, сильна чертовка. Как там про Русских женщин с горящей избой и лошадью… – он задумчиво закатил глаза.

– Нина! – ошалел я.

Сделал несколько шагов и заглянул в кают-компанию куда она ушла накрывать на стол несколько секунд назад. Нина спокойно раскладывала тарелки.

– Это «Баргузин», – пояснил Николаевич, в очередной раз убеждая меня в том, что он ходячая Википедия, – один из трех построенных на Сосновском судостроительном. У него снизу что-то типа воздушной подушки, скоростной прогулочный катер с возможностью посадки с берега.

Надя с Борисом стояли в обнимку и тихонько «ржали» надо мной.

Глава 10

Не смотря на то что легли очень поздно проснулись мы довольно рано. «Баркас» быстро мчался по сине-зеленым водам спокойного Балхаша. Между нашими машинами сновал Андрей с ведром и корабельной шваброй, отдраивая то что мы натоптали ночью. Надя с Ниной суетились на камбузе и что-то весело обсуждали. Борис с Николаевичем развлекались с моими магнитиками, а капитан созерцал спокойные воды озера, стремительно проносившиеся под нами, уютно расположившись в стареньком кресле на носу корабля.

– А кто у штурвала? – спросил его я.

– Вэко, – лениво ответил Фомич.

– Как? Ты что, Фомич, даже если он моряк, но я пока ему не на столько доверяю! А вдруг решит потопить нас, дернет резко руля и что?

– Ну, не руля, а штурвал, – спокойно поправил он, – да и возможность для маневра у него градуса два, не больше. Баркас на автопилоте идет, штурвал можно вращать как угодно, а отклик рулей больше градуса в каждую сторону не получишь.

– А он об этом знает? – спросил я, увидев сосредоточенное лицо Вэко сквозь стекло рубки.

– А зачем? Вон видишь, как старается. Все, кроме тебя, на него волком смотрят. Не знаю чем ты его впечатлил но похоже он к тебе проникся. Хочешь расположения пленного врага, окажи ему доверие, и он будет твой, – Фомич задумался, – или воткнет тебе нож в спину. Тут уж как повезет. Если очухался, пленишь его опять и вновь экспериментируешь, – заумно бубнил он, явно еще под воздействием запасов Бориса, – со второго раза шансов больше.

– Понятно. Если вам воткнули нож в спину, подставь другую. Я всегда с недоверием относился к этой заповеди. Пойду поговорю с ним.

– Ага, пойди, поговори.

Монотонное урчание двигателей нашего баркаса, невероятная красота спокойных вод озера и его пологого берега, проплывающего по правому борту, создавали атмосферу умиротворения и сладостной неги. Хотелось забыть про все и плыть так вечно.

Казалось все на борту счастливы и заняты тем от чего получают несказанное удовольствие. Андрей, правда, не совсем вписывался в формат. Хотя может быть именно с «Машкой» (корабельная швабра) он счастлив по-настоящему.

От этих ощущений я отчетливо начал понимать Фомича и всю его команду, принимающих ежедневно наркотик по имени Балхаш, в отсутствии их стремления повышать свои магические способности. Они сами жили внутри своего, личного, волшебного мира и никто не в состоянии был забрать его у них. Пройдоха Борис дружил с Фомичом и судя по всему частенько приезжал к нему за очередной дозой этого незабываемого наркотика.

– Доброе утро Вэко, – сказал я, заходя на мостик.

– Доброе, – ответил он, не отрывая взгляда от приборов и лобового стекла.

– Ты что моряком был?

– Да нет, Фомич попросил я и встал за штурвал. Тут ничего сложного, просто смотрю чтобы стрелка не отклонялась больше чем на градус, – он ткнул пальцем в панель, – да она и не отклоняется, если руль ровно держать.

– Штурвал.

– А, точно.

– Ты не устал? Может тебя сменить?

– Нет, не устал. Но если ты хочешь порулить? – он посмотрел на меня.

В этой общей эйфории я вновь почувствовал себя ребенком. Даже зная, что все под контролем автопилота мне действительно очень хотелось порулить, хотя бы в пределах тех пресловутых двух градусов.

– Ну давай попробую, – смущаясь сказал я.

– Держи эту стрелку в этом диапазоне, – он ткнул пальцем в прибор и отдал управление мне.

