«Джонатан Кристофер Моргенштерн (СИ)»

Предисловие

Меня зовут Джонатан Кристофер Моргенштерн.

Вы знаете меня как сына Валентина Моргенштерна и Джослин Фейрчалд. Моя младшая сестра — Кларисса Моргенштерн.

Вы знаете меня как чудовище, желающее власти. Но, боюсь вы не знаете меня настоящего, не Себастьяна, а Джонатана.

Я расскажу вам о себе с самого начала, с дня моего рождения.

Напоминание

Я влюбилась в него в шестнадцать лет. Тогда Валентин казался совершенным: умный, забавный, прекрасный, очаровательный… Понимаю, вы думаете, полюбить его могла только безумная. Однако, вы видели нынешнего Валентина. А тогда, в школе, его все обожали. Юный Валентин излучал свет, словно открыл дверь в некую часть вселенной, к источнику этого света, которым еще можно и делиться с окружающими. По Валентину все девчонки сохли, и казалось, у меня ни единого шанса. Во мне ведь ничего особенного парни не находили. Моим лучшим другом стал Люк, и я держалась ближе к нему. Однако, он выбрал меня.

Я вышла за него в восемнадцать. Валентину исполнилось девятнадцать.

Родные — и Люк — радовались. Думали, Валентин — отличная пара. Он и был отличной парой… в юности… Единственный, кто отговаривал меня от свадьбы, это Мадлен. Мы дружили со школы, и, когда я рассказала о помолвке, она заявила, будто Валентин на самом деле эгоистичен и нетерпим и под маской шарма прячется страшная аморальность. Я упрекнула Мадлен в ревности. Но она оказалась права.

Мы жили счастливо, по крайней мере, первые годы. В поместье родителей, за городом. Валентин не хотел жить в пределах Аликанте и то же советовал остальным членам Круга. Хотел избежать любопытных глаз Конклава. Вэйланды поселились всего в миле от нас, недалеко обосновались и прочие: Лайтвуды, Пенхоллоу. Вокруг нас кипела жизнь, работа, и я ощущала себя словно в центре мира, подле Валентина. Он же ни разу не дал мне почувствовать себя не у дел, ненужной. Напротив, я стала ключевым элементом Круга. Одной их тех, к чьему мнению Валентин прислушивался. А он все твердил, что без меня ничего не добился бы, остался бы никем.