«Братство, или Кризис Сумеречных»

По ночам в старых домах всегда полно звуков. Скребутся мыши, шелестит ветер, поскрипывают половицы. Кажется, что даже лунный свет с тихим шорохом перелистывает своими ледяными пальцами страницы оставленной на столе книги.

Молодой мужчина, лежавший на спине с открытыми глазами, знал — стоит сосредоточиться на этом шуме, и он не сможет уснуть до утра. Надо было занять мозг чем-то умиротворяющим. Например, мечтами о светлом будущем. Или тёплыми, приятными воспоминаниями. Лёгкая улыбка тронула потрескавшиеся губы: доброй памяти об ушедших днях было не так много. С другой стороны…

Он дождался, пока дыхание женщины, которую он считал сестрой, выровняется, — она всегда долго засыпала. Тихо встал, накинул халат и прошёл на кухню. Воровато оглянулся, прислушался и удовлетворённо кивнул. Затем, приподнявшись на цыпочки, он осторожно снял с верхней полки над плитой потемневший от времени деревянный сундучок. Ногой, не глядя, подвинул табурет к столу и сел. Достал из кармана пачку сигарет, с сомнением посмотрел на неё, отложил подальше. Вздохнул, почесал в затылке, а затем откинул крышку. Помедлил, разглядывая содержимое. Губы молодого человека снова растянулись в улыбке, на сей раз грустной. Несколько минут он сидел так, усмехаясь в ответ на невесёлые мысли, потом медленно достал из сундучка дешёвую деревянную трубку с основательно погрызенным мундштуком и кисет. Табак высох, но его это не смутило. Аккуратными скупыми движениями мужчина набил трубку, умудрившись не просыпать ни крошки. Снова порылся в карманах, поискал взглядом зажигалку, тряхнул головой, встал и взял с плиты спички. Закурил, поморщился, зажёг плиту и поставил на огонь чайник. Бросил взгляд на часы: было начало первого.

— Ничего, ночь долгая, — пробормотал он, стискивая мундштук зубами. Сел обратно. Сизый табачный дым густыми клубами расползался по помещению. Ещё несколько минут мужчина поразмышлял, наконец, решился и принялся дальше извлекать вещи, хранившие старую память.