Я взял штурвал за соски и немного покачал им, чувствуя, хоть и ели заметный, но все же отклик массивного корабля на мои неуверенные действия.

– Оу, оув, – предупреждающе поднял руку Вэко, – без резких движений, делай все плавно, скорость большая.

Понимая, что в поведении кораблем мы оба не принимаем никакого участия, я пытался сообразить, как Вэко отвлечь от процесса ложного управления не обидев его. Небрежно держа руку на штурвале и не смотря вперед собрался с мыслями и…

– Остров! – заорал он, тыча пальцем вперед. – бери правее!

Небольшой плоский островок словно вырос из неоткуда. Мгновенно оценив обстановку, я вошел в ступор. Данного нам градуса вправо или влево явно было недостаточно для уклонения от стремительно надвигающегося островка. Фомич к нам не успеет, да он и не собирается. Заснул что ли? Была слабая надежда что мы сможем перемахнуть через островок, но массивный валун посреди него обещал большие проблемы с корпусом если не полное его разрушение.

– Вэко! – громогласно гаркнул Фомич с носа катера.

Вэко схватил штурвал, грубо оттолкнув меня в сторону, и быстро, но плавно, заложил его вправо. Баркас моментально просел на правый борт и по касательной к злополучному острову прошел в нескольких метрах от его берега, выбрасывая на него вспененные волны.

Мой нелепый полет, начатый толчком и подхваченный силами инерции вследствие резкого поворота катера, завершился громким шлепком о стену рубки. Пока я приходил в себя коварный островок остался далеко позади нас. Вэко извиняющимся взглядом посматривал на меня.

– Ты что, отключил автопилот?

– Какой автопилот? – искренне удивился он. – Это лодка, а не самолет.

– Ну Фомич, – чертыхнулся я, – надеюсь мне не понадобится вторая попытка… – снял ошейник с него и вышел из рубки.

Наш резкий маневр не вызвал почти никаких разрушений на палубе. Если не считать перевернутого ведра Андрея и выпачканной в муке Надежды, вышедшей с камбуза, все оставалось как прежде. Николаевич с Борисом провожали взглядом клочок суши, уносившийся вдаль. Фомич продолжал спокойно созерцать водную гладь, а его жена собирала на камбузе перевернувшиеся баночки.

– Что случилось? – спросила Надя.

– Не выйдет из меня капитана! – продекларировал я.

– А что так?

– Реакция не та.

– А это что? – она дотронулась до ссадины у моего виска.

– Вэко приложил, – ухмыльнулся я, – среагировал правильно, иначе из-за меня мы бы сейчас там куковали, – махнул рукой в сторону ели заметного островка, – но уж больно у него рука тяжелая.

– Ты его поэтому расхомутал, грубой силы испугался? – улыбнулась она, посмотрев на Вэко в окне рубки.

– Ага. Метод Фомича. Надеюсь у него ко мне Стокгольмский синдром, а не коварный расчет. Не хотелось бы ножи из спины вытаскивать.

– Да. Похоже он тебя крепко задел, – она погладила меня по щеке.

– Я слышал ты мечтал полетать на самолете? – подошел к нам Борис.

– Да, а что?

– Мечты сбываются. Часа через два швартуемся и дальше на тесном полетим. Времени у нас в обрез. В Алма-атинском аэропорту толпы туристов, желающих на священное дерево посмотреть.

– А тесный это как?

– Легкий многоцелевой самолет фирмы Cessna Aircraft Co, – в очередной раз Николаевич сразил нас наповал, Васерман отдыхает, – шестиместный, по-моему.

– Но меня, – после минутной паузы Борис закрыл рот и продолжил, – эти любители достопримечательностей мало волнуют, им все равно нас не догнать. А вот пять истребителей и пару грузовиков, севших на закрытой базе Манас в Киргизстане, это проблема посерьезней.

– Ты что, думаешь они решатся вторгнутся в Казахстан? – спросила Надя.

– Судя по тому, что они всю прошлую ночь давили с Аляски на наши станции заграждения, вернее на то что от них осталось, от них можно ожидать всего что угодно. Пол-Москвы всю ночь умилялось северным сиянием. Как всегда, съехали на солнце, но истины это не меняет. Продавить не смогли, а серьезность настроя налицо.

– Так это что, я могу стать причиной международного конфликта?

– Если они сунутся, то ты можешь стать причиной мировой войны. У Казахстана армии нет, вернее то что есть армией назвать нельзя. Они уже давно под защитой России и если здесь будет вторжение, то, по аналогии со второй мировой, поселок Аулиеагаш вполне может стать вторым Глейвицем.

Историю начала второй мировой войны я помнил и в энциклопедических пояснениях Николаевича не нуждался, что, впрочем, не помешало ему выдать краткую историческую справку.

– У тебя полтора часа чтобы освоится с парашютом, – Борис протянул мне целлофановый пакет, -возможно придется срочно покидать самолет.

Парашют состоял из двух кожаных перчаток с обрезанными пальцами и вшитыми в них пластиковыми пятаками, размером в ладошку. Еще в пакете лежали две легкие, но довольно жесткие стельки.

Сначала я подумал, что Борис в очередной раз издевается надомной, но после краткого инструктажа удивился как я до этого сам не додумался. Оторвать себя от земли я уже несколько раз пытался. Не то чтобы они были безуспешны, но кожа после краткосрочных попыток болела, и я себя чувствовал, как мазохист подвешенный за крюки.

Воздействие на стельки давало подъемную силу, а пятаки в перчатках позволяли держать равновесие и контролировать углы наклона. Осталось только маску желто-красную напялить, и ты практически как железный человек, только без огоньков из пяток и ладоней.

Первые две-три попытки были корявыми, чем изрядно повеселили моих союзников. Единственный кто был искренне впечатлен так это Вэко. Когда я, после очередной попытки, набрал высоту и чуть не высадил окно рубки, вид у него был восторженный. Судя по тому, что их магов здесь практически нет, в его глазах я показывал высший пилотаж.

Когда мне в очередной раз не удалось разбить окно, подозревая что я все-таки добьюсь поставленной цели, Фомич выгнал меня за пределы корабля. Отсутствие внешних препятствий дало мне свободу действий и возможность исправлять мелкие огрехи в пилотировании, что резко повысило скорость моего обучения.

Через пол часа я скользил в метре над водной гладью параллельно курсу баркаса периодически закладывая резкие виражи, взмывая вверх и пикируя вниз. Ошалев от восторга, я радостно голосил, проносясь мимо катера и возвращаясь к нему по немыслимой траектории.

Кто ж мог предположить, что вода в Балхаше даже летом бодрящая. Очередной мой заход был фееричен. Благо башмаки слетели уже в конце моих нелепых кувырканий, и я их быстро поймал. Догонять катер было довольно холодно, а эти сволочи даже не притормозили, вероятно приняв мои кульбиты за запланированный маневр.

– Как водичка? – ухмыльнулся Борис.

– Ничего так, – простучал зубами я.

– Раздевайся, сушиться будем, – Надя достала из машины большое махровое полотенце.

– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался Николаевич.

– Да вроде отлично, – я отдал мокрые штаны с рубахой Наде и завернулся в полотенце, – задубел слегка, а так все хорошо.

– Это замечательно, что ты можешь так долго и разнообразно маневрировать. У нас сил хватает на плавный спуск или, при необходимости, на подъем, потом нужно некоторое время на восстановление. Хотя если что, нам этого вполне будет достаточно, ведь охотится будут только на тебя, – Николаевич был неподражаем в своей прямолинейности, – так что перед вылетом самолета сделай пару глотков своего сиропа.

Веселенькая перспектива. Адреналин зашкаливал, в руках появился тремор. И хоть я попытался себя убедить что это от переохлаждения, внутри понимал, это не так. Я уже давно согрелся и оделся, а подлая дрожь в конечностях никак не унималась.

Тем временем Баркас сделав плавный поворот направился к галечному пляжу, под управлением своего капитана. Вэко спустился к нам и получив одобрительное похлопывание по плечу от Бориса, впервые за время нашего знакомства расплылся в улыбке.

– Долгие проводы, лишние слезы. По машинам! – скомандовал Борис.

В ответ на наши сигналы до нас донесся звук сирены Баргузина. Через пятнадцать минут ралли по бездорожью мы подъехали к двум строительным вагончикам за которыми возвышался большой ржавый ангар.

– С вещами на выход, – Борис скороговоркой раздавал ценные указания, – хозяина нет, действуем быстро. Николаевич с Вэко открывают ворота, ты с Надей на стреме. Если что, кашляй.

От кого стрематься было не понятно, кроме ангара и вагончиков вокруг была только бескрайняя степь. По словам Бориса, здесь никого нет, так кого нам опасаться?

Из него мог получится прекрасный актер. Возможно, в свое время он брал уроки у самого «не верю». И уж не знаю, что мог говорить ему Станиславский, но все кто его окружал верили ему безоговорочно. Он даже не стебался, он просто жил в постоянном состоянии стеба.

Возможно поэтому все беспрекословно метнулись выполнять его указания. Николаевич с Вэко возились с огромными раздвижными воротами, мы с Надей, как наивные дети, озирались по сторонам и заглядывали за углы ангара прижимаясь к его стенам пока Борис разбирался с самолетом.

Вдруг Надежда пискнула и размахивая руками, пытаясь привлечь мое внимание, начала указывать мне в сторону дальнего вагончика. Оттуда медленно выходило нечто огромное. Судя по тому, что из двери появились вначале нога и сутулящаяся спина, а затем само тело с низко опушенной головой, пытающееся протиснутся в проем, рост гиганта был далеко за два метра.

Я крякнул и заглянул в ангар едва удерживая себя от дурацкого кашля, которым, по заданию нашего кукловода должен был дать знак. Борис ехидно ухмылялся, наблюдая за возней его команды. Показав ему знаками, как смог, о надвигающемся страже, выглянул обратно.

В руке монстр держал ящик с пивом. Сопоставляя размеры парня с его ношей создавалось впечатление что бутылочки стограммовые. Он явно двигался в нашу сторону, и наверняка видел нас и открытый ангар, но скорость не набирал.

– Все на борт! – Донеслась команда из самолета.

Не дожидаясь радушного хозяина с выпивкой, мы рванули в ангар. Быстро заняв салон и захлопнув дверь уставились на пилота, тот медлил.

– Боря, там орангутанг с ящиком гранат. Может мы полетим? – Не выдержал я первым.

– Поздно, – он махнул рукой в сторону явно ускорившегося и уже заходящего в ангар великана, – Леша, ты можешь побыстрей, – открыв форточку прокричал ему.

Надя шлепнула Бориса по спине. Судя по реакции Николаевича, который открыл дверь Леше и поздоровался с ним, они тоже знакомы. Вэко ничего не понял, а меня этот замут повеселил.

– Холодненькое, – промычал великан, ставя ящик в салон.

– Спасибо, вытолкай нас, – попросил Боря.

      Без видимых усилий Леша вытолкал нас на поле, развернул вдоль взлетки и направился к ангару.

– Вэко, там в хвосте салона есть парашют, – сказал Борис, надевая наушники и жестом показал, что мне нужно их тоже одеть, – Николаевич поможет тебе застегнуть все ремни и проинструктирует. Ну что, от винта!

Заурчал двигатель. По мере набора оборотов появилась иллюзия что лопасти винта то ускоряются, то замедляются или вообще начинают вращаться в обратную сторону, замысловато изгибаясь по дуге к внешнему диаметру. Наконец самолет тронулся с места и начал стремительный разбег. Спустя несколько секунд легкая вибрация, вызванная неровностями взлетной полосы, сменилась плавным набором высоты.

Вид, открывающийся из больших окон самолета, менялся на глазах. Бескрайняя степь постепенно сжималась. Где-то вдалеке проявился берег Балхаша, покинутый нами совсем недавно, затем ярко зеленое устье реки Каратал, впадающей в озеро и рассекающей извилистой змеей засушливую степь.

Спустя полчаса созерцания равнины и редких озер на ней, впереди проступили горы с белоснежными шапками. Шоу и так было довольно захватывающее, но теперь наступал апогей. Все участники прижались к окнам и завороженно наблюдали как земля, местами покрытая лесом, вздыбливается вершинами перевалов, пытаясь дотянутся до самолета, и сразу проваливается в глубокие ущелья к извилистым горным речкам так и не достав до нас.

С каждым разом эти попытки становились все агрессивней. Зеленые склоны сменились серыми скалами, подчеркивая недовольство непрошенными гостями, их заснеженные пики проносились в каких-то двухстах метров под нами. Еще несколько неудавшихся попыток дотянутся до небес и впереди расстелилась равнина.

– Через двадцать минут заходим на посадку, – сделал объявление командир корабля, – в порту прибытия все спокойно. Толи мы чего-то не знаем, толи нам удалось прорваться незамеченными.

Аэропортом была дорога ведущая к гостевым домикам для желающих задержатся у священного дерева. Борис остановился напротив входа в парк и мы, схватив свой немногочисленный скарб устремились к проходу. У входа людей не было, так что оценить наше фееричное прибытие было некому.

Внутри парка было напротив многолюдно, но все они были рассредоточены поодаль от центральной аллеи.

– Судя по аурам все наши, – сказал я, – и нехилые наши, а обычные люди …

– В гостевой согнали, – недослушав мой вопрос ответил Борис, – похоже глобальных действий не предвидится, а вот автобусы с туристами из Алма-атинского аэропорта уже на подходе, и в этой локальной разборке нам не нужна помеха от гражданских. Наверное, Секвойя очень мало верит в то что ты сможешь протиснутся к своим, поэтому и пригнали только наземный десант. Лучше б у тебя получилось и побыстрей, а то скоро тут такая возня начнется.

– Так а если они спалят все, как я смогу вернутся.

– Ну ты как ребенок, ей богу. Проход не обусловлен предметами, он обусловлен местом и остается вне зависимости их присутствия или отсутствия. Другое дело что предметы сами нарастают у места прохода, ну там, деревья или источник с сиропом.

– Я ничего не вижу, – растеряно остановился я перед огромным разлапистым деревом, – все как обычно. А как должен выглядеть он.

Где-то за пределами парка послышалось гудение машин и глухие звуки мнущегося металла.

– Прибыли, ну если помяли мой самолет, – психанул Борис и потянул меня за рукав, – это не здесь, дальше по аллее. Бегом!

Бетонная тропинка заканчивалась кольцом вокруг двух массивных карагачей, растущих из одного корня. В одном месте был сделан желоб для давно высохшего родничка.

– Видишь семь стволов из одного корня? – Борис ткнул пальцем в центр закольцованной тропы.

– Вижу два!

– Отлично. Когда-то мы тоже видели лишь два. Тебе между ними.

С окраины рощи доносились звуки ломающихся деревьев и в просветах между стволов виднелась надвигающееся облако из дыма и пыли.

Я быстро достал свой сироп и сделал два хороших глотка. Протянул руку к переходу и почувствовал вязкую, но довольно податливую прозрачность. Надя, до сих пор не проронившая ни слова, громко всхлипнула и бросилась мне на шею.

– Продержитесь здесь минут двадцать! – крикнул я Николаевичу с Борисом, крепко прижал Надежду, схватил Вэко за руку и шагнул в проход.

Технически процедура напоминала проход сквозь стену с предметами в руках. Правда стена была прозрачной и вязкой, а нога, попавшая на мой слой первой, не нашла под собой точки опоры. Зеленая травка нашлась сантиметров в тридцати ниже. От неожиданности эти сантиметры показались бездонной пропастью, в которую я начал падать, увлекая за собой свою ношу.

Больше всех досталось Наде, на которую я завалился всем телом лишь слегка уменьшив ситу удара придержавшись за руку Вэко, благо он шлепнулся не на нас, а рядом.

– Ты как? – спросил я заваливаясь набок.

– Нормально, – ответили они в унисон, переглянулись и засмеялись, Вэко – потирая ушибленную лодыжку, а Надя, вытирая слезы.

– Ждите здесь! – крикнув им я, рванул назад.

Прошло не больше минуты, а значит там, у дубов, не больше получаса и мне очень хотелось застать своих сопровождающих у прохода. Задрав ногу повыше, дабы не споткнуться об предполагаемую ступеньке я с трудом начал протискиваться в прозрачную вязкость.

– Да что ж такое с этим проходом? – Выругался я в очередной раз завалившись со всего маха, не обнаружив предполагаемой ступени вверх.

На этот раз летел с полуметровой высоты. Удачно подвернулась спина Бориса, от неожиданности упавшего на четвереньки.

– Ну как тут у вас?

Не знаю сколько времени меня не было здесь, но экологическая обстановка разительно изменилась. Туман из пыли и дыма покрывал все вокруг. Создавалось впечатление, что периметр рощи обстреливают из тяжелых орудий.

– Хреново! Волшебники они слабенькие, но их толпа! Как в современной басне про то, что зайцы кучей п… льва а лев их п.. в одиночку.

– Тогда теряемся. Будьте осторожны, проход нестабилен, и я не знаю с какой высоты придется падать – схватил Николаевича и Бориса за руки и увлек за собой.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg