«Чужое тело. Дилогия»

Чужое тело. Дилогия (fb2) - Чужое тело. Дилогия [СИ] (Чужое тело) 5788K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Сергеевич Изверин

Алексей Сергеевич Изверин Чужое тело. Дилогия

Книга первая Чужое тело

Глава 1

Оставайся мальчик с нами

Будешь нашим королем

м/ф «В синем море, в белой пене»

Вот проснулся ты, а вокруг тебя большой такой зал. Да не подумай, не больничный, и вместо доктора в белом халате стоят вокруг тебя два мордатых узбека с опахалами, в одних плавках.

Ты на них смотришь, они на тебя. Вдруг глаза их делаются больше, узбеки падают на колени, обняв опахала, и что-то лопочут, прикрывая рты ладошками. Глаза у них при этом становятся, как у просящей есть собаки.

Я смотрю на них, они на меня. Высокие и узкие окна закрыты тонкими двойными занавесками, черными. Через них светит яркое солнце, тени падают на меня и на шикарный балдахин над кроватью. В углах дымятся какие-то курильницы, вверх тянет тонкую изящную струйку дымка.

Так проходит некоторое время.

Потом я слышу быстрый топот. Двери, тяжелые деревянные двери с неглубокой резьбой насквозь, распахиваются. В комнату вбегает смешной толстяк в черном камзоле на голое тело и черных обтягивающих штанах. На ногах его пыльные и тяжелые даже на вид сапоги с широкими отворотами. Камзол на пузе не застегнут, и пузо смешно колыхается при каждом шаге.

Толстяк что-то лопочет, раза в три быстрее, чем узбеки. И глаза его чуть ли не больше.

Быстрая речь, что-то понятно вроде, и будет понятно все, если он скажет медленнее. Речь быстрая и визгливая, такое ощущение, что каждое слово вдвигает мне в голову шуруп.

— Не части ты, покемон. — Пытаюсь сказать я. Только вот почему-то слова не идут дальше горла. В голове есть, горло тоже напрягается, а вот язык почему-то не шевелится. Во сне ж все это, что ж сказать?

Покемон продолжает говорить.

Лицо у него тоже странное. Толстые сальные волосы под ермолкой, плохо выбрит, пухлые щеки и черные глаза. Тонкие губы быстро шевелятся, тусклые серые зубы. Плоский нос. Гладкий покатый лоб.

Шуруп продолжает вкручиваться в голову.

Ну их всех.

Снова закрываю глаза.

Дальше уже сплю без сновидений. До утра.

Меньше балтики-три пить надо было. После дрянного пива всегда кошмары сняться.

С этой мыслью и засыпаю снова.

А утром была суббота.

Не люблю субботу.

Выходной вроде бы день, а все равно не люблю. Куча дел запланирована на неделе, которые должны быть выполнены. Помыть окна. Почистить компьютер от пыли. Снять корпус, снять блок питания, пылесосом пройтись, а то вентиляторы гудеть стали как истребитель, идущий на старт. Да и провода надо проложить нормально. Валяются, как гнездо змей, пылятся. И стол подкрутить, разболтался совсем. Роутер на стене хорошо висит, так что с ним хоть проблем нет.

А еще — помыть окна, пропылесосить в комнате, да еще и надо выбрать время и сходить в магазин, а то старые ботинки уже каши просят, надевать стыдно. Да и футболок надо посмотреть на лето…

Короче, не выходной, а куча дел.

А если еще учесть три литра балтики-три, то есть девять бутылок вчера вечером… Ну, не день, а не пойми что. Да еще и всю ночь кошмары снились.

Принимаемся за дело. Потом кофе с чем-нить вкусным под новости из Инета, модем уже шипит и поет рассерженным котом, и в магазин.

Раскрутить комп, большие куски пыли руками долой, потом пройтись по его нутру пылесосом, снова скрутить, поставить на место. После надо разложить провода, нужные сложить друг с другом в бухту и обжать пластиковой стрелкой. Некоторые прикрепить к стене с помощью зажимов, чтобы по полу не болтались.

Вот теперь можно включать.

Вентиляторы не слышно. Огоньки горят, комп работает… Оп, ну вот. Забыл. Надо было еще экран обтереть от пыли. Дело недолгое, ну да ладно. На фиг пока что, в следующий раз.

На кухне закипел чайник.

В чашку ложку кофе, с другой ложки сахару, залить кипятком, размешать и встать с чашкой около окна. Сильно втянуть аромат, зажмурив глаза, как пэпэ в рекламе…

— Мммм… Нажористые химикаты!

На улице лето. Солнце на небе яркое, не такое, как во сне. Под окном раскидывают кроны деревья, листва. Если перегнуться вниз, можно увидеть подъезд. Третий этаж всего, невысоко.

Напротив недавно выстроили еще один дом, сбоку. А дальше вид на пустырь. Два оврага, заросшие леском. Там собачники давно уже тропинки протоптали, а вечерком любители пивко пьют. С другой стороны от дома шоссе, сейчас слышится гул проезжающих большегрузов.

Вот, так и живу.

Хорошо, что завтра в институт не надо. Сессия с грехом пополам сдана. А вот на работу завтра в вечер, так что надо за сегодня выспаться.

И никакого такого зала здоровенного. И узбеков с опахалами. Узбеки есть, они около магазина арбузами торгуют. Хорошими такими арбузами, большими!

Приснится же.

Хватит, в магазин пора.

— На рынок заехать, новый жесткий диск посмотреть. — Вслух сказал я. — На старый уже порнуха не лезет.

Второй раз сон приснился мне уже на дежурстве.

Ну, надо же как-то студенту зарабатывать?

Вот, вопрос — как? Первое, что приходит на ум — грузчик. Нет уж, на фиг. Насмотрелся я тут на них. Не то чтобы полные дураки, но полудурки изрядные. И работа поганая довольно. Чуть что не так, так сразу крайние. И после работы задержаться, и перед работой прийти пораньше, и таскаешь вещи туда-сюда как подорванный, типа в пятнашки играешь. Да и здоровья как-то жалко. Пьют они уж больно много. Мне столько не выпить.

Потом распространители-расклейщики и прочие гербалайфщики. Ну, тут обсужено-пересужено, работа эта уже известна и тайных мест там не осталось. Наиболее распространенный способ — получаешь задаток в треть зарплаты и весь месяц клеишь по городу разную муть, рискуя налететь на ментов или получить по шеям от возмущенных жителей, чьи подъезды от таких вот обклейщиков стали похожи на бумажную шубу. В конце месяца зарплату откладывают на неделю, а через пять дней фирма исчезла. Банкрот-с. С распространителями у метро тоже не сладко, раздаешь весь день, а оплата тебе только за те листовки, что клиенты принесли в салон-магазин, который ты рекламировал. Негусто получается на круг, а времени потрачено много!

Кто-то в Макдачне работал, благо у нас в городе этой дряни хватает. Тут тоже свои приколы. Чаще всего дают тебе кучу штрафов, по которым ты в конце месяца вместо зарплаты получаешь пшик. Ну, типа клиенту не улыбнулся. Ты говоришь «Улыбнулся»! А менеджер тебе говорит «Нет». И вкатывает ищо штраф за спор с менеджером. И дело не в том, что ты и в самом деле честно улыбался всем клиентам, не исключая даже уродов моральных, а в том, что всем подряд полную зарплату платить никаких денег не хватит.

Что тут сказать, Мак-Долбальдс, так его чтобы.

Да и не только в Макдачне так, если начистоту.

Ну, в таких вот раздумьях и начал я лето. Чё делать-то, братцы? Денег хотца! А денег нет! У родителей не допросишься… Один разговор — «Поехали на дачу, тогда компьютер купим. Потом.» А что на даче-то? Дом строить? Или грядки копать? Ну какой это отдых-то, двоеточие и скобка закрывается.

И тут случайно появился друг один мой. Дядь Петя, как его звали. Петр Сергеевич, еще в счастливом… в кавычках… девяносто первом уволился из органов МВД и открыл свое дело. Частную охранную фирму, во как. У нас их как грибов после дождя, вообще-то. Каждый супермаркет с пивом и чипсами около метро своего охранника держит. У банков посерьезнее стоят, откормленные такие ряхи. Коты жирные, как их Петр Сергеич называл. Еще чуть получше — инкассаторы, у них даже помповики есть. Ремингтон Восемьсот Семьдесят, настоящая американская мечта, только вчера из Турции, там им турки выхлоп верблюдам прочищали, да и друг другу при случае, чтобы не коксовалось.

— Что сидишь-то, болезный? — Спросил Петр Сергеевич.

— Да вот, дело такое… На работу не берут! — Сказал я. Сидели мы на лавочке около подъезда, где я задержался почему-то. Пиво не пил, чипсов не ел — денег мало. Мои на даче.

— А что пробовал?

— Объявы клеить… Потом листовки раздавать. В Макдачне вот неделю…

— А что так мало? — Поразился Петр Сергеевич.

— Да ну, хачи там…

— Понятно. Слушай, парень ты большой и видный. Одеть тебя красиво — вот чудо получится! Пойдешь ко мне работать?

— А что делать надо?

— Да ничего особенного! Вот лицо будешь делать такое же как и сейчас…

Так я и стал охранником. Дали форму, дали резиновую дубинку-тонфу, рацию дали, заставили прочитать пару инструкций и устав фирмы. Пару телефонов наизусть выучить, куда звонить, если что. Ну и закон об охранной деятельности, конечно. Как же без него?

И пошел я в охранники. Вот воскресенье ночью выстоять надо, а с утра домой. Костик работает на дискаче, он заберет по дороге с утра. Ему как раз мимо моего дома проезжать, после смены на «Васильке», а одному на новенькой десяточке неохота. Компания ему нужна обязательно.

Ну, нужна так нужна. Да и человек-то он неплохой, добрый в целом. Энергетика хорошая, как сказано. Хоть я в эти энергетики и не верю.

Работа несложная, но нервная. С одной стороны, при наличии технических средств охранник чувствует себя спокойно. Прав у него по закону немного. Оружия тоже. Силовой контакт… Боже упаси! Потом менты не отвяжутся. Они-то бумаги писать любят, их бумага кормит, а нам работать надо.

Блат у Петра Сергеевича сохранился, и поехал я через не такое уж и большое время на месячные курсы куда-то на юг города, в новостройки. Ну, там авторынок еще, где первые хачики машинами торговали. Ну совсем как помидорами.

Сложно было. С физической культурой я до того серьезно не сталкивался, только вот пару раз в пионерлагере утреннюю зарядку делал. А тут бегаешь, прыгаешь, отжимаешься, и постоянно инструктор у тебя над душой стоит, филонить не дает.

Но втянулся как-то. Когда хорошо физухой позанимаешься, тело так приятно ломит. Поламывает даже. И потом домой идешь хоть и уставший, но такой довольный, как крокодил!

И остальные предметы тоже. Стрельба (по блату из пистолетов, а не из ижиков, что охранцам тогда положены были). Психологическая подготовка даже. Законы об охранной деятельности и общие знания по законам, юридические разные дела. Вроде и наизусть их никто особо не требует, но как я представил, что с меня их после окончания обучения спросят…

Нет, лучше уж выучить. К тому же, самому-то надо знать, какие у тебя права?

А уж как отметили выпускное… Взяли в ларьке около метро водки, и пошли в лес шашлыки жарить. Лес там недалеко был совсем. Как домой попал, сам не помню. Но помню — звоню, открывает мне мамка, да с глазами по пять копеек. Уж и рот открывает, спросить, с каким-таким быдлом ребенок связался, он же еще маленький! Тут я и даю ей подарок — чайник электрический, зеленый такой, в магазине «Мир» купил. Пока он не закрылся. А что закроешься, охранцы-то везде одинаковы, неужто не договоримся на пару минуток-то?

И говорю:

— Мама! Я уже взрослый! С первой зарплатой тебя, мама…

А сам с дубинатором на поясе, в форме, с кобурой. В кобуре пневматика, купил по случаю. Но рукоятка, как у настоящего. Как меня менты по дороге не замели, не знаю.

Ну, с той поры и есть у нас на кухне классный зеленый электрический чайник. Чай пить. Не любит его мамка, чем-то не глянулся. Но, поскольку от души дарили, то до сих пор работает.

На улице прошел мимо узбеков-арбузников. Толстый и мелкий узбек посмотрел на меня подозрительно, а я подозрительно посмотрел на него. Не, не, не катит этот колобок под тех гигантов с опахалами. Ему только арбузы продавать, а обмахивать меня во сне люди поприличнее будут!

Глава 2

Мальчики танцуют

Девочки танцуют

Какая-то старая клубная песенка

Узбеков теперь тут четверо. Двое с опахалами, один с тяжелой металлической бадьей, еще один перебирает большое красное полотенце, даже на вид пушистое. Над бадьей поднимается парок.

Я почему-то сижу на кровати, а чьи-то руки трут меня, поворачивают, поднимают голову и локти. Холодное и щипкое что-то касается подмышек. По лицу скребется что-то длинное и тупое, волосы чуть дергает…

Ах ты мать твою! Больно же!

В поле зрения появляется полуголый тип. Из одежды только обтягивающие штаны по середину икр и распахнутая безрукавка, в руке здоровенные ножницы. Черные, и тупые.

Тип примеривается, и отхватывает мне прядь волос со лба.

Снова больно, да еще как!

Примериваясь, я толкаю типа ногой. Выходит неудачно, удар смазанный. Моя нога движется медленно, как и положено во сне. И потому тип с ножницами успевает отпрянуть, мой удар ему в низ живота попадает в коленку только.

Снова больно, отбиваю пальцы себе.

— Бур-бур-бур-бру! — Жалостливо говорит кто-то под ухом. Не видно кто, голос вроде бы мужской. Тип с ножницами приближается с опаской уже. Косится взглядом, боком идет, как краб.

— Бур-бур! — Повелительно говорят со стороны.

Тип с ножницами закрывает глаза и делает еще шаг вперед, поднимает ножницы с досадой обреченного ни за что, ни про что.

Этак он мне голову отхватит, чудак… В нос целится, чудило! Стой, стой, кому говорю, глаза открой, стой…

— А ну стой!

— Ста-аять …! — С этими словами я проснулся.

— Доброе утро. — Сказал Сережка-Хвост. Который с хвостом. Мы его так зовем, потому что мелкий, жилистый и волосатый. Длинные волосы он носит, сзади в хвост собирает. Да и фамилия его «Хвостинский» или «Хвостович», как-то так. Хвост, короче.

Спать на столе было не очень удобно, но делать нечего. Кроватей не предусмотрено. Кресла только удобные и кофе бесплатный, за счет фирмы литр по выбору смены. В разумных пределах, конечно.

Вот потому и спали, откинувшись в кресле, или на стол облокотись, руками прикройся или кепку на лицо, и дрыхни. Дежурная смена называется. Два человека, один дрыхнет, другой смотрит за камерами и за сигнализацией. Если что не так, то будит второго и идет смотреть, что случилось. А второй в это время отправляет тревожный сигнал директору или заму.

— Что, приснилось чё? — Спросил Хвост.

— Да ничё хорошего. — Буркнул я. — Кофе где-то тут я себе делал…

— Да вон за монитором чашка.

Я вынул чашку из-за монитора, слепо поднес к лицу. Остыл уж, да и ладно… С шумом втянул горьковатую жидкость в себя.

Глаза сами собой начали раскрываться.

— Серег, ты давай… Я пока что постою, сна у меня нет.

Вот так, испортил мне сон Узбекистан.

Хвоста долго уговаривать не пришлось, он мигом кресло назад, руки на стол, голову в руки, и засопел счастливо.

Спокойной ночи.

Я же выпрямился в кресле и принялся смотреть на экраны.

Утром уже, трясясь в новенькой машине Костика, я так же задумчиво смотрел в боковое зеркало. Назад бежала МКАД, московская окружная дорога. Красивая такая, машин по утреннему времени еще мало совсем. Жми и жми себе на газ.

— Пристегнуться не забыл?

Я поспешно накинул ремень, щелкнул замком. Щелкнули рядом со мной двери.

— О, цени — центральный замок! Ну что, куда двинем?

— Да не знаю, ты ж с дежурства, Кость? — Спросил я неуверенно. — Да и я полночи не спал. Мож, по домам двинем?

— Да ты что, машину укатать надо, а то не будет слушаться. Я еще и тыщи не прошел. Мож, в Тулу махнем?

— А что в Туле?

— Тулянки. Говорят, красивые девушки…

— Тогда уж лучше в Рязань… Там рязанки! Благозвучнее!

— О, давай… Счас только карту погляжу…

Долго ли, коротко ли, но на мосту через речку Москву я снова задремал. Привалился к стойке, прикрыл глаза. Что-то такое всплывало, гудел ровно отрегулированный в сервисе мотор, дорога ложилась под новенький Bridgestone как ласковая.

Такая умиротворенность. Навстречу проносятся авто, иномарки и тазики, большие фуры, промелькнул КамАЗ тентованный, волокущий за собой прицеп. Scania тащила громадный прицеп с надписью «Промхолод» через весь белый борт. Toyota Land Cruiser пристроилась сзади, обошел по встречке, как стоячих, детище Баварского Моторного Завода, она же — Боевая Машина Вора.

Деревенька, скорость сброшена. Бабушки на здоровенных стеллажах выложили товар. Полотенца, чайники-самовары, какие-то деревянные резные вещи, которые не разглядеть.

Крузер свернул, остановился.

Я прикрыл глаза.

Зря.

Я смотрю в потолок. Потолка-то не видно. Балдахин большой, там нарисован корабль. Здоровенный парусник, трехмачтовый, надувает паруса и несется куда-то по высоким волнам, разламывая их круто изогнутым носом. Над ним задувает облака щекастое лицо с длинными кудряшками и выпученными глазами.

Какая-то средневековая картинка. Но вышито очень тщательно, мелкими стежками идут нитки одна за другой. Серо-зеленые нитки на снежно-белом фоне.

Хочется спать. Очень хочется спать, но почему-то голова совершенно ясная. Странное ощущение. Пугающие. Лежу и не могу пошевелиться, оцепенение такое.

Рядом голоса.

Вслушиваюсь.

Опять то же бур-рур-бур-рур-бур. Как кашу во рту перекатывают, а не разговаривают. Голоса разные, мужские. Один повыше, а второй басит очень. И в комнате очень много народу, очень много.

Надо повернуться.

Не обращая внимания на оцепенение, я попытался повернуть голову. Да где уж там… А вот глаза можно скосить, а?

На этот раз узбеков было больше. Штук десять стояло вдоль стены, двое с опахалами застыли рядом с кроватью, еще один примостился на низенькой табуреточке в ногах кровати и что-то там полирует пилкой.

На мне пижама, нежный шелк. Не знаю, как выглядит шелк, но касания тела очень на него похожи. Такие же мягкие и прохладные. Чуть жмет у ворота, но это поправимо. Под головой такая же подушка, мягкая; когда я скашиваю глаза, то вижу край, мягкий холм.

Почему-то вспомнилось детство, когда я так же лежал и смотрел в комнату через край подушки одним глазом. И так мне тогда не хотелось просыпаться…

Источник шума в комнате — давешний толстяк. Я его еще по первому сну вспомнил. Одежды своей он не изменил… Хотя стоп, сапоги-то поменял, на сандалии. Смешные такие, с загнутыми носками.

С ним разговаривает тип поколоритнее. Высокий, басовитый, в долгополом золотого шитья халате, из-под которого высовываются атласные сапожки с длинными серебряными шпорами. Через плечо перекинута перевязь, роскошная, тоже шитая золотом. На боку прямой меч в красивых черных ножнах и еще вроде бы что-то, похожее на кинжал.

Лицо обрамлено аккуратной курчавой бородой, нос с горбинкой, глаза какие-то быстрые, не поймешь куда смотрит. И здоровенный, жилистый.

— Пришел в себя? — Спросил бас.

— Нет, Ваша Светлость. — Ответил толстяк. — Рефлекторные движения. Всего лишь. Но мы уже достигли большого прогресса! Год назад мальчик глаза не открывал. И говорить не мог.

— Сейчас может? — Спросил бас.

— Нет, Ваша Светлость.

Его басистая светлость поправил перевязь с мечом, а другой рукой горстью огладил подбородок.

— Вы делаете успехи, мастер Клоту. Пожалуй, ваше золото оправдано, оправдано…

— Благодарю вас, Ваша Светлость… — Толстяк попытался согнуться в поклоне, но до конца не смог, пузо помешало.

Так это что, я их теперь понимать могу?

Тут я натолкнулся на взгляд узбека, того, который в моих ногах сидел. Он по прежнему что-то там полировал, но глаза у него были острые и холодные. Смотрел он на меня, видел, что я не сплю, но от своих движений не отрывался.

Я мысленно подумал про него пошлое, поспешно придавая своему лицу такое же дебиловатое выражение, как и до того.

Стоило мне прикрыть глаза, как меня неслабо так тряхнуло.

Кочка. Дороги российские, спасибо вам. Машина на кочке подпрыгнула, я головой о стойку хлопнулся и проснулся.

— Не спи, замерзнешь! — Усмехнулся Костя, не отрываясь от дороги. Его внимательный вид отражался в лобовом стекле. — Ты что, на дежурстве не выспался?

— Представь себе, нет. — Буркнул я. — Кость, мы уже приехали?

— Ну так, пока ты спал.

Рязань — красивый город. Если в него на время приехать. Работы нет, денег нет, дома разваливаются… Разве что бензин дешевле на пару рубликов, чем в Москве. Рязанский НПЗ называется, не очень так далеко отсюда. Костик, как приехал, целый бак залил. А что вы хотите, тут чинуш меньше, и корму они меньше хавают, чем московские. В Москве на каждой сотке начальник пачку денег просит.

За насыпью вверх тянулись купола монастыря. Что-то трезвонили колокола. Пахло летом и свежестью. По дороге попался свадебный кортеж, три длинных черных «Волги», все в цветах. Со второй «Волги» нам приветливо помахали рукой, я ответил, постаравшись улыбнуться как можно шире.

— Пошли церковь посмотрим. Тут у Сережки семья живет, знаешь? Сёстра.

— У него?

— Ну да. Не у мелкого нашего, а у Сережки-большого. Красивая, говорят. Зовут Маша.

— Ну… Познакомимся? В больницу потом апельсины носить будешь?

— Пессимистичный ты какой-то. Мне как раз с ней надо увидеться, передать книжки.

Оставили машину на стоянке, рядом с парком. Костик бибикнул новенькой сигнализацией, полюбовался задвинувшимися автоматически окнами. Подозрительно огляделся вокруг, пригладил рукой короткий ежик на голове и внушительно этак опустил в напоясную сумку-кенгурку панельку от магнитолы.

— По мороженому?

— По мороженому! — Легко согласился я. Пива уже как-то не хотелось после таких снов.

В ближайшей палатке купили по мороженому, рожок с наполнителем. Рязанское мороженое выгодно отличалось от московского, вкус другой и кусок больше. А большому куску-то рот рад, как говорится.

Пошли в зеленый парк, в котором росли высокие и раскидистые деревья. Бросили по мелочи в действующий фонтан, Костик мимоходом попытался познакомиться с симпатичными девушками на лавке. Те его отшили, как и ожидалось. Девушки пришли сюда читать книжку, а не общаться с московскими пижонами.

Вернулись к палатке, купили еще по мороженому, обошли вал и погуляли по монастырю. Монастырь тут здоровенный, только начал отстраиваться. Туда и сюда сновали чернорясые монахи с важными лицами, таинственно возникали из одной низкой двери и так же быстро ныряли в другую.

— О, смотри. Монахи русские, а стоят басурманы. — Удивился Костик.

Пара высоких церквей все еще стояла в лесах. На лесах смуглолицые рабочие гортанно перекрикивались на своем языке. Вверх отправлялись ведра и доски, стучали молотки и шуршали скребки. Старинная церковь медленно, но упорно приобретала вид.

— Узбеки сраные. — Высказался я. — Кость, а тебе когда-нибудь узбеки снились?

— Не, мне не снились. — Костик поглядел на меня. — Ты чё, Серег? Тебе дачу надо достроить?

— Для дачи я сам как узбек, разве что без тюбетейки и денег не беру, вот уже три года прячусь. — Подумав, я непроизвольно улыбнулся. — Слушай, а ты ж, я не путаю, на психолога учился?

— Ну так. — Высоченный, метра два ростом и метр в обхвате Костик походил уж никак не на доктора, да тем более психолога, а больше на вставшего на дыбы медведя. Впечатление совершенно не портили сбитые за пять лет в таэквон-до кулаки да ноги, и ссадины постоянно обновлялись после регулярных тренировок.

— А может так, чтобы сны снились одинаковые?

— Слушай, пошли к фонтану? Мне еще надо вещь передать, а то тезка твой обидится. А по дороге расскажу…

— Давай.

— Да всяко бывает. Сны ж отражение нашей информации, которую мы за день видели. Если вот ты обо сне думал целый день, то следующей ночью тебе приснится. Ну, как цепочка получается. Это признак того, что есть некие нерешенные проблемы, которые требуют скорейшего решения.

— Клятые узбеки. — Сказал я.

Тоже бурчат, как не знаю кто.

— Еще по мороженому? — Предложил Костик. — Ну, наконец-то!

Я проследил его взгляд.

Около фонтана стояли две девушки. Одна, в белом платьице, го-ораздо выше бедер, блондинка, вторая в таком же белом — брюнетка. Высокие, с похожими фигурами даже. Как сёстры-близняшки.

— Маша. — Представил Костик блондинку с зелеными глазами и довольно миловидным лицом. Та улыбнулась, пристально на меня посмотрев. Я смутился, посмотрел в сторону, на фонтан. С тем, как и водится, ничего не случилось. — Сестра Сергея, нашего коллеги.

— Да.

— Женя. — Представил Костик брюнетку. Карие глаза и вздернутый носик. Брюнетка подмигнула и протянула руку, я сдуру пожал. Что поцеловать надо было, уже потом сообразил.

— А это мой коллега, Сергей. Мы с ним работаем вместе.

— Очень приятно! — Хором сказали девушки.

— Кость, давай книжки. — Сразу же принялась за дело Маша.

Костик протянул ей сверток.

— Ну, вот, упаковано! Спасибо! Как вам Рязань?

— Хорошо! — Ответил Костик.

— Да мы не тебя спрашиваем… Вот друг твой, он всегда такой хмурый?

— Иногда бывает. — Покосился на меня Костик.

— Ладно ему. Мы не кусаемся. — Сказала Женя. — Вы уже в монастыре были? Там ремонт недавно сделали, пойдем, прогуляемся!

— А удобно ли? — Сказал Костик.

— Штаны через голову снимать неудобно! — Хихикнула Маша. — Пошли гулять, когда вам еще шанс выпадет пройтись с такими очаровательными девушками-то, а?

Пошли гулять. Маша уцепила под руку Костика, а мне досталась Женя.

— Так, сначала погуляем… — Маша задумалась, нахмурилась. Я должен был признать, что ей это очень шло… Впрочем, а что ей не шло? Девушке красивой пойдет все, даже рабочий комбинезон. — Сначала мы вас на горку проведем, оттуда хорошо видно! Пиво будете?

— Я чур пас, — сказал сразу же Костик. — За рулем!

— А руль где? — Пихнула его в бок Маша.

— В парке стоит… — Развел руками Костик.

— Ну ты жук! А твой стеснительный друг?

— Не, я тоже пас. — Удалось выдавить мне. — По такой-то жаре… Девушки, мы мороженое любим!

— Фу, какие скучные… А как же пьяный дебош? — Округлила глаза Маша. — Мне брат сказал, что мужчины любят… Что стоим-то, пошли!

Рязань — красивый город, особенно когда тебе его показывают красивые девушки.

На обратном пути я не спал, хотя глаза так и закрывались. Смотрел на ночную дорогу, на фуры. В Луховцах остановились, в Мак-Дональдсе купили кофе и гамбургеры. Уснул только дома уже, просто выключился и проспал совершенно без сновидений. На этот раз меня узбеки не беспокоили.

Проснулся уже днем. И почувствовал себя не очень хорошо. Голова раскалывалась, все тело ломило, во рту как кошки насрали. И самое обидное, что не пил вчера, от пива отказался.

Родителей нет, и то хорошо. Встал кое-как, включил компьютер, доковылял до ванны. Душ, контрастный, холодный-горячий, холодный-горячий. Потом холодный. На улице плюс тридцать, в условиях города все плюс сорок. Жарко.

Поставил чайник, зеленый чай засыпал. Порылся в холодильнике, нашел головку сыра, масло. Хлеб позавчерашний, сойдет для сельской местности. По жаре и духоте идти в магазин совершенно не хотелось, хотелось в прохладу и покой. Желательно вот лечь сейчас в воду, речку какую-нибудь, и смотреть, как над тобой склонились ветки деревьев. Вот это я понимаю.

Но за город не отъедешь, вечером обязательная программа. Петр Сергеевич лично проверяет, как сотрудники его фирмы готовы к выполнению принятых на себя обязательств.

А проверяет он сильно.

Лучше пройденный материал повторить, дабы не оплошать.

Тренировка начиналась в шесть. С собой взять только спортивную форму в большой спортивной сумке, но это немного. Тонфы две разборные, чтобы менты не царапались, ну и так по мелочи, бинты на руки и бинты с йодом, если кому голову снова расшибут.

Началось как всегда.

Серега, потянувшись достать Костика из-под разворота, на выходе получил прямой в глаз и теперь снимал шлем в углу, страдальчески морщась. Зам нашего генерального, Валерий Алексеевич, только головой покачал.

Я в зал вошел как раз, чтобы услышать его реплику.

— Голова в берете, десантура, а не в каске! А если б от кого другого словил?

— Да помню, блин! — Отозвался Серега. — Помню!

— А что тогда открылся?

— Не знаю.

— Ну вот что с тобой делать будешь. — Еще раз покачал головой Валерий Алексеевич. Статью он чуть уступал и Костику, и Сереге. Чуть пониже в голове, чуть пошире в плечах. Бывший мент, откуда-то его Дядя Петя нашел, и сразу, не чинясь, назначил своим замом по боевой и стрелковой подготовке. Боевую Валерий Алексеевич по сравнению с гендиром не очень, как и со стрелковой, зато народу у него знакомого было везде и всюду. Да и сам мужик был не промах, знал почти все обо всех, и практически любой вопрос с ним можно было решить, начиная от вытаскивания прав за пьянку до закрытия уголовного дела по обвинению в ТТП (тяжких телесных повреждениях, когда на Костика напали пьяные алконавты в подъезде). Делал иногда за долю совсем малую, а иногда и просто за коньяк, причем сам не пил никогда. Даже виски в кофе не выносил просто, хотя именно от него пришел наш фирменный коктейль, с легкой руки Сереги прозванного «Неспин» (кофе, кола, коньяк, пьется горячим и мелкими глотками, в праздники коньяка можно побольше, беречь от гендира, чтобы не просек).

— Какие люди! — Как родному обрадовался мне Александр Вербицкий. Ему-то как раз на сегодня и пары не было, пока я не явился. — Проходи, чувствуй себя как дома…

Еще б ему не радоваться. Нашему другу никак не давались премудрости крушения своих ближних без подручных предметов, и начинающий студент ему был как раз. Мне с Костиком или Серегой стоять страшно, не говоря уж про гендира или Алексеевича.

— Да запросто…

— Ладно, хватит разговоров. — Подвел черту Валерий Алексеевич. — Саш, тебе Сергей пойдет. Костик, ты со мной достоишь. Олег и Михаил не меняются, Гена и Лектор тоже стоят. Продолжаем. Пять минут свободного спарринга.

Хорошо, что Александру не очень давалось рукопашная. Он, действующий мечник из клуба какой-то там исторической реконструкции, привык размахивать тяжелым железом в виде специально затупленного меча и копья, или чем они там машут, и на этой почве наработал себе неплохие физические кондиции. Мне до них далеко еще, я спортом серьезно занялся только когда в фирму эту попал.

Пропустил пару ударов в корпус, Вербицкий хорошо отработал мне по ноге, я и прилег отдохнуть на лавочку.

— Еще по пять минут. — Сообщил нам Валерий Алексеевич.

На этот раз мне повезло больше. С ходу озадачив своего противника широким замахом правой, я с левой ноги обозначил ему замах в голень, а когда Вербицкий опустил глаза вниз, то схватил его за плечи и усадил на свое колено. Получилось хорошо, прямо в пузо, которое наш реконструктор напрячь не успел.

Эк!

— Попал. — С шумом выдохнул Вербицкий.

Костика в это время обрабатывал Валерий Алексеевич. Костику приходилось тяжко, Валерий Алексеевич обрабатывал оппонента по полной, легко в голову, грудь, ноги, грудь, голову. Прокатывался как катком, Костик, несмотря на весь свой опыт, напропускал ударов достаточно и сейчас качался.

Звякнул будильник.

— Хорошо. — Подвел итог Валерий Алексеевич. — Теперь по груше давайте, по одному. Остальные в это время спарринг продолжают! Сергей, ну-ка, ты первый… У тебя все никак удар не идет, будто девушку гладишь! Руки бинтовал?

Я обреченно встал перед грушей, потряс забинтованными руками.

— Начинаем урок. — Валерий Алексеевич призадумался. — Точнее, продолжаем. Итак, бьешь всем телом, поворачиваешь корпус, и одновременно толкаешь рукой грушу. Давай, десять раз сделай.

Я тщательно уперся, толкнул. Груша не покачнулась.

— Дыхание не забывай.

Я повторил, выдыхая тщательно.

— Вот это уже лучше. Сильнее толкай, сначала левой, потом правой… Не, ерунда все равно. Рук не держишь. Вот гляди. — Валерий Алексеевич отстранил меня от груши, встал сам. — Смотри, что я делаю. Раз! — Он резко бросил левую руку вперед.

Бамц! Ответила груша, чуть дернувшись туда-сюда.

— Вот так. Второй раз. — Бросил правой рукой.

Бамц! Ответила груша.

— Вот так! — Левой-правой.

Бам-бамц!

— Бьешь всем телом, при ударе руку сразу назад тяни, как на пружинке. Подловить на ударе самое милое дело, когда бьешь — всегда открываешься. Потому еще плечом челюсть закрывай… — Он подошел, поправил мою стойку. — Ну, в общем, азы даны. Давай, тренируйся. Теперь на скорость, по десять ударов левой, потом еще десять левой-правой. Пошел!

Вздохнув, я приступил.

После тренировки домой пешком. Костик занят на дежурстве, у него ночная смена все в том же «Васильке», дурной дискотеке на окраине. Зачем с ней Петр Сергеевич связался, я просто не понимаю. Все время там что-то происходит. То бандюки приедут и в шашечки играют на джипанах, то наркоманы устроят массовый торчок-шоу, закинувшись таблетками прямо посреди пати. Последний раз укатали чем-то по голове Лимону, вечно кислому нашему сотруднику по имени Леонид. Ударили хорошо, Лимон до сих пор из больнички не вышел, хотя в себя и пришел.

Хозяин дискача потом клялся-божился, что ни ногой не пустит, да толку-то что, все равно туда ездит, кто хочет, и делает, что хочет. Вот потому-то там стоят самые-самые, Костик, Серега, Олег, Генка. Мне там делать нечего однозначно, вмиг сметут. Как и остальным.

От нашего спортзала до метро недалеко, а вот на метро ехать уже далече.

Попрощался с Вербицким, который решил продолжить распитие пивка у палатки. Он кого-то из своих друзей ждал, собрались на какой-то там древнеславянский праздник. Не знаю уж какой… Летом через костры прыгать приятнее, наверное.

После пары пива в метро не заметил, как задремал.

И опять.

На этот раз ночь. Лежу и смотрю в потолок. На стенах трещат факелы, пахнет смолой и чуть-чуть еще чем-то, не понятно. В углу курятся благовония в большой бронзовой чаше. Над ними видны красные отблески огня.

На вышивке все тот же парусник, плывет по волнам. Только теперь огонь от факелов бросает на него отблески, и кажется, что парусник плывет по алому морю, и паруса у него тоже алые.

Красиво, надо сказать.

Повернул голову влево, потом вправо.

Узбеков нет.

Хотя как это нет?

Вот двое сидят у дверей, водят головами, смотрят на факелы и на меня. Пока никак не реагируют.

Нет, заметили. Поднялись с колен, один подошел к факелу и что-то такое с ним сделал, так что он загорелся еще больше, а второй тихонько скрипнул дверью, и выскользнул из комнаты.

Второй все шел по кругу комнаты, запаливал факелы. Я за ним следил, поворачивая голову. Шею немного сводило, но все равно, тело работало. Ничего вроде бы не болело.

Так.

Снова этот сон.

Как он меня достал.

Надо бы с ним разобраться.

Я попытался приподняться.

Выходило. Хотя слаб еще, да и одеял на меня навалили целую гору, как бы не задохнуться под ними окончательно. Тяжелые… Так, одеяла на фиг. Первое, рраз!

Ну заслаб я тут, во сне. Ручки-ножки тонкие, движения какие-то не сильные. Еле шевелюсь. Второе одеяло тоже на фиг!

Ух, и тяжелые ж. Как маты спортивные, да и те легче будут, пожалуй. Третье, вот мы его сейчас…

Подняв голову, я увидел шагах в трех перед собой давешнего узбека.

Ну как есть узбек. Лицо смуглое и широкое, глаза чуть раскосые, вот и третье веко тоже есть, волосы на голове темные и толстые, брови тоже такие же. Но мощный мужик, мощный! Из него двух меня можно слепить, ни капли жира под жилетом-безрукавкой нету, мышцы не бугрятся, но явно присутствуют.

— Ваша Высочество. — Узбек склонился в поклоне.

— Чё это ты? — Спросил я. Голос мой звучал как-то странно.

— Ваша Высочество, за доктором уже послали. Чего изволите?

— Пива. — Наудачу попросил я. Откинул последнее одеяло, и встал на ноги.

Ох, и здоров же этот узбек! Как я встал, так сразу и понял, что гляжу на него снизу вверх. Это ж сколько в нем росту-то?

Узбек меж тем склонился в поклоне и куда-то смылся, только его и видели. \

— Ничего себе. Сон в руку. — Сказал я вслух. И пошел к двери.

Не дошел, конечно. Стало плохо, стало сводить ноги на холодном полу. Нет, не то что на холодном — пол был просто ледяной, как будто по снегу бегаешь.

Нет, на фиг. Надо бы тапки какие-нибудь поискать, что это я?

Тапки обычно ставят под кроватью, верно?

Я подошел поближе, стараясь ступать ребром стопы, наклонился, одернул покрывало, посмотрел.

Да нет ничего. Ночной горшок только, пустой сейчас, стоит. Золотой, надо сказать! И причудливый такой, в виде держащих вазу пузатых толстяков с веселыми улыбками и зубастыми ртами.

И пыли-то, пыли… Все в пыли. Сантиметровый слой.

Ругнувшись, повернулся к выходу и снова к нему побрел.

Это ж сон, верно? А надо посмотреть, что это он такой прилипчивый…

В этот момент двери распахнулись, влетел узбек давешний, а за ним толстяк в безрукавке и с широкополой шляпой. На ногах его были атласные сапожки, а из-под безрукавки кружавилось белоснежное жабо.

— Ваше Высочество! — С порога гаркнул толстяк, и поспешил ко мне.

— А ну стой где стоишь, Дон Педро! — Предупредил его я.

Толстяк затормозил буквально в метре от меня, раскинул руки широко-широко.

— Выше Высочество, как вы себя чувствуете?

— Холодно. — Буркнул я.

Накатали внезапная слабость. Поднялась с ног, правую ногу свело, потом левую тоже, я резко наклонился, вытянулся на носках… И упал, прямо на руки того узбека, что бежал за толстяком.

В дверях показался второй узбек, который меня «Высочеством» первый назвал. В руках он волок серый кувшин с широким горлом.

Темнота.

И новая морда у меня перед лицом, рябая. Над ней шапка-пидорка, под ней кофта с горлом. И еще что-то у меня в нагрудном кармане шарит.

Они что, совсем с ума спятили?

Вытянул левую руку сначала, от которой Рябой увернулся, но вот правую в печень он как-то не ожидал.

— Уп…ц. — Сказал рябой, выронил обратно мой кошелек и начал заваливаться на меня. Не, ну совсем как груша, разве что та не бледнеет при удачном попадании и на тебя не валится. Хотя на Костика однажды завалилась, он как раз нам какой-то удар показывал…

Я выдернул кошелек из его скрюченных пальцев.

— Э, да ты чё, граждане, он человека… — Я посмотрел в сторону. В проходе метро стоял парень лет тридцати, суховатый такой и худющий, чернявый. — Э да ты чё его ударил мы помочь хотели…

— А ну, подставляй хохотальник… — Выдернув тонфу, я пошел по направлению к чернявому, выбирая место для приложения силы.

Чернявый что-то буркнул и стал отходить назад, голову наклонив. Все дальше и дальше. В вагоне еще трое сидят, но они-то не помощники, бабка вообще прыжком к дверям и бормочет что-то себе под нос.

Ну так, а что это я на тонфу-то ручку не прикрутил?

Шаг назад, повернуться…

О, очухался.

— Твою мать! — Я уклонился вправо, пропустил летящее тело и в пролете ткнул еще раз дубинкой, резко, как ножом, под ребра. Еще раз попал, конечно. Дальше, в плечо, отдалось упругое сопротивление. Машинально, на благоприобретенных на тренировках инстинктах, подхватил обмякшего врага за воротник и перекинул через себя, в сторону оживившегося чернявого.

Оба гопничка полетели друг на друга, а потом поезд стал тормозить и вылетел на станцию метро.

Прокашлялись громкоговорители.

— Осторожно, двери…

— Привет, уродцы! — Сказал я, хватая свою сумку и прыгая за дверь.

Двери закрылись, с той стороны к стеклу прилипла харя чернявого, он ножом постарался расширить дверь, но поезд уже тронулся.

Я запихнул дубинку обратно в сумку, и привалился к колонне.

— Твою мать. — Повторил за рябым. — Твою мать, спасибо тебе, Петр Сергеевич… Научил! И тебе, Валерий Алексеевич, тоже спасибо, не бросил…

Забросил сумку на плечо, улыбнулся менту, который уже с подозрением пытался вычислить степень моей подогретости и кредитоспособности, и потрусил к противоположному направлению поездов. Станция как раз в другом конце города, еще и обратно ехать надо будет.

Сны мать твою… Сколько же я продрых, чтоб вот так поехать?

Глава 3

Знаешь, нас наконец настигли

Люди, которые играют в игры

Гости из Будущего

Играла музыка. На плите грелся поздний ужин, а я все никак не мог налить себе чаю. Хотя есть хотелось.

Ночь я проспал, как убитый. А вот утром наступила разрядка. Что б со мной было, если б не заснул в метро. Кошелек бы точно вытащили, а потом еще бы и менты на конечной остальное достали. Остался б гол как сокол да еще и в КПЗ после тренировки. Замечательно кончился день.

— Гомосеки. — Сказал я громко в пространство.

Сегодня дома целый день. Никуда так и не пошел, даже изменил своему правилу дома не пить. Вынул из холодильника сразу две бутылки «Гиннеса» настоящего, три в уме, и понеслась душа в рай. Ну много ли надо студенту?

К вечеру стало уже совсем хорошо. В смысле нажрался.

Достал очередную бутылку.

Мысли как-то по кругу катались.

Не, не, ну не бывает же так, а? Так не бывает. Так только в книжках бывает. В дурных фантастических книжках, коих у меня целая полка. Да еще и, дурак, их у Мишки беру, на прочтение. Скоро уже совсем голову себе размажу по полкам. Звездолеты будут сниться. Бластеры. Лазеры. Ракеты. Виктория Харрингтон уже снилась раз, с котом.

С этими мыслями я отхлебнул еще пива, сморщился. Меня сразу замутило, все ж больше я выжрал, чем хотелось бы, и меньше, чем моглось.

Снова пробуждение.

Парусник тот же. На этот раз день уже на улице.

Вот и узбеки мои знакомые. С опахалами.

Хорошо что хоть день на дворе, факелов нет.

— Привет, уроды. — Громко сказал я в пространство, прям в балдахин с парусником. — Вы что ж за такое мое личное наказание? И за что?

— Ваше Высочество! — Хором рухнули на колени узбеки, выронив опахала.

О, как раз посчитаем… Только встать надо. Кто эти одеяла проклятущие опять на меня навалил-то?

Раз, два, три, четыре… Пять! Пятеро, точно.

— Где пиво? — Спросил я у вчерашнего. Того, которого с кувшином застал.

— Ваше Высочество! Мастер Клоту запретил! — Распростерся ниц узбек. На колени они упали по-восточному, сами на коленях, морды в пол, жопы вверх. Тот, что отвечает, чуть лицо приподнял, в сторону говорит, а потом опять в пол.

— … ему в …! — Ответил на это я. — Неси быро, холодного! А ну!

Узбек сорвался в полет.

Ну так, хоть не высплюсь, так напьюсь.

— А вы, четверо с ларца, быстро объясните, что тут такое творится…

— Ваше Высочество ууууу… — Завыли все вчетвером. В унисон хорошо попали, надо сказать.

— Молчать! Так… Говорить будешь… Вот ты! — Ткнул я босой ногой в того, кто был ко мне поближе.

— Ваше Высочество аыыыыуууу… — Начал подвывать узбек. Остальные молчали, все так же, лица в пол и молчат.

— Ну так. Блин. Что тут за концерт самодеятельности? Вчера из-за вас, недоумки, чуть не ограбили. А что сегодня? Короче, хватит мне уже сниться. Или снитесь что-нить поприятнее. Например, бабы с сиськами. Сиськи — это всегда хорошо. Когда они красивые. Сиськи приносят радость и счастье. И эс… эз… Эстетическое удовольствие они приносят! Когда видишь сиськи, то я добрый.

Дверь распахнулась, влетел узбек с пивом.

— Во, то что надо. — Принял я у него кувшин. Принюхался. Холодное-то оно холодное, вот как пальцы холодит, да пахнет не очень хорошо. Ну да ладно, вроде бы пивом пахнет.

Обхватил поудобнее, сделал большой такой глоток.

Нет, вроде бы пиво. Хотя и кислятиной отдает очень сильно. Наверное, это какое-то там «живое пиво», никогда не пробовал, но очень похоже, что это именно оно. Струйки пива потекли по усам, голова закружилась… Отхлебнул я хорошо слишком.

Отдышался.

Шаги по коридору за дверью.

О, вот эту морду мы уже видели. Толстяк в безрукавке.

— Выше Высочество! — С порога склонился в поклоне толстяк.

— И тебе доброе утро. — Сказал я.

— Ваше Высочество, как вы себя чувствуете?

— Как чудак. — Ответил на это я. — Что тут происходит-то, а? И ты кто такой, откуда взялся? Вообще, это все откуда?

— Ваше Высочество, вы долго болели. — Еще раз склонился в поклоне толстяк. Кланялся он не так, как узбеки, всего лишь сгибался в поясе, от души, такой вот буквой «гэ».

— Ты тоже здоровым не выглядишь.

— Вы долго болели, Ваше Высочество. Я ваш врач, мастер Клоту, из Альтзора. Это ваша новая спальня. Вас сюда перенесли после того, как вы не проснулись. Ваши верные слуги. Мы неотступно находились при вас. Три дня назад началось улучшение. Ваша царственная матушка получила вести о вашем скором выздоровлении и вернется из Империи. Смею заметить, что пиво вам еще рано…

— Ты еще что умное скажи. — Я сделал еще один глоток. — Альт-Трезор это где?

— За Полуденным морем, Ваше Высочество. — Еще раз поклонился мастер Клоту. — Я добирался с караваном из столицы. В море стало неспокойно, пираты с островов все чаще и чаще подходят к побережью. Многие купцы уже идут по старой дороге, через горы.

— Очень хорошо. — Сон так сон. — А поесть у вас есть что, мастер? Честно говоря, проголодался.

— Конечно, Ваше Высочество! Но смею вам напомнить, что в вашем положении надо есть острое, дабы взбодрить кровь. Вы так долго лежали…

— Сколько же я лежал?

— Пять лет, Ваше Высочество.

— Вот это да. — Я еще раз отхлебнул пива. — Слушай, Мастер, как там мой обед, раз уж это сон?

— Сон, Ваше Высочество? Что вы имеете в виду? — Мастер Клоту склонился как мог ниже.

— Да ничего, те не важно. Где еда-то? А кстати, ну-ка… Обратись ко мне по полному титулу!

— Его Высочество наследный принц Соединенного Королевства Ильрони и Альрони Седдик Шеен Ильрони, лейтенант дворцовой гвардии, опекун цеха врачей, герцог Ильрони, полноправный властитель графства Штатского … Это сокращенное титулование Вашего Высочества.

— И это все? — Глупо спросил я.

— Мои глубочайшие извинения, Ваше Высочество! — В пояс поклонился мастер. — Я не силен в дворцовом этикете, и роль моя — скучные пробирки да микстуры. Но вы можете приказать позвать сюда дворцового стража, он ответит много лучше, чем скромный доктор…

— Позже. — Бросил я. — Где еда-то, мастер? Кушать охота. Этим… — Я потряс пиво. — Сыт не будешь. Что закусить есть?

— Что закусить, Ваше Высочество? — Переспросил мастер.

— Закусить… — Я вдруг понял, что меня могут просто не понимать. Что еще закусить? Закусить удила или заесть что?

— Мясо есть? Кар… Крт… — Слово «картошка» ну никак просто не давалось. — Фрукты там какие? Хлеб? Мастер, Высочество тут кормить собираются или надо пройти куда, а?

— Ваше Высочество, не пройдет и поворота часов, как обед будет готов. Прикажете подавать сюда?

— Подавать. — Разрешил я. — А заодно и расскажете мне, что тут такое творится. Подробно…

— Один момент, Ваше Высочество! — Мастер Клоту выглянул за дверь, что-то там скомандовал.

В коридоре послышались шаги и пыхтение. Несколько узбеков, в их национальной узбекской форме (безрукавки и штаны-шаровары) внесли в комнату какие-то доски, перевязанные алой тканью. Ткань развернули, доски шустро собрали, снова завернули. Получился невысокий, но удобный стол, почти на уровне кровати.

Узбеки втроем придвинули стол поближе, поклонились и задом выскользнули за дверь.

Пришел еще один узбек, принес бронзовую миску… Не, судя по важному его лицу — чашу, с чистейшей и холоднейшей водой, бока чаши подернулись росой. Водрузил на стол, рядом широким жестом высыпал горку малиновых лепестков.

— Это что, есть? — Спросил я, усаживаясь на кровать.

— Нет, Ваше Высочество. — Мастер Клоту как-то странно на меня посмотрел. — Этим омыть лицо. Утреннее умывание, Ваше Высочество.

Я поплескал из чаши себе на лицо, потом опустил туда руки, побултыхал, поискал, чем бы вытереть.

— Розой, Ваше Высочество. — Подсказал мне мастер Клоту.

Попробовал лепестками, только разбросал их по столу. Потом просто руками стер наиболее большие капли.

— Итак, где еда?

— Несут, Ваше Высочество. — Выглянул за дверь мастер Клоту.

Процессия целая стала расставлять на столе многочисленные кушания. Тройка тарелок, с десяток чашек, длинные двузубые вилки, ножи, ложку даже сунули, обычную и с острым краем. Налили какое-то горячее питье в высокую глиняную кружку, обмотали кружку полотенцем и торжественно водрузили у меня перед носом.

Еда. Приятного аппетита типа.

Но вот как-то даже не знаю, хочу ли я есть. Не понять. Вроде бы…

Прислушался к себе.

Не хочу. Или все же хочу? Нет, скорее хочу, чем не хочу… А, пошло б оно все. Приятного аппетита.

Схватил чашку, памятуя про вазу для умывания, поглядел на неё со всех сторон, принюхался. Вопросительно посмотрел на мастера Клоту.

— Это утреннее питье, Ваше Высочество. В краях Империи его называют «чай». Пьют горячим.

— Спасибо. — Я принюхался, потом решительно отставил в сторону. Кувшин с пивом куда-то унесли, ну да не беда.

На завтрак подавали жареное со специями мясо, нарезанный тонкими ломтями серый хлеб, легкое вино под чай, какие-то булки-плюшки, судя по всему с маком, варенье в прозрачной чашечке, целый чайник с чаем и так, по мелочи. Какие-то судки, мисочки, тарелочки.

— Это на какую р… рт… — Да что же такое снова, ваты в рот напихали, пока спал! — На сотню, что ли?

— Нет, Ваше Высочество! Это легкий завтрак… Я не силен в этикете, еще раз прошу меня простить…

— Присоединяйтесь. — Широко я повел рукой. — Эй, срднази… Сра… Сре… Сре-д-няя Азия! А ну, еще один стул для достопочтимого мастера! Живее! И еще чашку. Мастер, по-видимому, это варенье…

— Но, Ваше Высочество…

— Давай, хватит ерунду городить. Не люблю завтракать в одиночестве.

Мастер Клоту уселся на предложенный стул. Осторожно взялся за предложенную чашку, налил себе тоже ароматного чаю, пригубил.

Черт, и этот тоже здоровый. Тут что, мир гигантов?

Некоторое время ели молча. Мастер Клоту явно стеснялся, да и я как-то не сразу разобрался в мешанине вилок-ложек. Когда ножом чуть не попал себе по пальцу, сдавленно выругался и принялся есть без изысков, по-американски. Сначала режу еду на куски, а потом кушаю.

Так пошло вроде бы легче.

— Мастер, не стесняйтесь. Пробуем… Кушаем. И рассказываем, потихоньку так.

— О чем, Ваше Величество?

— Как это о чем? — Я проглотил особо большой кусок мяса. Мясо-то нежное, буквально тает во рту, да вот острое… Сразу запивать надо чаем. — О том, где это я.

— В Мраморных палатах, Ваше Высочество. — Осторожно ответил мастер.

— Хорошо. А где это?

— В столице, Ильрони.

— Это Соединенного королевства?

— Да. — Брови мастера взлетели вверх. — Ваше Величество, вы потеряли память?

Я поморщился.

Сцена начинала напоминать дурацкую фантастику, а не бредовый сон.

— Считай что да. Рассказывай, если что-то не ясно, я тебя спрошу, остановлю. Рассказывай.

Королевство это называлось «Соединенное Королевство Ильрони и Альрони», располагалась на континенте. Столица — город Ильрони, город-порт. Из окна видны корабли, ажурные парусники меж длинных просевших крыш складов. Склады черные, а паруса белые-белые, как пух.

Еще виден форт, закрывающий бухту. Стены конусом поднимаются наверх, подпираемые круглыми башнями с плоскими площадками наверху. Там что-то стоит, какие-то сооружения. Не то пушки, не то еще катапульты. Хотя какой смысл в катапультах, весь залив они все равно не пробивают.

Между окном и портом вниз спускается город. Крыши домиков протискиваются через сплошные заросли зеленых крон, деревья и лоза сплелись в один сплошной зеленый ковер, лишь изредка прорезаемый светло-серыми дорогами. Между городом и портом виден гребень стены, на которой вспыхивают на утреннем солнце шлемы стражников. Далеко отсюда, километра два, не меньше.

Пахнет хвоей и еще чем-то морским. На небе легкие кучерявые облачка, в мою сторону дует ветерок.

Не очень тут жарко. Терпимо. Жить можно. Особенно когда стоишь с глиняной кружкой, полной ароматного чаю, цепляешь ее через полотенце и глядишь с высоты неясно какого этажа на море.

Соединенное Королевство — Монархия. Не знаю, какая именно. Абсолютная, конституционная, консервационная или еще там какая. Правит король. Есть разные там графья, бароны и даже герцоги, но тех всего три штуки. Благородные рыцари разъезжают по дорогам на вороных конях и рубят головы за справедливость. Крестьяне трудолюбиво пашут и стога сгребают. Купцы богаты, горожане не бунтуют. Соседи тоже не хулиганят.

А уж так, чтобы в метро у сонных кошелек вытаскивали, так то и вообще нету. Ну… Бывает, конечно. На центральной площади даже колода специальная для того есть, мастер Клоту один раз был вызван, чтобы оказать помощь застигнутому за кражей карманнику, прижечь руку, чтобы кровью не истек.

Ну и конечно, я наследник престола. Будущий король, если повезет. Лет пять назад уснул, но не проснулся. Сначала просто за уши щипали, потом по щекам били, потом прибегли к более радикальным методам. До сих пор у меня на запястье шрам, как от сильного ожога.

Не просыпался, так и спал.

Тогда кинулись по докторам. Придворную свору медикусов сгоряча казнили либо разогнали, стали приглашать со стороны. Ну, и так никто ничего не мог сделать. Потихоньку доктора отказывались, раз за разом. В конце концов нашелся мастер Клоту, непризнанный гений. Выписали издалека его, добирался он тоже долго. За океаном жили давние родственники королевы, помогли уговорить.

Доктор приехал, и вот уже год тут обретался. Что только ни делал, все без толку. И вот решил попробовать какой-то магический артефакт. И попробовал. В чем пробования заключались, я не очень понял. Мастер Клоту при этом срывался на какие-то бормотания в нос, перемежаемые блеском глаз и жестикуляцией.

Ну, не понял я.

Да и до того ли, когда такой сон прекрасный снится?

— Вы практически сразу начали двигаться, Ваше Высочество. — Забыв про стынущий чай, приплясывал мастер Клоту. — Теперь-то все узнают, что я был прав! И даже в академии врачевания теперь все узнают, что прав-то был, оказывается, я, а не тот напыщенный индюк!

— Мастер, — обернулся я к нему. — А у вас что, все такие высокие?

— Какие высокие? — Поднял бровь мастер.

— Ну… Я рядом с вами кажусь довольно маленького роста…

— Маленького? — Брови мастера поползли вверх. — Ничего удивительного, Ваше Высочество! Вам же еще 13 зим минуло на той неделе!

— Сколько? — Я посмотрел на свои руки. Руки как руки, ничего странного нет… Ногти подстрижены, ладони мягкие, а вот набивки-то нету на костяшках, результат моих полугодовых трудов!

— Мастер, а у вас тут где зеркало?

— Вот там… — Показал рукой мастер. Услужливо помог мне отбросить портьеру, встал сбоку.

В большом, на всю стену, зеркале, на меня посмотрел парнишка. Молодой совсем, лет тринадцати я б ему не дал, меньше. Очень исхудавший, с удивительно знакомыми мне чертами лица, только много более острыми. На голове топорщился черный ежик волос, непонятного цвета глаза выделялись на лице, как озера.

Опа. Да я же ребенок.

Закрыл глаза, чтобы проморгаться.

И судорожно дыша, вскочил в поясе. Уже на своей кровати, в своем доме.

Да будь ты неладно.

Опустился обратно, закрыл глаза и снова провалился в сон.

На этот раз без сновидений.

Только пару раз всплыла из небытия узбекская морда под опахалом. Да и то я обругал ее последними словами и снова заснул, уже до утра.

Глава 4

Вокруг так много интересного

Когда ты сходишь с ума.

Одна не очень известная панк-рок-группа.

Утром проснулся совершенно разбитый.

Еле-еле перевернулся на другой бок, скатился с кровати, поплелся в ванную. Налил себе кофе. Кое-как сделал бутерброд, запихнул его в микроволновку, поставил на подогрев.

Тело никак не хотело развязываться, было как березовая чурка. Болели ноги, шея затекла, плечи просто стонали. Еще спина отозвалась протестующе, словно я ночью мешки грузил.

Душ не помог, такой же разбитый я поплелся в комнату. Сел на кресло, вытянул ноги и руки, прикрыл глаза.

Ну и сны иногда приснятся, надо же, как закрутило. И совершенно, как реальный. Надо же, ребенок в принципе.

Кому из нас не снились сны о детстве? Я как-то помню…

Через силу сделал разминку, разогнал застоявшуюся кровь. На улице парило, московская жара становилась все сильнее и сильнее. Если и завтра такая же погода будет, то в стальной коробке склада не поздоровится.

Кондиционер работодатель только обещает. Ему-то что, мы и без кондиционера работаем. Если только Сергей Петрович озаботится, нажмет на хитрого еврея…

Дзинькнула микроволновка. Поесть готово.

Кое-как глотал кофе, заедая быстро остывшим бутербродом.

Голова как ватная, ни одной мысли нету, а те, которые есть, движутся медленно и сурово.

Нехороший сон.

Получается, как только я засну, так сразу и вижу во сне? Причем одно и то же?

Правомерный вопрос возникает. А не сошел ли я с ума? Может, вот так все и начинается, сначала сны, потом мастер Клоту даст мне задание пройтись голышом в автобусе или залезть на вышку. А то и убить кого. Может, у психов так крыша-то и едет?

Закрыл глаза, посидел немного. Сон не шел.

Ну да и ладно.

Пойду-ка в интернет погуляю, может, найду чего-то хорошее. Про сны.

Про сны в Интернете оказалось много, даже слишком. Поиск по ключевым словам, с названиями королевств и даже с именем мастера Клоту не принес ничего умного и путного, какая-то фэнтезийная ерунда про рыцарей и магов.

Магов я не заметил там, как ни странно.

Кельтская, ирландская, валлийская даже мифология. Странные и страшные картинки, народ Дану, человеческие жертвоприношения… Доедая обед, дочитал легенду о Нибелунгах. Просмотрел, конечно.

Вот теперь понятно про рейнское золото. А то все золото, золото… Не сны, так и не прочитал бы.

Так до вечера и просидел, ничего путного не нашел. Потом позабыл что искал, полез по другим сайтам, еще сделал разминку, попрыгал по комнате. Собрался и сходил до магазина, круглосуточного.

Темно было на улице, фонари на проспекте горели через один. Поздоровался с большим мужиком на лавочке, сосед опять напился вдрызг и теперь видел свои собственные сны.

Очередь в магазине небольшая. Вежливо пропустил скандального вида тетушку, встал за ней, выбрал хлеб, нарезку колбасы, сыр, помидоров и еще так, по мелочи. По мелочи получилось три сумки, еле денег хватило расплатиться.

Выволок на улицу, перехватил и пошел, как водонос, балансируя.

До дома не так далеко уж было. Сосед на лавочке мирно спал, пуская слюни и пришептывая что-то.

И вот подумалось что-то мне.

А что такого уж плохого в снах-то? Сны, они и есть сны. Вот когда мне Вика Харрингтон в неглиже приснится… То тогда точно с ума сошел. Такие девушки не бывают в снах таких ничтожных типов, как я.

Пока думал, руки как сами достали сковородку, кастрюлю, выдвинул ведро с мусором и стал чистить картошку, осторожными мелкими движениями. Перец есть, а картофан — самый простой из продуктов, которые можно приготовить. Вот счищаешь кожуру, потом берешь и срезаешь с нее по дольке, поворачивая вокруг своей оси. На сковородку с маслом, засыпать перцем или чем еще по вкусу, и помешивать, помешивать… Ну не хочется мне сегодня хлеба с бутербродами, я их еще на дежурстве наемся.

Пошли-ка лучше спать.

Стоило мне закрыть глаза, как снова.

Потолок, уже знакомый мне хорошо плывущий корабль.

Я под тремя одеялами.

На фиг все три.

В окно врывается утро. Пахнет гарью от многочисленных факелов, узбек, привстав на цыпочки у стены, гасил факелы большой металлической ложкой на длинной ручке, похожей на половник. Когда половник накидывали на факел, тот шипел и истекал дымом.

— Доброе утро. — Сказал я громко в потолок, сошвыривая с себя одеяло. Одно на фиг, второе на фиг.

Узбек зашатался и едва не выронил свой половник.

— Где одежда?

— Ваше Высочество. — Раздалось сбоку. — Ваше Высочество, приветствую вас.

Обернулся. Сбоку от меня сидит человек, высокий, худой как палка, затянутый в камзол с серебристыми нитками так, что талия у него была не хуже, чем у иной балерины. На ногах сапожки, серые лосины, на голове острая шапочка-ермолка. Остроугольное лицо было бесстрастно, как каменное.

— И вам тоже доброе. — Осторожно сказал я. — Вы кто?

— Распорядитель церемоний, Ваше Величество. — Ответил человек, встав и поклонившись. — Я ваш распорядитель церемоний, Иштван Шакур.

— А что делает распорядитель церемоний? — Несмотря на сон, не болело и не жало ничего, все было хорошо. Тело просто переполняла энергетика.

Выгоревшие брови Иштвана Шакура взлетели вверх, но голос оставался таким же ровным.

— Распорядитель церемоний определяет, что одеть, как выглядеть, какие приглашения посылать и как… Он также напоминает, когда какой праздник есть, определяет благоприятные дни и советует, как тот праздник нужно отмечать… — Иштван сбился. — Ваше Высочество, вы пришли в себя, и вам нужна достойная вас одежда!

— Во, вот это точно не помешает. — Согласился я, откидывая последнее одеяло. — А где мастер Клоту?

— Он в прихожей. Говорит, что его услуги больше не потребуются, но у него есть личная просьба к вам.

— Давай, зови его сюда.

Такое ощущение, что нажали на заднице у Иштвана кнопку «Вкл». Он аж вскинулся, но при этом продолжал оставаться в поклоне.

— Ваше Величество, так не годится!

— Что это не годится?

— Ваше Величество, принимать человека ниже себя по рангу в таком виде просто недопустимо! Вы сначала должны быть подобающе одеты и выглядеть достойно вашего статуса!

— Хочешь сказать, что сейчас недостойно? — Спросил я.

— Ваше Величество! — Склонился в быстром, но глубоком поклоне Иштван. — Для спальни и после тяжелой и продолжительной болезни ваш вид выше всяких похвал, но вот для решения дел, могущих иметь государственную важность…

«Казань просит? Так отдайте ему…» — Вспомнилось мне сразу.

— Казань просить будет?

— Что, Ваше Величество?

— А, неважно. Так что надо, чтобы выглядеть достойно?

— Ваша одежда, Ваше Величество. Ее уже несут, как только до нас дошла весть о вашем чудесном выздоровлении, как мы сразу заказали приличествующие Вам одеяния у лучших портных столицы. Наряд из Империи должен прийти только в следующем месяце… Должен также заметить, что Ваша идея с завтраком совместно с вылечившим Вас мастером несколько спорна, но достойна.

— Чем спорна, чем достойна? — Спросил я.

Двери меж тем отворились, и узбеки ряд за рядом внесли в зал тряпки.

— Разложите у стены.

Там как раз были низкие, но длинные и широкие лавки, которые я не заметил в первый раз.

Камзол. Рубашка, белая, с кружевным воротником. Колготки. Не, не колготки, мужские назывались лосины или штаны. Шапочка с пером, украшенная каким-то золотым обручем. Ах да, это же корона, наверное. Роскошный пояс с перевязью (серебряный), ножны с ножом. То есть кинжалом, конечно, какой это нож, кинжал, с длинной перевитой серебряной же нитью рукоятью.

Я двинулся было к одежке, но был остановлен кинувшимся мне наперерез Иштваном.

— Ваше Высочество! — Вновь возопил несчастным голосом распорядитель церемоний. — Её Величество снимет мою недостойную голову и будет права! Вы не должны одеваться сами и в присутствии… — Он махнул рукой на узбеков.

— Да на раз. — Снова пожал плечами я. Ну и настырный тип мне сегодня приснился. — Давай, что делать-то надо?

Вместо ответа Иштван вынул из-за пояса свой кинжал и, держа его за ножны, ударил рукоятью в бронзовую тарелку, висевшую на цепях у входа.

— Бомммм! — Сказала тарелка, покачиваясь.

Шорох шагов, в зал вошли два узбека. Молодые еще, мелкие они какие-то. Головы бриты наголо, одеждой от своих старших собратьев ничем не отличаются. Разве что меньше раза в три, и худее.

Узбекские дети.

— Ваши пажи, Ваше Высочество. — Махнул на них рукой Иштван. — Они помогут вам одеться.

— Я и сам могу. — Буркнул я.

— Ваше Высочество! — Поклонился Иштван. — Не положено!

Ну, не спорить ж с ним. Тем более, что я хотел посмотреть на мой сон не только из этой комнаты.

Мигом раздели, еще быстрее одели. Наверное, богатая практика. Двигались пажи как роботы, раз-раз-раз, рубашка натянута, два — запахнута, три — затянут пояс, сверху камзол и так все по очереди. Усадили на кровать, натянули на ноги неудобные сапоги.

Подняли за руки, опоясали ремнем с кинжалом.

Вот теперь готов к труду и обороне.

Пажи с такими же ничего не выражающими лицами отступили и встали у стен.

— Так лучше? — Капризно спросил я у Иштвана.

— Да, Ваше Высочество! — Поклонился Иштван. — Прикажете подавать завтрак?

— Потом. Сначала подавай сюда мастера Клоту. И чего он хочет.

— Ваше Высочество, вы должны воссесть… Мастер Клоту должен разговаривать стоя. Вы еще этого не проходили…

Я сел на кровать и выразительно поглядел на Иштвана.

— Ваше Высочество. — Тот отошел к двери, открыл, просунул туда голову, прочее тело старательно как-то оставляя в зале. — Мастер Клоту, ты можешь войти!

Вошел толстячок.

На этот раз приоделся. Штаны-шаровары, сапожки с загнутыми носками, под камзолом пышет кружевами такая же белоснежная рубашка, как и у меня. Пояс весь изукрашен золотом и через плечо перевязь с таким же длинным кинжалом. С плеч вниз спадает недлинный плащ.

— Ваше Высочество! — С порога кланяется мне мастер Клоту.

— Мастер Клоту. — Отвечаю ему я. Вижу дикие глаза Иштвана, понимаю, что сказал что-то не то, ну да ладно, не менять же коней на переправе?

— Ваше Высочество, позволено ли мне, скромному мастеру лекарского искусства, обратиться к вам с просьбой?

— Смотря что за просьба, добрейший мастер Клоту. — В тон как-то ответил ему я.

— Я желал бы на время остаться с вами и наблюдать ваше выздоровление, Ваше Величество.

— Да не вопрос… — Когда я это говорил, лицо мастера вытянулось вдоль. — Этот вопрос не стоит внимания, добрейший мастер. — Быстро поправился я. — Вам предоставят комнаты во дворце… Где вы жили, пока я спал?

— В правом крыле было три комнаты, Ваше Высочество… — Поклонился мастер.

— Вот там дальше и живите. Кто знает… Возможно, болезнь побеждена не до конца, и Ваша помощь будет необходима.

— Ваше Высочество, эти апартаменты слишком тесные… — Мастер заискивающе и испытующе поглядел на меня. — Возможно ли придать мне и моим слугам по паре комнат и выделить несколько расторопных мальчишек?

— Мастер Иштван… — На этот раз вытягивалось уже лицо Иштвана. А, да пошли-ка они куда подальше со всем своим этикетом… — Позаботится об этом. Что ты молчишь, Иштван?

— Да, Ваше Высочество. — Поклонился мне Иштван.

— Но, смущает мое сердце… — Никак не получалось у меня в этом сне избавиться от театрального стиля, никак! — Что ты хотел попросить еще что-то еще?

Ну и вопросец вышел, просто гений орфографии.

— Ваше Величество, я не смею больше надеяться… Но вы выздоровели, и выплата вознаграждения…

Иштван зашипел сбоку, как кот.

— Прошу нижайше простить… Ваше Высочество!

— Так тебе еще не выплатили? — Удивился я. — Иштван, почему не выплатили?

— Не было решения Её Величества.

— Вот дела. Так, а почему не было?

— Её Величество прибывает в данное время в столице Империи и не может отдать высочайшее распоряжение. А Ваше Высочество находились в болезненном состоянии и не могли… бур-бур-бур…

— Еще раз, разборчиво. Кто может отдать денег досточтимому доктору?

По мастеру Клоту словно пыльным мешком ударили, так он стал выглядеть.

— Ваше Высочество? — Почти простонал.

— Спокойно, уважаемый мастер. — Я покачал головой. — Итак, кто может выплатить досточтимому мастеру прилагающееся… То есть причитающееся ему вознаграждение?

— Её Высочество, Её Величество, Ваше Высочество. — Иштван поклонился.

— Так выплатите, что тянуть? Я себя хорошо чувствую, спасибо уважаемому мастеру.

— Нужна ваша личная печать, Ваше Высочество. — Снова поклонился Иштван.

— Где она?

— Вот она, Ваше Высочество. — Иштван с поклоном передал мне круглый перстень. Я взял в руки, примерил. Велик на пальце, ну да так пальцы-то мои не велики еще. Перстень не простой, печатка. Плоская такая, щит. Разграфлен на четыре части, и посреди них разлегся элегантный грифон. Каждая деталька прорисована с тщанием, все мелочи учтены. Печатка старая очень, следы на ней от времени остались — потертости, поцарапости, закопчености небольшие даже.

Ну, пусть пока что на пальце побудет, никуда не денется.

— Так, что дальше? Указ готов ли?

— Да, Ваше Высочество. Прикажете внести?

— Приказываю.

Мастер Клоту тихонько стоял в уголке, когда два лакея — разодетых в зелено-золотые куртки с бледными лосинами — внесли и поставили передо мной небольшой столик с наклоненной столешницей. Как парта школьная, которую я только по телевизору и видел. Там её еще надо было поднять, крышку поднять, чтобы за нее сесть или из-за нее встать. Крышка прям на колени ложилась.

Иштван принял из рук третьего, такого же попугаистого, лакея свиток бурой бумаги, развернул передо мной.

— Ваше Высочество.

— Клади давай. — Я заметил, что слишком долго гляжу на лакея этого. Как в фильмах про историю, такой же в парике соломенном, курточка чуть выше задницы, лосины грубого шитья, черные башмаки с пряжками и бесстрастное широкоскулое лицо.

Свиток положили на парту, Иштван придавил его снизу и сверху, чтобы тот не свернулся. Лакей подставил предупредительно зажженную чадную свечу, накапал воском в специальное металлическое блюдце, блюдце развернули и прижали к нижнему углу свитка.

— Сюда, Ваше Высочество. В воск. — Подсказал Иштван. Я примерился, прижал печатку, чуть подержал, отпустил.

На воске осталась отпечаток.

Так, а что это я подписал-то?

По странице шла вязь букв, чем-то похожих на старорусскую кириллицу, которую кто-то решил скрестить с европейской готикой. Какие-то неясные значки, двух одинаковых точно не найдешь, размашистые такие. Аккуратно сняв лист, Иштван передал его лакею. Тот развернул лист от себя и отошел в сторону, держа его все так же развернутым.

— Через пару минут вы получите свиток, мастер Клоту. — Сказал Иштван. — С печатью обращайтесь бережно, это символ королевской власти и её порча может быть истолкована превратно. За порчу королевских символов власти у нас суровое наказание.

— Я учту, уважаемый Иштван. — Неловко как-то склонился в поклоне мастер Клоту.

Ого, а тут, кажется, еще какие-то местные разборки? Потом с ними разберемся, хотя и интересно.

— Мастер Клоту, есть ли еще у тебя какие-то просьбы?

— Нет, Ваше Высочество. — Мне мастер кланялся гораздо ниже и старательнее.

— Тогда не смею вас более задерживать. — Церемонно ответил я, гордо задрав подбородок. — Иштван, еще кто-то?

— Нет, Ваше Высочество. Остальное все рутинные дела, которые решала ваша царственная матушка, Её Величество.

Ну обалдеть, у меня тут и матушка есть. Как бы не стали кормить манной кашкой, учитывая мой возраст. Отказаться-то еще пока не получится, по причине малолетства.

— Мастер Клоту, вы еще тут?

— Свиток, Ваше Высочество…

— Конечно. Эй, ты, зеленый поп… поп… — Что-то как застряло в горле. — Птица говорящая! — Неожиданно для самого себя выпалил я. — А ну, отдай мастеру свиток!

Лакей быстро поклонился, передал свиток радостно схватившему его мастеру Клоту.

Краем глаза я заметил заинтересованный взгляд Иштвана. Иштван смотрел очень серьезно то на меня, то на мастера Клоту, словно в чем-то его подозревал.

— Так, все дела решены. — Подвел я итог, когда спина мастера Клоту скрылась за дверьми. — Иштван, как насчет небольшой прогулки?

— Как изволит Ваше Высочество. Прикажу позвать приличествующую вам свиту, которая будет нас сопровождать.

— На фг… — Снова запинка. Ну как в «Южном парке». Я даже по голове провел, ощупал ежик упрямой шевелюры. Нет, электрического колпака нету, который током бил, когда толстяк матом ругаться пытался.

— Зачем нам свита? Пойдем вдвоем, покажешь мне замок.

— Ваше Высочество, так не приличествует! — Осторожно возразил Иштван. Его черные глаза при этом сверкнули как-то не очень хорошо.

— Не надо много народу. Пока что просто походим по замку, посмотрим, что да как. — Я нагло улыбнулся. — Приказ это, понятно? Возьми с собой двух черных, если уж так захотелось.

Удивился. Точно вроде бы сказал «узбеков», да почему-то получилось «черных».

Странный сон, очень странный сон.

Глава 5

Город древний город славный

Бьют часы на башне главной

А. Новиков.

Проснулся я в своей постели и долго лежал, глядел в потолок. Никакие мысли что-то в голову не шли.

Одно понятно, просто так такие сны не снятся.

Такие красочные, цветные и подробные сны бывают, только когда крыша… Да нет, брат, шалишь. Даже когда твоя крыша поедет, шурша шифером — и то такого не будет! Тогда все просто, либо тесак в руку и на улицу, искать агентов Марса. Или Сатурна, кто первый попадется.

Перевернулся на бок, сполз с кровати. Мышцы ломило не по детски, голова не поворачивалась на шее, сидела как на гнезде.

Ну и что теперь делать-то? Одним сном дело точно не кончится.

Да и сон ли это?

Во сне мы с Иштваном, распорядителем королевских церемоний, погуляли по замку, по замковому парку и даже прошли мимо казарм королевской гвардии.

Что сказать? Все красиво и средневеково. В держателях, стилизованных под вцепившихся в стены когтями грифонов, пылают факелы. Коридоры длинные, много дверей, из-под драпировок (наверное, это так называются полотенца на стенах, призванные скрыть грубую и крупную каменную кладку) выглядывают подсвечники и доспехи. Встречные жмутся к стенам, раскланиваются. Кому-то Иштван даже кивал в ответ, я не смотрел кому, глядел прямо. В основном, лакеи перемещаются, узбеки изредка стоят и открывают двери перед теми, кто хочет пройти.

Несколько больших залов, узбеки под присмотром пары лакеев драят пол цветастыми тряпками. Полы в мыльной пене, узбеки тоже все в мыле, мокрые. Служанки в длинных зеленых платьях и смешных чепчиках трут драпировки, протирают столы и доспехи.

Парочка обитателей рангом повыше. Двое, один потолще и пониже, второй потолще и повыше. В камзолах, коротких плащах до середины задницы, в серо-пятнистых лосинах же. На голове шляпы-треуголки с загнутыми вверх полями и желтым, маслянисто блестящим пером. На боку не очень большой меч в ножнах, гарда простая, нет никаких завитушек или защит, просто перевитая проволокой рукоять. А вот перевязь богатая, с вышитыми на ней золотом буквами, которых я не разобрал.

За ними тенью два лакея, одеты почти так же, но без украшательств, на лосинах видны следы починки, штопки. Морды важные, как будто несут секрет родины на продажу, а вся ноша-то по кофру за спинами. Из кофров высовываются запечатанные сургучом горлышка бутылок и тянутся какие-то съедобные запахи.

Встреченные поклонились, посторонились к стене. Я кивнул им в ответ, не сильно вглядываясь, прошел мимо. За моей спиной Иштван что-то сказал вполголоса.

На улице лето, очень красиво и тепло.

Ворота выводят прямо в сад, вдаль идет дорожка, по сторонам которой установились массивные, толщиной в пару обхватов, дубы. Ветки раскинулись надо моей головой метрах в пяти, бугристые стволы тщательно обихожены. Лишние побеги срезаны, чем-то замазаны, низ стволов окрашен белым и обнесен филигранным заборчиком.

Птички поют, стрекочут какие-то мелкие твари. Трава, высокая и зеленая.

Иштван отрекомендовал мне то место как личный сад, посаженный моим благородным прадедом. Королевский сад, сюда другим вход запрещен. Только если по чуть-чуть, по личному королевскому разрешению… Считается, как большая честь.

Прошлись по саду, по уложенным белыми булыжниками дорожкам, по нарочито грубым деревянным мосткам, перекинутым через забранные в каменные русла ручейки. Озеро даже было, и куча уютных беседок в саду.

В парке нам встретилось несколько придворных. Кавалеры уже в знакомом мне наряде, с некоторыми вариациями, дамы в длинных платьях и с покрытыми вуалями головами.

Кавалеры кланялись, дамы приседали, смешно склоняя головы.

Казарм почти не увидел, они располагались за высоким прямым забором. Ворота, ведущие туда, были открыты, но занавешены флагами. Даже караула не видно, есть ли, нет ли.

В середине прогулки я ощутил слабость, поспешил обратно в кровать, где и заснул, так и не раздевшись.

Проснулся уже дома.

Обратился за комментариями к специалисту.

— У сумасшедших снов не бывает. — Выслушав меня, авторитетно заявил Костя. — Что ни пишут, все чушь. Не снится им ничего. Я три года в дурном доме санитаром проработал. Они, Серег, и так в своем мире жизнь живут. Им не до снов, у них сны быстро в реальность воплощаются. Впрочем, если хочешь профессиональную консультацию…

— Час от часу не легче. — Тихонько проворчал я. — Да Костик… Слушай, я так — умозрительно! А профессионалы серьезно это не воспримут?

— О, рад что ты меня понял! — Широко улыбнулся мне Костик. — Психологи и психиатры воспринимают человека с чувством юмора как профессиональный вызов.

— Психиаторы? Кость, слушай… Всегда хотел узнать, чем психологи отличаются от психиаторов?

— Психиатры будет правильнее. — Поправил меня Костик. — Видишь ли, врач-психолог занимается мелкими отклонениями, а психиатр лечит уже больных людей. Это если просто объяснять.

— Спасибо.

— Да не за что… Обращайся, если что. Есть у меня одна знакомая психолог… Еще старой советской закалки.

— В СССР были психологи? — Удивился я. — Мне казалось, что там только технарей штамповали, с прилежанием и качеством.

— Вас, технарей, всегда хорошо делали. А вот психологов настоящих наперечет, тем более хороших спецов. Это психиатров можно готовить… «Так-так, батенька… На что жалуетесь? Здоров, говорите? Санитар, три кубика галоперидола в зад…» — Костик сделал очень серьезное лицо. — Не, тут, как и в любом деле, нужна и важна профессиональность. Короче, ты обращайся. Галина Михайловна как раз докторскую дописывает, и твой случай ей интересен будет.

Я поблагодарил Костика и счел за лучшее свернуть эту тему.

Вечером, после тренировки, развод по точкам.

Наша фирма три точки держала поначалу. Одна — это как раз наш склад. Большой такой, на окраине города. Перевалочная база. Сюда товар привозят, тут он отстаивается, отсюда его партиями развозят по магазинам и супермаркетам у метро. Особой охраны не требовалось, забор высокий и стены не одно название. Расставили простенькие камеры по столбам, да и спи себе. Если кто полезет, то датчики движения сработают. Вторая точка — это какой-то НИИ, посдававший свои корпуса в аренду и на этой почве заработавший на «чисто крутую охрану». Ну, чтобы арендаторы плату вносили вовремя. Не очень место спокойное, пару раз были инциденты. Ну и третье, наша боль головная. Клуб «Василек», при нем кафе, при нем бар, при нем ресторан и здоровенная дискотека для танцев половины микрорайона. Вторая половина микрорайона туда танцевать не ходит, она туда приходит подраться или хорошенько выпить, если уж подраться не получится.

Короче, бардак это, а не «Василёк». Либо драки в кустах, либо стенка на стенку, либо стрельба, пьяные валяются. Пьяных собирает… то есть обирает пасущийся рядом патруль ППС. Под пули или в драки благоразумно не лезет. Ашот, хозяин этого «Василька» сраного, на задних цырлах скачет к Сергею Петровичу «Вай помоги да са-а-авсем да мебель паламают три сотни плачено». Ну и идем помогать, растаскиваем, подтаскиваем патруль, сдаем с рук на руки ментам. Поначалу дело шло туго, менты куксились и мялись, как будто в первый раз. Со смазкой — знаете, есть такие зеленые тюбики, резинкой перехваченные, там еще внутри зеленые бумажки с портретами американских президентов — влезло значительно лучше. На следующий день приехали усиленные патрули и смотрели на бой местных стенка на стенку, ожидая, когда упарившиеся охранники будут подтаскивать пострадавших бойцов. Ну, и смазка, конечно, смазка…

Очень хорошо работает, да вот только смущает большой расход лубриканта! Так и на зарплату ничего не останется. Поискав, Валерий Алексеевич нашел знакомого майора, с которым когда-то учился, и который в местном отделении работал. Тут количество лубриканта сильно уменьшилось, но стороны нашли компромисс. Охрана бдит, выводит подозрительные элементы за пределы заведения, если что не так, приезжает милиция и забирает хулиганов до выяснения.

Вот как-то так и жили.

С других охранных фирм приходили, пробовали перенимать опыт, да как-то все никак не получалось. То у них нормальных людей нету, то они снова пьяные, то еще что-то… На общем фоне ЧОП фирма Сергея Петровича отличалась в сильно лучшую сторону. Не хамили, не наглели, пьяными на дежурство не приходили, с милицией проблемы если и имели, то оперативно решали, не доводя до арендодателей, лишнего не просили, но и денег брали в меру. За качество же надо платить?

Меня чаще ставили на склад. Спокойное оно место… В институте стоял, только когда никого другого не было, да и не любил я там стоять, слишком уж место людное. А на «Васильке» только несколько раз был, когда там народу надо было много собрать. На праздники или какие-то там дни.

Потому со складом сложились самые хорошие отношения. Обжился я тут, можно сказать. Я, Вербицкий тоже часто тут стоял, не везло нашему мечнику без верного клинка в руках. Костик да Серега чаще на «Васе» порядок наводили. Один здоровый как медведь, за синий берет всех порвет на британский флаг. К тому ж не просто так здоровый, а ещё и удар поставлен, и пресс тот ещё, пойди пробей… Я вот даже с ноги прямым пузо не могу взять. Второй спокойный, поменьше и послабже на вид, но с ним редко кто связывается. Санитаром отработал на зоне для буйных, как-то его туда занесло. Оттуда и получил некоторую вальяжность и неторопливость в обращении. Потом еще на скорой катался три года… Тоже та ещё практика. Мужика с белочкой просто так не повяжешь.

На складе стояли я и Штырь, Алексей Штырьков. Свой парень, тоже студент того ж несчастного ВУЗа, что и я. Правда, двумя курсами постарше, что есть хорошо. Всегда о преподах узнать можно, всегда контрольные достать — для меня будущие, для него уже прошлые. Ну и так, по мелочи…

Гоша сразу же засел чертить. Курсовой проект у него был тот ещё, и препод-ретроград совершенно не признавал компьютеры. Типа ну вот не может компьютер быть умнее человека. А если не может, то и ты черти все от руки.

Гоша, не будь дурак, нашел выход сразу. Распечатал в том самом институте, который мы охраняли, чертежи на плоттере, а теперь уложил их на большое стекло, скрепил скрепками и аккуратно обводил карандашом по линейке. Стеклил, то есть.

Хорошие должны чертежи получиться. Ровные, красивые… Гоша даже тройку разных карандашей заготовил, чтобы обводить красивее получалось.

— Спи давай. — Оторвался он от чертежей. — Мне-то что, ночь не спать… Завтра сдаю.

— Да не вопрос. — Я устроился поудобнее и закрыл глаза.

Будет ли вторая серия?

Потолок с кораблем.

Доброе утро.

— Доброе утро! — Сказал я в пространство.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — Сказали со стороны.

Я повернул голову. Лакей, надо ж. В парике смешном, держит на руках медный таз с водой, через правую руку перекинута перевязь корзины с горкой розовых лепестков.

— Прикажете подавать?

— Подавай. — Осторожно сказал я.

Вода — для умывания. Кое-как вытереть руки и лицо. По удару в медную тарелку вошла процессия из знакомых мне уже моих пажей с одеждой, в которую меня снова облачили.

Когда застегивали пояс, вошел Иштван. Все в том же черном, на голове шапочка с пером.

— Доброе утро, Ваше Высочество.

— Доброе утро, Иштван. — Поздоровался я. — Погуляем по городу?

— Да, Ваше Высочество. — Поклонился Иштван. — Прикажете готовить карету? Со времен вашей болезни мы обновили нашу конюшню весьма значительно. Пока будут готовить карету, подадут легкий завтрак.

— Есть ли ещё какие-то способы? — Спросил я.

— Что вы имеете в виду, Ваше Высочество? — Спросил Иштван.

— Да ничего, в общем-то. — Пожал я плечами.

Сон, так сон. Мучают ли вас, гражданин, эротические сны? Не… Не мучают. Я ими наслаждаюсь.

Принесли завтрак. Внесли столик, сервировали.

Я с любопытством смотрел.

Тарелки чашки вилки ложки. Все точно такое же, как и у нас. Разве что вилки двузубые и наточены на совесть, а нож не круглый, а острый и изогнутый, с деревянными накладками на ручки.

Три лепешки с зернами, баночка варенья, мясные лепешки, похожие на котлеты, и какой-то травяной отвар в сужающейся книзу бронзовой чашке, от которого поднимался дымок. Пахло не очень вкусно.

— Мастер Клоту! К вам! — Сказал у дверей лакей. — Прикажете звать?

— Прикажем звать. — Решил я.

— Мастер врачевания Клоту! — Сказал лакей. Узбек ударил билом в тарелку.

— Бомммм!

Дальше пришлось выдержать ряд околомедицинских процедур. Мастер Клоту долго пытался правильно нащупать пульс, потом заставил подышать на маленькое круглое зеркало и тщательно изучил след от дыхания, пощупал мне грудь, бока, бицепсы и ноги.

— Ваше состояние удовлетворительно, Ваше Высочество. — Изрек наконец вердикт мастер Клоту. — Хотя и я не знаю, как это произошло… — Сказал он себе в нос. И добавил чуть громче. — Но вы довольно сильно истощены. Я бы не рекомендовал вам есть тяжелую пищу и нагрузки. Не путешествуйте на лошади. Отдыхайте и набирайтесь сил. При существующем положении…

— Доктор, я понял Вас. Не желаете сопровождать нас в поездке? — Ну вот, сказал, а зачем сказал, сам не знаю.

— Это честь для меня, Ваше Высочество. — Сказал мастер Клоту, поклонившись.

Впервые я видел карету. Настоящую средневековую карету, запряженную двойкой лошадей. Открытая, прямоугольная какая-то. Передние колеса меньше задних и расположены на какой-то вращающейся площадке, задние больше и закрыты сверху большими крыльями. На козлах узбек, лоснится загаром. Рядом с ним ещё один, поменьше, но тоже такой же лоснящийся.

Вот такая вот бричка.

Над ней древко, на котором полощется на ветру флаг. Такой же грифон, как и у меня на перстне. Тщательно вышитый, на прямоугольном поле. Флаг оканчивался раздвоенным языком, из тонкой красной материи. Эти-то треугольники и слабо полоскались на ветру, основное полотнище провисало, стремясь согнуться по складкам. Долго пролежало свернутым.

— Что за флаг? — Спросил я у Иштвана.

— Королевское знамя наследника, Ваше Высочество. — Ответил Иштван, поклонившись. Даже на ходу он умудрился сделать это очень элегантно.

Рядом с каретой замерли пятеро воинов на лошадях.

— Так, а кто это? — Спросил я, жадно смотря на воинов. Что за оружие?

Огнестрела нет, в помине нет. Кольчуги, надетые на что-то вроде тулупов, круглые светлые шлемы, долгополые рубашки, коричневые штаны, высокие красные сапоги, продетые в длинные свободные стремена. На поясах в ножнах мечи, метр где-то длиной. В стремя упирается копье, недлинное, но грозное, с широким треугольным наконечником. Края отточены, блестят на утреннем солнце. На боку узорчатые красные садки, из которых торчат края луков и стрелы, с разноцветным оперением.

Лица все как один бородатые, серьезные. Мужики, не парни. Лет по тридцать.

Лошади тоже здоровенные, мускулистые, с тщательно замотанными бинтами бабками. Попоны тоже красно-коричневые, хвосты и гривы заплетены в косички. В бричку впряжены хоть и побольше, широкогрудые, но какие-то не такие убедительные.

— Ваша личная охрана, Ваше Высочество. Королевская.

— Понятно. А вот эти? — Показал я на двух лакеев на лошадях. Один из них прилаживал на круп серой лошадки здоровенные переметные сумы с чем-то угловатым.

— Ваши слуги, Ваше Высочество.

— Ладно.

В бричке шесть мест, по три друг напротив друга. Мягкие бархатные диваны. По ходу движения сел я, против хода движения расположились Иштван и мастер Клоту, тащивший с собой громоздкий черный ящик с кожаными застежками.

— Это мой докторский сундук, Ваше Высочество. — Объяснил на мой вопросительный взгляд мастер Клоту. — Тут я храню медикаменты и мои инструменты. В дороге может понадобиться.

Я расселся на диване.

— Что стоим?

— Поехали! — Не оборачиваясь, ткнул узбека в спину концом неведомо как оказавшейся в его руках плети Иштван.

Узбек щелкнул кнутом. Лошади сдвинулись с места, потянули бричку вперед.

Через распахнутые ворота, через округлую караульную башню мы выехали со двора.

Я жадно смотрел на все, впитывая каждую деталь.

Нет, ну очень подробный это сон!

Каменная кладка башни, крупные булыжники, промазанные между собой цементом. Хотя, какой ещё цемент в Средневековье? Это ж цементирующий раствор. Который делали на яичном желтке и секрет которого утерян много веков назад.

Пятерка воинов разбилась, два впереди и два позади, а один, наиболее важно выглядевший, пристроился справа от нас. Позади воинов гарцевали два лакея с какими-то припасами.

Вышли из крепости, прогрохотали по подвесному мосту, сейчас опущенному. Ещё одна башенка, наверху её мелькают тени караульных.

Горожане. Богатые и бедные… Только где какой, не разберешь. Полные и важные мужчины в коричнево-белых рубахах и штанах, безрукавки и плоские шапочки типа «пидорка» тут преобладают. Женщины, в стройнящих их платьях, чепчиках. Молодые, одеты попроще, старые побогаче. Украшений почти не заметно. Хотя нет, вот прошелся один, сопровождаемый двумя узбеками. Толстый такой тип, важный, как понос. Руки в перстнях, на шее пара золотых цепей, безрукавка ушита златом-серебром. А уж на поясе пара кошельков, таких классических средневековых кошельков, мешочков с завязками. На плечах этак небрежно перекинуто что-то меховое. Соболя, что ли? Даже узбеки носили расшитые пояса и цепи на шеях. Один важно пер длинную деревянную дубинку, перехваченную грубыми металлическими полосами, второй за спиной волок плетеную корзину, прикрытую поверху синей тканью. Чтобы ткань не спадала, она была перехвачена тонкой шелковой веревкой. В корзине что-то шевелилось, но мы проехали слишком быстро, чтобы можно было все рассмотреть.

— Купцы часто пренебрегают приличиями в одежде. — Сказал Иштван, сопровождая мой взгляд.

— Это купец?

— Да, Ваше Высочество. — Иштван оглянулся. — Только это сословие одевается, как дикари с островов, получившие в свои руки… — Он осуждающе покачал головой.

— Новый руз… Руз… Русский, значит?

— Как вы сказали, Ваше Высочество? — Переспросил Иштван.

— Новый Ильроньский и Альроньский. Человек, получивший богатства быстро и не знающий, как ими распорядиться. Так?

— Да, Ваше Высочество. — Поклонился мне Иштван.

Мне показалось, или я заметил внимательный взгляд из-под склонившегося лица? Наверное, показалось. Это же сон, тут много что может показаться.

— Ваше Высочество, могу ли я выбрать цель и маршрут прогулки?

— Конечно, Иштван. Командуй.

— Да, Ваше Высочество. Кучер! Вези через Улицу Ароматников, вдоль набережной, потом в парк и по большой дороге. Давай! — В подтверждение слов Иштван ткнул узбека рукояткой плети в спину.

Узбек щелкнул бичом, лошади перешли на шаг быстрее.

Вдоль дороги тянулись стены домов. Стены именно, высотой в полтора, а то и в два человеческих роста, сжимали собой раскидистые кроны деревьев. Иногда стены расходились, открывая роскошный выезд из дома, с садом и даже с фонтаном.

Проехали пару общественных фонтанов, около которых толкались местные жители. Те же узбеки с большими кувшинами, слуги, парочка женщин даже.

Наша кавалькада обошла фонтан по большому кругу, и втянулась в широкий переулок. Жители жались к стенам, смотрели на меня, кланялись один за другим.

Свистнула плетка, вскрик. Сзади.

Я оглянулся.

Лакей сматывал плеть, а в переулок уходил скорчившийся в три погибели человек, прижимающий руки к лицу. Одежда простая, не разобрать. Хорошо достали.

— Он не поклонился Вашему Величеству. — Сказал Иштван. — Вот слуга его и огрел, чтобы впредь неповадно было. Не умеешь кланяться, так не стой рядом с королевским выездом.

— Понятно. — Протянул я.

— Ваше Высочество, вы должны показаться народу. — Сказал Иштван.

— Вот так прям сразу и должен?

— Простите, Ваше Высочество! — Согнулся в поклоне Иштван. — Я всего лишь имел в виду, что люди волнуются и ждут вестей о выздоровлении Вашего Величества. И неприличествует обманывать их ожидания.

— Вот заладил. — Сказал я. Голос у меня звучал непривычно, тонкий такой, противный. Но никакого желания идти на поводу у Иштвана я что-то не испытывал.

Хотя, с другой-то стороны…

— Что для этого надо делать?

— Полагаю, что простой прогулки по городу и за городом будет достаточно, Ваше Величество. Мастер врачевания Клоту высказал, что вам будет полезна прогулка. Ваша память может восстановиться быстрее…

— А что с моей памятью не так?

— Мастер врачевания Клоту уверяет, что она могла восстановиться не полностью…

— Мастер? Мастер, ау? Где вы? Вы ещё с нами?

Мастер врачевания Клоту был не с нами, он просто балдел от того, что он ехал в карете. По сторонам он почти что не глядел, и надулся, став ещё толще, как индюк. Аж глаза закатил.

Иштван легонько пихнул мастера в бок

— Ой! Тысячу извинений, Ваше Высочество! В трактатах великого Авецены сказано, что длительный сон может вызвать потерю памяти. И длительность потери памяти напрямую зависит от времени сна. К тому же, память может пропадать не по порядку, а как случайно…

— Понятно, мастер Клоту. И часто ли бывали у вас пациенты такие, как я?

— Вы первый, Ваше Высочество.

— Понятно.

Мастер врачевания явно был не в своей тарелке.

А у меня начинался фантастический роман. Или фэнтези? Не знаю, в чем разница.

Бричка выкатила на площадь.

Народу тут было не так чтобы много, но и немало. Горожане, кто-то приличный, кто-то не очень. Узбеки с корзинами и кувшинами, девушки. В угла площади торговые ряды, на которых что-то разложено.

Пахнет резко. Смесь запахов, из которых выделить один как-то не получается.

— Ваше Высочество, вам надо встать. — Сказал мне Иштван. Свою шапочку с пером он снял и огладил коротко стриженную голову. Ершик седых волос противился его рукам, так и норовил стоять дыбом.

Чувствуя себя идиотом, я поднялся.

Ленин на броневике.

Величаво так огляделся, заложив руку по-наполеоновски за край камзола, а вторую руку положил на рукоять кинжала. Кинжал сразу же качнулся из стороны в сторону, висел он уж больно неудобно. Кое-как придержал его, чтобы не шатался.

Площадь потихоньку замерла, народ стал собираться кучками.

— Объяви! — Скомандовал Иштван лакею.

— Его Высочество! — Гаркнул лакей в большой рупор, собрав весь воздух в легких. Ещё раз глубоко вздохнул. — Наследный принц Соединенного! Королевства Ильрони! И Альрони! Седдик Шеен Ильрони! Выздоровел!

— Ур-р-ра! — Вяло заорала толпа.

— Браво!

— Бис!

Поднялся гвалт, как на птичьем базаре. В воздух взлетели шапки и какой-то попутный мусор, кто-то постарался приблизиться, но я заметил, что от площади нас отделяло с десяток всадников, все таких же хмурых бородачей. Моя пятерка, те, которые со мной были с самого начала, расположились вокруг брички.

— Чё за ц…ци… Что за представление, уважаемый? — Спросил я Иштвана так, чтобы меня не было нигде слышно.

— Ваши подданные приветствуют вас, Ваше Высочество. — Поклонился Иштван. — Это очень древний обычай. Скажите им что-нибудь.

— Подданные мои! — Попытался гаркнуть я. Гаркнуть не вышло, голос позорно дал петуха. Вторая попытка… А где у нас рупор?

— А ну, дай сюда, птица раскрашенная… — Я потянулся к слуге. Тот быстро вытер рупор платком из переметной сумы и передал в мои руки.

Простой рупор, воронка из жести с чеканкой грифона.

А ну-ка…

— Ваше Высочество… — Что-то попытался сказать Иштван, но я повелительно махнул рукой, и распорядитель умолк.

— Подданные мои! — Вот теперь, через рупор, вышло как надо! Услышали все, орать даже прекратили, застыли. Само собой пришло продолжение.

— Я, принц ваш… — Дальше застопорилось. — Посылаю вас всех на … Нет, не сказал, удержался. — Приветствую вас! Праздник по случаю выздоровления моего… Воспоследует!

— Ура! — Так же вяло откликнулась площадь.

Что они сонные такие, как рыбы?

— Все, хорош. — Я бросил рупор на руки лакею. — Поехали отсюда подальше, нечего тут больше делать.

— Ваше Высочество, вы должны объявить начало праздника! — Уперся Иштван.

— Объяви! — Я поглядел на лакея. Завтра, в это же время. Поставим десять бочек с вином из королевских подвалов.

Иштван охнул.

— Ваше Высочество, ваша матушка…

— Так, все, хватит. Кому что еще должен — то прощаю. Поехали дальше, хочу поглядеть на порт.

Бричка медленно покатилась под аккомпанемент выкриков попугаистого лакея.

— Завтра! В это же время! Его Высочество повелит! Выставить народу своему на площади! Десять бочек отборного вина… — Скрылся за поворотом.

Бричка покатилась по узкой улице, всадники выстроились по сторонам. Наших стало больше, пятерка перешла вперед, позади ехало ещё с десяток, совершенно оттеснив лакеев.

Впереди показалась башня с воротами в ней. Двузубая такая башня, два острых шпиля и по сторонам стены. Закрыта кованой решеткой, в которой оставлен проход для людей. Потихоньку так идут, по два, по три человека. Входящие о чем-то беседуют со стражниками, толстяками в толстых тулупах, вооруженных копьями и короткими мечами. По-моему, такой тулуп называется «поддоспешник». Доспехов-то не заработали, либо не положено ещё.

Стражники у входа выстроились в шеренгу.

«Кланяйся, дурень!» Прошипел Иштван кому-то. Толстомордый страж в поношенном стеганом поддоспешнике пытался склониться в поклоне, но пузо мешало.

— Хватит, хватит! — Повелительно махнул я рукой. — Отворяй ворота давай!

Заскрипел механизм, решетка в воротах поползла вверх. Стражники отжали из ворот людей, проходивших мимо. Лакей кому-то снова заехал плеткой, раздался взвизг.

Под решеткой проскочили, выкатилась бричка на улицу, и сразу забрала вправо. Дорога моментально испортилась, бричку стало пошатывать на длинных рессорах. Конечно, амортизаторов тут нету в помине.

Я оглянулся.

На белых камнях башни красной краской шли аккуратно нарисованные иероглифы-клинопись местного письма, которого я пока что не понимал.

— Что там написано, Иштван?

— Ваше Высочество… Это сложно прочитать.

Я пристально посмотрел на него.

— Иштван. Читай давай.

— Да, Ваше Высочество. Там написано «До вечера деньги ваши, после него наши».

— О как. — Сказал я вслух. — Хороший у вас город!

— Да, Ваше Величество. — Сказал Иштван, сгибаясь в привычном поклоне. — Один из лучших на берегу, и даже в Империи не найдется города, способного сравниться… — Бричку особенно чувствительно тряхнуло, и Иштван прикусил язык.

В порт мы не поехали, Иштван встал как стеной, утверждая, что свита моя не приличествует. Уперся рогом. Согласился только на прокатиться под стенами форта, который прикрывал гавань.

Но и оттуда открывался вид о-го-го какой! Море, даже больше чем море, настоящий океан. Очень хотелось воду на вкус попробовать, соленая ли. Вопросов «А можно ли воду пить» я как-то постеснялся задавать, сочтут ещё дебилом и остаток сна проведешь в комнате с мягкими стенами, глядя в потолок.

Красиво тут. Я вышел из брички, с удовольствием прошелся по зеленой, сцепившей землю траве, и встал. За моей спиной задышал Иштван, двое угрюмых бородачей спешились и ненавязчиво так оказались рядом. Лакеев снова куда-то оттерли.

Два форта с катапультами на башнях, выстроенные на насыпных холмах, прикрывали обширную круглую бухту. С одной стороны сплошные скалы, на которых цепляются хилые елки. С другой стороны длинные золотые поля и лес на горизонте. Видно с верхотуры несколько деревенек.

В портах корабли, множество кораблей. Самые разные, одномачтовики соседствуют с трехмачтовиками, даже вроде бы две громадные горы четырехмачтовых судов. Не знаю, как они именно называются, но выглядят просто замечательно.

— Подзорную трубу дали б. — Сказал я, оглядывая из-под руки порт.

— Ваше Высочество, не запаслись… — Развел руками Иштван.

— Может, у охраны есть?

— Ваше Высочество, откуда? Им уже не так хорошо платят, как при вашем уважаемом батюшке, Седдике Добром. Да и раньше… Это довольно дорогой инструмент, лишь лучшие капитаны кораблей, самые удачливые, могут себе позволить заказывать подзорные трубы в Империи.

— Убедил.

Я смотрел дальше.

Длинные насыпные волноломы, вдоль которых и швартовались корабли. Ряды складов рядом с портом. Хорошие склады, каменные, с треугольными черепичными крышами. Есть и открытые склады, просто огороженные пространства, Там гурьбой навалены товары, которые можно хранить под открытым небом.

Корабли… О, корабли. Кто не мечтал о парусниках, настоящих парусных фрегатах, каравеллах, галеонах? Быть капитаном танкера в мальчишеских снах не модно, а вот быть капитаном королевского галеона и заслужить любовь прекрасной принцессы поди как часто снится! И принцесса с грудью не меньше, чем третьего размера.

Наш королевский замок и Верхний город выстроены повыше, в стороне скал. Ненамного, но повыше. И отсюда стены Верхнего города кажутся парящими над пестрым одеялом нищеты города Нижнего. Тонкая полоска акведука идет через весь Нижний город, и упирается в большой круглый бассейн. Дороги, широкие проспекты от порта к воротам, минуя Верхний город, почти не задевая замок. Какие-то памятники, у края складского района громадная площадь, на которой самый большой памятник. Мужик, вроде бы. Но что и кто — вообще не понять, слишком далеко.

Ой, вот бы бинокль…

— А где наш флот? — Спросил я у Иштвана.

— Наш флот в море, Ваше Высочество. — Ответил распорядитель. — Они в далеком походе к островам, стерегут пиратов.

— Тут ещё и пираты водятся?

— Ваш дедушка держал последнего взаперти до смерти, Ваше Высочество. До того о пиратах в этих водах не слышали много лет. Это острова, там всегда что-то случается. Тамошние дикари слишком слабы, чтобы отказывать в приюте пиратским судам.

— О, понятно. — Я ещё повертелся на месте, изучая пейзаж. Без бинокля точно тяжко, не видно ничего. — Поехали дальше. Что ещё можно осмотреть?

— Ваше Высочество, время обеда. — Вдруг напомнил о себе мастер Клоту. — Вы ещё слишком слабы…

— Наверное, да. — Решил я. — После обеда продолжим. Где обедать будем?

— Тут, неподалеку Худяк приметил полянку, Ваше Высочество. Если изволите…

— Изволю. Есть хочется что-то!

— Пожалуйте в карету, Ваше Высочество.

— А еды-то на всех хватит?

— Не беспокойтесь, Ваше Высочество.

Оказалось, что лакеи запасли всего с избытком. Хватило на всех трех, на меня, Иштвана и даже на мастера Клоту. Поставили споро походный стол, расставили множество кушаний, разожгли костер и насадили на вертел тушки тут же ощипанных птиц габаритов наших тетеревов.

— Походный обед Его Высочества. — Объявил лакей с громким голосом. — Изволите к столу, уважаемые. — Поклонился он полностью, едва не царапнув лбом о землю.

Охрана частью спешилась и встала вокруг, к нам спинами. Караулили.

Прожаренные и щедро сбрызнутые каким-то соком птицы оказались на диво как вкусны. Может, конечно, потому, что проездил я долго, и впечатлений новых море. Немного смутило то, что есть птицу полагалось руками, и руки чистить потом пришлось все теми же розовыми лепестками.

Я уже для себя решил, что в следующий раз обязательно введут тут полотенце. Наследный принц я или не наследный принц?

Глава 6

А в кипящих котлах прежних боен и смут

Столько пищи для маленьких наших мозгов.

В. Высоцкий.

На этот раз была моя смена и Вербицкого. Тот, как всегда, приволок какие-то доспехи и принялся их чинить-перечинивать. Кольчуга из проволоки, конечно же.

— Вот эт да. — Вдруг заинтересовался я, подошел поближе. — Саш, а вы это как делаете?

— В смысле как? — Недопонял Вербицкий, не глядя на меня. От дела он не отрывался, разложив на столе свою кольчугу и быстро работая остроносыми пассатижами. — Вот берем, да делаем. Вот это кольца, стальные, в круг их гнем, потом друг с другом… Получается кольчуга. Что, даже в фильмах не видел?

— Да видел. — Я покачал одно кольцо, которое выпало из сумки Вербицкого, у себя на ладони. — Тяжелое!

— Ну а ты думал. Халтура это, на деле-то…

— Что, кольчуга твоя?

— Ну да. Кольца слишком большие получились, теперь вот переделываю.

Ну, на Вербицкого только сядь, как сразу много расскажет. Истерическая реконструкция к нему наиболее применима. Они там разве что не едят из деревянной посуды…

— Иногда бывает. У нас мастер есть, Фомой Неверным кличут. Так вот он в свое время всем наделал ложек, тарелок… Хорошо делал, надо сказать.

— А почему «делал»?

— Да мусорцы его спалили в прошлом году, теперь он свои ложки вырезает не знаю где. Надеюсь, что не в зоне. Пропал мужик.

— За что?

— За оружие, конечно. Изготовил себе нормальный боевой топор и покромсал соседскую псину, когда она на него бросилась. Ну и соседу досталось. Не стал дожидаться, пожитки в кучу, всем приветы сказал, и в бега.

— Поймали?

— Да кто ж его знает… Ууу… Стерва… — Вербицкий уколол палец краем кольца. — Ну что же такое-то, а? Так вот, хоть и есть у меня посуда правильная, только вот еда-то не совсем.

— А что так, сложно себя в погружении почувствовать?

— Серег, да ты счас лекцию услышишь… Хочешь?

— Ну, давай. — Я расположился поудобнее. Не спать вроде бы до завтра можно, в институт-то мне только осенью… Так что можно послушать. Иногда даже Вербицкий хорошие вещи рассказывает.

— Так вот. Предки наши едали такую дрянь, что в наше время ни один бомж есть не будет. Знаешь, что такое похлебка из брюквы, а? Нет? Так это вот так делается — берется большой котелок, туда закладывается брюква, заливается водой, все это варится и потом подается на стол в котелке, откуда черпается большими ложками. У главы семьи ложка самая длинная, он ей по голове дает тому, кто слишком много берет.

— Хорошо, что сейчас такие вопросы ремнем решают…

— Ага. Ну так вот. Смотри сам. Итак, век десятый. Наша страна. Что тут есть? Картошки нет. Морковки и прочего нет. Вообще ничего толком нет, разве что зерно…

— Пшеница?

— А вот хрена там. Кстати, хрена тоже нет. Огурцов нет, капусты нет, чего-то там ещё нет… Яблоки есть полудикие и грибы. Есть овес. Овсянка, сэ-эр… Только не то, чем нас с тобой СССР в детском саду кормил, а ещё более хуже.

Я вспомнил стол из сна. Пироги там были. И мясо тонко нарезанное. И настойки разные, наливки…

— Саш, слушай, как так? Пирог с мясом сварить разве трудно? Порезать там мясо, дрожжи…

— Дрожжей не было. Не знаю, как наши предки тесто делали, наверное, просто с хлебом заворачивали и в печку, как сейчас МакДюк бургеры свои парит. Но тогда-то дрожжей не было, значит, варили как-то иначе. Я не знаю, хочешь — приходи к нам на сборище, сабелькой помахать… Там расскажут.

— Хорошая идея… — Я и в самом деле так подумал. Надо же посмотреть, что эти товарищи творят? Вдруг… — Обязательно зайду.

— Ну вот так. На чем остановились? Вот к примеру. Ты говоришь — мясо нарезать. Смотаться на пару сотен лет в будущее и стащить там мясорубку. Но ножом, ты подумал? Да нет, как же уж там. В те времена ножи разве что не каменные были, а железные или Боже спаси стальные — так и вовсе только ворога резать, для пищи не предназначены. Ибо дороги без меры. Кстати, в японской деревне в средние века есть один нож, прикован цепью к столбу в центре. Больше нельзя. Потому делается затируха — берется скалка и елозится по краям чугунка, пока все съедобное там не сотрется. Вилок тоже не было. Ложки были здоровенные, ими и хлебали. Ножом резали. Кстати, на оленей в древней Англии запрещено охотиться было простонародью, за это могли убить. Пища простонародья — перепелки, тетерева, зайцы, лисы иногда. Но лис есть нельзя вроде бы.

Вербицкий, говоря, споро заплетал свою кольчугу. Для заклепывания колец он пользовался деревянной дощечкой и какой-то хитрой обжимкой, раньше бывшей большими пассатижами. Пластиковые ручки сохранились, а вот рабочая часть претерпела значительные изменения. Но работать то им не мешало, то и дело чик-чпок, и кольцо готово.

— Короче. Еда была у наших предков ой! Мы бы её есть не смогли. Это даже хуже, чем в МакДачне есть постоянно. Желудок посадишь. Кстати, знаешь, щи вообще француз придумал. Такие, как мы едим. И белый хлеб русский крестьянин не всегда попробовать может, а так после революции разве что. И даже если в господский дом попадешь, то там не есть раздолье… Все в основном с вертела, масла сливочного нету почти, вино да прожаренное мясо. Причем мясо тащат сразу с вертела, снимают поросенка и на блюдо, а ты сам его режешь всяко. Ах, да что ж ты… — Вербицкий решительно отодвинул кольчугу от себя. — Не пошла что-то сегодня. Слушай, так пойдешь к нам? Мы в пятницу вечерком собираемся за город махнуть… С тебя ящик пива, с меня закуска. Могем ещё Костика взять, он давно хотел посмотреть на русские сексуальные обычаи… — Вербицкий хихикнул.

Ночью снова сон.

На этот раз при пробуждении присутствовал мастер Клоту.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поздоровался доктор.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поздоровался Иштван, который тоже был тут.

— И вам доброе утро. Что у нас на сегодня?

— Позвольте Вас осмотреть, Ваше Высочество. — Вылез вперед мастер Клоту.

— Завтрак скоро принесут. — Иштван. — Также получено письмо от вашей царственной матушки, Её Величество отправляется в столицу.

Так, значит, тут у меня и мать есть? Мать её… Ладно. Пока что надо посмотреть, как тут все.

— Несите завтрак, потом… Прикажите закладывать экипаж. Поедем, проедемся по городу и окрестностям. Кстати, Иштван… А тут есть библиотека?

Конечно, библиотека была. Ну какой уважающий себя средневековый город без библиотеки, одной на всю страну? И даже университет был, Королевский Университет Ильрони и Альрони. Библиотека при нем, с отдельным входом.

Охрана у массивных ворот отдала под козырек, выпрямившись и прижав к себе копья, студенты и преподы жались в стену и кланялись, профессора жались чуть медленнее и кланялись чуть расслабленнее. Пару раз свистнула плетка, лакей свои обязанности не забывал, относился к ним как к счастью.

Итак, в библиотеку.

Внутри выяснился реально прискорбный факт.

Я не умею читать.

То есть вообще не умею.

Задумчиво глядя на большую книжку в массивном кожаном переплете (настоящий буйвол из Предвечной Степи!), поглаживая резную деревянную палочку-закладку, смотрел я на книгу как баран на новые ворота. А по страницам птичьими следами разбегались неведомые мне значки.

Следовало бы сообразить это раньше.

Картинками книга богата. Но картинки средневековые, самые что ни на есть средневековые. Вроде бы это называется «миниатюры». Краски тусклые, линии толстые и нечеткие. Опять же рыцари, прекрасные дамы, какие-то толстяки в купеческих одеждах, короли и сеньоры, короче. Но ничего не понятно.

— Иштван! — Окликнул я. — Я же не умею читать.

— Ваше Высочество, можно позвать одного из ученых, тот будет читать для вас.

— Да нет, пожалуй, не надо… — Призадумался я. Как бы объяснить потом, почему только что проснувшийся принц живо интересуется историей и географией своей страны? Да ещё и ничего в этом не понимает? Ну, что не умеет читать, так это понятно, мал ещё.

Ладно, пойдем более сложным путем.

— Пошли обратно. Хочу посмотреть на замок. Что там изменилось за время моего сна?

— Ничего, Ваше Величество. Её Высочество приказала ничего не трогать в ваших покоях, пока вы спите. У дверей стояла удвоенная стража.

— Ну а просто так по замку погулять?

— Я к вашим услугам, Ваше Высочество.

Перед выходом из библиотеки собралась небольшая толпа студентов. Все делали вид, что пришли сюда случайно, просто занимаются чем-то иным. Но я постоянно ловил на себе взгляды из-под треугольных шапочек с пером.

Тут шапки эти носили все. Как талисман. Профессора таскали на голове уже виденные мной в моем родном ВУЗе шляпы-конфедератки, с кисточкой, а вот студенты попроще предпочитали треуголки. Справа перо, у кого-то простое, длинное, пестрое, а у кого-то широкое и яркое.

Охрана выстроилась клином и поперла вперед, я в центре. Рядом со мной неотступно держались пятеро бородачей, памятных мне ещё со вчерашней прогулки. Мастер Клоту и Иштван семенили сзади, здоровенный узбек волочил на горбу сундучок мастера. Тройка пажей с важными рожами несла какие-то мелочи, вроде опахал и флага моего. Замыкали шествие пара лакеев с плетками и сумками.

Ничего себе процессия.

Откуда-то из-под ног охраны вывернулась смазливая девушка в униформе местной аристократии, длинной юбки и платьице, чепчик на голове и в руках длинный белый веер, сделала передо мной книксен.

Сначала я увидел глубокое декольте, а уже потом услышал как сквозь вату.

— Ваше Высочество…

— И тебе не хворать. — С собой удалось справиться с трудом. Лицо почему-то стало жарко, ногам холодно, а по рукам пробежали противные мурашки.

На меня глянули зеленые глазищи с мохнатыми ресницами. Лицо ниже них кокетливо так прикрылось веером.

— Дворянство Соединенного королевства радо Вашему выздоровлению, Ваше Высочество! — Певуче как-то произнесла девушка.

— А уж я-то как рад… Прошу меня простить, но меня ждут срочные дела. Что встали, пошли дальше! — Обогнул девицу, и рванул чуть не впереди охраны, не оглядываясь. В этих лосинах сраных все видно сразу, когда как и чего, а организм у меня уже достаточно взрослый и только что об этом заявил.

Вот зараза зеленоглазая, кол ей в дышло! Теперь вот полчаса сидеть, пока не пройдет.

Надо тут срочно штаны ввести с жесткой ширинкой, моей королевской властью. А то и буду так бегать от любой модельки.

На улице заметил фонтанчик с питьевой водой, подошел туда поближе, сунул запястья под холодную воду. Охрана выстроилась рядом, оттеснила любопытных и случайных зевак.

Во сне оказалось все точно так же, как и в реальном мире. Через полминуты всякая реакция уже пропала, можно дальше ходить себе.

— Все, в карету… Иштван, в карету! Едем в замок обратно!

Уже в замке я решил проверить свой багаж знаний.

— Иштван. А где мои учителя?

— Ваше Величество, когда вы заболели, все оставшиеся до того ваши учителя были отосланы.

— Что значит «отосланы»?

— Поскольку нужда в их услугах отпала, то им был дан расчет, Ваше Величество. И они отбыли к себе, откуда прибыли.

— Очень полезно! А что за учителя оставались?

— Никого, Ваше Высочество.

— Во, мне бы сейчас кого-то, кто меня читать научит…

— Ваше Высочество, вы можете выбрать любого из профессоров Королевского университета себе в учителя. Не думаю, что кто-то сможет отказать вам, Ваше Высочество. Любой будет рад послужить Короне, если от них другой пользы нет.

После обеда решил погулять по замку. В сопровождении только Иштвана и троицы унылых пажей, оставив мастера Клоту вкушать послеобеденный сон, я прогуливался по коридорам и галереям.

Сколько же тут залов!

Малый пиршественный зал западного крыла. Большой пиршественный зал, сейчас закрыт на уборку, но если Ваше Величество желает… Малая королевская библиотека. Ну, там я уже был, что второй раз позориться? Игорный зал. Тут стояли столы, меж которых прохаживались аристократы и перекидывались в картишки или в кости, не знаю точно, во что. Глянул скучающим взором на них, и дальше.

Картинная галерея.

Вот тут уже намного интереснее.

Вдоль всего коридора висели портреты и стояли доспехи прежних королей и королев Соединенного королевства, а также важных и значимых людей. Много тут было кого. Короли, все надутые и в коронах. Королевы, с добрыми лицами и тоже в коронах. Важные маршалы в горшкообразных шлемах, гордые сановники в треуголках, какие-то странные люди вообще ни при чем.

— Кто все это, Иштван?

— Это ваш пра-пра-прадед, король Мург Третий. Взошел на трон после убийства его отца, короля Урия Шестого, заговорщиками. Вел против них войну, проиграл, был схвачен и казнен.

— А династия?

— У него остался сын, ваш прапрадед, король Мург Третий. Он заплатил наемникам из Империи, те взяли штурмом столицу и вырезали заговорщиков. Был женат на имперской принцессе Алионе.

Королей и прочих изображали не только в форме портретов. Были и картины. Например, тот самый Мург Третий был нарисован на фоне большой и богато украшенной кареты.

— А доспехи?

— Это королевские доспехи Урия Шестого. В них-то его и казнили, его сын повелел их разыскать и выставить тут, хотя сам никогда не одевал. Он был значительно выше ростом своего отца.

Про каждого, кто изображен на картинах, Иштван что-то знал.

Про короля Урия Первого, основателя Соединенного королевства и его невесту, а потом и жену, и королеву Альвару Первую. На меня с борта настоящего драккара смотрел здоровяк с коричневой коже и шлеме горшком, одной рукой держась за высоко поднятый нос, а другой рукой уцепившись за длинный двуручный меч со здоровенной гардой с круглыми окончаниями. Внушительный такой дядька. Грудь колесом, лицо широкоскулое, зеленые глаза смотрят твердо и злобно.

Его супруга, королев Альвара. Настоящая валькирия, в доспехах и с секирой на поле боя, над телами поверженных врагов. Врагов навалило вокруг будь здоров.

Портрет её наиболее ухожен, даже пыль с него стерта.

— Основатели Соединенного королевства, Их Высочества Урий Первый и Альвара Первая. Они выстроили столицу, и правили вместе, пока король не умер. После правила королева. Их сын, король Урий Второй.

С портрета смотрит сухощавый парень в короне. Ничего особенного, просто портрет.

— Он выстроил порт и торговые склады на пирсе, и разрешил беспошлинно заходить в порт купцам. Более того, он приказал своей дружине не грабить торговцев в порту и на десять полетов стрел окрест.

— Дальновидное решение.

— Ваша матушка, Её Величество, может быть не согласна с Вашим Высочеством.

— Ладно…

— Это доспехи короля-рыцаря Мурга Первого.

Большой был мальчик Мург. Метра два ростом, доспехи цельнометаллические. Не кольчуга, а металл. Поножи, поручи, шлем с высоким гребнем и личиной, секира и длинное копье с листовидным наконечником.

— Чем он знаменит?

Иштван принялся рассказывать про войну Соединенного Королевства и кочевников из Предвечной Степи. Война была долгой, там много кто успел отличиться. Знатной резни досталось всем. Два генерала короля тоже заняли свое место в галерее, тоже в доспехах и с мечами наголо.

Хм, а вот это уже интересно.

Почему-то один портрет завесили гобеленом, да ещё и пристегнули её к бокам картины бечевой? Гобелен так себе, скорчившаяся за щитом женщина, голову под краем щита прячет, а ниже не видно.

— Иштван, а вот это кто тут?

— Это приказала ваша матушка, Её Высочество.

— Давай, снимай эту тряпку.

— Ваше Высочество…

— Ладно, тогда я сам.

На портрете была женщина, та же самая, как и на гобелене. Голая, в чем мать родила. И раненая, под грудью кровь, тонкая полоска крови, капли капают на землю. Так же прячется за щитом, склоненная голова, но в руке крепко держит меч, упирается им в землю. Несмотря на позу, никаких эротических желаний как-то не вызывает. Неправильная фигура, полноватая чуть, не такая, как мне нравятся. К тому же кажется, что вот-вот кто-то поверит, что женщина мертва, и подойдет поближе — так сразу и получит коротким мечом в печень.

— Иштван, кто это?

— Это ваша досточтимая прабабушка, королева Идала Первая. На картине гибель королевы в битве при Мальтийском мосту. Как раз за эту-то картину бумагомарателя и казнили. Слишком уж вольно он изобразил королеву. Хотя, по словам современников, королева была именно такая, как на картине. Художнику удалось передать её совершенно точно. Картину долго не решались вешать, но традиции… Выход нашли. Картину повесили, просто занавесили гобеленом, вытканном по заказу. На гобелене, как вы видели, та же сцена, только в более приличествующем виде.

— Спасибо, Иштван.

Побродили по галерее, пока не кончился вечер.

Замок здоровенный, на самом деле. Но какой-то однообразный. Единственное, куда меня не пустили, так это в тронный зал. Пока королевы нет, ни-ильзя! Охрана не пустит. Стоят мертво, как и не замечают меня.

Тут стояли такие же угрюмые бородачи, что сопровождали меня в поездке и терлись по всему замку в стратегических местах. Морды кирпичами. Хранилище королевских указов тоже нельзя. Закрыто и опечатано, большой печатью, да под стражей. В королевскую кухню кое-как пустили, все же наследник. Но и там все время за мной следила парочка бородачей.

Скандалить с ними? Да зачем, сон интересный…

Не знаю, боялись, что нож сопру? Кухня богатая, на вертелах крутятся туши оленей и куропаток, печется тесто, на большом столе разделывается мясо и овощи, гречневая каша доходит в большом котле. Повара в пестрых повязках на головах и долгополых халатах кланяются и жмутся по стенам.

Тут не обнаружилось ничего, что подтвердило бы правоту Александра Вербицкого… Полностью подтвердило, я имею в виду. Ножи были, острые, но толстые. Вилки тоже были. Доски разделочные были. Но, с другой-то стороны… Как тут крестьяне питаются, я ещё не видел. Да и супов тут как бы не делают, не заметно.

Не попробовать мне во сне супчика, не попробовать.

— Хорошо. — Оценил я кухню. — Очень интересно.

Иштван только вздохнул.

Вышли наружу, прошлись по галерее.

— Ваше Высочество. — Передо мной присела в поклоне кто-то знакомая…

О, я вас уже где-то видел. Та самая девушка из Королевского Университета.

— Здравствуйте. — Угрюмо ответил я. Обошел по дуге, и дальше.

— Ваше Высочество, мы очень рады вашему выздоровлению! — Пропела девушка за моей спиной.

Обернулся, поглядел на нее внимательно. Трудно внимательно глядеть, тетка ростом чуть даже повыше меня.

— Вы уже это говорили, уважаемая.

— Но радость не знает границ… Позволите выразить вам свое восхищение от лица всех дворянок Соединенного Королевства?

— Её Величество может быть недовольна. — Обронил Иштван, пристально глядя на девушку.

Та аж поперхнулась, сбледнула с лица.

— Но при чем тут Её Величество?

Иштван промолчал.

Девушка боком, боком в коридор и скрылась за углом.

Пока суд да дело, за окном уже занимался вечер.

Молчаливые узбеки запалили факелы в замке, в саду один за другим занимались огоньки. На стенах тоже затеплилось, вверх поползли струйки дыма и послышалась перекличка часовых.

Мастер Клоту, как обычно, осмотрел меня, и выдал вердикт «Все в порядке».

Ужин, мясо с вареньем и хлебом, кувшин вина, от которого у меня зашумело в голове.

Стоило выгнать всех, закрыть глаза, как сразу же пропал сон.

За дверью шум.

Кто-то хочет влезть?

— Охрана, что там?

— Ваше Величество… Дверь приоткрылась, всунулась морда узбека. — К вам…

— Да?

Дверь распахнулась окончательно, потеснив узбека, внутрь проникла… Женщина? Точно, фигурка женская. Волнистые волосы и веер… О, да мы где-то виделись.

— Ваше Высочество. — Присела в поклоне девушка. — Позвольте вам…

— Выразить восхищение? — Догадался я. — Конечно! Охрана, дверь-то что открытой держите, сквозняк же!

Мучают ли вас эротические сны? Да ну так сразу, отчего же мучают?

Глава 7

Меньше пить

Нам надо меньше пить

Шляться по ночам

И траву курить

Фактор-2

Проснулся утром. Снова тело ломит и крутит, да ещё и… Ого, а что это ещё такое?

Хм… Серьезный был эротический сон, если даже в реальном мире отозвался вот так хорошо.

Одеяло точно надо стирать, как и простынь. Хорошо что до подушки не дотянулся.

Поднялся, потянулся. Схватил за собой одеяло и сдернул простынь, сунул мимоходом их в стиральную машину, шлепнул по краю кнопки включения чайника.

— Ай мать твою!

Большая синяя искра долбанула в меня неслабо так. Руку просто отсушило, я отпрыгнул в сторону, потирая плечо. Материться даже сил не было.

Вот чтобы тебя так…

Выдернул шнур из розетки, тянул за его середину. Осмотрел сначала вилку, а потом и розетку. Вроде бы ничего не заметно, погорелостей нету.

Другой рукой потянулся к чайнику. Рука не слушалась, норовила отдернуться.

Ну-ка!

Пощелкал кнопкой туда-сюда. Вроде бы нормально, вроде бы ничего.

Чайку-то хочется, однако!

Осторожно вставил вилку в розетку, включил чайник. Ничего бы вроде. Не бьется…

Рука побаливала.

Пока умывался в ванной и пил чай, уже под одиннадцать часов.

Вербицкий встретил меня у метро.

— Привет, отрок! — Сказал он мне.

— И те поздорову! — Отозвался я.

— Давай в колесницу, заждались уж!

Около бровки тротуара застыла Mitsubishi Delica, полноприводной минивэн с тонированными окнами.

Открыли дверь, зашли. Внутри Костик уже о чем-то втирал полному мужику в простой рубашке и широких белых же штанах. На заднем сиденье пристроился Миха, ещё один студент нашего ВУЗа, которого я же сам в нашу компашку и затащил. Миха молчал и пялился украдкой на свою соседку, коротко стриженную брюнетку с мягкими чертами лица. Брюнетка делала вид, что его не замечает.

Водитель обернулся. Упс, праворукая, не водитель это…

Сухопарый мужик с каким-то серым, совершенно не запоминающимся лицом широко улыбнулся.

— Наш опоздавший?

— Да, он самый! — Сказал Вербицкий, садясь за руль. — Прошу любить и жаловать, Сергей, мы с ним вместе работаем!

Полноватого звали Светомиром, девушка отозвалась на Анастасию, и именно так, «Настя» не шло. Анастасия, и все тут. Нда, попал Мишка, даром что бурый стал за последнее время. Сухопарый отозвался на Молчана. Александр Вербицкий так и остался Сашей, или Саней.

— У нас иногда имена другие берут, древние. — Объяснила Анастасия. — Кто хочет, так тот берет.

— О, даже так? — Глядя на Анастасию, произнес Миша.

— Пропал парень… — Одними губами сказал мне Костик, отвлекшийся от беседы с полным Светомиром.

— Счас ещё доспехи заберем, так и поедем. — Обернулся к нам Молчан. — Вы вообще как, русские все?

— Все-все! — Подтвердил я. — А белорусов не принимают?

— Принимают. — Прищурился Светомир. — Все наши народы вместе жили, что русские, что белорусские… Что теперь-то делить? Любого принимаем, кто к нам придет. Вера предков никому не отказывает.

Остановились около неприметного склада, покидали в салон Делики здоровенные холщовые мешки с чем-то металлическим. Сидеть сразу стало неудобно, места значительно убавилось.

— Ну, вот теперь можно и к нам. — Подвел итог Вербицкий. — Рулю!

Реконструкторы, или, как они себя сами называли — родоверы — нашли себе хорошее местечко.

При Союзе это было пионерлагерем. Потом, когда пионерия осталась только под Большим Зю, лагерь забросили, и потихоньку его прибрали к рукам родоверы. Место тут им хорошее, ко двору пришлось. Менты тут не появлялись, последний километр дорога была вообще разбита и изобиловала крутыми ямами, а в одном месте проходила опасно близко к обрыву.

Делика рычала движком, плевалась дымом, но волокла свой груз бодро. Костик предложил выйти и помочь, если что, но Вербицкий отверг его быстрым и пренебрежительным взмахом руки.

Последний поворот, проехали ворота пионерлагеря, и вот внутри.

Заброшенные корпуса, на очищенном от мусора поле стояли палатки и пара джипов. Старенький японец, тоже праворукий, как и Делика Вербицкого, одна Нива-трехдверка, уазик. Две здоровенные палатки, армейские, зеленые. Дымит большой костерок.

— О, подъехали уже? — Навстречу выскочила невысокая худенькая девушка в белом переднике и с большой ложкой в руке. Рукояткой этой ложки она постучала по кенгурятнику Делики. — Вербицкий, выводи гостей, еда стынет!

С собой у нас был ящик водки и три ящика пива.

Все четыре положили в ручеек.

— Пиво, охлажденное до температуры проточной воды, приобретает незабвенный вкус! — Важно изрек Светомир.

Неудивительно, что нажрались вечером знатно. Какие там шашлыки на природе, мало досталось… Хорошо, что к нашему приезду приготовили вкуснейшую кашу, которой и сдобрили сочные, жирные куски мяса.

Мишка, вот хитрый бес, ещё в самом начале куда-то исчез под ручку с «Анастасией и только так», придерживая с собой пару бутылок пива. Думаю, не прогадал.

Костик и Светомир ползали вокруг здоровенного костра едва не на четвереньках. Я и худенькая повариха, назвавшаяся Ярославой, оттащили путешественников от огня и заперли в палатке, где те и уснули.

— Водка зло! — Сказала мне Ярослава.

— Зло! — Согласился я, откупоривая очередное пиво. — Хорошо тут у вас!

— А ещё бы!

Реконструкторов тут оказалось много. Помимо Молчана и Светомира, мне уже знакомых, и Вербицкого, присутствовали ещё Ярослава, такая же худенькая и как сестра похожая на повариху Милена, зачем-то напялившая на себя кольчугу под футболку, заводной и худой Светлан с обручальным кольцом, которое он носил на шее. Водку Светлан хлестал, как сельский механизатор Петрович, ну ничем не отличился. Полный и здоровенный, что вширь, что в рост, Хорс приветствовал нас, сказал, что в миру он Георгий, то есть Дядя Жора, и пьет только ром. Можно с колой. И не один, так что не желаем ли мы?

Ром с колой приятно ударил в голову.

Эпизодически появилось ещё несколько человек, которых я не запомнил, большей частью в парах.

— Ну, новенькие, как тут вам? — Появился с пивом Вербицкий. — Костя где?

— Обожратушки. — Хмыкнул я.

— Дело житейское, лишь бы завтра так не нажирался, нам ещё на смену. Как, не хочешь на идолов посмотреть?

— Запросто, пошли!

— Хорс сделал. — Похвастался Вербицкий.

— Ого. — Невольно вырвалось у меня.

По краю поляны, на отшибе, стояли идолы. Из бревен, вкопанных в землю, метра два высотой, старательно и упорно вырезали богов. Причем резчик имел талант. Конечно, до портрета королевы Идала далековато, но… Красиво и с душой сделано!

— Вот это Перун? — Показал я на бородача с мечом.

— Ну… Вообще-то… — Замялся Вербицкий. — Это мы так. Это Хорс делал ещё когда в лагере подрабатывал. При совке ещё. Потом вот раскопали, как на деле должны были боги выглядеть… Но не переделывать же? Да, это Перун. Вот это Симаргл, который весть несет. Вот это Сварог. Это Ярило. Это…

Потом мне показали ристалище. Стемнело уже, и толком разглядеть ничего нельзя было.

Потом Вербицкий одел свою починенную кольчугу, а Милена заявила, что он балбес.

— Видишь, я в кольцо твоей кольчуги могу свободно палец сунуть. Значит, и кинжал сунут тоже. Переделывай давай, нечего в такой штуке стоять.

— Наша мечница. — Посмотрел снисходительно все же на Милену Вербицкий. — Три года в школе фехтования, сабля…

— Сам ты бля. Говорила тебе, закажи и не вые…ся. — Грубо ответила Милена. — Ещё раз ткнуть тебя кинжалом? А после крови твоей ядовитой кто мне клинок отмоет?

— Да я завсегда пожалуйста…

— Ладно хорош тебе. — Отмахнулась Милена и повернулась ко мне. — А Вы к нам надолго?

— Если понравится, то да. — Я отхлебнул пива.

— Тогда точно надолго. У нас всем нравится. Вот даже ему… — Она кивнула на Вербицкого. — А сначала не хотел…

— А что тут у вас?

— Военно-исторический клуб. Историческое фехтование, историческая реконструкция. Слышал про такие?

— Ну как не слышал, вас ещё по телевизору показывали недавно.

— Да то дурачки были. У нас все серьезней, и оружие по весу, и доспехи не картонные. Вот у меня настоящая кольчуга, тройного плетения. Наши предки такие носили.

— Сама делала? — Дуро спросил я.

— Конечно. Слышал про институт такой, стали и сплавов? Вот я там на четвертом курсе.

— Ого! Титановая, наверное?

— Не, ты что! — Смутилась Милена. — Обычная, стальная проволока… Просто очень хорошая. Долго её делать…

— Да видел, вон Сашок столько крутился. — Я кивнул на Вербицкого. Тот о чем-то говорил с Ярославой и не отвлекался на нас.

— Да дурак он ленивый. Кольца надо меньше плести… — Фыркнула Милена. — Смотри вот, на мою… — Она потянула подол кольчуги. — В кольца палец не лезет, значит, уже хорошо, обычный нож она до тела не допустит. И кольца друг за друга хорошо держатся, по три в ряд… Такую так просто не прорубить.

— Ну, если топором достанется, так и мало не покажется… — Сказал я, сделав хороший глоток пива.

— Закуси. — Протянула мне Милена палку шашлыка. — Против того поддоспешник носят. Тулуп видел когда-нить? Такой же, только более прочный и толстый. Кольчуга держит, а поддоспешник смягчает удары.

— А ты что в ней сидишь-то, жарко?

— Да так… — Милена смутилась. — Представляю…

— О, понятно.

В палатку заползали если не на четвереньках, то близко к этому. Милена меня и втащила, когда я у костра отрубился. Хотя и сама была не очень трезвой.

— Вот сюда! — Впереди возникла кровать Это я ещё смутно помнил. Дальше как-то все терялось… Терялось… Плыло в тумане…

И я открыл глаза, и снова уже знакомый парусник.

— Доброе утро. — Сказал я.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — Сказал голос справа. О, совсем забыл, я ж не один уснул…

— И тебе тоже доброе утро.

Девушка потянулась, повернулась ко мне спиной. Встала с кровати, быстро облачилась в платье, снизу вверх.

— Ваше Величество мне пора идти нас могут видеть вместе это неприлично! — На одном дыхании выдала дама.

— Да-да, конечно. — Я потянулся. Попробовал встать, мутило очень сильно. В глазах все плыло.

Твою мать, я ж пьян!

Девушка подарила мне ослепительную улыбку и скрылась за дверью.

Я, покачиваясь, встал.

Дальше все как обычно. Умывания, мастер Клоту осматривал меня, шатающегося, и хмурился чему-то, потом завтрак, за которым я выдул кувшин вина. Легче вроде бы стало, но не так чтобы намного. Все равно крутило меня не слабо.

Потом ещё так же не слабо стошнило.

До полудня я промаялся. Приходилось ещё и отгонять мастера Клоту подальше. Иштван вот сразу понял и не лез, сел в прихожей и не отсвечивал. Мастер Клоту все пытался намешать какой-то отвар, да предложить мне. От одного запаха плохо становилось.

После полудня стало как-то легче.

Ехать не рискнул, при одной мысли, что в карете будет трясти, голова начала болеть заранее.

Решил прогуляться по парку.

Конечно, в сопровождении, куда уж без него-то.

Три пажа, Иштван, мастер Клоту и его паж с ящиком мастера, два лакея и пятеро охранников, без них никак. Хорошо хоть, что держались они позади и вперед как-то не лезли. Пошатался по парку, посмотрел, как кланяются аристократы и аристократки. Девушки ещё как-то странно подмигивали, что ли… Не знаю. Неужто им известно, что я уже ночью кого-то? Хотя, если быть честным, это меня «того».

Пообедал там же, в парке.

Узбеки принесли еду и походный столик, охрана встала вокруг.

С аппетитом умял половину зайца или кролика, не разобрал, фаршированного гречневой кашей. Вкусно! Хорошо быть королем! Ну или наследным принцем, принцем тоже неплохо.

Потом меня занесло в казармы королевской гвардии.

Те самые ворота, которые я приметил ещё в первый раз, открывались как раз в гарнизон.

Вот тут-то меня пробрало.

Вот это да!

Здоровенный плац. Сейчас пусто, лишь несколько узбеков лениво махают метлами, сметая пыль и мусор. Слева пологие двухэтажные строения, длинные такие бараки, разве что каменные и с острыми крышами. А вот справа тренировочные плацы, на них три пары упорно лупят друг друга деревянными палками под присмотром усатого приземистого типа, в легкой рубахе.

— Четче, отродье подземелий! — Как раз скомандовал мужик, и пошатнулся, в последний момент успел удержаться за бревно, вертикально вкопанное в землю. — Давай, а то отвалится все!

Я остановился.

— Это тренировка королевской гвардии, Ваше Высочество… — Сказал позади меня Иштван.

— Да уж вижу.

Парни, да почти подростки старше моего теперешнего тела лет на пять, не больше, мутузили друг друга старательно. Хотя мне показалось, что неумело. Мечи сталкивались с треском, иногда летели щепки, при удачных попаданиях по поддоспешнику отроки хекали и сдавленно ругались.

Сержанта их шатало неслабо.

— С утра выпил, весь день свободен. — Громко сказал я.

Сержант обернулся, попытался встать ровно и свалился на плац.

Отроки остановились, опустили мечи, растеряно глядя на меня.

— Как верно подмечено, Ваше Высочество. — Раздался за спиной шепоток мастера Клоту.

Сержант заворочался, как большая черепаха, пытаясь подняться. В угол упер свой тренировочный меч, напрягся, выпрямился и встал перед нами на согнутых ногах.

— Его Высочество наследный принц Седдик. — Сказал лакей, снова из-за спины.

Сержант попытался поклониться, качнулся ещё сильнее, едва не упал и осмотрел меня бутылочного цвета глазами.

— Кланяйся, что, совсем разум пропил? — Лакей с плеткой выступил вперед, размотал плеть и наотмашь врезал сержанту по правому плечу, с перехлестом. Плеть вспорола воздух, с шипением, как рассерженная кошка.

— Ик! — Громко сказал сержант, покачнувшись.

Лакей замахнулся второй раз. Снова с перехлестом, получилось лучше, чем в первый раз. Кончик плетки, черный кожаный выхлест, обвился вокруг левого плеча сержанта. С треском лопнула ткань рубахи, показалась кровь.

Сержант ещё раз покачнулся.

— Ну-ка… Хорош… — Я дернулся остановить, да просто не успел.

— А ты… — Лакей ещё раз взмахнул плеткой, с другой стороны на этот раз.

Дальше я как-то не понял, что случилось. Сержант качнулся как-то особо сильно, навалился на лакея, тот хыкнул и двое застыли в странной скульптуре. Причем лакей как-то все ниже, ниже, ниже… Шлеп! И лежит на земле, как пьяный сержант до того.

Передо мной возникли спины охраны. Кольчуга тройного плетения, совсем как у Милены. Лязгнули вытянутые из ножен мечи. Двое охранников прикрыли меня, ещё двое прикрыли со спины, последний встал рядом, готовый мгновенно забросить меня себе за спину и дать деру.

— Так, спокойно… — Сказал я. И сам поразился тому, как плохо и по мальчишески прозвучал мой голос. Ребенок капризничает.

Спокойным ничего делаться не спешило. Сержант поудобнее перехватил тренировочную палку и отступил на пару шагов, лакей сворачивался клубочком в позу эмбриона, отроки совсем тренировку забросили и сбились в кучу.

— А ну спокойно все! — Гаркнул я что сил было. — Стоять! Охрана! Стоять на месте!

Все замерли.

Мутный взгляд сержанта коснулся меня, обежал с ног до головы.

— Ик! — Сказал сержант.

— Иииууу… — На одной ноте выл лакей, процарапывая ботинками дорожку в пыли.

— Ваше Высочество… — Раздался из-за моей спины голос Иштвана.

— Молчать. Ты. — Ткнул я рукой в сержанта, подвинув чуть свою охрану. — Зачем ударил слугу?

— Не бил. — Промычал пьяный сержант.

— Ваше Высочество.

— Что?

— Обращаясь ко мне, тут все добавляют «Ваше Высочество». Древний красивый обычай.

— Не бил я его, Ваше Высочество! — Сказал сержант. Только теперь я заметил, что пьян он гораздо больше, чем кажется. Как из прокисшей винной бочки разило. Плохой и дешевый алкоголь, смешавшись с запахом пота, разве что мух на лету не сбивал.

— Разве ж это удар? Это так, немного…

— Вижу, что немного. — Хмыкнул я. — Как тебя зовут? И что ты тут делаешь?

— Меня зовут Седдик, Ваше Высочество. — Сержант попытался поклониться, вышло какое-то шатание.

— Стоп, стоп, разрешаю не кланяться! Грохнешься ещё.

— Ваше Высочество! — Задушено зашипел Иштван.

— Завтра поклонишься два раза. За сегодня и за завтра. Итак?

— Я Седдик, барон Кривой речки, Ваше Высочество. Децимал королевской гвардии. Лишен званий и наград. Тренирую новобранцев.

— Хорошо ж ты их тренируешь… — Я поглядел на новобранцев. — Сам еле на ногах держишься.

— Да, Ваше Высочество. — Седдик сделал попытку поклониться, я только рукой махнул.

— Тренируй дальше. Мастер Клоту, осмотрите слугу. Что там с ним…

Вперед выскользнул доктор. Вытащил у пажа свою коробку, и принялся колдовать над слугой.

Сержант все так же стоял на месте.

— Ну, что застыл-то? — Я внезапно ощутил интерес. Завтра ж… То есть, когда проснусь… Милена и Светомир мне поединок обещали. Посмотреть бы на то, как тут тренируются, а? Может, и самому чему поучиться.

— Да, Ваше Высочество. Ленивое стадо, что встали? А ну продолжать!

Отроки нехотя разбились на пары, как и были, и принялись мутузить друг друга палками.

— Иштван. — Подозвал я распорядителя.

— Да, Ваше Высочество.

— Что за дела, какого этот урод лезет поперек батьки с плеткой?

— Это обязанность его, Ваше Высочество. Тот, кто ведет себя невежливо по отношению к вам, немедленно получает плетей. Это заведено еще Урием Третьим.

— Против которого было поднято восстание? — Вспомнил я рассказы Иштвана в галерее.

— Да, Ваше Высочество.

— Видно, плетки не помогают… — Хмыкнул я. — Мастер Клоту, что с ним?

— Ушиб груди, Ваше Высочество. Натолкнулся он на деревянный меч децимала. Очень неосторожно, очень…

— Понятно.

Сержант чуть встряхнулся, пришел в себя. И хотя от него и разило как из винной бочки, но дело он свое знал. Отроки мутузили, сержант поправлял их, а при неправильных движениях сам выдавал провинившемуся по первое число.

Пострадавшего лакея увели, его место занял другой слуга. Мне поставили походное складное кресло, которое я проигнорировал.

Отроки отрабатывали один и тот же удар, сверху наискосок.

Один бьет, другой блокирует. Потом меняются местами.

— Четче удар давай, сухорукий! — Сержант метался между тремя парами молнией. — Вот ты, блокируй мой… — Меч без резкого замаха опустился на плечо взвывшего отрока. — Ну, понял? Будешь так медленно защиту ставить, сам без рук останешься! Ещё раз! Пока не получится!

Я смотрел. Было интересно.

В мучном бою главное даже не руки, а плечи и стойка. В принципе так же, как и удар ставить. Удар начинается с ног, проходит по бедрам в живот и спину, а уже только оттуда в руки, рушится полным усилием всех мышц тела. Шаг ногой вперед, с резким выдохом — удар! Отступление, меч вверх, блок! Потом по шее от сержанта, потому что что-то неправильно, и снова те же движения.

Я стал присматриваться, и даже, ради интереса поставил ноги так, как ближайший ко мне паренек. Оказалось довольно просто. Вербицкий прав, стойки для рукопашной пошли от стоек с оружием. Когда пистолеты наизобретали, то меч как бы не нужен, но умение дать своему противнику по голове не насмерть, а так, чтобы понял, во все времена потребно.

Отроки двигались хорошо, гораздо лучше, чем Вербицкий, когда он приволок меч в наш тренировочный зал и пытался что-то показать. Валерий Алексеевич тогда легко уклонялся от клинка и выдавал Вербицкому леща за лещом.

— Так, все в линию… — Скомандовал сержант. — Отработка.

Отроки повиновались, выстроились плечом к плечу. Даже их толстые поддоспешники промокли от пота насквозь. Разило псиной.

Когда я уже подумывал попросить у сержанта тренировочный меч, стали появляться и другие действующие лица.

Сначала какие-то аристократы из дворцовых обитателей запестрели на стенах. Потом появились группки солдат, те же бородачи, что меня охраняли, только без шлемов и кольчуг. Группировались поодаль, на нас поглядывали.

Последним подтянулся большой и здоровый дядька, важномордый, со свитой из охраны и лакеев.

— Генерал Ипоку, граф Септский. — Склонился к моему уху Иштван. — Командующий королевской гвардией.

Генерал зыркнул на меня нехорошо. Потом так же нехорошо поглядел на извивающихся в попытках избежать удары отроков. Потом снова на меня. Нахмурился. И решительно зашагал к нам.

Солдат как ветром сдуло. Отроки снова бросили тренировку и сбились в кучу, как овцы.

Иштван что-то такое прошипел, похожее на ругательство.

Я не обратил внимания, остался стоять как стоял.

За три шага до меня генерал остановился и поклонился.

— Ваше Высочество!

— Генерал! — Чуть склонил голову я.

Генерал был высок, широк и толст. Кольчуги на нем не было, лишь легкие кожаные доспехи, что-то вроде нашей косухи, простые и вытертые кое-где до белизны. На голове красовался роскошный золотой шлем, с нащечниками, украшенный высокими перьями. Нащечники генералу явно были необходимы, жирные щеки так и норовили выскользнуть за металл, тонкие губы кривились, а поросячьи глазки глядели на мир с важностью торговца помидорами в ауле соплеменников. Фрукты в Москве продал, к вам приехал, вай… Вай, большой человек, вай…

Все вместе, и поворот фигуры, и толстые пальцы на рукоятке полуторного меча на поясе, и стек в другой руке, и все остальное только подчеркивало важность и даже брезгливость генеральской морды.

— Что Вы делаете в казармах гвардии?

Я несколько опешил, надо сказать. Привык как-то, что тут я царь и бог, все мои желания выполняются и никто не перечит. Достаточно лишь посильнее надавить, да и все будет. А тут генерал явно имел власть, да немалую.

Вдруг вспомнилось, что я всего лишь наследный принц, а командует-то кто-то другой, явно другой.

— Сижу. — Ответил я.

— Это и так видно! — Рыкнул генерал на полтона громче. — Вы мешаете тренировке, Ваше Величество! Не приличествует вам тут находиться! Идите во дворец, а не то прикажу выставить вас отсюда силой!

— А посмеешь ли, боров? — Спросил я. В груди с неизжитым хмелем из того, не-сонного мира вдруг закипела ярость.

Ярость полыхнула и в глазах важномордого.

— Её Величество оставила про Вас довольно ясные предупреждения, Ваше Высочество. В том числе и о количестве розог, кои следует Вам выдавать при вашем плохом поведении. Эй, охрана. Олухи царя небесного. Ещё раз увижу тут этого соплю, сами на кровавые сопли изойдете. И передайте вашему децималу. Иштван, говно зеленое, понял все? Пшли вон, обосранцы!

Генерал развернулся и зашагал обратно к казармам, взмахом руки разогнав с пути своей свиту.

Охрана обернулась ко мне с непроницаемыми лицами.

Спорить смысла не имело, я поплелся обратно во дворец, сопровождаемый молчаливым Иштваном и ещё более молчаливым мастером Клоту.

Вот так-то.

Умыли тебя, принц.

Глава 8

Как шатались бойцы

О траву вытирая мечи

В. Цой.

Молчан с мечом наизготовку отступил.

— Неправильно ты, дядя Фёдор, горло режешь! Вдоль, вдоль надо!

— Твою мать. — Я перехватил меч ещё раз. Рукоятка стала скользкая от пота.

— Ещё раз пробуем… Ведешь вдоль! Резче руби!

И второй, и третий… Скоро я почувствовал себя затрахавшимся.

— Перерыв!

— Ну давай, отрок! — Осклабился Молчан, опуская свой деревянный меч.

Я опустил свой, присел на подвернувшийся корень дерева, через голову стащил с себя кольчугу. Милена сказала, легкая… Ничего она не легкая, руки просто отваливаются. И поддоспешник уже выжимать надо. Его тоже снимаем… Ооох!

Тяжело это, короче. Посильнее, чем тренировка с Петром Сергеевичем.

Мечи тоже тяжеленные, хоть и деревянные. Из дуба. Метр длиной, с закругленными концами, весь в вмятинах, старательно заглаженный. И плечи просто гудят.

— Каково, а? — Рядом со мной на землю плюхнулся Молчан. — Вот так же наши предки рубились. Правда, у них по целому дню махали, туда-сюда… Представляешь?

— Слабо как-то. — Выдохнул я. — Тут с утра машешь, а уже ни в одном глазу и руки-ноги отваливаются.

— Ну, так наши предки и тренировались всю жизнь. С утра и до вечера, только этим и занимались. С шести лет, в шесть уже малец деревянный меч получал. А в двенадцать уже и настоящий. К двадцати годам воином становился, и дальше так, на всю жизнь. Крестьяне-то этим не занимались, да и времени у них не было. Их дело землю пахать… Кстати, рубишь ты хорошо, где-то учился?

— Да, как-то приснилось.

— Хороши сны снятся. — Покачал головой Молчан. — Ну что, ещё раз вольный попробуем?

— Давай… — Закряхтел я.

С мечом было сложно, но интересно. Когда я только заниматься начал, то тело моё задумало бунтовать. Ну просто не двигались руки, ноги не шли, голова не соображало.

Бунтовало, короче, тело моё против физических нагрузок.

На что я тогда сформировал своей физической сущности предяву.

Тело моё! Я ж не пью… Почти. Не курю совсем. Сознание не расширяю. С девками не гуляю, потому как не дают, шалавки, если в кармане дырка. Так что же ты меня подводишь, когда всего-то надо десять раз подтянуться? А ну, пошло, так тебя и растак… И пошло, а что ему, телу, делать? Предъява-то справедливая.

Вот и сейчас, преодолевая свою усталость, я махал тренировочным мечом, так и эдак пытаясь достать Молчана. Тот то уворачивался, то блокировал мои удары, и, выбирая момент, поддавал мне то по ребрам, то по плечам. Кольчуга с поддоспешниками спасала. Разве что синяки потом будут, да и ладно.

— Эй, двое! — Крикнула Ярослава. — Хватит вам там уже железом махать, есть идите!

— Мужики, а вы вообще давно так? — Спросил я, за обе щеки уплетая гречневую кашу с кусочками сосисок.

— Да я вот уже почитай лет десять. — Степенно ответил Молчан. — Ещё при Союзе начинали. С папкой вот её… — Он указал на Ярославу.

— О, понятно.

— А Вас Вербицкий привел. — Полутвердительно сказала Ярослава. — Вы с ним работаете?

— Да есть такое.

— Ого, крутые охранники? Сейф с золотом охраняете?

— Да нет, ты что! — Покачал я головой. — Я вот вообще студент в свободное от работы время. Просто сейчас сессии нету.

— Да? Подрабатываешь?

— Ну, а кто сейчас не подрабатывает. Ребят, а вы только с оружием, или как ещё?

— Как ещё. — Улыбнулась мне Ярослава. — Мы ж не только оружием, мы люди серьезные. Через недели две в Ленинград поедем, там ребята копать будут… Где бои шли. С нами не желаете?

— Если работа позволит, я ж человек подневольный. — Улыбнулся я.

— А как ты к богам относишься? — Спросил вдруг Молчан. — Крещеный небось?

— Да не знаю, если честно. — Покачал головой я. — Мелкий был. Не помню уже я тех времен, может, да, а может, и нет.

— Крестик не носишь. — Серьезно сказала Ярослава. — В церковь тоже не ходишь.

— Такие нашим, древним богам любы. — Поддержал её с другой стороны Молчан.

— Древние боги? — Насторожился я. Ну что, Наум Сенрикё от древнеславянской культуры? Счас будут вербовать в секту. Половину имущества передать сразу, вторую половину после посвящения. И потом во всем слушаться духового гуру…

Ну Вербицкий. Ну, удружил, реконструктор панславянский!

— А кто духовный гуру и куда сдавать денег? — Напрямую спросил я.

Ярослава рассмеялась, улыбнулся и Молчан.

— Вот ты даешь! Думаешь, в секту вербуем? Да не, у нас тут все по добровольному согласию! Если хочешь, то ходишь. Денег тоже по силам, на еду да одежду, на топливо и реквизит. Мало ли что надо. Этим Светомир занимается, он у нас бухгалтер в другой жизни. Или просто что можешь, то покупаешь. Все просто. Квартиру пока что не требуют.

— Простите, ребят, не подумал! — Сказал я.

— Ну вот так всегда! — Улыбнулась Ярослава. — К богам ночью пойдем, лады? Милена, хватит дрыхнуть! Все уже проснулись! И где Анастасия-то с новеньким? Как его там?

К вечеру разожгли большой костер перед статуями богов.

Костик со Светомиром нарубили дров, сложили их домиком и запалили.

Оказалось, что в лагере реконструкторов народу к вечеру существенно прибавилось. Появились и Костик, и Мишка с Анастасией, которые до полудня спали в отдельной палатке, и Милена, но уже без кольчуги.

Пили медовуху. Не знаю, что это такое, но после нее ноги вообще ходить отказывались. Помня про то, что потом мне надо будет проснуться, я пил умеренно. А вот Милена набралась.

Потом были и прыжки через костер, и Милена в одной длинной футболке, которую я нес до палатки, и не мог уронить, потому что в другой руке она держала кольчугу свою знаменитую. Кольчуга весила не так уж и мало, а вот сама Милена жилистая, худенькая, легкая…

Отнял кольчугу, уложил на спальник, попытался укрыть другим и почему-то оказались её руки у меня за шеей.

— Доброе утро.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Женский голос рядом.

Так, совсем забыл. Ночью во сне тоже был секс. Доброе утро, девушка. Плохо, что не знаю вашего имени и титула… Да как-то не с руки спрашивать.

— И тебе доброе утро.

Девушка встала, потянулась всем телом, не выпуская меня из виду.

Эх, маленький я ещё тут, маленький! Но вот попалась бы ты мне так же в России… Хотя о чем это я? Такие девушки дают мне только во снах. В тех самых эротических снах, которые совсем не мучают.

Молча и обворожительно улыбнувшись, быстро оделась и выскользнула за дверь.

Ну, где как, а эти сны начинают мне нравиться.

Хрен там с ним, с генералом… Что я на плацу забыл?

Пока можно отдыхать.

День прошел как-то так себе. Ходил по парку, пару раз выехал в город, проехался.

На площади, там, где я пару дней назад обещал народу выпить, стояли пустые бочки.

Большие, в полтора моих роста, поставленные на попа. В каждую вниз вбит большой кран, видны подтеки вина и какой-то мусор. Ободранные узбеки, совершенно такие же, как и во дворце, только гораздо более ободранные и бедно одетые, и каждый с тусклым ошейником на горле, подметали площадь, стаскивали мусор в большую тележку.

В центре площади следы от костра. Кто-то тут хорошо повеселился.

— Долго веселье было? — Спросил я Иштвана.

— Да, Ваше Высочество. Только вчера закончили.

Нда, немного необдуманное решение.

— Ваше Величество! Слава! — Кто-то крикнул с площади.

Кто это там так разоряется?

О, десяток ободранных личностей под стеной дома подпрыгивали и махали руками.

— Ваш народ, Ваше Высочество, рад вашему выздоровлению. — Заметил Иштван, поклонившись.

Заметив, что я обратил на них внимание, личности приостановили веселье, скучковались. Один вышел вперед и показал древний как мир жест — «отруби по локоть».

Думаю, что и в сонном мире жест означает то же самое, что и в моем.

Вот уроды, а?

Моя охрана сделала вид, что это их не касается. Ну да, они ж не пойми, то ли моя охрана, то ли меня охрана.

Лакей, которого вчера долбанул сержант, двинулся туда, на ходу разматывая плеть.

— А ну стоять! — Прикрикнул я. — Мало вчера дали?

Лакей приостановился и с видимым облегчением вернулся.

— Поехали отсюда, пока по ушам не настучали. — Приказал я. — Иштван, что застыл? Поехали!

Под свист и улюлюканье бричка выехала с площади.

Ну и подданные у меня. Хорошо хоть что не стали гнилыми помидорами швыряться. Неприятно бы это было, во сне помидором по голове получить.

Катались за городом. Выехали к форту, посмотрели на корабли. Потом ещё к лесу съездили, который называли «Костяным». Иштван хмурился, но молчал. На прямой вопрос ответил, что место это древнее, с памятью, и негоже тревожить павших воинов.

Я поинтересовался, что за воины.

Оказалось, что ещё в древние времена на страну напали кочевники из Предвечной степи. Они прошли через все королевство, почти как нож через масло, порубили пограничников и под стенами столицы сошлось спешно собранное королем-рыцарем Мургом войско из городского и сельского ополчения и отборные войска кочевников. Кочевники окружили ополченцев и рубили два дня, а потом подоспели свежие войска с границы, окружили войско кочевников и порубили их всех. Всем выжившим ополченцам король Мург даровал свободу, королевское разрешение жить в городе и не платить подати. Не так много выжило-то, для казны не очень большие потери.

Кочевников потом замирили, очень серьезно. На много полетов стрелы в степь отодвинули границу, построили крепости и форты, секреты поставили. Но это уже очень потом, когда королевство собрало и обучило новые войска и подросли новые мужчины.

На месте побоища никто не убирал трупы, просто не было для этого сил. Большая часть мужского населения столицы и окрестных городов сгинула в бойне. Сам король и его дворяне были заняты, чистили Предвечную степь. И через некоторое время тут вырос лес, прямо на костях.

Потом вообще стало некогда, новые дела, новые заботы. А лес рос себе да рос… Теперь, говорят, призраки умерших воинов иногда сражаются там с призраками степняков в жестокой сече.

Ну, легенда такая красивая. Вот уж сколько лет древние мальчишки оттуда тащат старое оружие да проржавевшие от времени доспехи, а то кто и череп домой приволочет, похвастаться.

— Вы очень хорошо знаете легенды, Иштван. — Похвалил распорядителя я.

— Я родился в городе, Ваше Высочество. И довольно часто бывал тут.

— Вы? — Я оглядел высоченного и худющего распорядителя. Как-то не верилось, что вот эта каланча коломенская когда-то бегала по лесу с другими мальчишками, что-то копали, играли в войнушку там…

— Да, Ваше Высочество.

— Понятно.

В замке меня ожидал сюрприз. Едва мы въехали в ворота, как к Иштвану прибежал лакей, согнулся в поклоне и протянул свиток, запечатанный большой сургучной печатью.

Иштван взял конверт, сорвал печать, развернул бумагу, с натугой пробежал глазами. Обернулся ко мне.

— Ну, что там?

— Ваше Высочество. — Склонился в поклоне Иштван. — Её Величество, ваша царственная матушка, прислала гонца. Через два дня королевский корабль будет в столице.

— Ну, вот и с матушкой познакомлюсь. — Пробурчал я.

Заснул я снова не один.

— Добрый вечер, Ваше Высочество.

— Добрый вечер! — Улыбнулся я. — Ну скажи, как ты проникаешь ко мне в спальню мимо охраны?

— У нас, у женщин, свои секреты, Ваше Величество! — Ещё одна очаровательная улыбка.

Нет, все же хорошо быть королем.

С этой мыслью я и проснулся.

Так… Засыпали с девушкой, просыпаемся тоже с девушкой. Милена спала, уткнувшись мне в плечо. Футболки на ней уже не было, она прикрылась спальником, зато откуда-то взялась кольчуга. Почему-то у меня под другим боком.

От кольчуги было холодно и неудобно.

Зевнув, я огляделся.

О, вот Костик, один спит в углу, вот Мишка с Анастасией, которая Анастасия, в обнимку. Новая пара? Мишка даже на тренировках не показывался. Ещё две парочки, они, по-моему, вчера через костер прыгали.

Голова не болит у дятла. Наверное, я тоже дятел, и голова тоже не болит.

Выбрался, укрыл заворочавшуюся Милену.

На площади горел костер, над ним курился котелок с каким-то варевом. Пахло очень вкусно. Вербицкий ворошил палкой угли, не давал костру затихнуть окончательно.

— Доброе утро…

— Доброе утро. — Отозвался я. — Еда?

— Еда, еда. Мне ещё обратно ехать. Счас стартанем. Только поедим… Чтобы алкоголь чуть выветрился. Как тебе у нас?

— Понравилось! — Честно ответил я, вспомнив про спящую в палатке Милену. Хорошая девушка, однако.

— Да уж мы заметили. — Хмыкнул Вербицкий. — Давай, присоединяйся, порубаем, что Перун послал…

Перун послал уху. Наваристая, аж ложка стояла.

— А разве Перун пищу посылает? — Я нашел ложку, присел ближе. Вербицкий по простому поставил котелок на землю, принялся за еду.

— Да кто его знает. Ну, тогда Симаргл. Какая те разница? Ешь давай. Хорошо вчера позанимались…

— Это точно! — Плечи сразу отозвались болью. Молчан хорошо вчера прошелся. Через костры прыгали уже позже, а до того меня хорошо так погоняли по плацу… То есть по полянке, какой тут ещё плац? Синячищи на плечах ого-го какие! А завтра ещё тренировка на фирме, чё ж будет…

Хорошо, что присмотрел, как рубить надо. Во сне, когда сержант своих гонял.

Вдруг я понял, что меня сон совершенно не беспокоит. Поют, кормят, дают. Ну что ещё надо для полного-то счастья, а? Надо бы ещё там в путешествие отправиться. Или даже групповуху устроить, ну кто может отказать королю? Как говорится, четыре сиськи лучше, чем две.

Глава 9

Вай не буду горевати

Буду танцевати…

Ни разу не Смердючка.

— Мой малыш! — Меня облапили, положили ладони на щеки и покрутили из стороны в сторону. И все это при большом скоплении народу. Да ещё и духами чуть не отравили.

— Совсем худой такой! Кто кормит? — Голос сменился на рык. — Плетей всыпать повару два десятка! — И снова такое умильно-ласкающее. — Как ты мой?

— Мам, нормально! — Я никак не мог отделаться от мысли, что все тут кукольный театр. И, если хорошо присмотреться, то можно заметить тонкие управляющие нити. Как в кукольном театре, все пишут свои роли.

Большой корабль у причала. Матросы и воины, тоже все в кольчугах и шлемах, начищенных, как котовьи яйца. Охрана, такие же морды, разве что безбородые и высоченные, на полголовы выше моих охранников. Флаги на пристани. Какие-то люди поодаль. с десяток разных карет, из которых вылезли надушенные и накружавленные аристократы, в сопровождении толпы лакеев и узбеков с опахалами и чашами с водой. Денек выдался жаркий, ветер с суши тащил в море душную вязкую жару.

Ну, и мама.

Тётя ростом под два меня, и шириной такой же. В цветастом, как у цыганки, платье, увешанная золотом да драгоценными камнями. Аж сверкает, глаз не поглядеть. Правда, для меня все эти драгоценности как куски бутылочного стекла от «Балтика N3», без разницы, все равно я в них не понимаю ничего. Как и в серебре-золоте. Одежка у них так себе, у нас Китай лучше шьет. Все эти кольца-браслеты мне тоже как-то по барабану.

— Где Иштван? Иштван!

— Я тут, Ваше Величество!

— Как мой сын?

— Мастер Клоту говорит, что никогда не видел ребенка здоровее, Ваше Величество.

— Не наврал! — Всплеснула руками мамаша. — Как не наврал! Ну, в дом, все в дом…

Меня схватили за руку и поволокли в здоровенную крытую карету под флагом Соединенного Королевства.

Ковры, бархат и атлас. Гораздо больше, чем моя бричка, и запряженная шестеркой… Нет, восьмеркой… Да нет же…

Заволокли в карету раньше, чем успел лошадей сосчитать.

Ну…

Что сказать.

Меня ж так даже в детстве не тискали. Маманя новообретенная все за щеки норовила пощипать, дала какой-то липкий леденец, который я благополучно спустил под бархатную подушку. Мамаша не заметила, сунула второй.

Блин дерьмо.

Меня ж даже так в детстве не тискали тетки.

Тем более отвык. Вот когда Милена тискала, то было в разы приятнее, однако. Девушка она сильная, смелая… Красивая… Жалко, что телефон не оставила. Ну да ладно, не в последний раз пересекаемся.

Духами пахло не перенеси боже.

Наверное, это местные порядки. Например, французские дамы мылись гораздо реже, чем прыскались духами. Мыться вообще для здоровья вредно. И ещё изящные блохоловки имели. Типа блоха кусает любимого, потом кусает даму, потом ложится в блохоловку на до-олгую память. Древний красивый обычай.

Отвлекся, смотрел в окно.

Карета ехала мягко, гораздо мягче, чем бричка. Наверное, в этом были повинны рессоры и большие колеса. Да и не шумно внутри, все в бархате и мягкой обивке. Даже подсвечники есть, изящно остекленные такие ведерки, вроде наших фонарей. В них теплились по паре свечей, но и на фиг надо, день на улице.

Стекла в карете тоже самые что ни на есть новые.

— В Империи делают! — Погладила пухлой рукой королева-мать по бархатному сиденью. — Дорого, дорого! Седдик, мальчик мой, тебе нравится?

— Очень, очень! — Покивал я.

Вихрем ворвалась королева в замок, и тут началось…

Как линкор через бурю, королева во главе свиты следовала коридорами и переходами. Вокруг нее начинался хаос.

Хотя и чистили, и мыли, и пидорасили дня два, но сразу нашлось, за что кому плетей выдать. Через полчаса на замковой площади уже слышались вопли поротых узбеков и лакеев.

Досталось и кому повыше, одну девушку мигом удалили со двора, аристократ, невзначай попавшийся королеве в коридоре, получил веером по лицу и повеление «год при дворе не показываться». Причем по мне совершенно ни за что, просто так.

Ого, а кто это у нас тут? Вот эту морду я знаю!

При входе в тронный зал стоял, горделиво поставив ноги, басистый бородач из моего второго или третьего сна. Тот самый, в золотом халате и с изукрашенным мечом на поясе. Да и еще и с кинжалом.

Я плелся в кильватере колонны.

— Любезный граф! — Раскинула объятия королева.

— Ваше Высочество! — Склонился в каком-то странно ловком поклоне граф. — Для нас всех большое счастье видеть вас во дворце! Хорошо ли прошло ваше путешествие?

— О, любезный граф, ужасно! Эти южные варвары такие невежды…

Предупредительные лакеи распахнули большие двери, и мы вошли внутрь.

Из рук графа королева приняла большой скипетр, два умытых и побогаче одетых лакея возложили ей на голову корону, и она уселась на здоровущий трон в центре.

— Ну, что было, кто за порядком? Граф?

Начался скучный доклад.

Постепенно в зале набилось народу больше и больше. Появился и хам-генерал в полном доспехе, надувавший щеки под шлемом, и ещё куча народу. Аристократы рассредоточились по стенам, их растолкала охрана королевы, выходя на свои места. Мою охрану вообще выперли за дверь и заставили ждать там.

Иштван от меня отвязался и принялся сопровождать королеву. И ещё, у него оказался помощник…

Короче, очень богата и выразительна жизнь двора. Выходили, делали доклады. Один за одним. Королева скучала, но старалась вникать. Кому-то доставалось плетей. Кому-то пара золотых или какая-то побрякушка. Кому-то просто молча кивали, следующий, мол. Иштван подсовывал королеве свиток за свитком, граф басил справа, я сидел на стульчике слева.

Сначала пытался вникнуть в то, что тут происходит.

И, сам неожиданно для себя, увлекся.

Шли к королеве много кто. От мелких аристократов до богатых глав цехов, старост городских и ещё каких-то важных и разодетых типов. Появилась даже делегация крестьян, штук пять субтильных мужичков разного возраста, в грубой одежке, подпоясанных — не, не поверите — веревками. И даже сидоры-рюкзаки были, какие-то.

Крестьяне поднесли дары, вырезанную из ценной породы дерева статуэтку. Дворяне похихикали в платочки и веера.

Королева с милостивым лицом выслушала просьбы крестьян избавить их от морового нашествия, прослезилась и приказала выдать крестьянам по три золотых и отправить с миром.

Крестьяне, задом пятясь, вышли.

Ну да, небось тут как в Московии ещё. Царь что бог, ему и молиться можно.

Дальше аристократу ввалили плетей за дерзость. А просьба-то была совершенно пустяковая, ввиду нападений кочевников снизить на время налоги, да и войсками помочь.

— В замке сидит и носа не кажет. — Прокомментировала свое решение королева.

Потом ещё была делегация городских старейшин, с просьбой наказать зарвавшихся стражников, недавно избивших честных купцов на пристани. Королева обещала подумать, выдала старейшинам платок с королевского плеча, один на троих, и отпустила.

Делегация из трех аристократов почтенных годов просила поучаствовать в судьбе поместья их соседа, где сын мал ещё, не старше наследного принца, а взрослых мужчин серная лихоманка унесла. Протратит ведь сын все, протратит…

Снова всплакнула королева, выдала аристократам блюдо с царского плеча, приказала Иштвану записать, а графу Дюку — проследить. Граф поклонился.

Значит, вот эта борода-бас зовется графом, да ещё и Дюком? Дюк Нюкем. Запомним.

Дальше пошли какие-то мелкие дела. Пропал купец, родственники ищут. Расплодились хищники на холмах, стража не справляется. У другого купца сгорел склад, он просил защитить перед кредиторами. Королева повелела выдать денег и отпустила с миром.

Несколько воров просили о снисхождении. Пойманные не в первый раз, им путь уже на плаху, или на каторгу пожизненную, что суд решит. Просили о снисхождении. Двоих отпустили, выдав мелкую серебряную денежку и наказав «Больше не шали», а одного, смотревшего наиболее дерзко, приказали запрятать обратно в тюрьму.

Королева была в хорошем настроении.

Вопросы, накопившиеся за время моего отсутствия, решались быстро.

Передо мной проходили люди королевства. Крестьяне, мастеровые, купцы, старосты городских улиц, несколько капитанов кораблей, пришедших с какой-то ерундой, просто засвидетельствовать себя при дворе, дворяне, преступники — воры и убийцы.

Вопросы совершенно разные.

Крестьяне с востока просят защитить от мора. Дворяне с востока просят смягчить налоги и войска, на что им выдается плетей. Второму тоже уже досталось, во дворе слышны вопли. Почтенные аристократы хмурились, но терпели.

Странно, в моей истории уже после Анны Иоанновны дворян не пороли[1].

Что там на востоке творится-то?

Купцы просто дары тащат, хорошо что Вы вернулись, Ваше Высочество, век бы без вас бедовали.

Старосты концов городских жалуются на распоясавшихся стражников. Бьют, обижают, взятки вымогают. Короче, не знают меры совершенно, Ваше Высочество! Образумьте, слезно просим!

Та покивала.

Один староста пожаловался на праздник по случаю выздоровления принца. Типа намусорили, а убирать?

— Ступай себе! — Ответствовала королева, выдавая старосте золотой. — А ты, Седдик, больше так не делай! Я тебе! — Она погрозила пухлым кулаком.

Дворяне тоже по мелочи как-то, поспособствуйте, примите ко двору, выдайте на бедность прозябающей на чужбине семье… Попрошайничали, короче, ничего серьезного.

А справа от трона, где стоял граф, прослеживалась партия. Или, как модно стало говорить в России, семья.

В центре торчал граф Дюка. Или Дюк, не знаю как правильно сказать, падежей тут не было… Это же не русский язык, а какой-то другой. Слова звучат совершенно иначе.

За его спиной скучковались ещё трое. Одна дама, сухая и худая вобла в богатом желто-зеленом платье, с брильянтами, и диадемой на голове. Однажды к ней обратилась королева, назвав графиней Нака. Еще один толстяк в халате и камзоле, похожий на мешок тряпья, перевязанный двумя золотыми цепями. Одна посередине, другая повыше. Действительно, как мешок перевязали, поперек и у горловины. Тот молчал больше, смотрел и тяжело, с одышкой, дышал. Третий же, сухощавый хмырь, едва ли выше меня ростом, очень походил на засушенную копию Иштвана. Разве что поменьше. И с массивной золотой цепью на шее. Тоже граф какой-то…

Вся троица держалась немного особняком в тени графа, вперед не лезли, но было что-то, что выделяло их общность. Например, то, как на них смотрели остальные, как они группировались между собой, как в рот смотрели королеве и становились задумчивы, выслушивая каждое её решение.

Особенно когда пошли посетители по более важным вопросам.

Королевский казначей, тип с мутными глазами запойного пьяницы, но в строгом камзоле и с заляпанными чернилами пальцами, рапортовал об уменьшении запасов золота в казне. В качестве мер просил одобрить какие-то указы от позапрошлого…

Королева, переглянувшись с воблой, разом подняли налоги на пиво и соль.

Ну, на алкашах ещё царь Николашка заработать придумал, за что и стал последним царем[2].

С размером налогов решили быстро, казначей клятвенно заверил, что казна будет наполняться, королева приложила перстень-печать к свитку и отпустили казначея с миром.

Хам-генерал, стрельнув по мне взглядом, посетовал на то, что войскам недостаточно выделяется средств. Королева выслушала, обещала подумать. При этом троица переглянулась с графом Дюком, а тот лишь сморщился, и сделал странный жест ладонью, вроде как «не мешать».

Дальше выступил дворянин, прося средств на очистку колодцев замка от нечистот. Скрепя сердце, выделили. В следующий раз королева посулила выделить плетей Его Светлости, если хозяйство замка будет так же запущено.

Дворянин скорчил кислую морду и низко, ниже обычного, поклонился.

За день я что-то потихоньку начал понимать об этом королевстве.

Пока суд да дело, наступил вечер. Всей гурьбой прошли в пиршественный зал, уже ломившийся от яств и кушаний.

Вот тут-то я и воочию узрел то, что до того только на картинках видел. Да, на картинках. Создатели фильмов всегда экономили на пиршественных столах средневековья, даже на муляжах-то и то разориться можно. Не говоря уж о количестве пирующих.

Столов было три. Один, поменьше, для королевы и наиболее близких к ней личностей. Тут-то мои подозрения насчет семьи полностью подтвердились, все сели по правую руку, меня посадили по левую, слева от меня сел хам-генерал, и ещё какой-то полноватый тип в уже обрыдших драгоценностях. Как у дурака фантиков, ей-Богу.

Ну, и так, по мелочи.

Была даже небольшая драка за место, один дворянин незаметно так подставил подножку, а потом ловко толкнул в плечо другого, постарше. Тот свалился как куль с мукой прямо в какое-то блюдо, грохот, звон, мгновения тишины — и дикий хохот.

— Выставить вон! — Брезгливо махнула перстами королева. — И чтоб мне до весны не показывался, пьяный невежа! Манеры учи!

Потом началась обжираловка.

Вербицкий все же прав был насчет еды. Резать тут ничего на куски не резали, все волокли большими тушами. Яблоки цельные, поросенок — зажарен целиком на вертеле да ещё в компании десятка себе подобных, прямо выводок на тарелке разложили. Бочка красного вина уж всем бочкам бочка. Что-то вроде груш, только больше и зеленее, да ещё и кислые.

Вилки есть, а вот ножей нету.

Украдкой огляделся.

Правила-то пользования столовыми приборами есть?

Ну да как же. Все жрали как хотели, капали жиром и соусами на пузы и воротники, руки обтирали об штаны, ножи в стол втыкали только так. Кто-то сразу же разбил кубок, кто-то двинул посильнее лакею, чтобы тот поворачивался. Я заметил, что охрана королевы расположилась по стенам и вот уже двоих дворянчиков выводили из зала. Ах, как они выражались! Я даже половины слов не понимал, но запоминал на всякий случай, вдруг да пригодится. Не зря есть мнение, что умение ругаться матом есть признак настоящей аристократической фамилии. Простонародье знает лишь пару фраз «пошел на …» и «иди в…». Речевой аппарат аристократа более развит от рождения уже!

Вынул из ножен острый клиновидный кинжал. Попытался отрезать мяса себе.

Тупой, зараза такая. И острие… Блин, какая тварь придумала затупить острие в овал? Это что, чтобы я не порезался, или просто фасон такой?

Провел пару раз краем лезвия по металлической оковке ножки стула. Скрежещет, да вот только точиться не хочет. Нож говно, сталь тоже говно, гнется же, зараза…

От злости согнул нож в дугу, положил на стол, стал орудовать вилкой. Краем вилки тоже можно себе кусок-то откромсать, да к тому же, кого стесняться? Выбрал яблоко побольше, грыз его потихоньку, отрывал себе мяса от бока поросенка, скворчащего жиром. Это вам не магазинное, это лично повар для королевы делал, не абы как! Вкусно!

Хлеба были горы, нежнейшего белого. И тоже не магазинный. Не резаный, правда. Булки такие круглые, как мне утром приносят, их ели целиком, не разламывая на части. И варенье, куда ж без него, большие глиняные плошки забиты под завязку. Но сладкое… Пивка бы! Или уж вина, если на то пошло. Или настойки даже… Запить бы чем все это!

Поискал на столе. Нашел большой кубок, размером под две моих руки. Подвинул только к бочке, как сразу мне по рукам досталось.

— Рано тебе ещё!

Ну, конечно. Мама моя.

— Пить хочу! — Капризно сказал я.

Хрен бы там подействовало.

— Потом напьешься. Уж твой покойный отец… — Слезинка. — Пил-пил, да и допился! Не дам! Вот не будет меня, тогда уж и давай что хочешь, а покедова нет!

Ну, верно, в принципе. Я тут парень мелкий, чтобы алкоголь хлестать.

— Может, чай?

— Какой такой? Это что ещё? — Не поняла королева. — Ну-ка, хватит баловать!

И мне был выдан подзатыльник.

Так и сидел филином весь обед.

Гости перепивались быстро и надежно.

Под стол начали падать первые пострадавшие в битве с зеленым змеем. Опьянение от пива самое тяжелое, надо сказать. Похмелье от него тоже не в радость…

Кого-то выносили слуги, кого-то охрана отправляла проспаться в комнаты наверху. Поддавшего гуляку, вздумавшему кулаками учить своих соседей жизни, мигом скрутили и уволокли. Через пару минут до нас, перекрывая общий гам, донеслись вопли поротого.

Поучили жизни через пятую точку.

А тут шумно. Общий гам… Ну точно как птичий базар, ничего не понять, но говорят все друг другу. На подиуме играет оркестр, пяток личностей в черном уныло дергают струны чего-то, похожего на контрабас, и дудят в гнутую трубу. С трудом так, видно, что зеленый змий и их не оставил своим вниманием.

Зажгли большие факелы. Зал озарился малиновым цветом, сразу появилась куча просто темных углов.

Аристократы один за другим покидали пир, кто ещё был в силах, так тот преклонял колени перед королевой. Кто не был, того просто выносили. Причем всех несли ногами вперед.

Вот обычай придумали.

— Танцы! — Объявила королева, тяжело поднявшись. — Объявляю танцы!

Слуги сдвинули столы, пьянчужек растащили, и зал заняли танцующие.

Мне за ними наблюдать было странно. Как-то я привык к дискотеке «Василёк», где народ судорожно дергался под ритмичную и быструю музыку. Конечно, клубную музыку не понимал вообще, но вот что тут творилось…

Место музыкантов заняла следующая пятерка, причем музыкальные инструменты не сменились. Как и сама музыка.

Дамы и кавалеры принялись ходить друг напротив друга, при каждом шаге отвешивая друг другу поклоны. Причем поклоны не простые, а странные, с подвывертами какими-то… Шаг, поклониться только головой, шаг, всем телом, шаг, ещё раз головой… И вот так под унылую музыку такие же унылые телодвижения.

Спать от таких танцев хочется.

Подперев голову рукой, я придремал. Спать нормально мешала музыка, хоть и плохая, но громкая.

Танцующие и напитки не оставили вниманием. Вино-то со столов никто не убирал.

Американский фуршет с танцами, вот что это такое. На столах алкоголь, на сцене танцуют, при надобности добавляют дозу до максимума.

Кто-то, уже хорошо набравшись, пытался танцевать, да не очень у него это выходило. Шаг, поклон, шаг, поклон… Бах на пол!

Таких выволакивала охрана.

Когда я провожал завистливым взглядом одного такого натанцевавшегося, меня что-то сильно дернуло за палец.

— Ой! — Я дернулся, машинально выкрутил руку и посмотрел на источник беспокойства.

Королева, кто ж ещё. Мама.

Пока смотрел, меня ещё раз, на этот раз крепче, схватили за правую руку и стали стаскивать с нее кольцо-печатку.

— Давай-ка сюда, неча тебе ещё такие игрушки носить!

Твою мать, больно же!

Королева неожиданно сильно крутанула меня так, что едва кости не треснули. Много ли пацану надо?

Я выкрутил руку, легко, чуть отодвинулся. Стол же, что тут сделаешь? Не вскочишь даже. Да и…

Справа ко мне подступил граф и протянул руку. Требовательно так протянул. Ну, разве можно отказать, если он меня в два раза больше и врежет так, что от меня только пыль посыпется?

«Нет, в этом сне надо срочно взрослеть!» — подумал я, снимая с пальца перстень с печатью и передавая графу. Хотелось сказать что-то дурное, и от соблазна не удержался.

— Мама, а когда мне дадут такое же большое кольцо, как и у тебя? — Плаксиво спросил я.

— Как ты вырастешь, сынок! — Подпустила слезинку мама. — Ты тоже получишь перстень, ты будешь большим королем! Только вот меня тогда с тобой не будет… — И промокнула глаза кружевным платочком.

На эту ночь ко мне никто не пришел.

Хотя я, что уж там, ждал. Очень ждал. Ну, нет и не надо, хоть высплюсь. К тому же, обидно будет проснуться обкончавшимся на дежурстве, это ж даже не знаю что… Штырь точно всем и каждому расскажет.

Так что спокойно выспался, утром сдал смену и поплелся домой, вроде бы как отсыпаться. На самом-то деле спать совершенно не хотелось.

Вот странные дела, почему во сне я что-то делаю, но, вместе с тем, хорошо высыпаюсь в реальности? Да и как связаны мой сон и реальный мир?

Глава 10

Истопи ты мне баньку по белому…

В.С. Высоцкий

Выспался я за вечер, и потом целый день валял дурака. Прогуляться куда-то лень было, тренировка была только завтра. Чуть позанимавшись сам с собой дома, я решил, что дело это не то. Не хватает указующей линии, расслабляться начинаешь.

Делать-то нечего.

Пойти, что ли, в городской парк? Тама пиво есть и много! Тем более что городской парк от меня близко.

Ну, и пошел. Собрался, и выдвинулся.

В парке меня ожидал сюрприз. Молчан, в кольчуге, со щитом и с полуторным мечом.

На отдельной полянке в обществе таких же одоспешенных Молчан рубился с почти что настоящим тевтонским рыцарем. Рубился он яростно, но осторожно, стараясь не повредить ни человеку, ни доспехам. Рыцарь явно проигрывал в классе, и в весе.

Встав в жидкую толпу зрителей, включился в процесс. Отказался от «настоящей медовухи», которую тут распродавали бойкие девицы под руководством вялого горбоносика, купил минералки из палатки с холодильником… И стал болеть.

Молчан быстро задавил рыцаря, но следующий его соперник был построже. Кольчуга, поддоспешник, шлем с личиной, латные перчатки и сапоги с железными полосами.

Начался бой. Вот тут Молчану пришлось солоно.

Быстро выяснилось, что соперники не уступают друг другу ни в чем. Мечи мелькали в воздухе как вязальные спицы в руках бабушки. Сталкивались, расходились, сходились, кружили друг вокруг друга.

Что происходит на вытоптанной поляне, я перестал понимать уже через пару секунд. Воины плавно ускорялись, перемещались. Вроде бы одно за другим, рубят друг друга как дровосеки. Только звон стоит. Но видно, что противник Молчана бьет в основном сверху, целит в руки и даже в ноги умудрился провести удар, а сам Молчан рубит по туловищу, наотмашь.

Минут через пять соперники начали выдыхаться. Молчан пропустил сильный удар в ногу, припал на бедро, и не успел вскинуть меч, его противник оказался быстрее, сбил с ног плечом.

— Окончено! — Крикнули справа.

— Ну… Хорошо так! — Сказал Молчан, снимая с себя шлем.

Его соперник тоже скинул шлем, явив суховатое и ширококостное лицо. Слабо улыбнулся, и тут же склонил голову, подобрал шлем и меч под мышку, удалился.

— Какие люди! Привет!

— Привет, привет! — Молчан стянул перчатку, пожали руки. — Ну, как тебе?

— Да ничего так… — Я покачал головой. — Здорово вы!

— Ну, а ты думал? Мы тут каждый выходной занимаемся. Ребята ещё и из «Муромца» подходят, это соседний клуб. Народ вон приходит. Иногда даже групповые устраиваем.

— Ого… — Я поглядел на нескольких рыцарей. В шлемах-ведерках, при копьях и двуручных мечах, с пивом «Балтика-3». На бутылках явно выделялась изморозь.

— Пиво холодное… — Задумчиво протянул я. — Не, в такую жару точно не буду!

— Привет, Игорь! — К нам подошел высокий и полный такой человек в серой кольчуге. — Твой друг с нами не хочет? Мы как раз вот тут группу копейщиков собираем…

Ну, отчего бы и нет?

— Что делать-то надо?

— Да ничего особенного, постоишь… Вот Игорь ещё мечом помашет. Телевизионщики приехали, снимать будут.

Копейщикам выдавали кольчуги попроще, длинные копья с выкрашенными серебрянкой наконечниками, навешивали картонные шлемы и бутафорские мечи. Потом мы выстроили в колонну и ходили взад и вперед под прицелом телекамер. Зеваки заглядывались, предлагали по пиву и даже фотографировали на модные мобильные телефоны с камерами.

Дальше Молчан вытащил меня из толпы, выдал первый попавшийся настоящий меч и кольчугу. Немного с ним постояли в сторонке, куда зеваки особо не смотрели. Потом ещё постояли с тевтонским рыцарем, который отрекомендовался бароном Гюго, в миру Алексеем, сотрудником МВД. Да, и в милиции такие встречаются, кому старина интересна. Высоченный и светловолосый, задал мне он жару, хотя Молчан делал его без труда.

Меч мне по руке подбирали долго, Молчан и Гюго долго рылись на пару в ящике, полном разного железа. Потом выбрали один, поднесли мне, сказали взмахнуть.

Я стал махать, так, как показывал отрокам пьяный сержант в моем сне.

Гюго и Молчан одобрительно кивали.

Потом выбрались на берег реки с пивом и смотрел на закат, а потом я шел домой, пошатываясь. Пива почему-то оказалось слишком много.

Короче, день прошел не зря.

Посмотрим, как пройдет ночь…

Опять во сне пьяный буду…

Заснул не скоро. Пока ещё пришел до дома, в метро решил не спускаться. Ну, на полчаса дольше пройду-то, так и что с того, проветрюсь, только трезвее буду. Пока обед себе сготовил. Пока родителям объяснил, что все со мной в порядке и кушаю хорошо. Пока ещё на балконе постоял, проветриваясь.

Лег в кровать, ворочался долго, смотрел в темный потолок. Голова немного кружилась, за окном проносились машины, ветер мел ветками березок. Становилось все тише и тише, звуки стали вдруг отступать от меня куда-то вдаль, и…

Закрыл глаза, открыл.

Вот и мой сон, здравствуйте. Грохает било в блюдо, входят слуги и несут одежды, а потом и еду, вкусно пахнет-то как, ммм…

Завтрак обошелся без Иштвана, тот при королеве обретался.

Меня одели, умылся, поел.

До полудня мы с мастером Клоту гуляли по городу.

Ничего в общем особенного, та же охрана, те же улицы, стены и сады. Встречные кланяются, но уже не так усердно. Иногда вовсе предпочитают не замечать. Лакей тоже прекратил плеткой махать, устроился с важным видом поодаль.

Ну, все понятно. Власть вернулась в город. Теперь, ежели что, то тогда ой-ой сразу!

Как-то незаметно бричка выехала на берег моря.

Долгий пляж, чистейший желтый песок, сосны на берегу. Дорога делает петлю и уматывает куда-то вдаль, никого не видно. Разве что на мысу торчит крепость, похожа на торт «графские развалины». Мыс в море далеко вдается, видно со всех сторон. Здоровенные валуны, о которых бьется легкая зыбь, заросли водорослями и мхом.

— Купаться. — Вдруг решил я. И было от чего. Тут я уже долго, а из всей гигиены разве что умывался и розовыми лепестками обтирался. Вообще, в воду и с мылом хотелось аж жуть.

Бричка остановилась, колеса стали вязнуть в земле.

— Ваше Высочество, вам нельзя!

— Ты что, доктор, шлёпнулся? — Прямо спросил я. Перед пляжем мы стояли как раз, вода в море ласковая и теплая, я только что проверил. — Вши загрызут!

— Ото вшей надо применять вошебойки, Ваше Высочество! — Всполошился мастер Клоту, и, пробежав прямо по песку, заступил мне дорогу к морю. — Вам нельзя мыться, Вы перенесли тяжелую болезнь!

— … … … — Сказал я. Странно, во сне совершенно не получалось ругаться. Смысл слов-то вроде бы знаю, а вот произносить их почему-то не получается. Какое-то сипение, шипение, взрыкивание даже.

Доктор застыл. Где-то позади застыла охрана, делали вид, что это их не касается. По сторонам вообще не смотрели, только во внутренний круг.

— Дк…Дк… Лекарь! Слушай сюда. Я, Его Высочество, говорю — купаться надо. Потому и буду купаться. Вот прям счас. Что тебе не нравится-то? Море-то теплое?

Дальше, с некоторой опаской, мне была прочитана лекция о здоровье. Все ж таки заблуждения что в реальном мире, что тут — одинаковые.

Мыться вредно для здоровья. Ибо смывается кожа… Её самый здоровый слой… Тут я просто грубо заткнул мастера Клоту, стянул с себя одежду по максимуму, и залез в воду.

Хорошо!

Блаженство!

Море ласковое и теплое, вода соленая на вкус, чуть-чуть. Плавать я не умел, потому просто зашел по шею, покачивался на волнах. Ровный белый песок, ослепительно-белый такой, мелкий. Красиво и спокойно. Ни камешка, дно ровное и мягкое, приятно ступать на него.

Нет, такой водой не отмоешься. Надо будет ещё в замке найти купальню или что там ещё есть. Мыло найти, тут же должно быть, а не только розовые лепестки? Или баня, вроде бы в средневековье должны были быть бани…

Поплескался для приличия, вышел.

Лакей расторопно подал мне большое полотенце, выуженное из сундука под задним сиденьем брички. Мастер Клоту с несчастным видом сидел на берегу и смотрел на меня во все большие глаза.

— Ваше Высочество, лекарство…

— Так, стоп. Лекарь. — Я строго посмотрел на мастера Клоту. Ну, как строго, как получилось. Тут мне лет мало ещё, чтобы строго смотреть. — Давай-ка мы с тобой договоримся так… Когда я болею или когда мне плохо — я об этом говорю и ты меня лечишь. А пока что… Где тут, в городе, есть купальня? Хорошая?

В городе купален не было. Вообще не было. Бани тут не знали просто, я как ни бился, никак не мог объяснить мастеру Клоту, что же этот такое-то. Вроде бы припомнил мастер, что были такие обычаи у северных народов… Собираться в большой дом и там поливаться водой из тазиков. Но в сих краях давно уже такого не делали, и даже на островах, с которых пошли мои предки…

— Что ж вы делаете, когда вам мыться хочется?

Снова выслушал лекцию про целебные слои кожи, которые повреждаются и пропускают болезнь через себя. Следовательно, чем меньше мыться, тем здоровее будешь.

Уй ужась… Как же меня тут вылечили-то, с такими-то познаниями? Впрочем, судя по результату лечения, не очень-то и вылечили. Подсадили в тело принца парня из другого мира.

Кстати, а где там принц-то? Сохранился? Ау, принц? Не слышишь? Если слышишь, скажи, а я пока что твоим телом попользуюсь.

— Так… А вообще где моетесь-то? Когда грязь начинает кусками отваливаться? — Ага, и почему по вам вши табунами не бегают?

Нет, есть такие. Купальни. Что-то вроде римских, которых я на картинке себе представлял. Были они в замке, и доступ туда был открыт… Для дворян, конечно же. Стражу у дверей, пару узбеков с собой, и вперед.

Лежать в подогретой раскаленными камнями воде было одним наслаждением. Лежишь так себе, смотришь в потолок, который покрыт расписной лепкой. Узбеки трут тебя мылом, плохим и жирным, от кусков остаются на теле жирная желто-грязная пленка, потом снова ныряешь в воду, которая чернеет. Ещё один узбек носится туда-сюда, вытаскивает остывшие камни, и кладет в воду новые, горячие. Кладет подальше от меня, чтобы не обжечь.

В углу сидит до ужаса несчастный мастер Клоту.

Сначала как-то стремался принимать ванну при таком количестве свидетелей. Раздевание, как известно самому глупому человеку в мире реальном, процесс сугубо интимный и не предназначен для обозрения большого круга лиц. Хотя, наверное, Маша с Женей, две девушки, меня поправят, что процесс сей не для большого круга лиц, если за то большие деньги не платят.

Но вот потом как-то отвык. Я ж перед доктором раздеваюсь, а узбеки — то так, предмет мебели тут, не больше.

Впервые я присмотрелся к своему телу.

Сны не сильно меня обидели.

Паренек обычный. Я сам лет пять назад такой был, пока в руки к гендиру не попал. Ну, и прочие товарищи плюс регулярные тренировки сделали из меня что-то более интересное, чем студиозус ординарис пивозависимус.

Руки-ноги есть, на левой руке идет шрам, как от сильного ожога. Это когда меня будить пытались, врачеватель прикладывал раскаленное железо. Доктор Менгеле хренов. Ноги целы, ногти подстрижены как на ногах, так и на руках. Аккуратно так. Пальцы тонкие, мальчишеские, костяшки не набиты. А у меня набиты были…

Мышцов нету почти что. Грудь безволосая, пах вот только чуть зарастать начал. Нет, не больше четырнадцати мне тут… Хотя?

О подонки. Ну на кой тут грудь брить-то? Волоски вот как раз пробиваться начинают, мелкие красные точечки обозначились, и кожа дико чешется. Что за обычаи дурные? Надо б их отменить… Не фига. Если уж местных жителей так поросль на груди оскорбляет, то я тогда буду рубашки с высоким воротом носить.

Посмотрел, и снова откинулся в купальне, расслабился. Лицо немного чесалось, отросшие волосы чуть щекотали затылок. Надо будет подровнять и хорошо вымыть… Интересно, а тут что-то вроде шампуня есть?

Нерешительно придвинулся раб, ещё мальчик, с ножницами и ещё какими-то принадлежностями. Точильный камень, что ли?

— Ты чего?

— Стрижка, Ваше Высочество! — Рухнул на колени раб.

— Так давай, стриги…

Раб подточил на камне большие ножницы, и принялся за мою шевелюру. Ножницы глухо щелкали, вниз летели клочья волос. Быстро, сноровисто. Полные руки пережимали пряди, ножницы быстро отхватывали кусок, потом снова.

— Короче стриги, нечего тут разводить! — Потребовал я.

Ножницы отлетели как ошпаренные, а раб низко склонился передо мной. Потом стал стричь короче. И ведь это не классика «под горшок», когда на голову одевают горшок… Кстати, всегда думал, а почему именно «под горшок»? Что, горшок обязательно одевать? А почему нельзя обойтись ленточкой, вокруг головы повязанной?

Шик-шик-шик… Ножницы порхали вокруг моей головы, иногда раб останавливался и затачивал их снова. Но закончил сравнительно быстро, еще пара работ подтащили поближе зеркало.

А что, ничего получилось. Чуть побольше сверху, чуть поменьше по бокам. Ладно, это ж сон, и так сойдет.

Взмахнул рукой, прогоняя их, откинулся назад, прикрыл глаза. Теплая вода приятно ласкала тело, свежая голова обдувалась легким теплым ветерком. Как же хорошо… Вот век бы такое снилось, а?

Идиллии помешал лакей, прооравший у двери.

— Её Величество! Королева! Соединенного Королевства Ильрони! И Альрони! приглашает Его Высочество! Наследного принца! Соединенного Королевства Ильрони! И Альрони! Прибыть в Зеленый Парк!

Сказал всю цитату с выпученными глазами и захлопнул пасть, застыл, как рыба в воде.

— Прибуду. — Сказал я, со вздохом выползая из купальни. — Эй, а ну стоять! Покажешь дорогу!

Лакеи подали мне мою одежду обратно. Конечно, хотелось бы переодеться в чистое, да нету ничего. Не голяком же через весь замок шлепать-то?

И вот я, только после бани, поплелся куда-то. В сопровождении мастера Клоту, который стал мне уже привычен, как хвостик. Ну, и пары лакеев тоже. Охрана тут ещё…

Идти было не очень долго, просто обогнуть здание да и все. Уже на подходе я заметил небольшую свиту, лакеев, узбеков с опахалами, стоящий на земле паланкин.

— Матушка. — Не нашел я ничего умнее, как поклониться.

— Сын. — Голос королевы был ледяным. — Мне надо с тобой серьезно поговорить.

— Конечно, матушка. — Снова коротко поклонился. А про себя подумал, что если будет по жопе ремнем бить, вырываться буду. До последнего. Не хер, если на вид я ребенок, так всякий обидеть сможет?

— Дошли до меня слухи, что в моё отсутствие вел ты себя нехорошо! — Строго, нахмурив брови, сказала королева. Нет, она уже не похожа на матушку. Злая, однако. Чем-то сильно злая.

Интересно, что же я такого успел натворить-то за время её отсутствия? Может, бочки с вином для народа лишние были? Ох, отольются мне сейчас те бочки и народные гуляния!

— Несправедливо, матушка! — Ответил я, лихорадочно соображая. Вот уже лет пять или даже десять так не соображал. — Пили-то городские, а я при чем?

Лицо королевы начало краснеть. Как металл, накаляемый горелкой. Аж в синеву вот ударилось…

— Ах вы ещё и пили? — Тон вдруг сорвался на визг. — Ах ты выродок! Что бы сказал твой покойный отец? А???

От пощечины я не уклонился, голова мотнулась как на нитках. Вот зараза старая… Сама б об забор ударилась!

Упасть мне не дали, схватили за шкирман, который сразу же затрещал, вздернули на ноги и толкнули. Я оказался посреди двора, ничего не понимающий и со звоном в ушах. Рука тяжелая у королевы.

Счас лупить будут…

Но не стали.

Все тогда оказалось намного хуже.

— Смотри! — Визгливо приказала матушка. — Вот твоя шлюха!

— Да ку… — Я осекся, когда оглянулся.

Тройка стражников, полукругом. Почему-то отводят глаза. В центре двое. Один в возрасте такой мужик и широкий, на комод похожий. Ручищи здоровущие, в заляпанном переднике, из-под которого высовываются грязные, бурые кожаные штаны, заправленные в калиги. Калиги тоже бурые.

А что это за существо между ними, в дерюге? Знаете, как в фильме «Рембо, первая крофф» — там ещё Сильвестр кусок брезента рубашкой сделал. Дырку прорезал, проволокой опоясался…

Тип в переднике, палач.

А вот эта… Эта… Господи! Да я ж её совсем недавно…

— Принц. — Сказали искусанные, распухшие губы. Острые обломки зубов, кровь залила весь подбородок.

Глаза. Посмотрев ей в лицо, я наткнулся на её глаза и не смог отвести взгляда.

Зеленые глаза, пару снов назад смотревшие с расчетливой страстью, теперь смотрели… Не знаю, как они смотрели. Сергей-большой, прошедший в свое время первую чеченскую, повидал там многое. Что как-то по пьяни рассказал в красках и лицах. Меня от его рассказа тогда стошнило неслабо, да и потом при виде чернозадых руки чесались месяц. Вот он бы смог описать. Я не смог.

Наверное, это боль? Или просто удивление? Была красавица, умница. Все мужики стойку делали. Были гладкие груди и розовые соски, плоский животик, нежные волоски на лобке, стройные бедра и упругая попка, детское личико с упрямо вздернутым носиком. И был шепот ночью «Возьми меня принц, возьми меня ещё и всю! Я твоя! Ты лучший»

Теперь же все. Кончилась красавица и умница.

Лицо мертвое, остановившееся. Застывшее где-то «тогда», когда ещё не было так больно. На внутренней стороне бедер кровь и синяки, на полу под ней тоже кровь, быстро капает и собирается в круглые, подернутые пылью лужицы.

Ветер трогает гриву седых, совершенно седых волос, щиплет по волоску.

— Что… Как? — Вдруг я понял, что говорю эти слова. Повторяю их раз за разом.

Блять, что за сон! Проснуться, быстрее проснуться!

Налетел ветер, трепанул порванную дерюгу. Палач, широченный как два меня, поклонился и отступил в сторону.

Девушка покачнулась.

Посмотрела на меня.

И зашлась в диком, хриплом стоне на одной ноте.

Как-то с запозданием я понял, что девушка кричит. Просто сил у нее уже нет на нормальный крик.

— Сучка! — Прошипела королева откуда-то из-за края мира. — Посадить её в клетку в саду! Еды не давать! И так накормят!

Я молчал, никак не мог разорвать взгляд.

Я сделал шаг, другой. Руки солдат опустились мне на плечи. Слабое, слабое тело!

Пистолет. ИЖ-81, что у нас. Или Рем, Remington 870 c патронташем, как раз бы было. Сначала высадить башку вот этому уродцу, а уж потом можно крошить всех…

Я сделал ещё шаг вперед, присел резко, выкрутившись из захвата, ещё шаг. А потом меня накрыла пустота.

Проснулся я с диким и ужасным криком, от которого дрожали стекла. Зарычал, забился, скомкал подушку и швырнул в стену. Бешено оглянулся, и саданул рукой, кулаком не глядя.

Очнулся уже когда соседи стучали в стену.

Долгий звонок.

Твою мать.

Плеснув на лицо воды, пошел открывать.

Сосед.

Неплохой вроде бы парень.

— Серег ты что тут? Серег… — Неплохой вроде бы парень отшатнулся, сделал даже пару шагов назад.

— Кошмар. — Коротко объяснил я. — Василь Иваныч… Блин. Не поверишь, кошмар приснился, на себя шкаф уронил.

— Ну ты даешь. Ну… — Сосед как-то внимательно на меня поглядел, чуть заметно пожал плечами. — Ну… Я пошел.

Закрыл дверь. В ванную, плеснул на себя воды, встал в холодный душ.

Посмотрел в зеркало, и там, внутри его, снова увидел эти зеленые глаза, в которых убили жизнь.

Зеркало с грохотом разлетелось на мелкие осколки.

Бедные соседи.

Глава 11

Как ты ни крути

Но мы не пара…

П. и К.

Весь день как птица в клетке. Хожу туда, сюда, то в окно смотрю, то в телевизор, то в компьютер. На работу просто не рискнул идти, сказался больным, ото всех спрятался, телефоны отключил.

В груди как будто колотился двигатель.

На кой ляд так делать-то? Конечно, простые обычаи средневековых королей и наших царей, чуть что не так, сразу на дыбу. Но в чем виновата та дурочка-то? В том, что она со мной спала? Так плетей бы всыпать, и всего дел.

Нет, надо, как только проснусь там, сразу её вытаскивать и отправлять подальше от столицы.

Мне не откажут, я же наследный принц, как-никак! Матушка не откажет, если хорошо попросить. Поплакать там… Хрен с ним, с имиджем. Не хочу таких вещей на своей совести.

Сон ко мне не шел долго. Но проснулся я уже в том, сонном мире.

Вскочил. Отмахнулся от лакеев, которые ринулись меня одевать, ненароком расшибив одному нос. По простыням пролетели капельки крови, лакей отклонился назад, что-то прошипел. Не до него, быстро одежду… А ну дай сюда эту куртку, сам одену!

Мимо стражи, через двери, и рванул по лестнице.

Надо успеть.

Если она ещё жива, то все поправимо.

Так. Если есть подвалы тут, то где-то должна быть и пыточная… Камеры там разные и прочее, где содержат государственных преступников…

— Где? — Спросил я первого же встреченного мною стражника.

— Внизу, Ваше Высочество. — Поклонился стражник. — Покои мастера Велимерия в Западной башне, на третьем этаже и выше…

— Где это?

Мне объяснили, я ринулся туда.

По улице прошел, гордо подняв голову, лишь сдержанно кивая на приветствия встреченных мне дворян. Кто-то из них отводил в сторону глаза, а девушки меня откровенно сторонились.

Слухи разнеслись.

Твари. Подумал я это так яростно, что узбеки встреченные шарахнулись в стороны от дверей.

Но вот стража…

Три бородача, сидевших за столиком в караулке, никак не собирались шарахаться в стороны, либо как-то иначе облегчать мой путь. Они быстро встали и преградили мне дорогу, делая лица как можно более бесстрастными.

— Туда нельзя Ваше Высочество. — Скороговоркой проговорил самый большой, кланяясь.

— Ещё чего нельзя? — Я оттолкнул его рукой, неожиданно легко. Второй вцепился мне в правую руку, как клещ. Ну, это уже совсем классика. Руку другую сверху, прижать ладошку, выкрутиться против большого пальца и толкать против локтя загнувшегося противника.

Оп, готов, согнулся.

Тут меня как выключило. В глаза плеснуло бешенством, самым настоящим бешенством, которого у меня никогда и в реальности не было.

Пинка в задницу, не выпускать из захвата, должен упасть и поломать руку. Но не упал, только покачнулся. Слабый я тут, совсем слабый, и мелкий. Вот был бы побольше, то получилось бы получше. А пока ещё раз пинка, пусть с дороги идёт!

Больше дорогу никто не заступал, бородачи расступились по стенкам, получившего пинка придержал его старший товарищ.

И тут меня схватили сзади за волосы, и дернули назад.

Вылетел я как пробка, спиной вперед грохнулся на улицу, пропахав в пыли небольшую борозду. Больно, однако! Какой там группироваться, это в зале получалось, а вот тут как-то не очень!

Ну, кто ж так мог поступить, кроме нашего друга, хама-генерала?

Морда в шлеме с нащечниками возникла рядом. Неподалеку маячил еще один, граф Дюка. Одет так же, как и в тот раз, когда я его впервые увидел. Халат, меч, кинжал. Бесстрастное, скучающее лицо.

Дальше я уже как-то слабо соображал.

Забыл совершенно, что кинжалом у меня на поясе можно только в заднице ковыряться, но никак не…

Дальше все как-то пошло кадрами.

Раз, и кадр. Я на ногах, уворачиваясь от руки. Пятерня генерала, большие толстые пальцы-сардельки, уже готова схватить меня за прическу, но я приседаю и двигаюсь вперед, так что пятерня лишь месит воздух.

Следующий кадр. Генерал шарахается в сторону, обеими руками удерживаясь от кинжала в моей руке. Он схватил меня за запястье, а на панцире у него царапина, длинная, острая. Я, забыв про все, давлю и давлю кинжал дальше.

Следующий кадр. Нож выдернули, я в стороне, пригибаюсь, как дикий кот. Граф Дюка рядом, я вижу его бесстрастное лицо в обрамлении аккуратно подстриженной бородки.

Следующий кадр. Валяюсь на земле, лицом вниз, на спину мне наступает сапог графа Дюка.

Все. Аллес. Атака закончена. Вывернуться не получается. И полный рот пыли.

— Вставайте, Ваше Высочество! — Меня подняли за шкирку и потащили куда-то. Попробовал сопротивляться, да куда там, рука у графа железная, как кран меня волочет. Никуда не деться. Ещё и подзатыльников пару получил.

Куда-то вдаль поплыло довольное мордатое лицо генерала и злорадно ухмыляющийся бородач, потирающий руку.

Вот и матушка моя сонная, мать её за ногу.

— И куда это ты пошел, сын мой?

Я болтался в руке графа как связка труб на стреле подъемного крана. Ноги до пола не доставали.

— Поймали около Западной башни. Пытался проникнуть в королевскую тюрьму.

— Сын мой! Как это понимать?

— В рот тебя е…ать. — Ответил я в рифму. Рифма не удалась почему-то. Слова совершенно другие, хотя последнее по-русски. Но смысл-то понятный, и я ответил очень в тему, матушка цветом лица сравнилась с мордатым генералом. И дальше уже визжала, как резаная.

Я ничего не понимал, крик её проходил мимо. Орет и пускай орет, кто она мне? Мои родители там, за гранью, в реальном мире. Они другие. Они ничуть на нее не похожи, и они никогда бы…

Граф меня встряхнул сильнее обычного.

— Отвечай!

Меня поставили на пол.

Я как приморозился. Как мурашки заскакали по рукам и ногам, в голове вдруг стало просто и светло.

Спокойно.

— Мама! Та девушка ни в чем…

— Замолчи! — Взвизгнула королева. — Она не пара тебе! Ещё раз услышу…

— Да пусть так! Но в чем она виновата! Прикажи выслать из столицы… — Где-то в кино я видел такое решение вопроса с неугодным аристократом. — Так-то зачем? Что она пло…

— Кому сказала? — Визг на три тона громче. Почти что ультразвук.

А люди-то вокруг шарахнулись, сделали вид, что ничего нету. Ба, да я же у входа в парк почти, и что тут королева делает-то? И морды ещё какие-то незнакомые…

— Сорок розог! — Выкрикнула королева. — Нет, пятьдесят! И сучку на кол! Си-ийчас жииии!

А мамаша-то истеричка.

Пороли почти не больно. После слов королевы я как-то впал в прострацию. Ничего тут нельзя сделать, несмотря даже на сон. И на титул наследного принца. Власти-то тут меня не так много, даже бабу нельзя вые…

Граф Дюка в сопровождении пары личной охраны и Сухой Воблы из семьи поволокли меня в парк, уложили пузом вниз на колоду, стянули штаны. Приволокли розги…

Ну, что дальше-то объяснять. Вжик, вжик, получите, распишитесь.

Граф Дюка меланхолично приятным басом заметил.

— Иногда особы королевской крови, подвергнутые наказанию, грозят местью и карами исполняющему наказание… Принц.

Я посмотрел на него. Внимательно.

Меланхоличность на лице графа стала чуть более задумчивой.

Сухая Вобла, графиня Нака, лишь саркастически улыбалась, жадно глядя на сцену.

Ну, позже тоже обычно-ожидаемо. Прогулок меня лишили, сиди себе в покоях, гляди из окна. Чуть позже подошел мастер Клоту, извиняющееся посмотрел на меня, показал баночку с мазью.

— Нет необходимости, мастер. — Спокойно ответил я.

Мастер ещё раз глянул виновато, и исчез.

Я думал.

А из головы все не лезли никак глаза той девушки.

Под вечер на площади замка кого-то казнили. Человек страшно кричал минут наверное десять, потом, под веселый гомон придворных, умолк. Гомон стал громче, рассасывался. Люди расходились по замку, обсуждая увиденное.

Наверное, я второй раз потерял сознание, а не заснул. Не знаю.

Утром проснулся и долго лежал в кровати, смотря в потолок.

Вопрос о том, как относиться к этому миру, для меня уже не стоял.

Этот мир реален. И он доказал это. Замученной девушкой, моей злостью, вкусом пыли на зубах, болью небольшой и жаркой, жаркой ненавистью. Во сне таких чувств нету, во сне так не ненавидят!

Вопрос о том, а нельзя ли приснить мне там ружье или автомат Калашникова, самый наш знаменитый автомат, который меньше всего в руках держал народ, его же придумавший, тоже не пошел.

Я там оказываюсь в теле принца. Просто перенос сознания.

Тогда будем думать с другой стороны.

Жажда деятельности.

За день я прочитал много нового в Интернете. Вечером сходил на тренировку, вяло так выступил, заслужив от Вербицкого и от Михаила по паре хороших ударов. Попили пиво у метро вчетвером, и снова домой, смотреть, читать.

Уснул. Проснулся.

Стража в дверях не пустила, ибо королева приказала.

Зашла Сухая Вобла, принесла какие-то леденцы и ехидно ухмыльнувшись, посоветовала помириться с маменькой. Как в уши поссала, зараза такая.

Я хмуро глянул на нее. Вобла поперхнулась, смешалась, что-то бормотнула и быстро скрылась за дверью.

Так и сидел весь день, с вечером.

Проснулся уже у себя.

Надо что-то делать с этим сном. А то я сойду с ума.

На работу пошел к вечеру, снова сторожим склад. Снова с Вербицким.

Ноги мерили асфальт, по дороге справа проезжали машины, а я думал. Думал, думал и думал.

Вошел, едва головой о потолок не стукнулся. У нас там, в караулке, потолок чуть поменьше, чтобы каждый вошедший голову пригибал. А то влетали некоторые… Типа чё это охрана, лбы здоровые, сидят тут? А ну контейнеры разгружать, мы ж вам денег платим… Приходится объяснять, что у охраны функции другие. Но через месяц снова-здорово, очередной приходит, посмотреть, что же там охранники делают.

Однажды такой хмырь, бригадир грузчиков, голову себе расшиб, залетев с диким видом. На том и прекратилось все. Как бабка отшептала.

В своих мыслях, я и не заметил, как…

Баммм!

Больнее, чем во сне по заднице.

— Ну что ты как в первый раз? — Хмыкнул Вербицкий. — Давай, смену только что сдали… Кстати, юбилей. Ты у нас сегодня год работаешь ровно. А ежели юбилей…

— То с праздником. — В каморку втиснулся Петр Сергеевич. — Пить что-то крепче кефира на смене не советую, но не отметить не могу!

А народу-то в коридоре не один, вот и Костик улыбается, и Серега тоже… Серега-Большой. И Мишка тоже со смены не сменился ещё, ждет чего-то.

Гендир пожал мне руку, так что у меня кости хрустнули, Костик меня по плечу похлопал… Ну, нравились нашему шефу юбилеи эти.

— За работу уж говорить не буду… — Поморщился генеральный. Милицейские привычки у него надолго остались. — А вот за службу верную прими!

На стол передо мной лег большой и красивый пакет настоящего чая.

— Выслугу тебе прибавляем. — Добавил генеральный. — Жаль, что ничем больше отметить не могу… Но среди своих сотрудников тебя видеть рад всегда.

— А уж мы-то как! — Широко улыбнулся Серега-Большой. — Пиво пить одно загляденье, парень легкий, до дома донести просто…

Все улыбнулись.

— Спасибо, Петр Сергеевич… — Я сам не заметил, как голос мой дрогнул. Как-то вдруг стало все далеко и просто. Тебя любят. Тебя ценят. Твоими профессиональными качествами довольны, да и тобой тоже, как человеком…

Ну… Это же внимание. Оно всегда ценится, разве нет?

Поговорили ещё с минуту, меня поздравили, и все потихоньку разошлись. Теперь их смена пиво пить на улице.

А я уселся в кресло, поудобнее уселся, поерзал…

Первые дни были не такие уж и тяжелые.

День рабочий, сиди и следи за камерами, которые по периметру склада расставлены. На камерах всегда одно и то же, разве что иногда грузчик проскочит или по улице кто пройдет, или машина проедет. Скукота! Напарник есть, да немногословный, «да», «нет», «ага» и мимо тебя в стенку смотрит. Ну, открыл книжку про Вику Харрингтон, и читать. Серия длинная, мне хватит. Напарник мой, тогда им Серега был, сидит, молчит, а третье дежурство задрых, как крот.

А тут раз — и камера отключилась одна. Серегу пихаю, сначала рукой, а потом уже и ногой в бок. «Что надо.» Говорит, глаза не открывает. «Да камера не работает». «Да и черт с ней».

Ну и чудак.

Вспомнил, что писалось, с уставом сверился, да пошел проверять.

Провод выскочил.

Ну, в рацию «алё», Серега спит. Дошел до телефона, позвонил, куда говорили. Там тоже все полусонные. Провод вставь и посмотри, чтобы огонек горел, утром проверим. Спокойной ночи.

Ага, вам тоже.

Провод кое-как на место вставил. Огонек зажегся. Еще раз «алё» в рацию, ну да куда там.

Вернулся.

Камера работает.

Хорошо.

Ну а через неделю подошел ко мне знакомый один шапочный.

На складе, говорит, работаешь. Работаю, говорю. А у меня, говорит, народ есть. Который много знает. В том числе и как контейнер складской открыть. В контейнере вещей до жути, и кидают в них грузчики-китаёзы все как попало. Потому что много их, китайцев. Да и запаковано там тоже все кое-как. Подержишь коробку под феном, и скотч отклеивать не нужно, сам отпадает. В коробке, скажем, триста женских трусов от Диора, прям сам Сунь Хунь Вчай сделал. Ежели их там останется двести девяносто пять, никто и не чухнется. Узкоглазые их по весу продают.

Не дрейфь, говорит, ты меня хорошо знаешь, вот который год уже. Тайну тебе открою — я сам уж лет шесть как таким бизнесом зарабатываю. В складах, которые ты каждый день видишь, как в свой институт едешь. Видал? Нокия телефон, за последний марж купил. А за следующий ноут можно купить. И девок в рестораны вожу, а не в Макдачню, ага…

Ну, говорю, вижу, что трусы от Диора-сян в цене в наши времена. Но я-то тут при чем?

Как при чем, говорит. В охране работать и не знать, какая кнопка за что отвечает? Разве ж, говорит, нельзя камеры отключить? Да ты, чувак, лох педальный!

Говорю, нехороший ты человек! Ну кто ж меня учит, я ж простой охранник! А там электроника, сложная вещь, понимать надо!

Как на работу шел, его на улице встретил.

Привет, привет! Как дела? Как сам? Тут работаешь? Ого, ага, вот это складина! И не пущают никого… Ну, я пошел.

Днем, следующим, звонок. Привет, привет! Дверь открой, разговор есть. Ну, открыл я. Дурак был, что тут скажешь. Стоят там двое, один тот, другой кто-то незнакомый, взрослый уже, лет тридцать.

Предки твои дома? Спрашивают.

Тут осторожность сработала.

Дома, говорю, спят. Говори, чё надо, да и я в институт пошел. Опаздывать мне нельзя, понимаешь.

Ну так пошли на улице побазарим.

Не дверь же захлопывать? Да и что сделают, на улице в такой час народу много еще. Погоди, говорю. У подъезда подожди. А то родители тут у меня, то да сё… Собрал сумку быстро, на всякий случай кинул туда нож. Ну говорю, дурак был еще. Молодой.

Вышел, там фордина стоит. И этот приятель мне рукой машет, залазь, мол.

Залез. Водила, тот второй, движок включил, греемся.

Молчим.

Тут водила мускулами лицевыми поиграл, да и говорит мне

— Слыш. Говорят, что ты склады охраняешь?

— Кто говорит? — Спрашиваю. Голос тихий, аж самому стыдно.

— Да кто надо! — На полтона выше.

Дальше молчим.

— Короче, гусь. Слушай сюда. Завтра у вас завоз. Два дня грузить будут. Твоя задача на ночь камеру отключить. И ворота открыть. А потом притворишься потерявшим сознание внезапно.

Молчу.

— Не боись, чисто сработаем… Никто не подкопается.

— Спасибо, — говорю, — на слове добром. Пойду, — говорю, — на работу надо… А то ругают нас

Еще через дежурство звонок с улицы. Напарник снова дрыхнет, как крот.

Решетка там у нас была, проходную перегораживала. Ну, вот за решеткой и стоят пара. Знакомый мой и блатнюк.

— Открывай. — Говорят. — Фура подошла. Десять тонн твои…

— Да я ш их не подниму… — А сам понимаю, что решетка-то только решетка. Пули она не задержит.

— Голову что ли проспал на дежурстве своем? Десять тыщ денег. Открывай давай. Камеры уже отключили, напарник твой дрыхает небось, ну да мы с ним сами договоримся, ничё ему не будет страшного.

— Счас, — говорю, — только кнопку нажму… Вы, ребята, подождите…

На улице КамАЗ фырчит дизелем. Большая такая тентованная фура, на крыше белые пластиковые силачи. Ну, многие дальнобойщики их вешают, модно так.

Ну да.

Подошел, набрал номер.

— Петр Сергеевич, нас грабить приехали.

— Понял. Милиция счас будет, ваши функции закончены.

— Небось, умные парни! — Серега говорит. Я вздрогнул, к нему повернулся. Не спал он, я уж потом понял, с самого начала. — Пошли, поглядим, познакомимся! Не каждый ж день?

Там уже заждались.

Блатной аж от нетерпения приплясывает.

— Ну чё отключил?

— Не-а. — Говорю. — Электроника сложная…

А из-за спины Серега вышел. Который большой. Вообще, страшный он иногда. Росту в нем два с сантиметром, и в плечах широкий, форму на него не то что у нас не подобрали, так и в его родном Рязанском Воздушно-Десантном не сразу нашли.

Посмотрели на него, на меня, пообещали найти, на что Серега сказал, что никого искать не надо, а то не любит он, когда его находят… Так что не лучше ли уважаемым уйти отсюда по-английски, не прощаясь? Ну и ушли они, блатные. Не оглядываясь, по-английски.

Подъехал Валерий Алексеевич через полчаса на своей «Тойоте», с ним ещё двое специалистов, подключили заново камеры, провода разорванные срастили. Проверили прочие, нашли два надреза на кабелях, с ними уже до утра провозились.

Валерий Алексеевич выспрашивал нас, что случилось. Ну… Я ему и рассказал, что подходили ко мне.

— В следующий раз сразу докладывай, либо мне, либо Петру. Не тяни. Так могли и по голове настучать, не нашли б потом никого. Понял?

— Да, понял…

— Эх, ваше счастье, что не в армии вы… — Хмыкнул Валерий Алексеевич. — Пальнули б в этих придурков сразу, и у каждого по отпуску в неделю, родню повидать…

Через неделю выписал мне Петр Сергеевич направление на курсы охранников, да и пошел я учиться. Уж потом, далеко не сразу понял, что проверили меня. Да очень тонко и ловко.

Поначалу обиделся как-то… Но когда в такой же ситуации новичок не то что сдал склад, так он ещё и сам предложил камеры отключить и решетку поднимал… То Петра Сергеевича я понял. И обида как-то ушла.

Тем более, что и в любой иной ситуации я поступил бы точно так же. Даже если б это и не была проверка.

А приятель мой, знакомый шапочный, со мной потом даже и не здоровался. Делал вид, что меня нет.

Ну и пусть его.

Видел я таких знакомых.

Глава 12

Ели мясо мужики

Пивом запивали

КиШ

Через месяц сидения в покоях с меня сняли ограничение.

Разрешили ходить где угодно. Не, и до того было. Приходили лакеи, меня наряжали, я шел в тронный зал. Там мне что-то говорили, сначала графиня Нака, потом и матушка-королева стала о чем-то таком вещать.

Я просто не слушал. И меня, как разряженную куклу, вели обратно в покои, запирали до следующего раза. Никуда не ходить, ваза под кроватью, стол лакеи накроют.

А я тупо сидел и смотрел в потолок. Мечтая побыстрее заснуть и проснуться уже у себя, не в этом мире, а в своем, где тоже стремительно шло к концу лето.

Все шло как обычно.

Через недельку я уже стал узнавать народ на приемах, которые устраивала королева. Одни и те же ходят-то. Танцуют, кружатся в танце, потом расходятся. О чем-то советуются, что-то решают.

Мне уже не было интересно.

Но время лечит.

Матушка постепенно теряла ко мне интерес, уже и не замечала меня, свои дела вела. Я сидел просто как предмет мебели, ко мне никто не подходил, да я и сам никому не навязывался. Мастер Клоту… Ну, заглядывал иногда.

Подразумеваю, что и в окончательном решении о моем освобождении от домашнего ареста не обошлось не без мастера Клоту, который напел королеве в уши что-то про «целебный воздух» и «важность движения после долгой комы».

Выпустили.

Шел я по коридору, и каждый дворянин, слуга или стражник исподтишка провожали меня взглядами. Не самыми лучшими иногда. Девушки же… Вообще, их у меня на пути попадалось до обидного мало. Прятались, наверное.

И никак теперь не объяснишь никому, что она сама ко мне в постель прыгнула, никто её не звал. И что я не виноват…

«Виноват.» Сказала совесть.

Нет, так не пойдет.

Хватит уже. А то загрызу сам себя.

Лицо мое приобрело каменное выражение.

Вот и матушка моя, будь она неладна.

— Ну? — Подбоченясь, спросила меня королева. — Что сказать надо?

«Что в дерьме тебя утоплю, жирная, а рядом будет твоя компания тонуть!» Подумал я.

— Матушка, простите меня! — Жалостливое выражение далось мне очень просто почему-то. — Я вел себя недостойно настоящего принца! Я больше так не буду!

Надменное лицо чуть смягчилось.

— Ну вот! Иди ко мне, малыш!

Расплакаться у меня не получилось, так подошел. Меня облапили, свое лицо я спрятал в роскошных платьях. Не-не-не, расплакаться… Главное, чтобы не видели мои глаза. И моё лицо.

Погладили по голове, дали очередной леденец, полюбовались на моё дебильное лицо. А потом отпустили погулять, но строго наказали не отлучаться от охраны далеко.

Не, не будем.

Мастер Клоту, пажи, охрана и моя бричка выкатились шумной толпой из ворот замка. Ну, снова на прогулку.

Как-то не весел я был в то время. Ну совершенно не весел.

А уж когда узнал, что в сопровождении мне навязали «мальчиков из хорошей семьи», сыновей графики Нака, двух перешептывающихся и не к месту хихикающих балбесов великовозрастных. Причем здоровенные, гады, рыжие и наглые.

Ох, с кем их мамашка прижила?

Про их мать я думал много и часто, но вот говорить вслух еще сдерживался. Ну не нравились они мне совершенно. И тем, что приставали к лакеям, и тем, что украдкой пинали узбеков, и тем, что задирали мастера Клоту. Охрану трогать пока что не решались, боялись, наверное.

Мастер Клоту молчал, бессильно улыбаясь. Ну, так а что сделаешь? Один из них граф, другой тоже граф, хоть и малолетние. Если будешь что не так говорить, так охрана мигом угомонит…

— Толстяк, а почему у тебя такой смешной камзол? Чтобы стать доктором, надо трахнуть тридцать коз? Правда? А ты сколько? Гы-гы…

— Не знаю, смогу ли я дальше вас слушать, ублюдки. — Вежливо улыбаясь, сказал я рыжикам.

— Не ну а ты чё? — Насупился тот, который старше и здоровее. — Смешной же засранец?

— Хайло закрой, чубайс сраный, пока тебе свет не выключили! — Я как мог сильно и быстро пнул того ногой по голени. Бьется так — две трети от низа отмериваешь, и пинаешь в стык до верхней трети. Сидя выполнять так вообще удобнее некуда. — Не знаю с какой козой тебя мама нагуляла…

Борт брички закрывал мои действия от взоров охраны, а лакеи молчали, делали вид, что это их не касается. Им ни к чему встревать в разборки благородных дворян, от таких разборок только холка страдает, а кошельку не прибавляется.

Эх, где же моя верная тонфа? Вот счас бы заехал… Круче чем тому в метро, да нельзя, не знаю, как на драку охрана моя отреагирует.

— А моя мама твоей расскажет и твоя мама тебе… УЙ! Что дерешься?

Я пнул второго, который так не вовремя подал голос. На этот раз туда же, но уже очень сильно. Нашел точку опоры, удобно очень, когда задницей поротой упираешься…

Улыбнулся добро и сказал злым голосом.

— Сидите спокойно, пара зоофилов. Мама-то задаст, да вот я с обоими вами сильно поделюсь… Очко не сожмете! Заведешь себе слуг, их и будешь…

Оба нахмурились, отвернулись.

В таком возрасте маме жаловаться — ну, не знаю… Наверное, это обычай такой, аристократический. Ябеда-корябеда, да только уж сильно великовозрастная…

Покатались по верхнему городу, поехали в нижний. Охрана снова утроилась, появился даже офицер, его шлем был украшен алым мохнатым гребнем. Тоже бородатый, как и все остальные, но нервный какой-то. Смотрит вокруг гордо, но как только его взгляд касается меня, повозки или своих подчиненных, так сразу в нем появляется паника. Словно сам себя спрашивает «Ну зачем я в это ввязался?»

— Пошли в таверну. — Сказал вдруг заискивающе высокий принц. — Не ну пошли? Там смешно.

Вести этих на берег моря мне очень не хотелось. Ну на фиг. Нагадят ещё под кустом, или начнут снова слуг мучить. А мне что, сиди и смотри, как они над людьми издеваются? Не, увольте.

Но пока что не соглашался, решил помолчать.

— Какие ты знаешь? — Спросил старший младшего.

— «Похотливый Овцебык». Там ещё телки танцуют. Не, пошли, посмотрим… Слыш, а здоровски надысь телку на кол посадили. Видал? Она долго…

Как-то я сумел овладеть лицом. Приморозился и гыгыкнул в такт.

А по душе как ножом резанули.

А ведь язык-то, на котором они говорят, не русский. Точно не русский. Не могу сказать, какой именно. Никак не получается его сравнить с моим родным языком, все время выскальзывает из сознания. Очень похоже что-то, падежей нету, окончаний нету, глаголы другие…

Стрельнуло болью в голову.

Раз, другой… Как будто исполинский колокол раскачивал у меня в голове свой маятник. Туда-обратно, туда-обратно, и вот-вот ка-ак даст по своду черепа…

Я скривился.

Мастер Клоту озабоченно посмотрел на меня.

— Как ваш врачеватель, Ваше Величество, я не рекомендовал бы…

Я сморщился, но выставил вперед руку.

— Ваше мнение учтено, мастер Клоту. Будете при мне.

Боль быстро сошла на нет.

Таверна «Похотливый Овцебык» располагалась неподалеку, видно, это заведение все тут знали. Вокруг стояло несколько карет, не таких богатых, как королевская, но явно получше моей брички. На козлах скучали кучера, слуги и узбеки. Охрана лениво прохаживалась вдоль, о чем-то болтали.

Хм, а что, матушка-то что скажет, как узнает, что я сюда езжу? Что сделает? Эх, ребятушки, подставить меня хотите. Не, не выйдет.

Одни туда попретесь. Ну я пока что в бричке посижу, никуда не двинусь с нее. Пусть потом с ними графиня Сушеная Вобла разбирается. Пропишет каждому березовой каши штук по сорок, а то и по пятьдесят… И будет смотреть, как им приятно.

Ну, подъехали всем большим кагалом, чубайсы сразу же внутрь бросились, в широкую дверь под вывеской с большим то ли рогатым бараном, то ли шерстистым быком, попирающим мускулистыми копытами обнаженных красоток. На меня рыжики даже не оглянулись, а я остался сидеть. С места не сдвинусь. Через полчасика можно и позвать их обратно, замазавшихся уже. Сомневаюсь я как-то, что в таверне этой поят молочком и кормят манной кашкой.

Огляделся. Лицо мастера Клоту ничего не выражает, лица остальных ещё более непроницаемы. Охрана рассредоточилась, посматривает по сторонам, кто-то уже нашел знакомых в толпе обслуги, общаются.

Чубайсы вернулись через час, очень недовольные, и какие-то помятые.

— Нету сегодня… — Поделился грустью высокий рыжик. — Даже пива не продали. Отправили… И девки не танцуют сегодня. Из-за той сучки, что на кол посадили.

— Рано вам ещё о девках думать! — Хмыкнул я. — Что ещё есть? Где тут у вас поесть можно, и попить? Мастер Клоту? Что скажете?

— Я бы рекомендовал молодым господам таверну «Ильтико», что с видом на набережную. — Нейтральным тоном произнес мастер Клоту.

— Слышали, отродье пога… То есть молодые господа, еп мать вашу… Достойную женщину! Расстроит таковое ваше поведение? Поехали, есть хочу.

— А я девок хочу поглядеть! — Сказал самый младший. — Пусть между ног покажут, а то я у той, на колу, не расс… УЙ! Что дерешься?

— А вот так хочется. — Я покачал носком ударной ноги неплотно пригнанное покрытие пола. Тело-то у меня детское, но много ли надо будет другому ребенку? Шею свернуть на раз… — Короче, хорош спорить. Есть хочу. На баб потом посмотрите… Года через два, когда болт отрастёт.

— Гы-гы-гы. — Угодливо отозвались рыжики.

Таверна «Ильтико» выгодно отличалась от «Еб…»… То есть «Похотливого Овцебыка». Во-первых, вывески тут не было такой, а во-вторых, карет и чего-то ещё не присутствовало при входе. Лишь тройка лошадей, одна лошадь даже в кольчужной попоне и с хорошим кожаным седлом.

— Пошли. — Я вышел из брички. — Мастер Клоту, Вы с нами. У кого деньги?

Лакеи молчали, переглядывались.

— У кого деньги? Кто на сегодня казну получал? Ну-ка…

Неохотно один из лакеев протянул мне увесистый кожаный мешок, в котором что-то брякало.

Развязал, заглянул.

Мелкие, с мой ноготь размером золотые монеты. И почему-то треугольные, с округлыми углами. На аверсе чей-то портрет, на реверсе единорог.

— В следующий раз все передаешь лично мне, понял? И для тебя будет ой как плохой идеей что-то утаить… Мастер, поглядите сюда, этого хватит на хороший обед на четверых?

— Да, Ваше Величество. Трех монет будет вполне достаточно на хороший обед.

— Тогда пошли. Вы с нами. А вы, досточтимые слуги, тут сидеть. Охрана тож не нужна…

Охрана меня и не думала послушаться. Ну, они ж меня охраняли, чтобы я что не то не сделал, как понятно теперь.

Внутри все было почти так же, как и в наших кафешках. Разве что телевизора на стене не было, вместо него там висел грубо намалеванный портрет королевы-матери. Художник явно польстил оригиналу. Впрочем, придворный художник та ещё профессия, всегда по лезвию ходит. Или пан, или пропал.

Сели за большой, строганный стол. Пухленькая официантка с испуганными глазами застелила большую скатерть с рюшечками, стоически перенесла щипок от младшего рыжика и скрылась на кухне. Рыжик так же стоически получил от меня подзатыльник.

Обед простой. Вот тут я оценил всю правоту Вербицкого про средневековые кушанья.

Все просто, все просто. Поросенок в гречневой каше, много белого хлеба, целиком запеченная рыба, легкое пиво и вино. Вино пил только мастер, я сам потянул малость пива, и попросил принести настойки на травах. Тут меня обломали, настойку умели делать только во дворце, придворный повар. После недолгих консультаций принесли крынку молока, свежего.

Рыжики на меня косились, да молчали, пожирали поросенка, умело и быстро разделывая его ножами и двузубыми вилками, и запивая кисленьким пивом. Кружевные манишки мигом стали потными от жира. Проголодались, гадостники.

Я лениво ковырял тупым ножом ляжку поросенка, поглядывая вокруг. Мастер Клоту ел спокойно, сидя рядом со мной, и стараясь держаться подальше от чубайсов. Ел он мало, но быстро. То от одного, то от другого отщипнет. Пива не пил, а вот вина знатно.

Как бы не окосел, мастер-то…

От скуки я стал оглядывать остальной зал.

Посетителей стало заметно меньше.

Наша охрана расположилась за соседним столиком. Подумал о том, стоит ли их кормить. Не, не стоит. Если есть возможность не кормить своих тюремщиков, то не надо того и делать. Пусть их королева кормит и о них заботится.

А так убытки одни, вот и посетителей распугали…

О, старые знакомые.

В темном углу, наедине с кувшином пива, сидел давешний сержант-алкоголик. Им компанию составляли несколько тяжелых глиняных кружек, одна перевернутая, и горка черепков от ещё одной. Пустая тарелка, вокруг нее какая-то странная закуска. Что-то вроде гренок.

Точно. Старый знакомый. Только одет ещё проще. Серая рубаха, повязка на лбу прикрывает волосы, лицо небрито, под глазами мешки. Матерчатые штаны с кожаными нашивками заляпаны пятнами, длинный ремень, охватывающий пояс, венчают пустые ножны. Из-за мягкого мокасина торчит рукоять ножа, простая, берестяная.

Краем глаза заметил, что на сержанта бросали не самые дружелюбные взгляды наши четверо охранников, да его это как-то не трогало. Сидел себе, прикладывался к кружке.

Только вот глаза… Как говорил Валерий Алексеевич в приступе внезапного откровения — глазки смотрите! Глазки всегда выдают.

Видел он их, всех четверых, этот сержант. И что-то задумал явно. Только вот к чему это, я просто не понимал. Ну, предположим, положит он двоих, троих. Даже четверых этих положит. Так за окошком ещё ждут команды человек так тридцать. Всех-то не уложить, какой бы ты крутой Рэмбо не был. Если сильно разозлятся… Этому пример соседнего с «Васильком» дискобара «Веселый Паук». Там толпа устроила торчок-шоу, а потом пошла стенка на стенку с ЧОП нашего конкурента. Конкурент потом два месяца работать не мог. Народец у него хорошо помяли. Толпа любую силу сломит, кроме пулемета.

Пулемета у сержанта не было.

Но работу мастера наблюдать было очень приятно.

Охранникам моим надоело играть в гляделки, встали, пошли знакомиться. Сначала один вылез из-за стола. Кстати, а откуда у них на столе пиво-то? Я им его явно не оплачивал, да и не заметил я, чтобы они платили.

Первый дошел до стола сержанта, что-то сказал, оперся о стол и поехал вниз.

Бум-ц.

Тело сложилось на полу в букву «зю».

Дальше все как-то смешалось, но было без крика, поломанной мебели и прочих чудес. Бородачи рванулись, приостановились в удивлении, и ту же стали складываться и падать. Три раза звякнули доспехи, один шлем покатился на полу и застыл у меня под ногой.

Я брезгливо оттолкнул грязный горшок.

— Гы-гы-гы. — Сказали рыжики.

— Продолжаем обед, молодые господа! — Проговорил я, проглатывая кусок поросятины. Мясо жестковатое и пресное очень. Соли нет, перца нет, заесть можно только вот огурцами солеными или пивом запить. Или молоком, что тоже не есть красиво.

Сержант поднялся, сгреб со стола кружки с пивом получившей свое четверки и выставил перед собой.

Не, ну дает.

Наверное, я просто не соображал, что делаю.

Или просто мне уже надоело видеть в каждой встречной девушке те глаза и то лицо?

— Хозяин, два кувшина лучшего твоего. — Крикнул я. — Да с ледника! Есть ледник-то?

Толстяк за стойкой засуетился, не прошло и мига, как из свободной двери выплыла подавальщица с двумя запотевшими кувшинами. Двинулась к нашему столу.

— Да не нам. Вот тому джен… дже… дж… Мастеру в сером, что так красиво работает с неодушевленными предметами.

— Ваше Величество неразум… — Встрял мастер Клоту.

— Да брось. Ей, шантрапа. — Вот это слово у меня почему-то хорошо получилось, нашлись аналоги тут, в этом языке. Рыжики притихли, на меня поглядели по-собачьи. — Мастера не обижайте. А то вернусь, по лбу ложкой надаю…

Мастер Клоту посмотрел на меня благодарно и подвинул к себе ближе свой сундук с лекарствами, на который чубайсы уже засматривались.

Подхватив подавательницу за локоток, отвел к столу сержанта.

— Ставь сюда.

— Молодой господин, вы собираетесь… — Она сделала большие глаза, и как-то дернулась рукой, словно меня собираясь увести. Нда, возраст тут совсем не двадцать лет, в Советском Союзе наследному принцу водку бы не продали.

— Ставь-ставь! — Я-то совсем не был уверен в том, что делаю. — Да убери тут грязь, негоже…

Сержант никак не отреагировал. Ни на сметенные в ведро осколки кружек, ни на протертый мигом стол, ни на новую, белую скатерть, разве что не накрахмаленную. Крахмала тут не знали.

— Я не пью с малолетками. — Вдруг сказал сержант.

— Я не малолетка. — Я подвинул к нему кружку пива. — Я — Его Высочество.

— Одно другому не мешает, Ваше Высочество.

— Не мешает. — Пиво булькнуло в свежие кружки. — Сам б чего другого выпил. Но есть только пиво. И молоко. Да молоко после соленых огурцов будет страшнее, чем пиво, не находишь?

Сержант выпил. Сделал такой осторожный глоток.

Я тоже, только глотнул меньше.

Слишком много народу вокруг. А я все же Его Высочество, что бы уж тут ни говорили. И мне надо очень сильно за языком своим следить, потому что… Кто его знает…

Завозился, поднимаясь, один из охранников.

— Все за дверь, ждать меня там. — Приказал я как можно строже. — Сюда ещё четверых. Если вы, уроды пьяные… Ещё раз… То думаю, что в Западной башне вам сильно обрадуются! Нажрались пьяны и устроили драку!

Поддерживая друг друга, охранцы брызнули наружу.

На их место засели ещё четверо. Эти молчали, смотрели на нас, разве что бородами не шевелили от негодования, но пока что молчали. Начальник охраны заглянул в дверь, нашел взглядом меня и сержанта, что-то собрался было сказать, но только покачал головой и скрылся за дверью.

— По какому поводу пьешь? — Спросил я. — И не первый день, как я вижу?

— Горе. — Коротко ответил сержант.

— И тут тоже горе заливают вином. — Философски заметил я.

— Везде так. — Согласился сержант. Ещё один глоток, кружка пуста.

Пауза.

Мент родился.

— Так что за горе у тебя, децимал Седдик? — Вдруг вспомнил его звание и имя я. Как-то само пришлось к слову. — Что за беда вынуждает человека пить дрянное пиво несколько дней, как будто это талая вода?

Про талую воду хорошо ввернул.

Сержант начал говорить.

Сначала неохотно, в его зеленых глазах плясал огонек какого-то недоверия, да потом растаял. Наверное, ему хотелось выговориться. Да и уже было все равно, перед кем это делать.

Наверное, ситуация банальна.

Сержант, он же децимал, служил в войсках Пограничной Стражи Соединенного Королевства. Пограничники, короче. Зеленые фуражки, если по нашему. Им не ставили задач держать ровный строй или шлепать древками копий по головам распоясавшихся холопов в деревнях. А вот читать следы, сшибаться с юркими отрядами степняков из Предвечной, где ровный строй быстро нарушался схватками один на один, резать страшенных чудищ с Закатных Гор или даже с магами сражаться (я едва не опешил, но потом понял — ну какое же средневековье без магов-то?), не говоря уж о контрабандистах, коих стараниями шайки королевы расплодилось жуткое количество… Вот этого всего хватало.

В одном из дальних патрулей сержант нашел себе жену. Ну… Этого там хватало. Предвечная Степь была бурным котлом, из которого время от времени выплескивались пеной обломки людских судеб. Во вне, конечно, проигравшие роды в Предвечной вырезали под корень, никого не щадили. Спорт такой был, кто кого быстрее вырежет. Что тут, что у нас — одинаково…

Итак, нашел себе децимал жену. На седьмом году беспорочной службы. Тогда ещё король, Его Высочество Седдик Шестой правил.

Королю было совершенно наплевать на то, что творится на границе. Пока степняки не лезут в пределы страны, хоть козлов горных в задницы естествите. Ну, а ежели идут трофеи, торговля строится и налоги платятся, то король был готов закрыть глаза и на многое другое.

А уж степнячку-то… Не, ну надо же — не в рабство, в личное имение, а сразу на супружескую койку… Ну, да, странно. Но не дракона же горного, а? Да прибудет в вами благословение Толстобедрой Керр!

Но оказалось, что семью-то молодую благословила не иначе как Лилит.

Что тут сержант имел в виду, я не понял, но решил для себя непременно разузнать. У мастера Клоту спрошу, в конце концов.

С большим трудом растили дочь. Сын уж по дому бегал, мелкий…

Перебрались в столицу, к родителям Седдика. Старый служака-барон, половину жизни отдавший той же Пограничной страже, принял невестку с отвисшей челюстью, кою ему поддержала матушка.

— Ну-ка, усохни, старый хрыч! — Ответствовала она на возмущенный вскрик центимала «Да она жи!». — Сам забыл что ли, как молодой был? Хорошая девочка. Пойдем, покажу тебе комнату, умаялась с дороги-то?

Ну, начали жить да поживать.

Как-то незаметно умер отец. Старые раны, долгие походы и бои напомнили о себе в старости. Уснул одним днем, а ночью нашли уже холодным. Новый барон навел железной рукой пошатнувшийся было под соблазнами городской жизни порядок среди слуг, кого повесил за воровство, кого выгнал. Подтвердил на посту толкового управляющего, и занялся делами. Сержант… То есть децимал подал высочайшее прошение, и перевели его поближе к столице, в королевскую гвардию. Дали гвардейский десяток, поставили на обучение молодежи служил в королевской страже, получил свой гвардейский десяток. С которым его вот совсем недавно разлучили… Да коли его Лилит…

Жена заболела. С год просто кашляла. Потом начала кашлять сильнее, сильнее… Приглашенный врачеватель только развел руками, выдал травы целебные, ушел.

Начала кашлять дочь.

Ну, сначала посыпалась работа. Сержант дневал и ночевал у постелей родных, изредка его подменяла мать. Но все было тщетно.

Травы давали только временное улучшение, как и водиться в таких историях. Да и что за травы-то были, тут простуда какая-нить или ещё что-то, что в моем мире на раз лечиться.

Травы стоили недешево. Потихоньку так поползли в стороны деньги сначала, потом фамильные драгоценности. Деревеньки обезлюдели, за хорошего раба давали хорошую цену, да вот только и хорошие врачеватели стоили недешево.

На следующую порцию трав денег уже просто не хватило, а родным становилось все хуже и хуже.

Денег взять негде. Майорат не продать, тогда вообще ничего не будет. Да и как продать майорат-то? Сдать в аренду? Был рассмотрен и такой вариант, как бы не был он противен[3]. Так не берут же, как заговорил кто, отворачиваются! Из гвардии, веры и опоры дворянства, вышибли с две недели назад, когда серьезно напился и неслабо нахамил генералу Ипоку, а потом ещё и вломил кое-кому, по плохому настроению.

Вчера вечером сержант выкопал могилы.

Две.

Ну и вот.

Ещё по пиву?

— Дрянь ваше пиво. — Я призадумался. Не может ж быть такого, что болезнь простуда в наше время? А? И лечили ведь от нее, лечили. — Сколько ваша трава стоит, децимал?

— Сорок золотых.

— Ого! По весу, что ли? — Я следил за его глазами, а в них внезапно вспыхнула надежда. Тень ещё пока что надежды, но уже что-то есть.

— Горный отвар. — Сказал сержант так, словно это было должно все объяснить.

Я вынул из кошеля десяток золотых, остальное подвинул к нему.

Сержант уставился на кошель как на кобру, которая вот-вот укусит.

— Я не могу это взять, Ваше Величество!

— Взял. — Ровно сказал я. Прозвучало как-то не так, как хотелось бы… Да ну ещё разбираться. — Возьми давай. У меня королева в три раза больше просаживает на каждом приеме. А я что, хуже? Не могу помочь человеку, служившему верой и правдой моему отцу?

Децимал молчал. Просто смотрел на меня как-то непонятно, и молчал. Ох и швырнет он сейчас кошель мне этот в морду, и меня со стулом снесет дальше и в стенку. Зря я как-то, на подачку похоже.

— Мастер Клоту! Можно вас? Ну, с сундучком…

Мастер Клоту перебрался к нам за столик, а на лице его отразилось видимое облегчение. Компания чубайса пугала его больше, чем дикий сержант.

— Мастер Клоту вылечил меня. Не знаю как, просто я в отключке валялся, но ему это удалось! — Знал бы мастер Клоту, что ему удалось мне присниться — и лечить потребовалось бы уже самого мастера Клоту! От Кондратия. — Значит, если и можно что-то сделать… Мастер Клоту? Помогите достойному воину. У него горе… Надеюсь, что сумма, получаемая вами из казны Соединенного Королевства, позволит?

— Да, Ваше Величество. — Поклонился мастер Клоту. — Не беспокойтесь, все, что надо, я вычту из нее…

— Зачем это, Ваше Величество? — Вдруг спросил сержант.

— Что?

— Все это.

— Так а что тебе не нравится? — Изумился я. Нет, ну если сейчас что рассказывать придется… То дело дрянь явно.

— Королева отказалась мне помогать, а генерал Ипоку, командир королевской гвардии, рассмеялся мне в лицо. И тут Вы. Вы ещё малый. Вы можете много не знать… Ваше Высочество. Я вряд ли чем-то смогу… Я и не умею ничего. И нет у меня ничего.

— Я видел, как ты гонял отроков по двору. — Сказал я. — Если пойдешь ко мне в личную охрану… И чуть меня поучишь?

— Ваше Величество. Высшие дворяне не любят служить в Пограничной Страже. И во дворце, и в городе есть мечники уж всяко получше меня. Так зачем я? Почему?

— Да вот захотелось мне начать военную карьеру в Пограничной Страже. Желание у меня такое. Какой же я король буду, если не пройду службу, как тысячи других? И дерешься ты знатно, вот четверо до сих пор в себя прийти не могут. И надо же с тебя что-то взять?

Сержант насупился.

Нет, это я зря сказанул.

— И есть один вопрос… Зачем вашему генералу долбаному шлем с нащечниками?

— Это форма такая, Ваше Высочество. — Удивился сержант. — Поколениями проверенная…

— Да? А я подумал, чтобы морда не треснула.

Сержант против воли улыбнулся. Потом ещё раз улыбнулся. Потом кто-то, прислушивающийся к нашему разговору, расхохотался.

Люди-то не все разбежались. Вот по углам сидят, скалятся. И даже бородачи-охрана улыбается. Наверное, генерала они тоже любят, как и я.

— Хм, малый. — Сержант потянулся к кружке, но я быстро накрыл его руку, посмотрел в глаза. Лица наши близко, а шепот никто не услышит.

— Вот эту шутку я хочу сказать в лицо генералу. — И громче. — Так что скажешь?

— Ваше Высочество Её Величество… Что насчёт нее?

— Её Величеству гадить большой зеленой кучей, где и с кем я провожу свободное время. Лишь бы под ноги не лез. И не думаю, что она мной интересуется больше, чем нужно для наряжания куклы на новый прием. Так что, серж… Децимал Седдик, приглашаю вас к себе в охрану и свиту… Не знаю как это называется. За хорошую плату, что Вам хватит на дальнейшую жизнь.

— А вот это? — Седдик показал на кошель.

— А что это? — Переспросил я. — Это плата за разговор. Вне зависимости от результата. Надеюсь, тут хватит на лечение. Или мастера Клоту попросить?

Сам не заметил, как руки сержанта сжали мои запястья. Как-то я привык уже за двадцать лет, что мальчик я большой, и просто так меня не схватить. Но тут-то… Принц этот как глиста в скафандре. Тонкий и легкий. Мышц нету. Даже прием не провести толком, все время срывается.

Седдик смотрел мне в глаза. Резко и спокойно, глаза его ничего не выражали.

Запоздало я пожалел, что оставил всю охрану снаружи. Четверо этих внутри, хотя что они сделать смогут? Это в век огнестрельного оружия все решит ствол пистолета, а тут все решает индивидуальное умение обращаться с холодным и ударно-дробящим оружием. Не доломает моя охрана сержанта… То есть децимала… Быстро. Вдруг что, останусь без головы.

Интересно, будут ли тогда…

Хватка исчезла так же быстро, как и появилась. Вместе с ней исчез кошель. Таинственным образом он оказался привязан к поясу сержанта, и я не завидовал тому вору, который польстится на эти деньги.

— Я был бы вам благодарен, Ваше Высочество. — Сказал сержант.

— Тогда решено. Завтра, с вещами, у ворот замка. Жду. Мастер Клоту пойдет с Вами, ночь в его распоряжении. Завтра приведешь, а то… — Я вспомнил про изречение «до вечера деньги ваши, после наши». Кстати, обновилось оно сегодня, специально посмотрел! — Слабый он, врачеватель! Оберут ещё по дороге!

Глава 13

Творите добрые дела

И добро вернется к вам…

Песенка из народного творчества.

Проснувшись, я с минуту просто лежал, не открывая глаза. Спокойно было, и хорошо.

Кстати, ну почему так получается хорошо отдохнуть-то? Весь сон бегаешь, прыгаешь, чем-то занимаешься. А утром разве что мышцы болят, да и то не всегда. Три ночи не спать…

Это ещё в прошлую сессию было дело. Вечером смена, утром экзамен, вечером чуть поспать и следующим утром ещё экзамен, а потом смена опять. Ну, не выспался я, мягко сказать. И намешал мне Мишка один хитрый коктейль из кофе, коньяка и чего-то там ещё, что ему в походах подсказали. Чтобы не спать.

Ну, я и не спал, когда пил. Глотка хватало на полчаса, а потом уже на пятнадцать минут. Ну, и утром кончилось тем, что присел я на обходе территории на пару минут, открыл фляжку, поднес ко рту, да так и заснул. Нашел меня тот же Мишка, который, не долго думая, отволок в караулку и сбросил на диван. Спи, типа.

Проснулся только вечером, уже другая смена была.

С тех пор состояние невысыпания я запомнил. И вот то, что сейчас со мной — ну никак на него не походило. Просто мышцы побаливают иногда, как будто спал в неудобном положении, да и все.

Хватит валяться, пора напрягаться.

Снова по заведенному маршруту, чайник-душ-бритье-небольшая разминка-чай.

Стало чуть лучше.

Чайник больше не бился током, компьютер закачал пару новых фильмов, пришло письмо от «Озона», что новая часть «Вики Харрингтон» в магазине, и магазин уже заждался денег моих… Приходите, отдавайте.

Ну, за Вику не жалко. Новый том! Но сегодня точно не получится, сегодня надо будет в институт заглянуть…

В метро я устроился на крайнюю лавку, закрыл глаза и на ощупь засунул в уши плеер.

Мысли текли быстро и лениво.

А вот интересно, что будет, если я тут задремлю? Нет, не хочется уже что-то таких экспериментов, проснуться в отделении милиции с вывернутыми карманами? Или прыгать под поезд, как тот комитетчик с Ждановской, про которого Валерий Алексеевич рассказывал? Я-то не комитетчик, меня так никто не будет искать…[4]

В институте тихо. Охрана смотрит криво, но пропустила.

Ну кто таких уродцев нанял-то? У нас бы ещё вежливо улыбнулись, спросили, чем помочь да куда. Ну и дальше по обстоятельствам… В работе охранника, как и в любой другой, есть много тонкостей, которых обычному человеку знать как бы сложно.

Расписание занятий уже готово, за месяц до начала занятий. Вот уже висит, красуется, свежей краской под стеклянными стендами.

Ну вот. А я как раз и не взял…

Похлопал себя по карманам, огляделся, может у кого ручку спросить…

Ого!

Сколько же народу ходит в реконструкторах?

— Сэр Гюго фон Воленштайн?

— О, привет, привет! — Немецкий рыцарь, он же белокурая бестия, сжал мою руку. В нынешний момент жизни рыцарь приоделся в угольно-черный костюм, лениво этак расстегнул воротник красной рубашке. В черные ботинки смотреться можно. — Ну, как дела твои? Кстати, а ты что тут делаешь?

— Учусь! — Гордо ответил я.

— О! Так, а я тоже! Студент?

— Ага… Второй курс!

— Ну, а у меня девушка тут, в аспирантуре… Будем знакомы… Леночка, это мой друг!

Белокурое создание в полупрозрачном синеньком платьице хлопнула глазками.

— Лена, очень приятно!

— Сергей, не менее приятно… — Лену я знал, видел её мельком на чертежной кафедре. Она там работала, выдавала экспонаты, которые надо эскизировать. Потом на нашу кафедру перевелась, там теперь. Гордая очень девочка, на студентов смотрела сверху вниз. А вот тут как выглядит? Да и платьице — одно название…

— Ну, пошли… Ты заходи к нам, в зал? В пятницу вечером ждем, Игорь уж мечи набрал… Леночка, что такое?

— Хочу в кино! — Капризно поджала губки Лена.

— Сейчас, радость моя! — Необязательно пообещал Гюго фон Воленштейн.

Расписание я переписал на форзац Уголовного кодекса РФ, который у меня в сумке завалялся. Надо с собой блокнот возить, надо!

На обратном пути ко мне в голову пришла мысль.

Надо как-то натурализовать сержанта… То есть децимала Седдика при дворце. Вчера во сне я ему пообещал, сегодня надо реализовать.

Но как?

Вспомнив зеленоглазую, я подскочил на месте.

Тетка напротив меня сделала осуждающее лицо.

— Напоются, и шастают, и шастают… — Прошептала одна бабушка другой.

— Сука. — Сказал я вслух. — Не, это я не вам, бабушки, это я о себе…

В самом деле. Как бы мне не проснуться, и не увидеть сержанта на колу.

Мать твою так, да что же я наделал?

Весь остаток дня я думал, думал и думал.

Как-то надо натурализовать сержанта при мне. Но как это сделать-то? Как сделать так, чтобы не потянуть на смерть совершенно незнакомого мне человека просто по прихоти?

— Принц Чарльз со свитой посетили французский город… — Фоном пробормотал телевизор.

— О! — Сказал я сам себе. — Ну конечно! У короля есть свита. У королевы есть свита. А у принца, наследного принца Седдика что нету? Он что, хуже? Ну, конечно хуже, только в этом никто не признается.

Значит, надо сделать себе свиту.

Если только во сне, в том мире такие есть понятия.

Проснувшись во сне, я повернулся с боку на бок. Снова парусник… Вот он летит на волнах, забот не знает. А у меня что?

А у меня тяжелый разговор. И корчить из себя дебила малолетнего тоже может не получиться. Один раз ошибусь, и привет.

— Мальчик мой! — Привычно уже обрадовалась королева с трона.

— Матушка! — Обрадовался я. — Матушка, мне не спалось!

— Почему, мальчик мой?

— Мама, у меня нету свиты! — Выпалил я.

Ага, и велосипеда тоже нету. И рогатки. Чего ещё нету?

— Ой, сыночек… — Вздохнула мама.

— Я хочу себе свиту, настоящую! Хочу в свиту настоящего воина! Сер… Децимала Седдика, вот как!

— Децимала Седдика? — Королева призадумалась.

Нет, не давать ей думать, для меня это не есть хорошо! Если она хорошо подумает, то неизвестно, что она придумает!

— Да, да! Он настоящий гвардеец и воин! У него есть большой меч и он так здорово уделал этих стражников…

— Когда это? — Внимательно посмотрела на меня королева.

— Мама, охрана моя напилась и начала буянить в таверне «Ильтико», что на набережной…

— Постой, а что ты там делал?

— Заехал покушать…

— Сын мой, ты не должен кушать в таких заведениях!

— Но, мама! Ничего не было рядом… Мы и заехали. У меня же ещё были братья рядом, не мог же я их голодным оставить? Что бы тогда сказали о нашей семье?

Говоря это, я чувствовал, как шью все белыми нитками.

И давал себе раз за разом страшные клятвы, что больше никогда, ни разу не сделаю ничего, предварительно не подготовившись.

— Эх, правильно… — Покачала головой королева-мать. — Мы, короли, должны иногда жертвовать собой…

— Мама, там хорошо кормят! — Сказал я. — Но заведение не приличествующее… Я будущий король… — Показалось мне или в её глазах что-то мелькнуло? Нет, не показалось, но потом, потом об этом всем подумать! — И я не могу себе позволить бывать в таких заведениях! Что о нас скажут? Что мы нищие? Нет, не бывать тому!

— Правильно говоришь, мальчик мой! — Снова прослезилась королева-мать. — Ты уже такой большой… Иди ко мне!

Я подошел, меня обняли.

— Ты уже большой! — Повторила королева. — На леденец! Надо тебя женить!

— Женить? — Даже сбился с толку я. Мальчику-то ещё и шестнадцати нет, а уже женить? Династический какой-то брак, что ли? Вроде бы в среде дворянства были популярны. Оженить, пока жениху и невесте и десяти лет не исполнилось. Династический брак, суженые и в глаза друг друга не видели.

— Да, давно уж пора! Надо только невесту подходящую найти, девушку из хорошей семьи… И внуки. Вот увижу внуков, и помирать можно будет спокойно… У соседей столько дочерей на выданье! Я вот портреты смотрела-смотрела… — Королева украдкой промокнула уголки глаз платком.

— Да что вы, мама, вам ещё жить да жить надо! — Ляпнул я языком быстрее, чем подумал. Опасная она привычка так делать.

— Эх, сыночек… Да вот папка тоже так думал, а теперь уж далеко он от нас, в Светлых Чертогах. Седдик, сын мой, зачем тебе этот жестокий грязнуля?

— Мама, он хороший человек! И вовсе он не жестокий, у него жена болеет, он за ней заботится! — Капризно заявил я. — Хочу-хочу-хочу! Ну вот хочу я! У всех есть свита, а у меня нету! Я же настоящий принц, да?

Графиня Нака, присутствующая на нашем разговоре, посмотрела на меня с отвращением.

— Ну, замолчи, замолчи! Ладно, пусть у тебя тоже будет настоящая свита, мальчик мой! Но только немного!

— Ну, пусть децимал будет. Он же много не просит?

— Ну, пусть будет! — Согласилась королева под моим напором. — Но вот если ещё раз — отниму все!

— Мам, но такой свиты мало, мам! — Капризно заявил я. — Как же мои учителя, и все остальное? Как же красивая и приличествующая, — вот слово-то ввернул, а верно, глазки загорелись у королевы! — одежда, украшения? Не могу же я ходить вот так, как сейчас?

— Ты прав, мой мальчик! — Снова прослезилась королева. — Надо, давно уже пора! Что за наследный принц, если он в рванье одет, не умеет танцевать и не знает, как себя вести на приемах?

— Плохо, мама! Я долго болел…

Ну, да. Что за наследный принц, если он только танцевать умеет и в обществе общаться? Вот, английские принцы в армии служат даже. А датская принцесса работает в фирме, какие-то закупки. Японский император вот вообще микробиолог со стажем…[5]

Вышел из королевских покоев я выжатый как лимон.

Нет, не нравятся мне такие разговоры. Как бы тут без головы самому не остаться.

Ну, буду надеяться, что у меня все получилось.

Так, где мои слуги?

— Ты. — Ткнул я пальцем в пажа-узбека. — Так, иди к воротам, как придут мастер Клоту — сразу ко мне. Вместе с тем, кто приведет. А ты давай готовь завтрак легкий на три персоны…

Нет, хорошо быть наследным принцем! Можно делать, что хочешь…

«Если только не мешаешь кому другому!» Ехидно так напомнил внутренний голос.

Сержант, побритый и помытый, казался в королевских покоях чем-то не тем. Лениво ковырялся вилкой в жареных куропатках, цедил чай, отказавшись от вина. Было видно, что тут ему не очень так.

— Мастер Клоту, рассказывайте.

— Ваше Высочество, доброе утро! Рад видеть вас в добром здравии…

— Меня интересует, что вы нашли вчера.

— Сложно сказать, Ваше Высочество. Это несомненно лихоманка. Это лихоманка, да, точно.

Сержант молчал.

— Так. И что скажете на это? Это лечится?

— Лихоманка вызывается общим упадком сил организма и переизбытком дурной крови в организме. Но делать кровопускание в такой ситуации рискованно, потому что и естественной крови-то нету. Если будет улучшение…

Я вспомнил свои скудные познания в медицине.

— Мастер, никакого кровопускания, ладно? — Решительно сказал я.

— Но…

— Никаких «но». Что ещё?

— Как я уже говорил, все проблемы в общем упадке сил организма. Наука пока не может сказать, как и что вызывает лихоманку, но симптомы её известны. Лечить её тоже понятно как… Отвар давать — это варварство!

Сержант вздрогнул.

— Да, да, варварство! — Глаза мастера Клоту заблестели. — Будь хоть я не из Гильдии врачей, тем не менее даже дикари на островах так не издеваются над своими врагами! Отвар лишь снимает боль и неприятные ощущения, а пользы от него… Нету никакой!

Я с любопытством посмотрел на мастера. Мастер Клоту преобразился. Теперь, на своем поле, передо мной сидел специалист, который знал как и почему, и даже зачем. И готов был спорить даже с королями, если того дело потребует.

— Так, а кто же знает? — Спросил я.

— Знает что?

— Если наука не знает, что вызывает лихоманку…

— Магия разве что. — Пожал плечами мастер Клоту.

— А лечить?

— Я уже выписал сегодня с утра нужные травы. Надо будет сделать таблетки и питье… Наверное, питье лучше. Сложно, но результат почти предсказуем. Они будут жить.

— Децимал, что скажете?

— Мне то обещали уже многие врачи, Ваше Высочество. — Пожал плечами Седдик.

— Вы наняли сиделку для ваших домашних?

— Кого? — Удивился сержант.

— Как это? Кто будет заботиться о вашей семье, пока вы тут?

— О, Ваше Высочество, моя матушка в добром здравии, и всегда сможет… Слуги у нас тоже надежные, из нашей деревни. Да и Светлые боги не оставляют болящих…

Ага. Точно. Забыл совсем, тут же средневековье. У сержанта-то в загашнике деревня есть, слуги и крепостные наверняка.

— Понятно. Кстати… — Я вспомнил кое-что. — Вы сказали вчера про могилы. Что это значит?

Тут я сморозил что-то не то. Это я понял по взглядам мастера Клоту и сержанта.

— Это обычай, Ваше Высочество. Это такой обычай. Могилу роют загодя и самый близкий родственник умершего. Почему вы спрашиваете?

— От комы я потерял часть памяти. — Пожал я плечами, и сказал себе мысленно «Идиот». — Сержант, я не очень понимаю со свитой и прочим… Потому сейчас мы с вами возьмем бричку и выдвинемся куда-нибудь на свежий воздух, чтобы нам никто не помешал. Я вроде бы знаю несколько мест…

— Да, Ваше Высочество.

Та самая полянка, где мы ещё давно останавливались.

Выехать я решил пораньше утром, чтобы не привязались рыжики. Начнут опять канючить про свой «Овцебык», чтоб у них причиндалы в чугун укатали…

Кавалькада проскакала через город, подпрыгивая на кочках. Остановились около неприметного дома в таком же сером квартале, за высоким забором. Сержанта тут знали, дверь открыли, но внутрь мы не пошли, зашел только сержант, и вынес оттуда связку каких-то палок. При ближайшем рассмотрении я рассмотрел тренировочные мечи, связки войлочных одежды, какие-то ремешки и прочее.

На полянке стража разошлась пошире. Лакеи распрягли бричку, узбеки стали водить лошадей по кругу, не давая им пока что есть.

— Так, начинаем с начала. Мастер?

Мастер Клоту сел на подвернувшийся камень и приготовился ждать. Два узбека-пажа принялись махать над ним опахалом.

— Ну, отрок… — Сказал сержант. Задумался. Думал он долго, я не торопил.

И вдруг сержант выдал.

— Ваше Высочество. Дело ясное что дело темное. Отроков учил я так, что иногда надо и по шее дать, и кое-что похлеще…

— Понятно все. — Я хмыкнул. — Разве ж в том проблема? Давай-ка ты, сержант, представь на время урока отрока, да? Которого тебе надо… — Я покосился на подошедшего слишком близко узбека с полотенцем в руках. — А ну, подстели под мастера Клоту, ленивый ублюдок! Быстро! Не видишь, что доктору тяжело сидеть на камне? Вот зараза такая, прикажу я тебе выдать плетей…

Узбек умчался.

— Короче. Твоя задача как можно быстрее подтянуть мой уровень до уровня среднего солдата этого мира…

— Этого мира? — Брови сержанта взлетели вверх. — Ваше Высочество, я…

— Стоп. — Оборвал я сержанта. — Ещё раз. Учишь меня как хочешь. Главное условие — я должен научиться и не должен остаться калекой. Все остальное можно. Так что начинаем.

— Ваше Высочество. — Поклонился сержант. И тут у меня в глазах внезапно потемнело, я рухнул на песок.

В себя пришел быстро.

Рядом со мной валялись два лакея, ничком, черные сбились в кучу поодаль, охрана смотрела лениво. Тот самый лакей, что плеткой размахивал, вообще слабо подавал признаки жизни, а второй попал до раздачу случайно, кажется.

Мастер Клоту подбирался поближе с ящиком, ему в этом препятствовал сержант, встав на пути, к доктору лицом, ко мне спиной.

— Так. — Обернулся ко мне сержант. — Урок первый. Не расхотелось ещё учиться, Ваше Высочество?

— Пока что нет.

— Тогда продолжаем.

С Молчаном стоять было много проще. Сержант был везде, где только можно. тренировочная палка раз за разом вылетала из моей руки, мне доставалось по шее, по ребрам, по бедрам, по плечам раз за разом. В отличие от Молчана, сержант, он же децимал… щадить меня совсем не собирался.

За полчаса я украсился множеством синяков. Ни одного кровоподтека, надо отдать должное сержанту.

— Так, понятно. — Сержант отбросил в сторону тренировочный меч, который тут же поймал один из узбеков и почтительно поставил в стойку. — Уровень ноль. Ваше Высочество, умение читать и писать важное. Но король Мург, ваш предок, говорил, что ничего не стоит тысяча слов, когда важна крепость руки[6]. И потому начнем с укрепления рук. Начинайте махать вот этими мечами вот так, вверх, вниз, вверх, вниз… До тех пор, пока я не скажу «довольно».

Через пару минут у меня начали отваливаться руки.

— Теперь рубка. Ваше Высочество…

— Правильно «Седдик». — Прервал я его.

— Что?

— Седдик. Странно было бы называть Величеством того, кого ты сейчас бросишь на песок… Или врежешь мечом деревянным. Не величество я ещё тут, на полянке. Так что — Седдик.

— Как скажете, Ваше Ве… Седдик. Рубка — основа боя. Правильный рубящий удар может опрокинуть врага. Если же враг слишком велик, то правильный удар подрежет его, нанесет широкую и длинную рану, от которой враг рано или поздно истечет кровью. К тому же рубящий удар не стеснит тебя, не зажмет твоё оружие, позволит сражаться дальше. Сейчас будем учиться рубить. Стань вот так…

Два пинка по ногам, я еле устоял на ногах.

— А мечом маши вот так… Начали!

Деревянная палка рассекала воздух раз за разом. Вжих, вжих, вжих! И чё ж она такая тяжелая-то? Пот начал есть глаза, в руки как свинца налили.

— Давай, давай! — Покрикивал сержант.

— Барон Седдик! — Вдруг откуда-то взялся мастер Клоту. — Барон Седдик! Так нельзя! Мальчик после долгой болезни!

— Иначе никак, мастер. — Спокойно сказал сержант. — Я свою работу делаю либо хорошо, либо никак. Его Высочество мне ясно сказал, что он хочет получить. До получения приказа от него я буду его учить так, как сочту нужным.

— Варвар! — Грустно вздохнул мастер Клоту. — Ваше Высочество, так же нельзя!

— Децимал… — Я выдохнул. — В ваших руках, короче. Продолжаем.

Пошло в ход все. И войлочные одежды, которые оказались тренировочной кольчугой, и накладки на ноги и руки… Удары, попадающие на войлок, не делались слабее, а как бы распределялись по большей поверхности.

К полудню я просто свалился и лежал.

Ноги и руки не реагировали даже на обычные слова про «не пью, не курю — так и ты отработай».

«Иди ты хозяин. Так издеваться тоже нехорошо»

— Первая тренировка всегда такая. — Объяснил мастеру Клоту сержант. — Иногда и хуже бывает…

Глава 14

Все зависит в этом доме

От тебя от одного

Хочешь — можешь стать Буденным,

Хочешь — лошадью его.

В.С. Высоцкий.

Утром я проснулся весь разбитый. Болели мышцы, снова болели все. Голова не поворачивалась, а на плечи просто гудели, как колокол, в которого ударили один раз. Бумммммм… И это «умм» как раз было сильнее всего.

Душ снова не помог, как и кофе.

Рубил сержант хорошо, знатно. Тяжелый тренировочный меч был неотделим от него, как продолжение руки. То справа в плечо, то слева в бедро… Молчану и Гюго он бы и шанса не дал.

И тут меня заинтересовало вот такое. Сохраняется ли что-нить от моих занятий там сюда, и наоборот?

Оказалось, что да. Длинная чертежная линейка в моей руке неслабо так рубанула по люстре, но движение правильное было, всего-то одна лампочка разбилась, да и люстра зашаталась как пьяная.

Но мне не до того было.

Совершенно автоматически я исполнил то, что мне показывал сержант.

И сработало, хорошо сработало… Двигаюсь я не так ловко, как во сне, но тем не менее узнать все можно!

Ещё с полчаса я повторял все движения и перемещения.

И получалось, и надо же — получалось!

Значит, есть какое-то передача… Заговорил как чукча от волнения! Есть какая-то связь между тем миром и этим? Значит, можно научиться там и делать себя тут… Или научиться тут, и делать себя там?

От восторга я решил себе налить чай повкуснее.

В задницу все пакетики, теперь будем пить хороший чай! Заварим вот сейчас, а пока подумаем, чему можно научиться тут.

Ну, во-первых, тонфы… Петр Сергеевич их любит больше всего. Потом ещё можно кривую саблю придумать, у неё удар больше! И порох, и порох обязательно. А ещё можно наладить чеканку качественных монет!

Кстати, а что у нас с зарплатой-то? Давно хотел приобрести себе одну новинку, называемую «сотовый телефон»… Да как-то денег не было!

Сотовые в Москве только появились. Раньше-то в основном пейджеры, которые покупали себе новые русские, носили на поясе с такой же гордостью, как половой член. Но вот пришли и сотовые… Даже с камерам уже были, Нокия! Вот хороши, да только не по мою зарплату. Для начала надо будет стать новым русским, а до этого мне ещё далеко.

Простой Ericsson R310. Сразу уже с контрактом, с сим-картой. Билайн приветствует вас…

Расположился на лавочке у входа в радиорынок, быстро заправил сим-карту внутрь телефона, вставил аккумулятор, полюбовался на черно-белую заставку. Зарядки было чуть, гарнитура даже с телефоном была, проводная…

Кому б позвонить?

Я посмотрел в записную книжку. Сначала номер Костика, у него уж с полгода мобильный…

— Кость, привет!

— Привет, а ты кто?

— Я — папа! Сам знаешь чей! И очень хочу с тобой познакомиться!

— Блин, ну ты даешь. — В трубке вздохнули с облегчением. Костик меня узнал. — Сотовый себе купил? Что взял?

— Ериксона! Люблю шведов!

— Фу ты, шведки лучше! Показывай!

Костик как раз вертел Через полчаса сидели в кафешке, обмывали покупку. Пиво дрянь, конечно, но получше, чем у меня во сне.

Кстати, о снах.

— Костян, слушай, вопрос тебе можно?

— Если только не очень сложный.

— Ну… Вот у меня один друг есть. Ему снится сон. Очень странный сон, из ночи в ночь. Другая жизнь, до мельчайших подробностей. Вот он просит консультации…

— За хорошие эротические сны. — Костян чокнулся со мной бокалом пива. — Так, какие консультации тебе надобны? Вообще-то, можно и к Сереге обратиться, но я б не стал, сами справимся. Итак, значит, подходит к тебе девушка, ме-е-едленно снимает одежду… А ты не можешь спросить, как её зовут?

— Костик, ну давай без приколов, случай меня сам не радует!

— Ты это… — Посерьезнел Костик. — У меня сегодня как раз есть к тебе предложение. Галина Михайловна Смирнова называется. 35 лет, кандидат медицинских наук.

— О! А она красивая? У меня ещё не было кандидатов наук…

— Женщин постарше хотят только инфантилы! — Поднял палец Костик. — Слушай… Ты давно уже как-то сам не свой выглядишь. Не хочешь пообщаться? Женщина очень милая и приятная.

— А меня потом сразу в психушку попрут, или сначала завещание дадут написать? И рубашка смирительная шелковая будет, али просто? Костик… Ты меня пойми, а? Я не хочу в дурку. Мне там делать нечего.

— Потому-то вот я тебя к тете и веду. У нее таких клиентов, как ты, знаешь сколько было? Но вообще-то, ты не вибрируй. Если у человека что-то не в порядке, то он-то как раз настаивает, что здоров!

— Я здоров! — Я уже начал жалеть о начатом разговоре.

— Конечно здоров! — Костик сделал большой глоток пива. — Слушай, я ж вижу, что с тобой все в порядке. Что ты меня за не пойми кого принимаешь все? Здоровый ты. Все реакции правильные, ведешь себя адекватно. Не пьешь… — Он скользнул взглядом по пивной батарее передо мной. — Ну, сильно не пьешь. Белку ещё не ловишь. А тетя тебя хорошо проверит, на все реакции… И причем совершенно анонимно. Ну, что? Ещё по пиву и пошли?

— Погоди, погоди, вот так сразу?

— Ну а чего стесняться-то, а? Галина Михайловна меня как раз сегодня приглашала, пообщаться…

— О, Костя, а я не буду мешать? Третий лишний там разное…

— Третий — не лишний! Третий, как сказал бы Серега, запасной! Допивай пиво и двинули!

— Ну, молодой человек, на что жалуетесь? Если на эротические сны… То некоторыми гордиться надо! — Улыбнулась женщина. — Костя, ну-ка брысь!

— Галина Михайловна! Я послушать хочу, это ж друг мой!

— Ну, хорошо. Если хоть один звук от тебя услышу, то уж я тебя!

— Да в общем-то… — Я призадумался. — Сложно объяснить вот так сразу, Галина Михайловна!

— Так ты с начала давай. Иди-ка сюда… С компьютером работать умеешь? Это называется Эм-Эм-Пи-Ай, у нас известен как СМИЛ[7]… Давай, начинай! Триста с лишним вопросов, хватит тебе пока что.

Тестов была куча. И карточки даже были, которые тесты Рошарха. Я только такие и знал, в кино видел раньше. Ну и стандартный вопрос «Что видите?» Ну, никогда не думал, что я там что-то вижу. А однако ж… Если не присматриваться.

Через четыре часа мой мозг стал как выжатый лимон.

— Ну, что, молодой человек. — Подвела итог Галина Михайловна. — Что могу сказать… Вот это ваши результаты, храните их бережно и никому не показывайте лишний раз. Нечего у себя в голове позволять копаться сколь угодно долго! А теперь рассказывайте!

— Галина Михайловна, я не схожу ли с ума…

— Да все мы не всегда нормальны. Маковецкий, что у тебя за друг такой? Он меня стесняется, что ли?

— Нет… — Я чуть ли не покраснел. Ты б ещё покороче халатик надела…

— Короче, дело так. — Собрался я с силами. — Галина Михайловна, мне стали сниться сны.

— Сны?

— Вот не знаю, как и сказать правильно… Короче, сны. Во сне я другой человек.

— Кто именно?

— Наследный принц Соединенного Королевства.

— Принц Чарльз… — Фыркнул-прошептал сзади Костик.

— Маковецкий, ещё одно слово, и получишь ты свою заслуженную пару! А ну в коридоре погоди! Рассказывайте, молодой человек, рассказывайте…

Я стал рассказывать.

Потихоньку.

И про королевство. И про замок. И про тот мир. И про сержанта Седдика, и про свои занятия. И про город, и про аристократию… И даже про планы королевы меня женить рассказал.

Сам не замечал я за собой, что могу так просто и складно говорить.

Галина Михайловна молчала, лишь иногда задавала какие-то вопросы.

Я иссяк.

Галина Михайловна задумалась.

— Клинической картины нет. — Подвела она итог.

— Что это значит?

— Клинической картины нет. К нам разные люди попадают… Воплощения Командора, тени Наполеона. Инопланетяне тоже встречаются. Ты по кино о подобных заведениях судишь? Нет, не стоит. Клинической картины нету. Я не могу сказать, что ты здоров… — Она подняла руку. — Не надо спорить! Полностью здоровых людей не бывает. Но все реакции у тебя в пределах нормы. Конечно, есть что-то, ну да это просто ерунда, в пределах нормы. И не такое бывает. Так… Слушай.

Она призадумалась, и молчала. Я тоже молчал.

— Вот, предположим. Если ты видишь этот мир… То у нас есть два пути. Либо этот мир реален, либо нереален. Если нереален, то тогда там будет нереальное, то есть уже от тебя самого придуманное, верно? То есть там будет только то, что ты знаешь.

На этот раз уже призадумался я.

— Нет, Галина Михайловна. Сегодня — то есть сегодня ночью — сержант Седдик весьма принципиально учил меня рубке на мечах. Сложно и непросто. Я таких движений раньше совершенно точно не знал и не видел.

— Реконструкторы, что ли? Я тебя вроде бы где-то видела…

— Недели две назад в парке ходил. В латах и с шлемом, и ещё с копьем деревянным.

— Да? С настоящим?

— Да какое там настоящее, наконечник из картона, разве что краской вымазан. И доспехи такие же. Зато потом с Молчаном и его другом на тренировочных мечах бились.

— Ну… Что тебе сказать… — Галина Михайловна поворошила карточки Рошарха на столе. — Ты вот что сделай. Как проснешься, сразу запиши все то, что узнал о королевстве. Вообще все. Кстати, так кто ты там?

— Наследный принц Ильрони и Альрони Седдик.

— У, ну вот. А кто ещё наследник?

— Эмммм…

— Вот. А как звучит твой полный титул?

— Наследный принц Ильрони и Альрони, герцог Штатский, опекун гильдии врачей, и что-то там ещё.

— Ну, а врачей почему? — Спросила Галина Михайловна.

— Да кто их знает, это ж сон… Я в него не вникал.

— Хорошо, давай вот так. Кто следует за тобой в наследниках?

— Не знаю.

— Какие соседние государства там есть?

— Альтазора какая-то… Откуда появился мастер Клоту.

— Так, а ещё?

— Империя, там королева-мать отдыхала… Как на курорте.

— Так, всего три? А ещё?

— Не знаю.

— Какие политические партии при дворе?

— Не знаю… Хотя стоп! Трутся некоторые лица вокруг королевы. Графья, графини… Графины, короче.

— Имена?

— Графиня Нака, граф Дюка… Ещё говорят разные имена, я не помню.

— Четверо. А противоположные партии? Вообще, средневековый двор без интриг не бывает. Кстати, кто исполнял роль заместителя, пока ты спал?

Вопросами меня мучили долго, я ничего почти не знал. И не предполагал, что такие вещи бывают! Очень многого я не знал о том мире, в котором очутился во сне.

— Ну вот видишь. Мелких деталей ты вообще не знаешь. Потому что ещё твое подсознание не продумало их. А как только я начинаю о них говорить, так сразу и начинается…

— Так, все же — это не реально?

— Не знаю. Не похоже на вранье. Впрочем, чего один раз в жизни не бывает? Лично я тебе могу рассказать и истории понеобычнее. Знаешь историю про Атоммаш?

— Нет, а что это?

— Из больницы разбежались больные. Дверь открыли, они и пошли. Ну, а бригада санитаров их ловить и обратно запихивать. Подходят к одному — ты что? Он говорит «Наполеон», то есть торт. Его под ручки. Ко второму — а ты кто? А я Властелин Вселенной… Ну его туда же. К третьему подошли, а ты кто? А я, говорит, бывший министр СССР по ядерной энергетике, пенсионер союзного значения… На конференцию по атомному машиностроению приехал. Два дня лечили, он уже и согласился, что никакой он не министр, а тут милиция пришла. Оказалось, что и в самом деле министр, просто пробежку совершал.

— А ещё?

— А ещё разное бывает. Иногда преступники в больницу прячутся, ну да это просто. Там уколы такие, что рано или поздно сам признаешься во всем. Карательная психиатрия — это целый мир, который очень подозрительно смотрит на тех, кто к нему присматривается. Потому давай так сделаем… — Она вдруг сунула мне визитку. — Через неделю я тебя обязательно жду, расскажешь мне, что да как. А пока что материала слишком мало.

Когда мы уже стояли в дверях, Костик вдруг спросил.

— Галина Михайловна, так в чем же суть? Какой совет дадите хорошему человеку?

— Хороший совет хорошему человеку? Не вздумай никому рассказать! — Вдруг предупредила меня Галина Михайловна. — Людей много бывает… А любой житель живет на бочке с золотом. Не веришь? А ты знаешь, сколько твои родственники заплатят, чтобы тебя из больницы вытащить? Вот то-то же. Через неделю жду!

Глава 15

Мы начинаем урок географии…

Сплин

— Мастер Клоту. — Я лежал после очередной тренировки с сержантом и смотрел в небо. — А где можно посмотреть на карту мира?

— Мира, Ваше Высочество? — Переспросил мастер Клоту. — Наверное, в Королевском университете.

— Да? Я там уже был… Эй, собираемся, едем в королевский университет!

Там я уже был один раз.

На этот раз решил побывать серьезно.

Сержант тенью держался за моей спиной.

Снова кланяется профессура и студенты, но на этот раз очень отстранённо, да и девушки тоже прячутся, едва меня завидев.

— Мастер Клоту, что можете рассказать про это место интересного?

— Ваше Высочество? — Удивился мастер Клоту. — Кому, как не Вам…

— Да ты не все рассказывай, а только интересное! — Отмахнулся я. — Все я и так знаю.

Мало-помалу удалось выяснить довольно многое.

Университет образовался… Ну, как? Как образуются средневековые университеты?

Как на Земле, не знаю. Но вот этот образовался как дом для учителей наследного принца Мурга, того самого, что я в доспехах видел. Учителей выписывали из Империи и даже с Дальнего Заката, о которых уж вообще сказки рассказывают как тогда, так и сейчас.

Ну, не одному же принцу учиться, тем более наследному? Спешно собрали герцогских детей и запихнули туда же, хотя те учиться не хотели… И слиняли первые. Но вот графья, бароны и прочая аристократия идею оценила.

Да и учителям понравилось, жизнь в столице в те времена была простая, король Мург, считавший проведенные в будущем университете годы лучшими в своей жизни, помогал учителям деньгами, быстро развернув старинный особняк на окраине в неплохое поместье…

Как-то незаметно выстроили сначала один корпус, потом второй. Потом появились студенты не только из Соединенного Королевства, но и из соседних стран. Причем иностранцев едва ли не две трети…

Так неплохое поместье превратилось в небольшой замок. Со своей стражей, со своими конюшнями, прачечными, кузницей и так далее, и тому подобное… Небольшой городок в городе. Но это уже потом, а тогда Королевский Университет Ильрони и Альрони стал пользоваться популярностью, предлагая образование верное, надежное и в приличествующей компании. Простолюдинам тоже дорогу к знаниям не закрывали, тот же факультет врачевания всегда был рад новым людям.

Король Мург, уже постаревший, узнав о том, издал ряд указов. Согласно одному, территория университета объявлялась свободной от налогов и сборов, королевские стражники туда ходу не имели, судьба скрывшегося на территории университета преступника подлежала решению исключительно университетского суда, имевшего статус королевского. Выделили ещё место под строения и общежитие… То есть гостиницу для иногородних и иностранных студентов. Ну и так обустроились, по мелочи.

За все то король Мург потребовал у университетских властей только ежегодное отчисление в казну королевства, на чем и ограничил денежные требования. Хитрый король оказался, не только мечом умел махать, но ещё и думать. Сложно начать войну либо испортить отношения с королевством, в котором учится не только твой сын или дочь, но также сыновья или дочери ближайших твоих сановников. Да и где сам ты учился, где прошли твои лучшие годы, где есть та самая таверна «Похотливый Овцебык», в которой с друзьями опрокинуто немало кружек и, возможно, в первый раз увидены женские сиськи…

Говорят, даже один степной хан учился. Недолго, не понравилось гордому сыну Предвечной в городе, через два года умотал обратно в свои степи, под жаркое степное солнце.

Но зато ещё лет двадцать кочевники особо не тревожили границы Соединенного Королевства.

Сержант было притормозил около ворот университета, но я подтолкнул его вперед.

— Пошли, пошли.

— Ваше Высочество! — На пути сразу возник высокий и худой, как палка, профессор. В черной накидке, с черной профессорской шляпе с кисточкой. Лицо острое, как будто из камня вырубленное, но глаза мягкие, синие. А под мышками свитки, как их тут носят, штук по десять.

Поклонился, пара выпала.

Студент мимоходом подскочил, поклонился мне, поднял свитки и подал профессору.

— И вам день добрый, уважаемый…

— Граф Слав, декан факультета врачевания.

— Принц Седдик, наследник королевства Ильрони и Альрони.

Пауза.

— Позвольте пригласить вас в покои, Ваше Высочество. Мастер Клоту…

— Граф Слав! — Поклонился мастер Клоту.

— Барон Седдик. — Представил я сержанта. — Мой наставник.

— Рад видеть, барон… — Седдик и граф обменялись поклонами. Показалось мне или нет, но что-то особо не был рад граф мастеру Клоту в стенах своего заведения? Нет, не показалось, конечно… Конкуренция, она и в Средние Века конкуренция.

Факультет врачевания располагался в длинном трехэтажном каменном здании с высокой башенкой. На башенке крутился флюгер в виде грифона, перед зданием лениво струился фонтан.

Студенты, встреченные нами у фонтана, поклонились и поспешили убраться. За мной цокала подкованными сапогами по полу десятка моей охраны, за ними узбеки и пара лакеев. Остальные остались у брички снаружи.

Вообще, при приближении нашей процессии студенты быстро рассосались по щелям и комнатам. Полупустые коридоры. Несколько профессоров кланялись.

Вышли в большой зал, где я затормозил поневоле.

Зал был центром здания, на все три этажа вверх. По трем стенам шли балконы, на которые выходили двери и даже окна. В центре, в облицованном камнем колодце, росло зеленое дерево наподобие карликовой сосны.

А на четвертой стене на всю высоту, от первого и до третьего этажа была выложена мозаика.

Ух ты.

Полноватый кудрявый паренек, с надутыми щеками, поднял правую руку, а левую опустил. И вокруг, на все триста шестьдесят, были нарисованы различные инструменты сокращения жизни ближнего своего. Изогнутый меч в плече, копье проткнуло бедро, стрела в боку, дубина у левой руки, которая неестественно выгнута, в шее нож, ну и так далее. Лицо у паренька было довольно-равнодушное.

— Что за мазохизм? — Пробормотал я.

— Это гравюра «Раненый воин», Ваше Высочество. — Нашелся Слав. — Ваш уважаемый предок, король Мург, основал наш факультет в преклонном возрасте, дабы врачеватели лечили не только насморк и принимали роды, но ещё и могли помочь воинам королевства, пострадавшим в битве на поле брани. С тех пор мы с честью несем наши обязанности по Коронному договору…

Шпарит как по писаному.

В кабинете графа Слава было довольно уютно, хоть и пыльно. Одну стену целиком занимал шкаф с высовывающимися из него краями многочисленных свитков, под раскрытыми ставнями стояла высокая, в пояс мне, статуэтка. О, знакомые доспехи… Король Мург, если не ошибаюсь?

— Ваше Высочество, присаживайтесь… — Граф смахнул со стола какие-то бумаги, подставил кресло. Сержанту и мастеру Клоту кресло не досталось.

— Что же привело вас сюда?

— Любопытство, граф, просто любопытство!

В глазах графа мелькнуло что-то, что мне не понравилось. Какая-то ненависть, что ли… Странно, с чего бы ему меня ненавидеть? Я перешел дорогу, когда был маленький? Или просто какое-то родовое соперничество аристократии?

— Хотелось навестить самый значимый университет мира… Вообще-то… И получить немного научных консультаций.

— Все, что в наших силах, Ваше Высочество!

— Хотелось бы научиться читать, граф. Писать. Ну и прочее… Что приличествует молодому аристократу. Что стоить будет?

— По коронному договору, наследник трона Соединенного Королевства Ильрони и Альрони, а также двое людей по выбору короля обучаются в Королевском Университете без взимания платы…

— Прекрасно. — Буркнул я. — Граф, расскажите про университет? Что за курсы, что за направленности?

Граф приосанился. Вдруг я разглядел, что мышцы-то у него довольно неплохие, надо сказать. И есть мозоли, как и у меня начали образовываться от рукояти тренировочного меча. Просто под мантией и университетской шапочкой терялось все. Грабители, польстившиеся на кошелек графа, или, паче того, на его свитки или даже шапочку, будут неприятно удивлены.

— Ваше Высочество, в королевском университете есть пять факультетов. Это факультет врачевания, коим я имею честь управлять. Есть ещё факультет общий, который часто выбирают молодые люди из хороших семей. Он дает самое полное образование. Есть факультет литературы, на котором собираются поэты и хронисты, ведущие летописи. Есть астрологический и предсказательный, их башня самая высокая, видите? Они наблюдают за звездным небом и рассказывают о событиях будущих и прошедших. И факультет теологический.

— А магический? — Не сдержался я. Ну, если тут фэнтези, так должна быть и магия, верно?

— Нет, у нас нет такого. — Покачал головой граф. — При основании университета королем Мургом… — Быстрый взгляд на статуэтку, — был, но через полторы сотни лет был закрыт за ненужностью. Все его помещения и артефакты переданы в факультет теологический.

— Понятно. Граф, не хочу лукавить… Но вот скучно мне! И хотелось бы научиться читать, писать, узнать счет и географию, политику нашего мира… Желательно недолго. Что бы вы посоветовали?

— Воспользоваться вашим коронным правом и пригласить в замок учителей, Ваше Высочество. У нас общие лекционные залы и самая разная публика, Ваше Высочество, которой мы не можем отказать, согласно коронному договору, заключенному ещё при вашем предке, короле Мурге. К моему великому сожалению, мы не сможем обеспечить вам приличествующие для Вашего Высочества уровень… Аудитория просто не вместит всю вашу свиту… Мои извинения… Да и люди у нас самые разные, а сажать наследного принца на одну лавку с купеческим приказчиком я не осмелюсь, Её Величество мне такого не простит никогда…

Так, вот теперь ещё и моя матушка вмешалась.

Какая-то странная речь. На что намекает граф, что хочет сказать и что хочет на самом деле? Чтобы я отказался от части привилегий во время обучения или чтобы вызывал учителей себе на дом, не портил атмосферу в университете зевающими лакеями и узбеками с опахалами?

Наверное, второе…

— Граф, я одобряю… То есть, когда и с кем необходимо будет согласовать план моего обучения?

— Только с вами, Ваше Высочество. — Удивился граф.

— Хорошо… Тогда я хочу научиться читать, писать, считать… — Я призадумался. — Географии ещё, политической ситуации…

— Как будет угодно Вашему Высочеству! — Поклонился граф. — Ваше Высочество, могу ли я предложить вам настойку?

Я сначала не понял, что же он в виду имеет, завис, как компьютер. А потом сообразил, что это что-то вроде чая. Чайная церемония.

— Конечно, буду очень рад! Буду не менее рад, если Вы распространите приглашение на моих людей…

— Конечно-конечно! — Всплеснул руками граф. — Вот, берите стулья, чашки тут… Мастер Клоту…

Да что ж такое-то? Не нравится ему этот мастер.

— Итак, Ваше Высочество, вы хотели обсудить ваших учителей? У меня есть профессора, которые с готовностью помогут вам освоить премудрости совершенно разных наук. Например, профессор кафедры поэзии, барон Лото. Его каллиграфическому почерку завидуют даже в далекой от нас Империи… И профессор кафедры звездного неба, барон Домин. Моё скромное мнение, что именно эти профессора смогут предложить вам знания в письме и чтении наилучшим образом. Есть и учитель придворного этикета, барон…

— Граф, скажите… — Прервал я его. Хорошо быть наследным принцем… Можно вот так раз, порвал разговор, и дальше говоришь то, то хочешь. — Граф, скажите, а кто у вас занимается политикой и географией?

Хотел сказать «геополитикой», да где же такое слово в этом мире найдешь?

Оказалось, что географией занимаются на факультете астрологии. Чертят карты, рисуют планы, иногда даже посылают экспедиции. Последняя была пять лет назад, на собранные Королевским университетом средства. Изучали снежные края, в которые упирается Предвечная степь…

Так, что-то я тут путаться начинаю. Надо поглядеть карты обязательно, которые тут чертят.

— Граф? — Обратился я с просьбой к Славу.

Через десять минут я уже стоял перед громадной мозаикой, выложенной на стене.

Вот он, мир, в который я попал.

Нет, все же это не сон. Такое не приснится…

Громадная карта, высотой в два этажа. Рельефная. На ней указаны моря, горы и реки. Белым снег, зеленым Предвечная степь, серым леса. Черные горы. Алым проведены границы стран. Вот Империя, занимает почти треть континента. Её столица, никак не обозначенная, просто столица и все. Некоторые красные пятна на островах и на другом континенте, через океан море. Ряд королевств, облепивших брюхо Империи как рыбы-прилипалы. Немного, с десяток, и мелких, как блохи. Две трети занимает степь. Предвечная степь, над надписью нарисован всадник. От Империи отделена горами, от Соединенного Королевства тоже горы… А в центре Степи что-то вроде озер, небольшие, но зато штуки три. Через горы и долины вьется тонкая нитка дороги, и написано «Долгий Тракт». Торговый путь, не иначе, вот и караван нарисован. Ещё ряд королевств, Рохни, Дарг. Альтзора, родина мастера Клоту, на другом берегу моря, с противоположной стороны Империи, этакий рог, впивающийся в океан.

Далековато забрался мастер, надо сказать.

Ещё два континента. Один южнее вроде бы, с нашим континентом его соединяет тонкий перешеек, который почему-то заштрихован зеленым. От нас пустыня, небольшая, но все же, и горы. Второй севернее, и заштрихован зеленым.

— Что это? — Спросил я.

— Существования этих земель не доказаны… — Согнулся в поклоне профессор кафедры географии при факультете астрологии, барон Гонку. — Ваше Высочество, наши экспедиции не могли проникнуть так далеко на север, — барон сказал «против заката», но я вот автоматически перевел на «север». Север и есть. — Суда покрывались льдами и тонули. Из трех судов мы так потеряли одно.

— А сколько судов вернулось?

— Ни одного, Ваше Высочество. Выжившие члены экспедиции на плоту добрались до реки Богов и на плоту через Предвечную сплавлялись… — Его рука проследила по большой реке, которая шла чуть ли не через центр Степи. Начиналась в горах вроде бы, а впадала в море на другом конце континента.

— Герои. — Оценил я расстояние. Через весь континент пройти надо, через Степь, во внутренние озера и дальше уже, к нам.

— Ваш почтенный батюшка сказал так же, Ваше Высочество. — Поклонился профессор Гонку.

Полноватый такой профессор, спокойный, круглолицый и лысый, как яйцо. На носу очки местные. Оправа металлическая, из скрученной проволоки, в ней здоровенные круглые линзы размером с мой кулак.

Третий материк побольше двух других, и сообщений с ним по суше нет. Расположен он в самой экваториальной зоне, по краям какие-то поселения незаметные.

— Дикари, Ваше Высочество. Тут одни дикари живут. Поклоняются кровавым богам, приносят им человеческие жертвы. Не знают не то что металлического, но даже каменного оружия. Постоянно воют… По сравнению с ними наши, островные дикари, светочи цивилизации…

Я присмотрелся. Остров, размером с Гаити, и цепь ещё десятка островов поменьше шла вдоль побережья, как бы нацеливаясь на Соединенное Королевство. Ещё такая же цепь островов севернее, как бы за краем континента. И подкрашены белым.

— С этих островов пошли благородные предки Шеен, Ваше Высочество. — Влез еще раз барон Гонку.

С небольшим трудом я вспомнил, что династия Шеен — это как раз и есть правящая династия этого королевства. Седдик Шеен — это я. Мор Шеен — это королева.

Ну, теперь уже точно можно быть уверенным, что это не просто так сон. Это всем снам сон! Это же целый мир, чтоб его так! Целая планета, с полярными шапками и даже с громадными океанами…

С этими мыслями я провел остаток дня тут, с этими же мыслями и проснулся у себя.

Так, а вот теперь главное не опоздать. Потому что через час меня уже ждет Игорь-Молчан…

Ребята занимались в спортзале школы не очень далеко от моего дома. Школа тут дышала на ладан давно и явно. Ремонта не было уже с начала ускорения[8], полы не мыли с распада СССР. А спортзал как закрыли, так и не открывали, чтобы детишек штукатурка, падающая с потолка, не поубивала.

— Директор от нас по ящику получает на пропой. — Покачал головой барон Гюго, он же Алексей.

— А дети?

— А что дети? Спортзал аварийным признан, тут им заниматься нельзя, ходу сюда им нет. Так что не мешают, да и не особо они сюда ходят…

— Ндааа… — Покачал я головой. — А ничего на голову не отвалится?

— Если только не будешь громко кричать «Кия». — Сказал Молчан.

Вещи мы принесли с собой, быстро переоделись, начали.

Тяжело стало сразу.

Несмотря на недолгие уроки с сержантом, настоящим средневековым воителем, против Молчана я не держался совершенно. Хотя и сумел явно улучшить свою технику, спасибо сержанту.

Гюго с Молчаном рубились долго и молча. Мне вручили видеокамеру, просили заснять. Я и снимал.

С час они молотили друг друга, рыцарь тевтонский и русский воин, потом выдохлись. Потом я пошел с фон Гюго рубиться.

Вот тут-то мне и пригодились сержантские уроки.

Раз за разом я обрушивал свой деревянный меч ему на плечи, на бёдра. Сначала старался сдерживать удары, но Гюго гневно рыкнул, и пришлось бить во всю силу. Быстро вошел во вкус, и загнал Алексея в угол, где методично тыкал в него мечом, не давая выбраться…

Через пять минут бой остановили, место Гюго занял Молчан.

Вот тут уже гоняли меня. Рубящие сверху Молчан либо блокировал, либо просто отклонялся, а мне прилетало по плечам и по ногам, когда я их далеко выставлял.

Снова Гюго с Молчаном. По пять минут. Потом Молчан со мной. Потом Гюго со мной…

К исходу третьей серии я замешкался и получил от Гюго в голову.

Кровь быстро перевязал Молчан, Гюго смущенно разглядывал свой меч.

— Ну… — Протянул он.

— Бывает, то тренировка обычная. — Улыбнулся я. На душе почему-то было легко и спокойно.

— Бывает так бывает. — Подвел итог Молчан. — Слушай, ты давай… Чаще приходи. Раз в месяц точно мало будет. Да и меч тебе хороший подберем… А то, чем ты машешь… Ну, дурь оно. Хочешь, с ниндзей познакомлю?

— С кем? — Не понял я.

— С ниндзей настоящим. Ну, через неделю во вторник приходи, увидишь.

Так, помимо регулярных тренировок в спортзале на фирме, я начал заниматься ещё и с Молчаном. Не сказать, что мне не понравилось. Народ подобрался хороший, с Алексеем сошлись быстро. Он в свое время в нашем районе дежурил. Игорь-Молчан постоянно держал дистанцию, быстро с ним сойтись сложно было бы.

Ну, и с ниндзей познакомился, конечно. Это уже потом.

Глава 16

Вспоминайте иногда

Вашего студента…

«Из вагантов»

— Знак «Алеф» означает конец отрицания. — Протянул барон Лото. — Повторите, Ваше Высочество!

— Знак «Алеф» означает конец отрицания. — Повторил я.

— Так. А знак «Глеф»?

— Знак «Глеф» означает согласие.

Нет, каллиграфии я явно не просил. Однако ж заставили…

Кто знал, что в обычном, самом обыкновенном письме будет столько условностей?

Книгопечатание тут было известно не столь давно. Со времен короля Лото Второго, заслужившего титул покровителя искусств, короля-поэта. Стихи его даже были, которые ни в склад, ни в ряд… Я никак не мог догадаться, в чем дело. Сначала даже подумал, что типа отказывать королю в печатании сборника его стихов опасно для содержания головы на плечах, но потом вдруг что-то в голове щелкнуло… И я стал понимать рифмы и слова.

Красивые стихи. Что-то о море, о далеких островах… О предках даже.

Молчу, томлюсь, и отступают стены. И океан, он в клочьях белой пены Закатным солнцем залитый гранит… И город с золотыми куполами С цветущими жасминными садами. Мы дрались там… Ах да, я был убит![9]

Я украдкой выглянул из окна. Гранитные набережные, или нет? Отсюда не видно, а подзорной трубы у меня нету ещё.

— Ваше Высочество, вы отвлекаетесь! — Посетовал осторожно барон Лото.

— Мои извинения, уважаемый! — Ответил я. — Скажите, важно ли знать все знаки? И сколько их всего?

— Три раза по десять, Ваше Высочество. Знаки важны для понимания письма… Ибо они издревле означают отношение пишущего. Не может же человек, который читает Ваше письмо, знать, в каком настроении писали Вы его? И для того придумали знаки… Три раза по десять знаков достаточно, чтобы описать любое состояние души, Ваше Высочество. Но обычно используют не более трех. Также вы можете использовать знаки у Вас на облачении, когда выходите на бал или на королевский прием…

Ещё раз глянув на замысловатые иероглифы, я вспомнил, что что-то такое носили на себе придворные. В виде кованых золотых безделушек… Я-то думал, что это просто украшения. А эвон как оно оказалось!

Книгопечатание тут было известно. В том же Королевском университете. Сначала книгу вырезали на большой деревянной пластине, потом мазали её чернилами из настоящего кальмара, а потом уже шлеп на лист бумаги, и готово! Никаких перьев из морской чайки или степного фазана не надо, и переписчиков тоже не надо. Книгам украшали обложку, особенно ценилась шкура степного буйвола, серая и прочная. Ножом процарапать не всегда получалась. На некоторые книги шли и даже золотом отделывали, тонкими золотыми полосками по краям.

Но оттисков не хватало надолго, деревяшка быстро портилась, а из металла тут ещё не додумались.

И потому книг как таковых было очень мало, в основном свитки разнообразные, которые использовали для писем, королевских и иных указов, для всяких прочих вещей, которые требовалось непременно записывать. Те же указы королевские спокон веков писались на свитках, и не нам нарушать традиции…

Конечно же, писать на свитках предполагалось каллиграфическим почерком. Старательно выводя все завитушки и следя, чтобы толщина линий никоим образом не вышла за границы означенного диапазона.

Ну а уж набор для письма… Так у меня инструментов для чистки оружия меньше в разы. Палочки, перья птичьи, ножички для их зачистки, чернила из настоящего кальмара… Когда я попытался заикнуться о необходимости перьев, мне была прочтена небольшая такая лекция о сравнительных достоинствах перьев морских чаек и степных фазанов. Местные специалисты от каллиграфии так и не решили, что именно лучше, и потому предпочитали иметь в коллекции обе разновидности. Ну и чернила, конечно же… Соединенное Королевство было известным поставщиком чернил на рынки всего мира. Кальмаров-то ловили не так далеко от его берегов…

И вот сейчас я, проклиная свою назойливость, сидел и выводил маховым пером настоящего морского фазана, или там степной чайки, кто их разберет, иродов, очередную каллиграфическую вязь.

«Ибо есть велик король Лото Второй дабы вывел он слово как дело…» И все это дрожащими после тренировки с сержантом руками, чернилами из настоящего кальмара, которые так легко пачкались… К концу занятия у меня под ногами скапливалось десятка три свитков, которые потом уверенно сжигали в одной из жаровен. Дым от них шел ароматный.

Читать научиться было значительно проще. На третьем занятии я уже уверенно разбирал буквы, по утрам в реальном мире раскалывалась голова, недовольная таким впихиванием в себя информации. Но таки срабатывало…

Королева меня пока что не трогала. Проводила какие-то там приемы и даже один раз дала бал, на котором пришлось поучаствовать. Придворные под светлым ликом королевы кружились в парах, сходились и расходились. Я глядел со скучающим лицом, пара рыжих, сыновья графини Нака, исподтишка швыряли в танцующих косточки от вишен. Танцующие багровели, но ничего поделать не смели.

Тут-то и случился небольшой случай, который заставил меня посмотреть на уроки географии более пристально. А то я и про королевство-то ничего не знаю, что тут да как…

Сначала бу-умнуло било.

— Ваше Величество! Вести с границы!

— Веди. — Королева промокнула уголки глаз цветастым платком с грифонами, уцапала с тарелки ещё один пирожок.

В залу вошел гонец, придворные расступились по стенам, давая ему дорогу. Смолк оркестр.

Пропыленный невысокий парень выглядел как большой грязный снеговик. На пыльном нём выделялось только лицо и руки, успел где-то умыться. И чистый тубус со свитком.

— Ваше Величество, вести от Лира, графа Тоскалонского! — С порога провозгласил гонец хрипло, и закашлялся в кулак.

— Добрый граф! — Вздохнула королева. — Как он там?

— Нападение, Ваше Величество! — Выдохнул гонец. — Нападение войска из Предвечной на наши земли! Замок Ван пал.

— Что за тон, молодой человек! — Подпрыгнула королева. — Что ты такое несешь, какое войско может быть в степи? И как ты себя ведешь? В чем к своей короле явиться посмел, смерд? Эй, выдать ему плетей! Двадцать… Нет, не двадцать! Тридцать! Письмо сюда!

Гонца, не успевшего опомниться, заломили под руки и уволокли наемники, в дверях сдернув с него тубу с письмом. Королева покрутила в руке запечатанный свиток, и развернула.

Мне стоило больших усилий не заглядывать туда. Очень сложно! Так, осторожно косим глазом… Твою мать, ну кто же так пишет? Не мог граф Тосканский себе писца хорошего найти, денег не хватило? Я тут уже который день маюсь, и то больше умею…

Надо бы интенсифицировать обучение чтению, что ли…

Хотя… Если прислушаться…

Еле слышный шепоток слева откуда-то.

— Снова кочевники! Уже всю границу разорили… Замок Ван как раз на Закатном тракте…

— А ну молчи! Услышат ещё…

Как я дальше не прислушивался, ничего путного уже не услышал. Снова заиграл оркестр, королева цапала пирожки, графиня Нака следила за всеми колючими глазами старой стервы, я скучал и цедил кислое вино.

Быстрей бы этот день кончился.

Валерий Алексеевич наконец-то стал доволен тем, как я колочу грушу.

— Ну, вот. А то как девушка гладил… — Улыбнулся он вымученно. — Теперь давай-ка ещё с ноги…

Вот есть такой удар, боковой ногой в голень, в колено. Бьется редко, да метко… И вот теперь я полировал грушу не только руками, но ещё и ногами. Выходили медленно и плохо, растяжка тут не требовалось, а вот сила ног и спины… Это да. Поворачиваешься всем телом, разворачивая таз, как бы открываясь собой, и ведешь удар, разворачиваясь ото всей души. Сначала бедро, потом колено, а потом и голень врезается в упругую кожу черной груши, раздается «бух!», глухое, а ты отхрамываешь на пару шагов назад, снова принимаешь стойку и опять…

Познакомился и с ниндзей. Доктор медицинских наук Алексей Иванович Чеботарев. Тридцати двух лет от роду. Жилистый такой парень, с полной аккуратной бородкой, в жизни носил круглые очки. Мне он напомнил Харлампиева из культового фильма про боевое самбо, название забыл[10].

Такой же основательный и спокойный дядька, веселый и открытый. Из Владивостока перегонял машины, увлекся этим делом, поехал жить в Страну Восходящего солнца лет на много… Где и познакомился с ниндзюцу. Ух, вот хорошо, что барон Лото этого слова не знает, я б его писать заколебался ещё с первого иероглифа…

— В этом больше психологии, — рассказывал нам Алексей Чеботарев. — Вообще, мне больше всего понравилось то, как у них это было организовано.

— Как? — Сразу же спросил Гюго.

— Очень просто и в то же время очень сложно. Вот, есть такой буддистский храм, где-то на отшибе. Небольшой, там благовония горят и статуя Будды с закрытыми глазами… Или открытыми? Того я не понял. Идет туда человек. Молиться за то, чтобы Будда покарал его врага…

— Так буддизм же мирная религия! — Удивился Алексей. — Недавно вот с полсотни их, желтых лысиков, перед кинотеатром пело свою «Харю Рамы»… В харю Мишке, в харю Рае, в харю, в харю… [11] И мы их так спокойно и мирно погрузили в транспорт, даже не пикнули. Потом по протоколу на харю, и домой…

— Это отсюда, из просвещенной Европы, она мирная. А в той же Японии некоторые монахи всю округу затерроризировали, и даже императорскому двору указывали, как Будде правильно дары подносить. Люди… Они такие существа…

— Дальше? — Спросил Молчан. Ему на тренировке больше всех досталось, сейчас сидел и морщился. Алексей Чеботарев бился не хуже Харлампиева, надавал нам всем троим, а в заключение занятия всем сразу от него досталось.

— Итак, на чем я остановился? Ах, да. Молится он Будде, чтобы Будда покарал его врагов. Оставляет в чашке-плошке деньги или ценные вещи. И уходит. А потом клан ниндзя уже разбирается с врагами… Если через пару дней человек пришел, а его ценности либо деньги нетронуты, то дал мало, надо добавить. А если исчезли… То клан принялся за работу, и скоро Будда покарает его врагов. У нас до такого додумались только в двадцатом веке, чтобы так разделить исполнителя и заказчика. Да и сейчас тоже…

Показал ниндзя, или, как его уважительно называл Молчан, «ниньзя», потайной пол. Ну, это совсем просто. Берется деревянная доска. Один конец её подтесывается под углом, и кладется в пол, как и обычный паркет. Пока на неё не наступишь, ничего не заметишь. Самый секрет в том, чтобы подтесать не всю доску по краю, а только один угол, и уложить её на правильные направляющие. Тогда, сколько не жми, результата добьешься разве что случайно. А как только надо тебе, вжимаешь угол, переворачиваешь паркетину, и в руках у тебя…

А вот крюки… Это вообще чудо. Забрасывает их Чеботарев на стену, и за пару минут по хитрым веревкам взбирается на крышу спортзала. Надо сказать, что был он в ниндзючей форме, черный такой, капюшон, катана (у ниндзя она иначе называется), «лапы кошачьи» на руках, маска и капюшон… Вжик, и он там. Вжик, и он уже снизу.

И только школьники к окнам прилипли, смотрят.

Конец августа уже, лето-то кончилось. Собрали школьников в школе поубираться, а тут такое — ну какая там уборка-то? Фильм «Хон Гиль Дон» многие смотрели. Только свирели не хватает!

Скоро у меня к обычной нагрузке ещё и институт прибавится, будь он неладен.

Нет, не то чтобы я не хотел учиться. Родители настояли. Причем вмертвую встали, и хоть бы как. Уж как хочешь, но поступай и учись!

Пришлось как хочешь поступать и учиться. Курсы-шмурсы… Ну, кто не знает, сколько на них денег уходит? А без них, на одной школьной программе… Как-то мне хвалились, что школьной программы, усвоенной на уровне «5», за глаза хватает для поступления в средний стабильный ВУЗ.

Теперь-то уже… Угу, хватит её, как же. Полгода я ходил на курсы, полгода решали задачки по физике и математике, да и то клочья шкуры на заборе оставил. Понятно дело, кто будет брать студента на бесплатное обучение, когда «с частичной компенсацией» можно шесть сотен вечнозеленых президентов поиметь в семестр, либо в десять раз больше за гарантированное поступление себе в личный карман?

Как вспомню я те экзамены, так и вздрогну.

Ну… Не нравилось мне это. Теперь вот, летом, я подумал, что лучше б и в самом деле в армию пошел. Два года отмучаться, и свободен как ветер… Хотя и в той ситуации были свои минусы. Серега-большой, в армии побывавший не только солдатом, но и офицером, мне жестко отсоветовал тем заниматься.

Странно от него было слышать.

— Если нет у тебя расположенности, то и нефиг туда лезть. — Подвел он вердикт без обычных своих шуточек-прибауточек пошловатых. — Одно дело пойти в шестидесятых, семидесятых, тогда народ с профессией возвращался. А сейчас с инвалидностью вернешься. Не тот характер у тебя… Сорвешься.

Я тогда, помнится, обиделся малость, но виду не подал. Ну чем я хуже-то? Все служат, так и я могу… А потом можно и на заочном обучаться, параллельно работая… Ну в той же охранной фирме, как Серега Хвостовский. Он как раз заочно получал финансиста в АТиСО.

Глава 17

Мы рыцари Джедаи

Мы борцы со злом

Темную силу завяжем узлом!

Кирпичи

— Итак, запишите… — Препод прошелся вдоль доски. — О чём это я? Господа на галёрке, прекратите птичий базар! Итак, запишите…

Дико хотелось спать. Ночная смена тяжелой выдалась, всю ночь ломились в здание института пьяные до задницы научные сотрудники. Один так и остался отсыпаться на лавочке при проходной, девать его было некуда, а на улице оставлять не годится, замерз бы. Не май месяц уже, однако. Ночи холодные, хотя днем и тепло все ещё.

С утра лекция по профилирующим предметам.

Препод что-то странное бубнил у доски, я, чтобы не сразу заснуть, крутил в руке зажигалку. «Зиппо» почти что настоящее, купленное полгода назад в метро. Сам не знаю почему, просто так. Холодный металл корпуса помогал расслабиться и встряхнуться, прийти в нормальное состояние. Да и восстановить китайское изделие до постоянной работы было интересно, хоть чем-то заняться на смене.

Помню, я её тогда вообще всю разобрал да собрал…

Столовка с утра не работает, до десяти посидеть, а потом можно будет кофе выпить. Слышишь, организм мой? Вот представь, граненый стакан с восхитительным кофе, черный с белой пенкой, стоит на столике. А ты сидишь перед ним. Левая рука туда две сахара, правая рука тянется, в ладони тепло, восхитительно-отвратительный вкус… И ещё можно полчаса не спать. Дома высплюсь!

Не помогало, глаза все равно закрывались.

Ну что же он бубнит-то так? Как пономарь…

Ну, а почему бы не бубнить? Сегодня, прежде чем на лекцию засесть, на кафедру заскочил, так там основной состав только такой и остался. Не хочет что-то молодежь за среднюю зарплату преподавателя тут работать. А если и работают, то только за откос от службы в вооруженных силах да ещё и по совместительству. Ну не прожить на такие деньги!

Остались вот только старики, которым уже пойти некуда. Те, кому есть куда пойти… Один вот в США лекции сейчас читает. А про наш институт забыл как-то. Ну так и забудешь, кому охота, когда половина твоего гонорара пошло нашему досточтимому институту вроде как, а на самом деле в карман… А, да что там уж говорить.

— Доброе утро! — Увидел я перед собой все тот же балдахин с плывущим кораблем.

И выругался вслух.

Да что же такое-то? Я тут проснулся, а там же лекция идет! Что будет? Сколько я буду там спать? Не проснуться так же, как и в метро тогда… Когда над тобой чужие лица нависают, и спрашивают, что случилось!

Надо снова уснуть.

Я закрыл глаза и с полчаса лежал, просто смотрел в потолок. Сон не шел. Никак не шел. Открыл глаза, ещё раз выругался. Не получается никак.

— Что же делать? — Спросил я сам себя по-русски.

За дверью ударило било. Хорошо хоть вытащили свой гонг подальше!

Двери распахнулись, вошли лакеи с важными лицами, пажи тащили мою одежду.

— Доброе утро, Ваше Высочество!

Я поднялся, подставил руки для одевания.

Из рук выпала и проскакала по полу зажигалка «Зиппо».

И вот так я и застыл.

Потом, уже много потом я благодарил Светлых богов этого мира и высшие силы своего, что никак не изменился лицом и быстро запихнул её под кровать, к ночной вазе с барельефами драконов.

Скоро уже надо будет выдвигаться. Мастер Клоту уже проснулся тоже, да и сержант не дремлет. Надо быстро спрятать… В ночную вазу? Да ну, я что, с ума сошел, что ли? Станут выплескивать, найдут. Потом начнут судачить, что принц гадит металлическими слитками, дойдет до королевы, и не знаю что будет потом. Превращать свой сон в кошмар я как-то не хотел.

— Все вон, пригласите мастера Клоту!

Лакеи и узбеки перекланялись, вышли, а я быстро затолкал «зиппо»… Даже работает, даже работает она! Подальше к себе за пояс. Хороший пояс у меня, большой, не заметят.

И просто запретил себе думать об этом.

Думать надо о предстоящей тренировке, о сержанте… То есть децимале… Ну-ка, три раза повторить слух…

— Децимал Седдик! Децимал Седдик! Децимал Седдик!

Взялся за меня он всерьез, никаких скидок не делал ни на что. Рыжики ещё дрыхнут, оно и к лучшему. На тренировке без них обойдемся. Только мешают… Пусть себе в «Овцебыке» теткам крутят волосы на лобке а не мои нервы и нервы моих людей.

Хм, а у меня уже тут свои люди появились?

Нет, ну а что?

Кстати, а что там, в этом «Овцебыке», такое-то? Обычный стриптиз-клуб или бордель? Или и то, и другое вместе?

А, какая разница-то. Главное, что навязанные мне личности не мешают, ну и пускай они хоть…

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Мастер Клоту зашел со своим ящиком. Два его пажа мелькнули за дверью. — Как вы себя чувствуете?

— Пока хорошо, мастер Клоту. — Сказал я. — Присоединяйтесь ко мне за завтраком… А почему с… Барон Седдик не с нами?

— Нет, Ваше Высочество, барон Седдик у себя и изволил собирать тренировочный инвентарь.

— Да, да…

Пажи быстро поставили передо мной столик. Поесть надо, а то на тренировке вообще сил не будет, свалюсь просто. Так уже было, я действительно не устоял на ногах, и с полчаса лежал на земле и смотрел в небо, пока вокруг меня сержант отгонял мастера Клоту.

Зажигалка приятной тяжестью лежала у меня на поясе.

До тренировки посмотреть на нее нельзя было толком. Не рискнул просто.

Как назло, явился лакей с пожеланиями королевы прибыть на королевский прием.

Ну вот, начинается.

Хорошо хоть прием был недолгим. Явились какие-то странные просители с Закатного герцогства, жаловались на Моровую напасть. Эпидемия, что ли? Так надо быстро послать туда войска, оцепить все, никого не выпускать, направить в очаги заражения докторов, пусть определят, с чего…

Угу, размечтался. Ты б ещё посоветовал как мэру дороги строить.

Думаю, что и без моих советов тут хорошо.

А учитывая, как иногда внимательно поглядывает на меня граф Дюка, так вообще надо молчать больше.

Все шло своим чередом, королева быстро прослезилась, выдала денег. Потом ещё воришка с нижнего города, спер у торговца два лотка с сапогами. Воришка уповал на королевскую милость, и не просчитался. Королева снова прослезилась, выдала воришке, смугловатому типу с отечно-морщинистым лицом, три золотых и велела больше так не делать.

— Не смею, Ваше Величество! — Воришка кинулся вниз, заелозил по каменным плитам. — Светлые боги — исправлюсь! В монастырь уйду!

— Да будет уже, будет… — Махнула платочком королева. — Следующий!

— Ваше Величество… — Заикнулся было суховатый тип у стены в черном, чем-то похожий на профессоров академии.

— Да будет тебе уже! Ему и так досталось. Иди, не гневи!

Суховатый поклонился и вышел вон, опередив воришку. За ним потянулись тройка стражников, бородачей в кольчугах. Выглядели все трое какими-то довольно смущенными, один суховатый был невозмутим. Только скользнул каким-то холодным взглядом по воришке, и все.

И даже не спросишь ни у кого, что да как. Иштвана что-то не видно давно, за него распоряжается другой человек, в таком же черном и весь в драгоценностях.

— Ну, кто там ещё? — Устало спросила королева-мать.

Я выругался про себя. Мало того что я не знаю, что там с моим телом на парте институтской происходит, мало того, что у меня в поясе артефакт… Ну да, как же ещё его назвать-то? Так ещё и опоздаю на тренировку с сержантом. И весь день, точнее весь сон насмарку.

— Ваше Величество. — Глубокий бас графа Дюка вывел меня из мутной дремы, в которую я уже начал погружаться. Скучный сегодня прием. — Письмо гонца из Закатного герцогства.

— Так, что там такое?

— Крестьяне бунтуют. Они взяли в руки оружие и прогнали кочевников, Ваше Величество. — Граф поклонился. — Разрешите собрать войско и усмирить бунтовщиков?

— Добрый граф, это может быть опасно! — Всплеснула руками королева.

— Язву бунта надо выжечь сейчас, пока не поздно.

Я едва успел прикусить язык.

Вдруг как-то стало понятно, что такое «Моровое нашествие». Никакая это не эпидемия. Это кочевники из Предвечной степи решили попробовать на вкус границы королевства. Как там в летописях говориться «беды сие великие быть». А что за беды, то неведомо. То ли князья что не поделили, то ли у соседа картошка сдохла. Или вот как тут, кочевники нападают на границы. Закатное Герцогство не может их сдерживать уже почему-то. Войск туда не посылают. Крестьяне партизанят помалу.

А графины вот задумали, в известной подлой традиции, крестьян перебить. Чтобы не мешались.

— Все вон. — Сказала королева резко.

И куда подевалась та добрая и слезливая тетушка на троне? Теперь там сидело вообще не пойми что. Царевна Софья, как с картины Репина. Лицо разом утратило всю доброту и стало жестким, глазки мелкие и черные, аж сверкают.

Придворные, толкаясь локтями, потянулись к выходу. Не быстро, соблюдая остатки достоинства, но поспешая.

— ВОН! — Крикнула королева.

Все вломились в двери, как нарки при милицейском рейде. Я уж опустил руку на пояс, вспоминая про верную дубинку и прикидывая, как бы всю толпу на улицу, чтобы в клубе ничего себе не переломали… Толпа страшная сила.

Пока думал, никого не осталось, даже охраны. Только графины, королева-мать и я. Про меня-то все и забыли.

— Я немедленно отправлю верные вам войска к границе закатного герцогства. — Сказал граф Дюка. — Мы выжжем каленым железом всю скверну.

— А ленивые скоты пусть больше трудятся. — Поддакнула графиня Нака. — Герцогство богатое! Сколько они нам налогов не доплатили?

— Больше пятидесяти тысяч золотых. — Глядя в сторону, ответил толстый граф Лург. Голос его был удивительно тонок, я как услышал, так и не перестаю удивляться. Яйца ему отрезали, что ли?

— Кто отправляется? — Спросил самый тихий, граф Урий. Тот самый тощий, кто чаще молчал, чем говорил.

— Я. — Отрезал граф Дюка. — Такое сложное дело я не могу никому доверить. Возьму с собой рыцарскую сотню.

— Не мало ли будет? — Деловито поинтересовался толстяк-кастрат.

— В самый раз. С кочевниками драться не собираюсь, на это отряд Каллуфа есть, а быстро зажму крестьян и обратно. Основные войска сейчас нужны здесь, не мне вам объяснять почему!

Нет, ну объяснил, объяснил бы, мы б послушали… Я, например, совершенно не в курсе, что тут да как. У меня от прошлого принца только знания языка остались, да и так, по мелочи иногда что дрогнет в груди, когда предмет какой-нибудь увижу или место.

— Мальчик мой! — Ну вот, про меня вспомнили. Снова на троне у нас сидит добрая тетушка. — Что ты тут делаешь?

— Но матушка! — Я скорчил гримасу. — Вы же не давали мне разрешения удалиться! Вот я и остался…

— О, сынок мой… — Всплакнула королева-мать. — Идите, конечно идите! Виконты-то где? Твои благородные братья!

А, это она про рыжих чубайсов.

— Ждут в карете, мама. — Наугад ответил я. — Ну, я пошел? Уррра, сегодня снова можно будет покататься по городу! Можно же, мама?

Вот так, сыграв дурачка и получив свой леденец, я вприпрыжку сбежал по лестнице.

Ну да, конечно, где ж нашим рыжим ещё быть-то, как не в бричке? Как раз они занимались тем, что подталкивали друг друга локтями и сумрачно хихикали, поглядывая то на сержанта, то на мастера Клоту.

Подошел я к ним сзади, потому и слышал много.

— …сам тебе говорю, они его ипут!

— Да ну?

— Ну да! Знаешь, какой обычай у этих альтзорцев? Пока одного парня девкой не сделает, то жениться не может, о как!

— А тот, кого сделали?

— А чё ему, он отряхнулся и дальше пошел. Мастер, что молчишь?

Мастер Клоту кинул страдальческий взгляд на меня.

Ну, я как-то даже совсем не обиделся.

— Благородные братишки вы мои… — Вклинился между ними на сиденье, обнял обеих за шеи. Интересно, не обнял ли я кого-нить так же на лекции в зале-то? Не хотелось бы, потому что жал я со всей силы. Только это и заставило чуть расслабиться, силы-то у меня и в том мире хватает, чтобы кого-нить придушить… Кто там рядом со мной на лекции сидел, Наташка? Эх, обидится она, не любит, когда её бесплатно обнимают! — Благородные братишки вы мои… Мерзкотварные! Поехали, что встал?

Выкатились из замка, я продолжал жать шейки уже покрасневших и сипевших братцев. Ну да, они-то если стаканы ко рту носили да ляжки телкам жали, а я меч держу да от сержанта пытаюсь оборониться.

Опомнился, отпустил.

— Что это вы, твари гадкие? Может, чего перепутали? А? — С этими словами вонзил локоть в ребра сначала одному, а потом другому. Опять же чисто научно, как меня научил Серега-большой. Есть у него такой полуфирменный удар, на коротких дистанциях работает замечательно, да и со стороны не видно.

— Эп!

— Эп!

Это братцы-похотливцы.

— Ой! — А это уже я. Ребра не такие прочные, не очень, но локти-то у меня тут не стучали год по жесткой груше в спортивном зале. — Ну-ка, гав… гов… гавн… Калич! Что это у тебя под рубахой? Вот это да…

Локоть я себе ушиб об недлинный, но острый нож. Узорчатый такой, рукоять вита золотой проволокой, гарда и пятка просто сделаны для того, чтобы на них драгоценностей и золота насыпать. По центру, там, где должен быть кровосток, идет серебряная полоска.

— Я не калич! — Возразил обиженно один брат.

Тут я осознал свой промах. Как на этом языке произносится «говнюк» я не знал, наверное, принц знал только культурные слова, и потому выбрал что поближе по смыслу подходит. Означало это… Ну, да какая разница? Ничего хорошего, в общем-то.

— Счас всажу его тебе в жопу, вот и будешь. Любишь остренькое?

— Гы-гы-гы. — Сказал второй виконт.

Ну что за мерзкие твари.

— Ну-ка, забыли ли вы, гадостники, что поначалу надо завести своих слуг, и с ними уже разбираться, а моих с… — Чуть не сказал слуг, да в последний момент поправился, — людей… Да, моих людей трогать — это все равно что меня обидеть.

— Да мы чё, мы ничё…

— Ершик свой забери… Дымоход прочистишь. — Я отдал нож. Держать его в руках я интуитивно признал неверным. На пропажу оружия могла отреагировать королева очередной придурью.

— Гы-гы-гы.

— Эй, кучер, давай к «Овцебыку»!

Братцев высадили, оставили им половину охраны, потом до дома сержанта, он нас уже на лошади встретил, и до той рощицы на берегу моря, где мы всегда и тренировались. В самом деле, что в городе сидеть? Тут, на свежем воздухе, тоже хорошо!

В этот раз сержант превзошел сам себя. Я чуть ли не на крыльях по полянке летал, пытаясь защититься от ударов со всех сторон. А потом ещё махал мечом под контролем сержанта, просто на силу и на выносливость.

Руки у меня уже привычно отваливались.

— Передышку, Седдик? — Спросил меня сержант.

— Нет. — Прохрипел я. — Тяжело в учении, легко в гробу… Децимал, сколько мы уже с тобой занимаемся?

— Три месяца, Ваше Высочество.

— Мало. — Вздохнул я.

— Да, Ваше Высочество.

— А что это я «Высочеством» вдруг стал? Договорились же, что я Седдик. На плацу.

— Так тренировка же закончилась?

— Ну… Тогда продолжаем.

Через час я лежал на траве, раскинув руки и ноги в стороны, и смотрел в небо. Холодало уже тут, зима близилась. Скоро будет уже не до занятий. Надо бы выяснить, какая тут зима, тяжелая ли? На дома внимательно посмотреть да на дымоходы… В смысле на трубы. Если здоровенные и широкие, то зимовать придется. О тренировках забыть придется на время. Или вот так, по зиме гонять.

После интенсивных физических избиений было настоящим блаженством окунуться в прохладные волны моря. Баня потом есть, но туда идти что-то не хочется. Слишком громадное сооружение, и каждый поход туда как подготовка к старту баллистической ракеты. Разденут тебя, в воду тебя, мочалками тебя, а потом ещё и… Нет, хочется чего-то попроще.

Попросить, что ли, королеву-мать её выделить мне отдельное помещение и там душ устроить?

О, кстати…

Сумасшедшая есть идея. А что тут с уровнем промышленности? Лекция-то, на которой я заснул, как раз про промышленность и рассказывала. Конечно, не всякий пономарь так с амвона прочтет, но все же, когда-то это было бы интересно. Смогут ли тут воспроизвести обычную такую «Зиппу», как у меня сейчас в поясе?

Кстати…

Достав украдкой зажигалку, я её быстро разобрал на составляющие. Вот это корпус в крышечкой, вот это нутро, тут у нас вата и трубка с пружинкой… Что сложно-то?

В сторонке один из лакеев щелкал кресалом по кремню, разводя огонь.

— Мастер Клоту, а где у вас кварталы кузнецов? Или тех, кто занимается изделиями? Мастеров там разных.

— Квартал Мастеров слева от замка, Ваше Высочество. В Нижнем городе. Это если по улице…

— Ну так поехали… К тому, кто может что-то сделать и не будет задавать лишних вопросов. — Идея зажигалки у меня в мозгу засела плотно. Ну, что там может быть сложного? Горючий состав? Вата? Металлический корпус? Короче, можно попробовать.

Сержант на просьбу посоветовать мастера подумал не очень долго.

— Конечно, мастер Виктор. Среди мастеров его уважают, делает хорошо.

— Показывай дорогу! — Распорядился я.

В Верхний город мы не сворачивали, повернули от ворот сразу направо, куда-то в сторону моря. Почти сразу же бричка окунулась в длинную улицу, широкую, ограниченную с двух сторон оградами. Поверху оград распускали ветки лиственницы, низ заборов из камней, грубые булыжники, а верх дощатый, установлены грубо ошкуренные бревна.

Навстречу попадались люди, одетые бедно, но аккуратно. Никаких оборванцев, как те, которые в первый раз видел, на площади. Сторонились к стенам, отвешивали поклоны нашей процессии.

Попался и патруль стражи, пятерка солдат в доспехах с копьями. Выстроились на обочине, по той стойке, которую тут называют «смирно», копья вверх. Мои охранники уныло прогарцевали мимо, едва не стоптав стражу.

Остановились около большого дома, с широкими воротами.

— Во двор не въезжать. — Приказал я.

Вошел в ворота, за мной туда же скользнула охрана. Децимал держался чуть в стороне от общего праздника, но его присутствие я ощущал. Справа стоит, если что, то приложит ворога.

Хотя какой тут ворог-то? Мастеровые тут…

Обычный такой дом, чем-то похожий на строения добропорядочных немецких бюргеров. Первый этаж сложен из больших камней, а второй этаж деревянный. Красиво сделано, на века. Бревна вросли в камни, камни вросли в землю, все прикрыто крышей.

Встретил нас здоровенный, такой же вросший в землю мастер. В простых штанах и в толстом кожаном фартуке кузнец, прижимающий к ноге тяжелый закопченный молот.

Метнулся отрок, одел купцу на голову шапку меховую с эмблемой цеха кузнецов, маленькой серебряный молот и наковальня, ну конечно же, что же ещё?

— Добрый день, уважаемый. — Обратился я к нему.

— Добрый день, Ваше Высочество. — Поклонился мне мастер, придерживая рукой шапку, чтоб не упала.

— Как имя твое?

— Мастер Виктор, сын Перов.

— Очень приятно… — Я сморозил что-то не то. Давно этот мир мне снится, пора б уже и привыкнуть! А так только людей в заблуждение ввожу, вон как на лице почтенного кузнеца изумление плеснуло. — Можешь ли ты изготовить вещь, если я тебе её опишу или нарисую?

— Нарисуете? — Задумался мастер.

— Виктор, Виктор, ты что? — Расталкивая замерших по краю двора отроков, к нам пошла высокая и стройная женщина. Лет сорока, статная, в длинном долгополом платье. Длинные золотые волосы уложены в косу, коса с правой стороны спускается вниз. А высока дама! Метр восемьдесят так точно!

— Ваше Высочество, проходите в дом! Что Свет послал, откушайте… За обедом разговор короче.

— Спасибо, уважаемая…

Накормили меня вкусными домашними пирожками и даже чаем напоили, она же настойка. Я уж думал, что только во дворце готовят, в тавернах же не подавали. А вот в доме мастера Виктора было.

Вкусно было.

Ирна, жена мастера Виктора. Обычная гражданка Соединенного Королевства, не гильдейская даже. Зато примерная жена и хорошая хозяйка. Мастер был более нелюдим, смотрел больше в пол, а ожил, только когда увидел чертеж зажигалки в трех проекциях.

Так, это обычная такая Зиппо. Точь-в-точь. Не думаю, что сюда дотянется фирма Зиппо Мануфактуринг Интернейшенел, чтобы меня привлечь за нарушение патента ихнего… Не придумали тут ещё патентов. Да и фирм тоже пока что не придумали. Тут есть только гильдии, с которыми в незапамятные времена заключены Коронные договоры. Король гарантирует и защищает, мастера обязуются и должны. Договор заключается со всей гильдией в лице её старшины. Там еще есть какие-то разделения, внутри самих гильдий, но я пока что в них не встревал, мне и калографии… То есть каллиграфии хватило с лихвой.

Вот кстати, для меня не есть хорошо, что нету тут патентов. Хорошо бы постричь купоны с этой…

О чем это я, а?

Как королева-мать на это отреагирует? Сын придумал странный предмет, и вовсю торгует им? А ну ату его, семья, ату! Принцу палок по жопе, мастера на кол со всей семьей, деньги отобрать и раздать бедным. И как остальные дворяне отнесутся? Мне оно надо-то, а? Лишнее внимание к себе привлекать? Так можно и в реальной коме оказаться.

— Значит, вот это надо сделать с дырочками… А это что?

— Вата. — Сказал я по-русски. — А это войлок. Вата — это что-то вроде меха, а войлок — плотный мех. Есть какая-нибудь горючая жидкость?

— В Морском герцогстве что-то такое было… Жир рыбий? Его жгут в корабельных светильниках. Ещё есть сухой тростник с берегов реки…

— Нет, надо более горючее и жидкое. Что там в Морском герцогстве?

— Там, на островах, есть такая горючая жидкость. Её зовут «кровь земли», когда морские бури рушат землю, земля плачет этой кровью. Кровь земли течет по воде, отравляет берега и морской живности много губит. Она горит ярко, и воняет как… — Мастер запнулся. — Плохо пахнет. Ваше Величество. Я понял, что вам надо.

— Вот и отлично. Недели хватит? Через неделю к тебе приеду. Сколько денег нужно?

— Но… Брать деньги с коро… Королевской семьи…

— Мастер Виктор! — Покачал головой я. — Сколько будет ваше время и материал стоить?

Пожавшись, мастер назвал цену.

Я заплатил вперед половину, ещё раз пообещал заехать через неделю, и уехал забирать рыжиков из «Похотливого Овцебыка». Надеюсь, что шлюхи успели наградить их там болезнью подурнее.

— Что это будет, Ваше Высочество? — Спросил меня децимал, когда мы тряслись в бричке.

— Зажигалка. Кремень и кресало очень хорошо, но хотелось иметь что-то более надежное.

— Понятно. — Коротко ответил сержант.

А я потрогал свои запястья. Болят! А вечером ещё каллиграфия, ой-ой… Как писать-то ровно и точно, когда руки просто дрожат? Барон Лото точно никаких скидок делать не будет…

До кровати я добрался полностью лишившись сил. Посмотрел на красные бедра, пузо и плечи, вздохнул, перевернулся на спину, под мышкой зажав ту «Зиппу», закрыл глаза и провалился в…

— Студент на третьей парте у окна! Ау! Доброе утро!

Я заполошно поднялся, посмотрел направо, налево… Кто тут кричит-то?

Препод стоял у края ряда парт, на меня смотрела вся аудитория.

— Доброе утро! Постараюсь запомнить вас на экзамене… — Вежливо сказал профессор.

Да провалиться б тебе, хрен…

— Виноват, уважаемый мастер! Больше не повторится! — Отрапортовал я как-то по привычке, и так же по привычке прикусил язык. Да поздно уже было. В глазах профессора разгорелся немного нездоровый огонек. Запомнил.

— Это да… Отрадно. Продолжу!

Но мои мысли были уже не тут.

Плюхнулся обратно за парту, быстро себя ощупал, сделал вид, что уронил ручку, и заглянул под парту. «Зиппо», зажигалки моей, нету нигде. Там осталось, во сне.

Значит, какие-то предметы отсюда можно туда передавать? Ой-ой… Кажется, мне начинает везти. Надо бы завтра уснуть с «Ремингтоном» в обнимку, или с тонфой. Нет, лучше вот так сделать. Три коробки по пятьдесят картечью, десяток на ремень, и с ружжом под мышкой придремать на дежурстве.

И тогда можно будет показать, где раки зимуют. Четверку графинов в расход сразу, особо графа Дюка. Долги к нему накопились таки немалые… Думаю, по его приказу схватили ту девчонку. Надеюсь, графу на колу будет удобно. Стражу перестрелять, один заряд всадить хаму-генералу под шлем, посмотреть, разнесет шлем или нет взорвавшийся череп. А потом выдать королеве-матери пинка потолще и самому сесть на трон.

Ну да…

Надо попробовать сначала что-то попроще перекинуть.

Что о том мечтать, пока что сеанс сна окончился. До следующего ещё целый день точно.

Досидев до конца лекции, я ещё прошелся по институту, удостоился короткого «привет» той самой Леночки, что подруга сержанта ППС и по совместительству тевтонского рыцаря Гюго фон Воленштайна, попил кофе в столовой.

Кофе в столовой было не так чтоб очень. Я бы лучше пива попил на улице, да вот вечером у меня тренировка. Костика с Серегой не будет, да и они-то не нужны… Сегодня тренировку ведет Петр Сергеевич, зам получил свой отпуск и теперь где-то в теплых краях отдыхает.

А в столовой у нас издавна стаканы особенные были. Те самые, многогранные… Которые раньше стояли в каждом автомате с газировкой. Я ещё такие застал, большие такие, с надписью «Газ. Вода» вроде бы… Или другой? Ну, обычная газировка по копейке, необычная, с сиропом, по три копейки. Вроде бы так. Ну, вот такие стаканы у нас были. хорошие, СССР делал. И не пропадали почти, вот что самое интересное. В том НИИЧАВО[12], которое я охранял, стаканы через проходную таскали дай боже. Петр Сергеевич даже специальную директиву издал, неофициально. И называлась она «Хай несут».

Как-то скопилось у нас на проходной штук сорок стаканов, некоторые даже со следами чая и компота. Помыть не удосужились научные сотрудники, перед тем как тырить.

Обрадовались мы, выстроили их на стеночке. Задержали даже двоих, но эти уж вообще охамели, две трети добычи нам обеспечили. Думали, сейчас ка-ак выпишет нам благодарность начальник, да как премирует денег, да и на что потратим мы их…

Ну, и получили мы вместо благодарности большой такой втык от начальства, что сотрудников и так мало, а тут ещё и жесткий прессинг грубых гоблинов охраны, которые, которые… О, ужас, отняли! Стакан! У научного светила! Да за пару рублей чуть не убили ратуйте люди добрые! Жаловаться в международный трибунал самому Лорду Жаду в письменной форме в трех экземплярах!

— Так что пусть хоть стол козлика этого тащат. — Подытожил свое выступление Петр Сергеевич. — Все равно в этом НИИХУЯ[13] брать нечего больше… НИИ оно НИИ и есть…

О, а что такое у меня вибрирует на поясе и играет музыку? О, да это же мой новый мобильный телефон, ну как я могу забыть?

— Привет, однако! — Поздоровалась со мной трубка голосом Костика. — Узнал, однако?

— Узнал, однако! — Ответил я.

— Как поживаешь?

— Кофе пью. — Хмыкнул я. — Знаешь, есть такой Кофе Анан… Так вот, это не в честь него!

— Знаю-знаю! Слушай, есть у меня лучше предложение. Маша и Женя нами просто очарованы и приглашают прогуляться в красивых загородных местах города Рязани в эти выходные!

— Ух, заманчиво!

— Ну так что ответить-то? Что ты предпочел кофе с Ананом?

— Слушай, а у Сереги удар прямой сколько кило?

— Ну как у хорошего боксёра, если рукой, а ногой добавит… Долго мучиться не будешь, не боись! Во, давай я у него спрошу. Он как раз бутерброд съел, добрый теперь… Серег, тут молодой человек у твоей сестры есть, ты в курсе?

Сбоку что-то сказали, похожее на «порву гада».

— Во, Сергей говорит, что не против, если будешь себя хорошо вести.

— Тогда просто не могу отказаться! Костян, где и во сколько?

— В субботу в восемь, с собой теплые вещи… У тебя там что-то из походного инвентаря есть?

— Конечно!

— Тогда собирай что надо будет, и в восемь я за тобой заеду… Не проспишь, у тебя теперь мобильный есть.

— Отлично… — Я подумал, что в самый раз будет, сегодня тренировка и дежурство ночью, а завтра военная кафедра, куда я так и не пошел, можно отоспаться и дочитать очередную «Харрингтон», сходить вечерком к Молчану, и ещё раз выспаться… Ну откуда столько дел-то у меня взялось?

Глава 18

Кастетом по почкам

По жизненным точкам…

Народное творчество

Ровно в восемь утра за окном загудел сигнал машины.

Я проснулся, открыл глаза. Отпихнул в сторону тонфу. Сегодня ночью что-то ничего не снилось. Ну что ж… Наверное, принца там угрохали таки.

Мне давно не нравилось, как на него смотрела семья. Мешал он им, сильно мешал! Так что теперь там королева сама бал правит, уже без оглядки…

Кстати, а вот вопрос очень интересный. Что это она меня не удавит нафиг и не начнет сама править? Материнские чувства взыграли?

Ой, что-то не верится мне в то. Ой, что-то совсем не верится. Не может такое быть. Когда речь о власти идет, не то что детей своих, и себя самое запродашь кому хочешь. Живой пример у меня перед глазами, вся страна моя, которую уже продали-перепродали, и до сих пор что-то делят, продают.

Пока я быстро одевался, то думал.

Версию «мальчик мой единственный уси-пуси» оставим на крайний случай.

Что там ещё может быть? Наследник?

Кстати, а я же наследник. И кто при мне регент? Ну конечно, королева-мать.

Вообще, что-то я никак не изучил вопросов наследования. Кто кому и как наследует? Сначала идут прямые предки, потом косвенные. А по каким правилам назначают регента? О, вот ты и сел в лужу. Ничего-то ты не знаешь.

А от этого жизнь твоя зависит, между прочим. Там, во сне.

Когда я с большим тюком, включающим в себя все необходимое, явился под окна, лицо моё было не очень веселым.

Забросил вещи в багажник, сел рядом с водителем.

— Всем привет, едем… — Костик быстро переткнул передачу, машина рванула как ужаленная.

— Эй, осторожнее, это ж двор!

— Да ничё, спят все ещё! — Ответил Костик, но скорость сбросил.

Пронеслись по тихому шоссе, вырвались на кольцевую, по ней свернули на другое шоссе, и поехали по прямой, обгоняя редкие фуры.

— Слушай, Кость, а ты уверен, что Серега меня правильно поймет?

— Да правильно, я ему про Милену рассказывать не буду. Вообще, как он сам говорил… Дай Бог памяти… В рот давать опасно, там зубы, сам видел.

— Ну да, от него в голову получишь, зубов не останется… — Покачал головой я.

— Кто не рискует… Слушай, что хмурый такой? Девушка приятная, домовитая даже… Пирожки кушал зимой? Вот, она приготовила. К тому же, участвует в модельном агентстве, в съемках там каких-то. Такие девушки дают только тем, у кого денег минимум в два раза меньше, чем у Березовского[14]…

Занимался день, теплый день осени. Солнце выглянуло из-за горизонта, залив алым поля и редкие домишки. Потихоньку машин становилось все больше, в основном легковых.

Я думал дальше.

Итак, что же там происходит-то, вокруг меня? Четверка графинов под крылом дуры-королевы, озабоченной только сохранением своего положения, рвет на части королевство. Королевство богатое, и пока что хватает всем. Графины довольны, их слуги и прихвостни тоже довольны.

Не может быть, чтобы все-все-все были довольны. И у нас вот хватает самого разного народу, кто до сих пор с красными флагами марширует, кто нацепил лампасы и объявил себя казаком, типа еврейское казачество неистребимо, кто вот, как Хорс и Молчан, ударились в заветы предков, режут на территории заброшенного лагеря из деревьев лики древних богов… Люди одинаковые в своем разнообразии. Лебедь, рак и щука. Басня такая. Когда каждый тянет в свою сторону.

Значит, есть и те, кому семья перешла поперек. Те, кому не досталось куска сладкого пирога, либо даже те, у кого этот пирог отобрали. Это только в демократическом обществе принято верить, что денег всем хватит, а на деле шиш, не получится. Денег всегда мало.

Но какова же моя роль? Почему меня выгодно держать живым?

Нет, не понимаю просто.

Придушить, и правь себе дальше.

Вот, хам-генерал граф Ипоку с удовольствием меня б на ленты распустил. Или тот же граф Дюка, этак походя голову с меня смахнет тесаком. Графиня Нака с шелковой удавкой. Пара стражников с мечами. Иштван с табакеркой в висок[15]. И поминай как звали. Потом можно спокойно, более не отвлекаясь, делить страну. Других детей у королевы нет.

Но пока ж не душат?

Значит, что-то мешает, что-то не дает так просто от меня избавиться.

Зато, когда я в коме валялся…

Я едва не подпрыгнул, удостоившись изумленного взгляда Костика.

— Да так… Ногу свело! Ты рули, а?

— Да рулю… — Покачала головой Костик.

Мысли потекли дальше.

Так что же получается. Пока я лежу в коме и сплю, я королеве не мешаю, и я ей самый удобный принц. Не важно, почему она регент, важно то, что никто на её власть не покушается. Когда не будет меня как законного наследника, то и она на фиг не нужна. Кто там следующий в очереди на престол? Ручаюсь, что он либо она совершеннолетние, и регент-то… Опа. Не нужен уже регент. Регент может уснуть вечным сном вместе с принцем.

Вот так.

Все просто.

Пока что меня убивать не будут. А если я буду и дальше корчить из себя придурка, не мешая, то ещё и отблагодарят чем. Дадут дальше играть в деревянных солдатиков, полки гонять, Преображенский и Семеновский. Разрешат учиться каллиграфии и даже географии. Выпустят попутешествовать… Хотя нет, испугается королева, что со мной что-то случится, буду сидеть в замке.

Разрешат даже рыжикам немного по физиономии настучать.

Хм, а гарантии? Какие гарантии? Почему б графинам не придушить меня и королеву заодно просто так?

Нет информации. Скорее всего просто не хотят делить власть. Пока что не хотят.

А вот что другая партия, если она есть? Не от нее ли меня охраняют?

Эх, как же мало информации… Очень мало! И как собрать её, не привлекая к себе внимания, тоже вопрос не из простых.

В Луховцах остановились, покушали. Костик орлиным взором смотрел по сторонам, что-то выглядывая. Вдруг взгляд его остановился на…

— Ты что? — Удивился я, когда он остановился около цветочного развала.

— Добрый день, мать! — Поприветствовал Костик продавщицу, сухонькую старушку в черном платке и таком же черном платье с розами.

— И тебе здорово, хлопец! — Улыбнулась ему старушка. — Никак зазнобе своей цветы… — Она вдруг как поперхнулась. — Ой-ой. А кто это с тобой?

— Да друг мой, мать! Хороший парень, хоть и глупый. А что делать, друг же! — Осторожно пошутил Костик. Знаю я его, знаю такие шутки. Вроде б и шутит, а сам оценивает, как человеку в голову дать, чтобы вырубить сразу.

Вдруг взгляд её стал странным, оценивающим.

— Тебе, хлопец, уж точно не цветы покупать. — И смотрела она при этом на меня.

— Да уж понимаю, бабушка. — Сказал я.

— Понимаешь, говоришь? — Прищурилась она этаким ленинским прищуром. — Ну, раз понимаешь… То тогда уж… Наверное так и надо.

— Поговорим, бабуль? — Вдруг спросил Костик. — Тебе что так друг мой…

— Ты, паря, уж цветы собрался покупать? Бери вот красный букет, розы… Сама на участке растила. Двадцать одну штуку. По Сорок Рублей.

— Скоко? — Хмыкнул Костик.

— Бери, говорю тебе, и не спорь со мной. А ты, хлопец, дай руку свою.

Я протянул.

Она легко коснулась моего запястья, как будто пыталась пульс нащупать. Покачала головой.

— Ох, не повезло тебе, хлопец.

— Что со мной, бабушка?

Она покачала головой. Задумалась, молчала.

Костик вдруг достал кошелек, отсчитал денег, бабушка ему так же молча выдала большой, пахнущий свежестью букет, от которого вниз падали прозрачные брильянтики воды.

— Не скажу я того тебе, хлопец. Ты уж звиняй меня, старую… Иди куда шел.

— Бабуль… Да мне много не надо. — Проронил я.

— Серег, менты. — Тронул меня за рукав Костик. — Ты что Серег?

— Да ничего. Бабуль… Скажи, что со мной! — Вдруг взмолился я. — Что это такое? Денег? — Потянулся к кошельку. Уж недавно зарплата была, да ладно…

— Не вздумай! — От меня бабушка шарахнулась, едва стол не перевернув. — Ничего от тебя не приму. Не знаю я, что с тобой, хлопец. Не знаю и знать не хочу, что это такое…

Наверное, я выглядел очень несчастным.

Бабушка вдруг сжалилась.

— Тебя как половинка тут. Одна половина есть, другой нету. Неведомо где она.

— А что…

— Идите, хлопцы! — Вдруг взъярилась бабуля. — Идите подобру-поздорову, пока милицию не кликнула!

Патруль ППС стал приближаться, поплевывая семечками.

На моё плечо легла тяжелая рука.

— Простите уж нас, мать. — Сказал Костик. — Перенервничал друг мой, в машине давно… А у тебя цветы уж больно ароматные!

Выражение лица бабушки моментально изменилось.

— Что да, то да!

— Проблемы? — Сзади возникли два мента.

— Да ничё… — Костик чуть меня потряс. — Товарищ на жаре заслаб… Ехал просто долго. А цветы уж ароматные!

— Ну вы даёте. — Сплюнул семечкой мент. — Лизавета Матвеевна, ух какой букет продали!

— А то, соколики. — Улыбнулась бабушка.

— Вы уж, если что, зовите сразу… А то в прошлый раз сын ваш нам так надавал…

— Да уж непременно…

— Пошли отсюда. — Дернул меня Костик.

— Ты что, шлепнулся? — Спросил он меня в машине. — Опять сны твои?

— Не опять, а снова. — Вздохнул я.

— Блин. — Сказал Костик с чувством. — Слушай. Вот выдало мне друга-лунатика. Ты что на площади удумал? Разговор с ней разговорить? Это делать надо в спокойном месте, и спокойно. Если уж так захотелось.

— Кость, ты не понимаешь…

— Да понимаю я все. Если уж так получилось… Слушай. Давай-ка пока этот вопрос подвесим на контроле. А вечерком поговорим, что это на тебя нашло, ладно?

— Хорошо. — Устало согласился я.

Мозг просто взрывался.

Ну как же так быть может-то?

Ладно, положим, зажигалка мне приснилась уже там. Но вот это… Вот это уже перебор.

Мы верим — ваш мир реален.

Но от реальности мне проку мало как-то. Посадят-то как психа, если все же миры начнут соприкасаться очень уж тесно. Какой-то срыв в этом, отразившийся на тот. Или какой-то срыв в том, что вероятнее. Например, кинжал наемного убийцы. Что будет тут, когда меня зарежут там? Сны прекратятся?

Ой ли.

По закону подлости умру уже тут. Проснусь с кинжалом в груди. Вот менты удивятся-то, когда меня найдут…

Женя и Маша ждали нас около большого фонтана.

— Привет! — Улыбнулся Костик, — Привет, привет!

— Ко-остя! — Женя к груди букет прижала. — Красота-то какая! Красные розы, мои любимые! Дай я тебя поцелую!

Костик молчал, и глупо улыбался.

— Так, дамы и кавалеры… Кто на природу собирался? — Встряла Маша. — Где меч твой? С собой взял? Обещал показать…

Вчетвером в машину. Я и Костик впереди, дамы сзади. В багажник большое зеленое ведро с едой.

Женя так же прижимала к себе цветы.

— Домой заедем… Оставлю! — Решила она. — Мне никогда цветов не дарили!

Заехали, подождали, пока Женя сбегает домой с цветами. Простой такой деревенский дом, но стоило ей зайти туда с букетом, как колыхнулись занавески.

— Ой что будет. — Стрельнула глазками Маша. — Родители строгие…

— Через минуту Женя выскочила обратно, уже без цветов, нырнула в машину.

— Гони! Давай-давай, пока мама не передумала…

Ну, и рванули. За город, мимо дач и станций автобуса, мимо небольшой заправки, где Костик до упора бензином залился. Бензин в Рязани, по сравнению с нашей столицей, дешевый.

Добрались до места.

Хорошо тут.

Речка, ивы плакучие у воды, следы кострищ.

Быстро воткнули в землю рогатки для шампуров, я и Маша натаскали дров. Костёр я запалил с первого раза, прикрывая зажигалку ладошкой. Ну, что мне уже просто! Седдик показывал, как такое сделать огнивом, проще ракету в космос запустить. Зажигалка-то в разы проще.

Вернулись и заметили, что компания наша выросла. Четверо здоровенных лбов в джинсах и черных футболках, какие-то довольно однотипные. Самый большой, волосатый и с шампуром наперевес, что-то говорил Косте. Тот кивал ему, добро улыбаясь.

Заметил нас. Покачал головой, да поздно.

— Не, кореш… Ну ты что не понял? Тут же наша земля! А ты на машине приехал, как-то нехорошо, не?

— Не, нехорошо! — Согласился Костик. Покладистый он очень, когда его просят таковым быть.

— Тогда давай! — Твердо сказал здоровый.

— Что давать-то?

— Да не ты давай, что с тебя взять, малохольного! Телка твоя давай!

— О, Костик, тут ещё одна! — Обернулся крайний.

— Так, гости-дорогие. — Решительно продолжил здоровяк. — Валите себе откуда приехали, а девушки с нами остаются, ясно? Маш, Жень, ну чо за дела? Мы с вами на сегодня договаривались, а вы с этими…

— Мы с тобой ни о чем не договаривались! — Вскинулась Женя.

Ого, да они знакомы…

— Все, ребята, мы уходим, Жень, пошли… — Костик своей спиной начал оттеснять Женю назад, к машине. Я тоже указал Маше глазами на авто. Нечего мол тут стоять, когда взрослые дяди разговаривают.

Видно, хорошей драки не избежать, а так не хотелось…

— Как пошли, а телки? — Вскинулись из задних рядов.

Тезка моего друга вскинул кулак, и моему Костику прилетело в голову. Костик попытался уйти шагом назад, на натолкнулся на Женю, и, пока решал, в какую сторону идти дальше, кулак тезки вбил ему прямой под нос.

Сблокировать пытался, конечно, но когда тебя мнет под двести кило живого веса, да ещё сверху вниз, толку мало.

Голова Костика мотнулась, он осел вниз, как куль с мукой. Почти что потеря сознания, плохая вещь, сейчас его…

Я рванул вперед, плечом отшвыривая Женю себе за спину и врезаясь в руку Кости-врага.

Отшвырнул он меня знатно, никакие занятия не помогли, а тонфы мои далеко, дале-е-еко…

Вокруг Костика-моего друга сразу же образовались трое, усиленно работающие ногами. Били по-гадски, сверху вниз, запинывали.

— Голову ему я подержу… — Сказал один, поднимая за уши голову моего друга. — А ты, Костян, пробей с ноги по затылку, дурачком сделаем…

— Стойте, сволочи! — Взвизгнула Маша.

Да где уж там, ребята увлеклись…

Ах ты зараза!

Один рванулся на меня, занося в ударе палку.

Я резко крутанулся на мыске, все как показывал Валерий Алексеевич, развернув кости таза и ноги. Попал в бедро голенью, хорошо так, с характерным шлепком, ногу подрубил, но и по скуле мне прилетело немного. Зато оружие отобрал, а тип заорал и заскакал в сторону, согнутый. Ой, больно это, когда так попадают! Сам знаю, не раз от Костика получал!

Посмотрел на палку, которая у меня в руке оказалась. Вот заразы такие, да это же мой меч тренировочный, деревянный, перед которым я собирался Маше хвастаться!

Костик!

Забьют же, твари!

Но о друге я беспокоился зря, троица оторвалась от своего веселого занятия и приближалась ко мне.

— Ух ты! Как в фильме! — Восхитился с краю тип в наколках. Жилистый такой тип, похожий на стиральную доску, которая зачем-то себя ручкой исписала всего, с ног до головы. — Ты Дункан МакЛауд? А такое видел? — В руках говорившего возник длинный и острый шампур. Наш же, даже шашлык наколоть не успели. — Я отп…жу тебя, и твоя сила перейдет ко мне…

Двое посмеялись удачной шутке, я и сам быстро улыбнулся.

С этими словами он сделал длинный выпад, метя мимо меня, под мышку — попугать типа. Убивать они испугались, сцыкотно потом в тюряге сидеть.

Дальше я сработал автоматически, расписной слишком выставил вперед ногу и совершенно не думал её прикрывать.

Будь у меня настоящий меч, чел остался бы без ноги, а так лишь поорал чуть, выронив шампур. По внутренним мышцам бедра, не страшно, но больно! Ой больно! От сержанта прилетало, навсегда запомнил, что ноги выставлять не надо.

Хорошо, что у этих в жизни не было ни Валерий Алексеевича, ни, тем более, сержанта Седдика.

Второй шампур, в руках недруга-Кости, я отбил в сторону, и пробил тому по боку, на этот раз сильнее в разы, с размаха. У меня же не боевой меч-то, а просто тяжеля палка с гардой. Можно бить и не стесняться.

А вот третьему, который усердствовал, досталось по делам его, длинный рубящий удар снизу-вверх наискосок. Влажно хрустнула кость, белое лицо и оседающее без сознания тело.

Развернулся, сблокировал какой-то пыльный и трухлявый дрын, которым меня попытался огреть мой первый противник, переместился вперед, не отпуская меча от вражьего оружия, оказался за спиной у человека и зарядил ему гардой в зубы. Нна!

А дальше настала уже моя очередь полететь, не надо было разворачиваться. Расписной бросился, обнял меня руками, блокируя мои плечи как можно ниже, поднял над землей.

Я ощутил, что лечу, а потом ощутил, как сильная пощечина выбивает из меня мысли. Это недруг-Костик промахнулся, хотел попасть кулаком, да я вовремя отклонился. По своему расписному другу не попал, как я того втайне надеялся. Не, ну в кино-то такое бывает?

Все равно прилетело больше мне.

С ужасом я ожидал второго удара, понимая, что это будет уже серьезно. Один чел валяется без сознания, остальные все от меня получили неслабо. Сейчас начнут месить, зло, в запарке могут не то что инвалидом, на тот свет запросто отправить…

Опыта уличных драк у меня не было почти, не считать же тех метрошных уродцев да пару алкашей у подъезда за что-то серьезное? И потому я даже с некоторым отстраненным любопытством ожидал, что же будет.

Пришла дурацкая мысль в голову — как бы Маша и Милена не столкнулись в больнице друг с другом, если захотят меня навестить… Вот тогда-то будет…

Вторая мысль была ещё более неприятной. Как бы они не столкнулись на кладбище, Костик-враг всерьез разозлился и теперь разминал плечи. Туда-сюда, туда-сюда движение…

— На! — Про Костика уже забыли, сбросили со счетов. Двойку по печени он пробил жестко, с одной и с другой стороны, только шпок-шпок, звук двойного удара слился в один.

На лице Костика-недруга возникло удивленное выражение. Постоял, покачиваясь, потом побелел и начал рушиться вниз.

Я ощутил, что лечу, что лицо моего друга становится все ближе и ближе… Нет, увернулся.

На ногах я не устоял, рухнул в траву. В носу и на губах сразу же стало солоно.

— Не лежать! — Откуда-то издалека крикнул в ухо сержант Седдик. — Не лежать!

Ощутив, просто-таки почувствовав приближающуюся к ребрам палку, я перекатился, ища меч или любое другое оружие. Ничего нету, нету, значит, надо отнять у врага, который послабее.

Вставать!

Нет, ты не во сне. Во сне сержант бы уже стоял рядом, с немного равнодушным лицом, и смотрел бы на меня спокойной и насмешливо.

Врагов не осталось. Расписной как раз принимал от Костика ногой в голову, а последний отхрамывал подальше, поднимая руки.

— Да вы чё уроды вы чё вас посадят…

— А тебя закопают! — Рявкнул Костик.

— Костя, хорош! — Крикнул я, сплевывая кровь. Длинная тягучая слюна попала и на футболку. Ну все, привет, мамка точно не отстирает, а я её за вечнозеленые у барыги покупал…

Костик остыл, огляделся.

Поле боя за нами, даже и по очкам.

— Поехали отсюда.

— Куда, а милиция?

— Да они не пойдут. — Покачала головой Маша.

— Что так?

— Да вот так. У того, который жирный, условный срок. И у писуна, — она кивнула на того, который предлагал отбить Костику голову, — тоже висит. Пойдут в ментуру, срок реальный станет. И этот блатота. Им в ментуру жаловаться западло, да?

— Да пошла ты… — Расписной ворочался в траве как большой тюлень.

— Что? — Спросили мы с Костиком хором.

— Все-все-все, вы серьезные ребята…

— Так-то вот. Едем отсюда!

По пути Маша попросила остановиться сначала у палатки при дороге, где девушки купили лейкопластырь, бинты-йоды и мороженое зачем-то, а потом второй раз, в указанном ей укромном месте.

— Всё, оба из машины, на лечение! — Скомандовала она.

Подчинились.

Моё лицо протерли тряпочкой со спиртом, заклеили губу. Подняли рубашку и посмотрели на рёбра, вроде бы целы…

— Вот! Пьяный дебош, получите-распишитесь… — Выдохнул я.

Маша непонимающе посмотрела на меня, держа на весу баночку с йодом.

— Первую встречу помнишь? Сами ж удивлялись…

— Ну вот! А вы ещё сказали, что мороженое любите! — Торжественно объявила Женя, накладывая Костику на глаз пачку «пломбира». — Держи, атаман, а то отек будет! — И она, улыбнувшись, осторожно поцеловала Костика в целую щёку.

Тот расцвел на глазах.

— Жень, а ещё можно? У меня вот щека исцеляется, исцеляется…

— Обойдешься! — Улыбнулась Женя.

Ну, такая улыбка бывает… Когда женщина говорит «нет», это значит «да», ага?

Глава 19

У нас на дурке все путем

На шару жрем живем и пьем

И санитар уже привык

Когда кручу ему язык

Юрий Клинских, Сектор Газа

— Нна! — Сказал Вербицкий, целя мне в ногу.

Ногу я убрал назад, Вербицкий промахнулся, а я влепил ему в бедро.

Тут уж заскакали по залу оба. Я удар-то хоть и сдержал, да уже давно раскачивался. Вербицкому неслабо прилетело. А у меня после того рязанского блатного до сих пор голень болит…

— Ну-ка! — Серега Большой развел нас по сторонам. — Ну говорил же тебе, ногу качай, мало мыщцов! — Это он Вербицкому. — Ну а ты, — это ко мне, — ты вообще думай, не на улице ж, да? Серег, осторожнее надо!

— Так… — Это уже Петр Сергеевич. — Ну что вы, однако, как дети малые? Саш, на скамейку. Сереги, вольный спарринг две минуты… Время пошло!

Встали друг против друга. Массив Сереги загородил от меня сразу половину света белого.

Вначале я провел двойку в корпус, целя в бока Сереги-большого.

Как Серегу бить? Некоторые его бить боялись. Парень росту два ноль шесть, веса под сто двадцать, и жира ни единой капли. В активе каратэ, лифт, рукопашный в ВДВ и неслабая практика на Первой Чеченской. Лифт, если кто не понял — это не тот лифт, который человеков или грузы поднимает. А тот лифт, когда ты сам тяжести поднимаешь. От слова «Лифтинг», то есть, если перевести по смыслу, «раскачка»[16].

Лицо простое, стрижется коротко. Волосы светлые, глаза синие и какие-то немного пустые. Костяшки рук сбиты, на скулах несколько шрамов от осколков чеченской мины. Если со стороны смотреть, очень похож на нордическую бестию, которая так и норовит засадить кому-нибудь кулаком промеж глаз… Что, страшно? То-то же. Но ко всему этому набору давался в нагрузку просто замечательный характер. Такое вот обостренное ощущение справедливости и куча пошлых анекдотов впримеску. Хороший парень, всегда поможет, улыбнется, как бы плохо не было. С ним всегда спокойно. Ни одна тварь не подойдет. Даже девушки не знакомились.

— Давай, давай, не бойся! — Подбодрил меня Серега. — Сильнее! Бить боишься? А в рот давать не боишься? А что так, там же зубы есть, сам видел…

Опомнился, зарядил со всей дури. Меня за то поощрительно ткнули кулаком в грудь.

Сместился, припадая на болючую ногу. Серега перемещался вместе со мной, получалось что я отступал по большому кругу, а он наступал по маленькому, под углом к моему движению.

Бегать долго от него не получится. Надо нападать.

Повел серию сначала из трех ударов в грудь, вкладываясь по полной, как Валерий Алексеевич учил. Потом ещё два, потом ещё три, усыпляя бдительность. А теперь на с левой ноги!

Этот удар я тренировал специально. Ну, кто ожидает, что ударят тебе боковой с левой ноги? Она и так в драке выставлена, бить ею неудобно, удар слабый… Обычно если уж бьют, то с правой. Или боковой, или прямой. При мне Костик Серегу Большого как-то прямым в грудь пробил с правой ноги, но Костик-то давно уже тренируется, а я всего полтора года так, серьезно…

А тут получается такой вот хлесткий удар, в бедро, выше не надо. И быстрый, поворот-то минимальный! Если постараться, то и два раза можно…

Прошел только один, второй в то же место Серега сблокировал, подняв ногу, на средней скорости вытянул ко мне руку. Я обозначил блок, и купился на ещё один тычок в грудь.

— Не спи! Ещё полминуты…

Вот тут Серега начал работать. Бил он не с силы, просто обозначал удары, но и от того не легче. В корпус в основном, ногами тут не поработаешь, он после Костика инстинктивно уже дистанцию сокращать стал. Сначала в грудь, поднимаешь руки — в бока, опускаешь руки — снова в грудь. Кое-как я махал руками, один раз зацепил, да и только.

— Хорош! — Сказал Петр Сергеевич. — Серега, ты большой… Давай Сашку погоняй, что он там расселся? А ты давай отдыхай. Хорошо бился. Но если уж с левой бьешь, то давай во всю силу. Когда по тебе кулаками стучали, тоже не зажался. Хорошо. Но физика слабая. Качаться надо больше. У вас там, реконструкторов, сабли потяжелее есть? С лом хороший весом? Есть? Вот её бери и качайся. Пока рук и ног сильных не будет, ничего не будет. Техника никак не поможет, силой задавят просто. Попадется такой вот мужик, как Серега, и что делать будешь?

Надо же, меня в кои-то веки похвалили… Обычно Петр Сергеевич ругался, говорил, что тренируюсь мало и что дубинки, как и пистолеты ИЖ, есть оружие вспомогательное. Серега тогда еще хохмил «в жопу запихательное», на что Петр Сергеевич посоветовал тем, кто пренебрегает физикой, сиречь физической подготовкой, спилить мушку на стволе и обточить напильником края дубинки. Чтобы влезало лучше при анальном покарании.

На сцене Серега гонял Вербицкого.

— Нет, ну давай, давай! Что встал? Даже меч-кладенец не рубит смелый конец! — Донеслось до нас вместе с сочным шлепком.

— Ух! — Сказал Вербицкий. Куда-то ему здорово прилетело. Не его сегодня день, точно не его.

— А вообще… — Заговорщически сказал мне Петр Сергеевич. — Каждая девушка в своем кавалере ищет парня, который лучше её старшего брата… Ну это я так, да?

Ну вот, а это он откуда знает? Договорились же с Костиком молчать.

Вербицкий сразу после тренировки пошел на смену, а мы с Серегой и Михаилом пошли отсыпаться, по пути остановившись у метро по пиву. Последние теплые деньки, зима дальше.

— Вообще, именно после тяжелых тренировок понимаешь, как хорошо жить! — Михаил ловко, зажигалкой поддел крышку своей «Балтики».

— Ну а как же. — Серега свою открыл просто рукой. Ну а что он, у него на руках мозоли как калоши. — Жить всегда хорошо. А хорошо жить — ещё лучше! Поехали!

Глотнули гадости, Михаил предложил всем открытый пакетик чипсов.

— Ну, вот теперь баланс восстановлен. — Сказал Серега. — Мишка, ты чего такой счастливый?

— А я сегодня не домой.

— А… — Заикнулся я.

— А… — Протянул Серега с придыханиями. — А… А… Ана… Анастасия? А?

— Ну вот, пришел поручик и все испортил! — Хмыкнул Михаил. — Ну что накинулись? Хорошая вроде девушка! Приличная семья, понимать же надо!

— О! Михаилыч… Свадьбу не зажми!

— Ну вас в баню! — Обиделся Михаил. — Что сразу — свадьба, да свадьба?

— А что, думаешь, много вокруг девушек хороших? — Прищурился Серега. — Так, парни, я на минуту… Орешков хотца! — Он отошел в сторону, встал в недолгую очередь перед палаткой.

— Так ты там ещё раз был? — Спросил я у Михаила.

— Ну, всего пару раз. Настя там ради интереса была. Она, вообще-то, юрист по образованию. Сейчас диплом, ей некогда…

— Ого, юрист! Осторожнее будь, она тебя…

— У! У! У! — Вдруг сказали справа. Инвалид-побирушка рядом с нами протянул руку, оттянув другой ворот рубашки и закатив глаза. Повис он плечами на двух костылях, подвернув под себя одну ногу. — Денег немножко…

Я машинально полез к кошельку. Ну, десятка-другая, с отца русской демократии-то точно не убудет…

— Хреновый ты брат инвалид. — Сказал вернувшийся Серега. — Давай я те покажу, как надо правильно… — Он сунул бутылку пива и горсть пакетиков с орешками в руки опешившему Михаилу и медленно размахнулся с левой.

— Все, все, ребята, я пошел… — Схватив под мышку костыли, «инвалид» поскакал к подземному переходу.

— Ух ты, исцелился. — Хмыкнул я.

— Я этого пидорка давно знаю. — Сказал Серега резко. — Он тут раньше ещё с девочкой стоял, мелкой. Теперь вот один. Бля, зла не хватает. Вот бы кому головенку-то в самом деле поотбивал…

— Что ты их так? — Поразился я. Никогда Серегу таким злым не видел, даже когда он расшвыривал в одиночку торчок-пати на «Васильке», ловя нариков и как котят укладывая рядком, пока недоловленные охаживали его со спины всякими подручными предметами. Всех выловил и выложил.

— Ну а за что? Знаешь, я ещё до армии работать пошел. И батя мой тоже ни дня ни сидел. И мамка на НПЗ наломалась с восемнадцати до упора. А теперь им пенсия от государства в треть от того, что эта тварь заработает, кривляясь. Что, не знаешь, сколько тут место стоит, у палаток? Малый, что ли?

— Серег, да спокойно. Прогнали ж противного. — Подал голос Мишка.

— Одному такому подашь, десяток сюда придут. Бабку у метро видишь? С букетиком? Вот у нее я цветы куплю. Вот пойдем, и куплю. А у этих пидоргов… Мусор это, не люди.

— Документики! — Раздалось за нами.

— Ну вот.

Патруль ППС, три человека. При бронежилетах и с автоматами. Главный сержант, росту среднего, лицо скучное и плохо выбритое, водянистые глаза смотрят как сквозь нас.

Поставили пиво, достали паспорта. Менты их придирчиво изучили, едва не на просвет.

— А в чем дело, сержант? — Спросил Серега.

— Да жалоба на вас поступила… — Протянул сержант. — От гражданина. Что вы тут хулиганите, ему угрожаете. А гражданин инвалид. Нехорошо так, ребята. Вон вы какие большие, а гражданин маленький!

— Да он… — Начал было Серега, но я его перебил.

— Как угрожали? — Изумился во всю ширь лица. — Не было такого! Мы как раз сказали, что тяжело инвалидом быть. А что Серега руку поднял — так это у него кулак зачесался… Просто вот руку поднял.

— Вы, спортсмены, парни резкие уж. — Сказал сержант, возвращая документы. — Придется проехать с нами.

Вот твою мать…

— Миш, у тебя дама юрист? — Спросил Серега, умещаясь в машине.

— Да не окончила она ещё… — Потрясенно ответил Михаил.

— Это плохо…

В отделении нас сразу потащили к столу, выложить все вещи. У Михаила нашли ножик, раскладной, у Сереги изъяли початую пачку сигарет, у меня распотрошили сумку. Менты долго крутили мою тонфу.

— Так, что такое? Оружие? — Спросил тот же самый сержант. — За это статья. Два-два-восемь. Попал ты, парень!

— Какое ещё оружие? — Переспросил я. — Это палка. Тренировочный инвентарь. Вот этой машу в спортзале, а эту жму в руке. Не, не надо одну в другую вставлять, они для того не предназначены… Сломаешь, кто заплатит?

— Спортсмен, что ли? — Спросил сержант, собирая тонфу. Не прошла моя отмазка. — Так, Гришук, давай-ка понятых, будем оформлять изъятие. Остальных пока что тоже на хулиганку…

— О, знакомые все лица. — В допросную заглянуло солнце в лице Гюго фон Воленштайна. В полной форме, с погонами даже. И с кобурой на поясе. Я его поначалу даже и не узнал, стою, думаю, что этот мент на меня так таращится?

— Сереженька, ты что это к пацанам прикопался?

— Да ты чё, знаешь их, что ли? — Повернулся к нему Сереженька, тот самый, что у нас документики спрашивал. — Ты вообще что тут делаешь, а?

— А я вот мимо шел, да зашел. Голос знакомый услышал, ну как не зайти. За что ты их?

— Не твое дело! Иди куда шел! Сам разберусь!

— Сереженька, а ты что такой борзый? — Подчеркнуто спокойно сказал Гюго. И вдруг набычился. — А ну, выйдем!

— Никуда я с тобой не пойду! Я на тебя рапорт писать буду!

— А я даже ничего на тебя писать не буду. — Уведомил Сереженьку Гюго, заходя внутрь. В глазах его зажегся весьма нехороший огонек. — А я подожду, чтобы ты обоссался, обосрался, и скушаю без говна, без соли и без бумажек… Понял, ты, овца недоделанная? А ну чтоб в три минуты духу твоего тут не было! Пшел вон! — Слова свои он сопроводил легким пинком колена чуть повыше бедра Сереженьки.

Сереженька взвизгнул и вприпрыжку скрылся за дверью. По коридору простучали шаги, и все стихло.

— Ну, вот и ладненько. — Гюго глубоко вздохнул. — Так, за что тебя взяли?

— Да пугнули около метро одного попрошайку, чтобы не лез… — Ответил я.

— Без повреждений? — Деловито осведомился Гюго.

— Нет, и пальцем не тронули.

— Так. — Гюго поскучнел. — Теперь понятно. Собирайте вещи… Они с тобой? — Дождавшись моего кивка, продолжил. — И на выход. Ничего не было. С этим хмырем я сам разберусь. Задрал он нас уже.

— А как же…

— Да не было ничего. Давай, завтра на тренировке пообщаемся.

На выходе из отделения Михаил попросил мой сотовый и позвонил Анастасии, минут пять извинялся, что пришлось задержаться.

— У тебя где только нет знакомых. — Покрутил головой Серега. — Слушай, а в Комитете тоже есть?

— Ага, и даже с президентом за ручку здоровался. Был дело, когда он по пьяной лавочке в народ шел на Красной площади… [17]

— Ладно, давай по домам. Что-то мне уже тут начинает не нравиться. Петру Сергеевичу говорить будем?

— Да, а как же? Сам все узнает. Мих, ты чего?

— Ребят, а ну, поглядите-ка! — Мишка указал рукой на край здания УВД. Там как раз давешний фальшивый инвалид без костылей, едва не ставший инвалидом настоящим, о чем-то трепался с милицейским нарядом. Выделялась фигура Сереженьки.

— Нда… — Протянул Серега Большой. Никогда ментов не любил.

Цветы он у бабушки купил, не забыл. Небольшой такой букетик. И вручил Михаилу.

— На, те сегодня нужнее…

Глава 20

Тут как тут, тут как тут

Это храбрый парень

Это Робин Гуд!

Кармэн

Первым королем Ильрони был Урий Первый. — Сказал барон Гонку. — Он приплыл сюда на драккарах с островов, взял под свою руку тутошних варваров и построил Верхний город, а потом и защитил его от Порождений Земель и пиратов с островов. Его дружина росла, была славна подвигами, и Император жаловал герцогский титул. Герцог Ильрони. Запишите, Ваше Высочество. Герцог Ильрони.

Я быстро сделал на бумаге пометки. Проклятущая каллиграфия… Сегодня ещё сержант решил поучить меня биться без оружия, мало ли, вдруг пригодится, и поучил таки, теперь все тело ломает. В том числе и руки тоже, пальцы еле двигаются. Ударов кулаком тут не очень знали, зато захваты и броски распространены сильно.

Барон Гонку меня поразил. Профессор географии при кафедре астрологии оказался также историком.

— Император также повелел герцогу Ильрони строиться дальше и основать тут торговую факторию, дабы купцы, везущие товары в Империю, могли получить отдых и ремонт кораблей. Из одного особо дальнего похода герцог не вернулся. В дальнейшем ваши благородные предки выводят род свой от первого герцога Ильрони. Запишите, Ваше Высочество. Урий Первый, герцог Ильрони.

— Его супруга, Альвара, герцогиня Ильрони, достроила Верхний город, основала ряд крепостей, заключила Коронные Договора с Герцогством Альрони, которое сражалось с Порождениями, и с Морским герцогством, в то время изнемогавшим от нападений пиратов. Запишите, Ваше Высочество. Альвара Первая, герцогиня Ильрони.

Я снова записал. Барон Гонку просмотрел оставленные мной каракули.

— У вас довольно неплохой почерк, Ваше Высочество… Вам надо больше тренироваться в каллиграфии. Продолжу. Сын их… — Он прошел к окну.

За окном уже давно вечер, в парке поют сверчки, а в городе почему-то играет музыка. Наверное, как-то очередной праздник.

А у королевы сегодня бал. Я на него не пошел, сказался больным. Ну что мне там делать-то? На приеме рабочем посидеть, послушать, как тут вопросы решают, с ситуацией в королевстве кое-как ознакомиться… А на балу-то что делать? Смотреть, как придворные со скучными лицами друг другу раскланиваются?

— Урий Второй. Он выстроил большой порт и выдал преференции торговцам, которые останавливались в порту Ильрони. Его жена, герцогиня Ирна, дочь и наследница графства Штатского. Родила ему троих детей, двое из которых скончались до наступления совершеннолетия. Их средний сын уже носил королевский титул. Урий Второй, герцог Ильрони. Запишите, Ваше Высочество.

И так весь вечер. Скучно и долго!

Все перечисления только одной королевской фамилии, кто, где, что и когда. Барон Гонку знал их досконально, причем ни в какие свитки не смотрел, как шпарил так и шпарил. Наизусть.

Тяжко мне пришлось, пока все это не выучил. Три вечера подряд. Да ещё и запиши почерком хорошим… Барон Гонку оказался тем, кого у нас называют «педант». Совсем как профессор Иванов, в рот ему тачку… Эммм… Неприличностей. Тот тоже, пока все не проучишь, ничего не ставит. И оправдание одно у него. Ну, вот ты инженер будущий. Ты хочешь тройку. А вот где-то врач будущий тоже хочет тройку. И ты б пошел к такому вот врачу? Ну, один остроумец ответил «да», и пошел на пересдачу. Потом ещё и в академ. Теперь с нами в группе учится. Не думаю, что снова сдаст, у профессора память хорошая…

Но там-то хоть понятно за что, а тут я за что страдаю? Мне б писать-читать, да посмотреть, что это за мир такой.

Но пока никак. Важно это, поведение при дворе. Приходится терпеть, как бы граф Слав не нажаловался матушке-королеве. Кто знает, что у нее за моча в голову пробьет? На приемах насмотрелся… То ли скажет «не моё дело», то ли прикажет розгами по заднице выдать.

Кстати, про приемы эти.

Семья медленно, но верно разрушала королевство. Ну, что графины хорошо наживались, так это даже не надо и думать. Состояние у всех здоровущее уже. Граф Дюка заруливал армией, чтобы не бунтовали, графиня Нака занималась жизнью города и двора, граф Лург копил деньги, и двое последних делили поместья. Делалось просто. Вот есть барон, который помер, а наследники ещё малы… Так поместье быстро отдается в управление кому-то со стороны, а потом быстренько делится. Ну, как у нас квартиры продают, так же, концов не сыщешь. Яуза хранит столько тайн, что один труп больше, один меньше уже ничего не изменят. Тут тоже рядом с городом речка есть.

Нет, один раз даже пришел наследник. Суровый такой малый, лет двадцати, весь в шрамах и даже в кольчуге, за спиной щит. На поясе ножны пустые болтаются, меч и кинжал отняла охрана на входе. Шлем-горшок к поясу пристегнут, лицо злое такое, в серой холщовой сумке на боку свитки с правами и наследованиями…

— Ваше Величество, Ваше Высочество…

Надо же, даже меня и вспомнил. Поклонился грамотно, сначала королеве, потом мне. Но только вот толку? Рыцарю объяснили популярно, что виновные сурово наказаны, все их имущество обращено в казну, ты, рыцарь, гуляй-ка… Вот тебе полста… Нет, вот тебе двадцать золотых. Какой-такой-разэтакий барон? Барон — это если имение есть, земля да людишки, а у тебя? Кто, говоришь, отобрал? Ну так вот, они наказаны. Их доход обращен в казну. Имение вернуть? Это как же вернуть, из казны, что ли, вернуть? Тебе, что ли, казенные земли выдать? А с какой стати? Что ты такого для королевства сделал, что оно тебе должно? Наглец, ну наглец… Стража!

И уволокли незадачливого наследника куда-то в подземелья. Не знаю, куда они трупы выносят, но не думаю, что прожил он долго. Одному-то воину он засветил в лобешник хорошо, того следом вынесли.

Жаль, хороший мужик был. Чем-то на сержанта похож.

Ну, и прочие их аферы.

Все выглядело убого, что диву даешься. Я недели две думал, что же так, а потом таки понял. Это они для меня убого выглядят, кто ещё в школу мимо «шарики катаются шарик угадаешь денег забираешь» ходил. А для местного населения это, небось, интрига у-ух! Гении аферы чистейшей воды! Во, смотри-ка, новая афера. Женитьба за деньги. Типа есть бедный рыцарь и есть богатая графиня. Вот так графиню можно под локоток и к алтарю. А потом графиня… Ну, утонет? В ванной? На Земле был такой обычай…[18] А бедный рыцарь, получивший богатое наследство, поделится с казной, щедро пожертвует две трети имущества… Если не пожертвует, то тогда ничего ему не достанется, да и самого по обвинению в убийстве супруги в подземелья потащат.

Ну и так, по мелочи там разное промышляли. Граф Лург набил себе мошну больше, чем пузо. Да и на Морское Герцогство замахнулся. Прошлый герцог как-то выпил вина на охоте, да и помер оттого. Вредно вино пить, когда у тебя столько денег и владений. А герцогиня-то одна осталась… Королева ей уж и приглашение прислала, прибыть типа. Та все тянет, да не поможет ей это, судя по ухмылкам графа Дюка. Нету у Морского Герцогства флота и войска, все положили в битве с пиратами. И сыновей у нее нету… Сомнут. Захочет Лург, на герцогине женится. Не захочет, то на дочках её, их там двое на выданье.

Все это проходило под пышные приемы, на которых королева-мать аж млела от удовольствия, сначала глядя на богатые наряды, а потом подсчитывая, сколько на то ушло. Вот у нас прием сегодня богаче имперского в прошлом году в полтора раза, но это не то что прошлый, там две тысячи кавалеров собралось, и каждый со своими слугами, вот он богаче в два раза! Суммы в сотню золотых чуть ли не ежедневно бросаемые на благотворительность и на украшения для двора и замка, на разные «вспомоществования», да и на криминал… Хороша идея — надо положить всем ворам Соединенного Королевства денег ежемесячно, чтобы они перестали воровать. Тогда и преступность исчезнет. Уж не знаю, положили ли или нет, не интересовался. Вроде бы да.

Отдельно надо сказать про последнего графина.

А граф Урий… Вот уж тут не знаю, что о нем сказать, слишком темная лошадка.

Чем-то он был на меня похож.

И вот чем.

Если в королеве-матери, которая прозывалась Мор Шеен, театральность въелась в кожу и кости, она уже не могла без всхлипов и платочков, без этих «нищих» и «несчастных, сбившихся с пути», которым можно выдать золотой-другой, без «блаженны нищие духом ибо они угодны светлым богам»…

То у графа Урия, как и у меня, театральность была вынужденная. Как та собака, все понимает, да только говорить ничего не хочет. Всегда да, да, разрешите предложить сделать так, Ваше Величество… Хитро так, но все равно все по его. Иногда, конечно, королева от чего-то отказывалась, да вот только не оставляла меня мысль, что граф и отказ предусмотрел.

И отчего-то ж наверх не лез… Вот граф Дюка — командующий армией Соединенного Королевства Ильрони и Альрони. Вот графиня Нака — первая дама двора. Вот граф Лург, чье графство скупает зерно и мясо у всего королевства, а потом им же и продает, задрав цену втрое выше. Будущий Морской Герцог.

Ну, а этот… Как белая ворона. Должность у него была «младший королевский казначей», то есть «Помощник Министры Финансов». Министра Финансов, вечно пьяный хмырь пожилого возраста, только печати шлепал, да ещё в руке перо держал, когда его рукой лакеи водили, подпись делали.

Что же получает граф Урий от своих дел?

Деньги?

Как-то в то не верится.

Ну не королем же он хочет стать, на самом деле?

А в королевстве процветает преступность. С границы кочевники и морские пираты пару городов данью обложили. Крестьяне с земель бегут, работать не хотят, все одно нищие, что работай, что нет. Ремесленники тоже работать не хотят, налогами их задавили страшно, так, что воровать выгоднее получается. Насквозь продажная городская стража меньше берет, чем сборщик налогов. Граф Лург подмял под себя всю еду, и теперь продает булку хлеба за серебряную монету.

В самой столице преступность страшенная. Ночью лучше не ходить без нужды. «Днем деньги ваши, вечером наши». Налеты на склады, налеты на дома, разграбления караванов на Королевском тракте, чуть ли не прямо за стенами и гоп-стоп внутри… Охрана замка как-то незаметно утроилась. Графья провинций все посылали и посылали донесения во дворец. Неделю назад их и читать перестали, типа у королевы плохо с самочувствием от плохих известий, и потому вон, все вон…

Дальше уже можно только догадываться, что там происходит, на границах-то.

И один день оказался богат на встречи.

Когда перед бричкой рушится дерево, это красиво. Вот стоит ряд зеленых исполинов, вдоль дороги. Тут они подходят к колее очень близко, по сторонам заросли кустов в половину человеческого роста, густые, переплетаются ветками. Иногда вдоль них попадались путники, крестьяне или даже дворяне на лошадях. Крестьяне почтительно сходили с дороги и кланялись, срывая шапки. Дворяне останавливали коней и склоняли головы.

Вверху шумел ветер. Кроны здоровенных дубов качались, стряхивали ветер с себя, но он вновь цеплялся за них цепкими лапками.

И вдруг одно дерево начинает клониться все быстрее и быстрее, и никак не выпрямляется. Шелестят ветви, летит в стороны листва. Бабах! Толстый ствол рушится в дорожную пыль, метет ветками по ней, подпрыгивает один раз и снова падает обратно.

Сержант мигом скатился с брички, я с ним. Меня как повела сила, так же, как и тогда. Подъемный кран поднял с места, и перенес под колеса. Лошади всхрапнули и поднялись на дыбы с диким ржанием, кучер натянул вожжи, осаживая их. Колеса сблокированы, бричка чуть потащилась вперед и встала.

Сержант где?

Рядом, под мышку он волок доктора. Мастер Клоту ещё не успел понять, что творится, только глупо хлопал глазами.

С звонким «теньг!» в борт брички ударила стрела, пробила его насквозь. Наконечник в обрамлении щепок выскочил наружу как раз перед моим лицом. Длинное и прямое жало, трехгранное, тусклое. Я рассмотрел даже зазубринки, сходящие на ровную линию белой грубой заточки. Часто этой стрелой пользовались, но отточили как следует, металла не жалели.

— Что это? — Мастер Клоту присел ещё глубже. — Седдик, что происходит? Кто в нас стреляет…

Я не сразу понял, что доктор спрашивает сержанта.

— Поди спроси. — Ответил.

— Потом вопросы, потом! — Перед моим лицом возникло лицо сержанта, такое же бесстрастное, как и всегда. И даже еще более равнодушное. — Бежать сможешь? Принц? Мастер Клоту? Сейчас придется бежать. На лошадей нет времени. Мастер, бросайте ящик, он не дороже жизни.

— Попробую… Ой!

Сержант выметнулся из-под телеги, меня рвануло за правую руку за ним. Слева бежал мастер Клоту.

Убежали недалеко.

Стоило сержанту проломиться через кусты и через подлесок, волоча меня на буксире, как мы попали на полянку, полную нападавших. Я их как-то не рассмотрел. Успел только пнуть одного в живот, слабо, сам отлетел, и потому желавшие меня поймать столкнулись между собой впереди. Налетел на кучу-малу с кулаками, охаживая по головам, ушиб руку о шлем, и тут меня пнули, окружили.

Ну, вот и все. Тесаки в руках угрюмых мужиков смотрелись серьезно. Справа от меня обозначился сержант, с мечом. Держал он его свободно и просто, в другую руку взял кинжал, пряча его под локтем. Мастер Клоту был прижат к земле впереди, ему в спину упирался длинный грубый нож.

Интересно, проснусь ли я ещё тут? И как буду выглядеть, если меня тут прирежут?

Бандиты это, конечно. Одеты чуть получше тех крестьян, что встречались мне тут. Толстые пояса с тряпичными ножнами, за спиной каждого почти торчат разноцветные оперения стрел. Луки через спущенную тетиву переброшены через плечо.

Лучники это. По рукам видно, что лучники. Молчан и Чеботарев как-то показывали. Пальцы в мозолях, под рубашками бугрятся мускулы именно такие, как и должны нарабатываться при частых натягиваниях-растягиваниях лука.

Но мне и тесаков хватит. Не знаю как сержанту… Но мне хватит и тесаков.

— Ваше Высочество, сейчас они будут стрелять в ноги. — Предупредил меня сержант. — Предлагаю вам бежать вдоль дороги. Не оставьте мою семью.

— Да хоть в задницу. Результат-то один. — Огрызнулся я. — Сержант…

Нас прервали.

— Добро пожаловать! — Расталкивая своей харизмой…

А как это харизмой расталкивать?

Ну, это Серега-большой показывал. Сначала бьет одного хулигана на дискотеке по глупой башке, а потом идет на толпу остальных. Остальные сами расходятся, их и расталкивать не надо. Это Валерий Алексеевич так сказал, про харизму.

Значит, вот так же вышел к нам бородатый тип. Остальные расступились, но кольца не разорвали. Высокий, чуть даже выше сержанта, высушенный до жил, в лихо заломленной треугольной шапочке и зеленой накидке.

Опа. Робин Гуд?

— Добро пожаловать! — Широко раскинул руки в стороны Робин Добрый. — Ребята, да у нас сегодня важные гости! Сами пришли! Что же это мы не приглашаем их к нашему костру?

Ребята загомонили в стиле «Ну да, плохо дело, надо бы пригласить!» и поулыбались так, что идти куда-то с ними резко расхотелось.

— Гости дорогие! — Справа вышел какой-то здоровенный тип. — Сами пойдете, али как?

— Сами. — Я опустил вниз меч сержанта. — Пойдем, куда денемся. Как наши люди?

— А что ваши люди? Они свободны! — Улыбнулся во всю ширь лица Робин Гуд. — Правда, денег-то им как раз придется оставить…

Костер тут был недалеко, всего полчаса ходьбы. Лошади бы не прошли точно, ноги попереломали. Бурелом и буераки. Дубовый лес, с редкими полянками и множеством здоровущих кустов.

По небольшой тропинке вышли к поляне.

Там уже горел небольшой костерок, над которым на копье поворачивалась вдоль своей оси туша то ли лося, то ли буйвола. Не знаю уж и кого, кто тут водится.

Похоже, что тут настоящее стойбище. Вот такие дела. Совсем под боком у столицы. «Днем деньги ваши, вечером наши». Ага. Сколько у меня с собой денег-то, кстати? Не так уж и много, три десятка золотых. У мастера Клоту чего-то возьмут, у сержанта тоже могут вытащить из пояса. Он как раз сегодня просил мастера Клоту заехать с ним, его семье снова плохо…

— Присаживайтесь, ваше благородие. — Сказал самый здоровенный из толпы стрелков. — Вот сюда, на камешек. Вещи ценные можно сложить рядом. Толстяк с ящиком и слуга твой пусть тоже не стесняются.

Мастер Клоту без своего ящика точно никуда. Говорили ж ему, бросай… А он ни в какую. Посмотрел на мастера злобно, он ответил мне виновато.

Присел. Мне выдали кусок мяса от ляжки, хорошо прожаренный. К тому, что никто его нарезать не будет и специй никаких тоже нет, я привык как-то. Вздохнул, впился зубами. Есть можно, если не часто.

Рядом примостился сержант, положив ножны с мечом на траву. С другой стороны выставил ящик и к нему привалился мастер Клоту.

— Не нравится наша пища, благородный? — Спросил кто-то из-за спины. Я обернулся. Нет, нету никого.

— С чего бы это? — Сказал с подковыркой, вдруг да кто-то отзовется. Судя по всему, убивать не будут. Вернут за выкуп. Вот только бы и за сержанта с доктором выкуп заплатили, а то прижмется моя мамаша, и шиш тогда.

Кончились мои тренировки на свежем воздухе. Теперь, после такого случая. Королева меня точно никуда не отпустит. Буду сидеть в замке как филин, в окно смотреть. И лечиться.

— Ну, благородные господа, Ваши Светлости, знаете ли, куда вы попали? — Снова появился Робин Гуд.

— Да нет, не доводилось тут раньше бывать, незнакомец.

— Оно и видно! Ну да ничего, волей Светлых богов и не то случается. Итак, это волшебная поляна!

— О да?

— Да! Тут материальные ценности и деньги волшебным образом перемещаются в карманы тому, кому они нужнее.

— Ух радость-то какая! — Обрадовался я. — А кормят тут, надо полагать, тоже за плату?

Это я «Графа Монте-Кристо» вспомнил. Счас как окажется, что каждый кусок оленятины по три золотых… И наедим мы в плену и напьем на хо-ороший выкуп. Причем чем дальше, тем больше. Королеве-то что, если мои мысли все верны, то я и в плену хорош для неё буду.

— Не угадал! — Сказал кто-то со стороны и сверху. — А идея хорошая! Умный мальчик!

И меня похлопали по плечу так, что я едва не полетел вперед, в костер. Сержант встрепенулся, попытался подняться, но я быстро выпрямился и придержал его рукой. Ну, как придержал. Просто руку положил, сержант и сидит себе дальше, не дернется.

Кто же это? Ага, вот тот самый здоровяк. Сел рядом, скрестив ноги, и потешается. Вокруг тоже заулыбались.

— А ты большой дядька! Что обижаешь маленьких? Вырасту — дам тебе больно в лоб.

Вокруг громко и обидно захохотали.

— Сначала вырасти, малявка! — Колко ответил здоровенный.

— Вырасту-вырасту. — Пообещал я ему.

— Ну, благородные господа… Отклонились мы от темы. — Это снова Робин Гуд. — Сейчас будет твориться волшебство! Вот тут, прямо на этом камне…

— Давай, мелочь, расстегивай мошну. — Посоветовал мне здоровяк. — Все одно нам нужнее, а ты ещё с кого стрясешь…

— Да запросто. — Я вынул кошелек, положил на камень. — Это все, что у нас есть.

Быстрый тип с лисьими повадками скакнул к кошельку, распорол ножом, пересчитал.

— Двадцать два золотых!

— Всего то? — Скривился здоровяк. — А толстяк?

Кошелек мастера Клоту оказался на том же камне. Ещё двенадцать золотых и пять серебрушек, немного меди. Потянулись к сержанту. Тот не двигался.

— Кошелек на камень. — Сказал здоровяк.

Сержант по-прежнему не двигался.

— Седдик, ты что, с ума съехал? — Зашептал я. — Кошелек на том свете не понадобится! Бросай давай, я ещё выдам! Запасец есть! Не дрейфь!

— Там нету денег. — Ответил Седдик.

— А что там?

— Там отвар горный.

— Так. Все равно бросай! Убьют, ты семье не поможешь точно!

В видимой неохотой сержант положил округлый кошелек на камень. Лисьемордый распарывать ножом не стал, как наши. Посмотрел туда, внутрь.

— Тут трава.

— Что? — Рядом возник Робин Гуд. — Так, а это ещё зачем? Так вы из тех, кто возит эту гадость? Та-ак, ребята, у нас сегодня намечается большой праздник с прыжками через костер и пожиранием всей своей поганой травы тремя…

— Вот у него. — Я показал на сержанта. — Семья болеет. Им это надо. Больше, чем вам.

— Так. — Робин Гуд достал меч и поворошил траву. — Чем докажете свои слова?

— Это барон Седдик. — Я решил бить наугад. — Если кто-то из вас служил в Пограничной страже, то его знает.

— Знает. — Вдруг сказал Лисьемордый. — Помнишь меня, сержант?

— Помню, Полведра. — Сказал сержант ровно. — Как твоя родня?

— Я тебя тоже помню, Говорун. Они умерли. Вижу, с твоей тоже нелады?

— Да, Полведра. Лихоманка. Им не полезно дыхание моря. Ты же знаешь.

— Да.

— Да.

Вдруг лисьемордый как-то ловко отошел от камня.

— Это барон Седдик, я знаю его с Пограничной стражи. Могу за него поручиться.

— И я. — Откуда-то сбоку. — Децимал, ты меня помнишь?

— И я тоже.

— И я.

Я только оглядывался. Человек десять, наверное. Все они сержанта знали. И всех он тоже знал, лишь успевал поворачиваться, встречаться взглядом с очередным разбойником.

— Это что, ваша Пограничная стража? — Не вовремя подал голос мастер Клоту.

— Нет, это Вольные стрелки. — Покачал головой я.

— Кто-кто? — У Робин Гуда слух оказался очень тонкий.

— Вольные стрелки. Те, ушел в леса и живет свободной жизнью, не платя десятины господам.

— Удивительно точно сказано. — Покачал головой Робин Гуд. — Ну, а кто я, вы знаете?

— Робин из Локсли, защитник слабых и утешитель обездоленных, берущий у богатых и дающий бедным?

— Во дает. — Хохотнул здоровяк. — Но что такое «Робин Гуд», это ругань какая-то дворянская?

— Имя героя из далекой страны.

— Ух ты хорошо! — Обрадовался Робин Гуд. — Меня ещё никогда с героем не сравнивали. Слышали, братья? Я герой!

Братья ответили одобрительным разномастным ревом.

— Кстати… Ну никак встретился нам человек, которому нужнее презренный металл… Чем мне. Что скажете, парни?

Лисьемордый первый выложил на камень несколько золотых с гордым профилем моего предка, Мурга Первого.

Потом подошел ещё один. И ещё. И ещё.

Я почему-то думал, что так только в фильмах бывает. Про того же Робин Гуда. Где Борис Хмельницкий рыцарю выкуп всей бандой собирали. А в реальной жизни сразу начнется — вот довезу до аэропорта в два ночи, если фару починю, дам взаймы, если зарплату заплатят… Но горка золота и серебра росла и росла. Кто-то принес кошелек, сложил туда все богатства, не разбирая, моё ли то, или не моё. Получился внушительный такой мешочек.

— Говорун, этого хватит на бочку. — Сказал Лисьемордый. — Твоей семье поможет.

— Спасибо… — Сержант хрипнул, словно ему что-то сжали в горле. — Ребят, спасибо, век не забуду…

— Да брось ты, Говорун. — Сказал кто-то из толпы. — Вон, Лесник сказал, что деньги сегодня есть, завтра их нет. Так вот пусть они у тебя будут, да?

— Пошли, достойный барон. — Робин Гуд, которого назвали Лесником, поднялся со своего места. Как я заметил, он положил в кошелек не так уж и много. То ли у него, как и у настоящего Робин Гуда, денег немного было, то ли просто пожадничал. — Я и Коротыш проводим вас до дороги обратно.

Здоровяк, что едва не столкнул меня в костер, поднялся следом.

— А мальчик-то кто? — Вдруг спохватился Лесник, когда мы уже почти дошагали до дороги.

— Принц Седдик Шеен. — Пожав плечами, сказал я.

— Ваше Высочество. — Склонил голову Робин Гуд. — Ну я просто не ожидал встретить вас в таком сопровождении… И в таком виде.

— Да я тоже не ожидал вас встретить, а вот как жизнь повернулась… Спасибо за вкусный обед, Робин Гуд.

— Лучше всего Лесной Барон, Ваше Высочество. Я таких слов не знаю.

Помолчали.

— Заходите ещё, Ваше Высочество. — Вдруг пригласил Лесник, то есть Лесной барон уже. — Только не берите с собой слишком много войска.

— В гости с войсками не ходят, Лесной Барон. Да и вы тож не забывайте, захаживайте… А то с большим войском по гостям ходить неприлично… То есть неподобающе.

— Верно. Ну, тогда удачи тебе, принц Седдик.

— И тебе удачи, Лесной Барон. И твоим вольным стрелкам тоже удачи.

Бородатый поглядел на меня, повернулся. Махнул рукой, и сопровождавшие нас стрелки исчезли среди деревьев, как растворились в кустах и полянках. Только что были, и вот уже нет.

Вышли на дорогу. Тут так и бродили четверка охранников, узбеки сидели на козлах, схватившись за головы, и дрожали. Лакеев нигде видно не было.

— Ну, что, позорники. — Приветствовал я всех скопом. — Давай, навались! Счас бревно убирать будем.

— Так это ж Лесной Барон был! — Вдруг охнул мастер Клоту. — Да по нему же давно Каменная Баня плачет! Я думал, что они так далеко сюда и не забредают…

— Индюк тоже думал, да в суп попал. — Сказал я ему.

— А что такое «суп», Ваше Высочество?

— Что-то вроде похлебки, только вкуснее. Найдешь большой котел, покажу как готовить… — Спохватился, добавил. — Сам придумал.

— Э-ге-гегей! — Закричал вдруг сержант. — Эй, трусливые собаки! Возвращайтесь к вашему принцу, разбойники ушли!

Дерево оттащили кое-как, подключив под это несколько крестьян, и нашли двух слуг, схоронившихся подле дороги.

Ничего больше не пострадало. В бричку заглянули, конечно, все ценное вынесли… Да и ладно с ним, с ценным, голова на плечах ценнее всяко. Но вот действия моего окружения мне не понравились.

Охрана-то моя драпанула первой. Шакалы противные. Ясно, кого вы на самом деле охраняете. Меня, чтобы не сбежал. А как серьезного противника нашли, так сразу голову в кусты… Ни одной раны нету, даже синяка не видно!

— Шакалы. — Сказал я вслух, глядя на охранников. Те старались не встречаться со мной взглядом, отводили глаза и поворачивали лошадей в стороны.

Рабы только остались, они никуда не побежали. Так и сидели тут, дрожали, как лист осиновый.

Да что они трусливые-то такие? Вроде здоровенные мужики… А до сих пор по сторонам оглядываются.

Кстати… Вот этот, на козлах, мне чем-то знаком.

Стоп-кадром вспомнилось. Вот первые мои сны, я смотрю сверху на спины и зады узбеков, они все глаза в пол, а этот как-то очень настороженно зыркает. Внимательно так, не так, как остальные.

Хотя все они на одно лицо.

Но у этого взгляд другой.

Так, не смотреть на него, не смотреть!

Сержант незаметно, как это ему казалось, погладил ребристый бок мешка с деньгами.

— Как надолго этого хватит? — Спросил я, кивнув на мешок.

— До конца года точно.

— Что потом? — В голове я поставил серьезную зарубку как-то разобраться с этим делом. Не может же быть так, чтобы кого-то кормили лекарствами больше года уже, а человек ни туда, ни сюда. Ни помер, ни выздоровел.

— Не знаю.

— Деньги-то найдем. — Сказал я. — Но надо найти… — Мастер Клоту вправлял вывих одному лакею, который так быстро бежал, что ударился рукой о что-то твердое. Далеко, не слышит, да и занят. — Но надо найти и врача, который сможет вылечить.

Сержант промолчал. Прописная истина, что тут скажешь.

Глава 21

Благотворно влияние тещи

У нее взгляд на вещи попроще

Народное творчество.

— Скоро у нас будет твоя жена! — Обрадовала меня королева с утра, на очередном приеме. Просителей уже всех погнали, в Тронном зале остались только я, королева-мать, графиня Нака и два рыжика-чубайсика.

— Жена моя? — Переспросил я тупо. Даже прекратил на время ковырять стол тупым и гнущимся ножом. Вырезы от него не получались, разве что небольшие царапины, но хоть какое-то развлечение. Народ сегодня попался совсем уж кривой. Одни и те же аферы, ничего нового не разработано.

— Да, мой мальчик! — Пустила заготовленную слезу королева. — Ты же уже совсем взрослый! А принцесса Альтзора — добропорядочная и приличная девочка… Пора тебе уже, пора! Твой отец, когда был в твоем возрасте…

Провалиться б тебе, старая карга.

— Мне ещё рано! — Попробовал возразить я. — Я ещё не готов, Ваше Величество! Этот вопрос надо обсудить!

— Нечего тут обсуждать! — Зашлась королева. — Все уже решено! Я столько сил потратила на это, столько сил, а ты, неблагодарный… Вот прикажу тебя выпороть!

— Мамочка моя, но я и в самом деле не готов! — Сделал я плаксивое лицо.

— Ваше Величество, я помогу принцу! — С нехорошим таким энтузиазмом воскликнула графиня Нака. — Я и мои мальчики подготовим свадьбу, правда?

Рыжики закивали из-за спины своей матери, даря мне ехидные ухмылки. Ну погодите, твари, я до вас ещё доберусь, вам эта ухмылка кровью выйдет. Отговориться не получится, за меня… То есть за принца Седдика тут уже все давно решено и просчитано.

— А у меня будет красивая свадьба? А я смогу взять с собой всю свою свиту?

— Да, мой мальчик, конечно же!

Тут, наверное, в графе Урие что-то сдало. На минутку он посмотрел на меня так, словно хотел вытащить из-за пояса ствол и пальнуть в голову. Ну, или кинжал в живот воткнуть, если согласно уровню историко-технического развития этого общества.

Странно, что это он меня так ненавидит?

Да в любом случае, пошел бы он. Я его люблю не меньше.

Нет у меня никакой любви к тем, кто разрушает эту страну. Не они её строили, и не им рушить.

Кстати, время уже зайти к мастеру Виктору, что он там такое сделал из моей зажигалки? Лишь бы отсюда выйти, а то тут меня уже достало все. Душно, накурено, некому руку пожать.

Во дворе мастера меня ждал сюрприз.

Трое крестьян повалились на колени как один.

— Ваше Величество!

— Правильно «Ваше Высочество». Что это они? — Спросил я у мастера Виктора, который мялся в углу, не решаясь подойти.

— Мы не смогли их задержать, Ваше Высочество.

— Как это? Так они что, сюда силой проникли? Кто это, мастер Виктор?

— Это крестьяне из Закатного герцогства, Ваше Высочество.

— Вот великолепно. И что они хотят от меня?

— Вам лучше услышать это самим, Ваше Высочество.

— Так. Ну, тогда выкладывайте, крестьяне. Что вам надо?

С первых же путаных и непонятных слов я понял, что дело неважно.

С Моровым нашествием все оказалось так, как я и предполагал. Кочевники, они, родимые.

Давно, давно король Мург победил в долгой и кровопролитной войне Владыку Степи и выгнал кочевников далеко за пределы старого Герцогства Альрони. На этом он не ограничился и вывел остатки уцелевшей в бойне армии уже Соединенного Королевства дальше в Предвечную и постарался уничтожить как можно больше кочевников. У тех как раз наблюдался недостаток воинов после поражения, и закаленным в боях ветеранам противостояли безусые мальчишки, только недавно севшие в седло и взявшие в руки дедовские ржавые сабли.

Пока войско ходило по Предвечной и убивало всех, кого встречало, наемные строители из Муравьиного королевства на захваченные сокровища Владыки Степи возводили на новой границе крепости и укрепления, строили мосты, укрепляли берега рек. Границу король под шумок подвинул, отхватив большой кусок Предвечной. Теперь это самые плодородные земли, житница Соединенного Королевства. Этакая Новая Целина, только к ней отнеслись с умом.

Чтобы восстановиться и заселить громадную полосу выжженной земли, у кочевников ушли десятилетия. А сунувшись на старые свои земли, они уперлись в реку и цепь фортов на берегу. Все, приехали. Попытки нарушить границу сурово пресекались Пограничной стражей, особым легионом, созданным королем Мургом специально для охраны границы с Предвечной.

Больше никогда серьезное и большое войско кочевников не нарушало границ Соединенного Королевства. Попробовали при смуте, которая настала после смерти Урия Шестого, да не удалось. Пока Пограничная стража держалась за форты, новый король быстро заручился поддержкой Империи, выписал себе оттуда в подтверждение своих намерений жену. На пару с уже королевой и при поддержке набранных в Империи наемников быстро перевешали всех заговорщиков и выступил с войском все тех же наемников в Предвечную. Пять лет наемники воевали в Предвечной, постепенно вырезав всех кочевников на расстояние в несколько дневных переходов. Заодно большая часть их и сгинули там, избавив короля от лишней головной боли по поводу Империи, а королеву — от лишних иллюзий по поводу своей власти в Соединенном Королевстве.

Во времена последних королей даже наладилось что-то вроде торговли. Но вот в последнее время…

После смерти короля ситуация стала ухудшаться. На границу посылали все меньше и меньше войск. Старые солдаты уходили на покой, а новых не было. Да и некоторым гарнизонам задерживали жалование…

— Как это? — Не понял я.

— Пограничникам всегда платили на треть больше, если они солдаты крепостей. — Просветил меня сержант. — И на две трети больше, если они выходили в Степь. При вашей матушке эти выплаты прекратились. Жалование вообще не выплачивалось вот уже пять лет. И отобраны многие привилегии…

— Как же живут-то там солдаты?

— Ну… — Замялся крестьянин. — Мы того… Еду им носим.

— Обалдеть. — Сказал я громко.

Говорили мы долго, принесли уже и лавки, и сидели мы на лавках. Какой-то ловкий подмастерье даже вытащил столик и водрузил на него кувшин с водой и легкую закуску, фрукты-яблоки, мелкие пирожки, зелень. Присел и мастер Виктор.

Один сержант стоял, внимательно поглядывал на крестьян.

— Так, а что же вы не к королеве пошли?

— Да были уже у нее. Дала она нам десять золотых…

— И что?

— В этом году у нас на налоги только двадцать ушло.

— Вот обалдеть. Погодите-ка… — Я задумался. А графин Урий, хорек такой, говорил, что недоимки на пятьдесят тысяч.

— Ваше Высочество. — Напомнил о себе крестьянин. — Плохо нам. Конедралы приходят, плати. Наш господин, граф Лург, в замке с солдатами закрылся и носа не кажет. Побили мы конедралов. Сильно побили, не много ушло. Ты не подумай, Ваше Высочество, мы не воины… Нужда заставила оружие в руки брать. Конедралы больше не ходили. Приехали рыцари с графом Дюка. Они нас побили сильно. Семью мою взяли. И их семьи тоже взяли. Отпусти их, Ваше Высочество. Отпусти. — И крестьянин бухнулся на колени. — Именем Светлых Богов просим… Да что сидите, олухи?

Остальные тоже бросились на колени, уткнулись лицами в пол.

— Встать. — Сказал я. — Этим горю не поможешь. Я подумаю, что можно сделать для вас.

— Ваше Высочество…

— А ну назад! — Я оттолкнул крестьянина, который было вознамерился поцеловать мне руку. — Нефиг этих нежностей телячьих. Где содержат-то хоть, знаешь?

— На рынке. — Вздохнул крестьянин.

— На каком ещё рынке? — В небо спросил я.

— На рабском рынке, Ваше Высочество. — Сказал мне сержант.

— Так, откуда, почему не знаю?

— Это не самое приятное место в городе, Ваше Высочество. Я бы туда не стал ходить без серьезной охраны.

— Интересные дела. То есть, ты хочешь сказать, что их продают?

— Да, Ваше Высочество, это так. — Закивал староста крестьян.

— Вот дела. Децимал, я чего-то не понимаю. Почему это делают?

— Потому что они крепостные крестьяне, Ваше Высочество. — Неохотно ответил Седдик. — Это такая же вещь, как конь боевой, посуда, мебель… Их можно купить или продать. Или просто поубивать. Как будет угодно господину. Их зовут «неимущие». Им ничего не принадлежит. Их тела, имущество и умения принадлежат их господину, а души принадлежат богам.[19]

Я вспомнил, как сержант рассказывал про то, как продавал своих крепостных. Времена тут такие. Спартак-то, возможно, уже был, но Пугачева ещё не было. И о том, что насильный труд неэффективен, еще никто не думал серьезно. Эффективнее труд тогда, когда за него платишь побольше, а потом на эти же деньги рабочие твою продукцию покупают. [20]

— Так, понятно. Но почему семьи продают отдельно? Так можно?

— Можно, но не делается обычно[21].

— Понятно. — Я покачал головой. — Мастер Виктор. Мне нужен человек, который пойдет на рынок этот и выкупит семьи людей… Сколько это будет по деньгам?

— Два золотых в среднем.

— Ого, отлично… — Я как раз получил от матушки сотню. Должно хватить… И ещё останется. Дешево тут народ ценят.

— За человека.

Едва не выругался вслух.

— Так. Вы, трое. Сколько человек у вас там?

Крестьяне принялись считать, загибая пальцы и шевеля губами.

— Пять раз по десять и ещё три.

— …нуться. — Громко сказал я. Это же почти весь запас денег! Сотня золотых! А ещё надо с сержантом обязательно расплатиться… Может просто не хватить этих денег. К тому же, спросит вот меня матушка-королева «А на что ты этих денег потратил?» И что мне ей отвечать? Прикупил себе немного крепостных, матушка… Так, поиграть, пусть мне домик построят или поле за замком распахают. Можно?

— Так, откуда столько много?

— Это те, кто остались от нашей деревни, Ваше Высочество.

— Так. — Взял я паузу. Выкупить всех не получится. — Как они все туда попали?

— Ваше Высочество, их туда сослали рыцари графа Дюка, а он не смел это делать. Это должен был решать наследник нашего господина. А он ещё мал и он в замке. Мы знаем, Ваше Высочество, что он бы никогда не стал нас продавать. Граф Дюка заставил, он…

— Тихо! — Поднял я руку. Так, спокойно. Что имеем на входе. Крестьяне прогнали кочевников? Нет, это не начало. Раскладываем по полочкам. Сначала пришли кочевники и стали грабить. Граф укрылся в укрепленном замке с солдатами, носу наружу не совал. Хотя налоги собирал. Крестьянам кочевники надоели, и они их прогнали. После этого королева-мать отправила туда рыцарей, чтобы наказать крестьян, взявших в руки оружие. Рыцари наказали их примерно, после чего на выходе имеем раз — продают крестьян на рабском рынке, и два — у графа появился «наследник».

Вот это здорово и хорошо придумано. Ай да граф Дюка, ай да сукин сын!

Наверное, последнюю фразу я произнес вслух.

— Мать графа Дюка звали графиня Нора. — Сказал справа сержант так, словно это все объясняло.

Я поглядел на него.

— Так, троица. — Поглядел на крестьян. — Ваших… Ровно ВАШИХ семей там сколько? Ваших родных и близких? Ну, говорите давайте, что себе языки пооткусывали?

Начал говорить что-то младший, но старший прервал его, ткнув в бок.

— Ваше Высочество, мы всей деревней решали. Как же так, как мы потом предкам и соседям в глаза глядеть будем? Когда встретимся в Светлых Чертогах? Вместе умирали, а теперь всех бросить?

— Снова я что-то недопонял. Мастер Виктор. Знаешь ли ты этих людей?

— Нет, Ваше Высочество. — Показалось мне, или мастер чуть отвел глаза? Не тот мир, где можно что-то забыть. Совсем не тот.

— Спрошу чуть иначе. Если ли между вами какая-то связь?

— Ваше Высочество, эти люди пришли ко мне сегодня. Они знали, что Ваше Высочество бывал у меня. Они хотели встретиться именно с вами.

— Замечательно. Слушайте, крестьяне. А как так получилось, что вы тут вообще?

Снова начали рассказывать.

Лучше б и не знал, право слово. Лучше бы не спрашивал.

Гадкая история-то вырисовывалась.

Кочевники, или, как их называли крестьяне, «конедралы» (корень «драть» понятно от какого действия, да? Я тоже не сразу понял…) нападали на деревню давно. Если в прошлые годы получалось откупиться кое-какой едой и сиротами, чьи семьи вымерли во время голода, то теперь уже кочевники потребовали слишком многого. Приехали пьяные, едва в сёдлах держались. Выгребли все зерно, в том числе и для будущих посадок, добавили ещё кислого пивка, насиловали и убивали на улице женщин, детей калечили, а сам отряд-то мелкий пришел, всего с десяток. Ну, много хочешь — мало получишь, и тут этот тезис сработал здорово. Обнаглевших кочевников забили насмерть оглоблями. Ни одной потери. Очухались, спустили трупы в болото, да лошадки ускакали…

Бросились в столицу. Неделя пути, прием у королевы, десять золотых выдала и прослезилась, обозвала «бедными землепашцами». На эти деньги купили кое-какое оружие в столице и добрались обратно.

Второй отряд кочевников, явившийся на следующий год, числом три десятка, забросали камнями в ущелье. Вот тут уже были потери и серьезные, кочевники не малые дети, хотя и у крестьян тоже появилось настоящее оружие. Кто-то из них ушел, привел большое войско.

Деревенские кинулись в бега. К ближайшему замку, куда как раз направилась рыцарская конница графа Дюка. Семьи ушли, кочевники нагоняли. Эти остались прикрывать… И были дико удивлены, когда их начали рубить ещё и рыцари Соединенного Королевства. Кочевники дальше не пошли.

Порубив кого смогли, а остальных разогнав, славные рыцари поскакали обратно в замок, ведя в полоне женщин и детей. Мужчин прирезали.

Бросились обратно в столицу. И нашли почему-то меня.

— Добры вы молодцы. — Сказал я всем трем. — Вы что, совсем с ума съехали? Или я тут что-то решаю? Могу вам денег дать. Выкупайте свои семьи, если получится.

— Проведи нас к королеве, Ваше Высочество! — Нашелся крестьянин.

Сначала я хотел ему сказать, что дурак он глупый. Но передумал.

— Это сделает только хуже. Мастер Виктор, что вы стоите как столб? Объясните им, что в королевстве я такие вопросы не решаю.

— Но вы же наследник! — Возопил один крестьянин. — Вы же Королевской Гвардии лейтенант!

— Это все давно не имеет отношения к делу. Бери денег… — Я загреб половину кошелька. — Иди на рынок. Выкупай своих. Меня слушай.

— Мы пойдем к королеве. — Сказал старший упрямо. — Ваше Высочество, помогите попасть к королеве! Чтобы она нас выслушала! Ваше Высочество!

— Да как я вам помогу? Все… Ребята, разговор окончен. Денег брать будете?

— Нет.

— Не глупи. Тебе на что-то жить надо. Где живете-то? — Автоматически я отметил, что ни котомок, ни посохов у крестьян нет. Те, которые мне на дороге встречались, были все с этими аксессуарами. Значит, где-то рядом остановились. Как бы не у мастера Виктора, когда граф Дюка будет и этих пытать, то может и мастера задеть.

— Нет. Ваше Высочество, молю волей богов Светлых, устрой нам встречу с матушкой твоей!

— Вы уже один раз были там. И что?

— Ваше Высочество! — Упрямо набычился старший из крестьян. В глаза ко мне он теперь старался не смотреть.

— Мастер. — Грубо сказал я. — Все. Тут разговор окончен. Показывай, что получилось.

Крестьяне поняли, поплелись со двора, оглядываясь.

Настроение сразу же в задницу. И отлично работающая, хоть и грубоватая зажигалка мне не принесла радости.

— Мне три таких, для личного пользования. Остальные ваши, мастер. Делайте с ними что хотите.

— Спасибо, Ваше Высочество. — Поклонился мне мастер. — Это хороший товар. У нас уже купили несколько их путешественники и солдаты. Но я не за это хотел поблагодарить Ваше Высочество…

— А за что?

— За этих людей.

— Не за что. В самом деле не за что…

— Все равно спасибо.

— Не корите себя, Ваше Высочество. — Это Ирна, жена мастера. — Вы сделали что смогли. Никто бы не смог сделать больше. Могу ли я пригласить вас на ужин?

— Не сегодня, хозяйка. — Покачал я головой. — Кажется, мне надо в замок успеть пораньше.

На обратном пути сержант отпросился к своей семье на день.

Ну, зверь я что ли? Отпустил, конечно.

А основной сюрприз ждал меня тогда, когда я проснулся.

И звался этот сюрприз «пьяный Валерий Алексеевич».

Спал я на работе, на складу. Хвост задремал тоже, ему-то что? У него сон чуткий и избирательный, услышит команду «жрать» и «трахать», то сразу просыпается, а все остальное игнорирует.

А вот пьяного замдира услышал первый я. Вообще, сначала думал, что кто забрался. Но потом просто глазам своим не поверил. Сережку видел один раз пьяного. Один раз Вербицкий пива у метро перебрал, потом его домой на такси везли. Костик тоже что-то на прошлый свой день нарождения не рассчитал дозу, да и у реконструкторов добавил вообще сильно, но это скорее исключение из правил. Но Валерий Алексеевич… Ну да, брал он коньяки разные в подарки, не отказывался. Но до того я ни разу не видел, чтобы он пил. Ни разу.

Ну и что делать-то? Мужик-то здоровый… Это по сравнению с Петром Сергеичем не катит, а вот мне и навалять может по пьяной лавочке легко и свободно.

— Здравствуйте, Валерий Алексеевич. — Сказал я.

— О, какие люди. — Выдохнул в меня перегаром заместитель. — Какие замечательные люди! Давай, садись. Пей.

— Не хо… — Оказывается, меня можно как груз таскать и не только во сне, но ещё и тут. Стрела крана схватила за шкирман, усадила, вторая стрела сунула в руку низкий стакан с чем-то оранжевым.

— Виски. — Сказал Валерий Алексеевич. — Оттуда. Не моча, что тут продают. Пей.

Сто грамм виски рухнуло вниз по пищеводу как ароматная бомба, защипало в носу. Схватил протянутое яблоко, впился в него зубами, выгрызая кусок побольше.

— После первой и второй… — В мой стакан как самом собой плеснуло ещё виски, пришлось выпить снова. После третьего зашумело в голове, меня чуть повело в сторону. выставил руки, кое-как удержавшись на стуле, схватил следующее яблоко, жадно сгрыз.

— Эх, молодежь. Ну ничего-то у вас никак. — Покачал головой Валерий Алексеевич. — Вот на меня посмотри. Третья бутылка уже, а все равно как огурец. Хоть счас в тир… — Валерий Алексеевич погрозил пальцем, и как-то задумчиво добавил. — Хоть сейчас…

После отпуска он так развязался, что ли? Непонятно.

— Вы там у метро хорошо выступили. — Продолжал после третьей уже Валерий Алексеевич. — Но как быстро уладили-то все! Лешку знаешь. Откуда?

— Какого Лешку? Гюго, что ли? Да знаю, встречались как-то. У него девушка учится в моем институте… — Говоря, я поражался. Ну откуда знает-то? Михаил рассказал? Или Серега? Непонятно. Но знает, тем не менее. Вот она, старая школа. Хоть вискаря и по брови, но все обо всех.

— Ха, понятно. Был я там сегодня. Накатывай.

— Валерий Алексеевич, может, не надо… — Глупо сказал я.

Меня пресекли тяжелым взглядом.

Налили, ещё выпили. Я продолжал давиться яблоком.

— Охранную деятельность поставить просто. — Рассказывал мне Валерий Алексеевич. — Особых усилий-то не надо. Все уже давно просчитано, просто не использовалось ни разу в СССР. У отца Гюго… Что за имя такое, кстати?

— Да это от его увлечения пошло. Он же тевтонский рыцарь.

— Ага, а Вербицкий из себя рыцаря корчит. Ну, кто как хочет, тот так и дрочит. Ещё по одной…

— Перерыв…

— Да брось ты. Давай, наливай. Нужна компания. Дяде Пете скажем, что я велел. Ну, что так уставился? Думал, не знаем мы, как вы нас называете?

— Да и в мыслях не было…

— Тогда пей давай. Яблоко вот возьми…

Выпили, закусили.

— Валерий Алексеевич, а вы давно Петра Сергеевича знаете?

— Давно. Мы с ним вместе начинали. Дело было очень давно.

Ещё по одной за начинания, которые хорошо заканчиваются.

— Тогда в МВД кого попало не брали. Ух, как проверяли! Никаких там судимостей у родственников, ничего криминального, родители тоже — служащие, рабочие… Как сейчас помню, сидел я с анкетой неделю, сразу не заполнял, тренировался. И потом ещё… Не, не хотелось бы сначала все пройти.

— Да… Это вам не сопромат!

— Не, не сопромат. Давай ещё по одной. За «Сдал сопромат — можно жениться».

Выпили.

— А вообще… Студентом быть в те времена почетно было. Слушай, вот что ты к нам пошел?

— Денег надо. — Честно ответил я. — Родители ничего не дадут в жизни, кроме десятки на завтрак.

— Так на что тебе их тратить? — Спросил Валерий Алексеевич.

— Как это на что? — Поразился я. — А как же девушки? А пиво у метро? А компьютер я себе на что купил и Интернет провел?

Я всегда так отвечал.

— О! Поднял палец Валерий Алексеевич. — Вот теперь самое время выпить за самостоятельность! А то только и слышишь «Вы нам то должны, вы нам сё должны»…

Выпили.

Дальше я как-то потерялся, выключился, и рывком пришел в себя, услышав слова Валерия Алексеевича.

— И расскажу я тебе, как это быть ментом. Только сначала ещё выпьем.

Выпили.

— А ментом быть по первости не так чтобы очень. Тяжело это. Стоишь ты на посту, на народ смотришь. А они такие все хорошие, свободные, идут мимо тебя. Парни в рубашках и джинсах, мужики с пивом, девочки в миниюбках твоего ремня шире. И если и глянут на тебя, то как на корягу, которую перешагнуть надо. Когда к ним подходишь, время спросить, то и глянут на тебя ой как неприветливо и настороженно. С девочками знакомиться целая проблема. Не любят они людей в форме, да и как ты будешь знакомиться? А зарплата-то резиновая… Потому что платят, как гондону. И вот в конце месяца, получив зряплату, стоишь ты на посту и смотришь на парня с девушкой, которые вот так вот идут мимо тебя, обнявшись, и видно что они друг другу нравятся, а ты им не нравишься… И они придут домой, а не в караулку, и будут трахать друг друга, а тебя будет трахать старший смены…

— Что, прям так и бу…

— Не дуркуй, сам понимаешь о чем я. Вот тут и начинается «Документики, граждане». Поначалу. Потом дальше. Потом на тебя кто не так глянет, когда ты документики спросишь, а ты его за то помурыжишь часик. Потом начнешь на посту телефончики стрелять у девушек, давай, красивая, знакомиться, а то в отделение поедем, какое ближе. Сигареты тоже начнешь стрелять. Пивко конфисковывать. С чернозадых трясти за регистрацию, да и своих русских тоже. Глаз-то за пару лет уже наметан.

Ну вот так и все, готов сука-мент. У нас, в мое время, одного удилу с выкинули в два счета за то, что его бабка с лотка пирожками угостила. И денег не взяла, дура старая. А тут… — Валерий Алексеевич махнул рукой. — Так, заболтался я что-то с тобой. Давай ещё по одной.

Выпили. Я понял, что следующая будет точно последняя. В любом случае.

— Валерий Алексеевич, но так как же… Комиссии там проверочные, вроде психолога должны проходить?

— Сережик, я тя умоляю. Психа и физуху сейчас уже любой пройдет, даже до того головой о березу бившийся ежедневно. А ежели еще и родственники в органах… Так это вообще, годен без ограничений в руководящий состав. А вот Сереженька дальше пошел, мать-мать-перемать… Если менты начали крышевать торговцев и нищих, то пора тушить свет и говно сливать в канализацию. Что дальше-то? Я уж даже и не знаю, фантазия не очень. Давно в органах не работал.

— А как же Гюго? Хороший же парень.

— Твой Гюго… Тля. Что за имя-то? Лешка он. Я его отца знаю, вместе служили. Папа теперь генерал, а я вот тут, с вами. Лешка что хочешь делать может, но человек он вроде Сереги нашего. Моща есть, умов нету, чтобы применить. Парень-то он хороший, но вот он один, а Сереженек сотни скоро будет. Ну-ка… Пропускаешь. Ку-уда? Руку не меняют!

Налил мне сам, отведя мои неловкие попытки плеснуть поменьше. Наполовину где-то. Грамм триста. Привет, бутылка-то кончилась. Бог есть. Главное, чтобы второй не оказалось где-то под кроватью.

Я вынужденно приложился к стакану.

Эта доза стала для Валерия Алексеевича последней. Вырубился. Упал на стол, прежде уронив руки для мягкости.

— Ляяяя…. — Сказал я. — Ля-ля-ля. На три рубля. Что же вы так напились-то, Валерий Алексеевич? И как вас теперь волочить?

Поднялся с трудом.

Времени прошло не очень много, но меня уже шатало. Кое-как дотащил пьяного до кровати, уложил лицом вниз, чтобы не захлебнулся, если что. Сам поплелся в ванну. Была у нас там душевая кабина, рядом с офисом. Очень удобно, после смены все нехорошее с себя смываешь, и снова как огурчик свежий.

Душ прохладный не помог избавиться от некоторой мути в голове.

Да откуда же он знает-то? Кто проболтался? И, как я сейчас вижу, мои знакомства не прошли мне даром, а очень сильно помогли. Если б не Гюго, сидеть бы нам втроем в обезьяннике до утра. Или до истечения пятнадцати суток. А это значит, что прощай лицензия для Сереги, и вылет из ВУЗа нас с Михой. Не хотелось как-то.

Надо Гюго бутылку поставить.

С утра-то как раз к нему собирался.

Но Гюго еще не было. В зале лишь сычом сидел Чеботарев, ниньзя-кандидат медицинских наук. Полировал настоящую катану, и зорко следил за окном.

— Доброе утро! — Поздоровался я. После выпитого меня ещё вело, но уже сильно меньше.

— Утро доброе. — Внимательно посмотрел на меня Чеботарев. — Что за обычай такой, ночью пить?

— Да пришлось… — Покачал я головой. — Выбора не было. Скажите, а тут душ есть?

— Что это мы с тобой на «вы», договорились же. — Покачал головой Чеботарев. — Душ есть… Да только не сильно поможет. Погоди-ка… — Он медленно отложил в сторону катану, не просто на пол — а аккуратно положил на большой мат, кажется даже чуть поклонился ей, пружинисто встал, пошел к своим вещам. Вернулся с двумя серыми таблетками и пустым стаканом. — Вот, это давай. Сначала одну, запить водой, потом другую… А потом обнимай унитаз.

— Да? — Я взял таблетки и пошел в сторону душевой, покачиваясь чуть. — Что значит «Обнимай»? На кой?

«На кой?» я понял через пару минут, когда меня стало буквально выворачивать наизнанку. Все выпитое и съеденное… О мать твою так!

Через полчаса я вышел под славные очи Гюго, Молчана и Чеботарева. С чистым умытым лицом, кислым привкусом и стойким отвращением к вискарю на ночь.

— О, явление. Привет, привет. — Улыбнулся Молчан. — Бледный и красные глаза…

— Товарищи, перед нами вампир. — Важно сказал Гюго.

— Сча крови мне. — Прошипел я. — Господи, что это было?

— А обычное протрезвляюещее. Я всегда с собой ношу. — Просветил меня ниндзя. — Будешь пить — обращайся. Ты чего это так накидался, кстати?

— Да… Дела фирмы…

Гюго громко хмыкнул.

— Слушай, а знаешь, у нас один там выговор получил… С неполным служебным. Тезка твой.

— Ух ты беда какая? — Поразился я. — А можно ещё, чтобы ему в задницу…

Гюго хихикнул.

— Ага, но только морально, к сожалению. Давай… Помашем.

Помахать у меня не получилось, через пару минут руки стали дрожать. Я получил пару ударов от Гюго. Потом ещё пару от Молчана. И добил меня Гюго, залепив тренировочным мечом по брови.

Кровища полила мама не горюй.

— А ты твою мать… — Гюго бросил меч, бросился ко мне.

— Лех, все нормально, все хорошо… — Я встал на колени, чтобы не закапать кровью одежду и пол вокруг. Чеботарев принес отрезки пластыря, Молчан подвинул маты.

— Так, ребят, ну хватит в доктора…

— Молчи уж. — Ниньзя ловко промыл ранку чем-то едким, потом заклеил пластырем прям по брови. — Во, готово. У тебя девушка есть?

— Нннууу… — Призадумался я.

— Вот и хорошо. Будешь говорить, что сражался с хулиганами и победил!

— Аааа… — Протянул я.

— Все, на сегодня сиди. — Предупредил меня Чеботарев. — Я, пожалуй, тоже. Надо мне тут кое-что закончить… — Он снова принялся за катану.

— У каждого ниньзи должна быть настоящая катана. — Сказал я. — Это так?

— Да нет. У тех было оружие попроще. Катана — это оружие настоящего самурая, а не наемного убийцы. Оружие наемного убийцы это разум, ловкость, знание сильных и слабых сторон своей жертвы. Все остальное, вроде когтей, сюрикенов и ножей — оно лишь приложение…

Чеботарев увлекся. Молчан и Гюго прекратили тренировку и все слушали, слушали…

— Дом клана наемных убийц… Это вообще интересное дело. Стены двойные, потайные лестницы, сдвижные потолки. Про тайник под полом я вам уже рассказывал? В чем его прелесть… При обыске крайне тяжело найти. Тут надо давить на строго определенный угол в доске, иначе никак. Ещё есть лестницы на потолке, вообще не увидишь. Вот ещё… — Чеботарев достал откуда-то пачку бумаги и стал строить её гнуть и складывать. Через пару минут перед нами появился миниатюрный замок без крыши с бумажными стенами.

— Вот, вот это дом их обычный. Тут всюду есть двойные стены, практически везде. От стражников прячутся. Обычный дом ткачей. На самом деле что-то вроде конспиративной квартиры. Стены устроены так, что даже простукивание их ничего не дает.

— И тщательный обыск? — Усомнился Гюго.

— Смотря какой тщательный. Ну, вот, к примеру коридор. Кончился он двумя входами в комнату. Вот тут окно и стена. А где тайник?

— Ну, видно же. Вот тут… — Гюго призадумался. — Нда. Если не знать, то и не увидишь.

— Вот именно. Ну, сдвижной потолок это просто, это обычная панель на потолке, хитро закрепленная. С одной стороны панель, с другой стороны лестница. Опускается вниз, человек по ней шасть, и он уже вверху.

— Странные дела. — Сказал вдруг Гюго. — Слушай, я два года назад в Уэльсе был. Так вот, там из замка прямой подземный ход на пару километров к морю. Своды каменные, выложен на века… Во время осады можно подкрепления проводить так, что никто не заметит. На новодел не похоже. А тут…

— Так то Европа. А тут Азия-с… Да и дома эти… При тщательном обыске не сработает. Тут больше на человеческую природу расчет. Приехали, остановились поспать, а наутро человек заколот. И в комнату никто не заходил.

— Так надо все стены простукать и найти…

— Это ты с позиции европейца рассуждаешь. А там Азия, понимать надо. Мистика разная! Уже потом, лет через десять, расскажут, что верные слуги обыскали все, но ничего не нашли. Хотя на самом деле просто не обратили внимания. Целые деревни были в провинции Иго. Обычная вроде бы деревенька, никто ничего… А как подойдешь поближе, так и удивишься. Укрепления есть, хотя и не заметны с первого взгляда. К дому старейшины не проберешься. Вокруг болота.

— Слушай, а что… Все это искусство? Оно все такое? — Вдруг спросил Молчан. — Я вот гляжу тут упор больше на человеческую природу…

— Нет, на самом деле это тайномагические силы. — Фыркнул Чеботарев. — Наемный убийца никогда не сможет соперничать с самураем. Ни по уровню подготовки, ни по материальному обеспечению. Разные весовые категории. Зато подловить на малом… В этом они всегда мастера были. Выстрелить из-за угла, яд в супе, меч на тренировке подменить на боевой, проникнуть внутрь крепости вместе с чужими воинами и что-то там поджечь. Вот в этом они мастера были традиционно. Да и потом, на них же все валили, что только можно. От пожара до поноса. Вот и создали легенд…

— И что, ни в одной нету правды? Об охраняемом день и ночь самурае, или об эскадре Перри?[22]

— Про эскадру Перри правда. Но он там плавал долго, сам подставился. Вот и залезли к нему синоби-но моно…

— Кто?

— Это так правильно ниндзя называют. Синоби-но моно. То есть «тот, кто прячется».

— Угу, видно. — Молчан поглядел на Чеботарева. — А ты вообще давно этим занимаешься?

— Не очень так. Сам видишь, с рукопашного начинал, а вот это так… Понравилось.

— Но это не классически? — Продолжал настаивать Молчан.

Чеботарев вздохнул.

— Классические кланы ниндзя кончились чуть ли не до периода Эдо[23].

— А кто же остался-то?

— По слухам, большая часть синоби-но моно после разрушения провинции Ига вошли в тайную службу Тогукавы Иэясу. С того времени синоби-но моно стали выполнять поручения в интересах центральной власти, и так и пошло дальше. Кстати, русско-японскую войну 5-ого года продули мы не в последнюю очередь из-за шпионажа… Японские шпионы ходили по Манчжурии как у себя дома. А вот наши как-то не сработали, все тишком, с революцией боролись. И получилось как за двумя зайцами — ни там, ни там.

— Это да. — Согласился Молчан.

Вдруг я подумал про сон.

— Алексей, а много ли вообще потайных ходов было?

— Много. — Сказал Чеботарев. — «Шпионские дома» целые были… Но ты же что-то другое хотел спросить?

— Да. А как их искать?

— Зажигалку зажечь и пройтись везде. Смотреть на стыки стен, на конструкцию смотреть тоже. Ты же на инженера учишься, да?

— Ну… Учусь.

— Вот и смотришь на конструкцию. Думаешь, почему так сделано и зачем.

— Зачем, например, такой высокий чердак для обычного деревенского дома… — Задумчиво сказал я.

— Вот так, да. Короткий экскурс в историю закончен? Может, ещё мечами? У меня как раз бокен новый

— Неее… — Протянул Гюго. Он все выслушивал чуть ли не с открытым ртом. — Я пас пока что… Интересно рассказываете, Алексей Иванович!

— Большая практика. Кстати, что на завтра-то у нас? Встречаемся?

— У меня завтра родители приезжают… — Вздохнул я.

Глава 22

Вдруг словно канули во мрак

Портреты и врачи

В. Высоцкий.

— Мастер Клоту, а что там с родными сержанта, кстати? — Спросил я. — Как-то выпустил этот вопрос из памяти… Расскажите, как продвигается лечение и чем кончаются ваши визиты?

— Они больны лихоманкой, Ваше Высочество. — Ответил на это мастер Клоту.

— Так, а что это за болезнь-то? Как от нее лечиться?

— Сложно, Ваше Высочество. Кровопускание не помогает. Прижигания тоже не помогают. Пиявки с имперских гор тоже не помогают. Заболевший испытывает сильные боли, в груди и далее по всему телу. Помогает отвар горный. Но в Соединенном Королевстве он запрещен, как Вы знаете.

— Так, а почему?

— Это опасная вещь, Ваше Высочество. Как и любое лекарство, в больших дозах оно яд. Человек может пить отвар и для собственного увеселения. Пары глотков хватает, чтобы увидеть нездешние места, странных животных и необычных людей. Потом от этого отвара очень сложно отказаться, Ваше Высочество. Знакома ли вам история вашего благородного предка, короля Урия Четвертого?

— Ничем не примечательный король… — Вспомнил я барона Гонку. — Правил, детей не оставил… На престол претендовал его племянник.

— Все потому, что в достаточно зрелом возрасте он начал пить отвар. Сначала понемногу. Потом больше и больше. Отвар обладает целебными свойствами, телу от него умереть нелегко. А вот душе… Рассказывал ли вам барон Гонку, что во времена Герцогского совета вашего благородного предка, Урия Четвертого, сопровождали несколько дюжих слуг, дабы тот не мог причинить вреда ни кому со стороны, ни себе, тем паче?

— Так, и этим ты поишь семью моего человека? — Поразился я.

— Другого пути нету, Ваше Высочество. Лихоманка довольно серьезная болезнь. Иначе просто никак.

— Да что за болезнь-то такая? — Покачал головой я. — Ну-ка, мастер Клоту. Поехали поглядим.

— Ваше Высочество! — Взвыл мастер Клоту. — Я не могу… Вы заразитесь! Если Её Величество узнает, то она с меня с живого кожу снимет!

— Мастер Клоту, наверное, ты ещё не понял. — Я покачал головой. — Лучше поспорить с моей матушкой. У нее сегодня одно, завтра другое. Вчера вообще не помнит, что было. Может, и забудет. Или покаешься, да и тебя простит, золотой подарит. Я же не забуду никогда. Так что поднимайся со своим ящиком, пошли, навестим сержанта дома.

— Ваше Высочество, необходима маска! Без нее…

Я призадумался. Кто знает, что там за болезнь-то такая.

Как можно заразиться? Что я знаю о Средневековье и средневековых болезнях моей родины? Чума. Разносилась крысами, вернее, блохами, которые на них жили. Лечилось это закопанием живой кошки в порог дома, чтобы крысы не прошли. И ещё крысы рождались в корзинах от грязного белья… Ещё лихорадки разные, ещё простуды, которые часто становились смертельными в замках с их сквозняками (Странно, у нас в замке что-то сквозняков не было. Наверное, построено хорошо, все же королевская резиденция!). Ещё холера и туберкулез.

Крыс я тут не видел. Туберкулез… Ну вот это может быть опасно.

— Мастер Клоту. Найдите марлю.

— Марлю, Ваше Высочество?

— Да, марлю, марлю. Это такая неплотная ткань… Вот как эта. — Я показал на свои кружева. — И ещё крепкое вино, как можно крепче… — Не знаю, поможет ли пропитанная спиртом марлевая повязка, но ничего другого придумать как-то не получалось. Блох можно увидеть, если тут грязь, то тогда просто не пойду внутрь, на пороге постою.

Короче, поехали.

Богато живут бароны в столице. За сплошным забором в полтора человеческих роста высотой поднимались крыши простого домика, окруженные раскидистыми кронами местных деревьев. Что-то вроде лиственниц, такие же листья. Я как-то не задумывался, что же они за название носят. Пусть будут лиственницами. Те деревья, что растут в Костяном лесу, так стали дубами. А палкообразные с жидкими кронами пусть сосны будут, что уж там. Тем более что похожи.

Длинные ворота, сложенные из переплетенных крест-накрест досок. Доски под углом в сорок пять градусов, по контуру хорошие бревна. Просто так не пройдешь.

И небольшая башенка над воротами.

Наша бричка остановилась прямо на улице.

Двое слуг распахнули ворота.

А внутри-то красотень! Тенистый сад, булькает вода где-то, то ли ручеек, то ли фонтан. Вилла белого камня с просторными окнами, занавешенными алыми занавесками и кое-где закрытыми ставнями. Курится белый дымок из невысокой трубы. На крыльце нервные слуги в застиранных, когда-то бело-зеленых камзолах быстро метут метлами мусор.

— Ваше Высочество, неразумно без защиты… — Мастер Клоту показал мне большой белый мешок.

— Знаю. — Я нацепил на горло ватно-марлевую повязку, от которой разило дешевым пойлом. Самое крепкое вино, которое только было в «Ильтико». — Знаю. Но делать нечего. Мастер, хватит уже ныть и выть. Я, — я посмотрел на свои руки, — мальчишка… Мастер, да хватит уже трястись-то! Живем один раз. И умрем тоже раз. Два раза умереть при всем желании не получится.

Мастер Клоту замолчал, принялся напяливать свою маску.

Опа, вот это да.

Я даже и не предполагал, что это будет выглядеть так!

Маска представляла собой большой шар с клювом на деревянных распорках. В клюв мастер Клоту как раз закладывал какие-то резко пахнущие травы.

— Ба… Б… Веселое представление на площади. — Сказал я. Слова «цирк» я тут почему-то не нашел. — Что за дела, мастер Клоту? Зачем это?

— Это лекарская защитная маска, Ваше Высочество. — Обиделся мастер Клоту.

— Конечно. Пойдемте. Можете её не надевать… Если до сих пор не свалились, то и дальше не свалитесь.

Так, снова этот узбек. Какой у него нехороший и внимательный взгляд.

Надо будет с ним поговорить подробнее. Если уж я решил, что этот мир реален… То надо и обустраиваться тут реально.

— Ваше Высочество! — Полноватая статная дама встретила меня в воротах. — Большая честь для нашего дома, но я не могу вас…

Я посмотрел на неё. Высокая, такая же прямая, как и сержант. И, если бы не долгое прямое платье и седые волосы, собранные в узел на макушке, она стала бы походить на сержанта ещё более. Только меч в руки. Ого, а на поясе-то кинжал висит в ножнах, простой, да рукоять вся истертая.

Непростая бабушка. Но, впрочем, какая бабушка могла быть у такого сержанта-то, а?

Так что лучше наладить контакты.

— Да бросьте вы уже, мастер Клоту мне все мозги выел на эту тему.

— Ваше Высочество? — Седые брови взлетели вверх.

— Имею в виду, что надоел. Это такое выражение. Я его услышал у послов другого государства. Вот и применил, не задумываясь. Вы не пригласите меня в дом, уважаемая… э, не знаю вашего имени, простите? А то соседи вон через забор глядят… Придумают ещё что плохое.

— Конечно, Ваше Высочество. Я — баронесса Ядвила, мать барона Седдика. Пройдемте в дом, слуги приготовят обед… — Но повела почему-то куда-то в сторону от главного входу, предварительно поглядев в сторону небольшой такой пристройки.

— Баронесса. — Остановил я её. — А где се… Где барон Седдик и что с его женой и сыном?

— Дочерью, Ваше Высочество. — Баронесса Ядвила оправила длинное платье, судорожно сжав ткань в кулаки. — Они больны и живут отдельно.

— Хорошее решение. А барон Седдик сейчас с ними?

— Да, Ваше Высочество.

— Так ведите туда.

— Но…

— Баронесса, что значит «но»? — Поинтересовался я. — Ведите. Если уж заболею… То Вашей вины в том нет.

— Прошу вас, Ваше Высочество. — Склонилась в коротком поклоне баронесса.

Ну вот, теперь пошли. Главное, самому не бояться. И про повязку не забыть. Если это туберкулез, то должна помочь.

Внутри усадьба была очень красивой. И чем-то напоминала мне древнеримские усадьбы. Такие, как я на картинках видел. Белые стены, красная черепичная крыша и лиственницы, умиротворенные люди. Вот, даже фонтанчик небольшой есть. Около него суетятся слуги, оборванные, но одеты чисто, что-то черпают большим сачком и кладут в ведро рядом.

Больные жили отдельно, в небольшой одноэтажной беседке. Слуга с большим опахалом у входа, на котором был изображен ало-черный глаз, склонился в поклоне, мои охранники остались снаружи, а я раздвинул рукой занавески и зашел внутрь.

— Добрый день, барон Седдик. Разрешите к вам присоединиться?

— Ваше Высочество? — Барон Седдик едва не уронил здоровенное блюдо, на котором навалом лежали какие-то фрукты. — Что… Тут?

— Ну да. — От повязки я, по здравому размышлению, решил отказаться, потому что сержант уже который день жив-здоров, со своими домашними общаясь. Значит, не заразился, если до сих пор не помер. Ну и мне тоже бояться нечего. — Кого же вы ещё ожидали увидеть? Пришел в гости… Прошу прощения, что незваным.

В беседке было пусто. Две высокие кровати, два стула, стены в белых мокрых простынях. В центре курилась небольшая жаровня, почти такая же, как и у меня в комнате… То есть в покоях. На кроватях, по горло укрытые, женщина и девочка. Черты лица правильные, но уж очень заострились, и лица бледные. Одни синие глаза выделяются, и аккуратно разложенные и по подушкам и расчесанные темные волосы. Возраст не понять никак, слишком уж истощены.

Восковые куклы, а не люди. Кожа до того бледная, что похожа на грим артистов японского театра.

— Здравствуйте, уважаемые… Простите, не знаю ваших имен.

— Моя жена, баронесса Лоя. Наша дочь, Лана.

Услышав своё имя, девочка открыла глаза, повернулась чуть, поглядела на меня. Баронесса Лоя осталась безучастна, она все так же лежала и глядела в потолок через полуприкрытые глаза. Лишь под грубым серым одеялом шевельнулись руки, кажется.

— К… — От совершенно земного имени я едва не поперхнулся. Сначала Виктор, вот теперь Лана. Один я Седдик, да и сержант тоже. — Очень приятно, уважаемые. Ну, а я принц Седдик. Наверное, обо мне вы слышали.

— Да, Ваше Высочество. — Тихим голосом произнесла Лана. — Я слышала о вас. Вы долго болели, а потом выздоровели. Почти как я. Только я почему-то не выздоравливаю.

— Это… Это так, Лана. Кстати, вот эта большая птица с белой головой не летает. Она — мастер Клоту. Вы уже знакомы?

— Да, Ваше Высочество. — Сказал девочка. Показалось мне или нет, но по её иссохшимся губам скользнула легкая улыбка? — Мастер Клоту дает нам лекарство.

— Ну и хорошо. А что с вами случилось, расскажете?

— Мы заболели, Ваше Высочество. — Ответила мне женщина. Я даже вздрогнул, никак не ждал, что она начнет говорить. — Давно. Уже давно. Мы пьем горный отвар. От него нам становится лучше.

Говорила она как-то механически и отстраненно. Словно говоривший ещё тут, но вещает он из дальних далей. И разум его не тут, с нами, а где-то там, далеко, за облаками. И очень огорчен разум его, что приходится отвлекаться на такую ерунду, как беседа с простыми смертными.

Я едва не выругался вслух. Что ж такое-то творится тут? Как бы из них наркоманов не сделали… Насмотрелся я уже на чудо это в перьях. Больше как-то не хочется.

Когда я ещё начинал только работать, то поставили меня на подхвате в «Василёк», на дискотеку. Билетики проверять. Ну, проверял. И по сторонам смотрел тоже. Костик, в свое время поработавший в отделении для бывших наркоманов, выбрал время и мне показал, как и куда смотреть надо.

Наркоманов, даже с небольшим стажем, сразу видишь.

Не знаю, может, это что-то в них есть, в глазах. Какая-то неустроенность, неуверенность в завтрашнем дне. Получится ли достать дозу, нет? Получится ли выпросить у родителей денег? Получится ли продать что-то ненужное? А может, за компанию с кем вкумариться? Хотя это уже из области фантастики, настоящая, хорошая наркота дорогая, её мало кто может себе позволить, а торчок со стажем никогда свой баян не разделит. В ломке друзей не бывает. Вот такие постоянные расчеты, ни на что другое мыслей не остается. Компьютер в голове щелкает только одну задачу, все ресурсы на это идут. Как на ниточках-веревочках ходит.

А уж сленг их… Так это вообще что-то. «Друг, друг, есть что». Дай друг на счастье лапу мне. До сих пор от слова «Друг» коробит. Причем напускное все это, фальшивка, красивая блестящая обертка. Все люди братья, а мы так вообще семья, ага. В этой публике друзей не бывает по определению. При виде дозы дружбы кончаются. Ломка потому что. Ломает так… Словами это не описать, видеть надо… Нет, лучше не надо.

Живое тело, бьющееся в припадке, ни головы, ни рук, ни ног не различить. Напряженные все мышцы сразу и дикий, изматывающий вой на одной ноте «Дааааай!». Девчонка его со своей дозой, которую только что где-то выцепила, в сторону шарахнулась и тишком, бочком куда-то шмыгнула. А мы вокруг собрались, не знаем, что делать. Руки ему крутить-то вроде ещё не за что, да и не по закону это… Он же ничего плохого ещё не сделал, да и потом, потом скажут «Это же больной человек! Его не бить, его лечить!» И жалобы всюду, от прокуратуры до Санэпидемстанции. Так и стоим кружком, публика шарахнулась, только вмазанные пляшут, им все равно.

Вой прервал Костик, приведший ментов.

Те матерились, но все же забрали с собой, запихнули на заднее сиденье служебной шестерки, увезли в отделение. Через несколько дней снова стал возле дискотеки тереться, да не пускали его уже. «Администрация развлекательной площадки «Василёк» имеет право отказать Вам в посещении без объяснения причин». На фиг. Дома у себя ширяйся, чучело.

Через силу заставил себя улыбнуться.

— А давно ли вы так? Я вот пять лет валялся. Все бы ничего, да скучно.

Женщина не отреагировала. Девочка тоже.

Так, надо меньше трепать языком.

— Если уж кто вам поможет, так это только мастер Клоту. Баронесса? Лана?

Баронесса полностью ушла в себя. А я смотрел на девочку. Интересно, сколько ей лет? Сержанту где-то тридцатник, значит, ей не больше десяти. И уже выглядит как маска смерти? Что же за болезнь-то такая?

— Лана? Что ты любишь делать?

Не думал, что она мне ответит. Но вдруг как-то шевельнулись её губы.

— Гулять. Мне очень нравится гулять по набережной.

— Выздоравливай. У меня целая карета простаивает целый день. Дам покататься… Пока сам занят буду.

— Обещаете? — Спросила она. Как-то нервно очень спросила. Словно её что-то мучило, не давало сосредоточиться на ответе… Ломка, чтоб тебя! Да у неё просто банальная ломка, я это никак не перепутаю! Разве что некоторых симптомов нету, вроде дрожи, но это же просто от слабости…

Между тем мастер Клоту вынул из шкафчика у стены кувшин с длинным носиком, запечатанный сургучной печатью. Достал небольшой нож, срезал печать, разлил пряную и вязкую, как машинное масло, жидкость но высоким чашкам. Потом из другого кувшина добавил воды, размешал все это длинной серебряной ложкой. Поднес поближе к маске, что-то рассмотрел.

Я подошел поближе. В ноздри потянуло резким горьким запахом, чем-то напомнившем мне полынь и ещё почему-то абсент. Вроде бы по одному запахи хорошие, приятные, но от этого меня чуть не вывернуло наизнанку.

— Мастер Клоту. Как давно они в таком состоянии?

— Ваше Высочество…

— Хватит меня уже высочествовать. Отвечай быстро и четко. Состояние ухудшилось? В последнее время? Да?

— Ухудшается, Ваше Высочество. — Мертвенно ответил сержант от стены.

— Куда тут присесть можно? — Я осмотрелся. Сержант указал мне на стул, на который я и приземлился с благодарностью. Два мертвенных, просто пластиковых лица на кровати. Ну что же такое-то? Почему дома, в больницу надо же?

Ты ещё скорую вызови, принц. Забыл тут совсем, где и кто. Тут больницы ещё не скоро придумают. Даже Факультет Врачевания в Королевском Университете ещё до такого не додумался, чтобы собирать больных вместе. Да и хорошо это, потому что о гигиене и инфекциях понятия никакого… Вымрут все пациенты от холеры или сепсиса. Вымрут. Достаточно одному туда попасть, и все, привет всем.

Но с этими-то двумя что?

Между тем мастер Клоту осторожно приподнимал баронессу за затылок, прислонял ей к губам чашку. Сержант не смотрел в его сторону. Он вообще глядел перед собой и ничего не видел.

Я едва не выругался в голос.

Баронесса меж тем расслабилась, сделала глоток. Большая нелетающая птица перешла к кровати дочери сержанта.

— Седдик. Децимал. Очнитесь. Как это началось? С чего? Да рассказывайте же вы! Что стоите? Они кашляли? Чихали? Они находились рядом с больными такой же болезнью? Они спали в помещениях со сквозняком на полу? Их родные болели чем-то похожим?

— Нет, ничего такого не было. Спали на высокой кровати, теплой. Я про грудную простуду знаю, не допустил бы.

— Крысы в доме есть? Мыши?

— Есть, конечно. Но мы кошек держим. У нас мышеловы, ни одной не пропускает. Но разве это…

— Стоп! — Поднял я руку. — Чапай думать будет. Мастер Клоту, да снимай ты свой балахон, мать его так… Не поможет он тебе.

— Но, Ваше Высочество…

— Говорю, что не поможет. А ты мне верь. Чума от блох бывает, блохи на крысах живут. Когда тебя блоха чумная кусает, ты заболеваешь. А ту… тту… А болезнь в легких бывает от… Твою чтобы… Короче, не поможет. Заразишься, если больной на тебя чихнет, или в помещении одном с ним много времени проведешь. Сержант вот сколько провел, и живой. А грудная простуда так вообще не заразно. Для этого надо на полу поспать, себе спину выстудить.

Мастер Клоту стянул с головы повязку, явив лицо столь же белое, как и уснувшие после глотка наркотика женщины.

— Ваше Высочество… Ваше Высочество… — Он запнулся. Мои сумбурные медицинские познания его явно поразили. — Что вы говорите? Откуда это все? Как? Это же…

— Стоп ещё раз! — Махнул я рукой. Думай, голова, шапку куплю тебе. Мерзнуть не будешь.

Значит, шел я сюда глядеть на симптомы.

Посмотрел.

Дальше что? Ну и что за симптомы, когда не кашляют и не чихают, а вот просто так лежат? И слабость, что человек аж никакой? И белое лицо, и черты лица заострились?

Туберкулез, что ли? Да нет, что там. Он воздушно-капельным путем переносится. Сержант бы тоже заболел. И баронесса Ядвила. И все слуги и рабы в этом доме. И мастер Клоту бы заболел, хоть три птичьи головы он одень.

И не чума, бубонные узлы… То есть лимфатические узлы не увеличены, я вижу край шеи. Нормальная шея, да правда очень тонкая.

Пневмония? Да нет, вроде бы не она. Та от холодов бывает. Кстати, если она есть, то должен быть кашель и мокрота из легких. А её нет.

Не знаю. Ну просто не знаю. Так… Давай ещё раз, по пунктам. Вспоминай все, что учил в школе. Вспоминай…

Да не учили меня этому никогда. Не было у меня такого. Вот постройку эту я разобрать могу, тут камни сложены боками друг к другу, образуют свод, есть чердак, подвал тоже есть. Стропила и упоры хорошо устроены, а от камина тепло идет по трубам, проложенным в стенах. Вот это я знаю.

Так что же, теперь два человека должны помереть из-за того, что я институт для себя неверно выбрал?

Ладно, надо будет просто собрать симптомы и показать кому-то в моем мире, кто больше меня понимает в этом.

— Мастер Клоту. А у вас есть… — Как тут слуховая трубка-то будет, на этом языке? Что-то я не знаю.

Сержант наблюдал за мной со странным выражением лица. Вроде бы и верил, но, с другой-то стороны…

Проснувшись и заставив себя сначала позавтракать, а потом ещё и полазить по Интернету, я набрал знакомый номер. Сначала длинные гудки, и, когда я уже начал терять надежду, ответили.

— Алло.

— Галина Михайловна, здравствуйте! — Сказал я в трубку. — Это Сергей, вы меня помните? Мы с вами про разные сны разговаривали.

— Помню, конечно, Сережа! — Обрадовалась Галина Михайловна. — Как дела? Давно не заглядывал…

— Да дела замучили… Институтские… Галина Михайловна, я вам по делу звоню! — Собрался с духом, и выпалил. — Могу ли я рассчитывать на вашу небольшую помощь?

— Какую именно, Сережа?

— Нет ли у вас знакомого доктора… Который вот смог бы поставить диагноз по телефону?

— Ух ты… — В трубке помолчали. — Все сны?

— Сны, Галина Михайловна.

— Наверное, нам лучше встретиться, Сережа. — Сказала Галина Михайловна.

Так. Начинается.

— Да я бы все же…

— Но, Сергей! Я же тоже доктор. Может, я и смогу чем-то вам помочь, разве нет? Заходи побыстрее, я жду. Мне тоже очень интересно, что же там происходит-то, во снах?

Не знаю, если б не та девочка, и не взгляд сержанта, от которого так и веяло надеждой, не пошел бы я. Да и не стал поднимать этот разговор вообще. Но… Уж назвался груздем, так полезай в кузов. Не съедят же там меня, в конце концов?

Галина Михайловна встретила меня, сначала по чаю, потом задала пару вопросов, попросила описать симптомы.

— Туберкулез, что ли? — Вдруг спросила она. — А реакцию Манту?

— Там же Средневековье… — Вздохнул я. — Но шумов в легких нет.

— Ну вот. Хорошо. — Глаза её вдруг азартно блеснули. — Слушай. Давай вот так сделаем. Есть у меня знакомый доктор, кандидат наук и без пяти дней профессор. Он как раз терапевт. То есть что-то сказать может. Сережа, ну… Не пропадай все же так! Жду вестей. Вот адресок. Только я сначала позвоню, предупрежу…

— Галина Михайловна, а я вообще нормальный? — Вдруг спросил я.

— Нормальных людей не бывает. Бывают лишь люди с не уточненным диагнозом, Сережа. — Все это говорилось вроде бы с улыбкой, но взгляд оставался очень серьезным.

— А не… — А не заберут ли меня прям у того доктора под белы ручки да в смирительную рубашку? — А не будет ли там каких-то неприятностей?

— Нет, с чего бы? Если уж так — то псих ты тихий… Пока что никому не мешаешь. Можешь находиться на наблюдении. Да и то только по твоему желанию. Но… Сережа… — Галина Михайловна очень внимательно на меня поглядела. — Ты изменился.

— В каком смысле?

— Стал жестче. Выше. Даже походка твоя изменилась.

— Но, Галина Михайловна, я ведь регулярно занимаюсь в спортзале…

— Помню-помню. Хорошо выглядишь! Для спортзала.

Про бабушку в Луховцах я решил не рассказывать.

— Молодой человек! — Обрадовался мне как родному доктор. Кругленький такой, в очках и в простом костюмчике. Как-то учил меня Петр Сергеевич, как именно определить стоимость костюма и того, кто его носит.

Получалось, что получает доктор никак не меньше шести сотен зеленых в день. Очень уж хорошо выглядит! Хотя и не бросается в глаза совершенно. Просто обычный такой костюм, да сидит уж больно хорошо, хотя сам доктор его носить совершенно не умеет. Пусть даже жена выбирала, но обязаны быть некоторые складочки, которых на хорошем материале нет.

— Здравствуйте, Алексей Иванович! — Обрадовался и я ему. — По делу к вам!

— О, да? Пройдемте… Может, по чайку?

Великое это дело, найти человека через знакомого…

— Скажите, доктор… — Уже в кабинете, попивая вкусный черный чай из высокого стакана. — Вот, предположим, есть у меня больной человек…

— И чем болеет?

— Не знаю! Вот как раз бы хотел это выяснить…

— Диагноз по телефону ставить очень сложно, молодой человек! — Предупредил меня доктор. — Имеет смысл… Показаться.

— Ну… Наверное… Но в любом случае, человека того я вам показать не могу. Интерес чисто академический, наверное.

— Ну, тогда рассказывайте, молодой человек, чем могу… Но, опять же, названий лекарств я вам, уж извините, не скажу и рецепта тоже не выпишу. Пока больного не увижу.

Ну и ладно. Как бы я их туда протащил-то? Зажигалку протащить получается, вот и сегодня тоже, а если что-то больше попробовать? Вот как раз сегодня и буду пробовать, вдруг да сработает?

— Доктор, этого и не требуется! — С энтузиазмом воскликнул я.

— Итак?

— Ну… Для начала — общая слабость. Человек просто лежит, не двигается. Двигаться тяжело. Говорит мало. Бледная кожа. Черты лица заострились. Зрачки чуть расширены. Температура… Вроде бы повышенная. Градуса на два, три. Дыхание тяжелое, но шумов посторонних в легких нет… — Смехота одна вспоминать, как я это выяснил. Слуховая трубка-то у мастера Клоту оказалась, запасливый он. Да вот сначала пришлось прослушать свои собственные легкие и легкие мастера Клоту. Ну, и сержанта заодно послушали, чтобы понять, как должны легкие работать…

— Общая слабость… — Задумался доктор. — Знаете, молодой человек, сложно сказать что-то определенное. Зачем вообще это вам?

— Пишу фантастический роман… Для правдоподобия!

— А, ну так сразу и сказали бы. Значит, описанная вами картина ложится на множество болезней, от пневмонии до пищевого отравления. А лечение у вас предусмотрено какое-то? Что делали?

— Как сказать… Есть что-то вроде легкого наркотика. Его дают пациентам.

— Так, это уже лишнее. Если пневмонию можно вылечить антибиотиками, например… Опасное кстати лекарство, так в романе своем и напишите. Как молоток. Одно лечим, другое калечим. И, вылечив пневмонию, можно получить что-то ещё, что тоже надо будет лечить. Знаете ли вы, что в середине века туберкулез лечился простым стрептомицином, а сейчас? Скажите, а не хотели б вы ввести наркотическое отравление?

— Имеете в виду продуктом лечения? — Спросил я.

— Ну да, конечно. Изначально неверно поставленный диагноз, а потом просто длится наркотическая зависимость… Хотя самой болезни-то уже давно нет.

— Слишком просто для жизни. — Вздохнул я.

— Молодой человек… — Поморщился доктор. — Я как-то давно уже живу. Давайте-ка по пунктам разберем, что да как… Чтобы у вас реальнее получилось. Про наркотики что-то знаете?

— Не много, Алексей Иванович.

— Вот и хорошо! — Обрадовался доктор. — Человеческое тело, данное нам, слишком ценно, чтобы ещё его и уродовать… Курите?

— Нет, что вы!

— Пьете?

— Только под конвоем!

— Вот и хорошо! Итак, про болезнь. Вам нужно описать вот что…

— Доктор, минуту, у меня тут блокнотик завалялся.

Уже дома, анализируя полученную информацию, я призадумался.

Антибиотики купить можно. Засунуть его в ту же зажигалку… Или изолентой привязать. Не очень дорого стоит, с зарплаты купить можно. Но вот дальше что? В какой дозе давать? Как рассчитать? Опасностей-то масса есть. Тем более что антибиотиками они не избалованы… Сразу после Второй мировой войны хватало чуть-чуть, чтобы человек полностью излечился от пневмонии, смывки хватало с ампулы, а теперь бактерии злобнее стали, привыкли, естественно отобрались. Они же тоже живые, у них теория Дарвина быстрее работает. Дашь слишком мало — бактерии привыкнут, неприспособленные только вымрут. Дашь слишком много — пациент умрет.[24] Главная заповедь врача — не навреди. Человеческое тело не является фонариком, в который вставил неправильно батарейки, фонарик не заработал, вставил правильно, заработал. Сложно будет там собрать что-то, если я напорчу.

Ладно, решено. Сегодня покупаем ампулы или таблетки, в чем он там водится, приматываем стрептомицин к зажигалке, и прячем у сержанта. Если дело будет совсем плохо, то применяем вместо этого отвара. Бррр… Как вспомню его запах…

Щелкнула входная дверь, тяжелые шаги в коридоре. Я сначала подорвался, да потом услышал знакомый голос, опомнился.

— Сереж, ты где? Сы-ын!

Ну, вот теперь ужо прощай моя свободная жизнь!

— Мам, пап, привет! Рад вас видеть!

— Давай, сумки тащи! — Мне в руки сразу же упали здоровенные матерчатые сумки, из которых выглядывали хвосты кабачков, какие-то банки и связки газетные. — Так, не сачковать, в машине ещё есть, помоги от…

— Мать, ти-ха! — Весело сказал отец. — Пошли, там в машине ещё осталось всего. Поможешь…

— Ох ты…

— А то, жизнь вольная кончилась. Теперь уж мы за тебя возьмемся!

Я молча пер здоровенные сумки наверх. Наш сосед по даче, который добросил моих родителей, сейчас быстро выгружал из багажника своей старенькой «Нивы» одну за другой, одну за другой…

— Пап, вы всю дачу сюда привезли или только половинку?

— Да не бойся, половину ещё оставили… Мать хотела на крышу, да Сережа побоялся, что не увезет. Ей бы грузовик, а?

— Ох… Ей бы вертолет, как теперь все это перетаскивать-то? Да и есть кто будет?

— Да уж найдется кто… Гостей пригласим…

Так, не забыть сегодня про стрептомицин. И пенициллин, может быть? И что там из антибиотиков есть-то? Денег надо пересчитать. Не забыть, не забыть, не забыть…

Глава 23

Свадьба свадьба

Кольца кольца

Н. Ионова

— Ну, что у нас сегодня? — Спросил Молчан, разминая руку с мечом.

— Да что у нас там ещё… Давай вольный. Просто помашем.

— А, ну давай. Кольчугу одел?

— Да одел… — Я быстро сделал пару взмахов. — Все, готов, поехали!

На этот раз я даже сам не замечал за собой, как двигаюсь. Все подозрительно быстро сплеталось в рисунок боя. Удары, отскоки, блоки. Как и всегда у нас получалось, Молчан нападал, я защищался. Только на этот раз он был какой-то вялый, заторможенный. Я и сам не заметил, как стал применять связки и ухватки, наученные от сержанта в том мире. Раз, отбиваю вниз его меч, перехватываю за бьющую руку, её фиксируя, а сам отхожу назад, оказываясь за спиной, и, не сумев в горячке сдержать удара, наотмашь вламываю Молчану по шее.

Приехали.

— Ох! — Молчан рухнул на колени.

— Игорь, извиняюсь! — Я быстро отложил меч. — Сейчас аптечку принесу…

— Да не надо, жив буду… — Он поднялся, покрутил головой. На шее быстро наливался синевой неслабый синяк. — Нечего было сонным мечом махать. Слушай, кто так тебя? Точно не Чеботарев. Ловко!

— Да уж старался.

Молчан сел на мат, массируя шею. Несмотря на его возражения, я намочил в душе полотенце холодной водой, и Молчан держал его у шеи.

— Нда. Расслабился я с тобой. Забыл совсем. — Он покачал головой, охнул от боли. — Ловко ты как-то! Ловко! Ну-ка, покажи…

Я показал. Самая простая ухватка, но ох как тогда ругался сержант, когда я никак её понять не мог. Заставил делать очень долго. Блокировка, сокращение дистанции и удар по шее мечом. Сзади, как раз туда, где кончается кольчуга и начинается шлем. Даже если голова и не слетит, как гнилая тыква, все равно приятного мало. Позвоночник-то рядом. И меч противника тоже оказывается под твоим контролем.

— Необычно. — Покрутился Молчан. — Но Гюго бы понравилось…

— Слушай, все спросить хотел. А что остальные-то не с нами?

— Какие «остальные»?

— Ну, Вербицкий, Хорс ваш…

— Хорс — он не наш. Я вообще его плохо знаю, как и его компанию. А Вербицкий же тебя сам привел, нет?

— Ну… Я его что-то давно не видел.

— Хм. Да я их толком не знаю. У нас разные интересы. Хорс и Ярослава занимаются историей больше. А мне вот мечом помахать приятнее. Вообще, я бы на твоем месте… — Молчан опасливо покрутил головой. — Я бы на твоем месте с ними не связывался.

— Что так?

— Непонятные они какие-то… — Покачал головой Молчан. — Этот, который Хорс, раньше попом был, при Союзе. Отсидел за что-то. А вот потом выпустили, и теперь он типа «язычник». От них даже как-то свои отказываются. Потому как не по канону они там что-то делают… Клоуны, короче. Проводят время на свежем воздухе. Лишь бы никого нужного в жертву не приносили. Вот и Гюго тоже…

— Хм, не знаю, мне там вроде понравилось… — Я вспомнил Милену.

— Ну, тогда потом не жалуйся. — Хмыкнул Молчан.

— Слушай, Игорь… А можно твоей консультации чуть? — Решил я рискнуть. — Может, ты знаешь…

— А что надо?

— Да вот представь, есть больной… Чем — не знаю. Ему надо проколоть антибиотиков так, чтобы он потом не помер.

— Ого, серьезно ты! Нет, это не по моей части, это больше к ниньзе нашему. Он когда-то, говорят, врачом был… У него спроси.

— Да где ж я его найду?

— А как срочно надо? — Спросил в ответ Молчан.

Ну и что ему ответить? Игорех, знаешь, я тут сны вижу. И иногда могу предметы туда и обратно таскать… Кстати, а обратно-то могу? Ну так вот, там, во сне, хороший человек болеет. Нет, я не болею, ты не бойся… Даже голова не болит почти.

Представил себе картину. И решил помолчать. Игорь-то, Молчан, человек хороший. Он меня поймет, что-то подскажет даже умное. Да вот боюсь что он в лучшем случае меня за клоуна держать будет, вроде хорсовых людей.

— Ну, скажем так, очень срочно.

— Тогда пошли в гости. — Сказал Молчан. — Собираемся…

Чеботарев жил не очень далеко от школы, всего дорогу перейти. Перешли, в ларьке купили немного вкусностей к чаю.

Чеботарев жил на последнем этаже серой панельной девятиэтажки. Лифт, естественно, не работал, пришлось подниматься пешком. Пугнули какую-то парочку, обжимавшуюся на этаже, и позвонили в самую обычную металлическую дверь.

— Кто там? — Раздалось из-за двери знакомым голосом.

— Открывай, по твою душу! — Обрадовался Молчан. — С подарками, да! — Обернулся ко мне. — Ты не удивляйся, ничего страшного…

— Что же там такое-то? Домик ниндзя?

— Ну да.

Лязгнули замки.

И через пару шагов мне показалось, что я попал в сказку.

Обычная квартира преобразилась в японское… Нет, не жилище. Вряд ли в этом жили в Японии. Занавески тростниковые, низенькие столики и маты на полу, лампы по углам в причудливых абажурах, в виде красных драконов. Стены драпированы деревянными решетками и бумагой цаплями, за ними тоже спрятаны светильники. У стен в углах стоят вазы, даже на вид древние. Под окнами цветут два каких-то дерева, высотой в рост, с красивыми оранжевыми цветами.

— Обувь снимай в дверях. — Подтолкнул меня Молчан. — Вот сюда… — Он показал на пару низеньких полочек, на которой выстроилась коллекция обвуки, от высоки зимних сапог до берцев. Берцы-то кстати хорошие, у нас такие к охранной форме полагались. Неужто Чеботарев тоже в охранниках служил?

Через полчаса мы уже сидели на матах и пили чай из больших плоских чашек. Чай Чеботарев заварил сам, в приплюснутом чугунном чайнике. Кухня оказалась самая обычная, советская, снабженная японским же чайником и японской микроволновкой. Холодильник ещё старый, советский, как и газовая плита. А вот продуктов много самых разных, в том числе и с иероглифами на этикетках. Красочные такие, бело-красная упаковка и улыбающаяся китаянка на этикетке.

— Друзья из Владика привозят. — Пояснил Чеботарев. — У нас рис пробовал покупать, так это не рис, а мушиные какашки. Кто его такой делает, не знаю. А тут… Ну, сейчас сами попробуете. — Он подорвался на кухню.

Рис ели палочками. Я себе чуть руки не вывихнул, но решил не сдаваться, ложку не просить. Молчан тут уже не в первый раз был, у него хорошо получалось. А у ниньзи палочки так и плясали…

Отдельно про рис надо сказать. Вкусно… Ну, это не то. Просто необычно. Какой-то мелкий он, не то что тот, который я до этого ел. И клейкий. Вроде бы и не много съел, а живот уже набит, и больше не хочется.

— Позвонили б загодя, я б вас много чем угостил… — Мечтательно заявил Чеботарев, отправляя палочками в рот очередную порцию риса.

— Да дела у нас… — Сказал Молчан, виновато покачав головой.

— Важное? Так, гости дорогие, выкладывайте, зачем посетили…

Я повторил свою историю про антибиотики.

— Вот это дело интересное. — Сказал Чеботарев. — Слушай, зачем они тебе?

— Ну… Я ж говорю, надо.

— Понимаю, что надо. — Как-то уж очень покладисто согласился Чеботарев. — По тебе вижу. Слушай, если уж так «надо»… — Последнее слово он выделил особо. — Есть у меня знакомые, которые частную клинику держат. Лечат все, от диареи до огнестрела. Может, лучше к ним обратиться?

— Может, и лучше. Да только… Ну, надо мне. Просто очень надо.

Чеботарев и Молчан переглянулись.

Потом Чеботарев легко встал, прошел в соседнюю комнату, колыхнув занавески. Чем-то там пошуршал, и вышел оттуда уже с небольшой упаковкой серого вощеного картона с невнятными цифрами и буквами на боку.

— Вот, возьми.

— Так, а что это? — Я осторожно взял в руки. Небольшая, сантиметров десять длиной. А внутри что-то лежит. Какая-то затертая маркировка красным, три буквы «ВТЩ» и ряд цифр, а кроме того, никаких надписей, ничего нету… — Откуда это? Тоже из Японии?

— Да, если будет легче, так думай.

Я открыл.

Так, картонная решетка, а в вырезах специальных шесть ампул странного вида. Специальная упаковка, чтобы не бились. Ампулы не такие, как те, из которых уколы делают, а уже с иглами, закрытые зеленоватым колпачком. Внутри вода какая-то, прозрачная. На внутренней стороне крышки скверно приклеенная коричневая бумажка с картинкой. Картинка изображала человека, делающего ампулой укол — держал он её вверх донышком, сняв колпачок, а рядом такая же картинка с уколом донышком вниз, крест-накрест перечеркнутая.

— Что это?

— Что-то вроде аксиломицина. Если тебе это название что-то говорит. И ещё кое-что. Для полевого лечения в развивающихся странах. Остатки великой страны. Лечит разные неприятные болячки вроде туберкулеза и пневмонии… Ну, конечно, под наблюдением врача. Используешь на свой страх и риск. Понял?

— Понял. Алексей Иванович, что с меня?

— Большое и человеческое спасибо. — Хмыкнул Чеботарев. — Ну и молчание, откуда взял… Которое золото.

— По рукам!

Уже вечером, укладываясь спать, я тайком от родителей взял скотч и примотал коробочку к руке. Потом подумал, отклеил, ругаясь, вместе с частью растительности, и осторожно замотал коробку прозрачным скотчем.

Надеюсь, что получится.

Я уже давно экспериментировал с зажигалкой и прочей мелочью. И что заметил — если предмет с собой долго носить, просто сжиться как бы с ним, то, при просыпании, он у тебя в руках все же окажется. Но в нашем мире он уже не окажется никак.

Работает это только с мелочью. Так в том мире оказалась ещё одна зажигалка, семь рублей мелочью, небольшая авторучка. Вся мелочь эта нашла свой приют в море. Не хотел я рисковать зря.

Ну а что касается крупных вещей… Решил я попробовать с тонфой. С одной стороны, я её уже давно… Ну, палка да палка, кто поймет, откуда она взялась? Да, странная. Но вот мало ли чем принц занимается? Может, у него просто крыша поехала? Чем бы дитя не тешилось, лишь бы короны не трогало.

Да и не надо мне короны, я там жить хочу. Хорошо жить. Чтобы не превращался мой сон в каждодневный кошмар, а был приятным и легким сновидением.

Так и уснул с тонфой в обнимку.

Только когда я проснулся, палки родной там со мной не оказалось. А проснулся, то так ребра себе отлежал… Тонфа вся на мне отпечаталась, целиком.

То есть, получалось у меня только с мелочью. Её и прятать легче.

А между тем родным сержанта становилось все хуже и хуже. По недомолвкам мастера Клоту я понял, что состояние начинает ухудшаться с каждым часом. И времени-то осталось не так уж и много.

Сержанта на тренировки я уже не дергал, ни к чему ему это. Ему сейчас важнее с семьей быть.

А проклятая коробочка все никак не давалась, вот уже третий раз я просыпался, срывал скотч, которыми приматывал её к руке, ноге или спине, и в голос ругался. Не знаю, что родители думали. Сын каждое утро встречает отборным матом в своей комнате. Наверное, у мальчика сложный переходный возраст.

Получилось как-то неожиданно. Я едва в пляс не пустился, когда, открыв глаза под знакомым парусником, ощутил, что в ребра упирается что-то твердое.

Сунул руку под одеяло, нащупал… И радостно выдохнул.

Получилось.

Так. Теперь надо сразу к сержанту, сразу же, не надо ничего ждать!

Не получилось.

С самого утра лакей уведомил меня, что «королева ожидает в покоях!» и ещё и по щиту грохнул билом. Лучше б по голове себе влупил. Даже позавтракать не дали. А мне ж ещё часа три мечом махать точно. Сержант-то занят сейчас, но мне приказал тренировки не прерывать…

Я ещё раз выругал судьбу.

Но в следующий-то раз должно получиться! Что ж делать? Только глотать все это осталось. Чтоб тут естественным путем вышло.

— Мой мальчик, доброе утро! — Обрадовалась мне королева. Встретила она меня в роскошном своем коричневом платье, посреди кровати, на которой были разбросаны какие-то вещи. Шмотки, проще говоря. Вот ещё и поднос с пончиками лежит, пара надкусанных.

А кто это у нас в углу морду серьезную корчит? Никак графин Урий, кочергу ему в дышло. Стоит, в своем скромном камзоле, рядом с ним паж-узбек, нагруженный заплечной корзиной. Из корзины торчат какие-то свитки.

— Как твои дела? — Спросила королева.

Да ничего дела, пока ты не позвала.

— Хорошо, мама. — Вежливо ответил я, просто физически ощущая исследующий взгляд графа. Что-то я ему продолжаю активно не нравиться.

— Вот и хорошо! — Обрадовалась королева. — Возьми конфетку… — Мне вручили леденец, погладили по голове липкой ладонью, ласково улыбнулись. — Сегодня в ночь прискакал гонец. Твоя жена уже грузится на корабль в Жемчужине. Через неделю, с помощью Светлых, — королева сделала жест, словно чертила на стене замысловатую фигуру, — будет тут, а там и свадьбу сыграем…

— Вот хорошо, мама! А гостей будет много?

— Много, сыночек, много! Все знатные роды нашего королевства и соседних получили приглашения, уже съезжаются… Верные люди, — взгляд в сторону графа Урия, который поклонился едва, — доносят, что в городе не найти свободных гостиниц… Принцесса Альтзора приличная девочка!

Грузится на корабль. Краном её грузят, что ли? Привезут бегемота с жарких стран, а мне все сны мои тут мучайся… Ещё начнет приставать, а принц-то пока ещё мальчик слабый, не отмашется.

Чую, что ждет меня эротический кошмар.

— …портных. — Говорила королева. — Надо снять мерки. Потом придет ювелир. Потом ещё… Графиня, мы заждались! Мой сын вас уже ждет, где же портные?

— Доброе утро, Ваше Величество! — Поклонилась графиня Нака, вошедшая за мной. — Мы уже готовы, портные ждут около покоев принца… Ваше Высочество! Пойдемте!

Ох, ну и день меня ожидает…

— Не балуйся! — Важно сказала королева.

— Конечно, мама. — Сказал я. Свалить бы от этой орды… Да не получится, чувствуется.

От меня отстали только под вечер. Портные, человек десять с мерками, обшаривали меня и крутили как куклу, прикладывая то к одной, то к другой моей стороне куски ткани и какие-то украшения. Что получается, я перестал вникать почти что разу, как только представил себе начало.

Средневековье, что с них взять.

Укололи несколько раз иголками, я дернулся. Графиня Нака как того и ждала, сразу же «Стой смирно», «Для тебя же стараюсь». Рыжики тоже пришли, посмотрели на меня, поулыбались за её спиной.

— А почему их не одевают? — Капризно спросил я. — Я хочу, чтобы все было красиво, и все были в красивой одежде! И они тоже пускай красивые будут!

Графиня Нака плотоядно развернулась в поисках очередной жертвы. На лице чубайсиков отразился ужас, они было попытались шмыгнуть за дверь, да не тут-то было. Резким окриком графиня Нака вернула обеих на место, и две трети моих мучителей переключились на них. Стало чуть легче.

В реальном мире были лекции по технологии машиностроения. Тяжкое это дело… Раньше-то я думал, что лектора все занудливые. Изредка встречаются нормальные, которые не только свой предмет знают, но ещё и хорошо об этом рассказать могут. А в общей массе… Каждому лектору в попу по вектору, как сказал мой друг институтский.

Отрадно то, что после лекций ничего нету. На тренировку не идти, в магазин тоже не предвидится. Так что отсидеть четыре часа, да свободен, домой можно, высыпаться.

Но до дома ещё дожить надо.

Памятуя, чем закончилась моя предыдущая попытка задремать на лекции, я крепился изо всех сил, разве что спички в глаза не вставлял. Да вот только мало помогало. Лекторша голосом дипломированного пономаря бубнила себе под нос, изредка делая паузы и призывая к дисциплине. Ну, какая тут дисциплина, тут не заснуть бы…

Ждать надоело.

Потихоньку выбрался в столовую, заказал там себе кофе. Устроился поудобнее на стуле, глядя в окно.

Все, лето кончилось. Сентябрь на исходе. Ещё месяц, и мало того что будет холодно, так ещё и начинается межзачетная неделя… Хитрая она, неделя эта. Есть там разные гадости да тонкости, которые просто так сигнализируют — сдавай все быстрее! Пусть оценку поменьше, главное — быстрее, не напрягай преподов вне ее!

Ради интереса прикинул, что да как. Общие предметы-то сдать не сложно будет, там особо не спрашивают. Да и есть кому помочь, если что. Технологию машиностроения… Вот это засада может быть. Но засада не сейчас, а через ещё два месяца. По предмету у нас экзамен, пока что можно не волноваться. Разве что на лекции ходить. Ходить обязательно, в вопросы посещения тетя до ужаса въедливая и всех отмечает в начале и в конце занятия.

Кофе почти кончалось.

— Привет! — Меня похлопали по плечу.

О, Леночка. Девушка Гюго фон Волленштайна, который меня так выручил совсем недавно. Блин, ну как же так — забыл, ему надо б ещё виски поставить хорошего! И про Чеботарева не забыть, я ему тоже должен. Уже две бутылки получается.

— Привет, привет, Лен!

— Что такой кислый и сонный? — Улыбнулась мне девушка.

— Да лекция у нас, а там сонный генератор такой у доски ходит…

— Кофе не помогает? — Улыбнулась ещё раз Леночка. — Давай-давай, студент, учись! Профессором станешь!

— Да тут бы хоть бы экзамены сдать…

Зашел профессор Иванов, поглядел в столовую. Перерыв же… Точно, ловит, кто из студентов не на его лекции. Хорошо, что моё место сразу от входа не видно, а вот тех, кто входит — запросто!

— Мы с тобой посидим пока что? — Леночка, не дожидаясь моего ответа, плюхнулась на стул.

— Мы?

Её подружка, невысокая брюнетка, подвинула стул к себе и тоже села. На стол выставились тарелка с пирожками и ещё два кофе.

— Лина, познакомься…

Высокая брюнетка мазнула по мне незаинтересованным взглядом.

— Девушки… Мне б обратно. Спасибо за приятную компанию!

— Да не за что, ты заходи. — Подарила мне улыбку Леночка. Лина подарила ещё один презрительный взгляд. Да, перстни у нее на руках не простые, золото, скорее всего. Одно кольцо стоит столько, что я за месяц не заработаю. И остальные вещи тоже… Эх, тяжело, когда денег нет. Когда они есть, тоже тяжело. Не знаешь, на что потратить.

Вздохнул, поплелся обратно на лекцию. В кармане у меня уютно пригрелась та коробочка, для сохранности обмотанная скотчем. Чтобы не потерялась уж никак точно. Вдруг не получится на лекции не задремать… Так уж тогда чтобы хоть все при себе было.

Получилось.

Кое-как дождался окончания лекции, расписался в длинном списке у тёти. Полгруппы сразу же бросились пиво пить на улице, погода ещё позволяла. А у меня уже сил не было. Завтра точно на смену идти, а сегодня выспаться надо обязательно. Но ещё надо книги получить в библиотеке…

Очередь недолгая. Передо мной пожилой препод в костюме-тройке что-то выписывал из предоставленного ему формуляра.

— Разрешите… — Я придвинулся к столику. — Девушка! Да, да… Очаровательная девушка в красном свитере. Всю жизнь мечтал, чтобы такая девушка, как Вы, выдали мне несколько умных научных книжек…

Библиотекарша улыбнулась.

Половина была, половина не было. Не стоило так тянуть с литературой-то… О, а вот это что?

— История обработки металлов.[25] Девушка, а что за книжка такая интересная? Дадите почитать?

— Интересуетесь историей станков, молодой человек? — Вопросительно посмотрел на меня преподаватель. На вид ему оказалось лет под пятьдесят, но вполне такой себе ещё молодцеватый, энергичный.

— Хм… Ну не так чтобы, но вот вполне даже! — Туманно пояснил я.

Девушка в красном свитере мазнула по мне презрительным взглядом, оценив и рубашку, и простую джинсовку, и дешевую спортивную сумку. Оценила, фыркнула и ушла за книгами. Не, сегодня не мой день, к сожалению. Ну да и ладно, зато я мечом машу неплохо и душа у меня добрая-предобрая!

— Это хорошо! — Одобрил преподаватель. — Редко можно увидеть, чтобы студенты брали из библиотеки что-то более, чем учебный курс…

— Так отличники ж есть. — Ответил на это я.

— Они берут только литературу по учебе… И не интересуются ничем иным, что выходит за рамки учебного курса. Это, к сожалению, специфика нашего института. А троечникам — так тем вообще сдать бы, им не до сторонних курсов. А чем вас заинтересовала-то книжка, если не секрет, молодой человек?

— Да я всегда историей интересовался… Простите… Не знаю, как вас зовут…

Одной рукой я раскрыл сумку, а другой рукой быстро смел все книги в её нутро.

— Игорь Сергеевич. С кафедры общего машиностроения. Та книга, которую вам только что выдала девушка, написана мной в соавторстве.

— Вот это да… — Я перевернул книжку авторами к себе. И.С. Десемов. Точно, есть. Быстро сгреб все остальные учебники в сумку. — Вы с нашей кафедры, вроде бы? Я вас видел несколько раз…

— Если видели, то точно да. Книга понравится, заходите на диплом, молодой человек. — Улыбнулся Игорь Сергеевич.

— Конечно, конечно!

— А вообще чем занимаетесь-то?

— Да вот, в охране работаю…

— Путное занятие. В моё время, правда, вагоны разгружали на сортировочной, которая тут рядом… Ну, да ладно. Не забывайте. — Мне в руки легла визитка. — Прощения прошу, пора. Лекция ожидает.

— Да уж не забуду. — Я вложил визитку в книжку. Посмотрел ещё раз на девушку, которая ответила мне равнодушно-презрительным взглядом.

Теперь домой, и как следует выспаться, а то уже в глазах все двоится…

В метро спать уже опасался. Ладно книжки-то из сумки вытащат, их можно новые найти. А вот если ампулы-то? Что тогда? Ещё раз идти на поклон к Чеботареву? Возможно, он их и даст, но спросит, куда я их деваю… Нет, лучше не дремать.

Кстати, а зачем я взял книжку по истории обработки металлов-то?

Как это зачем? Современное оборудование довольно сильно отличается от того, что было раньше. И я думаю, что мастеру Виктору не помешают некоторые вещи, сделанные с опытом моей Земли.

Кстати ещё раз.

Вот, предположим, у нас в России есть имя «Иван», он же «Ваня». А чуть в сторону, всего-то с тыщи две километров, и Ваня уже не Ваня, а Ганс. А если дальше, за море, то уже вовсе Джон. Кого же такого самого там, в совершенно чудом мире (который, как выяснилось, в какой-то мере реален) я встречаю совершенно русские именам-то? Виктор Ирма… То есть Ирна. Как же это так получилось?

Наверное, простое совпадение.

Или… Или не я один там спал. Может, там есть кто-то ещё, такой же, как и я?

Глава 24

Я уколов не боюсь

Если надо то колюсь!

Не помню автора

Стоило закрыть глаза, как издевательства вчерашнего дня продолжились.

Портные крутили и вертели меня с самого утра, а про завтрак графиня Нака объявила, что, поскольку я вчера плохо себя вел… То не видать мне сладкого.

Да ну и ладно, перетопчемся.

Так обеда крутили-вертели, но оставили в покое. А самое главное…

Получилось у меня.

Коробочка с ампулами запрятана под подушку, и теперь сиротливо лежит там, момента дожидается. К кровати пока что никого не подпускал, рявкнул на узбеков, те и вылетели, как на крыльях, из залы.

Отстали от меня к вечеру. Портные, зажав под мышками метры и обрезки ткани, отправились ваять чудесную хламиду. Графиня Нака умчалась вместе с ними, прихватив с собой рыжиков. Тех ещё предстояло обрядить грамотно…

Пользуясь тем, что про меня забыли, я сразу же велел звать мастера Клоту. Отправляться к сержанту одному рискованно пока что. Мало ли, как к этому королева отнесется, а пока что есть свободное время… Надо за час-два обернуться, надеюсь, что получится.

Кстати, надо продумать, чтобы народ собрать с собой на свадьбу-то. Рыжики точно будут, а вот стоит ли звать сержанта? Он с родными…

Хватит думать, надо действовать!

— Ваше Высочество. — С порога поклонился мне мастер Клоту.

— Едем к барону Седдику. — Сказал я. — Сейчас же, пока у меня есть свободная минутка. Вы пообедали, мастер?

— Да, Ваше Высочество.

— Я по дороге. Собирайтесь.

— Все уже есть…

— Тогда идем. — Я за руку потащил мастера Клоту вниз. Придворные, встреченные мне в коридорах, жались к стенам и кланялись.

Бричка выехала из ворот, и, сопровождаемая охранниками, покатилась в направлении дома барона. Встречные всадники и прохожие разбегались под стенки, колеса грохотали по булыжникам мостовой. В повороте бричка опасно наклонилась, кучер размахнулся, щелкнул кнутом. Лошади припустили ещё, меня отбросило обратно, на сиденье. Что-то подо мной жалобно скрипнуло.

— А ну не гони! — Крикнул я. — Спокойной давай!

Скорость снизилась до приемлемого уровня.

Накрапывал мелкий дождик, кучер натянул над нами плотный верх, а лакеи нашли где-то плотную куртку, в которую я сразу же закутался. Было холодновато, и в воздухе повисла влага. Волосы и лицо вымокли.

— Мастер Клоту. — Вдруг вспомнил я. — Вы же из королевства Альтзора, верно?

— Да, Ваше Высочество. — Озадаченно отозвался мастер Клоту.

— Тогда вот вопрос… Что вы скажете о принцессе Альтзоре?

— Младшая принцесса. У нее есть баронство в королевстве. Небольшое, несколько деревенек и полсотни крестьян. Но она там даже не разу не бывала, живет на Террасах. Иногда путешествует. Читать любит.

— В первый раз слышу о принцессе, которой нравится что-то читать. — Сказал я.

— Это так, Ваше Высочество. Библиотека младшей принцессы Альтзоры славится в королевстве. У нее собраны почти все рыцарские романы… Она их, по слухам, очень любит. Говорят, что больше сотни книг!

— Мастер, а почему такое имя у нее странное? Совсем как название страны…

— У нас обычай такой, что всем младшим принцессам, которые не могут претендовать на трон, дают имя по названию страны.

— И сколько ж их у вас?

— Когда я уезжал, младших принцесс было восемь. Король Ирий Седьмой очень любит детей.

— Да и от самого процесса, как я вижу, не отказывается…

— У всех матери благородные, графини, а то и герцогини. — Добавил мастер Клоту.

— То есть, матери разные, а папаша один?

— Так, Ваше Высочество.

— Веселый у вас король.

Мастер Клоту промолчал.

Бричка встала.

— Ваше Высочество, там затор. — Вдруг обернулся ко мне кучер. — Прикажете объехать?

— Да не ждать же тут! — Сказал я. — Давай в обход!

Пара охранников спешились, оттащили бричку со мной и мастером Клоту назад, кучер завернул лошадей, мы обернулись боком. Я заметил две кареты, сцепившиеся между собой. Ременная упряжь на них перепуталась, и кучера с лакеями бегали вокруг, распутывая всю эту систему ремней, ремешочков, застежечек и дощечек. Одна карета большая, синяя, крытая, вторую толком не видно за стеной забора. Скучающий аристократ стоит на обочине, похлопывая по сапогу хлыстом. Увидел меня, небрежно поклонился и отвернулся.

Пока ехали, подул жаркий ветер с континента, разогнал облака. Влагу моментально смахнуло в океан, стало ощутимо жарко. Я завозился в куртке, велика она мне сильно. Мне-земному вот она очень даже пошла бы, а вот мне-тутошнему в неё как в халат заворачиваться разве что.

Странно, почему тут у принца нету своего гардероба? Костюм для верховой езды, костюм для охоты… Зато свадебный костюм будет. Вот стыдобище-то соорудят мастера кривой иглы…

Кстати, а куда это мы едем-то?

— Как едем? — Спросил я мастера Клоту.

— Через Нижний город. — Информировал меня мастер. — Мы тут раньше не ездили.

— Так, а дом мастера Виктора не очень далеко, я верно понимаю?

— Наверное… — Пожал плечами мастер Клоту. — Я не знаю ещё городских гильдий. Вот это дом графа Слава, кажется.

Я посмотрел на здоровенный особняк за забором. Вот это да. Неплохо себе устроился граф Слав, декан факультета врачевания. Высокий забор, за ним традиционные тут заросли и острая крыша с выступами на скатах. Из высокой трубы курится дымок, что-то готовят или обогревают, не поймешь.

Дома становились все беднее и беднее. На улицах пропали подставки под факелы,

Впереди уже показался дом барона.

— У ворот останови, внутрь не надо. Мастер Клоту… Прошу вас подождать тут.

— Но, Ваше Высочество… — Вдруг заупрямился старший охраны. Лейтенант Лург, так к нему иногда солдаты обращались. — Мы не можем вас одних отпустить…

Это ещё что такое? Раньше-то таких проблем не было. Особенно когда охране этой сержант трепку задал в кабаке.

— Почему это? — Склочно спросил я.

— Приказ королевы. — Офицер выглядел виноватым.

— Ну так вот тебе мой приказ, жди тут. Чтобы никто лишний не входил и не выходил… Вообще, что может грозить внутри? А вот снаружи… — Я подумал ещё, и добавил. — Вот скажу королеве, что ты плохо меня охраняешь, и боишься бандитов!

Это решило спор. Офицер покраснел, побледнел, промолчал и вернулся к своим людям. Я пожал плечами. Ну что делать-то? Не хотелось обижать, да ещё меньше хочется, чтобы офицер что-то такое увидел. И так слухи пойдут, до королевы дойдут… Как она отреагирует на все это, я не знаю и знать не хочу.

Так, а теперь самое сложное предстоит.

Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, я постучался в ворота.

Мне открыли, лакеи поклонились до земли.

— Ваше Высочество. — Баронесса Ядвила собственной персоной вышла меня поприветствовать. — Что привело вас к нам в сей поздний час?

— Мимо проезжал, не мог не заехать, уважаемая. — Улыбнулся я. — Как дела?

Глупый вопрос.

Баронесса не изменилась в лице ничуть.

— Если вы обо мне спрашиваете, то мой возраст уже не подразумевает дел, Ваше Высочество. А только лишь хлопоты…

— Ваша… Внучка. И… — Я никак не мог найти нужное слово, замялся. Но меня и так поняли.

— За ночь им не стало лучше, Ваше Высочество.

— Я могу посмотреть? — Спросил я. В поясе, надежно прижатые к телу, лежали три ампулы. Остальные, в коробочке, я припрятал под камзол. Какая же тут одежда неудобная, карманов толком нету! Какие-то декоративные вырезы есть, но что туда положишь, сразу проваливается.

Был бы настоящий король, я б тех, кто такую одежду предложил, в тюрьму посадил точно. Очень неудобно.

— Конечно, Ваше Высочество.

Зашли в беседку. Я старался ступать как можно тише, не побеспокоить, не разбудить. Осторожно отодвинул тяжелые и пыльные занавески, заглянул.

Ничего, на мой взгляд, не изменилось. Разве что лица чуть осунулись у больных, заострились. Уже темнело, внутри тлела жаровня и горели толстые свечи. Пахло чем-то терпким, в горле запершило немного.

Внутрь входить не стал, вышел.

Баронесса ждала меня снаружи.

— Им становится все хуже. — Подвел итог я.

— Да, Ваше Высочество. Лихоманка… Я не знаю людей, которые от неё вылечились.

— Но мастер Клоту говорил…

— Ваше Высочество, мастер Клоту… — Баронесса многозначительно так головой покачала. — Кто-то высказывал мнение, что он не очень хороший специалист.

— Но меня же вылечил?

— Ваше Высочество… — Ещё раз покачала головой баронесса. — Единственное серьезное дело мастера Клоту… Оно всего одно. Неизвестно о других его делах. Вот граф Слав, декан факультета врачевания, в свое время предложил не длить жизнь моей невестке и внучке.

Я быстро глянул на баронессу. Лицо бесстрастное, спокойное, даже излишне спокойное.

— Но я решила иначе, и мой сын был согласен. Пока человек живой, надо бороться.

— Эти слова я слышал от барона. А кто первым их произнес, он или вы?

— Ваш благородный предок, граф Лото. Когда графа и его людей поймали в плен морские пираты, то предложили либо легкую смерть, либо бой насмерть с самыми сильными бойцами, на выбор. Никто не надеялся на победу, граф и многие его бойцы были ранены, оружие и доспехи у них отобрали. Граф Лото выбрал бой… По одному люди выходили на бой, сражались. Нескольких врагов даже убили. Пока сражались, подоспели королевские войска. Пиратов перебили всех подчистую.

— Довольно поучительная история. А много ли людей уцелело у графа?

— Говорят, что больше половины экипажа. Мой сын, Ваше Высочество.

Сержант вышел из дому и спешил к нам.

— Пойду. Распоряжусь насчет ужина… — Баронесса Ядвила как-то очень внимательно на меня посмотрела и двинулась к дому.

Поздоровались. Я отвел сержанта в тень, за беседку. Молчаливые слуги зажгли факелы, мы молча дождались, пока они удалились на расстояние, исключающее подслушивание.

Уже почти что ночь на улице, сверчки поют. Где-то дальше по улице орут что-то музыкальное, играет невнятная музыка. Слышна далекая перекличка, вроде бы это стражники городские.

Факелы на доме бросали причудливые тени на лицо сержанта. Как будто его из камня вырубили. И с каждым днем становится все строже и неподвижнее. Как замерзает. Да и холодно тут тоже стало, кстати!

Я поежился перед неприятным разговором. Потом сквозь зубы обругал себя самого за нерешительность, сунул руку в пояс, наткнулся на холодное стекло. Вынул.

— Барон, вот это… Лекарство. — Я покатал по ладони три ампулы.

— Что? — Сержант посмотрел на меня. Потом на мою руку. Потом снова на меня. — Ваше Высочество, что это, откуда вы это…

— Не важно это сейчас. Барон. Я вижу, что вашим родным становится все хуже и хуже. У меня есть это лекарство, но я не знаю, как им пользоваться. Я просто не имею представления, как и почему оно действует. Это ваши родные. Прежде чем применить его… Я советуюсь с вами.

— Это странно. — Сказал сержант. Глаза его прикипели к ампулам. — Это… Это похоже на… Такого не бывает, Ваше Высочество. Такого… — Он задохнулся. — Отвар… может, его просто мало?

— Седдик! Ты погляди сам! — Я махнул рукой в сторону беседки. — Что будет? Ещё отвара, и твои родные станут просто тенями, понимаешь? Я не знаю. Я всего лишь гость тут. Случайный. Решать тебе. Я не хочу такой ноши. Скажешь «пробуй» — буду пробовать так, как знаю, как для себя. Скажешь «нет»… На нет и суда нет. Даже королевского.

— У меня просто нету выбора. — Глухо сказал сержант. — Используй это.

При этом его рука как-то сжалась, словно в ней был меч.

Шагая обратно к беседке, я думал.

Что будет, если не сработает? Убьет? Скорее всего. Ну и пусть. Надоело уже, что от меня люди помирают один за другим, а ты сидишь как филин на насесте, и ничего, ну ничегошеньки сделать не можешь.

Так, а ну хватит! Хватит думать о плохом. Воспользоваться лекарствами просто. Ампула… Сделать укол? Ух ты чтоб тебя… Как же я смогу, никогда ведь не делал? Надо было попросить у доктора потренироваться.

Оказалось проще простого. Дозу я большую решил не давать, памятуя про приобретенную за полвека устойчивость к антибиотикам. Тут антибиотиков нету вообще, и устойчивости к ним тоже нету. Надо дать дозу поменьше. Но не малую, чтобы не произошло привыкание бактерий.

Итак… Два укола. Оказалось очень просто. Вспомнил все, что знал, сосредоточился, отключился от всего постороннего и вколол сначала баронессе, а потом и дочке. Оп, готово. Самое сложное, это найти куда колоть, вены все напряженные и руки изможденные.

— Все занавески с дома на фиг и постирать в кипящей воде. — Сказал я, заворачивая ампулы в кусок ткани. — Вот это надо… — Поискал взглядом. Стены, пол, потолок… Что за такой странный потолок? Идут здоровенные деревянные столбы, поддерживают крышу. На них опираются поперечные балки, стропила это вроде называются. На стропила сверху положены деревянные решетки, затянутые тканью.

— Седдик, откуда такой странный потолок у тебя?

— А что…

Вместо ответа я взял в руки стоящую около двери метлу. Поднял повыше, потыкал в потолок. Вот тут, вот тут, вот тут… Вот оно! Одна из решеток точно тяжелее других. Уперся в нее, толкнул сильнее. Решетка приподнялась… И вдруг что-то с силой придавило её обратно, на место. И больше не шевелилось.

Сержант на меня смотрел как на сумасшедшего. И вдруг что-то понял, перехватил у меня метлу, резким ударом вдавил в потолок, прорвав натянутую ткань.

Я отступил в сторону, и вовремя. Сверху кто-то тяжко выдохнул.

— Вот твою мать.

Сержант действовал быстрее. Ещё один удар, потом он выхватил нож и швырнул его вверх. Ших! В цель, вниз нож полетел уже в красной крови.

— Вот мать твою! — Повторил я. — Седдик, его нельзя отпускать, он видел…

— Понял! — Сказал сержант, подбирая нож и напружиниваясь. Миг, и он на потолке, вцепился в одну из решеток, раскачался, и спрыгнул вниз уже с ней. Отшвырнул в сторону, еще раз подпрыгнул, зацепился и скрылся внутри.

Вверху прокатились два тела, кусок обрешетки упал сверху, кто-то захрипел, забился там, наверху. Я вспрыгнул на шкаф, вцепился в решетку, попытался вырвать. Да где там, сильно она прилеплена сверху, никак не двигается… О, готово! Есть!

Вверху было просторно. Широкие прямоугольные стропила шли с интервалом примерно в два метра. Обрешетки крепились куда-то посередине к ним, на крючках. Сероватая ткань вздувалась парусами от сквозняка.

Сержант сидел верхом на каком-то типе и вытирал свои руки о его одежду.

— Так, что тут?

— Вот этот сидел вверху. Смотри. — Он показал мне большую матерчатую сумку. — Смотри, с ним было.

— Что это? — Я забрал сумку, чуть приоткрыл, посмотрел в щель. Ничего не видно, темно тут. Какие-то горшочки, заплетенные в крупную лозу, ещё какая-то приблуда… — Давай вниз его и там посмотри. Мне надо сваливать срочно, а то в замке с ума сойдут и больше никуда не пустят. Все, я ушел… Ого!

Вот этот возглас относился к тому, что я увидел. Одна из обрешеток фальшивая на все сто. С одной стороны, которая потолок внизу, обычная обрешетка, а вот с другой это совсем даже лестница. Ну совсем как Чеботарев рассказывал.

— Совсем как в сказке. — Я толкнул ногой обрешетку. Та поехала вниз… И вуаля, готова лестница в комнату. Спускайся не хочу. — Седдик, осторожно его вниз, в ледник. Надо узнать, кто это был. И смотри на потолок, как-то же он перебрался сюда?

— Уж посмотрю. — Глухо сказал Седдик.

Я хлопнул его по плечу и вышел из дома.

По пути попалась баронесса Ядвила, внимательно на меня посмотрела.

— Добрый вечер, баронесса. — Сказал я ей, чтобы не молчать.

— Добрый вечер, Ваше Высочество. — Ответила мне баронесса, не переставая сверлить меня взглядом.

— Что-то не так? — Спросил я напрямик.

— Ваше Высочество, на локтях пыль. Неподобающе в таком виде выходить к черни.

— Где? — Я осмотрелся. Факелы тут, во дворе, горели, да толку с них? Это ж не электрический свет, как я привык. Кстати, никогда не думал, что так темно тут будет. Факелы не дают много света. А тот свет, что они… Хм… Производят — так у него совершенно другой спектр, ничего толком не видно получается. У меня глаза уже к электрическому свету привыкли.

Ввести тут электричество, что ли?

Ага, помню такое. Если у вас перегорела лампочка, то не беда! Нагрейте её до температуры пятьсот градусов Цельсия, поместите в нейтральную атмосферу и осторожно отделите колбу от патрона. Замените перегоревший волосок, снова нагрейте колбу до пятисот градусов Цельсия и присоедините её к патрону, предварительно откачав из нее воздух. Теперь ваша лампочка прослужит вам ещё долго!

— Вот тут… — Баронесса показала мне на рукав. Ой да… Все локти в пыли и колени тоже. Это я по чердаку когда лазил.

— Давайте отряхну. Стой спокойно… — Меня взяли за ворот, баронесса быстро встряхнула локти и колени. — Вот, теперь хорошо… Можно выйти. Вы где так… Оп.

Из беседки спиной вперед показался сержант, что-то тащивший.

— Уважаемая, не проводите ли меня до кареты? — Нашелся я. — Мне было бы очень…

— Что там такое творилось? — Баронесса, тем не менее, попыталась взять меня за руку.

— Нет, не надо. — Я увернулся. — Я ж уже взрослый, баронесса. Мне так неудобно будет. Вдруг увидит кто? Что обо мне подумают? Что принц Седдик такой же мальчишка, как и пять лет назад? А как же мой серьезный образ?

Баронесса слабо улыбнулась.

— Ваше Высочество, вам же только пятнадцать в этом году исполнится!

Вот я и узнал свой возраст. Однако. А думал, что лет тринадцать… Как-то очень неудобно спрашивать было.

Вдруг решился, сам не знаю почему.

— Баронесса, а как давно умер король?

— Король Седдик Третий умер, когда вам было год, Ваше Высочество.

— А как он умер?

— Лихоманка. — Просто ответила баронесса.

— И часто она у королей бывает?

Спросил, а потом снова, в который раз уже, проклял свой язык длинный. Нечего ему лезть куда не надо. Молчать надо больше, молчать да слушать что говорят. Но уже поздно.

Взгляд баронессы был втройне внимательнее, чем до того. Я просто почуял, как меня протыкают насквозь и нашпиливают на пенопласт, как ту бабочку.

— Ваше Высочество, я всего лишь баронесса, к тому же, давно отошла от жизни светской…

— Почему же?

— Замужество и семья отнимают довольно много времени, Ваше Высочество. Седдик был таким непоседой, знаете ли… Всегда норовил влезть в разные неприятности. Стоило больших трудов уберечь его от многих опасных решений. Отец-то его проводил все время на границе, дома бывал очень редко, и мальчик рос без присмотра. А болезнь близких… Хорошо, что за ум взялся. А то ходили тут всякие…

— Всякие? Это кто?

— Разные люди, Ваше Высочество. Те, которых называют тенями.

— Во дела, так зачем им?

— У них всегда недостаток. А мастер из фехтовальной школы Ри очень ценится. Тем более такой мастер, как мой сын. — В голосе баронессы прозвучала настоящая гордость.

В голове снова провернулись шестеренки. Я призадумался.

— А тени… Кто это?

— Убийцы и воры, Ваше Высочество. Они выходят из своих нор ночью. Но и днем им иногда находится работа.

— Знаю. Днем деньги ваши, ночью наши. Это они?

— Нет. — К моему удивлению ответила баронесса. — Это просто городская рвань, распустившаяся без меры. Ваша матушка почему-то дозволяет им слишком многое.

Так, за милой беседой, дошли до брички. Мастер Клоту уже сидел там, весь заждался. Процесс лечения я решил ему не показывать, не знаю я, как он на то отреагирует. Пусть сержант сам решает. Через несколько дней уже можно будет сказать точнее…

— Мастер Клоту. — Сказал я, пока мы тряслись по ночной дороге. — Завтра и все следующие дни отвар не давать.

— Но, Ваше Высочество! Как так? Они же умрут просто… Почему? Что произошло у вас там? Я слышал шум…

— Ничего страшного, все нормально! — Сказал я как мог спокойнее. — Мастер Клоту, вы разве не видите, что им становится все хуже и хуже?

— Вижу. — Сказал мастер Клоту глухо. — Но я ничего не могу сделать, Ваше Высочество. Моих знаний и умений тут явно недостаточно. Медицина бессильна.

— Тогда… Дайте им просто отдохнуть.

— Им будет очень больно, Ваше Высочество, без отвара.

Я задумался.

— Хорошо… Только давайте так, чтобы снять боль. Больше ни-ни!

— Я так и делал, Ваше Высочество.

— Тогда… — Я ещё раз призадумался. Это ж как игла уже, наверное. Тут ничего не сделать, не получиться. — Надо осторожно снижать дозу, чтобы их организм привык. Чтобы они и без этой гадости жить смогли.

Проснувшись, я весь день ходил из угла в угол. И на смену пошел такой же издерганный, ничего не понимающий. В метро пропустил свою станцию, пришлось выйти и проехать станцию обратно. На автобусной остановке так и стоял с пару минут, ничего не понимая и не соображая, хотя мои автобусы прошли один за другим.

Наконец опомнился, влетел в автобус, и тут же нарвался на бдительнейшего контроллера.

— Ваш билетик!

— Минутку, только вошел… — Я попытался достал проездной. — Вот.

— О, студенчество… — Дядя средних лет посмотрел на меня, прошел дальше.

Вот так. Все меня по моему проездному узнают.

В караулке уже все были, меня только ждали. Сергей-большой, как старший смены, Лешка Штырьков по кличке Штырь и Вербицкий, и Мишка.

Вербицкий, уже переодевшийся в гражданку, рассказывал.

— …и вот, представляешь, просыпаюсь я в палатке от замечательного минета…

— Слыш. — Штырьков сочувственно так похлопал Андрея по плечу. — Ты не подавился, не?

— Да иди ты! — Обиделся Вербицкий.

Заржали, Мишка аж на пол сел от смеха. Штырьков так вообще слезы еле вытер.

— Что, Андрюха, уел я тебя. — Сказал Серега. — Лана, пиво сегодня с меня, да? Пошли!

— Ну… Серег, всю песню испортил… — Вербицкий покачал головой.

Трое пожелали нам удачной смены и свалили в сторону метро.

— Ну, распаковываемся… — Сказал я Мишке. — Теперь-то и отдохнуть можно будет. Кто первый спит?

— Слушай, давай я… — Попросил Мишка. — А то у меня вчера с Настей ходили на праздник их… Через костры всю ночь прыгали… Устал я что-то.

— А, ты с ней встречаешься? Как там дела ваши, как Хорс поживает?

— Да так себе… — Покачал головой Михаил. — Не нравятся они мне что-то. Странные какие-то.

— В каком смысле? — Я быстро переоделся в форму, застегнул ремни-молнии, зашнуровал ботинки. Повесил на пояс дубинатор.

— Да странные они какие-то.

Я вспомнил про слова Молчана.

— Слушай, Мих… А что это вообще за контора-то такая? Там Вербицкий с ними хороводит?

— Да нет, я его там давно не видел. Меня туда Настя водит. У них что-то вроде клуба по интересам, исторического. Кстати, про тебя спрашивали, почему не ходишь.

— Да что мне там делать, мы с Игорем занимаемся. Молчан который, помнишь?

— Ну да. Слушай, странная у них компания, не знаю. Настя с ними давно…

— Секта, что ли? Мих, смотри… Заманят, будешь потом зомбированный… Женщин не надо, ничё не надо…

— Слушай, сходи со мной пару раз. — Попросил Мишка внезапно.

— На кой? Да и время у меня не так много, Мих… Игорь, тренировки наши, да ещё и Иванова к нам профом назначили, будь он неладен… Знаешь такого?

— Слышал. Слушай, сходи, а? Хочу Настю оттуда выволочь. Компания совершенно дурная у них, мне вообще ни один не нравится там.

— Мих, да что изменится? Ну, вот я там. Дальше-то что?

— Слушай. Прошу. Раза три. Больше не надо. Если не получится… То будем расставаться.

— Мих, а тебе не кажется, что тебя там самого держат-то, а? — Серьезно спросил я. — На кой тебе оно надо? Что, других девчонок мало? Полвуза к твоим услугам, бери да пользуйся…

Мишка угрюмо молчал.

Я вздохнул.

— Лан, спи давай. Как будет сборище, за неделю сообщи. С тебя пива.

— Спасиб! — Сказал Мишка. И стал укладываться. А я погрузился в свои мысли.

Итак, уколы сделаны, все нормально стало. Но не слишком ли сильно я обрадовался-то? Всего один… Вернее, два укола. С чего я взял, что им станет лучше?

Ладно, скоро сон, в нем и посмотрим. Вот только Мишка выспится…

Днем в сонном мире на меня опять насели, на этот раз ювелиры. Снимали мерки с пальцев, с рук, с шеи. Одевали какие-то перстни и кольца. Как только я думал, что освободился, пришли портные с мерками, и стали меня наряжать.

Я даже не вникал, во что именно.

Когда родным сержанта и в самом деле стало лучше, я просто пальцы скрестил и возблагодарил всех известных мне богов, себя, судьбу свою, Чеботарева, ну и Советский Союз тоже… И для себя решил, что, если уж пройдет… То непременно подарю Алексею Иванычу самую большую и лучшую бутылку сакэ, которую только найду. Обязательно.

Только бы получилось.

Вырваться из дворца получилось только на третий день.

Мастер Клоту потянулся к своей маске, посмотрел на меня, махнул рукой и пошел со мной вместе. «Птичья голова» так и осталась лежать на сиденье.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Опять первой на моем пути возникла баронесса Ядвила. — Доброе утро, мастер Клоту.

— Доброе утро, баронесса! — Отозвались мы разом.

— Мастер, вам, наверное, в беседку лучше пройти…

— Конечно, конечно! — Заторопился мастер Клоту. — Эй, неси ящик осторожно, слышишь?

— Мастер. — Придержал я его за рукав. — Помнишь, о чем мы с тобой говорили-то? А?

— Да, Ваше Высочество.

— Ваше Высочество, вы не пройдете со мной в ледник?

— В ледник? А зачем… А, да. Простите. Конечно же.

Труп шпиона.

Вот тут было в разы, в разы интереснее! Кто же это такой устроил себе гнездо-то в доме барона, и, главное, зачем? Что ему там надо-то было? Причем, если б не Чеботарев и его рассказы про тайные домики, я бы вовек не догадался, что вот так может быть.

Ледник был сделан в подвале. Глубоко прокопан, не очень высокие своды из сложенных древних кирпичей. В прорубленные на поверхность окошки-отдушины проникают длинные лучи солнца, бросаются на пол. В держателях закреплены факелы, сейчас не горят.

И холодновато тут, по сравнению с поверхностью.

Баронесса подпалила подсвечник, заправски щелкнув зажигалкой. Наружу просыпался снопик искр из-под кремня.

Ого, а моя-то зиппо начала шествие по миру.

— Сын откуда-то принес. — Сказала баронесса, перехватив мой заинтересованный взгляд. — Довольно удобная вещь, у вас ещё такой нету, Ваше Высочество?

Да, странно, а что это у меня такой нету? Лежала в поясе, все три, а потом куда-то делись. Одну я отдал сержанту, вторую мастеру Клоту, а вот третья-то где делась? Точно помню, что оставалась.

Под покатыми стенами стояли бочки, вдалеке, в сумраке, висели туши и окорока. Большой белый кот сверкнул из темноты зелеными глазами с высокой бочки, вопросительно муркнул.

Походя баронесса погладила его по холке. Кот прищурил зеленые глаза, расслабился, распушил хвост. Здоровенный ж котяра!

Сержант уже был там, в дальнем углу. Там, на полу, на толстой мешковине, в позе морской звезды лежал шпион.

Рядом с ним лежала распотрошенная его сумка, склянки-баночки, какие-то приспособления странного вида, пара длинных ножей в простых серых ножнах, какая-то непонятная странная конструкция с трубкой… Огнестрел, что ли? Да нет, не похоже.

— Ваше Высочество. — Поздоровался сержант.

— Вот это наш клиент? — Я подошел поближе. Ну, труп и труп. Что тут такого-то? Дело-то житейское. Лицо как восковое, волосы короткие, обычная простая рубаха. Я таких видел на улицах города. Совершенно обычный горожанин. Среднего роста, среднее телосложение. Крепкий такой мужчина, мышцы есть. И несколько шрамов на лице, почти что незаметных, если не приглядываться.

— Кто же это, и что же он хотел?

— Не знаю, Ваше Высочество. Вот, поглядите, это было с ним.

Я поглядел. Баночки, запечатанные воском. Какие-то колбочки, с грубыми краями, тоже залитые воском. Веревка, тонкая, но на разрыв прочная. Набор грубых и длинных игл, причудливо изогнутых… Ба, да это же отмычки!

— Я ошибаюсь, или это для того, чтобы вскрывать замки? — Спросил я у сержанта.

— Не ошибаетесь, Ваше Высочество.

— А вот это что? — Я покрутил в руках странную конструкцию из палочек, веревки и трубки. — Это я что-то не знаю…

— Осторожнее, это самострел. — Сержант забрал у меня конструкцию, что-то там переместил, и показал.

Ого, получился мини-арбалет, с раскинутыми рогами лука и тетивой, которая проходила через прорезь в трубке.

— Вот этим стреляет. — Коробочка, деревянный каркас и плотная ткань, в которой устроились короткие оперенные стрелки. Каждая длиной не больше десяти сантиметров, но острие у них причудливой формы, длинное и с проведенными по нему царапинами. В царапинах какая-то грязь.

— Отравленные. Это либо гниль с юга, либо яд степной гюрзы. Они долго хранятся.

Пара коротких, длиной в мою руку и чуть изогнутых клинков. Радиус изгиба очень маленький, отточены с одной стороны, есть даже серейторная заточка, зубчиками. Странно, мне это показалось европейским средневековьем-то, а не азиатским. Откуда тут этакие ниньзи?

— Так, а что ещё него интересного? Бумаги, карты?

— Нет, не было ничего. — Покачал головой сержант. — Даже татуировок нет. Клинки без клейм, кто сделал, не ясно.

— А шрамы какие-нибудь приметные?

— Нет, тоже нету. Человек долго обучался бою, есть порезы, но вот именно чего-то приметного не вижу.

— Да никак к нам пожаловал шпиён. — Покачал головой я.

— Этот человек очень похож на имперского шпиона. — Сказала баронесса.

— Мама, но откуда… — Начал было возражать сержант.

— Молчи! — Распорядилась баронесса Ядвила. — У него совершенно то же снаряжение и даже оружие то же. Или ты не знаешь, чем они пользуются?

— Парные клинки… — Протянул сержант.

— Уж не знаю. Но так шпионы не одеваются.

— О чем вы? — Запутался я.

Ну, баронесса мне и рассказала.

Империя, самое большое государственное образование этого мира, не всегда полагалась на силу своих легионов. «Наверное, потому что силы этой уже и не осталось…» — Сказал сержант.

Не стремясь к бесконтрольному расширению, как ещё каких-то лет двести назад, Имперский Совет предпочитал действовать исподтишка, стравливая противников, ослабляя сильных и усиливая слабых.

Но зато в Империи существовала целая школа шпионажа. Причем о-о-очень развитая, со своими традициями и многоуровневой системой обучения. Агенты Империи шастали по всем странам, их можно было встретить везде, от холодного севера до жаркого юга. Стойкие, умелые, мастера переодевания и потайных атак из-за угла, специалисты по выведыванию информации и совершению грязных дел… Если что-то где у нас не так, от пожара на военных складах до сломавшего себе шею на охоте герцога, то сразу ищут шпионов. На них же все и списывают. Шпионы украли, типа.

Конечно, у них появились и последователи. Некий граф Ас-Си, засев в хорошо укрепленном замке на границе Предвечной и гор, решил, что может и получше. Да вот беда, графство у него было бедное, вода ещё есть, а вот еду уже привозить приходится… Зато по всем землям его разрослась полынь. Место там для неё удобное было очень, с гор текли холодные ручьи, а чернозем Предвечной давал силу корням. Полынь-то в горах особая, не такая, как на равнине.

И вот граф додумался до вываривания горного отвара. Поначалу все получалось хорошо.

Отвар давали ученикам, те видели райские кущи, полные очаровательных гурий[26]. По пробуждении после многодневного запоя граф Ас-Си выдавал ученикам оружие и показывал на цели, обещая посмертную счастливую жизнь, совсем как было только что. Горный отвар, получивший так название именно от Нагорного графства, ко всему прочему обладал регенерационными свойствами, убить «вываренного» было не просто, самые страшные раны не укладывали их сразу.

В короткий срок графство Нагорное, в те времена бывшее задворками мира, прославилось как поставщик самых отчаянных и безжалостных убийц. Терзаемые наркотической ломкой, в надежде на райское посмертие, ученики графа основательно подчистили окрестную аристократию.

Первые попытки собрать коалицию против графства провалились, по понятным причинам. Разведка у графа что надо, многие, кто собирался, и до военного совета не дожили. Но мало-помалу… Капля камень точит. В конце концов, замок графа осадили, взяли яростным и кровавым штурмом, и поубивали там всех, включая самого графа. Вроде бы решили вопрос, да ан нет!

Нежданно-негаданно у графа объявились наследники… И где-то там, в горах, потихоньку балуются тем же самым, что и старый граф Ас-Си. Набирают самых отчаявшихся крестьян потупее… Но как-то уже от массовых убийств отошли, потихоньку так обложили налогом окрестности ближние, и не высовываются. Но иногда вот встречаются…

Ещё есть Ночной Король. Это такой титул, и носит его криминальный босс Ильрони. Почему ночной? Ну да это просто… Короли Шеен правят днем, а Ночной король правит ночью. У него встречаются разные специалисты, в том числе и по политическим делам… Но со времен графа Лото, который тогдашнего Ночного короля таки изловил и обезглавил, новый Ночной король в политику не лезет. Собирает себе немного дани с карманников, воров и проституток… Хотя в последнее время, стараниями королевы, обнаглел как никогда. Вернее, его подчиненные обнаглели. Недавно вот дома дворян грабили около порта… И кто-то ещё устраивает налеты на дворянские усадьбы недалеко от столицы. Ходят слухи, что его подчиненные.

Нда. И вот барон Гонку, кочергу ему в дышло, молчал о таких интересных событиях! Две недели на ерунду вроде линий аристократии убили, на кой она надо?

— Ну так и что же он там делал? — Спросил я, разглядывая труп. При жизни самый обычный мужик это. Не увидишь, не поймешь. А арбалет, или, как его сержант назвала, самострел, мелкий совсем. В толпе, около кареты моей пройти и сделать один выстрел, и не будет у меня тут больше снов.

— Скорее всего, следил. — Пожал плечами сержант.

— За мной? — Удивился я. — Кому я нужен-то? Королева давно на меня забила, как и остальные… Они власть делят и доходы, им не до меня.

Острый взгляд баронессы уверил меня в том, что я снова сказал больше, чем надо было.

— Пойдемте в дом, Ваше Высочество. — Вдруг сказала баронесса. — Наш повар сегодня приготовил замечательный ужин… Думаю, что вам понравится. Вы когда-нибудь ели заморские оладьи?

— О, а что это такое? — Я и в своем-то мире не знал, что такое оладьи. Может, и ел, да только и не помню уже.

— Седдик, убери его. — Сказала баронесса. — Лучше бы закопать в саду, только не в нашем… Костяной лес. Там столько могил, что одной больше, одной меньше…

— Да, мам. — Ответил сержант.

— Все его вещи спрячем тут, потом ещё раз посмотрим. Пойдемте же, Ваше Высочество! А то вы сочтете меня негостеприимной хозяйкой! Я распоряжусь, чтобы мастера Клоту заняли чем-нибудь. Не хочу, чтобы люди низшего происхождения нам мешали…

Я внимательно поглядел на баронессу, и она ответила мне таким же внимательным взглядом.

Меня привели в зал. Длинный и хорошо освещенный зал, высокие сводчатые потолки, стены сложены из грубого камня и украшены гобеленами. Простые гобелены, одноцветные. Во главе стола здоровое кресло, сейчас пустое.

Над креслом мелкими цветными камешками выложена картина, в два роста моих. Большой седобородый мужик в красном кафтане, в белой мохнатой шапке, стоя на одном колене опирался руками на горные хребты, под седыми кустистыми бровями притаились внимательные и цепкие глаза. По его плечам струился снег, горы такие же заснеженные, голенища высоких черных ботфорт попирают облака. Из-под него тараканами разбегались мелкие фигурки, бросая спички-оружие и совсем забросив большую осадную машину, чем-то напоминавшую римскую баллисту. Мужик на разбегавшихся не смотрел, смотрел поверх, на зрителей. Типа обещал, что если что не так, то зрители следующие побегут… Если успеют.

Оладьи хваленые оказались тем же, что и у нас блины. Только с большим количеством малинового варенья и настойки. Вина было не очень много, баронесса его пить избегала, я тоже не стал.

Сели за длинный, почти во всю залу, и узкий деревянный стол. Слуги с невозмутимыми лицами отодвинули нам стулья, налили вина в кубки и удалились.

— Простите, Ваше Высочество, не богаты… — Развела руками баронесса. — Все деньги уходили на…

— Да ничего страшного, я не король. Да и потом, после тренировок с вашим сыном, странно мне будет придерживаться каких-то условностей… Мной едва полы не метут…

— Тяжело в учении, легко в бою. — Сказала баронесса. Я едва не вздрогнул, когда осознал эту фразу. Тут что, тоже проходил Суворов[27] во время своего перехода через Альпы? — Так говорил Кама… — Она показала назад.

Я обернулся. О, вот это и есть Кама?

— Разве Ваше Высочество не знает сказания о Каме-богатыре?

— Нет, уважаемая, как-то ещё не проходили, да и сейчас не до того…

Баронесса только покачала головой.

— Королевское образование славилось во все времена. Ваши предки, Ваше Высочество, учились в Королевском университете, и ещё находили время на тренировки с оружием, управление вашим родовым графством и много что ещё… Вы совсем забросили учебу!

— Да, но сейчас же свадьба… Готовлюсь!

— Ах, уж эта графиня… — В нос себе сказала баронесса. — Ну, да ничего, бывает. Главное, что вы сами… Я ничего не путаю, сами же? Пошли в королевский университет и попросили себе преподавателей… И кого же выделил вам граф Слав?

— Барона Гонку — он сейчас истории учит. Также барон Лото… Возможно, будет кто-то ещё, я пока что не знаю, но граф Слав обещал прислать лучших…

— Ваше Высочество…

Баронесса говорила, ела, отпивала немного вина, и слушала меня. Сам не знаю почему, но скоро я почувствовал себя на допросе. Тем более что никто к нам не входил, не выходил. Слуги ещё в самом начале испарились, а Седдик все не показывался.

Баронессу интересовало если не все, то многое.

И результаты её вопросов заставили меня очень сильно задуматься. Оказалось, что я ничего не представляю об этом королевстве. Ни как оно живет, ни как оно функционирует… Уроки правописания — так это хорошо, конечно, но все эти знаки-значочки-закорючечки дворянство в обычной переписке не использует, предпочитая их для любовных писем и всякой прочей ерунды. Так же и линии аристократии… Оно хорошо, конечно. Да вот только ещё бы хорошо знать, что в это время вокруг страны происходит.

Самое интересное, что это не представляла и сама королева.

Ну, и как всегда, черты неприглядные.

Половина дворянства за границей. В Империи и в королевстве Альтзора. Естественно, не горят желанием назад возвращаться, потому что тут у них… Ну, Ваше Высочество же понимает?

— Лучше просто Седдик. — Улыбнулся я.

Ещё четверть дворянства… Пропали. Как не было. Их вещи, земли и дома поделили между собой граф Лург и графиня Нака. У графини Нака под рукой столько земель… И все бы ничего, ну старается тётя как может, династические браки и все там такое… Но вот бывшие хозяева этих земель-то пропали, как не было. Всех переплюнул граф Лург. Когда-то толстый решил собрать под себя все, что можно. Не гнушался торговлей, что среди дворян даже Соединенного Королевства Ильрони считалось западло. Собрал на этом денег, и стал скупать поместья по всей стране. Если хозяева не соглашались, то с ними происходили разные мелкие неприятности… Ну, помер человек, мелочь-то какая… Дворян в королевстве всегда много было. Небольшая естественная убыль на дуэлях и в войне даже приветствовалась. Майоратов-то[28] на всех не хватит, а плодить гербовых нищих как-то не очень хочется.

Но вот как-то граф Лург зарвался. Набрался наглости и посватался к дочери Морского Герцога. Предложение руки и сердца, так сказать. Морской герцог отказался, после чего на него было организовано покушение. Неудачное, но герцог был ранен. В это время граф времени даром не терял, устроил несколько темных дел, перекупив часть продовольствия для герцогства и выдавая его по тройной цене. Короче, настоящий коммерсант. Король уже было подступил к успешному в делах графу с предложением веревки либо топора, на выбор. Да вот беда, скончался. А королева смертный приговор графу отменила, и вот теперь он её левая рука… Или правая рука… Кто разберет?

И к вечеру я почувствовал себя как выжатый лимон. Но информация того стоила. Сегодня я впервые узнал о королевстве многое, что не рассказывают на людях.

— Зачем вы мне это рассказали, уважаемая? — Напрямую спросил я баронессу.

— Чтобы Вы, Ваше Высочество…

— Ну я же просил!

— Хорошо! Да вот просто захотелось что-то рассказать немного о том, что было, пока ты спал, принц.

— Так, а почему же… — Я призадумался. Вот что-то меня беспокоило-то! — Почему королева регент всего лишь?

— Потому что древние законы и отец Вашего Высочества исключили её из порядка наследования. А наследником назначил тебя.

— Вот беда-то большая! Король при жизни исключил, королева при жизни включила…

— Ваше Высочество, так не бывает. Одно дело разогнать своё дворянство… Вот, в Рохни половина дворян дома вообще не видели. Оно и понятно, короли у них все как один сумасшедшие, прости меня, дуру старую… Но изменить порядок наследования — это уже совсем другое. Порядок наследования в каждом королевстве определен раз и навсегда. Сто пятьдесят лет назад в королевстве Дарг перебили королевскую семью и на трон взошел какой-то то ли граф, то ли вообще рыцарь, женатый на простолюдинке. Через пять лет объединенная армия всех окрестных королевств и легионы Империи вторглись в Дарг, перебили всех уцелевших дворян, а на трон посадили самого знатного тамошнего герцога. Теперь королевство Дарг меньше размером в три раза, чем было, но правят в нем по древнему, раз и навсегда заведенному порядку.

Я задумался.

— То есть, получается, что королева никоим образом к власти прийти не может?

— Королева не может. Зато она нашла великолепную лазейку… Она же твой опекун. Потому, пока ты жив, она регент, управляет королевством. Пока ты не выздоровеешь или не…

— Умрешь?

— Да. Или пока у тебя не появится новый наследник. При котором тоже можно быть регентшей.

— Понятно. — Протянул я. Прописные-то истины…

Дальше уже ели в молчании. Горка оладьев передо мной уменьшалась, баронесса молчала, а я думал. И как-то не находил выхода…

А к вечеру к нам присоединился счастливый сержант, озадаченный мастер Клоту, и бледная, еле ступающая женщина в простом, но крепко пошитом платье. Жена сержанта встала с постели.

Чудеса таки творятся. Господи, спасибо тебе.

Глава 25

Не будем с мужчинами знаться!

А будем теперь почковаться…

В. Высоцкий.

День свадьбы настал неожиданно. Сначала прискакал герольд, заявив, что процессия уже в городе. Пронесся по коридорам дворца, топоча сапогами, выставив вперед себя свиток с зеленым шнурком. А потом пронесся обратно, я едва успел в сторону отступить. Лицо счастливей некуда, а в кулаке блестит золотой.

Это послужило катализатором, как попадание крупинки соли в пресыщенный раствор.

Сразу заметались все. Графиня Нака с сияющей мордой лица выскочила из залы, меня дергали и поворачивали, облачая в какие-то пышные и ушитые золотом до состояния бронежилета одежды. Я не сопротивлялся, я корчил капризную мину и даже пару раз топнул ножкой по полу. Ножку тотчас обули в ботиночек со смешной пряжкой. Потом подняли и вторую ногу, на нее поначалу нацепили другой.

Примчалась графиня Нака, и сразу подняла суматоху. Как тропический ураган напустилась на узбеков, двоих сразу же поволокли пороть во двор, а ботиночки мне переодели, сменили накидку на камзоле, на пояс повесили игрушечный меч. Деревянный, без ножен даже.

Вот так и стоял, как кукла. Одежды на мне стало столько, что к земле тянула. Ели б кто в правое ухо толкнул, то головой бы покачал, как китайский болванчик, а тело на месте осталось.

Ради интереса потрогал меч. Ну, игрушка и есть, крашеная. Ещё хуже, чем кинжал. Опа-опа, все бойтеся, я вот как пойду им воевать…

Сержант тяжелей давал. Хотя бегать с грузом было легче, одежка под десять кило весит.

Пришел парикмахер, стал завивать мне волосы, смазывая их какой-то липкой дрянью. Я украдкой принюхался. Пахло медом вроде бы. Как бы мухи не поели.

— Зачем, не надо… — Сделал было я попытку от этого отвертеться. Да где уж там. Сразу ко мне подскочила графиня Нака, одернула руки по швам.

— Не двигайся! Стой смирно! Для твоего же блага!

— Стой, стой! — Подтвердил рыжий, примостившийся у стенки. Второй братец подарил мне мерзкую улыбку.

Я внимательно посмотрел на него. Потом на второго.

Оба смешались, задергались, отводя глаза. Боятся. И что это они меня так боятся-то, вроде бы я их пока что особо сильно не пугал?

Меня потянули за руку. Пара пажей отмывали мою ладонь в тазу, полировали ногти белой тряпочкой. Ещё один подступил с небольшой миской чего-то белого. Ну никак румяна наносить будет?

Оказалось что да. Я молчал, подставляя лицо. Кожу моментально стянуло.

— Вот ты теперь красивенький, правда, мальчики? — Елейно сказала графиня Нака, при этом больно дернув меня за прическу.

Зато тебя, козу, на палку надо и на огород, воров пугать, чтобы капусту не тырили. Потом всем кагалом, состоящим из королевы, графини Нака, двух рыжих виконтов и разодевшегося в пух и прах генерала Ипоку, выдвинулись навстречу процессии.

Охраны тут было… На каждом углу стояло по десятке воинов в надраенных кольчугах, чистых плащах и даже с умытыми лицами. Улицы просто перекрыли, кому-то, кто хотел поглядеть поближе, доставалось древками копий, а то и острием. Во всяком случае, я заметил кровь на мостовой, пока королевская карета катила неспешно навстречу.

— Не спеши, не спеши! — Приговаривала королева. — Так, где кошелек, что граф Урий передал? Где мой кошелек, выпороть слугу немедленно!

Выехали на площадь, на которой в прошлый раз народ отмечал моё выздоровление. Так, и тут тоже толпа стоит… За цепью всадников, шагах в десяти от проезжающей кареты, колышется людское море. Оборванцы всех мастей, небритые лица и сутулые фигуры. Увидели карету, разразились радостными воплями и криками.

В толпу полетела первая пригоршня мелочи, через головы охраны. Толпа смешалась, начался гул и крики. Кого-то толкали, кого-то топтали. Следующая пригоршня мелочи, прямо в сутолоку.

Мелочь-то… Какая ещё в задницу мелочь? Она ж золотые мечет! Золотые монеты! На эти деньги можно было бы… Много что! Всю деревню из рабства выкупить, и даже ещё на парочку осталось. Сколько раз она рукой махнула? И каждый раз штук по двадцать золотых.

Цепочка всадников пошатнулась, выгнулась. Как-то резко напор толпы стал увеличиваться, из переулков выскакивали другие, присоединялись к бедламу. Карета ехала довольно медленно, королева работала рукой как экскаватор, вышвыривая в окна целые состояния.

Да голова ж у неё есть? Потопчут же друг друга!

— Мамочка, а красива ли принцесса? — Капризно спросил я, надеясь её отвлечь. — А почему мы так медленно едем, я хочу туда быстрее!

— Стерпится, слюбится! — Не в кассу как-то сказала королева. От совершенно земной пословицы я опешил. И замолчал.

Кстати, вот сейчас ка-ак приведут мне крокодила лет тридцати… Принцессы-то, они разные бывают. Лишь бы потом трахать не заставили.

Остановились на какой-то площади. Лакеи распахнули дверцы, сначала вышла королева, держа кошелек наготове, потом выдвинулся я, умудрившись оставить накидку на сиденье в карете. Ну её, кому надо, тут пусть сам носит. Отдать?

Навстречу нам тоже двигалась процессия. Несколько всадников в окружении охраны, высоких и широких мужчин в кирасах и шлемах. Это не воины Соединенного Королевства, это другие. Кирасы до пояса, ниже кольчужные юбки, на поясах мечи, в стремена уперты копья с длинными наконечниками. На коленях стальные пластины, наручи тоже стальные и начищены просто до блеска. Шлемы полукруглые, с гребнем, на спину спускается пышный черный плюмаж с вкраплениями алых нитей. Конские гривы тоже с алым, металлические копыта цокают по мостовой, выбивая искры из камней.

— Её Величество королева Мор Первая Шеен и Его Высочество принц-наследник Седдик Шеен! — Заорал герольд, величавый лакей с плюмажем.

— Её Высочество младшая принцесса Альтзора! — Громко крикнул первый в ряду всадник, с самым пышным плюмажем. Выкрикнув это, всадник спешился и отвесил в нашу сторону глубокий поклон.

Нет, ну покажите принцессу-то, а? Мне ж с ней жить ещё!

Воины с плюмажами выехали вперед, спешились, начали кланяться. Самый здоровый подвел под уздцы пегую лошадку, встал на одно колено, подставил ладони лодочкой.

Ну, есть на свете справедливость. Спасибо Светлым богам этого мира, они не стали меня очередной раз наказывать. Не такая уж и страшная, хоть и мелкая совсем. Лет десять, наверное, или даже меньше.

Принцесса уперлась в ладони здоровяка, и спустилась на землю. На лошади она сидела боком, только так у неё и получалось из-за пышного белого платья. Понятно, что платье все расшито золотом и серебром, какие-то камни на нем блестят. На голове что-то вроде короны, только маленькая очень. Не такая, как у королевы-матери, мать её.

На лице принцессы слой румян и белил, видны только синие глаза, равнодушные и гордые. Светлые волосы уложены в высокую прическу. Платье же такое пышное и широкое, что насчет фигуры даже не понять. Впрочем, какая уж тут фигура, дитё ж ещё. Лет через пять подходите, определимся.

Стоило принцессе оказаться на земле, как платье поднялось высокой волной, расплескалось тончайшим шелком по грубо мощеной мостовой. Сразу же подскочили два узбека-пажа, подхватили подол платья, понесли.

— Очень рада видеть вас, Ваше Величество! — Сказала принцесса тонким музыкальным голосом. Жила б на Земле, то петь бы ей в каком-нить девичнике лет через пять. В девичьем ансамбле, в виду имею. В какой-нибудь группе «Стрелки». А на меня даже и не смотрит, однако. Стою тут с глупым видом, как на похоронах. Эй, принцесса, на меня погляди. Я ж твой муж будущий. Глава семьи.

Нет, так и не глянула. Королева что-то там щебетала про тяжести переходов, про морских разбойников и трудности для молодой леди на корабле. Альтзора отвечала вежливо и коротко, даже не улыбалась. Вежливо взяла в руки предложенный леденец, и куда-то его дела, я не заметил куда. В таком платье не то что леденец, в таком платье и киллера с СВД спрятать можно.

Венчали в храме.

Наверное, во всех мирах свою судьбу принято скреплять при свидетельстве высших существ. Будто есть какое дело высшим существам до людишек, как они там, с кем они и что они.

Храм Светлых Богов тут был большой, но какой-то уж сильно запущенный. Я тут никогда не был, даже раньше не проезжал мимо, разве что пару раз видел издали. Монументальное строение в Верхнем городе, квадратное, с наклонными стенами. Сложены из здоровенных булыжников, щели промазаны какой-то замазкой. Окна забраны тонкими решетками и витражами, что-то непонятное изображающими.

Большой процессией подошли к высоким воротам, остановились. Генерал Ипоку требовательно затрубил в рог, надувая щеки. Как бы и вправду у него морда не лопнула… Так стараться-то…

Откуда-то из боковых проходов появились согбенные служки в серых халатах, подпоясанные веревками, уперлись в створки ворот, толкнули их внутрь, распахивая до упора. Изнутри пахнуло прохладой и сыростью.

Все спешились, вошли.

Меня и принцессу поставили перед грубоватой статуей какого-то неопределенного пола, типажа и года изготовления, всей в пыли. Справа и слева от статуи стояли здоровенные витражи, четырехцветные, тоже не особо чистые. Не поймешь, что же на них. Слева то ли воин с мечом, то ли старец с посохом, одинаково. Справа статная такая дама на фоне лесов и рек, через плечо до ног свисает длинная тугая коса. Солнце лениво пробивалось через слой пыли, подсвечивало картину. Служки метались по храму, забиваясь в какие-то щели, сразу не видные. У ворот толпились нищие, которым королева и слуги щедрой рукой отмеряли серебряно-золотой дождь. Сразу же началась давка, охрана оттеснила толпу бесноваться поодаль.

Что сказать про свадьбу? Ну, у кого она была, у кого будет, а у кого и была не раз. Но это свадьба-то обычная, когда сначала в ЗАГС, потом в ресторан. А тут… Свадьба средневекового феодала дело деликатное и тонкое. Чуть что не так сделают слуги, сразу голову с плеч — плохая примета, надо убить! Потому и устроили такое празднество…

Одних денег на улице города было роздано под пару тысяч. И это только при мне, а сколько ещё раздали нанятые на то люди? Сам видел, как им королева инструкции давала. Вокруг вились по небу флаги и штандарты, королевская гвардия, расфуфыренные как индюки, махала стеками и держала обнаженные мечи наизготовку. Сама церемония в храме, графиня Нака торжественно вложила мне в руку руку принцессы. Ладонь у принцессы оказалась узкая, тонкая и холодная.

Я поплотнее сжал свою ладошку, осторожно, чтобы она почувствовала тепло моей руки, и ей улыбнулся.

Мне ответом был равнодушный взгляд. Нет, не умею я все же с детьми обращаться.

Статуя смотрела на нас равнодушно и спокойно.

— Светлые боги! — На возвышении перед статуей возник служка, мелкий и в таком же сером халате. Голосистый, правда! Его голос волной пронесся по залу, все притихли и даже не шушукались. Королева напоказ, как она умела — но украдкой — промокнула уголки глаз кружевным платком.

— Светлые боги! — Повторил служка. — Призываю вас своим дыханием скрепить союз неразумных детей ваших… — И дальше понес как по писаному, словно пономарь читал. Я и трети слов не понимал. Такое ощущение, что богослужение велось на том же языке, только древнем-древнем. Какие-то слова знакомые, а какие-то не очень.

Хор служек из-за статуи подтянул речитатив, вспыхнули две жаровни, в которые подбросили мелких поленьев и какой-то порошок. Зеленое пламя из одной и синее из другой пшикнуло вверх. Самый большой служка раскачал молот и грохнул им в большое бронзовое блюдо, раза в три больше, чем то, которое у меня в покоях.

— Боги услышали… Боги услышали… — Пронеслось вокруг.

Да сложно бы не услышать.

Из храма поехали в тронный зал. Усадили нас рядом, там, где я всегда сидел при королевских приемах.

Столы уже ломились от угощения. Дворяне только и ждали, когда же, когда… По традиции, раньше королевы есть ну никак нельзя. Но вот королева оглядела всех важно, и вонзила тонкий столовый нож в бок жареной куропатки.

Сразу же тысяча ножей и вилок с лязганьем принялись за дело, забулькало красное вино, двинулись к столам виночерпии, лакеи засновали туда-сюда…

— Слушай. Я — Седдик. Принц местный. Мне тож не очень весело… Одного золота навешали в пару кило. И ещё этой дрянью намазали. — Я провел пальцем по лицу.

— А ну не трогай! — Зашипела на меня графиня Нака. — Все размажешь!

Принцесса со мной не разговаривала. Посмотрела в мою сторону как на пустое место, и дальше продолжила сидеть, как палка.

— Иди ко мне, деточка! — Засюсюкала королева-мать. — Иди сюда, иди… — Нас рассадили. Мне осталось только сидеть и смотреть на веселящихся аристократов, и на их танцы унылые.

За окном тоже играла музыка, слышались звуки праздника. Там тоже праздновали. Королева вроде бы приказала выставить без счета бочек вина и пирогов на закуску всем, даже простому народу. Вот упьются же…

Ну и пусть их.

Я отрезал тупым ножом кусок от ноги поросенка, попавшегося ко мне рядом, поискал вино. Королева вроде бы на меня не смотрит, сделал знак лакею с кувшином. Тот подошел поближе, стал наполнять пустой кубок, но, кроме королевы, за мной было кому наблюдать.

Графиня Нака закатила лакею оплеуху.

— Принц, вам нельзя!

— Но что же мне пить?

— Нечего пить. — Надменно вскинула голову графиня. Сегодня у неё звездный час, какую тусовку-то организовала.

Все в этом мире когда-нибудь кончается, кончилось и это действо. Я сначала подумал, что королева и подмороженная принцесса так и будут дальше о своем тереть, о королевском, и в спальню не потащат.

Нет, конечно я слышал про традиции ранних браков. Кого-то там ещё в три года взамуж, для укрепления дружественного соседства, и ничего, считалось в порядке вещей. Но у нас хотя бы спать не заставляли, а что будет тут?

Нет, я-то уже все могу, та зеленоглазая… Эх… Надеюсь, что не сильно она мучилась и…

Ребенок ж ещё.

Вспомнив про судьбу своей первой тут девушки, я помрачнел.

Стражи в цветных лентах на кольчугах строем шли за нами до королевских покоев. Мои же, те самые. Лейтенанту так вообще доспехи золотые выдали, не иначе как у генерала Ипоку приватизировали отдельный комплект. Доспехи ему великоваты, но то ли ваты туда подложил, то ли ещё чего, держатся.

За ними шла графиня Нака, вцепившись в наши руки, а за ней мы. Пажи несли подол платья Альтзоры, за мной тоже какие-то реликвии тащили на подушке. Представил, что тащат упаковку презервативов, и еле сумел подавить ухмылку не к месту. Где-то затерялись хихикающие рыжики, пару раз видел их ухмылки.

Пару раз глянул на принцессу. Идет как палка, лицо гордое до ужаса, за ней пажи несут подол, надутые все. Нормальная средневековая картина.

Факелы горят на стене, все рыцарские доспехи у нас на пути начищены, и тоже все в алых лентах. На полу роскошный алый с белым ковер, прямо до покоев.

Довели, два пажа открыли двери. Зашли всей процессией, остановились.

— За дверь! За дверь, быдло! — Графиня щелкнула веером по скверно выбритой морде наемника. — Все за дверь!

Стража вышла, уже не печатая шаг, но и не оглядываясь. Лакеи и пажи тоже выскользнули, едва ли не первые.

Графиня повернулась к нам.

— Ложитесь в кровать, дети мои! — Масляно улыбнулась графиня Нака. — Вы должны раздеться… Ваше Высочество, принцесса, Ваше Высочество, принц. Раздевайтесь! Вы вдвоем должны лечь в кровать! Сегодня значительная ночь… — Говоря это, графиня с натугой, двумя руками накинула толстенный засов поперек двери, и обернулась к нам.

Я посмотрел на графиню скептически.

Ну и нравы тут у них, во дворце… Мне что, теперь при зрителях трах… То есть заниматься сексом с принцессой?

— Принц, вам что, особое приглашение надо? АААА!!! — Меня схватили за руку, дернули, поволокли к кровати… Эх, зря это она, однако! Освобождение от захватов я первым выучил. Легкий поворот руки, и графиня застыла в нелепой позе, скрючившись в три погибели.

Мир на минуту застыл.

Ну, не держать же её так? Отпустил, сопроводил легким пинком по заднице в сторону двери.

— Принц Седдик, ты… Ты забываешься! — Пискнула графиня. — Уши оборву!

— Да ну? — Улыбнулся я, подходя к графине ближе. — Точно! Как я мог себе такое позволить… Простите меня!

— Вот то-то же… — Засипела графиня, наливаясь краснотой. — Хрю!!!

Последний звук у графини удался лучше. В морду-то лица получить, у каждого получится! А вот принцу надо бы кулаки набивать, а то совсем слабые. Седдик все на оружие да на оружие тренироваться заставляет, а как же рукопашный бой? Мало его совсем, больше надо!

— Ещё раз ко мне подойдешь, рыбина сушеная, я тебе не уши, а сиськи твои вислые оборву по корень и сожрать заставлю! Нна! — Удар крюком по почкам удался ещё лучше. Не люблю и не терплю таких извращенцев в голову битых. Если ты извращенец, то сиди дома, смотри порно и занимайся сам с собой, а что всем это показывать, да ещё и делать заставлять?

— Ну пшла отсюда!

Графиня нерешительно ткнулась в дверь, посмотрела на меня и ткнулась сильнее.

Я огляделся. Курильницы тяжело поднимать, большое било для щита отсюда убрали, не видно. Меч мой деревянный на поясе вообще смех один. На столе сложили закуски. Фрукты, конфеты какие-то местные, вино вот стоит в стеклянном графине, что-то еще горкой. Может, вилкой ткнуть? Так нету же. А, вот сойдет! Сделал пару шагов спиной назад, перехватил со стола графин, за горлышко. На пол плеснуло красное вино, залило мне вышитый рукав.

Каждой графине по графину! Счас обеспечим тетё-извращенке апоплексический удар графином в голову[29], и скажем, что так и было…

Мысли озвучить не пришлось, тётка ещё раз ткнулась в дверь, второй, опомнилась, мигом сбросила засов и захлопнула дверь с той стороны.

— Ну, поминай как звали… — С облегчением высказался я ей вслед. — Эй, ты чего?

Альтзора застегивала шнуровку платья.

— Ты чего это решила?

Нос вверх, подбородок вверх, спиной ко мне и села на кровать с другой стороны. Молча. Спина как струна прямая.

Да и ладно с тобой.

Подошел, потолкал в дверь. Не поддается.

Навалился сильнее, ну да куда уж там! Похоже, что чем-то подперли с другой стороны. Привет, теперь тут сидеть точно до утра, пока охрана не откроет.

Для пробы подергал за шнурок звонка. Ну, ни звука.

Примерился было к бронзовому щиту, но как-то передумал. Ну, дам я в него, громко будет… И что, кто отопрет? Да и кто может отпереть, графиня со взводом охраны, которые меня к кровати привяжут и изнасилуют?

Нет уж на фиг.

Принцесса так же стояла в комнате и смотрела на меня твердым взглядом.

— Ну, добрый вечер. — Поздоровался я. — Присаживайся, что стоишь?

Принцесса сделала пару шагов, поправила платье и села на кровать.

Я обошел, сел с другой стороны.

— Будем знакомы? — Спросил. — Я — местный наследный принц Седдик. Я тебе уже на празднике говорил.

— Принцесса Альтзора. Младшая принцесса правящего дома королевства Альтзора. Баронесса Орли. — Монотонно представилась принцесса.

Надо как-то устанавливать контакт. Не сидеть же тут сиднем всю ночь?

— Очень приятно. — Пробормотал я. Баронесса всего лишь. Это значит, небольшой надел земли у нее есть. Но не больше. Мастер Клоту говорил же, забыл, дурная башка! Надел земли и полсотни крестьян в королевстве Альтзора.

— А есть ли у тебя братья и сёстры, Альтзора? Я вот один…

— Есть. — Сказала Альтзора. — Семеро сестёр и пять братьев.

Ух ты ого! Хорошо её родители постарались. Как теперь на всю семью королевскую напасти королевств и принцев с принцессами?

— А у меня вот никого нету. — Повторил я. — Слушай, а ты чем в свободное время за… То есть, что любишь делать? Как отдыхать?

— Я вышивала и гуляю с фрейлинами.

— Да брось ты. Мастер Клоту рассказал мне, что тебе нравятся рыцарские романы… У тебя в твоем замке даже библиотека их была.

Альтзора подозрительно посмотрела на меня.

— А я вот тоже как-то увлекался… Ещё до болезни. Правда, где они все теперь…

— И чем же ты увлекался? Кто тебе нравился? — С непонятной подковыркой спросила Альтзора. Какая-то не очень приятная подковырка, мне не нравится. Что она поимела в виду? И Лесной барон ещё, и мастер Виктор… Все они говорили, что у меня плохая репутация. Но не на пустом месте же она создалась?

Что же ты творил-то до своей болезни, принц Седдик? Чем же ты такое отношение заработал?

Но виду пока что решил не подавать, а уж переспрашивать «что это ты имела в виду» тем более.

— Рыцари, конечно! Знаешь ли ты о благородном рыцаре Айвенго?

— О благородном рыцаре Айвенго? — Нахмурила лобик Альтзора.

— Конечно. Мне мои учителя рассказывали…

Альтзора хмыкнула.

— Всем известны учителя принца Седдика. Солдат, изгнанный за пьянку, и врач, залечивший пациента до смерти! Ну и дворовые девки, которых королева Мор разгоняла от тебя… Что, побледнел? Правда глаза режет?

— Вы не правы, принцесса Альтзора. — Глухо ответил я. Сержант Седдик — очень хороший человек. И способен научить воистину многому. А мастер Клоту замечательный врач и человек не менее хороший. И некрасиво говорить плохо о тех, кого вы в глаза не видели.

— И чему он научил тебя, солдат твой? — Скептически спросила Альтзора.

— Как чему? — Удивился я. — Что когда тебя заставляют сделать плохо симпатичному тебе человеку, то такому заставляле надо сломать руку. Или ногу, на выбор. К сожалению, я плохой ученик… И та снулая рыбина, графина Нака, отделалась только синяком.

Скептическое выражение на личике принцессы по мере моего разговора сменялось задумчивым.

— Ну так что… Давай про Айвенго? — Сказал как-то спокойно я. — А то сидеть тут точно долго… Пока та старая кочерга не уберется.

— Старая кочерга? — Хихикнула Альтзора. — Седдик, а что такое «сержант», это что?

— О! Сержант — это высокий ранг воина, который может ходить как тень и убивать как ветер! Таких всегда мало в любой армии! Великий полководец однажды сказал «Армией командую я — и сержант!»[30]

Проговорили мы с принцессой до утра. Оказывается, я и сам не сильно знал творчество Дюма… Айвенго кто не читал, даже я читал[31]. Во времена моей юности, пришедшейся на СовСоюз, с книгами было трудно! Это сейчас на каждом лотке Слепой против Кривого, ну а тогда даже справочник простейший достать было тяжело.

Но Айвенго нравился… А уж после фильма, который я смотрел в кинотеатре… То на пару месяцев вообще заболел. Причем сначала посмотрел фильм, а уж потом книгу. И книга потом очень прочно вросла в песни Высоцкого.

Никогда не думал, что так трудно будет рассказывать! Просто никогда. Но кое-как… По пути ели сладкие конфеты, всухомятку, заедая яблоками, другого в комнате не было, а вина попросить я как-то опасался. Кто его знает, что там за дверью творится? Может, там графиня Нака с отрядом стражников, повяжут, уложат и…

Кроме шуток. Не нравилась мне эта графиня-извращенка.

Заснули мы на одной и той же кровати, другой не было. Но на разных половинах, отвернувшись друг от друга к стенке.

Проснулся я уже у себя.

— Твою ма-ать. — Сказал в потолок.

Не, весело все повернулось… Кажется, у меня теперь жена есть. Правда, во сне. Не ляпнуть бы чего такого в реальности…

Глава 26

Спокойной ночи, малыши…

Хрюша сядь не мельтеши.

«Сектор Газа»

Порох. Сложно ли придумать порох?

«Поваренная книга анархиста» и несколько опытов говорили, что нет, не сложно. Но получится-то лишь дымный порох, который больше горит, чем взрывается. К пороху хорошо бы придумать надсеченную оболочку, которая разрывается на заранее посчитанное число осколков, детонатор для него тоже хорошо бы, или фитиль непромокаемый. А лучше и то, и другое, и третье.

А что делать-то остается?

Потешные полки собирать, как царь Пётр? А потом, тихо проведя их тайными тропами в замок, ка-ак ахнуть во всю Ивановскую!

Ну да, держи карман шире.

Мне тут жить осталось не так долго. А я буду с потешными полками возиться. Да и дадут ли мне их собрать-то? Как заметят, что я творю, так сразу посадят под домашний арест, а там и апоплексический удар табакеркой в висок недалеко. Не сегодня, так завтра… Ребенок принцессы будет королем новым. Королева будет регентом. А я буду в могиле.

Надо торопиться.

Вот потому сегодня с утра я и копал не только Инет, но ещё и общих знакомых. Как бы выдумать порох? Получалось, что очень сложно. Все предлагали что-то вроде нитрата аммония, ну а где его взять в Средние века?

Калиевая селитра, уголь и сера. Вот простой состав обычного пороха. Уголь я найду. Серу тоже найду… А вот селитру-то где взять? Дело-то надо быстро делать. Тем более что она как раз в самом большом

Селитру добывали на дне навозных куч. Я даже нашел какие-то реакции, какие-то химические формулы, да вот мне они ничего не говорили ровным счетом. Да ещё и эта «поваренная книга»… Дурь это одна. Это она тут поваренная книга, а там я в каком магазине смогу купить натриевую селитру или поташ? Там и веществ-то таких не знают.

Так, как это все прикрыть?

Опытами с химией? О, ну прикрыл, хорошо-то как придумал, а! Королева подумает, что её ты хочешь отравить.

А если прикрыть ремеслом? Типа принц заинтересован… Нет, плохо все равно. Королева скажет, что не подобает принцу копаться в каких-то там каких, и запрет в покоях. Где и без помех отравит. Ну или просто шарфом удушат.

Тогда, может, типа принц решил поджигательством заняться? Ну, мальчик, что с него взять. Все время что-то жжет. И убегает куда-то. Где-то копается. Дитё сплошное! Ну пусть тешится, лишь бы не сдернул куда подальше.

— Седдик. Слушай что мне надо. Ты очень аккуратно должен добыть уголь и серу. А также селитру.

— Седдик, я не знаю, что это. — Сказал сержант. Поскольку тренировка наша только что окончилась, он обращался ко мне по имени.

— Не страшно, я тебе опишу. Уголь знаешь, что такое?

— Это да…

— Сера. Это такое желтое вещество, желтоватое даже. Его находят в местах, где из-под земли вырывается ядовитый газ…

— В горах что-то есть такое. — Наморщил лоб Седдик. — Точно, но это лучше спросить у графа Слава. Это лекарство, кажется, им мажут больные суставы.

— Так, а вот теперь самое сложное. Селитра. Калиевая селитра.

— Очень неприятно звучит. — Осторожно сказал сержант. Последние слова я произнес по-русски.

— Выглядит ещё неприятнее. Получают его из дерьма.

Сержант сморщился, хмыкнул.

— Как именно — я расскажу.

— Ваше Высочество. Откуда у вас эти сведения?

— Седдик, это не важно. Важно получить это вещество. Я буду говорить с мастером Виктором, он будет это делать, а ты же проведешь окончательную сборку. И будешь хранить… Нет, не у себя. Где-то в стороне, в сухом и надежном месте. Как, я тоже расскажу. Берешься?

— Все это выглядит… Ваше Высочество, Вы знаете, что над вами нависла опасность? — Вдруг сказал Седдик. — Я думаю, что вам есть смысл бежать на время из страны…

— Спасибо, я тоже это знаю.

— У графа Слава есть надежные люди. Они проведут вас на корабль. В открытом море совсем иначе все… А уж на островах вас никто не найдет.

Так, а откуда эти двое друг друга знают? Вроде бы никак не должны были пересекаться, граф и барон… Хотя в одном городе живут. Но почему сержант говорит о графе так уверенно, словно знает наперед, что же именно тот сделает?

— Барон. Не успеем мы просто. К тому же, бежать всем придется. И тебе, и мне, и мастеру Клоту, и графу Славу тоже. И семьям их. И куда мы такой большой толпой-то? Потом всю жизнь бегать от собственной тени, не только мне, но и вам, и вашим близким. А если государство, куда мы попадем, решит договориться с королевой? За беспошлинную торговлю, например. Или за бесплатную стоянку в порту лет на двадцать. И выдаст нас на раз. Нет, это не выход. Вопрос надо решать тут.

— Да, Ваше Величество. — Как-то очень удивленно посмотрел на меня сержант.

— Высочество пока что.

— Как только мы начали этот разговор, вы уже «Величество». Его Величество Седдик Четвертый.

— Ух ты красиво звучит.

Сержант оставался серьезным, как питон, проглотивший мыша.

— Это не шутки, Ваше Величество.

Я как-то машинально оглянулся. Находились мы у сержанта в доме, куда, по недолгому соглашению, решили перенести часть моих тренировок. Тут и в самом деле было удобнее, даже тренажеры были. Такие вот вкопанные бревна, обмотанные веревками, по которым надо было бить. Сначала руками, потом ногами, а потом и тренировочным мечом. Набивка вот такая. Тяжело было, ой… И ещё сержант сказал, что мне нужны партнеры для тренировки, и пообещал привести через некоторое время «достойных молодых людей».

Разговор этот тяжелый начался как раз когда сержант погонял меня по полосе, заставил раз сто дать тренировочным мечом по столбу. Правая рука у меня уже отвалилась.

— Барон, вы же понимаете, пока что это неосуществимо. — Осторожно сказал я. — Ваши родные ещё болеют, разве же не так? И пока они не придут в себя… Кстати, они уже…

— Отвар больше им не нужен. — Улыбнулся сержант. — Сегодня поели с утра хорошо… Мы решили из беседки их перевести.

— А дом проверили? — Спросил я. — Так, как я показывал?

— Да, весь обошли. На чердаке гнезда кошек и пыли по колено… Но ничего больше нет.

— Что-то ещё придумали, по той странной личности?

— Да ничего тут не сказать толком. — Покачал головой сержант. — Может, это за тобой следили, а тут он просто обосновался на время?

Я подумал, и кивнул.

— Все может быть. Но, тем не менее, проверь слуг и посмотри, чтобы хотя бы раз в день проходили вдоль стен. И чтобы в доме темных углов не было. — Я ещё раз быстро мысленно пробежался по плану, составленному по рассказам Чеботарева. — Вроде бы все…

— Ну… Передохнули, и давай дальше. — Подытожил сержант. — Теперь вот удар наотмашь давай, который у тебя так никогда и не получался.

К вечеру, сидя и ожидая учителей, я призадумался. А ведь Седдик-то прав. Жизни мне тут не дадут точно. И выход-то в принципе довольно хороший. До наступления совершеннолетия свалить из королевства подальше, а вернуться уже королем. Где-то найти войска…

Да нет, что это за выход. Прибьют. Точно прибьют. Если такие ниньзи тут есть, то набрать с десяток наемных убийц и прирезать меня на дороге дело пары пустяков.

Кстати, а охрана моя?

Вот тут меня как громом ударило.

Да что я вообще об их знаю? Кто это, откуда они берутся, как свободное время проводят? Да и просто, что за люди это? Знаю только имя офицера, старшего над десятком бородачей. Лейтенант Лург. Не, не граф Лург, мешок с салом, а лейтенант Лург. Безземельный, вообще не дворянин, даже титула у него нету…

К службе своей относится больше пофигистически. Надо ехать — едем. Надо стоять — стоим. И больше всего на свете боится потерять свое место. То ли другое не найдет, то ли привык вот уже так, во дворце, ошиваться…

Мало, мало я знаю о политике тут! Совершенно мало!

Но и интересоваться ей надо осторожно. А то и голову сломить недолго!

— А ну пшла вон! — Крикнул кто-то, свистнула плетка.

Я обернулся, поглядел.

Проезжали мы кругом, по Нижнему городу. Забрались-таки туда. И лакей, как раз тот, который должен плеткой меня от быдла оборонять, сейчас только что вломил какой-то нищенке. Та поспешно пыталась закрыться от новых ударов, свернулась в клубок, но не очень-то у неё получалось, лакей хорошо работал, снова занес руку.

— Хорош там! — Прикрикнул я.

Лакей ноль внимания, ещё раз плеткой врезал.

Ну, тут я не выдержал, схватил его сзади за руку и кинул через бедро головой в борт брички. Быстро выскочил, надо же.

— Лейтенант, вы же моя охрана? Куда смотрите?

— Ваше Высочество… — Промямлил лейтенант.

— Эй, ты… — Сказал я.

Нда. Клубок тряпья, замотана со всех сторон в грязнючие тряпки, и запах соответствующий. Тело, проглядывающее в прорехах, едва ли не грязнее, чем тряпки. Волосы перевязаны платком, и из-под него торчат вислыми вонючими сосульками.

— Благородный господин! — Прошамкала нищенка. Зубов тоже через один. Глаза заплывшие, мутные какие-то. — Благородный господин, вы такой большой и сильный…

— Да уж не жалуюсь! — Я повернулся, чтобы сесть в карету, как в спину мне прилетело:

— Благородный господин, купите ребенка!

— Что? — Я обернулся как ужаленный.

Нищенка, размотав тряпье, протягивала мне сверток. Ребенок, в самом деле ребенок…

Я замер. Ну, и как тут поступить?

— Что же ты, мать, ребенка-то своего продаешь?

— Мне кормить нечем, благородный господин. Молока уже давно нету. И кормить нечем. Семья у меня большая… — Она хихикнула. Хотелось бы сказать «мерзко хихикнула», ну да где там мерзко. Как-то угодливо, и вместе с тем равнодушно.

— Ваше Высочество, неразумно… — У меня за спиной возник мастер Клоту, тоже выбрался из брички.

— И сколько ты хочешь за ребенка?

— Один золотой, мой господин! Ребенок сильный, здоровый, он быстро вырастет, у нас в роду все сильные! Будет хороший слуга…

Я молчал, она зачастила

— Я могу и за три серебрушки… Только сразу! У дети есть хотят…

— Возьми. — Я бросил ей три золотых, все, что в кошельке нашел. — Купи своему ребенку еды.

— Благородный господин, а как же ребенок? — Она, одной рукой прижимая к себе сверток, другой рукой шустро собирала монеты.

— Мне он не нужен! — Ответил я, садясь обратно в карету. Эй, поехали! Поехали, кому говорю!

Тут произошло нечто, что меня очень удивило.

— Возьмите, благородный господин! Возьмите ребенка! Прошу! — Завыла она на одной ноте.

— Да поехали уже! — Я встал, дал подзатыльник кучеру.

На душе стало как-то резко мерзко. Вот оно какое, средневековье… А это местные нищие. Ничего хорошего.

Мне сильно повезло, что я просыпаюсь в теле принца.

Вечером барон Гонку начал долгий и скучный рассказ про родовые линии аристократии Соединенного Королевства. У меня уже через десять минут начала плавиться голова. Все эти хитросплетения, переплетения… Хорошо что принцессы Альтзоры рядом не было, она ушла куда-то по приглашению королевы. Вот, кстати, тоже вопрос. Почему принцессу пригласили, а меня не пригласили? Что такое королева и её новая сноха обсуждать-то будут, вот бы узнать…

А меж тем барон, ещё похуже некоторых лекторов в нашем ВУЗе, мать его за ногу, бубнил и бубнил. Как йог, которому Будда заказал путь в Шамбалу, пока тот не произнесет двести тыщ раз «Харри Рама Хари Кришна». Так же торопливо, но внятно, не халтуря.

— Барон Гонку. — Не выдержал я. — Баро-он!

— Да, Ваше Высочество? — Услужливо склонился барон.

— Вы с ума сошли. Ещё бы пять минут, и я бы приказал вас казнить. — Хотел было произнести в шутку, но барон вдруг побледнел как лист бумаги, и затрясся.

— А ну спокойно! — Прикрикнул я на него. — Это шутка. Вы всегда так лекции читаете?

— Ваше Величество, история родов аристократии очень важна и нужна…

— Угу, я это знаю. Но если рассказывать её так, как вы сейчас… Барон, от вашего рассказа все тараканы в комнате подохли. У вас какая-то книга есть, где это можно прочитать?

— Да… В общем-то, все роды записаны в ратуше, и копия хранится в архиве университета…

— Так, не поняли вы меня, барон. Скажите, откуда вот эти ваши знания? Есть ли книги, где то же самое изложено в краткой и доступной форме?

— Нет… Наверное… — Барон смутился очень сильно. — Нет, точно нет! Я о таких не слышал никогда.

Так, а проверим, хорошо ли быть королем?

— Тогда так. Слушай моё к тебе королевское повеление. От проведения уроков с завтрашнего дня ты освобожден. Я ещё пару таких издевательств не выдержу точно. Вместо того ты садишься и начинаешь писать книгу. Про все роды… Пишешь про род, про его историю, краткую характеристику. В конце книги рисуешь большую схему, где, кто и от кого.

— Ваше Высочество…

— Насчет денег не волнуйся, с королевой я этот вопрос проговорю.

— Да, Ваше Высочество.

— А сейчас иди и отдыхай. — Я вздохнул. Теперь надо идти к королеве, решать, что да как у неё там. И жена там моя малолетняя тоже где-то бродит. Жена, ужин! В койку!

Впервые я шел один по коридорам замка. Мастер Иштван куда-то давно задевался, не знаю, где он теперь. Может, дал дёру от такой королевы подальше, и сейчас попивает пивко на тропическом острове с видом на океан.

Стража и встреченные мною дворяне кланялись, но путь никто не заступал.

Чуть поплутав по коридорам замка, вышел в просторный коридор. Так, и куда теперь, налево, направо?

Вроде бы всегда меня водили налево. Может, мастера Клоту позвать? Пусть проводит… Во, беда-начало, как говорил когда-то Серега-большой. Ну не потеряюсь же я тут, в самом-то деле? Дворец же, тут пропасть затруднительно…

Ах ты зараза же такая, ну кто же, ну кто же тут так все понастроил-то? И всего через полчаса я заплутал так же надежно, как и в старых московских двориках. Ну там-то легче, там куда не пойди, так в метро упрешься рано или поздно, или в людей. А вот тут метро как-то не предвидится.

Стража из коридоров куда-то делась. Мне несколько раз попадались узбеки, несущие связки факелов, или меняющие свечи. Однажды штук десять узбеков волокли на себе здоровенный чан с горячей водой куда-то, за ними следовал лакей. Покосился на меня вопросительно, я ответил ему надменной мордой, и лакей отстал.

Ещё пара поворотов… Вот твою мать, да где же я? У королевы покои на третьем этаже, тронный зал я обошел, так вот должны были уже показаться…

— Эй, ты! — Это мне.

— Чё надо? — Обернулся.

На меня смотрел паренек возраста лет тринадцати, мелкий и худощавый, вихрастый. Лицо тонкое, как будто сошел с экрана японского аниме. Ростом мне где-то по плечо.

— Ты чё тут делаешь-то, ростик? — Спросил через губу паренек.

— Ищу. — Смешался я. Принца он во мне не признал, что ли? Или это просто какой-то тип, сынок герцогов? Виконт, или маркиз, как же тут правильно-то будет?

— Чё ищешь, синяки да колотушки?

— Не, кому в лоб дать! — Нажал я. — Ну, ты чё как не родной, волосатый? Не видишь, что заплутал человек.

— А чё человек-то плутает, он чё, пути не знает? Ты вообще кто по жизни будешь?

Видя моё непонимание, надулся важно и пояснил.

— Военных сын али слуг? Или так приблудился, от сиворылых?

Не, ну тупой точно. Не понимает, что ли? Хотя… Одежда-то у меня самая простая, это по утрам меня расфуфыривают, а тут нормально оделся. Грубые сапоги, штаны, рубашка навыпуск. Не угадаешь. В городе дети так ходят. У мастера Виктора на подворье видел, там ребятня, когда на меня пялиться собирались, так ходили.

— Военных. — Надулся я.

— О, тогда понятно. — Протянул манерно вихрастый. — Новенький, шоли?

— Шоли новенький.

— Тогда пойдем, я тебя познакомлю… — Обернулся и нырнул в какую-то дверь.

Ага, а за дверью дружки его. «Гляди, братва, какого жирного лоха подсосало!»

Да ладно, не убьют же меня там-то, в самом-то деле?

Нырнул в дверь вслед за ним.

Какая-то подсобка, или запасная комната, не знаю, как правильнее. Все стены в пыли, в центре кровать без матраца и с пустым балдахином. Вихрастый уже ждал в углу.

— Давай сюды. Ростки, зырьте, новенький у нас. Гоняют как?

— Чё???

Устроились они тут хорошо. Куском плотной ткани занавесили угол, получилось вполне себе ничего загородка. Там скатанные рулоны обоев или занавесок, никак не понять, пыльные все, и завязанные веревками по кругу. В центре горит несколько свечек, разгоняет мглу.

— Совсем ростик. — Отозвался паренек моих примерно лет, высокий, как каланча, с длинными руками и ногами. — Гоняют тебя как? Имя какое тебе Светлые боги… оооо… — Он сделал дурное лицо, — дали?

Все засмеялись.

— Серым покличьте. — Сказал я. По-русски.

— Чё? Чё за гонялово такое странное? — Это девчонка, полноватая и коренастая. Она как раз запаливала ещё одну свечку от горевших уже. Запалила, воткнула на иглу подсвечника, повернулась ко мне. Полновата чуть, лет где-то тринадцати, а то и меньше. Платье простое, как я у служанок тут видел, но сшитое очень добротно, волосы темные под повязкой. Курносый нос и синие глаза, гордо смотрящие на мир, довершали её облик.

— Погоняло как погоняло. — Пожал я плечами. — Мне нравится.

— И говоришь как-то чудно. — Заметил долговязый.

Пятеро тут. Со мной — шестеро. Один вихрастый, погоняло его — то есть кличка — Вихор, а зовут Урий. Надо же, вполне ничего себе имя даже. Длинного зовут Виктор, он немного неуверенный и тормозящий, но вроде бы паренек хороший, добрый какой-то. Девочка — Ирина… Ну, вы поняли, да? Ещё одно земное имя совершенно, и откуда они тут берутся? Вторая девочка Маля, об этой надо сказать отдельно. Худенькая, стройненькая, одетая в рубашку навыпуск и штаны широкие, очень похожа на парня. Особенно когда волосы спрятала под чепчик. Лицо худое, но глаза очень внимательные, даже не понятно, какого они цвета. Сдержанно поздоровалась и снова спряталась за недлинную чёлку. последний, пухлый паренек лет десяти, вообще не пришей ни к чему рукав. Ангелочек этакий, светленький и даже кучерявый, но излишне восторженный. Все его просто не замечали, а он из шкуры лез, чтобы на него внимания обратили. Звали Пир, сын повара и крестьянки. Но все как-то называли Пирожком.

— Ну, Ирча, рассказывай. — Подвел итог вихрастый Урий.

— О, ну тогда вот. Значит, жил-был один граф. Сыновей у него не было, одни дочери. А граф хотел сына. И он решил найти Копье Лилит. Он путешествовал много, много. Он побывал во многих странах, на юге и на севере побывал. Проходил через Предвечную степь и Стеклянные горы. Даже на Белых Скалах жил, в архивах Альтзора копался, да ничего не нашел… Графство очень богатое было, почти как мурашиный король.

— Ирин, а что такое копье Лилит? — Встрял вдруг ангелочек.

— Пирожок, я ж тебе в прошлый раз говорила. Копье Лилит — это тайный предмет, оставшийся с извечных времен. Чёрная Лилит ненавидела мужчин и упросила старших богов дать ей возможность рожать детей без мужчин. Старшие боги вняли её просьбам… мужчины не могли отказать Чёрной…

— Чо-орная… Чо-орная… — Провел пассы рукой Вихор.

— А почему не могли? — Тупо спросил Пир.

— Тебе, Пир, этого знать не грозит! — Поворошил его светлые локоны Вихор.

— Ну, и подарили ей Волшебное Копьё. Если этим копьем отсечь часть тела, то это тело потом превращается в детей. За это Старшие Боги пожирали трех детей из десяти.

— А если кого ранить? — Снова спросил Пир.

— А если ранить, то сам в Дитё Лилит превратишься. Не, Пир, ты не ростик, ты осёл тупой, вроде денежного мешка нашего. Такое же бревно, как наш принц Седдик…

Все заулыбались, но как-то опасливо, оглядываясь. А я чуть не подавился.

— Тише ты! — Шикнула Ирина. — Услышит кто, плетьми не отделаешься, как в прошлый раз…

Урий промолчал.

— Ну так вот, граф искал Копье Лилит, чтобы иметь детей мужчин. И он нашел одно затерянное племя. Кто-то говорит, что в Предвечной. Кто-то говорит, что в южных землях… Племя поклонялось Темнобожию и было далеко известно своими злодеяниями, они воровали детей в разных странах и приносили их в жертву Темным. Много-много детей так погубили… Оно хранило у себя Копье, но не знало его сил, не знало, что это такое. И не хотело продавать, когда граф попросил. И вот граф с верными людьми решил выкрасть копье. Его люди переоделись в тигров, и ночью напали на стоянку племени, а потом бросились бежать. Воины племени ринулись за тиграми, а сам граф проник к шаману. Шаман понял, что к нему пришел враг, и насылал на графа порчу и иллюзии. Но у графа был при себе святой кол из Храма Всех Светлых Богов, а ещё он молился Каме и Таллисену Сияющему. Он победил шамана, пронзил мечом его черное сердце и забрал копье, а потом побежал к побережью, где его ждал корабль. Всех людей графа убили темнобожники, а его самого не догнали, хотя долго гнались за ним на галерах…

— Откуда у племени дикарей корабли? — Спросил Пир. — Они же в лесу живут, моря не видели…

— Темные боги подарили. — Сказала на это Ирина. — Ну, мало ли откуда.

— Или кто-то уже за Копьем приплывал, да их скормили Темнобожию, а корабли оставили, что зря-то пропадать? — Поддержал Ирину Виктор.

— Давай рассказывай что дальше. — Поторопил Ирину Урий.

— Дальше граф приплыл к себе, на континент. Денег у него уже особо не осталось, как и золота, все протратил. Но у него было Копье Лилит. Экипаж в пути умер…

— Да перебил он всех, граф этот. — Высказался Пир.

— Не мешай. — Одернула его Маля.

— Ну, вот приплыл он на континент, и ещё лет пять добирался до дому. Там много у него приключений было, и с Ханом познакомился, и в плену был в Нагорье, пил их отвар, но вырвался оттуда и Копье вынес. И вот добрался он до дому… И…

— Стал копьем тыкать в пельмень! — Хихикнул Вихор.

— Да тише ты! — Одернул его кулаком под ребра Виктор. — Ирка, давай, рассказывай…

— И стал делать. Но он не знал, что Старшие Боги копье делали не только для Лилит, но для себя. От отрезал себе пальцы, и у него родились сыновья, как он хотел. Много сыновей. Часть из них умерли, граф отдал их Старшим Богам, и те пожирали их. А выжившие были странны. Они собирались друг с другом, собирались, мучили крестьян и животных. Они были очень сильные, сильнее, чем люди обычные. Они легко побеждали на дуэлях даже опытных бойцов. Они были очень умные, и всегда вместе держались. Но они были очень жестокие, и вскоре они собрались и убили графа. Насовсем убили, а из его тела сделали тоже Детей Лилит. И всю его прислугу, которой уже мало оставалось, тоже убили… Кто убежать не успел, всех убили, изо всех Детей делали. А потом на них напало соседнее графство, да только не получилось у него ничего, графа победили и тоже всех сделали Детьми. А потом напали на королевство, и тоже всех сделали Детьми. Им не нужны били ни мужчины, ни женщины, только такие же, как и они сами.

— Ого, и никто их победить не мог? — Вдруг спросил Пир.

— Рыцарь Ло из Империи сумел на турнире выбить из седла бойца Детей. Но о рыцаре Ло уже тогда слагали легенды… Надо будет у принцессы нашей новой книгу взять, ей вроде подарил кто-то. Там про рыцаря интересно очень… Я почитаю! Ну, а с остальными вничью только сводили.

— Ого, вот это дела. — Протянул Виктор. — Они что же, сильнее всех были?

— Да. — Ирина запалила новую свечу взамен прогоревшей. Темно было, темновато. На лицах детей, сосредоточенных и внимательных, плясали тени от огня. Глаз не видно, темно уже, да и окно Маля занавесила плотной тканью.

— Ну, вот так они грабили и убивали, превращали людей в себе подобных. От графств и герцогств там уже ничего не осталось. Одни и те же Дети. Победить их не могли, и тогда нашли Таллисена.

— О, брешешь ты… — Протянул Пир. — Таллисен давно от мира отошел. Его последний раз видели тогда, когда тут ещё не то что графств, даже людей нормальных не было. И с тех пор он ничем не интересуется…

— Сам ты брешешь! — Возмутилась Ирина. Она двинулась так резко, что заколебалось пламя свечей. — Таллисен никогда от мира не уходил, он всегда следит за нами и помогает людям как может…

— Что ж он принцу-то не помог, пока тот в коме лежал… — Протянул Вихор.

— А ты откуда знаешь, что не помог? — Взъярилась сразу Ирка. — А откуда знаешь-то? Вот принц выздоровел, разве ж то не Таллисен помог?

— Да так как он помог, лучше б принц и дальше спал! — Вдруг сказала Маля.

— Почему это?

— Да потому, — вступился за Малю Пир, — что сейчас он недолго проживет…

— А ну хватит! — Оборвала их Ирина. — Расшумелись что? Сейчас стража зайдет, уши надерут потом всем! Я дальше рассказываю, или нет?

Ха, не, давайте лучше про принца, ребята, мне уже интересно…

— Давай уж. — Махнул рукой Вихор.

— Ну, Таллисен вернулся в мир и принял участие в большой битве. Он уничтожил всех Детей Лилит. Королевства соседние обезлюдели, все славные рыцари полегли на поле брани, да и людей много поубивали Дети Лилит. Таллисен разрушил замок Детей до основания, а всех оставшихся он уничтожил… Все Дети заболели и умерли, по легенде.

— А Копье куда делось?

— Да не известно, потерялось оно. По слухам, последние Дети его успели спрятать. Да там, в развалинах, кто лазить будет? Все давно уже поросло лесом даже.

— Не, не верю я. — Сказал вдруг Пир. — Не должно такого быть, ты про Нагорное говоришь, а оно позже нас ещё стало. А война была задолго до нас, очень задолго до того, как сюда викинги приплыли.

Кто? Да что ж это за мир-то такой, названия-то… Хм, а язык-то тут не русский точно, это я просто так перевел. Морские разбойники. Викинги. Ильрони. Народ Ильрони, с Белых Скал.

— А ты больше слушай всяких там. — Фыркнула Ирина. — Сказано же, что побывал граф в плену в Нагорье. Так и вот, побывал. Значит, уже тогда было Нагорное.

— Да, вот вам ростики… — Проговорил Вихор. — Все непонятно. Ирк, а как то копье выглядело?

— Разное говорят. Мне бабушка сказывала, когда я ещё в деревне жила, что копье это тридцать три веса, в тридцать три руки длиной, в три руки толщиной, острое как три листа и ранит как огонь трех дракона. И черное как третья ночь.

— Ого! Три руки по десять! Это много! — Это Виктор. — У рыцаря Норка копье было в десять рук… И то он богатырь был!

— А Кама? — Спросила Маля.

— А Кама копья не носит! — Покровительски отозвался Виктор. — Это все знают! Зачем ему копье, он посохом ударил, так река потекла, рукой махнул, ураган родился.

— Эх, да… — Сказал Пир. — Ир, а у тебя ещё пирожки есть?

— Тебе бы только жрать. — Под хохот сказал Вихор.

— Ну, голодный я, мне не достается много…

— Да надо себя ограничивать…

— Ростики, а что тут вообще, собираться-то можно? — Спросил я.

— Нельзя, наверное. — Сказал Вихор.

— А почему «наверное»?

— Не, ну ты как сосунок. Чё, мы не спрашивали.

— Хе, молодцы. Тогда надо точно вести себя потише.

— Ага. Слыш, а ты вообще откуда? Чё я тебя в замке не видел раньше, ростик? — Вдруг насупился Вихор.

— А кто тебя знает, может, слепой был? Я тут давно уже сижу.

— А кто папа, кто мама?

— Папу не помню, маму тож не помню… — Я слезу пустил. — У тётки прижился. Вот неделю уже тут… Никого не знаю. Хорошо что вас встретил.

— Ты хорошо что кое-кого другого не встретил. — Хмыкнул Урий. — Ростик, а? Это же тебе не деревня родная, это королевский замок, понимать-то надо! Тут пропасть на раз, и не найдет никто. Надеюсь, на улицу-то ночью не ходил?

— Светлые боги берегли.

— Тю, ростик, да ты ещё не зрелый. — Сказал Вихор, все заулыбались. — Ты что, не знаешь про страну чудес, славный город Ильрони? Славный город Ильрони страна чудес, зашел туда и вовек исчез!

— Хе, точно! А ещё «утром деньги ваши, ночью наша», да?

— Ага, это глава гильдии ночных стражников. Типа чтобы знали, что хоть днем власть в городе королевская… Но настанет время, когда она наша, народная

— Обалдеть! — Сказал я.

И в самом деле, обалдеть. Кто эти дети? Дочки да сыновья королевских слуг, ближе которых разве что специальные службы… Их пока что нету, до такого ещё не додумались. Но и они уже как-то… Слишком странно и вольно все это обсуждают. Вот так бы тут все это обсуждали кухаркины дети году так в пятнадцатом, выживет или нет цесаревич Алексей[32], и когда народ власть возьмет, да и стоит ли пойти на первомай или все же погодить.

Нда. Страшновато как-то получается…

— Чё приуныл, ростик? — Ткнули меня плечом. — Ну? Хошь, завтра в город сходим?

— А меня не отпустят просто так… — Ляпнул я.

— Да брось ты, этот замок весь дырявый, как головка Белого Сыра. При желании и отсюда можно выйти, и сюда прийти… И никто знать не будет.

— Да ну? — Поразился я.

— А то! Держись меня, ростик, не забалуешь… Ну чё, пошли сегодня гулять?

— Да куда? Денег-то нету, а что в городе без них делать? — Спросил я. — Слыш, ростики. Есть у меня заначка одна… Вступного надо?

Нет, ну должен же быть в компании этот древний и красивый обычай, про вступительный взнос или прописку… Вроде бы пока меня не били, значит, прописки нету. И серьезно не расспрашивали, разве что Вихор смотрит иногда чересчур уж внимательно.

— О, да ты наш человек! — Сказал Вихор. — Ну, тогда…

— Завтра, тут же. — Сказал я.

Глава 27

И каждый пошел своей дорогой

А поезд пошел своей

Машина Времени

Следующим сном меня ждал сюрприз.

Тренироваться решили в поместье сержанта. И для мастера Клоту поближе, на больных… То есть, на выздоравливающих посмотреть, и мне получше, ближе ехать. И вот, прошел я ворота, мастер Клоту и пару слуг с его ящиком за мной, завернул и увидел четверых.

Сержант на тренировочной площадке был не один. Трое парней, молчаливых и сосредоточенных, высушенных и длинноруких. Двое из них держали в руках тренировочные мечи, третий поправлял завязки на тренировочных доспехах. Тех самых, в которых песок засыпают и заставляют с этим бегать… Сержант стоял рядом и довольно оглядывал троицу.

— Ваше Высочество. — Заметили меня, поклонились.

— Привет. — Сказал я. За моей спиной задышал мастер Клоту.

— Ваше Высочество. Это Виктор, Ждан, Волин. Они мои новые ученики, они будут тренироваться с нами.

— Хорошо. Так… — Я посмотрел на них. Все трое похожи друг на друга, темные волосы, светлые лица, синие глаза у Виктора и серые у Ждана и Волина. Виктор самый высокий, и самый широкий из троицы. Руки сбиты, бёдра раскачаны так, что даже через свободные тренировочные штаны видно. На лице несколько небольших шрамов, спину держит прямо, как будто корабль, раздвигающий скульптурой на носу буйные происки злодейки-судьбы. Взгляд же веселый и спокойный, большого человека, осознающего свою силу и не пользующегося ей напрасно, но вместе с тем жесткий, непробиваемый. Средний сын в семье. Ну конечно, понятно, почему он жесткий такой, это старшему сыну наследство, младшему сыну родительскую любовь, а среднему тумаки да шишки.

Чем-то мне Серегу-большого напомнил. Если сейчас выдаст ещё что-то вроде «Сахар и соль белая смерть, лес и водка — зеленые друзья», то я вообще их перепутаю.

Ждан парень поменьше, но быстрый, ни минуты на месте не стоит, все перемещается. Черты лица у него потоньше, чем у Виктора, мышцов поменьше. Но глаза-то очень внимательные.

Волин такой же жилистый и спокойный, но какой-то средний. Нет в нем силы Виктора и внимательности Ждана, но и то и другое в достатке присутствует.

— Так, ребята… — Я оглядел всех троих. — На тренировке меня Седдик зовут. И пинают ничуть не хуже кого другого…

— А если синяк случайно поставим? — Спросил Ждан.

Я посмотрел на него, подбирая слово. От того, что я скажу, будет зависеть наше дальнейшее отношение с ними. Мне как-то хотелось нормального, ровного, а не «слуга-господин» и шепотков за спиной.

— Да я нет, а что ты такой уверенный? Вдруг я тебе синяков понаставлю, к королеве жаловаться не пойдешь?

Ждан покрутил головой.

— Не, с моим рылом в те залы не пускают, да и золотых выпрашивать… — При этом он цепко посмотрел на меня.

Сработало, не сработало?

— Хватит слов. — Сказал сержант.

Началась тренировка.

Тут я понял, что то, чем мы занимались с сержантом… Этого просто мало было.

Как-то Петр Сергеевич, погоняв сперва хорошо Костика, а потом и Серегу-большого, под хорошее настроение объяснил нам, почему предпочтительна тренировка в группе, куда постоянно приходят новые бойцы.

— К старым-то уже привыкаешь, все знаешь, что человек в следующий миг сделает. Иногда просто рукой махаешь, а противник уже знает, куда удар будет. До него не коснулись, а он падает. А новенький этого всего не знает, от него в бороду огрести на раз можно.

— Эт точно. — Сказал Серега-большой тогда, потирая челюсть. Ему даже через тренировочный шлем досталось.

Сначала физическая подготовка, надели тренировочные доспехи и бегом вокруг усадьбы. Охрану нашу пригласили внутрь, сейчас они сидели на поляне и смотрели, как их подопечный в компании троих юношей старше него носится, как угорелый.

Потом тренировочный бой, отработка движений. Сначала я стоял в паре с Волином, потом его сменил Ждан, а потом и Виктор. Потом вольный бой, где Ждан быстро ставил мне синяки и следил за моей реакцией. Я шипел, Ждан ухмылялся, потом посмотрел оценивающе и ухмыляться перестал.

Ну, дальше силовая программа, сто раз тренировочным мечом ударить, пятьдесят раз присесть, пронести большой камень два раза по сто шагов… Ну, это уже мне знакомо, я таскал, обливаясь потом.

А вот теперь можно и свалиться, и валяться на траве, смотреть в небо.

Рядом со мной распростерлись Виктор и Ждан, Волин же изучал тренировочный меч, не садился.

— Ну, вот первый раз познакомились вы. — Подвел итог сержант. — Хорошо все себя показали. И потренировались тоже хорошо. Завтра чтоб с первыми лучами были! Седдик… Ваше Высочество. Не откажете ли в любезности? Граф Слав, декан факультета врачевания Королевского Университета, желал бы присутствовать при ужине.

— Граф Слав? — Я вспомнил жилистого графа. — Да, конечно же, буду очень рад!

— Ваше Высочество! — С порога поклонился мне граф. — Рад видеть вас ещё в большем здравии!

— Да я тоже рад себя видеть в ещё большем здравии, граф!

— О, Ваше Высочество… Вы даже не представляете, как я рад известиям о выздоровлении семьи моего давнего друга, барона Седдика.

Во, значит, они ещё и друзья. Надо же. Хотя сержант что-то такое говорил тогда, когда я на шпиона смотрел. Точно, говорил он о графе так, как говорят о ком-то давно знакомом. А я запомнил и решил отложить в памяти, что да как.

— Ну, как я понимаю, до выздоровления их ещё не очень близко, потому не будем зарекаться…

Хотя стоп. Если они друзья, так почему же тут оказался мастер Клоту, а не граф Слав? Вот странные дела. Хотя сержант-то ещё что-то такое говорил, в самом начале нашего знакомства…

— Да, не будем! — Согласился граф. — Не ожидал я от мастера Клоту, не ожидал от него, что так быстро он сможет поставить на ноги людей, которые больны лихоманкой… Ваше Высочество, вынужден признать, что я в нем ошибался. Причем с самого начала.

— Граф, что же вы, как доктор…

— Не помогли баронессе и её дочке? — Закончил за меня граф. — Сожалею, Ваше Высочество… Пусть я первым кину камень в того, кто скажет, что я не пытался. Только вот все это бесполезно.

— А как же раньше лечили… Лихоманку? — Спросил я.

— Впервые о случае излечения я узнал недавно. От барона Седдика, когда я зашел к ним.

— Ничего себе… А что же делали с больными?

— Изолировали. Давали большую дозу отвара. Человек засыпал, и не просыпался.

— Однако. — Покрутил головой я. — Но как же вот тут так, помалу?

— Такие способы были распространены Рохни, Ваше Высочество. Давно ещё. Были слухи о том, что кто-то исцелился вот так.

— Погодите-погодите… Так Вы предложили барону Седдику вот такой способ?

— Ваше Высочество, врачи иногда должны принимать сложные решения… — Поклонился мне едва заметно граф Слав.

— Чем же вы руководствовались? — Спросил я. Нет, ну какого я лезу со своим-то уставом и в чужой монастырь? Да просто интересно стало, что тут да как… Мир-то все ещё чужой, незнакомый для меня. И узнать тут ещё мне много надо.

— Облегчением страдания больных, Ваше Высочество. — Болезнь слишком сильна для человеческого тела, и напрасно длить страдания без надежды на жизнь слишком жестоко.

— А как же клятва Ги…[33] — Я осекся. Какая еще клятва Гиппократа? Тут такой-то и не знают. Не говоря уж о Гиппократе. Я б ещё про клятву врача Советского Союза вспомнил.

— Клятва, Ваше Высочество? Что за клятва?

— Неважно, не судите строго. Я просто ошибся…

— Ваше Высочество, граф! — Раздался голос баронессы Ядвилы. Беседовали мы с графом как раз у входа в зал. — Проходите, обед уже на столе! Седдик, сынок! Где ты? Все уже готово! Эй, ты! Где барон? Пригласи его немедленно!

Мимо нас шмыгнул лакей, побежал искать барона Седдика.

За ним вышла баронесса.

— Прошу вас к столу!

Вернулся лакей, объявил, что барон будет через несколько мгновений.

Через несколько минут и в самом деле появился сержант. Вытер руки узорчатым полотенцем, висящем у входа, прошел в зал, сел. Лакеи принялись разносить блюда, расставлять перед нами. Положили вилки и ложки, поклонились, удалились.

Начали есть. Граф улыбался во все тридцать два зуба, что-то говорил смурной немного баронессе. Когда баронесса чуть оттаяла, переключился на меня, стал рассказывать про Морскую стражу.

— Мой отец, (добры к нему светлые боги в посмертии), отправил меня сначала в Морскую стражу, на корабль уважаемого барона Альтида, который уже стал адмиралом. И сразу назначили на стражу огня… О, баронесса, сторожить огонь на корабле дело очень тяжелое и хитрое. Все угли хранятся в специальной жаровне, прикрепленной к палубе и закрытой со всех сторон металлической решеткой. Страж огня назначается капитаном и всегда должен следить за жаровней. Никто, кроме капитана и боцмана, входить в караулку не должен, страж огня вправе любого другого просто зарубить на месте, независимо от того, дворянин это или простой матрос. Огонь на корабле дело страшное. От пожара-то бежать некуда, а потушить не успевают, хотя море вокруг[34]. Вот так и простоял с неделю, а потом сразу выдвинулись в большой поход. Тогда как раз появились большие пиратские семьи из океана, дикари с юга. Они приплывали на больших лодках, соединенных меж собой… Две или три лодки, они соединяются длинными жердями, на центральную ставят парус, и плавают себе… Могут плыть очень далеко. На каждой такой лодке может быть до тридцати воинов… Мореходы они хорошие и воины тоже хорошие, да с оружием у них, спасибо Светлым богам, беда. Металла хорошего у них дома обрабатывать не умеют, все оружие либо наше, либо ещё где-то захватили. Пользоваться толком не умеют.

— Я не думала, что дикари забираются так далеко на север. — Сказала баронесса.

— Пока тепло, они и дальше забираются. — Ответил граф. — Иногда их вещи находили даже у кочевников, хотя как… Лишь боги ведают. Но это я отвлекся. Значит, приплыли они, высадились на острова и вырезали пару кланов пиратов. Захватили несколько судов. Ну, и поплыли мы, собрали солдат, из молодых… Остров штурмом взяли, долго бились, но сожгли три лодки их. Дикари похватали добычу и отступили, с тех пор их не видели. В том сражении много народу отличилось. Дали мне под начало полусотню мореходов и галеру, да назначили в дальний патруль, обследовать острова, чтобы там ещё кто-то не завелся, вроде тех же дикарей, или похуже. И потому, когда Королевский университет собирал экспедицию, выбрали меня в качестве сопровождения. Три парусника, две сотни моряков и десяток ученых, поплыли исследовать береговую линию юга. На пять лет. Там-то я как раз и научился врачеванию ран. Лекарь-то наш сразу шальную стрелу словил, отравленную… И помер через пару дней от лихорадки, хотя стрелу я удалил. Дед-то мой лекарем был, ещё при королеве Альваре. Там же дворянство и заработал, графский титул, за беспорочную службу. Владений вот не приложилось как-то…

— Благородный человек дворянство получает разными способами. — Сказала на это баронесса Ядвила. — Ваше Высочество, почему не едите пирог? Наш повар сегодня старался…

Да, география тут богата, надо сказать. Есть север, есть юг. Судя по рассказам графа Слава, юг почти не исследован, да ещё оттуда приходят дикари постоянно…

— …так то не сложно. — Продолжал рассказывать граф. — Острова-то в море далеко, к ним не подобраться, особо когда сезон штормов идет. Не зная гаваней да мелей… Галеры проходят, но на галере много не провезешь. А если большой флот собирать, пираты узнают про это и успевают уйти, спрятаться. А то и ночью напасть, пока флот на стоянке. Вот так при Закатном герцоге сожгли флот Морского герцога. Просто приплыли и забросали горшками с углями.

Перемены блюд тут тоже были. Первое, второе, третье. На первое что-то вроде густого бульона, второе — жареный с овощами поросенок, а третье — настойка и здоровенные пироги с какими-то ягодами.

— Благодарю Вас, уважаемая, но я же маленький мальчик-то! Мне столько точно не съесть, а то я стану как шар…

Все улыбнулись.

Закончилось принятие пищи, зашли лакеи, убрали все со стола. Вошли новые, застелили новую, чистую, хоть и кое-где штопаную скатерть, расставили подсвечники.

Баронесса как-то незаметно удалилась, ушли и лакеи. Осталось только три человека. Я, сержант и граф Слав.

По инерции поговорили про морскую стражу.

Я узнал, что помимо Пограничной стражи, тут была и Морская. И ещё Горная. Три именных легиона. Пограничный легион, Горный легион и Морской легион, каждый для своих задач. Пограничный легион следил за степняками, и был он самый-самый подготовленный для этой задачи. Отчаянные рубаки, вроде сержанта, направляли туда свои стопы, и не прогадывали. Редко кто доживал до старости, кочевники были народом беспокойным и противниками серьезными.

Морской легион обеспечивал спокойствие на морских путях. Пиратов гонял, торговцам помогал, ну и прочее по мелочи.

Все суда, что заходили в королевство, оставляли тут немалую долю прибылей. Порт Ильрони всегда был одним из немногих мест, где торговцы могли чувствовать себя в безопасности. И даже не платить за постой кораблей королевской власти… Нет, частники-то, выстроившие пирсы и причалы, с купцов что-то драли там, и с выдранного платили налоги. Но в других-то портах любой торговый корабль рассматривали как корову с больши-им таким выменем, к которому присосаться есть святая обязанность любого чиновника любого королевства. Нет пошлин за стоянку, нет пошлин за транзит, нет пошлин на груз, нет пошлин на просто так что-то там, на содержание левой ноги монарха… И даже косвенных налогов нету почти, что удивительно. Частники обходились купцам много дешевле, а уж как они там дальше с монархом своим рассчитаются — так то не купцов дело! Как и большой базар, где можно продать что угодно. Как и караваны, с которых тоже не брали пошлин, и которые шли через тракт по Предвечной, охраняемые Пограничной стражей…

Да ещё и побережье тут на пару дней пути сплошь камни да пески, воды нету, еды нету, ничего нету. Зато дикие горцы есть, рады любому кораблю. Команду можно до смерти запытать, груз разграбить, корабль сжечь. Неудивительно, что подобные порядки привлекли в порт большую часть торговцев, идущих как в Империю с её сателлитами, так и из неё в южные страны. Неудивительно, что со временем этот ручеек превратился в настоящий полноводный вал, а для рынка даже выстроили отдельный квартал, так и названный «Рыночный».

Да и в самом королевстве купцов прибавилось знатно. Опять же, виной всему умная налоговая политика королей или регента, смотря кто в тот момент главнее был.

И так же неудивительно, что на островах, лежащих в море напротив побережья, завелись пираты. Одно время они стали большой проблемой для королевства, когда во времена Урия Четвертого, того самого короля-грибоедова, в одно прекрасное утро к стенам Ильрони приплыл целый пиратский флот. Кое-как пиратов отбили, но Морское герцогство они успели разорить знатно.

С тех пор стали развивать морской флот. И даже набрали такой специальный легион, Морской. Морскую стражу в просторечии, людей, которые могли сражаться на кораблях не хуже, чем на суше. Отбирали туда людей не хуже, чем в Пограничную стражу, учили долго, тренировали на совесть.

Работы у них меньше год от года не становилось. Памятуя о том пиратском флоте, Морской легион постоянно патрулировал острова, заходил на много дней пути по побережью, да и просто по морям плавал, смотрел, что да как.

Граф увлекся, рассказал и про Горный легион. Самый маленький, но работа у них тоже ответственная. Вдоль по побережью от королевства горы. Населенные вроде бы не особо, но все равно, народец тоже дикий, веселый да непосредственный, как малые дети. Убьют, и плакать не будут. Живут всегда по закону сильного, этого у них не отнять. Типа если сильно в лоб дали, то сразу по закону, а пока ребра не пересчитают, то и без закона хорошо.

От Морского и Закатного герцогств в случае опасности приходили дружины, три-четыре десятка сотен человек. Ещё была городская стража, но она подчинялась главам городов и королю. Не так много, в столице её вообще три сотни только, под командованием графа Нидола. Чтобы беспорядки успокоить. Ну, и у дворян своя конница имелась, немного у каждого, но, будучи собранные вместе, они представляли собой силу.

Ещё рангом ниже стояло ополчение. Это из свободных землепашцев и горожан. По боевым качествам оно годилось только на стенах городов стоять, да патрулировать улицы. И если что, звать на помощь старших. Никто их специально не обучал, никто не думал о том, как они будут стоять в бою и какое у них оружие. Одно слово, ополчение.

Вот примерно такие сведения я узнал об армии Соединенного Королевства. Случайно разговор зашел. Причем говорил в основном граф, сержант молчал, только согласно кивал в некоторых местах.

Ах, да, ещё была гвардия. Это охрана короля. Три сотни человек, которые сначала должны были пройти службу в именных легионах…

— Раньше обязаны были. — Вступил в разговор сержант. — Раньше. Теперь набирают молодых дворян из лояльных королеве семей… И никакой толком уже подготовки. Генерал Ипоку разве что в покроях парадного мундира разбирается. В одном, зато хорошо. Все у него чистенькие, наглаженные и сверкают златом-серебром. Молодежь уже и кольчуг не носит. Все оружие только церемониальное…

— А кто же охраняет королеву?

— Наемники из королевства Рохни. Им хорошо платят, лично граф Урий нанимал где-то. Верны, как псы. На родине они совершили какое-то преступление, а тут граф Урий им обещал дворянство и надел земли к западу от города. Ещё на выездах сопровождают рыцари графа Дюка. Вот, в Империи с ней была полусотня.

— Надо же. А меня тоже охраняют наемники?

— Нет, охрана отдельная, в неё наемников не брали, когда Ваше Высочество болел. Три десятка человек…

— Сколько? — Удивился я. Я никогда больше десятка-то и не видел их, в основном лакеи меня сопровождают.

— Три десятка. Но и это пыль. — Сержант хмыкнул. — С одним подвыпившим в таверне справиться не смогли, позор. У них один командир, лейтенант Лург, нормальный с виду. С виду. А по делу трус жуткий. Он не дворянин, а так. Незнамо что сделает. У него родные далеко, в Империи, почему до сих пор туда не сбежал, не ясно.

— Нда. — Я поежился. — То есть, охраны-то у меня, получается, как таковой и нету?

— Почему нету? — Удивился сержант. — Есть. Только толку от неё мало. Что было доказано Лесным бароном… И шпионы там есть, королевские.

— А остальное?

— Что остальное?

— Ну, кто сидит в гарнизонах крепостей, кто служит на кораблях…

— В гарнизонах стоят части именных легионов либо ополченцы из свободных землепашцев и горожан. Зависит от того, что за крепость. В замке Ван напополам, наши и кольчужники были. А моя сотня всегда держалась в Ореховой, но там всегда степняки оборону пробовали, им надо было через нас пройти. Чуть подальше уже ополченцы стояли… Но сейчас это уже все не так. Замок Ван вообще потерян, после степняков там ничего не осталось… Восстанавливать его почему-то не торопятся, хотя золота на восстановление граф Лург выделил. В Ореховой теперь полусотня, а большая часть легиона распущена по домам. Нечем жалование платить. Ещё хуже ситуация с набором новых людей. Никто не хочет идти, особенно молодежь. Дворяне-то рвутся, но их уже некому нормально учить. Раньше хоть отбирали, а теперь гребут всех. Молодежь же, что приходит, так это вообще… Хуже степняков. Грабят население, воруют крестьян. В последней стычке со степняками части пограничной стражи не бежали только потому, что бежать некуда было. Все полегли, сотня человек. Их командир спасся, что вообще ни в какие ворота! — Впервые я видел сержанта возмущенным. — Как так получилось, до сих пор не понятно. Но ему доверили формирование новой сотни! Не-слы-ха-нно! Король Мург Первый, твой благородный предок, перевернулся в фамильном склепе! А уж про воинскую подготовку, на которую вечно нету денег, я просто молчу, и даже говорить ничего не хочу. Оружие… Оружие со времен болезни Вашего Высочества не закупали нового, где легионеры вооружаются, для меня загадка.

Закончил говорить, налил себе вина из высокого бокала… Переглянулся с графом. Граф вздохнул, зачем-то подвигал по столу большой бокал с красным вином. И промолчал.

Сержант внимательно посмотрел на меня, и, осторожно подбирая слова, спросил.

— Ваше Высочество, а что же вы думаете делать дальше?

— Ну, посижу ещё в приятной компании, а потом домой, спать. — На голубом глазу ответил я. Честность вообще очень хорошо ребенку дается, как я уже успел заметить. Неужели ж взрослые такие вот простые?

Но вот только что сержант, что граф оставались серьезными.

— Это не шутки, Ваше Величество. — Сказал доселе молчавший граф Слав. — Ещё пара лет такого правления, и из Предвечной придет большая орда, а с моря высадятся легионы Империи. Королевства не будет. Ваша матушка, королева Мор Шеен… Прошу простить… Мор Шеен думает, что она самая хитрая. Но это далеко не так. Империи как кровь, как небо нужны новые страны, с которыми можно торговать. Кочевникам нужны старые земли, они самые плодородные. Аристократии нужны новые крепостные. И никому не нужна ваша матушка и четверка графьев при ней. Они там только пока не мешают никому.

— Ничего себе не мешают! — Удивился я. — Тут половина страны не знаю чем занимается. А вторая половина уже, наверное, поразбежалась. А графья никому не мешают…

— Всем, кому они бы мешали… Те или сбежали, или мертвы. За время правления королевы в Альтзоре и в Империи есть целые анклавы ильронцев. Даже в Рохни есть. Не говоря уж про пиратов на островах… Сильно выросших в количестве за счет недовольных и беглых крестьян. Поговаривают, что там уже как бы не пара тысяч воинов.

— Так что же вы предлагаете, граф? — Спросил я. — Бунт? Пойти к войскам, выступать с бро… С телеги? И что потом? Если зажечь такой пожар, то тушить его придется кровью… Нашей кровью.

— Нет, Ваше Высочество. Я, как верный слуга Короны, предлагаю вам быть осторожным ещё три года. Когда вам исполнится восемнадцать, королева не посмеет не передать вам трон. Против неё поднимутся тогда все. И внутри страны, и вне её.

— Очень благородное пожелание.

— Да, Ваше Высочество. Потому я рекомендовал бы вам исчезнуть.

— Не далее как вчера барон Седдик рекомендовал мне то же. Вы с ним давно знакомы?

— Да, Ваше Высочество. Барон Седдик один из лучших мечников Соединенного Королевства, а то и всего континента.

Барон Седдик хмыкнул и отпил вина.

— А вы?

— А я… Когда-то тоже имел определенную славу. Но это было очень давно. Теперь я всего лишь мирный ученый, забывший, как надо держать в руке меч.

— А Лесной барон?

— Лесной барон пять лет был комендантом крепости на границе с Предвечной. Его тогда звали барон Алькон. Это древнее имя старой, очень старой аристократии. Баронство Леса уже было тут, когда сюда высадились ваши благородные предки, Ваше Высочество.

— А что же он в лесу-то прячется?

— Старый барон в свое время очень приглянулся графу Лургу и попал на виселицу. Это было ещё при вашем благородном отце, незадолго до его смерти. Наследник же распустил всех крестьян…

— Как это?

— Есть такой обычай. Когда господин не может заботиться о крестьянах, он их отпускает. Они становятся вольными, до тех пор, пока кто-то не захочет взять на себя заботу на них. Но тут уже возможны тонкости… Не знаю я их всех, вам лучше поговорить на эту тему с нашими законниками, а я всего лишь декан факультета врачевания. Но мы от темы отклонились, Ваше Высочество! Что вы намерены предпринять?

— Граф, вопрос в другом. Что вы хотите, чтобы я предпринял? Или предпочитаете, чтобы я решил сам?

Граф внимательно так на меня посмотрел. И в его взгляде читалось «Да молчал бы ты, мальчишка». Ну, это просто все, читать-то людей просто, когда они в тебе мальчишку видят.

Хорошие все советы подают. Да вот только запало мне как-то в голову, что, делая революцию наполовину, этим ты только выроешь себе могилу[35]. Это ещё Володя Ульянов понимал хорошо, и все его соратники. Потому их государство и простояло без малого семьдесят лет.

— Так вот, я решаю, что бежать просто бессмысленно. Куда? Это поступок труса, а не короля!

Ну да. Кто тебя знает, граф, чьих ты будешь. Одно дело, что тебя привел сержант, но это его дело. А я тебя не знаю. Да и потом, ты же доктором был, граф? Да и сейчас ты доктор. Так почему же сержант искал отвар и покупал его за такие деньги, что же ты никак ему не помог?

Нет, не нравится мне все это.

Да и бежать… Ну, думал я уже над этим. Только в книгах получается. А на деле окажется совсем не гладко. Либо на границе изловят, либо в заграничной стране отравленный кинжал воткнут. Кому кинжал держать найдется. Ниньзи тут водятся, одно мы с сержантом недавно отловили.

— Граф. А что вы говорили про три года? Когда наступает моё совершеннолетие?

— В шестнадцать, Ваше Высочество.

— Вот странно, так что же мне три года ждать?

Хм, а надо сказать, что я уже согласился, что королева мне враг. Ну, так трудно не согласиться. Не знаю кому как, а мне уже видно, что жить мне тут недолго осталось. И если произойдет несчастный случай, то уж кто-то, а королева-регент Мор Шеен плакать точно не будет.

— Потому что регент передает власть только тогда, когда его подопечный достигает совершеннолетия и способен принять свои права без вреда для себя. Первое у вас через год точно. Но вот второе…

— …на усмотрении королевы. — Закончил я за графа.

О попал я, оказывается. Да что же она, королева Мор Шеен, по голове водопроводной трубой стукнутая, чтобы сама, вот так передать мне корону? Да и на кой мне корона? Что я с ней делать буду?

Как это «на кой»? Либо ты тут принимаешь корону, либо идешь на тот свет. Отрекшихся тут королей нету. Во всяком случае, я ничего про них не слышал. Всегда барон Гонку говорил «отрекся от трона и умер».

Ну да, умер. Апоплексический удар табакеркой в висок. Знаем, плавали, и у нас в истории такое бывало.

— Да, на усмотрение королевы. Но она будет вынуждена передать Вам власть.

— С чего бы это?

— Ваше Высочество, мы не в голой пустыне живем. В неделе пути от нас Альтзора. В двух неделях пути морем Рохни и Империя. На юг есть Муравьиное королевство. Они и так присматриваются с опаской к выскочке на королевском троне. А армии у них, в отличие от нашей… Если королева будет тянуть, то соседи будут только рады такому поводу восстановить справедливость.

— Так почему бы не позвать их сейчас?

— Ваше Высочество! — Воскликнули одновременно сержант и граф.

— Что? Ну, у Империи есть армия. Пусть высадятся, разгонят наемников, посадят меня на трон…

— …предложат регента. — Граф успокаивающе осадил сержанта, вставшего было из-за стола. — Другого, не королеву Мор. Какой смысл менять один горшок на другой? За два года тут все будет принадлежать Империи. И вскоре герцогства сами попросятся войти в её состав… Уж Закатное-то так точно, а за ним и Морское. А потом и столица тоже войдет, как гербовой город. И все, нету больше Соединенного Королевства Ильрони и Альрони.

— Ваше Высочество, я думал, что научил вас… — Покачал головой сержант.

— Мои извинения. Граф, барон. Я, наверное, ещё действительно ребенок и не понимаю таких вещей.

Ага, не понимаю. Надо же было посмотреть, как вы на это отреагируете, товарищи? Или, пользуясь новой идеологией моего мира, господа? Стали бы решать, где лучше Империи высаживаться… То тут для меня один выход, потихоньку сдавать вас с потрохами королеве. Меня б вы точно потом не пожалели.

— Нельзя отдавать другим то, что построено на крови ваших дедов и прадедов, Ваше Высочество. — Наставительно сказал сержант. — Это же ваши подданные. Они и их предки умирали за королевство. Что же останется им в Империи? В Империи нету свободных землепашцев или горожан. Там только рабы и дворяне. Дворян отсюда просто так не примут, тем более что земли имперскому дворянству тоже нужны. Что же, опять половину дворян в могилы, вторую половину в изгнание, а подданных ваших в рабов?

— Уважаемые… — Я промолчал. Сейчас слова выбирать надо очень осторожно. Сержанта-то я уже хорошо знаю. А вот граф Слав зачем сюда приперся? За советскую власть меня агитировать?

Что-то слишком много предположений. Одно понятно, что власть королевы многим стоит поперек горла. Не знаю, что происходит в провинции, но в городе хорошего точно мало. Множество нищих, бездельников. Большая охрана, вот даже у сержанта появились крепкие лакеи с дубинками, раньше их не видно было.

Слишком мало информации. А получить её — как?

— Уважаемые. — Повторил я. — Так что же за предложения-то? Бежать? Отметается.

Граф Слав только вздохнул.

— Ваше Высочество. Будьте осторожны.

— Может, имеет смысл переселиться в летнюю резиденцию? — Спросил сержант. — Замок в дне пути от столицы. Если его занять, то припасов для осады там хватит…

— Нет, не имеет. — Отрезал граф Слав. — Никак не имеет. Подтянут войска, и будут штурмовать. Графы могут, поскребя, собрать четыре тысячи верных им войск. Но нам и полутысячи наемников хватит, что у королевы есть. Пусть даже Ипоку там, но все равно, силой сломит.

По скривившемуся лицу сержанта я понял, что генерала Ипоку он хорошо помнит.

— Подтянут войска, подтянут городскую стражу… Если сместить наместника городского, то это возможно. Возьмут через полгода.

— Уважаемые. А откуда государства узнают, что тут принца-то никак не коронуют?

— Как это откуда? — Удивился граф Слав. — На улице Рыжих Медников в Нижнем городе вот уже со времен вашего прадеда имперское посольство стоит. И посольство Рохни там же. Муравьишки тоже частенько у нас бывают… Узнают, Ваше Высочество.

— И что, им-то что до того дело? — Не понял как бы я.

— Как это «что»? Это же повод начать войну! — Сказал граф. — Тут же просто. Просто так Империя сюда не полезет, против неё тогда ополчатся Срединные страны…

— Что за Срединные страны?

— Барону Гонку голову оторву. — Пообещал граф Слав. — Говорили ж, начни с истории, а он что, про королевскую линию вам рассказывал?

— Ну да. Вот потом ещё по этикету пошёл…

— Угу. Оригинальное задание написать книгу исходило от Вашего Величества? Ну, я так и думал. Хоть бы чем был занят, а так — чем бы дитя не тешилось…

— Лишь бы своих не заделало. — Продолжил я.

Все улыбнулись.

— Срединные страны — это королевства и герцогства, что отделяют нас от земель Империи. Королевство Рохни, Королевство Дарг, герцогство Зап… Все это Срединные страны.

— А Альтзора?

— Альтзора это Восточные королевства. А Муравьиное королевство — это Теплые земли.

— Граф, а почему принцесса Альтзора называется… То есть имеет то же имя, что и её государство?

— Ну, это совсем уже всем известно, Ваше Высочество. У них все младшие принцессы, все три десятка, так зовутся. Иногда имя меняют, когда их женят на ком-то.

Ого, а из какого десятка мне принцесса-то досталась, вот интересно знать? Наверное, даже не из первого.

— А черные откуда берутся? — Вспомнил я про узбеков. — Кто это такие? Лицом они на здешних жителей не похожи, но их много, как тараканов.

— Это жители Теплого Края. Идеальные слуги. Умелые, услужливые, нетребовательные. Незлобивы, если по одному. Одно дело, что холодов не любят очень, мрут от них…

— Понятно… — Протянул я. — Граф, все же — побег отметается… То есть никак не получится. Бежать не хочу.

— Я уважаю ваше решение, Ваше Высочество. — Чуть поклонился мне граф. — Только ещё раз прошу быть очень осторожным. Кстати, со следующей недели я отстраню барона Гонку от ваших занятий. Думаю, что историю и географию я смогу преподать лучше, чем он.

Я улыбнулся.

— Буду рад.

Граф с сержантом переглянулись. Но промолчали.

Глава 28

— Эй, говорят, у вас тут голые жопы показывают?

— Да, у нас сегодня стриптиз!

Плеханово

Уже вечером, в своих покоях, оглядываясь на принцессу Альтзору, я зашнуровал рубашку и натянул штаны.

Та не удостоила меня даже взглядом. Спали мы на одной кровати, да только на разных её краях. Я с одного краю, принцесса с другого. Лег бы на диванчик, лишь бы кислой мины её не видеть, да диванчика нету. Приходится вот так.

— Ты куда это? — Спросила вдруг принцесса, когда я уже взялся за ручку двери.

— Да пойду прогуляюсь, Ваше Высочество.

Наверное, тут я сказал что-то не то, потому что брови принцессы удивленно взлетели вверх.

— Никому не расскажешь?

— Ну… — Протянула Альтзора. — Ну… А к кому ты идешь?

— Да просто прогуляться. Пойдешь, нет? Ну… Тогда с меня что-то интересное, когда вернусь, хорошо?

— Расскажешь ещё про рыцарей. — Сказала мне Альтзора. И улыбнулась. — А что за книги ты читал, я таких никогда…

— Договорились! — Быстро сказал я, прихватывая с собой десяток золотых в пояс.

Хорошо, что в прошлый раз я запомнил, как и куда поворачивал и шел. Стража у дверей лениво вытянулись, перехватив копья.

— Привет, ростик. — Сказал мне Вихор, встретив меня в коридоре.

— Привет, ростик. — Сказал я. — Как жизнь тяжелая?

— Да ничё, выживаем. Ну чё, готов? Пошли… Слушай, только оделся ты… — Вихор оглядел меня. — Слишком уж. Ну да ладно, пацан ты свой. Пошли.

Нас уже ждали. Долговязый Виктор, Ирина и даже Маля. Пира видно не было.

— А где ещё один?

— Пирожка сегодня не будет… Не пролезет он там. Пошли, пошли… Так, у кого сколько есть?

Сложили финансы. Я выложил два золотых, а вот остальные… Нет, хорошо что остальные деньги в поясе спрятал. У Урия оказался один золотой и пять серебряных, Ирина показала восемь серебрушек, а Виктор показал с десяток серебряных монет.

— Во, теперь погулять можно. — Обрадовался Урий. — Так, все прячем. И ползем за мной…

Мы гуськом вышли и пошли дальше по коридору. Ирина предусмотрительно прихватила подсвечник с собой и лучину, которой запалила свечи.

Я отодвинул лучину, зажигалкой поджег пару свечей из пяти.

— Ого, железное огниво! — Оценил Виктор. — Такое я только у брата видел, он в страже стоит… Им выдали, чтобы могли факелы зажигать, а то все пальцы себе поотбивали… Звери-Криворуки. Откуда она у тебя, Серый?

— Да в городе купил… — Ляпнул я, не подумав.

— Купил? Знаешь, сколько она стоит? Десять золотых! — Вихор испытующе уставился на меня.

— Да ты что? Это для лохов… То есть для кого-то она столько и стоит, а мне за три серебряных продали! — Заявил я.

— Ну… Нда. Наверное, краденое. Ростик, не показывай где попало, нас любой обидеть может… Вот, вот и пришли. Ирка, открывай.

Мы остановились перед дверью в темном, запыленном коридоре. Ирина, осмотревшись, вытащила из-под подола платья недлинный ломик, ловко поддела дверь. Дверь скрипнула и отворилась. Пахнуло сыростью и холодом.

— Во, туда.

Свечи тотчас же задуло.

— Ну, вот дела-беда… — Вихор достал откуда-то связку из трех коротких факелов, вылущил оттуда один. — Пошли… Во… Серый, давай свою кресалу, счас огонь нужон…

Я притянул к себе факел, который он держал в руке, щелкнул зажигалкой, раз, второй. По факелу пробежали сиреневые язычки пламени, Вихор быстро отодвинул факел от себя.

— О, хорошо. Вот теперь можно…

Гуськом мы втянулись в ход. Первым шел Вихор, за ним двинулся Виктор, Ирина вопросительно глянула на меня. И вдруг что-то увидела за моей спиной, скривилась, как от зубной боли.

Я обернулся.

— Меня погодите! — К нам спешил Пир, он же Пирожок. — Меня!

— Ну, куда уж без тебя. — Процедил Вихор, высунувшись из хода. — Давай, сюда иди, пошли. Только не ори как в прошлый раз. Денег с собой, конечно, не взял…

— Да не суди! — Заступилась Ирина. — Не суди! Со мной пойдет.

— Да пусть, я что? — Насупился уже Вихор. — Один хлеб ели, ростики. Пошли. Ирин, ты последней, дверь закрывай.

Вошли. Я за Виктором, за мной Пир. Ирина прикрыла дверь и что-то поджала ломиком, дверь хрустнула. Сразу прекратился сквозняк.

— Пошли. — Тихо сказал Вихор. — Тише только! Пир, я тебе уши не хуже матушки накручу, если устроишь то же самое, что и в прошлый раз!

Внутри было темно. Подземный ход представлял собой каменную кишку, сложенную из здоровенных камней. Пол тоже каменный, наверху камни образовывали округлый свод, слипаясь краями. Никакого раствора между них я не заметил, либо выкрошился, либо без него клали. Надо будет об этом спросить у Гюго, он что-то такое говорил про подземные ходы… Какой же замок-то без подземных ходов? И кому их не знать, как замковым детишкам?

Иное дело, что почему-то про эти ходы не знают те, кому это положено… Графины с королевой и генерал Ипоку. Или граф Дюка, что ещё неприятнее. Видно, что тут давно не ходили взрослые, отпечатки обуви мелкие и на потолке пыльные пряди не повреждены.

— Осторожнее факелом маши! — Сказал Виктор. — Попалишь…

— Не дрейфь. — Сказал Вихор.

Нда, надо тут ввести лампу типа «летучая мышь». Стекло вроде бы есть. И мастера работы по железу тоже в избытке. Соорудить лампу, и больше не бояться, что факел что-нить подпалит. И на кораблях тоже можно такие ставить, что-то такое граф Слав рассказывал про сложности с огнем.

Минут пять мы шли прямо, потом по выщербленной и почти округлой лестнице спустились ниже. Потом коридор пошел кругом, ещё одна лестница вниз, и дальше прямой, как стрела. Вдоль, нам в спины дул слабый ветерок.

— Это мы как раз сейчас под стеной пройдем. — Сказал Вихор. — А потом надо будет к ней выйти и дальше по веревке спускаться.

— Так что это, потайной ход, что ли? — Спросил я.

— Да какой там. — Махнул рукой Вихор. — Просто ещё один коридор, тут просто заброшено все давно, а слуги дверь шторой приперли, чтобы в нем не убираться лишний раз. Все равно никто не ходит. По нему раньше продукты доставляли… А как новые ворота построили, то забросили. Вот, гляди, тут даже выходов сколько…

И в самом деле. Стали попадаться двери, запертые изнутри, на засовы. Старые, в пыли все, заросшие грязью. Внимательно поглядев на косяки дверные, я заметил, что не открывали их… Ой, давно.

Тонкий писк под ногами, вдаль по коридору метнулась крыса, волоча за собой длиннющий хвост.

— Вот шастают же… — Сказала Ирина. Почему-то я ожидал, что она завизжит, да не тут-то было. Вместо Ирины насупился Пирожок, Пир. Словно набрал в грудь воздуха, поймал мой взгляд, потом взгляд Ирины и кричать передумал.

— Ну что там у вас? — Поторопил нас Вихор.

Пошли дальше.

Остановились ещё перед одной дверью.

— Во, пришли. Тихо все! — Вихор завозился, что-то сделал, дверь начала открываться. — Тихо! — Повторил он.

С жутким скрипом дверь распахнулась, и мы все гуськом проскользнули за неё.

— О, вышли вроде.

Я огляделся. Высокие деревья, дорожка вот вдалеке видна, и темно уже. Ну, ночь, что поделать, ночью тут темно очень. Но дорожки-то знакомые… Это мы в замковом парке вышли. Нормально… А дальше-то как Вихор собирается нас вести, и, самое главное, куда? Тут, насколько я помню, замковый парк стеной окружен.

— Гаси. — Вихор быстро примотал факел тряпкой, закрыл. — Теперь до ворот пошли.

Через парк мы прокрались быстро. Оказались около поворота дворцовой стены, недалеко от того места, где стоял пост при входе в казармы. Стена тут делала угол, и чуть рушилась внутрь.

— Так, давай по одному… — Сначала полез Вихор. За ним Виктор, потом я подсадил Пира. Ирина с сомнением глянула на меня.

— Давай уж ты первый… А то знаю я вас, лапать будешь…

— Да не глупи! — Я хмыкнул. — Не буду, лезь давай… Вот мне дело ещё, тебя лапоть… То есть лапать. Подрасти сначала!

— Хм! — Сказала Ирина.

Полная девочка… Если б не занятия с сержантом, фиг бы я её дотянул до верха. Хилый тут принц, совсем хилый. Ирина исчезла за гребнем стены, мне протянул руку Виктор, вмиг поднял меня наверх.

— Тут осторожно…

Прыгнули вниз.

Я мягко спружинил ногами, и завалился набок. Не, невысоко, всего-то метра два. Если не умеючи, то себе можно все что хочешь отбить, но прыгать-то и падать я ещё в своем мире научился.

— Ростики, а обратно? — Спросил я.

— Да так же и пойдем. — Успокоил меня Вихор. — Ты, главное, нас держись. Не бросим.

Вечерело быстро. Факелы в Верхнем городе горели через один. Троица узбеков, меняющих факелы, проводили нас внимательным взглядом, но ничего не сказали.

— Главное, страже не попасться. — Сказал вдруг Виктор. — Пир, пожри тебя! Чтоб не как в прошлый раз…

— Нет, нет, не будет, Виктор, клянусь Светлыми богами!

— Всеми или по очереди? — Встрял Вихор.

— Да ладно вам. — Заступилась за Пира Ирина. — За собой смотрите! Забыл, что ли, Урий, как ты в прошлый раз? Забыл, да? Ну и молчи, и ты, Вик, молчи тоже!

— Так, ребят, а куда мы идем-то? — Спросил я. — Какова цель?

— Есть тут такая таверна… — Протянула Ирина.

— «Овцебык». Знаешь?

— Не, конечно. — Неужели нас туда пустят? Рыжиков пускали… Но хотя они-то у нас виконты. Сыновья… Или дочери? Блин, что я несу, какие ещё дочери, сыновья графини. Высокого полета птицы. Кто их куда не пустит-то?

Правда, есть у меня подозрение, что многие с удовольствием бы пустили их поглубже в пропасть.

— Ну, это у нас такая таверна… Там голые девки танцуют, как в Империи. У меня брат на страже работает… Так что пустит наверх поглядеть. С чердака. С носа по серебряной.

Ого, надо же. А неплохо тут бизнес поставлен!

Ну, а вы что думали? Тут же тоже люди живут, а не какие-то там сирианские трехногие пучеглазики с гранатометами в заднице. А люди всегда придумают, как им половчее на ближних своих нажиться.

«Похотливый овцебык» представлял собой большой круглый купол метров в десять высотой, к которому с разных сторон были пристроены домишки, пристройки, башенки даже две. С улицы, по которой мы всегда проезжали, этого видно не было. А вот с той стороны, с которой подошли, все как на ладони.

Выстроили таверну хорошо, на перекрестке, почти со всех сторон её видно хорошо. И вывеска эта… У нас рекламные щиты подсвечивали направленными светильниками, а тут несколько факелов расположили по кругу. В одном месте вывеска немного подгорела, вовремя потушили.

— Ну что, в центральный вход, что ли? — Спросил я.

— Да ты что… — Замахали на меня руками сразу Урий и Виктор. — Вот, пошли тут…

Занырнули в неприметную дверцу. Нас там встретил мутный тип. Про таких сутенеров фильмы снимают. В камзоле на голое тело и черных чулках, серьги в ушах, кольца на пальцах, сам смуглый и глаза как маслины. Ну, точно. Сутенер. Сейчас спросит, сколько мы готовы заплатить и девок позовет…

И антураж такой же, длинный коридор и стены в красных занавесках.

— Половина золотого и как всегда. — Сказал сутенер.

— Ты что, меньше ж было! — Воскликнул Вихор.

— Это было. — Покачал головой сутенер. — Теперь цены изменились. У нас сегодня народу много! Так что либо плати, либо насухую дергай.

— Да пошел бы ты. — Оскалился Вихор.

— На. — Отстранив Урия в сторону, я подбросил вверх золотой.

Как змея метнулась, раз, и монетки нету. Даже не понял, что это у него на руке было, то ли татуировка, то ли просто грязи пятно.

— Ещё за это вина и… Урий, чё есть у него?

— Хлеба принеси хорошего, булок… И место давай хорошее! — Сказал ободрившийся Урий.

— Ну так. — Ответили нам.

Хорошее место оказалось комнаткой под крышей. Вниз были направлены окна, две штуки, зарешеченные. Ни стола, ни стульев, только пара тюфяков, набитых чем-то вроде соломы. Ну, принцевская задница, садись давай, не выделывайся… Не все ж тебе на подушках-то сидеть?

Расположились. Пир и Урий сражу же приникли к окошкам, Ирина расчистила на каменном полу место от пыли и поставила туда пару кувшинов с вином, толстых, с широким горлышком, закрытых вощеной бумагой. Появился и хлеб с мясом, просто куски, как тут любят, в корзине.

И когда только успела взять-то?

— Ну, что там? — Лениво спросил Виктор. — Начали уже? Пир, подвинься…

Ради интереса я выглянул в окошко. Ну, понятно. Внизу сцена и девки, вокруг сиденья и небольшие ограниченные помещения, с подиумом в центре каждого. Мы где-то на уровне второго этажа сидим. Все убрано красным и желтым, стоят большие кувшины с цветами, длинный пологий подиум с незаметной вроде бы оградой и тяжелые багровые шторы в его конце.

Публика уже собралась. Горели жаркие даже отсюда жаровни, народ нехотя рассаживался. О, а вот и наш знакомый граф Лург, жирная свинья. В окружении многочисленной свиты граф, тяжело отдышиваясь, усаживался прямо под нашим окном. Свитские рассаживались поодаль, хихикали и переговаривались. Я прислушался, но далеко и слишком шумно, ничего не разобрать.

О, а вот и девушки.

Ну-ка, ну-ка…

Меня толкнули в плечо.

— Серый, дай посмотреть, ты уже долго смотрел!

Ну не расскажешь же им, что интерес-то мой чисто академический? Хочу поглядеть, как же тут стриптиз выглядит?

Кстати, а вот это кто? А это мои рыжие друзья. Кто же сюда их выпустил-то, интересно? Время-то уже позднее, а графиня Нака не кажется мне такой уж демократичной мамашей. Наверное, из дворца есть не один ход наружу.

Сидели они достаточно далеко от графа Лурга, чтобы тот мог их узнать.

— Серый, порождение…

— Смотри, Вить…

— Чё за Вить ещё?

— Да это так, сокращенно от Виктора… Смотри давай. Я лучше винца хлебну пока.

Мы с Ириной сели на подушках, открыли кувшины.

— Недолил. — Сказала Ирина, придирчиво разглядывая на кувшине пробку. Или слил половину.

— Да и ладно, не на праздник с ним идти, нам и так хватит.

Ножа у меня с собой не было, даже вилки или чего-то ещё. Решил есть руками, ну что тут будет? Тем более что без закуски развезет меня быстро.

Мясо жестковатое, зато хлеб выше всяких похвал.

А вот интересно ещё, кстати. Как я тут мир ощущаю? Вот я сейчас жую… Да, уже прожевал и проглотил большой такой кусок мяса, заел хлебом и запил вином. Как я могу понять и сравнить, вкуснее это или нет того, что я ем в своем мире? По мне, так очень не хватает соли и прочих специй. Но с другой-то стороны, все тут натуральное.

— Что ты руками лезешь? — Попеняла мне Ирина. — Ножа нету, что ли? Или жалеешь его?

— Да нету…

— На с моего… Пока эти там смотреть будут…

Урий и Пир стояли около одного окна, Виктор у второго.

Снаружи заиграла музыка. Что-то громко сказали, раздались овации и крики.

Я подвинул Виктора.

Ну, так и есть. Девки в минимуме одежды танцуют на подиумах, снимая с себя все постепенно. Немного смущает то, что столбов металлических нет, ну да и без них неплохо получается. Девчонки тоже все молодые, стройные. Некоторые даже мускулистые. Около графа Лурга так вообще три извивается, и ещё две об его бока трется. Свита бросает завистливые взгляды и делает вид, что пришли сюда просто выпить и закусить. А граф-то захорошел, глазки закатил…

А что там наши рыжики?

— Не толкайся! — Пихнул меня Виктор.

Не, наши рыжики тоже хорошо, вот разве что слюну не пускают себе на пузы.

Нда.

Надо будет у себя в мире в стриптиз-бар сходить, сравнить обстановку.

Да на кой я сюда пошел? Я что, голых девок не видел, что ли?

Но, с другой-то стороны…

— Вихор. — Сказал я. — Слушай, а что за получерный там, на входе был? Кто таков?

— Да это знакомый мой. Раньше во дворце служил… Потом что-то вот сюда перешел. Когда королеве не понравился. — Урий сделал вид, что отталкивается от чего-то лыжными палками, и ухмыльнулся.

— Дурь какая-то. — Вынесла вердикт Ирина. Она потихоньку подобралась к окну, оттеснив Пира. — Ну, что вы в этих коровах нашли? Вот та точно жирная…

— Сама ты! — Отреагировал Урий. — Смотри, какие сиськи у неё, больше, чем у тебя точно…

— Ох, уши надеру…

— Доберись сначала!

— Не ссорьтесь. — Твердо сказал я. — Хватит уже! Заметят ещё…

— Да кто тут заметил… — Покачал головой Урий. — Тут вообще никого не бывает. Темное место.

— А сколько таких мест сдает твой друг? Кстати, как его зовут?

— Да три точно есть. — Мой вопрос про имя получерного сутенера Урий проигнорировал. Ну, да и ладно, если надо, так найдем. Только вот надо ли?

— Слушай, так кто там сейчас внутри-то? Графа Лурга я знаю. Вот те рыжие… Это кто?

— Да это сыновья графини Нака. Нрав и Оплот. На пути лучше им не попадаться… Гадостные очень. Вот это племянница генерала Ипоку, та высокая… Ага, которая с двумя рабами, видишь?

Я посмотрел. Два мускулистых узбека обхаживали высокую худощавую брюнетку с кислым выражением лица. Свиты вокруг особо много не было, все разошлись по сторонам, и особо туда не приближались.

— Угу, точно. А сам генерал что, сюда не ходит?

— Так ты совсем ростик. Ему скорее ты понравишься…

— Тьфу на тебя. Тут, во дворце, таких много?

Урий сразу стал серьезным.

— Ты, ростик, во дворце-то язык за зубами держи больше. — Посоветовал он мне хмуро. — А то у нас и графья-то исчезали. Не то что слуги… Тех уже штук под сотню сменилось. Тетя твоя зачем тебя сюда притащила…

Я призадумался. Ничего другого ожидать-то нельзя было. Если тут королева устанавливала свои порядки, то глупо думать, что все коснулось только аристократии высшей. На Земле вот аристократов часто не только вместе с семьей вырезали, но ещё и со слугами. Со всеми чадами и домочадцами на хрен на тот свет.

— Во, смотри, рыжики заказали чё…

Внизу и в самом деле было весело, рыжие отрывались с одной стриптизершей на двоих, с высокой роскошной брюнеткой. Один лапал её ниже пояса, другой выше. Развлекались, короче.

— А вот те кто?

Большой тип, ростом под два метра. Жирку на теле особо не видно, да и одежки как-то тоже. Обходится долгополым зеленым халатом штанами под ним. На голове короткий ежик седых волос, лицо спокойное и какое-то немного отстраненное. Через грудь идет перевязь, а за спиной торчит меч. Странно, я тут впервые вижу, чтобы меч за спиной носили, все как-то на боку таскают.

Тип пил вино. Запрокинув голову, выхлестал целый кувшин, утерся тыльной стороной ладони и приобнял одной рукой сразу двух девушек. Здоровенный он, однако. Девки пискнули было, но за музыкой не слышно, а тип другой рукой слазил в пояс и дал каждой по золотой монете. Девки сразу замолкли, заулыбались.

— Это муравей.

— Кто?

— Ростик, тебя по голове ещё не били, не? Посол мурашей.

— Муравьиного королевства, что ли?

— Ну да. А вот это имперский посол. Граф Неделимой Империи, о как!

Ничем не примечательный мужичок средних лет, в богатом камзоле и с парочкой свитских, глядели на трех извивающихся танцовщиц. Тип лениво пил вино, закусывал чем-то из здоровенной чаши. Седая совершенно шевелюра, но руки сильные ещё, вот как стол отодвинул подальше, чтобы не мешался.

— Остальные так, купчишки. Вот это имперский торгаш, я его знаю хорошо… Он часто во дворце ошивается. Рабов скупает у графа Дюка.

Толстый хмырь, в парче и золоте, обливался вином и бросал широкой рукой серебро в сторону танцовщиц, те старались от него подальше держаться. Ну конечно, одно дело в трусы сунуть купюру, а совсем другое получить по лбу горстью металла. Пусть даже и золота.

Звякало серебро и золото, в девчонок летели монеты и какие-то ценно выглядящие шмотки. Урий, Пир и Виктор пыхтели около окон, толкаясь локтями.

Ирина поглядела, а потом присела на тюфяк.

— Слушай, а ты что не смотришь? — Спросила меня.

— Что я там не видел… Мне вино больше нравится.

— Так ты его почти не пьешь.

— Ну так не пью. — Подтвердил я. — Представляешь, что будет, если от меня утром унюхают? Ох… Тётя у меня строгая.

— Да и у меня не лучше. А я тебе тянучки дам, заешь. Она с запахом, все отбивает! Держи.

— Ирин, не сейчас же, ну куда я положу, у меня и карманов-то нету. Потом возьму, можно?

Тянучка по виду очень была похожа на те леденцы, которыми меня королева пичкала.

— Да конечно, ты главное это все потом не забудь. — Пожала чуть разочарованно плечами Ирина.

— Слушай… А расскажи мне о дворце, а? — Внезапно попросил я её. — Я тут недавно… Пока ребята посмотрят…

— Да запросто! — Сказала Ирина. — Что тебя интересует?

Я сосредоточился и начал спрашивать.

Все шло чередом, Ирина рассказывала мне про дворцовую жизнь, иногда хихикая и подсказывая, какие места лучше обходить, а где можно и подкормиться или даже урвать серебрушку-другую.

И про принца рассказала. Принц болел долго, очень долго. Все врачи оказались бессильны, вообще все. А потом они как-то быстро начали умирать, один за другим. Врачи, то есть. Ни одного не осталось. Ясно, что дело такое не осталось незамеченным, и желающие приехать из-за границы и принца таки вылечить быстро перевелись. Но вот мастер Клоту приехал… Принялся за дело, долго ничего не получалось. А потом как снег на голову — принц пошел! Встал и пошел! Королева к тому времени много времени в Империи проводила, тут заправлял граф Дюка и генерал Ипоку. Генералу Ипоку парней прям в залу таскали.

— Что значит «парней»? — Спросил я.

— Ну… — Ирина хихикнула и покраснела. — Генералу больше мужчины нравятся для этого дела. У него в графстве все, кто мог, уже поразбежались…

— Тьфу! — Отреагировал на это я. Вот те раз, не в рифму будет сказано. А генерал-то у нас, оказывается, слаб на заднюю позицию? Во уродец, а ещё и генерал.

Ирина продолжала рассказывать.

А тут… Ну, пока суда да дело, послали гонца в Империю, королева обратно засобиралась. Это, наверное, было временем моей свободы недолгой. Граф Дюка вообще мной не занимался, занимался Иштван.

— Кстати, а где он делся-то?

— Да не знаю, он куда-то с графом ушел…

— Ого. Слушай, Ирин, а что за…

В дверь постучали.

Ну вот, наше время кончилось. Оплатите ещё или извольте себе валить отсюда.

В дверь проникла морда получерного.

— Дергайте отсюда. — Прошипел он.

— Чё время вышло?

— Да не, хуже, генерала Ипоку принесло… Вихрый, тебе что, по три раза объяснять надо, а? Или жопу шире держи…

— Да пошел ты. — Ответил уже привычно Урий.

— Хорошо, спасиб! — Быстро вышел вперед я. — Как выйти, чтобы не нашли нас?

— Пошли за мной. — Сказал получерный. — Быстрее шевелитесь!

Гуськом вышли за дверь, вниз по лестнице. Я старался держаться рядом с сутенером, если что, то можно его по голове жахнуть хорошо. Но, с другой-то стороны, не дурак же он? Если нас Пир догнал, тогда и остальные догонят, если мы куда денемся.

И тут возникла у меня здравая мысль.

Ну, денемся мы куда-то.

Так ну и что с того? Ну, выйдут на этот шалман, да а вот а дальше что? Да и кому это надо, кто выйдет? Кто тут у меня? Дети поваров и слуг? Да вот беда, новых нарожают…

Вот попал-то. И, самое плохое, никакого у меня оружия нету! А получерный здоровый довольно. Большой он, гад. Большой. Мне с ним точно не справиться. Даже в своем взрослом теле я бы лишний раз не рискнул, жилистый очень.

Ладно. Посмотрим, куда он нас потащит.

Длинный коридор, навстречу нам попались две стройняшки, одетые в кусочки материи на бедрах. Руки прижимали к груди и глаза долу, на стройных животах видны синяки, и на бедрах тоже есть немного. А во рту что-то такое округлое… Ба, да это ж монеты золотые! Нда, лучше бы тут купюры ввели и трусы-стринги. Точно, надо об этом подумать. Я в кино видел, что денег стриптизершам можно за резинку стрингов пихать. И всяко больше, чем золота, поместиться…

А сутенер повернулся, подмигнул нам. Скользнул по нам таким сальным взглядом, что я сразу отбросил все сомнения. Продавать нас ведут, сто процентов продавать. И не найдет никто потом.

— Урий, друг-то твой надежный? — Отстав, спросил я. Тот внимательно поглядел на меня, пробился поближе.

— Слыш, а куда идем-то, раньше тут не были вроде?

— Да вот тут у нас путь новый. Старым путем не пойдем, на улицу выйдете и сразу направо… А то тама генерал пройдет, ни к чему ему на глаза лишний раз показываться.

— Хорошо, хорошо… — Я пробился поближе. По рукам пробежали уже знакомые мурашки. Ну, придется подраться, так что тут такого-то? В метро пострашнее было, там реально мог остаться без головы, а тут… Принца-то все равно обратно выкупят, королева все положит, лишь бы гарантию её власти обратно вернуть.

Вышли. Какая-то черная, совершенно не освещенная улица, идет вдаль. Факелы горят куда-то дальше, свет вроде бы есть. Но вот темная, как кишка… Метров двадцать ещё, дальше уже площадь начинается и Верхний город.

Хорошо придумано. Тут можно карет тайком остановить, народ ввести и вывести. И никто ничего не заметит.

За спиной захлопнулась дверь.

— Хе, а теперь побежали, да?

— Ростики, вы чё? — Вдруг спросил Пир. Наверное, что-то начал подозревать.

— Пошли быстро! — Дернулся я. — Кто город-то знает хорошо? Надо на освещенное место выйти…

— Валить отсюда надо. — Вдруг резко сказал Урий. — Слышишь?

— Слышу. — Я тоже услышал. Шаги несколько человек. Тяжелые деревянные ботинки, по брусчатке цокают. Сопение…

— Пошли быстро! — Сорвался Вихор. Но недолго, из темноты выступил здоровенный пузатый тип, лысый, как коленка. Схватил Урия за плечо и дернул назад, неслабо так дернул. Урий полетел сломанной куклой.

Ирина взвизгнула.

Да это же что такое-то!

— А ну ростики полезайте в… А порождение! — Ирина ловко наступила на ногу второму, который думал уцепить её, и рванула вдаль по улице, туда, где призывно светились факелы.

— Пир, не стой, быстро! — Крикнул Виктор. Он, самый большой и нас, успешно вырвался и теперь маячил дальше по улице, но до конца не убегал.

Я быстро отшвырнул в сторону тянущиеся ко мне руки, сделал шаг вперед. Мужик был примерно моего роста, но совсем деревянный. Наверное, бывший крестьянин или ещё кто-то. Пузцо, бочик вот, шея жирная повернулась… Охнул, скривился и завалился на бок после самой простой подсечки. Никто меня этому не учил, такое во, заступаешь за ногу и сильно толкаешь в плечо. Самое такое детское, как в школах разборки были.

Вот это из последних сил, полностью выложившись, радостно ощущая, как мышцы берут тяжелую нагрузку… Опа, получи!

— Порождение тебя поимей! — Выдал свалившийся мужик. Я наклонился, вывернул у него из руки деревянную дубинку, длиной в руку, и с маху огрел по руке державшего Урия толстяка.

Тот взвизгнул, выпустил Вихора и перетянул меня в ответку дубинкой по плечу. Такого я как-то не ожидал и потому заорал благим матом. Удар пришелся очень плохо для меня, я даже заблокировать не смог. Просто получил по плечу, взвыл и едва не свалился от острой боли. Как будто кипятком плеснули. Что за дубинка-то? Мне такого не получалось даже на тренировках, и от сержантских тренировочных мечей меньше бывало…

Сержант в меня вколотил науку. Недолго вколачивал, но получилось у него довольно быстро. Ответил я раньше, чем что-то понял. Даже не смотря на то, что у меня в руках была всего лишь простая дубинка, а одна рука просто не слушалась, я автоматически ткнул её концом толстяку в пузо.

Не, зря я это сделал. Толстый заблокировал мой удар, а потом спустил его по пальцам мне же. Вот это уже было реально больно, дубинка вывернулась из пальцев и грянулась о мостовую, я отступил, пальцы онемели просто. Больно было, с плечом не сравнить. Точно до крови разодрал.

Толстяк ещё раз поднял руку, мертвенно на меня посмотрел. Я дернулся в сторону, да куда там, не успел бы просто, толстый, не смотря на то, что он толстый, двигался очень быстро. Удар шел мне в лоб, уклониться я не успел бы, хотя и двинулся в сторону. Счас ка-ак хрустнет…

Каким-то чудом разминулся.

Чудом оказался Урий, повисший на руке толстого и смазавший ему весь удар.

— Держу! — Крикнул он. Толстый напрягся и стряхнул Урия, как щенка. Но стряхнул он его дальше по улице, а я не стал выяснять отношения, а припустил бегом в ту же сторону. По пути сгреб за шкирку Урия и толкнул назад, легкий он.

За нами протопали башмаки.

Дальше, дальше, по улице, впереди мелькает платье Ирины и Пирожок постоянно оглядывается, дышит ртом.

— Хорош. — Вихор привалился к стене, продохнул, сплюнул тягучей слюной. — Вот порождение… Подожди.

Мне пробежка пока что трудностей не доставила, но дико болели разбитые пальцы. При внимательном изучении было установлено, что вреда нету, но ушиб сильный довольно, вся рука как перчаткой стала и протестующее отзывалась болью, когда я пытался ей активно шевелить.

— Я тебе жизнь спас. — Сказал Вихор. — Я толстого того знаю. Продал нас Дырка. Все ж таки продал. Не надо было ему золото показывать.

Я молчал, ждал.

Подошли Виктор и Ирина, на Ириной держался Пирожок.

— Он тебя тоже спас. — Виктор слышал наш разговор. — Если б не он, сейчас бы тебя уже на корабль тащили. Нет скажешь?

— Не скажу. — Сказал на то Вихор. — Прости, Серый. Я твой должник точно.

— Так и я твой. — Серьезно сказал я. Одного бы удара той дубинки мне точно хватило, не увернулся бы. Толстый реально псих, кто ж детей-то убивает?

Последнее вслух сказал.

— Ещё как убивают. — Сказала Ирина. — Почему-то городские больше ценятся чем…

— Не зови лиха. — Внятно предупредил её Виктор.

— Так, что встали? Девчонок поглядели, теперь обратно пора. — Заторопил всех я. Мне ещё завтра с сержантом надо будет заниматься, а потом ещё граф Слав обещал заняться моим образованием чуть ли не самолично. День насыщенный ожидается.

— Я с ним ещё посчитаюсь. — Сказал внятно Вихор. — Двоедырчатый будет. Одна дырка в заднице, а другая в брюхе. Слизень пупырчатый.

— Смотри, как бы он с тобой не посчитался. Да к тому же, что было-то? Скажет, что это мы сами на улице натолкнулись.

— Хватит уже тут стоять. — Сказала рассудительно очень Ирина. — Пошли домой давай…

— Точно, нечего тут торчать, пока кто ещё не словил.

Вихор затейливо выругался, помянув какие-то Порождения, нестандартные отношения между мужчинами и мамой Дырки. Дырка, как я понял, и был этот смуглый получерный сутенер.

Двинулись в обратный путь.

Около стены подсадили друг друга, перебрались через забор. Тихо, вдоль деревьев пошли к выходу…

И тут я увидел кое-что.

— Ложись! — Тихо, шепотом, и на землю рухнул.

— Ты чего? — Спросил меня Виктор.

— Во… Что там такое? — Протянул руку. На фоне ночного неба, чуть более светлого, чем стены, темнели несколько человеческих силуэтов. Стражники с копьями? Только почему их не бояться-то, подкупили, что ли?

— Да ты нашел чего бояться. — Сказала Ирина. — Бояться надо не мертвых, бояться надо живых. А эти уже давно померли. Видишь, стражу же убрали.

Так это… Вот твою мать. Это ж те, кого на колья посадили. Вот и пахнет мертвечиной…

— Твою мать.

Меня наградили ухмылками.

— Нашел чего бояться…

Подошли к двери, Ирина припрятанным ломиком открыла её. Вошли в коридор, запалили факел.

Дальше путь уже был проще.

— Заглядывай. — Сказала мне Ирина вдруг. — Не забывай, ладно?

— Да уж забудешь. — Я осторожно попробовал пошевелить пальцами и снова зашипел от боли. Сейчас вот что принцесса скажет-то? Уходил нормальный, пришел, мало того что дыра на локте от удара дубинкой, так ещё и весь в пыли, и пальцы в крови, разбиты.

— Как бы за нами теперь не пришли. Все слышали? Урий, Виктор? Осторожнее ходите. В город лучше особо не показываться.

— Да не мелкие понимаем. Ростик, слышал? — Сказал Вихор, потрепав за плечо притихшего что-то Пира.

— Ребят, я не понял. — Вдруг сказал Пирожок. — А что, теперь больше не пойдем? А мне брюнетка в золотом понравилась…

— Дурак ты, толстый! — Сказал я ему на это.

Принцесса уже спала, когда я вернулся. Кое-как раздевшись, пошел было душ искать, да какой уж тут душ? Это же не квартира, а королевские средневековые покои. Тут душ не положен, тут даже толчок-то отдельный и то не положен ещё лет триста.

Кое-как смыл кровь и промыл ранки водой. Слазил в шкаф, нашел что-то чистое, оторвал от него кусок, перемотал руку.

Потом плюнул, вышел снова и через пару минут уже постучался в покои мастера Клоту. Доктор там или не доктор? Пусть лечит.

— Ваше Высочество! — Приветствовал меня мастер Клоту. Спросонья он моргал глазами и никак не мог понят, где да что.

— Доброй ночи, мастер.

А неплохо очень мастер устроился. Кровать двуспальная, и с неё в одеяло кутается что-то такое, с пышной грудью и длинными русыми волосами. В углу жаровни, тепло. Шторы задернуты, но паж раздул факелы и добросил в жаровню уголька.

— Где вы так, Ваше Высочество? — Прямо на глазах лекарь просыпался, ощупывал меня изучающим взглядом. — От барона вы вернулись без ран… А что у вас с рукой другой, Ваше Высочество?

— Поранился, когда брился. — Буркнул я.

— На ночь глядя? Но, Ваше Высочество… Принцесса… Что с ней? Ей тоже нужна помощь?

Говоря, мастер Клоту достал откуда-то чистые тряпицы и стал распихивать по ним какую-то мятно пахнущую кашу, готовясь сделать мне повязку на руку.

— Мастер, вашу мать! Что делаете? — Я вовремя заметил его манипуляции.

— Ваше Высочество, это же целебные травы с…

— В задницу травы. Давай тряпки чище и воду чистую… Мне просто руку перемотать. А на плечо что-нить… — А в самом деле, что на плечо-то? — Да просто повязку, чтобы синяк в глаза не бросался.

Кое-как перевязал нормально. Посмотрел, что использовал в качестве бинта… Нет, нельзя по темноте шарить. Давно пора у нас нормальные фонари вводить, хотя бы лампу-керосинку, как на антресолях нашел. Руку мне перехватывал какой-то большой кружевной пояс с рюшечками, розовый, полупрозрачный, по-видимому, принцессы. Будь принц даже с неизвестной мне голубизной, он бы его точно носить не стал.

А у принцессы большой гардероб был. И часть его как раз хранилась за занавеской в покоях принца. В самый первый день перенесли.

Нда, теперь она на меня злая будет точно. Такую вещь испортил!

Глава 29

Значит нужные книги ты в детстве читал…

В. С. Высоцкий

— Опс! — Сказал Вербицкий, складываясь пополам. — Ммммаааа…

Через миг я уже сидел у него на шее и держал захватом.

— Стоп! — Валерий Алексеевич быстро подошел к нам.

— Ну, говорил ж я тебе — Он обращался к Вербицкому. — Говорил ж тебе, не только с палкой своей тренируйся! Во, смотри, тебя кто сделал-то? А ведь он позже тебя начал… Молодец! Давай-ка теперь с Серегой… А ты посиди. Отдохни. Шею дай гляну…

Серега демонстративно размял руки.

— Подходи смело, новое тело!

— Иду, иду… — Я встряхнулся, начал подбираться к Сереге-большому сбоку.

Тот чуть повернулся, вяло махнул левой рукой, и правой пробил меня в грудину. Я в последний момент повернулся боком, выводя себя из-под удара, и оказываясь у него за спиной. Теперь вот лоу получи-ка… Я давно тренировал, должно нормально!

Но бить по толстой ляжке Сереги, которая в обхвате больше, чем у меня пояс, бесполезно, нога как по груше дала, назад отлетела, а через миг Серега отмахнулся сам, попадая мне по уху. Слабо попал, я даже не почувствовал. Шлем смягчил удар, да и бил Серега не в полную силу.

Ещё раз замерли друг напротив друга.

Я пошел вперед, работая двойкой. Серега сначала не стал особо закрываться, но вдруг получил два удара в грудь, и успел сунуть голову вниз от удара в ухо, потом ещё раз получил лоу по бедру.

Я сменил ногу, попытался из-под него выбить заднюю ногу, не получилось, ещё раз сменил ногу, и выбросил боковой удар, метя в пояс. Быстрый должен получаться… Да где там, ногу мою Серега поймал, повернувшись к ней грудью, так что удар пришелся сильно вскользь, а меня уронил на маты подсечкой под опорную ногу.

Бам-ц!

— Ого. — Сказал Петр Сергеевич. — А ты, однако, делаешь успехи. Александр, почему же не делаете их Вы? Теперь Сереги у нас в паре будут…

Серега улыбнулся, подавая мне руку, помогая вставать.

— Здравствуй, тело молодое, незнакомое!

— Ох-хо-хо-хо-ох… — Ответил на это я.

— Ну и ты тоже молодец. Зачем бил в пояс? — Накинулся на меня Петр Сергеевич. — Сколько ж раз говорить, ноги к голове не тянуть! Даже на двух ногах человек существо неустойчивое, а уж на одной-то… Ногами работаешь только когда полностью уверен, что пройдет!

— Так и был уверен…

— Угу. А Серега вот был уверен, что поймает. И он поймал. В обычных условиях ты уже выведен из строя и ходишь потом как утка, переваливаясь. Если вообще потом ходишь. Сколько раз говорить, руками работай… Марш к груше, связку отрабатывать!

— Точно-точно! — Поддержал Серега-большой. — Знаешь, кого боится Брюс Ли? Человека, который отрабатывает один и тот же удар десять тысяч раз[36]. Слабо дать по груше сегодня десять тысяч раз?

Деньки у меня пошли напряженные. С работы в институт, а оттуда спать домой. Потом просыпаться, снова в институт. К концу недели я уже почувствовал себя как выжатый лимон.

А родные сержанта поправлялись.

Более того, я ещё раз возблагодарил всех и вся, что сработало-то! Сработало у меня. Мастер Клоту хмурился, косился то на меня, то на сержанта, подозревая под себя подвох, но тоже не мог скрыть своей радости. Чем-то ему тоже сержант приглянулся.

А сержант ходил как пыльным мешком стукнутый. Смотрел на меня уважительно, называл «Вашим Высочеством» и порывался кланяться, да я не дал, выругал и приказал не зарекаться.

Зарекаться не пришлось. К исходу недели в воротах поместья меня встретили вчетвером. Сам сержант, его жена и дочка, а также баронесса Ядвила. Жена и дочка улыбались, и даже на вид чувствовали себя отлично.

Что ж… Теперь дело за бутылкой сакэ для Чеботарева. Де ш иё найти-то? Что-то в нашем городе есть, да как-то странно выглядит оно, и ещё более странно пахнет. Ну не может же японская водка рисовая пахнуть родной российской косорыловкой?

Граф Слав сдержал слово. Вместо барона Гонку пришел маленький, жилистый и аж высохший барон Долин. Роскошная шевелюра вся выцвела на солнце и морском ветру, седая бородка, как у испанского гранда, но глаза неожиданно живые и яркие. Поверх броской белой шелковой рубахи застегнута на все пуговицы кожаный жилет, плотные серые штаны и ножны от короткого меча на поясе.

— Ваше Высочество. — С порога поклонился мне барон Домин.

— Уважаемый. — Поклонился ему я. Принцесса снова вышивала и удостоила барона легким кивком.

— Граф Слав, назначенный куратором Вашего Высочества, сменил некоторых преподавателей, Ваше Высочество. Историю, геральдику и фехтование буду преподавать вам я.

— Уважаемый, у меня уже есть наставник по фехтованию. — Вежливо ответил я. — Его зовут барон Седдик. Возможно, вы знакомы?

— О? — Выцветшие брови барона Домина поползли вверх. — Не могу пожелать Вашему Высочеству наставника лучше в сей нелегкой дисциплине. Слышал я, что уважаемый барон давно отошел от дел, огорченный семейными проблемами… Но я очень рад, что проблемы его нашли разрешение. Итак, Ваше Высочество, с чего бы вы хотели начать?

— Наверное, с геральдики? — Предположил я. Интересно, что за наука-то такая? Сейчас расскажут, как гербы составлять…

— Чудесный выбор! — Одобрил барон. Но мне показалось, что он одобрил бы все, что я ни выбрал бы. — Тогда начнем с дворянства нашего королевства, Ваше Высочество. Присаживайтесь.

— Дворянство Соединенного Королевства Ильрони и Альрони ведет свои роды от высадившихся на эту землю с герцогом Урием Первым воинов. Ваше Высочество ведет свой род от герцога, как известно. Сегодня я расскажу про сословия. Абсолютная власть в королевстве принадлежит королю. Король имеет право прислушиваться к мудрым советам королевских герцогов, которых в нашем королевстве три. Прямые потомки герцогов, наследующие герцогство, имеет титул маркиза. Герцоги опираются на графов и баронов. Прямые потомки графов, наследующие землю, имеют титул виконта, и в именовании титула обязательно присутствует именование того графства, которому он наследует. Потомки баронов никакого особого титула в нашем королевстве не имеют. Графы и бароны бывают с землей и безземельные. В нашем королевстве, Ваше Высочество, есть важное правило, что титул по наследству передается только с землей. Этим мы выгодно отличается от королевства Альтзоры и Рохни… Естественно, это не относится к рыцарским титулам, которые, как известно, по наследству не передаются вообще. А в Альтзоре это не так, там все титулы наследные, от рыцаря до герцога.

— Хм, интересно, а вот рыцарь, полученный по наследству, в Альтзоре или Рохни, считается ли рыцарем у нас?

— Конечно же, по Цинскому уложению. Независимо от того, как получил дворянин свой титул на родине, в других странах его титул подтверждают… Тогда начнем с изучения основных положений Цинского уложения. Ваше Высочество, думаю, что удобнее будет записать… Доставайте письменные принадлежности…

А вечерком, когда я возвращался от сержанта, меня перехватили лакеи и объявили приглашение в тронный зал. Там прием очередной ожидался, всех и про всё. Очередной спектакль королевы «какая я хорошая». Сегодня при небольшом стечении народу в спектакле участвуют граф Лург, графиня Нака и фрейлины двора. Ещё принцесса Альтзора, сидит от королевы с противоположной от меня стороны, чтобы я плохо не повлиял, наверное.

Снова пошли просители косяком. Одному монетку, другому, третьему…

И вот, знакомые все лица.

Те крестьяне, что я когда-то давно видел в доме у мастера Виктора. В том же составе, пробились таки на прием. Интересно, как?

— Ваше Величество. — Поклонились.

Я привстал в кресле, узнавая, но быстро опомнился и сделал вид, что тянусь за конфеткой. Графиня Нака злобно на меня поглядела, но по рукам хлопнуть не осмелилась. Во коза, тоже мне… Как бы нажаловаться не умудрилась, со стражниками-то я не справлюсь…

— Что привело вас ко мне, землепашцы?

— Ваше Величество, несправедливость! — Бухнулись на колени крестьяне. — Граф Дюка продал наши семьи, продал наши дома и убил нашего господина.

Как камень в воду бросили, в шумноватом зале стало тихо. И такое ощущение, что…

Граф Дюка поправил бородку и в неё же осклабился.

Граф Лург шумно засопел.

— Степняки осадили наши дома, Ваше Величество! Мы отбились, но наш господин нас бросил, он заперся в замке… А граф Дюка с войском побил нас, а потом убил нашего господина, его наследника запер в замке, а земли свои забрал себе… Мы не хотим к графу Дюка, у нас уже есть господин…

Кажется, что граф Дюка сделал какой-то жест рукой, но я не заметил. Стоящий ближе всех стражник ткнул древком копья, и староста крестьян свалился на пол, зажимая ладонями рваную рану на голове.

В зале поднялся шум. Все переговаривались со всеми, возмущались, дамы падали в обмороки, кавалеры делали брезгливые лица.

Крестьяне же сбились в центре как испуганные овцы, жались друг к другу.

Мало помалу все успокоилось, все обратились к королеве. Все ждали.

Я даже заинтересовался, что же сейчас будет? Выпнут сильными пинками за стены? Или сначала выпорют? Не, сначала выпорют точно.

— Казнить! Вот окаянцы, что удумали! — Выдала королева вердикт.

Вот тебе и раз.

— Господин поставлен над быдлом богами! — Прошипела графиня Нака. — И не смерду решать, как… — Она аж задохнулась от злости.

Дальше как во сне.

Сон во сне? Кошмар какой-то, очень хочется проснуться.

Крестьян заломали, несмотря на вялое сопротивление. Скрутили, руки в локтях, выносили по двое, спиной вперед, подхватив за бёдра. Последним несли старосту, того самого, что разговаривал со мной.

Я натолкнулся на его взгляд. И вздрогнул.

Внезапно я ощутил себя как голый. Меча на поясе нет. Кинжала нет. Власти никакой нет. Силы нет. Ничего нет.

Всего лишь дурной сон вокруг. Который никак не хочет налаживаться, не смотря на все мои усилия.

— Мальчик мой! — Умильно спросила меня королева. Ну прям счас леденец даст! — Как ты себя чувствуешь?

Как в дерьме повалялся.

— Хорошо, мама! Только вот что-то голова кружится… Где мой мастер Клоту?

— Снова его нет на месте? — Осерчала королева. — Ну ужо погоди, я ему задам…

— Мастер Клоту хороший! — Заявил я. — Я пойду в свои покои, мама… Пусть туда подадут попить…

— Вина? — Нахмурилась королева.

— Нет, чего-нибудь другого… — Я попробовал сбледнуть с лица. Задержал дыхание, на полминуты, потом быстро расслабил мышцы лица, уставил глаза в одну точку. — Мама, где мастер Клоту? Я хочу к нему…

Вот так, не мытьем так катаньем выбрался из зала. Добрался до своих покоев, захлопнул дверь, заложил засов. Не раздеваясь, сел на кровать.

Принцесса Альтзора стояла перед здоровенным кульманом и орудовала иглой. На меня ноль внимания, да и не надо мне сейчас никакого внимания.

Так и сидел с полчаса, просто тупо смотря в стену.

Ещё раз из-за меня гибнут люди.

Ещё раз.

Мне это уже надоело.

В дверь сунулся мастер Клоту.

— Ваше Высочество, Ваше Высочество… — Это мне и принцессе, которая оторвалась от вышивки и глядела на вошедшего. — Меня послали к вам, сказали, что вы себя плохо чувствуете…

— Это так, но думаю, что горячего чаю будет достаточно. — Улыбнулся я мастеру Клоту. — И чуть посидеть в покое.

— Конечно, Ваше Высочество. Я распоряжусь. — Мастер Клоту кинул ещё один взгляд на принцессу, решился. — Ваше Высочество, завтра в лавке будут новые книги, вы просили напомнить.

— Большое спасибо, мастер. — Оторвалась от своего шитья Альтзора.

Мастер Клоту показал глазами на меня.

Альтзора пожала плечами, и отвернулась к своей вышивке. Мастер Клоту вздохнул, подошел ко мне ближе.

— Вы не виноваты, Ваше Высочество. — Говоря, он попытался взять меня за руку, померить пульс и заглянуть в глаза.

— В чем, мастер? — Спросил я.

— В смерти тех крестьян, Ваше Высочество.

— Это не так, мастер Клоту. — Вздохнул я. — Да что вы так на меня смотрите-то? Все со мной хорошо.

— Это всего лишь крестьяне, Ваше Высочество. — Сказал мастер Клоту. И закрыл дверь с той стороны. Мне показалось, что по лестнице послышались его шаги, и все стихло.

Я глубоко вздохнул, и повторил вслед за ним.

— Всего лишь крестьяне. Альтзора вдруг поглядела на меня искоса. И выдала.

— Благородные люди не ровня… Всяким там крестьянам!

Что-то у меня в голове щелкнуло. Как будто пружина встала на боевой взвод.

— Пошли. — Я схватил принцессу за руку.

— Куда? А ну оставь меня или я кликну стражу…

— Ты еще Санэпидемстанцию позови, дура! — Зло сказал я.

Альтзора не знала, что такое Санэпидемстанция, и незнакомое слово подействовало на нее парализующее.

С принцессой на буксире я вышел во двор. Потом мимо, к парку. Рыкнул на посмевшего заступить дорогу стражника, тот шарахнулся по стойке «на караул», едва не выронив копье.

Вот и вход в парк. Ничего тут не изменилось.

— Вот там Западная башня. Видишь? — Я ткнул её в плечо. — Смотри. Нас туда не пустят, а жаль. Там тоже много интересного. А вот этот человек… — Я толкнул её в спину к рядам кольев. Ну да. Вот этот. Знаешь, почему он так выглядит, а? Знаешь? Он взял в руки оружие и защищал себя и свою семью. Как и вся его деревня. И за это его поймали доблестные рыцари, привезли сюда, страшно пытали, а потом усадили на кол. Его семью продали в рабство тем же кочевникам, чтобы они не пошли дальше грабить господские дома… И ты мне скажи, что выйти с дубиной против орды без надежды на победу — это не доблесть? Это ли не благородно? И ты думаешь, что он не ожидал такого финала? Знал, ручаюсь что знал! Но он пошел на это, чтобы у его семьи и его соплеменников был шанс спастись. А доблестные благородные рыцари посадили его на кол. Против степняков они как-то не так… Очко играет! А вот против крестьян, да ещё и вдесятером у них хорошо получается! И ещё лучше получается насиловать женщин и пытать мужчин! И ещё, они очень постарались добраться до его семьи, потому что они, бл… — Воздух у меня кончился. Где-то пели сверчки, бренчал кто-то на местном аналоге гитары и пел про «незабытьтеглаза».

Да, точно никогда не забыть. Никогда не забыть тех, кто умер из-за тебя. Из-за того,

— Так что ещё раз мне скажешь что про «Благородство»… — Я сжал губы. — То пеняй на себя.

Альтзора отвернулась, сделала пару шагов и с шумом выплеснула съеденное на землю.

Я стоял и смотрел на умершего.

Глава 30

Свеча горела на столе

Свеча горела…

В. С. Высоцкий

— Ты так сильно бьешь, потому что ты злой? — Вдруг спросила меня девочка.

— Да ты что, я сама доброта… В зеркале на себя смотрю и улыбаюсь. — Ответил я.

Мы только что закончили тяжелый разговор с сержантом.

Барон Седдик опять предлагал уезжать, причем срочно. Я опять отказывался. Был и у мастера Виктора, у него успехи поскромнее. Порох пока что не получался, дымный простой порох… Не было практически ничего. Особо сложно было с селитрой. Я уже чуть ли не сам в те кучи полез, да все равно, пока что получившаяся смесь лучше дымила, чем горела.

Дочка сержанта хихикнула.

— Да нет, по тебе не скажешь.

— Ну, внешность обманчива. — Ответил я на это.

Как только силы ей позволили, Лана забиралась на низкие ветки деревьев в саду и следила за нашими тренировками. Сержант её поначалу гонял, да девочка своевольная у него была, да и он боялся после болезни слишком уж ей перечить. А нам с ребятами не мешала совершенно.

Сидит и сидит. Ну так и пусть сидит, выздоравливает.

Конечно, не сразу привыкли, да и мне доставалось сильнее всего… Особо при девчонке как-то получать уж совсем не хочется. А с другой стороны, если забыть о её существовании, то тренировка получается вполне себе ничего. С Виктором вообще как с Серегой-большим, разве что без пошлых шуток обошлись.

Хотя…

Как только пришел с перемотанной рукой, меня сразу все обступили. И Виктор, и Ждан, и Волин. Сержанта ещё не было.

— Ого, где это ты так?

— С лестницы упал. — Хмуро ответил я.

— Знаем мы те лестницы. — Сказал Ждан. — Седдик, рассказывай… С кем поспорил? Деревяшкой прошлись хоть?

— Не… Хрен знает… Ну…

Короче, мало-помалу вытянули у меня они с сержантом все.

Барон только хмыкнул.

— Седдик, ходить ночью в город… Тем более в бар этот… Это неподобающее поведение для молодого человека!

— Да не думал я, что туда поведут. А потом уже поздно стало. Не отказываться же с полдороги?

Ребята заулыбались.

— Даже я в город по ночам не хожу. — Сказал мне сержант. — И правильно делаю. Днем власть… Хм… Королевская. А ночью народная. — Он вдруг спохватился. — Слышали ли вы о том, Ваше Высочество?

— Да уж слышал. Кстати, я же Седдик, забыли? Ну… А вчера почти тоже королевская была, да народ уж больно толстый попался…

— Уж не с Дырявым ли поручкались, Ваше Высоче… Седдик?

— Да, вроде его как-то называли…

— Нашего дырявого знакомого даже ваша матушка, Её Величество, терпеть не стала. Даже генерал Ипоку с ним дел не имеет. А вот имперцы, так те всегда пожалуйста. Ва… Седдик. Уверен ли ты, что дети не знают, кто ты такой? Может, тебя могли видеть? И узнать?

— Нет, точно нет. Если бы знали, то никуда бы не повели. Они же не глупые совсем, во дворце растут, много видели. Все равно найдут их, не раньше, так позже.

— Да, верно. — Немного удивленно посмотрел на меня сержант. — Ладно… Решим потом. Меч не бери в руки, какой из тебя сейчас воин. Вот, мешок бери и десять кругов для начала, а там — посмотрим…

Ну, взял да побежал, пока Виктор, Ждан и Волин лупасили друг друга деревянными мечами.

А вот теперь Лана спрашивает, почему я такой злой. Ну, что же мне ей сказать-то?

— Так почему же ты так сильно бьешь? — Повторила Лана.

— А кто-то бил слабо? — Спросил я в ответ.

Вот так, при дневном свете, Лана не походила на себя несколько недель назад. Веселая и заводная, за которой глаз да глаз, девчонка оказывалась в самых неожиданных местах. Но с нами не заговаривала пока что, просто смотрела и смотрела.

— Нет, папка ещё сильнее бил.

— Ого, когда это?

— Ещё давно. А ты правда принц?

— Ну да. Во всяком случае, меня так называют.

— Да. А ты правда долго болел? Совсем как я?

— Эх, да что тут сказать. Я ж и не помню почти ничего.

— А ты правда нас вылечил?

Вот на этот вопрос я как-то не нашел ответа и только рукой махнул.

— Ну, кто старое помянет… Лана, тебя ведь Лана зовут, да?

— Ну да. — Хихикнула Лана.

— Я ж просил никому не рассказывать.

— Так я тебя помню. — Ещё раз хихикнула Лана. — Смутно, правда. Ты меня чем-то в руку кольнул. А потом стало лучше и лучше. Я проснулась. И мама проснулась. Странный сон. А тебе снились сны, когда ты болел?

— Снились… Не снились… Не помню, честно! — Ответил я.

— Ваше Высочество! — Раздалось от ворот.

— Да? — Повернулся я. Ого! — Какие люди!

Лесной Барон зашел в гости, надо же. Тут он был одет не в свою лесную одежку, а попроще. Колет и дублет. То есть плотная кожаная рубашка, на которую натянута сверху приятного вида жилетка с парочкой карманов и вышивкой. На голове треугольная шапочка, волосы собраны в хвост, борода тщательно подстрижена и вымыта. Но сапоги рыжие от пыли, да и нашейный платок тоже весь в пыли.

— Барон! Как я рад вас видеть! — Я выступил так, чтобы загородить девочку, которая с любопытством уставилась на нового гостя. — Что привело вас в город?

— Так слово Вашего Высочества!

— Да?

— Конечно! Вы же приглашали в гости, без войска. Вот я и зашел. Неподобающе пренебрегать вежливым приглашением, верно?

Да, действительно ж, говорил я такое. Ну, что же делать-то теперь…

— Конечно же, рад видеть! — Ответил на это я. — Но вот только почему вы заглянули не в королевский замок, а в дом барона?

— Ну, Ваше Высочество, ваша матушка, королева Мор Шеен, оказалась бы в большом искушении нарушить уважаемые обычаи гостеприимства и пригласить меня в каменную баню[37], а потом и в свой сад.

— О, понятно, понятно. А что…

— Барон, проходите. — Показался Седдик. Выглянул граф Слав, улыбнулся в пространство, сказал мне «Ваше Высочество» и скрылся в доме. Виктор и Ждан стояли около ворот. Моя вся охрана сейчас за стеной дома, меня они не видят.

Мудро Слав решил. Поговорил через своих знакомых с начальником моей охраны, лейтенантом Лургом. Тому-то все равно, лишь бы его с теплого места не поперли. Ни забот ни хлопот не было, так пусть и дальше же их не будет. А для этого надо всего лишь поменьше отсвечивать…

Ох, и странная у меня охрана! Бородатые все как один, а мозгов не прибавилось ни у одного. Сержант их метелил, от вольных стрелков разбежались. Лица-то грозные делают, а вот как себя покажут, когда до дела дойдет…

Самому заняться, что ли? Или свою охрану набрать, из проверенных людей? Например, тот же сержант, он знает воинов, которые в настоящий момент…

Не, ну это уже просто мечты. Так мне королева с графинами и позволили этим заниматься, охрану себе набирать. Ага. Стоит мне только об этом заикнуться, как все, посодют в клетку и заставят принцессу… Эээ… Как бы это сказать вежливо? Ага, трахать, да. И когда дело свое закончу, устроят мне апоплексический удар кинжалом. Или топором по голове.

— Ваше Высочество. — Из дома выглянула баронесса Ядвила. — Прошу вас в дом, обед уже готов! Лана! Ну где ты? Тебя уже заждались!

— Иду, иду. — Отозвался я.

— Бабушка! — Девочка спрыгнула с ветки и унеслась куда-то в дом.

— Ваше Высочество, в дом… — Баронесса посторонилась.

В большом зале за столом уже сидели в полном составе. Граф Слав, разложивший по всему столу какие-то свитки, попивал вино из высокого бокала. Лесной Барон о чем-то непринужденно беседовал с баронессой Ядвилой. Та отвечала ему коротко и внимательно, но беседа шла хорошо, издалека видно. Сержант хмурился, он тут чувствовал себя в не в своей тарелке. Волин стоял у дверей.

Встретился глазами с сержантом, кивнул, вышел и закрыл дверь с той стороны.

Так, вот оно начинается. Заговорщ-щички, мать их туда.

— Ваше Высочество, у нас есть к вам серьезный разговор. — Начал говорить за всех граф Слав.

— О, как это замечательно. — Покачал я головой. — И его никак нельзя отложить?

— Думаю, что дальше откладывать неразумно. — Это Лесной Барон.

— Так. Ну… Тогда позвольте присесть… И я вас слушаю, всех.

Присел неторопливо, выиграв этим себе пару лишних секунд. Ну да, всего лишь пару. Надолго их не хватит, так что придется сейчас все выслушивать очень внимательно.

— Ваше Высочество, в Соединенном Королевстве Ильрони и Альрони сложилась катастрофическая ситуация. — Сказал граф Слав с таким лицом, словно он прыгал в холоднющую воду. — Жизнь ваша, как наследника трона, находится в опасности. Посовещавшись, я, граф Слав, барон Седдик и… — быстрый взгляд в сторону улыбающегося Робин Гуда, — Уважаемый Лесной барон предлагаем нашу помощь.

И замолчал, смотрит на меня.

Я тоже молчу, жду. Негоже говорить поперед старших.

Первым паузу не выдержала предлагающая помощь сторона.

— Мы считаем, что вам необходимо на время скрыться. — Сказал барон Седдик. — Желательно, из страны. До наступления совершеннолетия.

— Об этом уже говорили, барон. — Ответил я на это.

— Да, Ваше Высочество. Но, кажется, вы не понимаете создавшейся ситуации. — Сказал граф Слав.

— Так объясните.

— Извольте. По закону о престолонаследии, женщина не может стать главой государства, пока жив наследник мужского рода. Это правило было записано герцогом Урием Первым. Но Ваше Высочество ещё не достиг возраста совершеннолетия, и потому необходим регент, то есть тот человек, кто будет править по поручению короля, либо Герцогского совета, если поручения короля не было, от имени наследника, пока наследник не вступит в возраст совершеннолетия. Возраст вступления в совершеннолетие начинается с шестнадцати лет и длится до восемнадцати. В настоящее время такой регент — это баронесса Мор Шеен. Пока Ваше Высочество не вступило в свои права, баронесса Мор Шеен является полновластным правителем Соединенного Королевства Ильрони и Альрони.

— Так, а почему получилось, что с шестнадцати до восемнадцати? Поясните…

Граф Слав вздохнул.

— Ну и преподавателей я вам нашел, Ваше Высочество… С шестнадцати лет вас могут признать совершеннолетним, и до восемнадцати обязаны решить, являетесь ли вы достаточно взрослым, чтобы отвечать за свои слова.

— О, великолепно. А если выяснится, что не являюсь? Что тогда? И как это возможно, восемнадцать лет лоб ещё тот…

— Это возможно в разных случаях, Ваше Высочество. — Сказал Седдик. — Например, болезнь, при которой невозможно признать человека взрослым… Как та, что была с вами.

Резанул прямо. Баронесса чуть заметно головой покачала… Ну так что ж, бывает.

— Интересно. То есть, если я верно понял… Даже если кого-то не признают достаточно взрослым в шестнадцать, то в восемнадцать так или иначе надо решить, взрослый ли человек, и если нет… И если решат, что нет — что тогда?

— Пока что таких прецедентов не было. — Сказал граф Слав. — Даже ваш предок, которого — прошу прощения, Ваше Высочество — прозвали Мутным королем… Урий Четвертый. Он не мог сам решить, когда настало время пойти в нужник, ещё раз прошу меня простить, Ваше Высочество. Так он и правил, другое дело, что за его спиной правил герцогский совет, три герцога Соединенного Королевства — Морской, Закатный и герцог Ильрони, младший брат Его Величества, не имевший прав на престол — правили совместно, пока не подросла дочь герцога Ильрони, маркиза Идала.

— Так все же. Вот, предположим… — Настаивал я.

— Есть ещё маркиза Мория. — Сказал Лесной Барон.

— Так, а кто это?

— Сестра по отцу, Ваше Высочество. Ваш батюшка, Седдик Третий Добрый, имел с герцогиней Хайта Лидой… — Граф замялся, подбирая слово. — Отношения. От их связи родилась маркиза Мория. Она старше вас на три года, Ваше Высочество. Но прав на престол у неё нету. Она родилась за пределами Соединенного Королевства и воспитывалась там же.

— Ну так и что?

— Был бы Домин простолюдином, я бы приказал его выпороть. — Сказал граф Слав. — Ваше Высочество, что вы знаете о престолонаследии?

Да что знаю? Трон наследуют, вот что знаю.

Но тут было сложнее.

Чтобы занять трон Соединенного Королевства, недостаточно было родиться даже в законном браке короля и королевы. Надо было также родиться на территории Соединенного Королевства и воспитываться там же, теми же учителями и воспитателями. Ну, это ничего удивительного, вот в США те же обычаи, там президентом не может стать человек, не родившийся на территории США. Да и тут такие же обычаи во многих королевствах, правда, не сказал граф Слав, в каких.

Почему королева Мор Шеен не королева, а всего лишь регент? Да потому, что родилась-то она в Рохни, баронесса всего лишь, да и то не наследная. Так же и принцесса Альтзора, тоже не может наследовать. С ней сложнее, там что-то ещё религиозное вмешалось.

Ну, обычай такой. Древний красивый обычай.

Попробую обобщить.

Загибаем пальцы.

Итак, чтобы наследовать трон, претендент должен несколько вещей, из которых главные следующие.

Во-первых, принадлежать к линии Шеен, соответствовать её духу и воспитанию. То есть иметь в себе кровь древних здешних королей.

Во-вторых, почитать Светлых богов (Есть тут, в столице, храм. Туда лучше королю ходить).

В третьих, быть верным Слову и Духу Шеен и герцога Урия Первого.

И в четвертых, родиться и воспитываться на территории Соединенного Королевства Ильрони и Альрони.

Мор Шеен вообще никто по четвертому пункту, королевство Рохни она покинула уже в зрелом возрасте. А Альтзора, кроме того, и по второму пункту не проходит. В её королевстве Светлыми богами называют немного не тех богов, что у нас.

Ну да ладно, выяснили мы кое-что. Барон Гонку, зараза такая, грузил меня абы чем, но ни словом не обмолвился. Да и барон Лото тоже хорош. Каллиграфия им, видите ли… Красивая древняя история аристократии, окормлявшей эту страну…

Ну, гадство, короче говоря. Как всегда, все самое важное оказалось на стороне. Если б не сержант и не граф Слав, я б так и вырос тут как бычок на заклание. Ни о чем не думал, ни о чем не гадал, и так и не проснулся бы однажды тут. И, чем черт не шутит, в своем мире тоже бы не проснулся.

— …именно поэтому я предлагаю Вашему Высочеству сегодня же сесть на корабль Морской стражи, отправляющийся в Белые Скалы. Там вас совсем непросто будет найти.

Это граф Слав. С чего он начал говорить я не слышал, задумался.

— Обалдеть. — Сказал я на все это.

— Что?

— Как это «что»? Граф Слав, я уже говорил. Я Седдик Шеен! — С этими словами я постарался сделать лицо как можно гордым. — И не в обычаях моих предков бегать от опасностей, каковы бы они ни были.

— Я ожидал этого ответа, Ваше Высочество. — Поклонился мне граф Слав. Коротко так поклонился, ничего такого серьезного не имея в виду.

— Значит, так. — Насколько я могу им доверять-то? Пора бы уже доверять хоть кому-то… А то так можно и вообще от паранойи умом съехать. — Бежать сразу отставить. Почему — я не буду объяснять, говорил уже. Но все же, какая опасность мне грозит?

— Ваша матушка, баронесса Мор Шеен, пойдет на все, чтобы продлить свое регентство. — Сказал граф Слав. — Граф Дюка, граф Лург, графиня Нака и граф Урий слишком тесно с ней связаны, и они пойдут на все, чтобы власть их продолжалась дальше. Если с вами что-то случится, то регентство баронессы продолжится и дальше, пока ребенок принцессы Альтзоры не достигнет совершеннолетия. А это ещё лет шестнадцать минимум…

— Так не буду ей пока делать ребенка…

— Ваше Высочество. — Покачал головой граф Слав. — Вы не понимаете. Кто будет разбираться, чей именно это ребенок?

Баронесса в углу одобрительно кивнула.

— Вы можете и не делать. Но кто другой-то может и не отказаться!

Я промолчал.

Ну да, раскатал губу. Не буду насиловать, и меня не изнасилуешь… Ты не будешь — найдется кому! Привязать принцессу к четырем ножкам кровати куда как проще, чем потом тебя на неё класть. Или соблазнить просто девчонку. Альтзора домашняя девочка, ничего страшнее картинки злодея в книжке не видела, да и того храбрый рыцарь мечом чик-чик… «Квентин Дорвард» вообще на ура пошел… Особенно когда Квентин приносит голову, а ему за это свадьбу с Изабеллой и замок в придачу… Ну, придумал там чуть, так для пользы же дела? Задурить принцессе голову, дождаться рождения ребенка, а саму принцессу на пару метров под землю. Убили заговорщики! А заговорщиков можно казнить, имущество их в казну. Ну и любовника принцессы тоже под топор или на кол, чтобы не проболтался лишнего.

Все предусмотрено. И все гораздо проще, чем кажется. Правильно я тогда подумал, что часы начали свой отсчет, а у меня ещё ничегошеньки не готово. Правда, что ли, в бега податься?

Оставим на крайний случай. А пока что можно побороться… Я ж принц. У меня в голове совершенно другой человек из много более развитого мира. Там и не такие интриги закручивали, и тут тоже запросто разберемся! Не страшно!

— Ваше Высочество. — Вдруг сказал сержант. — Вы нам не доверяете. Я понимаю. Я тоже не сразу поверил. Но я поверил Вам, и моя семья теперь жива. Поверьте и Вы мне. С моей стороны это самое малое, что я могу для вас сделать.

Я посмотрел на сержанта.

Ну… Наверное, верю.

— Граф Слав, — сержант кивнул на застывшего в углу ректора медицинской кафедры, — отдал за королевство больше двадцати лет жизни, и не может смотреть, как оно катится в пропасть.

Верить, не верить? Верить, не верить?

А, гори оно все вороным конем! Не сидеть же просто так, ожидая, пока тебе в вине отравы не принесут!

— Я верю вам, сержант. Но я уже говорил свои аргументы. Бежать бессмысленно.

— Соглашусь с принцем. — Сказал вдруг граф Слав.

— Да? — Удивился сержант. Даже Лесной барон вскинул бровь.

— Как только мы двинемся за пределы королевства, за нами пойдет армия наемных убийц. И ещё королевское повеление вернуть заплутавшего наследника в обмен на щедрое вознаграждение. Прятаться можно только среди дикарей.

— Нам на три года надо… — Заикнулся было сержант, но граф прервал его движением руки.

— Погоди, Седдик. Убежать-то легко, а вот вернуться уже будет очень трудно. У королевы тут шесть сотен одних наемников в столице, в старых казармах и в порту. И ещё один отряд за городом, специально там. Ещё две тысячи стоит на границе с Закатным герцогством, и полторы готовится разбираться с Морским герцогством, как только граф Лург выберет момент. У графа Дюка личная сотня рыцарей, которые в городе почти постоянно. Гвардия тоже под ними, под генералом Ипоку. И ещё под графьями почти пять тысяч воинов герцогства Ильрони, кольчужники, баронское ополчение. Это грозная сила.

— И это все? — Удивился я. — Граф, оттянуть сюда Морскую стражу и порубить в капусту… Я так понимаю, что кольчужники — это вчерашние крестьяне да горожане, специально рубке не учились? Запереть в казарме, и пусть выходят по одному.

Граф выслушал меня очень внимательно. И сказал.

— От Морской стражи осталось чуть меньше тысячи человек при не пойми скольких драккарах. Из них шесть сотен сидят в Морском герцогстве, под опекой герцогини. Это те, кто отказался исполнять приказы графа Дюка, и возвращаться в столицу. Ещё три сотни сейчас в крепости на островах, сторожат морские пути от пиратов. До них не достучимся.

— Пограничная стража?

Тут мне ответил Седдик.

— Три сотни, не больше. Ещё полторы тысячи человек потеряны в замке Ван, когда его взяли кочевники. Остальные… Их слишком долго собирать, да и не много их.

— Карту. — Сказал я.

Принесли карту, разложили.

Я высыпал на неё горошины невесть как оказавшихся тут бус.

Вот это — столица, Ильрони. Вот это укрепления… — Вдоль границы с Предвечной протянулись несколько серых бусин. — Кто там?

— Ополчение из Закатных, Ваше Высочество. — Ответил мне сержант. — А вот это… — Он выбрал горсть самых больших бусинок и разложил их вдоль ведущей в столицу дороги. — Это отряд Каллуфа. Пехота и всадники, всего две тысячи бойцов. Имперские наемники, очень сильны.

— Так. Куда продвинулись степняки?

— К чему вам это сейчас, Ваше Высочество? — Удивился граф Слав.

— Не хочу в разгар династического спора обнаружить под стенами Ильрони армию из Степи. — Просто сказал я.

Сержант обозначил замок Ван, сейчас разоренный степняками, и с помощью нитки от бус вывел примерную границу, куда они заходят. Морское герцогство. Вот тут столица Морского герцогства, где засели шесть сотен то ли бывшей, то ли ещё действующей Морской стражи. Оттягивают на себя полторы тысячи кольчужников и ещё один отряд наемников под командованием местного графа.

Кольчужники — это обычные воины. Типа тех, что в городе стены охраняют. Меч, нож, копье, большой щит, кольчуга, шлем. Простой лук. Прикрываются щитами, колют копьями. Есть и конные, ученые конному бою. В бой идут чаще под началом барона, а то и под началом сержанта, то есть это я так про себя перевел. На самом деле получалось «управитель», то есть тот, кому барон передал свои полномочия по командованию этим войском. Короче, войска на все случаи жизни. Широкоуниверсальные. Набираются они из поместья самого барона и кормятся на его же деньги. Обычно с поместья таких по десять-двадцать бывает, в среднем. Но встречается и два-три, если барон скупой, а то и сто-двести, если поместье богатое, или барона кто-то деньгами поддерживает. Да и потом, жить-то можно и за счет военной добычи… Если умеючи. Вот у Седдика трое было, он их при себе держал, да потом отпустить пришлось, когда с деньгами стало напряженно.

Обычно бароны просто отдают своих людей, кто помоложе да покрепче, на службу к графу, при себе оставляя с десяток человек на случай неожиданностей. Ну, это в неспокойных краях, а тут, вблизи от столицы, многие бароны давно уж свои поместья на откуп сдали. Сами живут в городе, по балам да по приемам, им денежка капает от откупщика, а откупщик в это время из поместья соки выжимает. А учитывая, что за кольчужников какая-то денежка капает, то откупщик старается их запродать почти что всех, а с оставшихся денег выжать максимум.

Сложно, короче, все.

— Так а смысл какой-то есть солдатам служить?

На меня поглядели как на идиота.

— После двадцати лет службы солдат получает свободу и землю, а также позволение селиться и завести семью. Это многих привлекает.

Океан. С одной стороны, далеко, Южные берега. Между нами и ними острова, большие и маленькие. На островах сидят пираты, несколько бусин. Темная лошадка, что да кто, да как — не известно про них ничего толком.

— Горный Легион ещё пять лет назад заперся в крепостях вот тут. — Граф Слав выложил три красные бусины на горы, примыкающие к морю. — Вот тут Гнездо, центр самого большого графства королевства, графства Идон. Там бесплодные холмы, потихоньку перерастающие в горы. Есть нечего, пить нечего. С одной стороны море, с другой горцы. Очень тяжелое место.

— Что они там забыли?

— Их командир, граф Идон Лар, довольно своеобразная личность. Что он задумал, лично мне неизвестно. Но это может быть что угодно. Королевского наместника там вздернули одним из первых, а в холмах нашли свою смерть две сотни кольчужников из столицы. Граф сослался на пиратов. Даже патрули разослал. Но что там конкретно происходит… Я бы в графство Идон не поехал.

— А они к нам?

— Через холмы да по дороге… — Покачал головой Лесной Барон. — Сложно очень. Дня три надо добираться. Да и не уйдет он из графства, с горцами договориться невозможно. Как только уйдет, сразу его графство скормят Черным. Язычники там, ещё похуже степняков. У меня есть люди оттуда, рассказывали.

— Интересная ситуация. — Присмотрелся к карте я.

Все войска королевства обретались по окраинам. В центре сидели только наемники и верные графьям кольчужники, набранные с центральных земель. Отдельно сидел Горный Легион, но это вообще не понятно что и что делают. Сидят себе, сами никого не трогают, но и к себе никого не пускают.

— Умная политика. — Прокомментировал это я.

Все посмотрел на меня странно.

— Ваше Высочество? — Подал голос граф Слав.

— Умная, граф, умная. Все ненадежные получают плюх от внешних врагов. А надежные сидят в крепостях и при необходимости могут выдать плюх ненадежным… Ручаюсь, что есть на окраинах перебои со снабжениями и оружием.

— Правильно. — Сказал Лесной барон.

— И что получается. Как только я вспомню про коронацию… То что?

Ответил опять же граф Слав.

— Всегда при королеве полсотни наемников. А при графе Дюка личная сотня. И королевская гвардия предана генералу Ипоку… Городской стражи три сотни, но это ветераны или юнцы, с какого конца за меч браться они знают, а вот как рубить правильно, ещё не знают или уже забыли. Наместник сейчас старый граф Нидол. Ещё можно собрать дворян из приличных семей, сотня. Оружием владеют хорошо…

— Лучше наемников? — Ехидно спросил Лесной Барон.

— Господа… А ведь мы теперь мятежники. — Сказал я в пространство. — Королева не простит. И графья вас тоже не простят.

Все переглянулись.

Я ловил взгляды, всматривался в лица, и думал, думал. Думал. Малейшие мимические жесты, малейшее дрожания очей, либо какая-то не такая реакция… Ведь я же человек иного мира. У нас такие интриги закручивались, что этим и не снились! Должны же они как-то себя показать…

— О, Ваше Высочество. — Улыбнулся Лесной Барон. — Что да меня, так я давно уже мятежник, ещё с того времени, как приказал вздернуть посланника графа Лурга на храмовой стене. Вот до сих пор думаю, на что же граф Лург обиделся — на то, что его посланника удавили, или на то, что сделали это таки на стене храма?

— Барон? — Посмотрел я на сержанта. — Ба-арон?

Не ошибся.

— Граф Дюка мне нужен. Живым. — Вдруг сказал барон Седдик.

— Интересно. — Я внимательно посмотрел на барона, не выпуская краем зрения графа. Граф вроде бы молчит, никак не выражает ничего. Но на сержанта смотрит вроде бы как с пониманием.

— Ваше Высочество, я очень прошу для себя жизнь графа Дюка. — Повторил сержант.

— Личные счеты? Понимаю. — Графин мне и самому как-то не нравится. — Забирай.

— Спасибо, Ваше Высочество. — Поклонился мне сержант.

Интересно, зачем ещё ему? Ну, да узнаю потом. Спрошу у графа Слава.

— А вы что скажете, граф?

— Ваше Высочество, как уже заметил барон Седдик, я отдал моей стране двадцать лет жизни. И очень обидно смотреть, как она катится в пропасть. Возможно, это звучит очень гордо, но я сын своей страны. Как и децимал барон Седдик. Как и барон Алькон.

А кто это барон Алькон-то? О, да это Лесной Барон. Да. Хорошо. Запомним.

— Итак. — Подвел я итог. — Сегодня из искры возгорится пламя. Уважаемые, я очень хочу узнать про войска. На какие можно рассчитывать? Кого можно собрать в столицу? Барон Алькон? Сколько у вас есть людей?

— У меня есть пять сотен стрелков. — Скромно признался Лесной Барон. — Каждый сносно владеет луком, все мастера засад, в лесу не поймает никто. Примерно полторы сотни человек владеет луком хорошо, моя личная… — Он замялся, подбирая нужное слово. — Гвардия, это два десятка, обучены владению оружием и имеет настоящие доспехи. Многие из них служили ещё моему отцу, в верности их сомневаться причин нет.

— Вот это да, сильное войско. — Покачал головой я. — К столице лучше вас не тянуть. Но дороги-то сблокировать сможете?

— Ваше Высочество, о чем вы? — С самым простецким лицом спросил Лесной Барон.

— Пора бы вам приобретать легальный статус. Или ты решил до скончания веков по лесам прятаться?

— Нет, но…

— Что «Но»?

— Некоторые мои люди… — Начал тщательно подбирать слова барон, — в свое время совершили много деяний, подпадающих под определение «преступления», Ваше Высочество. И многие уже давно привыкли к такой жизни, какая у них сейчас. Что будет с ними?

На этот раз уже мне придется выбирать слова.

— Те, кто повинен в тяжелых преступлениях… Бессудные убийства, изнасилования, пытки… Тому прощение дать будет затруднительно.

— У меня пока что таких не завелось, Ваше Высочество. — Покачал головой Лесной Барон. — А что же с остальными?

— Те, кто захочет, должны влиться в армию Соединенного Королевства. Кто не хочет, должен будет жить мирно. Разбой на дорогах… Плохо влияет на торговлю и мою репутацию.

— Предположим, что кто-то не захочет…

Тут, как мне показалось, я нашел верные слова.

— Лесной Барон. Как ты думаешь, что будут делать кочевники в этой стране? Кочевники или пираты? Или имперцы?

— Откуда они тут возьмутся…

— Ещё лет пять такого правления, и из Предвечной сюда нагрянет орда. Или армия. Я не знаю, как они там ходят, родами, кланами… Тут запылает все. Кочевникам не нужны деревни. Не нужны поля. Им нужны пастбища и рабы, которых можно продать на рынках Империи. В Ильрони сядет имперский гарнизон, отобьют себе у кочевников земли немного для порта и укреплений. Пираты расплодятся и подметут побережье. А чем будешь заниматься ты?

— В лесах… Эх, в лесах не скрыться. — Вдруг признался Лесной Барон. — Ваше Высочество, я хочу гарантий.

— Каких?

— Мне нужно графство, где мои люди смогут жить, не опасаясь преследования со стороны тех, кто затаит на них обиду.

— Лесное графство? А что мне помешает атаковать вас лет через пять и всех на фонарь?

— На что?

— Повесить, я имею в виду.

Лесной барон задумался.

— При всем богатстве выбора альтернативы нет. — Чуть нажал на него я. — Или в будущее великой страны, или в её прошлое в качестве пары строчек исторического трактата. Что решаешь, Лесной Барон?

— Я с вами, Ваше Высочество. И мои люди тоже.

Ну вот этого мне ещё не хватало.

— Барон Алькон, знаете ли вы поговорку — что знают трое, знают свиньи?

— Ваше Высочество?

— Не думаю, барон, что вашим людям надо знать все. Когда настанет тот самый момент, они должны быть готовы. Все предложения озвучены будут после того, как королева снимет с себя регентские обязанности. Пока что с вашей стороны нужна надежная связь. Есть такой способ?

— Да, Ваше Высочество. — Подумав, ответил Лесной Барон. — Я же прибыл сюда по приглашению уважаемого барона Седдика, которое передал мне один из его людей.

— Отлично. Один из ваших людей, самый ловкий и пронырливый… Есть у вас такой? Да? Хорошо. Вот так познакомьте его с человеком барона Седдика. Они должны знать друг друга. Пароли, явки…

На меня снова посмотрели как на сумасшедшего.

Ну что за мир-то, а? Вздохнув, я стал объяснять.

— Где живет ваш человек, барон?

— Это Виктор, Ваше Высочество. Вы его знаете. Он живет на…

— Не важно, знания лишние пока что. Окна его дома видны ли? Пусть на окнах вешают занавески разных цветов. Один из них должен означать, что требуется немедленно связаться.

Лесной Барон просветлел лицом.

— Я понял идею, Ваше Высочество! У нас есть приметное дерево, можно с ветками многое придумать… Не волнуйтесь, все будет сделано в лучшем виде.

Я не решался даже перевести дух. Неужели это первый союзник, которого у меня получилось привлечь на свою сторону? Ох, получилось же, получилось! Время покажет. Но пока что он будет со мной. Пока что. Потом может постараться сыграть свою игру, да тут уж и мне думать надо. Может, к тому времени у меня будет своя гвардия с винтовками и при пулеметах? Если все же мастер Виктор получит порох…

— Отлично. — Сказал я. — Также очень хочу знать про настроения в городе. И что думают жители? Граф? Барон? Барон? Что скажете?

Сказал граф.

— Настроения в народе не очень благожелательные, Ваше Высочество. Королева и графья многим надоели. Ремесленники разоряются, крестьяне бегут. С той поры, как я Вам рассказывал, все стало только хуже.

— Что говорят о принце?

— Считают, что не долго проживете, Ваше Высочество. — Ответил граф Слав.

Так, значит, Вихор не лгал, когда говорил обо мне. Очень интересно. Надо будет наведаться с детишками в Нижний город, посмотреть, что там да как.

— А за кого пойдет народ, если начнется заваруха?

— Скорее всего, будут сидеть дома, отбиваться от подданных ночного короля. — Ответил мне сержант. — Преступники в последнее время обнаглели. Наемники их не ловят, им за это не платят.

— Более того, — поддержал их Лесной Барон, — доходили до меня слухи, что наемники и сами не прочь пограбить под шумок. Вы не были в Нижнем городе, Ваше Высочество. В Рыночном квартале последние лет десять стража не показывается. Сейчас воровать выгоднее, чем работать. Уже давно, сразу после смерти вашего отца. За воровство ты каешься перед вашей благородной матушкой-королевой и получаешь золотой, а за работу с тебя берут налоги и порют плетьми, если что недодашь.

— Замечательно. — Оценил я. — Так, а кто же следит за порядком в городе?

— Наместник короля. Это не наследственная должность… Сейчас её занимает старый граф Нидол. Занимал, вернее. Что сейчас, я уже не знаю.

— А как выглядит?

Сержант пожал плечами, ответил Лесной Барон.

— Старый такой, сухопарый, лысый. Высокий, как палка. Прямой. Он в городе опекун стражи. Но это недолго, он никак не может простить королеве отпущенного Кривого. Скоро его самого либо казнят, либо выгонят. Скорее всего выгонят… Казнить не посмеют, у графа есть родственники как в королевстве Альтзора, так и в Империи.

— Вот это да. — Удивился я вслух. — А кажется, я его видел как-то на приеме… Так он повернулся и пошел, поклонился как-то тоже криво…

— Да, в его духе. — Скривился граф Слав. — Предки графа Нидола сидели наравне с герцогами. А сам он в родстве со многими влиятельными родами как в Империи, так и в Восточных Королевствах. Его старшая дочь замужем за имперским принцем, плохоньким, правда, но все же. Если что, за него есть кому заступаться.

— Он имеет влияние на городскую стражу?

— Конечно. Граф Нидол начинал служить ещё со времен короля.

— И так распустил… — Покачал я головой. — Граф Слав, устройте мне с ним встречу. В университет пригласите, я тут появлюсь, поговорим с ним… Что за человек-то?

— Да в общем, служака старый. Но в университет не могу. — Покачал головой граф. — Ну да придумаю что-нибудь. Есть у нас общие знакомые.

— Хорошо бы ещё поговорить с герцогиней… — Задумчиво сказал я. — Хотя нет. Не время. У них своя задача, пока что работает. Уважаемые, есть у кого кто-то на примете?

Все переглянулись.

— Виктор, Волин и Ждан совершенно преданы Соединенному Королевству. — Сказал сержант. — Я их знаю два года. Достойные молодые люди. При необходимости могу найти ещё два десятка человек, которые заменят охрану…

— Охрану пока не трогать! — Отрезал я. — Переполошите всех раньше времени! Но вот про лейтенанта Лурга, не толстого борова, а про начальника моей охраны, узнать подробно. Что да как. Откуда взялся, если ли у него слабости и если да, то какие. Может, он в «Похотливом овцебыке» сидит в свободное время, или денег тратит больше, чем зарабатывает. Что вообще хочет и как живет. Граф Слав, поручаю это вам.

Ого. Как просто-то раздавать поручения, оказывается. И самое интересное, что граф слушается. Призадумался на минуту, и решил послушаться.

— Барон… Как лучше, Лесной Барон или Барон Алькон?

— Лучше Лесной Барон, Ваше Высочество.

— Ага. Что с вашими людьми? Надежны ли?

— Ну, мои-то… — Развел руками Лесной Барон. — Надежны настолько, насколько могут быть надежны крестьяне. К вам они хорошо относятся, Ваше Высочество. К королеве… Простите, к баронессе Мор Шеен много хуже.

— Ещё есть сентимал Морской стражи, он предан мне совершенно. — Сказал граф Слав. — Давно уже заводил разговоры… Позволите посвятить его в детали?

— Не позволяю. — Сказал я. — Возьмите на заметку. Никого, кроме нас, в детали не посвящать. Господа, рискуете-то вы. Меня королева ещё с год не тронет, а вот ваши головы могут оказаться в Западной башне довольно быстро.

Ввязался я в заговор, короче говоря, по полной. Ну, картина не самая хорошая вырисовывалась.

Эх, посоветоваться бы с кем…

— Ого! Вот уже интереснее… — Выслушивая меня, Галина Михайловна размешивала в чашке черный, просто таки даже вязкий, чай. Выбирал я в универсаме самый вкусный, дороговато получилось, ну да ладно, хороший совет все равно дороже будет. — Нда. Если уже дошло до такого… Давай вот так сделаем. Представь, что… — Она достала из-под стола лист бумаги, авторучку. — Итак, рисуем кружочки. Вот это — граф Слав, барон Сельдрик…

— Седдик. — Автоматически поправил я.

— Точно, Седдик. Вот это ваш Робин Гуд. Трое. Вот это баронесса… Она же там тоже была? Вот это их дочь, семья, все такое… Кстати, совсем не удивлена, что от одного укола вылечились все. Иное дело, что очень удивлена тем, что пациенты остались живы. Ну… Это же не мой сон. Что-то там должно быть, как в сказке. — Галина Михайловна подумала. — Сергей, а может, вам отдохнуть? В санатории?

— Наверное, это хорошая идея, Галина Михайловна! — С энтузиазмом сказал я.

— Не ерничай. В самом деле, ты же ещё студент? Учебные нагрузки там разные…

— Ага, да, тяжело очень… — Покивал я головой.

Галина Михайловна внимательно на меня посмотрела. Вздохнула.

— Ну да что ходить вокруг да около. Не скажу, что у вас с головой проблемы на этом сне.

— Спасибо. — Автоматически ответил я.

— Но и не скажу, что все идет нормально. Вы немного изменились, Сергей.

— Да? Чем же?

— Стал… и довольно жестким человеком.

— Да я и раньше-то не сахарный был… — Смущенно пробормотал я. Небольшая такая оговорка… Хотела обратиться на «вы»? С чего бы это она так? Причин я как-то не давал.

— Не буду объяснять, сам поймешь. Но ваша личность явно претерпела некоторые изменения. Чтобы сказать увереннее, мне надо было иметь результаты обследований за год-два до событий. Но теперь я вижу, что изменения есть. Не очень заметные, но есть.

— Хотите сказать, что принц влияет на меня?

— Нет, не думаю. Судя по твоим словам, принц — мальчишка всего лишь, а у него все реакции должны быть… Не важно, впрочем. Просто имей в виду, осторожнее надо быть.

— Так а по поводу народа, который собрался-то?

— Заговорщиков-то? — Улыбнулась Галина Михайловна. — Ну так это было бы странно, если бы к тебе никто не подошел. Смотри, это люди, которые знают друг друга давно. Они хотят тебя использовать. Они уже о чем-то между собой договорились, верно? О чем, ты не знаешь. Я бы советовала тебе разбавить их количество теми людьми, которых выберешь ты сам.

— Почему это?

Галина Михайловна улыбнулась мне.

— Сережа, это же азы. Вот у нас на кафедре народ давно сидит, все друг друга знают. Новых им не надо, кто знает, что можно от новичка ожидать? Изучите все, что происходит вокруг вас. Откуда граф и барон знают друг друга? Как они смогли пригласить этого вашего Робин Гуда?

— Лесного барона.

— Ну, не важно. — Галина Михайловна поморщилась. — Какую роль играет в происходящем баронесса?

— Да никакую, просто бабушка… Сидит в стороне, смотрит, наблюдает…

— Ага, а зачем её вообще пригласили-то? Знаешь, на твоем месте весьма полезно задуматься, что же на самом деле хотят люди, поднявшие твое имя на флаг. И так ли они преданы лично тебе? Любой из них, и даже все четверо могут быть втемную разыгрываемы. Знаешь, у нас, на кафедре, иногда такие истории разыгрывались, что Маккиавелли отдыхает…

Я задумался.

— И ещё. — Добила меня окончательно Галина Михайловна. — На какие вы силы можете рассчитывать-то? Какие войска, какие ещё сторонники у вас есть?

— Наверное, весь город рад будет…

— Это с чьих-то слов? Графа да баронов? А может, горожане рады королеве? Подумай сам, при королеве-то уже все устоялось и работает. А что принесет новый король, никому не известно. Как бы не предпочли зло меньшее, уже хорошо знакомое, неизвестности.

От Галины Михайловны домой я пришел довольно задумчивый.

Глава 31

Кто позабыл далекий дом

Тем запах пороха знаком

Кто бьет без промаха клинком

Автора не нашел, наз. «Святая дева»

— Мальчик мой! — Сказала королева, улыбаясь мне. За её спиной пажи с восковыми мордами разминали ей спину. Странные какие-то они, я таких не видел. Это не рабы, не черные. Но и не европейская раса… То есть не местные. Но и на узбеков, которых в Ильрони пруд пруди, не похожи что-то. Я таких раньше не видел.

— Матушка! — Сквозь зубы улыбнулся ей я. Вышло на удивление хорошо. И с каждым разом все лучше и лучше получается. Похоже, в этом мире я становлюсь отменным лицемером.

— Как твои дела? Как твоя свита? Я слышала, что у тебя добавилось ещё людей? Кто же они?

Конечно, добавилось. Виктор, Ждан и Волин теперь вроде как моя свита, держатся конными поближе к карете. Чубайсики их не задевают, это стоило мне одного хо-оршего крюка в печень старшему виконту. Поняли со скоростью света, второму даже добавлять не пришлось, задирать перестали.

— Это уважаемые Виктор, Ждан и Волин. Хорошие и достойные молодые люди. Из хороших семей. Мама, у меня теперь большая свита, такая же, как и у графа Дюка! Мою процессию теперь на улицах сразу узнают!

— Знаю-знаю! — Замахала руками королева. — Я вас видела, ой красиво! Мальчик мой, но посмотри как они одеты? Неподобающе для свиты аристократии! Я выдам денег, пусть найдут себе хорошую одежду! А то смотрятся как оборванцы! Зайди сегодня к королевскому казначею, возьми сколько надо.

— Мама, а он мне много не дает. Я у него раз в неделю бываю…

— Правильно что не дает. Вообще, почему ты не…

Под журчание королевы я только кивал головой. Оглянулся, нашел кресло повыше. Тут все как один пуфики какие-то, садишься как гопота солнцевская, на корточки. Разве что задница на мягком.

Денег дадут, и то хорошо. Можно будет вооружить и приодеть своих людей. А они у меня теперь есть. Граф Слав, сержант, Виктор, Волин и Ждан. А ещё мастер Виктор, у которого пока что ничего с порохом не получается. Не горит оно нормально. Я дома, по Инету, кучу литературы перерыл, да толку-то шиш. Такое ощущение, что кто-то Инет хорошо чистит от рецептов разных убийственных смесей. И в первую очередь от пороха и прочей взрывчатки.

— Мальчик мой, я должна с тобой серьезно поговорить! — Вдруг прорвалось через монотонное журчание.

— Конечно, матушка. — Автоматически ответил я.

Не, просто у меня получатся. Очень просто. Даже не задумываюсь, надел маску и ношу её. Ответы идут в автоматическом режиме, а голова думает сама, не вмешивается.

— Мальчик мой, вы с принцессой Альтзорой должны сделать наследника трона!

Ага, счас прям заделаем… Что?

— Матушка? — С невинным лицом посмотрел на королеву. Ну вот, началось, что ли? Теперь меня точно заставят принцессой заняться…

— Да, мой мальчик, настала тебе пора быть взрослым! Вы с принцессой Альтзорой должны сделать наследника трона, чтобы, когда с тобой что-то случится…

Интересно, что же со мной должно случиться?

— Но, матушка, я же не умею! — Да пошла бы ты в задницу, хрюшка.

— Не ври мне! Твоя эта… Эта… Вы с ней… — Королева надулась, начала краснеть, как помидор. Сейчас врежет, мало не покажется.

— Мама, у нас с той грязной девкой ничего не было, мы просто целовались! И все!

Из-за тяжелой портьеры вышел граф Урий, быстро приблизился к королеве и что-то сказал ей на ухо.

Королева поуспокоилась и задумчиво посмотрела на меня.

— Мой мальчик, ты ещё так много не знаешь… Но ты уже большой!

— Да, матушка.

— И потому тебе следует сделать наследника трона, чтобы, если что случится… Молчать! — Ткнула она кулаком в графа Урия, пытавшегося что-то сказать. Королева женщина крупная, а граф как глиста, и шатнуло его не слабо. Как на ногах-то устоял?

— Давай займись этим, и не откладывай. А сейчас бегом к казначею, чтобы вся твоя свита приоделась! Думаешь, забыла я? Я всё помню!

— До свидания, матушка. — Я вышел за дверь. Стражи у входа вздернули копья к плечу, когда я мимо проходил.

Пажи, скучковавшиеся у стенки, за моей спиной по одному проскользнули внутрь комнаты.

Я пошел по коридору.

Ну, надо что-то делать. Иное дело, что имела ли моя матушка такой же разговор с принцессой? И если имела, так почему же… Обычно в таких ситуациях, как было бы логично… Хм, хорошо звучит. Обычно было бы логично. Ну да. Вот обычно было бы логично пригласить обоих молодых, и выдать им это. «Молодые!» — Говорит королева и угощает нас леденцами… В зад бы она их себе запихнула, жрать же этот сахар жженый невозможно! Итак, угощает нас леденцами и говорит, что ей нужен наследник, что королевство не может быть в подвешенном состоянии, что линия наследования не должна прерваться, что все лучшее детям, что она всегда любила детей и теперь, на старости-то лет, хочет внучка понянчить… Тут, значит, мы с Альтзорой прослезляемся и бегом в спальню, дитёв строгать.

Но она же не так? Вызвала меня, сказала, что я дитёв должен стругануть, и пошел вон. Ну, ещё и денег дали, чтобы свиту себе приодел. Оно, конечно, спасибо, и с казначея я теперь трусы даже стрясу, если золота мне не даст, но проблемы-то это не отменяет. Тут, во дворце, каждое слово и каждый поступок свою цену имеют. Как и в нашем мире тоже. Просто так ничего не делается. На просто так на нарах играют[38].

Шаги по коридору, за моей спиной. Торопливые.

Кто-то догоняет, легкий кто-то… Неужто меня узнали дети? Вихор, Виктор, Ирина…

— Ваше Высочество. — Граф Урий. Вот принесла ж тебя твоя кривая дорожка. Ну, мать твою, что от меня надо?

— Ваше Высочество, позвольте мне пройти рядом?

— Да какие вопросы, граф? — Радушно ответил я. Снова второй раз. Язык не распускай.

Граф чуть с шага не сбился. Ну, что за дела? Я же тут ребенок, просто ребенок. Маленький, глупенький, в игрушки играю. А кстати, какие у меня игрушки-то? Получается, что сержант, свита какая-никакая, да с мастером Виктором что-то сделать иногда? Маловато, маловато для принца! Надо будет ещё что-нить придумать.

Граф пристроился, пошел рядом. Я его не торопил, прогуливался вдаль по коридору. Троечка фрейлин Её Величества вжались в стены и сделали реверанс, присели и платье за края чуть приподняли. Я удостоил их кивка, большего точно не достойны. Глаза они от меня старательно так прятали. А вот граф в их сторону даже и не посмотрел.

Наконец граф собрался с мыслями.

— Ваше Высочество, мы, верные слуги короны, обеспокоены… — Вкрадчиво сказал граф Урий.

— Чем же, уважаемый граф? — Спросил я как мог наивнее.

— Сложившейся в королевстве ситуацией, Ваше Высочество. Накопившиеся в стране вопросы сложные и требуют грамотного решения, с чувством внимания и сострадания для ваших будущих подданных.

О, где-то я это слышал, зуб даю.

Графу разве что прямоугольника вокруг головы не хватает, который символизировал бы собой телевизионный экран. Грустно, товарищи. Грустно. Неужели все графья во всех мирах настолько одинаковы, что даже врут как под копирку?

— Преступность в нашем городе разгулялась. Крестьяне не желают работать и бегут с земли. Сборщики налогов отказываются выезжать за сборами без надежной охраны, а солдаты в армии не получают жалование вот уже несколько лет.

Ого, новости, что ли? Тебя б на второй канал, в программу «Вести».

— Это же ужасно! — Голосом демократически избранного президента сообщил мне граф Урий. — А между тем, кочевники Предвечной и имперские ястребы зарятся на пределы нашего светлого королевства. Ваше Высочество, кочевникам нужны новые земли, а имперцам нужен наш порт. Они даже не скрывают этого!

— Наша страна окружена кольцом врагов, любезный граф. — Поддакнул я. — Для меня это не секрет.

— Да, Ваше Высочество. Но страшнее всего враг внутренний! В городе нельзя собрать налогов, хитрые мастеровые прячут деньги, а купцы прячут товары. Даже казни не спасают, в прошлом месяце я приказал повесить шестерых, у которых нашли спрятанные товары, а в прошлом году пятеро познакомились с веревкой. Не говоря уж про порку… Этих мастеровых надо пороть каждый месяц всех разом, наверняка за что-то да сыщется! Ваша матушка, Её Величество, подумывает о том, чтобы снова брать в порту налог с купцов. Нет-нет, не отменить все вольности торговцам, введенное вашим благородным предком, Урием Вторым. Но беспошлинная торговля и перевозка товаров через наш порт… Мы теряем каждодневно столько золота…

И дальше пошло соловьем. И тут у нас плохо. И там у нас плохо. И здесь тоже не хорошо. Но молодая, растущая демократия… То есть Королевский Совет, состоящий из верных и преданных трону и королевской власти людей всегда готов прийти на помощь как королеве Мор Первой, так и королю Седдику Четвертому, буде он в скором времени…

Седдик Четвертый это ж кто у нас такой-то, а? Неужто я? Ого, граф-то отжигает. И как по писаному, и про неустанную поддержку трону, и то, и сё… И не спят они, бедные, все думают, как бы хорошо в государстве сделать!

И ещё надо сплотиться. Вокруг кого? Конечно же, вокруг королевы-матери, королевского совета и меня, принца. Графья всегда готовы сплотиться.

— Граф, ситуация в королевстве и впрямь такая тяжелая? — Просительно спросил я.

Ну и как же себя вести-то? Граф-то уже не первую собаку съел в интригах. Меня он на раз расколет, даже можно и не пытаться. И почему-то кажется, что граф фальшивит. Не знаю, как правильно это описать, давно у меня уже ощущение такое. Не прост граф, ой как не прост. И в чем его выгода-то, сидеть тут, в, как это он назвал? Ах да, в Королевском Совете.

Интересный вопрос…

— Крайне тяжелая, Ваше Высочество. Крестьяне берут в руки оружие и бунтуют против законной власти! Были разграблены поместья и даже убиты несколько дворян! Такового не было уже со времен вашего предка, Урия Собирателя Земель. Я взял на себя смелость приказать сажать на кол в деревнях каждого десятого по жребию. Эти копатели понимают только силу… Что с вами, Ваше Высочество? Вам дурно?

— Тут слишком мало воздуха. — Посетовал я. — Пройдемте на балкон, уважаемый граф?

С балкона вид открывался на загляденье. Лучше даже, чем из моей комнаты. Вдалеке море, мачты кораблей, а с другой стороны Костяной лес. Облака плывут довольно низко над землей, черные, надувшиеся. Ну так осень уже в свои права вступает.

Граф Урий поежился, на балконе было довольно свежо, и продолжил:

— А уж налоги-то… Если б не помощь благородного графа Лурга и не Вашего слуги, — я не сразу понял, что под «слугой» граф имел в виду себя, — то ситуация была бы катастрофической. Казну пока что удается наполнять, но ситуация и не думает выправляться.

Разговор журчал как горный ручеек.

— Единственная наша забота, Ваше Высочество, это благо Соединенного Королевства и всех жителей, его населяющих! — Воскликнул граф. — И об этом все наши мысли!

Не жил бы в России — поверил бы. У нас ещё в СССР и не такое заявляли.

— Да, это ужасно, граф. Моё мнение, что королевству не хватает размаха…

— Чего не хватает, Ваше Высочество?

— Размаха. Ну посмотреть так все есть, а вот на деле… Пиры собирают все меньше народу. Да и те, кто приходит… Это ж совсем не то! Где пышные одежды? Где величественные дамы и кавалеры? — Да-да, принц совсем дурак, мелкий ещё. Дурак, точно! А ещё и жадный! — И флаги на стенах замка надо повесить, с королевской фамилией… А мои слуги? В последнее время в обносках ходят, да что же это такое? А уж свиту-то свою я почему не могу достойно содержать? У меня только охрана да мастер Клоту, и ещё виконты… А в других королевствах выезды наследника престола поражают своей пышностью и размахом! Как же народ может исполниться почтения к королевской власти, когда даже слуги мои обноски носят?

Умом я осознавал, что говорю глупость. Ну не может же граф Урий, который, даже если просто по взгляду его судить, ОПАСЕН, повестись вот на это?

— Ваше Высочество, можно пригласить в помощь графиню Нака, она много времени провела в столице Империи, где изучала придворный этикет… Или вы желаете все сделать самому?

— О, это великолепно, уважаемый граф! — Сказал я. — Но графиня Нака… Она ж женщина! Что она может понимать? — Во ввернул-то!

— Я понимаю вас, Ваше Высочество. — Ответил мне граф Урий. Тонко улыбнулся мне, понимающе. — Думаю, что мы с вами лучше решим этот вопрос. Обращайтесь к королевскому казначею в любое время. Я прослежу, чтобы вы не нуждались в финансах, в разумных пределах. Сотни золотых вам хватит, для начала? Когда кончатся, обращайтесь ко мне, я распоряжусь.

Да, это ты хорошо решил, граф Урий. Насчет казны. Теперь хоть с мастером Виктором можно будет нормально расплатиться. А то он на меня уже косо глядит за все мои старания.

— Может, есть что-то ещё, чего бы хотелось Вашему Высочеству?

Я задумался. Я сейчас очень надеялся, что снаружи не видно моих размышлений. Под кого же ты копаешь, старый мухомор-то?

— Уважаемый граф, а может, я просто обращусь к вам с просьбой? — У меня так ма-ало друзей… Держись, язык, а то отрежут тебя вместе с головой, узлом завяжись! — Просто не всегда удобно мне просить у матушки, да и хочется иногда ей приятный сюрприз сделать!

— Конечно же, Ваше Высочество, конечно же! — Граф Урий снова поклонился.

Распрощались мы совершенно довольные друг другом. Я надеюсь, что граф стал доволен тем, что наследный принц такой же придурок, как и его мамаша, а принц очень был доволен тем, что граф так подумал.

Итак, не откладывая в долгий ящик дел, пошел я в королевское подземелье и там получил на руки сотню золотых. Сразу. Без разговоров, только сославшись на графа Урия. Вошел мимо стражников, сразу к казначею, там, в подземелье, как раз сидел такой, сморщенный угорь с хитрыми глазами и бороденкой клинышком. Где-то я тебя уже видел, хмырь… Уж не в «Похотливом Овцебыке» ли? Казначей сидел за столом, заваленным кучей разных бумаг, при паре приборов для письма, и что-то выводил на норовящем так и свернуться свитке. За его спиной здоровенная решетка перекрывала коридор, и там, в тусклом свете факелов, виднелись какие-то мешки и ящики. Никак с золотом.

— От графа Урия. — Представился я. — Сто золотых.

Казначей подслеповато прищурился. Потом медленно снял с шеи шнурок, на котором болталась недлинная трубка с язычком на конце. Шаркая, подошел к решетке, вставил эту трубку куда-то в стену и с натугой провернул. Ух ты, надо же, это же ключ! А я-то думал, что это фаллический символ, для уестествления нерадивых работников. Что-то щелкнуло, решетка отошла в сторону, казначей с тяжким вздохом вынул с какой-то близко лежащей полки пару соблазнительно круглых кожаных мешочка. Не очень больших.

Кряхтя, вернулся за стол, воссел на табуретку, тщательно заправив ключ под камзол. Подозрительно огляделся вокруг, и отсчитал мне ровно девяносто семь золотых, покряхтывая. И остановился. Типа забирай.

Я посмотрел на казначея хмуро.

Тот спохватился и выложил на стол передо мной ещё два золотых. Я демонстративно отвел взгляд от горки золота на столе, поглядел в потолок. Но краем глаза заметил, как одной рукой казначей положил одну, а убрал две. Ну зараза такая. Ладно, сделаю вид, что ничего не заметил. Принц же глупый мальчик ещё.

Хорошо, наверное, дружить с графом Урием… До поры до времени. Пока он тебя на плаху не отправит.

Ну, денег получили, в кошелек упаковали, пора и к мастеру Виктору. Посмотреть, что он там сделал. Тем более что сержант говорит — результаты есть!

В бричке и дорога короче. На этот раз рыжики в сопровождение не достались, они на неделю свалили куда-то в свое поместье. Ну да и ладно, меньше народу, больше кислороду. Тем более такого народу. Мастер Клоту двинулся со мной, паж за ним с натугой тащил тяжеленный ящик.

Пора б тут как-то решить вопрос с перемещением, кстати сказать. А то уж больно я зависим от кареты и от прочего… Может, на лошади? Хотя куда там… Ручаюсь, что королева меня ни в жисть не отпустит. Она меня теперь беречь должна от всякого-разного, вот она и бережет. Как умеет, по дурости.

— Мастер Виктор, чем порадуете? — Я прошел в мастерскую.

— Сюда, Ваше Высочество… — Мастер Виктор посторонился, пропуская меня. — Вот, получилось. Мы обыскали все отвалы в городе, нашли белый мох, как и рассказывал барон Седдик. Но вот с углем долго не получалось… Я выкупил у придворных хлебопеков их сломанную мельницу, в ней удалось размолоть уголь. Потом смешали в ступке, терли долго. Если мало терли, то не получалось. Но вот, все как вы сказали…

На столе, простом деревянном столе лежал черный такой порошок. Не очень много… А вот свечи тут явно лишние!

— Мастер, я предупреждал про огонь?

— Да… — Кивнул головой мастер Виктор, глядя, как я быстро, одну за другой, накинул специальный колпачок на каждую из трех свечей подсвечника.

— Так а что же?

— Но, Ваше Высочество, как же нам работать? Ведь темно, ничего не видно…

— Ставьте зеркала либо работайте днем. Мастер, никакого огня, ещё раз повторяю!

— Да, Ваше Высочество.

— Когда мы наедине, разрешаю обращаться ко мне по имени.

— Да, Ваше Высочество… То есть Седдик. Серу мы нашли в горах. Когда болят суставы, её мажут на руки. Лекари знают места, в горах на закате. Нам продали…

Я слушал его фоном, а сам смотрел на горку черного, блестящего порошка. Порох. Нет, это точно порох, или что-то, очень на него похожее. Крупинки блестят чуть, и если взять небольшую щепотку…

— Мастер, я использую вот эту металлическую тарелку?

— Да, Ваше Выс… Седдик.

Я и использовал. Взял несколько щепотей пороха, переложил на небольшую грубую миску, щелкнул зажигалкой.

Пффф! Короткая вспышка и дым, беловатый почему-то. Еле успел пальцы отдернуть и зажигалку, но кратковременный жар ощутил.

Ого. Неужели ж получилось? Теперь надо будет придумать, во что это завернуть… Точнее, куда положить.

Делать пистолет в Средние века как-то не с руки. Я же не хочу, чтобы пистолеты тут разошлись, как зажигалки? Вот как раз на пути сюда видел, толстый купчина зажигалку на портупее носил, наравне с золотыми кругляшами, изображающими солнце. Обидно будет получить пулю из-за угла из своего же творения.

Тогда будем делать гранаты. Гранаты не так опасны, как огнестрельное оружие. Конечно, они тоже широко разойдутся, но это не так скоро и не так опасно, как пистолеты. Когда-нибудь, в отдаленном будущем. Но не сейчас.

А когда разойдутся, то у меня уже тут пулеметы будут и дальнобойные винтовки.

— Седдик, — осторожно прервал мои размышления мастер Виктор. — Зажигалки хорошо очень расходятся. У меня уже заказов на месяц вперед. Говорят, что соседи мои… — Мастер Виктор неодобрительно скривился. — Тоже делают что-то подобное. Но внутри кремень и кресало.

— Ну смотри. — Я пошевелил ногтем горстку пороха на столе. — Вот это расходится так не должно, верно же?

— Как скажешь, Седдик.

— Отлично. Теперь вот слушай меня. Зажигалки… Это ладно. Следующий шаг будет таким. Вот эта миска — как её делают?

— Ну, берут форму, днища. Потом по ней стучат молотом, выправляя по форме, и следя, чтобы…

— Понятно. Теперь делай так. Сначала надо изготовить из очень хорошей стали, какой только можешь, валики. Расположишь их попарно, друг напротив друга так, чтобы между ними расстояние становилось все меньше и меньше. Штук десять так сделаешь. Через них будешь протягивать металл. Горячий. Получатся листы металла, которыми можно…

— Ваше Высочество? — Мастер Виктор сделал круглые глаза.

Ну так а что? Надо же объяснить, что они тут делали. Миски будем штамповать. И тарелки.

— Будем делать такие вот тарелки быстро. И много.

— Ваше Высочество, но кому они нужны? Кто их купит? Металлические очень дороги… Эта у меня тут случайно лежит… На ней зелье разводили.

Нда, вот и попытался вырубиться. Не получилось ничего. Металл-то тут дорог, однако. Ну, наделаем листового, да и дальше что? Кто его покупать-то будет?

— Доспехи. Щитов наделать.

— Ваше Высочество, но это же тонкие листы, из них броню не сделаешь…

— Точно. — Я подумал, а что, если делать толще? Нет, не получиться. Не получиться, очень надо серьезное оборудование. Не потянуть не то что мастеру Виктору, но и всему этому государству не потянуть.

— Ваше Высочество, все равно, пока ещё купят… — Подал голос мастер Виктор.

— В армию продашь. Наложить такие на деревянную основу, так они не бояться зажигательных стрел, да и от рубящих ударов тоже…

— Они не купят, Ваше Высочество. У меня сосед, кольчуги для армии делал, для Морской стражи. Сейчас уже не делает, в Морской страже давно доспехов не покупали, а продавать их за границу запрещено нам. Так и разорился.

— Ну… Корабли можно обшить металлом, прочнее будут…

— Ваше Высочество, кто это оплатит? Флот ещё при вашем батюшке новые корабли не покупал. А если столько металла делать, я просто разорюсь, Ваше Высочество! Пожалейте, у меня дети… Ваше Высочество!

— Тогда, мастер, будем делать…

— Седдик, а можно ли продавать вот этот состав? Ну, немного? Брать будут хорошо, на растопку…

— И думать забудь. — Сказал я. — Это сначала на растопку. А потом… Нет, ни в коем разе. Делай его помалу. Мне надо три или четыре бочки… — Я посмотрел в угол. Там стояла бочка в две трети моего роста, с руками в обхват. Из неё выглядывали рукоятки клещей, молотов и еще каких-то инструментов, прикрытые тряпкой. — Вот, как эти. Хранить где подальше от детей и огня, воды и сырости не допускать! Иначе испортится. Огня тем более не допускать, а то сгоришь вмиг!

— На крыше разве что, есть на чердаке место. Туда давно никто не заглядывает, даже дети.

— Хоть под кроватью. Но они мне могут понадобиться в любую минуту. Смотри, я покажу, как сделать тайник. Доску от пола отгибаете, вот так. — Опустился на корточки, выбрал самую щелястую по краям доску. — Вот тут и тут подпиливаете фаску…

— Кого? — Брови мастера Виктора взлетели вверх.

Последнее слово я произнес на русском.

— Так пилите напильником…

— Кого? — Ещё больше удивился мастер.

Опять на русском. Да что же такое-то?

Что, что. Средневековье это, вот что. Тут напильники может и придумали, да только откуда принцу знать, как они называются?

— Тогда делайте так. Вот тут снимаете слой дерева, чтобы получилось вот так… — На пальцах все, на пальцах. Так же, как и Чеботарев показывал. И получилось так же здорово. Если на угол доски нажать, да не просто так, а другую, то открывается, а так по ней ходить можно, и ничего не будет. А уложили в глиняные горшки, хорошо обожженные изнутри. Зажали обмотанной тряпкой крышкой.

— Как варенье закрыли. — Покачал головой мастер Виктор. — Сварили зелье…

Зелье, точно зелье. Вроде бы так в старину на Руси порох называли. Огненный порошок, он же «зелье». Лишь бы до поры до времени он спокойно пролежал, никого не трогая. А там и промышленное производство наладим, и бомбы, и стволы сверлить будем, и аэроплан братьев Райт…

— А если спросят, что говорить-то?

Я призадумался.

— Мастер, есть тот состав, который не горит? Верно? Положи в отдельную бочку. Если кто придет, кроме сер… Барона Седдика или я приду не один, то выдашь одну бочку и скажешь, что это все. Понятно?

— Да, Седдик.

Так, подведем итог. Что же мне нужно для хорошей гранаты? Во-первых, нужен огнепроводной шнур и запал. Во-вторых, нужен прочный корпус, осколки которого и выступят поражающими элементами. Хорошо бы получить чугунную рубашку, цельнолитую. Чугун хорошие осколки дает. А если ещё и с насечкой, так хорошо.

Вообще, ещё дома надо посмотреть, в Интернете порыться, что да как. А пока задать мастеру Виктору направление дальнейших работ.

Я потихоньку, через пень-колоду, объяснил, что мне надо. Закрытый со всех сторон железный сосуд. И глиняный, примерно такой же. Для экспериментов. Если глиняный хорошо бахнет, то металлический можно и не делать.

— Ещё. Самое важное. Нужны нитки. Нужно вымочить нить в пороховой мякоти… Так, чтобы она горела хорошо. Как, я покажу. Но готовить нужно уже сейчас. С ними… — Я лихорадочно вспоминал прочитанную мною статью. Производство огнепроводного шнура штука не такая уж и простая, как со стороны кажется. — Мастер, надо вот примерно такая конструкция. Вот шнур, вот корпус. Корпус железный, либо глиняный. Это чуть позже решим. Внутри огненный порошок. И надо их штук сорок.

— Все, что угодно. — Мастер с небольшим таким сомнением смотрел на угол стола, где я гвоздем начертил конструкцию.

Конечно, что угодно. Крышу-то на доме мастер себе обновил, мастеровые тоже не в обносках далеко ходят, в конюшне кони другие, и даже охраны прибавилось. Незаметно вроде бы, но Виктор как-то просветил меня насчет тутошних цен на коней.

Самые дешевые — степные лошадки. Потому что мелкие, мелкой породы, непрезентабельные. Типа как наш УАЗик. И требуют особого обращения тож. Мелкие и злобные. Ежели что не по ним, так за руки цапают, скалятся. Зато выносливые и неприхотливые, да и груза тянут дай Боже.

Потом, чуть подороже, имперцы. Здоровенные кобыляги, смирные. На таких сержант ездит и моя охрана тоже. Жрут они зерно, любят, чтобы их вычесывали и холили-лелеяли. Не то чтобы неженки, но так. Ещё их просто так не подержишь, все время хотят в тепло, в конюшни. А за окном-то уже давно не май-месяц! Кстати, придворные портные раскачались и мне куртку сшили. Надо будет время выбрать, найти их и руки поотрывать им, которые у них от задницы.

Ну, и самое дорогое, это нугарцы. Из далекой Нугарии… Одно из королевств на границе Предвечной. Знаменито как раз своими коняшками. Высокие, тонконогие и быстрые. Красивые… Даже мне, которому красота мото Сузуки перед Хондой как-то привычнее, ну или там Порше 911 перед Тойотой Селика… Даже мне они нравятся. Точеные такие, как мраморные. Белые и черные. То есть белые и вороные. Если белые, то ни одного пятнышка, если вороные, то как ночь. У королевы в карете такие, видал уже. И у графа Дюка, и вроде бы даже у графа Лурга. А генерал Ипоку, когда вокруг дворца катался, так только на таком, белейшей масти.

Конечно, их АИ-80 не заправить… То есть, зерно отборное, вода тоже чистейшая, из родников. Ну и конюшни, конюха и прочая, и прочая, и прочая…

Надо будет в свободное время взять пару уроков, как на лошадках кататься. Или это лучше уже в нашем времени? Есть там у меня, не очень далеко, у лесопарка некий конноспортивный комплекс.

Так вот, у мастера Виктора в конюшне раньше скалились на посетителей пара степняков, а теперь вот и имперская порода добавились, трое. И даже конюх появился, тормознутый такой детина, худой и жилистый.

Короче, поднялся мастер на зажигалках, и неплохо поднялся. Да любой бы поднялся. Кремень и кресало, или как это называется…

Огниво.

Да, огниво.

Вот такие палочки железные, кресало, источенная в тонкие лучинки древесина и кусок кремня, о который надо стучать, чтобы добыть огонь. Дело сложное, непростое. Мне сержант показал как-то, с тех пор могу себя считать специалистом. Нда. Трудно это, оказывается, разводить огни в Средневековье. А ведь спички-то ещё появились раньше, чем зажигалки. Но спички мне точно не сделать, я же не знаю, из чего они там. Сера, и наждачка? Ага, пасть разинул. Не думаю, что все так просто.

А гляди-ка, как теперь зажигалки называются. «Железное огниво».

Из мастерской мастер Виктор вышел первым, задумчиво шебурша здоровенной ладонью затылок. И вся его фигура выражала задумчивость.

У меня же, напротив, настроение было весьма хорошим.

Не получилось с корпусом железным? Не получилось с глиняным? Да ну и ладно, даже деревянный бочонок с порохом тоже может неплохо громыхнуть. Положим много-много пороху под Западную Башню с её тюрьмами, и ка-ак бахнем… Правильно бахнем. Какая ж революция без штурма Бастилии? Графины разбегаются, высоко поднимая колени и роняя кал, матушка, мать её за ногу, запирается в покоях и мигренит до опупения, а принц Седдик потихоньку так берет власть. Надевает корону.

— Ваше Высочество, не отужинаете с нами?

Ирма, жена мастера Виктора. Из-за её плеча на меня смотрит мальчишка, чуть меня младше, но не детски серьезный. Отказываться тут не принято, это же не Россия моего мира, где некоторые условности ещё до революции побоку пустили.

— Конечно же, хозяйка. — Улыбнулся я. — Буду очень рад. Куда идти?

Ужинали попроще. Вот тут-то я и понял всю правоту Андрюхи Вербицкого. Пироги, похлебка, варенье-перетируха, вино слабенькое, кислое. Большой такой, с руку длиной пирожище, и с руку же толщиной, в котором запечена рыбка целиком. Рыбу от крупных костей очистили, обложили веточками какого-то растения. Вроде петрушки, хотя первым на ум пришло слово «тмин»[39]. И вкус был такой же, пряный до жгучести. Ой. И таких пирогов… На всех хватило, короче.

Обедали тут много. Ирма улыбалась, мастер Виктор расслабился, морщины разгладились. Мастер Клоту сидел в стороне, он теперь от меня вообще не отлучался ни на миг. Вино же было неплохим, и мастер Клоту его, наверное, неплохо набрался. Движения потеряли четкость, он чуть пару раз не сшиб высокий бокал.

С нами собралась почти вся семья мастера. Он сам, жена его, Ирма, раскраснелась и даже чуть смущалась. Мне же от того как-то не по себе было, чего меня смущаться-то? Меня и на посту никто не смущался. Дети же… Сначала я подумал, что дети-то как раз и не будут сторониться условностей, да куда там.

Паренек, что все время смотрел из-за спины мастера, теперь на меня глядел как-то странно. Чуть ли не волком. Ну странно. Чем обидел-то? Вроде бы я тут ещё не успел никого казнить. И даже помиловать не успел… Не получилось. Сил тогда не хватило.

Ну да ничего, если гранаты будут…

Паренек, средний сын мастера, был чуть моложе моих лет, но кровь мастера Виктора в нем видна издалека. Такой вот квадратненький мальчишка, серьезный почему-то и немногословный. И ел так же серьезно. Но при этом на меня такие взгляды бросал из-под темной чёлки, что мне аж интересно становилось, что это он так.

Еще двое, девчонки. Одна чуть постарше, а вторая вообще малявка. Первым же делом перепачкалась в варенье, а потом стала приставать к мастеру Клоту, играться с застежками его ящика, который мастер непредусмотрительно поставил на пол рядом с собой.

Заметили, выгнали.

Поели, молчаливая служанка принесла большой кувшин с подогретым вином. Разлили в большие кружки, Ирма присматривала за младшей дочкой. Та пила осторожно, маленькими глоточками.

Я обнял ладонью теплый бок кружки. Большая такая, глиняная, удобная. В «Ильтико» такие же были. Все же в этом мире есть своя прелесть.

Жарко пылал камин, трещали дрова. Редкие искры метались в огненном зеве, падали на каменную подложку. Решетка вся закопченная, рядом стоят кочерги с деревянными рукоятками, в аккуратном каменном ведре. Окна закрыли ставнями, вечереет. Но и холодает тоже.

— Ваше Высочество, вы очень легко одеваетесь. — Вдруг сказала мне Ирма. В её присутствии я еще немного робел сам. Настоящая русская красавица-то. И даже четверо… Или больше? Детей не испортили фигуры. Не, ну конечно, не испортят. Это у нас там фитнес, питнес… А тут жизнь такая, что любой фитнес отдыхает. Одной воды-то принести чего стоит. Или дров для камина нарубить. А уж за детьми в таком доме проследить, так это уж вообще.

— Так в карете не так холодно, а в замке вообще тепло! — Возразил я.

— Все равно, зайти к портным вам необходимо, Ваше Высочество! — Покачала головой Ирма. — В вашем-то возрасте застудитесь на морских-то ветрах. Скоро уж зима, а вы все в курточке.

— Да уж надо бы… — Ещё больше смутился я.

— Завтра приходите, у нас портные будут. — Пригласила она. — Не как из замка портные, хорошие… У нас все в их вещах ходят. Приходите. Вам точно куртка нужна, и штаны теплые, и все-все-все… Ой, Ваше Высочество, простите! Что я несу-то? У вас же…

— Ничего. — Я улыбнулся через силу, преодолевая смущение. — Спасибо, хозяюшка…

— Да вы кушайте, кушайте! — Мне был любезно пододвинут ещё один здоровенный пирог, только что внесенный слугами.

Чай с пирогами. Вот как это выглядело до революции-то, а. Понятно, почему на всех картинах купцы да купчихи не во всякие двери проходят.

— Уж не влезет, хозяюшка. Не искушайте, все так вкусно, но всего-то не съесть точно!

Мастер Клоту не к месту шумно вздохнул.

Ирма улыбнулась.

— Вот, Ваше Высочество, вы заходите чаще. Накормим вас, а то там, во дворце-то, все заморское, небось. Оно для имперских хорошо, они так живут, а у нас времена холодные бывают. Зима дунет в этом году сурово…

— Отчего так?

— Так дни коротки уже, а омела ещё листья не бросает, а на побережье рябины уродилось, что ещё не всю собрали. Зима короткая будет, морозная.

— Народные приметы? — Понимающе сказал я.

— Нет, это в Королевском Университете рассчитали астрологи. — Удивилась Ирма. — Они давно уже рассчитывают, со времен Рыцаря.

— Кого?

— Король-Рыцарь, Мург Первый. — Прогудел Виктор.

— О, понятно. Просто забыл. — Не простой у меня предок был, однако. Мало того что всех в округе завоевал, так ещё и Королевский Университет основал, да много мудрых обычаев завел. А вот король Лото Второй после себя кучу стихов оставил, три тома. Обязательное их изучение на факультете литературы и на общем факультете Королевского Университета. Тоже мудро кто-то придумал, теперь все, кто через Университет пройдет, будет знать, что Соединенное Королевство Ильрони и Альрони не какие-то там варвары, вот у нас король даже стихи писал.

Я вдруг понял, что разговор-то мне нравится. И дом тоже этот нравится. Тут не было выверенных комнат сержанта, молчаливых лакеев и больших столов, тенистых деревьев, растущих прямо за окнами тоже не было. Но тут было очень уютно и тепло. Большая семья, в которой все хорошо. Жаль только, что я тут точно лишний.

Но что ж парень-то на меня так смотрит? Чем успел обидеть?

— Ваше Высочество, а что дальше будет? — Вдруг спросил мастер Виктор.

— Дальше? Когда я королем стану? — При этих словах дернулось лицо как у Ирмы, так и у злобного пацана. Причем по-разному. Ирма-то от жалости, скорее. А вот парень что-то хотел сказать, да успел язык прикусить.

— Так до того ещё жить до жить. — Улыбнулся я. — Засиделись мы у вас… Пора, наверное. Мастер Клоту… Ма-астер! Встаем, на выход. Нам ещё во дворец ехать.

На улице стало заметно холоднее. Запахнувшись в куртку, я вполголоса выругался. Твою мать, ну что это за одежда-то такая? Золота и серебра хватает, а вот а вот мех точно рыбий. От камбалы.

С моря налетел холодный ветер, подуло сыростью. Меня моментально пробрало до костей. Кучер на козлах уже покрылся гусиной кожей и кутался в плащ. Походил на большой тряпичный сверток, из которого только нос высовывался. Охрана делала вид, что бдила, а на самом деле грелись у теплого бока кузницы.

— Давай. — Махнул я рукой. — Домой едем! Мастер Клоту, не падай давай, а? — Это уже мастеру Клоту. Того шатало. Вино домашнее ему крепче подливали, чем мне, и теперь приходилось держать его за рукав. Не такой уж и тяжелый дядька-то, не смотря на то что толстый. Или это я уже успел так подкачаться?

Провожать нас вышли мастер Виктор и его жена.

— Завтра приезжайте, высочество. Я ещё пирогов напеку. — Простодушно пригласила меня Ирма. Я мысленно охнул, живот и так похож на надутый барабан. Но приехать надо, надо проконтролировать, что же мастер-то сделает.

— Непременно! Покойной ночи, хозяева… Домой едем.

Бричка двинулась, мастер Клоту повалился и потряс головой.

— Прошу меня простить, Ваше Высочество…

— Да за что, нормально все. До покоев доберешься, или пажа с тобой послать? Эй, мелкий. Как доедем, мастера довезешь до покоев…

— Да, Ваше Высочество.

— Вот и хорошо. Мастер, а мастер. Вы же лекарь. Неужели дозы не знаете?

— Да какой я лекарь, Ваше Высочество! — Пьяно покачал головой мастер Клоту. Повело его не хило. Глаза в кучку, осоловел немного. Но руками ящик свой прижимает дай Боже, как кошелек на Трех Вокзалах в Москве[40].

Мастер, а мастер. Что это вы так нажрались-то?

— Нет, Ваше Высочество, я не лекарь! Я просто бездарный подражатель!

Гы. Развязался наш мастер.

— Что же так, мастер? — Поинтересовался я. Начальник охраны, лейтенант Лург, вопросительно глянул на меня. Я покачал головой, но лейтенант все же спросил:

— Ваше Высочество, мастер может поехать отдельно.

— Нет, спасибо, не надо. Все в порядке. Рыжие где?

— В замке, Ваше Высочество. Они сегодня изволили верхом кататься.

Жаль, ноги не переломали. Отдохнул бы от них. В последнее время что-то чаще приходится увеличивать силу воздействия. Наверное, скоро вообще пальцы ломать придется. Или утопить где-нибудь одного тихо, чтобы второй испугался. Да не получится, жаль. Не нравятся мне хмыри эти. Одни проблемы от них будут, чует моё сердце.

— Отчего же так, мастер? Пусть не очень хорошо в Королевстве Альтзора было, но вот он я тут, перед вами. А раньше лежал и не шевелился. И даже в потолок не смотрел. Что ж так? Вы великий гений, если смогли то, что не…

— Ваше Высочество! — Пьяно качнулся мастер. — Ваше Высочество, я скажу вам, что я понятия не имею, почему вы выздоровели. Я испробовал много амулетов. Я даже прижигал вам ладонь…

Вот засранец толстый, найду время, задницу тебе прижгу. Во сне. Чтобы проснулся и поскакал.

— …но вы спали и спали. Я искал в древних трактатах, я искал долго очень, но ничего не нашел, ничего! Все врачи отказались, но я остался ради этих проклятых денег от королевы. Думаете, она не понимала, что я не смогу вас вылечить? Но вот… ик! Ик! Иккк…

— Не сюда, зараза тебя возьми! — Заорал я, оттягивая мастера к борту брички. — Эй, стой, сто-ой!

Мастера с шумом вырвало под ближайшую же стенку. Там не чище было, по продолбленному в земле арыку тек вонючий ручеек. Мастера полоскало домашними пирогами. Охрана ухмылялась, совсем не заботясь о периметре.

А райончик, в котором мастеру так поплохело, и впрямь не очень благоприятный для прогулок. Нижний город тут примыкал к Рыночному кварталу, ничего хорошего даже по словам. Криминал, криминал-с! Правда, пока что тут мало народу собралось, но если задержимся, то могут быть большие неприятности. Вот даже лакей на козлах оглядывается. И узбеки что-то сильно забеспокоились, неуютно им.

— Мастер, мать твою! — Я рванул мастера Клоту за шиворот.

— Вввв…

— Пришел в себя? Лейтенант, воды дайте, быстро!

Кое-как умыли мастера водой из фляжек охраны, водрузили на место, под руку подтолкнули ящик. Я, подумав, наклонил его голову пониже, чтобы не захлебнулся если что. Мастер Клоту заснул, мирно покачиваясь на сиденье и обнимая своё драгоценное имущество.

Вдруг лейтенант Лург, до того лишь страдальчески морщившийся, напрягся. Выпрямился в седле, посмотрел мне за спину, зачем-то полез за мечом, но доставать его не спешил.

Я оглянулся.

Чуть дальше по улице темные тени что-то меж собой решали негромкими голосами. С десяток так силуэтов, ничего хорошего. Охрану-то мою неплохо ещё вольные стрелки Лесного барона протестировали. Тест удался, охрана мешать не будет.

— Валим давай отсюда. — Сказал я лейтенанту.

— Двинулись!

Со свистом над нами мелькнула какая-то палка, похожая на дубинку, и врезала охраннику справа от меня по шее. Раздался громкий «бом», шлем съехал вниз. Охранник с ругательствами закачался в седле, нащупывая меч.

— Отставить! — Скомандовал лейтенант Лург. — Потом разберетесь, до замка все, пошли!

Сзади нас заулюлюкали и заорали, но бричка шустро вошла в поворот вслед за охранниками (вот, кстати, вопрос хороший — как это они там впереди меня оказались?), и только нас и видели.

Во дворце его предали с рук на руки уже знакомой даме. Та охнула, одной рукой подхватила мастера под мышки, другой рукой его ящик, и повлекла куда-то наверх. За ней шел паж, назначенный на сегодня быть провожатым мастера.

Меня же сопровождало двое охранников с каменными рожами. Ну да и фиг с ними, лишь бы вреда от них не было.

Прошелся по темным и пустым коридорам, свернул к себе, стража у покоев кое-как выпрямилась по стойке «смирно». Кивнул им, не особо внимания обратив. Кое-как использовал туалетный горшок по назначению. Ноги и руки уже просто гудели, требовали полежать и отдохнуть, да и живот-то обожравшийся таскать сложно. Ладно, сейчас вот закрою глаза, и здравствуй мир Земли, с туалетами теплыми и душевыми…

Ого, а где же Её Величество, то есть Её Высочество? Принцесса-то где? Должна уж быть. Время позднее. Хотя, она там что-то вроде в саду гуляла… Наверное, и загулялась.

— Эй, ты. — Спросил я у ближайшего узбека. — Где Её Высочество?

Раб смешался, согнулся в поклоне, и его стала бить крупная дрожь.

Ну вот, дела.

— Выпрямись. — Сказал я, постаравшись придать голосу максимально повелительных ноток. — Говори.

— Ваше Высочество не вернуться. — Пробормотал он так, словно во рту кашу держал, и не мог пережевать. Акцент, однако. Бурчание, как у пуза, принявшего тройную норму газировки.

— Ну и хорошо. — Пожал я плечами. — И ладно. Что трясешься-то?

— Ввввв… — Дрожь стала ещё сильнее.

— А ну хорош. — Пришлось прикрикнуть.

Но толку-то не было, выходец из жарких стан трясся как осиновый лист и не мог сказать ничего путного. Как отрезало.

Да что я с ним вожусь-то? Там же у нас ещё стража есть, пара человек у дверей стоит. Вот с ними надо и пообщаться.

— Эй. — Высунулся я из-за двери. — Эй, воин.

— Да, Ваше Высочество. — Сказал правый, не отводя взгляда от коридора. Вроде бы этот сопровождал меня в поездках ещё в первый раз. И сержант его неплохо отлупил в «Ильтико». Но вот имени его не знаю, они все избегают почему-то по имени друг к другу обращаться.

— Принцесса Альтзора куда делась?

— Она гуляет в парке, Ваше Высочество. — Сказал стражник. Помолчал, раздумывая, стоит ли говорить или нет, но все же решился. — С рыцарем Алором и двумя пажами. — Последние слова он произнес как-то многозначительно. — Как с утра ушли, так до сих пор и нету.

— Что ещё за рыцарь, почему не знаю? — Удивился я.

— Племянник по мужу графини Нака. — Ответил стражник что слева. — Он выступал в последнем турнире, год назад. Сшиб с коней двух рыцарей.

Про турниры я уже слышал, проводились тут. Турнир в честь дня основания города, турнир в честь начала осени, турнир в честь дня рождения рыцаря-

Королева их запретить не могла, хотя ей того почему-то очень хотелось. И ограничилась демонстративным своим на них неприсутствием. Ну да впрочем в последнее время там стал рулить граф Дюка, на паях с графом Лургом. И там все попортили, конечно же. Виктор, который из всей троицы был ближе всего к рыцарскому званию, как-то обмолвился, что в норе у Порождений он видел турниры такие, где и побежденный, и победитель платят одному и тому же человеку.

— Это ничего не говорит. Ладно. Я спать, до утра не беспокойте.

Зашел в комнату. Ну, не скажу что тут многое изменилось со времени моего первого тут просыпания. Принцесса поставила для себя пару шкафов (не сама, конечно же, она б не подняла, да и для такой работы узбеки есть), зеркало здоровое повесила.

О, кстати, зеркало. Ещё с той поры осталось, как я впервые себя тут увидел. Ну-ка, рубашонку и колготки-лосины долой, поглядим на тело…

Постоял перед зеркалом, напрягая то одни мышцы, то другие. Положительный результат есть. Плечи пошире, живот обрел более жесткие очертания, и даже выражение лица чуть изменилось. Раньше походил на загнанную жирными кошаками мышь, а сейчас уже нет. Сейчас уже крыса, скорее.

Цапнет, мало не покажется, по-оберегись!

Глава 32

Кто-то долго не сможет забыть

Как шатались бойцы

О траву вытирая мечи

В. Цой «Кино»

Под вечер я решил ещё раз прогуляться к замковым детям. Может, что полезное расскажут. Не смотря на то, что последняя вылазка едва не окончилась плачевно, интерес-то остался.

Да и выгода определенная тоже есть, теперь я знаю, как из замка можно при необходимости сделать ноги. Ещё б знать, когда именно настанет пора их делать… Но тут уже агент другого уровня нужен. Который рядом с графьями б сидел, или даже с королевой. Посмотреть, что ли, на тех пажей, что — Пошли. — Пожал я плечами. — Только ты оденься не так сложно…

— Как это? — Не поняла Альтзора.

— Там никто не знает, что я принц.

Глаза принцессы вспыхнули.

— О нас никто не будет знать? Вот это да! Как Тайный принц!

— А это ещё кто?

Тайный Принц — это такой главный герой кучи книжек. Ну и легенд, конечно же. Жил себе в Муравьином Королевстве такой вот принц, который имел хобби переодеваться в простолюдина и бродить по городам и весям. А потом вламывал чиновникам за угнетения народных масс. Ну, как Гарун аль-Рашид и его визирь Джафар, мир с ними обоими[41].

— Ну, почти что. На самом деле, просто скучно все время в одном и том же месте, не находишь?

Первый вариант одежды принцессы я забраковал сразу.

— Ты что? Золота меньше…

В самом деле, длинное белое платье с серебряным шитьем и шапочка с шитьем золотым ну никак бы не пришлась ко двору. Сразу бы поняли, что девочка это не простая пришла с их другом-Серым. И не знаю, как бы тогда отреагировали.

— Вот это, может? — Альтзора закопалась в шкаф. Ойкнула.

— Что такое?

— Что это шарф мой в крови?

— Ну… Тут такое дело было… — Я посмотрел в потолок, пытаясь избежать пытливого взгляда принцессы. — Подрался я ночью.

— Наследник престола? На дуэли?

— Да какая там дуэль… — Хмыкнул я, вспоминая ночной бой. Типа становимся мы с Дырявым в позицию, и начинаем лупить друг друга дубинаторами. — Просто жизнь полна неожиданностей.

— Наверное, сражался за прекрасную даму?

Я вспомнил Урия.

— Ага, за неё самую. Сама понимаешь, имя не могу назвать…

— Да и не надо. — Принцесса отложила шарф в сторону. — Вот, это подойдет?

Зелено-серое платье, с серыми пуговицами, до середины икр. Подойдет, наверное. Со стороны не заметно, что сшили его гораздо лучше, чем одежда местных слуг. — Только вот все украшения оставь… — Я посмотрел на принцессу ещё раз. Какие ещё там украшения, она ничего не носит, кроме ожерелья и кольца на пальце.

— Во, все лучше снять.

Принцесса с готовностью сняла с себя ожерелье и убрала в ящик подальше.

— Кольцо не могу, это знак моего происхождения.

Я посмотрел. Вроде бы ничего такого, носит его на безымянном пальце. Обычное кольцо с небольшой печаткой. На печатке в несколько линий нанесена роза. Ну, или что-то очень на неё похожее.

— Герб твоего королевства?

— Да.

— Ну… Надень что-нибудь на руку тогда. Или, знаешь что? У тебя цепочка попроще есть? Повесь на шею на цепочке.

Идея отклика не вызвала. Альтзора вообще поглядела на меня как на сумасшедшего, неожиданно прилюдно раздевшегося.

— Ну, хорошо. Тогда давай вот так сделаем, ты палец обмотай, скажи — порезалась.

Так и сделали.

В условленном месте нас уже ждали. Вихор, Маля и Ирина. Виктора по пути встретили, он привел за руку Пира.

Снова запрятались в комнату, занавесили плотной тканью окно.

— Новенькие? — Подозрительно спросил Вихор.

— Ну да. Это Аля, моя… — Чуть было не сказал «жена», опомнился. — Мы знакомы, короче. За неё ручаюсь.

Представились. Ирина глядела на новенькую как-то подозрительно, Маля вообще индифферентно ко всему отнеслась. Пирожок вообще глядел на все открыв рот, ему все было в любопытство. Наверное, если б нас забрали всех в рабство, так же любопытно оглядывался.

Виктор же широко улыбнулся.

Запрятались в комнату, занавесили окно, зажгли свечи. Ирина достала откуда-то кусочки черного, грубого хлеба. Посыпали их припасенной солью, раздали по кругу. Несмотря на мои некоторые опасения, принцесса с удовольствием умяла свою долю.

— Ну, кто рассказывать будет?

— Я знаю, кто хорошо рассказывает! — Альтзора это. — Седдик, давай ты, ещё же есть что-то, что ты не рассказывал…

— Давай я. — Быстро прервал я её. Ещё не хватало. — Аля, меня Серый зовут, так лучше, а?

Ирина посмотрела на меня ревниво.

— Угу! — Поддержал Виктор. — Про кого рассказывать будешь?

Да маму твою об забор. Айвенго уже был. Квентина Дорварда кое-как вспомнил. Три Мушкетера тут не пойдут, тут ещё не знают, что такое порох и почему важно, когда у друзей есть шпаги. Да и из меня Боярский фиговый выйдет.

Хотя, вот.

— Значит, слушайте, ростики. Дело было в далекой такой стране. И жил там отважный рыцарь, хотя и молодой очень. Дурной, можно сказать. Но не совсем, а как-то так.

— Рыцари дурными не бывают! — Незамедлительно сказала Альтзора.

Нда, переборщил я тут с ней. Все равно она выглядит… Ну, не как мерс среди тазиков[42], а как пассат посреди опель кадетов. Что-то вот прорывалось, и это «что-то» Ирина почувствовала своим верхним чутьем на раз.

— Этот ещё молодой был. Рыцарями-то не рождаются, рыцарями становятся. Упорным трудом… Ратным трудом, я хотел сказать. — Вовремя поправил, заметил странные взгляды. Ну да, это у нас труд почетный, а тут говорят «Трудишься — значит, бык! Быку — ярмо!» — Значит, не опытный, вот скажем так. Звали его Дик. Жил он в большом замке, со своим приемным отцом. Жили они не тужили. И вот началась в королевстве большая война друг с другом. Когда брат восстает на брата, а дети ратятся со своими родителями…

— Бунт, что ли?

— Нет, бунт это когда чернь. — Сказала Ирина. — Это вроде того, что недавно было, когда крестьян вешали. Те, которые от кочевников отбились.

— Во. — Поддержал я её, хотя хотелось помянуть королеву очень плохим словом. — И вот началась такая война, когда дворяне не могли решить, кому же из них быть главнее и кому больше золота захапать и крепостных…

— И как всегда страдал народ. — Вставил шпильку Урий.

Вот ты Ленин доморощенный, Лукич хренов.

— Ну, так есть. Хорош прерывать уже. Я ж забуду.

— Да, Вихор, молчи уж! — Сказала Ирина.

Маля молчала, только внимательно на меня смотрела.

— Итак, в замок отчима рыцаря, графа Даниила, прискакал гонец от графа. Граф, сидя на войне, прислал в замок гонца с приказом собрать всех, способных носить оружие, и выступить отрядом ему в помощь. А в замке никого не оставлять, ибо дела на войне шли у графа очень плохо.

— Что за имена такие странные? — Удивился Урий.

— А ну молчи! — Ирина сильно ткнула в бок Вихора.

— Значит, собрались они. Рыцарь Дик, управляющий замком и рыцарь Николай, который должен был повести отряд на помощь к графу. Ирк, дай ещё хлебушка, а? Спасибо. Значит, вот собрались они. Собрали оружие, доспехи одели, сели на коней и только выехали из замка, как рыцаря Николая пронзила Чёрная стрела. Раз, и все. А на стреле была записка, в которой говорилось, что Джон-мщу-за-всех обещал посчитаться не только с Николаем, но ещё и с графом, и с придворным жрецом, и с управляющим замком тоже за смерть отца рыцаря Дика… [43]

Альтзора слушала, уставившись на меня как на последнюю надежду. Вихор сначала было заскучал, но потом втянулся. Выдал только пару дежурных шуток, когда леди Джоана переодевалась в мужчину, да и только.

Незаметно я втянулся и сам. Нет, все же какое большое преимущество есть у меня, ребенка технически развитого общества. Я за всю свою жизнь столько книг прочитал, сколько та же принцесса Альтзора и не увидит. А если уж и про кино вспомнить, так это вообще будет просто полный улёт. Кино не то что Альтзоре, оно даже и Вальтеру Скотту и Роберту Стивенсону не снилось. Как их снимут-то.

А Стивенсона мы ещё и в школе учили, Вересковый мёд, когда старик сына попросил убить, чтобы тот тайну не выдал.

— …и вот граф Даниэль пошел к лесу, и вдруг упал. А когда граф Дик прибежал к нему, то увидел, что из груди графа торчала Чёрная стрела. А рядом стоял граф Джон. И он сказал, что теперь-то его миссия завершена и граф Дик больше никогда о нём не услышит.

Все промолчали. Маля задумчиво посматривала то на колеблющиеся пламя свечей, то на меня. Ирина молчала, разглаживая подол платья, Урий и Виктор тоже под впечатлением. Но больше всех что-то на Альтзору подействовало.

— А почему магов не было? — Вдруг спросил Пирожок.

— Да потому что их не бывает. — Авторитетно ответил я.

— Как это не бывает? — Теперь на меня уже смотрели не так восторженно. — А как же принца-то вылечили? Мастер Клоту колдун натуральный, как есть. Если б не он, принц бы все так и спал, как лосось.

Я мельком глянул на Альтзору, не вскинулась ли. Но она ещё в себе, что-то переживает. Глаза такие бывают, когда человек чем-то очень внутренне увлечен. Я пару раз такие видел, у нас Ботан в институте всегда такие глаза делает, когда дифференциальные уравнения решает, или когда лекции записывает. Как тетерев на току, ничего не вижу, ничего не слышу.

— Да не знаю я, как. Я пока что ни одного не видел.

— А я видела. — Вдруг сказала Маля. — Мастер Клоту с моей мамой часто время проводит…

Ох ты, вот почему ты мне знакомой показалась, малявка! Точно-точно, чем-то ты на ту тетю похожа, с которой мастер Клоту в кровати кувыркался.

— Ого. — Это я сказал, все остальные уже, наверное, знали.

— И как он… — Как можно нетактичнее спросил я. — Что за человек-то он?

— Добрый. — Маля смутилась, она все ещё была под впечатлением «Черной стрелы» и потому отвечала. А так из неё, видно, слово сложно тянуть. — Мне всегда сахаринки дарит.

— Что такое сахаринки? — Вдруг спросила Альтзора.

— Ну ты даешь. — Покачал Вихор головой. — Это леденцы такие… Когда хлеб в сахаре вымачивают.

Тьфу ты гадость.

— Знаю! Я такие ела. Они у нас леденцы назывались.

— А ты сама-то откуда? — Вдруг спросила Ирина, которая почему-то последний час смотрела на Альтзору довольно подозрительно.

— Из Альтзоры. — Ответил за принцессу я. — Приехала с принцессой.

— О, понятно. — Подозрения во взгляде Ирины не убавилось. — А чем занимаешься?

— Да ничем ещё… Иринк, не мешай! Маля, расскажи про мастера Клоту.

— Да человек как человек, говорю ж! Хоть и маг, а все равно добрый и внимательный. Когда я крапивницу схватила, он мне мазь бесплатно дал, мама потом неделю мазала, и крапивница прошла. А ещё мама говорит, что он во сне часто стонет…

— Ооо… — Протянул Пир, но вдруг Вихор ловко ткнул того локтем.

— Молчи, толстый, нечего!

— Молчу, молчу…

— Не нравится, так и не буду рассказывать! — Отвернулась Маля.

— Не-не, ты что! — Я подвинулся чуть ближе, глазами показывая Пирожку, что ему очень сильно не поздоровится, если что. — Маля, я никогда не слышал про магов. Расскажи. Пожалуйста!

— Ну… — Сжалилась Маля. — Стонет он во сне часто. И спит мало. Как принц выздоровел, так мастер покой и сон потерял. Все в ящике своем копается, уже двух пажей выгнал. А как он барону помог… Барон Седдик, это первый меч королевства.

Ого, а у барона-то слава есть!

— У барона семья болела, слышали? Та самая, на которую граф Дюка глаз положил. Которая ему отказала, слышали? Ну, так вот барон долго жену и дочь пытался вылечить, но даже граф Слав, который в Морской Страже служил, лекарь главный, отказывал. Говорил, что лучше дать больше отвара, чтоб не мучались. А барон не верил, он все искал лекаря. И вот мастер Клоту просто так взялся лечить. Долго лечил, но вчера я Лану видела, дочку баронскую. Мы с мамой на рынок пошли, и их там встретили. А болели они почти тем же самым, чем и принц.

Господи, да как же хорошо, что я сегодня сюда пришел. Какие подробности выясняются-то. Оказывается, сержант-то неспроста так графа Дюка хотел получить на завтрак. И повезло ж мне тогда в таверне встретить лучшего меча королевства… Ох, повезло.

— А что он во сне стонет? — Спросил я. — Это плата демонов за магическую силу?

— Не знаю. Мама плачет, говорит, что ему принца жалко очень.

— Аааа… — Виктор и Урий почти одновременно руками махнули, но говорил Вихор. — Лосося этого снулого…

— Видал его на балу. — Продолжил Виктор. — Сидит как сам не свой, в стол смотрит. Ещё ему королева ножей не дает, чтобы не порезался…

Я улыбнулся. Спиной сидел к Альтзоре, и потому не заметил её реакции, ну да ей-то на меня плевать… Промолчать должна вроде. Я ж молчу. Лишь бы не начали принцессу обсуждать. Все, решено, я сюда больше с ней ни ногой. Нафиг-нафиг. На верного визиря Джафара принцесса Альтзора не потянет.

— А что за терки у графа Дюка с бароном Седдиком? — Спросил быстро, чтобы тему с принца сменить.

— Да есть там разные. — Неохотно ответил Вихор. — Вроде как графу понравилась его жена, да вот облом вышел, против лучшего меча в королевстве на дуэль выходить не стал. — Пожал плечами. — Кто знает, что там между ними было и почему. Вроде как пытались баронессу похитить, а потом ещё и титул оспорить. Да у барона Кривого Ручья тоже семья не простая, знакомые по всем Стражам, от Горной до Морской. Не дали. Так и разошлись, но… Сам спроси у барона.

— Непременно, как время будет. — Я потянулся ещё за хлебом с солью, обнаружил, что кончилось. — Ирк, есть ещё, а?

— Перебьетесь. — Фыркнула Ирина. Совсем как земная девушка. — Ну на вас не напасешься, проглотов. А с поварами сейчас сложно. Я уеду, наверное. — Вдруг сказала она.

— Ирк, ты что? Куда ж? — Вскинулся Виктор. Мы все смотрели на неё с любопытством.

— Куда, куда… — Заворчала Ирина. — Куда меня повезут, туда и поеду. Не хочет мамка в замке больше оставаться. Свободу она получила уже, а место на корабле до Рохни есть. Послезавтра отходит. Там наших много, не пропадем. Так что, ростики, сегодня хлеб тот последний был.

— Ирк, как же так? — Виктор посмотрел на неё. — Ты ж взрослая уже, оставайся, тебе место на кухне всегда найдется.

— Нет. — Покачала головой Ирина. — Боюсь я тут, Вить. И все боятся. Нечего тут делать уже. На меня уже дворяне смотрят, а сам знаешь, почему да зачем. Мамка и сказала, что пусть они…

— Пусть они друг на друга смотрят. — Резко сказал Вихор. — Бездельники. Не могли даже графьев осадить, когда их по кольям рассаживали. Вот вырасту, пойду к Лесному барону в дружину.

— Ростик, ты из лука стрелять-то умеешь? — Спросил я. — Как пойдешь, меня с собой возьмешь?

— Тебя возьму. — Серьезно сказал Вихор. — Ловко ты того жирдоса сделал, ростик.

— Да уж и ты постарался.

Мы пожали друг другу руки.

— Ладно… Расходимся. — Подвел итог Вихор. Завтра вставать рано надо.

На обратном пути Альтзора требовательно заглянула мне в глаза.

— Они ругали королевскую власть!

— Ругали. — Согласился я.

— А один из них хотел уйти к бандитам… К этому, как его, Лесному барону!

— Собирался. — Снова согласился я.

— Так что же ты будешь делать?

— Рекомендацию напишу для Лесного барона. Я, наследный принц, ручаюсь за Урия по кличке Вихор, что парень он крепкий, хоть и глупый. Пусть наберется ума-разума у твоих молодцев, да возвращается обратно, ежели выживет и сам того пожелает. Каково?

— Ну и ну. — Сказала на это Альтзора.

Уснули мы снова на одной кровати, но под разными одеялами. На этот раз принцесса уже не требовала от меня истории. Про «Черную стрелу» ей хватило. Вот бы ещё знать, что это ей так понравилось… «Айвенго» такой реакции точно не вызвал, хоть и мне он больше по душе пришелся в свое время.

Интересно, что же рассказывать-то буду я, когда все эти романы у меня кончатся? Надо б Сабатини подчитать, да подредактировать под здешние эпохи. Скажем, жил-был один такой бла-агородный лекарь… И жил себе спокойно, пока не попал случайно в восстание против короля, злого и ужасного… [44]

С этими мыслями я и открыл глаза у себя дома. Пятница, итить! Сегодня ж последний день, сегодня военная кафедра! А я на неё не попал, слава Богу. Теперь можно будет целый день прохалявить…

Ага, как же. Сегодня целый день в институте надо будет провести, а вечером ещё и тренировка будет, точно.

Собираться можно было не спеша. Родители на работе, дома никого нету. Поставил чайник, быстро нарубил себе бутерброды. Подвигал мышью на коврике, комп быстро ожил и показал картинку. Закачано! Фильм «Семь Самураев». Буду смотреть. Вот ещё что-то про снайперскую подготовку, правда, на английском. Ну да ничего, разберусь как-нибудь. А больше ничего и не прилетело.

Натянул удобные джинсы, пошел бриться. Глянул в окно… Ох ты ж! Пока спал, землю покрыло плотное белое покрывало. Первый снег выпал. И на улице заметно похолодало, из форточки тянуло бодрым таким холодком. Пора доставать зимние ботинки, куда ж я их засунул-то?

В институте было людно. Завтра как раз начинается зачетная неделя, и студенты кипишатся в институте как муравьи. Причем всех курсов сразу. Носятся по коридорам туда-сюда, обнимая связки чертежей и выпрашивая друг у друга конспекты, что-то решают, стоят в деканаты длинными очередями за допусками к экзаменам, пьют скверный кофе в столовой, расстегнув зимние куртки-пуховики… Ну, суета сует.

Вот что удивительно, к экзаменам эта суета чуть утихомирится. Те, кто не успеет, уже не торопится, сдает так себе, твердо рассчитывая на каникулах досдавать, по предмету в день, а те, у кого все в порядке, обретают этакую важность и вальяжность, помалу вычеркивают предметы, заполняют зачетку хорошими оценками по принципу «вышел вовремя на экзамен — не доставляешь лишних проблем преподавателю — пять тебе» и готовятся отдохнуть пару недель.

Я тоже все вовремя люблю сдавать. У меня ж работа. Мне нельзя на пару недель, а то и на месяц из фирмы моей исчезать, не поймут. В это время нагрузка у нас падает на остальных, потом придется расплачиваться за пропущенные смены, которые за тебя кто-то отстоял, а это значит лишние ночи без отдыха в два раза чаще… Одно за собой другое тянет. Одного раза мне хватило в свое время. Нет, я уж лучше в семестре понапрягаюсь, тем более что хорошие оценки мне не нужны, а тройку в магический промежуток времени «вовремя» мне всегда поставят. И мне хорошо, и преподу тоже неплохо, не надо на меня во время каникул время тратить.

Поднялся на этаж, и в одной из пустующих аудиторий встретил нашего отличника, Борю-Ботаника. Поздоровался, узнал, что преподы по математике и моделированию будут через час, и что, если я желаю, можно вместе пойти. Потому что одному скучно.

— Борис, слушай, я с тобой на любой экзамен… — Честно ответил я. — Ты столько всего знаешь, что на шестерых хватит.

— Слышал, что Иванов заболел? — Сказал Борис. Внешность у него самая обычная, таких на улице встретишь, не узнаешь. Худой, остролицый, волосы темные и торчком всегда, хотя свитер, вопреки общему мнению про программистов, новый всегда и джинсы тоже новые. Но под вихрастой головой скрывались ничего так себе мозги, которые неслабо понимали в математике и даже физике. Иногда мне казалось, что Борис сначала строил математическую картину мира, а уж потом по ней сверял свои действия.

Но, в отличие от второго нашего ботаника, парнем был нормальным. На 1-ое сентября с ним неплохо пива попили, на второе похмелялись минералкой. Хороший парень-то. Разве что умный. Ну, да это поправимо, как Молчан говорил.

— Ну?

— Ну да. Этой неделей точно не будет, а потом даже и не знаю. Народу-то такая куча ломится сдавать, что двери на кафедре чуть не снесли.

— О, хорошая новость! — Прикинул я. — Только он же там как-то по лекциям выставлял, мухомор старый…

— Так вот по его лекциям и выставляют, разве что принимает уже не он сам, а аспирантка какая-то.

— Молодая?

— Да не знаю. Я сам только слышал, туда наши Васи побежали.

Васи — это тоже почти что достопримечательность. Студент Васнецов и студент Васин, два раззвиздяя. Знамениты были тем, что на четвертом семестре их вышибли за то, что они не сдали экзамен за второй. Парочка шустро отправились в академический отпуск, и восстановились на следующий год, уже в нашей группе. Короче, ударно учились, шустрили как могли, экзамены сдавали-пересдавали, но как-то жили вот уже до четвертого курса.

— Да, эти если что — так сразу. Слушай… Борь, я не такой умный, я тож пойду, да?

Около нашей кафедры выстроилась небольшая очередь. Наташа, туповатая блондинка, пара парней в камуфляже, полузнакомых с потока, ради такого дела забившие на военную кафедру, Васин внутри, Васнецов на очереди, ещё несколько человек из обычных. Прошел Морда, наш главный ботаник потока. Ему-то как раз все равно, он на всех лекциях на первой парте, словно дел у него других нету. В очереди стоять не стал, прошел дальше по коридору.

Встал в очередь за Наташей. Конспект лекций у меня с собой, зачетка тем более, а сдавать все наизусть Иванову лично как-то не хочется.

Дверь снизу деревянная, на уровне груди застеклено. Как и вся кафедра. Все внутри видно. Вот голова Васина, стоит как по стойке смирно, что-то там делает… О, никак зачетку принимает? Получил, к выходу…

Дверь распахнулась, выпустив радостного Васина.

— Следующий! — Раздалось из-за двери. Что-то голос знакомый, где-то я его уже слышал.

— Привет! — Сказал Васин, тряся мою руку. — Оцени, а? Зачет по деталям мужчин[45], а? Каково?

— Ещё по термеху не хватает. — Серьезно сказал я.

— Видал бы ты, там та-акая дама принимает… — Закатил глаза Васин.

— По деталям мужчин взял… Значит, деталь хороша!

Васин хохотнул, приличная девушка Наташа поджала губки.

— Ну что ещё от тебя ожидать можно? — Риторически спросила она в потолок, не понятно к кому обращаясь. — Набрался в своей конторе.

Я мазнул по ней взглядом.

Ещё один человек, ещё один, ещё один… Наташа с кислой миной вышла, пихнула зачетку с конспектами в сумку, и поцокала каблучками к выходу.

— Следующий…

Лина, подружка Леночки. И Леночка же рядом, перебирает стопку чертежей, на какие-то делает пометки, откладывает в сторону.

— О, привет! — Обрадовалась мне Леночка. Одета не по погоде, короткую юбочку видно даже из-под стола.

Лина посмотрела на меня, не сразу, но вспомнила.

— Привет, Лен, здравствуйте, Лидия Евгеньевна…

Девчонки переглянулись и фыркнули.

— Лина, а я знаю этого героя! — Обрадовалась Леночка. Знает-то знает, но зачем же такую юбку короткую надевать-то? Все мысли теперь лишь о том, что же там у неё, если выше… Блин, мысли долой, рыцарь Гюго хороший парень, хоть и фон Воленштайн! И даже если сама не против, Лешку-то чего обижать?

— Зачетку давай, герой. — Сказала мне Лидия Евгеньевна, она же Лина. — Много вас там ещё?

— Человек пять будет… — Сказал я, глядя, как ручка выводит в графе «зачет» и размашистую роспись. — Спасибо, Лидия Евгеньевна…

— Да не за что, с тебя шоколадка. Я черный люблю, горький.

— Ок… — Забирая зачетку, я проследовал к выходу. Вот теперь на улицу придется идти, в ларек.

Наташа с обольстительной улыбкой передавала конспекты какому-то тощему типу в очках и поношенном свитере. Тот глупо улыбался в ответ и пихал блок конспектов в плоскую резиновую сумку с надписью «80 лет». Чему 80 лет, сумке, что ли?

— Лешенька, как хорошо что ты такой умный… — Умильно заявила Наташа. — Сегодня вечером проводишь меня домой? У меня теперь физика осталась…

«И как плохо, что ты такая блядь.» Добавил я мысленно. Уж кого-кого, а Наташу-то…

В аудитории, где сдавали практическое моделирование, не было никого, лишь только унылый аспирант в компании ведомостей. Борис уже свою пятерку получил. представился, протянул зачетку, аспирант сверил мою посещаемость лабораторных с ведомостью и вывел красивую «зачет».

Спасибо сказал, зачетку ближе к сердцу, и пошел подальше, пока не передумали.

Вот, удачный день сегодня!

Но ещё остался один небольшой долг.

На улице по первому снегу резвились дети. Святое это дело, товарища с первым снегом поздравить хорошим снежком в корпус. А в школе как раз перемена большая только началась. Район у нас тут хороший, все тут есть. Институт, напротив школа, детский сад во дворах и кладбище на заднем дворе. Всю жизнь из района можно не выходить, главное б магазинов побольше было хороших.

Купил в ларьке шоколадку побольше. Здоровенную такую, еле в сумку влезла.

Уже очередь разошлась, когда я орлом прошествовал в кабинет и выложил перед девушками.

— Огроменная благодарность! — Взятки давать не умел никогда, уж как получается.

— Огроменное спасибо! — Улыбнулась Леночка. — Так-так, по чайку… Давай, присаживайся. Чай будешь?

— Конечно же! — Обрадовался с виду я. — Ничего, если я полчасика с вами? У меня сегодня тренировка… Поухаживаю за вами, можно? Где чашки?

— Спортом занимаешься? — Спросила Лина, она же Лидия Евгеньевна, запирая дверь изнутри. Ну, как в немецкой порно, если оне сейчас разденутся, то я… Ну, на фиг. У меня ещё точно три экзамена.

— Конечно же.

— Они с Лешкой в одной компании, верно? — Спросила Леночка.

— Да нет, я сегодня не там… Я ж в охранной фирме ещё работаю, у нас по пятницам вечером тренировки. Наш директор устраивает. Вот тренируюсь… А с Лешкой завтра утром будет.

— О, точно, а я и забыла! — Всплеснула руками Леночка, едва не сбив с моей руки чашку с горячим чаем. — Слушай, а чем вы там занимаетесь?

— Ну, рукопашный бой и общефизическая подготовка, вот так, мало-мало. Я ж должен там разные ситуации разруливать…

— О, вот это да. — Протянула Лина. — Лен, у тебя знакомые все такие? Милиционеры, охранники…

— Да брось ты. — Снова махнула рукой Леночка. — Что не так-то? Парень крутится, надо ж деньги зарабатывать. Не всем же с родителями повезло, как некоторым…

— А как же учеба?

— Ну, это тоже платное удовольствие, Лидия Евгеньевна…

— Учился б лучше, получал б президентскую стипендию. — Парировала Лина.

— Да тут другая проблема, где б голову умную взять… Лидия Евгеньевна, вам в чай сахар али как?

— Две ложечки.

Сдвинули в сторону чертежи, разбили на части шоколадку. Я в художественном порядке разложил на фольге кусочки, положил сахар в чай, расставил чашки. Девушки только улыбнулись.

— Вот, видно грамотного человека! — Похвалила меня Леночка.

— Видно-видно! — Подтвердил я. — Знаете, сколько таких чашек прошло через нас на долгом и сложном дежурстве?

— Знаем-знаем! — Леночка была в паре самой общительной, а Лина, она же Лидия Евгеньевна, подмораживалась постоянно. — Как Лешке ни позвоню, у него все «чай пьем» да «чай пьем»… А ещё ведь и время мечами махать находишь.

— Ну… — Замялся я. — Есть такое. Уважаем старину.

— Ага, ага. Видела я, как же. У нас тут такой же есть. — Леночка не к месту хихикнула. Десемов, видел его? Вот он старые станки собирает. На даче у него есть два токарно-винторезных.

Слова «токарно-винторезных» было странно слышать от девушки в такой короткой юбке. Да ещё и под чай с шоколадкой.

— А он вообще кто такой-то? Десемов? Я его в библиотеке видел…

— Да препод с кафедры нашей. Вроде бы ничего, студентов не мучает. Но предметы почти что не ведет, только семинары. Где-то подрабатывает на стороне.

— А что за старые станки? — Я вспомнил про книгу, которую взял в библиотеке. Так ведь и лежит на столе, все времени нет позаниматься. Забыл про неё совсем.

— Да разное старое оборудование он собирает. — Покачала головой Лина. — Хлам всякий тащит в аудиторию на первом этаже…

— Вот так уж и хлам! — Вступилась Леночка. — Хорошие вещи. Там ещё дореволюционные станки есть, и у нас он немецкий станок забрал, который после войны вывезли. Помнишь, такой зеленый, в углу стоял? На нём ещё твой бывший фото делал… Кое-кого…

Лина покраснела.

Ого, что же там на фото было? Надо в Инете поискать «Голая девушка на станке, фото». Вдруг обнаружу лица знакомые-то?

— Да и ничего! Вообще, что меня перед студентами позоришь? Завтра Иванов выздоровеет. А у меня, такое ощущение, уже половина института зачет успели поставить.

— Девушки, а можно спросить? Десемов, он что, в музей всех пускает, или только по объявлению? Лен?

— Да по какому ещё объявлению? Поговори с Игорем Сергеевичем, да он сам тебя пустит. Ему ж помощники нужны. Будешь у него разбираться со станками… В принципе, народу нравится. Ты спроси. Он сейчас в отпуске, а на кафедре через неделю будет. Там у него какой-то глист обретался… Худой такой. Он сегодня зачетку у меня первым подписал. Но что-то не сложилось.

— Очко, что ли?

— Ого. Любите вы его.

— Да уж как есть. — Скривился я. Даже мне, человеку в принципе далекому от разборок «гопота-ботаны», самый наш лучший отличник, захапавший президентскую стипендию, совершенно не нравился. От него все подальше старались держаться, и он всем платил сторицей. Особо Наташке. Та, нимало не смущаясь, любила его потравить по женской части. Застежку лифчика показать, бедром повилять, или юбку задрать чуть повыше… Ну, умеют они это. А как тот подошел к ней с предложением «порешать математику», был послан далече. Наташка-то, хоть и пробы уже негде ставить, далеко не дура. Она себе сразу присмотрела студента на пару курсов постарше. Ну, даже не знаю, что так больше нашего отличника задело, то ли то, что девушка ему отказала, то ли то, что задачу-то она решила лучше и без его участия… Наташка для него теперь первый враг. Потому что девушка, и потому что тоже теперь вроде как отличник.

Ну, и остальные враги тоже. И я в том числе, уж и не помню почему. И к каждому готов счет предъявить, почему живем неверно. Кому что в городе родился, кому что учится плохо и нечего в институте место занимать, к кому что она сюда замуж пришла выйти, к кому ещё что… На бумажке записывает, что ли?

Самое обидное, что не подловишь его ни на чем. На все лекции ходит, даже если температура у него под сорок, все записывает, в рот преподам смотрит, остальных ни в грош не ставит. Следовательно, лекции «переписать» ни у кого ему не надо, задачку прорешать он и сам способен, с народом не общается и все ему по барабану, но вот списки отсутствующих на лекции вести обожает.

Гадский парень. Вот тот же Борька почему-то таких желаний не вызывает, хотя оба на красный диплом выйдут.

— Да группа у вас вообще. — Покачала головой Лина, она же Лидия Евгеньевна. — Кстати, ты уже сейчас решай, к кому на диплом попадешь. К Иванову попасть не приведи Боже… — Она перекрестилась, правда, неверно, не в ту сторону. — С ним мороки много. Лучше к Демесову тому же.

— Да я уж думаю. — В самом деле, давно бы пора о дипломе задуматься. Да и к Демесову в музей зайти тоже надо. Посмотреть, что там да как. Думаю, что там должно найтись много полезного.

Я думал о мире в моем сне. Наше, современное оборудование, туда никак не катит. А вот то, на чем работали наши деды и прадеды, там немыслимое развитие. Те же стволы для мушкетов чем сверлить-то? Вручную? Ага, просверлишь, как же. А есть ещё куча деталей, которые очень бы пригодились мастеру Виктору. Да та же простая ручная дрель-то, или шлифовальный станок… Ой как они делу помогут!

Глава 33

Не покидай меня

Не покидай меня

М. Хлебникова.

Несмотря на зачетную неделю и некоторые послабления в режиме службы, полученные мной за обещание «отстоять потом втройне», тренировки пропускать я никак не хотел. Одну пропустишь, расслабишься, так потом в норму входить долго придется.

Сегодня в зале было не так много народу.

Серега, Костик, Михаил, Хвостовский и Лёня, худой и жилистый. Из больнички вышел. Тренировался немного, не в полную силу, отрабатывал движения и удары в углу. Валерий Алексеевич устранился, Петр Сергеевич вел тренировку. Вербицкий ногу вывихнул и взял себе отгул, лечится сейчас. Не так много народу.

Постучали по груше, потом меня немного погонял по залу Серега. Стоять с ним тяжело, но интересно.

— Давай-давай! — Подбадривал меня в перерывах между плюхами Серега. — На улице-то никто жалеть не будет. Минута со мной стоит тебе полчаса с гопотой, так что цени момент!

Эх, да. Если с Серегой выстоишь, то на улице три хулигана страшны не будут.

Костика, по старой привычке, гонял Петр Сергеевич.

Два пятиминутных спарринга, с минутным перерывом, и я уже чувствовал себя выжатый, как лимон.

— Серег, к Косте встань. — Голос нашего генерального раздался как глас с неба. — А я пока с твоим напарником…

Во, теперь точно схалявить не получиться. Да и не халявить я сюда прихожу, хорошее это дело, тренировка. Когда у тебя сил ни на что другое не остается, так жить хочется, что прям не могу.

И началось.

Двойка в корпус, двойка в корпус, левой отмахнуться, ещё одна двойка в корпус, удар в бедро пропущен, удар в ребра тоже прошел, не отвлекаться! Двойка в корпус, в корпус, разорвать дистанцию и ногой в бедро, попал в блок, генеральный сокращает дистанцию, я назад и вбок, пот заливает глаза, а в груди колотятся кузнечные меха. Крюк в печень и выше отпарирован, колено тоже поджато, меня захватили в захват, из которого я не успел вывернуться и грохнулся на пол, причем генеральный оказался сверху.

Опа, скрутили.

— Второй раз. — Петр Сергеевич поднялся на ноги, отошел на три шага назад.

Я неторопливо поднялся, загоняя адреналин из мозга, где ему точно быть не положено, в тело, в мышцы и кости. Ясная голова и тело как пружина, этому-то меня учил Петр Сергеевич. Счас испробуем его науку на нем же самом.

Так, отдохнули, и снова надо начинать.

Генерального мне точно не взять, он руками и ногами машет чуть меньше, чем я на свете живу. Надо просто продержаться пять минут, чтобы голову не оторвали. Если Петр Сергеевич заметит, что я поединок затягиваю или халяву гоню, то точно мало не покажется. Тогда Вербицкому досталось немало, когда он вокруг генерального начал по залу прыгать и в контактный бой не идти. Ничего такого, но Петр Сергеевич до него сразу добрался и стал на нем броски отрабатывать. Ничего приятного, туда-сюда по залу летать, на полу все время приземляясь.

Про ноги лучше забыть, разве что коленями отбрыкиваться. На удары в нижнюю часть корпуса точно блок будет, а если вверх лезть, то тут мало того что растяжки не хватит, так ещё и перехватят конечность, и потом по залу на одной ноге скакать как-то не охота.

Вытер пот с лица, пожестче провел по перебинтованным рукам, чтобы бинтовка не выбивалась.

— Начали! Пять минут! — Это Петр Сергеевич.

Ждать, пока генеральный пойдет в атаку, дело проигрышное.

Не, чай пить приятнее с девушками…

Руки к корпусу и пошел вперед, ловя момент.

Как учил сержант? Наука-то похожая, и в том, и в этом мире физиология у человеков одинаковая. Следовательно, решения по причинению вреда друг другу тоже одинаковые, со спецификой распространенного в обществе оружия. У нас в реальности огнестрел, у нас во сне мечи да топоры. У них рукопашный слабее все же, как мне кажется. У нас народу безоружного больше, и потому учатся все с чем под руку придется. Вот недавно даже объявление у метро увидел, бой при использовании подручных предметов, десять занятий триста долларов…

Два с левой, один с правой, ногой махнуть в колено, на блок нацеливаясь, сократить дистанцию и руки гендиру на шею, обе сразу, давить вниз… Ну, не получилось, меня откинули назад, но в процессе я успел неплохо на генерального насесть.

Прошло на рывок, второй раз не получится.

На этот раз генеральный взялся за меня всерьез, и к концу тренировки я просто лежал на матах в позе морской звезды и очень хотел жить.

Рядом со мной, голова к голове, лежал Мишка и Костик, которого таки загонял Серега-большой.

— Хорошо покрутились. — Выдал вердикт Серега-большой. — Эй, ребят. Все живы?

— Ох-хо-хо-хо… — Сказал Михаил, который в этот раз получил неслабые такие синяки на боках. — Что я скажу своей девушке?

— Что ты герой! — Авторитетно заявил Серега. — Мих, вот сколько замечал — чем больше синяков, тем сильнее тебя любят. Вот у меня всего три за сегодня, а у тебя? По идее, тебя сегодня будут любить в пять раз сильнее…

— Ну что разлеглись? — Валерий Алексеевич вышел из кабинета, поглядел на нас. — В душ давайте по очереди, пока воду не отрубили… Холодную…

— А что, горячей нету? — Спросил Костик. — Замерзну ж.

— Закаляйся… Если хочешь быть здоров… — Пропел Серега-большой. — Закаляйся… Если хочешь быть большой! Закаляйся! Позабудь про докторов! Пошли, Костя, сегодня мы с тобой моржи!

После тренировки мы переодевались прямо в спортзале. Михаил первым переоделся и свалил, у метро его ждала та самая «Анастасия и только так». Чувствуется, что закрутились у них серьезные отношения.

Зашли в кабинет, чтобы попрощаться. Петр Сергеевич часто задерживался и после работы, должность у него такая. Тем более столько документов оформить надо. Так что его лучше не ждать, да и не по чину нам. У нас чин маленький, на котором ещё замечательно работает правило «подальше от начальства и поближе к кухне».

Вошли, генеральный писал какую-то бумагу, его зам сидел в кресле под окном и смотрел на экран компьютера. Я отдал ключи от душевой, Серега и Костик протянули руки, прощаясь.

— Ребят, задержитесь. — Сказал вдруг Петр Сергеевич, очень серьезно так сказал, не поднимая глаз. Он так умеет.

— Мы с Костиком переглянулись, и сели на места, какие подвернулись. Серега пожал плечами, тоже присел на жалобно скрипнувший под его весом стул для посетителей.

— Дело есть. — Петр Сергеевич огладил зачем-то стол. Посмотрел на руки на свои, вздохнул. — Кто откажется, неволить не буду… Помощи прошу. Как друзей.

Валерий Алексеевич смотрел в экран компьютера и молчал.

— Ого. — Сказал Костик. — Это уже интереснее. Рассказывайте, Петр Сергеевич.

Петр Сергеевич кивнул на зама. Тот оторвался от компа, скрестил пальцы, посмотрел нам по очереди в глаза.

— Короче. Надо накрыть притон.

— Что за место? — Спросил Костик. Серега помолчал, но глядел тоже внимательно.

— Есть квартира. — Начал рассказывать Валерий Алексеевич. — В ней варят дурь. И продают по району. Надо это прекратить.

— Вообще-то, есть милиция. — Осторожно сказал Костик.

— Милиция будет с нами. — Охотно сказал Валерий Алексеевич. — Двое. Мои старые знакомые, надежные люди. Обеспечат прикрытие хлопушками.

— Че-ем?

— Документами.

— О.

— А что участковый-то говорит? — Продолжал настаивать Костик. — Может, умнее будет сначала сдать их участковому, а когда они его по голове лупить будут, то вмешаться? Типа возмущенная общественность помогла.

Валерий Алексеевич головой покивал, но не сказал ничего. Вместо него сказал генеральный.

— А что участковый? Не бе-еспокойте по-напра-асну… — Передразнил кого-то Петр Сергеевич. — Ребят, в случае чего в обиду никого не дадим. Вы меня знаете. Слово даю.

— Понятно.

— Так. — Хлопнул ладонью по столу Валерий Алексеевич. — Кто идет? Костя?

— Да.

— Серег?

— Да, а что разговаривать-то? — Пожал плечами Серега.

— Я тоже пойду. — Неожиданно как-то, даже для себя самого, сказал я.

— Приглашаем всех желающих. — Развел руками Петр Сергеевич, внимательно на меня посмотрев. Оценивающе так, словно сержант Седдик тогда, когда я его себе в учителя завербовал. Только ещё в разы внимательнее и строже. Служба долгая, и в более разбирающихся в людях войсках…

Хотя, как мне кажется, сержант тоже много людей на запчасти разобрал.

— Собираемся. — Подвел итог Костя.

— Сейчас? — Удивился я.

— А что ждать-то? — Валерий Алексеевич. — Наши уже заряжены, нас ждут. Ночуем тут, завтра с утра пораньше выступаем.

Я вздохнул и пошел за спальником, по пути доставая сотовый. Придется тут поспать. А утром уже домой, как дело сделаем. Только родителям отзвониться, чтобы панику не поднимали раньше времени.

Повозился на мате, подложил по голову сложенные в несколько раз джинсы, накинул на себя капюшон спальника. Поежился, устраиваясь удобнее.

Стоило закрыть глаза, как я сразу же провалился в сон.

Доброе утро в другом мире.

Встал, оделся, отгоняя пажей. За моей спиной фрейлины одевали принцессу. Там подвязать, тут утянуть, причесать… Осторожнее, руки твои кривые! Простите, Ваше Высочество… Три фрейлины работали споро и привычно.

Завтрака ждать не будем, можно и так. По пути в «Ильтико» загляну. Тем более если рыжиков сегодня не будет, так это вообще просто, приехал, поел и дальше поехал. И с сержантом надо обязательно проконсультироваться. Пора уже провести полевые испытания пороха, давно уже пора.

Сопровождаемая табунком фрейлин, принцесса скрылась за дверью, в коридоре простучали её деревянные каблучки. Тук-тук-тук… О, а это что? Звяканье какое-то, что за робокопа сюда несет?

Громыхнуло, в коридоре что-то сказали просительно, ответили грубо. Зазвенело железо о камень.

Дверь распахнулась, едва не сшибив узбека с опахалом.

Граф Дюка вошел в комнату. Прошел мимо меня, ногой в красном сапоге отшвырнув в сторону некстати попавшегося пажа. Прошел, и сел на высокое кресло. А потрудившуюся ногу положил на неразобранную кровать.

Я сел напротив и стал ждать.

Зачастили ко мне графины, зачастили.

Смотреть в глаза графу было бы глупо, только раньше себя выдать, и потому я уставился в пряжку на его перевязи, и смотрел туда.

Граф выглядел все так же, как и в первый раз, когда я ещё не совсем тут проснулся. Плащ-халат, рубашка свободная, сабля на перевязи. Странно, что граф саблю носит, у всех тут мечи прямые, различной длины, топоры ещё. Сабля только у него, да по обмолвкам сержанта, кочевники тоже часто с саблями попадаются.

Интересно, где же граф её взял?

О чем угодно думать, главное б тянуть паузу.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Первым не выдержал граф игры в гляделки.

— Доброе утро, уважаемый граф. — Строго по этикету ответил я.

Минута молчания, сидим и смотрим. Граф пытается поймать мой взгляд, я честно смотрел ему в середину груди, на пряжку перевязи, и думал о саблях и мечах. Что же лучше, сабля или меч, меч или сабля? Надо как-нибудь свести на эту тему Молчана и Чеботарева, пускай разбираются.

— Посмотри-ка в глаза. — Сказал вдруг граф Дюка, ловя мой подбородок и поднимая мой взгляд. Ох, и хреновые у него глаза. Коричневые, как бусинки. И бородка тоже не лучшим образом, напомажена и заглажена. Пахнет от графа чем-то вроде духов или благовоний. И на воротнике плаща застрял розовый лепесток, которыми тут руки моют.

Нет, ну все же что лучше, сабля или меч? Или вообще шпага? У нас, в Средневековой Европе, вообще двумя мечами сразу рубились…

— Что-то ты, сучонок, совсем запутался. — Вкрадчиво сказал граф. — На мать свою, Её Величество, вообще смотришь волком. Братьев своих обижаешь, бьешь их, графиню Наку вот напугал…

Говоря это, граф держал мой подбородок железными пальцами и поворачивал из стороны в сторону. Сразу же заболела шея, пришлось встать на цыпочки, потому что тянули-то меня вверх, и никак не отбиться…

— Что, силён стал, ростик? Да что-то не заметно… — Мой подбородок резко сбросили, назад. Я едва не грохнулся, удержался чудом. — Ещё раз кто на тебя пожалуется, не буду слуг звать, сниму саблю и ножнами отхожу. Понял? Понял, я спрашиваю?

— Понял. — Буркнул я.

— Понял, уважаемый граф.

— Понял, уважаемый граф.

— Вот так-то. Баронессе твоего учителя привет передавай. — Сказал граф Дюка напоследок, поднимаясь.

— Баронесса Ядвила будет рада услышать… А какие отношения вас связывают? Неужели вам нравятся дамы… постарше? Просто не могу пове…

Лицо графа вмиг стало диким. Он шагнул ко мне.

Две пощечины, справа-налево. После второй я закономерно оказался на полу, где-то в районе кровати. Врезал граф мне сильно, в голове сразу же зашумело. Размазывая по лицу слезы и кровь, я громко заплакал. Это у меня очень хорошо получилось, даже сам удивился. Не больно, моральные треволнение тоже в пределах нормы, но слёзы-то так натурально льются, и рыдания от души.

— Иди, тренируйся. — Ядовито сказал граф Дюка. — Задницу тренируй, принц!

Щеки мои запылали, я еле сдержался. Мои шансы против графа уж сильно малы. Граф уже было занес ногу, чтобы выдать мне пинок под ребра, но в последний миг передумал. Вместо пинка подтолкнул меня под ребра.

— Еще свидимся. — И быстро вышел из комнаты, звякая шпорами.

— Непременно. — Пообещал я, поднимаясь и ощупывая лицо. Губы точно разбиты. Но зубы не шатаются, и хорошо. Хорошо. Все ещё хорошо. И хорошо, что принцессы тут не было.

Нет, свидимся, точно. Раньше у меня был генерал Ипоку, жирная свинья. А вот теперь у меня новая цель, граф Дюка. К его уровню приблизиться будет, как мне кажется, посложнее!

Зато есть куда стремиться. Пока ещё я только учиться буду, всяких там разных генералов можно будет штабелями ложить.

Тем не менее, пора бы уже отсюда двигать.

Где же там был шарф принцессы? Многострадальный? Эх, давно тут пора завести перевязочные материалы и йод, аптечку индивидуальную. Постоянно то сам прогуляюсь где, то граф Дюка зайдет…

Не смотря на разбитые губы, настроение было на удивление хорошим.

Я даже улыбнулся.

Одним противником точно меньше. Граф Дюка не такой уж и страшный, обычный придурок. Вот, губы разбил. А мог бы и на шею присесть, и давить, пока я бы все не рассказал, что знаю и что нет. Это вам не граф Урий… О, что такое? Помрачнел? Во, оно и похоже. Иди к охране и думай о графе Урие.

Все же хорошо, что принцессы сегодня нет. Но вести себя придется теперь очень осторожно. Ещё не хватало от графа получить. Получить-то получу, сержант меня и сильнее гоняет, а что морально неприятно… Тю, вот по стойке смирно перед случайно на дискотеку забредшим пьяным фейсом[46] ещё неприятнее, а уж когда он пистолетом махать начинает, так то вообще…

А ничего, держимся и улыбаемся даже. Тут-то проще будет.

А другое дело, что могут в замке запереть, и тогда пиши пропало. Просижу ровно до того момента, пока табакеркой в висок не треснут.

В таком хорошем настроении и спустился во двор, там все в сборе, только меня и ждут.

Мастер Клоту внимательно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Только вздохнул и покосился на свой ящик.

Рыжики, стервы, тут как тут. Вольготно развалились на сиденье брички, смотрят на меня, ухмыляются. Лейтенант Лург глядит виновато, словно побитая собака. Ну да с него-то какой спрос? Хорошо б его на кого-то сменить, но не думаю, что королева-мать обрадуется.

И вот ещё вопрос хороший, сам ли граф ко мне пришел, или надоумил кто?

Ну, вот это можно выяснить не то чтобы просто…

— Что скалимся, каличи? — Улыбнулся я рыжикам как мог неприятнее, запрыгивая в карету. Петр Сергеевич так улыбался одному нашему сотруднику, тому самому, что склад сдал и помогал сигналку отключать. Ух, и неприятно ж тогда получилось!

— Трогай!

Возница щелкнул кнутом, мы помалу выехали из замковых ворот.

— Что интересное увидели? — Продолжил я, когда колеса кареты застучали по брусчатке Верхнего города.

— Будешь плохо себя вести, мы пожалуемся графу Дюка! — Сказал тот, что постарше. — Он тебе покажет…

— Ой ты лапочка! — Я выписал леща сначала одному, а потом и другому. — Ну, накажет он меня. А тебе обратно нос пришьет? Как думаешь?

Вот это получилось хорошо, двумя пальцами в ноздри старшему виконту и потянул на себя. Как на веревочке. Ой, нехорошо оно однако, для носа не полезно! Зато воспитательный эффект огромен.

— Ваше Высочество… — Сбоку встрял мастер Клоту, лейтенант Лург тоже что-то оживился и начал приближаться к повозке, осторожно выбирая место, чтобы его конь край не задел.

— Ааааа! — Завыл ухваченный за нос.

— А ну рот прикрыл! — Я дернул вниз, и рыжий виконт свалился на пол брички, упал на колени и начал скулить. Бричку подбрасывало на ухабах, и коленям его неплохо доставалось. — Все в порядке, лейтенант.

— Ваше Высочество! — Возопил лейтенант Лург. Лакей, сидевший на козлах, стал притормаживать, вжав голову в плечи.

— А ну, совсем страх потеряли! — Рявкнул вдруг я. Сам от себя не ожидал, серьезный такой рявк. Не сорвался, не дал петуха, а уже вполне себе сурьезно.

Мигом вокруг наступила тишина. Узбек на козлах стал меньше раза в три, лакей тоже съежился и продолжал править. Лейтенант Лург тоже взял дистанцию, глаза вперед, спина прямая, рука на рукояти меча. Статуя идеального воина. На мастера Клоту смотреть жалко, чуть побледнел даже и отодвинулся.

Рыжик продолжал поскуливать, но уже как-то неубедительно. Его брат вжался в край брички и продолжал скрести ногами.

— Вот так лучше. — Удовлетворенно сказал я. — Твари поганые. — Это уже обращаясь к рыжикам. — Ещё раз услышу что про вас, носы повырываю точняк. А мастер Клоту сделает вам накладку железную, и будете вы у меня птицы-хохотуны.

Отпустил рыжика, вытер пальцы о его рубашку. Посмотрел обоим в глаза.

— Почему это хохотуны? — Спросил непострадавший.

— Потому что над вами, придурками, все королевство ржать будет. Орехи колоть найдется чем.

Рыжики примолкли.

Теперь-то понятно, что это графиня Нака пожаловалась. Это не самодеятельность графа. Сам бы он ко мне не пошел. Есть у меня подозрения, что граф Дюка меня откровенно презирает, отношение как к дождевому червяку. Отвесил бы пинка, да и вся недолго.

Ну, дело сделано. Все решено.

Около «Похотливого Овцебыка» высадили виконтов, как и всегда. На этот раз они были непривычно молчаливы. Старший зажимал нос данной мастером Клоту тряпицей, на пол брички падали небольшие капельки крови.

Мастер Клоту смотрел на меня, смотрел и молчал.

Когда бричка в окружении охраны въехала во двор, мастер Клоту решил подать голос.

— При всем моем уважении, Ваше Высочество, это было неразумно!

— Мастер, вот странный вы человек. Что неразумно, наказать за неуважение к королевской особе?

— Но, Ваше Высочество… Потом же вас…

— Мастер Клоту, вот смотрю я на тебя и удивляюсь. — Я вышел из брички, и легко, отведя пажа в сторону, вытащил лекарский сундук и поставил на землю. — Какая разница, что потом? Делай, что должно. Случится что суждено.

Совершенно случайно я поймал несколько взглядов охраны. Лейтенант Лург делал вид, что его ничего не касается, не капает и хорошо. Остальные охранцы тоже сделали вид, что их ничего не касается.

На тренировочной площадке сержант вовсю гонял Виктора и Волина. Ждана видно не было. Лана, укутанная в меховую куртку с пушистым воротником, сидела на дереве и во все глаза смотрела. Заметила меня, легко улыбнулась и снова вгляделась в рубящих подростков.

— Резче, резче, не жалей. — Прикрикивал сержант. — А ну не ленись, ну что это такое?

Ребята как раз упражнялись на чучеле. Соломенное чучело, завернутое в тряпье и скрученное веревками, подвешено на перекладине. И его надо обрабатывать деревянным тренировочным мечом.

Мастер Клоту быстро поспешил в дом, подталкивая пажа с сундуком. Паж волок сундук с натугой, тяжело дыша, лицо его покраснело.

Я скинул куртку, быстро переоделся и присоединился к ним.

— Кто это тебя так отделал? — Спросил Виктор.

— Да вот принцесса ночами не спит, локтями стукаемся. — Ответил на это я.

В полдень, когда мы сидели в жарко натопленном гостином зале и пили терпкую настойку, Виктор взял слово. Огляделся сначала, нет ли кого рядом лишнего, внимательно посмотрел на сержанта, а потом на меня.

— Рассказывай. — Велел я. Коротко так, как Петр Сергеевич командовал нами на тренировке.

— Нашли мы дырявого. — Сказал Виктор. — И поспрашивали. Плохо поспрашивали, умер он, на меня бросился и кинжал в бок получил. Тело в Мойке спустили, никто не найдет. И вот что интересное выяснилось, Ваше Высочество.

— Да? Кстати, лучше меня по имени звать…

— Да, Седдик. Барон, — быстрый взгляд на бесстрастного сержанта, — сказал все Вам рассказать, чтобы Вы решали.

— Так рассказывай же!

— Значит, с детьми всего лишь поговорить хотели.

— Ого, однако! — Я покачал головой, отодвинув от себя пустую кружку. — Вить, я, конечно, человек широких взглядов… Но могу себе такой разговор представить. За такие разговоры надо в выгребной яме живьем топить!

— Да нет… Просто Дырявому нужен был кто-то, кто сможет провести в замок человека.

— Провести в замок человека? — Я призадумался. — Для чего это?

— Того он не знает. Но человек вроде как известен. Это имперский посол, граф Лиордан. Черный лис Империи!

Я вспомнил про того самого скучающего типа с незапоминающейся внешностью. Смотрел на девок в местном стриптизе, и ноль реакции, вежливо так одобрял усилия. Профессиональный такой дяденька.

Во дела.

— Вот дела. На кой это?

— Возможно, шпионаж? — У Виктора разгорелись глаза.

— Да опомнись, на кой это графу, Вить? Можно и проще, подкупить слуг… И они сами все вынесут.

— Ваше Высочество…

— Ну что «Высочество», договорились ж, что я — Седдик, что сразу «Высочество»?

— Слуги на такое не способны…

— Да брось ты. Главное цена.

Вот новая напасть. На кой имперскому послу с внешностью сотрудника наружки лезть в замок? Это все равно что первый атташе посольства США будет совать пачки долларов гвардейцам у мавзолея, чтобы те пропустили его поговорить с дедушкой Лениным. Эффект тот же, да и нужность сего мероприятия вызывает несколько вопросов. На кой послу США тратить денег кучу, когда билет пару тысяч[47] вечно обесценивающихся? И на кой графу Лиордану лезть самому в замок тайно, если можно это сделать вполне явно?

Вот ещё забота, а чем подумать.

Ладно, теперь надо к мастеру Виктору, посмотреть, что у него получается. А потом и обратно во дворец, хотя неохота до жути. Мало ли что подумает графиня, когда увидит распухшую носопырку одного из своих деточек.

У мастера Виктора нас уже ждали. Бричку пропустили, я вышел наружу, ритуал поклонов и всего остального. О, а вот это кто ещё?

— Мастер Лорин, Ваше Высочество. — С натугой поклонился мне седой как лунь старик в теплой зеленой куртке, меховых лосинах и таких же меховых сапожках. В таких-то на улице не походишь… О, точно. В углу двора стоял портшез, простой, черного дерева и с тяжелыми занавесками, на жердях которого сидели четверо узбеков в теплых куртках.

— Я глава Гильдии Портных, Ваше Высочество.

О, понятно.

— Мастер, очень рад вас видеть! — Я поежился в своей куртенке-одно-название. Холодно тут в ней! И очень ко времени сотня золотых от графа Урия, очень ко времени.

— Позволите ли мне снять мерку, Ваше Высочество? — Ещё раз поклонился мне мастер Лорин.

— Да не вопрос. Может, пройдем внутрь? А то… — На нос мне спланировала небольшая снежинка. Я покрутил головой, повернул ладонь к небу. Идет небольшой снег, мелкий и быстро тающий.

Ну, наконец пришла зима.

Виктор и Волин спешились, мои охранцы тоже, сейчас держали лошадей в поводу.

В доме мастер Лорин обмерял меня с помощью веревки, записывая результаты в длинный свиток, который удерживал на кафедре один из узбеков. Мастер старался, гнулся как гимнаст, да и меня вертел как веретено.

Мне даже как-то неудобно, что вокруг меня вот так вертится человек, минимум втрое меня старший по возрасту.

— Вот, Ваше Высочество. Меховая куртка, сапоги меховые… Через два дня ждем вас на примерку, а на следующий день все готово будет.

— Сколько?

Мастер Лорин посмотрел на меня непонимающее.

— Денег сколько это будет стоить?

— Брать деньги с Вашего Высочества!? — Поразился портной. — Да я не смею…

— Будет уже! Мастер Лорин, каждая работа должна быть оплачена…

— Пять золотых, Ваше Высочество.

Ого, а мастер-то не стесняется.

— И как оно выглядеть будет, можно узнать?

Мастер позвал слугу, что-то приказал, и в дверь вошел здоровенный узбек-носильщик, с рулонами ткани в руках. Серо-черная, серо-синяя, серо-зеленая. Плотная, даже тяжелая. Меха, животное размером с ласку, с длинным волнистым светлым мехом.

Я посмотрел на сапоги мастера Лорина, совершенно не приспособленные для перемещения по пешему, и вздохнул. Снова придется договариваться. Интересно, а с кожей они не работают? Всегда хотел кожаную куртку.

С кожей работали. Но…

— Ваше Высочество, вы доспехи хотите? Тогда вам надо было обратиться в Гильдию Оружейников. По Гильдейскому договору, я доспехи делать не могу, да и не понимаю в них. Если и сделаю, то плохо…

— Нет, мастер, немного не то. Я хочу такую куртку, чтобы крепкая снаружи и теплая внутри… И стойкая к жизненным неурядицам. Скажем, если кожу подшить мехом? И сделать капюшон? Дайте-ка мне вот этот лист… — Я отобрал у узбека кафедру со свитком. Мастер встал за плечом.

Итак, новая мода. Кожаная куртка. Ещё надо спортивные штаны «адидас» и кроссовки белые… Но ограничимся кожаной курткой. Хорошей разве что.

— Сапоги тоже хорошие надо, теплые. Мастер, сделайте одежду как на человека, которому часто придется ходить пешком, ездить на лошади… — Я вдруг задумался. Живу в Средневековье, а до сих пор на лошади ездить не умею. Надо будет обязательно заняться, а то все в бричке да в бричке. — Короче, активный образ жизни. Ещё надо будет парадное что-то сшить…

— Парадные вещи шьет придворный портной, Ваше Высочество. Это Гильдия королевских портных, они даже живут в замке. Я не справлюсь…

— Тогда повседневную одежду, только потеплее, ладно?

— Как будет угодно Вашему Высочеству. — Поклонился мастер Лорин. Старый он уже, суставы разве что не скрипят. И пальцы все в уколах, как будто иголками исколоты. Старый портной. И опытный, скорее всего. Разве что очков не хватает. Надо будет тут придумать очки. И ещё надо будет придумать домашние тапочки. А то ноги уже гудят в этих лосинах-башмачинах на деревянном ходу…

За час меня обмерили всего. В конце мастер Клоту выбрал большой отрез ткани, стал им меня оборачивать, и делать на ней метки чем-то вроде мела. Хотя почему «чем-то», мел и есть.

— Мастер Лорин, вы уже закончили? — В дверь заглянула Ирна. — Ужин готов! Пройдемте!

Я мысленно застонал. Снова пироги! Я ж не съем, честно!

— Сейчас-сейчас, мастерица… — Засуетился мастер Лорин. — Ещё чуть, ещё чуть…

— Не торопитесь, почтенный мастер. — Вежливо сказал я. — Главное, чтобы все было хорошо снято. А за оплатой не постоим…

Обратно я ехал с некоторым опасением. Мало ли что, вдруг рыжие пересилят страх да нажалуются? Придется ещё перенести порку, а то и что ещё похуже. По морде надают, много ли мне, ребенку, надо?

Ага, ребенку.

Давно ли я себя в зеркале видел? Сегодня такой ящик руками тягал, что паж еле на закорках таскает.

Но ждало меня совершенно другое, хотя и менее приятное. И звалось это менее приятное «рыцарем прекрасной дамы».

С новым увлечением нашей принцессы я столкнулся в коридоре. Слуги сновали туда-сюда, перенося принцессины вещи из моей комнаты куда-то вниз, мне пришлось прижаться к стене, а иначе сшибли б, точно. Уж больно быстро бегают. Хватает тюк больше себя ростом и ну дуть вниз по лестнице, тюк летит, а этот его снизу поддерживает. И глаза как фары ближнего света.

Принцесса Альтзора стояла рядом с незнакомым парнем, рассеяно следила за слугами. Парень изредка наклонялся к её уху и что-то говорил, принцесса царственно кивала. О, так это вот тот самый рыцарь? Смотрим на него подробнее. Молодое и чуть отстраненное лицо, черные смолистые кудри, темноват. Высокий и статный, из-под алой накидки торчат рукава и подол начищенной кольчуги. Широкий кожаный пояс с надраенными металлическими бляхами, к нему пристегнуты перчатки. Длинноватый меч в ножнах слева, справа кинжал, за плечом конический шлем, на перевязи. Совсем как у моих стражников или лейтенанта Лурга. Сапоги как у графа Дюка, красные. И вместо лосин какие-то широкие штаны, как у репера.

Вообще, как с картинки мальчик. Все новенькое, все чистенькое, все блестященькое. Выбрит даже чисто, а уж поза не то что как с картинки — а как с плаката. Средневековый витязь. Были б тут в ходу цельнометаллические доспехи, он б их носил, и смотрелся б в них ещё красивее. И воспитанный, вот… Взгляд зацепился за кружевной кусочек тряпки за поясом. Что это такое-то? О… Кажется, это платок принцессы.

— Ваше Высочество. — Поклонилась мне сначала принцесса, а потом и рыцарь. Если поклон принцессы был так, от нечего делать, то поклон рыцаря вот уже хорошим не выглядел.

Как-то где-то читал я, что военные, отдавая честь, вкладывают в это движение очень много разных нюансов. Уж не знаю каких, в армии я не служил. Но запомнил, что честь можно отдать разно. Можно красиво, как старшему по званию и человеку, с любых сторон достойному уважения. А можно и так, что чествуемый подавится собственной фуражкой, ибо по факту все верно, а отношение как к собачьм какашкам в коридоре. И не прикопаешься, потому что по факту-то все чисто.

Вот так же поклонился мне рыцарь. Не подумайте, что как к уважаемому. Поклонился так, что я сразу вспомнил и свою одежку непонятно какую, и ссадины на лице, и пыль на сапогах, и даже то, что руки плохо вытер от крови, когда виконта за нос таскал. Короче, как к полному засранцу, уважать которого бо-ольшое западло. И если уж даже я, ни черта в этом не понимающий, почуял, то что же заметили другие?

Слуги-то, они все знают. Сегодня ж вечером уже все будут знать, и через пару дней Вихор расскажет мне, что новый ухажер принцессы принца в грош не ставит. А ещё и охрана, два лба, стоят и делают вид, что меня тут нет. Но ручаюсь, что уже вечером в казармах стражи, что за парком королевским, будет много новостей. Принца-то, лосося такого, утерли! Принцесска спать с другим поехала!

А что делать-то? По факту ж все верно!

— Её Величество выделила мне отдельные покои. Я переезжаю. — Обрадовала меня принцесса.

— Ага. А рядом с тобой кто?

— Рыцарь Алор. — Глубоким грудным голосом высказал рыцарь.

— Принц Седдик. — Представился и я в свою очередь. — Я не видел тебя тут раньше. Откуда ты?

— Из графства Междуречья, Ваше Высочество.

— Да. Понятно.

— Я вассал графини Нака.

— О, понятно. — Да и хрен бы с тобой. Но вот что это ты подкатываешь яйца к принцессе-то? Неужто это то самое, что и должно быть? Новый ухажер принцессы, который и должен заделать ей ребенка, а меня уже в утиль списали? Ой, быстро. А у мастера Виктора ещё ничего не готово. Никак не дается ему шнур огнепроводный, то быстро горит, то горит медленно, а то вообще не горит.

— Ваше Высочество, вы не будете против, если я…

Потрахаю вашу жену тут, так, малость, на полшишечки?

— …скрашу Её Высочеству пребывание на незнакомой ей земле и постараюсь её чуть развлечь, пока Ваше Высочество отсутствует по своим делам?

Ну, почти как потрахать попросил, на время. Вот зараза-то вежливая.

Ну, и что ему ответить по правилам-то этикета? Отказать? Так мать-королева, мать её, разрешит. С радостью возопить «во, сброшу обузу» — так принцессу-то жалко!

Все мои переживания на сегодняшний день ничто. Даже когда граф Дюка отвешивал мне затрещины, я не ощущал такого бессилия, как сейчас. Что не делай, всюду клин. Силой тут не решишь, это не графиня Нака, его-то графином так просто не приласкаешь по черепу. Он сам кого хошь приласкает, уж больно здоров. Нет, нету в нем того зверства в глазах, как у графа Дюка, но все же это рыцарь, который какие-то там турниры выигрывал.

Нет, конечно, можно на него кинуться. Да вот толку-то? Кинусь я на него, даст он мне по голове, и запрут меня в комнате на месяц, как на голову хворого. А мне сейчас ну никак нельзя запираться!

А ещё и как проснусь, дело важное… Ну что же за время-то пошло? Всюду надо сосредоточенным быть и умным. Нет бы пришел рыцарь с парой пива хорошего, пригласил по городу погулять или на пляж там, или что ещё. Так нет же, наезжает.

— Принцессе не к лицу проводить время в компании слуг, Ваше Высочество.

— Да, это верно. — Сказал я.

— Ваше Высочество не может запретить Её Высочеству проводить свободное время так, как ей заблагорассудится. Это неблагородный поступок, запереть молодую дворянку в четырех стенах.

— Конечно. — Я внимательно глянул на рыцаря. Запрешь её, как же. Целыми днями только и делает, что вышивает или с королевой трещит. Эх, не той я доверился, не той. Уплывает из рук моих принцесса. Ну, так это и должно так быть.

— Принцесса, я же не запирал в четырех стенах?

Принцесса промолчала, только вздернула носик повыше.

Ну, понятно. Реальный рыцарь интереснее, чем те, о которых я рассказывал. А я, увы, не рыцарь. И вряд ли им буду когда-нибудь.

Ну, тогда счастливо вам убрать отсюда лишние вещи, ребята.

А не слишком ли я переигрываю? Да нет, вроде бы. Завтра надо только явиться к матушке, пожаловаться, что одежды у меня мало, вытрясти на неё с десяток золотых, и забить тут все костюмами поплотнее. Или ещё какими-нибудь игрушками. Принц же ребенок, что ему жена-то?

Глава 34

Все дело в разведенном концентрате

Что привезли на автопати

Кирпичи

Утром выдвинулись. На север города добрались на автобусе, там разделились. Петр Сергеевич, Сергей-большой и Костик пошли куда-то сразу, а я и Валерий Алексеевич задержались, двинулись в сторону станции метро.

Передвижной ларек-тонар. Такие фургоны, которые на колесиках. Надо — подтащил к метро поближе, не надо — отволок куда-то подальше, тяжелые времена переждать. Навес поставил рядом, краем на крышу фургона опирающийся, столики-грибки белые пластиковые, и знай себе торгуй, прибыль делай.

— О, нас уже ждут.

Приземистый, широченный и похожий на медведя мужик переступал с ноги на ногу возле ларька, под навесом. Вязаная шапочка надвинута на глаза, пальто не застегнуто, оно на такую ширину не рассчитано. Под ним свитер светло-черный, грубой вязки, пузцо небольшое. Самые обычные синие джинсы и зимние кроссовки. Стоит, опираясь на столик-грибок, пьет кофе. На простом и незапоминающемся лице сельского механизатора ни одной мысли не видно, зато легкая щетина и пара шрамов незаметных есть. Ну как есть, комбайнер в город приехал.

— Пошли. — Скомандовал Валерий Алексеевич.

— Как дела-то, Михалыч? Как на работе?

— Да по старому, Фил. — Михалыч отставил в сторону пустой стаканчик. — Вот Большой на повышение пошел, начальником теперь Тётя Ася.

— Койки двигаем, блядей не меняем?

Оба заржали как понимающие. Я похлопал глазами.

— Ну, ладно. Короче, там, на третьем этаже, аптека[48] есть. Тут трешки все, по три в коридоре. В квартире бодяжат. Пароль не знаем.

— Сколько ваших?

— Двое.

— Всего? — Валерий Алексеевич удивился.

— Всего. Я и Петя. Петя сейчас на этаже сидит.

— Обалдеть. — Высказался Валерий Алексеевич. — Так. А нас пятеро. — Валерий Алексеевич представил меня и Костика. Рукопожатие у человека-медведя оказалось таким же крепким, как и его фигура, руку не давил, но такое ощущение, что ладонь попадает в стальные тиски.

— Ребята в курсе?

— Да, в курсе.

— Тогда пошли, что зря время терять? Ночью б не хотелось. Шума много будет.

— А сейчас? — Не утерпел я.

— А сейчас все на работе. — Просветил меня Михалыч. — Бабульки в сберкассе или в магазине. Народ после ночной смены — и тот отсыпается. Так что самое время… Даже если пошумим, успеем. У всех всё есть?

Я потрогал тонфу в рукаве. Собрал я её загодя, и под широкими рукавами куртки почти незаметно, что у меня что-то там есть.

— Вроде готов.

— Готов. — Сказал Валерий Алексеевич.

— Ну, так двинули…

По пути Михалыч делал краткий инструктаж.

— Так, ты поддержка. Ничего сам не делай. Я иду вперед, ты заглядываешь в двери. Все двери обязательно открываешь. Если видишь комнату, то остаешься там. Дальше два пути. Если там нарк, то не страшно. Нарка узнаешь?

— Попробую.

— Ошибиться трудно. Гоша[49] обычно вмазанный. Остаешься просто там и стоишь, ничего не делаешь. Смотришь только, чтобы не сбежал. Бить только дубинатором, руками не трогай! Если человек адекватный, то дальше варианты. Если там народу больше, чем тебя, то заходишь внутрь и зовешь поддержку. Внутрь зайти обязательно, что бы там ни было, потому что за тобой пойдет народ, который уже всех поломает. Будешь стоять в коридоре, народ натолкнется на тебя и будет куча-мала, враг приготовится и будет стрельба. Если народу меньше, чем тебя, то зовешь поддержку и ломаешь первого того, кто там. Ломаешь как хочешь, только без тяжких телесных и смерти. На все остальное я даю тебе индульгенцию. Знаешь, что такое индульгенция?

— Знаю.

— Тогда дальше. Тело должно лежать на полу и не орать. Особое внимание смотри на пояс, и за спиной. На ноги, на руки. Твоя задача его держать. Остальные уже не твои, даже если кто-то рванет на прорыв мимо комнаты. Все понял?

— Справлюсь. — Буркнул я.

— Хорошо б. Пришли.

Обычный подъезд. Михалыч показал на метку, которой такие квартиры метят. Среди граффити и рисунков половых членов небольшая такая метка[50], не будешь знать куда и как смотреть, вовек не поймешь. А тем, кто знает, уже понятно, что тут есть.

В лифте такая же. Я и Михалыч поехали на лифте, Валерий Алексеевич пошел пешком.

Третий этаж, выходим на втором, заходим за угол, чтобы не было видно с лестницы и выходящим из лифта. Кто-то предусмотрительно выкрутил светильники, не видно ничего.

Молчаливый худощавый парень, в курточке и с рюкзаком, стоит у окна и смотрит на улицу. Тот самый Петя. Кивнул Михалычу, тот кивнул ему.

Ждем. Недолго.

Вверх по лестнице кто-то поднимался. Тяжелые шаркающие шаги, потом шебуршание и щелчок копки звонка. Дверь открыли, закрыли.

Михалыч напрягся, Петр потянулся в рюкзак.

— Не спеши, как только я скажу… — Михалыч.

Я потрогал тонфу. На месте… Никуда не делась. Ну, сегодня должна выручить.

Снова шебуршание, звонкий бряк замков и шелест открытой двери.

— Заходи ещё. — Сказали внизу.

— Как только так сразу. — Ответили. Безразличный какой-то голос, скучный и унылый. Шаги к лифту, звонкий щелчок, нажатие на кнопку. Я тоже это слышал, так же явно представлял себе, как усталый нарик, получив свою дозу, сейчас идет к лифту, нажимает на большую красную кнопку, а она никак не хочет гореть. Шмяк-шмяк-шмяк… Не работает.

Шаги вниз, по лестнице. Тихое шуршание…

Шаги за ним, много тише.

— Посторонись! — Тихо сказал Серега-большой, толкая к нам в объятия сутулого субъекта в черной толстовке с капюшоном. Субъекта принял Михалыч, облапил, как медведь жертву. Глянул быстро на меня.

Я сразу же похлопал по карманам, нашел что-то, сунул руку, вытащил.

Так вот как эта гадость выглядит! Одноразовый шприц в пластиковой упаковке, герметичная ампула с дырочкой на торце, запаянная воском вроде бы, или какой-то желтоватой замазкой[51].

Из второго кармана появился кастет, сотовый телефон, авторучка, носовой платок. Ключи простые, несколько салфеток. Плеер со скомканными и перепутавшимися наушниками-капельками. Вроде бы все.

Михалыч глянул на меня злым взглядом, просто бешеными глазами.

Я не понял, замер.

— Так, уважаемый. Пароль у нас сегодня какой?

— Какой пароль? — Вяло и заторможено спросил субъект.

— Дай. — Михалыч не глядя схватил одной рукой шприц, передал нарка Сереге. Быстро и ловко зарядил иглу в ампулу, показал субъекту. — А?

— Дай! — Вяло сказал субъект.

— Дам. Пароль говори. Ну!

— Кастанеда[52]. —Сказал субъект.

— Смотри, если что не так… — Михалыч покачал заряженным шприцем перед глазами наркомана так, что шприц слился в крылья бабочки. — Никакой фантазии, в прошлом месяце такой же пароль был…

— Моя очередь. — Сказал Костик. Он как раз накинул на голову капюшон от косухи. — Так, я пошел.

— За ним. — Михалыч ещё раз зло на меня глянул. Серега поволок нарка наверх, зажал за углом.

Михалыч как-то вдруг оказался около меня. Стоять рядом с разъяренным медведем то ещё удовольствие…

— Ты что творишь, недопесок?

— Что? — Как мог более спокойно сказал я.

— На кой ты к гоше в карман полез?

— Да а что…

Михалыч пожевал губами, что-то собираясь сказать, глотая первые пришедшие на ум слова.

— После покажу. Больше так не делай, гошу не обыскивай без перчаток, в карманы не лезь, понял? Все понял?

— Так точно! — Сам не знаю от чего сказал я.

— Тогда начали.

Петя сунул руку в рюкзак, что-то там поманипулировал. Телефон в кармане у меня тренькнул. Достал, посмотрел… Нет сети.

— Что это? — Спросил Серега-большой, который все так же держал субъекта.

— Блокировка. Давай, начинаем.

— Менты. А я. Я кричать буду. — Вяло сказал субъект, трепыхнувшись в руках Сереги-большого.

— Жди. Если пароль правильный — он, — кивок в сторону Петра, — тебе отдаст.

— Не обманешь.

— Не обману, выродок. Все, пошли!

— Кастанеда! — Сказал вверху Костик.

Дверь лязгнула, открываясь.

— Пошел вон! — Нарку дали пинка, и он скатился вниз по лестнице, забыв даже про вещи свои, с одним заряженным шприцем и счастливой лыбой.

Костик вломился первым. За ним Валерий Алексеевич, чуть опередив Михалыча. Михалыч сразу же повернул вправо, туда, откуда несло чем-то вроде жженых тряпок. На кухню, наверное. Из двери по правую сторону высунулся какой-то землистого вида тип, мутный, в растянутой майке. Серега-большой полетел вперед как ядро из рейлгана, по пути сшибив мутного типа обратно в комнату. Дальше зашел я, цепко глядя по сторонам. Все двери открыты, одна комната забита коробками, никого нету, пусто, дверь нараспашку. В другой Костик пакует пару каких-то непонятных типов, за другой Валерий Алексеевич сторожит лежащих на раскладушках людей с накрытыми полотенцами лицами.

За мной сразу вошел Петр Сергеевич, встал у двери, защелкнул засов.

— Кто такие! — Раздалось из большой комнаты, в которую упирался коридор. — Учтите, я буду жаловаться! — Склочный такой, скрипучий голос.

— Папаша! — Это уже Серега-большой. — Грузчиков вызывали?

— Каких ещё грузчиков?

— Как каких, вагон здоровья разгружать! Эп! — Шмяк, как по удару в грушу. Кто-то судорожно пытался набрать воздуха в легкие, да не получалось. После Сереги-то… Бить он умел четко и больно при необходимости.

— Помоги! — Охнул Костик. Мимо него в дверь сунулся мелкий и жилистый парень в трениках на босу ногу и в майке. Махнул перочинным ножом, сразу же получил от меня коротким концом тонфы в открывшееся пузцо и повалился по стене коридора, сшибая вешалку с какой-то пыльной одеждой.

Тут пыльно было, и грязно очень, словно неделями не убирались. Пыльные ковры, стены серые, люстры грязные, даже паутины и то нету. Пауки от бескормицы передохли все.

И духан… Где-то тут жгут большое такое ведро тряпок.

А парень встал, оторвал от вешалки длинную деревяшку и замахнулся на меня. Тут сработало вколоченное на тренировках сержантом. Прижался к противоположной от него стене коридора и чисто автоматически ткнул длинным концом тонфы, держа её под перекладину как за гарду, в голову. Вообще-то полагалось рубить в такой ситуации, да размахнуться негде тут, и то, что управляет воином, само выбрало наилучший вариант действия.

Вот бы ещё знать, что же им управляет-то…

Ткнул я плохо. В руках-то моих палка, а не меч с острием и лезвием. Чел просто потряс головой, оборачиваясь ко мне. Даже палки своей не выронил.

С левой руки в голову, попал в ухо, отдало в плече как надо, как учили, с правой тонфой в пузо, с ноги в ноги, зря, не получился удар, смазался, коленом надо было, ещё раз тонфой меж сисек, в грудь. Ага, забыл про дубинку-то свою? Но и у меня не сахар, не проходят удары хорошие, тесно тут! Ну, не беда, бросаем тонфу и хватаем за ближайший ко мне локоть, насаживаем на колено, давим на него сверху, пользуясь массой и весом.

Получилось неожиданно легко, чел валялся на полу, я удерживал его там, завернув ему руки и голову.

— Пожалуйста, лежите спокойно. — Ровно сказал я.

Как-то очень вежливо получилось. От себя не ждал. И дыхания даже не сбил.

— Ага, молодец! — Показался Михалыч. — Давай, пакуй барыгу… Вот сюды его. — Он показал на открытую дверь, где уже был Костик.

Поднял, дал пинка коленом под бедро, на две трети. Чтобы было больно и чтобы больше не дергался. Жилистый, тварь, с таким надо глаз да глаз! Вырвется, потом не поймаешь. Уже в «Васильке» на таких насмотрелся.

Перестарался, жилистый охнул и стал кривиться. Так, а что это… Опа! А паря-то вооружен… Ловким движением свободной руки вынул у того из-за пояса, сзади, пистолет. Что-то очень похожее на Иж-71, но только магазин какой-то другой и спереди у ствола тоже срезы. И больше, здоровый-то какой!

Не время.

Втолкнул типа внутрь, не отпуская руки, дал ещё одного пинка. Тип, и так уже получивший, завалился на пыльный ковер, я сел сверху.

— Глянь, что это? — Показал Костику ствол.

— Вальтер. — Определил Костик. — Такие уже видел. В книжке… Вроде бы он.

— Ого. — Как чертик из табакерки появился Михалыч, осторожно, двумя пальцами взял пистолет, отщелкнул магазин, посмотрел в ствол. Защелкнул магазин, поставил на предохранитель, спрятал в объемный карман подмышкой. — Да это же Вальтер ПэПэКа. Откуда? — Он походя попал пинком по ребрам жилистого. Тот охнул, но промолчал. — Ладно, я его тебе в жопу суну, тогда и расскажешь. Так, вот этого давай к батарее пристегни…

— Чем? — Резонно спросил я.

Мне были выданы наручники. С ними я умел обращаться, через пару минут жилистый скрючился у батареи и сидел там молча. К нему присоединился ещё один тип, которого ломал Костик.

— Вздумаете орать, матку вырвем. — Предупредил Костик. — Понятно?

Пленные молчали и злобно на нас смотрели. Потом один, а за ним другой кивнули.

— Вот и ладушки. Ствол откуда? Слышь, тощий?

— Да пошел ты. — Отозвался глухо жилистый.

Я дал ему подзатыльник.

— Вежливее давай, жертва аборта. — Ещё один подзатыльник, с другой стороны. — Если не будешь говорить, то я… — Призадумался. А в самом деле, что это я? Какое моё дело, что там с ними будет, это дело Петра Сергеевича и Валерий Алексеевича, и их хорошего знакомого Михалыча. Но уж никак не моё. И мне оно как-то не надо… — Слышь, нож твой? — Я показал ему подобранный перочинник. Держал так же осторожно, как и Михалыч, двумя пальцами.

— Ребят, кто-нить, помогите. — В дверь сунулся Валерий Алексеевич. — Тут…

— Я схожу. — Я вышел.

У Валерий Алексеевича дело было туго.

Нарки кайфовали. Выглядело это так. Комната, довольно большая. В ней рядами уложены матрацы и раскладушки низкие, на них лежат люди разной степени истощенности и помятости, накрыв лица мокрыми полотенцами. Как дрова. Лежат, не двигаются, только иногда подергиваются. У каждого из тела торчит по шприцу, то из руки, то из ноги. У одной девки, голой, из внутренней части бедра торчит. Нашла куда сделать укол, дура. Воняет дерьмом и потом.

Дрова разложили.

В основном мужики тут, хотя есть и пара девок… Опознать их можно только по тому, что на одной юбка, единственное, что из одежды осталось, а на другой вообще одежды нет. Тело все в синяках и длинных красных пятнах, пролежнях. У нее-то как раз в бедре шприц. Вторая сохранилась получше, но тоже выглядит неважно. Все тело в засосах, грудь в потеках…

Глянул, отвернулся сразу побыстрее.

Женщина для меня всегда была… Ну, не то чтобы свята совсем. Опыт-то я уже кое-какой имел, и знал, что ничего там нету сложного да святого. Все обычно, хотя и приятно. Но видеть, как милая и красивая девушка превращена просто в безвольную куклу, в бревно какое-то, в мусор, в хлам… Медленно, исподволь, подло. Без надежды на возвращение к нормальной жизни.

Наверное, лучше уж как королева Мор Шеен. Там смерть честнее как-то. За день-другой всяко на тот свет.

— Валерий Алексеевич…

— Тут где-то кладовка должна быть… — Валерий Алексеевич оглянулся. Вот тут… Нет. Не тут точно. Планировка-то стандартная, у меня бывшая в такой же квартире живет, сука…

За стеной что-то смачно влепили, быстро оборвался вскрик. Потом невнятный разговор, говорил Михалыч. Ему отвечали срывающимся голосом.

— Кладовка, кладовка, где же ты кладовка… — Сказал Валерий Алексеевич. — Почему-то нету, зараза такая?

В углу комнаты груда хлама. Маты какие-то старые, сложенные как попало, древняя одежда и прочее. Как раз угол закрывают.

— Может, вот там? — Предположил я.

— Помоги… — Валерий Алексеевич начал пинками расшвыривать маты.

В четыре ноги мы быстро распинали хлам, и открылся вход в небольшую каморку, за грубо врезанной дверью. Небольшой зеленый навесной замок, исцарапанный весь. Такая же небольшая фомка, и замок, крякнув, провис на одном ушке.

— Вот это да. — Сказал Валерий Алексеевич.

Тут все было заставлено коробками, причем некоторые в фабричной упаковке, затянутые бело-зеленой полосатой лентой с какими-то надписями на немецком. Пара коробок вскрыта, в них видны коробочки поменьше, зелено-красные, с волком на этикетке.

— Дурь это?

— Неее… Это не дурь. — Валерий Алексеевич вытащил одну коробку, открыл. Там, упакованные в плотную вощеную бумагу, рядками лежали пистолетные патроны. Калибра девять на восемнадцать, если я не путаю.

Восемь коробок. Упаковок патронов в коробке… Сколько? Не знаю. Вряд ли меньше сотни. Попробовал приподнять край — тяжелая, зараза, просто так не потаскаешь. И заклеены фабрично ещё. Надписи на немецком все. Что-то такое «дойча».

А вот тут уже интереснее.

— Макаровы? — Спросил я, глядя на коробки, в которых аккуратно лежали пистолеты. Новенькие, в блестящей смазке, черные ствольные коробки в коробках без маркировок. Чем-то на наши Макаровы похожи, да только чуть иначе как-то…

— Вальтер Пэ5. —Сказал Валерий Алексеевич. — А это Це-Эз семьседят пять, чешский. Чезетта! Вот надо же, никогда не думал, что их тут будет. Ты что? Это не макароны, какие это макароны…[53] Сколько их тут?

— Двенадцать штук. — Сказал я, оглядев коробки. — Может, в тех ещё есть.

— Десять, говоришь? — Переспросил Валерий Алексеевич.

А ведь это шанс. Давно хотел попробовать… Пистолет-то не очень намного больше коробочки с антибиотиками. А эффекту… Это же шанс, шанс, шанс! Который только раз выпадает. Где я ещё оружие-то возьму?

— Да нет, точно ошибся. Девять. — Сказал, как в воду прыгнул. Ну да выхода у меня уже не было, в коридоре слышались шаги Михалыча.

Валерий Алексеевич посмотрел на меня.

— Зачем тебе?

— Никто о нем больше не услышит. — Пообещал я. — Даже не увидит. Утоплю. Расплавлю. В болоте сгною.

Раз, и ствол у меня под рубашкой. Тот самый, который чешский. Две коробки патронов, по пятьдесят штук. Коробка с инструментами для чистки и протирки быстро пихнул под грязные маты, там смотреть не будут. Блин, надо ж было догадаться, что же я рюкзак-то с собой не взял! Можно было б и больше…

Все это под очень внимательным взглядом Валерия Алексеевича.

— Макаровские не бери, не подойдут. — Быстро предупредил меня Валерий Алексеевич. Как и куда припрятал он ещё два ствола, я не заметил.

— Ого, да у нас тут целый оружейный барон! — Обрадовался Михалыч в голос, но лицо его оставалось серьезным. — Так. Валер, нариков, как в себя приходить будут, никуда не пускай, даже в сортир. Пусть тут сидят. А мне надо б побеседовать…

Михалыч скрылся в комнате, где Костик сторожил двух барыг.

Я остался не у дел вроде как. Лязгнула входная дверь, в квартиру зашел Петя с рюкзаком. Осторожно запер дверь, брезгливо глянул в комнату с наркоманами. Выругался сквозь зубы.

— Так… — Появился Михалыч. — Пошли со мной. — Он подхватил меня под локоть, отвел в сторону. — Сколько стволов было? — И уставился на меня пронзительным взглядом. Словно граф Урий, как рентгеном просветил. Я взгляд выдержал, стойко ответил.

— Вроде девять лежало. Что, там ещё пулемет нашли?

— Да не нашли. Ребят… Вы в разумных пределах, ладно? — Вдруг сказал Михалыч. — Если ствол уже пользованный, то проблем себе повесишь вместе с ним, потом тебя никто не отмажет. Понял?

— Да понял, понял. Ну я-то тут при чем? Мне и на работе хватает…

— Ну, смотри. Так, ещё раз смотри. — В его руках, как по волшебству, возник шприц с защитным колпачком. — Видишь?

— Вижу. — Сказал я.

— Теперь вот я кладу его в карман иглой наверх. Видишь? — Он аккуратно опустил шприц в карман, посмотрел на меня. — А теперь представь, вот ты лезешь мне в карман, и что? Наколешься на раз! Шприц не чистый, на нем может быть все, от ЗППП до ВИЧ.[54] Гоши и барыги так делают. У меня из отдела… Эх, что там говорить. Картину понял?

— Ну…

— Вот те и ну. А ты в карман к гоше полез как к себе в ширинку. Представляешь, что было бы?

— Вот дрянь! — Сказал я с чувством.

— Вот то-то же. — Наставительно произнес Михалыч. — Так стволов-то сколько было?

— Да девять вроде. — На автомате ответил я.

— Хорошо. — Михалыч показал, что расслабился. На деле ни разу не, ну да не уличать же его прилюдно в том, что он меня подозревает в утаивании трофеев! Типа я знаю ты знаешь, что я вроде как один пистолет зажал и теперь никому не показываю, но и сам этого не показываешь мне.

— Пошли, посмотрим твоего. — Сказал Михалыч, двигая к комнате, где Костик сторожил барыг.

— Моего кого?

— Твоего. Кстати, хорошо ты его свалил, быстро сориентировался. Молодец.

— Да уж где там. — Самокритиковался я на всякий случай.

— Верь.

В комнате Михалыч поднял жилистого на ноги и снова свалил коротким ударом в пузо. Жилистый повалился очень плохо, на руку, аж кости хрустнули. Михалыч добавил ещё раз, ногой в живот, не сильно, но с оттяжкой.

На губах у жилистого пошла пена, он захрипел.

— Рот ему тряпкой зажми. — Посоветовал Михалыч.

Я огляделся. Михалыч превратно истолковал моё замедление.

— Что, не по нраву, студент? Мож, выйдешь?

— Да ты что, дядь! — Честно ответил я. — Только ты до смерти его не прибей, лады? Мне на пару пинков оставь…

— Ты что? — Не понял Костик.

— В соседнюю комнату выйди. — Посоветовал я ему. — Там народ лежит. Девки и парни. Погляди на них. Я поглядел.

Костик как-то странно на меня посмотрел, вышел.

Михалыч посмотрел на меня так же странно.

— Думаю, что та дурь, которую он толкал… — Я ощутил внезапное ожесточение. — Он же сам её не пробовал, нет?

— Не пробовал. — Протянул Михалыч. И вдруг улыбнулся. — Не, не пробовал, точно. Вот что, гнида. Давай-ка рассказывай, откуда стволы у тебя взялись.

— Да пошел ты. — Прохрипел жилистый.

— Ой какой! — Поразился Михалыч. — Ну-ка… Твою мать, полотенце давай. Счас же орать будет!

Я поспешно дал свой носовой платок.

Вернулся Костик, и, не говоря худого слова, дал по ребрам второму. Тот хрюкнул и потерял сознание.

— Так, парни, спокойно! — Сказал Михалыч. — Слышь, рассказывай давай. А то есть у меня пара быстрых идей…

— Тебя потом найдут. — Пообещал жилистый.

— Да я и не прячусь. — Михалыч пнул жилистого кроссовкой под ребра. Как-то легко, лениво даже, но жилистый согнулся в три погибели и едва не выхаркнул свою печень.

— Гнида ты деревянная. — Сказал Михалыч. — Ежели не скажешь, то с тобой такое будет… Уже некому меня искать будет. Понял? Понял, я тебя спрашиваю?

Вместо ответа жилистый было открыл рот, чтобы заорать, но снова получил по ребрам. Михалыч быстро заткнул ему рот кляпом, и схватил за руку. Лапищи-то у него не приведи случай попасть, как тиски, наверное.

Лицо жилистого вдруг стало пунцовым, хруст мокрой ветки раздался в комнате как колокол. «Вот как пальцы ломают…» — Как-то со стороны подумал я. Жалости испытывать не приходилось.

— Больно? — Спросил Михалыч. — Ну ничё, ничё. Счас тебе укольчик сделаем, и все пройдет. Хочешь?

Жилистый что-то мычал через кляп, мотал головой, как безумный. Запрокинул голову, попытался вырваться, но Михалыч держал крепко.

— Так, готов к продуктивному диалогу?

— Тебя найду… — Снова повторилось. Зажатый рот, хруст пальцев.

— Нарк за дозу отдал. — Быстро и легко сказал жилистый. — Вчера приходил. Я могу описать и номер телефона дать, с которого звонил. Сменяли на триста доз кислого…

Договорить у жилистого не получилось, Михалыч выкрутил ему голову, как-то хитро изогнул, прижал к полу. Наверное, подготовка к чему-то более страшному, чем то, что было только что, до этого. Жилистый, наверное, уже хорошо знал, поэтому резко бросил запираться.

— Нет, нет, нет! Скажу!

— Говори. — Михалыч чуть отпустил хватку.

— Гало привез. Брущевский.

— Ого. — Покачал головой Михалыч. И внезапно сжал руки. — А что это он решил сюда вернуться-то?

— Мне не говорил… — Прохрипел жилистый, корчась.

— Ну так и ладно. Рассказывай давай быстро, что да как.

— Я ж тебя потом найду, мент! Тя твои же посадят…

— Это тя посадят, гнида. — Весело сказал Михалыч. — Да и что ты расскажешь? Кто наркоману поверит-то?

— Я не наркоман, я это говно не!

— Да не беда, глядишь, и станешь… Надо же когда-то начинать? — И снова заткнул рот жилистого тряпкой. Потом на меня посмотрел, на Костика.

— Ребят, вы погуляйте где-то, ладно? Ну что вам смотреть-то… Чего не знаешь, того не расскажешь, верно?

— Верно. — Сказал Костик и потащил меня за руку подальше.

В большой комнате Петр Сергеевич бодро крутил руки какому-то тощему типу в черной майке и трусах. Тип был в возрасте, седоватая козлобородка, и очечки, под которыми расплывался здоровенный бланш. Мордочка лица такая странная, как у крыски. Глазки близко друг к другу, мелкие, носом поводит, кровь схлюпывает. Ручки-ножки тоненькие, сам худенький, и какой-то лоснящийся, даже в майке. Я аж пригляделся поближе, разве что хвоста не хватает. На одной ноге ещё остался щегольской шлепанец с красным резиновым черепом на застежке, второй где-то в углу валялся. И оправа-то на очках золотая… Богато живут наши барыги.

Комната обставлена не чета первым. Тут и телевизор есть, видик, и стол с выпивкой недопитой и картами, окурки в массивной пепельнице рядом с початой пачкой презервативов, ковры-диваны, и голая девчонка лет пятнадцати жмется что-то к стенке в углу, между полупустым шкафом и телевизором. Длинные темные волосы, немытые, худощавая и аж посинела. В комнате-то холодновато.

— Прикройся, чудо. — Сказал я, бросая ей какое-то одеяло с кресла. — Ты меня смущаешь и отвлекаешь.

Сам под это дело, улучив момент, я просунул оружие и патроны подальше в карман. Девушка шмыгнула носом, завернулась в одеяло, став похожей на большую подушку в углу.

— Хе, а я её и не заметил. — Сказал Серега-большой. — Так что с этими-то делать?

— На части и в канализацию. — Петр Сергеевич.

— Засорится. — Покачал я головой. — Никак не получится. Надо в мешки, на машине в лес, а там я место надежное очень знаю. Никто не хватится. Лопаты есть.

— Холодно ж! — Возмутился Серега.

— Да ладно, ещё и не недели не прошло, земля не промерзла…

— Ладно. — Махнул рукой Петр Сергеевич. — Козлик, тебе что говорили? — Посмотрел он на козлобородого.

— Я буду жаловаться!

— Так до этого ещё дожить надо, дурик! — Ласково сказал Сергей-большой. — Вот ты сначала доживи, а потом уже иди жалуйся. С того свету жаловаться только у привидений получается… Хочешь быть призраком замка Иф?

— Я найду на вас управу!

— Серег, пни его сильно. Надоел. — Сказал Петр Сергеевич.

Сергей пнул. Потом наставительно сказал.

— Если вас достают грызуны, выбейте им зубки. Вас будут доставать сосуны. Намёк понял, вошь лобковая?

— Ыыыы…

— Вот так.

— Снова здравствуйте. — В комнату вошел Михалыч. — Как наши дела?

— Разгрузка здоровья клиентов приостановлена до дальнейших распоряжений. — Молодцевато отрапортовал Серега-большой.

— Вот и хорошо, вот и ладушки. Давай, рассказывай, что ли. — Обратился Михалыч к козлокрысу. На стол лег включенный диктофон.

Дальше начался рассказ. Был он долгий, содержательный и сразу стал мне малопонятен. Какой-то Гало тащил сюда оружие и наркотики. На оружие покупателей искали, но пока что не нашли, потому что сложно такую партию сбыть. Все предпочитают наши, стандартные, потому что они дешевле и к ним проще достать патроны.

— То есть, вы тут и оружием помалу торгуете?

— Нет, просто храним! Ждем!

— Ладно. Давай дальше. Что тут за притон устроил, крысиная морда?

Ещё одна порция откровений. Очень часто звучали фамилии, крысомордый пытался крутить и упираться рогом, но после пары пинков Михалыча сдался и стал выкладывать все как на духу.

И про то, как квартиру сняли, и про людей, верных людей, которые через границу наркотики сюда везут, и как их тут привозят, и как разводят — в самом деле, в углу стояло какое-то химическое оборудование, реторты, змеевики и прочие атрибуты, прикрытые непрозрачной клеенкой.

Мне стало неинтересно, я вышел.

Нарки зашевелились, один из них очнулся, стащил тряпку, встал, и, пошатываясь, двинулся в сторону выхода. Парнишка, лет двадцати. Чуть меня старше.

— Стой. — Загородил я ему дорогу. Так, и что делать? В морду дать? Или просто толкнуть? Да какой толкнуть, он и так шатается. Пальцем ткни, и обвалится. — Стой. Назад давай.

Прозвучало глупо, но парень покорно развернулся и пошел обратно. Сел на маты в углу, в позе лотоса. Лицо его вдруг расслабилось, сделалось безразличным и сонным, одутловатым. Руки с выступающими синими венами легли на колени.

Завоняло, резко и противно. Я огляделся в поисках источника. Один из наркоманов, стащив с лица тряпку, с блаженной улыбкой мочился в штаны. Рот его округлился, стуйка слюны ползла на плечо, а глаза под веками двигались в резком темпе.

На вид ему лет тридцать. А на деле сколько?

— Этот, грызун-сосун… — Нарисовался Серега-большой. — Он говорит, что одна доза стоит треть твоей зарплаты.

— Во мудилы. — Я поискал место погрязнее, чтобы плюнуть, не нашел, и плюнул просто под ноги. — Такие деньги на эту дрянь просаживать, чтобы потом в штаны нассать.

— Офигеть удовольствие. — Поддержал меня Серега. — Фууу… Чем так воняет-то? Бляха-муха, зассанец в роте… Он ещё и обосрался. Слыш, а чё с ними делать-то? На удобрения сдать?

— На фиг такие удобрения. Они ж все дурью пропитались, засёрцы. Вырастет ещё такое дурь-дерево… Ночью выкопается и будет за тобой по грядкам гоняться. — Я сплюнул повторно. — Серег, ты тут руками их не трогай, если что, ногами бей. И в карманы не лезь.

— Михалыч. — Серега высунулся в коридор. — Михалыч, тут они в себя приходят! Уже срутся и ссутся.

— Лучше б они до того срались и ссались… — Михалыч вошел в комнату, протирая что-то платком. А потом, вытерев, бросил в угол. Шприцы использованные, с кровью внутри.

— Лучше бы они до того срались и ссались, как дерьмо это попробовали. — Сказал Михалыч веско. — Уродцы одним словом. Ребят, спасибо вам всем говорю… Помогли вы сегодня сильно, выручили. Кто как, а я вас не забуду. Вот визитка… — Мне в нагрудный карман легла полоска картона. — Звони, как нужен буду, окей?

— Обязательно! — Улыбнулся я. — А ночью можно?

— Можно! — Улыбнулся Михалыч. — Теперь давайте аккуратно так сваливайте отсюда… Всю легенду уже отработали?

— А эти? — Я показал на наркоманов.

— А гошам не привыкать, полежат в отделении денька два, их родаки выкупят. Или переломаются всухую, если на пятнадцать суток за хулиганство. Но это не светит, тут почти каждому можно статью давать.

— Так у нас вроде бы за употребление не сажают…

— За употребление не сажают. А вот как они достают денег, думаешь? Мелкий грабеж да кражи… Так что на каждого уже есть по статье, а то и не по одной. Ладно, ребяты… Давай, до встречи! А то вскорости уже наша группа приедет, ни к чему им вас видеть-то…

Вышли, проверили, не забыли ли чего.

Я как-то случайно заглянул в комнату, где сидели двое подельников-барыг. И встретился взглядом с жилистым. Лицо того опухло, полузакрытые глаза, рот открылся буквой «О», а плечи назад, аж выгибается у батареи.

— Серег, глянь, чё это он…

— Да наркоман, что с него взять. — Пробасил сзади Михалыч.

— Так он же говорил, что не…

— Ну, так вот решил попробовать, надо же когда-то начинать. — Пожал плечами человек-медведь, как будто стряхивая что-то.

Я вспомнил про шприцы, откинутые Михалычем в угол, и решил промолчать. Каждому-то по делам его. В конце концов, жилистого тоже никто не заставлял дурью фарцевать-то, верно же?

Глава 35

Длинную строчку как судьбу вела

Тонкая нитка, острая игла

Н. Ветлицкая

— Ох. — Я развалился на утоптанном песке. Сержант отбирал больше сил, чем Петр Сергеевич. Много больше. Как только у меня получалось что-то нормально, то уровень сложности сразу поднимался на ступеньку вверх. Болели руки, ноги, спина вообще не разгибалась. Тренировочная кольчуга, подобранная сержантом, давила на грудь и вжимала в землю, прикрывала теплым железом. Поддоспешник весь мокрый, хоть выжимай.

— А ну на земле не валяться, холодно ж! — Прикрикнул сержант. — Все в дом!

У меня перед носом замаячила рука Ждана.

Я вздохнул, уцепился, подтянулся.

Поднялись, пошли в дом. Мастер Клоту внимательно поглядел на меня, на ссадину под глазом. Потянулся было с каким-то флакончиком и тряпокй, но я убрал его руку.

— Не, не надо. Посмотри остальных. Вить, что с рукой-то?

— Вывих. — Хмуро ответил Виктор.

— Не надо было с силой бить. — Ответил на это сержант. — Я тебе что говорил? Силу не вкладывай, бей умением. Что делать будешь, когда более сильного встретишь? Чем мериться? Силы прибывают и убывают, а умения у тебя уже никто не отнимет! Жди, сейчас граф Слав придет, он вправит.

Вот ещё, графа Слава ждать, у нас тут тоже есть лекарь…

— Мастер Клоту?

Мастер Клоту как ястреб завладел пострадавшей конечностью, стал её мять и ощупывать. Потом чуть потянул на себя, дернул. Виктор сквозь зубы прошипел что-то, но вдруг лицо его разгладилось.

— Не болит.

— Вот. — Наставительно сказал я. — Наш доктор тоже кое-что может! Мастер Клоту? Отдохнули б Вы, все со мной да со мной.

— Что Вы, Ваше Высочество, какой отдых! — Всплеснул руками мастер Клоту. — У меня всегда сердце останавливается, глядя, как вы там мечами машете. У нас, в Альтзоре, тренировочные мечи в два раза легче, а броня в три раза толще! А у вас то ссадины, то синяки…

— Не беда, что тут синяк получишь. — Покачал головой сержант. — Лучше тут три синяка, чем вне этих стен один раз сталь в брюхо! И ничего, что сейчас больно. Разум человека может подчинить себе самую сильную боль![55] Так меня отец учил, а его мой дед, а деда — прадед… Семейное это. Как характерно, никто не погиб во время обучения.

— Это да. Практическая медицина в Соединенном Королевстве на большом уровне. Вы вели столько войн, что просто таки должны были, обязаны научиться лечить своих солдат… — Согласился мастер Клоту.

Я поманил в сторонку троицу Виктора, Ждана и Волина, и развязал кошелек.

— Так, каждому по десять золотых. Вы теперь моя свита, во дворец не суйтесь пока, потому что съедят вас там даже несоленых. На деньги купите себе одежду покрасивее и лошадей украсите. Оружие-то у вас есть хорошее?

— У меня не очень. — Признался Виктор. — Отец мой родовой меч кому попало не отдает, крепкий ещё мужик. А мне не с руки, я брат средний. Вот, вот этим обхожусь… — Он покачал в ножнах на поясе свой клинок. На мой взгляд, как-то фигово выглядит, тяжеловат. А сержант как-то ругал, что из плохой стали…

— Тогда вот тебе ещё десять. На меч хороший хватит?

— Ну… На средний…

— Ещё десять.

— Хватает, Ваше Высочество! — Обрадовался Виктор, быстро произведя какие-то подсчеты. Наверное, ещё и заначка была. Ну, завтра будет хвалиться, небось.

— О, отлично. Так, ребят, ещё три десятка есть. Кому что надо, не стесняемся, денег дает граф Урий. Ждан, Волин?

— Лошадь бы хорошую. — Мечтательно сказал Виктор.

В самом деле, ему-то надо. У него едва ноги мостовую не скребут, когда на своей лошадке сидит.

— Так в чем проблема, сколько стоит?

— Пять-шесть золотых у перекупщика, а если хорошо брать, то и в десять можно влететь.

— Вот десять. Седло к ней купишь. Ещё двадцать. Куда? Ждан?

— Да есть пока вроде все. — Ждан призадумался. — Тех, что уже получил, пока хватит.

— Волин?

— Оружия б… — Протянул Волин.

— Десять золотых хватит?

— Да, Ваше Высочество!

Отсчитал, выдал.

— Остальное оставляю на непредвиденные расходы. — Сержанту передам для мастера Виктора, а у графа Урия ещё выпрошу. У него денег много, как у дурака фантиков… То есть камешков, надо уже отучаться от земных присловиц, по делу и без дела тут употребляемых, даже в мыслях отучаться! Золота у меня ещё осталось где-то пятьдесят монеток на непредвиденные расходы. Должно хватить.

— Во так. Короче. Завтра вы, все такие красивые, катаетесь со мной по городу, как моя свита. С оружием и на красивых конях.

Парни переглянулись.

— А ваша охрана? Она что? — Выразил осторожное мнение всех Ждан.

— Объелась груш. — Ответил я не в рифму. — Показали они уже себя, голубчики, не с лучшей стороны… Если надо будет рубить мою охрану в лоскуты, то вы это сделаете. До тех пор ничего не показывать, охране улыбаться как родным, родовую спесь, ежели она есть, я демонстрировать запрещаю как старший из всех вас дворянин в королевстве. — Нет, ну хорошо быть дворянином? Раз, и запретил, и все молчат, никто оспаривать не собирается. Хотя и насупились, как будто несвежего что съели. — Занятия с Седдиком не прекращать. Также. Мне надо ещё двое человек. Не девушки ни в коей мере. Ваши ближайшие друзья, умеющие обращаться с оружием, люди надежные. И молчаливые.

— Найдем таких. — Сказал Виктор. — Есть у меня один парень на примете, из купеческого рода, младший. Наследство ему не светит, вот-вот отправится в Рохни счастье искать. Или в Империю. Лучше уж к нам.

Я вдруг понял, в продолжение мыслей моих о революции, что лучше бы самому искать этих людей. А то я очень сильно завишу от барона Седдика и графа Слава, а что у них за цели, я просто пока что не понимаю до конца.

Страну-то освободить оба хотят. Но вот каково моё место будет в этой новой, освобожденной стране? Я пока не знаю. Не попасть бы из огня да в полымя. Сержант-то мне пока благодарен, да и отношения у нас с ним вроде бы хорошие. Но… Но опять все же «но», непредвиденные обстоятельства раз за разом. Кто знает, как это все может повернутся. Думали ли российские дворяне, хапая обеими руками и подгребая задом, что все это не надолго, до 17-ого года, а потом кому-то придется расплатиться?

Ладно, потом додумаю, сейчас надо бы к мастеру Лорину, как там моя куртка поживает? А то своих одел, а сам-то… Непорядок!

— Ваше Высочество, как заказывали… — Поклонился мне мастер Лорин.

Я крутился перед большим зеркалом, проверяя, как сидит.

Получилось что-то вроде косухи, разве что без ремня понизу. Теплая подстежка меховая по нутру, на длинных пуговицах пристегивается. Петельки из кожи прошиты, по ниткам идет какой-то клей.

— Эээ… Это китовое семя, Ваше Высочество. — Пояснил мне мастер Лорин. — Чтобы вода не проникала. На пару лет хватит, а потом снова надо будет обработать.

— Понятно. — Я застегнул куртку полностью. Старый мастер не ошибся, сидит как влитая. Не зря денег потратил. Вот сапоги-то не очень, пешком в них не походишь. Мягкие меховые сапожки, с богатой меховой оторочкой поверху, к которым пришита подошва толстой кожи. Идешь как в чулках, к которым кто-то снизу по толстой книжке приклеил. Не очень красиво. Перешить придется.

— Мастер, сапоги не пойдут.

— Почему, Ваше Высочество?

— Да потому, что в них неделю погуляешь, и развалятся они. Мастер Лорин, скажите, а делаете ли вы обувь для солдат, или матросов?

Мастер Лорин делал. Но специализировался-то он в основном на дворянстве небогатом, либо зажиточных купцах. А они такую обувь не носили. Передвигались-то в основном конные, либо по чистым и ухоженным улицам Верхнего города. А там-то ни камешков, ни снежных заносов не бывает…

— Мастер, значит, сделайте вот так. С пятки — слой кожи толстый, по полукругу. С носка тоже такой же слой. — Я подтянул к себе слугу мастера Лорина. — Эй, а ну, неси сюда бумаги и стило, давай-давай!

Слуга оглянулся на мастера Лорина и галопом поскакал вниз по лестнице. Вернулся через несколько минут, с требуемым. Ещё приволок кафедру, на которой тут и писали.

— Ну, итак. — Я быстро набросал тот рисунок, что помнил по своим зимним кроссовкам. Они мне в четыреста пятьдесят баксов обошлись, ещё и модель заказывал у перекупщика, но дело того стоило, вот уже второй сезон сидят как влитые, не смотря на то, каким издевательствам я их подвергаю. Вот пятка, вот носок, а как же они соединяются, мать их? Не помню… Ну, предположим логично…

— Вот эти места нужно мягкими. — Я показал на промежуток между носком и пяткой. — Подошву не очень твердую, но чтобы гнулась. Прошить и проклеить так, чтобы даже в горячей воде не разошлись. Подошву сделать с ребрами…

— Ребрами?

— Прорези сделать, вот такие. — Я нарисовал елочку. — Размеры… — Да что ж такое, какие ж там размеры? Возьмем сантиметр и столько же вглубь. Нет, многовато, пусть будет по полсантиметра вглубь и по полтора-два в ширину. Получится ли? Должно получиться. — Размеры вот примерно такие… — Приложил палец, на глаз прикинул, сколько это будет, в сантиметрах, и нарисовал.

— Но зачем же, Ваше Высочество?

— Чтоб не скользили.

Мастер Лорин задумался. Но потом согласно кивнул.

— Сделаем.

— Вот, вот так. А ещё, можете ли сделать нормальные штаны, а не эти драные колготки?

Что такое «штаны», мастер Лорин так и не понял, но обещал взять два куска ткани и сшить так, как я показал. Даже и не знаю, что же у него получится в конце-то концов. Ну, пока ещё денег есть, а если что, то граф Урий добавит. Все полезнее, чем на королевские балы пойдет.

Ещё есть новость хорошая, учителя ко мне больше домой приходить не будут. В замок, я имею в виду. Граф Слав договорился, что учить меня теперь будут в университете. Ибо успехи в учении принца оставляют желать лучшего, слишком уж он в замке отвлекается. Ленится. Лентяйничает! Надобно его наказать! Пусть не в уютных покоях учится, а в мерзлом университете!

Слово «наказать» сработало на графине Нака. Та чуть не растаяла, как Снегурочка в фильме, и ещё с полчаса сообщала, какой же хороший граф Слав и как он тонко понимает потребности современной молодежи. Я резал ногу от дежурного жареного порося и глядел на спектакль с истинным удовольствием. С таким же удовольствием глядел на всю эту сцену граф Урий, вот только с чего, знать бы?

Так что с завтрашнего дня буду в универе уже учиться. Совсем как на Земле. Хорошо хоть от виконтов удалось отвертеться, мать их за ногу. Мамка их решила, что негоже уже деткам бегать по двору да на голых тетенек смотреть где попало, пусть учатся умным наукам. Читать там, писать, куртуазно представляться на приеме…

Но отложим в сторону приятные воспоминания, надо будет посетить мастера Виктора. Что у него там с гранатами-то получается?

— Зелья ещё полбочки готово, Ваше Высочество. Мельницу отремонтировали, теперь перетирает хорошо, зелье меньше получается.

— Хорошо. Теперь вот что. Что с сосудами?

— С сосудами сложнее, Ваше Высочество. Металлические кувшины делают только в Империи, да и то мало. Мы делаем из четырех частей… Вот так.

— Нет, мастер, такие не пойдут. — Я поглядел на свернутую из четырех половинок сферу с грубо заклепанными краями. Что ж неаккуратно так? Ну, это первая мысль, её сразу отбросил. Откуда тут аккуратности, тут с такой работой отродясь не сталкивались. Лучшее, что могут предложить, так это тарелки металлические, да и то фиговые довольно, вручную выделанные. Глиняные гранаты получше получились, да с другой стороны-то они могут и не сработать. Чем тверже корпус, тем сильнее взрыв и разлет осколков.

— Мастер, надо крепить прочнее. Чтобы не было больших щелей. Надо сделать так, чтобы в этом можно было бы носить воду, и она не проливалась.

Мастер Виктор посмотрел на меня с сомнением. Наверное, вот так же бы на меня глядел бы главный инженер какого-нибудь завода годах в пятидесятых, приди я к нему и попроси построить такую вот счетную машинку, с цветным экраном, жестким диском на пять гигов и ещё на которой в тетрис играть…

— Клеем можно залить. — Осторожно предложил мастер Виктор. — Если изнутри, то воду не пропустит. Портняжный взять можно, у мастера Лорина его много.

— В задницу клей. Паяйте… — Блин, снова слово на русском. Да что же за язык-то такой? Ни одного слова нормального нету. Вот определений платьев и лосин этих — штук сорок. И масть лошадей-то описывается аж как цветение сакуры на горе Фудзи. Степняки, нугарнцы, имперцы… А вот напильник-то нормальный, или пайка, или даже сварка вообще не известны. И порох порошком или зельем называют.

Кое-как объяснил мастеру Виктору, что необходимо сделать.

Вот с глиняными горшками получше было, это у них получилось. Нормальная такая колбочка, в которую набили плотно-плотно черный порох. Хорошо так. Да вот только что-то не уверен я, что рванет это хорошо. Дым да пыль глиняная от неё.

— Так, мастер. А вот что у нас с… с… С огненной веревкой, да?

— Вот, вот… — Засуетился мастер. Передо мной на верстак выложили пять веревок разной длины. Концы их свесились.

Выровнял их, чтобы свисали концы равной длины, щелкнул зажигалкой. С шипеньем пламя пробежалось вверх. В крайнем быстрее всего, а вот два горели медленно, один вообще просто тлел.

Огнепроводной шнур-то дело только с виду простое. Но для гранат-то использовать его страшновато, на самом деле. Все дело в том, что время горения его трудно спрогнозировать. Нет, конечно, в современном-то огнепроводном шнуре, который сделан из нескольких слоев, все работает как часы. Поточнее иных советских. А вот в том, что я тут сделаю, я очень сильно сомневаюсь. Там главная задача не в том, чтобы сгорел за определенное время, а в том, чтобы вообще догорел.

Эх, ну да. Вот три не догорели.

Потому и надо сделать в гранате какой-нибудь замедлитель. Детонатор. Набить трубку пороховой мякотью, чтобы огонь хоть в какое-то определенно время добегал до заряда.

— Мастер Виктор, три не догорели.

— Да. Мы пробовали, да не все получились у нас. Разно получается. Зависит от того мха белого… Порох-то всяко горит, хорошая вещь на растопку.

Ага. На растопку, ага. Та самая искра, из которой возгорится пламя.

— Хорошо. Пробуйте ещё. Ещё пробуйте. Так, а теперь, мастер, я буду вам рассказывать и показывать самое главное. Вот это вы должны делать сами, лично, без ансамбля… То есть без лишних людей. Лично. Те из огнепроводных шнуров… — Во, а вот это слово получилось. — Так вот, те из огнепроводных шнуров, которые будут гореть лучше всего, вы будете делать так…

Я задумался.

Гранаты, значит, делать будем. Это уже решено.

Лучше всего взять за образец не наши лимонки, а немецкие колотушки. Банка со взрывчаткой на длинной деревянной рукоятке. Через рукоятку пропускаем огнепроводный шнур, чтобы там горел, чтобы ему ничего не мешало. Огонь пусть доходит до детонатора, оно же замедлитель. А потом уж и до заряда черного пороха. Заряд пороха надо брать побольше, потому что черный порох — это совсем не то же самое, что тол или что там в гранатах фрицы использовали. Он не так сильно взрывается.

Как бы вообще силы взрыва хватило.

Ну, это уже узнаем по ходу дела.

Главное, первые результаты получились. Уже можно не делать все заново, а просто улучшать.

Но не дает мне покоя одна личность, что сержант не так давно в беседке удавил. Ой, не дает. Не завелась ли такая же личность тут, в доме мастера Виктора? А что, дом у него большой, здоровенный даже. Тут кто угодно может прятаться. Да и слуг подкупят. Так что надо будет спокойно защитить это дело. Сначала пусть гранаты просто будут, а окончательную сборку произведем уже силами меня и сержанта. Если шпионы что и узнают, так это не сильно им и поможет.

— Мастер, значит. Как будет готово… От огня беречь, помните. После штук десять сделайте и тех, и тех. И передайте их сержанту. Только положите их в деревянный ящик, в отдельные отделения. И соломой проложите, чтобы не так бились друг о друга.

— Ваше Высочество, может, все же продать часть? Знаю места, где за зелье такое хорошую цену дадут. В Рохни вот фейерверки огненные любят, там купят с радостью, а в порту сейчас три корабля оттуда…

— Мастер Виктор, я что, плачу мало? — Сказал я, передавая мастеру десяток золотых, завязанных чистой тряпицей в столбик. — Мастер Виктор?

— Достаточно. — Смутился мастер Виктор.

— Вот если достаточно, то и не надо таких продаж на сторону. Если уж решили что-то сдавать, так я вам подскажу. А этот состав секрет. Понятно?

— Понятно уж. Не подумай, я все помню. Никого лишнего не пускаю, у меня сын младший селитру ищет, средний серу, уголь сам делаю, как и размалываю и сушу. Пять человек всего знают. Двое сыновья мои, два подмастерья, с которыми я уже десять лет как в доме живу, и им верю. Я пятый. Остальные зажигалки делают. Уж больно хорошо расходятся…

— Вензель на боку делай. — Предложил я. — Типа герба. Или надпись какую. «На долгое счастье от столицы Соединенного Королевства». Ещё лучше пойдут. Их ещё и коллекционировать станут, глядишь…

Мастер Виктор промолчал. Но видно, что идею запомнил.

Ну, и все. Теперь и во дворец можно. Потом спать, просыпаться и в Инет, как же там были устроены немецкие колотушки.

Не знаю, зачем я решил пойти чуть пораньше. Обновкой похвастаться. Все ж новенькое! Да и поговорить с детишками стоило, очень стоило. Вдруг чего интересного расскажут.

Привычно отмахнулся от охраны, прошел по коридорам, кивая на поклоны дворян и проходя мимо замерших стражников. За мной как-то раз пробовали увязаться два пажа, те, которые сопровождали в прогулках. Но после страшного лица и угрозы надрать задницы испарились, словно их и не было.

Так что гулял по коридорам дворца в полном одиночестве. Кивал дворянам, по позднему времени почему-то шатавшимся по коридорам, привычно ловил презрительные взгляды аристократии или испуганные — дворянок… Надо же, столько времени прошло, а один урок королевы усвоен на все сто. Не лезь к принцу.

Повернул в знакомый коридор, потом ещё один поворот, ещё, и услышал голоса. Что-то знакомое. Что-то очень знакомое.

— …пройти, уважаемый виконт! — Женский голос.

— А куда ты торопишься? — Это голос мужской, но не сильного брутального мужика, а подростка скорее. Ещё не переломался. Писклявый такой, противный… Где-то я такое слышал.

— Дайте мне пройти!

В ответ шуршание одежды, какая-то возня.

Ого. Может, не мешать? Дворянин, голубая кровь в семьдесят седьмом поколении, прижимает служанку. Ну, дело-то житейское, как я думаю. Служанки-то и сами не против, за пару-то золотых, я в книжке читал.

Ну так что, обходной путь искать, что ли? Не, не знаю я его. А в замке сам черт ногу сломит.

Лан, пошли.

Завернул за угол.

Ну, в принципе, как и ожидал. Подросток-дворянин зажал в угол девушку в простом платье, мелкую ещё совсем, и лезет ей под юбку. Профессионально так прижал, та дергается, но не очень у неё получается. И где только учатся-то, а?

— Ой ты, знакомые все лица. Привет, рыжий. Что свет не выключил?

Рыжий шутки не понял.

— Что тебе тут надо? — Тупо спросил он.

— Ты чего к девушке-то пристал? О… Маля? Давай, иди. Иди, иди говорю.

— Чё это иди, она тебе кто? — Набычился рыжик. Девушку он так и не выпустил. Маля глаза прятала, смотрела в пол, руки к груди прижаты.

— Друг то мой, друг. Маля, подвинься, сейчас мальчик упадет на пол…

— Неподобающе будущему королю проводить время в компании дворцовых слуг! — Заявил мне виконт. Но осознал, что его сейчас будут бить, и Малю отпустил, та шмыгнула мимо меня, я успел схватить её за руку, убрал себе за спину. Где один братец ходит, там и другой рядом будет точно. Дерьмо одно не ходит.

— А пошел бы ты на. — Заявил на это я ему. Прозвучало довольно интересно. Если дословно, то полная бессмыслица, но очень понятно все. Человеку очень невежливо предлагают уйти, не используя грубых слов и выражений. — Давай-давай, что встал? Пошел отсюда. Ну!

Рыжик всхлипнул и пустился бегом, придерживая правой рукой длинный кинжал на поясе. Ого, а раньше-то у них не было, один ножик-то. И тот прятали как алкоголик последнюю заначку. А вот тут прям на пояс нацепил.

Маля сделала попытку дернуться несколько раз, ну да куда ей до сержанта-то, или даже до троицы его новых учеников. Не получится.

Проводив рыжего взглядом, я обернулся к ней.

— Все в порядке?

Та, смотря в пол, быстро кивнула.

— Ну и хорошо. Пошли, отведу тебя, чтоб проблем больше не было, ладно? Твою ма-ать…

В конце коридора стояли Вихор, Виктор, из-за их плеча выглядывал Пир и Ирина.

О как. Пропалился.

— Ну, что смотрите? Принц я, принц.

— Ваше Высочество. — Все поклонились. Пиру, замешкавшемуся было, Ирина отвесила легкий подзатыльник.

— Пошли отсюда. — Хмуро сказал я. Вот, теперь и не поговоришь нормально. Теперь пока их кланяться отучу по поводу и без, куча времени пройдет, которого у меня и так маловато.

— Что встали, ростики, пошли-пошли.

Оглядываясь на меня через плечо, дети двинулись.

— Ну, ростики. — Мы все сидели в круге. Все от меня жались подальше, конечно же. Даже Маля. Но она всегда была молчаливая. — Я принц Седдик. Есть такое. Следовало бы сказать сразу, да как-то случая не было. Предлагаю нам всем тут общаться так же, как будто ничего не было. На людях… Лучше не афишировать.

Вихор и Ирина переглянулись, промолчали. Взглядом со мной избегали встречаться. Пир смотрел с любопытством, ну да то Пир. Маленький он ещё.

— Вихор, Виктор, в чем дело?

— Ваше Высочество. — Выдавил из себя Виктор.

— Что? С каких это пор? Лучше Седдик.

— Как скажет Ваше Высочество. — Поклонился Вихор. Не очень удачно поклонился, смазано как-то. Не так, как рыцарь Алор, издевательски, а просто неумеючи.

— Ещё что умного скажи. Помнишь, как мы с тобой в город ходили? Виктор, ты чего? Ирин? Маля?

— Так-то оно так, но вот Её Величество… — Протянул Вихор.

— Я не её величество, я Седдик. Ещё Серый зовут. Так что хватит.

Переглянулись, но все равно некоторый ледок не растаял.

— Что привело тебя к нам? Седдик? — Спросил Вихор. Льда в его голосе хватало.

— Гадская компания в иных местах. — Ответил я.

— А мы что ж…

— А с вами нормально. Как с людьми.

— Мы не ровня по происхождению. — Упрямо заявил Вихор. Остальные переглянулись, посмотрели на Урия и согласно закивали.

— Ага. — Согласился я. С сержантом-то легче было, и с его семьей удивительно быстро перешли на «ты» запросто, с его ребятами тоже, с мастером Виктором тоже быстро договорились, а тут что-то не получалось никак. — Ну так и что?

Все молчали.

— Короче, ребят. Предлагаю вам забыть, что я принц. И вести себя так же нормально, как и раньше.

— Так-то оно так, но как бы нам не влетело… — Снова начал свою волынку Урий.

— Да от кого влетит-то?

— От родителей.

— А ты им ничего не говори.

— Да не скажи им, попробуй.

Через полчаса я просто проклял рыжиков, и одного, и второго. Они, засранцы, все же умудрились мне испортить если не все, то многое. Лучше б они там, в «Овцебыке», всех танцовщиц перепробовали, чем пришли сюда служанок лапать.

Но мало помалу… Вода же камень точит. И скоро Пир спросил меня, легко ли так долго просиживать на королевских приемах без движения так долго.

— Да не очень. Я вообще там больше сплю. Есть особо нельзя. А графиня Нака шипит, как чайник дырявый, что «выгляди хорошо», «выгляди хорошо». Ну, я её однажды графином задел спросонья, так теперь спать не мешает.

— Это хорошо. — Проворчал Урий. — По её приказу однажды всех нас розгами отходили…

— Чем помешали-то?

— Да не нравится ей, когда дети по замку просто так бегают. Ну, и отловили кого смогли, страже по серебрушке за каждого давали, так они ростиков чуть ли не из кроватей вытаскивали, и волокли, кроме совсем маленьких. И пороли. По полсотни каждому, и на неделю в башню на хлеб и воду. Я потом две недели на животе спал.

— Сколько? — Нда, точно надо было приласкать графиню графином. Уж мир-то не обеднел бы. Теперь понятно, почему графинчики, то есть виконты, такие придурки. С такими-то методами воспитания это не мудрено.

— Столько. — Урий сплюнул в сторону. — Говорят, даже кому-то из дворянчиков по попке досталось, но ни перед кем не извинились. Ну, а что пятеро умерли, так это так…

— Дура она, короче. — Подвела итог Ирина.

— Не спорю. — Я мысленно выругался. Во зараза-то. Развернулась тут, однако. Как волю дали.

— А так остальные что?

— А что остальные? Казначей наш пьет вина больше, чем иная лошадь воды. А графу Дюка лучше под руку не попадаться. Он быстрый, как Порождение. Вроде кланяешься ему, а он на тебя и не смотрит, и через пару вздохов получаешь пинок и на стене размазываешься.

Ага, это да. По губе он мне быстро сработал. Рефлексы воина, все ж. Жалко только, что они не по назначению применяются, а на детях да крестьянах. Вот, ещё какой-то бунт был недавно, сегодня слуги шептались…

Проснувшись, я пошел в душевую, умылся. Привел быстро форму в порядок. Повел влажными ладонями по воротнику, чтоб форму держал. Ну, теперь сдаем пост. А потом можно и домой, отоспаться.

— Доброе утро! — Раздался с лестницы голос Валерий Алексеевича. — Так, что в порядке, что не в порядке?

— Да все хорошо! — Вербицкий. — Даж никто не шарился. Один раз свет мигнул, ну так мы обход сделали дополнительный. Замки целы, печати нетронуты.

— Отлично.

Со сменой разобрались быстро. Зевающий Мишка пошел переодеваться, Лимон остался на контроле камер. Вербицкий сбежал быстрее всех, он и вечером-то на фургоне приехал.

— Валерий Алексеевич, вопрос можно?

— О? — Удивился заместитель генерального.

— Знаете, тут у меня друг один стрелять очень хочет научится… Что бы вы ему посоветовали?

— Ствол при тебе? — Деловито спросил Валерий Алексеевич.

— Нет, я его припрятал пока что.

— Вот это уже умно. Значит, для начала, возьмем наши ИЖ. И сходим с тобой в тир.

— Коньяк с меня! — Обрадовался я.

— И не вздумай ствол с собой таскать. — Предупредил меня Валерий Алексеевич. — Вообще, не знаю зачем оно тебе надо, но… Может, сбросишь его?

— Как клад закопать, что ли?

— Нет. Слишком уж понтовый ствол, на деле-то. «Чезетта». — Задумчиво сказал Валерий Алексеевич. — Слишком понтовый. Киллеры и прочее используют что попроще, например, ТТ китайский, их в стране как грязи. Завалил клиента и сбросил. А ствол ценой в две штуки долларов как-то бросать-то жалко… Так что хорошо подумай, что же ты со стволом будешь дальше делать.

Я и подумал. Вот уже неделю с ним сплю, разве что не как с женой, а толку-то чуть. Просыпаюсь, и сразу прятать подальше, чтоб мамка не заметила в кровати. Ещё и тайник сделал, чтобы домашние не дознались.

— И если узнаю, что ты его тут прячешь, на фирме…

— Не, у меня свое место есть.

Через пару дней мы уже стояли в около большого стадиона.

— Ствол свой не принес? — Подозрительно спросил меня замдир, пикая ключами сигнализации своей «Тойоты».

— Никак нет, Валерий Алексеевич! — Отозвался я. — Что мне вас подставлять-то?

— Отрадно. Ладно, пошли!

Стадион не самый большой в городе, но и не маленький. Раньше я тут мимо на троллейбусе ездил, но и подумать не мог, что за серым обшарпанным зданием столько всего есть. Сверху бегают спортсмены, справа стучат мячами не то волейболисты, не то баскетболисты, из коридора напротив слышится азартное хеканье и стук блинов на тренажере.

Царство спорта, короче.

И тир под стать.

Оплатив пять часов на двоих и патроны, прошли внутрь. Валерий Алексеевич отказался от инструктора, показали свои удостоверения охранников, получили под роспись сотню патронов. Надели белые защитные очки и наушники.

По раннему времени никого нету ещё, а тир здоровенный, в длину метров тридцать, а то и больше. И широченное здание, светильники забраны поцарапанными бронестеклами, над мишенями горит красное табло.

— Начнем со стойки. — Валерий Алексеевич выдал мне один ИЖ, наше табельное. Я взял ствол, направил его в сторону мишени, проверил предохранитель, выщелкнул магазин, передернул затвор, прицелился в мишень и дернул за курок. Пистолет сухо щёлкнул.

Валерий Алексеевич одобрительно посмотрел на меня.

— В армии мира есть несколько стоек с оружием. У нас и в Германии пистолет держат одной рукой. В США и прочей Европе двумя руками. Почему так? Так сложилось. Наши стойки все пошли от дуэльного кодекса царской армии. Становишься боком к противнику, вытягиваешь ствол на одной руке и палишь в него. У кого нервы крепче, рука не дрогнула и прятаться не начал, тот и победил. Сам понимаешь, что если я встану боком к противнику, то… — Валерий Алексеевич обвел рукой свою грудь, провел по бокам, не поднимая воображаемую линию к подмышкам. — Вот тут бронежилет. Гляди, если я становлюсь к противнику боком, то я уменьшаю площадь прицеливания, но открываю самые уязвимые части тела. Понимаешь?

— Примерно да. — Кивнул я.

— Потому будем учиться европейским правилам, не совсем азиаты. Становишься к противнику лицом, полностью. Голову чуть ниже. Пистолет держишь левой рукой, стреляешь правой. Правой только спуск жмешь.

Я взял. Левой рукой обнял правую. Валерий Алексеевич сжал мои руки своей лапой, чтобы между корпусом пистолета и моими руками не было свободного пространства.

— Ишак, конечно, не нормальный ствол. Но на первый раз будет нормально. Палец со спуска убрал, пока не стреляешь, то там пальцы не держишь. Значит, целишься ты как?

Я прищурился.

— О, вот так целиться нельзя. — Обрадовал меня Валерий Алексеевич. — Вот… — Он свернул в несколько раз листок обычной бумаги, прикрыл мне левый глаз. — Видишь что? Глаза оба открой.

— Вижу.

— Теперь вот так… — Картонка переместилась к правому глазу. Мушка чуть изменила свое положение, как бы смазалась.

— Съехала.

— О, понятно. Значит, — Валерий Алексеевич убрал картонку, — радую тебя, целишься ты правым глазом. Левый тоже не закрывай. Теперь заряжай. — Мне дали два пустых магазина.

Снарядил, по одному патрону.

— Теперь клади их на столик.

Я положил.

— По команде начинаешь заряжать пистолет и стреляешь, один раз. Поехали.

Левой рукой я взял магазин, защелкнул его в приемник, с силой хлопнул по донышку магазина, передернул затвор…

— Хреново. — Снова обрадовал меня Валерий Алексеевич. — Стреляй. Пистолет держи правильно…

Бахнул выстрел.

— Тоже хреново. Сбрасывай магазин.

Я зацепил снизу скобу, прижал. Поймать не успел, Валерий Алексеевич резко прикрикнул.

— Не лови, хай падае. Второй выстрел. Крепче держи, но не заходи пальцами на затвор.

Второй выстрел, пистолет подбросило вправо-вверх.

— Теперь вообще замри. Пистолет от мишени не убирай. Вот делай вот так. — Валерий Алексеевич. Он зажал мои руки, и начал ими руководить.

Взять магазин, пистолет наклонить. Потом приложить магазин. Наука оказалась довольно долгой и муторной. Взять магазин. Перезарядить выстрелить два патрона. Выкинуть магазин. Снова переснарядить. Ещё два патрона. Без наушников стало бы тяжко довольно.

— Во, вот так хорошо. Короче, ещё три раза сходим, и кое-что понимать будешь. Хотя тут и цены, однако…

Домой я пришел с раскалывающейся головой. Выпил молока, посидел немного и ощутил, что меня мутит, запах пороха до сих пор на зубах. Ох, и тяжело ж. Надо достать свой ствол и потренироваться где-нибудь в отдаленном от ментов месте. Но где, вот вопрос? И как туда добраться-то? Рисковать пистолетом, добытым просто чудом, я не хотел совершенно. Когда ещё такой хороший случай подвернется? Это не Рем-800, и не наши ИЖ, они все подучетны, и их пропажа приведет к нам на фирму неслабую такую проверку.

А тут ствол, который, при удаче, вообще исчезнет из этого мира.

Проглотить его, что ли?

Ага, ну да. Принц-то не такой большой мальчик. Разорвет мне в том мире задницу на британский флаг, когда я корпус буду из себя выдавливать. И по деталям тоже не пронесешь никак. Да и надо решить, где же там его прятать…

Короче, одни проблемы что тут, что во сне.

Глава 36

Секс и Виски…

Lofty Band (Именно эта группа)

Вокзал встретил нас жарой, столпотворением народа, парой подростков, занюхивающих что-то у себя под воротами рубашек, и двумя гадалками в традиционной цыганской форме, платках и цветастых платьях.

Огляделись, застыли прямо около выхода из метро, в сторону крестообразных ларьков.

— Ну и где дамы?

— Счас позвоню. — Я снял с пояса мобильный телефон, придавил пальцем кнопки. Сети почти нет, но звонок-то как сделать? Черт, и не помню, вроде б номер записывал, а куда — уже не помню… Кстати, а гарнитура-то зачем? Во, наушник в ухо. Гудки есть. Значит, уже в пределах Москвы.

— Вай дарагой дай пагадаю всю правду скажу ничего не утаю! — Цыганки опознали в рассеянном молодом человеке с обращенным в себя взглядом легкую добычу.

— Спасибо, не надо. — Ответил я, и улыбнулся. Почему-то моя личность не произвела на цыганок такое же впечатление, как на оставшуюся безымянной бабушку в деревне под Луховцами. Гордые ромэлы перемигнулись и подсели на меня.

— Беда тебя ждет хлопец суровая и дикая! Позолоти ручку всю правду скажу!

— Все знаю, все сделаю, беду отведу!

Ловким маневром обе обежали нас, оттеснили меня от Костика и встали прямо передо мной, пытаясь заглянуть в глаза поверх экрана мобильного телефона.

Я резко поднял взгляд и посмотрел в глаза самой ближней. Похожи как близняшки, одна на другую. Разве что одна чуть потолще, зато вторая чуть повыше. Колобки такие из тряпок с хитрыми глазками.

— Беда, ой беда! — Подвывала цыганка за спиной той, в которую я смотрел. Та же, чей взгляд я поймал, смотрела на меня как кролик на удава.

— По предоплате не работаем. — Сказал я, проталкиваясь мимо цыганок.

— Ай не хорошо делаешь что женщ…

Мобильник на поясе чуть дернулся, но провод от гарнитуры удержал. Ага, понятно. Ну да ладно, лишь бы ближе их к себе не подпускать.

Я уже не обращал внимания. Нам надо к платформе поездов дальнего следования, как раз встретить Машу и Женю.

— А ну брысь! — Сказал Костик, делая страшное лицо. — Кто мне будущее пророчит?

— Ай молодой зачем…

— Пошли, у нас дел ещё до жопы. — Я подтолкнул Костика к платформам. — Слушай, а мы вообще туда вышли-то?

— Какие люди, какие люди! — Озорно улыбнулась мне Маша. Костик глядел на Женю, и как-то не собирался пока что отводить от неё глаза. Женя и в самом деле выглядела так, что окрестные мужики едва слюни не пускали. Короткая юбка и блузка-одно название хороши, конечно, практически на любой, но видеть идеально сложенную девушку, развитую, с пластичным и гибким загорелым телом во всей этой боевой амуниции… Эх, девчонки, занимайтесь спортом. Вы тогда втройне красивые будете. А иначе на фига корове седло?

Я посмотрел на Машу, потом посмотрел на здание вокзала, да только здание вокзала не увидел. Глаза как-то сами к Маше возвращались. Сами собой.

— О, Женька, да они же просто очарованы! — Фыркнула Маша. — Давай, вещи сбросим куда-нить, и кто-то обещал нам город показать, нет?

Краем глаза я заметил давешних цыганок. Они смотрели на нас подозрительно, ожидающе… Чего это они ждут-то? Как граф Урий на очередного просителя. Да только не на нас, куда-то рядом… О!

Немалым усилием воли я отвернулся вбок и заметил небольшого цыганистого ростика… То есть, подростка, подбиравшегося к чемодану. Ухмыльнулся, погрозил цыганенку пальцем. Тот развел руками, сделал шаг назад и скрылся в толпе. Словно и не было никого. Вещи сбросили в багажник Костиного авто, Женя по хозяйски уселась на переднее сиденье, но я за то не был в обиде, мне досталось заднее, с Машей.

Маша стрельнула в меня глазами, поправила прическу.

— Так, ребята, я на Воробьевы хочу! — Капризно заявила Женя. — Я там никогда не бывала!

— Да не вопрос! Но холодно там…

— А поезд у вас когда?

— Обратно мы с моим братом завтра, а сегодня надо в гостиницу, нас наша контора принять обещала…

— Жень, да ты что, сегодня ж у нас праздник! К себе приглашаю!

Костик уже давно жил один. Виной тому, как он когда-то скупо обмолвился, были постоянные терки с родителями и братишкой. После очередной ссоры, сильно его доставшей, Костик на недельку переселился на фирму, потом в съемную, сняв комнату в общаге студентов рядом с дискотекой «Василек», а потом в двушку бабушки. С родственниками общался раз в год по обещанию, и что у них там творилось, не интересовался, и на общий суд не выносил.

Короче, оторвался от семьи. Но одному-то скучно? И зачастую мы у него задерживались. Чаю попить, за жизнь поговорить, да и все такое прочее.

— Без Маши не поеду, мне без неё страшно!

— Мне тож страшно! — Жизнерадостно отозвался Костик, выруливая из-под моста на шоссе. — Серега со мной!

Костян, спасибо, с меня коньяк… Хороший, самый лучший!

— Но сначала на Воробьевы! — Предупредила Женя.

— Да не вопрос!

— Так, так-так! — Вдруг сказала Маша справа. — Что это такое? Почему на меня не смотрят? Ау? Алё? Гляди, вот эти джинсы сама шила, как тебе? — Она как-то особенно повела бедром

Я сделал вид, что меня интересует покрой и шов. Нет, красиво сшиты.

— А разве карманы на бедрах бывают?

— У меня все бывает, разве не видишь? Кстати, а топик…

— Маш, хватит тебе парня мучить! — Вступилась Женя.

— А ты не отвлекайся, мой парень, хочу и мучаю!

Воробьевы горы — это куда больше, чем обычная смотровая. Это ещё и набережная внизу, и место между набережной и смотровой… О, там места много! Конечно, большей частью закрыто сейчас. Строящаяся станция метро, вот уже лет двадцать. Какие-то загородки вдоль самой набережной, лыжные спуски, по которым как муравьи сновали строители, вкапывали в мерзлую землю столбики и обносили его заборчиком. Горстка неформальной молодежи в косухах, кожаных штанах и с крашеными хаерами кучковались на набережной, фотографировались с туристами. На столах коробейников были выставлены матрешки, самовары, утюги и прочие продукты советского режима. Слышалась иностранные говорки, английский и вроде бы немецкий. Милиционеры усиленно делали вид, что творящиеся валютно-обменные операции их не касаются. Наверное, хорошая смазка у них…

Съели по большой шаурме, посидели в кафе с видом на зимнюю реку, поболтали. Погуляли по лесным дорожкам, выбирая места почище. Костя впереди с Женей под руку, я позади с Машей. Та озорно глядела по сторонам, держась за мой локоть. Город ей нравился.

— Так, а что ещё красивого есть? — Когда мы вывели замерзших девушек к машине, спросила Маша.

— Маш, замерзла я! Едем греться! Летом посмотрим, все равно тут ещё будем…

— Ну, как хочешь. Едем! — Согласилась Маша.

На машине от Воробьевых до того района, где была квартира Костика, всего ничего. Полчаса, и на месте.

Ввалились в квартиру.

— Девушки, переодевайтесь и чувствуйте себя как дома, — предложил Костик, — а мы пока обедом займемся… Пошли!

Девушки двинулись в комнату, а мы на кухню. Закупили уже с утра все, чтобы днем по магазинам не бегать. Да и было всего у Костика много, как раз в расчете на гостей.

На кухне открыли коньяк и вино, я вымыл бокалы, Костик быстро резал хлеб и мясо. Хлопоты, короче.

Нет, все же приятно, когда на кухне есть ножи и вилки. В том-то мире, с тупым ножом, и кусок от поросенка толком не отрежешь, а тут что хочешь.

— Мясо с перцем надо. — Сказал Костик. — Вот, возьми на полке.

Я потянулся, открыл. Множество самых разных баночек, все в пыли. Нечасто сюда заглядывали.

— Кость, а у тебя давно ли стоит?

— Что?

— Да склянки эти. Смотри, они уже в полку вросли…

— Да будет тебе, что ему сделается?

Эх, с перцем всяко вкуснее будет.

Интересно, а почему в том мире нету специй-то почти никаких? Южный континент есть, а специй нету. Надо будет специальную экспедицию организовать. Или узбеков этих потрясти. Кстати, никак не понятно, откуда они такие черные-то? С югов, явно. Значит, что-то должны знать.

— Свечи. Что задумался?

Я достал с полки свежую упаковку длинных белых стеариновых свечей, вынул зажигалку из пояса, несколько раз пощелкал. На концах свечей затеплился огонек, а Костик потушил свет.

— О, вот теперь красота. Короче, маленькая комната твоя, большая, на правах хозяина, моя. Белье в шкафу, ну ты знаешь уже, где, да?

— Да, был у тебя.

— Ну, все, зовем. Маш, Жень, к столу!

— Идем-идем… — Раздалось из коридора.

Девушки переоделись. Эх, лучше б не переодевались. Маша сменила джины и топик на длинное облегающее темное платье, Женя надела такое же по фактуре платье, но цвета болезненно-белого.

Не знаю как Костик, но я просто не мог отвести глаза. И что это со мной-то? Вроде бы много видел, много испытал… Хоть сейчас можно уснуть, а там, во сне, посетить таверну «Похотливый Овцебык», попросив рыжих братцев стать моими гидами.

— Ужин при свечах! Всегда мечтала! — Женя схватила не ожидавшего того Костика и поцеловала его прямо в губы. — Пошли! Чур, я вино… Коньяк пусть ребята пьют.

— Ого, коньяк! Никак дьютифришный? — Маша покрутила белую бутылку. Кто достал, кто достал… Я достал. Борька, который умный очень, три бутылки привез, и вот одна из них нам на сегодня. Вторую точно надо Костику отдать, а то обидится. И все равно с ним вместе её выпить придется. — Где кто достал? Так, я это не буду, я боюсь… Что за дела, почему за мной никто не ухаживает? Налейте даме вина…

Ну, и как обычно. Конечно, тут не было боев на мечах, прыжков через огонь и всего такого прочего, чем мы занимались у реконструкторов. Слушали музыку, пытались танцевать, Женя даже пригласила меня на танец, но с ней мне не понравилось, я все время смотрел на Машу. Да и танцевать-то я не умел. Не сходиться-расходиться же нам по разным углам, как на балу у королевы? Эх вы, королевичи, вальсы Шуберта и хруст французской булки… Не умеете вы танцевать и принц ваш тоже такой же!

— Пусти! — Заявила Маша, насмотревшись на мои неловкие движения. — Это мой. Оставляю тебе другого, о моя белая сестра!

— О да! — Воскликнула Женя, усаживаясь на колени к Костику. Костик такого подарка давно ждал и сразу же его обнял.

Маша же подошла ко мне, обняла и неожиданно сильно попыталась закружить в меня вальсе, но у неё не получилось. Я ж её на полголовы выше и, по последним данным, раскачался не так уж и слабо.

— Та-ак, сопротивляемся? А ну-ка, руку сюда, ногу сюда, тело вот так…

Меня повернули, как боксерскую грушу. Одну руку положили на талию, вторую взяли в ладошку.

— Теперь вот покачиваемся… Медленно… Ме-едленно… Двигай бёдрами, в такт мне, давай!

— Мучают, Костик! — Воскликнул я. — Му-учают!

— Терпи! — Философски ответил мне Костик.

— И смотри в глаза! — Маша вытянула руку, повернула меня за подбородок к своему лицу, и посмотрела мне в глаза. — Двигаемся…

Я медленно двигался ей в такт, играла тихая музыка, за окном горели светлячки фонарей. Медленно кружился в воздухе снег, падал на окно. Чуть колыхались шторы. Девушка все плотнее и плотнее прижималась ко мне, поправляя мои неловкие движения. На некоторое время я отвлекся, сосредоточился на том, как правильно двигаться. Правильно двигаться оказалось довольно просто. Тело само вспоминало навыки запоминания движений, что с Молчаном, что с сержантом. Какая разница, что разучивать, траектории движения меча в руке, кулака к челюсти противника или движения руки, когда на неё опирается прекрасная девушка?

И не пошлить, гусары, не пошлить!

— Вот, теперь у тебя хорошо получается! — Шепнула мне на ухо Маша, я посмотрел в её глаза, и понял, что снова не могу отвести взгляд.

Маша молчала, двигалась в такт мне, на секунду то теряла мой взгляд, отворачивалась спиной, то снова лицом ко мне и снова смотрела в глаза. Я не мог оторваться. Мне было приятно. Мне хотелось, чтобы танец длился и длился, продолжался и продолжался.

Костик и Женя давно про нас забыли и целовались прямо на кухне.

— Не будем им мешать? — Кто бы знал, чего стоило мне набраться смелости и произнести эти слова. Во всяком случае, с графом Дюка ссориться было не так страшно.

Маша покосилась мне за спину.

— Не, не будем… Пошли! — Она потянула меня за руку.

Через пару минут Маша сидела у меня на коленях и мы целовались. Платье с неё снималось очень сложно, молния все время заедала, а Маша смеялась. А потом она вдруг стала серьезной, снова смотрела мне в глаза несколько секунд, и впилась в меня жадным поцелуем, от которого я уже не мог оторваться.

Прижимая к себе теплое девичье тело, я постепенно проваливался в сон. На потолке плясали тени от уличных фонарей, в коридоре о чем-то негромко переговаривались Костик и Женя.

— Эй, у нас вино осталось, ещё пойдете пить? — Спросил Костик у двери.

— Неее… — Сонно пробормотала Маша. — Не, мы спать хотим!

— Машка, диван не поломайте, Костик беспокоится… — Хихикнула Женя.

Маша рассеянно отмахнулась в сторону двери и крепко-крепко прижалась ко мне, у меня чуть кости не хрустнули.

— Что это ты? — Спросил я, пытаясь высвободить руку.

— Ещё хочу. Давай, что лежишь? Девушка тебя целует, а ты лежишь, как груша в спортзале там вашем…

Как я уснул, я не заметил.

— Бах!

На месте деревца всклубился вонючий черно-серый дым. Вспышки толком не было, дыма больше. Облако уцепилось за дерево, не желая рассеиваться.

— И все? — Разочарованно спросил я.

Верхушка многострадальной березы медленно поехала вниз, наклонилась под углом и упала, метнув ветками.

— Не очень впечатляет. — Сказал сержант. — Разве что есть у кочевников вонючий дым… Очень похоже. Они, когда отступают, бросают позади себя горшки с углями, перевитыми стеблями травы. Горшки раскалываются, угли вспыхивают, и через некоторое время трава горит с вонючим дымом. Лошади от него бесятся сразу. А у людей глаза сильно режет и кашель, как при лихорадке.

— Это пока. — Задумчиво сказал я, изучая подкопченный ствол березы.

Так, что получилось-то?

Да в принципе, это и есть тот самый дымный порох, он же черный. Низкого качества, вот потому так и бабахает. Бездымный порох, он же нитроцеллюлозный… Да, нитроцеллюлозный ведь? А впрочем, не до него сейчас. Он мощнее, но пойди его рецепт найди. У меня и так пистолет дома под полом, никак сюда не перетащу, ещё не хватает по сети шариться да по знакомым, канючить «как получить взрывчатку» да «как сделать гранату». Замести не заметут, но на карандаш «где надо» поставят.

Сегодня целый день посвятили испытаниям гранат. У мастера Виктора наконец-то получилось что-то нормальное, и пройти мимо этого я просто не мог. Надоело мне уже ждать. С осени уже ждем, а тут снег выпал.

Первый снег, который выпал в этом мире, растаял ещё быстрее, чем в моём родном. Проснулся ночью от холода, натянул на себя одеяло, поворочался. Дверь открылась, неслышной тенью проскользнул узбек, стал закрывать ставни, оставляя только узенькие щелочки, из которых и дуло холодом.

Я перевернулся на другой бок, попытался найти Машу, понял, что это уже другой мир, и заснул снова. На этот раз обычным сном. И проснулся уже тут.

Сегодня день обещал быть хорошим. Узбеки кутались в теплые толстые халаты и стучали зубами, сменив свои традиционные плавки-набедренные повязки на целые полотенца. Халаты ж подвязывали сразу двумя поясами. Лакеи тоже утеплились, так и сновали по замку в толстых куртках.

Во дворе тоже навалило снега. Все в снегу, коновязь, лестницы, переходы, дрова под навесом тоже присыпаны снегом. Слуги лениво сметают снег со стен вениками, сгребают большими деревянными лопатами. За краем башни виден королевский парк, ветки дубов провисли под снегом. На дорожках суетятся, очищают. На обочинах растут сугробы. Караульные на башне вот почему-то в той же одежде, как и всегда. Даже отсюда видно, что ребята уже от мороза синие.

А вот и моя охрана. Эти-то приоделись, поверх кольчуг накидки, да и сами поддоспешники потолще стали. Шлемы с меховой оторочкой, на руках перчатки, трехпалые. Лошади в длинных попонах всхрапывают паром, переступают. На бабках их натянуты вязаные чулки.

На коняшках в бричке тоже попоны добавили, кучера на облучках сидят в шубах. Но вот почему колеса на полозья-то не заменили, вот странно? Или тут дороги хорошо чистят?

Мастер Клоту тоже приоделся, в длинную шубу с меховым воротником и такую же шапку. Пузо он теперь наружу не выставлял, холодновато.

— Поехали. — Скомандовал я, садясь в бричку.

У ворот замка, в условленном месте, меня ждал сержант, Виктор, Ждан и Волин. Троица приоделась. Волин восседал на новом коне, вороной кобыле повыше ростом всех остальных, под новой сбруей и даже в новом седле.

— Новенькая. — Он потрепал кобылу по шее, та дернулась, потянулась к нему мордой. Волин быстрее убрал руку. — Необъезженная ещё. Из табунов прямо брал, давно приглядывался. Ваше Высочество, то есть Седдик, а что это вы все без коня, да без коня?

— Ещё время не пришло. — Быстро ответил я. И потом уже подумал, а что же я мог ляпнуть в ответ-то? «Мне конь железный получше», «Не умею», «Да нафиг надо»… О принце и так скоро очень странная слава пройдет, что колдун тот темный. Поменьше странностей надо, поменьше. И к народу поближе, в отличие от дурных графьев.

На вьючной лошади были привязаны два продолговатых ящика, закрытых рогожей. Мастер Виктор постарался, прикрыл. Лана, дочь сержанта, любопытная не в меру, всюду свой маленький носик норовит сунуть. А уж таинственные ящики, с которыми принц Седдик и её суровый отец так носятся… Нет, мимо её внимания они не пройдут. Тем более, что была тут история нехорошая, когда один такой ящик соскальзывал, я чуть не поседел, представив, что будет, когда эта штука сдетонирует… Обошлось, сначала я на руки его принял, а потом и Виктор подставил свое широченное плечо, ящик запихнули обратно.

А Лана смотрела, внимательно так. Внимательная очень девочка, и ещё и любопытная к тому же.

— Готово?

— Готово, поехали.

Двинулись всей кавалькадой, впереди скакал Виктор, показывал, куда.

Из-за туч внезапно проныло солнце, ударило мне в глаза. Я поспешно прикрыл лоб рукой, прищурил глаза.

Доехали до условленного места. Тут дорога проходила близко к Костяному лесу, и сержант знал одну поляну не очень глубоко в сторону. Остановились, охрана потягивалась и поправляла накидки на кольчуги.

Спешились.

— Оставайтесь тут. — Приказал я лейтенанту. — Караульте. Если что не так… Если хоть один ваш солдат отлучится — я расскажу все королеве.

Лейтенант поглядел на меня несчастными глазами и кивнул. Наверное, прикинул, что это «все» я могу рассказать. Я и сержант углубились в лес. Сержант вел в поводу вьючную лошадку с ящиками.

Дошли до полянки, залитой жарким осенним солнцем. Бабье лето.

Я расстегнул куртку, вдохнул полной грудью. Пахло травой и ещё чем-то, похожим на какие-то еле уловимые специи. Снег уже весь стаял, желтая трава тянулась к последним солнечным лучам. Деревья ещё не до конца сбросили листья, так и стояли полуголые.

Вроде не видно нас за холмом.

— Доставай горшки. — Скомандовал я сержанту.

Тот кивнул, накинул повод вьючной лошадки на дерево, отцепил ящики, уложил на старый пень. Развязал ремни, открыл.

Я подошел ближе. Так, вот это уже лучше. Небольшой, округлый металлический сосуд, со старательно процарапанными по поверхности глубокими рисками, зачем-то ещё разукрашенный красными и синими. Фигурки драконов, людей, дома какие-то, деревья…

— Что это, я краску не заказывал?

— Мастер Виктор сам расписал. Сказал, что не жалко, а так красивее будет.

— Ладно. Значит, прячемся за деревья… — Я покрутил гранату в руке. Так, фитиль выходит на нужное расстояние. Вот и зажигалка, делаем «щёлк», пламя лижет фитиль, с негромким шипением вмиг сжигает его до половины и исчезает внутри, в гранате.

Да что же ты так быстро-то!? Опять не получились шнуры…

Я швырнул гранату от себя, в сторону рощицы. Со всей дури швырнул, как последнюю надежду. Граната шлепнулась на мерзлую траву, прокатилась по ней и нырнула в какую-то ямку. Я уже лежал на земле, прикрыв голову руками.

— Ваше Высочество?

Я поднял голову. Сверху на меня смотрел сержант.

— Ложись!

— Что?

— Делай как я, быстро! Быстро!

Сержант, с сомнением на лице, лег ничком, накрыл голову руками и поглядел на меня одним глазом.

Время шло.

— Зараза. — Сказал я.

— Я посмотрю! — Сержант начал подниматься.

— А ну не смей! — Я со всей силы сдернул его вниз. Не получилось, конечно, сержант как каменный, но подниматься он прекратил, улегся. — Вдруг там тлеет, а как подойдешь, то в лицо тебе жахнет.

Так и лежали. По мерзлой травинке вверх полз какой-то жучок, прямо перед моим носом. Дополз до конца, задержался, расправил две пары овальных крыльев, блестящих слюдой, и сорвался в полет. Вжих, и нету его.

Холодно лежать-то, не май месяц на дворе.

Ладно, считаю до сорока, и поднимаюсь.

— Встаем.

Поднялись, отряхнулись. Сержант укоризненно посмотрел на меня.

— Ваше Высочество, может, я погляжу?

— Да нет, я уж сам.

Ну, вот сделали шнур. Какого он до конца-то не прогорел? А с другой-то стороны, прогори он до конца, эта бы штука рванула у меня в руках, прям в лицо. Голову б не оторвало, но со здешним-то уровнем медицины можно себя смело в гроб класть.

— Шшшш-Бах!

В себя я пришел лежа на земле. И прикрыв голову руками. В ладонь впились мелкие стружки металла, кровили. В ушах звенело.

— Ваше Высочество! — Сержант оказался рядом, меня дернуло наверх, встряхнуло. — Седдик! Седдик, как ты?

— Нормально. — Прошевелил я неожиданно тяжелым языком. — Нормально, Седдик.

— Что это было?

— Это оно и было. — Меня поставили на место, и я стал вырывать из ладони металлические занозы. Пинцет бы, точно нужен. Интересно, есть ли у мастера Клоту пинцет в его ящике? Должен быть. Но мастера Клоту нету.

Значит, зубами.

— Что за поганое колдовство. — Покачал головой сержант, выдергивая из щеки ещё одну металлическую занозу. — Как это металл так разрывает? Они мелкие…

— Были бы покрупнее… — Я показал сержанту срезанную осколком ветку толщиной в мою руку. — И если б мастер Виктор правильно сделал насечку, а не разрисовывал всякой дрянью, то… А, впрочем, хорошо, что разрисовал. Иначе б сейчас у меня мозги вывернуло. И до сержанта то добралось.

Но шнур, мать твою, но шнур! Какого ж черта? Эх, если б мастер Виктор понимал то, что он делает, я бы его самого наизнанку вывернул за такие дела.

Значит, надо провести дальнейшие эксперименты с шнуром.

А вообще-то… Хорошо разлетается.

— Так. По результатам. Сколько у нас ещё бомб?

— Восемь штук. — Ответил сержант.

— О, хорошо. Сегодня их испытывать не будем. Все разобрать на фиг. Запальный шнур извлечь и проверить, что там с ним такое. Пару таких эксцессов… — Я покрутил головой. — Седдик, это уже становится опасным.

— Да уж могу представить. — Сержант осенил себя замысловатым жестом. Большой палец отставить и этак хитро по кругу обмахнуться. — Такое оружие может быть опасно и для того, кто его применяет.

— Любое оружие опасно для своего хозяина… Потому пусть мастер Виктор делает таких шнуров много-много, и эксперименты с ними. Если так гореть будет, то это колдовство выйдет боком. Нам в первую очередь.

— Да уж понимаю.

— Ещё. Надо заказать у столяра или плотника вот такие палки. Длиной где-то в половину моей руки, толщиной не очень чтобы, вот столько… — Я показал на пальцах. — Внутри длинное отверстие, чтобы проходил палец. Смогут сделать?

— Да смогут, Скажу, что это для тренировки.

— Во, верно. — Я присмотрелся. Сержант выглядел как-то потеряно, наверное, голову взрывом хорошо встряхнуло. Или он понял, что принц-то на самом деле и не принц вовсе, а вполне себе черный колдун? Как бы тут за такие дела на костер-то не утащили. Вместе с бомбами. Неприятно произойдет…

Глава 37

Если есть порох, то дай огня

Вот так!

В. Цой, «Кино»

— Доброе утро. — Потянулась Маша, выгнулась, как кошка, руки-ноги вверх, и покачалась на животе на кровати. — О, будь добр, реши по поводу ча-а-айку… Пить-то как хочется…

— Утро доброе. — Приветствовал меня на кухне Костик. В тренировочных штанах и майке-борцовке, он насыпал как раз в чайник заварки. — Как спалось?

— Хорошо, да мало. — Сказал я.

— Ага, понятно.

— С меня коньяк.

— Знамо дело. — Подтвердил Костик. — Лан, давай дам будить, умывать-собирать, а то вечером на работу.

— А как они обратно-то?

— Серега отвезет, к себе едет с утра. Должен заехать через часик, отзвонился… Так что ты гляди, чтоб Маша одета была, а то мало ли… — Костик ухмыльнулся. — Смотри, у него удар даже я не держу!

— Да уж. Костян, пойду умоюсь, счас…

Пока умывался, затянул потуже ремень джинсов. Вот, кстати, дело тоже хорошее. А то лосины уже носить надоело. Вот джинсу б ввести, удобнее было б, точно. Зажигалки вот как разрослись. А уж удобная и простая одежда-то как разойдется…

— Маш, а ты и в самом деле сама джинсы шила? — Задал я вопрос, подавая ей чашку с горячим чаем.

— Ага, в наших краях за сбрую от Кардена сильно много берут… Честной девушке не поднять! Даже за ночь любви. — Она хихикнула.

— О, а не покажешь выкройки?

— Чтоооо? Мужчина, такой хороший мужчина, хочет шить джинсы женские? Нет, ну я всегда подозревала, что все хорошие мужики… Эммм… Имеют странности…

— Да нет, ты что! — Я сделал круглые глаза. — Я просто скоро зачет сдаю по компьютерному проектированию, надо будет чертежи представить жу-уткие! А у препода глаз как алмаз, все чертежи помнит. Ну, я выкройки-то отсканерю и ему сброшу, пусть офигевает.

— Ох, и хитрый! — Маша прищурилась. — Хо-орошо… — Она гибко поднялась, единым слитным движением, задействовав все мышцы. Я едва не задохнулся и ощутил слабое, но настойчивое напряжение. Оглянувшись на меня, Маша чарующе улыбнулась, прогнулась, открыла чемодан.

— Держи. — Мне в руки вручили пакет. — Чтобы приехал через неделю в гости и отдал, понял?

— Конечно же. — О. Меня приглашают в гости. Да будь я неладен, если не приеду!

— Эй, эй, у нас времени… — Нет, у меня явно руки быстрее головы срабатывают. Почему-то теплое девичье тело уже рядом со мной, пакет на диване, а через пару минут и мы тоже, яростно целуемся. Времени-то не очень много осталось! Костик только через полчаса постучался.

Мастер Лорин подслеповато посмотрел на кое-как перечерченные мной на листе папируса картинки. Думаете, легко вот так, через пень-колоду все это вспоминать? До сих пор не уверен я, что не пропустил чего-то интересного.

— О, это довольно интересно, Ваше Высочество. Это штаны. Что-то подобное носят путешественники из дальних северных стран.

Ага, ещё бы. Мне уже в этих лосинах чуть осталось, чтобы все себе совсем отморозить. Хорошо ещё, что тут не как в Шотландии, юбки-клеш. Тогда б совсем тяжко было.

— Да. Я вот хочу, чтобы вы сделали такие же. Из плотной ткани. Парусины, быть может. Есть такое?

— Шить одежду из парусины… — Мастер Лорин призадумался. — И именно с таким кроем? А вот это что?

— Это специальные петельки, в них продевают ремень. Пояс, короче. Они должны быть крепкими.

— А вот это?

— Карманы. Это… Короче, делайте как на рисунке. Куртка ваша на диво хороша, мастер. Хорошо получилось.

Хорошо-то хорошо, только опять карманов нету. Приходится в пояс кошелек завязывать, и пояс постоянно вниз падает. И ботинки б нормальные, ботинки! А то ходил не знаю в чем, гибрид лыж и носков. Хорошо хоть сейчас…

Украдкой глянул вниз. Хороши сапожки!

— Это будет дорого, Ваше Высочество. — Выдал вердикт мастер Лорин. — Но ничего невозможного…

— За достойную оплату. — Завершил фразу я. — Сколько?

— Пятнадцать золотых, Ваше Высочество. — Скромно сказал мастер Лорин.

Офигел, что ли. За куртку, меховые лосины, сапоги кое-какие, с кожаными вставками, взял семь. А за пару штанов-то, и пятнадцать? Почему не пятьдесят-то?

— Ну и цены у вас, мастер Лорин. — Покрутил я головой. — Многовато!

— Мои услуги того стоят, Ваше Высочество.

— Да знаю. Но хорошо бы цену скинуть. Опт таки. Да и ещё, я же теперь постоянный клиент.

— Двенадцать, Ваше Высочество. Больше я не могу скинуть при всем желании, иначе мне нечем будет платить слугам. Да и материал дорог! Пираты в прибрежных водах совсем распоясались…

— Девять, мастер. Неужели парусина столько стоит?

— Ваше Высочество, я пойду по миру!

— Так уж и так, мастер? Поглядите на крой! Разве что-то тут сложное? Сделать враз, квалификации особой не надо… Десять?

— Но, Ваше Высочество, срочность же…

— Я не тороплюсь. Десять.

— Одиннадцать, Ваше Высочество!

— Нуууу…. — Я призадумался для вида. — Только из уважения к вашим детям, мастер. Только из уважения к ним! Одиннадцать золотых и неделя сроку! Не больше! Но штаны буду проверять лично!

— Мастер Виктор. — Через некоторое время мы с мастером беседовали в его мастерской. Сказать, что я был зол, это, наверное, мало. Эта граната могла отправить меня прямиком на местные небеса. Прям на взлете славы и карьеры.

— Мастер, огненные веревки оказались фигней полной. — Сказал я честно. — Полной фигней, мастер. Едва не угробились. Какого?

— Ваше Высочество! — Мастер сделал попытку рухнуть на колени, но я его успел удержать.

— Вашей вины пока что не ищу. — Сказал я. — Но впредь призываю быть осторожнее и проверять все по три раза. Из каждой партии выбирайте по одной веревке и жгите… Если быстро горят, то это может для нас стать роковым.

Нет, я, конечно, не хотел делать такие примитивные бомбы, которые поджигаешь да бросаешь. Но другого пути пока что не видел. Думать-то на будущее надо. Задумки по изготовлению простейшего терочного запала у меня были, да и что там думать-то, нитка, две наждачки… Должно сработать. Но вот, положим, испортятся у меня отношения с Лесным бароном или с графом Славом. Одно дело, если у них будет надежное оружие, которое потом полетит в мою же голову. А совсем другое дело, если будет у них не пойми что, которое сначала подожги, потом бросай, да ещё и сырости боится… До первой же осени довоюются, а дальше уж по старинке, как раньше.

Потому и решил не спешить. Сделаем большую партию бомб, посмотрим, как будут развиваться отношения.

— Все будет сделано, Ваше Высочество! — Заверил меня мастер Виктор.

— Точно и в срок. Так, рассказывай, что у вас со шнуром и как его много. Хранишь правильно?

— Да, на чердаке. Пять бочек уже есть. Там тепло и сухо.

— О, отлично. — Я задумался. Пять бочек пороха… Много это или мало? Если учесть то, что взрывается он в разы слабее современной мне взрывчатки, то мало. Но если учесть, что я в жизни не видел, как современная взрывчатка взрывается, да и дело с ней ни разу не имел… Так много это или мало, много или мало?

Будем считать, что достаточно. В Интернете видел картинки толовых шашек. Если учесть, что бочка пороха равна толовой шашке, то тогда три бочки разнесут замок. Или завалят башню.

Голова у меня просто пухла от размышлений. Боюсь, без натурных испытаний не обойтись. Может, натащить пороха в башню и подорвать на фиг? Так отчего нет? Никто не знает, что это за состав, что за бочки. Надо бы помалу так переносить начинать. Хорошо бы вообще сделать ревизию замка.

Блин, кстати. А куда пропал Иштван? Был-был, а в одно утро сплыл. И никто ничего не знает. Пропал человек, как и не было его. И все вокруг молчат, воды в рот набрали, словно так и надо. Надо бы осторожно спросить у сержанта, а где же делся распорядитель церемоний то?

Лучше у Вихора, он во дворце подозрительно много знает.

Что ж, вечером надо будет поговорить. Ставлю себе заметку на память, и продолжаем.

С порохом и запальными шнурами решили быстро, и следующая партия меня уже полностью удовлетворила. Шнуры горели хоть и с разной скоростью, но ровно, «прострелов», когда огонь резко передавался по одному большому участку, больше не было. Бомбы теперь рвались уже на расстоянии.

От глиняных толку мало получалось. Да, взрывались. Да, дым, шум. Но поражающего действия они никак не несли, слабые куски глины стучали по поддоспешникам и кольчугам, кололись. Вот металл дело другое. Но металл дорог, на изготовление одной гранаты уж больно много уходит.

Один из слуг барона Седдика, имеющий плотницкие навыки, изготовил нужные трубки. Делал он их не цельными, а состоящими из двух половинок, которые потом связали куском ткани вверху и внизу, пропустив через них огнепроводной шнур. Получилось что-то очень похожее на колотушку, немецкую штурмхандхренчтознает-24[56]. Как в фильмах про войну, такая граната с длинной деревянной ручкой. За деревянную ручку удобно браться, чтобы далеко бросить. Сама бомба побольше размером, путем проб и ошибок я подобрал нужный заряд и толщину. Ещё и сделал её не шарообразной, а как банку. Ну, совсем на немецкую похоже, разве что бахает послабее.

Ещё раз выехали на испытания. На этот раз взяли с собой Виктора, Ждана и Волина, а также графа Слава. На первых трех у меня были планы.

Виктор привел своего друга, как и обещал. Худой и жилистый парень, среднего роста, вооруженный коротким мечом и… эээ… Молотком? Учитывая специфику, топориком, чекан кажется это называется. Такой вот молоток, на длинной рукояти. Цилиндрическое било, с одной стороны плоское, с другой стороны острое, длинное. Имя Мор, голос хриплый чуть, глаза жесткие, упорные.

Второго привел Ждан, отрекомендовал его своим давним другом с детских лет, молочным братом. Серей. Смуглый непривычно, похожий на итальянца, полноватый чуть, но двигается очень хорошо, в спарринге меня повалял неслабо, извинился, назвал «Величеством».

Познакомились, поработали в поединке, пообщались. После ребята домой пошли, а мы, впятером, сюда. Ибо Мору и Серею рано ещё видеть, каким же колдовством черным принц занимается. Мало ли что они с расстройства сделают.

Разнесенные в клочья соломенные чучела произвели на всех сильное впечатление. Я даже и не ожидал такого, честно говоря. Виктор вообще стоял с огромными глазами, белый и бледный, косился на рядок гранат и как-то даже назад отступал. Лучше всех Ждан выглядел, который, хоть и косился не хуже Виктора, но не бледнел, а как-то индифферентно на них глядел, равнодушно.

Граф Слав долго осматривал дыры, которые оставили осколки в чучелах.

— Страшное оружие. — Выдал он вердикт. — Если такой зарядить в катапульту вместо каменных шаров, да по городу, то что же будет?

— Надеюсь, что до таких крайностей не дойдет. — Сказал я. — Очень надеюсь. Виктор, Ждан, Волин. Ваша задача научиться пользоваться вот этим.

— Что? — Троица, как стояла, так от меня и шарахнулась. Даже Ждан вышел из своей полукомы, отступил на шаг.

— Что глядите? — Разозлился я. — А ну, по одному! Виктор!

Тот подошел, я сунул ему в одну руку рукоятку гранаты, в другую заставил взять зажигалку. Виктор смотрел на гранату как кролик на удава, но храбрился, скулы аж свело. И глаза вмиг стали жесткие. Человек напрягся на результат. Ну и хорошо, если собрался, то, значит, все сделает.

— Так, слушай сюда. Все остальные отошли подальше!

Виктор напрягся, костяшки пальцев его побелели.

— Поджигаешь вот эту штуку на конце. А потом бросаешь подальше, сразу же. Понял?

— Ну… Да.

— Так давай. — Я отодвинул графа Слава ещё дальше, и сержанта, и глазевших испуганно Ждана и Волина.

Огонек лизнул шнур, повалил дым и искры. Виктор, неловко размахнувшись, махнул гранатой в воздухе и удивленно уставился на неё. В руке осталось, мать твою так!

— Дай! — Я вцепился ему в руку, Виктор гранату отдавать не хотел. А в рукоятке у него шипел огонек, подбираясь к заряду. Вился слабый дымок.

Выдирая гранату из судорожно сжавшихся пальцев Виктора, я успел проклясть и его самого, и такой ненадежный запал, в наших-то гранатах куда надежнее, пока руку не отпустил, все нормально! И даже себя проклял, потому что не догадался изготовить достаточное число тренировочных гранат, на которых потренироваться легко и удобно, и, самое главное, для жизни безопасно. Решил, что секретность нового оружия важнее, во придурок-то!

— А ну дай сюда! — Рявкнул я. Ну, рявкнул-то это громко сказано, пискнул, скорее. Голос-то у меня еще не мужской, а так, мальчишеский. И что они тут, вокруг, все меня так слушаются?

Виктор послушался, отпустил гранату. Я швырнул её без замаха подальше, в присмотренную загодя канаву.

Бух!

Грохнуло, комья мокрой земли, сцепленные кусками травы. Черный дым, вонь не до конца сгоревшего пороха.

— Ах да чтоб тебя… Порождение порвало!. — Сказал я Виктору. Что такое Порождение и от кого они порождаются, я не знал, но пришлось к месту. Тут это вообще фраза употребимая, что-то вроде «твою мать» у нас. — Ты какого её в руке держал?

— Не знаю. — Виктор, выше меня на голову, отступил перед моим напором подальше. За его спиной кружком собрались остальные. До сержанта, по-моему, только что дошло, чего мы избежали. Он насупился, надвинулся, положил руку Виктору на плечо.

— Ты чего…

— Стоп. — Поднял руку я. — Вторую давай.

— Но, Ваше Высочество… — Это граф Слав.

— Вторую!

Сержант выдал мне вторую гранату.

— Вторая попытка. — Сказал я в лицо Виктору. — Она же последняя. Гранатометчик ошибается только один раз. Бери, поджигай, бросай. Давай.

Виктор, чудом уняв дрожь в руках, схватился за гранату. Я уж подумал, что он переломит ручку, но нет, удержал, расслабил хватку. Щелкнул зажигалкой. Пламя радостно нырнуло внутрь. Виктор обреченно поглядел себе под ноги, а потом резко размахнулся и с оттяжкой отправил гранату далеко в лес. Кувыркающаяся палка, оставляя после себя дымный след, нырнула в кусты и там затерялась.

Бах! На этот раз прозвучало поглуше. В лесу деревья стряхнули пожухлые листья и высохшие ветки, окутались саваном бело-черного дыма.

— Во, вот так уже хорошо. Ещё одну.

На третьей Виктор освоился. Лихо щелкал зажигалкой, лихо метал бомбы подальше.

— Можно сказать, что нам везет. — Сказал я задумчиво. — Теперь остальные. Волин, Ждан, кто будет?

Решился Ждан. У него получилось лучше, чем у Виктора в первый раз. Гранату он зачем-то зашвырнул прямо в ту многострадальную яму, в которой разорвалась первая граната Виктора.

— Дай-ка… — Попросился граф Слав. — Что делать надо?

Я ещё раз объяснил.

Граф, держа на вытянутой руке гранату, щелкнул зажигалкой, и швырнул. Взрыва не последовало.

— Что такое?

— Не догорело. Туда, за ней, не идти. — Предупредил я. — Давай ещё одну, рядом с ней швырнем. — Меня заинтересовало, а могут ли гранаты взрываться от детонации. И если да, то от какой именно. — Давай-ка ещё одну, рядом.

Граф Слав лихо поджег вторую и забросил её почти рядом с первой, гранаты стукнулись корпусами.

— В Морской страже так кошки кидают. — Пояснил он, глядя на моё удивленное лицо.

Бах! Рванули сразу две, выворотило небольшой пласт земли вместе с кустом.

— Вот, вот это уже дело. — Согласился я, глядя на дымящуюся воронку. — У нас ещё… Сколько ещё?

— Два десятка и ещё шесть. — Заглянул в ящик сержант.

— Вот, так что Виктор, Ждан, Волин. Это ваше оружие теперь. Учитесь с ним обращаться. Мастер Виктор ещё наделает.

— Хм, позволите, Ваше Высочество… То есть Седдик… Ещё парочку? — Смущенно спросил граф Слав.

— Да запросто.

— И мне тоже. — Присоединился сержант.

К страже мы возвращались уже оглохшие, но счастливые.

Я запоздало сообразил, что народу-то рядом с процессией мы так никого и не оставили… Ну, один раз рискнули удалиться в лес. Надеюсь, что лейтенант Лург, сейчас глядящий на меня взглядом недобитой собаки, не додумается настучать королеве.

Вот, странно, кстати. Должен же быть стукачок? Ну, должен, должен. Кто-то же должен докладывать графу Урию о том, как принц время проводит? Кстати, а почему графу Урию-то? Кроме него, есть ещё и графиня Нака, есть граф Лург, есть даже граф Дюка, что так любит на младших руки распускать.

Поразмыслив, я их всех отбросил. Не того полета птицы. Это голуби, жирные и наглые голуби. Граф Дюка разве что пожирнее и понаглее, да ещё и массой побольше, вот его все и боятся. А вот скрюченный сморчок граф Урий среди них всех не голубь, ястреб. И было бы странно, если б у него не было стукача в страже моей. Я б очень удивился.

И что доложит сегодня этот стукач? Удалились в лес, оттуда доносились громы небесные и дым?

— Граф Слав. — Обратился я.

— Да, Седдик.

— Узнайте у лейтенанта Лурга, не отлучался ли кто.

— Да, Седдик.

— Очень хорошо узнайте. Пусть даже если кто-то в кусты гадить отошел — все равно узнайте. Это очень важно. Не хочу, чтобы за мной следили.

— Узнаю. — Пообещал граф Слав.

— И вообще, лейтенант на вашей совести. Договоритесь с ним, подружитесь, что угодно сделайте… Но мне нужно его хорошее отношение.

— Но, Ваше Высочество…

— Что «но»?

— Он не дворянин.

— Если его поступки покажут истинно дворянское благородство, так недолго его дворянином и сделать. — Проронил я.

Граф Слав задумался.

Думал он долго. Потом уже, когда наши дороги разделились, граф Слав последовал с двумя слугами к себе домой, а мы в сторону замка, он приблизился к лейтенанту Лургу и что-то ему сказал. От этого лейтенант чуть ли не шарахнулся в сторону, но быстро овладел собой и коротко кивнул.

Ну, первый агент пошел.

Вот бы теперь ещё и Урия, который Вихор, уговорить со мной по городу прогуляться. Нету ли тут подполья? Организованного сопротивления?

Не думаю, что есть. Всех, кто был способен организоваться, давно уже перебили. У графа Дюка людей-то на то хватает, возле него постоянно трутся рыцари в полных доспехах, весьма боевого вида. Да и наемники те же…

Вечером снова отправился к детям. Ну, почти все в сборе. Маля смутилась и попыталась поклониться, Ирина вежливо и застенчиво как-то кивнула, Урий изобразил что-то среднее между поклоном и рукопожатием, Виктор широко улыбнулся мне.

Вывести Вихора на откровенный разговор было сложновато, но с глазу на глаз поговорить получилось.

Интересовал меня вопрос, куда же делся мой Вергилий, первый человек, с которым я в этом мире поговорить умудрился. Иштван, королевский распорядитель. Вот был-был, а вот и нету. И никто ничего не знает. Даже мастер Клоту развел руками, он с Иштваном не очень-то общался.

— Графу Урию дорогу перешел. — Безапелляционно заявил Вихор.

— Что? И что, где он теперь? Жив хоть?

— А вот то уже даже графу Урию неведомо. Есть тут у него специальные люди, которые тем занимаются. Граф Урий показывает на человека, а те уже сами разбираются. Сами находят, сами следят, за ним по пятам ходят, у них нищие прикормлены, короче, сами все делают. Кого в тюрьму, а кого и под землю прикопают. Ногами вверх, по мурашиному обычаю.

Ого! Если вспомнить того хмырька, которого сержант удавил на потолке беседки, то вырисовывается любопытная картинка-то. Уж не графа ли это люди были? И какова тогда цена моему спектаклю?

— Интересно, а что за люди-то?

Вихор вдруг стал очень серьезным.

— Твое Высочество. Я жить хочу.

— Да я тоже.

— Во-во. И потому спроси уж лучше у кого другого…

— А что такое?

— Да то, что ходят слухи разные…

— Вихор, не тяни кота за яйца! — Сказал я. Ну, и в результате выяснилось, что у графа Урия есть на содержании что-то вроде секретной службы. Нет, ну кто же мог подумать-то? Сморщенный граф и глава целой секретной службы. Некоторое количество темных личностей мелькало во дворце, какие-то не то бароны, не то вообще рыцари. О том, кто это такие, попытались судачить, да пара придворных, прижившихся при дворе, как-то сразу исчезли. Были, и нет. На сем слухи прекратились. После исчез враг графа Урия, старый министр финансов, граф какой-то там. Его заместитель подавился косточкой за обедом, очень неосторожно, а заместитель заместителя… О, да вы угадали, снова исчез! И главным помощником нового министра финансов стал граф Урий. Причем новый министр финансов быстро спился, хлебал вино больше, чем иные лошади воды пьют. Ну, ему вина вволю подносили, пей от пуза, дорогой товарищ, ни в чем себе не отказывай

Нет, ну ловко, а? Сам вроде не при делах, а крутит всем.

Нет, возмущались.

Сначала один граф публично высказался, что ну никак невозможно такие вещи терпеть, чтобы неродовитый выскочка вдруг решил указывать самому министру финансов, как деньги тратить, да и вообще, не пошел бы он со двора… На утро граф, его семья и слуги повесились в собственном саду.

Министра двора, какая-то там фрейлина чего-то там, пыталась возмутиться, да ночью кто-то, уже не особо скрываясь, пустил в неё стрелу. Оп, и нету ещё одного человека. Было одно покушение на графа Урия. Сын прошлого министра финансов обо всем догадался и бросился на графа с ножом. Не дали, стража скрутила, пинком выпроводили из дворца, юноша куда-то ушел… И, нет, ну просто невозможно поверить, снова исчез!

Район у нас — страна чудес, зашел в подъезд и там исчез.

Даже о количестве народу у графа как-то затруднительно было сказать. Один был известен точно, это барон Мор, какой-то мелкий дворянчик из Закатного Герцогства. Ходили слухи, что он повоевал со степняками, а потом ещё и с пиратами. В столице провел не очень много времени, ввязался в дуэли, кого-то приколол, кого-то ранил. Чуть не влетел под королевский суд, старый король был ещё жив, но барон Мор как-то быстро нашел с графом Урием общий язык, его часто видели в компании с графом, а потом как-то незаметно переместился в его свиту. Появлялся во дворце иногда, но большей частью отсиживался где-то у себя, в Верхнем городе у него дом.

Выслушал я все это, а вечером, лежа у себя в кровати, думал.

Вот как… То есть, не ошибся я в графе. И если что, то убивать меня будут именно его люди. Интересная информация. Надо будет как-то подготовиться. Например, загодя приволочь в подвал конспиративной квартиры того отряда пару бочек пороха…

Глава 38

Дальние страны

Большие города

Не помню откуда

Разобрать незнакомый пистолет не так-то просто, как это может показаться. Тем более что схем-то толком нет, скачанные из Интернета не в счет. Что там скачаешь? Рунет, русская часть Интернета, как-то не озаботилась схемами сборки-разборки буржуинского оружия. А буржуинская часть как-то не озаботилась русским языком. Отсюда вывод, что рано или поздно надо учить язык буржуинский, лучше всего — английский. Только вот где бы на это время найти. Два дня в неделю тренировки с Молчаном и Чеботаревым, два дня в неделю тренировка на фирме, про тир не забыть, хотя бы раз в неделю, да ещё и ВУЗ, будь он неладен, просит с меня курсовые да зачеты…

Эх. Не были б так деньги нужны, не работал бы. Весь бы день свой посвятил подготовке ко снам. А без денег…

Стоп! А кто сказал, что без денег? В том мире я же богач! Денег куры не клюют! А если в тот мир получается пронести зажигалку, так почему бы в этот мир не пронести парочку золотых-то? Мне парочку хватит, много не надо…

Эх, вот бы ствол пронести в тот мир! Вот бы получилось! А так даже магазины не переносятся, хотя я их к руке бинтом примотал, которым руки заматывал перед тем как по груше лупить, спросонья так в коридор вышел, то-то родители удивились… Соврал, что это тренировочная повязка, снять забыл. Мамка посмотрела так осуждающе…

Ну что делать, не любят у меня родители того, что я работаю. В их-то время, студенты-то разве что вагоны разгружали, а в наше? Чтобы студент весь день и ночи пропадал где-то, да ещё и трудовую книжку завел, в которой синем по светло-синему написано «охранник». Это ж какое начало-то карьеры, кто с такой записью куда возьмет? Даже поначалу мешать пытались, типа «всю жизнь грузчиком будешь», «а вот выгонят тебя и пойдешь в армию», и даже «назад не приходи!». В основном мамка старалась, её понять можно, беспокоится. И ведь никак не расскажешь родителям, что сейчас уже время другое, на стипендию не проживешь, а на работу возьмут, если будут знакомые хорошие или ты будешь супер-пупер специалист.

Да и зачем объяснять? Работаю и работаю, никому не мешаю. Денег не прошу. Это пока карманные деньги тебе дают, то ты ещё что-то должен всерьез. Это как планка такая. Как только свои деньги заработал достаточно, и все, ты уже свободен. Осталось только свое жилье найти. И надо бы побыстрее, пока ещё цены не скакнули. А то усилиями мэра нашего скоро квадратный метр стоить будет как квартира в Лондоне.

Ладно, ставим себе в память зарубку, проверить, как будут переноситься вещи «оттуда», а пока что сборку-разборку делаем. Получится ли? Или пойти все же инструментов докупить, а то у меня разве что надфили, а у отца в гараже не пороешься, она там все наизусть знает, начнет спрашивать. Будем имеющимися обходиться.

В конце концов, разобрал и даже почистил.

А потом занялся тайником.

Страшно, страшно ствол оставлять. Тайник-то в первую очередь у меня от родителей. Если профессионалы искать будут, то расколют меня от головы до задницы вмиг, нечего даже и стараться! Первый же мент, вздумавший сделать обыск у меня дома, законно заинтересуется, а где это я взял? Ну, я на это дело даже записку написал — «Нашел в подъезде ствол какой-то, с ним коробка патронов, завтра несу сдавать в ближайшее отделение милиции, потому что сегодня опасаюсь за свою жизнь из-за мафии». Число, подпись. Страховка слабая, да уж лучше такая, чем вообще никакой.

Был у меня мой старый тайник, я в этой квартире вот уже лет десять живу. Прятал я туда колоду эротических карт и две упаковки жевательной резинки, и перочинный ножик. Это когда я ещё ребенком был. Родители тайник не нашли, так он и остался со всем содержимым, я туда вот уже года два не заглядывал.

Но не очень он надежен. При внимательном рассмотрении, заметно, что клея между двумя паркетинами явно не достает, и щели между ними чуть меньше, чем между соседними. Это пока на них ковер лежит, то хорошо. А как ковер снимешь… Может, в стене сделать? Или вообще пока что под кроватью хранить? У меня под кроватью как раз ящик есть выдвижной, там всякие подушки да одеяла хранятся. А над ним есть ткань, прибитая монтажными скобками к краям деревянной коробки, на которой матрас жестко лежит. Осторожно отогнул скобки, проверил, есть ли место.

Да навалом места. Пока матрац не распотрошишь, то ничего не поймешь.

Вот туда и будем прятать. А ещё и сделаем вот так, чтобы нижнее отделение просто так не открыть было, вот сюда надо будет проволоку согнуть крючком… А скобы можно аккуратно ножом перочинным поддеть, и даже небольшую коробочку там сделать.

Так, сверху не видно? Нет, не видно, и даже не ощущается. Пружины не дают. А снизу тоже не сразу увидишь.

Вот почему при обысках сразу матрасы потрошат, так это они ищут такие тайники, как мой!

Крючок все же под кровать я наладил. Попробовал открыть, даже попрыгал немного, но осторожно, чтобы не развалилась. Нет, не открывается. А вот если с другой стороны поджать рукой, то вуаля, половина кровати послушно идет вверх, где и попрятана коробка со стволом и патронами. Разве что записку надо обновить.

Во, вот Чеботарев бы оценил такой фокус! Мастер-ниндзя, все спрятал на виду.

Ещё раз проверил, нельзя ли случайно открыть.

Нет, нельзя.

И вчитаться в книжки. Не далее как завтра у меня самый сложный экзамен в этом курсе, по математике, будь она неладна. Мама как всегда начеку, обещает мне компьютер купить, если хорошо сессию сдам. Ага-ага, какая уж там пятерка, тут на тройку бы натянуть. А компьютер я себе и сам куплю, когда на него денег заработаю…

Вздохнул, подвинул к себе лампу поближе, и погрузился в тайны дифференциальных уравнений. Нет, сложно это все, сложно! Лучше уж с Чеботаревым или даже с сержантом отрабатывать связки и блоки…

А ещё, мастер Виктор в том мире наконец-то научился делать нормальные гранаты, с учетом реалий того времени похожие на немецкие «колотушки». С неохотой барон Седдик откомандировал к нему своего плотника, тот теперь у мастера Виктора трудился, почти что с вольный грамотой в кармане. Теперь гранаты у нас получались любо-дорого! И Виктор таки вызвал Лесного барона Алькона к той самой уединенной лесной полянке, по моему настоянию.

В принципе, я думал долго, но иного выхода не нашел. Людям Лесного барона, вольным стрелкам, надо так или иначе давать в руки нормальное оружие. Вольница это, конечно, та ещё. У кого-то могут создастся впечатления, что это честные, добрые и веселые люди, вроде тех, что показаны в фильме «Стрелы Робин Гуда». Маленький Джон там и все такое… Да только не у меня. Не верится мне как-то в изначальное людское благородство… Что в этом мире, что в моем.

Нет, конечно, если человек своими поступками покажет, что он достоин доверия, то тогда… Костик, Серега-большой, Валерий Алексеевич, Петр Сергеевич, родители мои… Первым двум я всегда доверяю. Были уже случаи, хотя бы тот, когда меня моя фирма проверила. Двое других тоже люди доверия достойные, были уже случаи в том убедиться. Без о-о-очень веской причины обманывать не станут. Родителям тоже доверяю… Но по-другому. Они родители, они мне жизнь дали, их уважать надо, они мне всегда помогут, в том числе и деньгами. Вот и на институт мой тоже давали, что хочешь делай, да я сам иначе решил. Но я вот совершенно не представляю, как себя батя поведет при некоторых жизненных ситуациях. Его ими лучше не искушать. Матушка моя тоже, я для неё всегда останусь карапузиком на столе, которого в пеленки завернуть надо и прикрыть ото всех горестей мира.

Вот узнает она, что у меня ствол под кроватью, и ещё я в другом мире гранаты мастерю, что сделает? Сначала пойдет в милицию, потом в скорую. Спасите деточку, а то заигрался. Не, не, не, я его сама по попке отшлепаю, а галоперидольчика много не колите! И получит деточка… Ничего хорошего не получит.

Но, возвращаясь к тому, от чего оттолкнулись мысли мои. Давать оружие вольным стрелкам все равно придется, потому что это одна из немногих армий, которая у меня тут есть. Дворяне не в счет, они пока что разрознены и не пойми что у них в голове. Какие-то друзья есть у графа Слава, какие-то есть у сержанта, Виктор вот ещё двоих привел, неплохих ребят. Баронесса Ядвила уверила меня как-то, что уж сотня-то дворян наберется. Да и власть королевы в Мастеровых кварталах и в Верхнем городе, где купеческие улицы, надоела до горькой редьки если не всем, то многим.

И при случае это будет ещё три сотни человек, четверть которых умеет обращаться с оружием. Против гопников из Нижнего города сгодятся, а вот против наемников их бросать рановато, порубят в капусту…

Хе, да никак мысли о насильственном свержении власти? Ну да, а что?

Но нужно-то больше! Против наемников, против верных графинам и королеве гвардейцев, против тех, кого вполне устраивает сложившийся порядок вещей, да и против тех, кому прикажут, а он «есть!».

Дворян учить гранатометанию? Не, рановато. В их рядах может оказаться тот, кто сразу же к королеве побежит, новое увлечение принца показывать. А не может ли такой же человек оказаться и в рядах вольных стрелков?

Может, конечно. Но почему-то мне кажется, что с куда более меньшей вероятностью. Один-два шпиона ещё могут быть, от хитрого графа Урия, который их приберегает. Но и то вряд ли, кто такие эти вольные стрелки? Просто ещё одна банда? Ну и что, что во главе её аристократ, младшие сыновья дворян и в моем мире частенько в разбой ударялись. Поскреби по королевству, и ещё парочку таких найдешь. На каждого по шпиону не напасешься сажать. Хотя банда-то самая близкая к столице… Но опять же, и что с того? Если б свои люди в банде были б, граф Урий попытался бы использовать банду в своих целях, стрелять в своих политических противников. А он, кажется, для этого уголовников приберегает, из Рыночного квартала, да ещё и личный отряд создал.

Видно ли брешь в моих рассуждениях?

Ага, как в голландском сыре. Даже перечислять лень. Но если уж так, то и граф Слав может быть шпионом, и мастер Виктор тоже… А тут ещё и имперский посол за каким-то несчастьем полез в замок тайно. С королевой договориться кулуарно, или с кем ещё? Плохой из меня Штирлиц в тылу врага, все время кажется то Максим Максимович Исаев, а то вообще Вячеслав Тихонов[57] выходит.

Так и до паранойи недалеко. Если уж так, то все мои трепыхания бессмысленны, остается надеяться только на то, что проснусь я там с Че-Зет, дойду до королевы, дошлю в ствол патрон и перестреляю всех пятерых. Каждого в чистое поле, лицом к стенке и пулей в лоб, ага. А потом себя объявлю королем.

Ладно, хватит себе голову ломать, у меня философия последним экзаменом, успею ещё мозги себе затрахать. Надо быстро в себя прийти, и выспаться сегодня. Гранаты-то вещь серьезная… Как бы чего не вышло! На натурных испытаниях надо пособраннее быть. В том мире ещё никто толком себе не представляет, что это за оружие и как оно может быть опасно. А я, хоть и представляю, но все равно у меня навыков обращения со взрывчаткой только из фильмов и книжек, ну да и из Интернета ещё, из «поваренной книги анархиста».

А вот Лесной барон к гранатам отнесся поначалу очень пренебрежительно, если даже не наплевательски.

— Что это, Седдик? — Лесной барон покрутил в руке металлическую банку. Потом взялся за ручку, подбросил её несколько раз в руке, туда-сюда. — Дубинка?

— Что-то вроде. — Ответил на это я. — Это оружие. Колдовское.

Лесной барон отбросил гранату как ядовитую змею. Вот она в его руках, а вот и нету, летит по земле, мотыля рукояткой. Сержант быстро прижал катящуюся банку ногой.

— Э, ты что? Бросать нельзя!

— Как оно действует? — Напряженно спросил Лесной барон.

— Замечательно действует. Сначала надо набить железяку на рукоятку. Вот так. — Я взял из ящика банку, рукоятку, с силой надвинул банку на рукоятку, пропуская фитиль через отверстие в рукоятке. — Вот это пропускаем через отверстие в рукоятке, чтобы кусок торчал. Перед применением делаем вот так… Барон, огня!

Барон щелкнул зажигалкой, фитиль с шипением и искрами занялся. Пламя быстро нырнуло внутрь, опалив устье.

— А теперь резко бросаем подальше!

Я запрокинул руку с гранатой за спину, и резко швырнул, до растяжения связок. Бешено вращаясь, граната по дуге влетела заросли, за спиной чучел, сшибая листья с веток.

— И? — Спросил Лесной барон. — Если это все, на что способ…

Шандарахнуло.

Всхрапнули и метнулись кони, лошадь Лесного барона стала на дыбы и замолотила копытами, едва не сорвав узду. В черном облаке разлетелись ветки и комья земли, снесло пару кустов.

— Порождения! — Прошипел Лесной барон. — Что же это за колдовство?

— Какая разница? — Пожал я плечами.

— Что будет с нами? — Вдруг спросил у меня Лесной барон.

— То есть?

— Мы тоже маги, получается, если используем это?

— Нет, ты что. Какие вы ещё маги?

— А как это отразится на нас?

— Никак. Если будете осторожны. Пошли, поглядим.

Чучела, установленные мной около кустов, были изрешечены осколками. Из дырок топорщилась солома. Три поражены полностью, одно уцелело условно.

— Десяток таких хватит, чтобы сделать многое. — Лесной барон потрогал пальцами вырванный клок соломы. Обошел чучело, поглядел на ещё один вырванный кусок. — Насквозь. Поющий металл.

— Что? — Теперь уже стал удивляться я.

— В старые времена был колдун, который заставлял петь металл. Поющий металл убивал врагов колдуна.

Я едва не выругался. Ну нету колдовства, ребята, нету его. Одно тут чудо, у вас, в вашей жизни. Это я. Не было б меня, давно б один похоронил семью да спился, а второго рано или поздно отловили стражники и повесили. Не говоря уж о том, что куча народу, вроде Виктора, Ждана, Волина, Вихора, Виктора-из замка, Маля, Ирина… Даже мастер Лорин. Пока я тут сижу, старый еврей вполне себе сейчас решает, кому б ему ещё такие штаны сшить, «как у принца», по готовым лекалам. И поздно, денег с него не возьмешь-то уже. Ладно, спишем на вящую славу государства, где родились прочные и удобные штаны.

— И куда колдун делся?

— Это надо у старых людей спросить, которые легенды знают. — Покачал головой Лесной барон. — Никогда в сказки не верил. Да и не было времени дослушивать. А вот теперь пригодилось…

— Вот и верно. Некогда нам сказки слушать. Делаем так. Мне надо пятеро ваших людей, с крепкими нервами, которые не будут падать на землю и призывать Светлых богов, всем сонмом или по отдельности. Их я научат обращаться с этим оружием. По сигналу они должны выдвинуться и пресечь выдвижение войск ко дворцу или ещё куда-то. Крепкие нервы нужны потому, что оружие опасное. Взрыв… То есть разрыв… Будет через определенное время после того, как огонь по вот этой веревке доберется до банки. Банки в огонь не бросать, в сырости не держать. Пять людей, уважаемый барон.

— Пять людей. — Эхом повторил Лесной барон.

— Да. Причем, ничего не объясняя, люди поступают в распоряжение децимала Виктора. — Услышав мои слова, Виктор приосанился, поправил новый меч на боку. — Отлучаться им запрещено. Общаться с кем-либо до выполнения задания им тоже запрещено. Обсуждать это оружие тоже запрещено. Те, кто будут болтать языком, пусть умрут.

— Ваше Высочество! — Ошарашено посмотрел на меня Лесной барон. — Но это же мои люди!

Ого, а он о своих заботится. Ещё б ему не заботиться, народу у него хорошего мало, а хорошими людьми только идиоты долбанные разбрасываются. Хороший, в принципе-то, человек. Но показать-то ему это никак нельзя… И потому лицо моё оставалось мрачным.

— Что «Ваше Высочество»? Хочешь, чтоб вас граф Дюка такими штуками из лесу выкуривал? Нет? Ну тогда давай пять человек, в которых уверен. И если один из них окажется предателем… Болтун — находка для шпиона. Слышал?

— Догадывался. — Пробурчал Лесной барон.

Ох, как бы не получить проблем в будущем с независимым графством под началом барона Алькона, ещё недавно бывшего всего-то Лесным бароном… Мысль эта отложилась у меня в голове как-то автоматически. Сегодня-то Лесному барону деваться некуда, он мой союзник. А завтра, вдруг он решит, что графство с гранатами и так хорошо проживет?

А тогда вступит в дело новые гранаты, с терочным запалом, которые я недавно подсмотрел в Интернете. И мушкеты с пистолетами, а может даже и пушки. Не хорошо будет барону со мной ссориться. Правда, он этого пока что не знает. И не узнает, если будет себя хорошо вести и меня слушаться.

— Завтра пятеро поступают в распоряжение к децималу Виктору. Чтоб слушались его как Светлых богов!

— Я поговорю с ребятами. — Сказал Лесной барон.

Ну, хорошо. Гранатометная десятка у меня уже есть. Если не перекокают друг друга, то тогда уже дело будет совсем хорошо.

Десять человек. Пятеро от Лесного барона. Виктор, Ждан, Волин, Мирко и Слав от меня. Больше мне пока что не надо. Пять человек могут кинуть пять гранат, потом ещё пять, и ещё пять. В узком-то месте много и не надо. А вот интересно найти какое-нибудь здание и раздолбать его к чертям, поглядеть, что с ним будет.

Может, попробовать?

— Так, а теперь. Кто-то знает небольшое строение где-нибудь? Где никто не живет и которого никто не хватится?

— Знаю одну избушку лесника. — Сказал Лесной барон, погладив бороду. — Точно знаю. Там уже лет пять никто не живет, с тех пор, как лесничего казнили. Тут недалеко.

— Так что стоим, поехали туда.

Небольшая избушка с провалившейся крышей вздрогнула изнутри. Из окон сыпанули снегом и трухой, дверь вылетела и повисла на кустах.

— Вот так. — Зачем-то произнес сержант, который и закинул гранату внутрь.

Лесной барон призадумался, глядя на медленно расползающийся в морозном утреннем воздухе дымок.

— Оружие хорошее. Пятерых… Пятерых не найду. Трое будут. Один бывший селянин, он-то должен таких вещей не пугаться уж сильно.

— Вот и хорошо. Со мной больше не связывайтесь, теперь только с децималом Виктором. Он ваш главарь будет

На том и порешили.

А потом в университет. Граф Слав желал провести первое занятие самолично, никому не доверяя.

Не очень большая комната, голые стены занавешены картами дальних стран и какими-то непонятными картинами на толстой, пожелтевшей бумаге. Есть стол, пару стульев, на столе ваза с яблоками и кувшин вина. В шкафу рядом свитки, множество, края обгрызенные, но лежат в порядке. И много их тут, много!

А ещё, в одной стене настоящий камин. В нем тлеют дрова, от камина веет теплом и безопасностью. Так и хочется поворошить угли кочергой, посмотреть на столб пламени. Вытянуть руки, погреть над теплым огнем…

Буду богатым, тоже себе камин заведу. А то у меня чаши эти железные на ножках в комнате вызывают только сожаление и едкий дым. Отравлюсь ещё угарным газом.

— Итак, Ваше Высочество. Долго же я думал, чему могу научить. Каллиграфии уже не надо, барон Лото очень доволен. Истории, быть может? Например, истории дворянства королевства? Барон Гонку с радостью…

— Нет уж на фиг. Граф, очень хотелось бы несколько уроков по географии. О странах и чем они примечательны. И ещё по… — Я замялся, никак слово-то не найти. Как тут будет «политология»? — Давайте так, я скажу, что хотел бы услышать про страны и народы, их населяющие. И про то, что они хотят, к чему стремятся и что от них можно ожидать.

— Сложная задача, Ваше Высочество. — Сказал граф Слав на это. — Но я постараюсь. Я расскажу вам про Южный материк, профессор Гонку расскажет про Империю, а профессор Домин расскажет про древнюю историю стран, которые…

— Да все давайте. — Распорядился я. — Мне важно знать, что там за люди и чего от них можно ожидать.

— Ну, тогда я начну. — Граф откашлялся, отпил вина из кувшина, позвонил в колокольчик.

Слуги, расторопные и чистые узбеки, быстро подложили дров в камин, сменили кувшин с вином и внесли новые фрукты, на стене развесили здоровенную карту этого мира. Я её уже видел.

— Итак, к юго-востоку от нас расстилается Южный континент. Добраться к нему можно двумя путями — либо на корабле, либо, через Муравьиное королевство пройти и дальше по болотам Перешейка, и опять же на корабле… — Граф Слав показывал. — Живут там существа, которых издавна называли «Стеклянные дети». Мы же зовем их черными. Климат на Южном континенте жарок, влажен у берегов морей и сух в центре. Но в центр никто не забирался. Страшно, да и тяжело там для нас, людей. Но далеко забираться-то не надо, звери хорошо ловятся и у побережья. Иногда, когда голодные года или смуты, то они сами выходят к кораблям, за едой. Особо ценятся те, кого берут ребенком. Вырастают преданными слугами и хорошими рабами. С оружием они почти не знакомы, их высокие шаманы издревле запрещают им брать в руки любой предмет, похожий на оружие. Сильны и выносливы. Одно жаль, что глуповаты.

Я не сразу сообразил, что граф ведет речь о тех, кого я с первого дня в этом мире прозвал «узбеками». Ничего себе у них тут расовая политика. Гитлер, что ли, сюда провалился, после того как его русские до самоубийства довели?

— А где их женщины? Я ни одной не видел…

— Только мужской пол. Их женщины мрут, едва их вывозят за пределы Юга. Заболевают и мрут. Нам их климат не полезен, но наш не полезен им стократ. Зимой их много гибнет. У нас-то ещё ничего, а вот в северных странах их и не держат почти. И потомства они с людьми не оставляют.

Во однако. Подбросил мне граф сведений, теперь ночью не спать буду, думать, что же это такое да как же.

— А есть ли там какие-то государства?

— Да какие, там и людей-то нет. Так, несколько деревенек с беглецами, которым совсем уж некуда податься… Фауна там отвратительная. Если только громовые горшки применять, как твой… Простым мечом до некоторых просто не дорубить через чешую. Гигантские ящеры, хищные птицы, акулы в водах, ядовитые растения, да и черные иногда вооружаются, стремятся покончить с пришлыми. Пытались основать несколько городков, да однажды приплывали, а города нет. Либо ящеры, либо черные. Империя потеряла там свой легион, в полном составе, только косточки нашли.

— Интересное место. — Оценил я.

— Скорее скучное и опасное. Интерес представляют лишь некоторые древние города. Когда-то там жили такие же люди, как и мы. Громадные и могучие королевства! Земля там для земледелия просто прелесть, часто вместе с рабами и землю везут… У вас в замке Королевский парк ей высыпан на два клинка вглубь, а у нас, в Королевском Университете, на три. Королевства жили себе жили, плавали по морям, строили города… Но потом что-то не поделили и за пару поколений извели себя полностью в войнах. Выжившие бежали на Север, да так тут и остались, растворились среди других народов. С собой они принесли многие знания, корабли мы у них научились строить. А сокровища свои оставили там, на юге. Вот иногда и собираются экспедиции… В последнее время никто и не ходит почти что. Все прибрежные города разграблены ещё сотню лет назад, а идти вглубь континента… Дураки перевелись давно. Последний как раз из нашего королевства был, ещё при вашем дедушке. Барон Лото из Трех Холмов, с отрядом и слугами двинулся к Гнилым Зубам, так там горы называются, неделя пути по старой дороге в джунгли, нашли город, нашли там золото, да на обратном пути нарвались на гигантских ящеров. Только трое и уцелели, сам барон да двое слуг, у которых лошади быстрее всего бегали. Ящеры за ними не побежали, доедали остальных.

Рассказ затянулся надолго. Я понимал, что, в общем-то, время зря провожу, но как-то не мог оторваться. Граф Слав рассказывал гораздо интереснее, чем мой прошлый преподаватель.

— Муравьиное королевство основали беглецы, вроде бы из Рохни, а может, и вообще пираты. В те времена ничего на перешейке не было, и, достигнув его, беженцы остановились. Породнились с местными племенами, в которых чуть не треть от черных. Построили свою столицу. Потом оттуда потихоньку двигались обратно. Там места пустынные… Все оазисы заселили. Кроме кирпича и гранита, ничего там нету у них, рыбу в море ловят кое-как… Но желающих к ним хватает залезть, у кочевников из пустыни нет и того! Вот они и научились хорошо воевать и строить. Их крепости и дома самые прочные и долговечные. А войско одно из самых сильных. Как-то раз они собрались с силами, да и перебили всех кочевников из пустыни, перешли к горам поближе. Там мрамор и известняк, а ещё нашли богатейшие золотые копи! На том и остановились, больше не воевали почти что, строили да преумножали богатства. Строительство для них что-то вроде общенародного увлечения, даже дома бедняков построены ладно и крепко, часто из камня. Иное дело, что в таком доме может ютиться несколько поколений одной и той же семьи… Хорошее у них королевство, спокойное. Но вот только народ… Вялый, как селедки после двух дней на рынке. Климат такой, жаркий. Он к быстрым решениям не располагает. Но дворяне у них сильны!

Я вспомнил про посла Муравьиного королевства. Здоровенный как медведь, как бы не больше Сереги-большого. С таким в бою сойтись не хотелось бы.

— Когда королевство Рохни решило забрать себе кусочек на побережье, вот тут, — граф провел стилом по небольшому выступу около перешейка, — то получили они по первое число. Потеряли пять тысяч человек, весь свой экспедиционный корпус. Дворяне Муравьиного королевства в очередной раз доказали, что в строительстве они понимают, но и в войне они понимают не хуже.

— А какие они, тамошние дворяне? — Против воли спросил я.

— Велики, что в бою, что в отдыхе. Умны, хитры и неторопливы, как пустынная кошка. Если к ним с душой, то всегда помогут, но и свою выгоду никогда не упустят. Если уж туда судьба приведет, так надо помнить, гость для них свят. Если уж в дом пустили, так и выпустят без обиды. А вот за околицей ты уже не гость, там всякое может случиться.

Я вспомнил про наш Восток.

— А если в доме остаться? Гостеприимный хозяин-то…

— Ну, на хитрецов они давно управу нашли… Кормить-то они тебя только три дня обязаны, обычай такой, а потом уж извини… Либо с голоду помирай, либо добро пожаловать за забор, где тебя уже дожидаются.

— Умно придумано.

Слушал бы я графа всю ночь напролет, да пришел мастер Клоту, и сказал, что пора бы уже и до замка… А то здоровье моё может не выдержать!

Принцессу Альтзору я встретил на выходе из парка. Она прогуливалась в компании трех фрейлин, девушек приятной наружности, но старающихся держаться блекло, и двух молодых людей. Причем один шел за фрейлинами, а второй, тот самый рыцарь Алор, которого я уже тут видел, шагал рядом с принцессой.

Заметив меня, чуть склонился и что-то сказал, галантно так прикрывая рот рукой. Альтзора против воли хихикнула, фрейлины заулыбались, сопровождающий их парень, очень похожий на рыцаря Алора, отвернулся.

Я с удовлетворением отметил, что у меня даже уши не вспыхнули.

— Добрый вечер, Ваше Высочество.

— Добрый вечер, Ваше Высочество. — Отозвалась Альтзора.

Я посмотрел на рыцарей и фрейлин. Фрейлины намек поняли, быстро сделали книксен и попрятались за спиной Альтзоры. Второй рыцарь поклонился и пробормотал что-то, похожее на приветствие. Ну ладно, хрен с тобой, бревно ты невежливое, сойдет. А вот рыцарь Алор снова исполнил свой коронный фокус.

— Добрый вечер, Ваше Высочество. Надеюсь, что сегодня простолюдины были вежливы с тобой?

Учился он где, что ли? Если да, то тот курс явно с отличием закончил.

Глава 39

Хватит, довольно!

Мне уже не больно

Света

Ну, математику я сдал. Хотя и сложно это было… Тройку поставили, а больше-то и не надо. Когда выходил, Борис как раз пытался выгрызть свою законную пятерку, да что-то не получалось у него. Надеюсь, что получится. Наташа как всегда имеет бледный вид, а её воздыхатель вокруг неё прям таки увивается…

Но, если уж самый сложный позади, то можно себе позволить небольшое вознаграждение прямо сразу. Как раз сегодня Молчан звал на тренировку. Вечером собираются. Разве что Гюго не придет, встретил их сегодня с Леночкой около института. Обменялись приветствиями, Гюго пожал мне руку, Леночка дежурно немного улыбнулась.

— Ну что, студент, невесел? — Спросил Гюго.

— От сессии до сессии живут студенты весело. — Сказал я. — А сессия, а сессия, всего два раза в год. Что веселиться, ещё два экзамена.

— Главное, что зачет сдал. — Сказала Леночка. — Повезло вам, что Иванов заболел, а то бы большая часть группы, как и в прошлом семестре, полетела…

— Это да. — Согласился я. — Леш, а ты сегодня на тренировку пойдешь?

— Нет, ты что. Я Лену не могу бросить! Сегодня обещал её поучить ездить, да, солнышко?

— Да! — Легко согласилась Леночка.

— Так что вот! — Развел руками Гюго.

— Ок… От тебя привет передам.

— Давай, и ещё Молчана от меня погоняй, лады?

— Постараюсь…

Ну, погонять Молчана не вышло, хотя мой уровень все рос и рос. Сначала незаметно, ни тут, ни там. А потом как-то раз, скачком я научился применять связки блок-удар, научился бить серией и правильно меч держать, и спарринги со мной превратились для Молчана из легкого времяпрепровождения во что-то более серьезное. Во всяком случае, если раньше он и десяток раз со мной сходился, то теперь уже три, четыре раза, да и все, хватит.

Несмотря на большой опыт упражнений с мечом, чего-то Игорю-Молчану не хватало. Наверное, хорошего учителя, для которого холодное оружие было не способом убить свободное время, а непременным условием выживания.

Вот и сейчас, тяжело отдышавшись после спарринга, Молчан лежал на полу и глядел в потолок.

— Устал. — Выдал он. — Все. На сегодня без меня, я в сторонке посмотрю. Леша, а ты давно хотел показать что-то специфическое.

— Что, например? Спросил Чеботарев, чуть оторвавшись от меня. Мы как раз готовились к тренировочному бою, Чеботарев выбрал боккэн, на этот раз с изгибом, толстый и тяжелый, тяжелей, чем обычно. Я взял обычный тренировочный меч, прямой. Так сказать, сравнить сильные и слабые стороны азиатского и европейского оружия на тренировке.

— Показать… — Чеботарев задумался. — Ну, давай попробуем.

Я отошел к стене, приготовился смотреть… Ну, ладно, отдохну. У меня после экзамена этого дурацкого в голове одни формулы крутятся. Нет, конечно каллиграфия того мира и разные знаки-настроения ещё хуже, прежде всего тем, что на фиг никому не сдались, а тут дифференциальные уравнения хотя бы где-то применить можно…

Молчан с трудом поднялся, вынул тренировочный меч, встал в стойку.

— Давай.

Чеботарев хмыкнул, пожал плечами, подошел к Молчану и бросил того на ближайший мат, по пути отобрав меч.

— Эй, как ты? — Молчан поднялся. — Такого уговора не было.

— Не было. — Подтвердил Чеботарев. — Сам же просил показать что-нибудь, вот я и показал.

— Так я не успел подготовиться! — Возмутился Молчан. — Это было нечестно!

— А где ты видел честного шпиона? — Удивился Чеботарев. — А ниндзя это именно шпион, хоть и средневековый, но шпион.

— Хм, давай ещё, но только я готов буду!

— Да давай… — Снова пожал плечами Чеботарев.

Молчан принял из его рук тренировочный меч. Встряхнулся, повел плечами, снова встал в стойку.

Чеботарев двинулся на него. Смотрел в глаза, и пер как танк на редут. Молчан стоял, поводя мечом, стоял, и вдруг как-то резко смешался, отступил назад, неловко перебрал ногами. В это время Чеботарев резко двинулся вперед, сократил дистанцию, вдвинул плечо в Молчана. Тот покатился по полу, неловко взмахнув руками, и снова потеряв меч.

— Эх, психология. — Молчан покачал головой, поднимаясь.

— Нет, не психология. Хотя, если разобрать с позиции психологии…

Вот, к примеру, сейчас. Я к бою готов раньше, чем ты. И потому выиграл. А ты не был готов, и проиграл. Главное же концентрация. Если уж взял оружие в руки, то иди до конца. А эти ребята из Кога и Ига[58] всегда до конца шли, если уж за что брались.

— Ну… — Протянул Молчан. — Так ведь и я готов был…

— Я был готов раньше. — Сказал на это Чеботарев. — Причем много раньше тебя. Когда ты только взял в руки палку, я уже был готов и только и ждал того момента. Когда ты ожидал, что я нападу, я уже напал на тебя. Просто ты не понял этого. Я был готов к бою на шаг раньше, чем ты, Игорь. И только потому ты проиграл. Это как на войне. Всегда готов к бою, всегда собран, деловит и аккуратен, всегда оружие в порядке. Ты всегда должен быть готов к тому, чтобы пересилить, передумать, перемудрить противника. Всегда готов начать на ход раньше него. Всегда по сторонам смотришь, всегда анализируешь, где что. Где какой камешек не так сдвинут, где лишние люди прошли, где позиции для стрельбы удобные для тебя, а где — для стрельбы по тебе. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Но человек же не пружина, он не может вечно сжатым быть. Потому и случается… Разное. Кто-то водку пьет, тогда отпускает. Кто-то и похуже чем расслабляется. Кто-то лихачит, быстро становясь этаким рубахой-парнем, которому все по плечу.

Я вспомнил про Серегу-большого.

— Кто-то, наоборот, в себя уходит, привыкает. Таким потом в мирной жизни труднее всего…

— Тяжела жизнь у шпиона. — Вздохнул Молчан.

— А ты думал. Всегда надо быть готовым к неожиданностям.

— Вот потому ты оттуда и ушел?

— Наверное. — Пожал плечами Чеботарев. — Мне того, чем я сейчас занимаюсь, за глаза хватает.

— Ага.

Помолчали, как-то напряженно. Что же было между ними? Эх, жаль что Гюго нету, а то влез я между этих двух, которые друг друга, получается, давно знают, как кур в суп.

— Классно! — Сказал я. — А можно со мной так? Я тоже хочу!

— Ну, с тобой-то уже не получится, ты тоже ко всему готов! — Сказал Чеботарев. — Хотя, давай-ка попробуем, просто на мечах побиться… А то ленимся, а аренда спортзала денег стоит!

Я взял в руки тренировочный меч. После зарплаты разорился, зашел в один магазинчик около метро «Динамо», купил там себе настоящий тренировочный меч. Ну, глупо звучит… Сержант мечи получше давал. А тут хоть и тщательно оструганная, чуть ли не лакированная, да все равно какая-то уж больно игрушечная.

Чеботарев встал против меня, поднял свой бокен над головой вертикально вверх, держа рукоятку на уровне глаз.

Поехали. Удар, я бью прямо, Чеботарев отступает и парирует, я пытаюсь взять на прием, который показывал сержант, но опять не получается, мой противник резко разрывает дистанцию, и атакует сам, целя мне в бок. Я в последний момент успеваю уйти в сторону, подставляя свой меч под удар, и тут же получаю от Чеботарева ногой под коленку, и валюсь на пол, на спину.

— О так! — Сказал Чеботарев.

Рано победу праздновал. Я закрылся своим мечом, как учил сержант, и махнул им, стремясь зацепить ноги. Чеботарев не успел отскочить, неслабо получил по щитку, закрывающему голень, покачнулся, сделал шаг назад. Я поднялся спиной вперед, прикрываясь мечом от атаки, и атаковал сам, снова. Ну, небольшая победа быстро обернулась поражением, первый же удар Чеботарев принял на меч, мягко спустил вдоль клинка, от чего я провалился вперед, теряя равновесие, и обозначил мне удар по шее.

— Ну, вот.

— Быстро. — Я потер шею. Прилетело не сильно, Чеботарев удар удержал, но чувствительно.

— Во, пример готовности к бою. — Сказал он Молчану. — Всегда готов, хоть даже и на полу валяется, а все равно меня достать пытался. Был бы у него настоящий меч…

— Это да. — Согласился Молчан. — Слушай, а ещё? Ну, что-нибудь интересное?

— Ну… — Задумался Чеботарев. — Пошли, покажу. Только тссс! — Он прижал палец к губам. — И никому постороннему! Это лишь для синоби-но-моно, ну ещё и для военной разведки иногда…

— Могила! — Подтвердил Молчан.

Вышли за дверь, там две лестницы было. Одна шла вверх, на второй этаж школы. Вторая вниз, в подвал. Там раздевалки были и душевые. Не очень длинная, но широкая лестница. Сравнительно чистая.

Чеботарев вздохнул, присел на корточки, и вдруг, рывком, прыгнул животом на лестницу. И так и скатился по ней вниз, как был, ничком, подпрыгивая чуть на ступеньках.

— Ой мать твою! — Сказал я. «Скорая», телефон нуль-три, а мобилка-то у меня в зале осталась. Надо бы…

— Вот так. — Сказал Чеботарев снизу, поднимаясь. Вся футболка спереди в пыли, как и штаны. Но не переломанный ни разу. Отряхнулся, улыбнулся. — Ну, кто готов повторить-то? Игорь?

Просто и со вкусом. А попробуй-ка повтори.

— Мама-мия. — Сказал Молчан. Выглядел он уже совершенно не уставшим. — Это как же? Покажи… Только дай одену что-нибудь попроще, а?

В самом деле, футболка и шорты Молчана ну никак не способствовали скоростному спуску по грязной лестнице.

— Сначала пошли в спортзал, покажу, как держаться надо. — Вздохнул Чеботарев. — Где-то там были брусья от тренажера, надо на них поваляться сначала, я покажу, что да как…

Ну и показал. Синяки у меня потом ещё два дня не сходили, но получилось вполне прилично.

Засыпал я как всегда, с плюшевым мишкой под боком… То есть с пистолетом Чезет-семьдесят пять, и парой полных магазинов к нему, приклеенных скотчем к груди. Чтобы родители не зашли случайно, пришлось на дверь замок городить, простенький, но со вкусом. Закрывается только с моей стороны, ключ — игольчатый, тонкий такой стерженек с прорезями. Если надо, то открывается на раз, любым длинным предметом. Но я влез в замок и немного его доработал, чтобы, если уж снаружи закрыт, то не открывался изнутри никак. Просто на всякий случай.

А родителям наплел, что вот просто ручка понравилась, купил и в дверь вставил, красиво же.

Итак, сосредотачиваемся…

Ствол, ствол. Ты со мной, ствол. Ты и я — одно целое, и я проснусь утром, и ты будешь со мной, Чезет семьдесят пять… Нет, не так. Я проснусь там и ты будешь со мной, Че-Зет Семьдесят Пять, великолепное чешское изделие, привезенное сюда для черных и отвратных дел, но попавшее мне в руки, и теперь использоваться будешь ты для дел благих и добрых, кои есть защита шкуры моей. Будь со мной, о Че-Зет Семьдесят Пять, и я буду тебя холить и лелеять, смазывать лучшим маслом и заряжать только лучшими патронами, а ещё сделаю золотые накладки на ствол! И закажу у мастера Лорина самую лучшую кобуру из настоящей акульей кожи, что только найдется… И вы, о магазины, полные патронов, тоже будьте со мной…

Несмотря на усталость после тренировки, сон не шел. Пистолет начал давить на грудь, неудобно стянул кожу скотч. Ну да ладно, можно потерпеть. Закрываю глаза, и начинаю считать. Раз-Че-Зет. Два-Че-Зет…

Где-то на сто сорок третьем я проснулся уже в другом мире, поводил рукой по груди.

Нет, как и не было. Разве что такое ощущение, что кожу сводит как-то… Мать твою так, что же так больно-то? Скотч, зараза, пара кусков, а самого пистолета нету, как и не было.

Проглотить, что ли? Блин… Выходить тяжело будет, однако. Как в том анекдоте про обезьянку, которая случайно проглотила бильярдный шар и теперь все апельсины сначала к заднице примеряет.

К тому же, выражаясь ученым языком, антропометрические характеристики меня и принца разнятся, как мне кажется. То, что я проглочу — как оно на принце-то скажется? Нет, надо пока что отказаться от столь экстремальных способов переноса.

Но знать-то, как это получается, надо! Иначе ничего хорошего меня не ожидает. Вот как таскать туда и сюда разные вещи?

Яркое солнце кольнуло меня через широкие щели в ставнях, пробежалось по полу, и уперлось узким лучом в стену шкафа. Скоро к нему добавился ещё один лучик, и ещё. И ещё один. Было довольно свежо, жаровни в комнате еле курились, и я был весь закутан в теплое шерстяное одеяло. Выходить из тепла на холод очень не хотелось, но надо, надо начинать день новый!

Встал, оделся. Одежда каждый раз чистая, стирают тут. Но вот не очень удобно, свою куртку новую я повесил поодаль и предупредил, чтобы не попортили. А то иногда заметно, что лосины местные после стирки неслабо так садятся, ляжки в них не впихнуть никак! Да и рвут одежку частенько, не очень заметно, но есть.

Дошел, ударил в бронзовый гонг.

Первым явился мастер Клоту.

— Ваше Высочество.

— Да, мастер. Сегодня я снова себя великолепно чувствую.

— Я рад, Ваше Высочество. Сегодня у вас снова прогулка?

— Да. Эй, вы, там! Готовьте мою карету, скоро поедем. Как там Виктор? Ждет ли уже?

— Да, Ваше Высочество. Я взял на себя смелость провести его в замок и распорядиться насчет завтрака…

— Хорошее решение! — Одобрил я.

Взгляд мастера Клоту вдруг остановился на моей груди.

Ох, чтоб тебя так. Там же скотч ещё остался, надо было его сразу содрать, а теперь-то?

С надменным видом я запахнул рубашку. Лекарь покрутил головой, но ничего не сказал.

Ну, какие у нас планы на сегодняшний день-то? И вообще какие? Что за дела у меня есть, которые тут надо закончить?

Вообще-то, мучила меня одна проблема, причем сильно и давно.

Надо быть честным перед самим собой, я тут готовлю революцию. Да-да, её самую. Надеюсь, что не типа нашей, советской, с кровавой гражданской войной и расстрелом на фиг всей царской семьи. А какой-нибудь бархатной, когда заснули при королеве-матушке, а проснулись уже при без пяти минут короле, бывшем принце.

Беда в том, что, даже прочитав несколько статей о события 17-ого года в моем мире, в моей родной стране, я специалистом не стал. Для этого требовалось бы читать умные книги с год, а потом ещё и уметь отличить, где умная книжка, а где «Ленин в октябре». А я пока что только половину саги «Харрингтон» одолел…

Азы революции — это народные массы, которые в нужный момент пойдут свергать царя. Что я о них знаю? Да почти что ничего. Знаю, что налогами задавлены, знаю, что крестьяне ко мне идут, несмотря на то, что королева их к себе просит, знаю, что к принцу тут снисходительно-дурашливое отношение, вспомнить хотя бы сценку на площади, ещё в самом начале, когда меня приветствовали известным жестами типа «отруби по локоть». А ещё и были отдельные фразы Вихора, уж о-очень мне напоминающие какую-нибудь маевку рабочих Путиловского завода из коммунистического учебника истории… О-очень неприятные для меня симптомы! Оканчивать свою жизнь в подвале какого-нибудь местного Ипатьевского[59] дома или в Алапаевских шахтах[60] по воле дуры-королевы как-то не хотелось.

Короче, надо знать, что происходит вне дворца. И, желательно, без фильтра в виде графа Слава, сержанта, моей охраны либо кого-то ещё. Вот просто знать. Учитывая результаты предыдущей миссии… Надо обратиться к специалисту, единственному мне известному. Но держать его под контролем, и, если надо, прервать экскурсию.

Вихора я встретил утром в коридоре. С унылым лицом тот возил тряпкой по рыцарским доспехам. У его ног стояло деревянное ведро с темной водой, на краю которого были уложены ещё три тряпки.

О, какая хорошая-то у меня встреча. А я думал, что вечером только искать придется. Ну, будем сейчас решать вопрос…

— Мастер Клоту, встречаемся через полчаса внизу. Кажется, я в комнате что-то забыл…

— Да, Ваше Высочество. — Мастер Клоту двинулся дальше, пажи обогнули ведро и Урия. Я сделал несколько шагов обратно, и потом вернулся. Прошел мимо, как бы не замечая трудящегося ростика, а потом сделал шаг назад.

— Вихор слушай меня.

— Да, Ваше Высочество. — Ответил мне Урий, не прерывая работы. Пыльные доспехи покрывались влажными разводами грязи.

— Ещё раз «Высочеством» назовешь, в ухо двину, не погляжу, что старше. Устрой мне прогулку по городу. В одиночку, без охраны. Ты да я. Финансы с меня, с тебя общение с народом. Представишь меня как…

— Да ты что! — Вихор едва тряпку не выронил.

— Ну а что тебя смущает? Оденемся попроще и пойдем по своим делам… Выпрошу для тебя какую-нибудь должность непыльную… И пойдем.

— Ввв… Серый. Нельзя в одиночку по городу гулять. В Верхнем городе узнают сразу. И спросят, что это ты тут делаешь. А в Нижнем…

— А что в нижнем?

— В Нижнем загребут в Рыночный квартал быстро. Опоят отваром, чтобы не дергался, и увезут… Дикари, они на голову слабые, но когда такие деньги по улицам просто так, без охраны гуляют, то соображают быстро.

— Вот мать твою. — Я задумался. — А если надо пойти куда-то? Ну, из одного конца города в другой?

— Так только взрослые ходят. Да и то не в одиночку, а втроем, впятером.

— Понятно. Ладно, тогда давай, до вечера. Что из города принести?

— Да не, не надо ничего, есть на сегодня все. Разве что свечей не достает…

— Найду. Давай. Не перетруждайся только сильно.

— Не буду.

Ни Виктора, ни кого другого у сержанта в этот раз не было. Выполняя мои указания, ребята осваивали новое оружие. Все гранаты, которые у мастера Виктора получились, пошли на тренировки. Надеюсь, что освоят они это достаточно хорошо. На всякий случай, уменьшил у тренировочных гранат заряд в разы, и в глиняной оболочке ещё они. Если что, то вреда не причинят. Но боевых тоже велел давать, с десяток. Чтобы представляли себе мощь нового оружия.

А Лесного барона я очень хотел увидеть, переговорить. Появилось у меня немного новых мыслей, которые требуют воплощения в действие.

С графом Славом я ещё сегодня пообщаюсь, вечерком.

Бам-ц! Тренировочный меч не сильно, но больно стукнул меня по шее.

— Задумываться после будешь! — Сказал сержант.

Как это, не сильно — но больно? Было бы сильно, не было бы больно, голова б оторвалась на фиг.

Откуда-то с краю хихикнула Лана.

Я поднял меч в позицию, направил острие на сержанта.

— О так! Снова, поехали!

У себя, в своем мире, я никогда бы не предположил, что мечом можно выделывать такие штуки. Нет, «Три мушкетера» и «Айвенго» посмотрел я в свое время, как и «Робин Гуда» забугорного[61], но там все драки с мечами ненастоящие какие-то.

Даже с Молчаном и Чеботаревым поединки не такие напряженные, как с сержантом. Барон Седдик просто вынимает душу, вкладывая на её место умение владеть своим телом. И ещё притрамбовывая сапогом, чтобы побольше поместилось.

Очень интересный вопрос, передается ли что-то между моими телами? Судя по некоторым намекам, таки передается. В Рязани я гопоту валил уже с навыками отсюда, да и сюда чуть взял от Молчана и Чеботарева. Тогда, на встрече язычников, сильно меня погоняли, чему-то хоть научили. Без этого тут тяжелее бы пришлось.

Надо бы тут тонфу сдел… Ой!

— Говорю же, думай о бое!

Пришлось дальше думать. Сержант наседал, как и всегда, атакуя меня из самых неожиданных позиций. Его меч, как жало пчелы, прорывался через мою хлипкую защиту и жалил, жалил, жалил. Легкие тычки, то в грудь, то в руки. Не сильно. Вот если б Седдик заметил, что я начинаю халтурить или лениться, или о чем-то ином думать, то мне досталось бы очень не слабо.

Пару раз получилось поймать меч сержанта и отбросить в сторону, а потом ткнуть его своим мечом в грудь или в живот. Сержант хмурился, говорил, что недостаточно быстро и недостаточно сильно. Ох чую, что снова мне придется камни носить.

Есть тут такое упражнение. Гантелей тут нет… Кстати, а надо придумать, а то погрязнем в дикости! Вот, если гантелей нет, то дают в руки камешек, кило так под двадцать, и им надо выделывать разную акробатику. То от себя отводить на вытянутых руках. То за плечи, поднимать-опускать. То просто на силу, лежишь на спине, и вверх-вниз… Удобный такой камешек. У меня после него даже живот болел с чего-то, никогда так в зале не было, в реальном мире, я имею в виду. Но и руки укреплялись здорово.

Сержант, несмотря на то, что ни разу в жизни не видел культуристского зала и не знал, кто такой Арнольд Шварценеггер и Джо Вейдер[62], знал о человеческом теле все. Ещё бы, я как подумаю, сколько он народу порубил… Тут рано или поздно станешь спецом по человеческой физиологии и анатомии.

В последний раз сержант выбил меч из моих рук, легко, походя. Я не растерялся и бросился вперед, стараясь подхватить сержанта за ногу и перебросить через себя. Не получилось ничего, конечно, на пути у меня сначала возникло колено, а потом затылка коснулся черен тренировочного меча.

— Попытка хорошая, но исполнение слишком медленное. — Сказал на это сержант. — Ну, теперь у тебя хоть что-то получается. Пошли.

— Куда? — Тупо спросил я.

— Пошли, пошли. Не скажу, что пришла пора тебе обзавестись настоящим оружием, рано ещё, но поглядеть на него давно пора.

Тренировались мы в зале. Сержант снял с шеи шнурок с длинным зазубренным ключом, воткнул в стену, провернул. Открылась неприметная дверь справа от входа. Если не знаешь куда смотреть, то не сразу и поймешь…

Так я оказался в оружейной.

Ну, тут много что было. На деревянных подставках горизонтально лежали мечи. Не очень друг от друга отличались, все как один прямые и примерно одинаковой длины. Под некоторыми мечами уложены ножны, тоже совершенно простые. Хотя нет, вот и кривые клинки. Примерно такие же, как и граф Дюка носит.

— Это оружейная. — Сказал сержант. — Что мне в руки попадало, то и сюда приносил. Вот это наши мечи, прямые. Такие ты тут часто видел. Вот это, — сержант показал на клинки, примерно такие же, как и у нас, но более широкие и короткие, — имперское оружие легионеров. Меч хороший, если б ещё был из хорошего железа сделан. Это беда в Империи, у них железа хорошего отродясь не было. А вот это сабли степняков… — Сержант остановился около подставки с тремя саблями, друг над другом. Две примерно одинаковые, а одна подлиньше, побогаче. Простенькие сабли, гарда перекрестие обычное. У той, которая подлиньше, перекрестие украшено тонкой металлической гравировкой, да и хват её можно сделать двумя руками, места на рукоятке хватает.

— Ханская. — Осторожно смахнул с неё пыль тряпочкой сержант. — Ох, и тяжело она нам досталась…

А вот это что-то похожее на то, что называют «катаной». Нет, ну просто один в один, длинная рукоять, лезвие со слабым изгибом, заточка с одной стороны… Ну-ка, интересно, что же это такое-то? Неужели что-то самурайское?

— Это сабля Империи, такую носят их капитаны. Простым легионерам не дают, разве что уж совсем отчаянным рубакам, как императорскую милость. Стоит, как хорошая деревня.

— Вот это старый меч наших предков, их ещё можно встретить в горах. Таким же владел король Мург. И неплохо владел. Он был одним из лучших мечников королевства.

Ого, двуручник. И все, как в книжке читал, двойная гарда, после широкого перекрестья «кабаньи клыки», а металл между ними не заточен. Меч даже на вид толстый, крепкий. Кольчугу таким прорубить запросто. Что-то я читал, что такие мечи не просто так были сделаны. Им прорубались через строй врагов, или отрубали наконечники вражьих пик. Надо будет у Молчана проконсультироваться.

— Вот это Рохни.

Ого, хорош клинок! Прямой, на палец уже, чем наши, Соединенного королевства, и на ладонь длиннее. Лезвие ромбическое в сечении, исключая кровосток, они же долы, вроде, да? На две трети лезвия идут. Металл с чуть голубоватым отливом, клинок листообразно сужается в кончик. И заточка видна, крупными зубчиками.

— Одна из немногих. Не очень хорошее оружие. — Охарактеризовал клинок сержант. — Хотя и прочный… Сталь у них самая лучшая, да вот оружейники дерьмо. И воины тоже не очень. Эту привез ещё мой дед, а рядом кольчугу видишь?

Я видел. Кольчуга, такая же, как и везде тут, но пропоротая на боку, длинная резаная дырка, кольца тройного плетения разошлись.

— Хорошо, что воины у них не очень… — Повторил сержант. — Вот этот ножик… — Короткий клинок, изогнутый, на треть лезвия с одной стороны пила… Что-то знакомое! — …носил тот шпион, которого удавили на чердаке. Второй отдал графу Славу, пусть узнает, откуда такой.

— Так узнал?

— Нет. Все клинки, что встречаются в этом мире, тут. Остальные лишь копии. Мураши делают сабли, как кочевники, Дарг на нас равняется, имперцы вот тоже очень похожие вещи делают, кроме церемониального оружия… Да, вот этой кривой недосабли. Металл плох, щербится быстро, хотя незащищенного кольчугой человека пластает враз. Но где сейчас такого найдешь?

— А ещё доспехов у Вас нет? — Почему-то сорвался на «вы» я.

Сержант виду не подал.

— И доспехи есть… Чуть дальше. Думаю, что давно пора тебе уже подобрать кольчугу… Лана! Ну сколько тебе раз повторять, не заходи в зал, когда я не рядом.

Я оглянулся. Ну да, Лана. На руках у неё тот самый большой котище, лапы вниз свесил, на меня смотрит и глазами сверкает. А девочка тоже глазами сверкает, смотрит на мечи.

— Папа, ты обещал!

— Доча! — Суровое лицо сержанта чуть разгладилось, но тут же собралось снова. — Я же просил, не заходи в зал без меня.

— Но, пап, ты же тут! Дверь была открыта, я за Пушистым прошла. А Пушистый за мышкой побежал.

— С каких это пор мыши завелись в тренировочном зале? В любом случае, отпусти Пушистого, пусть продолжит свою славную охоту. И иди к маме.

— Пап, я посмотреть хочу, можно?

— Ты уже так много…

— Ну пожалуйста! Ты же сейчас для принца доспехи будешь выбирать? Настоящую кольчугу? Пап, ну дай посмотреть!

— О Светлые боги, Лана! Почему же у всех девочки шьют себе платье и мечтают о свадьбе, а твои мечты о острых клинках и битвах? За что мне такое наказание?

— Это потому что у меня мама не какая-нибудь неженка городская, а степная женщина! Которые в бою прикрывают спину своему любимому! С луком и стрелами, а то и с настоящим мечом! А как я буду защищать спину любимому, когда у меня даже деревянного меча нету?

— Ох, Лана, дочка… — В голосе сержанта слышалось очень много. И главное, что в современных городах нет нужды защищать спину любимому, для этого есть верные друзья и городская стража, а женщины должны сидеть за крепкими крепостными стенами, прясть там или вышивать… Чем там Альтзора занимается? Вышивает рыцарские картины почем зря. Ну, или поместьем управлять, но это в крайнем случае! Да вот только было то говорено-переговорено уже много раз.

И потому сержант только вздохнул.

— Хорошо, побудь пока что, погляди… Эх, горе ты моё.

— Пап, ты не прав, я не горе — я счастье! Мне мама так говорит! А так говорить нельзя, а то можно беду накликать.

— Счастье, счастье конечно! — Большой и злобный ко врагам сержант ласково обнял за плечи свою дочку, осторожно-осторожно. Постой уж, погляди, да только молчи и не мешай! А ты, Седдик, клади деревяшку на пол и иди сюда. С сегодняшнего дня в кольчуге будешь тренироваться…

Я услышал завистливый вздох Ланы.

Кольчуга легла на плечи как родная, сразу пригнула к земле. Кило восемь будет, а то и больше. А если и поддоспешник учесть, то и все десять будет.

— Вот так. — Сказал сержант. — Теперь пояс… Взатяг!

Одна из самых маленьких кольчуг в коллекции сержанта подошла мне. Ну, кольчуг у него было в достатке, и поддоспешники лежали, просыпанные какими-то листьями с резким запахом лаванды. И несколько широких кожаных поясов.

— Красавец! — Это Лана.

Сержант покосился.

— Кто обещал молча сидеть? — Впрочем, как-то не убедительно. Как родитель, мог и сильнее сказать. Любит он её, очень любит.

— Прости, папочка! — Не очень-то и раскаиваясь.

А она-то понимает и пользуется. Ох, и разбалует её сержант, ох и разбалует!

— Вот так! — Сержант покрутил меня, как грушу, туда-сюда. — Вот так кольчуга носится. А теперь пошли в зал обратно, буду тебя удары учить принимать. Руки б твоим учителям оторвать, только пьянствовали да… — Сержант оборвался, посмотрел на дочку. — Короче, руки оторвать. Ничего ведь не сказали!

Ага, конечно. У меня, на Земле, защита уже современная, жилет из какого-то хитрого кевлара, он хорошо удары принимает. Молчан, конечно, кольчугу показывал как надевать, да я и не запомнил ничего.

Ну ничего, сейчас научат.

— Лана, в зале подожди с Пушистым, и дверь прикрой.

— Но, папочка, как же…

— И не спорь с отцом! — Сержант сказал мягко, но много решительнее.

Первый же удар я пропустил, самым позорным образом. Прилетело мне в бок, я аж скривился, покосился… Ребра стрельнуло резкой болью, как будто получил резиновой дубинкой. Было так однажды, на дискаче этом проклятом, «Васильке», когда пьяный студент приволок с собой раскладную дубинку и заехал мне по ребрам. Студента, конечно, смяли, отволокли проспаться в отделение. А наутро он уже ничего и не помнил. А ребра у меня болели ещё с неделю.

— Седдик! Больно ж!

— Терпи! — Сказал барон. — Это не очень сильно ещё. Когда мечом бьют, ещё больнее бывает.

Второй раз. Блин, больно-то как. И вроде на ногах стоишь, а почему-то загибаешься большим таким вопросительным знаком.

— И что тебя в детстве не учили-то? — Спросил сержант. — Как генерала Ипоку рубить будешь? Светлые боги, ну что же такое-то? Смотри, удар вот так принимать надо, а не стоять истуканом!

— Тяжело в учении — легко в гробу! — Я выпрямился. — До конца давай!

— Теперь готовься. Готов?

— Да… Ух! — Больно не так, но ощутимо все равно.

Ещё два удара прошло полегче, но все равно, я теперь уже совершенно другими глазами буду смотреть на бой в кольчугах. Больно это, удары пропускать! Лучше парировать мечом, а если уж попало, то ничего хорошего в том нету. Синяков не оберешься, а то и свалишься прямо посреди сражения, и вторым ударом тебя прикончат.

— Вот так. — Услышал я как с другой планеты. Что, бить больше не будут, нет? — Снимай теперь все, и одевай заново, уже сам. Снимай, мне надо видеть, что у тебя с плечами.

Ничего такого с плечами. Синие они, плечи, стали.

— А хорошо ты стоял. Виктор после третьего удара вообще свалился… — Похвалил меня сержант.

— Ага… — Скептически ответил я. — Так он и больше, ты его сильнее лупил!

Барон широко улыбнулся.

— Ничего не скроешь! Стой, не двигайся… Вот это бывает, когда поддоспешник на рубашку одеваешь. — Складки рубашки отпечатались у меня в теле синими полосами. — Снимай рубашку. И кольчугу подгонять тоже надо! Подгонять и подгонять… Эх, оружейника б хорошего, да где их теперь-то возьмешь? Сами справимся. Одевайся заново, пошли в зал. Сделаешь два прохода, в кольчуге и поддоспешнике. Да и все на сегодня, а то обед стынет, а дочка моя все больше и больше хочет оружие в руки взять… Не дело то.

— Почему? — Как-то глупо спросил я.

— Да потому, что я учить её не смогу правильно, я жалею её, волей или неволей. Дочка она моя. А учить наполовину, так это Светлых богов гневить! Пошли, пошли. Нечего отлынивать, не больше ста вздохов должно между упражнениями, а мы с тобой уж долго языками машем, а надо бы мечом…

— Ваше Высочество. — Приветствовала меня баронесса Ядвила. — Рада видеть вас в нашем скромном доме. Откушайте, чем Светлые боги одарили…

Как-то я пробовал отказываться, да сержант на меня прикрикнул, заставил съесть все. Диета тут тоже была особенная. Фрукты какие-то разные, мясо, чуть хлеба, совсем чуть. Потому что от мяса растут мышцы, от фруктов появляется реакция и скорость, а от хлеба — большое пузо. Вот такие вот простые верования средневековой диеты.

Ел я осторожно, после такой набивки больновато было. Мышцы измученные спрашивали «за что, хозяин?» ну и что я мог им ответить? Учитесь пока учат, а то потом поздно будет.

— Ваше Высочество, а вы задумывались о том, что ваша свита непозволительно мала? — Вдруг сказала баронесса Ядвила.

— В каком смысле? Охрана, мастер Клоту, Виктор, Волин, Ждан, вот ещё двое парней хороших… — Вот ещё рыжие иногда шатаются, так не станет их в моей свите, не заплачу. Скорее даже «заплачу», сколько на лапу кому откинуть, чтобы двух этих уродов удалить подальше?

— Этого мало. Ваше Высочество. Ваша свита должна быть как можно более разнообразнее, чтобы по суждениям их иметь представление о ситуации в королевстве.

— Предлагаете мне набирать в свиту крестьян?

— Нет, что вы, Ваше Высочество. Молодые люди из хороших семей — вот ваша свита. В том числе не отказывайтесь от виконтов… Графине Нака это может не понравиться, а личность она… Многогранная в своих странностях. Чего стоят только её детские поселения…

— Уже имел возможность познакомиться с некоторыми её странностями. А что за детские поселения?

— Графиня Нака некоторое время назад решила, что негоже детям жить во грехе с родителями, а надобно наиболее красивых и способных детей воспитать в закрытой деревне как подобает. Дабы страсти и злодеяния родителей не смущали чистые, безгрешные души.

— Интересная идея. — Что-то помешало мне сказать «достойная». Наверное, личность графини Нака.

— Да, так и есть. За счет продажи этих детей графиня прикупила себе пару соседних баронств, обеспечив своему графству выход к реке.

Я едва не плюнул.

— Считается не очень правильным разлучать семьи при продаже, хотя у нас, в отличие от Империи, подобное в законе не прописано. — Продолжила баронесса. — Но я отвлекаюсь. Могу ли я взять на себя смелость познакомить Ваше Величество с некоторыми интересными людьми? Вот, например, дочь племянницы Морского барона, виконтесса Аля. Или маркиза Нина, которая только недавно вернулась из Рохни. Или графиня Чи, дочь старого графа… Хотя её я бы не рекомендовала допускать в ближний круг, репутация у неё оставляет желать лучшего. Все эти слухи про неё и племянника графа Лиордана, имперского посланника… Графиня Нака её не переваривает, кстати. Или, вот… Думаю, что Ваше Высочество зря игнорирует жизнь света. Балы, охота… Дипломаты опять же. Да и общение с мастеровыми не стоит ограничивать одним мастером Виктором, гильдия мастеровых будут рады видеть Ваше Величество… Как и гильдия мореходов.

— Но я ж и танцевать-то не умею!

Баронессу как пыльным мешком стукнули.

— Вот это дааа… — Протянула она. — К чему ж эти занятия и накопления знаний о других странах и городах…

Вот интересно, откуда такая вежливая бабушка знает, чем это мы там занимаемся с графом Славом? Не так уж много времени-то и прошло.

— Когда ты не можешь с ними общаться? Где, как не на светском балу можно познакомиться с важными и серьезными людьми? Да-да, Ваше Высочество! Это графиня Нака на балы и приемы ходит как на праздник, наряды показать да свое почтение к Светлым богам, а умные люди знают, что не для того они предназначены, а для встреч, знакомств и переговоров! А уж никак не для сношения всех смазливых фрейлин по углам, как вам сейчас кажется!

Я чуть не подавился. Баронесса употребила другое слово, у нас бы оно к казарме подошло, а уж никак к бабушке, которая мне в бабушки… Простите за тавтологию… Годится.

— На королевскую охоту б съездить. Или бал в вашу честь… Давно уже пора! Или даже турнир… Ваше Высочество, турнир вам надо, обязательно. Скоро ваш очередной день рождения…

Вот счастье-то!

— Как скоро?

— Ещё три луны. — Баронесса ничуть не удивилась, что я не знаю таких простых вещей.

— Баронесса, но как же деньги? — Спросил я.

Три луны. Три луны я ещё в относительной безопасности, а уж потом шансы мои на дальнейшую жизнь уполовинятся. Если до той поры рыцарь Алор не уломает принцессу Альтзору на кровать и не заделает ей ребенка.

— Двор ещё не настолько обнищал, Ваше Высочество, чтобы не обеспечить наследника. К тому же, королева будет рада… Она любит балы! Сейчас подумаем. Бал… Нет, не то. Большой бал будет в седьмой день весны. Солнечные Танцы. Турнир… Тоже не то, зима сейчас началась, мало кто приедет, да и готовить его долго. Я бы рекомендовала все же просить королеву о королевской охоте. Заодно и на людей поглядите. Может, кто-то по душе придется…

Нда, вот мне и свиту собирают.

Соглашаться или нет?

Что будет делать королева, когда узнает, что я мало того что кучу народу вокруг себя собрал, так ещё и стал среди народу чуть более популярен, чем она сама? Меня ж из замка не выпустят потом. А мне надо ещё и к мастеру Виктору ездить, да и смотреть, как там десятка с Виктором тренируется.

— И также я предложила бы вам подумать о том, чтобы пожить одному, Ваше Высочество. Зимний замок династии Шеен ещё пока что не продан графом Лургом, а привести его в порядок будет не очень дорого стоить…

— Очень хорошее предложение, баронесса. Но вот что же скажет на это королева?

— Не думаю, что согласится сразу. — Вежливо улыбнулась мне баронесса. — Дети для родителей всегда остаются очень маленькими, Ваше Высочество… По себе сужу, для меня Седдик разве что ростом стал больше, а я все никак не могу привыкнуть, что он уже давно не мальчишка, который яблоки в саду из пращи сбивал. Но, думаю, проблему решить можно. Надо только её хорошо обдумать. А то барону Алькону довольно неудобно добираться в город… Да и Ваше Высочество сможет потренироваться в управлении небольшим двором, как раз под вас.

— О, это и в самом деле хорошая идея! Только я бы не хотел отдаляться от города очень уж надолго!

— Вот не беда, мастера Виктора с собой можно взять, а все, что нужно, подвезти туда. Не знаю уж, что за вещи вы там творите, сын мой отмалчивается, значит и мне, старой, знать не надо, но не думаю, что те же вещи нельзя сделать в зимнем дворце Шеен. А заведовать охраной можно поставить лейтенанта Лурга. Граф Слав с ним таки договорился…

— Договорился?

— Да. Трусоват ваш лейтенант, что уж там скрывать…

— Да и не скроешь. Вспомнить, как он драпал летом, или как чуть не обделался в переулке, когда пьяный мастер Клоту под стеной в себя приходил. Нет, не охранник это…

— Не охранник это. — Подтвердила мои мысли баронесса. — Вам пока что лучше с мальчиками, Виктор и Ждан хорошие ребята, абы кого к вам не приведут. Вообще, что за времена настали, таких людей не то что в охрану принца, таких людей вообще с собой рядом держать нельзя!

С графом Славом так и не вышло пообщаться, он был занят с мастером Клоту. Уж о чем они там беседовали, я не знаю, но ко мне мастер не вышел, как и граф Слав, а занимался мной барон Гонку.

Вот кто всегда умеет душу вынуть.

— Империя возникла вокруг древнего города, название которого утеряно в веках. С тех пор, как первый Император обнес город большой стеной и собрал первый свой легион, прошло больше тысячи лет.

— Сколько-сколько?

— Больше тысячи лет, Ваше Высочество. Запишите…

Барон Гонку передо мной все ещё робел, и потому вел себя всегда согласно этикета. Меня это далеко не развлекало, но ещё бы больше он стал смущаться, если б я предложил «без чинов», как когда-то барону Седдику.

— С тех пор Империя знала и взлеты, и падения. Однажды её сотрясала жестокая гражданская война, а однажды степняки захватили столицу. Но Империя неизменно поднималась из пепла. Населяют её самые разные люди, от утонченных южан до грубых и невоспитанных северян. Но ядро Империи, старые её земли, объединенные под властью первых Императоров много сотен лет назад, всегда едино вставали против всякой опасности. Даже во время гражданской войны они выступили единым фронтом против окраин.

— И кто победил?

— Никто, Ваше Высочество. Это же гражданская война, кто тут может победить? Двадцать лет воевали, пока не убили последнего узурпатора, и на престол не взошел новый Император… Вы отвлекаетесь, Ваше Высочество! Запишите…

— Политика Империи тоже менялась. Сейчас Империя переживает период расцвета. Ремесла, науки, города… И армия тоже. Империя прокладывает новые торговые пути, образует новые фактории. Мы, как Вы знаете из уроков географии, находимся на очень важном торговом пути. Две трети кораблей, которые следуют через нас, идут из Империи или в Империю. А треть так и вовсе имперские.

— Вы долго жили в Империи, барон? — Спросил я, лишь бы прервать этот пономарь. Нет, интересные вещи барон рассказывает, но таким тоном… Прав я был, когда предложил ему книгу написать. Читать-то это было бы гораздо интереснее, заснуть можно в любой момент… Задумавшись, я пошевелился неловко и зашипел от боли. Синяки как раз начинали всерьез болеть, все больше и больше. К вечеру болеть будет ещё сильнее, а завтра точно не разогнусь. Тут не разогнусь. Вот интересно, а что у меня будет в том мире-то, который Земля?

Кстати, не забыть. Надо бы с собой некоторое количество золота… Ну, вот одну монетку, а? У меня в поясе, в кошельке, ещё штук десять осталось.

— Десять лет, Ваше Высочество.

— Долго! — Оценил я. — Что же привело в её пределы?

— Жажда знания. — Просто ответил барон. — Всегда меня интересовало, как живут люди в других странах и городах.

— А почему же не отправились южнее?

— Климат, Ваше Высочество. Муравьиное королевство древнее и красивое, да вот только жару я переношу много хуже, чем холода. А в Империи климат мягкий, приятный.

— Да? — Обрадовался я. — Я тоже, скажу честно. Барон, а расскажите, как там оно вообще, как вы туда приехали? Долог ли был путь?

— Через Предвечную, Ваше Высочество.

— Да хватит меня уже «Высочеством» называть, пока учишь меня — без чинов, просто «Седдик», ладно? Что больше всего понравилось?

— Да, Ваше Высочество… Седдик. Города у них очень хорошие. Чистые, большие. У них канализация не как у нас, в прикрытых ямах, а в тоннелях под землей, все стекает в специальные ямы, где гниет, а потом идет на удобрения. Как только одна яма переполняется, то перекрывают и направляют ко второй, а первую в это время вычерпывают… Там очень умно сделано, то, что попадает вглубь ямы, осаждается там. А из неё сливается лишь то, что сверху, чистая вода.

— Обалдеть! — С восторгом сказал я. Конечно, обалдеть, примитивная сливная очистная система, вроде бы так называется у меня в мире?

Барон прям расцвел, как эта самая Империя.

Ну, практический урок, как завести полезные знакомства. Мало-помалу барон оттаял, и рассказал мне довольно много. И про Империю, и про людей. И про ихнего Императора, который в некоторых случаях ещё похуже наших китайских, а в некоторых проще, чем Боря Ельцин, тоже может оркестром подирижировать. И про дуэли, которые в Империи проходят по строгому кодексу, и одному дворянину нельзя больше пяти дуэлей в год проводить. И про имперских наемников, особую касту, которая продавала свои мечи по всему миру, отличалась феноменальной верностью нанимателю, но никогда не забывала и про свою родину. В одном городе Империи было выстроено то, что я бы назвал «штаб-квартирой» наемного войска. И у нас… То есть в Соединенном Королевстве Ильрони и Альрони они отметились, повоевали. Правда, тут от них быстро удалось избавиться, стравив с Предвечной.

Короче, передо мной вырисовывалось сильное, мощное государство. Направленное на захват торговли прежде всего, а потом и земель тоже. Воинственная аристократия, которой некуда девать свой пыл, раздутое войско, которое тоже куда-то надо девать, немаленький флот. И самое главное, государство это не только имело силу, но и не стеснялось её применять по поводу и без.

Страны окрест, хотя и имели войска, и все скопом могли доставить Империи неприятности, были разобщены и как-то привыкли так жить. То Империя себе что-то отхватит, а то окрестные королевства от неё кусок оторвут, такой вот взаимообмен каждый период взлета-упадка. Лет пятьсот назад вроде бы как решили имперцы дойти до последнего моря[63], да что-то не заладилось у них, отступили, территории забросили, и они рано или поздно забрали самостоятельность.

Интересно, короче. Хотя я бы предпочел услышать продолжение рассказа графа Слава про мурашей, осталось у меня несколько вопросов… Но, тем не менее, я решил, что сначала надо разобраться с Империей. Муравьиное королевство пока что в наши дела не лезло, а Империю опасался не только сержант, но и граф Слав.

Кстати, а что там королева-то делала, так жила долго?

Уснул я на спине, чуть ворочаясь и шипя от боли. А холодненькая такая золотая монетка устроилась на правом плече, чуть полегче было.

Дикое пиликанье будильника меня разбудило. Проснулся, минуту лежал, глядя в потолок. Сессия. Сейчас на консультацию надо, а потом… А потом снова учить, у меня ещё два экзамена впереди. Последний философия, но до последнего ещё дожить надо.

Ну, вот! Ствол только отклеить… Минуту, а где скотч-то? Пистолет вот на боку валяется.

Риск большой так спать. Хотя и предохранитель тут не чета ИЖ-71, и патрона в стволе нет, но все равно, не по себе как-то. Снаряженное оружие под боком. Быстрее б он в тот мир перенесся. Уж больно опасно дома его хранить, есть такая статья два-два-два, которая как раз карает таких хранителей, как я. За оружие, за боеприпасы и даже за основные части оружия тоже карает. По частям не перетаскаешь. За ствол или за раму могут так же наказать, как и за пистолет.

Решено, если не получится ещё неделю, то прячу его надежно, в стену рядом с батареей. И замуровываю раствором. Так тоже опасно, конечно, но не найдут при поверхностном обыске.

Убрал пистолет в кровать, попробовал сдвинуть её. Нет, не сдвигается. Эх, молодцы эти ниньзя… То есть ниндзя. И Чеботарев тоже молодец, рассказал да показал, как надо прятать вещи. Вроде бы на виду, но случайный человек не залезет. Родителям в комнате делать нечего, и уж в кровать-то они в последнюю очередь полезут, у меня там постельные принадлежности, а кровать я сам себе перестилаю, вот как и сейчас…

Встряхнул простыню и запустил в стену золотую монету. Та звякнула, отрикошетила и кругляшом покатилась под дверь, в коридор. А он у нас общий-то! Все двери в него выходят, и второй комнаты, и кухни, и ванной с туалетом… Вот как раз на кухне сейчас, с утра, мама моя должна быть!

Какая-то часть внутри меня замерла, а какая-то часть сделала все автоматически. На фиг простыню, на фиг все остальное, открыть дверь и прихлопнуть монетку ногой.

— Привет, мам, доброе утро!

— Ну, доброе утро! Это у тебя в фирме так научили ногами дверь открывать?

— Да нет, это я поскользнулся… Устал просто вчера, ноги не двигаются, руки не двигаются… Экзамен был.

Под подушкой стопы я ощутил монету, стал ногу двигать к себе, р-р-раз, и нога у меня в комнате…

— Ой, поскользнулся. Лан, мам, я ещё посплю, мне ещё часик можно…

Мама-мия, что-то у меня получилось!

Теперь вот только надо не залететь, когда золото сбывать буду. И цены, цены узнать — сколько же я за монетку получу?

И самое главное, как часто я их смогу таскать-то?

Глава 40

Если хочешь дальше жить

Тренируйся!

Песенка на мотив «если хочешь быть здоров»

— Ну что же, молодой человек. Четыре. — Профессор поглядел на меня. — Хватит?

— О, спасибо, мне хватит! — Обрадовался я, принимая зачетку. От добра добра не ищут. Свободное время можно потратить на что-то полезнее, чем изучение институтского курса философии. Не думаю, что она мне ещё когда-то пригодится, даже если вздумаю работать по специальности. Философ я и так тот ещё, академического образования не требую. Житейской обойдусь.

Вышел в коридор с просветленным лицом.

— О, ну что там? — Сразу прилетел Васнецов. Васин тут же нарисовался, с заинтересованным лицом.

— Там, ребят, экзамен! — Поднял я палец вверх. — Не валит… Дополнительные не задает. Учебниками пользоваться разрешает.

— Конспекты дашь?

Ага, оно редкость. Даже Борис как-то не озаботился. Он на философии на задней парте вовсю чертил курсовой по организации машиностроительного предприятия.

— Да откуда у меня, я все лекции проспал. Сдавал по учебнику. Просто переписываешь главу, учишь, да на пару вопросов отвечаешь. Васин, что, первый раз замужем? Не прорветесь?

— Ежели методичку дали, то прорвемся. — Сказал Васнецов. — Лан, перед смертью не надышишься… Пошли, Васин, счас все сдадим или узнаем дату пересдачи. Пошли, в ларьке пиво стынет.

Оптимисты. Всегда они этим радуют. Хоть и весь семестр балбесничали, а все равно сдадут. Рано или поздно.

— Удачи, парни!

Наташа посмотрела им вслед и фыркнула. У неё-то конспекты были. Ей молодой человек уже обеспечил.

Это последний экзамен, который надо было сдать. Так что сессия уже закрыта, можно с чистой совестью сдавать учебники и отдыхать до начала февраля. Ура, короче, товарищи. Ура. Разве что на работу придется ходить в три раза чаще, но тут уж ничего не попишешь.

Драгоценную зачетку в карман, во внутренний. Книги сдать в библиотеку, все, которые в следующем семестре не понадобятся, нечего их дома держать. И на улицу, свобода же! Свобода!

Ну, до февраля гулять можно.

Только надо бы ещё в автошколу записаться, права получить давно хотел. Если так пойдет дальше, то с зарплаты можно будет и на машину откладывать, вознаградить себя после диплома подарком. Ну, сам себе, что ж тут такого? Сам себе не подаришь, никто не подарит. Тем более, что автошкола сидела в помещениях нашего института, и студентам давали скидку в десять процентов. Не много, но все же!

Школа на втором этаже, закрыто все. Постоял, постучался.

Открыла невысокая блондинка девушка в белом пушистом свитере. Стоп, где-то я её уже видел… Знакомое лицо-то! Но никак не могу вспомнить. Вроде бы, в библиотеке? Хотя нет…

— Вам чего, молодой человек?

— А в автошколу хочу.

— О, проходите. Сессия сдана, решили новые экзамены?

— О, ну почему бы и нет? Может, мне учиться нравится?

Девушка фыркнула. Села за стол, мне указала на стул перед собой. Достала из ящика уже разграфленный лист бумаги.

— Какие права будете?

— От А до Це, включая Б.

— Ага… — Быстро пометила ручкой. — А на Це-то?

— Ну, вдруг решу купить себе большую и красивую машину? — Улыбнулся я.

— Понятно. — Девушка быстро пометила в формуляре категории, вписала мою фамилию и номер студенческого. — Вот так. Занятия начинаются с пятого числа, по вечерам, три раза в неделю…

Ох мать твою так, у меня ж работа!

— Девушка, а по утрам есть?

— Есть, с послезавтра, ускоренный курс. На него скидки не распространяются. С инструкторами будете сами договариваться, в ускоренном курсе включаются только лекции и занятия, а также учебный материал.

— Ого. — Я сделал вид, что задумался. А что тут думать-то? Смена у меня начинается вечером, аккурат через час после того, как занятия идут. График моего дежурства день через два, то есть в любом случае я занятия пропускаю. Работу-то не пропустишь, к сожалению. Значит, надо брать ускоренный курс. И самому с инструкторами договариваться. Это уж как получится.

— Давайте ускоренный, конечно же! — Радостно сказал. Ну, вот и накрылись мои каникулы на пару недель точно.

Девушка вздохнула, записала в формуляр остальные данные, и выдала мне картонку-пропуск. Ага, ну да. Мои ФИО, и подпись «ускоренный курс». Ну да и ладно, ускоренный так ускоренный, пройдем. Не беда. С инструкторами-то всегда легче договориться будет, как мне кажется.

— На лекции не опаздывать, присутствие отмечается… Молодой человек? Вы меня слышите?

Вышел из института, глубоко вздохнул, повесил на плечо пустую уже спортивную сумку. Жить-то теперь можно, однако! Кстати, а что это за книжка-то завалялась у меня тут, одна осталась? А, так это же как раз история обработки металлов. Во, как раз до моей станции почитать надо будет.

Сел в метро на крайнее сиденье, устроился поудобнее, открыл книжку на первой странице.

Так, вот это да. Что ж это такое? Сверло? Ого, а книжка-то с картинками… Сверло вот первое, вот это сверлят стволы для орудий. Сначала снимали очень маленькие припуски, до пяти сотых миллиметра на нарез. Вот этим протягивали через ствол, шест с закрепленным посередине зубом. Закалка, тоже целая глава, в которой я просто поплыл сразу. А вот это первый станок. Токарный станок, самый первый. Два шипа, посередине полено. Полено крутит раб в набедренной повязке, один-в-один узбек из того мира, хитрой такой приспособой в виде лука. Тетиву петлей надел на заготовку. Мастер в чалме с мудрым лицом прижимает к полену острый нож

О, это один из первых примеров токарных станков. 650 год до нашей эры. А вот это уже четырнадцатый век, водяное колесо приводит в движение заготовку, и у мастера тоже чалму сняли, одели в стародавнее европейское платье и длинноносые ботинки. Вот станок с ножным приводом. И даже с упором для резца. Хм, как резец-то им в головы не отлетал? Держать-то его не так просто было, особенно если металл резать… Ну, так это не металл.

Во, мода аристократии. Токарные станки, изукрашенные как шестисотый мерседес торговца помидорами с рынка. Мода такая, изготавливать точеные изделия из кости и ставить их у себя в спальне. Царь Петр и станок Нартова[64], фото из какого-то музея. Надо же, что-то вроде суппорта уже есть, но делают разный хлам, вроде фигурных ножек для ночных торшеров.

А вот и станок для нарезки винтов, странный такой. Винты опять же режут вручную, мастер держит резец в руке. Представляю, какой тогда была производительность и какой была цена одного винта! Да ещё, вручную-то резать винты каково? Одинаковой резьбы не получалось, гайки под винт подгоняли чуть ли не индивидуально.

Но вот новый станок, уже с резцедержателем, с нормальным суппортом. Станок Генри Модсли[65]. Рядом нарисована паровая машина, паровая машина Уатта[66].

До Уатта тоже были паровые машины. С маленьким КПД, но зато большим аппетитом к топливу. Только успевали подтаскивать. Потому и стояли машины поближе к шахтам или к лесу, где дров много. Джеймс Уатт машину значительно усовершенствовал, да вот детали для новой машины пришлось изготавливать много лучше, чем для старой, одинарного действия. Например, растачивать цилиндры. Люди, держащие в руках резцы, уже не справлялись. И тут подоспел Модсли с суппортом своим, и сразу дело пошло на лад. Теперь можно было получить довольно точные изделия, в том числе и с оружием.

О, а вот и оружие. Эли Уитни[67], изобретатель первого фрезерного станка, получил заказ на десять тысяч мушкетов от американского правительства. Тогда ещё все оружие вручную подгоняли, детали одного мушкета могли не соответствовать деталям другого. Ну, та же история, что и с болтом-гайкой. Эли Уитни придумал взаимозаменяемость, все детали должны были изготавливаться с разделением труда, когда один человек только стволы сверлит, другой приклады, третий замки или что там ещё… С первым заказом изобретатель опоздал на восемь лет, но вот со вторым удалось быстро справиться.

Всемирная Выставка 1851 года[68]. Ого, англичане покупают целый завод по производству ружей в США и привозят к себе, на Туманный Альбион. Ну не было в Англии ещё такой стандартизации в обработке деталей машин. Отстала бывшая метрополия от своей бывшей колонии, отстала давно и надолго. Правда, ещё не все это поняли, и за океаном тоже.

Ну, а дальше-то уже ничего интересного. Развитие науки и техники, промышленность шагает семимильными шагами, новые инструменты, Вторая мировая война, после которой оборудование все усложняется и усложняется…

Увлекся чтением, сам не заметил, как чуть не пролетел свою станцию.

Надо будет обязательно внедрить несколько станков к мастеру Виктору. Даже самых простейших… Если я хочу себе хороший револьвер сделать. Однозарядный пистолет на фиг не нужен, любой лучник или даже мечник его переиграет. Ну пальну в одного, так второй-то меня порубит. Нужен револьвер. Причем хороший револьвер, что-то вроде Смит и Вессон. Их же первыми вроде бы начали делать, верно же? Так что, если получится… Будет у меня свой револьвер.

Чувствую, что книгу эту я до дыр зачитаю. А уж как бы мастер Виктор обрадовался, попади ему такая книжица в руки…

Ну, так со следующего дня буду её до дыр зачитывать… Спать с ней лучше не надо, а то у меня пистолет как завис мертвым грузом в этом мире, и так и не туда, и не сюда.

Собраться для просмотра результатов моего нового гранатометного подразделения было сложно. Охрана вокруг меня, виконты тоже что-то стали уже не с такой охотой бегать в свой стриптиз-бар, мастер Клоту, который человек-то хороший, но вот прода-а-аст сам того не замечая…

И вот в одной долгой прогулке сержанта я оставил следить за охраной, лейтенант Лург перед сержантом терялся как новобранец перед генералом, и разве что не краснел, а сам отошел в кустики, в кустики и дальше, вдоль дороги через лес, где у нас полигон был.

Вольный стрелок отлепился от дерева, за которым прятался, быстро мне поклонился, придерживая лук. Если бы он сам не показался, я б его и не заметил, одежда простая, на неё аккуратно нашиты веточки и грязно-серая ветошь.

Ну, без охраны-то нашего секретного полигона никак. Хорошая идея. Лишь бы с дороги не заметили.

— Ваше Высочество, идите по тропинке.

— Хорошо… — Я поглядел на узкую, еле заметную тропку через лес.

Полигон устроили в небольшом овраге. Тут, как и в моем мире, деревья сбрасывали листья на зиму. Так что вдруг лес стал просматриваться гораздо больше, чем летом… Так что нашли около города подходящий овраг, Лесной барон выделил десяток человек на охрану. Ну и сейчас сам там был, у меня к нему остался небольшой разговор.

В овраге было людно. Во-первых, это Виктор, Ждан, Волин, Серей и Мор. Граф Слав. Лесной барон и его ближайший подручный, Говорун, тот самый, с лисьим лицом, знакомец сержанта. Даже мастер Виктор был, с ним его старший сын, держали в поводу лошадей, на которых были навьючены ящики с гранатами. Эти были по моему настоянию, я очень хотел, чтобы мастер Виктор видел, как же работают его изделия. А то странно получается, вроде бы и сделал, а вот ни разу не пользовался и не умеет… Пусть смотрит, может, после мне забот будет меньше в обучении его технологии изготовления. И поаккуратнее шнуры делать станет.

И ещё пятеро, молодые ребята, разбойнички, они же вольные стрелки, как их теперь все называют. Вольные стрелки через пень-колоду поклонились, не так красиво, как мне лакеи в замке кланялись, но с почтением.

Коротыш, крепкий такой юноша, скорее вширь, чем в длину. И с лицом обыкновенного сельского комбайнера, который ещё пить не научился, да и не любит это дело, а работает себе, и себя трезвым уважает. Я его ещё с той самой первой встречи помню.

Две Стрелы, высокий и худой тип с длинным луком. Если б не болезненная немного худоба, то смотрелся бы он ещё поздоровее Виктора, но так мускулов поменьше, да и стати тоже. Ребра пересчитать можно, лицо все в морщинах, а уж волосы с проседью вообще лет десять добавляют. Щепило, мужичок опять же лет средних, с топором, грустно глянул на меня, вскочил, поклонился и продолжил полировать длинное клювообразное лезвие своего колуна. Брат, роста среднего, лицо скуластое и спокойное. Как-то не очень похож на местных жителей. Скорее на наемников, что-то в фигуре выдает. Интересно, откуда такой прибился-то? И молодой парнишка, лет чуть меня постарше, глядит рот открыв, но в глазах гордость. Конопатый и вихрастый. Подснежник кличут.

— Почему подснежник? — Уселся я на груду нарубленных веток.

— Потому что под снегом нашли. — Просветил меня Коротыш, предварительно оглянувшись на Лесного барона. Тот ему кивнул, разрешая говорить. То ли порядки такие, то ли дисциплина. — Его Светлость граф Дюка деревню его пограбили да сожгли, жителей в полон взяли и на рынок погнали. Его вот в пути потеряли. Пролежал он под снегом день да ночку, да ещё день да ночку, а потом его Лесной барон нашел. Отогрели, откормили, вот к нам и прибился. Стреляет ух!

— Ого. Счастливая у тебя судьба, парень.

— Да, Ваше Высочество. — Вскочил и снова поклонился мне парень.

— А почему две стрелы? — Поглядел я на высокого. — Сам отвечай.

— Да вот было дело… — Замялся стрелок. — Ваша Светлость, то есть Ваше Величество…

— Давай, рассказывай. — Махнул я рукой.

— Ваше Высочество…

— Позвольте, я? — Встрял Коротыш. — Один граф прознал про умение Стрелы. Поймал старшего сына за браконьерство, велел призвать Стрелу и положил ему на голову яблоко. Сыну положил, не стреле. И сказал, что если попадешь с сотни шагов, то отпущу обоих невозбранно. Ну, достал тот две стрелы, одну на лук положил, вторую в зубы, и выстрелил. Сбил, конечно, что для него сотня шагов? — Коротыш поглядел на Две стрелы. Тот ответил робкой улыбкой.

— Вот, с первой же… А вторая стрела?

— А вторую через две недели нашли в голове у графа…

— Да ты серьезный парень! — Обратился я к Две стрелы.

Тот чуть не покраснел.

— Ваше Высочество, тут ведь дело какое, любое умение на богов опирается, а боги часто шутить любят… Так что если в тот момент пошутили б, то вторая стрела графу сразу досталось, а так ещё две недели побегал[69]. Простите, Ваше Высочество… — Стрелок встал, поклонился и снова уселся на свое место, зорко глянув, где стоит его лук.

— Ну, познакомились. — Подвел я итог. — Теперь ближе к делу. Как с гранатами-то научились?

Словами не удовлетворился, заставил показывать.

— Чему научились, по одному. Сначала ты, Виктор.

Виктор сбросил с ящика рогожу, достал оттуда гранату. Тренировочную, я мастера Виктора специально просил в придачу красить их рукоятки белой краской, чтобы не перепутать уж точно. И так не перепутаешь, все учебные глиняные, а боевые с железной частью, но дополнительная страховка не помешает.

Я молчал, смотрел.

Виктор щелкнул зажигалкой, по фитилю пробежал огонек, скрылся в рукоятке. оставляя за собой дымный след, граната нырнула в отрытую яму, и там слабо бумкнула. Вверх поплыло облачко беловатого дыма.

— Дальше ты. — Показал я на Коротыша.

Тот лихо пожал плечами, взял гранату, принял от Виктора зажигалку…

— Стоп! — Прервал я. — Почему своего огня нет?

— Так не выдано, Ваше Высочество, а такие покупать дорого…

Вот ещё одна статья расходов появляется. Войско надо экипировать, в том числе и простонародную его часть. А денег уже мало остается. Надо будет ещё раз на поклон к графу Урию сходить.

— Мастер Виктор, обеспечьте всех огнем. За мой счет, рассчитаюсь в начале следующей недели.

— Да, Ваше Высочество.

— Ну, давай, показывай.

У разбойников тоже выходило хорошо, гранаты ныряли в яму-цель как родные. Лучше всего получалось у Подснежника, глиняный кругляш нырял в яму как опытная мышь в нору при виде кота.

— Вот ещё, Ваше Высочество. — Позвал меня Коротыш. — Это праща, посмотрите. — Он снял с пояса длинную веревку с петлей. — Если я сюда кладу горшок с зельем, поджигаю и… Нет, у самого плохо получается.

— Я помогу. — Виктор подошел ближе.

Я машинально напрягся, но решил рискнуть, вдруг да получится. Помнится, что-то такое в Первую мировую мастерили, да потом забросили. И потому просто стоял, следил.

Гранату положили в петлю, Виктор поджег фитиль, и Коротыш быстро-быстро закрутил пращой у себя над головой.

Я так и замер, все ругательные слова своего мира забыл сразу, а в этом мире и не знал их толком. А матерщина тут почему-то плохо произносится, не получается. Как праща выглядит, я ещё не знал, и как ей пользоваться — а тоже. И такого просто не ожидал.

Над моей головой вертолетом крутилась граната, причем боевая, а не учебная, мать её так. Ноги стали как ватные, и никак не получалось даже прыгнуть в сторону. И гранату-то никак не вырвешь, вот она, в ремне крутится…

Коротыш отпустил один конец пращи, веревка хлопнула, и граната улетела раза в три дальше, чем учебная, где и благополучно разорвалась в облаке черного дыма, повалив пару кустов.

— Не пойдет. — Покачал я головой.

— Почему, Ваше Высочество? — С обидной вскинулся Коротыш.

— Да потому, что пока ещё ты крутишь, а если в это время фитиль догорит? То тогда она у тебя над головой взорвется. Рядом могут быть твои товарищи, они тоже пострадают. Так что не пойдет.

— Ваше Высочество, близко они очень падают! — Возразил мне Коротыш. — А так я вдвое дальше кину, и попаду. Могу даже в окно попасть, если потренироваться, и ручка толком не нужна… А ещё, если взять рохнийский лук, да на него такую насадить, это можно будет и в крепость забрасывать, рохнийский лук сильный. А на наших не получается, стрелы летят хоть куда, да не в цель…

Вот изобретатель на мою голову. И что ему ответить?

— Сначала освойте это оружие как есть. А в дальнейшем мастер Виктор придумает, как её забрасывать ещё дальше, верно же, мастер?

— Да, Ваше Высочество. — Поклонился мне мастер Виктор.

Вот и славно. Но к Коротышу надо присмотреться. Голова у него работает.

— А кем ты был до того, как стал вольным стрелком?

— Я мастеровым был, Ваше Высочество. Мой отец кузнец.

— Понятно. Голова у тебя светлая. Уж ты не проводи такие эксперименты, а если захочешь, то сначала со мной посоветуйся, я расскажу, что да как.

Коротыш чуть скривился. Чуть-чуть, даже незаметно, но все равно было. Если б не мой опыт общения с людьми что в том мире, что в этом, я бы ничего не заметил. Ну да, кто ему советы-то дает? Принц, большую половину своей жизни в коме лососем пролежавший, ничего опаснее тонкой воспитательской розги в жизни не видевший? Ну-ну.

Зря я это сказал, очень сильно зря. Надо было бы осторожнее.

— Ладно. Теперь по итогам. Все молодцы тренируйтесь дальше. Мастер Виктор, по результатам, доработайте гранату. Надо будет баланс поправить… То есть проведите эксперименты с длиной и формой рукоятки. И с количеством заряда. Тренироваться на соломенных чучелах, одеть их в доспехи. И переходите, пожалуй, к тренировкам с боевыми гранатами. Ответственным…

Вот тут надо подумать. Кто же? Виктор дворянин, а Коротыш весьма даже наоборот. Будут ли они друг друга слушаться-то? Ох, снова проблемы решать…

Да а не пошли бы они куда подальше? Если это отряд, то так отряд. А отряд должен подчиняться командиру. А командир-то кто?

Но все равно ерунда получается. Посрутся они друг с другом на первом же испытании, и мало не покажется.

— Ответственным за тренировку назначаю вот тебя, — я ткнул пальцем в Коротыша. — Ежели через неделю будет не того, то с тебя половина спроса. Вторую половину спрошу со старшего отряда, децимала Виктора.

Коротыш и Виктор переглянулись, и поклонились мне. Коротко так, голову на грудь и быстро обратно.

— Так, значит, а у меня пока что пара вопросов к вам, барон… — Я взял под локоть Лесного барона. — Не соблаговолите ли, а то мешать мы тут будем, а оно не хотелось…

— Конечно же, Ваше Высочество!

Отошли мы шагов на двадцать, тут как раз был большой такой трухлявый пень. Около него и встали. Барон сорвал где-то по дороге веточку, и сейчас бесцельно шебуршил ей по снегу.

Разговор с Лесным Бароном о шпионах.

— Барон Алькон, как раз хотел серьезно поговорить.

— О чем же?

— О шпионах. Очень интересно, нет ли среди отряда людей, которые могут передать какие-то сведения королеве?

Барон подумал, но говорить не спешил.

— Так вот, успокою. Скорее всего, у вас таких людей нет. Но могут быть люди, которые стучат графу Урию…

— Делают что?

— Докладывают генералу Ипоку сведения разные. Наводят вас на тех людей, которые графу Урию не угодили. Либо что ещё. Потому предлагаю сейчас подумать о мерах по соблюдению всего, что сейчас происходит, в тайне.

Ой, а не ты ли это, барон Алькон, работаешь с графом Урием в плотной связке? Есть и на тебя подозрения, да пока не сняты. Но никого же другого нету, так что думать надо, как бы тебя половчее использовать втемную… Ну что я, Макиавелли что ли?

Лесной барон выглядел как-то немного ошарашено в течение всего нашего разговора. Тут одно из двух, или ему не верится, что у него есть шпионы, то ли он поражен в самом деле.

Вот дилемма. Как же его проверить-то? Судя по тому, как его отряд собирал деньги на лечение сержанту, то люди там простые да честные. Но мне одного шпиона хватит, чтобы все дело завалить, больше-то и не надо.

А ох как не хочется в самый-то час пик получать свою же гранату в окно, ой как не хочется… А если не хочется, то надо думать, как этого избежать на ранних стадиях. Но что-то в голову, как назло, ничего не приходит. Разве что руками Лесного Барона и угробить графа Урия раньше, чем граф Урий угробит меня?

— Потому я предлагаю сделать вот что. Те пятеро и… Сколько народу охраняет полигон? Я имею в виду, эту поляну?

— Пятнадцать человек, Ваше Высочество.

— Седдик называй, говорил же! Вот, и все пятнадцать человек, все они поселяются отдельно. И если будут общаться с остальным отрядом, то только под твоим контролем.

— А если кто сюда зайдет случайно? — Чуть невпопад спросил барон. — Ваше Высочество, я понимаю желание сохранить все в тайне и наказать тех, кто проговорится, да вот что если это не мои люди будут?

— Да, и в самом деле проблема. — Сказал я. — Ну, для начала делай как я тебе сказал. Потом, вторым шагом, сделай так, чтобы никто у тебя в отряде не знал всего целиком. Ну а дальше подумаем… Скажи, кто у тебя в отряде отлучается постоянно?

— Да вроде бы нет таких… — Задумался барон. — Каждому из нас прямая дорога на плаху, если кольчужники поймают. И хорошо, если сразу мечом по шее, а то могут и помучить, особо наемники или королевские. Не любит нас очень Ваша матушка, Седдик.

Я задумался. Ну, не любит — это ещё полбеды, амнистия и пара золотых в неделю слишком большое искушение, если на другой чаше весов жизнь в лесу всю оставшуюся жизнь. Кстати, почему же так странно? У нас, в моём родном мире, все было чуть иначе. Днем мирный землепашец, который вечером берет в руки автомат, и готово, ночью он уже партизан, или сепаратист там.

— …можете не опасаться.

— Что?

— Шпионов у меня в отряде можете не опасаться, Седдик. Мы все имеем счет. У многих из нас там, в прошлой жизни, семьи были. У меня к графу Урию большой счет есть, ну и немножко к графу Лургу, я его для своих людей оставлю. И к королеве, вы уж простите, Ваше Высочество, но скажу как есть. У барона Седдика давние счеты с графом Дюка. Граф Слав не очень-то любит Вашу матушку, королеву…

Ого, ничего себе… Что же такое они не поделили-то?

— От рук барона Мора погиб мой отец, Ваше Высочество. Но барон Мор — всего лишь инструмент в руках графа Урия, страшный и отвратительный инструмент, но всего лишь инструмент. Я хочу отомстить начавшему это дело. Ваша матушка… Ваше Высочество, я не умею говорить хорошо и красиво, как баронесса Ядвила, и скажу честно. Она всего лишь инструмент в чужих руках. Как и барон Мор.

— Во удивил-то. Давно это понятно. А что такое у барона и графа? Что за кошка между ними пробежала?

— Это жена барона, конечно же. Когда-то граф Дюка, тогда ещё лейтенант Пограничной стражи, собрался взять её своей женой. Ну, она ему отказала, конечно. Кому этот кот помойный нужен-то, у него все руки по локоть в…

— Крови?

— Нет, не в крови. У кого в крови, а у этого в дерьме! Так вот, сватов он сколько ни посылал, да она все отказала. Степнячки, они такие, если что не понравится, так и нож в бок воткнуть могут, а уж сватов-то с порога спустить, так это запросто. Ну, и тут барон Седдик победил кого-то там на турнире в Степи, такое бывает иногда. И она, не раздумывая, за него замуж вышла. Граф Дюка сразу «дуэль, дуэль»… И получил по первое число, год отлеживался, а потом и вылетел из стражи.

Мысли я продолжил уже в своем мире, проснувшись. Поставил чайник, налил себе чаю, заперся в своей комнате и начал рисовать на бумаге кружки да стрелки.

Итак, кто у нас тут есть из военных сил?

Есть граф Урий, которому в королевстве больше всех надо. И у которого отряд есть свой. Есть граф Дюка, у него есть наемники. Есть генерал Ипоку, у него есть гвардия. Вот это действенные силы, которые могут в нужный момент ударить… Кстати, а что есть у графа Лурга? Что-то я даже и не знаю, у графа Урия есть, у графа Дюка тоже есть, а у графа Лурга никого нету… Как же так получается-то? А как же граф Лург вообще свои аферы проворачивает?

Эх, как же в книжках-то все просто и хорошо. Пришел, и тут к тебе сразу заговорщики приходят, потом ещё ты быстро обо всем догадался, потом быстренько выдумал порох… Ну, положим, порох я уже выдумал. И ещё ходишь куда хочешь, делаешь что хочешь, народ тебе верен сразу и до гроба, и все такое прочее.

А тут только не туда ступил… И кто знает, чем это закончится. Хорошо хоть, что королева и графины страну едят, и на меня не смотрят. Да ещё и Альтзора куда-то запропала со своим Алором, рыцарем розовой подвязки. Ну и туда ей и дорога, хотя б меня не достает. Да и истории у меня уже кончились, чтобы ей рассказывать. И перед Машей неудобно, что я с другой женщиной сплю в одной кровати.

Итак, кто у меня есть?

У меня есть сержант, барон Седдик. В нем я уверен на все сто. Есть граф Слав, который тоже вроде патриот… И его привел барон Седдик. То есть, тоже верный мне человек. Ещё есть умная и хитрая бабушка по имени баронесса Ядвила. Есть мастер Виктор, которого пока что в детали не посвящали, но будет верен, наверное… Есть Вихор, и замковые дети, которые тоже пока что не особо. Да и куда им, как только королева узнает, что я с детьми слуг общаюсь, то последним может сильно не поздоровиться. Хорошо хоть, что принцесса Альтзора пока не проболталась. Бог ей в помощь, пусть дальше молчит.

Лесной барон, он же барон Алькон, есть моя главная ударная сила. Но они так, в бою даже с гвардией много не навоюют. Вот подстеречь где кого, в случае чего…

Есть ещё Виктор, Ждан, Волин, Мор и Серей. Пятеро из ларца, одинаковых с лица. Это, так сказать, сила вспомогательная.

На бумажке один за другим появлялись кружочки, соединялись стрелочками, ручка так и плясала у меня в руках. Барон Алькон, мастеровые из города, дворяне, которые ну непременно на моей стороне выступят, даже наемники, которых можно перекупить… Кружочков много, стрелочек ещё больше, а вот толку чуть.

Нда. А я-то, дурак, думал, что Ильичу легко было. Восстание, хоть оно и в некоторых случаях само работает, ещё поднять надо, организовать, направить в нужное русло, а не в погром богатых кварталов. Как же все это сделать-то?

— Чай будешь? — Это мама моя под дверью.

— Не, мамуль, спасибо, я уже налил себе. — Я вынул из стола золотую монету. Настоящее золото, оно такое… Надо будет её кому-нибудь сдать, есть у меня место одно верное, я мимо него каждый день на работу хожу. Если пройдет, то можно будет и большими партиями сдавать. Интересно, сколько же это стоит-то? В золоте я совершенно не разбираюсь. Пробы там всякие ещё есть, да и много что… Ладно, пока что по Интернету поищем, вдруг кто сразу монету готов купить, а уж потом будем думать, какую форму ей лучше придать. Хотя б молотком на кухне.

— Сергей, нам надо поговорить!

Как и всегда, мама у меня не стучалась в дверь. Но за то время, что мы с ней вместе живем, я тоже кое к чему привык, быстро накрыл монетку листком бумаги.

— Мы с папой… — Она села на стул. — Мы с папой всегда хотели, чтобы ты выучился в институте, и получил нормальную работу. А ты чем занимаешься?

— Мам, но я ведь сессию-то сдал!

— Сдать-то сдал, а вот следующую? Все твой компьютер виноват, я ж говорила, чтобы ты не сидел за ним столько времени!

— Мам, да ты что. — Автоматически ответил я. — Какой же сейчас инженер без компьютера-то?

— Какой не знаю, но у тебя ж работа эта, а вот эти палки… — Она кивнула на мои два тренировочных меча. — Это ещё что такое? Обещай мне, что ты за ум возьмешься!

— Конечно же, мама! Обещаю, что за ум возьмусь… А за чей?

— Все смеешься… Мы с папой твоим всегда для тебя старались, ты у нас один. Но и мы тоже не молоды. Закончишь институт свой, вот тогда и делай что хочешь, но обещай мне, что бросишь работу свою! Что за работа такая, охранником?

— Мам, директором «Газпрома» не берут почему-то.

— Сергей, ты можешь серьезно-то со мной поговорить?

— Мам, я проснулся только. Какой серьезно? Праздник у меня, сессия сдана, а что институт закончу, так я это уже два раза в этом году обещал, сначала папе, а потом ещё тебе. Ну что же ещё?

Нет, королева-мать похуже. Та б ещё выпороть приказала, если что не так.

— Мамуль, слушай, ну что же ты так за меня беспокоишься-то? Я уже большой, у меня голова на плечах есть… Не пропаду!

— Ну смотри! — Сказала моя мама, и вышла из комнаты. Дверь она, как и всегда, за собой не закрыла, поглядеть, что же я делать буду. Эх, родители думают, что их дети никогда не вырастают. В который раз уже убеждаюсь в том.

Я вздохнул, прикрыл за ней дверь, и вернулся к своим невеселым мыслям.

А времени-то у меня мало, ой как мало остается… Может, не мудрить лукаво, а просто взорвать на фиг королеву и её присных? Подкатить под трон бочку с порохом, пусть себе полетают…

Идея-то хорошая, да исполнение её подкачало. Как же я это сделаю? А что в это время будет делать граф Дюка? Что будет делать генерал Ипоку, который все время на всех балах да приемах торчит? Да и что я сам буду делать? Ох… Надо быстрее туда пистолет тащить, да что же делать-то, если не тащится он туда?

А с другой стороны…

Я смял бумагу, бросил в небольшую урну у себя рядом со столом. Я там всегда все бумаги хоронил, потом отдельно выбрасывал.

А с другой-то стороны, кто против меня играет? Гении интриг и разведок, что ли? Может, они и ни о чем не задумываются, просто мошну себе набивают… И ничего другое их не интересует. Пока не мешаю, они меня и не замечают, разве что на бедность подбросят сотню-другую золотых, чтобы и дальше не мешал.

Как все же иногда хочется верить в лучшее.

Вздохнув, я снова достал лист бумаги и принялся рисовать кружочки и стрелочки. Они у меня уже довольно неплохо получались.

Глава 41

К черту дождь, у охотников праздник!

В. С. Высоцкий

«Куплю золото, серебро, старые радиоприборы». Ничего так себе табличка, хоть написана и маркером, и висит на шее самого продувного типа. Морда круглая такая, и глаза хитрющие. Роста среднего, худой. Если что, справлюсь.

Ну так куда деваться, придется идти.

— Привет, командир.

— И тебе не хворать. — Отозвался тип, заинтересованно глядя на меня. Изучающее очень. С головы до ног оглядел, особое внимание уделил рукам.

— Почем берете?

— Смотря что.

Из-за пояса я достал монетку. Небольшая такая лепешечка получилась, все выступающие элементы я заплющил дома молотком. Получилось небольшая такая лепешка с неровными краями. Понять, что же это раньше было, невозможно. Кусок золота, да и все.

Из моих рук продувной тип изучил товар. Потом головой покачал.

— Откуда?

— Утром в толчке нашел. Наверное, нагадил.

— Ну так туда и брось! — Заржал тип. И отвернулся, словно и не было никого перед ним. Так, перекинулись приветствиями, да и все.

Нда, неудача.

Убрал в карман, застегнул молнию и пошел ко входу в метро. Мимо палаток, мимо толпы народу, осталось только пройти длинной такой кишкой, с одной стороны бетонная стена, а с другой стороны стена деревянная. На стенах редкая шуба частных объявлений, от «Сдам квартиру» до «Продаю щенков». Несколько бабушек на ящиках разложили нехитрую снедь, какие-то банки солений и варений, цветы тоже, раки даже есть, продает продувного вида мужичонка в телогрейке.

Навстречу ломится толпа, а в моем направлении только жиденький ручеек людей. Я попытался быстро обогнать своих попутчиков, медленно переступающих ногами. Мне с ними тут некогда, у меня ещё три точки на примете есть. Одна на Комсомольской площади, а если и там не получится, то знаю один ломбард, там подскажут, куда с золотом обратиться можно будет…

Тут меня встречный человек немного грубо толкнул, я чуть не упал.

— Тысячу извинений! — Человек придержал меня за плечо, помог удержать равновесие. — Просто задумался, такое иногда бывает!

Хватку меж тем не отпускал, держал меня за плечо и подошел как мог ближе, ища глазами мой взгляд.

Лицо самое простое, чуть кругловатое, с какими-то смазанными и незапоминающимися чертами, одет хорошо, и просто-таки излучает радушие и добродушие. Стрижка короткая, глаза какого-то неопределенного цвета, никак не поймешь. На носу очечки в золотой оправе.

— Да ничего, с кем не бывает… — Я как-то чуть отстранился. Что это он обниматься-то лезет, а?

Дырку в кармане я обнаружил только через полчаса, когда уже в метро ехал.

Что-либо предпринимать было уже поздно. Не возвращаться же? Сам не уследил. Первый блин комом. Одно понятно, ну куда я сунулся-то? Ещё б на рынке сам с табличкой прошел, «продам золото», а ниже телефон и адрес домашний.

Уже в тире, выложив половину месячной зарплаты, я ругал себя последними словами. Невнимательность-то ладно, с кем не бывает! А вот выбор объекта переноса в этот мир… Кольцо, нужно простое золотое кольцо. И сдать в ювелирный, типа наследство досталось, от бабушки. Чек не потребуют ли?

Это ж ещё и к ювелирам надо ехать, в том-то мире?

Ну, значит, придется. А в этом ещё и надо к Маше съездить, обещал же! А то что за свидания-то, на пару раз и все? Обидится девушка, а ну где я другую, такую же хорошую, найду?

Прицелившись, я выстрелил два раза. Мишень чуть дернулась в зажимах, в центре появились две дополнительные дырки. Так, ещё раз, пистолет в кобуру. Теперь заново.

Валерий Алексеевич верно говорил, что толку от меткой стрельбы, если оружие достаешь десять минут? Потому я тренировался так. По два патрона в магазин, в ствол патрон не загонять. Достать из кобуры, передернуть затвор и двумя выстрелами поразить сначала одну мишень, а потом и разные, которые от меня на угле больше тридцати градусов. И мишени поближе подвинул, метров на пятнадцать.

Пока что получилось не очень быстро.

Инструктора меня не трогали, разве что в углу, за пуленепробиваемым стеклом, маячил тренер, поглядывал на тренирующихся. Никого не было, я один сегодня. Ну да, день-то рабочий. Кто сюда так рано пойдет, да ещё и за такие деньги?

Ещё серия, один в девятку, а второй вообще мимо смазал, дернул пистолет вниз. Инструктор за загородкой поморщился, ткнул большим пальцем вниз, «не хорошо», мол. Да, в самом-то деле не хорошо, один патрон стоит как бутылка хорошего пива. Тут пару ящиков в ветер уходит, а хорошо бы в мишень.

Ещё раз, сосредоточиться…

Тут у меня ИЖ-71, чешскому стволу он не конкурент ни разу. Мелкий и глупый. Со своим стволом я так же потренировался, дома. На холостую. Совершенно другие ощущения, да и ствол-то посерьезнее. Вот бы из него и пострелять…

Если получится, то уже в том мире. Главное вот бы его туда перетащить!

Надо ли говорить, что я снова проснулся без пистолета? От расстройства со свей дури рукой по кровати шлепнул. Да что же это такое-то? Может, это просто фильтр какой-то стоит, который сюда оружие не пускает, а?

Такая мысль тоже имеет право на существование.

Ну что за дела, снова второй смазал!

Так, успокоиться. Ещё пятьдесят патронов есть, итого больше сотни бутылок пива хорошего, и что же, все на ветер? Успокоиться, вдохнуть, выдохнуть…

— Помочь может? — Все же инструктор покинул свой пост.

— Да не, спасибо. — Дружелюбно ответил я. — Просто не везет сегодня, наверное.

— Да видно. Что нервный-то такой, недавно со смены, что ли? Руки у тебя почему дрожат?

Я поглядел. И вправду, в мышцах некоторая дрожь заметна, пока ещё слабенькая, но все больше и больше ощутимая.

— Выдохни, посиди минут с десять. Все равно никого нет. А если что не получается, так меня зови, все равно ж уплачено.

Подчинившись совету инструктора, сел на попу, снял наушники и надвинул на лоб очки. Пистолет положил на столик.

Ну, не получается у меня сегодня. Да и вряд ли получится. До сих пор нервы играют, как же меня ловко обвели. И ведь стоял-то кто-то рядом с этим типом. Целая мафия работает. Причем на них-то что обижаться, это их работа такая. Обижаться на себя надо. Подумал сдать золото и не оставить лишних следов. Ну-ну, подумал. Вот и получил. Надо было в официальную ювелирку нести. А так, как я… Все золото сразу.

Ну да, а что ещё сделаешь? Отговориться наследством бабушки. Лишь бы родители не узнали, а то матушка мне точно мозги съест. Нет, если получится… Буду точно жить отдельно. Если уж такие дела серьезные пошли, то ни к чему родителей напрягать. Совершенно ни к чему. Мои неприятности пусть моими и останутся.

Ну, отдохнул? Пошел дальше!

На этот раз у меня получилось лучше, пули летели куда надо, пробивали мишени как надо. Из восьмерки вообще не выходил. Так и отстрелялся, и даже пистолет ни разу не заел.

Отщелкнул магазин, сложил ИЖ-71, магазины и кобуру на стол, глубоко вздохнул.

— Сильно стреляешь. — Похвалил меня инструктор. — Ты к нам чаще ходи, а то редко что-то тебя видно.

— Да рад бы, но финансы не позволяют. — Улыбнулся устало я.

— Ну… Так ради такого дела можно и на девочек меньше тратить?

— Куда уж меньше-то?

Улица встретила меня метелью и горстью снега в лицо. Поднял повыше ворот куртки, и пошел домой. Мастер Виктор лично отвел меня через два дома, в ювелирную мастерскую. Пожилой, но крепкий мужик с тонкими профессиональными пальцами поклонился изящно, представился как мастер Гун, глава Гильдии работников с тонкими металлами, и провел внутрь. Меховая шапка у него была такая же, как у мастера Виктора, только эмблема на ней другая, маленькие серебряные кольца, одно в другое, как у нас над ЗАГСом.

Мастерская, почти такая же, как и у мастера Виктора, но вот только гораздо больше народу тут. Всюду столы… Какие ещё столы, это «верстак» называется, столы в кабаке стоят! И за верстаками народ, тачает колечки и брошки. В мелких тиглях плавится драгоценный металл. Расплавленное золото льют в формочки, тут же стоят несколько охранников с длинными дубинками, наблюдают, чтобы никто не покусился на хозяйское добро.

Тут я и закупил сразу три кольца себе на пальцы. Два на указательные и одно на безымянный. Как раз на все деньги, что у меня были. Завтра все равно на поклон к графу Урию пойти.

Специально самые простые выбрал, Ну, и они, конечно, не перенеслись. Так и не возникли у меня на пальцах, и даже на теле моем, как я их не прикладывал. Конечно, возникала мысль, что кольца это кольца, их и проглотить можно… А потом есть у меня мелкая сетка металлическая, с института как-то упер. Первая ступень фильтра какого-то. Ну, и можно золото отфильтровать-то… Короче, технология есть, если что.

Но не рискнул. Кто знает, что именно переносится и насколько этот перенос материальный? Вопьется ещё в кишки, и потом что делать-то? В том мире хороших хирургов нету. Нет, вскрыть-то вскроют, и даже достанут. И даже обратно зашьют. Только я в процессе этого немножечко так умру.

Эх, поговорить бы с той бабушкой из Луховиц. Что же она такое почувствовала во мне?

Вот ещё проблема. Как бы вообще в психушку не заперли после такого разговора. К тому ж, бабушка, судя по всему, непростая… Нет, пока что такой вариант лучше отложить.

Кстати, а что посоветовала бы мне Галина Михайловна? И как она там?

Телефон выдал длинные гудки, а потом предложил оставить сообщение.

Ну вот, нету её.

Ладно, пока что сам буду справляться. Что у нас там в ближайших планах? На охоту надо съездить. Если уж с балом не получилось. Посмотреть на свою аристократию, как баронесса Ядвила советовала. А то уж как-то подозрительно я себя веду, в самом деле. На балы не хожу, развлекаюсь как-то очень уж однообразно, из университета в тренировочный зал, а оттуда к мастеровым… Разве ж приличные принцы так себя ведут? Да и граф Урий может резонно спросить, куда это я такие деньги спускаю, вот только что было золото, и нет его?

Значит, надо или на бал, или на охоту. Поскольку танцевать я как-то не умею, то будем охотиться. Скакать на горячем коне и вонзать копье в кабана… Вот незадача, а на коне я тоже не умею. Попросить сержанта меня поучить, что ли?

И вот на очередном приеме, когда народу было поменьше, а королева, раздав с сотню золотых, пребывала в самом хорошем расположении духа, я решился.

— Мам, мам, я хочу на охоту!

— О Светлые боги, это что ещё? — Королева аж подпрыгнула на троне. — Сын мой, Седдик, убивать животных! Я тебе запрещаю!

— Но, мама, короли же всегда охотились! Пусть другие убивают! Всегда короли ездили на охоту со свитой. А потом разбивали большие и красивые шатры на холме, и жили там, окруженные свитой, а все вокруг завидовали. Как же мне мою свиту показать остальным? Пусть остальные охотятся, а я смотреть буду! Мама!

— Ваше Величество, почему бы не отпустить принца на время? — Склонился в поклоне граф Урий.

Ох, не зря я тогда с графом вежливо решил поговорить! Ох, не зря! И хорошо ввернул, помощь выпросил! Теперь разные мелкие просьбы у меня получится продвинуть. Молодец, граф, не буду тебя после революции сразу бить!

— Ну… — Задумалась королева. Быстро поглядела на графа Лурга, потом на графа Урия. Последний смотрел на неё со спокойной преданностью. Пусти его, королева, пусти. Куда он от нас денется? Теперь же у нас уже есть принцесса!

— Ну, если так… Но если только узнаю, что сам охотился, я тебе покажу! Охрану чтоб всю с собой взял, неча им в казарме прохлаждаться.

Ох, ожидают лейтенанта Лурга весьма веселые деньки. Как бы умом не двинулся, болезный.

— Мама, а денег?

— Выдам, выдам уж! — Махнула рукой королева. — Граф Урий?

— Я распоряжусь, Ваше Высочество.

— А кто охоту-то организует! — Спохватилась вдруг королева. — Где лесничий-то? Куда делся?

— Казнили мы его. — Пробасил граф Дюка с каким-то странным удовлетворением.

— Что ж натворил, шельмец?

— Да оленей стрелял, Ваше Величество. — Ответил граф Дюка.

— А новый?

— Найдем. — Пообещал граф Лург, переглянувшись с графом Урием.

Ну, вот так я и попал на охоту.

Что я там говорил графу Урию про «пышность»? Размаха, говорил, не хватает? Так вот оно, самый что ни на есть настоящий размах. С сотня человек подорвалась под королевскую охоту. Уж не знаю, на кого тут охотиться эта толпа собралась, но таки собралась. Вихор по секрету, конечно же, сообщил, что лакеи всю ночь не спали, палатки искали, столы сколачивали и еду таскали к каретам.

К утру мы выдвинулись. Я на бричке, впереди меня ещё штук сорок карет, многие и побогаче, и позади примерно столько же. Серей и Ждан ехали по сторонам, незаметно так оттеснив в стороны мою официальную охрану. Виктор ехал чуть позади, неспешно беседуя о чем-то с лейтенантом Лургом. Слышно о чем не было, но беседа явно клеилась хорошо, лейтенант кивал и с чем-то соглашался от всей души. Хорошее место у Виктора, очень хорошее, с его положения все, что вокруг меня делается, как на ладони. Волин и Мор впереди гарцевали, красовались перед придворными дамами, да и на дорогу не забывали поглядывать.

А охранников-то у меня было тут штук тридцать, всех выгнали на прогулку. Толку-то от них, ехали как попало.

В голове колонны гарцевал генерал Ипоку. На высоченном белом коне, с доспехах, озарял окрестности орлиным взором. По краям ехали его гвардейцы, все красноглазые, как вампиры, и безбожно хлебавшие воду из фляжек. Сержант глядел на них, морщился. Несколько человек подошли, поздоровались с ним, тот ответил сухо, от него и отстали.

Граф Дюка выдвинулся со свитой из трех карет аж. Сам на коне, по обеим сторонам гвардейцы, слуги разряжены как павлины. На одной карете он, на другой слуги, на третьей какие-то полураздетые женщины, пившие вино из кувшинов.

Граф Лиордан, посол Империи, Черный лис, к нам не присоединился, но прислал своего племянника, худого и жилистого юношу баронского достоинства по имени Нават. Тот явился в компании всего лишь трех то ли слуг, то ли телохранителей, угрюмых здоровяков ростом с Виктора, спокойных, как скала. В отличие от большинства местных, чисто выбритых, лысых, как куриное яйцо, и мускулистых, как Арнольд Шварценеггер. Зыркали черными глазами-маслинами по сторонам, придерживая рукоятки топориков и копий. Неприятные типы, что и говорить. Следом за слугами-телохранителями на изящной лошадке, укрытой красной попоной, поспешала молоденькая русоволосая девчонка в простоватой одежде, но тоже с кинжалом за поясом. Ну, для меня-реального молоденькая, а так ей лет двадцать точно есть, а то и чуть больше. То есть, по сравнению-то со мной-принцем, вполне уже зрелая девушка.

Наверное, это та самая графиня Чи, которая с плохой репутацией, потому что связалась с племянником графа Лиордана? Хотя что-то не похожа она на графиню.

А так народу-то собралось самого разного и много! По сторонам колонны ехали гвардейцы, глядели соколами, охраняли. Знаю я их охрану… Та моя охрана как тараканы разбегалась от вольных стрелков. Эта, чувствую, не лучше. Гвардия, одно лишь только слово, что гвардия, и осталось.

С головы колонны прискакали разведчики.

— Место нашли. — Привстал на стременах Виктор. — Теперь останавливаемся… Вот там какая-то деревенька. Надеюсь, что народу там на загон хватит.

— Да может и хватить. — Сказал Волин. — Если тут народ не поразбежался, то хватит. Тут пара деревень было, вот их поля… Вот эти, на пригорке. Те отдыхают, на этих озимые, а с этих уже сняли урожай…

Я встал, присмотрелся. Да, деревня впереди. Дома не очень высокие, дворы, простая ограда из прутьев вокруг. Видны небольшие огороды даже, а вот домишки не очень, если даже и сделать скидку на средневековье. Где-то крыша дугой внутрь, где-то в землю вросли так, что на большие сугробы похожи. Курится тонкий дымок, растворяется над лесом.

Красиво, короче.

В деревне началось шевеление, на околице стали собираться любопытные.

А в голове колонны стали собираться дворяне, человек сорок. Между ними сновали слуги, кто-то чистил коней, кто-то поправлял сбрую и попоны, кто-то подавал кубки с вином. Небольшая такая толпа сформировалась, и конные то ли слуги, то ли кто ещё вооруженные тут же. Дворяне переговаривались, но далеко от меня, я не слышал. Из моей пятерки никто туда не присоединился.

— Да в деревне крестьян много! — Крикнул кто-то из толпы этой. — Во, гляди!

Генерал Ипоку оглянулся на графа Дюка. Тот медленно, чуть заметно кивнул головой, прикрыв глаза.

Толпа только того и дожидалась. Радостно гикая и крутя над головой плетки, дворяне поскакали прямо через поле, только комья земли вылетали из-под копыт разгоряченных лошадей. Крестьяне запоздало бросились врассыпную. Почему «запоздало»? Да потому, что раньше надо было сваливать, как только завидели эту свору.

Ну, и не все успели.

— Кто такие? — Важно спросил подтащенных к нему крестьян генерал Ипоку.

Ну, по сравнению с теми крестьянами, что я видел на дворе у мастера Виктора, или в Нижнем городе, эти казались просто оборванцами. Одежда латана-перелатана, обувь вообще как куски пыли и грязи, головы нечесаны, волосы в колтуны свалялись давно и надежно, лица под слоем грязи угрюмые и равнодушные. Что проще, то ли умыться, то ли подождать, пока оно само отвалится.

— Крестьяне мы, ваша светлость. — Ответил самый большой мужик. — Его Светлости графа Лурга.

— Крестьяне? — Свысока, красуясь, спросил граф Ипоку. — А что же вы не пашете, не сеете? И почему у тебя морда такая сытая? В лесу охотился?

— Нет, ваша светлость, нет, не охотился… — Начал бубнить мужик себе в нос.

— Ну так будете! — Хохотнул генерал. — Собирай всех своих на поляне за лесом, да идите кружным путем, а то всю дичь распугаете. Эй, ты! — Это он назад, к слугам. — Вот ты, с гнилой мордой.

Лакей с запрыщавевшим лицом подбежал к генералу и поклонился на уровне стремян.

— Назначаешься старшим. Расставляй холопов, а мы пока подкрепимся.

Лакей ещё раз поклонился и смешался с группой своих коллег. Через некоторое время толпа слуг пришла в движение. Небольшие ручейки потянулись к ближайшему лесу, кто-то вытаптывал место для костра, кто-то уже тащил хворост.

Барон Нават спешился, и, лихо щелкнув зажигалкой, запалил небольшую кучу хвороста. Лакей с кресалом лишь в сторону отошел, завистливо на барона поглядывая.

— Это железное кресало, Ваше Высочество. — Поймал мой взгляд барон. — Делается у вас в городе… Славная штука, на охота либо в походе огонь добыть можно быстро и без хлопот…

— Конечно! — Согласился я.

— Мастеровые Ильрони славны далеко за пределами Соединенного Королевства, Ваше Высочество.

— Конечно! — Ещё раз согласился я.

— Где я только с дядей не был, но искуснее не встречал. Как здоровье семьи уважаемого барона Седдика?

— Хвала Светлым богам, — я тут уже научился тоже приплетать богов по поводу и без, — жена и дочь сержанта выздоровели, а в том помог им королевский доктор, мастер Клоту. Мастер Клоту, поднимитесь, барон хоть увидит!

Мастер Клоту поднялся из брички, поклонился кратко, и плюхнулся обратно, пряча нос в высокий воротник черной шубы. Свежо довольно было.

— Слышал я, что ваши занятия с бароном Седдиком… Ох, Ваше Высочество, глупость говорю! Учиться у лучшего мастера меча Соединенного Королевства большая честь и великая тяжесть… Я бы и сам взял у него пару уроков, да вот только с болезнью семьи барон Седдик уже не брал к себе учеников.

— Ставьте шатер! — Дождавшись разрешающего кивка генерала, сообщил лейтенант Лург.

Скомандовал, называется. Он бы ещё попросил их. Вот Петр Сергеевич иногда так попросит, что ты уже сделал, а потом только понял, что именно. Ну а зам его один раз так рявкнул, на «Васильке», что бузотёры сами построились и к выходу замаршировали. Вот что значит командир. Ну а тут… Охранцы мои переглянулись и стали вытаптывать место для шатра, вытащили откуда-то четыре длинных копья и с трудом, страдая похмельем, воткнули в мерзлую землю, накинули поверху серую ткань.

Мои лакеи спешились, тоже начали готовить шатер. Мелкий, зараза, всем не хватит, на семерых-то… А, нет, большой. Здоровенный даже! Рядом ещё палатки ставят. Наверное, для себя.

— Кто взял большой шатер? — Спросил я у лакеев. Те замерли, стали друг на друга оглядываться, потом вытолкнули одного вперед. Мелкий, угловатый какой-то, нескладный парнишка.

— Почему так решил?

— Так свита-то у Вашего Высочества больше теперь… А двух шатров не давали, пришлось один…

— Молодец, хвалю. — Я бросил ему самую мелкую золотую монету. — С сегодняшнего дня ты у меня старший слуга, вот эти все должны тебя слушаться. С оплатой решим позже. Отчитываешься мне, если что.

— Я верный слуга Вашего Высочества!

— Да ещё бы! Как зовут?

— Худяком, Ваше Высочество, кликают.

— Ху… — Я чуть не подавился. — Худяком, значит? Что за имя такое… Будешь Росинант. Тебе, как я понимаю, все равно, а мне приятно. Организуешь тут все, как полагаешь нужным. Как насчет ужина, Росинант?

— Есть, Ваше Высочество, но мало, на всех может не хватить.

Я бросил ему ещё одну монетку.

— Достанешь.

— Да, Ваше Высочество.

— Кто не будет тебя слушаться, так то ты мне скажешь.

Во, теперь у меня есть старший слуга. А то достало уже, то одного нету, то другого. Да и свита у меня разрослась неслабо. Посмотрим, как этот самый Росинант справится со своими обязанностями. И проверим его. Два золотых не такая уж и большая сумма, чтобы определиться с честностью человека.

Колонна укоротилась, утолстилась и медленно превращалась в лагерь.

Вокруг постепенно появлялись шатры, какие-то повыше, тоже на четырех копьях, какие-то пониже. Впереди готовили сразу несколько шатров, высоченных, наверное для графа Дюка и генерала. С шипением в воздух взметнулось пламя большого костра.

Отдельно толклись несколько дворян, напыщенностью морд сравнимые с генералом Ипоку, при них небольшая свита. Пара-тройка вооруженных слуг, несколько лакеев попроще, дворянки какие-то, в мелких званиях.

Сбоку сводили крестьян, под охрану десятка гвардейцев. Группы вооруженных слуг пригоняли из лесу и из деревни небольшие группки людей, сталкивали их друг к другу,

Так, а что так дворян-то мало? Вроде бы больше было, да и слуг их как-то маловато, бегают-то в основном лакеи из замка, а остальные куда делись? А остальные-то из деревни не вернулись, однако. Там остались.

Троица дворян, в кургузых плащах чуть ниже жопы и лосинах, отправилась к деревне. Лошади шли неспешным галопом, по их бокам похлопывали тонкие клинки в ножнах. Рохнийские, дорогие. Местная золотая молодежь. Куда это они собрались?

В деревню, куда же ещё. Все мужики тут, а кто же там остался-то? Да понятно кто, крики были слышны даже отсюда. Не грабить же они туда поехали, что в нищей деревне взять? Тут не то что золота, тут и денег-то не видали.

О, вот ещё несколько струек дыма утолщились, стали потолще. Ну как дети, что-нибудь да подпалят. Жаль, что не свои шевелюры.

Заслышав крики, крестьяне как-то обреченно заволновались в своем загоне, но крепкие удары древками копий их угомонили. А кого-то, кажется, и проткнули, звук характерный.

— Ваше Высочество. — Снова барон Нават. — Покажете ли пару приемов? А с каким мечом тренируетесь? Рохнийским?

— Да нет, деревянным. — Ответил я. Ну, вот что за назойливый тип?

— Знамо дело. — Пожал плечами барон. — Мне пять лет не давали… Пока каким-то бандитам в Рохни по голове не настучал деревянным. А у Виктора-то, видно, меч новый… У старика покупал на пристани?

— Да. — Немного озадаченно сказал Виктор.

— Много заплатил? В Империи такой меч дороговато выйдет, у нас ваших мечей и нет почти что. Кстати, на сухое горло разговаривать сложно, никто не находит?

— А что, есть что? — Спросил Мор.

Нават щелкнул пальцами, слуга спешился и скоро мы, собравшись в круг, опустошали большой кувшин подогретого вина. Чуть терпкое, и кислятина, конечно же, но пить можно.

— Это из Муравьиного королевства, — объяснил всем желающим барон Нават, — лично выиграл в кости у посланника. Ваше Высочество, господа, не возражаете, если мой шатер встанет рядом с вашим? Ваше Высочество, а где же барон Седдик?

Насчет шатра Его Высочество и прочие господа не возражали, и пара слуг принялась сноровисто вытаптывать место под шатер, забивать в землю копья и мостить на них ткань. К моему удивлению, девушка не осталась в стороне, тоже спешилась и принялась помогать. Разгорячилась, сбросила на землю куртку, оставшись в обтягивающей блузке.

Я поймал себя на том, что невольно ей любуюсь, и быстро отвел глаза.

— Не смог приехать сегодня. — Буркнул в ответ. — У него семья ж…

— Жаль, жаль, очень жаль! — Сокрушился барон Натан. — Да, некоторые развлечения… — Он проводил взглядом четверку гвардейцев, которые заломили руки и затолкнули в большой красный шатер пару крестьянок помоложе. Генерал Ипоку довольно улыбнулся, отчего чуть шлем его не лопнул, и прошел следом. — Не очень подходят для человека семейного.

Виктор проводил взглядом эту сцену и сплюнул.

Среди крестьян снова кто-то зашевелился, ещё один противный звук копья, протыкающего человеческое тело. Чччпок такой мясной, влажный. Противно очень звучит. В фильмах ужасов-то и не слышно, там голос переводчика все забивает[70].

— Костер разводить, Ваша Светлость? — Обратился один из слуг барона.

— Да, давай. — Отмахнулся от него барон Нават. — Да заодно ещё вина согрей. Так на кого охота-то?

— А то ты не знаешь! — Притворно удивился Ждан.

— Да откуда, меня как дядя с утра снял с кровати, так сразу сюда! Даже не рассказал ничего. Но, судя по лесу…

— Да кабаны или волки, нету тут больше никого. — Ждан сплюнул. — Или вот, на холопов…

— То не дело! — Горячо возразил барон Нават. — Я на них охотиться не умею, уж простите меня, Ваше Высочество… Я лучше вина выпью, ладно? Кстати, по второму?

Выпили и по второму.

— Кое-кто говорит, что между второй и третьей не должна пу… То есть стрела пролететь, барон? — Заметил я.

Сразу же и по третьей.

Росинант возник у меня за спиной.

— Шатер готов, Ваше Высочество. Костер запален, в лес отряжен слуга, хворост собирает. Повозка закреплена, кони расседланы и попонами укрыты… Один слуга послан в город за едой, вернется через пару часов…

— Так подробно не надо отчитываться. — Заметил я ему. — Лишь бы все было. Господа, приглашаю в шатер, скоротаем время, пока не начнется.

— Да рановато ещё начинаться-то. — С сомнением сказал барон Нават. Народу у нас в колонне особо не прибавилось. Кажется, что в деревню поехали и некоторые гвардейцы. — Эй, третий кувшин в шатер принцу! Кстати, предлагаю потихоньку и на куропатку сходить, пока эти тут разберутся, столько времени пройдет. Лук у меня хороший есть…

После третьей и пошли. На опушке леса барон вооружился луком, и через десяток шагов сбил с ветки большую птицу, похожую на курицу, разве что раза в три больше, с бородкой и крыльями. Ещё по одной сбили Ждан и Волин, а Виктор промахнулся.

Глухари, что ли? Глухарей я пока что вживую не видел, а вот куриц доводилось. Ладно, пусть будут куропатками.

— Во, вот и обед у нас есть! — Подняв птицу за тощие голенастые лапы, засмеялся барон Нават. — Эй! Приготовь! — Птица полетела в руки баронскому слуге, Ждан и Волин тоже передали свою добычу.

Через несколько минут перед моим шатром жарко пылало сразу три костра, куропатки, освежеванные и ощипанные, поворачивались на вертеле, ловко насаженные на острие одна за другой, с расправленными на поперечных перекладинах крыльями. Слуга глядел зорко, поливая вином и изредка посыпая маслом.

Вернулся гонец в город, привез вино и ещё что-то, Росинант сразу же потащил к нам, а несколько кувшинов поставил в снег. Охрана облизывалась, но уж кому-кому, а им я ничего давать не собирался. Трусы они. Вот когда начнут свои обязанности выполнять, так и можно будет уже подкармливать, а пока что пусть сами ищут…

Уже нашли. Головки сыра, какие-то связки солений-варений из крестьянских домов здорово разнообразили солдатский обед. Да и слугам тоже перепало кое-чего.

Нда, теперь понимаю, почему так все любят охоту.

Кроме крестьян, конечно. В их загоне уже кого-то пороли, свистели розги и слышались вскрики.

Барон Нават оказался очень компанейским парнем. Ну, само собой, любой хороший дипломат должен быть «от Ильича до Ильича без инфаркта до паралича»[71]. Хотя это больше подошло бы его дяде, графу Лиордану.

Успел побеседовать со мной о мечниках, рассказал про имперскую школу, которая практикует бой сразу двумя клинками, но короткими. Я сразу вспомнил про один парный клинок, что сейчас у сержанта в оружейной. Поговорил с Виктором о разных видах клинков, быстро признав его клинок лучшим, что можно было купить за деньги. Сходил с Волином поглядеть на его лошадь. Выпил с Мором и Сереем, а потом согласился, что меч-то оно меч, но и топор в руках умелых ого-го чего стоит! Обсудил со Жданом достоинства и недостатки борделей в Рыночном квартале, посетовал, что в последнее время туда в одиночку ходить слишком опасно, а «Похотливый овцебык» стал дорогим слишком для честного имперца…

Короче, в душу влез.

У меня аж зависть колыхнулась. Ну вот, какой-то имперец, впервые нас видящий, уже всем свой парень, а я тут почти год, пару лун с парнями гоняю деревянные мечи, а так и не научился с людьми быстро сходится.

Надо присмотреться к этому барону.

— Сегодня уже вряд ли пойдем. — Поглядел на небо барон Нават. Собирались тучи, подул легкий холодный ветер. Крестьяне в загоне заволновались, им туда бросили хвороста и горящие факелы, чтобы не замерзли.

— Стоило сегодня собирать… — Поморщился Ждан. — Наверняка десятка недосчитаемся. Заплатили б по медяку, не надо б было…

— Да хватит уж, тошно глядеть. — Сказал Мор. — Тоже мне, гвардия, с холопками справилась.

В загоне для крестьян что-то происходило, и вдруг оттуда раздался такой пронзительный вопль, что я невольно вздрогнул.

— Эт-то ещё что… — Поднялся Виктор. Потом опомнился, опустился обратно на скатанный плащ. — Ваше Высочество, пойдемте в шатер, нечего на ветру сидеть нам, там теплее…

Ждан и Волин переглянулись, встали, зашли внутрь, подавая пример.

— Пошли. — Согласился я. Подумал минуту, но потом понял, что в любом случае дурачка из себя строить поздно. Барон Нават, если он не полный дурак, сразу догадается, что я из себя клоуна корчу. И задумается, зачем мне это надо. Потому лучше уж быть самим собой. Конечно, это не значит, что я буду особо показывать мощь да силу моего разума, пред которой все быстренько склонились…

— Росинант! — Позвал я.

— Да, Ваше Высочество.

— Устрой слуг, за лошадьми проследи, и спроси у слуг барона Навата, не надо ли им чего. Если надо, выдай в разумных… Что это ты мне суешь?

— Серебро, Ваше Высочество. Это сдача, вы денег слишком много дали, вся еда меньше стоит…

— Храни пока что у себя, как не хватит — скажешь, я ещё дам. И чтоб мне без фокусов! Все сделаешь, доложишь, и свободен на сегодня.

— Да, Ваше Высочество.

В шатре было тепло. В центре, обложенный камнями, на голой земле пылал костер, на полу толстые ковры, положенные на дощатую решетку. Ходить не очень удобно, я чуть не провалился в соты. Дым от костра вился вверх, выходил через дымоход. А хитро сделано! Стены как в кулек собираются, а отверстие прикрыто ещё одним куском ткани, но не целиком, а так, чтобы оставался промежуток. Дым хорошо выносит, и снег не заметет, если ночью метель будет.

Уснуть было сложно, всю ночь слышались крики и вопли подгулявших дворян.

И эту вот вольницу дурную мне сватают в друзья-товарищи? Нда, тяжелый человеческий материал. Но другого нету, с ним и будем работать. Если получится.

Глава 42

Люди встречаются

Люди влюбляются…

Не помню автора

Двери электрички распахнулись, и я шагнул на перрон.

Мне в лицо сразу же метнулись вереница снежинок, обдало холодом. В электричке-то точно теплее было. Но ноги-то затекли… Попрыгав на месте, повесил полупустой рюкзак поудобнее, и двинулся вдоль платформы. Мобильник удобно устроился у меня на поясе, под теплой курткой. Гарнитура в ухе. Если сейчас Машу не найду, то тогда ей звонить придется.

Теплые белые варежки закрыли мне глаза.

— Привет!

Я развернулся, подхватывая за локти Машу.

— Привет! Ты что? Как же так, нельзя ж людей нашей профессии за спину трогать!

— Мне можно, я девушка! — Отмахнулась та. — Пошли!

— Куда?

— Есть, понимаешь, у нас такой древний и красивый рязанский обычай. Не спать на самом первом свидании. Прежде чем переспать, мальчик с девушкой кофе пьют в тихой кафешке. Знакомятся там, о пустяках болтают. Иногда даже поцеловаться могут. Кафешек я тут хороших не знаю, так что пошли город смотреть!

— Но мы же уже…

— Во, охальник, как тебе не стыдно обычаи нарушать? Возьмешь меня за руку или как? Как мои выкройки?

Я отдал ей перевязанный цветными подарочными лентами пакет.

— Трам-пам-пам, спасибо! Целый народ благодарит тебя, если б мог — они возложили цветы и золотые монеты к твоим ногам, но пока ещё только смотрят на чертежи…

— Да, чувствуется, дело не такое простое было!

Рязань очень красивый город. Особенно когда гуляешь с красивой девушкой. Ну, это я еще и в прошлый раз заметил. Разве что не чистят его совсем! Такие снежные завалы, и на каждом столбе агитплакат толстомордого депутата с выпученными глазами, украшенный вездесущим в последнее время лозунгом «За Русь!» Красиво так, шрифт подобрали особенный, словно мазками кисти сделано. А кто-то с художественным вкусом раздобыл-таки красной краски соединил оба слова буквой «с». Получилось точнее и по рисунку подошло.

Походили по проспекту, вдоль монастыря. Несколько раз скатились с горки, Маша задавала тон, весело смеялась, я же прикидывал, как кости собрать. Попили чаю с пряниками в душно натопленной чайной, я ощутил, как на меня кидают завистливые взгляды. Сначала на Машу смотрят, узнают, а уж потом на меня глядят как на пустое место.

Ну и ладно, пусть завидуют.

После сданной сессии и избавления от дамоклова меча экзаменов на душе у меня было хорошо и спокойно. А уж рядом с такой приятной девушкой жить хотелось втройне. Как бы её ещё в Москву-то пригласить? Хорошо было в прошлый раз, да мало. И весна бы быстрее, родители на дачу смотаются. И квартира в моем распоряжении. Вообще, надо бы своим жильем озаботиться. А то так и буду как не знаю что…

Подумав о ценах на съем жилья в моем родном городе, понял, что не потянуть мне это. Пока что не потянуть. Это всю зарплату отдавать надо будет, на еду уже не останется. К родителям подкормиться ходить? Нет уж, увольте.

Нда, ситуация. В одном мире принц, а во втором нищий. Принц и нищий.

Нет, мысль дурная. У некоторых вот и того нету даже, что у меня есть. У меня тут есть крыша над головой, есть еда, есть возможность заработать… Хотя, будем справедливы, не все такой возможностью в моем городе пользуются. У меня из группы только человека три работают. Я охранником, ещё один тип ночным сторожем, в какой-то фирме сидит, ещё один курьером устроился в магазин. Причем последний, который курьер, вылетит скоро, уж больно график у него нехороший. Спит на всех занятиях просто.

А что же остальные, на что живут? Стипендии студенческой хватает на пять бутылок пива, и ещё чуть останется зажигалку купить, чтобы это пиво открывать. Ещё её не всем платят, семь человек в группе получают, включая нашего старосту… А остальные-то что? Да кто их знает, как-то не интересовался. Родители у всех есть, поддерживают.

Уже с гудящими ногами вернулся на перрон, посторонился, пропуская тетенек с большими сумками. Машинально проверил билет в кармане, поднял воротник куртки чуть повыше, поправил ремень рюкзака.

Вечерний поезд вполз на перрон, отфыркиваясь пневматикой тормозов. Раскрылись двери.

Я выбрал место у окна, народу почти что не было. Открыл рюкзак, достал свою любимую «Харрингтон», и погрузился в чтение. До дома ещё долго ехать… Да и потом ещё тащится от вокзала.

Сколько я читал, не знаю. Народ вокруг то добавлялся, то убавлялся, в наушниках тихо играла музыка. Не уснуть бы, а то уж больно долгая она, эта электричка. До двенадцати бы в Москву успеть, а то в час ночи переходы в метро закроются, и как я домой попаду? Пешком идти долго… Хорошо хоть завтра выходной, выспаться могу.

Как-то незаметно я задремал.

Проснулся уже в том мире, конечно же. По закону подлости.

Грязно выругался, глядя в потолок.

Надо же так! Электричка как раз по окраинам идет, станций много, карманы б не вытрясли! А то ползарплаты с собой, и не так много и потратил, вот что обидно!

Ну что же теперь-то делать, а?

Да ничего не делать, пока обратно не проснусь, уже все равно ничего сделать нельзя.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — Приветствовал меня барон Нават у еле теплящегося костерка. — Сейчас Вера согреет бульон…

И почему я уже не удивляюсь-то толком? Ну ещё одно земное имя. Мало ли их тут бродит-то?

Над костерком висел округлый котелок с чем-то исходящим паром, и исходящим самым вкусным ароматом. Из-за шатра вышла Вера, та самая девушка из команды барона, с охапкой тонкого хвороста. Подбросила хворост в костер, поворошила его веточкой, собирая в кучку. Другим концом веточки покрутила в котелке, вынула, быстро лизнула кончик.

Посмотрела на меня, улыбнулась мне. Наверное, вот так выглядит многообещающая улыбка? Не знаю, молодой я ещё слишком.

— Доброе утро. — Из палатки показалась голова Виктора. — Ух… Чем так вкусно пахнет?

— Мясной бульон из куропатки. — Просветила Вера. У неё оказался глубокий и спокойный голос, очень женственный.

— Очаровательно.

— Доставайте посуду и ложки, Ваше Высочество, дворяне…

Из-за спины моей выскочил Росинант, со стопкой глиняных мисок и ложками.

Поели. Бульон оказался так себе, горячий и сытный, не более. В этом мире мне вообще готовка как-то не нравилась.

Противный гундосый вой заставил меня подпрыгнуть.

— Ну, что снова-то?

— Началась охота, Ваше Высочество. — Барон Нават положил на колени свой лук, слуга подал колчан со стрелами. Второй слуга вооружился странного вида копьем, с длинным и широким наконечником, после которого располагалась перекладина, подпертая ещё и парой распорок. И само копье было потолще, чем те, которые я тут раньше видел.

Перекладине слуга уделил особое внимание, покачал её, сильно подергал, упер копье череном в землю и сильно навалился, повис всем телом на несколько мгновений, поджав ноги. Копье трещало, но перекладина держалась, не съехала даже.

— Это для охоты на крупного зверя, Ваше Высочество. — Раздался у меня под ухом голос Веры. — Зверь насаживает себя на острие, но не может добраться до охотника, упирается в крестовину. Это рогатина, Ваше Высочество.

— Спасибо за объяснения, Вера. — Вежливо ответил я.

— Разве ж Вы не видели такое оружие раньше? Его же придумали Ваши давние предки, а к нам оно пришло из Соединенного Королевства.

— Я не очень увлекался историей оружия…

— Я могу вам показать, Ваше Высочество. Смотри! — Она ловко забрала рогатину у слуги, показала мне. — Широкое лезвие, как у меча. Оно глубоко проникает в тело и делает страшную рану. А вот это крестовина, она не пускает копье дальше. Его упирают в землю, вот так… — Она показала, уперев черен в землю, и наступив на него ногой. — И потом держат, не допуская, чтобы древко сломалось. Даже самый большой зверь не может прорваться, и быстро умрет. Даже Порождение не справляется.

— Ого! — Заинтересованно сказал я. Знать бы, кто это ещё такие, порождения, именем которых тут ругаются через слово… Порождения чего? Какие-то злобные демоны? Хотя Вера говорит о них как о вполне реальных существах, которых и на копье наколоть можно.

Гнусный звук раздался ещё раз.

Лагерь просыпался на глазах, сонные голоса раздавались отовсюду. Было холодно, снова небольшой снежок и изморозь на серой траве. Скрипит кожа и звякает сбруя, пахнет костром и людским потом.

Крестьян из загона вывели, разбивали на небольшие группы и под конвоем трех-четырех вооруженных слуг отправили в обход леса.

— Во, тоже мне, загонщики. — Сказал Виктор.

Утром крестьяне выглядели ещё хуже, чем вечером. Впалые лица, ещё более потрепанная, чем вчера, одежда, медленные движения. Пару раз кому-то съездили плеткой.

Спрашивать, как да что в охоте будет, не хотелось. Это могло бы вызвать подозрения. Но Вера вызвалась быть моим гидом, сразу почти что.

— Там, в лесу, зимует стая волков. Возможно, кабаны тоже есть. А куропаток-то… — Вера мечтательно закатила глаза. — Тут охота славная. Может, и оленей найдем. Волков-то уж точно… Ваше Высочество, их из лука надо бить. У вас есть лук?

Ага, есть, как же. Я сюда и пистолет-то не могу перетащить, а ты «лук», «лук»… Кстати, чего это ты ко мне так интересом воспылала? Тут тех дам, которые с принцем, говорят, на кол сажают. Предварительно хорошо поиздевавшись.

Не могу поверить в то, что она про то не знает.

Так зачем же?

— Да нет, я как-то все мечом, ножом… — Сделал смущенный вид я.

— А разве не учили из лука стрелять? Ваше Высочество, это же просто, я покажу… Рохнийский лук вообще проще простого, там и не надо ничего знать! Прикажете принести?

— Стоп-стоп-стоп! — Поднял я руку. — Ну, в чистом-то поле зачем? Мы не опоздаем?

— Да нет, — оглянулась назад Вера. — Но нам уже надо двигаться, скоро загонщики пройдут лес… Эй, коня! Ко-оня! Серко, Серко, иди сюда…

Кобыла, на которой она вчера ехала, всхрапнула и потрусила ближе к Вере. Надо ж, умная лошадь!

— А где ваш конь, Ваше Высочество? — Спросила Вера.

Ну и вот как ей объяснить?

Краем глаза я заметил, что барон Нават о чем-то разговаривал с Виктором, в качестве примера отмеряя пальцами на клинке своего меча. Виктор согласно кивал, но хмурился.

Ну, пошел разговор мужчин про оружие.

А вот Вера, значит, со мной общаться должна? Что же ей надо?

Как-то сразу вспомнилось про некоего криминального типа, который пытался найти вход в замок для имперского посла.

Звенья одной цепи.

Как должен реагировать пацан-то? Ну как, нормально должен реагировать, как дурачок улыбаться да радоваться, что такая видная женщина на него внимания обратила. Ага-ага.

Группками дворяне двинулись к лесу. Одна группа, под предводительством графа Дюка, забрала правее, и скрылись за лесом. Вторая, под предводительством генерала Ипоку, пошла прямо, а потом снова разделилась, на две части. Одна забралась на небольшой пригорок, вторая, где народу побольше, ушла левее, на поля.

Слуги засновали между лагерем и обеими группами, перенося напитки и ещё какие-то вещи. Дворяне расходились друг от друга, поднимали наизготовку копья. Лошади перетаптывались, всхрапывали. Вдруг одна поднялась на дыбы, заржала. Всадник оказался на высоте, быстро её осадил, угомонил.

— Так чего ждем, присоединяемся! — Барон Нават уже сидел в седле, как и Виктор.

— Ты что, никогда на лошади не сидел? — Вдруг спросила Вера.

— Да как-то времени все не было. — Сказал на это я.

— Пошли, вот это смирная кобылка… Ногу в стремя, а я в поводу поведу, Ваше Высочество, это не страшно!

Сесть на лошадь оказалось почти так же, как и на велосипед. Если не умеешь, то в первый раз вполне намаешься. Но с помощью Веры, которая, оказалось, неожиданно сильная и ловкая, я и сам не заметил, как уперся ногой в стремя. Толкнулся от земли, перекинул ногу через круп, чиркнув коленкой по задней луке седла, и с опаской выпрямился.

Из палатки вылез на четвереньках Ждан, помотал головой, увидев меня на лошади, и быстро рванулся ко мне, перехватил повод.

— Не, не, я сам поведу, ваше сиятельство, спасибо… Ваше Высочество, ну что же на лошади-то?

— Да нормально все. — Я покачнулся. Не, это вам не мотоцикл, это посильнее. Но смирная, как поставили, так и стоит. Никуда не едет, с одной стороны повод держит Вера, с другой стороны Ждан.

Гнусный рев, который я уже слышал, повторился. Три раза подряд, раз, два, три…

Ну, началось, что ли?

Как оно там выглядеть-то должно? Цепь крестьян идет по лесу, стучит по стволам деревьев и кричит что есть мочи, а звери пугаются и бегут на бравых охотников. Для охотников остается лишь ловко орудовать копьями и не зевать с луком и стрелами. Все просто. Не думаю, что тут процесс охоты с загонщиками сильно отличается от моего мира.

Сначала отреагировали птицы. Небольшая стая, поднялась в воздух и начали кружить над деревьями. Раз за разом к ним присоединялись новые и новые птицы. Мелкие, вроде той, которые послужили нашим вчерашним ужином.

Кто-то пустил стрелы, барон Нават поглядел довольно равнодушно.

— Пошли, а то все веселье пропустим.

Кстати, а охрана-то моя где? Куда подевался лейтенант Лург? Вот и он, снова трясется от не пойми чего.

— Доброе утро, Ваше Высочество.

— Да доброе утро. — Ответил я.

С Виктором и Жданом лейтенант обменялся более долгими приветствиями. Наверное, склеилось там что-то между ними. Хотя и не знаю. Чем дальше, тем меньше мне моя охрана нравилась. Да и сегодня выглядят все не лучшим образом. Морды опухшие, шатаются. На лошадях сидят как большая буква «Зю». Бухие они, что ли? Да, точно. Перепел не птица, а состояние души! Во, один как раз, оглянувшись, да не особо скрываясь, приложился к большому кувшину. По бороде и кольчуге потекли рубиновые струйки.

Ну, что поделать, голова-то после вчерашнего болит, да и ещё как. Но откуда вина взяли? Я вчера приказал росинанту позаботиться и об охране тоже, но вина он им точно не давал.

— Так, где мой слуга?

— Я тут, Ваше Высочество. — Подбежал ко мне Росинант.

— Во, откуда у них вино?

— Вчера в деревне нашли, Ваше Высочество. — Ответил с поклоном Росинант.

Я с любопытство посмотрел на него. А этот-то откуда знает? С ними он точно не ходил… Пронырливый малый у меня в главных слугах ходит. Не забыть к нему присмотреться, не забыть.

— Понятно. Ладно, давай-ка организуй пока обед, о себе тож не забудь… Как у тебя там с финансами-то?

— Если в город ехать, то надо бы ещё золотой, а то и два. Припасов совсем не взяли. Ваше Высочество, надо яблок купить, мяса и хлеба, да и вино у нас вчера почти кончил…

— Стоп, подробности потом. — Я бросил ему два золотых. — Вот этого хватит?

— Вместе с тем, что вчера получил, Ваше Высочество, хватит! — Росинант что-то прикинул.

— Все, иди, разбирайся.

— Оригинальный способ распоряжаться слугами, Ваше Высочество. — Сказал барон Нават. — А если сворует или просто исчезнет с деньгами?

— Да нового найдем. — Махнул я рукой. — Этот хоть поумнее, и порасторопнее, а остальные как овощи на грядке…

— Бывшие крестьяне, Ваше Высочество. — Барон Нават поглядел на бегающих слуг. Росинант как раз выдавал денег мальчишке и что-то приказывал, показывая то на дорогу, по которой мы приехали, то на лошадь. Раб крепил на лошадь большие переметные сумы.

— Подойдем ближе. — Засуетился барон Нават. — Охота началась, Ваше Высочество! Загонщики вышли!

Мы двинулись ближе, Ждан вел коня моего в поводу, его коня вел Волин. Виктор чуть впереди, рядом с ним барон Нават.

Остановились за спинами отряда генерала Ипоку. Так виднее было, тут пригорок, а с него и виднее, и удобнее. Просто так никто не подберется.

Ещё один гнусный рев. Отсюда, повыше, было видно, кто его издавал. Хмырь в камзоле, с длинной трубой. Трубу поддерживал второй хмырь, такой же разукрашенный. Второй рев раздался откуда-то из-за леса.

Сначала над нами вразнобой пронеслись мелкие лесные птахи. В воздух взлетела пара стрел, но добыча была совершенно не та, на которую стоило стрелу тратить. В толпе начали насмехаться над незадачливыми стрелками.

Вот потянулась добыча покрупнее. Те самые куропатки, из которых такой вкусный мясной бульон получается. Одна за одной, раз-раз-раз, и вот уже целая стая. Защелкали тетивы луков, барон Нават тоже включился в процесс, как заведенный посылая стрелу за стрелой в небо.

Я засмотрелся, как он стреляет. Тут и людям Лесного барона далековато, да и лук у него был ничуть не хуже. Кажется даже, что не только из дерева лук сделан, а то ли из рога, то ли из чего-то еще похожего. Необычный такой, и тетива тоже не очень обычная. У вольных стрелков точно другой, просто палка с тетивой, а этот настоящее произведение искусства, вот и украшен, и защитные накладки на него тоже есть.

Волин тоже не зевал, но у него лук был попроще, и сбить ему никого не удалось. Куропатки оказались не такими-то простыми целями, как вчера.

Из леса выскользнули быстрые тени, несколько штук. Я как-то даже и не понял ничего, а одна уже вовсю удирала по полю. Остальные заметались между всадниками, поднялся сразу же дикий балаган. Кто-то орал, кто-то тыкал копьем. Виктор и Волин выехали вперед, подняли копья.

Барон Нават с руганью пустил вслед убегающей тени три стрелы. Хотя какая это тень-то? Это волк, не очень большой, уже сменивший свою серую летнюю шубу на белую, зимнюю. Барон Нават не попал, все три стрелы пропали даром, волк добрался до рощицы, нырнул в неё с разбега и был таков.

— Порождения! — Барон Нават резко опустил лук вниз, новую стрелу не стал доставать.

Несколько раз хлопнула тетива, это Вера сшибла пролетающих над нами куропаток.

— Ужин. — Улыбнулась она. Нет, ну как девушки так умеют улыбаться — вроде бы и всем сразу улыбается, а кажется, что только мне.

Волков добили, затоптали конями и закололи копьями.

— И это что, все? — Вдруг спросил Мор.

— Нет, сейчас начнется главное! — Барон Нават встряхнулся, снова наложил стрелу на тетиву, рядом с ним слуга положил на землю копье. — Ручаюсь, что к нам-то они точно прорвутся…

Виктор в очередной раз помянул порождений.

Волки рванулись в промежуток между отрядом графа Дюка и генерала Ипоку. Один за одним выскакивали из леса, и четкой группой пошли на прорыв.

Прорвутся ли? Да запросто, дворяне вообще ни о чем не думали, кажется. Слишком большой промежуток, да и группы смотрят друг в друга, стрелять-то нельзя!

В очередной раз забыл, что тут нету огнестрельного оружия. Даже не смотря на то, что я тут уже с полгода, все равно все по тому миру меряю.

Разгорячив коней, дворяне с краев обоих отрядов рванулись наперерез. Волчары бегали быстро, но от лошадей, высоких и красивых нугарцев, им уйти было невозможно.

В принципе, дальше-то просто. Догоняешь волка, колешь его копьем и дальше, к следующему. За тобой слуги, добычу подбирают. С виду очень просто, уж не знаю как там это выглядит, если ты сам этим занимаешься.

Сидеть мне было очень удобно. И видно далеко, и даже не застит. Сижу, как Наполеон под Ватерлоо, разве что руку за ворот куртки не засунул. И самое главное, что видно-то все хорошо.

Бойню устроили знатную, кони хрипели и кусали удила, били копытами. Все поле усеяно мохнатыми холмиками побитых волков, то тут, то там. В некоторых даже стрелы торчат, с красным оперением… Такими вроде бы барон Нават стреляет? Да, точно. А ещё и Вера. У неё таких полный колчан. Был полный, сейчас уже уполовинен. Пару стрел что у барона, что у Веры наготове, как-то хитро держат их на той же руке, что и лук.

— А вы что не там? — Спросил я у Виктора. Вся пятерка тут. Никто в общую толпу не пошел.

— Там нам места нет. — Покачал головой Ждан. — Там только дворяне…

— Ну так а… — Я только хотел сказать «вы кто?» как понял, что дворян-то у меня не так и много. Виктор один, наверное. У него и родители аристократия, да и сам он та ещё «белая косточка». Волин тоже сын рыцаря, но он как-то не тянет на весах перед всей этой сворой. — Ладно, проехали.

Кстати, а что это тут барон Нават? Неужто его так интересует мечный бой и барон Седдик? Будет очень интересно, если я его увижу на занятиях с Седдиком завтра или послезавтра. Очень интересно.

— Это половина только. — Сказал барон Нават, как бы извиняясь. — Сейчас дальше пойдет, а мы в резерве получаемся. Это только волков выгнали, а там ещё вожак должен быть, с… Гляди!

Вот это уже настоящие волки. Те, которые бегали до того, походили на мелких шавок-дворняжек, что около нашего склада расплодились. И около НИИ таких тоже хватает, бабки местные подкармливают.

Ростом мне в пояс, а то и выше, четверка. Впереди побольше, позади, клином, остальные.

— Стреляй, стреляй, что смотришь! — Закричал барон Нават. — Уйдет же!

Сверху мне было видно как на ладони. Волки рванулись прямо через людей, быстро, целеустремленно. Все дело осложнилось тем, что редкая цепь охотников смешалась на добивание стаи, и волкам почти удалось прорваться.

Вера быстро наложила стрелу на тетиву, но лук пока что не поднимала. Барон Нават посмотрел на неё, и тоже начал прилаживать стрелу.

Крики, вопли. Первого волка заколол высокий дворянин в алом плаще, на всем скаку всадил копье ему в загривок. Ткнул, не без усилия вздернул уже с наколотым на него волком. Второй всадник кувырком полетел с коня, через голову, и приземлился в грязь. Грянул хохот, что-то обидно сказали. Третьего волка подстрелили из лука, настилом, сразу две стрелы. Барон Нават промахнулся. А ещё одна стрела летела откуда-то рядом с нами… Я оглянулся. Троица дворян, в камзолах, на лошадях. Один с луком, очень похожим на лук барона.

— Мимо, барон? — Поинтересовался передовой дворянин. Совершенно какой-то средний парень, чуть меня старше, но разодетый не в пример пышнее.

— Да уж нельзя всегда быть первым… — Развел руками барон Нават. — Но всегда надо к этому стремиться! Виконт Лонвил, почему ты не в первой линии?

— Да ну её! — Махнул рукой виконт. — Там слишком тесно! Ваше Высочество… — Он спешился, поклонился мне. — Позвольте представиться, виконт Лонвил Шорг, наследник Речного Графства…

— Привет! — Сказал Виктор. — Что-то давно не видно… Как хлеб на чужбине?

— Горек и неприятен, Виктор. — Чуть склонил голову виконт Лонвил Шорг. — Ну каким же он может быть иначе? Вижу, что ты… — Он оборвался, не стал продолжать. — В любом случае, рад тебя видеть.

— И я тебя. — Голос Виктора теплотой не отличался. Какая-то черная кошка пробежала между ним и виконтом… Виконт это у нас кто? Сын графа, верно. Значит, вот это виконт Лонвил Шорг, сын графа Шорг. Старший, судя по всему. Наследник всего графства. Ну, немаленькая величина, по сравнению со средним сыном барона Виктором, которому может вообще земель не достаться, и тогда прямой путь на чужбину, на службу иностранным королям и герцогам.

— Тогда хорошо. — Виконта, казалось, нисколько не смутил не очень-то хороший прием. На остальных моих спутников он вообще внимания не обращал. Барон Нават не мой спутник все же, в любом случае. — Твоя сестра… Виктор, она все так же злится на меня?

— Да уж. — Проворчал Виктор. — Тот букет цветов был не самой лучшей твоей идеей. И надо было тебе забрасывать его через окно?

— Романтика! — Вздохнул виконт. — Хотел как лучше…

— Да получилось как всегда. — Встрял я. — Дворяне, а что это, волков-то четверо было, а убито-то трое?

— Порождения… — Прошипел Виктор, быстро спрыгивая с коня и выхватывая короткое копье.

Дальнейшее я как-то слабо запомнил. Быстрая белая тень метнулась впереди, быстро вырастая в размерах, сшибая на землю слугу виконта. Сам виконт быстро укрылся за своей лошадью, что-то влажно чавкнуло. Конь тонко заржал, и, задрав копыта завалился на бок, прямо на виконта. Бурая дымящаяся кровь хлынула на траву.

Барон Нават с ругательствами выстрелил два раза, руки его слились в единую цветную полосу. Стрелы куда-то попали, кто-то завыл, а когда сумятица кончилась, Вера стояла над здоровенным белым волком и втыкала копье ему в холку. Волк валялся на траве, вывалив большой алый язык и выкатив синие хрусталики глаз.

— Подкоряжный выползок. — Прошипел Виктор. — Во чтоб тебя так.

Барон Нават добавил ещё пару каких-то слов, сравнивающих маму охотников с чем-то, мне незнакомым. Аналог местного мата? Ой как хорошо. Надо будет запомнить, слуг гонять при случае. Как известно, русские дворяне, люди образованные и начитанные, знали много слов и выражений, и применяли их в совершенстве, складывая в самые совершенные конструкции, чем и отличались от быдла, которое всего-то пару слов знает, и вставляет их куда не попадя.

Ждан подошел, покачал клык. Ого. Здоровенный, клык длиной в палец. Да не мой палец, а Ждана. И сам волчина здоровенный, так, лежа, он мне по пояс. Вера на его фоне смотрится как маленький ребенок.

— На нас выскочил. — Барон Нават ещё раз выругался. — На нас прямо, а эти… Их пропустили… — Он оглянулся на цепь охотников. Там как раз начали понимать, что один-то волк от них ушел, стали оглядываться кругом, ругаться. Генерал Ипоку надулся ещё больше, и глядел прямо на лес, над которым кружились запоздалые куропатки.

— Ваше Высочество! — Взвыл белугой лейтенант Лург. — Королева прикажет меня казнить… Вернемся в лагерь!

— Да брось ты. — Успокоил его я. — Твоя-то вина в чем? Если б он ко мне бежал, а так мимо же. Вот если б ко мне побежал, так твои воины… — Я поглядел на похмельную бородатую морду ближайшего ко мне воина, — Быстро б их успокоили.

Краем глаза я поймал презрительные взгляды Виктора и Волина, адресованные лейтенанту.

— О, барон, твоя стрела? Гляди-ка! — Лонвил поднял хвост волка. В самой его середине торчала стрела. Хвост пробила насквозь, и запуталась в нем красным оперением. — Нет, точно твоя, знаю-знаю, ты так стрелы ещё в позапрошлую зиму красил! Значит, хвост теперь твой! А клыки твоей девчонки! Продай мне её, а?

— Ид-ди ты к Порождениям! — Ласково ответил барон Нават.

Виконт Лонвил нисколько не обиделся, даже улыбнулся.

— Ваше сиятельство. — Сказал слуга. Тот самый, который с копьем. — Ваше сиятельство, вепри!

— Ох, беда! — Сказал барон Нават. От поля боя он не отрывался, очень внимательно следил. Я проследил его взгляд. Стадо диких свиней, коричневых и мощных, вырвалось из лесу и рвануло на прорыв, дворяне-охотники оживились, быстро вскочили в седла и устроили большую свалку за право наколоть копьем очередного кабанчика. Получалось это у них здорово, стадо кончилось в пару минут. Генерал Ипоку, надувая морду, лично воткнул копье в самого большого кабана. Ох, и быстро он это сделал, я даже не уловил момент, когда здоровенный щетинистый зверь ткнулся мордой в траву, а сам генерал красиво осадил коня.

Из лесу появилась цепь загонщиков. Крестьяне шли с палкам и изо всех сил колотили ими по стволам деревьев, били в барабаны и крутили какие-то трещотки. Кто-то дудел в грубые рога.

За ними редкой цепью шли вооруженные гвардейцы.

— Конец охоте. — Сказал барон Нават, снимая тетиву с лука.

Слуги барона Навата подступили к заваленному волку с длинными кривыми ножами, воткнули их под шкуру. На поляне по полю забегали лакеи, запылали костры и стали воздвигаться странные рамные конструкции из жердей. На них перекидывали веревки, а на веревках поднимали туши кабанов. Волков стаскивали в сторону, чтобы не мешали.

Пир как начался с обеда, так и продолжался до самой поздней ночи. Празднество быстро набирало обороты. Костры в небо, шкворчит мясо, какие-то в дупель пьяные — и когда только успели-то? — дворяне шатаются по лагерю, размахивая отрезанными волчьими хвостами и даже целыми головами волков на копьях. Где-то огородили большое пространство веревками на вбитых в землю копьях. Палатки, покосившиеся, подправили. Слуг стало раза в три больше, сновали туда-сюда, из города протянулась небольшая процессия.

Всадники, пара в кольчугах и при хорошем оружии, остальные и одеты попроще, и клинки на виду не держат. Впереди расфуфыренный не хуже генерала Ипоку тип, такой же надутый и не пойми какой. Вместо кольчуги доспехи, начищенные и надраенные, красный плащ за спиной развевается, подобно крыльям птицы.

Чем-то они привлекли моё внимание.

— Барон Мор. — Сказал барон Нават. — Это один из доверенных людей графа Урия, Ваше Высочество. Остальные тоже его.

— Вот этот, на коне? — Удивился я. Как-то не вязался образ доверенного лица графа Урия с вот этим надутым пижоном.

— Да нет, который второй.

Ого. Неприметный такой мужичок, среднего роста и вооружен тоже средне. Да и держится довольно неприметно…

— А чем он занимается, барон?

— Да разными делами… — Протянул барон Нават.

— Вещами, которые недостойны дворянина. — Сказал Виктор.

Ждан, который был рядом, только поморщился.

— Что ему тут надо-то?

— Да откуда мне знать? — Удивился барон Нават. — Я его видел разве что пару раз. А так… Это человек графа Урия, а не моего достопочтенного дядюшки.

Процессия скрылась где-то в направлении стоянки генерала Ипоку. Граф Дюка возник откуда-то с окраины лагеря, за ним лакеи тащили добычу, двух волков и громадного кабана, как бы не больше, чем у генерала Ипоку. Поглядел на меня мельком, и последовал в расположение генерала Ипоку.

Ну, туда и дорога. Не фиг тут торчать.

Виконт Лонвил куда-то исчез, как и барон Нават, прихватив с собой Виктора. Виктор и барон Нават вернулись быстро, и лица их не выглядели довольными.

— Да что они понимают. — Сказал Виктор. — Это не турнир, а цирк!

— Не ожидал такого. — Поддержал его барон Нават. — Прошу прощения, благородный Виктор, что втянул в эту некрасивую историю…

Ждан поглядел на них внимательно.

— Да что там такое?

— Турнир устроили. — Сплюнул в сторону от костра, на котором жарились куропатки, Виктор.

— Так здорово… Пошли, я тож хочу! Там для наших есть? — Ждан подтянул к себе поближе перевязь с мечом, поднялся со своего места. — Покажем, что умеем?

— Барон Седдик бы не одобрил. — Сказал Виктор.

— Да что там такое-то?

— Я бы не советовал глядеть. — Спокойно сказал барон Нават.

Ждан вдруг что-то понял, остановился, и угрюмо плюхнулся снова, тиская ножны меча. Волин поглядел на него, что-то подумал, и обратился к Виктору.

— Может быть, имеет смысл двинуться в обратный путь? Охота тут уже закончена, а что в общей толпе-то болтаться?

— Генерал Ипоку будет недоволен…

— Да пусть своего коня в зад поцелует. — Пробурчал Ждан.

Краем глаза я поймал очень внимательный взгляд Веры. Почти незаметный, раз-раз, на меня сначала, а потом на барона Навата, своего хозяина.

— Думаю, что это хорошая идея, дворяне. — Сказал барон Нават. — Мой достопочтенный дядюшка меня не одобрит, если мы… Если я тут останусь надолго. Граф Дюка увлекающийся человек…

— Тогда собираемся. — Подвел итог Виктор. — Ваше Высочество… Никоим образом не хочу…

Его прервал взрыв дикого хохота со стороны. Пламя костра взметнулось выше

— Отставить. — Сказал я. — Виктор, что там за турнир и почему мне на него не надо смотреть-то?

— Ваше Высочество. — Поклонился Виктор. — Ни коим образом не хочу ущемить достоинство Ваше…

Только не дверью щеми!

— … но и то, что сейчас творится в лагере, не годится для дворянина, тем более молодого. Ежели вам не нравится моё решение, прошу снять с меня обязанности вашего…

— Друга? — Закончил я. — Это я как же их снимать-то буду? Так, что же там, на турнире-то? Прямо посреди ристалища благородные дворяне друг с другом достоинствами меряются?

— Ваше Высочество, все же рекомендую сегодня же покинуть охоту. Такие развлечения нам не подходят. Прошу поверить мне на слово дворянина.

— Присоединяюсь к просьбе Виктора. — Ровно сказал барон Нават.

— Раз покинуть, так покинуть. — Согласился я. Что же там такое происходит-то странное, от чего Виктор хочет меня оградить? Интересно, очень интересно… А хотя, ну что там такое может быть хорошее? А, ладно, какая разница. Если нажать, то расскажут все. Но надо ли? Промолчу лучше.

— Тогда собираемся. — Облегченно сказал Виктор. — До темноты до замка успеем…

— Нет, не думаю. — Покачал головой Волин. — Вить, погляди, уже смеркается. Ночью к городу подберемся. Бандитов много.

— Но у нас-то знакомые… — Заикнулся Серей.

Я чуть в лоб ему не дал. Надо ж так, а? Барон-то Нават нам ещё далеко не родной. И ни к чему ему знать о том, что есть у нас контакты на стороне.

— Там знакомых нету. Напоремся на Кривого Путника, и поминай как звали. У него народу с полста. А нас-то…

— И ещё кто-то недавно несколько баронств рядом разорил…

Лейтенант Лург, слушавший наш разговор, выглядел дико потерянным. Что-то ему очень не нравилось ночное путешествие, очень.

— Лейтенант, ты командир охраны. Как там твои воины? Кого собрать можно?

— Четверых, Ваше Высочество. — Ответил лейтенант Лург. — Остальные слишком увлеклись празднованием успешной охоты, и толку от них немного…

Ого как. Вот те раз. Что за пьяные морды у меня в охране?

— Тогда ночуем тут сегодня. Завтра по утру поедем… — Решил я. — Утро вечера мудренее.

— Хорошая фраза! — Обрадовался барон Нават. — Ваше Высочество, а можно ли узнать, почему искусство верховой езды не достигло…

— Да так получилось. — Пожал я плечами.

— Седдик, ты не умеешь ездить на лошади? — Поразился Виктор.

На меня посмотрели как на умалишенного.

— Ну и люди у вас там, во дворце. — Покачал головой Волин. — Надо бы научиться!

— Да как-нибудь… — Замялся я.

— Ну, как, совсем что ли?

— Как так получилось?

— Надо будет заняться. — Сказал Виктор. — У барона Седдика есть конюшня небольшая, я мог бы научить…

— О, вот это уже другое дело! — Обрадовался Ждан. — Только учить лучше мне, у меня семья давно лошадьми занимается, в Предвечной дела вела… Так что покажем да расскажем. Виктор, разве ж я тебе плохую лошадь нашел, а?

— Да замечательную! — Улыбнулся Виктор. — Гляди… — Он как-то особенно присвистнул. В загородке, где стояли наши лошади, укрытые попонами, раздалось в ответ тихое ржание.

— О, вот так! Слышит!

Как брелок от сигнализации! У Валерий Алексеевича машина такая ж, нажмешь на кнопочку, а она и срабатывает.

Вот ещё одна наука, которую мне тут надо постичь хоть как. В моем родном мире… По здравому размышлению, там этим заниматься не к чему. Опять же время, опять же деньги. У меня и так там дел по горло, сразу в двух местах спортзалы, и ещё и в тир хожу, стрелять учусь. Автошкола к тому же…

Вот кончатся зимние каникулы, каково мне будет ещё одну нагрузку на себя вешать?

— Если мне будет позволено… — Вкрадчиво сказал барон Нават. — Это Вера. Она родом из приграничья. Там с детства учат сидеть на лошади…

— И из лука стрелять? — С сомнением спросил Виктор.

— Прилегающие к Предвечной области Империи всегда были неспокойны. Войск там в три раза больше, чем на остальных границах Империи. Верный лук и быстрый конь всегда были ближе для жителя Пограничья, чем воля Императора, к сожалению. Вера могла бы дать Вашему Высочеству несколько хороших уроков, лучше, чем я или Виктор… Да и лошадки у неё смирные, а не то что твой зверь, Виктор. Они не обидят. Да и человек мой может сделать это тихо и быстро, не привлекая лишнего внимания к себе.

Я поглядел на Веру. Она тихо сидела у нас за плечами, не принимая участие в общей дискуссии, но заинтересованно поглядывала на меня.

— Почему бы и нет? — Спросил я.

— В самом деле, Ваше Высочество, почему бы и нет? — Спросил меня барон Нават. — Вера, помоги принцу!

— Да, Ваше Высочество! — Вера поднялась, отошла к коням, и вернулась с той кобылкой, на которой я катался на охоту.

Я вздохнул, и поплелся к лошадке. Где наша не пропадала-то? Я ж тут дворянин, не годится ронять дворянское достоинство!

— Сначала я покажу как падать с лошади, Ваше Высочество. — Сказала мне Вера.

Ну правильно, науку падать и убегать в любом боевом искусстве поначалу преподают, полезные вещи!

— Падая, защищай голову, чтобы не удариться затылком, и спину. На спину не падай… Береги руки и ноги. Лучше всего от лошади оттолкнуться и подальше от неё свалиться, а уж потом ловить. От человека лошадь далеко не уйдет, если ты её к себе приучишь, то будет слушаться, как вот сейчас Виктора… — Вера сунула мне в руки повод. — Держи. Пятками под ребра чуть поддай…

Я поддал.

Лошадка двинулась вперед, переступила несколько шагов и замерла.

— Поводом влево тянешь, вправо…

Лейтенант Лург присел к костру, в руки ему вручили кувшин, но все равно своего взгляда от меня он не отрывал, смотрел пристально. Ребята тоже следили, но потом барон Нават стал что-то интересно рассказывать, и перестали. Как-то незаметно вернулся виконт Лонвил, тоже подсел к костру, принес с собой несколько кувшинов вина. Половину сразу же отдали слугам и охранникам.

Один только Росинант терся рядом, в поле зрения не лез, но и из него не пропадал. Так, маячил в отдалении.

Вера учила на совесть. За пару часов до заката я узнал, как же правильно надо колотить пятками, почему вредны шпоры в таких случаях (Забылся, что их надел, и выдал лошадке по первое число), как тянуть повод и что лошадки любят сахар и морковку.

Небольшой запас от Веры перекочевал ко мне в карман, и я теперь кормил своего одра рубленым на куски желтоватым таким сахаром, перемежая его морковкой. Лошадка сахар и морковку хрумкала с удовольствием, и тянулась за ещё.

— Хватит, хватит, кончилось уже! — Сказал я ей, отводя от себя любопытную морду. Движение, вроде бы простое, вызвало неприятное щемление в мышцах ног. Внутренние мышцы бедер которые.

— Для первого раза очень хорошо, Ваше Высочество. — Сказала Вера. — Но надо ещё научиться падать.

— На примере?

— Желательно. — Кивнула Вера. — Но это уже в другой раз. Ваше Высочество, прошу простить мне мою дерзость… На коня в первый раз сели?

— Третий! — Посчитал в уме и честно признался я.

— Да, понятно. Учиться надо, Ваше Высочество. Лошади много интереснее самой лучшей кареты, даже такой, как у вашей достопочтенной матушки… Пусть на лошади с собой много не увезешь, но…

Да а кто спорит-то? А ещё лучше мотоцикл, или, чего уж выше, вертолет Ми-26, чтобы в него уж точно все влезло.

Спать я пошел почти сразу, ради вежливости посидев немного у костра. Лег, устроился поудобнее. Погладил кольца на пальцах, провел по ним пальцами, ощущая каждую выпуклость, каждую трещинку.

Золотое кольцо. Я его уже тут ношу не знаю сколько, у меня пальцы просто пухнут! Получился неплохой такой кастет, если б были они побольше. Кому по голове такими дашь, так и сразу туда, на тот свет, отправить можно.

Ну, хоть вы меня не подведите сегодня, а?

Меня разбудил еле слышный шорох.

Так, кто же это тут? Все наши вроде бы…

Шорох повторился. Что-то теплое лежало у меня рядом, прижималось к боку.

— Тише, Ваше Высочество, разбудите! — Прошептала Вера.

— Да уж ты тише! — Прошептал я. — Что надо-то?

— Прощения прошу за дерзость… — Она прижалась ещё плотнее. А я почувствовал, как мне становится реально не по себе. Подлая память сразу же подбросила образ девушки с зелеными глазами до и после.

Я вздрогнул, едва не отшвырнув Веру.

— Ты что это удумала?

— Ваше Высочество… — Её рука двинулась чуть ниже. — На улице холодно… Позвольте мне в шатре остаться.

— Да запросто, одеяло возьми только… — А как это моя охрана её сюда пустила-то?

— У меня есть. — Она поворочалась, устраиваясь поудобнее. И вновь прижалась ко мне ближе, ближе.

Но я никак не отреагировал. Я сосредоточился на кольцах, перекатывая их пальцами, как ту зажигалку когда-то. Вперед, назад. Вперед, назад. Вперед, назад… Тьфу ты, тут девушка рядом же! Надо пройтись…

Я быстро поднялся, откинул полог, вышел из шатра.

Ночь, холодно.

Быстро запахнулся в куртку, хотел капюшон накинуть, да не решился. Ладно, пусть так будет.

О, а вот и охрана моя. Дрыхнут сладким сном, прям на улице, и воняют, как из пивной бочки. Рядом, под руками, пустые кувшины из-под вина. Ну и охрана у меня, к принцу кто хочет ходит, кто хочет уходит, а они дрыхнут без задних ног. Не иначе их сюда графья подбирали, каждого в отдельности.

— Ваше Высочество? — Вера вышла за мной следом. — Вы из-за меня? Я могу уйти…

Ага, понятно. Ну, не ты первая, Мата Хари[72], и не ты последняя. Куда с тобой только не пойдут, где не подглядят, лишь бы тайны государственные вызнать. Что за тайну-то? Каков в размерах он у принца?

Ага, узнала одна такая. Потом на кол села…

Подумав это, я вдруг преисполнился к самому себе редкостного отвращения. Почему-то вспомнились рыжие виконты, наперебой друг другу пересказывающие, как выглядела та зеленоглазая на колу.

Это как же, я на них похож стану? Нет уж, на фиг…

— Да лежи уж, я до ветру сходить. — Грубовато как-то сказал я.

Отвернулся к полю, поглядел, чтобы никого не было. Сделал свое дело, застегнулся, повернулся и пошел в шатер. Спокойно, только спокойно. Думать о кольцах, а не о какой-то ерунде. Думать о кольцах, о кольцах, что у меня на пальцах. Вот эти замечательные кольца, из чистого золота, самые красивые, они же часть меня, я засыпаю с ними тут, а просыпаюсь с ними там…

Вера завозилась рядом, вроде бы как давая мне место, а на деле делая так, что я в любом случае должен был лечь едва ли не на неё. И фигурка так соблазнительно обрисовалась, все при ней, все в меру, ничего лишнего!

Ну, я и лег, спокойно, её отодвинул чуть, повернулся на живот, подгреб под себя жесткую подушку и сунул под неё руки. Нащупал кольца, ещё раз погладил по ним пальцами, напомнил себе, что кольца важнее, и провалился в сон.

Глава 43

Все песец все песец!

Я теперь Властелин Колец!

Жуки

Проснулся я как-то разом, быстро. Вжик, и все, я уже смотрю в открытую книжку, которая у меня на коленях. В глаза ударил резкий электрический свет плафонов и белые листы книги.

— Ааадинокааая птица ты летишь высоко… Сказал из наушников Бутусов. Я едва не подпрыгнул, настолько резко был контраст.

Ах мать-мать-мать что же так больно-то? По пальцам как кипятком плеснули…

Кольца перенеслись, конечно. Ну что же я их на шнурок-то не повесил, а?

— Аааапхи! — Громко сказал. В воздухе передо мной разлетелись мелкие волосинки, конский волос. Из подушки, что ли? Да…

Шипя и ругаясь последними словами, принялся стаскивать с пальцев золото. С безымянного и указательного слезли, оставив только легкую красную полоску, с капелькой крови, а вот со среднего пришлось резко дергать, шепотом матерясь. Чуть палец не оторвал, а кольцо на месте.

Ну, давай, ты, зараза такая! Ух… Мать же твою так, что же так больно-то?

Шипя, как закипевший чайник, я украдкой сунул руку в рюкзак, нащупал там перочинный нож, раскрыл его. Кусачками кое-как расцепил кольцо и содрал с пальца, пару раз ещё чиркнув себе по коже. Кусочек золота свалился в недра кармана рюкзака, а я вытащил руку наружу, выругался.

— И на пол упа-а-а-адет… — Сказал на это Бутусов в наушниках.

Обматерил и его тоже, под горячую руку.

По пальцу потянулась кровавая полоса. Вокруг, как раз там, где было колечко. Не очень глубоко, не до мяса, но все равно приятного мало. Оно что, в кожу врезалось? Или прям так и возникло, перемещав мои клетки с атомами металла? Брр, жуть-то какая! Хорошо ещё, что металл-то мягкий совсем, и вдвойне хорошо, что есть у меня привычка с собой разные полезные вещи в рюкзаке таскать. А то так бы и ехал до Москвы, а на Трех Вокзалах меня приняли заждавшиеся по жирным клиентам бандиты.

Подпихнул кольца поглубже во внутренний кармашек, пихнул туда же спиртовую салфетку, застегнул молнию. Пусть пока что лежат, дома разберемся, что к чему. Разорвал зубами пластырь, криво заклеил палец.

Согнул и разогнул сначала руку в суставе, потом всю ладонь, потом пальцы. Вроде бы все нормально, не болит особо, лишь напоминает о себе. Зато рука такая боевая получилась, мало не кажется. Надо будет на Комсомолке купить какие-нибудь перчатки, надеть, чтобы народу не смущать сбитыми кулаками.

Ещё раз оглушительно чихнул. Что же тут такое-то? Мелкие какие-то волоски летают, не пойми какие… Это ж подушка, что ли? Я как раз её обнимал, когда уснул там, в том мире… Точно. И на языке противный вкус какой-то, наглотался я содержимого подушки. Из чего она там сделана, из конского волоса, что ли? Вот его и наелся, получается.

Застыл, прислушался к ощущениям своего тела. Вроде бы ничего больше, ничего не болит, нигде не ломит. Нда, однако. Урок мне большой на будущее. Одна невнимательность вполне может стоить жизни.

Зато есть практические опыты. Теперь я знаю, что пальцы у меня чуть толще принцевых, и что при случае материальные предметы того мира или мира этого могут очень хорошо перемешаться с моим телом. Особенно вот такие вот кольца. Надо бы их или на шнурке вокруг шеи таскать, или просто в руке.

Хорошо что проглотить не надумал!

Электричка замедлила ход, скрипнула всеми своими старыми сочленениями, подо мной толкнуло лавку. За окном проплыло название станции. Я быстро достал схему, сверился.

Так, получается, что я не очень долго и спал-то. Ещё и часа не прошло, вот только-только от Рязани отъехали. На мобильнике до сих пор горит «Рязань МТС», и тетки в голове вагона ничего не заметили. Значит, не очень много времени прошло и не сопровождалось какими-то эффектами из ряда вон.

И то хорошо.

Веб-камеру надо бы купить, по-хорошему. И поставить у себя дома, заснять свой сон. Поглядеть, что да…

— Командир, а ты чё такой угрюмый? — Раздалось справа.

Выкрутил в ноль колесико громкости, поднял глаза.

Напротив меня в проходе сгрудилась компания парней, с пивком и снеками. Клинское особое. Лица вроде бы незнакомые, хотя… Вот этого-то вот я уже где-то видел, точнее, пинал. Он как раз от меня получил неслабо, тот самый жилистый, наколотый весь! Когда мы с Костиком в первый раз приехали.

— О, командир, а я тебя знаю! — Обрадовался жилистый. — Сигареткой не угостишь?

Мать твою. Плеер с телефоном ладно. Денег-то с собой многовато, ползарплаты взял… Пропадет ведь! Остальное вроде не такое ценное…

— Чё лицо воротишь, чё братву не уважаешь? — Рядом со мной на лавку бухнулся самый большой из компании, поджал меня бедром к окну. Напротив сунулся жилистый, ещё один сел с краю сидений, ногу положил на противоположное. Ну вот, теперь уже просто так не выбраться.

Так, сейчас будут бить, причем больно и долго.

— Да ты чё пацан-то нормальный. — Сказал жилистый. — Ну, дай глянуть… — Цепко ухватил мой рюкзак, потащил к себе.

Ну, деваться некуда. Это не метро, тут ближайшая станция в получасе минимум, вот из вагона парочка сутулых личностей быстренько эвакуировались в тамбур, тетки ещё раньше дернули, а кто-то поленился, остался на месте, и просто сделал вид, что ничего не видит. Бить меня долго можно, да мне и недолго хватит. Тут Костика-то нет. И Че-Зет тоже нет, Че-Зет дома остался.

Нападать-то не так страшно! Что сержант, что Валерий Алексеевич, пока на них нападаешь, то они парируют и тебя не бьют, а как только снижаешь активность, так сразу и получаешь. Ну, проверим, насколько тренировка соответствует реальной жизни… На фиг рефлексии. Начинаем.

— Чё тут такое… — Жилистый расстегнул рюкзак, поглядел внутрь. Ничего там такого не было, конечно, тонкая брошюрка какая-то из института завалялась, пустая мелкая фляжка, перочинный нож, которым я кольцо перекусывал, фонарик с динамо-машинкой. Рюкзак-то вот жалко, я такой давно искал, с кучей отделений и ремешками… Золото, кольца-то золотые на самом виду, в кармашке, как только откроешь!

— Ну хламье всякое, а ещё Дункан МакЛауд! А где твой меч, это, что ли? О, а это что?

Эх, сейчас я горько пожалею, что не уделял тренировкам достаточно много времени.

— Да плеер это, классный, скажи? — Я потянулся к рюкзаку, и таки поймал момент, когда они расслабились.

Выкрутиться из захвата толстого проще простого, это только со стороны-то кажется, что он такой большой да сильный. А на самом деле знатно получает локтем в лицо, у меня как раз на куртке нашивки кожаные хорошие, да и локти я тоже набивал, как и колени. Долго перед грушей стоял, колотился в неё как припадочный, и все ж таки выколотил себе умение больно бить.

Жилистый ждал этого удара, и сразу провел мне прямой в челюсть, да не учел он, что удар-то ставится по груше в спортзале, и перед грушей ты стоишь, ногами работаешь, животом тоже. Если сидя, то лучше бить ногой в голень, как раз хорошо получится. Упор под попой есть, противнику деваться некуда особо, целишься и бьешь, красота просто. Но руками-то… Уметь надо. А тут смазано получилось, как лапкой погладил. Да время надо, чтобы рюкзак мой сбросить, себе руки освободить. В результате удар медленный, а я заблокировал его бьющую руку, протянув на себя, схватил сзади за шкирку и как мог впечатал в морозное стекло. Жаль, что не сильно, хотелось бы нос расплющить, да не получится. Эээ… Друг, какой же ты жилистый-то? Ты худой просто! Как глиста. Что же ты так слабо трепыхаешься?

Прижавшись как можно ближе к толстому, чтобы он не мог меня ударить или смять, я резко оттолкнулся от стены, сбрасывая его на пол. Толстый даже понять ничего не успел, как он уже валялся на полу, сжимая лицо ладонями.

Про третьего я забыл совсем, а вот он-то нет. И сидел я как раз для него удобно очень. Телескопическую дубинку я никогда до того не видел, а вещь-то полезная до жути оказалась. Вжик, разложилась, вжик, летит мне в голову. Поймал за бьющую руку, кое-как отклонился.

В это время завозился жилистый, попытался вырваться, толкнул меня… Ну, мне только того и надо, оторвал его от стекла, швырнул на третьего. Легкий он оказался, как раз мне повезло, ещё не успел себе на пивке пузо отожрать.

Вскочил на ноги сам, схватил рюкзак, перескочил через сиденье и дальше по коридору в тамбур.

За мной загрохотали шаги, кто-то опомнился. По фиг, главное, до вагона доскочить, а там милиция… А вот в милицию-то мне как раз и нельзя! Я ж на них, получается, первый напал. Доказывай потом, что я не верблюд. А если уж эти кольца найдут, которые в крови все, что тогда-то?

Нет, попадаться мне никак нельзя!

Блин, от золота этого одни неприятности!

Развернувшись в тамбуре, я встретил первого меня догнавшего пинком ноги в низ живота. Ну-ка, на-ка! Толстый как на стену налетел, на уровне пояса. Тело ещё вперед летело, а вот ноги уже назад, бил я со всей дури.

— Ой, вбил, вбил! — Заохали тетки на лавке. — Ой, что делается… Ой, ироды…

Лишь бы милицию не вызвали, а так пусть дальше охают.

Тело, развалившееся в проходе, задержало моих преследователей. Да и что там преследователей-то осталось, два человека! Ещё одного положу, а второго можно уже будет и самому по электричке погонять как следует.

Захлопнул двери тамбура, и дальше рванул по электричке.

— Погодь, парень. — Крепкий, плотно сбитый мужик выступил мне навстречу. — Погодь, не гони… — Он покопался в кармане, вынул трубку со связкой ключей, вставил в дверь и резко повернул. — О, готов. Вот и все.

— Э? — Удивился я.

— Ключ это. — Он показал трубку. Круглая, а внутри треугольный вырез. С другой стороны в дверь влепились две рожи. Тот самый жилистый, дернул дико ручку, дверь затряслась, но не поддалась. Второй оттеснил его в сторону, и вцепился буквально взглядом мне в лицо, запоминая.

Ну запоминай, запоминай. Встретимся в следующий раз, я тебе вообще голову проломлю, ублюдок!

— А ты что встал-то? — Спросил плотный. — Пошли, дальше перейдем. Станция через двадцать минут. Пусть через платформу побегают, хе-хе-хе…

И он двинулся между сидений. Я пристроился за ним, догнал.

— Слушай, спасибо, от души…

— Да ничё, нормально. Видел я, как они к тебе достали, курил в тамбуре. — Он походя подхватил с одного сиденья барсетку. — Спасибо, Жанна Павловна!

— Не за что, Сереженька! — Льстиво как-то улыбнулась старушка в синем вязаном платке.

Тезка, надо же.

— Пошли-пошли! — Обернулся и поторопил меня Сергей.

Во второй тамбур мы вышли, Сергей снова запер двери, прошли пару вагонов, и остановились около одного, конечного.

— Не догонят. — Сказал Сергей.

— Почему так?

— Да на фиг ты им нужен? Тебе куда?

— Мне б до Москвы…

— Ого, далековато тебя занесло…

— Почему помог-то?

— А что, нельзя? — Сергей улыбнулся широко. — Странные вы, москвичи… Вижу, троица уродцев к тебе привязалась, ты их хорошо так раскидывал, аж посмотреть приятно! Ну и решил пособить человеку хорошему…

— Спасибо, Серег, я должен буду, с меня…

— А, брось ты, сказал же! Тебя как по имени-то?

— Сергей.

— Тезка, значит? Ну, и то хорошо…

Электричка дернулась, стала тормозить.

— Следующая станция… — Динамики зашипели, и смолкли. Электричка замедлила ход, я по привычке потянулся наверх, к поручню, встретил там пустоту и быстро схватился за край спинки скамьи.

Двери с шумом распахнулись, в тамбур зашли люди, несколько человек, стряхивая снег с одежды.

— В тамбур, быстро! — Сергей показал пример, быстро метнулся туда. Я за ним, стараясь сильно не толкаться.

Вслед нам неслись возмущенные возгласы, но успели мы быстро. Сергей с хеканьем уперся плечом в первого, того самого жилистого, на свою беду сунувшегося в вагон с платформы, приподнял его над землей и выкинул наружу.

— Вот так. — Сказал он мне.

Двери с грохотом захлопнулись. На платформе осталась троица, растерянно глядя на отъезжающий вагон.

— Вот и все, а туда же! — Непонятно сказал Сергей. Потом протянул мне широкую, как лопата, руку. — Ну, бывай! Ежели что, зови!

— Спасибо, Серега! — Ещё раз повторил я, пожимая руку. Рукопожатие оказалось крепким, прочным. Здоровый мужик-то, почти как Серега-большой. Разве что ростом поменьше, но в плечах как бы и не шире.

Серега вышел на следующей остановке. А я пристроился на лавке, попытался подремать, да не получилось. Малость потряхивало.

После агрессии всегда так у меня. Ну, бывает, это откат пошел. Сейчас ещё немного потрясет, и пройдет.

Так и не поспал. Полусонный добрался до дома, попытался выслушать короткую нотацию мамы, да сил на это не хватало уже, просто махнул рукой и пошел в душ. Включил воду, встал под жесткие, пахнущие хлоркой струи воды, огладил волосы. Пальцы защипало, руки-то я сбил малость.

За дверью мама что-то говорила, но я уже не слушал. Вода шумела в самый раз. Рюкзак у меня под рукой был, я его в коридоре не оставил. Потянулся, открыл, чуть налив воды на пол. Вынул кольца, сунул их под струю воды. Потом осторожно просушил салфеткой из того же рюкзака, завернул в другую салфетку и сунул в тот же карманчик.

Телефон с грохотом завибрировал на стеклянной полке, с дребезжанием.

Дотянулся, включил.

— Ты дома ли, о мой рыцарь? — Спросила Маша.

— Да, вот только что вошел…

— А что не звонишь, сердце у бедной девушки не железное! Что так шумно-то?

— В душе я…

— Ах, в ду-уше он… Ну ладно, я спать тогда, спокойной ночи! Скажи что-нибудь на ночь бедной девушке?

— Я тебя люблю!

— О, вот так! Спокойной ночи, любимый!

Трубка отозвалась короткими гудками.

Дверь в ванну затряслась.

— Сережа, ты что там делаешь, выходи немедленно, нам с тобой надо поговорить!

— Мам, я не одет! — Ответил я. Ага, ищи дураков, знаю я твое «поговорить»… Я спать хочу, завтра с утра на сутки заступать, и нервы ещё скачут, а я буду сейчас ещё себя дальше закручивать против часовой стрелки. Эх, родители! Главное, на выходе улизнуть побыстрее в свою комнату и спящим притвориться.

Запоздало пришла мысль, а что было, если бы незнакомый тезка мой, дай Бог ему счастья, здоровья и радости побольше, не вмешался? Догнали б, и что тогда? Пришибли б меня за это золото, точно бы пришибли. И за меньшее убивают.

Уже в своей комнате разложил золото на столе. Подумал, проверил тайник с пистолетом, переложил его поближе к подушке. Если сегодня ещё что-то приснится, то хорошо бы снова попробовать его с собой забрать.

Ночь уже, а то бы можно было попробовать… А что «попробовать»?

Последним усилием воли собрав в кучу разбегающиеся мысли, я покрутил в руках кольцо. А проба-то где, а? Где проба-то? Как я его без пробы продам, что скажу? Наследство получил? Хорошо придумал, два, садись. Проверят родителей, те скажут, что не знают ничего, и тогда за меня возьмутся менты.

Ой, снова ждет меня криминал. Надо, надо найти хоть какой-то канал сбыта золота.

Хоть какой.

Валерий Алексеевича я в это дело впутывать совершенно не хотел по разным причинам. Даже не могу выделить конкретно какую-то, но просто не хотел, да и все. Опасно это слишком. Сначала пистолет сныкал, вот теперь золото сдаю, не пойми откуда получившееся… Как бы ко мне не решились присмотреться менты, тот же Михалыч. Впечатления дурака он не производит, да и кто знает, что у него на уме?

Подкопить пока что, а потом сдать сразу много?

Нет, это ещё хуже. За большую сумму убьют совершенно точно. Прям на месте и убьют.

Думай, голова, думай, шапку куплю!

Как ни крути, а все же придется искать каналы сбыта самому.

Может, попробовать попросить Молчана или Чеботарева, вдруг они что-то знают? Или сразу, внаглую, пойти к ближайшему ювелиру? Знаю я тут пару ювелирных салонов, не очень далеко. Приду, спрошу, сколько за это могу получить. И посмотрю, что мне на это скажут.

Ладно, хватит, спать уже пора! Завтра подумаем, что можно сделать.

В эту ночь мне ничего не снилось. На эти сутки, как всегда, лимит сновидений исчерпан.

С утра я выбрал кольцо получше, покрасивее обработанное, и понес в салон. Салон у меня рядом с домом довольно хороший, тут и при совке был ювелирный, а при Мишке Меченом[73] откупили второй этаж, став, таким образом, владельцами всего дома, поставили забор повыше и охрану круглосуточную, ворота металлические, даже какое-то оборудование завезли. Вывеска гласила, что тут можно не только выбрать ювелирное украшение из лучших домов Парижу, но ещё и провести его подгонку под ваши индивидуальные особенности.

Ну, где подгонка, там и изготовление, верно же?

Встретили там меня на высшем уровне. Охранник посторонился, из конторки на меня глянул странного вида тип в кожаной куртке, молодой совсем, лет пятнадцать на вид, не больше, продавщица профессионально-тепло улыбнулась, а когда увидела кольцо, то её улыбка стала чуть напряженной.

— Вячеслав Брониславович, это к вам! — Сказала она в полуоткрытую дверь подсобки.

— Так не держи на пороге! — Ответили оттуда.

Вячеслав Брониславович оказался суховатым мужичком лет где-то за полтинник, с аккуратно подстриженной шевелюрой и запыленными, буквально черными рукавами рубашки. На лбу у него висел какой-то прибор, с линзами и очками, и даже с фонариком. Нос с горбинкой, глаза черные и быстро бегают с одного предмета на другой, и удивительно ловкие руки пианиста с тонкими пальцами.

Ну, тот ещё «Брониславович», скорее, «Израилевич».

— Ну? — Без предисловий спросил он меня.

Я показал кольцо.

— Пройдемте.

Прошли в мастерскую, не очень большую комнатку на втором этаже, без окон. У стен громоздились шкафы с каким-то оборудованием, на облезлом столе желтого лака кипой лежали справочники, книжечки, какие-то проспекты, с изображением разных ювелирных вещей.

Мне предложили сесть на продавленное кресло, сам Вячеслав Брониславович занял место за столом, потянулся, включил шнур в розетку. Электронные весы ожили, осветили тарелку сильным белым светом от кольцевой лампы. Вячеслав Брониславович требовательно посмотрел на меня, я выложил кольцо на стол.

Ювелир пинцетом взял кольцо, и положил на небольшие электронные весы. Те пискнули, показав что-то на электронном табло.

— Так-так-так… — Быстро нажал ногтем на ободок, потом потер какой-то тряпкой, смоченной в реактиве, капнул на кольцо из колбочки, посмотрел на изменяющую свой цвет жидкость.

— Так-так-так. Откуда это у вас, молодой человек?

— Да от бабушки наследство, Вячеслав Брониславович. Времена нынче тяжелые, вот и…

Ювелир оцарапал меня взглядом, особо отметив сбитые вчера руки и задержавшись на глазах. Вздохнул глубоко, положил кольцо на подставочку, надвинул кольцевую лампу, бестеневую. Поглядел внимательно очень.

— И документов у вас, разумеется, нету? — Спросил он снова.

— Ну, какие документы-то?

— Свидетельство о смерти, например?

— Так это-то вам зачем? — Удивился я.

Ювелир снова вздохнул.

— А где же вы работаете? Вещь уникальная, надо сказать. Пробы нету вообще, работа грубая. Что за время? Когда это сделано?

— Да не знаю… Разбирали вещи, вот и нашли.

— А родители-то знают? — Прищурился ювелир.

— Да ещё б им и не знать! — Махнул я рукой. — Говорят, снеси в ломбард с глаз долой!

— Да? А может, вот прям счас им позвоним? — Прищур стал совершенно ленинским, рука с тонкими пальцами пианиста потянулась к телефону.

Да ужо ж я тебя. Звоночек звякнул, и очень тревожный. Дядя никак решил кинуть мальчонку глупого? Ну, ужо я тебя, ужо я тебя!

— Э, дядя, да ты б ещё в Санэпидемстанцию позвонил! — Я быстро сгреб кольцо со стола. — В Женевский суд, в Общество защиты прав человека и в Гаагскую конвенцию. Не нравится, так и не теряем времени, ладно?

— Ладно, но золото оставь. Я его потом в милицию отдам, на экспертизу. Выясним, где ты его взял. А потом уж позвони…

За моей спиной шаги, дверь открылась, скрипнула половица под немалым весом.

Я вздохнул, встал. Повернулся к двери, посмотрел на возникшего как по мановению волшебной палочки охранника, державшего резиновую дубинку-тонфу двумя руками. Как раз на шею набросит, и в пол вожмет. Сам так делал, знаю.

Открыл отворот куртки, показал рукоятку Че-Зет.

Глаза охранника стали квадратными.

— Ну, скрылся!

Охранника как ветром сдуло.

Повернулся к ювелиру.

— Вячеслав Брониславович, мне вас рекомендовали как человека серьезного… — Покачал головой. Наудачу, ну да слишком хитрый этот дядя, чтобы вот просто так от меня теперь отвязаться. — Ну а вы?

— Кто же? — Поинтересовался дрогнувшим голосом ювелир. Рукоятку пистолета он тоже заметил. А я мысленно погладил пистолет по холке… Точнее, по черному затвору. Молодец, мой хороший! Хорошо, что я тебя взял сегодня с собой! Мы друг друга хорошо поймем, верно?

— Да какая разница-то… — Я махнул рукой, потянулся к кольцу. — Всего хорошего…

— Не спешите вы так, молодой человек! — Примирительно положил руки на стол ювелир. — Я же тоже должен знать, с кем дело имею. Не каждый день ко мне такие вещи приносят…

— Вячеслав Брониславович, ваш бычок сейчас себе пальцы не сломает, в кнопки ноль-два тыкая, нет?

— Нет, не сломает. Для вызова вневедомственной охраны у нас есть тревожная кнопка… Вы же должны понимать. Кольцо оцениваю в две сотни.

— Рублей?

— Каких ещё рублей? Долларов Соединенных Штатов Америки! Или вы рублями предпочитаете?

— Нет, лучше зелеными, мне зеленый цвет больше нравится. И… Пятьсот, и кольцо ваше.

— Никакого уважения к старшим! Двести двадцать, куда мне это девать? Только в переплавку…

— Да, трудно будет, но можно выдать за изделия старины глубокой… Давайте-ка за четыреста пятьдесят, и даж спорить не буду!

— Много больно!

— Зато золото-то чище не бывает!

— Двести сорок…

— Четыреста двадцать, может, и договоримся — я знаю место, где таких штук много… Сделаю скидку! — Тут я понял, что сказанул что-то не то. Длинный и дурной мой язык, прикусить бы тебя давно пора, а! Вот как глаза у этого типа разгорелись, не хуже чем у графа Урия…

— Молодой человек, мы не на привозе! — Сказал ювелир. — Делаем так… — Он вынул и выложил на стол три зеленые бумажки. — Вот это окончательная цена, с условием, что вы принесете ещё. Оценивать буду по моему курсу… И душевно вас прошу, не надо ничего нести в переплавку, приносите как есть! На месте цену обсудим, уж не обижу!

Ну, прощай, кольцо!

Вышел, на выходе любезно кивнул охраннику. Тот тоже мне кивнул, но чуть приторможенно. Карман облегчился на кольцо, а кошелек пополнился на три сотни долларов. Не так уж и мало, если рассудить.

Стоит или не стоит идти сюда второй раз, я подумаю потом. Сколько ж неприятностей от такого простого дела, как продать немного золота, сколько же неприятностей…

Не очень красивая, но ожидаемая мысль посетила меня.

Ведь теперь-то я вообще могу не работать! С десяток таких колец каждый день, Соединенное Королевство не обеднеет, а тут я за них получу вполне реальные деньги. Не знаю, хорошая ли это мысль, или нет, но она имеет право на существование. Цены-то на золото, что в моем мире и в мире за гранью сна, разные. Если к делу подойти умно, то и штука вечнозеленых за такое кольцо в самый раз будет, чую. А если поднапрячься и протащить сюда килограмм так шесть-семь, а? Что тогда? Сколько стоит такой вот золотой слиток? Продать парочку… И можно потом долго не работать, только с той стороны золото таскать.

Ага, с ними-то меня и закопают. Там и Че-Зет не поможет, на такие деньги соберутся такие волкодавы, что я по сравнению с ними как спец по посадке помидоров. И рассказывай им потом, что золото-то мне приснилось…

И потому пока что надо соблюдать повышенную осторожность, пока я не пойму, что же и как же работает в этом бизнесе.

Кстати, про осторожность.

Через пару кварталов я понял, что за мой следят. Какой-то совсем молодой хмырек, которого я видел мельком в магазине. Уж больно приметная у него куртка, уж больно приметная. Вытертая на локтях кожанка с американским орлом на спине и ещё какими-то чудными нашивками на груди. И морда лица тоже довольно приметная, таких редко где увидишь.

Ну, вот беда. Теперь домой нельзя сразу идти!

Хорошо, что все с собой есть. Как бы не довел он меня до ближайшего милицейского патруля и не сдал на фиг с оружием…

Не сдаст. Им очень надо узнать, кто же я такой и куда пойду. Если уж заикнулся про то, что золота может быть много… То дальше даже дураку понятно, что будут меня об этом спрашивать долго.

От слежки я избавился просто, с места сорвался и выскочил из вагона метро прям под закрывающиеся двери. Хмырек остался в вагоне, прижался к стеклу, как жилистый тип давеча в электричке. Я помахал ему рукой, и пошел на противоположный поезд. Наземным транспортом доберусь, не развалюсь. А потом сразу на работу надо, так что до дома в любом случае не отследят.

Эх золото, золото, от тебя одни неприятности…

Глава 44

Следи за собой

Будь осторожен!

В. Цой

Проснулся я носом в ковер. Подушки не было, вместо неё какие-то тряпки. Ага, она в электричке разлетелась по вагону. Долго ещё тамошнему народу от неё чихать да кашлять, волос мелкий, тонкий.

Лагерь пока ещё не проснулся. Я цапнул свою куртку, натянул штаны и остроносые ботинки, и осторожно выбрался из шатра.

Снаружи довольно свежо. Кружится редкий снежок, падает на прихваченную изморозью траву. Переступают в загоне кони, слуга рядом кутается в толстый плащ и дремлет, меня не видит. Пахнет горелым почему-то, костром. И одежда вся тоже костром провоняла, от рукава явственно пахнет. Надо будет потом заставить лакеев вывесить на проветривание, что ли… Не знаю, как они тут с такими делами решают.

Поежился, втянул голову в плечи.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Сказала мне Вера, выбираясь из шатра вслед за мной.

— И тебе тоже доброе утро. Где остальные?

— Спят ещё.

— Да как же. — Виктор вышел из-за шатра, отряхиваясь после умывания. — Доброе утро, Ваше Высочество. Хорошо ли спалось?

— Да отлично просто. — Я потер руки. Колец-то нету, они там, в моем мире, и одно уже успешно конвертировались в три сотни долларов США.

— Тогда предлагаю двинуться назад не медля.

— Принимается. Будим слуг?

— Ваше Высочество, предлагаю сделать хотя бы часть пути на лошади. — Быстро сказала Вера. — Пусть кто-нибудь в поводу ведет, научитесь быстрее, а до дороги на столицу карета все равно не пройдет быстро.

— Хорошая идея. — Согласился я. Как ни крути, а на лошади придется учиться ездить.

Быстро подняли слуг, Росинант погнал всех готовить бричку, Виктор заставил двоих затоптать костер. Шатер сложили, ковры и прочее отнесли куда-то в общий лагерь.

Через полчаса, не больше, мы двинулись назад.

Я пошатывался в седле как пьяный, но кое-как держался. Не смотря на то, что поначалу у меня все время ноги порывались то накрутить педали, то нажать газ-тормоз, как-то освоился. Сидел в удобном седле, разве что чуть покачивался. Поводьями не дергал.

Барон Нават изъявил желание ехать с нами.

— Делать тут уже все равно нечего, все звери по лесу разбежались, а самых интересных уже вывели. Да и дядя мой будет беспокоиться… — Так он объяснил свое решение.

Я заметил, что хвост здоровенного волка исчез в переметных сумах Веры. Воротник себе сделает, не иначе. Или манто, не знаю, как это называется… Кстати, а по низу куртка-то у неё чем-то подобным оторочена, белый мех такой. Точно как на волке. Значит, не первый тот хвост был, не первый!

— Держу! — Сказал Ждан, принимая повод моего коня из рук Веры. Конь равнодушно пряднул ушами, фыркнул. Вспомнив про вкусности, я скормил коню морковку из переметной сумы, а потом и ещё две. Лошадка явно пришла в хорошее расположение духа, а я удостоился ещё одного внимательного взгляда Веры.

Медленно мы двинулись по кромке леса, в котором вчера шла охота. Туши животных раскиданы по полю как попало, где подстрелили, там и освежевали, кишки в сторону, шкуру и самые вкусные куски мяса вырезали, остальное оставили. Небольшое поле превратилось в грязный двор мясной лавки.

— Это ещё что такое? — Вдруг спросил Ждан, посмотрев на лес.

Я проследил его взгляд.

Несколько серых и босых трупов болтались на ветке дерева, превращенного в виселицу. Вчерашние крестьяне, худые и грязные, повешенные. Раз, два, три… Я насчитал пятерых, потом выругался и перестал. Тут их больше десятка точно.

Да мать же твою так, что же снова такое, а?

На кой надо так было делать? Чем помешали-то? Ведут себя хуже, чем немцы во время войны. Разве что не додумались в деревню всех жителей в сарай согнать да сжечь. Власовцы хреновы. Это ж их страна-то, ну на кой так поступать?

Уроды так уроды, и сказать нечего.

— Поехали отсюда. — С отвращением сказал Виктор. — Поехали, нечего тут глядеть!

Барон Нават равнодушно поглядел на повешенных, пожал плечами. Ну конечно, ему-то что, это же не его люди!

Так и не мои ж, если разобраться.

Я вообще тут случайно оказался. И не понятно каким способом.

Мы продолжили путь.

В город успели к вечеру уже. На лошади я к середине поездки неплохо освоился, да все равно Виктор настоял на том, чтобы пересесть таки в бричку.

— Завтра с утра поймешь почему. — Сказал он. — А пока сделай как прошу, ладно?

Ну, сделал. Хотя уж и не знаю, где же удобнее ехать-то было, в бричке или на лошади. Что там, что там трясло одинаково.

Размешенная копытами большого отряда дорога застыла причудливыми холмиками, вода замерзла тонкой ледяной пленкой. Бричка пару раз застревала, тогда её общими усилиями выталкивали дальше. Барон Нават так же впрягался вместе со всеми, в то время как его слуги цепко оглядывали окрестности.

Умные такие слуги, хваткие. Не сразу и поймешь, кто же это, то ли слуги, то ли телохранители, то ли шпионы. Вот Вера понятно, самая настоящая шпионка. Лезет в постель к принцу, совершенно не представляя, чем это может кончится. Что же граф Лиордан-то, так прямолинейно? Или это инициатива барона Навата?

Ой, не думаю я…

Ладно, дальше решать будем, по тому, кто как себя поведет. Если что, то королева сама решит вопрос с моими дамами радикально довольно. Жестоко? Да. Но что от меня-то зависит? Бегать от Веры с криком «отстань, я ещё мальчик!» будет гораздо опаснее и глупее.

До города добрались днем, разделились. Барон Нават со свитой отправились вдоль малой городской стены направо куда-то, в поместье свое, мы же пошли в город, мимо замерших, вытянувшихся вверх вдоль своих копий стражей.

Я случайно присмотрелся к ним повнимательнее. Лица совершенно крестьянские, широкие скулы, медленные глаза опущены долу, либо глядят куда-то в край круглого шлема. Плечи узкие, плохонькие кольчуги одинарного плетения с большими кольцами висят как на вешалке, да ещё подпоясаны широкими кожаными ремнями, которые, в свою очередь, все в трещинах. На руках почти что нету мускулов, кости одни. Да и запястья не очень развиты. У меня сначала болели, до сих пор побаливают, а потом ощутимо укрепились, в этом мире посильнее, а в том чуть поменьше.

Сравнил со стражниками фигуру Волина. Не, не котируются. Волина надо их трех таких собирать, если без доспехов. И смотрят они как-то подторможено, словно не до конца понимают, что же тут происходит вокруг них.

Нда, с такими воинами много не навоюешь при всем желании. Не разбегутся, так их порубят в куски. Даже я, принц, который начал заниматься меньше года назад. Достаточно глянуть, как они оружие держат. Я раньше-то не замечал, держит человек палку и держит, и только после занятий с сержантом приноровился.

Копья этим стражникам ну никак ни к чему, потому что они обращаться с ними не учились никогда. Для них это просто палка с острием, которое надо беречь от влаги, протирать там, или что ещё… А для воина есть много нюансов. Достаточно посмотреть, как держали копья рыцари из свиты графа Дюка. Высоченные, здоровенные, древка где надо отполированы, острие на солнце просто сверкает, да ещё и с флажком красным, чтобы видно было, куда тыкать.

Хороши, нечего сказать!

Ждан и Волин от ворот свернули куда-то в переулки, а Виктор и остальные довели меня до ворот замка, и только потом откланялись, поворотили лошадей. С дороги переоделся, привычно не найдя взглядом принцессу Альтзору — ну снова где-то пропадает. Ну да и ладно. У неё теперь новый рыцарь есть, и мне рядом делать совершенно нечего.

Переоделся, заглянул Росинант и робко предложил

— Баня уже натоплена, Ваше Высочество.

— Хорошо, хорошо. Что делает мастер Клоту?

— Изволит отдыхать в своих покоях, Ваше Высочество. Позвать ли?

— Не, пусть отдыхает.

Через полчаса я уже отмокал в горячей воде, уставившись в потолок. Два пажа-раба с полотенцами почтительно ждали в отдалении, Росинант крутился где-то около входа, изображал из себя деятельность. Надо бы будет обозначить его статус среди других слуг, обязательно поговорить об этом с королевой. Сынок-то за ум взялся, вот слуг себе расставляет туда, сюда, туда, сюда. Королева довольна будет, как я думаю.

— Её Величество королева Мор Шеен Первая призывает к себе Его Высочество принца Седдика! — Раздалось ото входа.

Я поглядел. Стоял лакей, напыщенный и важный, как индюк.

— Иду. — Ответил лениво.

Ну что тут скажешь, на ловца и зверь бежит.

Королева встретила меня в тронном зале. С ней небольшая свита, по углам жмутся аристократы Соединенного Королевства со своими слугами, перешептываются, наемники у стен держат копья и оглаживают рукоятки мечей, покачивают топорами. Ещё один минус в это королевство. Наемное войско куда как более подготовлено, чем то, которое родное тут. Эти вдвоем способны разогнать тот наряд городской стражи, что у ворот города дежурит.

— Ой, сыночка! — Распустила объятия королева. — Вернулся!

Снова липкий леденец, который я начал сосать, подавляя отвращение. Графа Урия тут не было, лишь граф Лург и графиня Нака, эти не страшны. При них такой спектакль очень полезен, я бы даже сказал. Можно потерпеть даже вкус сахара.

Ой, а не стоит все ж ничего брать из рук королевы. Ой, все же не стоит. Намешать в леденец мышьяку, и все, привет. Или ещё какой-то гадости, история ядов и отравлений на моей родной Земле насчитывает пару тысячелетий уж точно.

Ну, да раз уж взял, так надо докушивать. Просимулировать больной зуб, что ли? Зуб болит, сладкое нельзя… Нет, лучше не стоит. Лечение больного зуба средневековыми методами само по себе способно свести в могилу не хуже мышьяка или цикуты[74].

— Ваше Величество! — Раздалось от дверей. — К вам граф Гортен!

Дальше я уже не слушал, все пошло по накатанной. Граф Гортен объявил о том, что штат слуг увеличен вдвое, что кого-то там уже порют каждый день, и жизнь в замке налаживается, оказывается. Но вот надо бы ещё немного денег… Совсем чуть-чуть! И тогда все сразу станет хорошо.

Королева скупо приказала графу Лургу выдать графу Гортену все, чего тому не хватает. Толстяк скривился, но не починиться не посмел, отозвал в сторону, стал о чем-то беседовать. Наверное, выясняет, как бы ему в плюсе остаться?

И дальше как по накатанной, разве что крестьян почему-то стало больше. На охоту нашу может кто жаловаться придет?

— Граф Лиордан, посол Неделимой Империи! Барон Нават, помощник посла!

О, вот это уже интереснее!

— Ваше Величество! Ваше Высочество! — Поклонился граф. Старый на вид человек двигался и разговаривал совершенно легко, свободно шагал, свободно сгибался в поясе, свободно подошел и приложился к пухлой ручке королевы, сделал какой-то дежурный комплимент графине Нака, от чего та чуть не растаяла, кажется, даже графу Лургу подмигнул. Неужто и у них общие дела какие-то есть?

На его фоне чуть терялся барон Нават, пышно одетый, побритый и подстриженный. И когда успел-то только? Наверное, в его сутках больше, чем двадцать четыре часа. Стоял, смотрел по сторонам, вежливо улыбался знакомым, которых у него оказалось удивительно много даже тут.

— Что привело тебя в наш замок, граф Лиордан? — Важно вопросила королева.

— О, ничего серьезного, Ваше Величество! — Ещё раз поклонился граф Лиордан. — Я всего лишь пришел засвидетельствовать своё почтение к трону Соединенного Королевства, а заодно и представить ко двору моего племянника, барона Навата. Скромно надеюсь, что в будущем он заменит меня на почетной должности посла в Соединенном Королевстве Ильрони и Альрони…

Представили, поклонились, поцеловали ручку. Я уж думал, что сейчас барону сладких леденцов достанется, да обошлось, повезло ему. Да и он сам не дурак, предпочел быстро затеряться в толпе придворных, чтобы не отсвечивать.

Сегодня был очередной бал. Запиликал оркестр, несколько худющих Кавалеры и дамы начали свое бесконечное скольжение то к друг другу, то от друг друга. Посидел я из вежливости часа полтора, а потом, сославшись на плохое самочувствие, покинул это действие. Достали уже, сил нету. Хоть бы музыку включали получше, поживее. А то эти вопли кошки за рыбой меня уже достали, сил нету просто.

В комнатах у себя вспомнил про важную мысль, которую чуть не забыл.

— Росинант. Кто и сколько у меня слуг?

— Три руки и ещё три, Ваше Высочество.

Восемнадцать человек.

— Это лично мои слуги?

— Да, Ваше Высочество. Есть ещё прачки, стиральщицы…

«Подмывальщицы!» — Подумал я.

— …глажки, рукодельницы, повара… Но вот прачки у вас две свои, личные. А повара нету, мы из королевской кухни носим сами. Ещё две руки и двое рабов.

— Так, сейчас собери всех вместе в коридоре, через полчаса чтоб было!

— Ваше Высочество, могу ли я взять с собой пару стражников?

— О, даже так? Конечно, сейчас… — Я выглянул из комнаты. При моем появлении стража у дверей взяла «под козырек» как это тут понималось.

— Так, троица в доспехах. — Охарактеризовал я их. — Вот это старший над слугами, Росинант его теперь зовут.

Ухмылки стражников показали мне, что слуги и стража тут общаются тесно, и прошлое имя моего Росинанта для них секретом далеко не было.

— Помогите ему вежливо собрать всех моих слуг, на которых он вам укажет. Приказ понятен? Исполнять! И чтобы через полчаса тут все были! — Крикнул я уже в спины удаляющимся стражникам, которые чуть ли не подталкивали Росинанта вперед.

Через полчаса стало. Две прачки, полные женщины средних лет в застиранных платьях и с красными, одутловатыми руками, щегольской мужичок-портной, в камзоле, зыркающий настороженными глазками (ага, хмырь, а где-то это ты был, почему у меня половина одежки то в дырах, то в нитках?), молодые парни-увальни, числом пять штук, уж не знаю и для чего, две молодые девчонки, чуть постарше Альтзоры, и остальные. Рабов тоже привели, ну этих что описывать? Три пажа, мелких, все остальные как на подбор, крупные округлые такие мужики. Лица чуть прихвачены тупостью, глаза вылупили… И вся фигура выражает рабскую покорность судьбе и лишениям. Хотя и трусят, но пришли, ни один даже и не подумал, для чего же принц их вызывает.

Оп, стоп. Вот этот именно тип, он мне что-то не очень нравится. Вот представьте, что на грядке у вас растут помидоры. Все как один, все как на подбор красные и налитые, прикрыты листиками, так и просятся — сорви нас, хозяин, покроши в салат, заправь солью по вкусу, и слопай… Ну, как один. А вот этот и вроде красный такой, но вот какой-то не наливной, а даже скорее сморщенный, запрятался от остальных на ветке. Соку не набрал, вкуса тоже, ну за что меня есть-то, хозяин, а? Я тут ещё с полгодика порасту у тебя, повишу, никого не обижу, а ты меня пока поливай, поливай…

Точно.

Я помню его. В самом начале моего пробуждения он так внимательно на меня смотрел, что ну просто никак не мог не запомниться.

Вовремя я спохватился, сделал вид, что не узнал, а сам задумался.

Ну как-то не похож он на тех рабов с южных стран, что я тут уже видел. Никак просто не похож, хоть тресни. Вроде бы и лицо одно, и тело тоже не очень отличается, мозолей на руках и ногах от оружия… Что-то там мне граф Слав говорил про то, что узбеки эти оружие не носят?

Нет, точно что-то такое он мне говорил. А почему же тогда на этом есть пару шрамов, как от укола, такой звездообразный, на правом бицепсе, и запястья у него дай боже, широкие…

Со щелчком картинка встала на место, я даже рискнул посмотреть на заинтересовавшего меня черного ещё раз.

Кто это там сказал, что он одутловатый? Не, не, не. Разве что чуть жирком зарос. Плечи сильные, руки тоже сильные, мускулы у него совершенно не такие, какие от работы бывают. Если б тебе похудеть, приятель, сказал бы я, что ты воин. Разве что тебе не хватает копья, щита, кое-каких восточного вида доспехов и круглого шлема под чалмой.

О как.

Нашел шпиона, не иначе.

Надо будет с ним позже обстоятельно побеседовать, а пока что…

— Так, слушать все сюда. С сегодняшнего дня вот этот тип… — Я толкнул Росинанта вперед ладонью. — Назначается над вами всеми старшим. Отчитывается передо мной. Кому что не ясно?

— Ваше Высочество, но так невозможно! — С поклоном сказал портной.

— С чего бы это? — Вежливо поинтересовался я.

— Ваше Высочество, но… Но так не заведено!

— Это кто-то меня учить-то будет, как заведено, а как нет? — Снова вежливо спросил я. — Как я скажу, так и заведут! А кому что не нравится, так проваливайте к… — Я запнулся, я потом добавил по наитию. — К Черным богам проваливайте.

Все поохали, но на месте остались. Портной недовольно поджал губы, но смолчал, и даже попытался поклон обозначить.

Итак, вот уже есть первый кандидат на вылет. Посмотрим, как Росинант справится. Если хорошо, то можно будет его потихоньку продвигать в доверенные лица.

А ещё, у меня есть настоящий шпион, первый.

Об этом я думал уже в своем мире, снова и снова бросая на пол смятые бумажки. Стрелочки, кружочки, стрелочки, кружочки… Дело-то не очень хорошее получается. Если предположить… Так, новый лист бумаги на стол… Если предположить, что ниндзя на чердаке беседки и вот этот странный раб из одной цепи, то их хозяин знает о моем договоре с Лесным бароном, знает о том, что я веду дела с мастером Виктором и в курсе всех моих перемещений и отношений. Кажется, в шпионском мире это называется «сношения».

А если нет? Если нет, тогда ситуация получше.

Я вытащил свою старую бумажку со схемами. Сюда я заносил все, что происходит со мной в том мире. Добавил ещё один кружок рядом с графом Лиорданом, назвал его «Барон Нават». Подумал немного, нарисовал ещё меньше кружок. «Вера». Ещё кружок наособицу — «странный раб». Вот то что надо получается.

Итак, не пора ли нам этого странного раба… Того? Схватить и хорошенько поспрашивать? Сделать это проще простого, нападение на свиту принца где-нибудь в Нижнем городе, шальная стрела, а потом оттащить раненого куда-то в спокойное место, а всем сказать, что помер, болезный.

Или поступить чуть хитрее, сделать вид, что ничего не происходит? И покормить его дезинформацией?

Но почему я думаю, что у меня всего лишь один такой вот шпион? Скорее всего, есть и другие.

И опять же, почему я думаю, что такой вот шпион есть только у меня?

Скорее всего, они есть у сержанта, есть у графа Слава, и есть ещё у мастера Виктора, я к нему чаще всего заглядываю, получается.

Надо будет искать. А пока надо будет озаботиться продажей остального золота. Деваться некуда, снова идти к хитрому еврею Вячеславу Брониславовичу, деваться пока что некуда. Срочно нужно перевести золото в деньги.

А что на деньги-то?

А на деньги много чего можно в тот мир перенести. Был бы только способ сделать это все надежно и с гарантией, что не придется потом пальцы залечивать, а то и чего похуже.

Глава 45

Шпионы там, шпионы здесь,

Без них не встать, без них не сесть…

Песенка из к\ф «Три Мушкетера»

Ну, и нашлись шпионы, конечно же. Нашлись, куда без них. К барону Седдику несколько раз приходили люди из деревни, просились на работу. Повар даже приходил, после того, как прошлого повара на рынке в Нижнем городе ударили дубинкой по голове. С самыми хорошими рекомендациями, между прочим. Отвергли, почему-то не понравился он ни баронессе Ядвиле, ни баронессе Лое, даже Лане. Ну, и погнали его со двора. А повар выздоровел, не сразу, но мастер Клоту помог.

Ещё такой же хмырек обретался у графа Слава. Большое поместье графа требовало для поддержания много народу, слуг у него было достаточно. И как раз семидневье назад появился новый слуга, очень умный и расторопный парнишка из деревни. Крепостных у графа Слава не было, потому что не было поместья, и слуг ему приходилось нанимать. Рабов-южан он не брал, не любил их почему-то.

Да, тут обычаи были разные. Крепостные только при земле. А если нет земли, то и крепостных тоже нет. Рабы только южане. Связано это было с каким-то древним обычаем, что своих людей в рабстве держать нельзя, только чужаков. А черных этих сами Светлые боги повелели, потому что они не люди.

Ага, да, обычай интересный. А что же такое тогда «крепостничество»? Статус крепостного крестьянина мало чем отличался от статуса раба.

Все это мне прояснил профессор Гонку. Занятия-то я свои не бросил, и зачастую, вечерком, ко мне в покои приходили профессора из Королевского университета, меня учить. По договоренности с графом Урием выделили мне отдельную комнату, не очень далеко от моих покоев, слуги там прибрались, притащили жаровню, потому что вечера становились все холоднее, стража встала. Натащили туда папируса, то есть бумаги местной. Поставили парты и кафедру для профессуры, и даже договорились о кормежке и ночевке в замках припозднившихся учителей.

Домашнее обучение в действии.

Не скажу, что мне это нравилось. Очень не хотелось быть узником в башне из слоновой кости.

Был у нас на первом курсе института парень, который как раз домашнее обучался. Не нашел общего языка в школе, либо школа была такая, уж не мне судить. Но три последних класса мальчик дома учился.

И был он какой-то как не от мира сего. Шуток не понимал, на лекциях сидел прямой, как палка, даже ручку дома забыл, а попросить стеснялся, пока ему Борис свою не дал. Да и на совершенно простых жизненных ситуациях впадал в ступор, что и как делать, не знал. Отменили лекцию, все на улицу, так и он за всеми. Все пить водку — так и он пить. Тем более что такие ребята хорошие, угостить обещали, день рождения ж, да и по лекция помог… Ну, и как результат, все от патруля милицейского отмазались, а он нет, его и забрали. Потом ходили в отделение выручать, хорошо, что милиция грамотная попалась, ограничились беседой да и выпустили, домой не сообщили. И друзей у него как-то не очень было. Девчонки наши его задротиком прозвали, но, по-моему, зря. Парень-то неплохой, потихоньку в жизнь втягивался.

Так вот Борис как-то выдал, что это не просто так, а сугубо по причине.

— С коллективом в школе не общался. — Подвел он итог, хорошо глотнув «Балтика-3». — Вот потому-то с нашим коллективом не знает, как себя вести. То всем верит, то всем не верит. Не думает, что люди разные бывают. Кто-то улыбнется, кто-то скривится, кто-то руку подаст, кто-то обуть попытается. Кто-то за помощь тебе руку пожмет, а кто-то задницу оближет. Эх, да чего там говорить, пошли ещё по одной.

Ну, да про шпионов снова. Вернемся к нашим шпионам, как говорится.

Самый жирный шпион у мастера Виктора обретался, новый грум, рабочий на конюшне. С тех пор как дела мастера Виктора пошли в гору, то прикупил он себе новых лошадей, нугарцев. Это страсть у него такая была, у нас новые машины себе покупают, а он лошадок. А с лошадками и слугу нового нашел, который за ними должен был ухаживать. Прям из далекой Нугарии, застрял он тут проездом, с корабля, да решил наняться за лошадьми последить. С лошадьми у него хорошо получалось, да только подозрительный интерес он проявил не только к зажигалкам, но ещё и к тому, что же делает настоящий принц вот тут, вот так…

Мы переглянулись. Баронесса Ядвила одобрительно кивала, сержант хмурился, граф Слав оставался невозмутим. А барон Алькон, он же Лесной барон, что-то очень сильно задумался.

— О чем мыслишь, Лесной барон? — Решил подтолкнуть его раздумья я.

— Ваше Высочество, Седдик, я вот думаю, у меня в последнее время никого не пришло. Только трое крестьян приблудилось, от графа Лурга сбежали. Принесли с собой голову сборщика налогов, как они утверждают. Но они-то вряд ли на кого-то работают, туповаты просто… Но кто же за нами следит? И с какой целью?

— Это не от королевы. — Сказала баронесса Ядвила. Обычно она молчала, но в этот раз решила высказаться.

— Почему это?

— Потому что иначе Ваше Высочество сейчас находились минимум под домашним арестом. Её Величество не допустит общения наследного принца с простолюдинами. Это опасно. Она сама начинала так же… — Баронесса резко оборвалась, а я сделал себе на память очередную зарубку. Вот диктофон бы завести себе, а потом дома, в уютной обстановке, все это прослушать тщательно. А так, пока тут уснешь, пока там проснешься, половину точно забудешь.

— Тогда возникает вопрос, кто же эти люди? — Сказал граф Слав.

— Империя?

Все взгляды обратились на сержанта. Тот призадумался.

— Да кто его знает, кто это. — Ответил он на общий немой вопрос.

— Граф Урий? — Предположил Виктор.

— У этого выродка шпионы водиться могут. — Согласился граф Слав. — Один граф Мор трех стоит. Но опять же, если бы он знал, то… Думаю, Седдик, твои бомбы… — Он сделал небольшую паузу, смакуя слово. — Твои бомбы однажды бы оказались под твоей кроватью. Или чего похуже. Граф Мор мастер на всякие подлые неожиданности.

— Может, уехать? — Предложил сержант. — Корабль в порту есть, через неделю мы уже острова пройдем, а там Рохни или Дарг, а то и юга…

— Южные страны нам не подойдут. — Покачал головой граф Слав. — Там совершенно негде спрятаться. Все люди на виду, в фортах места мало. Любой чужой сразу же вызывает подозрение. А в дикие места соваться — это просто сэкономить королеве… Простите, Ваше Высочество… Деньги на наемных убийц.

— Как же так? — Это уже баронесса вступила в разговор. — Как же так? Издревле все бежали на Южный континент, там скрывались, и ни разу…

— Ваше Высочество, это простые преступники, их оттуда возить себе дороже. А в фортах все на виду. Гарнизон форта, вместе со всей обслугой, редко больше тысячи человек. Корабли приходят редко. Все лица знакомые, все друг у друга на виду. Приезд любого новичка сразу же вызывает немалый интерес и становится темой для обсуждения на много семидневий, пока не прибудет очередной корабль. Да и потом к новичкам присматриваются. Там не скрыться. Тем более принцу крови. Найдут, и пришлют военную экспедицию. Поселенцы не будут ссориться с Соединенным Королевством, мы запросто сможем осложнить им жизнь, не пропуская туда караваны с едой и оружием. Выдадут нас всех, ещё и сами поймают, если награда будет достаточно велика.

— Тогда Империя…

— Ага, вот здорово. — На этот раз уже не удержался я. — Прямиком в пасть льва.

— Я бы не был бы так категоричен, Ваше Высочество, Седдик. — Сказал граф Слав. — Империя довольно разная, иногда закатные провинции не знают, что делают провинции на восходе, и наоборот…

— Ваше Высочество, а что же барон Нават? — Спросила меня баронесса. — Как он показался?

— Приятный молодой человек… — Хмыкнул я. Брови всех присутствующих взлетели вверх. «Молодой человек» барон Нават меня постарше будет.

Больше на эту тему вопросов не последовало.

И снова слово взяла баронесса.

— Ваше Высочество, в скорейшем времени необходимо определиться с тем, принц Вы или нет. День Рождения…

— Когда?

— Весной. Ещё три луны. Потом уже можно сказать, что принц совершеннолетний. В Рохни короли в таком возрасте корону получают.

Вот это да. Теперь я знаю свои точные сроки. До весны со мной должны разобраться. Так или иначе.

Альтзора. Кстати, что там с Альтзорой-то? Чем она сейчас занимается?

Спросил.

— Её Высочество Альтзора сейчас отправилась с рыцарем Алором на морскую прогулку на галере «Чайка». — Ответила мне баронесса.

— Как так, это же королевская галера? — Изумился граф Слав.

— Королевская. Но Её Величество передала галеру под командование рыцаря Алора, за его подвиги в восстановлении порядка в замке Ван.

Лица всех присутствующих помрачнели, а лесной барон аж зубами скрипнул.

— Подвиги? В крестьянской войне? — Выразил общее мнение граф Слав. — Ваше Высочество, прошу не считать за дерзость, но даже при вашем отце за такие «подвиги» не награждали, а вешали! Кочевники по Закатному герцогству как у себя дома гуляют, а войско наемников развлекается в крестьянских деревушках… Бунт они усмиряли. Они ещё настоящего бунта не видели!

Так вот это откуда пришли те самые просители-неудачники, которых я встретил в доме мастера Виктора? Значит, в той гадкой истории и рыцарь Алор приложил свою ручку? Ну, тем радостнее мне будет его повесить… Потом.

— Это сейчас не важно! Итак, господа. Очень хочу услышать про наши силы. Что, сколько… Граф Слав? Виктор?

Виктор ручался за полсотни человек. Это молодые дворяне, их оруженосцы и те, кто к ним может примкнуть. Все бойцы, бывали на дуэлях, оружием владеют хорошо, много лучше среднего наемника… Хотя вот тут я сильно сомневался. Наемник, сделавший воинское мастерство своей профессией, вынужден упражняться в нем регулярно и совершенно с другими ставками, чем дворяне на дуэлях. Так что ещё надо поглядеть, кто же кого в конечном итоге.

Полсотни верных графу Славу людей. Это были в основном ветераны каких-то там воинских компаний и отставники, избравшие себе спокойную жизнь тут, в пределах столицы Соединенного Королевства. Спокойная жизнь кончилась, привилегии ветеранские тут срезали одними из первых, и потому бывшие бойцы и командиры Морской стражи были на королеву и графинов обижены. При желании граф Слав мог бы позвать ещё человек пятьдесят, из которых он лично знал десятка два. Любой барон, да и граф, при себе имел дружину, которую он мог привести… За численность граф Слав не ручался, но получалось где-то около трех сотен вообще. На резонный вопрос, смогут ли все они одновременно прибыть под стены столицы и тут попрятаться до наступления того самого момента, граф приуныл, пожевал губами и сказал, что сотню человек он как-нибудь наберет, если поднимать народ прям сразу.

И две сотни стрелков от Лесного барона. Это те, на которых он мог положиться и которых мог вывести в поле хоть прямо сейчас. Из них человек двадцать могли сражаться с наемниками в открытом бою, а остальные вот так, из-за угла. Если подождать ещё недельку, то и пять сотен человек соберется, но как скрыть такое приготовление от королевских шпионов? Да и собираемые отряды могли попасться на глаза рыцарям графа Дюка, а в открытом бою стрелки немного стоили…

Ну, ещё и десятка гранатометчиков, моё секретное оружие.

Вот примерно мои силы, которые можно поднять и повести в бой.

Противостояли этому части королевской гвардии числом две сотни человек. Две сотни пехотинцев, чья подготовка довольно сильно упала. Всех старых гвардейцев разогнали, они теперь обретались в Летнем замке, летней резиденции королей Соединенного Королевства. Да и было их там человек пятьдесят, вроде бы как охраняли, но на самом деле просто убрали их с глаз долой. А недавно некие разбойники совершили на них налет, побили сильно, но до конца не доломали. Гвардейцы еле отбились. Королева сразу осерчала, да и поспешила наказать, послав туда графа Дюка с рыцарями… Ну, не успела. Гвардейцы, кто выжил, не будь дураки, наладили лыжи в сторону Гнезда, к графу Идон Лару.

Ещё была отборная рыцарская сотня, под предводительством графа Дюка. В этом отряде собралась тяжелая конница, рыцари со своими оруженосцами и слугами. То же самое, что и полсотня от Виктора. Вообще, «сотней» это образование называть было бы затруднительно, скорее, это уже целый отряд. У каждого рыцаря оруженосец и не меньше чем двое слуг, все обученные оружному бою и верховой езде. Доспехи и хорошее вооружение, естественно, только у рыцарей. В открытом поле рыцарская конница легко топтала степняков и крестьян, грозила кольчужникам и лет сто назад по случаю выдала на орехи рыцарям Рохни. Не знаю как сейчас, но против тех же вольных стрелков это была бы грозная сила.

Ну да, не в кино мы, не в кино. Стрелам-то ещё долго расти надо, чтобы рыцарские доспехи пробивать. А умельцев, которые в щели забрала попадают, так ещё и поискать надо. Нет, конечно, в лесу рыцарям плохо придется, только вот воевать-то в городе надо будет, если что…

При необходимости остальная конница могла прибыть в город через день, стояли они в воинском лагере около дороги, ведущий в город. Граф Дюка пока что своей коннице отдых дал, после подавления крестьянского восстания, крестьяне таки успели чуть рыцарей потрепать. Итого через день ещё три сотни человек. Будем считать, что они вот тут есть, прямо тут.

Ещё наемники. Наемники тут были разные, и это надо было хорошо обдумать.

Нанимались тут часто целыми отрядами. И нанимателю удобнее, отдал определенную сумму и получил услуги, не надо договариваться с каждым наемником отдельно, и наемнику удобнее, вокруг все уже свои, проверенные люди, да и любые неурядицы что с оплатой, что ещё с чем удобнее урегулировать через капитана отряда, чем через нанимателя. В Соединенном Королевстве таких отрядов было четыре.

Два отряда в городе сидели.

Один «охранял» порт, назывался отряд Рока Одноглазого. Они как раз засели в тех фортах, которые я видел, когда тут просыпаться ещё только начал. Сделали этот форт, он назывался Правый Клык, своей резиденцией. Всего триста пятьдесят человек, и ещё с ними три драккара, гребных галеры местных. Типа защищали от пиратов. Галеры уже в причал вросли, а сами наемники от пьянства опухли так, что в трюм бы не залезли уже.

Второй отряд, отряд Чекванди, в две с половиной сотни человек, сейчас сидел в Нижнем городе, около кварталов бедноты. Нашлись там склады какого-то купца, вроде бы бывшего главы торговой гильдии, посмевшего ещё в самом начале правления королевы поссориться с графом Лургом… И теперь товары, оставшиеся после исчезновения купца, давно продали, а в складах поселился наемный отряд. Из этого-то отряда как раз и были все охранники и помощники королевы. Хваткие и верткие ребята, специализировались как раз на подавлении народных восстаний. С ними знаком был Лесной барон, год назад они его неплохо пощипали, отряд сократился втрое.

Третий отряд, в шесть сотен человек, засел в бывших королевских складах за общей стеной. Не очень далеко от города, но и не близко. Назывался он отряд Гука. Имперские наемники. Довольно хорошо подготовленный отряд, патрулировали окрестности города. Как проглядели они банду Лесного барона… Нда.

Последний, четвертый отряд был самым большим. Отряд Каллуфа, две тысячи человек. Они сторожили дорогу вглубь страны не только и не столько от степняков, сколько от графа Идон Лара. Стоило бы графу выйти из своего убежища, то отряд Каллуфа ударил бы графу во фланг. Но этот отряд мне не опасен, к столице им идти дня три, а то и четыре, да и пойди попробуй прямиком назад, сразу в холку степные всадники вцепятся. Так что этот отряд можно будет условно сбросить со счетов.

Ещё было три сотни кольчужников, которые тут охраняли стены и башни города. Ну да это ещё рак на горе свистнет… Видел я этих кольчужников. Кольчуги-то у них есть, а вот умения драться, и самое главное, желания этого делать… Вот с последним точно напряженка.

Вооруженный захват власти обещал быть интересным.

Итак, на первый день боев в городе имеем сразу сотню рыцарей, тяжелой конницы. Да и местные боги с ними, с рыцарями, ничего на улицах они сделать не смогут. Разве что пограбить да мечами помахать… Но у них есть оруженосцы и слуги, это ещё по трое на каждого рыцаря, итого сплоченный отряд в четыреста человек получается. Ещё шесть сотен наемников, из которых двести всадников. Двести гвардейцев. Триста кольчужников. Итого имеем в первый же день боев полторы тысячи человек против… Пятьдесят плюс пятьдесят плюс двести… Против трехсот. Ага. Туши свет, сливай воду, бросай гранату.

То есть, только гранатометчики могут нас спасти при прямом военном столкновении. Но воевать-то тут… Улицы-то широкие, сразу взрывами не перекроешь. Баррикады строить — так обойдут же, а учитывая, что гранат-то у меня пока всего восемьдесят штук, а гранатометчиков всего десять… Ой, маловато!

Так, а что с народными массами? Мало нас, и страшно далеки мы от народа[75].

Вон, у декабристов сколько тайных обществ было, а толку-то пшик! Побузила гвардия чутка, да загнали обратно, солдат в казармы, офицеров в Сибирь. Ещё и шпионов там было через одного, не зря ж на Сенатской их уже ждали. Армия? Нет, армии тут уже нету, стараниями королевы и графинов. Гвардия тоже кастрирована. У наемников мне поддержки не выпросить, потому как заплатить им нечем совершенно. Остаются только молодые аристократы и широкие народные массы.

Как вывести их на улицу?

Учитывая те жесты и некоторые нюансы отношения, что я видел из кареты своей, то не очень-то мне и светит. В первый день, когда о моём выздоровлении объявили, меня освистали прям в открытую. Даже охрана не помогла б, если что. Вихор вообще что-то о «народных массах» говорит, что вполне себе тянет на пролетарскую революцию. Как известно, при пролетарской революции дворян оставлять в живых не принято. Разве что крестьяне иногда с просьбами идут… Ну да к Николаю Второму тоже, наверное, шли. А потом кого в Ипатьевском доме, а кого и в Алапаевские шахты.

Надо будет выяснить народное ко мне отношение. Но только сделать это очень осторожно…

На прямой вопрос задумались все.

— Народ очень хорошо относится. — Сказал граф Слав. — Настоящий наследник семьи Шеен, а не приблудившаяся полукровка… Среди наших студентов довольно популярны. Уж во всяком случае, больше, чем королева. Да и нету других наследников, кроме…

— Кроме? — Быстро спросил я.

— В Империи живет маркиза Мория.

— Это ещё кто такая?

— Она-то прав на трон не имеет! — Сказала баронесса. — В Соединенном Королевстве она не родилась, но и даже ни дня тут не жила.

— Да, а вот объяснить это имперскому легиону будет очень сложно. — Сказал Лесной барон. — Как бы не вышло то, что недавно было в Рохни… Привезут её, посадят на трон, дадут при ней тысяч пять наемников, степнякам земли откусят, с горцами даже поделятся, и будет тут Герцогство Ильрони с герцогиней Морией. Под управлением Империи, конечно же. Крупнейший имперский порт на побережье.

— Почему мне того раньше никто не сказал? — Нахмурился я.

— Ваше Высочество… — Поклонилась сначала баронесса, а потом и все остальные, кроме Лесного барона. Тот только головой качал, размышляя о чем-то своем.

— Будем считать, что забыли. Но чтоб больше! — Я припечатал раскрытую ладонь к столу. — Чтоб больше ничего от меня скрывать не могли! Я уже не ребенок давно. Понятно?

Ага, смешно звучит от парня, которому вот-вот пятнадцать исполнится. Но все посмотрели на меня и спорить не решились. Слишком глубоко мы же во всем этом увязли. Из таких дел только один выход бывает, на плаху.

— А на чьей стороне будет народ, когда начнется заварушка? Вот свергнем королеву, а наемные отряды свергнут нас. И пригласят маркизу Морию. И что тогда?

— Можно попробовать набрать ещё людей из Морской стражи, что сейчас в Морском герцогстве… — Предложил граф Слав. — Я знаю графа Олега, который командует там Морской стражей. Мы с ним служили вместе. Ещё человек триста… Со стен они их запросто снимут.

— А что в это время будет делать королева? — Спросил я. — Она-то что будет делать? Смиренно сидеть да ждать, пока к столице подтянутся мятежные войска?

Все снова промолчали.

— Итак, вот таков пока что план действий.

— Ваше Высочество, ты не прав. — Сказал вдруг Виктор. Его, как самого старшего из моей компании, допустили к участию в этом совещании. Я осекся. Ну, манера речи тут такая, что поделать? Никого на «вы» не назовут, кроме как царствующее величество, да и то не всегда. Все на «ты». Но вот выражение «Ваше Высочество» в сочетании с «ты» как-то коробило. Язык тут такой, сложноватый в этом плане.

Виктор меж тем продолжал.

— Я сам дворянин. Но Ждан нет. И друзья у него тоже нет. В городе очень хорошо относятся к Вашему Высочеству… Очень хорошо. Вспомните жену мастера Виктора, Ирму!

Вспомнил, рука непроизвольно к животу дернулась. Почти любой мой визит кончался тем, что меня, принца, едва ли не силком тащили в дом, и кормили до отвала просто пирогами. Ну так и что, что не очень вкусно? Зато от души. Попадая в дом мастера Виктора, я получал то, чего мне так не хватало.

Отдых, простой человеческий отдых. И улыбки на лицах, людей, радующихся твоему появлению.

У сержанта чуть иначе. С ним всегда тяжело, но когда тренировки заканчиваются, в теле разливается блаженная усталость хорошо потрудившихся мышц и связок. Тело как бы говорит тебе «Ну что, хозяин, не подвело я тебя сегодня? Так и ты меня не подводи, не пей да ни кури, и буду я тебе служить верно и долго».

А ещё, с сержантом спокойно. С ним даже не надо ни о чем говорить, он понимает с первого слова, и пусть чаще молчит, но все равно, это тот человек, которого я бы мог назвать своим другом. Настоящим, без дураков. И пусть ему за тридцать, а мне в моем теле и пятнадцати не дадут, но все равно, отношения у нас больше дружеские уже. Не знаю, как это получилось, но это так.

А Виктор, Ждан и остальные? А вольные стрелки? А Лесной барон, они как?

Задумался, не расслышал, но вдруг встрепенулся.

— Исключая некоторые районы.

— Какие?

— Портовую улицу, Рыночный квартал, Мойку.

Портовая улица — это квартал, непосредственно примыкающий к порту. Там как раз и располагалась таверна «Похотливый овцебык». И что это меня там так не любили-то? Странно. Рыночный квартал — просто что-то вроде Хитровки в Москве прошлом веке. Это понятно, они королеву и графинов любят, королева им все простит. А мойка — это поселения городской бедноты. Там проходили многочисленные ручейки, впадающие в море, и раньше жители ходили туда стирать свою одежду. И как-то незаметно там стали селиться городские нищие, разорившиеся крестьяне, приехавшие на заработок в город, матросы, отставшие от своих кораблей… Короче, контингент получился ещё тот. Никак не хуже, чем в Рыночном квартале. Обитатели Мойки наводили ужас на верхний город. Собирались в банды, отправлялись на разбой. Иногда получалось отбиться, а иногда и нет. И чего там не было только, от питейных заведений до борделей. Любые развлечения на любой вкус.

Кстати, питейное заведение тут совсем не то же самое, что в моем мире. Питейное заведение у меня — это когда пиво и водку разливают, а тут разливали горный отвар. Слабенький, конечно, не такой, как мастер Клоту поил семью барона Седдика, а специально предназначенный для… Ну, не знаю точно как это назвать. Для наркоманства. Та ещё гадость. Так что питейное заведение было в этом мире насквозь нелегальное почти везде. Какому правителю понравятся толпы наркоманов, готовые на все ради новой дозы?

В последнее время и нелегальными рабами даже торговали. Вся беда была в том, что Мойка примыкала вплотную к Общей стене, построенной вокруг всего города, снаружи. Общая стена тут сильно обветшала, и народ шастал туда-сюда. При королеве стражу оставили только в башнях, а наемники не спешили лезть в городские трущобы.

Все это я узнал от Вихора, который подозрительно четко ориентировался в криминальном мире столицы. Он как-то, уступив просьбам моим, рассказал что знал про город. Я его мучил целую неделю, как тут семидневье называют, а сам дома, на Земле, все записывал и зарисовывал. В результате получилась неплохая такая карта.

Ох, а как начиналось-то оно все…

— Виктор. От тебя нужно несколько надежных людей. Пусть срисуют все расположение казарм наемников…

— Нарисуют?

— Ну не у них же на виду… Хотя…

— Граф Слав, скажите, а есть ли у вас художники?

— Есть, конечно.

— Вот, не хотите ли нарисовать… — Я задумался. Как же тут сказать… Ну что за слово-то? — Схему… То есть план… Такой вид с высоты как бы птичьего полета, без лишних условностей, просто план. Меня интересует примерно что внутри и дороги, ведущие к ним. Удобные места для засады…

— О, точно, план! — Обрадовался граф Слав. Слово как-то необычно прозвучало, словно и не на этом языке. — Знаю, так муравьи рисуют, когда строят… Сделаем.

— Особо интересует стража, как и когда сменяется… Очень старайтесь не попадаться. Виктор, задача на тебе, граф Слав познакомит тебя с художниками, которые научат это делать…

Задача оказалась та ещё. Тут совершенно не умели рисовать не то что чертежи, но и даже схемы простейшие. Понятие о мастшабировании не было никакого, расстояния не соблюдались. Но хоть кое-то что уже. И самое интересное, линеек-то у них не было.

Пришлось задержать на этом внимание. Нашел планку деревянную попрямее, разметил её на приблизительно равные отрезки кинжалом. Самое плохое, что привязаться-то пока не к чему. Линейка сейчас нужна.

— А как же вы корабли строите, дома?

Строили при помощи веревок и на глазок. Веревкой померят, потом по ней же и отрежут-отпилят что надо. Если все равно входить не будет, то можно обработать кувалдой или топором. Да и к тому же, галеры их, драккары и прочее строили и делали уже много лет, все секреты передавались от отца к сыну, от сына к внукам, а дальше к правнукам. Все там давно известно и делано-переделано. Так же и в строительстве. Но тему строительства плотно оккупировали мураши, то есть жители Муравьиного королевства. Строить у них получалось хорошо, быстро и дешево. Многие здания за последнюю сотню лет были возведены ими, а ещё больше отремонтированы с их помощью.

Нет, конечно, была и наша, родная, королевская Гильдия строителей, да сейчас от неё остался пшик. Чем-то не угодили не то что графьям, а самой королеве. Давно ещё, в самом начале её правления.

Разогнали каменщиков быстро, вмиг. Пшик, и нету ни одного. Рубили семьями и домами, забивали насмерть на площади, традиционно сажали на колья. Впервые и наемников опробовали, и признали, что в войне со своим народом наемники из-за океана куда как более удачно работают. У рыцарей что-то не очень хорошо не получилось.

Ходили слухи, что гильдия шпионила на мурашей, но никто доказать ничего не мог, и сами по себе слухи замолкли.

Когда спохватились, что строителей-то и нету, то кое-как набрали людей из других гильдий да из городской бедноты. Естественно, что профессионализма у строителей королевства от того не прибавилось. Хорошо хоть строили не часто. Крестьянскую хату-то всяко собрать можно, а вот уже стену подновить или большое здание выстроить, склад там или что ещё — так для этого приглашали мурашей. Сначала помалу, а потом осмелели и стали приглашать больше и больше. Конечно же, графу Лургу пришла в голову светлая идея обложить строительство иноверцами налогом.

В результате тут появилась небольшая колония мурашей, посол ихний начал важничать, а большая часть домов аристократии была построена на мурашиный манер, то есть слишком холодными для здешней зимы.

Я только хмыкнул.

Ну совсем как у меня в реальности. Турки строят православные храмы. А добровольцев на те стройки не пускают, потому что с них много не уворуешь. Доброволец-то он без денег. Вот если б можно было с него тоже денег взять за вход…

Впрочем, это я куда-то не туда. Небольшой ликбез окончен.

Надо подумать о том, чьи это шпионы, откуда взялись и чего хотят. И ещё надо подумать хорошо о том, как и какие войска я могу противопоставить войскам графинов.

Об этом я думал уже в своем мире, и никак не мог прийти к нормальному выводу.

Плохо все, очень плохо. Даже ещё хуже, чем может оказаться на первый взгляд. Триста человек против полутора тысяч… Ой, не хорошо это может получиться. Выступим все вместе, а верные королеве войска меня и того, «приговорят». Королева с графинами честная, скажут, что он сам первый начал. И будет у них дальше все хорошо.

Ох.

А что народ-то? Народ-то, он, может, к принцу и хорошо относится, да что он будет делать, когда наемники пойдут их резать? Да попрячутся по домам, и вся недолга. Вывести людей на улицы не так-то просто, как может показаться. Да и нету у меня на народ никаких выходов совершенно. А как только начну их искать, то меня придавят сразу и довольно быстро. Потому что дура-то дура королева, но вот граф Урий далеко не дурак, все поймет сразу.

В который раз удивляюсь, почему это меня вот так отпустили, на свободе бегать. На месте графа Урия я уж никак бы не выпускал, дал бы игрушек побольше, чтобы только в замке сидел…

Ага, а вот что он тебе золотых выдает — это не игрушки?

Ещё один момент интересный. Все мои попытки поговорить с рабами закончились пшиком. Они меня боялись до дрожи в коленках, стоило мне рот открыть. Самая распространенная реакция была такая — я что-то сказанул, а раб падает на колени и начинает биться головой об пол. Раза три долбанется, а потом уже оттуда на меня глядит. Ещё чего-то скажешь, так он снова головой об пол — бум! И все.

К тому же, большая их часть толком не разговаривали даже. Странно все это, очень странно. Может, и в самом деле другая раса? Не знаю, не знаю. Граф Слав утверждал, что это так. Хотя внешне не очень сильно отличаются, не то что остальные…

Я подумал про «остальных». Это ещё кто такие? Кто же тут водится, что и на человека похож, но все же отличается?

… но раса это все же другая. И живут они очень по-другому, чем люди о них думают.

А при вопросе прямом, что же граф Слав имеет в виду, граф покраснел как мальчишка и сказал, что негоже это обсуждать с юношей, у которого… Ой, простите, Ваше Высочество… Но все равно негоже. Не тема это для бесед.

Ну, не тема так не тема.

С шпионами просто решили. Девать их все равно некуда. Убивать… Тоже неразумно. Так что пусть живут пока что. Но вот мастера Виктора я строго обязал при приготовлении пороха собрать побольше левых ингредиентов, которые вообще в процессе не участвуют, и читать при всем при том молитвы богам и даже принести жертвы. Даже весь процесс для него расписал, поломав голову вечером для правдоподобия. Ух, и получилось же мрачно! В черном помещении ночь молится богам, после закопать в горшки возле печки и ждать, пока сила огня не напитает песок с берега моря, собранный в ночь…

Короче, жуть.

Как-то так же решили вопрос и с шпионом у графа Слава, а вот с моим сложнее было. Слишком он от меня близко. И это надо как-то решить, да ещё и так, чтобы не заподозрили.

Может, просто стрелу в горло в темном переулке? Имитировать нападение?

Наверное, только это и остается. Делать нечего уже, я просто очень хочу узнать, на чем же этот тип повернут? Хм… Ну и фраза у меня в голове получилась. Скажем так, очень хочу узнать, на кого этот тип работает и нельзя ли его перевербовать. По тому, что и как спросит шпион, можно многое узнать об его хозяевах. Например, о том, что их интересует.

Если просто так приставлен к принцу…

Да нет, это я что-то загоняюсь.

Он же со мной все время рядом был. Ещё в первый раз, как я проснулся, он уже со мной был. Так что… Так что самый жирный шпион вовсе не у мастера Виктора обретается. А вот он, тут. Его и надо раскалывать в первую очередь.

Вздохнув, я стал продумывать разговор с Лесным бароном. Устроить нападение на меня, что ли? И захапать этого умника?

Глава 46

Я пел о богах, я пел о героях

Мельница

Как-то незаметно кончились каникулы. Недолго, всего одна неделя. Я ещё раз съездил к Маше в Рязань, познакомился с её родителями. Папа с мамой решили, что я вполне приятный молодой человек, не то что некоторые… Какие это «некоторые», я решил не уточнять.

Ещё раз погуляли по городу, даже сходили в кино и целовались на последнем ряду, как совершенно дети. Целоваться на последнем ряду оказалось очень приятно. И что я в школе таким способом времяпрепровождения пренебрегал-то, сам не знаю?

Ни шатко ни валко пошло обучение в автошколе, собрали человек тридцать в самой большой аудитории института, прочитали лекцию про правила дорожного движения и распустили по домам. Ещё раздали телефоны инструкторов, с которыми мы должны были договариваться сами. Позвонил, представился, и через пару дней уже крутил баранку учебной семерки.

С инструктором договорились быстро. Показанных для обучения часов в автошколе — уже мной оплаченных в офисе — маловато было, решили с инструктором, что в дальнейшем наши расчеты с ним будут происходить по отдельной схеме. Ну и часов накатаю побольше, естественно… Инструктор только рад был.

Мастер Виктор наделал ещё штук двадцать бомб. Моё гранатометное отделение научилось хорошо с гранатами обращаться. Даже сержант сделал пару десятков бросков, учебных, и два боевых. Остался равнодушен, сказав, что от такого-то легко увернуться. Не молнии это.

Ох, вот что скажет он, когда увидит огнестрельное оружие?

А зима вступила в свои права жестко. В один день я проснулся от холода, встал, подошел к окну, и обомлел. Все, весь город был в снегу. Большие крупные хлопья кружились с неба, опадали на крыши домов и на залив. Мачты кораблей сковало льдом, паруса застыли как громадные ледяные реки. С крыш домов вниз протянулись длинные и широкие сосульки. А купола все обледенели, и сверкали на солнце множеством оттенков белого и синего.

Внизу, во дворе, перекликались рабы, сгребали снег. Пахло дымом и хлебом.

Раз за разом в воздух стали подниматься струйки дыма из печных труб. В замке тоже с чоканьем проклюнулась большая труба, оттуда потянулся белый дымок, запахло свежим печеным хлебом.

Я перегнулся через подоконник, посмотрел вниз. Рабы большими деревянными лопатами сгребали снег к стенам, освобождая проезд. Кутающиеся в большие халаты чернокожие просто проваливались в сугробы по пояс, если не по грудь. Снега навалило будь здоров. Вот теперь понятно, почему в Верхнем городе такие улицы широкие. Сколько же снега за ночь выпало, обалдеть просто.

Океан-то не замерзает. Волны стали серые, свинцовые, но катятся на берег как и прежде. Корабли чуть покачиваются на них, беззвучно. На двух мачтах теплятся сигнальные фонари, почти везде вьется дымок от печек. Около воды-то холоднее…

Странно, вода не соленая, а почему море-то не замерзает?

Корабли приходить в порт стали много реже. И жизнь в городе замерла, жители прятались за стенами своих домов, бросали в печки дрова и грелись, грелись, грелись. Холод проникал до костей, несмотря даже на жарко пылающую у меня в комнате жаровню. Сквозняки стали ощущаться, сидишь, граф Слав рассказывает про дальние страны, или барон Домин про историю тех стран и про взаимоотношения людей, их населяющих, ты киваешь ему, а по ногам как даст ледяным ветерком… И почему тут нормальных штанов нету? Или хотя бы дверей нормальных?

Барону Домину очень нравилось вино, которое в такую погоду в замке было принято подавать горячим, а мне очень нравились его истории. Барон умел рассказывать, умел удивлять. Тут, в Королевском университете, собрались не только теоретики, но и практики… Учитель физкультуры и математики в московском университете — каково? А вот тут запросто, фехтование и геральдика.

Как-то дошли и до религии. Вот тут профессор развернулся… Он был автором большого научного труда про сказки мира, который вот уже лет десять как хранится в библиотеке. И стоило коснуться любимой темы, как на следующее же занятие принесли мне сей труд, и барон Домин, периодически прикладываясь к чашке с подогретым вином, начал рассказывать.

Я сначала опасался того, что повторится история с профессором Гонку, который меня в сон неслабо так вгонял, но неожиданно все оказалось довольно интересно. Даже мастер Клоту, заглянув на пару минут, незаметно так остался в комнате. Послушать.

Умел рассказывать барон Домин.

Богов тут было много. Никто ещё не додумался до простой идеи, как извести конкурентов — объявить только своего бога правильным, а остальных богов злобными демонами. И потому тут, в этом мире, поклонялись множеству богов. Керр, Лилит и прочие, и прочие, и прочие…

Светлые боги, конечно же, добрые и благие боги. Это Керр, матерь богов, Фрейя, богиня любви и красоты, владетельница чудесного ожерелья… Нет, почему я не удивлен-то? Фрейя Ильрони, то есть Фрейя Ильронийская, особо покровительствовала светловолосым девушкам с зелеными глазами. Такие девушки считались посвященными Фрейе, и ежегодно оставляли на алтаре в храме прядь волос.

Девушки со светлыми волосами. Блондинки, то есть. С шестым бюстом, да? Кто ж таким не покровительствует… И еще богиня охоты Скади[76], богиня битв и сражений Лара, кроме того покровительствующая мастерам-оружейникам, и остальные.

Если есть светлые боги, то должны быть и темные? Ну, куда же без них. Темнобожие, собирательное название богов, вредящих и изначально ненавидящих человеков.

Глава у них, конечно же, Великий Черный, Темный Властелин и все такое. Есть его помощники, спешащие извести человечество. Их обычно по именам не зовут… Есть и верные слуги среди людей. Из-за практикующих обычаев — человеческие жертвоприношения лишь одно из них — темнобожников не любят и при первой возможности травят. Когда-то, давным-давно, силы зла дали им большую власть. Империя и прочие страны умылись кровью, а потом собрались и наваляли темнобожникам по первое число. Когда то было и что было, уже быльем поросло даже в сказаниях. С тех пор никакой реальной силы за темнобожниками нету, обычные сумасшедшие, разделенные и враждующие даже между собой. Да и мало их осталось, темные боги человеков не очень любят, в том числе и сторонников своих.

В последнее время, сообщил мне барон Домин, возникла в Империи и окружающих странах мода такая, молодежь из хороших семей поклоняется Темнобожию… Но ничего серьезного, конечно, жертвы не приносят, просто одеваются в пошитые старинные костюмы да совокупляются всей компанией под гобеленом с изображением Черного. Их даже не в тюрьмы сажают, а запирают в специальные дома, где держат скорбных разумом, на хлеб да воду в четыре стены. До сульфидина тут не додумались ещё, но плетьми порют исправно. Говорят, что многие излечиваются довольно быстро.

А вообще, боги считаются равнодушными к человечеству, хотя многие жрецы утверждают обратное, собирая деньги на пожертвования храмам. Причем иногда получается так, что последователи светлой богини Фрейи объявляли греховным медицинский факультет Королевского университета. Или кто-то умудрялся приносить в жертву Ларе людей… Но, как говорил великий Таллисен, человек поклоняется богу, как умеет. Вот так и умели.

Спросил и про Таллисена. Я его ещё запомнил по рассказам Ирины.

Таллисен и Кама-богатырь почитались тут как богочеловеки, то есть человеки, обладающие божественными свойствами. Дети богов. По легенде, Таллисен был младший сын богини Керр, от человека. Поначалу прославился как известный волшебник и целитель. А как-то раз богиня Керр готовила для своего старшего сына, Агафона, напиток всеведения. Слабый старший сын рос, больной и на внешность не очень. Какой с него бог-то? Вот и решила мама помочь своему сыну. Несколько лет варилось на костре волшебное зелье, делающее людей красивыми и умными, и вдруг вскипело! Агафон в страхе отшатнулся от костра, а Таллисен не успел, и часть кипящего зелья попало ему на пальцы. Волшебник облизал пальцы и получил дар бессмертия и предвидения. Ну а на Агафона красоты и мудрости уже не хватило… Зелье все выкипело. Остался Агафон умный, но страшный как ядерная война.

Разъяренная Керр низвергла Таллисена из чертогов богов, и когда он летел на землю, то горел, как падающая звезда. Потому и прозвали его Сияющим. Но ничего больше богиня с ним сделать не смогла, Таллисен стал богом, таким же бессмертным. Правда, ходу ему к богам уже не было, да и людей он любил слишком сильно. С тех пор бродит где-то по земле, творит добрые дела[77].

Вот такая вот интересная легенда.

Но ещё интереснее, как делили богов светлых и темных…

Например, в некоторых странах Богиню Боя объявляют темной, а на Белых Скалах и среди островных пиратов она почитается как светлая, хранительница народа и избавительница. Для имперского крестьянина любой шебутной и сильный человек представляет опасность немалую, любая заварушка страшна прежде всего для них самих. Дворяне-то в замках отсидятся, запасов у них хватит, а вот войска с восставшими расправляются быстро и жестоко, не разделяя, где восставшие, а где мирные жители. К тому же круговая порука, восстало село, так каждого десятого из окрестных сел тоже казнят. Крестьяне в Империи куда как бесправнее местных. Я даже удивился, возможно ли такое? А вот среди пиратов жизнь и довольствие зависело от той добычи, что они возьмут своим оружием, то есть от Лары, Укрепляющей Руку.

Ну, тут уж кому что, как говорится.

Вот такая мифология в этом мире. Вполне себе так развитая. Дома уже, в Интернете полазив, нашел и Фрейю, и Скади, и Тора даже нашел. Скандинавские боги, однако. Я в мире скандинавских легенд, или это из Скандинавии провалились когда-то люди в тот мир?

— Ладно, хватит отвлеченных рассуждений! — Сказал вслух, в потолок. — Давай-ка уточним силы сторон.

Сел за стол, на стол бумагу, в руки карандаш. Провел им пару раз по точилу, затачивая грифель. Почему-то с ручкой у меня плохо получалось, никак не думалось, а с карандашом в самый раз.

И привычно расписал бумагу сверху-донизу. Бумага-то, она все стерпит. Королевская гвардия, рыцарская конница, наемники, кольчужники, ополчение даже. По моей просьбе Виктор тогда срисовал все планы и расположения фортов. Срисовал и стражу, посты стояли около каждой наемничьей казармы.

Эх, плохо получалось, очень плохо. Задавят все верные мне силы быстро. Гвардейцы и рыцари отобьют первый приступ, а наемники довершат разгром. Даже если учесть, что народ-то за меня, что королева всем надоела… Кстати, а так ли она всем надоела-то, если подумать?

Не только графины получают выгоды от правления королевы. Есть ещё и те, кто при них, и не так их и мало. Генерал Ипоку, мать его за ногу, ещё самый заметный вариант. А как насчет тех, кто собирает налоги? Тот же казначей. И сошка поменьше, королевские налоговые инспекторы какие-нибудь. Нет, ну никогда не поверю, что им в руки ничего не попадает с тех налогов! Рыцарь Алор еще, ему-то уж точно хорошо гулять с настоящей принцессой, а не степняков в Предвечной рубить, рискуя получить стрелу в голову. И рыцарская сотня графа Дюка, и королевская гвардия. Одно дело степные воины или морские пираты, с которых ничего не возьмешь, окромя вонючей набедренной повязки и ржавого меча в брюхо, а другое дело крестьяне, которых бей-бей, грабь-грабь, а…

Да мало ли кто ещё, народу-то много есть, кто за времена правления королевы приспособился.

Вот этим, из Рыночного квартала, которые могут схватить любого и продать в рабство куда-нибудь в Империю или в Рохни, она надоела? Да нет никак, ясно, что настоящий правитель такую распродажу своих подданных быстро прекратит, а продавцов повесит на ближайшей осине без суда и следствия.

Кстати, не забыть бы это сделать… Завести блокнотик, что ли, и записывать?

А есть ещё и портовые люди, которые грабят город. Воры, которые получают от казны пособие… Получают уже? Вроде бы да, насколько я помню. Вспомоществование на неправедный образ жизни называется. Платим каждому, кто признает себя вором, денег, чтобы он не совершал преступления и исправился. Раздача денежных средств назначена в храме… Во, ещё один источник дохода для жрецов, когда раздаешь такие суммы, нет-нет что к рукам прилипнет. На прошлом приеме у жреца мантия его колом стояла от нашитого золота.

Не выступят ли они против меня?

Как бы не получилось так, что воссяду я на трон, просижу там пару недель… Или семидневий, как их в том мире называют… А потом добро пожаловать на плаху.

Нет, не получится.

Мастеровые, задавленные налогами, и разорившиеся крестьяне, и горожане простые, которые честно зарабатывают… Они-то как раз никаких преференций от графинов не имеют, одни неприятности. И стоит только сказать «души незаконную власть, за принца, земля крестьянам, мастерские мастеровым, могилы — богатеям!» то может и неплохо получится.

Одно опасно, много войск у королевы.

Хотя, что это я?

Какие ещё войска у королевы? Кем она командует-то? Генералом Ипоку? Да счаззз, он на всех приемах смотрит в рот графу Дюка. Или наемниками? Нет, тоже мимо, платит им граф Урий. Остатками войска? Не, тоже мимо. Как-то раз в разговоре с Вихором тот обмолвился, что Нидол, граф Лар, начальник всех стражников в городе, теперь с королевой в контрах. И недолго ему ещё осталось. Граф Урий не любит, когда кто-то мешает, и люди у него на расправу скоры. Подтвердил это и Виктор, сказав, что лишь родня графа Нидола в Империи спасает того от немедленного убийства. Но это пока что спасает, не начнет же Империя войну за одинокого графа? Нет, не начнет. Но и по головке не погладит.

А королеве в Империи нравится. Как же так, столица мира, образец роскоши! Там же такие балы дают, там такие прекрасные дамы, такие вежливые кавалеры, и быдла нету на улицах, не пускают-с… И Альтзора все это слушает.

Принцесса Альтзора попалась мне один раз в замке. Прошла мимо в окружении фрейлин, сделав вид, что не заметила… А потом вроде бы как опомнилась, поклонилась, пожелала доброго дня.

Ну, я ей тоже доброго дня пожелал. Поглядел в глаза, и не увидел там ничего, равнодушие и даже досаду, что я так не вовремя попался ей на пути. Торопилась она куда-то, и я только мешался. Да и за те дни, что мы не виделись, даже зайти не удосужилась.

Боюсь, кончились наши с ней ночные посиделки под мой пересказ библиотеки приключений нашего мира.

Рыцаря Алора рядом не было, но добавилась охрана. Не такие хмыри, как мои стражники, а здоровенные лбы-наемники ростом как два меня, с топорами и хмурыми лицами. Следовали поодаль от весело щебетавшей стайки девушек, на меня глядели зло.

Фрейлины пошушукались, но вслух ничего не сказали.

Я тоже не стал сильно задерживаться, мне сегодня ещё у сержанта побывать надо обязательно, потому что прошлые тренировки оказались не так чтобы очень…

Кстати, о тренировках.

Наверное, все же была какая-то связь между мирами. На тренировках в фирме я теперь стоял против Сергея-большого и Костика, и лишь иногда против Вербицкого и Михаила. С Молчаном тоже стало получаться гораздо лучше, хотя к ним я ходил не чаще раза в неделю. Чеботарев тоже не часто появлялся, но с ним было поинтереснее. Даже проиграв ему, я всегда выносил из поединка что-то новое, незнакомое доселе. С тренировочным мечом Чеботарев управлялся великолепно, а как-то раз я на свою голову предложил ему так кулаками помахать, без оружия.

Ну, без оружия он стоил раз в десять больше. Все же непривычны человеку нашего времени все эти мечи, щиты, топоры… Кулаки, ноги, нож или тонфа — вот что сейчас правит бал в рукопашном бою. Ну, или пистолет, тут уж кто раньше вытащит.

Скрутил меня Чеботарев в минуту, я и кувырком полетел. Второй и третий раз получилось также, а третий раз вообще смешно, не успел я руку вытянуть, как меня сразу же на болевой прием взяли. Не сомневаюсь, что наш ниндзя стал бы достойным противником не только Сереге-большому и Костику, им-то точно, но и генеральному и его заму пришлось бы попотеть.

А ещё как-то раз Чеботарев принес сразу два меча тренировочных, не очень больших, и предложил потренироваться с ними. Я сразу вспомнил про того чердачного шпиона, у него были очень похожие. Парные короткие клинки, чуть изогнутые.

Ох, и тяжко это было! Казалось, что резиновые черные лезвия со всех сторон, пока одно блокируешь, другое по тебе ах! Не расслабляйся, не зевай, стой и тренируйся!

А у сержанта вполне себе прогресс начался. Я отмахивался мечом в одном случае из трех от Виктора. Стоило тому расслабиться, как я тут же его за то наказывал. Иное дело, что Виктор-то и не расслаблялся практически, почти всегда собран и деловит, всегда серьезен и рассудителен. С остальным-то тоже далеко не в ровнях, проигрываю, конечно. Но уже не с таким позорным счетом.

А ещё у меня получилось точно таскать золото из того мира. Не очень много, конечно, да и не было у меня так много его. Оно и тут в ход хорошо шло, те же гранаты надо оплачивать, да ещё и вольных стрелков как-то поддерживать, и свиту мою… Но некоторое количество я себе выделил.

Ведь страдаю я за него, мучаюсь! Значит, имею право и немного себе взять, верно ведь? Ну, шнурок на шею, на шнурок вешать кольца, весь день касаться их, держать в руке… Не забывать про них, помнить, и не снимать с час перед сном. Тогда в этом мире я просыпаюсь с тем же шнурком на шее, а на груди у меня… Золото.

Через три ночи я набрал достаточно, чтобы рискнуть ещё раз.

К Вячеславу Брониславовичу меня на этот раз пропустили сразу, не стали устраивать спектакль. Знакомый мне уже парень посмотрел на меня злобно, я колко улыбнулся ему в ответ. А не фиг за мной ходить было, я б от тебя и не прятался.

Ювелир встретил меня в своей комнате.

— Что принесли, молодой человек? — Почти и не фальшиво улыбнулся.

Была б нужда, да и не зашел бы. Честно. Но деваться некуда, это уже знакомое зло. Так что… Пистолет наготове под курткой, благо что погода зимняя. В рюкзаке с учебниками в самом низу тайник.

Рюкзак у меня больно удобный, я в свое время не пожалел половину зарплаты, доехал до туристического рынка, и теперь у меня прочный и практичный рюкзак, открывается не только сверху, но ещё и снизу отделение есть. Причем незаметное особо, там скатанный полиэтиленовый мешок, его надо при дожде снизу-вверх на рюкзак натягивать. Вот там-то хорошо некоторые вещи таскать. Менты меня два раза трясли, но в тот кармашек снизу ни разу не заглянули.

Я положил на стол несколько колец и большой золотой браслет. Браслет я сделал из золотых монет, ювелиры их переплавили хорошо. Грубая работа, заметна сразу. В земле я его подержал, зарыл на время в кадку с мамкиным цветком, на неделю. Потом промыл кефиром и натер тряпочкой до тусклого блеска.

— Хорошо дело… — Сразу надвинул лупу на нос ювелир. — Та-ак…

В институт я пошел с потяжелевшими карманами. В метро перенервничал, да и в институте все занятия сидел как на иголках. Большая сумма-то получилась! Я в жизни своей столько в руках не держал. Семь с половиной тысяч долларов США. Больше, чем моя зарплата за год.

Но хорошо, что сразу в институт. Тут пойди меня выследи, однако. Любой хвост враз стряхнется на охране. А подождать у входа… Ну, ждите, ребята, если времени не жалко. У нас выходов три только, а ещё есть один путь в парк, который никто толком не знает, но почти все студенты пользуются. Окно одно слишком низко расположено, а запора на нем издавна нету. И выводит оно так, что с улицы не поймешь, прямо между домами…

Так и сидел как собака на заборе все лекции, потом пошел домой. Доллары спрятал в тайнике к пистолету, надеясь, что никто не увидит. Надо будет обязательно прикупить себе сейф, хотя бы небольшой. Стол у меня запирается чисто символически… Лишь бы родители такую сумму не увидели. Сразу вопросы возникнут, где же это ты, сынок, достал вот такую сумму? А знаешь ли ты, что мы с папой год за такую сумму работаем, и да как тяжела наша работа, с утра до вечера… Отец, скажи сыну, что ты молчишь? Ну а я скажу в ответ, что все знаю и что я долго копил с зарплаты. А мне скажут, что моё дело учиться, а не деньги зарабатывать. Вот так, слово за слово, и поругаемся мы. И даже если не поругаемся, настроение будет надолго испорчено.

Нет, уж лучше вот так, тихо все сделать.

Покачал в руке пистолет. Эх, ну что же ты, родной-то мой, никак не приснишься мне в том мире? С одной-то стороны, это плохо. Держать дома его опасно просто. А с другой-то стороны… Забрали б у меня золото то на экспертизу, а может и самого бы прикопали где поглубже.

Кстати, надо бы ещё озаботится тем, чтобы в ювелирке меня банально не выследили. Знал бы раньше, что такие сложности будут, то выбирал бы подальше от дома. Но дело уже сделано. И теперь надо озаботится, чтобы хвоста к себе домой не привести.

Эх, деньги-деньги, ну кто же думал, что вы так тяжело даетесь?

Глава 47

И лампа не горит

И врут календари

Сплин

Ещё я загорелся идеей сделать хорошую лампу. Ибо факелы-то хорошо, конечно… И лампадки тоже хорошо! И свечи, штук пять в одном подсвечнике, вполне себе неплохо. Но как-то темновато все же по ночам стало. Электричества тут нету. С простейшей электрической лампочкой… Ну, тут интересно сказано. Книга полезных хозяйственных советов. Если в вашей электрической лампочке перегорела спираль, то не спешите её выбрасывать! Нагрейте колбу до тысячи градусов Цельсия, поместите в вакуум, аккуратно отделите цоколь от колбы, замените сгоревшую вольфрамовую спираль на новую, а потом так же аккуратно в вакууме соедините цоколь и колбу. И тогда ваша лампочка прослужит вам долго!

Сложно это, с электричеством. Я даже не уверен, что смогу там динамо-машину построить, хотя речка рядом с городом есть неплохая.

Но с «зиппо» же у меня получилось? И чем пропитать, тоже нашлось, зажигалки горят довольно хорошо. Правда, кремень со временем выкрашивается, у мастера Виктора не очень получается наладить хорошую пружину, которая бы выталкивала кремень под кресало. Ну не было ещё таких материалов! Да и с резьбами мелкими выходило не очень так хорошо.

Ну так это-то проблема решаемая! Судя по тому, что мастер Виктор таки передал производство «зиппо» своему старшему сыну, себе выделив небольшую долю. Очень уж мастеру Виктору понравилась моя идея про разделение производства, что разбить процесс изготовления зажигалок на небольшие этапы, и поручить их каждому отдельному человеку. Теперь корпуса для них делали где-то на стороне, дешевле получалось, и фитили тоже покупали.

А уж гранаты-то хорошие получились, вот бы ещё для них запал хороший сообразить… Только подумал, сразу же себя одернул. Рано, рано это пока что! Если поймают, то могут это разобрать, да и наделать себе таких же раньше, чем у меня появятся револьверы. Насчет того, что секрет пороха останется со мной надолго, я не обольщался как-то. При таком-то количестве шпионов, что они даже на чердаке у моего учителя сидят?

Ну, если уж пришла в голову идея, почему её не исполнить так, мимоходом? Пусть мастер Виктор делает механизм лампы, но ведь ещё нужна стеклянная колба для неё! Значит, к стеклодувам надо идти, или как тут они называются. Стеклянная посуда в замке есть, значит, тут есть и стеклодувы.

Стеклодув, мастер Гушол, оказался совсем как с плаката советских времен. Как-то ездил я в один город, ещё со школьной экскурсией. Так вот, в городе том был большой стекольный завод, который стеклом половину ещё Союза снабжал. Собственно, он и был звездой экскурсии. И там, перед въездом на территорию завода, в лучших традициях соцреализма были такие здоровенные плакаты, где широкоплечий мужик, чем-то напоминающий Маяковского в его лучшие годы, уткнулся в длинную трубу с одной стороны, а на другой её стороне пылал малиновым огнем шар. «Решения XX съезда КПСС в жизнь!» красными буквами шло по низу. Там ещё много было разных, но почему-то вот этот запомнился. Я даже, мелкий ещё, его нарисовал у себя в альбоме на уроках рисования в школе, за что и получил двойку. Не нравились нашей учительнице соцреалистические картинки, тогда как раз модно стало над совком смеяться.

Так вот, мастер Гушол один в один походил на того самого стеклодува. И мало того, он оказался дядюшкой Ждана. Так что встретили меня хоть и с робостью, но без страха и не таясь лишне.

Если мастер Виктор мог сравнительно просто сделать механизм для лампы и фитиль, то со стеклянной колбой проблемы были. Не делали тут вещей таких. И вообще со стеклом напряженно очень было. Про то, чтобы окна застеклить, никто и не помышлял, куда там! Делали мелкие такие стекляшки в витражи. Это когда собирается из проволоки или деревянных планок каркас, а в него вставляются разноцветные кусочки стекла. Красят их тоже абы как, какими-то жидкостями. Витражи, конечно же, выцветают… Но с пылу-с жару очень даже ничего выглядят, вот прям как конфетка!

То, что тут делали, больше всего походило на мутную такую бутылку, горлышко которой закрывается пробкой. Её мне сразу показали, как только я вошел. У нас в такие разливают вино на рынках, а потом продают как «Каберне» столетней выдержки в магазине для новых русских. Но мастер Гушол обрадовал меня, что это в Империи делают, а нам едва ли по силам… Сам-то он украшения делал дешевые, цветные кусочки стекла хорошо смотрелись в бусах, в сережках и в прочем… Людей много, деньги на настоящие камешки не у всех есть, вот и носили иногда люди достатка ниже среднего кольца со стекляшками или ожерелья, а то и браслеты… Ну, и витражи были в моде. Как новые сделать, так и старые подновить. Вот, недавно…

Взмахом руки я оборвал его.

— Понятно, мастер Гушол. Но… Вот если я покажу, как сделать стекло не очень прозрачное, но чистое, что тогда? — Ага, будто я сам это знаю. Ну да ничего, «зиппо»-то уже идет по этому миру.

— Это невозможно, Ваше Высочество… — Поклонился мне мастер Гушол, пряча улыбку. Вежливые тут они все, если даже что не так, все равно кланяются, и улыбаются.

— Отчего же?

— Даже лучшие имперские мастера не делают стекло чище, чем вот это. — Он указал мне на стоящую бутылку.

Спросил про то, вставляют ли стекло в окна домов. Мастер Гушол признал такую идею очень странной. Хотя за некую сумму и можно постараться сделать все окна в домах из маленьких кусочков стекла…

Сколь немаленькую? О, зависит от размеров стекла! Десять-двенадцать золотых… А то и все двадцать.

Аппетиты, однако.

Ладно, это оставим на будущее, а пока что мне нужна нормальная керосинка, керосиновая лампа, которой можно светить, а не глаза ломать. Разберу её, погляжу как сделана, а потом в том мире такую же сделаю. В Интернете схемы есть, но мало и ничего не понятно.

Найти керосиновую лампу было не очень просто, в магазинах их как-то не продают, а те, что для дачников — очень уж они модерново выглядят, вряд ли мастер Виктор такое разберет. Старые же… Где их искать? Нет, не просто, но я справился. Не зря существовал рынок в районе Арбата, где толкали иностранцам разное советское старье…То есть реликвии. Хорошо порылся у бабушки на чердаке, и вуаля, заработал на Арбате штуку долларов, пошел да пропил.

Нужную мне структуру я увидел на развале среди бюстов Дзержинского и Буденного, уже традиционных матрешек с лицами руководителей СССР, включая нашего первого и последнего президента Советского Союза, армейских офицерских фуражек и фальшивых орденов.

Там она и лежала. Старая-престарая керосиновая лампа, внизу емкость для керосина, сверху металлическая крышка с крюком, на него лампу вешать можно, посередине пузатое стекло, аккуратные дырочки для тока воздуха, грубый, но хорошо зачищенный сварной шов.

— Что интересует? — Спросили меня сверху развала.

Поднял глаза. Паренек чуть меня младше, в вязаной шапочке и куртке-роторе со множеством самых разных наклеек и значочков, от «60 лет советскому цирку» до «Ворошиловский стрелок». Лицо узкое и худое, ощущение худобы добавляет бородка клинышком и близко посаженные глаза.

— Да вот лампа в какую цену будет?

— Лампа… — Паренек призадумался для вида. Я мысленно вздохнул и сделал скучающе-незаинтересованное лицо.

Поторговавшись, сошлись на полусотне. Получив в собственность пакет с лампой, и сдачей в десять долларов в обмен на три двадцатки, я отправился в метро.

Уже на дежурстве — да-да, я пока что совершенно не собирался бросать верную работу, не смотря на свалившееся мне на шею богатство… Почему? Я пока что сам себе отчета не отдавал. Просто пока ещё похожу, а там уже видно будет, что да как. Мало ли, вдруг… Тьфу-тьфу-тьфу… Не получится больше сюда ничего перенести?

Так вот, уже на дежурстве я разобрал лампу. Обычная керосинка, такие ещё и до войны были в ходу. Не очень сложная, даже откровенно простая. На донце я обнаружил надпись, что-то про 1931 год и завод «Красный Октябрь»[78]. Надпись сначала затерлась, а потом её долго и старательно оттирали чем-то чистящим. Колба тоже грязная как не пойми что, сунули под воду и вымыли. Да и сама лампа забита, фитиль весь высох.

Сходил к грузчикам, меня там знали, позаимствовал у прораба них набор самых маленьких насадок, ручку-отвертку и пассатижи под честное слово, заодно стрельнул по дороге плошку спирта и чистой ветоши. Иногда на складе разная ситуация бывает, иногда и что-то такое руками сделать надо…

В караулке нашей разложился на столе, подвинув Вербицкого. Тот сначала недовольно подвинулся, а потом подсел поближе, смотреть. Ну, выручай меня, моё неоконченное техническое образование. Что, студент второго курса такого мощного института лампу-керосинку, которой больше полувека, разобрать не сможет?

Разобрал, конечно, за час где-то. Разложил все детали, почистил со спиртом. На запах заглянул Валерий Алексеевич, заставил меня и Вербицкого дыхнуть. Покосился на керосинку, потом внимательно на меня, но ничего не сказал.

Сегодня ещё усиленная смена у нас, ждали Серегу-большого и Мишку… Вроде бы как нарики с района устроили рядом точку, а позавчера кто-то крутился около склада, высматривал ходы-выходы. Может, и случайно, но начальник наш предпочел подстраховаться. На телефоне сидел тот самый Михалыч, с которым мы в прошлый раз гоняли наркоманов. Пообещал помочь, в случае чего. Петр Сергеевич отсутствовал, за него сейчас был Валерий Алексеевич.

— А-а-а-а… А-а-а-а… Трахну Ирку… Прямо в дырку… — Раздалось из коридора, дверь распахнулась, вошел музицирующий Серега-большой, за ним протиснулся Михаил, настороженно оглядевший нас.

— Привет всем! — Широко улыбнулся Серега. — Мужики, а кто тут новенькую видел? В бухгалтерии «Василька»? Ирина Владимировна, двадцать два года, третий размер… Что тут у нас? О, кто это притащил? Электричество вырубить обещают, что ли?

— Да до дома темно идти… — Хмыкнул я. Лампа оказалась чуть более сложной конструкции, чем мне думалось до того. Это ж не масленка, которую в школе делали. Берешь масло, наливаешь в плошку, туда фитиль, поджигаешь, и готов огонек. У нас один парень в классе так баловался, юный химик.

— Где купил?

— Да на развале арбатском… В подарок…

— Ничего себе подарок… Сколько?

— Полтинник.

— Серьезно ты. — Покачал головой Серега. — У Маши попросить-то не мог, а? У нас на даче штук пять таких осталось… Слушай, да ты никак краснеешь? Или освещение тут такое?

— Серег, я…

— Да ладно тебе уже. — Хмыкнул Серега и хлопнул меня по плечу. — Смотри у меня, сестру обидишь, я тебе… — Он показал кулак размером с половину моей головы. — Не вздумай, как тут у вас, у московских, водится — девочке голову дурить!

— Серег, да ты что, я первому, кто её обидит…

— Во-во. — Как-то не впопад сказал он. — Лан, не хочу ничего говорить, ты парень не маленький! Давай, показывай, что там у нас.

Да ничего так серьезного и не было. Камеры показывали унылые заснеженные улицы, по которым иногда проезжали машины. Ворота склада закрыты, около караулки топчется на посту Михаил с резиновой дубинкой наперевес. Видна «Тойота» Валерий Алексеевича, стоит, снегом присыпана. Грузчики домой не ушли, скопились в комнате отдыха, с ними прораб смены.

— А чего ждем-то? — Спросил я.

— Сейчас груз прийти должен, какие-то там контейнеры из Польши. — Сказал Валерий Алексеевич. — Надо его принять.

Я понял. По контракту, который заключен между нашей фирмой и владельцем склада, в принятии груза участвует и охранная фирма. Одна из печатей, которыми опечатывается контейнер — чтобы не вскрыли без ведома — она наша, то есть Валерий Алексеевича. Ещё одна печать, дежурная, хранится в караулке. Но она так, на всякий случай. Если надо что-то вскрыть или что-то открыть, то это «что-то» открывается, а потом опечатывается печатью охраны. А печать у Валерий Алексеевича личная, он ей удостоверяет, что груз принят и взят под охрану. На такой сложноватой немного системе настоял наш генеральный в свое время.

Если уж подумать, так именно она самое минимальное из того, что предложить можно. Тут, на складе, про печати забыли ещё во времена СССР. А когда склад выкупили частные лица, то и тем более не вспомнили. Но это пока не появился Петр Сергеевич, который, как старый и опытный сотрудник, настоял на том, чтобы все всегда контролировалось, запиралось и опечатывалось. Тут до нас все двери были нараспашку открыты, заходи не хочу. Замки-то особо не спасают, потому что ключ к ним подобрать можно, да и просто украсть ключ — тоже.

А так, с печатью-то… Сразу будет видно, кто и когда вскрыл. Охрана, проходя по складу, в том числе проверяет целостность печатей на всех входах и выходах, при необходимости ставит свою и сообщает по команде, а уж там-то начальники наши решают, что да почему.

Прорабы смен грузчиков поначалу протестовали, но потом, когда простая печать помогла избежать сложных неприятностей, примолкли и сами с удовольствием носили небольшой такой цилиндрик с выбитыми на торце номерками и должностью. Как знак занимаемой должности использовали. Открыл контейнер, или переместил его с места на место, и печать поставил… Нравилось им это.

Где-то в час ночи около склада остановилась девяносто девятая. Самая такая «пацанская тачила», как её Костик называл. Неплохая машинка, смотрится красиво, а уж наклеек на неё и шеврончиков столько можно наделать…

В кармане куртки Валерий Алексеевича зазвонил мобильный.

— Вот же так. — Тот потянулся к вешалке, вынул телефон. — Да, да… Понятно. Выходим сейчас. — Нажал на кнопку «отбой». — Все, ребят… Пошли. Михаил, ты за камерами следи, Саш, ты с ним, если что, идешь к нам, а остальные со мной.

Я отложил в сторону разобранную лампу, оставил её отмокать в спирте. Фитиль новый потом найду, да и сам сплету, веревок нету, что ли?

Когда мы вышли, здоровенные ворота уже открыли нараспашку и в склад въезжала здоровенная фура.

Беготни было на всю ночь. Пока впустили первую, пока осмотрели груз, пока грузчики сняли контейнеры с польским бельем и распихали по складу, уже час. А фуры все шли да шли.

Крепкие мальчики из девяносто девятой поздоровались с Валерий Алексеевичем уважительно. Их старший, плотный крепыш с перебитым носом, предложил закурить, получил прогнозируемый отказ ото всех… А попробуй в спортзале попрыгай, когда легкие в дыму! И начал дымить сам, глядя, как с фур снимают контейнеры и укладывают в штабеля.

Его ребята расселись на лавочке поодаль, водитель остался в машине. Серега как-то не очень заметно переместился поближе. Хотя что тут сделаешь? Куртка у бригадира не просто так топырится под мышкой, ствол там, скорее всего.

— Долго ехали? — Спросил Валерий Алексеевич.

— Да, еба… — Согласился бригадир. — Как на границе встали, так и пошли косяком. Да ещё и на границе области встали, у поляков что-то отлетело там… Жаль не голова. Хорошо что наладилось быстро.

До утра просидели. Я-то выспаться думал, да куда уж там… Не получится. К утру как сонные мухи. Контейнеры ровными рядами стоят на стеллажах, грузчики вообще еле шевелятся, а охрана ещё держится. У меня ноги подрагивают, я по контейнерам лазил, проверял, не вскрыты ли.

— Ну, с богом, еба… — Сказал бригадир, кому-то отзвонившись. — Претензий нет, еба…

— И тебе не хворать! — С преувеличенной улыбкой на лице отозвался Валерий Алексеевич.

Поспать, конечно, так и не получилось. Я просто опасался, что могу заснуть и проспать весь день тут, но глаза-то закрывались, не помогало и кофе с коньяком. Кое-как собрал керосинку обратно, сходил к грузчикам, попросил поролону.

Здоровенный квадратный бригадир, дядя Саша, как его тут все называли, остался один. Бригада его домой разошлась после трудовой ночи.

— Тут тебе не бумага нужна, а поролон. — Определил он. — На, держи! Это упаковочный, мягкий очень. Лампу оберни всю, в колбу тоже засунь… Она не горела, нет? Давно зажигали, вижу. И в коробку положи, а то в метро задавят…

— Спасибо, Дядь Саш! — Сказал я.

— Да не за что… Давай, студент! Что глаза-то такие красные? Снова не выспался перед сменой?

— Так все уж, началась учеба… — Вздохнул я. — Теперь только урывками сон.

— Эх, в мои-то времена студенты грузчиками были… — В усы усмехнулся дядя Саша. — Как сейчас помню, постоянно на вечер народу куча, и все из институтов, разговоры только про сессию да про преподов. Вот на той стене чертежи через стекло перерисовывали. А теперь вот в охрану идут, в менеджеры какие-то…

— Мне и преподы мои так говорят. — Согласился я, завертывая лампу в поролон.

— Во-во… Времена, нравы. А у меня в бригаде снова зарплату получат и в лежку до понедельника. Раньше хоть жены за них получали, сразу не пропивали. Эх, ежели устанешь у себя с дубинкой ходить, так приходи, возьмем!

— Спасиб, дядь Саш, я в виду иметь буду!

Эх, ещё и в метро ехать надо, только б не заснуть! А то у меня с транспортом общественным как-то плохо все происходит, то в метро пристанут, то в электричке… Даже и не знаю.

До дома добрался чуть за руки себя не щипая. В институт пойти не рискнул просто, ну его на фиг. Тем более что пятница на дворе, военная кафедра, гори она вороным огнем. Связистов из нас готовить будут.

Как добрался, сразу пошел в душ, кое-как включил воду. Это дало мне несколько минут бодрости.

Из кухни выглянула мама, что-то спросила, я что-то ответил. Усталость навалилась резко и внезапно. Подобрав с пола в ванной сумки и вещи, кое-как добрался до кровати, рухнул в неё. Кровать протестующее скрипнула.

Машинально проверил, прикрыт ли ещё тайник с деньгами и пистолетом, пообещал себе страшной клятвой, что куплю и поставлю сейф. Достал из сумки собранную и отмытую керосиновую лампу, раскрутил с неё поролон, немного полюбовался ей…

Нет, умели же делать в СССР вещи! И еще как умели, вот пролежала она с 1951 года где-то на чердаке, лет двадцать до того проработав практически без перерыва… Все равно, разобрать, собрать, отмыть, и как новенькая. Ещё и фитиль сплести… Кстати, где-то у меня веревка была…

Достать пистолет надо! Вдруг сегодня как раз такой день, в который-то у меня все получится? С собой, с собой, я сегодня все возьму с собой…

И заснул прямо на этой мысли.

Глава 48

Ничего на свете лучше нету

Чем стрелять в людей из арбалета

Народное творчество

Проснулся уже в том мире.

С керосинкой в руке.

Быстро сунул её под подушку, пока не увидели.

В колбу ещё набился поролон, пахла лампа чистым спиртом, которым я её мыл.

Вот что за беда такая? Где моя Чезетта, зачем мне эта лампа? Ну что же так получается-то, а?

От раздражения я резко выругался по-русски, причем такими словами, которые и сам от себя не ожидал. Да что же это такое-то? Да почему же так криво все получается, а?

Так, хватит, себя в руки бери, да? Сокрушаться так долго можно, так ещё и об стенку головой пойди, побейся… Может, и полегчает.

Вошли уже осточертевшие лакеи, пришел мастер Клоту, принесли завтрак. Я хмуро его сжевал, велел мастеру Клоту оставаться в замке, а сам с лампой наперевес ринулся к мастеру Виктору.

Мастер Виктор долго ходил вокруг да около. С ним вместе разобрали лампу… Я и не думал, что так сложно будет. Отверток-то тут нету и в помине, а вместо пассатижей — здоровенные клещи, которыми заготовки из печи вытаскивают.

Но кое-как справились.

— Да что же за демоны сделали эту вещь?! — В сердцах воскликнул мастер Виктор, когда все детали лампы лежали на столе перед ним. — Как это делать?

— Старайся. — Кратко сказал я. — И будет счастье.

— Да это что есть-то вообще? Простите, Ваше Высочество…

— Лампа это. Волшебная лампа Аладдина.

Вот последнее мне говорить не следовало. Совсем не следовало. Мастер Виктор шарахнулся от меня как от прокаженного. Едва не в угол забился и смотрел оттуда минимум с опаской.

— Ты что, мастер? — Удивился я.

— Ваше Высочество, колдовство…

— Да какое ещё колдовство? — Устало вздохнул я. — Ты что, не видишь, что это руками сделано? Людскими руками, а не щупальцами там какими. А то, что один человек сделал, другой всегда сломать может… То есть повторить. Верно ж?

— Ну… Верно. Но однако колдовство…

— Да какое тут колдовство-то, мастер Виктор? Где ты тут колдовство увидел? Да, работа тонкая… — Ага, ещё как тонкая… Надежная, так это да, никто и спорить не будет, в те времена страна всерьез к войне готовилась. И лампой можно было крушить супостата по черепушке не хуже, чем прикладом или дубиной. Но вот что тонкая, так это ещё поспорить надо. — Но человеческая. И повторить её сложно будет.

— Так а почему тогда она колдовской называется?

Я сообразил, в чем дело. Все же тут и там языки совершенно разные. Даже не смотря на то, что некоторые имена совпадают. Слова «волшебство» и «колдовство» тут тождественны. Причем кажется мне, что несут они отрицательный оттенок. Да ещё и какой отрицательный! Как бы не залететь с этим колдовством на костер. Вот королева-то рада будет, мальчик сошел с ума и начал колдовать, давайте его запрем куда подальше, а я пока что немножко поправлю…

— Откуда я знаю? — Пожал я плечами. — Название такое. Люди всегда то, чего сами не могут сделать, считают колдовским. А как сделают, так и говорят — «Да что там сложного было»…

Морщины вокруг глаз мастера Виктора чуть разгладились.

— Взяться-то можно… Да только долго это будет. Пока ещё придумаю… Вот как я понимаю, сюда масло заливается? — Он постучал ногтем по донышку лампы.

— Да. — Я не представлял, как себя керосинка поведет с налитым маслом. Будет ли гореть, или нет? Интересный вопрос. Ну да пусть это уже мастер Виктор разбирается, будет или нет, и что надо сделать, чтобы горело. В «зиппо» то они «кровь земли» залили. Видел я эту «кровь земли». Нефть обычная так должна выглядеть. На факультете врачевания Королевского университета такой крови много!

Надо бы ещё сделать перегонный куб, чтобы можно было бензин и керосин гнать, тогда вообще здорово будет. Но это в отдаленном будущем. Неправильно собранная ректификационная колонна для перегонки фракций нефти ого-го как бабахнуть может. А как её тут правильно собрать-то? Листового металла, чтобы склепать бак, нету. А иных способов как-то на ум не приходит.

— Но как же стекло? Стекло сделать сложнее будет… — Мастер Виктор осторожно огладил тряпочкой колбу.

— Со стеклом я сам со стеклодувами поговорю. — Сказал я на это. Ну, предварительная договоренность то уже с мастером Гушолом есть? Значит, надо к нему ехать.

— Стекло такой чистоты… — Мастер Гушол бережно, как мать дитя, принял от меня стеклянную колбу. — Это очень сложно, Ваше Высочество!

— А если постараться? — Я выложил пару золотых на верстак.

— Я не уверен, что у меня получится…

— Вот заладил. Начинай пробовать. Вот это на первое время. Надо будет ещё, скажи. Твоя задача получить вот такую форму, понятно? За тобой смотреть будет Ждан… Знаешь такого?

— Как не знать-то, знаю. — Мастер Гушол покачал головой. — Отцу его витражи продаю, цветные…

— Ну так и ладно. Если что-то понадобится, то обратись через Ждана ко мне.

Мастер Гушол деньги взял. Ждан с удивлением выслушал то, что он должен делать, поглядел на прозрачное стекло, повертел его.

— Лучше, чем в Империи делают. — Сказал он.

— Знамо дело, лучше.

— Так откуда это?

— А я почем знаю? — Сделал я круглые глаза. — Откуда принесли, оттуда и взялся. Мастер Гушол постарается сделать такое же… А ты проследишь, поможешь, если что надо будет или с чем сам не справишься — так ко мне обратишься.

На этом закончено. Пора ехать подкрепиться, а то вроде бы ничего не сделал, а уже полдня как не бывало.

А куда есть?

В «Ильтико», конечно.

С хозяином закусочной у меня уже договор был. Мою свиту так кормить-то надо, верно? Надо. Одному есть как-то не вкатывает. Я ем, а остальные что, смотреть-то будут? А поскольку народу со мной много иногда… То я как-то раз нашел хозяина, пожилого и степенного толстячка в замасленном переднике, и договорился с ним сам, чтобы всегда был наготове. В замке есть не хотел, там и завтрак-то в последнее время пропускать стал.

Уже сидя за столом в компании Ждана и Виктора, начал думать.

Лампу-то сделают, это хорошо, конечно. Но вот только надо же ещё подумать, почему и как вещи проникают со мной в этот мир и обратно. Потому что от этого зависит моя жизнь. У меня в том мире завис хороший пистолет, а в этом может золото скопиться.

Ну вот просто чую я своим технически ориентированным умом (ага, второй курс технического ВУЗа все же!), что есть какая-то простая закономерность. И если её нащупать… То тогда жизнь моя сильно упростится. Станок-то, конечно, я в этот мир не принесу. Но вот оружие, лекарства, инструменты и кое-какие запчасти. Тот же запал для гранат можно производить вообще в моем мире, никто не догадается, что же это, а вставлять в гранаты можно уже тут.

Призадумавшись, я машинально резал ножом бок печеного поросенка, запивал травяным настоем, а в голове крутились шестеренки, складывали и умножали.

Зажигалка туда, лекарства туда же, керосинка вот теперь… Оттуда кольца и кусок подушки. Кольца причем страшно прошли, я мог и без пальцев остаться. Проанализировав, как же вещи переносятся из мира в мир, я пришел к выводу, что переносятся те вещи, к которым я испытываю… Сродство, что ли.

Зажигалка вписывается. Мне она на фиг не нужна, потому что не курю, но как-то раз купил, разобрал и собрал, сменил пружинку и кремень, позанимался с ней, чтобы она надежно работала. Носил с собой. Призадумался о чем-то на лекции, крутя её в руке, заснул… И проснулся тут с ней.

С кольцами золотыми из этого мира тоже что-то подобное, если весь день ими занимаешься, то в своем мире просыпаешься с ними.

В своем мире покрутил лампу, собрал, разобрал, наладил, и уснул с ней чуть ли не в обнимку, и вуаля! Вот она тут, ей мастер Виктор и мастер Гушол занимаются.

А вот тонфы? Так и не получилось, хотя я спал с ней в обнимку. В том мире они со мной не проснулись.

Хотя что с лекарствами? Никакого родства с ними не было, но я просто так хотел их перенести, что просто с ума сходил, скотчем к себе привязывал. И как-то у меня случайно получилось. Хоть убей, не помню, носил ли я с собой ту коробочку весь день, или нет. Вроде бы нет, просто спрятал её.

Так, а ещё. Я ствол вот уже несколько раз собрал, разобрал. Так в чем же дело? Наверное, я просто не чувствую его как свой. Недостаточно просто сделать сборку-разборку. Надо бы пристрелять его, возможно… Или ещё как-то с ним сродниться.

Так может, тут есть какая-то связь, во-первых, это мои душевные терзания и моральные переживания, а с другой стороны, это определенное сродство с предметом. И тогда перенос срабатывает. Как помнится, тогда, в шатре, Вера чуть ли не за подмышки на себя меня втаскивала, а я от неё все подальше, подальше… Определенный настрой получился, все же. И проснулся в электричке уже с кольцами на пальцах, вот до сих пор шрамик остался.

— О чем задумался, Седдик? — Спросил меня Виктор. Он уже поел, и теперь неторопливо протирал руки розовыми лепестками. Тут это считалось обязанностью благородных, вот так руки чистить. Подавальщица, та самая, которая меня ещё когда предостерегала от общения с пьяным бароном Седдиком, поспешила к нашему столу с большим кувшином воды и полотенцем. Нет, не могу я эту розовую кашу по рукам размазывать, хоть и благородный.

— Да о мастере нашем, мастере Клоту. Как он там?

— Да не очень плохо. В Королевском университете лекцию читал, что надо руки докторам мыть с мылом перед тем, как до пациентов касаться. — Наябедничал Ждан. — Так они его освистали… Прогнали. Но потихоньку лечит людей, как может. Руки мыть заставляет и в баню ходить. Пока вроде умерших нету.

Вот это да, а моя-то наука пошла мастеру Клоту в пользу! Не забыл, не забыл мои случайно брошенные слова про дезинфекцию! Не знаю, как ещё тут не завшивели все, с такими-то взглядами о здоровье, про здоровые слои кожи, которые мыло с водой смывает. Хотя пока что я тут вшей да блох не видел, но мало ли… Мастера Клоту и всех слуг своих заставил мыться. Те артачились поначалу, но назначил Росинанта за старшего, а остальных, гадов, приказал выпороть, если только раз в неделю в баню ходить не будут и руки увижу недомытые.

Подействовало, да ещё как. Слуги ходили в баню, мылись, даже стригли волосы. Раньше-то замечал, что все под горшок, али налысо. Длинных волос не носили, а рабы все поголовно лысые, как коленка.

Вот женские прически самые разные бывают, мода она мода и есть.

— Ого, доктор-то время не теряет.

— Не теряет. — Подтвердил Виктор. — У него теперь очередь из пациентов. Даже дом снял себе в Нижнем городе, принимает кого-то. Хотя живет в замке…

— Ха, ещё б… — Ждан смахнул со стола розовые лепестки. — Ещё б не принимал, когда золотом платят. Твой придворный врач, Седдик, кажется нашел себе способ заработать…

— А он дом снял или купил? — Спросил я.

— Снял, кажется… — Нахмурился Ждан. Понял.

— Вот-вот. — Сказал я. — Торопиться нам надо, парни. Пошли, прогуляемся.

Лейтенант Лург вытянулся в струнку. Надо бы будет как-то раз, ради смеха, показать ему стойки «вольно» и «смирно»… Два охранника лениво задевали какого-то дворянина около коновязи. Ну что за охрана-то у меня, сборище идиотов.

Я взглядом указал лейтенанту Лургу на происходящее, тот нахмурился, потом подошел, оттер своих подчиненных, начал извиняться. Дворянин кривил губы, но за меч пока что не хватался.

О, а это ещё кто…

— Ваше Высочество. — Поклонилась мне Вера. Была она сегодня в простом камзоле и в лосинах, ну чисто мужской наряд, который ей очень шел. На ногах не лишенные изящества сапожки для верховой езды, за спиной лук, на поясе короткий меч, похожий на длинный нож. Волосы забраны в недлинную косу.

— Привет и тебе. — Ответил я.

Как-то незаметно девушка оказалась у нас в кругу, хотя специально её никто не пускал. Виктор даже чуть посторонился, но он вежливый, что ему девушку толкать. Если сейчас скажет, что хочет выразить мне свое восхищение, то это же дежа вю, не самое приятное…

— Просто проезжала мимо.

— Очень приятно.

— Как успехи Вашего Высочества в конной езде?

— Не так чтобы плохо.

— А стрельба из лука?

Да вот привязалась. Не нравилось мне, ой не нравилось мне это очень сильно. Ну не дура же она! Даже ту, зеленоглазую, Иштван предупреждал. А вот эта дурнее всех? Или Неделимая Империя защищает своих людей получше, чем Королевский Университет сумел защитить одну свою студентку?

— Тоже продвигается в правильном направлении. — Улыбнулся я. — Простите, благородная дама, но нам необходимо идти… — И желательно от тебя подальше, потому что не нравишься ты мне ну никак просто! И поведение твое тоже не нравится. И то, что привел тебя барон Нават по поручению не иначе как графа Лиордана… Как его там? Черный Лис Империи? Так это тоже мне не нравится!

А вот отказ в лицо. Что она сделает?

Да ничего не сделала. Сдержанно поклонилась, без излишней вежливости, но и без особого подобострастия, все ж таки подданный другого государства, которое посильнее, и зашла внутрь таверны. Теперь будет другой случай ждать, не иначе. Как-то все это сильно подозрительно да непонятно. Мне и с теперешним моим положением дел хватает, чтобы ещё и об этом думать.

А подумать стоило ещё и о вооружении.

Из нашего курса истории известно, что рыцарей извели огнестрелом. До огнестрела мы тоже вскоре дойдем, если мастеру Виктору по силам окажется трубы лить, то пистолеты и пушки не за горами.

Но задача это сложнейшая. Я даже не знаю, с какой же стороны к ней подступиться-то. И заниматься этим сейчас, когда я просто физически ощущаю, как истекает оставленное мне для жизни время…

Ну на фиг.

Но вооружать-то своих сторонников надо?

Из курса моей же истории так же известно, что рыцарей хорошо изводили из арбалетов. Настолько хорошо, что даже какой-то там римский папа арбалет-то запретил. Ну да как-то не сработало…[79]

Арбалет-то уж всяко проще пистолета будет, да и не надо открывать кучу секретных технологий заинтересованным лицами. А рыцарскую сотню и наемников мне как-то извести надо, мешают они уж очень сильно!

Итак, чем арбалет удобнее лука?

Ну а кто его знает. Дело то темное, во всяком случае для меня. Молчан на эту тему ничего прояснить не мог, как и Гюго, а вот Чеботарев изрек, что не оружие делает опасным человека, а человек оружие. И что винтовка рождает власть[80].

И добавил, что когда оружие человека сделало опасным, то это не человек, а обезьяна, у которой руки из зада растут. Потому что обезьяна с оружием опасна прежде всего для себя и окружающих, а человек, взяв оружие в руки, первым делом им пользоваться учиться. А обезьяна ничему не учится, ибо не способна, она пистолет на пояс вешает и гордо выхаживает, став опасной для самой себя.

Изрекши эту глубоко философскую мысль, ушел в себя и на расспросы слабо реагировал. Я и трогать-то его не очень хотел, с антибиотиками он мне помог здорово. Кто бы ещё так помог, не знаю даже.

Ну так все же чем же?

Пообщался я и с вольными стрелками на эту тему.

Про арбалеты тут знали.

Кстати, арбалеты, они же самострелы, тут знали. Назывались они «рохнийский лук», и считали их не очень надежным и слабым оружием Да и нечистая сила, к тому же…

В этом меня просветил Коротыш, самый бойкий из них всех. Чтобы получить силу и меткость выстрела от темных сил, надо три раза выстрелить из рохнийского лука, то есть арбалета, в зримый образ Светлых богов. Три выстрела в образ дают один меткий выстрел во врага… Вот почему все изваяния светлых богов (кстати, ни одного не видел… Изваяния, не бога!) такие стрелами потыканные, а лесные разбойники в них так метко стреляют. За то лесных разбойников ловят, и сажают на кол. Если ловят наемники, то сжигают… У них там, в иных краях, и обычаи иные. Хотя тутошние жрецы тоже такие обычаи перенимать начинают потихоньку…

Ну, понятно, какое же уважающее себя Средневековье без арбалетов-то? Ну и без суеверий тоже. Кстати, вот бы поглядеть на один такой…

Поглядел, остался не очень доволен. У графа Слава знакомые достали, принесли показать. Квадратное, вырубленное из полена ложе, покрытое затейливой резьбой, деревянные же рога, тетива сильная, зацеп в виде «ореха», кругляш такой, по центру прорезанный, из которого одна сторона выпилена, а другая упирается в курок. Нажимаешь курок, прижимаешь его к рукоятке, кругляш поворачивается, и отпускает тетиву со стрелой. Стрела длинная, летит не так чтобы очень далеко. И заряжать долго, надо упираться ногами в специально приделанную площадку у рогов арбалета и тянуть на себя тетиву специальным зацепом. Сделано красиво, конечно, кажется, что оживет сейчас. На ложе охотники дичь загоняют, здоровенную тварь, на моржа похожую, вьются каллиграфические надписи, означающие удачу и стойкость. Но по делу дрянь, потому что это тот же лук, разве что с ложем и креплением для стрелы. И когда я попытался направить заряженный лук вниз, стрела из него выскользнула и ткнулась в пол.

— Уберите. — Попросил я.

Итак, вернемся к размышлениям.

Арбалет позволяет стрелять, не держа постоянно тетиву натянутой. Арбалет бьет дальше. У арбалета стрела короче, и при выстреле она не изгибается, что придает ей отклонение от прицеливания, а летит прямо в цель. Конечно, из арбалета-то навесом особо не постреляешь, да и на фиг надо.

А мне надо удобное и хорошее оружие, чтобы вооружить своих сторонников.

Вспомнил про легкий и удобный самострел шпиона. Складывающийся не нужен, нам его не прятать надо. А вот наделать таких штук двести… Умений-то много не надо, высунулся из-за забора да нажал спуск, а потом обратно спрятался. Это не лук и не холодное оружие, которым владеть учатся едва ли не с колыбели.

Да и получше это рохнийского лука-то. Вот узнать бы, где же такие делают?

— Интересная вещь. — Мастер Виктор не спешил прикасаться к собранному и лежащему у него на столе самострелу шпиона. — Силы в ней нет большой. А стрелы-то ядовитые, небось? Вот, борозды какие…

— Не без этого. — Согласился я.

— Если узнают, что я тут оружие делаю, так меня не станет. — Сказал мастер Виктор. — Не только меня, и семьи моей. Оружие оружейники делают.

— Так это по просьбе принца. — Сказал я на это. — По просьбе принца, понимаешь?

— Ваше Высочество, как же моя семья? — Из крепкого, кряжистого мастера как будто выдернули струну, он ощутимо сгорбился и стал даже меньше ростом. — Не могу я! Не могу! Убьют, всех убьют…

— Не трясись. — Осадил я его с уверенностью, которой совершенно не ощущал. — Принц не дурак. Оно обо всем подумал уже. Сделаешь три штуки на пробу, понял? Украсишь их как можешь, положишь туда драгоценностей побольше, завитушек и золотушек. На них отработаешь конструкцию, понял? Чтобы все детали были совершенно одинаковые. Потом один торжественно мне подаришь один, ещё один преподнесешь Виктору, а один выдадим барону Навату. Называться это будет «охотничьи арбалеты».

— Так в чем смысл то…

— После чего найдешь верных людей. Помнишь, я тебе рассказывал про организацию производства? Чтоб каждый делал лишь только те операции, которые у него получаются лучше всех? Ну так вот! Пусть кто-то делает рога, кто-то приклады, кто-то тетиву, кто-то стрелы. Разбросаешь заказы как только можешь, чтобы никто не знал, что получится в итоге. Собирать будем все это у графа Слава. Я с графом переговорю, насчет того, чтобы все это заказал университет для… Научных исследований или ещё чего-то. Приклады для них тоже кто-то закажет. Тетиву и прочее… Чтобы никто не догадался, что же именно тут делают!

Мастер Виктор посмотрел на меня немного свысока.

— Но тут стрелы особые… Любой узнает, что же именно…

— Значит, любой узнать не должен. Как твой конюший-то поживает?

— Да так себе… Вчера снова готовили новую партию зелья. Пели и мешали с песком, а потом горшки с песком закопали около очага во дворе. Он все видел, на чердаке был. В его отсутствие поглядели на его мешок. Ничего там интересного не нашли, только вещи, какие у крестьянина могут быть.

— Он не заметил?

— Нет, мы осторожно.

— Вот и хорошо. Ну так что, берешься за самострелы-то?

— Берусь. — Вздохнул мастер Виктор. — Куда уж там. Только и Ваше Высочество, не оставляйте меня, ежели что.

— Не оставлю. — Серьезно ответил я. — Итак, будет у нас с тобой компания… — Едва не сказал «Кооператив Смит и Вессон», но вовремя вспомнил, что петросянить тут опасно. Люди-то дикие, шуток не понимают. — Компания… Как бы назвать… Хм. Мастер Виктор?

Нет, ну конечно, в понятие «фирма» тут вкладывали несколько другой смысл.

Нет, фирмы-то были. Общность людей, объединенная общими целями, для извлечения прибыли. Только, в отличие от нашего мира, наемных работников тут не очень жаловали. Предпочитали обходиться своими. Например, купец-отец, сын-приказчик склада в Империи, брат приказчик склада в Рохни, дядя начальник охраны, младший сын корабли водит… И все это называется «Торговый дом купца Гиля», к примеру.

С одной-то стороны, хорошо очень. Свои люди всегда между собой договорятся. А с другой стороны, дело-то не очень хорошо. Потому что размер таких обществ ограничен, новые люди и новые идеи туда приходят пореже… А, кто сказал, что свои между собой всегда решат? Ну да, ну да. Вот я со своей мамой-королевой как договорюсь, интересно? Мама, пойдите в сад, а то сюда придет Империя и всех выдерет? Боюсь, что после таких слов меня долго будут драть на конюшне, да и не скоро выпустят из замка.

Дрязги между своими всегда пострашнее будут, свои друг о друге больше знают, как и куда ударить, и если бьются, то уже до такой крови…

Пока я думал, мастер Виктор терпеливо ждал.

— Короче, называемся мы «Кооператив Весна». И баста. Что-то фантазия у меня сегодня как-то… Нужно найти того, кто будет вот такое производство контролировать. Потому что арбалетами-то не ограничимся скорее всего. Зажигалки те же, масляные лампы…

Лицо мастера Виктора восторг не выражало.

Я призадумался.

— Так что же беспокоит?

— Если будем делать так, то через пару лет наши зажигалки и лампы будут делать все вокруг. Тайны-то никакой не останется, Ваше Высочество!

Хм, тоже беда… Патентное право тут ещё не изобретено, будут тырить наши новшества как хотят.

— Не наши лампы, мастер Виктор. А мои. — Спокойно поправил я его. — Так что…

— Да, Ваше Высочество! — Поклонился мастер Виктор. Лицо его мигом окаменело. — Прошу простить…

— Да ладно тебе. — Махнул я рукой. — Не думаешь, что я буду собственных подданных разорять? Нет? Ну и не думай. Пока ещё кто-то лампу соорудит… То сколько времени пройдет. А там уже и что-то новое подоспеет. Это стимул такой, чтобы жирком не зарасти.

— Ваше Высочество! — Раздался голос Ирмы. — Ваше Высочество! Приглашаю вас к столу, обед уже готов!

О господи.

Снова пироги. О боже же ты мой, помощи твой прошу!

Глава 49

Потому и никогда

Не наступит темнота

Если вновь горят фонарики мои

Дюна

Взгляд мой упал на пару тонф, стоящих в углу. Вот эти я делал сам. Сам вытачивал, сам ручки вырезал, сверлил отверстие, полировал дерево, а уж сколько я с ними тренировался-то, так это даже и сам не упомню. Они уж пропитались моим потом, и это не фигурально выражаясь.

Так пробовал же уже, и не получилось? Так они и остались в этом мире, туда не прыгнули? Ну… Что сказать. Я их тогда просто взял со стола, да и положил к себе под бок. А вот тут, если пробовать так же сделать, как и с лампой-то?

Итак, проводим эксперимент. Снова. Для начала…

Засыпать было не очень удобно, жесткое ребро постоянно упиралось в бок. Но я терпел. У меня теперь кровать как оружейный ящик. Золото подкоплю, так буду вообще засыпать в обнимку с автоматом Калашникова, если получится у меня.

Закрыл глаза, сосредоточился, представил обе тонфы там.

Чеботарев и Молчан были изрядно удивлены, когда я заявился к ним с тонфами, и изъявил желание сегодня тренироваться с этими орудиями.

— Новодел. — Вынес свой вердикт Чеботарев практически сразу. — Под старину… Но на совесть сделано.

— Конечно на совесть! — Согласился я. — Я их сам сделал, ещё когда…

— О, тогда могу сказать, что конструкция удачная! — Обрадовался Чеботарев. — Ну, давай попробуем, как мечами помахаем. Если у тебя силы ещё останутся.

Попробовали.

Сразу оказалось, что знаю-то я довольно мало. Чеботарев отобрал у меня тонфы, и показал, как правильно бить и как правильно защищаться. Потом вручил мне одну, а себе забрал другую, и немного потренировали движения. Синяков у меня не очень добавилось, но вот самоуверенности убавилось сразу и много. Крутить-то я её умел хорошо. Это когда хватаешь за рукоять, и вращаешь, используя рукоять как ось. Вроде бы со стороны просто, а попробуй-ка так постой с полчаса! Постоянно по локтю норовишь попасть. Потом ещё комбинировать вращение рукоятки с движением руки, что не проще.

У Чеботарева-то получалось всяко быстрее, чем у меня. Пока я ещё раскручивал, у него уже пара ударов по мне получилось.

— Ну… Не моё оружие. Не очень нравится. — Когда мы отдыхали на лавочках в спортзале, после душа. — Нет, не моё. Мне как-то больше парные мечи нравятся… С ними удобнее. А вот Игорю не понравилось что-то.

— Не, мне прямой больше нравится. Наш, русский меч. — Степенно сказал Молчан. — Да и шутки нинзевские ваши… Поздно мне уже им учиться. Я лучше с мечом. Кстати, через месяц снова будет представление в парке, пойдете? Лех, Серег?

— Я если только посмотреть. — Улыбнулся Чеботарев.

— Лех, а ты не думал вообще школу свою основать? Преподавать там… Платили б деньги большие. — Это Молчан.

— Да думал, но кто я такой-то? — Развел руками Чеботарев. — Игорь, чтобы свою школу основать, надо мало того что место найти, где это сделать, так ещё и учеников найти, снаряжение для них найти… Дел-то много! Да и не знаю я ниндзюцу на таком уровне, чтобы грамотно преподавать. Я так, подмастерье. К тому же, менты ещё не забыли, как каратистов гоняли.

— Да брось ты! — Сказал Молчан, — Забыли они давно[81], у них уже другие занятия… Деньги делить…

— Забыли — не забыли… Да кто их знает. — Проворчал Чеботарев. — Мне уже раза хватило. Мой учитель сидел, пять лет, от звонка до звонка. Да и я застал. Ничего хорошего, биографию попортили сильно…

— Срок? — Спросил я.

Молчан внимательно глянул на Чеботарева.

— Уберегся. Но к следователю потаскали, мало не показалось. А вот мой учитель пять лет за валюту отсидел. Так что как-то не тянет меня преподавать тут уже. Да и знаний у меня не хватит точно… Ладно, что сидим-то? Меня уже ждут…

— О? Блондинка с большими глазами?

— Да ну вас…

Перед сном я с полчаса тренировал удары, которые показывал Чеботарев. Тренировал, пока руки не заболели, а тонфа, описав красивую дугу, не улетела в шкаф. В дверь сразу же стала ломиться мамка, хорошо, что я двери всегда прикрываю. Замок-то ставить не стал, ни к чему это, семья все же. А вот плотный коврик под дверь подложить, чтобы сквозняки не дули — это запросто. В результате теперь дверь открывается не быстро, коврик тормозит.

— Ты что там делаешь? Кстати, в комнате-то убрался?

— Да ничего, мам, упал просто… Я спать вообще-то!

Мама подозрительно посмотрела на меня.

— Мам, я спать ложусь… — Я стал через голову снимать футболку.

Мамка ничего говорить не стала, вышла, дверь за собой не закрыла, как всегда. Я за ней закрыл, ещё раз погладил тонфы.

Ну уж вы меня не подведите, а? Не подведите!

Лег в кровать, под бока положил себе по тонфе, собранной. Жалко, конечно, их в тот мир переносить, тут я их с месяц делал. Но на что не пойдешь ради науки? Так что, любимые мои, вы есть я, а я есть вы. До встречи в новом мире! Спокойной ночи!

Проснулся я в том мире.

И с радостью ощутил, как в ребра мне упирается рукоятка тонфы.

Неужто получилось?

— Доброе утро, Ваше Высочество! — Приветствовал меня Росинант.

— Доброе утро. — Я потянулся, вскочил на ноги. Взял в руки тонфы, положил их на локти, сделал пару выпадов короткой частью. Ну… Теперь точно понятно, что у принца руки короче, чем у меня. Конец дубинки дальше за локоть вылезает, чем у меня на Земле.

— Завтрак и прикажи карету закладывать… — Удовлетворенно пробормотал я, развинчивая рукоятку от тонфы. Надо же, что же так туго идет-то… Чпок! Во, получилось. Значит, все работает при переносе из мира в мир. Хорошо. Хотя, это и по керосинке можно было сказать.

Пистолет, мой пистолет, ну что же ты никак не переносишься же? Я же так того хочу! Сразу можно…

— О, Седдик, это что-то новенькое. — Приветствовал меня сержант. — Что это, как пользоваться? И откуда ты такое нашел?

— Ну… Вот что-то мысль в голову пришла. — Сразу же засмущался я. — Вот если так взять, то можно и локоть прикрыть, и ткнуть неслабо так…

Сержант сразу же заинтересовался. Заставил встать меня, сделал несколько выпадов мечом. Кое-что я, уже наученный опытом занятий с Молчаном, успел принять на блок, но длины тонф не хватало, чтобы поразить противника с мечом.

— Интересные вещи. — Сказал сержант, опуская тренировочный меч. — Хитрые дубинки, но против меча не помогут. Откуда такие?

— Да так… Приснилось. — Я отложил тонфы в сторону, где ими сразу же завладел Ждан. Покрутил так, этак, примерил на руку. Ему маловаты оказались, до локтей не достают, хотя ручки правильно ухватить получилось.

— Хитро придумано. — Копируя меня, Ждан сделал пару выпадов. — И руку защищают, и бить удобнее… И вырвать непросто. Но к чему такие-то, когда нож есть или меч?

Угу, у нас поноси нож, а то и меч. Менты-то не спят, для них такой человек, у которого нож нашли — праздник! Палку можно срубить легкую, и не опасно особо, а прицепиться всегда есть к чему. Вот Вербицкий раньше с собой носил ножик с длиной лезвия в законные сантиметры, да и без упора, так прицепились же все равно, ироды, всю душу вынули. Теперь с собой складной нож носит с серейторной заточкой, сам у него видел. Заказал в каком-то иностранном каталоге. Вроде бы и ничего, лезвие не особо длинное, а проведи по кому, так мало не покажется.

— В качестве эксперимента. — Сказал я. — Вдруг да получилось бы что-нибудь хорошее?

— Вряд ли. — Покачал головой сержант. — Седдик, что-то ты отвлекаешься… А ну, давай против Виктора, давай!

Я взял тренировочный меч и встал напротив Виктора. Тот улыбнулся мне, отсалютовал мечом. Я повторил его жест, и дальше мне уже не до раздумий было. Виктор, конечно, до сержанта ещё не дорос, но учился он мечом владеть давно уже, и бьет сильно, бьет больно. Сержант-то хоть успевает силу ударов соизмерять… Оооой! Больно-то как получается…

Потихоньку до тонф добралась Лана. Ей они великоваты, конечно, но взялась она за них с любопытством. Покрутила, как я крутил, и куда-то унесла в сторону.

А у меня что-то начало получаться в тренировках.

С утра на два часа к сержанту, который старательно вынимал из меня жилы. Тяжело было, но когда получаешь ощутимый результат…

Результат-то вроде бы сначала не заметен. Машешь мечами, отбиваешься, стараешься ударить в ответ, потом получаешь и валяешься на полу, приходишь в себя. Пришел в себя, на полчаса силовая тренировка, и снова в себя приходить с час, а потом уже и время обеда.

И вроде бы и не заметно, но в зале в своем мире теперь даже Чеботарева иногда заставлял попотеть.

Ещё оказалось, что стоит мне в своем мире сделать несколько связок из тех, что показывал мне сержант, и там моё тело вспоминало и принимало их, а в этом они впоследствии получались лучше и ровнее. И с тем, что показывали мне в мире том, тоже такая же ситуация уже и тут.

Тела все же как-то влияли друг на друга.

И потому часть своих денег в том мире я потратил на хорошее тренировочное вооружение, а в этом мире выделил во дворце себе ещё одну комнату по соседству с моими покоями. Мастер Лорин не за дорого сшил кожаный мешок, который набили песком. Мешок стал мне грушей, на которой я отрабатывал удары раз за разом. Не часто, два раза в неделю, но и этого хватало. На кулаках быстро появились, а потом так же быстро сошли мозоли, руки стали «ударные», нечувствительные. Побил и ногами немного, все шло как и в том мире, сначала растяжка никакая и удар слабый, но буквально за неделю уже уверенно бил «лоу» в середину пояса. Не такое позорище, как то, которое я графине Нака исполнил, а настоящий тяжелый «лоу», ногу отсушит вмиг даже взрослому.

Поставил и брусья, и даже гантели себе каменные натащил. Но их быстро переволок к сержанту, тот поглядел скептически, попробовал сам, остался доволен. Так что теперь и Виктор, и Ждан, и остальные обливались потом, поднимая раз за разом тяжеленные каменные чушки на деревянных ручках.

Нет, ну не из металла же мне было гантели делать?

Сначала я по мешку один стучал, а сержант ко мне присматривался. А потом велел и Виктору становиться к мешку, и остальным. Быстро включил незнакомый спортивный снаряд в тренировки, как и гантели.

Ну да, руками тут не били. А уж ногами-то… Вот тот же «лоу», то есть боковой удар ногой с доворотом, был практически незнаком. Пнуть-то ногой почти все могли, особенно если учесть, что бои-то тут лицом к лицу, пистолеты я ещё не изобрел.

Так я оказался в роли учителя, показывая, объясняя. Вот так в удар все тело вкладывать, вот так плечи держать, а вот так бить руками, с одного раза серию, при ударе выдох, голову прикрывать… Виктор только тряс разбитыми кулаками, но занимался усердно. Ждану тоже неожиданно понравилось, а вот Волин, Серей и Мор как-то не очень восприняли. Нет, бой-то без оружия они изучали, мало ли какая ситуация может сложиться, но такое разнообразие ударов только у нас в мире, в котором холодное оружие давно уступило место огнестрельному.

С деньгами решилось так.

И не мог же барон Седдик работать себе в убыток? Несмотря на его некоторое сопротивление, я выделял ему определенную сумму в золоте. Не сержанту, сам он денег не брал. Договорился с баронессой. Та поначалу тоже артачилась, но я сказал, что должен же поддерживать своих союзников? И лучше уж пусть эти деньги послужат на благое дело восстановления поместья, чем на пропой лакеям графа Урия…

Баронесса мне вняла, деньги взяла и больше не сопротивлялась.

Откуда я брал деньги? Да просто. Поначалу граф Урий указал казначею выдавать мне по сотню золотых каждую неделю. В принципе, не такая уж и малая сумма, учитывая, что на обед в «Ильтико» я тратил где-то один золотой на всю компанию. Ещё тридцать золотых шло к сержанту. Остальными деньгами я распоряжался по своему усмотрению. И ещё открылся один источник дохода, совершенно не замеченный мной ранее.

Мастер Гушол все же кое-как сумел получить стекло. Долго старался, долго пытался. И получилась такая вот мутноватая бутылка, в которой трепетал небольшой огонек. Свету давал не много, но вот эффект… Одно дело подсвечник и свечи. Другое дело факел. А тут хорошо-то как получилось, лампа горит себе и горит, много не просит. Повесили её на стенку, так она давала достаточно света, почти как лучина.

Вот бы ещё калильную сделать… Но для неё надо будет сетку найти тугоплавкую. Там, вроде бы, пропитывали хлопковую ткань смесью окиси тория и церия, потом в огонь, ткань сгорала, и оставалась такая вот ториевая сеточка[82]? А если обойтись вольфрамом или ещё чем-то…

Посмотрел со стороны на свои мысли, и чуть не рассмеялся. Ага, вольфрам. Тут сталь-то и то хорошую не получишь толком, а я на вольфрам разошелся.

Я вздохнул, попросил делать стекло ещё чище. Или, сделать иначе — застеклить фонарь просто с четырех сторон, плоскими пластинами, сделать квадратным. И для тока воздуха оставить отверстия, и фитиль ещё кольцевой сделать. И чтоб аккуратно с кровью земли, не попалитесь! Вот, у мастера Виктора два ожога на руках, а про порох сразу запомнил. И никаких несчастных случаев не было ещё… Тьфу-тьфу-тьфу…

Ну, покивали мне мастера. Обещали сделать. Выходя, заметил, что даже такой угробищный фонарь вполне себе ничего висит на стене коридора. И работает. А во дворе мастера Виктора появилась большая деревянная бочка, от которой воняло… Ну да, нефтью.

Керосин надо научится производить, обязательно. Ректификационную колонну построить. Тогда лампы по миру разойдутся за большие деньги… И нефтедобычу наладить. Пока там только…

— А как кровь земли собирают, мастер Виктор?

— Своего племянника послал на шаланде, вот он мне бочку привез. — Ответил мастер Виктор. — Кстати, Ваше Высочество, а если добавлять её в зелье? Что будет? Она вспыхнет?

— Да нет, вряд ли. Опасные эксперименты… Мастер Виктор, с зельем и с кровью земли вместе не работайте. Пусть они в разных домах будут… И пусть везет ещё. Бочки три надо, не меньше, если лампы продавать будете…

— Мы уже продали. — Вставил мастер Виктор.

— Вот молодцы! — Удивился я. — Много ли?

— Три штуки… — Замялся мастер Виктор. — Одну граф Слав купил, и две взял граф Нидол…

Я вспомнил графа. Ему-то зачем?

— Ему-то зачем?

— Не знаю, он не рассказал, да как только мы ему предложили, сразу две взял.

— Ну, взял и хорошо. — Мне в голову пришла мысль, что стоило бы поговорить с управляющим дворцом, кто там сейчас, пусть ламп побольше закупит. И мастеру Виктору прибыль, и мне хорошо, а то надоело уже при факелах да свечах ходить. Но потом подумал и решил не рисковать. Лишнее внимание привлекать ни к чему, кто знает, как отреагирует королева?

Если захотят купить, то не отказываться, а специально лучше не рисковать.

Кстати, а вот что бы ещё пригодилось для купцов?

Была у меня одна идейка.

Дома-то у меня сейф есть, а тут? Все деньги с собой таскать, так пояс уже отваливаться начинает. Вот бы сложить энную сумму в своих покоях, и брать по необходимости. Но для этого нужен сейф.

Сундук хороший, то есть. Но привычного мне вида, не горизонтальный, а вертикальный. Хороший такой железный ящик. Думаю, что и для листового металла найдется место применения, да и много для чего ещё.

Хороший сейф для денег всем пригодится.

Замки тут делать, конечно же, практически не умели. Достаточно вспомнить ту порнографию, на которое запиралось у нас в замке хранилище. Никак не вскроешь, ну никак, ой… Двери обычно запирались на засовы изнутри. Ещё были сундуки, купеческие. Вот такие вот высокие прямоугольные ящики из мореного дуба, куда все добро складывалось. Мне мастер Виктор показал, как выглядит. Как раз в таком-то и хранили бомбы и порох.

А что без замка? Так цена замка висячего три десятка золотых!

Все дело в точной механике. Ну не делают её тут, не делают! Все изделия либо грубы, как молоток, либо это ювелирка, которую крои как хошь, а золото-серебро все равно красивые, и камешек можно вставлять с точностью плюс-минус миллиметр. Но и даже ювелирки местной тут мало, очень мало. Привозное все! Замки вообще везут из Неделимой Империи и из Рохни, из последней самые лучшие. Там самые сильные гильдии железных дел мастеров, они как раз замками занимаются. А вот у нас в королевстве замки никто не делает. Нету гильдии замочных дел, нету. В Неделимой Империи есть, в Рохни тоже есть кому этим заниматься, даже в Альтзоре есть, мастер Клоту говорил. А вот у нас нету.

Да и мелкосерийное производство это средневековое, каждый замок чуть ли не вручную выделывали, узорчатой резьбой покрывали, украшали. Что уж там, где три десятка золотых, там и четыре, и пять, и ещё десяток потеряются.

Тут и за самим замком пригляд нужен, как бы не уволокли… И получается вот такой вот парадокс, что не пойми, что ценнее — то, что в сундуке хранится, или то, на что его запирают.

Ну, помимо прочего, как же деньги-то хранить почтенному купчине, а? Хоть в Соединенном королевстве Ильрони и Альрони, хоть в Неделимой Империи, всегда полно охотников за чужим золотом. Конечно, как в русских народных сказках! Спать купцу на сундуке верхом, иначе никак. Или нанимать верную и надежную охрану, а с такими всегда беда.

По моей просьбе, мастер Виктор принес мне замок, выделанный в Неделимой Империи. Ого, вот это чудище. Один в один наш навесной замок, разве что величиной в половину моей головы. Полукруглый такой, ключ к нему тоже полукруглый, весь покрыт затейливой резьбой от и до, драконы там какие-то хвостом-дужкой машут, а пастью в эту дужку с другой стороны цепляются.

У Виктора попросил стальной кинжал, узкий, стилет. И быстро отжал ригели. Замок внушительно крякнул, раскрываясь.

— От так. — Прокомментировал я. Куда тебе, средневековое ты чудо, против меня, дитя технического века? Вообще, что ты за конструкция-то? Французский замок, что ли? Да нет, не похоже. Дырка для ключа шире некуда, одно удовольствие отмычкой орудовать. И сувальды-то где, такие прорезанные фигурно пластины? Не просматриваются…

На меня посмотрели как на героя.

— Что ещё есть?

— Этот замок самый лучший, что есть в городе. — Сказал мастер Виктор с долей гордости. — Его никто открыть не мог. — Он продемонстрировал мне ключ со спиральной бороздкой.

Ага, ну понятно. То же ж мне… Это что-то вроде штифтового замка, кажется. Или ещё чего-то такого же. Да и просто ригель отжать, и готово, заходи не бойся, уходи не плачь.

— О, мастер. Кажется, мы теперь будем делать и замки… — Я призадумался. Как дитя технического века, я не очень представлял себе то, чем пользуюсь каждый день. Что там, в замке? Есть набор пластин с фигурными прорезями, сувальд. Есть ключ с бороздками. Поворачивая ключ, бороздками смещаешь сувальды на определенный угол, те сдвигаются и дают ключу сдвигать ригель. Если же ключ чужой, то пластины-сувальды не проворачиваются правильно. Вот вроде бы так[83].

Ну, да. Вот теперь попробуй объяснить это тут. И пластины-сувальды сделать с прорезями тоже попробуй, ага. Там как-никак точность нужна…

Я вздохнул.

— Мастер Виктор, несите-ка сюда бумагу и ручку, сейчас буду рисовать. — А если чего забуду, так и дома, то есть на Земле, погляжу в Интернете, что да как. Потом уточню. Сейчас главное начало схемы дать.

После пары-тройки часов непрерывной писанины до мастера дошло, что же я хочу сделать. Ну да, это не зажигалки, которые можно, при умении и при конвейерном производстве, штамповать как пирожки. Хороший замок всем нужен подешевле, хоть в Соединенном Королевстве, хоть в Неделимой Империи. На этом уже можно будет зарабатывать хорошие деньги.

А хорошие деньги… Это хорошо.

На том и расстались. Мастер пошел в мастерскую, кумекать да голову ломать, а я пошел обратно в замок.

А что у нас в замковой библиотеке хранится-то, кстати? Вроде бы, замок королевства, культурное, можно сказать, сосредоточение… Вот, балы каждую неделю проводят. И гостей дорогих из других стран привечают. И дворян-то тут тоже куча, культурные люди, наверное.

Да и дело в том, что мне очень хотелось тут что-нибудь почитать. Нет, не развлекательной литературы, а чего-нибудь серьезного. Справочник, монографию, или там хотя бы атлас карт… Книгопечатание-то тут известно, да и рыцарские романы у Альтзоры напечатанные, а если уж эту муть печатают, то я себе что-нибудь интереснее присмотрю точно.

В проблемах что бы почитать Росинант привел меня в замковую библиотеку. И встретило меня там пять полок с пятью книжками на каждой, рыцарские романы, привезенные для принцессы Альтзоры. И два трактата о житие Светлых богов в очень красивой обложке… Взял в руки, покрутил… И что-то не понял. Вот тут вроде бы что-то было, золотая отделка-то где?

— За книгами давно никто не следит. — Сказал у меня из-за спины Росинант.

— Вижу. — Буркнул я. — Это все?

— Нет, Ваше Высочество. Остальную библиотеку подтопило, когда в прошлом году протекла крыша…

Конечно же, и никто не удосужился книги просушить и снова на полки выставить, так и сбросили в угол, где они сгнили в большой дурно пахнущий ком. А чтоб не портил он вид, прикрыли его кое-как сдвинутыми шкафами, занавесили гобеленом с Таллисеном, поражающим какое-то чудище-юдище, и привет.

Я едва не сплюнул, такой бардак увидев.

Короче, амба. Читать в замке нечего. Хоть газету издавай. В принципе, были у меня несколько идей, как бы побыстрее и половчее печатать книги, и идея с газетой не так уж и плоха, как может показаться… «Королевский вестник» какой-нибудь. Новости жизни двора и сплетни из жизни столицы.

Вообще, замок-то оригинальный. Это не тот замок, что я в фильмах про Айвенго видел. И не те замки, о которых в книжках прочесть можно… И уж тем более не те, которые сохранились в нашем мире, с канализацией, центральным отоплением и электричеством.

Во-первых, он давно не ремонтировался. Когда старые комнаты ветшали, их закрывали и делали новые. Дыры в стенах завешивали гобеленами и заставляли доспехами, полы кое-как укрепляли… Ну, и строили новые. Вся жизнь концентрировалась ближе к Тронному залу, где каждую неделю давались балы, один другого пышнее. А если бродить по дальним коридорам…

Во-вторых, треть замка не использовалась никак. Слуги завесили входы в коридоры, забили-заколотили двери и на этом остановились. Охрана тоже в те места не совалась. Зато зачастую там можно было встретить влюбленные парочки, предающихся пьянству слуг, рабов, собирающихся в кружки по пять-шесть человек и о чем-то шушукающихся, или просто сидящих и смотревших друг на друга.

В-третьих, тут всем на все наплевать. Управитель с утра с бутылкой обнимается, слуги делают работу абы как, лишь бы побыстрее, рабов много, которые старательные, да тупые. Дворяне-приживалы тоже порядка не добавляют, разве что посреди людных коридоров гадить не садятся. Наказать их некому, дворяне же! Если слуг их ещё как-то можно приструнить, то вот дворянина…

Ну, и в четвертых, управляющего замком я видел только на приемах у королевы, а в остальное время он пил и таскал в свои покои красивых служанок. Работы все ограничивались тем, чтобы держать в чистоте и порядке те коридоры и комнаты, по которым проходила королева и её приспешники.

Результат-то предсказуем. Замок медленно, но верно превращался в кучу мусора под красивой упаковкой. Разве что крысы не бегали. Росинант как-то пожаловался мне, что очень сложно поддерживать чистоту в комнатах слуг. А уж у замковых слуг выпросить что-то вообще невозможно, как только я объявил, что вот эти слуги мои, так сразу их с довольствия сняли. Пришлось самому идти к замковому управителю, договариваться.

Апартаменты управителя замка располагались довольно далеко от меня, весь замок насквозь пройти и подняться на пару этажей вверх.

Наемник на посту тяжело дышал и вонял салом.

— Привет! — Бросил я ему, направляясь к двери.

Ну, конечно же, дорогу мне сразу заступили.

— Не велено! — Важно сказал наемник.

— А ты уверено? — Ответил я, со всей дури пиная его плечом в бок. Тут я ещё мелкий, да и ростом пониже, чем на земле. Но оттолкнуться от одной стены и влепиться в воина я придумал хорошо, тот не устоял, сначала пошатнулся, сделал пару шагов в сторону чтобы удержаться, да не удержался и с лязгом полетел на каменный пол.

Дзы-ы-ы-ынь!

— Смерд! — Сделал я важное лицо. — Ты останься тут! — Бросил Росинанту. Брать с собой его не решился, кто знает, как там разговор склеится, у замкового управителя-то? Вдруг он меня с порога пошлет на местные три веселых буквы именем королевы, и придется возвращаться несолоно хлебавши? Нельзя авторитет на глазах у слуг ронять.

Росинант поклонился, с опаской оглянулся на наемника.

Ну да ладно, пошли.

Толкнул дверь, вошел. Шикнул на парочку рабов, застывших у двери, те и дернули от меня подальше в угол комнаты.

— Добрый день, граф.

— Добрый день… — На мне сфокусировались два мутных глаза. Тип, полуопирающийся на пуфик, попытался подняться, да не смог, повалился на спину, а потом оттуда как-то странно скатился на пол.

Вот это да. Утро ещё, я даже и позавтракать решил в «Ильтико», а граф-то управитель уже до жопы пьян. Когда это он так умудрился-то? Да ладно, умудриться можно и быстро, но когда успел?

В любом случае, надо его приводить в порядок.

— Эй, вы! Вы, двое… Вино тут есть?

Узбеки поклонились, забегали друг мимо друга, добрались до шкафа и торжественно вынули оттуда глиняный кувшин с запечатанным горлышком. Сорвал пальцами печать, и вручил кувшин графу.

Управитель попытался поймать его рукой, раза с третьего ему это удалось. Прислонил горлышко к пересохшим губам, и начал глубоко глотать. По подбородку на богато расшитый камзол потекли две рубиновые струйки, мигом промочив шелк. Впрочем, шелку-то уже все равно, хоть и постиран хорошо, но видно, что такое для него не впервой.

Основательно опустошив кувшин, управитель глянул на меня прям с пола.

— Ваше Высочество…

— Ага, я самый. Доброе утро, граф.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Сказал граф, вскочил и попытался поклониться, в результате чего едва не свалился на пол снова. Я еле успел его удержать.

— Любезный граф, не ответите ли на такой вот вопрос… — Я с трудом направил графа в направлении его места за столом. — Почему моим слугам не разрешают тут получать еду? И почему им отказывают от кухни и от прачечной?

— Отказывают? — Удивился граф.

— Отказывают. — Подтвердил я. — Не дело моё вникать в проблемы слуг, но если уж так пошло…

— Но, Ваше Высочество, замок не может содержать иных слуг, чем замковые! Только замковые слуги и рабы столуются на кухне и получают одежду, а также жилье и…

— Это ж что же ты сказать хочешь? Что я, принц Седдик, сам своих слуг располагать должен? — Подумал, а не пнуть ли графа для убедительности, но решил этого не делать. Не переиграть бы! Сблюет ещё от чистоты ощущений…

Хотя…

— Впрочем, могу направить просьбу позаботиться о своих слугах через графа Урия…

Управляющий протрезвел мигом. Вот только что глаза мутные и еле на ногах стоял, а тут вдруг раз — и совершенно адекватный человек. Хоть в разведку с ним ходи.

— Ваше Высочество, не стоит торопиться… И беспокоить таких людей столь малым… Я, как управл… Урпавл… Управляющий замком, могу решить столь простой вопрос немедля!

— Ну… Конечно же! — Сказал я.

И решили, быстро. Теперь Росинант вырос волшебным образом до старшего слуги, старшего только над моими слугами. У него появилось право самому набирать мне новых слуг, ежели понадобится… И распределять их комнаты и еду… Ну, договорился, короче. Имя графа Урия творило волшебство.

— И ещё. У меня в комнате факелы да жаровни до сих пор стоят… А видал я в городе яркие такие лампы Алладина. Вот пусть у меня в комнате три поставят, да и по коридорам тоже повесь, а то ходишь в темноте не пойми как…

Расстались… Ну, хорошо расстались. Управитель то и дело кидал тоскливые взгляды то на меня, то на кувшин, где ещё половина оставалось. И клялся сделать все как надо, сделать все, что надо, и сделать все в лучшем виде.

Ну, клялся-то так и клялся.

Не забыл зайти и к графу. Поговорить, пообщаться, то да сё… Да и денег бы у него хорошо попросить. А потом ещё и к королеве зайти, поиграть в малолетнего придурка-принца.

— А теперь, Росинант, веди-ка ты меня к графу Урию! — Распорядился я.

— Ваше Высочество! — Придушенно воскликнул мой новоявленный старший слуга.

Я глянул на него. Росинант дрожал как лист осиновый.

— Ну что это ещё за такое? — Удивился я, хотя и у самого в сердце что-то такое екнуло. — Ну, веди давай!

— Да, Ваше Высочество! — Не посмел все же меня ослушаться Росинант.

Граф Урий обитал в Западной башне. Хорошо, что не на первых этажах, не в темнице, но пошли мы все равно через двор. Тут уже дворники пробили в снегу достаточные тропинки, чтобы можно было передвигаться, не опасаясь провалиться по пояс.

Около Западной башни нас встретила охрана.

— Не велено.

Я оценивающе примерился, смогу ли прорваться… Но быстро опомнился. Через этих-то прорываться будет не лучшим выходом. Эти воины, и хотя в первый раз почти что получилось, так во второй-то раз может и не выйти…

— Очень хочу увидеть графа Урия. — В пространство сказал я.

Наемники переглянулись, и один из них скрылся в коридоре. Отсутствовал недолго, через пару минут уже показался обратно.

— Прошу, Ваше Высочество!

Прошли. Миновали три этажа вверх, мимо горящих факелов, по узким коридорам. Тут было не очень прибрано, пыль в углах, но натоплено жарко. На каждом повороте показывались наемники, но аристократии почти что не было. Показалось, или прошмыгнуло пара слуг в конце коридора? Да не заметно.

Тут мы с Иштваном не бывали. Он-то меня водил по обжитым местам… Как теперь выясняется. А уголков тут темных полным-полно!

Интересно, что же тут за ситуация с потайными ходами? Есть ли, нет ли? Какой уважающий себя средневековый замок без потайных ходов?

— Доброе утро, граф! — Приветствовал я знакомую снулую фигуру.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поклонился мне граф Урий. — Проходите… С чем пожаловали?

— О, не очень большой вопрос… Касается моей свиты. Жди тут! — Робко как-то сказал Росинанту. Тот поклонился, побледнел и привалился к стенке в коридоре.

Кабинет графа Урия не поражал. Скромный такой кабинет, около стены стойка со свитками, стол самый простой, стулья со спинкой, окно приоткрыто, несмотря на холод. Ярко пылают факелы в зажимах, раб подкладывает поленья в камин.

— Может быть, горячего вина? — Спросил граф Урий.

— А… Маме не скажете? — Нашелся я.

— Нет, немного вина не помешает! — Вежливо сказал мне граф Урий. — Эй, ты! — Это уже к рабу. — Четверть бокала налей, подогретого, да тащи сюда быстрее!

Отказаться? Нет, не пройдет это никак. Если граф решил меня все же отравить, то… То быть мне отравленным. Откажусь от кубка, так заподозрит граф, что я не так прост, как кажусь, и тогда поможет делу кинжалом в печень. У него-то вроде бы кинжал есть, а нету, так наемников позовет…

Схватил теплый кубок, пригубил, закашлялся.

— Спасибо, большое спасибо! Граф, я поговорить о свите своей. Слуги у меня… И свита… Нельзя ли выделить чуть больше финансов на них всех?

Граф поднял бровь.

— Неужели не хватает, Ваше Высочество?

— Впритык! Даже слугам платить нечем…

— Слугам платит казначей…

— Вот я к Вам и пришел! Казначей к Вам отправил… — В самом деле, было такое. Попытки выбить деньги на слуг окончились тем, что старичок едва с инфарктом не слег, на все мои слова в ответ бормотал что-то про графа Урия и что «не положено». Ну ничё, граф тебе положит, мало не покажется. — Говорит, что этим заведует только граф Урий, и больше никто.

Я ещё раз глотнул вина. Вроде бы вкуса постороннего нету, да и граф выглядит совершенно спокойным.

Кстати, показалось ли мне или нет, но есть от графа определенное презрение ко мне… Незаметное почти что, но есть. Проскакивает как белая нитка на черной простыне. С чего бы это он так? В самом деле презирает принца за то, что тот ребенок мелкий, пакостник? Или тут есть что-то личное?

— Вы разобрались со слугами, Ваше Высочество? — Снова поднял бровь граф Урий. — Пусть их старший предоставит список, кто и что. Я подпишу, и уже с этим списком к казначею, и пусть только попробует отказать!

— Спасибо, граф!

— Ваше Высочество, не нужны ли вам ещё слуги? — Вежлив спросил граф Урий. — Насколько мне известно, у вас не хватает прачек и белошвеек… Если необходимо, то могу подобрать…

Я засмущался.

— А удобно ли… — Пригубил ещё вина. — Граф, у вас столько дел… — Широкий взмах в сторону свитков. — А удобно ли мне Вас отвлекать?

— Право, не стоит беспокойства, Ваше Высочество! — Улыбнулся мне граф. — В конце концов, зачем же нужно дворянство в королевстве, как не быть опорой трону? А ваша матушка слишком сильно занята государственными делами… Скоро весенний бал, Солнечные танцы, между прочим. Приглашения разосланы даже в Империю. Так что… Я пришлю слуг. У меня в имении довольно много лишнего народа, с радостью подарю их вам. Старательные, услужливые… В моем поместье слуги быстро воспитываются.

Я как-то поначалу не понял, о чем это он, но потом сообразил. Тут же крепостные. Их что продать, что подарить… То есть, мне предлагают приобрести себе немножко рабов?

Ну не отказывать же? Если уж тут все в обычае, то придется делать так, как повел бы себя глупый мальчишка-принц, неведомо как проснувшийся после болезни и мечтающий, как и все мальчишки, о воинской славе да о девчонках только задумывающийся…

— Я буду очень рад, любезный граф! — Просиял я. Точнее, просиял-то принц, а я как-то не смог. Нет, ну на фиг мне рабы? Что я с ними делать-то буду?

— Вот и хорошо! — Обрадовался граф. — Я пришлю людей завтра же!

От графа я вышел и ощутил, как у меня вдоль позвоночника стекает пот.

Играть с графом Урием опасно. По образному выражению Сереги-большого, это все равно что сунуть спящему тигру в задницу швабру. Эффект гарантируется, да вот только пихать надо глубже и держать крепко в сторону от себя, чтобы испытуемое животное не обернулось и не покарало обидчика.

Граф Урий именно такой тигр. Граф Дюка, местный доверенный рыцарь, это просто крыса, не говоря уж про генерала Ипоку. А вот граф Урий…

Спокойный, умный сморчок-бухгалтер с бандой жестоких убийц на содержании. Что, звучит по-книжному? Ага, да вот только выглядит отвратительно. Кто видел, как человека на кол сажают? Я видел. А есть ещё и куча способов развеселить дорогу ближнему своему на тот свет. Как там, ногами вверх по пояс в землю? Брр, даже думать как-то не хочется. Что за мир-то дурной?

Чуть расслаблюсь, чуть покажу, что я умней, чем кажется, и… Не знаю, что. Вряд ли в тюрьму потащат, скорее всего просто выпорют, как тогда, да посадят под домашний арест. А вот остальные мои соратники? Их-то не пожалеют. Уж сержанта-то так точно.

А потому надо бороться. Даже не за себя уже, а за всех тех людей, которые мне доверились. Почему-то оказывается, что их не так уж и мало.

Глава 50

Весна-весна-весна

Прыды.

Випли Видоплясова

В том мире погода вдруг, как-то сразу, пошла на поправку.

Стало потеплее, с моря задул постоянный ветер, принеся с собой рваные черные облака, через которые упрямым белым глазом проглядывало солнце. Дня два ветер дунул сильно, посшибало черепицу с некоторых крыш. Пошел сильный снегопад, сменившийся дождем, облака затянули небо. А когда они рассеялись, оказалось, что ветер и дождь сдули и смыли весь снег. Многочисленные ручьи, текущие к морю, наполнились водой и пара из них превратилось в небольшие речушки, а река за городом была видна даже с башни. Серо-стальная полоса, мчащаяся в океан, волокла в себе как спички тяжелые бревна вывороченных с корнем деревьев и кустов. Здоровенный мост держался, вокруг его быков вода просто кипела, бросая далеко позади себя буро-пенные усы.

Короткая зима очень, недели три, не больше. И довольно мягкая, холодов сильных не было. Надо бы сделать термометр, разграфить, и поглядеть… Ничего сложного-то нету в этом, стеклянная трубка и подкрашенная вода в ней, засечь температуру замерзания и кипения, да и…

Подкинул эту идею графу Славу, сказав, что очень хотел бы такую игрушку. Тот вскинул брови, долго думал, обещал помочь. У мастеров-стеклодувов заказали такую вещь, стеклянную трубку длиной в локоть, воду подкрасили чем-то зеленым, красного раствора марганцовки не нашлось. И в самом деле, вода в трубке сжималась и разжималась, столбик новоявленного термометра весело бегал вниз-вверх, пока не лопнул, обдав студента осколками.

Ну что сказать? Хорошо что ещё в кипящую воду этот термометр не опустили, а то было бы тут нам… Мало не показалось.

Но идеей заинтересовались, и уже через пару дней на площади перед университетом установили градусник. Стеклянную шкалу теперь закрепили получше, сделали её побольше, в полтора человеческих роста, и воду там заменили, разграфили все, так что теперь я точно знал, что на улице «немного холодно». Ну, так разграфили. В цифровой вид бы привести, да пусть пока что так будет. Так что теперь там, на графе, красовались надписи «Холодно», «Немного холодно», «Тепло», «Жарко» и промежуточные состояния. То есть «Полухолодно», и «Немного полухолодно». Ну… Ну да ладно. Пусть хоть так побудет.

В домах пооткрывали ставни, закрытые с началом холодов. В «Похотливом Овцебыке» дали какой-то концерт, о котором потом трещал весь город. Графинчики аж слюной исходили, они туда как-то умудрились проникнуть, и, по ходу, им там таки дали. Жаль, что не по голове.

В городе увеличилось количество народу. Многочисленные нищие оккупировали все свободные улицы Нижнего города, толклись у ворот. Я едва не схватился за меч, когда к карете, выкатывающейся из ворот Верхнего города, со всех сторон заковыляли человек десять в лохмотьях, немытых, нечесаных и на вид столь жутких, что Фредди Крюгер получил бы инфаркт.

— Подайте медяночку… — Завыл один из них.

Мастер Клоту громко сглотнул и прижал к себе ящик, а потом вдруг швырнул в сторону несколько серебряных монет.

Ну, нищие сразу же сбились в кучу, за монеты, быстро их поделили, и решили, что в таком хорошем месте им заплатят ещё. И двинулись со всех сторон к нам. Лошади всхрапнули, и встали, когда перед ними вырос живой грязный заслон. Кучер затрясся так, что видно было под большой шубой, замычал, покачивая вожжами.

Росинант, который теперь всегда меня сопровождал, быстро отнял плеть у кучера и хлестанул над головами приближающихся нищих, да куда там!

Положение спасли Виктор и Волин. Они ждали нас как раз у ворот, и со спины врубились в толпу нищих, раздавая направо и налево пинки и удары. Нищие разбежались значительно быстрее, чем собирались, ни Виктор, ни Волин не церемонились, били в полную силу.

— Молодец. — Взглянул я в глаза лейтенанта Лурга. Тот выпрямился в седле, поклонился, что-то извинительно пробормотал и вернулся к своим людям. Те как раз ворота проезжали, оглядывая мир красными глазками и усердно лечась вином из небольших фляжек.

Охрана называется, мать их. Давно бы расформировал уродцев, да все руки никак не доходят. Да и сделать это может оказаться сложнее, чем кажется. Удивительный недосмотр графа Урия или графа Дюка, уж не знаю — набрать мне в охрану вот таких алкоголиков.

— Мастер Клоту! — Повернулся я. — Ну?

— Простите, Ваше Высочество… — Мастер Клоту вжал голову в плечи. — Я думал, это может их остановить, я в сторону бросал… Их так много было…

— Эх! — У меня даже слов не нашлось.

Виктор и Волин поворотили лошадей, пристроились по бокам кареты.

— Кто это такие? — Спросил я. — Раньше я таких не видел?

— Это бывшие крестьяне из разорившихся деревень Закатного герцогства. — Ответил Волин. — Пришли как потеплело. Наводнение смыло все дома и поля. Жить не на что. Вот они и идут ближе к столице.

Я как-то не сразу понял, что ситуация диковатая. Тут же крепостные…

— Это же крепостные?

— Да нет, это свободные бывшие. — Ответил Виктор. — Отвергли господина, а теперь маются.

— Да с господином что, лучше? — Вмешался вдруг Ждан. Он незаметно присоединился к нашей процессии. — Вик, те, у которых господин был, сейчас в порту, в рабских загонах. Ждут корабля мурашей. Говорят, что там уже есть заболевшие. Только эпидемии в городе нам не хватает!

Виктор нахмурился, промолчал.

— Из реки не пейте. — Сказал я. — Из рек не пейте, снег тоже не ешьте. Воду кипятите… И вообще, хорошо бы дождевую воду собирать.

На меня посмотрели со всех сторон, как на безумца.

— Если не хотите эпидемии, то не пейте из реки и не трогайте снег.

— А откуда же пить-то? — Спросил Волин.

— Ищите родники. Вода должна быть кипяченая… Росинант, ты понял меня? Чтобы всю воду нам кипятил!

— Да, Ваше Высочество.

— Узнаю, что кто-то не кипяченую пил, ой плохо тому придется!

Росинант снова кивнул. Тут и не такие господские причуды бывали.

Мастер Клоту очень внимательно смотрел на меня, слушал. Надеюсь, что это ему потом как-то поможет. В любом случае, я сам совершенно не горел желанием получать желудочное расстройство или что ещё похуже. Половодье снесет много мусора… Среди деревьев есть трупы животных, а то и людей. А это значит, что вода отравлена… Да, нет? Не знаю, надо будет дома уточнить. Но пока что пусть воду кипятят, не помешает.

Виктор все хмурился, водил рукой по поясу, пытаясь что-то нащупать. Лицо его вдруг стало растерянным, когда он перебирал два ремешка, с косыми отрезами.

— Что? — Спросил я. — Кошелек? Ну… Кто-то из них стал богаче на пару золотых…

Виктор резко повернулся, посмотрел в мешанину улиц, в которой растворились нищие, и плюнул им вслед.

По поводу теплой погоды даже во дворце царило оживление. Конечно же, очередной бал! По зиме народ как-то подзамерз, в замок не стремился, а вот как оттаяло, как просохнут дороги, так сразу можно ждать гостей. Да и океан успокоился, не штормило.

Вот это обещал быть всем балам бал. Королева так и сказала на очередном приеме, что двор не должен ударить в грязь лицом, ибо гости съедутся со всех концов королевства, и даже с других стран будет! Рохни, Империя, даже Муравьиное королевство захотело поприсутствовать. Потому ой кому-то не поздоровится, если что… А Морская герцогиня пусть себе в своем замке сидит, как сыч, ежели к тому охота. Наше ей королевское неудовольствие! Седдик, мальчик мой, на конфетку! А бал-то в твою честь будет, в твою, так и знай! Только попробуй мне что не так сделать, я тебе устрою!

В мою честь? Это ещё почему так?

Вечером Вихор объяснил.

— День Нарождения твой!

— Моё что? — Удивился я.

— Твоё День Нарождения. Ну, когда ты на свет родился.

Ну вот, приехали. Как-то я уже подзабыл о том, что принц в этом мире тоже имеет свой возраст.

— И бал большой будет в твою честь. Подарки уже собирают, за месяц… Говорят, что имперцы тебе что-то та-акое подарят, что никогда не дарили.

Вот так-то. Месяц осталось… А все никаких движений не видно.

Кареты стали собираться загодя, тренировочное поле королевской гвардии было заставлено гужевым транспортом. Пробрались по весенним дорогам, ни лошадей не пожалели, ни себя.

Население дворца выросло втрое, кажется.

Лакеи чистили комнаты после предыдущих постояльцев, выносили мусор. Сгребали недотаявший снег во двору, мели дорожки в парке, готовили костры. В замковой конюшне выделили загородку, и там тоскливо мычали быки, ещё грязные после долгой дороги. Чувствовали свою будущую судьбу в качестве жаркого. Заполнялись и ледники, здоровенные ямы около Восточной башни.

В городе три гостиницы оказались сразу и надолго забиты. У графа Слава приехали какие-то родственники, паренек моего возраста и его мамаша, величавая и спесивая аристократка. И теперь граф проводил много больше времени в доме своего друга, барона Седдика.

Навестил нас и посланник Лесного барона. Ушедшие с началом холодов на зимние квартиры вольные стрелки перекочевали чуть южнее, но всегда готовы прийти на помощь Вашему Высочеству! Кстати, а денег немного не будет? А то кушать хочется, да и вообще, тоскливо как-то без денег…

Ну как отказать в такой вежливой просьбе?

Тем более что кооператив наш дал первую прибыль. АО имени меня. Лампы расходились хорошо, все, кто мог себе позволить, уже приобрели одну-две. Неплохо шли и зажигалки. Очень выручил большой заказ из дворца, замковый управитель решился и быстренько так приобрел сразу два десятка.

Вот, а с этим вообще анекдот. Три дня провисела лампа самая стойкая — которая над постом в мои покои, а потом исчезла.

Сперли.

Оказывается, не только я могу кубки тырить, так ещё и дворяне успешно тянут то, что плохо лежит.

Второй заказ, ещё на два десятка штук, прибивали гвоздями намертво. Я за ними следил специально. Остались только те, которые у меня в коридоре были. Остальные унесли…

Нда, ну и место этот дворец. Как же они их выносят-то? Ведь стража на выходе… А с другой-то стороны, что невозможного в этом?

Очередной прием, под вечер, перед традиционным балом. Посидел там немного, поглядел на потеющего замкового управителя, который рассказывал, куда подевал деньги и почем в нижних коридорах дерьмом так воняет. Знамо почему воняет, канализацию забило. А почему не прочистили — так тоже то известно, два раба там утонуло, а специалисты без предоплаты вперед с замком работать отказались. Попробовали заставить — так сбежали те… Это мне все Вихор рассказал, он в курсе тех проблем.

За рабов погибших кого-то выпороли даже.

Потом покатилось по накатанной. Дворянин напился на прошлом балу, получил плетей. Крестьяне налогов не доплатили, направить туда отряд… Граф Дюка пробасил, что десяток рыцарей в самый раз будет, да и надо парням размяться, а то застоялись…

— …посол Муравьиного королевства! — Провозгласил лакей. Вот, это уже интересно! Я навострил уши, и тотчас меня схватили за ухо.

— А что это ты шельмец удумал? — Строго спросила королева, выкручивая мне ухо. — Что это ты спишь на приеме-то? А ну пшел вон! Во-он, я тебе сказала!

Ну, и вышвырнули меня на самом интересном, как паршивого котенка. Кто бы сомневался?

За дверью меня встретили Росинант и пара рабов с ним.

Росинант мне поклонился.

— Ну, вот. — Сказал я, потирая ухо. — Ладно, прикажи карету готовить, в город поедем…

— Барон Домин ждет вас в малой комнате, Ваше Высочество. — Сказал Росинант.

— Ну вот и хорошо. Тогда я туда, принеси поесть на двоих, и вина подогретого не забудь, как профессор любит.

— Да, Ваше Высочество.

— Добрый день, Ваше Высочество! — Обрадовался мне профессор Домин. Он грел руки над небольшой жаровней, подложив в неё дров побольше. Что-то меня цапнуло в его облике, что-то лишнее, кажется… О, точно. Раньше он меч не носил с собой, а теперь у него на боку висит клинок. И перевязь кожаная, потертая.

— Добрый день, профессор! — Приветствовал я его. — Рад вас сегодня видеть. О чем у нас речь сегодня?

— Думаю, что сегодня я расскажу Вашему Высочеству про верования Империи.

— А как же барон Гонку? Ведь он рассказывал про Неделимую Империю…

— Профессор Гонку заболел, Ваше Высочество. И не сможет больше преподавать, во всяком случае, в ближайшие месяцы…

— А что с ним?

— Ваш лекарь, Ваше Высочество, утверждает, что это от того, что профессор пил талую воду с гор.

Ну вот, одна жертва уже есть.

— А скажите, барон, в городе много ли заболевших?

— Не очень, Ваше Высочество. Две или три сотни человек. В основном рабы и крестьяне. Из дворян всего три человека. В этот раз полегче, чем в прошлом году.

— О, понятно. Ну, тогда давайте. — Я устроился поудобнее, взял в руки стило и расправил бумагу на кафедре.

Барон Домин расположился поудобнее напротив кафедры, я для виду взял в руки стило, макнул в чернильницу, сделал вид, что готов записывать.

— Итак, как профессор Гонку вам уже рассказывал, Ваше Высочество, Империя велика и неделима. Её населяют самые разные народы, и горцы там есть, и жители равнин, и даже степняки. Верования у них тоже самые разные. Покровитель императорского дома — это бог Тор. В столице Империи ему выстроен храм. Также славят Фрейю, воинские командиры дают дары Ларе, богине боя. Это не приветствуется дворянством Империи, но и не осуждается. Имперские чиновники поголовно поклоняются Тору, следуя примеру императорской семьи. Есть много храмов Одина-Всеотца, есть и иные храмы, не столь безобидные. Некоторое время на побережье получил распространение культ Морского бога. Верующие приносили ему человеческие жертвы, и даже смогли сопротивляться некоторое время имперским легионам. Есть и темнобожники, но с ними ведется постоянная борьба, и большой силы этот культ не имеет. Ещё есть те, которые славят единую четверку. Самый любопытный культ.

— Да, чем же? — Равнодушно спросил я. Имена скандинавских богов в этом мире давно уже меня перестали удивлять.

— Поклонники его отвергают сословное деление людей. Они считают, что все люди рождены равными, что не должно быть ни дворян, ни даже королей, а лишь крестьяне, трудящиеся в общее благо.

— А как же города? А профессии? Ремесленники разные? Ткачи? Кузнецы?

— Того я не знаю. — Развел руками профессор. — Ваше Высочество, что вы пишете?

— Да записываю, чтобы не забыть. — Сказал я. Профессор фиг поймет, пишу-то я по-русски. Неделимая Империя мне пока что не интересна, она от моих теперешних проблем далеко… Но на всякий случай заметки я оставлял. Записав сейчас, в своем мире я их восстанавливал уже легче намного.

Профессор поморщился.

— Ну, значит, на чем я остановился? Так, на секте четверочников. Они отвергают любое сословное деление людей, друг друга называют «друг».

Нарики они, что ли? Нет, тут слово «друг» не так слышится, не надо путать жаргон этого и того мира. Тут «Друг» значит и в самом деле друг.

— Не любят купцов и богачей, торговцев мелких тоже не любят. Но особо не любят аристократию. Оправдывают это тем, что дворяне живут за счет простого народу, простите, Ваше Высочество… И считают, что и без дворян тоже можно хорошо обойтись.

— Да ничего страшного. — Ого, средневековые коммунисты. У нас, в Средние века, таких не было! Чувствуется, что в этом мире прогресс быстрее идет.

— Жили когда-то большими общинами, сами по себе, никого не признавали, баронов выгнали. Друг друга они называли брат и сестра. Император вроде бы не против был, четверочники быстро почистили вокруг себя от Темнобожия, да они и ему налоги платить отказались… Если все равны, то почему должны платить? Император рассердился, послал свои легионы, все общины разогнали, а наиболее упорных продали в рабство. С тех пор они прячутся. Вот уже лет полста как. А те, которых продали в рабство, распространили свою веру в другие места. Даже среди нашего народа есть такие. В Закатном герцогстве недавно целую общину их нашли…

— Серьезно?

— Да. Граф Дюка тогда за неё графский титул получил, за три дня вдоль Королевского тракта колы расставил с четверочниками. По слухам, в рабство никого не продали, всех запытали до смерти.

— Очень интересно! А что ещё есть в Империи?

— Ну… — Начал было профессор Домин.

В дверь осторожно постучали.

— Войдите! — Крикнул я.

Дверь открылась, просунулась голова Росинанта.

— К Вам просится граф Лиордан, Ваше Высочество!

— Проси. — Сказал я на это. Ну вот, накаркал.

— Мне, пожалуй, уже пора… — Сразу же засобирался профессор Домин.

Дверь распахнулась, внутрь вошел старый сухощавый граф, в черном, расшитом серебром колете, в черной же треугольной шапочке, с узким мечом-полуторником на боку. Профессор Домин мимо него бочком протиснулся в дверь и был таков.

— Добрый вечер, Ваше Высочество. — Чуть поклонился мне граф. — Рад вас видеть в добром здравии!

— И я тоже рад видеть вас, любезный граф! — Улыбнулся я ему. А как же не рад, рад, ещё как рад! Что же такое-то ты от меня хотел, Черный лис? И как такую кличку себе заслужил, хотел бы я знать?

— Для меня большая честь видеть наследника Соединенного Королевства!

— Для меня не меньшая честь видеть посланника Неделимой Империи в нашем далеком краю… А уж барон Нават! Ваша Светлость, впервые вижу, чтобы кто-то так хорошо стрелял! Да что Вы стоите-то в дверях, проходите…

— Спасибо, Ваше Высочество. — Граф сделал пару шагов, расположился в кресле, шляпу бросив на стол, а меч подвинув на бок. Небрежно так подвинул, чуть коснулся рукой. Меч у него боевой, рукоятка вся истертая. И двигается он с ним ровно, а у меня всегда в нем ноги путались. — Барон Нават происходит из древнего и славного рода, умение держать лук в нашем роду передавалось из поколение в поколение… Мальчики нашего рода постигают оружие с младых лет, так у нас заведено.

Правда ли, что Ваше Высочество не обладает должной смекалкой в верховой езде?

— Все как-то не было времени научиться… — Пожал я плечами. — Граф, я же всего лишь ребенок. Занятия с бароном Седдиком, а после в Королевском университете весьма затратные… Не столько по деньгам, сколько по времени! Сами понимаете! А найти хорошего учителя так непросто… — Я сделал печальное лицо.

— О, да! — Отечески улыбнулся мне Черный лис. Я сразу же вписал его по одной ведомости с графом Урием. Человек, способный так быстро и приятно улыбаться, не моргнув глазом прикажет перерезать мне горло. Или головой в землю вкопать… Как это в Империи любят, кажется? В Муравьином королевстве закапывают в песок по плечи, как Абдуллу в «Белом солнце пустыни», только вот товарища Сухова в этом мире пока что не придумали, откопать некому будет[84].

— Ваше Высочество, Неделимая Империя всегда славилась своими воинами. Нет ничего плохого в том, что некоторые воины продают свои мечи другим странам. Плохо, если воин продает свой меч больше, чем одному хозяину. Если желаете, то я помогу вам набрать достойную Вашего Высочества охрану.

Вот катайся ж ты конем. Ничего себе предложение делает мне граф Лиордан по прозвищу Черный Лис Империи.

— А много ли можно набрать воинов? — Спросил я для пробы. Эх, опасный вопрос, ну да принц ребенок ещё, не забыли? Он такие вопросы задавать пока что может.

Граф Лиордан задумался.

— Ну, это зависит от того, кто будет свободен. За сотню-другую надежных профессионалов я поручусь. Всегда будет из кого выбирать.

Я приуныл.

— Так это же сколько денег потребуется!

— Всего лишь? — Снова улыбка. — Ваше Высочество, настоящие профессионалы, коими являются лишь ветераны, требуют лишь небольшого задатка. — Граф сама вежливость. — Да и они не будут поднимать сильно цены, если их будет нанимать молодой правитель. Пообещаете им клочок земли, уютный домик под старость, и многие будут очень рады верно вам послужить. Вы же будущий король, положите им пенсию из казны. Два-три десятка воинов никогда вам не помешают.

Сотня-другая человек. Тем более, что оплату можно не вносить сразу. Принц, настоящий принц сейчас прикинет, что после смерти королевы сундуки с золотом откроются куда как легче. И ручаюсь, что и после того, как меня возведут на трон, я ещё буду этим наемникам должен денег. И найму ещё наемников. Где? В Империи, конечно же. И кто тут будет командовать, король Седдик — не знаю какой я по номеру — или граф Лиордан, Черный Лис?

На фиг такие оладушки.

— Граф, я был бы очень рад, если бы Вы помогли мне выбрать людей в охрану! А что скажет Её Величество?

— Ну, давайте пока что сохраним наш разговор в тайне, Ваше Высочество. — Улыбнулся мне граф Лиордан. — Я позову сюда людей, а вы уж сами выберите, кто вам больше подходит. Кстати, Вера тоже наемница. Она одна из лучших наездниц пограничья.

— Вот здорово! А скажите, граф… — Я понимал, что мне эта дама на фиг не уперлась. Но куда деваться-то? Иного выхода оставить себя лохом я не видел. — А не могла бы она научить меня немного верховой езде? Я просто стесняюсь её спросить… Да и матушка против будет, как мне кажется.

— Я поговорю с ней, Ваше Высочество. — Ещё раз улыбнулся граф Лиордан. — Думаю, что она не откажет.

Взрослые, мать вашу так. Ну почему вы думаете, что ребенка легко обмануть?

Хотя про Веру надо бы подумать… Ну да ладно, буду раз в неделю брать уроки верховой езды, точно не помешает. И к тому же…

Ну, может, она и шпионка графа Лиордана по прозвищу Черный лис. Но на чем-то же он её завербовал? И что, я, будущий король, не смогу предложить ей больше, что ли? Смогу, ещё как смогу. На моей стороне не только финансовые ресурсы, но и тот самый тихий домик на берегу озера, к которому стремится на излете жизни каждый шпион (конечно, на одного, сидящего в шезлонге на берегу, приходится десяток под водой с мешком цемента на ногах), а также опыт моего мира.

У нас-то в шпионские игры играют лет триста как серьезно.

Глава 51

Но по ночам мне снится конь!

Ко мне приходит рыжий конь!

В лицо мне дышит рыжий конь!

Косит лиловым глазом!

М. Боярский

Приглашение Маши в Москву

— Привет! — Голос Маши музыкой раздался в телефонной трубке. — Ну, как жизнь твоя одинокая?

— Привет, Машуль! — Обрадовался я. Никогда раньше не звонил сотовым через межгород, но получалось у меня хорошо, как видно. — Вот решил тебе позвонить, спросить, как дела твои…

— Хорошо! Но могло быть и лучше… Слушай, а ты в пятницу учишься? Сергей сказал, что вроде как нет, и смены у тебя нету…

— Нет. — Подтвердил я.

— Вот и хорошо! Тогда будешь показывать мне город. С тебя точно музей!

— Маш, ты у нас будешь?

— Ну не все ж тебе ко мне в гости ездить!

— Но я тебя утром не отпущу, в ночь на электричке никак… У меня останешься.

— Да уж надеюсь, приличной девушке в электричке ночью ездить не годится. Давай, встречаемся на

Я вспомнил, как сам катался. Если ко мне ещё поопасаются привязываться, взять-то у меня с виду нечего, кроме неприятностей… Как тот негр, который голый, но с автоматом… То Маша-то?

Нет. Оставляю её у себя.

Вздохнул, открыл дверь из своей комнаты.

— Мама, папа! А вы никогда не хотели познакомится с моей будущ… С моей девушкой?

Круглые глаза родителей были мне ответом. Мама с папой переглянулись, папа газету на стол отложил, посмотрел на меня вопросительно.

— Вот… Она в гости приезжает. На выходные… Могу ли я её у себя оставить?

Ну, могу, конечно.

Да только пришлось мне вместе с родителями убирать квартиру, да ещё и покупать продукты к праздничному ужину. А заодно пообещать, что я не брошу институт, обязательно его закончу и получу диплом, а уж потом! Да, потом буду встречаться с серьезными девушками. И обязательно с серьезными.

Весь следующий день вылетел как в трубу. Сначала институт, одна пара, потом автошкола, потом в магазин со списком, а потом чистить свою комнату. Компьютер протереть, со стола книжки в угол… Нет, угла не хватит, разложить получше. С книжной полки пыль смахнуть сухой тряпкой, календарь с обнаженной натурой… О, у меня ж их нет. Ну, так и ладно? Нет, ещё надо на кровати белье заменить, сегодня видел в магазине черное…

— Пыль вытри с окна! — Сказала мне мама. — Шторы тоже снимай, стирать их надо! Окна протри! И полы пропылесось, а что ковры-то так далеко убрал? Ну-ка…

Я едва успел её опередить, она к дивану подходила, на котором я сплю…Нервничал я, у меня же там тайник! Оружие, деньги… Как в лучшем гангстерском боевике.

— Мам, я сам… Где пылесос-то?

— В большой комнате. Так, как приведешь, то скажи за час!

— Мам, ну не буду же я девушку по улице водить целый час!

— Как это? — Папа. — Ты что, её даже не встретишь?

— Встречу, конечно… — Покорился я. — Мам, я завтра пропылесосю, у меня завтра выходной как раз, сегодня уже не успею… Надо сумку в институт собрать!

— Смотри, я прослежу! — Сказала мне мама. — Стой-стой, а это у тебя что?

— Где? — Спросил я.

— Ну вот это, что за книга? Правила дорожного движения? Зачем это ещё?

— Да Маша купить просила, а то у них в городе вечно ничего не достанешь! — С лету ответил я. — Надо же девушке что-нибудь подарить? — Я бережно убрал книгу подальше на полку, радуясь, что вовремя успел убрать подальше тетрадку с билетами. Там-то мой почерк, так просто не отделаешься.

— О… Тогда ладно. — С сомнением сказала мама. И закрыла дверь.

От меня отстали в покое. И теперь снова можно было вернуться в сон… Я привычно переместил пистолет из тайника к себе на грудь, подумал о нем немного, и постепенно провалился в сон.

Ну, вот тут меня ждал сюрприз.

У ворот замка меня уже ждали, Вера, спешившись, с двумя лошадками, Виктор и Ждан сверлили её подозрительными взглядами.

Остановились, я вышел из кареты. Охрана сбилась в кучу неподалеку.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поклонилась мне Вера.

— Доброе утро. — Ответил я ей.

— Что тут делаешь? — Подозрительно спросил её Виктор.

— Граф Лиордан попросил меня помочь принцу с выбором лошадей…

— Сами справимся… — Буркнул Виктор и отвернулся.

— Да уж вижу! У тебя же нугарец, да? — Она поглядела на Виктора.

— Ну а тебе что за дело?

— Хороший конь! — Вера умудрилась вложить в это немного зависти, лести, чуть женского обаяния и даже интереса.

— Да уж не жалуюсь…

— С двумя сердцами?

— Что?

— Все нугарцы с двумя сердцами. — Серьезно сказала Вера. — Потому они такие выносливые. Когда-то так сделали Старшие боги. Это совершенно особенные кони. Они не дают потомства от других лошадей, только между собой. И обращаться с ними надо особенно. Гляди! — Она протянула руку к морде коня Виктора. Тот фыркнул, потянулся вперед, у Виктора глаза на лоб полезли.

— Эй, ты что? Он же тебя сейчас…

Громадный жеребец фыркнул, потерся мордой о маленькую ладошку Веры. Осторожно переступил копытами, тихо фыркнул. Ещё раз переступил ногами, подбираясь поближе. В руке у Веры возник как по волшебству кусочек сахара, который лошадка быстро схрумкала.

Виктор выглядел как пыльным мешком ударенный.

— Как же так, он же только хозяина должен слушаться? Мне продавец говорил…

— А ты их больше слушай. — Улыбнулась Вера. — Я все равно лучше скажу. Они, небось, сказали, что чужой в седло не сядет, да?

— Сказали…

— Ну, вот веришь, что я сяду?

— Верю. — Убито сказал Виктор.

— Просто с ними никто правильно обращаться не умеет, кроме нас, пограничников. — Вера обернулась ко мне. — Ваше Высочество… — Короткий поклон. — Граф Лиордан приказал мне обучить Вас всему, что я знаю про лошадей. Я готова выполнить его приказание. Возможно, нам лучше выехать из города? Кстати, вот Ваша лошадь. Она смирная и спокойная, но сильная и выносливая. Для обучения очень хорошо подходит, а после можно будет подобрать что-то более приличествующее Вашему статусу, Ваше Высочество.

— Ага… — Согласился я.

На меня флегматично глянула невысокая кобылка пегого окраса под седлом. Повод её был привязан к луке седла Веры. Упряжь вся была расшита

— Только сейчас у меня тренировка… Так что через часика два…

— Как будет угодно Вашему Высочеству. — Поклонилась мне Вера.

— Думаю, сделаем так. Завтра, в это же время, жду тебя… Где бы? — Повернулся я к Виктору. — Где удобнее?

— Нужно небольшое поле без норок или поляна… — Сказала Вера.

— Знаю такую. — Кивнул Виктор. — Сразу около Костяного леса. Там поле ровное, должно подойти.

— Вот, давай завтра там. И каждый день в это же семидневье.

— Как будет угодно Вашему Высочеству. — Поклонилась мне Вера.

— Виктор тебя найдет, ты где живешь-то?

— В посольстве Империи, на улице Рыжих медников. Пусть спросит у входа, меня там знают. Сразу позовут.

— Вот и хорошо. Виктор, завтра приведешь её сюда, поедем кататься.

Вот так у меня появился свой инструктор по верховой езде.

Смирную лошадку оседлали, подвели ко мне, сержант лично взял её за повод, потянул из стороны в сторону, лошадка покорно поводила головой, переступила копытами.

— Нормально вроде. Садись.

Я, следуя советам Веры, скормил лошадке две морковки и черствую булку, которые она с удовольствием схрумкала, а потом попытался на неё забраться.

Нда, это вам не мотоцикл!

Одной ногой уперся в стремя, другой ногой толкнулся, и едва не полетел на землю обратно. Седло поехало на бок, за ним повод потянул лошадь, та испугалась и встала на дыбы.

Миг, и Вера повисла на поводе, резко дернула вниз, потом быстро обняла обеими руками голову лошади, что-то бормоча ей в ухо.

Лошадка замерла, поводя боками.

— Ну кто же так седлает-то? — Она, не выпуская повод, что-то расстегнула, и седло выпало на землю. — Давай ещё раз, только я сама заседлаю.

— Ох, кому-то сегодня розог достанется! — Сказал сержант.

Вера сама затянула подпруги, проверила все ремешки, которых тут оказалось удивительное множество. Подтянула повод, привязала узелками свисающие ремешки. Подергала за седло

Я подходил уже с опаской, кося на лошадь. Та тоже косила на меня — что за тип, сначала вкусностями кормит, а потом больно так пихается? Вот люди странные…

Сел, утвердился в седле.

— Вот, теперь можно круг по двору.

Я сжал ногами бока лошадки, легко подтолкнул её вперед, держа за повод.

Лошадка пошла.

Вперед, назад, вот вбок.

— Пятками осторожно.

Ну, поездили. Нормально вроде бы получилось, разве что к вечеру у меня ноги стали как у заправского кавалериста — кривые и не гнутся. Да ещё и сержант добавил, заставил мечом махать с Виктором полчаса без перерыва, да ещё и надел на меня тренировочные доспехи, которые раза в два тяжелее настоящих. Кольчуга в конце тренировки меня просто к земле приклеила.

Вера, закончив, распрощалась с нами.

— Эй, ты куда? — Вдруг удивился Ждан. — Вер? Ты по городу собираешься? Одна?

— Да. А что тут такого?

— Не страшно?

— Нет, не страшно. Впрочем, можешь меня проводить… Если боишься.

Ждан что-то сказал себе под нос, явно матерное. Я не расслышал.

Вера оказалась очень хорошей учительницей. Или я способными учеником? Лошадка, тихая и смирная, верно слушалась моих команд, походя Вера рассказывала о жизни в Пограничье, о схватках с бандитами и со степняками, которых там один на другом сидит и погоняет. Про нас она совершенно не расспрашивала, да и не очень ей это надо. Настоящий шпион, все осторожно делает!

Одно напрягало…

Все в голос заявляли, что Вера — шпионка. Ну так и что, что шпионка? Вот мы знаем, что она шпион. Она знает, что мы знаем, что она шпион. Это же так естественно, иметь шпионов при королевском дворе. Если ни одного нету, так это же не двор королевский, а так, не знаю что и сбоку бантик.

Не рановато ли у меня шпионы завелись?

— Пора и на лошади потренироваться. — Сказал сержант. Вера стояла рядом, задумчиво глядя в стену, и делала вид, что её это не касается.

— А как же тренировка сегодня?

— Позже будем. Пока что на лошади тебе надо уметь держаться.

Ну, надо так надо.

Я посмотрел на небо. Солнце с неба посмотрело на меня, улыбнулось, разогнало облака легким ветерком. Не жарко и не холодно, самое оно.

Оставили Волина на хозяйстве, он как раз вызвался погонять Мора и Серея, а сами выдвинулись вперед. Охрану и бричку отпустили чуть подальше, мастера Клоту взяли с собой, нечего ему зеленью покрываться во дворце. И поехали.

Сержант прихватил повод лошадки моей к своему седлу, Вера ничего не сказала, только головой покачала. Держалась она рядом с нами, но все равно чуть наособицу как-то. Все же подданный чужого государства, да ещё и какого! Неделимой Империи! пристроилась на своей пегой кобылке чуть позади Виктора, вперед не лезла.

Проехались по городу. Цокот копыт бился в мостовую, гулял между высокими заборами. Я трясся в седле, делая надменный вид, совсем как полагается для принца. Прохожие поспешно жались ближе к стенам. Моя охрана снова страдала похмельем. Перепил не птица, а состояние души… Карета с мастером Клоту и слугами катилась следом.

Вот ворота, стражники склоняются в поклоне. Длинная дорога, упирающаяся в лес, открывается перед нами. Дождались, пока карета с мастером Клоту протянется через ворота. Застряла, стражники подбежали, навалились, вытолкнули из ворот.

— Давай до лесу! — Сказал сержант. И бросил мне поводья, держи мол.

Я вцепился в поводья как в руль учебной автомашины на первом уроке. Ногами в стремена уперся, где же тут педаль газа-то? А, нету, я на лошади!

Вперед!

Сержант задал темп. Лошадки Виктора и Ждана его легко выдерживали, охрана же начала отставать потихоньку, крутились около кареты. Лишь лейтенант Лург уныло держался рядом, то и дело понукая свою лошадку, но и он вдруг темп сбросил, переместился поближе к своим людям.

Да и ладно с ним!

Мне начинало это нравиться.

Нет, вот почему люди так любят мотоциклы? Да потому же самому, что мне сейчас на лошадке нравится. Красиво, приятно, ветер в лицо. Эх, побыстрее бы! Сколько сейчас скорость? Километров тридцать в час, наверное, не большое. Но и так хорошо.

Мы вытянулись клином, Виктор на своем чудище впереди, его конь мягко двигался вперед, громадные мышцы перемещались под шкурой, то выпирали буграми, то опадали, хвост стелился по налетающему ветру. Виктор выпрямился в седле, держится прямо. Его поддерживает Ждан, справа, слева я, справа от меня барон Седдик. Конь его тоже хорош, моя лошадка уже клочья пены с губ ронять начала… Вера позади, между Жданом и Виктором. Её лошадка трусит легко, даже не изменила выражение морды лица, равномерно так преодолевает километры.

Я вдруг понял, что держу лошадку коленями так, что у меня ноги начинает сводить. И трясет меня в седле сильно, лошадка спотыкаться начинает…

Виктор оглянулся, заметил, потянул поводья.

Остановились, спешились, повели лошадей по кругу. Конь Виктора всхрапнул, косил глазом. Гонки ему маловато было, ещё хотелось. Ну и чудище ж, однако! Здоровенный, черный как ночь, и даже на вид злой. А Вера с ним ловко обошлась, миг, и все…

Моя лошадка тяжело дышала, на её боках выступил пот. Она было ткнулась головой в траву, но Вера быстро одернула её.

— Рановато ещё. Есть ей нельзя, и пить тоже. Пусть отдохнет. Дальше легче поедем. Гнать не будем. Ваше Высочество, очень плохо в седле держишься! Очень плохо!

— Да а что сделать, учиться надо! — Вздохнул я. Было бы куда лучше, если бы хоть часть памяти принца со мной осталось, не надо бы было гадать о множестве реалий этого мира…

У самой-то Веры лошадка как вчера с мойки… То есть с конюшни. Вера лишь травы сорвала большой пук, отерла бока лошадки, потрепала ту по холке. А моя уже задыхается.

— Давно не бегала. — Вера бесцеремонно меня отодвинула, приникла к морде лошадки, потрепала по гриве. — Ничего, скоро в себя придет. Видишь, как дышит? Лошадь тоже тренировать надо, чтобы не застаивалась…

— Сразу в галоп лошадь лучше не пускай, если в седле плохо держишься. — Сказал сержант, поравнявшись со мной. — Многие новички так делают, а лошадь несет, поводьев не слушает, и сердечко у неё прихватывает. Потихоньку надо. Это как с оружием учиться обращаться, сразу никто боевой меч не дает. Кстати, пора бы тебе уже боевым обзавестись…

— Королева будет против. — Мрачно сказал я. — Не знаю, как сюда-то отпускает…

— Да, нехорошо, что мальчик-то, первый дворянин королевства, да и без оружия… — Покачал головой сержант. — Ладно, давай дальше поехали. По коням! Седдик, тренировочный меч на пояс повесь, и держи…

Прикрепил ножны с тренировочным мечом, сержант поправил.

Охрана дотащилась, поехала позади. Лейтенант Лург пристроился прямо за мной.

Я уже уверенно управлял лошадкой. Проехали мимо леса, где в прошлый раз состоялось моё знакомство с вольными стрелками, взобрались на крутую горку, проехали опушкой мимо небольшой деревеньки. Я присмотрелся, заброшена… Никого нету, огороды заросли дикой травой, как и поле рядом. Над колодцем застыл длинный журавль, это палка такая, которая ведро тянула. Да и дорога тоже зарастает, видно, давно по ней никто не ездил.

Вера теперь рядом со мной держалась, помогала, советовала. Отрабатывала поручение графа. Я все ждал, когда же она начнет расспрашивать, сколько у вас танков и где окопалась артиллерия, но она на эту тему молчала. Вместо того предпочитала поддерживать разговор с Виктором о лошадях, о сравнительных достоинствах той или иной породы.

— Нугарцы хороши для одиночек. Крепкие, сильные, выносливые, могут день и ночь скакать без перерыва, да ещё и других лошадей обгоняя. Ещё их загнать невозможно, отлеживаются сутки-трое, и встают как ни в чем не бывало. Верные ещё, чужих не подпускают… Почти. У нас, в Империи, на них только генералы ездят, и дворяне на выездах, кто побогаче. А для строя они не очень… Злые они очень к сопернику. Если в строю будут, то обязательно друг друга либо укусят, либо толкнут. Потому наши рыцари предпочитают имперскую породу. Она хоть похуже, но послушная и верная. Для рыцарской конницы лучше нету.

— Так тебя же подпустил? — Удивился Виктор. — Как так?

— А вот так. — Улыбнулась Вера. — Наш род лошадьми давно занимается.

— Верно. — Поддержал Ждан. — Слышал я про ваших. У даже дети в седле рождаются. Да только вы своих лошадей на сторону не продаете, только в Империи.

— Это заведено ещё прадедом теперешнего Императора. — Пожала плечами Вера. — Закон такой, чтобы ничего, что обеспечивает силу и богатство Империи, не уходило к тем, кто может стать её врагом в будущем.

— Слышал…

— А куда мы едем, кстати? — Невинно спросила Вера. — Может, привал сделать? Коням отдых дать, да и принцу… Ваше Высочество… Тоже бы отдохнуть, а то с непривычки могут быть неприятные последствия.

— Да надо бы. — Нехотя согласился сержант. — Тогда до поворота, а потом к берегу, чтобы рядом с развалинами старыми не торчать.

— Что за развалины? — Спросила Вера.

— Старые руины. Наша старая столица, которую построил король Урий Первый. Там сейчас никто не живет, все давно заброшено.

— Первая столица? — Удивился я. — Мне говорили, что король Урий построил один город…

Сержант поморщился.

— Профессора из университета вечно все мутят, не в обиду будет сказано графу Славу. Король Урий Первый построил первую столицу на месте города жившего тут народа. Уже потом её перенесли в более удобное место, ниже по берегу. А развалины старые забросили.

— А телега пройдет?

— Да пройдет, наверное, дорога мимо идет… — Задумчиво сказал Ждан. — Нет, точно пройдет.

— Так поехали поглядим! — Предложил я.

Сержант тяжело вздохнул.

Наша процессия проскользнула через лес, ветки деревьев тут смыкались над дорогой.

Я заметил не сразу, но когда заметил…

Дорога-то тут не простая. А мощеная камнем. Давно ещё. Вот дорожное полотно, большие и округлые булыжники. Поднимается по центру, кстати. Незаметно, но поднимается. А вот это что, неужто водоотводы? Каналы по краям дороги, засыпаны мусором, но ещё действуют.

Римская дорога. Тот, кто это построил…

— Барон, а кто строил эту дорогу? — Спросил я.

— Не знаю. — Отозвался сержант. — Не на дорогу лучше гляди, а за поводья держись! А то свалишься!

Лес кончился, дорога вильнула вправо под холм, потом влево, и потянулась вверх по склону меж заброшенных ещё когда полей. Такие правильно разграфленные наделы земли, кое-где даже ограда сохранилась. Сейчас не обрабатывались, потихоньку зарастают дикой травой и сорняками, никого не видно. Хотя зима-то кончилась, вроде бы самое время сеять, нет? Озимые там всякие…

— А почему тут никто не живет?

— Раньше жили. — Сказал Ждан. — Потом тут все арендаторы скупили. Лет пять назад ещё деревенька одна была, за тем холмом, в сторону от моря. Но сейчас не знаю уже, я там давно не был.

Ещё один холм, дорога пошла в сторону от моря, перевалила через гребень. Вот и развалины, но это деревня, кажется. Парочка домов, остальные просто заросли в землю. На монументальные руины пока просто не тянет.

— Где ваши крестьяне? — Спросила Вера. — Самое время сеять, а на полях никого нету и все деревни заброшены. Что в будущем году есть будете?

— Это лучше спросить у графа Лурга. — Ответил Ждан.

— Он что, вообще всех распродал? О, вот это они?

Дорога уходила дальше, в сторону от моря, а перед нами поднимался вверх склон, поросший высокой желтой травой. Трава прилегла под ветром с моря, волновалась. Из неё выглядывали мелкие карликовые деревца, уцепившиеся корнями за землю, кое-где торчали макушки валунов. А вверху громоздились какие-то каменные постройки. Колонны, стены, разнообразный каменный лом, застывший века назад.

К развалинам вверх шла небольшая тропинка, сейчас притоптанная.

— Дальше уже лучше пешком. — Предупредил меня сержант. — Там кони не пройдут…

Спешились.

Не успел я сделать пару шагов, как в голову мне словно иглой кольнули. Я с шага сбился, отошел в сторону, оперся на дерево. Перед глазами расплылись лица. Виктор, сержант, Вера, снова Виктор…

Все прошло так же быстро, как и началось.

Небольшое недомогание.

— Ваше Высочество! — Возник рядом лейтенант Лург.

— Да в порядке все. — Я отстранил всех, огляделся. — Охрана, вы пока что лагерь разбейте. Росинант, воду тут знаешь? Найди. Мастер Клоту?

— Ваше Высочество… — Мастер Клоту глядел на подъем без всякого энтузиазма.

— Хорошо, тут оставайся.

— Последи за лошадьми. — Сказал сержант Ждану. — Далеко не отпускай, а то мало ли.

— Хорошо. — Ждан принял поводья, огляделся.

— Я тоже, позволите, Ваше Высочество? — Возникла Вера.

— Давай. — Легкомысленно согласился я.

Вверх прошли быстро. Сначала сержант, я за ним, за мной Виктор, и замыкающая Вера. Ходили тут не так часто, но все же ходили. Трава примята, но ещё пока что не вытоптана. И склон не такой крутой, как кажется.

Но фигурки людей внизу становились все меньше и меньше, суетились, лошадей в одну сторону, людей в другую. Вверх потянулся легкий дымок, разожгли костёр.

Макушки валунов, торчащие из травы, оказались кусками тех же руин вверху. Камни катились по склону, да что-то зацепились по пути, и остались тут медленно съезжать вниз. И травой заросли. Трава тут мне по пояс, не меньше. В ней что угодно можно спрятать, видно не будет.

Добрались, вышли на гребень холма.

— Ого, вот это что же такое тут у вас? — Спросил я в воздух.

Вот это настоящие древние руины. Каменные глыбы, утонувшие в земле, и поросшие леском поверху. Мелкие упрямые деревца пробиваются через каменную кладку, тянутся ввысь. Улицы по краям заросли травой, на них намело немало мусора, но мостовая ещё цела, вездесущая трава ещё не вывернула из земли плоские квадратные плиты.

Какие-то колонны перед нами, за ними идет стена, вся в проломах, то ли из неё так камень ломали, то ли сама развалилась. В проломах видны куски обрушившейся внутрь крыши. Большой дом был, пока не рухнул. А вот это каменный забор, тоже разваленный, внутри растет все та же желтеющая трава. Тут она не так высоко вымахала, как на склоне.

Обернулся. Вот это лес, через который мы проехали, вот дорога, а вот и город. Столица, как на ладони. Королевский замок на горе, вниз спускаются кварталы, дома, разделенные улочками. Крыши Верхнего города высовываются из зелени жасмина, блестит в жадном весеннем солнце вода искусственных прудов. Нижний город похож на большое лоскутное оделяло, штопанное-перештопанное, латанное-перелатанное. Длинные крыши Рынка, рядом с портом. Форт, Правый клык, торчит посреди моря на большой косе, к нему кто-то пылит по дороге. Корабли в порту, вот один корабль набирает ветер парусами и медленно ползет в сторону открытого моря.

Синева, синева, синева… Синева в море, синева в небе. Кажется, что корабль упрямо ползет в небо, карабкается ввысь.

Вот бинокль бы! Или хорошую подзорную трубу.

— Развалины это. — Поморщился Виктор. — Призраки…

— Призрак замка Моррисвилль. — В нос сказал я по-русски. И добавил громче. — А почему тут нету никого?

— Раньше кирпичи для построек брали… — Буркнул Виктор. — Половина домов окрест из этого камня построены. Потом перестали…

— Что так? — Спросил я. В голову ещё раз кольнуло, в затылок, чуть-чуть совсем, и сразу же боль стала медленно таять, как кусок сахара-рафинада в горячем чае.

— Призраки беспокоят. — Буднично сказал сержант.

— Ну да. — Не поверил я. Дайте мне зеркало, стекло и свечу, так я вам и не таких призраков покажу. Или белую простыню ночью. Ты кто? Я приведение, дикое, но симпатишное! — Поглядел на Веру. Та отошла к одной из глыб, ковырнула её коротким изогнутым ножом, посмотрела на результат. Я понизил голос.

— Вот тут надо было наш полигон устроить, все подходы сюда как на ладони! И не увидит никто, что тут делаем…

— Сюда мураши лазили, да что-то не заладилось у них. — Сказал Виктор, поправляя меч и нервно оглядываясь.

— Очень красивое место. — Вера подошла к нам. — Почему же оно заброшено? И почему его не растащили?

— Король Лото когда-то запретил отсюда камень брать, хотя сам сюда ходить любил. — Ответил Виктор. — Стихи тут писал. Мой учитель говорил мне, что про город с цветущими садами он тут написал…

Вера заинтересованно поглядела на Виктора.

Я ещё раз посмотрел на столицу. Если вычесть Нижний город, то как раз так и будет. Очень красиво. И башни замка тоже отливают в синеву, под цвет моря…

— А кто тут раньше жил?

— Об этом лучше спросить у профессора Гонку… — Сказал Виктор.

— Нет уж спасибо! Это ж тот же жрец с алтаря — читает как по-писаному, а не слова не понять… Посадил его книгу писать, всей дворянской фамилии Соединенного Королевства… Отдохнуть хоть от него.

Виктор улыбнулся.

— Вот это давно надо бы! Он меня в первый год студентов замучил. Кто на лекции задремлет, так того палкой по шее лупит. И выбирает тех, кто не особо знатный. А то получал он уже шишек за свою привычку нехорошую.

— Предки тут жили тех людей, которых ваш благородный предок, Ваше Высочество, отсюда выкинул куда подальше. — Пробурчал сержант. — Я имею в виду герцога Урия… И правильно сделал, надо сказать. Колдуны то были и безбожники. В Предвечной им самое место.

— А я слышал, что они ушли за море?

— А да кто теперь разберет, — махнул сержант рукой. — Что было, то быльем поросло.

Я посмотрел назад. Отсюда, с горы, наша охрана казалась мелкими черточками, совсем незаметны.

Снова посмотрел на развалины. Что тут было, уже не понять. Хотя, вот… Вот это здание, напротив которого я стою. Колонны округлые, со ступенчатым основанием, снизу больше, чем вверху, сложенные из круглых секций, высоких, по четыре в круг, внутри вроде бы полые. Несколько колонн валяется на земле, когда-то упали, и теперь стали большими буграми. Толстые, толщиной в три меня точно. Ну или в два Виктора. И основание у них такое, при желании на него забраться можно.

Мысленно я попробовал восстановить, что же это было раньше. Вот если эти стены продолжить, чуть выше, а вот это что? Это, по-моему, остатки купола. Сложен он арочным методом, камни пригнаны друг к другу и друг за друга держатся. Метод опасный, меня вот всегда интересовало, а что будет, если один камень выбить? Развалится, нет? Надо будет у себя в мире этим поинтересоваться.

Вот это колонны. Вход тоже арочный, здоровенный. Тут можно пройти, не слезая с коня. Иное дело, что на коне сюда добраться сложно довольно.

Ещё раз глянул на Веру. Та отошла почти к краю холма, смотрела в сторону моря, а Виктор ей что-то увлеченно объяснял, показывая руками то на море, то на столицу. Далеко, не услышит.

— Барон, а почему бы тут не сделать временный полигон? Говоришь, сюда никто не ходит? Так кидайте себе на здо… Что?

Сержант посмотрел на меня как на умалишенного.

— Невозможно, Седдик. — Сказал сержант. — Это не то место, где можно долго проводить время!

— Ну, вот мы уже тут полчаса стоим, и ничего вроде бы… — Пожал я плечами.

— Тут можно день провести, и ничего. А можно и за час… Нехорошее место, с дурной славой. Не ходит сюда почти что никто, разве что мальчишки окрестные из деревень иногда. Да деревень-то тут почти и не осталось…

— Если нехорошая слава, так то нам и на руку. Не будут тут любопытные шастать от раза к разу. Сделать тут склад, и пусть королевские шпионы ищут, если не побояться… — Вдруг меня снова накрыло, совсем так, как там, внизу.

— Что с вами, Ваше Высочество? — Как из другого мира донесся до меня голос сержанта.

Я покачнулся. Головная боль начала все сильнее и сильнее давить на меня, накатываясь как волны. Каждая следующая волна больше предыдущей, идет откуда-то с позвоночника, и просто шибает в голову так, что я чуть не выключился.

Сержант успел меня подхватить под мышки, не дать упасть затылком на остатки мостовой. Уложил меня на траву, расстегнул ворот, быстро выдернул пробку из фляжки, полил водой лицо.

— Стоп, стоп, стоп… — Я слабо трепыхнулся.

— Ваше Высочество, что с вами? Вик! Виктор! Давай вниз, вниз, ну его к Порождениям, нечего тут больше…

Виктор обернулся, бросился назад. Вера поспешила за ним.

— Стоп! — Сказал я резко. У меня все прошло, так же неожиданно, как и началось. — Просто голова закружилась. Воздух тут хороший, горный такой…

— Да… Воздух хороший… — Вера оглянулась. — Такое бывает иногда у нас, когда долго не бываешь в Степи, то потом сложно привыкнуть…

Виктор молчал, глядел внимательно.

— Ваше Высочество, лучше отсюда уйти. — Сказал сержант. — Тут разное бывает. Нехорошее это место.

Я сделал несколько шагов. Один, другой, третий… Вот уже с десяток. Сюда, внутрь. Вот в этот пролом в стене здания. Нырнул внутрь, за мной сержант.

— Ваше Высочество, не годится тут одному ходить, строения старые… Иногда разрушаются от ветра, от звуков шагов…

— Я осторожно. — Пообещал я. — Внутрь не полезу. Просто погляжу.

— Храм… — Сержант с тревогой поглядел на меня. — Ваше Высочество, ходят слухи, что это…

— Да я на пару минут.

Заглянул через пролом внутрь.

Ну ничего вроде бы такого нету. Строение как строение. Через пролом нанесло земли, земля проросла травой, песком… Тихо журчал ручеек. Очень тихо, но заметно.

— Тут родник есть?

— Да, должен быть… — Сержант оглянулся, прислушиваясь. — Вот, точно. Вот он…

Большой круглый зал, внутри которого валяются камни, упавшие с потолка или из стен. По окружности идут такие же колонны, как и снаружи. Некоторые сохранились полностью, и заметно, что когда-то их покрывала искусная резьба, да сейчас уже все грязью забилось, выветрилось, не разберешь. В первой трети от меня виден бассейн, с покатыми краями, почти что занесенный землей. Через узкие длинные окна бьет закатное солнце, пахнет свежей травой и тихо, оглушительно тихо, так, что я слышу свое дыхание и дыхание сержанта.

— Интересно, что это за место было? — Спросила Вера.

Я вздрогнул. Подошла-то совсем не слышно, вообще! Я даже и не заметил. Думал, что она с Виктором осталась снаружи. — Очень на храм похоже. Такие строили в Рохни…

— Ты и в Рохни была? — Спросил сержант.

— Да. Там, в лесах, есть заброшенные города. Очень похожи на этот. Там тоже колоннами строили.

— Мало ли где как строят…

Мы замолчали, оглядываясь.

— Неуютно как-то тут. — Сказала вдруг Вера. И я заметил, что у неё в руках лук, уже с натянутой тетивой. И до стрелы недалеко тянуться…

А рука сержанта тянется уже к мечу. Ему до Веры пару шагов, срубит, мало не покажется.

— Эй, вы чего это… — Только начал я. Неужели план графа Лиордана вот такой простой до ужаса, заманить меня в тихое место и всадить в меня стрелу? Да чушь, не может такого быть, не такой уж это человек! Если убивать будет, то так, что никто и не заподозрит, что рядом была Неделимая Империя и граф Лиордан по прозвищу Черный лис…

— Я стрелу достану? — Спросила Вера.

— А с чего бы вдруг? — Спросил сержант.

— Мне тут не нравится очень. — Вера отошла к краю колонны, опустив лук, сержант следовал за ней, не давал разорвать расстояние. — Разве ты ничего не чувствуешь?

— Чувствую. — Признал сержант. Вере он не доверял до конца. Да и я тоже, в общем-то. Надо будет, так она первая в меня стрелу пустит, за ней не останется.

— Тогда, может, покинем…

— Эээээей! Назад! — Заорал Виктор вдруг.

Как ошпаренные, мы выскочили наружу. Причем Вера успела накинуть стрелу на тетиву и рывком натянуть лук, но разочарованно опустила его.

— Что такое? — Спросил я.

Виктор стоял с обнаженным мечом, прижавшись к стене, и дико поводил глазами.

— Вить, ты чего?

— Аааа… — Только и сказал тот, глядя на нас. Глаза у него были безумные, но вся фигура выражала готовность к бою, и он собирался сражаться не на жизнь, а на смерть. Ножны от меча валялись на земле, а вся земля истоптана.

— Ты чего кричишь? — Спросил сержант.

— Порождения! — Сказал Виктор. Он успокаивался на глазах, приходя в себя. Меч держал свободно, но не опускал. — Из храма полезли!

— Да ну ты это брось. — Хмыкнул я. — Там только мы. Нету там ничего, только пыль да камни.

— Мне не нравится это место. — Вдруг сказала Вера. — Тут беспокойно. Никто не чувствует?

— Да нет. — Я прислушался к себе. Нет, не ощущаю я ничего такого. Скорее уж умиротворение какое-то, успокоение. Тишина, трава до горизонта, море вдали и развалины старые. Очень романтичное место. Тут в самый раз стихи писать.

Представляю, как это было. Король вот расположился на холме с мольбертом… Царапает в нем строчки. Внизу придворные, штук сорок, охрана столько же, на вертеле жарят большого быка, все веселы и всем хорошо. А король кусает стило, нахмурив лоб, и придумывает новую рифму для слова «попа». Или для слова «пакля».

— Я тоже нет… — Неуверенно сказал Виктор. Угу, не чувствует, как же!

Вот это уже серьезно, на самом-то деле. Все тут как с цепи сорвались что-то. Один сержант пока что спокоен, но видно, что не на долго. Вера бледная, и стрелу с лука не снимает. А у Виктора истерика…

Одно дело у королевы истерики, это у неё любимое занятие такое, за отсутствием других развлечений. Иногда в том ей помогает графиня Нака, от безделья. А Виктор, здоровенный парень, всегда спокойный как слон, самый рассудительный и правильный, лучше объекту беспокойства голову проломит, чем свою ломать будет над тем, что случилось. И уж тем более не похож он на тех экзальтированных теток и дядек, что в моем мире друг у друга ауру фотографируют.

«Ой, да не был бы ты таким умным! — Сказал мне внутренний голос. — Сам-то ты как тут очутился? И та бабушка на Земле, которая тебя признала? Есть, есть в этом мире тайны, которые пока что…»

«Молчать!» — Приказал я.

— Давайте-ка отсюда убираться. Что-то мне тут тоже не нравится.

Вера согласно кивнула и обернулась к нам спиной, держа лук со стрелой на тетиве.

— С радостью. — Сказал Седдик. И вдруг покачнулся, едва не свалившись.

Я попытался поддержать, да где уж там, сержант меня потяжелее будет, чуть оба не рухнули. Я все ждал, что меня подхватит Виктор, но и тот выглядел не лучшим образом, его просто откровенно шатало. Глаза мутные, ничего не понимает.

— А ну очнулись оба мать вашу! — Крикнул я.

Это как разрушило барьер.

— Что в обморок шарахаетесь, как девка, что в первый раз член увидела? Быстро вниз впереди меня! Барон, вперед, за ним Виктор, я за вами, Вера, замыкай, если грохнемся, мы тебя снесем! Вера! — Та через плечо обернулась, поглядела на меня сонным рыбьим взглядом. — Очнись, поленом тебя по голове!

Муть в её взгляде чуть рассеялась. Виктор кивнул, сержант встряхнулся, и мы поспешили вниз по тропе.

Виктора шатало все больше и больше, шаги он делал все меньше и меньше. Держался, по лицу градом катился пот, но держался, даже на меня оглядывался, иду ли я за ним, или нет. Вера за мной выглядела получше.

Что за дурь-то такая тут, а? Может, газ какой? Помнится, я что-то такое читал, про лакуны ядовитого газа, скапливающегося в руинах, который заставляет…

Стоп, потом подумаю! Когда вниз доберемся. А пока что надо шевелить ногами, да побыстрее. Несмотря на всю свою внешнюю благостность, местечко-то с душком оказалось.

Сержант выглядел получше, он шел впереди, крутил головой во все стороны.

— Давай-ка руку. — Я поднырнул под Виктора. Сержант обернулся, протестующее нахмурился, сделал шаг обратно, но я окрикнул.

— Седдик, иди! Я тебя ещё тащить не смогу! Да что ж с вами такое-то?

Весил Виктор прилично, но я как-то сумел волочь его на своем плече, выдыхаясь из сил. Мне бы в том теле сюда! Там я парнишка поздоровее, обоих бы смог вытянуть… И сержант уже что-то шатается.

С другой стороны тоже кто-то вмешался. Вера, выглядевшая лучше, чем минуту назад, с другой стороны помогала мне тащить Виктора. Шаг, другой, третий… Стало чуть легче, но все равно, здоровый же ты кабан, рыцарь Виктор…

— Седдик!

— Да, Ваше Высочество.

— Держись. Нас не жди…

— Что?

— Это приказ, децимал! — Зарычал я. — А ну быстро вниз, ты самый из нас нормальный, приведешь помощь! Ждана тащи и Лурга, они поздоровее, они нас отсюда вытащат! Это приказ!

— Но, Ваше Высочество… — Сержант попытался вернуться, перехватить Виктора сам, да я не позволил, не отдал. Почему-то это оказалось очень легко сделать, сержанта как подменили. Силы нету, сам шатается, едва с тропы вниз кубарем не покатился. Уклон тут не очень большой, но все равно приятного мало.

— Давай пошел! — Заорал я что было сил. Виктор у меня на плече шатнулся и едва не упал, завалив меня за собой. — Быстро вниз! Давай же, пока у тебя ещё силы есть, давай! Я вас обоих не вытяну! Ну!

Сержант прибавил шаг вниз.

Мы с Верой тоже прибавил шаг, Виктор еле шевелил ногами, старался помогать.

Не знаю что тут было, но оно тоже на меня начало действовать. Идти становилось все труднее и труднее. Хотелось лечь и заснуть, и проснутся уже в своем мире.

Да вот тебе хрен там. До конца тропы всего ничего осталось.

— Люди… Тут тоже пропадали. — Вдруг сказал Виктор. — Ваше Высочество, оставьте меня, спасайте, вы наследник, без вас королевство погибнет…

— А ну рот закрой да береги дыхание! — Из последних оставшихся сил рявкнул я.

Виктор замолчал.

Да, лечь и заснуть. Проснутся, и уже с новыми силами продолжить путь! А Вера-то сильная, она дотащит…

Да не дотащит она. Выглядит, как привидение. Пот со лба градом, лук не бросила, волочит его как мальчишка палку. Лягут тут оба. А Виктор совсем плох, лицо-то у него уже белое, а губы синие, он вдох-то еле делает. Как бы не проснулся я в окружении двух трупов.

— Держись давай, воин! Ты же рыцарь, а не кто-то там. Знаешь, кто такой рыцарь Квентин Дорвард? Да откуда тебе… — Бормотал я, еле переставляя ноги.

Ещё шаг, ещё шаг, ещё.

Сержант на половине тропы. Он оглядывается, на нас, потом что-то кричит вниз, машет рукой. От охраны отделяется несколько черточек. Вроде бы на лошадях? Нет, спешиваются, и одна карабкается к нам.

Ждан.

Ну, он вытянет, он качок. Главное, убраться отсюда.

Виктора я тянул как сумасшедший, дергая за пояс. Я так в спортзале штанги не тягал. Не добавляло удобства и то, что дорога-то шла под уклон. Ноги в неудобных сапогах так и норовили соскользнуть, и тогда дальше пришлось бы ползком…

— Ваше Высочество! — Вдруг явно сказала Вера.

— Да? — Я сделал ещё шаг, ощутил сопротивление. — Да, ты что упираешься, Вить?

— Да в порядке я. — Виктор покрутил головой. — Отпустило.

— А что было?

— Вдруг что-то воздуха хватать перестало. — Покрутил головой Виктор. — Дышать не мог, задыхался, как под водой. И чушь разная начала мерещиться.

— Голые бабы, небось?

— Виктору лишь одна дева является в мечтах — маркиза Нина! — Отозвался Ждан.

Маркиза, маркиза, а кто у нас маркизы-то? О! Сыновья и дочери герцогов. Герцогов у нас три, значит… Значит птицу высокого полета нашел себе Виктор. Очень высокого. Интересно, из какого она герцогства-то? Да и вообще, наша ли?

— Вы что там затеяли за игру-то? Я уж думал, что играете во что, а тут учитель кричит, выручать надо… И бегом вверх!

— А эти? — Я кивнул на охранников.

— Стоят как стояли…

— Трусы! — Выпрямился Виктор.

— Да уж кто бы сомневался! — Я потер запястья. Болело сильно очень. Виктор не в легком весе выступает! Хорошо хоть, что не с Жданом пошли, тот ещё тяжелее будет. — Идиоты. Королева их всех казнить прикажет, если со мной что случится.

Мастер Клоту растерянно топтался около своего открытого ящика, не знал, что делать ему. Потом решился, протиснулся ко мне.

— Ваше Высочество, как вы себя чувствуете?

— Нормально. — Отмахнулся я. Самое интересное-то, что я практически ничего не почувствовал. Пару раз голова поболела, да и все. Наверное, юный, не отравленный организм все это быстрее перенес. Не знаю, если б я там побольше побыл, то и меня скрутило.

— Место-то с душком… — Я коротко хихикнул.

— Место с чем? — Не понял мастер Клоту.

— Да воняет от него дурно…

— Да уж точно! — Согласилась вполголоса Вера. Она сейчас пыталась негнущимися пальцами снять с лука тетиву, это у неё не получалось, Вера шипела и морщилась.

— Вот это точно так точно! — Сказал сержант. — Где подальше поговорим! Снимаем лагерь, эй, снимаем! Давай за лес!

Я подошел к своей лошадке, попытался залезть на неё. Так, ногу в стремя, от земли оттолкнуться, и вверх взлететь, раз, и я уже в седле. Лошадка делает пару шагов, и я уже снова на земле, спиной.

— А, проклятущая скотина…

Меня подняли, усадили на лошадь.

Охранники с недовольными минами разделились по седлам, мастер Клоту, все ещё обеспокоенно поглядывающий на меня, уселся в бричке, большой котел с уже закипевшей водой слили в траву, прикрепили на седло лошади слуги, а костер быстро затоптали, забросали специально приготовленной землей.

— Нечего тут делать! — Сказал Ждан. — Не хорошее это место! Вот тот же Ваше Высочество, тут люди попадают.

— Как?

— Да так, зашел, а потом и пропал. Ходили слухи про секту темнобожников, да ваш батюшка, да будет его посмертие в Светлых Чертогах, нагнал сюда две сотни Горного легиона и прочесали все развалины, ничего не нашли. Но и люди пропадать не перестали.

А все же, есть в этом мире свои тайны, есть. И никуда от них не деться. Жаль только, что у меня нету времени заняться ими поплотнее.

— …Костяной лес, там не так страшно. — Говорил Ждан, его заинтересованно слушали и Вера, и мастер Клоту, и даже Росинант. — Хотя там народу погибло жуть сколько… Но то наши были, воины, которые за королевство дрались. Их призраки не причинят вреда потомкам, за которых они жизнь отдали. А уж тем более наследнику трона…

Лагерь мы разбили за лесом, на берегу моря. Через полчаса уже жарко пылал костер, над которым исходила паром здоровенная куропатка. Вера подстрелила, всего на пару минут отлучившись. Рядом кипятился большой котел с водой, под него подкладывал дрова Росинант, никому не доверяя.

— Во, за что люблю комфорт! — Я попытался переместиться к костру поближе, втягивая аромат жаркого.

Как бы не так, дорогу мне преградил сержант.

— Лишь постоянные тренировки в боевом искусстве обеспечат вам счастливую старость! — Упрямо сказал он. — Произошедшее с нами ничего не отменяет, сначала тренировка, а потом еда.

Я застонал, и поплелся в другую сторону, подбирать тренировочный меч.

На этот раз связки. Сержант все меньше и меньше внимания уделял именно рубке и постановке удара, признав, что у меня уже кое-что есть. Но сразу же добавил, что это «кое-что» имеет большие шансы в цель не попасть, буде встанет передо мной кто-то опытный… И потому я должен отработать приемы так, чтобы они у меня получались не зависимо от моего состояния.

Ждан и Виктор, как опытные, отрабатывали друг на друге, а я с ним.

Удар сверху, отойти в сторону, а самому бить в подмышку, располосовывать. Раз за разом, десять раз. Удар сбоку, полосующий, отойти назад, а потом сразу вперед, под бьющую руку, тоже располосовать. Получалось у меня быстро и плавно, но сержант все равно злился.

— Мало! Мало тренируешься! Всю силу вкладывай!

Слуги и охрана смотрели на нас, особо внимательно глядел Росинант, протирая руки большим полотенцем. Мимоходом отвесил этим полотенцем оплеуху рабу, указал на костер, раб сразу же засуетился, стал подкладывать в костер дрова, раздумать погасшее было пламя.

Вера же устроилась поодаль, на опушке, разложила перед собой стрелы на небольшом плетеном коврике, протирала их тряпочками, правила наконечники, расправляла оперение, что-то иногда подстругивала маленьким ножичком. На нас поглядывала, но без особого интереса.

— Отдыхаем…

Я повалился на песок, как был.

Сил не было совершенно, мышцы ломило как никогда. На локтях снова синяки будут. Голова зато светлая-светлая, ни одной лишней мысли нету. Все тревоги и заботы ушли куда-то вдаль.

Оглянулся. Потом кое-как встал, поковылял за валун, откуда меня не видно с лагеря. Носком потрогал воду… Теплая! Здорово! Сбросил одежду, привалил камнем, чтобы не снесло ветром, и двинулся к морю.

Зашел по пояс сначала, потом по грудь. Потом набрал воздуху и погрузился с головой. Вынырнул, в ореоле брызг, пригладил волосы ото лба к затылку. Надо бы и тут подстричься, не помешает. А то раз в семидневье кое-как стригут, а получается прическа как уши у спаниеля. Косичку сделать, что ли? Вроде бы тут некоторые так носят. И волосы мешать не будут.

— Ваше Высочество… — Из-за края валуна выглянул Виктор.

— Давай! — Махнул я рукой. — Вода отличная!

Ждан и Виктор последовали было моему примеру, но быстро выскочили, и к костру, греться. Я вышел последним, за валуном же растерся грубым полотенцем, оделся, и растянулся на песке рядом с костром. Слева от меня Виктор, справа восседал на своем сундуке мастер Клоту. Росинант вручил мне в руки глиняную кружку с ароматно пахнущим бульоном. У остальных тоже такие же были, а охрана моя отдельный костерок разожгла, вместе с лейтенантом Лургом.

Ох, не нравится что-то мне эта охрана. Толку-то от неё… Правильно сказал граф Лиордан, какой бы там он лис не был. Менять надо этих типов. Самого лейтенанта на пенсию, пока что ничего иного не заслужил, а вот охранничков хорошо бы на передний край какой-нибудь войны.

Подошла Вера. Сержант и Виктор потеснились, давая ей место.

— Лошадей проведала. — Сказала она. — Мало ли. На ваших тоже посмотрела. Виктор, у твоего коня камешек в копыте, сам вынимай, таких вольностей он от меня не потерпит. В переднем правом.

Виктор со вздохом поднялся, а Вера подвинулась, оказалась ещё ближе ко мне.

— Хорошо. — Ответил ей сержант. — Посидим ещё, потом обратно, а то по темноте на этой дороге к Порождениями так и приедем.

— А тут нельзя заночевать? — Быстро спросила Вера. — Место уж больно хорошее, тепло!

— У нас шатров нету, да и королева не разрешает. — Покачал головой сержант.

— Интересное все же место было. — Сказал я. — Развалины эти… С них город как на ладони…

— Да не очень это место хорошее, Ваше Высочество. — Сказал сержант, задумчиво глядя в небо. — Это место облюбовали темнобожники, а они так просто места не выбирают.

— Что и было доказано. — Проворчал Ждан. — Видели бы вы себя, в гроб краше кладут.

— Да мало ли… А что тут бывало, кстати? Люди пропадали? Часто?

— Тут люди пропадали, если позволено мне сказать, Ваше Высочество. — Вдруг сказал Росинант, до того молчавший. — Как пальцев на руке или побольше в лето. Вот как раз в тех местах и пропадали… — Зачастил он. — Вот в развалинах. Кто туда пойдет или мимо, так пропадет. А кто ходит, и ничего. Потом ещё призраки разные, людей и животных страшных, если там часто ходишь. И камни это проклятые, кто их брал, так потом в тех домах счастья не было. Или мыши зерно для урожая сгрызут, или барон дочку в замок заберет на право первой ночи да так и заиграет до смерти. Или, того хуже, в деревне призрак поселится, так приходится шамана звать, чтобы он вывел.

— А что не жреца? — Вдруг резко спросил Виктор.

— Так… Мы ж… Того…

— Вот и живут у вас призраки, потому что общаетесь не пойми с кем. — Подвел итог Виктор. — Смерды, одно слово.

— Жрецы дорого берут, Ваша Светлость… — Попытался возразить Росинант.

Виктор только рукой махнул.

— Да уж всей деревней накопить можно, не так часто их звать приходится.

— Так-то оно так, да все равно… Жрец наговор прочтет, денег возьмет, а ежели призраки не исчезнут, с кого тогда спрашивать? — Храбро ответил Росинант.

— А с шамана-то быстрее спросишь?

— Шаман-то рядом живет, так-то оно…

Я благоразумно молчал, не вмешивался в разговор. Это все их, местные суеверия.

Глава 52

Если сердце недоступно

Нужно в печень постучаться

Дискотека Авария

По своему обещанию, пришлось пылесосить.

Проснулся, кофе налил, сделал бутерброд, быстро сжевал завтрак, включил Инет и начал наводить порядок.

Серьезно, по-взрослому.

Девушку же принимаю, не самую плохую! А точнее, самую лучшую!

Я не привык анализировать свои чувства и ощущения. Что-то не нравится — значит, не нравится. Что-то нравится — значит, нравится. Но вот так, сидеть и заниматься раскопками в собственном «Я», что да почему… И не мог уловить момент, когда решил, что девушка Маша стала частью моей жизни. И что я её люблю.

Не так уж и много у меня девушек было.

Но на этой, на именно этой я бы хотел остановится. Есть самая лучшая, а других и не надо! Ни тут, ни во сне.

Забывшись, я повторил вслух.

— У меня есть самая лучшая девушка в мире, и мне не надо других! Да!

Компьютер растерянно подмигнул мне огоньком, пошипел что-то модем на стенке, негромко сказало радио у соседей.

Вот так! Все со мной согласны!

Придержал пылесос, и набрал на телефоне короткое сообщение «маша я люблю тебя». И призадумался, а куда отправлять-то? Сотового у неё нету пока что! Ну, ладно, пусть в отправленных посидит… Добавил текущую дату и сохранил в черновики.

Управился с уборкой я довольно быстро. Потом собрал все учебники и тетради, уложил в сумку, чтобы не искать.

Нет, с такими-то деньгами… В ближайшее же время надо озаботится отдельным жильем. Квартиру мне не купить, это точно. Цены на них за последний год скачут вверх резвыми нугарцами, даже с золотом за ними не угнаться. А вот комнату снять или лучше даже однокомнатную квартиру самое оно будет.

Кстати, а сегодня ещё и сейф привезут… Надо будет дома сидеть, ждать.

Заказанный сейф привезли после обеда. Два грузчика втащили металлический ящик до прихожей, сняли упаковку, повертели так, сяк. Я кивнул, проверил, подходят ли ключи. Расплатился, дал на чай, грузчики покивали и ушли.

А вот дальше настало настоящее мучение, которое только усугублялось торопливостью. Сейф надо было доволочь до комнаты, одному установить его между краем стола и окном, прикрепить к стене. Решил наполовину встроить все же, стены тут одно название…

Вздохнул, пошел доставать дрель и шурупы. И ещё кое-какой инструмент. У меня там в стене ниша небольшая была, как раз. Её чуть углубить да края подтесать, и сейф туда влезет как родной. Старую газету не забыть, её на пол, края прихватить скотчем, и поехали!

Через три часа дрожащими руками налил себе чаю и поглядел на металлический ящик, который гордо красовался на стене в обрамлении серой штукатурки и белых клочьев обоев. Заподлицо вошел, даже немного места осталось.

Бритвой срезал обои, зашлифовал стамеской острые куски штукатурки, мусор с газеты собрал в большой пакет и подмел тщательно, чтобы следов никаких не осталось. Пакет в прихожую сунул, чтобы не забыть вынести.

Во, как раз.

А если ещё и повесить туда большой красивый плакат…

Плакат нашелся, конечно. Был у меня один, Молчан подарил. Здоровенный тип в древнерусских одеждах и доспехах опирался на длинный меч, фото классное, а справа шел календарь. Поработал ножницами, срезал с краев, и вполне хорошо закрыл сейф. Нормально так получилось, сразу и не догадаешься.

Под плакатом, подумав, присверлил три крючка и повесил тренировочный меч. Пусть висит, никуда не денется. А сейф закрывает… Родители точно не полезут, тут еле продерешься.

Подумав, открыл, сложил туда оружие, деньги и золото. Ух, красиво! Как в фильме про мафию. Оружие, на нем сильно похудевшая пачка вечнозеленых долларов, пара золотых колец. То, что надо. Господи спаси, только бы родители не увидели, потом разборок не оберешься.

Ну, вот теперь-то все и готово к приему гостей дорогих завтра вечером. Никто ничего не заметит, никто ничего не знает… Эх, ещё б белье новое купить на кровать, да что-то у меня уже деньги быстро кончились.

Ещё меня беспокоили вот что. Обычно я выходил из замка в карете, с охраной и лакеями за спиной. Вроде бы приятный способ, через ворота, тебя везут, не пыльно особо… Но в случае неприятностей-то с королевой как отсюда выбираться?

Иначе говоря, должны же тут быть потайные ходы? Не может быть уважающего себя средневекового замка без приличного потайного хода. Должен же он быть где-то, верно же? Ну не могла такая достойная череда моих благородных предков не озаботиться методом тихо покинуть трон и прошвырнуться по злачным местам города а-ля Гарун Аль-Рашид.

Потихоньку направил друзей Виктора поглядеть, что да как. Те походили, и сообщили, что замок хорошо охраняется. На стенах всегда караул, гвардейцы и наемники вперемешку.

Система охраны очень простая. Подходишь, называешь имя свое, да и идешь дальше. У всех, обитающих в замке, был с собой пропуск. Медальон такой, золотой, в виде грифона. Носился на цепочке на шее.

Ну, кроме самых известных. Королева и графины, например, такие медальоны не носили. Как и генерал Ипоку, и ещё парочка известных личностей.

Сначала я возликовал.

Надо же, так просто!

Небольшой государственный переворот… Собрать народу побольше да и дать пинка…

Ага, дашь. При королеве в тронном зале постоянно находились полсотни человек. Два десятка наемников, личная охрана. Этих нанимал сам граф Урий. И, кажется, среди них проскальзывал некто граф Мор… Но никто не говорил, все оглядывались и дрожали от ужаса, отговаривались кто чем. Я и сильно не настаивал, чтобы не донесли графу Урию о моем внезапном интересе.

Ещё из казарм по тревоге могла прибыть королевская гвардия, этими уже командовал генерал Ипоку. Несмотря на свою запущенность и хромающую, по словам сержанта, подготовку, три сотни мечей есть три сотни мечей.

Короче, не такие уж тут и дураки сидели. Короли тут уже наловчились от покушений оберегаться… Кто не наловчился, тот вымер, а оставшиеся выжили и передали свой опыт потомкам. Вот такой вот естественный отбор.

Но я интересовался способом свалить из замка незаметно.

А кто в этом мне поможет, как не дети слуг дворцовых? Кстати, давно я там что-то не был… Надо навестить! Сегодня же вечером!

У мастера Виктора очень хорошо пошли лампы. Новые, с новым стеклом, расхватывали вмиг просто. Бочка нефти опустела наполовину. Уж не знаю, что этому послужило причиной, то ли большой заказ из замка, то ли людям надоело в темноте по углам сидеть, но в день одну-две точно продавали.

А уж зажигалки… Так это вообще просто не останавливая делали. Раз за разом. И зачастили к мастеру Виктору в подворье иностранные гости, купцы закупали сразу штук по десять, если не по сто.

Это породило небольшую коллизию. Не зажигалки, а лампы. Дело в том, что лампы делали как мастер Виктор, так и мастер Гушол. И тот, и другой тоже. Часть ламп продавал мастер Виктор, часть ламп продавал мастер Гушол, разные Гильдии никак не могли договорится между друг другом, чуть не поссорились. Хорошо я вовремя зашел, а то дюжие отроки-подмастерья уже нехорошо поглядывали друг на друга.

— А ну разошлись по углам! — Крикнул я. — Ну-ка!

Под попытки удержать меня, сначала у мастера Клоту, а потом и у Виктора, пробрался и встал в центр перед желающими столкнутся.

Отроки разошлись, в центре я задержал только мастеров.

— Ну, вы и устроили, мастера. Давайте-ка договаривайтесь друг с другом о ценах… Чтобы друг друга не подставлять.

Мастера закивали, а мне в голову пришла одна идея.

Все равно тут придется внедрять корпорацию, все равно.

— Итак, господа. Вижу, что не договоритесь вы добром все равно… Кстати, а это кто? — Я указал пальцем на мужчину средних лет, в фартуке с тяжелым кузнечным молотом в руках. Худоба мужчины скрывала, что плечи-то у него разворотом с хороший такой шкаф.

— Мастер Кри из Гильдии кузнецов, Ваше Высочество. — Поклонился мне мастер.

— А ты тут что?

— Я делаю оболочку для железного кресала…

— Для зажигалок, что ли? А ты тут при чем?

— Мастер Виктор платит мне за каждую оболочку, Ваше Высочество.

— Так… Кто ещё тут есть из мастеров?

Таких оказалось трое. Кроме кузнеца, два плотника, которые собирали столы и верстаки, а ещё соорудили бочки и приспособление для разлива крови земли в каждую «Зиппо», и ткач, который делал вату и небольшие кожаные чехольчики, носившиеся на шее. В такой вот чехольчик и клали зажигалку.

Вот это да.

Разделение труда работает, однако. И даже почти что без меня.

— Так, уважаемые. Делаем вот так с вами. Поскольку цена, назначаемая каждым из вас, мастер Виктор и мастер Гушол, пойдет во вред друг для друга… Не спорить со мной! — Твердо сказал, заметив, что оба мастера открыли рот.

— Так вот, поскольку цена, назначаемая каждым из вас, может пойти во вред другому, сделаем вот так. Все лампы и зажигалки будут продаваться в отдельной лавке, куда вы их будете сдавать, и получать прибыль с неё. В лавку наймете отдельного управляющего, честного. Пусть мастер Гушол делает стекла, мастер Виктор делает механизм, а ткач… Вот ты, как тебя зовут?

— Мастер Вукол, Ваше Высочество.

— Вот, мастер Вукол пусть делает фитили и вату. Каждый пусть сдает свои изделия в лавку, а в лавке пусть их собирают в изделия и продают. Понятно ли все?

— Но как мы будем делить прибыль, Ваше Высочество? И потом, лавка тоже стоит денег… Это будет сложно!

Акционерное общество, конечно же. Я думал, что у меня язык отсохнет, когда расскажу и объясню все-все-все. Мастера покупают акции, на полученные с акций деньги открывают лавку, прибыль с каждой акции получает её владелец. Но тем, что и как будет делаться, пусть управляет коро… То есть принц Седдик.

Оговорился, чуть королем меня не назвал мастер Кри. Ну да ладно, оговорочки… Хотя показательные они.

И поскольку принц Седдик дает сто золотых, почти все, что у меня было, с десяток-то надо все равно оставить… А остальное дают мастера… То и акции делить

Короче, получилось у меня тридцать процентов акций.

Но пока все это рассказывал да объяснял, вечер уже настал. Супруга мастера Виктора в дом всех пригласила, мастеров к столу, остальных комнатой ниже, лицом не вышли… Ну, так в этом мире заведено. И за пирогами и настойкой все же продавил я свою идею. Ну, куда бы они делись-то?

— Также, — сказал я, — вы все должны решить, кто будет у вас старший. Если за семидневье не договоритесь, то это решу я.

Мастера призадумались. Каждый из них управлял небольшим, но коллективом. Сыновья, племянники, зятья… Девушек тут к мастерству не сильно-то допускали, их дело дома сидеть да домашними делами заниматься.

А управляющим нашего ЗАО назначили Ждана. Знали тут его хорошо, что мастер Виктор, что остальные. Мастер Гушол приходился ему дядей, а жена мастера Виктора двоюродной сестрой. Отец его, гильдейский купец Рахат, знал тут всех и вся, и славился как человек, умеющий держать слово. В век, когда люди ещё не догадались оформлять отношения между собой на бумаге, такая слава сама по себе очень ценна… Как и в любой другой век тоже. Бумага-то все стерпит, а честный человек всегда ценен.

— Мастер, одну лампу мне можно? — Я выбрал из пятерки стоящих на полке. — И не… Крови земли тоже налейте, чтобы хватило на пару раз. В замок попробую пристроить, если получиться…

Так и провозились до вечера. А вечером я, прихватив лампу и кое-какой еды, отправился к замковым детям. Они там должны собираться были.

— Ну, привет, привет всем! — Обрадовался я детям как родным. — Ростики, что подморозились?

— Холодно, вот и подморозились… — Буркнул Вихор.

Одеты все и впрямь были тепло, а на полу стояла небольшая жаровня, курившаяся углями. Пир протянул озябшие руки.

— Что тут сидите, холодно ведь!

— Да зато уютно. — Улыбнулась Ирина, подвигаясь и давая мне место. — Ничего, ещё недельку… Кстати, знаешь, что королева бал готовится давать?

— Да у неё балов этих… — Я удержал более крепкое выражение, уже готовое сорваться с языка. С девушкой все же разговариваю. — У неё балов этих по три раза в неделю бывает, если не больше. А уж приемы-то через день.

Дети хмуро на меня посмотрели, но промолчали.

— Ладно, не за плохими новостями я к вам зашел. — Я жестом фокусника достал из-за спины мешочек. — Налетай! А то я один ну никак…

— О, пироги! — Сказал Пир.

Расхватали еду вмиг. Ну, не мог же я скушать все-все-все, что готовила Ирма? И потому некоторую часть с сегодняшнего ужина заначил. Мне ж таки их все равно не съесть все, хотя я уже начал потихоньку привыкать к еде этого мира.

— А где Маля, кстати? — Обежал я взглядом всех.

— В деревню её увезли. — Буркнул Виктор. — От беды подальше. Что-то на неё Нрав и Оплот глаза положили… Сыновья графини Нака, порождение их задери…

Снова это порождение. Да что же это такое-то?

— Да, не все дворяне одинаково полезны… — Неудачно сострил я. — А уж этих двух уродцев… Эх, не хочу о грустном. Слушай, ростики. Вопрос имею серьезный. Как из замка вылезти? Очень надо!

Дети переглянулись.

— Да что сложного… — Сказал Виктор. — Сначала через сад, потом стражнику у ворот даешь денег немного, а потом через гвардейцев выходишь.

— Ну, хорошо-то оно хорошо, да то вы, а то я. Некоторые меня в лицо знают, могут не пустить.

— Как это? — Удивился Пир, дожевывая пирог. — Как так, Ваше Высочество? Ваша воля закон…

Ирина и Вихор переглянулись.

— Пир, как бы тебе сказать… Вот если ты ночью гулять пойдешь без спроса, что тебе утром мамка сделает?

— Розог выдаст. — Фыркнула Ирина.

Пир покраснел, вздохнул, кивнул согласно.

— Вот, а моя мамка — королева — мне не только розог выдаст, так ещё и запрет в комнатах на несколько семидневий…

Пир задумчиво покивал, хотя и выглядел ошарашенным. Такая вот грань жизни принца ему в голову пока что не приходила. Принца — да бить? Принц, он на то и принц, чтобы делать все, что ему заблагорассудится.

— А если через стены? Можно веревку скрутить…

— Веревку? По ней спускаться… Долго! Руки отвиснут!

— Сделаю веревочную лестницу… — Отмахнулся я. — Ну, что вы на меня так смотрите-то? Две веревки рядом, привяжу в них на равной длине деревянные плашки, чтобы вес тела выдержали, и можно как по лестнице спускаться…

— Нет, стены хорошо охраняются. — Покачала головой Ирина. — Я знаю, в свое время против порождений делали, да так и осталось. Там видно все. Не пропустят Ваше Высочество.

— Так что, закрыто все? — Я приуныл для вида. Ну не может же так быть! Слухи ходили, что тут воровство в ходу, значит, должны быть пути, по которым краденое налево идет. С каждым стражником делиться — делилки не хватит!

— Выбраться из замка раз плюнуть! — Авторитетно заявил Вихор.

— Ого, как же это? — Удивился я.

— Да вот так… — Он как-то смешался, но я его уже поймал.

— Рассказывай да показывай! Не боись, ростик, не продам! Никому не скажу. Сам бегать буду.

— Ну… Давай не сегодня, завтра днем пойдем. — Предложил Вихор.

— А что не сегодня? — Спросила Ирина. — Урий, ну покажи, мне тоже интересно!

— Да лезть надо мимо ледников, а место то плохое, нехорошеееее… — Вихор долго тянул последнюю букву «е». — Неправильное оно место.

— Да показывай. Смотри, что у меня есть! — Я развернул ткань.

— О, лампа Алладина! — Обрадовалась Ирина. — У нас в коридоре повесили. Но она кровь земли ест? А там есть?

— Есть-есть! — Я поболтал керосинкой, та отозвалась бульканьем. — Конечно, нам с тобой хватит. Ну что, пошли?

— Пошли. — Согласился Вихор. Только тихо чтобы! Седдик, ты тоже тише! Там стража, да не наши, а инородцы-ободранцы, покарай их Лилит… Поймают, я не знаю, что сделают. Плетьми мы не отделаемся.

— Не зови лиха! — Нахмурилась Ирина.

— Да ладно, отмажу… — Снова проскочило русское слово. — То есть, если проблемы, то возьму на себя. Пошли.

Ну, мы и пошли. Я, Вихор, Виктор и Ирина.

— Рот бы тебе с мылом прополоскать! — Сказала Ирина Вихору. — Вот взять да прополоскать!

— Да ладно тебе, Ирин!

— Не ладно! Ты вот говоришь, а она слышит!

— Ну так и хороши дела! — Обрадовался Урий. — Хай карает, инородцы иного не заслужили… Фрейю свою пусть к себе заберут… С Тором и Одином…

— Их покарает, да за тебя примется! Про дары Лилит забыл совсем? Помнишь, что король Лото говорил? Никогда не придет Лилит, а забыть себя не велит[85]!

Прошли по коридору, попались на глаза сонному лакею. Тот поглядел на нас, сделал хватательное движение, но мы гуськом метнулись в коридор, я притушил лампу, и минут двадцать сидели, как мыши под веником. Никто за нами не пошел.

— Так, ростики, идем в Западную башню…

— Куда? — Ахнул Виктор. — Там же тюрьма! И…

— А ты думал? — Вихор подул в горсть ладоней, потер руки. Холодновато тут все же, руки зябнут быстрее всего без перчаток. Надо будет мастеру Лорину заказать шерстяные перчатки.

— Есть там нора одна…

— Вихор, а что там? — Вдруг спросил я. — Кроме тюрьмы-то?

— Там старые ледники, где еду хранили. А теперь отстойник, туда кал сливают. И там рядом есть старый пролом в стене, который плохо заделали. Если стража не видит, так можно и пройти… Но надо ночью и осторожно! Сегодня не пойдем, а то увидят ещё. По снегу видно. Надо ждать, пока снег не стает, через недельку…

— Так сейчас можно поглядеть?

— Можно, отчего нельзя!

Большой замок в день потреблял много, в том числе и еды. Конечно, тут в три горла жрали и в девять пили, не говоря уж о том, что пьяные гости мебель ломают. Раз в неделю, а то и чаще, сюда приходил небольшой караван с едой. Зачастую из города притаскивали новую мебель, доски привозили, камни какие-то… Короче, хозяйство потребляло вовсю. Обратный процесс тоже шел вовсю. Объедки пищи, мусор самый разный, рваные тряпки и, конечно же, канализация.

По утрам рабы оббегали все комнаты, сливали в бак нечистоты, горшки мыли, натирали благовониями, а баки уносили. Пробегал рядом один такой, я решил посторонится. Непередаваемая смесь ароматов терпких духов и дерьма… Похуже, чем в метро рядом с теткой проехаться. Любят у нас некоторые дамы, вместо душа с мылом Коко с Шанелью погущ-щ-щ-ще!

А вот тут, получается, конечный пункт… Все это сливали в речку, а оттуда — в океан. Естественно, что стража подальше от этого места держалась, представляю, какая там должна быть вонь-то, летом-то!

— Пир, ты не пойдешь. — Решительно сказала Ирина.

— Ну почему?

— У тебя теплой одежды нету, а мы в ледники идем, верно? Лечи тебя потом!

— Мне не так уж и холодно! — Заюлил сразу Пирожок.

— Останешься тут. — Сказал я. — Будешь нас ждать. Огонь пригаси, но поддерживай. Смотри в коридор, чтобы никто не просек, что мы тут обретаемся! Если нас долго не будет, уйдешь спать и утром скажешь, что не было ничего и тебя с нами не было, понял?

Тот нерешительно кивнул. А Вихор внимательно на меня глянул, но решил промолчать.

Прошли по дальним коридорам, оставляя за собой в пыли цепочки следов. Перебирались через завалы мебели, старой-престарой. Однажды перешли через обжитой коридор, за спинами отвлекшихся стражников. Парочка патрульных тупо смотрела в стену, распространяя вокруг себя запах дешевой сивухи. Ну, на посту греются, что тут непонятного!

А холодно было! Эта часть замка не отапливалась совсем, на комнаты еле-еле хватало. Кому надо ещё и коридоры в тепле держать? Тут королеву бы согреть… И дворян… А эти пустые коридоры уже лишнее! Хорошо, что куртка у меня теплая, остальные кутались кто во что. Вихор одел теплый плащ, а Виктор что-то вроде плотной телогрейки. Ирина то и дело подталкивала теплое толстое платье и платок на голове.

Тут даже факелов не было, на стенах красовались пустые, хорошо, что у меня была лампа и нефти немного. Света хватало, чтобы видеть, куда поставить ногу. Длинные и узкие окна вверху были занавешены тяжелыми ставнями, изнутри они обледенели. Вот дел-то будет, когда все это начнет оттаивать! Коридор идет на уровне третьего этажа, зальет все что ниже!

Кстати, а где это мы, получается? Под крышей? Я

— Вот… Гляди. — Вихор подтолкнул меня к двери. — Тут уже… Коридор вроде бы кончается.

Я заметил, что тут было чуть теплее. И пыли поменьше. Шли недолгие цепочки следов, вот тут кто-то то ли сидел, то ли спал, в углу, на коврах.

С писком пробежали совершенно земные мыши, скрылись за углом.

— Тихо, ростики! — Сказал зачем-то Вихор.

Тут было чуть теплее, чем в коридорах. Где-то проходил то ли камин, то ли что-то ещё, и небольшая тяга теплого воздуха задевала ноги.

— О, тут греться можно. — Шепотом сказал Вихор. — Теперь смотри. Идем дальше осторожно, тут рядом граф Урий…

Наверное, это меня местные Темные боги дернули. Не иначе. Ну засели у меня в голове некоторые штампы по поводу того, что потайной ход все может.

— Поглядим. — Сказал я.

Виктор охнул. Ирина дернулась, едва не споткнулась на ровном месте.

— Поглядим… Там тюрьма где его. Только осторожно пошли. Лампу гаси…

— Её не разожжешь потом… — Засомневался я. В самом деле, лампы-то ещё отличались крайней капризностью в эксплуатации. Хотя зажигалка ещё у меня была, но все равно по темноте все это искать…

— Ир, подержишь? — Я передал ей лампу и зажигалку. — Мы быстро, ладно?

— Теперь только тихо. — Предупредил нас Вихор. — Очень тихо. Свет не жгем! Ростики, очень тихо идем, лана?

Ну, пошли. Тут хитро как-то было. По выщербленной стене поднялись к потолку, а там проходили здоровенные балки перекрытий меж этажами. По одной балке потихоньку проползли вперед, дальше. Балки широкие, в метр где-то. По ним ходить бы можно было в полный рост. Балки проходили через потолок, упирались в стены. И над ними проходили какие-то длинные щели, вроде бы вентиляция, или что-то ещё, не знаю. Но пролезть туда можно было запросто, щели здоровенные.

Пролезли, первым Вихор, извивался он как ящерица. За ним я, а за нами тяжело пыхтящий Виктор. Ему было труднее всего, здоровый он парень. И оказались в другом коридоре. Этот вообще заброшен был, завален разным непонятным барахлом. Внизу, в темноте, громоздились какие-то коробки и свертки. Не очень высоко, метра три или два с половиной. Если постараться, то можно и спрыгнуть.

Вихор выпрямился, сел на балку, скрестив ноги. Я тоже уселся, свесив ноги на сторону, а вот Виктор остался лежать, тяжело дыша. Высоты он боится, что ли?

— Что это? — Спросил я.

— Тише ты! — Зашипел Вихор. — Кладовая это. Тут ковры какие-то. Сюда уже год никто не заглядывал, разве что крысы. За стенкой уже жилые…

— Слушай… — Вдруг спохватился я. — Так это, и в тюрьму можно добраться вот так, по потолку? Так, ростик?

— Нет, нельзя. Там только до коридора, который в камеры ведет, а дальше уже непонятно. Мы сейчас через старые окна лазили… Их заштукатурили, когда переход построили. Штукатурка со временем обвалилась, когда замок дождями заливало. Вот и ползать можно.

— А тот коридор, по которому мы шли?

— Это я не знаю, но тут мало кто ходит. Окна закрыли, когда холодать начало, да и все.

— А за стеной что?

— Там кабинет графа Урия.

— Ого! — Выдохнул Виктор.

— А ну тише ты! — Цыкнул Вихор. — Тише, я ж сказал! Все, полазали да пошли обратно…

— Нефиг. — Сказал я. — Давай, ползем дальше.

Ну, о чем я подумал-то? Понятно о чем. Одна, всего одна граната! Принести её в замок небольшая проблема, гораздо меньшая, чем отскребание кусков графа Урия со стен. Гораздо меньшая! А урод-то мне этот очень способен помешать. Он из всех графинов самый опасный, не будь его, и тогда тут та-акое начнется! А забросить гранату туда сможет и Вихор… Не говоря уж про Виктора или Ждана.

— Да ты что, ростик? — Даже в темноте было видно, как округлились глаза Урия. — Ты что? Это ж граф Урий! У них и король пропал, а ты им что?

— Вот про это подробнее мне расскажешь. — Буркнул я. — А пока давай, показывай дорогу. Дальше можно?

— Можно. — Сказал Вихор. — Там выход в коридоры. Если дальше… Вик, ты что?

Я поглядел. Виктор выглядел плохо, он вцепился в балку как в последнюю надежду, обвил её руками и кажется даже ногами. И мелко дрожал.

Вот незадача-то.

— Вить, Вить, слышь меня, ростик? Обратно давай ползи! Понял меня? Давай…

Виктор кивнул и стал медленно разворачиваться. Я с тревогой следил за ним, как бы не сковырнулся… Высоковато все же.

Голоса я расслышал не сразу. Вроде бы кто-то лязгнул, разговаривает, что-то брякнуло, что-то кто-то пробубнил… Вихор застыл как был. Я тоже весь обратился в слух.

— Пошли, пошли! — Довольно и густо сказал кто-то. — Пошли, неча уж!

Балки шли тут прямо, и исчезали в стене. Штукатурка и тут была, но её ещё не сковыряли. По стене вниз шли следы влаги, подтекала крыша. Вихор оглянулся на меня, а затем с какой-то обреченностью полез вперед.

Тут в стене был небольшой парапет. Когда-то тоже были окна, но их тщательно заделали, закрыли вроде бы деревянными ставнями… Ну, как «тщательно»? Когда-то тщательно, а сейчас вот уже не так чтобы и тщательно. Ставни и штукатурка, кое-где отвалилась. О, вот здоровенная дыра, туда сунулся Вихор. Я чуть его потеснил.

В нос сразу шибануло гарью. В лицо дул ветерок, принося с собой этот запах и жар, прыгало пламя факелов. Тут свечей не было почти, в здоровенном помещении. Пылал огонь в камине, натоплено очень жарко. У одной стены в угол сдвинуты столы, шкафы, накрытые дерюгой ящики. Массивная деревянная дверь, с вырезанным отверстием сердечком.

Ещё пара столов, на одном большой подсвечник с толстенной свечой. Тонкая струйка дыма и копоти… Кстати, о копоти. Тут все сажей перемазано… Отнял ладонь от камней, что-то там мазалось, то ли пыль, то ли грязь… Ладонь вся черная, в копоти. Ну конечно, сюда тоже от факелов несет, а мы как раз над факелом сидим.

Двое дюжих наемников привязывали какого-то доходягу к столу. Быстро, раз-раз, подергали веревки, переглянулись и задрали стол вертикально, прислонили к стене, что-то такое сделали с ним. Человек издал слабы стон, закашлялся, сплюнул. Один из наемников отвесил ему оплеуху.

— Все готово, Ваша Светлость. — Пробасил один. Говорил он чуть странно, проглатывал окончания. Какой-то неясный акцент.

— Жди за дверью. — Сказали прямо подо мной, я чуть не выругался, вовремя успел прикусить язык. Что-то знакомое!

Из-под нас кто-то двинулся. Шаг, другой, третий… Кто-то сухонький такой, с редкими волосами, зачесанными назад, на затылок. Очень знакомый камзол, очень знакомый… Тонкая золотая вышивка, и прямая, как палка, спина…

— Ну, что тут у нас сегодня?

Голос развеял последние сомнения. Граф Урий, будь он неладен.

Здоровенный и кряжистый мужик в одном переднике на голое тело выдвинулся откуда-то снизу, быстро сдернул с доходяги остатки одежды, швырнул в камин. Так это ж палач, не иначе. Вот у столов его подельники, клещами здоровенными щелкают. Два дистрофика, лысых как коленка, в таких же фартуках, как и их главный. Широкий таз с мутной водой рядом, здоровенные деревянные ведра, вроде бы пустые, отсюда не видно, какая-то непонятная конструкция, напоминающая физкультурного козла.

Что ответил привязанный, я не услышал. Граф Урий покивал головой, вверх-вниз, вверх-вниз. Потом сделал знак, к доходяге подступил самый здоровенный, палач. Помощники услужливо придвинули к нему поближе стол с острым и тупым инструментарием, раздули небольшую жаровню.

— Начинайте. — Скомандовал граф Урий.

Палач подошел ближе, и пару раз двинул привязанному под дых. Легко вроде, но от такой туши получится, мало не покажется. Как только привязанный набрал воздух, палач добавлял ему ещё, вроде бы не сильно, но ощущения не из приятных. Я как-то раз пропустил удар тренировочным мечом в дыхалку, Виктор не рассчитал силы, ткнул от души, так я и повалился, пытался вдохнуть, а тут доспехи эти… Короче, не скоро я вдохнул. Больно и легкие просто разрываются.

Тем временем развлечение внизу продолжалось. Палач быстро накинул на шею жертве ремешок с деревянным чурбаком, кляп. Легко хлопнул его ладонью в низ живота, добившись хриплого вопля, и добавил под ребра.

— Ну, расскажи Его Светлости. — Прогудел палач.

— Ублюдок. — Сказал привязанный громко, на весь зал. И выдал такую тираду, что я понял только отдельные слова. Что-то про маму, что-то про папу, что-то про бабушку графа Урия. Граф как не заметил, все так же стоял, кивал головой.

Палач оглянулся, вздохнул. Щелкнул пальцами, к нему подбежал подручный, выдал небольшую дубинку, поклонился и убрался подальше.

— Свету дайте побольше. — Распорядился граф Урий. — Ещё раз увижу, что на факелах экономите, сами сюда ляжете… Да и рот ему закройте до времени. И инструменты подготовьте.

Помощники засуетились, бросились расставлять по стенам факелы. Через пару минут стало относительно светло. В рот привязанному сунули кляп, окатили его водой, один помощник палача протирал инструменты какой-то мокрой тряпкой. Странно, зачем? Чистая вроде… Вот, ещё из пузырька чем-то поливает, и снова трет. Полироль, что ли?

Сваливать бы отсюда надо, но я банально боялся дергаться. Конечно, потолок-то у них в тени должен быть, если вверх смотрят, то свет от факелов должен их слепить… Но лучше сидеть тихо. Начнешь дергаться, то заметят, услышат.

Твою мать, это же надо так вылезти! Прямо в пекло. Стоит дернуться… Не знаю, что будет, но выяснять как-то не тянет. При случае может так выйти, что поркой не отделаюсь.

Граф Урий оттолкнул палача, подошел поближе, не глядя схватил со стола изогнутый нож, маслянисто блеснувший светом факелов. Парой скользящих, легких и опытных шагов оказался около распятого на стене человека. Что-то такое сделал неясное, я не заметил, да и не хотел как-то смотреть.

Человек зашелся. Кричать он не мог, рот ему затыкал деревянный кляп, истершийся от долгого использования.

— Ну, а так что скажешь?

Человек дико замотал головой.

— Ах, да, не можешь! Ну да ничего. Сейчас…

Граф Урий говорил, но я не слушал. Я уже проклял все, что только можно. И свой дурной хитрый план искать этот выход из замка в том числе. И дурную затею эту с ограблением наемников. И даже дурное свое любопытство, которое меня привело вот сюда, в ледники эти. Не говоря уж про то, что вынудило меня спать в том мире, а просыпаться в этом.

Спрятал лицо в ладонях, подержал немного, надавил пальцами на виски, резко приказал себе успокоиться. Представил, как навожу на графа Урия прорезь прицела. Затылок с начесом оказывается надет на расплывающуюся поначалу среднюю черточку буквы «Ша», как подается курок под моими пальцами, пружинит, слабина выбрана, механизм напряжен, ещё чуть, ещё миг, и боек срывается с места, коротко бьет в патрон, и пистолет презрительно плюет пулей в уродца, подпрыгивая в моей руке вверх. Даже ощутил легкое напряжение в тех мышцах, которые должны вернуть оружие на место, и представил, как граф Урий валяется в луже крови, а Чезет красуется всем своим заточенным, отработанным годами конструктивным совершенством, спрашивая «Ну как, хозяин? Хорошо я его, а?» «Да, хорошо!» Отвечаю я.

Действие внизу продолжалось. Обзор хороший, граф Урий сам по себе мелкий, да и отходит в сторону постоянно, помощники палача подают ему предварительно протертый инструмент. Камзол он давно сбросил, оставшись в белой рубашке до середины бедер и в лосинах. Палач посапывает рядом, услужливо что-то подсказывает, такое ощущение, что руку направляет.

Ну что за удовольствие-то вам такое обеим, человека пытать?

Понятно, почему они тут окопались. Трупы легче прятать. Тут как раз канализация проходит, бросил останки в колодец с дерьмом, да поминай как звали, все равно в залив оттащит течением.

Выдрали кляп, пленник издал длинный и дикий стон. Этакое усталое «ум-м-м», как воздух из мешка выпустили. На каменный пол что-то плеснуло, и вдруг резко запахло протухшей кровью.

— Держи язык… — Тяжело вдруг выдохнул граф Урий.

Вихор рядом со мной вздрогнул, стал тихонько отползать назад.

Я быстро прижал его рукой. Вихор дернулся, но я прижал ещё сильнее, придавил со всей своей силой, благоприобретенной тут, прошипел.

— Спокойно! Не смотри!

Лишь бы не услышали.

Граф Урий меж тем развлекался.

Мне туда даже смотреть не хотелось.

Драка — всегда кровавая и грязная вещь. Это в кино про Шварценеггера человека бьют-бьют, а он этак голову отворачивает, шлеп его по правой щеке, он голову влево, шлеп его по левой щеке, он голову вправо, и всегда потом ка-ак повернет голову, как посмотрит…

А вот так, в реальности, арматуриной по хребту, так потом три хирурга не соберут из запчастей. И выглядит страшно. Алая кровь, розовое мясо, нитки нервов, белые кости, которые почему-то остаются белыми, а в крови не пачкаются…

Так пытки-то ещё хуже. Медленно делать из живого человека фарш мясной…

Нет, не хотелось мне туда смотреть. А вот что хотелось, так это одного, иметь гранату в своей руке, чтобы зажечь да туда, к этим. И отвернутся, уши зажать… Ну что, так ли трудно с собой гранату пронести? Не с Земли же тащить, а отсюда. Изготовить специально заряд побольше, да закатить туда. Тому, на дыбе, уже все равно. А мне приятно.

Чем все закончилось и как мы оттуда выбрались, я не знаю.

В следующий миг я себя осознал, когда увидел перед глазами лицо Ирины и Виктора, а плечом ощутил плечо Урия. Сидели мы на полу, в том коридоре, откуда полезли по балкам в пыточную, привалившись к стене. Было не очень холодно, но очень неприятно. Во рту стоял тошнотный ком.

— Давай по кроватям. — Сказал вдруг Вихор.

— Да! — Согласился я.

— Да что там такое? — Затрясла нас Ирина.

— А тихо все! — Резко сказал я. — Если нас услышат… Давай тихо отсюда выбираться!

— Седдик, я потом покажу, ладно? — Слабо сказал Вихор. — Честно. Но давай не сейчас.

— Давай.

— Там дальше по коридору надо пройти, выйдешь к стене, завал будет, по доскам так же вверх, и на крышу стены выйдешь, рядом с башней… — Зачастил Вихор.

— Да потом покажешь… — Махнул я рукой. — Пошли по кроватям.

— Да было там что? — Ирина возникла у меня перед лицом, помахала ладонью туда-сюда. — Седдик? Урий? Что было-то?

— Граф Урий там был. — Сказал я. И сам про себя порадовался, что там со мной был только Вихор, и не было ни Ирины, ни Пира. Хорошо, что так получилось. Хорошо, что Пир остался там, в нашей резиденции, а Ирина тут стояла с лампой. Можно сказать, что повезло.

— И он что? — Не отставала Ирина. Вот Виктор-то, он, кажется, все понял.

— Да ничего. Во имя богов, Ирина, не расспрашивай нас ни о чем, хорошо? Давай выспимся спокойно.

Все молчали, от Пира просто отмахнулись, и отправились по кроватям. Причем даже вечно энергичный Вихор выглядел каким-то молчаливым.

Глава 53

Мари полюбила Хуана…

Пропаганда

— Папа, мама, познакомьтесь, это Маша. Моя девушка. Она из Рязани.

— Здра-а-авствуйте. — Протянула моя мама.

— Здравствуйте. — Вежливо очень сказала Маша, едва реверанс не сделала.

— Здравствуй…те. — Добавил папа, и уткнулся обратно в книжку. Ему-то что, была б книжка детективная.

Мама посмотрела в его сторону, вздохнула, повернулась к нам.

— Маша, пойдем, пойдем. Руки вот тут вымыть можно, и проходите на кухню, я чаю поставлю… Замерзли, наверное?

Глядя на тонкую машину куртку, я б тоже иного не подумал. Ну что она так одевается-то? Купила б себе большую и теплую шубку, вот тогда было бы хорошо. Никак не могу сказать, что доходы девушки с подиума ниже моих. А то и больше…

Кстати, вот хороший вопрос, какая же у неё зарплата? Или как у них это называется, доходы? Ведь придется теперь соответствовать, в три раза больше золота из того мира принести.

Маша улыбалась, я тоже улыбался, подождал в прихожей, пока она мыла руки, и отвел к себе в комнату, хотя мамка так и рвалась отвести мою девушку на кухню, поговорить. Нечего, будет у них ещё время наговориться, а вот у меня?

— Та-ак… Показывай, как ты живешь. — Маша уселась на диван перед компьютером. — Вот, вижу. Твой верный белый друг. Почему такой пыльный? О, книжек сколько… Что это за женщина с шестилапым котом? — Маша подхватила со стола книжку, перевернула обложку. — Виктория Харр… Рингтон. Ого. Тебе нравятся девушки в военной форме с кошками? А кошек обязательно?

— Ну… — Замялся я. — Маш, давай лучше чай пить, а?

— А давай. — Легко согласилась она. — У тебя зеленый есть?

— Конечно же. Кстати, сегодня ты у меня.

— Ну… Конечно. — Согласилась она. — Куда я на ночь-то глядя поеду? Родители твои против не будут?

— Да не будут, предупредил.

— Кстати, у тебя замечательная мама… Столько всего вкусного наготовила! Даже жаль! Если я столько съем, то фитнес мой займет три часа в неделю каждый день… Так, давай, показывай все интересное! Вот это что?

— Это меч тренировочный и маска… Ещё доспехи должны быть тренировочные, но я на них пока ещё не заработал. А вот это форма моя, в ней на смену хожу… Не, Маш, не надо трогать, я не стирал ещё. Вот это мой любимый компьютер, другого нету.

— О, и даже Инет есть? А вот это… — Маша заметила у меня на столе здоровенный план столицы Ильрони. И не поленился же я, распечатал на плоттере в институте, форматом А2. —Это что такое? На-ем-ни-ки… — По слогам прочитала она. — Улица… Кого? Каких растворов?

— Да это так, в свободное время занимаюсь! От нечего делать. Тренируюсь в черчении, когда делать нечего, надо же на чем-то тренироваться? Давай кино поглядим, как ты к этому относишься?

— Отлично!

Дальше мы смотрели кино, как-то быстро начали целоваться, ну а потом уже и не до кино было. Так фильм с отключенным звуком и горел на экране.

— Так, я, конечно, девушка не очень стеснительная… — Уперлась мне рукой в грудь Маша. — Но, с другой-то стороны… — И она поцеловала меня столь жадно, что я едва не сошел с ума.

Родители за стенкой.

Нет, завтра же лезу в Инет и ищу, где квартиру можно снять. Так же совершенно невозможно.

А в том мире сержант превзошел сам себя. Мы бегали, прыгали, скакали как безумные, и все это в перерывах между спаррингами и силовыми упражнениями. Сержант тоже не отставал, он постоянно участвовал в процессе, то сам становясь против с тренировочным мечом, то навешивая лишний груз на штанги. Да, идея моя о том, что можно не просто камни на себе таскать, а заниматься силовыми упражнениями с более удобным для утяжеления грузом пришлась ему по душе. Дочка сержанта глядела на нас во все глаза, пока не пришла баронесса Ядвила и не погнала её заниматься какими-то делами домашними.

Но с самого утра меня мучило хорошее настроение. Хотелось почему-то петь и плясать, действий хотелось, решений, побед и свершений. И что это оно меня так приплющило сегодня?

Может, потому, что заснул я в одной кровати с замечательной такой девушкой? И проснусь сегодня с ней же?

Вышли и на улицу, и от меня сразу повалил пар. Все равно ещё холодновато, хотя теплые ветры с моря усиленно гонят недолгую зимнюю хмарь прочь из города. Здоровенная фигура Виктора вообще стала похожа на Франкенштейна с заклинившим паровым приводом, из-под тренировочных доспехов пар так и валит.

— Не ленись! — Прикрикнул на нас барон Седдик. — Еще три боя… Виктор и Волин, мечи!

Виктор вышел, примериваясь, с оттяжкой рубанул по Волину, тот извернулся и попытался достать Виктора махом под мышку, но не получилось, Виктор был начеку и отмахнул мечом. Тук-тук! Столкнулись деревяшки. Волин сократил дистанцию, вошел в клинч, попытался уронить Виктора подножкой. Не очень хорошее решение, Виктор больше его и сильнее, ногу он убрал, но вот стал неустойчивым, и Волин со всей силы врезался боком в его бок, уронил, оказался на уровне живота и пополз выше, сжимая Виктора руками, не давая ему повернуться, вдавливая в землю. Виктор бросил меч, сунул руки под захват, дернул, но не получилось, Волин оказался вверху и прижал горло Виктора кинжалом.

— Вот так. — Сказал сержант. — Неверно оба! Виктор, зачем ты подпустил Волина так близко? Надо было держать его на расстоянии! Он меньше тебя и попробует бить в ноги. Отойди назад и руби ему в голову, тебе шаг сделать, а ему два! Отступай назад, мах мечом, и душа твоего противника дает ответ в Светлых Чертогах. Волин, теперь к тебе. Уронил Виктора ты правильно, но зачем ты упал вместе с ним? А если бы был кто-то рядом? Тебя бы прикончили!

— Но никого же не было! — Возразил Волин.

— Я вас учу не для того, чтобы вы на дуэлях соперникам уши резали! — Нахмурился сержант. — А для боя с настоящими врагами! Против одного боец, а против нескольких?

Волин виновато потупился.

— Виктора это тоже касается! Будешь так долго с одним разбираться, второй к тебе сзади подберется.

Виктор тоже потупился.

Сержант поглядел на них строго, раздумывая, усвоен ли урок.

— Ждан и Седдик! Мечи!

Вышли друг против друга, скрестили мечи. Мой уже еле двигался, я просто с ног валился. Ждан выглядел чуть лучше, хотя тоже пошатывался. Ещё до меня он с Виктором спаринговал весь день, а это тоже то ещё удовольствие, Виктор среди нас самый двужильный. Ещё бы, он же дворянин, с детства с оружием занимается.

Отбивался я кое-как, но как-то держался, атаки были так себе. Большую часть уроков Молчана из моего мира тут пришлось признать негодной, тренировочный меч отличался немного, да и приемы тут проводились не в пример жестче. От знания, от искусства обращения с оружием тут зависело слишком много, чтобы обучать ему спустя рукава. Те же дуэли, как я знал, практиковали тут постоянно, да и турниры рыцарские были в ходу, с вполне реальными трупами.

Тренировочный меч в моих руках двигался медленно. Бам, отбил. Бам, отбил. Тычок, атака… Попытался поймать на простейший прием, чуть отступил в сторону и мечом по шее… Не получилось.

Несколько секунд я тупо смотрел на прямую и отполированную деревянную палку, на которую наткнулся мой меч, потом перевел взгляд. Сержант глядел на нас двоих. Мы даже не делали попыток двигаться дальше, стояли, тяжело дыша.

— Ну, расслабились. — Сказал сержант. — Что это вы, двое?

— Так… — Выдохнул Ждан. — Устали ж, полдень!

— То ничего. Вот враг будет тебя рубить. А ты ему что скажешь — устал? Давай, в полную силу маши! Седдик, тебя это в первую очередь касается.

Ну, что тут скажешь? Сам же сейчас думал, что тренировки тут куда жестче, чем у меня в мире. Милиции тут нету, мечом самому отмахиваться придется, если что.

— Силы у вас двоих ещё хоть отбавляй. — Сказал сержант. — А вот желания драться я как-то не вижу совершенно. Ну-ка, двое вы, против меня!

Сразу же мой бок обожгла палка. Бам-ц!

— Уууу! — Сказал я, быстро поворачиваясь и приводя меч в более поднятое положение, а то он у меня к земле клонился. Господи, проснусь-то с синяками, как потом родителям и Маше в глаза смотреть?

Следующий удар я кое-как отпарировал, но это было лишь отвлекающим маневром, палка сержанта лишь скользнула по моему мечу и отметилась на внутренней стороне бедра Ждана, сшибив его с ног, а сам сержант проскользнул между нами, толкая меня плечом.

Я неловко уклонился, махнул мечом вслепую… И задел начавшего было подниматься Ждана.

— Вот так-то! А говоришь, силы нету! — Прокомментировал новое падение Ждана сержант. — Гляди, у Седдика ещё сколько силы!

И снова атаковал, на этот раз меня.

Ну, вот теперь выручай, организм принца. Я тут не курю, потому что нечего, не пью почти что, ибо местное винцо для меня как кислятина, излишеств не позволяю, ем только экологически чистую, хотя и грубую пищу… Спать…Так что выручай меня!

До треска в суставах я извернулся, принимая на свой меч удар палки сержанта. Тот уже в процессе удара изменил траекторию, и мою руку немедленно швырнуло далеко вправо от меня.

Быстро разорвал дистанцию, махнув для острастки тренировочным мечом, широким веером. Ну куда там, сержант-то уже рядом, поймал мою руку с мечом, а мне досталось по лбу, оттолкнул.

Оружия я не выпустил. Сработала память, что даже если в таком случае меч и потеряешь, все равно потом от сержанта получишь неслабо. Отсутствие в твоей руке оружия ни на что не влияет, тренировка продолжается, пока я не получу положенную мне дозу обучающих физических воздействий. Кинетостатический метод обучения, как ни странно, в этом мире самый распространенный. Даже подмастерья что у мастера Виктора, что у прочих, зачастую с синяками ходят.

Сержант отвлекся на Ждана. Тот как раз успел подняться и напал сбоку, стараясь сбить нашего учителя с ног. Не угадал, конечно, слетел с ног и покатился кубарем, получив концом деревяшки в поддых. Даже доспехи тренировочные не спасли, он закашлялся и лицо покраснело, воздуха для вдоха не хватало.

Я встал и пошел в атаку. Когда атакуешь, это же не так страшно, это я навсегда запомнил. В это время хотя бы на тебя тумаки не так часто сыплются… Удар в корпус, в корпус, в корпус ещё раз, не сжимать дистанцию, а то я попаду на один из так любимых бароном Седдиком комплексов, то есть связок, и буду лететь кубарем по площадке под ноги Виктору, в полете получив палкой по загривку или по шее.

Блокировал удар в ноги, подставив меч, а дальше сработал как-то автоматически. С Молчаном мы это часто пробовали. Ударил сам, так, чтобы сержант вынужден был блокировать мой удар. Хитрость в том, чтобы пронести руку свою бьющую вперед, дальше, чем та рука, в которой сейчас сержант палку держит, и самому чуть за спиной оказаться, блокируя своего противника. Главное, не выпустить его руку, в которой оружие держит. Сейчас гарда моего меча получилась на уровне его плеча, для силы перехватить за середину клинка свой тренировочный меч и давить вниз, так, чтобы оружие сержанта ушло ниже, а кончиком клинка так удобно будет попасть человеку по шее. Молчан ещё рассказывал, что почти во всех доспехах место это не защищенное, сложно защитить его.

Нет, не попал, конечно же, сержант выкрутился. На то он и сержант, человек, повоевавший тут дольше, чем я на свете живу… Вернее, вот это тело живет. Хитро выкрутился, убирая голову с траектории удара, и толкнул меня плечом так, что я не выдержал, полетел на землю. Встать уже не успел, мягкий сапог сержанта встал мне на плечо, а палка уперлась в горло.

— Кто тебя этому научил? — Спросил сержант строго.

— Никто… Как-то само получилось. — Повинился я, тяжело дыша. Вот только сейчас я понял, что устал и все тело просто раскалывается на части. Досталось мне хорошо, хотя спарринг был довольно короткий.

— Ладно уже, отдыхайте. — Смягчился сержант. — Там мастер Виктор гонца прислал, сделали они рохнийские луки, кажется… И ещё какой-то ящик привезли. Здоровенный.

Со стоном я поднялся. Сейчас отдых не планируется. Сейчас дел будет по горло. Кстати, где кольца-то мои, кольца?

Я сунул руку под одежду, нащупал на груди связку золотых колец на шнуровке. Хорошо там они у меня устроились, очень хорошо! Гораздо лучше, чем на пальце носить. И входит больше, штук пять у меня сейчас там звякает. Если их получится перетащить разом, то можно будет замахнуться на более дорогие вещи.

Вставать не хотелось. Жесткий пол зала почему-то казался очень удобным. Не трясет, не ломит, даже подушки не нужно…

Не-не-не, вставай давай, тело моё! Сейчас отдохнешь, так потом у тебя ещё много времени на отдых будет, в могиле-то… Или в коме не належалось?

Самострел получился простой и удобный, почти как тот, который сняли с трупа мертвого убийцы. Первое нормальное оружие! Первое испытание… Принесли из чулана соломенное чучело, обрядили в кольчугу… Виктор взял арбалет, покрутил его в руках, потом поднял к плечу, прицелился, сжал рычаг.

Бряк! И первый облом. Кольчуга, такая, которую тут использовали чаще всего, удержалась. Болт проник в неё лишь на полпальца, и остался в ней. Виктор сильно тряхнул чучело, кольчуга печально зазвенела, болт и вывалился. Сержант лишь головой покачал.

— Не пойдет. Это царапина!

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что рога арбалета сделаны из не очень хорошей стали. У нас-то, в моем мире, на это дело шла хорошая упругая сталь, из рессор делали автомобильных, да и тетива была натянута не абы как, а с перехлестами разными. Пружина получалась сильная и хорошая. А тут просто стальная полоса, руками не загнешь, но не пружинит она совершенно…

Вздохнул, объяснил мастеру Виктору. И получил в ответ тоже вздох.

— Сталь-то…

Со сталью плохо. Очень плохо. Вся самая хорошая идет на клинки, и стоит дорого. Делать такую мастеру Виктору не под силу. Получают её очень издалека… В Рохни, говорят, много. Но рохнийцы свои самые хорошие луки на сторону не продают, вооружают ими только свою гвардию.

Укрепили рога, перевязали тетиву вокруг рогов так, как я видел на моделях арбалетов в своем мире. Добавили рычаг, которым только такую тетиву можно взвести. Вот тут уже получше, короткий болт, обрезок тяжелой стрелы, прошибла кольчугу в первый раз, а во второй треснул левый рог лука, едва не оборвав пальцы старшему сыну мастера Виктора.

Все, вторая модель тоже не поехала.

До вечера возились, но так и не смогли решить. Гонцы от Гильдии оружейников принесли полосы прочной стали, из которой тут мечи делали, но даже они не спасли положения. Не пружинят, ну хоть ты как! А дерево ломалось постоянно.

Так что идею с арбалетами пришлось оставить до лучших времен. Пока я не приволоку сюда способы выплавки хорошей стали. Или просто не найду способ таскать сюда вещи с гарантией. Натаскал бы рессор, и пришла бы верная хана рыцарям графа Дюка, да и самому ему тоже.

А чего мелочиться-то? Если б мог натаскать сюда что-то, то это не рессоры автомобильные, а автомат Калашникова принес в первую очередь и три… Нет, пять рожков патронов. Чтобы на всех хватило, от графа Дюка до графа Урия.

— Мастер Виктор, пока что эксперименты не прерывайте… Тетиву перевязывайте вот так, а материал… Материал поищите. В пределах разумного заплатим. Главное сейчас бомб наделайте побольше. Так, а что за ящик?

Так, вторая серия, кажется, это ещё не все, что мне мастер Виктор хочет показать. Так, вот класс! Накладной замок, из пяти сувальд. Ключ с шестью бороздками. Я разобрал, придирчиво осмотрел. Пластины… Со следами ковки, и отстоят друг от друга где-то миллиметров на пять, что уже многовато. Ну да ладно, это можно ещё и поправить.

— В пересчете… Сколько на его производство затратили?

— Сын мой средний семидневье сидел да ещё половину следующего, пока не получилось…

— А в деньгах сколько это будет? — Вздохнул я. Убытки и время тут тоже считать не умели. И рынок анализировать тоже. Все на интуиции, на интуиции. Надо будет учить.

Мастер Виктор принялся чесать голову. Потом высказал цифру…

— Многовато! — Сказал я. — Так, это тоже все разделить. Себ… Себист… Стоимость самого замка с работой должна быть не больше пяти золотых. Чтобы практически каждый мог себе позволить купить.

— Так каждый-то зачем? — Удивился Ждан, который торчал рядом. — Пусть богатеи покупают…

— Ну вот, что за дела? Ждан, три богатея купят этот замок за пятьдесят золотых, или полсотни человек купят за пять золотых. Что лучше?

— Эммм… — Теперь настало Ждану чесать голову.

— В первом случае получаем на руки сто пятьдесят золотых… То есть сто золотых и ещё полсотни. А во втором случае получаем на руки две сотни золотых и ещё полсотни. Да и товар на склад… В лавке не залеживается, а сразу сбывается, нет расходов на его хранение. Да к тому же богатеи народ капризный, то ли купят, то ли нет, а полсотни человек в городе уж всяко пять золотых найдут на полезное дело, не такие уж это и большие деньги.

Ждан сделал большие глаза. Да и мастер Виктор тоже, в голову им это не приходило. Ну да ничего, учить будем…

— Теперь сейф. Мастер Виктор, это же он, вот там, на телеге, под рогожей?

Сейф тоже получился хорошо. Деревянный ящик из дуба, с обитыми железом краями. Сундук, кончено, ну так уж куда деваться! Резьбой покрыли, не удержались, вот даже корону вырезали, да уж и ладно, пусть будет… Красивее в углу будет смотреться. облагораживать интерьер, так сказать. Ещё на него можно куртку вешать. И вещи кидать. Я дома так и делаю, если что.

Глянем… Шесть бороздок, пять сувальд. То, что надо.

Взял ключ, повернул… Крак! Открылось. Покачал дверь, теперь в другую сторону… Крак, закрылось. Вот хорошо! Теперь у меня есть свой собственный сейф.

Ну, вот оно, моё хранилище вещей ценных! Принимаю!

— Мастер Виктор, что с этим?

— Есть несколько заказов. — Ответил мастер Виктор. — Да уж больно сложно его делать! Вот это, что внутри, так вообще ковать сил не было… Сам к горну вставал, никому больше не доверить.

— Тренируйтесь. — Сказал я. — Найди человека, который будет делать только вот эту работу. А сам только выдавай ему готовые замки, он их пусть туда привинчивает… — Снова последнее слово по-русски. Что характерно, винтов тут тоже нет и не было никогда. — То есть прибивает.

До кровати я добрался вообще без сил. За мной Росинант командовал рабами, а те волокли мой новый сейф. Даже не особо вспотели, здоровенные они, как лошади-тяжеловозы!

В комнате хозяйски огляделся. В принципе, зачем сразу светить-то?

— В шкаф давай! — Скомандовал я. — Короной ко мне!

Ну, и в принципе? Альтзора теперь у меня вряд ли появится. Вообще пропала дама со дворца! Где-то там со своим рыцарем ошивается, а про меня и забыла. Поставили, я взмахом руки отпустил всех, открыл сейф, ключ забросил на него, чтобы не потерять. Класть туда пока что нечего ж!

Поставили сейф, с поклонами удалились, а я поплелся к кровати, по пути теряя одежду. Откинул край одеяла, с наслаждением вдохнул аромат стиранного с каким-то травами белья, почесал грудь под связкой золотых колец… И тут ощутил себя глупо. Да нет, просто же идиотом полнейшим! Где золото взять? Где взять? Да запросто — вот просто взять и все!

Подошел к билу, пнул в него, насладился тягучим звоном.

— Ваше Высочество! — Сразу же возник в дверях Росинант.

— Высочество. — Передразнил его я. — Кубок настойки мне! Быстро! Да получше!

— На ягодах, Ваше Высочество? У нас повара только что брусничную сготовили…

— Во, её и давай! — Сказал я на это.

Ух, и какой же большой да красивый золотой кубок мне паж принес! Королевский, однако. Я хоть и принц, но все равно без комплексов особых, я и кубок с собой уволоку, не то что золотые ложки. Золотые ложки-вилки пусть графья тырят, они тут рангом поменьше… А наследные принцы на такие мелочи не размениваются!

Воровство — плохо.

Так, это кто? А, это ты, совесть. Совесть, а пошла бы ты. Я тут кто? Наследный принц, король почти что. А чей этот кубок? Если в замке — то королевский, следовательно, мой.

— Иди. — Махнул я рукой. — Поспать дай! Утром заберешь. — Я рывком допил настойку, и стал гладить подушечками пальцев по округлому, ещё теплому боку, запоминая фактуру материала и ощущения его от контакта со своей кожей…

Чужое-то брать плохо. Но я как-то никак не мог применить эту простую мысль к королеве и её кодле. Ну да, чужое брать плохо, у хороших людей. А как насчет графа Дюка? Как насчет графини Нака? Как насчет двух графинов-ублюдков, у которых я тогда Малю отбил? Как насчет графа Урия и графа Лурга? У них можно брать чужое?

Ну конечно же можно! У них можно не только чужое брать, то есть грабить, их можно также бить, гнобить, сажать в тюрьму и даже убивать, чтобы не размножались.

Вот так.

Совесть, возражения есть? Нет? Ну и молчи тогда.

Глава 54

Ещё хотя бы раз

Поговорить с тобой

Мальчишник

Проснулись утром. Родители умотали в гости, за что им большое, отдельное и человеческое спасибо, в квартире было тихо и светло. Утро субботы, как ни крути.

— Ах ты что же… — Прошептал я.

Теперь настал мой через почувствовать себя идиотом и в этом мире. Кубок, по закону подлости, перенесся. Но вот только держал я его в руке, а на руке той у меня уютно устроилась Маша, для верности ещё и обняв меня. Кубок опрокинулся, конечно, и несколько капель настойки темнели на подушке.

Медленно, как сапер, нашедший мину, я переставил иномирную вещь на тумбочку около кровати. Сам поднялся, чмокнул заворочавшуюся Машу в нос, укрыл одеялом, с той стороны, где кружка эта золотая стояла.

— Сколько время…

— Утро, рано ещё! Спи пока что… — Я ещё раз прикоснулся губами её носа, быстро прихватил кубок за ножку и вышел из комнаты.

И обнаружил, что вспотел. Так… Куда это спрятать-то? Под кровать? Нечего и думать, сейчас на ней Маша спит, заметит. В стол не влезет, большой слишком. В коридоре отставить? Тоже не есть хорошо, родители найдут. Перед Машей-то ещё можно будет оправдаться, это несложно. А вот перед родителями оправдываться будет уже сложнее. В подъезд вынести или на работе спрятать? Да нет, на фиг. И ведь в сейф тоже не влезет, здоровый, зараза такая…

В конце концов, спрятал его в шкаф с одеждой, пусть стоит пока что. А сам пошел на кухню, поставил чайник. Достал пакет кофе и турку.

Надо чуть отвлечься, потому что мысли мои сейчас скакали резвыми скакунами.

Нет, получилось. Получилось же. Одно дело кольца таскать, не так уж и много получается. А вот другое дело! Сколько в нем? Килограмма не будет точно, но полкило есть. Если все это грамотно продать, то я точно не пожалею! Это уже по-настоящему большие деньги. Особенно если продавать как есть, за кубок неведомой архитектуры больше дадут, чем за золото по весу, все же ювелирное изделие «под старину»…

Я быстро поборол в себе искушение.

Нет, так и доиграться недолго. Дадут-то больше, только вот как бы потом в подвал не заперли, и не заставили им такие кубки таскать. За кусок хлеба и глоток воды. Вполне реальная перспектива.

А продам ещё сколько-то золота, туманно намекну, что в следующий раз приволоку раза в четыре больше, да сменю-ка ювелира. На фиг, а то деньги деньгами, а осторожность ещё никому жизнь не укорачивала.

Потому я не буду рисковать. То, что у меня в руках, потянет на пять тысяч зеленых, не меньше. Это съемная квартира, это… Это живые деньги, короче говоря. Это не надо будет больше на работу ходить. Это даже отсутствие проблем с сессией, если что-то пойдет не так. Этого должно хватить.

На этом и порешим, а пока что займемся делами этого мира.

Кофе, кофе… Все девушки утром любят кофе, во всяком случае, так утверждает реклама. Вот только не все мальчики любят им это кофе по утрам варить, но тут уж ничего не поделаешь, ибо нету в мире совершенства.

Быстро порезал белый хлеб, положил на него сверху кусочек масла, бросил в микроволновку. Обернулся как раз вовремя, чтобы успеть снять турку с огня и переставить на стол. Обжегся чуть, шепотом выругался.

Турка одна, на меня не хватит, да и ладно, чаю попью… Наклонился над чайником, и кольца золотые брякнулись о металл. С минуту на них смотрел, и никак не мог понять, что же это они так, что это такое и что тут делает.

Потом вспомнил, сорвал быстро, сунул к кубку. Пусть вместе пока что полежат, а дальше уже решим, что с ними делать.

Коротко дзинькнула микроволновка.

Разложил тосты на тарелочке, тарелку на поднос, рядом чашечку кофе…

— Доброе утро, моя любимая девушка! — Поставил поднос на столик рядом.

— Доброе утро… — Потянулась Маша. — О, что это? Кофе? Тосты? Это все мне? О… Погоди, погоди! Мне ещё никто кофе в кровать не носил… Иди-ка сюда!

Ну, кто бы отказался от такого предложения? Да только не я, уж точно!

Друг от друга мы оторвались только к полудню уже. К тому времени я успел перепрятать кубок под кровать, задвинул его коробками понадежнее под предлогом поиска зимней обуви. Потом сходили с Машей в кино, посидели в кафе, дожидаясь поезда.

На перроне стояли и держались за руки, не глядя вокруг. Я видел только её глаза, я тонул в них, и совершенно не хотел выплывать наружу.

— Ну, вцепился! — Сказала Маша. — Спокойно-спокойно, сегодня не последний день живем!

В ответ я только обнял её покрепче, прижал к себе. Через одежду я почувствовал её тело, стройное и сильное, такое родное уже и знакомое.

— Не хочу с тобой расставаться. Я тебя люблю. Я хочу жить с тобой всю жизнь.

— Ну, вот! — Маша улыбнулась, и вдруг резко меня поцеловала. — Спасибо тебе! Все чудесно было! Пока, до встречи!

За её спиной сомкнулись двери электрички, я перешел на пару шагов, к окну, посмотрел на неё.

Маша, сидя, улыбнулась мне через мутное стекло электрички.

— Как доедешь, сразу позвони мне. Хорошо?

Не слышит. Улыбнулась только, передала воздушный поцелуй, чинно сложила руки на коленках и посмотрела снизу-вверх глазами пай-девочки.

— Я люблю тебя. Я хочу с тобой жить всю жизнь. Я хочу детей с тобой. Слышишь?

Ещё раз улыбнулась. Снова не слышит. Ну вот что же такое-то? Как разбогатею, в первую очередь ей мобильный телефон куплю, чтобы всегда с ней говорить можно было. Кубок-то с золотом у меня есть, выгодно продать его, и все дела!

Бабушка на перроне неодобрительно на меня покосилась, потом услышала про детей, оттаяла, даже улыбнулась, впихнулась внутрь с парой. Пацаны за моей спиной перемигнулись, подталкивая друг друга локтями. В отражении ж окна все видно.

Лязгнули сочленения внизу, под платформой. Поезд двинулся. Маша ещё раз улыбнулась мне, послала воздушный поцелуй. Я прижал руки к сердцу, сделал вид, что поймал.

Поезд покатился мимо перрона, набирая ход. Я пошел за ним, все быстрее и быстрее. И потом долго стоял на конце перрона, глядя на последний вагон электрички. А потом повернулся, и поплелся обратно.

Праздники кончились, надо возвращаться домой. Да и с кубком надо что-то решить, не держать же его так в квартире, как он лежит! Найдут ещё. Да и на съемные квартиры поглядеть тоже надо. И ещё посмотреть в Интернете, как же арбалеты делаются. Может, я что-то упустил, и что-то будет полезно для мастера Виктора?

А в том мире эксперименты мастера Виктора мало-помалу дали кое-какой результат. Нашел он где-то то дерево, которое сразу не ломалось и пружинило, разобрался с тем, как натягивают тетиву, и получилось у нас пять арбалетов.

Ну, и попросил я мастера Виктора организовать мне подарок ко Дню Рождения. Самому оружие в комнате держать — так это подозрения там, ещё графу Урию нажалуются, а так, свалить среди подарков, в самый раз будет. Мало ли что. Пистолет-то пока что на Земле остается, а тут пусть у меня хоть что-то будет. Одного с его помощью я точно угомоню. Лук-то боевой мне не натянуть, пробовали уже с сержантом, так я и вполовину его не согнул. Нет, тренировался, конечно, да толку-то? Не для меня такие ещё игрушки. Не знаю, как его Вера натягивает, с виду-то приятная, стройная девушка…

Но это я отвлекся.

Организовали мне вручение подарка. На очередном приеме королевские Гильдии подносили традиционные дары принцу. Даже называлось это как-то сложно, то ли «Вручение даров царствующему дому», то ли «царствующий дом принимает дары», уж не упомнил. Сам принц сидел сиднем, смотрел в одну точку, королева со своими присными по центру, а с другой стороны изволила быть принцесса Альтзора. Её покои теперь рядом с покоями королевы, как мне Вихор сказал. Гордая она стала, мимо проходит, даже не здоровается, делает вид, что не узнает.

По стенам придворные стоят, шепчутся, ждут начала танцев.

И раз за разом входят гонцы, несут разные вещи. Сначала тащат к королеве, та их разбирает, откладывает в сторону, а ко мне ноль внимания, словно это не мне дары, а королеве.

Вот от Гильдии Белошвеек, степенные матроны в чепчиках внесли платье. Грязно-белого цвета, но с кружевным воротником на шнуровке, большими белыми пуговицами, вроде бы как перламутровыми, и бантом на боку.

Черт-те что и сбоку бантик.

— Гильдия Белошвеек… Дарит выходную рубашку… Всю ночь трудились… Не побрезгуйте…

Я внимательно поглядел на матрону, которая нараспев выговаривала текст. Вот бы тебе до конца жизни что-то такое носить не снимая, бабушка. А королева слезилась и кивала, слезилась и кивала. Приказала выдать пару золотых, да ещё там что-то, я уже не слушал.

Гильдия Ткачей вышила мне именной флаг, который должен развеваться где-то там. Ну, развернули. Синее полотнище с грифоном, по низу вязь каллиграфии. Честь, верность, непорочность… Тля, уроды конченые. Они бы ещё «девственность» вышили. Поглядев на серьезные лица серьезных дядек и тетек, понял, что за этим дело бы не стало. Хорошо, что такого знака пока тут не придумали.

Флаг приняли, снова отдарились золотом, Гильдия ткачей удалилась.

Вот ювелиры… Незнакомый мне мастер, скрюченный почище мастера Лорина старик, поддерживаемый двумя дюжими отроками, поднес на серебряном подносе золотой кубок и золотые тарелки с грифоном. Ну да, а то один у меня уже в моем мире, вот ещё надо переволочь что-то.

— Какая красота! — Сказала королева, и снова отдарилась золотыми монетами. Графиня Нака скорчила довольную морду.

Корчи-корчи, все равно все это в моем мире будет… Если получится их в свои руки получить.

Так и шло помалу, пока мастер Виктор в своей лучшей одежде, в высокой шапке со знаком Главы Гильдии, не поднес мне мной же придуманный арбалет на роскошной шикарной подушечке, шитой золотом. И сам в золоте весь, и все такое… Украшения тоже заранее оговорили, я их у ювелира заказал. Ободрать потом на фиг, и все золото в мой мир.

Ну, вот тут мы крупно прогадали.

Хотя почему это мы? Я это прогадал. Зная, что тётя-то с головой не дружит, можно было догадаться…

— Ой какая красивая вещь! — Пискнул я с трона. — Мама, смотри, какая штука красивая! Дайте посмотреть!

Королеву чуть удар не хватил. Как прямо при всех начала мне выговаривать, что оружие-де есть страшно, а ты знаешь, сынок, что за страшное это оружие, рохнийский лук? Мастер Виктор стоял, как оплеванный, глядел в одну точку, я уже начал реально беспокоиться, тут и за меньшее людей отправляли…

— Да как тебе не стыдно! Кого ж воспитали-то, убивца, тать ночную! Мал ты ещё, мал чтобы вещи такие в руки брать! — Разорялась королева.

Я молчал, думал, что поговорит да успокоится, да где там! Это она только в раж вошла!

— Что бы твой отец сказал, такое увидев? Ааа? Да что же такое? Ааа?

Поговорив, королева вспомнила и о том, кто подарок принес.

— Да ты как посмел, смерд? — Накинулась Её Величество. — А ну вон отсюда! А эту… Эту… Эту… — Она как коршун сорвалась с трона, схватила арбалет и со всей дури швырнула на пол, налетела и принялась топтать ногами. Я рефлекторно дернулся, помня, что спуск у них ещё полегче, чем у пистолетов в моем мире. Стрелу вкладывать не стали… И то хорошо, что королева сейчас топчет незаряженный. Тренькнула тетива, треснула ложа, отлетел один и так перенапряженный рог.

— Выкинуть эту штуку!

Остальные придворные тоже не были в безвестности, что за зверь такой «рохнийский лук» и как с ним обращаться, подались подальше, кто и за колонны спрятался. Им-то не всем видно, что арбалет не заряжен! Мастер Виктор, не будь дурак, с самого начала задом, задом к двери, и затерялся в толпе вместе с помощниками. Молодец, быстро сообразил.

— Где, где этот мастер! — Взвизгнула королева, бешено оглядываясь. — Сейчас я ему…

— Мамочка! — Ещё раз пискнул я. Лишь бы она снова про мастера Виктора не вспомнила, а то попадет мастер к графу Урию, ничего хорошего… — А как же я? Это же мой подарок!

— А ты… А ты… — Королева глянула на меня. Надулась она даже чуть больше обычного, красная, как помидор. С другой стороны трона Альтзора, смотрит равнодушно, и даже, кажется, презрительно.

— А тебе ужо я покажу! Долой с глаз моих!

Ну, сила не на моей стороне…

Быстро задавив в себе злобу, я воскликнул.

— Маменька, я же ничего не сделал! Маменька, прости!

Даже сам поразился, как быстро отреагировал. Все лишние чувства и ощущения придавил вмиг, наружу снова плаксивый ребенок, которого только тронь, и сразу или слезы, или истерика, выбирай что больше нравится.

— Маменька, они сами все, я и ни сном, ни духом… Светлыми богами клянусь!

За эти слова я заслужил сильную затрещину, слетел с кресла и был препровожден парой гвардейцев в свои покои, где и заперт.

Когда меня волокли из зала — сопротивляться или ещё как-то выходить из образа я не стал, конечно же — то заметил я взгляд Альтзоры. Презрительный уже.

Твою же мать. Вот такого я не ожидал… Честно, не ожидал. Да ну и ладно, что я смогу сделать-то? Ждать надо… Пока лучше даже не дергаться.

А ухо распухло. Рука у маменьки тяжеловата оказалась.

— Ваше Высочество. — Вкрадчиво приветствовал меня граф Урий.

— Да? — Обернулся я, быстро изгоняя из головы разные посторонние мысли, вроде окровавленного и сипящего человека, висящего на дыбе. Ну это же просто граф Урий, что страшного-то?

— Ваше Высочество, прошу вас не хранить дурных мыслей. Очень красивая вещь… — Сказал граф Урий. — Но владеть рохнийским луком для человека вашего уровня неподобающе.

— Почему же? Граф, да проходите же, что в коридоре стоять? Я прикажу подать вина… Эй, Росинант, милейший, — сам не знаю, почему у меня это слово вырвалось, — вина мне и графу! Граф, вы какое предпочитаете?

— Вынужден отклонить ваше предложение, Ваше Высочество. — Поклонился мне граф Урий. — К сожалению, дела ждут меня…

Ага, людей на дыбе вешать и потрошить… Брр… Чтоб ты сам в такие дела попал, морда твоя гнусная.

— Ну хотя бы внутрь пройдемте. — Я заискивающе улыбнулся. — Можно и настойки принести…

— Если только минутку. — Согласился граф Урий.

Вошли, сели за столом, за которым я обучался каллиграфии. Росинант принес два кубка, с настойкой оба, большую тарелку с фруктами и тонко нарезанным подсоленным мясом, красиво все расположил на столе. Граф Урий бросил на него острый и внимательный взгляд.

— Просто обидно, граф! — Сказал я. — Я так долго старался сделать оружие для охоты… Из лука у меня ещё не очень получается. Я так долго рядом с мастером сидел, говорил, что мне нравится, так долго украшала, а матушка вот так… Поломала.

— Не расстраивайтесь, Ваше Высочество. — Сказал мне граф Урий, отпивая из кубка. Ого, классно пьет, я тоже так хочу научиться. Выпил вроде, а количество питья в кубке не уменьшилось. — Мастеру ничего особо страшного не будет…

— Да и ладно с ним, плетей получит, так быстрее шевелиться станет, смерд! — Махнул я рукой. — А вот лук жалко, я всегда такой хотел…

— Вот на что пошли такие деньги… — Покачал головой граф Урий.

Какие ещё деньги? Он что, думает, что… Ого! То есть, граф Урий думает, что все то золото, что я получаю как наследный принц из казны королевства, я потратил на эти арбалеты? Кстати, надо будет деньги как-то отмыть. То есть решить, куда же я их потратил. А то ещё дороется граф Урий до бомб и до пороха, мало мне не покажется…

— Это легко решить, Ваше Высочество. — Продолжал меж тем граф Урий. — Ваша матушка сейчас во гневе, подождите семидневие, да подойдите к ней заново, когда сердце её смягчится. Не оставлять же вас без подарка? А как у вас с верховой ездой, Ваше Высочество? Слышал я, что барон Нават предложил вам пару уроков…

— Ну, не барон Нават, а его служанка… Вера зовут. И даже показала, очень интересно. Я вот как раз думаю, но где найти лошадей? Мне только маленькую дали, а больших не разрешают! А я хочу на большой, на большой, как мой предок, король-рыцарь!

— Не беда, Ваше Высочество, в конюшне замка есть множество лошадей, от горячих нугарских скакунов до смирных степных лошадок. В свободное время зайдите да выберите, я распоряжусь. А лампы Алладина? Вот это хорошая придумка!

Я только мог себя поздравить с тем, что так хорошо владею лицом. Мышцы на лице как отключились, а словно кто-то другой говорил моим голосом.

— Да, мне тоже понравились! Я зашел к мастеровым, и сказал, что света мало, и пусть что-нибудь придумают, если не хотят испытать мой гнев! Ну, вот и придумали. Даже лавку какую-то там организовали. Смерды, что с них взять! Хотя придумка хорошая, у меня теперь глаза вечерами не болят.

— Да, в самом деле, хорошо придумали, — похвалил меня граф Урий. — Только воруют их… Управитель жаловался, что два десятка уже исчезли, теперь в комнатах дворян висят.

— Как можно, дворяне? — Поразился я. Ну, внешне поразился, а внутри-то меня циничный Серега сказал, что и не так можно, и даже круче можно. Дворянам можно и всю страну свою продать налево, и самим задним местом запродаться в аренду, все равно дворянами останутся.

— Дворяне бывают разные. — Посуровел граф Урий. — Ваше Высочество уже достаточно взрослый, чтобы я сказал неприятные вещи…

— Да-да?

— Иногда дворяне ведут себя недостойным образом, и приходится их направлять на путь истинный. Кому, как не верным слугам королевы… И короля… Сделать это?

— Но это должны быть очень верные слуги, граф, верно же?

— Конечно, самые верные! — Уверил меня граф.

Глава 55

Делай деньги!

Делай деньги!

Остальное все дре-бе-бе-день!

м\ф «Остров Сокровищ»

Вячеслав Брониславович встретил меня как родного.

— Добрый день, добрый день! Как дела, как здоровье, родной?

— Да вашими молитвами! — Улыбнулся я. — Вячеслав Брониславович, просили… — Я развернул газету. — Вот.

Мне показалось, что сейчас старый еврей лопнет вдоль по швам.

Минуту посидел, надуваясь, как африканская жаба из передачи «В мире животных», показывали там такую, надувается раза в три больше самой себя. Потом вскочил со стола, обошел меня кругом, закрыл дверь на задвижку. Потом подошел ко мне, внимательно на меня посмотрел, очень внимательно, в глаза. Словно искал что-то.

Я ответил ему спокойным взглядом, равнодушным даже немного. Это же не граф Урий. Это так себе, фигня какая-то, мелкий барыга-перекупщик.

Не нашел что искал, сел за стол, призадумался. Принял какое-то решение, взгляд его успокоился, человек выбрал свою линию поведения. Сейчас посмотрим, что за линия.

— У меня может не хватить денег, чтобы выплатить тут все, сразу. — Сказал мне Вячеслав Брониславович, оглаживая кубок. Глаза не прячет, да и расслабился весь. Взгляд спокойный, равнодушный даже.

— Не беда, тогда давай за золото, кружку я ещё кому-нибудь загоню… — Сказал я. Та-ак, надо бы давно с таким товарищем расставаться. Что-то не нравится мне, как он смотрит, совершенно не нравится. Что-то он задумал такое, нехорошее.

Доверять или нет своим ощущениям?

Конечно же доверять! Мои ощущения меня пока что не подводили, я их вот уже за двадцать лет знаю, а этого еврея шестой раз вижу.

— Но можете зайти ко мне позже. — Предложил Вячеслав Брониславович. — С вВшей стороны это так неразумно, не предупреждать меня, что принесете такое… — Он погладил по боку кубка, там, где была выгравирован знак «умеренность». — У меня и хранить-то его негде.

Вот как раз бы этот знак мне на голове програвировать! Ну не хотел же я сдавать кубок просто так, хотел его на балконе молотком заплющить, ан нет, решил побыстрее денег взять. На то у меня причины были, восьмое марта на носу, надо же подарить своей девушке сотовый телефон? Да и автошколу надо оплатить, квартиру съемную присмотреть, то да сё… Ну, вот и решил рискнуть.

Не надо было.

— Ну кто ж знал-то, что это так много стоит? — Развел я руками. Когда руки сводил, быстро уцепил кубок и забросил его себе в сумку.

— Скажите, молодой человек… — Вячеслав Брониславович проводил глазами кубок, исчезнувший среди тетрадок и учебников. Вечером у меня ещё лабораторные в институте, туда я как раз и собирался. Ну и набрал с собой по-максимуму, чтобы уж побыстрее все сдать, ещё недельку себе освободить.

— А где Вы все это берете?

— Да судьба у меня такая… Берущая… Иду себе, да на улице нахожу.

— Шутки тут не очень уместны. Думаю, что смог бы купить у вас все, оптом… — Не глядя, Вячеслав Брониславович взвесил кольца, пощелкал клавишами электронных весов, потом положил руку на счетную машинку Casio, всю процарапанную, понажимал на клавиши там. Потянулся назад, открыл сейф, выложил передо мной пухлую пачку зеленой валюты.

Я забрал, мельком пересчитал, отправил вслед за кубком.

— Данная вещь стоит куда как больше. — Вкрадчиво сказал Вячеслав Брониславович. — Думаю, что я не рискнул бы покупать у вас все. Могу взять на ответственное хранение… Договор заключим… Вы подпишете бумагу, стандартно, что вещь принадлежит вам и что в розыске не находится… Выставлю на витрину, вдруг кто заинтересуется, тогда…

Я вскинул бровь.

— …но за небольшой процент я могу свести вас с нужными людьми и гарантировать безопасность сделки.

Ага, ещё чего интересного скажи. Умный дядя.

— Поймите, иначе, без знакомых, никто с вами разговаривать не будет. Опасно сдавать тот товар, что есть у вас, по кусочку, этим могут заинтересоваться государственные органы…

— Милиция, что ли?

— Не только. Наша милиция… Нас бережет. Сначала посадит, потом стережет. Даже если все законно, информация из милиции может попасть к совершенно незаконным структурам. А уж они-то с вами церемониться не будут. Человека для них убить раз плюнуть.

Ага, разные. Я ещё твою «экспертизу» помню. Не было бы ствола, плакало бы моё золото горючими слезами.

Обманувший один раз обманет и снова. Причем если в первый раз пистолета хватило, то во второй раз могут такие быки прийти, что одного пистолета не хватит, и даже автоматом не отмахнешься.

Блин, клад найти, что ли? Закопать побольше золота, пусть месяц полежит, а потом отрыть? Пусть государство моё родное подавится, но у меня-то будут легальные и безопасные…

Ага, ещё что умного придумай? Государство наше карманы своих граждан чистить умеет никак не хуже того же графа Лурга! Двадцать пять процентов от стоимости клада-то выдаст, ага… Только вот оценивает клад кто? Правильно, государство само же и оценивает. Причем обжалованию не подлежит. Оценит в двадцать тыщ рублей, типа «культурной ценности не представляет», даст на руки пять и пинка по жопе, и куда жаловаться? Это ж сколько сюда надо будет золота-то притащить, чтобы в нормальном плюсе оставаться?

Потому и приходится вот так, рисковать.

Эх, на заграницу бы выйти… Вот там настоящие деньги, там настоящие доходы. И не киданут так нагло, как тут.

Только вот как это сделать, если я даже язык знаю на уровне «вот из ё нейм»?

— Вячеслав Брониславович, а что бы Вы мне посоветовали вот так? — Спросил я.

— Побыстрее сдавать весь груз, который у вас есть! — С серьезной миной ответил мне Вячеслав Брониславович. — И верным людям! Если желаете… Мой процент от сделки будет десять.

— Сколько?

— Ну а как же? Охрана с меня, с вас груз. Доведем вас с деньгами куда надо, никто ничего не узнает. А хотите, на банковский счет положим? Карточку выдадим кредитную.

Я и на этот раз сумел удержать на лице спокойное выражение.

Совсем за дурака считает, что ли?

— Может, тогда свой сотовый оставите? — Спросил я. — Давайте через пару недель…

Вячеслав Брониславович продиктовал мне цифры, я записал их на обложке тетради.

— Свой номер оставьте, пожалуйста… А то я с незнакомых номеров не беру. — Сказал Вячеслав Брониславович.

— Да у меня сотового ещё нету! — Ответил я. — Ну откуда? Завтра покупать буду только…

На лице ювелира отразилось что-то вроде разочарования.

Да и пусть с ним. Сегодня мы с ним видимся в последний раз. Больше я сюда ходить не рискну просто.

В институте на перемене забежал в туалет, закрылся в кабинку и пересчитал, сколько денег в наличии. Ну, вроде бы пока что есть на жизнь. На квартиру не хватит, но сотовый телефон девушке купить уже можно.

То есть, работу-то мне бросать рано.

В том мире собрались мы все вечером.

Все заговорщики. Граф Слав. Лесной барон Алькон, успешно переждавший всю зиму с войском. Барон Седдик Гор, сержант. Его матушка, баронесса Ядвила. Виктор, командир гранатометного отряда.

Весь отряд перевели поближе к городу. Было тут одно загородное поместье друга графа Слава, так там и разместили, рядом с полигоном, где я гранаты испытывал. Ещё незаметно рядом разместили десяток вольных стрелков, из доверенных. Они должны были охранять подступы к поместью.

Готовиться мне надо было побыстрее, но я как-то не представлял, с чего начать.

С чего начинаются дворцовые перевороты?

Взять почту, телеграф, телефон. Ну а потом ещё лампочка Ильича… И советская власть плюс электрификация всей страны. Ну, из всего этого только лампочка Ильича есть, керосинка, лампой Алладина называется. Прижилось тут это название… Фирма работает в темпе вальса, день и ночь крутят, а в Морское герцогство впору танкеры пускать. Мастер Гушол в заказах, день и ночь работает, благо что света кое-как хватать начало.

Ну, и решил я узнать, что же да как же, заодно и план хороший разработать.

Как будет передаваться власть? Понятно, как. Я и отряд верных мне вооруженных людей вламываемся к королеве, и сообщаем ей, что караул устал. Королева быстро передает мне корону и отправляется в отдаленную крепость доживать свой век. А может, лучше сразу того? Да нет, ну что за решение-то? Дура она, конечно, но если всех дураков убивать, то кто же останется? Вот графа-то Урия я б… Не, делить шкуру неубитого медведя прекращаем.

Опосля этого я формирую новое правительство, и оно уже захватывает почту, телеграф и телефон. Сержанта сразу генералом сделаю… А графа Слава премьер-министром, пусть рулит.

Итак, серьезно решаем.

О том, что потом будет, можно подумать на досуге, а пока надо разобраться, как же провести вооруженных людей в замок и сделать так, чтобы другие вооруженные люди через день не пришли ко мне со схожей просьбой отдать корону обратно.

Кто поддержит королеву? Ну, гвардия за неё горой, ясное дело. Наемники тоже, за время своего пребывания в этом королевстве они успели снискать очень нехорошую славу. Все уже было, все отряды отличились. Сидели-то они на неплохом жаловании, но никогда не упускали момента свой карман набить. И ограбления, и убийства, и продажи в рабство, и заложники за выкуп… Скорее проще сказать, чего не было.

Тут все, от последнего крестьянина до зажиточных горожан только и ждали момента, когда будет дана команда «фас». Наемники тоже понимали, что слава их не вечна, и усиленно набивали карманы с прицелом на далекую сытую жизнь в Неделимой Империи или в её сателлитах, что не могло не вызвать ещё большего озлобления местных жителей… Круг замыкался. Точнее, не круг, там выхода нету, все идет заведенным порядком, а спираль. У неё, как обычно, есть выход, который и разрывает круг.

Кто там у нас ещё был? Граф Дюка и его рыцари? Вот эти-то точно горой, они себе не один дом купили в городе, пока королевскую власть поддерживали.

Армия?

Эти в нейтралитете. Просто в нейтралитете в лучшем случае. Даже если и выведут их на поле боя… Нет, могут постоять, да не пойдут дальше. Да и не поведет их королева, армейцам не доверяют графины, от графа Урия до графа Дюка.

Городская стража? Учитывая, что набирали-то их как раз из горожан, которые теперь королевой и наемниками сильно обижены… Ну-ну. Тоже в стороне постоят.

Народные массы? Будут сидеть за ставнями и ждать, когда все чем закончится. Хотя…

Что это я? Городская голытьба! Жители Нижнего города, Мойки и Рыночных кварталов, которые «Утром деньги ваши, ночью наши» сразу же под шумок выйдут хорошенько пограбить. Их много, нищие там на каждом углу, а им только крикни… Если даже детей своих продают, то уж ближнему-то горло перерезать как пить дать. Военные отряды они трогать не будут, не до того им, а вот мирное население пощипать, тех же мастеровых или торговцев… Вот это уже вероятнее. И в Верхний город тоже полезут.

Во, вот этим точно все равно, кого грабить. Когда в 93 заварушка была, так народ получал автоматы, а потом под шумок ларьки грабил и магазины. У нас просто народ советской властью дисциплинирован, сразу всей толпой не побежали и почем зря друг в друга не палили. Сейчас уже не знаю, что будет, если такой шикарный шанс выпадет. Как есть, на штурм пойдут… Не зря функции частной охраны все шире да шире делаются. Петр Сергеевич вообще считает, что ещё лет десять, и ЧОП[86] у нас станет вровень с милицией, ежели не выше. Конечно, не абы какой ЧОП, а только приближенные к телу очередного олигарха.

А что у нас на моей стороне?

На моей стороне целиком и полностью Виктор и его друзья, где-то под полсотни человек.

Вольные стрелки, среди которых у меня влияние некоторое есть, не откажешь, но и власти особой тоже нет, в чем тоже не откажешь. Как бы они не принялись после победы грабить вместе с босотой…

Друзья графа Слава и сержанта, крепкие ветераны, тоже под полсотню человек.

Вот это вся моя военная сила. Надо изыскать дополнительные ресурсы, обязательно! Кто знает, как поведут себя в бою гранаты?

Призвать на свою сторону армию?

Ага. Ближайшие армейские гарнизоны в двух днях пути. Пять десятков Морской стражи в городе, только и всего. Остальные стоят напротив Морского герцогства. Горный Легион так вообще не пойми что, Пограничный легион, самая боеспособная часть, раздроблен и зажат между степняками и самым большим отрядом наемников. Да и не очень большой он, не пройдет к столице мимо отряда Каллуфа.

Войска баронов? Ну так это же каждого надо уговаривать! А если так делать, то плакала моя конспирация… Шпионов-то пруд пруди! И даже не всегда понятно, на кого же они работают.

Горожане? Мастеровые вроде бы за меня, ибо принца-то они связывают с возможностью пожить по человечески. Но вот как реальная боевая сила… Не уверен я что-то в них. Если б что-то могли, то давно бы королеву и графинов в море утопили. К тому же, им надо будет защищаться от нападений городской бедноты, а то и наемников, желающих прибарахлиться… Нет, на них тоже рассчитывать нельзя.

Крестьяне? Ну, это ещё смешнее. Видел я их, ничего такого особого. Боевой дух-то у них есть, да что они могут сделать? Ничего ровным счетом. К тому же, пока ещё среди них будешь агитировать, самому мало не покажется.

Дворяне?

Да это вообще не пойми что, уравнение со многими неизвестными. Боюсь, что Виктор выбрал всех активных на мою сторону. Другие за меня воевать не пойдут, но и на сторону врага вдруг сразу не кинутся. Опять же, как бы под шумок грабить не пошли.

А кстати, что там степняки-то молчат? Знаю я про них мало, очень мало. Нет, к моим услугам в самый подходящий момент профессура и библиотеки Королевского университета, все расскажут и даже неплохие картинки покажут. Другое дело, что я просто не знаю, что степняки делают сейчас.

Может, их отряды уже подходят к городу? И осада не сегодня-завтра?

Нет, о них пока что оставим. Слишком много неизвестных тогда в уравнении получится.

Ощутив, что у меня пухнет голова, я выложил на стол лист бумаги, и снова начал заполнять его кружочками да квадратиками, перенося все мои рассуждения в графический вид. Как ни странно, но так думать намного удобнее получается.

Через часа полтора и пару чашек крепкого кофе расклад кое-как стал ясен. Время перенести все это на карту местности, и тщательно рассмотреть, что да как… Вот и она, карта королевства и города.

Смотрим.

Казармы наемников у нас тут, тут и тут. Вот это казармы городской стражи. Вот это гвардия… Вот это отряд графа Дюка. Половина в казармах стражи ошивается, а половина в своем замке. И кто где, не угадаешь.

Итак, кто мешает больше всего? Гвардия, конечно. Они рядом практически. И там же сидит сколько-то рыцарей от графа Дюка. Итак, одна бочка пороха на ворота! Взрываем на фиг их, пусть разбегаются.

Дальше. Вот это у нас отряд Чекванди. Они сидят почти что рядом… И могут стать проблемой. Их надо не пропустить в Верхний город. Значит, ещё пару бочек пороха долой, подорвать ворота, и закатить туда, внутрь. Вот это не очень надежный пункт моего плана, могут и не испугаться, вылезти наружу. Но на это оставлю небольшой заслон из людей Виктора, как раз подойдут.

Вот ещё форт на мысу, Правый Клык. Тут тоже наемники засели, выгнав на фиг Морскую стражу. Отряд Рока Одноглазого. Граф Слав говорит, что это бывшие пираты. Ещё пара бочек пороха на дорогу, пятнадцать человек на сундук мертвеца… Думаю, что хватит. А можно и под стены форта закатить прямо, хай развалится. Все равно потом отстроим краше прежнего.

Вот это у нас кто? А вот это у нас отряд Гука. Они сидят дальше всего, и к ним ведет только длинная дорога, по сторонам которой редкие строения да поля. И по этой же дороге в город подойдут рыцари графа Дюка, им другой дороги нету, разве что по лесу скакать.

Тоже не большая проблема, тут и вольные стрелки справятся.

Итак, что это значит?

Поручаем вольным стрелкам рыцарское подкрепление, отряд Гука и отряд в Правом Клыку, чтобы оттуда не пришла помощь. Потом, если наемники не поймут, что власть поменялась, взрываем их на фиг и вообще.

Себе берем самое сложное, Чекванди, гвардию и ещё рыцарей, зависших в казармах гвардии. Ну и остальных, которые в городе начнут агитировать за царскую власть, тоже подрываем. Взорвать на фиг стену тут и тут, и наемники долго пробираться будут. А ещё лучше бы на улице их погромить, думаю, что это получится.

Гвардия сложнее. Закатить в парк бочку пороха, и рвануть её со всей дури, чтобы клочки по закоулочкам, а стена в обломки…

План на бумаге быстро покрывался моими красными отметками. Планировать тут, в моем мире, можно было безопасно. Никто из врагов через плечо не заглядывает, никто не подсмотрит.

Хм, а не слишком ли я преувеличиваю возможность огнестрельного оружия? Те же индейцы, поначалу испугавшись немного, потом вполне себе привыкли, даже сами обзавелись трофейными… Ну как не испугаются, а отбегут подальше, а потом полезут через развалины?

Ну, примем как аксиому, что взрывов они испугаются, но ненадолго, и потом полезут воевать.

Тогда не рисковать, а подрывать сразу, бить на поражение.

Итак, начнем с самого близкого. Вот казармы гвардии, стены каменной кладки, булыганы там здоровые. Беда их в том, что телеги с продуктами иногда въезжают внутрь… Пять бочек пороха хватит… Должно хватить, чтобы обвалилась крыша. Потом через парк двигаем конницу Виктора, они вырежут тех, кто замешкался. И все, про организованное сопротивление можно будет забыть.

Наемники, вот этот самый Чекванди.

Ему тоже не повезло. Они заняли целый особняк, здоровенный, типа для приличия и почетности, как разгромили крестьянские волнения. Подорвать их тоже не сложно будет, если что, телегу подогнать к воротам, и рвануть… Дом очень неудачно для них расположен, над улицей как бы нависает.

Вот это форт, где пираты бывшие засели. Подгоняем поближе телегу с порохом, подрываем, как только ворота откроют, если получится, то подрываем внутри дворика. Бардак там, внутри. У Лесного барона один из приближенных воинов имеет родственника, который возит продовольствие в Правый Клык. Загнать телегу внутрь и там, во дворике, рвануть. А на скалы отряд вольных стрелков, они должны сдержать контратаку выживших.

Самый дальний, отряд Гука Одноглазого. Вот этих пусть блокируют вольные стрелки, склады бывшие очень разбросаны, там их всех сразу не взорвать, а дорогу блокировать можно. И рыцарей пусть тоже отстреливают, как получится. Можно ещё выманить рыцарей подальше от города, тогда полегче все пройдет…

В это же время отряд Виктора, дворяне и лучшие из вольных стрелков, пробиваются в замок, очищая себе путь гранатами. Не думаю, что проблемы будут, граната в коридоре — оружие страшное! Смещаем королеву, быстро коронуем меня, и уже я рассылаю гонцов к остаткам королевских войск. Кольчужники и городская стража берут под охрану стены, собираем к городу войска, а дальше у меня фантазия что-то буксовать начала.

Ну так дальше и посмотрим.

Сам понимаю, что план на живую нитку. Ну да это хоть какой-то! А то другой план придется продумывать, как удобнее в могилу ложиться.

Итак, про все на все…

Пятнадцать бочек пороха. Не меньше десятка гранат у каждого из гранатометчиков… И ещё с десяток обучить надо, пусть даже и слуг, которые будут сдерживать идущих на помощь наемников из форта или из складов…

А хватит ли?

Ну не знаю…

Без натурального испытания не обойтись.

Мой карандаш замер над длинной долгой улицей, которая кишкой проходила через лес и упиралась в склады, облюбованные отрядом Гука Одноглазого. Что ж, не повезло тебе, Одноглазый. Ничего личного, просто бизнес.

Инспекция выявила, что пороха у меня есть двенадцать бочек, гранат сто двадцать три, и ещё десяток будут готовы.

Провели контрольные броски с группой гранатометчиков, у всех получалось хорошо. Всего одна осечка, у гранаты отломалась рука и порох рассыпался по поляне. Порох затоптали в землю, гранату собрали в ящик.

— Надо гранатометчиков побольше набрать. — Сказал я сержанту. Тот только плечами пожал.

— Можно… Трех человек найду точно. Как воины они не очень, но тут особо-то ничего и не надо, подпалил да бросил.

— Нервы нужны крепкие. — Не согласился я.

— Это не проблема, молодые парни просто не верят в свою смерть… Относятся к бою как к игре. Это опасно. Но тут не так важно. Бой-то на расстоянии, и товарищи прикроют если что.

Виктор тоже обещал привести ещё парочку верных людей, и Коротыш, подумав, согласился, что ещё пять-шесть человек наберет.

Ну, расширяем нашу банду.

— Учить теперь будете вы сами. — Сказал я. — Различий не делать, за людьми следить внимательно. За пару недель научить сумеете?

— Да сумеем… — Ответил за всех Коротыш. — Если даже вот Подснежника сумели научить, то уж других-то…

— А чё… — Дернулся Подснежник.

Все коротко хохотнули.

— Ещё хорошо бы выяснить, как инородцы на гранаты среагируют…

— Да разбегутся! — Уверенно сказал Волин. — Я сам в первый раз едва не… — Он сконфуженно замолчал.

— Ваше Высочество. — Вдруг вступил Коротыш. — Ваше Высочество, а может, их уже того? Пощекотать где чешется? Заодно и проверим, как люди на это реагируют.

— Это где же? — Спросил я.

— Глядите! — Он быстро изобразил на песке несколько линий. — Вот это стена городская, вот это огороды, вот это старые дома, вот тут Улица Всех Растворов идет, вот тут склады старые, где наемники стоят, а вот тут, дальше, замок графа Дюка, пожри его порождения. Раз в семидневье вот отсюда, из ворот, — он ткнул носком ноги в землю, — выходит груз с казной. Командир наемников своим не очень доверяет, казну везут только преданные люди. Их там… — Коротыш задумался, шевеля губами и сгибая палец за пальцем. — Два раза как пальцев на двух руках. И командует капитан наемников, жилистый такой, со шрамом, не упомню как зовут…

Я задумался. С одной-то стороны, соблазнительно провести полевые испытания нового оружия, а вот с другой-то стороны, а не вызовет ли это облавы везде и всюду на лесную братию-шатию? Да и люди-то его везут все же живые, не годится…

Чего это «не годится»? Наемников я сюда не звал. Мне они тут не нужны, гости такие. Да и большей части здешнего населения тоже. Приехали сюда немножко пограбить, так нечего обижаться, что их немножко убьют. Не мальчики, чай.

И к тому же, если все решить грамотно…

— Ваше Высочество. — Сказал Виктор.

— Погоди. Дай подумать…

Вот хорошо, что Коротыш эту идею высказал. Иначе самому предлагать бы пришлось, а мне оно как-то не с руки. Но в этом мире такая идея выглядела уж как-то не очень ясно. Получится ли? И не останется ли большой такой ниточки к мастеру Виктору и гранатам? К нему ж первому придут, если что не так. И будут пытать. Вместе со всей семьей.

Нда, вот дилемма!

Ну а с другой-то стороны, а что делать? Взрывать все сразу, чтобы свидетелей не осталось? Так там с десяток строений, всех одновременно на воздух не подымешь! А свидетелей останется ещё больше.

— Решено. Виктор, ваша пятерка идет с ними.

Виктор вспыхнул, как маковый цвет.

— Но я дворянин, это низко — охотиться за деньгами моего коро… — Он замялся, подбирая слово. — Моей страны! Не подобающе мне заниматься грабежом, да и ребятам моим тоже!

Коротыш наградил Виктора довольно презрительным взглядом в спину. Хорошо, что никто не заметил, да и длилось всего с минуту, а потом лицо Коротыша приняло обычное свое выражение.

— А ты и не будешь охотиться за деньгами. Эти деньги принадлежат не королеве Мор Шеен, а этой стране. — Вот это я загнул-то. Лица у ребят повытягивались, каждый проглотил неслабую гирю, типа тех, которые я у сержанта во дворе таскаю.

— Да, стране! — Счас надо будет отвертеться. Глупости, которые я сейчас выдам, сильно повредят мне потом, когда я стану королем. Или ещё даже раньше, когда я попробую им стать.

— Эти деньги не принадлежат королю. Это народ Соединенного Королевства Ильрони и Альрони собрал денежные средства и передал их королю, чтобы тот на эти деньги обеспечил гражданам защиту и спокойствие. То есть, это деньги на содержание войска Соединенного Королевства. Войско Соединенного Королевства бережет его границы, покой всех людей, его населяющих. И если войско не содержится в порядке, то границы и покой государства в опасности. Обязанность короля передать наследнику целое государство с населением, а не огрызок с парой замков и столицей в осаде врагов. Следовательно, хоть это налоги и собираются именем короля, но это не значит, что всю сумму Его Величество может спустить на первом же балу. Обязанность короля распределить эти деньги наилучшим образом, что-то на город, что-то на содержание армии, что-то на университеты, а уж что останется, так то можно и на себя…

— Сложно как-то. — Покачал головой Виктор. — Кто может требовать отчета у Его Величества? Король сам себе…

— Тогда проще. — Перебил я его. — Эти деньги нужно было пустить на армию Соединенного Королевства, а не на наемный сброд, который грабит и режет граждан. Моих людей грабит и режет! Потому в ближайшее время мои люди заберут эти деньги и найдут им применение… — Я вдруг резко посмотрел в глаза Коротышу. И представил, как сейчас беру нож и втыкаю ему в горло. Нет, лучше сжимаю кулак и бью в лицо, костяшками пальцев прямо в небольшую ямочку над губой. Голова Коротыша откидывается назад, он смотрит на меня удивленно, а вторым ударом я ломаю ему нос, и он опрокидывается на спину вместе с шатким стулом, разливая тонкие капли крови и скуля… — Достойное применение. Не прогулять в кабаке, и не пропить, а купить себе нормальное оружие, доспехи, лошадей… Если же при том что-то, какая-то малая… Понял? Малая часть останется в ваших руках, больным детям помочь, семье голодной еду купить… То я не буду требовать строгого отчета. Понятно ли?

— Да, Ваше Высочество. — Несколько нервно сказал Коротыш. Под моим взглядом он немало стушевался, глаза забегали, даже отвернуться попытался, но я смотрел на него как удав на кролика. — Все будет исполнено как повелели…

— На время нападения и после Виктор назначается старшим. Ты, — я ткнул в Коротыша, — его заместителем. Виктор, деньги передать Лесному барону. С моей просьбой выделить его людям, участвующим в бою, достаточную сумму на экипировку, на его усмотрение. И пусть сам возьмет столько, сколько совесть позволит, но не больше половины.

— Да. — Сказал Виктор.

Я посмотрел на Коротыша.

— Да, Ваше Высочество.

— Вот и хорошо. Готовьтесь. Чтобы ни один живым не ушел!

Вечером уже провели расширенное совещание. Барон Седдик Гор, граф Слав, Лесной барон, ради такого дела приехавший в город. Я пока что не знал, могу ли ему доверять, да какой у меня выбор-то? В темную он со мной играть явно не согласится. Виктор, его заместитель Коротыш, который пока что маскировался под слугу Виктора, Ждан, как ответственный за выпуск бомб — назначили его мигом, наше акционерное общество приносило прибыль, и почти вся моя часть шла на изготовление пороха и гранат. Баронесса Ядвила. И я, конечно же.

Идея с бочкой пороха под домом супостата всем понравилась.

— Бочку с зельем под ворота! — Восторженно сказал Виктор. — Клянусь Ларой, хорошая идея! Перехватим одну телегу, возницу долой… На неё загрузить бочку с порохом. И не одну, а три или четыре. И провезти в ворота, а там уже поджечь фитиль и бегом… А инородцы пусть на куски разлетаются.

— Красиво будет! — Признался Ждан. — Но как её внутрь-то довезти? Крестьянина послать? Но с зажигалкой-то не справится, да и спросят, что это у него горит фитиль? Поджигателей ещё со времен королевы Альвары боятся, против них всегда стража стоит. Но, может, просто не успеют ничего понять-то, пока всех на куски не разнесет?

— Крестьянина нового найдем, сейчас много народу на наемников обижено… — Не сдавался Виктор.

— Нет, камикадзе… — Я подумал. — Нет, камикадзе запрещаю.

— Кто такие «камикадзе»?

— Это такие люди, которые убивали врага только ценой своей жизни.

— Смелые люди. — Оценил их Виктор, и даже остальные головами закивали, в том числе и вольные стрелки. — Не вижу в том ничего плохого…

— Верные королю! — Поддержал его Коротыш. Ну, вот с чьей стороны-то не ожидал… Тоже вроде бы из крестьян, а своих соплеменников на смерть вот так легко посылает.

— Ага, «ничего плохого». Вся беда только в том, что если поступать таким образом, то верных людей однажды не хватит, а выживут всякие подонки да мразота.

Виктор осекся. Ждан стал вдруг, на минуту, как-то очень внимателен, а потом расслабился и осмотрелся по сторонам, проверил, не заметил ли кто.

Конечно же, я сделал вид, что не заметил.

— Вот поэтому-то и надо будет сделать так, чтобы все выжили. — Ну да. Легко сказать, сложно сделать. Человек, что-то поджигающий и быстро делающий ноги в сторону ворот, есть тип крайне подозрительный, а из лука-то тут стрелять умеют. Нашпигуют стрелами, а потом будут разбираться. Или просто прикопают у дороги. С крестьянами-то тут быстро решают.

— Потому… Думайте, как это сделать. Можно и подкоп вырыть и туда заранее спрятать… Думайте, потом мне расскажете, что придумали.

— А как же патрули на улицах? — Спросил сержант.

— Это задача Виктора и его друзей.

— Патрулей на себя могу взять. — Сержант почесал подбородок. — Два десятка ветеранов всяко найду…

— Барон Седдик Гор назначается куратором операции по городу. Несогласных нет? Нет, хорошо. Итак, ставлю задачу. Блокировать подразделения наемников в городской черте, отряд Чекванди. Также уничтожить королевскую гвардию, прорваться в королевский парк, оттуда во дворец. Захватить дворец, подготовить его к обороне. Личный состав беречь, использовать гранаты. Наличные силы — Виктор, твои люди, ветераны, кого можно быстро поднять, и десятка гранатометчиков во главе с Виктором. Барон Алькон… — Лесной барон встал, изящно поклонился. — Барон Алькон назначается куратором операции за городом. Задача — не допустить прорыва верных королеве…

— Регентше! — Прошипел граф Слав.

— …войск в город, задержать по возможности, а после отступить в город и соединиться с силами барона Седдика. Наличные силы — вторая гранатометная десятка, кого успеем подготовить. Ответственный за подготовку назначается Виктор, срок две недели, отчет после мне. Также все собственные. Если окажется, что урон, нанесенный силам королевы, слишком существенен для них, то оставляете заслон и пробиваетесь в город на помощь барону Седдику. Лишних убийств и грабежей не допускать.

Я и сам не заметил, как заговорил казенным военным языком своего мира. Не знаю насколько верно, но вроде бы все понятно.

— Теперь делим наличные силы. Десять бочек с порохом передаю барону Седдику, ещё столько же передаю барону Алькону. Гранаты — по двенадцать на каждого. Виктор, ваша десятка уже может быть вооружена… Также по три боевых на тренировку на каждого, итого тридцать, и по восемь штук гранат на вторую десятку…

— Почему на мою меньше? — Сдвинул брови Лесной барон.

— Потому что они менее опытные, да и не успеем мы приготовить много на всех. Кстати, выделите себе пару носильщиков в каждую десятку, которые будут гранаты носить.

— Мне бы ещё воинов. — Снова Лесной барон. — Если получится так, то можем и в бой попасть. Хотелось бы иметь возможность защищаться…

— Будут тебе воины. — Отрезал граф Слав. — У меня есть знакомые… Ваше Высочество, а что мне делать?

— Задача графа Слава — писать воззвания к народу. Власть сменилась, граждане, находитесь дома, ведите себя хорошо, новый король со всем разберется. В нужный момент на улицах города должны появится люди, которые будут объяснять текущую политику. Если допустим панику, то мало не покажется… Также необходимо позаботиться о…

— Ваше Высочество! В Королевском университете больше тысячи студентов. Сотни три из них умеют держать оружие… Может, стоит…

— Граф, пока вы всю эту толпу выведите, наемники подойдут… Сумеете, так хорошо. Но главное — это наглядная агитация. Найдите человек двадцать верных людей, напишите листовки…

— Что???

— Листовки. Ну, на бумаге напишите, что принц Седдик устал от стонов своих подданных, пытаемых обманувшими королевское доверие отдельными товарищами, которые нам совсем не товарищи… И решил взять власть в свои руки. Льготы и массовые казни преступивших закон воспоследуют. Ясно?

— Очень необычная идея, Ваше Высочество. — Покачал головой граф Слав. — Но большая часть народу не умеет читать!

— Так позаботьтесь о том, чтобы там, где не умеют читать, стоял человек и всем это читал!

— Ясно, Ваше Высочество.

— Ещё. — Мне вдруг пришла в голову одна хулиганская идея. — Надо будет сочинить несколько простых и пошлых стишков про графинов.

— Э? — Удивился граф Слав.

— Граф, да я просто ни в жизнь не поверю, что среди студентов нету непризнанных поэтов, которые способны складывать рифму. Стихи должны быть пошлые и отвратительные, чем пошлее тем лучше. Потом распространить по городу, чтобы над графинами смеялись. Сделать все надо будет очень тонко и аккуратно, граф Урий шутить не любит. Думаю, что сначала лучше высмеять графа Лурга и графиню Нака.

— Найдем, Ваше Высочество!

Баронесса Ядвила смотрела на меня очень внимательно. Изучала. Неужели они думали, что я не разработаю такой простой план?

— Ваше Высочество, — Вдруг сказал граф Слав. — Ваш придворный доктор, мастер Клоту, недавно выступал у нас… Попросите его больше так не делать. Ибо вещи, которые он заявляет, довольно странны. Чего только стоит мыть руки перед операциями и бинты кипятить… Да к чему? Если б он вас не вылечил, я бы счел его ненормальным.

Я помолчал.

Начать говорить или нет? Рассказать про дезинфекцию? Сколько же тут народу я спасу?

— Граф, мастер Клоту все же вылечил меня. Наверное, в его словах есть рациональное зерно?

Граф слав молча поклонился мне. Хотя, чувствуется, мастера Клоту он держал за сумасшедшего.

Сидели мы долго, но в конце концов контуры плана начали вырисовываться. Немалую помощь оказала и старая баронесса. Именно она предложила распространять стишки и листовки в первую очередь против графини Нака, как самая слабая, та не имела своих шпионов и много стражи.

А так пусть рассказывают. Где про графиню Нака расскажут, там и про остальных.

Главное б про принца не рассказывали.

Глава 56

Поплачь о нем,

Пока он живой.

Люби его

Таким, какой он есть.

Чайф

Всеобщая подготовка к балу не обошла и меня. В замок напихалось портных, белошвеек и прочей нечисти, которые принялись крутить меня как извращенец резиновую куклу.

Ни минуты покоя.

Попробовал было возмутиться, да где там! Обещали выпороть. Пришлось терпеть, уставившись в потолок.

Даже учитель танцев нашелся, жилистый старик с масляными глазками, в камзоле и серых лосинах, который так уставился на молодых пажей, совершенно игнорируя хорошеньких служанок, что мне сразу стало противно.

— Ваше Высочество, вы должны научиться делать правильные «па»… Делайте «па»!

Счас вот прикоснешься ко мне, «па», ка-ак двину тебе в челюсть…

Старый козлик что-то понял, решил командовать на расстоянии. У меня упорно не желало получаться ничего. Мешало как презрение к личности учителя, так и очевидная бесполезность всего процесса. Нет, ну на кой мне тут куртуазные танцы с хлопающей глазами худенькой служанкой в роли партнерши?

Старикашка повздыхал ещё, что не может Альтзору привести, хотя он её танцам обучал, обучал.

Три дня так мучились, никуда не выходя. А потом до меня дошло, и я пригласил свою свиту в замок. Ну, мама, надо же мне на них глядеть, как они будут? Ну что за принц без свиты? Королева пожевала губами, согласилась. И теперь Виктор и Ждан меня навещали, приносили новости.

Вторую группу гранатометчиков обучили ещё быстрее, чем первую. Ребятам оружие новое не всем понравилось, но будут им пользоваться. Мастер Виктор доделал последние бочки с порохом, теперь зелья достаточно. На улицах вовсю распевают похабные частушки про графа Лурга, причем особо стараются студенты Королевского университета. Кое-кого поймали стражники и высекли, да это только подлило масла в огонь, теперь частушки распевают не только студенты, но ещё в Рыночном квартале и на Мойке.

Граф Лург стал героем анекдотов. Его и раньше-то не особо любили… Выбрал я себе мишень здорово! Графа Урия откровенно боялись. Графа Дюка тоже опасались. Графиню Нака… Ну, так-сяк. Она ж с королевой вместе золото раздавала на каждом празднике, святая, значит! А вот графа Лурга откровенно ненавидели. Практически за все. За богатство, за цены на продовольствие, за жадность, за патологическую трусость — охраной он, когда надо было куда-то выехать, окружал себя будь здоров, человек пятьдесят с ним было. И дорогу он успел перейти не только горожанам, но ещё и дворянам.

И пошло-поехало, да так, что и до дворца добралось.

Ну, это хорошая новость, была новость и намного похуже.

Степняки показывались ввиду столицы.

Вот это уже самая неприятная новость. Я уже про них и забыл и думать. Ну, бегают где-то какие-то странные люди, того и гляди ограбят. Дело-то житейское.

Случайно наемники Каллуфа перехватили небольшой отряд, в семь человек, возвращавшийся от города. С разведкой ходили, шли скрытно, с собой везли корм для лошадей и почти не брали оружия. Больших дорог сторонились, и попались случайно, зашли зачем-то в деревню, что-то не поделили с наемниками… Наверное, наемники просто хотели грабануть неожиданно богатых крестьян, путешествующих зачем-то по стране. Просчитались, нарвались на воинов. Небольшая стычка, несколько погибших наемников и на рысях рванувшие в сторону Предвечной шпионы.

Наемники опомнились быстро. Немедля бросились в погоню, не забыв поджечь сигнальные костры, поймали, в скоротечном бою порубили всех, никого не взяли живыми. А было это в половине дневного перехода от столицы, на дороге к Степи, на том самом Закатном тракте. Привезли трупы в столицу, так у дворца их завернули. Негоже, мол, портить пейзаж! Везите-ка откуда взяли!

Но кому надо, тот сообщил, у барона Седдика и у графа Слава друзей было по городу… Забрали в казармы гвардии, изучили, что да как, да по приказу генерала Ипоку вечером утопили в канализационных отстойниках, чтобы народ не смущать.

Вот что-то вчера переполох был, а я тут «па» шагал, в компании Бори Моисеева, как идиот.

— Барон Седдик говорит, что за разведчиками всегда орда приходит. — Мрачно сказал Виктор. — Остановить их нечем. Ваше Высочество, надо быстрее что-то делать. Иначе…

— Вино пей. — Хмуро посоветовал я ему. — Что тут ещё сделаешь? Вот, рыцари графа Дюка пусть что-то делают. А то только пьют и спят. Не знаю, жрут ли…

Из угла за мной загнанной крысой следил учитель танцев. Надоел он мне хуже горькой редьки, да что делать? Приходилось соответствовать, графиня Нака постоянно заглядывала, проверяла, как дела, и ябедничала королеве.

— Да пью…

— Кстати, не хочешь, тебе одежду новую присмотрим? — Ехидно спросил я. — Тут у нас целый… Бардак, да. Вот и графиня Нака… Графиня, а как же моя свита? Кто ей поможет?

Крысиное выражение на мордочке заглянувшей к нам графини Нака…

В самом деле, про рыцарей графа Дюка слухи доходили те ещё. Своей постоянной резиденцией те избрали замок неподалеку от столицы, удобно оседлавший королевский тракт. И проводили время там в бесконечных тренировках — как удобнее подносить ко рту стакан с вином. Этим они не брезговали заниматься и в городе, оккупировали все мало-мальски приличные пивные заведения, разогнав оттуда клиентов и надирались там до бесчувствия. Спорт у них такой, кто больше выпьет. Кто больше выпил — тот и есть воин, настоящий рыцарь. Выпил мало — а ну брысь отсюда, негодный червяк! Иногда в этом планку первенства перехватывали наемники, что тоже служило очередным поводом размяться в ближайшем переулке. Иногда после и трупы оставались.

Были и другие безобразия, грабежей открытых пока что себе не позволяли, но бока намять горожанину или красивую простолюдинку в кровать затащить, не особо интересуясь её согласием могли запросто. Поступали жалобы, да куда там, граф Дюка всегда своих прикрывал.

Но пока ещё эта рыцарская вольница оставалась грозным войском. Рыцари и их слуги пока что не пропили умение рубить мечом и колоть копьем.

— Так они в около столицы сидят! — Сказал Ждан. — А если степняки Каллуфа обойдут… Ваше Высочество, в Ореховой народу только чтобы сами защититься. Замка Ван нет, туда даже войска не отправили. А граф Дюка сидит в городе, как будто приколоченный…

— Да а я что могу сделать? — Развел я руками. — Брать бомбы и ломиться туда? Кстати, что там с испытаниями-то?

— Скоро уже. — Виктор крутил в руках кубок, так и не решившись отпить. — Через три дня как раз жалование выплачивают. Так вот мы их и проверим, как они тут нас защищать готовы. — И он кровожадно оскалился.

— Смотрите там, осторожнее! Вы мне все живые нужны.

Вечером, когда я пришел посидеть вечерком в компании замковых детей, Вихор мне выдал.

— А правда, что у граф Лург продал мужское достоинство своё?

— Да ты с чего это взял? — Поразился я. И тут же вспомнил про свою просьбу для графа Слава. Граф хорошо за дело взялся, надо сказать! — Продал, не продал, не знаю. Спереть могли, так это точно. Он его в последний раз видел ещё в зеркале. Называется «зеркальная болезнь», мож слышали?

Вихор и Виктор минуту на меня посмотрели, потом дошло, засмеялись, а Ирина вспыхнула, как маковый цвет.

— Так

— Да в городе разные слухи ходят… — Ухмыльнулся Вихор. — Цыплята… Прости, Ваше Высочество! Студенты из Королевского университета шалят, вчера поймали городового, облили его известью зачем-то. С жиру они бесятся.

— А что они наемников не ловят? — Заинтересовался я.

— Да как-то попробовали, да только у цы… У студентов раз в неделю фехтование, а у наемников всю жизнь мечом махай, а то голова клац-клац. — Вихор сделал странный жест, похожий на ножницы около шеи.

— А что это ты их так странно называешь?

Вихор помедлил, а потом все же решился.

— Цыплята, или желтенькие — это когда золота много у родителей. А когда денег нет — то это ростики, это как мы… Ну, почти. А когда мозгов нету, так это лососи. — С ударением на последнем слоге.

— Понятно. — Протянул я. — Слушай, а в замке детей много?

— Да вообще-то не очень. Вот мы остались, да ещё наберется… — Вихор зашевелил пальцами перед лицом, что-то считая. — Да, десятка два, не больше.

— Это все слуги?

— Да. Сколько дворян и пажей их, не знаем просто. Иногда пробегают, но нас как-то сторонятся…

— Ага, вот два рыжика так сторонились…

— Те особое. — Покачал головой Вихор. — Поганцы тут всем известны. От них даже взрослые прячутся. Недавно вот служанку к себе затащили, всю ночь развлекались, а чтобы не выплыло ничего, то в ров её сбросили. И никто б не узнал, но она выжила как-то, на дорогу выползла.

Я присвистнул.

Ну да, а чего ещё ожидать? Яблоко от яблони… Достаточно на их мамашу поглядеть, чтобы многое понять.

— Мало им овечек в «Быке», ещё подавай… — Проворчала Ирина. И с жаром добавила. — Души их ждет Черный Лед!

— Хорошо бы пораньше… — Фыркнул Вихор. — Простите, Ваше Высочество.

Я промолчал.

Мне и самому уже давно надоели все эти странные развлечения местной аристократии. Сажания на кол, потрошения человека на дыбе, вот ещё парочка молодых пачкунов девчонок портит… А сколько всего ещё?

Эх, неприятно ты для простого человека, Средневековье!

— Лан… Чо тут сделаешь. — Протянул я.

— Ты же король… — Вдруг сказал Пир. — Накажи их, как королем станешь! Сошли в дальний храм…

— Ага, в мужской монастырь, где обет воздержания. — Вполголоса прошептал Вихор. — Там их быстро благословят именем Фрейи! С задней позиции…

— Не богохульствуй… — Это Ирина.

— Не ссорьтесь. — Сказал я. — Нечего по таким поводам. Пир, есть такие дела, которые не может решить даже король.

— Это какие же? — Распахнул глаза Пирожок.

— Да разные. Например, есть такое место, куда даже король пешком ходит. В туалет.

— Не, Урий Шестой сам не ходил, его водили…

Я чуть не подавился. Нда, аристократия, ну что же ты тут будешь делать?

Утром у меня пары были только с двенадцати. Проснулся, потянулся, поглядел на часы, и понял, что опаздываю. За час успеть?

Покидал быстро в сумку книжки и тетрадки, влез в футболку, протянул ноги в штаны, накинул куртку, зашнуровал ботинки. Сумку на плечо, закрыть дверь, ключи проверить, и шагом марш вниз по лестнице через три ступеньки!

В метро народу почти что не было, да и ехать всего пару станций. Должен успеть, должен!

Ну, успел, конечно. Напросился в пару к Борьке, у него самые хорошие лабораторные получались, парень с головой, все решает быстро и аккуратно. Да и найти его потом легко, легче легкого.

Наташка на последней парте хвасталась новеньким сотовым, который ей подарил очередной ухажер. Ей отвечала ещё одна девчонка из нашей группы, восторгалась, восхищалась, спрашивала, где ещё можно встретить такого же богатого мужчину.

Хорошо, что Маша у меня не такая. Это же какое же счастье у меня в руках-то! Господи, спасибо тебе! И тебе спасибо, город Рязань! И тебе спасибо, Серега-большой, за такую твою сестру замечательную! И мне тоже спасибо, что я успеваю крутиться-зарабатывать сам, а не прошу у родителей.

Под монотонный диалог двух меркантильных женщин с последней парты я быстро посчитал свой кусок работы, поставил в очередь на распечатку, Борис проверил. Покачал головой, отстранил меня от клавиатуры и вручную, оглядываясь, вбил цифры.

— А, ну его, не час же тут сидеть?

Распечатал уже с новыми данными, быстро отнес на подпись преподу.

— Ну вот и все. Теперь домой можно.

В библиотеке сдал пару книг, которые оказались не нужны, получил еще пару новых и пару методичек по предметам. Посидел в столовой, пообщался с парой знакомых. Ещё раз встретился с Борисом, он в компании ещё двух студентов на крылечке дома напротив пиво пил.

— О, слушай, я тебя как раз искал. — Оживился Борис.

— Да, а что? Я уж домой…

— Ну, на пару минут! У тебя фото есть для личного дела?

— А что такое?

— Ну, у тебя в деканате маши-растеряши твое личное дело потеряли, найти не могут. Вот уже с неделю, и только раскачались.

— Вот склеротички.

— Пиво будешь?

— Да нет, ты же знаешь, здоровый образ жизни незаменим в деле сбережения добра заказчика, да…

— Не забудь, завтра у нас, не принятых на военную кафедру, выходной.

— О, точно. — А я и забыл. Вот как раз у меня есть время…

Ну вот, пять ещё только, а уже домой можно.

Да не то что можно, а нужно. Ещё нужно по пути заехать в спортивный магазин, рядом с домом у меня как раз есть, купить лыжи и к ним что надо. Пока ещё снег не сошел. И осуществить свой хитрый план.

Кстати, нужно ещё придумать, куда же сбыть этот самый кубок побыстрее и не продешевить при этом.

Вячеслав Брониславович?

Рискнуть, или все же нет?

Искать кого-то другого уже страшновато. Страшновато, честно говоря. Можно нарваться и на человека покруче, который ствола не испугается.

Или все же решить? Один раз-то?

Да нет, это просто по своей воле голову в пасть льву сунуть. Золото — это такая штука… Возле него всегда кровь. На одну золотую монету, выкопанную из земли, приходится один человек, туда закопанный. И меня, простого студента, подрабатывающего охранником, схарчат и не заметят.

В спортивном магазине меня встретили как родного. Может быть, все дело в том, что кроме меня особых покупателей не было. Мялся один укуренного вида тип около витрины с толстовками, выбирал, которая с капюшоном.

— Здравствуйте! — Во все сорок зубов улыбнулся мне худенький мальчик в синей рубашке, на которой была пришпилена замысловатой булавкой визитка с надписью «Виктор, продавец-консультант». Надо же, модный магазин, у нас ещё не во всех консультанты появились.

— Здравствуйте! Лыжи себе хочу, не сильно дорогие, покататься…

Ну и на фига мне лыжи-то?

Как это на фига? Созрел у меня план один по поводу пистолета, но он требовал уединения относительного. Хотел я пистолет пристрелять, тем более что патронов у меня было в избытке. На лыжах забраться в лес, как раз туда, где заброшенный пионерлагерь. Там-то точно ничего и никого нету… И дорогу я туда знаю. И места кое-как знаю, в отличие от остальных.

Старые лыжи, с которыми я в седьмом классе на физкультуру ходил, уже сгнили наверное на балконе. В любом случае, тут же и крепления на них надо будет.

Подвели к стойке, там стояло штук сорок. Примерили по росту, как ещё меня в школе учили, давно.

— А крепления? — Спросил придирчиво.

— Особенные не нужны, даже ваши ботинки подойдут, хотя рекомендую подобрать специальные, вот там продаются…

Выбрал себе парочку, пластиковые. К ним также купил (гулять так гулять!) пару ботинок, два тюбика мази, рюкзак недорогой, чтобы все добро носить, палки конечно же, тоже попроще. Мне это все на пару раз, лыжными бегами заниматься у меня времени не будет в скором времени. Институт все же заканчивать надо, да и работа…

С охапкой покупок пошли к кассе.

— Что народу-то так мало? — Спросил консультанта.

— Да вот так… Что-то не хочет народ в спорт. — Развел тот руками. — Да и не очень давно мы открылись.

Молоденькая кассирша быстро пробила мне чек, я расплатился, денег в обрез хватило.

— Эй, а где этот, с бородой? — Вдруг спохватился консультант. — Он толстовку пробил?

— Нет, ушел… Ой, Витя…

— Вот гад, все ж таки упер… — Развел руками консультант. — Вот гад, теперь у нас из зарплаты вычтут.

— А охрана ваша где? — Профессиональное во мне проснулось.

— Так не наняли ещё. Хозяин вот три дня назад выкупил… Вы к нам заходите, у нас ассортимент расширится скоро, будем с Европой работать. И рамки магнитные подключим… — Продавец-консультант посмотрел в сторону двери, за которой скрылся бородатый с краденой толстовкой.

Глава 57

И с одной

Бандой лесной

Интересы общие нашел!

Король и Шут

Напали рано утром, как только наемники с казной двинулись от замка к своим казармам. Я их видел, утром. Большая крытая телега с цельнодеревянными колесами, похожая чем-то на фургон покорителей Дикого запада, при ней двадцать человек угрюмых бородачей с мечами и топорами, в кольчугах. Два здоровенных тяжеловоза, крупные лошади, впряженные в телегу, прядают ушами, а из подвалов носят маленькие мешочки, золотисто так позвякивающие. Япона мама, тут денег-то сколько! Я от казначея такой вот мешочек получил, раза в три там денег было меньше… Сколько ж там денег всего-то? Сколько королева платит наемникам?

Вот на место нападения мне никак нельзя было, даже близко не показываться. Чтобы никто не заподозрил. Чтобы даже не связали принца и таинственные разборки с громом небесным, в результате которого человека разрывает на куски и разбрасывает на ближайшие кусты.

— Сработало. — Сказал мне Виктор, появившись у меня в свите. С ним Ждан, Волин и даже Коротыш пристроился. Остальных не видно. — Очень хорошо. Гранаты, — тщательно проговорил он незнакомое слово, от меня же научился! — бросили под ноги им, половину сразу долой, а остальные как пьяные, шатались, ничего не соображали, их Две Стрелы подстрелил. С тремя пришлось врукопашную, но добили. Никого не осталось, никто ничего не видел. Деньги рассыпались, немного, ну да не до того было, все забрали, спрятали.

— Разнесло всех по деревьям! — Азартно добавил Коротыш.

— Вот и ладно. — Подвел итог я.

— Разве что на дороге денег валяться осталось, золота да серебра, но всего собрать не успели…

— Да и ладно! — В тон ответил я. — Теперь никому туда не соваться, завтра проедете. Виктор, собери компанию посмотреть, один не езжай… Типа любопытствуешь, только осторожен будь!

Вернувшись в замок, я застал там настоящий переполох. Горели факелы, бегали туда и сюда взмыленные лакеи, наемники дули щеки, гвардейцы маршировали на плацу, даже в тронном зале были слышны отрывистые команды. Королева никого не принимала, лежала в тронном зале и голосила как белуга.

Стоило мне туда сунуться, как на моем пути возник раздувающий щеки даже ещё больше обычного генерал Ипоку. Взял за ухо да и выставил наружу. Хе-хе, хорошо, видно, их зажало.

— Ваше Высочество. — Сказал мне граф Урий, обгоняя меня.

— Граф. — Сказал я. — Почему все сегодня так обеспокоены?

— Ваше Высочество, сегодня с утра в окрестностях города творилось черное колдовство.

— О? Что же такое было?

— Не знаем, Ваше Высочество. — Граф Урий как-то искоса, чуть заметно поглядел на меня. Я б и не заметил, если бы кто другой глянул, но это же граф Урий. На него хоть бирку навешивай «относиться с осторожностью».

Как-то сделал умильно-дебильное лицо, заинтересованное. Что же нужно мальчишке, оружие да тайны разные?

— Отряд воинов на тракте Всех Растворов разорвали на куски, Ваше Высочество. Что осталось, то сожгли. Какое-то дикое колдовство. Мудрецы из Королевского университета клянутся, что никогда о таком не слышали.

— Ничего себе! Что же за колдовство такое, что о нем никто и никогда до того не слышал? Может, просто сбежали с выручкой?

За эту фразу я снова удостоился очень внимательного взгляда графа.

Да будь же неладен мой язык-то длинный! Ну почему надо было спрашивать это именно у графа-то? Вот, теперь он что-то подозревает. Как бы не решил граф, что я слишком быстро вырос…

— Такое положение дел возможно, Ваше Высочество. Окрестных крестьян… Допрашивают. Беда в том, что воины везли казну для наших войск в замке. Жалование на целый месяц. За такую сумму можно рискнуть, Ваше Высочество. Тем, кто это сотворил, теперь можно не работать год, если не больше.

— Вот беда-то… Что, волшебник не мог наколдовать себе золота достаточно?

— Это не так-то просто, Ваше Высочество. — Покачал головой граф Урий. Показалось мне или нет, но что-то такое странное мелькнуло в его глазах? Что-то странное. — Волшебство, как и любая наука, ограничено законами природы…

И что же ты на меня так внимательно смотришь-то? Никак что-то подозреваешь? Подозреваешь-подозреваешь, но никак не можешь связать могущественного колдуна и простого принца. Принц-то, он того… Этого… Ребенок ещё! Глупый, тупой и жадный.

— Простите меня, Ваше Высочество, вести допрос довольно сложно. — Граф Урий обогнул меня, и отправился дальше. Через пару шагов обернулся.

— Ваше Высочество, а что у вас с охраной?

— О, великолепно! — Я очень сумел ничего не показать. Лицо у меня как было лицо дебильного ребенка, так и осталось. И это меня спасло тогда. Не сомневаюсь, если бы что-то… То граф Урий так бы повел бровью, и потащили бы меня в те самые подвалы, спрашивать, что да как. Королева бы одобрила.

Виктор пропадал весь следующий день, и показался снова только к вечеру. Довольный и уставший. С ним Ждан и Коротыш, неловко восседающий на смирной лошадке. Слугу из него сделали, вооруженного. Хорошо замаскировали, однако. Был лесной бандит, стал вооруженный слуга. Ну, как у нас. Был мирный ЧОП, стал филиал солнцевской братвы[87]. И вроде бы ничего не изменилось…

— Проверили все. — Доложил он мне, поглядывая на сержанта. — Ничего не осталось, все подобрали. Сегодня там сам крутился с Волином, будто съездили на охоту. Там много инородцев, прочесывают лес. Уже кого-то поймали…

— Вольных стрелков? — Похолодел я. Если взяли живыми, то дела мои явно плохи! В тюрьме у графа Урия любой вспомнит даже то, о чем не знал, выскажет все.

— Нет, Лесной барон ни о чем таком не говорил. В лесу они сидят.

— Разворошили мы осиное гнездо. — Сказал Ждан. — Надо было подальше от столицы грохнуть, да когда ещё выпадет такой случай… Лесной барон просил передать, что его найдут дня через два. Просит разрешения уйти от города на время.

— Пусть уходит. Связь с ним держите…

Ну вот, и в самом деле, очень дурной поступок. Но, с другой-то стороны, ну где же мне ещё испытать новое оружие-то? Обидно было бы, если бы оно дало в бою осечку.

— А может… — Вдруг глаза Виктора загорелись.

— Что?

— Все наемники за стенами города. Их там задержать… Можно ещё пару десятков отправить в Светлые Чертоги.

— Не очень хорошая идея. — Сказал сержант. — Рано! Народу у нас нету совершенно. Если нападение повторится… То останутся свидетели. И будут уже охотиться за колдунами. Могут нас найти.

Ага, как же… Колдунов будут искать, а какие из нас колдуны-то?

— А сколько гранат у нас есть уже?

Назвали цифру. Нет, маловато для штурма Зимнего. Если уж замок взрывать… Надо сделать с гарантией, и пороха тоже побольше. Стены в казарме кажутся довольно крепкими. Да и башни форта тоже могут устоять.

— Ваш День Нарождения, Ваше Высочество, через три семидневья. — Напомнил Виктор.

Я скривился.

Вот так-то.

Скоро все может решиться.

И слуги в замке на меня как-то странно поглядывают. Словно уже и не в грош не ставят. Росинант в последнее время ходит как в воду опущенный.

— Пусть тут все успокоится. — Сказал я. — Тогда и начнем. Торопиться в таком деле… Поспешность при ловле блох нужна.

— Интересно сказано. — Покрутил головой сержант.

Ну да, он-то знал теперь, откуда берутся все эти словечки.

— Вечер уже. По домам.

Мастер Клоту вышел из беседки, потянулся, зевнул. Он честно проспал все совещание. Ещё с утра сонный был, еле в карету влез. Укатала его та самая служанка, наверное… Матушка Мали. Кстати, а где сама Маля-то делась? Судя по всему, отправили её подальше от замка. Вихор молчит, словно в рот воды набрал.

Погрузились в карету, двинулись.

— Мастер Клоту. — Спросил я. — А как твои успехи в университете?

— Мне не верят, Ваше Высочество. — Сказал мастер Клоту. — Если бы не граф Слав, то меня бы освистали прямо в зале.

— Вот, а ты говоришь, не верят… Граф Слав же верит?

— Граф Слав не верит, Ваше Высочество. Кажется, и я сам в себя не верю. Все равно… Ничего не получится.

— Ну, мастер, ты эти дела брось. — Я даже пошел на то, чтобы толкнуть его в плечо. — Ну, что за настроение? С таким настроением люди в петлю прыгают. — Что у тебя со статистикой? Каково число выздоровевших пациентов?

Мастер Клоту оживился.

— Не сравнивали, Ваше Высочество…

— Так сравни, долго что ли? У тебя есть пациенты? Кто-то помер за последнее время?

— Нет… — Мастер Клоту призадумался. Идея статистики ему ещё в голову не приходила.

— А кто-то из тех, кто пользовался твоими советами, заболел?

— Двое, Ваше Высочество. Но это же не мои советы, это ва…

— Не, твои. — Колко улыбнулся я. — И никто в том не будет сомневаться. У меня и так дел по горло, ещё и в Королевском университете с этой сворой бороться. Так что пробивай это все, мастер Клоту, пробивай. Гонорарами потом поделишься. В справедливой пропорции. Разрешаю даже на подкуп денег тратить… Подкупленных записывай, потом с ними поименно разберемся.

Мастер Клоту покивал, не решаясь спорить.

Вот бы ещё спирт получить! Тогда вообще хорошо бы было. И хлорку.

Да уж лучше тогда то, что в больницах у нас в качестве дезинфекции используют. А также пару учебников по медицине.

А ещё лучше сюда живого медика, нет?

Бричка вдруг стала замедлять ход, и остановилась.

— Что за дела? — Я поднялся, встретил виноватый взгляд лейтенанта Лурга. Ну что за обычай такой, почему охрана ПОЗАДИ меня ездит? И место не очень удачное для меня. Тут Нижний город, дома стоят друг к другу, карета заняла почти всю улицу в ширь.

Перед мной на дороге стояло несколько крестьян. Виктор и Ждан загораживали им вид на карету, выпрямились в седлах как каменные, плечом к плечу. Но мечей пока что не достали, просто не давали идти дальше.

Не знаю почему, но я вышел на дорогу. Прошмыгнул мимо бока коня Ждана, бессовестно пользуясь своим малым ростом и гибкостью, и встал впереди.

Мастер Клоту двинулся вслед за мной, со стоном протиснулся с другой стороны. Ему-то пузо ещё как мешало, но меня не бросил.

Крестьяне увидели меня, пали ниц все, кроме одного.

— Ваше Высочество, остановите это!

— Опять двадцать пять. — На этом языке рифмы совершенно не получилось.

— Что я должен остановить и как?

— Вдоль тракта Растворов хватают нас, пытают. Из каждой семьи по человеку жгут железом. Ваше Высочество! Смилостивитесь!

— А что я-то могу сделать? — Я поглядел в окно. — Королева принимает с девят… С утра до вечера. К ней на прием.

— Ваше Высочество! — Взвыл крестьянин, бухаясь на ноги.

— Убрать. — Приказал я резко.

Виктор и Ждан отпихнули крестьянина в сторону, лошадьми. Конь Виктора даже кого-то укусить успел, зло всхрапнув. Процессия последовала дальше. Крестьяне остались позади, я оглянулся один раз. Те стояли у стены, как потерянные куклы.

Я поймал взгляд Виктора. Тот выглядел как-то не очень уверенно.

Поманил его поближе, и когда тот поравнялся с боком кареты, вполголоса спросил.

— Ну как тебе?

— Я не думал, что…

— В следующий раз думать надо. — Едва не плюнул я. Но сдержался, не показал свои чувства к происшедшему. А чувства были, да ещё и какие! Снова подставили мы совершенно ни в чем не виноватых людей, и подставили серьезно.

А так ли они ни в чем не виноваты? Ну как же может быть, чтобы местные жители не видели, как группа из десятка человек отходила и куда они пошли… Нет. Не прав тут я. След от нас мог остаться.

— Полчаса остановимся! — Попросил я, присмотрев место получше. Тут площадь городская, не очень большая, с прудиком посередине. Стенки прудика выложенными каменными изразцами, внутри застыло полупрозрачное марево воды, скованное тонкой коркой льда. В лёд вморозились листики и мелкие веточки.

Хрустя по снегу, я отошел к фонтану, поманил с собой Виктора.

Лейтенант Лург остался стоять в сторонке, обозревая площадь.

— Так вот, слушай сюда. — Сказал я, пытаясь сам сообразить, что же я хочу сказать. — Слушай сюда, короче. Видеть могли вас?

— Могли. — Сокрушенно склонил голову Виктор.

— Как, кто?

— Шуганули одного, когда он хворост собирал. Дровосек какой-то. Вышел прямо на Коротыша.

— Лица он ваши помнит, дровосек этот?

— Нет, мы в масках были все.

— Вот и хорошо. Думаешь, что его не поймают? — Я присмотрелся к Виктору внимательно. — А я вот думаю, что поймают, и он начнет всех сдавать. Если хоть какая-то ниточка свяжется… Короче, пусть Лесной барон затаится и сидит тихо, как мышь под веником. Вас тоже касается, на время тренировки с гранатами прекращаем…

Лицо Виктора сразу же стало обиженным.

— Мы потихоньку…

— Нет, никаких «потихоньку». Когда уляжется, тогда и возобновим. Кстати, легализуй всех в городе, чтобы народ от них не шарахался. Лесных стрелков можно будет представить как слуг своих. И присмотрись к ним внимательнее, что за люди…

— Надежные. — Просиял Виктор. — Хоть и не родовитые, но надежные. С ними в бой идти можно.

— Да? Ну смотри, теперь ты за них за всех отвечаешь. Как командир.

Глава 58

Этот синий вечер летний закружил ребят

Я на школьный бал последний пригласил тебя.

Словно снегом, заметает грустным вальсом зал.

Что любовь такой бывает, прежде я не знал

Самоцветы

Вопреки моим опасениям, каких-то диких последствий после подрыва инкассаторов не наступило. Пошумели и угомонились. Крестьяне так и сгинули в Западной башне, никто наружу не вышел. Виктор несколько раз проехал по улице Всех Растворов, дома стояли брошенные, ни человечка. Добропорядочные жители Мойки дома обнесли уже через неделю, и как не бывало там никаких домов, так, развалины.

Наемники пошерстили по лесам, да Лесной барон с людьми заблаговременно откочевали подальше, за замок рыцарей. Уж нашли чего или нет, не знаю, но несколько деревень разорили, народу побили.

А при дворе молчок, как и не было ничего. Разве что граф Дюка на время исчез, с рыцарями своими леса прочесывал. Не получилось у него ничего, рыцари в леса лезли неохотно, больше тяготели к теплому городу с таверной «Похотливый овцебык».

Один результат все же был, усилили охрану в замке. Причем, что обидно, не мою охрану, а наемников. Во дворце все осталось так же, как и прежде. Стражники на стенах все те же, разве что у графа Урия народу прибавилось. Но это произошло как-то не очень заметно.

Ну и раздолбайство тут творится!

С этими мыслями я приказал карету закладывать, а Росинант мне и ответил, что не велела королева. Я к ней, а мне там — «пока графиня Нака не будет тобой довольна, то и сиди в замке как приклеенный». Не такими же словами, но смысл один в один.

Не, я не унывал. Рычагов-то влияния много-много есть! В конце концов, ночью через посты тоже можно, разве ж нет?

Поначалу я сунулся к мастеру Клоту, тот, по моему наущению, пошел было к королеве, с простой просьбой, что надо бы принцу больше на воздухе бывать, потому что так для здоровья его полезнее, но вернулся быстро, и развел руками.

— И пока не скажут «довольно», чтобы и не думал даже! — Донеслось до меня из-за захлопнувшейся двери.

— Маменька! — Заныл я сам, влетев в залу.

— Нет, и думать не моги! — Бухнула королева. — Что б сказал твой покойный отец?

— Маменька!

— Нет, и ещё раз нет! Пока не выучишь танцы, наказан! Бал на носу, а у меня сын неуч! А ну пошел, и на глаза мне не показывайся! — И цап ещё пирожок с блюда. — И чтоб вечером был одетый в зале, а то смотри у меня!

И теперь я круглые дни должен был разучивать танцы, на меня должны были шить красивую одежду, а ещё я должен был зубрить биографию всех, кто прибудет на бал этот. Чтобы не ошибиться, ежели что.

Вот попал так попал.

Учитель танцев косился на меня злобно. Торжествовал победу, старый хрен… Небось, сам-то на меня королеве и нажаловался? Ну, держись, гадина такая. Найду и я время и место тебе отмстить. Тебе эта улыбка боком выйдет.

А самое плохое, что и учителя домой приходить перестали. Типа я все силы должен сосредоточить на подготовке к балу. Танцевать надо научиться. И вести себя в обществе хорошо тоже надо научиться, а то графиня Нака, как первая фрейлина двора, волнуется, понимаешь…

Это не освободило меня от участия в королевских приемах. Теперь я там сидел, наряженный как дурная кукла, графиня Нака улыбалась мне колко, а я делал вид, что меня все это не касается.

Вечером, на очередном приеме меня ждал небольшой сюрприз.

Нет, сначала все шло как обычно. Пара крестьян, пришедших поглядеть на солнце наше, королеву Мор Первую. Получили золото и свалили благополучно. Делегация горожан из Нижнего города, жалящихся на произвол Нидола, графа Лар. Типа побили стражники… Ну ничего, стражников накажут. А на горожанах пробы некуда ставить, как такие морды увидишь, сразу кошелек к себе поближе подвинешь да курок пистолета взведешь.

Генерал Ипоку предложил теперь на гвардейцев вешать павлиньи перья, чтобы красивее были, а то на параде выглядят как бандиты. И золотые нагрудники всем сделать. Ну, с этим тоже согласились, как не согласиться-то, с добрым-то генералом?

Гильдия Мореходов слезно просит ввести новый налог на купцов, имеющих корабли в собственности, а также корабли покупающих. Ого, они что, сумасшедшие?

Храмовники, пришедшие пожаловаться, что не хватает денег для раздачи нищим… Ну да, тот самый умный план, платить ворам и попрошайкам, дабы отвратить их от плохого ремесла, пошел в ход. Королева покивала, обвела круг святой, и делегация незамедлительно отправились к казначею, получать золото.

Ох, хорошо же устроились они, надо сказать! Ох и хорошо! Казначей выдаст не все — как мне тогда выдавал, достаточно вспомнить! — и окажется в прибытке, храмовник донесет не все, да и раздадут дай боже треть… Раздают-то медь и редко серебро, а получают-то золото! Вихор говорил, что побывал на той раздаче, досталось ему тумаков да шишек. Старшие воры не пустили, там очередность уже установлена в храм.

Но не это главное, хотя все это вызывает у нормального человека лишь отвращение.

Гонец, малый в зеленом кафтане и алых лосинах, вбежал в зал и встал, дико оглядываясь.

— Ну, чего хотел? — Королева зажевала пирожок.

— Ваше Величество! — Вдруг пал на колени, как стоял, гонец. — Не вели казнить вели слово молвить!

Нет, конечно, не так сказал, но по смыслу похоже. Вот и перевелось автоматически. Давно я уже заметил, что тот язык, на котором я говорю в этом мире, далеко не русский. Некоторые слова спокойной выговариваются, а вот некоторые ну никак. Не знают тут ещё, что такое «напильник» или «линейка», но вот как сказать «серая в крапинку лошадь охромавшая на ногу для длинного бега» — по-русски тоже одним словом не скажешь.

— Говори!

Гонец встал, отряхнулся, и парой шагов оказался напротив меня, провозгласил в потолок:

— Приглашение на бал, посвященный возвращению весны, даваемый главами городских гильдий! — Ещё раз бухнулся на колени, вынул из круглого кофра за спиной перевязанный узорчатым шнуром свиток, протянул мне, не поднимая глаз.

— Спасибо. — Я взял свиток, развернул.

Нда, вот тут-то каллиграфия и пригодилась. Знатнейшие предводители городских Гильдий в честь исполнения Коронного Договора, давали большой бал для… Детей. В честь того, что отступают холода. И меня приглашал. То есть, униженно спрашивал, не будет ли Его Высочество против… Ну, и значки разные, каллиграфические. Грусть, радость, ожидание.

Да конечно не будет. Ещё как не будет! Всегда радовался возможности пообщаться с детишками. И даже Альтзору пригласили, вот надо же!

А её сегодня и нету-то. Гуляет с рыцарем Алором, чтоб его так.

О принцессе я давно уже думал. И не самые хорошие мысли. Хотя бы тот взгляд презрительный, которым она меня наградила…

То, как я поступил с ней, называлось просто «предательство». Бросил девочку на каких-то моральных уродов. И даже с ней не встречался, не общался… А девочка молодец, не стала так уж и просто сдавать ни своих новых знакомых среди замковых детей, ни мои отлучки. Молчит пока что, хотя в компании давно уже не моей.

Ну и хорошо. Ну и молодец.

Хотелось сказать банальность «потерпи, я тебя вытащу». Но как-то не верилось в это.

К тому же, кажется, что у неё уже новый защитник. А я сейчас никто, и сделать ничего не смогу. В лучшем случае, выпорют. А в худшем… А в худшем запрут в замок до тех пор, пока принцесса не родит наследника, а то и парочку, для гарантии.

Ох же ты боже мой, как же все это гадко, использовать детей в таких играх.

А сбоку от меня сгущались жуткие грозовые тучи. Королева снова начала наливаться дурной кровью.

— Что же ты, неуч, не знаешь, кому надо письма давать? А ну дай сюда, мал ещё!

Свиток у меня из рук вырвали, гонца потащили получать плетей, а я так и остался сидеть на троне, ничего не понимая.

Нет, понимая. На бал? Да хоть бы и на бал — нечего мне тут сидеть, вот уже сколько времени прошло! Хоть как, но выйти из этого места, прогуляться!

— Не пойдешь, и все тут! Ишь чего удумал, глазками так и шарь!

Придворные зашептались, насмешки среди них тоже проскальзывали. На принца тут давно уже никто внимания не обращал, а если и обращал, то презирал. Ну, что же делать-то, в этом бабьем царстве? Остается только нытьем да катаньем…

— Маменька, я себя хорошо вести буду! — Заныл я.

Граф Урий смотрел на все эти кривляния со своим обычным выражением лица. Уж не знаю, что же он думал.

— Бал… Не пущу! — Нерешительно как-то сказала королева.

— Но, мамочка, я же готовился! У меня свита есть, у меня даже наряд красивый есть, который Гильдия Белошвеек подарила… — Чтоб им этим нарядом на завтрак подавиться, тварям. — Мамочка, ну пожалуйста!

— Не пущу, сказано! — Надулась от важности, как жаба, королева.

— Ваше Величество. — Поклонился граф Урий. — Возможно, стоит отпустить с принцем проверенных людей? Скоро Солнечные Танцы, а Его Высочество ещё никогда не участвовал в столь большом бале. Возможно, стоит ему побывать сначала на балу поменьше? Чтобы не было неожиданностей на большом?

— Ой, Урий, да что ты такое говоришь! — Всплеснула руками королева. — Ребенок ж ещё поди, как его без присмотра-то… Одного… Не пущу… Не пущу, сказала!

Ничего себе ребенок. Мне уже бриться пора. А я для неё все ребенок да ребенок… Нет, не отпустит. Не отпустит она меня. Мало ли что я там натворю. Вдруг королеву свергну?

Задумался о чем-то о своем, и вдруг услышал.

— Смотри там у меня!

Вскинулся. Королева мне с трона кулаком грозила.

— Если узнаю, что плохо себя ведешь, прикажу выпороть! И никто не спасёт!

— Спасибо, спасибо, мамочка!

— И чтоб с собой братьев взял, забыть не смей, понял меня?

О, и эти рыжие уроды тоже там будут… Да ладно, перетопчемся как-нибудь. В конце концов, там же охрана тоже будет, нет? Вот пусть охрана и заботится о них.

Бал давали в здоровенном доме старшины гильдии купцов. В Верхнем городе, конечно же, не очень далеко от стены. Вытянувшийся буквой «Г» особняк, окруженный каменными стенами. По гребню стены ходят стражники с факелами. Стены… Эх, за такими стенами и отсидеться можно. Грубая кладка, замазанные тщательно щели между камнями, ногу некуда поставить. Перед стенами насыпано мелкого речного песку, вроде бы как декоративного, а встанешь на него, так и сразу видно, что был тут кто-то. Ворота широченные, справа от них башня, с помостом, нависает над воротами.

Внутри рай просто. Всюду даже на мой пролетарский взгляд тщательно ухоженная зелень. Факелы и жаровни с открытым огнем, в них подкладывают дрова и какие-то специи, от костров по-разному пахнет. Где-то корицей, где-то чем-то терпким, но приятным. Между палочками «Г» выкопано озерце, обсаженное местными акациями, даже небольшой пляж сделан. Валяться на таком под солнышком одно удовольствие! Есть и пара беседок, но туда меня не повели, сразу в дом.

Над посыпанной все тем же мелким речным песочком дорожкой горели многочисленные факелы. Заросли акаций колыхались темными простынями, ничего за ними не видно. Лейтенант Лург и охрана остались у телеги, со мной отправились только моя свита. Да и какая свита? Ждан только, больше никого нельзя. Ну, и графинчики тоже, идут, скалятся, друг друга в бока подталкивают, гадость замышляют.

Виктор уже тут, на балу, его пригласили отдельно. Ну так и хорошо, хоть побольше тут моих людей будет. А вот для остальных приглашения… Извините-подвиньтесь. Это же не для всех кого попало бал, а в честь принца и все такое! Нечего тут чужим делать, на всех балов давать не напасешься.

Поклоны, шепоток встреченных придворных. Тут молодежь в основном, большей части лиц я не видел. По парку нервно переминаются с ноги на ногу охранники, лейтенант Лург тоже где-то там затерялся. Для охраны тоже отдельный стол, где-то в глубине двора, там горят факелы.

Факелы, факелы, всюду факелы… Я ощутил что-то, похожее на укол ревности. Ну где же мои керосиновые лампы-то, зря изобретал, что ли? Надо бы и тут продвинуть, а то что-то задержались в средневековье, да и прибыль не лишняя будет.

Вошли. Здоровенная зала, в углу играет унылую мелодию оркестр, придворные снуют по залу. Кто-то танцует, сходится-расходится, кто-то у столов, нажирается халявной едой. Вот и парочки вдоль стен. Все красивые, все в богатых одеждах. Снуют ловкие лакеи, разносят напитки. Танцуют молодые в основном, дети тоже есть, под присмотром нянек… Или как бы это так сказать? Дуэнья, да? Это когда старая дама присматривает за молодой. Вот, таких тоже есть, штуки три девочки мнутся под колоннами, под колкими взглядами старых бабок в строгих чепчиках.

Братья шли за мной, молчали, только пыхтели. Даже не перешептывались. И в карете были мирные. Вот что делает пара пинков в подходящее время.

В толпе мелькнули одежды жрецов. Серые рясы такие, с золотой оторочкой, похожей на греческий узор. Вот странно, а эти-то что тут забыли? В моем мире монахи балами не увлекались особо…

— Так, великолепно… И что же тут делать? — Спросил я.

— Счас Виктора найдем… Он тут где-то должен за своей увиваться. — Ждан огляделся.

— За кем? — Удивился я.

Ждан сделал вид, что меня не слышал.

— Сначала надо почтить вниманием хозяина бала, ведь это он тебя пригласил. А потом можно заниматься чем угодно, скучать не дадут…

В углу, на некотором возвышении от зала, располагалась группа взрослых мужчин. Туда-то и потащил меня Ждан, через толпу. Знакомых тут у него было — жуть! Каждый пять минут привет, привет, как дела, как твое ничего?

— Ваше Высочество, это почтенный Андрей, глава городских гильдий, купец. — Представил мне самого кряжистого мужика Ждан. И сразу же свалил подальше.

— Ваше Высочество. — Поклонился мне почтенный Андрей, мужик таких же почтенных лет.

Так, и что дальше? О чем общаться-то? Ждан куда-то срулил, чубайсики тоже по пути в толпе потерялись, я тут один, как перст… Да и свита почтенного Андрея делают вид, что ничего не происходит, разошлись подальше.

— Очень рад оказаться в этом райском уголке, почтенный Андрей. — Сказал я. — У вас очень мило и красиво. И озеро очень красивое. Трудно, наверное, такую красоту содержать?

— Спасибо, Ваше Высочество. — Степенный вообще такой дядька. Глава всех городских гильдий, насколько я помню, он следит за тем, чтобы гильдии вели себя хорошо и соблюдали коронный договор.

Вот и по договору, раз в год подарки да бал для принца отдельно, для королевы отдельно. Это королева придумала, последнее. Раньше только один бал давали, для принца, в его честь, в последнюю весну перед совершеннолетием. Теперь же каждый год изволите, да ещё и для королевы не забудьте, а то она чувствует себя оскорбленной…

Меж тем почтенный Андрей рассказывал, что с озером-то не очень сложно, но вот вода постоянно в подвалах стоит, приходится хорошо конопатить щели дегтем и паклей. Одно хорошо, что постройка старая, и стены надо лишь чуть паклей забивать, да ещё и воду вычерпывать. Но рабы справляются…

— Довольно все необычно тут. — Покрутил я головой. И в самом деле, тут страна-то такая, что сначала ожидаешь увидеть пир горой, длинные столы, слуги едой обносят, а тут фуршет какой-то. Все стоят, беседуют, если хотят, то к столам за едой. Стульев что-то не видать.

— Мы старались дать такой же бал, как и в столице Империи. Племянник мой постарался. По балам только да по пирам, ветер в голове, за дело взяться не желает, не то что Ваше Высочество…

— Дело? Какое же у меня дело? — Удивился я.

— Как же? Слухами весь город полон…

— Какими такими слухами?

Почтенный Андрей замялся, но я требовательно глядел на него.

— Железное кресало, лампы Алладина… По слухам, имперские дворяне закупили себе по три штуки каждый, а больше пока что не покупают, но только потому, что их делать не успевают. После ж того, как в королевском замке повесили и в Королевском университете, так вообще началось… Мастеру Виктору за секрет замков граф Лиордан предлагал большие деньги. По слухам, три по десять раз по сто золотых. И посол мурашей тоже побывал. Большой успех иметь будут. Я два десятка замков закупил, лампы и железные кресала, как только шторма кончатся, так повезу… Ваше Высочество, вот хотел предложить…

— Да-да?

— Слухами полнится, что есть у вас такое общество, которое вы назвали «кооператив Весна». — Последние слова почтенный Андрей произнес на русском.

Ну да, есть такое. А как же я ещё назову-то? Кооператив он и есть кооператив. А название, ну да пусть такое будет.

— А что слова сии означают?

— Ну… — Я задумался. Намекает али нет? Ладно, сочтем, что намекает. — Почтенный Андрей, это намекает на то, что любой человек, честный и правильный, за которого готовы поручиться, может вступить в это общество, дать денег на его развитие и потом получать прибыль деньгами либо товарами. Главой общества назначен Ждан… Знаете ли вы его?

— Ждан, сын почтенного Рахата? Конечно же знаю. — Лицо Андрея разгладилось. — Так он Ваш управляющий?

— Нет, он не мой управляющий. Он управляющий общества, вопросы лучше ему задавать. А что же хотел предложить ты, почтенный Андрей?

— У меня есть пять кораблей, Ваше Высочество. Крепкие корабли, смелая команда. И мой старший сын, Курт, капитан этой эскадры. Если подгадать со штормами, то через неделю будем в Империи. Или через две недели в муравьином королевстве. Если бы взять на борт сотню ламп и железных кресал, то, думаю, в Империи найдутся люди, которые будут платить за них золотом…

— Интересное предложение. Так ты, почтенный Андрей, хочешь войти в долю? — Снова русский, сорвался. Но почтенный Андрей понял.

— Да, хотелось бы мне поступить именно так, Ваше Высочество.

— Такие дела я не решаю. — Покачал я головой. — Все отдано Ждану.

— Как, вообще все? — Купец глянул на меня с некоторым обалдением.

— Ну, в разумных пределах. Но глава общества все равно Ждан. Он решает, кого принимать. Я уж так решил, не дело же будет, если ко… Особа королевской крови будет менять свое слово, как… Варежки, да? Так совсем не дело будет.

— Вы совершенно правы, Ваше Высочество. — Мастер Андрей чуть поклонился.

— Ваше Высочество! — Возник Виктор со статной и высокой девушкой под ручку. Худенькая, темненькая и востроглазая. — Позвольте, это маркиза Нина.

— Очень рада знакомству, Ваше Высочество. — Сказала маркиза Нина, приседая в реверансе.

— Я тоже очень рад знакомству, маркиза. — Улыбнулся я. Что ещё добавить? Виктор на свою даму сморит как на хрустальную вазу, а вот дама-то его слишком уж востроглазая, на все стороны посматривает, и видно скучает. Уж не знаю, как же она развлекаться думает, но не думаю, что Виктору это понравится. Видал я уже таких. Точно как наша Наташка из института… Ничего хорошего.

А Виктор-то приоделся, обычной своей повседневной одежкой пренебрег, на плечах короткий плащ, колет, серые лосины, алые бархатные сапоги с декоративными шпорами. На груди золотая цепь с гербом рода, прямоугольный щит с острием вниз, ну такой, на обобщающую скобку похожий в математических уравнениях. На нем соболь и меч, несколько каллиграфических знаков. Все золотом, все золотом. А как же, это же его дворянский герб. Хоть он и не старший сын, но все равно, титул рыцаря-то у него уже есть. Есть повод гордиться.

В зале дзиькнуло, я заметил какое-то странное оживление. Люди раздались в стороны, а потом стали собираться в кольцо. Стих гомон голосов, танцующие пары тоже перестали двигаться, замерли.

В центре круга двое. Виктор, побледневший, прямой, как палка. И напротив него ещё один хмырь, ничем не ниже и не тоньше, но в разы более спокойный, медленно вытирает разбитые в кровь губы шелковым платком.

Чем-то мне этот хмырь рыцаря Алора напомнил. Что-то в нем такое есть, боевое, не мирное. Руки мускулистые, бедра тоже, сапоги удобные… Кстати, вот интересно. Тут большей частью все в атласных сапожках, бархатных ботиночках, и лишь немногие в грубых боевых сапогах, стоптанных, но удобных. Я вот тоже не захотел атласные одевать, натирают они практически сразу. А эти что? Они что, выпендриться не хотят? Вот Виктор, он разве не хочет повыпендриваться перед той же Ниной? И тоже в каких-то алых бархотках на ногах.

Ах ты да что же тебя чтобы так и не так!

Это же дуэль!

— Почтенный Андрей, остановите их!

— Это не в моих силах, Ваше Высочество! — Ответил Андрей обеспокоенно. И тут же добавил. — Это можете сделать Вы. Пристыдите их, что же такое?

Я решительно двинулся к застывшим друг напротив друга бойцам.

И успел как раз к заключительным словам:

— …сей же момент. Доставай свой меч, барон.

— Эй, а ну, что тут происходит? — Я протолкался сквозь толпу. Почтенные дворяне и прочие личности шипели, корчили морды, но толкаться в ответ не решались. — Виктор, что тут происходит?

— Дуэль, Ваше Высочество. — Ровным голосом сказал Виктор. Он машинально подтягивал роскошный пояс, а правая рука его тискала меч.

Вот те раз. И что теперь делать? Я ощутил себя глупо, просто не представлял, что же делать, как поступать. В голове почему-то упорно крутились Пушкин и Дантес, и что поединщики должны быть в равных условиях. Ещё пистолеты были. Дуэльные пистолеты, пара.

Хотя тут мечи.

— По какому поводу? — Я вдруг натолкнулся глазами на Нину. Та стояла в сторонке, не на первых рядах, и делано-равнодушно следила за происходящим. Ну вот, понятно, дальше можно не объяснять.

— Так по какому поводу?

Виктор молчал, только тяжело дышал. Его противник молча сверлил Виктора взглядом, руки опущены вдоль пояса. Меч у него как у рыцаря Алора, будь он неладен, тоже весь вытертый от частого использования… Эх беда. Виктору не простой противник попался, хоть его и ровесник. Виктор-то все больше тренируется, а вот этот и посражаться где-то успел. Кстати, а где у нас сейчас войны-то ведут? Неужели наемник? Не похож вроде бы.

Кстати, а что это Виктор молчит-то?

— Виктор!

— Ваше Высочество. — Через губу сказал противник, обозначив поклон. — Уважаемый Виктор вызвал меня.

Я прошил его злым взглядом. Тебя спросить забыли.

— Виктор! — Громче сказал я. Не нравилась мне эта дуэль.

— Спрячешься за принца? — Громко, на публику, сказал противник Виктора. — Думаешь, он всегда тебе будет сопли вытирать? Ой-ой-ой, цыпленочек…

Виктор рванул меч из ножен, но моя рука оказалась раньше. А потом и вторая. Я с силой надавил вниз, не давая Виктору вытащить меч. Если меч вынул, то, считай, дуэль уже началась. А вот этот хмырь спокойно стоит, оружие не достает…

— Ты что дуришь? — Зашипел я в лицо Виктору.

— Цыпа-цыпа-цыпа… — Подразнил соперник.

— Ваше Высочество. Не встревайте. Это дело двоих… — Сказал Виктор. Лицо его окаменело, а мышцы превратились в сталь. Не знаю, как я сумел удержать его руку.

— Цып-цп-цп цыпленочек, иди я тебе сейчас зерна насыплю…

Соли себе на хвост насыпь! Ну откуда же ты взялся на нашу голову?

— Так куда ты рвешься? — Как мог спокойнее сказал я. — Сделай все спокойно. Что будет-то? Дуэль? Как? Когда?

— Прямо сейчас. — Лицо Виктора разгладилось чуть. — Прямо сейчас. Я не могу…

— Тебя убьют. — Сказал я. — Вить, ты не видишь? Это подстроено, он боец тебя получше…

— Это вряд ли. — Краем губ улыбнулся мне Виктор. — Ваше Высочество, не стоит обо мне беспокоиться…

— Стоит. Я буду твой… Секундант.

Опа, а такое-то слово в этом языке есть. Есть-есть! А если есть слово, то и человек тоже есть, как минимум. А то странно бы получилось, попа есть, а слова нету.

— Ждан…

— Не Ждан. Давай, сымай сапоги.

— Что?

Я провел ногой по полу. Мои сапоги громко скрипнули, оставили на полировке большой серый след. Виктор непонимающе поглядел на меня.

— Цыпа, ты уснул? Доставай свою палку… Или ты её уже себе в задницу сунул?

— Что у тебя за манеры? — Повернулся я к сопернику. Тот смешался, хотел что-то сказать, но прикусил язык в последний момент. Ну да, с принцем-то тут не очень считаются, но прямое оскорбление Его Высочества может выйти боком. Или через горло, с вершиной кола. Или веревкой на шее.

— И где твой секундант?

— Я тут, Ваше Высочество. — Из толпы вынырнул какой-то странный типчик, скользкий, мелкий, толстый. Без оружия, но разодетый пышно. — Я, барон По, буду секундантом…

— Хватит уже слов! Цыпленок, ты готов?

Виктор как раз содрал второй сапог, переступил ногами на скользком полу. Нда, отполирован пол хорошо, тут поскользнуться как нечего делать.

— О, цыпленок снял ножки…

— Что это за человек? — Вслух спросил я.

Мастер Андрей протолкался ко мне.

— Это барон Манук, Ваше Высочество. Его владения около Морского герцогства. Что тут происходит, Ваше Высочество? Виктор?

— Сам бы хотел узнать. Вот эти двое решили срочно выяснить отношения.

— Уважаемые, сад к вашим… — Начал было говорить почтенный Андрей, но барон Манук взвизгнул, как резаный.

— Тут и сейчас!

Во, что это ты занервничал-то так?

За моей спиной возник Ждан, зло посмотрел на барона. Потом поглядел на почтенного Андрея, а тот только головой покачал. Ждан кинул взор вниз, потом вверх.

— Вик, у тебя уже есть секундант?

— Да. — Ответил Виктор. И показал на меня.

— Во дела. — Ответил Ждан. — О, барон По! Давно не виделись.

Танцующие подались, освобождая круг. Слуги уже тащили здоровенные столы, Ждан подобрался ко мне поближе, прошептал:

— Обойди круг, должно быть пятьдесят шагов. Вот, гляди, барон, порождение его поиме… Получи, вот он обходит, давай! И посмотри, чтобы у барона лишнего оружия не было, можно только меч и кинжал, погляди, чтобы не были отравлены… Действуй, Седдик, не стой столбом!

Столы положили на ребро столешницы, сделали круг как раз в пятьдесят шагов. За столами сгрудились люди, кое-где видно и слуг. Даже оркестр замолк. Все собрались посмотреть.

Подошел к барону Мануку, тот достал меч, протянул плашмя. Да кто его знает, лезвие и лезвие. Никаких посторонних вещей на нем нету, царапин тоже нету. Меч хороший, рохнийский, в металл можно как в зеркало смотреться, до того затерт.

На всякий случай подышал на лезвие, посмотрел. Облачко пара быстро исчезло с отполированного металла. Вроде бы ничего больше не выступило на нем, следов яда нету. А заточка — так откуда я знаю, хороша или нет?

— Чисто. — Сказал я в толпу.

Барон По тем временем отошел за сдвинутые столы.

Вернув меч Мануку, я последовал его примеру, протиснулся между Жданом и Андреем.

— …в доме, почтенный Андрей? — Тихо спросил Ждан.

— Я не всегда могу выбирать гостей, Ждан. — Так же тихо ответил почтенный Андрей. И посмотрел куда-то напротив. — Будь моя воля, и этой вертихвостки бы тут не…

Оба замолчали, когда я подошел ближе.

— Ты должен дать команду к началу боя. — Сказал мне Ждан.

— Да… — Я повернулся. Виктор уже готов, стоит с мечом, направленным вниз, босой. Его соперник тоже занял такую же стойку. Лица у обоих спокойные. Показалось ли мне или нет, но на лице барона Манука какая-то неуверенность наблюдается? Нет, наверное, показалось… Я просто хочу надеяться на лучшее.

В толпе быстрое шевеление, кто-то пробивался поближе. Кто бы это мог быть, в количестве шести человек, а?

— Ваше Высочество! — Несчастно воскликнул лейтенант Лург. Охрана за его спиной попихивала зрителей, пробивая дорогу.

— Да, я самый. — Сварливо ответил я. — Лейтенант, ну где тебя носит-то, а?

На минуту возникло искушение приказать охране скрутить барона и выкинуть вон, но я быстро опомнился. Это же дуэль, это дело чести. Прежде всего на меня может обидеться Виктор. Двое дерутся, третий не мешай!

Но его же убьют!

Совесть, без тебя знаю, рот закрой.

— Ваше Высочество!

— Ладно, не важно! Тут один мой знакомый дуэль устроил. Так вот, сделай-ка ты так. Пусть твои солдаты все проверят и присмотрят за порядком.

— Да, Ваше Высочество.

— Вот и ладно. Никто же не возражает, чтобы место дуэли охраняла личная королевская охрана принца?

Наемники быстро обошли по кругу, подравняли столы, толкнули подальше парочку совсем уж озверевших зрителей.

Виктор ждал. Его противник тоже молчал, барон По не подавал признаков жизни, весь превратился во внимание, в одну такую статую толстой принюхивающейся крысы. Даже глазами не двигал.

— Седдик! — Толкнул меня в плечо Ждан. Тихонько толкнул, так, чтобы никто не увидел. — Ты должен дать сигнал начала! Лейтенант тоже на меня поглядел выжидающе, наемники уже все встали по углам, глядели внутри.

— Начинайте! — Во все горло крикнул я.

Джинь!

Сразу же сказали мечи. Виктор отбросил в сторону меч барона Манука, отошел чуть назад, барон двинулся за ним, ткнул, Виктор ещё раз отпарировал, сыграл ногами, оказываясь сбоку, и рубанул сам, целя в середину груди, и контролируя своим клинком вражеский меч, совсем так, как сержант показывал.

Со скрежетом мечи разошлись, а соперники снова замерли друг напротив друга.

Белая рубашка барона порвана, под ней кольчуга, вдавлена в тело. Это просто синяк, а вот на бицепсе порез обильно кровоточит, рукав в мгновение стал мокрым от крови.

Наши побеждают!

В толпе ахнули, пронеся шепоток. Я поймал взглядом графиню Нину, та глубоко дышала, а лицо её раскраснелось от волнения. И не поймешь, то ли за Виктора беспокоится, то ли просто нравится ей, когда крови много.

— Вы удовлетворены, уважаемый? — Громко спросил барон По. Опять же, на публику спросил.

Я понял, что рано радовался. Если Виктор сейчас скажет «нет», то его просто… Убьют его. Мотивируя это тем, что Виктор-де сам хотел, ему предлагали закончить дело миром…

— Нет! — Глухо сказал Виктор.

За что удостоился презрительного взгляда барона.

И тут началось.

Барон Манук прыгнул вперед.

Два шага, вот он около Виктора, тот двигается назад, пытается парировать, ещё шаг и он влетит спиной прямо в столешницу. Ещё раз скрежетнули мечи, Виктор согнулся, отлетел назад, не раненый, просто попало ему сапогом. Барон действовал ногами как Ван Дамм, чуть пузо заметил, и сразу туда пинок, пока мечи заняты.

Ещё раз скрежет, на этот раз Виктор пытается провести прием, да не получается, вывернуться он успевает в последний момент, играет ногами, перемещается по кругу, оставляя барона в центре. Барон в безвыходном положении, стоит ему сократить дистанцию, как Виктор сразу же её рвет.

— Да что же он делает! — Ждан сжал кулаки. — Вик, Вик, давай!

— Молчи! — На этот раз я ткнул Ждана кулаком под ребра. — Не отвлекай его!

Ждан меня послушался.

— Вииииктор! — Маркиза Нина с другой стороны улыбнулась во все тридцать два зуба и помахала белым платочком.

Виктор отвлекся, и это едва не стоило ему жизни. Барон рванул вперед как экскаватор, в три шага, широко размахнулся, намереваясь снести Виктору голову, на среднем шаге пошатнулся, пытаясь удержать равновесие, но уже не успел. Виктор снова разорвал дистанцию, оказался сбоку — за спиной от барона и резко махнул своим мечом в направлении спина-грудь, вскрыв барону подмышку.

Хлынула дымящаяся кровь, барон свалился на пол, и мелко затрясся, суча ногами.

Поскользнулся, сука. Так тебе и надо.

Запахло дерьмом и кровью. Лицо барона белело с каждой минутой, слуги в момент очистили проход, кто-то выкликнул лекаря. Барона уложили на стол, руки и ноги держали, к ране прижали скатерть. Но бесполезно, скатерть с каждой минутой пропитывалась кровью все больше и больше.

— Пропустите! Пропустите! Я лекарь!

Мастер Клоту. Ну, теперь-то точно все будет хорошо. Сейчас он этого гаврика перевяжет, и тот спокойно отойдет в здешний мир иной, в Светлые чертоги. Да и в зале кому-то дурно стало, вот как платочки-то прижимают некоторые дамы к изящным носикам… Ну прям счас в обморок грохнутся.

А сам победитель вот тут уже, рядом.

— Вик, Вик, ты зачем в это ввязался? — Ждан железной рукой протащил Виктора поближе к себе. — Ты что?

— Отстань. — Виктор махнул рукой. — Слушай… Отстань, а!

— Большой жирный бойцовый петух ты, вот кто! — Сказал Ждан. Я едва не поперхнулся. Как говориться, в кругах, к коим близок, но не отношусь, слово «петух» является весьма оскорбительным и попрошу в моем направлении его не употреблять.[88]

— Виктор, ты хоть понимаешь, что тебе повезло? — Против своей воли сказал я.

— Что?

— Ты хоть понимаешь, что тебе повезло-то? Не поскользнись этот хмырь, то твоя голова торчала б во-он на том блюде. Под перцем. Порождение задери, Виктор! Ну какого ты в это… — Я снизил обороты. Мне сейчас хотелось наговорить очень много всего, разного и нехорошего. И Виктор тем словам точно рад не будет, ой как не будет… Да и что толку, если уже все свершилось.

— Понимаю. — Так же хмуро отозвался Виктор.

— Ну вот все дела… — Только и развел руками Ждан. — Вы чего с ним зацепились?

— Он оскорбил графиню Нину…

Все с тобой понятно. А еще графиня Нина не ходила сегодня на лекции, потому что сильно устала, и не дашь ли ты ей их переписать? Ой, ну знаешь, еще она в них ничего не понимает, такой сложный предмет, а препод зверь настоящий, так может, решишь вот эту парочку задач… Только для меня?

Везет, выходит, Наташкиному аспиранту, что не в Средние века живет… А то срубили б ему буйну голову.

Слуги меж тем растащили столы, затерли кровавые пятна, музыканты вернулись к оркестру и снова грянула заунывная музыка. Кто-то набрался смелости и пригласил даму на танец, кто-то еще что-то, и скоро по тому месту, где только что сражались двое, сходились и расходились пары.

— Часто такое бывает, почтенный Андрей? — Спросил я, глядя на Виктора, который в углу натягивал сапоги. Правый влез хорошо, а вот левый все никак. Виктор глупо улыбался. Ждан ему что-то такое выговаривал, да Виктору все равно было, он глядел на маркизу Нину. А та оказалась рядом, крутилась то тем боком, то этим, раздавала комплименты и всем, оказавшимся вокруг. Вот видите какая я хорошая, за меня уже и дуэли бывают. А за вас уже были?

Товарки бросали на неё завистливые взгляды. Некоторые подходили поздравить Виктора, похлопать по плечу. Руку ему сразу почти что Ждан перевязал, и теперь у Виктора на плече красовалась такая мужественная повязка.

— Что вы, Ваше Высочество, за последний год в моем поместье первый случай. — Ответил мне почтенный Андрей.

Ого, за последний год, говоришь. А балы дают раз в год. Значит, и на прошлом бале кого-то подкололи. Интересно, что скажет королева?

А вообще, как часто-то тут дуэли бывают?

— Ваше Высочество, позвольте пригласить вас на танец?

— Что? — Опешил я. Передо мной стояла девочка, примерно моих лет, в светлом бальном платье с рюшечками. Светленькая, синеглазая и скорее худая, чем стройная.

— Конечно же. — Против своей воли ответил я. Почтенный Андрей мне улыбнулся. И девочке тоже улыбнулся.

Ну, вот сейчас поглядим, как же те самые «па, Ваше Высочество» делать. Вот как раз посмотрим.

Девушка взяла меня за руку и мы встали в строй танцующих. Разошлись… Сошлись. Разошлись… Сошлись. Па, зараза тебя возьми, па… Тщательнее и приятнее. Никогда бы не потратил свое время на обучение столь бесполезному времяпрепровождению, как танцы. Вот умение врагов крушить кулаками, ногами и резать на части противников острыми предметами — так всегда пожалуйста, а танцы… Но деваться некуда, надо шагать под такт музыки и делать то, что и мои соседи. Вроде бы получается пока неплохо.

— Как твое имя, уважаемая? — Спросил я. Вроде бы цепь дворянская не висит, но кто знает, кто она на самом-то деле?

— Леди Ивина, Ваше Высочество. Из Рохни. А вы наследный принц Седдик?

— Да, это я. Леди Ивина, а почему же вы меня решили пригласить на танец?

— Я никогда не видела настоящего принца! — По детски призналась леди Ивина. Лет-то тебе сколько, леди, а? Пятнадцать-то хоть есть?

— Ну, даже не знаю что сказать! Нашла на что смотреть. — Я ей улыбнулся. — Такой же как и все — две руки, две ноги, две… Тьфу, то есть одна конечно голова. Разве что в большом замке живу.

— Замок? У нас у короля большой замок, я там заблудилась однажды. А мама сильно плакала, когда меня нашла. И потом мы переехали в Империю. Вот там замки… А ваш замок очень маленький.

— Да мне тоже не нравится, холодно там слишком. А что ты тут делаешь, леди Ивина?

— Приехала поступать в Королевский университет. Говорят, что это наиболее приличное учебное заведение для дворян. Тетушка в столицу не пустила, а так хочется…

— А что в столице?

— Как что? Это же столица Империи. Там балы каждый день. Фейерверки. А позапрошлой зимой построили целый ледяной дворец, мы там с горки катались. А еще есть …

— Что? — Не понял я слова.

— Ну, это такое место, где держат разных редких зверей.

Зоопарк, понятно.

— Там есть даже настоящий ящер с юга, правда, маленький, но стра-а-а-ашный…

Снова разошлись, снова сошлись. Леди Ивина болтала без умолку, устремив свои синие глаза куда-то над моим плечом.

Танец наконец-то кончился. Я вернул леди Ивину на место, где взял. Почтенный Андрей куда-то запропастился, оставив зал а откуп молодежи. Ждана и Виктора не видно, маркиза Нина тоже куда-то подевалась. Еще побродил по залу, принимая поклоны от придворных. Виктор куда-то делся, а у меня все же были к нему несколько приятных слов. Ой, ну не нравилось мне поведение Виктора. И дама его сердца мне не нравилась очень. Как бы не втравила она его во что-то ещё более тухлое, чем то, что только недавно было.

Дворяне мне кланялись, расступались.

Подошел к столу, поглядел на ассортимент. Все те же метровые пироги, вино, фрукты… Во, яблоки. Как раз мне одно подойдет.

Больше никто танцевать не лез и в компанию тоже не напрашивался. Блин, да что же за дела-то такие, а? Хоть бы охрану мне оставили, тот же лейтенант Лург сидит за воротами зала и в ус не дует. Если б не дуэль, то так бы там и сидел дальше. Я в книжках читал, что принца всегда сопровождают пара гвардейцев…

Хотя, какие тут на фиг гвардейцы? Все же свои, все же дети. Вот по стенам тоже стража стоит, бдит. Не наемники, местные.

Глава 59

Да я волшебник, маг и отшельник

Тяжек мой путь

Ария

Очередной прием.

Я снова скучаю, гляжу в потолок, считаю мух. Сейчас закончится все это, меня уже на улице карета ждет, можно будет к мастеру Виктору поехать, узнать, как там дела.

— Суд? — Я против воли заинтересовался происходящим. Что еще за суд такой, кого судить будем?

Двери распахнулись, и в зал спиной вперед вошли стражники, что-то вытягивая на цепях. Цепи длинные, метра три длинной, и золотые…Нет, золоченые скорее, золотые-т такие провисли б до пола… Не говоря уж о том, что подданные королевы давно бы их приватизировали. Это ж не лампы Аладдина, пропажу которых сразу видно. На одно-два звена меньше стало, никто и не заметит.

Вот так, пятясь, втащили стражники в залу изможденного человека. В рваном рубище, в каналах, от которых и тянулись золотые цепи к стражникам. Не такой чтобы страшный-то… Но вот почему такая тишина в зале, почему народ вот так по стенкам размазался и делает вид, что ничего особенного не происходит?

Подсудимый поднял глаза, обвел зал.

— Обвиняется в колдовстве! — Завопил герольд.

Ого, это уже интересно. Кто-то знакомый, нет? Что-то есть в этом лице знакомое, где-то я этого человека уже видел… Почтенный Андрей!

Я подпрыгнул на своем троне.

Нет, не очень похож. Но что-то такое в нем есть, что-то такое точно есть. Почтенный Андрей старше, раза в два. А с него если убрать вот эти шрамы, черноту и кровь засохшую, то…

— Курт, старший сын главы городских гильдий, Андрея! Обвиняется в творении запретного колдовства!

Курт стоял, пошатывался. Стражники, натягивающие цепи в разные стороны, не давали ему упасть.

— Имущество конфискуется в казну.

Я про себя сказал матом. Нашли колдуна, первого же богатого человека, и обчистили ему карманы. Вот и все расследование преступлений. Хорошо работают же, твари, ой как хорошо! Недаром у графа Лурга уже пузо от золота висеть ниже члена будет.

Да и я сам-то хорош.

Ну так что же такое-то тут творится? Почему у меня все мои действия делаются вот так, вот через такую задницу? Почему от каждого моего прыжка в сторону гибнут не самые плохие люди, и гибнут так страшно?

Да будьте вы неладны.

Привели каких-то людей, до состояния теней запытанных. В зале густо пахло духами, перебивали запах нечистот и крови. Люди-тени подтвердили, что вот этот тип как раз творил колдовство черное, страшное, видели его на дороге на той, где побили верных слуг короны. Видели, что он лепил фигурки из грязи и всё такое, а ещё нашли у него в комнате талисман… Черный, из каменой лозы плетеный обруч, втрое.

— Вот же ужас! — Сказала королева, обводя святой круг. — Темнобожники!

— Темнобожники, темнобожники! — Прошелестело по залу с придворными.

Крестьян выкинули за порог. Уже к вечеру я увидел их всех на кольях в парке. С Куртом тоже не задержались, задали пару вопросов, на которые он что-то промычал.

Осудили быстро, королева всплакнула, что вот-де отпрыск такой семьи хорошей, храмовник с толстой рясой простил осужденного от имени богов, генерал Ипоку поправил щеки под золотым шлемом, шмыг-шмыг, и в костер. Никому и слова толком сказать не дали, На центральной площади, немедленно. Подняли и уволокли обратно, наемники злобно ухмылялись при этом.

Досидел до конца приема как на иголках.

Лишь бы никто не наделал глупостей. Лишь бы не было попытки его отбить… Да что за гадство я такое думаю? Человек ради меня пострадал, а я тут решаю, как бы все это на тормозах спустить, чтобы самому не подставиться.

Не закончилось все это на крестьянах, не закончилось и не будет кончаться. Королевские следователи, не знаю как они там называются, свое дело знают туго. Было происшествие, нашли человека побогаче, который рядом был, почистили ему карманы и на костер отправили. А что, мертвые не потеют! И проблем не имеют. А то еще придет потом за справедливостью, как тот рыцарь, еще давно… Который свое поместье назад требовал.

— Ваше Высочество. — Это Виктор.

— Ну да, что такое? — Я с облегчением оторвался от этих бесконечных «па». Достал меня уже местный Борюсик, достал хуже некуда. Ну не любит принц танцевать, так что его мучить-то?

— Ваше Высочество, вы отвлекаетесь! — Сразу же проблеял.

— Перерыв. — Устало объяснил я. — Через некоторое время начнем. Учитель, мы пропустили обеденное время.

— Вы плохо занимались, Ваше Высочество! — Возник голубой козлик. — Королева приказала мне…

— Королева-то далеко, а я рядом. — Ответил я, равнодушно поглядев на учителя танцев. Не понимаешь по-хорошему, так я и по-другому умею. — Уважаемый, в вашем возрасте опасно гулять около Затерянного города.

— Что? — Козлик сбился. — Я там никогда…

— Ты там пропадешь и никто косточек твоих не найдет.

Виктор понял меня, погладил рукоять меча, мечтательно поглядел на старичка. Учитель танцев понял, побледнел, сделал вид, что он тут ни при чем.

Ну вот, у меня теперь есть новый враг. Да и гори оно все пропадом! Мне что, теперь на каждый чих «здрасьте» говорить? Хотя… К чему мне лишние враги? У меня тут их и так много.

— Уважаемый, мы же не навсегда. — Я сделал самое вежливое лицо. — Просто мне тоже нужен отдых… Я понимаю всю важность наших занятий. Но буквально на несколько минут? На оплате это никак не отразится.

— Конечно-конечно! — Заюлил старикашка.

Ну вот, добрым словом и пистолетом всегда можно сделать больше, чем только пистолетом.

Отошли с Виктором в комнату, учитель танцев попался в руки Росинанта, тот повел его пообедать. Мол принц-то понятно за что сегодня без обеда, а уважаемый господин не желает ли печень индейки?

— Что такое? — Спросил я в лоб, когда мы с Виктором остались одни.

— Степняки подступили к границам королевства. Большая Орда. Требуют переговоров. Их посольство пропустили, завтра будут тут.

— Вот это да. И что они хотят?

— Свои земли обратно, конечно же. — Удивился Виктор. — Чего они ещё желать могут? В посольстве один хан и полста воинов.

— А в большой орде сколько?

— Да кто ж их посчитает… Там у них каждый воин. Женщины, дети даже. Родовое кочевье должно выставить не меньше двух десятков рук воинов. Таких кочевий в роду три-четыре десятка, бывает и больше. А всего в Предвечной девять родов.

— Ско-о-о-о-о-лько? — Протянул я. — И что, они все к нам в гости?

— Нет, конечно. — Виктор нахмурился, что-то подсчитывая в уме. — Десять раз по десять сотен.

Десять умножить на десять умножить на сто. Итого десять тысяч степняков.

Упорные и умелые воины. Каждый ведет с собой заводного коня, запас еды на неделю. Вооружение как и у нас на Земле, лук с запасом стрел, пика, меч. Все в кольчугах, кони обучены дальним переходам. Могут так накрячить, что и на побережье крякнут.

И гранаты тут как-то не очень помогут. Степняки, как я понимаю, строем не воюют, пока ещё до них гранату добросишь, стрелы из себя задолбаешься выковыривать. Ну да, быстрый конь город взять не поможет, да что за радость, если выйдешь из города, а на месте полей пепелище и конский навоз? Кто не помрет на пиках и под стрелами, тот помрет с голоду в следующий год.

Офигенная альтернатива.

Пулемет нужен, однако. Или легкие пушки с картечью. Ка-ак дать по центру атакующей орды, а потом добить…

Размечтался, однако. Ты сначала сам себе жизнь сохрани, а уж потом будешь кочевников пушками пугать.

— И что все это значит?

— Вот я сам бы хотел знать. — Вздохнул Виктор. — Наверное, попробуем откупиться, как и в прошлый раз…

Даже мне эта идея не показалась хорошей. Один раз откупишься, потом не открутишься…

— И сколько раз уже откупались-то?

— Я знаю про два раза. Первый раз ещё при короле, тогда храмовники договорились с ханами, второй раз лет пять назад, через кого договаривались, не знаю. Вроде бы как через графа Урия.

— Много отдали?

— Ходят слухи, что семь возов с золотом ушло.

— Знаешь, что бы я сделал на месте кочевников? — Вдруг спросил Виктора я. Совершенно неожиданно для себя спросил, просто в голову пришло.

— Что? — Виктор такого вопроса не ожидал.

— Взял бы денег. А потом все равно атаковал. Если уж такими деньгами откупаются, то сколько у них ещё припрятано?

— Барон Седдик говорит так же. — Согласился Виктор. — Да только вот королева думает иначе.

Конечно, что же ей ещё думать? Сколько там в отряде Каллуфа, две тысячи? А кочевников десять. Замнут, замнут они этот заслон! Это при условии, что наемники встанут как один, и, не щадя живота своего, будут помирать во имя спокойной жизни королевы Мор Шеен и графиньей банды. А потом конная лава разобьется на десятки отрядов и разорит тут все. Как набеги Бату-хана на Русь. Ничего не останется.

Посидим мы за стенами, посидим, а как выйдем — то крестьян не найдем. Где еду-продукты брать, с кого денег трясти и три шкуры драть? С купцов придется, а не думаю, что они будут согласны. У одного мастера Андрея охраны человек сто, просто так его не выковыряешь из дома. А остальные купчины-то? Тут, в Верхнем городе, много их.

Эх, ну за что мне ещё и эти проблемы-то?

И в мире моем не все ладно было.

Вячеслав Брониславович, еврей старый, таки купил у меня кубок и все остальное. Оплатил вечнозелеными, при мне его охранник принес простой целлофановый пакет с красной надписью «Marlboro». Развернули, там рядком к рядку лежали пачки зеленых американских денег, лучшей валюты в современной России.

Пересчитал, все оказалось на месте. Как и просил, сотенные купюры, одна к одной.

— Очень хорошо, очень… — Вячеслав Брониславович ворковал над кубком, поворачивая его то так, то эдак. — Не новодел, видно… Очень хорошо. Молодой человек, а что у вас есть ещё?

— Ну, блюда золотые есть, несколько штук… — Я врал вдохновенно, тут я больше показываться не собирался. — Есть даже подсвечник золотой. Есть монеты, но я не знаю, какие именно.

— Откуда все это? — Вдруг спросил Вячеслав Брониславович.

— От бабушки наследство. — Улыбнулся я колко. Чезетта за поясом приятно холодила кожу через рубашку, а постоянные тренировки в тире придавали уверенности в себе.

— Молодой человек, у меня есть к вам небольшое предложение. — Вдруг подобрался Вячеслав Брониславович. — Если это то, что я думаю… А думаю я, вы нашли ухоронку. Времен Второй мировой или даже гражданской войны.

— А чем вам не нравится бабушкино наследство?

— Молодой человек, я не первый день в этом бизнесе. — Отечески улыбнулся мне Вячеслав Брониславович. — И могу отличить, где и как хранились вещи.

Ага, что ж это ты такое отличить смог? Кубок я дома мыл, сначала кефиром залил, а потом ещё и «Тайдом» отскоблил, по нему ничего не поймешь толком. Так же и с остальным золотом.

— Понимаете, изделия художественные стоят дороже золота по весу. И небрежная эксплуатация их… Зачем же вы кубок стирали? Вот, внутри царапины. Я же вижу. Вы же взрослый человек, вы учились в школе, неужели вы не слышали о выкупе Атауальпы? Испанские конквистадоры захватили в плен принца инков Атауальпу. В обмен на свободу пленный испанцами Атауальпа пообещал наполнить то помещение, где он находился в заключении, золотом, а соседнее, поменьше — серебром, но дважды. Три месяца инки свозили драгоценные изделия, а испанцы переплавляли все в слитки, чтобы вошло больше. Так погибли многие бесценные произведения искусства! Не уподобляйтесь варварам. Наш с вами маленький бизнес — это одно, а сокровищница мировой культуры — это другое!

Ага. А если ещё и вспомнить, что потом с Великим Инкой стало, так вообще…[89]

Вячеслав Брониславович рассказал ещё про культурное наследие, про людей, которые оценят, и про все такое. А я слушал его, кивал, делал восторженное лицо, в нужных местах ахал. Ну как всегда.

А в голове крутились мысли. Вот по привычке уже срабатывали, лицо одно, а мысли в голове совершенно другие.

Нет, зря я сюда пришел, ой сильно зря. Денег-то мне, конечно, дадут. Но вот выйти отсюда без гарантии того, что я приду ещё раз… Сложновато будет. Без стрельбы. Да и со стрельбой-то не уверен. Вон какие быки подобрались.

Вячеслав Брониславович меж тем отсчитывал денег, проверял каждую банкноту в ультрафиолетовом светильнике, а потом аккуратно клал на стол. Получилось десять стопок, десять тысяч долларов.

Ого. Голова как-то отказывалась принимать эту сумму. Десять тысяч долларов для нищего студента, который спит за деньги… То есть охранником подрабатывает. Это много или мало? На эти деньги можно жить.

А если найти честного торговца, то какова будет сумма? Тысяч пятнадцать, а то и двадцать?

Короче, я впервые держал в руках настоящие, нормальные деньги. Теперь на них надо бы хорошо устроиться. Для начала часть разменять в рубли, а ещё часть… Купить? Что? Вроде бы пока что ничего такого серьезного нету. Одежду себе? Глупо, я и так одет нормально. Машину? Прав пока что нету. Квартиру? Маловато на квартиру. Телефон мобильный новый? Да разве что, а то старый уже развалился.

Маше подарок.

Точно.

Вот что я совершенно точно куплю. Какое-нибудь кольцо золотое, или цепочку…

— Сергей донести поможет. — Сказал Вячеслав Брониславович.

— Донести? — Моргнул я.

— Да. — Вячеслав Брониславович что-то вдавил в стол.

Я ещё только обдумывал, как бы повежливее отказаться, как дверь открылась, и в комнату зашел охранник. Высокий, с меня ростом, но раза в полтора в плечах шире, русоволосый, и как чуть подмороженный. Гляди-ка, тезка.

Вячеслав Брониславович шустро смахнул все деньги в кучку, перевязал резинкой, быстро упаковал в пакет и кинул в руки Сереже.

— Доведешь до дома, деньги передашь. Проследишь, чтобы никто не обидел. Идите, идите, мне надо зарплату сотрудникам выдать!

— Пошли! — Сергей улыбнулся мне широко, протянул руку. — Меня Серегой зовут! А тебя?

— Меня Лехой! — Обрадовался я, протянул ему руку тоже.

Вышли, под морозным снежком быстро перебрались через улицу, Серега пикнул сигнализацией «Тойота Марк».

— Давай, Лех, доброшу, а то сумма все ж большая, мало ли кто присмотрится… — Серега улыбался как мог радушнее, но я просто нутром чуял в нем что-то не то. Да и ещё бы, в моей ситуации «все хорошо» твердил бы только закоренелый терпила. Ну да, что с того, что денег в руки не дали и обещали потом отдать? Так обещали же?

Ну ладно, покатаемся. Сейчас вечерок уж…

— Серег, давай ты меня до метро добросишь, лады? — Спросил я.

— Лех, да ты что? — Изумился Серега. — С такой суммой да на метро? Смотри, ребята на районе хваткие, тут и за куртку зажмурят, а ты уж… Довезу до дома в лучшем виде, братуха, не боись! Под сертифицированной охраной, у нас к клиентам отношение европейское, иптыть! А то что случись потом, так Бронник с меня голову снимет. Бронник — это шеф мой. Пахан, то есть…

«Тойота» прыгнула с места, скользнула по снегу резиной, и рванула по проспекту, занося бампером. Серега вел машину, особо не заботясь о правилах дорожного движения. Промелькнул по правой стороне мой дом, окошко у родителей горело.

— Куда тебе?

Я назвал адрес. Рядом с институтом. Возвращаться потом долго придется, ну да есть в том районе свои преимущества. Это большое количество старых домов и переулков, в которые ты поворачиваешь, да и был таков.

Вот сейчас как раз я и собирался такой фокус исполнить.

Блин, да куда он гонит-то так, а?

Тормознули рядом с поворотом.

— Во, тут. Лан, я давай уж дальше сам… — Я выжидательно уставился на Серегу. Отдаст денег, не отдаст? Даже загадал — если все будет честно, то буду и дальше иметь дело со старым евреем, а ежели нет, то уж не обессудьте, товарищи…

Но ожидания меня не обманули.

— Не положено. — Хмуро сказал Серега, выходя из машины. — Велено до дверей.

— Да что тут идти, я ж сам…

— Не положено! — Ещё раз повторил Серега.

Ну, ты сам того хотел.

Я смирился, даже плечи опустил.

— Так пошли уж… Блин, Серег, мне стыдно, что родители скажут?

— Да я им не покажусь, на лестнице постою, чтобы ты в квартиру зашел. Братуха, да не вибрируй ты так! У меня просто работа такая, понимаешь?

— Да уж понимаю. — Вздохнул я. — Лан, тогда с меня…

Нет, не зря меня учили выхватывать ствол быстро. И не зря я плюнул на все рекомендации и носил патрон в стволе. С «Чезеттой» это безопасно, у неё несколько предохранителей. Пока осознанно на курок не нажмешь, выстрела не будет.

— Клади пакет вот сюда.

— Братуха, да ты чего? — Улыбнулся широко Серега и сделал шаг вперед. Вот сейчас поднырнет, гад такой, и останусь я без ствола, без ложки…

Главное, держать хорошую дистанцию и быть готовым применить оружие на поражение.

Руку мне подбросило одновременно с ударившим по ушам грохотом. В старом дворе звук заметался меж стен, многократно отражаясь и перекрещиваясь, причудливое эхо «аммм…аммм…аммм».

— Следующий тебе в голову. — Предупредил я.

Улыбка Сереги стала чуть напряженнее. Ну конечно, стрелял я ему под ноги, пуля где-то там, в асфальте.

— Пакет с деньгами в снег, а сам в машину.

Так, а что делать, если он не испугается? Тогда придется стрелять.

Я просто физически ощущаю, как у меня протекает меж пальцами время.

Сейчас уже в квартирах народ судорожно накручивает диски телефонов «алё, милиция», кто-то в темноте наощупь к шторам пробирается, дабы поглядеть. Мне ни те, ни другие пользы не принесут, хотя вторые безопаснее. Нежелание лезть в чужие разборки и любопытство до них у нашего народу в крови. Вот так бывало, держишь хулигана в «Васильке», а народ вокруг стоит, и хоть бы кто помог. Некоторые ещё и на камеру снимать будут…

Серега же меж тем стоял, набычившись.

Ну, поломаю я его, или придется в него пальнуть? Здоровый он, зараза такая. Здоровый. Конечно, не как Серега-большой, но все равно, врукопашную с ним мне не светит. Тут мышцов многовато, он лет десять уже заниматься, да и руки сбитые. Хороший боец, не то что я.

Спасибо полковнику Кольту, который придумал, как уравнять людей[90].

— Ну ты и гад! — Серега скривился, как будто собирался плакать. — Мы к тебе всей душой…

— Пакет бросай, трепло! Быстро!

Все, теперь уже придется либо стрелять, либо спасаться бегством. Менты тут будут с минуты на минуту. Любопытные товарищи их уже вызывали, заметив такое перед подъездом. Конечно, следовало бы вести Серегу куда-то в более тихое место… Ну да он тоже не дурак, не пошел бы.

Сейчас я убью человека. Впервые. Сам. Эх, почему-то думал, что убью кого-то я в том мире, в том не так страшно, там сон, а получается, что в этом. Потому что сейчас он на меня бросится, и либо я буду стрелять, либо останусь без пистолета и без денег. Денег-то ещё можно заработать, а вот чего я в тот мир принесу? Второго такого шанса приобрести оружие у меня уже не будет, точно не будет…

Раздумывая так, я ощутил, как моя нерешимость испаряется. Итак, в ноги не будем, и в руки тоже не будем. Нельзя рисковать. Когда ты достаешь оружие, ты достаешь его не пугать, не трясти им, не дергать затвор как мужское достоинство в туалете. Ты достаешь оружие чтобы стрелять. А если уж так, то стреляй.

Палец на курке лежал удобно, после первого выстрела я, как и учили, отпускал спусковой крючок до характерного щелчка, сейчас, сейчас чуть коснись шевельни пальцем, и Серега останется тут навсегда. Целился я ему в грудь.

В снег приземлился пакет с десятью тысячей долларов.

— Сказал же, не надо было меня провожать. Назад, назад давай! Не оборачивайся!

— Лех, смотри, Земля круглая… — Протянул с угрозой Серега. И сделал совсем небольшой шажок вперед. — Вдруг ещё увидеться придется? — Ещё один короткий шажок. Постепенно сокращает так дистанцию. Что же такое-то, что же старый еврей им пообещал за мой адрес-то?

Левой рукой подобрал пакет, быстро заглянул, улыбнулся Сереге и резко, с места рванул в узкий проход между гаражами.

— И не советую за мной ходить! — Крикнул назад, когда пробегал небольшое открытое пространство между гаражами и забором. Дыхание тут же сбилось, я про себя обозвал самого себя плохим словом, и поддал тяги.

Вот тут мы студентами пиво пили. Проход сквозной, надо только в конце подтянуться немного, на забор, оказываешься на территории школы… Тут тропинка есть, ученички натоптали хорошо, когда курили. Даже у нас сигареты стреляли, Борис дал, конечно же, а вот в глотке пива отказал.

Обойти школу, калитка в заборе открыта навсегда. Потом ещё раз сворачиваем, ещё раз, ещё… Теперь вот через эти гаражи, и я уже на другой улице.

Под ближайшим подъездом быстро пересчитал деньги. Наверное, был я ещё нужен зачем-то еврею старому, не обманул… Впрочем, это легко проверить. Ближайший обменник круглосуточный у метро.

В кармане отшелушив двести долларов из пачки, у сонной девушки обменял их по курсу, для вида в ближайшем магазине купил две банки «Балтики-3», бросил одну в портфель, вторую в руки взял, и потопал к метро.

Жаль, но с Брониславовичем придется завязывать. Далеко не надежный это партнер оказался. Прямо скажем, халявщик он, а не партнер.

Глава 60

Ой ля-ля, ой ля-ля

Завтра грабим короля

м\ф «Бременские музыканты»

— Поедем-ка на природу. — Сказал мне сержант.

— Что так?

— Ну так. Потеплело уже, нечего в зале сидеть. Да и укреплять тебе организм надо, а то слабый ты ещё совсем.

Ага, слабый, как же. За всю зиму ни одной простуды, хотя ползамка с соплями шоркаются. Даже Виктор вот слег на неделю, мастер Клоту к нему ездил, что-то там такое прописал, начиная с «мыть руки три раза в день». Вот Виктор-то удивится.

Оседлали коней. Мне смирную кобылку, на которой я уже неплохо держался, сержант своего коня. Виктор уселся на свое чудище здоровенное, и выехали. Охрана позади, мы впереди, между нами бричка с мастером Клоту и слугами.

Дороги подсохли быстро. Колеса брички грохотали по земле, лошади перешли на уверенный галоп, вперед выдвинулся сержант и повел нас куда-то в сторону берега.

Позади остался Правый клык, впереди полоска леса, вдоль которого и вела дорога. Дальше будет заброшенный город, где нам от миражей неслабо так досталось. Не хотелось бы туда… Нет, не туда едем. Обогнули развалины деревни, и спустились ниже, ниже, к морю.

Вот тут мы тренировались в прошлый раз, тут, на этой полянке, мне сержант показывал первые мои удары.

Возвращение к истокам?

Охрана устроилась поодаль, сбившись в кучу. Вот странно, в первый-то раз они не в кучу сбивались, а этак хорошо расходились. Контролировали подступы. А сейчас… Упала дисциплина. Сильно упала.

— Начали. Виктор, ты в этот раз не с нами, следи за охраной. А то не нравятся они мне распустились совсем. — Сержант повторил мои мысли. — И за мастером Клоту последи, чтобы не заблудился.

Росинант уже отослал двух лакеев в лес, набрать дров для костра.

— Ваше Высочество! — Это Виктор. — Лошадей надо расседлать!

— Ваше Высочество! — Ко мне подскочил Росинант, попытался забрать повод, но я не дал. Моя лошадка, сам седлать буду. К тому же, не то что Виктор — ну, с ним-то понятно, его чудище никого к себе не подпустит, а и сержант всегда за своими лошадьми сами ухаживали, никому не доверяли это дело. Хотя на конюшне у него двое слуг оставалось всегда, даже когда там и коней-то толком не было.

Тренировка в этот раз была в разы труднее. Сержант сразу сказал, что будет биться в полную силу, что жалеть меня не будет. Моя задача всего лишь продержаться. Вот такой вот выпускной экзамен.

Ну, я и держался. Пистолет убрал в кобуру, сунул под куртку, куртку положил на седло. Никто не заметит, что у принца-то там что-то такое нестандартное валандается.

Сначала с тренировочными мечами, три поединка, пока сержанту не показалось, что с меня довольно. Потом одеть тренировочные доспехи, которые были заботливо уложены в сундук под полом кареты, и снова.

Мастер Клоту уже давно не вмешивался в тренировочный процесс, лишь изредка обрабатывал синяки и ссадины какой-то настойкой из глиняного пузырька.

— Виктор! — Вдруг сказал сержант, отходя от меня. Я как раз парировал его удар, он протянул мой меч за собой, блокируя меня, а справа как раз подобрался Виктор.

— Ууу! — Я скорчился на земле, хватая воздух. Под дых досталось мне, Виктор, не долго думая, зарядил мне концом меча.

Сейчас надо вставать, а то ещё достанется…

Тело моё сработало раньше, чем голова подумала. Вставать нельзя, слишком много времени и сил на это потеряется, стоит перевернутся, как сразу получу под дых ещё раз и отправлюсь отдыхать уже надолго. А как очнусь, мне выскажут много-много всего по поводу того, что учишь их учишь, а толку чуть!

В принципе, ну его на фиг, против двоих-то стоять… А ну, тело, заткнись-ка! Не смотря на неожиданный удар и на боль, меч я из рук не выпустил. И лежу я хорошо, никто не видит, а сбоку шаги. Кто это, интересно?

Не поднимаясь с земли, я махнул мечом по низу, со всей силы. И так мелкий, хоть отогнать… Попался на удочку Виктор, на ногах-то у него не такие крепкие сапоги, как у меня, а так себе ботики. Ну и получил по лодыжке.

— Уй!

Я перекатился пару раз вокруг своей оси, по камням прямо, помня уроки Чеботарева. Не так это и страшно-то, умеючи можно и не по такой лестнице скатываться, как в школьном спортзале.

Одной рукой оттолкнулся от земли, второй ткнул мечом в сторону вероятного противника. Сержант, конечно же, но он близко не подошел, в отдалении. Атаковать будет, когда я буду неустойчиво на ногах стоять… Вот еще раз, на! Нет, не попал, конечно же, просто на расстоянии держу.

Все, теперь я на ногах, теперь меня будут мучить дальше.

Прихромал поближе Виктор, я сместился, выставляя их на одной линии друг с другом. Сержант заметил мой маневр, улыбнулся в усы, похвалил:

— Хорошо!

И с этими словами задал мне жару. Казалось, что ещё миг, и от палки полетят нехилые такие щепки. Как я умудрялся парировать, сам не знаю. И все время приходилось перемещаться, чтобы Виктор и сержант не напали на меня с разных сторон. Долго это не могло продолжаться, конечно же, и, в конце концов, сержант связал мой клинок своим, и вырвал у меня меч из рук.

Символически получив палкой по плечу, я попробовал броситься в клинч, но был остановлен концом тренировочного меча в живот.

— Все! Отдых. Виктор, а ну иди сюда, теперь мы с тобой помашем. Седдик, на сегодня тренировки окончены. Решай, какой тебе клинок больше нравится, завтра к оружейникам пойдем.

Какой клинок мне больше что? К оружейникам? Ух ты. У меня будет не только пистолет, но и меч. Вот здорово. Может, из своего мира рессору от грузовика принести, пусть мастер Виктор перекует?

Я рухнул на песок и принялся наблюдать за тем, как сержант гонял Виктора по кругу. Виктор поначалу прихрамывал, но потом прекратил это занятие, когда получил палкой по бедру, и стал прихрамывать на другую ногу.

Виктора сержант гонял меньше, чем меня, но и жестче намного. В самом деле, кабан здоровый, чего его жалеть. Это не маленький я.

Окончилось все быстро, Виктор скорчился на песке.

— Вот, уже лучше. — Сержант все равно выглядел не очень довольным. — Вот так у тебя больше шансов уцелеть в следующей глупой выходке!

— Учитель, я… — На этой фразе Виктору досталось основательно, я не заметил, что именно сделал сержант, но Виктор вдруг выронил меч, свалился на колени, а потом завалился на бок.

— Умение терпеть боль есть добродетель воина! — Наставительно сказал сержант. — А умение терпеть есть высшая добродетель! Ты что, не знал, кто такой этот барон? И откуда он взялся?

— Но маркиза Нина… — Умудрился прохрипеть Виктор.

Сержант нас никогда не ругал. Но в этот раз он с трудом удержался от плохого слова. Лицо его просто почернело, но удержался, ничего не сказал, хотя и хотелось ему обложить Виктора матом.

— Кто ты и кто она, Виктор?

— Все может измениться! — Возразил Виктор. — Ты же сам меня учил, что нельзя сдаваться!

Сержант покачал головой.

— Так это в бою! А тут… Тут бой заранее проигран.

На этот раз настала пора помрачнеть Виктору.

— Вся наша жизнь борьба. — Философски сказал я, чтобы разрядить ситуацию.

— Да! — Запальчиво согласился Виктор. — Я же могу хотя бы попытаться…

— Хорошие слова, Ваше Высочество. — Не поворачиваясь в мою сторону, сказал сержант. — Да вот беда… Как Святые Свитки, каждый толкует их в свою сторону. Виктор, рано или поздно ты нарвешься на того, кто будет тебе не ровня. Или герцогу надоест. Тебя убьют.

— Так пусть!

На моих глазах взрослый парень превратился просто в мальчишку. Я смотрел и не верил. Как такое возможно? Вот только что был уверенный в себе человек, хотя в руках и меч тренировочный, бился-дрался, даже меня гонял, и против сержанта хорошо стоял, до конца, но вот тут как будто лет пять скинул в самом худшем смысле этого слова.

Оказывается, тут уже есть давняя история взаимоотношений… Которую я просто не знаю. Ох уж эта маркиза Нина, мать её так! Откуда же она взялась?

— Твои родители для того тебя растили, для того я тебя учил, чтобы ты ни за грош погиб в случайной дуэли? — Сержант говорил спокойно и доходчиво как-то. — Главное, цель-то… Эх. Молодой ты ещё. Лет через десять начнешь что-то понимать, если доживешь. Об одном прошу, пока у меня учишься, никаких больше дуэлей.

Виктор упрямо кивнул, но остался при своем. Эх, чует сердце моё, что ничем хорошим это не кончится. Влезет он в очередной раз в очередную дуэль, и там ему и конец.

— Отдыхайте.

Я отошел за большой валун, скинул с себя пропотевшие доспехи, остался в одной набедренной повязке, и пошел к морю. Ледяная вода с шипением коснулась ног, я сжал зубы. Мурашки побежали по телу. Вперед, вперед, ещё раз вперед, беречь дыхание…

Плыть не решился, зашел по пояс, обмылся водой, присел пару раз. Мы сейчас с наветренной стороны от города, а то как вспомню, что неслось в океан по реке, аж страшно становится!

Выбрался обратно, дрожа от холода. Росинант уже был там, протягивал мне новую одежду. С пылу с жару, на камнях нагрели… С удовольствием натянул на себя рубашку и штаны-лосины, ноги сунул в сапоги и уже было собирался идти обратно, как передо мной возник сержант.

Взмах руки, и Росинант, согнувшись в поклоне, куда-то смылся. А сержант тяжело опустился на песок рядом со мной, вытянув ноги.

— Ваше Высочество.

— Барон Седдик. — В тон ответил я.

Сержант улыбнулся.

— Виктор рассказал мне про дуэль. Снять сапоги… Это была хорошая идея. Нестандартная.

— Ну, так ничего другого не оставалось. Барон, я, может, не прав… Но у меня возникло такое чувство, что Виктора на дуэль вызвали специально.

— Оно не обманчиво. Маркиза Нина — вторая наследница Закатного герцогства.

— А кто первый?

— Её муж, конечно же.

— У неё есть муж? — Поразился я.

— Нет, нету. — Сержант уже не удивлялся моим выходкам. — Пока нету. Но её будущий муж станет новым закатным герцогом. Иных достойных детей мужского рода у Закатного герцога нету. Потому-то так важно, чтобы новый муж маркизы Нины был происхождения знатного, верный и преданный королю. Просто так никто не пойдет.

Хорошо Виктор нацелился. Очень хорошо. Второй сын мелкопоместного барона, он станет одним из трех герцогов этого королевства. Конечно, если ему позволят. Да и маркиза Нина не такая уж и дура, чтобы отходить на вторую роль, пусть даже и при живом муже. Надо будет, мужа сменит на более управляемого.

— Хуже всего, что Виктор влюбился, как мальчишка. Иначе было бы все проще. Маркиза Нина… — Сержант глянул за валун. Виктор как раз тер большим пучком травы своего коня. Конь фыркал, мотал башкой, но стоял на месте, жмурился. Росинант косился на это действо несчастным взглядом, но подходить не решался.

Да, интересная подробность. Это у большинства обычных лошадей так, что сзади нельзя подходить, живо копытом в лоб прилетит. А от этого монстра черного копытом может прилететь с любого направления, копыта у него поди как крепкие. Как только Виктор с ним управляется?

— …не отличается честным поведением с мужчинами. Как и графиня Чи, в общем.

— А что это за графиня такая? Вот уже несколько раз слышал. Графиня Чи это, графиня Чи то…

— Графиня Чи умудрилась в свое время переспать со всеми своими вассалами, не пропуская ни одного. Простите за грубое слово, Ваше Высочество…

— Седдик, ты уж совсем как с ребенком. Думаешь, я таких слов-то не знаю? Или не знаю, что они обозначают?

Сержант хмыкнул.

— Дворец ваш, Ваше Высочество, стал тем ещё гадючником. Уж простите меня за солдатскую прямоту. Тамошнюю стражу давно пора батогами гнать. Да и охрана ваша… — Он привалился спиной к валуну, который закрывал нас от остальных. Принюхался. Пахло чем-то вкусным, жареным. Росинант умудрялся доставать продукты вообще в голой пустыне. И своим маленьким охотничьим луком он пользовался не хуже Коротыша и его друзей. Кажется, нас ожидает жареные куропатки…

На небе собирались тучки, появился прохладный ветер. Погода тут менялась… С вечера мог снег пойти, а к полудню уже стаять. Или пойти снег, а потом резко превратиться в дождь, а то и в крупный град, срывающий черепицу с крыш домов.

— Завтра снег будет. — Сказал сержант. — Гляди, с моря тучи идут… Снова холода принесут. Седдик, не страшно так в воду заходить?

— Да нет, чего такого. — Я пожал плечами. — Я же ненадолго. Да и сам говоришь, организм закаливать надо.

Помолчали, наслаждаясь моментом.

Ярко-белое пятно солнца за рваными облаками катилось к горизонту, волны неспешно накатывали на берег. Темнело, не быстро, но внушительно. Скоро при факелах в город предстоит возвращаться. Ветер срывал с верхушек волн пенные барашки, к запаху жаркого добавился запах речной воды и водорослей. Никак не могу привыкнуть, что тут, около берега, вода пресная. Странно… У нас одно такое пресное море есть, озеро. Байкал называется. А тут целый океан пресной воды.

— Ваше Высочество. Давно хотел спросить. — Вдруг сказал сержант. — Кто Вы? И откуда?

— Ну вот, — протянул я. — В чем ты меня подозреваешь?

Сержант молчал, просто смотрел на меня. И я неожиданно сдался.

— Другой мир. Я родился в другом мире. И живу там же. Однажды я проснулся здесь. Сейчас я сплю у себя, там. Вижу сон. Когда проснусь, буду помнить его в мельчайших подробностях.

Вопреки моим ожиданиям, сержант мне поверил. И даже никакой реакции не высказал, все так же бесстрастен.

— Что скажешь? — Спросил я, когда молчание затянулось.

— Вот что меня сразу удивляло. — Сказал сержант. — Мальчик, а мыслит как взрослый человек. Причем необычный взрослый.

Вот не поймешь, то ли комплимент, то ли наоборот.

— Так, может, я много испытал на своем веку? Сам же говоришь, что дворец — ещё тот гадючник.

— Нет. — Покачал головой сержант. — Когда? Половину всей своей жизни принц провел в коме. А проснулся, и совсем уже не такой.

— Не знаю, как сказать. Люди совершенно такие же, как и тут. Разве что у нас было больше времени, чем у вас. Мы умеем больше.

— То лекарство, что исцелило мою семью — оно из вашего мира?

— Да. У нас уже полвека как не было таких болезней.

— У вас воют?

Глубокая волна накатилась на берег, и с шипением уползла назад, оставив на песке траву и мелкие щепки.

— Да. Моя страна, там… Она тяжело больна. Почти так же, как и тут.

— Такое бывает. Кто ты там?

— Что-то вроде стражника. Ещё учусь в университете.

— Стражник, который учится в университете? У тебя странный мир, Седдик.

— Да, я тоже так думаю, Седдик.

Снова помолчали.

— А откуда ты знаешь, что сон — это тут? — Вдруг спросил сержант. — Может быть, сон — это там, у тебя?

— Там я прожил дольше. — Пожал я плечами.

Сержант призадумался.

— Как же ты, воин, не умеешь с мечом обращаться?

— У нас уже давно другое оружие, очень давно. Мечей не используют даже в самых покинутых уголках нашего мира. Ножи разве что, да ещё вот такие дубинки, как я показывал, тонфа у нас называется. А так огне… Огнестрельное оружие. — Сказал конечно как «стреляющее при помощи огня», ну нет тут таких слов, какие мне нужны, нету.

— Огнеметы? Такие есть на больших кораблях Империи.

— Нет, немного не такие. Похожий принцип, но действует иначе. То, что делает мастер Виктор, на это немного похоже. На расстоянии убивает, к врагу не надо близко подходить. Есть и такое, что убивает сразу очень много народу. Можно за пару вздохов разрушить такой город, как этот.

— Странный мир. — Сказал сержант. — И странное оружие. А как зовут вашего короля? Древен и славен ли его род?

— У нас их нет вот уже сто лет как. В нашей стране. В других есть, но они уже часто ничего не решают.

Против моего ожидания, сержант совершенно не удивился.

— У нас тут тоже такое есть. Королевство Рохни, слышал о таком? Там королевская династия давно выродилась, рожают таких, что Светлые боги сразу отворачиваются. Иногда и выбирать-то не из кого. Потому и правит там Совет одиннадцати, одиннадцать герцогов. Им и слова никто поперек не скажет. И Нугария, там тоже король давно как вывеска. А в Альтзоре, родине принцессы, аристократии слишком много, чтобы король мог решать что-то, не посоветовавшись со всеми своими жителями, а те всегда на Империю оглядываются. Но армия у них… Ух, сильны.

— У нас другое совершенно… — Вздохнул я.

— Да? Интересно… Чего только не бывает в мире.

— А такие, как я, тут уже бывали?

Сержант нахмурился.

— Да не припомню что-то я рассказов. Ходили слухи о том, что боги воплощаются в людей и живут с ними. У человека все получается, все ему удается, его жизнь прекрасна. Такие люди отмечены богами. Это большая удача. Когда такой человек умирает, бог возвращается в Светлые Чертоги и там ведет суд на тем, кого он встретил в человеческой жизни.

— Интересно. — Протянул я.

— Есть ещё жители Алого мира, алые демоны. Раз в три сотни лет они появляются в нашем мире, на больших кораблях. Грабят, убивают, насилуют. Потом возвращаются к себе. У нас они жить не могут почему-то. Или не хотят.

— А ещё?

— Ещё есть древняя легенда. Что предки Ильрони пришли из иного мира, очень дальних стран. Я сам не знаю, лучше спросить в деревнях, там-то знаний больше сохранилось, чем в городе. В городе-то жизнь суетливая, быстрая, а в деревне располагает к размышлениям… Да и сохраняется там больше. Тот же Запретный город давно бы по камешкам растащили, не будь он защищен так. Кстати, Ваше Высочество, ваш благородный предок, король Лото… Он очень любил писать стихи в этом городе.

— Да? Он был хороший поэт?

— Да. И неплохой король, надо сказать.

Снова замолчали. Каждый думал о своем.

— А что ещё можно из твоего мира принести? — Спросил сержант.

— Пытался принести оружие. — Вздохнул я.

— Оружия и у нас хватает. А лекарства? Там ещё такие есть? Золото, может?

— Нет, ты что. Я там нищий почти, ни кола ни двора и ещё родители почти на… Государственном обеспечении…

— Воистину странный мир… — Покачал головой сержант. — Воистину странный…

— Барон! — Вдруг крикнул Виктор. Он застыл на валуне, вытянув руку над нашими головами. В другой руке у него блестел боевой меч.

— Что такое? — Сержант приподнялся, поглядел, помрачнел

Я проследил взгляд, и мне тоже стало не до философских проблем о странности миров.

Вдоль кромки прибоя к нам бежали люди.

Воины. Человек тридцать, со щитами, в кольчугах, в островерхих шлемах, которые тут так распространены. Кое-кто нес с собой длинные копья с листообразными наконечниками, длинными такими, словно меч насадили на копейное древко. Были и тяжелые прямоугольные щиты с металлической нашлепкой по центру. Бородатые лица спокойны, деловиты, движения экономные. Конечно, побегай-ка в кольчуге и с таким количеством железа, сразу не до веселья будет.

Ну вот, а так все хорошо сегодня начиналось.

Виктор спрыгнул с камня, неторопливо достал меч, проверил заточку, положил на землю и стал натягивать перчатки. Сержант поднялся на ноги, поглядел на народ, и потянул меня за руку к стоянке лагеря.

— Принца на коня… О, Порождения!

Бегущие быстро отрезали нас от лошадей. Лошадки на лугу, туда уже завернули парочка воинов. Слуги, выпасающие лошадей, сейчас как раз делали ноги в сторону леса, двое охранников отступали впереди них, дорогу показывали, куда бежать.

Виктор засвистел, по-особенному. Его черное чудище всхрапнуло, подняло голову, и неторопливо потрусило к нам, вышибая комья земли из-под копыт.

— Не успеешь. — Спокойно ответил сержант. — Я тут, ты принца в лес…

— Эй, я еще не…

— А ну в строй, сучье семя! — Вдруг страшно заорал сержант. — Из-под земли достану и Порождениям скормлю!

Моя охрана начала неловко выстраиваться в линию, прикрываться щитами и выставляя мечи. Шестеро человек, лейтенант Лург хлопал глазами, и старался держаться ко мне поближе.

Меня отодвинули назад, к телеге. Виктор встал рядом, обнажив меч. Лейтенант встал по другую сторону, беспомощно оглядываясь.

Нападавшие приближались в беспорядке, но, подойдя к нам, бардак быстро упорядочился. Вперед протолкались те, кто со щитами, второй ряд прикрыл их копьями. Длинные жала на толстых древках стали приближаться, приближаться, приближаться…

Охрана подобралась, уперлись пятками в песок, втянули головы в плечи, прикрылись щитами. Виктор рядом со мной судорожно тискал рукоять меча

Сержант метнулся сразу вбок, а потом в тыл нападавшим. Строй-то они держали плотным, да вот только что-то не рассчитали, и барон Седдик мастерски этим воспользовался.

Лучший меч королевства, да? Вот так это выглядит. В центре толпы вооруженного народа что-то движется, звякает сталь, кричат люди, трещит дерево… Дерево — это древки копий ломаются, моя охрана не подкачала, держится стойко.

Только теперь я осознал, что значит «мастер». Даже Чеботареву до этого далеко, не говоря уж про Молчана. Хотя они оба дорого бы дали, чтобы хоть пару дней провести на тренировочной площадке с бароном Седдиком.

Сержант двигался легко и свободно, враги от него шарахались, оказывались к нему то боком, то вообще спиной, а он их рубил как придется, то кончиком меча, то серединой, а то и гардой кому-то доставалось по черепу. Движения его были не менее экономичны, чем бег этих воинов недавно. Вжик, вжик, вжик… Только потому, что я с ним занимался… Сколько? Да чуть побольше полгода будет, верно! Я понимал, куда смотреть, и что происходит. В принципе, ничего сложного, все те же движения, что он показывал мне, только сержант за два шага уже знал, что будет делать на третьем.

Где те ловкие, уверенные экономичные такие движения, которыми так отличались напавшие бородачи? Какие-то куклы дергаются на веревочках, то туда, то сюда, а между ними двигается мастер-кукловод и режет запутавшиеся нити.

Нападавшие смешались, а моя охрана наконец-то набралась смелости и ударили в копья, сминая передний ряд нападавших.

Треск стоял неописуемый, копья сломались, люди заорали, одни напирали, другие отступали.

— Ваше Высочество, отступаем к лесу! — Вдруг сказал Виктор.

Через мою голову вдруг перелетели стрелы. Раз, два, три, четыре, пять. Двое нападавших с краю повалились в песок, стрелы торчали у них откуда-то из под шлемов.

Я оглянулся.

Коротыш подмигнул мне, и быстро воткнул в песок перед собой четверку стрел, пятую положил на тетиву.

Нас заметили. Несколько человек отделились от общей свалки и бросились к нам. Им наперерез вышел Виктор, завязал с ними бой, сходу отправив на землю одного. Лейтенант Лург схватился с другим, почти что сразу получил по голове гардой и свалился, Виктор и Коротыш, бросивший свой лук, остались вдвоем, и у них неплохо получилось прикрыть фланг.

Нападение захлебнулось. Сержант хорошо почистил тылы, моя охрана с испугу удержала фронт, а фланг наш прикрыли Виктор и Коротыш. Лихая сшибка не получилась у нападавших, и они теперь не знали, что же им делать. Атаковали вяло как-то, в основном отмахивались от сержанта. Луки пока что не доставали, да и были ли они у них?

Творческая пауза, люди чуть разошлись по сторонам.

Виктор стал медленно перемещаться, прикрывая Коротыша, а тот снова взял в руки лук. Среди противников произошло небольшое шевеление, бурление, закончившееся новой атакой. Сомкнулись щиты, ужалили вперед копья.

Сержант увернулся, он был в стороне. Охрана моя удар как-то удержала, хоть и отступили на пару шагов. Коротыш начал стрелять, рывком растягивая лук и отпуская вверх стрелу за стрелой. Вот парадокс, движения вроде бы неторопливые, а получается быстро и метко. Стрелы ломались о доспехи с жалобным треском, парочка застряла в спешно поднятых вверх щитах.

Нда, вот тебе и стрелы Робин Гуда. Эффективность применения сильно преувеличена. Стреляет, стреляет, а положил разве что двух, да и те растяпы, как зазевались, так и получили по заслугам. Понятно теперь, почему эти вольные стрелки от королевских рыцарей по лесам бегают. И какое с ними восстание? Это тебе не революционные солдаты и матросы… Как бы не разогнала их городская…

— Алывердыугубах! — Глухо каркнули со стороны.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы успеть сблокировать тонфой удар кривого ножа. В горло бы прилетел, колумбийский галстук враз получился, а так нож лишь скользнул по полированному ещё на Земле дереву и отлетел вбок.

Вот это да.

Это раб, полный округлый такой, всегда мирный и дрожащий, сейчас размахивает у меня перед носом ножом. Кинжал не очень большой, изогнутый, острие сходится в точку, но мне и того хватит.

— Эй, эй, ты чего, а? — Я отступал. Виктор и лейтенант заняты, один валяется в отключке, а второй вот-вот выйдет из игры, слишком на него серьезно наседают. Коротыш пытается отмахаться большим тесаком от раненого воина. Сержант где-то вдали, рубит. Охрана моя… Ну, не будем о грустном. Слуг не видно… Неужели разбежались все?

Росинант бросился наперерез, как раз под взмах руки прежде мирного раба, и улетел обратно, пару раз перекатился, раскинув руки. Силушки-то узбеку этому не занимать, здоровенный, кабан такой. Сбежать от него тоже не получится, у него один шаг как полтора моих, быстро догонит.

Придется драться.

Я перехватил тонфу поудобнее. Переломать руки, или ногу сломать, вот тогда сразу можно будет перехватить расклады в свою пользу. Со сломанной ногой за мной сильно не побегаешь.

Да вот только что-то не разделяет здоровяк моих воззрений. А очень хочет разделить на части меня самого.

Первый мах ножом я отпарировал тонфой, крутанув её короткую ручку в руке, достал раба по локтю, перешагнул в сторону, ещё раз прошелся по почкам. Несильно, конечно, получилось, тут у меня привычки к ней не было. Был бы я в своем земном теле, то узбек этот оказался бы со сломанной рукой и побитыми почками, а так лишь погладил.

— Ты чего это удумал?

Узбек что-то невнятно выкрикнул, и рванул ко мне ещё раз, взрывая песок.

Я снова увернулся, со всей дури опустив тонфу ему на ногу.

Да бесполезно, на мышцы попало. Хотя чуть прихрамывает, нога не сломалась.

Ой, ну вот что сейчас будет…

Непреодолимая сила взяла меня за шкирку и откинула назад, а узбеку припечатала в нос здоровенным кулаком в ратной перчатке. Тот и свалился как стоял, выронив нож и брызнув юшкой.

— Не порезал?

— Да нет вроде. — Я ощупал себя. Охнул… По руке потянулась тонкая ранка, кровоточит.

— Что ещё такое? Сильно?

— До свадьбы заживет! — Улыбнулся я, хотя внутри весь дрожал. Тонфа никак не желала отлипать от руки, держал я её просто мертвой хваткой. Недлинный поединок, ставкой которого была моя жизнь, вымотал меня чуть сильнее, чем мне того хотелось показать.

А ситуация меж тем изменилась.

Нападавшие, не бросив оружия, отступали вдоль берега. Щитоносцы с измочаленными щитами прикрывали друг друга, пара копий угрожающе торчала в нашу сторону. Лежали трупы, порубленные и побитые. Двое моих телохранителей в кавычках тоже на песке сидят, Виктор уже поднялся, над ним хлопочет мастер Клоту. Здоровенный черный конь тыкается мордой в плечо Виктора, фыркает. Росинант охает и ощупывает себя, он второй на очереди. Лейтенант Лург оглядывается с видом жековского сантехника, пришедшего чинить кран, а попавшего на съемки качественного фильма студии «Приват». Вроде бы и надо за что-то взяться, да вот за что, ещё не понятно.

— Давай-давай, вали к Порождениям!

— Жопомордые!

— Крысы облезлые!

Это моя охрана веселилась, плясали на берегу, показывали неприличные жесты. Ну-ну, обезьяны бестолковые. Если б были вы хоть треть в сержанта одного, то не пришлось бы мне тут самому руками размахивать, узбека бы ещё на дальних подступах скрутили.

— Уууу! — Завыл узбек. Это сержант наступил ему на руку, и стоял, оглядывался.

— Это кто такие были?

— Грабители. — Сказал Росинант. — Говорят, что усадьбы разоряют. Вот и до нас добрались. Уважаемый Виктор, ваш кинжал… — Он протянул Виктору нож. — Пришлось взять, когда черный на принца бросился.

Виктор принял молча нож, воткнул в ножны на поясе.

— Они что, не видели, с кем связались? — Покачал головой я. — Эй, а ты, морда! — Это я к узбеку. — Ты какого на меня бросился? Что я тебе сделал?

— Эй, охрана! А ну, лошадей ловить! — Крикнул сержант. — Раненые ехать могут? Росинант…

Росинант подскочил, как шило в пятую точку кольнули.

— Росинант, давай двух слуг порасторопнее в ближайшую деревню за телегой. Заплатишь им. А то эти герои… — Он кивнул на охрану мою.

Росинант сорвался с места, начал собирать уцелевших слуг. Отбежали они не далеко, в лесу попрятались, а после нашей победы стали возвращаться. Появилась и какая-то смирная кобылка, на которой юный паж с горстью серебра в кармане двинулся в сторону ближайшей деревни.

— Кстати, а где делись часовые? — Вдруг спросил Виктор у лейтенанта Лурга. — Ты ставил двоих.

Лейтенант Лург затравленно на него поглядел. А сержант вдруг заинтересовался.

Нашего часового нашли мы в лесу, на том самом месте, где он стоял на посту, зорко выглядывая подкрадывающихся врагов. Так там и остался, в луже крови. Куда его кольнули, не видно, кольчуга на спине вроде бы целая.

Коротыш опередил всех, подошел к трупу поближе, оглядел кусты вокруг и деревья, потрогал веточки, траву чуть примял ладонью.

— Вот отсюда подошли. — Он показал рукой вдоль побережья. — Почти что и не скрывались…

Это оказалось достаточно.

— Проспали! — Рыкнул потемневший лицом сержант, давая трупу хорошего пинка. Мои охранники вокруг насупились, но молчали. Ещё бы, после такого-то боя… — Лейтенант, твои люди проспали нападение! Их убили сонными! Ленивые твари!

— Уважаемый, мои люди самые лучшие воины, которых можно найти за деньги… — Лейтенант сморщился, поднял руки к голове.

— Да? — Сержант поглядел на лейтенанта очень нехорошо. — В том-то и дело, что за деньги! Пошлите кого-нибудь позаботиться о лошадях. Надо возвращаться в город, пока эти не вернулись с подмогой.

— Эй! — Вдруг вспомнил я. — Эй, а где вот этот, черный-то где?

Сержант оглянулся. Потом ещё раз оглянулся. Потом выругался.

— Забыл совсем.

— А разве они могут держать оружие? — Вдруг спросил Коротыш. — Я слышал, что это вообще безобидные, как рыба снулая, ты его режешь, а он дрожит…

Сержант только рукой махнул.

— Не до него сейчас. Крестьяне поймают, если что. Или сам ночью от холодов загнется. Поехали, нечего тут сидеть! А то эти с подмогой вернутся, мало нам не покажется!

Глава 61

Нету-нету

Пистолету!

Плеханово

Я уже думал, что меня теперь совсем из замка не выпустят. Как же, такое событие — злобные бандиты кровиночку обидели, вай-вай-вай, сыночка, не выпущу тебя из замка, пусть гумасечные танцы лучше будут, жопа напополам, зато личико напомажено…

Нет, ничего подобного. Лейтенанта Лурга даже не распекали, в общем-то. Так, пожурили чуть.

И закрались у меня смутные сомнения. Как бы заговорщики не выкрали принца прям из его комнат в самое ближайшее время…

Нет, сразу же я почуял себя испуганным. Вытребовал у графа Урия ещё денег, ещё охраны… Пятерка королевских рыцарей, ога! Их мне и дали, уродов броневых. Тряслись замыкающими у меня в хвосте, вместе со слугами.

В первый же день потеряли одного. Свалился по пьяни с лошади. Ничего страшного, боевой конь, купленный за немыслимые деньги, хозяина-дурака не бросил, остался рядом. Рыцарь поднялся да и потрусил в «Овцебык», поправить здоровье, попутно вытряся чуть денег из попавшегося под руку крестьянина.

Ну да, охрана. От такой охраны самому беречься надо.

Зато теперь вся пятерка была со мной.

Виктор ещё и друзей приглашал. А что, денег-то хватает, граф Урий за всех платит. Нечестивых братцев я перепугал до ужаса, они теперь у меня с руки есть готовы. А с другими ребятами даже интересно. Лонвил Шорг, барон Нават часто наведывался, учил стрелять из лука. Появлялась и Вера несколько раз, но я старательно держался от неё на расстоянии.

А сержант… Он больше меня не расспрашивал, стал как-то странно на меня глядеть. Вроде бы все ничего, но отношение изменилось. Не лучше, не хуже, а иначе.

Ну конечно, не каждый же день в теле наследного принца, который чудом на этом свете задержался, просыпается демон из другого мира. Да ещё и колдун к тому же.

Тренировки продолжались. Для Виктора они стали гораздо сильнее. И однажды я с удивлением увидел на плацу ещё и Коротыша, и Подснежника. Те старательно дубасили друг друга деревянными мечами, хекая и роняя пот.

— Тоже надо, а то позорище! — Прокомментировал сержант.

— Это да. — Я вспомнил, как отлетали от щитов и шлемов стрелы. — С мечом им тоже надо обращаться уметь. Седдик, а я вот все спросить хотел… Почему ты с топором не учишь?

— Да к чему? — Пожал плечами барон. — Это оружие уже отходит потихоньку. Как мечом им не повращаешь, парировать им быстрые удары трудно, да и тяжелых доспехов у нас, как в Рохни, нету. Не прижился у нас топор. Если с мечом хорошо умеешь, то мигом пальцы срубишь. Хотя… Чувствуется, что ты хотел о другом спросить?

— Да, хотел. — Я помялся. — Как ты теперь ко мне относишься?

— Как к наследному принцу. — Сержант помолчал, и вдруг добавил. — Как к хорошему человеку, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти не только меня, и но и мою семью.

— А вот эти рассказы про разные миры?

— Дальше меня это не уйдет, Ваше Высочество. — Сказал сержант. — Но Вы всегда можете ко мне обратиться, если Вам что-то непонятно…

— Договорились же, на ты…

— Точно.

— А как ты относишься к тому, что вот я, человек другого мира, никаких прав на престол не имеющий… — Возможно, и не следовало этого говорить, но иногда лучше бы расставить все точки над «й» сразу.

— Хуже, чем королева, трудно придумать. — Философски сказал сержант. — Седдик, а ты ещё кому-то говорил про другой мир?

— Да нет… Я ж говорил, что ты первый, кто об этом знает.

— Вот и не надо говорить. Если хочешь, то я поспрашиваю осторожно через слуг…

— Нет! — Испугался я. Сразу вспомнился шпион, которого мы на веранде поймали. Слуг-то подкупить просто… А если такие слухи обо мне потянутся, то мне мало не покажется. Тут не протолкнуться будет. Да и королева, уж на что дура дурой, заинтересуется, что это там о себе принц возомнил.

Но гораздо хуже, если это дойдет до графа Урия…

— Не буду… — Сержант немного удивился. — Седдик, тебе бы со жрецами поговорить. Только не с нашими, а с настоящими… Теми, кто хранит мудрость богов. Это сложно, такие обычно людям не показываются, да и на вопросы отвечать особо не любят, но это возможно.

— Хм… — Сказал я. Вот ещё и жрецы объявились. С ними я до поры как-то не сталкивался. Нет, в городе храмов достаточно, ходят туда, дары носят, все такое.

— А кто такие эти жрецы?

— Ну, в городе есть храм Одина, там свадьбы справляют. Свидетельствуют перед лицом Отца Богов о том, что они семья теперь.

Я быстро оглянулся.

— У нас тоже есть такой бог… Был.

— Один — Отец Богов. — Серьезно сказал сержант. — И неудивительно, что его знают и чтят всюду. Почему ты говоришь «был»?

— Жители одной северной страны поклонялись ему. Там ещё был Тор, Фрейя, ещё кто-то, я не упомню. Там целый пантеон был, красивый очень, северный. Сейчас они уже другому богу поклоняются, давно.

— Вот глупцы! Как их наказали боги? Постой, этот один бог — он случайно не Черным зовется? И ему нужны человеческие жертвы?

— Да нет, что ты. Проповедует любовь и добро…

— И как же его имя?

— Да никак, просто бог и все.

— Странный бог. Как же можно просить у него чего-то, если не знаешь его имени?

— Да вот как-то уж умудряются… Скажи, Седдик. А ты меня вообще не боишься?

— Да чего тебя бояться? — Брови сержанта взлетели вверх. — Ты же не злой демон или кровавый убийца. Вот, виконтов к порядку призвал. Нас спас. Помогаешь всем по мелочи. Если ты и демон, то ты добрый дух, посланный Светлыми богами на помощь принцу.

— Вот оно как… — Я призадумался. Вот оно как. Добрый дух. Ну, вот ты теперь дух, ага. Теперь ты добрый. И будешь творить добрые дела.

Не знаю почему, но меня это развеселило до крайности. Улыбнулся даже. Добрые духи пришли на помощь королевству, стонущему от тирании! Как в фентези Вербицкого, которую тот потребляет не то что книжками, а килограммами. Вот не хватает только колдунов белых, и черных, и ещё Черного властелина.

— Мастер Виктор пришел, Седдик. Седдик!

— А, да? — Встрепенулся я. — Что?

— Мастер Виктор пришел, хочет тебе арбалеты показать.

— Вот, Ваше Высочество. — Мастер Виктор выложил на стол новый арбалет. Ого, стальные ложа, колесики тщательно подобраны, и никаких украшений… Вот точно как я и люблю, сугубо утилитарная вещь, выполняющая все свои функции.

— Получилось?

— Кольчугу пробивает с двадцати шагов.

Я как вспомнил, как стрелы отскакивали от шлемов и застревали в щитах… Вот это уже будет получше явно. Вот с этим можно и против рыцарей выходить.

Испытали. Сначала несколько раз выстрелил Виктор, с непривычки задирая ствол… То есть прицел. И хорошо било! Старую кольчугу протыкало, раздвигая кольца. Доспехи… Вот тут сложнее. Протыкало, конечно, но потом стрела застревала внутри.

— Мастер Виктор, а что это вы арба… Рохнийскими-то луками решили заняться?

— Да вот время свободное выдалось, посидел, подумал, что да как. И решил попробовать.

— Вот, тогда так надо сделать. Во-первых, стрелу полностью металлическую и как можно короче. Примерно семь диа… Семь толщин бери. Тяжелая она должна быть, увесистая такая. Острие из стали, вот такое. — Я оглянулся. Ну что за мир, где же рисовать-то… А, вот, мастер Виктор уже протягивает мне бумагу и уголек.

Карандаш бы хорошо изобрести!

Быстро я нарисовал на бумаге несколько линий. Получился такой вот клин, с короткой рукояткой. Ещё пара видов, вот так. Небольшое, совсем небольшое оперение… Да на фиг оно надо, пятьдесят шагов для такого оружия в самый раз. Потом, если с огнестрелом ничего не получится, будем и дальше с арбалетами баловаться.

— Вот такое вот. Это позволит пробивать доспехи.

— Сложно, но сделаем. — Сказал мастер Виктор.

Да чего там сложного-то, а? Эх… Достанет меня когда-нибудь вот это средневековое производство. Ну что им стоило лет за сто до меня устроить промышленную революцию, а? Сейчас бы уже спокойно станки усовершенствовал, и паровую машину можно было бы сделать, а так вот уже сколько с арбалетами возимся, а толк только сейчас какой-то выходит.

— Вот тут, по центру, где тетива в стрелу упирается, надо сделать прорезь. Это позволит стрелять вниз, стрела не соскользнет. Ещё, рычаг для натягивания тетивы сделать подлиннее. И приклад… — Последнее слово снова на русском, за что удостоился внимательного взгляда сержанта.

— Что это?

— Вот что. — Я перевернул бумагу, быстро изобразил. — Эту прижимать к плечу. Видел, как ты рохнийский лук под мышкой зажимаешь, так вот — не надо такого больше делать. Широкую часть прижимаешь к плечу, рукой вот тут берешь, потом спускаешь. Понятно?

Мастер Виктор покивал.

— А к продаже планировать?

— К продаже… — Я задумался. — Вот как сделаем. Мастер Виктор, сделаешь таких штук пятнадцать. К каждому по три десятка болтов… То есть таких коротких стрел, пусть они называются болтами. Сошьете пояс специальный, который через плечо носить можно, с кармашками, под один болт. Тоже шесть штук сделаешь. И пусть они у тебя пока что лежат…

— К завтрему приклад и пояс сделаем, а вот болтов… Чудно слово! Вот болтов-то не знаю. Штук по пять откую.

Коротыш меж тем отошел от тренировки, и завладел арбалетом. Покрутил в руках, попробовал прицелиться.

— Ваше Высочество, а ведь удобно получается. Держишь его, а рука не устает. И в любой момент стрельнуть можно. Нам такие дадут?

— Дадут, конечно. Как только их нормальные сделают. — Отмахнулся я. — Ты давай пока что с мечом учись! Подснежник-то вот что-то заскучал…

Коротыш вздохнул и двинулся к своему напарнику.

Неожиданно пошел мелкий снег, совсем маленькие снежинки. Ну что такое-то, лето уже почти, весна поздняя! А снег идет.

— Седдик, снег!

— Вижу. — Сержант вынул из пука палок, стоящих в горшке у стены, новую взамен измочаленной. — А ну вы, двое, ленивцы мохнатые! Пошли!

Подснежник и Коротыш ещё сильнее застучали тренировочными мечами. Неплохо так стучали, старались.

— Про нашего черного друга ничего не слышно? — Спросил я у Виктора.

— Весточку подали барону Алькону. Будут смотреть. Если на наемников не наткнется, то найдем. Выясним, кто такой да и что. Странный он какой-то. Ваше Высочество!

Да, ещё бы. Я его теперь и вспомнил, вот только-только. Тот самый раб с очень внимательными глазами, я от него иногда такие взгляды ловил…. Если остальные смотрят, как овцы, два и два сложить не могут, и чуть что, сразу в обморок, то этот вовсе не такой. Не вареный, скорее, жареный.

— Все черные как черные, вареные рыбины. А этот жареный. — Задумчиво сказал я. — Значит, будем его звать «жареным». Найти, пообщаться. Виктор, ты сам что скажешь, где может прятаться?

— Сложно сказать. В деревнях их не очень любят. Забьют до смерти. В городе тоже приятного мало. Таких слуг мало, все, у кого они есть, наперечет. Посидит пока в лесу, а как холодно станет, к людям выйдет.

Я демонстративно поглядел на небо, откуда спускались редкие снежинки.

Виктор проследил мой взгляд.

— Ну да…

— Поехали домой. — Сказал я. — Виктор, проводи, а? Остальные заняты. И с арбалетами тоже тренируйтесь, хорошее оружие…

— Да, Ваше Высочество.

Пока суд да дело, над городом сгущался вечер. Поужинали в «Ильичко», по-быстрому, настойка да пара мелких пирожков. Хозяин таверны ой как удивился, когда я передал ему свои пожелания. Пироги не больше ладони, теста поменьше, мяса побольше. Пару дней экспериментов, и вот, готово. Конечно, тесто оставляло желать лучшего, и есть их можно было только горячими, как в МакДолбальдсе, но все же прогресс… Количество посетителей увеличилось.

Вот ещё бы суп их научить варить. Супчику бы! А то все всухомятку пережевываешь, полезного мало. Ещё бы ложку хорошую придумать не мешало бы. Как гляну я на здешние столовые приборы, так оторопь берет. Принц своими пальчиками здоровенную ложку едва обхватить мог. Нормальное что-то есть только у дворян, но там злато-серебро, а вот до простых стальных ложек-вилок никто ещё не додумался. Впрочем, оно и неудивительно, стоит-то все это ого-го сколько будет. Как бы стальная ложка не дороже золотой вышла. Это у нас, в моем мире, алюминий-дюралюминий, а вот тут что?

Поужинали, я бросил на стол золотой, вышел.

Снег все ещё продолжался.

— До дома? — Спросил риторически я мастера Клоту.

— До дома. — Подтвердил тот, позевывая.

— Эх, мастер, нету в вас романтики! Погулять по красивому ночному городу — так отчего бы и нет, а?

Мастер Клоту вздрогнул.

— Сохрани Светлый! По такому городу гулять… Простите, Ваше Высочество…

— Да уж понимаю. — Нахмурился я.

— Ваше Высочество… — Сержант подошел ко мне. — Возможно на пару слов?

— Да? — Мы отошли в сторону.

— В лесу люди барона Алькона поймали… Того самого раба, который напал на вас. Барон Алькон спрашивает, не желает ли принц…

Конечно же принц желал. Очень желал. Уж больно меня закусило то, что мирный вроде бы человек вот выхватил кинжал и начал меня резать. Да и потом, первое покушение же, надо же узнать, что да как. Да и потом, граф Слав же говорил, что они безобидные, то да сё…

— Поехали-поехали, пока ещё вечер не наступил!

Никуда не убежал мой несостоявшийся убийца. Далеко, я имею в виду. Вольные стрелки вышли на место драки, прочитали следы, пошли по ним. Когда живешь в лесу, волей-неволей станешь следопытом. Ну и на второй день здрасьте вам, сидит, голубчик, на окраине Затерянного города. Тех самых руин, где Виктору плохо стало.

Нашли-то его по костерку, который он палил день и ночь. Посинел уже весь, почти не двигался. Ну, отогрели, дровишек подбросили, потом связали по рукам и ногам и позвали меня.

— Ой какие люди! Привет, привет! — Вежливо поздоровался я.

На меня зыркнули злые глаза. Две Стрелы держал вроде бы нежно, но пойди из таких лапищ-то вырвись, сразу без рук останешься.

— Заморозков не ждал, да? Ну, погода в этом месте делает сюрпризы даже мне.

Узбек молчал, только глядел затравленно.

Где-то он уже успел обзавестись добротными теплыми штанами, парой рубашек и рваной курткой. На ком-то из слуг я такие тряпки уже видел…

Костер разожги побольше, подбросили дрова. С неба кружился небольшой такой снежок, подморозило после теплой погоды. Холодновато будет.

Виктор застыл между мной и моим несостоявшимся убийцей. Сержант застыл у меня за плечом, но я знал, что, несмотря на выбранную позицию, он полностью контролирует ситуацию. И Коротыш тоже тут. И Ждан, и остальные. Вот прямо с тренировки сюда приехали, припрятали кучу гранат за городом. Мастера Клоту и телегу с охранниками подальше оставили, им-то ни к чему видеть, что да как будет. Графа Слава хотел тоже с собой взять, как специалиста по южным делам, да тот выехал по делам куда-то на север. Туманно сказал, что есть у него несколько верных людей.

— Ну, ладно. — Я присел на поваленный ствол дерева. — Побегал по лесам, и будет. Рассказывай!

Узбек только ещё больше насупился. Потом вдруг лицо его разгладилось, стало округлым, глаза наполнились слезами и он рухнул на колени. Не надолго, Две Стрелы сразу же дернул его наверх. С силой дернул, в узбеке-то весу до и больше.

— Ууу… — На одной ноте завыл, не глядя мне в глаза. — Ууу… Ыыы… Эээ…

— Замерз, болезный. — Протянул Две Стрелы.

— Угу, счас погреем. Поближе к костру подтащите. И держите крепче.

— Ууу!!! — Завыл раб, и начал дергаться, вырываться. На помощь к Две Стрелы подскочили Ждан и Коротыш, скрутили, начали потихоньку подтаскивать ближе, ближе, ближе. Пламя лениво пожирало деревяшки, вверх тянулся дымок.

Ну что, слава графа Урия меня не прельщает?

— Ууу!!! Ааа!!!

Во, прижгли. Несильно, но неприятно. Ожог небольшой. Вот, волдырь вздувается… Кстати, а почему я ещё не блюю в кустах? Человека ж пытают…

Да какой там пытают… Это просто немного мучают. Пытают там, в Западной башне, и иногда делает это граф Урий. Вот там пытают. А тут так себе, легкая разминка. Даже не страшно, ну ни чуточки.

Впрочем, пора это дело прекращать. Слава графа Урия, не к ночи он будь помянут, меня не прельщает.

— Стоп, стой, хвати-ит!

И без меня сообразили, лицом в костер окунать не стали, лишь чуть подержали. Но и этого хватило, узбека просто трясло.

— Давай-ка ещё раз попробуем. — Сказал я. — Рассказывай, чем же я тебя так обидел?

— Ууу…

Нет, никакой реакции. В дурака продолжает играть, не зная, что его давно уже раскусили. И ломать придется жестко. Пока с ним что-то не сделают, будет вот так же играть, да и потом не сразу от этого откажется. Какой спрос с сумасшедшего-то? Верно, спрос может быть и большой, да ответ маленький.

Попробуем с другой стороны зайти.

— А вообще, ну что тебя мучить, ты же все ж человек… — Сказал я как-то рассуждающее. — Мужчины, хай лежит. Отпустите его, дрова в костер подбросьте. Пошли, что ли… Пусть с ним крестьяне местные разбираются…

Вот это я попал в точку. Перспектива замерзнуть вот тут насмерть раба явно не вдохновила. А ещё и крестьяне тут! Не думаю, чтобы они любили черных рабов. Попасть в их руки Жареный хотел ещё меньше, чем замерзнуть насмерть. Взгляд его заметался, туда-сюда, расфокусировался чуть… Все, готов! Поплыл!

— Нет я говорить! — Харкнул раб.

— Во, другое дело! — Обрадовался я. — Рассказывай. Сначала расскажи, почему это ты прыткий такой, хотя все твои остальные как снулые рыбины, их на сковородку, а они лишь переворачиваются, чтобы поудобнее готовить пришлось?

— Они простые люди, им так положено. — Сказал узбек. Надо же, язык наш хорошо знает, а остальные лишь мычат, да иногда самое-самое простое могут произнести…

— А ты, значит, не простой?

— Да. Я сын вождя.

— Тоже принц, значит. Что-то слишком много принцев. Так, а как же ты сюда попал?

— Наше племя вырезали охотники за сокровищами, а я смешался с толпой быдла, чтобы меня не убили. Ваши люди были пьяны и не заметили, что я не обычный. Я хотел сбежать с корабля, когда он будет в море. Но не смог. Море слишком большое для меня. Потом я попал сюда, меня продали королевскому дому.

— Во, хороша история. И много ли воинов у нас тут?

— Воинов в плен не берут. Их сразу убивают. А вождей мучают, ищут сокровища. Только у нас нету сокровищ, мы не бережем тяжелый металл с рек, и не украшаем себя прозрачными камнями с гор. Этим занимаются только немногие племена, но не все. Мы просто живем.

Надо бы все это пересказать графу Славу. Он мог бы что-то сказать на эту тему. Пока что вроде бы выглядело не так уж неправдоподобно. Ну, не может существовать цивилизация, где отрицают саму идею оружия в руках граждан. Сожрут её более удачливые соседи в момент. Значит, у них есть быдло и воины. Вот странно, а почему он наши слова использует, кстати?

— Скажи что-нибудь на родном языке, быстро! — Приказал я ему.

Жареный что-то пробуркал. Бур-бур-бурб!

— О, вроде бы на галиматью не смахивает.

— Хорошо. Теперь рассказывай, зачем меня убить хотел. Чем я тебе помешал?

— Ты догадался, кто я. — Буркнул сын вождя. — Я бы убил тебя, а потом ушел в леса. Тут тепло стало, можно жить.

— Вот ты даешь, жареный. Ну, побегал бы ты лето, а потом осень… Что делать бы стал?

— Я о том не думал.

— Заметно. Значит, ты подумал, что можно просто так убить принца, и сделать ноги?

— Никто бы не понял, что тебя убили…

От Виктора Жареному сразу же прилетела затрещина.

— Обращайся к Его Высочеству как положено!

Жареный сжался, кивнул.

— Итак, говоришь, что никто бы не понял… — Я сделал вид, что задумался. — Ну-ка, ещё раз, то же самое, что на родном языке сказал, повтори! Быстро!

Повторил, практически все звуки. Ага, теперь можно сказать, что это не переодетый северянин. Звуки одинаковые, интонация разве что другая.

— На свободу хочешь, толстый? — Спросил я его.

— Ваше Высочество… — Мне в ноги бухнулись. — Не губи! Не выживу я тут. Эти… — Он кивнул в сторону Коротыша и Подснежника, — быдло меня на части разорвет, им…

Вольные стрелки насупились, подобрались поближе.

— Во, вижу что хочешь. Оно хорошо. Кстати, вот это вокруг — мои друзья и соратники, называть их так, как ты — опасно минимум. Пнут тебя по яйцам, да и вся недолга.

Узбек затравленно оглянулся, покивал энергично, попытался ещё раз бухнуться на колени, но Две Стрелы все равно не дал, ещё сильнее прижал ему шею.

— Значит, хочешь на свободу. А как бы ты её планировал, а?

— Ваше Высочество что имеет в виду?

— Имею в виду, как ты думал на свободу выйти? Ну-ка?

— Корабль до моей страны. Я бы пообещал золота…

— О, да ты дурачок. — Хихикнул я. Все вокруг тоже заулыбались мне в такт, разве что сержант и Виктор остались серьезные. — Золота бы взяли. А потом тебя выбросили за борт. Опасно это, на Юг плавать, когда золото, вот оно. А может, ты подумал рассказать о кладе? Тогда другая веселая ситуация, тебя запытали насмерть, не веря, что ты все отдал.

Нда, тяжело в деревне без нагана. Ой, не нравится узбеку нашему такие рассуждения. Вот все бледнеет, все бледнеет, глаза долу опускает.

— Ну, я тебе ещё вариантов могу накидать кучу, хочешь? Например, отдать тебя графу Урию для экспериментов… Как?

Узбек стал буквально серым. Наверное, он себе хорошо представлял, кто же такой граф Урий.

Нет, не поверил я ему. Ни одному слову. Может, говорит правду, а может, и нет. может, сам граф Урий его и подослал ко мне, по-тихому горло принцу перехватить… Рано ещё. Нет, точно рано ещё. Принцесса пока что не родила. Да и сам Жареный вот трясется весь, как про графа Урия услышал. Видать, не друг ему граф Урий, ой не друг.

— Хе, да ты умный малый. А вот теперь скажи как на духу, умный малый. Кто тебя ко мне устроил, такого умного?

— Никто, Ваше Высочество…

— Нда. Значит, не судьба тебе увидеть вновь крокодилы и баобабы своей родины. Сейчас тебя сунут в костёр, начну с пяток.

— Нет, это правда, правда!

Для гарантии надо было бы прижечь. Несмотря на всё свое отвращение к таким методам, я хорошо запомнил, как же граф Урий, будь он неладен, вел допрос. Все эти ужимки и прыжки, направленные на то, чтобы выжать из человека правдивую информацию. Просто все, жги железом, спрашивай, анализируй то, что тебе человек рассказывает.

Вот сейчас бы этого Жареного и в самом деле поджарить. Ждан и Две стрелы молча ждут моих приказов, для этого мира такое в порядке вещей, ничего удивительного. Но я просто не мог себя заставить так поступить. Просто слова в горел застряли, да и все.

Нет уж.

Будем работать головой, а не каленым железом.

— Слушай, Жареный. Ну, так мы тебя называем, Жареный, да. Ты же не против? А твоё настоящее имя я ни в жизнь не выговорю. Вот ты сейчас выкладываешь мне все, как на духу. А потом я решу, что с тобой делать. Найду корабль, который ДЕЙСТВИТЕЛЬНО идет на юг, проплачу капитану, с тобой слуг отправлю, чтобы тебя в пути не обидели. Вторая альтернатива проста. Ты мне не интересен, и мы тебя отпускаем вот тоже прямо тут. Что выбираешь?

— Я верный слуга Вашего Высочества… — Попытался поклониться Жареный.

— Ну вот и хорошо. Тогда вопрос первый — кто тебя приставил шпионить за мной?

— Я не знаю его имени, Ваше Высочество. Это высокий человек, с меня ростом, он рыцарь.

Жареного оттащили от костра, Подснежник притащил из леса парочку глухарей, и теперь они, ощипанные, красовались на вертелах рядом с огнем, подрумянивались. Волин посыпал их солью и какими-то специями. И вино появилось тоже. Мор сбегал до кареты, принес.

А Жареный рассказывал. Выяснилось, что приметили его ещё в рабском загоне. Потом отделили ото всех, вытащили из толпы, побили превентивно, и высокий человек в черном плаще сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться. А именно — быть рядом с принцем Седдиком, который сейчас болеет, и сообщать о всех попытках вылечить его. В обмен пообещал больше не бить.

Потом принц проснулся. Жареный получил новые инструкции через слугу. Быть рядом, за всем следить, все подмечать, обо всем рассказывать. Встречи проходили раз в неделю, когда всех рабов скопом водили помыться. Когда принц очнулся, то Жареный получил много новых инструкций. Как-то раз даже провел воина в черном плаще поглядеть на спящего принца. Страже у дверей в вино подсыпали сонного зелья, те дрыхли как убитые. Черный воин ничего не сказал, только велел присматривать за принцем пуще прежнего. А больше Жареный его и не видел, вся связь через слуг…

— Ничего не понятно. По виду, таких воинов в нашем городе множество! — Сказал сержант. — Искать его… Гиблое дело! А как слугу зовут-то? Он, слуга этот, сейчас около кареты?

— Нет, один очень важный, открывает двери в большом зале, а есть ещё один, он банщик…

Не дворец, а центр шпионажа.

— Ваше Высочество, ваш дворец никогда не отличался благонравием. — Сказал сержант. Наверное, последние мысли я вслух сказал.

— Да, это точно. Скоро у меня граф Лиордан поселится, будет из королевского дворца приказы отдавать… Волин, сходи пока что к карете… Пусть в замок едут. Вместе с новой охраной, пока половину по темноте не растеряли. А мы ещё немного поговорим…

Больше беседа ничего такого особенного не дала. Ну не очень хорошо разбирался Жареный в лицах и особенностях нашей расы. Ну да, черный плащ, кольчуга, чуть что не так — то и кулаком по куполу не заржавеет. А в остальном… В остальном под его описание подходили сотни воинов, рыцарей, даже простых солдат.

— Уж не граф ли это Мор? — Вполголоса предположил Виктор.

— Да может быть и он. Только тогда почему же выкормыш кошачий так боится графа Урия? Вроде бы один господин.

— Уважаемый граф Урий… — Волин хотел сказать что-то невежливое, но промолчал в последний момент. — Ну, у него любой вчерашний союзник может в Западной башне оказаться.

— То есть, вот этот человечек может быть и шпионом от графа Урия? — Насупился Виктор. — Эй, ты! Отвечай! А то сейчас я тебе отрублю голову!

В ответ на эту угрозу Жареный только поморщился. Ну и я тоже поморщился. Тоньше надо действовать, тоньше…

— Уважаемый рыцарь Виктор имел в виду, что отрежет тебе ту голову, которая у тебя в штанах.

Жареный едва на колени не рухнул.

— Не губи!

— Ну а я тут при чем, это ж уважаемый Виктор… Говори давай!

— Ваше Высочество, граф Урий… Никогда не стал бы иметь дело с такими, как я. Он слишком нас презирает.

— Он бы сам не стал, а вот его подручные? Может, ты нас продашь, предашь, как только попадешь во дворец, а?

— Ваше Высочество…

— Ну что «высочество». Тут шибко думать надо. — Я сделал вид, что задумался. — Вот как сделаем. Через пару дней тебя приведут крестьяне, которые тебя поймали. А пока что с ними побудешь. — Я поглядел на темнеющее небо. Снег, как начался вчера, так и продолжал клубиться. Скоро мы уже сможем привезти только труп, если и вправду они от низкой температуры мрут.

Две стрелы намек понял, оскалился. Жареный только страдальчески вздохнул.

— Пошли обратно.

На обратном пути сержант о чем-то раздумывал. А потом вдруг выдал.

— Таких черных воинов в городе каждый второй будет.

— Да уж думаю. — Буркнул я. Значит, приказал следить за моим самочувствием? Кто бы это мог быть? — Барон, а не мог ли это быть барон Нават, скажем? Или его посланники? Кто у нас там в посольстве Империи побольше ростом и черный плащ носит?

— Почему-то мне кажется… — Вдруг влез в разговор Ждан. — Что этот черный воин и отравил принца.

— Что? — Остановились сразу все.

— А то. Глядите, как получается. Жареный этот сказал, что воин именно о самочувствии спрашивал. Но это же никакой не секрет, найди слугу в трактире, налей ему выжимки в винцо, и расспрашивай обо всем. А вот этому нужны были сведения их первых рук.

— Да. — Согласился сержант.

— И ещё. — Сказал я. — Советую подумать, каким таким образом этот самый черный смог гарантировать, что Жареного возьмут слугой именно ко мне? А?

Сразу понял только Ждан, да ещё и Подснежник что-то осознал. А вот остальные…

— Ну, вот. — Вздохнул я. — Нанимаете вы шпиона, вытаскиваете из бараков. Договариваетесь с ним. А вот откуда вы знаете, что именно его назначат в покои принца-то? Откуда? Значит, нужен ещё один человек. Который сможет протолкнуть именно это назначение. Кто там у нас назначениями слуг занимался?

Переглянулись, пожали плечами.

— Коротыш, Подснежник, вы тут остаетесь, поглядите, чтобы нашего друга хорошо устроили. Вдруг ещё что вспомнит. Пытать запрещаю пока что. Хай себе сидит.

Вольные стрелки переглянулись, но приказ оспорить не решили.

Глава 62

С виноватой мордой школяра

Возвращаюсь в угол…

В. Ланцберг «Песенка про наказание»

Когда добрались до городских ворот, уже стемнело. Ждан и сержант проводили нас до ворот Верхнего города, а потом отправились по домам. Со мной остался только Виктор, ему как раз по пути было.

Задницу я себе сбил знатно. Зря карету отпустил, надо было хотя бы часть пути в ней проделать… Но содеянного не воротишь, пришлось терпеть.

Стражники поклонились и прижали к себе алебарды, привычно расступились поближе к стене, чтобы не снесли. Однажды зазевавшегося стражника мои охранники неплохо так бортанули, летел он из ворот как пробка из бутылки, вперед копье, а сам за ним.

И моё внимание привлекла какая-то странная процессия с факелами. Ещё бы не странная, что им под стеной-то делать? Народ какой-то стоит, молчат что-то. И стражники, вот тоже вытянулись, отсветы факелов играют на кольчугах. Десятка три тут, не меньше.

— Стоп. — Приказал я. Кряхтя, как старый дед, слез с лошади, едва не грохнувшись. Спасибо Виктору, поддержал. А я сделал шаг, другой вперед, и вдруг мне стало дурно и противно. Как-то не сразу осознал то, что вижу. И почему эти люди так странно вытянулись, некоторые вертикально вверх, некоторые, которым кол пошел не прямо и проткнул ключицы справа или слева, как будто шатаются.

Во дрянь-то.

— Кто это. — Спросил я.

— Это горожане… — Ответил мне Виктор. Он спешился, и стоял рядом со мной, осуждающе покачивая головой. Причем так стоял, словно никак не мог решить, то ли ему меня прикрыть от этой шеренги, то ли почтительно встать за спиной. — Сегодня в мастерском квартале кого-то ловили, слышал… Туда наемники пошли.

— За что их?

— Мало ли за что можно. Страже сопротивлялись. Вот те мятежники, с красными повязками. Вот это не заплатили налоги, это синие повязки… Вот там вообще крестьяне, не знаю, за что их. Их тут часто казнят.

— Заплати налоги и спи спокойно. — Сказал я. Люди-то ещё живы… Некоторые. На улице холодно, под кольями скопились подернувшиеся ледком красные лужи. Кровавый такой лед, отсвечивает жирно в свете факелов. Худая и облезлая собачонка, поджав хвост, подбиралась к кольям. Стражник лениво махнул древком копья, собачка отбежала подальше в темноту и притаилась.

Знакомое… Мастер Лорин!

Слепые, запавшие глаза портного уставились в темные небеса. Кусок синей ткани глубоко врезался в рот, волосы слиплись от пота и смерзлись, из носа бежали тоненькие струйки крови. Кажется, он ещё жив. Голова точно шевелиться, чуть подергивается синяя жилка на шее.

Куртка старого мастера вдруг стала в разы тяжелее, надавила на плечи как бронежилет, и обожгла огнем. Я, не осознавая себя, сделал шаг вперед. Ещё шаг. Не знаю, что сделать-то можно. Может, как-то снять?

Да нет, где там. Перед глазами возникла страница из медицинского атласа, который я как-то со скуки просматривал. И поперек изображения человеческого тела «в разрезе» длинный деревянный кол.

Нет, никаких вариантов.

Что только люди не придумают для лишения жизни таких же, как и они.

Не заметив того, я почти дошел до портного. Опомнился.

У меня за спиной послышались тихие шаги.

— Ваше Высочество, Вам не стоит смотреть…

Я оглянулся, мрачно поглядел на мастера Клоту. Откуда он тут взялся-то? Вроде бы карета уже давно в замке должна быть, а вот пришел таки сюда доктор, меня встречал.

Кстати, а где Росинант? Он же тоже должен меня встречать, парень всегда ответственно относился к своим обязанностям.

— Знаю. — Я даже не изменил позы.

— Ваше Высочество, ваш старший слуга… — Не отставал мастер Клоту.

— Да?

— Его сегодня обвинили в государственной измене. Он тоже… Тут. — Мастер Клоту торопился, говорил, новости жгли ему язык. — Вот там, чуть дальше.

Но я уже и сам увидел. Росинанта схватили прям с дороги, в дорожной одежде, сапоги с него только стащили. Штаны промокли от крови, а потом застыли, подернулись ледком. Глаза нелепо смотрели в небо, а рот завязан его же собственным ремнем. Мастер Лорин ремень делал, я помню!

Как же ты сюда попал-то, парень? Как же тебя так угораздило? Ничего сильно серьезного ты не знал, ничего против королевы и графинов не замышлял. Лишь комфорт мне старался обеспечить. Почему же ты тут-то, а? Почему тебе просто не вломили плетей?

О, а кто это у нас тут? Граф Дюка, не иначе. Прошелся вдоль ряда, за ним парочка гвардейцев несла здоровенные факелы. В длинном плаще, накинутом поверх щегольского колета, брезгливо ступал острыми носами сапог, остановился не далеко от меня. Оглядел создавшуюся сцену, довольно огладил бороду. Сделал вид, что меня не видит… Да и черт бы с ним.

Гвардейцы за ним остановились, подняли факелы повыше.

Граф Дюка, сделав вид, что меня не видит, похлопал по лицу Росинанта, покачал его голову туда, сюда, поглядел на меня. Я ответил ему равнодушным взглядом, спохватился, добавил испуга и отвращения.

Граф довольно осклабился. Бойся-бойся меня. Боюсь-боюсь, ты большой страшный граф, меня очень напугал. Боюсь-боюсь. Видишь, дрожу прямо, а сейчас и вообще заплачу… Ууу… Видишь, слезы? Попадись ты мне ещё, тварь…

Граф довольно улыбался, не подозревая, что в этот момент решилась его поганая судьба.

Я не часто себе клялся. Да и раньше клятвы были какие-то… Вырасти. Заработать денег, чтобы хватило на обучение. Выучиться. Найти работу хорошую. Больше никогда от родителей не зависеть… Но это так, мелочи.

А вот тут поклялся. Я не я, ежели граф не ответит. Как, это решу. Но вот за это он должен ответить. Он у меня этот миг проклянет как сможет.

Виктор как-то странно дышит, стоит рядом со мной, но при случае готов оттолкнуть в сторону и оборонять, в том числе и оружием. Нет, не продержится он против графа. Не продержится. А даже если и выдержит, то около графа и гвардейцы крутятся, и стража с удовольствием графу поможет, а не какому-то там из свиты принца, пусть даже и дворянину. Граф-то потом вот он, может и наградить, а может и наказать. А дворянин что?

— Завтра встречаемся с утра на том же месте. — Повернулся к Виктору. Тот кивнул, не сводя взгляда с ряда кольев, вскочил в седло, поворотил коня. Я подумал, что сейчас он врежет шпоры, но Виктор лишь плотнее сжал колени, вдавив пятки сапог в конские ребра. В седле сидел он неестественно прямо, спина гордая. Черное чудище, почуяв его настроение, тоже подтянулась и выпрямилась, четко зацокала копытами по каменной мостовой.

Ну и ну, никогда бы не поверил, что человек может так с конем сойтись, чтобы даже настроение у обоих было одинаковое.

Граф Дюка проводил его самодовольным взглядом.

Давно пора бы из замка перебираться куда подальше. Мне такие зрелища уже как-то поднадоели. Да вот только отпустят ли меня? Даже спрашивать не хочу. Сам понимаю, что нет. Держать меня тут будут, пока не найдется способ…

В сопровождении двух охранников и охающего мастера Клоту прошел до лестницы, стал подниматься наверх. Лейтенант Лург ускакал куда-то в сторону от замка, удостоверившись, что сдал меня с рук на руки.

Ну и черт с ним.

Лакей, вылетевший из-за поворота, едва меня не сшиб. Остановился, даже чуть выпрямился, перевел дыхание.

— Её Величество призывает Его Высочество!

Я встретил дебиловатый взгляд, задумчиво, как мне показалось, кивнул.

— Зовет, так веди давай. Мастер Клоту, свободен до завтра…

Мастер Клоту сокрушенно кивнул и пнул пажа. Тот с хеканьем взвалил ящик мастера и поплелся за ним наверх по лестнице. За ним важно устремился узбек-слуга, который с недавних пор сопровождал нас на всех выездах. Чем-то лицо мне его знакомым показалось, где-то явно видел.

Я придержал за рукав лакея, давая дорогу мастеру Клоту и его небольшой свите время пройти, а потом легонько подтолкнул в спину.

Королева налетела на меня как коршун. Вот вроде бы сидит на трое, а вот уже рядом, и крутит уши, сгибая меня к полу. Больно было, но терпимо. От сержанта на тренировке мне больнее доставалось.

— Ужо я тебе покажу! Нельзя драться! Ужо я тебе покажу! Нельзя драться! Почему своих братьев обижаешь?

Откуда у меня ещё тут братья? Соперники на трон, что ли? Забирайте на фиг, мне небольшое денежное содержание, и я сделаю вид, что меня нет и не было никогда…

— Нельзя драться! Я тебе ужо покажу драться! Я тебе покажу братьев бить! Получи!

О, так это же виконты пожаловались, твари? Не побоялись? Ну, теперь точно придется старшему нос вырвать. Давши слово, держись…

— Они первые начали! Они моих слуг обижали, на меня замахивались!

— Не смей с матерью спорить! — Мне влепили звонкую затрещину, от которой я не удержался, полетел на пол. Рука-то тяжелая… — Братья твои добродетельные мальчики, и не роняют честь дворян перед чернью! В отличие от тебя! Это что же ты удумал, негодник? Торговлей заниматься? С чернью, со смердами снюхался? Мало тебе граф Урий денег выписывал, мало? Получи!

Краем глаза я глянул на стражника. Тот стоял прямо, всем своим видом выражая скуку, словно зрелище для него было привычнее некуда. Ну, что ж такого, принца как щенка по полу тягают не пойми за что, и не такое бывало…

— И эти тряпки ещё! И эти лампы! — С грохотом в пол ударилась лампа-керосинка. — Кто удумал, чтоб наследник трона такими вещами занимался? Знал бы твой покойный батюшка…

Полная нога в кожаной туфле вдавила в лампу, треснуло с таким трудом изготовленное мастером Гушолом стекло, осколки разлетелись по полу. Нога в кожаной туфле не успокоилась, поддела лампу и пинком отправила её куда-то в угол, оттуда раздался грохот.

— Ваше Величество. — Раздался откуда-то со стороны суховатый голос графа Урия. — Возможно, принцу уже достаточно. Он ещё совсем мал, чтобы правильно понимать последствия своих поступков.

Королева оторвалась от меня.

Я с пола посмотрел вверх, не торопясь вставать. Получать очередную порцию тумаков не хотелось как-то.

Выглядела королева плохо, лицо красное, даже багровое. Дышит с присвистом, одышка. Ну, конечно, такую массу-то потаскай, весит она как три меня, если не больше. И все время что-то ест. Скоро вообще в дверь пролезать не будет.

— Мать твоя ночей не спит, мятежники везде, крестьяне наглеют, горожане, на тебя глядючи, в голос смеются и налоги не платят… Ну ужо же мне, на колу сядут! Все сядут!

Я вдруг ощутил, как у меня немеют скулы. Страшное, черное бешенство. Не удержусь, наверное. Сейчас распрямлюсь, ногой подсеку, грохнется она знатно, а там рукой морду отрихтую, мало не покажется…

— Ужо знай! — Погрозила мне пальцем королева.

— Я больше не буду, матушка! — Заныл я в голос, пуская слезу. — Больше не буду!

— Принц раскаивается, Ваше Величество. — Спокойно заметил граф Урий.

— Ужо знай! — Выдохнула королева. Одышка замучила. — Ступай в комнаты свои и чтоб до утра не выходил, а утром в тронный зал! Судить буду, чтоб был! И не смей надевать эти тряпки! Портной, спасибо светлым богам, на колу болтается за свое убожество…

Я поднялся, и побыстрее вышел.

Так это вот кто портного на кол отправил? Моя королева-матушка, якорь ей в задницу. Интересно, почему это? Чем ей портной не угодил-то? Узнать бы… Но что от неё узнаешь, спрашивать начнешь, так нытье одно. А с графом Урием беседовать тоже то ещё удовольствие, ну его на фиг. Мало ли что он подумает?

Но, в любом случае, теперь надо ограничить визиты к мастеру Виктору.

Кстати, сам-то он как? Жив, нет?

Простая истина, что по человеку можно ударить и через тех, кто ему дорог, дошла до меня в момент, когда я по длинному коридору в полном одиночестве брел в свои покои. Я-то застрахован, меня пока что убивать нельзя… А вот что насчет моих друзей? У меня они уже тут успели появиться.

Седдик, мастер Виктор тоже, Виктор, Ждан, Волин, Серей… Они что? Про замковых детей пока что не знают, но если Альтзора, мать её за ногу, все же проболтается, то им тоже придется тяжело очень. Перед такой малостью, как убийство, королева и графья не остановятся.

Значит, и мне нельзя медлить. Ну уже просто нельзя. За мои действия и за моё бездействие теперь заплатят мои друзья.

Глава 63

Нету-нету

Пистолету!

«Плеханово»

Я проснулся и увидел перед глазами потолок. Квадратики облицовки, лампы дневного света. Гудели вентиляторы под потолком, шипели экраны камер наблюдения.

До конца смены еще два часа.

Стараясь контролировать свое лицо, поднялся.

— Спи давай. — Бросил Мишке. Тот с готовностью откинулся в кресле назад, надвинул на глаза кепку, и засопел. Вот уметь бы так… В любых условиях засыпает, и ничего помешать не способно.

Дошел до чайника, шлепнул рукой по кнопке, на автомате засыпал в чашку дрянного местного кофе, который в складчину покупали, досыпал сахару.

Итак, надо что-то решать с оружием. Причем срочно.

Думай спокойно!

Среди казненных я не заметил мастера Виктора и мастера Андрея… Ну, это понятно. Что первый, а второй уж тем более, в городе личности заметные. Бунт-то не вызовет, конечно, но и приятного тоже будет мало. А вот мелкую сошку собрать, да казнить… Да ещё обвинение какое-нибудь этакое — измена Родине, колдовство, ещё что-нибудь… Главное, что имущество в казну.

Вдруг я похолодел.

Ждан. Номинальный глава нашего кооператива. Вот первейшая цель для всей этой графиньей шатии-братии. Обвинить в заговоре, казнить, а имущество в казну, половина по дороге потеряется. Это же сколько собрать можно! В последний раз получили мы под три сотни золотых монет, только на зажигалках. Может, и не очень много, но все же достаточно, чтобы штаны поддержать. А ещё же есть и керосиновые лампы, которые тоже начали расходиться с угрожающей скоростью…

Складываем два и два.

Пришли степняки, хотят денег. Денег в казне нет, все пошло на оплату наемникам и в карманы графинов. Крестьяне тоже ободраны, с них взять нечего, хоть скопом в рабство продавай… Да вот одна незадача, пока ещё корабли с рабами обернутся, пока ещё деньги привезут… Степные ханы, не будь дураки, требуют денег здесь и сейчас.

Значит, надо награбить тут. Здесь и сейчас, и желательно побыстрее.

Кто пойдет в ограбляемые? Раз-два, по росту становись, карманы выворачивай! Аристократы? Ну-ну, у них уже давно все поделено-переделено, все имения в окрестностях столицы проданы в откуп. Кстати, откупщиков тоже что-то не трогают. Мы поделились, мы уже поделились, можно не приходить? Горожане? С них много не возьмешь. Вон из строя, медь свою… Нет, заберем, конечно, но все равно вон пошли, нищеброды, неудачники! Купцы? Тут полно иностранцев, могут быть ненужные коллизии. Короче, эти не пришли. А что там у нас мастеровые и свои купцы? О, какие большие и толстые, да и золото у вас водится… Вот, лампы какие-то продаете, кресало железное тоже туда же… Короче, давай-ка деньги свои тут оставь, а сам на костер, колдунство поганое! Вишь, как у нас главный жрец кивает? Ну это не потому, что с ним поделились, а потому, что согласен. И ещё измена Родине. Что с того, что молчал — зато думал ТАК выразительно…

Значит, драть будут богатые городские цеха. Мастер Виктор и Ждан. И почтенный Андрей. Короче, всех, у кого хоть ещё что-то есть.

Вот гадство.

Надо срочно что-то делать. Иначе я своих друзей увижу на кольях…

А между тем, с оружием никакого прогресса никак не наблюдалось. Как бы я под себя его не клал, как бы скотчем не приматывал, не получалось у меня и все. Я и разобрал его раз десять, собрал, нащелкался спусковым крючком, смазал тщательно, даже запасную пружину подобрал. Да все равно прогресса нет. Даже отдельно патроны не переносит.

Попробуем по другому.

Попробуем потренироваться хорошо, очень хорошо.

Попробуем потренироваться до упора! Так, чтобы руки и ноги отнимались, чтобы пистолет и в самом деле стал продолжением меня самого, моей руки. Чтобы засыпать с ним и просыпаться в с ним — но уже в другом мире!

Не было и мысли о том, чтобы нести его в тир. Во-первых, денег-то тир и так кушал хорошо, прилично даже. И я там старался особо не отсвечивать, вдруг кто заинтересуется, откуда это у студента столько денег? А во-вторых, со своим приходить… Не думаю, что одобрят. Ментам уж точно стукнут. Обязанности у них такие.

Значит, надо найти тихое место, где мне никто не может помешать получить мою долю удовольствия.

Место я знал, я о нем очень хорошо подумал, и пришел к выводу, что лучшего места и быть не может. Не очень далеко от того пионерлагеря, куда мы ездили с Вербицким и Костиком, в котором мы познакомились с Молчаном, были полянки и рощицы, и даже пара неглубоких оврагов. Подобраться-то к нему просто, но вот только без машины. Есть ли там кто-нибудь сейчас, зимой? Нет, нету. И от жилья далеко, ещё тогда Вербицкий что-то сказал… Но дорогу я запомнил. На лыжах доберусь, часика за два. Иди себе по дороге да иди.

И вот откладывать просто уже некуда. Снег сойдет, так я вообще туда не доберусь…

Так что вместо законного сна дома я умылся-побрился, махнул ещё кофе, попутно сготовил штук семь бутербродов, один в рот, остальные в рюкзак. Туда же отправился термос, в котором я кофе держал на ночных сменах. Подумав, от кофе решил отказаться, заварил себе крепкого красного чаю. Карту, обязательно карту. Мобильный, фонарик, спички-зажигалку, пенку обязательно… Да что я это, я ж не на ночевку еду?

Ну а вдруг?

С трудом утрамбовал все вещи в рюкзак, повесил на плечи, попрыгал пару раз. Держит вроде бы. Теперь вот свитер, вот куртку охранную, она у меня как раз под городской камуфляж, ну который черно-серые пятна. Штаны такие же есть, как-то купил на распродаже, да не ходил в них ни разу… Дешевые были, вот и купил.

Втиснулся в них, подвигался. Вроде бы по швам не расходятся, держат. Вот и завязочки тряпочные есть в ногах, их завязать можно.

— О, а ты куда это? — Встретился в подъезде сосед с пустым мусорным ведром и сигареткой в губах.

— Да вот спортом решил заняться. — Ответил я, встряхнув лыжи. — Иду кататься. Не хочешь присоединиться? Бросай курить — вставай на лыжи! А то зима скоро кончится!

— Да не, я лучше по пиву… — Опасливо протиснувшись мимо меня, сосед стал подниматься по лестнице вверх. Тот самый, который тогда ещё меня увидел, когда я в квартире зеркало разбил. Эх, сочтут меня тут странным…

В метро пришлось купить ещё одну поездку, вредная тетка-контролерша никак не хотела пускать просто так.

— Много вас тут ходит, а как другим людям ездить?

Идти через противоположный вход не хотелось, тащиться к другой стации тоже. Да и подавись ты…

Вышел уже на вокзале. Куча народу, кто с баулами, кто с чемоданом. Кто-то вот с пивком, свой же брат-охранник со смены едет. Живет в области, работает в городе. Вот и лыжники, в вязаных шапочках и бело-красных комбинезонах. Такие же, как и я, разве что у них ствол в рюкзаке не спрятан. Так, с ними контактировать вообще ни к чему.

Втиснулся в электричку, протрясся несколько станций. Вышел, быстро миновал по краю деревню и прошел вдоль дороги, все глубже увязая в снегу. Вот-вот, вот вроде бы в ту просеку съехала Делика…

С непривычки лыжи одеть было трудновато. Я их уже года три не надевал точно, а то и больше, с тех пор, как уроки физкультуры в школе кончились. Хорошо хоть, что крепления у меня универсальные, на берцы хорошо подойдут.

Быстро смазал лыжи мазью, выбранной наугад. Ну, не знаю я и не помню, какие именно из этих тюбиков с выцветшими этикетками для какой погоды. Вот этот вроде, зеленый когда-то, подходит…

Итак, рюкзак надеть на оба плеча, застегнуть на груди застежку, чтобы лямки не разбегались, палки в руки, и поехали!

Кое-как до леса добрался. Тяжело было поначалу, лыжи все норовили разъехаться в стороны, уронив меня носом вперед, но уже на опушке втянулся в ритм, и пошел по снегу, длинно отталкиваясь палками.

Вот и лес. Красота. Деревья и кусты все в снегу, тропинка, на месте которой лыжня, метнулась в сторону, а через час неспешного бега на лыжах впереди возникли полуразваленные корпуса лагеря.

Остановился, отдышался. Куртку я расстегнул в самом начале бега, ибо сразу же нехило вспотел. Подумал, остановился, снял куртку и повязал её себе рукавами на пояс, под рюкзак. Вот так, так нормально будет.

Так, а жду-то чего? Вперед, за приключениями!

Зимой в лагере кто-то бывал. Ворота и подъезд к ним были очищены от снега, а в колее отпечатались рубчатые шины какой-то джипообразной техники. Небольшая полянка тоже очищена, на ней ещё остались колышки от палаток и большое кострище по центру.

Я разворошил снег, увидел золу. Тут большой костер был.

Хорс что ли, со своими людьми? Надо было у Вербицкого спросить.

Ну да ладно, я не за тем приехал.

От заброшенного пионерлагеря отходить далеко не стал, в лес решил не углубляться. Тут по сторонам стен много, они могут заглушить шум выстрела. А лезть в лес… Одно дело в городе размышлять и рассуждать, а совсем другое дело в самом деле тут копошиться. Снегу намело мама не горюй, причем слоями лежит, наст, на нем снежный «пирог», ещё раз наст, который не растаял. Ещё корни деревьев и мелкие кусты, которые сразу и не разглядишь. Сломать лыжу, и ещё до-олго я отсюда выбираться буду. Снегоступы-то делать не умею, а при попытке шагнуть я провалился по пояс, потом долго выковыривался и лыжи снова нацеплял.

Так что уж лучше тут. Тут и места открытые, и снега нету почти, и понятно куда бежать, если что.

Кстати, а что я теряю-то? Почему бы и не залезть внутрь вот этих корпусов-то? Там уж точно никто не услышит. Стены звуки хорошо глушат.

Ну, полез. Оставил лыжи и палки лыжные у стены, чуть разгреб снег, освобождая проход. Вроде бы вот сюда летом ходили, нет? Да, сюда. Только тогда тут лестница не так снегом была завалена, как сейчас.

Но и сейчас пробраться тоже можно.

Кое-как выбрался на второй этаж, в большой общий зал. Очистил от наметенного через окна снега небольшой кусок пола, сложил туда куртку и рюкзак на неё.

Осторожно открыл нижний клапан сумки, разворошил ткань. Ну, иди сюда, родимый мой.

Достал ствол.

Сталь тускло блеснула в свете зимнего солнца.

Сделал все, как учился в тире. Снарядил магазины патронами, заткнул за пояс, под ремень, чтобы было удобнее выхватывать. Пару раз передернул затвор, проверяя, чтобы патрона не было. Глупо, наверное, кроме меня никто пистолета не касался, и откуда там патрону взяться? Но делать так — это хорошая привычка, и к ней надо привыкать. Мало ли какой ствол потом придется в руках держать? Вхолостую пощелкал курком, направив пистолет в сторону дальней стены.

Зала метров двадцать будет, с другой стороны коридор, окна выбиты все, а я стою внутри. Снаружи меня не видно, и выстрел по лесу не раскатится грохотом.

Вынул из-за ремня магазин, единым плавным движением вставил его в приемник, постарался мягко передернуть затвор. Все, патрон в стволе, теперь можно стрелять. пистолет двумя руками, мягко тянем за спусковой крючок. Курок уже взведен. Мягко двинуть палец…

— Бах! — Сказал пистолет. От испуга я отдернул палец от спускового крючка. Крючок щелкнул обратно, возвратился на место. Вниз по стене медленно спадало облачко выбитой штукатурки.

Вот мать твою так.

Пробуем ещё раз. Теперь уже более нормально.

Стоп!

Опомнившись, я подошел к окну, прислушался. Тишина вроде бы, ничего не слышно, ничего не видно. Птицы над лесом не летают, вороны не каркают.

Значит, никого не потревожил. Да и не думаю, что сюда милиция сунется. Застрянет казенный УАЗик, так его ж ещё потом и вытаскивать надо, да то, да сё… Вот на станции кого-то потрясти, так это они запросто.

Прицелился тщательно в трещину на стене, покачивая ствол, чтобы из мушек получилась такая вот буква «Ш». расстояние между палочками должно быть одинаковым, теперь вот концентрировать взгляд… И выбирать слабину курка… То есть спускового крючка, помнить надо, что у пистолета эти две части совершенно разные. Курок — это который сзади, бьет. А спусковой крючок — это за что я хватаюсь, когда стреляю…

— Бах! — Пистолет подпрыгнул в руке вверх-вправо, а трещина на стене в полутора десятков метров от меня стала чуть шире. Пуля высекла сноп искр от какой-то металлической части. Кур… То есть спусковой крючок я зажал, не дал ему освободиться.

Вот так уже лучше. Но у меня ещё патронов хватает.

Дальше. Осторожно освобождаем спусковой крючок, и ещё раз пальнем…

— Бах! Бах! Бах!

Все три мимо, вокруг трещины появились небольшие кратеры выбитой штукатурки.

Ещё раз, по два выстрела. Сначала вот в эту трещину, потом в эту, потом в эту.

Пистолет прилежно бабахал в моих руках, к концу коробки патронов я уже приноровился к нему. Да, это не ижик, ИЖ-71, это серьезная машинка, которую недаром признали во всем мире. Кратеры вокруг трещин выросли, но к концу третьего магазина они стали кучковаться вокруг тех мест, что я избрал как мишени. А когда выпустил последние патроны, то в мишень попадал четко, и уже сразу мог сказать, попаду или нет.

Хорошо получалось.

Жуя бутерброд и запивая чаем, я сетовал на несправедливость.

— Ну вот что же так получается-то, а?

— А… А… А… — Отозвалось эхо.

— Ну почему у нас нету нормального закона об оружии-то?

— То… То… То…

— Почему я, гражданин страны своей, не могу купить себе эту прелесть? Сейчас бы пристрелял его в легальном тире, пару сотен патронов, и… Откуда тут это такое?

— Ое… Ое… Ое…

Эх, да что душу травить.

Достал телефон, глянул на время.

К вечеру уже идет. Пора бы отсюда выбираться, если я тут не хочу просидеть до утра перед костром. Замерзну, как Жареный. И останусь в том мире навсегда.

Пообедав, я тщательно собрал все гильзы, пересчитал. По возможности собрал и пули, которые в стене не застряли. Немного подумал, а потом кончиком ножа выковырял те, которые таки застряли. Две пули куда-то срикошетили, их не нашел, ну да и ладно. И так уже три часа тут вожусь, пора бы и честь знать.

Достал из рюкзака термос с чаем. Чай ещё остыть не успел, я открутил крышку, сделал пару глотков. Вкусно и хорошо. Теперь надо будет побыстрее выдвигаться в обратный путь, потому что скоро стемнеет, а по темноте идти с оружием под полой как-то не хочется. Первый же милицейский патруль тормознет, решит обыскать… И получит неожиданный себе подарок.

Все пули и гильзы ссыпал в бумажный пакет. Бумага-то плотная, да не настолько, чтобы не сгнить по весне. Пройдет весна, в грязи они утонут, а потом лето, а потом и осень… Если сразу не найдут, то уже и не найдет, надо только правильно выбросить.

Гильзы зарыл под снегом, отойдя на десяток метров от своего маршрута. Тут никто ходить не будет, землю ковырять мерзлую не решился, нашел ямку под деревом, и сбросил все туда, прикрыл пакетом, набросал снега. Если завтра снегопад будет, так и не найдет никто…

А пока что надо до электрички успеть.

Мне ещё домой ехать, точно.

Изображая из себя утомленного, но до ужаса довольного жизнью туриста, забрался на станции в полупустой поезд. Как бы тут уснуть не пришлось. А то который раз уже получается, не успеешь глаза сомкнуть, как с тобой что-то случается. То по карманам шарят в метро, то золото из того мира приносишь с собой прямо под ясные очи гопников…

Не уснул, удержался. Помогли остатки красного чаю в термосе. Уж как не хотелось мне переноситься сейчас из электрички! Это же просто опасно, найдут при сонном оружие, сразу в ментовку стукнут, и тогда рассказывай, объясняй, почему это у меня оружие пострелявшее и кого я, киллер, замочить успел?

А вот дома уже, после душа ложась в теплую кровать, подгреб под себя пострелявший пистолет с двумя последними снаряженными магазинами. Обнял их покрепче.

Спа-а-а-ать…

Глава 64

Ненависть, пей — переполнена чаша!

В. С. Высоцкий

Ой ты мой хороший, получилось, получилось!

На груди у меня лежал Че-Зет, моя Чезетта, с полной обоймой патронов.

Осторожно сложил все в угол кровати, поднялся. И сразу же повалился обратно, ноги просто отказали. Голова взорвалась жуткой, дикой мигренью. Даже в глазах потемнело. Шаг назад, другой, я снова падаю на кровать, а ствол выпадает из руки.

Несколько минут я лежал, приняв позу морской звезды. Над головой кружился вышитый корабль, стукаясь о края балдахина, во рту нарастала какая-то кислятина.

Стало чуть получше, я поднялся, и по стенке добрался до бадьи с водой, быстро умылся, прополоскал рот… Тошнота накатилась неожиданно, я дополз до ночного горшка и меня вырвало желчью. Боялся, что с кровью, почему-то было такое предчувствие, но нет, обошлось.

Стало чуть полегче.

Да, тяжело дается тут все это, очень тяжело. Что же будет, когда я автомат сюда поволоку? Вообще в лежку буду дня два…

Встать, хватит валяться!

Быстро умылся из кувшина, вернулся, огладил рифленую рукоятку пистолета.

— Хороший мой. — Похвалил я пистолет. Показалось, что тот дернулся, потянулся мне в ответ, как ласковый щенок, верный хозяину. — Хороший мой, как же я тебя долго ждал. Ну что же ты так задержался-то, а?

И патроны тоже тут, вот повезло так повезло. Два полных магазина, и начатая коробка патронов. Пятьдесят чьих-то смертей. Надеюсь, что пятьдесят плохих людей побыстрее покинут мир этот.

Голова все еще кружилась, мысли путались от осознания своей удачи.

Вот бы ещё так пару калашей протащить… На золото что угодно обменять можно. Прапор за ящик водки калашовских патронов насыпет выше крыши… Нет, это я загнул. Но вот за пачку вечнозеленых… Как там у классика? Толщиной в хороший кирпич[91]? Тут и БТР продадут, вот только как я его сюда присню? Разве что позади башни уснуть, обняв пулемет…

В коридоре раздались шаги, в дверь постучали, а потом она распахнулась. В комнату просунулась какая-то продувная морда, поводила жалом, дернулась, исчезла, а внутрь почти вбежал мастер Клоту, впился в меня взглядом.

— Мастер Клоту! — Обрадовался я как родной лекарю.

— Ваше Высочество, Вы кричали! Хорошо ли чувствуе…

Хотел сказать, что я себя чувствую просто замечательно, но у меня перед глазами все закружилось, и просто свалился в кровать обратно. Снова накатило, причем с удвоенной, утроенной силой. Как волны на берег, на меня накатывалась слабость. Стоило справиться с одной волной, как её сразу же сменяла другая, посильнее, и так раз за разом, раз за разом.

Мастер Клоту успел меня подхватить, не дал мне выпасть в осадок. С другой стороны вцепились ещё слуги, меня положили на кровать.

Я из последних сил отталкивался, да куда там… Сил не было совсем, а в голове как будто били большим чугунным колоколом. Мысли стали такие же чугунные, и вяло протискивались среди распухших извилин.

Как я сумел в сознании удержаться, сам не знаю. Наверное, помогло понимание того, что это у меня один только шанс, второго не будет. А потому соберись, товарищ дорогой, иначе жить тебе недолго осталось.

И в этот момент вдруг стало хорошо, ясно и понятно.

Я резко толканул руки лакеев, встал. Выпрямился.

Мастер Клоту убирал что-то в свой сундук, глядел на меня немного виновато.

— Я в порядке. — Твердо сказал я.

— Ваше Высочество… Возможно, необходимо совершить омовение? — Предложил мастер Клоту. — Как раз есть целебная, с лепестками роз из моего королевства…

Вот, теперь мастер Клоту палку перегнул, принялся лечить все болезни дезинфекцией. Хотя, в здоровом теле здоровый дух…

— Выйдите все вон. — Попросил я как мог вежливее. — И приготовьте баню. Потом. А сейчас все вон, я хочу побыть один.

Слуги начали пятиться, а мастер Клоту сделал вид, что его это не касается.

— Мастер, проследите за баней. — Поторопил его я. В кровати у меня пушка лежит, мне бы её взять, проверить, а этот тут как раз мешается! Начнет ещё вопросы разные задавать, мне не нужные…

Мастер Клоту коротко поклонился, и вышел за дверь. Обиделся, наверное. Ну да и ладно. Не до него мне. Мне сейчас надо срочно подумать, куда спрятать ствол. Носить его с собой как-то не получается, пока у меня нету кобуры… Вывалится ещё в самый неподходящий момент… А хотя с другой-то стороны, ну что я теряю?

Хотя…

Я резко распахнул шкаф. Не все вещи Альтзоры отсюда вывезли, не все. Вот плащики какие-то, платья, шарфики где, мне нужен хороший шелковый шарфик! Вот и он… Пойдет! Розовый, да и господь с ним, мне не в шоу участвовать, под курткой никто и не заметит.

Я повязал шарф, сунул под него пистолет, накинул куртку, покрутился перед зеркалом.

Вот так, ничего не видно. Классно получается. Теперь вот только не забыть, что раздеваться перед каждым встречным не надо. Хотя, если приглядеться, видно, что принц с собой что-то такое таскает, ну да это ещё приглядываться надо! Не сразу и получится! Да и потом, скажу, что амулет от сглаза. Вроде бы тут такие есть.

Кто сглазить захочет, так и сразу в лоб…

— Ваше Высочество! — В дверь просунулась голова того самого продувного типа.

— Что надо? — Поприветствовал я его.

— Завтрак готов, прикажете нести?

— Неси, пожалуй. А ты сам-то кто такой будешь?

— Я ваш новый старший слуга, Ваше Высочество. Меня зовут Лютик. Граф Урий прислал меня к вам вместо Вашего прошлого слуги.

Охренеть. Я бы тебя назвал «ворюга». До «гопника» тебе ещё расти и расти. Рука прям таки сама тянется курок пистолета взвести и проверить, на месте ли кошелек.

И как-то мимо моих мыслей я сказал:

— Хорошо, Лютик. — Мысленно я уже срифмовал его матерно, да на русском это. Не поймет. — Прикажи закладывать мою карету. Я еду в город.

— Ваша матушка запретила вам, Ваше Высочество, выходить куда-либо из своих покоев!

— Я тебя, выродок, не спрашиваю, кто мне и что запретил. — Надулся я. — А я тебе приказ отдаю. Или мне тебя графу Урию обратно вернуть?

Подействовало, голова сунулась обратно. А мне сейчас надо будет к графу Урию идти, или к королеве, делать вид, что ничего не случилось, в город отпрашиваться. Узнавать, кто жив, кто не жив. Вообще, узнавать, что происходит. Хрен с ним, с завтраком, я в «Ильтико» позавтракаю, или вообще не буду. Мне надо знать, живы ли ещё мастер Виктор и Ждан!

Снова поиграю в дурачка, авось, и сработает и на этот раз тоже.

— Ваша матушка приказала мне запереть вас в покоях, Ваше Высочество. А если у Вас ещё будет желание её повеление нарушить, пороть вас до десяти раз розгами.

Вот так-то вот.

За спиной у этого хмыря смутно виднелись парочка здоровенных лакеев, я таких тоже не видел раньше. Кстати, а куда это делся-то лейтенант Лург? Иногда утром заходил, а теперь нету… Может, его тоже того, под горячую-то руку, на кол?

Да нет, не думаю. Кому он мешает? В худшем случае, плетей влепили да отправили гулять на все четыре стороны. Или просто повесили, за то, что не уберег принца.

— Я настаиваю! — Раздалось в коридоре.

— Да у меня повеление Иё Величества! — Визгливый басок продувного. Пыжится, пыжится-то как! Как же, только недавно старшим слугой назначили. А вот интересно, пойти ему сейчас, влепить 9 грамм в башку, да и «караул устал»… Получится ли? Может и получится, пять трупов и я на троне… Главное, чтобы не началась на меня охота. То есть, оказаться наедине с королевой и быстренько так её стволом в личность тыкнуть, дабы побыстрее подписывала отречение в пользу законного сына.

— Ты вмешиваешься в ход лечения принца, смерд? Сейчас же о том узнает…

— Ну, так бы сразу и сказал! — Голос стал на полтона ниже. — Но я извещу Иё Величество…

— Как будет угодно.

Мне в голову стрельнуло болью, я снова едва устоял на ногах. Надо было ещё анальгина с собой притащить. Вот не помешал бы… Собрать тут аптечку небольшую.

Ну, хорошая мысля приходит опосля.

Так, надо что-то со стволом делать, не дело с ним так таскаться. Тем более в баню. Я ж не новый русский, который с копаным ТТ не расстается даже в туалете. Сырость, господа, сырость! Да и с одеждой оставлять не хочется как-то, найдут, начнут допытываться, что да как.

Может, спрятать где?

Ага, хорошая идея. С оружием тут расставаться…

Без аппетита прожевывая завтрак в одиночестве, я попытался разобрать пистолет. Ну да, как же — получилось… Никак не выходит, только неполная разборка. Где я тут отвертку возьму-то? И все остальное? Надо следующим рейсом протаскивать, а пока что лучше не трогать. А то разберу, а собрать не сумею.

Пока думал, руки действовали сами.

Вставил магазин, передернул затвор. Аккуратно опустил курок. Потом вынул магазин, оттянул затвор, вытащил патрон. Внимательно осмотрел. Патрон как патрон, ничего такого особенного. Желтенький, пуля черненькая. Пуля в гильзе сидит прочно, капсюль — та часть патрона, куда ударник бьет — выглядит совершенно так же, как и обычно.

Так, для начала надо его отстрелять. Чтобы не попасть впросак. А то представляю — наставляю я ствол на графа Дюка, спускаю курок, а он щелк, и выстрела нету. Неудобно получится.

Кстати, вот пару раз пощелкать?

Нацелился в стену, пару раз нажал на спусковой крючок самовзводом. Работает, замечательно щелкает. Сухо так, как и надо. Жаль, что не разобрал и не смазал его после стрельб, ты уж прости меня, мой хороший!

Ну, так теперь неполная разборка. Надо было бы с собой захватить масла, захватить… Или тут найти? Лампадного? Угу, ещё чего придумал. Так засрать оружие недолго. Дурная ты башка, говорили же тебе — пострелял, почисти оружие! А ты? Вот что теперь делать будешь?

— Блин, ну и чушь! — Громко сказал я сам себе. Работает у меня оружие, и нечего себе оправдание искать. Испытывать надо, а не сидеть тут сиднем.

— Баня для Его Высочества готова! — Громко сказал лакей у двери.

Ну, готова так и хорошо. Хоть один побуду. Если уж из замка не выпускают… А то тело у меня такое, словно три дня подряд меня сержант колотил.

Подумав, пистолет решил с собой не брать. Пока не почищу правильно и пока не соберу-разберу… Да и влажность, опять же, та ещё. Пусть пока что полежит у меня в моем новом сейфе, тем более что там так ничего и не поселилось. Ключ… Ключ с собой брать не буду, а спрячу в куртке, в кармане. В карманах тут не лазают, потому что карманов ещё не придумали.

Мастер Клоту расстарался! Небольшое помещение, уже нагретое, вода исходит паром, в углу кадушка с настойкой, легкая водяная морось подернулась по стенкам. Группа слуг застыла рядом, парочка рабов ворошили в каменной бочке уголь длинными щипцами.

Вкусно пахло розами.

Раздевшись самостоятельно, я уложил одежду на край ванны, и с облегчением нырнул внутрь.

Горячая вода и слабый приятный запах розовых лепестков мигом настроили меня на благодушный… Нет, какой там благодушный, когда какие-то уроды твоих людей по кольям развешали? Просто на спокойный и рассудительный лад.

Просто лежал, отмокал, думал. Сначала думал, а потом и думать не хотелось.

Проблемы разрастались как снежный ком.

Ну да, принес сюда ствол. Когда стрелять-то? Когда объявлять «всю власть советам»? Патронов на всю гвардию не хватит в любом случае. После первого испуга меня запрут в комнате и будут ждать, когда у меня еда кончится. Или из-за угла ка-ак дадут по лобешнику!

То есть, надо что-то придумать, да?

А что тут думать-то? Берешь ствол, входишь в малый тронный зал, и говоришь «Караул устал». А дальше уже детали. Пулю в рожу графа Урия я всажу за милую душу, уж не сомневаюсь. И промеж глаз графу Дюка тоже не промахнусь.

Эх. Решено. Вот сейчас доотмокаю, в себя приду, а то голова ещё кружится, потом свою комнату, переоденусь, и нанесу небольшой визит вежливости королеве. Она как раз одна должна быть… Графины к полудню подтягиваются.

Открылась дверь, слуги принесли горячих камней, щипцами уложили их в воду от меня подальше. Вода забурлила, вверх поплыло облако пара.

Хорошо! Центральное отопление почти что.

Три пары ног, две пары пошагали обратно, щелкая деревянными подошвами, а одна что-то замешкалась, с грохотом упали щипцы. Слуга бросился их поднимать, скрылся вообще за облаком.

— Ваше Высочество! Ваше Высочество! — Шикнули из пара.

Знакомый голос… Ого, Вихор! Одетый в кожаный передник и деревянные сандалии, волосы слиплись от пота.

— Ты тут что делаешь? Ты же вроде бы полы мыть должен, разве же нет?

— Ваше Высочество, ваш старший слуга, Росинант…

— Что он?

— Граф Урий пытал его, Ваше Высочество.

Я поднялся из воды, едва не сковырнувшись обратно.

— Так? Говори!

— Тише, Ваше Высочество! Лютик — шпион графа Урия. Тише, я прошу! Меня сильно накажут!

— Так, и что? — Я на полтона ниже. Тут же слуги, за дверью-то. А дверь хоть и прочная, но, при желании, подслушать можно… Нечего своего товарища подставлять. Но каков, сам пришел!

— Ему приказано графом за Вами следить!

— Да пусть обследится…

— Ваше Высочество, не пейте и не ешьте ничего из его рук!

— Даже так?

— Да, вчера он в поварскую подходил, Ирина подслушала. Спрашивал, как да что для принца готовят, и смотрел подло. А рыцари из охраны с утра уже вина напились и в лежку. Их сейчас хоть в зад дуй, все едино…

— Понял. — Кажется, мое время заканчивается. А что меня уж списали? Рановато что-то! Альтзора-то ещё ребенок, она точно бы не успела забеременеть! Или все же обнадеживающие новости? Для королевы и графинов обнадеживающие, я имею в виду?

— Вихор, слушай, а ты знаешь, что с мастером Виктором? И с остальными? Виктор, рыцарь, прямой такой, Ждан… Барон Седдик?

— Живы. — Успокоил меня Вихор. — Живы все. Не посмеют их, как-никак…

Я облегченно вздохнул. Мои друзья живы, и это уже хорошо.

— А тебе лучше вообще из замка… — Вихор не договорил, засуетился, поднимая щипцы.

Резко потянуло сквозняком. Здоровенный лоб-лакей без стука вошел в комнату, поклонился небрежно. Я хмуро поглядел на него. Виктор бочком-бочком, вдоль стеночки вынес щипцы и был таков.

— Её Величество королева Мор Первая призывает Его высочество принца Седдика Шеен прибыть в малый королевский зал! — Нараспев выпалил лакей.

Так, что там ещё моей мамаше понадобилось?

— Иду. — Сказал я, продолжая отмокать в ванной. Фигура лакея в клубах пара выглядела сюрреалистически. Неужто шанс сам идет в руки-то? Ну… Вот сейчас этот гад уйдет, я наверх за стволом, и будет уже довольно весело!

— Немедленно! — Напыжился лакей, совсем как Лютик недавно.

— Пошел к порождениям! — Так Виктор однажды ругался, когда думал, что я его не слышу. Ну, вот и у меня получилось, в масть прошло, лакей шарахнулся в дверь, да не тут-то было, не пустили его туда. Кто-то там еще находился, большой и сильный.

— Как ты с матушкой обращаешься? — Раздался знакомый бас. Ну вот, а ты-то откуда взялся, откуда тебя черти, то есть Порождения принесли?

Граф Дюка вошел в комнату, цокая шпорами по мраморному полу, поморщился, подопнул сапогом аккуратно сложенную горку моей одежды. Едва в воду не свалил.

Вот засранец, твою мать!

— Сказано немедленно! Или мне два раза повторить? — Граф Дюка повернулся на пятках и вышел.

Ну, гады, сами хотели.

Я вылез из ванной, завернулся в полотенце. Все ещё холодновато тут. Лакей стоял рядом, чуть ли не на вытяжку, и совершенно не собирался мне помогать одеваться. Странно, вот странно. Обычно шмотки чуть ли не из рук рвали. А тут как приклеился.

Я натянул на себя одежду, пригладил влажные волосы, и пошли.

Протиснулся в дверь мимо графа Дюка, получил по шее легкий подзатыльник, остро пожалел, что ствол остался в комнате.

— Мне в комнату надо! — Заныл сразу. — Я одеться должен!

— Потом оденешься! — Ещё один подзатыльник, посильнее. Я остро пожалел, что пистолет оставил наверху. Очень остро пожалел. Сейчас бы влепить пулю промеж глаз, все бы сразу стало лучше. И мне, и людям вокруг, которых он больше не обидит, и даже графу Дюка, потому как таким уродцем жить тоже тяжеловато.

Вот так и вышли, впереди лакей, я за ним, а за мной граф Дюка, отвешивающий мне иногда отеческие подзатыльники. В коридоре ещё двое лакеев, моих слуг-узбеков нигде не видно. Пропали, однако. Повезло Жареному, что он сейчас наслаждается гостеприимством барона Алькона, ой повезло. Альтернатива-то гостеприимство графа Урия или графа Дюка…

— Принца проводить к королеве. — Напутствовал лакея граф Дюка. — А я пока что в город…

Лакей встал под козырек, вытянулся в струнку.

— А ты веди себя прилично! — Ещё один подзатыльник. Блин, вот увлекся-то. Отвернулся от него, демонстративно. Типа ты никто и звать никак, а я король. Ну, и ещё один подзатыльник, на этот раз со спины. Аж зубы клацнули.

Наконец-то от него избавились, граф потерялся по пути, а лакей сразу задал неплохой темп, и повел куда-то в сторону, мигом оторвавшись от меня. Но идея затеряться в коридоре не сработала, за моей спиной выросли две угрюмые рожи и принялись вежливо подпихивать в нужном направлении.

Ого. Что-то тут не то.

— Эй, давай реже оглоблями шевели, долгоног! — После ванны я ощущал себя расслабленным, двигаться быстро не хотелось совершенно. А как подумать, что сегодня ещё дел по горло в городе… Надо же поглядеть, что там моя мамаша учудила, постараться исправить, что смогу… Да и узнать, как там друзья мои? Я теперь сильный, у меня теперь есть чем ответить практически на любой вопрос. Пуля в голову за ответ всегда сойдет.

— Эй, куда вы меня тащите-то, уродцы?

Лакеи не отреагировали, только принялись меня пихать сильнее.

Так, а это ещё что такое? Обычно слуги тут со мной обращались иначе.

В книжках я читал много про колокольчики, которые в нужный момент зазвенели в чей-то там голове. Или сирена там… А вот у меня почему-то сразу все обострилось, от чувств до ощущений.

Слуги, слуги, дворцовые слуги. Они всегда все первыми знают, они всегда все подмечают. Место такое, тут другие не выживают. Ежели человек тут не в фаворе, то слуги на него кладут. А если кому королева лишний золотой подала, так и слуги того оближут, во избежание.

Малый тронный зал был наособицу от большого, даже в другой башне. Там принимали не всех, основное шоу королева вела в большом тронном зале, при стечении народа. А в малом тронном зале шли разные переговоры, на которых присутствие больших масс народу было необязательно. Например, с теми же степняками, или с имперскими посланниками.

А теперь вот повели.

Что желает мне сказать королева? Да не знаю. Но лучше это что-то выслушать при стволе в руках. То есть, надо бы мне за пистолетом сходить…

— Эй, морды. А ну стой, кому сказал! Мне в комнаты надо, переодеться.

— Не велено! — Со значением сказал головной лакей.

— Да в зад пойди. — Я развернулся, и уперся в двух лакеев с каменными мордами. Попытался протиснуться мимо них, уже почти протиснулся, да в последний момент меня поймали за плечи и вновь вернули на исходную позицию, продолжая удерживать. Этак играючи.

Ну да, конечно, тут из каждой морды трех меня можно сделать!

Да что за мода-то у вас такая, твари, принца волоком таскать?

— Руку убери, быдло! — Я дернулся, хватка исчезла, но сразу же прилетела оплеуха.

Дурак, дурак, дурачило! Ну какого же ты оставил своё оружие в тайнике? Было бы с тобой, никто бы и не тронул, лежало бы под подушкой, или одеждой в ванне прикрыть можно было, никто бы не заметил! Кобуру хотел сделать? Ну вот и сделал! Сейчас будет тебе кобура, будет тебе все тридцать три удовольствия…

Дошли.

Два наемника распахнули дверь. Лакей гаркнул:

— Его Высочество наследный принц Седдик! — И посторонился, давая мне дорогу.

Я с опаской вошел, за мной протопали два наемника, лакеи остались снаружи.

В малом тронном зале все было тихо, по домашнему. Королева на малом троне, добродушно улыбалась. Граф Урий стоял по правую руку, кривил губы в такой же добродушной улыбке. Лучи утреннего солнца узкими полосками пробиваются сквозь щели в закрытых ставнях, вьется мелкая пыль. Гобелены на стенах с деяниями Светлых богов, ну чтобы знать, что не абы кто тут, а добродетельный и честный монарх принимает своих подданных.

По центру стол, на нем несколько кубков, накрытые тарелки. Пахло свежей выпечкой.

— Пойдите в коридор. — Сказал граф Урий.

Стражи сделали что-то вроде стойки «смирно», громыхнули амуницией и вышли вон. Двери за ними захлопнулись.

— Сыночек мой! — С трона на меня глядела мамаша. — Сыночка, ты не заболел? Мастер Клоту говорит, что утром тебе стало плохо! Садись, покушай с нами!

— Да, мама! — Я не двинулся с места. — Но я уже покушал утром! Я больше не хочу!

— Кушай-кушай! Совсем извазюкался! Ну ничего, я теперь сама за тобой смотреть буду… — Королева показала пример, беря в руки кубок с вином. — Кушай-кушай, и питие пей, это священный напиток из храма Светлых богов, чтобы ты стал хорошим мальчиком…

О мать твою.

— Мама, но я уже покушал хорошо, и мне же нельзя вино пить, я же хороший мальчик, а не то что некоторые, ты же мне сама говорила.

Граф Урий и королева переглянулись, да так явно, что я едва не плюнул им в морды.

— Ничего-ничего, один раз можно! Пей, мама разрешает!

— Мама, я не хочу вина, оно невкусное, а можно настойку?

— Пей давай. — Сказал мне граф Урий, сверля меня злобным взглядом. Маску доброго дядюшки он давно сбросил, и теперь крутил в руках браслет. Пальцы его нервно перебирали звенья, из которых этот браслет и состоял.

— Но я не хочу! — Плаксиво сказал я.

— А тебя не спрашивает никто, хочешь или нет. — Взвизгнула мамаша. О, и у неё нервы сдали. — Пей, это полезно! На себя посмотри, рожа белая, как у белуги! Скоро вообще в кровать заляжешь, кого я на балу покажу? А ну пей, или прикажу тебя выпороть… — И так ожидательно на меня уставилась, что я ей едва в рожу не плюнул.

Ещё раз пожалел, что оставил пистолет в покоях. Нет, никак до него не добраться, как ни крути. Даже если вырваться и побежать… Не, далеко не убегу, за дверью стража. Быстро меня закрутят, и в горло вольют. Или клизму сделают. Как тому английскому королю, которому раскаленную кочергу в задницу сунули, чтобы помер и следов не осталось на теле[92].

Хм, а готов ли я к бою? Готов ли я к бою больше, чем вот эти двое-то?

Как там говорил Чеботарев? Решимость идти до конца и готовность к бою раньше, чем противник.

Кстати, а засов-то на двери хороший, сильный. Надо его только опустить в ушки, и привет. И это не так далеко-то идти, если уж начистоту. И полчаса у меня точно есть. Гранат-то у этих гавриков нет, это ж не ОМОН, а так, крестьян пугать да мастеровых.

Ещё раздумывая, я уже шел к двери, а мысль про ОМОН совпала с ловким движением скидывания засова сверху на место. Бах, готов. Дверь заперта. Хрен выйдешь, но и хрен зайдешь.

— А ну… — Меня схватили за руку, больно дернули, потащили к столу. Кто же это у нас такой резкий, никак граф Урий, старый сморчок? Кстати, граф, а вам руки не ломали никогда?

Ой, не ломали, ну что же вы?

Сдерживаться я не стал, вывернул запястье и перехватил руку графа под локоть, двинул вперед и вверх. Рука сломалась с сухим треском.

Граф завизжал, как недорезанный поросенок.

Ну, приятно, скотина? А тем людям, которых ты сажал на кол и жег раскаленным железом, им было ли приятно? Ух, хорошо! Ух, за всех, проданных на Рынке или порубленных рыцарями графа Дюка в капусту, получи-ка!

— Приткнись, ублюдок! — Локтем я огрел графа Урия по затылку. Как в грушу ударил, граф полетел на пол, наткнулся на свою поломанную руку и снова завопил. Я походя пнул его ногой в живот, как футболист в футбольный мяч.

Оп-ц! Как сказал бы Серега-большой, пенальти!

Хорошо. Молчит. Отключился.

— Молчи, падла, а то я тебе вторую сломаю!

Посмотрел на королеву.

— Молчать, курва.

В дверь заколотили с той стороны.

— Ваше Величество! — Приглушенные голоса, и акцент какой-то, как будто человек жевал кашу, при этом разговаривая. — Ваше Величество! Нужна ли помощь?

Наемники у дверей. Точно, про них-то я как раз и забыл.

— Помогитеееее!!! — Завизжала королева.

Вот зараза старая. Ну, сама напросилась, матушка.

— Помогите! — Поддержал её я, повернувшись к двери, чтобы громче было. — Граф Урий убивает королеву! Он сошел с ума! Помогите! Кто-нибудь! На помощь!

Удары в дверь прекратились.

— Ваше Величество? — Крикнули. Неуверенно так. Ну конечно, им же графья платят… Кто платит, тот и заказывает музыку. Наемники во все времена быстро соображали. Если граф Урий королеву убивает, то ему, как работодателю, помощь-то нужна, наверное? Или сам справится?

Королева злобно посмотрела на меня, набрала воздуху, чтобы издать новый вопль… И получила кулаком в зубы, со всей силы.

Увернулся я чудом, наверное, что-то понял по её лицу. Граф Урий промахнулся самую малость, здоровенный подсвечник просвистел в воздухе и вломился в пол, держатели свечей разлетелись. Я выдал графу подзатыльник. Хотел кулаком в ухо шлепнуть, но промахнулся, и получился неслабый такой лещ.

— Стой, поганец! — Крикнул граф Урий, с трудом поднимая подсвечник.

— Ага, а ещё чего? — Я чуть пружинил ногами, ловя момент. Тяжело граф Урий подсвечник ворочает, тяжело, но приложить по мне он может от души. Надо его поддразнить… Нна!

Отвлекся, отвлекся я на графа, королева подобралась сбоку, сграбастала меня сзади, прижала руки к бокам. Дернулся, ну да куда там, силы в тётке хоть отбавляй! Руки в замок сцепила почти что профессионально, а граф озлился, глаза в щелки сузились.

На заднем плане кто-то с грохотом врезался в дверь, забормотали «Давай ещё раз вместе».

— Бери питье своё! — Под ухом взвизгнула королева, я едва не оглох. Ещё раз дернулся, руки сдавили меня ещё сильнее…

Да что ж это я, совсем дурной, что ли? Показывали же мне! И сам сколько раз делал, прием простой, даже в кино его показывают, только неправильно!

Каблуком я со всей дури влепил королеве по ноге, потом вскинул локти в стороны от себя, разрывая замок. Миг, и я свободен, а воющая королева ковыляет в синюю даль, пытаясь руками достать свою ступню. Это в кино или в фильме весело выглядит, а в реальности ничего хорошего, после такого удара неделю на ногу ступить не можешь.

Граф Урий снова разворачивает подсвечник

— Ну что, граф, без жирной коровы никак? — Сделал я попытку подразнить графа Урия. Забрать у него эту хреновину, да сунуть пару раз в голову, чтобы спокойно сидел, не мешал думать, как выбраться отсюда и добраться до Чезет.

— Отродье поганое! — Выкрикнул граф, махая подсвечником вправо-влево. Я легко уклонился, а потом добавил подсвечнику скорости, так, что графа крутануло.

— Осторожнее, Ваше Сковородие, тут так легко поскользнуться! — Ехидно посоветовал графу я. — Особо на ногах-то кривых… Да спокойно, маму твою коллонтаем об забор!

Незнакомые слова упали на благодатную почву. Лицо графа исказилось, одной рукой он рванул воротник, давая себе воздуха для вдоха.

— Худородный! Это ты худородный, ублюдок, морской выкормыш! Твой род никогда не имел права! Что, что сделали они тут, на своем месте? Стишки писали? А я, я нашел тут все… Я все понял, я… — Отвлекшись, граф чуть опустил подсвечник. Это он очень зря сделал, я момента давно ждал. Дернул его за подсвечник на себя, вперед-назад, граф Урий зашатался, пытаясь удержать равновесие, а я переместился ему за спину, пара шагов всего, все просто. А когда граф повернулся, ища, куда это я делся, то я хлестко ударил графа ногой в голову, целя в нос. Чисто, быстро, четко. Валерий Алексеевич мог бы мной гордиться, даже в чужом теле я его уроков не забыл, и только что применил.

Под голенью что-то подалось, хрустнуло. Граф Урий с залитым кровью лицом покачнулся назад, вперед, выронил подсвечник и начал заваливаться. Ну, я ему в этом помог, швырнул вперед со всей дури на трон, где угнездилась королева.

Королева молча попыталась оттолкнуть, но получила подзатыльник и обмякла на троне, смотря на меня с дикой ненавистью. Я вздрогнул, посмотрев ей в глаза. Нет, в живых нельзя оставлять. Есть мне замена, нет мне замены, теперь меня живым не выпустят отсюда.

Дверь содрогнулась. Ещё один удар, ещё один, ещё… Не выстоит! Не выстоит же! Вот ещё несколько ударов, и все…

— Отродье. — Прошамкал граф Урий, сплевывая кровь. — Отродье! Поганое отродье!

— Ага, да, падла. — Я быстро огляделся, ища, что бы схватить под руку, и в это время дверь упала, внутрь ворвались наемники. Первые двое запнулись о подсвечник и повалились вперед, с руганью и грохотом. Остальные столкнулись в дверях, образовалась небольшая пробка.

— Быстрее, быстрее, туда! Спасайте! Да не стой, помогай же, что выставился?

В этом мире таких приколов ещё не знали, пока наемники героически вламывались внутрь и глазели на харкающего кровью и собственными зубами графа Урия и перемазанную кровищей королеву, я выскользнул из двери.

В коридоре пусто, лишь два гвардейца переминаются на пороге. Протянули ко мне руки, да я ещё на вдохновении был, вцепился в одного и потащил его в малый тронный зал, почти что втолкнул внутрь, а сам вниз по коридору.

Вслед мне прилетело

— Держи его! Розог! И-и-и-и-и-и!

Визжала королева. Ну что тут сказать, обиделась она, сильно.

До лестницы пара шагов. Гвардейцы, двое или трое, тянут ко мне руки, я падаю на пол и скольжу по лестнице, а потом и по ступеням вниз. Тут лестница не чета тем, что вели в школьную раздевалку, ступени крупнее, а края их более скругленные, протертые по центру, но я справился, по ней скатился вниз, на лестничной площадке перевернулся и ещё раз вниз. Точно так, как Чеботарев показывал. Что-то у меня все сегодня хорошо получается, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Я припустил по коридору. Так, как же теперь до моих покоев добраться? А потом ещё надо в тот коридор повернуть… А вот уже в моих покоях будет вам хорошо, будет вам приятно! Два магазина, это чья-то смерть. Может, и не возьму я Зимний, но вот до кого-нибудь из графинов добраться попытаюсь обязательно!

Или не заморачиваться, и сразу вырываться из замка, к вольным стрелкам? Гранат накоплено достаточно, чтобы…

Успокоившись, я ровным шагом продефилировал мимо стражи около большого зала, стражники мне поклонились. Шума погони пока не слышно. Но это пока, у меня есть не больше десяти минут, пока весь замок на уши не поднимут. Теперь меня потащат гвардейцы.

Так, вот этот поворот, мимо кухни, где вкусно пахнет, дворянки у стены, не обращать на них внимания. Они тут своим делом заняты, косточки кому-то перемывают, не стоит им мешать. Мне путь дальше, дальше и выше, туда, где за камнем дожидается меня сверток с пистолетом, с оружием. Только бы по дороге никто не перехватил.

Дошел до поворота коридора, выглянул, посмотрел на стражу перед моими покоями. Те неуверенно поглядели на меня, но дергаться не стали.

Значит, сюда ещё не дошло.

Ну так и хорошо, теперь надо дойти до коридора того…

Повернувшись, я двинулся в путь, чутко прислушиваясь, не раздастся ли крик погони. Вроде бы какой-то переполох есть, в замке шумнее, чем обычно… Или королева не решит поднимать шума? Прикажет схватить принца и притащить на скорый королевский суд.

Да ничего, ребята, не надо торопиться, я сам приду. Дайте только ствол в руки взять, так и сам приду. А то как-то не хочется мне, чтобы граф Урий пережил этот дворцовый переворот.

Стража на входе ещё ничего не знала, стояли как стояли.

Проходя мимо, я подумал, а не приказать ли им отправиться с поста, но решил, что лучше не рисковать. Стоят себе да стоят, да и ладно. Захлопнул у них перед лицом дверь.

О, а кто это тут у нас в моих вещах роется, отклячив жопу в лосинах?

Продувной тип Лютик, шпион графа Урия, как раз проверял, что же такое интересное я в шкафу храню помимо одежды. Вот как раз дошел до сундука моего, ощупывает, кинжалом налегает и никак не поймет, почему же замок не открывается. Обернулся, да так и застыл на месте, выпучив глаза. Ну, не то чтобы я ожидал чего-то иного… Дурак я в квадрате, мало того что оружие оставил, так ещё и оставил его там, где его могут взять другие, и не могу взять я!

Небольшая немая сцена.

Лютик вдруг в себя пришел.

— Ваше Высочество, ваша матушка будет вами недоволь…

Получил со всего маху по ноге, я специально целил, чтобы коленку ему выбить. Здоровенный же мужик, не драться же с ним? А так полежит, отдохнет. Удар уже отработанный, не зря я тренировался!

Вот как отрадно видеть дело рук своих, результат своих тренировок! Враг с тебя ростом и как два тебя весом лежит и плачет… Ой да хорошо!

Ещё раз добавив Лютику ногой по голове, от чего он прекратил шевелиться и замер, пустив кровь из носу, я вынул свою куртку из шкафа.

Ключ как родной вошел в скважину, я повернул, замок клацнул вхолостую. По спине пробежали холодные струйки пота. Так, ещё раз, только спокойно, то же самое сделать. Медленно так… Клац! Во, готов!

Пистолет был на месте. Не знаю, что было бы, если б его тут не было или если бы дверца сейфа, сундука моего, таки не открылась. Завыл бы не хуже королевы, и точно бы попрыгал на теле врага поверженного, но нет, все на месте.

Набросил куртку, последний подарок от мастера Лорина. Куртка удобно облегла мои плечи, как родная уже стала. По поясу обмотался шарфом Альтзоры. Пистолет я сунул сзади за пояс, он там очень удобно расположен, предохранитель пока что решил не снимать и патрон не досылать, это дело мгновений, а кобуры у меня нет, носить так опасно. Карманы в куртке приняли в себя обойму, как раз вошла, словно под них и шилась.

Куртку пока не застегиваю, пистолет может пригодиться очень быстро.

Все, тут больше ничего нету, пора отсюда дергать до сержанта, соединяться с моей гранатометной десяткой и сочувствующими, а уже потом решать, кто более достоин сидеть на троне, я или королева.

Открыл дверь, и нос к нос к носу столкнулся с гвардейцем. Не один, в коридоре ещё человек двадцать, несколько слуг даже, а так гвардейцы только и наемники.

— Вот он! — Сказал гвардеец. — Децимал, он тут, мы нашли!

— В жопу пошли! — Это я. Захлопнул дверь перед их лицом, накинул засов.

Дверь сразу же затряслась.

— Ваше Высочество, откройте дверь, не усугубляйте вины!

О, а это кто? Неужто? Лейтенант Лург, что ли? Уж больно голос знаком. Ничего не разобрать, приглушенный такой голос.

— А меня не будут строго наказывать? Я не хотел ничего плохого! — Сказал я, оттягивая двумя пальцами затвор и загоняя патрон в ствол.

Пистолет уверенно лязгнул.

— Нет, что Вы! — Честно ответил мне тот же голос.

— Точно не будете? — Ещё более плаксиво сказал я. — Не хотел ничего плохого, оно само так получилось!

— Нет-нет! Откройте, Ваше Высочество! — Дверь затряслась, не сильно, но внушительно. Наверное, что-то тяжелое приволокли, ироды.

Неожиданно стало спокойно. Ну, пострелять придется. Ну, впервые. Так не в последний же раз, да и людишки-то там, за дверью, дрянь обыкновенная, пули не стоят!

Накручивая себя таким образом, я застегнул куртку поплотнее, одну обойму переложил во внешний карман. Глубоко вздохнул, успокаиваясь. Представил, что я в тире, и что сейчас передо мной будут мелькать силуэты с мишенью в центре. Стрелять надо в центр груди. Доспехи тут дурные, пробьет, это не бронежилеты же и не фэнтези, где пули от заговоренных кольчуг отскакивают.

— Открывайте, Ваше Высочество, или мы выломаем дверь!

Ну, все. Хватит уже время тянуть. Счас в коридоре будет полно трупов…

Сейчас мне придется впервые убить человека. Не знаю, смогу ли… Надеюсь, что буду стрелять сразу и без колебаний, выписывая билеты на тот свет. Потому что любое колебание отправит на тот свет меня самого так же надежно, как свинцовая пуля со стальным сердечником в черепе.

Ну, сейчас заходите, твари.

В дверь сильно ударили.

Но у меня дверь была ещё потолще, чем в тронном зале. Эту так быстро не выбить. Бьют-то, бьют, а толку нету. Мешают ещё друг другу. Пока ещё таран не принесли.

Я представил, как потные большие наемники, пыхтя и поминая порождения и темных богов, попарно сцепляются и втыкаются бронированными плечами в дверь. Ух — раз! Ух — раз! Ух — раз! Да когда же ты падешь, Порождения тебя побери?

Один удар прозвучал неожиданно громко, и… Нет, это не от двери! Это же с улицы, точно!

Я прислушался, сделал даже шаг к окну, и едва не оглох.

Шарахнуло будь здоров!

Грохот снизу заставил затрястись стены замка. Встряхнуло все будь здоров, со стен пыль не посыпалась, но до того было недолго. Жалобно завибрировало бронзовое блюдо на растяжках.

Мгновение тишины, а потом снова, и снова. Кто-то бросал гранаты.

Удары в дверь прекратились.

Я метнулся к окну, перегнулся через подоконник. Двора только край виден, больше и не видно как-то. Но дым, течет целая река дыма, в нем мечутся люди. Наемники, а их догоняют другие люди, кто-то стреляет из луков. Внизу идет бой.

Ещё пара взрывов, видно, что гранаты летят во двор со стены…

Свои, наши!

— Ага-ага, давай, ребята! Врежь им!

Я вдруг понял, что ору, ору изо всех сил.

Троица всадников вынырнула из дыма, мигом врубилась в наемников, стоптав сразу с десяток человек. Впереди, на своем здоровенном коне, Виктор. Он отбросил копье, сломанное о кого-то, выхватил меч и принялся гвоздить им со всех сил. Конь его метко шибанул в кого-то копытом, стражник так и полетел кувырком. Справа его прикрывал Ждан, отмахивая опешивших наемников раз за разом. Слева бился смутно знакомый мне парень, вроде бы один из друзей Виктора. Где-то я его уже видел… Лонвил Шорг его звали, точно-точно, тогда, на охоте.

Долго резать себя наемники не дали, сорганизовались с неприятной для меня поспешностью, выставили вперед мечи. Во дворе появлялись все новые и новые люди, в разномастных доспехах, а кто и вовсе без, присоединялись к атакующим. Описав дымную дугу, граната рухнула в середину только что организовавшегося строя наемников, разорвалась, вспухнув большим облаком дыма, раздались крики, из облака выпал окровавленный человек без одной руки.

Ещё один взрыв, на этот раз ближе, где-то в недрах замка.

В дверь забарабанили. Раздались крики, кто-то призвал Порождения, кто-то застонал истошно, несколько голосов сразу завопили «Пощады!». Дверь стали сотрясать мощные и частые удары, как от тарана. Бух, бух! Бух, бух! Бух, бух! По краям опушилась свежие на изломах щепки, петли покосились, и дверь рухнула вниз.

— Ваше Высочество, принц Седдик! — Закричал Коротыш. За ним Подснежник, оскалившись, втыкал короткий и широкий меч в горло наемника. Вперед, назад, и тело с полуотрубленной головой рухнуло на пол.

— Принц живой! — Крикнул назад Коротыш, а мне зачастил. — Ваше Высочество, мы чуть коней не загнали, да успели. Инородцы нас на дороге зажать хотели, но живой огонь им не по нутру оказался, побили многих! Там, на улице Всех Растворов, теперь кусками вся банда лежит… Полста уродов, не разобрать, где руки, где ноги.

— Седдик! — Это Виктор, он влетел в комнату как ураган. Доспехи порублены, сам в крови настолько, что не поймешь, то ли в своей, то ли в чужой. В руке обнаженный меч, я такого у него раньше не видел. Длинный, чуть изогнутый, с большой гардой. — Ваше Высочество! Живой!

— Да что мне будет! — Улыбнулся я, пряча пистолет назад, за пояс. Так и не пригодился, получается.

А в зал народу успело набиться. Некоторые лица знакомы, Ждан, Волин тут же. Коротыш, Две стрелы за его спиной, ошарашено озирается. Подснежник тоже тут как тут, отвешивает неслабого пинка стоящему на коленях наемнику. Тот аж подлетел, и валится на бок.

— Ваше Величество. — Эти слова рухнули в разоренный тронный зал как камни в озеро. Люди застывали, оглядывались вокруг, а потом как лист пролетел. Один за другим стали опускаться на колени, склоняли головы, снимали шапки, клали перед собой оружие. Двух наемников, чудом выживших, пинками тоже опустили на пол, те хмуро глядели на меня.

Лесной барон, барон Алькон, в плотной кожаной куртке и с узким мечом, тул для стрел пустой совершенно… Медленно опускается на колено, меч кладет перед собой. Лицо все в крови, куртка порвана и окровавлена, словно барона волокли по улице.

Ещё с десяток каких-то воинов. В кольчугах, хоть и посеченных, в изодранных накидках, в конических шлемах. В руках обоюдоострые мечи, расширяющиеся к концу, нехилые такие тесаки[93]. Что-то похожее я в музее видел, когда нас в Оружейную палату водили в десятом классе. На ногах сандалии на деревянной подошве, поножи, щитов нету, зато на широком кожаном поясе кинжалы почти у каждого. Оглядываются смущенно, но уверенные в себе. Пожилые уже дядьки, хорошо за тридцатник, на фоне аристократии Виктора и вольных стрелков смотрятся совсем стариками.

В первых рядах преклонил одно колено Виктор, пошатываясь и опираясь на ножны меча. Сильно ему досталось… Ждан рядом, начеку, готов поддержать.

Ого, а это кто? Барон Нават? Тоже тут? И Вера?

Девушка улыбнулась мне, и грациозно преклонила колено, выкладывая перед собой лук и стрелы.

Мастер Клоту тоже тут, подслеповато щурится, похож на испуганного воробья. И тоже на колени рухнул, как и все.

— Клянусь верно служить и защищать! — Громко и хрипло сказал Виктор.

— Служить! Защищать! — Забубнили вокруг. Коротыш, Подснежник, Две Стрелы положил перед собой здоровенный лук, чуть ли не больше, чем у барона Навата. Волин и Ждан положили мечи, у Волина побольше, у Ждана такой же тесак.

— Короля Седдика Четвертого и Соединенное Королевство Ильрони и Альрони не щадя ни врагов, ни себя!

— Ни врагов… Ни себя…

Так и поклялись все, кто в зале был. Никого не пропустили.

Ну, а теперь дела! Все ждут, все на меня смотрят. Даже барон Алькон, уж на что человек опытный в этих делах, а все равно молчит, ждет приказов.

Значит, будем приказывать.

И… Поехали!

— Королеву и графа Урия кто-нибудь видел?

Все молча переглянулись.

Я вдруг понял, что народу-то тут явно больше, и ещё дворяне какие-то… Довольно много молодежи. Половина в костюмах вольных стрелков, то есть в том, в чем поудобнее по лесу прятаться да с луком обращаться, а половина в кольчугах и шлемах, с дорогим оружием. Аристократия. Отдельно выделялись воины, стояли группой, с другими не смешивались.

— Давайте представимся! — Громко предложил я. — Виктор, Ждан, Волин, барон Нават, Вера… — Та ещё раз мне улыбнулась, а я сделал вид, что не заметил. — Виктор, представь своих товарищей.

— Это мои друзья. — Представил их Виктор. — Вот это Клавдий, — высокий, такой же как и Виктор, светловолосый парень с длинным мечом, в кольчуге со стальным нагрудником, вежливо поклонился.

— Это Шуго, — длиннолицый и смуглый, в колете и красной шапочке-ермолке с черной кистью. Кланяется быстро, и сам движется быстро. Человек-ртуть, ни минуты на месте не стоит.

— Это Мург, — нескладный молодой человек лет двадцати, с явно чужим мечом, под ножны этот клинок не подходит.

— Это все друзья мои, все, кто тут. Кого собрать успел. Больше не получилось.

— Виктор, какими судьбами тут очутились?

— Вот, им спасибо сказать надо. — Виктор посторонился, и из-за его спины вышел Вихор, упрямо оглядывающийся вокруг, и Виктор. — Храбрые парни. Добежали до меня, в ворота стучатся. Говорят, что граф Дюка принца убивать повел. Ну, собрались мы. Я своих друзей позвал, и двинулись к замку. Через Верхний город не пошли, пошли через Всех Растворов, там рыцари какие-то… Ну, Коротыш их всех в Светлые чертоги прямиком и отправил… За пару раз.

Коротыш у окна смущенно улыбнулся.

— По дороге ещё народ позвали, кого успел уж. Около казарм только запнулись, больно много народу там. Ну да ничего, три бочки зелья своё слово сказали.

— Быстро вы собрались… — Только и сказал я. И поглядел на Вихора. — Ростик? Ты как догадался-то?

— Да как тебя к королеве граф Дюка повел… — Сказал Вихор. — Так мы сразу и деру дали из замка.

— Ладно, понятно с вами… Не теряйтесь.

Так, а кто у нас вот эти товарищи? Вот эти, средних лет, в кольчугах?

— А вы кто? — Я обвел рукой ветеранов.

— Грошев я, Ваше Высочество. — Поклонился мне пожилой. — Сентимал Морского Легиона. Это мои люди. Те, кто выжил. Остальные погибли при штурме.

— Откуда вы тут? — Удивился я. Морскую стражу-то я вообще не заказывал… Думал, и не будет их. А ещё думал, что ещё уж пара-то недель у меня будет точно.

— Из казарм, Ваше Величество. Полсотни нас было, всего и осталось, остальные давно за городом стараниями графа Урия, кол ему в за… эээ… Печень, да…

Полсотни ветеранов — это все, что осталось в городе от Морской стражи. Полсотни человек и их дядька-Черномор, сентимал морского легиона, не иначе как по недосмотру графа Урия оставшийся на этой должности. Остальные морячки давно уж из столицы вон пошли стараниями королевы. Ну не любила она именные легионы, и те платили ей взаимностью. И совсем без них обойтись пока что нельзя, все ж элита Соединенного Королевства! Вот и терпели, потихоньку сокращая. Граф Слав говорил с сентималом давно, ещё в самом начале, что есть мол верные люди… Которым тоже королева поперек зад… эээ… Горла, да. Грошев запомнил, и когда началась заваруха, то недолго ждали и пришли на помощь.

Так… А кто тут ещё?

Всего у меня тут оказалось три десятка ветеранов, половина которых сразу же рассосались по постам в ключевых точках дворца, примерно столько же юношей бледных со взором горящим… Хм… Те ещё бледные юноши, владению оружием тут учили с малолетства, а уж свежий воздух да физические нагрузки… Друзья-приятели Виктора и Волина, которых захватили по дороге. Молодые дворяне, рыцари, аристократия. Кто из Королевского Университета, а кто и просто так, пошел с хорошей компанией Зимний брать. Умений куча, да боевого опыта маловато. Ещё пара студентов-медиков, которых прихватил с собой на всякий случай Клавдий, они принесли присягу вместе со всеми и сейчас жались к стенке, что делать не знали. И ещё под сотню вольных стрелков, от которых толка маловато при всех раскладах.

Последние-то как раз и понесли большие потери при штурме, нарвавшись на наемников. Если бы не ветераны из Морской стражи, то вольных стрелков перерезали бы всех, и про дворян не забыли, и гранаты бы не помогли, а так плохо пришлось наемникам. Это по сравнению с вчерашними крестьянами наемники неплохие рубаки, а профессионалы, ветераны из именных легионов, привычно-быстро выстроились в линию и порубали наемников в капусту. Давно они того момента ждали.

— Наших погибло много. — Хмуро сказал Коротыш. — Ваше Высочество, Ваше Величество то есть, врачей можно?

— Нужно! Всех раненых в замок, за стенами никого не оставлять! Мастер Клоту! Окажи помощь раненым, вот тебе два помощника. — Я показал на студентов-медикусов. — Если надо, найди ещё, потом все оплатим из казны королевства.

— А где барон Седдик? Кстати?

Все переглянулись, развели руками.

— Гонца к нему отправили… — Сказал Волин. — Точно, Грошев?

— Да, двое наших пошли. Не добрались, наверное. Сейчас город… — Грошев махнул рукой. — Может, к вечеру… Голытьба из Мойки ворота захватили, разбойничают.

— Ладно, потом решим и с ними. Пока что расставляйте своих людей, дворец надо удержать. Людей хватит?

— Ваше Величество! — Поклонился Грошев. — Позволите верных людей отправить к нашим? Граф Слав вот-вот обещался быть. У него много знакомых среди пограничников, ещё пара-сотня народу не помешают. Тогда хватит, надежно запрем.

— Хорошо. Пока что назначаетесь командиром охраны дворца.

— Бу-сделано, Ваше Величество! Позволите исполнять?

— Минуту! Барон Алькон!

— Да, Ваше Величество! — Барон попытался встать и поклониться, да не смог, лицо побледнело, рухнул назад, тяжело дыша.

— Ваши люди… Выделите народ, кого можете, передайте их под командование Грошеву. Остальные… Много у нас пленных?

— Наемники в королевском парке, без оружия. — Подсказал Виктор.

— Вот, этих на фиг за ворота, нечего им тут делать! Ещё сорганизуются и обратно власть перевернут…

— Не бывать тому! — Воскликнул кто-то из задних рядов.

— Грошев! Вольных стрелков не обижать!

— Бу-сделано, Ваше Величество! Прикажете исполнять?

— Приказываю!

— Пошли, ребяты. — Грошев потопал к выходу. За ним потянулись его ветераны и несколько вольных стрелков. Надо же, а они знакомы, что ли? Получается, что да. Барон Алькон подозвал к себе народ, быстро отдавал приказы. Его банда беспокоила меня больше всех, как бы не учудили чего!

— Ждан!

— Да, Ваше Величество!

— Бери людей и прочесывай весь дворец, задача — найти королеву и графьев. Поддерживай порядок. Никого не убивать, за них отвечаешь жизнью! Найдете, волоките сюда.

Ждан набрал себе народу, десятка два горожан и столько же вольных стрелков, прихватил Две Стрелы и удалились. Эти найдут, Ждан парень пронырливый, а уж у вольных-то стрелков никаких почтений к королеве и её присным не предвидится. Найдут, скрутят и запрут.

— Виктор!

— Да, Ваше Величество!

— Отправить гонца к мастеру Виктору, все оставшиеся гранаты и порох срочно сюда, под надежную охрану. На месте также разобраться, что там да как… Если совсем плохо у них, то предложи мастеру Виктору сюда перебраться на время. Если терпимо, то выставить там охрану…

— Мгновение… — Виктор повернулся. — Шуго, ты у нас самый быстрый! Займись!

— Сделаю! — Улыбнулся светловолосый. — Ребят взять можно?

— Ну да, не один же пойдешь! Мор! — Молчаливый парень вскинулся, огляделся. — Ты с ним! Шуго, слушайся Мора, он знает, что да как делать надо!

Шуго скривился, но промолчал, спорить не решился.

Ещё десяток человек из комнаты. Народу все меньше и меньше остается… Так и на охрану мою не останется никого!

Замок взяли под контроль довольно быстро, выковырнули каких-то застоявшихся наемников, разоружили, выпнули за ворота. На стенах встали ветераны, ещё десятка два таких же в возрасте мужиков пришли и стали караулом перед дворцовыми воротами и в башнях.

В королевском парке уже кто-то разводил костры, тянуло дымком. Я поморщился. Сейчас не до того. Пусть хоть весь парк спалят, лишь бы не начали пить да убивать. Барону Алькону становилось все хуже, шальной удар копьем по голове… Сотрясение мозга. Лежать и… И что? Да не знаю, не знаю, никогда не интересовался медициной. Покой вроде бы нужен.

Призвал одного студента-медика, приказал ему следить за бароном. Барон клятвенно пообещал, что люди его не будут хулиганить. Ну, для того их по постам и расставили, солдаты-ветераны народ надежный, уж всяко замок не дадут подпалить.

Королевский управитель сразу же протрезвел, стоило его макнуть несколько раз в бочку в ледяной водой и приставить к шее кинжал, и согласился сразу же накормить достойное войско и устроить раненых. Ранеными занялся мастер Клоту, взяв себе в помощь студентов-медиков.

Притопали вразнобой десятки кольчужников, поклялись в верности, были накормлены и отправлены обратно, защищать стены. По моему настоянию, пара грамотных студентов переписывали их имена в целях последующего вознаграждения. Я уже начал смотреть в будущее с оптимизмом.

Наемники не фига не сорганизовались и просто разбежались по городу, пытались грабить, да не очень у них получилось, в Мойке и прочих кварталах бедноте как-то не по вкусу пришлись конкуренты. По сообщениям стражников, в городе вспыхивали эпизодические сражения.

В самом замке народ сидел тихо, никто не буянил. Аристократов просто заперли в их крыле, запретив выходить, но и без того появилось несколько желающих принести мне присягу. Вот стою-стою я в кругу соратников, решаю, что да как дальше быть…

И тут прямо через стражников у дверей врывается какой-то растрепанный дедок, кланяется в пояс, кричит «Служить и защищать!»

Дедка едва не проткнули. Подняли, опросили. Оказался граф Зеленого Урочища Сецилий, древнего рода. Пришел принести вассальную присягу. И воины у него есть… Дома, конечно. Но если Его Величество позволит, то гонец уже отправлен! И через всего семидневье в замке будет два десятка великих воинов, они бьются как южные ящеры! О да!

Вассальную присягу принял, велел старичку пока что оставаться в своих покоях. А на дверях стражу увеличить!

Замковые слуги частью разбежались, но оставшихся хватило, чтобы обеспечить кое-какое функционирование местного хозяйства. Надо бы ещё в Западную башню наведаться…

Гонцы к мастеру Виктору как сквозь землю провалились, а ехать-то туда всего ничего…

— Виктор, готовься. — Приказал я. — Если через пару часов не появятся, то бери людей и прорывайтесь туда. Что-то тут не чисто, туда ехать-то не так долго, а они как в воду канули…

Виктор молча кивнул.

Ох, как же намного легче было тем, кто брал Зимний! Как же намного легче! Заорали, побежали, как в фильме, на ворота залезли, всех разогнали, Керенский в женском платье через черный ход улепетывает. А потом сразу Советская власть, электрификация всей страны.

А тут столько дел сразу!

Какие-то наемники по дворцу гуляют где хотят, пока их вышибли… Слуги разбежались. Замковый управитель трезвеет, только когда кинжал ему причиндалы щекочет. Казначей так вообще заперся и кричит, что ключ отдаст только графу Урию, а больше никому! Даже меня позвали…

Ну, сходил я туда. Казначей заперся за решеткой и подслеповато глазел на Лонвила Шорга и барона Навата. Те стояли около его столика.

— Ну и что ты туда забрался, чудо? — Спросил я.

Казначей молчал, выходить не собирался. В дискуссии вступать тоже.

Вера за моим плечом потянула из колчана стрелу, вопросительно посмотрела на меня.

— Да и пусть с ним! — В сердцах сказал я, оттесняя её плечом. — Пусть сидит! Целее деньги будут! Виктор! Тройку надежных людей, пусть караулят! Чтоб оттуда не сбежал! И еды им принесли, нет? Так пусть принесут! И ему тоже. Ответственным назначаю… — Я покрутил головой. — Вот тебя. Лонвил, барон Шорг, и назначаю.

С практикой назначения ответственных все пошло лучше.

Накормили, напоили немного, вино отняли, костры в парке потушили, караулы сменили…

— Королеву нашли! — Вихор появился в дверях. — Ваше Величество, нашли, в покоях своих пряталась! Прикажете вести?

— Да нет, ставь там караул! При ней пусть парочка стоит, дверей не запирать… Короче, Ждану передай, что за неё отвечает. А где граф Урий?

— Нет, как и не было… Но деваться ему некуда, тут везде солдаты, не пропустят! Графиню Нака тоже нашли, к королеве ведут!

— Так, вот и хорошо. А где граф Дюка? Где он делся?

— Он в город поехал! — Пискнул Пир. Его-то я и не заметил, а он тут все время стоял, рядом. За спиной. — Со всем своим отрядом, вот! Сказал, что хочет навестить какого-то барона Гор! Я подслушал, я тоже молодец?

— Конечно! — С высоты своих лет и накопленного опыта улыбнулся я.

Вот теперь ещё и барона какого-то искать… Куда это граф Дюка мог намылиться? Стоп-стоп-стоп, а сержант-то, он как раз Седдик Гор… Барон… Барон Гор!

— Виктор, срочно, на выход! — Заорал я во всю глотку, слуга шарахнулся в сторону, сшибая с постамента доспехи. — Всех, кого сможешь, с собой! Этот чудак репчатый к сержанту поехал!

— К кому? — Сделал круглые глаза Виктор.

— К Седдику! Ну, что ты стоишь-то?

Глава 65

Медвежонок звался ты

Вырос вышел в люди зверь

Мельница

Опоздал я всего на несколько минут.

Поместье сержанта уже догорало. Рассеивающуюся воронку дыма я заметил сразу же за поворотом, и дико выругался по-русски. Даже сам не представлял, что так умею.

На меня покосились, отодвинулись подальше. Ехал-то я в карете, на лошади не рискнул. Свалился б. И по бокам от меня вольные стрелки, которые тоже на лошади ездить не умели. Подснежник вот вообще коней боялся почему-то.

Виктор впереди, рядом с ним Клавдий. Ещё десятка три аристократов, оружных, при конях, со мной. Всех, кого успели собрать. Коротыш, Подснежник и ещё тройка безымянных вольных стрелков из «гвардии» лесного барона, кто на лошадях умел. Дорога-то не близкая.

Остальные должны двинуться за нами. Грошев тоже моментом выделил десятку ветеранов, кто на лошадях умел ездить.

На предложение Виктора не лезть туда самому, а послать людей, я только хмуро на него поглядел. Виктор мне перечить не решился. Не набрался он пока что наглости, но это придет, придет. Как пооботрется, пообвыкнет, так сразу и начнет. Кажется, записал он себя в мои верные телохранители…

— Так, сразу вперед не лезть. — Я погладил холодный корпус «Чезетты». Ну, проверим тебя наконец-то, не бойся! — Виктор! Ви-иктор! Где арбалеты? Я видел, вы с собой взяли. Раздай арбалеты всем, кто стрелять может. У графа рыцари есть в свите наверняка…

— Да, Ваше Величество!

Пяток арбалетов, выделанных мастером Виктором, расхватали быстро. Один взял себе Подснежник, любовно погладил ложе, пересчитал болты, шевеля губами. Понравился ему арбалет, видно. Наверное, прикинул, сколько народу из него нашинковать можно.

— Ваше Величество! — Сказал почему-то мастер Клоту. — Прошу двух помощников… Если будут раненые, то им надо помочь…

— Серей, Подснежник, в распоряжении мастера! — Не глядя бросил я. Возражений не последовало, приказы тут не обсуждали.

Рыцари рванулись вперед, Виктор и Клавдий. Остальные за ними, карета повернула за угол, открылся вид на дом сержанта.

Так. Ворота не снесены, но нараспашку. Внутри какое-то шевеление, из-за забора валит дым, гудит пламя. Около ворот, запрокинув голову, пьет из большого кувшина здоровенный рыцарь в доспехах. Шлема на нем нету, ходит ходуном острый кадык под щетинистой, серой кожей. По шее и по груди текут рубиновые струйки. Нагрудник грязный и мокрый.

Неужто рыцарь Алор, мать его за ногу? Да нет, тот иначе выглядит…

Шмяк!

Это Виктор. Рубит прямо с седла, отлично, голова рыцаря катится по мощеной камнями мостовой, а конь Виктора злобно храпит. Чует кровь.

Ну и чудище ж! А у Клавдия коняга такая же, разве что ещё позлобнее будет. Рыцарские кони… Хотя вот даже у рыцарей графа Дюка коняшки поменьше будут, кажется…

Из ворот выглядывает ещё один воин, в кольчуге и с топором, видит нас, его лицо вытягивается, пытается шарахнутся назад. Этого топчет конем Клавдий.

Виктор и Клавдий спешиваются, мечи наголо. Что это они, с коня же удобнее? Нет, не получится, им во двор надо, а там кони могут не пройти. Умные кони отходят к стенам дома и спокойно стоят там, разве что косятся на людей.

Бричка останавливается прямо перед воротами.

Так, а во дворе какое-то шевеление. Кто-то там уже готовится к труду и обороне, кто-то уже почти готов, слышатся резкие отрывистые команды.

Если сейчас внутри начнется тревога, они или повалят наружу, или запрутся в доме. Если запрутся в доме, то выковырнуть их оттуда будет ой как непросто! Граф Дюка, несмотря на все его поганые минусы, в команду свою абы кого не брал. Опытные бойцы, оказавшись в углу, будут сражаться до последнего, как крысы.

— Быстро, арбалеты! — Успел сказать я. — Не разбиваться на пары, стрелять залпом по моей команде!

Подснежник кивнул, с усилием протянул рычаг, вложил болт. То же самое сделал и Коротыш. Вера, державшаяся на лошади справа, нахмурилась.

— Ваше Высочество, что делать мне? — Спросила она очень вежливо. — Я очень хорошо стреляю из лука.

— Выбивай их лучников, сама держись позади, в бой не лезь. — Ответил я.

Сколько с собой может взять граф? Он всегда с пышной свитой передвигается, у него так заведено. Жаль, как же жаль, что я никогда не интересовался, а кто же там есть? Опытные, говорят, рубаки, да и ладно, будем знать! С десяток рыцарей должно быть точно, в этом мире все на десятки меряется. Десять стражников, десять легионеров, десять рыцарей, десять телохранителей у меня и десять золотых… Значит, с десять рыцарей, при них слуги, тоже оружные, ещё лакеи и узбеки… Последние не в счет, они не воины, они сразу разбегутся.

— Во двор! В переговоры не вступать! Занять двор быстрее!

Ага, быстрее. Нашел кто командовать! Выглядит-то все логично, пока внутри не успели опомниться и устроиться в оборону, но в теории то, а что будет на практике?

А на практике прямо за воротами выстроились раз, два… Семеро рыцарей в полных доспехах. Пятеро с мечами, двое с топорами. Я таких топоров не видел еще, здоровенные, черены окованы железом, а лезвие как клюв фламинго, хищно загнутое вниз. Держат чуть на отлете, прикрываются большим щитом. Забрало в шлеме в виде креста, под ним металлическая сетка. Доспехи полные, я тут ещё никогда такие не видел, все кольчугами больше стараются…

Под их ногами трупы. Блин, это же слуги, трупы слуг вот тут, двое лакеев барона, порубленных. У одного головы вообще нету. На колу торчит, над стеной.

Так, и это все? У графа Дюка народу уж явно больше было, а я пока что только восемь человек видел. Один в минус, семь на глазах. Нет, так не бывает. К тому же, ещё какие-то наемники около него крутились…

Кто-то рванулся вперед прямо на конях, лошади легко перескочили обломки ворот, а вот дальше все застопорилось. Когда ворота выбивали, то по двору рассыпали обломки досок, ещё какие-то бревна. Кони отказывались идти туда, вставали на дыбы.

Топоры работали просто загляденье, как механизм какой, шмяк, нету у коняги ноги, всадник кувырком, шмяк, нету всадника, а этот, с топором который, новую жертву ищет. Топорная работа.

Кровь щедро лилась на белый песок. Первые потери, сразу трое вместе с лошадьми.

— Назад, назад! — Надрывался Виктор. Сработало, народ стал оттягиваться к воротам, спешиваться.

Так, а что я молчу-то? Вот, Подснежник на меня косится, уже в кого-то прицелился, но пока что не стреляет.

— Кто с рохнийскими луками! Внимание! И… Приготовиться!

Народ приготовился, арбалеты уставились жалами болтов в рыцарей. Надо бы разобрать цели, да поздно, и арбалетов у нас на два меньше, чем рыцарей этих. Пусть стреляют как могут.

— И… ОГОНЬ! — Заорал я.

Люди стали оглядываться.

Блин, какой ещё огонь?

— Стреляй! Порождения побери!

Шпонг! Шпонг! Шпонг! Шпонг! Прозвучало не враз, стрелки-то пока ещё прицелились, пока разобрались, как же выстрелить и как курок спустить… Но арбалеты метнули короткие, невиданные ещё в этом мире болты. Стрелки целили по забралам шлемов, хотя и по доспехам тоже могли.

Бимц!

Крайний рыцарь свалился на спину, ещё один в центре покачнулся и отступил назад, наплечник у него глубоко прогнулся под ударом стрелы. Остальные мимо, на таком расстоянии промахнуться мудрено, однако ж промахнулись!

Но строй рыцарей дрогнул, они стали синхронно пятиться к дому.

Одобрительный ропот моих людей, Подснежник принялся тянуть рычаг, уперев арбалет прикладом в пол кареты. Второй болт у него наготове. Счас всех их просто издали перестреляем, да и все. Следующие-то уже не промахнутся…

Тело кучера передо мной осело назад, в глазнице торчала короткая рукоять метательного ножа.

— Тут наемники! — Крикнул кто-то. Виктор оказался рядом, заслонил меня собой, прижал, потянул вниз. Загудели стрелы, задрожали борта брички от частых ударов.

Вот и свита нашлась.

Дальше по улице валили воины. Копья, щиты, кольчуги. Все серьезные и упертые дядьки, правда, кажись, чуть пьяные. То ли богатые наемники, то ли рыцари, не понять никак. Строя они не держали, а просто тупо напирали, прикрываясь щитами и грозя копьями и мечами.

Спешившиеся дворяне повалили им навстречу, загромыхало оружие. Ну кто придумал, что мечи звенят? Ну да, как же. Это в кино «шпаги свист как звон бокала», а тут скорее грохот с металлическим уклоном. Как будто кувалдой ломают металлолом. Не звон, а грохот такой металлический, когда мечи сталкиваются, когда удар попадает в щит, или когда прорубает кольчугу. И ещё все это приправлено криками людей, стонами, хрустом разрубаемой плоти…

Твою мать, в клещи ж берут!

Вера накинула на лук тетиву, то же сделал Коротыш, отложив в сторону разряженный арбалет. И когда успел-то? О, вот один рыцарь с топором минус! Коротыш залепил ему в плечо, когда тот размахивал своим оружием, латы разошлись, и получи-ка подарочек!

Первые стрелы свистнули вверх. Вера стреляла с оттяжкой, опустошая колчан с просто мультипликационной скоростью. Я так только в мультфильмах видел, в кино так не показывают.

— Мастер! — Серей стащил ошеломленно замершего мастера Клоту с кареты, затолкал меж колес, прикрыл своим телом. И вдруг отступил назад, ощупывая внезапно выросшую у него из плеча длинную стрелу.

Коротыш бережно принял от Подснежника зажженную гранату, со всей силы метнул в наступавших на нас бойцов, осенил себя святым кругом. Попал, конечно, бомба всегда в эпицентр попадает. Грохнул взрыв, вспух клуб большого серого дыма. Раздались дикие крики раненых и умирающих. Вторая граната полетела туда же, оставляя в полете спиральный след дыма от сгорающего фитиля, канула в толпу врагов, и ничего. Не сработала. Третья… Не успел, Коротыш, охнул, свалился со стрелой в теле. Куда он упал, я не заметил, все завертелось в темпе вальса.

Вера оказалась рядом со мной, быстро выстрелила три раза через головы нападавших, лук басовито гудел, выпуская длинные стрелы. Мышцы на руках девушки напряглись, заиграли силой, она вся вытянулась, в единое целое с тетивой своего лука.

Ещё три стрелы, колчан на попе почти пуст. Вера тянется за стрелой, оглядывается, лицо её кривиться досадной гримасой.

По улице завязался бой. Жесткая сеча, обе стороны рубили друг друга с диким энтузиазмом.

Понять, что там происходит, на краю столкновения, было невозможно. Все от меня закрыли людские спины. Наступающие захлебнулись в атаке, дворяне оказались для них…

— За принца! — Крикнул кто-то.

— За короля Седдика!

— За короля! — Закричал Клавдий, прикрываясь щитом и бросаясь сразу на двух рыцарей графа Дюка. Те опешили, Клавдий успел куда-то хорошо ткнуть мечом. Рыцарь толкнул его щитом и отмахнулся топором, Клавдий едва успел ловко увернуться.

Самое время вмешаться, нет? Наблюдателем-то сидеть удобно!

Я потянулся за пистолетом, но не успел, Виктор рванул меня с повозки, несколько рук уперлись в её борт, хекнули, разогнали и вдарили в жидкую цепь рыцарей, которые защищали ворота дома барона Седдика. Дальше я уже ничего не видел, влетел внутрь вместе со всеми, ушибся плечом в чью-то кольчужную спину, некоторое время бестолково толкался, упираясь то в одоспешенные спины впереди, то в такие же доспехи сзади, а потом брони передо мной тяжко лязгнули, расступаясь. Спины Виктора и Клавдия мелькнули впереди, равномерно поднимались-опускались их руки. Выпал Виктор, потом Клавдий выгнул спину назад и отступил. Справа от меня грохнул арбалет, противник упал, роняя куски раскрошившегося шлема. Вера швырнула разряженное оружие вперед, в лицо рыцарю с топором, выхватила длинный изогнутый кинжал и стала отступать назад.

Я не заметил, как сам принял первый удар. Про пистолет даже забыл. Вдруг возникла щербатая рожа, в обрамлении шлема, выдохнула перегаром. Меч опускался сверху, я подставил свой, как учил сержант, отступил на шаг, и насадил на острие клинка бородатого наемника. Он сам себя насадил, даже кольчуга не помогла, со звоном разошлась, пропуская клинок. Наемник выдохнул перегаром в последний раз, повалился на меня, рукоять начало вырывать из моих рук, но я успел, дернул её со всей силы обратно, едва не вывихнув руку, пропустил тело падать дальше.

Второй наемник как раз пытается замахнуться мечом.

Да сколько ж вас тут, гадов, а? Меня даже досада взяла. Лезете тут, размахиваете острыми железками… Бежали б, я б вас и не преследовал, а вы тут встали как кость в заднице!

Шаг вбок, сейчас надо скользнуть лезвием к его гарде, а потом чуть изменить угол руки, и этот тип получит в горло! Да как же, разбежался! Не получилось, глаза наемника блеснули нехорошо, тот сделал шаг вбок от меня, поворачиваясь, я едва не потерял равновесие, а нажим на мой меч усилился, и теперь я едва мог удержать. А вторая его рука где? К поясу тянется! «Сейчас будет кинжал в бок» Понял я. Но что-то сделать уже не успевал, даже пистолет не достать, никак… Силенок маловато, несмотря на все тренировки, меня просто сминают, даже в связку не выйти, опять же силы не хватает и места…

Оп!

Наемник вдруг куда-то исчез, а на его месте возникла спина Виктора. Я перевел дух, руки дрожали.

Да на фиг меч этот уже, ствол пора доставать, убьют же! Наших уже почти всех перебили!

Виктор отмахнулся от кого-то мечом, обернулся ко мне.

— Ваше Величество, не выходите за…

Свалился, сзади его под ногу подловили длинной жердью, над ним ещё одна наемничья рожа. В двух руках поднял прямой меч, направил вниз, и лишился локтя от моего удара.

Не выставляй! И кольчугу носи длинную! Сержант хорошо научил, хорошо!

Но вот он не научил тому, что будет дальше! Одно дело синяк на руке, а другое дело это диагональный срез, красное мясо и серый обрезок кости, тугая струя крови всплеснула на разворошенную нашими ногами дорожку. От барона, противника Виктора, поменьше как бы было, да и там не я то сотворил, а тут почему-то не получалось сохранить должную отстраненность.

Во рту я ощутил противный кислый вкус завтрака, резко сплюнул.

В это время позади меня грохнул взрыв. Рефлекторно я бросился на землю, меч в сторону, прикрыл голову руками, глотнув пыли. Вскочив, я обернулся. Вдоль по улице улепетывала толпа, на мостовой оружие — мечи, копья, щиты.

Что это они так? Вроде бы пока неплохо стояли, даже Коротыша подстрелили, осознав, что опасность исходит от человека, который бросает непонятные дымящиеся предметы. Нервы не выдержали?

Да нет, взрыв был какой-то сильный. Строенный, что ли? Точно, ящик под гранаты пустой, было пять, значит, метнули три сразу.

— Сдавайтесь, именем короля! — Крикнул вдруг с повозки Подснежник. И когда только туда забраться успел-то? — Власть королю! Власть королю!

Но никого уже не был. Рыцарей у дома не стало, всех побили. В ком болт арбалетный торчит, в ком чужой клинок или короткое копье, а вокруг каждого по два-три трупа наших. Клавдий там же, мертв, живых не бывает, проткнутых сразу двумя мечами. С наемниками получше, тут мы отдавали один за один. Выжили… Раз, два, три… Пятеро. Держатся рядом, раздумывают, нападать или нет.

Лакеи разбежались, я видел мелькающие спины в зеленом среди раздвигающихся и смыкающихся ветвей сада. Ещё один улепетнул вдоль по улице, ему тут ловить нечего.

Быстрая сшибка. Разом столько народу потерял.

— Сдаюсь, Ваше Величество. — Слева от меня наемник сложил свой меч на землю. — Сдаюсь.

Ещё двое сложили оружие точно так же, потом ещё двое. Все, кончено.

Подснежник держал арбалет как девочка котенка, нежно, но фиг отнимешь.

Я оглянулся.

Так. Где остальные? Мастер Клоту-то где? Вроде бы был тут… И Вера тоже, и Коротыш. Они где?

Дома уже не было. Прогоревшая крыша с грохотом обрушилась внутрь, выметнув вверху снопы оранжевых искр и пахнув серым дымком. Наемники попятились, глядели на меня.

Быстро прикинув шансы, я решил.

— Идите к повозке и ждите решения вашей судьбы.

— Мы не участвовали в забавах графа. — Сказал тот, который сдался первым. — Мы честные воины.

Упоминание о забавах заставило меня похолодеть.

— Где граф Дюка? Куда он пошел?

— В саду, за домом. — Ответили мне с некоторой опаской, и оттого мне стало ещё беспокойнее.

За ревом пламени и шумом рухнувшей крыши немудрено было пропустить весь бой.

Да и не занимался граф ничем хорошим, все как всегда.

— Добрый день, граф. — Поздоровался я, останавливаясь в десяти шагах от него. Что-то мне было не по себе.

Сержант, избитый и связанный за руки, торчит вверх. Измазанный жиром и кровью кол вырастал из его плеча страшным цветком. Острие расплющено ударами сверху, на нем горит масляная плошка, раскаленные капли наркотика медленно стекают по колу вниз, в человеческое тело.

Жена его на соседнем колу, голая, по бедрам вниз стекает долгая струйка крови.

Господи, а жену-то его так за что?

А дочка? Где дочка? Ну, твари…

— Вы, граф, не представляете, как я рад Вас видеть живым! — Сказал я. И понял, что и в самом деле этому рад.

— Я тоже, щенок! — Широко улыбнулся граф. Наверное, я до конца жизни этот басок ненавидеть буду.

В правой руке графа Дюка, как сам по себе, возникла широкая и длинная лента меча. Блеснула, как язык кобры, метнулась туда-сюда, щупая воздух.

— Сейчас чуть отвлечемся на тебя, ну а потом продолжим… Наши забавы. Что, скрестишь со мной меч? Покажи, чему научил тебя этот дождевой червяк… В честном поединке!

И расхохотался басом, показывая удивительно здоровые и белые для Средневековья зубы.

Тройка наемников вторили ему.

— Сейчас покажу. — Пообещал я.

Достал пистолет, передернул затвор, загоняя патрон в ствол, и выстрелил.

Руку толкнуло сильно, но не зря Валерий Алексеевич тратил со мной время, не зря я выкидывал половину зарплаты на тир и уж совсем не зря я принес с собой сюда это оружие. На долгую, длинную и страшную секунду был страх, что пистолет не выстрелит, что физические законы этого мира…

Один из наемников свалился замертво. На его лбу нарисовалась красная точка, шлем с головы слетел в падении, разбрызгивая жидкую серо-красную кашицу.

— Опа. — Зачем-то сказал, поразился тому, как невежливо и глупо это звучит, а потом ещё раз поразился, что у меня возникают столь несвоевременные мысли.

Немая пауза.

Второй выстрел разнес вдребезги, на длинные блестящие сосульки, графский меч. Третий выбил из-под графа ногу, и он с воплем свалился в кровавую пыль, согнувшись и пытаясь дотянуться до коленки. Зря, коленки у него уже нету… Кажется, осколки кости брызнули в стороны?

Кто же сказал, что у меня не получается? Одно долгое, слитное движение… Все как надо, разве что вокруг чужое солнце и мир чужой.

А кровь-то от сержанта натекла!

— Эй, вы, двое. — Хрипло сказал я. — Хотите жить дальше, то хватайте вашего начальника и в такой же вид!

Побелевшие наемники часто-часто закивали.

— Потерпи, Сержант! — Я встал рядом, нашел его руку и крепко сжал в своей. — Потерпи ещё чуть! Я знаю, ты сильный воин! Я хочу, чтобы ты это видел! Потерпи!

Сержант повел глазами.

Я посмотрел.

— Это честное оружие. Нашего мира. Я рассказывал. Потерпи… Ах, да.

— Ваше Высочество, что тут… — Мастер Клоту встал как вкопанный. Потом бросился на одно колено, раскрыл свой ящик, стал там копаться и вдруг замер, опустил плечи. — Ваше Высо… Величество? Что они делают?

Я не ответил.

Граф взмахнул руками, отгоняя от себя своих бывших стражей, да разве поможет? Те были ловчее, ухватили его под мышки, вздернули на ноги. Один сноровисто опутал веревкой локти, второй вспорол штаны.

Граф заорал. Низкий, тягучий и басистый вопль из самого его естества.

Сорвались со стены любопытные галки, закружили над разоренным поместьем.

Ему б арии оперные петь. Карузо хренов.

— Ваше Величество, вам не стоит на это смотреть! — Вдруг нашелся мастер Клоту.

— Нет. Я должен досмотреть до конца.

Наемники, предвосхищая мои желания, усадили графа лицом к децималу Седдику. Подняли за бёдра, поводили мускулистым задом, и опустили.

Шшшпок!

Второй раз заорать граф не успел, один из наемников так же сноровисто набросил на графа пояс, завязал его через открытый рот. Пояс мокрый, в наркоте, уже успели вымочить. Второй дождался, пока кол не покажется из плеча графа, несколькими ударами откуда-то взявшегося молотка расплющил его острие и водрузил туда плошку с наркотическим зельем. Щёлкнул зажигалкой, моей же, что я придумал. Вверх потянулся дымок.

Умелые ребята.

Вот как быстро и слаженно все делают, выдрессированы хорошо! А ещё так много людей заслуживает! Палача-то уже нет, наверное… А эти пригодиться могут, в городе от них все отвернулись уже давно.

Два раза погладил курок от бедра, два выстрела прозвучали одновременно, оба наемника рухнули под ноги хозяина.

— Спасибо. — Сказал я зачем-то.

Потом посмотрел на сержанта.

Тот улыбался. Он улыбался шире и шире, изо рта его пошла тонкая струйка крови.

— Покойся с миром, друг. — Я приставил ствол пистолета к его груди.

Рука не сжималась, как будто не моя. Я не ощущал свою руку, по ней бегали отвратительные слабосильные мурашики, как будто и не было ничего. Как будто не я отрубил человеку локоть, как будто не я прикончил троих и приказал усадить на кол одного.

Да что же я делаю! Ведь он страдает!

Выстрел в сердце.

Второй. В его жену. Тоже в сердце.

Сержант обмяк, но голову держал ровно. Через наступающий туман беспамятства я видел, что он продолжал улыбаться, даже сквозь кровь и смерть.

Почему-то мне казалось, что он улыбается мне. Я очень хотел на это надеяться.

Внезапно стало темно.

— Доброе у… — От меня отшатнулись. Я открыл глаза и лежал, глядя в потолок. Потолок кружился у меня перед глазами, кружился, стремился куда-то вдаль. Мир походил на большой куб, стальной, покрытый почему-то теплым мехом. Чуть нажмешь, а под ним сталь, гладкие ворсинки не прожимаются и на сантиметр вглубь.

— В институт опаздываешь! — Донеслось откуда-то со стороны. Ну так и опаздываю, ну и ладно ж… Можно и…

Встать.

Резко и жестко, самому себе.

Вставать. Вставать, бриться, умываться и одеваться, потом брать свою сумку с тетрадями и бегом ломиться в институт. И ничего не показывать, ничего, ничего совершенно!

Пряча лицо от родителей, прошел в ванную комнату, включил холодный душ и с минуту стоял под упругими струями воды, совершенно не ощущая, как дубеет кожа. Но мало-помалу стал рассеиваться туман в голове.

Может, забить сегодня на институт? Не ходить туда просто? Ну его на фиг, да и все дела?

Надо точно выйти на улицу.

Сам не зная как, я оказался в Ростексе около станции метро. Есть такие у нас павильоны макдачного питания, чуть повкуснее, чем в Макдачне, и чуть интерьер поудобнее. И ещё пиво подают.

— Коньяка. — Попросил я у продавщицы, которая уставилась на меня как на видение. — Ну что смотришь? — Я положил на стойку несколько крупных купюр.

— У нас не продают, могу предложить вам… — Она поглядела на меня с явным страхом, и почему-то это меня отрезвило. В самом деле, ну что я делаю-то? Кому все это надо?

Через силу улыбнулся, забрал деньги, дотопал до недавно открывшегося супермаркета. Охранник за стеклом сморщился, но отступил в сторону, пропуская меня внутрь. Непростой магазин, тут только новые русские затовариваются. Хмуро глянул на собрата-охранника, подошел к здоровенной витрине.

— Чего желаете? — Возник за спиной консультант, лощеный молодой человек в дорогом костюме. Показалось мне или нет, но скрывалась у него в глазах этакая усмешка, мол, не с моим калашным рылом-то да в свиной ряд, или как там его правильно…

Я открыл кошелек, показал стопку купюр. Почти вся моя выручка за золото.

— Коньяк, хороший. Лимон. Два стакана пластиковых. Батон черного хлеба.

Показалось мне, точно, что тут был кто-то? На кассе пробили чек, я без звука расплатился, двинулся в сторону выхода, сгорбленный, с пакетом под мышкой.

— Эй, друг. — На плечо мне опустилась чья-то тяжелая рука.

— Что? — Повернулся я. Передо мной стоял охранник магазина.

— Забыл ты. — Мне в карман вложили бумажную мелочь, сдачу. — Сдачу забыл, говорю. Иди-ка ты домой, что в таком состоянии по улице шататься? Налетишь ещё на кого, ненароком. Может, тебе такси вызвать?

— Спасибо. — Я пошел к выходу.

Тут, около железнодорожных путей, никого не бывает. Почти что никого. Для бомжей место неудобное, слишком открытое, для того, чтобы поставить ларек — тоже не комильфо, народ тут не ходит. Раньше лавочки были, парк небольшой, яблоневый, но с приходом перестройки про уборку территории прочно забыли. Не говоря уж о том, что надо бы снег сгребать… Так и оставили. Детьми мы сюда бегали, а взрослыми забыли. У взрослых свои заботы.

Лавируя между сугробами, добрался до укромного места, чтобы с улицы не просматривалось. Смел снег с лавочки, сел на подол куртки. Положил на пакете рядом два стакана, нарезал хлеб, лимон. Выпил стопку, но закуску не тронул.

За тебя, сержант. Не знаю, как это все должно выглядеть… Но за тебя. Пока я тут, в другом мире, я буду собираться с силами. А в мире том я постараюсь сделать так, чтобы твоя гибель была не напрасной. Я не знаю, что смогу ещё для тебя сделать… Ты не был таким же суровым патриотом страны, как граф Слав. Ты не ненавидел королеву и графьев так же, как барон Алькон. Ты просто поверил мне и стал моим другом, первым моим настоящим другом в том мире. И ты постарался сделать из меня не только хорошего воина, но и неплохого человека. Не знаю, чем то было вызвано, не деньгами же, которые я тебе платил… Да неважно, чем, но спасибо тебе за это.

И прости же меня, что я не уберег тебя. Мне сразу следовало, просто сразу хватать ствол и стрелять в башку королеве и всей её банде, а особенно графу Дюка. Теперь я знаю цену времени. Ценой моего промедления стала жизнь моих друзей. Сержант, его жена, которая всегда была добра ко мне, его мать. И его дочь… Господи этого мира и боги того, пусть Лана выживет!

Нет, я не брошу Лану. Она будет новой баронессой… Я же король, как-никак! Она будет самой лучшей баронессой моего королевства… Боюсь, это единственное, что мне осталось для тебя сделать.

А ещё Серей, Коротыш, возможно и Вера тоже, хотя её сложно назвать своим другом. И сколько ещё народу погибло в той стычке. Я не знаю пока что.

Мысли мои начали путаться и скакать из стороны в сторону.

Достаточно. Если я напьюсь сейчас, то проснусь пьяный и в том мире. Ничего хорошего от этого не выйдет.

У меня там ещё очень много дел. Очнуться, во-первых. А потом уже посмотрим по ситуации.

Длинная зеленая змея-электричка вылетела из-под моста, и стремительно заполнила собой ближний ко мне путь. Грохотали колеса на стыка рельс, качались вагоны, в них горел свет, если присмотреться, то и лица мелькали.

По соседним путям ей навстречу — другая. День уже, одиннадцать часов. Самый разгар рабочего времени.

Тренькнул звонок сотового.

— Да.

— Любовь моя?

— Машенька! — Я против воли улыбнулся. — Солнце моё, я так ждал твоего звонка! Как твои дела?

— Как сажа бела, любимый! Кстати, ты не находишь, что влюбленным надо видеться чаще, нет? Я уже два дня смотрю на твой портрет, а ты все не звонишь да не звонишь…

Глава 66

Ой да не спеши ты нас хоронить…

Чайф

Проснулся я там же. Мастер Клоту смотрел мне в лицо, водил перед носом полированным зеркалом.

— Спасибо, мастер, я здоров. — Я отвел его руку, поднялся. — Что с нашими людьми?

— Виктор будет жить. — С сомнением посмотрел на меня мастер Клоту, но не стал спорить. — Девочка тоже. Она просто напугана. Баронесса Ядвила мертва.

— Так… Что за девочка?

— Дочь сержанта. Лана.

— Ах, конечно… Где она? — Я с трудом поднялся на ноги. Выругался сквозь зубы, уперев нечаянно пистолет в землю, набрав в ствол земли. Поднялся, вытряхнул, прочистил мягкой палочкой. Осмотрел, поставил на предохранитель, убрал за пояс и закрыл рубашкой, как показывал Валерий Алексеевич.

Мастер Клоту следил за моими руками, но молчал.

Дочку они просто не успели, растянули на вытащенном из дома диване, руки-ноги привязали к углам, сорвали одежду и сунули в рот палку на завязках, но она была жива. Крови на бёдрах нету, хотя по всему телу синяки и на руке небольшой ожог.

— Девочка… — Мастер Клоту вздохнул. — Аристократы не должны так себя вести!

— Не должны. — Согласился я. — Доктор, поправьте меня. Она сейчас единственная законная наследница, баронесса?

— Да, Ваше Величество.

— А что смотрим? Давай-ка…

В две руки сняли путы, выдернули кляп.

Лана зашлась в сухом, тихом плаче. Вырвалась из моих рук, бросилась к родителям. Не знаю, справился бы я с ней, но появились новые действующие лица. Сначала шум толпы, звон оружия, голос «Вот они!».

Сердце у меня провалилось, схватился за пистолет. Неужели ничего не кончилось? Угол дома по дуге обогнул низкорослый и широкоплечий воин в кольчуге. Шлем с острой переносицей, из-под него топорщились упрямые жесткие волосы. Знакомые серые глаза. За ним уступом шли ещё несколько таких же, широкоплечих и основательных мужиков с оружием. Один из них старший сын мастера Виктора, я его сразу узнал, другие незнакомые. Хотя… Вот это же почтенный Андрей, точно! Доспехи очень меняют людей, сразу и не узнать… Постарел очень, сгорбился. На мече, большом гросс-мессере, кровь.

— Мастер Виктор! — Сказал я.

— Ваше Величество! — Потрясенно сказал мастер, глядя на трупы и на рыдающую девочку. — Ваше Величество, что… — Он натолкнулся взглядом на графа Дюка, который все ещё извивался на колу. — Что произошло тут?

— Я приказал казнить графа Дюка.

— Приказали? Но за что?

— За беспримерную жестокость, недостойную человека и дворянина, истребление моих подданных, оскорбление чести короля и шпионаж.

— Оскорбление? Вот успел… — Мастер Виктор степенно покачал головой.

— Да. Ибо обращаться с моими подданными вот так, — я указал на колья, — есть прямое оскорбление мне лично. Мастер Виктор, есть ли кто, кто хорошо знал благородного сер… Барона Седдика, децимала Пограничной стражи?

Если не окажется, то в шайке Лесного Барона народ есть. Не оставят, точно.

— Да, Ваше Величество. — Из толпы, которая все прибывала, выступил ещё один воин. Размером как бы не побольше мастера Виктора, седой, как лунь, но меч держит крепко. — Я бывший децимал Пограничной стражи Ван. Я служил под его началом.

— И я, Ваше Величество. — Ещё один воин, толстый и здоровенный, в простой кольчуге и с огроменным топором-франциской. — Я старейшина гильдии хлебопеков Медын. Я хорошо знал барона Седдика, наши дома рядом.

— Хорошо. Снимите их. Нельзя людям так висеть!

Двое передали свое оружие соседям и двинулись вперед, к ним присоединилось ещё несколько человек. Мастер Виктор обнял за плечи девушку и укрыл своим плащом.

— Пошли, дочка… Нечего тебе тут смотреть, дальше уже все мужики решать должны.

Троица обезоруженных наемников толкалась среди толпы.

Поймали мой взгляд.

— Ваше Величество, помните! — Умоляющее крикнул самый высокий. — Мы не участвовали!

— Если слуги подтвердят ваши слова, то вы можете быть свободны. — Ровно ответил я. — Пока что в тюрьму! Не бить! Лишних никого не бить! А то ещё до суда сдохнут…

Через толпу протолкался Подснежник. Лицо его украсилось несколькими живописными синяками, ссадинами, но держится бодро.

— Мастер Клоту, Коротыш дышит! Мастер!

Мастер Клоту сорвался с места и бросился к своему ящику.

Кто-то поднял на ноги Виктора, тот пошатывался, но держался. С него пытались снять доспехи, Виктор отмахивался, шарил глазами, нашел меня, успокоился, расслабился. Старший сын мастера Виктора с трудом усадил его и принялся снимать кольчугу. Виктор держался прямо, поминутно сплевывая кровавую слюну. Его конь прошел во двор и толкал хозяина в плечо мордой, фыркал.

Сильно нам досталось…

На этом все и кончилось.

Бои в городе ещё два дня шли, но это больше как-то вдали, в Мойке и около порта, кварталы мастеровых удержало ополчение, которое собрали мастера городских гильдий.

Графиня Нака кричала что-то из своей темницы в Западной башни, умоляя отпустить её в родовое поместье и клянясь всеми богами и родней, что она не хотела и её неправильно поняли. Два чубайса сидели в камере по соседству, с ними ещё предстояло разобраться. Что-то они уже в городе творили нехорошего, ну это все потом, когда на них будет время. Одно понятно, что просто так не отделаются, похотливцы.

Жирного графа Лурга так и не нашли сразу. Только через два дня, когда городская стража под предводительством графа Нидола прочесывала склады в поисках затаившихся наемников, то наткнулась на хорошо оборудованное убежище, в котором и засел с кинжалом граф. С отравленным, кстати, лезвие как в кислоте побывало. Кинжал по любому назначению он использовать не решился, и присоединился к компании графини Нака в западной башне. Мимоходом он умудрился передать мне записку через верных людей, что дико, дико сожалеет о произошедшем недопонимании, очень хочет увидеться и у него есть, что предложить молодому королю…

Ну, это тоже терпит. Пускай пока что промаринуется, легче разговор пойдет.

Командирам наемников предложили собрать своих людей и убираться из города подобру-поздорову. Новая власть в его услугах не нуждается. А корабли вот они стоят. Грузись и плыви-ка ты куда подальше. Если не хочешь, чтобы тебя и твоих людей на куски разбросало по улицам. Не хочешь ведь, нет?

Командиры наемников не хотели, и потрепанные в уличных столкновениях отряды стали грузиться на корабли. Попробовали побаловать напоследок в богатых домах мастеровых и даже Верхнего города, да не на тех напали, мелкие отряды наемников окружили и забросали стрелами и кое-где даже гранатами. Городская стража как с цепи сорвались, по малейшему подозрению наемников рубили насмерть всем отрядом. Пришлось отрядить специальные труповозки, телеги.

Почему-то стало много трупов. Нет, когда Виктор со своими людьми прорывался в город, то положил много народу. На улице Всех Растворов рыцарей подорвали…

Да, и граф Нидол. Вот он-то сразу понял, куда дует ветер, и отдал приказ страже не сопротивляться восставшим, а по возможности поддерживать порядок в городе. Один из первых явился ко мне, терпеливо прождал в коридоре два часа, пока мне о нем не доложили, и испросил дальнейших распоряжений.

Ну, и получил их, конечно же.

Усилить стражу, создать опорные пункты в Верхнем и Нижнем городе, выловить наиболее одиозных деятелей прошлого режима и заключить в Западную башню. Не допустить самосудов, с каждым разбираться надо будет отдельно. Поддерживать в городе порядок, взаимодействовать с дружиной Виктора и вольными стрелками. Любые грабежи пресекать по возможности. Вольных стрелков не обижать, но и бесчинства не допускать!

Лицо старика осталось так же непроницаемым, как и тогда, когда королева отпускала пойманных им воров.

— Все будет сделано, Ваше Величество. — Поклонился он мне.

Сделал ноги местный адмирал, глава Морской стражи. Вместе со слугами захватили корабль и адью куда-то вдаль. Наверное, было от чего бежать. С ним последовало несколько лейтенантов. А самое обидное, что перед выходом они пожгли и перебили весь штаб Морского легиона и пытались поджечь корабли. Половину флота успели отбить от огня, там как раз отличился Грошев и его воины. Но все равно, зарево было… Из моего окна открывался великолепный вид на догорающие драккары. Сжимал кулаки, конечно, но что делать? Пусть адмирал бежит, с ним ещё посчитаемся, потом…

По результатам работ по спасению флота Грошев получил звание лейтенанта Морского легиона, людей себе в помощь, и принялся наводить порядок в порту. Высшего командного звена Морского легиона не осталось в живых. Кто не сбежал с адмиралом, тот погиб на боевом посту, защищая штаб. Ещё один счет к адмиралу, как найдется, то висеть ему в королевском саду.

Граф Слав прибыл в город на следующий день, а с ним то самое подкрепление, что мы так нуждались. Людей-то уже в три места сразу дергали, а с графом прибыли две сотни пограничного легиона и ещё полсотни морской стражи. Крупная сила в разоренной стране!

Мне представили сентимала пограничной стражи, барона Ромия. Полноватый тип среднего роста, в легкой кольчуге, бухнулся на колени и быстро принес мне клятву «служить и защищать». У моряков начальника не нашлось, мне представили четверых их децималов. Не долго думая, я передал всех моряков в подчинение к Грошеву, пусть он разбирается.

Также я предложил Грошеву и графу Славу подумать о том, что пора бы быстро восстановить отряд Морской стражи в прежнем составе, ибо наемников у нас теперь нету, а пути-дороги морские охранять надобно. Короче, из воды тридцать три богатыря, а кто-то из вас двоих их новый дядька-Черномор.

Надо были видеть, как загорелись глаза у Грошева! Небось, прикинул к носу и решил, что это хороший повод ещё раз выслужиться. А я себе пометку сделал. Если будет правильно выслуживаться, то оставляю на этой же должности, а если нет, то почетная пенсия Спасителя короны, или как его там, и главой новой Морской стражи станет граф Слав. Уж устав-то морской пехоты я ему из своего мира принесу.

С пограничниками было чуть сложнее. Передать их под руководство Морской стражи — это не самая лучшая идея, в общем-то! Непременно начнется то, что называется «недопонимание». У каждого легиона своя гордость!

Первым заданием для барона Ромия было избавиться в городе от рыцарской сотни и гвардии. Толку-то от них было чуть, а вреда много. Рыцари никак не желали жить спокойно, устраивали драки и скандалы с патрулями.

Барон справился с честью. Рыцарей и гвардейцев выкинули из города в их загородный замок, именем короля. Пограничники оказались опытными и умелыми воинами… И некоторые из них знали децимала Пограничного легиона барона Седдика. Чтобы обеспечить временную лояльность изгнанников к новой власти, я приказал доставить из города в замок пару бочек вина. Здоровенных, одна бочка — один воз. Рыцари жест оценили, и, по свидетельству Две Стрелы, перепились вусмерть ещё по дороге. Может, там и остался кто хороший, не знаю, это можно будет потом разобраться. Но казармы пока что заняла дружина Виктора и вольные стрелки.

Ещё ко мне постоянно пытались пробиться на прием куча дворян, а ещё не меньшая куча умотала по поместьям, забрав с собой своих людей. Верные мне рыцари собрались в «Похотливом овцебыке», напились вдрызг и послали мне петицию, что верны королю и на все готовы ради Его Величества.

А ещё потери.

Очень много народу погибло около поместья барона Седдика.

Барон Алькон выкарабкивался. Порубили его хорошо, очень хорошо. Воинов в вольных стрелках, как я уже говорил, было не так много. Но в своей банде было у него два десятка человек, знавших, каким концом меч рубит. Вот они-то и выдержали основную тяжесть столкновения с врагами, пока остальные закидывали наемников стрелами издалека. Тактика принесла плоды, но порубили вольных стрелков знатно, раненых не было почти, множество убитых. Сам граф тоже пострадал, он бился в первых рядах и его сильно потрепали.

Вот теперь в покоях замка выздоравливал. Антибиотики вроде бы не требовались. К нему постоянно заходили вольные стрелки, несли караул у его спальни тоже они.

Виктор выздоравливал, уверенно шел на поправку. Коротыш тоже приходил в себя. Серей был мертв, заражение крови, просто не успел я до него донести ампулу с антибиотиком. За день человек сгорел. Вера умудрилась отделаться синяками. Её долго били и уже собирались насиловать, потащили в какую-то подворотню, но тут попались ополченцы во главе с мастером Виктором, наемников, побросавших оружие, повесили на воротах.

Очень помогли Ждан и Шуго.

Отправились они за гранатами, попали в засаду вместе со всеми своими людьми. Большой отряд наемников расположился как раз на границе квартала мастеровых, кого-то ждал, а дождался их. Зажали в улицах и навалились с двух сторон, мощной атакой сломили отчаянное сопротивление, причем старались захватить пленных. Против матерых наемников юноши, имевшие больше теоретические знания по фехтованию и бою в строю, продержались недолго. Нахватали пленных, поглумились и уже приготовились сажать на кол избитого Ждана первым, остальные в очереди, как тут в спины наемникам ударили ополченцы-кольчужники. Порубились в кварталах знатно, здесь практически все умели с оружием обращаться, так или иначе. Конечно, счет был как бы два к одному, но на стороне мастеровых была дикая злость на наемников и доскональное знание своего квартала, всех улочек, закоулочек и подворотен. Пленных освободили, выживших в бою наемников повесили на ближайших воротах, а потом сели решать, что делать дальше. После показательной казни мастеровых настроения в массах были уже на грани революции. Ибо дальше-то уже нельзя, скоро всех на кол пересажают, а имущество в казну!

А тут ещё и Шуго масла в огонь подлил, сказал, что королева чуть не убила принца и сейчас место всех верных людей рядом с Его Величеством королем… Да.

Ну, и после этих слов итог был один.

Идти в Верхний город.

Принца спасать.

По пути заглянули в эту улицу, кто-то узнал карету принца, смели каких-то пьяных и побитых наемников, накостыляли по шее городским стражникам, неверно понявшим текущий момент… И вышли во двор к своему хорошему знакомому, децималу (бывшему) королевской гвардии Седдику.

Тут ещё Подснежник помог, он как завидел наступающий отряд наемников и суровых кряжистых мужиков явно знакомого вида, то во всё горло заорал «спасайте принца!». Верно момент просчитал. Ещё б чуть, и досталось ему на орехи, а так на орехи досталось наемникам.

Сержанта и его жену похоронили. Там же, на их небольшом фамильном кладбище в поместье.

Я лично бросил горсть земли на их могилы, Лана зашлась в истерике, жена мастера Виктора её успокаивала, гладила по голове, Лана потихоньку затихла. А вечером попыталась украсть гранаты… Почему попыталась, все вышло у неё хорошо. Девчонку, упрямо тащившую здоровенную сумку с бомбами, я и Виктор перехватили в переулке.

— Привет. — Я соскочил с коня, неловко, едва не грохнулся, и перегородил ей путь. Карету не было времени закладывать, пришлось воспользоваться навыками конной езды, столь небольшими.

— Доброй ночи. Куда ты направляешься?

— Я просто гуляю. — Сказала Лана, выпрямляясь. Виктор обошел её чуть сзади, но я покачал головой.

— А ты умеешь пользоваться вот этим, что у тебя в мешке?

— Умею. — Упрямо ответила она. — Во имя моего отца, Ваше Величество, я прошу…

— Во имя твоего отца, Лана. — В горле у меня пересохло. — Я не допущу твоей глупой гибели. Не знаю, к кому ты тащишь это…

— Я знаю, куда!

— Не важно. Ты убьешь себя, и не факт, что убьешь много их. Пошли в замок. Нам о многом надо будет поговорить. Отдай мешок Виктору, хорошо?

Вот так я и забрал её в замок жить. Выделили комнаты рядом, по соседству, выставили стражу, которая «головой отвечаешь за девочку, понял?». В планах у меня выделить баронессе денег на то, чтобы отстроить поместье заново. И проследить, чтобы все у ней в жизни хорошо сложилось.

Ну, и прочее, по мелочи уже. Короче, хорошие победили. Как в сказках и бывает.

В моём мире, на Земле, я стал бледной тенью себя минувшего. Причем всего за день.

Спать ложился весь в золотых кольцах и прочем. И помимо Брониславовича найду способ сбыта… А то с ним уж больно опасно! Ещё раз туда сунусь, так меня точно живым не выпустят.

Проснулся, и сразу в Инет. Что там у нас с новой властью? Почта, телеграф, телефон? Ну да, ну да… Ещё надо как-то разобраться с новой властью, которая на меня свалилась совершенно неожиданно.

День за днем я штудировал умные книжки по революциям и прочим вещам. Дошло и до военных уставов СССР, которые мне любезно подкинули по Инету. Слабо всю ночь сидеть за компом, делать из них выжимку для Средневековья, а потом в темпе обратно? Листы-то у меня перенести получилось, и даже прочитать с них получилось, отделался жесткой головной болью, но вот бумага в этом мире быстро портилась… Пара дней, и листы просто гнили в труху. Нда… Значит, книжку не пронесешь. Может быть, ноутбук купить и пронести? Где-то в Инете я видел, Toshiba делает какие-то защищенные ноутбуки. Вот как раз бы пригодилось. И ещё небольшой генератор для электричества, ага… Ну да, я размечтался.

А что делать-то остается, разве что мечтать. До того, как у меня в том мире лампочки Алладина сменятся лампочками Ильича, пройдет ой как много времени!

Видок же у меня стал ещё тот, как заглянул в зеркало, так поразился. Краше в гроб кладут. Тени под глазами, сами глаза запали и смотрят из зеркала нехорошо, оценивающе. И черты лица заострились как-то. Такое ощущение, что на меня из зеркала глянул другой человек.

Ну да, ещё бы он на меня не глянул! Это так кажется, что все пытки и смерти мимо меня прошли. А на самом деле… Эх, не хочу пока что про это думать, про разные психологические заморочки. Когда крыша в разлад поедет, то тогда к Галине Михайловне пойду, а пока что ждет меня дума тяжкая о средневековой экономике. И как город удержать, не дать ему свалиться в анархию. Пока я тут, на Земле, думы думаю, там, в Соединенном Королевстве Ильрони и Альрони, не пойми что творится.

Жители Мойки и Рынка сейчас подумывают, как бы грабануть богатые кварталы. А останавливать их чем? Ополчение разве что… Всего у меня — не соврать — полтысячи человек, профессиональных воинов, а на одной Мойке тыщ десять. И уже были столкновения! Барон Ромио потерял два патруля в полном составе, одного вообще нету, а второй перерезали в порту, когда пограничники сунулись куда не надо. У графа Нидола тоже были потери… Войска в городе-то нету практически! Везде ставленники графа Дюка стояли, и, как только власть поменялась, то я остался без среднего звена командиров. Кто в пьянку ударился, кто в бега. Вот как генерал Ипоку, дернул в родовое поместье с верными людьми и там засел, носа из него не кажет.

А стража… Эх, не надо о грустном. Через одного вешать бы за взятки да за пьянство! Хороших людей себе набрала королева руками графинов! Ну да, кого б ещё? Иные другие б её давно скинули и без меня. Ополчение мастера Виктора распускать не стал, попросил оставаться на охране кварталов. У меня банально не было на все людей. Стены стояли пустыми.

Ещё к третьему дню видели… Ну да, кого бы это? Пиратские галеры, будь они неладны, подошли к городу на расстояние пары полетов стрелы. Мне доложили об этом с опозданием, да и пиратов-то заметили случайно.

Ну, этим-то как не показаться. Не сомневаюсь, что у них тут, в столице, агентура торчит. Рыбаки какие-нибудь или свой же брат-купец. Информация, какой купец и когда отправляется, да с каким грузом и какой охраной, может быть очень полезной и хорошо оплачиваемой из доли будущей добычи.

Не долго думая, свалил все это на Черномора, присовокупив обещание денег и огненного зелья. Действие его Грошев видел и проникся.

— Это ж корабль можно в клочки! — Качал он головой. — А ежели такого много, так не что корабль, крепость можно разорвать! Ваше Величество, откуда ж такое?

— Древний рецепт, воссозданный по старинным книгам гением мастера Виктора. — Ответил я, не моргнув глазом. — Славно королевство, где таких гениев много…

— Славно. — Согласился Грошев, чуть задумчиво.

Куда как более задумчиво на меня из угла глядела Вера. В больных она провалялась недолго, сразу же вышла как на работу и стояла около моего трона. Стража, пограничники и моряки, её знали и пропускали. А у меня все никак духу не хватало дать ей работу какую-нибудь или запретить сюда приходить.

А, в конце концов, одним шпионом больше, одним меньше… Пусть будет. Вот и барон Нават тоже при дворе привязался. Даже порохом не интересовался, просто вот так проживал во дворце, иногда помогал советами.

Студенты Королевского университета своё отношение к смене власти толком никак не выразили, побузили немного, да и успокоились. Им-то что, у них сейчас другие занятия, чем устраивать демонстрации и прочее такое. Хотя, как читал я, студенты в свое время хорошо побузили и у нас в России, до революции. В мои времена они как-то более аполитичны, денег надо зарабатывать да учиться, а на что остальное… На все остальное уже времени не хватает. А тут… Сложно сказать. С одной-то стороны, обучение в Королевском университете платное, что не может не настраивать на мысли философские о тщетности укусания руки дающего, а с другой-то стороны, платят родители недорослей, так что это тоже настраивает на иные философские мысли, что не дело сидеть без дела скучающим донам… Короче, двоякая такая ситуация. Пока что молчат, и ладно. Как говорится, если Гондурас не беспокоит, то и нечего его чесать.

У меня тут ещё жители Мойки не пристроены. А то распробуют, что охраны-то на стенах нету, и полезут через стены, и что тогда делать?

Такой вот вопрос я задал командирам войсковых подразделений. Граф Нидол Лар, Грошев, барон Ромио, Коротыш, который теперь командовал вольными стрелками, пока барон Алькон в себя приходил, Виктор тоже. Ждану поручили приглядывать за производством огненного зелья, чтобы секрет не разошелся раньше времени.

— Да отобьем! — Махнул рукой Грошев.

— Отбиться-то получится, да как бы народу они порежут богато. — Задумчиво сказал граф Нидол. — Унесут-то с собой немного, конечно…

— На золотой сопрут, на сто нагадят. — Задумчиво сказал я.

Все странно посмотрели на меня.

Говорили долго, но решение проблемы не нашли. Гонцы к войскам отправлены, и неделю надо ждать. Пока не придут войска. Остатки Морской стражи с осады Морского Герцогства, пограничники с границы. Их тоже решили снимать, делать-то нечего! Наемникам я не доверял, и верно делал.

На третий день, вернее, ночь, было больше столкновение с отрядом Гука. В полном составе отряд подошел к городу и попытался разграбить порт, захватить корабли. Уйти б на острова у них получилось, но тут к ним подоспела Морская стража.

Завязался бой.

Сотня Морской стражи стала для наемников неожиданно крепким орешком. Ну, привыкли они мастеровых да крестьян гонять, разленились, жирком обросли, а тут против них настоящие воины стали. Оружные, к строю и бою привычные. А наемники привычны разве что к драке.

Рассвело, к бою присоединились пограничники барона Ромио, а Коротыш и Подснежник швырнули в гущу наемничьего строя с пяток гранат.

На этом все и кончилось.

Гука, здоровенного, даже полноватого детину с неожиданно хитрыми и подлыми глазами, носом-картошкой и лысым черепом, показали мне уже в кандалах. Виктор-то к бою меня не пустил, да я и не рвался, наблюдал со сторожевой башни около порта. Вокруг меня ощетинились оружием новая гвардия, которую стал собирать Виктор. Было там твари по паре, и вольные стрелки, и кольчужники, и пограничники с моряками… Все были.

— Ну что ж ты так, уважаемый? — Обратился я к наемнику. В процессе поимки глаза того украсились шикарными бланшами, рука одна висела плетью, а сам командир отряда наемников качался, как речная водоросль под весенним половодьем.

— Тебе ещё припомнится! — Погрозил мне Гук.

— И тебе не хворать. Вот этого в башню, потом судить буду.

Гука уволокли.

Это был последний всплеск. Мойка, несмотря на мои опасения, так и не полезла на стены. Так и не вышли они из берегов. Конечно, безобразий хватало, как-то разграбили пару домов даже в Верхнем городе, да и на улицах шалили, в соответствии со своим принципом «Днем деньги ваши, ночью наши». Кстати, та надпись на стене городской регулярно обновлялась… Но масштабного нападения не было.

За неделю город удержался.

Я превратился практически в робота.

Просыпался, и сразу хватался за дела. Ждану — поручить заботу о кооперативе, новой власти нужны будут деньги. Волин стал инспектором министерства финансов, с моим строжайшим приказом, чтобы служащие не разбежались. Мастер Клоту получил похожий приказ, открыть в замке госпиталь… Помещений хватало, раненых тоже, некоторые начали умирать.

В своем мире напросился в гости к Чеботареву, тот написал на бумажке название и отправил меня в аптеку. В аптеке мне выдали штук сорок ампул стрептомицина, бинты, йод, ещё всего по мелочи… Кошелек мой нехило облегчился. Вдобавок скупил десять штук автомобильных аптечек. Может, там будет что-то хорошее. Худой и нечесаный молодой человек за прилавком, чем-то напомнивший мне Джона Леннона с картинок, глядел на меня во все глаза, что-то в голове просчитывал, но спрашивать не решался. Только сунул визитку мне в карман и предложил обращаться лично, мол, при оптовой закупке организует некие скидки… Поблагодарил, пообещал обращаться, сложил все в коробку, весь вечер перебирал, и таки перенес в тот мир.

На первое время хватит. А вот денег уже не хватило. На моей стороне было под тридцать кило золота дома… Где хранить-то, даже не ясно? И его как-то надо было переводить в деньги.

Граф Нидол Лар стал министром МВД. Ну да. А как его ещё назвать? Глава городской стражи пока ещё не выказывал признаков усталости, но запряг я его капитально. Даже разрешил желающим переходить в эту самую стражу… А графа обязал принимать желающих, устраивать на службу и все такое.

Виктор занялся моей охраной. Кажется, он хотел набрать новую гвардию… Флаг ему в руки, я не мешал.

Барон Нават оказался довольно образованным молодым человеком. Именно он придумал текст письма, которое везли гонцы к войскам. Я даже не читал, граф Слав и Виктор в один голос одобрили, приказали писцам переписать и отправили в разные стороны страны. Даже гонцов барон Нават нашел, со сменой власти все разбежались… А он нашел. И сильно помог Волину в вотчине министерства финансов, ибо казначей упирался рогом до последнего. Даже когда я лично пообещал ему прощение грехов, ежели только поможет… Все равно старик бледнел, трясся и поминал графа Урия.

Да, самое главное. Исчез граф Урий, как и не было его. Вот вроде бы видел его Вихор, да потом как в воду канул. Вместе с графом Урием исчезли его люди. И опять же, ну никак мне даже за ними погоню не направить.

Благодарные граждане дом графа Урия в первую же ночь разгромили, не получилось у людей графа Нидола его спасти. Да и не очень-то и хотели они. Зарево было не хуже чем от горящих кораблей. На второй день разгребли пепелище, и обнаружили там несколько трупов не успевших выбраться поджигателей. Слуги-то все сразу почти разбежались, они-то хорошо понимали, чем им лично грозит смена власти.

К концу первого семидневья в город вошла сотня Пограничного легиона, её сентимал сразу же принес мне клятву верности. Незначительно опоздали две сотни Морской стражи, но зато привел их целый граф. Город стремительно наполнился патрулями.

А к исходу первой недели меня посетили послы государств. Империя, Муравьиное королевство, Рохни, Дарг. Послы послали гонца, коий долго блуждал по дворцу, так меня и не нашел, а спросить у стражи постеснялся. Перехватил меня, когда я ехал инспектировать пороховой завод мастера Виктора… Все же решил выставить его из города, с охраной. Народу у меня уже хватало, а в крайнем случае, всегда можно взять народ у Виктора, он же у меня главный гвардеец, нет?

И вот проорал такой вот тип в попугайском клетчатом наряде.

— Уважаемые послы Неделимой Империи, Муравьиного королевства, Королевства Рохни и Королевства Дарг нижайше просят об аудиенции у Его Величества, короля Соединенного Королевства Ильрони и Альрони, в любое удобное…

— Пожаловали. — Скривился Виктор.

Но это уже другая история.

Книга вторая Чужая корона

«Чужая корона» — продолжение романа «Чужое тело». Сны продолжаются. Наследный принц выжил и он теперь король. Новые друзья, новые враги и те, кто хочет использовать молодого короля в своих интересах. И на Земле тоже складывается не все гладко, золотом из того мира заинтересовались серьезные люди.

P.S. Магов и эльфов не будет по-прежнему… Ну, разве что чуть-чуть.

Глава 1

Откуда же ты парень

Такие видишь сны?

Профессор Лебединский

— Не спи! — Молчан махал мечом у меня перед носом, а у меня глаза просто закрывались. Ещё бы, всю ночь сидел за Инетом, выискивал да читал статьи по экономике и все такое прочее… Толку-то от того, один автор хвалит Адама Смита, другой вовсе Че Гевару…

На автомате я парировал удар мечом сверху, а сам ногой уперся в бедро Молчана и столкну его с занимаемой позиции. Так же глядя в сторону, махнул мечом поперек его груди, валя на пол. Был бы у меня меч не тренировочный, а настоящий, то вскрыл бы я Молчану грудь, и кольчуга не помогал бы, а так резиновый меч только шлепнул по тренировочным доспехам.

— Ух! — Сказал на это Молчан, потирая грудь. — Вот научили мы тебя на свою голову!

— Да бывает! — Я отложил меч, подал ему руку, поднял. — Ещё партеечку?

— Да не, я в душ… Серый, ты меня загонял!

— Ну… Есть немного! Лех, может, ты?

— Да на фиг. — Гюго поморщился. — Надо ж и честь знать.

Ему тоже досталось, он сейчас лежал на матах в углу спортзала в позе морской звезды и тяжело дышал. Даже доспехи не снял.

А я лишь немного вспотел.

Вот что дает практика работы с оружием в том мире. Когда вокруг тебя рубят и бьют настоящим оружием, да и сам ты мечом машешь, появляется в тебе некоторая опытность… И с человеком, который мечом умеет рубить лишь теоретически… Да, с ним намного полегче уже в спарринге. Вот с Чеботаревым ещё тяжеловато приходится.

— Ну, как хотите… — Я встал в уголок и принялся отрабатывать удары.

В окна робко заглядывало весеннее солнце.

На улице я расстегнул куртку, вдохнул полной грудью. У нас тут весна скоро будет. Климат сдвинулся, говорят. Конец февраля, а уже капель появилась. Вон какие сосульки на крыше. Не хуже, чем борода… Как бы не повалились сверху на головы кому-нибудь.

Накинул поудобнее лямку сумки, и двинулся в путь, давя кроссовками снежную слякоть.

Настроение почему-то было ровное. Вроде бы хорошо должно быть, сегодня Молчан у меня ни одного сражения не выиграл, разделал я его всухую. Шлеп, шлеп, и готово.

А все равно почему-то не радостно.

Но и не грустно.

Просто вот как-то так. Есть дела, надо их делать.

Дошел до Ростикса, заказал колы и пару пирожков, устроился на высоком стуле у окна, сумку сбросил на пол.

Ну, вот теперь захватил я власть. Дальше-то что делать?

Присосался к коле, поглядывая на улицу. Люди торопились мимо меня, место тут удобное, рядом с метро. Всегда народ ходит.

Поймал свое отражение в зеркале.

Небритый тип в потертой кожаной куртке (мать, пять сотен на Черкизоне обошлась) и с прической короче минимума, на лбу след от ремня тренировочного шлема, плечи широковаты для интеллигента, руки сбиты, в ссадинах и ладони в мозолях, щеки надуты — чё-то жует. И взгляд… Нда. Все же я поменялся.

Черты лица заострились чуть, стали более жесткими. Ушла небольшая юношеская пухлость, губы обветрились, плотно сжаты. И не скажешь, что студент такого интеллигентного ВУЗа. Уж больно видок… Побывавший. Как зеркало-то не треснуло, ума не приложу.

Троица ментов, промесивших снежную кашу пешим патрулем, глянули на меня краем глаза, чуть напряглись. Я поглядел через них, на выход из метро. Мне сейчас не до них. У меня дело важное…

Мягкие ладошки прикрыли мои глаза.

— Привет! — Дыхание коснулось правого уха, легкий аромат духов… Вкусно пахнет-то как!

— Привет, Машенька! — Я выпрямился, улыбнулся. — Привет!

— Привет — привет! — Маша легко опустилась на стул рядом со мной, ткнула меня плечом. — Угостишь девушку кофе?

— Конечно же! Айнмомент, я счас…

Добрался до кассы, небольшая очередь, оглянулся, Маша смотрела на улицу, её руки перебирали лямки небольшого рюкзачка. Из Рязани сюда добралась, надо же! Эх, ведь придется ж мне когда-нибудь ответный визит делать, деваться некуда же! Знакомство с родителями, однако!

— Касса свободна! — Сказала кассирша.

Я быстро заказал два кофе, ещё пару пирожков, вернулся с подносом. Маша улыбнулась мне, подвинулась, давая место сесть, а потом придвинулась ближе.

— Говоришь, родителей у тебя дома нету?

— Угу… — Я быстро глотнул кофе. Обжегся чуть, но все равно хотелось чуть взбодрится. Толком не спал я уже давно.

— Так что же ты меня тут кофе поишь? Пошли, дома угостишь!

— Пошли! — Я подхватил её за руку, оставив на столике недопитый кофе. Второй рукой за сумку, и через минуту мы уже на улице.

С неба вдоль по улице скользнул теплый солнечный луч.

Хорошее ли предзнаменование?

— Его Светлость граф Лиордан, посол Неделимой Империи в Соединенном Королевстве Ильрони и Альрони! Князь Моличи, посол Муравьиного королевства! Граф Рук, посол королевства Рохни! Граф Остен, посол королевства Дарг!

В тронный зал вошли сразу четверо. Вот, это граф Лиордан, как всегда безукоризненно одет и с вежливой полуулыбкой на лице. Настоящий дипломат…

Вот этого здоровяка я уже видел, это князь Муравьиного королевства… Кстати, а почему «князь»? что у них там с аристократией? Почему не граф, не барон, а сразу «князь»?

Граф Рук, посол королевства Рохни, походил на опытного сантехника, готового в любой момент сшибить трояк с хозяйки на опохмел. Невысокий, с хитроватым одутловатым круглым лицом, затянутый в зеленый камзол, обсыпанный золотом. Вот такой вот лепрекон с картинок. При оружии, конечно, тут дворян без оружия редко увидишь. Небольшой кинжал на поясе, да и все.

Граф Остен… Вот этого я где-то уже видел, точно видел! Вроде бы в том самом «Овцебыке», но не уверен. Граф Остен походил на преуспевающего купца. Я уже на таких насмотрелся на улицах города, одет богато, но камзол слишком свободный, оружие слишком простое, и украшения слишком богатые. И нету на лице той спеси, что иногда так отличает урожденного дворянина от простолюдина. Опять же не очень высокий, полноватый, чуть задумчивый с виду. Какой-то процентов на десять приторможенный.

Ну, это послы.

Мне с ними ещё часто встречаться.

Вокруг все молчали. Виктор, граф Слав, барон Алькон, Волин. Не так уж и много тут у меня народу-то…

Значит, придется выкручиваться самому.

— Рад приветствовать послов столь славных стран.

Взаимные политесы. Я уже наслушался, как королева разговаривала, и вроде бы держался на уровне.

Послы выразили надежду, что правление моё будет долгим, мудрым, удачным и все такое. Поинтересовались судьбой королевы. Я ответил, что королева устала от бремени власти и удалилась отдыхать в отдаленное поместье… Передав мне всю полноту власти, конечно же.

На этом классном пассаже край глаза графа Лиордана чуть дернулся. Лицом граф владел хорошо, и уж не для меня ли было это показано, мол, знаем мы все о тебе и о том, как же королева удалилась…

А остальным, похоже, все равно. Ну, удалилась так и удалилась. Умер Максим, так и хрен с ним. А что там с международными отношениями? Торговые соглашения, договоры о дружбе и мире на вечные времена… Что скажет Ваше Величество?

Моё Величество задумалось, и высказалось в том ключе, что надо стремиться к спокойствию и взаимопониманию в интересах мира и процветания. Соединенное Королевство Ильрони и Альрони всегда было, есть и будет миролюбивой державой, но наш мирный трактор на запасном пути. И Его Величество Седдик Четвертый, то есть я, не видит, что мешает продлить договора…

Послы призадумались, погрустнели. Я сделал себе зарубку — на память — выяснить, что же за такие международные договоры успела понаподписывать королева Мор Шеен? И чего это послы так беспокоятся-то?

Вручили верительные грамоты от своих правителей, длинные тубы папируса, перевязанные цветными ленточками с печатями. Самую большую вручил посол Дарга, а у графа Лиордана была самая такая невзрачная.

На сей ноте и удалились.

— Что их так перекосило? — Спросил я, когда за послами закрылись двери.

Ну, объяснили мне… У нас, в нашем мире, договоры заключались между странами. А тут — между правителями. О какой хитрый выверт, а? Скажем, одно королевство заключило мир с другим, и живут себе мирно, пока король одного королевства не помер. Все, мирного договора нету, можно обратно воевать. И так почти что со всем… Чтобы данных проблем не бывало, зачастую наследнику оставлялось завещание. Подтвердить там все договоры, то, сё… Подтверждали, куда деваться. А с другой стороны, большоё пространство для маневров, сохраняя внешние приличия. Не надо придумывать, что вот там, с китайской территории, пуля пролетела…* А все просто. Король помер, давайте-ка ещё повоюем!

* — 7 июля 1937 г. японские войска, находившиеся на границе провинции Жэхэ в 12 километрах от Пекина, предприняли ночные учения, стремясь спровоцировать китайскую сторону на инцидент. Когда учения подходили к концу, один из японских офицеров заявил, что над его взводом пролетела пуля с китайской территории. Эта «пуля» и явилась искомым поводом для нападения.

И опять же возникает вопрос, что же там такое королева понаподписывала, чего теперь очень хотят подтвердить послы этих стран? Надо как можно быстрее сделать себе МИД и пусть они этим вопросом занимаются.

— Ну и какой договор для них наиболее важен?

— Наверное, имеется в виду договор о беспошлинной торговле для имперских купцов. — Предположил Виктор. — Они могут беспошлинно торговать по всей стране…

— Скорее, это важно Даргу. — Задумчиво сказал барон Алькон. Он ещё до конца не выздоровел, но старался присутствовать во всей жизни двора. — По коронному договору, они могут покупать рабов и вывозить их из нашей страны…

— О какое счастье… — Фыркнул я. И вдруг до меня дошло.

— Что это ты сказал? Как это — покупать наших граждан и вывозить из страны?

— Да не граждан! — Поправил меня Виктор. — Крестьян скупают, разорившихся. Арендаторы разоряют поместья и распродают излишек крестьян. Нашим крестьяне не нужны, своих бы прокормить, вот и продают в Империю.

— А Дарг тут при чём?

Все переглянулись, пожали плечами.

Я вздохнул.

Кажется, проблемы начали расти как снежный ком. За одну ниточку потянешь, и клубок начинает разматываться и вонять.

— Что у нас с оружием?

Вперед выступил Ждан.

— Ваше Величество…

— Ещё раз так меня не на людях назовешь…

— Седдик, у нас уже сорок бочек огненного порошка. И бомб сделано штук сто. Через два дня гвардия уже может начинать тренироваться. Охрана удвоена. Сейчас ищу новое место для… — Ждан замялся, и выговорил с усилием незнакомое слово, — порохового завода.

— Да, хорошо. Как только место найдешь, сразу же сообщи мне, я тоже должен на это взглянуть.

— Остального вооружения… Хватает. Я взял на себя смелость вооружать всех из королевских арсеналов, по бумагам, там на пять — на десять сотен… То есть на пять тысяч человек хватит, а потом придется делать оружие или закупать.

— Отлично. — Я повеселел. Бомбы будут, и это хорошо. А как только сделают завод, то сразу там же и будем стволы сверлить для пушек и мушкетов. Вот тогда поглядим, кто кого.

— Виктор, что с гвардией?

— Набрано две сотни человек. — Выступил вперед Виктор. — Вольные стрелки, дворяне, горожане даже. Все, кто отличился в уличных боях. Вооружены, размещены в казармах бывшей гвардии… Я приказал изъять у торгашей шатры, поставили… Все имена, у кого забирали шатры, записаны, им была обещана оплата.

— Вот и хорошо, денег взять у казначея… Кстати, что там с ним? Все ещё сидит, запершись? Еду хоть носят?

Казначей после проведенной революции поехал крышей. Заперся в хранилище, и через решетку грозил всем, оказавшимся в пределах досягаемости, королевским гневом и графом Урием. Ну, оставили пока что, караул лишь приставили, а то мало ли что.

— Носят… — Подтвердил Волин.

— Ну так хватит уже играть, вскрывайте. Виктор, пошлешь людей, передашь деньги за палатки купцам. Что там у нас ещё? Граф Слав, ты временный губернатор города. Что там с городом? Хватает ли еды, все ли спокойно?

— Стараниями графа Нидола и графа Лира… — Обозначил поклон граф Слав. — В Мойке не знаю что творится. Патрули туда не заходят… Но и оттуда никто не выходит. Жители в целом довольны. Прикажете выкатить пару бочек вина в честь… Установления законной власти?

— Да на фиг, обойдутся. Напиваться мне ещё. Барон Алькон, как твое здоровье?

— Вроде бы хорошо, Седдик. — Барон коснулся головы, все ещё перевязанной. — Мастер Клоту обещает через неделю…

— Вот и хорошо. Через неделю готовься, найду тебе занятие…

Ну да, занятие я всем тут нашел. Виктор отвечал за комплектацию моей гвардии. Ждан у меня стал министром ВПК*, под его началом собралось все, что способствовало перевооружению армии, ну и кооператив «Весна», конечно же. Волин пока что стал временным управителем дворца, должностью тяготился, но организовал все неплохо. Враги сидели в Западной башне, нейтралов не обижали и стерегли, друзья размещены и охраняются. Все под контролем, короче. Ему в помощь выдал здоровенного Две Стрелы, тот одним своим видом внушал почтение и уважение всей дворянской вольности, которые решили пережить трудные времена во дворце. Коротыш и Подснежник, друзья — неразлучники, пропали где-то на новом заводе. Пусть там будут управляющими, мне не жалко. Граф Слав стал губернатором города.

* — военно — промышленный комплекс

Правда, граф ещё не знал, что его должность называется именно так, но мне уже до чертиков зеленых надоели все эти местоблюстители и королевской милостью управители. Хочется чего-нибудь попроще, для слуха поприятнее. Если есть город, то должен быть губернатор, если есть ВПК, то должен быть министр промышленности, а не купец какой-нибудь. Короче, скоро куча народу станет у меня министрами. Министр промышленности, министр образования… Тоже надо будет народ найти. Военным министром пусть пока попробует побыть Виктор. Или все же дать эту должность графу Тоскалонскому Лиру? Вот уж не знаю, что он там накомандует. Как бы не проснуться в окружении пограничников, которые мне скажут «караул устал».

Короче, снова надо шибко думать. И как бы не в два раза больше, чем когда был принцем.

Иначе тут подумают за меня. Вот королева, думать не хотела, а хотела только золото раздавать да слезу умиления пускать. И где она теперь? Правильно, в Западной башне. Повезло ещё тетеньке, что человек я незлобивый, сразу на кол сажать не стал.

— Ваше Величество! — Двери распахнулись, лакей глубоко поклонился. — К вам Нидол, граф Лир!

— Проси. — Бросил я.

— Ваше Величество! — Поклонился мне граф Нидол. Выглядел он чем-то очень довольный.

— И я тоже рад тебя видеть. — Обращение на «ты» мне ещё трудно удавалось, особенно к людям меня старше. Но на «вы» тут обращались только к коронованным особам. Обычай такой. — Присаживайся, рассказывай, как дела.

Ну, это я тут тоже обычай ввел новый. Ежели все свои, то не фига докладчику стоять передо мной как дятлу перед теплотрассой. Садись вот в кресло за стол, локти на стол можешь, ничё страшного, да рассказывай, что да как. Заодно и не сразу бросишься.

Но это только для своих, конечно. Люди-то тут ходят разные. Послов вот пришлось принять как полагается.

Граф Нидол присел на край роскошного кресла, огладил лысину, поправил тесак на поясе, чтобы не мешался. Садится в кресло с оружием… Это тоже уметь надо. Я вот ничего, кроме длинного кинжала, не ношу. Да и тот больше чтобы мясо за обедом резать. Ну и «Чезетту» конечно же, но это скрытно. Никто ничего не знал.

Слуг я у себя из комнаты на хер послал, пусть только одежду стирают и хватит. Завтрак… Тоже в задницу, в одиночестве скучно. Перетащил кого смог к себе в замок, и теперь у нас тут по расписанию было. Утром завтрак, в обед обед, ужин вечером. В «Ильичко» теперь не всегда получалось съездить. С замком бы разобраться… Все по колоколу на башне. Ну да, тут тоже водилась башенка с большим таким колоколом, в которой теперь сидел лакей. И каждое утро… Ну, плюс — минус полчаса, конечно. Но сигнал был.

Как же мне хотелось тут хотя бы небольшой хронометр! Солнечные часы в Королевском университете как-то не давали той точности, к которой я уже привык. Как это удобно-то, в любое время зырк куда-либо, а там часы, и ты время знаешь. Вот я с недавних пор на экран мобильника приучился смотреть, достал — глянул. И зачем ещё часы?

Ладно, следующим пунктом в развитии королевства часы будут, давно бы пора вводить.

— Дела, Ваше Величество, разные… Есть хорошие, а есть плохие. С каких начать?

— Давай с хороших.

— Стражу я всю собрал, никто разбежаться не успел. Город охраняется, патрули урону не понесли в составе из-за дезертирства. Все накормлены, все сыты, все довольны. Еды ещё на два семидневья. Жалование выдается вовремя, денег хватит ещё на два месяца. Купцы жалуются в пределах нормы. Это новости хорошие.

— Хорошо, граф. А теперь что же у нас в плохих новостях?

— В плохих новостях то, что денег хватит ещё на два месяца, а вот еды на два семидневья. И новых денег нам пока что не прислали.

Я быстро сделал пометку — прислать денег. Так, один вопрос есть.

— Вторая новость плохая в том заключается, что жители Рынка и Мойки напали на городскую тюрьму, тюрьму сожгли, охрану разогнали, а все заключенные разбежались. Сейчас бывшие заключенные скрываются в Мойке, либо покинули город. Есть сведения, что они собрались в отряды и разоряют деревни вдоль побережья.

— Есть ещё плохие новости?

— Да, Ваше Величество. Сегодня утром три патруля, пятнадцать стражников, были вырезаны подчистую. За смерть двоих отвечают жители Мойки, а ещё один исчез около Рынка. В остальных потерь нет.

Пятнадцать человек? Не очень хорошо! Значит, городская босота продолжает безобразничать? Пробуют на зубок нового короля? Ну, зубки-то пообломаем. Надо же что придумали, «Днем деньги ваши, ночью наши».

— Ещё?

— Патрули на Рынок и на Мойку не отправлялись. Также плохо охвачена Портовая улица, но там у купцов своя стража, там они отбились. Гильдейцы к себе никого не пускают, было нападение на Королевский Университет, трупов на улице не оставили.

Так. Понятно, что долго так продолжаться не может. Аналог здешней Хитровки, Мойка, меня уже давно достала. Криминала от них много. Да и Рынок, не поймешь что там творится. Королевские сборщики налогов там иногда просто исчезают. Страна чудес вот такая. А теперь ещё и на патрули покусились?

— Граф, скажите, а кто у нас рисует надпись вот эту, про деньги?

К моему удовольствию, граф не стал переспрашивать, какую именно.

— Это дело рук Ночного короля, Ваше Величество. Его подручные так делают.

— И зачем?

Граф ответил с явной неохотой.

— Это у них такое… Задание. Напоминают купцам, что платить надо вовремя.

— Что, подручные ночного короля ещё и параллельный налог взимают с моих подданных?

— Да, Ваше Величество.

— Замечательное просто королевство мне досталось. — Я вздохнул. И в самом деле замечательное. Организованная преступность, додумавшаяся до того, что полезнее не стричь баранов сразу. Вот не было печали. До чего дальше додумаются-то?

— Пробовали изловить художников?

— Пробовали, Ваше Величество. Ловили, казнили. При вашем деде ещё. Да вот только надпись появляется снова, и не обязательно на той же башне. А потом патрули пропадать начинают… Теперь не пробуем.

— Понятно. — Я задумался.

Ну, вот и появилась проблема. Не скажу что одна из первых, но её решать как-то надо…

Кстати, а кто у нас заведует королевскими сборщиками налогов-то? Очень интересно с ним будет пообщаться. Очень интересно.

— Да? — Кажется, что-то сказал граф…

— Ваше Величество, не хотите ли посетить королевскую тюрьму? — Повтори граф Нидол.

— Да на кой, её ж разорили… Стоп! — Я задумался. — А эта та, которая в Западной башне? Так, что у нас с ней?

— По вашему приказу, были выставлены караулы… — Ответил Виктор. — Никого не выпускали, всех кормили. Палачи пытались убить узников, их связали и посадили в свободную камеру.

Ух, кто это у нас такой умный-то, а?

— Того, кто придумал, записать, представить к награде… — Я быстро черкнул пару строк в моем здоровенном блокноте. Надо срочно придумать систему продвижения вперед умных и предприимчивых. Таких, как Грошев, как барон Ромио, так командир той сотни Пограничного легиона, который их ко мне на присягу привелю

— Что у нас там дальше? Эй, слу — у-уги! — Я ткнул пальцем в колокольчик, тот отозвался жалобным звоном.

— Больше никто не ожидает аудиенции, Ваше Величество. — Показался лакей.

— Вот это хорошо. — Подвел я итог. Надо идти, поглядеть, кого же там граф Урий и королева держали. Может, кого полезного? Или хотя бы интересного?

Пошли всей компанией, я впереди, остальные сзади. Стража при моем приближении сразу встала на караул. Вот сразу бы так, когда я ещё в первый раз тут пробиться пытался, вот сразу бы так! Скольких бы неприятностей избежали бы, а?

Вот и знакомая мне караулка, откуда меня давным — давно выбросил генерал Ипоку.

В караулке я встретил двух вольных стрелков и одного дворянина вполне себе студенческого вида. Уживались они вполне мирно, как раз студент наносил на обнаженную и кое-как вымытую спину одного вольного стрелка затейливую татуировку. Пока только краской, макал кисточку в плошку с чем-то черным и делал аккуратные мазки. Под его рукой проявлялись черты цельной картины, я даже залюбовался — обнаженная женщина с крыльями, одна рука вроде поднята, а вторая прикрывает треугольник. Второй вольный стрелок махал над творчеством куском кожи, охлаждая тело. Чтобы пот не потек, в карауле было душновато.

И ещё, о чудо чудесное, на потолке висит моя лампа Алладина. И сюда прогресс тоже проник, надо же!

— Король! — Крикнул кто-то.

Все забыто, все трое встали по стойке «смирно» местной. Я остановился в дверях, позади меня сопел народ. Виктор, Ждан, охрана моя, где-то в середине затесался и граф Нидол. Волин звенел здоровенной связкой ключей.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поклонился мне студент. Кисточку он сунул за топчан в углу, банку с краской ловким движением ноги он двинул туда же.

— Доброе утро. — Буркнул я. — Доклад по гарнизону?

— Все тихо, Ваше Величество. Узников всех накормили, мастер Клоту приказал много еды не давать. Напоили, воды принесли, умыться. Только уж прошу простить, охрану бы вперед, а то некоторые выглядят опасными. Ключи вот у нас тут… — Студент снял со стены связку с местными ключами. Гляди-ка, штырьевые замки это вроде бы… Такая вот палочка, похожая на зубную щетку для акулы.

— Ваше Величество, палач, мастер Велимерий, уж на диво ругается заковыристо… — Сказал тот, кто махал куском кожи.

— Точно! — Поддержал татуируемый. — Ваше Величество… Неудобно… Может, мы его пока что… Мы скоренько!

— Да уж право не стоит! — Махнул я рукой. — Но благодарю за службу!

Мимо меня протиснулся Виктор, Волин взял в руки связку ключей.

Следом за ними я двинулся по длинному коридору. С одной стороны решетки, за ними ниши — камеры. С другой стороны на стенах горят высокие длинные свечи по три штуки в подсвечнике. Коридор загибается дугой, окон нет. Через равные промежутки под стенами стоят кадки, а в них розовые лепестки. Вот поди ж ты!

Ждан шел впереди и нес сразу две масляных лампы, света было не очень много, но достаточно.

Итак, кто у нас тут?

Вот, первая же камера, в ней трое. Один из них здоровенный самый тип, такой кабан, что аж страшно становится. Жирный, маленькие глазки сверкают злобно, кулаки как моя голова, а ляжки больше чем у коня. Одет в широкий фартук, кожаный, опрятный, и простые холщовые штаны, и лысый, как коленка. Так, вроде бы я его тогда с графом Урием не видел, нет? Нет, не видел. Двое других просто глисты какие-то, совершенно бесцветные типы.

— Мастер Велимерий. — Сказал граф Нидол.

— Привет, лысый. — Поздоровался мастер Велимерий неожиданно писклявым голосом. — Кто эти люди с тобой?

— Его Величество король Седдик четвертый. Со свитой. — Ядовито сказал граф Нидол.

— Ваше Величество. — Поклонился жирный. Отвесил два подзатыльника своим сокамерникам, прошипел «кланяйтесь лососи!». Те испуганно закивали.

Так. Ну и что тут с ним делать-то? Палач мне пока не нужен… Но кто знает, сколько времени продлится вот это «пока»? Кстати, а где тот тип, с которым работал граф Урий? Что-то я его тут не вижу.

— Нда. За что его сюда? — Обернулся я.

Ответил Волин.

— Пытался убить людей в камерах.

— Надо же! — Поразился я.

— Не правда, Ваше Величество! — Мастер Велимерий отвесил глубокий поклон. Твердо так сказал, уверенно. — Ваш человек не верно меня понял! Я всего лишь проверял замки на клетках, когда узники сговорились и набросились на меня. Пришлось ткнуть их кинжалом. Тут сидят опасные люди, Ваше Величество, враги Короны!

— Ага, а то, что убитые в кандалах были и в глубине камеры, откуда они до тебя никак не могли дотянутся? А некоторые вообще ходить-то не могли? — Вскинулся Волин.

— Не правда то! — Подтвердил уверенно палач. — Это они сами друг друга. Кинжал у мен вырвали, и стали друг друга пырять…

— Я думаю, что все понятно… — Протянул я. — Мастер Велимерий!

— Да, Ваше Величество! — Поклонился палач.

— Ты писать-то умеешь?

— Нет, Ваше Величество. Но мои помощники… — Он сразу обеими руками свесил по подзатыльнику своим подручным. — Они умеют, Ваше Величество. Они все за мной записывали.

— Вот и хорошо. Завтра тебе принесут бумагу и перо. И твои помощники пусть запишут, почему ты убил этих людей…

— Ваше Величество, я их не убивал…

— Я приму бумаги и прочитаю. Потом пусть мастер Велимерий запишет все, что может быть мне интересно. Я это тоже прочитаешь. Если что-то не сойдется в его записях с тем, что известно мне, то ты, Волин, свяжешь мастера Велимерия покрепче да и сунешь его в камеру к его узникам, которых он не успел убить.

— Ваше Величество! — Взвыл мастер Велимерий.

— Все, тут закончили. Дальше.

Дальнейшие камеры. Ну… Народ тут явно не жалели. Доживали люди. Пованивало, как от бомжей. Розовые лепестки в кадках подувяли давно. Еда разве что хорошая стояла, но вот интересно, в некоторых камерах и не притронулись почему-то.

Я подошел к одной камере. Один человек, в углу, скорчился. На куче соломы, конечно же. Свет в угол почти не достигает, так, общие контуры лишь понятны. Длинная фигура, худющая, как скелет. На боках какие-то обрывки, блестит что-то, да никак серебро?

Ждан встал рядом, поднял лампу. Я отодвинул её за себя, над плечом, чтобы не слепило. Нда, ну и содержание тут, в камере-то! Как ещё народ выживал? Да к чему это и надо-то? Если уж такая страшная да опасная для власти фигура, так петлю на шею или кинжал в горло. Если что-то ещё знает, то пусть сидит, кормить — поить без изысков, но чтобы заключенный всегда был готов к опросу по вновь открывшимся фактам. А тут половина небось передохли только от условий содержания. Холодно, сыро, воняет потом, дерьмом и розами. На полу поспи — и получай туберкулез какой-нибудь, чахотку* или простуду.

* — одно и то же.

— Мастер Иштван. — Сказал я вдруг.

Длинная фигура шевельнулась. Придушенно прошептала:

— Ваше Высочество! — И задергалась.

— Ну вот и первый на освобождение. Волин, отпирай. Мастер Иштван, как вы сюда угодили? Плохо? Что?

— Я его знаю, это распорядитель церемоний старый. — Сказал Ждан, покачивая лампой.

Двое слуг, как-то затесавшихся в свиту, вывели — вынесли мастера Иштвана из камеры. Распорядитель церемоний шатался и щурил глаза от света.

— Пойдемте, мастер, вот потихоньку… — Сказал один слуга, подталкивая Иштвана к двери. Кажется, распорядитель церемоний плакал. Вздохи, сотрясающие его, были очень похожи на рыдания.

Повернулся к другой камере. Такой же худой и нечесаный узник, воняет от него… Хоть топор вешай. Кровь, что ли?

— А тебя я тоже знаю. — Сказал я высокому и прямому, как палка, парню. — Ты рыцарь, который пришел просить у королевы свои земли обратно.

— Да, Ваше Высочество.

— Величество. — Поправил его Виктор чутко.

— Прошу простить! — Парень кашлянул, сплюнул в угол камеры, не глядя попав в парашу. Я отшатнулся от решетки. Туберкулез, что ли? — Новости сюда доходят с трудом, Ваше Величество. Я барон… Бывший барон Ручейника Шорк.

Попытка поклониться, да только какая-то кривая.

— Не очень осмотрительный поступок с твоей стороны, барон Шорк. — Покачал я головой. — Ну… Что могу сказать. Воспользуйся пока что гостеприимством в королевском замке, дело твое будет решено в неделю. Если смогу, то верну твои владения. Если же нет… Получишь компенсацию.

— Да, Ваше Высо… Ваше Величество. — Барон Шорк поклонился мне ещё раз, на этот раз получше.

Волин снова отпер решетку, рыцарь вышел сам. Не успели доломать, надо же.

Дальше уже пошли лица незнакомые. Некоторые были измождены от пыток, некоторые от голода. Многие сильно кашляли, от таких я держался подальше. Не хватало ещё туберкулез подхватить, как семья сержанта. Ампул-то у меня мало осталось, да и те, что были, чудом сработали.

Вспомнил о сержанте и его жене, сжал зубы. Да, кое-кто у меня ещё за это ответил бы. Жаль, что граф Дюка помер так быстро. Хотя, с другой-то стороны, в самый раз. Что с людьми делать любил, то и сам получил. Поделом досталось.

— Ваше Величество… — Волин. — Не желаете ли посетить графиню Нака и вашу матушку?

— А что там у них?

— Все как положено, сидят… Матушка ваша все пирожков сладких требует, да грозится. А графиня Нака молча. Вот граф Лург все норовит записки передать…

— Ага. Пускай грозится. А что за записки?

Мне вывалили целую гору.

Чё там у нас?

О, каллиграфия, надо же.

Вкратце — прости меня, козлика, принц! Ибо Черный попутал! Внушил мысли страшные! Готов раскаяться. Вот, закладываю всех друзей своих, вот золота у меня немеряно.

— Золото — это хорошо… — Вслух задумчиво сказал я.

Жаль только сегодня с собой не утащить, Маша у меня сейчас на груди спит. Золото помешать может… Вопьется ещё куда-нибудь не туда.

— Накормите бывшую королеву, а вот графу Лургу пока что ничего не говорите. Кстати, Волин. Он уже пытался подкупить слуг?

— Да, Ваше Величество. Два раза. Только там я Коротыша поставил и Подснежника. Поставили графу синяки да шишки.

— Молодцы ребята. Слушай, а нет ли кого верного, кого наш добрый граф таки подкупит, а?

— Ваше Величество, я не допущу…

— Не допустишь, а надо бы. Найди слугу, пусть его граф Лург подкупит. Узнаем, что да как. О… Вот оно что! Вот тот парень, Вихор. Он где сейчас?

— В замке, мы его не трогали.

— Вот то дело. Короче, зови его, пусть его граф Лург и подкупает. Как подкупит, так пусть Вихор сразу ко мне. Поговорим. Ладно?

— Сделаю! — Обозначил поклон Волин. — А что со степным посольством-то делать? — Вдруг спросил Виктор.

— А это ещё кто… Оп! — Точно, Виктор ещё до бунта говорил, что прибыли какие-то… Денег требуют и хамят.

Посольство Предвечной степи благополучно пересидели всю недолгую бучу в загородном поместье верного графу Лургу человека. Сейчас человек этот дал тягу в неизвестном направлении, а посольство, прожрав все съестные запасы в поместье, выбралось наружу. Снаружи тоже еды особо много не было, а крестьяне все злые, да и вольные стрелки, которые теперь перешли на легальное положение ещё одного отряда королевских войск, шлялись туда — сюда… Короче, посольство направилось в город и напомнило о себе. Не желают ли их принять-то?

— Завтра зови после обеда. — Вздохнул я. — Послушаем, что расскажут.

Глава 2

Вдвоем по городу идем

И я курю

А ты конфету ешь

В. Цой

— Пошли, пошли! — Тянула меня за руку Маша. — Так, где мы ещё с тобой не были, а?

— Я путаюсь, Машуль! Может, в кино?

— В кино я тебя и у себя отведу, понял? Хочу в музей!

— Ох, солнце моё! — Улыбнулся я ей.

Родители у меня не были против. Точнее, они были целиком и полностью «за».

Маша обладала очень хорошим даром, нравиться людям не только мужского пола своей фигуркой и глазками, но ещё и всем подряд и в любой обстановке. Пообщалась с мамой на кухне, что-то переговорила с папой, и опа — мама меня с утра строго спросила, какие у меня планы на «эту замечательную девочку».

— Самые серьезные! — Подтвердил я.

— Вот! — Чему-то обрадовалась мама. — И не вздумай её в гостиницу выгонять, пусть тут живет! Может, и ты за ум возьмешься, горе же ты моё…

Я тактично промолчал. На квартиру пока что денег не хватало, все ушло на лекарства и на покупку кучи учебников для того мира. В шкафу их у меня целая полка. Надо потихоньку в тот мир таскать… Благо что теперь ко мне в спальню никто просто так не ворвется.

И вот теперь, гуляя с Машей по музею Московской истории, небольшой такой экспозиции около Кремля, я машинально поглаживал коробочку с антибиотиками, примотанную скотчем к пузу. Не приведи Господь, полезу в Кремль, в Оружейную палату, так охрана обшмонает, показывай потом… Поэтому сегодня только кино. В ГУМ вроде бы кинотеатр работает…

Любыми путями не попасть под личный досмотр! А для этого все средства хороши.

Ещё посидели в кафе, потом сходили в кино. На места для поцелуев, конечно же! На улице теплело, зима у нас кончалась не по дням, а по часам.

Потом пошли домой, уставшие, но довольные.

Позвонил Серега — большой.

— Привет! Как вы там? Маша?

— Рядом. — Я обнял девушку за плечи. — Дать трубку?

— Да нет, ладно уж, не буду мешать счастью… — В трубке хихикнули. — Маша, не мучай мальчика сильно, ладно?

— И даже не думаю! — Надула губки Маша. — Эй, вообще, что такое? А ну, повесь трубку, тебя плохому научат! — Она повисла у меня на локте.

С вершины смотровой открывался вид на весенний город. Белые пятна снега, коричневые и серые пятна домов, черные ветки голых деревьев. Внизу суетились лоточники, что-то продавали. Позади нас тоже, на здоровенных столах. Буденовки, бюстики Сталина, Ленина, Дзержинского, старые патефоны и знакомые мне уже керосиновые лампы, да и много что ещё. Прогуливались иностранцы, восхищались «комми экзотик». Комми — это от коммунистов, наверное. Равнодушно перетоптывались у парапета троица милиционеров, украдкой ели большую шаурму, одну на троих. Простые граждане особо к лоткам не подходили, они больше видом интересовались, в основном молодежь. Было много парочек, не мы одни. Иногда я ловил на себе завистливые взгляды парней.

— Слушай, может, съедим что горячее? — Предложила Маша.

— В кафе пошли? — Предложил я.

— Нет, не хочу… Вот там хот — доги были, угостишь девушку? Я пока что тут постою, видом полюбуюсь…

— Не вопрос. — Я двинулся к палатке.

Возвращаясь к Маше обратно, понял, что отходил-то я совершенно зря.

Один иностранец, торговавшийся до того с лоточниками, подошел к Маше и что-то говорил на ломаном русском. Итальянец, что ли? Среднего роста мужичок, средних размеров, в дорогой цветной куртке и дутых штанах, чернявый такой. Очень на итальянца похож. Иностранец, точно. Только у них на лицах такая вот самоуверенность, если что, то их будет защищать весь Шестой американский флот, не говоря уж про нашу милицию.

— Йа… Тьебя… Тьебя… — Он оглянулся в поисках поддержки. Небольшая компашка таких же иностранцев, пестрых и самоуверенных, отозвалась одобрительным гулом и ухмылками.

Маша колко улыбнулась.

— Ну ни на минуту тебя не оставить! — Я подхватил девушку под локоть, оттесняя иностранца подальше и буравя его тяжелым взглядом. Опять драться? Счас я тебя научу, что в чужой стране нельзя приставать к чужим девушкам!

Но тот понял, поднял руки, отступил назад на пару шагов.

Вот и хорошо, международный конфликт исчерпан…

С другой стороны Маша развернула меня к себе и поцеловала в губы.

Никаких неясностей не осталось.

— Ай эм сори… — Сказал итальянец мне в спину. — Ай эм глэд… — И ещё что-то скороговоркой. Как ругательство не звучало, но я ничего не понял. Компашка отозвалась недовольным вроде как гулом.

Ну пусть попробуют возмутиться сильнее. Приложу, мало не покажется.

Маша покрепче взяла меня за руку.

— Вот, завидуют тебе, понял?

— Нет, ни слова! — Честно признался я.

— Английский учить надо! Тот мелкий, черный, сказал, что он очень завидует русским мужчинам, что у них такие красивые женщины. Где мой хот — дог, давай быстрей, девушка голодная! — Она отобрала у меня еду и впилась в него зубами. — Ммм… Вкусно!

Вдруг пошел снег. Последний зимний снег, мокрый, редкий, пополам с дождем. Торгаши засуетились, стали прикрывать полиэтиленовой пленкой свой товар, парочки заторопились в укрытие. Иностранцы исчезли одни из первых.

Налетел нежданный ветер, Маша одета легко, я расстегнул куртку, прижал её к себе, обнял.

— Большой и теплый. — Прокомментировала Маша. — Всегда мечтала. С детства меня окружают большие и теплые мужчины. Это так удобно! Слушай, а сколько тебе ещё учиться в своем институте?

— Сейчас заканчиваю третий курс, потом четвертый… Потом пятый и диплом. Это ещё два с половиной года. А что?

— Да так… — Маша повозилась, устраивая лицо подобнее. Свитер у меня мягкий и теплый… Как знал, когда одевал. Повезло. — Холодно на улице! Вот была б машина…

— Такси?

— Да на кой мне такси эти, я с любимым человеком хочу.

— Тогда большая и мощная электромобилина, мэ — э-э — э-этро… — Мысленно пересчитал имеющееся в моем распоряжении золото. Может, хватит-то на тазик под номером десять, вот как раз я об нем и мечтал все это время?

Может и хватит, да только вот сначала надо его грамотно сдать и не попасть под очередное кидалово, как с Вячеславом Брониславовичем… Ну да проблема решаема, главное, начать ей заниматься.

Великое посольство Предвечной степи представляло собой пятерых узкоглазых типов. Раса явно азиатская, да вот только не столь явно выраженная, как у нас. Какие — нить четвертькровки, которые с европейцами давно живут, и все уже перемешались.

Встреть я их в своем мире, так и не опознал бы степняков. Так, люди да люди. Вооруженные, лица загорелые, волосы длинные, вот у одного даже усищи здоровенные, белые, как у сома. Глаза спокойные, равнодушные все. Пластинчатые кольчуги, широкие кожаные ремни, добротные сапоги и матерчатые плотные штаны, шлемы в руках. На ремнях болтаются завязки под оружие, а само оружие не при них. В большом зале оставили.

Вперед вышел самый старый и самый заслуженный тип.

И сказал.

— Дай денег а то плохо тебе будет!

Ну, не так, конечно. Но смысл таков. Сначала короля поприветствовал, помел шевелюрой пол в зале. Потом осведомился о здоровье королевы матери, повздыхал, что вот так как оно получилось нехорошо, ай нехорошо! Лара, это богиня их, такого бы не одобрила. Осведомился, сколько у меня жен и здоровы ли они. И не желаю ли я получить в дар парочку ещё? Вот, в Империи в прошлом году поймали много, всем воинам хватило.

И всю эту чушь нес с таким серьезным лицом и так гладко, что я даже диву давался. Ой, дает, дядя! Ой даёт! Я даже и на полслова не понимаю, что да как, а он уже закрутил такие кружева словесные, что впору на стены развешивать в новогодний утренник для самых маленьких.

Воины тоже в разговоре участвовали. Кивали, хмурились, кланялись. Короче, вовсю работали.

Весь разговор я благополучно пропустил мимо ушей.

Хан Ражий Хомяк. Ну да… Видали мы таких хомяков. Не глядя что пузцо образовалось, грудь разворотом, и ноги крепкие ещё, и руки тоже крепкие. Глаза острые, так и зыркают по сторонам, что бы отрезать да к себе домой уволочь.

Ну, и перешел к главному.

— Ваше Величество, ваша достопочтимая матушка, королева Мор Шеен, передала Предвечной степи дар. Но, к великому моему сожалению, караван не был ещё собран и так и не прибыл…

О, подошли к главному.

— Что же за дар направила моя достопочтимая матушка Предвечной степи, благородный хан?

— Пять возов золота, Ваше Величество. И пять на десять возов отборной пшеницы с полей славного королевства морских воинов!

За моей спиной в несколько голосов ахнули.

Что ещё за королевство морских воинов? Ух… Это ж я и есть. Ничего себе матушка моя, мать её, мою бабушку, наобещала.

Все во мне прям так и говорило «Ничё не знаю, королева обещала, с неё и спрашивай, вон она, в Западной башне сидит. Проводить? По пути и в пыточную заглянуть можно, там у меня наследство богатое от графа Урия осталось»

Но с другой-то стороны… Сколько воинов у степняков и сколько воинов у меня? А? Вот то-то же. Может и боком выйти.

— Если королева пообещала, так и нам не зазорно! — Улыбнулся я.

Глазки посла мигнули.

О, не. Не мне с ним играть, не с его опытом. Этот Ражий Хомяк меня ещё схрумкает, как морковку.

— Обещания моей матушки были даны не просто так, благородный хан. У нас, у королей, завсегда так, что если уж что обещали — так непременно сделаем! Королевское слово твердо, как гранит! Детям не приличествует забывать о словах предков своих! Значит, надо выполнить обещания своих родителей. — Эх, здравствуй, первая моя война. — Да вот только сам видишь, что в королевстве моем творится. Бандиты, мятежники под каждым кустом, даже город и тот… — Я подпустил слезу. — Так что прошу отнестись с пониманием к возникающим трудностям.

Хан покивал, отнесся с пониманием. Выторговал я себе срок в три седимдневья ещё, а иначе… Ну, обидятся гордые степные жители, и… И будет нехорошо! Будет совсем нехорошо! Возникнет прискорбное непонимание…

Ещё с поклонами и славословиями, послы отчалили.

— Каковы засранцы. — Сказал я в пустоту.

— Седдик, они земли наши разоряют. — Сказал Виктор.

— Да ясно, что не за конфетами они к нам пришли. — Я задумался.

Ну, и что теперь делать-то? Отдавать деньги и еду? Как ни противно, а придется…

— А кто мне расскажет, что в этом году с урожаем?

Все переглянулись.

— Так… Хотя бы слухи кто-то знает?

— Ваше Величество, позволите? — Это Коротыш влез, он всю дорогу старался держаться позади. А теперь вот вышел, кланяется даже. — С урожаем плохо будет. Крестьяне все разбегаются с земли. Ещё прошлой осенью вокруг города никто толком не сеял. Сеяли только в Больших Полях и в Заречье…

— Так что же жрать-то будут? — Удивился я.

Снова молчание.

Ну вот. С едой надо разбираться в первую очередь, а то начнется голод, и мало не покажется. Власть-то у меня ещё пока не власть, так, одно название. Лишить меня короны и головы дело пары движений. Да и мало ли есть какие способы заставить короля под свою дудку плясать. Вот, матушка один хорошо нашла, и все-то у неё получалось. А ещё можно осадить столицу, и ждать, пока мы тут вымрем с голоду…

— Кто скажет, сколько еды в городе? Какие запасы на случай осады?

Снова молчание, переглядываются.

Так, ясно. С этим надо что-то решать. Такое вот «ничего не знаю ни за что не отвечаю» я уже в своем мире насмотрелся, а в этом-то заводить и подавно не хочу.

— Граф Слав, поручаю это дело вам. Дело первоочередное. Все государственные запасы взять под охрану, провести ревизию, узнать, сколько запросят частные торговцы за зерно.

— Да, Ваше Величество. — Сказал граф Слав.

— Хорошо, а что у нас с армией? Виктор?

— Тренируемся, Ваше Величество. Через два семидневья будут обучены сто человек обращению с огненным порошком. Также учим их мечному бою, в строю ходить… Плохо, что народ у нас разный, кому-то более с луком привычно, кому-то более с мечом, а кому и с топором в доспехах. Надо бы нанять хороших учителей…

— Делай что сочтешь нужным, денег получи под моё слово у казначея. — Отмахнулся я.

— Ваше Величество, казначей заперся в сокровищнице…

— Выковыряем. Дальше?

— Остальная армия собирается. В городе сейчас девять тысяч воинов. Это именные легионы, три тысячи пограничников и полтысячи моряков, а также пять тысяч кольчужников, которые уже начали разбегаться. Ещё есть три сотни городской стражи графа Нидола. Мастеровое ополчение собрало пять тысяч человек, крепкие воины, многие ветераны, но это уже в бой не бросишь. Кто плохо обучен, кто молод и не имеет должного опыта, кто стар и был когда-то отправлен в отставку по ранению…

Я слушал и делал себе пометки.

Навестили и министерство финансов, то есть казначейство, как оно тут называлось.

Прошли по пустым коридорам, где лишь сквозняк шевелил гобелены, чуть не споткнулись о брошенное кем-то копье, и вышли к кабинету Казначея. Главного Королевского Казначея, чьим заместителем и числился граф Урий.

— Ваше Величество… Иккк! — Сказал министра финансов на мой вопрос, какого, собственно, хрена и куда все подевались отсюда? Министру финансов не до того было, его сильно мучила жажда. И выглядел он не лучшим образом, с недосыпу да с перепою.

— В отставку. — Сморщился я. Шибало от министры так, что стоять рядом было невозможно.

Виктор вопросительно так провел пальцем по горлу. Министра протрезвел на глазах, побледнел и пал в ноги. Я покачал головой.

— Нет, пока что не надо. В Западную башню, потом допросим. Если ничего на нем нету страшного, так пусть домой идёт, корми его ещё…

— Кстати, где у нас казначей-то, который денег выдает?

До сих пор сидел в сокровищнице. Да и куда ему деваться? Стража около дверей сменялась регулярно, есть ему приносили, а наружу не пускали, регулярно показывая меч через прутья решетки и делая страшные морды.

Выковыривать его оттуда надо, а то портит мне всю финансовую статистику…

— Ну, как, не скучаешь? — Спросил я, остановившись перед решеткой.

Казначей поглядел на меня затравленно. Выглядел он уже не очень, хламида его потрепалась, лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, видные даже в свете факелов.

Я сморщил нос.

— Порождения, а чем воняет-то так? Эй?

— Да, Ваше Величество… — Гвардеец у двери переступил с ноги на ногу. — Его Светлость горшок ночной за собой выносить не изволят.

— Вот урод, всю сокровищницу мне засрал… — Я хотел было на пол сплюнуть, но передумал. — Слыш, ты, крыса. Выходи давай сам, а?

— Граф Урий… — Неуверенно донеслось до меня из-за решетки.

— Ломать прикажете, Ваше Величество? — За моей спиной спросил Две Стрелы. — Сейчас живо таран дотащим, да выковыряем его…

— Да к чему? — Удивился я. — Дай-ка мне вот тот кинжал… Угу, у которого лезвие потоньше.

Штырьковый замок сопротивлялся недолго, тихо щелкнул, и дверь отворилась.

— Вот так. — Сказал я. — Покупайте замки у мастера Виктора, где знаете. А ну, наружу засранца! На свежий воздух! Тут двоих поставить! Вызвать мастеровых, чтобы к вечеру замок нормальный стоял! И проветрите тут, воняет-то как!

На свежем воздухе дело пошло веселее. Изъятый из привычной среды обитания, казначей залился соловьем. Да вот толку-то? Не так уж и много. Указал, где хранятся его записи, то, сё… Поглядел я на те записи, так и не разобрать там ничего! Куча свитков в массивных шкафах. «Выдать подателю сего пятьдесят золотых» и печать либо королевы, либо графа Урия. Нижние свитки уже в кашу превратились, в шкафах сыро было.

— А где приход? — Я потряс свитками перед лицом казначея. — Ну-ка, крыса? Где то, что пришло в сокровищницу? Где это описано? Где?

— Ваше Величество, не понимаю, о чем вы…

Упираться пробовал, да куда там! Про бухгалтерию я только слышал, но и того мне было достаточно, чтобы понять многое. Тырили тут денежки, с размахом и практически без фантазии. Куда-то завысили, куда-то занизили, и опа, готово небольшое поместье в пригороде для казначея.

— Он его сейчас в рост сдает. — Нажаловался Виктор.

— Ого, а ты умеешь заработать, дядя! — Обратился я к зеленому от страха казначею.

— Ваше Величество, не губите! Я могу быть полезным!

— Ага, с парашютом тебя ко врагам сбросить, чтобы ты и их обворовал…

Что такое «парашют», казначей не знал, но глагол «сбросить» уловил и хлопнулся в обморок.

Оттащили подальше, и пошли искать.

Конечно же, самое важное хранилось в кабинете у графа Урия. Все документы, расходы — приходы и все такое прочее.

Господи же ты боже мой, а мы его ещё и не взломали!

Виктор не подвел, около кабинета уже стояла охрана. Дверь закрыта на такой же штырьковый замок, который я запросто поддел хитро выгнутым куском металлической проволоки. Открыли, вошли.

Ну, началось.

Добыча была не такой уж и большой, как хотелось.

Для начала нашли списки приходов — расходов.

Их граф Урий вел очень старательно, хоть и криво. Свитки тщательно уложены в открытый шкаф, пересыпаны какими-то пряностями от моли. С красными колпачками — приход, с зелеными колпачками — расход. Откуда пришло, сколько ушло… С удивлением я узнал, что на принца тратилось по пять сотен золотых каждое семидневье, лично в руки принцу отдавали.

Вот это надо же.

А что ещё будет интересного тут?

Да ничего и не было, в общем-то. Какие-то грамоты на землю, граф Урий отхватил себе небольшое поместье недалеко от столицы.

— Видел? — Показал я Виктору. — Дом у него, говоришь, сгорел?

Тот пробежался глазами.

— Да, я уже посылал туда людей. Там только крестьяне в деревушке рядом, а само поместье сожжено дотла.

— Ничего же себе он следы заметал.

Ещё были письменные приборы, немного драгоценностей, несколько кошельков, один с золотом, два с мелким серебром. Длинный острый кинжал с рукояткой тонкой работы.

— Получается, он сюда и не заходил. — Сказал я задумчиво. — Кошельки-то на месте.

— Возможно, тут были ещё…

Я более внимательно оглядел полку, с которой доставали кошельки. Финансы бы рядом стояли, верно? И стояли тут они достаточно долго, пылью все успело покрыться. В пыли четко отпечатались пять следов.

Так, два кошелька долой.

Нашли небольшой тайник, пустой. Нашли одежду повседневную, в которой граф обычно ходил. С вывернутыми карманами в углу.

Короче, ничего интересного нету.

Не дал успехов и поиск в покоях графа Урия, которые были тут, во дворце. Там он почти не появлялся, предпочитал проводить время в своем особняке. А особняк сейчас тоже погромлен, да ещё какая-то добрая душа подпалила…

Подпалила, говоришь, добрая душа? Вот бы найти ту добрую душу, да поспрашивать, зачем она это сделала.

Вернулись в казначейство затемно. Подмастерья мастера Виктора, его сыновья, уже закончили устанавливать новую решетку и теперь ладили большой замок.

Зашел со спины, ничего видя, подмастерья переговаривались.

— Во, теперь сокровищница как сокровищница будет. — Сказал тот, который повыше. Вспомнил, что который повыше — Алексей, старший, а которой пониже — средний сын, Виктор.

— Замок-то королевский! — Подтвердил Виктор. — Ключ где?

— Туточки…

Скрежет металла, дверь несколько раз закрыли, открыли. Булькнуло масло.

— Во, теперь совсем хорошо. — Звяканье, шелест материи. — Воины, работу принимай! Ваше Величество…

— Вольно. — Махнул рукой я, выходя на свет. И тут уже керосинку поставили. Светит так себе, но уже разглядеть что-то можно. — Как работа, мастера?

— Все сделали, Ваше Величество. — Сказал Алексей. — В лучшем виде. Вот три ключа… — Мне передали мешочек с завязками. Я мельком на него глянул. Ну, нормально будет.

— Благодарю за хорошую работу! — Сказал я. — Рассчитается с вами… — Так, а кто же рассчитается-то?

Мастера замахали руками так, словно собрались взлететь.

— Брать деньги с короля…

— А ну цыц! — Сделал я важное лицо. — Ждан расплатиться! Я ему об этом сообщу, через два дня зайти за деньгами. И только попробуйте мне не зайти или продешевить, ух как обижусь! Сегодня поздно уже… Во дворце останетесь или до дома?

— Да до дома хорошо бы. — Сказал старший сын мастера Виктора. — А то батюшка у меня строгий, узнает что не так, выпорет…

Средневековые нравы. Я-то свою свободу приходить во сколько захочу… Эх, сколько нервов было. И работа, и учеба, и то, и сё. Даже вспоминать не хочу. Ну, с другой-то стороны, мой город — это не столица Ильрони. У меня город поспокойнее.

— Хорошо, к Виктору обратись, он охрану выделит. Десяток человек. И ещё раз спасибо.

Проснулся в своем мире. Осторожно освободился от рук Маши, которая меня обняла во сне, подошел к столу, включил компьютер.

До института у меня ещё пара часов есть, надо решить с тем, какие же ещё министерства я хочу видеть в своем мире…

Глава 3

Итак, друзья, какие будут мнения?

Пришла пора решать без промедления.

Сегодня же я должен наши выводы

Представить королю для общей выгоды.

Михаил Щербаков

Вечером, уложив Машу в кровать, я сам засел к столу. Надо решить тут, какие у меня теперь будут органы государственной власти. А то образовывается не очень хорошая тенденция, все проблемы начали нести ко мне, от никак не получающегося станка в кооперативе «Весна» и до дворянина, которому купеческая телега проехать не дает.

Прошлая государственная власть мне не нравилась. Нет, ну что это такое? Какой-то казначей, какие-то графья, не понятно за что отвечающие, то да сё…

Будут у меня министерства.

Глотнув кофе, я придвинул к себе чистый лист бумаги.

Первое у нас будет Министерство обороны, и шефом его назначим… Кого? Логичнее бы графа Тоскалонского Лира, очень логично. И в помощники ему назначаем Виктора. Ого! Нет, не пройдет это все же. В верности графа Лира я пока что не уверен. Лучше пусть Виктор пока рулит. Граф Тоскалонский будет ему заместителем.

На бумаге быстро появились квадрат с двумя перекрещенными мечами.

Под ним гвардия, стража, кольчужники, вопросы ополчения, именные легионы… Короче, вся армия и вся охрана правопорядка, а также моя личная гвардия. Моя личная гвардия будет вооружена огнестрельным оружием, а развернуть её задача Виктора. Волин пусть будет его заместителем в гвардии. Подраться он любит, так что справиться, я думаю.

Ещё у меня будет министерство промышленности, он же Военно — Промышленный комплекс. Развернем его на базе торгового дома «Весна». Это Ждан и те, кто к нему возжелает примкнуть. Мастер Виктор, конечно же, и все, кто возжелает. Их задача делать промышленность. Надо будет, так подкинем техники и технологии новой, будут делать и продавать, будет у меня ещё одна статья доходов там и больше золота тут.

Министерство сельского хозяйства. Это пусть сельское хозяйство поднимают. Кого назначить… Кого же мы туда поставим-то? Кто дело не провалит? Короче, соберу расширенное совещание, там и решим. Скорее всего, сядет туда барон Алькон. Раз барон, то должен разбираться, когда сеют и когда пашут. Не просто же так он в своем поместье сидел? А в подручные дадим ему его крестьян… Опасно, конечно, вот так забивать целое министерство знакомыми друг с другом людьми, но деваться пока что некуда, у меня жуткий кадровый дефицит.

Опять же, туда надо закинуть новые технологии и, возможно, даже семена. Не знаю как это повлияет там на семенной фонд или прочие растения, но кушать нам тоже надо что-то.

Министерство финансов. Вот это важно, они мне деньги будут давать. Туда же заталкиваем налоговую полицию… От неё ничего не осталось, все дернули вместе с графом Урием в счастливое никуда. Ну да, ещё бы им не дернуть, дом барона кого-то там, отвечавшего за сбор налогов по стране, выстроенный в столице, едва ли не роскошнее дома графа Лурга.

Кого туда поставить? Как назло, нету никого честного и с головой на плечах. Таких в царствование королевы Мор Шеен не фига не осталось. Все или за границей, или на том свете. Ладно, пока подвесим этот вопрос, пока я сам попробую порулить, а там посмотрим. Или… Граф Слав? Быть может? Серьезный дядька, а самое главное, что умеет находить людей и давать им занятия. Пусть пока что порулит им, может, найдем ещё какие-то решения.

Ладно, подвесим и сочтем решенным.

Так, значить, первые четыре министерства у меня есть. Это основа, потом остальные подтянутся.

Я потянулся, не глядя отхлебнул ещё кофе, продолжая рисовать. Структура вырисовывалась не быстро, но верно.

Министерство государственной безопасности… Может, все же министерство обороны? Да не, ну на фиг. Лучше сначала соберем всех в одном месте, а потом разделим по ходу действия, учитывая внешние факторы. Министерство обороны выделим, то, сё… Итак, Министерство государственной безопасности включает в себя гвардию, обученную обращению с огнестрельным оружием

Понял, что думаю набор слов. Как сказка о курочке Рябе, читаемая напополам с Викторией Харрингтон.

Не пройдет это все. Мне нужна спецслужба, крепкая и серьезная. Которая будет не только отсекать на ранних проявлениях покусителей на меня — а они ещё появятся, как только начну земельную реформу — но ещё и отслеживать и пресекать прочие опасные тенденции. К примеру, чтобы не родилось ещё одного графа Лурга, великого комбинатора. И… Да мало ли для чего толковая спецслужба может пригодиться?

Понятно, что даже граф слав ну никак не сможет конкурировать с графом Лиорданом. Возможно, смогла бы баронесса Ядвила… Но её нет. Так что мне нужно сделать ход в строну, сделать нечто такое, про что ещё в том мире не придумали. Сделать ставку не на опыт, а на ум и инициативу.

Мысль вильнула в сторону.

Следует ли связывать свою спецслужбу с гвардией? Отдавать под начало Волину? Нет, Волин не такой человек, он более открытый и упорный, скорее. Вот и так, не стоит. Может, стоит её вообще замаскировать так, чтобы никто и не догадался, что же это такое есть, и во главе поставить человека мне верного… Да, точно. Так и сделаю.

Запишем.

Теперь армия.

За армию пусть отвечает… Виктор пусть отвечает. Остальные, включая графа Лира, пусть командуют своими отделениями. Граф Лир пусть организует нормальное войско из пограничников и кольчужников, ибо скоро у нас будут проблемы со Степью, не знаю, как долго я ещё смогу морочить послам головы. Грошев пусть займется Морской стражей. Барон Ромио… Тоже занятие найдем. Граф Нидол пусть отвечает за полицейские функции в городе, у него пока что неплохо это получается.

Кстати… Ещё одна идея. Всех просителей я разогнал на фиг, у меня просто не хватает времени сидеть и принимать прошения и судить… На фиг. Пусть теперь у меня будет свои судьи. Суд… А что тут долго думать? Особая такая тройка. Судья, адвокат, обвинитель. Все от государства, чтобы не было неожиданностей. Будем их менять ещё, чтобы друг к другу не привыкали. Суды организовать…

Пусть этим занимается граф Нидол и выразитель народных чаяний барон Алькон. Как же, Лесной барон, борец против угнетения! Вот пускай и поработает, построит мне хорошую рабочую систему. А потом уже решим, куда его дальше отправлять, то ли на сельском хозяйстве оставим, то ли в судьи определим.

Ещё росчерк на бумаге, выпить кофе.

Так. Идем дальше.

Министерство промышленности берет под свой контроль военно — промышленный комплекс и будущие заводы… Какие ещё на фиг заводы? Мануфактуры в лучшем случае. Итак, пусть военные — это будет заводы, а гражданские — это будет мануфактуры. Чтобы не путаться. Для военных сделаем отдельный поселок… Форт сделаем. И льготы всякие, тоже продумать надо.

Другой вопрос, делать ли заводы и мануфактуры частными? Прихватизация… Тьфу, слово-то какое гадкое. Пусть так. Чтобы не создавать нагрузку на бюджет, мануфактуры все будут частными лавочками, акционерными обществами с контрольным пакетом акций у меня. Делать они будут что я скажу, а деньги в них пусть вкладывает кто хочет.

Заводы я в частные руки не отдам никоим образом. Это моя оборонка. Строим на деньги государства и что там будут делать, я лично решать буду. Два — три, больше не делать. Это порох, это стволы для пушек. Это лекарства? Простой анальгин бы наладить… Не получится, наверное. Но попробовать надо.

Ещё кофе… Бррр… Глаза слипаются, но перед сном надо все порешать.

Минфин пусть собирает налоги и регулирует их. Нужен налоговой кодекс. А то заводы-то и мануфактуры хорошо, конечно, но на них быстрое развитие нужны немалые суммы, да и армии что-то платить надо.

Министерство сельского хозяйства.

Вот эти должны решить, что у нас с едой. Как крестьяне сеют, как крестьяне пашут, что они делают и чем занимаются. Аграрной работой заниматься будут… Учебников я понатащу и понаперевожу, это не страшно. Главное основные положения знать. Удобрения и техника, опять же. Задачи его будут первое — обеспечение едой. Вот так и пишу, обеспечение едой. Выделим ему Бабаевские склады*… И будет он у нас их наполнять пищей и едой, благо, что немцы тут не летают и жечь эти склады некому. Ну, для ещё большей гарантии, сделаем их несколько и каменные. И охраны побольше туда поставим.

* — Главный герой сознательно искажает чуть название складов. Имеются в виду Бадаевские склады, склады им. А. Е. Бадаева, построенные в Санкт — Петербурге в 1914 году. Представляли собой комплекс деревянных строений и сооружений, в которых хранилось продовольствие. В 1941 году были уничтожены в результате налетов германской авиации, в результате чего город перед блокадой лишился части своих продовольственных запасов (существуют мнения, что и не так уж много, хранимого продовольствия по нормам Ленинграду хватило бы на 3 дня).

Вот, ещё кофе и дописать в минпром. Обследовать и доложить, что за месторождения полезных ископаемых есть в королевстве и где, изложить перспективы их добычи. Надо бы металл хороший, нужен уголь, нужна селитра в промышленных масштабах. Много что нужно.

Ну, можно вроде бы спать?

Ну да.

Я выключил свет, потянулся.

Сбросил футболку и штаны, наощупь в кровать, Маша сонно заворочалась, потянулась мне навстречу.

— Ну, писатель мой? Спокойной ночи…

Теплое девичье тело прижалось ко мне, теплые и жадные губы потянулись навстречу, коснулись носа, подбородка, и её жаркий поцелуй нашел мои губы.

Ну какой тут спокойной ночи?

Спокойно, спокойно… Хорошо, что в комнате дверь ковром занавешена и вход у меня в неё отдельный.

— Ой… Ой… Какая ты у меня горячая… Вся…

— И не только тут… — Она схватила меня за руку и…

Завтра, завтра же иду и снимаю отдельную квартиру!

Закрыл глаза, открыл — а в них уже светит утреннее солнце.

Ну, с добрым утром.

Идем портфели делить.

В зале уже собрались все. Даже мастер Клоту. Он в последнее время вообще не представлял, как и куда приткнуться, ходил по замку, иногда исчезал из него, лечил где-то людей. Я не препятствовал. Пусть себе.

Итак, начали. Для начала вот это все, что я писал в своем мире, вспомнить и переписать набело уже тут, а после обеда все уже приглашены, ждут…

— Что такое «министерство»? — Сразу же спросил Волин.

— Просто. Это что-то вроде торгового товарищества. Только в государстве.

— Торгашам в королевском замке нечего делать! — Рубанул Виктор. Потом покосился по сторонам. Ждан, Волин, Коротыш даже, Подснежник… Я всех собрал.

— Прошу простить. — Выдавил Виктор из себя.

— Простили. — Махнул я рукой. — Так, теперь рассказываю. У нас будет ровно четыре министерства. Первое — это Министерство Обороны. Оно же Военное Министерство. Виктор, ты назначаешься моим военным министром. Министром Обороны, короче. С присвоением тебе графского титула… — Последнее я ляпнул на вдохновении. Но попал, вот как народ заинтересовался. — Твоя задача собирать армию и полицию и управлять ими так, как я тебе скажу.

— Что такое полиция?

— Так… Полиция — это городская стража. Так вот, за городскую стражу отвечает граф Нидол. Он каждое семидневье отчитывается тебе, рассказывает, что ему нужно и что было. Граф?

— Да, Ваше Величество. — Поклонился старый граф.

— Так. За армию тебе отвечает граф Лир. Под его начало переходит Пограничный легион. Граф Лир?

— Да, Ваше Высочество. — Поднялся граф со своего места за столом.

Ох, шикарен у меня стол! По моему проекту, здоровенный и круглый, всем место хватает. И кресла хороши, и лишних людей нету, и своим людям стоять, как истуканам, не надо. Хорошо я придумал!

— Что с армией делать, ты знаешь. Твоя задача за как можно более короткое время восстановить боеспособность Пограничного легиона. Через неделю у меня на столе… — Я похлопал ладонью столешницу перед собой. — Должен лежать твой доклад о том, как ты это сделаешь. По прочим делам советуйся с Виктором.

— Да, Ваше Величество. — Граф Лир тоже не показал своих чувств. Пойди разбери, то ли оскорблен он тем, что перед неизвестно кем отчитываться должен, то ли ему все по барабану, то ли рад, что принц вот так резко за дело принялся.

— Граф Виктор! За Морскую стражу перед тобой… Грошев, барон Ромио, граф Слав. Кто желает принять под себя Морскую стражу?

Трое переглянулись, но промолчали.

— Тогда так. Грошев, ты теперь командир всей Морской стражи, позже получишь баронство. — Я раздавал аристократические титулы как горячие пирожки с лотка. Если я проиграю, то отдавать не придется, а если выиграю, то найду из чего отдать. Тех же степняков выкинем за старую границу, там ещё кусок земли найдется храброму вояке.

— Барон Ромио, вы назначаетесь его заместителем. Грошев начинает восстанавливать Морскую стражу, проект на восстановление мне на стол через семидневье. Что?

— Я не умею писать, Ваше Высочество.

Так, кажется, министерств будет у меня пять. Ещё надо Министерство образования.

— Из казны выделят денег, пойдешь в Королевский университет. Задача — научиться читать и писать… Ещё считать… Без отрыва от выполнения основных обязанностей. Пока что возьмешь себе писарей. Двоих разрешаю. Барон Ромио?

— Да, Ваше Величество.

— Поможешь.

— Да, Ваше Величество.

— Виктор! Твоя задача не лезть в руководство армии и стражи, а заниматься тем, чтобы у них всегда все было и мои пожелания вовремя доходили до графа Нидола, графа Лира и будущего барона Грошева.

При последних словах Грошев аж просветлел.

— Ваша же задача, уважаемые, всегда и вовремя реагировать на замечания графа Виктора. Сам бы этим занялся, да голова у меня одна и руки только две.

Все на меня исподволь поглядели.

— Волин!

— Да, Ваше Величество.

— На тебе гвардия. Чтобы граф Виктор не занимался ей непосредственно, отвлекаясь от своих прямых обязанностей — гвардия на тебе. Учишь их как воинов…

Главное оружие гвардии-то все равно будет не меч и копье, а мушкет со штыком. Так что не страшно, если у кого-то из них не будет владеть мечом хорошо.

— …но и про гранаты не забывай!

— Граф Лир, у меня тут вчера сидели… Кто бы вы думали, а?

— Послы Предвечной, хан Ражий Хомяк.

Отож хитрый тип!

— Вот, я хочу, чтобы в следующий раз они сидели не у меня в замке, а у себя в Предвечной, и сюда и близко не совались. А достигнуть этого без вас… Не знаю, получиться ли. Потому возрождение Пограничного легиона — ваша главная задача. Получите все, что запросите. Получите даже гранаты, снабдим… Порядок обучения гранатометчиков согласуешь с графом Виктором!

— Я мог бы сам заняться обучением своих людей, Ваше Величество! — Поклонился мне ещё глубже обычного граф Лир.

— Оружие новое, опасное! — Отрезал я. — В руках неумехи оно опасно может быть не только самому… гранатометчику… Гренадеру, вот! Но и людям вокруг него. Так что не спорить!

— Да, Ваше Величество!

— Главное — это отодвинуть степняков от королевства надолго! Чтобы и дорогу сюда забыли! Пока приготовления не показывать, если надо заплатить дань в первый год…

Всеобщий вздох, разочарованно — смущенный.

— …то заплатим, но момент нужный выберем! Понятно, граф?

— Да, Ваше Величество. — Поклонился граф, поглядел мельком на Виктора. Тот даже не знал, куда себя девать.

Да, возможно, Виктор не лучший кандидат на пост министра обороны. Но он верен мне, он упорный, он будет делать то, что ему прикажет король, и никогда меня не предаст. Так же Ждан, Волин, так же Коротыш, Две стрелы, Подснежник… Они не подведут. Кстати, что это они вот так застыли-то тихо?

— Коротыш, Подснежник, Две стрелы, Брат. Вы теперь у меня гвардейцы. Барон Алькон… Я их у вас забираю и перевожу на новое место службы. И дарую дворянство. Теперь вы все рыцари, понятно?

Четверо поименованных поглядели на меня ошалело.

Старая гвардия переглянулась.

— Ваше Высочество. — Приподнялся с поклоном граф Нидол. — В рыцари надлежит посвящать оружием…

— Никогда не посвящал.

— Позвольте я покажу?

Ритуал красивый. Все трое на полу на одном колене, правом, позади Ждан и Виктор как рекомендующие за подвиги даровать дворянское звание достойным воинам, впереди я с тесаком, по очереди кладу его… Тесак то есть… На правое, а потом на левое плечо.

Все, у нас теперь четверо новых рыцарей.

— Так, а остальные?

Ну, и с остальными так же.

Герб нарисовать надо. У Виктора герб уже был, надо было только добавить пару закорючек, что это именно граф, а ни кто иной. Безземельный, конечно… Но за этим дело на станет, думаю, что у графа Дюка или у графа Лурга земель много, можно пару соток нарезать. А вот Грошев и вольные стрелки чесали в затылках, да никак не могли понять, что же да как же.

— Короче, найдем мастера геральдики, нарисует. Граф Слав, в Королевском университете вроде бы есть знатоки геральдики?

— Да, Ваше Величество.

— Вот и хорошо. Теперь дальше идем. Второе министерство у нас будет Министерство промышленности. По факту… Ждан! На колени! Поздравляю тебя с баронством! Ты теперь Министр промышленности.

Ошарашенный Ждан только кивнул. Ну да ничего, дальше сделаем его и графом тоже, будут у меня свои графины.

Что ему сделать, я ещё утром записал, оставалось только передать свиток.

— Ознакомься. Людей себе найди верных. И не забывай, что они не только о своем кармане заботиться будут, но ещё и о благе государства…

Говоря это, я почувствовал себя не меньше чем Петром Первым, а лица всех вдруг стали странные.

Что это так?

О?

Всегда тут говорили «королевства», а я сказал «государство». Причем отчетливо так сказал. А «государство» тут слово более объемлюще, более серьезно. Почти как «империя». Но Империя тут одна совершенно, про неё редко говорят так серьезно за её пределами, хотя вот тот же барон Нават зачастую может сказать «Моё государство», а не «Моя страна»

А, некогда о пустяках думать!

— Что нужно, барон Ждан, спросишь. С тебя тоже доклад каждое семидневье. Все вот тут написано. — Я уже заранее подготовил, что же я хочу. Ну, все стандартно — пара заводов, мастер Виктор и кооператив «Весна», для начала упор на мирную продукцию, лампы и замки, план по передаче некоторых вещей в чужие руки.

Идем дальше.

— Следующее. Министерство финансов. Казначейство то есть. Ведает благами денежными и прочим. Граф Слав! — Это опять же на вдохновении. Пусть у себя в институте ищет людей грамотных, их расставляет по местам, не дает воровать… Иного выхода у меня пока что нету.

Граф Слав встал, поклонился. Ну, что же мне делать-то? Никого другого у меня и в самом деле просто нету.

— Дальше сложнее. Министерство сельского хозяйства. Будет заниматься продовольствием и развитием крестьянства, чтобы поля сеяли побольше да никто лишний раз не обижал. Барон Алькон, один ты у нас остался. Примешь, справишься? Или лучше ещё кого поискать? Я же вам баронство обещал личное…

— Справлюсь, Ваше Величество. — Покивал головой барон Алькон. — Дело нужное, важное. А баронство-то подождет. Только позволено ли мне людей моих с собой брать? Не сильно-то я разбираюсь, когда молотить, а когда сеять. А они могут что-то полезное подсказать.

— Если толковые, то хоть в рабских бараках бери, потом утрясем. Только спрошу я с тебя. Через семидневье с тебя тоже доклад.

— Да, Ваше Величество.

Ему тоже достался свиток, что я утром набросал по поводу своих мыслей на Земле. Агрономия, самые вершки из Интернета, да ещё так помалу.

Глава 4

Мне в ПТУ к первой паре

А ты сиди и играй на гитаре…

(…) цензура

— Здравствуйте, Игорь Сергеевич! — Поздоровался я.

— Здравствуйте, здравствуйте… С чем пожаловали? — Поднялся мне навстречу профессор. Для зачетов вроде бы ещё рановато…

Ну да, рановато ещё для зачетов, в институте почти что никого народу, все счастливые и всем хорошо пока что, ибо… Ну да, от сессии до сессии живут студенты весело.

— Да вот так… По делу…

Оружие надо делать. Огнестрельное, если есть порох. Мушкеты, потом пушки, потом винтовки, потом вообще автоматы… Ага, надо, а как же мне это исполнить, когда у меня не то что труб, у меня и кузнецов-то нету почти, все разбежались за время правления королевы.

Однако, проблема.

Разложим проблему на составляющие.

Можно ли принести оружие из моего мира? Не думаю, после пистолета мне было крайне плохо… А если попытаться тащить только стволы? Ну да, а кто мне их продаст-то? Да и много ли я смогу протащить туда? И не сдохну ли в процессе?

Нет, лучше не рисковать, и делать оружие на месте.

Итак, проблема в том, что у меня нет ни литейного производства, ни станков нормальных, ни даже месторождений металла. А есть только кузнецы да плотники… И никак

Короче, нету у меня ничего.

Итак, снова разложим на составляющие.

Нужно найти металлическую или железную руду, построить домну, плавить руду в домнах, которые тоже надо построить, потом лить в формы, на прокатном стане получить из них прутки, после чего прутки сверлить сверлом, полировать ствол и фрезеровать затворную группу. Итого, у меня теперь проблем выше крыши. Тем более что предмет «литье металлов» я забыл сразу, как только сдал по нему зачет.

Но выбора-то нет.

Да и не так уж сложно, если разложить на составляющие. Помалу, помалу да справимся. Да и конспекты остались.

Можно ли процесс упростить? Например, сразу найти прутки… Пока что в городе я не видел, чтобы железной рудой торговали. Но оружие-то и изделия как-то делают, значит, уже есть крицы слитки металла, которые перековывают. Вполне возможно, что это прутки, что-то я такое слышал, что мечи в древности изготовляли из многократно перекованных полос металла, а то и прутков.

Получив же уже готовые прутки, задачу можно облегчить довольно сильно. Закупить этих прутков побольше, да и пускать в работу. Просверлить, отшлифовать… Сверло-то уж всяко можно перенести из моего мира, тем более что мне и простого сверла по металлу достаточно, не обязательно специальные, пушечные.

Но вот где взять станки?

Представив, как я сначала обнимаю большой токарный станок, а потом стелю одеялко под станиной, фыркнул.

Не, не пойдет.

Не потяну просто.

То есть, станки тоже надо делать там?

Получается, что мне в том мире нужно было металл варить, пушки лить, то да сё, а я до сих пор ещё смутно представлял себе этот процесс и как его запустить. И теперь мне требовалась консультация, причем немалая и по самым разным направлениям.

А где её получить как можно быстрее и качественнее? Конечно же у специалиста.

Игорь Сергеевич Десемов как раз и был таким специалистом.

Разумеется, всего этого я профессору не рассказал. А ответил:

— Ваше приглашение, профессор. — Самое противное, что глаза-то честные получились. Раньше я так врать не умел. — Книжку прочитал, ещё хочу узнать. И диплом хороший хочу. Можно у вас?

— Ого! — Вскинул брови профессор. — Так проходите, не стойте в дверях.

Значит, вошел я внутрь по приглашению, и на час просто выпал из реальности.

— Что же будет у вас в теме? Первое железо? Или методы его обработки? Вот, у меня есть несколько книжек… Вот это про то, как отливали пушки в Древней Руси. Рубцов, «История литейного производства в СССР» *. Вот тут про металлургию и историю горного дела…

* — совершенно реальная книга.

Я даже и не думал, что у него собрана такая библиотека! Книг было полок шесть, в три ряда. Здоровенные справочники на английском и немецком, лохматых годов издания, переводы — даже довоенные, с немецкого в основном. И современной литературы тоже хватало с избытком, что-то в виде справочников, что-то в виде исторических трудов. Отдельно лежали тонкие брошюрки, подшитые в сборники. «Обработка металлов», «Промышленное производство в России», «История промышленности в Германии»… Столько всего!

Многое из того, что видел на картинках, было тут. Вот это немецкий станок, времен второй мировой. Токарный. Клеймо с затейливой немецкой надписью и цифрой «1939». Шрифт готический, наполовину вытершийся, но медяшка отдраена хорошо! Вот это вещь… До сих пор же работает, мотор крутиться, суппорт бодро ездит по направляющим.

— Точность, правда, упала. — Посетовал профессор. — Сколько лет уже крутиться… Его с одного заводика выкупил.

Я присел, разглядывая привод. Да нет, никак не получиться. Ну никак просто. Тут точно электродвигатель, причем…

— Двигатель заменили. — Заметив мой интерес, сказал Десемов. — Старый уже не найти, на металлолом сдали…

— А во сколько обошелся станочек, если не секрет?

— Да в ящик водки и три палки колбасы на закуску.

— Ого.

— Ну… Рабочие — они не понимают про историю, а вот про водку они хорошо понимают. Потому и вынесли мне его за ворота через час после озвучивания предложения… Разве что ящик водки трудно дотащить было. Ну да договорился. Универсальная валюта все же. Во времена СССР работала куда лучше, чем зеленые бумажки с американскими президентами во времена РФ. Вот на это посмотрите. Это реконструкция одного из самых древних станков… Хотя чего тут реконструировать-то?

Я поглядел. Ну да, как в книжке картинка. Бревно на двух треугольных опорах, с одной стороны перекинут ремень. Бревно по центру поточено, как бобры грызли.

— Итак, молодой человек, какую бы тему для диплома вы выбрали?

— История развития техники, быть может? — Вот это мне хорошо поможет.

— Ну… Не думаю, что такую тему пропустят у вас в деканате. А, скажем, исследования типов станков не желаете? К примеру…

Говорили мы долго ещё, сошлись даже на теме. А я все косил взглядом на полки, где были собраны настоящие сокровища для того мира. Что там золото, что там брильянты. Лишь хладное железо властвует над всем. Придет время, так у меня будут покупать не то что мушкеты золотом по весу, замки дверные и ручки по весу покупать будут.

Управлюсь ли за сегодня со всем?

Нет, конечно, если тут стоять буду и на всё это глядеть, как баран на новые ворота.

Ну, за дело.

— Игорь Сергеевич, а можно ли что-то выписать тут? Ну, буквально пару часиков займет…

— Да конечно — конечно! Может, для вас лучше будут рефераты? Я вот тут храню… — Десемов открыл шкаф, с верху до низу забитый рулонами бумаги.

— Это эскизные проекты. Ведь чем инженер отличается от обычного человека-то?

— Не знаю…

— Умением делать чертежи! — Поднял палец вверх Десемов.

Я присел за большой стол, достал новомодный автоматический карандаш и линейки, разложил лист ватмана, который мне сейчас предстояло густо — густо заэскизировать самыми разными картинками.

И пока работал, меня грызли очень нехорошие мысли.

Ну, вот, где мне прутки-то взять хорошие? По всему выходит, что прутки тоже придется тащить из этого мира. Получится ли много взять? После пистолета я в себя полдня приходил. Не такое уж это и безопасное средство переноса из мира в мир, как оказалось. Если тащить что-то тяжелое или сложное, то можно и концы отдать.

Но попробуем. Сверла и прутки, значит…

А может, сразу автомат Калашникова, штук пять? Сразу решим много вопросов. По паре магазинов на ствол… Или уж, чего греха таить-то, тащить с собой сразу пулемет?

Тут-то меня и заметут, когда я его покупать буду. Иметь много золота — это ещё не значит иметь возможность безопасно купить пулемет. Ключевое слово «безопасно».

Значит, надо делать оружие там. Во всяком случае, пытаться запустить процесс. Как это сделать, вопрос десятый уже, но делать-то что-то надо. Гранатами войну не выиграешь.

— Молодой человек, слышите ли вы меня? — Десемов.

— Да — да, простите… Просто чуть задумался. А если все это на компьютере сделать-то? И чертежи тоже?

— Ну, конечно же! Рисовать на кульмане в наше время — это просто преступление… Если не сказать хуже. Итак, вот на чем мы остановились…

Вышел от Десемова я ободренный сильно.

Со мной были пара флешек с чертежами древних станков, выполненных энтузиастами под руководством профессора, и несколько дисков с программами проектирования, чтобы эти чертежи можно было просмотреть.

То есть, оборудование у меня будет. Даже домны будут, есть кое-что у меня по их размерам. Оказалось, что даже доменная печь, вроде бы уж чего простого-то, но и она имеет свои, веками установленные размеры.

И даже если не получиться литье… Можно склепать пушечный ствол из железных полос. Можно склепать его железными обручами, как бочку… Можно. Можно даже придумать приспособление и расточить его изнутри, загладить расточкой мельчайшие щели и раковины, в которых забиваются тлеющие частицы пороха при выстреле, и поджигают следующий заряд, как только его помещают в ствол. Вот почему старые орудия надо так старательно банить после каждого выстрела…

Конечно, нельзя гарантировать — что такая пушка не рванет в стороны, уничтожив прислугу. Скорее всего даже рванет… Короче, пушки пока что отодвигаем в отдаленную перспективу. А сосредотачиваемся на мушкетах и ручных картечницах. Потому как, чует моё сердце, воевать будем в самое ближайшее время.

Вот думаю так, а передо мной идут лица, лица, лица… А за спиной громко бухает музыка.

«Василёк», будь он неладен.

У нас на фирме наконец-то долгожданное расширение.

Была у Петра Сергеевича мечта давняя, развернуть фирму в большое охранное предприятие, с пультовой охраной, спецсредствами и всем таким прочим, пока что денег на неё не хватало.

И тут очередной давний знакомый Петра Сергеевича, когда-то ударившийся в бизнес, подкопил деньжат и решил открыть себе банк. Их сейчас как ларьков возле метро, один за другим открывают. На банк хватило, а собственную службу безопасности пока ещё нет, а какой же уважающий себя банк без надежной охраны?

Вот и нанял новый банкир людей со стороны, то есть нашу фирму. Для Петра Сергеевича это ого — го какой шанс!

В банке теперь Костик и Серега — большой стоят, и остальные, кто покрепче. Всех выбрал, кого мог. А я теперь стою на дискотеке вместе с Вербицким. Пока ещё сюда новых людей наберут…

— Молодой человек, задержитесь минуточку…

Гоша, нет? По походке судя, обдолбался в край, а глаза вроде бы нормальные. Может, ещё доза не подействовала? Пропускать его внутрь как-то не очень хочется, согласно новым законам, если на дискаче находят наркоту, то дискач закрывают. *

* — Было что-то такое и в самом деле.

В принципе политика правильная, только нам из-за неё забот подкинули, которых и так выше крыши было.

Нет, вроде бы адекватный. Просто походка чуть странная, как не от мира сего. Глаза нормальные, смотрит уверенно, лицо тоже интеллигентное. Просто, наверное, в первый раз сюда пришел, вот и нервничает.

Хотя что нервничать, все мы когда-то в первый раз что-то делаем.

Быстро провел портативным металлоискателем по одежде. Искатель подмигнул огоньком… Что там быть может, в кармане? Ключи?

— Оружие, наркотики?

Мне продемонстрировали большую связку ключей в кармане и брелок — фонарик.

— Все понятно, извините за беспокойство, удачного вечера! — Как мог дружелюбнее улыбнулся.

Так, а вот этого уже никак пускать нельзя. Впереди не мелкий, полноватый паренек с бегающими глазками, в спортивном костюме от китайца Абибаса. С ним ещё парочка таких же типов, одинаковых, как близнецы. И выстроились треугольником, гады такие, впереди самый здоровенный, «пробивной», у него в кильватере остальные. И накатить по дороге успели, пивом так и шибает.

— Молодые люди, наше заведение вынуждено отказать вам в посещении сегодня. — Я для солидности указываю на табличку «Дресс Код». — Пьяным и лицам в спортивной одежде вход запрещен.

И в самом деле, внутрь пускать их нельзя. Там молодежь совсем другого формата тусуется. Это гопники будущие, а в зале их клиенты, сто, да даже двести процентов дам, что в зале будет драка с участием этих троих.

— Да это чё? — Выдохнули мне в лицо. — Да кто такое придумал? Да кто тут пьяный?

— Решение администрации. — Отвечаю как можно более спокойно. Главное не скосить глаза на ментов, которые собрались в кучку и о своем базарят. Они должны заметить, а если не заметят, то тут Вербицкий есть…

— Ты чё, красный, берега попутал? — Сказал правый, раскручивая ножом — бабочкой. Есть такой способ, когда резко раскрываешь ножик, а раны от него самые противные бывают. И на металлодетекторе эта гадость не всегда звенит, к слову.

— С оружием вход запрещен! — Уверенно говорю я. К тонфе не тянусь, если что, буду отступать дальше в коридор, тогда достану. Сейчас доставать — только обострять и без того непростую ситуацию.

В очереди за спиной раздалось возмущенное бормотание, в ушах у меня билась музыка, а по спине стекала липкая струйка пота. Где же менты-то, за что их смазываем? Пусть забирают этих гавриков куда подальше!

Гаврики вперед не идут, их пугает моя уверенность. Обойти меня не получиться, коридор тут специально узкий, драку начинать они пока не решаются.

— Да ты ваще знаешь на кого попёр? — Начал традиционную распальцовку «проходной». — Да ты ваще чё берега путаешь? Да я слово скажу, завтра тебя тут не будет! Да тебе рожу распишут как квадрат Малевича!

Не распишет. Тонфа в умелых руках куда как длиннее его перышка. Но драку первому начинать нельзя, никак нельзя. И даже оглянуться нельзя, чтобы узнать, что там Вербицкий мается, который уже должен сюда за шкирку тащить ментов прикормленных. Тем более что и повод имеется.

В очередь мелькнули долгожданные синие рубашки, и как глас неба раздался.

— Молодые люди, документики приготовьте!

Мишка. Мишка ментов привел. А Вербицкий, сука… Так и просидел в каморке сбоку, делая вид, что его на свете нет.

— Миха, спасибо. — Одними губами сказал я, когда наряд увел потенциальных дебоширов.

— Не за что. — Тот так же, одними губами улыбнулся и снова скрылся в глубине коридора. У него задача на сегодня куда как проще, стоять перед гардеробом.

— Саша! — Я посмотрел в угол, где изображал статую Вербицкий.

Тот встрепенулся, принял вид, что только что заметил.

— Не боись, под контролем были! — Он показал мне свою дубинку. — Как только бы тот, с ножом, я б его по рукам отходил…

Я сначала хотел сказать, что не наши обязанности драться с клиентами сего заведения, да передумал. Долгое пребывание наследником трона и недолгая королевская власть отучили меня быстро говорить то, что думаю. Потому только кивнул как бы утверждающе. А для себя решил, что больше с Вербицким сюда не встану.

Ненадежен.

— Охранник, а вы меня будете обыскивать? — Спросила девушка лет пятнадцати в топике и обтягивающих лайкровых джинсах. Подняла правую руку вверх и покрутилась вокруг оси, чтобы я мог подробнее все рассмотреть, начиная от красиво очерченной груди (лифчика под футболкой не было) до крепкой попы.

— А что, мы обязаны провести… — Это вот Вербицкий, вот сразу со стула вскочил.

Я встал у него на пути, загородил дорогу спиной.

— По Закону! — и поднял вверх рамку металлоискателя, как бы невзначай проведя им мимо тела девушки, — так вот, по Закону досматривать имеет право только лицо того же пола, что и досматриваемый. Потому девушек мы пускаем запросто! Добро пожаловать, и приятного вам вечера!

Мимо меня сразу же шмыгнула стайка девчонок того же возраста, хихикающих и улыбающихся. Через три — четыре часа их, пьяных и еле на ногах стоящих, отсюда выведут, дотащат до хаты, где и употребят по прямому назначению. Либо оттрахают в туалете. Не зря хитрый Ашот на все помещение штук тридцать кабинок сделал, просторных таких. И ещё есть пара таких темных коридоров за танцполом, где даже диваны есть, и общее освещение никогда не включается.

Ещё одна парочка девушек, косметики много, а одежды мало. Ну с этими понятно, добро пожаловать, вход для женщин в два раза дешевле. За ними веселая компания, уже подпитая, но адекватные. Не бычье, не качки. Тип «унисекс», когда не поймешь, парень или девушка. От таких неприятностей обычно не бывает, наглушатся разбавленным димедролом пивом, и сидят себе. Для проформы поводил металлоискателем, ничего не нашел, пропустил.

Два торчка, бледные, в тостовках с капюшонами и обтягивающих джинсах. Двигаются как на пружинках, значит, уже вмазанные. Пускать, нет? Вроде бы можно, если уже хорошие, но с другой стороны, а если у них с собой?

— Молодые люди, наше заведение вынуждено…

И так всю ночь. Та ещё работенка, к концу смены ноги просто отваливаются, а в глаза как песку насыпали. Кого пускаешь, кого не пускаешь. Вообще, слышал я как-то краем уха, что функции фейс — контроля выполняет специальный такой человек, да вот по бедноте мы пока что работаем…

Ближе к утру показался Петр Сергеевич. Ну как же, отдал приказ — контролируй исполнение.

— Все нормально?

— Да. — Отрапортовал Вербицкий. — Все в порядке, ничего страшного не случилось…

— Хорошо. — Петр Сергеевич скользнул оценивающим взглядом по диспозиции. Вербицкий на стуле, я около стойки, Михаил и Хвостовский в зале. Заглянул в танцевальный зал, оценил там обстановку пообщался с главным наряда ППС, что-то незаметно им передав, потом переговорил с Ашотом.

— Стойте пока что. — Сказал нам. — К утру сменят. Ашот Вагранович, как вам наша смена?

— Карашо работают! — Восхитился Ашот. — Кофе за счет заведения всем да!

Только чашка крепчайшего кофе и помогла мне до дома добраться, где я уже намертво отрубился на кровати. Даже не раздеваясь, не говоря уж про душ.

Уже в том мире навестил мастера Виктора.

Мастер Виктор сильно расширился за прошедшее время. У него появилось множество наемных работников, дом разросся, прихватил пустырь за фасадом и напротив тоже шла какая-то стройка. Любое свободное пространство во дворе было занято каким-нибудь хламом. Ну да, а как ещё назвать-то? Это вот у нас, в моем мире, оборудование, а тут иначе как хлам…

В одном углу подмастерья доводили до ума изобретенную в кавычках мной машинку для прокатки полос металла и штамп. Если идею штамповки освоили быстро, долго просто мучились с подходящей сталью для вырубного штампа и обработкой гибочных уголков — шаблонов, на которых готовое изделии из листового металла гнули, то вот с прокаткой беда была. И брал же я из своего мира самую примитивную, и то, и сё… Все равно очень сложно шло. Большие проблемы были с валками и с передачей, зубчатые колеса просто ломались, а ремни постоянно истрепывались. Но, заведенный идеей штампа Алексей придумал, что ремней-то можно сделать и много, все равно дешевле получается, чем вручную ту же заготовку для зажигалки править… Теперь несколько человек отдельно делали нам ремни.

Листовое железо очень пригодилось для изготовления зажигалок и ламп Алладина. Не говоря уж про прочие мелочи, вроде королевских замков. Вот, внутри слышен скрежет вращающегося шлифовального колеса, сувальды на нем вытачивают. Замки-то народ начал разбирать. Дешевые, а вскрыть сложнее, чем штырьковые… Ну это пока что вскрыть сложно, а как научаться отмычки делать из закаленной стали да слепки ключей — так уже и не сложно будет, потому я своей властью велел распространять замки как можно больше. Выбросить первую партию, и на эти деньги переналадить производство.

В другом углу собирали лампы и заправляли их нефтью. Заметочка на память — надо устроить перегонный куб, если уж получилось с листовым металлом. Нефть, конечно, хороша, но хочется иметь и керосин, и прочая, и прочая, и прочая… Неужто я перегоню нефть хуже, чем вор около нефтепровода? Вот, Серега — большой в Чечне самолично штук пять нефтеперегонных заводов подорвал. Хорошо, говорит, горели…

А вот там порох. Это вообще секретно, мельница из двух дубовых валков перекатывает в пыль ингредиенты, а какие, так то знать никому не велено. Нет, конечно, если по секрету, так расскажут, что вот эту пыль собирают со склона холма в солнечный день, вот это зола от простоявшего три дня камина, вот это вообще уголь, а вот это… Золой, кстати, тут отмывались, мыло-то было нормальное только в замке. Ибо дорого.

— Ого, ничего себе. — Сказал я, вдруг осознав, что же тут твориться. В одном месте делают порох, хранят нефть, много дерева и стружки.

Надо бы тут разнести производство.

Сходу озадачил Ждана и мастера Виктора.

Те призадумались.

— Короче, вот так тут нельзя. Порох надо делать отдельно. Лампы тоже надо делать отдельно. И зажигалки тоже отдельно. Одна искра… И плохо тут будет.

Задумался уже мастер Виктор.

— Вот — вот. — Поддержал его раздумья я. — Надо расширяться, мастер. То, что вы за околицей строите, так то мало. Ждан уже рассказал?

— Да, Ваше Величество. Вы желаете увеличить производство… — Слова-то знакомые, но вот понятия для мастера Виктора оказались немного странными. И потому он произносил их осторожно.

— Да, желаю. И притом значительно. Производство должно быть отделено друг от друга. Отдельно должно производится то, что для войны. А отдельно должно производится то, что пойдет потом на продажу. Мастер Виктор… Знакома ли тебе идея водяного колеса?

Идея знакома, и даже знакомы способы пристроить его к мельнице, скажем. Или к кузнице. Да вот только идея — она идея и есть. Как приделать, мастер Виктор не знает, не получалось ещё. Да и где речку взять?

— Значит, строить надо у реки. — Подвел я итог. — Поставите водяное колесо, от него сделаете ремни…

— Около реки не очень удобно, Ваше Величество. Слишком сильное течение и неудобные берега… Нужен ручей поменьше.

— Это в Мойке. — Сказал Ждан.

— Ну да, а где же ещё? — Согласился я. Нет, идея-то хороша. Сначала вычистить Мойку, а потом построить там заводы и мануфактуры. Мойка в пределах городских стен, хотя там они и дырявые. В Мойке есть народ, который можно использовать на простых работах. В Мойке есть речки, которые будут крутить водяные колеса. А дырки в стенах можно заделать. Короче, Мойка, берегись!

Задачи множились как снежный ком.

С газетой все решилось быстро, фактически за день. Штамп очень легко переделывался в печатный пресс, принцип наборного шрифта мастер Виктор понял ещё быстрее, чем я объяснял, тщательно подготовили доску — матрицу, чернила из кальмара делали тут же, через пару улиц… Расположили, намазали, хлопнули. Готов, отпечаток хороший получился. Теперь можно книжки печатать.

— Барон Ждан. — Сказал я. — Ты у нас теперь главный редактор. Наладишь процесс и передашь верному человеку. Подбери просторное помещение, желательно где-нибудь рядом с королевским дворцом. Найди людей, которые будут этим заниматься.

Ждану идея не то чтобы понравилась, но деваться некуда. Некоторые просьбы от короля равнозначны приказу. Газета мне нужна, как же на умы людей-то влиять, рассказывать им про сытую и довольную жизнь, которая теперь настанет? Где же им про свободу и достаток расскажут, как не со страниц «Королевского вестника»? Телевидения тут ещё нету.

— Раз в день вот такой вот листок должен появляться во всех присутственных местах. Там кратко, что, где, как. Новости жизни двора, новости государства, разные мелочи… Раз в неделю потолще, типа выпуск выходного дня. Пихайте туда что желаете, от героических рассказов до сплетен, которые толкают меж собой дворяне.

— Сплетни? — Переспросил новоявленный барон Ждан. — Ваше Величество, кажется, я знаю, кто вам нужен!

— Кто? И прекрати меня «величеством» называть, пока рядом никого нету — я Седдик, ладно?

Шуго вызвали сразу же, и думал он недолго.

— Ваше Величество, я готов посвятись свою жизни и умения вам! Что прикажете?

— Прикажу набирать материал и показывать мне. А потом рассказывать, что да как, о чем в салонах говорят… Новости будешь делать сам. Сделаем тебе небольшую типографию. И ещё акции надо напечатать, а то уж прям и не знаю…

Так вот Шуго стал главным редактором газеты. К типографии я его решил не допускать, да и вообще, типографию оборудовали рядом с королевским замком, в одном из помещений разрушенной казармы. Слово печатное должно быть целиком и полностью в руках короля! Дабы печатали что скажу, а не то, что хотят.

Мастер Виктор выделил своего среднего сына, тот привел ещё троих рукастых мужиков — подмастерьев, в возрасте уже. Нашли грамотного человека, бывшего учителя каллиграфии из Королевского Университета, алко — дворянина из бедневшего рода, у которого все имения заложены — перезаложены по три раза. С остальной работой и дурак бы справился, дел-то прижимай одну доску к другой, и откладывай бумагу, да иногда чернилами промазывай. Ещё трое, пацанва из Мастеровых кварталов. Много не умеют, да и многого от них не надо.

Вот и готова типография, издавай что хочу.

От каллиграфических штучек — завитушек я сразу же постановил избавиться. В задницу их, делать сложно, отпечаток дают кривой, и ломаются уже после пятого — шестого нажатия. Короче, газета должна быть официальна и не подвержена влиянию сиюминутных эмоций. Потому и нету всех этих «радость», «грусть», «расстройство желудка»…

А буквы делать-то сложно! Берется небольшой такой ящичек, в него трамбуется земля, плотно — плотно. По вырезанной деревянной букве делается оттиск. После чего в получившийся оттиск льют металл, и получают таким образом пять — шесть штук букв. Всего на страницу надо таких штук сорок, особо если учесть, что страницы-то у меня меньше, а шрифт здоровенный.

Ну, да наживное дело-то, наживное. Рисунки тоже можно делать, резать в дереве, а потом так же с краской прикладывать… Ну да это на усмотрение нового мастера типографского дела.

Для начала провел ревизию в замковой библиотеке, экспроприировал все хранящиеся там книги.

Книги разложили на длинном деревянном столе, стали думать, что да как.

— Барон, сколько за такую книгу можно в Империи выручить? — Показал я Ждану на богато изукрашенную книгу из королевской библиотеки, которую местные крысы жевать не стали, выплюнули.

Тот призадумался.

— Если по пятьдесят золотых продавать, так можно быстро достаточно.

— Так, а сколько она у нас стоит?

— Сорок золотых, Седдик. Не меньше никак…

Чтение — развлечение для богатых. Это я уже давно понял.

— Так, а что у нас с себестоимостью получиться?

Уже привычно, смотрят все непонимающе… Кроме мастера Виктора, он что-то знает на эту тему, и Ждан вот нахватался.

По себестоимости предварительно получалось, что книга будет стоить с десяток золотых. Но теперь-то, теперь делать её проще! Не надо вырезать обратный текст на деревяшке, которая, к тому же, портиться часто. Набирай шрифт, прижимай, да и готово… Теперь основная цена — это бумага и переплет, и ещё картинки. Ну, тут тоже что-то можно придумать. Снизить до пяти золотых и подмять под себя книготорговлю на ближайшие несколько лет. Пока все остальные такие же прессы не наизобретают.

И заодно, повелел… Хм, звучит, а? Король повелел… Заодно повелел печатать не только газету, но и королевские указы. При мне же вызванный резчик по дереву получил картинку — эскиз. Корона, пара лавровых листьев, все просто и воспроизводимо. Под ним текст будет… Текст уже набирать будем нормальным способом. Оттиски Шуго получил лично в руки, сыновья мастера Виктора зайдут к нему позже, установят сейф с королевским замком, и чтобы ни — ни — ни! Ибо документ это государственный.

Шуго уже прикидывал, кого же он с собой взять может. Чувствовалось, что идея ему понравилась. Как и оборудование. А уж ореол причастности к делам государственным, столь желанный многими не только в этом мире, но ещё и в моем…

Так что вот появилась у меня газета. «Королевский вестник». Выходит каждый день с утренним колоколом, раз в семидневье толстая версия, на четырех листках. Продается недорого, в присутственные места отдаётся даром.

Короче, пусть делают. Хоть бюллетени о здоровье короля печатать будут, все глашатаям меньше работы. Будем повышать в королевстве грамотность и культурность. А то страшно это, среди угрюмого быдла жить.

Глава 5

Охапка дров, и плов готов!

КП

Если уж мне досталась доля такая, своё королевство, то надо сделать так, чтобы потом не было стыдно его другим показать. Сады в столице разбить, трущобы вычистить, порт в порядок привести, людей умыть — приодеть, грамоте обучить, суп даже тот же варить научить — и то надо!

Кстати, о супе.

— Ваше Величество! — Ирина чуть на колени не упала первая. Она же первая меня и заметила, около входа стояла. Чуть позже заметили троица гвардейцев, взяли на караул.

Работа в кухне встала. Степенные поварихи в цветастых повязках на голове, подмастерья, поварята — все отрывались от своего текущего занятия и кланялись, кланялись, кланялись. Кто на колени, кто в пояс.

— Не отвлекайтесь, не отвлекайтесь! — Взмахнул я рукой. — Ирин, привет. Поди-ка сюда, а?

Виктор за моей спиной нахмурился.

Ну да и ладно.

— Ирин, слушай, а где тут главный повар, а?

— Ну…

Матушка Ивонна. Самый главный на кухне… Главная, точнее. Женщина средних лет, крупная. Скорее полная, чем толстая. Среди простого народа, Низших сословий, жирных маловато, пойди разъешься, когда вокруг то голод, то неурожай. Белое платье, цветной поварской платок на голове, румяное лицо и руки с въевшейся в них мукой.

Поклонилась.

— Ваше Величество!

— Здравствуй… — Как же назвать-то её? Мастер? Нет, мастера тут — только мужчины, а женщины такого же примерно статуса… Ну, не бывает такого тут. Нету, нету тут фенимизмы ещё, как и не бывало. Все называют «матушка», но вот прилично ли то сказать принцу? А, гори оно все!

— Здравствуй, матушка. Шел мимо, да решил заглянуть вот к вам. Хочу кушанья заморского…

— Ваше Величество…

Супа хочется, короче. Борща-то фиг у меня получится… А вот ухи бы хотя бы! Или щей там, капуста-то есть, вроде бы? Короче, решил я добраться до поваров и приготовить хотя бы суп. Желудок-то тоже беречь надо!

Итак. Ревизия посуды. Что у нас есть-то?

Сковородки. Разных были размеров, от мелкой — мелкой, на которой жарили специи, до пары совсем уж здоровенных. Раньше три были, но одну забрал себе граф Урий. Видел я там его сковородку, почти что центральный экспонат, приделали к краям по четыре цепи, и поставили над очагом… Уродцы…

Тарелки были, глиняные. На них выкладывались овощи — фрукты. Не мыли, кстати, ни разу! Хотя тут вода такая, что ещё неизвестно, что лучше, мыть или не мыть. В городе у меня из-под крана воду пить невозможно, хлоркой несет, но уж лучше хлоркой, чем тем, что тут может оказаться.

Ещё были различные резательные доски и вполне сносные ножи. Рохнийской выделки.

Ага. Первое ограничение — кастрюли-то нету! Ой беда.

Да и из чего готовить-то? Щи? Так я не умею. Простой суп — харчо «всё — в-одном», как любят бережливые хозяйки? Не, не хочу из еды помойку делать.

Ну, теперь нужен большой глиняный горшок, в котором можно готовить уху*

* — существуют мнения, что уху готовить можно только в неокисляемой посуде — эмалированной или глиняной. Алюминиевые и чугунные котелки не подходят.

Два поваренка и Ирина следили за моими манипуляциями с открытыми глазами. Разобрали небольшой очаг, над ним на рогатинах подвесили за завязки котелок, я туда булькнул воды до половины. Поискал вокруг. Лук нужен, лук! И морковка ещё. Хорошо бы петрушки…

Большую чешуйчатую рыбину, похожую на щуку, сноровисто разделали. Нутро и плавники в одну сторону, мясо в другую. Теперь порезать не очень большими кусками, на самой чистой доске…

Вот, пойдет. Теперь где у них лук? Есть ли он вообще тут?

По моему требованию, выложили все приправы на стол. А их и было-то… Прошелся вдоль большой доски, принюхиваясь. Тмин, вот это тмин, будь он неладен. Его в пирогах было много. Такое ощущение, что его тут кладут в каждое блюдо, в какое только можно. Вот это что? Соль? Надо же. Вот это вообще не понятно что, петрушка, что ли. А вот это что? Неужто это перец? Мелкие, серовато — черные, на пыль похожие… Оно ли это?

Осторожно принюхался.

— Это, — я показал на перец, — это что?

— Перец, Ваше Величество. — Сказала матушка Ивонна. — Вот это черный, а это красный. У нас уже немного осталось, два года не покупали, да и не любит его никто.

Никто? Никто, ты говоришь? Вот наконец-то, а то у меня тут такое ощущение, что жую пресноводную пищу. Как жена с нелюбимым мужем и опостылевшей семьей, бахает в кастрюлю все, что под руку попадается, лишь бы накормлены были, и ладно.

— Откуда?

Черный и красный перец везли с югов. Большей частью из Муравьиного королевства, что-то возделывалось и на Южном континенте. Зерно везли из Империи. Мясо покупали у степняков. Вот это для меня было небольшим таким шоком.

Я, когда ездил вокруг города, видел прекрасный климат и просторы свободной земли, на которой только паши себе! Ставь заборы, огораживай огороды да снимай урожай!

Но дело обстояло не так радужно. Не хватало нам продовольствия, оказывается. Зерно покупали в Неделимой Империи, скот у степняков или вообще в Дарге… Большие перебои с мясом-то в последнее время тем и вызваны, что степняки Долгий тракт закрыли и не продают ничего.

Так что же у нас народ ничего не сеял, ничего не пахал, хлеба не растил? Где нивы-то колосящиеся?

Тоже нету. Крепостному-то оно надо, вкалывать забесплатно на хозяина? Да и на себя не очень надо вкалывать, все равно хозяин излишки отберет, а тебе оставит ровно столько, чтобы ты не помер с голоду.

Такая вот ежегодная стрижка овец под машинку — нулевку.

И что удивляться-то, что государство едва на части не разваливается и враги со всех сторон зубы наточили?

Принюхался. «Щука» тиной и рыбой не воняет. Ну, не воняет и ладно, а ежели воняет, так перец есть. Куски рыбы в суп, туда же надо порезанный лук и морковку. Поначалу поварята пытались строгать все по принципу «большому куску рот рад», да я не допустил, приказал резать мелко. Ударились в другую крайность, стали ножом больше мять и давить, чем резать.

— Так, оба — двое. — Я строго поглядел на поварят. — А ну! Ирча, иди сюда…

— Ваше Величество… — Ирина подошла, поклонилась.

— Так, наедине я Седдик. Вручаю тебе вот этих двоих косоруков в подчинение до вечера. Если не будут слушаться… — Сделал паузу, поглядел строго.

Поварята паузу оценили.

Лук и морковку нарезали мелко, прямо с доски ножом смахнули в воду, где уже булькала рыбка. Так, а где большая ложка-то?

Повара на кухне не столько работали, сколько краем глаза на меня глазели. Матушка Ивонна уже с ног сбилась, народ на путь истинный наставлять.

Помешивая варево деревянной ложкой, я повел носом. Ммм… Это вам не нажористые химикалии Доширака, это экологически чистые продукты! Ушица что надо получается. Во всяком случае, есть можно будет.

Снял пенку, подул, попробовал.

Вкус какой-то немного необычный. Никак определить не могу. Да, рыбное что-то. Есть перец, есть соль. Может, от воды такое? Вода-то тут не такая, как в моем родном мире.

Кольнуло под сердцем — неужто меня отравить хотят?

Ага, отравить. Сам сготовил все, сам. Сам же себя и отравишь… Отравитель. Забыл, что тут все — все — все другое? Тут приправы не в бумажные пакетики запаковывают на фабрике, и приправы-то все чудные, идентичные натуральным подсластители и подперчители, а вот прям с грядки. Собрал какой-нибудь дехкан с грядок перец, высушил, размолол, продал купчине, а купчина его перепродал тут. И кто знает…

— Ну, как живете-то вообще? — Потихоньку спросил я у Ирины.

— Ваше Величество…

— Когда никто не видит, я Седдик. — Повторил я ещё раз. — Слушай… Да не косись ты так на меня, мне аж страшно становится. Что такое случилось-то?

— Так… Ваше Величество теперь… Король… Седдик Четвертый…

— Ага, а ещё у меня вырос хвост! — Попытался пошутить я. — Ирк, ну ты чего, а? Королевским разрешением повелеваю тебе вести себя со мной как и прежде.

— Да, Ваше Величество… Седдик.

— Рассказывай давай, как же жизнь?

— Нормально. Виктор и Вихор важные теперь! Они теперь в типографии работают. Приносят из города новости.

Ого, неожиданный ход, но вполне предсказуемый. Шуго придумал? Надо к парню присмотреться.

— А так вообще что?

— По замку слуг много ушло. Как только началось, то сбежали. Мы собрались тут, в кухне, боялись сильно, друг за друга держались. Мамка мне лицо и волосы сажей намазала, мукой, жиром вонючим, и всем девочкам сказала так же сделать. Потом ещё гром был, замок ка — ак зашатается! С потолка камни посыпались, вот такие! Мы стали молиться Каме, и с нами ничего не случилось. А потом сюда пришли лесовики, страшные, но никого не обидели. На стражу встали, а старую стражу выгнали всю. Мы тоже бежать хотели, но пришел Ждан Рахатович, это из мастеровых, новый. От имени короля пригласил всех слуг на месте оставаться, пообещал, что обижать не будут. Так и не обижают. Седдик, а правда, что гром тебе дал сам Таллисен?

— Правда, наверное. — Задумчиво ответил я. Ждан Рахатович, надо же. Имя «Ждан», и отчество приделали. Ждан Рахатов сын. Отца Ждана зовут и в самом деле Рахат. Но вот чтобы так людей называли, я тут впервые слышу.

Так же, как и у нас. Имя — отчество. Уважительно. Но вот тут я особой такой уважительности не отметил, просто как имя — фамилия.

А меж тем глаза Ирины становились все больше и больше.

— Хотя ты это… Не говори никому, ладно?

— А ещё мастер Иштван вернулся. — Сказала Ирина. — Думали, что запытал его граф Урий проклятый, но вернулся. Оказывается, его граф Урий в тюрьме держал, а король освободил. Мастер Иштван хвалил, что не разбежались мы и кухню не разворовали. А куда пропал граф Урий?

— Не знаю, но вот как найду — плохо ему придется! Иринк, давай через два дня к вечеру жду вас всех на старом месте… Только ни — ни! Никому!

Ирина покивала.

Так, а ушица-то моя уже готова, тем не менее!

— Матушка. — Обратился я к матушке Ивонне. — Не найдется ли у тебя мисок глиняных… Глубоких?

— Отчего не найтись? — Всплеснула руками матушка. — Эй, бездельники, а ну!

Передо мной на столе выросла гора тарелок. Серебро с золотом в сторону, не хочу… А вот это подойдет!

— Матушка, теперь большую ложку…

Котелок сняли с огня, переставили на стол. Я лично самой большой ложкой разлил варево, не пренебрегая кусками рыбы. Клейкая получилась, наваристая такая… Совсем как на картинках! Когда дома варил, у меня и вполовину так не вышло. С тех пор я с ухой, да и вообще с супами дома завязал, предпочитаю более простые в приготовлении продукты.

Так, время пробовать. Вооружился ложкой, поглядел по сторонам.

Так, Ирина поодаль немного… Вот даже на шаг отступила. Поварята делают вид, что смотрят в другую сторону. И вообще, в кухне все заняты жутко важным делом, ну никак просто не могут оторваться. То же и гвардейцы у входа, те вообще там… Кстати, а что за шум?

Какие люди!

— Ваше Величество! — Поклонился мне мастер Иштван. — Позволите вашему верному слуге приступить к своим обязанностям?

— Да конечно же, мастер! — Улыбнулся я. — Как ваше… Твоё здоровье? — Ну вот, опять «ваше», никак не могу от этого избавиться.

— В полном порядке, Ваше Величество.

Иштван выглядел много лучше, чем тогда, когда мы вытащили его из подземелья. Худоба ещё сохранилась, да ничего, откормится! Те же темные одежды, черная шапочка, под мышкой свиток и стило.

— Ну вот и славно. Тогда принимайся за работу. Пойдем, представлю тебя своим людям, чтобы не обижали. Не желаешь? — Я показал на поставленные тарелки.

На лице Иштвана что-то отразилось. Отказывать королю-то не принято…

— Не откажусь, Ваше Величество. — Сел за стол, под общий вздох зачерпнул ложкой и поднес ко рту, втянул в себя варево. Только тут я заметил, что зубов-то у него во рту не хватает, а остальные переломанные, торчат осколками.

— Вкусно, Ваше Величество. Что это?

— Называется «уха», мастер Иштван. Сам придумал… Вот что-то захотелось, и придумал… Готовить умеет вот эта девочка, её зовут Ирина.

— Хорошо. — Мастер Иштван съел ещё ложку, на этот раз увереннее.

Ну, вот. Значит, есть можно.

Глядя на нас, присоединилась Ирина.

— Ирк. Теперь ты у нас повар. Бушь мне такие готовить, ладно? Вот эти двое… — Я поглядел на приунывших поварят. Чем-то им идея Ирины над их головами не нравилась. А мне вот нравилась. Девочка она серьезная и обстоятельная, и чуть возвысить её можно. Пусть у меня на кухне будет свой человек. Её тут знают, и сильно кусать не будут.

А кухня для короля… Ой важное дело! Всыпать яду пара минут. А помирать я от него могу долго.

Выделим отдельное «Министерство Вкусной и Здоровой пищи». Или подотдел министерства сельского хозяйства…

Так, а вот что это за странный такой тип тут, в углу, на меня смотрит? Худощавый, не смотря на то, что при кухне, глаза как есть просят, морщинистый такой. Поглядел и отвернулся, поглядел и отвернулся… Вот, вроде бы порывается подойти, но снова отошел… Странный какой-то тип.

Запоминаем на будущее. Ирина тут есть, а вечером расспрошу её поподробнее.

Под вечер не получилось.

Потому что у меня очередное собрание в конферец — зале, то есть в Малом Тронном зале.

Виктор теперь у меня всегда присутствовал, стоял незримо тенью. Меня это смущало немного. Мне министр обороны важнее, чем телохранитель. Телохранителя-то я себе ещё найду, а вот толкового министра обороны… Надо будет как-нибудь с Виктором на эту тему поговорить.

Представил всем мастера Иштвана как главу королевской администрации.

Что такое администрация?

Так это те, кто управляет всем замковым хозяйством. Слугами, плугами и прочим. У кого под контролем все и вся в этом замке. Как доказавший временем свою верность, мастер Иштван теперь включается в рабочий процесс. Мастер Иштван, согласен ли?

Конечно согласен! Через три дня доложишь, что надо и что смог сделать. Теперь дальше.

— Где у меня родная и любимая принцесса, о которой я уже и забывать начал? Как уехала на галере кататься, так и пропала…

— Королева Альтзора, Ваше Величество. — Поправил меня граф Слав. Ваша царственная супруга.

— Во, только царственной супруги мне для счастья не хватало. — Как бы Маша ревновать не стала, если узнает.

И что мне с царственной супругой делать-то?

А что с ней сделать? Да кто она мне вообще? Да и кто она тут такая? Она тут никто просто. Пока ещё королева была жива, она что-то значила. А теперь она значит ровно столько, сколько я хочу…

— Рыцарь Алор объявил себя официальным защитником короны, Ваше Величество. — Вкрадчиво сказал граф Слав. — Ещё до того, как вы приняли корону.

— Что? Кем? Так… Граф Слав, что такое «защитник короны»?

— Позвольте я отвечу на этот вопрос, Ваше Величество, граф. — Чуть подался вперед мастер Иштван. Граф Слав только кивнул. — Защитник короны — это рыцарь, который добровольно принял на себя обязательства лично служить и защищать конкретного члена правящего дома. А член правящего дома от такового не отказался. В Срединных королевствах это называется обет, Ваше Величество. У нас сохранилось исходное название…

— Да никак рыцарь Алор хочет… — Я удержал следующие слова. Ну, понятно, рыцарь хочет королеву. Абстрактно хочет. Только на кой она ему теперь нужна-то, а? Ну на кой? Принцесса… Простите, королева Альтзора сейчас гарантированный способ получить неприятностей с моей стороны. А неприятности я могу обеспечить!

Так, стоп. Перевязываем принцессу ленточкой на память и откладываем в сторону, никуда она не денется.

Но вот то, что я об этом узнаю только сейчас… Вот с этим-то надо что-то решать. Что ещё я узнаю постфактум? Что на побережье высадились имперские легионы и скорым маршем идут на столицу?

— Интересные вещи я узнаю о своем королевстве совершенно неожиданно. — Сказал я в потолок. Вокруг все молчали.

— Ладно, сделаем вот так. Шуго!

— Да, Ваше Величество?

— Ты теперь получаешь должность моей пресс — службы новостей. Каждое утро сообщаешь мне все, что, по твоему мнению, достойно моего внимания. Все рассказываешь, а доклад отдельно сдаешь в мою… Так. Порождения! Короче. Мастер Иштван!

— Да, Ваше Величество!

— Выдели во дворце несколько чистых и сухих комнат, чтобы там могли храниться бумаги. Виктор, выдели людей на охрану этих комнат. Это место будет называться королевской канцелярией. Каждое утро после доклада мне туда Шуго будет сдавать свиток с кратким изложением своего доклада. Ответственный за канцелярию назначаю вас, мастер Иштван.

— Ваше Величество! — Поклонился мне мастер Иштван.

Про гвардию надо сказать. Мне пришлось выдержать небольшой бой с Виктором, когда тот решил с чего-то ввести сословный ценз. Типа низших сословий быть не должно, а должно быть только высших, или низших должно быть одна треть, а две трети — высшие…

— Ну вот ты скажи, Вик, чем хуже Коротыш, Две стрелы или Подснежник? Нормальные же ребята?

— Ну… Они ж высшие сословия, рыцари!

— А до того, как рыцарями стали? Чем хуже были? Не заметь я их, так бы и прозябали в лесах, ибо лицом не вышли к господскому ряду. Но… Стой, молчи, я не закончил ещё. Но беда в том, что я не могу заметить всех сразу, и потому поручаю эту честь тебе и Волину. В гвардию пойдут все достойные того, не зависимо от статуса их родителей.

Виктору ответить было нечего. На этом и решили. И с той поры набирали всех, кто подходил. Первая сотня уже тренировалась с гранатами. Выдали всем зажигалок, предупредили, выделили и расчистили полигон… И пошло — поехало. Побывал я на их тренировке. Все там были, от вольных стрелков до городских стражников. Ополченцы, дворяне, посчитавшие для себя за честь… Пока ещё сословных проблем не было.

Ответственным назначили Две стрелы, самый большой и авторитетный вольный стрелок быстро поставил дисциплину, как её ему объяснил Виктор.

Помня про пользу совместных тренировок, которые устраивало руководство нашей фирмы, я посидел вечерок, но таки написал список, чего должен уметь гвардеец.

Во — первых, обращаться с оружием. Виктор быстро этот список расширил. Меч, копье. Подумав, добавили туда стрельбу из лука и маскировку в лесу. Вольные стрелки-то хорошо умели прятаться, если их рядом со столицей наемники так и не выловили. Так пусть этому и остальных научат.

Во — вторых, гранаты. Пока что это основное оружие, самая главная моя ударная сила. И в первом государственном заказе для кооператива «Весна» количество тренировочных гранат в два раза превышало количество гранат боевых.

В — третьих, верховая езда. Ну, это тоже надо. Лошадку-то тут имели не все, и не все умели на ней ездить. Это как права в моем мире, по идее должны быть у каждого, но с машиной же столько проблем, вот и не заводят себе железного коня.

В — четвертых, уже я настоял. Каждый должен уметь читать и писать, на уровне школьника. Виктор глядел озадаченно, вызванный им на помощь Волин тоже удивлялся, но я оставался тверд и непреклонен. Сам не знаю, зачем мне это надо. Может быть, интерес шкурный, пусть газеты читают, пропогандируются самостоятельно, а может быть, желание все же иметь офицеров, умных да образованных. И то и другое тянуто за уши, но что поделаешь?

Задачи гвардии простые. Охрана короля и выполнение самых таких поручений, куда… Виктор сначала предложил «где обычные войска не справятся», но я, подумав и вспомнив немного из истории моего мира, сказал так — «куда обычные войска не пошлют». Получилось двусмысленно немного… Ну да ладно. Ещё один повод для будущей гордости. «Только мы делаем то, чего другие не могут!». Не, трудно. Может, не заморачиваться и взять уже готовое? «Никто, кроме нас!». Вот, это пойдет. Тем более что гвардии у меня придется ещё попрыгать по стране без парашюта. Орда на пороге, бандюганы по всей стране… Шайка Лесного барона была, конечно, самая большая, но таких Лесных баронов в моем королевстве через одного. Днем он барон обычный, а вечером барон уже лесной.

Гвардейцев сейчас было уже три сотни, и их число продолжало увеличиваться. С бору по сосенке, но уж что есть!

Учителей для гвардии пока не набирали. Гранаты потренировать бросать мог и сам Виктор, он кого-то для этой цели назначил. Занимались этим сыновья мастера Виктора, а ещё Коротыш и Две стрелы. Мечом махать учили аристократы, которых привел с собой Виктор, из лука стрелять да по лесу прятаться вольные стрелки, стражники чего-то тоже добавляли.

Конечно, кое-кто и нос воротил. Те же дворяне… До фига их было в столице-то. Дошли до меня слухи и о стычках отрядов новой гвардии с гвардией старой. Рыцари быстро наваляли моим гвардейцам звездов, тяжело ранив двоих, и отправились дальше по своим делам. Ну… Что тут сказать? Лишь постоянные тренировки в боевом искусстве обеспечат вам спокойную старость. А гвардейцы у меня бывшие крестьяне, ну какие у них тренировки-то были?

Ну да ничего. Как известно, пуля 9 мм дотягивается дальше, чем двухметровый меч. Погодите, гады, мне бы только огнестрел сделать, и в городе все изменится волшебным образом.

А ещё, у меня засели мои степные друзья. И хотели денег.

Очень хотели. Не знаю как там наши пограничники… Такое странное ощущение, что все войска засели у меня в городе. И только и стекались сюда, а защищать границы и не собирались.

Как ни противно, а придется платить. Ну да ничего, один год заплатим, второй год заплатим, а третий год уже с процентами долги возвращать будем. Отольются ещё.

Глава 6

Откроет твой лопатник

Отсчитает пятихатник

«Мальчишник»

Совещание собрали через пару дней.

Первым выступил граф Слав. Встал, оглянулся, набрался уверенности.

— Без чинов. — Махнул я рукой. Надоели мне уже эти «Ваши Величества».

— Седдик, денег в казне нету. — Чуть меланхолично сказал граф.

— Ого. Вообще?

— Позвольте… — Граф развернул перед собой свиток, изрезанный чуть ли не насквозь острым стилом. Местные жители, со мной пообщавшись, быстро перехватывали некоторые привычки. К примеру, делать быстрые записи на листе бумаги, чтобы не забыть чего важного. Вот и граф, один из первых… Даже секретаря себе нашел, два студента у него, один за ним пишет, второй письменные приборы таскает.

— Золота у нас тридцать пудов в слитках и самородках, и около пятидесяти тысяч в золотых монетах, есть два мешочка драгоценных камней и три ящика серебряных монет россыпью. Их сейчас считают дополнительно, но это не много. Также я попросил поставить отдельную охрану на чеканную мастерскую, что и было сделано. По моим подсчетам, если чеканить деньги, то мы получим ещё… — Граф сверился с записями. — Сто тысяч, не больше. Золото в слитках, разбавленное с другими металлами.

Все молчали, переглядывались.

А я понял, что это катастрофа.

Итак, зажигалка у меня стоит золотой… Ну да, цены упали. Пятьдесят тысяч зажигалок могу купить. Много это или мало? Ну как сказать. За три золотых в «Ильичко» обедали всей компанией, а обычно на золотой тут неделю — другую жить можно, если не шиковать. Жалование солдата именного легиона в военное время — десять золотых в семидневье с едой за счет короны и оружие покупаешь сам. Хороший меч и кольчуга обойдутся в двадцать золотых. Жалование городского стражника — три золотых в семидневье, еда и оружие свои. Но у того и оружие попроще, в пять — шесть золотых можно уложиться.

Это что же получается? Пять тыщ у меня солдат, через неделю сожрут… Пять тыщ умножить на десять… Пятьдесят тысяч золотых. На три недели запаса.

Получается, что у меня в казне… Что?

Правильно, ничего у меня нету в казне.

Тут не до того, чего бы в тот мир унести, тут в этом бы прожить.

— Как же королева собиралась расплатиться со степняками? — Спросил я.

— Ваше Величество, собрать налоги, быть может… — Заикнулся граф Слав.

— Каким ещё образом? Да и с кого? Кто у нас начальник налоговой службы? Нету никого? Ого, как же здорово… Барон Алькон!

— Да, Ваше Величество!

— Не желаете собирать налоги?

— Ваше Величество! — Барон выглядел ошарашенным хуже некуда. — Нет во мне такой склонности…

Барон Алькон выглядел не очень довольным таким поворотом судьбы. Да и я, в общем-то, тоже. Ему сейчас не жалобы надо выслушивать, а думать, что же мы кушать будем в будущем году.

— Хорошо. Тогда так. Барон Нават!

Барон, каким-то странным образом просочившийся в мой ближний круг, замер. Вроде бы его сюда никто не приглашал, а поди ж ты, вот он, около двери. Хорошо-то как. Теперь и у тебя будет достойное тебя дело.

— Да, Ваше Величество.

— Как у вас со счетом, с математикой?

— Я обучался в Королевском университете на общем факультете, Ваше Величество. Закончил с отличием.

— Вот и здорово! Не желаете ли вновь поступить под руководство графа Слава и наконец-то навести порядок со сбором налогов?

Барон думал не очень долго.

— Я почту за честь, Ваше Величество!

А я вот думал долго. Барон тут чужой, никого не знает. Если что не так, так быстренько вышлю его в Империю, или к дяде… И вся недолга. Типа перегнул барон палку, и верховная власть совсем не то имела в виду, успокойтесь, граждане дорогие! Сейчас все ка — ак поправим!

— Седдик, вот ещё одно… — Сказал граф Слав.

На стол легла связка из десятка золотых монет. А потом и ещё одна. Только вот было в них что-то такое… Странное? Никак не могу понять.

— Что такое?

Для удобства счета все монеты складывались в кошельки. Большие кошельки по сто монет, маленькие кошельки по десять. Передо мной сейчас как раз лежал маленький кошелек, в котором десять монет должно было бы быть. А было-то всего девять… Во втором — восемь.

— Порождения побери! — Сказал Ждан. — Это значит, и из Казначейства тащили?

— Значит, тащили. — Меланхолично сказал я. — Граф Слав, данные о пятидесяти тысячах золотых монет — они посчитаны на основе вот этих кошельков?

— Да, Ваше Величество. Сейчас мои люди перепроверяют и перекладывают деньги правильно.

Я быстро отогнал от себя мысль о том, что правильно деньги переложить можно по — разному. Для кого-то правильнее, если часть золота в собственном кармане осядет. Буду надеяться на честность графа…

— Там остался Брат. Он присмотрит.

Я кивнул. Человек барона Алькона, самый молчаливый и тихий. Выжил во время штурма, хотя и получил стрелой в плечо, когда замахивался гранатой. Наши противники довольно быстро поняли, что опасность представляют как раз вот такие типы, бросающиеся чем-то горящим, и старались их выбить в первую очередь. Ну, выкарабкался. Боец из него сейчас не очень, а вот охранник хороший получился.

— Граф Слав, что скажете о способах пополнить казну?

Граф Слав меня не разочаровал.

— На налогах многого не собрать, Ваше Величество. Крестьяне и так выдоены до суха. Горожане тоже много денег не имеют. Мастеровые были хорошо прорежены наемниками, им бы с голоду не умереть на следующий год.

— Разреши, Седдик? — Поднялся Ждан.

— Давай.

— Надо ждать кораблей купцов. С десяток ламп Алладина и зажигалок отправились в Империю и в Рохни. С них получили прибыль неплохую… Барон Нават, ваш дядя заказал для всего посольства Империи лампы? — Дождался кивка барона, продолжил. — Купцы хорошо раскупают замки. Взломать их значительно труднее. Почтенный купец Воротыш ломал ящик с казной боевым топором, когда потерял ключ. Лампы… Лампы и зажигалки расходятся чуть хуже. Сейчас у меня… — Он сверился со списком. — Сейчас у меня на складе пять сотен ламп, четыре с половиной сотни зажигалок, семьдесят замков. Через два дня количество ламп возрастет на треть, количество зажигалок останется прежним, количество замков сократиться…

— Это как?

— Заказы на них, Ваше Величество. Также у меня заказ на два десятка ламп только от посольства Муравьиного королевства. Все замки расписаны на несколько семидневий вперед.

— О как.

Вот это уже другое дело.

— И сколько в деньгах будет прибыль?

— К концу семидневья планируется получить не менее тысячи золотых. Также ваша часть золота уже готова к передаче в королевскую казну, это пять тысяч золотых…

Сколько? Ничего себе… Так кооператив-то мой решил давать резкую прибыль? Неужели поэтому меня решили так резко травить-то? Просто с целью банального грабежа?

Да не сходится это. Ограбить можно и проще. Дать подзатыльник, деньги отобрать, ещё раз дать подзатыльник. Все, деньги поменяли хозяина.

— То есть, на одной прибыли от продажи ламп, зажигалок и замков мы имеем… — Где мой компьютер с домашней бухгалтерией? А? Ну почему он мне тут не приснился? — Мы имеем… Мы имеем возможность прокормить в течение семидневья все собравшиеся тут части именных легионов и прочих войск, не выплачивая им жалования.

Вот хорошо. Хотя бы сыты будут.

— А за какое время эта прибыль, уважаемый барон?

— За три семидневья, практически с начала.

Охрененные деньги.

Стой-ка, принц!

А как же расширение производства?

— А из этих денег уже заплатили мастерам, купили материалы?

— Ваше Величество! — Воскликнул Ждан. — Это ваша часть прибыли, целиком! Просто раньше не было возможности её передать!

Вот здорово. Вот это уже здорово. Вот с этим-то уже можно жить.

— Сделаем так. — Решил я. — Ждан, завтра день твой. Будем думать, как же нам производство расширить. А пока что… Шуго!

— Да, Ваше Величество!

— Приказ мой королевский. Готовьтесь печатать новые акции. Завтра мне на стол рисунок.

— Что такое «акции»? — Ошарашено спросил Шуго.

— Это такие вот бумаги. Ждан, ты помнишь, что кооператив «Весна» организован в долях? Помнишь, да? Вот так эти акции и будут служить знаком, что человек вносит свою долю. Всем понятно? Теперь дальше…

Засиделись мы довольно долго. И я провалился в свой мир, едва голова коснулась подушки.

— Фирма «Санскар»* предлагает со склада в Москве любые виды высококачественного инструмента по умеренным ценам. — Прочел я вслух. — Обратитесь в наше представительство по адресу…

* — название автор в очередной раз придумал

Счас как обращусь.

Двухэтажное офисное здание. Раньше тут завод какой-то был, который с началом Перестройки благополучно прилег на бок, и в этом же положении распределился по карманам всех заинтересованных личностей.

Вот сейчас сдавался в аренду.

Меня встретил неулыбчивый коллега в черной форме с дубинкой на поясе и рацией на плече. Рация помаргивала огоньком готовности и попискивала микрофоном.

— Командир, день добрый! — Улыбнулся я, доставая обложку от паспорта и держа в руках, словно собираясь показать. — А где тут фирма «Санскар» обитает и как туда пройти?

— Да вот оно и есть, «Санскар». — Мой коллега показал на потолок. — А чтобы пройти… — Он повернулся, показал на высокую стойку у стены, где сидела девушка в белой блузке и бабочке. Блузка еле застегивалась на груди. — Во, пройди до рес… Рес… Рес… Вон, где девушка сидит, видишь?

— Спасибо, командир! — Я потопал прямо к секретарше.

— Вам назначено? — Улыбнулась мне секретарша. Рыцарь Алор, ау? Ты мне так же честь отдавал, собака страшная. Ещё и должен остался. Вот ты умеешь честь отдавать, а тетя с глазами третьего размера умеет так улыбаться, что сразу ниже плинтуса себя чувствуешь.

— Нет. — Вздохнул я. — Но я хотел бы переговорить о покупке инструмента…

Секретарша недоверчиво взялась за трубку.

— Мистер Марио… — Небольшая пауза, на том конце что-то экспрессивно так сказали. — Это с ре — се — пе — шен беспокоят. Тут молодой человек зашел… Требует вас. Нет, не прямо так. Он хотел бы поговорить о покупке инструмента. — Выслушала что-то в трубке, склонив глаза, потом на меня поглядела. — Молодой человек, у вас есть визитка?

— К сожалению, раздал все…

— Говорит, что раздал. — В трубку. — Нет, мистер Марио. Да, мистер Марио. Хорошо, мистер Марио. — Повесила трубку, стала что-то писать на бумажке перед собой. И чуть не выплюнула. — Вы можете подождать тут, мистер Марио сейчас спуститься.

Ждать пришлось недолго.

Вы когда-нибудь видели итальянца? Настоящего живого итальянца? Такой маленький, темненький, пожилой, может даже лысоватый человек, крепкий и энергичный. Яркий характером, деловитый по — хорошему, в белом итальянском костюме, щегольских штиблетах и темных солнцезащитных очках на лбу. Ну и легкий акцент, почти что не заметный.

Вот такой вот и есть Марио Ди Джези. Торговый представитель «Санскара» в России. Классный такой дядька. Я его не сразу узнал… Это он на Воробьевых Маше свидание пытался назначить, или что там ещё. Заметил его, узнал, уже сразу назад нацелился на выход, но Марио выдал добрую улыбку, велеречиво извинился, мешая русские и английские слова, поздравил меня «красивый девушка СССР», ещё раз извинился…

Через несколько минут мы уже сидели в кабинете, секретутка с куда как потеплевшей улыбкой разносила чаи, а Марио пытался догадаться, на кой же мне, студенту, сверла разные и вообще инструмент такой специфический…

Ну, а мне что оставалось делать? Играл из себя дурачка и щеки надувал… Да, мне нужны сверла. Вот особенно эти… Как называются? Твердосплавные? О? Сверло — корпус, в котором закрепляются пластинки твердого сплава, являющиеся режущей частью… О как интересно, это нам на третьем курсе рассказывали.

А сверло-то само может быть сколь угодно длинным, да?

Секретутку — переводчицу выгнали из комнаты на фиг, продолжили разговор.

Марио посерьезнел.

— Есть ли у вас образцы деталей?

— К сожалению… — Развел я руками.

Марио проворчал что-то по — итальянски.

— Но я могу сказать, что мне надо.

— Юноша! Но, наша фирма не просто торговля инструментом! Но! Мы подбирать инструмент и оборудование также. Вы студент высшего технического училища, нет? Вы понимать нет инструмента без задачи… — Марио разволновался.

Да задача-то простая, насверлить стволов мушкетов.

— Задача может быть разной, мистер… Марио. — В начале договорились без «мистеров», теперь уже я все время забывал. — Задача может быть разной совершенно. Очень хочется универсальный инструмент на практически любые случаи.

— Понимать ваше решение. — Смутился чуть Марио. — Русский завод оружия, нет? Не спрашивать. Вы говорить, я продавать, по мере сил помогать!

— Вот так много лучше! — Обрадовался я. — Давайте которые со сменными пластинками, да?

Три сверла обычных. Три сверла длинных. Шесть разверток разного радиуса. Протяжки. Сменные пластины, по три штуки на каждый вид инструмента. Тут мне пришлось головой подумать и вспомнить кое-что из только что сданного Иванову курса, про режимы резания.

Дело-то в том, что тащу я все это в очень средневековый мир. А инструмент рассчитан мало того что на высокую скорость обработки, но и на материал не абы какой. Рельсу трамвайную им лучше не сверлить, запортится.

Кое-как объяснил Марио, что оборудование-то у нас на заводе как-то не очень…

Марио понял, достал здоровенную книгу с каталогом и техническими данными, и сразу же подарил её мне. По книге-то и выбрали что надо. Я брал самые тяжелые режимы обработки, маленькую скорость вращения и плохонькую сталь.

Прайс.

И мои глаза на лоб. Так. Кажется, я и в этом мире потихоньку становлюсь нищим. Это же почти шесть тысяч! И не рублей, а тех самых, вечнозеленых. Вот невезуха…

Марио, заметив мой задумавшийся взгляд, сказал.

— Брать для пробовать? Мы делать скидку!

Торговаться смысла не имело. Это на рынке сверло стоит бутылку водки на опохмелку слесарю, который его с завода вынес. А тут… Тут инструмент. Хороший, нужный, важный мне.

Сбегал до обменника, составили счет, я расплатился в кассе и вышел с изрядно потяжелевшим рюкзаком. Все инструменты разложены в специальные пластиковые контейнеры, красивая цветная книжка с техническими данными на продукцию «Санскрит»… О, то что надо. Жаль там цен нету. И визитка Марио Ди Джези.

Итак, можно попробовать…

А вообще, хорошо бы приценится к какому-нибудь деловому прапорщику, у которых, как известно, вот — вот введут новый фасон формы — с одним погоном, чтобы мешок на плече выносить удобнее было.

Сподручнее будет крошить врагов-то не из мушкета, а из пулемета, нет?

И тут я едва себя по голове не хлопнул.

Да что ж это я?

Я ж могу себе легально оружие прикупить?

Охотничий билет наше все… «Сайгу» вот какую-нибудь в самый раз будет, совершенно легально, в тот мир. И патронов для неё покупать не надо будет так много.

Итак, завтра же займемся, а сегодня ещё на смену надо.

Моё решение бросить работу слегка поспешное, надо сказать. Если и дальше пойдут такие же траты… То как бы в трубу не вылететь.

Короче, срочно надо тащить сюда золото. Инструмента-то я купил куда как меньше, чем собирался. Тем более, если заработает, то тогда я буду ко сну отходить в ожерельях резцов и фрез, со справочниками по металлообработке и сельскому хозяйству.

Кстати…

Ещё одна трата.

В книжном магазине ничего нужного себе не нашел просто. Лежали разве что странные справочники, тонкие и невзрачные. Куда там до моего, что у меня в рюкзаке! Такое ощущение, что купили-то их попробовать, будут ли продаваться.

Продаются вяло. Вот около стеллажа с экономикой столпотворение, народ чуть ли не давит друг друга. Ещё хуже, чем в «Васильке» было. Все сейчас хотят стать экономистами, никто не хочет становится слесарем или агрономом.

Ладно, пойдем домой. Не все же мне через «Озон» Вику Харрингтон заказывать? Можно и что-то поинтереснее. Та же «История обработки металлов» Десемова на «Озоне» нашлась. Как и справочники инженерные, как раз то, что я искал. ГОСТы, ОСТы, какая сталь из чего состоит, какие винты и болты бывают. В любом случае, пока что не помешает. Вот материаловедение… Нда. То, что я в институте видел, представляло собой науку академическую. Ну, типа вот это кристаллическая решетка железа, а вот это кристаллическая решетка меди. Понятно? Кто нарисует, тот получит пять. А мне как раз надо конкретные рекомендации, что делать. Какое железо брать, как его в горн совать и какой уголек туда кидать, в какое масло потом пихать и что у меня получится в результате. И ведь особо так ни к кому не подойдешь, скажут «сначала выучись, а потом сам поймешь», и никому-то особо не объяснишь, что мне надо это уже вчера…

Раритетный справочник станочника раритетного 1936 года, перевод с немецкого… Цена как у антиквариата. Ну, что делать, беру. И «Основы работы ручным инструментом» 1954 года беру тоже. «Материаловедение»… Пойдет, тоже пусть будет. Хотя чувствуется мне, что материаловедение конца двадцатого века отличается от материаловедения века этак двенадцатого, а то и десятого.

Теперь сельское хозяйство, с ним сложнее. Я же металлообработчик недоучившийся, а не агроном какой-то.

А вот полезно ли «Справочник огородника» и в чем отличия его изданий? Читал комментарии, пока у меня не опухли глаза, а потом заказал то, что мне больше всего подошло. Может, половину и на фиг надо будет, но деваться-то пока некуда! Будем определять на месте.

Напоследок зарегистрировался на каком-то полупрофильном форуме по саду, огороду, спросил семена помидоров, огурцов, картошки даже… Какие брать лучше?

Подумал, что же делаю. Обозвал себя многими плохими словами, и осторожно, чтобы не разбудить родителей, вышел из комнаты. В коридоре, в небольшом ларе, у нас всегда было кило — два картошки… Надеюсь, что у меня получиться. Вымыть разве что только, да и обложится ей в кровати со всех сторон…

Назаказывал я ещё на тысячу. Причем домой. Завтра дойду до офиса «Озона», оплачу, через недельку получу заказ и буду думать, что же с этим делать.

Все. Спать. В том мире меня ждут великие дела.

Подгреб под себя картошку, погладил твердосплавные пластинки, сверла потер в руках, концентрируясь на них.

Вот это, вот все это тоже моё, никому не дам, хочу я проснуться и их увидеть с собой во сне…

Эх, а как же книги-то таскать, а? Все перечитать? Вспомнил про трехтомник справочника инженера, чуть не вспотел. Я ещё на половине первого тома с ума сойду. Не говоря уж о том, чтобы «Мой сад и огород» — так это вообще…

Короче, спокойной ночи.

Глава 7

Трое суток шагать

Трое суток не спать

Ради нескольких строчек в газете

И. Кобзон «Песня советских журналистов»

Проснулся я еле — еле, и еле сумел сползти с кровати. Скрутило меня так, что голова просто отваливалась.

Посыпались на пол свертки со сверлами и пластинками, раскатились по полу клубни картошки, взметнулся ворох бумаги, я свалился рядом с ними и стал глядеть в потолок.

Вот красиво-то как. Вот хорошо-то как. Вот приятно-то как лежать, ничего не делать, и знать, что ты тут…

Затопали шаги. Мастер Клоту, получивший титул придворного медика, титул свой воспринял очень всерьез и теперь всегда на страже. Влетел, поднял меня, что-то поднес ко рту, и я чуть не откусил ему руку. Слабость постепенно проходила, хотя наваливалась то тошнота, то сухость. Глаза просто закрывались.

Предметы вдруг обрели твердые грани и покрылись мехом, а потом, рывком, все сместилось в нормальное восприятие.

Уф.

Доброе утро.

— Мастер, что случилось?

— Ваше Величество, вы кричали…

— Ерунда все это. — Я поднялся. — Завтрак. Мастер, а мастер. Что у вас там с дезинфекцией, докладывайте…

— Ваше Величество, плохо очень! — Развел руками мастер Клоту. — Люди соглашаются, а вот медики в Королевском университете не хотят. Студенты смеются в голос…

— Картошку, картошку не подавите, мастер, стой где стоишь! — Я собрал клубни. Получилось всего три штуки, а я с собой пять рядом клал. Не получилось, все в сверла ушло.

Мастер замер, не двигаясь. И посматривал на меня ошарашено. Кажется, странности вокруг меня начинают расти все больше и больше, все страньше и страньше. Лишь бы слухи не пошли, а через лет десять уже и поздно будет.

— Ничего, скоро в газете напечатаем. — Проворчал я. — Кстати, про газету. Пошли-ка на утреннюю пресс — конференцию… — Я наклонился и принялся собирать рассыпавшиеся чертежи, которые давеча распечатывал. AutoCAD сила. Да. И самая тонкая бумага, которую только нашли в институте. Треть архива тут, ещё две трети остались там. Но чертежи пороховой мельницы, которую я рисовал сам, уже тут. Вот и хорошо.

Вот это был первый доклад… И первый номер газеты. Свежий ещё. Пахнущий чернилами, которых извели на него… Ой — ой. Шуго положил передо мной расправленный свиток, на котором сделали оттиск. Итак, сначала глядим на шрифт… Держится хорошо, только некоторые буквы съехали. Обвел их стилом, поглядеть, что там с штампом. Виктор и барон Алькон из-за моей спины тоже заглянули.

Итак, вот шрифт ровный, красиво все пропечатано, сверху оттиск короны, снизу штамп «Отпечатано в Королевской Типографии». Бумага красивая, корона красивая, даже штамп снизу красивый… Как картиночка получилась! Не жалко и одну такую с собой захватить… На Землю. На стенку повешу.

А что же до содержания…

В первую газету я решил пропаганды особо не пихать. Все равно, кто это прочтет-то? Читать тут не все умеют. Немного новостей, немного королевских объявлений о том, о сём.

«Жители Соединенного Королевства Ильрони и Альрони! Спешим сообщить, что наследный принц Седдик намедни принял корону из рук внезапно заболевшей матушки своей, регентши Мор Шеен. Церемония коронации и военной присяги прошла в тесной, дружественной обстановке. Король Седдик Четвертый выразил надежду, что царствование его станет эпохой мира и процветания для королевства и всех народов, его населяющих»

Ну вот и все, больше-то чего?

Шуго поначалу хотел прописать про «вырвал власть из рук узурпатора» или, на худой конец, «к счастью заболевшей королевы», но я вспомнил нашу демократическую прэссу, которая грязюку ведрами в три смены черпала, дабы своих недавних своих благодетелей щедро унавозить, и меня повторно замутило. Нет уж. Сделаем простую и честную третью власть. Выращу ещё на свою голову, так потом меня же с дерьмом и смешают.

Объяснил Шуго текущую позицию партии и правительства. Шуго покивал, хотя он слов-то таких не знал ещё. Ну да ничего, министерства тут уже появились, значит, скоро и правительства подтянутся.

Итак, первая статья о моей коронации.

Вторая статья, это уже мастер Клоту под моим руководством писал, что ежели кто будет пить воду грязную и руки не мыть, так плохо тому будет. Три дня поноса, потом смерть. Кипятите воду, граждане Соединенного Королевства!

А ещё, граждане Соединенного Королевства, говорила третья статья, не забывайте, что с началом царствования нового короля ждут нас непростые времена. Беда пришла в дома наши, неисчислимые полчища степные нависли над границей. Сомнут границу, так и к нам дойдут! А наемники не спешат что-то помогать, наоборот, устроили бузу пьяную, людей в городе грабили, коронации помешать желали. Если б не самоотверженность городского ополчения да горстки смельчаков, то могло случится страшное! Все, участвовавшие в пьяном бунте, наказаны будут по всей строгости закона. Граждане, если есть у вас информация, то можете смело записывать её на свитках и передавать эти свитки в канцелярию дворца, страже на входе отдан приказ. Там же, на входе, найдете писцов, кои за долю малую все запишут да расскажут. Писцам запрещено брать с клиента больше медной монеты за один свиток.

Ну, а дальше пусть кто-нибудь разбирается.

Дальше новости от мастера Виктора. Порох делается ударными темпами и скоро весь запас будет восстановлен. Гранаты есть в достатке… Подпись — мастер Виктор.

— Вот это… — Я сделал паузу. — Вот эту новость отдельно. Это будет у нас новости секретные, о которых слышать никому нельзя. Докладывать отдельно будешь. Разложи бумагу на две пачки. В одну обычные, а в другую секретные.

Шуго сделал пометку в небольшом свитке.

— Так, дальше…

В дверь постучали, слуга было решил что-то объявить, но я махнул рукой. Рабочее совещание. Вошел граф Нидол Лар, поклонился, присел в уголке, навострил уши.

Продолжаем.

Вот с хлебом тяжело… Приказчики графа Лурга, которые весь хлеб у крестьян скупали, сделали ноги одними из первых, как только узнали, куда дует ветер. Корабль с ними отошел на следующий день после того, как графа Лурга посадили в башню. Напоследок большие склады, на которых хлеб хранился, кто-то пробовал подпалить. Не вышло, поджигателей поймал Грошев, который с некоторых пор до таких баловников с огнем дюже охоч. Брату удалось поджигателей отбить и запереть в Западной башне как особо опасных государственных преступников. В очереди на допрос.

— Виктор? Там уже стоит охрана?

— Конечно! Я с ночи поставил, пограничники, которые в городе.

— Вот и хорошо. Хлеб графа Лурга переходит в собственность королевства, будем выдавать его, когда у нас еда закончится. Ждан в курсе? Пусть найдет людей, они все учтут, взять под охрану. Дальше?

Озадаченные профессора из Королевского университета во главе с бароном Гонку, оказавшимся самым таким знатоком неписаных законов Соединенного Королевства, вовсю ваяли Уголовный кодекс. Ну а что, основные-то статьи я помнил. И решил, что тут тоже можно законы записать на бумаге, а не хранить в виде обычаев. Важно точно знать, что за те или иные деяния бывает. Для начала прописали «измену», и назначили за неё смертную казнь, а уж потом… Барон Гонку испрашивал, можно ли что заменить и нельзя ли…

— Нет. — Буркнул я. — На словах передай барону, что если и дальше тянуть будет, то… — Плетьми по заду? Не… Нельзя так с культурными и по — настоящему интеллигентными людьми. — Книгу его напечатаем через год, а то и через два.

Шуго кивнул и снова сделал пометку.

Ещё новости. Куча дворян рвется ко мне на приём. Это разные мелкие графы да бароны, прижившиеся в замке, спешат принести присягу и засвидетельствовать своё почтение…

— Ага, а где они раньше-то были? — Сварливо спросил я. — Давай-ка всех на завтра. Буду выслушивать, что же такое они мне скажут.

— Ваше Величество!

— Ваше Величество, рады видеть вас в добром здравии!

— Многие лета королю!

Вот так иду по коридору, а меня приветствуют, и все меня знают. И все улыбаются, и все кланяются раза в три ниже, чем обычно.

Вышел на улицу.

Солнышко коснулось моего лица, пробежалось ласковым весенним теплом. Я расстегнул куртку, ослабил ворот рубашки. Тут весна уже вступила в свои права. Скоро тут будет тепло и хорошо, можно будет купаться.

Виктор кивнул, вокруг меня сомкнулась охрана. Это не лейтенант Лург, тот сразу после переворота предпочел сложить с себя обязанности и сейчас заливал горе свое во дворце. Что с ним делать-то, не ясно. Вроде бы офицер, лейтенант целый, но вот ставить его куда-то я просто не хотел. Трус и приспособленец. Даже тюрьму охранять не поставишь.

Подвели коняшку. Взлетел в седло, Вот, тут тоже! Стоило чуть от дворца отъехать, как дворяне стали навстречу попадаться. Кто конный, кто пеший, типа случайно тут остановился. В небольших чинах, сплошь бароны да рыцари обедневшие.

— Да здравствует король!

— Многие лета!

— Слава, слава!

И все такое прочее. И что я могу на них рассчитывать… Боже спаси! И что я такой хороший. И что вообще! Вот, кто-то пролаял «позор регентше!». Уродцы.

Патрули городской стражи и пограничников вставали по стойке «смирно».

— Мастер Виктор, как дела твои?

— Хорошо, Ваше Величество.

— Так, все вон. Виктор!

Мы уже давно отработали все это. Виктор и трое гвардейцев, его знакомых, быстро и решительно вытолкали всех за дверь и встали на караул, так, чтобы самим не слышать, что же будет внутри происходить.

— Итак, мастер Виктор. — Я одно за другим выложил на верстак сначала свои чертежи, а потом и сверла. Чертежи всю ночь рисовал, боялся не успеть, но вот они почему-то сразу перенеслись. Проект пороховой мельницы, вот это селитряная яма, все прорисовано красиво и приятно для глаза, никаких завитушек и «исполнено Его Величеством Седдиком Четвертым в честь…». Просто чертеж. Со штампом даже.

— Что это, Ваше Величество?

— Вот это — чертежи пороховой мельницы. Она будет производить порох, много — много, сколько нам надо. Мастер Виктор, у тебя есть человек грамотный, художник или писец на примете? Найми, пусть перерисует вот это… — В самом деле, бумага уже начала рассыпаться. Гнила она тут быстро! Положил на верстак, и трогать уже боюсь, вдруг развалится?

Мастер Виктор вгляделся в чертежи, лицо его постепенно разглаживалось.

— Как интересно придумано, Ваше Величество… Вот так рисовать-то!

— Ещё бы. — Ещё бы, три дня голову ломал и ночь рисовал, а потом ещё и забыл в кровать к себе положить, голова моя дырявая. — Где что понятно?

— Да, Ваше Величество. Вот только навозную яму, наверное, все же глубже закапывать, чтоб не воняла… А что вот это? — Мастер прикипел взглядом к сверлам.

— Что, что… — Выбрал из лома в углу железяку, и чиркнул по ней пластинкой. Стружку сняло под полсантиметра, я даже и не ожидал, что так будет. Ничего себе.

Глаза мастера Виктора стали совсем круглыми.

— Итак, мастер. Сейчас буду рисовать, а ты будешь делать. — Я разложил на верстке чистый папирус. — Чтобы никому и никогда, да? Вот эта штука… — Замялся, подбирая слово. — Вот эта штука секретна. Никому не показывать. Вообще никому. И чтоб никто и никогда не мог её со мной связать.

— Но как же делать-то? — Удивился мастер Виктор. Он сейчас крутил в руках сверло. Ох, сюрреалистическая картина была. Такой дядька здоровенный и квадратный, похожий на гнома с картинок в Мишкиных книжках, отложив в сторону свой кузнечный молот, крутит в руках высокотехнологическое сверло.

— По разному. Трубы… Скажешь, что для стеклодувов. Вот этот замок — скажешь, что для зажигалок. Вот приклады для арбалетов. Собирать доверь только самым доверенным. Сделаешь несколько штук и принесешь мне. Но это только начало.

— Да?

— Ещё мы, мастер Виктор, будем станки делать.

— Ваше Величество! — Вздохнул мастер Виктор. — Я… — И только рукой махнул. — Показывайте, что да как, сделаем…

Я разложил чертежи.

Да, планов громадье. А что делать-то? В королевстве банально нечего жрать и нет денег, чтобы еду купить. С одной стороны кочевники, а с другой стороны подозрительно так притихший граф Лиордан, который Черный Лис Империи. И неизвестно кто меня больше беспокоит.

Потому я решил рисковать.

На фиг деревянные пушки, осколочные гранаты и прочие извращения. Сразу будем делать оружие. Пистолеты и мушкеты… С нормальными замками. И попробуем сообразить штук пять картечниц, как раз порадовать наших степных друзей.

А вообще, как получится. Пока ещё не знаю, что получится со стволами тут. Гранаты хорошо получаются, но все же слишком капризное оружие это. К тому же… Придется рано или поздно это оружие отдать в чужие руки. Деваться некуда. У меня пока что недостаточно сил, чтобы разговаривать через губу с разными там Империями и королевствами. Но вот пушки и мушкеты… Вот это уже пусть сами придумывают.

С мастером Виктором провозился до вечера.

Съездили и на место будущего завода.

Верхний город-то, как я уже говорил, был практически круглый. Как выстроили много лет назад стены на вырост, так и оставили. Вокруг них позже стали селиться прочие горожане, но не ровно по кругу, а как бы кусками. Деревенька с одной стороны, деревенька с другой. Что-то застроили, а что-то нет, остался пустырь. А ещё пожары, от которых целые улицы выгорали, или мор… После таких событий тоже оставались пустыри.

Вот на один такой пустырь мы как раз и набрели. Это место очень подходило для постройки секретного первого завода. Озерце с ручейком, густо растущие кусты, развалины, полусгнившие бревна. С одной стороны Гильдейский квартал, с другой стороны пологий спуск и Мойка.

Раньше, ещё каких-то лет пять назад, стояли тут мастеровые. Гильдия Строителей. Потом их проредила королева, а выжившие ушли. Никто тут больше селиться не хотел, Мойка ж рядом! А потом две улицы выгорели в начавшемся пожаре.

Как раз то, что надо. Вот сюда положим начальные заводы, пороховые мельницы и прочая, и прочая, и прочая, что требует секретности высокой, а места занимает не очень много. А уж все остальное будем производить чуть подальше.

Озерце запрудить, запустить водяное колесо мельницы пороховой, дома выстроить на холме, поставить охрану… Земля тоже мягкая, приятно будет фундамент выкопать под большой дом. Дюже как хорошо получиться! Да ещё и со стен Верхнего города видно, если что, помощь быстро подоспеет.

И много будущей дармовой рабочей силы. Вот как раз видно, что там веселятся, жгут костры, вопят, орут, распевают песни. Будущая дармовая рабочая сила ещё не подозревает о скорой перемене своего статуса.

Вечером в сопровождении Виктора шел по коридорам замка. Никого-то толком и не было, лишь я да Виктор, да ещё и Иштван присоединился, он как раз вошел в курс всех дел в замке и сейчас спешил поделится новостями.

Ну, да утра подождет. У меня уже просто голова раскалывалась.

— Вить, ты охрану вокруг нового места мастера Виктора поставил?

— Да, Седдик. Наших, и граф Лир выделил три десятка людей. Разбили шатры, место очистили, поставили рогатки…

Иштван ещё пока не мог привыкнуть к тому, что некоторым тут меня разрешено называть запросто, по имени, и иногда его коробило. Меня же это почему-то забавляло. Хорошее у меня такое настроение. Тихо, в коридорах тишина, на стенах лампы горят. До покоев моих ещё топать и топать, но все уже спят…

И когда из-за поворота на меня вышла пьяная морда, то как-то я даже растерялся. Как-то не связалась тишина и спокойствие коридоров со слюнявой красной рожей. А уж когда морда, оказавшаяся дворянином, заорала «Бей Узурпатора» и махнула мечом…

Бой в коридоре был короткий и жестокий. Меч я себе так и не завел, а пистолет достать снова не успел. Пока расстегивал куртку, Виктор швырнул меня себе за спину, блокировал меч нападавшего и свалил его на пол, присел в длинном выпаде, окончившемся громким «Шмяк!», вышел из него и швырнул в собравшихся за поворотом людей вазу, стоявшую в углу.

Дальше только перестук шагов и спины в коротких дворянских плащах, остальные ретировались.

— Вот так-то. — Сказал Иштван. Он тоже прикрывал меня, держа наготове длинный острый кинжал. — Граф, вы не ранены?

— Нет. — Презрительно даже сказал Виктор. И пнул тело, лежавшее прямо посреди коридора. Тело отозвалось стоном и бормотанием.

— Да они же все пьяны… — Пробормотал Иштван, присаживаясь и поднимая голову человеку. В самом деле, перегаром от него пасёт… — Глядите, камзол весь в вине, уже не первый день отмечает. Эй, ты! — Иштван с неожиданной силой хлестнул по лицу пьяного. — Эй, проснись!

Ну где уж там. Спал как спит…

— Кстати, а где охрана-то? — Вдруг спросил я. Шумели мы достаточно. И новая гвардия, которую Виктор с упорство школьника, дорвавшегося до конструктора Лего, расставил на все углы и повороты замка, должна же была полюбопытствовать, что за шум, а драки нет?

— Если эти уродцы кого убили, то всех перевешаю. — Сказал я. — Вот если хоть один гвардеец пострадал, то мало никому не покажется!

В конце коридора показались трое гвардейцев.

Никто не пострадал. Просто большая компания дворянинов, пьянствовавшая ночь напролет, что-то недопила. Вина им больше не наливали, ссылаясь на отсутствие указаний сверху, да и вообще в погреба дверь не открыли, а охрана, видишь ли, заперлась.

Ну и пошли дворяне искать справедливость. Дворянскую.

Я выругался.

— Все это быдло пьяное запереть!

— Ваше Величество, городская тюрьма сгорела…

Мне уже хотелось спать, меня уже ждал тот мир и куча дел в нем, потому я просто зарычал.

— Да заприте вы их куда хотите! Виктор! Так… Кто у тебя есть живой да расторопный? Где Коротыш и Подснежник? Спят, заразы такие? Поднять! Чтобы немедленно возглавили отряд. Всех, участвовавших в празднике, в Западную башню, на допрос! Ворота в замок запереть! Никого не выпускать! Завтра с утра жду доклад… А пока что я ложусь спать, стражу у дверей поставить побольше. Мастер Иштван?

— Ваше Величество?

— Какого вообще Порождения вот эти хмыри пошли за вином? Им что, бесплатно наливали раньше?

— Ваше Величество, древние вольности дворянства, требовать от короля вина и хлеба…

— Плетей и плахи. — Надо же, как я быстро королем становлюсь. — Древний красивый обычай, говоришь? Так, завтра с утра кормить, но воды не давать! Уроды. Завтра со всеми поговорю! Виктор, ты отвечаешь!

Короче, в спальню я вошел в соответствующем настроении. Обвешался золотом, только сосредоточился на большом и красивом золотом блюде, только нагладил кольца эти золотые и канделябр чистого золота, только глаза закрыл, как сон сразу сказал «пока» и куда-то отвалился.

А тут ещё и шум какой-то за дверью, кто-то кому-то уши обещал надрать, а кто-то…

Ну, сейчас всем будет весело. Счас я буду проявлять королевскую власть.

Встал, дошлепал босыми ногами до двери, открыл.

— Доброй ночи, Урий. Доброй ночи, Виктор. Ирина, доброй ночи! Гвардия, отпустите ребят. Это мои друзья! Благодарю за службу. Все трое, внутрь!

Гвардейцы, уже заломившие руки детям и намеревавшиеся дать хорошего пинка в сторону от дверей, отступили. Подснежник, который на этот раз командовал отрядом охраны около моей спальни, молодцевато так улыбнулся.

— Ваше Величество, прикажете подать ужин?

— Да… Что-нибудь легкое. Без вина. Давно они тут?

— Да не очень… — Смутился Подснежник. — Поначалу пускать не хотели, вы ж почивать легли, но Вихор заладил, что надо очень.

— Ну, если уж все равно проснулся, так выслушаю. Пошли, пошли.

По одному ребята зашли в мои покои. Расселись. Места тут у меня было… Оглядывались, конечно, с опаской. Тут-то им и бывать не положено! Ну да ничего особенного у меня нету. У меня ещё победнее будет, чем у королевы. У той полкрыла замка в единоличном пользовании, и все подушками да коврами забито.

— Рассказывайте, что привело вас сюда и какие надобности.

— Седдик… — Начал было Вихор, но его перебила Ирина, внимательно на меня глянув.

— Ваше Величество. Можно ли вас попросить помочь?

— Рассказывайте, что случилось-то… — Вздохнул я, снимая с шеи цепочку с кольцами. Все трое проводили моё украшение круглыми глазами. Ну, а что делать-то? У меня там, на Земле, что ни день финансовый кризис ожидается. Инструменты хорошие нынче дороги, как и литература умная.

— Ваше Величество… — Начала Ирина.

— Седдик.

— Седдик. Прошу помощи! Не за себя, а за близкого человека. Светлые боги заповедали…

— Короче и по делу, Иринк. — Перебил я её. Мне ещё сегодня выспаться надо. И дома у меня дела остались…

— Ну…

— Ваше Величество, у нас некоторые люди, которые должны были вернутся в замок, не вернулись. — Сказал Виктор.

— То есть? Сбежали? Так… Вижу, что не все так просто.

— Может… — Ирина набралась смелости. — Может, вам лучше самому выслушать человека, Ваше Величество? Вчера ко мне подошел второй помощник помощника главного повара, мастер Ухром. Он готовит фрукты для дворцовой кухни, Ваше Величество… Седдик. Он очень просил об ауд… Аут… Аудиенции. Он знает, что я готовлю вам эту еду… Который суп, да? Вот он просил, что когда я буду подносить суп, то спросить…

— Вот обалдеть. Ну, сделаем так. Иринк, давай до завтра… Да, давай до завтра вечером. Чтобы слухов не поползло… Просто приведете его ночью в коридор, в тот самый, где мы прятались. Там и поговорим. Только в комнату не ведите. Я там ждать буду, ладно? И вообще, как жизнь-то ваша? Виктор? Вихор?

— Да ничего… Хорошо так… — Замялся Виктор. А Вихор посмотрел на меня со значением.

Так, какие-то новости у него для меня есть. Только при всех не говорит, молчит…

— Так, а что кому идти отсюда?

— Серый, граф Лург обещал мне сто золотых, если я передам в городе нужному человеку записку…

— О? — Удивился я. — Так… И где же записка?

— Я не брал, Серый. Мало ли… Сказал, что боюсь сильно. Охрана всех слуг обыскивает.

Всех слуг… Всех слуг… Всех слуг, зараза ж тебя раздери! Вихор один, а слуг там трое как минимум!

— Сначала он меня уговаривал, а день назад вот что-то перестал…

— Виктор! — Крикнул я. Вот и поспали, называется. Теперь слуг ловить надо…

— Ну, соколы мои ясные. — Спустя полчаса я прошелся по строю из трех человек, которые стояли навытяжку. Лакеи, которые убирались и еду готовили, и которые имели доступ к графу Лургу. Для конспирации в их ряды затесался и Вихор, стоял с упрямым лицом и в одной ночной рубашке. — Признавайтесь, кого купил наш дорогой граф и сколько дал?

— Знамо кого, Ваше Величество. — Пробасил самый здоровенный, толстяк, помощник повара, который для заключенных еду готовил. — Шкурку он купил. Шкурка сегодня не пришел что-то…

— Вот чтоб тебя так.

Подняли графа Нидол Лара, тот поднял стражу. Велел будить себя как только найдут сбежавшего слугу, и отправился спать, про себя ругаясь матом.

Неудача?

Да не то слово!

Пора бы уже вводить определенную службу, которая будет такими делами заниматься. А то просто прошляпили в бардаке, что купить-то граф Лург может не только Урия по кличке Вихор, но и ещё остальных…

Глава 8

Расскажи о себе в этот вечер

Расскажи как ты живёшь

Расскажи и тебе станет легче

Может спасение найдёшь

«Дюна»

— Матушка, да ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! — Сказал я.

Королева опасливо закивала.

Ну, поговорить-то нам надо? Конечно, надо!

И для того сегодня я выбрал себе день, дернул Виктора и пошел поглядеть, что же у меня с пленниками. Стража в Западной башне стояла из самых боеспособных частей гвардии. И командовал тут Брат.

— Ну, как они? — Спросил у него.

— К графу Лургу последнее время шесть гонцов было. К королеве ни одного. Сыновья графини Нака подрались, их растащили и вашим именем обещали плетей. Конюх мастера Виктора денег обещал сколько скажу, если выпущу и на корабль помогу сесть, обещал с собой забрать. Черный сидит, что ему сделается.

— Ну, вот и хорошо. Пойдем-ка пообщаемся с матушкой моей.

Для начала королева бросилась крутить мне уши, по старой привычке. Я-то, простая душа, никого с собой не взял… Обозналась малость, никакого уважения у меня к ней отродясь не было, а поставленный лоу был. Осознала, отхромала к креслу поближе и теперь строила из себя дурочку. Я не я, лошадь не моя, а ты, Седдик, такой плохой мальчик! Ай — яй — яй! Как так можно, матушку не уважать и ногами бить?

— Матушка ты моя бывшая царственная! — Вышел я из себя. У меня время идет как резвый нугарский скакун, а я тут, вместо того чтобы получить информацию, выслушиваю жалобы старой, из ума выжившей… — Если ты и дальше упираться будешь, то приглашу мастера Велимерия…

— Не знаю такого! — Капризно каркнула королева. Но глазки забегали.

— Вот заодно и познакомишься! Ну так что?

— Седдик, как ты можешь? Я же твоя мать!

Я вздрогнул и сплюнул в угол.

— А мне же срать! Давай, старая, до донышка, что было, что не было и о чем догадывалась!

Жесткий и грубый мальчик, возникший на месте избалованного и оранжерейного принца, которого так хотела вырастить королева, ударил не в бровь, а в глаз. Я и в самом деле готов был королеву просто измордовать, если бы она ничего не сказала. Почему-то вот тут, рядом, там, где я был сильнее, очень четко вспоминалось все. От замученной Зеленоглазой, до крестьян, и мастеров, и прочих, нашедших свою смерть за очередную золотую монетку, подкинутую нищим в припадке благолепия.

Королева открыла было рот, чтобы извиваться дальше, но посмотрела на моё дикое лицо и захлопнула. Посидела, и с ноткой страха сказала.

— Да что говорить-то, ты же ничего не спрашиваешь!

— А ты говори, что мне интересно будет. — Я не без труда давил возникшую ярость. — Что-то я уже знаю, а чего-то нет. Вот и рассказывай всё, а если поймаю на вранье… — Чуть распустился, позволил выглянуть зверю в свои глаза.

Ну, начала она рассказывать, опасливо на меня косясь. Я выглянул за дверь, принесли мне кафедру с письменными принадлежностями, там я думал делать краткие заметки, что да как.

Бедная рохнийская баронесса рода… А, какая разница, то было и быльем… Ой, Седдик, больно! Итак, бедная рохнийская баронесса рода Мерл встретила и полюбила, твоего, Седдик, отца… Великой любовью… У меня было волшебное ожерелье Фрейи, которое… Ой, грех то великий…

Короче, полюбила баронесса короля Седдика Третьего Доброго, тем более что у баронессы за душой всего-то и был полуразвалившийся замок и три деревеньки, уже промотанные её папашей до упора. Одно сокровище от древнего богатого рода осталось, доброе имя. И через пару лет и его бы не было, королевский совет Рохни не очень-то жаловал безземельных нищих аристократов. А тут король! Мимо проезжал с посольством! Встретил, влюбился, вставил, с собой жить забрал.

Биологический папаша этого тела был тем ещё гулякой. Катался с посольствами по разным странам, давал обещания жить в мире и не заботился о предохранении. В результате получился я.

Уж не знаю почему, но дворянство Соединенного Королевства заставило короля встать с Мор Шеен к брачному алтарю. Тот же Морской герцог, которого потом отравили, и заставил. Неча, мол, тебе, король, по другим странам мотаться, пора и о благе государства задуматься.

Король одумался, остепенился и стал править королевством, в результате чего герцоги за голову схватились. Добрый он был, король-то. Добродетельный. Умел хорошо закатывать пиры и охоты, устраивал роскошные турниры и пышные балы, жертвовал на благие цели не хуже, чем королева…

В конце концов, выпнули короля с посольством в Империю, жизни поучиться, а герцоги, забыв прошлые распри, принялись наводить порядок. Кое-как справились, задавили начавшийся крестьянский бунт, подчистили город от бандитов и острова от пиратов, пообещали мастеровым вольности… И тут как гром среди ясного неба, приходит известие. Король заделал ещё одного ребенка. Ну да, ту самую маркизу Морию, в Империи. Причем не абы к кому, а к герцогине будущей подкатил, старый идиот… Это ж не крестьянка, которой сунул пару золотых да и забыл.

Отозвали от греха подальше, устроили турнир, король глазами хлопает, как тетерев на току, а герцоги сели думать, что дальше. Плюнули б на дурака, да и забыли б, но через пару лет король начал осторожно так зондировать почву — а почему б не привезти герцогиню в Соединенное Королевство, ей же там так одиноко… Землицы ей выделить… Да и законы эти глупые, наследные, мешают что-то! Может, так немножечко изменить? Ну так, самую малость. А я вам за это большое такое королевское спасибо скажу, а?

На этом терпение герцогов истощилось.

Король уже немолодой был, и помер от старости, глотнув винца на пиру. В результате недолгой свары заговорщики решили, что уж пусть лучше Мор Шеен сидит как регент при Седдике Четвертом, тем более что он ещё в коротких штанишках по дворцу бегает. Мал ещё. А мы пока что сами разберемся. Вот, на тебе, регентша, сто золотых в день, иди купи себе леденец или нищим раздай… А тебе, Империя, вот наши легионы, наш флот и нефиг тут пихать про «замшелые обычаи, которые давно пора бы отменить!»

Ну, шло время. Заговорщики правили, королева нищим золото раздавала да балы закатывала на выделенные средства. На этой-то почве и познакомилась с графиней Нака, которую старый граф сплавил куда подальше от себя. Принц без присмотру по дворцу бегал. Такой хороший мальчик был! Ну, а что кого-то из слуг каленым железом прижег или вот рабов мучил, так что же с того? Главное, что не баловался!

Про принца… Нда. Обычная жизнь средневекового недоросля. Вихор как-то с оглядкой понарассказывал, как к принцу относились. Боялись его! Причем даже свои же, аристократы. Стоит такой ублюдок малолетний, тычет тебя кинжалом, а ты только стой да улыбайся угодливо…

И тут откуда не возьмись появился граф Урий. Тогда ещё никакой не граф, а вполне себе мутный тип. Никто про него ничего не знал, и в краткое время никому не известный захудалый дворянчик пробрался к королеве. Мол, матушка, балы-то ты какие даешь худые! Попроси-ка ты денежек побольше, так и балы будешь давать ого — го! А что мешают, так то не беда…

И в самом деле, не беда. Сначала Закатный герцог, а потом Морской что-то резко невзлюбили один другого… И Закатный герцог возьми и помри прям на приеме. Кто-то ему в грудь воткнул кинжал, как от такого не помереть? В Закатном герцогстве началась драка за власть… И хотя прямых улик не было на Морского герцога, все же кто ему поверит?

Будущий граф Урий мастерски перессорил всех, начиная от военачальников и заканчивая дворянством. Граф Дюка появился, он давно уже во дворце обретался, герой из Предвечной Степи, богато там степняков порубил, ветеран, весь в шрамах! Появился и граф Лург, по которому ещё при старом короле каменная баня плакала. И закрутилось… Что там да как, королева и сама не знала, тупа, как пробка. Кое-что я отметил, на будущее, проверить. А так… За пять лет королевством правили графины.

Не всем это понравилось. И однажды во дворце на очередном приеме королева обнаружила интересную делегацию, в составе командира королевской гвардии с десятком гвардейцев, предводителей дворянства и нового Закатного герцога. Ну и традиционный вопрос, который в таких случаях задают, прозвучал. Не пора бы тебе, королева — матушка, на покой? Отдохнуть от суеты двора в отдаленном замке? Мальчика — принца должен воспитывать мужчина, со списком мужчин — воспитателей вот как раз определяемся…

Пока говорили, кликнули стражу, наемников, которых загодя привез граф Урий. Во дворце и около пошла кровавая потеха.

Оказалось, что разожравшаяся за времена Седдика Доброго королевская гвардия не потянула против рохнийских наемников. Порубили делегацию в капусту прямо в тронном зале, граф Дюка снес по одному заносчивых рыцарей, имперские наемники пожгли замки несогласных баронов и графов, попутно хорошо их пограбив. Кто успел, тот наладил ноги в Морское герцогство или вовсе за границу, передав поместья откупщикам.

А что же до принца, так заболел ты сам, мальчик, сам, ай, не бей матушку! Это все граф Урий виноват! Он так и сказал, что убить тебя надобно, но я настояла… Ай! Ай! Ай! Горный отвар это, горный отвар! Его тебе давали, чтобы ты спал! Всех врачей граф Урий поубивал, а мастера Клоту специально пригласили, да! Он бы не отличил, да и не допускали его к тебе… А вот этот кубок, так это доктора посоветовали, да ты бы себя видел, кожа да кости… Ой, ай, ой, ай! Граф Урий сказал, что ты спать будешь, спать! И станешь послушным мальчиком, больше не будешь хулиганить, с быдлом водить… Ой! Это граф Урий меня заставил, клянусь Одином, Фрейей клянусь и Керр пусть будет мне свидетелем, о Светлые боги… А зачем, мне неведомо, ой! И про принцессу ничего неведомо, она с рыцарем Алором, он не чета тебе женщин ува… Ой! Ай! Нет, нет, его графина Нака привела, хороший мальчик, в Империи жил, знает да вежливость уважает, вот и сказал мне граф Урий, чтобы девочка одна не скучала… Ой! Ой! Ой! Да, да! Я хотела, чтобы принцесса забеременела! Да! Ребенок, не ребенок, я в её возрасте уж со старым козлом, твоим папашей, Фрейя его покарай! Так и она пусть! Ничё страшного не случится, коли родит рано! А внука я б ужо воспитала! Не чета тебе! Нет, молчу, молчу…

Я потер саднящий кулак. Лицо королевы украсилось парой бланшей, она схлюпывала юшку, злобно косясь на меня.

— Ну, карга старая, ладно. — Хотелось плюнуть ей в лицо, да как-то слюны не было. Да и подуспокоился я. Не дело это, самому королю подследственных по лицу лупить. Протокол допроса испачкать можно. — Значит, меня слушай. Пока что жить тут будешь. Если кто к тебе придет и пригласит в заговор, так ты соглашаешься, подробно запоминаешь… А потом все рассказываешь мне. Понятно?

Королева покивала, испуганно посверкивая глазами.

Ну, с одной крысой решили. Надо бы ещё к ней зайти, а пока что ждет меня ещё одна рыбка. Даже не рыбка — целый жирный сом!

— Добрейший граф! — Обрадовался я.

Граф выглядел хорошо. Когда я к нему зашел, он как раз поглощал обед, бедра куропаток исчезали в его пасти с удивительной скоростью, заливались кислым вином и заедались яблоками. Хруст стоял… Ой.

— Вввееее…. — Сказал граф.

— Ну, поговорим. — Я выложил письменные принадлежности на стол. — Писать умеешь, добрейший граф?

— Ваше Величество, я так рад, я так рад, что вы смогли… — Граф смахнул с шеи кружевной платок, стол отодвинул в сторону и попытался встать.

— Только на колени упасть не вздумай! — Сказал я. — Я тебя не подниму. Так писать-то умеешь, добрейший граф?

— Да, Ваше Величество…

— Вот и хорошо. Вот тебе бумага, вот тебе стило. Когда я уйду, то ты опишешь все — все — все свои дела нехорошие… А пока что давай, отвечай мне на вопросы.

С королевой часа три провозился, а вот с этим-то сколько? Если тоже начнет вилять и упираться, придется нанимать штатного палача. Ему-то просто так по морде не нахлопаешь, вон сала сколько, благонажранная амортизация…

Граф упираться не стал. Мелкие мошенники, они такие, они всегда знают, когда конец игры и когда время сдаваться. Вот граф Лург и не запирался, а начал выкладывать всё и вся.

И как его нашел граф Урий, и предложил профинансировать содержание небольшого отряда наемников. И как граф Лург согласился, да и попробовал бы он не согласиться!

— Ваше Величество, кинжал вот тут был, вот тут! — Граф отмерил расстояние в пару пальцев от своей промежности.

— Хм… Продолжай.

Короче, денежный наш мешок сделал ставку, и не проиграл. Заем графа Урия вернулся к нему с неплохими процентами. Потом граф Урий попросил ещё заем, и так же скрупулезно расплатился. А потом предложил графу Лургу столь заманчивое предложение… От которого нельзя отказаться. Вернее, от которого нельзя отказаться без вреда для здоровья.

Побыть таким большим кошельком для королевства. Понятно, что львиную долю прибылей забирал себе граф Урий, но и графу Лургу на жизнь тоже неплохо хватало. А уж некоторые его идеи, например, опосредованные налоги… Это когда вводится налог, скажем, на сельское хозяйство. На коровок там, лошадок… А цену на хлеб поднимать запрещают! Ибо неча, неча… И крестьянские хозяйства начинают проседать на большие деньги. Деваться-то им некуда, хоть сколько-то надо выручить, чтобы этот налог заплатить! И тут появляется граф Лург, отечески похлопывает по плечу, говорит, что поможет. Как не помочь? Крестьяне это же соль земли Ильронийской! Под эту помощь толстый граф выбивает с дворян добровольные взносы, считай тот же налог на вспомоществование земледельцам, волевым государственным решением покупает хлеб по цене чуть выше общепринятой, достаточной, чтобы крестьяне не вымерли с голоду и поимели чуть прибылей. Потом хлеб перепродает, за границу. Деньги кладет в свой карман, а на сумму, собранную от государства, покупает хлеб в Империи, который затем по бумагам раздает голодающему народу.

Ничего себе схема. Я вообще на половине запутался, пришлось на бумаге рисовать, приведя графа в священный трепет. Куда, как да что.

Или, к примеру, продажа поместья за долги. Вот приходит человек некий к графу, али там к барону, слезно просит продать чего-нибудь, денег дает вперед… Обычно урожай просили. Отдает денег, составляют договор, а потом человек пропадает неведомо куда. Граф или барон крутит пальцем у виска над идиотом, который денег заплатил, а товар не взял, и радуется жизни на вырученные финансы. На второй и третий год ситуация повторяется. Граф или барон рад дико наплыву богатых буратин… А через некоторое время вызывают графа или барона ко двору, объявляют ему, что он в долгах как в шелках. Ну да, вот денег получил, а почему товар не передал? Как так не было никого, некому передавать, ничего не знаю! И продают поместье за долги, разницу вычитают, и выдают на руки. Понятно, что поместье оценивает граф Лург, причем по цене куда как меньше рыночной. И остаётся у графа или барона майорат, один холм с замком небольшим, а у графа Лурга на счетах прибавляется денег.

А ещё можно одолжить денег, а потом одалживающий исчезает на пару лет, до тех пор, пока долг не примет просто астрономические размеры. Ростовщичество банальное, это даже скучно. Продажа поместий по несколько раз, подделка документов, те же шашни с наследованием, назначение левого управителя, то да сё…

— Да ты, граф, оказывается, умный человек… — Протянул я. — А чем тебе барон Алькон не угодил?

— Это не я, это граф Урий…

— О, вот только не надо мне врать! Граф Урий на тебя кивает!

Граф Лург чуть побледнел. Прикинул, что если на него граф Урий кивает, так, возможно, я и графа Урия того? Тоже поймал? На этом месте мысли графа сделали скачок, который отразился у него на лице. Делиться надо!

— Ну да, бывает. Не успел сделать ноги добрейший граф. Отвести к нему в комнаты? С ним сейчас некто мастер Веломерий работает… Или Велимерий? Как правильно, забыл…

Граф Лург побледнел ещё больше.

— Кстати, вот ещё и барон Алькон изъявил настойчивое желание поговорить с тобой. Не знаю, как долго могу его удерживать. Эй, эй, толстый, не вздумай мне ещё в обморок грохнутся! Давай ближе к делу. Так чем же?

— Он отказался свой замок на откуп сдавать. Начал баронов подбивать, а они его слушались. Вот и пришлось…

Я покачал головой.

— Будешь себя плохо вести — расскажешь про это новому барону Алькону. Даю тебе три дня на творчество. Потом читать буду. Если что не так, то следующие листы будет читать барон Алькон. Понял?

— Да, Ваше Величество! — Граф Лург сделал попытку поклониться.

Вышел из комнаты.

— Седдик, обратно? — Предложил Виктор.

— Нет… Есть у меня ещё один клиент.

— Графиня Нака сидит дальше по коридору… — Сказал Брат. — Если Ваше Величество пожелает, сейчас мигом…

— Да нет, на что мне эта тупая курица? Где тут у вас сидят шпионы?

— Ниже, Ваше Величество!

— Добрый день, Ваше Высочество. — Сказал мне бывший раб. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Ну, и ты здравствуй. — Сказал я Жареному. Тут, в отличие от помещений королевы и графа Лурга, комфорта особого не наблюдалось, раб — шпион сидел в обычной камере, разве что с жаровней небольшой в коридоре. Такой жути, как в прошлый раз, тут не было. Бригада рабов все вычистили, вымыли, выскоблили. Неделю старались, горы мусора перед Западной башней росли, но я был неумолим.

Что ж за позор-то такой королевству, если у него даже в тюрьме грязно? Тюрьма — это первое, что видят некоторые, после того, как пересекают границу королевства. И о чем некоторые из этих некоторых расскажут другим. Так что соответствовать надобно! Чтобы застигнутый с поличным шпион не отбивался до последнего патрона или до последней капли крови, а тихо — мирно поднимал руки и шел в тюрьму сидеть, на казенные харчи три раза в день и туалет в каждой камере. Потому что тут и покормят, и выслушают, и денежку дадут.

— Ну, вот я даже и не знаю, что же с тобой, таким хорошим, делать. — Поделился я горем, когда сел на высокий табурет, а все остальные удалились за пределы слышимости. С рабом я решил не рисковать, в комнату не входить. Это не королева, тут мигом уполовинит. Здоровенный он больно!

— В слуги я уже не сгожусь. — Сказал раб.

— Да, это верно. Но не вечно же тебя тут держать-то? По твоему указанию слугами занимаются… Нет, не в соседней они камере. Как только надо будет, так и положим их сюда тоже, может, что интересное вспомнят.

Помолчали.

Убивать его не за что. Вот странный парадокс — граф Лург физически на меня и палец не поднял, а я уже готов его в выгребной яме утопить, причем не могу точно сформулировать, за что именно. А вот этот бывший раб, едва меня на тот свет не отправивший и прилично мне руку рассадивший, таких эмоций как-то не вызывал. Хотя он-то, по большому счету, меня предал.

— Что со мной будет? — Спросил бывший раб. Спокойно так спросил, не волнуясь ни о чем. Как о цене на проезд в трамвае.

— Да кто его знает… — Против своей воли потянул я вполне искренне. — Ты сам-то что думаешь? Домой хочешь?

— Там для меня дома нет, Ваше Высочество.

— «Величество» уже.

— Поздравляю, Ваше Величество.

— Слушай, Жареный… Ну, буду тебя пока так называть. Или у тебя есть имя?

Жареный поглядел на свои руки зачем-то, погладил лысину.

— Нет, Ваше Величество.

— Хорошо. Тогда нарекаю я тебя Лумумбой. Тебе, наверное, все равно, а мне приятно будет.

* — Патрис Эмери Лумумба (1925–1961 гг.) — видный африканский политический деятель, символ борьбы народов Африки за независимость. Его именем назван Институт Дружбы Народов в Москве.

— Как того желает Ваше Величество.

— Слушай, так что же ты делать умеешь? Воевать? Нет, умел бы, тут бы не оказался. Может, ты умеешь читать и писать?

— Нет, Ваше Величество.

— А ещё что?

— А чем ещё от остальных-то твоих отличаешься?

Готов я был к тому, что новоназванный Лумумба пяткой в грудь себя ударит и расскажет про череду благородных предков, да только не к тому, что дальше было. А было вот что — с мрачной мордой скинул он свои портки, под которыми нижнего белья не оказалось, и показал мне его. А потом так же мрачно портки одел.

— Эксгибиционист хренов. — Прокомментировал я по — русски. И дальше уже на местном наречии. — Ну, и что это было? Нет, что это было я и без тебя знаю. Вот что же ты мне хотел сказать?

— Я могу делать детей, Ваше Величество.

— Эка невидаль. Дурное дело не хитро… — Я вдруг вспомнил некоторые рассказы графа Слава. Сопоставил… Переварил… — Хочешь сказать, что у тебя не каждые так умеют? А все остальные, они что? У них зачем та штука?

Любопытные подробности рассказал мне Лумумба.

Дикари… Они те ещё дикари. Большая часть их ну никак не могла иметь детей, хотя все причиндалы были на месте. Бесплодны. Детей делала вот только маленькая такая каста вождей и шаманов. В назначенный час уходили они куда-то в дальние леса, припадали там к священному древу, и делали детей. С древом. А потом из древа появлялись новые дети… Шаман приносит, всем племенем воспитывают. Женщину? Нет, не видел. Никогда. Первую женщину увидел уже тут. Думал, что просто такой человек странный, уродливый… А оказалось, что это женщина. Нет, и не слышал даже никогда.

Понятно, что инструментом своим гордились очень, кому попало не показывали, холили и лелеяли.

Ничего себе народные обычаи.

Представил, что и как там могло твориться. Студия Приват не представляет, короче говоря, что они там и как. И живут как, я уже не представляю. Если вот такой вот тип может детей делать, то как же… Короче, ну его на фиг. Мне по возрасту ещё рано.

* — Private Media Group — киностудия по производству порнофильмов.

В Королевский университет Лумумба не хотел. Заизучать его там могли до смерти и быстро, потому что много кто верил в богатейшие клады, спрятанные на Южном континенте. А их не то чтобы не было… Были, конечно. Но достать их не просто. Долго идти, трудно копать, либо серьезная охрана. Племя-то его бедное было, да и сам он…

А домой?

Домой тоже не торопился. Какие-то религиозные споры с шаманами… Ничего не понял я, короче. Но возвращаться домой для Лумумбы было не особо приятно. Могли принять, возвеличить. А могли и отрезать предмет гордости, махом переведя в простые люди. Именно так с давних времен казнили отступников — брали один камень, туда клали…

Спасибо, дальше не надо.

— Короче, не знаю я, что с тобой делать. — Подвел я итог. — Рассказываешь ты интересно… Даже и не знал никогда. Если хочешь, живи тут пока что. Вытащим из твоих соратников — шпионов всего по максимуму, определю тебя во дворец, будешь главным над кем-нибудь, если уж вождем был, то справишься.

Лумумба уныло кивнул.

Да, загрустил сын далекой Африки в подземельях.

— Ладно, сиди давай пока что. Может, если что вспомнишь, то придумаем. Если что надо будет, то зови Брата, я скажу, чтоб не обижали тебя. Да и сам не хулигань.

Отошел, махнул Виктору.

— Ну, вроде бы все. — Подвел итог.

— В замок, Ваше Величество?

Я представил, что дома-то меня ждет компьютер с Интернетом и куча учебников, которые надо таки перечитать и выделить главное… Очередная бессонная ночь и чашки кофе.

Мозг уже заранее сказал «не хочу». Ну да вот ещё, мозги! Ать, два. Да, хозяин. Мозги, я ж Поле Чудес и рекламу МММ не смотрю, нет? Математические задачи без калькулятора тоже не решаю уже с девятого класса. Кушаю сахар и орехи, что, говорят, для вас полезно. Так что уж будьте добры соответствовать!

Мозги согласились, что предъява-то справедливая.

Проснулся вот так, рывком. Снял с груди шнурок с золотом, забросил кольца сначала в под футболку, а потом в карман. С одной-то стороны, было бы не хорошо приспать себе золота прямо на дежурстве, а с другой-то стороны, после этого инструмента, будь он неладен, я по миру пойду ещё раньше, чем пропалюсь.

К тому же, это одно из моих последних дежурств. Делать нечего, придется все же с работой завязывать и сосредотачиваться на золоте. Потому что такого графика я просто не выдержу. У меня просто банально сил не хватает уже. Втискивать в себя не только информацию по станкам и оборудованию, что мне как бы свойственно — все же технический ВУЗ моя Альма — Матер, но и по сельскому хозяйству… Последнее сложнее. Если в первом я хотя бы знаю, где посмотреть, то второе для меня лес темный.

Одно понятно, что семена, семена…

Картошка-то в тот мир ушла хорошо. Десяток картофелин сейчас лежали на влажной тряпке в замке. Проращивались. Ой, мамка, спасибо тебе, что всегда на даче картошку сажаешь! Взять бы пророщенный, да где ж его достать-то, у нас ещё снег недотаял, а там уже вовсю весна в ворота стучит. Землю копнул в королевском саду, пока ещё не прогрелась, но Коротыш и кое-как разбирающийся в крестьянских делах Волин клятвенно обещали семидневье. Ну, надеюсь, что к тому времени можно будет закапывать. Лет через пять проблем питания тут не будет.

Хорошо бы ещё семена притащить, да не лезут они никак! Да и не понимаю я в них ничего! Лучше уж без помидоров — огурцов проживу, но чтобы картошечка была. Мог бы, приволок бы её мешками, вместе с удобрениями!

Ладно. Пора.

Потянулся, поднялся, оправил форму. Глянул на часы, захлопнул учебник агронома, на котором добросовестно и задремал. К черту эту агрономию, надо было читать «Сад и огород», самое простое! Сцапал со стола чашечку кофе, и пошел навестить Мишку. Мы с ним как раз смену стояли.

Но Мишка меня опередил, он как раз шел будить.

— Серег. — Мишка перетоптался на пороге. — Серег, слушай… Помощи прошу.

— А? — Туповато сказал я спросонья.

— Слушай, помнишь, разговор был у нас… На тему, что… Ну… Со мной не сходишь?

— Куда… — Я вспомнил. Мишка, Анастасия, которая Анастасия и только так, и его просьба. Давно ещё, кажется, в совсем другом мире и очень давно. — Анастасия?

— Да. Серег, совсем дело плохо стало там. В понедельник был, так вообще…

— Лан, Мих. Обещал — так схожу, это не вопрос. Когда идем?

— В следующую пятницу они собираются. Было бы хорошо…

— Хорошо так хорошо. В пятницу встречаемся около метро, будем думать, что там за дела разные. Неделя ещё есть, чтобы что-нибудь придумать. Давай, не падай духом.

Хотел добавить «если что, то мы тебе другую девушку найдем». Но, видя лицо Мишки, промолчал.

Да, Мишка, в жизни все не так хорошо проходит, как в твоей любимой фантастике.

Рынок встретил меня гомоном толпы и запахом шаурмы. Вот такие вот рынки-то… Куда не пойди, везде одно и то же. Люди туда сюда ходят, под ногами пыль да грязь, на прилавках разноцветие пачек Мальборо и жевательной резинки Турбо, шаурму жарят на специальных печах небритые улыбчивые личности. Кто-то торгует, кто-то покупает, но все гомонят так, чтоб на всю неделю хватило.

Вот, вот вроде бы то, что мне надо.

Прапорщик. Усталого вида тип в контейнере. По стенам висят камуфляжки, тельняшки, вход прикрыт маскировочной сеткой. Гудит тепловая пушка, дует в ноги. Колыхается длинная снизка фуражек всех мастей, от синих до черных, гордо раскидывают руки теплые натовские куртки незнакомого камуфляжа, щурится куда-то в текущую мимо толпу прапорщик.

— Леонид Витальевич. — Спросил я, останавливаясь и для серьезности глянув в бумажку. — Вот, вы точно такой, как вас мне Алексей Иванович описал…

— А кто это? — Лениво спросил прапорщик.

— Чеботарев!

— О, так ты от него? — Прапорщик оживился. — Ну заходи, дорогой, заходи! Не стой на пороге! За чем пожаловал? Вот у нас куртки новые появились, пилот называются… Только вчера из Америки! Кожа, настоящая! Или по камуфляжу чего подобрать? Рост у тебя… Сто девяносто? Больше?

За разговором зашли внутрь, я вынул из кармана и протянул прапорщику листок с мудрёным названием.

Тут начался серьезный разговор. Для начала, прапорщик уточнил, сколько мне надо. А потом назвал цену. Поторговались, чуть цену удалось сбить. Ну, согласился, конечно, куда деваться-то? Прапорщик сразу же стал серьезным, высунул нос из контейнера, свистнул. Сразу откуда-то появился шустрый мальчишка цыганистого вида, подмигнул мне, получил от прапорщика бумажку с накарябанными ручкой значками и умчался куда-то.

Деньги я положил в ящик стола, прапорщик кивнул.

— Пойдешь обратно, Рахим тебе отдаст. Как пользоваться вот этим, знаешь?

— Ну… Укол сделать…

— Больше одной ампулы не коли. Знаешь, что это такое?

— Состав…

— Это ещё в Союзе придумали, когда вовсю помогали нашим недоразвитым братьям. Болезни там у них одна за одной, а пойди, разбери, что с ним да отчего. Вот и сделали этот состав. Инструкция есть на каждый случай применения, на какие симптомы. Если кашель сильный и понос, то колоть номер три, если лежит и не двигается, то колоть номер один. Такая вот аптечка быстрой помощи*.

* — авторские фантазии! Автор и Минздрав предупреждают об опасности самолечения!

— Хитро придумано. — Оценил я.

Огляделся.

— Лень… А у тебя что ещё полезного для туриста есть? Может, какие — нить там… — Подумал про газовую печку. Нет, на фиг. Вознесусь ещё, как тот сапер из анекдота. — Ну, что есть-то, в общем?

— Дай подумать… Тактический фонарик. Видал? Это последняя американская новинка. Светит чуть ли не на полкилометра, можно бросать с пятого этажа. Когда стреляешь ночью, то светишь на цель. А ещё есть прицел ночного видения.

— Это как?

— А он ночью видит… Американцы такие на свои М-16 ставят. Батареек не очень надолго хватает, но зато они обычные пальчиковые, их в каждом сельпо найти можно.

Короче, вышел я опять без денег. Зато с двумя биноклями, ночным прицелом от М-16, двумя комплектами камуфляжа от НАТО, двумя полевыми аптечками и новеньким бундесверовским рюкзаком.

На выходе с рынка меня нагнал Рахим, тот самый цыганенок.

— Дяденька, вы обронили! — Передал мне коробку, перевязанную скотчем.

— Спасибо, парень! — Я порылся в карманах, сунул ему четыре тысячных бумажки*

* — Автор напоминает, что дело проходило до реформы. Банка Кока — Колы стоила 3 000 (Три тысячи) рублей.

Теперь главное все добро до того мира донести.

Глава 9

Вдруг как в сказке

Скрипнула дверь…

к\ф «Иван Васильевич меняет профессию»

Проснулся я рывком, как будто и не спал. Лежал, глядел в потолок. Никак не мог понять, что же меня разбудило.

Так, тишина.

Опять, что ли, Вихор пришел с просьбой? Давно бы пора уже Королевский Суд учинить и туда все дела сбрасывать…

Сел в кровати, потянулся, помотал головой. Глянул за окно, ночь ещё на улице. Звезды светят. И тишина, такая приятная тишина… В моем мире всегда что-то шумит. То машины на улице, то кран на кухне, то соседи телевизор громко смотрят. А тут тишина! Ночь настала, так нечего свечи и факелы жечь, спать пора!

Кстати, а кто ставни-то открыл? Я же на ночь глядя закрывал, точно помню.

— Принц! — Сказали из угла.

— А! — Крикнул я.

Неожиданно-то как! Оглянулся, по углам темно и ничего не видно. И голова ещё кружится, а на пузе что-то тяжелое. Что-то перенеслось из того мира, надо поглядеть, что именно.

И как назло, в комнате темно, хоть глаза коли. Только какие-то тени в углах движутся, то туда, то сюда. Это облака по небу бегут. Луны сейчас в зените, светят через быстрые облака, бросают полосы медленного света.

— Принц, вам передают самые наилучшие пожелания…

Пистолет оказался в моих руках быстро.

Передернул затвор, и выстрелил два раза в первую же подозрительную тень, которая почти подобралась к моей кровати.

Говорили же, держи патрон в стволе, нечего!

Тень повела себя предсказуемо, как молотком ударили. Упала назад, глухо застонав и звякнув железом.

Сбросил одеяло с кровати, вскочил в чем мать родила, оглядываясь. С пуза укатился фонарик и бинокль… Фонарик, вот что надо!

Метнулся обратно к кровати, углядел краем глаза движение в углу и в движении стреляя туда, три раза.

Одиннадцать патронов. Воняет порохом, выстрелы бьют по ушам, раскалывается голова и режет уши. Ногам очень холодно, ушиб коленку, пока прыгал.

Теперь одну руку отпустить от пистолета, левую, взять фонарик, включить…

Лучше б этого не делал!

Два трупа в комнате и подслеповато щурившийся живой. Местный ниндзя, как раз такой, которого удавил сержант. Серый плащ, измазанный пылью, под плащом видны какие-то металлические и кожаные детали одежды, прочные сандалии на ногах. Мощный луч американского фонаря прорезал темноту комнаты и уперся убийце в лицо, и теперь ему было очень несладко, никак проморгаться не мог.

Два трупа такие же. Тот, кто около моей кровати, сжимает в обеих руках по короткому клинку, даже после смерти не выпустил. Второй по стене осел, содрав гобелен себе на голову.

— Давай руки вверх! — Сказал я. По — русски сказал.

Конечно, так он и поднял. Прикрылся рукой, совершенно по — человечески, так бы любой землянин, который фонари видел, прикрывался, и поднял самострел.

Стрелять с одной руки оказалось неудобно, глаза от света сжимались сами собой, да ещё и в ноги я целил, и пуля только вышибли фонтанчики каменной крошки рядом с сандалиями ниндзя. А вот он выкинул в сторону самострел, выхватил из-за спины метательный нож.

Третьим выстрелом я попал ему в плечо, четвертым мимо, пятым в грудь и ещё раз в грудь.

Шесть патронов.

Так, а что так тихо-то?

Где моя охрана, у дверей всегда стояли.

Кое-как унял дрожь, поворошил в кровати. Фонарик и ночной прицел. То, что надо. Где мои штаны?

Успел только застегнутся, как что-то меня насторожило. Даже и не знаю, что именно, но я подошел к окну и выглянул в него, прижал к глазу прицел. Вдавил кнопку, ничего, темнота.

Батарейки!

Вытащил батарейки, упаковку содрал зубами, чуть передние зубы не вырвав. Быстро вставил сначала одну, потом другую, щелкнул клавишей, в прицеле возникла картинка.

Так, вот замок. Вот и лестница веревочная, точно как я и планировал делать, удобная очень, забитые в щель между булыжниками деревянные клинья. Так, что с замком? Масляные лампы выглядели маленькими звездочками в зеленоватых тонах, вот часовые… Проклятие, они же мертвые!

— Тревогаааа! — Заорали внизу.

Стали зажигаться факелы.

А у меня распахнулась дверь.

Хорошо, что оружие было у меня в руках. Ночной прицел полетел на пол, а я прижался спиной к двери и еле удержал себя от выстрела. Подснежник это, с ним двое гвардейцев, в крови все трое.

— Ваше Величество?

— Да живой, живой! Что происходит?

— Нападение!

— Пожар! Горим! — Заорали с улицы.

За их спиной вдруг возник ещё один тип в сером плаще, Подснежник успел повернуться и принять его удар на свой тесак, а потом отшвырнул от себя, гвардейцы влепили ноги в упавшего, тот изогнулся, как червяк, сотрясаемый ударами.

Ещё один у меня сзади, бьет ножом, я пропускаю удар, беру бьющую руку в замок и со всей силы повисаю на ней, выворачивая из сустава. Фонарик улетел на пол, не найти… Под моими руками с хрустом подается плоть. Ногой пробую отшвырнуть от себя серого плаща, да не получается, я тут подросток, а не мужик здоровенный, сам отлетаю от него.

Не боец уже в любом слу…

Нет, перехватывает клинок другой рукой и идет ко мне, но вдруг у него в груди вырастает длинная стрела. Знаю я такие, кажется…

Вера, вот без неё-то никак нельзя было обойтись! Тут как тут, а с ней Волин и барон Алькон, с оружием все.

— Ваше Величество, вы целы? — Спрашивает Подснежник.

— А да что мне будет. — Махнул я рукой. — Кто это такие?

— Да кто их знает…

— А что так дымом пахнет? — Вдруг спросила Вера.

Я уже было подумал, что бы такое соврать, как понимаю, что пахнет-то не порохом, а горелым именно.

— Пожар?

— Король! Король! — Это из коридора. Тоже знакомое… Барон Нават? Сильно ему досталось, весь израненный, белая шелковая рубашка намокла кровью, но на ногах ещё держится. Вокруг него ужом вьется мастер Клоту, что-то пытается перевязать, но барон только отмахивается изредка.

За ним и Виктор с обнаженным мечом, тоже в крови, чужой. Нашел меня глазами, сразу успокоился. А Лана вот что тут делает? Я и забыл про неё, позор мне на голову! И где она тесак этот нашла-то, а?

— Лана! Ты тут откуда?

Девочка упрямо мотнула головой. Она пряталась за Виктором, на плечах легкая кожаная куртка, утянутая по самое не могу, велика она ей, а в руке слишком большой для неё меч — тесак.

— Пожар! — Кричали снизу. — Пожар! Воды!

Внизу, по полу, стелились тонкие полоски белого дыма.

— Уходим на улицу! Виктор, за Лану головой отвечаешь! Ну, пошли!

Бросились вниз, по коридорам, Виктор не отставал от меня, а я волок с собой в свертке из одеяла перенесенные вещи. Надо бы отдать кому-нибудь, но я просто не доверял. К тому же, это позволяло прятать пистолет, а то что-то барон Нават ко мне присматривался…

Крики и грохот впереди. Большие двери открылись, хлынул серый тяжелый дым и полезли люди в серых плащах напополам со слугами. Переодетые слуги, конечно, переодетые… Затопили всю ширь коридора, сверкнули короткие изогнутые клинки.

В коридоре сразу закипел бой. Серые плащи сражались с яростью, бросались прямо на оружие, повисали на клинках, но старались забрать с собой как можно больше врагов. Выглядело это страшно. Один такой, дико извернувшись, широко полосовал клинками все вокруг, как комбайн на сенокосе, задевая как можно больше народу, пока смутно знакомый мне рыцарь не всадил ему в грудь сорванное со стены копье. Копье с хрустом сломалось, но рана оказалось смертельной, серый испустил дух.

Так, а откуда я его знаю? Это, вроде бы, тот товарищ, что сначала пришел к королеве за справедливостью, а потом сидел по соседству с мастером Иштваном… Надо же, быстро как он отъелся-то, руками машет как…

За моей спиной хлопнул лук, и один из серых в середине свалился со стрелой в глазу. Ещё один хлопок, голову другого серого дернуло наружу, древко стрелы сломалось о стену. Ещё раз, стрела со шпоканьем втыкается прямо в середину груди очередного серого, тот на подгибающихся ногах ломится вперед, но его валят на пол и закалывают мечами. Вера появилась, быстро стреляет, не задевая своих, но выцеливает малейшее движение, и втыкает туда стрелу. Посмотреть одно загляденье, красивая работа умелого человека. Руки так и мелькают, переправляя стрелы из тула на тетиву лука, хлопает тетива по большим кожаным перчаткам. Я таких раньше у неё не видел.

Серых и переодетых слуг мнут массой, бьются в них раз за разом, оставляя мертвых и раненых, и наконец выталкивают из узкого коридора в проходной зал, где набрасываются со всех сторон и вырезают. Индивидуальное мастерство серым не помогает, гвардейцы умеют действовать в строю, каждый из них прежде всего поддерживает товарища. А серые, хоть и куда более умелые бойцы, единоличники, лишь бы побольше народу убить.

На резне в зале бой и кончился. Все серые погибли тут. Складываемый ими пожар быстро затоптали, пылающие гобелены сорвали и выкинули в окна, залили водой пылавшую комнату, нашли там пару обгоревших до неузнаваемости трупов, и больше никого. Потом проверили, конечно, дворец снизу доверху, но нашли только трупы. В том числе и караулов. Пострадало наших…

Утром выкладывали на землю Королевского парка трупы, а я только зубы сжимал и ругался. Три десятка серых, и за сотню наших. Размен один к трем, а то и больше шел.

Вот здорово-то.

Первые потери в гвардии, практически трети нету. А отбирали-то, старались. И в результате, недоучив, бросили в бой, и теперь эти люди погибли за меня. Большей частью вольные стрелки, но было много и горожан, и дворян.

Дворец перекрыли пограничники графа Лира и даже моряки. Никогда в истории Соединенного Королевства такого не было, чтобы именные легионы на караул во дворце вставали, но вот сегодня пришлось.

Аристократы тоже появились, один за другим кланялись, осведомлялись о моём здоровье, желали долгих лет. Я отмалчивался, желали-то они издалека, вокруг меня стояла охрана, вплотную никого не пускали.

— Ваше Величество. — Это Виктор. — Я прикажу усилить охрану…

— Не поможет. — Мрачно сказал я. — Как ни усиливай, нужный человек всегда найдется. Виктор. С завтрашнего дня ты передаешь пост руководителя моей личной охраны человеку того достойному, а сам занимаешься армией. Погляди! — Я указал на ряды трупов. — Большую часть их убили издалека или когда они спали. А в бою порубили меньшую часть. Виктор, мне нужна нормальная армия! А ты занимаешься только моей охраной!

— Но, Ваше Величество… — Попробовал было заикнутся Виктор, но я стал на него жать.

— Никаких Величество! Слушай, мне кого ещё поставить? Тебя знают дворяне и тебя знают горожане. Даже вольные стрелки барона Алькона тебя знают. Не желаю ничего слушать. С завтрашнего дня ты занимаешься армией. Я тебе скажу свои идеи, а ты действуешь согласно с ними. Можешь также заняться организацией охраны замка. Но именно организацией. Мастер Иштван выделит тебе покои во дворце побольше, граф Слав найдет грамотных людей. А ты должен будешь сделать мне армию, понятно? В первую очередь армию! Бери каких хочешь людей откуда хочешь, но мне нужна армия!

Огляделся.

— Волин!

— Да, Ваше Величество!

— С завтрашнего дня тренировки гвардии в два раза увеличить! Назначаешься ответственным за мою гвардию, всю. В помощь тебе… Кого надо тебе в помощь?

— Я бы Коротыша взял, Седдик. Или Две стрелы. Парни они хорошие, основательные.

— Бери кого хочешь, это на тебе, но через неделю я спрошу с тебя.

Треть гвардии. Почти две сотни слуг, которые задохнулись в дыму… Этим, в серых плащах, удалось таки подпалить перекрытия в дальнем углу замка, пока ещё тушили, пока бегали туда и сюда, пока мастер Иштван сумел организовать всех и заставить таскать воду… Три с половиной сотни покойников, распишитесь в получении. И выгоревшая Южная башня, где слуги и дворяне жили.

Покушение на короля, древний красивый обычай.

А с той стороны тридцать три человека ровно. Причем трех из них прикончил я лично.

— Граф Нидол Лар! — Углядел я знакомую лысину. — Граф!

— Да, Ваше Величество…

— Потом кланяться будешь. — Оборвал я его поклон. — Вот эти уродцы серые, кто это?

— Ваше Величество… Позволите пройти со мной.

Прошел. Граф выбрал самый неприглядно выглядевший трупешник, задрал ему плащ, выдернул из замысловатых веревочных креплений на поясе уже знакомый мне самострел. Я и виду не подал, что такое уже видел.

— Это ас — си. Питомцы графа Ас — Си, Ваше Величество. Поглядите… — Коротким острым ножом граф Нидол вспорол плащ и плотную рубашку на груди серого. Обнажилось мертвенная плоть, запахло застарелой кровью. Этого серого насадили то ли на тесак, то ли на копье, не разобрать уже, в животе дырка, ровная рана с выпуклыми краями. Багровое мясо пухнет наружу, видно внутри что-то черное… Я ощутил тошноту, быстро сглотнул.

Граф искал что-то иное. Ещё пару взмахов ножом, и обнажились руки, мускулов что-то особых не заметно. Бледная кожа, в которую, как в колбасную обертку, завалено мясо мышц. Граф неторопливо и акцентируя на каждом движении, резал одежду на трупе.

— Вот, поглядите сюда. — Граф показал на подмышки. — Вот эти места у тех, кто часть пьет отвар, всегда большие и твердые… — Нажал рукояткой кинжала. В самом деле, лимфатические узлы здоровенные и твердые, кинжал их не проминает даже. Как будто орехи грецкие под кожу запихнули.

— Граф, а граф. — Сказал я. — Ты чего добиваешься, чтобы я прям на труп завтрак выкинул? Так я ещё сегодня не завтракал.

— Простите, Ваше Величество, я не думал, что это зрелище может быть вам неприятно…

Да все ты думал, старый хрен! Просто решил побыстрее от меня отвязаться. Ну, сейчас ты свою ошибку поймешь, уважаемый. Трупы у меня как-то уже не вызывают ничего, кроме зевоты. Навидался я уже. После графа Дюка у меня что-то такое перегорело, наверное. Как предохранитель выбило. И мне теперь уже все равно. Вот только недавно трех человек пристрелил, пристрелил бы и больше, если б мог сделать это без лишних подозрений. Я их сюда не звал, сами пришли меня убивать. Так нечего причитать, если, по шерсть идя, стриженными вернулись.

— Собственно меня чем удивить хотите, а? У меня из спальни трех таких вытащили…

Глаза графа чуть округлились и лицо чуть изменилось.

— …и мне как-то до… Ну, ты понял, граф?

— Да, Ваше Величество. — Чуть поклонился мне граф. — Я всего лишь хотел указать на некоторые особенности строения тела жителей Нагорного графства.

— Вообще-то, слышал я, что их уже нет…

— Ваше Величество, позволю себе сказать, что это далеко не так. Питомцы Ас — Си никогда не были уничтожены полностью. Прошу заметить, вот эти места, вот эти… — Граф показывал последовательно на все лимфоузлы. — Когда человек начинает злоупотреблять горным отваром, вот это происходит. Так их узнают ещё со стародавних времен.

— Значит, я чем-то обидел достойных последователей Ас — Си? — Спросил я. Вот жаль, что трупак того, первого шпиона пропал! Не вечно ж его на леднике хранить, закопали за городом, но осмотреть-то бы не помешало вот сейчас, сравнить!

— Ваше Величество, им просто заплатили деньги за нападение.

— Да уж понятно, что бесплатно-то они бы не поперлись сюда. Граф, для вас задача, найти, как они проникли в замок и где собирались. Такая толпа-то должна где-то собраться, наточить оружие, а потом сюда добираться… Не по улицам же они шли, с песнями и плясками? Короче, ищите по городу, где они обитали. Можете привлекать к делу… — Я задумался. Так. Не настало ли время чуть поделить власть, организовать нормальное Министерство Внутренних Дел? Да нет, пожалуй, рано ещё. Пусть граф один ищет. — Можете привлекать к делу кого пожелаете нужным, но виновных найти. Нападение повторится?

— Да, Ваше Величество.

— Вот ещё радость. Значит, так — ищите, где они могли бы собираться, все подъездные пути и удобные маршруты к замку взять под наблюдение, но пока что не трогать, доложить мне. Ясна задача?

— Да, Ваше Величество, — поклонился граф Нидол Лар. — Я понимаю, чего вы хотите. Все будет исполнено.

— Вот и хорошо. Иштван! Живой, слава Богам. Что там с людьми? И где Лана? Она жива? Виктор?

Короче, бардак мало — помалу сошел на нет. В других частях замка узнали о нападении уже постфактум. Ну, напились аристократы, ну, буянят… Мало ли что в жизни бывает?

И потому не успели вовремя отреагировать, когда началось. Серые все хорошо рассчитали, сгорел дворец и сгорел, доигрался принц с огнем… Или кто из дворян под винными парами решил жаровню поближе к кровати поставить, вот и полыхнуло.

Поджигателей Волин заметил, когда прогуливался по коридорам. Вот видит, что какие-то странные слуги старательно запихивают солому в щели меж полом. Ну, запихивают и запихивают, мало ли чем человек заниматься может. Но щелканье кресала и сноп искр из рук одного «слуги» показалось Волину подозрительным, подошел поближе, поинтересовался и едва успел увернутся от удара. На колете осталась длинная зазубренная прореха от удара коротким изогнутым мечом, легкую кольчугу клинок не пробил. Бойцами переодетые слуги оказались хорошими, если бы не барон Шорк и не Вера, то быть бы Волину нашинкованным на части. Но один успел выскочить из своих покоев, и прикрыть спину, а вторая с луком даже в кровати не расставались, и оказалась на месте боя очень быстро.

А потом и что-то такое затрещало из покоев принца, и все бросились туда… По пути затоптали каких-то переодетых слуг и пару очагов начинающегося пожара, вытащили принца из комнат и бросились вон из замка… Ну а дальше уже всё на моих глазах было.

Я вздохнул т только. Итак, что же делать-то? Для начала, в замке на каждом углу расставили кадки с песком и бочки с водой, на тот случай, если разгорится пожар. Серые-то придурки, надо было бы им зажигалку купить и пару бочек с нефтью, вот тогда бы не пробились бы мы никуда, сгорели б в этом замке как миленькие.

Потом подмести во всех коридорах, всё старые гобелены на помойку, всё комнаты открыть и проверить, что внутри… Разобраться, что за жильцы тут живут. Иштван только одобрил, нашел толковых слуг, которые совместно с гвардейцами этим и занялись.

Ой, не нравился он мне, ну никак он мне не нравился! Слишком тут много запутанных коридоров, ведущих в никуда, ни разу не открывавшихся комнат, темных щелей по углам и не пойми кто тут проживает…

— Нарисовать план замка. С коридорами, с комнатами… Виктор, Волин! Помните, какой я просил ещё давно? План города? Вот план замка такой же должен быть! К плану приложить отдельную бумагу, там для каждой комнаты написать, кто в ней проживает, сколько там человек… Как это «не разберемся»? Каждую комнату пронумеровать! Номер дать, то есть. Первые две цифры — номер этажа, вторые две цифры — номер комнаты! Граф Слав, что там у нас с грамотными студентами-то?

— Ваше Величество, нашли десяток человек. Это сыновья купцов и приказчиков, из Закатного герцогства и двое из Рохни.

— Так, пусть этим занимаются. План чтоб через три дня у меня на столе был! Граф Слав, ответственный за план замка вы, как самый грамотный человек! Волин, ты отвечаешь за охрану и караулы, всё караулы сам перерисуешь на план, никому не покажешь, спрячешь. Смена караула… Каждые восемь часов пусть меняется, каждый час старший караула делает обход. Уложение постовой службы — на посту гвардеец подчиняется только разводящему караула и командиру полка… То есть командиру гвардии и дежурному… То есть тому, кто его на караул поставил*

* — у нас Устав гарнизонной и караульной служб несколько иной.

Запутался. Нда, надо быстро выпросить у Валерий Алексеевича Устав караульной службы* и почитать, что там да как сделано в нашем мире. В следующий раз ночные гости могут прийти куда как большим кагалом.

* — Правильно называется Устав гарнизонной и караульной службы.

По итогу скинул всё это дело на Волина. Расставить караулы побольше, при входе обыск, чтоб не принесли чего ненужного… Короче, пусть у Волина голова болит. Кое-что я ему рассказал, как надо сделать, а уж про остальное… Одно понятно, с замком надо что-то делать. Сейчас тут роту солдат можно спрятать. Или большую бомбу, которая этот замок…

Короче, свалилась на меня ещё одна забота, которую надо контролировать.

Послы Предвечной Степи запросили у меня очередной аудиенции.

Ну и встретились. Замок-то мне не весь погромили… Разве что трупы успели убрать и в коридорах немного подмести.

Смотрим друг на друга, молчим. Я думаю, как бы время тянуть, а послы думают, как бы им получше с меня денег поснимать. Малый тронный зал, все в сборе, послы глядят свысока.

— Великий Хан Предвечной Степи справляется о вашем здоровье и шлет свои наилучшие пожелания, Ваше Величество!

— Здоровье моё, хвала богам, в порядке, достойнейшие. — Степенно ответил я. — Что же привело вас ко мне?

— Беспокойство о судьбе Вашего Величества! — Ответил Ражий Хомяк.

— С моим величеством пока ещё все в порядке… — Я говорил, и показалось мне или нет, что на лицах сопровождающих посла небольшие ухмылки такие? Что-то им веселым показалось… Уж не они ли сюда ассасинов запустили? — Передайте от моего лица благодарность Великому Хану Предвечной Степи за проявленные беспокойства.

Покивали. Типа непременно передадут, да.

А вот теперь перешли к главному.

— Ваше Величество, недопонимание омрачает… — Ражий Хомяк сделал паузу, на меня глядит, как удав на кролика. Да только не на того кролика напал. Это у меня воротник из кроличьего меха, уважаемый. А внутри что… Ой. Лучше б тебе и не знать.

Для профилактики представил послов Предвечной, порубленных в капусту… Нет, лучше вот взорванных. Бросить гранату одну вглубь их строя, а потом остается только в совочек подмести.

Подействовало, Ражий Хомяк перестал таращится.

— Печальное недопонимание! Великий Хан испрашивает, где же те дары, что собрала ваша матушка для всего народа Великой Степи?

А где автоматическая губозакаточная машина, он не спрашивает? Вот странно… Хотя, наверное, придется им денег давать. Деваться некуда. И сделать даже нечего. Те войска, что есть сейчас у меня, их просто не остановят. И гранаты не помогут! Начинать своё правление с разоренного войной королевства как-то не хочется.

— Прискорбное недопонимание, по настоящему прискорбное! — Сказал я с лицом дебила на троне. Даже Виктор позади как-то удивился, наверное. — Дары, что собрала моя матушка… Благородная королева… — Больше пригодятся королевству, чем шантрапе всякой, которая в каждую щель лезет! Ой, как же хотелось сказать-то, в последний момент удержался. — Готовы к отправке! Сейчас благородные рыцари собираются для охраны каравана, дабы довезти его до пределов Предвечной в целости и сохранности!

— Благодарим Ваше Величество! — Поклонился Ражий Хомяк. — Когда же…

— В самом скором времени, достойнейшие! Сами же понимаете, насколько трудно собрать этих воинов… Да ещё к тому же такие события, такие события… — Я вздрогнул. Нормально так вздрогнул, представил себе какую-то гадость, типа жабы, и меня ажно передернуло. — Убийцы в моём собственном королевском дворце… Разорение в королевстве… Да — да, моя матушка, королева Мор Шеен, была слишком добра ко многим, а здоровье у неё уже не то, не то… Но раз обещал — то надо делать, не так ли, о достойнейшие! В конце концов, верность своему слову отличает нас, людей высокого происхождения…

Позаливался соловьем ещё немного.

— Ваше Величество, позволено ли будет вашим друзьям проверить, каково состояние груза? Ибо, когда прибудет караван в Предвечную… — Ражий Хомяк мечтательно сощурился. — То будет очень прискорбно, если часть даров затеряется…

— Да — да, конечно! Пусть друзья моей матушки из Предвечной Степи чувствуют себя как хорошие гости в моем дворце… — Хорошо б в Западной башне… Да пока вроде бы не за что.

Глава 10

Птичий рынок…

Он и лает и рычит…

Лесоповал

— Так, значит ты, почтенный Ухром… Второй помощник помощника главного повара? Да? Не перепутал?

— Да, Ваше Величество! — Со стуком рухнул на колени худой тип.

— Встань. Успеешь ещё наваляться. Итак, рассказывай, что за беда такая. Желательно, быстро и внятно. Потому что у меня сегодня ещё дел куча…

Ну, да. Выспаться. Ирина намекнула почтенному Ухрому, в каком меня коридоре можно найти под вечер, и тот, не долго думая, притопал. Я уже его минут двадцать ждал, думал, что не придет, забоиться — а все же пришел.

Вот теперь и беседуем, он все на колени порывается пасть, а я сижу на каком-то ящике с погрызенными молью гобеленами, выслушиваю беду почтенного Ухрома, головой киваю в нужных местах, в нужных местах брови хмурю. Ирина у меня за спиной, сесть не решается, да и не надо пока что. Вихор спрятался с другой стороны коридора, следит, чтобы лишние е подобрались со спины. Небольшая страховка. А в качестве последней страховки мне пузо под камзолом греет пистолет.

А беда у него не простая.

Был у второго помощника второго повара младший брат в деревне. И во время заварушки, когда граф Дюка всех на колья сажал, а наемники осаждали мастеровых, отправил семью свою к младшему брату в деревню. Там тоже неспокойно, но там хоть в лесу спрятаться можно! Прогадал, ничего такого страшного так и не произошло, графа Дюка самого на кол посадили, так ему и надо! А через несколько дней в город прибежал мальчишка из деревни и сказал, что деревни-то и нету больше! Потому что темной ночью налетели наемники, похватали кого могли и угнали в рабство. Кого не могли похватать, поубивали. И вроде бы как в Рыночном квартале, в рабских загонах, сейчас много крестьян, которые… Помогите, Ваше Величество!

— Вот и дела.

Почему-то вспомнились те крестьяне, которых королева приказала казнить. Им-то я помочь не мог. Ибо сам не знал, проснусь ли на следующее утро.

А вот тут? Почему бы и нет?

Стой, голова, стой и не спеши.

Скоро сюда прибудут купцы. Торговать. Имперцы привезут зерно, у них этого добра много. Целые провинции только и живут на том, что зерно к нам сливают. Взамен они потребуют рабов, потому что работа на полях в Империи — куда там рабыне Изауре! Дохнут быстрее чем мухи. Дешевле новых привезти, чем старых в межсезонье кормить…

Тут только одно меня кольнуло немного. Если мы себе даже пожрать вот уже который год не обеспечиваем, то какую же прибыль откупщики извлекают из поместий-то? Еду? Воду? Полезные ископаемые? Что вообще? Или людей только продают? И ещё вот эти здоровенные склады с зерном в подведомстве графа Лурга, так это вообще куда относится?

Короче, средневековая экономика в действии, хрен что поймешь.

Одно понятно, торговлю своими подданными пора прекращать. Мало того, что это нехорошо. Так у меня и подданных не останется, если их распродавать направо и налево… С кем тогда индустриализацию делать буду?

Задумался, последнюю фразу сказал вслух.

Лицо повара подернулось чуть.

— Короче, слушай-ка сюда. — Я покашлял. — О нашем разговоре вообще никому говорить не смей. Плачь и убивайся дальше, понял? Кто ещё, кроме Ирины, знает об этом разговоре?

— Может быть, матушка Ивонна…

— Молчать будет?

— Ну…

— Будет. — Сказала Ирина. — Я матушку хорошо знаю! Она ничего не скажет.

— Так и доброе дело. Значит, так. Иди, почтенный Ухром, а я тут думать буду, как помочь…

— Ваше Величество, не за себя прошу, а за деток малых… Двадцать золотых негодяи просят… Поспособствуйте! Нас мало-то там всего… Жена, дочка старшая, на выданье, сыновья да… Не за себя ж прошу!

Он увидел на моём лице колебание, и говорил что-то ещё, а мне вдруг стало очень грустно.

С одной стороны, крестьяне, которые не хотели ТАМ, уж не знаю какой тут тот свет, который не этот, своим в глаза смотреть, с которыми вместе помирали. А с другой стороны вот повар, почтенный мастер такой. Плевать ему на младшего брата и на его семью, своих бы вытащить, да и ладно.

Злости на него не было. Лишь понимание того, что каждый идет своей дорогой.

— А как же семья твоего младшего брата, почтеннейший Ухром? — Хотел спросить я. Да промолчал. Что ему до семьи брата?

— Сказано тебе, иди! — Повысил я голос.

Ухром вздохнул и поплелся к выходу. Около двери оглянулся, посмотрел взглядом побитой собаки, и исчез за дверью.

— Ну вот так вот.

— Ваше Величество, двадцать золотых не такие большие деньги… — Подала голос Ирина.

— Возможно. — Сказал я.

— Но тогда почему же? — Спросил Вихор. Весь разговор он стоял в конце коридора, караулил, чтобы никто со спины не подобрался.

— Потому что, помимо его семьи, там ещё минимум полсотни человек. И сколько там всего народу, я даже и не знаю. Вихор, может, ты что скажешь?

Вихор надулся от важности.

— Да как не знать… Ночные дворяне туда за долги сотнями продают под весну… А ещё кто с графом Лургом не успел расплатиться. Да и по улице гулял где не надо. Много там народу… Сотни там. А то и больше. Тыщи, наверное.

— Так, понятно. Вихор, тебе задание. Быстро найди графа Виктора. И пусть этого повара до сроку посадят в Западную башню. Чтобы не сбежал. А сам Виктор пусть идет сюда. Срочно причем.

Поначалу я планировал недельку поготовится. Но пыл мой остудил граф Нидол Лар.

— Ваше Величество, при всем моём уважении, действовать надо быстрее. У многих и ваших гвардейцев, и моих стражников есть родня. Несколько не вовремя сказанных слов могут повредить делу. Предлагаю использовать Пограничный Легион, который…

А мне ещё Мойку зачищать, кстати. Тоже важное и нужное дело. Бросать и так поредевшую после ночных боев в замке гвардию сразу на штурм Мойки я не решился, а одним Пограничным Легионом там не обойтись. Да и не вечно же именных дергать? Они ещё на границе нужны будут… Ой как нужны. Так что пусть пока что на кошках потренируются. Очистить Рыночные кварталы уж всяко проще, чем соваться в лабиринт халуп и груд мусора, пронзаемых в одну сторону улицами, а в другую сторону ручьями, и как булка маком полный средневековой гопоты с тесаками, которой терять-то нечего уже, в общем.

Нет уж.

— Нет. Используем гвардию и вашу стражу, граф. Остальные войска будут вспомогательные. Морская стража пусть блокирует Рыночный квартал с моря. Мастер Иштван? Вы же ответственный за королевскую канцелярию. Где же у меня карта города, почему до сих пор нету? Не стоит удивляться, королевская канцелярия должна знать местонахождение всех бумаг, которые мне могут оказаться нужными! А уж карта-то точно нужна.

Карту положили передо мной. Итак, рыночный квартал, этакий полумесяц, один конец в городские стены и поселения бедноты рядом, другой конец упирается в длинную Портовую улицу. Рыночный квартал как бы в низинке, выше уже Верхний город, а сбоку идут уже Гильдейские кварталы, улицы разные. Вот улица Рыжих Медников, та самая, где расположены все посольства. Им, наверное, будет видно то, что происходит. И не очень далеко дом мастера Андрея, как мне кажется… Между Рыночным кварталом и Верхним городом есть метров пятьдесят относительно пустого пространства, прорезанного улицами. Там уже под шумок застраиваться начали, но пока что слабовато. Вот тут как раз и будем концентрировать войска и тут же будет у нас загородка для пленных.

Так, пересекаем пограничниками выход в город, второй отряд пограничников пересекает стены. В море выходят драккары. И гвардия частой цепью идет по Рыночному кварталу. Все перекрестки под контроль, во всех домах двери открыть настежь, всех подозрительных пленных сводим в загородку… Под охрану стражников. Потом сортировка, кто куда… Ждан при помощи мастера Виктора уже приготовил полный список, кого нужно. В основном строителей надо, и разнорабочих, круглое катить, квадратное тягать. Ну, надеюсь, найдем. Графу Нидол Лару пришлось по вкусу идея, что не надо пойманных заключенных вешать, а надо заставлять работать на благо государства. Правда, сначала ерепенился что-то…

— Ваше Величество, но пройдет же время, и они выйдут из тюрьмы. Что же тогда? Снова начнут творить беспорядок? К тому же, в тюрьме их кормить надо будет…

— Когда они выйдут, то будут уже стариками, и сил на беспорядки у них не останется. А что до того, что их кормить надо… Так на рабочих все равно больше потратим, а ту работу, которую им выполнять придется, все равно кому-то надо делать. Своим-то гражданам надо будет платить, а казна пуста…

— Так почему бы не продать их в рабство? — Предложил граф Лир.

— Так это и делаем. Забираем всех преступников в государственное рабство, где они будут упорным трудом на благо Соединенного Королевства и всех его достойных граждан… Без исключения. А уж потом на свободу с чистой совестью.

Не скажу, что слово-то так моё на всех подействовало, но народ явно задумался. В самом деле, что бы не поработать-то, а? А поработать хорошо придется, одни пороховые мельницы чего стоят. А впереди ещё и расширение добычи нефти, и опыты с её перегонкой. Короче, нужен мне народ, которого не жалко.

А если всей пойдет хорошо, то и за Портовую возьмемся под шумок.

Но с самого начала все пошло не очень-то и хорошо.

Не до конца блокировали улицы, и кто-то вырвался на свободу и понесся к Мойке, оглашая окрестности воплем «Цыпаааааа!»

Далеко не убежал. Вера, рядом со мной, поморщилась, натянула свой лук, и оборванец оказался пришпилен длинной стрелой к стене дома, как жук на булавке.

Начало только. Это один, а сколько прорвались-то?

А дальше пошло самое интересное.

Зачистка.

Рынок он рынок и есть. Тут торгуют. Одно дело, когда торгуют леденцами на палочке… Тут спокойно. А вот когда торгуют не в самом спокойном месте, да ещё и таким опасным товаром, как рабы, наркотики и оружие… Тут либо ты раб, либо поневоле научился оружие в руке держать.

Вот торгаши-то и начали бузить первые, когда в ряды меж длинных рабских бараков вошли гвардейцы.

Вошли как идиоты. У нас ОМОН красивее ходит! Думали, что если на них кольчуги есть, да на конях они сидят, так это их и спасёт? Куда там… Оружие зазвенело почти что сразу, как я уже говорил, народ тут битый и стриженый.

Меня не пустили, как всегда. И потому я наблюдал не бой, а только его внешние признаки. Отсюда, с горы, вид хороший был. Подзорная труба… Да к Порождениям эти подзорные трубы. Бинокль — вот что удобнее всего!

Метались фигурки — люди, махали спичками — оружием, запалили какие-то склады и пошел тягучий черный дым.

— Выделить два десятка человек, пусть погасят! — Скомандовал я, не отвлекаясь.

Бабахнула граната. Отсюда взрыв совсем глухой. Поводил биноклем, быстро нашел нужное. Вот, вот… Торгаши заперлись в доме, забаррикадировались, наверное. Теперь туда один за одним ныряют мои гвардейцы. Вот и Волин, спешился, машет мечом, показывая на следующее здание.

Из здания выплескивается толпа полуодетых людей с мечами наголо. Сшибка, людской ком катится по улице сначала в одну сторону, а потом в другую, оставляя позади себя тела и поломанное оружие. Бинокль прыгает у меня в руках, ничего не разобрать.

— Ваше Величество! — Это гонец. Тут, за отсутствием рации, все решают гонцы и сигнальные флажки. — Ваше Величество, на Босой площади столкнулись с сильным сопротивлением…

— Вижу. — Сказал я, возвращаясь к биноклю.

— Ваше Величество, мои воины готовы. — Сказал граф Нидол Лар. — Позволите?

Ком из людей распался, гвардейцы победили. Лучники, из вольных стрелков, быстро метали стрелы в торгашей, а дворяне и горожане, на мечах посильнее которые, связывали боем охрану.

Вот, ещё один очаг сопротивления… Ого, что это? Рыцари? Троица самых настоящих рыцарей, в латах и шлемах, отмахивались длинными мечами от наседавших гвардейцев. Рыцари мечами махать умели, вот уже с десяток трупов моих людей есть.

— Откуда там рыцари? — Спросил я.

— Рыцари? — Виктор задергался.

Я протянул ему бинокль. — Вот, смотри… Видишь навес с красными кистями, большой… Влево от башни… Смотри!

— Тяжелые рыцари. Это рохнийцы, Ваше Величество. У них рохнийские доспехи. Все, готовы. Сбили.

Я забрал у него бинокль, присмотрелся.

Готово, и в самом деле. На месте рыцарей поднимается облако черного порохового дыма.

— Каковы наши потери?

— Ваше Величество, три десятка убитых…

— Сколько? — Я поглядел на Виктора. — Виктор, сколько? Три десятка? Это ж не штурм крепости, а у меня уже трех десятков нету! И ещё не до конца закончили! Сколько раненых?

— Семь и десяток, Ваше Величество.

— Вообще! — Хотелось выразится и круче.

— Глядите, кто-то уплывает!

Большой корабль, похожий на громадный драккар — галера, наверное? Но разве бывает у галеры косые паруса и две мачты? Таран тож имеет, и сейчас вот эта галера усиленно так выгребает в гавань. У причала стоят пятерка кораблей, пузатых двухмачтовых торговцев, сейчас там кишит народ, по мосткам спускаются люди. А вот этот решил попытать счастья.

Ну да, далеко ты отплывешь. Наперерез уже вышли два драккара Морской стражи, пенят веслами воду, завалили мачту. Сейчас будет абордаж… Да как же там, будет, галера сделала маневр, втянули весла, передний драккар дал ей в борт и прошел дальше, выскочил к пирсу и закрутился в течении, вокруг него рассыпались осколки бортового такелажа.

Второй драккар был умнее, он взял курс прямо на галеру, как-то хитро вильнул, и вдарил ей в нос, рядом с тараном, хлестнули через борта ниточки — крючья… Бабах! Вот это да, Грошев молодец, сумел использовать одну из пяти взятых гранат, перекинул её на борт вражеского судна. Галера чуть просела, с бака — так, кажется, называется надстройка на носу, да? — в облаке черного дыма разлетелись деревяшки, куски веревок и людские тела. За драккаром торопились несколько длинных лодок с воинами. Лодки швартовались бортами к драккару, воины через него перебирались на палубу галеры.

— Ваше Величество, встречено сопротивление! — Очередной гонец.

— Ну где ещё? — Я повернулся.

И увидел.

Вот эти здоровенные загоны, кое-как крытые бараки. Вокруг них бегают фигуры, суетятся. Сбоку занимается пламя, но не до него сейчас, туда уже спешат пожарные расчеты, люди с ведрами и длинными крюками на копейных древках.

Рабов оказалась больше, чем мы себе представляли. Я даже и помыслить не мог, что в бараках столько народу. Сбили засовы, и народ кое-как повалил наружу, жидкой рекой. Один за одним, двери не очень широкие, а стены толстые. Хорошо придумано.

Несмотря на сопротивление своей свиты, я просто слез с коня и пошел вперед. Виктор двинулся рядом со мной, ещё пристроился барон Шорк. Надо же, тоже тут. И Шуго откуда-то взялся.

Я стоял и глядел, как люди выходили из бараков. Большинство садилось прямо под стены, измождены до крайности, ребра видны, многие в одних мешках, кто-то и без ничего, кто-то в обносках каких-то странных. Все заросшие до крайности, и запашок от них… Бррр.

— Граф Нидол! Граф Нидол Лар где?

— Я тут, Ваше Величество.

— Проследите, чтобы никто не уходил отсюда просто так. Тут могут оказаться и настоящие преступники.

— Я уже проследил, Ваше Величество.

— Благодарю за службу, граф! — Молодцевато сказал я. Настроение хорошее, но злое какое-то.

Слышал я, что сразу после Второй мировой представители американской оккупационной администрации нахватали в мирном немецком городке бюргеров, пихнули в грузовик и свезли на экскурсию в ближайший концлагерь. Бюргеры, говорят, заявили, что ничего не знали и не видели. И даже не подозревали.

* — Факт действительно имел место, 13 апреля 1945 года американцы вышли к территории лагеря Бухенвальд, и после осмотра территории привезли туда на экскурсию жителей города Веймара. Немцы и в самом деле заявили, что и не подозревали о творящихся рядом событиях. Поверить трудно, некоторая часть заключенных трудилась на домашних и прочих работах в окрестных городках.

Ну, вот я себя так же примерно почувствовал. Живу себе, живу, кушаю, ем и сплю, а тут у меня под носом практически… Ну да, концлагерь у меня под носом для геноцида моего собственного народа.

Ещё хуже почувствовал, когда зашел в бараки. Ну не мог я не зайти, ну что же мне делать-то оставалось? Если уж начал, то до конца. Граф Нидол Лар, непривычно молчаливый, следовал за мной. И иногда в глазах его мелькало что-то, похожее на уважение.

Более — менее нормально выглядели только те, кто попал сюда недавно. Остальные… Не лучшим образом. Вши… Вши, мать твою так, тут вши водятся, оказывается! А я уж думал, что нет… Но вот, пожалуйста. В углу трупы. Это кто помер. Худые, у них ноги тоньше, чем у меня руки, живот к позвоночнику прилип, ребра можно пересчитать. Кое-кто вообще ходить-то уже не может. Вот это трупы, их ещё отсюда не вытащили. А вот это ещё живые, но что-то они странно…

Эпидемия.

Твою же мать, это ж та самая эпидемия!

Я шарахнулся в сторону, выругался по — русски.

— Где врачи?

Ага, да а что они сделают-то путного? Ну верно, ничего. Разве что всех их теперь изолировать, и ждать, пока сами помрут.

— Что с ними, кто знает?

— Это весенняя лихорадка, Ваше Величество. — Объяснил граф Нидол. — Весной такое часто бывает, особенно в бедных районах.

— Врача сюда. Вот этих изолировать… Одеть повязки… — Ну, вот. Тут не только слова «напильник» нету, тут ещё и нету слова «ватно — марлевая повязка». — Врач где, итить его? Мастер Клоту? Ведь был же где-то?

— Да, Ваше Величество! — Мастер Клоту протолкался через двери. Выглядел он не лучшим образом. Наверное, вот так бы смотрелся тот бюргер, посетивший концлагерь.

Странные тут люди. Живут ж рядом и не видят, что творится? Тот же мастер Клоту, королева из дворцового парка сделала лобное место, а он сейчас никак в себя не придет.

— Мастер Клоту, вот это заболевшие. Я рассказывал про дезинфекцию.

Длинный мой дурной и кривой язык! Ну почему ты болтаешься, как закрепленный посередине, когда рядом стоит граф Нидол Лар и так внимательно на меня смотрит, все подмечая? Ну!

— Граф, что там с рабами?

— Все просто, Ваше Величество. Спрашиваем, кто знает каждого человека и кто может подтвердить, что он — это он. Если трое говорят верно, то отпускаем, а если никто, то запираем в загородке. Пищу и воду… Прикажете выдать?

— В разумных пределах, чтобы не перемерли всё сразу. Стоп, граф, а пленные? Они что?

— Всех, захваченных с оружием в руках, согнали в загородку, Ваше Величество.

— Хорошо. Кто там старший, можете выделить?

— Конечно, Ваше Величество!

— Вот, найдите старших, и подготовьте их к разговору. Меня очень интересует, почему тут оказываются свободные граждане моего королевства.

— Да, Ваше Величество. — Граф вышел.

А я пошел ко входу. Там народ ещё мог стоять, а не валялся на земле.

— Эй! — Обратился к первому же кандидату в рабы, выглядевшим наиболее адекватным. — Эй, ты кто такой и как тебя зовут? Откуда ты тут взялся?

— В — ша С — лость! — С трудом поклонился раб. Заросший, худющий и воняющий хуже иного бомжа. — Илья я. Под — м-стерьем был у уважаемого м — стера Лорина.

Ага, значит, давно тут сидит. С тех самых пор, как мастера Лорина посадили на кол… Вот оно как. Значит, их мастера под стену, а всех, кого поймали, сюда. Неудивительно, что взбунтовались мастеровые… Другое дело, что странно, что мастеровые не рванулись сюда, своих вытаскивать.

— А ты кто?

— Михей я, Ваша Светлость… Продали за долги сюда, с семьей. Ваша Светлость, что с моей семьей? Я тут два дня, я слышал, что дети отдельно…

— А ты?

— Лопатка я, Ваша Светлость… Вольный я! Я вольный землепашец из Больших Валунов… Меня барон на речке поймал и сюда!

— А я, Ваша Светлость, матрос с галеры «Незабудка», может, в порту ещё? Меня в харчевне чем-то напоили…

— А я…

— А я…

Эксперсс — опрос выявил, что бывших свободных тут большинство. Остальные как обычно, за долги или вместе с мастерами, которых королева в последний раз казнила. Но вольных-то большинство! Нахватали кого смогли, продали сюда, а тут кому жаловаться-то? Городской страже? Так она в этот квартал не заходила давно.

Короче, кто-то устроил тут здоровенный рабский рынок и перекачивал население королевства на принудительные работы. Устроили себе кормушку.

— Ваше Величество! — Высунулся Подснежник. — Там…

— Что?

— Вам, может, лучше самим глянуть?

Ну, женский барак. Ну что страшного-то? С женщинами тут получше обходились, кормили и даже мыться пускали. Некоторые даже уходить не хотели. Тут-то регулярно еду дают, а в деревне ещё не понятно когда завтрак будет да и будет ли вообще, может, придется листья на деревьях глодать. А вот детские бараки… Тьфу ты пропасть, ещё похуже даже будет, чем взрослые. Мало того что истощены да побиты, на многих раны гноятся, так ещё и все в колодках. Сейчас гвардейцы как раз организовали живую очередь, раскалывали колодки на ногах юных невольников большим боевым топором. Стук, хрусть, деревяшки падают, мальчишку в сторону. Иногда пожалеют, по плечу похлопают, кому и краюху хлеба дадут. А что уж тут, половина гвардейцев — это бывшие вольные стрелки, которые из таких же деревень пришли, что и рабы вот тут перед ними. А вторая половина тоже люди живые, не смотря на то, что аристократы.

И до чего хорошо бараки эти устроены, рядом с пирсами. Прям выводи народ и становись строиться на корабли, а потом адью, и до далекой Империи, на плантации. Вот обратно ведут галеру, она вся перекособочена, но на плаву держится уверенно. На носу ни кто иной, как Грошев, командует. Пострадавший драккар пришвартовался к пирсу и с него на берег сгоняют людей.

На корабль тоже пошел. Интересно ж, что за корабль такой странный, а?

Каменная пристань обрывалась в воду большими быками, с которых свисали здоровенные канаты. Чтобы борта судам не повредить при швартовке. К громадных столбам были привязаны другие канаты, потоньше, которые уже и держали корабли.

Сами корабли у меня почему-то сразу ассоциировались как «Каравелла». Классические такие двух и трехмачтовики с косыми парусами, здоровенные, пузатые, с задранными носами и задницами. Вроде бы такое парусное вооружение называют латинским? Когда косая палка к мачте приделана, а с неё свисает парус? Есть ещё и паруса обычные, четырехугольные. Один как раз на ветру полоскается, там какой-то выцветший герб, не разобрать. Судно опасно кренится, но пока что держит.

* — Латинский парус. Треугольный парус привязывают к рею длинной стороной, а противоположный конец натягивают шкотом. Также обычный прямоугольный парус. Данное парусное вооружение на самом деле встречалось на каравеллах, хотя по типу суда эти больше похожи на когг.

Ну, поглядим, что это за каравелла.

Вслед за Виктором по пружинящей доске забрался на борт. Идти страшно было, того и гляди сбросит… Надо тут придумать хороший трап, а не то, что сейчас. Ну да это потом, когда морской флот развивать буду, а сейчас с работорговцами бы разобраться, иначе останусь королем без подданных.

Корабль встретил меня скрипом палубы и запахом дегтя. Лужа крови на палубе, несколько зарубок на такелаже. Болтаются перерубленные веревки от паруса, сам пару сейчас накрыл нос, его шустро свертывают полуголые матросы.

Остальные команда корабля на пирсе, сейчас глядит тоскливо, думает, что им будет.

Так, вот это трюм, да?

— Что тут хорошего?

Подвели ко мне мужичка в расшитых серебром шароварах, голого по пояс. Ого… Вот это синий иконостас-то, надо же! Все плечи, грудь и пузо в татухах. Сюжеты весьма разнообразны. Тут и морские чудища, и мечи — ножи, голые тети с большими сисями, и прочая, и прочая, и прочая…

— Кто таков?

— Боцман Го, Ваше Величество… — Склонился в поклоне синий. Парочка моряков с тесаками наголо проводили его поклон сумрачными взглядами.

— Ну, боцман, показывай, что тут к чему… Чем занимался-то?

— Возили рабов, Ваше Величество, из вашего замечательного королевства в Неделимую Империю.

Из трюма пахло нечистотами. Спускаться я туда даже не стал, заглянул только. Ну, понятно, люди тут как селедки в бочке сидели. Сейчас внутри уже никого нету, толпу согнали на пирс. А мне только поглядеть.

Боцман рассказал, что трюм делится на две части. В первой обычные мужички, которых наловили, а во второй женщины и дети. Дети тоже ценятся, особенно лет пятнадцати, то есть те, которые вот — вот юношами станут. Их уже можно ко взрослым работам приставить, и здоровья хватит, чтобы сезона три, а то и все пять протянуть. Женщины понятно для чего. Не, не новых рабов рожать. Новых рабов рожать — так это ж невыгодно, оказывается. Пока ещё человек подрастёт, пока он ещё чему-то научится… Так времени ж пройдет! И сколько еды он съест? И мамка его тоже в это время работать не будет… Так это ж получается сплошные убытки!

— Да ты, как я погляжу, хорошо разбираешься… — Покачал я головой.

— Так кто у нас не разбирается.

— Что свободных продаете, знал?

— Знал, не без того.

— И давно ли вы так?

— Да уж почитай десятый год сюда плавают. Тут ближе, чем к южанам.

— А что южан-то не берете? — Я вспомнил про рассказы Жареного, что там да как с размножением ежиков.

— Почему не берем, берем… Рано только ещё для них.

— Так и брали б их вообще. Что ко мне заглянули? — Я раздумывал, что же делать с боцманом. Да ничего толком-то с ним не сделаешь! Тут наказания-то… Бить плетьми, сажать на кол, вешать или голову рубить. Надо б поскорее суды завести!

— Тупые они, Ваше Величество. Крестьяне-то уже к земле приучены, что надо делают сами.

Ага, пять сезонов от силы, а потом ещё надо новых нанимать.

— Ваше Величество! — Это барон Алькон. — Там пленных собрали. Хозяева кораблей и бараков, есть ещё пара капитанов ловчьих отрядов… Не желаете ли взглянуть?

— Ещё как желаю. Граф! Боцмана Го пока что держать отдельно.

А вот и наши пленные. Длинная процессия, возглавляемая графом Нидолом подвела голубчиков к стене барака, построили в ряд, для ускорения процесса подталкивая древками копий и незлобными пинками.

Так, кто тут у нас? Вот рыцарь, в закопченных после взрыва гранаты доспехах, без шлема. Лицо круглое, удивленное, мелкие частицы пороха густо облепили бледную кожу крест — накрест, под прорезь шлема. Рыцарь все время наклоняет голову и трясет, как будто что-то в ухе застряло. А, ну да, контузия. Нечего было моих гвардейцев рубить вдоль и поперек, у меня их и так мало. Остальные типичные купчины и охрана, я таких ещё в самый первый день в этом мире видел. Толстые пуза, наглые глазки, морда кирпичом. Хотя вот это точно наемники, держатся вместе.

С грохотом отшвартовалась галера, и через некоторое время в общую кучу затолкали ещё троих. Капитан, экзотического такого вида тип в цветастом халате и с тюрбаном, длинная бородка клинышком, под глазом синяк и пустые ножны из-под кривой сабли на поясе, высокий и худой граф с брезгливым лицом, и тип в богатой дворянской одежде с бегающими глазками.

Ну, вот, вроде бы все в сборе.

Кстати, а кто тут у меня-то, по лицам?

— Эй, уважаемые у стены! — Крикнул я. — А ну, представились-ка все по порядку…

Они представлялись, а граф Нидол рассказывал, как и где кого поймали.

Итак, имелись у меня почтенные торгаши из Рохни числом три штуки, и рохнийский же барон. Тот самый, который ухом трясет. Этих поймали в башне, приказали выходить, да они были в доспехах и вышли. Серьезно отмахивались, пока не получили гранатой. Торгаши с ним были. Вроде как охраной выступал уважаемый барон со товарищи и их дружина. Остатки дружины сейчас в бараках заперты.

Ещё два мелкоземельных баронов из Закатного герцогства, мощных таких молодчиков, Виктор шепнул, что дрались упорно. Естественно, что взяли-то их как раз около рабских бараков, только — только привели они очередную партию рабов. С ними торгаши были, вот эти, три штуки. Имперцы, не иначе. Один потолще и побойчее, два других поспокойнее. Этих тоже взяли на месте, под руки. Скупали рабов, вели на корабли, да не успели убежать. Корабли около причала — как раз их.

Вот этот вот худой глист — самый жирный улов, граф Норгский Лург. Граф Лург, какая радость. Один у меня ещё в башне сидит, соберем коллекцию графов Лургов? Ещё имелись двое имперских торгашей, капитан небольшого отряда наемников, барон какой-то там из Дарга, и не пойми с какого боку капитан галеры.

Граф Лург сразу же принялся качать права, что-де всё крестьяне принадлежат ему и только ему, а остальное суета…

— Норг — небольшой замок на сотню воинов и три деревушки, живущие сельским хозяйством. — Просветил меня барон Алькон, который тоже решил побывать на месте забавы. — Там и трети не наберется, даже если перепродавать всех… Мы зимовали в тех пределах. Народу там и в самом деле мало. Сиятельный граф, наверное, уже всех сюда загнал?

Граф Лург понял, кто перед ним, помрачнел. Наверное, подумал, что уж ему-то да знать, кто у него зимует, так не упустил бы шанса налететь да рассадить по кольям.

А вот их пленные. Вот замученные люди, вот повешенные, вот живые тоже, сейчас на брусчатке сидят, приходят в себя. Вот те, кто помер с голоду и от болезни в тесном бараке, их вынесли и положили около стенки, а вот те, которых теперь даже не ясно как лечить. Вот эти, у которых на ногах и на руках незаживающие язвы — это откуда?

— С кораблей, Ваше Величество. — Сказал барон Алькон. — Там рабов сразу в колодки заковывали, чтобы не чтобы не буянили.

Ага, понятно.

Вот такая неслабая толпа народу сегодня осталась дома. А сколько народу переправили на верную смерть-то на полях Империи и в шахтах Рохни вот эти вежливые господа? Тот же граф Лург, или вот этот купчина мордатый? Сколько вот таких людей через них прошло?

И не эти ли люди ловили ночью ростиков около одной таверны прошлой осенью?

А что они сами-то скажут?

— Господа хорошие! — Обратился к ним. Ну, и что сказать? Да даже и не знаю. А, вот, придумал!

— Господа хорошие! Что же заставило вас взять в руки оружие и сопротивляться законной власти?

— Простите, Ваше Величество! — Ответили. Конечно, разно, кто-то и отмолчался, но общий смысл такой. — Случайно против вас оказались! Черный запутал!

— А что же привело вас, добры молодцы, на ту сторону? А?

— Бес попутал! — Снова не теми словами и вразнобой, но общий смысл сохраняется.

— Да оно понятно! А кто заставил вас воровать людей моих, как курей из курятника?

— Так это ж крепостные крестьяне, Ваше Величество! Мы всех их честно купили… — Возразил мне один купчина, самый мордатый. Из Империи, что ли? Нагловат не в меру…

— А ты сам кто будешь, уважаемый? — Себастиан Перейра, торговец черным деревом, кто ж ещё.

— Я купец Качный, из города Каорвол, что стоит на землех Великой и Неделимой Империи, Ваше Величество. Я вышел из Каорвола через весенние шторма, чтобы быть первым и закупить самых лучших и крепких работников, потому что Соединенное Королевство издавна славится своими крестьянами. Они крепкие, выносливые…

Ну и что ему скажешь-то? Что покупать и продавать людей не хорошо? Что за это карает Уголовный кодекс, который в этом мире ещё не придуман? Или что продавать людей на смерть плохо? Или что король-то тоже без подданных не может?

Короче, не фиг и думать. Торговал моими людьми — добро пожаловать на кол… Нет, лучше на виселицу. Вот, граф Нидол уже развил бурную деятельность, на пирсе… Мать твою ж так!

Как я уже говорил, склады тут стенами прямо к морю выходили. Выглядели так — склад окружает стена, такой вот рабский загон получается. И кто-то вот умный быстро сколотил под стеной виселицу, выставил балки деревянные и распорки под них, штук пятнадцать, точно… И на них сейчас висели людские тела, вверх ногами, некоторые уже обклеванные морскими чайками.

— Почтенный мастер Качный. Тут есть и вольные люди. — Сказал я, не отрывая взгляд от повешенных. Из города не видно, а из бараков видно. Так сказать, урок тем, кто бунтовать вздумает. Как же тут любят людей перед смертью помучить-то!

— Так то не моё, не моё, Ваше Величество! — Рухнул на колени купец. — Не моё то, я честно покупал смердов у уважаемого барона Нотта, а уж где их тот брал, мне неведомо! Ежели кто и вольный затесался, так отпустили б сразу, но вот не говорили они ничего, молчали все!

Рыцарь в доспехах потряс ухом, презрительно глянул на купца, но ничего не сказал.

— А дети тоже твои?

— Ваше Величество, это же смерды все…

— А отваром тебе их тоже барон Нотт приказал поить? — Вспомнил я кое-что, рассказанное мне Вихором. Заметил уже, что дети-то все снулые какие-то, сидят себе, ни на что не реагируют. И остальные рабы, кто дольше всех в бараках просидел, такие же снулые рыбины… Нда. Кажется, тут надо будет хорошо поискать, не найдется ли запасов горного отвара…

— А ты что скажешь, барон Нотт? — Спросил я. — Как же ты так вольных людей в смерды так ловко записываешь? Или сословное деление тебе не указ?

— Я в сортах дерьма не разбираюсь! — Ответил гулко барон, и через губу сплюнул мне под ноги.

Ага. То есть, похватал кого мог и продал, а были ли они там свободные или что ещё, так то не важно. Ну — ну.

— Стоп! — Я быстро поднял руки, останавливая Виктора и Волина. — Стоп оба.

Прошелся ещё вдоль строя. Вот наемники…

— А это кто?

Наемники, похожие друг на друга как близнецы — братья, молчали. Глядели себе в ноги, да и молчат, как в рот воды набрали. Ну, странно, что это они так? Вроде бы не очень большое преступление для этого мира-то… Ну, смерд и смерд, ну продали и продали, так что же смурные-то все такие?

— Граф Нидол… Им вообще что полагается-то по закону?

— Ваш благородный предок, король Мург, повелел за обращение в рабство более десяти свободных казнить, Ваше Величество.

— А за горный отвар? — Я поглядел на толпу рабов. Тут точно больше десяти… Тут тысяч пять наберется, а может, и больше.

— Смерть, Ваше Величество, через повешение или усажение на кол. Только ваша матушка прощала их…

Я зацепился за слово.

— Граф Нидол, так получается, тут есть те, у которых горный отвар находили, да потом простили, верно ведь?

— Да, Ваше Величество. Вот, к примеру, барон Нотт. В его доме три года назад нашли нужные для приготовления отвара травы и готовое зелье. Но ваша матушка сочла возможным простить барона на обещание больше так не делать. По слухам, это прощение стоило барону две тысячи золотых графу Лургу и на храм Одина было пожертвовано три тыся…

— Старый сморчок! — Барон наливался давно дурной кровью, но тут его как прорвало. Бросился вперед, целя почему-то в меня, а не в графа Нидола, да получил смачного пинка и повалился на землю, тяжело дыша.

— Прошу прощения, Ваше Величество. — Барон Шорк. Как он рядом оказался, я даже и не понял. Кажется, того не понял даже Виктор, судя по его ошарашенному взгляду.

— Спасибо. — Сказал я.

— Не стоит благодарности, Ваше Величество. Это самое малое, что я могу для вас сделать.

Мимоходом я поглядел на толпу бывших рабов.

Оп… Вот это как? Освобожденных из бараков, вообще-то, сначала держали разно, но вот некоторые уже сошлись в парочки. Гвардейцы особо не препятствовали. Мужчины и женщины, вот дети к ним даже. Разлученные перед продажей семьи, получается? Получается, что продавали целыми семьями? И детей совсем маленьких тоже почему-то нет. Почему, а?

Как это почему? Боцман же ясно сказал. Не приносишь прибыли — так ты не нужен. Кому нужен грудной ребенок? Вот их сюда и не брали. Ино дело, куда же их девали-то? Даже и думать не хочется.

— Короче, господа работорговцы. — Я поглядел на строй. — Все вы виновны в продаже моих людей. Граф Нидол Лар! Что полагается по закону?

— По слову вашего достойного предка, короля Мурга, ежели кто любого сословия десятерых в рабство заберет самовольно, так казнить. — Повторил граф Нидол на публику.

Работорговцы переглянулись. Кое — где на лицах страх мелькнул, а кое — где выражение такое странное стало… Словно прикинули будущие затраты, которыми откупаться будут. Не приняли ещё всю серьезность положения.

А я-то уже почти что решил их повесить всех. Пока что судов у меня нету, так пусть на солнышке провисят, вот так те, которых они сами вешали.

Возможно, во мне ещё не отошел страх той ночью, когда из принца я чуть не опустился в самый низ социальной лестницы. Чуть — чуть не стал рабом. Неприятно ж, да? Кто знает, как бы дело повернулось. Дырку сейчас уже не допросишь, на дне морском он, с камнем на ноге.

А даже если и страх?

Нет, казнить. Око за око. Нефига…

— Ваше Величество, король! — Гонец бухнулся от меня шагов за десять на колени. — К вам спешат…

— Кто?

Ну, кто? Конечно же, возмущенная общественность. Штук десять дворян, на лошадях, слуги — рабы — прилипалы и прочая, и прочая, и прочая…

— И кого же у нас тут несет-то, а?

Принесло предводителей дворянства. Возглавлял их граф Шотеций, пузатый такой толстячок с сальными волосиками и маленькими ручонками. Для солидности прихватили с собой посла Рохни в Соединенном Королевстве барона Рука, а для весу — попечителя города барона Пуго, отудловатого брыластого типчика, который вчера перепил, а сегодня недопил, и оттого сильно страдал, восседая на лошади. Граф Нидол, как увидел похмельную морду барона — попечителя, аж перекосился. Давние, видать, счеты связывали двух достойных господ. Кроме них, ещё тусовались какие-то личности в лучшем случае баронского звания, некоторых я точно видел во дворце на королевских приемах, в таком же состоянии неопохмеления.

Короче, полный набор достойного дворянства, два десятка рыл. Королева и графины по углам их разогнали, а вот теперь выползли.

Ну и что им тут надо? Поймали-таки меня, чтобы засвидетельствовать мне своё почтение?

Ну да, как же. Карман-то ты, король горы, шире держи… Ещё шире… Ещё…

Приехали они просить за пленных.

— Ваше Величество, аристократия Соединенного Королевства припадает к вашим ногам! — И в самом деле припал, склонился в изящном таком поклоне. — Позвольте осведомится о вашем здравии…

— Отлично, граф, отлично! — Похвалил я Шотеция. — Только лишь беспокойство о моём здоровье привела вас сюда?

— Ваше Величество, ваших подданных…

Ой, как началось. Крутил граф, вертел граф, катал граф слова как опытный лохотронщик шарик под тремя стаканами сразу, я сразу абстрагировался от его речи, и, позевывая, глядел на облака.

Граф меж тем убеждал меня, что негоже же начинать своё правление с обид, чинимых честным торговцам и добрым баронам, среди которых… Граф Рук, да скажи же слово! Среди которых есть подданные другого государства, и которые ничего плохого-то и не сделали…

Граф Рук отошел в сторонку от этого, несмотря на пламенные взгляды, которые бросал на него барон Нотт и рохнийские торговцы. Ну, оно и понятно. Виселицы он увидел уже, на меня тоже поглядел несколько раз внимательно, и сразу заметно поскучнел. Понял, что ситуация может повернуться разно. Может, король новый и не будет ссориться из-за смердов, а может, и будет. Опытному дипломату лучше бы постоять в сторонке в любом случае. Если что, то потом можно вручить дипломатическую ноту. Куда приятнее дипломатическую ноту вручать королю, нежели прям сейчас вместе со своими гражданами — разбойниками в петле болтаться.

— Граф, а как быть с тем, что тут находятся не только крепостные крестьяне, но ещё и те, которые рождены свободными?

— Да не может такого быть, Ваше Величество! Врут они всё, врут…

— Эй! — Во всё горло крикнул я в толпу. Илья, ученик мастера Лорина! А ну выйди сюда, давай — давай!

Вышел. Оп… Кажется, он тут тоже с семьей, за его драные портки цепляются сразу два пацаненка лет десяти, не больше. Мамаши не заметно.

Так, а как к нему-то обращаться? Ладно, буду по — простому. Может и поймет.

— Эй, ты. Кто ты такой, как ты сюда попал и за что?

— Инородцы разгромили дом мастера Лорина, Ваше Величество. — Поклонился мне Илья. Как мог поклонился, неглубоко, и так еле на ногах устоял. Пацаны на меня глядели, рот раскрыв. Кажется, один девочка вроде бы? Ничё не поймешь, худые и грязные оба. — Потом они забрали нас и продали вот тому господину. — Он указал на барона Нотта. — Он забрал мою жену и старшую дочку, а нас кинул в бараки.

— Смерд, Ваше Величество! Какие у него доказательства? Эй, ты — чем докажешь, что ты свободный? Кто за тебя поручится?

Илья сжался.

— Мои друзья…

— И они всё, небось, тоже отсюда? — Отставив одну ножку, насмешливо так спросил граф Шотеций. — Ха — ха — ха, думаю, что всё с ним понятно, Ваше Величество! Тут налицо попытка опорочить честных людей! Смерды запродались в рабство, а теперь решили обмануть своих хозяев и сбежать.

— Я свободный человек! — Выкрикнул Илья. — Я подмастерье гильдии Портных!

— Оно и видно! — Колко отреагировал граф Шотеций. — А что же ты, портной, себе портки получше не пошил, а?

Дворяне за его спиной заржали.

— Уважаемый граф. — Дворяне продолжали ржать, отпуская колкие остроты. Граф Рук страдальчески улыбался в сторонке. Разве что обменялся взглядами многозначительными с бароном Ноттом, и дальше делает вид, что он тут только для наблюдения за законностью.

— Гра — а-аф! Ау! Я помню этого человека. Лично я его помню. И некоторых других я тоже помню лично. Они были свободные. Как быть с ними?

— Но, Ваше Величество, это же дворяне! И почтенные и уважаемые люди. Я знаю уважаемого графа, какой ему смысл обманывать и врать? И я знаю почтенного купца Качного из Империи, мой управитель ведет с ним дела. Ваше Величество, тут же дворяне, опора Трона и королевской фамилии Соединенного Королевства, они не могут обманывать! Пусть клянутся на реликвиях…

Граф Шотеций бормотал что-то ещё, я уже не слушал.

Я же обещал их всех перевешать. Причем самому себе. Такие обещания лучше не нарушать. Кстати, трупы-то уже с виселицы сняли. Веревки перерезали, да не беда новые найти, порт же рядом, тут веревок навалом должно быть.

Итак, что же с ними делать? Вроде бы, вина не так велика… А эти люди потом могут оказаться полезными.

Эй, уважаемый король, ты что, с ума-то сошел, что ли? Чем это они могут быть полезны? И что это «не так уж и велика», а? На этих людях, не то что на бароне Нотте, но и даже на графе Лурге столько крови, что умыться не раз хватит! Не веришь — ещё раз в барак сходи, или в трюм корабля спустись!

— Всех вешать. — Распорядился я.

Как камень в воду упал. Барон Алькон чему-то кивнул, на лицах Коротыша и Подснежника проступили неуверенные, но такие добрые ухмылки. Вольный стрелок с лисьим лицом, который всюду сопровождал барона Алькона, кровожадно оскалился и вцепился в графа Лурга, поволок его к виселице поближе, заломив руки.

— Но, Ваше Высочество… — Граф Шотеций поймал мой хмурый взгляд, сбледнул с лица. — Я хотел сказать, Ваше Величество… Как же суд? По Королевскому Уложению, этих почтенных и даже уважаемых людей надлежит судить только Королевским судом… И Закатный герцог… Тут же его люди, и он должен присутствовать при…

Пока граф Шотеций говорил, надрессированная Волином гвардия действовала. Цап — царап, и уже все обвиняемые стоят на табуретках, и на голову каждому одета петля. Прям как с картины «казнь диссидента», что в «Огоньке» печатали недавно.

— Какой ещё Королевский Суд нужен? — На публику возмутился я. — А я вам тут всем кто, не король, что ли?

Виктор насупился, за его спиной сомкнулись теснее ряды гвардейцев. Кто-то негромко, но отчетливо обозвался нехорошим словом, кто-то брякнул оружием. Барон Шорк подвигал в ножнах свой новый меч, Подснежник показал арбалет. Граф Рук сделал вид, что у него срочное дело где-то за углом пирса. Граф Шотеций побледнел ещё больше.

— Но Ваше Величество, как же… — Залепетал он что-то. — Как же суд?

— А у нас тут Особое Королевское Совещание. Посовещались, да за дело. Эй, вешай, явления Светлых Богов ждешь, что ли?

Полведра, тип с лисьей мордой, нерешительно двинулся вдоль ряда, одну за одной выбивая табуретки. Сначала мне стало не по себе, но на лицо быстро удалось натянуть равнодушное выражение. Холодные мурашки пробежали по позвоночнику, да и все.

Один за другим, торгаши и дворяне повисали в петлях. Воняло мочой и дерьмом, кто-то дергался, но большей частью они даже не поняли, что же с ними такое твориться. Типа как страшный сон, типа как не с ними. А когда крепкая петля ломала позвоночник, то было уже поздно.

Радуйтесь ещё, уроды, что так легко отделались. Был бы на моём месте граф Урий…

— Пошли отсюда. — Сказал я. — Виктор, выдели человека, пусть разберется с захваченной казной. Выплатить людям на дорогу домой, остальное конфисковать в государство.

Зачистка на этом как таковая окончилась. Гвардия, набранная Виктором, показала свои зубы и сейчас считала синяки. Студенты — медики суетились, растаскивали мертвых и раненых.

Крестьяне так и стояли толпой, переминались с ноги на ногу.

Так. Что им надо-то?

Как это что?

Куда им идти? Многие тут оказались чуть ли не с другого конца страны.

Кто тут у меня поближе?

— Коротыш!

— Ваше Величество?

— Ага, величество. Что-то ты не весел. Вот всю эту толпу, что на улице толчется, обустрой да раздели. Чтобы им где жить было это лето. Потом пусть работать идут.

На лице Коротыша отразилась работа мысли «как бы такое поручение куда подальше свалить». Нет, уже не получится.

— Ага, вот на тебя такое и свалилось. — Съехидничал я. — Работа с людьми. Бери людей из гвардии, пусть каждого по имени записывают. Так же зови Ждана, если тут кто-то ему подойдет, то этот кто-то идет в кооператив «Весна» на работу либо к мастеру Виктору. Никакого насилия, ни к чему ни принуждать, обещать плату! Остальных… Ну, что сам думаешь?

— Заброшенных деревень вокруг города много, Ваше Величество. Там поселить можно, но что откупщики скажут? Как бы все они не оказались…

— У нас главный откупщик сейчас в Западной башне сидит. Ищи земли его откупа, да сажай людей туда!

— Будет сделано, Ваше Величество! Подснежник, пошли со мной, поможешь! Ваша светлость, граф Слав, ваша светлость, можно ли мне пяток грамотных студентов? А то у нас не все читать — писать обучены…

Глава 11

Корабли в твоей гавани

Не взлетим так поплаваем

Земфира

На утро Шуго мне принес черновик статьи.

— Набор готов, осталось только напечатать!

— Вот и хорошо. — Я погрузился в чтение. Итак…

Проходимцы из городской черни, сговорившись с наемниками, годами хватали наших жителей и продавали в рабство…

Пока вроде бы годится.

…регентша закрывала на то глаза, а граф Лург имел с каждого раба доход. Принц такого терпеть не будет. Продал нашего гражданина в рабство — купи себе веревку на вырученные деньги и удавись, сэкономь финансы на оплату боевых для Гвардии.

Слава Королю!

— В принципе, все верно. — Подвел я итог. — Но надо сгладить.

Долгие годы наемники — инородцы, сговорившись с проходимцами из городской черни, занимались преступным промыслом в нашем славном королевстве. Грабежи и воровство стали постоянными на Королевском тракте и в его окрестностях. В портовых кварталах люди по вечерам боялись гулять в одиночку, не только простые горожане, но и даже городская стража… Нет, убрать. Не только простые горожане, но и рыцари опасались, как-то так напишешь. С грустью вынуждены отметить… Нет, Шуго, статьи пиши с «вы», понятно? Итак, с грустью можно отметить, что некоторые дворяне, опора трона, продались с потрохами горстке иноземных разбойников… Нет, не разбойников, преступников. Вот так, продались горстке преступников и участвовали в их темных делишках. Граф Лург, так долго стоявший у трона, за определенное вознаграждение закрывал глаза королевы…

Представил себе эту картину. Нда.

— Нет, тогда вот так пиши — граф Лург за вознаграждение закрывал глаза… Нет, лучше вот так — «За вознаграждение граф Лург покрывал преступников и разбойников перед королевой… Не, вот — «За вознаграждение граф Лург покрывал преступников и разбойников перед правящим домом». Так пойдет. Ещё «И это ещё далеко не все преступления графа Лурга, в которых предстоит разобраться!»

В уме пишем — разоблачить побольше преступлений графа Лурга на публику. И найти ему сообщников, если что. Вот парочка поджигателей уже есть, надо будет, ещё найдем.

Доблестная королевская гвардия понесла новые потери. Преступники были хорошо вооружены, и среди них были дворяне иных стран, со своими вооруженными отрядами. И что самое страшное, дворянин Соединенного Королевства, надежда и опора трона, граф Ногрский Лург, не только действовал заодно с врагами, а даже оказал вооруженное сопротивление королевской гвардии вместе с ними!

Все преступники, пойманные на месте преступления, понесли заслуженную кару. Никому не позволено творить разорение на нашей земле! Не только словом, но и вооруженной рукой готов защищать король своих подданных!

Слава Соединенному Королевству!

Короче, хорошая у меня статья получилась, жизненная такая. Радуйтесь, жители Соединенного Королевства, вот как новый король начинает наводить порядок.

Далее колонка светских новостей. Коронация прошла успешно, бал Солнечные танцы чуть отодвигается, гостям королевства беспокоиться не о чем. На бал будут приглашены… И бал станет… Также к балу будет приурочен традиционный парад войск.

Третья статья… Это уже про то, что новый королевский суд всегда готов выслушать униженных и оскорбленных, а также тех, кто считает себя обиженным (УК РСФСР у меня уже в кровати третий день), все в письменной форме, подавать прошения с утра до вечера по указанному адресу. Для удобства испрашивающих королевской справедливости специальные грамотные люди запишут ваши жалобы, и постараются донести их к королю в кратчайшее время.

Четвертое — всем, кто думает, что знает что-то интересное или необычное, можно прибыть в специальное ведомство Королевской Типографии, спросить Шуго. Вас там выслушают, а если рассказ того стоить будет, то и денег добавят.

Ну, на первый раз и хватит. В следующем номере будем разоблачать графа Урия и графа Лурга, а заодно и подробно представим нового Главного Королевского Судью, бывшего министра Сельского хозяйства барона Алькона.

Распечатали газету, расклеили на всех углах и столбах, а рядом поставили по грамотному герольду, чтобы зачитывал с выражением.

— Барон Алькон!

— Да, Ваше Величество… — Короткий поклон.

— Что там у нас с судами-то? А?

Ну, кисло с судами. Систему «троек» барон Алькон понял хорошо. Вот только не понял он идеи адвоката. Ну, к чему нам адвокат-то? К чему? Вот ежели виновен, так виновен, надо его казнить, а ежели не виновен, так судьи-то и разберутся. И почему, кстати, судья не должен склоняться-то к одной или другой стороне? И зачем ещё обвинитель нужен именно государственный?

Ну, я этого и сам не понимал ещё. Но чуял, что создавать систему без противовесов может быть опасно. Может быть, судьи королевские станут слишком самостоятельные? Или кто умный решит подмять под себя всю эту судейскую систему, и потом мне же придется этого умного выковыривать? Лучше уж пусть соревнуются, всегда рядом есть король, который поможет принять правильное решение.

Барону решил это не объяснять. Да и сам себе-то я бы это сразу не объяснил, ну не знаю — но вот что-то такое внутри меня утверждает, что так правильно, а так не правильно. Доверюсь своей интуиции, короче говоря.

— Ваше Величество, уже готовы три суда. Но я бы хотел спросить… — Поза и взгляд барона выражали важность того, что он сейчас спросит что-то важное.

— Да.

— Ваша матушка и барон Лург… В свое время они убили мою семью.

Пауза.

«Да забирай обеих» — чуть было не ляпнул я. В самом деле, ну кто заставлял графа Лурга убивать семью барона Алькона, а? Ну, явно не граф Урий. И не я тоже. Потому забирай-ка ты его, барон Алькон…

А королева? Вроде бы она мать вот этого тела. Но… Ну да, вот это «но». Сразу же вспоминается изуродованная пытками молодая девушка. Одно из самых первых моих воспоминаний об этом мире. Никак не забыть, хотя и хочется очень. И ряд кольев вдоль замковой стены. И крестьяне, которые защищали свои семьи.

Какой мерой мерили — так такой вам и отмерится.

Барон Алькон меж тем продолжал говорить.

— …я понимаю, все же регент Мор Шеен — ваша матушка, и… Ваше Величество, мой отец умирал на стене замка очень долго. А сестренки… У меня было две сестры, Ваше величество. Старшей из них было как раз сколько вам сейчас, а младшей как раз столько бы сейчас исполнилось. Наемники тогда ещё барона Лурга поймали их, а барон сам… Сам, скотина…

Глаза барона затуманились.

Я сглотнул.

Итак, что же делать-то, а?

Отдать на фиг.

Но как же воспримет все это возмущенная общественно? Скажем, те же самые предводители дворянства, что на Рынке возмущались, а?

Да как бы не восприняли… Ну не любит барон Алькон графа Лурга. И я ему обещал.

— …отдайте хотя бы графа Лурга!

— Да. — Сказал я. — Да, барон Алькон, ты прав. Тут виноват я. Надо было тебе его сразу отдать, да. Что желаешь с ним сделать?

— Я пока ещё не думал над этим, Ваше Величество.

— Хорошо дело надо бы обдумать загодя, барон. Но вот есть один вопрос…

— Да? — Напрягся барон.

— О, да я ничего не имею против нарезки графа Лурга кубиками… Это пусть ограничивается только вашей фантазией. Но неплохо бы народу грамотно объяснить, за что мы так его… Не находишь?

Барон не понимал пока что.

— Короче, нужен суд. Большой и справедливый. Граф Лург обвиняется, у него адвокат, графа быстро приговаривают к… К… Скажем, к передаче в руки барона Алькона как наиболее пострадавшего от действий графа.

— К чему такие сложности? — Спросил барон Алькон прямо.

— Пока что граф мне нужен. — Ответил я. — На неделю — две. Мне нужны его деньги и его контакты. А потом… Потом к чему мне бывший вор, который и воровать-то умеет только с государственным прикрытием? Бери его за ноги, за руки… У меня там, в тюрьме, сидит некто мастер Велимерий. Будет рад помочь, я думаю.

Нет, не убедил я графа до конца-то. Конечно, хотелось барону Алькону вот прямо сейчас зайти в Западную башню и начать графа резать. Но и мне-то куда деваться? Надо четко объяснить всем жителям королевства, за что и почему я избавляюсь от ставленников прошлого режима.

Да и с народом у меня большая напряженка. Ну откуда мне взять много хороших и грамотных людей? Все выдвиженцы графинов, с помощью которых они «управляли» королевством, поспешно сделали ноги на следующий же день за переменой власти. Либо попрятались на побережье, либо уже отплыли, у кого преступлений было до кучи. Особо после казни на набережной кучи народу…

— Привет, дорогой мой! — Улыбнулся я как родному мутному типу с обвисшей кожей. Типа при задержании немного попинали, ну так, малость самую. — Нет — нет, ты посиди пока что в этом удобном кресле, ладно?

Шкурка дернулся, да захваты держали крепко.

— Брат, готов ли клиент?

— Да, Ваше Величество. — Брат поклонился. — Вот, хоть сейчас.

— Ну, так что же он нам расскажет такого хорошего?

Граф Лург купил Шкурку просто. Ну, много ли денег надо крестьянину-то? Выдал адрес на улице одной, на самом краю Гильдейского квартала, куда надо передать записку. Шкурка ради интереса туда сходил, ему там денег дали и долго и подробно расспрашивали, что да как. Шкурка рассказывал все без утайки.

Похвалили, вручили ещё денег и дали по голове, после чего очнулся Шкурка без денег и без одежды в рабском бараке, откуда его и вытащили доблестные гвардейцы. На счастье, оказался рядом граф Нидол Лар, узнал, улыбнулся и пригласил погостить отдельно. В Западной башне.

— Ну и дураки же у меня слуги. — Подвел я итог. — Ну даже не то что дураки — они же просто идиоты. Такого даже казнить жалко. Дурачина — простофиля, ты разве не мог отнести все это к своему законному королю?

— Меня б казнили… Ваше Величество… — Пролепетал Шкурка.

— Дурак втройне. Ты ж что, не знал, кто в башне-то сидит? А сидят там государственные преступники. Вот если б сам пришел сначала к… — Кстати, а к кому? Где у меня секретные службы-то, которые полагается иметь в каждом уважающем себя королевстве?

— Вот если б сам пришел сюда, да все рассказал… То не было б у тебя таких проблем. Даже деньги б тебе оставили… Половину. Но и в рабский барак не загнали. Ты же вольный, да?

— Да, Ваше Величество.

— Ну, раз так, то и свободен… Будешь. Какой там адрес особняка-то?

— Ваше Величество. — Поймал меня на выходе Брат. — Что с ним делать прикажете?

Я призадумался. А в самом деле, что?

— Пусть сидит пока что. Отпускать его рано ещё. Может, что ещё вспомнит… Как с графом разберемся, так и отпускайте, нечего кормить его.

Особняк взяли штурмом в тот же день. Меня рядом не было, я уже постфактум узнал про дикое это сражение. В особняке пусто было, никто не ответил на стук, и потому через ворота просто перелезли, а там уже ждали. Два десятка серых плащей принялась пластать городскую стражу, и напластали десятка три покойников. Граф Нидол вырвал бы себе все волосы, если бы они у него остались. Хорошо, что рядом оказались пограничники и гвардейцы, серым не дали уйти, завязался бой. Особняк подорвали гранатами, к тому времени моя гвардия уже четко наловчилась с ними работать. Потеряли ещё с десяток убитыми и семнадцать человек ранеными. Серых прикончили всех, последний, замотанный в рыбачьи сети, что-то такое с собой странное сделал, да и помер.

Командовал Волин, Виктору я запретил принимать участие в какой-либо операции. Он у меня теперь верховный министр, его дело — вопросы поглобальнее. И Виктор это понял, не лез.

А уж как начали выносить золото из подвалов… Целый воз. Прям на телеге крестьянской и везли. Пленные слуги лишь таращились на это, ничего не понимали. По их словам, кто-то ещё при старом короле купил сей особняк, один рыцарь хмурый, и с тех пор появлялся тут хорошо если раз в год. На корабле он куда-то плавал, да и корабль был при нем.

Узнав о количестве золота, я чуть не сплясал. Это ж теперь ещё на месяц с жалованием без проблем. Можно даже завод профинансировать, можно даже и жалование повысить… А возы меж тем уже третий рейс делали. Ох… Ну вот ещё пара таких особняков, и можно хорошо жить.

Графа Слава подняли с постели, и он схватился за голову. Столько золота! Считать, размещать, прикидывать, на какие увлечения короля в первую очередь потратить… Забот у графа в последнее время прибавилось. Дремал граф прямо в замке, в соседнем кресле храпел барон Нават. Вот уже второй день бились они головами над моим проектом налогообложения, и никак не могли что-то его понять… Да я и сам не понимал, просто тупо переписал в Инете несколько глав и не забыл про налоговые льготы тем, кто не просто что-то продает, а ещё и производит.

— Разместим, Ваше Величество. — Поглядывая на мешки, которые один за другим таскали наверх рабы, сказал граф. Места ещё в хранилище много. Может, забыть пока что про налоги-то?

— Да ни в коем случае! — Вскинулся я. — Сейчас забудешь, а что потом делать будешь?

Привели пленников в Западную башню, и теперь уже за волосы начал хвататься Брат.

— Ваше Величество, ну куда мне их всех девать-то?

— Да куда хочешь. Главное, всех допросить, все разузнать…

Брат застонал.

— Можно попробовать пытки?

— В крайнем случае. — Вот этот последний оплот своей цивилизованности я никак преступить не мог. Одно дело пытать человека уже безусловно виноватого, а вот что делать, если не понятна ещё степень вины и есть ли она? Ой проблема…

— Что тебе нужно?

— Грамотные нужны, Ваше Величество, Седдик.

С Братом я общался меньше всего, и он ещё немного передо мной робел.

— Хм… Понятно. Будут тебе грамотные. Вот ещё что — ты поищи людей таких, которые… — Я через пень — колоду объяснил Брату, что же такое «следователь». Сам особо не лезь, только командуй, понял? Потом будешь мне докладывать.

— Да сделано уже, Ваше Величество. Набрал я трех человек надежных. Один студент недоучившийся, один бывший пограничник да рыцарь разорившегося рода. С неделю уже у меня выслушивают да пишут, как повелели…

— Ого, да ты не Брат, ты же целый прокурор! — Хмыкнул я. — Вот, вот так и делай. Ещё народу выделим. Грамотных тоже выделим. Пусть пишут. Сам-то ты читать, писать умеешь?

— Немного понимаю, Ваше Величество, Седдик.

— Вот, чтобы было не немного, а точно. Сам все бумаги смотришь, сам все важное подмечаешь. Кстати, как там наш Жареный друг?

— Ваше Величество, подсадил я его к королеве.

— Чего?

— Её Величество… Простите, Ваше Величество… Принц… Седдик…

— Стоп. Давай просто Седдик, пока что рядом никого нету. — В самом деле, беседовали мы в коридоре, около его кабинета. Слуг лишних в Западную башню и на аркане не затянешь.

— Ваша матушка, бывшая королева, все жаловалась, что слуг у неё маловато.

— Так, а их сколько? Я двоих видел…

— Двое и есть. Куда уж больше-то, все равно только в покоях у себя сидит. По вечерам ругается страшно, проклинает…

— Кого? Неужто меня?

— Вас тоже, но ещё и графа Урия почему-то. Чем-то он ей сильно не угодил. Вина требует. Я отказывал, негоже это, когда женщина пьет.

— Странно… — Я присмотрелся к Брату повнимательнее. Вроде бы тут таких обычаев не замечал особо, разве что королева меня от кубка тогда отгоняла. Да и кроме вина-то тут есть что? Молоко? Не видел вроде. Настойка? Тоже она не везде есть. — Брат, а я ещё не спрашивал, а откуда ж ты взялся?

— Рохни, Седдик. Королевство Рохни.

Что-то опять меня царапнуло. Ну не похож… Все рохнийцы бледные, светловолосые, глаза чуть ли не красные. Этакие арийские бестии. А Брат скорее на семита похож.

— Ты не похож на рохнийца.

— Да, Ваше Величество, это так. Моя матушка родилась далеко, в Жарком краю. Вы называете это место Муравьиным королевством. Они со всем двором бежали в Рохни, красотой моей матушки прельстился барон, выкрал, сделал даже своей женой, что уж редко. — Брат заговорил быстро, торопя слова. — Он меня оружием владеть учил, да вот не учел, что не понравится старому королю такой союз. Имение взяли штурмом, нам удалось сбежать. На попутном судне доплыли сюда, поселились в гостинице. На вторую ночь отец поссорился с рыцарями в таверне, была дуэль. Мой отец был сильным воином, он зарубил троих. Четвертый проткнул его. Мы с матушкой сбежали снова, прибились к барону Алькону. Если бы не он и не его люди, то мы бы умерли зимой. А так матушка протянула ещё пять зим… Климат этой страны не полезен для южан. Схоронил ее, да и остался тут жить.

— Ого, какая история. — Да, а что скрывается за «имение взяли штурмом, нам удалось сбежать» и «поссорился с рыцарями». Тут много что можно скрыть, за этими словами. А я и не подозревал, что за обычным таким парнем таится такая тайна. Сын рохнийского барона и южанки. Надо же.

А дальше-то что думал делать? Слушай, получается, так ты дворянин, Брат? Кстати, почему тебя так называют?

— Да была одна история… Когда Подснежник под снегом лежал, так я его нашел, вытащил, до костра дотащил. И как он проснулся, так сразу мне в лицо «Брат». Громко сказал. Вот с тех пор никто, кроме как Братом, и не называет.

— Понято. Слушай, а что те рыцари? Которые убили твоего отца? Я имею в виду, не хочешь ли ты им отомстить?

— Трое мертвы. Ещё один умер у поместья барона Гор, его собственные наемники на кол посадили. Вы его знали, Ваше Величество, это граф Дюка. Ещё один где-то бегает, да это так, мелкая сошка. Сам попадется. А слугам их мстить глупо, где уже те слуги?

— Понятно. — Повторил я. — Ну что ж… Кстати, ты ж дворянин, если отец-то твой мертв, так его титул к тебе перейти должен? Разве ж не так?

— Так-то оно так, Ваше Величество. Да вот кто свидетель? Кто уж меня знает-то? Барон Берр Гуа давно уже объявлен мертвым даже в Рохни, а наследство давно поделено между всеми родственниками. Не знаете разве, как это бывает? Так что я теперь Брат.

— Брат. Да ты уж не Брат, ты уж Прокурор, получается. — Я задумался. В принципе, что эта история меняет? Да ничего, в общем-то. Я и так собирался давать всем своим соратникам, что с самого начала со мной были, дворянские звания. Ну, теперь только подтвержу.

— Ну, сам понимаешь, что король-то всяко звание подтвердить может… А?

На лице Брата что-то дрогнуло.

— Вот, понимаешь. Потому ты хорошо начал. Только так же и продолжай… Понятно?

С этими словами и вышел.

— Ваше Величество! — Поймал меня на выходе из Западной башни гонец. — Корабли, много — много кораблей! Идут в гавань! Целый большой караван!

Ну, поглядим, что это за караван-то такой.

Как прорвало. Один за другим в порту швартовались парусники. Такие же, как и корабли повешенных торгашей, некоторые шли сразу к Рынку, а некоторые шли к порту. Первая партия вечером, штук пятнадцать двух и трехмачтовиков. Я их в бинокль хорошо разглядел, большой караван. Два судна военных, такие же торговцы, но на них куда как больше оружия и даже катапульты небольшие видны, такие, на арбалеты похожие. Стреляют каменными ядрами. У каждого на парусе по две черные птицы на фоне алого круга, одна ниже, другая выше, сцепились крылами и друг на друга смотрят.

Прибежал Ждан, доложил, что прибыли имперские купцы. Под вечер. Рискнули в гавань зайти. Кто на стоянку, а кто и так.

— Стража выставлена? — С зевком осведомился я.

— Да, Ваше Величество…

— Ну так и хорошо. Кто там, на судне?

Морская стража под предводительством Грошева обшарила корабли. Груз один и тот же, зерно. Много — много.

— Тогда я спать, завтра разбудите. — Я отвалился на кровать, подгребая под себя роскошное золотое блюдо.

Продолжение утром, ещё под столько же. Я как раз собирал рассыпавшуюся после моего сна картошку, когда ко мне вошел Иштван и с поклоном передал, что требуют, требуют купцы аудиенции.

— Веди их к Тронному залу, и пригласи Виктора и Ждана. Ждан же тут, во дворце? Короче, всех заинтересованных, кто проснется. Посторонних не пускать!

В бинокль корабли как на ладони. Вчера вечером я не очень хорошо разглядел, что же там творится, а вот сегодня уже видно много больше. Тут не только трюмы зерном забиты, тут даже на палубах какие-то ящики, на пристани строится отряд воинов в доспехах. Взад — вперед бегают приказчики… Кстати, что это они так полошатся? Не сразу понял, что всех владельцев складов-то мы просушится отправили, и сейчас патрули городской стражи ничего толком сказать не могут. Надо бы на склады найти кого…

— Иштван! Ты ещё не ушел?

— Нет, Ваше Величество.

— Вот нет ли у тебя на примете человека честного и достойного, который мог бы выразить интересы короля в тех складах, что остались после преступников? Как я понимаю, наследники у них не скоро появятся…

— Ждан Рахатов достойный юноша, Ваше Величество. Ещё есть Лонвил Шорг, но он из старого дворянского рода, рыцарь и может оскорбится таковым предложением. При всем моем уважении, лучше поискать среди купцов. Почтенный мастер Андрей, старшина Гильдии купцов Соединенного Королевства, не откажет в услуге…

— По последним данным, мастер Андрей заперся у себя и никого не принимает. — Сказал я хмуро. — Королева Мор приказала казнить его старшего сына. Обвиняли в колдовстве.

Иштван ахнул, совершил кругообразное движение перед грудью.

— Курт Андреев мертв? О Один, дай силы… Это достойный сын мастера Андрея, Ваше Величество. Мастер в нем души не чаял. Курт водил флот везде, от юга и до Неделимой Империи. То-то я думаю, что все корабли мастера Андрея на месте…

— Почтенные мастера Волек, из имперского города Каорвола, и капитан охраны барон Кург!

Купец маленький, но удивительно пропорционально сложен, глаза сидят близко к носу, из-за чего мастер Волек похож на птицу воробья из моего мира. Тутошние воробьи какие-то не такие, они более жирные и наглые, вальяжные. Под зиму сотнями мерли, но откуда-то заново взялись, едва погода прогрелась. Барон Кург ему полная противоположность. Если купец воробей, который по зернышку там, по зернышку сям, грамотного воробья, как и волка, тоже ноги кормят, то барон скорее похож на злобного старого ворона. Сам уже в годах, длинные серые усы свисают на грудь, серые седые волосы собраны в хвост на спине. Но ещё не потерял своей хватки! Ручищи-то ого — го какие, доспехи неплохие даже на мой взгляд непрофессионала, меч при входе отобрали, но пояс оружейный чуть ли не шире того, что Виктор носит. Сбоку пристегнут овальный шлем с невысоким острым гребнем. На скверно выбритом лице застыло мрачное и решительное выражение. Выбирает, кого клювом по голове щелкнуть. И взгляд… Тяжелый взгляд.

Ещё в моем мире как-то остался на смене рядом с нами, ещё молодыми и подающими надежды, как Серега — большой выразился, Петр Сергеевич. И показал нам, как человеков отличать. В принципе, это не сложно. Когда стоишь за одной и той же, будь она проклята, дверью, а мимо тебя народ все идет и идет в обе стороны, то как бы понемногу начинаешь понимать, что к чему. И людей уже на два типа раскладываешь. Опасный — не опасный. Как-то само уже получается, особенно после натуральной тренировки…

И вот людей с таким взглядом, как барон Кург, только и жди какой-нибудь каверзы. Нет, в жизни-то это может быть обычный такой человек, уверенный в себе и в своих силах. С таким приятно и пообщаться, и поговорить, и даже дело делать приятно, потому как не обманет и все в срок сделает. Но вот бывает, что затюкает жизнь человека. Не важно как. Подкинет много новых испытаний, повертит костями и шкурку пообдерет, и все в один день. И тогда только глянь косо на такого человека в очереди за хлебом, и получишь кулак в челюсть. Потому лучше их обойти подальше. Они рано или поздно успокоятся, пережмут все эти жизненные неурядицы стальным прессом, да вот для тебя уже поздно может быть.

Купец Волек поклонился до земли, барон повторил его поклон с неожиданной для его возраста грацией, слуги внесли богато изукрашенный сундук, из которого достали большой отрез алой ткани с серебряным грифоном. Герб королевства. Вышит серебром, здоровенный флаг такой с раздвоенными концами. Красиво очень вышит!

Я благосклонно улыбнулся, принимая дар. Ну что, и куда его девать-то? Не на замок же вешать?

— Ваше Величество, почтенный мастер Волек из вольного имперского города Каорвола, от лица торгового дома Северный Круг приносит в дар королю Соединенного Королевства…

И далее по тексту.

Ну, что тебе надо-то, купец? Ты зачем сюда приперся, моё время отнимаешь?

Такое ощущение, что купец и сам не понимал, зачем он тут. Таращил глаза, что-то плел про то, что он тут не первый год, что всегда рад и всегда того этого самого, что надо бы крепить связи между Королевством и Империей…

Ну, я ему кивал. Мол, ой как все хорошо. Пока купец капал мне на мозги, Ждан сунул мне под руку лампу Алладина и зажигалку. Ой как хорошо… Отдарился, купец с изумленным видом повертел изделие, прикидывая, как же оно такое, и снова залился соловьем про мирное сосуществование двух народов.

Клоунада, короче.

В конце концов купцу это дело надоело, и он удалился. Барон Кург напоследок окинул взглядом Тронный зал, словно думая, а не устроить ли тут дуэль. Ну и ну, вот таких несдержанных набирать-то в охрану? Как бы он сам купца на дно морское не пустил.

А за ним пошли косяком.

Пятеро купчин со второго каравана в складчину преподнесли мне набор какой-то ерунды, не пойми для чего. Вроде бы и посуда не посуда, и вроде бы для украшений не годится. Мелкие золотые чашки на длинных ножках, там жидкости-то на один глоток, блюда с совсем плоскими краями, зеркала отполированные…

Этим тоже подарили две лампы с запасом нефти и две зажигалки.

— Что это за дрянь золотая? — Спросил я у своих, когда купчины с поклонами удалились.

— Набор косметики, Ваше Высочество. Для мужчин.

— Чё, совсем чудаки? — Я уж подумал вернуть засранцев и объяснить, что принцу все же дарить-то что-то иное надо… Мальчик же! Кораблик б там подарили, или уж на худой конец меч игрушечный, но это-то что? Принц-то и обидится может.

Потом троица рохнийских баронов, засвидетельствовать своё почтение. Серые личности… Путешествуют, ищут, кто возьмет на службу. Ваше Величество не желает? Нет? Разрешите откланяться с наилучшими пожеланиями. Нас ещё в Дарге ждут.

Ещё купцы, привезли на продажу пряности. Подарили два полных кубка перца. Сокровище, наверное. Лампы и зажигалки я на них тоже не пожалел.

Ещё купчина. Этот толстый, как два графа Лурга. С места в карьер бух на пол, за ним двое дюжих слуг, подняли и ко мне потащили под микитки.

— Да будет славен великий король Седдик Четвертый! — Забасил купец.

Вот этот в дар не прогадал, передо мной на полу оказался большой сверток атласа, из которого купец, отышливо охая, достал сверток промасленной кожи чуть поменьше… Густо запахло благовониями. Ну да, машинного-то масла тут ещё не знают, и для пропитки бумаги вот это используют.

Все вокруг ахнули.

На свет показался клинок.

Ой… Вот это да. Я чем отдарюсь-то за такое, а?

Меч. Мы с сержантом так и не успели выбрать меч.

Я сжал подлокотники кресла, жалея, что граф Дюка подох так рано. Думал-то, что все уже забыто и быльем поросло, а вот гляди же ты.

Настоящий меч я держал тут в руках редко. Почти не держал, надо сказать. Только тренировочный. И в своем мире тоже… Там за то статья полагается.

Но тут снова даже мой непрофессиональный взгляд понял, что передо мной сокровище. Тусклый сероватый клинок ромбического сечения плавно сужался в иголочку, простая, но очень четкая гарда, идеальный шар противовеса на конце рукоятки. Вроде бы все просто, да? Да вот только я тут такого ещё не видел.

Меч был красив. Ничего лишнего, никаких там камней драгоценных, что так любят вставлять местные дворяне, никаких лишних завитушек, что так любят вырисовывать фентезийные художники в моем мире. Все просто, но все настолько выверено и тщательно, что даже в моем мире это оружие стало бы к лицу любому коллекционеру.

— Подарок славному королю славный меч! — Выдохнул воздух купец.

— Ну… Я не могу его взять… — Да что это я такое несу, я же король! — Благодарю уважаемого мастера Фыха за столь драгоценный подарок! Прими же и ты мой дар — вот эту негасимую лампу Алладина и железное кресало, что добудет тебе огонь быстро и просто! Передали, купец быстро запрятал их в сумку и с поклоном удалился.

— Последний посетитель на сегодня, Ваше высочество. — Поклонился Иштван.

— Что это за штука? — Я его не слышал, я был увлечен новой игрушкой, которую уже крутил в руках. Теплая рукоятка как из резины, лежит удобно. Остается даже место для второй руки… Чуть, но есть. Нижняя четверть лезвия не отточена.

— Кажется, что-то древнее… — Виктор с безопасного расстояния разглядывал клинок.

— И где такие делают? — Заметив его жадный взгляд, передал оружие ему.

— В Рохни точно не делают. — Это барон Нават, он тут с утра. — И в Империи тоже не делают давно. Может, это с юга?

— Может. — Задумчиво согласился Виктор, выставляя руку с мечом подальше от себя, проверяя баланс.

— Если мне будет позволено… То это меч муравьишек. — Это сказал барон Шорк. — Я у них видел, такая же сталь. Глядите… — Он забрал меч у Виктора, и упер его в пол. Раз, резко надавил, лезвие согнулось в дугу, отпустил, лезвие распрямилось мгновенно в то же положение. — Это муравьишки где-то делают. Редкое очень оружие.

— Много ценится? — Спросил я. Кажись, придется ещё чем перед купцом отдарится…

— Очень. — Пожал плечами барон Шорк. — Да вот только владеть им… — Он покачал головой. — Я никогда не слышал про те школы, где бы обучали владению таким оружием. Для боя он очень легкий, для дуэли… Те, кто может себе позволить такой меч, дуэлями уже не увлекаются.

— Понятно. Барон Ждан! Хорошо б купчине сейф хороший подарить… Типа того ящика, что у меня есть в покоях. Есть что готовое?

— Да найдем.

И только я уже думал идти на поле и снова сажать картошку, как очередная новость. Гонец влетел в Тронный зал как ошпаренный. В порту отдала швартовы одна галера… На которой каталась с рыцарем Алором принцесса Альтзора, будь она неладна.

Вот так и прокатались они революцию.

— И что делать? — Спросил я у Иштвана.

— Вам надлежит встретить королеву Альтзору в пределах Верхнего города, Ваше Величество. — Сказал мне тот.

— С какой это радости? Я ж король!

— Ваше Величество, это этикет! Вы король, а она-то королева! И демонстрировать, что вы не в ладах с вашей второй половиной, крайне неподобающе! Тем более Низшему сословию и Черному люду.

— Королева. — Проворчал я. — Хорошо, закладывайте карету… Готова, так чего мы ждем-то?

Глава 12

И ни одна бумажка не пропала…

Слова народные

На площади мы ждали вот уже минут двадцать. Я в карете, то есть в той же самой бричке, в которой и раньше катался, моя личная охрана под предводительством барона Шорка, Виктор, Ждан, Иштван и мастер Клоту.

И вот уже двадцать минут тишина. Никого не было.

— Говорят, что в прогулке было нападение морских пиратов. — Шепотом передал мне Ждан. — Отбились, там полста наемников на галере. Рыцарь Алор, говорят, ранен…

— Еще и рыцарь этот дурацкий. — Неожиданно для самого себя высказал я. Лицо моё было мрачным. Да не представлял я совершенно, как себя дальше вести с принцессой. Просто не представлял, да и все. Вроде бы ребенок, ребенок ж, блин! Но уже королева, получается? Или ещё нет?

— И принцесса тоже без головы. Нашла когда поехать кататься.

— Выбор принцессы прогулки был сделан под влиянием регентши Мор Шеен, Ваше Величество. — Это Иштван.

— Понятно. Мастер Иштван, скажи-ка мне, а она королева, или тоже… До наступления совершеннолетия?

— Королева, Ваше Величество. Согласно Цинскому уложению законная супруга царствующего монарха всегда королева, возрастной ценз не предусмотрен.

Вот счастье-то для девчонки её лет. Крабом, крабом — и в дамках, уже королева, кланяйтесь, смерды! Надо же.

Я хмуро поглядел по сторонам, мои соратники… Ну да, уже соратники, получается! — глаза отводили, молчали.

— И кто мне скажет, как же себя с ней вести?

— Это должны решить только вы, Ваше Величество. — Сказал Иштван.

Хмуро глянул на него.

— В конце концов, Ваше Величество, представьте, что она привезла вам хорошие вести! — Нашелся Виктор.

Хмуро глянул и на него.

Вот если эта королева малолетняя мне месячных из своего путешествия не привезет, то уж не знаю, что и делать!

Что-то из этой мысли сказал вслух, правда, тихо. На меня покосились только Ждан и Иштван, которые стояли рядом. А я пообещал своему языку завязаться в узел, если он хоть ещё раз что-то такое скажет или сделает. Принцу-то ещё простительно… Но вот королю длинный язык часто укорачивают вместе с головой. Слыш, язык? Я ж матом часто не ругаюсь, плохими словами тебя не пачкаю, нет? Да ещё тобой разные красивые слова говорю самой замечательной девушке своего мира. Что ж ты меня так подводишь-то, а?

Процессия показалась ещё через час, когда я уже хотел плюнуть на все и ломиться обратно в замок. У меня сегодня замечательный день, барон Гонку наконец-то перенес в бумагу все мои благие пожелания по первому Уголовному кодексу Соединенного Королевства, а барон Алькон и барон Нават наконец-то определились с первыми тройками судей — адвокатов — прокуровов, которым ещё предстояло вручить по экземпляру УК СК. Подойти надо было ответственно, потому что судить-то будем ни кого иного, как парочку поджигателей складов с продовольствием. Ну, то самое зерно, которое граф Лург припрятал. Потом ещё надо разобраться с рыжиками, они там убили ж кого-то? Вот пусть судьи установят истину, если смогут. Так Потренируемся на кошках, и если хорошо пойдет, на очереди и сам граф Лург.

— Ваше Величество, идут, идут! — Бухнулся на колени гонец.

— Ну, вот и хорошо. — Здрасьте скажу, да и сразу в замок, там меня уже ждут. Недосуг мне тут политесы разводить…

На площадь вступила процессия.

Королева Альтзора возвращается во дворец.

Так, впереди, на пегом коне — угадайте, кто? Ух ты, сразу угадали — это же рыцарь Алор, защитник короны, который обет принял, в оранжево — красных тонах, без доспехов, но с мечом. Восседает гордо, волосы жиром намазаны и назад зачесаны. Кажется мне, или легкая растерянность у него на лице? Поближе подойдет, так посмотрим.

За ним, на полкорпуса отставая, на снежно — белом коне Альтзора. Восседает боком, в красивом простом платье. Волосы спрятала под чепчик, на нем небольшая золотая диадема с драгоценным камнем по центру.

За ней троица фрейлин, молодых девчонок, стреляющих глазками направо и налево, по сторонам лениво гарцуют наемники, угрюмого вида бородачи, с алыми лентами на шлемах и на бицепсах.

Чё за маскарад?

Остановились прямо передо мной.

Мы-то стояли спешившись, я только присел в карету, пока ждал, но потом обратно вернулся. Вышел вперед, за моей спиной справа барон Шорк, слева Виктор. Мастер Иштван чуть теснил плечом Виктора, находился рядом со мной. Ещё чуть дальше Ждан и Подснежник, который не расставался с самострелом. Уж больно ему система понравилась.

Вокруг свита, скучающие аристократы, дорвавшиеся до развлечений. И откуда только прознали-то? Вот уже успели протии все мимо меня, понапоклонились, справились о самочувствии. Шуго тоже тут, с ним троица студентов, навострили перья и приготовились записывать. Акулы пера, фиг ли. Барон Нават даже рядом. И Вера. Она тут всегда рядом обретается.

Итак.

Стоим, смотрим. Я на земле, принцесса Альтзора на лошади, глядит куда-то равнодушно вдаль, словно меня и не видит.

Процессии замерли.

Ну и что делать-то теперь, а?

Дальше меня им не проехать, путь загораживает бричка… То есть карета. Либо просить, чтобы отошел, либо внаглую… Внаглую не получится… Не посмеет просто, несмотря на…

Принцесса двинула коня дальше. Лошадка устало зацокала копытами по мостовой, надвигаясь на меня. Рыцарь Алор ухмыльнулся и поспешно стер улыбку со своего лица.

Вдруг я понял, что наемников-то тут с полсотни, а вот моих гвардейцев человек двадцать, и что гранаты-то в таком месте могут и не помочь. И что надежда-то только на пистолет, но опять же не известно, успею ли я их всех перестрелять-то… Вполне могут и навалится скопом на короля — колдуна, не считаясь с потерями.

Пока думал, принцесса подъехала уже совсем близко и остановилась, лошадка всхрапнула и мотнула головой. Дальше пути нет, я дальше стою. Стою и смотрю надменно так на лошадиную морду, на богато расшитую золотом и серебром уздечку, на небольшой матерчатый щит на груди скакуна. Ежели сейчас копытом ударит, то не поздоровится мне! Пойди пойми, правда ли это, что лошади даже на лежащих людей не наступают.

А на заднем плане слышны шепотки фрейлин, о чем-то о своем разговаривают. Наемники остановились, начали стягиваются один к другому. Аристократы поредели, половина точно куда-то девалась, оставшиеся отодвинулись подальше.

Все молчат пока что. А я стою и гляжу. Ствол я выхвачу быстро, никто тут ещё не понял, что же это такое. И пара-то трупов точно будет на моём счету. Знал бы, что так вот будет, то взял бы с собой не только гвардию, но и пограничников…

За моей спиной тоже возрастало напряжение, я просто физически это чувствовал. Барон Шорк и Виктор только момента и ждали, чтобы убрать меня за свои спины и начать рубить врага. Эх, велел же я Виктору не заниматься этой фигней, а…

Рыцарь Алор соскочил со своего жеребца, обошел лошадку Альтзоры по большому кругу, встал со стороны на одно колено и сложил руки лодочкой.

— Прошу вас, Ваше Величество!

Принцесса благосклонно кивнула, поставила ножку на его ладони и соскочила вниз.

Встала на земле, но ко мне не поворачивалась. Так и смотрела в сторону куда-то, на стены домов, окружавших площадь. На виске играла синяя жилка. Рядом стоял рыцарь Алор и делал вид, что он статуя, и что он тут ни при чем.

Я едва не выругался. Ну и что мне делать-то дальше с ней? Хватать за волосы и тащить в пещеру? Или просто перегнуть через коленку и всыпать ремня по заднице? Так вроде бы не за что!

Продолжал стоять так же и молча смотреть на неё.

Пауза затягивалась.

Мне это уже начало надоедать. Да какого ж такого-то? Я ей что плохое сделал? При чём тут я? Не нужны мне её игрушки, скажи давай «привет», да и поедем в замок. А там занимайся чем хочешь!

Но чего бы я не сказал, все это будет использовано против меня. Либо промолчит, либо что-то скажет, и неизвестно, что же хуже. Вот, и аристократия стала проявлять признаки любопытства, появился граф Шотеций и барон Пуго. Ого, а это кто? Маркиза Нина? А вот эту тётю с декольте до пупка я не знаю… Любовница графа Шотеция? То-то они рядом держатся!

Пауза все тянулась, и вдруг я нашел выход.

— Рыцарь Алор. — Сказал я громко и на всю площадь. — От имени правящего дома Соединенного Королевства Ильрони и Альрони благодарю за службу!

Рыцарь опешил, дернулся, поглядел на меня, открыл было рот, собираясь что-то сказать… Но я его опередил. Вдохновение на меня нашло вот такое.

— Ты и твои люди устали с дороги, пусть же они получат заслуженный отдых в своих казармах… — Вот так-то вот. Не хер тебе в замке делать, у меня и так там много народу. — И щедрую оплату за проявленный героизм! За оплатой обращайтесь завтра же в королевское казначейство, я прослежу. А сегодня можете отдыхать.

Наемники стали переглядываться.

— Мне нет нужды в отдыхе, Ваше Величество, как и моим людям. Мы поклялись следовать за принцессой. — Меланхолично сказал рыцарь Алор.

— Ну так и следуйте, кто мешает? — Развел я руками. — Ваше Величество, прошу вас в карету.

— Я королева, и никуда я без своей свиты не пойду. — Сказала Её величество.

Ремня б тебе вложить по заднице, королева.

— Ваша свита должна следовать за нами.

— Нет. Я поеду с ними. Во дворец.

— Так езжай, кто тебе мешает? — Сорвался я. Рыцарь Алор просветлел лицом, сделал шаг вперед, но вдруг неожиданно уперся в барона Шорка. Пободались взглядами, барон Шорк сделал какой-то странный жест, и рыцарь Алор отступил на пару шагов назад.

Хватать королеву за руку, что ли?

Не потребовалось. Оглянулась принцесса, теперь уже королева Альтзора на своего защитника, да и поплелась в мою бричку. Надеюсь, что там ей места хватит. Взошла без посторонней помощи и уселась прям посередине.

Вот так и поехали во дворец. Всю дорогу Альтзора молчала, а я исподволь разглядывал её.

Морской воздух или что-то там ещё пошло королеве на пользу. Из бледной анемичной девочки — дворянки, худой и угловатой, уверенно рождалась прекрасная женщина. Альтзора будет красавицей, даже по меркам моего мира. Стройная, с правильными чертами лица и большими синими глазищами. Светленькая такая девочка.

Но что ж она до сих пор молчит-то?

— Ваше Величество, что я вам уже успел сделать плохого? — Напрямик спросил я, когда мы остались одни. Малый Тронный зал. Вот тут-то я графа Урия заломал. Тащить королеву в королевские покои я все же не стал, кто знает, что она подумает. Рыцарь Алор сунулся было следом, но снова натолкнулся сначала на Виктора, а потом и на барона Шорка, и остался во дворе замка. Виктор пошел со мной, сейчас под дверью с охраной.

Молчание.

— Ну так, Ваше Величество?

Альтзора отошла к окну и демонстративно уставилась на океан.

Понятно, со мной не желают разговаривать больше. Знать бы ещё, почему.

— Ваше Величество, ваше поведение не приличествует коронованным особам. — Холодно сказал я.

— Ваше поведение, Ваше Величество… — Она выделила тоном последние слова. — Тоже нельзя назвать образцом добродетели. Вы заточили в башню королеву! Она же твоя мать!

— Твою мать. Королева, так что же мне делать остаётся? Думаешь, что их всех надо отпустить? И графиню Нака тоже отпустить?

Альтзора промолчала, только непонимающе посмотрела на меня.

— И графа Лурга тоже отпустить?

— Граф Лург грубый мужлан! — Нерешительно сказала Альтзора.

— Но у меня разговор другой. Ваше Величество, понимаете ли вы создавшееся положение?

— Прекрасно понимаю! Ты решил, что можешь…

— Создавшееся положение такое. Я король, а ты королева. Не мы это решили, это решили за нас. Но теперь, перед людьми и…. — Вспомнил к месту про храм Всеотца. — … И перед богами мы с тобой муж и жена, король и королева. Так или иначе, нам с тобой предстоит поддерживать друг друга. Так или иначе. Наедине можешь делать что хочешь. Но на людях изволь вести себя соответственно своему и моему статусу! А твоего поведения я просто не понимаю. Что это за сцена-то на площади?

Альтзора даже не повернулась в мою сторону.

И я вдруг с пугающей ясностью осознал, что этот раунд я проиграю. Альтзора просто откровенно нарывается на ссору, на то, чтобы поругаться со мной. А после того, как поругаемся, какой у меня выбор? Запереть её туда же, в Западную башню, поближе к королеве? Или просто прямо сейчас удавить?

Отошел подальше, к соседнему окну. Лег животом на подоконник. Вечерело, большие корабли торговцев покачивались в гавани около умиротворенного Рынка, а соседнюю портовую гавань просто забил торговый флот. На горизонте виднелось несколько парусов.

Принцесса молчала, молчал и я.

— Ваше Величество. Вы любите рыцаря Алора?

Нашел все же слова.

Бедная девчонка, рыцарские романы не пошли тебе на пользу… Она взглянула на меня так, что мне сразу стало не по себе.

— Конечно же нет! Что за глупости вы говорите, Ваше Величество!

Ну, да, конечно. Ну, да, конечно — а то по тебе не видно. Ребенок ты ещё, Ваше Величество. Хоть и корона на голове пока что у тебя, а у меня все никак времени нет. И так все знают, что я король, к чему ещё что-то такое тяжелое на голове носить, себя утруждать?

— Ваше Величество, я не прошу вас отказаться от вашего увлечения. Я прошу вас быть осторожной. Сведения, полученные мной от… — Запнулся. — От преступников, содержащихся в Западной башне, выставляют рыцаря Алора не в самом лучшем свете.

Или ты совсем, дурочка, не понимаешь, зачем ты нужна была этому рыцарю и хитрожопой королеве? И что твоя жизнь не на долго длиннее моей могла бы стать. Роди ты ребенка, и судьба твоя уже предрешена.

Альтзора вспыхнула.

— И что теперь, ты посадишь достойного и уважаемого человека в темницу лишь потому, что несчастные оговорили себя и его под пытками?

Короче, не получилось у нас разговора. Принцесса отвечала односложно и только и ждала момента, чтобы избавиться от моего общества. И слова мои не находили отклика, говоришь как перед телевизором. Вроде бы разговор-то идет, а толку мало.

— Альтзора. Я ничего у тебя не прошу и ни к чему не призываю. Живи тут.

На лице принцессы промелькнуло выражение «вот уж спасибо», а я понял, что снова нашел не те слова.

— Прости. — Я решил отбросить всю эту королевскую шелуху. Ну да, не воспитывался я королем, не воспитывался. И такие, как Альтзора, они ж, наверное, сразу чувствуют, что королевской крови во мне как-то не очень много. И недостаток этот воспитания чувствуют… Ну да, по меркам своего мира у меня обычное советское воспитание. Может, оно и получше тутошнего, королевского. Я знаю не только как правильно держать нож и вилку, но ещё я знаю, что плохо пытать людей и держать рабов. Я ещё много чего знаю. Только здешнее дворянство того не оценит. Для него тут важнее каллиграфическое письмо да правила куртуазного тону…

— Прости, Альтзора. Чушь говорю. Слушай. Давай ты не будешь считать меня чудищем, ладно? Я же ничего такого тебе не сделал-то плохого. Да и людям… Людям тоже не сделал.

— А что ты сделал с бедным графом Дюка?

Мысленно зарубку на память — откуда она знает? В порту высадились только сегодня. Ну да, Вихор говорил, что в городе какие только слухи не ходят. Начиная от того, что я собственной персоной разогнал наемников и рыцарей — бандитов в количестве сотни человек, а потом догнал каждого и посадил всех на кол вдоль улицы. И вот теперь стоят они там, вдоль дороги, с косами… Нет, может, и следовало бы так поступить.

— Граф Дюка убил моего друга и его семью, Альтзора. А до того он убил многих прочих людей, которые делили со мной хлеб. Убил ни за что, просто так. И я не сделал с ним ничего такого, чего бы он не делал с другими.

Альтзора молчала.

— Кто же виноват, что отмерялось ему той же мерой? А может скажешь, что графиню Нака я тоже зря запер?

Альтзора молчала. Но в глазах её что-то мелькнуло такое… Что-то, похожее на понимание.

Чую, что процесс переговоров с принцессой будет очень долгий. Ну что же тут поделать, Маша бы сказала, что это такой древний и красивый обычай — мужчина уговаривает девушку.

— Ваше Величество, я устала с дороги. Разрешите мне удалиться в свои покои. — Сдержанно сказала принцесса.

Да иди ты куда хочешь.

— Мне нужно обдумать ваши слова. И почему ко мне не пускают рыцаря Алора?

Да потому что дрянь он противная. И место ему в нужнике.

— Да, Ваше Величество. Прошу вашего прощения, но меня ждут дела. — Не менее официально ответил я.

Альтзора задрала подбородок, кивнула мне высокомерно и вышла.

В открывшуюся дверь вошел барон Шорк, улыбнулся мне слабо, заглянул в коридор, проверил, чтобы принцесса достаточно удалилась.

— Рыцаря в замок не пустили, Ваше Величество. Он обиделся, выхватил меч, сломал его и зачем-то три раза об стену головой ударился. Чудной он какой-то. Может, прикажете запереть его пока что в Западной башне?

— Да кормить его ещё. Просто не пускайте в замок, да и все. Мне он тут не нужен.

— Да, Ваше Величество.

Вошли Виктор и Ждан, за ними Волин. Волин жестом отпустил охрану, потом притворил двери, и все уставились на меня.

Я в ответ поглядел на них.

Присутствующие переглянулись, потом все уставились на барона Шорка, а тот кашлянул, выбирая слова, и начал.

— Ваше Величество, возможно ли мне говорить свободно?

— Да, барон. — Я как-то даже не понял, что сейчас услышу. Наверное, сейчас барон подумал, что рыцаря можно запереть, а кормить-то совсем не обязательно. Но сказал он нечто иное.

— Прошу прощения, Ваше Величество. Я обязан вам многим, и прежде всего свободой. И не в моих мыслях как-то оскорбить вас. К сожалению, иногда приходится говорить неприятные вещи…

— Неизвестно, чем они там занимались вдвоем. — Не выдержал Ждан. — Если у королевы все же родится ребенок… Не ваш ребенок, Ваше Величество…

— То будет очень плохо. — Закончил Виктор.

— Да, очень плохо. — Добавил Волин.

И все замолчали, выжидающе уставившись на меня.

Ну да. Если уж даже моё ближайшее окружение решило давать свои советы… Кстати, как-то быстро в него вошел барон Шорк. Сдружился, надо же. Как-то видел его тренировки с гвардией, Две Стрелы ему показывал, как надо правильно из лука стрелять, тот кивал, примеривал большой лук.

Но не это главное.

Главное, что у меня теперь есть королева, с которой непонятно что делать. Совершенно не понятно. Помочь мне как-то она не сможет, помешать же… Помешать же очень способна.

— Ваши предложения? — Спросил я, чтобы потянуть время.

— Взять под охрану. — Немедленно отреагировал Виктор.

— Ну, так разве у ней своей охраны нету?

Все посмотрели на Волина. Тот кашлянул.

— Так тут везде, в замке, наши люди. Поставим несколько гвардейцев около её покоев, пусть сопровождают в прогулках…

— Ваше Величество, при всем моем уважении… — Это барон Шорк. — Вы откладываете решение. Дело все равно придется решать, не сейчас, так потом. Потом мы затратим на это куда как большие ресурсы.

— Разберусь. — Сказал я. — Кто там ещё на очереди?

Барон Гонку на очереди, давно уже дожидался, с ним два пажа внесли большую плетеную корзину со свитками.

Итак, это новый УК. Ох, много-то так, а?

— Итак, барон, что же тут вы такое наваяли?

Что он наваял, мне было совершенно без разницы. Основа — это то, что напишет барон Алькон под мою диктовку. Когда все будет написано хорошо, барон автоматически станет графом и ещё вдобавок председателем королевского суда. Государственным обвинителем назначим Брата, он же барон Берр. Будет у нас прокурор. Граф Нидол Лар будет министром МВД… Пока он подчинен Виктору, но это лишь пока…

Барон нужен только лишь для выражения воли общественности. В газете-то уже вышло предложение всем неравнодушным гражданам поучаствовать в выработке нового кодекса законов, пока что желающих не было ни одного, и барона-то я и то назначил.

Нет, не активный ещё у меня политически народ, не активный…

Остановив раздумья, я стал разворачивать свитки. Раз, два, три… Мелким убористым почерком все как один, да ещё и с каллиграфией, чтоб её!

— Барон, к чему тут каллиграфия? — Спросил, погружаясь в чтение.

— А как же, Ваше Величество? Каллиграфия показывает серьезность…

Голову б тебе скрутить серьезно. Я все это сколько читать буду?

— Барон, что тут назначено за банальную кражу, то есть за воровство-то?

— Воровство наказывается плетьми сорок раз и передачей господину для дальнейшего наказания…

— Так, а грабеж?

— Разве это не одно и то же, Ваше Величество?

— А за разбой?

— Посажение на кол всех, кто в том участвовал, и продажей семьи в рабство.

Барон Шорк даже понял, что что-то тут не так, судя по тому, как он обиженно засопел.

— Убийство?

— О, вот тут мы написали много и подробно, Ваше Величество! За убийство дворянина дворянином последний обязан доказать, что дело было на дуэли, для чего предоставить двух свидетелей дворянского звания. Если ж дело происходило в одиночку, то обвиняемый должен поклясться на святых реликвиях из ближайшего и влиятельнейшего храма…

Я едва не застонал, но выслушивал барона Гонку очень внимательно.

Старый дурак вместо уголовного кодекса написал свод благих пожеланий. У барона Алькона пока что много лучше получалось. Там-то все четко… И в основном каторжные работы на различные сроки. Воруешь — добро пожаловать на пять лет, ограбил кого, срок вдвое увеличивается, сопротивлялся законной власти — вот тебе ещё пять лет, а за покушение на основы государственности получай пятнадцать, а за покушение на правящий дом вот тебе все двадцать пять. Каторжников мне скоро очень много понадобится.

— Примерно понятно. — Понятно, что судить вот по этой хрестоматии глупо и опасно. Толковать можно и так, и так, и сяк. А уж идея-то с клятвой на святых мощах… Так это вообще супер. Как говорил в известном анекдоте о джентльменах, которые верят на слово, Василий Иванович, «Тут-то мне карта и поперла». — Барон, оставляйте, подумаем. Как ваша книга о дворянстве, кстати?

— Хорошо, Ваше Величество! Я почти что закончил…

— Как закончишь, так сразу и к Шуго, он типографией заведует. Будем издавать, нужно сто экземпляров…

— Сколько? — Барон едва не потерял дар речи.

— А что пугает-то? Или думаешь, что мало?

— Дддд… Достаточно, Ваше Величество…

— Ну, тогда иди, у меня ещё дела… Сундуки пусть тут оставят! Буду читать… В свободное время.

— Здравствуй, здравствуй, добрый граф!

— Ваше Величество… — Граф Лург снова попробовал было растянуться в поклоне, но я его остановил взмахом руки.

— Да право слово не стоит, что мне заставлять такого большого человека по полу кататься… — Я усмехнулся, и похлопал свитками с признаниями графа Лурга по ладони. — Знаешь, тут мы посетили один особняк… На улице Белой Речки.

Граф Лург сразу же побледнел.

— И нашли там много всего интересного. Очень много. Но не нашли главного. — Я положил свитки на столик, а сам улыбнулся так мерзко, как только мог. — Где долговые расписки, скотина жирная?

Граф побледнел.

Ну, запирался-то он не долго.

Все дело в том, что граф Лург оказался крупнейшим откупщиком королевства. Ну да, расписал он там разного, второстепенного. Того-то ограбил на сто золотых, того-то на тысячу, у того-то от наследства кусок откусил… Но самого главного решил не указывать. Снова поиграть, а у меня время уходит…

— Пойми, чудо. — Втолковывал я ему. — Ну к чему бумаги покойнику? Или мне все же сварить тебя в масле?

— Ваше Величество, не понимаю о чем вы…

Ну, понял в конце-то концов. Для того за дверью дожидался своего часа Лумумба, в набедренной повязке, меховом халате со свежими пятнами крови и с набором зловеще выглядевших ножей в кожаной сумке.

— Это врач из Муравьиного королевства. — Представил я его. — Любит изучать, как люди устроены изнутри.

После такого граф Лург размяк совершенно.

— Ну, вот теперь пора поработать. — Объявил я Волину. — Вот по этому адресу… Захватить целым, мне нужны их бумаги.

— Улица Рыжих Медников? — Призадумался Волин. — Знаю я это место. Тут посольства рядом. Небольшой домик, а кто бы думал…

Золота из этого домика вынесли не очень много, пятнадцать тыщ золотых по сравнению с целым возом драгоценного металла уже не смотрелось. Но домик сей был куда как важнее.

Я посетил его лично, инкогнито, конечно, взял с собой только самых верных, да и то ночью. Чтобы даже никто не догадался.

Твердый и яркий луч света американского фонарика прорезал сухое подземелье, все уставленное шкафами с мелкими квадратными полочками. Почти на каждой полочке Самое главное богатство графа Лурга. Расписки, расписки, расписки. «Я, граф Рул Черноземельный передаю свои права на взимание налогов и получение прибылей с графства Черноземельное подателю сего сроком на три года, при условии выплаты таковым мне или моим наследникам каждое семидневье двух тысяч золотых». Ну, это ещё не очень интересное! Таких свитков штук пять было, и в каждом сумма уменьшалась, уменьшалась, уменьшалась… и последний самый интересный… «Я, граф Рул Черноземельный передаю свои права на взимание налогов, получение прибылей и на все движимое имущество графства Черноземельное подателю сего в обмен на выплату мне в долг единовременно десяти тысяч золотых, покуда я не верну долг». Внизу «Деньги уплачены при свидетелях целиком и полностью, граф Рул Черноземельный». О как.

— Вот это называется «заклад», нет?

— Оно самое. — Подтвердил барон Ждан, внимательно все это изучив. — Седдик, тут на половину королевства всех дел!

Граф Лург был аккуратист, как и его приказчик. По каждому дворянину отдельный мешочек со свитками, и подвязанный разноцветными ленточками. Если ленточка синяя — то впервые пришел, если зеленая — то уже капец, вляпался, выкупили поместье на денежное содержание, причем довольно небольшое… О, кстати! Хорошо бы проверить, надолго ли пережили свою подпись на этих документах дворяне-то? Боюсь, что немногие. Ведь содержать наследников-то никто не обещал, нет ведь?

Я уже это подозревал, потому у меня тут только самые надежные и собрались. Лишь те, кто был со мной с самого начала.

— Вот так и держал наш добрый граф все королевство за глотку. — Сказал Брат, оценив масштаб.

— Не зря он с собой столько охраны таскал… — Покрутил головой барон Алькон.

— Не зря. — Эхом отозвался я. — С этим надо тщательно разобраться! Ничего отсюда терять нельзя ни в коем случае! Граф Слав? Возьметесь?

— Ваше Величество, у меня есть трое студентов, верные трону. Они из семей мастеровых, грамоте обучены. Посажу их за это завтра же…

— Граф, вы в своем уме? — Делано изумился я. — Соображаете, что же тут такое? Это ж откупные на половину королевства! Пройдет хоть малейший слух… И все эти графы Шотецкие начнут набирать войско, чтобы меня на куски порубить! Короче, студентов на фиг. Разбираетесь сами. Лично. Никому ни слова, ни полслова! Все расписки хранить под охраной… Граф Слав, согласуйте с мастером Иштваном и Волином комнаты и охрану. Волин, на охрану ставить только самых преданных! Хотя… Нет. На охрану ставить обычных людей, чтобы никто ничего не заподозрил. Также… Коротыш. Персонально тебе будет особое задание… Поджечь к черту весь этот особняк.

— К кому?

— К Темным богам. Чтоб пламя до небес. Всех свидетелей… Кто видел, как вы расписки вывозили?

— Да никто вроде и не видел… — Переглянулись Волин и Виктор.

— Эх… — Следы заметать их учить и учить. Мне срочно, ну просто срочно нужна какая-нибудь секретная служба, пока не стало слишком поздно! Виктор один не протянет, даже если бы он и умел делать такие деликатные дела. Нужен кто-то, кто справится. Достаточно хитрый, достаточно умный, достаточно преданный мне. Вернее, не так. Сначала преданность, потом ум и хитрость. Короче, нужен мне Железный Феликс. Чтобы не самому во все это вникать, а отдал приказ и готово…

— Ваше Величество, позвольте Подснежника с собой взять! — Взмолился Коротыш. — Один не справлюсь… И народу человек десять. Пожжем, никто не догадается, чье дело…

— Добро. Волин, выдели. Кстати, ещё одна тебе заметка — нужно человек десять, которые как раз займутся заданиями, требующими деликатности. Есть такие?

— Да найдем… — Подумав, ответил Волин. — Кого брать, дворян?

— Без разницы. — Я призадумался. Дворяне… Дворяне — это дворяне. Они тут давно друг с другом живут и все уже друг друга знают. У каждого родственники то тут, то там, причем родственники высокопоставленные. Тот же граф Нидол Лар, он аж в Империи далекой родственников имеет. А тут все дворянство провязано этим… Одно дело, если хорошо друг к другу относятся. А если не очень? Только кровной мести мне ещё не хватало с опорой на молодого короля, который ещё ни в чем не разбирается.

— Бери из тех, кто лучше всего подходит. Эти люди… Скажем так, они будут выполнять очень специфические задания. Нужны люди не честолюбивые, спокойные, меланхоличные даже. И вместе с тем очень преданные, те, у которых родственников нету и которым идти некуда. Примерно понятно?

— Да, Седдик. — Ответил Волин.

— Вот и хорошо.

— Особо всем отмечаю… Чтобы не трепаться лишне!

Проснулся в своем мире, тяжело потянулся. Все тело затекло, все болело.

А нечего лежать-то! Сегодня у меня день великолепный, сегодня же я на права сдаю!

Пружинисто вскочил с кровати, быстро набрал на телефоне «маша я тебя люблю», отправил на знакомый номер, побежал в ванную бриться и умываться, заглянул на кухню, шлепнул по кнопке включения чайника.

Через десять минут телефон угукнул пришедшим сообщением. «доброе утро любимый»

Ура! Вот теперь мир становится намного светлей!

Ну, теперь я точно горы сверну, и в следующий раз к Маше на машине приеду, благо что золота у меня достаточно теперь, вполне достаточно! Куплю девяносто девятую… Нет, десятку лучше куплю, точно куплю!

Ну сколько же можно золото просто так таскать, надо же и на себя чуть потратить?

В приемной ГАИ было людно. Народ стоял к окошкам, кто-то о чем-то переговаривался, кто-то делал заговорщический вид, кто-то просто ждал.

Нашел свою группу, собравшуюся вокруг сутулого мужичка в светлой ветровке с табличкой «ГВУ ВШУ». Угу, мои.

— Пришел? — Инструктор сноровисто забрал у меня паспорт, проверил данные, кивнул. — Жди, сейчас ещё парочка человек дойдет, да пойдем на площадку.

Ждать пришлось не очень долго.

Полноватый майор пересчитал нас, сверил паспорта, и пригласил на улицу.

Весь процесс много времени не занял, сдали все, кроме худенькой темноволосой девушки на десятисантиметровых шпильках и с неслабой золотой цепочкой на шее. Но, впрочем, она тоже не унывала, к ней уже подошли инструктор по вождению и майор, и о чем-то договаривались, пряча глаза и делая неприступные лица. Думаю, что она тоже окажется в рядах сдавшей. Разве что за чуть большую сумму.

За заветной карточкой сказали прийти через пару дней.

Вот и всё.

— Поздравляю, вы теперь водители. — Сказал нам инструктор. — На дорогах удачи. Если что, обращайтесь…

Я не стал ждать, телефон у меня его есть, а если что, то и у Костика попросить поводить можно.

Глава 13

Давайте выпьем же мужчины

За тех кто служит в фэсэбе

Автора не знаю

С утра я сразу же поехал навестить мастера Виктора, тем более что что-то у него начало получаться. Взял с собой Ждана, барона Шорка и десяток гвардейцев с гранатами. Ехать не очень далеко, а по всему городу сейчас расхаживают патрули пограничников и гвардейцев, если что, окажут помощь.

Виктор сразу же захотел с нами, я резко отказал.

— У тебя сегодня забыл что? Верно, забыл. Совещание. Граф Нидол Лар, граф Тоскалонский Лир, Грошев и Волин тебе расскажут, чего они достигли, а вечером я вас всех буду выслушивать и решать. Так что оставайся на месте! Граф, это приказ!

Скрепя сердце Виктор остался.

Да что со мной может случиться? В городе патрули, за пазухой пистолет, да и в такую рань бандиты и убийцы ещё спят…

По утреннему холодку добрались быстро.

У мастера Виктора на новом месте заладилось. Обнесли забором высотой метра в два, работали только местные. Поставили несколько сараев, караульное помещение, охраняемые склады. На деревянных столбах висели керосинки, на хороших металлических крюках. Места для караульных под навесом.

Охрана при приближении нашей процессии стала по стойке смирно.

Мастер Виктор встретил меня на пороге.

— Доброе утро, Ваше Величество…

— Доброе, мастер Виктор. Ну, как у вас дела тут?

— Большой вал мельницы поставили, Ваше Величество, все, как вы указали. Провели веревки, колесо водяное тоже сколотили, вот только дощечки прицепим, и можно устанавливать, запускать. Вал пока вручную крутим. Потом уж пусть вода вертит. Сделали большой очаг, чтобы уголь отжигать. Хорошо бы ещё на лес народу набрать, потому как лесорубов у нас недостаток… Вот, сами глядите!

Итак, пошли внутрь. Вот это помещение будущей пороховой мельницы. Двухэтажное строение, покатая крыша, одна стена наполовину разобрана. Торчит большой конец вала, который за накинутые ремни поворачивали несколько голых по пояс людей. Остановили работу, заметив процессию, глубоко поклонились.

Я присмотрелся. Жилистые, здоровенные, заросшие бородами. Чем-то похожие на Две Стрелы. Многие в шрамах, худощавые, ребра можно пересчитать. Смотрят спокойно и даже как-то равнодушно.

— Кто такие, я раньше не видел?

— Это крестьяне, Ваше Величество. Которые из бараков на пристани. — Сказал мастер Виктор. — Пока что работают у меня. Вот тот, самый большой, — он указал на мужика чуть больше остальных, вроде бы ничем иным не отличающегося, — кузнец деревенский. Они братья все.

— Ого, интересно. И вот у тебя согласились поработать? Как в рабство попали, молодцы?

— Ваше Величество! — Глубоко поклонился мне самый старший. За ним кланяться все стали, по старшинству. Самый младший замешкался, но старший на него строго глянул, и тот тоже поклонился до земли. Говорил он с еле понятным акцентом, и звучало как «В… ше В… личество!», с придыханием. — Кузнецы мы, деревенские, в Закатном герцогстве работали, при Больших Полях. Ночью при дороге заночевали, да сторож уснул наш, не иначе Черный глаза отвел. Проснулись уже в цепях, потом в бараки… Спасли вы нас, Ваше Величество. Если б не вы, гнить бы нам на чужбине… Да не оставят Ваше Величество Светлые боги…

И кузнецы снова стали кланяться. Как матрешки, один за другим.

Взмахом руки я прервал этот парад китайских болванчиков. Хватит, мол, давайте, рассказывайте, кто да откуда, как дошли до жизни такой.

Деревенские кузнецы были слишком большим сокровищем, чтобы одна деревня владела ими единачально. Вернее, в одной деревне для одного кузнеца не было работы. Лошадей подковать? Да чё, их тут табун, что ли, лошадей этих? Косы — вилы и прочее это можно, но не на каждый же день? Да и деревни в Большом поле друг от друга расположены на расстоянии прямой видимости. Вот и получились такие бродячие кузнецы на отшибе, вроде бы и не при замке, хотя Закатный герцог звал, но рядышком, когда надо. Целая семья, секреты из поколения в поколение передавались. Раз в год снимались с намеченных мест и ходили не только по Большому полю, но и подальше собирались, на заработки. Да и другой работой тоже не гнушались. Дом подновить, печку там прочистить — да мало ли работы на деревне для рукастого мужика-то? Да и руду железную покупать лучше в городе, а то перекупщики из Предвечной обдерут до трусов.

Вот теперь обратно, на дорогу домой зарабатывали. Мастер Виктор договорился на семидневье, кузнецы-то ему не очень нужны были, сам с усам, да и на опыте от последних работ поднялся сильно, теперь кто догонит, но вот крепкие руки деревенских мастеровых пригодились. Даже тот же вал вращать… И гвозди ковать, и подковы, и корпуса для ламп делать. Пару ламп кузнецы… Или все же верно будет называть их «мастеровыми»? Ну да, так вернее, уж наверное… Мастеровые уже приобрели пару ламп и тройку зажигалок в счет будущей работы, сейчас интересовались замком. Нельзя ли разобрать да посмотреть, что же там такое?

— Отчего нельзя. — Ответил я. — Можно, конечно. Даже такие же можно делать. И лампы, и зажигалки. Только вот самостоятельно их делать я позволить вам не могу. Почему, понимаете?

Мастеровые молчали.

— Ну, объясню. Вот почтенные мастер Виктор и барон Ждан. Они когда-то придумали и замки, и лампы, и даже зажигалки… Мастер Виктор, не надо скромничать, без вас и Ждана ничего бы этого не было! Вот так, они когда-то придумали. Потом они собрали других людей, объединили их в торговый дом, наладили дело, расписали каждому свою долю и удерживают цены. А вы, получается, хотите их вещи у них украсть? Нехорошо!

— Ваше Величество! — На колени повалились все.

— Вставай, вставай! Ни в чем не обвиняю, просто сказал, как это с нашей-то стороны выглядит. Вступайте в торговый дом, делайте общее дело и получайте прибыль. Иначе… Иначе никак.

Кузнецы немного задумчиво закивали.

— Вот потому-то договаривайтесь не со мной, а с бароном… Или уж с мастером Виктором. Это их торговый дом, не мой. Барон будет рад уступить вам за небольшую долю от продукции технологию изготовления… То есть я хотел сказать, что за небольшой процент от будущей продукции мастеровые нашего торгового дома научат вас, как такие вещи делаются и что для этого нужно.

Мастеровые покосились на мастера Виктора, потом на Ждана.

— Отработаешь долю лет пять, а потом делай сам, на здоровье. — Конечно, если такой инструмент и такие материалы найдешь. — А то и у нас оставайтесь, слышал я, что барону Ждану да мастеру Виктору люди умелые нужны, что и в мастерстве превзошли, и работы не бояться…

Мастеровые задумались. Возвращаться в Большие поля, где достаточно заночевать на дороге, чтобы потом оказаться в рабских бараках, им не хотелось, но и в опасном городе оставаться тоже пока ещё не решились.

Ну, надеюсь, что кооператив наш станет побольше. И обзаведется филиалом. Главное, чтобы филиал не зажимал прибыли для центра. Ну, для этого у меня барон Ждан есть, на нем все дела и все проблемы, не на мне.

Кивнул ещё раз мастерам, те мне поклонились, и двинулся дальше.

Вот и огороженный двор для тайных дел. Стража у входа, с ними остался барон Шорк, а я, Ждан и мастер Виктор пошли дальше.

Двор не очень большой, стены метра два в высоту. В одном углу, под рогожей, что-то громоздится. Мастер Виктор как раз туда направился, сдернул рогожу.

— Вот, сделали, как сказали…

Ага, сверлильный станок. Инструмент расположен вертикально, работает сверху — вниз, и потому станок называется «вертикально — сверлильным». Сколько силы и труда на него ушло, не передать. Особенно трудно было соосность обеспечить, и чтобы сверло не болталось в зажиме как не скажу что. Ну, кое-как справились, оборотов сто в минуту дает, зато точно. Поверху повышающая ременная передача, с ручным приводом. Крутить от руки.

Ну да и ладно. Главное, что теперь я глядел на сверло с гордым фирменным знаком «Санскара», зажатое в деревянные тиски и ещё и примотанное сверху веревкой, чтобы не сорвалось.

— И как оно получается?

Получалось относительно неплохо. Зажали непрокованный пруток, заготовку для меча, и просверлили в нем дырку насквозь. Два прутка раскололись, один криво вышел, в нем сверло сломалось, а ещё два получились.

— Вот так… Интересно. — Я поглядел в получившуюся трубу напросвет. Металл хороший, сталь аж звенит, раковин не видно. Хорошо проковали. Хотя не известно что же будет, когда из такого выстрелить. Калибр получается тридцать миллиметров. Ага… Точно, тридцать миллиметров, вот сверло как раз на тридцать. Надо бы ещё было измерительных приборов пронести с собой обязательно… Тот же штангенциркуль тут незаменим, да и остальные приборы тоже.

— Мастер Виктор, пробовали уже сделать так, как я показывал?

— То есть, насадить на приклад, как рохнийский лук?

— Да.

Мне показали второй получившийся пруток. Веревкой его накрепко привязали к прикладу, получился этакий самопал на березовом обрезке. Такой Данила Багров в фильме «Брат» строгал.

Так, а затвор? Я же говорил… О, и затвор есть. Большая свинцовая пробка с дыркой для фитиля. Вот это уже порох разложили. Самое время попробовать в деле первый появившийся в этом мире мушкет.

— Пошли пробовать. Ждан! Иди к барону, пусть охрана встанет вокруг двора, сюда никого не пускать.

— Да, Ваше Величество.

Охрана встала, мы вышли на отдельный огороженный двор. Я тщательно затолкал заряд, перевернул мушкет, чтобы засыпать порох, и свинцовая пуля выскользнула из ствола и прокатилась по утоптанной земле.

— Вот те раз.

Вторая попытка. Замять пулю, просто руками, свинец мягкий, но оставляет на пальцах черные следы. Вбить получившийся блинчик в ствол деревянным прутиком. После на неё насыпать порох, зажать свинцовым затвором с другой стороны… Ага, а как же он держаться будет? Согнули стальную полосу вокруг приклада, прижали свинец поплотнее. Потом вместе с мастером Виктором установили эту конструкцию в деревянных козлах, примотали кожаными ремнями, затянули покрепче, я щелкнул зажигалкой около фитиля и отбежал подальше.

— Бах! — Коротко и веско сказал мушкет.

Облако дыма лениво поднялось вверх, козлы подпрыгнули вместе с оружием и завалились набок. Затвор полетел в одну сторону, пуля в другу. Мишень, соломенное чучело с плохой имперской кольчуге, покачнулась, но устояла.

Первое испытание частично завершилось успехом. Подошел ближе, взял у Ждана кинжал и выковырял пулю, застрявшую в соломе. Покатал на ладони тяжеленький и горячий свинцовый конус.

— Так… Что у нас тут получилось-то? — Фигня получилось-то. Летела недалеко, и только и калибр помог. И ещё, затвор-то вылетел с не меньшей силой, хорошо, что за ленту зацепился, а то…

Так, теперь осмотр. Затвор такой получился потому, что слишком легкий и слишком непрочно крепился. Его заменить на фиг на стальную затычку… Что, уже сделали? Вот это да. Так, теперь ещё пулю мне и порох. И козлы не развалились? Так несите ещё веревки…

— Кстати, мастер Виктор… — Я заталкивал пулю в ствол. — Хорошо бы найти бумаги и заранее отмерять дозы пороха в бумажных мешочках… — Теперь пороху туда, за пулей, и затвором зажать… — Я упер конец ствола в козлы, прижал полосой стали свинцовый «затвор», покрутил конструкцию в руках, старясь, чтобы ствол не смотрел на людей. Мастер Виктор и Ждан наблюдали за мной с любопытством.

— Счас вс…

А потом мне показалось, что я оглох.

Бахнуло, с оглушительным треском, лицу стало тепло, я рефлекторно откинулся назад, тряся голой и жмуря глаза. Руки онемели, в горле появился отвратительный вкус, а вокруг меня клубилось облако черного вонючего дыма. Воспламенился и с громким «помц» сгорел порох в кожаном бочонке, из которого я насыпал, мало его там было, к счастью…

Меня отбросило, больше оглушенного, чем пострадавшего, сильные руки рванули, потащили из облака дыма, я прочихался и увидел лица барона Шорка и Ждана. На заднем плане маячили двое гвардейцев, оглядывавшихся по сторонам с обалделым видом.

Я ещё раз потряс головой, в уши как ваты напихали, в глазах же постепенно успокоилось. Поглядел на руки, все в черных точках, кусочки металла и недогоревшего пороха.

— Ваше Величество! Ваше Величество! Доктора! Где там мастер Клоту?

— Не надо доктора. — Звуки доносились словно сквозь вату. — Не надо доктора. На фиг. Я в порядке. Мастер Виктор?

— Да, Ваше Величество…

— В чем дело? Вы хорошо обработали ствол внутри?

Дело-то в волшебных пузырьках оказалось. Были, были раковины в этих прутках. Да, работали инструментами «Санскара». Прошлись несколько раз, сначала сверлом, потом разверткой, выглаживая заусенцы и полируя поверхность. Только металл-то делали тут, недостаточно хорошо проковали, а может инструменты некоторых местах все же рвали металл, скорости им не хватало для хорошей работы. И получились вот такие мелкие раковинки, в которых таки застревали несгоревшие и тлеющие частички пороха… Адью. Дешево ещё отделался. Могло куда как хуже получится, если б я поближе держал.

Барон Шорк с любопытством огляделся. Посмотрел на чучело, на самопал развороченный, но ничего не сказал, хотя ему и хотелось.

А у меня другие заботы.

При более тщательном изучении выяснилось, что обработка тоже страдает. Если смотреть не приглядываясь, то все нормально, а если приглядеться, то поверхность пошла вот такой неровной спиралью, след от инструмента стал виден, когда по стволу прошла пуля, как бы замазала свинцом все эти неровности.

Как его ещё в первый-то раз не разорвало!

Получается, что ещё из своего мира я стволы должен таскать? Если б мог, давно б сюда АК-74 притащил, да где ж его взять-то и не спалиться перед ментами?

Значит, надо обходится чем умеем.

— Мастер Виктор. Теперь делаем все очень осторожно и аккуратно. Приклад и ствол должны смотреть в одну сторону как можно более точно. Свинцовый затвор замените на стальной, пригнать как можно точнее, чтобы не отлетал. Порох… Давайте-ка так сделаем, заранее свертывайте из бумаги трубки с порохом, в один конец вставляйте патрон, в другой конец фитиль. Отверстие для фитиля лучше бы сделать сбоку, а не по центру. Вот так, чтобы задвинул затвор, прижал фитиль, и поджигаешь…

А что с пушками?

А с пушками очень плохо оказалось.

Ну не было тут таких больших стальных чушек, как мне надобно. Не делал такие никто! Ну кому они нужны-то? Что такое из них ковать? Вот и получались грубые металлические прутки длиной полтора метра где-то, и толщиной с мою руку.

Что же делать? Расплющить металл в лист, а потом несколько раз завернуть вокруг стального прутка, постоянно проковывая, далее вытащить пруток и рассверлить ствол? Кажется, это единственный путь, пока не получится купить где-то большие металлические чушки.

— Мастер Виктор, что же скажете?

— Ваше Величество… Может, склепать из полос металлических, как бочку? Или, вот… Можно так сделать. Возьму я большой — большой пруток, стану разогревать и оборачивать вокруг него стальные полосы. Много — много так наверну, потом склепаем обручами, пруток выбьем, а внутри ещё раз просверлим… — Лицо мастера загорелось новой идеей.

Кстати, заметил я, что борода-то у него в некоторых местах как подпаленная.

— Обжигаюсь, Ваше Величество. — Смущенно прогудел мастер, заметив мой взгляд. — Вроде бы и привык вот уже, да все стоит чуть зазеваться, а он уже вспыхнул, вот как сейчас.

— Понятное дело. Мастер, поосторожнее!

— Постараюсь, Ваше Величество!

— Ну вот и славно. Что с деньгами, хватает ли? Может, надо чего? Говори, не стесняйся!

— Да не нужно, Ваше Величество, есть все! — Засмущался мастер. — Работников вот набрали, видели уже. Ещё наберем тех, кто землю роет. Ямы, правда, воняют очень сильно… Крестьяне жалуются, что глаза режут.

— Пошли, поглядим.

Это он про селитряные ямы говорил. Ну да, воняют. Я даже подходить к ним близко не решился. Но и выход-то от них тоже есть, и неплохой! Кило три — четыре будет, как раз на моих глазах два работника с замотанными тряпками лицами сложили в корзину и отнесли в сарайчик рядом. Всего ям штук семь, рядом ещё две роют.

— Скоро у нас каторжников будет до и больше. Закройте все это забором, и пусть они тут работают.

— Да, Ваше Величество.

— Кстати, мастер Виктор! — Вспомнил я. — У вас уже готов список работ, где ещё можно использовать заключенных?

Ждан и мастер Виктор переглянулись, и пригласили меня к себе в офис.

Красивая такая комната, на втором этаже недавно отстроенного дома. Деревянные стены ещё смолой пахнут, окно широкое, пол чистый, на стене, на длинном крюке висит керосинка. И ведро большое с песком в углу.

— Это после того, как вы в замке расставили. — Сказал мастер Виктор. — С огнем таки работаем, разное быть может…

— Одобряю. Так что там насчет списка-то?

Ну да, список работ уже готов. Те же селитряные ямы, лес рубить, уголь жечь, дома тоже строить надо, потому что некоторые крестьяне уже согласились остаться…

— Вот дома — это хорошо. — Я вспомнил, что квартиру-то мои отец и мать получили как раз от своего завода за пятнадцать лет бессменной работы. — Вот дома для тех, кто тут работает — это очень хорошо! Пока человек работает тут, пусть для него и для его семьи будет дом. Для мужчины, я имею в виду. Если ж работают оба… Ну так пусть будет дом побольше. Закончил работать — пошел из дому. Что скажете, соратники?

— Хорошая идея, Седдик! — Воскликнул Ждан. — Да так столько народу набрать можно… Что даже и не знаю!

— Ладно — ладно, потом поглядим… — Я призадумался. Так, ещё хорошие идеи? — А как берут у нас лампы да зажигалки?

— Зажигалки очень хорошо берут. Уже все снова разобрали, купцы имперские покупают как оглашенные. Лампы берут тоже хорошо, ещё покупают замки, вот навесные… Это лучше всего расходится. Любую дверь запереть можно. Мураш, который вам меч дарил, скупил на все деньги сразу. Покупают и кровь земли для ламп. Каждый капитан судна к нам уже зашел, одну — две лампы купил. Купец один из Империи купил штук тридцать сразу, и две бочки крови земли для них. А больше и не берут что-то, опасаются.

— Зато рабов просят… — Хмуро сказал мастер Виктор. — Хорошо, что Рынок вы проредили, Ваше Величество. Но дворяне все равно рабов привезут.

— Да уж понятно. — Сказал я на это. — Тут власти моей нет, они в своем праве. Или откупщики сдавать рабов побегут.

— Работорговцы взвинтили цены втрое. — Это Ждан.

— Значит, они готовы платить. А откупщики, они что?

— Ну… — Вот это уже Ждан. — Не знаю… Что там с откупными-то? Вроде бы пока что медлят…

— Выжидают настоящей цены. — Сказал мастер Виктор. — Как только договорятся, то сразу будут всех продавать. Ваше Величество, ну неужели ничего нельзя с этим сделать?

А что сделать-то? Практически ничего нельзя тут сделать. Они в своем праве. Если я начну вот прямо сейчас отпускать на волю крепостных… Так меня просто не поймут дворяне. Крепостные-то исконно их, что хочешь, то и воротишь. А я без подданных остаюсь — так то дворян-то как-то не волнует, их дело денежки на балах прогуливать.

— Пока что я не вижу, что тут можно сделать. На меня ополчатся все дворяне этого королевства, а потом ещё и соседних. Крестьяне — их собственность. Можно только ловить и наказывать тех, кто продает свободных.

Пауза.

Помолчали, не зная что говорить.

— Ладно, Ждан. Рассказывай, что у нас по нашему торговому дому…

Дела шли хорошо. Поначалу рынок был вроде бы насыщен, образовался излишек товаров на складе. Но как только прибыли корабли, то сразу стали раскупать. Сначала зажигалки, потом лампы. Самым большим спросом замки пользовались, в том числе и навесные. У мастера Виктора уже заказы штук на пятьдесят. Также были заказы на лампы, особенно от капитанов кораблей.

— В чем же дело? — Удивился я. — На кой они на корабле-то нужны?

— Лампы-то? — Ждан поглядел на меня. — Как же? На корабле-то как раз это и надо, с факелами там ходить опасно, и со свечами.

— Ого… Понятно… А лампы побольше они не хотят?

— Да пока не спрашивали. Эти расхватали сразу, штуки по три на корабль. Кровь земли у нас кончилась опять, вот подумаем уже нанять лодку, чтобы постоянно возили. И бочки закупили большие. Чтобы сразу с лодки на телегу и сюда.

Ага, танкер хотят сделать. Ну да ладно, пускай.

— А что у нас с главным? С порохом? Много ли? Как гранаты?

Пороха много. Гранат тоже много, вот уже к полутысяче штук подошли.

— Кстати… — Я сделал паузу. — Что там у нас? Никто ещё купить не хочет?

Оказалось, что не хочет. Конюх — шпион продолжал шпионить, рецепт пороха у него был стабильный — пыль угольная, пыль земная, говно лошадиное и много — много — много молитв самым разным богам по определенным дням.

— Настало время, кажется, выйти ему погулять да пропасть… — Призадумался я. — Заодно и узнаем, на кого же он работает. А потом, если хорошо пойдет, будет стучать то, что мы ему скажем. Ладно, это дело нескорое. Ждан, Виктор. Слушайте меня. То, что мы будем делать дальше, уже должно быть совершенно секретно. Одно дело гранаты. Совсем другое дело ружья и пушки.

Заметил их недоумевающие лица, пояснил.

— Ружье — это маленькое. То, что бросается металлом. Пушки — это большое ружье. Туда можно положить много металла, и бросить его очень быстро на большое расстояние с большой силой. Если закладывать один кусок металла, то он будет рушить стены замков и корабли. А если заложить много маленьких кусочков, то они ранят и убьют сразу много народу. Если кто-то узнает до срока, что у нас есть такое оружие, то последствия… Могут быть разными. Говорю только вам двоим. Чтобы больше никто не знал, даже не думал. Делайте арбалеты, сейфы с замками, лампы большие для кораблей, чтобы они друг друга в тумане видели, да хоть горшки цветочные, все равно, что придумаете. Но никто и догадаться не должен, как и для чего это.

— Много металла… Сразу… — Задумчиво сказал Ждан. — В кочевников? Я думал, Седдик… Гранаты против кочевников не очень помогут, они атакуют быстро. А вот если так, много металла, как имперский стреломет… То тогда должно сработать. Но насколько быстро можно бросать металл?

— Так быстро, как будут работать обслуга пушек. Можно раз в минуту. Можно… Много чего можно. Но все это будет очень плохо, если кто-то узнает. Мастер Виктор, с этого дня половину вашего времени вы будете делать станки и оборудование. Приоритет на сверлильные и токарные…

На меня снова уставились непонимающее.

Нда. Теперь надо ещё новые слова придумывать, таких тут нету.

— Значит, так. Мастер Виктор. Задача такая — сделать такой станок… Понятно, что такое станок, да?

— Да, Ваше Величество.

— Так вот. Сделайте такой, чтобы можно было сверлить много — много стволов. И чтобы можно было сверлить большой ствол. Я дам картинки, что подумаю, но последнее слово все равно за вами. Где тут бумага и стило?

Попутно вспоминая лекции и семинары в институте, я рисовал, рисовал, рисовал. Вот это станок сверлильный. Вот это станок токарный. Резцы есть хорошие, металл… А металл? Покупаем? Ещё много есть? Вот и хорошо. Итак, что же нам надо? Нам надо хороший сверлильный станок. Вертикально — сверлильный. Это самое первое, что нам надо, чтобы получались хорошие стволы. Также нужен токарный и фрезерный станки, чтобы можно было на полную работать с металлом. Нужен станок шлифовальный, который позволит шлифовать стволы внутри, чтобы не оставались раковины и заусенцы. Нужно самим делать инструменты… Потому что если вспомнить мои опыты с переносом сюда инструментов и пистолета, то после одного такого переноса я и загнутся могу.

Чувствую, ну просто чую я где-то внутри, что лучше такими вещами не злоупотреблять. Не могу объяснить, даже самому себе, почему именно, но просто чувствую. Просто опасно это.

Мастер Виктор следил за мной, и глаза его становились все больше и больше.

— Ваше Величество, откуда все это?

— А вот это, почтенный, знать тебе рано ещё. — Отрезал я. — Есть у нашего королевства свои секреты.

Просидели до обеда. Потом снова в «Ильичко». Ждан со мной, в дороге прихватили Коротыша и Подснежника.

Толстяк — хозяин угодливо расплылся в улыбке. Народу никого нету, вообще пусто. То ли знал, что я сюда еду, то ли не заходит сюда никто. Ну конечно, тут же не «Овцебык этот, где девки сиськами трясут.

Расселись за столом, барон Шорк попытался было отказаться, но я тяжело посмотрел на него.

— Давай, начальник охраны. У тебя народ не кормленый день уже. Сам садись, и людей пусть покормят… Хозяин, ау? Слышал? Все потом включишь в общий счет.

Толстяк угодливо закивал, а бывшие вольные стрелки оглядывались, на потолок смотрели, на стены.

Подавальщица, та самая, что ещё и в первый раз пыталась меня предостеречь от общения с сержантом, принесла и расставила большие глиняные тарелки с кусками мяса и такими же кусками овощей перед каждым, метнулась и принесла настойки. Из кухонного окна мелькнули любопытные лица поварят.

Я достал нож, вилку, отхлебнул настойки. Ну, поесть-то тоже надо.

— Рассказывайте, двое.

Подснежник поковырял острым ножом кушанье, делая вид, что его тут нет. Коротыш вздохнул, подтолкнул того локтем.

— Рассказывай давай, как прошло.

— Ваше Величество… — Смущенно поглядел на меня Подснежник.

— Давай, рассказывай. — Повелел я царственно, впиваясь зубами в кусок хорошо прожаренного мяса.

— Пожгли мы дом тот.

Ну и хорошо, а то я уж и подумал, что провалилось у них. Спросил деловито.

— Вас не видел никто?

— Нет, Ваше Величество. — Размеренно ответил Подснежник. — Мы же не сами. Пошел я в порт, выпил там вина с матросами, проговорился, что слуга я графа Лурга, хочу место на корабле купить. Мне-то что, я много выпить могу… Потом рассказал, что у графа сокровища остались в подполе, типа король не все вывез. За бумаги-то иногда золотом втрое по весу платить могут. — Подснежник ещё раз поковырял ножом в тарелке. — Они меня к капитану доставили, я ему все рассказал, как да что. Ну, ночью и полезли все вместе, меня с собой тоже не забыли. Пока матросы с кухни посуду золотую в мешки пихали да до повозки таскали, я дрова подпалил. Их Коротыш вчера ещё кровью земли полил. Горело знатно, сегодня мы утром мимо проезжали, до сих пор ещё дымится. А моряки вчера отплыли… Я попросил знакомого из стражи поинтересоваться. На вас сослался, Ваше Величество. Дескать, не видели ли? Ну, так те и отплыли сразу же. Если искать будут, так это точно до следующего года, а то и больше, Ваше Величество… Вы ж сами сказали, что никто ничего знать не должен… А насчет золота так не волнуйтесь, я с возницей договорился… Сундук им с железными чушками привезли на корабль, а не с золотом.

Я сложил цепочку. Ого, а парень-то не простой. Интересно, кто же это придумал-то? Он сам или все же Коротыш?

— А кто придумал все это? Ты или Коротыш?

— Мы вместе, Ваше Величество…

— Седдик. — Автоматически поправил его я.

— Врет он. — Это Коротыш. — Сам все придумал, я даже диву дался. Мне б так и в голову не пришло! Подснежник, одно слово.

Я внимательно поглядел на Подснежника. А тот краской залился, как маковый цвет, в тарелке ковыряется, словно его там что-то ну так очень заинтересовало. Ну и ну, стесняется.

— Да какой ты Подснежник? — Медленно произнес я. — Ты, друг, самый настоящий Феликс. Причем Феликс не простой, а Железный.

— Какой Феликс? — Не понял Подснежник.

— Какой — какой… Железный, какой же ещё. Других не бывает. Это ж надо, так хитро все провернуть! Железо вместо золота, хм. Кстати, ту телегу ко дворцу подгони, я погляжу, что там да как. Не, не сейчас куда побрел? Ешь давай, я пока ещё послушаю. Коротыш, что там с крестьянами нашими?

— Разместили всех, Ваше Величество. Вычистили бывшие рабские бараки, туда же и отправили. Кто захотел домой пойти, так тем дали на дорогу по серебряной монете, торбе зерна из хранилища графа Лурга и побыстрее отправили. Ещё многие тут сидят. Там ведь вот какое дело вышло…

— Да?

— Треть примерно — это крепостные, настоящие. Их откупщики запродали. А остальные — и в самом деле свободные.

— Ну нормально. — Я пока что проблемы не видел.

— Так крепостных-то надо их хозяевам вернуть?

— Перебьются… То есть я хотел сказать — кому это вернуть? Откупщикам, что ли? Вообще, надо с этим делом разобраться, тебе не кажется? Сделаем так. Всех крестьян, которые сейчас крепостные… Пусть пока что у тебя сидят.

— А если спросят про них, что говорить?

— Как что говорить? Ничего не говорить. Посылай просто куда подальше, если спрашивать будут. Пока никого никому не отдавать, ссылайся на то, что не знаешь и не понимаешь ничего. Если какие проблемы будут — так ко мне посылай сразу, я дело возьму на рассмотрение, подумать время будет точно.

Конечно, по уму-то… По уму-то отдать следовало. Я ещё пока не представлял, что у меня тут за аристократия, чего делает, чего хочет и чего может. Как бы не вышло так, что проснусь я однажды, а меня уже свергать пришли, тыщ этак пять конных рыцарей.

Но по совести, не мог я людей в рабство продавать. Просто нехорошо это, да и всё.

И какое же решение будет?

Да простое, конечно же. Понадеемся на русский «авось». Если спросят, то потяну время, а если не спросят, так и не надо.

Утром я проснулся, привычно уже спрятал золотую посуду от графа Лурга в сейф и поплелся в ванную. Побрился, причесался, умылся. Втянул ноги в джинсы, накинул футболку, проверил почту в Интернете. Помимо обычного спама от всяких — разных, в почтовом ящике оказалось письмо от «Санскара», с новинками. А это ещё откуда? Ах, ну да, я же сам Марио давал свою электронную почту, а то мало ли что.

Вот бы ещё найти небольшой такой станочек, сверлильный, чтобы можно было хорошие стволы сверлить… Да нет, это фантастика. Тогда уж проще в тот мир пулемет перетащить, чем такой станок.

На кухне закипел чайник, мимо мамы протиснулся к полкам с посудой, взял свою чашку, забросил пакетик, залил кипятком, унес в свою комнату.

Короче, день как день. Не считая того, что сегодня у меня дело важное.

Тренировка с Молчаном и Чеботаревым, я уже давно туда не хожу, все больным прикрываюсь. И прийти на тренировку — очень хороший повод расспросить, куда же так неосторожно попала Мишкина любовь.

Молчан ничего толком мне не сказал.

— А хрен его знает. — С прямотой высказался Игорь. — Говорят, что клуб у них такой, по интересам. А на самом деле секта это и есть.

— Что за секта? — Заинтересовался Чеботарев. Гюго, он тоже с нами был, подошел поближе, вопросительно на нас поглядел.

— Вот есть тут одна… Помнишь, жирный такой боров со слета? Серьезный такой мужчина…

— Помню. — Сказал Чеботарев. — Помню его, конечно же. Хорс?

— Какой он Хорс! — Махнул рукой Молчан. — Петренко его фамилия. Так к нему как-то раз обратились, он откликнулся. Собрал вокруг себя людей, «Аум Сенрикё» устроил небольшое. Вот уже лет с десять. Говорят, что какой-то бывший комсомольский работник по партийной линии, сначала в религию ударился, был попом пару лет, да не приняли его что-то там, вот решил сам себе паству набирать.

— И много у него народу?

— Да не знаю. От нас его отказали давно уже, достал своей славянской благодатью всех и каждого. Да и девушки жаловались, вроде как приставал к ним. Короче, отказали ему, разругались даже. Дрались вроде бы, но не знаю, врать не буду.

— Слушай… — Я присел на краешек мата, на колени положил тренировочный меч, чтобы что-то в руках крутить. — Тут дело такое… Помнишь Мишку? Который со мной приезжал?

— Который, здоровый или худой?

— Худой.

— Да помню. Он ещё там на девушку одну запал… Анастасия, да?

— Ну да. Теперь вот хочет её из секты этой вытащить. Меня попросил узнать, что у них да как.

— А это тот, который тогда к нам в отделение попал? Студент такой, худой? Да? — Внезапно спросил Гюго.

— Ага, он самый… Ну так вот, о чем я? Анастасия его, похоже, крепко встряла. И Мишку с собой зовет, а тот не хочет связываться, а хочет, чтобы девушка туда больше не ходила. Вот и спрашиваю, что за секта да как оттуда девчонку вытянуть.

— Родители. — Сказал Чеботарев. — Сначала спроси у родителей, может, не так все и страшно. А если страшно, то и самим им это надоело. Может, родители что-то подскажут. Сам-то твой Мишка что говорит, что хочет?

— Да…

— А вообще. — Вдруг Чеботарев стал жестким очень. — Если человек не хочет из секты выходить, так его и не вытащишь, только сам пропадешь.

— Это понятно… В выходные Мишка будет свою даму уговаривать дурью не маяться.

— Слушай, а фамилия-то его как? — Внезапно спросил Гюго. — Петренко, да? А возраст? А имя есть?

— Не знаю…

— Давай, пробью его через наших, мало ли что. Вдруг за ним что числится. Здоров же будет выглядеть глава общины, если на нем пару дел висит и три ходки в зону по 121–ой статье…

* — статья 121 УК РСФСР от 1960 года устанавливала уголовную ответственность за мужеложство.

— О, тоже хорошая идея…

Ну вот, кое-что начинает налаживаться.

Под вечер прогулялся по городу, зашел по одному адресу.

Небольшая такая конторка, вроде бы ничего особенного и нету. Промзона и есть промзона. Когда-то был большой завод, вывеска посеревшая и покосившаяся гласила, что это ни что иное как «Московский завод изделий драгоценных металлов»*, да вот только проходная заколочена досками крест — накрест, и окна изнутри пыльные — пыльные.

* — любое совпадение случайно.

Обошел здание, ткнулся в не очень приметную дверку, и попал в небольшой офис. Парочка охранников при входе глянули на меня недружелюбно. За их спинами появился старший смены, серьезный дядька с грустными глазами.

— Вы к кому, молодой человек? — Спросил.

Надо же, вежливый какой.

— А к Матвиенко… Александру Степановичу. Или Ринат Борисович… — Вспомнил я визитку, которую получил от Петра Сергеевича. Золотом занимаются, да…

Вышел седой, но крепкий ещё дедок, лет шестидесяти с виду, с совершенно простым рязанским лицом, украшенным небольшой бородкой, в сером халате и тонких перчатках, на лбу поверх округлой белой шапочки очки с сильной лупой.

— Войдем…

Внутри это оказалось целое производство. Что они там делали, я спрашивать не стал, видел, что станки форму под золото вырезают… А уж куда дальше-то, так мне не очень известно.

Дошли до кабинета, похожего скорее не на кабинет ювелира, а на каморку ведущего конструктора. Всюду чертежи, линейка вот валяется, кульман даже стоит, в углу, весь в пыли, на простом школьном столе довольно современный компьютер, подключенный к сети.

— Матвиенко, Александр Степанович. — Представился дедок. — Вас кто рекомендовал?

— Петр Сергеевич. — Я протянул ему визитку.

Александр Степанович визитку взял, перевернул, поглядел, отдал мне. Жестом пригласил присаживаться.

— Что есть? Показывай.

С золотом он возился почти столько же, сколько и Вячеслав Брониславович. Капнул, изучил, подумал, назвал цену.

— Согласен. Но у меня много есть.

— Не страшно. — Спокойной ответил Матвиенко. — Нам много и надо.

Расплатился, сунул мне визитку с просьбой приходить ещё. Я покивал, спрятал визитку в нагрудный карман и был таков.

На пути до метро автоматически уже поглядел себе несколько раз за спину, но пока вроде бы хвоста не заметил. На всякий случай вышел в центре, пропетлял дворами, купил «Крошку — Картошку» в палатке около станции метро, и пристроился за столиком. Народу вокруг не очень много, все домой торопятся. Основная толпа уже протиснулась в переход, и теперь метро неторопливо возвращает припозднившихся пассажиров. Кто-то останавливался, покупал пиво и картошку. Парочка парней на пару лет меня старше пристроились за соседним столиком, вполголоса обсуждая какую-то Людку, которая нос задрала.

Усердно поглощая здоровенную картофелину с «мясным» салатом и сыром, и запивая из мелкой жестяной банки колой, я неторопливо катил в голове мысли. Домой пока что идти не хотелось.

Теперь у меня две точки, а Брониславович пусть идет на фиг. Если не захотел честно работать, так его проблемы, пускай теперь лапу сосет, а не по дешевке драгмет покупает. И теперь у меня достаточно денег… Ну, практически для всего, чего только можно.

Ну да, надо как-то форсировать прогресс технический в том мире. А вот как это сделать-то? Все упирается в то, что я не могу таскать туда большие предметы и часто. Вот был бы хороший вариант пронести туда автомат Калашникова… Или даже РПК. Два пулемета надежно решат проблему кочевников и слишком умных аристократов. А ещё можно туда перенести гранаты, можно даже АГС, я в «Служу России» видел, Автоматический Станковый Гранатомет «Пламя». Хорошая вещь! По замку самое то пострелять, стены целы, а внутри все в крупу.

Да вот как это сделать?

Пистолет — это вообще счастье большое, это мне просто очень повезло, что вот так все сложилось. Да, да, конечно, я знаю, что купить автомат просто. Да, да, новый фасон формы прапора — это с одним погоном, чтобы второй не мешал мешки за ворота части таскать. Но автомат…

Стоит подойти незнакомому человеку и попросить, пусть даже за хорошие деньги, оружие и боеприпасы, как мне улыбнутся как родному, отойдут на минуточку, а вернутся уже в сопровождении особиста* или сразу милиции. И объясняй потом в отделении, что не для себя это, не для себя а для государственной необходимости.

* — сотрудник военной контрразведки.

Выйти на людей? А как это сделать-то? Через Валерий Алексеевича? А он не спросит ли меня, зачем мне столько оружия? В таких случаях обычно спрашивают…

Но где-то же оружие берут? Как же его легализуют-то? Вот, по телевизору мафии сколько… Только и видно, что изъяли образцы боевого оружия, автоматы Калашникова вообще как огурцы на грядках, отнимать не успевают, а они уже новые созрели.

И тут я себе едва по голове не ударил, хорошо, вспомнил, что у меня вилка в руке.

Ну и дурак же я!

Легальное, легальное оружие! Охотничье! Не охранное, а охотничье ружье с дробью… Купить штук пять, патронов для них можно покупать без проблем, как и запасные части! Да и само это оружие уж всяко лучше самострелов будет… Дробью угостишь, как Арнольд Шварценеггер в «Терминаторе-2», так мало никому не покажется.

Что у нас там из охотничьего есть-то? Слышал я, что Тульский вроде бы как делает хорошие относительно помповые ружья, подсмотрели конструкцию не то у Ремингтона, не то у итальянцев… Кстати, а вот интересно — можно ли купить иностранное оружие? Тот же помповик SPAS мне в своё время очень понравился, лихо им Железный Арни врагов мочил. Красивый такой, ухватистый.

А потом, как стаж выйдет, можно, наверное, и нарезное оружие прикупить. Не знаю уж что именно, но… Но надо пробовать.

Теперь остается только пробовать.

Глава 14

Ну как дела?

Простой вопрос…

Но вот ответ не так уж прост

«Мне снился сон»

Музыка М. Дунаевского

Слова Л. Дербенева

Проснувшись, я снова чуть не раскидал листы по полу. Чертежей со мной перенеслось немало в этот раз.

Собрал быстро в кучу, вложил в сейф, запер. Не до них пока что. На этот раз у меня важнее дела были. Куда как важнее.

Дезинфекция.

Ну да, она самая.

Сначала я не долго думал и просто приволок полтора литра медицинского спирта. Вот он хорошо работал, ни у кого из раненых лихорадки не было. Заражения крови тоже не было, чистые белые повязки и все такое… Люди выздоравливали.

Но спирт кончался. Нет, тут его не пили, у непривычных к «беленькой» местных жителей один запах вызывал рвотный рефлекс. Тут в ходу были напитки попроще, вроде крепленого вина и кислого пива. Но даже на всех раненых не хватало, к тому же стремительно возникло новое научное течение, чем больше спиртом раненого польешь, тем лучше тому будет. К тому времени когда я вмешался, осталось всего полтора литра, приказал расходовать осторожно.

Нашел и посерьезнее, хлорамин. Порошок такой сероватый. Готовить активированные и неактивированные растворы, табличка даже есть на боку пластиковой банки, сколько грамм сыпать в литр воды и даже показано как размешивать. Закупил несколько пар резиновых перчаток, боялся дико, что не перенесется…

Вуаля, две банки из трех прошли, вместе с мерительным пластиковым кувшином из хозяйственного. Третья так и не перенеслась, упорно что-то не хотела, но даже двух с лихвой хватило. Протирали всю нашу больницу — госпиталь, белье стирали, даже я в своей комнате заставил слуг протирать всё. Банки ушли влёт, вот бы ещё мешок сюда, но там под полста кило, наверное… Не потяну пока что.

Вот бы хорошо у нас, тут, наладить производство!

Или воду им обеззараживать — можно ли, или всё же нельзя? Пока что справляются. Воду через песок и уголь перегоняют, даже стоковые фильтры есть. Ну, это я их так называю, это когда несколько емкостей одна над другой. Заливают воду в верхнюю, так, чтобы переливалась вода через верх в нижнюю емкость, из той переливается ещё ниже, ещё ниже, ещё ниже. Пять таких кувшинов ставили, один в другом. Перелив из пятого уже можно было пить.

И через уголь тоже умели фильтровать, только брали для этого определенные деревья,* не каждое годилось. Гильдия Водоносов уже знала, что угольный фильтр держать больше определенного времени нельзя, ибо он засоряется.

* — воду пропускают через древесный уголь. Дерево хвойных пород для этого не годится, вода приобретет специфический вкус и запах. По мере загрязнения угольный фильтр начинает не очищать, а загрязнять воду, его необходимо менять

Дело в том, что угольный фильтр сам по себе коварен. Фильтровать-то он фильтрует, но частички отфильтрованного забиваются в поры угля, и когда таких частичек много, то уголь начинает отдавать их в воду обратно. Получается не процесс очищения, а обратный. Так вот водоносы, которые воду таскали, все про то знали и умели. Часть угля, полученного с отжига деревьев, закупалась ими.

Были и серебряные фильтры, такие вот серебряные палочки с вязью каллиграфии и факсимиле богов. Их держали в каждом водяном кувшине, и желающим водонос гордо так демонстрировал своим клиентам, что уж у него-то все в порядке, вот благословенная серебряная палка богов, ни одна зараза не заведется. С того, как я помнил из школьных уроков, толку мало. Серебро бактерии не убивает, оно предотвращает их рост. И только и всего.

Пока проблема очистки воды и дезинфекции остро не стояла, но к ней рано или поздно придется вернутся. Не натаскаюсь я сюда хлорамина. Просто не натаскаюсь. Того, что я перенес сейчас, хватит на первое время, но не хватит надолго. И хорошо бы все же собрать самогонный аппарат, научиться производить спирт.

Ну да ладно, пора бы уже дела пойти делать. Ибо ждет меня дело большое, дело незнакомое.

Большое, очень большое совещание. Всех, кого только можно. Барон Алькон, Виктор, граф Нидол, граф Лир, Волин, граф Слав, Коротыша даже заставил прийти. Не было только мастера Виктора и Ждана. У них секретность… Большая причем. Пока никто не должен знать, чем же они там занимаются конкретно.

Для начала заслушали Коротыша. Тот бодро доложил, что крестьяне все размещены, кто-то домой пошел, так тому дали денег и зерна на дорогу, кто-то пока содержится в бараках, так как статус их не ясен. Горожане либо по домам разбрелись, либо, опять же, содержатся в бараках, так как ни родных, ни близких не нашли или они их туда и упрятали.

— Молодцы. — Прокомментировал последнюю новость я. — Это что ж такое, получается, у меня свободного гражданина в рабство продать как нечего делать?

Докладчики переглянулись, промолчали. Коротыш продолжил.

Человек двадцать захотели пойти на работу к мастеру Виктору, так они уже пристроены, вовсю работают. Остальных пока кое-как кормят, и Коротыш надеется выработать решение, в каком же процессе сих людей использовать.

— Будет решено. — Махнул я рукой. — Никому не надо взять на работу крестьян?

— Были б грамотные… — Буркнул барон Алькон. — Ваше Величество, столько писанины!

Ну да, тут тебе ещё компьютеров не придумали.

— У кого ещё есть вопросы к почтенному Коротышу? — Я обвел всех взглядом, все сделали вид, что вопросов нет. — Если нет, так следующий. Граф Слав, что у нас с деньгами? Готов ли проект налогов?

С деньгами у нас хорошо… В перспективе. От ЗАО «Весна» идет небольшая, но стабильная прибыль, такой же тонкий ручеек течет с типографии. Газеты-то покупают, по серебрушке, и хотя я изначально учитывал их как убытки, но они умудрились самоокупиться. Вот, как заказывали, Ваше Величество, все в таблицах этих! Столько получено от «Весны», по столбцам за что именно, столько от Шуго…

Молодцы, короче. Вобью это дома все в настоящий Эксель, пересчитаю, посмотрю, что получится и каков прогноз.

Ещё. Совместно с бароном Наватом разработан проект Налогового Кодекса… Вот тут, Ваше Величество. Как просили…

Я быстро просмотрел листы.

— Так, вот интересно… Итак, что тут у нас? Льготы тем, льготы этим, налог на откупное поместье… Хм.

Налоги в королевстве собирать любили и умели. Ну да, если сам ничего сделать не способен, то единственный способ прожить, это собрать налоги. Иначе никак.

В свое время я долго просидел над местной налоговой системой, которую для меня попытался свести к одному знаменателю граф Слав и барон Нават. Раньше-то это в бумагах не записывалось, были только Коронные договора да древние красивые обычаи.

Занимался налогами кто бы вы подумали? Не, графа Лурга туда не подпускали, его дело было придумывать новые, сравнительно честные способы отъема денег у населения, в награду за что некоторые способы допускались до реализации. Занимался налогами граф Урий. Таможенные дела решал некий барон Валентин, а деньги собирал граф Ерин, под его командованием как раз находились стоящие в городе наемники, которые и выжимали деньги из местных жителей.

И как же тут платили налоги?

Ну, сложно платили.

Сначала, порт и купцы.

За стоянку с кораблей или за транзит каравана до порта ничего не брали, конечно. Зато все остальное обкладывали налогом по полной. Вода для кораблей, припасы, склады, перегрузка, право торговать на рынке и пятое, и десятое… Сложная система, заведенная ещё первым герцогом Урием.

Поначалу я было подумал, что купцу-то разве не все едино, что бесплатная стояка и по золотому за воду, либо там стоянка за золотой и вода бесплатно… Оказалось, что не так все просто. Ждан просветил.

Согласно заветам моего благородного предка, герцога Урия, с проезжих торговцев три шкуры драть считалось западло, в отличие от своих. С них даже дорожный налог не всегда брали. А в порту Соединенного Королевства налоги были простые, прозрачные и понятные да и не такие уж и большие по сравнению с тем же Каорволом или Абедой, столицей Муравьиного королевства, к примеру. Наемники и городская стража вели себя хорошо, да и на происходящее на Портовой улице или в Рыночном квартале частенько глаза закрывали… Делай что хочешь, только не мешай уважаемым людям. Так что популярный, очень популярный был порт.

В Срединных-то странах можно не только кошелек, но и голову свою оставить на пирсе, вдруг какому дворянчику приглянется твой караван или корыто.

Ну а теперь наши, родные жители.

Согласно древним правам, дворяне вообще были избавлены от какого-либо денежного налога. В этой стране, во всяком случае. Взамен они должны были отдавать службой королю, неустанно, не щадя живота своего, и все такое.

Конечно, уклонялись, гады такие… Бароны, так те вообще должны с конницей приходить, да только где та конница? Не видать что-то. Графы, рыцари, даже герцоги… Вот один герцог, то есть герцогиня вообще заперлась в Морском герцогстве и носа оттуда не кажет, несмотря на то, что уже шестого гонца шлем, а второй герцог сейчас весело проводит время в Империи, а правит его управитель.

Итак, налоги дворяне не платили, налоги платили все остальные.

Крестьяне государственные десятину зерном и прочим продовольствием, мастеровые и горожане ту же десятину деньгами, купцы товаров могли занести, если денег не было.

И текли тонкие ручейки серебра и золота в королевское хранилище, на всё хватало предкам моим, и на то, и на то, и даже вот на это.

Потом за дело взялся граф Лург и все испортил.

Как плесень разросся неписанный налоговый кодекс Соединенного Королевства разными подналоговым актами, или подзаконными, я не знаю как правильно сказать. Разные там налоги на право торговать в городе, право владеть лошадью, замечательный такой налог, назывался налог на лошадиные силы, налог на лошадиный корм, ибо трава, которую лошадка покушает, принадлежит государству… Налог этот поднимали перед посевной и перед сбором урожая. И это только начало! Вот, к примеру, право проезда по государственным дорогам, право самостоятельно выпекать хлеб установленной формы, право хранить зерно для следующего урожая, право ковать железо, право делать оружие, право дышать одним воздухом с такими замечательными людьми, как граф Лург и граф Урий…

Теперь платили все и не понятно за что. Сам мастер Виктор мне признавался как-то, что в семидневье он может отдать до шести — семи золотых, и это Глава Гильдии! За время королевы прибавилось в кварталах мастеровых пустых домов, хозяева которых либо сбежали подальше, либо разорились и в рабство за долги проданы были.

В результате таких финансовых упражнений эффективных финансистов с жителей этого королевства брать просто нечего, все нищи. А кто не нищает, так тот к тому приближается.

К тому же, если кто подумал, что вот вся большая толпа народу крестьянского сословия рванется выплачивать мне десятую часть дохода… Ага. Сюзерену они своему платили десятую часть, это да. А сюзерен мне ничего, в общем-то, и не должен. Ну, кроме службы. Так пойди от них ту службу потребуй, сейчас за океаном выслуживаются все как один. Ну, ещё иногда на службу прибыть — так это, не мог, в дальних краях был, извиняй, Ваше Величество… Так, выдать сколько-то крестьян в армию, да и хватит…

В принципе, гениальный в кавычках ход графа Лурга на подзаконные акты как раз и был направлен на то, чтобы расширить налогооблагаемую базу, так сказать. Заалеть в карманы тех, кто пока что денег не платил.

Всю эту стройную систему по выкачиванию денег из карманов граждан я привел к одному знаменателю. Для начала, отменил все подзаконные акты, теперь платить всем предстояло по новому кодексу.

Итак, теперь каждый налогооблагаемый мне должен определенную сумму в четыре семидневья. Выплатил, и свободен. Сумма не очень большая, я не стал жадничать. Барон Нават составил мне список налогооблагаемых дел, я против каждого в списке поставил, сколько брать дозволено, и готово.

Крестьянам дозволялось отдавать продукцией, ну, это же надо как-то народ к земле привязывать, пока они не научатся сами свой урожай продавать как надо? Кто-то мог отдавать изделиями по рыночной стоимости, те же мастеровые. Кто-то службой, всех стражников, солдат и моряков я от налогов избавил враз, заодно, под горячую руку, прихватив всех государственных служащих. Стражники-то раньше налоги платили, да, платили… А вот теперь их сюрприз ждал. Граф Нидол Лар призадумался, это ж я какой популярный шаг-то сделал? На пару недель точно новый король в городской страже популярен, немало сегодня тостов в тавернах будет в мою честь!

Но только там один мелкий крючок — «оплата от Соединенного Королевства Ильрони и Альрони налогом не облагается». Не все это сразу поймут, я думаю, что иные-то доходы ещё как могут похудеть! К тому же, и зарплату платить поменьше можно.

Вот такие дела.

Все строилось на тройке идей.

Идея первая, прекратить откуп. С откупщиками разобраться-то просто… Ну, это же не дворяне? Желаешь владеть откупным поместьем на территории Соединенного Королевства — изволь-ка ты двадцатую часть отдать в королевскую казну. Как это «не облагаются»? В законе написано что — «дворяне не облагаются», а ты какой ещё дворянин? Ты купец. А если купец, то плати давай, ишь!

Вторая идея — налоговые льготы тем, кто расширяет производство. У тебя есть новая идея, ты хороший работник, но у тебя нет денег? Приходи в приемную к графу Славу, там сидят студенты Королевского университета, они грамотные. Они запишут твою идею, передадут вверх. Возможно, я прочитаю. А скорее всего, нет. Но если ты человек деятельный и за тебя есть кому поручится, то ты можешь открыть свою мастерскую, на свои деньги набирать работников и содержать, и пока ты не встанешь на ноги, государство не будет с тебя брать ни копейки… То есть ни медяка. Вот так-то вот, называется «развитие промышленного производства». Ты крестьянин и решил податься на новое место? Поля зеленей, чернозем гуще, и нету дворян — бездельников? Да нет ничего проще, рассказывай куда и что, получай налоговые льготы и солдат охраны. Один минус, солдат сам кормить будешь, потому и подаваться в края дальние лучше тебе не в одиночку, а с корешами твоими. Ну, мало ли кому в твоей родной деревне обрыдло, а?

Идея третья. Ты хороший мастер, или удачливый крестьянин, твою продукцию раскупают или у тебя большие урожаи… А ты работай с государством. Поставляй зерно или чего там ещё по государственным ценам, и налогов с тебя брать мы почти не будем. Более того, государство тебе ещё денежек подкинет, если ты хорошо работаешь. Своё мы всё равно с тебя возьмем, не в этом, так в другом, но так и ты в выгоде, ибо грамотно и просто продал товар свой за справедливую цену, укрепив государство, которое тебя защищает, и мы в выгоде, ибо не закупаем ту же продукцию по ценам рыночным и не увеличиваем в налоговых отчислениях долю того, что так просто своровать, денег.

И все в таком же духе.

Единственно что, с дворянами все по — старому. Как было, так и есть. И с портом решили пока что не трогать, там следовало разобраться серьезно, что же такое наворотил барон Валентин, помощник графа Урия.

Славно поработали граф Слав и барон Нават, славно! Все, что я советовал, исполнилось с точностью. Даже инициативу проявили, штрафы придумали разные за просрочку налогов, от двойного размера до каторги.

Вот молодцы!

— Хорошо поработали! — Вынес я вердикт. — Барон Алькон, твоё слово!

Барон Алькон проникся идеей Уголовного Кодекса, то есть писаного закона, равного для всех, до печенок, и на стол легли свитки, числом пять штук, покрытые убористым почерком.

Так, быстро гляжу, что там у нас.

Итак, вот, вот то что надо!

«Высшую власть в Соединенном Королевстве осуществляет Король». Точно — точно, парламент мне на фиг не нужен пока что, да и некого туда избирать. «Совет министров является верными соратниками короля». Да и так пойдет. «Равенство перед законом всех сословий…». Нет, вот это надо вычеркнуть пока что, а то перепугаю все своё дворянство до полусмерти.

Ну и пошло — поехало. Строй монархический, народ и дворянство верны трону. Далее. Наказания за преступления. Убийство, от десяти до пятнадцать лет каторжных работ. Кража, пять лет. Грабеж, восемь лет и до пятнадцати… Покушение на короля — двадцать лет… Вроде бы красиво.

— Барон, один вопрос. Если кто убьет королевского стражника — то как это рассматривать?

— Убийство, конечно же. — Пожал плечами барон. От десяти до пятнадцати лет.

— Ну вот ещё. А если стражник исполнял моё поручение? Он же на службе. То есть, любой стражник на службе выражает волю и закон короля. Получается, что человек-то на меня покушается?

— Да… Хорошая идея, Ваше Величество!

— Вот то-то же. Должно быть «убийство, связанное с исполнением дол… дол… Официальным лицом своего долга перед королем и королевством. И за это давать надо существенно больше… Вообще, пропиши-ка ты его в статью большую «Измена родине», ладно? И туда все — от покушения на короля до убийства стражников и воспрепятствование правосудию…

— А что это такое? — Спросил барон Алькон.

— Ну, если скажем кто-то скажет вот тебе — «да не твоё дело, кого я убил и я с тобой разговаривать не буду» — то этот человек препятствует правосудию и подлежит наказанию.

Барон покивал.

— Очень разумно, Ваше Величество!

— А я что говорю. Ещё добавь туда хищение государственной собственности или её порча. Это если кто из стены городской камень выковыряет, чтобы ему было время об этом пожалеть на каторжных работах.

— Да, Ваше Величество!

— Шпионаж. Есть уже? Ого, двадцать лет… Ну, в общем-то, хорошо. То, что надо. Барон Алькон, а что у нас с судами?

— Уже готов первый суд, Ваше Величество. Я буду первым судьей, граф Нидол согласился стать обвинителем, вот только адвокатом никто не хочет пока что быть…

— Ищите. У меня поджигатели уже засиделись в подвале! Осудить бы побыстрее. Кстати, наверное, лучше будет… Если адвокатом станет уважаемый человек. Может, найдете кого?

— Ищем, Ваше Величество. Может, Полведра пойдет, помощник мой?

— Нет, не годится. Для первых-то уродцев самый раз, а вот графа Лурга судить… Нет, не пойдет. Найдите какого-нибудь аристократа старый кровей. Или ещё кого-то, кто слишком туп, а то еще оправдается наш граф… Ни к лицу это будет, ни к лицу…

— Возможно, этим сможет заняться барон Гонку? — Предложил граф Слав, доселе сидевший тихо.

— Ну, вот это уже очень хорошо… Граф, известите барона о его роли. Будет он у нас адвокат. Барон Алькон… Заранее договоритесь с бароном Гонку. Если надо, то сошлитесь на меня. Так, проект закона пока что отправляется на доработку. Может, у кого-то есть какие-то замечания? Граф Нидол Лар, что имеете сказать?

Граф едва заметно двинул глазами, получая одобрение у соседей. Так, кто у нас соседи? Надо же, барон Алькон и граф Тоскалонский Лир. Предсказуемо, конечно. Одному хочется по быстрому всех осудить и кишки на палку намотать, а второму все эти королевские новшества что-то не очень нравятся, как я погляжу.

— Ваше Величество, думается, что идея ваша с королевским судом весьма хороша. — Начал без обиняков граф Нидол Лар. — Да одно неясно, ну к чему нам этот ад — во — кат? Кто согласится защищать таких негодяев? Это ж так самому недолго негодяем стать…

— Законность, граф, законность! А если мы поймаем невиновного и осудим?

По лицу графа читалось, что не такая уж это и большая беда, одного невиновного в год. Главное, чтобы десять виноватых не ушло. И потому я решил поднажать немного.

— Сначала один невиновный, потом второй, а где второй, там и десяток, а потом уж суд начнет делать то, что ему заблагорассудится, на законы плюнув? Как граф Лург, наследство подтасовывать и граждан моих обирать до нитки себе в угоду, забыв о том, что его дело закон блюсти, а не… — Что «не», я не представлял, и потому закончил просто. — Вот и делаю так — один обвинитель, это прокурор, второй защитник, а судья над ними уже пусть решает, кто прав, а кто виноват.

— Очень интересная система, Ваше Величество. Не желаете ли знать, как такое делается в Империи?

— Желаю. — Подумав немного, сказал я.

— В Империи суд и судьи отдельно от дворянства. Обычно в судьи идут безземельные дворяне, которым места не нашлось на родине, бывшие военные, коим раны или возраст не позволяют дальше служить. В каждом небольшом городке и в каждой местности есть суд, а в больших городах судов много, каждому концу городскому концу свой. В каждом суде по трое судей, один главный судья, при нем два помощника и писарь, при них не меньше пяти солдат во главе с десятником. Помощники и судьи допрашивают преступника, а потом судьи решают, какое наказание ему назначить. Писарь описывает дело и отсылает императорскому наместнику, тот складывает дела в архив. Архивы хранятся долго… Я видел императорский архив Каорвола, это дом трех этажей…

— А если подсудимый… — Снова начал русскими словами сыпать! — А если тот, кого обвиняют, не виноват?

— Судьи обязаны выяснить правду, Ваше Величество. А поскольку их трое, то решение всегда можно принять большинством голосов.

— Да, понятно…

— Ваше Величество. Ещё хочу обратить ваше внимание. А что, если никто не захочет защищать обвиняемого?

— Вот хороший вопрос, граф… Я как раз думал над этим.

Граф Нидол Лар заметил мои колебания, и решил усилить нажим.

— И, Ваше Величество, прошу подумать вас так же и вот о чем — а как же быть тогда, когда защитник умнее и сильнее обвинителя? Не будет ли так, что преступники найдут себе хорошего защитника и будут раз за разом избегать правосудия?

Старый граф ударил в самое больное место. Ну да, будут, конечно же. У нас, на Земле, так и происходит сейчас. Умелый и опытный адвокат сможет столько народу отмазать, что…

— Граф, сделаем вот так. Пусть защитник будет… Скажем так, пусть защитник просто будет объяснять подсудимым… Ну, не смотрите на меня так странно! Я таким словом называю тех, кто обвиняется в совершении преступления… Вот так, пусть защитник просто будет объяснять подсудимым закон. И следить, чтобы ни обвинитель, ни судья закон не преступали.

— Очень странная система, Ваше Величество. Возможно ли будет мне сказать честно?

— Граф, так к чему мне те, кто говорит не честно? — Развел я руками. — Мне как раз честные нужны. Льстецов всегда хватит… Говорите же.

Граф приободрился.

— Тогда ваша система представляется мне излишне сложной. Есть преступник, есть его вина. Наказать согласно вины. И дело с концом. Если создавать сложности вокруг, то к добру это не приведет.

Барон Алькон и граф Лир покивали, Виктор тоже как-то нерешительно кивнул. Волин молчал, лишь слушал. Граф Слав же вообще отстранился от спора как-то, впитывал информацию и молчал.

И стали и у меня мысли разные закрадываться. В самом деле, что я огород-то горожу? Может, и быстренько всех их под топор палача, вот как барон Алькон жаждет побыстрее пообщаться с графом Лургом. Вот как прям так и жаждет…

Но! Королевский суд — это очень серьезная организация. Которая, хотя граф Нидоли граф Лир ещё и не знают, в скором времени уравновесит две не менее серьезные организации, как Министерство Внутренних Дел и Министерство Государственной Безопасности. Иначе либо одно, либо другое министерство меня по итогу сожрут. Пусть пока одно ещё не оформилось окончательно, а другое только в планах и из него есть только будущий Железный Феликс, но такие проблемы лучше решать загодя. Разделяй и властвуй, да? Ещё римляне так говорили. Да и народу надо же чего-то кинуть. Хлеба дадим, а зрелищ? Как известно из новейшей истории, если зрелища высокого качества, то и хлеба можно поменьше класть.

А что может быть лучше, чем большое классное судилище?

— Я понял, граф Нидол Лар. Тем не менее, первые суды состоятся так, как того хочу я. Считайте это моей королевской прихотью.

— Да, Ваше Величество… — Граф склонил голову в поклоне.

Ну, вот ещё проблема… Граф голову-то склонил, но планов своих не оставил. Странно, чем же ему такой вариант суда не нравится? Ладно, подумаем что-нибудь чуть позже, пока что уделять этому делу излишнее внимание рано.

Теперь к графу Виктору. Что у нас там происходит? Как вчера посовещались-то, узнать бы… Хорошо ли все прошло, не стала ли старая гвардия выставлять дурачком молодого командира? Не слишком ли много они воли взяли?

— Итак, граф Виктор… Что у вас?

— В городе все спокойно, Ваше Величество. Кварталы мастеровых патрулируются ополчением мастеровых совместно с городской стражей, есть договор между лейтенантом городской стражи и главой ополчения. Под стражу взят и Рыночный квартал, волнений не замечено, разграблений складов купцов не было. Вот только двух человек повесили…

— А за что же?

— Взял на себя смелость, Ваше Величество, казнить содержателей питейного заведения на пирсе.

Чего? Сначала растерялся, а вот потом уже вспомнил. Питейное заведение на Земле — это когда водку наливаю. А тут разливают горный отвар, тот самый наркотик. И пьют тут его не для кайфа алкогольного, а для кайфа наркотического.

— Вот и хорошо. — Подвел я итог. Хотя какой там хорошо? Была б у меня полиция, то казнили бы не содержателей питейного заведения, а тех, кто сюда этот отвар привозит и тех, кто его делает. А содержателям впаяли бы немаленькие такие сроки.

— В Мойке жители волнуются, было несколько нападений на богатые дома… Патрули отбили, пятеро раненых с нашей стороны, не серьезно, через семидневье в строю будут.

— А вне города?

Виктор помрачнел.

— Вот тут, Ваше Величество, ситуация… Сложная. Граф Нидол Лар, думаю, расскажет лучше меня…

Предпочел бы я, чтобы ты сам рассказывал, ну да ладно.

— Слушаю тебя, граф.

Граф Нидол Лар поправил воротник, зачем-то провел ладонью под носом и ниже, как бы огладив рот сверху — вниз.

— Ваше Величество… После того, как лесные братья барона Алькона… — Граф чуть поклонился барону, тот поклонился ему в ответ. — После того, как лесные братья барона Алькона переселились жить в казармы королевской гвардии, лесные банды вокруг города переселились на их место в лесу. Со дня на день становится все хуже и хуже. Были несколько попыток преодолеть городскую стену Верхнего города, были нападения на патрули.

— Вот это да. То есть… Теперь вокруг города куча банд, которые мешаются? Барон Алькон? Что было раньше?

— Да что говорить, Ваше Величество… — Почесал бороду бывший Лесной барон. — Было много банд вокруг нас, да только мы их всех повывели. Собираются крестьяне да бывшие солдаты и идут грабить. С земли-то жить, стараниями графа Лурга и откупщиков, все труднее и труднее становилось. Грабят обычно своих же братьев — крестьян, если много собирается, то и поместье небольшое разорить могут. Нам от того сплошной убыток был, они больше пожгут да поубивают, чем возьмут…

— Неужто такие нехорошие люди? — Спросил граф Лир.

— Ну как сказать… — Пожал плечами барон Алькон. — Встречалось иногда… Разное. Как говорил Клавдий Одинсонн из Каорвола, где не светит свет, заводится тьма. После таких банд находили только изуродованные трупы и обгорелые дома. А иногда и капища находили… Небольшие, правда.

Все переглянулись, зашептались. Граф Нидол тоже поморщился, словно от чего-то плохого.

— Может, горцы? — Осторожно предположил Ждан.

— Да какие горцы, от гор-то далеко! Это свои, родные, темного зовут. — Барон Алькон снова почесал бороду. — Вот что говорят, ежели уж Светлые боги нам таких господ посылают, так не лучше ли Темным поклониться, все едино никакой разницы… Уж простите, Ваше Величество… Как есть говорю…

— Да ничего, ничего. — Сказал я.

— Обычно сектантов не так много. Собираются человек по десять, ночью грабят и убивают… На воинов или дворян не нападают почти, теперь у нас все ученые, с охраной. А днем…

— А днем это мирные крестьяне, сеют и пашут? — Продолжил я.

Барон Алькон кивнул.

Ну да, так и в нашем мире бывает. Днем он коз пасет, мирный крестьянин — земледелец, а вечером откапывает из подпола автомат Калашникова и стреляет в неверных. Так и в этом мире схема такая же, много ли ума надо из кустов стрелу пустить в спину, а потом подобрать кошелек? В общем-то, не очень много.

Что же мне за королевство-то досталось?

— Волин, выбери из гвардии полсотни человек, пусть почистят кого смогут, далеко от города не отдаляясь. Граф Нидол! Вот вы мне что скажите… А нету ли у этих бандитов сообщников в городе?

Граф пожал плечами.

— Есть, конечно, Ваше Величество, как бы иначе они узнавали о богатых караванах и путниках? Скорее всего, кто-то около ворот.

— Вот, этих тоже надо… Нет, не выловить. Взять под наблюдение и ликвидировать всех разом, вместе с разгромом банд. Граф Нидол и Волин, решение проблем разбойников поручаю вам. Через семидневье доложить, что сделано. Мне нужны безопасные дороги, иначе как торговый дом «Весна» сможет продавать товары по стране, а мы покупать продовольствие? Загнемся тут, в городе… Крестьяне должны пахать и сеять без опаски за свою жизнь.

— Ну, дальше. Граф Виктор?

— В Морской страже все хорошо. Грошев обосновался в форту Правый клык, сейчас вытащили на берег уцелевшие драккары и ремонтируют их. Через пару семидневий, как подвезут лес, можно будет выпустить в море два драккара, остальные проще сжечь, чем отремонтировать. По личному составу проблем нет, все довольны. Жалование выплачено вовремя.

Ну, довольны и хорошо.

— По войску… Я бы хотел дать возможность сказать графу Лиру Тоскалонскому. — Виктор кивнул на старого графа.

— Без проблем.

— Ваше Величество. — Итак, вот это граф Лир, последний полководец Соединенного Королевства. Седой, но крепкий. Чем-то они с графом Нидол Ларом похожи. Выправка, осанка, аккуратная одежда без излишеств и прямой взгляд в лицо. Дворяне-то тут, я как-то не сразу заметил, в лицо собеседнику никогда не смотрят. Все время либо в середину груди, либо вообще кланяются и сваливают. А вот что граф Нидол Лар, что граф Тоскалонский Лир говорят и глаза такие, чуточку равнодушные. Вот я тебе, король, докладываю, что творится, и что же ты будешь делать? Ах, что я бы посоветовал… Ну, для начала…

— Жалование войскам выплачивается вовремя. Всех солдат я расположил лагерем у западных ворот, Ваше Величество. Также были заняты форт Правый Клык, передан Морской страже. Настроение солдат боевое, есть приток рекрутов в войско. Думаю, что выделим площадку, и можно начинать их обучать. Пока только в Пограничный Легион, ибо в Морской и в Горной страже я не очень разбираюсь… Предпочитаю, чтобы моряков набирал Грошев и барон Ромио. Дабы солдаты не засиживались в безделье, выделено время на патрулирование города совместно с городской стражей и воинские занятия. Смутьяны наказаны, грабежи крестьян прекращены. Виновных в этом, солдат крестьянского ополчения, вздернули на ближайших сучьях.

— Хорошо.

— Первые десять деций Пограничного легиона освоила громовые камни, Ваше Величество. Были два несчастных случая, один солдат погиб. Сейчас подготовка признана удовлетворительной. Деции содержатся вместе, продолжают тренировки с муляжами. Было предложение использовать для метания громовых камней рохнийские луки, так солдаты добрасывают в два раза дальше, но точность оставляет желать лучшего. Рохнийских луков не хватает. Поступила идея от одного десятника, делать громовые камни больше и класть их в катапульту. В настоящее время слишком они малы, катапульта бросает их неточно и далеко. Иногда камни просто разбиваются, не производя грома и дыма. Предлагаю делать их крепче, но возможно ли?

— Возможно. Это будете обговаривать со мной и мастером Виктором отдельно. Ещё что?

— Ещё я бы хотел лично рассказать о степняках. Если вы позволите, Ваше Величество.

— Позволяю. — Посмотрим, граф, сможешь ты меня удивить или нет.

— Там, в Предвечной сейчас семь родов, которые несколько лет назад договорились меж собой ходить в походы вместе. Всего это пятнадцать тысяч воинов. Год назад, осенью, они откочевали на зимние пастбища, но вот теперь возвращаются. Разгромить их по отдельности, как раньше делалось, уже не удастся, Большая Орда на отряды не разбивается, держится обособленно. С ними идут более малые роды, вассалы, данники. Это примерно ещё столько же.

— Вот это уже не очень хорошие новости…

— Но это не все, Ваше Величество. Хочу отметить, что вчера прибыл гонец. Около развалин замка Ван замечены разъезды кочевников. Я тотчас приказал выслать гонцов на границы, но пока они туда прибудут, поглядят и вернутся…

— Что это значит, граф?

— Ваше Величество, это значит, что степняки устали ждать. Большая Орда не может долго стоять на месте, они выедают все вокруг себя. Травы, источники воды, степных зверей. Ничего не остается, воинам и их семьям необходимо есть. До нас им не больше недели пути. Дорогу они уже разведали, если Вашему Величеству известно, незадолго до… Вашего воцарения были пойманы переодетые шпионы степняков, отправлявшиеся обратно в Предвечную…

— Известно. Продолжайте, граф.

— По дороге Орда постарается раскинуться пошире, собрать как можно больше добычи с наших деревень, но к городу подойдут одним войском. Вероятно, с ними есть наемники и осадные машины, которыми они и разрушили стены замка Ван. И узнаем мы о их появлении дня за три до того.

О, вот угадал верно. Сказал граф, стоит и ждет, что же я дальше решу. Ну, что же, не будем его разочаровывать, тем более что и остальные-то тоже сидят, заслушались.

— Что же вы предлагаете, граф?

Граф ответил быстро.

— Если есть возможность, Ваше Величество, в этом году избежать войны. Через пару лет я восстановлю численность Пограничного Легиона и войска, выстроим заново замок Ван, и уже никто не посмеет… Мне… Нам нужна только пара лет.

— Значит, предлагаете откупиться?

— Если такое возможно, Ваше Величество…

— Невозможно. — Отрезал я. Уж что-то, а логику Ражего Хомяка и остальных ханов я прекрасно понимал. Пусть даже в хитрости и интриге я им и в подметки не гожусь, но уж что делать-то они будут, уже понятно. Да достаточно земную историю почитать! Вожди варваров каждый год в Римскую империю ходили за данью, как на прогулку. И каждый раз требовали все больше и больше. Да что там древнюю историю… Недавние дела, когда братки только начали с палаток дань вышибать. Если заплатил, то, значит, деньги есть и с тебя ещё больше взять можно, причем не раз в неделю, а вот прямо так завтра. Типа себе ещё заработаешь, а сейчас делись давай, или… Ну и делились, куда деваться. А если делишься такими суммами, то сколько же для себя оставляешь?

— Дашь им денег сейчас, так они подумают вот что. Если он нам дань такую платит, так сколько же оставляет для себя! И тогда уж мы и деньги потеряем, и в осаде насидимся. Потому приказываю готовиться к обороне.

Краем глаза я смотрел, что и кто будет делать. Это же союзники, самые ближайшие мои министры. И мне надо очень знать их настроение.

— Готовиться незаметно. Подновить стену, провести ревизию городского ополчения… Граф, вы лучше меня знаете, что делать. Вы теперь ответственный за подготовку городской обороны, отчитываться перед Виктором.

— Да, Ваше Величество… — Чуть склонил голову граф.

Итак, в плюсе у меня, конечно же, Виктор и Волин, Коротыш… Хм, тоже в плюсе, кивает. Граф Слав молчит, думает. По лицу графа Нидола ничего не понять, маска, она маска и есть. А вот барон Алькон и граф Лир не очень-то довольны моим решением, хотя это и скрывают.

Граф Лир опустил голову, глаза метнулись чуть. Принял какое-то решение, вот бы знать, какое именно?

— В таком случае предлагаю готовиться к самому худшему, Ваше Величество. — Сказал граф Лир. — Стянуть все наличные войска в город, собрать все продовольствие, команды фуражиров у меня уже готовы, собрать налоги со всех крестьян и откупщиков, потому как после осады налогов собирать не с кого будет. Большая Орда сокрушит все окрестности города как стая голодных Порождений. Смею заметить, что деньги понадобятся в следующем году. Будем закупать зерно в Империи, поля после степняков не восстановятся, да и крестьян много погибнет… Я не знаю, сколько все будет восстанавливаться, я солдат, а не купец… Но потери будут большими.

— Вот так. — Задумчиво сказал я.

Как это называется? Большая орда? Или что ещё там? Куча голодных и жадных до денег степняков пришли ко мне в гости. Откупиться… Да есть ли смысл?

— Умеют ли они осаждать большие города? — Спросил я.

— Умеют, Ваше Величество. Три года назад Большая Орда взяла штурмом большой город Капулий в Пограничье. Наскоком. Тогда использовались осадные машины. Да и у нас замок Ван разорили быстро. Возможно, нам придется посидеть долго в осаде, до зимы минимум.

— Граф, начинайте инспекцию городских укреплений. О результатах доложите Виктору. Войска стяните в город как можно быстрее. Бомб наделаем сколько надо, лишь бы надежда на победу была. Может, ещё кое-что подкинем.

В принципе, на этом завершилось. Все стали расходится, Виктор и граф Лир удалились вместе, граф Нидол Лар куда-то исчез самый первый. Со мной остались только Ждан, Волин и мастер Виктор. Последнего я задержал сам, мне надо было смотреть, как у него

— И тем не менее, граф, пока что попробуем сделать именно так. Как только будет готов новый свод законов, так сразу ищите защитника и начинайте суд. Не желаете быть главным судьей?

— Ваше Величество, моё дело королевская стража…

— Понятно. Тогда пока что судить будет барон Алькон, а вы у нас побудете обвинителем. Кто будет защитником?

— Так пусть сами поджигатели себя и защищают. — Предложил барон Алькон. — Ваше Величество, вот ещё о чем поговорить надо бы… Как только вы объявили, что принимаете обиженных прошлой властью, поначалу все было тихо. Но теперь у меня грамотные не справляются, пишем и пишем. Кого только нету. Если разбираться со всем этим, так не хватит и пятерых как я…

— Барон, ну я же вам говорил, ваше дело только собирать для будущих судов, а потом уж пусть они разбираются. Грамотеев нанимайте, обещайте заплатить потом. С графом Славом поговорите, в конце концов… Должны же быть у него студенты.

— Да, Ваше Величество.

Вроде бы уговорил, да на лицах что у барона Алькона, что у графа Нидола осталась некоторая предубежденность. А особенно у графа Нидола. Что-то ему не по нутру пришлось.

Глава 15

Опа! Если хочешь быть здоров

Позабудь про докторов

Никакого воздержания никаких диет

И тогда ты счастливо попадешь на тот свет!

Мальчишник

Спать в своем мире я улегся в обнимку с рулонами чертежей. Все боялся ворочаться, лишь бы не помялось ничего…

Не помялось.

Я разложил на столе, под окном, большие листы. Прижал по краям тяжелыми золотыми подсвечниками, и стал изучать.

Ага, вот вроде бы все…

Все лучше и лучше у меня получается предметы из мира в мир таскать. Может, я просто нащупал какой-то алгоритм, и теперь у меня все получается? Не пора ли выходить на торговцев оружием, а? Потихоньку, полегоньку таскать сюда АК-74… Или что-то посерьезнее пистолета… Да даже парочку раций можно…

Надо бы список составить, что сюда надо. Бинокли, вот у меня уже есть. Лекарства… С каждым сном количество стрептомицина увеличивается у меня в шкафу. Патронов бы хорошо раздобыть ещё, а то у меня все же маловато! Инструмент… Думается мне, что не только сверла и резцы от «Санскара», но хорошо бы ещё что попроще понатаскать, так сказать, для избранных…

— Размечтался. — Сказал вслух. — Эй, кто живой есть? Король проснулся, завтрак мне!

Дверь распахнулась, слуга, кланяясь, внес и поставил на стол поднос со снедью.

За ним вошел Иштван.

— Доброе утро. — Зевнул я. — Как дела наши? Где газета?

— Уже несут, Ваше Величество. — Иштван покосился на листы ватмана. — Ваше Величество, можно ли мне поговорить с вами наедине?

— Да запросто. Охрана сейчас дверь закроют… Не присоединитесь ко мне? Завтрак стынет… Эй, ещё порцию для мастера Иштвана!

Появился ещё один слуга, со вторым подносом, на котором гордо стоял горшок и мелко нарезанный белый хлеб. За ним второй слуга с ещё одним подносом, на нем лежала свернутая в трубку газета.

— На стол, сюда. — Распорядился я, отодвигая чертежи в сторону. Перегонный куб, то, что ещё в девятнадцатом веке использовали. Из листов проката его собрать можно. И прокатная машина, уж получше той, что я сам мастерил. В книжке нашлась очень хорошая конструкция, должна заработать. И древний водяной насос, пригодиться.

То есть то, что надо запускать вот прямо сейчас.

— Мастер Иштван, садитесь!

— Благодарю, Ваше Величество. — Иштван уселся за стол, слуги, как того и ждали, внесли ещё пару подносов. Ага, супчик? Вот это да, не ожидал.

— Ваше кушанье очень… Полезно и просто, Ваше Величество. Говорят, что в городе графиня Чи уже заставила своего повара изучить рецепт тщательнейшим образом…

— Отрадно. И что же?

— К помощнице повара Ирине уже подходили, просили продать рецепт. Она обещала подумать.

— Вот и хорошо, пусть продает на здоровье, заодно и денег себе заработает.

— Ваше Величество, я пришел не за этим. У меня к вам… Серьезный вопрос. Он связан… — Иштван помялся. — С символом королевской власти Соединенного Королевства Ильрони и Альрони.

— Даже так? — Я краем глаза просматривал чертежи. Вроде бы все перенеслись, ничего лишнего нету. Хорошо! Теперь можно будет и бензин получать, наверное. А если бензин есть, то сюда можно перетащить генератор, получать электричество.

— Да, Ваше Величество. Я заметил, что некоторых символов власти у вас… Нету.

— И каких же? Короны, что ли? Так завтра сделаем! — Я сразу же представил, как закажу классную и большую корону в своем мире. Спрячем в неё внутрь фонарик, отделаем оргстеклом и алюминием, и будет у меня такая корона, все окрестные монархи обзавидуются!

— Кольцо, Ваше Величество. Королевское кольцо.

— Да вот беда-то. Королева где-то затеряла. Ещё одно сделаем! — Я быстро прикинул, что же понадобиться в нашем мире, чтобы мне на гравировальном станке сделали такой же рисунок. Кольцо-то не станок, его перенести сюда быстро можно.

А Иштван меж тем покачал головой.

— Ваше Величество, вы не правы. Кольцо передается из поколения в поколение! Оно такой же символ власти короля, как корона Рохни! Ваше Величество… Кольцо нужно найти!

— Почему это? Печать есть… Оттиск есть. По оттиску сделаем такой же. Всего делов-то! — Ну да, вот как можно сделать. возьму какой-нибудь официальный документ этого мира с оттиском, перенесу в свой мир, там мне такую печать забацают, что тут вовек не отличишь от настоящей!

— Ваше Величество! Вы не понимаете! Кольцо… Кольцо должно быть!

— Должно — так будет.

— Только тот, в ком течет кровь герцога Урия Первого, может надеть это кольцо. Если же наденет кто-то другой, то королевство ждут неисчислимые беды… Предупреждения об этом передаются из поколения в поколение.

— Да разберемся. — Я подравнял листы ватмана, скатал все в трубку. Перехватил шнурком. — Кольцо найти не проблема, королева-то у нас. Спросим, куда спрятала…

— Ваше Величество, кольцо забрал граф Урий. Когда меня допрашивали… — Он чуть поморщился. — То граф Урий обмолвился, что кольцо у королевы. Мне показалось, что она носила его на шнурке, на шее.

— Мастер Иштван, да что такое же с кольцом этим? — Возмутился я. — Печать и печать. Надо будет, так я королевским указом новую печать сделаю, пусть граф Урий на это кольцо кол точит…

— Ваше Величество! — Иштван был как-то подчеркнуто спокоен. — Все ваши предки хранили это кольцо. Конечно, с ним связаны разные сказки. Но… Если мне будет позволено советовать…

— Мастер Иштван, вам позволено. Более того, я всегда рад выслушать совет верного мне и умного человека, чей опыт и чье благоразумие не подлежат сомнению.

— Благодарю, Ваше Величество. Я бы посоветовал вам срочно найти кольцо.

— Да вот проблема… Королева в башне сидит, пойду да спрошу. Как с остальными-то делами? Во дворце везде лампы повесили? Что придворные?

— Ваше Величество, это второй вопрос, о котором я бы хотел поговорить. Солнце уже не прячется за тучи, и погода становится все теплее и теплее…

— Да я заметил.

— Самое время объявить Солнечные танцы, Ваше Величество. Дворяне собрались и ждут…

— Ах, да. — Ах, да. Это тот же самый бал, который вот уже почти должен был состояться, да королева не успела, в тюрьму угодила. — Так что же с ним?

— Ваше Величество, до того, как ваша матушка решила… Отречься? Все уже было готово. За прошедшее время многое пришло в негодность… Стада разбежались или перемерли, слуги потихоньку разбирают помосты и заготовленные кушанья, деньги на раздачу не были выделены, музыканты разбрелись. Дворяне, которые съехались в столицу на танцы, проявляют недовольство, некоторые отправились обратно.

— Что надо, чтобы начать праздник?

— Два семидневья, Ваше Величество. И ваш приказ.

— Приказываю начинать. Что тянуть-то? От меня ещё что требуется?

— Ваше присутствие, Ваше Величество.

— Вот и хорошо. Кстати, рекомендую взять у мастера Виктора три… Нет, пять бочек огненного зелья. Если смешать их с… С… Я потом скажу, с чем, и поджигать небольшими порциями, будет довольно неплохой фейерверк.

Мастер Иштван чуть побледнел.

— Не надо пугаться, совсем немного. Это приказ, мастер Иштван. Взять зелье, сделать хорошие фейерверки. Через два дня… Двух дней хватит? Предоставите мне список приглашенных и как будет проходить бал. Сами-то справитесь, или королеву подключать?

— Справлюсь, Ваше Величество. Помощников у меня теперь много, как слуги старые разбежались, так я новых позвал, кто ещё батюшке вашему служил. Они в возрасте уже, но верные и старательные.

— Вот и хорошо. Что-то ещё?

Остальные мелкие вопросы порешали быстро. Слуг новых наняли, выдача жалования, мелкие приказы от короля, по замку несколько нововведений — те же лампы развешали по всем углам и стражу усилили…

В самый разгар в дверь постучали.

— Кто там? — Крикнул я.

Дверь отворилась, внутрь сунулся слуга.

— Ваше Величество, к вам мастер Клоту!

— Так зови! И ещё одну порцию к завтраку распорядись!

— Ваше Величество! — Мастер Клоту вошел, кланяясь. — Позволите мне вас осмотреть?

— Чуть позже. — Отказался я. Мастера я давненько не видел. Как же дела-то у него? Внедрил он идеи дезинфекции, или все же таки продолжают его освистывать в этом самом университете?

— Ваше Величество! — Мастер Клоту выглядел глубоко несчастным со всех сторон.

— Ну вот. — Я покачал головой. — Давай-ка, мастер, садись со мной рядом, угощайся… — Я подвинулся, на стол опустились ещё подносы с едой. Пирожки, протертое местное варенье, ягоды какие-то под сладким сиропом, похожим на сахар, вино в высоком кубке.

— Все хорошо, Ваше Величество…

— Как у вас дела с дезинфекцией?

Ну, плохо, конечно же. Ну как я мог объяснить мастеру Клоту про микробов? Да как мог тогда, так и объяснил. А уж с его слов выступление перед научным консилиумом в Королевском университете вообще стало отменной клоунадой… Зато мастер Клоту начал мыть руки и принимать некоторых пациентов в городе, вот так и получилось, что они-то выживали куда как больше. Слух разнесся. К славе вылечившего принца доктора добавилась слава доктора, у которого пациенты выживают чаще, чем у остальных. Что не могло не породить некоторой ревности со стороны остальных коллег по цеху, уцелевших в Королевском Университете… И воплотилась она в ряде лекций, подвергавших методы мастера Клоту осмеянию и прямо запрещающих всем цивилизованным врачам кипятить тряпки и мыть руки. Не далее как вчера.

От так.

— Что-то мне та ситуация не нравится, мастер Клоту. — Сказал я.

Мне она и в самом деле не нравилась. Королева в свое время разогнала всех докторов, чтобы меня ненароком не вылечили. Остались только те, кто вовремя запрятался или вообще ничего не понимал. Или все понимал слишком хорошо, чтобы взяться за моё лечение… Как граф Слав. Вовремя дядя стал деканом факультета врачевания, вовремя. И отговаривался, наверное, что он только в хирургии понимает.

— Надо подумать, как можно решить вот эту проблему. Мастер Клоту, ну-ка, организуйте лекции мне, опровергающие заблуждения. Я ж говорил, ещё когда. Твои-то пациенты чаще выживают, чем их, верно? Расскажи, что делаешь да как…

— Но, Ваше Величество! Я не могу же рассказать, откуда вот эти чудесные кристаллы, которые убирают лихорадку… Я его просто…

— Так, стоп. — Я поднял руку. — Мастер, кристаллы изобрели древние, это ваш личный секрет, способ получения слишком сложный, потом будет для всех. Потом, не сейчас. Когда разберемся с остальными проблемами.

Ага, как же — разберемся… Стрептомицин внутримышечно вводится инъекцией, у меня целая коробка, сдуру купил, три года срок годности, а тот, что в ампулах… Я уже, кажется, второй годовой запас скупаю. Ампулу-то просто — прижал к боку, нажал кнопочку, иголочка колет. В крышке коробочки дозировка, больше трех доз не вводить. Даж в картинках все — ребенок, взрослый, рядом количество доз. Советский Союз позаботился, чтобы укол мог сделать и солдат срочной службы из глухой чукотской деревни или не менеё глухого среднеазиатского аула.

Интересно, где же друг Чеботарева вот эти штуки взял-то? Просто так они не должны продаваться… Да впрочем, какая разница? Мастер Клоту справился не хуже советского солдата, никто от заражения не умер ещё пока что.

Также в приказном порядке запретили пропитывать повязки разной отравой из трав, заставил все кипятить, старые бинты закапывать в больших ямах. Заставил все белье чистить — стирать, ну и так, по мелочи… Особняк около дворца, отведенный для моих раненых бойцов, сейчас усилиями мастера Клоту становился госпиталем.

Набрали слуг из освобожденных крестьян, детей и женщин поставили санитарками за еду, набрали студентов победнее по рекомендации графа Слава, этих уже за небольшие в общем-то деньги, и потихоньку дело крутилось. Раненые выздоравливали, мастер Клоту важно мыл руки в спиртовом растворе, колол кому надо антибиотики и давал угля с анальгином, повязки кипятили, полы мыли. В госпитале я побывал, конечно же, нормально там все. Особого комфорта нету, но и той грязи и антисанитарии, что ожидал, тоже не увидел. Жить и выздоравливать можно.

И вот теперь такой сюрприз.

Значит, обозвали моего придворного медика шарлатаном?

— Мастер Клоту.

— Ваше Величество! Но я же не могу! Все это принадлежит… Вам!

Я с любопытством поглядел на него.

— Мастер Клоту. Ну-ка, давай-ка мне тут без лишних слов. Сказано же тебе — все медицинские открытия твои. Они и в самом деле твои, что бы я без тебя делал-то?

Мастер Клоту поглядел на меня так, словно что-то собрался сказать важное, но промолчал взялся булку, переломил её пополам об деревянный поднос.

— Итак, завтра буду говорить с графом Славом, что это его подчиненные распустились совсем…

Но поговорить мне пришлось раньше, чем хотелось.

Ожидала небольшая делегация врачей.

Угу, с того самого Королевского Университета. Штук пять маститых таких толстых докторов — профессоров, по пафосу чуть побольше даже чем академиков. Вокруг них слуги, штук по десять с каждым, расфуфыренные как павлины. Некоторые держат опахала, кто-то даже большие кафедры с полураскрытыми книгами.

Авторитетом пришли давить, что ли?

Где у нас граф Слав? Его же бывшая вотчина!

— Графа Слава сюда. — Сказал я в сторону, а на почетную публику улыбнулся широко.

— Здравствуйте, почтенные и уважаемые господа. — Поздоровался я, когда вся эта процессия поперекланялась, поперетолкалась, выясняя где кого место, и кое-как подуспокоилась.

Тон тут задавал высокий желчный старик в митрообразной серой шапке и желтом плаще.

Для начала мне поднесли петицию. Пара лакеев, надушенный и завитых, с поклонами протянула мне серебряный поднос со свитком.

Я взял, этак лениво покрутил в руках, приоткрыл. Ох ты, каллиграфия, чтоб её так! «Обеспокоенность», «Удрученность», «Надежда» даже где-то в конце обретается. Отложил на небольшой столик у трона.

— Рассказывайте, гости дорогие, с чем пожаловали.

Старик в желтом откашлялся и вступил.

— Ваше Величество, мы — делегация от Факультета врачевания Королевского Университета. Моё имя барон Понтий. Это мастера Лурий, Вонтиний…

Седенькие мастера покивали. Один в желтом халате, другой в цветном, на звездочета похож из мультфильма про Али — Бабу.

Я сидел и делал скучающее лицо, скоро ко мне присоединился граф Слав, встал рядом с троном, лицо у него серьезное, как и у мастера Иштвана. И видимо, кого-то из почтенных господ он уже знает, и не с лучшей стороны, вон как хмуриться.

Ну, ну.

Короче, недовольна почтенная публика из Королевского Университета тем, что некий пришлый лекарь… Ну, дальше-то уже понятно. Лечит, короче, мастер Клоту людей лучше, чем исконные родные лекаря. И мало того что лечит, так ещё и изволит доклады делать! Где ж это видано, мыть руки в какой-то колдовской жидкости, чтобы убить какие-то сказочные мелкие существа? А уж его иглы и черные таблетки… Короче, исконные родные лекаря, которые все как один патриоты Короны и Трона, оба слова с больших букв, мастером Клоту недовольны. Требуют мастера Клоту повесить, на крайняк изгнать куда подальше, а мне на выбор привели четверых достойных патриотов, готовых стать моими придворными докторами.

О как.

Я поглядел на графа Слава, тот оставался безучастным, на лице ни одной эмоции. Блин, он же декан факультета врачевания, это же его люди, получается…

Барон Понтий выступил, замолчал. За его спиной народ склонился в поклоне.

Иштван и граф Слав тоже молчат.

Значит, мне придется решать.

— Уважаемые господа. — Как можно язвительнее сказал я. — А где же вы были раньше?

— Ваше Величество, как только до нас дошли порочащие сведения, мы не медлили! — С пафосом сказал барон Понтий. — Сразу же…

— Нет, уважаемый. Где же вы были раньше, когда я лежал как снулая рыбина вот тут?

— Ваше Величество! Доктора всегда искали средства вернуть вас к жизни! — Возмутился барон Понтий.

Я поглядел краем глаза на графа Слава.

У того на лице тщательно скрываемое отвращение. Чем-то ему не нравится этот барон Понтий.

— Граф Слав.

— Да, Ваше Величество! — Бодро отозвался граф.

— Вы пока ещё декан факультета врачевания. Почему барон Понтий, такой большой специалист и патриот, не предпринял никаких попыток вылечить принца ранее?

— Ваше Величество! Барон Понтий… Предлагал разные способы. Но они в основном касались производства наследника для трона.

— Это каким же образом? — Опешил я. — Я ж спал!

— Барон Понтий учел это. И предложил несколько способов.

— Каких это ещё способов?

Барон Понтий стал бледнеть. Не очень так сильно, но ощутимо.

— Ваше Величество, позвольте мне объяснить! — Взмолился уже он, разом растеряв весь свой пафос. — Я заботился только о благе королевства! Королевская линия не должна прерваться! По приказу графа Урия мы…

— А ну-ка, молчать! — Повысил я голос.

Барон Понтий сразу же замолчал, как будто ему и в самом деле пробку воткнули.

— Все остальные свободны. Барон Понтий, останься. У нас с тобой разговор небольшой будет.

— Ваше Величество, пощадите! — Барон рухнул на колени, как подрубленное дерево. — Поща — а-а — ады! — На надменном лице, мигом превратившемся в маску, потекли крупные мутные слезы.

Так. Что же такое-то придумал барон Понтий для графа Урия?

— Рассказывай давай. А вы тут что встали? Все за дверь!

Ну, начал барон Понтий рассказывать.

Пришел как-то в Королевский Университет граф Урий. Он уже тогда немалую силу имел, все причастные поразбежались по щелям и кабинетам, дабы ему случайно на глаза не попасться. Походил граф походил, да и ушел, так никого и не приказав тащить с собой на жуткую расправу. А через некоторое время особняк барона Понтия посетил граф Мор, собственной персоной. И пригласил на беседу, от которой невозможно отказаться. Делать нечего, собрались, поехали. Граф Урий уже ждал, дожидался в Западной башне.

Вопреки ожиданиям, барона не потащили сразу на дыбу, а задали ему некоторые вопросы. Очень графа Урия интересовало, нельзя ли как-нибудь принца разбудить? А если нет, то нельзя ли как-нибудь сделать наследника престола от принца? Ведь барон такой известный акушер, больше половины детей у него выживает, очень хороший результат!

В этом месте захлебнувшему слезами от жалости к самому себе барон Понтию принесли воды, барон выпил, дергая кадыком под мой изумленный взгляд. Как это — «больше половины»? А остальная-то половина куда, а? Получается… Брр, даже жуть подумать, что получается. Ну, вот такое вот Средневековье. Тут не только антисанитарными клинками друг друга рубят, но ещё и вот такая медицина, от которой загнешься быстрее, чем от стали.

Барон меж тем кружку в сторону отставил, и продолжил рассказ.

Итак, предложили, выдали задаток, и начал барон стараться.

Для начала набрал пацанов в Мойке и предложил им во сне крестьянку из беглых, те на всё согласны. Не сработало, пацаны просыпались во время процесса. Потом экспериментатор пошел дальше, давал горный отвар… Пацаны спали, девки старались как могли. Забеременевшей была обещана свобода.

Ну, поэкспериментировали, а потом перешли на принца. Нашли какую-то дворянку обедневшую, меня уложили пузом вверх, привели даму и… Дальше барон краснел, бледнел и заикался, но общая суть ясна.

— Ну ты, барон, и даешь. — Сказал я. — Давай, рассказывай, дальше что было?

— Ннннечего…

Ну, не получилось у них ничего, короче. Не наступило естественной физиологической реакции. Несмотря на примененные средства вроде шелкового шнурка… Тьфу ты, господи. Честное слово, будь это тело моим изначально, то я бы точно не удержался, и посадил барона на кол. Причем не один раз, а по три раза за все подробности. Это ж что удумал, гомопедина страхолюдная!

— Короче, барон, слушай меня. Извращенец ты старый, а не доктор, вот ты кто. Ещё раз наедешь на мастера Клоту, который меня лечил, я тебе отрежу… Знаешь, что? О, гляди, догадался, не зря ты доктор. А теперь давай-ка сходи вон. И чтобы мне из столицы не уезжал! Узнаю, что уехал, найду и точно отрежу! Пшел вон!

Барон Понтий попробовал подняться, да ноги его не держали. По знаку Иштвана в зал запустили двух его слуг, те подхватили своего хозяина и вынесли за дверь.

Адью, добрый доктор.

— Каков фрукт. — Сказал я. — Граф Слав, вашего же поля ягода. Что это вы его сюда пропустили?

— Он не поставил меня в известность, Ваше Величество. Барон Понтий происходит из древнего дворянского рода, к которому принадлежат Закатные герцоги. У него большое влияние…

— А знания и умения?

— Этого, к сожалению, не хватает. Барон Понтий куда как чаще прописывает дамам в салонах маски из свежей свиной кожи или вплетал шиньоны, чем занимался ранами или болезнями. Его слава как акушера… Она была довольно давно.

— Вот уж понятно. Граф Слав, так разговор с вами. Вы подобрали себе преемника на посту декана факультета врачевания?

— Да, Ваше Величество. Барон Костин. Хороший хирург, но ещё лучший руководитель кафедры хирургии, вот уже десять лет как. Думаю, что и деканом он будет хорошим.

— Вот и ладно. Ваша задача теперь — казначейство. Ищите специалистов, делайте что хотите, но чтобы все было у меня в порядке. Кстати… А кто у нас ректор-то Королевского Университета? Что-то этот вопрос мы пропустили…

— Ректор граф Велий. Только он уже давно не занимается ничем, ему кувшин с крепленым вином милее.

— Хорошо. Через полгода должны пройти выборы, на которых определится более ответственный ректор такого важного заведения, как Королевский Университет. Если понадобится, то я помогу гвардией. Это также ваша задача, больше к ней не вернемся. Да?

— Да, Ваше Величество. — Граф поклонился, и выжидательно на меня уставился.

— Что ещё?

— Ваше Величество. — Граф снова почтительно так поклонился. — Не могу не заметить Вашему Величеству, что методы мастера Клоту…

— Что?

— Эта его дезинфекция. Мыть руки — я ещё могу понять, но вот зачем их мыть этим странным раствором? Он же жжется! Если им мыть часто, то что потом будет с руками? Руки для врача — это самое большое его сокровище! *

* — граф Слав практически точно приводит возражения против дезинфекции посредством раствора хлорной извести, который выдвигали врачи XIX века.

— А если не мыть, то что будет с пациентами?

— Да как это связано? Мастер Клоту рассказывает какие-то сказки про мельчайшие существа…

— Граф Слав! Я могу только повторить. Грязь…

— Ваше Величество! — Граф Слав так разволновался, что меня перебил, а я даже и не понял поначалу. Это у нас там, в моём мире, помело можно особо не привязывать, а тут-то я какой-никакой, а король! Отреагировать, что ли?

— Никто не подходит к пациенту грязным! Руки все моют… Даже с мылом… И раны промывают водой… Но мыть этой дьявольской жидкостью не только руки, но ещё и хирургические ножи… Это уже лишнее!

— Граф Слав! — Я хлопнул ладонью по столу. — Вот вы мне скажите, люди-то выживают? Вот наши раненые? Выживают? Да или нет?

— Ну, Ваше Величество, работали самые лучшие врачи…

— А у мастера Клоту люди чаще выживают, чем у остальных?

— Ваше Величество…

— Вот тебе и «Величество». Если люди у него выживают чаще, чем у вас всех остальных, вместе взятых, так что же вы его травите-то все разом?

Давно ещё, в школе, читал я историю того человека, который додумался до дезинфекции, уж не помню, как его звали*. Так вот, тяжко тому человеку пришлось. Мало того, что его открытие всячески зажимали, так и самого затравили до сумасшедшего дома, где он и сгинул. И возражения-то приводили почти как граф Слав — как же можно травить чуткие и нежные руки хирурга какой-то там хлоркой!

* — в 1847 году хирург и акушер Игнац Филлип Земмельвейс впервые применил дезинфекцию при помощи раствора хлорной извести, этим удалось значительно снизить смертность рожениц. Врачи того времени к открытию отнеслись отрицательно, изобретателя долго и настойчиво травили. Метод получил призвание только после смерти ученого (по иронии судьбы, от сепсиса).

Как водится, о пациентах подумали в последнюю очередь. И вот теперь мне точно надо отстоять мастера Клоту от нападок врачей, ибо сожрут они мастера. Он для них чужой, совсем чужой. Да ещё и денег зарабатывает много, Вихор по секрету обмолвился, что у мастера много — много клиентов теперь стало. Отбою просто нет. А от других докторов бегут…

Если роды принять или рана какая — так все теперь к мастеру Клоту. А как же, он же даже принца вылечил!

Ну, конечно же, местные недовольны. Как же так, мы же патриоты! Мы же готовы принца даже бесплатно лечить… Или опыты ставить. А тут…

— Граф Слав, мне не очень понятна позиция врачей Соединенного Королевства. Если пациенты выживают у мастера Клоту, а не выживают у остальных, так, может, в рассуждениях мастера Клоту есть рациональное зерно?

— Вы говорите верно, Ваше Величество. Но врачебное искусство, проверенное временем, не терпит торопливости и изобретательства.

— Вот если не терпит, так пусть кто-нибудь проверит, насколько часто выживают пациенты у мастера Клоту. И насколько часто у других. И если мастер Клоту окажется в выигрыше… То вы, граф Слав, наш спор проиграли. И прямо с высокой кафедры Королевского Университета заявите, что дезинфекция есть вещь полезная и всегда должна применятся всеми. Ежели же нет… То тогда я никогда не буду лезть в ваши дела. Договорились?

Граф Слав молча кивнул.

— Ну, вот и решили. Ладно, я в город, а вы ещё решайте.

А ещё у меня были в городе дела, причем немаловажные. Ну, какие ж дела ещё могут быть у короля? Маленькие, большие и немаловажные.

А кроме шуток, мне были нужны корабли. Причем очень.

И вот зачем.

Ну да, весь запас ламп мало — помалу раскупили. В вялом темпе раскупили также и замки, и зажигалки. Пытались купить и гранаты… Их пока что не продавали, правда, была у меня мысль потихоньку и за большие деньги тренировочные продавать. Пусть себе побалуются, рано или поздно всё равно секрет пороха откроют.

Но пока что держался, цену набивал.

И вот если б отправить корабли с грузом в другие страны… И продавать там всё это, минуя посредников… То можно бы было получить прибыль чуть большую, чем дают мне сейчас. Да и выйти на совершенно иные объемы производства. Той же руды железной закупить, а то тут только слитки, крицы, а руды-то и нету уже. Мастера — кузнецы скорее механики, они с рудой не работают, только с готовым уже железом. А это не есть хорошо. Была бы руда, были бы и домницы… Были бы домницы — был бы чугун. А был бы чугун, я бы уже пушки отливал давно.

Кстати, кто-то же мне там обещал корабли, даже в торговый дом хотел войти? Мастер Андрей! Точно — точно!

Ну, и поехали сразу к нему.

— Барон Шорк! Собирайтесь, у нас выезд в город!

Домчали до знакомого дома быстро. Вот улица, вот ворота.

Соскочил с лошади, отодвинул барона Шорка, который всегда почему-то оказывался у дверей раньше, чем я, и решительно взялся за молоток — колотушку, и решительно постучал.

Никакой реакции, ворота закрыты.

Ну, мы не гордые, мы ещё постучим… Пока что не гордые.

Снова закрыты.

Я уже начинал злиться.

— Они там оглохли все, что ли?

— Можно перебраться через стену, Ваше Величество, она не такая большая… — Барон Шорк задумчиво глянул на гребень стены. — Если позволите, то я…

Не успели, со скрипом распахнулась калитка. Слуга, увидев процессию нашу, охнул. Узнал меня, конечно же, какой ещё мальчишка будет тут разъезжать с такой-то свитой?

— Что застыл, отворяй давай. — Буркнул я недовольно.

— Мммм… Мммм… Мастер Андрей примет вас, Ваше Величество! — Глубоко поклонился мне слуга.

— Да куда он денется.

Пригласили в дом, конечно же.

И чем дальше мы шли, тем меньше мне тут нравилось. Общая картина запустения. Ровные ещё на прошлом балу песчаные дорожки по краям рассыпались, пруд в мусоре, стены и то какие-то унылые, и, кажется, даже грязные витражи в окнах.

При свете для поместье производило не самое лучшее впечатление. К тому же, что-то тут недавно горело, черные языки сажи вытянулись вверх из пары окон первого этажа.

Ну ничего, сейчас я это сонное царство встряхну от души.

Мастер Андрей встретил нас на пороге.

Я аж с шага сбился. Решительно вот так шагал, мерил землю, впечатывая подошвы сапог в песок, и тут как на стену натолкнулсяо.

Мастер Андрей… От него осталось половина. А как это? А вот так. Когда человек теряет что-то многое… То он становится вот таким. Серое лицо, одутловатое, опухшее. Набрякли щеки, и заострились скулы. Одежда в порядке, но неряшливая, такое ощущение, что натянул её мастер Андрей, да пошел куда глаза глядя, не сильно заботясь, что куртка у него расстегнута и концы пояса в ногах путаются. На рубашке свежие пятна от чего-то съестного.

А самое главное, это глаза.

Мертвые такие глаза, мертвенные, спокойные. Ничего не выражают. По уголкам глаз пробежали гнусные морщинки, веки потемнели. И смотрели глаза куда-то вдаль, мимо меня, справа и слева. Равнодушный такой взор, мертвенный.

— Ваше Высочество… — Мастер меня заметил, поклонился автоматически.

— Величество уже. — Поправил я. — Зайти-то можно?

— А зачем? — Безыскусно спросил мастер.

Я едва не подавился. За моей спиной завозился барон Шорк, но я плечом оттеснил сначала его, потом мастера Андрея и прошел во двор. Слуги, очень немногочисленные, уже не посмели мне препятствовать, расстелили ковровую дорожку да разбежались по углам.

Мастер Андрей стоял истуканом.

— Мастер, мы можем поговорить?

— Поговорить? — Переспросил он.

— Да. Поговорить. Наедине.

— Можем.

В небольшой комнатке, куда бледные до синевы слуги внесли поднос с фруктами и удобные мягкие кресла, и состоялся наш разговор.

Я рассказывал, что мне нужен флот. Нужно погрузить товары и плыть в дальние моря, чтобы все это продать, получить прибыль… Мастер Андрей кивал, даже вставлял какие-то реплики. Но оставался безучастным совершенно.

Под вечер деликатно постучались слуги, внесли и расставили свечи.

Мастер Андрей молчал.

Я пригляделся.

Плохо выглядит мастер Андрей. Очень плохо.

И тут я понял, что делаю.

Да до меня ли ему? Да ему сейчас вообще все равно, начни убивать, так попросит побыстрее! А я тут о каких-то кораблях, о каких-то прибылях…

Половина от человека осталось, вот что.

— Подумай, хорошо? Я пойду.

Мастер Андрей никак не отреагировал.

Я вышел наружу, глотнул свежего воздуха. Спустился по лестнице, кивнул барону Шорку, который так и простоял все это время под дверью.

— Ваше Величество. — Настигло меня сзади, когда мы уже шли по двору к выходу.

— Что такое? — Оглянулся. На меня глядел старичок лет так полста, худой и седой, как лунь. — Что тебе надобно, старче?

— Ваше Величество, позвольте слово молвить?

— Да молви.

— Наедине.

— Ну…

Прошли по саду, вокруг озера. Граф Шорк бдительно поглядывал по сторонам.

Вот, вроде бы отсюда нас услышать не должны.

— Ваше Величество, я дворецкий. Я знал мастера Андрея ещё с малых лет, наша семья всегда служила его семье, вот уже три поколения. — От гордости старик стал ещё больше, надулся весь так, набрал воздуха. — Ваше Величество, мастер Андрей… Он…

— Давно он такой? — Перебил я дворецкого.

— С тех пор, как казнили его старшего сына.

— Понятно. Что остальные сыновья?

— Они… Проводят слишком много времени в «Быке», Ваше Величество. А сюда заезжают только тогда, когда им надо денег.

— Понятно. — Ещё раз протянул я. — Кто наследник-то?

— Должен был стать мастер Курт, Ваше Величество.

— Кроме него?

— Кроме него никого нету. Молодые господа Влад и Иван следующие по старшинству. Они сейчас в «Быке». Игорь слишком мал. Больше детей мужского пола у мастера Андрея нет.

— А что же с семейным делом мастера Андрея?

— Оно разваливается, Ваше Величество. Сейчас начало сезона, корабли должны отправляться, но отправилось разве что половина. Остальные сейчас в порту. Мастер Андрей не заказал припасов на плавание, а у его капитанов денег нет. Если так и дальше будет идти, то капитаны и команды разбегутся по другим торговым домам.

— Обидно.

— Да, Ваше Величество. — Поклонился дворецкий.

— Но понятно. Хорошо. Есть кто-то, кто может взять на себя управление торговым домом?

— Нет, Ваше Величество. Мастер Андрей решал все сам. Только в последнее время она начал готовить Курта. Но Курт… Его…

— Не продолжай. — Прервал я. — Надо подумать. Так, слушай. А дети женского пола? Им можно передать наследство?

Созрела у меня одна мысль.

Если нет мастера Андрея, то можно попробовать обойтись без него. Просто сделать ещё один кооператив под внешним управлением. И передать наследникам, как только те придут в силу.

В принципе, идея-то хорошая. Но как-то… Даже и не знаю. Отвернутся от меня все купцы, какие только есть, за такой фортель. Это же как у живого человека вырвать из рук кошелек, и сказать, что теперь я сам за тебя все покупать буду, сам лучше знаю, что тебе, бестолковому барану, надо.

Но и корабли-то нужны! Отвезти в дальние края все эти мои изделия, обменять их там на деньги…

Короче, думать надо.

— Хорошо, почтенный мастер…

— Я не мастер, Ваше Величество.

— Как твоё имя?

— Велир, Ваше Величество.

— Вот и хорошо, почтенный Велир. На тебя пока что возлагается задача сберечь дом и имущество, которое тут хранится. А на неделе я решу вопрос с мастером Андреем. Либо он сам придет в себя, либо я назначу людей, которые будут управлять торговым домом до тех пор, пока настоящий наследник не вступит в силу.

Глава 16

Посмотри какая попа

Красная Плесень

— А что ещё тебе не нравится? — Спросила у понурого Мишки «Анастасия и просто так». За без малого год, что я её не видел, девушка чуть прибавила в росте и фигуре. И это не скрывали ни в меру обтягивающие джинсы, ни такая же в меру обтягивающая футболка. Когда Анастасия резко поворачивалась или набирала воздуха в грудь для очередной отповеди, то становилось понятно, что футболка-то эта слишком обтягивающая. Без лифчика.

Я вздохнул и отвел глаза.

Разговор шел вот уже полчаса.

Началось-то все с того, что Мишка попросил Анастасию на «Очень Серьезный Разговор». Анастасия согласилась, и пригласила Мишку в тот самый пионерлагерь, где мы уже бывали. Типа она на лето пока что там живет, с друзьями. Ну и Мишку тоже к себе приглашает.

И вот теперь Мишка разговаривал. Говорил, что ему не нравятся новые друзья «Анастасии и только так», что тут не очень хорошо, что ребята смотрят на Настю как на кусок мяса, что компания тут опасная… И что раньше-то было хорошо, когда тут народ получше был, а теперь вот все под вечер либо курят, либо пьют. И что спортом уже не занимаются, мечами деревянными не машут. И что зачем тогда они тут собираются, не понятно, и это тоже нехорошо. «Анастасия и только так» кивала и изредка говорила, что это её друзья, и это всего лишь мелкие недостатки.

И на колу мочало, начинай сначала.

Вот, видно, сторона исчерпала аргументы, и оба замолчали. Настя настороженно, а Мишка обреченно как-то.

Я поглядел вокруг, напуская на лицо серьезное выражение. Ну вот, и разговор кончился. Ни до чего они не договорятся, и не договорились бы. К тому же, со стороны-то все прилично выглядит. Ну, собрались молодые люди и несколько старичков. Ну, тренируются, вот идолы повырезали из дерева, поклоняются им. Реконструируют прошлое, так сказать. Обосновались в брошенном пионерлагере, так куда им ещё пойти-то, к тому же пионерлагерь все равно брошенный. Молодежь при деле, не наркотой ширяется и не пиво трескает в подворотне.

Только вот что-то не так в этой картине, что-то не дает положить нарезку слайдов «реконструкторы на развлечении» на полочку памяти да и забыть про это.

Краем уха выслушивая разговор Анастасии и Мишки, зашедший по очередному кругу, я принялся анализировать происходящее. Быстро, словно я сейчас в своем дворце, и надо срочно выдать именно ту реакцию, которую от меня ждет уважаемое общество графинов и моей матушки — королевы, ни дна им ни покрышки.

И быстро пришел к определенному выводу.

Фальши тут многовато. Все какие-то показно благостные и добрые, вот что. Не бывает такого. Словно у меня во дворце, когда идешь по коридору, всегда тебе все улыбаются. И когда при королеве жил, улыбались, и теперь тоже улыбаются, а сами пытаются тебя в темную использовать на полную катушку.

Вот и тут так.

Молчана нету. Пары человек, которые тоже тогда были, тоже нету. Нет Милены, нет Куда-то пропала смешливая повариха Ярослава, на раздаче каши теперь стоит мутноглазая девушка наружности институтского ботаника, ну точно наш Очко, разве что в длиной белой юбке «под старину», подслеповато нам улыбается через толстые очки.

Да и количество транспорта поубавилось и изменилось. Теперь около главного здания, где я тренировался стрелять зимой, торчит большой автобус, ПАЗ, водила с благостным взором что-то ковыряет под поднятым капотом, рядом с ним помощник, выкладывает на брезент детали одна к одной, моет бензином.

Там, где раньше были тренировочные площадки, теперь никого нету, там свален или мусор, или ветки с зимы, или вообще машины стоят. Тренировочных мечей и копий ни у кого не видно, в круг силушку попытать, потренироваться, никто не сходится. Все разбились по кружкам, и о своём бормочут, нас не трогают.

Один такой кружок не очень далеко от нас, человек восемь сели вокруг намалеванного холста и слушают выступления худощавого интеллигента в тонких очках и надвинутой на самый лоб черной бандане с красными черепами, этакого пламенного поэта. Поэт машет руками что ветряная мельница, что-то обводит на холсте, что-то показывает, горячится. Благодарные слушатели благодарно кивают.

Дрищ — лектор. Блин, до чего же мне кого-то напоминает, да вот никак не могу понять, кого же именно!

Ещё несколько таких же групп поодаль. Трое человек неторопливо тюкают блестящими топорами по бревнам, готовят дрова для костра. Несколько девушек в простых белых платьях до пят таскают им хворост.

И все те же благостные лица у всех. Как один.

А ещё около нас вот уже минут пятнадцать отирается группа поддержки. Пара благостных типчиков в длинных холщовых рубахах, из-под которых торчат простые синие джинсы, смурно на нас глядят, и нет — нет, и огладят царапучим взглядом Анастасию со спины.

Поглядел я на них, и тут же взгляд в сторону.

Не только Мишка привел группу поддержки, Настя тоже к этому разговору готовилась. Или её готовили?

Почему-то мне тут стало нравится все меньше и меньше.

— Миш, ты меня в последнее время удивляешь. — Резко отрубила Анастасия. — Очень удивляешь. Тебе чего не нравится-то? Ты, может, просто ревнуешь? — Подпустила она в голос некоторой ехидцы.

Я едва не подавился. Нда, кажется, девушки все привыкли объяснять через призму самой себя.

— Нет! — Запротестовал Мишка.

Ну чё «нет», ну чё «нет» — то? Когда даже мне ясно, что да. Со стороны-то виднее, Михалыч.

— Доброе утро, молодые люди! — Поздоровался с нами Хорс.

Я едва не подпрыгнул. Тихо же подошел, зараза такая. Здоровенный, даже, кажется, ещё больше обрюзгший, с неким ореолом властности близ чела, Хорс в простой рубахе и таких же простых джинсах глядел на нас умиротворяющее. За его спиной плавная такая девушка, в простом платье, натуральная блондинка с синими глазами и курносым носиком, теплая, домашняя и какая-то подторможенная, улыбнулась поочередно сначала мне, а потом и Михаилу. Паренек, не крепкий, а какой-то мелкий и худой, тоже улыбнулся. Темненький такой, с самым простым и незапоминающимся лицом, поверх рубахи накинут жилет — разгрузка с кучей кармашков, которые забиты разной мелочью.

— Анастасия, Михаил, Сергей… Рад вас видеть снова. Давненько не было! Сергей, Милена про тебя спрашивала, где же ты? Всего один раз у нас побывал, да и запропал что-то. Михаил-то с Анастасией чаще заглядывают! А что вы на пороге-то стоите, проходите, Александра вот уже обед приготовила, мы рады будем…

Пара типов расплылись в улыбках и закивали. Да — да — да, рады — рады — рады будем, приходите!

Мне это ещё больше не понравилось.

— Да удобно ли? — Осторожно подбирая слова, начал говорить я. — Люди-то мы тут чужие…

— Удобно — удобно! — Заверила меня плавная девушка за спиной Хорса и чарующе мне улыбнулась.

— А что смущает, у нас хорошим людям рады! — Поддержал её Мелкий. Вышел вперед, протянул мне руку для рукопожатия. — Властимир.

— Александра. — Представилась блондинка, похлопав глазками.

— Сергей! — С энтузиазмом пожал потную руку я. Тут бы нам с Михаилом и двинуть до хаты, тем более что автобус от станции отходит вскорости, а до станции ещё топать и топать, да…

— Ой, Миш, хватит тебе уже! — Сказала Анастасия, хватая Мишку под руку и таща его к костру.

Ну, в конце-то концов, от одной ночевки вреда не будет?

Стараясь держать дистанцию от блондинки, я направился за ними.

Ох, не нравится тут мне, ох и не нравится!

Мишка, как баран на бойне, покорно шел за Настей, а я плелся за ним, потому что не мог оставить друга одного. Тем более тут.

Ох, и как же нам тут рады все были!

Все работу бросают, руки пожимают, в лицо улыбаются, за жизнь спрашивают… Будто не на слете реконструкторов я оказался, а в родном дворце. Только вот охраны тут нету. Граф Виктор и барон Шорк мне бы явно не помешали.

Мишку вела Анастасия, я старался не отставать. Александра затесалась за мной.

— Ой, Сережа, давай я тебе тут все покажу. Вот смотри, вот этот корпус мы сами реставрировали… Что тут только не было! Вся штукатурка со стен осыпалась, а на втором этаже нашли самые настоящие списки пионерской организации, представляешь?

Как раз тот, в котором я стрелять учился. После чего и перенесся пистолет в тот мир. Хорошо получилось.

— Пошли, посмотрим! Ты кто по специальности, кстати?

— По металлообработке. Студент. — Я позволил увлечь себя в сторону, кинув злой взгляд на Мишку. Тому уже хорошо, около него Настя хлопочет. Она же Анастасия, и только так.

— Вот здорово, а я тоже! Второй курс!

— Вот это да! — Воскликнул я. — Значит, мы коллеги?

Очень хотелось от приятной блондинки отвязаться, да и вообще свалить отсюда. У меня Маша есть, и изменять очень плохо! И к тому же, мне больше стройненькие нравятся.

Да, хорсовцы поработали тут очень хорошо. Весь мусор, скопившийся за время после перестройки, вынесли и отнесли на свалку, обвалившуюся штукатурку аккуратно сбили, кое — где даже раствором подмазали, вставили некоторые двери, стекла. Корпус потихоньку превращался в место, где можно жить.

Народу на пути встречалось не очень много. Александра здоровалась со всеми, улыбалась, ей улыбались в ответ. Представляла меня, мне тоже улыбались, я тоже улыбался в ответ.

Короче, все улыбаются.

— А вот тут столовая, тут обед готовим на всех!

Ага, прогресс. Уже не костры, вот уже большая такая столовая. Восстановили почти что все, плиты сдвинули в угол, оставили только несколько котлов и больших сковородок. В котлах что-то варится, булькает. За окно выведены трубы мощной вытяжки.

— А вот тут собираемся по вечерам, танцы…

Актовый зал, или ещё что-то такое. Сохранились даже алые потрепанные занавески. Кресла собраны в кучу в углу, пол подметен, в другом углу сложены маты и туристические коврики — пенки, все чистое. Занавески на окнах. На сцене висит большая белая простыня, на столе около входа проектор.

Комнаты тоже сделаны, дверей нету, правда, занавески одни, но видно, что внутри лежат те же туристические коврики и спальники.

Серьезно тут они обустроились.

— Саш, а сколько вас тут вообще?

— Александра. — Поправила она меня. — Так лучше. Я полное имя люблю. Нас вот уже сто человек. Многие тут и живут тоже…

— Да? — Я проглотил резонный вопрос «а на какие деньги?». Ну, мало ли способов? Дач вокруг очень много в последнее время появилось, всем нужно круглое катить, квадратное тащить. К тому же, не удивлюсь, если многие из них в городе работают.

— А чем вы тут вообще занимаетесь, Са… Александра?

Она словно и ждала того вопроса.

— Старину нашу изучаем, по мере сил пытаемся восстанавливать. Многое же забыто незаслуженно при коммунистах, многое вообще порушено. — Она вздохнула, и чарующе мне улыбнулась. — Мы просто люди, которым вместе хорошо. А ещё мы по экспедициям вместе ездим, ищем вещи древние, реконструируем их.

Ну да. А почему же остальные — тот же Молчан, и кто там с ним ещё был — они-то почему тут не участвуют? Почему же Молчан так не любит этих людей? Были причины, за что?

Нет, не нравится мне это место.

Чем дальше, тем больше не нравится.

Погуляли и по окрестностям, уже тепло было. Александра показала мне идолов, вырезанных, по слухам, Хорсом ещё давно.

— Вот, гляди, это сам Хорс делал. Ещё при советах. Красиво, правда? — И она прижалась ко мне боком.

Я сделал вид, что не заметил. Мишка с Анастасией вообще куда-то запропали… Надо обратно идти!

— Вот, смотри, это скандинавские боги. Вот этот бог Один, отец богов. Представляешь, на него часто вороны садятся, вот сюда. Мистика, правда?

* — в скандинавской мифологии два ворона — Хугин и Мунин — спутники Одина.

— Ага. — Подтвердил я, хотя ничего не понял.

В своё время Хорс развлекался вовсю, тут было штук десять идолов только законченных, и ещё в кустах притаились те, которые не завершили.

Сегодня я стал осматривать местность более тщательно.

Как бы полянка небольшая, по её окружности стоят вот эти самые идолы, а в центре кострище. Земля в золе и пепле от большого костра.

Александра снова заметила мой взгляд.

— Вечером через костёр прыгать будем… Сегодня праздник, день Весеннего Солнцестояния. В этот день мужчины и девушки древних славян приходили на полянки своих древних богов и прыгали через костёр. Этот день всегда был очень важен для наших далеких предков! *

* — фантазии. В дальнейшем Хорс смешивает реально существующие события и мифологию с фантазией.

— Ага, ну да. — Надо бы свалить отсюда пораньше, пока совсем плохо не стало. И Мишке сказать, чтобы с Настей своей разговаривал не тут, а там, где народу адекватного побольше. Или вообще с её родителями поговорил.

Хотя, судя по тому, что дома-то она не живет, а живет тут…

— Александра, а ты давно тут?

— Вот уже второй год пошел. — Спокойно ответила она. — Раньше в деревне жили, по соседству, да там местные жители сильно неспокойные, как напьются, так и идут грозить. Несколько раз поджечь пытались. Вот и пришлось оттуда уйти. Тут нам хорошо, никто близко не подходит. По лесу полдня идти…

Да, это точно. Я тогда даже на лыжах полдня потерял да ещё и поплутал малость, прежде чем сюда добрался.

— Серег! — Мишка выглянул на полянку. За ним в кильватере шла Анастасия, и лица у обоих были какие-то спокойные, можно сказать даже веселые. Договорились, что ли?

О, когда сюда шли, у Мишки футболка была распущена поверх джинсов, а теперь заправлена. И у Анастасии его одежда тоже немного не в порядке.

Значит, точно договорились. До чего-то. Вот только хорошо бы знать, до чего именно.

— Мих, ты как сам? Вообще, время сколько знаешь? Пора обратно до электрички топать.

— Да куда вам! — Твердо взяла меня под руку Александра. — Темно уже. Оставайтесь у нас, места всем хватит! Потеснимся, не впервой! А вечером через огонь прыгать будем, с нами пойдете?

Мишка улыбнулся, а я сказал про себя матерное. И в самом деле, не вариант уже. Пока ещё до станции дойдешь. Тут уж лучше сразу до шоссе идти, попутку ловить!

— Конечно, не вопрос! — Сказал я громко. И зло посмотрел на Мишку. Тот только плечами развел.

Девушки ощутимо расслабились.

Вернулись к лагерю, меня и Александру сразу же определили на сбор дров. Выдали небольшой плотницкий топорик, несколько веревок, Александра сбегала и одела штаны поплотнее. В лесу ещё было достаточно прохладно.

Помалу так собираем.

— А ты где учишься? — Вдруг спросила Александра у меня как бы невзначай.

— Да есть тут один институт… Александра, давай не будем про грустное. У меня ещё сессия скоро, а там и конь не валялся! А ты сама учишься, работаешь, если не секрет?

— Да, в Институте Химических Технологий, на психолога…

Ну да, знакомо. Меня не удивляет, даже у нас экономико — психологический факультет открыли сразу после перестройки, куда ж деваться-то, когда денег очень хочется? А уж остальным-то… Была б аудитория, а преподавателей найти чуть сложнее, чем кассиров, которые деньги собирать будут.

А Александра мне меж тем рассказывала, как у них хорошо и приятно тут, «с друзьями». Ну, восстанавливают они древнюю культуру этих мест, так что же такого-то? Никому ж не мешают. И интересно тут у них, по всей стране ездят при экспедициях, ищут вещи древние.

Кстати, Сереж, а ты чем в жизни занимаешься, а? Не хочешь ли через костры прыгать? Пошли, нас уже ждут!

Короче, с каждым мигом мне тут переставало нравиться все больше и больше.

Прыжки через костёр поставлены неплохо. В центре поляны разожгли костерок, и пары мальчик — девочка весело через него прыгали. Не очень-то и большой костерок, в него постоянно дрова подбрасывают.

— Пошли! — Александра схватила меня за руку, повлекла туда. Я не сопротивлялся. Пара шагов, упруго оттолкнуться, прыжок… Ух, перелетели. Даже пятки не опалили. Регулярные тренировки, а как же — я и не так прыгнуть могу.

Рядом со мной раскрасневшаяся Александра, глаза сияют.

— Давай ещё раз, позже! Когда большим будет!

— Кто? — Тупо спросил я.

— Костёр же!

Я поглядел на пламя. Парочка человек с добрыми лицами уже подбросили дров, огонь взметнулся сильно повыше моего пояса.

А что, перепрыгнем.

— Ярило! — Дико заорал парень в очередной парочке, сигая через костёр. Плохо прыгнул, едва дрова не разметал, девушка его много лучше пролетела.

— Лель! — Заорала следующая пара хором.

— Ярило!

— Лель!

— Приди, весна — красна… Перун облака разгони! Дай нам свет свой! — И дальше какой-то неровный бред не в лад. Упоминалось практически весь старославянский пантеон, знакомый мне по школьной программе, и даже парочку новых. Почему-то мне показалось, что сами неоязычники не представляют себе, когда и куда какой бог идет, просто лепят все в кучу, лишь бы красиво было.

Ну да, красиво получалось. Ночь, костёр, люди в долгополых рубахах запалили факелы, что-то пели, братались, пили что-то из больших и плоских чаш, похожих на розетки для варенья. Периодически прыгали через костёр, вспыхивали снопы искр, когда очередные смельчаки перелетали через На поляне собрались уже почти что все. Пары подходили, прыгали. В углу виднелась массивная фигура Хорса в окружении приближенных.

Та самая повариха — ботаничка.

— Испробуй медовухи, братие. — И протягивает мне плоскую кружку, в которой что-то плещется, отражает свет звезд и факелов. Я с благодарностью принял чашу обеими руками, поднес поближе — в нос шибанул запах не очень хорошей водки и меда. Прижал к подбородку прямо под нижней губой, запрокинул голову. В темноте-то не заметно, что гадость по усам полилась.

— Спасибо, красавица.

Ботаничка улыбнулась мне, а я тишком, тишком и чашку на фиг, на землю опрокинул. Мне ещё не хватало напиваться. Ночью-то трезвым надо быть, потому как тут пьяный усну, там пьяный проснусь. А там мне пьяным быть ну никак нельзя.

Народу становилось все меньше и меньше. Пару раз попрыгав и испив медовухи, пары рассасывались по окрестностями. Кто-то отправился в здания, кто-то в лес пошел с факелами. Большая группа с факелами как раз пошла в сторону леса, освещая себе дорогу и громко призывая разных древнеславянских богов.

Мишка-то где делся?

— Пошли, пошли, Иван — цвет искать! — Потянула меня за руку Александра. Я уже придумывал, как бы половчее отказаться — по лесу в темноте мне лазить совсем не улыбалось, да ещё и без фонарика.

Спас меня от ночной экспедиции Хорс. Подошел тихо, улыбнулся, попросил Александру помочь кому-то там, а то гостей много, всех не разместить, а меня потащил под стенку, где лавочки были. Сейчас пустующие, все пошли Иван — цвет искать. Знать бы ещё, что ещё за такой Иван — цвет.

— Как тебе у нас? — Отечески улыбнулся Хорс.

— Да великолепно. — Честно ответил я. — Я такого даже на празднике в Коломенском не видел, в прошлом году! А уж как всё сделано…

Поболтали ещё чуть о том, о сём. Хорс интересовался, где я учусь, и хорошо ли.

— Анастасия говорила, вы с Михаилом охранниками работаете?

— Да работаем. — Сказал я. — В свободное от учебы время. Скорее так, в свободное от работы время учимся. Жить-то на что-то надо. — Я старался быть как можно веселее. Ну праздник же, что грустить?

— Да не в укор, понимаю… Сам в своё время вагоны разгружал, что на станции. Собирались там большой компанией, разговаривали о России, о Боге, о месте людей в мире… — Хорс мечтательно прищурился.

Я покивал согласно, и про себя пожалел, что остался. Слишком много не очень понятных вопросов.

— А в армии бывал?

— Да нет, для того и в институт пошел, чтобы не в армию.

Хорс как-то неопределенно покачал головой.

— Да, в россиянскую-то армию лучше не попадать. Калеками возвращаются. У нас ребята тоже из армии есть, есть ещё и сержант милиции, тоже интересуется стариной… — И молчит, небольшая, очень небольшая пауза.

— Ну, так все возрасты покорны. — Это он кого в виду имеет? Тут Гюго, что ли? Нет, как-то не вяжется Гюго, в миру Алексей, с этим собранием по интересам. И почему он это сказанул-то?

— А в прошлый раз больше народу было вроде бы? Где остальные-то?

— Так не пришли. — Легко ответил Хорс. — Холодно ещё. Как потеплеет, так подтянутся все. Много народу будет, мы уже и комнаты для всех почистили. Через недельку, как солнце полную силу наберет, Ярило радуницы освятит, и в каждую комнату повесим. Тогда жить можно будет в гармонии…

Для меня сказанное прозвучало искренней тарабарщиной.

— А вот ты в богов веришь? — Вдруг спросил Хорс.

— Да как-то не очень. — Осторожно ответил я.

— Крещен?

— Может, и крещен, не знаю. Сами понимаете, при Союзе дело было, а тогда не приветствовалось. А потом уже как-то не до того спрашивать…

— Да, у нас многие так делали, принимали веру чужую, греческую. Не ведают, что творят… Поклоняются богу чужому, а про своих, исконных богов, забывают совсем. И оттого такие раздраи у нас в стране постоянно. Когда перунов в Днепр кидали да волхвов жгли, те Русь на тысячу и один год прокляли. С тех пор и повелось, пропала гармония в землях русских…

Так пообщались на малозначащие темы ещё минут двадцать, неторопливо, интересно даже. Хорс очень умел к себе людей располагать, да не знаю, ладилось ли у него со мной или нет. Постоянно возникали в словах паузы, недосказанности какие-то.

Оригинальная такая манера речи. Спросит что-то, расскажет пару слов из своей жизни, и потом как бы притормаживается, предлагает и собеседнику что-то рассказать. И внимательно слушал, очень внимательно так.

Хитрый дядька.

Ну да игра эта такая, что в неё вдвоем играть можно. Упорно прикидывался тупым, и рассказывал про погоду, про институт даже рассказывал, про доспехи порассуждали да про старые обычаи.

— Сергей, а ты давно в охране-то работаешь?

— Да так, не очень. — Даже если я не расскажу, то Мишка проговорится, так что смысла скрывать нету. — Год вот уже точно. А что?

— Да так… Совета спросить хотел…

Я молчал.

— Выкупаем мы лагерь этот. Надо бы вокруг службу караульную наладить, потому как местные лазают постоянно…

— Да забор поставьте. — Посоветовал я. — Я, в общем-то, студент все же. Точно не разбираюсь. А почему ваших на караул не поставите-то?

— Да большей частью дети они. Просмотрят ещё что… А так, в любом-то деле профессионал нужен. Может, есть кто на примете?

— Да нет… — Покачал я головой. — Но вдруг встречу, с вами сведу.

— Ну, добре. Пошли, а то заждались нас уже. Да и Александре ты понравился. заждалась она ужо…

Александра меня и в самом деле заждалась. Стоило мне сделать несколько шагов от лавочек, как она появилась откуда-то, схватила за руку, повлекла в лес, дальше и дальше.

— Пошли быстрее, может, цветок найдем! Пошли — пошли! На реку надо! И так уже опаздываем!

Речка была тут рядом, совсем рядом, и к ней протоптали хорошую тропинку. На низком песчаном берегу горели костры, пахло травами. Тут и там лежали горки одежды, большей частью аккуратные, парни и девушки плескались в воде. Некоторые уже вылезли, и теперь, в неглиже, грелись у костров вперемешку, кое-как накинув одежку.

Во дают, моржи. На дворе одно название что май месяц, а всё равно, в воду лезут только так. Ещё и плавать там умудряются, и сидят потом, медовуху с водкой хлебают. С собой целый жбан захватили, вот, в кустах стоит. Здоровенная такая оцинкованная бочка с краником, рядом в беспорядке чашки разбросаны.

Периодически подходят, наливают себе, выпивают на месте или несут к компаниям. Все веселые уже, несмотря на более чем прохладный ветерок с реки Многие по пояс голые, что мужчины, что женщины, без разницы. Обнимаются и целуются, некоторые пары уходят в лес, подальше от остальных.

Кстати, не только пары, которые из двоих состоят. Вот точно два парня девчонку повели в лес, заботливо так вынули из её рук чашку с недопитой медовухой, и, поддерживая под руки, повели. Можно было бы подумать, что повели обратно в лагерь, да нет же, ничего подобного, тропинка-то в стороне.

И надо же было тебе, дура, так напиваться-то?

Александра сначала потащила меня к медовухе, силой сунула в руки чашку.

— Саш, я не хочу…

— Не побрезгуй! — Строго сказали позади. Обернулся. Ого, вот что-то знакомое. Вот этого парня я видел в свите Хорса.

— Брат Светозов. — Протянул он мне руку.

— Сергей.

Рукопожатие у него оказалось крепким, но вялым каким-то. Как будто осьминог чупальцем обвил.

— Это по старому рецепту готовили. Как в реку войдешь, так холодно, а медовуха тело согревает. — Строго сказал Светозов. — И после весьма полезно. Давай, за здравие!

Лучше б за упокой.

Глотнул поменьше из пластмассовой чашки с отколотой ручкой, поморщился. Точно, водка это! Водяра! Или настойка какая-то, водки на чём-то. В алкоголе я никогда не разбирался.

Я бы лучше коньячка выпил. Или рому. А это… Не поймешь, то ли паленка, то ли что еще.

— Пошли купаться! — Александра уже скинула с себя верхнюю одежду, оставшись в одних простых белых трусиках. — Пошли! Одежду вот сюда клади, не бойся, никто тут её не украдёт.

— Ага. — Я тщетно пытался смотреть куда угодно, например, на берег противоположный. Когда-то тут пионеры выстроили пристань небольшую, ржавые железки и доски настила до сих пор торчат из берега. А у неё грудь классная, высокая, упругая… Не у пристани, у Александры!

— Пошли!

Назвался груздем — полезай в кузов.

Быстро скинул с себя одежду, сделал пару неуверенных шагов Голова кружилась. Александра плескалась уже в десятке метров от берега, несколько гребков — на середине реки, а потом обратно.

Я зашел в воду по пояс. Ледяная, да чтоб так! Бррр! Но чем дальше заходил, тем я больше к воде привыкал. Эх, да что там? Я в том мире в океане купался, а он не на много теплее был, так что была не была!

Парой шагов зашел по грудь, дно удобное, песчаное, пологое.

Александра подплыла ко мне, потянула к себе, попыталась закружить, но я стоял твердо, не дался, поймал её и держал за руки. Зря, конечно же, она сразу же оказалась рядом, гораздо ближе, чем мне хотелось бы.

Так, хватит… Пора выходить… Холодно-то холодно, но как бы не выйти, отчетливо всем показывая, что девушка Александра мне очень нравится и что мне её очень хочется?

Выскочили на берег, Светозов был тут как тут, немного равнодушно скользнул взглядом по высокой крепкой груди Александры, протянул нам две чаши медовухи.

Выпили.

На этот раз прошло легко, гораздо лучше, чем в первый раз. Настойка рухнула в пищевод, почти не обжигая горла, растворилось по венам легкое тепло. Стало неожиданно хорошо.

Я сел на песок, спиной к костру, стал натягивать джинсы прямо на мокрое тело. Как бы не простудиться…

Александра прижалась ко мне, ледяная, в мурашках, обняла за плечи. Я еле усидел, с вестибулярным аппаратом творилось что-то неладное, все звуки расплывались, терялись.

Как тут хорошо… Сколько тут замечательного народу… Как приятно…

Мне что-то рассказывали, Светозов забрал чаши и удалился, подходили какие-то люди, представлялись, жали мы друг другу руки. Мне подносили медовухи, я первое время держался, а потом как-то поехал, потерял нить сознания просто.

Помню, как Александра обнимала меня, помню, что я зачем-то её укутал в большое полотенце и обнял, а она вывернулась и прижалась ко мне теплее, помню, что мы, кое-как обсохнув, шли обратно к лагерю, а у меня ещё были силы светить факелом. В этот момент я остро осознавал, что сам, не хотя того, напился.

Потом небольшой провал, и перед нами лагерный забор, потом лестницу.

Помню комнату, куда меня положили. Большая пенка, спальник разложенный, места не очень много, но достаточно. Разделся, одежду сложил в угол, с вещами напополам, нашел на ощупь бутылку минералки, отпил пару глотков. Стало легче, но не на много.

Окно закрыто… Пойти ещё на улицу? Нет уж… Спать…

Скрипнули половицы, погас свет.

— Тут? — Риторически спросила меня Александра. Ну, кто же это ещё мог быть-то, сама меня сюда и привела…

— Да. — Так же риторически ответил я.

Скрипнула закрываемая дверь, щелкнул выключатель, и слабенькая лампочка на потолке обреченно погасла. Свет Луны сразу же завладел комнатой, окрасил тени в резкие тона. Зашелестел её спальник, ложась рядом с моим, скрипнул старый деревянный пол. Лицо Саши в обрамлении пушистых волос заколебалось в темноте, приблизилось. Я сделал вид, что сплю, а девушка откинула край спальника и скользнула ко мне, прижалась. Теплая какая!

— Эй, эй… — Нерешительно запротестовал я.

— В комнатах холодно! А у тебя спальник теплый! — Заявила Александра. И завозилась, устраиваясь поудобнее. Мне от неё внезапно стало жарко. Тело напомнило, что ему одиноко. И что оно хочет продолжения… На реке-то здорово было, нет?

— Двигайся!

— Двигаюсь. — Я приобнял её за плечи, и постарался подумать о хорошем. Думать не получалось, голова упорно шла кругом, и никак не желала думать логически. Пары медовухи в голове и красивое женское тело рядом долбили мой разум с силой парового молота, с двух сторон.

— Слушай, вообще-то у меня девушка есть. И я её люблю… — Наверное, это самое глупое, что можно сказать в такой ситуации.

— Ну, так мы же ничего не делаем? — Александра улыбнулась тепло, и прижалась ко мне всем телом. Теплая и упругая грудь с напряженной точкой соска уперлась мне в ребра.

— Ну так а мы же ничего такого не делаем?

Что ты, совсем нет. Так, самую малость. Вот бы ещё понять, зачем тебе это нужно? Несмотря на то, что Александра прижалась ко мне самыми аппетитными подробностями, я как-то оставался спокойным. Главное, побыстрее уснуть.

Ну-ка, тело моё, сейчас же спать, спать, спать… Все тело спать! Спокойной ночи!

Секс надо ли решить

Да куда там «спокойной ночи», Александра чуть отстранилась от меня, стянула через голову футболку, нависла надо мной, озорно улыбаясь, а её рука уверенно и нежно двинулась по моему животу ниже, ниже, ниже… Натолкнулась на реакцию, довольно мурлыкнула, как большая кошка, и…

Да что ж это такое-то, ну я же не святой, в самом деле!

Наверное, это была моя последняя осознанная мысль. Лифчика у Саши не было, а её грудь на ощупь оказалась такой же упругой, как и на вид.

Проснулся я с больной головой, еле умудрился свалиться с кровати на пол, уже там разогнулся. Ничего толком не перенеслось, куча всех полезных вещей, заготовленных у меня дома рядом с диваном, так и остались на Земле. Ну, блин, Мишка! Из-за тебя вот так всё! Сегодня мастер Клоту не получит очередные дозы дезинфекта — ну да не страшно, у него и так много накопилось. Плохо то, что я не смогу сегодня с собой золота схватить, не рискну просто с такой соседкой под боком.

Поплескал в лицо воды из бадьи, хорошо умылся, стало чуть получше.

Нда. Что там такое сейчас творят с моим тамошним телом-то? Память услужливо подбросила картинки. Александра оказалась очень уверенной и техничной любовницей, без запретов и комплексов. И она просто великолепно подстраивалась под мужчину.

Что делают, что делают… Ясно что. Продолжают, наверное.

Стало стыдно перед Машей. Сначала не очень, но потом голова просто разрываться начала. Стыд, неудобство какое-то, и непонятно, ну зачем же я её?

А что я её, это она сама! Попытался оправдаться, да не вышло, совесть сразу же напомнила, что надо бы было с самого начала предупредить о недопустимости подобных отношений, так как у меня другая девушка, и я её люблю… Предупреждал, и что? Всё равно же… Да ладно тебе, Маша не узнает!

Так, отставить страдания и приятные воспоминания! Пора заниматься важными текущими делами.

Феликса — Подснежника я поселил в Западной башне. Нашлись там и для него кабинеты. Не очень много комнат, какие-то бывшие кладовки. Вот как раз там и устроил он своё гнездо будущее. Вроде бы не при делах, вроде бы так. Руководитель пожарной службы — вот так хорошо подойдет. Его подчиненные расставляли ведра с песком и водой по дворцу и парку, следили за тем, чтобы в замке не использовали открытого огня без дела, охраняли бочки с нефтью и были обязаны по первому зову явиться и тушить…

Но вот для того, чтобы пожарный был сильным — ему же надо тренироваться? Ну, разное ж там, баграми растаскивать бревна горящие, или что ещё. Опасно, конечно, все вкладывать в одни руки, ну да что сделать? Я просто не знаю, кого ещё можно на его место поставить. Куда не ткни, у всех тут связи родственные или что-то ещё, за что можно зацепится. А на посту НКВД нужен человек, который будет свободным от неприятных зависимостей, и не заведет тут неприятных знакомств. Пусть даже некоторый нелюдим, преданный исключительно королю.

Будет время, так я ещё одну тайную службу себе заведу, пусть себе конкурируют друг с другом, меньше заговоры плести будут.

Неторопливо рассуждая таким образом, я двигался по коридору.

— Ваше Величество! Доброе утро, Ваше Величество! — Мне вдруг дорогу заступили, и я обнаружил, что смотрю в глубокий вырез и вижу… Ну, что можно видеть в вырезах женского платья? Сиськи, конечно же. Неплохие так.

— Да, уважаемая. Вам тоже доброе утро. К сожалению, не знаю вашего имени.

— Моё имя графиня Чи.

Лукавил, конечно. Графиню Чи я ещё на охоте видел. Не очень высокая женщина, лет двадцати пяти, может, чуть больше. Скорее стройная, чем полная, украшений не очень много, пара браслетов и колечко, на лбу небольшая серебряная диадема с прозрачным камешком. Одета в самое простое шелковое платье с глубоким вырезом на крепкой груди. И фигуристая, надо сказать, вырез-то ничего не скрывает. Кожа белая, глаза карие, каштановые волосы уложены в нарочито простую прическу. Личико милое довольно, небрежно подведенные румянами щечки, тушь тоже не забыта. И кинжал на поясе, мелкий, простой, но все же оружие. Рукоятка вытертая, так бывает, когда долго с оружием упражняешься.

Ох, уж эта небрежность! Маша по полчаса около зеркала крутилась, чтобы такой небрежности добиться, а то и больше.

Итак, довелось мне поручкаться со знаменитой туг графиней Чи. О ней ещё баронесса Ядвила говорила, да и по упоминаниям…

— Доброе утро, графиня. — Спокойно сказал я. И с трудом сфокусировал взгляд выше, на лице. Надеюсь, что на лице ничего не отразилось…

Ну да. Стоило один раз в одиночку по коридорам прогуляться, вот так и получилось…

— Ваше Высочество, вы так долго оставались в своих покоях, и совсем не показываетесь на приемах… Простите мне моё любопытство… — Графиня шпарила как по писаному. — Просто хотела увидеть вас в лицо.

— Ну, вот увидели. — Я покрутился перед графиней сначала одним боком, потом другим. — И как я вам кажусь?

— Настоящий король, Ваше Величество! — С придыханием сказала графиня, прижав руки к лифу платья и продемонстрировав, что грудь у неё упругая.

Пауза, во время которой графиня взыскующе глядела на меня, напряжение нарастало медленно, но ощутимо.

Но с этим делом надо что-то решать.

— Ваше Величество, а когда же вы изволите начать Солнечные танцы? — Любопытно спросила графиня.

Что ещё за танцы? А! Так это бал тот! Совсем уже забыл!

— Мой дворецкий, мастер Иштван, занимается этим вопросом, графиня. — Вежливо сказал я.

Есть одно такое неудобство общения у меня в этом мире. Тут я ещё пацан. Несмотря на упорные занятия физкультурой с Седдиком, все равно пацан ещё, хотя мыщца поперла. Но все равно, когда разговариваю со взрослыми незнакомыми людьми, то иногда посматриваю на них снизу вверх. А там-то, на Земле, я парень большой и видный, выше меня разве что Серега — большой.

И потому получается как разговор со старшей сестрой.

Графиня это чувствует и использует по полной. Вот, как встала-то поудачнее… Кто сказал, что пышные средневековые платья скрывают фигуру-то? Это Альтзора приехала в парадно — выходной плащ — палатке, а графиня Чи в очень даже облегающем платье таком. И с вырезами в нужных местах, все что надо видно.

— Ваше Величество, побыстрее бы! — Графиня вздохнула глубоко, поколебав своё декольте.

Я сделал вид, что очень занят.

— Графиня, а есть ещё что-то, чего бы вы мне хотели сообщить? Видите ли, я тороплюсь…

— О, Ваше Величество! Молю, ещё пару минут, вас так редко удаётся увидеть… — Графиня подошла поближе. — А вы такой серьезный мужчина. — Она прикоснулась к моей груди.

Знала, где трогать. Вроде бы ничего такого интимного, а меня аж в жар бросило. Сразу же. И наступила ответная реакция на то, что рядом со мной, вообще-то, сексуальная и доступная женщина.

Только я это уже все проходил. Да и лет-то мне на самом деле побольше, чем графиня Чи думает.

— Положение обязывает, уважаемая. — Нейтрально ответил я.

— Ах, Ваше Величество, дела, заботы… Наверное, это так трудно? Мой уважаемый отец, граф Шотеций, тоже всегда серьезный и нету совершенно времени отдохнуть от дел графства, а он всего лишь граф, а вы король…

— О да. — Необязательно сказал я. — О да!

Прозвучало как в высокопробной немецкой порнухе.

— Ваше Величество… К вам так трудно… Так трудно к вам пробиться! Ваша стража ну совершенно, ну совершенно невежлива!

— Так на то она и стража, уважаемая. Пусть что невежливы, зато неподкупны и верны!

— Но мы же ваши верные подданные! — Она подошла ко мне ещё ближе, и я сильно втянул носом настойчивый аромат духов. — А я всего лишь слабая женщина! — И она очаровательно улыбнулась.

Вот да, слабая женщина. Меня уже организм подводит, тот, который пониже живота растёт. Напоминает, что я тут уже год никого… Кого это «никого», мал ещё, понял? Вот вырастешь, тогда и будешь, понял? А пока что виси себе спокойно, понял? Организм не понял, и быстро напомнил мне не только Машу, но ещё и Сашу — Александру, в обнимку с которой я и уснул.

Да что же это такое-то.

Я что, мальчишка мелкий, который впервые сиськи увидел в женской раздевалке?

— Могу ли я сопровождать вас? — Очаровательно улыбнулась графиня, чуть сбавляя напор.

— Думаю, до конца коридора так точно…

Да на кой я это сказал-то?

Графиня Чи сразу пристроилась рядом и взяла меня за руку. Так и пошли.

Графиня умела меня разговорить. Наверное, она бы разговорила и мертвого. Впрямую не льстила, особо не приставала, шла себе рядышком. Ну а я отвечал на вопросы и периодически напоминал своему организму, что надо вести себя потише. Вот сначала завод построим, а уж потом…

От графини исходила мощная, всесокрушающая аура женщины. Или, если уж начистоту сказать, сексуальной привлекательности. Графиню хотелось прямо сразу же, прямо тут же, прямо сейчас же.

Не знаю, что меня останавливало. Что-то очень неясное, смутное такое, на самом краю сознания.

Но отвлечься от графини Чи было трудновато, что и говорить! Энергетика её просто подавляла, ломала меня. Не без усилия я постоянно ловил себя на том, что хочу её обнять или хотя взять за руку, мозги то и дело напоминали, что в замке множество пустых комнат, где вполне можно… Ага, то самое.

Вот странное дело. Машу мне тоже хочется обнять и взять за руку. Ещё её хочется носить на руках, водить в кино, гулять по улице, говорить ей нежности до и приносить по утрам кофе в постель после. А вот графиню Чи просто хочется взять за руку, побыстрее отвести в тихое место и отыметь, а дальше будь что будет.

Так кто же нравиться мне больше, Маша или графиня Чи? Маша, конечно же. Потому что Маша заставляет петь сердце, а графиня Чи будит в моем теле чистое, не замутненное даже малейшей симпатией желание. А я ж уже не пятнадцатилетний мальчик-то, все же! Я чуть постарше, хе — хе — хе…

Ага, «не мальчик», а что же сказать о той девушке, что сейчас спит у тебя на плече в твоем мире-то, а?

Совесть, уймись, не до тебя сейчас! Не видишь, разговор важный. Тем более, что если б не та девушка, я б точно не удержался, а так гляжу на графиню спокойно… Ну, почти спокойно.

— Ваше Величество, у меня замечательные ковры. — Сказала графиня Чи.

— Не расслышал. — Коротко сказал я.

— Я говорила, Ваше Величество, что гобелены замка хороши… Но в моем родовом поместье, что находится не очень далеко от улицы Всех Растворов, на третьем повороте, ковры ничуть не хуже. Вы могли бы сами оценить…

Ага, ковры, значит. Угу, где-то это уже было.

— Благодарю, графиня, но дела… Вы даже не представляете, насколько король не хозяин своего времени!

— О, Ваше Величество… Вы же не бываете на приемах, на балах. Вот неделю назад мой отец, граф Шотеций, давал прием. Приглашения разослали всем, но вы так и не соизволили ответить…

Да помню я то приглашение. По моей просьбе, всю эту ерунду мастер Иштван складывает в большой сундук, откуда по мере заполнения весь этот пергамент отправляется в жаровню. Нафиг. Почитал я… «Прошу поучаствовать в судьбе младшей дочери — малютки шестнадцати лет отроду, которая не может получить достойного воспитания в нашем захолустье», «стройный стан и прекрасен лик», «томлюсь томлением», «видела Ваше Величество на прошлогоднем балу и стать Ваша запала в сердце моё»…

Такое ощущение, что все половозрелые аристократки ищут, как бы побыстрее переспать с королем. А между прочим, у меня тут жена есть, если чё! Обидно даже, никто не просит справедливости или денег просто так.

Графиня что-то лопотала про уютные домики и блистательные балы, изредка невзначай касаясь меня то плечом, то рукой. Но я как-то уже подуспокоился, и мне все эти касания были ну… Нет, не полностью равнодушны, но как-то уже гораздо более параллельны.

— Ну, вот наши с вами пути расходятся, графиня. Государственные дела, сами понимаете. — Я сделал строгое лицо. Не очень-то получилось, графиня меня поймала. И на словах поймала, и как-то незаметно так оказалась, что перекрывала она мне весь коридор, не обойти.

Я хмуро посмотрел на неё. Надоели мне уже эти колхозные приставания.

Ну, ты. Дашь мне пройти, или все же тебя в стенку отодвинуть, а?

— Ваше Величество, была рада… — Графиня Чи сделала книксен. Ну, это когда приседает на одной ножке и двумя пальцами чуть подол платья в стороны разводит. — Ваше Величество! А могу ли я пригласить вас на свой день появления?

— Конечно же. — Конечно же можешь. Только вот не фига я туда не приду. Если ты вот так на меня действуешь, пока мы с тобой по коридорам замка ходим, то как же ты на меня на балу подействуешь-то? Или, и того хуже, оставшись со мной наедине?

— Тогда, Ваше Величество, я приглашаю вас на прием в честь моего дня появления, который состоится… Состоится… На следующем семидневье! Буду очень рада, Ваше Величество! Третий день!

— Конечно же, графиня. Вношу вас в список государственных дел. — Я улыбнулся. — Теперь позволите мне пройти?

— Простите, Ваше Величество… — Графиня посторонилась.

В Западной башне было прохладно. Слуги быстро гасили керосинки, запоздало кланялись мне. Один едва лампу не опрокинул, вот пожар чуть не устроил!

— Осторожнее ж надо! — Я наступил ногой на катящуюся лампу. — Эй, ну что же ты так, а?

Мальчишка — лакей, не старше Вихора, покраснел и глубоко поклонился мне.

— Бери — бери давай. — Я подтолкнул к нему лампу. — Про пожар-то тебе рассказывали? Где ведро с водой стоит, знаешь ли?

— Д… Да, Ваше Величество!

— И где?

— Дальше по коридору. Рядом с песком.

— Как гасить лампу надо?

— Песком поначалу, забросать, а уж потом водой.

— Вот и молодец. — Я порылся в поясе, бросил ему золотую монету. Всегда с собой носил, на всякий случай.

Мальчишка ловко поймал монету, сунул в рот и ещё раз поклонился мне.

Ну, молодец, что сказать. Надо с собой серебро таскать, а то золото… Многовато!

Феликс — Подснежник ещё спал, зато не спал Жареный. Он меня и встретил в коридоре, шкрябающий узким деревянным скребком потолок над лампой.

— Сажи от них много, Ваше Величество. — Сказал он. — А так — хороши лампы, сил нету. Но оттирать долго. Жирная такая, не как от факелов раньше было.

— Ну, и на солнце бывают пятна.

Жареный пословицу не опознал, но смысл общий понял.

— Ладно, бросай давай работу свою, пошли, расскажешь что да как. Где Феликс — то, спит ещё?

— Да, всю ночь с бумагами разбирался, вот под утро только сморило.

— Понятно. Ну, тогда пусть спит пока, пошли к тебе. Расскажешь, что узнал.

Жареному в Западной башне выделили небольшую келью. Не очень большую, конечно, но зато с хорошим окном, лампой — керосинкой на стене, лежаком, укрытым пуховой периной, столом и жаровней. В углу притаилась бадья с водой, на стене висели теплые вещи. Натоплено жарко очень, я сразу скинул рубашку, по спине пробежали струйки пота.

— Ну и жарища! — Подвинул к столу колченогий стул — полено, расселся поудобнее. — Рассказывай. — Я расселся поудобнее. — Что, как…

Жареный вздохнул, присел сам, поерзал на табуретке.

— Ваше Величество. Все хорошо пока что. Едят хорошо, ходят тоже хорошо, по большому, по маленькому. Никто к ним не ходит, пару раз толстый граф пытался подкупить слуг, да никто не соглашается уже. Тот, которого вы в рабских бараках нашли, рассказал…

Шкурка, подкупленный графом Лургом, вернулся на недельку к своим коллегам, рассказал, что к чему. Плохая репутация у графа Лурга в среде слуг получилась, очень плохая. Да и короля он хотел убить, все же знают, да.

— Но вот что-то спокойные они. Однажды захожу к ним с вечера, а у них холодно что-то, хотя окно закрыто, и на полу натоптано. Еле отмыли.

— Вот как. — Я задумался ещё больше. Так, интересно. А сколько у меня, в моем мире, стоит микрофон хороший? Пара батареек, или простой диктофон… Потом можно много чего интересного услышать.

— В любом случае, хорошо. — Похвалил я. — Ну, выручил ты меня, Лумумба. Выручил.

Жареный поморщился.

— Не обижайся. — Поднял я вверх руки. — У тебя имя-то есть? Ну, твоё? Как тебя называли?

— Третий сын пять — на — седьмого вождя восьмой части шестого племени.

Я выразился нецензурно. Что за племя такое? Вот бы Клан Большой Болотной Черепахи, или там Белоснежная Рысь…

Выслушав меня, Жареный весьма удивился.

— Да мы же не дикари, Ваше Величество. Такое только на севере есть, среди тех, кто с вашим народом породнились… У нас все спокон веков осталось, как и тысячи лет назад было.

Я не сразу понял, что речь идет о жителях Муравьиного королевства. Надо же. Негры, оказывается, разных сортов бывают. Такие они, негры.

— Хорошо. Будешь тогда Лумумба. Надо же как-то тебя звать нормально, а вот эти пять — на — семь я ни в жизнь не запомню, не говоря уж о других. Какие дальнейшие-то твои планы на жизнь, а? Что сам думаешь?

— Да не знаю, Ваше Величество… — Сокрушенно покачал головой новонареченный Лумумба. — Не знаю. Домой… Подумать можно, Ваше Величество?

— Да думай сколько хочешь. — Пожал я плечами. — Только быстрее. Знаешь, что степняки с нас дань хотят взять?

— Те, кто живут на больших равнинах вокруг озер? Плохой, худой народ. Порядка нету, жизни нету, злые друг на друга и хитрые, как кайманы.

— Этого у них не отнять… — Хмыкнул я. — Ладно, Лумумба. Молодец, выношу тебе благодарность, продолжай в том же духе. Может, тебе надо что? Жаровню там ещё поставить или теплые вещи?

— Да нет, Ваше Величество, достаточно вроде бы всего. Разве что денег немножко…

— Подумаю, какую тебе зарплату положить можно. — Кивнул я.

Около покоев королевы и графа Лурга было тихо, стража, верные гвардейцы, взяли на караул.

— Молодцы. — Сказал я.

— Служим Вашему Величеству! — Гаркнули стражи.

Ну, пошли Подснежника будить, а то сегодня у меня дел ещё по горло…

Подснежник уже не спал, сам торопился ко мне навстречу, столкнулись в коридоре.

— Ваше Величество!

— Да, знаю уж. Не хотел тебя будить. — Я глянул на осунувшееся лицо руководителя моей секретной службы. Выглядит не очень, под глазами мешки, прическа взъерошена, одежда измята. Спал, значит, вот прямо так. — Ну, пошли, показывай, как устроился.

Да неплохо устроился Подснежник. Комната не очень большая, но уютная, окна выходят на парк. Пара керосинок, одна на столе, и во всю стену здоровенный новый шкаф, ещё пахнущий свежим деревом. И уже на две трети забит свитками. Жаровня, конечно же, бадья с водой, пара столов, на одном остатки пищи. За шкафом лежак.

— Это что же ты, брат, решил тут же и спать, тут же и работать? Я тебе что, мало денег дал? А, Феликс?

— Да как-то сподручнее тут, Ваше Величество. Не надо туда — сюда мотаться. Да и к чему мне большие покои, один я. Вот, денег-то осталось… — Он подошел к столу, выудил кошелек. — Я только на шкаф взял да на лампы. Ещё замок оплатил, нечего сюда кому попало ходить. В коридоре решетки деревянные сами сделали. Жаровню закупили к Жареному, а то тяжело ему, мерзнет.

— Вот молодец. Денег оставь себе. Потратишь на то, что сочтешь нужным. Как твоя служба?

Служба хорошо, иначе и быть не может. Проблем куча, но успешно решаем.

Была у меня одна такая идея, которую я решил немедленно воплотить в жизнь, сразу как только мне в голову пришла. Во — первых, у меня в городе совершенно не было пожарных. Если начинался пожар, то сбегались все соседи, хватали что кто мог, и усиленно заливали и затаптывали огонь. Всем миром, так сказать. Никто не сачковал, конечно же, придет день — и ты завтра можешь… Пострадать, и кто тебе поможет, если ты сегодня сам никому не помог? Но профессионализм-то страдал, да и помощь иногда приходила поздновато…

И вот пожарная стража мне в городе точно нужна будет.

И ещё, надо бы замаскировать мою секретную службу. Брат у меня прокурор, пусть все думают, что это и есть самая что ни на есть секретная служба. А на самом деле секретной службой пусть будет незаметный и невидный Подснежник, он же Феликс, глава Пожарной службы. И крепких парней можно набирать, и грамотных даже — должен же кто-то… Ну, не знаю. Планы улиц чертить и писать руководства к действию при пожаре. Ведра с водой подавать. Вот, дворец-то чуть не сгорел!

Королевская Пожарная Служба, короче. Борцы с красным петухом. А часть из них сидит в Западной башне… Так где ж ещё-то, как не в ней? Мест больше нету.

— Прикрытие твоё. — Сказал я на удивленный вопрос «как же так?». — Найдешь ещё кого потолковее, пусть занимается противопожарной подготовкой города. Пусть мастеровым объяснит, что общий пожарник за счёт короля — вещь довольно нужная и важная, и платить за неё не много, да вообще ничего — все за счет налогов, которые они уже и так платят. Для начала мне нужны люди, которые будут гасить пожары… Через пару дней доложишь.

Подснежник взялся за дело.

Для начала, сделали символ цеха пожарников, перекрещенные топоры на фоне ведра с водой, носится на шапке и на алой повязке на правом рукаве, жалование установили, не очень большое, но достаточное, пригласили желающих, конкурс устроили.

Короче, все честь по чести закрутилось, через пару дней я уже поглядел на новых пожарников. Три десятка молодцов с ведрами, баграми, двумя бочками на телегах, отнятыми у золотарей, были кое-как выстроены в королевском парке.

— Молодцы мои! — Похвалил я их всех разом. — Защита города от пожаров — вещь архиважнейшая! И пожарникам слава прирастать будет!

— Ура королю! — Бодро ответили пожарники.

Некоторые лица знакомые. Вот эти, кажется, лесные разбойники из банды барона Алькона, а вот эти точно в городской страже служили.

А кроме того, были и иные пожарники. Их выбирали отдельно, я с каждым имел беседу.

Вот это уже было сложно.

Очень сложно.

Понятно, что это будущие мои секретные агенты, служба для особых поручений. Понятно, что у них главное — верность королю. Понятно, что обладать они должны вполне так себе особыми умениями… Одно не очень понятно, где ж таких умных-то взять, а?

Пошел по принципу «надобны верные», глядел внимательно, анализировал, соображал. Брал в первую очередь тех, кто при мне хоть как-то поднялся, кто без меня потерял бы многое.

Это в первую очередь бывшие рабы, смерды — крестьяне, разорившиеся горожане, которых в рабство продавали, да они сбежали, парочка бывших наемников, которым вообще некуда деваться. Ушли с отрядами из Ильрони давненько, вернулись вроде бы с деньгами, деньги прокутили и привет. Прибился и моряк — ветеран, бывший десятник Морской стражи, по прозвищу Апрокид. его Грошев рекомендовал. Из-за ран ветеран в море вот уже пару лет как не ходил, но рубить и колоть мечом у него получалось хорошо, как и каким-то верхним чутьем находить контрабанду и определять пиратов из порядочных горожан. Жить-то ветерану скучно, семья своя давно уж разъехалась, вот и надо бы… Пристроиться…

Вот так пристроили человек тридцать.

Нашли несколько отчисленных студентов. Студентам тоже деваться было некуда, на родине, в Срединных Королевствах, семьи вложились в их обучение, а тут не пошло, и возвращаться с позором обратно стало бы не очень. Могли и пристукнуть за небрежность в обучении.

Из пяти студентов выбрал двоих, назначил их писцами, приказал также устроить всем обучение грамоте на одном уровне. Чтобы отчет накарябрать могли.

Вроде бы костяк сделал, а дальше уже зависит от Подснежника и как он это все дело закрутит. Надо бы найти филеров ещё, тайных убийц найти тоже, тут такие ниндзя водятся, что ух, нанять на службу, да где ж их так просто возьмешь-то?

— Троих выгнать пришлось. Пьют много и на язык невоздержанны.

— В пределах нормы. — Задумчиво сказал я.

Теперь Королевская Пожарная служба учится бороться с огнем. Несколько костров подпалили и героически потушили в замковом парке по личному разрешению мастера Иштвана. По трое обходят замок, следят, чтобы везде вода была и песок. Самые доверенные сидят у мастера Виктора, тоже занимаются противопожарной безопасностью, ну порох-то дело такое… Пожароопасное. У мастера Виктора насос для воды заказали, опять же по моим чертежам, три телеги с бочками в порядке содержат, учатся гранаты метать, на мечах биться, кто не умел, бывший охотник, в эту компанию затесавшийся, оказался неплохим арбалетчиком, теперь для него персональный арбалет сделали, а студент просто гением в канцелярщине оказался, пером работал быстрее, чем граф Лург вилкой и ножом.

Вот и протокол допроса, как я и просил. Все записали на пергамент.

— Удобно придумано, Ваше Величество. Всегда все под рукой…

— Ещё бы. Давай-ка их мне, перечитаю на досуге, что они там. Хотя… Бродить тут с ними. Пусть доверенный человек, да не один, в мои покои доставит под вечер, а под утро заберет, почитаю на сон грядущий. Что там с остальным?

— Денег бы, Ваше Величество. Замки надо везде поставить, а они денег стоят…

— Вот я тебе же дал, целый кошелек. Трать! Что спрашиваешь-то?

— Так я думал… Это… Потом заберете, тут все до медяка, с расписками…

— Про чеки я тебе ещё не рассказывал. — Задумчиво сказал я. Ну что, первую проверку, небольшими деньгами, Подснежник, он же Феликс, прошел. Теперь можно и дальше начинать. Понемногу… Скрестив пальцы на удачу.

— Деньги трать сам как знаешь, сказано ж! С тебя спрошу только за результат. Бумаги все хранить, замки ставить, к новым людям приглядывайся, но пока что никого не набирай, этих хватит.

— Значит, слушай, Железный Феликс. — Я поглядел внимательно на бывшего Подснежника. Тот аж надулся весь.

— Слушай — слушай. Итак, ты должен выяснить все про наследников мастера Андрея. Кто они, что они, что делают и чего от них можно ожидать. Также от тебя кратко все по его конкурентам. Объясню, что мне нужно. Мне нужно, чтобы корабли мастера Андрея вышли в море с грузом, продали этот груз и вернулись с деньгами, а не загуляли по дороге.

— Мастер Андрей сейчас… — Подснежник подумал. — Ваше Величество, Седдик, плохо ему очень. Он сына своего сильно любил. Все в городе об этом знали. И много за его жизнь отдал, да не получилось… Теперь не знаю.

— Да уж понятно. Но я уже ничего не могу сделать. Мне нужны корабли. Если они не выйдут в море — то я не знаю, что мы будем есть. Запасов еды у нас не так уж и много! Не у степняков же покупать-то? Короче, задачу понял?

— Да, Ваше Величество.

— Выполняй. Три дня сроку, хватит! — Дождался его кивка. — Деньги получишь у графа Слава, как всегда.

Гвардия тренировалась отдельно от остальных войск. Как только разгребли завалы старых казарм, так сразу же туда новые переехали. Все по соседству. И госпиталь, и казармы, и королевский дворец.

За пару дней расчистили плац, Волин подобрал неплохих учителей, и теперь каждый день оттуда долетали резкие хеканья и звуки ударов, а то и несильные взрывы. На тренировки пускали только тренировочные гранаты, с боевыми гранатами испытания проводили отдельно. Были там одни склады, на улице Всех Растворов, там, где впервые произошло испытание первых гранат. Вот там-то и тренировались на боевых, предварительно выстроив охранение.

И вот решил я посетить эти занятия, поглядеть, что там да как. А то взрывы, треск… Поглядеть же надо! Может, что не так делают? Люди этого мира иногда поразительно упертые, когда дело касается некоторых обычаев… Хорошо хоть, что большей частью впитывают все новое как свежая губка воду.

Итак, плац. На плацу люди, человек полста, отрабатывают приемы. Все разбиты на десятки, на каждую десятку по тренеру. Почти то же самое, что я увидел тут в первый раз, те же деревяшки, которые гвардейцы рубят мечами со всего маху. Стук и треск стоит надо всей округой, а как за ворота дошли, так сразу — безумные дровосеки тренируются, не иначе!

При королеве такого не было, там разве что сержант водил своих подопечных, да и то недолго. Обычно тут граф — генерал Ипоку парады устраивал.

Волин тут как тут, сразу же подскочил с докладом, что да как, я лишь отмахнулся.

— Всем продолжать занятия!

Итак, разбиты на десятки все. Я это уже заметил, да. Каждой десятке состоит свой учитель, обычно это такой матерый дядька в полудоспехах, чем-то все похожи на барона Седдика.

— Погранцы, от графа Тоскалонского Лира. — Шепнул мне Волин. — Ещё поспрашивали ветеранов, назначили оплату. Так подошли сразу столько человек, гоняют новичков.

Выглядит хорошо. В землю вкопаны перекладины, с них свисают бревна, обмотанные тряпками. Бревна рубят деревянными мечами раз за разом, совсем как груши боксерские. С тренирующихся льет потоком пот, простые рубахи и штаны мокрые до нитки. В углу несколько человек спаррингуются под присмотром пары учителей. Эти самые продвинутые, вот как тренировочные мечи крутят. В другом углу маршируют под прикрытием щитов, учитель зорко глядит, лупит длинной палкой по неосторожно выставленным за щиты частям тела.

Прошелся вдоль, махая рукой, чтобы не отвлекались.

— Ваше Величество. — Это барон Шорк, догнал меня-таки. Хотя я выходил без него. — Прошу меня простить, не смог вас сопровождать…

— Ладно, замок же, что тут может случиться. — Отмахнулся я. И наткнулся взглядом на отдыхающих. Раз, два… Трое парней, в обычной одежде местной аристократии. Рубашки, лосины, на траве разложена нехитрая закусь и кувшин… Вино? Тренировочные мечи стоят кучкой к стене, тренировочные доспехи там же. Самый большой, широкоплечий блондин, тщательно обгладывал ножку куропатки. Лицо настоящего аристократа, тонкие такие черты, как у эльфа, все портит только шрам поперек лба. Как раз расправился с ножкой, мечтательно потянулся, глядя в сторону берега. Вид-то хороший с этого места, под деревцем ещё, в тенечке. Ещё один тренькал на чем-то вроде лютни, остальные склонились над закуской и выпивкой, не торопясь выпивая да закусывая.

Эт-то что ещё такое-то, а?

— А вот эти трое у вас что сидят? — Спросил я. — Они что, наособицу?

— Это дворяне, рыцари. — Пояснил учитель. — Они отказываются заниматься.

Вот дела. Дедовщину развели.

— Почему? Эй, трое, кто такие! Встать, представиться!

Заметили, вскочили, пошатываясь, закланялись, как метрономы. Самый большой — барон Вургский Шон, барон Рон, виконт Илийский Лорин… Все как один, то барон, то виконт, то есть сын графа. Почти все с землей, то есть непростые товарищи-то.

— Что не тренируетесь вместе со всеми, уважаемые? — Грозно спросил я. В пустоту спросил, все переглянулись, будто я сказал что-то очень смешное или невместное. Ну, что же такое-то? Они уже что, с оружием уже хорошо управляются?

— Так то смерды. — Вылупил глаза барон Вургский Шон. — Негоже мне, дворянину, чтобы меня палкой навозник лупил! И мне его лупить палкой негоже тоже, на то слуги есть…

Я оглянулся.

Виконт Лонвил Шорг в стороне уклонялся от удара бывшего крестьянина, уклонялся легко, он-то давно уже с мечом упражнялся. Уклонился и, прижав бокен противника, ловко поставил подножку и метнул бывшего крестьянина на землю. Только пыль поднялась.

— Они все такие? — Спросил я у Волина, отступив на шаг.

— Нет, не все. — Тихо ответил Волин. — Кто-то тренируется со всеми, а вот эти… Не хотят.

Так выпереть их на фиг, и все дела… Нет, стоп. Нельзя так. Ребята-то, в принципе… Неплохие. Вот барон Рон мне знаком, да и барон Шон тоже знаком. Помню я их. Их Виктор тогда привел в замок. Вот барон Шон как раз с головой перевязанной был, на лбу до сих пор жуткий багровый шрам.

Нет, силой-то тут не годится.

— Если желаете, Ваше Величество… — Это барон Шорк. Тихо так, почти неслышно. — Я заставлю их выполнять все приказы Вашего Величества. Это просто.

Очень дипломатичный человек этот барон Шорк.

— Погоди пока что. — Так же тихо ответил я.

Не поймут меня, если я своих бывших соратников начну на плац кидать при помощи тех, кто пришел после. Просто не поймут. Да и не выбить дурь эту аристократическую так просто. Надо что-то сделать такое… Чтобы потом никому и в голову не пришло.

Ладно. Сделаем так.

Я быстро сбросил рубашку, подошел к одной группе, ближайшей.

Тренировка сразу же рассыпалась, гвардейцы остановились, жилистый и седой их наставник, ростом не больше меня, с чисто выбритым лицом и парой шрамов — ниток на щеках, поклонился глубоко.

— Ваше Величество…

— Давай тренировочный меч.

Наставник опрометью метнулся к стойке с деревянными мечами, вытащил один бокен и с поклоном передал мне.

Я взвесил его в руке, примерился. Ну да, я тут давно уже не упражнялся! Руки отвыкли, не держат… Тяжелый такой!

— Как твоё имя? — Поглядел я на наставника.

— Барон Дост, Ваше Величество.

— Командуй, барон Дост. Я пока что такой же ученик, как и они. — Я обвел концом тренировочного меча сбившихся в кучу гвардейцев. Волин, что такое? Почему остановили тренировку? Продолжать!

— К дереву! — Рявкнул барон Дост. — Руби!

С силой рубанул по боку манекена, удар правильно отозвался в руке.

— Руби!

С другой стороны. Сержант ещё показывал, самое простое упражнение, когда обрабатывают манекен с двух сторон сразу, развивают силу рук и силу удара. Просто стоишь и лупишь, стоишь и лупишь, пока руки не отвалятся. Но правильно, с выдохом, тело держишь верно. А наглая деревяшка шатается, никак не хочет стоять на месте, стоит чуть смазать, и уже не удар получается, а так, погладил считай.

Сначала барон Дост хмурился, на меня глядя, но потом его лицо разгладилось, он даже улыбнулся, словно что-то знакомое увидел, да потом быстро улыбку стер.

После десяти ударов я втянулся, ноги сами находили на земле самое правильное положение, руки опускались — поднимались по раз и навсегда вдолбленной траектории, воздух прокачивался тренированными легкими через тело, грудь сжималась на резкий выдох. Вот и пот появился, заливает глаза…

— Стой!

Короткий отдых. Воздуха не хватает, руки не поднимаются, в боку вот — вот начнёт колоть, уже предвестники того, тяжелое дыхание, появилось.

И заново.

— Руби! Руби! Руби!

На третьей серии я оглянулся на аристократию. Те бороды аж поотвешивали.

— Эй, там. Кто из вас считает, что их род лучше королевского?

Аристократы побледнели. Ну да, нашел я хорошую фразу, надо сказать. Подозревать короля в худородности, да ещё и публично — верный путь на плаху. Конечно, пока ещё король никого не казнил, кроме графа Дюка, ну да мало ли что он выкинуть может?

— Хорошо. Так почему же кто-то из вас считает, что король может тут стоять, а вам невместно?

Блондинистый барон Шон понял первый, сбросил рубаху, и пошел за тренировочным мечом. За ним и остальные потянулись, не оглядываясь.

— Разобрать по десяткам, в одной десятке не держать. — Приказал я Волину. — Проследи сам. Чтобы больше такого не было.

— Да, Ваше Величество.

Я отдал бокен рукояткой вперед барону Досту.

— Хорошо рубите, Ваше Величество. — Похвалил барон Дост. — Прошу прощения… Слышал, что Говорун вас учил, барон Седдик?

— Он самый. — Тяжело выдохнул я. Возвращение к активной физической деятельности мой молодой растущий организм дико не приветствовал, он хотел поваляться на кровати, поспать, вкусно покушать и ещё графиню Чи в разнообразных позах.

— Почтенный барон. Что для дворянина эти мелкие золотые, да ещё и авансом обещанные? Почему вы здесь? — Как-то резко спросил я.

Барон Дост развел руками.

— Большая честь служить Вашему Величеству, Седдику Четвертому, королю Соединенного Королевства Ильрони и Альрони… — Короткий, но вежливый поклон уверенного в своих силах человека.

Я сделал вид, что не услышал. Давно уже заметил, что вот так говорит человек чушь, а ты делаешь вид, что не слышишь. Человек нервничать начинает, метаться, глазками дергать или оправдываться даже, а ты запоминаешь и анализируешь, что да как. И понемногу понимаешь, что же он хотел сказать.

Вот и сейчас я как раз ждал, что глазки у барона дернутся хотя бы чуть, и тогда уже готово одно задание для Феликса.

— Если Говорун вас учил, Ваше Величество, значит, и нам того не зазорно. — Вдруг просто сказал барон Дост. — Говорун в людях не ошибался никогда. Пограничный легион всегда будет верен Вашему Величеству так же, как и сентимал барон Седдик Гор.

— Я… — Уже было придумал слова хорошие, чтобы ответить, как заметил, что ко мне торопится Феликс. И лицо его не предвещало никаких хороших новостей.

— Что случилось?

— Ваше Величество. Ваше Величество… Возможно, это важно. Ваш друг, молодой паренек, Урий…

— Да?

— Его ещё Вихор называют. Все ростики во дворце его знают.

— Ну, не томи!

— Пропал он, вот, пропал.

— Как пропал? — Я стал быстро вспоминать. Вроде бы, Вихора подобрал сначала Виктор, для каких-то своих поручений, да как-то у него Вихор не прижился. Вот друг его, Виктор — который паренек, здоровый для своего возраста — сразу нашел своё место в гвардии, тезка поспособствовал. А Вихор ещё покрутился около Коротыша, бегал к графу Славу, уж очень хотел стать грамотным, с бароном Наватом тоже пообщался, а потом… А что потом-то?

— Украли его. — Доложил Подснежник.

— Что? Это ещё что такое? КАК?

С утра в канцелярию постучались, и подбросили письмо. Классика. Ежели хочешь увидеть своего друга живым, принц, так раскошелься мало — мало…

В Малом тронном зале я вертел в руках то самое письмо, а вокруг меня собрались соратники мои. Виктор, Феликс, мастер Иштван, Волин, граф Нидол Лар.

«Ежели Ваше Величество король Седдик Четвертый желает вновь увидеть своих друзей ростика Урия — Вихора и ростика Ирину — Кашеварку в добром здравии и без печалей, то пусть нищий на Могиле Колдуна, что около Костяного Леса, станет богаче на пять тысяч полновесных золотых. Ночной Король Альрони».

— Сколько? — Вопил я. — Сколько, мать твою за ногу? Пять тысяч золотых? Да поубиваю тварей к той самой… — Дальше я уже ругался матом по — русски. Минут десять точно. Меня все вежливо слушали.

Когда заметил, что стал повторяться, и остановился, мастер Иштван склонился в поклоне.

— Ваше Величество, какие будут указания?

— Да какие тут могут быть указания-то? Графа Слава ко мне. — Вздохнул я. — Пойдем вызволять. Что за Могила Колдуна?

— Это в дороге через Костяной лес. Когда они там обещали, завтра в полдень нищий около Костяного леса? Вывесить синий флаг на башне? Вот и вешайте. А завтра посмотрим, будет ли там тот нищий. Деньги отдадим только когда увидим моих друзей.

Вот так-то вот. Днем деньги ваши, а ночью уже наши.

Глава 17

Мальчик мой,

Дорогой!

Где же ты,

Что с тобой?

И. Аллегрова.

Проснулся я рано утром, чуть ли не раньше всех. Смотрел бездумно в белый потолок, ничего не соображая. Дико болела голова, как после тяжелейшего похмелья. Надо же, всего одну бутылку пива выпил, а как развезло-то!

На моем плече посапывала Александра.

Что за имена у них тут, Анастасия, Александра! Нет бы что попроще, Настя, Саша. Так же красивее, или мне только так кажется?

Блин, что же голова-то так раскалывается?

Вспомнил вчерашний день. Господи да ты же боже мой! Я же, дурак такой, её… Какой же я дурак!

Александра дышала легко и свободно, в занавешенное до половины окно заглядывало уже летнее солнце. Было тепло, даже жарко.

Осторожно приподнялся, огляделся. Вот футболка моя, на спинке старого металлического стула без сидушки. Там же трусы и куртка, рюкзак там же. Ботинки разбросаны по комнате, один в одном углу, другой в другом. А мобилка где, сколько время-то? В штанах была вроде бы. В чехле на поясе. А штаны-то где?

В стороне штаны.

Дотянулся до ремня, подтащил к себе джинсы, вынул мобилу.

Шесть пропущенных вызовов, кто это? Так, вот это из дома. Мамка беспокоиться, все никак не может привыкнуть, что я теперь большой мальчик. Так, а вот ещё пять вызовов… Маша!

Наверное, я дернулся чуть сильнее обычного, Александра на моем плече застонала во сне. Повернулась поудобнее, устраивая голову на моем плече, протянула голую руку через мой торс. Теплая крупная грудь уперлась мне в ребра.

Так она голая, что ли? Ну конечно же. Забыл, что вы с ней ночью вытворяли, аж пол скрипел? И не один раз, и даже не два, а половину ночи! Еле — еле уснул, да и сейчас времени-то уже сколько? Двенадцать сорок три, вот сколько. Ещё удивительно, что проснулся-то так рано, мог бы и до четырех утра спать.

Как мог осторожно я вытащил своё плечо из-под девушки, подложив ей под голову подушку, судорожно натянул штаны и футболку, накинул легкую куртку, бросил голые ноги в кроссовки, а носки — в рюкзак.

Надо срочно думать, что соврать Маше. Вечером мы с ней встречаемся, а позвонить я ей обещал ещё с утра, а сам проспал тут не знаю сколько! Где Михалыч-то, мать его так?

Мишка обнаружился в соседней комнате, где он спал в одном спальнике со своей ненаглядной Анастасией.

Я решительно потряс его за плечо. Тот вяло отмахнулся, пошевелился. Выглядел он не лучшим образом, бледный, уставший, словно он эту медовуху всю ночь хлестал напополам с Анастасией. Под глазами мешки, на лбу небольшие капельки пота.

Одежда его и Анастасии вокруг в беспорядке, видать, торопились очень.

Мишка, сука. Развлекался тоже.

— Мих, вставай давай. Домой надо. — Решительно сказал я.

— А? Что?

— Домой надо, говорю. Ты едешь, или я без тебя?

Мишка осторожно потряс Анастасию, та что-то сонно ему сказала и отвернулась.

— Уже уезжаете? — Это Александра, сонная, от двери. Из одежды на ней только футболка, которая ей немного коротка. Видны черные кружевные трусики, почти что прозрачные. Интимная стрижка тоже видна. И странные небольшие точечки на внутренней стороне бедра, комары вчера покусали, наверное.

Я равнодушно скользнул по ней взглядом, прислушался к своему телу.

Тело равнодушно зевнуло и напомнило парочку приемов, которые я разучивал со своими гвардейцами.

Вот и хорошо.

Александра что-то засмущалась, пошевелила ногами, скрывая одну за другой.

— Да, Александра. У нас завтра контрольная по электротехнике… — Вралось как никогда вдохновенно. — Миш, ты собираешься, или нет? Давай, мешать не будем… — Я подтолкнул к нему ногой один ботинок, наградил злобным взглядом, нежно вытеснил Александру в коридор, обнял за плечи, достал сотовый. — Александра! А ты мне свой номер… Телефона… У тебя сотовый есть?

Анастасия с Мишкой не поехала, осталась там. А номер Александры… Записал как «Александр», притворился, что больше букв в строку не вмещается, да и ладно с ним. Не приведи нелегкая Маша заметит, мало ли.

До станции нас не провожали, но я молчал, копил злость. На станции закупились пивом, «Балтикой — три». После первых же глотков пойла стало ещё хуже, но хоть гадость во рту прошла.

А в электричке я просто насел на Мишку.

— Михалыч, ты спятил, наверное? — Как можно дипломатичнее спросил я, хотя на язык просились совершенно иные слова, крайне нецензурные. — Ты что, совсем спятил? На кой было с ними оставаться-то? Михалыч, что молчишь?

Тот вел себя как вялая кукла. Кивал, соглашался, что-то даже пытался ляпнуть извинительное.

— Ну так решил-то ты что?

— Не знаю. — Пожал плечами Мишка. — Слушай, спрашивали они очень о тебе активно… Под вечер ещё. Может, ещё раз сходим?

— Нет уж на фиг! — С чувством сказал я. — Мих, у меня девушка есть. Я её люблю. Так что вообще никому ни слова! Понял?

— Понял. — Хмуро сказал Мишка. — Слушай, да я могила, точно. Не было ничего. Не видел. Один спал, в одиночку…

— Никаких ещё «в одиночку»! Не было нас тут с тобой, вот и всё! А теперь молчи давай, я девушке своей позвоню.

Достав телефон, я набрал номер.

— Привет, любимый. — После первого же гудка откликнулась Маша. — Ты где это пропадал?

— Прости, любимая! Просто вчера что-то замучился совсем, спать лег пораньше…

— Соня ты! Не забудешь меня сегодня встретить вечером?

— Да что ты, как можно! — Я против воли расплылся в улыбке. Вчера мамка с папкой на дачу рванули, и теперь квартира в полном моём распоряжении. Буду там хозяйничать, что вкусное приготовлю!

Жаль, что перенос ещё одной партии хлорамина и прочей ерунды, коей у меня уже пара чемоданов, пока что откладывается. Не буду же я одной рукой обнимать свою девушку, а другой рукой банку с отравой, нет же?

— Блин как же хреново. — Простонал Мишка, приложившись к бутылке пива.

— Поделом тебе. Думать надо было. Мишк, слушай… Мне кажется… — Я сделал паузу, подбирая нужные слова. Нужные слова как-то упорно не желали подбираться. Разбегались как зайцы по закоулкам моего похмельного соображения. — Слушай, не надо больше туда ездить.

— Сам понимаю. — Хмуро сказал Мишка, и поморщился. — Да что же такое, что же мы с тобой такое-то пили, а? Вроде бы экологически чистый продукт, а похмелье почему-то как от водки.

— Около Москвы минералки купим. — Сказал я, глядя в окно электрички.

Мишка не унимался.

— Серег, слушай. Это ж и в самом деле секта получается, нет?

— Получается да. Мишк, пока она сама не захочет, ты её не вытащишь, понял? Человек сам должен захотеть.

Мишка уныло кивнул.

А я вдруг почему-то на него разозлился, сильно даже.

— Слушай… Да что у ней там поперек, а? Мих, Михалыч, опомнись!

Мишка опять уныло кивнул.

Пока ехали, на ум мне пришли взгляды спутников Хорса. Странно как-то. На Анастасию они глядели, разве что не облизываясь, а на Александру вот как-то равнодушно. Интересно, почему это? И медовуха эта странная, от которой водкой воняет за версту. И пили-то на природе, на свежем, экологически чистом воздухе! Так что же тогда меня так ломает-то, не знаю?

Короче, я больше туда не ногой.

На вокзале расстались, Мишка в обнимку со второй бутылкой пива двинулся домой, а я решил к Молчану заехать, хорошо что по дороге. Как раз у них была тренировка, но я отказался, меня и так всего шатало.

— Говоришь, у Хорса был? — Прищурился Молчан. — И как у них там?

— Да не очень-то. Праздновали День… — Я напряг память, из мутного озера медленными китами всплывали фрагменты вчерашнего. — День Иван — Купалы, да?

— До него ещё ого — го! — Возмутился Гюго. Он сейчас отлеживался на матах в углу спортзала. — Да кто угодно скажет. Иван — Купала — это день летнего солнцестояния, а сейчас весна все же…

— Ну… Так называли. Медовуху пили, в речке купались…

— И девушки были. — Проницательно заметил Молчан. — А медовуха у него простая. Три ложки меда с деревенского рынка на бутылку водки оттуда же, травки какие-то… И идешь через костёр всю ночь прыгать. Слушай, Серег, ну я же тебе говорил, что дело тухлое?

Молчан редко выглядел таким расстроенным. Обычно чаще улыбается, а вот теперь как-то потускнел, глаза потемнели, по лбу пролегла глубокая складка.

— Да девушка у моего друга там… — Попытался оправдаться я. — Вот, уговаривать ездили…

— А уговорили вас. — В сторону сказал Чеботарев, не отрываясь от полировки бокена чистой белой тряпицей.

— Серег. — Молчан помялся, но вот решился говорить. — Ты с Миленой поговори… Она, кстати, всё к нам заглянуть обещалась. Милена с ними два года откатала, еле вырвалась. Она тебе много чего расскажет. И про пьянки, и про групповухи, и про наркоту даже, которая всегда вокруг Хорса крутилась. Даже когда он попом был в Подольске. Три дела на него завели, все три закрыли за недоказанностью — свидетелей нету, хитрая очень морда. Давно он уже концерты по заявкам дает, чуть ли не до перестройки объявился и людей вокруг себя собрал. Только сначала библию читали вместе голышом под самокрутку с дурью, а как в патриархии от тех чтений турнули отца Алексия подальше, так все разом раскрестились в язычники. Вот теперь старину восстанавливают, прилипли к реконструкторам сначала, потом к родноверам, и много хорошего народу через тех уродов пропало. Так что и тебе говорю, и другу твоему повторяю — не ходи!

— Да уж он сам себе судья. А я больше в то гнездо осиное не ногой.

В самом деле, ну что я ещё сделать-то могу? С Мишкой съездил, с девушкой его поговорили, поглядели, что творится там непотребство полное. Что ещё надо? Нет, мне как-то с Молчаном, Чеботаревым и Гюго спокойнее, куда как спокойнее.

— А ты там больше ничего лишнего не пил? — Вдруг спросил меня Чеботарев. Как-то очень неожиданно он оказался поблизости, и внимательно всматривался мне в лицо.

— Да нет, вроде бы ничего такого. — Растеряно сказал я. — А что?

— Да так… Ничего. — Покачал головой Чеботарев, садясь на место и вновь принимаясь за бокен. — Показалось, наверное.

В общем, потренироваться мне так и не получилось.

Даже когда начали, меня просто несло из стороны в сторону, напропускал ударов и чуть не получил с размаха по лбу. Наверное, нервное что-то. Отошел в сторонку, принялся подгонять снаряжение, и глядеть, как остальные мечами машут.

Вместе дошли до метро, Молчан поспешал на работу, Гюго отсыпаться, у него ночное дежурство было. Чеботарев тоже куда-то торопился, а у меня ещё оставалось одно дело, одна небольшая идея. Но для начала срочно в обменник, разменять денег на наши родные деревянные.

А оттуда прямо на радиорынок.

— Как это работает? — Я покрутил рацию, тяжеленькую увесистую коробочку, увенчанную длинной антенной, и едва не вышиб себе глаз, а продавцу не сшиб все с полок.

— Осторожно же! Уважаемый покупатель. — Оскалился в щербатой улыбке студенческого вида продавец. — Вот тут включатель. Отсюда идет сигнал. Наушник вот тут, чем сильнее сигнал, тем ближе маячок. Маячков есть три штуки. Кстати, есть новые… Американцы, с Ге — Пе — Эс. Три километра дальность, с экраном на жидких кристаллах.

Я сделал вид, что задумался.

Вокруг бурлил радиорынок. Чего тут только не было! Навалом всего, здоровенные компьютерные экраны, резаки компактов, системные блоки, оперативная память, материнские платы, видеокарточки, звуковые платы и прочая, и прочая, и прочая… Целые компьютеры, сразу, с вывешенными характеристиками, и предложения на сборку самых разных конфигураций. Отдельной стояли лотки с разноцветными дисками, игры и сборники программ на любой вкус. «Весь офис», «Весь Адобе», «Весь Автокад», и по смешной цене. Правообладатели удавились бы, узнав, за какую цену тут идут

Народу тоже было мама не горюй, я еле добрался до искомых рядов. Ещё давно тут было развалов… Эх. Радиорынок был когда-то, пока не появились компьютеры. С тех пор компьютерная техника постепенно наступала, а радиодетали теряли ряды за рядом, место за местом, постепенно отступая в самый дальний угол бывших заводских цехов.

С больной головой я протолкался как раз туда, куда было надо.

— Нет, спасибо, мне бы что попроще. — Лучезарно улыбнулся я. — Как можно проще. И сегодня нужно. Очень нужно.

— Попроще… — Продавец призадумался. — Есть, конечно. Комплект раций. Две штуки.

— Не пойдет. — Я поглядел на две хреновины в прозрачной пластиковой упаковке, красных такие. Выглядят как детские игрушки, да и есть они такие же, детские. — Посерьезней.

— Серьезней стоит денег. — Предупредил продавец. Скользнул по мне взглядом. И помятая после ночевки у Хорса одежда, и помятое лицо, и до половины початая бутылка минералки в рюкзаке. Все никак меня не отпускало.

— Понимаю. — Вздохнул я. — Но всё же?

Ушел я с радиорынка с похудевшим кошельком, но с большой сумкой с искомым. Две рации, комплект аккумуляторов, зарядное устройство от сети и ещё так, по мелочи. Вроде бы как раз то, что надо. Надеюсь, что это сработает…

Хватит уже по улицам шляться! Мне ещё продукты к ужину покупать, родителей-то дома нету…

Смахнул со лба нездоровый пот и поплелся в метро.

Вечером уже ждал на вокзале с большим букетом цветов свою любимую девушку.

Меня обняли, поцеловали, закружили в водовороте тонких духов и самых прекрасных в мире глаз, а потом отпустили.

Пассажиры электрички, торопливо закуривающие по пути от поездов к метро, цеплялись о нас завистливыми взглядами. Сначала на неё, потом на меня, потом опять на неё.

Нет, ну вот вроде бы все просто, и одежда, и девушка. Снизу вверх — легкие кроссовки, джинсики в обтяжечку, так, что в карман и пальца не просунешь, такая же обтягивающая футболка, соблазнительно рисующая контур груди и плоский, даже впалый животик, курочка через руку, слишком простой для дешевой вещи полуспортивный рюкзачок и такая же простая прическа, прижатая на макушке темными очками. А все равно ж, больше половины мимо проходящих мужчин находят время поглазеть, кое-кто вообще спотыкается.

— Ну ты чего! — Маша прижала к груди большой букет. — Как же я с таким через весь город-то поеду, а? Пошли, что стоишь, девушка хочет спать и кушать! Пошли — пошли! Пошли, а то мне уже надоели эти попытки знакомства в электричке!

Я глупо улыбнулся, ощутил укол ревности и мысленно попенял себе. Давно бы уже пора машину купить! Вот сейчас бы с комфортом доехали, как Костик Женьку возит, а я, нехороший такой человек… Тем более что тут у меня денег уже хватает. Если все пойдет хорошо… Тьфу — тьфу — тьфу… То и на съем квартиры, а то и на покупку денег тоже хватит, как раз к концу лета!

Тут мои мысли прервались долгим и вкусным поцелуем.

— Пошли! — Маша помахала букетом у меня перед лицом. — Все остальное дома.

Все остальное и было дома. И было довольно неплохо. Разве что Маша удивилась немного, когда я во сне подтащил к себе поближе запакованный сверток с необходимым.

Ну…

Мать же твою так и не так! Что же такое-то, господи?

Я едва смог встать с кровати, настолько меня замутило.

Началось потом с головы, потом всего начало бросать то в жар, то в холод, а под конец я просто свалился с кровати на пол и меня долго и мучительно рвало желчью.

Топот ног, первое лицо перед моим взором расплывалось и сходилось, как в телевизоре это мастер Клоту.

— Ваше Величество! Помогите, надо поднять!

Сильные руки барона Шуго возникли у меня перед глазами, меня подняли, я собрался как мог.

— Не надо никуда нести! Закрыть дверь! Никого не впускать! Мастер Клоту, вы… Ааапроклятиии…

Меня ещё раз вырвало, хотя вроде бы уже нечем. И я потерял сознание.

Да что же такое-то, если сейчас обратно, то тогда всё напрасно будет…

В комнате трое, Иштван, мастер Клоту, барон Шуго у двери.

— Твою мать. — Сказал я в потолок. Голова была на редкость чистой и ясной, ничего не болело, хотя тело ощущало немалую слабость. Везде чешется, и дико воняет хлоркой.

— …бывает. — Сказал мастер Клоту. — Я тут ничего не могу сделать, и не подпущу к принцу иных врачей, кроме графа Слава.

— Согласен с мастером Клоту. — Это уже голос графа Слава. — Надо ждать. Жара нет. Пота тоже нет. Зрачки обычные, радужка тоже. Как могли, обтерли его тело белой водой. Это не яд… Во всяком случае не такой яд, о котором мы знаем. Вообще, я бы сказал, что организм принца сейчас выздоравливает.

— Так раньше уже такое было? — Это Виктор.

Ого, народу прибавилось.

— Было. — Это снова мастер Клоту. — В тот день, когда бывшая королева пыталась принца отравить, тоже так было. В купальнях сидел, там стало легче.

— А так чего же ждем, понесли в купальни? Слугам крикнуть, сейчас готовы будут!

— Он без сознания. Одно движение, и может утонуть.

— Мастер Клоту, так это вы придумали меня хлоркой обтирать? — Возмущенно спросил я. — Тоже мне, нашли панацею!

В комнате полный набор. Виктор, конечно же. Волин, Подснежник, граф Слав и барон Алькон, мастер Клоту, куда же без него, Иштван, невозмутимый как всегда, в уголке мелькает лысина графа Нидола.

— Ваше Величество, вы живы!

— Да а с какой радости я должен быть мертв? Что это вы все тут собрались?

Без сознания я был час, не больше. За это время барон Шуго успел поднять на ноги всех, кто был рядом. Мастер Клоту сначала пытался поить меня какими-то отварами, но потом сдался и сказал, что организм принца должен сам справиться… Вот так и справился, я теперь на ногах и хорошо себя чувствую.

О чем и не замедлил сообщить.

— Начинайте давайте день. Барон Шуго, мастер Клоту, было ли что у меня в кровати?

Ага, было, вот он, сверточке-то… Все перенеслось в целости.

— Итак? — Спросил я у Иштвана. — Докладывайте, что там да как.

— Ваше Величество, на дороге и впрямь заметен нищий в одежде городской бедноты. Стоит, ждет. Вокруг него никого нету. По вашему приказу, его не трогали. Деньги собраны в мешок. — И он указал на стоящий в углу большой кожаный мешок, хорошо так прошитый суровой толстой нитью.

— Не скажу что хорошо. Иштван, давай-ка так. Собираем старую гвардию…

— Ваше Величество! — Раздалось из-за двери. — Прошу! Выслушайте!

Голос что-то знакомый…

— Кто там, пусть пройдет.

Вера. В обычной одежде, но без лука и с пустыми ножнами на поясе. Ну, не доверяли ей. Ещё когда заходила, мне послышалось, как кто-то там, из стражей, вполголоса «шлюха имперская». Не любили тут её почему-то.

Вера дошла до середины комнаты, поклонилась. Не так как дамы тут, книксен их, когда за подол платья хватаются, а настоящий нормальный поклон.

— Ваше Величество, я прошу вас оказать мне честь и позволить участвовать в освобождении ваших друзей.

— Да запросто. — Манул я рукой. — А что это ты так решила?

На лице Веры отразилось непонимание.

— Я же присягала вам, Ваше Величество! Я не самая плохая лучница в Пограничье, не говоря уж о Неделимой Империи. И сижу в замке, в четырех стенах, не зная, чем быть полезным Вашему Величеству… — Она снова поклонилась.

— Да нет, я не о том. А с чего ты решила, что мы просто не заплатим выкуп, да и всё?

— Но… Ваше Величество… Бандитам нельзя платить выкуп! Стоит заплатить один раз, и потом они будут требовать снова и снова и снова… Это как с кочевниками, один раз заплатив, потом вовек не выведешь их со двора!

— Понимаю и сам придерживаюсь такой же логики. Но пока что придется заплатить выкуп. — Хмуро ответил я. — Потому собирайтесь. Мне нужно десять человек… Вера, где твой лук?

— В коридоре! — Обрадовано воскликнула та.

— Вот и хорошо, больше с ним не расставайся. Пойдешь с нами. Попробуем узнать, что да как.

Виктор, барон Шуго, Волин, несколько гвардейцев, из тех, кто когда-то были солдатами. Парочка человек, которые лучше всех бросали гранаты, тоже с собой взяли. Ну и Вера, конечно же, куда же без неё-то? Большее количество… К чему? У меня тут, под мышкой, верной кошкой пристроилась «Чезет» с парой обойм, для мелкого отряда с лихвой хватит. А стрелять по людям я, как выяснилось, очень даже и могу. Запросто.

Граф Нидол Лар всполошился первым. И сразу же предложил большой отряд стражи в отдалении. То же самое мне посоветовал и барон Алькон, набрать стрелков побольше. Граф Лир так вообще предлагал весь район оцепить — если уж деньги берут, то и заклад должен быть где-то рядом.

Я отказался.

Нет, не хочу рисковать.

Пограничники и вольные стрелки, которые теперь моя гвардия, да и стража… Не получится у них ничего. Не сталкивались они тут с таким, просто не сталкивались. Пограничники, может, и перебьют большую часть врагов, да что толку, ножом по горлу полоснуть, и не будет ни Ирины, ни Вихора. Гвардейцы только — только во вкус вошли. Стража… Ну, стража ещё что-то может, да вот только что-то не верится мне.

Ладно, будем выкупать.

— Все, я сказал. Граф Нидол Лар! Ваши подчиненные пусть блокируют городские ворота и стены. Граф Лир! Ваши подчиненные пусть тренируются дальше, но будут наготове. Барон Алькон, ну когда же я уже увижу проект суда-то? Что все столпились, нормально все с королем вашим, жить буду долго и счастливо. Кстати, Иштван… Пришли плотников. Несолидно в мешке деньги отдавать будет. Мне нужен сундук.

Недолго тряслись в седле, и вот уже Костяной Лес, а вот и Могила Колдуна. Холм такой, не очень большой, с подрытыми с одной стороны склонам. На холме упрямо тянется к небу сосна, корни вымыло, они причудливо переплетаются меж собой, как исполинские змеи.

А вот и нищий. На корнях сидел, да как нашу процессию заметил, так сразу и поднялся, отряхнулся, вперед пару шагов сделал. Уверенный такой дядька, нищий…

Ну да, нищий. Он такой же нищий, как и средний попрошайка столичного метро, из тех, кто, по слухам, на «мерине» на работу приезжает. Такая же клоунада, разве что тут понадежнее сделана. Вроде бы и в рванье одет, дыра на дыре, да тело через прорехи видно сильное, ладони большие, рост тоже не низкий, лицо наполовину замотано черным шерстяным платком. На ногах видны добротные, хотя и тщательно затертые грязью ботинки. И хотя он сгибается, трясется, кашляет, старательно так опирается на крепкий суковатый посох, ой да не верю я ему.

— Ваше Величество! — С показным трудом поклонился мне нищий.

— Какой сегодня приятны день, добрый человек. — Громко сказал я.

— Не жалуемся, Ваше Величество.

Так, учитывая то, что обращение на «вы» тут не известно ни к кому, кроме коронованных особ, нищий этот намекает на то, что он тут не один. Ну да ладно… Проглотим пока что.

— Дошли до меня слухи, добрый человек, что ежели сделать богатым одного нищего на дальней дороге, то здоровье и удача снизойдут на двух ростиков… Нет?

Лицо нищего чуть дрогнуло, самую чуть.

— Это действительно так, Ваше Величество.

Так… Поглядим-ка на него подробнее. Крепкий, не сломленный. Это не как большинство нищих на дорогах и на улицах столицы, те крысы, от пинков поодиночке разбегаются, сгибая спины, но стоит повернутся, как в филе тебе вцепятся острые и опасные зубки всей стаи. Несмотря на свою крысиную сущность, есть в нищих некая… Сломленность, что ли. Покорность судьбе, равнодушие к завтрашнему дню. Был сегодня день, было что поесть и где поспать, так хорошо. Не будет завтра ничего — так тоже хорошо. Длят своё существование уже не из инстинкта самосохранения, а по привычке.

И у крестьян такое тоже есть, как вспомню ту деревню, что королевские охотники разоряли во главе с генералом Ипоку… Согнали как стадо баранов, и перевешали потом, а те только стояли и тупо глазели. Кстати, где этот хмырь-то, генерал в золотой кирасе? Не забыть его притащить на королевский суд, для него уже и веревка заготовлена…

— И каковы же имена сих ростиков? — Немного безразлично спросил я. Поиграть ещё, или уже нету смысла? Вроде бы можно…

— Урий и Ирина, Ваше Величество.

— Урий, Урий… Что за Урий? — Я сделал удивленное лицо. — Ростик Урий? Не знаю такого. Ты имеешь в виду графа Урия? Он у вас? Эй, несите сюда ещё столько же золота, за старого сморчка живым я дам в два раза больше!

Нищий чуть побледнел, отступил на пару шагов. Напугался. Хотя в глазах мелькнула некая… Оценка, что ли. Хм? Оценка? Если он хочет продать графа Урия, то имеет ли возможность это сделать? Как-то очень с надеждой подумал, а потом почему-то дико испугался… Что это может означать?

— Нет, Ваше Величество! Урий, по кличке Вихор… Ростик…

— А, ну так бы сразу и сказал! — Улыбнулся я. — Выдумал ещё… Вихор… Урий… Что он натворил, и за что его держите?

Вопрос сбил нищего с толку.

— Ваше Величество?

— Ну, натворил-то он что? Как я понял, он же из вашего… Хм… Братства, да? Как вы сами-то себя называете?

Нищий опомнился, глянул на меня вызывающие.

— Ночные жители, Ваше Величество.

— О, ну, понятно. Так что натворил-то ростик?

— Нагл не в меру и проказлив, Ваше Величество!

— Этим отличаются почти что все ростики. Ладно… — Я перекинул через луку седла сундук с деньгами. Тяжелый же какой, тварюга! А!

Пара гвардейцев спешились, помогли мне снять ящик с лошади, поставили на землю, открыли.

Нищий зачарованно уставился на тусклый блеск золота.

— Это всё твоё. Забирай. — Великодушно разрешил я. — Стань богаче, добрый человек. Только не потрать их впустую.

— Большое спасибо, Ваше Величество. — Глубоко поклонился мне нищий, зачаровано перебирая монетки. — Смею заверить, все деньги пойдут только на благо вашего народа…

— Скорее, отдельных его представителей. — В тон ему ответил я. — Где мой друг, кстати?

Ну вот, вот и момент истины. Если скажет, что в городе, то можно будет начать торговаться уже за его жизнь. Ну никак не поверю, что этот тип тут один — одинешенек, ну просто никак не могу поверить. Помимо простой такой моральной поддержки, есть ещё и простое такое опасение, что этот хмырь может парочку золотых зажать себе на счастливую жизнь от общака, а потом всем рассказать, что король его обманул, вот нехороший какой король! Так что в лесу-то вполне кто-то может быть…

Нищий не без усилия оторвался от своего занятия, выпрямился в полный рост, призывно уставился в чащу, махнул рукой, резко, пару раз вверх — вниз. Сигнал подавал.

Из лесу показалось двое всадников. Воины, одеты не очень богато, но оружие в порядке, видно сразу. За ними в поводу следовала ещё одна лошадь, сразу с двумя всадниками. Далековато, ну да ничего…

Поднёс к глазам бинокль.

На смирной понурой лошадке болтались сломанными куклами и Вихор, и Ирина. Небрежно связанные, лошадь ведут в поводу, а дети пытаются удержаться. Трясет сильно.

Внезапно лицу стало жарко. Я на секунду подумал, что сейчас ка — ак наплюю на все свои обещания, да ка — ак рубану по шее этого уродца… Если только с детьми что-то не то случилось, то…

Выехали из лесу, остановились. Воины держались сторожко, хотя оружия не обнажали первые, ждали чего-то.

— Все договоренности соблюдены? — Вежливо спросил я.

— Да, Ваше Величество.

— Ну так что же ты ещё тут, добрый человек?

Нищий понял, схватил сундук под мышку и рванул

Дети были в порядке. Вихор ещё хорохорился, но под моим яростным взглядом забился в угол кареты и молчал. Ирина тоже молчала, ничего не говорила. Ей эта прогулка встала дороже. Одежда вроде бы в порядке… Хотя юбки эти…

— Ничего не сделали они вам?

— Нет. — Глухо ответил Вихор. — Просто под руки схватили, и в мешок сунули, узкий такой, с угольной пылью внутри… Не заорешь. Хорошо своё дело знали!

— Да оно уж понятно! — Сказал я. — Ир? Ты что молчишь?

— Нет, ничего. — Ответила Ирина. — Кормили плохо, гады…

— Это дело поправимое, сейчас первым делом в кухню поедем, поедите от души. — Отмахнулся я. С души как камень упал.

— Урий, Ирин? — Спросил я некоторое время спустя. — Вообще, что вы туда полезли-то, вообще зачем?

Отмалчивались, конечно же, да разговорил я их.

Слух, что Урий, он же Вихор, знается с королем, прошел давно уже. Да Вихор все предпочитал не замечать. Законы ж! Обычаи вековые! Даж дворянин, ежели пришел… Там просто все, как в имперском Пограничье. Выдачи нет, и баста.

— Нет. — Подтвердила Вера в ответ на мой взгляд. — Если уж добрался до Пограничья, то не отдадут.

— В самом деле? — Скептически поднял бровь я.

— В самом деле. — Серьезно подтвердила Вера. — Моего дедушку, беглеца, не выдали. Хотя до того он в одиночку вырезал целый имперский суд, полтора десятка солдат во главе с сержантом, двух судей да пяток служек.

— Ого. — Сказал я.

У Вихора же оказалось проще. Попробовал он осторожно сделать намек на то, что хорошо бы поискать Ночному королю графа Урия… Потому как тот король, который правит днем, был бы весьма благодарен… В разумных пределах.

Короче, на второй день, когда Вихор и Ирина собрались на рынок, подошел давний дружок Вихора из порта, который… Который драгоценности скупал. Прошу простить, Ваше Величество! Давно завязал уже, давно! Больше не повториться! Ну так вот, подошел, сказал, что Ночной король желает кое-что сказать.

За ближайшим углом накинули на них мешок. И дали пару раз по бокам, чтобы не дергались, куда-то везли, и привезли. Небольшой подвал, сухой, покормили грубым хлебом и куском козьего сыра, дали немного воды в кувшине, да и все. Потом вынули из подвала, сунули в мешок, куда-то везли, а потом вот… На опушке.

— Молодцы. — Похвалил я обеих. — Не потеряли присутствие духа. И все такое. Но впредь… Согласовывать надо, понятно?

— Понятно. — Уныло сказал Вихор.

Рация в переметной суме тихо пискнула. Работает. Надо же.

— Виктор, ростиков с охраной в замок! Месяц чтобы никуда ходу не было! Вихор, тебе задание — тренировка с пожарной командой, понятно? Чтобы мне никуда. Феликсу… То есть Подснежнику скажешь, что я приказал. Ирина, тебе ж вообще из дворца не выходить, понятно? Пока всё не успокоиться.

А успокоиться довольно скоро. Вот это я уже обещаю.

Наша процессия небыстрым шагом втянулась в город, и вот уже снова знакомая башня, на которой обновленной краской издевается надпись «До вечера деньги ваши, после него — наши». Старались, писали.

Достали меня уже эти ночные жители, и последняя капля — как раз сегодня. Последний штрих, так сказать, для картины. Похищение моего человека. А Вихор, как ни крути, все же мой человек. Сегодня они одного украли, я за него выкуп заплатил. А завтра-то скольких они украдут, когда поймут, что это работает? Десятерых? У меня столько денег в казне нет!

Нет. Такие вопросы надо решать как можно быстрее.

Тем более что моя гвардия хочет очень реабилитироваться после не очень-то удачной зачистки Рынка, как я понимаю.

Ну так дам им этот шанс.

В кармане у меня пискнула рация. Она уже давно попискивала, по мере того, как мы удалялись от маячка. Сколько там сказал продавец? До километра сигнал будет? И на неделю хватит? Ой как хорошо-то.

Вечерком поглядим, куда же понесут наш ящичек. А пока что к мастеру Виктору, посмотреть да решить вопросы накопившиеся. А под вечер прогуляемся. Обязательно прогуляемся.

Успокаивая самого себя таким образом, я махнул рукой, и процессия наша свернула к мастеру Виктору, на новый завод.

С каждым днем тот все больше и больше обживался на новом месте. Пустыри вокруг все под охраной, застроены. Небольшой садик с парой хлипких саженцев, большая деревянная бочка водокачки с символом Гильдии Водоносов. Стражи чуть прибавилось, большей частью вчерашние крестьяне, не иначе. Никто иной так копье держать не будет. Но смотрят зорко, от службы не отлынивают.

Мне показали новый перегонный куб, прокатный станок, усовершенствованный по моим чертежам, но в настоящий момент все равно сломанный, не работающий, вокруг которого возились Алексей и Виктор. Показали ряды деревянных шкафов — сейфов, в которые подмастерья крепили новые «королевские» замки. Как я уже говорил, прижилось это тут. Замки, уже готовые, лежали в ряд на столе.

А самое главное, показали отстроенную пороховую мельницу, склад бочек с порохом, разных типов, каждая помеченная тайными значками. Это я приказал мастеру Виктору усовершенствовать состав, поэкспериментировать с добавлением тех или иных компонентов. Заодно, памятуя про историю Менделеева и французский бездымный порох*, назаказывал кучу других образцов. Пыль со склоны горы, три шага от вершины, взятая непременно в полдень и непременно мужчинами — воинами… Туда отправляли гвардейцев провинившихся, пыль собирать. Ну или дерьмо боевого коня… Грунтом, то есть пылью, как раз подсыпали фундаменты домов, ну а навозом хорошо сад удобряли. Правда, не каждому это показывали. По легенде, все в дело шло.

* — в XIX веке секрет бездымного пироксилинового пороха во Франции сохранялся в глубокой тайне. По легенде, пороховой завод стоял на отдельной железнодорожной ветке, и Д. И. Менделеев раскрыл секрет производства пироксилинового бездымного пороха, попросту проанализировав годовой отчет перевозок железнодорожной компании. Впрочем, существует также мнение, что великий ученый изучил технологию и состав как французского пироксилинового пороха, так и английских образцов, счел их неподходящими, и в 1891–ом году начал самостоятельные опыты, организовав Научно — Техническую лабораторию в Санкт — Петербурге, и добился успеха. Новый вид пороха, пироколлодиевый, превосходил французский и английский по ряду важных параметров. Также под руководством Д. И. Менделеева была разработана технология и экономическое обоснование производства пироколлодиевого пороха. Однако в 1892 году комиссия Охтенского завода не признала за новым видом пороха никакой новизны, ложно указав, что в настоящее время завод владеет технологией производства пироксилина, тождественного с пироколлодием (что было совсем не так). Процесс дальнейших испытаний затянулся, а меж тем в 1893 году составом нового пороха заинтересовались иностранцы, и рано или поздно технология производства проникла на Запад, в частности в США. В Российской Империи производство пироколлодиевого пороха шло ни шатко, ни валко и было полностью прекращено в 1909 году. С началом первой мировой войны пироколлодиевый порох закупали в США.

Первая пушка глядела на меня, а я глядел на неё.

Ну, плюнул я на литье это. Тем более что у меня пока что домна никак не желала получаться, ну просто не хотела, да и всё. И так её строили, и так, и сяк — да всё равно…

Сделали тогда попроще. Взяли сверлильный станок, взяли более — менее ровный стержень толщиной в руку мою, обточили его «Санскаром», мимоходом поломав половину. Затем обмазали получившийся пруток свиным жиром, и стали оборачивать стальными полосами с проковкой. По спирали, конечно же. Грели на угле, самом лучшем, оборачивали, стучали молотками…

Получилась такая вот труба, куда я с трудом мог просунуть ладонь. Трубу стали обматывать проволокой, в несколько слоёв. Набивать обручи… Нет, хорошо бы — но лучше пока что проволокой, тем более что станок для волочения получился у нас хороший очень, проволоки теперь хоть завались.

Поставили все это дело на приклад большой, примотали проволокой, сзади забили в трубу большую металлическую чушку — это затвор типа. Запальное отверстие просверлили запросто, санскаровское сверло резало плохую местную сталь как хороший нож подмороженное масло, со стружкой.

Теперь только меня и ждали, чтобы испытать. Поставили пушку на лафет, дубовые колоды, впереди насыпали холмик из самого мягкого речного песка, в него воткнули деревянную доску. Вроде как мишень.

Для начала провели испытания.

Забили в запальное отверстие порох, подожгли.

Запал прогорел хорошо, с шумом, с дымом и короткой струйкой огня, убежавшей в тело пушки.

Так, это сработало…

Я уже ученый был. В стороне поставили фашины, отсыпали в них щедро того же песка, которого, по нашей легенде, ну никак нельзя было не добавить в огненное зелье, и за ними все и укрылись. Я, Виктор, Волин, мастер Виктор и два его сына.

Шилом прочистили запальное отверстие, снова забили туда порох, основной заряд пороха утрамбовали в ствол деревянной ступкой, закатили туда каменный шар, затрамбовали и его поглубже, я поджег запал и свалил подальше. Как раз для меня окоп вырыли, в котором все и укрылись.

Говорил же, что уже ученый!

Сначала я боялся, что будет громкое такое «Пфффф» и ядро выкатится из ствола, покатится по земле и замрет к моему позору. Потом стал бояться ещё более громкого «Бабах» и осколков металла разлетающейся во все стороны пушки.

Пушка рявкнула.

Мне показалось, что я оглох, расстояние-то не слишком большое, или что ещё… Вверх клубы дыма вонючего, пушка устояла, делали к ней лафет на совесть. И каменное ядро, разлетевшееся на осколки при столкновении с холмиком — мишенью.

— Получилось. — Хрипло произнес я.

Мишень разлетелась в куски. И пусть ядро тоже того не пережило… Но все же уже что-то начало получаться.

Следующая — заряд картечью. Пушку тщательно пробанили, мастер Виктор лично забивал туда порох и кучу мелких камней. Пока что с картечью металлической решили не мудрить, уж больно дорог стал металл. Если надо будет, то и проволоку на куски нарубим. И даже стальные чушки сверлить будем — мне-то что, сталь тут не очень, а инструмент я могу хороший принести.

Вот второй выстрел уже вызвал определенные неприятности. Картечь-то летела, но не так чтобы очень. Холм мягкого песка, который периодически насыпали мастер Виктор со своим сыном, после пятого выстрела практически разметался.

— Ваше Величество. А мы всё время одну и ту же меру зелья кладем? — Вдруг спросил старший сын мастера Виктора, Алексей.

— Не всегда, но в общем… В общем да.

— А ежели уже сначала обмерять?

Я едва не выругался на свою тупость.

— Вот что сделаем. Берите мешок из ткани… Самой такой нежной, которую только найдете. Туда уже заранее расфасуйте зелье. И теперь попробуем шнуром поджигать, может, что получится хорошее. Ещё на сколько у нас пороха-то есть?

— На выстрелов пять хватит…

Со шнуром получилось ещё лучше, чем с пороховой мякотью, набиваемой в затравочное отверстие. И ещё очень хорошо получилось с мешками. Братья где-то надыбали шелк, быстро отмеряли в него порох, закрутили в мешочек и получился вот такой вот картуз с зарядом.

— Классно. — Похвалил я. — Теперь ещё камня дробленого осталось? Туда же.

Виктор следил за нами с недоверием. Что он, что Ждан как-то не ждали такого эффекта от орудия. Да и не очень-то они его понимали, как мне кажется. Одно дело — это стрелометная машина, или катапульта там, хотя я тут их вблизи ещё не видел. А вот совсем другое дело это стальное не пойми что, на которое столько труда ушло… Но вот хотя холм роет оно хорошо.

— Седдик, а это точно нужно? — Спросил меня Ждан.

— А что?

— На изготовление этого жерла ушло три сотни золотых, в общей сложности. Ушло бы и больше, да некоторые мастера соглашались работать бесплатно во славу нового короля. Теперь ещё и шелк… Может, можно заменить тряпками?

— Лучше не надо. Шелк нужен. Помнишь, что было в прошлый раз? Когда порох в стволе взорвался? Если обычная тряпка будет, то останутся её куски, будут тлеть… Те, кто работал бесплатно… — Я быстро задавил зверька жабу. — Те, кто работал бесплатно, должны получить оплату своего труда.

— Но у нас денег нет! — Страдальчески возвел очи вверх Ждан.

— Тогда… Тогда сделаем так. Тех, кто работал бесплатно, переписать всех. И на год с них снять налоги… Вполовину. Ждан, оставляю список на тебя, после мне отдашь. Называться будут эти люди «официальные поставщики двора Его Величества». Пока чтобы информация не уходила. Давай дальше…

Сложности с запальным шнуром преодолели при помощи длинного узкого шила из комплекта инструмента моего мира. Пробанили, навели, пальнули.

И в этот раз тоже получилось неплохо. На треть быстрее где-то, все равно заряд пороха надо было утрамбовывать, что в картузе, что без. Иное дело, что теперь не тратилось время на то, чтобы заряд отмерять…

На этот раз я не стал прятаться, а вышел из окопа и следил за выстрелом, зажав уши и открыв рот.

Пушка подпрыгнула, выбросила вперед большой язык малинового пламени, быстро проступившего бело — серого вонючего дыма. Заново установленные доски — мишени частично повалили, частично разлетелись на куски под градом каменной шрапнели.

Ну, ещё один успех, можно ли себя поздравить?

— Баньте ствол.

Несмотря на незнакомое слово, меня поняли, пушку быстро прочистили от гари, промыли водой из деревянного ведра, от чего она пошла паром.

— Осторожнее! — Ругнулся я. — Развалится же! Никакой воды не надо… Пока не научимся их лить целиком.

— Лить? — Озадаченно спросил мастер Виктор.

— Да, лить. По тем формам, которые у меня уже есть. Мастер Виктор, что у нас с железной рудой-то? Закупать будем? Или? И что с кирпичами?

— Делаем, Ваше Величество. По вашим бумагам построили мастерскую за городом, кирпичи получались поначалу так себе, но вот последние… Последние хороши. Мы уже имеем заказы на семидневье вперед.

— Хорошо. — В голове у меня перещелкнулись костяшки бухгалтерских счёт. Ещё один источник дохода… Правда, не очень чтобы хороший, кому эти кирпичи-то продавать? В нашем нищем государстве? Где и город-то только один и есть…

— Значит, одна пушка у нас есть. Мастер Виктор, Ждан, пошли, обсудим, что у нас получилось и что я бы хотел получить дальше.

К вечеру я уже сильно вымотался.

Дело даже не в том, что и как объяснять. Дело в том, что очень много информации я не знаю и сам.

Ну да, вот любой встречный — поперечный мне расскажет, что сначала был дымный порох, и пушку лучше заряжать с казенной части, чем с дульной. Ага — ага. А вот уже про то, как пушки делались… Лились из чугуна, из бронзы. Бронзы тут нету вообще. А чугун откуда брать? Ах, с домны… А домну как построить? Я ж говорю, весь металл привозной, в Рохни на болотах собирают или из Империи, но та кому попало стальное оружие не продает что-то. Конечно, Ждан отправил доверенное свое лицо на закупку непосредственно железной руды в королевстве Рохни, раньше-то сюда все крицы тащили, их обрабатывать проще.

Ну да.

Порох-то получить оказалось куда как проще, чем сделать пушку.

Да и не так-то просто построить правильную домну. Та конструкция, что сейчас возвышается на заднем дворе… Вот именно эта. Без слез не глянешь. Вся кособоченная, вокруг навалены дрова горами. Ну да, что-то не так с кирпичами, первая партия прошла не очень удачной, зато вторая удалась на славу. Сейчас домну разберут, а потом сложат вновь, и попробуем плавить руду. Вдруг да получится получить хороший чугун и уж наконец-то отливать пушки… Мне десятка хватит, чтобы вытурить Большую Орду обратно, в его Предвечную степь. И они ещё сюда долго не вернутся.

Неплохо бы хорошее месторождение антрацита найти. Осторожные расспросы вывели меня на крестьянина, который раньше проживал где-то далече, чуть ли не на границе горной цепи. Пираты его дом разорили, так он сначала в Степь подался, с караваном, а потом по родным местам затосковал, вернулся… Так он рассказывал, что горцы иногда топят печи черным камнем. Это их святыня, черная кровь ихнего бога, на земле обратившаяся в камень.

Во, интересное дело, как раз то, что надо.

Однако богатое королевство у меня получается, а? Нефть есть, причем хорошая, без обработки в лампах горит и копоти почти что не дает. Уголь тоже поблизости где-то есть. Вот бы ещё металл найти, железную руду. Тогда бы совсем хорошо было. Можно становится нефтяным олигархом. А если ещё получится трубу в свой мир протянуть…

Короче, интересные перспективы на будущее вырисовываются.

Глава 18

Горел пылающий камин

Судили парня молодого…

(Петлюра?)

— Ночной народ управляется Ночным королем. У него есть Ночные дворяне, а ниже ночные крестьяне… — Рассказывал Вихор.

— Чем они живут?

— Лососей шелушат.

— А конкретнее?

— Ну, с порта живут, где кто какой корабль ставит, со складов, с торговцев на рынке собирают налоги, с крестьян в деревнях ближайших. Ещё каждая успешная женщина должна им треть своего заработка… Питейные тоже им золота засылают, и у них горный отвар покупают. Ещё ночные дворяне иногда приглашают к себе в гости…

— Урий! — Не выдержал я. — Ты можешь без своего жаргона говорить-то, а? И так, чтобы нам было понятно.

В кабинете Подснежника было не очень людно. Я, Вихор, Подснежник, Виктор, Виктор и барон Алькон. Последний как эксперт по организованной преступности. Даже Жареный рядом с нами был, у меня на него были небольшие планы.

— С Ночными жителями мы никаких дел не имели. — Сразу открестился он. — Слишком уж они… Не такие. И толку от них — чего? Горного отвара? Так оно нам не надо.

— Понятно. А вот эти… Ты что-то рассказывал про Темных?

— Темные — это темные. — Удивленно поглядел на меня барон Алькон. И не он один, я уловил очень заинтересованный взгляд Феликса, который тот быстро скрыл, упер в столешницу. Умный, однако. Не ошибся я в нем. Пока не ошибся. Дальше посмотрим, как справиться.

— Так кто такие темные? — Повторил вопрос.

— Темные поклоняются Темным богам, Ваше Величество. — Осторожно сказал барон Алькон.

— А Ночные — это просто люди. — Добавил Вихор. — Я среди них темнобожников не видел. Никто в своем уме душу губить на службе Черному не будет, а Ночной король у нас головастый…

— Ага, я сразу заметил. — Не удержался я. — Вот как тебя быстро захомутал. Пять тыщ золотом заработать практически на пустом месте — ещё бы, для этого хоть какие-то мозги в голове нужны. Вихор, откуда у него люди, где они все сидят?

— В Мойке, конечно. — Пожал плечами Вихор. — Все в Мойке, это так лет двести уже заведено.

Ну да. Маячок-то я отследил, не проблемой оказалось. Может, кто и сидит в Мойке, как паук в центре паутины, за ниточки оттуда дергает, и все подданные вокруг него собрались, планы темные… То есть ночные лелеют, как бы и где бы кого бы обобрать. Вот только один особнячок в паре улиц от городской стены, откуда долго был сигнал моего маячка, точно к Мойке не относился. Незаметный почти что особнячок, сам небольшой, стена невысокая, два этажа, последний чердак, высокие грязно — серые стены, наборные окна занавешены плотными занавесками, по двору слуги ходят. Проехала пару раз телега с дровами, ещё воду привезли в большой бочке. И тишина…

Кто живет, никто не знает, а спрашивать я не стал. Ни к чему это пока что. Уже одно то, что туда как раз отвезли сундучок с деньгами, делает сей особнячок первой целью для моей гвардии.

Похоже, Вихор многого просто не знает или знает, но молчит.

Доход-то они точно с Мойки получают. Там все основные питейные заведения, бордели для заскучавших в походах матросов, там держат похищенных под выкуп, туда забредают богатые горожане в поисках развлечений, там основная кормовая база организованной преступности. Там перевалочный пункт денег для вот этого невзрачного особнячка…

— А конкретнее — где?

— Да не знает то никто… Если расскажут — так все едино, лосось ты, ростик или даже ночной дворянин — смерть.

— А по личностями что?

По личностям было вот что.

Сам Ночной король. Имени не имеет, если оно и было, то давно уже про него забыли. Вихор описал его как среднего роста тучного мужчину, бывшего воина или разбойника. Говорит басом всегда, короткая бородка, то да сё… Его ближайшие помощники, ночные дворяне. Вроде бы никто не выделялся особо, всем доставалось. Но с Вихором говорил один, Разлад звали. Опять же невысокий, худой и жилистый. Ему как раз Дырка, сутенер в «Овцебыке», деньги передавал… Потом Дырка пропал, наверное, чем-то навредил Ночному братству. Поговаривали, что уж слишком много денег себе забирал.

— Ладно. Понятно мне всё примерно… Вихор, там, за дверью, дожидается художник. Опишешь ему самого Ночного короля. Потом опишешь тех, кто с тобой был, Разлада этого. Не вздумаешь шутить и уворачиваться. Понял?

— Понял. — Подтвердил Вихор.

— Вот и хорошо. Иди.

— Ваше Величество, какие будут указания? — Спросил Подснежник, когда за Вихором закрылись дверь.

— Да какие могут быть указания. — Сказал я очень громко, показывая на дверь рукой. — Забудем пока что, у нас другие, более важные дела… — И покачал пальцем. А сам принялся считать про себя «А раз, а два, а три…». Все вокруг ждали. Дошел до двадцати, стража у двери точно не даст Вихору задержаться и услышать то, что ему не предназначено, и несильно хлопнул ладонью по столу.

— Мойку надо чистить. Какие будут предложения?

— Обратиться к графу Нидолу и графу Лиру. Ввести войска. — Сказал барон Алькон. — Всех воров на ветках развешать, остальным пообещать свободу и вольности, снизить налоги.

Остальные молчали.

— Так… Все согласны?

— Ваше Величество. — Осторожно сказал Виктор. — При вашем отце, короле Седдике, пытались… Очистить Мойку. Мой отец вместе с рыцарским копьем воевал там.

— И почему не довели начатое дело до конца?

— Это оказалось довольно сложно, Ваше Величество. Два десятка рыцарей с отрядами и городская стража вошли в Мойку, и вышли немногие. В городской страже были большие потери. Граф Нидол Лар тогда стал главой городской стражи, старого главу городской стражи убили. Конечно, Мойку очистили, схватили Ночного короля и прилюдно отрубили голову на городской площади. Почти все рыцари и три четверти городской стражи были убиты, потери были также и у отрядов Морской стражи и Королевской Гвардии, которых послали на помощь городской страже. А пока воевали в Мойке, голодранцы оттуда разбежались по городу, нападали на мирных жителей, разорили несколько улиц мастеровых и взяли приступом несколько дворянских особняков за портом, ограбили портовые склады, устраивали поджоги и убийства. Были жалобы от посольств, потому как погибло и пострадало много иностранцев.

Хм, диверсионные отряды на всякий случай? Интересный у меня тут под боком район-то получается. Вообще там мою власть признают, или так себе?

— Но… Я же опять вижу ту же Мойку! Граф Виктор, ты же говоришь, что её очистили?

Виктор дернулся. Не привык ещё к своему графскому титулу.

— После того, как ваш батюшка уехал в путешествие по другим странам, Мойка снова заселилась городской беднотой, разорившимися крестьянами и портовыми нищими, и они выбрали нового Ночного короля.

— Угу, понятно, свято место пусто не бывает.

— Верно сказано, Ваше Величество.

Но Мойку надо зачищать. Надо — надо! У мастера Виктора уже набралось достаточное количество кирпичей, пора бы и производство расширять. Тем более куча народу, которые в Мойке ну просто ничего не делают, кроме как грабят моих граждан да окрестные деревни… Вот и посмотрим, можно ли их к делу приставить. К трудовому лагерю. Так сказать, искупить трудом тяжкую вину перед родиной.

Ещё одна информация для размышления. Что ж… Будем размышлять.

Отпустил всех, задумчиво поднялся к себе, полюбовался на груду бумаги на столе.

Протоколы допроса.

Угу, родные мои шпионы. Ничего-то они толком не знали, подкупил из неизвестный человек в темном плаще.

Наняться на службу туда-то и туда-то (к мастеру Виктору и к графу Славу), раз в семь дней встречаться с человеком в Рыночном квартале, пересказывать, что да как. Мелкие сошки, ничего они толком не знали…

Черкнул пометку по низу «проследить родственников и биографию каждого», бросил на столик. Дождаться, пока заберут?

Да нет, я сам лучше отнесу, заодно и подумаю по дороге, что да как… Может, новости какие расскажут? Спать-то все равно пока что рановато.

Не прогадал, были новости у нас в Западной Башне.

— Ваше Величество. У нас происшествие. — Приветствовал меня Феликс. В углу его кабинета переминался с ноги на ногу Жареный, с перемотанной чистой белой тряпкой рукой.

— Да, что случилось?

Всего было три молодчика, которые пытались поджечь склады с зерном графа Лурга. Один из них более вменяемый, его отдельно держали, потому как два других в первую ж ночь третьего избили и пытались изнасиловать. Вот эти-то двое и решились на побег.

— Один сделал вид, что повесился на решетке, а как только караул вошел, так на них набросились, зарезали ножами, и пытались наружу пробиться. Там-то их Жареный и скрутил.

— Жареный? — Я глянул на смущенно переминающегося с ноги на ногу темнокожего раба.

— Ваше Величество, так что ж мне. Нетрудно то было. Скрутил и обратно в камеру закинул. — Сказал Жареный, глядя в пол.

— Не, ты теперь не Жареный. Ты теперь Лумумба будешь. Молодец, короче. Давно пора уже… Три дня барону Алькону, чтобы устроил мне суд настоящий — а то всё на месте топчемся. Теперь ведите-ка меня для начала к графу Лургу, и где там наш главный поджигатель?

Когда мы вошли, граф как раз расправлялся с очередным цыпленком. Ох, как он его! Парочка ножей в его руках мелькали как ковши снегоуборочной машины. Я аж даже засмотрелся — а грузовик-то где, который сзади должен ехать, в кузов которого снег сыплется? Нет, нету грузовика. А жаль.

— Ну, почтенный граф, вот выбрал я время… Как дела твои скорбные?

Граф сразу ножи в сторону, вытер руки о салфетку, скомкал её быстрым движением, и рухнул на колени.

— Ваше Величество, рад видеть вас в добром здравии!

— А чего это я должен был бы быть не в добром здравии? — Осведомился я с ленинским прищуром.

— Государственные дела и заботы, Ваше Величество, отнимают… — Нашелся граф.

Несколько минут я послушал, а потом сделал знак стоящим в коридоре.

Моя охрана втолкала пинками поджигателя.

— Узнаешь? Вот, говорит, что наказал ему граф Лург какой-то поджечь сначала склады, а потом и дворец…

Поджигатель, высокий и худющий мужик с бегающими глазками и седой неаккуратной бородой, громко икнул. Одно дело — склады жечь, а другое дело — дворец. За дворец всяко больше дать могут.

Граф Лург моих ожиданий не обманул. И сразу же начал каяться.

Ну да, вот этот товарищ, по имени Дубок, как раз при графе Лурге был чем-то вроде помощника. Управитель. И как-то граф Лург приказал ему… Нет же, не приказывал, глупый управитель не так понял! Нет, приказывал! Нет, не приказывал! Ваше Величество, клянусь всеми Светлыми богами, что не было такого! А ну молчать, мрази! Барон Шорк, всем ждать меня за дверью, сам останься. И продолжаем.

Короче, очная ставка показала, что главный управитель графа Лурга по имени Дубок получил как-то от графа Лурга распоряжение. В случае чего жечь, жечь все, начиная со складов с зерном, а из одного известного особняка все бумаги вывезти и спрятать… Лучше всего в Империи. Передать на ответственное хранение в имперский торговый дом «Велий и Бромс».

— Так что ж не вывез? — Легкомысленно спросил я у Дубка. Поймал его заметавшийся взгляд, и сразу все понял.

— Неужто для себя припрятать решил? Ой молодец, вот это сообразил быстро, уважаю.

Лицо графа Лурга потемнело, он вдруг понял, что его собирались ой как не хорошо обмануть. Вот странное дело, мелкие воры и предатели, всю жизнь свою положившие на обман других, никак не могут принять для себя простую истину, что обмануть могут и их. Никак не ожидал граф Лург такого от своего ближайшего помощника.

— Ну, Дубок, молодец ты, сразу вижу. Может, ещё что расскажешь? А то вишь какое дело… Скоро графа Лурга судить будут. За все его художества. А там много чего есть… Одно дело воровать, а совсем другое дело с чужими странами сотрудничать. Сам понимаешь… Помощь на предварительном этапе следствия зачтется.

— Что мне будет, Ваше Величество? — Шмыгнул носом Дубок.

— Да вот это уже от тебя зависит. Как хорошо расскажешь. Видишь ли, судить тебя не я буду, а народ. В лице Главного королевского судьи… — Чуть не назвал имя, но решил промолчать, как бы с графом Лугром истерика прям на месте не случилась, когда он понял, кто же в не таком далеком будущем будет вершить его судьбу. — Но я же король. И я вижу, что ты всего лишь запутавшийся, но умный человек. И всегда могу сказать это на любом суде… Сам понимаешь. Зато я могу сказать то, что с тобой будет, если выясниться, что ты меня обманул. Есть тут такой мастер Велимерий…

Короче, уговорил я его. Недолго уговаривал.

Дубок знал не так уж и много. Ну да, аферы многочисленные с зерном, из которых граф набивал себе мошну. Ну да, закладные на половину королевства, граф очень хотел стать сначала герцогом, а уж потом и королеву вполне мог подвинуть. Бывали уже случаи, и хорошо заканчивались. Главное, соблюсти внешние приличия. Ну да, ещё дело с покушением на Морского герцога. Гильдия Убийц выполнила. Да — да, те самые, в черных плащах… То есть в серых. Они убиты в поместье? Какое счастье. А их глава? Тоже убит? Вот хорошо-то. Теперь можно ничего не бояться.

Короче, вскрылись и связи графа Лурга с Гильдией Убийц. Вот как раз этих, в серых плащах, ниньдзей местных. А я-то все гадал, что у графа войска маловато — так вот оно, войско его. Вот тут как тут.

— … золото погрузили на корабль и отправили куда-то на острова.

— Стоп! — Помахал я рукой. — Какое ещё золото? Рассказывай-ка точнее… А то я что-то не дослушал.

Граф Лург не был дураком. Нет, не был. И денежные дела свои вел очень хорошо, хитро и продумано. Не клал все свои яйца в одну корзину. Раз в год под особым присмотром особо доверенных графу лиц появлялась одна галера. Туда стаскивали награбленное… То есть наворованное графом золото, и галера отчаливала в направлении островов. Куда девалось дальше сие золото, не ясно, но за сезон галера эта успевала сделать несколько рейсов.

— Это подробнее потом расскажешь. А сейчас слушай, Дубок, свою роль, и дай тебе мозгов справится с ней не как тому дубу из анекдота. Твои-то друзья… Они отдельно пойдут, заразы такие. Мне ещё есть о чем с ними поговорить.

Два его друга — подельника, наемники из Мойки, сейчас сидели в отдельной камере. Шебутные типы! Мелко — крысиные такие повадки у двух здоровенных мужиков, мне они сразу напомнили того нищего, который деньги за Вихора и Ирину принимал. Вроде бы одежды бедные, рванье на вид, заплатка на заплатке, да получаются крепкие и удобные штаны и рубахи. Костяшки кулаков сбиты, на плоских наглых мордах лицах ссадины, как поджившие, так и свежие. Прическа самая простая, нет волос — нет проблем, щетина только начала пробиваться на бритых черепушках.

Поглядел я на них, они на меня.

Похожи оба, как близнецы — братья. Наверное, братья и есть.

— Вы кто есть, товарищи дорогие?

— Фрейя тебя благослови, добрый господин. — Умильно сказал тот, который постарше. — Тебя и твоего друга, что у тебя за спиной…

Я сначала не понял, что это так резко выдохнул воздух барон Шорк, но тут сложил два да два. Фрейя — это богиня любви. Плотской любви. И благословляя нас таким образом, вот этот хмырь намекает на…

— А ты смелый засранец. — Сказал я.

— А чё бояться-то? Не за дело сидим…

— А гвардейцы мои?

— А нечего было. Сами они на ножи оделись. Не вошли б в камеру, так целее были. Мы в своём праве.

— Ага, понятно. — Я покачал головой, сокрушенно. — Голуби мои, мож, вы что полезное знаете, красивые такие? Ну, почему я вас в живых оставлять должен?

Хмыри переглянулись угрюмо и отмолчались.

Во странные заразы же. Все тут короля бояться. Понимают же, что может вот этот мальчишка отдать приказ, и не в тюрьме тебе баланду носить будут, а будут прижигать каленым железом на дыбе.

Интересно, а почему это они меня не бояться?

Промелькнула мысль вытащить сюда Лумумбу и устроить шоу короля человекоедов с далеких югов, которому я сильно задолжал пару человеков, и если эта самая пара человеков не одумается… Но я сразу же отбросил свои намерения. По глазам их крысиным видно, что не те эти люди, которые играть могут в такие игры. У этих пока кусок с ляжки не отрежешь и не сожрешь, не поверят.

— А может, расскажете мне, кто это додумался моего друга Вихора воровать да выкуп за него требовать?

— Надо ж, Вихора уворовали. — Подал голос младший. — Давно пора его. Был хороший ростик, а скатился до лосося королевского.

И вновь никакой реакции.

Ну и что с ними сделать-то? После суда… После суда с ними можно будет делать все, что угодно. А пока что пусть посидят.

— Ладно, уважаемые. — Я сказал наугад, но вдруг понял, что верно угадал. Это как раз и есть те самые ночные дворяне, о которых говорил Вихор. Те самые! Вот даже и не дернулись, привыкли, хотя в этом-то мире «уважаемый» только к дворянам… Точно — точно! — Посидите пока что тут. Ежели захотите облегчить свою тяжкую участь, так кликните стражу, только не так, как в прошлый раз, с ними придет человек, запишет ваши слова. Кстати, о прошлом разе. Ещё раз такое повториться, так я прикажу разрезать вам пятки и насыпать в раны толченого конского волоса. Дабы далеко не убежали.

В лицах братьев — поджигателей что-то такое мелькнуло. Но лишь на миг.

Смелые, гады.

Идем дальше. Где там у нас барон Алькон-то?

Барон Алькон нашелся в своих покоях, где как раз разбирался с кипой бумаг. Исписанные неровным почерком, с кляксами, иногда даже грязные листы, как на коленке писали.

Хорошо его привалило. Ну так а что же он думал, королевский судья — это ему не синекура какая-нибудь, вроде главного королевского постельничего, или чего ещё там в нашем мире напридумывали. Это настоящая должность, с большой буквы и ещё груда обязанностей к ней. Тут крутиться надо.

Посмотрел барон на меня страдальческим взглядом, а я на него твердо. Прости, конечно, барон, но сейчас я тебе работы ещё подкину…

— Что сделано? — Строго я спросил с барона Алькона. — Что по поводу суда сделано? Готовы ли обвинители, готов ли адвокат, приглашена ли публика, что со зданием? Барон Алькон!

— Почти что готово, Ваше Величество! — Воскликнул барон Алькон. — Желаете ознакомиться?

— Желаю. — Буркнул я. — Показывай.

Итак, особняк они переделали. Начальником стражи стал Две Стрелы, в форме королевского гвардейца ставший, казалось, ещё больше прежнего. С ним десяток человек, все рослые и крепкие, как на подбор. Среди них заметил и одного аристократа, что тогда на травке загорал, пока остальные мечами махали. Заметил, но виду не подал.

Трибуна, убранная алым бархатом. Над ней, как я и предлагал, раскинул вышитые серебром на зеленом крылья королевский грифон. Под ним надпись «Без гнева и пристрастия». Можно и гласности немного, демократии… Хай будет. Тем более что смотрелось красиво.

Под ним рабы мели пол, сметая пыль и опилки по углам. Плотники доколачивали трибуны. Меня не видели, я полностью потерялся за спинами охраны и свиты.

— Все готово, Ваше Величество. Осталось только решить, когда…

— А чем раньше, тем лучше. Первым пускаем поджигателей, хотелось бы их сохранить для вдумчивой беседы, да чую, ещё наловим… Не того полета птицы. Значит, так, барон. Есть у меня трое поджигателей. Старший из них должен получить…

Барон слушал внимательно, а я рассказывал и рассказывал, предчувствуя, что такой же разговор надо будет ещё и с бароном Гонку сделать, и с Братом, как королевским обвинителем, тоже. Хотя он сообщал, что все материалы дела готовы, всё что надо выяснено…

Итак, началось все с утра пораньше, как только ударил колокол на крыше особняка, возвестив, что сейчас начнется самое первое в истории этого королевства судилище по закону.

Слышал я, что американцы обожают сам процесс суда, в каждом третьем фильме они друг с другом судятся и это дело смакуют во всех позициях. Не знаю, у нас как-то более боевики популярны были.

Но это я отвлекся.

Присутствовали.

Барон Алькон, как главный королевский судья. Сидит в алом плаще с вышитым на плече грифоном, в руках небольшая булава, которой надо стучать по дубовой дощечке справа, оглашая приговор. Трибуна его по центру, поднята над остальным помещением на высоту в половину человеческого роста, чтобы можно было глядеть сверху вниз на подсудимых и прочих. Справа королевский обвинитель Брат, умытый, подстриженный и приодетый как средней руки дворянин, перебирает бумаги. Барон Гонку, будь он неладен, адвокат наш государственный, слева. Приглаженный и даже, кажется, напомаженный, поглядывает в зал.

Подсудимые за загородкой, бросают вокруг хмурые взгляды. Решетку по им пояс сам мастер Виктор делал, добротная, натертая воском, почтение внушает, показывает, что вот эти люди провинились, и теперь они подсудимые, дивитесь на них, граждане.

Граждане дивятся на веселую троицу за загородкой.

Дубок и два его подельника, нанятые им в Мойке. Ну ужо же я вас, гады. У меня закон поглощения не действует, сидеть этим двум уродцам теперь долго, а вот Дубок каяться будет и во всем признаваться, ему срок скостим.

Ночные дворяне не дергаются, лицом к ним, а спиной ко мне стоит Две Стрелы и качает пудовым кулаком размером с половину моей головы так точно перед лицом старшего. На скуле младшего уже расплывается синяк.

Стража, десяток гвардейцев рядом с ними и ещё десяток по залу, за стенкой полсотни стражи и гвардии.

Шуго тут как тут, готов сделать первый репортаж, перо острит, рядом с ним несколько писарей — порученцев, перебирают посменные инструменты, чернильницы, мешочки с песком, различные оттиски и тряпочки.

В зале на скамьях почтеннейшая публика. Я, барон Шорк, Виктор, Ждан, граф Нидол Лар, граф Слав, конечно же в первых рядах слева, сидим как обычно, разве что охрана нехорошо так по сторонам посматривает. Мастер Виктор тоже тут, и мастеровые с ним, в кружок вокруг него жмутся, поглядывают настороженно.

А ещё… Ну вот господи ж ты боже мой! Половина зала забита дворянами. Граф Шотеций, с кислой миной на лице. Его дочь, графиня Чи, в традиционном декольте до пояса. Несколько седых и сухих, как палки, аристократов с парочкой слуг и с юными дочерьми. И… Послы Рохни, Империи и Муравьиного Королевства. Барон Нават тоже тут, с ним его слуги.

Эти-то что тут делают? Вроде бы приглашения…

— Виктор! — Зашипел я на ухо своему министру. — Откуда тут столько дворянства?

— Приглашение на суд… — Развел руками Виктор. — Как было разослано всем, так все и явились. Я ж не мог, Седдик, отослать приглашение только мастеру Виктору, и забыть про дворянство.

— Понятно. — Протянул я. Ну, вот сейчас опозориться нельзя никак. Надо, чтобы все прошло как можно глаже. На улице собрался народ, площадь не то чтобы забита, но свободного места мало. Все знали, что сегодня судят поджигателей складов, которые чуть не устроили городу голод. Да ещё и подручных самого графа Лурга! Граф Лург как-никак следующий будет, по слухам.

Короче, аншлаг полный. Шепоток то и дело по залу пробегает, дворянство в недоумении, мастеровые в ожидании. Гвардия и стража невозмутимы. Красиво все, короче говоря.

Раньше-то тут было глубокое средневековье. А вот теперь… Теперь уже получается век пятнадцатый где-то. Городской бургомистр, суд, судья, горожане уже не такие ничего не понимающие и испуганно косящиеся существа, как были ранее, а вполне в себе такие уверенные люди. Вот, мастер Виктор и остальные парадные одежды надели, все бороды подстрижены, все причесаны. И другие стараются им соответствовать.

Начали.

Барон Алькон выпростал из-под своего шикарного судейского плаща булаву и бахнул ей по столу. Там специальную доску дубовую приделали, для солидности, чтоб удар слышнее был. И барон Алькон, конечно же, промахнулся.

— Слушается дело! Обвинения в поджоге и убийстве с отягощающими обстоятельствами! Жители Соединенного Королевства Дубок и двое неустановленных людей при нем пытались совершить поджег зерновых складов в Рыночном квартале, были застигнуты на месте преступления, чему есть свидетели. Более того, означенные неустановленные люди сговорились и пытались бежать из королевской тюрьмы, при том злодейски убив двух гвардейцев, а одного ранив, чему тоже имеются свидетели!

В той части зала, где собрались аристократы, женская часть заохала, заахала и стали прижимать кружевные платочки. Ещё больше ахов и охов раздалось, когда пара неустановленных людей наперебой высказалась матерно обо всех окружающих, включая меня.

— Стража! — Нахмурил брови барон Алькон. — Уважение к суду!

И бабах булавой по кафедре, та чуть не треснула.

Две Стрелы влупил сначала одному по шее, затем другому, с оттяжкой. Братцы попадали ниц в своей загородке, их подняли под мышки гвардейцы и так и держали.

— Слово передается королевскому обвинителю!

— Да какие ж это неустановленные люди! — Выкрикнули из зала. — Это ж Змейка да Шлейка, они у Ночного короля в ночных дворянах ходят!

Голос звонкий, мальчишеский.

Ну вот и хорошо. Опознали.

Я быстро вытребовал клочок папируса и нацарапал записку «За принадлежность к организованной преступной группе выдать обеим гадам по пять лет вдобавок» и отправил записку по окружному пути к судье.

Брат откашлялся.

— Уважаемая и почтенная публика, уважаемый королевский суд. — Начал он. — Сии люди намеревались совершить злодейское деяние. — Голос у бывшего рохнийца оказался на редкость ровным и приятным. — Наверняка всем уже известно, что некоторое время назад были пойманы при попытке поджога неких складов с зерном трое личностей, при них были бутыли с кровью земли и железное огниво. На допросе те двое рассказали, что принадлежат к династии Ночного дворянства…

Большая часть дворян начала недоуменно переглядываться. Ну что же такое — они что, не знают, кто такие ночные дворяне? А мастеровые вот посматривают злобно, им-то ночные дворяне знакомы, сразу видно.

— …а поджечь склады их подговорил за вознаграждение вот тот человек, именуемый Дубком. Ранее он был управителем у графа Лурга…

Ахи, охи, вздохи, угрюмый шепоток в среде мастеровых. Графа Лурга они тоже очень не любили.

Мало — помалу рассказал Брат всю историю грустную. Ну, да и нечего особо там рассказывать. Получил Дубок приказ, и не придумал ничего лучше, как пойти в Мойку и нанять там двух первых попавшихся головорезов, лица которых показались ему знакомыми. Они-то его и спалили, в переносном, конечно, смысле, потому как поперлись на дело пьяные. Не услышь Морская стража пьяных лихих воплей, то горели б склады наши синим пламенем. А так услышали, поймали, приволокли в тюрьму.

— Уважаемые дворяне и почтенные горожане, не мне рассказывать про то, что королевство наше вот уже много десятков лет стоит на грани голода. И преступное деяние повлекло бы за собой ужасающие последствия. Ведь зерна на складах хватило бы, чтобы накормить голодных всего нашего города! — Брат сам включился в процесс, расстегнул плотный колет, сдвинул богатую перевязь с кинжалом на бок, и сейчас в одной руке бумаги, а в другой воображаемый меч, которым Брат воздух рубит так и сяк.

Проняло только мастеровых, уж они-то представляли себе, что такое, когда жрать нечего. Дворян так себе, ну да, ну голод, ну страшно, когда вокруг тебя одни голодные и все поесть просят…

Некоторое оживление в среде дворян вызвала история с попыткой побега и убийством гвардейцев. Такие дела тут не прощали, даже королева за свою гвардию карала. Брат нашел этот момент, быстро сгустил краски, и готово, теперь даже дворяне поглядывают на своих ночных родичей с дозированным презрением.

Ну, и к финалу.

Барон Алькон своей дубиной по столу хлоп, и опять промахнулся мимо деревянного щита, куда ему стучать-то и предназначалось.

— Признаете ли вы, подсудимые, свою принадлежность к ночному дворянству? — Строго спросил барон Алькон.

Змейка да Шлейка привычно посоветовали окружающим заняться чем-то таким непонятным, я такого слова не знал, снова получили по шеям и признали по — быстрому.

Дальше пошло нормально, по плану. Слово обвиняемому, сначала тому, который нормально говорить может, а не наполовину мат, который мне даже не понятен.

Дубок рассказал, какой он честный управляющий, как он верно и преданно служил графу Лургу, как сердце его обливалось кровью при виде творимых графом бесчинств, но, как верный слуга, не смел… И вот однажды получил он от графа Лурга, сидящего в заключении, записку с приказом — запалить склады. Что на складах не знал, нанял двоих личностей в Мойке, которых тоже не знал, и пошел поджигать, конечно же с тяжелым сердцем. И очень рад, что королевские воины оказались бдительными и задержали его и его подельников, не дав свершиться непоправимому. И как потом открыли склады, а там зерно, зерно, зерно… И как страдал он в заключении от осознания того великого ущерба, что мог бы совершить…

Несколько раз прерывались на выкрики из зала, но особой враждебности как-то не заметил. Народ отнеся к признаниям и покаянию Дубка благосклонно.

«Глашатая поставь у порога, — написал я Шуго. — Пусть передает события в зале суда для собравшихся на площади».

Один из писцов — порученцев, отличавшиеся, видимо, луженой глоткой, двинулся к выходу, где-то там устроился подальше и начал зычно выкрикивать в толпу. Отсюда его почти не слышно.

А вот теперь изюминка, допрос наших козлищ. Уж эти-то пойдут паровозом друг за другом, на радость моему народу!

Они моих надежд не обманули, матерщина и угрозы сыпались неостановимым потоком. Да, поджигали. Да, гвардейцев поубивали — могли б, и больше поубивали. Да, грабили и убивали, и как только покинут зал суда, будут убивать и грабить вновь, ибо сказано «днем деньги ваши, а ночью наши!». В процессе публика волновалась, дамы охали и ахали, в ход шли платочки и большие длинные веера — опахала, которыми усиленно работали запыхавшиеся слуги.

— По совокупности совершенного, а именно попытка поджогов складов с зерном и убийства королевских воинов, а также учитывая принадлежность обвиняемых к организованной преступной группе, требую для них смертной казни. — Сказал мой королевский обвинитель.

Ай да молодец какой, смысл моей записки уловил верно. Как мысли мои прочитал.

— Казнить! — Согласился барон Гонку, адвокат хренов, и подобострастно поглядел на меня. Правильно ли я делаю, большой господин? Я его едва не выматерил вслух, заметив, как побледнело лицо Дубка. Подручный-то твердо на жизнь рассчитывал, которую ему король пообещал. А вот барон Гонку просто забыл, о чем я с ним договорился.

— Казнить, уважаемые дворяне и почтенные горожане, самый простой выход! — Нашелся барон Гонку, заметив мой кулак, украдкой показанный ему из-под полы. — Но так ли велика вина почтенного управляющего, всего лишь верно служащего своему господину? Воля богов священна для человека, а любой господин поставлен над нами не иначе как волей богов! Потому прошу у уважаемого судьи снисхождения к верному слуге графа Лурга, коий всего лишь…

Заранее обо всем договоренный барон Алькон только важно кивнул.

— Как судья, я считаю, что семи… Нет уж, пяти лет заключения почтенному Дубку будет достаточно. Учитывая его чистосердечное раскаяние в совершенном. Пусть трудом на благо королевства искупит свою вину!

Дубок снова побледнел, на этот раз обрадовано. Он ещё не понял, что же такое каторга. Ну да ничего, я его там тоже не брошу, пристроим на все пять лет в должности какого-нибудь писаря, да и ладно. А то и в Западную башню заберем на должность консультанта.

— Остальные должны быть наказаны со всей строгостью закона. Без гнева и пристрастия. — И снова своей дубиной хлоп! — Приговор суда! Почтенного управляющего Дубка присудить каторжные работы в услужении торгового дома «Весна», сроком на пять лет, а именующих себя ночными дворянами Змейку и Шлейку казнить повешением. — И снова дубиной хлоп! — Приговор вынесен. Дело закрыто.

В зале среди мастеровых ответили одобрительным гулом, ещё большим гулом взорвалась площадь, когда туда потащили хмырей. Виселицы уже были заранее готовы, самое простое средство исполнения правосудия.

Повесили их быстро, когда я вышел на балкон особняка, с которого открывался великолепный вид на площадь, то увидел уже два болтающихся в петлях трупа. Даже и не дергались уже, смирно так висели ночные дворяне, вывалив посиневшие языка на летнее солнышко. Готовы, гадские гады. Будут знать, как моих гвардейцев убивать.

За мной вышли троица, особая тройка.

— Барон Алькон, барон Гонку, Брат. Примите мою благодарность за великолепно проведенный процесс. — Я чуть склонил голову. — Впредь рекомендую вам всем троим работать так же быстро, красиво, и эффективно. Кто у нас второй?

— Есть несколько дворян, которые покушались на Ваше Величество…

Я себя по лбу хлопнул.

— Точно, как же мог забыть. Брат, что там с ними? Выводи их на суд, выдай какой-нибудь небольшой штраф в пользу короны, да и пусть идут себе по домам. Пьяные все были…

— Ваше Величество, возможно, более тщательный допрос?

— Да сейчас уже концов не найдешь. — Махнул я рукой. А для себя сделал пометку — всех дворян, участвовавших в ночном распитии вина с дебошем, едва не стоившем мне жизни, переписать, и установить за ними наблюдение, когда моя пожарная служба станет на ноги по — настоящему.

Из зала под нами чинно выходили дворяне. Переговаривались негромко, кое-кто улыбался, кое-кто уже ловил слугу и приказал открыть бутылку вина, промочить горло. Хм, кажется, им зрелище понравилось? Ну да ничего, у меня ещё много преступников, кого судить надо.

— Слава королю! Слава королю! Слава королю! — Прорезалось в нестройном гуле толпы. В такт воплям покачивались босые ноги повешенных.

А американцы все же правы, судилище — это увлекательное зрелище.

А ещё меня навестили жрецы.

Мастер Иштван передал прошение о встрече, каллиграфическим почерком выведенное на листе бумаги, которая… Ого, вот это да! По краям была прошита золотой нитью! Учитывая цену проволоки в этом мире… Ого — го, ничего себе бумажка! Да за такую лошадь можно купить, или корову там!

— Во дают. — Восхитился я. — Проси…

— Ваше Величество, они приглашают вас. — Осторожно ответил Иштван.

В принципе-то, можно и съездить, в храме Отца Богов, Одина, я был раз только, когда брак заключали с принцессой… Кстати, что-то она притихла, давно не слышно. Надо бы поворошить, чем там принцесса занимается?

Как это «съездить»? Я же король! А храм Отца Богов как-то не похож на то место, в которое даже короли пешком ходят. Если поеду, то будет это большой урон моей чести… И потому — пусть сами приходят.

И вот что сделаем.

Я щелкнул пальцами, слуга подал мне лист бумаги, я прижал его к писчей кафедре, примерился, с сомнением поглядел на перо. Не, ну на фиг.

Поманил пальцами того же слугу, торжественно вручил ему писчие инструменты.

— Излагай на бумагу. «Я, король Седдик Четвертый, титулы прилагаются… Сожалею о большом количестве неотложных государственных дел, и приглашаю…» Кого там?

— Первожреца Всеотца Богов Одина. — Подсказал мне Иштван.

— Имя у него есть?

— Раньше его звали Ругильдом, Ваше Величество. Но теперь упоминать его имя не подобает, ибо Первожрец не имеет имени.

— Вот, вот этого самого Первожреца и приглашаю посетить мой замок в любое удобное для него время. Мастер Иштван, стражу предупреди обязательно.

Первожрец Ругильд пожаловал почти сразу же.

Видел я его уже у себя на свадьбе, да и мелькал он пару раз на званых балах да приемах, что как из пулемета строчила королева.

Не изменился с того времени. Не очень высокий, почти одного со мной роста, и полноватый старичок с благостным взором и льстивой улыбкой, в простой и просторной тоге жрецов, вошел ко мне в Малый тронный зал один, отказавшись от слуг. Глубоко поклонился, со скрипом сгибая старческие колени, выдал дар от храма — статуэтку Отца Богов из чистого золота, найденную в каком-то отдаленном храме и отмеченную потому благодатью самого Одина.

Так себе статуэтка, какой-то овального вида мужик с посохом, все что получилось понять. Больше на самотык похожа, истершийся от частого злоупотребления.

Ну да ладно, дареному коню в зубы не смотрят.

Стараясь лишний раз руками статуэтку не трогать, передал по команде позади себя, пусть в сокровищницу отнесут.

Сразу перешли к делу, тем более что время не ждет.

Первожреца Ругильда интересовало, когда же ему дадут денег?

Я от такого предположения едва не подавился.

— Каких ещё денег, уважаемый?

— Почтенный. — Поправил меня жрец. И объяснил.

Как это каких, которых от имени правящего дома и Одина будут раздавать бедным. На которые будут для бедных зерно покупать и кашу варить. На ночлежки тож деньги нужны, жрецы-то там хоть и работают за стол и за кров, но их тоже кормить надо, а на это нужны деньги… А где ж их всех взять-то?

Я сидел и диву давался.

Королева, зараза старая, и тут ухитрилась мне подгадить. Я-то, глупый, думал, что все её милостыни ограничиваются денежкой и ценным подарком просителю, да разбрасыванием золотой мелочи в толпу по малым и большим праздникам.

Так нет же!

Регулярно королева щедрой рукой жертвовала храмам на «вспомоществование», как выразился верховный жрец Ругильд, выбрав для сей цели исконно стоящий тут храм Всеотца. А уж умелые и — самое главное — честные руки жрецов Отца всех богов и распределяли денежки в пользу бедных.

И жертвовала она немало! Ой немало! Я как сумму услышал, так и замер.

Вот это да.

Вот теперь понятно, откуда золотое шитье в бумаге, и золотые тоги служителей культа. Рядом с такой золотой рекой стоять! Золотой пылью надышаться можно до того, что потом золотом гадить будешь…

Во интересные же люди.

— А пошел бы ты к такой-то матери, Верховный жрец… — Едва не сказал я.

На этот раз язык прикусывался гораздо быстрее и легче.

Что стоит этому Ругильду выйти от меня и крикнуть на площади что-то вроде «Люди! Король отказался давать денег вам, бедным, мне нечем вам помочь!». Привыкшие за годы к бесплатным обедами и небольшой, но все же милостыни бедняки что сделают-то? Правильно, пойдут штурмом на королевский дворец. Не знаю, справится ли Пограничная стража и Королевская гвардия.

Но и давать денег я тоже не могу, просто не могу. Потому как мне иначе нечем будет платить войскам, а это тоже бунт…

Ох, вот это-то и называется «вилы».

— Достойная политика моих предков будет продолжена. — Важно так сказал я. — Но, уважаемый…

— Почтенный, Ваше Величество. — Цепко поправил меня Первожрец.

— Да, почтенный Ругильд, ты же должен и меня понять. Граф Лург и граф Урий припрятали денежек столько, что я и не знаю даже где их искать. Казна просто пуста! Я и хотел бы отдать приказ, но нужной суммы не соберут и за неделю! Да что там за неделю, и за месяц не соберут!

— Мы понимаем, Ваше Величество. — Поклонился мне Ругильд. — Но народ… Жители вашего королевства нуждаются в помощи! Нуждаются как никогда! Была тяжелая зима, крестьяне и горожане нуждаются в храмовых займах! Не будет у них денег, на что они смогут купить одежду и еду себе и своим детям? А бесплатная каша? Ваше Величество, народ ваш может сильно огорчится…

— Что же делать? — Немного подпустив нервов в голос, спросил я.

— Ваше Величество, храм Отца Всех Богов… Может найти вариант. Торговый дом «Весна» владеет многими активами, которые он не может должным образом использовать. При всем моем уважении, барон… — Это слово Ругильд выделил как-то голосом, показав, что хоть и барон-то, но уж и не такой барон, какой должен быть. — Барон Ждан честен и предан Вашему Величеству, но ему не хватает опыта в управлении таким сложным делом. Например, ваш кирпичный завод. Трудолюбивые храмовые рабы вместо ленивых горожан и вчерашних крестьян втрое бы увеличили выпуск кирпичей… А мастеровые куда как более лучше трудились под присмотром храмовых служек. Среди торгового дома «Весна» мало грамотных людей, Ваше Величество, а в храме обучение грамоте для всех служек обязательно. И хорошо бы ещё мастера Виктора проверить, ибо замков он делает поменьше, чем мог бы. И совершенно плохо охраняется секрет огненного зелья. Вот я, далекий от мирской жизни человек, и тот знаю, чего и сколько подвозили на подворье мастера Виктора. Пыль, напитанная силой солнца, что собирают на склоне холма…

Я сделал потрясенное лицо. Как же, как же, раскрыли мой секрет, о боже же мой, что же мне теперь делать?

— Конечно, это потребует справедливой оплаты. Думаю, что если Ваше Величество соблаговолит выпустить ещё акций, столько же, сколько уже и было, и передать их на хранение храму Отца Всех Богов, то… То храм откроет священные храмовые хранилища и ссудит полновесным золотом все ваши начинания!

Ах ты старый хитрый хмырь. Вот что удумал. Решил захапать прибыльное предприятие!

— Ещё, Ваше Величество, возможно сделать и так. — Верховный жрец чуть понизил голос. — Известно ли вам, что у графа Лурга хранились выкупные обязательства почти что на всех дворян нашего королевства?

— Выкупные обязательства? — Удивился я. Ну да, что же это такое-то? Нашли какие-то свитки, а что же это — бог весть. — Возможно, что-то и было, в подвалах особняка графа Лурга. Он как раз про что-то такое говорил, когда ему пятки железом прижигать собирались, но чернь в доме его устроила пожар! Дом выгорел весь, еле успели потушить, чтобы на другие дома не перекинулось.

Лицо Верховного жреца скривилось, словно раскусил кислую конфету.

— А что же до акций… Так это вопрос решаемый, сегодня же отдам приказ печатать! Как только закончат, жду ваших людей… — Я капризно поджал губы. — Что же вы все ко мне с такими скучными вещами приходите, почтенный Ругильд? Нет бы что интересное рассказать! Про войны, или про богов…

И невзначай подумал, что сам-то Отец Богов, Один, бог жестоких викингов, уж разрезал всем своим жрецам животы и напихал туда живых змей, если бы узнал, чем его жрецы занимаются. Это же надо, бедным милостыню раздавать!

— Если пожелает Ваше Величество… — Остановил своё уже начавшееся движение к дверям Верховный Жрец. — Я не очень хорошо умею рассказывать, и не посмею себе оскорбить ваш слух! Но в храме у меня есть певец Изольдо, вот уж кого послушать… Если пожелает Ваше Величество, я пришлю его со свитой к вечеру.

— Непременно! — Обрадовался я. Дураком больше, дураком меньше. Послушаем, что пропоёт, а этому замку не привыкать все же. Он и похуже вещи видел.

На этом, как и всегда, плохие новости не кончились.

Пришел барон Алькон, вертя в руках шляпу с застрявшей с ней длинной и тонкой стрелой, очень похожей на стрелу из самострела. Лезвие стрелы отливало каким-то лаком, пахло чем-то кислым от него.

— Водяная змея. — Сразу же определил этот состав барон Шорк, неотлучно при мне находившейся. — В десять весов по золоту за это платят. Редкая и плохая вещь. Малейшая царапина, и… — Он махнул рукой.

Барона Алькона спасла больше случайность. Наклонился он, чтобы шнуровку на сапогах поправить, и стрела, вместо того, чтобы проткнуть ему шею, проткнула шляпу и в ней запуталась.

Посоветовал барону быть поосторожнее, мало ли у него врагов от прошлой жизни осталось. Тот только вздохнул и пообещал впредь глядеть куда ходит.

Потом пришел ещё и наш главный королевский прокурор, Брат, украшенный новым шрамом и повязкой. Навалились на него какие-то люди в темном переулке, еле отбился. Спасибо верному мечу и близости дворцовой стены, да ещё и толике удачи. Отбился, даже кого-то порубил сильно.

Система, что ли?

А к вечеру ко мне на прием напросился граф Нидол Лар, и рассказал, что в городе было убито шестеро стражников. А их головы кто-то подтащил к зданию суда, и перебросил через ограду. И криво накарябали на стене «Три к одному».

Ну что же, Мойка сделала свой ответный ход. Странно, что «десять к одному» не написали. Наверное, всего лишь шестерых смогли.

— Да, Ваше Величество. Это отдельный патруль, который был в Рыночном квартале. Пропали в полном составе…

Я и сам не заметил, как произнес свои мысли вслух.

— Это что же, теперь они у нас патрули будут ловить? — Возмутился я. — Граф! Патрули усилить, немедленно! Для всех разработать план патрулирования, чтобы от него не отклонялись и постоянно друг с другом пересекались…

— Это как?

— Сейчас нарисую. — Вздохнул я, вспомнив свои уроки на курсах охранников. Было у нас что-то такое, и называлось как-то вроде «перекрестное патрулирование». Уже столько событий с того времени прошло, что и не помню я, да и не занимался я этим почти что.

— Значит, основа в этом должна быть такой, чтобы никогда ни один патруль не пропадал из поля деятельности другого…

— Как на замковых башнях? — Вдруг спросил граф.

— Не знаю. — Вынужден был признаться я. — Если там так же — значит, так же. Но, как я понял, у вас есть что предложить?

Что предложить было. Граф давно уже подумывал над тем, как можно весь город прикрыть. И даже чертежи у него были… Ага, старый лысый граф, начальник королевской полиции, сделал то, чего не могли будущие инженеры Васнецов и Васин. Он нарисовал чертеж города, где были все кварталы, провел тщательно линии, улицы и дома вырисовал, все в масштабе даже! Ну, относительно.

— Граф, кто вам рассказал про масштаб? — Спросил я.

— Ваши люди… Волин, когда схему рисовал… Так, кажется? Вот он делал масштаб. В делах военных удобно очень. Можно расстояние мерить… Вот у меня даже веревки есть.

Граф продемонстрировал несколько тщательно расправленных ниток, разных цветов. По длине они как раз выходили в один дневной переход, в час, в путь конного, пешего, в путь отряда…

Я глядел на это и думал.

Нужен факультет картографии. Или кафедра картографии. Где будут чертежи учить рисовать в том числе. Потому как у нас уже промышленность есть какая — никакая, скоро надо будет делать ПТУ, людей учить, как быстро можно замки делать да оружие, а от ПТУ и до ВУЗа не далеко.

— Очень хорошо, граф Нидол Лар. — Сказал я глупо. — Но… Что же предложите? Кстати, нитки… Не всегда удобны. Возможно, нужно сделать линейку длинную, из дерева, разбить на равные отрезки. И если грамотно вырисовать карту, то можно будет узнать многое. А вот так… — Я нащупал грифель и осторожно, на чистом листе изобразил линии. — Вот так можно показывать возвышенности на карте…

Схему патрулирования сделали, конечно. Только вот ушло на это человек в три раза больше, чем было.

— Сделаем так. — Сказал я. — Граф, у вас в страже бывает такое «военное положение»? Это когда опасность надвигается.

— В именных легионах такое есть. Им за службу в бою…

— Вот — вот. — Я вспомнил, что мне рассказывал сержант. — Вот так и мы у вас в страже сделаем. Но, поскольку вы не именной легион, то у вас будет «военное положение». Жалование обещаем увеличить в полтора раза.

Кое-как, но все же сделали. У графа опыта было побольше, а у меня знаний моего мира. И получилось вполне жизнеспособно… На бумаге, конечно. Граф отправился проверять наши бумажные наработки на практике, а я пошел к себе. Ибо время-то уже позднее.

И вот в коридоре поймал меня граф Слав, спешивший на мои поиски сильно встревоженным.

— Ваше Величество! А… Вы не видели Лану?

Я смутился. Про Лану, дочь сержанта, я уж и забыл почти. Ну да, выдал команду мастеру Иштвану поселить девушку и чтобы она ни в чем не нуждалась, поинтересовался выполнением, зашел даже однажды под вечер, следуя старому армейскому правилу «отдал команду — проконтролируй исполнение», да и всё, в общем-то…

— Нет, не видел. — Озадаченно сказал я. И пригляделся. Уж очень растрепанно выглядел сам граф, словно его по полу катали долгое время. — Стоп, а почему ты интересуешься? Где она может быть?

— Да они с Верой с утра ещё уехали за город, и вот нету что-то… Мне, собственно, Вера и нужна. Но…

— Так. — Сказал я. — Пошли поднимать людей.

Если я опоздаю и теперь, то я себе этого никогда, ну просто никогда не прощу!

Сначала нашелся Виктор, потом Волин, набрали полсотни гвардейцев, которые получше владели холодным оружием. От гранат было бы мало толку, но и их тоже взяли, на всякий случай

Бешенная скачка через ворота, через притихший город. Я еле держался на лошади, седло поддавало мне под задницу, а руки как кузнечные клещи вцепились в поводья, и самыми страшными, самыми жуткими словами клял себя. Нет, никогда больше, нет, никогда больше я ничего, ну ничегошеньки не выпущу из памяти!

Да быстрее же, чтоб вас всех!

Две всадницы в конце улицы, одна повыше, другая пониже. Тонкие луки, на крупах лошадей мешки. Знакомые лица — одна Вера, другая Лана, задумчивая и чуть отстраненная.

Успели мы.

— Эй, с вами всё в порядке? — Резко осадил я коня, да так, что тот едва на дыбы не поднялся.

Спасла положение Вера, соскочила с коня, и схватила под уздцы моего, успокаивая. Бросила на меня странный взгляд. Если бы я был не королем, то и от слов бы плохих не удержалась.

— Да, в порядке.

— Лана?

— Все хорошо, Ваше Величество. Вера любезно согласилась научить меня пользоваться имперским луком. Мне нравится.

— Ну и молодец. Только больше, до моего разрешения, чтобы из замка ни на шаг без охраны хорошей, ладно? Поехали потихоньку назад…

— А что случилось, Ваше Величество? — Спросила меня Вера.

— Покушение на барона Алькона, покушение на Брата… Виктор, введи в курс дела, хорошо? Лана, как твои дела? Давно не виделись… — Я пристроил коня чуть ближе к дочке сержанта, мучимый запоздалым раскаянием.

— Все хорошо, Ваше Величество. Вера учит меня стрельбе из лука. Мне очень нравится. Я бы хотела учиться бою на оружии.

— Будет тебе. — Легкомысленно отмахнулся я. — Будет тебе все, только ты из дворца больше не выезжай, ладно?

— Да, Ваше Величество.

— Вот и хорошо! Кстати, а что вы в Королевском парке не тренируетесь, все ж под охраной-то? Вера, постарайтесь далеко из дворца пока что не выезжать, хорошо? Договорились?

— Да, Ваше Величество… — Сказала Вера. — Быть может, нам будет разрешено заниматься в королевском парке?

— Да запросто! — Легкомысленно согласился я. — Я потом с Иштваном договорюсь.

А во дворце меня ждали.

Первожрец не забыл про своё обещание, и перед воротами дворца топталась процессия человек десяти, окруживших большую бричку. Из брички лениво вышел и глубоко мне поклонился странный тип, больше всего похожий на головастика. Голова большая, маленькая жопа, утянуто в черный колет и белые лосины, сложная прическа под колпаком и льстивый взгляд.

Клоун, короче.

— Ваше Величество, позвольте… Я великий певец Изольдо, прибыл, дабы…

— Спеть. — Догадался я. Голос у певца оказался как у павлина из мультика про Мюнхгаузена — низкий и хриплый. — Ну так пройдем… Успею перед сном прослушать пару твоих песен. — Может, усну лучше.

Заметил, что Вера бросила на меня сочувствующий взгляд. О чем это она, а?

Через полчаса понял, о чем.

Расселись в малом тронном зале.

Певец вышел вперед, за ним троица слуг, на подпевках, справа разместились оркестранты, с уже знакомыми мне музыкальными инструментами. Видел, когда королева балы давала. Контрабас, лютня, гусли и ещё что-то струнное. Отдельно сел на табуретку сизоносый трубач с длинной медной трубой.

— Сага Одина и Войн Богов. — Изольдо откашлялся.

И понеслось. Оркестр дергали свои струны и издавали звуки такие… Я уж сначала подумал, что они кошке на хвост наступили, но вроде бы нет, не видно тут мурлык под ногами. Не подвел и сам певец. Пел — может и красиво, голос у него оказался сочный такой, густой… Как подменили, да! Да только похоже на оперу по советскому телевизору «Темп». Поют громко и красиво, да ничего не понятно.

В отдельных моментах включались подпевки, особо могучие и смысловые сюжеты иллюстрировал трубач, забавно надувая щеки. Сам же певец даже глаза прикрыл от удовольствия и где-то там далеко, в глубине собственного сознания, любовался самим собой. Даже вот ножку этак отставил красиво…

От скуки я перелистывал протоколы допросов и иногда пытался вслушаться.

Вслушаться не получалось, выходили лишь отдельные куплеты.

А певец старался. Иногда можно было различить слова.

Испослал Отец Богов Тора — Громобоя

И ударил Тор своим молотом!

Испослал Отец Богов Кервиден

И родили враги уродов да чудищ!

Испослал Отец Богов Скади

И узнала она планы тайные и тропы забытые!

Испослал Отец Богов Фрейю

И вдохнула она силы в воинов — громовержцев…

Испослал Отец Богов железных воронов

И те склевали Крышу Мира!

И покрыли небо кровавые тучи, ооо!

И в это время подпевалы ка — а-ак распустили большие алые полотнища над головой Изольдо, и принялись ими махать, типа показывать кровавые облака, которые покрыли небо.

Вот такой мути на целый час. Что там и к чему в песне, я так и не понял. Да и пелось все это… Видно, на старом языке. Типа как наш, церковнославянский, и русский. Примерно такая же разница. Вроде бы отдельные слова узнать можно, а с предложениями уже не разберешься, смысл только по знакомым словам угадываешь.

Отец Богов Один воевал с кем-то, и в процессе этого рожал новых богов для войны. И как всегда, весь эпос тут. Керр, она же Кервиден — богиня семьи и детрождения, Тор — бог воинов и мастеров, Фрейя — богиня любви и исцеления, Скади — богиня охоты, ну и так по мелочи. Кельтские и скандинавские боги были тут причудливо перемешаны… Никак не разберешь. И ещё какие-то есть, Йара и прочие… Которым как раз на орехи доставалось. Короче, местная религия простая только на первый взгляд, а на деле тут ногу сломить недолго.

— А — а-а! Ой! — Грянул певец. Подпевалы укутали его в алые полотнища, подняли на руки и положили на пол, а сами встали вокруг со скорбными лицами.

Я глянул за окно. Ночь уже, спать пора, точно.

И твердо похлопал в ладоши.

— Браво, браво, замечательно!

Певец Изольдо не без помощи слуг выпутался из алого шелка и поднялся с довольным лицом, поклонился.

— Большое спасибо! Большое спасибо! — Поискал глазами, но ничего ценного не нашел, и выдал Изольдо немного золотой мелочи из кошелька. — Прими в дар это, почтенный певец, ибо искусство твоё велико так же, как и моя королевская власть!

Певец подколки не понял, поклонился ещё ниже.

— Эй, слуги! Накормить почтенного певца и проводить его до храма, дабы не обидели!

Когда они удалились, я глянул на барона Шорка.

— Все они такие?

— Изольдо — один из лучших певцов храма Отца Богов, Ваше Величество. Он уже лет десять поёт, ему нет равных…

— Не хотел бы я увидеть, какие тут худшие… — Вздохнул я. Мне очень не хватало магнитофона с простой и хорошей музыкой. «Наутилуса» включить на сон грядущий, или ещё что-то спокойное…

Глава 19

Пушка, пушка,

Детям не игрушка!

О!

Автора не знаю

Если бы я знал, что нам будет стоить начать лить металл, то я бы придумал что-то ещё. Вплоть до вхождения в долю на заморском предприятии, сырье и работа ваша, технологии наши. Но будущего предвидеть я не мог, и потому с энтузиазмом взялся за дело.

Сначала собрали домницу.

Мне пришлось засесть за книжки, поглядеть, что да как бывает, напрячь наших мастеров дел кирпичных… С удивлением узнал, что даже размеры-то для простейшей домницы есть, уже известные. Пришлось помучаться, прежде чем перевести их в этот мир. Линейка, циркуль, даже транспортир с делениями… Все это пришлось для начала изготовить тут на основе перенесенных линейки и штангенциркуля измерительные инструменты.

Вот загадка-то будет для будущих поколений, откуда это король придумал разные метры, сантиметры, миллиметры да ещё и килограммы.

Изготовили линейки и измерители, не очень точно соблюли размеры, конечно, пару — тройку сантиметров сюда, пару — тройку сантиметров туда… Какая к тому разница? Надеюсь, что не ошибусь в главном.

По размерам подкорректировали формочки для кирпичей. Чтобы были не какие-то там локти, пальцы да веревки, а четкие и ясные размеры. 250 на 120 на 65, то есть такие, как и в нашем мире.

Насыпали небольшой холм, сложили основание печи уже из новых кирпичей. Два конуса, меньшими концами друг от друга. В нижнем оставили четыре отверстия, фурмы, куда при помощи больших мехов можно было бы вдувать воздух.

С мехами помучались. Воздуху-то много нужно, да? Ну да. Меха тут самые простые, клиновые, из двух частей состоят. Работаешь руками вверх — вниз, они и качают поочередно из каждой половинки. Дуют. Работа не самая легкая, здоровенные мужики все в поту рычаги ворочают круглый день.

Значит, надо не забыть поставить рядом с домной подмастерьев, которые будут за рукоятки дергать. Четыре меха, на каждый по два человека, один работает, один отдыхает, потом меняются.

Но по прочтении книжек умных одолели меня сомнения. Как гласила умная книжка, чем больше дуешь, тем выше температура и тем лучше получается сталь. Надо прогонять большие массы воздуха. Не будет притока воздуха, то не будет гореть уголь, не будет большого притока воздуха, то уголь не будет гореть правильно. И даже какие-то расчеты, которые я попытался перенести на бумагу.

Картина получалась не очень радостная.

Если даже не учитывать человеческий фактор, то получиться ли ручными мехами нагнать столько воздуху-то? И вообще… Хлипковата конструкция. Две деревянные «ладошки», по краям сшитые полосами прочной кожи. Кожа смазана салом, чтобы не трескалась. Даже если гонять воздух и получиться постоянно, то сколько выдержит циклов вот это выдержит? Тут-то поддавали воздуху эпизодически, ну там подкачнуть, чтобы жарче горело, а у меня получается постоянная и долгая работа.

Водяное колесо сделать?

Ну, положим, получилось у меня сделать механизм качения, который сам по себе может стать проблемой, а вот какой ресурс-то будет у рабочих частей? Не знаю.

Ладно, проведем натуральный эксперимент. Пусть мастер Виктор делает меха побольше, качать пока что будем вручную. Если хорошо получиться, то вот тут ручей рядом, можно сделать водяное колесо и приспособить механический привод. С пары раз-то не разваляться, чай.

Постепенно вверх поднималась домна. Для прочности сделали в несколько рядов кирпича, изготовили складные шаблоны и проверяли размеры. Внутри все облицовывали огнеупорным кирпичом, тщательно выкладывали отверстия фурм.

А я тем временем добирал крохи, вспоминая, не забыли ли мы что.

Руда и уголь в домну загружаются сверху, через верхнее отверстие, это называется колошник. Железо и чугун должны пойти снизу, это называется лещадь. Самое толстое место, где конусы соприкасаются, называется распар.

Там, в книжке, много новых слов было. И почти все выучил, пока разбирался с тем, что и как. Заодно не успевал благодарить Десемова, что он такую библиотеку сохранил. Потому как большая часть схем и рисунков, которые в книжке были, ни в каком Интернете не найти, да и в нашей литературе современной… Нда.

Дать, что ли, орден Демесову? Нет, ну король я или не король, что, даже ордена не могу дать?

Груда угля уже ждала своего часу под навесом, с каждым днем все увеличиваясь и увеличиваясь. Вдруг не так рассчитал с топливом, и топливо будет уходить куда быстрее, то не надо будет бегать вокруг и думать, где бы ещё взять.

Доверенное лицо Ждана, отправленное на закупку железной руды, ещё не вернулось. До Рохни ещё не успел бы человек добраться, и я уж думал, что все придется отложить…

Очень повезло, что в порту стоял корабль с железной рудой, везли из Рохни в Муравьиное королевство. Ждан пошел договариваться с купцов, кое-как уломал того, и груз руды обменяли на груз замков, ламп и бочек нефти, доплатив золотом. Купец очень обрадовался, пообещал приплывать еще, а я себе на память зарубку поставил, что надо бы разобраться с железной рудой. Не гоже уж так зависеть в основных ресурсах от доброй воли кого бы то ни было…

С рудой дело пошло веселее.

Домнице нарастили трубу, прикрыли железной крышкой колошник. Заложили в домну руду, поверх слои угля, дров для затравки, чтобы начало гореть. Я прошелся вокруг готового изделия, прикидывая, не забыли ли чего. Вроде бы не забыли…

— Зажигай!

Мастер Виктор бросил небольшой факел через колошник, внутри заполыхало пламя. Дрова занялись практически сразу, начал гореть уголь.

Притащили несколько форм, просеянная смесь земли и жира в деревянных ящиках с длинными ручками. Отбежали подальше, со страху, около домницы остался только я, мастер Виктор и его средний сын с подмастерьями, застыли около мехов. Ну и барон Шорк еще, тень моя. Я его отослал, температура около домницы сразу подскочила градусов на десять, не меньше. Мне-то в штанах да рубахе жарко стало, куртку снял, а вот ему в доспехах тяжеловато…

— Давай помалу. — Подавая пример, средний Виктор налег на рычаги мехов, со вгоняя в фурмы воздух. Подмастерья последовали его примеру, обрадовано загудело пламя. Завоняло какой-то дрянью, нещадно скрипели меха, хекали здоровенные мужики.

Из колошника попёр черный вонючий дым, пыхнуло пламенем. Мигом все перемазались, стали похожи на кочегаров из фильма «Броненосец Потёмкин», люди вокруг отбежали ещё дальше… Фурмы, куда дули меха, подкрасились ровным алым цветом.

— Теперь до вечера. Не дать остывать… И дуть!

Подмастерья страдальчески переглянулись.

Завернул обратно уже вечером, все было готово, только меня и ждали.

Дрянным мечом, специально для того дела предназначенным, проломил крицу, в форму хлынуло раскаленное железо. Еле успел голову убрать, волосы мало не задымились.

Ну, кое-что получилось уже, первая плавка успешно удалась. Дрянное, конечно же, не очень по качеству, но это уже кое-что!

Подтащили формы, начали разливать.

Десять штук было, а металла вышло всего на три.

Подмастерья упарились их подтаскивать, да и железа-то у меня не так много, чтобы его напрасно на землю лить… Эй, тащи давай быстрее!

Кое-как залили четвертую, и поток металла кончился.

Одна форма не пролилась, металл слоями застывал по пути, перекрывая дорогу слоям ещё жидкого металла, получилась такая вот недоделанная труба с дырами, разве что красивая… Две других вроде бы ничего получились. В четвертую металла хватило только до трети, остальное застыло причудливыми сосульками.

Из двух нормальных отливок забраковал сразу же одну, стенки ноздреватые, как будто кусок пемзы это, а не металл. Ещё она вроде бы ничего. Рассверлить изнутри, и что-то должно получиться.

Взял в руки санскаровский молоток, долбанул по боку недолитой детали. Та отозвалась глухим бумом, будто в кирпичную стену ударил, и пошла трещинами.

Ого, вот это да.

Повторил эксперимент на оставшихся отливках. Непролитая устояла, ноздреватая треснула, та, которую определил в пушки, тоже треснула.

Вот тебе и раз.

Первый блин комом, как говориться.

— Что делать, Ваше Величество? — Спросил мастер Виктор, с тревогой глядя на результат моих экспериментов.

— Загружайте под вечер снова… — Махнул рукой. — Ещё пробовать будем. Процесс-то понятен?

Дружным гулом мастер Виктор и его сыновья сознались, что процесс поняли и теперь-то уж точно будет все хорошо. Количество подмастерьев прибавилось, а один мех вышел из строя, его чинили.

Ну, посмотрим.

Прям с утра я снова в литейку, солнце ещё не встало.

Успел как раз вовремя, в углу двора исходили дымом закрытая формы в деревянном ящике. Только что туда отлили металл, Алексей лично пробил крицу в лещади, и теперь несколько дюжих подмастерьев, шипя и ругаясь, оттаскивали форму от печи подальше. Меха для вдува воздуха в фурмы теперь по два человека обслуживали каждый, да и сами меха стали чуть подлиньше и побольше. В углу двора стояла большая бочка с водой, туда периодически отскакивали работники, обливались, и возвращались к домнице вновь. Пара человек таскали уголь из здоровенной куче, большими ковшами на длинных ручках забрасывали его в колошник.

Уголь сначала на порох, теперь вот ещё и на железо… Этак мы все леса-то изведем вокруг! Придется далеко ездить.

Угля искать надо, вот что.

— Получается ли?

— Да, Ваше Величество. — Ответил старший сын мастера Виктора. — Вчерашние батюшка проковал. Крицы хороши… — Он мечтательно так зажмурился. — Вот бы под нож такую! Или под меч даже…

Сейчас снова пытались залить пушки. Ой тяжко дело шло, если готовую форму ещё кое-как подтаскивали, то волочить её приходилось уже вдвое большему количеству народа. Раз, два, три… Шесть готовы, вот это седьмая, на ней металл кончился.

Процессом руководил мастер Виктор, сменил своего сына, лично подталкивал в спины работников.

Стали готовиться к третьей плавке. С вечера позднего и до утра руда там греется, а под утро готово! Главное, чтобы не забывать температуру поддерживать, меха качать. Уж на что здоровенные подмастерья у мастера Виктора, так и они выдыхаются, видно…

Разожгли, повалил дым…

Песец пришел на третий день.

С утра вроде бы все хорошо. Дым валит, печь работает, уголь закидывают, здоровенная куча в углу уже явно уменьшилась, несмотря на то, что её старательно дополняли.

Я как раз подумал, что ещё пяток штук, и через недельку надо дело приостанавливать, руду и так уже извели всю…

Только подумал, как дым из печи стал реже, мастер Виктор, коротко выдохнув, пробил крицу, но из неё металла хватило едва — едва, совсем чуть, и струйка прекратилась. Одновременное прекратился дым.

Я не сразу понял, что случилось. Дошло только когда некоторые книги вспомнил, и ещё Бажова, с его «Хозяйкой Медной Горы», были у него пару историй как раз вот про такие случаи, если не ошибаюсь…

— Вот же не везет. — Сказал я. И добавил несколько русских выражений, очень крепких.

— Что-то случилось, Ваше Величество? — Мастер Виктор удивился. — Сейчас ещё раз разогреем…

Да ничего хорошего не случилось. Не смогли удержать температуру, и посадили в печь козла. Металл застыл в горне. Теперь печь только разбирать да заново складывать… И ещё не факт что получиться хорошо разобрать-то и так же хорошо сложить.

Ага. При Сталине за это расстреливали.

Разогреть не успели, с внушительным звуком «КРАК!» по боку домницы пошла трещина, раскалывая кирпичи почти что надвое, пахнуло жаром. Показался буро — грязный бок того самого козла, теплый еще, с какими-то вкраплениями, повалил горячий уголь и какой-то мусор.

— Песец пришел. — Сказал я. — Зверь такой. Разбирать и заново складывать. Мастер Виктор, все хорошо получилось… Все равно эту разбирать надо будет. Стройте новую, только теперь горн поуже сделаем, а распар чуть пошире… И пойдемте, покажете мне, что с заготовками.

Да, не очень хорошо с заготовками. Первые две снова в отвал, ибо сверла сажали ну жуть как быстро. Да и сам станок-то… Хм. Ворот, от него несколько повышающих передач, внизу зажата в тисках из мореного дуба заготовка, будущий ствол.

Его медленно перетирает здоровенное сверло.

Получается уже получше, чем первые стволы, как те в самом начале не разорвало, ума не приложу.

Но это ж пушка! Пушка, самая настоящая. Поверхность ствола снаружи ноздреватая, угрюмая такая, а внутри видно, как блестит металл. Мастеровой льет немного масла, холодного, с ледника. Вроде б сверло с охлаждением должно работать, нет? Так вот, нету у меня тут никакого другого охлаждения. Пусть справляется с каким есть.

— Дальше.

В небольшом складе поодаль громоздились ряды картузов с порохом, с уже отмеренными дозами. В другом углу картузы с картечью. Вот это каменная крошка, младшие подмастерья весь берег излазили, гольцы искали по одному размеру и подходящие. Вот это… Железная. Свинец собрали по всей столице, плавили, капали им в ведро с водой, получались небольшие гольцы. Тоже упаковали в картуз. Вот это уже серьезнее, вот это картечь железная. Те же подмастерья, что собирали камни, полезли на пепелища собирать старые гвозди, мастер Виктор клещами из моего мира откусывал гвоздям головки и набивали ими картечные картузы. Должно было получиться страшновато.

Из семи признанных годным отливок получилось три ствола. Остальные или вскрывались раковинами, или трескались в процессе обработки.

Чертеж лафета я изготовил в своем мире, принес сюда. Не угадал с размерами, конечно же, но по аналогии сделали деревянное ложе, приклепали большими полосами металла, поставили на тележную ось.

Получилась небольшая такая пушечка. Полковая, как бы её назвали в моем мире.

В глубокой тайне положили одну пушку на телегу, собрали заряды, и выехали на испытания. Как раз на тот полигон, где мы и гранаты испытывали.

Пушка жахнула, превратив в лохмотья стоящие метрах в двадцати соломенные чучела. Град камней вышиб куски из чучел подальше, со второй линии. Это то расстояние, откуда степняки били из луков уже наверняка. Третья линия, откуда они начинали обстрел, пострадала не так сильно, из шести чучел три камнями побило.

А сама пушка отъехала на несколько шагов назад, и стояла как ни в чем не бывало.

— Мастер Виктор, рассчитывайте вес заряда таким образом, чтобы и пушку не убить, и как можно больше камней добросить. Потом начинайте потихоньку вес заряда повышать, пока пушку не разорвет совсем… Короче, проводите опыты по своему усмотрению, одна пушка ваша. Мне важно знать, от какого количества пороха пушка разорвется, мне важно знать, сколько она может выбросить картечи… Короче, начинайте эксперименты. Назначаю… Волин, у тебя ж не очень много дел в гвардии? Вот ты и ответственный.

Самопальный лафет треснул ровно на десятом выстреле. Вздохнули, стали перебирать, почему сломался. Не выдержали тележные оси отдачи.

Но это уже было кое-что! Оси можно укрепить, лафет тоже можно укрепить, это куда как проще, чем новую домну строить.

И возвращался в город я в самом великолепном настроении. Сегодня я усну, а когда проснусь, то соберусь с силами и поеду встречать самую лучшую девушку на свете.

Кстати… Девушкам, вообще-то, кольца принято дарить. Украшения, цепочки там разные золотые, брильянтовые. Это помимо цветов-то, которые я тоже что-то не часто… И потому надо бы мне, воспользовавшись королевской властью, перетащить отсюда туда золота и на то, чтобы хватило на то, чтобы там обменять на зеленые бумажки, которые хватило бы на то, чтобы купить Маше хорошее кольцо или…

О дурак. А не проще ли тут заказать кольцо?

А что, идея-то хорошая, как раз мимо квартала ювелиров проезжать будем.

Тут с золотом не очень чтобы работают. Я уже давно заметил, что изделия нашего мира отличаются не в пример большим изяществом. Ну конечно же, у нас и станки металлорежущие есть, и вообще культура-то производства отстоит от этой лет на пятьсот. Ну да, вручную-то тут изделия и покрасившее могут сделать, но иногда даже наша бижутерия… Наша бижутерия?

Если уж пошли хорошие идеи, надо бы попробовать и её сюда перетаскивать. Может, она окажется чем-то и повыгоднее местных сокровищ. Может быть… Тем более что стоит-то копейки, а при удаче выручка может оказаться…

Но сначала дело.

Думаю, что изысков не будет. Простое, самое простое кольцо из самого чистого местного золота. Как можно более красивое. Как можно более простое. Об его истиной цене… Об его истиной цене пусть буду судить только я, а у Маши и подозрения не должно создаваться, что я вот прямо сейчас могу стать мультимиллионером, если у меня получиться все это золото перенести в свой мир.

В Гильдии Ювелиров только недавно прошли выборы нового главы. Прошлый глава, мастер Гун, был убит наемниками во время беспорядков. Разорили его поместье, что смогли — вынесли, что не смогли — переломали и запалили. Новый глава Гильдии, выбранный не без долгих всенародных прений, мастер Ивор, отсутствовал на месте. И я решил заглянуть в его мастерскую, пока его нету.

Ну не украду ж я золото-то, в конце-то концов? Я ж король, я деньги иначе зарабатываю, а не мелким воровством.

Всё тут как обычно. Мастерская современного этому миру ювелира ничуть не походила на рабочий кабинет Вячеслава Брониславовича. Тут куча каких-то тисочков, станочков, мерок разнообразных, шаблонов, которыми местные ювелиры пользуются, когда что-то измеряют. Ну да, единой системы мер-то тут нету, все на глазок делают. Одно дело кирпичи мерить, так их веревками меряют, сам видел. Совсем уже другое дело мерить что-то мелкое, вот тогда берут ювелиры этого мира такие вот шаблоны деревянные, по очереди прикладывают, мелом отмечают нужный, и уже по нему подгоняют кольца там или что ещё…

Короче, красиво тут. Жаль только, что никто на контакт не идёт, не желают, бояться сурового короля.

Через полчаса появился запыхавшийся мастер Ивор. Крепенький седобородый старичок в полушубке, изящных сапожках и шапке с серебряным колечком, знаком гильдии, не успел поклониться, как я сразу припер его к стенке вопросом.

— Мастер Ивор, а где вот это изготовлено? — И потряс перед его носом тщательно выточенной половинкой полуформы, куда мастера золото лили. Подмастерья все по углам мастерской жмутся, подходить не хотят.

— Ваше Величество… — Мастер едва на колени не рухнул, я его придержал.

— А вот этого не надо! Кто это вам такое изготовил?

— Так мастер Виктор же… По заказу… Сказал, что есть у него…

Я и сам припомнил, что что-то такое Ждан говорил про заказы от разных гильдий, от Ювелиров до Водоносов. Водоносы вроде бы бочки какие-то, ювелиры вон что… Надо же, на что инструмент пошел! На ювелирку! А я-то даже и не предполагал, что такое можно устроить…

Мастер Ивор, поправляя все норовящую съехать на уши шапку с символом главы гильдии, говорил что-то про акции, про особо красивые лампы Алладина для аристократии, про то, что узнал дескать мастер Виктор про проблемы и предложил выточить… То есть тут слово звучало скорее как «выделать», но я автоматически перевел его как «выточить». И выточил, да так, что мастер Ивор не нарадуется.

Значит, взял мастер Виктор выданные инструменты, и нашел им применение. И получилось неплохо! Отличия-то незаметные, формы для заливки тут полируются вручную, но вот ручаюсь, что время-то на неё ушло в разы меньше…

— И много ли заплатили?

Мастер Ивор назвал цену, я присвистнул.

— Богато берет!

— Так качество, Ваше Величество, качество! И время…

Значит, вот куда пошли инструменты «Санскара». Ну да ладно, лишь бы прибыль не утаивал.

— Мастер Ивор, в общем-то я по иному делу. — Я сделал многозначительную паузу.

— Чем могу служить, Ваше Величество?

— Кольцо мне нужно, из самого хорошего и чистого золота, что у вас есть. Цена вопроса?

Мастер Ивор думал недолго.

— Эй, бездельники!

Подмастерья бросились по местам, один, второй, третий. Засуетились, забегали, кто-то во двор, кто-то в дом. Подбросили в горн немного угля, формочку на стол, мастер Ивор посмотрел на указанный мной шаблон.

— Можно сделать, Ваше Величество. Может, надпись дарственную или…

— Нет, ничего не надо. Просто самое хорошее кольцо. Без украшений. Вот такого вот… — Я протянул заранее вырезанный под нужный размер деревянный кружок. — Размера.

Мастера принялись за работу, и к вечеру уже было готово.

Кольцо… Оно меня очаровало просто. Простое такое колечко, чуть выпуклое с двух сторон. Особенно с внутренней. А то наш современный ювелирпром додумался до дешевого способа сделать хорошо, мелкую полоску раскатывают так, что она выпуклая становиться с внешней стороны, и вогнутая с внутренней. Ну да, типа больше кажется, а как снимать или одевать, то краями режешься. А вот так самое то, что надо!

— Сколько? — Деловито спросил я. — Сколько я тебе должен, почтенный мастер Ивор?

— Не могу с вашего… Вашего Величества денег брать! — Уперся мастер Ивор.

— А что так? Я ж, мастер Ивор, хоть и король, но все же первый среди равных. Ежели я за себя платить начну, так что же мои дворяне творить станут? Нет, во всем порядок должен быть! Потому и не дури, а называй цену справедливую.

— Я не могу взять денег с Вашего Величества. — Ещё раз начал упираться мастер Ивор.

— Всем за дверь. — Сказал я. — Мастер Ивор, останься.

Барон Шорк вышел последним, прислонился у двери. Ну да, он-то разговор слышать будет, но кроме него… Никто и не подслушает.

— Мастер Ивор, в чем проблема? — Спросил я прямо в глаза.

— Ваше Величество… — Мастер глубоко воздух вдохнул. — Позвольте слово молвить.

— Да хоть тысячу. Только по делу.

— Мой род, Ваше Величество, издавна…

Конечно же, занимался ювелиркой, ювелирным делом. Ещё в Рохни, откуда и родом почтенный мастер Ивор. Когда-то совсем давно сразу много мастеровых дернули из охваченного очередной смутой королевства, когда их король в очередной раз что-то там увидел в своем воспаленном воображении, и приказал казнить каждого пятого из нескольких прибрежных городков. Гражданам то не понравилось, завязалось небольшое восстание, которое затем стоптали королевские рыцари. Выжившие дернули кто куда, главное, подальше.

Вот так и появился в Соединенном Королевстве род мастера Ивора, прирожденные ювелиры. Ещё при Альваре Второй. Пожаловал королеве колье красивое, и стал жить да поживать…

Пока не настали смутные времена.

Мои дворяне любили золото. Естественно, они не любили за него платить. При старом короле дворяне особо не баловали, это в своем поместье, если оно есть, дворянин хозяин, а тут город… Могут и по голове настучать, не глядя на герб. Но как помер старый король, так все начало катиться, катиться, катиться… И прикатилось.

Что наемники и бандиты похищают людей, я уже давно знал. Ещё Вихор просветил. Но вот что дело было поставлено на такой поток… Командир наемников, тот, который сидел сейчас в тюрьме, очень когда-то обидел почтенного мастера Ивора. Например тем, что его подручные не только убили отца мастера, почтенного мастера Гуна, так ещё и регулярно бесчестили жен и дочерей…

И теперь мастер очень хотел мести.

— Так почему же ты обращаешься ко мне, почтенный мастер? — Поднял я брови. — Тебе прямая дорога в королевский суд, к королевскому судье барону Алькону. Вот он-то как раз тебя выслушает, и, если ты представишь свидетелей… Что лицо кислое стало?

В справедливость королевского суда тут не верили.

Ну да, как в первый раз подгулявшие наемники и рыцари хорошо развлеклись, так сразу собрался мастер Гун, приоделся в лучшие свои одежды, взял с собой одну из лучших диадем, да и поплелся к королеве в составе делегации.

Защити, матушка! Покарай!

Ну, матушка послушала, диадему прибрала, отдарилась десятком золотых монет и усовестила пришедших. Ибо негоже напраслину возводить на добропорядочных иностранцев! Одного из тех иностранцев мастер Ивор заприметил сразу почти что, он в карауле королевы стоял. Отвесил иностранец оплеуху почтенному мастеру и сообщил, что под вечер зайдет, дюже ему младшенькая понравилось.

— Хм. — Задумался я. — Сам понимаешь, мастер Ивор… Дел у короля много. Если ж я каждого наемника буду лично приказывать голову рубить, так это ж мне вообще времени на сон не останется. Оттого и наделил я барона Алькона правом судить от моего имени. Слышал уж, небось, про него?

— Кто ж не слышал про Лесного барона! — Поднял руки мастер Ивор.

— Вот — вот. Потому собирайся-ка ты, собирай свидетелей и прямиком в королевский суд. Там вас рассудят по закону и по справедливости. И виновные не уйдут от ответственности. А теперь скажи-ка, мастер, сколько я тебе должен-то стал?

— Нисколько, Ваше Величество…

— Что, опять?

— Как можно…

— Можно — можно. Так давай, говори…

Кое-как договорились на два десятка золотых.

А в королевском замке меня уже дожидался гонец с радостной вестью.

— Вот это там нашли? — Глядел я на знакомый мне сундучок. Ну да, в этот сундучок я как раз и вставил маячок — передатчик, который все это время и исправно пиликал, подавал сигналы. Не обманул меня продавец.

Открыл, вскрыл незаметно двойное дно. Угу, точно. Вот ещё диодик горит, работает! Надо будет ещё что-нибудь у продавца заказать. Например, комплект раций, чтобы не бегать туда — сюда гонцам с секретными новостями.

— Ваше Величество! — Поклонился мне Брат. Его поклон сдублировал граф Слав, мирно маячивший рядом.

— Успешно?

— Пятеро пленных… Среди них точно Ночной король, простите, Ваше Величество, пленные на него указали. И ещё двое его приближенных, остальные так…

Особнячок взяли штурмом под вечер.

На это дело я не стал выделять стражу, на это дело я выделил Брата, главного королевского судью, и графа Слава. Им в подчинение дали полсотни воинов, гвардейцев, тех, кто лучше всего обращался с оружием. Дворяне, почти что все рыцари… И десятка гранатометчиков, которые и решили дело, забросав двор и коридоры гранатами.

Для начала окружили особняк, залезли в соседние дворы, которые оказались пустыми. Убоявшись трудностей переходного периода, хозяева дернули куда подальше, несколько слуг, оставшихся на хозяйстве, благоразумно не возражали. Накопились, швырнули гранаты и пошли врукопашную на осоловелых, контуженных жителей.

В особнячке защищались яростно. Люди с пеной у рта бросались на мечи и копья, с улыбками погибали под ударами. Потеряли мы двоих, ещё трое было ранено. Из них погибло побольше. Ну да, наркоманы, сидящие на горном отваре, почему-то плохие воины. А уж когда все вокруг взрывается и рушится, вокруг дым…

Короче, никто не ушел. Кто сигал через забор, так на копьях и повисли, кто защищался, тех порубили. В подвалах нашли… Немного золота. Не очень много. Три — четыре сотни золотых.

— Вот и хорошо! Золото в казну, штурмовавшим выдать премии, по три золотых каждому. Пленные… Пусть сегодня посидят спокойно. Знаешь-ка что… Посади-ка его к мастеру Велимерию, а мастеру намекните… Что не станем его наказывать сильно. Да только Ночному королю руки свяжите, а то мало ли. Ой, поговорю я с ним за своих людей, ой, поговорю…

Эта Мойка мне просто уже надоела хуже горькой редьки.

Пора уже с ней заканчивать. Тем более что пушки у мастера Виктора получаются хорошо, замки да лампы спрос имеют, а уж когда и остальных товаров производство развернем….

Деньги нужны казне, деньги. Причем живые деньги, со стороны. В королевстве, стараниями графа Лурга и королевы, очень мало осталось свободной денежной массы для обращения.

Глава 20

Как и в сахаре заменителе

Что-то в болтовне унизительно!

Премьер-Министр

— Привет! — Меня обняли со спины, закрыв руками глаза. — Ну-ка, угадай, кто это?

— Моя любимая девушка! — Ответил я, накрывая её ладошки. Ну да, думала, что незаметно подойдет-то? Зеркало, вернее, лобовое стекло электрички отражало не очень хорошо, но чтобы понять, что со спины подходит именно Маша, хватало.

— Ой! — Сказала Маша, отнимая руки и любуясь на кольцо на среднем пальце руки. — Эт-то ещё что такое? Сережка? Откуда это?

— Это мне тебе мой подарок. — Сказал я.

— Вот это да! — Она отставила руку подальше, любуясь на колечко. — Вот это да — а-а — а… Сереж, откуда?

— Да так… Считай, что сам сделал!

— Но это ж не золото, нет?

— Да Машуль, ну что же ты? Я в них не разбираюсь, слушай. Кстати… Ты, может, кушать хочешь?

— Да уж точно, замучили меня эти операторы… Слушай… А у меня тогда для тебя тоже подарок есть. Гляди-ка! — И она сунула мне в руку какой-то сверток, в серой упаковочной бумаге, небрежно перехваченной синей лентой. Мы, студенты, в таком формате чертежи носим. — Ну-ка… Эй, эй! Стой! Тут не вздумай разворачивать! Дома поглядишь, ладно? И вообще, ты собираешься девушку кормить, или как? — Меня пихнули в бок. — Поехали к тебе.

Минут сорок, и уже Маша в комнате за компьютером, поджимает голые ступни под кресло и что-то ищет в Интернете, а я шаманю на кухне. Готовить я умею и люблю, честно говоря. И даже получается… Вот Костик и Серега — большой, которые у меня дома были, хвалят…

Так, сковороды — гриль у меня нету не фига. Надо будет купить. Но и без неё попробуем. Мясо я ещё при выходе из дому нарезал как классический стейк, поперек волокон, тонкими ломтями, натер солью и перцем, положил в самую лучшую стальную кастрюлю мамы, залил вином. Вроде бы пары часов хватало. Ну и что, что у меня свинина, а не говядина? Ну да, классические стейки американцы вырезают из молодых бычков, причем оттуда, где мышцы меньше всего двигаются…

Ладно, стейки пусть пока что постоят, для них ставим сковородку на огонь маленький, пока ещё погреется. Картошку почистить… Угу, вот наберем на двоих. Чищу аккуратно, кладу в холодную воду, споласкиваю, потом нарезаю кусочками, и выкладываю на другую сковородку. Чуть перчика черного добавить, положить рядом на столе веточки укропа.

Вот так, когда руки заняты чем-то не очень важным и привычным, всегда хорошо думается.

И думается мне, что тянуть-то с Мойкой уже нечего.

Гвардия уже кое — какая есть. Городская стража тоже не добра к согражданам, которые их режут. Войска рядом с городом. У мастера Виктора пороху достаточно, гранат хватает. Крестного отца местной мафии я изловил и усадил в камеру.

Так что тянуть-то?

Подготовка к зачистке начаться должна как можно неожиданнее. Вот прямо не было ничего — и сразу началось! Да и как началось, чтобы никто сбежать не успел. Есть, есть у них тут шпионы, что не говори — а есть! Не может так быть, чтоб вот только вышел Вихор за ворота, а его тут же цап за шкирку… Да ещё и кто-то же пишет вот эти надписи на стене башни-то? Разветвленная преступная организация получается. Пусть сейчас она немного… Дезориентирована, потому как её начальник сидит у меня в клетке.

Итак, повторим ещё раз, что же я конкретно делаю.

Для начала, чищу Мойку, всех жителей в лагерь за городом, под охраной. Вокруг патрули. Если кто сбежит, то туда ему и дорога, без оружия и без еды долго не протянут, сами ж назад вернутся.

После запускаю в Мойку мастера Виктора и присных, строим там завод и дома для рабочих, укрепляемся, предлагаем тем, кто устал от бесконечной нищеты, работать на заводах торгового дома «Весна».

В принципе, вот два шага, которые нужно сделать.

Что меня может ожидать?

Ну, понятно, что упорное сопротивление. Итак, планы зачистки я сегодня — завтра продумаю да нарисую, это не страшно. По следам штурма особняка понятно, что ночные дворяне нам не соперники, положат их даже не очень обученные гвардейцы. А если запускать гвардейцев под прикрытием… Да нет, нету никаких шансов. Вычистим за день.

Воровато глянув в комнату, я расстелил на кухонном столе перерисованный на компьютере план Мойки. Пока картошка жарится…

Гы, вот тут будет у нас Морская стража, так и рисуем карандашиком кораблик. Два драккара хватит, Грошев докладывал, что два судна восстановили, плавают великолепно. Никуда не уйдут… Ещё, Грошеву замечание, что взять с собой гранаты, попробовать их на лодках. Как получится.

А вот тут… Гы, вот тут у нас будут пограничники. Окружат стену, вот тут выстроим коридор, по которому будут выходить бедняки из Мойки. Прямо сюда, в большой такой лагерь. Перед погранцами-то извиниться надо, они думали, что эти все три лагеря для них, а для них только два, самый большой — для временно перемещенных лиц.

Вот тут пусть стоят ополченцы и стража. Их маловато, да и боевые качества… Сомнительны. Вот пускай и обороняют тылы, ежели кто полезет из-под стены, так прикокнут… Гы — гы — гы…

— Люби — и-и — имый! Что там творишь?

— Стейк из свинины, маринованный в красном вине…* — Ответил я. — Подаётся с настоящей картошкой, запеченной ломтиками.

* — Мясо режем поперек волокон, ломтями в 2–4 см. Получившиеся ломти натираем солью и перцем, закладываем в емкость, перекладывая ломтиками лука. Оставляем так часа на два — два с половиной мариноваться. Сковородку на сильный огонь, пока не раскалится. Потом чуть смазываем маслом, снова даем раскалиться, сами стейки жарим в зависимости от толщины и желаемого выхода (с кровью или нет).

— О… Звучит вкусно! Ням — ням!

Ну а как же.

Вот картошечка уже готова почти что… Перемешиваем, и можно стейки доставать. Выкладываем на доску, кастрюлю сполоснуть, а то мамка, увидев кастрюлю немытую, устроит мне мытьё мозга. Ну не верит она никак, что сын сам себе неплохо готовит. И обидно иногда, вроде б полный холодильник на лето оставляет, а как два года назад нашла осенью с весны не тронутые манты, так до сих пор…

Итак, победили мы. Все жители в лагере, проведена их сортировка, кто осужден, а кто и в каторжане… Кстати, каторжан можно держать в рабских бараках… И что дальше-то будет, а?

А дальше возможны варианты.

Бедняки, беднейший слой общества… Они ж и в нашем мире есть. Вот пока шел я к Маше, раза три видал, как бомжики в метро просили копеечку. Ух, жуткое же зрелище, как поглядеть… Ох и жуткое! И жалостливое.

Ну да, екает сердечко от жалости, как видишь дядьку старого да бухого, который в метро или на вокзале денежку просит. Дают ему денежку, конечно, и дальше торопятся, типа, сделал дело доброе! И никто не приглядывается…

А если приглядеться?

Да ну, к чему, сделал доброе дело — гуляй смело, считай, душу свою бессмертную спас на веки вечные, теперь точно в рай попадешь! Будь на лютне, на облаке, играть «Арию».

А меж тем если приглядеться, то бомжи эти публика интересная.

Ну да, слышал я такой случай интересный в своё время. Как один знакомый Петра Сергеевича пытался себе народ вербовать среди нищих. На стройку, дачу он себе достраивал в области. Вроде бы уже основные работы были сделаны, да тут закусился спор между двумя новыми русскими. Типа навербует он бригаду славян сам, и работать они будут получше молдаван да таджиков. Второй новый русский выразил недоверие.

Долго ли, коротко ли, поставили на стол приз — ящик коньяка, и знакомый Петра Сергеевича пошел набирать себе славянскую бригаду.

Прошелся он по улицам да по метро, предлагал бомжикам поработать за не очень большую зарплату, на свежем воздухе, еда за счет работодателя. Штук триста опросил, две недели убил, нашел едва двух человек, да и те, оказалось, случайно на улицу попали. Остальные… Ну, остальные ему в лицо ржали. Ибо чем доски сколачивать да грядки копать куда как приятнее с жалостливой мордою тянуть «Люди мы не местные», а за то тебе сердобольные бабушки копеечку накидают. Голос и морду поди не так быстро надорвешься, как руки да спину. А закончилось все тем, что подошли к знакомому Петра Сергеевича хмурые смуглые люди в золоте — серебре, одетые как негры — сутенеры из Майами, и посоветовали не заниматься ерундой, если здоровье дорого. Ибо один бомжик в неделю пять сотен зеленых приносит им лично, понятно?

Знакомый Петра Сергеевича все понял.

Ну и я заодно извлек некоторый урок. О том, что жизнь иногда не такая простая штука, как кажется. Она ещё проще.

Менять свой привычный образ жизни жителям Мойки пока что не с руки. Особой выгоды они от такой перемены не получат. Одно дело стянуть гроши у тех, у кого эти гроши есть, и весело проедать и пропивать их. Много стянуть не получится, да много и не надо. Если поймают, то ничего страшного особо, получит розог на площади в худшем случае. Королева-то всех прощает. В голодную годину можно подкормиться у храма, милостыню раздают там всегда вовремя и в срок.

И не понятно, зачем же для этого нужно ещё работать?

Чё, ра — а-аботать! А не пошел бы ты?

То есть с этой стороны возможны неслабые проблемы. Кто-то, конечно, кому бедность да бесперспективняк окончательно осто… Надоели, пойдет работать. Но кто-то и пойдет воровать и грабить. Мелкое воровство, мелкий грабеж. Неприятно… А если их много соберется, то могут и устроить крупные беспорядки. Не сразу, конечно, не сразу… Но могут. Это тоже надо предусмотреть.

— Пшшшш! — Сказала сковородка, принимая в себя розовые ломтики мяса. Я чуть убавил огонь, перекинул полотенце через ручку плиты. Теперь пару минут, с каждой стороны обжарить, и можно подавать на стол!

А как там Маша?

Выглянул в комнату. Маша сидела за компьютером и быстро перебирала клавиши, изредка щелкая мышкой.

— Машуль, мож чай какой будешь? Есть красный, есть зеленый, есть черный…

— Зеленый. — Сказала Маша, не отрываясь от монитора. — Без сахара. Заварки на твой вкус.

— Да запросто! — Я поцеловал её в шею сзади и вернулся назад. Так, чуть прибраться… Жаль, есть на кухне придется, хотелось бы в комнату, но у меня банально места нет, а в родительской не разместишься.

Стейки приготовились, я выложил на тарелки, доложил картошечки, бросил веточки укропа, достал из шкафа тонкие прозрачные бокалы. Выставил все на поднос, поднос на плиту, сбоку. На столе-то у меня бардак, убраться надо…

Так, для начала посуду да прочее отсюда убрать, потом протереть, сначала влажной и новую скатерть застелем, у меня как раз есть, Меня поцеловали сзади в шею, и я едва не уронил на пол лучшую мамину кастрюлю, которую как раз собирался убрать на полку обратно.

— Один — один. — Сказала Маша. — Что у нас сегодня на праздничный ужин в мою честь? Кстати… Ты можешь меня поздравить, я теперь девушка года компании «Вирт Инкорпорейтед». А ты знаешь, что это значит? Это значит, что я заключаю с ними контракт на целый год! Буду их рекламным лицом, вот здорово!

— Поздравляю! — Я осторожно поцеловал её в щечку, близко не приближаясь, чтобы не прислониться запачканным передником к чистым джинсам и кофточке. — Маш, ты раздевайся…

— Ого? Вот прям сразу, сейчас? На кухне? О… — Она взялась руками за низ футболки, приподняла, обнажая плоский животик, повела бедрами, томно мне улыбнулась и скинула футболку через голову.

— Стой — стой — стой… Я имел в виду что лучше тебе переодеться в…

— Ну вот, не надевать же снова? — Она бросила футболку на стул, и положила мне на плечи руки.

Через полчаса где-то, когда мы прикончили остывшие уже стейки и картошку, Маша спросила.

— А ты что подарок не смотришь?

— Какой? А…

— Да вот. — Она опередила меня, сняла с холодильника тубус, содрала обертки и развернула передо мной лист бумаги. Формат А1, глянцевая, чуть подсвечивает…

— Похожа, правда? — Маша лукаво посмотрела на меня.

— Нууу…

На плакате была она же, в одном синем купальнике, тонкие полоски на груди и на попе. И календарь на будущий год, январь — февраль — март и так далее… Будние дни черным, выходные и праздники красным. Все, как в обычном календаре. Необычная была только Маша, и улыбалась почти так же красиво и озорно, как и сейчас, сидя в одних трусиках на табуретке, подстелив большое мохнатое полотенце, болтая голыми ногами с великолепным, даже на мой дилетантский взгляд, маникюром… То есть педикюром. Или снова нет? Короче, ногти красивые, вот!

— Вот тебе и ну! Ладно, корми девушку, думаешь, это так просто — на фотосессии отстоять, потные лапы отталкивая? Кушать хочу! После секса всегда хочу кушать!

— Вроде бы готово…

— Во, а я тебе пока плакатик на стенку приклею!

— Эй, ты что, не надо — у меня родители с дачи могут вернуться неожиданно, увидят…

— Так и что? Будут знать, что у их сына самая красивая в мире девушка.

Я представил, что скажет мама, когда зайдет в комнату и увидит Машу на календаре. Сначала мама скажет папе, потом мама скажет мне, потом мама опять скажет папе и ещё раз скажет мне.

Представил и понял, что надо как-то договариваться.

— Маш, у меня у родителей старое, старое воспитание!

— Так ну и что? — Её глаза смеялись. — Ты что это, своей девушки стесняешься?

— Да нет, что же ты! Давай повесим, конечно… — У меня как место есть, прям на сейф, а сверху шторой прикрыть можно, кто не надо, тот и не увидит. — Только чур я место сам выбираю, хочу на тебя любоваться день и ночь…

— Вот, так бы сразу! — Маша погрозила мне пальцем. — Теперь давай кушать… Корми свою девушку! Кто девушку ужинает, тот её и любит… — Маша исполнила хулиганский жест, показывающий, что любовь имелась в виду прежде всего физическая. — Древний красивый обычай! Понимать надо!

Через пару часов, засыпая с Машей под боком, меня посетила дурацкая мысль. Как бы она не проснулась вместе со мной там. Вот неудобно-то будет!

Проснулся без неё, конечно же. Кажется, все же такой сложный во всех смыслах объект, как Маша, просто так сюда не пронести. В отличие от очередной коробочки с лекарствами, которые я сразу же переложил на специальную полку. Мастеру Клоту пригодится.

И завертелось.

— Графа Виктора ко мне. Собрать в малом тронном зале графа Нидола и графа Лира. Мастер Иштван… Есть какие-то новости, которые я должен узнать?

— Да, Ваше Величество. Все готово к балу. Когда прикажете начинать?

Я задумался.

— Ваше Величество. Солнечные танцы… Это праздник не только королей, но ещё и простого народа. И существуют давние традиции. Не приличествует нарушать…

— Мастер, сейчас немного другие заботы.

Мне пришло в голову, что как бы жители Мойки не придумали какую гадость… А потом пришло в голову ещё более изящное решение. Ну просто суперское, можно сказать. Прям в традициях моего мира. Как говорил как-то Чеботарев «Черный тигр делает вид что ему не интересна белая обезьяна». Сборник каких-то там стратагем*. Полезная книжка, взял почитать, да никак не продвинусь дальше десяти страниц, то у меня проекты пороховых мельниц, то ещё что-то.

* — А. Воеводин. Стратагемы войны, манипуляции, обмана. Такой стратагемы нет, гг перепутал.

Итак, молодому черному тигру, то есть мне, не интересны обезьяны, которые устроили шабаш в Мойке. Я вот войска собираю вообще не для того, а чтобы большой дворец выстроить рядом с городом, где и будет происходить основное празднество. Типа без парада войск Солнечные танцы ну никак не танцы! А потом ка — а-ак рассержусь, да ка — а-ак двину все войска в эту самую Мойку! Всех жителей в только что отстроенные лагеря, каждому предложение, от которого тот не сможет отказаться, строим завод, и всё. Нет больше у меня в городе трущоб.

В теории-то верно.

— Да, мастер Иштван. Я думаю, что подготовку к празднику надлежит начать уже сегодня. Ну вот практически сегодня.

— Но, Ваше Величество, это довольно долгое дело! Нужно ещё, по крайней мере, семидневье, пока пригонят скот с пастбищ, пока вино выкатим народу, с площадей убрать нищих и воров… Это займет время!

— Так занимайте! Чтобы чуть облегчить вам задачу… Я предупрежу графа Виктора, чтобы он сам справлялся. Объявления о дате начала бала пусть Шуго в газете напечатает на первой странице, зайдет ко мне, я расскажу как. В Королевском Университете объявить этот день свободным от занятий, все студенты могут принять участие в балу бесплатно. Вино выкатим… Что в замке осталось. Может, ещё чем помочь? Как там с деньгами?

— Денег… Пока что достаточно, Ваше Величество. Ваше Величество! Осмелюсь напомнить… Кольцо с королевской печатью пока что не найдено!

— Это плохо. — Легкомысленно сказал я. — Мастер Иштван!

— Ваше Величество! Вы не понимаете! Это же реликвия! Реликвия вашего рода! Будет очень плохо, если она попадёт в чужие руки! Очень плохо, если оно вдруг всплывет в Империи или Рохни…

— Да не всплывет. — Отмахнулся я. — А если и всплывет, так то недолго и подделкой объявить. — Надо бы достать пару документов королевских, скопировать печать. Станок с ЧПУ может творить чудеса. Никто и не догадается. Королевская печать без короля как-то не действительна, а вот король, даже без королевской печати, много чего может. Например, объявить мошенниками и приказать казнить тех, кто воспользуется королевской печатью.

Потом доклады уже остальных.

Ждан доложил, что пороха достаточно, изготовление огнепроводных шнуров и гранат поставлено на поток. Хорошо получаются металлические гранаты, есть в достатке учебных. Запущена пороховая мельница, пороха в достатке. Железная руда кончается, но доверенное лицо, отправленное на закупки, наладило контакты с купцами. Железную руду готовы продавать и из Рохни, и даже из Неделимой Империи, лишь бы цену давали. Возможно расплачиваться изделиями нашей промышленности.

Мастер Иштван, которого я назначил попечителем города вместо проштрафившегося заступничеством за работорговцев барона Пуго, докладывал, что в городе все спокойно. Где могут, разбирают мусор, намечают планы работ, расширяют улицы. Очень по душе мастеру Иштвану пришелся большой план города, который я ещё во времена оны рисовал. И идея отмечать разными цветами проблемные участки тоже ко двору пришлась, как и пара наборов цветных карандашей. Теперь мастер Иштван показывал д рассказывал. Где улицы не подметены чисто, где кладка выбилась, где после весны почву размыло, где дома вот — вот рухнуть грозятся…

— Великолепно. — Сказал на это я.

— Ваше Величество? — Не понял мастер Иштван.

— Великолепно, что вы владеете обстановкой, мастер Иштван. Плохо то, что вы описали. Намечайте план работ, впоследствии они будут исполнены.

— Да, Ваше Величество.

Виктор доложил, что в войсках порядок. Продолжаются тренировки с гранатами, всадники научились на скаку поджигать фитиль и забрасывать гранаты с невиданной ранее точностью. Есть пара пострадавших, гранаты не успели вовремя отбросить. Сейчас находятся на излечении в больнице, ничего серьезного.

— А что скажет граф Лир? — Спросил я, заметив, что старый граф как-то меланхоличен. — Как тебе новое оружие?

— Через пять лет получим такое войско, которое было при вашем достопочтенном предке, Короле — Рыцаре. — Пообещал мне граф Лир. Но менее хмурым от того не стал.

— Хорошо бы. — Вздохнул я. Если у меня получится сделать пушки, то мой достопочтенный предок, Король — Рыцарь, в гробу перевернется от такого войска. А если получиться и винтовки штамповать, то можно примерять корону этой планеты.

— Есть ещё вести от отряда Каллуфа, Ваше Величество.

— Это ещё кто… — Как это «кто»? Тот самый отряд, который прикрывает королевство от Орды. Самая боеспособная наемничья часть. Странно, что они очнулись только сегодня. Вот уже почти сколько сидят себе на месте, делают вид, что их нету.

— Отряд Каллуфа, Ваше Величество. — Повторил граф Лир. — Я взял на себя смелость продолжать выплачивать им жалование… По моей личной просьбе граф Слав выделил средства. Пока что они не отправлены. Ожидаю ваших распоряжений.

Я задумался.

Недолго, правда.

— Насколько это необходимо?

— Крайне, Ваше Величество. — Ответил граф Лир. — Крайне необходимо! У меня нет людей, чтобы так же блокировать границу с Предвечной, как это сделали наемники. Сам Каллуф Шестой прибыл во дворец и ожидает аудиенции. Думаю, Ваше Величество…

— Веди. — Распорядился я. — А пока идёт, в двух словах — что за человек?

Да, досье в этом мире ещё не придумали. Ну да это пока! Скоро у меня Феликс озаботится. На каждого по бумаге составим.

Отряд Каллуфа долго служил Империи в Пограничье, гонял кочевников с другой стороны. Потом однажды совершил марш, и перешел сюда. Кстати, Каллуф — это не имя, это прозвище. В незапамятные времена отряд организовал перешедший с имперской службы на вольные дороги сотник по имени Каллуф, и с тех пор так и повелось, что командир отряда себя именует точно так же. Этот, который сейчас отрядом командовал, был уже шестым в череде Каллуфов.

Почему-то мне казалось, что сейчас войдет этакий здоровяк — переросток, с непременно рыжей бородой, с секирой на поясе, в новеньких доспехах, хамский и шумный, будет денег просить, пугать злыми кочевниками и покажет, как они их всех одной левой.

Но нет. Каллуф Шестой оказался высохшим жилистым мужчиной преклонных лет, чем-то очень похожим на графа Лира. Такой же собранный, спокойный и целеустремленный. Ещё лет двадцать проживет, так вообще не отличить будет. Имперский барон, даже где-то там, в Империи, поместье есть.

— Ваше Величество…

И даже голос почти что похожий.

Что же хотел Каллуф, да ещё и Шестой? Ну ясно что, денег. И как можно больше. В этом-то я не ошибся! Денег у него уже нет почти что, вот и пришел он их попросить у меня. Типа ну никак не хватает денег его Легиону, ну никак! Задачи сложны, и всё такое.

Ох, сложный ж человек этот самый Каллуф Шестой. Очень сложный.

Сумму, которую он назвал… Даже и не понял я её! Тут с математикой-то не все в ладах, а уж где мне слышать такие цифры. Сколько-то там возов с золотом переводим в то, сколько на них монет… Не, не понять. Где там граф Слав, дрыхнет? Пригласить сюда, а пока что подать напитки да закуски, устал с дороги гость дорогой!

Не торопясь откушали, запили.

Граф Слав и просветил меня о порядке суммы. Образованный человек, что и говорить. Каллуф Шестой хотел полтора миллиона. Полтора ляма золотых за лето. Прямо так, не торгуясь. Вот возьми да отвали за охрану границ.

Спросил и на меня так смотрит, выжидательно. Что же я скажу-то? Сумма и в самом деле… Просто огромна. Никак не поднять такую сумму королевству, даже за лето, ну просто никак не поднять! И ведь математику знает, гад такой, порядок цифр себе явно представляет…

— Несколько неожиданное увеличение цены, уважаемый барон Каллуф. — Протянул я. В самом деле, сколько у него народу-то? Пять тысяч человек? Ой, как хорошо, для ровного счета получается, что каждый наемник за лето получит три сотни золотых. Много это или мало? Если учесть, какая там у кого доля… Вот мы только на замках такое наварили. Обед в «Ильичко» на много рыл стоит пару золотых, но «Ильичко» это заведение для аристократии, в обычной таверне и за пару серебряных тебя в зад поцелуют. Дом в деревне… Не знаю. Меч хороший… Виктор покупал за десяток, нет? Нда, а о ценах-то я и ни бум — бум. Король, называется.

В любом случае, Каллуф себя не обидит. Уж это-то понятно. И командиров своих не забудет.

Все молчат, лишь Виктор дышал более злобно.

Понятно, что такая сумма мне просто не подъемная. Это все равно что луну с неба попросить. Пока что у нас прибыток уходил…

Стоп, а сколько там у меня получают-то воины?

Попросил паузу, обратился к графу Славу за подсчетами.

Так — так — так… Десять золотых в семидневье. Сколько у нас семидневий в лете-то? Граф, ты человек образованный, что молчишь? Грубо берем четыре, множим на три. Получается двенадцать семидневий в лето. Итого в сто двадцать золотых мне обходится солдат именного легиона за лето. И двенадцать умножить на три — в сорок восемь золотых мне обходится стражник городской.

А эти хотят триста.

Хм. Хм. Хм.

Что-то тут не так.

Что-то тут явно не так.

Вернулся.

— Соединенное Королевство Ильрони и Альрони не настолько богато, чтобы позволить себе платить такие деньги даже собственным воинам, уважаемый барон. Мы ценим воинскую доблесть настоящих профессионалов. Но такая сумма… Я не смогу её собрать даже за лето.

— Ваше Величество не понял меня. — Сказал на это Каллуф Шестой. — Мы хотели бы получить эту сумму авансом. Сейчас.

Наступила тишина. Сначала начал приподниматься Виктор, но граф Лир поймал его за руку и наполовину силой, наполовину тихим уговором на ухо усадил на место.

Я всё так же глядел на Каллуфа и думал, что чего-то не понимаю.

Так, что хочет этот хмырь-то?

Получить авансом такую сумму? Ясно, что в королевстве её нету просто. Даже если я завтра начну грабить всех подряд, то ещё далеко не факт… Королева, как известно, платила-то раз в семидневье, а тут сумму вперед требуют… Почему? Опасаются новой революции? Возможно, но маловероятно.

Что заставляет командира наемного отряда сшибить такую сумму вот прямо сейчас? Естественно, опасения, что дальше он ничего не получит. А почему он думают, что может ничего не получить?

Вот это уже вопрос, на который нужно найти ответ. Причем побыстрее. Потому как шкурой чувствую, отойдут скоро от первого шока все эти расползшиеся по углам дворяне, и начнётся тут такое…

Короче, вот ещё одно задание Феликсу моему железному.

А пока что попробуем сами что — нить выяснить.

— Возможно, уважаемого барона устроит что-то в счет долга? Можем передать вам многое… Например, акции некоторых предприятий… Слышал я, что они приобрели цену…

Каких ещё на фиг «предприятий», у меня пока что только акции «Весны» в наличии есть, да и то не понятно, как ими можно распоряжаться.

— Ваше Величество! — Каллуф Шестой поклонился мне до земли. — Я старый солдат, и не умею искать выгоду так, как купец с Рынка. Моё дело война и верность духу и букве Договора между мной и нанимателем.

— Но старый солдат, да ещё и к тому же командир самого сильного в Соединенном Королевстве Легиона наемных войск должен понимать, что даже если у короля не хватает денег, это не значит, что он не может расплатиться чем-то иным…

Прямой намек на то, что власть готова к компромиссам, барон Каллуф пропустить не может. Или он не барон.

— Нас слишком часто обманывали, Ваше Величество, чтобы мы стали доверчивы… Потому я бы предпочел получить расчеты деньгами.

Сказал как отрезал.

Я развел руками.

— Не могу на такое согласиться, барон.

— Тогда, с вашего разрешения, Ваше Величество, мы покинем ваше благословенное королевство, чтобы попытаться выгодно продать наши мечи в ином месте.

— Никто не будет чинить вам препятствий, уважаемый барон.

Дверь за бароном закрылась.

— Неслыханная наглость! — Прорычал Виктор.

— Да хрен с ним. — Сказал я. — Ино дело интересно. Что это он так хочет деньги здесь и сейчас, а?

Все переглянулись.

— Ваше Величество, предательство нанимателя для наемника из Империи немыслимо. За это в самой Империи не похвалят. Гильдия Наемников может отказать в защите… — Это граф Лир.

— Ну а кто говорит о предательстве? Почему этот хмырь не хочет поступить мне на службу? Войск-то у нас не так уж и много, граф, верно же? Или почему считает, что мы в безвыходном положении, что готовы согласиться на все его условия? Вот что, граф Лир. Разошлите-ка вы разведчиков как можно шире. И пора побыстрее Мойку эту поганую выносить да стены делать!

— Ваше Величество. — Это Феликс. — В Западной башне вас дожидается…

— А, точно. Итак, господа… На сегодня все закончено. Все дела решаем завтра. А сегодня мне уже пора спать. Спокойной ночи. Надеюсь, что все сегодня будут гостями моего замка, время-то позднее…

А у меня ещё одно дело. Зайти в то самое место, куда короли пешком ходят. Ну да, как оказалось, не только в туалет, но ещё и в тюрьму. В Западную башню, где меня дожидались пяток интересных личностей из того самого особнячка, куда отнесли золото, уплаченное за Вихора.

И вот теперь я покачивался с пятку на носок, и глядел на настоящего Ночного Короля Соединенного Королевства. Так его опознали пленные, все в один голос. Ну а тот скалился мне в ответ и пытался меряться взглядами.

— Ну, добрый вечер, царственный мой брат. — Приветствовал я его. — Все ли тебе удобно, все ли тебе хорошо?

Царственный брат, угрюмый толстячок лет тридцати, в чуть подранном богатом камзоле и прочных лосинах, плюнул мне в лицо, я еле успел отдернуть голову.

— Вот зараза ж ты такая… — Покачал я головой.

В другой камере скулил мастер Велимерий. Поначалу подсадили его к Ночному королю, попугать там, да мало ли зачем… Да вот только немного просчитались. В первую же ночь Ночной Король ударил мастера Велимерия головой о решетку, а его подручному перегрыз горло. Уже и на мастера Велимерия заглядывался, да тот успел увернуться и орал во все горло, пока его не вытащили из камеры.

Ночной король хмуро молчал.

— Да ты, как я погляжу, крепкий орешек. — Сказал я. — Как видишь планы на будущее?

— Выбраться отсюда и тебя благословить именем Фрейи. — Сказал Ночной король.

— Ой как напугал! — Вскинул руки я. — Ну да счас тебя привяжем к дыбе, и мастер Велимерий у тебя кое — какие лишние детали организма изымет… Чтобы ты не строил таких планов. Что скажешь?

Ночной король как сайгак рванул к решетке, и протянул руку, стараясь добраться до меня. Неожиданно мускулистую, сильную, жилистую даже.

Ну, это он явно зря. Я в очередной раз понял, что рефлексы действуют быстрее разума, и закрутил эту руку против часовой стрелки, опуская Ночного короля на колени. Раз, и готов, воет, рычит что твой бобик. Ногти на руке стрижены, кстати, от это фрукт… Когда на маникюр успел времени найти?

— Слыш, хмырь. — Сказал я ему. — Ты что-то не понял, наверное? Или чего-то перепутал? Ты, лосось, вообще берега потерял? Тут, в королевстве этом, вообще один король должен быть, понял, нет! Не слышу!

Руку я его держал без напряжения, легко. Умения, приобретенные в моем мире, срабатывали и в мире этом, а вывернуть руку человеку на болевой прием не очень сложно.

— Ыыыы! — Сказал Ночной король. От него пахло потом и местными духами, кое-как бритая голова тряслась, вторая рука начала было шарить в поясе. Знакомое дело, у нас так штырьки на дискачах делали. Пока их за одну руку держишь, они второй в пояс лезут за пером и в бок тыкают.

Ну-ка, поглядим, что же он такое достанет…

Достал стилет, тонкий узкий нож, вывернулся, сделал тычок, быстро. Ну да не помогло, я резко оттолкнул его руку сначала от себя, а потом, с ещё большим доворотом, потянул на себя.

Бам!

Ударился об решетку, прям головой.

Ещё раз, ещё. И ещё, вот так, посильнее! А теперь потянуть вниз, и поставить ногу на плечо, на плечевой сустав. Вес у меня уже довольно большой, попробуй-ка стряхни!

— Ещё раз дернешься, я тебе точно руку сломаю… Понял, нет? Понял? Ответа не слышу!

— Ыыыы! — Ответил Ночной король.

— Будем считать, что понял! — Пинком я отправил его в угол камеры. — Так, с ним кого поймали? Где они?

Живыми взяли пятерых. Двое слуг, один воин, который был тяжело ранен и в себя не пришел и помирал. А вот двое ночных дворян наперебой теперь рисовали на полу углем план Мойки, и рассказывали, что да как они планировали.

— Значит, заказать Гильдии Убийц королевского судью и обвинителя? Ой нехорошо! Вот теперь я уже могу вас… — Я сделал вид, что призадумался. И пара ночных дворян, едва не вырывая уголек, стали рисовать ещё быстрее.

— Вот молодцы! — Похвалил я их. — Да вам так и жизнь сохранить можно… А вот это что? Это что такое вдоль моря-то идет?

— Это для матросов, Ваше Величество! — Униженно отклячив зад в поклоне сального вида ночной дворянин. — Когда матросы долго на корабле без женщин, Ваше Величество…

— Бордель, что ли?

— Да, Ваше Величество! А ещё там притоны, вот тут рабыни для утех, тут…

— Ну и ну. Давай, дальше рисуй! Не отвлекайся!

Перерисую на пергамент, в своем мире переработаю, и будет у меня шикарный такой план… Только поторопиться надо, очень поторопиться!

Уже в своем мире я скрупулезно переносил планы на компьютер, и думал, и думал, и думал. За окном как раз занималось утро, я счастливо проснулся раньше Маши, и теперь у меня вовсю работа кипела. Папка с распечатками, исчерканные вдоль и поперек.

Планов Мойки хороших так и не сделали. Какие там могут быть планы-то? Улицы идут как попало, вдоль стоят дома кое — какие… Да и изучив в бинокль местные трущобы, я понял, что плана-то толком у них и быть не может. Нету там ни больших особняков, нету широких улиц. Идут многочисленные ручьи, кое — какие проходы между домами, снуют оборванцы туда — сюда. Кое — какой порядок лишь ближе к морю, где бордели и притоны со скупкой краденного и горным отваром. Сам горный отвар тоже показали где варили, почти что на берегу моря, среди лачуг рыбаков. Приметное такое здание, похожее на сарай с большой плоской крышей и высокой трубой.

Если смотреть в бинокль с башни замка, Мойка походила на большую исполинскую опухоль, серую гниль, присосавшуюся к городу, и распространяющуюся вглубь. С одной стороны подперта пестрым одеялом Гильдейского квартала и уголком длинных серых складов Порта, с другой стороны даже зелень садов аристократов. Омывается ленивыми волнами океана, и прижата широкой стеной, опоясывающей город.

И живут там… Кто там живет-то, кстати, кроме криминала да нищих?

Рыбаки там живут, из мелочи, которые рыбку ловят, бедняки там живут, ещё криминальный элемент, который готов предоставить все и всяческие развлечения матросам с проплывающих мимом кораблей. Десяток — другой борделей… Ух ты, точно. Почти все побережье, от стены и далее, усыпано. Прям даже улица… Улица Красных фонарей. Этот квартал как раз курировал один из выживших ночных дворян. Ну да, были бордели хорошие, типа «Похотливого Овцебыка», а были и попроще, типа вот этого. Для матросов, короче говоря. Каждый бордель платил ночному королю. И притоны эти тоже не впустую работали, не просто так отвар разливали. И криминал местный тоже налогами обложен, за право жить. Каждый нищий в этом городе, каждый вор платил дань Ночному королю. Четверть добычи. Вроде бы и не очень много, но, с другой-то стороны…

В общем-то говоря, вот эта Мойка — большой бизнес — проект, который приносит живые деньги. Надеюсь, что Ночной король есть конечное звено той бизнес — цепочки. Хотя, судя по тому, что денег-то с него не так много сняли… То ли ныкал где, как Черная борода, то ли есть ещё кто-то…

Ой блин!

Что-то воздушное, скомканное, пролетело мимо меня, я едва успел отстраниться.

На краю монитора повисли красные трусики — стринги.

— Любимы — ы-ы — й! — Раздалось с кровати. — Ты идёшь? А? Или как? Ты там на кого меня обменял?

— Иду — иду! — Заверил я её, ставя на печать в принтер планы Мойки, и направляясь к кровати. На этот раз, должно без сновидений, на эту ночь я уже снов видел достаточно.

Маша повернулась на другой бок, обняла, сонно коснулась губами моей щеки. Я тоже обнял её покрепче, прижал к себе.

Вроде бы просто. Вроде бы должно все получится-то, нет?

Ну да, да только вот помню я, как Рынок чистили и порт. Могло все получиться похуже! А тут публика та ещё, им, в большинстве своем, терять просто нечего. Могут даже отбиться пару раз, и тогда ждет меня небольшая гражданская война прям в моем же городе. Которая может плохо кончиться.

Итого, нужна стратегия такая, которая позволит мне действовать без ошибок.

И мне кажется, что я таки её придумал.

Осталось только опробовать.

Глава 21

У нас на раёне

Не звонят а звонят!

П. и К.

— Ну, любимый, что у нас в плане сегодня? — Спросила Маша. Она в одной футболке сидела на табуретке в кухне, перед ней дымилась чашка со свежесвареным кофе, рядом на тарелочке пара тостов.

Хорошо бы в тир, в котором я уже месяц не был, потом хорошо бы по магазинам пробежаться, и ещё мне золото надо скинуть. А то у меня его так много тут набралось… Это ж квартира, а не Клондайк. Хорошо хоть, что родителей дома нет!

— Что? Что такое? — Маша заметила задумчивость у меня на лице. — Ты не хочешь провести время со своей любимой девушкой?

— Нет, конечно же… То есть да…

Маша с легкой улыбкой наблюдала за моими попытками оправдаться.

— Пошли в кино. — Предложил я.

— В кино не хочу. Хочу капризничать. — Надула губки Маша.

— Театр? Клуб?

— Только не клуб! — Решительно отказалась Маша. — Делать там нечего. И не в кафе. Не хочу. Давай что — нить поинтереснее.

В этот момент некстати зазвонил телефон. Мобильный мой, лежавший на холодильнике.

Маша оказалась рядом и покосилась на экран.

— Так, а это ещё кто? Любовница твоя? Ну-ка… Серега — большой. Какой такой большой?

— Брат твой. — Почему-то покраснел я.

— Ага! — Маша цапнула мобильный раньше, чем я успел что-то сказать, нажала на клавишу «Ответ».

— Алло. Привет, Сереженька! Что? А кого ты ещё ожидал по этому номеру услышать, а — а-А? — Она подпустила в голос скандальные нотки. — Ну-ка, рассказывай, какой ещё женский голос мог по этому номеру ответить! Знаю я вас, знаю! — Она покивала головой. — В каком смысле дать? А, трубку дать! Любимый, тебя! — Она протянула трубку мне.

Господи, теперь я знаю, в кого Серега — большой такой пошляк. Или в кого Маша такая?

— Сережка, привет! — Раздался в трубке жизнерадостный голос Сереги — большого. Как, сестренку мою не обижаешь?

— Обидишь её. — Я строго поглядел на Машу, та озорно мне улыбнулась. — Завтраком кормлю, а она отказывается.

— Во — во, мама тоже говорит! Мало кушает! — Обрадовались на том конце трубки. — Серег, ты как вообще, сегодня что делать думаешь?

— Гулять и развлекать любимую девушку.

— Ааа… — Протянули в трубке. — Слушай… Тут такое дело. Мишка напился чтой-то. Ты его адрес помнишь? Счас такси, родакам сдам…

— На смене? — Ахнул я. — Гендир видел?

— Видел. — Серьезно сказал Серега. — Он и сказал. А в журнале адрес бог весть какой записан, звоню туда, примите, говорю, посылку из вашего мальчика, а там говорят, что у них уже свой есть, а чужого не надо… А ну стой! Стой, кому говорят, чудак ты с большой буквы «М», Миха! — Отозвалось неразборчивое бормотание. — Да господи, пить не умеет, а туда же. Так что, Серег, на тебя одна надежда…

— Погоди, у меня записан должен быть… — Я сцапал записную книжку, продиктовал Сереге короткий адрес. Жили мы с Мишкой почти что рядом, пара станций метро, да и пешком дойти можно. Я его родителей даже пару раз видел, когда по магазинам ходил. Ой и строгая у него маман… Будет Мишке с утра головомойка под похмельный синдром.

На том конце потихоньку выругались глухо.

— Спасибо! — С чувством сказал Серега — большой. — Лан, бывай… Машу не обижай!

В трубке гудки.

— Ну вот, разборки мужские. — Подперла Маша голову рукой. — Ой — ой — ой, где, когда, как кто нажрался и что он при этом творил. Что, других радостей в жизни нет?

— Ну… — Я уставился на её грудь, четко обрисовавшуюся тонкой футболкой.

— Ах, да, как же забыла — ещё и о бабах!

— Не о бабах! — Запротестовал я. — О Любви!

— О любви? — Прищурилась Маша. — Знаю я вашу… Эй, эй, эй! Ты чего это меня тут так трогаешь?

— Любить хочу! — Признался я, обнимая её за плечи.

— Ну ты нахал… — Протянула Маша с немного непонятной интонацией. Не то восхищение, не то осуждение. Но, наверное, все же… А, какая разница.

Понятно, что никуда мы не пошли в ближайшие пару часов. Не до того было.

— Все же! — Маша пощекотала мне тонкими ноготками грудь. — Все же, хочу культурную программу!

— Сейчас придумаем… — Задумался я. — Что там в Интернете?

Ну, на фестиваль пива я её точно не поведу. Очередные производители очередного пива по древней традиции смешивания воды из-под крана и мочи из-под осла проводят эти фестивали каждый месяц с пугающей регулярностью, как заведенные. Чтоб им это пиво до конца жизни пить. И в кабак тоже не хочется, потому как погода хорошая, и нечего в кабаке-то делать. Мне с Машей интересно пообщаться, а не пожрать… Хотя и поесть тоже надо.

Тогда, может…

В парк, конечно же. Куда ещё? О, кстати. А что это тут у нас? Вот это кажется подойдет, может, и знакомых встречу!

— Машуль, а ты не хочешь посмотреть на костюмированное представление? Как раз открытие сезона в Коломенском…

Маша заинтересованно подняла бровь.

Ну да, не ошибся.

На этот раз тут народу было побольше. Молчан, среднерусский такой воин, как раз доканчивал своего очередного соперника, когда мы подошли, я заметил лица знакомые, вроде бы кого-то видел где-то, поздоровался на всякий случай, пробился поближе, ведя Машу за руку, и впилился в Гюго.

Тот только глазами похлопал.

— Ого! Какие люди!

— Маша, это Саша. Саша, это Маша. Моя девушка! Он, вообще-то, в милиции… — Я поглядел на Гюго. — А ты тут зачем?

— Охрана. — Сказал мне Гюго. — Из отдела сюда прислали, митинг какой-то охранять, а оказалось, что не митинг. Вот и стоим тут. Холодно оружие, кстати, приказано изымать. Так что если есть что — лучше положить куда подальше, а то у нас ребята…

— Да нет, ты что…

— Привет! — Это Леночка, она держалась рядом с Гюго и вдруг смерила Машу подозрительным взглядом.

— Лена, это Маша, моя девушка. Маша, это Лена, девушка Алексея. Она учиться в аспирантуре моего института.

— Очень приятно. — Безмятежно — вежливо сказала Маша.

— Тоже… — Сказала Леночка. И тут же капризно вцепилась в локоть Гюго.

— Лее — е-е — ешенька… Хочу мороженного…

— Маша, а это Игорь. — Представил я Молчана. Тот свой поединок уже закончил и присоединился к нам. — Игорь, это Маша. Моя девушка.

— Очень приятно. — Сказала Маша.

— Леша! — Напомнила о себе Леночка.

— Ну… Пошли. — Быстро сдался Гюго, и они отчалили.

В сопровождении Молчана прогулялись по рядам реконструкторов, у него знакомых было море просто.

Под простым навесом поели простой же каши, отрекомендованной по рецепту какого-то там мохнатого года… Ничего особенного, я в том мире, который за гранью сна, и похуже едал, Маше же не позволили её разные всяческие диеты съесть больше ложки. Дали Маше подержать меч, бутафорский, и сфотографировали на большой профессиональный фотоаппарат.

Против моего ожидания, тусовка Маше нравилась.

Ну да, конечно же. Одно дело такие пейзажи каждую ночь наблюдать, когда всё это средневековье у тебя настоящее, а не вот как тут, когда из-под рукава кольчуги электронные часы торчат. И другое дело как бы на представление прийти, когда вот так красиво вроде бы, нигде такого пока что не увидишь.

Поглазели на представление, когда несколько человек изображали бой стенка на стенку. Нет, далеко, ой как далеко им всем до сержанта! Тот, помниться, строй на раз вскрыл, и пошел там рубить всех вдоль да поперек, а эти топчутся на месте…

Показали даже сшибку конных рыцарей… Три раза съезжались. Вот этого я не видел. Говорят, что в том мире турниры есть, надо будет хотя бы на один поглядеть!

Отдельно предлагали пробовать настоящей еды того времени, по древним рецептам, причем за хорошие деньги. Поросенок, запеченный с гречневой кашей, вчера ещё мяукал… То есть хрюкал. Туристы толпились, а мы с Машей уже каши напробовались, не стали.

Пошли дальше смотреть, что интересного.

Только пару шагов сделали, как вынырнул откуда-то из толпы мутноглазый тип в распахнутой до пояса рубашке, подкачанный такой, смугленький.

— Девушка, не желаете ли сняться в кино? — Сходу атаковал смугленький. — Или, может, фотосессию? У вас типаж очень подходящий…

— А я уже! — Похлопала глазками Маша, взяв меня за руку. Тип скользнул взглядом по моей фигуре, что-то для себя решил, пожал плечами и растворился в толпе.

Здоровенный и волосатый как медведь кузнец в холщовых штанах и брезентовом фартуке на голое тело ковал подкову, сидя на березовом чурбаке. Длинные волосы перехвачены простой берестяной ленточкой.

Подкова получалась хорошо, на загляденье. Закончил, сунул в чан с водой, облако пара — и передал какой-то иностранной туристке средних лет.

— Oeh, Russian Smith is…

— Машенька, здравствуйте! — Вдруг раздалось позади. Не басом, но очень так похоже.

Обернулись.

— Семен Борисович! — Обрадовалась Маша. — Здравствуйте! А вы же в Питере должны были быть?

— Ну, не сложилось. — Пожал плечами высокий и полный мужчина, стильный, в простых джинсах, футболке и белом пиджаке. Полное лицо, бородка клинышком, круглые очки в тонкой оправе и добродушный такой взгляд. Но дяденька производил впечатление больших денег как минимум. Вроде бы пиджак да джинса, но все сшито безупречно, ни одной нитки не торчит, нарочито просто, хотя и из довольно хорошей ткани, на пиджаке ни одной лишней складочки нету. И поведение нарочито простое какое-то.

Почему-то захотелось назвать его «денди», то есть человек вроде бы при деньгах, но ведущий себя нарочито просто и того не показывающий. Или это как-то наоборот, человек среднего класса, стремящийся во всем подражать и уподобляться настоящей аристократии? Уж не помню, но вот Семен Борисович денди да и всё тут.

* — денди — мужчина, подчёркнуто следящий за «лоском» внешнего вида и поведения, изысканностью речи. Воспроизводит манеры, общение и моду аристократа, хотя сам, зачастую, принадлежит среднему классу.

— А почему вы не представили вашего молодого человека? — Меж тем поинтересовался только что поименованный денди.

— Семен Борисович, Сергей, мой молодой человек. Сергей, это Семен Борисович, арт — директор «Вирт — Интернейшенел» и фотограф по совместительству.

Блин… Так вот этот толстый хмырь фото Маши делал, которые на календарь пошли? Я вдруг почувствовал что-то вроде ревности, насупился.

— Очень приятно!

— Семен Борисович, что вы тут делаете? — Спросила Маша.

— Живу рядом, и просто гуляю. — Сказал Семен Борисович. — Свежий воздух полезен для стариковских легких, кхе — кхе… Да ещё и где-то тут моя внучка выступает, я обещал прийти. Пойду её искать, а то ваш молодой человек во мне взглядом дырку провертит!

— Что вы, Сергей не такой…

— Ох, Машенька, поживете с моё… — Семен Борисович откланялся, а мне стало ещё ревностней.

— Маш, он тебя… Это… Не…

— Да брось ты, он фотограф профессиональный, в каком-то ВУЗе даже учился, за границей. Ничего такого. У него внучка меня старше. А ты ревнуешь? Сережка, когда ты ревнуешь, это меня так… Возбуждает…

— Да ну тебя. — Я вдруг почувствовал себя глупо.

Поглядели на бой Молчана и ещё какого-то воина, Молчана таки уделали, но и неудивительно, он долго отстоял, уж десятый-то поединок есть точно у него.

— Вот так! — Сказал Гюго, помогая Игорю перевязывать вывихнутую руку. — И затупленное оружие может больно сделать! Игорь, спокойно сиди… Серег, а ты что к нам редко так заходишь-то?

— Да дела всё… — Вздохнул я. — У меня ж сессия скоро начинается…

Леночка посмотрела на меня немного неодобрительно.

И никто ничего не знал.

Проснулся я, потянулся, отложил в сторону очередную бутыль с медицинским спиртом и бинтов немного. Все, что под руку попалось… А это что такое? Презерватив? Хорошо хоть, что не использованный…

Итак, вперед. Сегодня начинаем.

— Иштван! — Я вскочил с кровати, и врезал ногой по бронзовому блюду. — Иштван! Срочно ко мне графа Виктора! Быстрее! Общее собрание! Граф Нидол Лар, граф Лир, гонца к мастеру Виктору, собрать мастеровое ополчение и поступить в распоряжение графа Нидола Лара! Где Волин? Что, спят все ещё? Просыпаться, сегодня нас ждут дела великие! Брат где? И Подснежник? Тоже чтоб были!

Общее собрание в Малом тронном зале. Граф Виктор, Волин, граф Нидол, граф Лир, Грошев, ещё немного робеющий. А вот Феликс присутствовал. Глава моей пожарной службы. Для него тоже нашлось дело. Ну и для Вихора, которого сюда тоже позвали. Так сказать, главный добровольный эксперт мой по преступному миру. А надо будет, ещё экспертов в Мойке наловим, в добавление к тем, что у нас в Западной башне на нарах чалятся. Брат, главный королевский прокурор. Барон Алькон, судья. Ну и мастер Иштван, конечно же, куда же без него-то?

Излагал долго, конечно. Ну а куда деваться-то? Любые возражения сходу отметались. Задействовать сразу всех, блокада квартала, блокада городских стен. Вихор подтвердил, что лазы есть у местных жителей, а те ночные дворянчики за ночь ещё парочку вспомнили. Отдельно блокировать притоны с горным отваром, отдельно бордели. Отдельно взять то место, где варят горный отвар.

Пачка распечаток из моего мира очень помогла, тем более что там уже почти что всё было.

— Ваше Величество, так не делается! — Осторожно запротестовал граф Лир. — Я должен отдать приказы своим капитанам и лейтенантам… Лично…

— Граф Лир! Вы хотите сказать, что ваши капитаны и лейтенанты не умеют читать?

— Не все, Ваше Величество…

— Нда. Проблема… Ничего, я ту проблему решу. — В новой военной академии, которую я только что решил учредить, первым делом будут учить читать и писать. А ещё Феликс проверит, не связан ли граф Лир каким-либо образом с народом из Мойки. Просто проверить. — Гонцы пусть соберут. Времени терять нельзя.

— Да, Ваше Величество. — Граф Лир о чем-то задумался, потом быстро и решительно кивнул. — Я понимаю вашу обеспокоенность, Ваше Величество. Соберем.

— Есть три драккара, Ваше Величество. — Сказал Грошев. — Собранные, с командой. Смогу их вывести хоть в поход, хоть в бой.

— Гвардия готова, Ваше Величество. — Сказал Волин. — Как вы и говорили, находятся в казармах…

— А что делать с жителями Мойки? — Деловито спросил граф Нидол Лар.

— А в лагерь, который войска строят. Туда же и пару судов, чтобы выносили решения сразу, на месте. Всех блатных… То есть тех, кто давно нарушает закон, собирать отдельно. Ими займутся Брат и барон Алькон. Остальных не обижать, с ними решим позднее.

— Продадим потом? — Это граф Лир.

— Да нет. Осудим публично. Будут у нас каторжане… То есть государственные рабы. Продавать будем на разные сроки, короче… Я думаю, что разберемся. — Легкомысленно махнул я рукой. — Остальным… Предложим выбор. Либо работать на заводе… Я так буду называть то место, где много мастерских. Итак, либо работать на заводе «Весна», либо идти на все четыре стороны. В Мойке больше никто жить не будет.

— А куда они пойдут?

— Да мне-то какое дело, граф? — Пожал я плечами. — Пусть идут куда хотят и делают что хотят. Моё дело, как правителя этого королевства, дать людям шанс прокормить себя и семьи свои честным трудом! А ежели тамошние бродяги и нищие не могут или не хотят жить честно — так то их проблема! А никак не моя!

Помолчали.

— Ваше Величество, а как же бал! — Вдруг вспомнил Иштван. — Дворянство и гости… Они ждут, Ваше Величество!

— А бал… — Я задумался. — А вот бал мы дадим сразу же, как только очистим Мойку. Приурочим, так сказать. Так что, мастер Иштван, можете народ собирать уже. Кстати, можете обратиться к мастеру Виктору. Я там распорядился сделать… Фейерверки, вот. Это что-то вроде наших гранат, но горит и взрывается красиво…

— Ваше Величество…

— Не спорить. — Я поднял руку величавым жестом, и подвел итог. — Уважаемые. Так все всем понятно?

Все промолчали, Иштван тоже. Ну да, а чего непонятного-то?

— Ну так если понятно, так чего ждем? Начинаем!

Ну и завертелось все.

Сначала от королевского замка во все стороны ринулись гонцы. Кто-то в казармы стражи, кто-то в лагерь пограничников, кто-то в Правый Клык.

Ответная реакция не заставила себя ждать.

Сначала взвились дымки над фортом правый Клык, где дожидались своего часа тройка драккаров Морской стражи. Потом от торгового дома «Весна» потянулась вереница небольших телег — двуколок, где перевозились гранаты, при охране городского ополчения и частей гвардии.

Войска Пограничной стражи частой цепью выстроились около городских стен, по моему приказу посты встали буквально в десятке метров друг от друга. Два отряда покрупнее курсировали за их спинами, готовые прийти на помощь в месте прорыва. Поднятая по тревоге стажа встала вокруг границ кварталов, подкрепленная мастеровым ополчением. В каждый патруль набирали людей по жребию, да ещё и менялись постоянно, каждые пару часов. Хрен договоришься меж собой. Моя придумка… Конечно же, она дала плоды, несколько небольших банд, пытавшихся выбраться через лазы, прижали и вырезали подчистую.

Гвардия встала около самых больших улиц, которые ещё на забили разным хламом местные жители. Впереди самые умелые бойцы, за ними гранатометчики, за ними стрелки из лука и медики. Несколько отрядов сортировщиков, которые должны препровождать местных жителей за стену, в подготовленные для них лагеря. Эти не очень умелые бойцы, да им того и не надо, скорее всего придется отсюда вытаскивать-то не Рембо… В стороне кучкуеся пожарная команда Феликса — Подснежника, посматривают нехорошо. Рядом с ними большая телега с бочками, несколько водоносов. Глашатаи прочищают горло, жуют укрепляющую кору.

Ну а я, как Наполеон, на коне, гляжу в бинокль, чего удалось достичь.

Сначала гранаты.

Гранатометчики защелкали зажигалками. Я видел, как крутящиеся шары описывали длинные дуги и ныряли за невысокую порушившуюся кое — где стену, как гулко и внушительно хлопало, как поднимался вверх долгий белесый пороховой дым.

— Вперед! — Скомандовал Волин.

Гвардейцы пошли. Прикрываясь щитами, выставив вперед короткие копья с листообразными наконечниками. Сзади шли гранатометчики, держа наготове гранаты с выпущенными фитилями и зажигалки.

В большие жестяные рупоры надрывались глашатаи.

— Жители Мойки! В милости своей король предлагает вам жизнь! Выходите из домов! Бросайте оружие! Не сопротивляйтесь войскам! Тем, кто бросит оружие, гарантируем жизнь и справедливый королевский суд! Любой с оружием в руках будет уничтожен!

Кто-то пробовал сопротивляться почти что сразу. Ну да, не очень помогло. Пара стрел вылетела из-за легкой занавески, один из гвардейцев упал в грязь, а в домик полетели гранаты. Пару раз бахнуло, и ветхий дом сложился внутрь, под бревнами похоронив своих защитников.

Войско идет дальше.

Иная тактика — жители как тараканы бегут из своих лачуг, скапливаются в отдалении, а потом со всех сторон из засады набрасываются на гвардейцев, как крысы на овчарку.

Такой бой разгорелся у меня перед глазами совершенно неожиданно, оборванцы с дрекольем прорвали строй гвардейцев, и завязалась резня. Гвардейцы лучше вооружены… Ну да, а что тут такого? Когда у противника палки да ножи, мечи и копья оказываются не хуже автомата Калашникова. Ну так вот, гвардейцы лучше вооружены, но местных больше. И гранаты никак не использовать, своих же посечь можно.

Коренные жители выглядят колоритно. Оборванцы, это ещё самое мягкое, что про них сказать можно. Грязные, колтунистые и вонючие, в каких-то обносках, обмотанных вокруг тела, чтобы не спадали, худые и жилистые, а уж злобы-то в каждом как у троих моих.

Строй гвардейцев дрогнул, кто-то упал, кто-то закричал.

Впрочем, военная звезда местных быстро склонилась к закату, в бой вошел резерв, самые лучшие рубаки Гвардии, дворяне и бывшие воины. Этот-то строй оказался покрепче! Прикрылись щитами, ощетинились мечами и мигом порубили оборванцев на колбасу.

Было недалеко от меня, я разглядел в подробностях, как слитными, плавными движениями клинков человекам отрубают руки, порубают ноги, вырубают ребра и разрезают горло.

И с некоторым оцепенением понял, что картина эта меня как-то… Не то чтобы не трогает. Просто не касается.

Где-то я читал, что сейчас должно быть такое ощущение, что как будто смотрю фильм. Да где уж там! В фильме такое увидев, я б проблевался. А вот тут, в реальной жизни, все проходило как-то легче. Разрубили человека на сто кусков? Ну да ничего, и не такое тут бывает. Вспомнить хотя бы подвал графа Урия, будь он неладен…

Главное, чтобы вот это все, вот этот выездной филиал мясобойни не оказался зря. А если у меня все получится, то это далеко не будет зря! Если у меня получится, то тут будет большой, чистый и светлый район, по ночам будут зажигать газовые светильники, а то и электрические фонари, а по мощеным, а то и заасфальтированным улицам будут чинно — мирно гулять викторианские пары, средний класс, денди те ж самые, люди будут спешить домой к сытному ужину и к детям, проверять уроки, заданные в школе, а не выцарапывать долю от украденного на улице. И никому, никому больше в голову не придет продавать своего новорожденного ребенка!

Сплюнул, оглянулся.

Мойка словно сошла со страниц ужасов средневековья. Старые, покосившиеся и ветхие дома, улицы, похожие на протоптанные канавы, в которых застоялась мутная серая вода, высокие, выше крыши кучи спрессованного мусора в самых неожиданных местах.

Дома вообще — отдельная песня. Тут строили их не из бревен, как во всем остальном городе, а из жердей скорее. Перемазанные меж собой глиной и сухим навозом, с низкими, покосившимися крышами. Дверей и окон нету, висят рваные занавески, из ткани или из плетеной соломы, на веревках сушится рваное белье. Журчат многочисленные ручьи, пересекают улицы, а то и образуют их, журчат себе по центру, в грязи, среди редких обдерганных кустиков.

В нос бил отвратительный запах. Даже не поймешь, что же это такое. То ли дерьмо, то ли трупная вонь, то ли пища протухла. Воняет все и разом, в воздухе висят пласты отвратительной вони, хоть ножом нарезай да складывай. А теперь ещё и присоединился тухлый запах венозной крови.

— Ваше Величество! — Барон Шорк оказался впереди, меня прикрыла охрана. Передо мной возникли щиты, здоровенные, прямоугольные.

— Что?

Через небо наискосок пролегали черные дымные следы. Штук пять враз, потом ещё штук пять, потом ещё штук пять. Ракеты, что ли? Что это за…

— Они пускают зажженные стрелы! — Сказал барон Шорк.

Ага, а я уж испугался. Думал, что это ракетный обстрел.

Пара домов украсилась султанами дыма. Что это они быстро так занялись? Разгореться им не дали, конечно же, Волин толкнул в плечо пребывавшего в задумчивости Феликса, указал на разгорающийся пожар, и к ним уже спешила моя пожарная команда с ведрами наперевес.

Мойка стремительно вымирала перед войском. Кто-то не успел сразу, кто-то успел раньше. А кто-то и не знал, куда же бежать. От дома-то, какой бы он не был разваленный, но свой… Куда из дому-то побежишь? Особо когда у тебя семеро по лавкам и семеро под лавками, мал — мала меньше?

Верно, никуда. Вот и эти никуда не убегали, из-за каждой занавески в нас били опасливо — заинтересованные взгляды. В дома уже стучались отряды эвакуации, вытаскивали местных жителей.

Мимо меня медики протащили пару носилок с ранеными в тыл. За ним потянулась небольшая вереница пленных, угрюмых старух с седыми космами, прижимавшихся к ним детей. Пару местных мужчин, вздумавших махать ножами, пристрелили из самострелов. Третий, видя такое дело, нож наземь и руки в гору… Ого, тут такой жест знаком, надо же? Его скрутили, веревку на локти, и тоже в толпу пленных, угрюмо двигавшихся по улице.

А мои-то… Вот хорошо работают, научились!

Пожарные сноровисто заливали водой дымящиеся обломки.

— Ваше Величество, надо быстрее идти вперед. — Сказал граф Нидол Лар. — Ваше Величество, они могут поджечь дома!

— Сильно им это поможет. — Хмыкнул я, показывая на пожарную команду. Те как раз работали ведрами, заливая занявшийся после взрыва дом. Головешки зашипели, исходя дымом.

Граф Нидол как-то одобрительно нахмурился.

За нами идет специальный отряд, под предводительством старшего сына мастера Виктора, Алексея. Десять человек гранатометчиков, вдвое больше мастеровых покрепче, вооруженных баграми, ломами, молотами на длинных ручках. К домам близко не подходят, гранаты летят двери, в окна, на крыши, не разлетевшееся от взрывов разбивают вручную, обломки разбирают и растаскивают в стороны. Ничего не оставляют, мне тут дома не нужны. Трущобы убираем раз и навсегда.

Снова пленные. Несколько гвардейцев подталкивают в спины небольшую толпу, десятка три человек. Нищие. Оборванные, ободранные, грязные. Лиц просто не разглядеть, до того черные и грязные. Через прорехи в рванье проглядывают тела, жутковато выглядят ребра и ноги. То ли все мужчины, то ли… Нет, в такой грязи и не понять. Худые, как Кощеи. Как они тут питаются, то не на чем сиськи выращивать…

— Эй, глашатаи! — Крикнул я. — Обещай, что всех пленных накормят!

— Его Величество в своей милости обещает пленным обед и ужин! — Поспешно крикнул граф Нидол Лар.

— Во, точно…

— Его Величество обещает сдавшимся обед и ужин от пуза! — Заорал самый большой глашатай.

Другие глашатаи подхватили.

— Виктор, живо гонца к Коротышу, пусть кухню устроит! Прям тут, чтобы запахи несло на трущобы, давай!

Через полчаса на расчищенной площадке гудел костёр, на вертелах шипели и скворчали жиром куропатки и рыбины, тут же запекали из муки грубый хлеб.

Дело с пленными пошло лучше. Быстро допрашивали, кормили, отправляли дальше.

— Граф, что там с пленными?

— Пока что обычные жители этого района, Ваше Величество. Я думаю, что настоящие хозяева этого района пока что… Скрываются.

Ну да, про особнячок я пока что графу Нидолу не рассказывал. Особнячок у меня на сладкое оставлен… Очень хочу я с тамошним народом пообщаться без свидетелей, узнать, может кого и можно к делу пристроить хорошему. Например, в Империю выслать, или ещё куда, чтобы там безобразничали. Как Кастро своих спровадил*. Хотя пока что с Империей отношения хороши, даже валяются приглашения на званые обеды в посольство Империи, но… Кто знает, что дальше будет?

* — в 1980–ом Фидель Кастро открыл для всех желающих эмигрировать с Кубы порт Мариэль. Из Майами пришла целая флотилия судов, чтобы забрать кубинцев. По разным данным, за лето остров свободы покинули свыше ста тысяч человек, в том числе почти все уголовники и душевнобольные, сразу же оптом зачисленные правозащимтными организациями США в «политических заключенных». За короткое время данная публика устроила в Майами криминальный бардак.

Конечно же, у Ночного короля — или как там его — были свои способы узнать о грядущей облаве и подготовиться к ней. Были и агенты, платные, конечно же. Были и идейные, наверное. Но вот в этот раз оказалось все зря. Облава началась как с пустого места, да и тот, кто мог отдавать приказы оборванцам, сейчас прохлаждался в Западной башне, дозревал до настоящего разговора.

Короче, одним броском Мойку взяли.

Не без эксцессов, конечно же. Кое — какое серьезное сопротивление было только вначале, нищие пытались завязать позиционную войну, да только ничего у них не получилось. Кто-то решил повоевать в борделях, забаррикадировались, да опять же вынесли гранатами здания, выжившие решили не испытывать судьбу и порскнули во все стороны.

Со стороны моря маячили драккары Морской Стражи, заворачивали обратно либо топили все плавательные средства, на которых местные жители пытались скрыться.

Нет, были проблемы, конечно же. Были. Стрелы из-за угла, ножи из-под полы… Но быстро прекратилось, после того, как засевших в домах непримиримых начало взрывами выносить через окна раздельными кусками. А уж когда, перебивая вонь нечистот, тонкий аромат жареного мясца…

Какое уж тут сопротивление-то, после холодной и полуголодной зимы?

И потянулись будущие пленные в приготовленный для них лагерь.

На этом все и кончилось.

Пограничники держали стены, стража и ополчение закрыли пути для бегства в другие кварталы, а гвардия прошла Мойку насквозь. Взяли под контроль самые большие улицы, встали на перекрестках, окончательно вырезали и вырубили все сопротивление, а глашатаи все надрывались про еду, про прощение и про все такое прочее.

Пляж тут был небольшой такой, на него лодок вытащено было немеряно. Да только мало кто к ним кинулся, памятуя про пару драккаров, замерших невдалеке от берега. На пляже уже было несколько трупов, утыканных стрелами. Вроде бы с корабля стреляли?

Я как раз выехал на берег вовремя, чтобы увидеть, как драккар Морской стражи подошел поближе к здоровенному баркасу с мачтой — перекладиной. Парочка полуголых оборванцев на баркасе пытались натянуть на перекладину ветхий парус с заплатами, парус не хотел, упирался, то свисал старой шторой, то накрывал нос судна. Но оборванцы не отчаивались, натягивали какие-то веревки с кормы, бегали взад и вперед по палубе, матерно друг на друга орали, трясли каким-то дрекольем.

С драккара на борт баркаса, прямо в центр этого балагана, перебросили несколько гранат.

Грохот, клубы дыма, обломки дерева, крики, шипение потревоженной воды.

— Недалеко ушли. — Потер руки Нидол Лар.

На берегу подпрыгивал седой всклокоченный старик, сгорбленный, седой и бородатый. И что-то такое говорил, чего я никак не мог понять, как ни старался. Вроде бы слова-то знакомые, вот «король», «королевские слуги», «солдаты» попадаются, вот это точно «лошади», ещё какие-то предлоги тоже, но вот смысл упорно ускользает.

К старику опасливо жались дети, мал — мала меньше, как говорится. Грязные такие же и такие же худющие, как и все обитатели трущоб, лет по десять на вид самому старшему. Трое, старший мальчик, младшие две девочки, и ещё один совсем малыш, не поймешь.

— Что говорит этот человек? — Обратился я к Виктору. — Он что, иностранец? Почему я его не понимаю?

— Ну я ему сейчас! — Пообещал Виктор. — Эй, а ну выдать…

Гвардейцы двинулись к старику.

Тот прекратил подпрыгивать и размахивать бородой, но не попятился, как можно было бы ожидать, а остался на месте. Девчонки в коленки вцепились, заплакали навзрыд и громко.

Гвардейцы частью нерешительно так остановились, частью продолжили идти.

— Эй, так что он бормочет-то? Он что, из другой страны? Почему я его не понимаю?

Все вокруг меня молчат, глаза отводят.

— Ругается он. — Вдруг сказал барон Шорк. — Кроет почем зря королевство, власть вашу и ещё чего-то.

— А… Ну, а что он так разоряется?

— Лодку у него утопили. Вот ту, большую…

— Угу, понятно. Эй, эй! Я ещё команды не давал!

Старикан, не прерывая своего монолога, достал откуда-то клюку и приготовился отмахиваться. Гвардейцы отцепили мечи в ножнах и брали старикана в клещи, как раз намереваясь выдать ему по полной программе.

События стали развиваться очень быстро совершенно неожиданно. Гвардейцы стали отступать, медленно, но тут то ли случайно, то ли нервы не выдержали, старик споткнулся, устоял. Паренек лет десяти, до того стоявший спокойно, вдруг ринулся наперерез, то ли собираясь поддержать старика, то ли что ещё… Да путь его пролегал мимо гвардейцев, один из них заметил краем глаза движение, и меч — слава местным богам, в ножнах — встретился с головой мальчишки.

Инстинкты сработали.

— Эй, спокойно, вы чего — это ж…

Дальше события стали развиваться ещё быстрее.

Старик издал какой-то полувсхип — полустон и таки почти дотянулся клюкой до ближайшего гвардейца, тот разминулся с ним на немного, а гвардеец, снова на инстинктах, связал мечом клюку, и шагнул вперед.

Одна из тех связок, которые со мной отрабатывал сержант. Я её сразу узнал, связать мечом вражеское оружие, потом шаг вперед, клинки скользят друг по другу, один клинок как рычаг, а второй как упор, и получается, что…

Старик осел в грязь, захрипев.

В голос зарыдали девчонки.

Выматерился гвардеец.

— Ну вот. — Сказал я, соскакивая с коня и идя вперед. Гвардейцы расступились, а я вцепился взглядом в оружие того гвардейца. Без ножен, да что ж такое — и когда только снять успел! А сам гвардеец-то вчерашний крестьянин, смотрит растерянно так, ничего не понимает. Конопушки, вихрастый, но крепенький, чем-то на Коротыша похож. Растерялся, однако. На меч смотрит непонимающе. Ну как же это так, оружие-то вот оно, в руках! И не хотел он никого убивать.

Старик кашлял и снова начал ругаться. Ну, живой, хорошо… Царапина большая на боку. Жить будет!

— Я не хотел, Ваше Величество…

— А оно само получилось. — Сказал я. — Мало оружием владеть научиться, надо ж научиться, когда им пользоваться, а когда нет!

Лицо парня скривилось.

— Эх, ладно, да ни в чем ты не виноват. Смотри, жив старый…

Старик все громче и громче начал что-то бормотать, ворочаясь на земле. Бок ему украшала здоровенная, но все же царапина. Девчонки молчали, только глядели большими глазами.

— Ты что разоряешься, старый? — Спросил я.

— Лодку мою потопили, лодочку, «Чайку» мою! — Конечно же, слог был куда как длиннее, но я понял только это. В промежутках старик упомянул богов, мир этот, людей, его населяющих, и свою тяжкую беспросветную жизнь. Ну и королю доставалось неслабо.

А даже заслушался. Вот, а говорили, что только дворяне умеют ругаться-то! Вот он, вот образец исконно народного творчества, хоть рядом стой и в блокнотик записывай. На будущее, вдруг когда пригодится.

— На золотой. И замолчи. — Я положил на землю пару золотых монет. — Столько твой баркас стоит, да? Столько? Или больше?

За моей спиной быстрый шум, возня.

Я обернулся.

Мой охранник придавливал к земле пацана, на земле валялся грубый нож, скорее полоса металла, с одной стороны наточенная, а с другой тряпкой замотанная, чтобы держать можно было.

— Со спины подбирался, Ваше Величество. — Барон Шорк отшвырнул носком сапога нож в сторону моря. Сильно так, как футболист пенальти, но до прибоя не добросил.

— А ты что, старый, свой баркас-то кому попало отдал? — Продолжил допрос я.

— Да куда мне, …, старому, …, … Ваше Величество…

— Да уж понимаю. — Половину слов снова не понял, больше по смыслу догадался.

— Отняли? — Догадался я. — А кто был-то?

— Так… Это… Банда Кривого Путника… Нехорошего, …, человека.

— Чё-то знакомое… Граф Нидол! Кто это такой?

— Бандит, Ваше Величество, вор и убийца. Грабил богатые дома, поместья, убивал…

Я гляну в сторону. Там как раз крутились в водовороте доски и тряпки, с драккара азартно тыкали копьями и били веслами. Нда… В таком круговороте не уцелеть. Ну да одной бандой минус, так сказать!

— Добровольно отдал, небось? — Я внимательно глянул на старика. Ага, не сказать чтоб добровольно. У самого фингал под глазом, а девчонки… Хм. Одной точно по лицу досталось, распухнет.

— Ну так а что ж ты меня материшь-то, старый хрен? — Удивился на публику я. — Это ж не я твой баркас угнал. Что ж Кривого Путника не поминаешь?

— Так… Страшно, Ваше Величество! Услышит, так и не жить ни мне, ни юнцу, пигалицам этим… Не могу, Ваше Величество! — Старик поправил бороду, поглядел на меня хитрыми глазами. — Убьет, а то и похуже…

— А я, значит, добрый такой? — Поднял я бровь.

— Так… Всякому известно, что король Седдик Четвертый защитник народа простого, и никогда не обидит…

— Однако. — Купился я на грубую лесть. — А сам-то ты кто будешь-то, старый?

— Я Старый Фло, или просто Фло, Ваше Величество. Я рыбак. С баркаса сети… Рыбку ловим… Лосося, форель, мокрицу.

— Понятно дело. Старый Фло, вот тебе два золотых. Один забираю обратно в счет штрафа, за сквернословие на представителей власти и королевскую семью. По иному, надо б тебя высечь, да уж поздно. А вот юнец твой… Эй, малый! Ты что хотел с ножом этим сделать?

Малый молчал, смотрел исподлобья.

— Эй, рыбак. — Вдруг возник у меня над правым плечом граф Нидол Лар. — А тебе зачем такой баркас-то большой, а? И почему…

Старик резко захлопнул рот, как выключили его, а потом рванулся ко мне. Откуда не возьмись, в руках его маслянисто свернула сталь.

На прием я его взял просто автоматически, даже не понял ещё, что же происходит, а мои руки легли на его старческое, но крепкое запястье, вывернули вбок, против часовой стрелки, с хрустом, но не удержал, удивительно крепкое для такого старика запястье вывернулось из моих ладоней…

Силенок маловато. Старик ворочался в грязи, с кинжалом в груди, своим же собственным. Я матерился и растирал запястье. Барон Шорк с мечом рядом стоял и не знал, кого рубить. Старикана-то уже как и поздно. Чезет обиженно потяжелел у меня на боку. Что ж ты так, хозяин, близко подошел? Если б чуть подальше, я б в нем дырок наделал!

— Вот же ж зараза тебя возьми, старый хрыч. — Плюнул я тягучей слюной. Меня всего трясло, лезвие чуть — чуть не достало до моего живота. — Эй, не надо плакать, девушки, дедушка…

А девочки вовсе даже и не плакали. На лице той, которая постарше, вдруг проступило такое довольное выражение, что я сразу анекдот про хомячка вспомнил, который сначала помер, а потом ожил, но его все равно решили похоронить, ибо похороны-то довольно пышные да приятные!

— К`оха, не п`ачь. — Прошепелявила старшая. — Ко`оль убил злого деда!

— А где ваши папа с мамой, малявки? — Спросил я.

— Они спят, а нас взял с собой. Деду на лодку б`ать не хотели. Мама и папа в той хижине, спят. Вот там.

— А этот мальчишка… Он ваш… Брат?

— Нет, он со злым дедой пришел.

— Ваше Величество. — Дрожащим голосом произнес граф Нидол Лар. Лицо у него бледное, глаза не знает куда деть. — Я и не думал…

— А зря. Забыли. — Махнул я рукой. — Как ты понял-то?

— Ваше Величество, руки у него были не как у рыбака, а скорее как у контрабандиста. Да и сеть с такой лодки не бросают. У меня, в графстве Лар, тоже рыбаки есть. И он очень ухоженный, обратите внимание на него и на детей.

— Нда. А я сразу-то и не понял. Кого ж мы приголубили-то?

Всех удивил Две Стрелы. Здоровенный мужик, похожий на топорище, вырубленное целиком из скалы, повел себя совершенно неожиданно.

— Мали, — он подошел в девчонкам, приобнял их чуть здоровенными руками — лопатами. — Мали, а как злого деда называли другие?

— К`ивой Пугник! — Важно сказала средняя. — Я слышала.

— Вот и молодец. — Задумчиво так сказал я. Слышал я уже сию кличку, слышал. Вроде бы так называли главаря какой-то большой банды, нет?

— Ваше Величество, можно мы к папе с мамой пойдем? Пожар занимается…

— Мали, вам бы туда не ходить… — Вдруг сказал Две Стрелы. — Пойдемте со мной. Ваши мама с папой мне сказали вас отсюда отвести в большой чистый дом, пока они спать будут. И они для вас куклу передали, вот такую… — Ладони — лопаты показали, какую. Выходило хорошо. — Пойдемте? Вы папу с мамой в другом доме подождете, чего их будить, пусть поспят… Умаялись, наверное.

Я вдруг понял, что ж это за сон такой, которым спят родители двух девчонок, и ещё раз сплюнул. Попал на труп. Показалось мало, так я его пнул, со всей дури, что едва себе ногу не отбил.

— Мог бы, я б тебя ещё раз прикончил самолично. — Пообещал покойнику. — Гонца к Виктору! Что там с зачисткой?

За моей спиной Две Стрелы быстро что-то рассказывал девочкам, держа их за руку. Ох, хорошо у него получается!

— Две Стрелы! Возьми пару гвардейцев. За малявок отвечаешь сам. Найдешь куда деть?

— Да уж найду, Ваше Величество! — Две Стрелы поклонился мне, не выпуская из здоровенной руки ручонки девочек.

— И за остальных детей тоже, понятно? Таких же, как эти. Обратишься к графу Славу, он выделит нужные суммы. Принимаешь задачу?

Две Стрелы мне ещё раз поклонился, на этот раз молча. Прикинул объем задач, но отказываться не стал.

— Вот и ладушки. Я позже загляну. Все, что там за новости дальше? Поехали, нечего тут стоять! Вот эту падаль… — Я не удержался от искушения ещё раз пнуть труп посильнее. — Зарыть… Скормить… Короче, чтоб духу его тут не было, мразотника! Поехали!

Я хмуро глядел по сторонам.

Мойку очистили. На месте домов теперь оставались кучи жердин, тряпья и головешек, кое — где курившихся остаточным дымком. Кое — где лежали немногочисленные трупы, их споро стаскивали к общей могиле. Пара пожарников тут же, споро глядят на трупы, что-то ищут. Вот куда-то толкают побогаче одетого господина, со связанными локтями. Заметили меня, поклонились. Я повелительно махнул рукой, продолжайте, мол. Те выдали подзатыльник господину и заторопились куда-то дальше.

Хорошо службу Феликс поставил. Пока что обратно, в Подснежники, переименовывать не будем.

На всех перекрестках стояли патрули, гвардейцы и стража вперемешку. Мимо них брели коренные жители, по трое, по четверо. И откуда они только брались-то? Специальные команды продолжали разрушать дома, работали споро, где гранатами, где ломами и кувалдами.

— Ну-ка… — Я остановился около одного дома. Под руководством мастера Виктора туда как раз швырнули гранаты, сразу три, одну за другой.

Взрывы так себе, один за другим, изнутри взметнулись тряпки и вонючий черно — белый дым. А дом, покосившись, устоял.

Вот тебе раз, что такое?

Вспомнилось что-то из прочитанного. Итак, при взрыве образуются газы, продукты сгорания. Вот эти-то самые газы и совершают работу, расталкивая все, что им на пути встретиться. Бездымный порох сильнее дымного потому, что весь при взрыве обращается в газы, а дымный не до конца сгорает, половина его, даже больше, оседает на стенках пушки там, или гранаты… Нет, не так. Бездымный порох дает больше газов в четыре раза, чем дымные. Он горит быстрее. Он обладает большим бризантным действием, чем порох дымный*. Итого, та же порция бездымного пороха разрушила бы этот дом, просто разметала на куски. А если уж сделать тол или даже динамит…

* — Более подробно Артиллерия (Никифоров Н. Н., Туркин П. И., Жеребцов А. А., Галиенко С. Г. Артиллерия / Под общ. ред. Чистякова М. Н. — М.: Воениздат МО СССР, 1953)

Но бездымный порох получить сложнее. Нужны кислоты, спирт, вата… Много чего надо, что тут получить крайне сложно. Динамит выглядит проще. Надо всего лишь пропитать какую-то землю нитроглицерином… Вроде бы эту землю можно найти на дне каждого пруда*. Ага, а как же получить сам нитроглицерин? Если с железом я ещё кое-как понимаю, то с химией я вообще не в ладах! Даже в школе она мне никогда не нравилась, химоза наша уж больно стерва была.

* — Диатомит, он же кильзегур, она же инфузорная земля и горная мука. Осадочная порода, состоящая из останков водорослей в смеси с глинистым и кремнистым материалом. Находят и в самом деле. Пористая порода, довольно рыхлая. Пропитывая диатомит нитроглицерином, Альфред Нобель в 1864 году изготовил первый динамит. Существует легенда, что данное открытие Нобель совершил случайно, когда увидел, как растекшийся нитроглицерин пропитал кусок кильзегура. Сам Нобель такую легенду опровергал.

И что же делать-то?

Как это «что делать?» Профессор Иванов говорил как-то, что именно должен сделать толковый инженер, когда не может самостоятельно найти решение. Найти уже решение готовое, и его использовать. Нет, ну а что? Денег у меня есть. Найти студента — химика хорошего, приплатить ему, чтобы разработал процесс. Ну да. Процесс. Вот это самое нужное решение, как мне кажется. Риск, конечно же, есть. Потому как уверен я просто, что в любом химическом ВУЗе есть милицейское наблюдение, которое следит за тем, чтобы студенты и преподаватели мирно себе учились, а не бодяжили гексоген и не строили перегонные кубы для героина. К примеру, землю нитроглицерином не пропитывали.

Надо бы потрясти своих знакомых. Химического факультета у меня в институте нету, но вроде бы Мишка что-то такое говорил… Проспится, надо будет его напрячь. Все полезнее, чем водку жрать на дежурстве.

Пока думал, не заметил, как добрался до тех городских ворот, через которые жители Мойки попадали в лагерь. Вокруг стояли гвардейцы и стражники вперемешку, рядом с ними курсировали ополченцы. Мастеровые, в разношерстных доспехах и так же разношерстно вооруженные, курсировали за оцеплением.

Это я тоже придумал.

Ну да, мастеровые и прочие горожане уже имели не один зуб, а целую вставную челюсть на жителей Мойки. И вполне могли допустить самосуд. А вот стража и гвардейцы могли иметь какие-то завязки и соблазниться на парочку золотых… Одни не давали другим пропустить за оцепление, а вторые не давали первым перебить всех местных бомжей под корень.

«Разделяй и властвуй».

Вдоль меня двигалась живая очередь.

Один за другим, оборванцев выводили через ворота и вталкивали в лагерь. И сразу же почти насильно вручали пожрать. Горсти рассыпчатой каши на листах лопуха, хлеб, видны и кувшины с вином. Были и вертела с птицей, целиком зажаренными глухарями. Кое-кто не верил, держал вертел как шпагу, и глядел по сторонам с опасением.

На моих глазах произошла небольшая драка. Завладев целиком вертелом, один доходяга вцепился зубами в мясо не хуже иного бультерьера. Рядом с ним возник другой, рванул на себя шампур, первый доходяга не отдал, вмиг завязалась драка, так же мгновенно и прекратившаяся. Оказавшийся поблизости десятник пограничников облил обеих водой из ведра, драка прекратилась, доходяги разошлись.

— Что как не под Солнцем родился? — Покачал головой пограничник. — Али не знаешь, что после голоду жрать нельзя много? Давай, взял чуть и пойди дальше, давай…

Я только головой покачал. Вот об этом я не подумал. Как бы не перемерли самые жадные-то!

Чуть дальше размещали под навесами. Ни на чем хорошем я решил не заморачиваться, пусть пока что так посидят. Не долго, конечно же. А уж потом… Уж потом решать будем, что с ними дальше делать.

— Эй, что такое? Вот эти двое тут уже точно один раз проходили… — И громче добавил. — Эй, бродяги! Вы пузом-то не лопнете?

Виктор нахмурился, двинул коня, я быстро придержал его.

— Стоп, погоди пока что. Эй, двое! А ну сюда! Держи их!

Ну, не сбежали, конечно же.

Древками копий поближе ко мне подтолкнули двоих. Один худой, другой ещё худее. Два кощея таких, ребра пересчитать можно. Замотаны в тряпки. Как это «замотаны»? Вот читал раньше, что в тряпки заматывались, а теперь понял. Одежда-то на них одета не первой свежести, и изнашивается к тому же. Новую купить не на что. И потому рубашка, скажем, носится до последней нитки, потом поверх неё надевается ещё одна, а полы старой обматываются вокруг пояса, скажем. Дополнительное утепление. Почти так же и со штанами, и с портянками на ногах… И получается вот такие вот грязные тряпки, которые вокруг человека обмотаны. Волосы в колтун свалялись — немытые, стриженные кое-как. Ну это уже понятно… Язвы, царапины и прочее — вроде бы нету, грязнющие и худющие. И воняют, конечно же.

— Ну и вид у вас, горожане. — Сказал я. — Что не стрижетесь, не моетесь? Море ж рядом?

Молчат.

— Отвечать! — Крикнул гвардеец.

— Так а не к чему нам, Ваше Величество. — Ответил тот, который потолще. — Вдруг завтра помрём, так в Светлых чертогах все равно чисты будем телом и сердцем аки младенцы.

— Завтра убьют, потому и сегодня не помоюсь. — Сказал я. — Оригинальная у тебя логика! Ты философ?

— Нет, Ваше Величество. Я всего лишь бывший скромный служка при храме Всеотца…

— Чувствуется, что вспоминают они тебя? — Я решил выбрать такой чуть ироничный тон. Всегда Петр Сергеевич и Валерий Алексеевич так с хулиганами разговаривали. Подозреваешь их в чем попало, чуть морально давишь… Когда человека правильно подозреваешь, автоматически так возносишься над ним на некую высоту. Вроде как ты имеешь право подозревать, а подозреваемый — тварь дрожащая и права не имеет.

Тут тоже получилось, поломался оборванец. Глазки забегали, взор упер в пыль, чуть даже сгорбился, стал похожим на худую вешалку.

— Вспоминают, Ваше Величество… Не самым хорошим словом. Черный попутал, Ваше Величество!

— Да с каждым бывает! — Великодушно как бы простил я его. — А как обратно-то вернулся?

— Да… — Замялся бывший храмовый служка. — Все ж люди…

Я пригляделся. Маршрут-то… Понятен? Вот через стену, как это? Цепь погранцов вокруг лагеря, стражники, гвардейцы вот тоже стоят. Вроде бы никак обратно не пройти. Перехватят. Я сразу оговорил, кормить сразу только тут…

— Как прошел-то?

— Да… С людьми договорился, Ваше Величество… Там… Если умеючи, то можно и по траве проползти…

— Ого? Покажи!

Оглянулся тот, да гвардейцы покачали древками копий. Деваться-то некуда. Ну, наклонился оборванец пониже, слился с буйной весенней травой и пополз мимо меня к выходу. Я уж приготовился увидеть очередного ниндзя, как те серые товарищи, да уж куда там.

— Ну ты и даешь, прям как Великий Змей. — Сказал я. — Мож, хватит в грязи ползать?

Поднялся.

— Простите, Ваше Величество…

— Ну?

— Если поговорить с кольчужниками… Так приказа у них не было, чтобы нас обратно к еде не пускать. Вот в город обратно нельзя, это да, а к еде-то можно?

— Хитер. — Поднял руки я. — Ой да хитер. — Я поймал взгляд ближайшего пожарника, показал ему на оборванцев. — А друг твой кто?

— Так то… Сдружились, Ваше Величество.

— Ну да хорошо. — Я сунул руку в кошель, швырнул оборванцу золотой.

Щёлк! Махнул оборванец костлявой рукой, и как и не было денежки. Махнул, толкнул своего напарника в бок, оскалился, и тут же угодливо мне поклонился.

— Молодец! — Похвалил я его. — Будешь у меня пожарником, там такие шустрые нужны…

— Ваше Величество, это большая честь, но я желал бы…

— Противишься приказу короля? — Поднял я бровь привычно.

Ну, конечно ж, возражать не решился. Куда уж ему. Подумал, не стоит ли приказать этому шустрому и продувному типу выдать всех уголовников, которых знает, да пока решил не торопиться. Мне он ещё понадобиться, может и в деле с этими самыми уголовниками, а мазать его сразу сотрудничеством… Рановато пока что.

Суды уже принялись за работу. Быстро, впечатляюще, четко. Тройки. Брат тоже там, только не работал, наблюдал. Понял он уже, как и что должно в таких случаях работать, как действовать, и только и наставлял других.

Оказалось, что все не просто, а очень просто.

Разделяем всю толпу, пожравшую и потому осоловелую, на группы и быстро опрашиваем, потом ещё раз разделяем и опрашиваем, студенты из простых горожан быстро заносят все данные в бумаги, потом ещё раз разделяем и опрашиваем…

И готово. Вот уже с десяток отделили, оттащили в стороны.

— Кто такие? — Спросил я у Брата.

— Это те, которых опознали люди, Ваше Величество.

— Какие люди?

— Горожане, мастеровые. Вот тот — он грабил лавки. Вот эти трое убийцы. Вот эти насильники. Вот эти…

— Избавь. — Покачал я головой. — Виновны? Суды все решили?

— Да, Ваше Величество. Суды уже работают. Это те, кому жизнь положена. — Он указал на огороженный веревками загон, где сидели только что осужденные. — Вот там, — Брат указал на несколько наспех сколоченных виселиц, — те, которых простить никак нельзя. Все… — Он запнулся. — Материалы суда, да? Все материалы суда записаны и будут переданы вам. Сейчас продолжаем…

— Вот и хорошо. Как закончите, доложи. Что… — Я оглянулся на группу мастеровых. — Что народ?

— Народ в целом доволен.

— Тоже хорошо. Разрешаю в угоду довольства народа подвинуть… Чуть… Приговоры. В ту или иную сторону. Понятно?

— Да, Ваше Величество.

— Хорошо! Ладно…

Мастеровые приветствовали меня одобрительным гулом и поклонами, вразнобой.

Мастер Виктор впереди, кланялся глубже всех.

— Ну, мастер Виктор, принимай место. — Сказал я, обводя опустевшую Мойку. — Начинай. Завтра бригады сюда, все расчистить! Особенно источники воды. А потом стройку. Сначала печи для плавки металла, потом водяные мельницы, огородите пороховой завод подальше от прочих, заложите кварталы для рабочих… Короче, приступайте, что ж я тебя учить буду, как дома строить и металл ковать? Больше трущоб тут быть не должно.

Глава 22

Что нам стоит дом построить?

Песенка строителей

Пролетарского элемента выгребли из Мойки тыщ семь… Женщины, дети, мужчины. Семь тыщ. Многовато, но я-то рассчитывал на втрое больше! Лагерь оставался полупустой. Пусть даже полтыщи из них уже поселили в бывших рабских бараках в порту, а два десятка повесили, несмотря ни на что. Убийцы, насильники, содержатели питейных заведений… Питейные заведения тут это те, где горный отвар подавали. Немного, но достаточно, чтобы человек стал законченным наркоманом.

Среди бедняков наркоманов было примерно треть. К вечеру второго дня уже началось самое интересное, называемое «ломка». Вот это было страшно.

Лагерь, окруженный постами с факелами, превратился в вертеп. Стоны, крики, какие-то тени метаются из одного конца в другой конец…

Я себя просто проклял. Причем не один раз.

Положение спас граф Лир, который, не долго думая, поднял по тревоге пограничников и привел их поближе. Это-то войско я и двинул в лагерь. Лампы Алладина давали не очень много света, но достаточно, чтобы выделить наркозависимых, а потом оттеснить их в один конец лагеря, где и запереть.

— Запереть? — Переспросил граф Лир. — Это можно сделать, Ваше Величество, это мы быстро!

Ну и сделал.

К утру один конец лагеря был оцеплен, там вповалку лежали ломающиеся наркоманы. Вид… Жутковатый вид. Вроде бы и далеко, ничего не видно, но вот эти стоны на одной ноте, да ещё и не у одного человека… Жуткую картину создает.

И что теперь с ними делать-то?

— Сколько их там?

— Полтысячи, не меньше, Ваше Величество. — Сказал граф Лир. — И я думаю, что к вечеру их количество утроиться…

— Они… Выздоровеют? Граф Слав, вы что скажете-то?

Граф Слав и мастер Клоту тут были как медицинская служба. Все лекари, кто хотел пройти курс нового лечения — то есть основ дезинфекции — обязывались два месяца отработать бесплатно. А желающие были… Не много, но были. В основном, студенты, желающие обучаться под рукой мастера Клоту.

Граф Слав уже от лекарских дел отошел, у него теперь были иные задачи, но все же задерживался иногда. Вот и сейчас пришел, проконтролировать, как лекари справятся с осмотром.

— Смотря сколько они пили горный отвар, Ваше Величество. Если много и долго, то умрут. Если мало или недолго, то могут и выздороветь. Горный отвар, Ваше Величество, используется как обезболивающее…

А не опиаты ли это, между прочим? Не мак ли варят местные наркоманы? Надо бы захватить чуть отвара этого в свой мир, сделать опыты.

— И если долго давать обезболивающее, то…

— То человек привыкает. И потом уже не может отвыкнуть. Ваше Величество, черный раб — это очень страшно, Ваше Величество… — Граф Слав оглянулся, понизил голос. — Если вы можете вылечить…

— Да я даже и не представляю, что это такое… Стоп. Граф, родные барона Седдика — они могли стать… Рабами отвара?

— Они ими были, Ваше Величество. — Сказал граф Слав и почему-то отвел глаза. — Именно потому я предложил барону… Не длить их существование.

— Забыли. — Сказал я. — А если дать им… Отвар этот проклятущий?

— Если дать им отвар, Ваше Величество, что возможно… Я слышал, что два питейных заведения ещё не успели сжечь… Так вот — тогда возможно сварить отвар и выдать его этим несчастным. Через несколько дней придется давать им отвар снова. А потом придется давать его постоянно. И это может вызвать плохие последствия.

Понятно даже, какие. Другие нарики, увидев, как мы горный отвар варим и раздаем на государственном уровне, успокоятся и начнут пить эту дрянь через одного. А что, все равно ж потом государство обеспечит…

Все эти соображения я и изложил графу Славу.

— Вы совершенно правы, Ваше Величество. Смею также заметить… Что если сведения о том, что королевство варит горный отвар, могут вызвать совершенно непредсказуемую реакцию других государств…

— Понятное дело. — Сказал я невпопад. Надо поглядеть, что твориться в лагере, своими глазами увидеть. Ну да, а что ещё делать-то? Изучить надо все на месте. Может быть, этим людям ещё можно помочь?

— Ваше Величество! — Воскликнул граф Лир, едва я спрыгнул с коня и отправился по направлению к лагерю… — Охрану…

— Охрана со мной. — Я оглянулся на барона Шорка. Тот молча положил руку на рукоять меча. Мастер Клоту решительно двинулся вслед за мной, за ним граф Слав.

Нет, большой свиты мне не надо…

— Граф, со мной, мастер! Займитесь людьми, которые ещё в порядке.

Два десятка пограничников окружили меня, за ними пошла десятка моей охраны. Прошли посты, и вошли в отгороженную часть лагеря.

Ну да, легко сказать, вошли. С каждым шагом мне все сложнее и сложнее становилось. Стоны-то вроде бы не громче, криков явных нет, бьющихся в падучей тоже не наблюдается.

Но как им помочь? У меня тут нету клиники, где можно снять ломочный синдром парой уколов. У меня тут вообще ничего нету. Тогда пара уколов антибиотиков… Да тогда это просто чудо было, это просто было чудо, которое, как и всякое чудо, помогло.

А что с этими делать?

Наркоманы тут практически не отличались от наркоманов в моем мире. Разве что грязнее во много раз… Хорошо хоть, что тут нету блох и клещей. Очень хорошо. А так… А так всё то же самое. Так практически то же самое.

Грязный, высохший в воблу человек, кое-как дополз до лежака и смотрит в потолок навеса. Все те же лохмотья, через которых видны грязные ребра. Лицо заросшее, борода и волосы в один колтун свалялись. Из-под волосни мелькали белки закатившихся глаз, воняло кислятиной. Дыхание замедленное, не напряженное, а именно замедленное.

Второй — такой же. Третий — такой же. Четвертый — такой же. Пятый — другой, без бороды, потому что женщина, воняет ещё хуже, а в остальном так же. Ну да, среди потребителей горного отвара и женщины есть.

Вонючие, обгадившиеся, с потухшими глазами, с землистой кожей, люди вповалку лежали кто где упал. На траве, на земле… Лежаки все, сколоченные из грубых досок, наполовину пустые. Не хватило сил до них добраться? Или… Просто по фигу.

И что теперь с ними делать?

Нет, я такого просто не ожидал. Мне казалось, что горный отвар тут — это что-то вроде героина у нас, наркотик для богатых. А какие богатые могут быть в трущобах-то? А вот оказалось, что кружка ключевой воды и три капли горного отвара стоили тут ещё дешевле, чем просто кружка воды.

— Ваше Величество, каково будет ваше решение? — Почтительно спросил граф Лир.

— У меня большое желание… Брат, Бра — а-ат! Слушай, никого из содержателей питейных заведений не выжили?

На виселицах качались тела.

— Нет, Ваше Величество.

— Жаль. Очень хочется напоить их отравой, которую они продавали. — Я глядел поверх голов, и мысли мои были далеко.

Что получается-то, а? Что решишь?

А что решить? Решение получалось одно. Кому что суждено. Кому суждено умереть, так умрут. Кому суждено выжить… Так пусть выживут. Другого не дано. Все люди, вот эти грязные, загадившиеся, отупевшие, но все же люди обреченные на смерть. Граф Слав говорит, что после горного отвара мало кто переламывается. Тут уже полтысячи, а ещё через пару дней к ним присоединятся ещё неизвестно сколько…

Справа от меня послышался стон, глубокий, исходящий откуда-то из нутра.

Один из наркоманов стонал, лежа на спине. Тихо напрягал грудь, и стонал, воздух выходил со свистом из измученных легких. Стон — скрип. Будто старая дверь сквозняком поворачивается на несмазанных петлях. Вот только стонет-то так человек!

Брр…

Стон подхватили остальные.

На разный лад, но каждый, каждый теперь напрягался, кто громче, кто тише…

Нет, звук-то не очень страшный. Страшно понимать, что все эти люди, вот те, которые лежат справа и слева от меня, что все эти люди покойники. Только вопрос времени.

— Поехали отсюда. — Бросил я.

Вернулись обратно.

— Граф Лир. Вот эту всю часть лагеря… Изолировать. От остальных. Посты поставить усиленные. Также… Проверить всех, кто употреблял горный отвар, и тоже сюда. Если выживут, то им счастье, если нет… То такова их судьба. Охрану усилить! Кто попытается сбежать… — Я задумался. Давать или не давать шанс? Да какой это, к чертям, шанс… Обезумевшие от ломки наркоманы на больших дорогах — оно мне надо? Да и не проживут они долго.

— Тех, кто попытается бежать, убивайте.

— Да, Ваше Величество. — Ответил мне как всегда невозмутимый граф Лир. Я вдруг почувствовал к нему злость, очень резкую и безосновательную. Ну чего он такой вдруг резкий-то, а?

И вдруг я резко, как-то скачком, успокоился.

Все, хватит.

У меня сейчас и так дел по горло.

Вот так и получилось. Через три дня в живых осталась треть, ещё через пару дней умерли последние, а остальные принялись выздоравливать.

Мастер Клоту и его добровольно — принудительные помощники принялись за дело всерьез. Дезинфицировали любую вещь, от тряпок до навесов. Терли спиртом как сумасшедшие все, что только можно. А что нельзя, так то заливали. Не отставал и хлорамин, этот вообще шел как семечки. Воняло жуть, но эпидемий пока что не было.

Естественно, что спирт и хлорамин у меня быстро кончились.

Пришлось снова идти и закупаться, снова менять золото на деньги, а деньги на лекарства. Хлорамин и медицинский спирт, чистый. Первое продали быстро, а вот потом предложили какой-то «антисептический 95–процентный раствор».

— Насколько помогает? — В лоб спросил я.

Молодая и строгая аптекарша в строгих очках и строгой блузке под белым халатом посмотрела на меня как-то подозрительно.

— Смотря от чего, молодой человек. — Заметила она. — Вообще-то, им протирают…

— Тело протереть. Чтобы зараза не пристала. — Оборвал её я. — Девушка, замечательная, внутрь мне больше коньяк нравится!

Меня ещё раз осмотрели с ног до головы, и нашли внешний вид сносным. Такой пить что попало не будет.

— Изопропиловый лучше не берите, воняет сильно. Может, все же попробуете раствор?

— Заверните. — Вздохнул я. — Три бутылки… Пойдет.

Ну и пойдет ли, не знаю? Ничего больше того не нашлось, как повымело всё. Наше родное государство в очередной раз борется с теми, кто не хочет пить палёную водку. Запрещает продажу медицинского спирта. А то вдруг его пить начнут, а водку-то никто и не купит…

Начал искать контакты, сначала по медицине, а потом через Десемова вышел на один недобитый Перестройкой завод в области. Технология у них такая, что-то там надо промывать обязательно спиртом, причем как можно более чистым. Ибо всякие добавки на поверхности разводы оставляют, а разводы вещь недопустимая…

— Игорь Петрович, но все же…

— Не сомневайтесь, молодой человек! — Тонко так улыбнулся Десемов. — В таких местах спирт самый чистый. Ибо есть тому причины, уж можете мне поверить. Люди там не такие интеллигентные, как в медицине, пить будут все равно. Если отравятся, то отвечать-то кому? Начальнику, конечно же. Потому любой начальник крайне заинтересован в том, чтобы спирт был самого лучшего качества, ректификат, и без всяких вредных примесей. И технологию всегда так составляют, чтоб или вообще без, или с этиловым обязательно. В медицине отказалась давно уже, изопропиловым полируют, а у нас вот все по старинке, все для людей. Вот телефон, зовут Василий Иванович. Мастер по производству. Позвоните, договоритесь, скажите, что от меня.

Пришлось дернуть Костика, самому туда добираться надо было долго. И поклялся себе в следующие же выходные, обязательно же!

Василь Иваныч, мастер по производству, оказался сухощавым мужичком среднего роста, с умными глазами и прокуренной шевелюрой поседевшей шевелюрой. Вышел он к нам за большие зеленые ворота сам, никому не доверяя, и сразу погнал к заднему двору.

Пара трехлитровых бутылей нас уже дожидалась. Бутылки мутные, но сама жидкость что надо! И даже печати на пробках есть. Правда, без номеров, но есть такие.

Три литра-то получится за один сон утащить? Ничего, если надо, так я по поллитре буду перетаскивать, получается килограмма три пока что, не больше… Постараюсь, короче.

— Слушай, зачем тебе столько спиртяги? — Спросил меня сухощавый мастер Василий Иванович, в с иголочки чистеньком сине — красном комбинезоне, перегружая увесистую бутыль в багажник костиной десятки.

— У отца ностальгия. — Пожал я плечами. — Понимаешь?

— Не. — Признался Василь Иваныч.

— Давно, ещё когда он на суровой оборонке работал, так они там медицинский спирт разбавляли и пили. Все уши прожужжал, что уж как круто тогда было, когда медицинский пили под шашлык в парке с товарищем полковником. А теперь полтинник… Вот решил подарок сделать. Хотя б пару литров. Не скажу что побаловать, так… Ностальгия.

— Ну, ты даешь, паря… — Покивал мне мастер. — Ты ехать погоди, счас мы тебе пузырёк хороший принесем.

— А как же этот? — Я с сомнением поглядел на «пузырёк». Там, в нем, литров пять точно будет!

— Этот тоже хороший, но тот лучше…

Костик, наблюдавший схему, только головой покачал.

— А спирт у вас откуда, если не секрет?

— Да какой там секрет. — Махнул рукой Василь Иваныч. — Технология у нас такая, обязательно надо приборы протирать.

Костик хихикнул чуть.

Спирт перебросить получилось, причем по бутылке целой. Хорошо хоть, что не разбились они.

Передал все мастеру Клоту.

Не знаю, помогло ли это… Героиновую наркоманию лечить водкой… Но на душе стало явно спокойнее.

Мастер Виктор взялся за Мойку всерьез.

Территорию бывшей Мойки расчищали, я дома, на компьютере, сделал набросок того, чего бы хотел получить. Завод, с литейным двором, химическая лаборатория, мне нужны кислоты для будущего получения бездымного пороха. Угольные ямы. Пороховая мельница, на этот раз побольше, потому как порох армия уже начала не то что кушать — уже начала жрать порох килограммами. А уж когда я буду делать бездымный…

На всякий случай я предусмотрел просто пустое место на плане, для будущих заготовок. Кто знает, что мне ещё захочется? В будущем-то?

Неожиданные сложности оказались с вывозом мусора, которые жители Мойки собирали тут столетие, если не больше. Целые горы слежавшегося дерьма разнообразного. Тряпки, кости, объедки, трупы даже, глиняная посуда… Впервые я порадовался, что у меня все же средневековое королевство. Страшно и подумать, что бы туда могли набросать в индустриальную эпоху! Просто так землицей не засыплешь! После зачистки к этому всему добавились груды мусора от разрушенных обиталищ бедняков. Улицу красных фонарей пока что оставили, но и она в конце концов пойдет под снос. Уж больно плохой район там, не нравится он мне. Слишком легко ему стать притоном для нового криминала…

Поначалу мусор разгребали крестьяне, вывозили за город. С десяток телег, влекомые здоровенными лошадьми — тяжеловозами, день и ночь таскали горы мусора в ближайший овраг, куда и сбрасывали. Овраг большой, и недалеко, на всех должно хватить!

Кирпичный заводик вышел на полную мощность, и по реке к городу сплавлялись плоты с кирпичами. Пока что кирпичи укладывали под охраной на отдельной площадке, позже они пойдут на стены заводских общежитий.

Ещё сотня крестьян ровняли землю, рыли ямы под фундаменты и укладывали грунт под дороги. Позже к ним должны были присоединиться каторжане. Сейчас суды как раз заканчивали свою работу, и было у меня уже полтысячи человек, осужденных на каторжные работы за разбой и воровство. Сроки разные, конечно, но меньше пяти лет никому не давали.

Работа кипела.

Из замка в бинокль Мойка теперь походила на муравейник. Все строили, копошились, таскали, из городу тянулись телеги с мусором, волновался лагерь перемещенных лиц. Там уже объявили, что новый король не потерпит прежнего разгула преступности, но благосклонно отнесется к желающим начать жизнь новую. Нет, милостыни не будет. Будет работа, на которой можно заработать себе на хлеб и на масло. Кто будет хорошо работать, так у того будет и дом, будет и еда, будет вода и большая счастливая семья. Кто же работать не хочет, а желает воровать по — прежнему, так тому место на каторге, то есть государственным рабом.

Все это пропечатали в газете, и вывесили в людных местах.

Кстати, газета расходилась очень хорошо! В типографии уже обзавелись небольшим штатом курьеров, которые за денежку малую разносили газету по особнякам дворянства. Виктор рассказывал, что иметь дома все — все выпущенные номера газеты стало очень модным, клали на полочку, на специальный столик.

В посольства иностранных государств газету относили бесплатно, граф Лиордан сразу же попросил ещё один экземпляр, отправить Императору.

Да нам не жалко, хоть два…

После расчистки места сразу же заложили три новых домницы. Две обычные, по образцу той, которая уже была, и одну большую, здоровенную. Как раз из этой удобно бы было лить пушки. Старую, кое-как отремонтированную, пока забросили, все равно железная руда подходила к концу, как и запасы угля. Разграничили и приступили к постройке большого сарая, где нужно было сверлить стволы, копали и выкладывали кирпичом стены угольных ям.

Рядом с ней строилась и вторая домница, мастер Виктор про козла хорошо запомнил. Вторую строили уже с учетом всех ошибок, над колошником поставили даже мостки каменные, чтобы можно было уголь лучше засыпать. Даже лавки для поддувальщиков соорудили, тех, кто с мехами работать должен был, под навесом, рядом бочки с проточной водой.

А уж рядом с ними поставили здоровенный навес, у которого сейчас стены закладывались кирпичами. Это уже по моему проекту, это наш оружейный двор будет. Там будем делать сначала пушки, а потом уж и мушкеты, и револьверы, и вообще.

Ещё ко мне на прием напросился граф Моличи. Ну да, тот самый здоровяк, посол Муравьиного королевства.

По здравому размышлению, решил принять его в Большом тронном зале. Ну, том самом, где королева всегда просителей принимала. Зал как раз отдраили под бал, на стены повесили новые масляные лампы, уже настоящие керосинки. Перегонный куб не сразу, но получился… И теперь копоти стало в разы меньше, а свету — побольше. Портьеры с грифоном перестирали, отмыли от жира и сажи. Пол вымыли, с хлорамином. Окна распахнули, в двери врезали новые замки, под стены поставили ящики с песком на всякий случай…

Красота, короче, получилась.

Граф Моличи пришел не один, а со свитой. Сам посол в толстом длинном халате, под которым проглядывали простые холщовые рубашка да штаны. На ногах короткие туфли красного бархата, перевязь с саблей сдвинута на задницу.

Колоритный такой тип. Мне он сразу шаха напомнил какого-то. Да и свита у него под стать, слуги темнокожие, чуть ли не в тюбетейках, в халатах все, парочка музыкантов даже есть. Восток, короче говоря, восток!

А восток — дело тонкое. Сейчас начнётся…

И началось.

Граф Моличи откашлялся, глубоко поклонился, и начал.

Рассыпался в славословиях, рассказал, что новый бал будет просто жемчужиной балов в этой части света, взгрустнул, что моя матушка столь не вовремя заболела, возрадовался, что я начинаю правление так мудро и так решительно, с очистки собственного города!

Ну да. Если верить историческим сведениям, Мойку пытались очистить раза три. Хватало не очень надолго, лет на пять — шесть, а потом изгнанные из города оборванцы возвращались на свои места и все начиналось сначала.

Что он нести начал, я толком и не понял, сразу впал в некоторое оцепенение. Как на скучной лекции. Сидишь, спишь с открытыми глазами, а рука что-то записывает. Ждал, когда ж посол дойдет до главного, не просто же так он сюда заглянул, языком почесать?

Долго гадать, что же ему надо, не пришлось.

Граф очень хотел принять участие в строительстве новых мастерских в Мойке. Ну прям очень хотел. Просто горел желанием!

И развернул картины благостные, и вознес к вершинам сияющим.

— Пять сотен работников, известняк, кирпичи купить у нас, потому как у нас лучше, лес у вас нарубить можно, мы его тоже купим… Ну это сложно, наверное, Ваше Величество? — Заметил он моё скучающее выражение.

— Да — да, вы совершенно правы, граф Моличи, это очень сложно для меня! — Вскинулся я. — Государственные дела навевают на меня такую скуку… Как же моя досточтимая матушка справлялась, никак не могу понять… Но откуда вы узнали про готовящуюся стройку?

— Ваше Величество, слухи…

Ах уж эти слухи. Опасность пожара и так большая, почти вся пожарная служба у меня теперь Мойку бывшую стережет. Пока что шпионов не выловили, ну да это больше недоработка наша. Ну не может же так быть, чтоб целых четыре посольства да никак не поинтересовались, что же такое-то король строит в Мойке?

Ну каков жук-то, а!

Нет, нельзя их туда пускать. Никак нельзя. Дело даже не в том, что там секретов-то полно… Дело даже не в том! А дело в том, что мне надо срочно чем-то занять кучу бедняков. Дать им работу. Потому как если я не дам им работу, то они её сами найдут. Пойдут грабить окрестные деревеньки. И что тогда будет?

Так что — тянуть, и в конце концов отказать. Торговаться до предела. Поручу это…

— Граф Моличи, это все так непонятно мне, я же ещё слишком мал! И так скучно! Вот оружие — это другое дело… Обратитесь к барону Ждану! Я ему задание дал, чтобы свалку этого мусора убрать! Построим там много красивых домов, дороги камнем замостим, может быть… Может быть, там будет мой новый дворец!

Граф прикинул в уме, что дворец может оказаться строить повыгоднее, чем какие-то там мастерские, и откланялся с улыбкой на лице. Ну да Ждан ему эту улыбку быстро собьет…

— Гонца. — Я развернул перед собой лист местной бумаги. Пару строк всего, потом по привычке сложил в четвертинку, и злобно выругался. Бумага переломалась пополам.

— Вот зараза… Вторую сюда! — Я сбросил куски бумаги в камин. Не топят, тепло уже на улице-то. Щелкнул зажигалкой, поглядел, как бумага превращается в пепел. Занялась она куда как охотнее, чем бумаги моего мира.

— Так… — Я дописал бумагу, свернул её в трубочку, скрепил двумя каплями расплавленного воска. Вот так тут делали, края бумаги резные, в мелких таких зубчиках, а на той самой кафедре, где письменные принадлежности, есть воск, который надо расплавить горящей свечой. Потом запечатываешь с двух сторон, и готово!

Хотя б, блин, лучше б рацию сюда притащил хорошую. Хватит уже тут с гонцами дергаться… А то уж больно продувная морда у вот этого, который сейчас письмо моё пронесет… Не нравится мне он. Как бы не показал письмо моё ещё кому по дороге.

— Стража! — Крикнул я за дверь. Один, проводить гонца до барона Ждана, вернуться, доложить!

— Да, Ваше Величество! — Отозвались из коридора.

— Иштван, как там с балом?

— Ваше Величество, все почти готово! Вы же сами видите! — Он обвел рукой вокруг.

— Угу… Вижу. Но это же мало, как я понимаю?

— Да, Ваше Величество. Также мы решили давать большие танцы в Королевском саду…

— Хорошая идея. Мастер Иштван, я просто не имею времени всем этим заниматься. Балы приходят и уходят, королевство остаётся. Как дела с фейерверками?

— О, Ваше Величество, это просто великолепно! Барон Ждан и мастер Виктор передали мне три бочки этого вашего зелья… Заворачиваем в бумагу, поджигаем, и получается ярче любого факела! Только вот во дворце не используешь, дыма очень много…

— Ну да ничего, на стенах поставьте, только с огнем осторожнее. Пожарников не забывайте, Подснежник пусть проследит.

Мастер Иштван продолжал говорить, рассказал про платья, про то, что приглашения на бал напечатали, что Шуго в газете вот тоже напечатал. И все очень красиво должно получиться. И что денег бы ещё…

— К графу Славу, в пределах разумного отмеряет… — Отмахнулся я.

Проснувшись в своем мире, я задумчиво подбросил на ладони золотой кругляш.

Как же мне повезло, что цены на золото в мирах такие разные. И как же мне повезло, что у меня получается перекидывать предметы из мира в мир. Как же мне повезло. Без этого было бы вдвойне, нет, втройне тоскливее. С моей зарплатой охранника было бы совсем кисло жить.

Со сдачей золота много проблем не возникло. Пришел, за руку поздоровался с охранником Вовкой, на диванчике в караулке под чай и разговор «за жизнь» дождался Матвиенко, с ним прошли в кабинет.

Матвиенко проверил принесенное, не очень долго, похмыкал, но все забрал и расплатился. Хорошо ж получается. Принесли золото, взвесил, посчитал, назвал цену. Не торгуется даже. Конечно, поменьше, чем у Брониславовича, но все с лихвой окупается отсутствием проблем. Не вопросов, ни общения. Пришел, отдал золото, получил деньги, ушел.

Снова менять золото на лекарства и на оружие…

Про оружие я думал. Даже пошел оформлять охотничий билет, но пока что дело это долгое, к тому же, стаж ещё… Надо будет поискать каналы нелегальные. Тем более что и патроны для пистолета не беспредельны, сами по себе не восстанавливаются.

А ну как придется воспользоваться? Мало ли что…

Кстати, про деньги.

Меня вдруг очень заинтересовали несколько вопросов.

А именно — куда же девал прорву денег Ночной король? С кем сотрудничал, какие задания получал, что делал, и вообще кто он такой-то? Это ж целая большая и разветвленная организация, столько времени башню под носом стражи поганить — уметь надо.

А самое главное, как и кого купил он в страже, в дворянстве и где ещё. Мне бы очень хорошо про это узнать.

По дороге в Западную башню заглянул к Шуго.

— Ну… Как вы тут устроились?

Королевская типография устроилась хорошо. Небольшой особнячок охраняли гвардейцы. Садик мелковат, пруда нет, ну да и ладно. Во дворе тоже никого не было, я прошел внутрь, через приоткрытые двери.

Ага, вот моя типография.

Здоровенный зал превращен в цех, печатный. Первый станок, экспериментальный, стоит в углу, а в центре выставлен второй. С потолка на веревках свисают керосинки, штук шесть. У стен ящики со шрифтами, где копаются подмастерья. Заметили меня, стали кланяться.

— Шуго, Шуго! Где ты есть? — Крикнул я.

— Ваше Величество! — С лестницы на втором этаже скатился мой первый журналист. — Прошу вас наверх…

Поднялись, в коридоре я придержал его за рукав, оглянулся. Никого вроде бы рядом нету, со мной лишь барон Шорк, остальные внизу остались.

— Нет времени. — Сказал я. — Слушай, быстро, тебе задание. Что там со статьей об очистке Мойки? Уже пошла в серию?

— Нет пока что, в утреннем выпуске должна быть…

— Добавь вот что. Ночной король и прочие его подручные ушли от облавы и скрываются в горах… Хотя, нет. Стой. — Нужны мне потом проблемы от множества самозваных Ночных королей? А нужны мне потом проблемы от новоизбранного Ночного короля? Вот и думай… Самозваных-то хоть между собой стравить можно, а новый — не известно ещё что придумает.

А… Что тут думать?

Я достал из кошеля на поясе монету, подбросил.

Орел. Грубый грифон на фоне встающего солнца.

— Да, так и напиши. Сбежал, мол, Ночной король. А его подручные были забиты озверевшей толпой. Нет, не «озверевшей», убиты возмущенными гражданами, которые столько терпели от них нехорошего. В живых никого не осталось.

— Напишу. — Немного озадаченно сказал Шуго. — Но ведь разве это…

— Напиши. — Повторил я.

— Хорошо. — Согласился Шуго.

В Западной башне было спокойно, тихо. Брат и Виктор встретили меня на входе, проводили внутрь.

— Ваше Величество, Ночной Король — самый опасный преступник в королевстве. — Виктор озабоченно поглядел на меня. — Он ещё во времена вашего батюшки совершал свои первые преступления. Его ловили, пытали… Не просто будет сделать так, чтобы он все рассказал… Нужен будет палач. Хороший палач. Просто так Ночной король ничего не расскажет.

— Решим вопрос… Привет, Лумумба. — Поздоровался я с бывшим рабом. — Выпустили?

Ну, выпустили его, конечно же. Куда же деваться? Пока что бежать ему все равно некуда… Выполнял он мелкие работы по замку, сидел у королевы как слуга, да и так, по мелочи.

— Да, Ваше Величество. — Поклонился мне бывший раб, отставив в сторону кожаное ведро с песком.

— Как там королева поживает?

— Хорошо, Ваше Величество… Правда, на слуг злиться, гоняет часто…

— Хе, так на то она и королева. Как домой, хочется…

Лумумба неопределенно вздохнул.

— Ну, думай пока что. До кораблей ещё время есть. Что такое?

Барон Шорк остановился и глядел через решетку на пустую камеру, Виктор стоял рядом и головой качал.

— Прошу простить, Ваше Величество. В этом месте я провел много времени.

— О… Понятно. Не очень приятные воспоминания?

— Да, Ваше Величество.

— Нда… — Я покачал головой. — Я не знаю, что и сказать. Хочешь, оставлю тебя наедине с мастером Велимерием?

— Не думаю, что это хорошая идея, Ваше Величество. Что было, то прошло.

— Вот и хорошо. — Я поставил себе в уме пометку, обязательно поинтересоваться личной жизнью барона Шорка. — Остальных оставляй тут, снаружи. Дальше один со мной пойдешь.

— Один? Не мало ли…

— Ты, Виктор, Подснежник, Брат, Лумумба вот тож, кто нам ещё нужен?

Охрана осталась тут, а дальше пошли только мы.

— Как он? Спросил я.

— Молчит, Ваше Величество. — Сказал Подснежник. — Молчит, ругается.

— Ну, мне надо у него кое-что выяснить.

Из-за решетки на меня смотрел ночной король.

— Приветствую тебя, мой царственный брат. — Сказал я ему.

Увернулся от плевка, жестом остановил остальных. Нет, не вмешивайтесь, я тут сам разберусь. Ну да, с этим мне самому надо разобраться, или проще вот прям счас скидывать корону и ударяться в бега по этому миру.

— Как тебе условия? Как сидится?

Ещё раз плевок, на этот раз увернуться не удалось, попало на штаны.

— Ну, здоров же ты плеваться, как верблюд.

Почему-то я почувствовал себя очень спокойно. Не так, как в прошлый раз, когда ещё Жареного в костер пихали, а совершенно спокойно. Почему-то я подумал, что теперь я его переиграл. Точно, переиграл я его.

Но чем? И в чем?

Я не мог сказать, в чем именно. Но вдруг я ощутил, просто нутром почувствовал, что я его сильнее. Морально, физически… Нет, не там и не там. Чуть морально, чуть физически, но в общем — я его сейчас сильнее. И своим нутром, своим звериным нутром, тем самым, которое толкало его наверх в ночном мире, которое позволяло ему грызть зубами и рвать ногтями конкурентов, он это понимает. Правда, мозгами ещё не допер, но это просто вопрос времени.

— Есть у меня к тебе вопрос, мой царственный брат. — Сказал я, совершенно игнорируя его зверские взгляды из-за решетки. — Где деньги, Зин? Кому ты сливал золото?

Ночной Король призадумался, а потом вдруг выдал тираду.

— Фрейя Ильронийская благословляет гулящих девок по серебрушке за ночь, мой царственный брат. Ты можешь запросить золотой, если будешь очень стараться не только задницей, но ещё и ртом.

— Ой молодец! — Порадовался я. — А кого из королевской стражи ты купил на корню, что они закрывали глаза на питейные заведения?

— Раз в неделю естествил мать твою шелудивую в зад кривой кочергой, она и разрешала делать все, что хочу.

За моей спиной вздохнул Виктор. Ну да, он же говорил…

— Нда, злой ты. Покачал я головой. — А теперь внимание, главный вопрос. Правильно ответивший получает приз. Правда ли то, что с твоего ведома торговали в городе и окрестностях горным отваром, да и сам ты к нему прикладываешься время от времени?

— Я не пью горный отвар! — Сплюнул мне под ноги ночной король. Нет, не попал, конечно же, я теперь уже настороже.

— Ничего, глядишь, и станешь. — Ответил я с почему-то знакомой интонацией, поглаживая в поясе простую бутылочку. Ну да, расфасовка у них поставлена хорошо!

Тот понял не сразу, а когда понял, то Брат и Шорк ворвались внутрь, прижали его к полу, запрокинули голову, рот вверх, вдавили щеки между зубами. Показался алый язык и гнилые пеньки зубов. Барон Шорк протянул мне руку, но я покачал головой, подошел сам. Выдернул пробку и вылил треть бутылки в приоткрытый щербатый рот.

— Сколько там надо? Треть? Ну вот… — Я махнул рукой. — Переверните его на пузо, и пошли, пусть отдохнет.

Из сильного, хищного тела словно выдернули внутренний стержень. Ночной король кулем лежал на холодном полу, закатив глаза, и редко дышал. Подействовало на него практически сразу.

Брат и Лумумба перевернули его на живот, лицом в стенку. Бутылочку с двумя третями горного отвара я поставил напротив камеры, у противоположной стены.

— Хорошо посидеть. Будет мало, зови. Прокурор добавит!

Ночной король не отозвался, он пускал слюни в пол.

Виктор поглядел на меня дикими глазами, я ответил ему твердым взглядом. Граф Виктор только сейчас понял, как я решил вопрос получения информации. Ломка и не такого зверя расколет.

— Пошли теперь к графу Лургу, и на сегодня все… Подснежник, горный отвар ещё есть? Давать как попросит. Когда станет совсем плохо, зовите меня.

— Да, Ваше Величество. — Ваше Величество, вы не должны были этого делать! — Вдруг сказал мне барон Шорк.

— Барон, вам экскурсию надо было организовать в тот лагерь, где сидят пьяницы.

— Нет, Ваше Величество! — Запротестовал барон Шорк. — Я не имел в виду… Что делал, то и отмеряно, как сказал Одинссон. Но вот я бы вполне справился с тем, чтобы накормить его горным отваром…

— Нет. — Покачал я головой. — Это должен был сделать я сам. Потому что иначе перестал бы себя уважать. Слушай, я чушь несу, нет?

— Нет, Ваше Величество. — Барон Шорк чуть мне поклонился.

Не знаю, понял ли он меня или нет.

Но я как-то ещё не мог переступить внутри себя эту грань. Да, пытать людей плохо. Очень плохо. Вообще нехорошо это, противно и отвратительно. Но иногда приходится вести себя… Плохо. Ну да, можно по ребрам надавать, с помощью мастера Велимерия, да только не пройдет тут «по ребрам», тут жестко надо, на дыбу, как граф Урий делал.

Стоит один раз приказать «на дыбу, рвать жилы и жечь огнем, пока не признается» — так потом такой приказ будет отдать ещё легче, потом ещё легче, потом уж совсем легко, а потом тут и без приказа откроется новая пыточная имени графа Урия, ни дна ему ни покрышки.

А так…

Я очень надеялся, что это будет в первый и в последний раз.

Очень.

Глава 23

Не перебивай меня не перебивай

Я сегодня как железо!

Алика Смехова

— Ваше Величество? — Постучался в дверь Малого тронного зала граф Слав. — Не желаете посмотреть проект нашего нового Налогового уложения?

— О, наконец-то! — Обрадовался я. — Граф, наконец-то! Рад вас видеть! Где барон Нават, с вами? Тащите сюда все, сейчас разберемся…

Те и притащили.

Вот бы можно было захватить эти десяток свитков в свой мир…

— Вкратце. — Сказал я.

Барон Нават и граф Слав переглянулись, и слово взял барон Нават.

Не очень хорошо, конечно, что гражданин другого государства и вообще родственник высшей имперской аристократии законы пишет… Ну да ладно, всегда потом на него можно свалить гнев народный. Если что.

Поразился циничности мыслей своих, но все же взял себя в руки.

И стал выслушивать.

Налоги в королевстве собирали путем хитрым и не понятным. Были у казначея, того самого, что вроде как начальник графа Урия, специальные служащие когда-то. Они ездили по стране, собирали налоги. С крестьян, в основном-то, с мастеровых ещё. Десятая часть, с крестьян зачастую брали продуктами, с мастеровых чаще деньгами. Были и люди, которые собирали налоги с купцов. Единая плата за стоянку корабля в порту, не очень большая, но достаточная, и ещё чуть на содержание. Вот это самые простые вещи. Всегда работали, всегда хватало, государство богатело.

А дальше уже начинались сложности.

Граф Урий и граф Лург влезли в это дело как два носорога. Появились налоги на дома, налоги на занятия, налоги на воду, которую теперь продавать купцам могли только в Гильдии Водоносов. Налог на ремонт кораблей, который теперь тоже делали только в Гильдии Плотников. Налог на Гильдии появился, не очень большой, но все же. Налог на занятия, то есть ежели чем-то таким в городе занимаешься, что-то руками делаешь, то будь добр заплати. Налог на оружие, и заодно запрещение владеть оружием некоторым для людей низких сословий. Налог на металл, который покупать можно было только у проверенных купцов. Налог на продажу — теперь продавать оружие можно было только специальным поверенным графа Лурга, а уж они продавала дальше. Вот это-то как раз и прикончило Гильдию Оружейников на корню. Налог на хлеб, налог на мясо, налог на содержание домашней скотины, подушный налог, налог на поле, налог на огород, налог на охоту, налог на собирательство, налог на воздух… Ну да, налог на воздух. Я сначала думал, что это шутки такие. Крестьянин, продающий что-то там сам в городе, обязан был уплатить налог на испорченный смердением воздух. Дорожный сбор, в зависимости от количества лошадей и используемой обуви. В сапожках ходишь — заплати подороже! Налог на яйца. Есть у тебя яйца — тоже плати, на содержание детей. Ну и что, что не твои? Вон, графиня Нака целый детский дом открыла, думаешь, все за так, что ли?

Для начала я всю эту дрянь отменил. Просто на хрен. Ибо нефиг.

Дворяне вообще никаких налогов не платили. Ну не платили, и все. Такой древний красивый обычай, что с дворян только службой берется. Угу, так и службы-то от них не дождешься, сидят либо за границей, либо в городе и окрестностях пьянствуют и девок портят.

Думал я махнуть шашкой, да и ввести на всю эту вольницу налог на роскошь какой-нибудь… Да понял, что пока не потяну. Пока у меня нет твердой гвардии и тех сил, на которые я могу опереться — никаких налогов на дворянство вводить нельзя. Пока нельзя.

Все мои рекомендации были учтены.

Десятая часть от доходов. Налоговые льготы — если работаешь с королем, то платишь двадцатую часть доходов. Если занят в оборонке, то от налогов освобождаешься вообще. Все служивые люди — то есть стражники, солдаты, писцы — клерки и прочее, кто занят в государственных делах, налогов не платят. По выходу в отставку прослуживший пятнадцать лет от налогов освобождается вполовину, прослуживший двадцать лет вообще от налогов освобожден. Причем это относится также и к тем, кто служил ранее.

— Ваше Величество, тут проблема… — Сразу же заметил барон Нават. — Что помешает действующему стражнику открыть кабак и не платить налогов?

— Помешает мой королевский указ. Налогов не платят ежели ничем иным, кроме государственных дел, не занимаются. А так — будь добр как все. Либо служи двадцать лет и выходи в отставку.

— Может, сказать, что деньги от короля налогом не облагаются? — Предложил барон Нават.

— Хорошая идея. — Одобрил я. — Но как тогда быть с теми, кто работает с нами? Хотя… Хотя… — Я подвинул к себе лист бумаги. — Вот предположим, что со всех мы берем часть десятую. С тех, кто продает свою продукцию нам — часть двадцатую… С тех, кто с нами работает, мы налогов не берем.

Все это я фиксировал на бумаге.

— Так, теперь разберемся с налоговыми льготами. Ежели не берем налог с чего-то или кого-то, то это мы чем-то должны компенсировать…. Лучше бы не деньгами.

— Почему, Ваше Высочество?

— Потому что своруют все равно. — Пожал я плечами. — Как там наши чиновники? Воруют! Хе — хе — хе…

Юмора моего не поняли, переглянулись, я только рукой махнул*.

* — Фраза: «Воруют..», произнесённая Н. М. Карамзиным стала знаменитой во время его поездки в Европу (1789–1790) в ответ на вопрос соотечественника о родине.

— Что, в двух словах, происходит на родине?

Карамзину и двух слов не понадобилось.

— Воруют, — ответил Карамзин…

— Итого, что у нас получается. Скажем, торговый дом «Весна» снабжает нас, моё королевское величество, лампами Алладина, замками, бомбами… Я, моё королевское величество, все это у «Весны» покупаю. Итого, торговый дом «Весна» не платит налогов с тех денег, которые я ему плачу, а ещё платит не десятую часть налогов, а двадцатую. То есть, оказывать услуги королевскому двору почетно и правильно.

— Ваше Величество, у меня возник вопрос. — Барон Нават откашлялся. — Вот, предположим, торговый дом «Весна» делает громовые камни… Громовое зелье… Все это полезно и хорошо для государства, верно же?

— Конечно.

— А если, скажем, торговый дом иного купца перепродает Вашему Величеству ювелирные украшения, ткани, одежду… То не получится ли несправедливость, Ваше Величество? Нет, только не подумайте, что красивые вещи не важны, они украшают…

— Нет, вы правы, барон Нават. — Согласился я. — Ино дело… Надо будет как-нибудь ограничить потребление красивых вещей королем.

Глаза у обоих стали как блюдца.

— Скажем, так… Пусть предметы роскоши государство закупает только на определенную, не очень большую сумму. Официально. А все, что свыше, король уже пусть покупает от имени своего… То есть на сто золотых я покупаю себе новый трон как король, а на тысячу золотых я покупаю себе… Ну, скажем, портьеры или посуду в тронный зал… Как частное лицо.

— Очень интересная мысль, Ваше Величество. — Осторожно сказал граф Слав.

— Очень. — Согласился со мной барон Нават. — Только вот, Ваше Величество, не получиться ли так, что королевский двор в нищете прозябать будет? Не подобающе это…

— Не получится. Все, что свыше, я всегда могу купить на личные доходы. И гораздо хуже будет…

Я отвлекся. Что-то такое не то… Что?

За дверью раздался некоторый шум. Далеко от трона, но я все же услышал. Кто-то что-то громко требовал, ему не отвечали.

— Минуту. Эй, что там такое?

В дверь просунулась голова в шлеме.

— Ваше Величество, к вам просит королева!

— Как она из башни выбралась, дура старая? — Спросил я.

— Нет, молодая… Королева…

— А, ну так пусть войдет. — Я вышел из-за стола, прикрыл бумаги. Не за отстранившейся от меня королеве видеть что-то лишнее. Совершенно не за чем.

Дверь распахнулась, и вошли.

Итак, четверо. Принцесса… То есть уже королева Альтзора, полноценная королева. Непреклонная такая, холодная, подбородок задран выше. В оранжево — белом платье, с янтарной вышивкой, и с простым обручем на голове.

— Ваше Величество! — Чуть склонила голову она как-то так, что подбородок вздернулся ещё выше.

— Ваше Величество! — В свою очередь поклонился я.

Девочка изменилась. Платье у неё в поясе более заужено, обрисовывается грудь, и начинающаяся линия бедра. Вырез тоже присутствует, и вообще, черты лица девчонки становятся все мягче, женственнее…

Самый противный возраст, по уверению всех, окончивших педвуз. Когда тело уже взрослое, и желания уже взрослые, а мозги-то в голове ребячьи, ещё не привыкли некоторые желания обуздывать. С такими в школе проблем выше крыши как всегда. Первые влюбленности, первые конфликты, первые пробы сил на взрослую жизнь, попытки доказать, что каждый из них полноценная личность и знает всё не хуже, а то и лучше, чем другие…

Интересно, как же выглядит переходный возраст у особ королевской крови-то? У нас вот теперь новая мода, граффити, стены разрисовывают, самоутверждаются тем самым. Дать принцессе баллончик с краской, пусть делом займется…

Так, а с ней кто? Две фрейлины, блондинка и брюнетка. Лет чуть побольше, но совершенно невыразительные девчонки. Не очень чтобы красивые, но и не страхолюдища. Как сказал бы Серега — большой, с хорошим пивом пойдет.

Ну и конечно по правую руку мой старый друг, дать бы по голове ему вдруг. С мордой ещё более каменной, чем всегда. Меч на боку болтается, накидка, кольчуга, все при нем. Настоящий рыцарь этот Алор.

Судя по решительнейшему взору принцессы, разговор меня ожидал не из легких. Только мне этот разговор никуда не уперся. У меня свои проблемы, у меня важные дела, которые неделю решать придется, и ещё куча важных дел не доделана.

И что мне теперь, выслушивать истерики?

— Вон выйди. — Сказал я рыцарю Алору.

Тот склонил голову набок, покосился на меня, покосился на Альтзору, но остался на месте.

Попробуем пойти длинным путем.

— Рыцарь Алор, выйди и закрой дверь с той стороны. — Сказал я. И поймал его взгляд. Скучающий, нагловатый взгляд рыцаря вдруг смешался, что-то с хрустом в нем так бряк… Сломалось, наверное.

После Ночного короля я уже приобрел что-то такое в душе, внутри себя, что позволяло ощущать и чувствовать людей. Не все, конечно, но вот момент, когда твоя воля окажется сильнее его, я стал чувствовать.

И сейчас этот момент таки наступил.

Рыцарь Алор смешался, сглотнул, сделал пару шагов назад.

— Я подожду за дверью, Ваше Величество… — Сказал он кому-то, и был таков.

— Итак, что же вы имеете мне сказать, Ваше Величество? — Спросил я Альтзору как можно официальнее.

Та вспыхнула.

Ага, да. Алор с тобой нежничать будет, дуреха деревянная.

— Вот уже долгое время ваша матушка содержится в жестокой темнице… — Начала Альтзора.

— Моя матушка заболела, Ваше Величество. Ей бы сейчас отдохнуть… А не проводить время на пустых балах да приемах. Вообще, думаю её на море отправить. На морскую прогулку. Морской воздух полезен для женщин, знаете ли.

Щеки Альтзоры вспыхнули. Но с гневом она справилась быстро. Я уж думал, как начнёт истерить, так сразу и выставлю её вон с наказом больше меня не беспокоить по пустякам…

— Дворянство Соединенного Королевства обеспокоено, Ваше Величество! Ваше отношение к вашей матушке и её министрам превосходит всякие границы! Это против законов людских и божественных!

— Так все оно и обеспокоено? — Поднял я бровь. — Мне пока что никто, кроме вас, обеспокоенности не выражал. Наоборот, все уверены, что я отлично справляюсь. Вот, недавно, граф Моличи заходил, говорил, что ещё нигде и никогда не правил столь справедливо…

— Я хочу с ней поговорить! — Выпалила Альтзора.

Ага, да. Вот только мне не хватало, чтобы моя женушка и моя матушка снова спелись. Нет уж, спасибо.

— Моя матушка больна, Ваше Величество. И не гоже доводить её пустыми разговорами в угоду пустых людей. Ей необходим покой. Как только ей станет лучше, так я велю сразу же позвать вас.

В дверь постучали.

— Одну минуту… Войдите!

Дверь сразу же отворилась, возник Лумумба. Оглянулся, поглядел на королеву, обошел её по большой дуге и подошел ко мне со спины. Наклонился к уху.

— Ваше Величество, с утра группа аристократов, в том числе и королева Альтзора, в сопровождении храмовников из храма Всеотца посетили лагерь для перемещенных лиц. Охрана не посмела их задержать. Они раздали деньги, золото, пленникам. Пленные купили много горного отвара, сейчас в лагере паника. Пьяницы опоили отваром многих, в том числе и тех, кто был здоров. Граф Лир спрашивает, что ему делать.

Я вспомнил тех наркоманов, которые там лежали. И мне стало страшно. Мне в самом деле стало страшно, и противно. Я едва смог справиться с дрожью в руках, до того мне хотелось закатить Альтзоре хо — о-орошую оплеуху.

— Хорошо. Иди, и позови мне Брата. У меня для него будет задание. Потом ступай к графу Лиру. Если кто ещё приблизиться к лагерю, так приказываю задерживать их отдельно, и передавать к Брату для дальнейшего разбирательства. Не взирая на звания. Ступай.

Лумумба поклонился, и вышел.

— Граф Слав, барон Нават, не будете ли вы так добры оставить нас на пару минут? — Спросил я, тяжело глядя на Альтзору.

Шаги за моей спиной, граф и барон обошли меня по такой же дуге, как и Лумумба недавно, дверь захлопнулась. Фрейлины выскользнули ещё их раньше, усердно глядя в пол, одна за другой. Те ли это, с которыми она и раньше бывала, или нет, никак не понять-то? Вроде бы лица знакомые, но я их тогда не разглядывал.

Новоиспеченной королеве хватило ума молчать, пока лишние уши не вышли за дверь.

— Какого черта, Величество? — Грубо спросил я. — Почему вам в голову пришла такая идея — раздавать деньги? Почему, твою мать, не еду, а именно деньги? Знаешь, что они на деньги покупают?

— Это бедные, несчастные люди, Ваше Величество! С вашей стороны не подобает их мучить сверх меры! Я настаиваю, чтобы вы выделили средства для них! Ибо имеющихся средств недостаточно! Я настаиваю! Вы собрали…

Я не слушал. Выделить средства? Ага, да. Читай — то есть слушай — выдать денег храмовникам, те выдадут денег беднякам, а бедняки продолжат своё всегдашнее времяпрепровождение. И Мойка возникнет вновь. Пусть уже не на прежнем месте, но где-то тут у меня, в городе.

Кто-то плотно присел Альтзоре на уши.

Попробуем снять?

— Ваше Величество. На выданные вами деньги наркоманы, содержащиеся отдельно от других людей, купили наркотики. Горный отвар, если вы знаете, что это такое. Бездельники, безработные в поколениях, которые лишь Черному известны, теперь купят себе ещё еды и смогут и дальше не работать, а воровать. Не говоря уж о том, что лишь только Черный знает, сколько денег положили себе в карман те люди, которые эти деньги раздавали от вашего имени…

Нет, смотрит на меня, и ни малейшего отклика в глазах.

Что же случилось с тобой, девочка? Когда же я тебя потерял? Наверное, тогда, когда тебя переселили от меня подальше. Потому что все было хорошо, когда я защищал тебя от графини Нака, все было хорошо, когда мы в компании детей замковых слуг рассказывали друг другу разные истории, и все бы было хорошо, если бы не…

Не что?

Что я мог сделать-то?

Вдруг понял, что. Достаточно повести себя жестко, очень жестко.

Рыцарь Алор за дверью… Да ну к черту, какая это ещё защита-то? Граф Слав или барон Нават его уработают вмиг, а если у них не получится, так у меня под мышкой «Чезет» висит, только и ждет момента. Да и не станет рыцарь Алор идти на конфликт, предпочтет думать, что не заметил ничего. Фрейлины туда же, оно и даже к лучшему, если получиться Альтзору при них заломать. Так дольше эффекта хватит.

— Еще раз узнаю, что ты…

Нет, я не сказал, конечно же. Промолчал.

Нет, не буду я ничего делать. В память о том, что Альтзора все же молчала о наших ночных посиделках, иначе б они вмиг кончились. Значит, что-то человеческое в ней есть, а не только тупая аристократическая спесь. И учитывая то, что она ещё маленькая девочка, как бы не подчеркивала она оформившуюся грудь и линию бедра.

И значит, что с ней можно поговорить по — человечески. Пока что.

— Впредь я настоятельно попрошу вас, Ваше Величество, согласовывать свои действия со мной. — Хотел я сказать нейтральным тоном, да получилось ледяным. — Не смею вас более задерживать.

Она вспыхнула и вышла.

Я позвал графа Слава и барона Навата, и мы вернулись к обсуждению нового Налогового кодекса. Не так уж много и поправок выходило-то… Но каждую следовало обдумать, обсудить, запомнить и потом ещё раз обдумать в своем мире.

Потом меня навестил Феликс.

— Ваше Величество…

— Говори, с чем пришел.

— В принципе, у меня два вопроса, Ваше Величество. Сначала начать с легкого, или со сложного?

— Давай с легкого.

— Хорошо. Возможно, это и не важно… Но я думаю, что должен сказать.

— Да, говори?

— Дело вот в чем. Имперцы нуждаются в рабах, как известно. Также известно, что им рабов в этом сезоне не хватит.

— Ну да это их проблемы. У меня и так народу мало, чтобы его как картошку… — Кстати, что там у меня с картошкой-то? — … направо и налево продавать.

— Я немного не об этом, Ваше Величество. Несмотря на то, что у нас скопилось полтысячи человек в рабских бараках, ну тех, которые осуждены на каторгу… Почему-то имперские купцы даже не пошевелились, чтобы их купить.

— Вот интересно. — Покачал я головой. — Интересные новости. Что ты скажешь?

— Возможно, они думают, что возьмут много рабов в скором времени? Я говорил с бароном из Королевского Университета, тем самым, что долго жил в Империи, барон Гонку. Барон рассказывал, что к каждому новому сезону плантации у них пусты, ни человечка нету. Рабы им очень нужны, иначе они не смогут вырастить и продать зерно. Почему же они не берут рабов сейчас? Как они будут собирать урожай? Кто будет работать в шахтах? Кого они поставят к горнам?

Подснежник запнулся чуть.

— И? — Подбодрил его я.

— Они надеются в скором времени взять много рабов, Ваше Величество. Очень много рабов. Судя по тому, что суда не уходят… Они хотят взять этих рабов у нас. Значит, в скором времени случится нечто, что обратит большую часть наших людей в рабов.

— Понятно… А второй вопрос?

— Вот это результаты допроса Жука, Ваше Величество. — Передо мной на стол легли три свитка. — Взял на себя смелость допросить также всех, кто ранее служил в храме…

— И? Вкратце? — Я чуть сдвинул свитки в сторону.

— Первожрец ворует.

— Вот удивил! — Что он ворует, стало понятно практически сразу, как я того увидел и чуть пообщался.

— Ворует он не только у Вашего Величества, но ещё и у храма. Жрецы Одина, Ваше Вел…

— Седдик. Давай проще, все равно наедине.

— Да, Седдик. Жрецы Одина не только имеют право беспошлинно ввозить в королевство вино и пряности. Они издревле владели монополией на торговлю металлом. Если кому надо, то крицы у них только покупают. Нет, есть ещё свободные купцы, пять или шесть, кто рискует металл везти самостоятельно. Но они очень, очень осторожны… Потому как ходят слухи, что если очень много возить металла в Соединенное Королевство, то можно нарваться на гнев Одина.

— Грязные делишки с конкурентами?

— Не только, Седдик. Есть ещё кое-что. Более интересное. Вино, продаваемое храмом, опечатано личной печатью Первожреца, доступ к которой имеет лишь сам Первожрец и его доверенные лица. Обычно закупают вино в Дарге, через монастыри тамошние. И везут сюда. На каждом кувшине печать Первожреца, без этого они не имеют права продавать. Жрецы Одина, как специалисты, обязаны проверить каждый кувшин на то, чтобы в вине не было горной полыни. Это ещё по договору с вашей бабушкой, Альварой Второй. Но вот Жук был свидетелем того, как Первожрец ставил печати, но вот только средства с того вручались ему в руки лично купцами. И в храмовую кассу они не шли.

— Ух ты.

— Да. То же самое и с металлом. Храм Одина продавал королевским кузнецам металл. Это тем, которые во дворце, тут их пятеро. Гвозди, решетки, прочее всё… Много очень металла, лучшего оружейного, из Рохни. Но когда я поговорил с кузнецами, выяснилось, что металла они давно уже не видели, все из старых изделий перековывают. И кузнецов-то тут не пять, а три. Хотя из казны отчисления на пятерых были до того, как мастер Иштван порядок навел. Так вот, есть договор, что храм продает замку крицы. Деньги выделялись, договор об этом есть, но вот металла-то нету! И Жук клянется, что видел, как те деньги передавались непосредственно Первожрецу. А металл уходит в Степь или к язычникам в горы. По договору все чисто было, но вот по делу… По делу…

А по делу Первожрец мало того что ворует у своего собственного храма и у нас, так он ещё и снабжает оружием наших врагов. И Жук готов указать на конкретных людей.

— Вот молодец этот Жук. Ему можно верить?

— Думаю, что да, Седдик. Один из купцов, которые занимались контрабандой вина, был в порту. Мы его допросили, все сведения подтвердились. А ещё в питейных заведениях мы захватили несколько человек, которые уже наглотались горного отвара. На одного из них Жук указал как на человека, который переправлял металл в горы. Мы его тайно довезли до Западной башни и допросили отдельно. Снова подтвердилось, вот тут имена и места, где эти люди встречаются. Но и так можно сказать, что Жук не врет. Врать ему не за чем. А слухи про поддельные

— Понятно. — Я положил ладонь на свитки. — Вот это все… Вот это все смерть для Первожреца. Итак, теперь мне нужен честный человек из Храма, который не сможет дальше терпеть воровство священной персоны у Богов, и…

— У меня есть такой человек. — Сказал Феликс. — Даже двое. Один из них не честный человек, Глетий, викарий при храме, который возжелал власти. Первожрец его не пускает выше, держит под строгим надзором, обирает. Может, скоро к нему убийц подошлет. А второй — отшельник с гор, бывший жрец Одина. Очень уважаемый человек, чудотворец, его очень любили в народе. Я взял на себя смелость тайно пригласить отшельника сюда… Он ждет в коридоре.

— Нда… — Я ещё раз порадовался, что не прогадал с назначением своего Железного Феликса. — Зови сюда своего отшельника…

Думал, что сначала отшельника придется отмывать и скоблить. А потом ещё полчаса — другие выслушивать разнообразные бредни о космосе, о мире и о роли человека в ноосфере.

Но в Малый тронный зал вошел уверенный и крепкий мужчина преклонных лет. Навскидку лет пятьдесят можно дать, или даже побольше. Одет не в рясу, а в простую и удобную одежду, которую тут можно увидеть на богатом крестьянине, штаны, рубаху и куртку. На ногах прочные сапоги с высоким голенищем, на голове капюшон.

— Ваше Величество. — Поклонился мне отшельник.

— Мастер… Э….

— Моё имя Кирк, Ваше Величество, и я не мастер, я свободный человек. Я служу Одину.

— Очень хорошо! — Приветствовал я его. — И как же ты ему служишь? Что делаешь?

— Хожу по домам и по деревням, изгоняю вредных явлений, Малый народ могу отвадить, немощи заговорить, прояснить разум или отговорить беды… — Голос у отшельника оказался красивый, спокойный.

Понятно. Психотерапевт…

— О? Слушай… Знаешь ли ты главу Гильдии Купцов, мастера Андрея?

— Он приходил ко мне несколько лет назад, Ваше Величество. Просил наставить на путь истинный его сыновей, Ивана и Влада. Я отказался, ибо человеку нельзя помочь, если он того сам не желает.

— А можно ли помочь самому мастеру Андрею? — Заинтересовался я.

— Это выше моих сил, Ваше Величество. Я не всемогущ.

— Понятно. — Значит, вот такой психотерапевт по требованию. — Слышал ли ты о том, что творит Первожрец?

— Нет, Ваше Величество. Почтенный господин пригласил меня на беседу, и вот я тут. Только я не предполагал, что меня сразу приведут к королю…

— А откуда ты родом, мастер Кирк? — Чуть не сказал «Капитан».

— Я из Ильрони, Ваше Величество. У моих родителей поместье около Морского Замка… Было, пока там не встала армия графа Лурга. Теперь уже нет. Я младший сын, пошел на службу в храм Одина. Провел там десять лет в трудах и науках во славу Отца Богов, а после решил удалится от мира людей и продолжить совершенствование себя в уединении. В шумном городе и даже в тиши храмовых библиотек слишком много соблазнов, Ваше Величество. Вот уже семь зим минуло с тех пор, как я выстроил себе небольшой дом около тракта, и живу с леса и с природы. Люди Лесного барона иногда приходили ко мне за посильной помощью, в том числе и этот молодой человек, которого нашли под снегом…

Говорили мы с ним не очень долго. Кирк этот был чем-то вроде странствующего доктора.

Да, храмы в этом мире оказывали какие-то мелкие услуги. Привидений там вывести, с Малым народом договориться, чтоб те посевы не портили и коров не доили, ну и так, по прочей мелочи. Ещё храмы могли оказать и услуги покрупнее. Например, избавить от Вещи или закрыть древнюю могилу Малого народа.

Ну, в советской школе говорили, что жрецы наживались на суевериях. Ну, тут так же и было…

Ещё заодно капитан Кирк работал кем-то вроде психотерапевта, помогал да учил, немного лечил. За то благодарные крестьяне приносили ему еду. Лесные разбойники приносили своих раненых. Иногда приходили местные помещики — дворяне, советовались, как поступить в тех или иных ситуациях…

Короче, образованный человек такой, имеющий толику влияния, но не от мира сего. Наверное, подойдет? В любом случае, иного нет, а Первожреца на место надо ставить обязательно, пока не обнаглел и не начал выдвигать условия. Паствы-то у него уже нет почти что, Мойку я разогнал. Теперь успех надо закрепить.

— Кап… Кирк. Никак не могу привыкнуть, как же называть-то? Мастер не годится, а уважаемый?

— Мой благородный отец успел лишить меня дворянства, Ваше Величество. Да и ни к чему дворянство тому, кто идет путем богов, совершенствуя свою душу. Мирское зачастую мешает на этом пути…

— Вот — вот, как раз и поговорим о мирском. До меня дошли сведения, что теперешний Первожрец Храма Одина в столице слишком много отдает мирскому в ущерб духовному пути. Что ты скажешь?

— Первожрец Одина всегда отдавал мирскому слишком много внимания, Ваше Величество… Но почему вы говорите это мне?

— Да потому, Кирк, что не гоже королю вмешиваться в дела храма. Богу — богово, а государю — государево. Но продажу оружия и воровство денег я простить не могу, ибо это подрывает основы моего королевства, сеет смуту да и просто опасно это, в конце-то концов!

Кирк слушал внимательно. А как я закончил, так он высказался, резко, словно в воду нырнул.

— Ваше Величество, власть Первожреца разрушает храм Одина. Издревле храм был основой спокойствия и совершенствования души и тела, а теперь это лавка для вымогания золота! И трети того, что происходит сейчас в храме, не хватит… — Кирк задохнулся от возмущения.

— Вот и хорошо. — Я внимательно глянул на него. Что-то легко согласился, нет? Или он честен? И Первожрец всех уже достал?

— Слышал, что у меня теперь есть королевский суд? Так вот, сейчас тебя препроводят к Брату. Это главный королевский обвинитель. Все порочащие факты ты изложишь сначала ему. Потом ещё раз зайдете ко мне, согласуем, что ты делать будешь. Пока что поживи в Западной башне… Не дергайся! Никто там тебя не обидит. Мне же не надо, чтобы люди Первожреца тебя выкрали? Феликс, проводи, потом ко мне зайдешь, у меня ещё одно задание будет для тебя…

— Найди этого Глетия. Мне надо с ним поговорить… Спокойно поговорить. Чтобы не узнал Первожрец. Это возможно ли?

— Не думаю, Ваше Величество. Глетий всегда на виду, его многие знают, и будет тяжело его пригласить на беседу…

— Тогда пока что не будем. Пригласим уже тогда, когда будет поздно отступать. Еще. Осторожно, очень осторожно узнай все про этого Кирка. Только… Вот как сделай. Заведи специальный свиток. Назови его там не именем, а кличкой. Скажем, пусть будет «Капитан». Если вдруг свиток попадет кому-то в руки, то не сразу догадаются, о ком речь. И там запиши, что за человек, кто, как… Канцелярию уже себе собрал?

— У меня не очень много человек, Ваше Величество. Трое всего писать умеют.

— Вот это дело плохо. Направлю к вам учителя, который вас будет читать учить да писать, найду. Посещение его занятий для всех твоих сотрудников обязательно… — Вот это хорошая идея. Надо бы ещё и Брата пнуть, чтобы он тоже канцелярией побыстрее обрастал.

Дальше толковых дел не было. Кирпичный заводик вышел на полную мощь, глину для кирпичей теперь мешали мешалкой, завязанной на водяное колесо. Кирпичи хорошие получались, куда как более однородные и прочные. Подумав, я перетащил схему лесопилки, кое-как нарезали пилы из дрянного металла, запустили. Лесопилка и мешалка ломались частенько, конечно, но с каждым разом все реже и все быстрее восстанавливали поломки. В городе теперь было в достатке строительного материала, и строительство развернулось на полную мощность.

Пороховая мельница тоже крутилась от водяного колеса, мастер Виктор клятвенно обещал догнать и перегнать, выполнить пятилетку в три года по пороху и по замкам. Самая большая домница обросла лесами, её изнутри выкладывали огнеупорным камнем. Гвардейцы несли охрану, патрулировали улицы совместно с городской стражей.

Перегонный куб снова дал течь, его ремонтировали, изведя на это последние запасы болтов моего мира.

В лагере продолжали умирать наркоманы. Нет, мастер Клоту добросовестно проводил дезинфекцию, да вот только не очень-то это и помогало. Как мертвому припарки. Наверное, помогли бы уколы антибиотиков… Родные сержанта-то быстро вылечились от зависимости. Но я понимал, что бессмысленно делать укол каждому. Во — первых, у меня бы просто не хватило препарата. А во — вторых, да после укола эти сразу бы побежали за другой дозой горного отвара! А потом снова за лекарством… Круг замкнулся. Нет, я лучше антибиотики на своих воинов потрачу, чем на наркоту разную.

И потому я просто отделывался показным непониманием на умоляющие взгляды мастера Клоту. Типа не понимаю я, мастер, о чем ты вообще. Ну, не понимаю и все.

А ещё наконец-то настало время, когда пора разобраться с врагами. Так сказать, провести генеральную репетицию.

Графа Лурга решили судить почти сразу же, не откладывая. В принципе, рассказал-то он уже все, что мог. Пусть с ним барон Алькон разбирается.

Барон Алькон неожиданно отказался.

— Ваше Величество, как же я буду его судить? Он же мне столько зла сделал!

— «Без гнева и пристрастия». — Процитировал я. Нет, в самом деле, где же я нового судью найду?

— Не могу, Ваше Величество. Я б его на части разорвал… — Кулаки барона сжались. Я только сейчас заметил, что барон-то, оказывается, меня побольше будет. И руки у него не руки городского неженки, но воина, который с детства фехтованию учился. Здоровенные запястья мечника и сбитые костяшки пальцев. И кулачищи-то вполне впечатляющие.

— Что ты с ним хочешь сделать? — Помимо своей воли спросил я.

— Да уж придумаю. — Мечтательно сказал барон Алькон.

— Хорошо… Решим твой вопрос. Значит, с тебя вот что. Найти тех наемников, которые были… Найдешь? Уверен? Ещё надо парочку человек из управляющих графа Лурга, которые против него свидетельствовать будут. Все подготовь. А судью я найду.

Ну и начался суд, с утра пораньше. Графа подняли с кровати, ничего не понимающего, ничего не соображающего, и поволокли в легких кандалах на судилище. Граф понимал, что дело не чисто, размазывал по лицу слезы, порывался прорваться ко мне, да не пускали.

А там уже все были. Дворяне, мастеровые, воины даже. По настоянию мастера Иштвана, места для дворян и для прочего люда сделали раздельные, чтобы не допускать конфликтов. Просто парочка загородок, постелили шелковые накидки на скамейки, и готово.

Снова полный аншлаг. Все есть, дворяне, даже парочка баронов из окрестностей, кои бумаги нашлись у графа Лурга. Волнуются… Думаю, что же с выкупными их стало. Официально-то, я пока о судьбе бумаг не объявлял. Графиня Чи тоже тут, с парочкой служанок. Попыталась поймать мой взгляд, поправила лиф платья.

Ну и прочий люд тоже не обидел. Всем место не нашлось, на площади толпа собралась, глашатаи уже пили теплую воду, готовились.

— Уважаемые и почтенные жители Соединенного Королевства! — Принял слово я. Ну так а кто ещё-то? Кого ещё на эту должность поставить, на такое ответственное дело? Так что сегодня я и был королевским судьей. — Сегодня мы судим графа Лурга. Ввиду особой тяжести совершенных им преступлений, от которых пострадал и верховный судья Соединенного Королевства, судить я буду лично. Мастер королевский обвинитель, есть что сказать?

Ну да, было что сказать у Брата, не зря он столько времени сидел за бумагами.

И началось, и поехало.

Решили начать с подготовки покушения на Морского герцога, да из Морского герцогства пока что не ответили на приглашение прибыть в столицу. Герцогиня вообще делала вид, что гонцы для неё как мухи надоедливые, вежливо что-то отвечала, да и все. Но наши лодки, которые рядом с герцогством нефть добывали, пока что не трогала, и на том спасибо.

Для затравки решили начать с обвинений в грабеже казны, куда граф запустил руку ой как хорошо. Мастер Иштван выступил свидетелем, рассказал, как подручные графа, которым королева выдавала золото на раздачу бедным, то золото прикарманивали.

— Виновен. — Сказал я. — В воровстве! Что ещё?

Выдернули Дубка, которого пока что держали в Западной башне. Тот, глядя в пол, рассказал, как приказал ему граф Лург поджечь склады, и как сердце честного жителя Соединенного Королевства и верного подданного короны ну никак не могло… Ну просто никак не могло выполнить такой приказ!

— Виновен. — Сказал Брат.

— Не доказано! — Пискнул барон Гонку. — Это слово простолюдина против слова дворянина! Кто ещё может подтвердить твои слова, а? — Обратился он напрямую к Дубку. Дубок молчал, делал вид, что это его не касается.

— Что скажешь, уважаемый? — Обратился я к графу.

— Каюсь, Ваше Величество! Каюсь в грехах своих тяжких! Приказал жечь, приказал! Прости меня, народ! Прости! — Граф Лург принялся ползать по полу. — Черный, черный попутал!

— Виновен. — Сказал я, хлопнув мечом в ножнах по судейской кафедре. — Что у нас дальше?

— Позволите, Ваше Величество? — Выступил барон Шорк.

— Конечно.

История от барона Шорка не очень долгая. Махинациями с наследством отняли родовой замок, обращенный в земли графа Лурга. Отец оставил наследство сыну, да помер неожиданно, старшая сестра продала поместье и теперь коротает век в столице на небольшой пенсион.

— Интересная история. Барон, бумаги, по которым вы властитель поместья, можешь представить?

— Нет, Ваше Величество… Их у меня отняли, когда посадили в камеру в Западной башне.

— В камеру? — Разыграл я гнев. — Да, я помню, в камеру… За что же посадили в камеру? Кто приказал?

— Граф Лург приказал, и сказал, что я буду сидеть, пока моча из головы не выветриться, простите, Ваше Величество…

— Заключение дворянина под стражу без достаточных на то оснований. — Подсказал Брат.

— Господин защитник?

— Чем докажет уважаемый рыцарь, что именно он барон Шорк? — Начал входить во вкус барон Гонку.

— Наши соседи могут засвидетельствовать меня, уважаемый барон. — Ответил Шорк.

Соседей уже пригласили, два почтенных… То есть уважаемых аристократа и граф Сецилий, тот самый, из Зеленого Урочища, признали в бароне Шорке именно барона Шорка. Барон Шорк и есть, только что повзрослел, на отца-то как похож… Вот, помниться, загнали мы с отцом уважаемого барона Шорка большого кабана возле Верескового леса — так старый барон именно так и держался в седле, как сейчас молодой барон держится, ни дать ни взять!

— Ситуация понятна. — Прервал я поток воспоминаний уважаемого дворянства. — Что скажешь, обвиняемый?

— Черный попутал, Ваше Величество!

— Понятное дело. Итак, дело о мошенничестве с наследством барона Шорка выделить в отдельное.

Ещё парочка дворян, которых граф Лург обманул. Их нашел Брат. Дворяне выжили чудом, лишившись большей части своих владений.

Одно я выделил в отдельное дело, а перед другим нарочно показушно развел руками.

— Ничего не могу сделать, уважаемый барон. Вы сами, без давления, продали своё поместье подручному графа Лурга. С вашей стороны это был очень опрометчивый шаг. Вы не находились под давлением?

— Нет, Ваше Величество. — Склонил голову похмельный барон. Деньги за поместье он пропивал вот уже второй год, поместье было большое.

Дошло и до барона Алькона.

Тот вышел перед трибуной, коротко представился. Народ начал переглядываться, дворяне тянули шеи, поглядеть, мастеровые тоже привставали. Знаменитый Лесной барон, теперь он судья…

Барон начал рассказывать.

В один прекрасный день приехали к воротам родового замка люди, коих было слишком много для баронского ополчения, и кои были слишком быстры, чтобы своевременно закрыть ворота. Опомнились, когда сеча шла уже во внутреннем дворе.

Шепоток по залу, я примерился и как трахнул мечом в ножнах по судейскому столу.

— А ну тишина! Уважение к королю! Уважение!

Все угомонились враз. Даже графиня Чи прекратила глазками стрелять.

— Продолжайте, барон Алькон.

Нападавшие вырезали всех. Это было крайне необычно для баронских неурядиц, случавшихся тут время от времени. В живых не оставляли никого, с удивительной жесткостью убивая даже маленьких детей.

Старший сын, будущий барон Алькон, в то время возвращался по Закатному тракту из Предвечной, чуть задержался, всего на пару дней, но это спасло ему жизнь. Это, и внимательность сотника баронской конницы, который заметил пятна копоти от огня над окнами замка, да и то, что на стражах около ворот доспехи были, которых в баронстве не водилось отродясь.

Засада не удалась, получилось отступить в лес и оторваться от нападавших. В этой погоне барон Алькон потерял почти всех дружинников и был легко ранен. Кружным путем, беспокоясь о судьбе родных, он вернулся к замку как раз вовремя, чтобы увидеть, как победители вешали на стенах замка женщин побежденных.

В двух женщинах барон Алькон узнал своих сестренок.

Замок был источен подземными ходами как хороший козий сыр. Ночью не составило труда проникнуть внутрь, и вчерашние победители сполна испили того, что они сами творили недавно.

Главаря банды наемников барон Алькон взял живым.

Даже пытать не потребовалось, капитан наемников выдал всё. Подозрения-то уже были, приходили посланцы от графа Лурга. Тот самый Дубок уверенно опознал в бароне Альконе сына того барона, которому граф Лург предлагал купить замок. Да старый барон отказал, прогнал со двора, не захотел разговаривать с неблагородным… На свою беду. допросили и двоих наемников, уцелевших из того отряда чудом, а потом нашедших себе отряд новый. Те рассказали, что их командир приказывал брать живым наследников, потому как надо отписать бумаги, и что графа Лурга они тоже до того видели.

Граф Лург сначала побледнел, а потом ещё и посерел. Чуял, что дело клонится к чему-то нехорошему. Думал, на спектакль попал, да на деле-то сейчас получается, что добрый в кавычках граф становится козлом отпущения вообще за все.

Но молчал пока, понимал, что от него уже ничего не зависит.

Капитан наемников выдал всё, что только мог, и что не мог. Нанимателем его оказался тот самый граф Лург. Лично давал золото в руки… Говорил, что да как сделать надо. Чтобы из наследников только девчонки малые, которые под пытками бумаги и подписали. Не учли одного, что вернется старший сын барона, да ещё и так внезапно…

Барон Алькон опустил руки. Одно дело выбить из замка ошалевшую банду наемников, а совсем другое — воевать со всем королевством по всем осадным правилам… В замке ни запасов, ни укреплений таких, чтобы большой штурм выдержать.

Пока думали, что делать дальше, на дороге показалась личная рыцарская сотня графа Дюка. С ней-то воевать вообще кисло бы стало, против рыцарей кольчужники в открытом поле бы не устояли. А с другой стороны подступал отряд Рока Одноглазого, у которых и специалисты были, как замки брать.

Замок пришлось оставить. В скоротечном бою погибли почти все кольчужники барона, прикрывая своего нового господина. Удалось оторваться от погони и затеряться в Вересковых лесах, где скоро стало очень многолюдно. Рыцари и наемники разорили баронство с невиданной прежде в этих краях жестокостью, крестьяне бежали в леса.

Вот так собрал барон Алькон свою первую банду, из пылающих жаждой мести людей. А там и подтянулись все, кого когда-то новая власть обидела. С оружием обращаться они не очень умели, но злости хватало…

— Достаточно, барон. — Сказал я.

В зале царила тишина. Впечатлительные дамы обмахивались здоровенными веерами, я засек несколько заинтересованных взоров на барона. Кажется, он приобретает вес в обществе? А что, статный, красивый, соратник нового короля, значит, какие-то преференции точно получит!

— Остальное к делу не относиться. Думаю, что преступления графа Лурга слишком велики, чтобы терять на них целый день. По совокупности совершенного считаю достаточным для вынесения справедливого приговора. Что скажет сторона королевского обвинения?

— Преступления графа Лурга, бывшего королевского советника, слишком велики. — Хмуро сказал Брат. — Смерть через повешение будет ему достойным воздаянием за его преступления против Соединенного Королевства.

В зале суда ахнули, прошелся нарастающий шепоток.

— Тишина в зале суда! А что скажет защита?

— Граф Лург многие годы верно служил вашей матушке, Ваше Величество… — Нерешительно начал барон Гонку.

— Сидя на этом месте, я прежде всего судья, барон Гонку. Твой аргумент не принимается, ибо граф Лург служил лишь для того, чтобы иметь возможность воровать и творить свои темные дела. Есть ли кто, кто скажет за графа?

— Есть! — Неожиданно ответил звонкий знакомый голос.

Да чтоб тебя. Принцессу… То есть королеву Альтзору сюда принесло. И в компании-то какой, сама она, рыцарь Алор, фрейлины, и ещё небольшой такой шлейф народа, человек десять. Вот это, кажется, посланник Рохни? И с ним ещё знакомые лица, вот это барон Шотеций, вот это барон Пуго, который пробкой вылетел с должности городского попечителя за упразднением оной — все равно ничего не делает, за него мастер Иштван сейчас отдувается. Все расфуфыренные, кивают друг другу.

Вот чтоб тебя, а что это в эту компанию Первожрец затесался, морда продувная?

— Есть! — Повторила Альтзора. — Ваше Величество, я желаю спросить у вас о судьбе вашей матушки…

— Тут обсуждается судьба вора и убийцы графа Лурга, а не регентши Мор Шеен. — Ровно ответил я. Как не хорошо-то получается, тут и аристократии много, и народу простого. И я просто не могу терять лицо. Стоит один раз королеве уступить, и неизвестно, что же будет дальше.

— Перед лицом дворянства Соединенного Королевства Ильрони и Альрони я, королева Альтзора, спрашиваю Ваше Величество — почему ваша достойная матушка содержится в заключении в ужасной тюрьме?

Да потому что блядь она паршивая.

— Регентша Мор Шеен не содержится в тюрьме, а проживает в своих покоях, Ваше Величество. Она нездорова и не желает показываться людям.

— Она жива? — Резко спросила Альтзора.

Дворяне стали переглядываться. Слова Альтзоры прозвучали все же излишне резко.

— Конечно.

— Я желаю её увидеть.

Я всё никак не мог понять, что же именно происходит. На кой королеве Альтзоре сдалась старая королева? Нет, ну на кой? Пока старой королевы нету, сама Альтзора королева, а как старая королева появляется, то Альтзора-то уже не королева, а принцесса…

— Если моя матушка не желает видеть Ваше Величество, что же я могу сделать?

— Ты лжешь мне, Седдик! — Вдруг крикнула Альтзора. — Ты мне лжешь! Ты обманом заточил свою матушку в тюрьму и устраиваешь в королевстве балаган, забыв обычаи предков…

В зале кругами расходилось опасливо — заинтересованное молчание.

Ну да, я король. Его Величество, властитель, герцог там какой-то… Но я просто никак этого не мог осознать. Внутри-то я никакой не король, как ни крути. Внутри я обычный русский студент, подрабатывающий охранником, чтобы выжить в лихую годину.

И как бы я не рядился в короны… Все равно. Альтзора привыкала к своему королевскому положению с рождения, а я вот только чуть больше года. Она меня переиграет. Она меня точно переиграет.

Я могу кликнуть стражу, её выведут вон.

Но переиграть её я не смогу.

А меж тем на меня смотрят. И вся эта шатия — братия… Поведение их дальнейшее зависит от того, как я поведу себя сейчас. Один раз поддамся, потом раза три буду им всем вместе и каждому в отдельности доказывать, что я не слабак. Анекдотов про нового короля присочиняют быстро, и опомниться не успею!

— Не тебе, залётная, судить про славные обычаи моих предков, когда ты тут сама без году неделя!

Нет, не пойдет. Насколько уж я мало женщин знаю, то в истерике их никому не переиграть.

— А ну рот закрой и вон пошла!

Тоже не пойдет. Охрана у неё за дверью, вступятся, будет резня. Нервы у всех напряжены, а гранаты тут не использовать, можно кучу дворян положить. Хотя вот Две Стрелы что-то уже приготовился на лук тетиву накинуть, в пару секунд справиться. Но будут потери, что не есть хорошо.

— Что за манеры, что за манеры, Ваше Величество?

Нет, тоже не пойдет. Я ж не манерный пэпэ, я король, мужчина, хоть пока что и молодой.

Да думай же быстрее! В зале тишина, ни звука, ни шепота. Все ждут, что я скажу. Вот, даже граф Лург поглядывает, затаенно так, с надеждой. Не надейся, старый мешок жира, хорошо ты пожил в свое удовольствие, теперь пора и честь знать…

Я рассмеялся. Рассмеялся глубоко, от души и даже чуть ли не мечом в ножнах по столу хлопнул. Как раз по дощечке той попал, по которой судье стучать полагалось.

— Ваше Величество, вы просто невозможны! А тут дело серьезное, государственной важности! Неужто так трудно спросить у моей матушки прием? — Я сокрушенно покачал головой. — Ступайте в замок, я обещаю поговорить со своей матушкой, чтобы она таки вас приняла! — И чуть слышно добавил на публику. — Ой мне эти женщины…

Альтзора вспыхнула, как маковый цвет. Набрала в грудь воздуха, чтобы что-то сказать в ответ, но я успел чуть раньше.

— Право уж, ступайте! Это дело взрослых!

Вот это попало в цель. Как говорил Серега — большой, каждая девочка считает себя умудренной жизнью и мужиками женщиной как только лифчик носить станет. И очень обижается, когда понимает, что окружающие-то по — прежнему её считают маленькой девочкой, и дарят куклу «Барби» вместо брильянтового колье.

Вот и Альтзора. Развернулась, только платье поднялось волной, да и вышла вон с высоко поднятым подбородком.

В этот момент я понял, что нажил себе врага в лице своей же жены.

Больше ни у кого ничего не было.

А теперь приговор. Что же сделать? С одной-то стороны, граф ещё полезен. Очень может быть полезен. А с другой стороны, за все эти налоги и мошенничество… Нет, в самом деле. Смерти он заслуживает.

— Значит, если сказать в защиту графа Лурга некому, то решено.

— По решению суда. — Я грохнул мечом по столу. — По решению суда, граф Лург приговаривается к смерти. Все имущество графа Лурга, за вычетом наследников, конфисковывается… То есть конфискуется в казну и будет обращено в пользу пострадавших от его преступлений…

Граф тотчас потерял сознание, повис на руках стражи. Кажется ещё обмочился. Жалкое зрелище-то, а ведь был когда-то таким большим, в себе уверенным, вот как морду отожрал.

— …пострадавших от преступных действий графа дворян, остаток же будет передан в казну к вящей славе Соединенного Королевства!.

Бах по столу мечом, все глядят, молчат, ждут, что же будет дальше. А меж тем самое-то главное уже было, все прокатило, ребятушки! Ну, как там Штирлиц говорил, запоминается самое последнее, да? Небольшой сюрприз.

— Суд также учитывает, что наиболее пострадавший от действий графа Лурга есть барон Алькон, он же известный до недавнего времени как Лесной барон. Исходя из этого, своей властью я передаю графа Лурга в руки барона Алькона, и пусть тот поступит с ним по своему усмотрению. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. — И после этой красивой фразы ещё раз мечом по столу трах!

Спектакль окончен.

— Ваше Величество. — Путь нам загородил служка храма, в богатой рясе и с умильным лицом. — Первожрец Всеотца Богов просит немного вашего времени…

— А что ему надо?

— Ваше Величество. — Из-за угла возник Первожрец. — Это не займет много времени, всего немного!

— Излагай.

— Наедине, если можно, Ваше Величество.

Чезет со мной, так что можно и наедине.

Нашли в здании суда небольшую комнатку, и там Первожрец начал излагать.

— Ваше Величество, до меня дошли слухи, что в ваших руках есть Вещь, поражающая врагов огнем. Это так?

— Врут. — Не моргнув глазом ответил я.

— Также до меня дошли слухи, что ваши мастера изготавливают большие Вещи, поражающие врагов огнем. Так ли это?

— Врут. — Снова ответил я.

Первожрец, несмотря на мои ожидания, и в этот раз остался спокоен. И только промелькнуло раздражение у него в глазах, и сразу пропало.

— Властью Всеотца я прошу, Ваше Величество, передать контроль за изготовлением Вещей в руки его верных слуг. Это было бы лучше для всех нас.

Лучше б было, если б ты удавился не сходя с этого места, честное слово.

Долго я гадал, когда же своё слово скажут жрецы. Основной паствы мы их лишили, жители Мойки, которым они милостыню раздавали, сейчас в концлагере сидят. А все магические вещи-то всегда были в ведениях жрецов и колдунов… Странно даже, что они заинтересовались только теперь.

Очень странно.

— Передать-то нетрудно. Но армия нуждается в поставках громового зелья. Сможет ли храм обеспечить их?

— Вы ещё слишком молоды, Ваше Величество. И не можете знать, что храм Всеотца в Ильрони всегда выполнял свои обязательства. Мы обеспечиваем отменным железом королевских кузнецов! И мы имеем опыт, чтобы повысить выход зелья в два, а то и в три раза! У нас множество рабов, наши крестьяне трудолюбивы и богобоязненны…

— Да мы и сами пока что справлялись.

— Также, Ваше Величество, напоминаю вам о том, что обещанные вами деньги так и не были переданы в храм… В своей милости Храм Всеотца готов взять на себя заботу о тех несчастных, что сейчас находятся в загонах за городом, наставить их на путь истинный, накормить и обогреть… Но даже на такую благую цель нужны деньги! А Храм Всеотца никогда не отличался богатством, в отличие от…

Я слушал Первожреца и на лице у меня не дрожал ни единый мускул. Не отличался так не отличался. Нет, в самом деле, не знай я, что в Первожреце есть второе дно, никогда бы не догадался.

Н — да, хитрый хмырь. Впрямую денег не просит, а вот так, исподволь! Типа мы ж денег не хотим, вы лучше денег на бедных направьте, а мы их сами правильно распределим, вы уж не сомневайтесь, все в лучшем виде!

Пора его закруглять. Вовремя ко мне Феликс привел этого самого Кирка.

Я мялся, угукал, делал вид, что согласен, а в конце прямо предложил продать кое-что храму…

— Понимаете, ну не может мастер Виктор никак все верно да правильно сделать… Может, все же храм возьмется за эти дела?

— Ваше Величество, сделаем все в лучшем виде.

— Кстати. — Вспомнил я. — А почему Храм не участвует в судах?

— Ваше Величество?

— Ну вот сегодня суд был над графом Лугром, а вас не было. Что подумает народ? Почему храм не прислал своего представителя? Не хорошо это, не хорошо…

Глава 24

Если ты бухой будешь ползать по квартире

Друг закроет тебя в сортире

Кирпичи

— Так, что тут у нас… — Я протолкался к доске объявлений поближе.

А тут у нас ничего так себе хорошего, три зачета да четыре экзамена. Курсовые у меня сданы, я с Десемовым договорился. Зачёты — не самое плохое. Все три надо сдать за неделю. Один у меня уже автоматом, за присутствие на лекциях, второй у меня тоже должен получиться. Остаётся один, его учим да сдаем. Вот экзамены посложнее.

Детали Машин, Конструкционные материалы, Технология Машиностроения и Соционика Менеджмента Современного Общества… Хм. Особо последнее важно. Надеюсь, что на неё можно тоже будет автомат получить.

На военной кафедре тоже что-то такое сдавали, и причем как раз сегодня. Вот не повезло ребятам, которые там. У них экзаменов пять, а зачетов четыре. Вроде бы по одному добавилось того и того, не много, а в сессию критично может быть.

Ладно.

Переписав расписание на корешок тетради, я вытолкался из толпы студентов, тяжело вздохнул. Тяжкое это дело все же. И надо делать какой-то выбор. Прошлая смена… Прошла очень тяжело, очень. Я не выспался, золото чуть не разбросал прямо под ноги Сереге — большому, да и сейчас выглядел не очень.

Очень хотелось домой и отоспаться.

— Мих, ты? — Толкнул я в плечо Михаила.

Тот обернулся, скользнул по мне стеклянным взглядом.

— Блин, ты что, пьян? Сегодня ж твоя смена!

— Да нет! — Упрямо сказал Мишка. — Я ж как стекло…

— Остекленевший. Бля, Миш, какого черта? Ты ж обещал! Смена пройдет, да и надирайся как хочешь…

— Да он всегда так! — Сказала темненькая девочка с пышной прической, волнами. — Его даже с экзамена выгнали. Алкоголики! — Она сморщила носик.

— С глаз скройся! — Размеренно и жестко сказал я. Девушка фыркнула, открыла было рот, поймала мой взгляд и засеменила на каблучках куда-то за угол.

— Что за шалапендра?

— Из группы… Староста… Бляди они все! — Неожиданно выдал Михаил.

— Ага. А ты алкаш. Молодой, да перспективный. Пошли, отсидишься. — Я впихнул Мишку в свободную аудиторию, тот покорно там оказался, присел на край парты.

Я прикрыл дверь и приступил к воспитанию.

— Миш, ты совсем чудак, али как? Сессия ж на носу. У вас экзамены раньше нас на неделю. У тебя вообще сдано-то хоть что?

— Серег… Отвали… — Сделал попытку отмахнуться Мишка.

— Мих, я тебе не папа и не мама, я тебя знаю меньше двух лет. Так что мне в основном по барабану, потому я и спрошу у тебя только раз. Ты что начал пьянствовать?

— Да почему бы благородному дону не выпить пару бутылочек пивка под утро?

— Хорош хомить… — Мало — помалу вытянул я из него кое-что.

Конечно же, та самая Анастасия, которая «Анастасия и только так». И не помогло мое посещение той секты, ибо подсадила Анастасия Мишку нашего на крючок крепко. Проводили вместе времени много, она успела и Мишкиной маме понравиться, что тоже немаловажно. Но слишком уж она много времени проводила со своими друзьями. Поначалу все хорошо было, Мишка-то не слишком ревнив, как оказалось. Но вот когда начались частые отлучки, когда девушка стала без причин раздражительной и нервной, срывалась по пустякам, в сексе тоже стало не все гладко, и все больше и больше времени пропадала в той самой компании нехорошей, да ещё пару раз заметил у неё Мишка самокрутки с дурью*…

* — анаша.

Короче, умом-то Мишка понимал, что настало время расставаться. Да вот сердцем ничего сделать не мог. Попытался сначала заявить, что не очень-то ему новая компания нравится. Результат мне известен, примирились на некоторое время, а потом… А потом снова наркотики. На этот раз какие-то таблетки, непонятные…

— Так может это анальгин?

— Ага, а что она так подхватилась? — Резонно возразил Мишка. — Условие поставила… Или я с ней живу в общине, или досвидос.

— Ну и ты?

— Досвидос, конечно. Что я, мудак, что ли, в этом копаться?

— А так а чего ж ты в таком состоянии? Мих, слушай… Давай-ка ты трезвей. Что за экзамен просрал-то?

— Темпру…*

* — Технология Машиностроительных Производств. Название предмета автор выдумал.

— Вот! Это ж Иванов ведет. Ну ты и мастер, Мих. Если уж нырнуть, так по маковку.

— У нас не Иванов, у нас Смирнов…

— А час от часу не легче. — Смирнова я тоже знал. Слухами-то земля полнится… Но это уже полегче, сей хмырь, несмотря на благообразную седину, холмом зачесываемую назад, и волевое открытое лицо под высоким морщинистым лбом, гребет деньги чуть ли не в открытую и с такой силой воли, что позавидовать можно. О графа Лурга-то далеко, но и масштаб у Смирнова поменьше, надо признать.

— Ладно, трезвей пока что. К вечеру чтоб в нормальном состоянии был. А я пока что подумаю, что можно сделать.

Ну что тут можно было сделать? Был бы я в том мире, так издал бы указ, чтобы Королевский Университет не обижал парня и Мишка экзамен пересдал, а в этом-то что делать будешь?

— Здравствуйте, Лидия Евгеньевна! Здравствуйте, Лена! — Сказал я, заглядывая в дверь кабинета кафедры.

— О… Кто это… — На лице Лидии Евгеньевны отразилась быстрая работа мысли. — А, помню, Сережа, да! С чем пожаловал?

— Десемов загонял! — Догадалась Леночка.

— Это да, у него не забалуешь! — Согласился я. Но почему сразу «загонял», я может… Вот мимо шел… Да так… Зашел… — Я невзначай выложил на стол шоколадку, которая была встречена благосклонно.

— Ну, просто чай попить! У меня почти что праздник, начало сессии…

— Тогда ставим чайник… Погоди, сейчас дверь запрём. Лин, у тебя все студенты прошли?

— Угу. — Кивнула Лидия Евгеньевна. Я улыбнулся сначала ей, потом Леночке.

— Девушки, на деле, проблема у меня небольшая. — Начал я издалека. — Есть у меня друг один. Чудак он большой с буквы «м», да и зовут его Миша… — Тон чуть неверный, поправился сразу же. — Прошу прощения за пошлость… Но на деле так оно и есть. Напился он сегодня перед экзаменом как последний алкоголик. Горе у парня, девушка его бросила.

— Так надо было о девушке заботиться! — Хихикнула Лидия.

— Да заботился, а что сделаешь, если она с дурной компанией связалась? Мужчина-то женщине противостоять никогда не сможет… Ночная кукушка дневную всегда перекукует…

— Вот — вот! — Заметила Лидия Сергеевна. А Леночка молчала, смотрела на меня.

— Ну, напился он и пришел с перегаром, а тот седой, Смирнов вроде бы… Он парня и выставил. Потому и просьба… Небольшая… Нельзя ли…

Девушки обменялись быстрыми взглядами. Леночка согласно прикрыла глаза.

— Можно, не проблема! — Отмахнулась просто Лидия. — Сейчас Бивис заглянет, и проблему решим… Лишь бы только ведомости не успел экзаменационные сдать…

— Он их на следующий день сдает. — Сказала Лидия. — Только у твоего товарища большая проблема получается. Если он не сдает этот экзамен, то у него три других пролетает сразу почти что.

— Знаю, в одном институте учимся. Так что же?

— Договариваться. — Сказала Леночка. — Цену знаешь?

— Не дороже денег. — Как мог небрежнее отмахнулся я. И этим заработал оценивающий взгляд Лины. Очень такой оценивающий. Только вот Леночка её перехватила и покачала головой, мол, куда ты суешься, не знаешь что ли, не по тебе парень, у него вон какая девушка уже есть.

Договориться со Смирновым было просто. Лидия выдала мне конверт, я туда сунул три сотни, оставшиеся у меня после продажи золота, и дело в шляпе.

Мишку я нашел там же, где и оставил.

— Так, Михалыч. Экзамен твой сдан на четверку.

— Как так… Я же…

— А никак. Четвертак получил и уймись. Но ты теперь, чтоб тебя так, должен бросать на фиг пить вообще. В жизни ещё много девушек будет. Что из-за одной убиваться-то?

— Серег… Я это… Деньги, наверное?

— Да нет, у меня просто есть давний хороший знакомый. — Покривил я душой. Да хрен с ними, с деньгами-то, по большому счету. Просто у меня настроение доброе с утра, хотелось кому-то что-то приятное сделать.

— Серег, я что должен? — Спросил трезво Михаил. Ну, хоть не напился снова.

— Первое. Не пить. Мне труды жалко свои. Ещё раз запьешь, так вылетишь из института на фиг. Второе… Найди себе девчонку хорошую, лады? И считай что квиты.

— Серег, да…

— Мих, слушай… Да что ты так? Я тебе помог, ты мне поможешь… Когда сможешь и как сможешь. Друзья ж, в одной конторе сколько работали. Ты меня сам сколько прикрывал, забыл?

Мишка только вздохнул.

Ну и я вздохнул, правда, мысленно.

Давно уже хотел попробовать купить хотя бы парочку экзаменов, потому как с такой нагрузкой, как у меня сейчас, дело может довольно плохо кончится. Мне ещё сегодня надо успеть к другу Чеботарева на рынок, докупить камуфляжа, набрать в аптеке лекарств, и ещё надо что-то придумать с патронами.

А ещё, у меня же сегодня дежурство.

О боже ты мой.

Все вещи я упаковал в большую матерчатую сумку и сунул под ноги. Привычно уже успокоился, привел мысли в порядок, сосредоточился на сумке, представил, что она у меня, она часть меня и она от меня не отделима…

Вжик!

Вот я и там. И сумка у меня в ногах, что характерно.

Доброе утро.

Что там дальше с делами?

Постепенно тут все входило в колею.

Наконец-то сработало доверенное лицо барона Ждана. В порт пришло сразу три корабля с грузом железной руды. Вернулся корабль из Муравьиного Королевства, затребовал ламп и замков, снова торговый дом «Весна» загружен работой по маковку.

Новая домница дала плавки, из трех заготовок получалась одна пушка, которую затем тащили на оружейный двор, новый, где крутился сверлильный станок. Нет, я б лучше пушку на сверло накручивал, да не получалось у меня соосность выдержать хорошо. А так, хоть и долго, но надежно!

Инструменты «Санскара» стали выходить из строя. Ну не были они рассчитаны на такую нагрузку! Ну никак не были! Получалось, что на одну пушку уходило в среднем по пять — шесть пластинок.

Но зато пушки-то получались…

Пока что двенадцать штук есть, красивое число, ровное и хорошее.

Придется все же к Марио ещё несколько раз наведаться, только теперь я уже более точно знаю, что же именно мне надо.

Или попытаться купить стволы в своем мире?

Ага, кто б мне их продал-то… Нет, продадут, конечно же, но сразу за фактом передачи денег на меня стукнут всюду, куда только можно, от милиции и до «Гринписа».

Если оружейный дворик инструмент потреблял как в прорву, то в иных делах «Санскар» выступил куда как более лучше. С его помощью соорудили протяжной станок, получили проволоку.

Ох, я как увидел, КАК её тут до меня делали, так еле от смеха сумел удержаться.

Итак, фильеру тут знали уже. Фильера — это такая доска с постепенно уменьшающимися отверстиями. То есть на входе отверстие больше, на выходе меньше. В эти отверстия постепенно проталкивают металлический пруток, он становится все тоньше, тоньше, тоньше… И так до нужного диаметра. Так вот, с одной стороны через фильеры эти заготовки пихают, скрученную и разогретую чуть металлическую ленту, а с другой стороны сидит на качелях мастер Гильдии Ювелиров, весь такой в шапке и в меховой накидке, да ещё какими-то амулетами увешанный. Качели вперед, мастер клещами цап за кусок проволоки на выходе, качели назад, мастер держит до упора, пока до упора не подойдет, потом снова качели вперед, и снова цап за следующую часть…

Волшебная технология.

Я поржал хорошо, конечно.

Процесс, несмотря на комизм свой, тяжелый и долгий, много проволоки так не получить. И фильер стальных тут обработать трудно, их литьем получали, везли из Рохни. Вот цена проволоки и ого — го как вскакивала…

Но инструменты «Санскара» не подвели, так же, как и водяное колесо на небольшом ручье через Мойку. Для прокатного стана было тяжело, а вот для волочильного как раз сработало, да ещё и на ура.

За день через новые фильеры накрутили больше, чем раньше за месяц.

Куда её девать поначалу не было понятно, но вот как только я перетащил схему станка по получению витых пружин, собрали его, наладили и получили первую продукцию, то сразу все сомнения оказались развеяны. Станок уже расположился в бывшей Мойке, работал и давал продукцию. Хорошая-то пружина, она везде нужна, от арбалета до замка. Да и просто так, в хозяйстве пригодиться же. Ну и кольчуги плести, конечно же, хотя против пороха-то… Думаю, что скоро сойдут кольчуги на нет. Но пока что, пока на этом можно хорошо заработать… Несколько купцов отправились в путь с грузом проволоки и замков, а я смог выплатить своему войску жалование ещё на пару недель.

— Солнечные танцы. — Произнес я со вкусом. — Итак, что же это и с чем это все едят?

— Это большой бал, Ваше Величество. Каждую весну он дается в нашем королевстве. Когда ваши благородные предки сюда прибыли, то появление на этом берегу они отметили…

Дальше я уже не слушал. Деваться в любом случае некуда, бал так бал.

— Через неделю даем. — Решил я. — Прям на неделю. Дни объявляются выходными, народу поставят выпивку…

Все дела я спихивал на своих подчиненных. Ждан, так тот вообще просто пропадал в торговом доме, мало — помалу выводя его на достойный уровень. Что-то продавалось, что-то шло в закрома. Также, по моему поручению, наладили закупку зерна, вроде бы получилось.

Картошку мою чуть не вырыли мальчишки, отличился Виктор, который ростик. Шел мимо, заметил, отнял ягодки, которые детишки с кустов надергали и чуть не скушали в темном углу. Сначала сам хотел разобраться, да случился рядом один пожарник, и ревущих в три ручья детишек привезли ко мне.

Я сдержался, но в последний момент. Пять человечков едва на тот свет не отправились из-за своей глупости. И из-за моей тоже! Что мне мешало за той делянкой учредить пригляд-то?

Пришлось на охрану делянки поставить парочку гвардейцев. Выглядело… Ох, красиво оно выглядело, занялась картошечка-то! Теперь лишь бы пару лет продержаться, да не допустить картофельных бунтов*, крестьян-то у меня и так маловато осталось, стараниями графа Лурга, чтоб ему пусто было. И лет через пять… Лет через пять у нас уже картошку покупать будут, а не только замки да пружины. Порох важное дело, но что толку в порохе, когда жрать нечего?

* — массовые выступления крестьян в России в 1830–1840 годах. Крестьяне отказывались сеять картофель, считая его порождением дьявола. «картофель есть отрождение того заветного яблока, за которое лишился блаженства первоначальный человек, и что когда оно с проклятиями было брошено на землю, то от него родился картофель и, следовательно, семя сие есть антихристово» Крестьянское движение в России в 1826–1849 гг. М., 1961. С. 248–257. Под это же удачно приплелись попытки введения некоторых реформ на селе, нашлись чиновники, желающие урвать на этом свой куш, и в результате погибшие, разоренные и сосланные в Сибирь на поселение крестьяне.

Вызвал к себе Коротыша.

— Давно не виделись. — Обрадовался я ему как родному. — Вот, думал, что сидишь ты, скучаешь, дел у тебя нету почти…

На деле, Коротыш только — только разобрался с народом, который мы из Мойки надергали. И занятий у него было до и больше. С мастером Виктором они двое суток напролет сортировали рабочих, а ещё искали залежи горного отвара, которые жители Мойки успели по всем щелям припрятать.

— Ваше Величество, как можно!

— Знаю я всё, знаю! Вторые ты сутки не спишь. Все знаю. Но с делами пока что хорошо справляешься.

Коротыш поклонился.

— Всегда верен…

— Нам не только верные надобны, но ещё и умные, а вот таких найти посложнее. Значит, будет тебе моё новое задание, Коротыш. Сложное, как не знаю что, но выполнить его надо. Видел у меня делянку?

— Кусты зеленые такие? Помню… — Коротыш наморщил лоб.

— Вот, оно самое. Съедобного в тех кустах ничего нету, более того — они сами по себе ядовиты могут быть. Особенно от них ягоды.

— Желаете сварить ядовитый отвар для врагов, Ваше Величество?

— Да нет, ты что. Самое съедобное у них — это клубни. Корни… Не знаю, как это сказать. То, что в земле растёт. Желаю, чтобы ты, как бывший крестьянин, взял кого надо и распространил мне картошку по всем деревням, какие только найдешь. Через пару лет крестьяне должны сеять не только зерно, но ещё и картошку.

— Можно ли спросить, Ваше Величество, зачем это надо?

— Затем, что от картошки куда больше проку, чем от зерна. Дольше храниться, сожрать её можно больше, и приготовить вкуснее. Второй хлеб это, Коротыш. Ну, что мнешься, говори давай, что тебя тревожит?

— Сомневаюсь я как-то, Ваше Величество… Что кому-то это по нраву придется… — Помялся Коротыш. — Крестьяне издавна рожь да зерно сеяли, ну яблони иногда, виноград тот же, бортничали, скот разводили… Да и Малый народ неизвестно что…

— Малый народ — сказки. — Отрезал я.

— Это так из города кажется, со стен. А как в лесу пройдешь…

— Да бывал я в лесу. И в развалинах города бывал.

— В развалинах это ещё не так ощущается, Ваше Величество. А вот где-нибудь в Вересковом Овраге или в иных местах… Из города хорошо над сказками смеяться. Только вот никто из крестьян не смеется. Иногда проще крынку молока на ночь оставить, чем священника из города приглашать.

Я ощутил, что я чего-то в этом мире не понимаю. Или чего-то все ещё не знаю. И что мир этот… Ещё с посещения тех развалин мир этот мне казался шире, чем он есть.

— Так, Коротыш. Давай-ка расскажи мне про этот самый Малый народ. Кто это такие?

— Это те, кто тут жил до людей, Ваше Величество. Кого ваши предки… Изгнали.

— Сказки? Сам ты кого из них видел?

— Если б видел… То тут, с вами, не разговаривал, наверное. Малому народу праздное любопытство не по нраву. Утащат к себе, и не поминай как звали. Будешь потом с крыльями над озерами порхать или по деревьям шастать, а то может и так быть, что крови людской восхочешь… Бывали уже случаи. Вам старших спросить лучше.

— Это которые в Королевском Университете, что ли?

— Какие ж это старшие. В деревнях надо поспрашивать, кто из стариков остался, так те знают что. Они расскажут. Ещё легенда есть… — Коротыш замялся. — Про… Ну, про Шеен.

— Что за легенда?

— Вы не зна… — Коротыш запнулся, что-то запретное словно хотел сказать. Словно матом выругаться.

— Нет, не «зна»! Откуда я мог всё «зна», мне на ночь никогда сказки не читали, сам понимаешь. У королевы другие заботы были.

— Я и сам не очень хорошо знаю, Ваше Величество. Слухи разные ходят, а те, кто правду знает, сейчас уже там, за небесами, в Светлых Чертогах. Говорят, когда сюда первые рыцари приплыли, Малый народ противился сильно и чуть было не скинули в море всех людей. Но потом Шеен заключили с ними договор. То ли поставили огненную стену, то ли пригрозили чем, то ли купили… Короли ваши почему-то ту легенду не любят сильно.

— Сказки на ночь. — Определил я все это. — Коротыш, сейчас не до того. Сам понимаешь, что вырваться из продовольственного кризиса нам никак не дадут. Либо Орда, либо что-то ещё будет. Дальше покупать хлеб у Империи мы не можем. Поэтому вот эта самая картошка нас должна спасти.

— Как вы сказали, Ваше Величество? Картошка? Хорошо… Я попробую. Что надо с ней делать?

Я рассказал, потом выдал Коротышу наряд гвардейцев, которые должны были отвечать за посадки, также выдал денег и приказал набрать себе народ. Министр Сельского хозяйства все ж таки нужен…

— Пока что назначу тебя исполняющим обязанности Министра Сельского хозяйства. Сокращенно — и точка о точка. А там поглядим, как справишься. Барону Алькону и в суде дел по горло.

Не очень хорошие новости мне принесли Феликс и Брат вечером.

— Ваше Величество, послы Степи… Пропали! — Выпалил Брат с порога.

— Да и хрен с ни… — Я уж было обрадовался, да прикусил язык, совсем как в добрые старые времена. — Так. Рассказывай.

С утра были, написали даже письмо с просьбой о приеме к королю. Очередная пятиминутка на тему, что у королевства нету денег, я уж было и приготовился отнекиваться… Но вот не было их. Рано утром вся троица взялась, да и сдернула из замка в неизвестном направлении. Видели их крутящимися около лагеря для перемещенных лиц, а потом как сгинули.

— Понятно. Ко мне графа Виктора и Волина, срочно.

— Кажется, им надоело меня уговаривать. — Сказал я Виктору. Тот понимающе кивнул. — Так что на тебе все. Ждем гостей. Думай, как и что сделать. Волин, к тебе также поручение. Ускорить тренировки. А ещё ты выделишь отдельный отряд… Который поступает в распоряжение мастера Виктора. Брать туда лучше всего тех, кто был с нами с самого начала. Мастеровых и крестьян… Они наименее пригодны для рукопашной, а для этого сгодятся точно. К ним также надо выделить несколько лошадей и небольшую охрану, пожарников тоже приставим, дело такое, опасное…

Тем же вечером в сторону Степи отправились разведчики, а я засел за расчёты.

Стараниями мастера Виктора, у меня двенадцать пушек, и одна взорвавшаяся. Это не так уж и мало, если вдуматься. На каждую у меня есть пороха на два десятка выстрелов. Также у меня есть гранаты… Но не думаю, что они будут эффективны против конницы.

— Как воюют кочевники? — Спросил я у графа Лира.

— Конница. — Не задумываясь, ответил граф Лир. — Налетают конницей, сначала стреляют из луков, они умелые лучники, каждого кочевника с юных лет на лошадь сажают и дают лук в руки, потом налетают и колют копьями, бьют мечами, если не получается, то отступают и заманивают в ловушку.

— А разные там осады?

— Слезают с коней, на лестницы лезут. По сведениям выживших при штурме кочевниками замка Ван, у них были метательные машины и мастера при них.

— Вот только этого не хватало. — Вздохнул я.

— Ваше Величество, по моему мнению, против конницы бомбы не будут особенно эффективны. — Предупредил меня граф Лир. — Прежде чем приблизимся на расстояние броска, они уже смогут прицельно метать стрелы, да и одна бомба убьет два — три человека… Я правильно ли понял, что на открытом пространстве их сила меньше, чем в закрытом?

— Правильно. — Подтвердил я. Вот умный дядя-то, сразу осознал, что к чему!

— Но лошадей пугать можно. Я случайно видел, как мастер Виктор поджигал фейерверки для бала. Если запустить несколько перед ордой кочевников, то можно напугать лошадей. А еще, я выделил среди своих солдат одного человека, который очень интересуется бомбами…

— О, шпион, что ли? Так мы ещё и своих не всех допросили…

— Нет, Ваше Величество. Он придумывает для них разные приспособления. Предложил класть много бомб в ковш катапульты… Или пращой метать, чтобы дальше летело.

— Не годится. — Вздохнул я. — Тут или в воздухе разорвутся, или уж прям в катапульте, как я длину фитиля посчитаю? Но вот этого вашего… Бомбардира, да? Поглядеть надо бы, что он да как.

— Конечно, Ваше Величество.

Бомбардир оказался пузатеньким и неулыбчивым мужчиной лет под тридцать, с ухоженными темными усиками и округлым лицом.

— Говорят, что ты очень интересуешься зельем? — Пошел я сразу в наступление.

— Да, Ваше Величество. — Неулыбчивый такой тип преобразился. — Вот, поглядите, что я придумал… Это копье. Вот это огненный горшок… Глиняный. Вот если мы насадим на копье вот так… — Он закрепил горшок на вершине короткого древка, а потом сноровисто накинул на древко несколько петель ремня, другой конец закрепил у себя на руке. — Южане так делают, я сам видел. Копье дальше летит. И потом бросаем…

— Стоп, бросать не надо. — Поднял я руку. — Граф, этого человека я забираю у тебя, отдаешь?

Так в отряде пушкарей появился ещё один человек, с головой и неплохими руками, который сразу же выбился в командиры орудия. Общим командиром гвардейской артиллерийской бригады из двенадцати пушек пока что стал мастер Виктор, а Бомбардира я назначил ему в заместители.

— Быстрее испытывайте. Желательно за городом. Вот пожарники вам… Вихор, парень молодой, да ранний. Умный больно, надо бы его из города спрятать, пока его уголовники не прирезали. И Виктор, друг его. Узнаю, что балуются, так пороть нещадно!

— Будет сделано! — В бороду улыбнулся мастер Виктор. — Ну, пошли, ростики, поглядим, каковы из вас повелители громов и молний.

И в самом деле, что я мог сделать? Секретная служба Железного Феликса пока что только набирала обороты. Пока что нам везло. Но не мог же бывший крестьянин соревноваться с тем же графом Лиорданом, Черным Лисом Империи? Мог, конечно ж. В бывшем СССР именно такие крестьяне от сохи уж куда как хорошо шерстила половину Европы.

* — см. Берия. Выходец из бедной крестьянской семьи.

Короче, верил я в него. Но не сейчас, уж как попадёт.

В одном можно быть уверенным. Феликс будет верен мне, как и Брат. Причем первый будет верен мне чуть ли не больше, чем барону Алькону, а вот это уже очень важно.

Лану и Веру я встретил в небольшом уголке парка. Мне часто рассказывали, что именно там-то они и зависают, из лука стрелять учатся, да и все такое. Сначала хотел один идти, да воспротивились сразу двое — мастер Иштван и барон Шорк.

— Привет! — Жизнерадостно поздоровался я.

— Ваше Величество! — Поклонилась мне Вера. За ней, чуть позже, поклон повторила Лана.

Девушки были в простой, удобной одежде, практически одинаковой. Штаны с кожаными вставками, рубахи под неширокий ремень, легкие удобные сапожки — мокасины. В уголке горкой лежат плащи и небольшой рюкзачок, на них удобно положены пара клинков — тяжелый боевой меч и кинжал в ножнах, кольчуга плетеная. Большой рыжий котище сидит и довольно щурит глаза около котомки. Поглядел на нас презрительным взглядом, и снова защурился. Около стены стоит соломенное чучело, потыканное стрелами, несколько стрел засели в грубой каменной кладке.

— Ваше Величество! — Продублировала женский поклон Лана.

— Просто случайно мимо проходил. — Покачал я головой. — Давно не виделись, Лана. Как дела твои? Чем занимаешься?

Вопрос прозвучал глупо как минимум, понятно, что они тут делают. Занимаются искусствами воинскими. Стрельба из лука вот идет, а если верно, то я вижу тренировочные мечи, вот как раз там.

— Лана, что молчишь?

— Я учу её стрелять из лука, Ваше Величество. — Сказала Вера, чуть выступив вперед.

— А что самострел не взяли? — Поднял голову я. — Хорошее ж вроде бы оружие. Попросила бы у Виктора, он бы не отказал…

Вера поморщилась, чуть, едва заметно.

Так, что-то там у них с Виктором не сложилось. На заметку.

Барон Шорк поглядывал по сторонам, в беседу не вмешиваясь. Он как-то очень органично нашел себя в виде королевской охраны, гвардейцы его тоже слушались, Виктор уважал. Зачастую я с собой большую свиту не таскал, к чему она мне? Если захотят, так от арбалетной стрелы или копья из-за угла охрана не больно-то и защитит. Так, для солидности с собой водил. Да и некоторые странности барон Шорк мог мне объяснить быстро и без удивлений.

— Лана?

— Я из лука учусь стрелять, и с мечом тоже… Немного.

— Зачем? — Глупо спросил я.

— Я хочу стать такой же сильной, как и мой отец. — Просто ответила мне Лана. — Я очень хочу наказать тех, кто его убил.

Вот ещё один мститель на мою голову. Что ж мне с ней делать? Вроде бы знаю уже, что именно. Девушка не может отказаться, они ж все хозяйки, ещё с колыбели…

— Лана, можно чуть наедине…

— Да, Ваше Величество. Мы уже закончили.

Вдвоем отошли в сторону, тут кусты густые росли, и сверху раскинулась широкая крона дерева. Барон Шорк улыбнулся Вере, да та на месте осталась, что-то спросил, я выбрал расстояние, чтобы не очень слышно было. Поглядел на нее.

Девушка повзрослела. Очень повзрослела. Молчаливая наблюдательница за моими воинскими учениями стала чуть более открытой, но вместе с тем собранной, целеустремленной какой-то. Такое часто в мужчинах бывает.

— Лана…

— Ваше…

— Нет, не пойдет. — Покачал я головой. — Меня вообще Седдик зовут, наедине особенно, забыла, что ли? — Я ей улыбнулся. — Тут у меня… Кое-что есть. Вот, гляди. — Я сунул ей в руку грамоту. Выкупную, ту самую, на их земли, которые в закромах графа Лурга нашли.

— Что это? — Лана развернула бумагу, наморщила лоб. — «Податель сего есть барон Гор…»… Ой… Папка… — На глазах её навернулись быстрые слезы, я так же быстро себя проклял.

— Лана, не плачь. Ты сильная девушка. Тебе нельзя плакать. Ты теперь баронесса Гор. Вот эти земли воры и преступники отняли у твоего отца, у твоей семьи. Я возвращаю все это тебе. — Почему-то слова звучали насквозь фальшиво. — Слушай. Если тебя кто обижать будет… Я того человека… Ой, не повезет ему. Я вам всем обязан жизнью своей.

И дальше меня как прорвало.

— Твой отец… Он был моим другом тут. Единственным. Прости меня… Я подвел его. Очень сильно.

— Не за что прощать, Седдик. — Вдруг серьезно сказала мне Лана. — Не вини себя, ты сделал что смог.

Тяжелый разговор, плохой. Девочка, нет, девушка только забывать начала, а тут ты лезешь со своими извинениями. Знал бы, да и просто в уме держал, помог бы чем мог. К чему слова-то лишние говорить? Слово сказанное есть ложь*.

* — Тютчев

— Седдик, а почему мне нельзя заниматься с мечом? — Вдруг спросила Лана.

— Почему нельзя? — Поднял я бровь. — Почему ж это нельзя? Хочешь, учителя тебе найдем?

— Виктор говорит, что нельзя…

— Я с ним поговорю, он разрешит. — Сказал я. Поместье у неё есть, так что какой — такой там меч? Сейчас по маковку с головой уйдет в управление, а там… На языке что-то крутилось «мужа тебе подыщем достойного», да мое воспитание в постиндустриальную эру как-то не позволяло произносить такие средневековые банальности.

А ещё вечером Феликс доложил, что таки готово, Кирк уговорился и выступать можно прям сейчас.

Не зря ж день прошел!

Глава 25

Как же красиво

Он ведет машину…

Никита

— Десятка. — Сказал продавец. — Цвета мокрый асфальт. Гидроусилитель. Кузов оцинкован. Магнитола. Звук с басами. Машине года нет! Новье, с иголочки! — Он аж глаза закатил, охнул, погладил щетину на щеке.

— Вот, теперь давай глядеть. — Сказал я. — Загоняй давай её на подъемник, смотреть будем.

— Зачем смотреть? — Удивился продавец. — Машина новьё, с иголочки!

— Вот и будем смотреть, что там с иголочки, а что нет.

— Не, не пойдет. — Продавец отвернулся.

Я пожал плечами и двинулся к выходу.

Серега — большой нагнал меня в дверях.

— Ты что? — Спросил он.

— Да в задницу его. — Ответил я. — Если машину не показывает, так там что-то нечисто. Пошли, второй смотреть будем.

— Слушай, ты что, в машинах понимаешь? — Удивился Серега — большой.

— Не, не понимаю. — Ответил я. — Потому и новую решил купить, что не понимаю. Но продавец не нравится. Чё скрывает-то, я не знаю?

— Ну да. — Присоединился ко Костик. — Слушай, поехали, я ещё один салон знаю, на кольцевой. Далеко, другой конец города. Только открылся. Там точно что-то должно хорошее быть, мастер в сервисе, когда мне масло менял, рекомендовал.

В этот раз нас встретил в разы приятнее. Продавец, с модным бейджиком «менеджер Алексей», тусовался чуть в стороне и совершенно нам не мешал, когда я разглядывал «десятку» цвета «беж».

— Почем машинка? — Взял в свои руки процесс торга Костик.

— Да не так чтобы очень… К ней что брать будете? Можем и скидку сделать. — Мигом нашелся менеджер.

— Поглядеть бы…

— Так в чем проблема? На эстакаду загнать можно, если желаете… Права давно? Если больше пяти лет, то можем и по двору прокатиться дать. Кстати, если у нас в салоне регистрируете, окажем помощь в оформлении ГАИ…

Я сделал вид, что слушаю, а сам ненароком так приглядывался.

Больше к продавцу, конечно ж, чем к машине.

Конечно, не дело это, покупать товар, в нем не понимая. Но уж если пошло, так надо прежде всего на продавца смотреть, что да как. В том мире школа хорошая, в том числе и как надо правильно вопросы задавать.

Следующим утром я уже заботливо смахивал тряпочкой пыль с полированного капота, а в кармане грелись ключи сигнализации. То, что надо. Хорошая машинка. Конечно, денег на неё ушло… И на сигнализацию, и на противотуманные фары, и на защиту кузова, и всё про всё… Ушло, короче. Но машинка ездила, и я, нешуточно вспотевший, сумел довести её при помощи Костика как «помехи справа», сначала до его знакомого автосервиса, где машину проверили, поменяли всюду масло и тосол, заменили заводские тормозные колодки и положили в багажник полноразмерное запасное колесо, купленное на авторынке рядом.

Через знакомых Валерий Алексеевича оформление машины много времени не заняло. Приехали, позвонили по сотовому, вышел майор ГАИ, поглядел на машину, указал на окошко, в котором следует получить номера, получил в благодарность бутылку хорошего дьюти — фришного вискаря, и отбыл.

Ну а я с помощью Костика установил номера в рамки, протер тряпочкой, и готово. Вот и все, теперь я на колесах. Самое время Машу прокатить. Только вот стоит ли к ней доехать, или пока что по Москве поучиться ездить?

Наверное, все же сначала в Москве поучусь пока что. Не за чем подвергать опасности любимую девушку…

А в том мире я взялся за порт. Вот это было дело! Да, вот это было то ещё дело, ручаюсь, что зачистить от разной швали порт было куда как легче, чем вырвать его из лап того, кто им управлял.

При королеве портом управлял барон Валентин. Мелкая, в общем-то, сошка. Он вел все доходы и расходы в порту, он занимался тем, что решал, какие товары пропускать, а какие нет… Короче, командовал, не забывая набивать свой карман.

Сейчас, когда барона Валентина след простыл, порт быстро подгреб под себя барон Пуго, тот самый гнуснопрославленный бывший городской попечитель, который на пристани за работорговцев приезжал просить. Уж на что пьянь, так соображал, какое это прибыльное дело. И сразу постарался наложить свою лапу. Не успел простыть след барона Валентина, как в порт заявился барон Пуго со всей дружиной и чудом уцелевшими наемниками, и всем портовым стражникам посоветовал его слушаться. Те недолго посовещались, поглядели на трупы тех, кто слушаться не захотел, и быстро признали нового начальника.

Деньги он, конечно, прикарманивал ещё как. Но делал это поначалу робко, особо не наглел, и потому я его просто не замечал.

До тех пор, пока ко мне не заявился мастер Фых, не пал в ноги, гулко треснулся лбом в пол и не посетовал, что уж больно тяжело честным купцам оплатить аренду складов и воду для кораблей…

— Хм, а раньше как? — Полюбопытствовал я.

— Раньше столько не брали…

И вот тут-то и вскрылись любопытные подробности. Цены на воду и припасы растут, а таможня берет добро и уже не стесняется. Да и новые таможенные сборы появились откуда-то…

В хитросплетениях налоговых сборов с порта я не разбирался, и потому решил на первое время намекнуть. Искать кого-то иного было бы слишком долго. Все честь по чести, отправил гонца с письмом, настоящим произведением искусства. Выписано на официальном, только что отпечатанном бланке, каллиграфические грусть, неудоумение, решимость…

Барон Пуго сделал вид, что не слышит, и продолжал набивать карманы. Ну, типа гонец не добрался. Не было ничего, Ваше Величество, не было ничего.

Но с него слезать я не собирался, порт мне нужен как воздух. Доходы с порта, которые я все равно не получаю, это одно, а

А тут ещё и прикол оказался. Подняла голову моя дорогая аристократия, предводители дворянства.

Получил я красивую ноту, что должность великолепного управителя барона Пуго как никогда соответствует, и сей представитель древнего рода как никто будет смел и честен в общении с вороватым Низшим сословием. Уж он-то сумеет вести дела с честью и достоинством!

Подписано — в самом верху граф Шотеций, под ним ещё его титулы. На следующем листе ещё один подписант, с титулами. И на следующем. В общем, внушительный такой список, и никак не подумаешь, как же правильно его использовать. Бумага жесткая и какой-то дрянью натерта.

Интересно, а сколько у них дивизий? *

* — И. В. Сталин в беседе с министром иностранных дел Франции П. Лавалем. Лаваль попросил сталина сделать что-нибудь для поощрения религии и католиков в России. Это так помогло бы мне в делах с Папой!». «Ого, — воскликнул Сталин. — Папа! А сколько у него дивизий?»

Не так уж и много, да и то все разобщены. У самого барона Пуго полусотня дружины да примерно столько же таможенников, портовой стражи, которые за него драться не будут.

А сколько дивизий у Шотеция и остальных? Наберут, если захотят. Потому надо действовать быстрее, и чем быстрее, тем лучше. Чтобы не успели собраться и сговориться друг с другом на вариант действий.

Городская стража, усиленная гранатометчиками из гвардии и нуждающимися в тренировках пограничниками, полусотню баронской стражи просто смели. Таможенники, как я и ожидал, отошли в сторону, а самого барона, пьянючего в дубовину, вежливо приволокли ко мне.

Протрезвел он сразу, едва его принялись пихать в камеру к мастеру Велимерию. И сразу же пояснил, что ничего плохого в виду не имел, что он только…

— Все вернешь. — Зло сказал я, хотя на кого мне злиться-то, а? Только на самого себя, дурака такого, который не смог раньше сообразить, что в этом королевстве на каждый шесток свой скворец присел. — Все, что успел стащить. И если узнаю, что ты хоть один золотой утаил… Ух, плохо тебе будет.

Ну и что вы думаете? Помер смертью храбрых за золото? Да куда там. В тот же вечер выдал все явки да пароли, и уже наутро был отпущен голый, как сокол, но счастливый донельзя.

Порт под свое начало получил мастер Иштван, который, кажется, к деньгам был совершенно равнодушен. С правом привлекать любых помощников, которые только понадобятся, но порт сохранить! И чтобы деньги в казну продолжали поступать.

Забегая вперед, скажу, что мастер Иштван справился. Нашел бывшего главу таможенников, какого-то там барона Веримия, прозябавшего в изрядно уменьшившемся в размерах личном поместье, и упросил на время вернуться на службу. Ну на немного, пока все не наладится.

Барон Веримий за дело взялся, кого-то там выгнал, кого-то назначил, и в казну потек тонкий, но все увеличивающийся ручеек золота.

На деньги от барона Пуго мы закупили железной руды в Рохни.

Были и не очень хорошие события, которых раньше мне удавалось избегать по чистой удаче. Но удача-то, она же не вечна?

— Как это получилось? — Я глядел на искореженную пушку, с разведенным «цветком» стволом.

Все вокруг пожимали плечами, оглядывались, молчали. Молчал и мастер Виктор.

— Кто?

— Двое, Ваше Величество. — Ответил мне барон Ждан. — Двое, наповал. И один раненый, Алексей Викторович… Сын старший мастера…

— Так. — Сказал я. — Жить будет? Что говорит доктор?

— Граф Слав осматривал. Сказал, что все хорошо буде…

— Я хочу увидеть. — Отрезал я.

Больного отнесли не в госпиталь, где лечились наши раненые, а домой. Ну, как же — семья-то большая, уж они-то не дадут пропасть!

Встретили меня чуть настороженно, кто-то и косился исподлобья, но мне не до того было.

— Здравствуй, хозяйка. — Надо бы поклониться, по старорусскому обычаю, да как-то уже не к лицу мне, потому как король я. Подданные могут не понять. И потому выбрал я такой вот немного нейтральный способ.

— Ваше Величество! — Поклонилась мне сначала Ирма, потом и остальные, по старшинству. Мастера Виктора не было, средний сын тоже не показывался.

— Заглянул больного проведать, что да как… Пропустишь?

— Проходите, Ваше Величество, прошу…

Как давно я тут в последний раз был. Мастер Виктор теперь тут уже не появлялся почти что, все производство теперь уже не здесь. Места перестало хватать очень быстро. Одно дело по малу гвозди да скобы ковать, подсвечники всякие, и совсем уже другое дело — торговый дом «Весна», который сейчас выходил на новый уровень работы. Небольшой заводик на отшибе и зарождающееся в Мойке производство.

У стены все так же сиротливо стоит бочка из-под нефти, пороховой сарайчик, пара слуг волочет воду из колодца. У мастера Виктора водоносов все ещё не было. Аккуратно сложена поленница, корешки дров прикрыты рогожей. Вот эти, которые потемнее — это с прошлого года, их мало, но уже есть и посветлее которые, это года с нынешнего.

По привычке меня попытались повести в общую комнату, да я вывернулся, потребовал к больному сразу.

— Привет! — Поздоровался я, входя в комнату.

— Добрый день, Ваше Величество. — Алексей попытался приподняться с кровати.

— Да лежи, лежи, все нормально. Что ж ты так? — Покачал я головой. — Сильно тебя побило?

Комната самая простая, окно забрано тонкой резной решеткой, в углу курится жаровня, бронзовая, у стенки кровать. Над ней грубая масляная картина на зачерненных досках, как, прости Господи меня, икона. Мужчина в образе метеора несется над миром, выставив вперед руки, как атакующий Супермен. Под ним море и острова, на аляповато нарисованном лице застыло мученическое выражение.

Над тазом с водой висит керосинка, света не дает, света и через окно хватает, но, наверное, это для почета.

— Рука… Вот… И обожгло. Испытывали, сколько можно пороха положить, и почему-то быстро так загорелось, не успели отбежать…

Я вспомнил про явление «прострела». Это когда вдруг какая-то часть шнура сгорает много быстрее, чем остальные. Вжик — и огонь уже много ближе, чем надо.

— Понятно.

— Пушку разбили…

— Да и ладно! Сам, главное, жив. Ещё сотню сделаешь, да не таких, а получше! Что лекаря говорят-то?

— Говорят, что поправлюсь! Мастер Слав смотрел и мастер Клоту, вот, выдали бинты, и воду…

— Порошок какой-то, растворить в воде, а потом водой помыть тут всё. — Подсказала мне Ирма. — Мастер Клоту, врач ваш… Я думаю, может, и не надо, но все равно протерла…

Я обратил внимание, что чуть — чуть пахло хлоркой. Ну, лишним точно не будет.

— Хорошо. Только больше так не делайте, одного раза достаточно. Можете и другие комнаты протереть, только смотрите, чтобы порошок тот на еду не попадал.

— Ну да, зато здоровья больше будет. Выздоравливай, жду!

Вышел, только на лестницу сунулся, как Ирма нерешительно сказала.

— Ваше Вели… Высочество, а на ужин не останетесь? Я сегодня пирогов приготовила…

— Ну, я не знаю… — В отсутствии-то хозяина? Вот ещё удовольствие… Все решила младшая. Храбро подошла, под ногами у присутствующих, да так, что никто и не заметил, взялась за конец ножен меча барона Шорка, покачала из стороны в сторону, ножны заскрипели протестующее.

— Дядя. Дай?

Остался, конечно же… Куда деваться?

Взамен Алексея, старшего сына мастера Виктора, встал Бомбардир. Вот уж кто умел развернуться! Казалось, что целыми днями этот человек готов перебирать порох, докладывать в картузы, перевязывать их шелковыми ленточками, взвешивать на новых аптекарских весах порох, снаряжать гранаты. Личную зажигалку он усовершенствовал, обтянул кожей и придумал колпачок от ветра. Также набрал фитили и носил их с собой в отдельной сумке.

А уж как к пушке вставал, так вообще преображался. Я поглядел, как любовно Бомбардир оглаживает грубый шершавый ствол, с благоговением проталкивает тонким шилом (инструментальный набор моего мира!) внутрь грубый фитиль, тщательно выверяет направление… Идея прицела привела Бомбардира в восторг. Вот между двумя рисками тут и тут должен оказаться шпенек вот тут? Замечательно! И попадёт? Ваше Величество! Позволите испытать вот прямо сейчас?

Строжайше приказал с пушками обращаться как можно осторожнее. Лично разработал планы и последовательность действий, приказал хранить порох отдельно и банить стволы тщательнее! Каждую пушку приказал снабдить тремя банами, и вертеть их в стволе со всем прилежанием, а не то!

Ну и банили, и вертели, куда деваться-то? Я ж король, мои приказы выполнять надо.

Укрепили и лафеты. Все же, несмотря на слабость оружия по сравнению с орудиями моего мира, отдача-то была у них вполне себе. Потому пушки поставили на колеса, которые могли свободно откатываться после выстрела. Сами лафеты теперь делали из дуба и склепывали стальными полосами для прочности, благо прокатный стан работал вовсю.

Полигон, где мы испытывали ещё первые гранаты, преобразился. Теперь там рыли рыв и насыпали валы, образовалась даже небольшая мастерская. Мало — помалу там разворачивалось испытательное поле, предназначенное для отработки новых вооружений.

Повысил концентрацию пожарников в войсках, и сразу же отловили парочку шпионов. Завербованные практически в открытую, те пытались выяснить, что же такое происходит-то на полигоне, благо до него добраться было куда как легче, чем до мастерской мастера Виктора или завода.

Ну, кто попался, а кто и ускользнул. Не жалко ни тех, ни других, ибо первые ничего не знали, а вторые не успели толком ничего увидеть. Официально одобренный секретный состав пороха пьяные пожарники рассказывали в любой таверне каждому, кто хотел того слушать.

— Черный камень, черный камень… — Задумчиво повторил барон Ромио. — Ваше Величество, я слышал, что есть такой на границе Предвечной степи. Там, в горах, чуть дальше Гнезда. Его можно бросать в печку. Местные горные племена так и делают, только камень тот опасный, жрецов надо приглашать, чтобы молитвы читали. А то может…

— Понятное дело. — Прервал я его. — Только мне нужно узнать, где его можно добыть. Говорят, туда можно доплыть по морю?

— Может, и можно, Ваше Величество. — Задумался барон Ромио. — Отец говорил мне, что горцы этим камнем очаги топят. Если вы дадите мне драккар и верную команду, я постараюсь разведать путь.

— Забирай. — Разрешил я. — Вернешься с ценными сведениями… Подумаю, как тебя можно наградить. Напрасно не рискуй. Заодно нанесешь на карту побережье, там почему-то сплошные белые пятна…

— Так и есть, Ваше Величество. — Сказал барон Ромио. — Там горцы дикие, кому охота около берегов темнобожников плавать?

— Враги?

— Ещё какие. — Как-то по — мальчишески сказал барон Ромио. — Ещё какие враги. Но я справлюсь.

— Сам смотри. — Сказал я. И подумал, а не дать ли бравому барону пушку? Отчего нет, заодно и испытает… А если вдруг попадет в руки кому-то, то тогда что будет? Секрет нового оружия уже совсем скоро не станет секретом, пока что секрет только состав пороха. Да и смогут ли тут, в этом мире, сделать что-то подобное? Скорее всего да, только много — много хуже качеством, потому как нету у них чудесных инструментов фирмы «Санскар», с Земли. Значит, пушку можно ему дать, заодно и испытает её на судах, не развалиться ли эта галера?

— Ещё с собой разрешаю взять одну пушку и зарядов к ней тридцать… Нет, сорок штук. Испытаете в походе.

— Можно? — Глаза молодого барона блеснули все тем же мальчишеским азартом.

— Я бы сказал даже «нужно». — Почему-то я в этот момент почувствовал себя совсем старым. Особенно по сравнению с молодым бароном.

Незаметно созрел для разговора Ночной король. От былого бешенного бычка осталось разве что блеклая тень, осунулся. Смелости покончить с жизнью не хватило, за проклятым этим кувшинчиком тянулся как… Как… Да даже слова такого нет, как.

Увидев его, я внутренне содрогнулся. Даже барону Шорку, уж на что он постоянно невозмутимый, стало не по себе.

— Готов?

— Готов. — Сказал Феликс.

— Вот и ладно. Пишите. Список вопросов есть у вас. Лумумба? Ты чего?

— Я писать научился, Ваше Величество. — Похвалился бывший раб. — Вот, глядите! — Он сунул мне под нос плотный лист ватмана, на котором разбегались строчки. Неровно, коряво, но видно, что старался Лумумба, выводил.

— Молодец. — Похвалил я его. — Не, в самом деле молодец. Будешь пока что штатным писарем тут… Что там Её Величество, чтоб ей пусто было?

— Сидит…

— Ну и хорошо. Пока что поступаешь в распоряжение Феликса. Он тебе дело найдет. Вот этого допросите… Что, как, зачем да почему.

За решеткой Ночной король ответил гнусным воем, от которого у меня екнуло сердце.

Проснулся я на смене весь в мерзком, липком поту. И сразу же пошел в душ, смыть.

Глава 26

А Бонапарт,

А Бонапарт

Переходил границу!

В. С. Высоцкий

Утром ко мне на прием напросился граф Лир. Очень настоятельно напросился, буквально ворвался, чуть охрану не раскидав.

— Новости, происшествия? — Деловито осведомился я. — Ели что, то быстрее, мне ещё по Мойке сегодня кататься… Получилась у них плавка, нет…

— Ваше Величество. — Спокойно поклонился мне граф Лир. — Ореховая крепость в осаде Большой орды.

Я почувствовал, что вот это начались мои большие проблемы. Вот так, словно пол под ногами качнулся. Нет — нет, да и проскальзывала в голове уверенность, что не решаться воевать кочевники с оседлыми, с государством, побояться, уйдут… Ан нет, злато очи застит.

Взрыв пушки был только началом, вот сейчас и большие проблемы пожаловали!

— Так. — Голос все же дрогнул, как я ни старался. Кашлянул, повторил. — Так.

— По моему приказу, Ваше Величество, в бой не ввязывались, отошли и наблюдали издалека. Видели конные разъезды фуражиров, те, которые еду собирают… Это такие…

— Граф, я знаю, кто такие фуражиры. — Слово не сказать чтобы знакомое, но я уже понял по аналогии. — И знаю, чем они занимаются. Продолжайте.

— Разведчики проследили за ними. Близко к лагерю их не подпустили, но даже того, что они заметили… Бунчуки, шатры, возы с сеном для лошадей и зерном, награбленное… Это Большая Орда пришла на наши земли, Ваше Величество.

— Твою мать. — Только и сказал я.

У нас-то как раз ничего и не готово.

Да у нас просто ничего не готово!

Орда не пошла дальше. Ореховую они грызли целый день, и ещё полдня. А потом крепость пала, никто из неё не вырвался. Около развалин Орда топталась ещё день, пока собирали осадные машины. Заметили так же два тарана. Что это такое я знал, но как они выглядят тут, не понимал.

Так же не получилось посчитать их число.

Отличилась и рыцарская конница… Ага, которые в замке Ворш заседали. Так гонца ним отправили, а его и след простыл, словно и не было. И второй, и третий гонец тоже не вернулись. Дальше уже я вмешался и запретил гонцов тратить.

А между прочим, именно рыцарская тяжелая конница и могла бы неплохо помочь, на них-то как раз и надеялся граф Лир. Тяжеловооруженные всадники против легкой кавалерии страшный противник, особенно если кавалерии некуда убегать.

Отправили ещё гонцов, одного к Морскому герцогству, где окопалась герцогиня, а второго в Гнездо, где никак не торопился присягать законному правителю граф Идон Лар с Горным Легионом.

Ради разнообразия, получили ответ от герцогини, где та слишком вежливо советовала мне впредь не беспокоить по пустякам своих верных вассалов, но обещала принять всех, кто пожелает просить помощи и защиты у Морского герцогства. Граф Идон Лар гонца не принял, выгнали, хорошо хоть не убили. По донесениям, Гнездо укрепилось сильно, нарастили стены, заново отстроили мосты, крестьян мужского полу усиленно муштруют в замках.

— То есть, эти двое нам не помощники… — Подвел я итог.

— Более того, Ваше Величество. — Сказал граф Лир. Граф Идон Лар может ударить в спину. Войско у него… Хорошее.

— Сколько? — Я уже запутался в этих «Лир» и «Лар», просто запутался. Графские семьи, однако…

Переглянулись.

— Тысяч пять должно сохраниться. В строю, может, и не очень они хорошо ходят, да только то, что после Орды останется, никакого строя не надо будет.

— Тигр смотрит с горы, как дерутся кошки. — Задумчиво сказал я.

— Очень хорошо сказано, Ваше Величество. — Сказал граф Лир.

Ну и что делать дальше? Встречать их в поле с неопробованной артиллерией? А вдруг не сработает, то что? Пушка-то это не пулемет, её быстро в нужном направлении не развернешь…

— … дать бой тут. — Сказал граф Лир, показывая на карту. — Вот тут, рядом с Закатным Герцогством, есть холмы с заливными лугами. В них не очень удобно действовать кавалерией, много промоин, нор и рощиц. День пути от столицы. Раньше крестьяне выращивали тут рожь. Если выстроить войска вдоль линии холмов, а на холмах расположить лучников, кольчужников поставить вот тут… — За неимением указки граф пользовался тонким и даже на вид острым стилетом, водя по скверному плану местности. — Тут можно дать бой.

— И победить? — Скептически спросил я.

— Нет, оттянуть начало осады. Возможно, получиться уничтожить осадные машины в лагере, чтобы сделать новые, потребуется время.

— То есть, первый бой мы проиграем. И потеряем часть армии.

— Это неизбежно, Ваше Величество.

— А какой же смысл?

— Если получиться, то можно оттянуть начало осады. Как настанет осень, то степняки отступят, у нас нет корма для их коней…

— И войска Морского герцогства или Горный легион ударят нам в бок. Нет, граф. Так не пойдет. Это надо решать сразу…

Так, что же лучше? Встретить в поле? Артиллерией? Пушка — это же не пулемет, её в сторону не развернешь за пару минут! Промахнемся, так увернуться кочевники и порубят артиллеристов моих, а потом моими же пушками будут город обстреливать. Хорошо бы выбрать удобное место для боя, чтобы…

А знаю ли я это удобное место?

Иное дело, есть ли у меня время это место искать?

Нет, конечно же. Три — четыре дня, и город будет в осаде.

Значит, надо готовиться вот уже тут, около города. В том же Костяном лесу, где когда-то уже степняков рубили. Чем быстрее я это место найду, тем у меня больше времени будет на то, чтобы хорошо подготовиться.

Все молчали, ждали моих слов.

И я как очнулся.

— Граф Виктор. На тебе сейчас оборона города. Восстановить стены и оборонные сооружения максимально как можно, люди, припасы, всё остальное… Справишься?

— Ваше Величество! — Виктор попытался встать, поклониться, но я ему не дал, продолжил говорить. Все ж опыта у моего нового министра обороны маловато, задвигает его на вторые позиции граф Лир. Да и как не задвинуть, граф Лир давно тут уже, может, и не интриган, но ухо с ним держать востро надо…

— Граф Лир. Собрать войско, обеспечить зимние квартиры в городе. Можете занять места в Мойке, там развалин много осталось, сами глядите. Также выделить отдельные отряды, не больше десятка человек, отправить их в леса. Их задача убивать тех степняков, кто отойдет дальше всех.

В голове у меня провернулись шестеренки того, что я успел прочитать про партизанскую войну. Не очень много… В основном кино глядел, про бородатых партизан, которые по ночам эшелоны под откос пускали. Но степняки не немцы, у нет эшелонов. А партизаны…

— Сделай так — пусть прячутся в округе и нападают если только будут твердо уверены в победе и в том, что получиться скрыться потом. Также должны держать связь друг с другом и при необходимости объединяться, но обитать раздельно. Граф, я потом расскажу, пока что найдите нужных людей.

— Я понимаю, кого вы хотите, Ваше Величество. Могу выделить полторы сотни народу, но как они потом попадут в крепость?

— Да хоть морем, у степняков-то нету кораблей, как я надеюсь… Кстати, о кораблях. Грошев, твоя задача собрать корабли и приготовиться к отражению атаки с моря. Пираты могут посчитать нас легкой добычей, или кочевники договорятся с ними, не важно. Но три корабля с бомбами должны быть в готовности.

— Да, Ваше Величество. — Ответил Грошев.

— Ждан. Ты занимаешься запасами продовольствия. Для охраны привлечь пожарников Фе… Подснежника, чтоб не халтурили. Приготовиться сбросить все, что Барон Алькон, все обращения в городской суд пока что прикрыть. Граф Слав, с налогами пока что повременить, занимайтесь госпиталем, раненых у нас будет многовато.

Кочевники не стали задерживаться на грабеж, как я подсознательно надеялся, а сразу рванулись по кратчайшему направлению к столице.

Я не хотел давать в руки передовым отрядам своей армии новое оружие. Ибо помнил про одно правило, что новое оружие даст наибольший эффект лишь примененное массово. И потому любая возня с пушками прекратилась, запасали порох, их вались лишь быстро банить да сигналы обрабатывать, типа «бань», «огонь» и прочее.

Под командованием графа Виктора была проведена ревизия оборонных сооружения города. Результаты были устрашающие.

К стенам города враг в последний раз подходил уже очень давно. Поначалу-то грозная крепость ветшала, дыры латали уже чаще формально, да и охрану вели так себе. Ещё хуже стало, как к власти пришла королева. Последний ремонт проводился лет пять назад, и с его средств граф Лург себе небольшой особняк построил.

Проблемы были везде, даже со стороны нормальных кварталов. Башни и стены ветшали, из лестниц выпадали камни, бойницы были расшатаны. В некоторые башни люди уже заходить опасались, перекрытия прогнили. Никакого рва уже не было, так, полукруглая канава

Ещё хуже было дело со стенами в Мойке.

За годы своего обитания криминальный элемент сделал из городских стен что-то вроде швейцарского сыра. Были проломы, были даже обрушения. Я глядел на здоровенный кусок стены, который теперь валялся на земле, через камни уже пророс местный вьюнок, вереск.

— Песец.

— Что, Ваше Величество?

— Песец. Это зверь такой.

И что же делать? Быстро это не убрать…

— Ваше Величество, это можно заделать за день, соберем горожан, за свою же жизнь сражаются…

Из пролома открывался великолепный вид на поле. Впереди ровная равнина, на горизонте Костяной лес, дорожные столбы Королевского тракта, многие покосившиеся, и бескрайнее море невысокой желтоватой травы, по которым налетающий с моря ветер катил медленные тягучие волны. Там, где трава волнуется чуть иначе — берега небольших ручейков, отводок от большой реки, пробившиеся к морю через лес и холмы

Простор-то какой.

С одной стороны поднимались холмы, отрезанные от города полноводной, с другой стороны тоже виднелся лес на горизонте, пологие крыши дворянских поместий выглядывали из-под него.

А само-то поле ровное, ровное…

— Нет, пожалуй, не надо. — Задумчиво сказал я. — Пока что не надо.

Рассуждал я вот как. В чистом поле нам кочевников не победить, ну просто никак. У нас меньше войска, наше войско ещё не собрано, не сработано. Можно рассчитывать только на пограничников графа Лира, а их, как ни крути, маловато будет.

Итак, в чистом поле сражаться — это значит только потратить свое войско зря.

Так, может, сделать что-то хитрое? Например, заманить их сюда, внутрь…

Я оглянулся. Вот тут домница, недостроенная, вот цеха, где уже работает волочильный станок, проволоку делает, закалка, вот там цех пружинный, вот это цех замочный, вот это пороховая мельница, которая под охраной пожарников да наособицу стоит. И что, пускать сюда конницу степняков?

— А что ещё остаётся делать? — Спросил я сам себя вслух.

— Простите, Ваше Величество… — Это Виктор.

— Да ничего. Виктор, что делать будем?

— Сражаться, Ваше Величество. — Сказал мне Виктор.

Ну да, что же ещё он мог сказать-то? Виктор — настоящий дворянин, как в сказках. Я думал, что и не встречаются тут такие. Ну и не угадал. Прямой в жизни и в суждениях. Всегда для него белое — это белое, а черное — это черное. И даже назначение министром обороны в компанию к хитромудрому графу Лиру, который как-то не знаю уже и как, его не изменило.

Причем за новую работу Виктор взялся с той же энергией, что и за воинские упражнения. Стены он инспектировал добросовестно и с должной хваткой, стражники на стенах теперь получали еду прямо на местах, оружие у всех начищено и надраено, все сделано как надо. Вот уже даже и камни подвозить начинают, чтобы стену заделать.

— Сколько проломов успеем заделать?

— Три или четыре, Ваше Величество. Но это при условии, что не будем уделять внимания стене в Верхнем городе.

— Так. Тогда сделай-ка вот так, Виктор. Все на Верхний город, его стены должны быть в идеальном состоянии. Замок и Мойку к обороне можешь не готовить. Также назначаю тебя главой обороны города, вся стража к тебе в подчинение.

— Да, Ваше Величество.

— Вот и славно. А тут… А вот тут надо поступить умнее.

— Вы хотите пропустить степняков в Нижний город? — Спросил Виктор. — А как же мастеровые? Их кварталы за стеной Верхнего города…

— У меня просто нет другого выхода. — Сказал я. — Приводи в порядок стену только там, где она выходит снаружи, внутреннюю не трогай…

— Но тогда мы не сможем…

— Виктор, Виктор! Мы в любом случае не удержим город, что бы там не говорил граф Лир. Пара недель, и всё… — Рассказать ему про разговор с графом Лиорданом, или не надо? Наверное, лучше не надо… — Так что либо мы заманим их сюда и тут забросаем гранатами, либо… Либо проиграем. Так что… Выполняй мой приказ. И про пожарных не забудь.

И я вновь посмотрел в пролом. Как же красиво-то… И улицы узкие, как раз есть где бомбистам разгуляться.

Виктор чуть поклонился и отправился выполнять моё приказание, прямой, как палка. Нет, все же настоящий дворянин! Побольше бы таких, было бы поменьше проблем. Пока что остальное же моё дворянство…

А что же остальное моё дворянство?

Пронюхало как-то моё дворянство про Большую Орду, да и ка — ак побежали кто куда! Рванули из города почтенные аристократы на всем плавающем, гребли как за зарплатой. Было не очень далеко до островов, парочку даже в ясную погоду видно, так вот там надеялись отсидеться. Благо что кораблей у степняков не было вроде как.

Пожарники мои мне уже докладывали, что на островах разбиваются лагеря, возводятся легкие укрепления, завозятся запасы продовольствия. Слуги работают вовсю, стараются успеть.

Кто-то, кому средства позволяли, рванули ещё дальше, справедливо опасаясь, что от королевства после атаки кочевников мало что останется. Цены на места взлетели до небес, за общую каюту просили десяток золотых в день.

В считанные дни дворянские дома в городе и поместья за городской стеной опустели. Брошенные на произвол судьбы слуги быстро сбились в банды, устроили грабежи и поджоги. Словно вот всю жизнь к тому готовились!

Подумав, разослал недалеко патрули стражи, с приказом пресекать грабежи и убийства, но мародерству не мешать. Всех дворян, кого находили в поместьях, приказывал переселять в город, граф Нидол Лар место какое-то нашел.

В поместьях за пару дней так никого и не нашлось, кроме упившихся бесхозного господского вина слуг, перепуганных крестьян и ещё больше перепуганных рабов.

Как-то незаметно пропали крестьяне из окрестных деревень, которые ещё оставались. Вот были, что-то такое в город возили, а тут нет как и не было никогда. Дома пустые, скотина какая поменьше уведена, которая побольше — забита на мясо.

Пропала и принцесса Альтзора. Просто пропала куда-то из замка, вот была она, да и нет её. Не так уж и часто с ней общался, живет она где-то там в своих покоях, вот пусть и живет дальше.

Тревогу поднял Иштван.

— Дура. — Выразился я. — Просто дура. Ладно, не до неё сейчас, если найдется — так хорошо, а не найдется, так и поделом!

Шуго под моим руководством начал печатать листовки. По образцам плакатов, притащенных мной из того мира. Торговый дом «Библио — Глобус», что в центре, снабдил меня пятью плакатами времен гражданской войны. Всего-то и надо было, что переделать красноармейца в ополченца или пограничника.

«Граждане Соединенного королевства! Отечество в опасности! Гнусная преступная клика не оставила своих замыслов по порабощению свободолюбивых жителей, ваших родных, друзей, соседей, сограждан. Большое войско кровавых убийц движется на нас из Степи! В этот тяжелый для Родины час…»

Не скажу, что получилось некрасиво. А уж пузатые и зубастые кочевники на брыластых лошадке, размахивающие кривыми фаллосоподобными саблями и палицами, и решительный ополченец — пограничник — дворянин, заряжающий им всем древком копья по голове — так это вообще волшебно!

Один смысл. Кочевники идут, кого не убьют, так тех сожрут, все на защиту родины. Все будет оплачено позже, слово короля!

И в один день расклеили листовки по всему городу.

Вот тут и началось.

Цена продовольствия и прочего на рынках взлетела ещё выше, вслед за ней поднялись цены у отбывающих кораблей. К полудню большая часть дворянских поместий опустела. У многих дворян тут был опыт морских прогулок, все ж рядом с морем живем, да и острова-то рядом, там неплохо можно устроиться по летнему времени.

Океан перед столицей запестрел черточками отплывающих кораблей.

Мастеровые целый день собирались кучками, что-то терли меж собой, а потом ко мне пришли делегации от каждых гильдий города, человек десять, и спросили, что же они могут сделать для победы.

Поблагодарил сердечно, и отослал всех к графу Виктору, пусть он решает, не маленький все ж, давно уже армией командует, пора и толк знать! Надо многое было, в основном оружие и одежда, правление графинов развалило армию окончательно. Да даже просто еда! Гильдия Водоносов вызвалась бесплатно снабжать моих воинов водой. И то неплохо, на стенах пойди-ка постой круглосуточно, когда не отлучиться, не отойти…

Напросилась и делегация от Королевского университета. Человек полста студентов разных курсов сбились в нестройную ватагу и предложили свои услуги. Среди них и были три девчонки… Нда. Сначала их ко мне не пускали, но потом они вышли на графа Слава, встали на круглосуточное дежурство под окнами его дома, и тому ничего не оставалось делать, кроме как принять и направить по команде вверх, то есть ко мне.

Выслушал, покивал.

— Отрадно принять помощь людей, кои знают, что такое честь! — Выдал я в ответ на длинный спич, зачитанный их главным с бумаги. — Поступаете в распоряжение графа Виктора… — И в сторону графа, тоном потише, чтобы не услышали студенческие комсомольцы… Тьфу ты, добровольцы.

— Найди им чего попроще, тут же не только наши? Убьют, потом ещё дипломатической почтой отписывайся, как же так сыночка древнего рода порешили в этом проклятом королевстве ни за что, ни про что…

При разговоре присутствовал граф Лир, и я ощутил его пронизывающий удивлением взгляд. Граф явно не разделял моего оптимизма насчет какого-то «потом».

Неожиданно удивили меня босота городская, что сначала в Мойке жила, которую уж потом в пролетариат перековать я решил.

Я уже подумывал, как бы их так повежливее и побыстрее из города вытурить, чтобы не мешали, как меня навестила другая делегация, и дружно, как один, потребовали у меня места на стенах, дабы защищать свой квартал от врагов.

Толку бы от них не очень много было, в этом мире обученный и умелый воин значил куда как больше среднего горожанина… Впрочем, по большому-то счету, и в моем тоже так.

Но работа им нашлась, конечно же. Стены и укрепления города надо было приводить в порядок, углублять ров, подсыпать вал, готовить улицы к обороне, да и просто мало ли где нужны низкоквалифицированные рабочие руки в преддверии осады? Тех немногих, кто с оружием хорошо управлялся, распределили по стенам подальше от Мойки, стараясь не сбивать в один отряд.

Все же я им до конца не верил.

Проломы в стене Мойки укрепили, кое — где и расширили, и закрыли со стороны плетеными щитами. Издалека кажется, что глупые горожане стены так закрывают, камней не хватило, глиной замазали. Ну, надеюсь, что гордые джигиты из Предвечной сейчас нам покажут, как надо правильно стены ремонтировать. Очень надеюсь. В этих проломах я для них большой сюрприз готов был сделать.

Все двенадцать пушек, которые у меня остались, срочно закончили, поставили на станины, вывезли на позиции. Там окопали землей, установили защиту из тех же плетеных щитов, но потолще, чтобы стрелу держали. Пушкари мне нужны были, их и так мало, народ набирали из мастеровых, те хоть что-то понимали. Получились этакие коротенькие коридорчики в стене города, выводящие прямо на дула орудий. По два орудия на каждый, итого шесть приглашающих проломов.

Мастерские торгового дома «Весна» за пару дней обезлюдели, все пошли в орудийную прислугу.

Волочильный станок работал днем и ночью, а ещё с десяток человек плели колючую проволоку, почти как по ГОСТ 285–69, разве что не оцинкованную. Схему станка некоего американца Глиддена*, и даже картинку, как же это можно сделать-то, я нашел в запасниках у Десемова. Просто, оказывается, ничего сложного, на коленке изготовить можно. Совсем просто — а столько горя ж эта затея принесла…

* — Дж. Ф. Глидден в 1874 году получил патент на колючую проволоку такой, как мы её сейчас видим. Первоначально колючая проволока предназначалась для огораживания крупного скота, чтобы тот не разбегался. Некто устроил колючую изгородь из природного колючего вьюнка, идея сработала, скот не мог преодолеть колючую преграду, кололся о шипы. Дж. Ф. Глидден скручивал заколки своей жены так, чтобы острые концы направлялись наружу, и через полгода у него это таки получилось. После чего продал половину своей доли компании, которая твердо обещала ему «опутать колючей проволокой весь мир». Довольно быстро поняли, что колючая проволока позволяет не только огородить крупный скот, но и людей. Некие промышленники так огородили городок бастующих шахтеров, после англичане начали огораживать проволокой концлагеря для буров, и понеслась. Благодарные потомки прозвали колючую проволоку «веревкой дьявола».

Неожиданно во мне проснулось все то лучшее, что есть в каждом человеке. Вправе ли я приносить вот это в мир? Вправе ли я…

— Совесть, сука, заткнись! — Сказал я вслух по — русски, и мне даже стало легче.

Получившуюся проволоку пробовали рубить, сначала мечом, потом саблей. Получалось раз на раз. Из своего мира я знал, что колючая проволока не только извела ковбоев и передушила на корню кавалерию, но и также довольно хорошо пружинила под ударами пуль и даже снарядов, и порвать-то её не так-то просто было. А что если и порвешь? Шипы могут проколоть легкие мокасины, которые тут повсеместно носили.

— «Чесночная* веревка». — Прозвал это изобретение граф Лир. И посоветовал её не внатяг вешать, а чуть ослаблять, ибо тогда удар слабее получался. Попробовали, и в самом деле так, теперь перерубить стало значительно сложнее.

* — Чеснок — особым образом откованные шипы против кавалерии. При разбрасывании всегда один шип из четырех направлялся вверх.

Горожане и набежавшие в поисках защиты в город крестьяне работали как проклятые, даже ночью работа не прекращалась, при свете керосинок. Рыхлили землю, вкапывали толстые столбы высотой в половину роста человека, и под землей столько же, в толстых кожаных перчатках тянули на них в пять рядов колючку. Ага, неприятный сюрприз — кольчужные перчатки не так чтобы очень помогали, если неудачно схватиться, то обрезки проволоки в кольца кольчуги как раз входили. А если учесть, что воздух-то тут влажный, все ж воды-то столько рядом, то… То только дезинфекция и помогла людям без руки не остаться.

Пошевелив мозгами, нарисовал идею простейшего копра для забивки свай, несколько бревен и большая чушка на веревках между ними. Дело пошло куда как веселее.

Проволоки все равно стало не хватать, потом тянули уже в три ряда, в два ряда столбов. Хитро столбы вкапывали, я так в книжке в своем мире поглядел, один столб в центре, вокруг него три, все перевито проволокой от каждого столбика к центральному. Хрен выковыряешь сразу, и не сразу обойдешь вот такой вот круг.

Получились неплохие такие заграждения, два ряда, один на пять метров ото рва, второй через пару метров от первого. Между ними проходы оставили, конечно, лучники со стен тренировались в эти проходы бить.

Также устраивали разделяющие ряды, метров пять — шесть забора, который идет не параллельно городской стене, а перпендикулярно. Проволоку на них натянули в последний момент уже. В теории, такое заграждение должно было разделить атакующих или хотя бы заставить их терять время…

Жаль, что на весь город проволоки колючей не хватило. Да и качество-то у неё не так чтобы очень, из дрянного металла, скорее мягкого, чем пружинистого. Кое — где пришлось и обычной заплетать, простой, уже просто не успевали.

Вначале я боялся, что проволоку, которая тут больших денег стоит, воровать будут, и потому приказал стражу приставить, но нет, никто не тронул. Как стояли заграждения, так и стоят.

А ещё ко мне заглянул граф Лиордан.

Старый лис выбрал хорошее место для разговора.

Как-то ко мне подошел племянник, барон Нават, и, отводя глаза, признался, что дядя его хотел бы со мной пообщаться. Желательно наедине.

— Наедине так наедине. Пусть приходит во дворец, примем… Только с утра, днем дел множество. — Конечно, были у меня сомнения, а не отвезти ли артиллерию вглубь улиц, чтобы получилось как в кишке, бах из пушки, и куча трупов впереди?

Граф Лиордан оказался замечательно краток.

— Ваше Величество, до меня дошли слухи, что Большая Орда собралась и идет на столицу.

Вот уж старый лис этот граф. Всегда замечал, что некоторые тут, несмотря на призрак короны над моей головой, все же нет — нет да и отнесутся ко мне как к ребенку. Вроде бы и ясно, что король, да он же ребенок, а чё?

Иным был граф. Всегда серьезен, всегда предельно собран. И всегда предельно вежлив, не допуская даже тени намека на то, что он по возрасту старше, а я ещё малыш малышом.

— Слухи правдивы, граф.

— Ваше Величество, в моих силах чуть помочь… — Граф обозначил кивок, полупоклон такой. — Как королю союзной державы.

Ого, вот это уже интересно. Может быть, получиться обойтись…

Совсем забыли мы про отряд Каллуфа, и про остальных наемников, которые раньше осаждали Морской Замок, а теперь вот собрались в столицу, дабы покинуть эту страну. Ибо тут наступил мир и благолепие, и меч свой не продашь по должной цене… Ну да.

В результате у Каллуфа сейчас на треть больше людей. Все профессионалы, каких мало бывает. Готовы сражаться…

— Граф, я уже с ними говорил. Барон Каллуф запрашивает уж совершенно невозможные суммы…

— Ваше Величество, они наемники, их можно понять. А это война. Я могу поговорить с уважаемым бароном Каллуфом, и уверен, что ради помощи союзному государству он готов будет получить меньшее…

— Граф, пусть так. — Невежливо перебил я его. — Но у Каллуфа пять тысяч человек… Ну пусть к нему подошли ещё те, кто осаждал Морской Замок. Сколько это? Восемь тысяч?

— Десять, Ваше Величество. Вы забыли о тех, кто стоял лагерем около Больших полей, и кто сторожил Вересковые леса. Все они сейчас с бароном Каллуфом.

Десять тысяч наемников у меня под боком! Да я Феликсу оторву кое-что, яйца его железные…

— И, при вашем слове, все они будут на вашей стороне.

— Граф, подождите немножко… Но чем я буду им платить? Мне своим-то солдатам платить нечем. А казну проредил граф Лург! Пока она ещё наполниться…

— У вас есть золото, которое накопил граф Лург. — Сказал мне на это граф Лиордан. — Видите ли, Ваше Величество, граф Лург хранил все золото в имперских торговых домах. Только лишь «Велий и Бромс» имеет поручительств от графа на сумму больше трехсот тысяч золотых имперских марок.

— …нуться. — Сказал я. Триста тысяч в имперских банках? Пока я тут по крупицам собираю… Жив ли ещё граф Лург, кстати? А то как ему радовался барон Алькон, ну прям как ребенок новой игрушке!

— Как царствующий монарх союзного государства Ваше Величество может получить деньги, украденные у вас преступником…

Ай счастье какое! И что же мне для этого надо сделать?

— …и на эти деньги нанять в Империи рыцарскую конницу, которые уже через пару недель сможет прибыть сюда морем и покарать кочевников. О, не думайте, что я помогаю только вам. Кочевники представляют опасность и для Империи тоже…

Ага, а я тут испугался. Значит, триста тысяч, а? И потратить их я могу только на наемников, и этих денег у меня скоро волшебным образом не хватит на войну, придется залезть в кредиты, которые я тоже буду брать у Империи. Ну совсем так, как граф мне уже предлагал.

— Великолепное предложение, граф! Просто великолепное! — Я быстро пожал ему руку, раньше, чем граф успел что-то сказать. — Только вот… Почему же вы молчали раньше?

— Гонец прибыл только вчера, Ваше Величество. И с вами не так-то просто встретиться, надо сказать. Не так-то просто… Эти ваши пропуска…

Ага, пропуска. Надоело мне, что во дворце у меня толчется кто хочет, и ввел я пропуска на всех. Обычные отпечатанные в Королевской Типографии, прямоугольники самой хорошей и плотной бумаги, с указанием красивым каллиграфическим почерком, что да кому выдано.

В идеале б ещё где кому ходить можно… Пока что все подходы к моим покоям гвардейцами и пожарниками забиты, оно, конечно, хорошо, да все равно опасность есть некая.

— Сегодня же выдадим вам пропуск…

Лицо графа чуть — чуть изменилось, самую малость.

— Будете приходить как желаете, всегда рад видеть…

Так, что это он так пропуску обрадовался-то, а? Естественно, что никуда, кроме Восточной башни, я его не пущу, ну ещё может быть в Королевский сад, да и то вряд ли, потому как он с гвардейцами граничит.

— Я горд оказанной мне честью, Ваше Величество…

— Ну, вот и хорошо… А сейчас ступайте, мне надо обдумать ваше предложение!

Граф, все такой же невозмутимый, ушел.

Разговор заставил меня сильно задуматься. Сейчас у меня под боком есть армия, здоровенная армия в десять тыщ народу. Наемники… Наемники довольно сильны. У них ремесло других людей рубить, а у моего ополчения молотом махать в кузне или тесто месить… Тем более если это сплоченный отряд. Не зря же именно Каллуф постоянно охранял границу со Степью. Не зря.

И опасность-то у меня гораздо ближе, чем кажется.

Может, стоит часть артиллерии развернуть…

Вызвал к себе графа Лира, тихо, наедине.

— Граф Лир. Готовьтесь к столкновению. Главный противник — барон Каллуф.

— Ваше Величество? — Граф старался скрыть потрясение, но не очень-то у него это получилось. — Возможно… Барон Каллуф согласиться на…

— У него тысяч десять народу. Когда мы думали, что их пять тыщ. Потому передаю вам лично в подчинение роту гвардии с гранатами, если что, то… То его лучше того. Потому как ударят нам в бок.

Я понял, что в словах просто запутался, и замолчал.

— Ваше Величество! Я, как дворянин, готов выполнить любой приказ короля. Но… Возможно… Вы торопитесь? Войск Каллуфа хватит, чтобы…

— Граф Лир! Войск Каллуфа хватит, чтобы взять штурмом Верхний город. И этого достаточно, чтобы от них беречься. Где их лагерь? Полдня пути до города? Ох, кто-то у меня за то пострадает, и сильно! Граф! Вы куда смотрели, такую орду народу проглядеть? Где ваша разведка?

Граф уставился в окно. Конечно, неприятно, когда его мальчишка отчитывает, и вдвойне неприятно, когда отчитывает-то справедливо.

— Граф Лир. Мой вам приказ. Основной противник — это барон Каллуф. Передаю вам гранатометчиков… Половину. Роту. Вторую половину оставляю себе. Ваша задача любыми путями не дать барону вмешаться в мои разборки с кочевниками. Как стоят они, пусть так и стоят дальше. Если двинуться — то блокировать… Пугать, как можете, но людей моих сохранить!

— Да, Ваше Величество.

Вдруг, почему-то, я твердо поверил, что у меня все — все — все получиться. Нет, не в этот раз. Не смогут они, кочевники. Просто не смогут.

С этими мыслями и проснулся.

Машинку заправить надо, да ещё в один адрес съездить. И ещё, мне очень надо с работой решить. Денежная нужда у меня уже не такая сильная, как наладил канал с молчаливым ювелиром, так и на жизнь появилось. Не на роскошную, конечно же, но на жизнь хватать будет.

А если у меня в том мире хорошо получиться, то… То тогда будет ещё лучше.

Но для этого надо сначала сдать экзамен.

И Костику позвонить… Самому пока что с машиной скучновато.

Костик приехал с Серегой — большим, они что-то за жизнь обсуждали.

Поздоровались, Серега с большим трудом влез на заднее сиденье, занял сразу их оба, Костик расположился справа.

— Ну, сегодня я твоя помеха справа. Сначала что у нас? Сначала заправка… Поехали.

Проехали через дворы, на первой передаче, потом на более оживленную улицу, а потом и на шоссе. Заправка как раз вот она…

— Ты куда это собрался?

— Как это куда? — Я тщательно включил поворотник, под его щелчки поглядывая в зеркала. — Вот же. Газо — транс. Евро — топливо, всего по шесть рублей… Европейское, значит, качество?

Костик только вздохнул.

— Дальше давай! Я покажу, где надо заправляться.

— Сережа. — Подал голос с заднего сиденья Серега — большой. Евро — бензин — это не обязательно значит «Европейский». Это «Еврейский». То же самое, что и советский, который ары водой разбавляют, только в два раза дороже, понял? Точно так же и евроремонт, то же самое, что и советский ремонт, просто в два раза дороже и половину материалов разворовали, понял?

— Кладезь ты мудрости, Серег! Хоть и большой… — Похвалил я.

— Так большого человека должно быть много. Мышц, а не жира! — Серега — большой напоказ напряг здоровенный бицепс, чуть меньше, чем у меня ляжка. — Лан, поехали кататься! Только недолго… А то я тут вчетверо складываюсь…

— Да для тебя грузовик нужен или «Чероки»! — Возмутился с первого сиденья Костик, а мне сказал:

— Серег, ты давай прямо, на втором светофоре налево. Я тебе покажу чудное заведение, в котором можно наесть неплохую жопу, не вставая из-за руля. Называется «Мак — Авто». Там и заправка по дороге будет.

— Большая жопа — мягче сидеть! — Высказался Серега — большой.

Заправившись под крышку бака на неприметной среди зарослей клёна заправке, закупившись колой и картошкой — фри в «Мак — Авто», мы поехали по Москве кататься.

Ну да, мне нужна практика, как ни крути.

Конечно, машина не конь, а Костик — не Вера, но что-то общее в них есть.

Костик знал про дороги Москвы много. И где свернуть можно, и где попасть в пробку, и где постоять, и где расположены гаишные ловушки… Многое он знал, в своё время со «скорой» по этим дворам, улицам да переулочкам поколесив.

Проехались по мосту через Москву, покрутились около какого-то полузаброшенного парка, и выскочили в какую-то промзону. По краям потянулись глухие бетонные заборы, но недолго, вдруг открылось мутное зеркало воды, набережная, и довольно большая парковка при ней.

Остановились, вышли поглазеть, съели чуть остывшую картошку, болтая о чем-то своем и глядя по сторонам.

— Что тут было-то? — Спросил я.

— А… — Махнул рукой Костик. — Вроде бы завод какой-то, бывшая оборонка али что-то такое. Раньше сюда заехать нельзя было, но завод на боку давно уже, так что теперь тут по вечерам народу на машинах много бывает. Культурно отдыхают… — Он покосился на упрямый серый куст, протолкавшийся через щели в асфальте. Под кустом примостился выцветший под солнцем и дождями пакет с эмблемой «Мак — Дональдса», а на ветках повис использованный презерватив.

— Вот так и отдыхают.

— Ребят… Я, наверное, последний месяц дорабатываю. — Признался я. — Потом уж всё…

— Да ты что? — Удивился Серега — большой. — А кому ж я по ночам буду анекдоты рассказывать?

— Серег… Не тяну я учебу да работу. — Покачал я головой. — Не потяну все вместе. А про анекдоты… Да я сам приеду, послушать, как плохо будет!

— Вот так всегда, всегда вспоминаешь о друзьях когда тебе плохо! — Сделал вид, что обиделся, Серега.

— А Михалыча, кажется, скоро выкинут. — Вдруг сказал Костик.

— Что так?

— Да пьет и пьет, никакого спасу от него нет. Уже который раз пьяным является! Один раз даже на тренировку выпивший пришел.

— Придурок. — Вынес вердикт Серега. — Напивался б после работы, никто и слова не сказал, так нет же… Страдает по своей… — Он выразился матом. — Было б по кому страдать.

— Ну да. — Подтвердил я, вспомнив ночные посиделки в пионерлагере.

— Кстати. — Костик сделал заговорщическое лицо. — По большому секрету говорю, довольны нами в банке. Контракт продлили на десять лет, и мало того, добавили ещё точек. Инкассация, охрана линий связи. Броневик вот даже хотят купить. И тебя, Серег, хотят туда поставить.

— С чего бы это? — Удивился я.

— С того, что тебе Алексеич доверяет, а Вербицкому доверия нет никакого. Мишка ж мал ещё и к выпивке вот клониться, дурак.

Помолчали, поглядели на воду.

— Ребят. — Это снова Костик, нарушил тишину. — Слушай, а я женюсь, наверное.

— Чё?

— Чё?

Костик поглядел на нас немного смущенно.

— Чё, чё… Ну а чё? Женька мне нравится. Голова у неё хорошая. Готовит вкусно. Жить есть где. Так что время-то тянуть, а? Как говорил один мой знакомый, надо красть минуты у вечности, чтобы провести их вдвоем.

— В самом деле. На свадьбу пригласишь? — Спросил я. — Белый фрак-то одевать?

— А как же? Свидетелем будешь… — Костик потянулся. — Где б ещё бабла надыбать…

Глава 27

Кто ходит в гости по утрам

Тот поступает мудро!

Вини-Пух

С башни я смотрел вниз, туда, где остановились парламентеры.

Пятерка всадников, воины, на мохнатых злобных лошадках. Всадники и всадники, ну что такого необычного-то? Разве что чуть от наших отличаются. Серо — седые копны волос на голове, чуть монголоидные черты лица, один, который постарше, отличается длинными усами, подошедшими скорее какому-нибудь казаку из моего мира. Одежда рванье, штаны все в заплатах, но брони и оружие старательно ухоженные.

Передний всадник гордо держал копье с повязанной белой тряпкой.

Приближались сначала опаско, все время норовили коней повернуть, покрутиться, не будем ли мы стрелять.

А мы и не будем. Послушаем, что же они нам расскажут-то, хорошие такие. Зачем тут появились?

Ага, пришла Большая Орда. По кратчайшему пути рванули они через королевство, не задержались около судорожно окапывающихся Больших Полей, не обратили внимания на опасливо отступающее войско наемников, не отправили отряды к морскому замку и не стали грабить окрестности, а рванулись вот сюда, к столице.

Проснулся я, а чуть дальше Костяного Леса, прямо на Королевском Тракте, уже дымили костры здоровенного лагеря. В бинокль с башни замка были видны маленькие, как игрушечные, юрты, меж которыми сновали какие-то согбенные серые личности, костры с палочками — подпорочками под ними, низенькие лошадки, высокие копья с крашеными бунчуками — конскими хвостами, что ли?

Больше разглядеть не получалось, прибежал гонец от графа Виктора, говорит, что к стене Мойки парламентеры идут. Быстро спустился, на коня и туда…

Подойти скрытно у степняков не получилось. В поле вышли самые отчаянные разведчики из пограничников и из бывших лесных братьев, ночью была стычка, степняки отступили, бросив убитых и раненых, и даже оставив несколько пленных.

А уж моя тактика малых отрядов изрядно попортили степнякам нервы. Докладывали, что теперь фуражиры от Орды меньше сотни не отправляются, да и те с опаской. Вот и сейчас поместья вокруг почти не жгут, пара столбов дыма в стороне просто не в счет. Далеко отходить бояться.

Идея побомбить… Ох, хороша бы была идея, парочку бомб побольше в лагерь закатить. Но черный порох все же не динамит, он так сильно не взрывается, да и потом, настоящий эффект нового оружия проявляется, когда оно применяется внезапно и массово, а так можно их только подготовить… Приучить…

А я этого не хотел.

Мне нужна была внезапность.

Парламентеры меж тем встали. Задний, который постарше, поглядел в сторону, пожевывая ус и не проявлял интереса к происходящему. Из-за гребня стены высунулись любопытные, поглядеть, попробовать на прицел. Кое-кто уже показывал пальцем на степняков.

Ну и я на башне, высота где-то трехэтажного дома, не выше. Округлая такая, по центру остатки стреломета. Когда-то тут стоял, да граф Лург обменял на звонкую монету и перевел в имперский банк, как его там, «Ворск и Шмульке»?

Одолжил бинокль графу Лиру, тот припал к новой игрушке.

— Кто же делает такие вещи?

— Торговый дом «Весна», но только по спецзаказу. Техника пока что секретная. Граф, это вам как полководцу, другим не передавать! Потеряете, буду спрашивать лично!

— Благодарю, Ваше Величество… — Граф продолжил играться с биноклем.

Щиты с пушками закрыты дерюгой, не заметить, что за ними. Со стороны кажется, что это таким образом закрывают реальные прорехи.

Интересные парламентеры. Вроде бы и случайно поехали, могли и к воротам… А они сюда. С одной-то стороны короля заставить побегать, показать Его Величеству, кто он тут на самом-то деле а с другой-то стороны и поглядеть, прикинуть, как, сподручно ли будет через стену перелезать?

Степнякам надоело ждать.

Передний закрутился на горячем коне, взад — вперед, вокруг правого бока, вскидывая копье с белой тряпкой на нем, закружился, ловко осаживая коня в последний момент. Тут мы тоже успели с проволокой столбы вкопать, с обычной, не колючкой, и степняк к ним справедливо не желал приближаться.

— Эй, король, выходи, хан говорить хочет! — Заорал передний всадник. — Гляди, шатёр поставим, кумыс поставим, много — много горячий девка будут танцы плясать! Выходи, дурного не сделаем! Богом клянусь! Кумыс дадим, девка дадим, меч дадим…

Звезды с неба дадим…

— Ваше Величество, они обманут! — Предостерег меня граф Лир, оторвавшись от новой игрушки. — Он не назвал имени…

— Сам знаю. — Буркнул я. Это и по Земле знакомо, дал слово неверному — считай, что не давал. Или пожертвуй там местному богу мелкую серебряную монетку, через жрецов передать можно, да и ты прощен. Да и потом, это ж их боги, а уж с кем с кем, а со своими богами всегда можно будет договориться.

Потому я даже не колебался, а выставил в проем между зубцами рыло громкоговорителя, выкрутил верньеру на максимум, и поднес ко рту микрофон, подул в него, откашлялся…

— Кххх… Кххх. Кха — Кха — Кха! Пошел на …! — Хриплый металлический звук простых русских слов растекся в утреннем тумане чужого мира как патока, оброс страшным эхом от стен и обрушился вниз, на ничего не подозревающих степняков.

Всадника едва не скинуло с лошади на землю, он еле успел усмирить своего скакуна, вся свита его ошарашено уставилась вверх, усатый даже чуть присел и едва себе ус не откусил.

— Ну что встал, болезный? Сказано, убирайся откуда на свет явился — в… — И добавил по — русски, куда, как и зачем.

На этот раз эффект был не столь сокрушающий, на ногах все устояли Развернулись всадники и ускакали откуда пришли.

— И что теперь будет? — Спросил я, глядя в бинокль, как пятерка всадников нахлестывала коней, удаляясь от стены.

— Штурм, Ваше Величество. — Сказал граф Лир. — Теперь они будут штурмовать. Не позже как со следующего утра стоит ожидать штурма. Потом, через пару дней, придут еще. Потом осада, по всем правилам. Мне кажется, я вижу в лагере осадные машины… Прошу прощения. Мне нужно быть с моими войсками. План боя… Не изменился?

— Не изменился. — Сказал я резко. — Граф, упаси вас боги что-то поменять. Подвести под стены… А потом прикрывать от наемников. Все понятно?

— Мы погубим войско!

— Мы его погубим рано или поздно! — Повысил я голос. — Выполнять!

Мой голос был тверд. Ибо я понял, что не могу отступать. Что мне надо, кровь из носу надо подчинение не только вот этого человека, который постарше и поопытнее меня, мне ещё нужно, чтобы он починился без промедлений, со всем пылом души своей.

И у меня это получилось.

Граф Лир преувеличенно твердо сошел по лестнице, отмахнулся от своего адъютанта, то есть оруженосца, вскочил на коня и отбыл, только пыль улеглась.

Так, сложно было. А вот теперь ещё сложнее.

Теперь вот все мои пушечные расчеты, которые возятся за плетеными из лозы щитами, теперь вот они у меня на очереди. И граф Виктор тоже, который с остатками войска, молодыми дворянами, не пожелавшими покинуть своего короля. И Волин с гвардейцами, и мастер Виктор, отказавшийся бежать из город и засевший в только что отстроенных цехах и бараках с ополченцами.

— Ваше Величество. — Поклонилась мне графиня Чи. Я её чуть не сшиб, когда быстро шагал в свои покои. Это раньше в замке было не протолкнуться, а теперь тут вообще тишина и пустота, кажется, даже слуги разбежались.

И вот сюрприз. Графиня Чи, две фрейлины и слуга.

— Уважаемая графиня. — Чуть склонил голову я. — Что это вы делаете в городе, когда, по слухам, большая часть аристократии сейчас строит замки на островах?

— Считаю бесчестным бросить короля в столь трудный час. — Ответила мне на это графиня.

Я внимательно поглядел на нее. Ну, внимательно, словно что-то такое в глазах ловлю, а на деле я просто никак не мог её понять. Все, начиная с баронессы Ядвилы, отзывались о графине не самым лучшим образом. Пиры, балы и любовники, которых она меняла как перчатки. Коллекционировала, что ещё вернее. И что бы это она тут? Не понятно…

— Как король благодарю вас, графиня, на помощь и поддержку в столь тяжелый час.

— Всегда рада, Ваше Величество. Могу ли я чем-то помочь?

— Я не думаю. Сохраняйте спокойствие, не покидайте территории дворца… И все будет хорошо.

Обогнул ее и бочком, бочком к своим покоям. У меня там ещё разные вещи оставались.

Она в городе осталась, а принцесса сделала ноги. Что бы это могло значить?

Насчет штурма граф Лир ошибся. Только я успел вынуть из ларя новый бинокль, переснарядить патроны в магазине, отмечая, что пружина ничуть ослабла, как в дверь мне забарабанили.

Большая Орда пошла на штурм.

Поднялся снова на крышу восточной башни, опер локти на парапет, выставил бинокль, нацелился на лагерь степняков.

Отсюда видно ж лучше, чем со стены.

Ещё б денек… Я бы смог достать оружие. Наверное. Пара пулеметов на стенах надолго бы научили степняков держаться подальше… Мне бы времени, времени, времени — которого так никогда и не хватает!

Лагерь забурлил. Люди бегали туда и сюда, появлялись какие-то важные шишки с красными хвостами на конических шлемах, кто-то куда-то бежал, и отсюда, даже в мощный морской бинокль, лагерь представлял собой нечто вроде кипящего бульона.

Но с пугающей меня скоростью в этом бульоне стали прослеживаться упорядоченные ручейки. Беготня мало — помалу приобретала направленность. Степняки концентрировались вокруг своих командиров, расхватывали коней, а некоторые, наоборот, отводили коней подальше и тянули с собой какие-то длинные жерди. Некоторые были столь тяжелы, что их тащили по двое, по трое.

Мало помалу ручейки слились в две большие реки. Треть войска осталась верхом, две трети спешились и сейчас медленно собирались в отряды за спинами конницы.

Замерли, остановились. Командиры выровняли свои отряды.

Я опустил бинокль на парапет, руки дрожали. До чего ж тяжеленный! Даже плечи подрагивают. Но видно в него ух, как в хороший телескоп. Далеко и хорошо.

Может, я конечно что и не понимаю, но откуда у кочевников такая дисциплина. Должны ж, должны они сейчас навалиться всей ордой на город, или разбиться на отряды и начать грабить поместья вокруг. Тут же дворянство в основном не в Верхнем городе живет, а по поместьям обретается. И в окрестностях добычу можно собрать столь же богатую, как и в городе.

Но нет же, к городу вот приперлись, строятся в колонны, готовятся. Вот конница отдельно, вот квадратики пехоты с жердями, меж ними расстояние оставлено, чтобы конница могла пройти. Командиры все с алыми хвостами на шлемах, чтобы издалека было видно. Причем видно, что разные пехотинцы вооружены по — разному, я сначала не понял, почему это над одними топорщиться лес копий, а над другими вроде как пониже что-то, причем единообразно.

Неужто разделение по родам войск? Нда. Откуда у степняков все это? Ни сержант, ни граф Лир ничего такого не рассказывали.

А у нас что? Перевел бинокль. Стены, на них спины воинов, видны короткие луки, тулы со стрелами перед каждым, длинные копья с раздвоенными наконечниками, массивные жаровни, обложенные камнем очаги, в которых трели дрова.

Армия кочевников дрогнула. Квадратики пехоты, спешно подровняные командирами, клубки конницы, непонятные строения в тылу… И все это начало приходить в движение, медленно, неуклонно.

Началось.

— Держи. — Кинул я бинокль в руки графу Виктору, тот еле успел его поймать, прижал к груди, и сам едва не грохнулся. — Что случиться, отвечаешь за эту вещь! Настало время проверить нашу оборону на прочность. Либо пан, либо пропан. Понял?

— Нет, Ваше Величество…

— Уже не важно. Отбивайтесь от них как хотите, но основная толпа должна хлынуть к Мойке, понятно? Я там буду… Они должны атаковать! Помнишь, о чем мы с тобой говорили?

— Ваше Величество! Опасн…

— Не обсуждается!

Я скатился по лестнице вниз, не глядя на Виктора. Командный тон получался у меня все лучше и лучше.

Внизу уже ждали. Вера откуда-то взялась, барон Шорк, и… Лана?

— Ждать в замке. — Приказал я последней. Та ах вспыхнула, ибо была она уже даже в легкой кольчуге, с простым мечом на поясе, и даже лук у неё был… Небольшой, правда но все же.

— Ваше Величество… — Попыталась она что-то сказать.

— Не обсуждается. Хотя… Стой. Отойдем.

Отошли в сторону, я очень внимательно поглядел на нее. Самым внимательным взглядом, каким только мог.

— Там, в моих покоях, есть вещи. Ты и мастер Иштван будете охранять все… Пока я не вернусь.

— Но, я хочу быть…

— Лана. Мне кому все это доверить-то, а? И вообще, что за мода такая, обсуждать королевские приказы? Исполнять! Вера со мной!

— Мастер Иштван! — Я быстро нашел глазами дворцового управителя. — Лану на караул в моих покоях, чтобы рядом со стражей стояла, все! Что ждем-то?

До Мойки домчали быстро.

Народу нам на улицах попадалось удивительно мало. Да и народу-то не было особо много, я, моя тень барон Шорк, Вера и ещё пара охранников. Не очень чтобы много, королю-то вроде отдельный отряд полагается, какая-нибудь королевская гвардия, я в фэнтези читал…

Ворота, стражи почти нет, только два человека, дедок уже совсем, и молоденький парнишка в панцире не по размеру. Пытаются вытянуться, но я уже далеко, вцепляюсь в поводья лошади, чтобы не свалиться. Вера смотрит на меня изумленно.

Ну да, я так и не научился на лошади ездить, ну нету у неё педали газа! Нету! И тормоза тоже нету… Тпру, стой, зараза страшная!

Мастер Виктор. Тут как тут. С ним молчаливый Бомбардир, уж он-то никак не мог пропустить, за поясом пара фитилей болтается, и в шило с черной пластиковой рукояткой, которым фитили пропихивают, в удобных кожаных ножнах

— Что там? — Спросил я.

— Все в порядке, Ваше Величество. Нападений не было, ждем.

Меня дожидался гонец от Грошева.

— Что такое?

— Ваше Величество. Донесение. Вдали видны струги морских разбойников.

— От хорошо придумано. — Восхитился я. Нет, в самом деле, какая хорошая идея-то! Аристократия, прихватив все самое ценное, бежит на острова, где их можно брать тепленькими. И драгоценности искать не надо, вот они, сами принесли, и большой стражи с ними тоже нету.

— Грошеву приказ. В бой не ввязываться, держаться под прикрытием городских укреплений. Если стена падет, то отступать к Верхнему городу. Ну а если и Верхний город падет, то пусть действует как считает нужным. Всё!

Только этот отправился, сразу появился гонец от графа Лира.

— Ваше Величество! Донесение… Отряд Каллуфа начал движение к стенам. Граф спрашивает, не изменились ли обстоятельства.

— Вот твари. — Прокомментировал это я. — Так, обстоятельства не изменились. Пусть действует согласно приказу.

И этот ускакал, а я ринулся на башню, плечом невежливо, совсем по — королевски, толканул двух стражников. Выставил последний оставшийся у меня бинокль меж поеденных временем и хапугами — ворами зубцов стены.

Степняки разбивались на отряды, и теперь бодро так приближались. Небольшие конные отряды, человек по пять — десять, с гиканьем и свистом понеслись на стену.

Ну на что они надеются, у них же кони, а не козлы горные… Ох мать!

Несколько стрел ткнулось в щит барона Шорка, которым тот меня загородил от обстрела. Справа и слева послышался дробный перестук, я быстро убрался подальше, убрав и бинокль, стрелы сыпались навесом, как частый весенний дождь на Земле.

Кочевники на полном скаку проносились вдоль стены, непрерывно стреляя. Со стены опомнились, стали им отвечать, и у нас появились первые потери.

Луком кочевники пользовались не в пример умеючи, чем мои воины. Гвардейцы, не смотря на проведенное в тренировках время, все равно ещё крайне плохо вместе работают. Есть те, кто умеючи, вот, бывший лесной разбойник ловко из-за стены высунулся, с уже почти растянутым луком, метнул стрелу и обратно спрятался. А горожане бывшие сидят, молчат, копья держат. Дворянин вот вообще меч из ножен вытащил, проверят, хорошо ли лезвие заточено.

Пара шагов до другого края, внизу видны пушкари мои. В них-то не стреляли, только так, случайно. Несколько стрел засели в плетеном щите, вот и все.

— Мастер Виктор! Потери?

— Нет, Ваше Величество…

Вдоль стен носились отряды кочевников. Когда у первых кончались стрелы, их сменяли другие, потому у них тоже кончались стрелы и вновь смена. Вдалеке расположился обоз, к которому отряды и отправлялись для пополнения боезапаса. Этакое караколе получалось, когда один стрелок другого сменяет, стрелы сыпались регулярно, раненых в тыл снесли уже с десяток, и парочка убитых.

Руки чесались достать пистолет и попробовать снять парочку развеселых всадников, да расстояние слишком велико, все бесполезно. Вот была бы винтовочка или Калашников…

— Сидеть! — Одернул я Веру. Та как раз прилаживала на лук прилетевшую стрелу.

— Ваше Величество. Я смогу подстрелить парочку…

— Не сметь! Сидеть так!

Вера сжала губы в тонкую линию, но меня послушалась.

Пока что к нашим заграждениям они не приближались, опасливо держались на стороне. Колючая проволока уныло провисала на столбах, ожидая свою жертву. Вот кто-то не заметил столбов в траве, попытались перескочить с налету, и пары лошадь — всадник забились на земле.

Хорошо я придумал, ой как хорошо, не в полный рост столбы ставить, а лишь до пояса, в траве-то и не сразу видно. А ещё хитро придумано — не тупо огораживать, накручивая круги колючки, а выводить вот такие линии столбов вдаль от стены. Я и не предполагал, что кочевники затеют вот такие скачки, предполагалось ли разделить отряды наступающих. И получилось неожиданно хорошо, вот ещё несколько покатились в высокую траву, и их утыкали стрелами.

Остальные мигом увеличили дистанцию до стены.

А что будет, если они не пойдут атаковать через Мойку? Нет, что тогда-то будет? Не придурки же они полные, видят же, что тут ловушка…

Ну, если не пойдут через Мойку атаковать, то тогда придется выкатить пушки в поле и бить им во фланг. В любом случае артиллерию испытаем. Не в этом сражении, так в следующем, какая разница-то?

Где-то через полчаса стрельба со стороны кочевников стала терять интенсивность. Нет, совсем не прекратилась, отряды все так же не давали поднять головы моим стрелкам, но стрелы на нас сыпались уже не так часто.

Закончились они у них, что ли?

Ещё один гонец от графа Лира. Отряд Каллуфа медленно отступает, несколько отрядов кочевников, сотни три, его вяло преследуют. Потерей видимых ни те, ни другие не несут.

— Оставаться там же, на стенах. — Приказал я.

От Виктора пока что никаких вестей. Значит, на его участке атака ещё не началась.

А меж тем конников вдруг стало больше, намного больше. Пока что не стреляли, крутились за пределом досягаемости наших луков, выжидали чего-то.

— Они идут к проломам. — Вдруг сказал барон Шорк. — Ваше Величество, вы были правы, они к проломам идут!

Я пока что ничего такого не видел, как крутилась конная орда, так и крутилась, ну да барону-то, который воевать умеет, виднее, наверное.

Барон понял моё затруднение, стал объяснять, неспешно, показывая рукой.

— Вот эти отряды прикрывают, глядите, они не дадут стрелкам перейти со стен ближе. Вот эти будут атаковать, это застрельщики. Вот за ними пехота, спешенные. Они как раз тянутся к нам, видите, как выстроены колонны?

Вот теперь и я уже видел, что конница в больше и больше стягивается к бывшим стенам Мойки, оставив на всякий случай лишь несколько отрядов для прикрытия. А за ней шла пехота, и теперь их можно было рассмотреть не только в бинокль.

Пешие, множество, наступают нестройными колоннами. Облепившие длинные и прочные лестницы, похожие на исполинских многоногих гусениц, ползущих по стойке «смирно». Несколько больших грубых сооружений на больших колесах, похожие на избы, крытые массивными досками и старыми цветастыми щитами, неторопливо катились к стене.

А перед ними клубилась конная лава, обстреливая гребень стены. Навесом стреляли, стрелы вдруг, в один миг, стали рушиться с неба одной большой стеной, и так продолжалось несколько минут, а потом прошло. И вот через минуть десять — снова так, а потом опять прошло.

Залпами бьют…

Показалось ли мне или нет, но у них луки ассиметричные, одно плечо короче другого, или не показалось? Трудно разглядеть, рискую стрелу поймать шальную. На Земле у кого-то такие луки были, позволяли стрелять дальше, чем обычный, равносторонний лук.

Высунулся, глянул.

Конные уже просто стояли на месте, обстреливая стену, со стен им вяло отвечали. Хлопнули две чудом уцелевшие от графа Лурга катапульты, швырнули во врагов два полных ковша камней, да не очень помогло, толпа все так же медленно шла к стенам, разве что замелькали поверху каплевидные щиты, стали прикрываться.

Сработало, сработала-то моя идея! Вот толпа начинает делиться, вот конницу вытесняют вперед зачем-то. В единой мерно наступающей толпе появились куски, словно торт нарезали, и куски эти устремлены острыми концами как раз к псевдопроломам. Для маскировки, есть ещё пара таких же кусков, ограниченных колючкой, но там стена очень хорошо укреплена. Просто чтобы не заподозрили ловушку.

Нет, пока что столбы не ломают, проволоку пытаются рубить, но большинство её обходит? Ничего себе? Сейчас они должны бы это дело корчевать, а они что делают?

С противным «Цанг — цанг — цанг!» осыпались стрелы.

Хватит тянуть. Еще, чего доброго, ворвутся сюда, и мало не покажется.

Я глянул на Вихора. Тот, спасаясь отстрел под большим и тяжелым щитом древнего вида, вскинулся, бросился к флажкам.

Три жерди с флажками, белая, красная и зеленая. Красный вверх, готовиться, вниз, огонь. Зеленый — готовность. Белая — спасайся кто может. Один мах зеленым флагом — клади картечь каменную, которой у нас запасено, два маха — клади картечь железную. Около каждой башни, около каждого пролома тоже есть свой сигнальщик с такими же жердями, но у него задача проще, как только пушка к выстрелу готова, то поднять зеленый вверх, а если что-то пошло не так, то белый.

Простая азбука, простая, то, что у меня получилось выдумать…

Сплюнул на землю, кашлянул пару раз, поднес микрофон ко рту.

— Готовность! — Зеленый сигнал, полощется на морском ветерке зеленый флажок, поднятый руками Вихора. С грохотом падают на землю перед пушками плетеные щиты, поднимается мелкая и противная пыль, суетятся пушкари.

Впереди видны ошалелые лица степняков. Оказывается, в стены не надо бить тараном, они сами разваливаются! Эй, эй, эй, все сюда, сюда, сейчас зададим жару городским!

Рядом со мной свалился воин со стрелой в глазнице, неосторожно высунулся из-за зубца, несколько стрел чиркнули по камню. Через цель между стеной и прикрывшим меня щитом барона Шорка я заметил, что конница-то стягивается как раз к проломам, вот она уже совсем впереди, а за ней идет пехота, все убыстряет и убыстряет шаг.

Вот уже внизу, там, не море людей, а море людских лиц под шлемами и конских морд под бунчуками, все оскаленные, лошади роняют противную белую пену, люди что-то орут, раскрывают рты, рев зарождается, словно где-то прорвали плотину. А по спине и груди у меня бегут мелкие мурашки, кожу на лице стягивает незримое напряжении.

— Целься! — Красный сигнал сменил зеленый. Так, раз, два, три… Все, все подняли зеленые флажки. Все готовы. Теперь можно…

— Пли!

Жду, никакой реакции. Ах да, тут же…

— ОГОНЬ!

Вот теперь упал вниз красный флажок, и ему ответили пушки.

Бум — бум! Бум — бум! Бум — бум — бум!

Нестройно ударили, нестройно порскнули обильные языки дыма, быстро сносимые ветром в сторону и вверх, через мою позицию на башне промчалось облако вонючего порохового дыма, перехватило сразу горло. От гранат нет такого! Да и меньше пороха-то в гранатах!

По атакующей толпе как щебнем стегнули. Хотя почему это «как», прошла рябь такая, как по волнам если песком бросить. То тут, то там из общего людского моря исчезали люди, не очень много, и от них как всплеском исходило изумление. Что ж это такое с мим сотоварищем, горожане эти камнями кидаются, что ли? Ух, сейчас мы доберемся, мы им эти камешки припомним!

— Бань! — Крикнул я в рупор, ссаживая горло. Во рту моментально стало противно и кисло, я попытался сплюнуть, не смог.

Замелькали длинные банники в руках сыновей мастера Виктора, зашипело вино, целая бадья дешевого пойла, опрокинутая на ствол пушки. Не разошлись бы швы! Нет, держатся. Воняет противно, кислятиной. Такое ощущение, что не до конца сгоревшая пыль оседает на шевелюре, на лице, лезет в глаза, забивается в рот и в нос.

— Картечь, железную клади!

Вихор, тряся головой и чихая, забрался выше, вздернул вверх древко зеленого флага, замахал им быстро — быстро над головой, делая по два маха разом, пережидая, а потом ещё два маха.

— Заряжай!

Не удержался, перегнулся через парапет, поглядеть.

Конница все ближе, они уже взяли разгон, их не остановить. И как раз нацелились они в проломы. Ну а что, конь-то тут пройдет, а там уже на улицы… Пехота уже не так нужна, чтобы стены ломать, стены-то вот уже сами сломаны, вливайся в веселую тусовку! Успей пограбить, пока другие не успели!

Передние, вырвавшиеся из общего строя, летят на землю, путаются в колючей проволоке, с кусков торта люди тоже натыкаются на проволоку, падают, кричат, пытаются её рубить, а остальные тормозят коней, густо летят стрелы, на нашей стороне им отвечают ругань и стоны.

Подоспела пехота, нападавшие уже смешались, вот единая толпа лавой хлынула к проломам, в бахроме из запутавшихся в колючей проволоке невезунчиков, дикий ор слился в одно слитное «Ааа», перемежаемое грохотом оружия…

Пушкарская обслуга работала быстро.

Всунуть внутрь картуз с зарядом, примять шомполом. В затравочное отверстие вставили уже нарезанный заранее фитиль, умяли его внутрь шилом, закатили второй картуз, с зарядом.

Обрезки железных гвоздей в плотном шелковом картузе. Блин, по цене как вышло… Уж лучше б медными монетами стреляли, это получилось бы подешевле! Или десятку наемников… Ну ничего, проволоку делаем, в следующий раз дешевле станет…

— Товсь!

Вихор сменил флаг на красный, поднял его над головой.

— ОГОНЬ!

Я уже инстинктивно прижался, памятуя о своем мире, где как сказал «огонь», так пушка и пальнула. Но тут-то, с медленно горящими фитилями, времени было достаточно, чтобы присесть на колени и поплотнее прижать ладони к ушам.

Рявкнули пушки, на этот раз мерно так, глухо, уверенно, и все впереди заволокло черно — серым смрадным дымом. Налетевший ветер рвал его в клочья, унося дальше, через город, к океану.

И открывалась картина ещё не разгрома… Но уже чего-то близкого к тому.

Железная картечь легла куда как более кучно. Или виной всему было то, что отряды приблизились на более близкое расстояние? Или, скорее всего, просто ломанулись они все сюда, а отсюда-то им и досталось…

Не знаю, пока что не знаю, потом надо будет выяснить.

Перед каждой пушкой в толпе как корова языком лизнула. Валяются вперемешку тела людей и лошадей, поломанные лестницы, разное дреколье. Живых не видно, я даже и сам не ожидал, что такой ужасный результат будет. Да в упор практически! А между них, между прогалов этих со смертью и разрушением сгрудились уже не солдаты, толпа просто, оглядывались, вертели головами, и чаще всего назад, в сторону тыла. Те, кто сзади, ещё не осознали происходящего и напирают, людское море захлестывает редкие островки ошеломленных выживших, путается в колючей проволоке, мелькают мечи и топоры, проволока неохотно рвется, столбы сдаются и их начинает выворачивает под тяжестью напирающих тел.

Я представил, что же такое твориться сейчас там, с живой плотью, в которую впиваются эти колючки, и мне стало плохо.

И тишина. Почему такая тишина?

Тишина вдруг взорвалась истошным даже не ржанием, а визгом израненных, умирающих лошадей и криками людей.

Плохая шутка получилась! Спереди конные отряды, которых «ежики» разбили на группы людей, позади напирает пехота, некоторые ещё не знают, что происходит, позади тоже конница, стремиться влиться в общее веселье, а вперед коняшкам не пройти, тут смерть просто!

Все застыло в жутком равновесии.

— Бань!

Прислуга работает как проклятые. Жих, жих, жих, пшшш, бам — ц, и вот уже вверх взмыли зеленые флажки.

— Товсь!

Глаза Вихора круглые — круглые, он поднимает вверх флажок.

— ОГОНЬ!

Следующий залп, куда как более стройный и быстрый, влепился в передние ряды, утонул в податливо расступившемся людском море.

И я ощутил, как тогда, в камере Ночного короля, или ещё даже раньше, когда королева с графом Урием пытались меня отравить, что теперь мы победили. Что я сильнее, и я победил.

Как будто пресыщенный раствор превращается в кристалл, стоит добавить туда крупицу соли, и так же войско конных и пеших на каком-то этапе боя превращается в беспорядочно сгрудившуюся толпу. Заволновались, конные остановились и стали пытаться двигаться назад, но не получалось у них это пока что.

Но это уже не войско. Это толпа.

Пора.

Я глянул назад, туда, где переминались с ноги на ногу тройка гонцов, прихваченных с собой.

— Эй!

На меня белые лица, не только гонцов, но ещё и остальных всех. Не только я видел, что делали пушки со степняками. И если я хоть примерно представлял, что же будет-то, то они и в страшных кошмарах…

— Два гонца! Один к графу Виктору, чтобы занял место графа Лира! Второй к графу Лиру, ударить кочевникам во фланг! Пошли, что встали!

Двое сорвались, с места вскочили в седла лошадок, дали шпоры, исчезли среди натащенного строительного мусора. Ну, теперь-то… Так, а что там моя пушкарская команда-то? Обернулся к ним.

— Бань!

Снова банники мелькают в руках пушкарей, Вихор шатается, но машет флажком, а толпа кочевников застыла, застыла в страхе и непонимании происходящего. Передние бегут, а задние напирают, вот кто-то и из лагеря присоединился даже.

В эту-то толпу и разрядили мы ещё один полновесный залп отборной железной картечью.

Ветер сдувал дым, и в бинокль я видел, как картечь впивалась в людей, шляпки старых имперских и рохнийских гвоздей пробивали плотные стеганные малахаи и лошадиные бока, в щепы крушили осадные сооружения, те самые, на избы похожие.

И над этой толпой кто-то из подмастерьев мастера Виктора запустил ракеты из фейерверков. Обычные такие, с пороховой мякотью, шутихи скорее. С противным шипением, оставляя за собой клубы дыма и пылая то красным (это семена какого-то местного растения), то зеленым (это я уж не знаю, что туда мастер Виктор намешал) огнем пронеслись со стены и затерялись где-то в толпе.

Миг, и началась уже откровенная паника. То, что было до этого, было так, ерундой. Здоровенная орда окончательно превратилась в большую толпу до полусмерти потерявших разум от ужаса людей, мечтавших только об одном — чтобы все это побыстрее кончилось, так или иначе.

Вся огромная масса людей вдруг осела, словно из неё выдернули какой-то стержень. Отхлынула, оставляя после себя тела и брошенное оружие. Степняки завопили, на одной ноте, то ли призывая богов, то ли от ужаса, началась страшенная давка, когда передние пытались обогнать задних, а верховые врезались в толпу, нахлестывая обезумевших лошадей, стаптывая таких же обезумевших людей, расчищали себе путь к спасению оружием, а задние не понимали, что ж это такое происходит-то там, впереди?

Гонец обернулся быстро. Или граф Лир был наготове? Скорее всего и первое, и последнее справедливо.

Пограничники, вооруженные и снаряженные почти так же, как и степняки, врубились в замявшуюся в давке толпу с фланга. Степняки для них враг привычный, не раз его бивали, не раз сами получали, и уже знали, куда надо бить и что делать.

Пограничный легион, ставший благодаря графу Лиру вновь грозной силой, в одно мгновенье сгрыз кусок пестрого одеяла орды кочевников. Всадники рубились с силой и отчаянием, сначала ударили в короткие копья, потом взялись за мечи, задние стреляли из луков. Перед передними рядами враз вспухли облачка порохового дыма, на скаку умудрились метнуть гранаты.

По центру атакующих порядков виднелся штандарт с грифоном — там был граф Лир. Не в первых рядах, но и не в тылу. Я перевел бинокль туда, увидел графа. Тот восседал на лошади, оглядывал поле в подаренный бинокль. Перевел взгляд на стену, отнял бинокль от лица, махнул рукой, спустя миг небольшой отряд пограничников врезался во фланг избиваемой толпы, буквально отрезал от неё небольшой кусок, а второй отряд, побольше, этот кусок споро порубили.

Я уж думал, что все кончилось. Но для паники ещё были пределы. Любой порядок, какой и мог быть, в этом месиве людей и коней исчез, над полем поднялся многоголосый крик и жуткий грохот дерева, металла и живой плоти, сталкивающихся в различных сочетаниях меж собой.

Толпа заметалась, бросилась то туда, то сюда, завязли в колючке… Пограничники на свежих лошадях настигли это стадо и кололи, рубили в спины. От толпы отсекали куски, прижимали к стенам, выгоняли на колючку и безжалостно рубили.

Даже со стены это безумие выглядело страшно. Это же даже не разгром, нет. Это просто дикая резня!

— Гонец от графа Лира, Ваше Величество! — Ко мне подбежал молодой паренек, чуть старше Вихора, пал на одно колено. — Орда беспорядочно бежит, лагерь горит! Они бросили все! Мы заняли их лагерь!

И в ноги мне полетело обломанное копье с бурым вонючим хвостом, бунчук.

— Фу, что за дрянь? Эй, что это?

— Это ханский бунчук! — Гордо объявил паренек. — Он в крови, Ваше Величество…

— Хана?

— Нет, это кровь наших людей, степняки каждый день должны его кровью врагов…

— Унеси и выбрось куда-нибудь. Графу персональное спасибо. Нет, стой… Говоришь, наших людей кровь? Тогда закопай за городом, отдельно. Ладно?

— Да, мой король! — Паренек отсалютовал как-то странно, сжатый кулак правой руки приложив к левому плечу, и умчался.

Вот и все, в общем-то. Так мы победили.

Наши потери оказались не столь велики, как мне казалось. Деморализованные степняки почти не сопротивлялись, они лишь стремились убраться куда подальше от этого страшного места. И упорно дрались лишь за то, чтобы не вернуться туда, где так много их соплеменников настигла смерть.

В общей сложности сотня убитых и втрое больше раненых, многие ещё на стенах, во время первого обстрела.

А у них?

Первые залпы пушек унесли не очень много жизней, второй уже прошелся железной косой, а ещё множество погибло в давке, когда лошади испугались ракет и понесли. Причем ещё не ясно, от чего же погибло больше народу… И даже сколько погибло, не поймешь. Явно не тысяча, да и не десять тысяч. Больше, много больше.

Множество людей повисли на колючей проволоке, было бы у них время, то её бы смогли выворотить и порвать, расчистить себе пути, да кто бы им это время-то дал? «Чеснок» не так хорош, как полноценная проволока. Теперь я понимал, почему именно с наступлением века колючей проволоки кончилась эпоха лихой кавалерии.

Да просто извели.

К вечеру от поля боя уже начало ощутимо пованивать.

Все это потом неделю разгребали, рыли громадные могилы и стаскивали туда трупы, кое-как заливали хлорамином, а в каждой крестьянской семье по паре лошадей появилось, крепеньких, выносливых. Это из тех, которые в общем табуне остались, чьи хозяева в последнюю атаку пешими шли.

Старый лагерь для перемещенных лиц, куда я бедняков из Мойки селил, степняки разгромили и спалили, для них пришлось срочно новый городить, за спешно снятой колючей проволокой. Лагерь пленных переполнился практически сразу же, и понемногу приводили еще. Всего тысячи три набралось, раненые тоже были. И всех их надо было бы чем-то кормить!

Попалось пара ханов из тех, что помельче да побестолковей, которые не успели вовремя сделать ноги. Все крупняки в первые же выстрелы поворотили горячих коней да дунули к себе обратно в Предвечную, охаживая лошадиные бока плеткой для лучшей скорости.

Но мне уже не до них было, я как добрался до кровати, так и выключился просто.

За один день Большую Орду разгромить — шутка ли?

— Хорошо охраняла? — Спросил я Лану.

Та кивнула, а мои охранники за её спиной чуть улыбнулись, тепло так.

— Ладно, пошли внутрь, расскажешь, что да как было. — Я глубоко зевнул. — А вы что, давно сменялись?

— Днем, Ваше Величество! — Ответил мне старший караула.

— Смену взять, я спать, если что-то не очень важное, то пусть граф Виктор разбирается, он где-то в городе, организует оборону… И поесть…

— Ваше Величество. Никого не было, никто не пытался пройти в ваши покои…

— Да вижу. Молодец ты.

Ужина я так и не дождался, выключился просто, как стоял, так и упал, не раздеваясь.

И проснулся под трель телефонного звонка.

— Привет, Серег. Это я, Леха…

— Какой ещё Лёха? — Сонно спросил я. Перед глазами ещё стояло поле боя и вид на большую кровать в королевском замке, с балдахином, с кораблем.

— Да Гюго! Слушай, полчаса у тебя есть на сегодня?

— Да есть… — Я перевернулся на бок, и выругался. Бинокль, который я весь день таскал с собой, так и остался при мне, а ещё куртка и почему-то правый сапог. А где левый-то? Бли — и-и — ин…

Встретились мы в небольшом кафе под открытым небом. Гюго был непривычно так мрачен и даже немного зол. Перед ним на столике стояла большая стеклянная кружка темного пива, на треть пустая.

— Вот, погляди. — И на пластиковый стол легла пухлая папка.

Я начал листать.

Петренко Иван Алексеевич. Отец, мать служащая. Окончил десять классов общеобразовательной школы, поступил в вечерний институт, окончил с отличием без отрыва, образование высшее, не привлекался. Вожатый пионерской дружины школы. Ага, принят в комсомол… Член ВЛКСМ с какого-то года. Опять же, вожатый отряда. Секретарь в областном комитете КПСС… Второй секретарь областного комитета КПСС Ставропольского края. Уволился по собственному желанию, восемьдесят пятый год. Восемьдесят седьмой, настоятель храма Пречистой во Свирищах. Девяностые встретил главой епархии. Исторгнут из сана, девяносто первый год. Председатель ОАО «Романец» по настоящее время.

— Великолепная биография. — Сказал я. — И что это?

— А это… Помнишь, я хотел по твоему Хорсу досье-то? Вот это он и есть. Петренко Иван Алексеевич.

— О… еть. — Сказал я, потянулся было к пиву, но вдруг вспомнил, что я теперь за рулем.

— Вот именно. Знаешь, что он так увольнялся да исторгался? — Гюго подтянул к себе поближе кружку и сделал большой глоток, сморщился. — Это два заведенных дела об изнасиловании. Причем последнее «изнасилование малолетней». Ого?

— Любит погулять. — Покачал я головой.

— Не то слово. Первое дело замять умудрились, ибо «потерпевшая вела антиобщественный образ жизни», так его папа, важная горкомовская шишка, сказал. Но из КПСС турнули, чтоб моральный облик не портил и тень на плетень не наводил. Второе дело тоже замяли, ну не может же почтенный святой отец в рясе и с крестом малолетку попользовать круче роты СС? Из церкви тоже турнули. Тогда Ванечка сделал себе свою небольшую церковь, с блекджеком и шлюхами. Вот сейчас её настоятель. А ОАО «Романец» — та контора, которая имущество его личной церкви на балансе держит. Угадай, что они купили пару дней назад? Не, не угадаешь! Купили они территорию того самого пионерлагеря, где вы через костры прыгали. Им продали, хотя и не должны были, лагерь на балансе города числился. А теперь самый интересный вопрос… Вообще очень интересный. Что это за досье и откуда оно?

— Ну… Так что?

— Вот это досье собирается на всех, кто как-то попал в поле зрения милиции. Вот этот тип попадал на наркотиках. Героин и гашиш, а также синтетика.

— Охренеть карьера. Из партийных бонз в попы, оттуда в главы секты с наркотой…

— Ещё для информации. Слышал ли ты про такого Брущевского?

— Ну… Наверное… — Фамилия показалась мне знакомой, только я никак не мог понять, откуда и как.

— Вот, Брущевский имел дела с отцом Ванятки нашего. Так что… Не нашего уровня это фигура, Серег.

— Понимаю. — Важно сказал я.

— И Мишка твой… Пусть оттуда подальше держится. Хорса этого многие на перо поставить хотят, за наркоту, за девок… Но пока жив Брущевский, бояться.

Глава 28

Все хорошо, все в деревне хорошо!

Все хорошо, все в деревне хорошо!

В деревне все нормально, в деревне хорошо!

Сектор Газа

— Рад видеть хана рода… Какого он рода-то там? А, какая разница. Короче, рад я видеть хана какого-то там рода у себя в гостях. Давай, рассказывай.

Степняк, полноватый старичок в богатой и бестолковой одежде с явно с чужого плеча, засуетился. За решеткой просторно было ему, просторно!

— О Великий Хан, чья…

— Эй, эй. Проще можно. Так ты тут до следующей зимы сидеть останешься…

Короче, интересовало меня, как это степняки так быстро научились делать метательные машины да с ними разбираться. Очень интересовало. Нет, конечно не так сильно, как то, почему это имперское посольство даже и не подумало эвакуироваться из города, а вот кто научил… Очень интересно.

Опросили пленников, ну те и рассказали, что хан Куюм, избранный Великим Ханом на время похода Орды в земли зажравшихся горожан, жирных крестьян и их сладких толстых баб, привел откуда-то издалека отряды странных людей.

Эти странные люди-то как раз и в ближайшей роще нарубили бревен, связали их друг с другом, и сделали волшебные вещи. Эти волшебные вещи могли швырять далеко тяжелые камни, а по большим домам, которые катились сами, степняки как раз и ворвались на стены Ореховой, последней нашей крепости.

Людей тех маловато было, но хан рода хер — его — какого — знает заметил, что они не всегда общались с Куюмом, а все больше с другим ханом, осторожным и умным Керимом. Этот самый Керим как раз с теми людьми нахлестывал коней по направлению к Предвечной Степи. И нельзя ли достопочтенному Адюму, хану рода хрен — его — какого — знает, к нему присоединиться? Ибо гостеприимство великого хана морских воинов известны давно и далеко за пределами его не менее великого королевства, но климат здешних краев не полезен гордому сыну Предвечной… Кхе — кхе — кхе… Вот даже кашель прицепился…

— Недельку ещё побудь, может, что ещё вспомнишь. — Посоветовал я хану. — Потом вместе с выжившими твоими воинами отпустим восвояси… Может, даже, лошадей вернем.

Хан пал ниц, принялся многосложно благодарить, да мне уже не до того было.

Каторжникам нашим работа сразу нашлась, на поле убираться, трупы стаскивать.

К моему удивлению, на такую работу сразу нашлось столько энтузиастов, что только успевай записывать. Положение прояснил граф Лир, немного не в себе от такой быстрой победы. Степняков можно было неплохо промародерить. Нравы-то там, в Предвечной, простые… «Кто последний взял — того и тапки», «Каждый сам за себя», «Сдохни ты сегодня, а я — завтра». Из этих трех простых правил логически возникало и другое «Всё своё ношу с собой». Чтобы не сперли, и чтоб если уж бежать, так хоть не налегке… Да и просто так любили себя кочевники золотом украшать. В любой момент снял, продал, и снова при деньгах.

Ну, подумал я, и приказал каторжников отправить только на рытье могил, а бывшие бедняки, которые у меня работать согласились и которые оружия требовали, пусть прибарахлятся хоть чуть, трупы туда перетаскивая. Кто замечен будет за смертоубийством или грабежом, так того сразу в каторжники определю.

Пограничники гнали остатки Орды до развалин Ореховой, где и остановились, молодецким посвистом проводив улепетывающих обратно степняков и разбили лагерь. Граф Лир отправил гонца с радостной вестью, что ни единого кочевника разглядеть не получается, слишком быстро мимо проносятся, в Степь торопясь.

Даже я выехал из замка, хотя совершенно не собирался. Сотня охраны, куда же без нее, граф Нидол Лар обещал просто грудью лечь, но не пустить. Пришлось согласиться. Где-то ещё могли степняки недобитые оставаться.

Выехали, проехались по быстро утилизируемому лагерю кочевников. Стреноженные лошади далеко не разбегались, их собрали в табун, юрты, похожие скорее на индейские вигвамы, разбирали. Ценное имущество разгребали, что-то несли сразу в город, что-то раздавали по месту.

Показался Лонвил Шорг, на уставшем коне, в посеченных изрядно доспехах пограничника. Левая рука твердо примотана к телу чистыми тряпицами, плащ напоминает взрыв на макаронной фабрике, до того порублен.

Поклонился мне, выбрал Виктора, о чем-то пошептался.

— Ваше Величество! — Это ко мне Виктор обратился. — Что прикажете делать с рабами?

— Я ж приказал рабов не брать, только пленные. — Удивился я.

— Ваше Величество. — Вступил Лонвил Шорг. — Тут дело такое… В лагере у степняков рабы были, которых они собрали где-то. Наших мы освободили, накормили даже. Но вот есть и другие. Это имперцы, нугарцы, да и сами степняки. Что с ними-то делать?

— Хм… Пока что в лагерь, кормить не хуже других. Потом разберемся. Виконт Лонвил Шорг! Властью своей назначаю тебя ответственным за людей этих. Погляди, кого к делу пристроить можно, кто что умеет, а кто и худое замыслил. Список людей нужных найдешь у мастера Виктора. Также придет Подснежник или человек от него, с ним пообщаешься, он себе тоже отберет народ.

Лонвил Шорг только и успел что поклониться. Назначением остался не очень-то доволен, ну да с королем, как и с генералом, спорить не принято.

Проезжая по лагерю, я глядел по сторонам.

Пахло горелым, чуть кисловатой травой, конскими яблоками и немного кровью. Трупы уже все успели обобрать и стащить в ближайшую яму. Вигвам разбирали, тоже стаскивали подальше. Пинками гнали обалдевших пленных, тех не очень много было.

Странно, что почти что нет женщин и детей…

Спросил вслух, почему.

Ответила Вера.

— Это боевая Орда, Ваше Величество. Они не берут с собой слабых, тут только воины и немного слуг. Все, что нужно, воины берут после боя. А слабые и женщины не могут идти с Ордой, их надо везти. Это… Сложно в походе.

— Понятно.

Победа. Вот она, настоящая победа. Правда, не очень хорошо пахнет… Ну да поражение пахло бы уже нашей кровью.

Пушки работают. И ещё как работают. Порох тоже работает. И, что самое главное, работают новые артиллерийские команды, гвардия моя. И даже пограничники из деморализованных и спивающихся хмырей с оружием, которые ещё чуть, и станут опаснее для меня самого и народа вокруг, чем для врагов, опять стали воинами, которых в Предвечной боялись.

Я победил.

Сам не заметил, как углубились куда-то в сторону Королевского тракта, в раздумьях, что же делать дальше. В седле я теперь держался в разы лучше, чем ещё неделю назад, наверное, количество перешло в качество, или просто задница моя многострадальная решила, что в этом-то мире ничего лучше седла не будет, и вуаля, приспособилась.

Деревенька показалась неожиданно.

И в голову мне пришла хорошая мысль.

— Барон Шорк! Пусть охрана тут побудет… А ты и я в деревню скатаемся. Не убьют же нас там за пару-то минут?

— Я с вами. — Сразу сказал Виктор.

— И я тоже, позволите, Ваше Величество? — Это Вера. — Я могу быть полезной, я в такой деревне росла, многое знаю!

— Ты же вроде из Пограничья? — Удивился я.

— Ваше Величество, такие-то деревни у всех одинаковы…

— Поехали. — Махнул я рукой.

Орда тут погулять успела.

Разметанные огороды, трупы домашней скотины с вырезанными самыми вкусными частями, порушенные дома, несколько пепелищ. Местные жители, потерянно бродящие по обломкам и оплакивающие живых.

— Рыцари! Рыцари! — Пронесся шепот, люди останавливались, кланялись. Я ехал, делал вид, что гляжу прямо, но сам-то глядел больше по сторонам. Что да как?

Многие дома разорены, это видно. Грабеж. Вот колодец, почти что в центре деревни, загажен, на краях видна кровь и какие-то бело — красные куски. Несколько крестьян разводят руками друг перед другом, переглядываются, но на этом все и ограничивается. Во дворах какие-то тряпки валяются, кое — где успели прибрать, а кое — где нет. Небольшие огородики перед домами все потоптаны, заборы поломаны. Ветки большого дуба, растущего в центре деревни, порубаны, само дерево явно пытались пустить на дрова, видны большие подрубы, да не успели, пришлось срочно сматываться нах хаузен.

Нас заметили, сломали шапки, поклонились.

— Кто староста? — Что меня за язык потянуло, я так и не понял. Вроде бы, деревня и деревня, да и фиг с ней. Денег дадим, так отстроятся. Краше прежнего дома поднимут, вот от кочевников сколько золота осталось! Будем давать единовременные ссуды под оплату натуральными продуктами, той же картошкой, если она хорошо пойдет.

Мужики начали подталкивать друг друга, а потом вдруг, один за другим, расходиться, прятаться за заборами.

Положение спасла Вера.

— А ну стоять, смерды! — Крикнула она внезапно, я чуть сам не испугался. — Господин никого не отпускал!

Замерли.

— Так где староста ваш? — Повторил я вопрос.

В компании произошло небольшое движение, вперед вытолкнули крестьянина, потолще, квадратного какого-то. Чем-то на Коротыша похожего, такой же, растёт больше вширь, чем ввысь.

— Убили старосту нашего. — Прогудел крепыш. — Саблей по голове чик.

— Так что нового не выбираете? Деревню отстраивать надо, забор хоть поставить… А вы все по одному в углах держитесь.

— Так мастер Воротын не велел, уважаемый рыцарь! — Прогудел крестьянин. — Пока королевский налог не заплатим, так забор строить не моги!

— Какой ещё налог? — Вскинулся я. — Эй, умники, король пока что налоги отменил, все какие были… Со следующей… Весны, да? Со следующей весны новые платить будете, да и какие с вас налоги-то драть, если в кармане вошь на аркане?

Прозвучало удивительно в рифму.

— Так мы того не того… — Забубнил крестьянин. — Мы того не этого… Я того не знаю, мастер Воротын лучше знает…

— Вер. — Повернулся я. — Ты с ними лучше общий язык находишь. Поговори. Что за налоги такие, кому они их платят-то? Ночной Король давно у меня в яме сидит… Ему вроде бы и не надо. Кому ж они королевский налог платят, если я, король, про то ничего не знаю?

Вера соскочила с коня, подошла к пытавшемуся ввинтиться обратно в компашку крестьянину, спросила, выслушала ответ, покивала, спросила еще.

Я пока что оглянулся вокруг. Жили тут бедновато… Надо сказать. Или это тут так обычно? Хотя… Не знаю. Ну, вот если дом покосился — так надо ж его подправить, нет? Бревном там подпереть? И ставни все потрескались, заменить бы хорошо.

Настоящий крестьянин — это очень рукастый человек. Как у нас по даче сосед… Я у нас на даче-то всего пару раз был. Не то чтобы я в душе человек сугубо городской, просто как приехал туда, так и пошел, как трактор, грядки копать, деревья поливать, забор новый ставить или что еще… А после работы и учебы не то что отдохнуть хочется — отдыхать надо. Потому так я лучше в городе побуду. После смены высплюсь.

Ну так вот, забрел я как-то на дачу, и поглядел на соседушку нашего.

Ой хороший парень!

Все в руках у него просто спорилось. Никогда без дела не сидел. Надо, так забор подновляет, надо, мотоблок с культиватором ремонтирует, с кем-то договаривается, чтобы детали ему переварили или пошлифовали, в лес пошел — так с тремя лукошками подберезовиков вернулся, причем лукошки на месте сплел, из коры березовой, сам станок распиловочный соорудил из пилы «Дружба Народов», досок настрогал новых, подсушил под навесом и наличники сделал с крыльцом…

Как не приедешь, то всегда что-то делает. И дома у него столь мало вещей покупных… Настоящий крестьянин, откуда-то из Сибири переехал, когда на северные деньги дачу и квартиру в Москве купить получилось. Тогда, при СССР, на северах ещё хорошо платили.

Ну а тут… Тут что-то не так.

Вспомнил аккуратный и прилизанный домик дяди Сережи, сравнил.

Нет, не пойдет. Никак не пойдет. Вот этот забор, хоть и поломан он лихим прыжком коня степного, и жерди с него саблей срублены некоторые — так он не обновлялся вот уже года три, не меньше.

— Ваше Величество. — Ко мне подошла Вера. — Я узнала.

— Ну?

— Лет десять назад граф Шотеций передал эту деревню графу Лургу, а тот отдал её в рост. Налоги собирает управляющий, мастер Воротын.

— В рост? — Я призадумался. Ну да, наследник графа Лурга теперь государство, то есть я.

— А где сам мастер Воротын?

— Сейчас придет, он в деревню вернулся, как только степняков прогнали, а так в лесу прятался. Но это не все, Ваше Величество. Каждый год из деревни забирали по пять парней и двух девушек, в армию Его Величества и в прислугу. Никто назад не возвращался.

— Интересно. Они говорят правду?

— Скорее всего. Можно спросить у самого мастера Воротына. Он как раз тут должен быть, с утра заглядывал… Вот!

С противоположной стороны улицы показалась процессия.

Впереди, на смирной кобылке, типа моей, разве что в намного более богатом убранстве, продвигался хмурый такой тип. Не высокий и не низкий, скорее даже худой, чем полный, в серебром расшитом колете и дорогих сапогах, на голове сальные волосы приминает залихватская шапка с пером, тоже все в серебряном шитье. Лицо самое обычное было б, если б не сожрал этот хмырь недавно килограмм зеленых лимонов с гнильцой, отчего на морде лица застыла мерзкая такая гримаса.

За ним во всю ширь улицы растянулись вооруженные люди. Не, не воины. Какие это воины-то? Половина толстые, половина худые, в разномастных кольчугах, шлемы через одного, да и одежка-то у всех мало того что пропыленная, так ещё и не всегда по размеру. Лица, правда, не крестьянские. Тут круглые больше, а эти больше скуластые или острые, как топор.

Наемники, что ли? Похоже… Как я их из города турнул, так сюда перебрались?

— Эй, кто такие? — Тип впереди подозрительно глянул на нас. Ну да, не впечатляли. От большой охраны я отказался сразу, и то кто-то остался там, за околицей. Нас не так уж и много, богатых одежд нет, доспехи не сверкают, очи не хмурим, выпороть не грозимся.

Значит, что?

Значит, что о нас можно хорошенько так ноги вытереть!

— А ты сам-то кто таков будешь, добрый человек? — Смиренно спросил я.

— Я мастер Воротын, управитель этой деревни! Милостью самого короля! — Мастер Воротын поднял вверх указательный палец.

— Приятно познакомиться со столь почтенным человеком! — Ответил я. — Мы случайно завернули в ваши края, мастер,

— А верно ли, почтенный мастер, что собираешь ты налоги для короля? И людей, говорят, в армию его…

— Верно то! — Подтвердил мастер. К остановившейся лошадке подскочил слуга, почтительно сложил руки ладошкой, в них мастер утвердил свою ногу в алом сапоге, с натугой перекинул другую ногу через лошадиный круп и сполз вниз, только лошадка его всхрапнула, освободившись от ноши.

Оказавшись на земле, мастер насупился, глянул на меня хмуро, спросил подозрительно.

— Тебе то знать к чему?

— Да так, интересуюсь.

— Интересуйся в другом месте. — Отрезал мастер. — И вообще, шли бы вы, люди добрые, с земли этой. Я самим королем назначен дабы ростить деревню эту и поля… И делаю тут то, что мне Его Величество укажет… Сам! А не разные там залетные дворянчики! Иди ужо, а то пожалуюсь, так ужо тебя… — И мастер повернулся к сбившимся в стайку крестьянам, намереваясь продолжить беседу уже с ними.

Этого я уже снести не мог.

— Значит, сам король тебя назначил? — Спросил я, спрыгивая с лошади, бросая поводья в сторону и подходя ближе. — Значит, говоришь, я тебя налоги тут собирать поставил? А н — на!

Сначала хотел пнуть по яйцам, да что-то не удержался и врезал в зубы. Здоровенный мужик же, блин, сейчас башкой потрясет и ответит…

Да куда там, не ответил. Свалился как миленький.

— Значит, говоришь, я тебя поставил? — Я пнул сапогом по ребрам. — Значит, говоришь, парней в армию забирал, да? И девок ко двору требовал! Н — на! — На этот раз я ему по яйцам попал хорошо, тот аж согнулся.

Опомнился.

Небольшая гвардия мастера Воротына сейчас жалась к дому, в плече одного торчала длинная стрела Веры, второй украсился мощным синяком и порванной одеждой, ещё один лежал ничком в пыли, Виктор и барон Шорк меня прикрывали, с обнаженными мечами.

В стороне Вера что-то быстро объясняла крестьянам, показывая на меня, легко постукивая одной рукой крестьянину по лбу, а другой, для наглядности, по штакетнику забора. Получалось у неё неплохо. По толпе и так переживших крестьян волнами распространялось возмущение, раздались выкрики.

— Эй, слушайте меня! — Крикнул я громко. — Я, ваш король! Седдик Четвертый!

Народ заломал шапки и стал падать на колени. Со стороны валявшегося ростовщика послышался то ли вздох, то ли стон. Ну да, бывает, не рассчитал.

— И я с удивлением узнаю, что некие личности подданных моих угнетают!

Не, не лучшая речь, согласен. Для закрепления смысла пнул ростовщика по ребрам, несильно.

— Да ещё и имеют наглость делать это моим именем! Я возмущен.

Толпа заволновалась. Люди переглядывались, друг друга за руки хватали, но доходило не сразу. Наемники вообще делали вид, что их тут нету… Странно, мне казалось, что вначале-то их было больше?

— Потому старого управляющего я лишаю его должности. Позже пришлю нового. Соблюдайте законы… И не балуйтесь. Деревню отстроить заново, чтобы было не хуже, чем у соседей.

Ну, вроде бы все. Крестьяне собрались в небольшую толпу, сейчас гомонят, о чем-то договариваются, поглядывают на ростовщика. Тот тоже, не будь дурак, молчит, делает вид, что его тут нету.

Ладно, надо отсюда сваливать.

— Домой, Ваше Величество? — Спросил меня граф Шорк, когда я вскочил на коня.

— Нет уж. — Отказался я. — До темноты ещё в пару деревень успеем. Очень хочу узнать, что же тут твориться-то такое…

Стоило мне отойти подальше, как крестьяне стали подходить ближе к ростовщику. Плотная такая толпа, неприятная…

Доносились выкрики.

— Дочку… Дочку мою, пятнадцать годков всего!

— Сыночек! Сыночек мой где…

— Ах ты выползень, последнее собрал…

— Кур, кур моих перетаскал…

Нда. Сейчас мастеру Воротыну те куры боком выйдут. Вон, гляди, уже палки где-то похватали…

Не успели мы с площади выехать, как мастера Воротына сдернули под микитки, дотащили до здоровенного дуба, метнули веревку через ветку, петлю на шею, и привет. Мастер закачался над площадью как мешок с дерьмом, дрыгая ногами.

Видать, много-то счетов накопилось у жителей деревни к почтенному мастеру Воротыну.

— Где тут ещё деревня? Хочу поглядеть, что там твориться.

Объехав ещё парочку деревень окрест, я выяснил, что управителем-то там был все тот же мастер Воротын. Хорошо устроился, надо сказать… Крестьянам просто никто не сказал, что граф Лург уже давно того, вместе со старой королевой, и управители по старой памят

и продолжали обирать народ. Только уже себе в карман.

Структура по выдавливанию последних денег имени графа Лурга вовсе не думала останавливаться с его исчезновением. Как любой паразит, голову отрубишь — так сразу две на её месте вырастает.

Стражи тут отродясь не бывало, порядок поддерживали дворянские дружины. Теперь же бароны да графы в столицу перебрались, выдав имения откупщикам, дружин нет, самим крестьянам оружием владеть не положено, ибо неимущие они. Как там — тело и душа принадлежит господину?

Единственная военная сила в здешних краях — это отряды наемников, которых набирали ростовщики. Ну ещё и до недавнего времени отряды барона Алькона были, да они теперь в городе, некому пожаловаться.

Вот зараза. Получается, что граф Лург мало того что народ мой обирал, так ещё и половину войска у меня увел? Все эти дружины графинчиков — барончиков да рыцарские копья в случае чего давали неплохой прибыток в войско. А теперь тут сидят наемники, которые вовсе не хотели помирать за Соединенное Королевство.

Если граф Лург ещё жив, надо бы дать ему в морду. Лично. Или по яйцам сапогом. Столько вреда сделать, это ж ещё уметь надо!

Но и приказчики его не смущались, вот граф уже сам не понятно где, а эти все ещё воруют. Без особой фантазии, конечно, кто с фантазией, так тот давно уже из страны ноги сделал.

Конечно же, для чиновника, то есть учитывая местную специфику, приказчика — это налоги.

Налогов было множество. В дополнение к тем, которые навыдумывал граф Лург, разные там налоги на воздух, на лошадь, на поводку, на грядки — огороды, на охоту, на изготовление хлеба, власть на местах придумывали ещё.

Выловив и повесив ещё одного ростовщика, долго бегать за ним не пришлось, сотня народу-то вот тут, рядом! в дополнение узнали, что был налог на поля, налог на стоячую лошадь, налог на лапти, налог на ремонт дома, налог на…

Короче, любители ловить рыбку в мутной воде оживились знатно. Крестьянину стало не то что не выгодно жить — умирать-то тоже стало невыгодно. За похороны тоже налог, за то, чтобы в землю зарыли — налог, даже за потерю кормильца — налог плати!

Понятно, что не то что продукты в город везти, самим бы выжить! Многие бежали в леса, жили там охотой да собирательством, стрельба из охотничьего лука тут всегда в чести была. Ростовщики преследовали беглецов с наемниками, многих ловили, продавали в рабство, уцелевшие пополняли отряды типа вольных стрелков.

Короче, поганый клубок у меня образовался.

Придется этим делом заниматься Брату. Распутать преступную структуру, кого надо — на каторгу, а кому и петля. Крестьянство душить — так можно быстро до ручки дойти, и так уже у нас запасы продовольствия все меньше и меньше, не говоря уж о казне нашей, которая тоже не бездонная и только с порта и промышленности питаться не может.

Вот такие результаты небольшой, в общем-то, поездки по окрестностям.

Брата я нашел в замке.

Бывший рохнийский дворянин поучаствовал в лихой свалке в лагере степняков, теперь красовался свежей повязкой на шее и новой саблей в богатых ножнах.

— Ваше Величество, как главный королевский обвинитель, прошу слова…

— Ну давай. Пошли, в Западной башне расскажешь. Да и у меня к тебе дело появилось…

Итак, паникеры и распространители слухов.

Настроение в войсках было не очень чтобы. Поначалу никто не верил, что Большую Орду получиться разбить, все на осаду настроились. Но нашлись тут люди разные… Которые предлагали открыть степнякам ворота Нижнего города, ибо тогда они Нижний город пограбят, а в Верхний не полезут. Ибо есть уже договор с великим ханом Керимом!

— Допросили?

— Да, Ваше Величество. Это лазутчики, трое их всего. Хан передал им денег и пообещал, что не тронут в случае чего и позволят из страны с деньгами уехать. На бунчуке клялся.

— Казнить всех, имущество все в казну.

— Да, Ваше Величество…

— Королевский суд, при большом стечении народу. Всех троих повесить в любом случае, вина их огромна. Ещё найдите самого злобного степняка из пленных, и за зверства тоже казнить, после суда повесить прилюдно.

— Да. Ваше Величество.

— Но погоди, я тебя не только для этого нашел. Вот гуляли мы сегодня за городом… — Я объяснил ситуацию. — И вот что я хочу получить. Коротыш пускай занимается всем этим хозяйством, граф Слав и барон Нават придумают, как их налогами обложить, а вот твоя задача — развесить всех этих откупщиков по деревьям. И от наемников избавиться.

Брат с пятого на десятое понял, чего я хочу, обещал заняться тотчас же.

Граф Слав и барон Нават сидели всю ночь, но таки выписали все владения теперь графа Лурга, которые я по суду конфисковал. Как только дворянство обосравшееся в город вернется, так можно уже будет начать разбираться, где чья земля. А то распродали в рост, а теперь вот что? Деньги прожирать?

А Коротыша я нашел около грядки, где росла картошка.

— Ну, вот и пришла пора и для тебя задание дать. — Обрадовал я Коротыша. — Ну, помимо картошки.

— Да, Ваше Величество. — Обреченно сказал Коротыш, отрываясь от протирки листов большой белой тряпкой.

— Во — первых, поздравляю тебя с тем, что ты теперь уважаемый Коротыш, министр сельского хозяйства. Безо всяких там и точка о точка. С жалованием и все такое, размер я потом уточню. Во — вторых, твоя задача теперь такая. Идешь по деревням по списку, — я передал ему бумагу, плод ночных трудов графа Слава. Всех, кого смогли, выписали туда. — Вот везде там сажаешь своего человека. Какие-то из этих деревень уже принадлежат графу Лургу, какие-то ещё нет. Ты везде ставь старост толковых, суди сам как знаешь, но они должны продукты выращивать и в город везти. Желательно, обменивать на что-то из того, что торговый дом «Весна» делает. А следующей весной уже пусть картошку сажают. Справишься?

— Ежели кого в помощь взять можно? — Спросил, подумав, Коротыш. — Мож, Две Стрелы или Подснежника?

— Не, их не тронь, один сейчас в зале суда, а второй мне и самому нужен. Кто ж пожары тушить будет?

Внимательный взгляд Коротыша утвердил мои подозрения, что настоящие функции Феликса для новоиспеченного министра сельского хозяйства не тайна.

— Попробую… А, была не была. Справлюсь, Ваше Величество. Дед у меня старостой был, так что уж как-никак справлюсь. Людей найду толковых. С Жданом уж всяко договоримся. Справлюсь!

— Ну вот и хорошо.

— Народу бы побольше, особенно рабочих этих новых, которые за проступки работать должны… — Попросил вдруг Коротыш.

— К чему они тебе?

— Так всяко… Землю копать и камни с полей растаскивать справятся. А на большее-то их и не надо.

— Хм. Бери, но только близко к городу, а то разбегутся ещё по всей стране, лови их потом. Кстати. — Я вспомнил о кое — каком деле. — Слушай. Вот тебе список трех деревень, не очень далеко от столицы. Там начинай в первую очередь, чтобы хозяйство крепкое стояло.

— Почему с них именно, Ваше Величество?

— Почему, да зачем… Надо так.

— Прощения прошу, Ваше Величество… — Поклонился Коротыш.

— Ай да ладно тебе. По остальным можешь проехаться и поглядеть, исправить что ростовщики наворотили, но начинай с этих. Я тебя там назначаю управляющим, сроком на… Пять лет. Оставишь после себя хозяйство хорошее, чтобы отдавать было не стыдно.

— Справлюсь, Ваше Величество. — Кивнул серьезно Коротыш.

Можно сказать, что теперь-то я положил начало крестьянской реформе. Лет через пять будут у меня картофельные бунты, а лет через десять все будут есть только картошку.

Нашел время и заглянуть в Западную Башню.

— Ну так а ты что скажешь? — Спросил я у Феликса своего Железного.

— Ваше Величество, замечено мной было бегство почти всех дворян. Отец графа Виктора, уважаемый барон Вольг, отправил всех домашних с казной на остров, но сам остался, укрепился в своем поместье. Сейчас слуги разбирают каменную кладку, он ворота заложил. Остались только граф Шотеций с семьей, включая графиню Чи, барон Пуго, барон… Списки всех оставшихся составлены.

Я кивал головой, выслушивал.

— Королевский университет изготовился к обороне. Некоторые студенты изъявили желание вступить в ряды войска, оборонявшего город…

— Я знаю.

— Их приняли. Также остались все посольства, хотя графу Лиордану предлагали, два раза, и один раз предлагали графу Моличи.

Ух ты красота-то какая. Что это у меня некоторые личности не бежали от разорения? Ну Шотеций понятно, решил разделить судьбу с королем… Хе — хе — хе, самому-то не смешно? Но вот почему не дернули куда подальше — переждать неизбежное взятие города — представители конкурирующих держав? Та же Империя. У неё со степняками счеты давние, кровавые. Или Муравьиное королевство? Посольство-то под шумок пограбить любимое развлечение в смуту.

Ой как интересно-то все получается.

— Ой как интересно-то все получается… — Протянул я вслух. — Что сам по этому поводу думаешь, а?

— У них был договор меж собой.

— Понятно, что был. Значит, так. Пока что имей это в виду. И найди мне людей, которые шпионить смогут! И что там моя драгоценная супруга, Е1ё Величество?

— Я могу говорить свободно?

— Какие у нас с тобой-то могут быть секреты, а?

— Ну… В общем… Ходили слухи, что последний раз королеву видели в компании рыцаря Алора. И двигались они по Улице Всех растворов в сторону замка Ворш, где сейчас находится рыцарская конница. Отряд Каллуфа их пропустил.

— Больше никаких вестей?

— Нет.

— Уродцы. — Прокомментировал это я. — Ладно, пусть себе. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы своих не наделало. Феликс ты мой Железный, а тебе не приходило в голову внедрить в свиту королевы своего человека, дабы знать, что там да как?

— Это сложно, Седдик. — Наедине мы уже давно без чинов общались. — Очень сложно. У меня есть грамотные писцы, есть люди, неплохо мечом владеющие, есть и те, кто из пушек умеет стрелять и гранаты метать, но вот тех, кто мог бы оказаться в свите принцессы… Прошу прощения, королевы Альтзоры… Вот таких у меня нет пока что.

— Ищи. — Посоветовал я. — Дело-то серьезное. Если что-то упустим, так мало нам не покажется!

Ещё одно дело решено.

Дальше что? Ну… Вроде бы ещё дела промышленные. Домницы, которые кое-как дают продукцию. Не без проблем, конечно же, но крицы для остальных наших нужды мы получаем. Волочильный станок. Прокатный стан. Перегонный куб. Проволока. Гвозди… Ох, да, тоже надо. Также не бросать производство колючей проволоки, а то как мы её наделали, так две трети уже не досчитались, хозяйственные крестьяне растащили по домам.

Лекции в институте — дело хорошее.

И поспать можно, и что-то интересное расскажут.

Сейчас как раз была Гидроавтоматика. Всего десять лекций и ни одной лабораторной, так как лабораторию давно в аренду сдали, под магазин. По окончанию лекций — зачёт автоматом, за присутствие.

Сейчас как раз заключительная была. Зачетку я вроде бы не забыл, на лекциях был, так что можно рассчитывать на первый свой зачет в этом году…

Кстати, давно уже заметил, что есть наука академическая, а есть наука практическая. То, что я проходил у себя в институте, практически мне не пригодилось в том мире. Ну, разве что так, помалу. Станков-то у меня пока что нету, один лишь сверлильный, про выплавку металла рассказывали абы как, если бы не Десемов и его литература, то пришлось бы лазить по Инету в три раза активнее, или напрямую общаться со специалистами, а где их найдешь-то?

После некоторого перерыва в порт продолжали прибывать купцы. Замки и новые арбалеты хорошо расходились, а уж когда я показал мастеру Виктору идею, как из проволоки можно нарубить много — много относительно хороших гвоздей, всего-то нужно немного мозгов и парочка подмастерий…

Гвозди расходились куда как охотнее. Раньше-то вручную откуй сотню — уже руки отвалятся, а тут хочешь мелкие, сапожные, хочешь большие, все один к одному, острые, хоть сейчас в стену заколачивай… Или в картузы картечные снаряжай. Цена-то не большая, раньше гвоздь один чуть ли не в серебряную монету ценился! Я до их пор вздрагивал, как вспоминал, во сколько нам каждый выстрел из пушки.

Гвозди брали просто оптом, чуть ли не в долг закладывали, хватали чуть ли не со станка. Очень уж ходовой это товар, и цены-то… Цены-то небольшие, прямо скажем. Три десятка серебрушка.

Была идея делать шурупы и резать винты, благо что резцов у меня достаточно, схема токарного станка лежит — дожидается, но я пока что решил не торопиться. Даже на гвоздях уже можно жить, оборот торговый постепенно нарастал.

Мастер Корн, из гильдии плотников, в складчину с сыновьями выкупил где-то большой струг, поставили на него бочки и возили нефть. Танкер сделали, короче говоря.

А ещё неожиданно хорошо стали расходиться самые простые иголки. Я их делать вообще не хотел, отдал все на откуп мастеру Виктору, кое-как обрисовал примерную технологию. И поначалу вроде бы не ошибся, вернувшиеся в порт купцы от первых образцов, которые изготовил мастер Виктор, нос отвернули, как и Гильдия Портных. А вот хозяйки расхватали и первую партию, и вторую, и только тогда опомнились купчины, а там в хвосте и Гильдия Портных подтянулась. Ну и мастер Виктор потратил время, нашел какого-то порядочного и умного человека, и теперь торговый дом «Весна» имел игольчатую мастерскую, практически сразу вышедшую на самоокупаемость.

— Итак, вот перед вами чертеж гидравлического цилиндра. — Усталым голосом сказал лектор. Борис Теймичев, прочерчивающий на соседней парте курсовой проект по деталям машин, отвлекся, поглядел, пожал плечами и занялся своим делом дальше.

Я поглядел постольку поскольку, и вдруг заинтересовался.

Преподаватель добавил к изображению на доске шток, пририсовал привода, куда подводят воду.

— Зарисуйте схему…

Очко на первой парте громко заскрипел карандашом по бумаге, подобострастно поглядывая на преподавателя.

— Вот это шток, вот это гильза, вот тут подводят рабочую жидкость. Размеры гильзы и штока стандартизированы, гильза изготавливается из специальных сортов стали, внутри полируется и хонингуется. Замечу, что размеры исполняются по жесткому допуску… — На лице преподавателя застыло выражение «ну кому я это рассказываю-то, а?».

Кому — кому. Мне, конечно. Ну, может, вот Очко ещё запишет на бумажку, чтобы потом похвалиться полным комплектом лекций, которых он никому списать не даст…

Очень это хорошая идея, таких вот цилиндров набрать побольше… И попробовать перенести в свой мир.

Это ж не оружие, продадут так просто? Главное, чтобы набрать побольше денег, чтобы на все хватило.

— Серег! — Меня толкнул Борис под плечо. — Не спи, а слушай. У тебя грифель для карандаша есть?

Я протянул ему упаковку тонких полумиллиметровых, Борис поблагодарил и занялся делом — рисованием курсового проекта по Деталям Машин. Шестой уже, если я не ошибаюсь. Они у него хорошо получаются, преподы сразу все подписывают. Потому Борис и дико популярен в узких кругах… Работы у него под каждый курсовой море, берет не дорого, но делает качественно.

Наташка, листавшая модный журнал на второй парте, повела плечиками, поглядела в окошко, потом обернулась, на нас взгляд бросила презрительный.

Лекция последняя, после неё свободен. У меня сегодня ещё одно дежурство оставалось… И тренировка на фирме, обязательно теперь. Я их старался не пропускать.

Может, кто и смеяться бы стал, но на тренировках, что с Молчаном и Гюго, что с Петром Сергеевичем и со своей фирмой, я просто отдыхал. Одно дело вывихивать себе мозг, пытаясь приспособить технологию конца нашего века, считай уже начала следующего к раннему феодализму, а совершенно иное — махать руками да ногами. Нет, конечно же, там тоже думать надо, но чаще не о том и мысли там быстрые, колкие такие.

А тут — долгие. И не сразу-то сообразишь, что сделать, где металл достать или откуда уголь брать… С замка уже видна в лесу бо — о-ольшая прошлепина, где углежоги лес валили. Если так и дальше пойдет, то изведем все леса.

А уж политика… Так это вообще прям даже и не знаю. Принцесса Альтзора, зараза такая мелкая, так и не объявилась. Пропала, как в воду канула. Как бы не подумали, что это я её того… А что, в самом-то деле, мог. Король же, чё. Все могут короли.

Молчала Морская Герцогиня, и где-то там ещё затаился граф Идон Ларкус с остатками Горного легиона. Что ему в голову взбредет? Вроде бы пока сидит. Молча.

Как там Макиавелли говорил? Если суетиться и мельтешит, так дело идет по плану, а если молча сидит, так чего удумал точно…

Конец лекции, лектор с нами тепло и с облегчением распрощался. Ну вот счастье ему, больше не будут отвлекать от важного дела — игры в пасьянс или в квейк на казенном компьютере.

Ну а у меня теперь дело образовалось, важное, и решать его надо быстрее…

Достал визитку, достал мобильный, набрал номер. Марио оказался на связи, выслушал мой заказ, изрядно удивился.

— Возможно… Будет необходима предоплата.

— Сколько? — Спросил я.

Тот ответил.

— Ско — о-о — олько! Нет, нет, все нормально, это я так, деньги будут… Сегодня если оплачу задаток, то сможете приступить к комплектованию заказа?

Глава 29

Колян танцует лучше всех!

Автора не помню

И, конечно же, бал.

В честь большой победы над врагом. Приуроченный, так сказать. Солнечные танцы многострадальные, которые уж сколько раз назначал, да все переносил да переносил… Ну совесть меня уже замучила просто! В лице мастера Иштвана и остальной аристократии.

Решили не мелочиться, давать бал прямо в парке, благо что погода позволяла.

Тут, в центре королевского парка, издавна была устроена большая лужайка, с фонтаном в центре. Даже камнем вымощена, давно еще, булыжники все один к одному. Под непосредственным руководством мастера Иштвана рабочие подновили кладку, подмазали трещина раствором, стесали острые углы, и теперь получился замечательный танцпол, плоский, как стол.

Вокруг поставили столы, с едой и угощением. Кулинарными делами заведовала матушка Ивонна. Мастер Иштван ограничился тем, что приказал достать здоровенные бочки из королевского подпола, лично, говорят, указывал какие вытаскивать. Лучшее вино — на столы, чуть похуже — в казармы именных легионов и к гвардии, поплоше — на площади, народное угощение. Ну, традиционная чарочка от короля. Лишь бы не перепился у меня весь город!

Глубоко в землю вкопали столбы, на которых повесили сразу несколько ламп Алладина на каждый. Получилось не так чтобы очень светло, но хоть что-то видно. Выделили специальных рабов, которые должны были заправлять лампы керосином, ну и пожарников, конечно же. А кто же за противопожарной безопасностью следить будет?

Из кустов наяривал небольшой оркестр, дергали струны инструментов и задорно так дудели в трубы. Получалось не то чтобы весело, терпимо. Оркестр три дня репетировал прям в парке, я осатанел от этих заунывных звуков, да что было делать?

Пока копали, раскопали здоровенную клумбу, которая тут в центре была. Раньше был бассейн красивый, да уже давно зарос землей, холм один остался. Так и не вспомнили б, если бы место новое для сцены не понадобилось. Хотели уже обратно закапывать, типа не было ничего, все работы меньше, да на их беду я мимо проходил. Вмешался, закапывать запретил, приказал очистить от земли и грязи. Подумал недолго, прикинул, что да как. Притащил из своего мира садовый шланг и три тонких насадки, из ближайшего хозмага. Средний сын мастера Виктора уложил шланги в деревянные короба, смолой замазал все стыки, вкопали короба со шлангам в землю, наполнили бочку — резервуар, и среди парка забил фонтан.

А что сложного-то, если уже руки да оборудование есть? Да ничего, в общем-то.

Три струи били вверх на метр — полтора, выше я резервуар тащить не стал. То что надо получилось! У местных-то я фонтанов видел раз, два и обчелся, а тут вполне себе ничего! Высокий, красивый, журчит.

— Вот примерно так. Работайте пока что, сделайте тут все нормально…

Завернул ещё через полчаса, поглядеть, как дела идут.

Виктор наблюдал за тем, как смуглые рабочие быстро, один к другому, кладут плиты в чашу круглого фонтана.

— Что это… Оп? — Я удивился. Вроде бы рабы-то больше для простых работ, ни разу ещё не видел, чтобы они что-то сложное делали. Да и не очень похожи эти смугляки на тех черных, что меня опахалами обмахивали, когда я тут в первый раз проснулся. Они посветлее как-то. Примерно как наши средние азиаты.

— Это мураши, Ваше Величество. По договору с князем Моличи, выделил нам несколько своих рабочих и мрамора… В обмен на керосиновые лампы и пять замков. — Объяснил мне Виктор — средний.

— Понятно дело.

Смуглые и юркие рабочие работали споро и быстро, клали плиты, замазывали раствором щели, раствор рядом готовили, в большой каменной бадье.

— А наши-то рабочие где все?

— Так… Не многих нашли. После того, как ваша матушка приказала всю Гильдию строителей разогнать…

— Нда, матушка моя. — Неопределенно сказал я. Поглядел на башню, где сейчас содержалась королева.

Вот тоже проблему нашел, как чемодан без ручки. Тащить сложно, а бросить — жалко. Да и просто так не бросишь, вдруг кто подберет-то? Графиня Нака там ещё где-то сидит, карга, и два её сыночка. Пока что на них не очень жаловались, и тоже совершенно не ясно, что же с ними делать.

Может, выпустить?

А, ладно, потом подумаем. Устроим небольшой суд, и если никто не против, то пусть идет графиня на все четыре стороны со своими мальчиками многогрешными.

С этой мыслью я пошел читать списки приглашенных, которые заботливо составил мастер Иштван.

Все мои герои, то есть отличившиеся от каждой десятки, получили приглашение в парк. Мастер Виктор, пара десятников, которые первыми в лагерь степняков ворвались, и ещё несколько человек. Ну да, и Бомбардир тоже, хотя рода он был самого простого, мама крестьянка крепостная, папа солдат. Конечно же, все те студенты, которые сражались на стенах города — и даже понесли потери, три раненых и трое убитых — получили приглашения обязательно. Ежели нету одежд достойных — так вот пять золотых из казны и пропуск — разрешение, оденься сам или зайди в гильдию портных, скажи, что для бала королевского, так тебя со скидкой оденут, а потом торговый дом «Весна» сам с гильдейскими мастерами расплатиться!

Шуго как раз ваял здоровенную статью по поводу беспримерного героизма защитников крепости, которые, не щадя живота своего… И все такое. Примеры я ему подсказал, да и не ошибся, тот уже и сам неплохо справлялся, знал, как и про что писать правильно. Штампы износились, торговый дом «Весна» готовил новые. Нет, не те, которые про «героизм», а те, которыми печатали.

И картинку вырезали, король побивает степняка. Я, как древнеегипетский фараон, вонзаю здоровенный меч в богато разодетого пузатого хана, фоном изрыгают огонь трубы с высоченной городской стены, поднимают на копья врага мощные рыцари, упорные пехотинцы трудолюбиво рубят разбегающихся кочевников.

Несмотря на дурацкую суть картины, никто и не почесался. Сделали оттиск, на первой странице пропечатали, а тираж разошелся раньше, чем я успел это безобразие пресечь. И теперь у меня в руках лежала вполне себе так средневековая газета… Ой, красивая!

Так, сегодня беру её с собой, дома на стенку повешу, чтобы все смотрели и удивлялись.

Ещё Шуго задание — напечатать приглашения.

Я так рассудил. Тем, кто со мной был в период опасности — так тех любим и просим, остальные пусть себе там, дальше, шатаются. На островах, скажем. Али где ещё, лишь бы не со мной рядом.

А как же политический момент? Нда. Придётся приглашать и дворянство… Хм. А дворянство-то сейчас где? На островах, да? Так вот пусть там и сидит, никто им туда приглашения доставлять не будет, а приглашения доставят только до ворот особняка в городе. Вот так, и точка!

Но дворянство моё обладало неплохим нюхом на бесплатную халяву, и исход с островов обратно начался с первыми же слухами о начале бала. Между прочим, Грошев доложил, что неплохие они там построили себе укрепления, да и дома не времянки из жердей и парусины, а чуть ли не каменные. С берега бревна везли.

Приглашения, которые гонцы по домам разносили, ничего особенного из себя не представляли. Кусок картона, на котором напечатано, что король Седдик Четвертый устраивает в честь замечательнейшей победы большой бал и приглашает!

Нет, даже если у человека такого приглашения не было, то его бы все равно пустили на бал. Конечно же. Просто за ним проследили бы уж куда как тщательнее.

Свою долю приглашений получили и иностранные посольства, это уж обязательно. И гильдии мастеровых тоже. Народу на площади выкатили бочки вина и угощения за счет короля.

Я сидел на троне и принимал клиентов.

Да, пришлось немного приодеться. Корону нашел мастер Иштван, конечно же. Обычный обруч, на нем три зубца, в основании каждого вделано по драгоценному камешку. По центру гравировка грифона, не очень большая, но сделана качественно для этого мира.

Мастер Ивор прям во дворце подогнал корону мне под голову, денег взять отказался наотрез.

Мастер Иштван снова напомнил про кольцо, я сделал вид, что дико рассердился. Ну в самом-то деле, где то кольцо искать? Спрашивал у королевы для приличия, так та твердит как заведенная, что «добрый граф Урий забрал, ой — ой — ой», и вся недолга. Да и хрен с ним. Нашел какой-то старый указ королевы, где печатка осталась, вырезал печать, в свой мир перенесу, там такое же сделаю.

Мастер Иштван сунулся было с портными в обнимку ко мне, да я пригрозил каторгой, если что не так. Портные охолонули, исчезли.

Но костюм-то сделать надо! Царский, выходной, все такое! В конце концов повесили мне на шею цепь золотую, какого-то старого короля, на пояс прицепили красивый меч, который подарил мне мастер Фых, подлатали походный трон и вынесли его ко входу в сад. Погода теплая стояла, лето тут уже вовсю, но на всякий случай соорудили навес из алых полотнищ. По правую руку набросали каких-то драгоценных шкур, по левую поставили здоровенную открытую жаровню.

Лосины парадные напяливать отказался наотрез. Да пошли б они куда подальше, в конце-то концов? Только я тут научился удобно одеваться, как сразу колготки эти тяни на ляжки… Нет, не пойдет.

Тогда пошли на компромисс. Мастер Иштван забрал мою куртку и ушел к портным, а к вечеру я получил такую же куртку и колет в придачу, рубашку такую без рукавов, красиво прошитые серебряными нитками и украшенные золотой проволокой. Вот как, хорошо получается у мастера Виктора теперь проволоку вить. Ну и все остальное — полудрагоценные камни вместо застежек, шнуры утяжные с золотыми кисточками, и сама кожа белого цвета.

Получился вот такой вот Элвис Пресный, король Рок — н-рола с большой буквы… Ну, видел я его выступление по ящику от мозгов, когда он в белой косухе и темных очках песню пел. Красиво было. Ему б мои лосины точно понравились.

И вот я сижу, принимаю своих подданных.

Один за другим подходят, кланяются, радуются мне.

Сначала стайка давешних студентов, которые изъявили желание город защищать. С этими приветствовал, с трона спустился, руки пожал, в зал — то есть в сад пригласил. Студенты, парни чуть меня постарше и две девчонки, держались в основном настороженно. Пообщались, я поулыбался, внимательно в лица вглядываясь, вдруг на будущее пригодятся в хорошем смысле, и студенты дружной такой бандой отправились в сад, где уж и еда, и все остальное готово.

Повара расстарались, поворачивались на здоровенных вертелах целиковые туши быков, каша местная в здоровенных котлах доходила, вот ещё и истинно королевское угощение — суп. Ага. Едят тоже специальной такой королевской ложкой, с вензелем королевского дома, первый опыт штамповки мастера Виктора. Сегодня доступно для всех, угощайтесь. Матушка Ивонна извела последние специи на это дело.

А что, пробовали да хвалили.

За студентами повалила опора и надежда трона из ташкентской эмиграции. Все, кто на островах прятался, и даже чуть тех, кто решил не сматываться. Отец Виктора, барон Вольг, граф Шотеций, шатающийся барон Пуго, графиня Чи, купцы, главы городских гильдий… Кроме мастера Андрея, его так и не было. Гонцов-то к нему послали, конечно, да вот… Снова какие-то бароны, графы, рыцари.

Кланялись, лебезили, радовались и поздравляли меня с чудесной победой, обзывали «обласканного милостью богов», о как. Я поначалу удивился, да потом-то все равно стало, несут и несут фигню какую-то. Вежливо киваешь и радуешься, что к тебе пришли такие замечательные люди.

Компания студентов, участвовавших в защите города. Принял всех разом, выразил надежду и поблагодарил, студенты постарались оторвать взгляды от кувшинов с вином на столах и сфокусировать на мне. Не стал томить долго, махнул рукой, отпуская. К чему разговоры, когда можно выпить?

Пришел и Первожрец, как не прийти. У меня с ним как раз важный разговор был готов… Надо, надо с ним пообщаться. Взгляд у него какой-то не очень хороший, подозрительный, я бы даже сказал цепляющий.

С Первожрецом парочка рабов, темнокожих, несли какую-то ересь в корзинах, я уж и забыл-то, как они выглядят, двое служек женского полу в маскирующих фигурку балахонах — рясах, и в общем-то всё.

Его Высоко. Преосвященство. Нам посулил на небе райское блаженство. Выдав положенную долю политесов друг другу, разошлись. Первожрец уплелся куда-то в сумерки замкового сада.

Вот красота. Следующий аристократ щеголяет покроем штанов как у меня, и куртка-то… Куртка-то тоже, надо же! И остановился, так показал невзначай… Это ж уметь надо!

Только сейчас вспомнил, что счастливая компания студентов тоже выделялась, у половины-то точно штаны моего покроя были!

— Очень рад видеть вас на балу, почтенный барон! — Говорил я.

На скулах уж кожу сводить начало от улыбок.

О… Еще один. Это что такое? Я пришел к тебе на хаус в тертых джинсах леви страус? О, вот ещё один, ничего себе.

— Барон Шорк, это что такое? — Спросил я в сторону, когда поток немного прервался. — Почему они все такие вот штаны носят?

— Так это же королевский покрой. — Сказал мне барон Шорк. — Последняя мода. Все теперь так ходят, особенно у студентов модно стало. У меня племянница заказала себе тоже, в мастерской шьют — могу сказать в какой…

— Обалдеть просто. — Наследство мастера… Блин… Забыл. Мастер Лорин, старый портной. Который мне куртку шил. Значит, у него появились наследники?

Подлюга — память сразу услужливо подбросила лицо мастера Лорина, слепые глаза глядели в небо, кусок синей ткани глубоко врезался в рот.

— Ваше Величество… — Очередной аристократ, крепенький мужичок в расшитом серебром колете, за ним небольшая свита — тощая как палка жена и дочка с удивительно блядовитым выражением лица. И все тоже в джинсе, вот так… На дядьке штаны джинсовые. И куртка очень по покрою на мою похожа, разве что его больше расшита золотом и серебром.

— Рад видеть вас на празднике, почтенный барон…

Ну и так по накатанной.

Под деревьями уже мелькали тени, слышались тосты, выкрики.

— За короля!

— Слава королю!

— Ура!

Это студенты дорвались до вина и с радостью употребили.

Ну, пора открывать, что ли? Там, на стенах, уж с фейерверками заждались. А студенты сейчас напьются, точно говорю! Они хоть и средневековые, но студент всегда студент. Хитер, ленив, прожорлив. Ну и патриотичен иногда, не очень правда понятно почему.

О, вот и послы припожаловали. Граф Лиордан, который Черный лис, небольшая свита — всего лишь три слуги, которые несли какие-то вещи. Подарил мне граф роскошно выделанный кафтан из зеленого сукна, я улыбнулся ему мило, и граф удалился куда-то в толпу.

Князь Моличи поприветствовал меня как родного, тепло так, задержался взглядом на фонтане, оценил, а потом в толпе его глаза сразу же нашли Ждана, и князь явно спешил от меня избавиться, чтобы о чем-то без помех договориться. Вместе с графом прибыли две тонкие изящные дамы лет двадцати, с большими… Хм… Глазами.

Граф Остен и граф Рук явились едва ли не под руку, оба в сопровождении жен и детей. У графа Остена хмурый паренек меня помладше, у графа Рука полная капризная девочка в пышном платье. Супруги, что у того, что у другого совершенно не выделяются, почтенные матроны. Для таких мастер Иштван отдельный угол в саду исполнил, со скамейками, лампами, легким вином и даже с выступлением каких-то там певцов храма Фрейи Ильронийской.

Но кланялись все, девочка вот только неудачно книксен исполнила, чуть не свалилась, на меня уставившись. Хмурый паренек поклонился хорошо, красиво, словно всю жизнь этому учился. Как робот.

— Ваше Величество! — Присела передо мной в книксене уже знакомая мне тайная любовь Виктора, Закатная маркиза Нина.

— Маркиза, рад вас видеть. — Равнодушно ответил я.

— Ваше Величество.

А вот это уже не маркиза, это какой-то иной хмырь с ней рядом.

Среднего роста мужчина, с большим пузом и широченными плечами. Одет богато, даже слишком, я бы сказал. Серебра — золота на нём как мишуры на новогодней елке. Камешки, к тому же… Вроде бы стекло простое так не блестит? Просто, но со вкусом, в каждой пуговице по камешку, на пальцах перстни золотые тоже с камнями.

На голове простой обруч с одним зубцом, борода немытая, зато подстриженная, и очень внимательные карие глаза.

Красавец — мужчина, одним словом. Самое неприятное, что спокойный и уравновешенный, свою выгоду знающий.

Закатный барон Рольг. Тот самый, короче. Владелец заводов, газет, пароходов. Большая половина плодородных земель принадлежала ему.

Почему его не пристукнули графины, никак не могу понять. Вроде бы земли много было, да, нет? И не самой плохой-то земли!

Ах, да, вспомнил! Младшая дочь замужем не за кем-то там, а за самим имперским герцогом. Оп — па, все теперь понятно. Закатного герцога обижать не рекомендуется, ибо узами связан. И большую часть жизни своей проводит он в Империи, сюда так заглянул, поглядеть, как дела его идут.

— Ваше Величество. — Поклонился он мне.

— Ваша Светлость. — Это я ему, не поклонился, конечно, так, кивнул.

Будучи представлены, обменялись ничего не значащими фразами.

Голос герцога мне тоже не очень понравился. Вроде бы и приятный такой, бархатистый, уверенный баритончик, а вот почему-то кажется мне герцог врагом. С одной-то стороны, с чего бы это, только недавно прибыл из Империи, а с другой-то, как-то не очень ясно, почему кочевники перли на столицу и обходили Закатное герцогство стороной.

Итак, танцы.

А меж тем люди собрались вокруг фонтана, разбились на пары и на меня смотрят.

Да что им надо-то…

А!

— Объявляю танцы! — Важно сказал я.

Оркестр запиликал с удвоенной силой. Пары принялись сходиться, расходиться и кланяться друг другу.

Ну, поехали.

Сошел с трона, чуть не грохнулся, когда в перевязи запутался. Меч предательски полез под ноги, я сделал вид, что ничего страшного. Трон за моей спиной несколько рабов подняли и понесли поближе к танцующим, я на него снова уселся. Ну, обычай такой.

Объявляю бал. Ну…

Собрались уже все. Аристократы держаться подальше от простых людей, простые люди меж собой держались, короче все собрались кучками и друг на друга глядели.

Водки бы налить, для разбавления компании, что ли?

— Сограждане! — Выступил я. Голос попытался предательски дрогнуть, да я окрысился, и получилось хорошо. Мегафон пока что решил не трогать, и так все молчат, слушают.

Ну я и высказался.

Победили мы в войне, враг на нас шел не очень страшный, но благодаря единению всех вокруг трона, от низших до высших, отбили громадную орду варваров и теперь воссияем.

Можно выпить.

Ну и выпили, что ждать-то? Студенты сразу же оккупировали один стол, выпили за моё здоровье пару раз, дальше я их из виду потерял. Ждан сразу же пригласил на танец полноватую девчонку с декольте до пупка. Танец такой же унылый, как и тогда, в особняке мастера Андрея, но взаимные поклоны с таким декольте располагают, надо сказать.

Волин промелькнул, потом куда-то задевался. Барон Алькон, разодетый не хуже чем Закатный Герцог Рольг, крутился в танце сразу с тремя субтильными дамцами какой-то мелкой аристократии. Граф Слав гулял по окрестностям, сначала присоединившись к студентам, потом поговорив с аристократией, потом ещё с простонародьем.

Барон Нават умудрялся быть везде, казалось. Потанцевал, поговорил с графом Славом, выпил где-то в углу с молодой аристократией, которая удивительно быстро нашла общий язык со студентами…

— Подарок короля! Фейерверки! — Возвестил глашатай.

Все застыли, стали оглядываться.

С Западной башни вверх, в небо, сорвались пороховые ракеты. Красные и зеленые, вперемешку.

Ракета взлетала, и потом медленно планировала вниз, бросая вниз сноп света. Внутренняя поверхность парашюта зеркальная, красиво очень получается. Всего-то ничего стоило, ящик их сюда перетащить, теперь у меня в кладовке лежат.

Сейчас ка — ак рванут в стороны…

Нет, удержались. Кое-кто уже что-то такое видел, когда кочевников пугали, но дамы заохали, слуги задергались.

Земные изделия чередовались с местными, но местные выглядели не очень, бледновато. Ну да, огни разноцветные крутились друг вокруг друга, ракеты даже летели, правда, без свиста и воя, свистелок им на хвосты не ставили, но на народ действовало, и ещё как.

— Аплодисменты мастеру, изготовившему это чудо!

Вышел смущенный мастер Виктор, ему похлопали, овации и все такое.

Граф Остен и граф Рук поглядели на мастера Виктора очень внимательно, запоминающее.

Дальше объявил танцы и с удовольствием спустился с трона, погулять. Ну, что мне напрягать подданных своих? Ну на фиг, пусть уж веселятся, теперь у них тут все есть, даже фонтан, в нем купаться можно.

А у меня дела, дела. Вот сейчас по стеночке в темный угол, отловлю Первожреца и поплачусь ему на жизнь. Потом пообщаюсь с почтенным купечеством, собираются они или нет товары-то наши везти в дальние страны? Героев поздравлю приватно, тоже дело важное.

Для начала…

— Ваше Величество, позволите ли вы один танец?

Графиня Чи, с сиськами. Через декольте можно не то что пупок, даже то что ниже разглядеть.

Ну что тебе неймется-то, а?

— Графиня, я не очень красиво танцую. — Вежливо так сказал я, да не тут-то было! Графиня вцепилась мне в локоть как краб, хватка у неё крепкая. Вежливо освободиться не получиться.

— Просим, Ваше Величество, просим!

Да провалиться ж тебе.

— Конечно же, графиня!

Ситуация до крайности мне напоминала нашу Наташку и её аспиранта. Только тут ставки-то побольше, чем парочка решенных задач по физике, курсовые по деталям машин и вовремя переписанные лекции со следующего семестра. Землицы там прирезать, налоговые льготы предоставить, родственников от тюрьмы отмазать да на хлебные должности запихнуть, а то и казнить кого, который такой «противный»…

Барон Шорк, тень моя, отошел чуть подальше, ну а я слился в танце.

Танец простой, сходимся, друг вокруг друга поворачиваемся и расходимся. Ниче сексуального, да? Да куда там, графиня умудрялась то бедром меня задеть, то сиськой прижаться, то улыбнуться многообещающе. Организм сразу же сообразил, что рядом есть теплое, упругое, красивое и доступное женское тело, и напомнил о том, что я мужчина. Правильно напомнить не получилось, я в свободных штанах был.

И при этом ещё и разговор приходилось поддерживать! И меч, зараза такая, достал уже меня по ногам колотить! Виси смирно! Вот хоть кто-то слушается.

Графиню интересовало все так, по мелочи. Нельзя ли достать где-то лампу керосиновую? И можно ли, чтобы такой вот огонь горел постоянно…

Это как раз когда Подснежник выпустил из окна Западной башни земную осветительную ракету.

А новый королевский суп — это просто замечательно! Ну да, у графини теперь только его и едят. А ещё, какой же красивый фонтан, Ваше Величество! Говорят, что его делали какие-то тайные мастера… Нельзя ли у меня в поместье — поспособствовать?

Умная женщина графиня-то.

К моему спасению, объявили перерыв, я чуть склонил голову.

— Танец с вами истинное наслаждение, графиня! К сожалению, дела трона не оставляют мне времени… Прошу меня простить!

И на этом смотался куда подальше.

— Барон. — Обратился я к своей тени. — Сегодня свободны. Я сегодня один погуляю, хорошо?

— Ваше Величество, я же ваша охрана! Вдруг что? — Запротестовал барон Шорк.

— Ну что тут со мной может случиться? Сад же.

— Ваше Величество, я могу пойти в десяти шагах от вас, никто и не заметит! Если надо… То удалюсь!

— Барон, меня не надо так тщательно опекать, я способен о себе позаботиться. — Ага, пистолет-то я не забыл, я тут с ним всегда! Ем, в туалет пешком хожу… Лишь на время сна снимаю, а то боюсь все, что он обратно на Землю перескочит.

— И потому мой вам приказ — пока что отдыхайте, завтра встречаемся у моей спальни. Все. И меч мой с собой захватите. — Я с усилием отцепил ножны от пояса. Грубые крючки не хотели слушаться, норовили вот — вот выскользнуть из пальцев. Ругнулся, снял целиком перевязь с болтающимся клинком.

Барон Шорк ослушаться не посмел, с несчастным видом принял оружие и я скрылся в ночи.

Итак, что у нас по программе? Король — инкогнито сейчас пойдет трахать доступных фрейлин королевы… Не, в задницу… То есть имел в виду — нет, не надо. У меня сейчас дел по горло. И что характерно, тоже связанных с трахом, правда, в мозг, а не в… Тьфу, зараза, что прицепилось?

Для начала, начнем с… О, как раз вот оно где.

Первожрец около стола пробавлялся винцом в компании студентов. Те смотрели настороженно, но его из своей компании не гнали. Свита Первожреца держалась в стороне, рабы глядели по сторонам, девушки походили на две статуи, уставившиеся только в спину Первожреца.

Ну, хватит тут ему прохлаждаться.

Вышел твердым шагом.

Все вокруг уже традиционно:

— Ваше Величество!

Ну Величество и Величество, что так напрягаться-то? Один вот вообще чуть бокал не уронил.

Подошел, ответил на приветствия, сгреб со стола бокал и выпил вместе со всеми за победу, старательно кося взглядом на девушек. Те моего взгляда почему-то избегали, смотрели куда угодно, только не на меня. И студенты-то тоже что-то напряглись.

Ладно.

— Отрадно знать, что в есть в стране настоящие патриоты!

Студенты вяловато согласились. Ну понятно, они сюда выпить да закусить пришли, при удаче подцепить кого противоположного пола и оттащить в кусты, благо что лавочек-то тут и укромных местечек с избытком, а не мои разглагольствования слушать.

Все, пора заканчивать.

— Эммм… Почтенный. — Я за локоток отвел Первожреца в сторону. Рабы стоят как стояли, а вот девки что-то напряглись. Неужто у них оружие там, под балахоном-то? — Сегодня… Сегодня нам надо многое обсудить. — Я оглянулся, словно был дико испуган. Ну да, теперь мы далеко, студенты не услышат, да и не надо эт им, по большому-то счету.

— Этот гремучий порошок… О Боже! Лишь перед лицом…

Что я плету-то, самому не стыдно? По носу, по носу себя щелкни, дурилка картонная, а то слез не будет! Уй, больно-то как!

— … я просто настаиваю, чтобы Храм Всеотца взял на себя производство и распределение этого ужаса!

На лице Первожреца расцвела озабоченность пополам с довольной лыбой.

— Ваше Величество, это слишком сложно!

— Я прошу, я умоляю!

Слезы лились градом. Вдохновение подсказывало мне нужные слова, я бледнел, трясся, и через слово умолял просто, умолял. Ибо слишком опасных демонов выпустили мы из бутылки… Да — да, это и в самом деле так! Так не мог бы взять на себя храм… Нет, не мог? Умоляю…

Ну, уступил мне Первожрец. Обещал через пару дней прислать своих людей, дабы те могли все оценить.

Ну вот и хорошо.

Теперь одна проблема решена.

Дальше-то что?

Вроде бы и дел больше никаких нет.

С отдельной дорожки поглядел на танцы. Мастер Иштван выступал распорядителем, объявлял следующий танец. Дамы приглашают кавалеров или кавалеры дам, а?

Среди толпы заметил графиню Чи.

Не, не пойду я туда, ну их на фиг, им и без меня хорошо!

Пожал плечами и стал пробираться обратно, к Западной башне. Тут где-то, рядом, вход.

Угу, места знакомые. По тщательно подметенной тропинке, подсвечивая себе слабеньким фонариком, я прошел мимо ещё одной большой поляны. Вот тут-то как раз и казнили на кольях людей. Кольев уже не осталось, это было моим одним из первых приказов. Выдернуть всю эту гадость, закопать, а землю заровнять и засеять травой, чтоб ничего не напоминало!

Туда я заворачивать не стал. Всегда, как мимо того места хожу, слабость в ногах появляется. Неприятное это место, злое. Как только с делами разберусь получше, так сразу же прикажу… Прикажу… Насыпать тут гору. Или вырыть пруд с фонтаном. Или что-то еще…

Стоп!

В последний момент я удержался от шага, одним движением погасил фонарик.

Кто-то, тяжелый такой, мощный, стоял там.

Поначалу я хотел выйти да окликнуть, скорее всего, это моя Пожарная Стража. Но удержался.

Человек, большой такой квадратный человек в плаще чуть постоял на месте, склонился вдруг, почти что до земли, что-то с неё поднял, ещё чуть постоял да и двинулся тяжелым шагом в сторону выхода. Не через казармы гвардии, а куда-то правее, то есть через выход центральный?

Пописать, что ли, ходил?

Странные дела у меня в парке творятся. Надо охрану поставить получше.

Часовые узнали меня, пропустили внутрь. Отметил, что часовые трезвые, не пахнет от них. Вот хорошо, хорошо у Волина получилось службу поставить!

С этими мыслями я почти дошел до своих покоев, когда заметил, что некая темная тень в коридоре приникла к окну.

Снова незнакомые личности?

— Какие люди! — Обрадовался я. — Лана, ты что не спишь-то?

— Не хочется, Ваше Величество… — Пожала плечами Лана. Она стояла около окна в коридоре и глядела на парк.

Слышалась музыка, взлетали фейерверки, доносился резкий и беззаботный смех. Короче, вечеринка в самом разгаре. Дай Боже чтобы уснуть нормально дали.

— А почему ты не внизу? Я же специально договаривался, чтобы…

— Мне не хочется, Ваше Величество.

— Седдик. — Поправил я её.

— Что?

— Седдик. Проще давай, ладно? Пока никого нет, и так можно. — Я присел на подоконник, через окно поглядел на усыпанный огнями парк. Керосинки давали достаточно света, чтобы отдыхающие чувствовали себя хорошо. Не много, когда все углы освещены, но и не мало, когда под ноги смотреть надо внимательно.

Как говорил Серега — большой, освещенность должна быть достаточной, чтобы найти презерватив, а большего-то и не надо. Свой на ощупь найдешь быстро, а у неё на ощупь найти приятно.

— Да, Ваше Величество… Седдик.

— Как твои дела? Так мы толком и не виделись…

— Рыжика нашла.

— Кого?

— Кота нашего. — Сказала Лана. — Он все так и сидел, перед домом. Мышей натаскал ужас! Я его поселила у себя в комнате, мастер Иштван разрешил. А ещё Вера сказала, что я очень хорошо стреляю из лука. Седдик, я хочу научиться бою на мечах! Вера говорит, что не будет учить, пока ты не разрешишь!

— Бррр… Лана, зачем тебе? Не то чтобы я против-то совсем, хочешь, учись… Но к чему? Тебе б лучше управлению поместьем поучиться, ты ж наследница баронства получаешься, нет?

На меня посмотрели два больших глаза со слезинками в уголках.

— Седдик, я очень хочу! Я… Я на колени встану!

— Эй, а ну стой! — Я быстро схватил её за плечи. — Потом как-нибудь… Стой же, тебе говорю. Если ты так хочешь научиться, то будет тебе наука. Но при одном условии. — Я сделал паузу.

— Да, Ваше Величество? Прости… Седдик.

— Ты не будешь меня просить взять тебя в бой. Хорошо? Я не хочу, чтобы дочь моего друга, моего первого друга в этом мире погибла. Даже риска не хочу. Понятно?

Лана кивнула согласно. Это она опрометчиво… Эх. Ну почему же тебе нравиться оружие больше, чем куклы да дела баронства? Кстати… — Краем уха я услышал шум в коридоре. Что-то знакомое, точно… Точно!

— Пошли-ка. — Я ухватил её за руку, и повел в отходящий коридор. — Пошли! Пошли — пошли, я знаю… Эй, Вихор, а что это ты не на общем празднике-то, а?

— Ваше Величество…

— Ну да.

Компания не распалась. Вихор, в новеньком камзоле черного сукна и белом колете, Ирина — кашеварка, как её называли, в платье и чепчике, Пир, нервно комкающий пояс. Виктора не видно.

— А Виктор-то где?

— Урок отбывает. — Важно ответил Вихор. — Десятник сказал, что раз не сумел хорошо мечом рубить, так теперь в казарме будет полы драить. Может, Ваше Величество похлопочет, чтобы сегодня…

— Не имею права. — Ответил я. — В армии я децималами не командую. Только капитанами да сотниками иногда… Раз уж Виктор выбрал себе карьеру военную, пусть не жалуется. Урок отбудет, да и встретимся. Справедливо?

— Справедливо. — Согласился Вихор. — Серый… А что у тебя за девушка сзади? Она снова принцесса?

— Нет. Это моя хорошая знакомая, Лана. Баронесса. Дочь децимала Седдика Гор. — Чуть не сказал «сержанта», да поправился. Нету тут ещё сержантов-то, нету. Может, и будет, когда я введу сюда армию европейского образца, да пока что до этого далеко.

— Лана, познакомься. Это мои друзья. Вот этот, с копной нечесаных волос — знаменитый Урий по кличке «Вихор», который не так давно отмахивал нашим доблестным бомбардирам, очаровательная девушка рядом с ним — Ирина, чей суп вкуснее всего на этой стороне океана, уж и не говоря про пирожки, а тот, кто пытается завязать сейчас свой пояс — Пир, потому что очень любит пирожки Ирины.

— Очень приятно. — Немного настороженно сказала Лана.

— Это друзья мои. Если б не они, не быть мне живым. Друзья, куда пойдем-то?

— А что… — Заикнулся было Вихор.

— Да нормально всё. Лана, ты же спать пока что не хочешь? Пошли, мы уже замок знаем как наши пять пальцев, да?

Несмотря на то, что замок мастер Иштван кое-как почистил, тайных уголков было ещё ого — го сколько. Тем более что почти всех их знали дети. Прошли по коридору, Ирина остановилась около одно двери, запертый на местный стремный замок.

— А… Закрыто?

— Дай-ка. — Вскрыть дверь труда не составило, раз, и мы уже внутри. Та же комната, которую облюбовали они для себя в первый раз.

Через неплотно прикрытые ставни доносились звуки бала.

Я сразу же приоткрыл ставни побольше, выглянул. Ну да, в городе тоже гуляют, видны огоньки, сходящиеся и расходящиеся. С шипением стартовала с верхнего этажа замка ещё одна осветительная ракета, зависла на парашютике над парком, бросая вниз конус резкого химического света.

За моей спиной охнули.

— Красиво как… Седдик, откуда это? — Спросила Ирина.

— Да… Так. Торговый дом «Весна» придумал. — Я потянулся. — Мастер Виктор — он такой, он и не то придумает… Ирин, а что покушать есть?

— Есть. — Ирина сбросила тряпицу с корзинки. В комнате вкусно запахло свежей выпечкой.

Пирожки мигом расхватали, приложились по очереди к большой пузатой глиняной бутыли. Настойка какая-то, кисловатая… Или вино все же? А может, и вино, не разберешь.

Керосинка горела в центре комнаты, на небольшом сундучке, мы все задумчиво жевали по пирожку, Пир сопел. Лана деликатно откусывала кусочки, и чуть переместилась мне за спину. Тишина. Надо ж как-то разрядить-то положение? Нет, ну надо же?

— Ирин… Может, ты историю расскажешь, а? Ты умеешь… — Подольстился я.

— А про что? Давай про Черную Статую и Заброшенный город?

— Да ну… Я не знаю… — Сморщился Вихор. — Ирин, может, про богов лучше? Как родился Таллисен?

— Да ну, что там интересного…

— А про какой город? — Встрял я.

— Тот, который за Костяным лесом, конечно!

— О, рассказывай!

— Ну, значит, рассказываю. — Важно сказала Ирина, усаживаясь поудобнее. — Было это очень давно, ещё когда предки наши только корабли начали строить и с островов устремились кто куда. И как-то раз приплыл к этим берегам корабль нашего народа. Плыли они очень долго, в пути попали в шторм, сражались с дикарями, что живут на островах. Много испытаний выпало на долю вождя дружины. Но вождь Рольг Мудрый, которого тогда звали Рольг Быстрая Рука, был храбр и умен не по годам. От дикарей отбились, шторм превозмогли, и вот течение вынесло их разбитый, совершенно обессилевших, на пляж, чуть дальше того места, где сейчас город стоит.

Дружина обрадовалась очень. Тут был корабельный лес, это сейчас-то повывели, а тогда леса простирались отсюда и до гор, тут были заливные луга и прекрасные долины, где можно было сеять зерно и растить виноград, поросенок, которого спустили с берега, принялся объедать молодую траву и не издох.

Все бы ничего, но вот у тех мест уже были хозяева… И эти хозяева совершенно не обрадовались нашим предкам.

— Да знаю, Малый народ! — Выпалил Пир.

— Малый народ это место и сами избегали. Я говорю о колдунах, что воздвигли большой город на холме. Пир, ещё раз перебьешь, я тебе уши надеру. Сбиваешь ведь!

Вихор под шумок толкнул Пира локтем под бок, тот обиженно засопел, но молчал.

— Так вот. На чем я остановилась? У этих мест уже были хозяева. И ночью за лесом они увидели зарево огней города. Кто-то из дружины испугался и желал отчалить немедленно, но также были и другие. Они посмеялись над трусостью товарищей. «Что нам какие-то огни? — Говорили они друг другу. — Что мы, огней не видели? Да на островах раз в год небо и то ярче пылает! Пошли, поглядим, что там светится — может, там найдем женщин и вино!» Треть дружины собрались и пошли через лес в город. А Рольг Быстрая Рука остался. Он был храбр, но он ещё и был осторожен.

— Я не стал бы ходить туда. — Сказал Рольг Быстрая Рука. Он уже тогда был Мудрым.

Часть дружины его не послушались и ушли через лес. А остальные принялись ставить колья и рогатки, и готовиться к битве. В те далекие времена нечисть бродила по земле куда как больше, чем сейчас.

Но никто не пришел, только ярче заполыхало страшное зарево. А к утру зарево погасло.

Утром дружина рубила лес, и ремонтировали корабль. Никто не пришел и днем, никто не пришел и под вечер. Ночью дружина огородила лагерь рогатками и ждали нападения, но ничего не случилось, лишь снова взошло на небе зарево.

А на следующий день из лесу вышел один дружинник. Он говорил о волшебном городе, о чертогах богов, которые назначили его великим магом и непревзойденным воином, что он правит на небе в великолепном дворце, водит в бой огромные армии и вкушает любовь прекраснейших женщин…

— А как это «вкушать любовь»? — Спросил Пир.

— Мал ты ещё! — Под общий смех дал легкий подзатыльник Пирожку Вихор. — Мал ты ещё и глуп, и не видал мохнатых губ!

— Видел! — Возразил вдруг Пир. — Видел! У дяди Фрола борода такая, что губ не видно вовсе… Что вы смеетесь?

Вихор едва с сундука не свалился, заржав. Даже я улыбнулся, покосился на Лану, та сидела молча. Слава Богу, не поняла. Пошляки, черт…

— Будете перебивать как в прошлый раз, я ничего не буду рассказывать! — Обиделась Ирина. — Урий, вот когда-нибудь услышит тебя Фрейя!

— Не, не, мы молчим! Правда, ростики? — Вихор погасил улыбку. — Ирин, прости!

— Боги простят! Ладно, слушайте дальше! Значит, вышел дружинник из лесу, и рассказывал про то, как он стал великим магом, непревзойденным воином, вкушает любовь прекраснейших женщин, как он пирует в чертогах самих богов и вот — вот воссядет на трон волшебного города.

Оставшиеся в лесу засомневались и уж было решили идти вслед за ним, узнать, что за великий город такой, где все становятся магами, и как туда попасть, но Рольг Быстрая Рука сказал:

— Как ты можешь пировать в чертоге богов, если всю жизнь свою ел только дурную пищу рабов, горячий хлеб и молоко? Как ты можешь быть великим воином, если все время свое посвящаешь питию вина и праздным раздумьям сам не знаешь о чём? Как ты можешь быть великим волшебником, если в голове твоей пусто, как в амбаре бедняка весной? И как ты можешь вкушать любовь прекрасных женщин, если даже старые рабыни воротят от тебя нос?

Так сказал Рольг Быстрая Рука, и снял с пояса ножны с мечом, чтобы доказать свои слова. Он был мудр и справедлив, и понимал, что устрашив одного, вселишь храбрость в сотню.

Да только не вышло у него ничего. Ибо ушедший дружинник приобрел темные, черные умения, и легко ушел от удара Рольга, а после того повергнул своего вождя оземь.

— Я теперь бог! — Крикнул в небо дружинник, и небеса заволокли тучи, устрашившись богохульства. Дружина понурила очи, ибо по правилам наших предков, победивший вождя в поединке сам становиться вождем. Никто не хотел ходить в походы под началом темного колдуна.

— Никакой ты не бог. — Сказал Верный Ло. — Разве ты стал мудрее? Умнее? Ты победил вождя темным колдовством! Я не признаю тебя вождем, ты просто темный колдун! Боги смеются над тобой! Один, помоги нам!

Услышал бывший дружинник, а ныне темный колдун имя Отца Богов, устрашился и канул в чащу.

А Рольг Быстрая Рука и его дружина собрали большой круг, чтобы думать, что делать дальше. Ибо оставаться на берегу было нельзя. Ясно, что души ушедших дружинников поработило черное колдовство.

Десять дней ремонтировали они корабль, а за лесом каждую ночь полыхало колдовское зарево. Дичь, испугавшись, ушла из этих мест. Отходить далеко от лагеря опасались, зная, что темная сила любит, когда человек один.

И вот среди дружинников возник ропот. Они плыли в богатые земли для того, чтобы взять богатую добычу, а не для того, чтобы питаться кореньями и пить простую воду. Припасы их подпортило море. Несмотря на щедрые жертвы Скади, дичь не желала возвращаться.

Дружина голодала.

— Я тут не для того, чтобы пить воду и глодать коренья! — Сказал на десятый день Долгий глаз. — Я пойду туда, куда ушли они! И если там есть пир черных колдунов, то и для нас найдется чего перекусить!

— Опомнись! Разве ты не видишь этот колдовской свет? — Спросили у него товарищи.

— Что мне какие-то огни? — Засмеялся Долгий Глаз. — Мои друзья сейчас пируют в чертогах богов! И я буду с ними, не пройдет и ночи! Еще и вам чего принесу… Ждите!

Он ушел, а с ним ушли ещё половина из оставшихся. Они так и не вернулись ни на утро, ни на следующий день. А зарево снова стало ярче.

Шло время, дружинники ремонтировали корабль. Несколько раз на опушку леса выходили их друзья, сильные, здоровые и сытые, они смеялись и звали бывших друзей к себе, пировать в чертогах богов и стать великими магами и воинами. Кто-то пошел с ними, но больше остались, укрепились сердцем и душой. Люди не верили в черное колдовство.

Тогда люди просто начали пропадать. По одному, по двое. Ушел человек в лес, и нету его там, не возвращаются. В конце концов из всей дружины осталось десять человек.

Однажды утром, проснувшись, недосчитались троих. И осталось их совсем мало. А зарево ночью пылало особенно ярко.

— Мы должны пойти туда. — Сказал Верный Ло.

— Опомнись! Смотри, огонь пылает так ярко, что его видно даже днем! — Сказали ему. — Ты погибнешь сам и погубишь свою душу!

— Что мне эти огни? — Сказал Верный Ло в ответ. — Там наши друзья, и им нужна наша помощь. Я не верю, что все они так по доброй воле стали злыми колдунами.

— Тогда мы все должны идти. — Сказал Рольг Быстрая Рука.

Они собрались, попрощались друг с другом и отправились в лес. Идти по следам было легко, и вот они вышли к большому городу на холме. Над городом полыхало зарево и слышался долгий перестук барабанов.

— А как же нечисть? — Спросил Пир.

— Не было. Хватит меня уже перебивать, Пир! Сейчас по ушам дам! Значит, пошли они по следам. Они молились Одину и Скади, воздавали дары Ларе, богине боя, и потому не боялись черного колдовства. И вот они вышли к окраине большого города на холме. Над городом стояли цветные радуги, а в нем слышался перестук больших барабанов.

А на опушке их ждал Долгий Глаз.

— Ты тоже стал черным колдуном? — Спросил его Рольг Быстрая Рука. — Тоже пируешь в чертогах богов и вкушаешь любовь прекраснейших женщин?

— Нет. — Ответил Долгий Глаз. — Я встретил там своих детей и свою жену. А ещё там наше племя, Синей Воды. Никто не погиб от набега Порождений много лет назад, они все теперь живут тут. Я не пущу вас дальше. — И Долгий Глаз бросился с мечом на Рольга Быстрая Рука и его дружинников. Они бились храбро и долго, никто не хотел уступать, черное колдовство придавало Долгому Глазу силы, но Рольг недаром звался Быстрой Рукой. Он убил Долгого Глаза, пронзив мечом ему сердце.

Дружина обнажила оружие и пошли в город. Они были хорошие воины и крались с осторожностью, прячась в тени зданий. Тогда город ещё не был разрушен. И в центре они увидели большую Черную Статую.

Была она не очень большая, но страшная. Грубо вырубленная из неведомого черного камня, ростом со взрослого человека, в черном плаще и высоких черных сапогах. А на лице у нее горел красный колдовской глаз.

Но самое страшное — это была большая шипастая корона, и каждый шип черен, как ночь, и остер, как меч рыцаря. Шипы двигались, издавали скрежет и рычание.

Вокруг статуи собрались их люди, и даже чужие, все истощенные, заросшие, и по очереди подставляли свои головы под шипы. Через те шипы статуя пила кровь, и горела колдовским огнем. Чем больше крови, тем сильнее горела. А под ногами статуи было несколько трупов тех, кто там уже давно сидел. Черной Статуе нужны были людские души, чтобы творить черное колдовство, и она похищала души людей, втыкала им в головы шипы, и люди становились её верными рабами, а за это статуя показывала им цветные сны. Боги создали её и заточили тут, где не было людей, и Черная Статуя спала, иногда выпивая и обращая в раба случайного путника. И так было, пока её не разбудили дружинники Рольга.

Увидел Рольг и его дружинники такое непотребство, и возжелали разбить статую, вышли на площадь с оружием в руках. Но статуя завопила человеческим голосом, сзывая себе на помощь отнятые души. И были среди них не только дружинники Рольга, но даже и Малый народ, и вообще уж неведомые создания, только на людей похожие. Началась жестокая сеча, много врагов сразил Рольг Быстрая рука и его друзья. Но на место каждого убитого врага вставали новые, и даже мертвые поднимались с земли, чтобы принять участие в битве. Вот что натворила с людьми черная колдовская статуя! В битве пали все дружинники, а Рольгу и его другу, Верному Ло, удалось сбежать и спрятаться. Много дней и ночей прятались они в лесу, вознося молитвы Одину и Ларе, а вокруг рыскали рабы черного колдовства, искали по приказу Черной Статуи, которая хотела получить новой крови. Пища у них кончалась, охотиться нельзя было, и воспалились раны, которые они получил от черного колдовского оружия.

— Зачем мы ждем тут своей смерти? — Спросил Рольг. — Не лучше ли погибнуть в славной битве, унеся с собой побольше врагов? Давай выйдем из кустов и дадим славный бой, пусть запомнят нас черные колдуны!

— Погибнуть со славой всегда хорошо, — ответил на это Верный Ло. — Но ещё лучше, если с собой унесем мы не только рабов черных колдунов, но ещё и их самих. Я думаю, что знаю, как можно разбить статую! Надо вонзить в её единственный черный глаз острое трехгранное копье, отравленное порченой кровью! Порченая кровь быстро умирает, статуе понадобиться много крови, больше, чем можно получить от своих рабов, и они передохнут!

— Мы подойдем к ней и пусть пьет нашу кровь! И нападем на нее! Не получиться, так хоть умрем с честью. — Согласился с ним Рольг Быстрая Рука. — А ещё я спрячу кинжал, как учил меня отец, и постараюсь выколоть ей синий глаз!

— Быть по сему! — Так сказал Верный Ло. Он набрал особых травок, сварил их на костре, поминая Скади, и они вдвоем выпили страшный яд, а потом пошли обратно в город. Рабы Черной Статуи были схватили их, насмехаясь, били и издевались.

— Отнесем их к нашему господину! — Кричали они.

А статуя уже шевелила своими щупальцами, и глядела на храбрецов единственным огненным глазом…

Лана у меня за спиной порывисто вздохнула.

— …вонзились в голову Верного Ло. Сердце смельчака не вынесло, и он умер, а сияние над головой статуи стало ярче.

— Теперь твоя очередь! — Засмеялись лишенные души. Рольг Быстрая Рука собрал последние силы и вонзил свой кинжал в красный глаз, так быстро, что никто не сумел остановить его.

Закричала статуя нечеловеческим голосом, закричали её рабы, ибо они ощущали всю её боль и страх, и пали замертво на землю. Выхватил тогда Рольг свой верный меч, и разрубил шипастую корону, и рассыпалась статуя черной пылью, и все её рабы превратились в камень. А последним умер храбрый воин Рольг Быстрая Рука, ибо слишком тяжелы были его раны.

Все молчали.

— Впрочем, есть и другое окончание этой истории. — Добавила Ирина. — Что у Рольга было три корабля, и которых разметало бурей, и что другой корабль причалил к берегу позже. Рольг и Верный Ло нашли своих собратьев прежде рабов Черной Статуи и рассказали про опасность этого места. Дружинники похватали оружие, пошли в город, убили всех одурманенных и разбили Черную Статую на тысячи маленьких кусочков. Тогда город и рухнул, а те, кто его населял, либо погибли в развалинах, либо ушли.

Все молчали.

— Ого, серьезная история. — Сказал я.

— Это ещё не всё! — Таинственным шепотом сказала Ирина. — Ходят слухи, что дружинники Рольга не нашли в городе Черной Статуи, а перебили только её рабов. И где-то ходит сейчас ходит она по миру, ищет, в кого бы вонзить свой черный шип! А те, в кого она его вонзит, станут её новыми рабами… И будут всю жизнь видеть цветные сны! А наяву будут заросшие, грязные и голодные, как последний нищий на Рынке… Ап!

Ирина сделала быстрое движение в сторону Вихора.

— Ой! — Сказал ущипнутый за руку Вихор. — Иринк, так же нельзя…

— Тихо!

Мне показалось, что я услышал что-то постороннее. Чуть — чуть, на грани слышимости, но что-то я такое услышал. Может, кто-то в коридоре смеется? Или шаги, тяжелые шаги человека, привыкшего носить доспехи?

Может, это барон Шорк? Или Черная Статуя шагает по коридору?

— Тихо… — Поднял я палец. Кто-то разговаривал… Отчетливо слышно, кто-то разговаривает.

Выйти из двери не проблема была, гораздо большая проблема была в том, чтобы открыть её без скрипа.

А потом я сделал несколько шагов, и оказался у угла коридора, сел на корточки, выглянул снизу.

Голоса-то знакомые показались. Понятно почему. Вот этот рыцарь — это мой новый граф Виктор, а вторая… А вторая это маркиза Нина. Оба сейчас остановились на углу, около ящика с песком, в руках Виктора керосинка, которую он заботливо притушил. Света достаточно было.

Эх — эх — эх, где же все эти самосветящиеся мхи, магические светильники и все такое-то прочее, что должно быть в средневековом мире-то просто так, а? Я у Мишки в фэнтези читал, так там через книжку то одно, то другое. А на деле пока не было керосинок и пока я сюда фонарики не притащил, то жгли масленки, свечи да факелы. Да ещё и жаровни эти дурацкие тоже жгли, от которых дыма больше, чем тепла.

Меж тем события развивались.

Виктор приобнял Нину за плечи. Та высвободиться не пыталась, стояла камнем, как и не было ничего. Словно к стене прислонилась.

— Значит, ты теперь граф? — Как-то пренебрежительно — шутливо спросила Нина.

Виктор опустил руки.

— Да. — Голос его звучал глухо, хотя твердо.

— Эх, Виктор. А что же Его Величество, не дал тебе земли да крестьян? На что же ты будешь подобающе жить?

— Не дал так и не надо! — Запальчиво возразил Виктор. — Я найду где взять земли… Нина, не о том речь. Я… Я тебя люблю.

— Какой раз ты говоришь мне это, Виктор.

— И который раз ты говоришь, что мы не равны. Я уже не мелкий рыцарь… Я граф Виктор! Я стал к тебе ближе.

Глупый. Если бы ты только знал, как же ты от неё стал дальше.

А события меж тем развивались. Виктор решил перейти к решительным действиям, обнял Нину чуть больше, и получил такой же облом. Нина стояла как каменная и смотрела на него с усмешкой.

Так… Поцелуй будет, нет?

Поцелуй был, но Нина продолжала стоять как каменная, смотреть на Виктора смешливым взглядом.

Нда, облом.

Что дальше?

Виктор чуть отступил на шаг, и спросил с мукой в голосе.

— Маркиза, почему вы так со мной?

— Граф… Нас могут увидеть!

— Так… Тут… Я могу пригласить вас, маркиза, к себе?

— О, граф, это так неожиданно, но правила приличия… Вы бы не проводили меня до моего особняка. Мой отец будет беспокоиться…

Донесся вздох Виктора.

— Конечно же, маркиза!

Я с трудом удержал проклятие. Так, кажется, мы тут явно лишние. Если сейчас они сюда повернут, то…

Обошлось, двинулись они в противоположную от нас сторону. Шаги затихли вдали.

Я включил фонарик, поглядел на удивленные лица Вихора и Ирины, на спокойное, даже в чем-то равнодушное лицо Ланы.

— Так, ростики. Мы ничего не слышали, понятно? И забыли вот прямо всё.

— Ясно дело. — Серьезно кивнул Вихор.

Глава 30

— Подмели мы практически все. — Доложился мне Ждан. — Больше железной руды нет. Ближайшая будет через три седмицы, я договорился.

— Ну и ну. — Пожал я плечами. — Это долго очень! Что ещё можно сделать?

— Я через отца обратился… К знакомым капитанам. Два больших корабля мастера Андрея вышли в море. Они в Рохни пойдут, закупят руду и сюда. Это как раз три седмицы. Под моё слово. Руды много взять можно.

— А где поближе купить? Если можно?

— В Империи не продадут. — Покачал головой Ждан.

— Нда. Проблема для нашей молодой растущей экономики. А что в Муравьином королевстве?

— Там самим мало. Если и продадут, то за такую цену, что она тут по весу золотом пойдет.

— Понятно. А что у нас там с кирпичом?

— Запасов много… Кирпич покупают охотно. Несколько обозов и сотня каторжников были оправлены к графу Тоскалонскому Лиру. Платы не брали… Просто отправили, чтобы восстановил разрушенное.

— Это верно.

— Три дня назад ушли. Ещё для ремонта стен выделено было… — Барон Ждан сверился со списком. — Три телеги кирпича. Стену в Нижнем городе смогли восстановить полностью, проломы заделали, сейчас договариваемся с мурашами о рабочих. Наших-то нет почти что. Пока с ними, а так я поговорил с отцом, корабельщики поспрашивают тех, кто хочет к нам переселиться. В Рохни точно должны быть.

— Это тоже верно.

— Ещё… Что делать с оставшейся железной землей? Ещё отлить пушек?

— На много там?

— На три пушки должно хватить…

— Три пушки погоды не сделают. — С виду задумчиво сказал я, хотя сам уже задумал это давно. — Ждан, из оставшегося металла делать крестьянские инструменты.

Чуть не сказал «комбайны».

— Будем продавать? — Спросил Ждан. — Металла мы не очень хорошего получили, могут и не взять, если дорого будет…

— Нет. — Вздохнул я. — Будем отдавать за так.

Снова траты, которых бы хотелось избежать.

Нет, вроде бы все было в норме. Награбили мы достаточно, чтобы содержать армию ещё с год. Цены на золото в городе скакнули вниз даже.

Но я понимал, что это лишь тень, иллюзия больших доходов. Тратили мы тоже достаточно, работникам я тоже должен платить! Не могут же они себе в убыток работать? А ещё победившая армия хотела денег и трофеев.

Вот они, циферки-то, прямо тут, на бумаге.

Одна домна нам встала… Ой, во сколько она нам встала! А оружейный завод с бесконечными экспериментами и несчастными случаями? А волочильный станок? А прокатный стан? А восстановить кирпичный завод, который кочевники, придурки поганые, походя порушили и сожгли? Гады гадские, взять там нечего было, так просто поломали. На рупь забрать, на сто нагадить. Нет, восстановили, конечно, кочевники и восстановили, которых в плен удалось захватить, но все равно это время и деньги!

А меня ожидало иное увлекательное дело, называемое «земельно — крестьянской реформой». Ибо, как ни крути, а покупать продовольствие на стороне, когда свои земли стоят… Это, извините, что-то не то. Да и своих крестьян распродавать как мешок чудом тут проросшей картошки пока что не хотелось. Какой же я король без подданных? Дворяне-то мои, островные… Те ещё подданные, н — да. Чуть что, так их ещё найти надо.

Коротыш взял с собой полсотни гвардии и устроил показательный тур по окрестным чудом сохранившимся деревням. Крестьян собирали на площади, зачитывали им указ, что отныне они принадлежат непосредственно королю, пару статей из уголовного кодекса, освобождение от налогов и приглашали в город, менять продукты на деньги. Проблем с управителями не было, вести о судьбе мастера Воротына разошлись быстро и далеко.

Вести об отмене всех налогов крестьяне воспринимали с некоторым удивленным недоверием, но положительно. Даже в город потянулись, торговать, привезли хлеб и овощи. Ещё на немного отодвинули грань голода. Но вечно же так продолжаться не могло просто. Зерно это на рынке расхватали на раз.

Коротыш, с моего благословления и по поручительству кооператива… То есть торгового дома «Весна» выдавал кредит на некоторую сумму, но никак не деньгами. Стальные плуги, лопаты, мотыги, пилы — вилы и прочее, что только я сумел вспомнить и изготовить из хозяйственного инвентаря. В обмен на часть будущего урожая, столько-то… Килограммов, да! Вес тутошние умники мерили от объема, в мешок зерно насыпали и привет. Типа получи шесть мешков зерна, а то, что они как пять мешков в прошлом году или восемь мешком в позапрошлом, так то никого не волнует.

Нет, так не пойдет, решил я, и перетащил из своего мира весы, обычные, штук сорок. Приказал отныне и навсегда по ним мерить. Вот и получилась у меня метрическая система мер. Пару весов отослал в Королевский Университет с графом Славом, чтобы там тоже не вздумали разводить самодеятельность. Подумал, и туда же послал пластмассовую линейку своего мира и краткое описание метрической системы длины. И названия такие же. Указ даже составил, отныне и навсегда длину мерить только в миллиметрах и метрах, вес в граммах да килограммах, а температуру в градусах, благо что градусник уже есть.

Эффекта пока что не было. Зато кто-то умудрился на следующий же день раскокать градусник, студенты его восстанавливали.

Всех бывших рабов, которых освободили на рынке и которые ещё не заняты в городе, выпроводить в разоренные и заброшенные деревни. Выделить беспроцентный кредит под будущий урожай, освободить от всех и всяческих налогов на десять лет, строго предупредить о необходимости слушаться короля в лице его советника по сельскому хозяйству Коротыша, все спорные дела решать только через суд и оставить с миром.

Туда же отправить всех тех бывших жителей Мойки, кто не нашел себе работы в городе. Пусть сельским хозяйством занимаются в меру сил своих. Уж к простым-то работам их всяко приставить можно, да и деревня это не город, тут много воровать незаметно не получиться.

В одну из деревень Коротыш, под охраной, повез картошку сажать. Конечно, я сам не поехал, у меня и в городе проблем хватало. Наксерил картинки из книжки «сад и огород», и заставил Коротыша чуть ли не перерисовывать, но добился того, что замотанный министр сельского хозяйства пообещал сделать все точь — в-точь, ну на ниточку!

Вернулся через три дня, отчитался. Землю рыхлили, пророщенную картошку сажали. Все прошло хорошо, как и я учил, как и на картинках было нарисовано. Огород отдали под присмотр крестьян, обещали за хороший урожай десять золотых. Выставили охрану, десяток гвардейцев.

Четыре деревни и будут у нас экспериментальным колхозом… Хм.

— Назовем вот эти четыре деревни экспериментальным колхозом «Огонек».

— Да, Ваше Величество. — Согласился Коротыш.

— Что «да», ты хоть слово-то понял?

— Нет, Ваше Величество.

— А что тогда соглашаешься?

— Не могу спорить с Вашим Величеством.

— А зря ты это. Если я что не так делаю, или плохо поступаю, так о том сказать не стесняйся. Кто ж мне ещё скажет, кроме вас? Одни «да, Ваше Величество», «нет, Ваше Величество»… Заладили.

— Инструменты розданы крестьянам, в обмен на часть урожая. Мерные каменные гири оставлены в деревне. Прошу также выстроить там замок. Вроде бы есть развалины какого-то замка старого, можно восстановить.

— К чему?

— Вдруг… Малый Народ решит, что… — Коротыш смутился.

— Хорошо. — Я решил не вести себя подобно тому английскому офицеру на судне, к которому матрос раз пять подбегал с рассказом, что вода поступает через нижние клюзы, и так до того времени, пока корабль не перевернулся. — Пока что гвардия продолжает тренировки, а к осени выберу деньги и время, чтобы направить туда людей, построить укрепления.

* — реальная история времен парусного флота. В 1784 году линейный английский корабль «Ройал Джордж» во время погрузки получил крен, вода поступала через нижние обрезы пушечных портов левого борта. Заметивший это корабельный плотник пытался сообщить вахтенному офицеру о происшествии, но был послан заниматься своим делом. Вода продолжала прибывать уже потоком. Плотник побежал к другому офицеру, третьему лейтенанту. Третий лейтенант напомнил плотнику, что на шканцах матросам находиться не следует. «Ройал Джордж» затонул прямо возле причала.

— Также крестьяне начали распахивать поля. Но большая проблема, Ваше Величество… Я уж и не знаю, как бы сказать…

— Тебе понравилась симпатичная пейзанка?

— Огради светлые боги! Нет, в другом дело. Крестьяне уж работать разучились, Ваше Величество. Пока откупщики в деревнях сидели, какой был смысл работы? Все равно что сверху, так забирают, и ещё требуют. Вот народ-то от землицы и отвык. Отвык на себя работать. Даже для себя делают кое-как, лишь бы никто не трогал.

Коротыш сказал то, что меня самого давно уже беспокоило. Я такое уже давно подметил. Нет, там, где руки приложил торговый дом «Весна», все хорошо было. Ждан людей отбирал хороших. Но вот если со стороны… То бревна кое-как попиленные. То яму выроют прям перед дождем, а потом из неё воду черпать приходиться. То раствор кое-как перемешивают, да так, что одну домницу нам перестраивать придётся, судя по всему. Или с инструментом так обращаются, что он и недели в их руках не живет.

Прав был Коротыш, очень прав, отвыкли люди хорошо работать, отвыкли. Когда тебя палкой гонят и плетьми награждают, а то и чем похуже, тут мысли не о том, как бы хорошо сделать и ещё лучше, а о том, как бы живым остаться и не уработаться.

— Хм. Так везде у нас нехорошо. Как графа Лурга в сортире утопили… — По последним сведениям, так и было. Как бы не лично барон Алькон этим занимался. Все никак не соберусь к главному королевском судье зайти да спросить, что же стало с толстым графом. — Как графа Лурга в сортире утопили, так и началось. Вернее, продолжилось. Никто ничего не хочет делать, все норовят свой кусок урвать.

В этом месте я подумал, что мне очень повезло, что в государстве вообще нет никакой системы управления. Так, стоят кое — где аристократы, типа управляют. Но их легко выловить и заменить. Вот сменили хапугу и рвача барона Пуго на мастера Иштвана и барона Веримия. И даже лучше стало, в городе бардака в разы меньше, а порт начал прибыль приносить. Или выкинули подальше генерала Ипоку с его золотыми доспехами, отправив за ним пафосных рыцарей, и оп! Выиграли войну.

А если бы было что-то серьезное? К примеру, большая разветвленная армия, с родами войск, здоровенный современный порт… Что-то, требующее скоординированных усилий множества людей. И если бы каждый начал там тянуть одеяло на себя… То что бы стало? Развалилось бы королевство моё, как кусок туалетной бумаги в канализации.

— Тем не менее, Ваше Величество, время должно пройти. Тут ведь мне дед как говорил, да будут к нему милостивы боги в Светлых чертогах… Один раз плохо сделаешь потому что работа не по нутру, второй раз плохо потому что мало заплатили, третий раз потому что устал, а в четвертый раз само собой криво получиться.

— Мудрый человек был твой дед. — Оценил я.

— Да только от наемников королевы не спасла мудрость его, Ваше Величество. Зарубили…

В разговоре повисла пауза. Не поймешь, то ли Коротыш меня обвиняет в чем, то ли просто сообщает информацию. Повод поглядеть на него новыми глазами. И решить, ошибся я или нет в назначении.

Вроде бы пока что нет.

Посмотрим, как дело пойдет дальше. И решим.

А ещё по секрету донесли, что в порту с одного из кораблей сошел некто мастер Велий. Ага, из торгового дома «Велий и Бромс», где хранил свои деньги граф Лург. И сразу же направился в имперское посольство, где и расположился. Мастер Велий никому специально в порту не представился, вообще постарался по стеночке пройти, да узнали его, конечно же. Один из приказчиков торгового дома «Рахат и сыновья», то есть отца Ждана, узнал, донес до Рахата, тот высказал своему сыну, ну а Ждан уже мне.

Инкогнито, о как.

Я был далек от мысли о том, что почтенный Велий приехал в далекое королевство с целями туристическими. Поглазеть на природу, в океане искупаться, сфотографироваться на фоне Храма Отца Всех Богов…

Нет, он приехал с какой-то серьезной целью. И, кажется, я подозревал с какой.

Пока тут был граф Лург, они сюда не совались. А как граф исчез… То можно и прикупить себе чуть землицы по уже отработанной графом технологии. Отчего нет? Король-то молодой мальчишка совсем.

Кстати, и ему тоже могут деньги понадобиться…

В Королевском саду у меня уже уголок появился, Ботанический Сад.

Натаскали чернозема, огородили заборчиками, приставили парочку охранников круглосуточно. Гильдия плотников работала не покладая рук, сколачивая ящики для рассады, заборчики, оградки… Получилось много и красиво.

В дело пошло все.

В сельском хозяйстве, несмотря на кучу справочников, я до сих пор ничего не мог понять. С одной-то стороны расписано про пшеницу, овес, рожь… Я даже выбрал время, смотался в ближайший к городу колхоз «50 лет без урожая», выменял у синеносого агронома на некую денежную сумму гость семян из посевного фонда.

Семена перенеслись, но всходов практически не давали. Так, трава какая-то взошла, да и издохла практически сразу же. Зато картошка ой как взошла, просто буквально цвела!

Росла, колосилась, вот скоро — скоро уже можно будет есть, как тот механизатор из анекдота, который утром картошку закапывает, а вечером выкапывает, потому как кушать очень хочется.

Ради интереса потихоньку позаимствовал у мамки семена цветов, которые она на даче высаживала, не пожалел времени, высадил аккуратно. Может, что-то и получиться, цветов-то красивых я тут ещё не видел.

На всякий случай засадил огурцы и помидоры. Может быть, тоже помогут в чем. Репа, виноград и яблоки меня уже достали.

Специально нанятые крестьяне за всем этим хозяйством ухаживали, ориентируясь на отксеренные мной картинки и краткие пояснения, что да как.

Заключительным этапом бригада плотников выстроила основу для купола над садом, я планировал перенести сюда ещё полиэтиленовой пленки.

Плотники пытались осторожно объяснить, что так не делается, что большие куски стекла никто не делает… Я стоял на своем, цена полиэтилена в моем мире не такая уж и большая.

В конце концов, получили они расчет и озадаченные разошлись. Графиня Чи была наготове и скупила ту же бригаду на корню, они у неё в особняке делали что-то похожее. Наверное, скоро за рассадой придет. Никогда бы не подумал, что картошка может цвести так красиво.

А она цвела!

Все остальное померло, цветы даже и не занялись, а вот кусты картошки теперь радовали взор проходящих. Дворяне невзначай мимо ходили, осматривали. Гвардейцы бдили, потому как уже были попытки отковырнуть веточку.

Не фига, не вы сажали, не вам и портить.

Полюбовался на сад, да и дальше пошел. В Западной башне были у меня некоторые дела, которые надо решить.

— Пошли, поговоришь с одним нашим знакомым. — Сказал я Феликсу. — Лумумбу тоже бери, для серьезности. А то мало ли.

Тот с удовольствием отложил в сторону очередной пергамент и поднялся со стула.

До камеры, где сидел наемник, дошли быстро. По дороге выловили бывшего раба, спавшего у себя в камере, тот захватил с собой здоровенное копье с листообразным наконечником.

— Родовое оружие! — С гордостью сказал Лумумба.

— Ну и ну.

Я с ними не пошел, остановился за поворотом, чтобы было слышно. Проведем экзамен, так сказать.

Прозвучали шаги, стукнулось копье Лумумбы о камень пола. Погас свет, лампу они с собой унесли, я в полной темноте стоял.

Ворчание просыпающегося человека, озадаченное хмыканье.

— Что за дело? — Грубый, сонный такой голос.

— Домой хочешь? — Спросил Феликс Рока Одноглазого.

— А тебе что за дело? — Чуть добрее буркнул бывший командир наемного отряда. Сидел он один, всех его товарищей уже давно из города выпнули куда подальше. Его оставили, для дальнейшего справедливого суда. Да что-то никак не было времени за него взяться, а вот теперь решил я, что он нам очень пригодиться. Очень — очень.

— Надоело тебя кормить. В стране не хватает хлеба. Король приказал всех узников, которые ему не нужны, либо на каторгу, либо на виселицу.

Молчание. Что такое каторга, Рок Одноглазый не знал, но вряд ли это лучше было бы, чем виселица — в самом деле.

— Я не буду ходить вокруг да около. — Сказал Феликс. — Нужно, чтобы ты помог хорошему человеку. Деньги тебе дадим. Наберешь небольшой отряд…

— А что за человек?

— Викарий Глетий из Храма Отца Всех богов.

— Кусни лосося в другом месте, почтенный! — Последнее слово Рок Одноглазый произнес как ругательство. — Дураков нет с Отцом Богов связываться.

— Да неужели! — Я мог поклясться, что сейчас Феликс поднял правую бровь вверх.

Рок грязно выругался, помянув Фрейю и Керр.

— Ну так а кто говорит, что ты будешь связываться с Отцом Богов? Викарий Храма нанимает тебя для своей защиты.

— В храмовую стражу не пойду. — Уперся Рок.

— А кто говорит про храмовую стражу? Просто викарий Глетий озаботился своей безопасностью — сам знаешь, каково по городу ходить? — По городу, как только наемников вытрусили и Мойку разгромили, ходить стало уже практически безопасно, но Рок-то все это время сидел в тюряге и того не знал. — Походишь с ним как охранник, с отрядом, пару лет, да и потом обратно в Дарг, или в Империю, с тяжелым кошельком… Храмовая стража сама по себе, ты сам по себе.

Рок молчал, пыхтел только. А я ещё раз поздравил себя с правильным выбором.

— А потом… Ты же в Дарг не хочешь, нет? — Феликс вздохнул, присел на подставленный Лумумбой бочонок. — Что тебе там делать? А? Ты сам подумай… Кто ты там? Капитан наемников без отряда. В Империи тебе не рады, у них своих капитанов хватит. В Дарге в баронской дружине служить? И много ты там получишь?

— Ты мне в душу не лезь! — Вскинулся Рок Одноглазый.

— Так а что не лезь? Я ж тебе не враг. Ты моих друзей не убивал и не пытал. Я ж тебе помочь хочу…

— Да видал я знаешь где таких помогателей…

— В самом деле дурак. — Феликс сокрушился. — Лумумба, видишь? Слушай, да что я с тобой время-то теряю? Желаешь сдохнуть на виселице в компании с ворьем разным, так Черный тебе помогает!

— Погоди! — Вдруг сказал Рок Одноглазый. — Погоди, не со зла я… Просто достала уже клетка эта. И еда тут паршивая… Погоди, дай подумать…

— А что тебе думать? Соглашайся. А я перед королевским советником словечко уж замолвлю…

Рок снова запыхтел задумчиво. Больше он уже не ругался. А я снова поздравил себя с правильным выбором.

Первожреца вообще обвели как ребенка.

Сам я при основном спектакле не присутствовал, все по рассказам.

В самый разгар какого-то пустячного судебного заседания в Королевский суд вдруг явился мелкий служка храма Отца Всех Богов, да и как заявил с порога, что требует справедливости! Ибо нет у него сил молчать больше… Толпа, которая поутру сидела в зале суда и уже начала скучать, ушки навострила, подалась поближе.

А Жук приосанился, откашлялся… И начал выкладывать. И про воровство, и про железо, и про вино, и про большое поместье, что принадлежит… По пунктам заучил, опасливо поглядывая на Лумумбу. Тот, обладающий просто-таки фотографической памятью, перечислял все сразу, а Жук путался, срывался. Но опека Лумумбы, который не стеснялся ученика и подзатыльником приласкать, дала свои плоды.

Жук барабанил как по писаному. Первожрец поначалу слушал с благожелательной улыбкой, а уж когда дошло до мужеложства с молодыми послушниками в пассивной форме в качестве «прописки» для новенького, то стал и наливался дурной кровью.

С мест раздались выкрики, что все так и есть. Постарался приятель Жука, кричал во все горло, обвиняя Первожреца в загубленной молодости и вопрошая, да как же Отец Богов то терпит, и не накажет ли он нас всех, не разбираясь, за такое богохульство?

Храмовая стража, полтора десятка человек в хороших доспехах, ожидавшая на улице, тихо — мирно была нейтрализована всего одной гранатой. Убитых не было, только контуженные. Любое сопротивление подавили на корню.

А там подоспел и викарий Глетий, до того мирно ожидавший в сторонке, и даже отшельник Кирк через подаренный мегафон высказал, что не гоже служить злату прежде бога… Ибо грех это великий перед лицом не только Одина, но и всех Светлых Богов! Покайся, Первожрец, Один велик, тебя простит!

Первожрец каяться не возжелал, и бросился на викария. Волтузили они друг друга на полу долго, сопели, пыхтели, никто к ним подойти не решался, пока Две Стрелы не вылил им на голову ведро ледяной воды. Верховных иерархов церкви растащили по углам, придержали смущенно. Все ж высшие владыки духовные! Тем более что Первожрец призывал на головы богохульников божественный гнев, да в таких выражениях, что завистливо краснели самые прожженные. Викарий Глетий молчал, ему-то уже было ясно, кто выиграет. И, говорят, широко улыбнулся, когда Первожреца приласкали длинным мешочком с речным песком по темени.

Отшельник Кирк через подаренный ему мегафон призвал всех храмовников покаяться и да воздастся истинным праведникам…

Барон Алькон хлопнул булавой и быстро умыл руки. Не компетентна власть светская в божественных вопросах, оставляю вас решить ваши споры честным образом, путем диалога, за столом переговоров!

Ну, и как начали они решать!

Я наблюдал за суетой вокруг здания суда с балкона, через морской бинокль. Рядом со мной стояли Виктор и Феликс, тоже с биноклями. В запасниках ещё парочка оставалось, которые я в своем мире купил, и на квартире у меня три. Хорошо они расходятся.

Вот толпа собралась, все шумят, скандируют что-то. Вот пыхнуло, вверх поднялся клуб грязного серого дыма, оттуда выпадают фигурки в сверкающем металле. Рванула граната, разбросало храмовых слуг. Вот резкий металлический голос, ничего не разобрать, это Кирк мегафон применил.

Столпотворение метнулось к храму, я по балкону за ним, потом на крышу, оттуда видно было лучше.

Успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как мелкие фигурки одна за другой бегут внутрь, как муравьи, что ворота сорваны и болтаются на одной петле. Снова металлический голос из мегафона, ещё тише, вообще уже не разобрать ничего. Вот этот здоровяк-то и есть Рок Одноглазый, враз проломил хилую цепочку храмовников, обходящих центр толпы, и пошел гвоздить, от него только и отлетали.

Волин действовал как договаривались. Черные фигурки гвардейцев быстро сменили стражников и оттирали бузящих жрецов, запирали улицы, ставили баррикады из колючей проволоки. Чтобы жрецы по городу не разбегались и народ не баламутили.

— Итак… — Хмыкнул я. — Вот и так.

Наутро «Королевский Вестник» напечатал, что в здании Королевского Суда викарий Глетий бросил в лицо Первожрецу Одина обвинения в измене государству, в непочитании божества и в симонии*. Первожрецу ответить было нечего, а большая часть жречества поддержала обвинения викария. С гор спустился капитан… Простите, святой отшельник Кирк, который мудрым словом осудил Первожреца. В настоящее время, по слухам, Первожрец принимает постриг и покаяние в Храме Отца всех богов. Оставайтесь с нами, у нас ещё будет чем вас удивить.

* — продажа церковных должностей и сана за деньги. Термин нашего мира.

Позже я узнал, что храмовая стража, пытаясь за каким-то бесом прорваться в Верхний город, вышла как раз на наведенную вдоль улицы пушку. Остановились, посовещались да и разбежались переулками, только их и видели.

Народ к этому зрелищу отнесся апатично. Конечно, граф Шотеций высказал протест, даже прислал мне бумагу, в которой вся прогрессивная общественность была обеспокоена, но посольства молчали. Да и им-то что? Официально при чем тут король? Это храмовые дела, не мне в них влезать.

Нет, ну конечно не хорошо, что Первожрец у меня в тюрьме сидит… На почетном месте, в камере, где раньше Рок Одноглазый обитал. Поговорить бы с ним по душам, да времени у меня все нету…

Сколько у меня пленников-то хороших набралось! И каждый требует вдумчивого отношения.

Ночного короля я поручил Брату, тот посидел с ним вечерок, и выяснились очень любопытные подробности. Такие, что я предпочел поучаствовать в деле лично.

— Его высокопреосвященство нам посулил на небе райское блаженство… — Глумливо сказал я Первожрецу под вечер, когда дела все были улажены, новый волочильный стан пущен, а Ждан доложил о заключенном договоре с торговым домом «Штар», это из королевства Рохни. Ежегодно поставлять по сотне ламп и столько же бочек «крови земли», очищенной… Для работ в шахтах.

Это у меня просто настроение хорошее.

А этот хмырь его подпортил.

— Почтенный Ругильд, я долго гадал, каким же образом попал горный отвар в лагерь временно перемещенных лиц. Вроде бы королева им не увлекалась, граф Шотеций тоже не такой дурак, как и прочие… Стража никого бы не пропустила, а коли пропустила, так я бы все равно узнал. И теперь что выясняется…

— Гнев Отца Богов ещё падет на твои плечи, щенок… — Прошипел Первожрец.

— Он такой! — Согласился я. — Непременно падёт, да только мы тебя раньше отпустим. Ну что уставился, олух царя небесного? Только сейчас свяжем и напоим твоим же дурным зельем. У нас ещё запасы остались. Подержим месяцок и отпустим. Кто бы мог подумать! Нет, ну кто бы мог подумать… Видал Ночного короля? Вот таким же будешь.

Ну да, везли отвар горный в амфорах с вином из Дарга. Право беспошлинной торговли вином Первожрец ещё у короля выбил, надо ж ему было храм поддержать. Так вот покупали они вино, и везли сюда на храмовых кораблях.

Тут уже встречали верные люди, ставили печати, и вино везли на рынок, а горный отвар в Мойку. Ночной король имел свой процент. Кстати, покупали-то вино не у кого-то там, а у поклонников Йары. Это тоже бог такой, Один с ним как-то враждовал руками своих верных слуг, ну да чего не сделаешь ради золота? Вражда враждой, а навар делим по расписанию…

— Разочаровал ты меня, почтенный Ругильд. Очень сильно. Что ж тебе не сиделось-то, решил моих людей поубивать, мало — помалу под себя завод подмять? Ну да, вижу.

Первожрец смотрел на меня так злобно, что меня даже чуть дрожь пробрала. Такая дикая, сумасшедшая ненависть… Почти как у графа Урия.

— Даже и не хочу спросить, что же такое тобой двигало. Ты на вине мало денег наживал, что решил ещё и с черной дрянью подружиться? Говори давай быстро, с кем там работал да кто тебе помогал…

Ну куда было деваться Первожрецу? А к вечеру пополнились казематы мои мелкой сошкой. Несколько человек из храма, несколько из города, даже один барон, в поместье которого хранилась здоровенная партия горного отвара…

Всех передали в руки Брату. Он уже присмотрел для себя тот особнячок, где горный отвар хранили, просторный, как раз место для тюрьмы есть, и для камер предварительного заключения. Тем более что я обещал со страниц «Королевского Вестника» — у всех, замешанных в работорговле, будем конфисковывать вообще всё. Наследникам оставить будет нечего.

А на следующий день осудили Ночного короля. Быстро зачли список прегрешений, адвокат пожал плечами, Ночного короля выволокли и повесили при большом стечении народа. Он уже и сам себя не помнил. Так, существо какое-то, глаза в пол всегда, руки дрожат, шея головы не держит. Ему дали чуть горного отвара, чтобы сам мог дойти до виселицы.

Я смотрел на всё от начала до конца.

И лишь когда тело закачалось на веревке, пошел обратно в замок

Глава 31

Завтра дальняя дорога выпадает королю

У него деньжонок много

А я денежки люблю

м\ф «Бременские музыканты»

Как же работает перенос из одного мира в другой?

Почему вот кровать не переноситься, и одеяло тоже? И подушки только пару раз было. И нижнее белье вообще только раз переместилось, вот переполоху-то было…

Что делает настоящий инженер, когда не знает, как же вещь работает? Лезет в инструкцию? Да фиг там. Ставит эксперимент и систематизирует результаты.

Достаточно покрутить в руках вещь и на ней сосредоточиться, сказать «вот это я беру с собой», как бы слиться, сродниться с ней, и готово. В этом мире вещь пропадает, а в том появляется. Так же и там, крутишь, вертишь, переносишь. Поначалу-то трудно было, а потом уже как-то примостился.

Зачастую настигает недомогание, иногда так себе, а иногда и очень даже!

С книжками проблем не было, какие я читал, так улетели сразу, остальные потребовали двух — трех дней. То же и с чертежами, рисунками, картинками.

Золото пролетало хорошо.

Калькулятор Casio перенесся на «ура». Машинка на батарейках, которой я в детстве родителей изводил, тоже без проблем поменяла миры. И поехала, правда, недолго, батарейки-то сели. Плакат, который мне подарила Маша, теперь украшал собой стену у меня в спальне, все от родителей подальше.

Мегафон тоже пролетел без проблем.

Петарды тоже переносились, потом срабатывали хорошо. Осветительные ракеты для увеселения и удивления публике на балу обошлись в полчаса головной боли. Чуть тяжелее было с видавшим виды морским биноклем, но я его разобрал и двумя частями перенес, а потом собрал.

А вот от десятилитровой канистры с бензином я чуть не издох. Лежал, и даже подняться не мог. То слабость, то тошнит, то ещё что-то… И слабость, к тому же, передалась и на Землю, целый день ходил как мокрый кот.

А ещё оказалось, что навороченный электронный бинокль с ночным модулем точно так же способен уложить меня в постель надолго, да и не работал он там нормально, батарейки всё время жрал как сумасшедший.

Небольшой модуль по зарядке батареек на солнечных батареях, обошедшийся мне в кучу американских денег, стоил мне ещё пары дней головной боли, но зато как же великолепно он работал! Выставил из окна, да качай себе электричество. И заряженные от него батарейки начинали работать лучше. То есть одна проблема решилась.

Попытка перенести лабораторную мышку не удалась. Мышь я купил за не очень большую сумму по случаю в зоомагазине, посадил в клетку, клетку себе под бок, и спать… Клетка перенеслась, мышь тоже перенеслась, только дохлая и странная какая-то была. Как будто при переносе все клетки её тушки пластиком заменились. Набрался смелости, разрезал — внутри вместо внутренностей единый кровавый фарш. Брр….

Закопали в саду поглубже.

По результатам эксперимента могу сказать, что зона переноса у меня ограничена десятью кило где-то и сложностью простого калькулятора. Кстати, почему это калькулятора, в ночном бинокле-то что, аппаратуры меньше? Как бы и не больше… Да и рация-то тоже не такая простая вещь, как кажется!

Так что же? Вывод?

Вывод прост. Чтобы не рисковать, ничего сложного пока что не таскать с собой. А обходиться тем, без чего там уже нельзя обойтись. Оружие, не для всех, а только для избранных, инструменты, техническая литература, которой у меня там уже половина полки забито. Может быть, даже небольшой ноутбук, куда можно вбить куда как больше литературы, чем на книжные полки.

Вот такие вот выводы.

Ещё купил самый миниатюрный генератор, который только смог найти. Теперь он у меня в комнате стоял, разобранный до винтиков, и аккуратно упакованный. Бак уже там был, и половина движка. Главное бы не забыть, в каком порядке разбирал, чтобы потом собрать.

Закончив с выводами, я собрался на картошку. Посадить-то её посадили, а вдруг что не так сделали? Надо же проверить. Как в армии, отдал приказ — контролируй исполнение.

Максимум того расстояния, на которое я отъезжал до того, было парочка дневных переходов. А вот сейчас захотел попробовать, как же это. Вообще, что тут, у меня, в королевстве делается за стенами МКАД?

— Выступаем завтра. — Заявил я.

Ну, все забегали, конечно же.

С собой взял Виктора, ибо был у меня к нему небольшой разговор, Волина и небольшой, человек в тридцать, отряд гвардии, барон Шорк как охрана и с ним человек пять, Вера сами со мной увязались, а с ними и Лана. Хватит уже девочке в замке сидеть. А то из лука-то она стрелять научиться, да и биться тоже, но… Но было у меня ещё одно дело, даже два.

Конечно же, стоило нам выехать, как за нами увязался небольшой шлейф дворянства. Типа им по дороге. Попадались на глаза как бы невзначай, пересекали дорогу, кланялись один за другим. И каждому надо было на поклон ответить, ну обычай тут такой. Парой слов перекинуться.

Все почему-то спрашивали про здоровье. Графиня Чи тоже тут, так её и не так. Попалась так невзначай с краю дороги, поклонилась, засвидетельствовала почтение, пригласила навещать своё поместье и позволения присоединиться к процессии.

— Мы следуем по делам государственной важности, графиня. — Ответил я.

— Я совершенно не буду мешать, Ваше Величество! — Она подвинулась ближе, чуть наклоняясь вперед, не сильно, достаточно. А так как её лошадка была чуть ниже, чем моя, то просторы декольте открылись к обозрению. Блин, как Наташка информатику сдавала! Подошла так на высоких каблучках, присела, выложила листочки с решением перед преподом, вперед наклонилась, пальчиком по блок — схеме водит и так страдальчески поглядывает! Бедный препод краснел, бледнел и чуть не позеленел, потом весь экзамен так из-за стола и не вставал.

Ну и как такой откажешь? Что графине, что Наташке…

— Хорошо, присоединяйтесь! — Махнул я рукой. Сейчас как доберемся до завода кирпичного, так сама отвяжешься.

Вот так короли на картошку ездят. Длинная процессия растянулась по дороге. Впереди барон Шорк и пятерка охранников — телохранителей, здоровенные парни при оружии, за ним три десятка гвардейцев и Волин, который свою гвардию вывел в поле, свежим воздухом подышать, и за ними небольшой хвостик, человек на полста, аристократии. Графиня Чи в том числе, остальные полностью незнакомые. Едут, о чем-то там своем перетирают шумно, слуги, охрана, то да сё…

Ну к чему мне толпа-то такая? Пылищи подняли, за нами шлейф как за паровозом дым.

Обидно, что нету тех, кого действительно можно увидеть.

Барона-то Навата и графа Слава пока что не видно. Ваяют дальше налоговый кодекс, собирают налоговую службу. Занятия им ещё надолго, ой, надолго! И барон Алькон тоже засел надолго, у него сейчас как раз завал начался. Граждане моего королевства поняли, что судиться друг с другом — занятие крайне интересное, может, потом в газете пропечатают, и теперь очень счастливы.

Сначала осмотрели кирпичный завод. Все пока что в порядке. Храмовые служки покрутились тут, да потом убежали в город, делить храмовое добро. У них сейчас проблемы поболее будут, чем завод к рукам прибрать. Надо бы своей головы не лишиться. Викарий за дело круто взялся, несколько жрецов едва успели место на корабле купить…

А кирпичный завод работал в поте лица своего. Берег уже почти что весь срыли, кирпичи грузили на большой плот, ещё один, почти что заполненный, медленно правил на середину реки. К городу.

Пожилой глиномес, назначенный Жданом сюда старшим, обстоятельно показывал да рассказывал. Вот оттуда деревья привозят, вот оттуда глину… Ну да, пожгли степняки-то что смогли, только уцелела основная часть. Только отстроили все быстро, да ещё и лучше, чем было. Чертежи-то у меня в городе сохранились.

Теперь заводик снова вышел на прежнюю мощность. Запустили водяное колесо, работает мешалка, глина теперь размешивается куда как лучше. Правда, приходится часто части мешалки менять, самое прочное дерево не держит нагрузки, рассыпается или ломается. Но все равно лучше, чем люди вручную мешали, народу надо меньше.

Глины ещё много, лесов в округе тоже завались. До города баржа… То есть плот с кирпичами добирается за день, даже чуть меньше. К середине лета можно будет уже вдвое больше кирпичей делать, ежели Его Величество изволит…

Его Величество изволил. Большую часть зданий надо перестраивать, да и Ореховую с замком Ван восстанавливать. Кирпича много понадобиться.

— Молодцы. — Похвалил я глиномеса. — Продолжайте. Хорошо работаете, мастер… Мастер?

— Ивяк, Ваше Величество. Моё имя Ивяк. Благодарю, Ваше Величество!

Только отъехали, хвост нашей процессии двинулся за нами. Некоторые дворяне задержались около заводика. Я в сердцах плюнул. Хотел ведь в секрете все это хранить, не для всех. Да не получается уж, видимо…

В деревню с картошкой их точно брать нельзя.

— Они теперь за нами долго плестись будут? — Сквозь зубы спросил я у Виктора.

— Ваше Величество, они свободные люди…

— Ага. Хочу, служу королю. Хочу, не служу. На фиг бы такую свободу. Так, вот что сейчас сделаем. Виктор, ты, я, Лана… Вот мы от этой компании отделимся. А на нашем месте пусть кто-то другой едет. Все равно в такой толпе незаметно.

— Волин! — Позвал я. — Срочно все вокруг меня. А на том повороте уходим в сторону, вы же едете как ни в чем не бывало и возвращаетесь к замку. Со мной Виктор и Лана! остальные тут остаются.

Ну, получилось у меня с трудом, конечно же. Позади гвардейцы чуть тормознули, останавливая мою незваную свиту, а мы втроем рванули по небольшой тропинке. Ветки сомкнулись у нас над головой, бросили на траву причудливые тени. Позади нас тянулась длинная процессия, слышался смех и шлепанье копыт по земле, звяканье уздечек. Мелькнули цветные камзолы и платья за деревьями.

Втроем?

Да как же, за нами вдруг увязались барон Шорк, и… Вера?

— А вы куда? — Спросил я.

— Ваше Величество, совсем без охраны нехорошо… — Сказал барон Шорк. — Могут ещё оставаться степняки…

— Да они сейчас у себя в Степи тот момент проклинают, когда к нам прийти решили. А всех бандитов тут они перерезали. — Легко отмахнулся я. — Барон, а как же ваши люди? Дворяне могут заметить неладное, если тебя не увидят.

— Ваши телохранители усиленно делают вид, что охраняют кого-то в центре строя. Одному из них я отдал свой плащ и шлем. Позвольте мне оставаться с вами.

— Да не вопрос. — Прикинул я. — А ты? — Поглядел на Веру в упор. — Ты с нами зачем?

— Ну… Ваше Величество… Думаю, что вы в путешествии не обойдетесь без хорошего охотника и следопыта…

Отправлять обратно? Да заметят… Или разболтает что. Мне ещё не хватало, чтобы тут, по лесам, скиталась толпа дворянства, одержимая желанием засвидетельствовать своё почтение. Тогда уж проще тут пристукнуть.

Ладно… Свой шпион тоже не помешает. А то ещё будет следить за нами из кустов, мало ли что может увидеть и какие выводы сделать.

— Надо к Кривому Ручью вывести… — Сказал я Виктору. — Знаешь эти места?

— Да немного… — Тот пожал плечами.

— Я знаю! — Сказала Вера. — Я тут бывала. Ваше Величество, позвольте мне…

Я кивнул, а заодно и задался вопросом, когда же она тут успела побывать. Очень интересно, на самом-то деле. Или карты королевства изучала?

— Барон Нават несколько раз на охоту ездил, там, недалеко, Вересковый лес изгиб делает… Часто много живности забредает. Места тут хорошие, чтобы поохотиться. Дичь непуганая, стрел не боится…

Сначала я просто хотел пересидеть тут, на тропинке, но Вера быстро вывела нас к заброшенной деревеньке, обвела кругом. Я увидел полуразваленный замок на холме.

Виктор поглядел на замок в бинокль.

— За стенами давно никто не ухаживает. — Выдал он вердикт. Даже подниматься смысла нет, не живет там никто. Да и ходить опасно, потолок может на голову свалиться.

— Понятно. — Я поглядел в бинокль, перескочил с заросших травой стен на осыпавшуюся черепицу крыши, с неё на изрытую промоинами дорогу. Большой ручей подмыл дорогу от замка около холма, а ров и небольшой вал заросли мелкими и неприятными даже на вид кустами.

Деревни все стояли заброшенные и разрушенные, загородки вокруг полей покосились, а на полях пробивались сорняки. Вьюнок и долгополая какая-то трава, с широкими листьями, желтоватая.

Дорога заброшена, ездили по ней в последний раз ой когда ещё. Ни единого следа в узких колеях. Сначала никак не мог понять, что же колеи такие узкие. Вроде бы шире должны быть?

Блин, какой там «шире», тут же не машины ездят, а телеги в лучшем случае. Или конные.

Вера иногда наклонялась, свешивалась с седла, внимательно глядела вниз, и по сторонам тоже не забывала.

Вдоль поля прошли большой ручей, кони фыркали, тянулись к воде. Выбрались на берег, поломав заросли осоки. Монстр Виктора пер вперед как большой танк, из-под копыт летела грязь и песок. Наши лошадки за ним выбирались как по ровному месту.

Виктор привстал в стременах, приложился к биноклю.

— Это та деревня, нас уже ждут, Ваше Величество…

— Давай проще. — Вздохнул я.

— Да, Седдик. Я уже вижу деревню…

— Позвольте я туда первым заеду, Ваше Величество? — Спросил барон Шорк.

— Да нет нужды… — Я уже видел, что на длинном шесте над околицей повисла большая красная тряпка. Ну да, свои… Кажется. Белых в деревне нет. А у меня все ещё есть пистолет. Ну что может случиться?

Въехали Коротыш устроился не так чтобы хорошо. Небольшой домик, почти на отшибе. Внутри пара комнат, две женщины средних лет, одна чистит печь, вторая подновляла забор.

Сам Коротыш мягкой щеткой чистил коня.

— Показывай. — Распорядился я. — Вер, ты и Лана пока что тут погодите, с дороги отдохните, еды пока вам соберут… Отдыхайте, короче. А мы делами займемся.

Ну и начал он показывать.

Сначала глянуть на картошку.

Ну, ничего в общем особенного-то. Сажали её крестьяне, сажали родимую. Натаскал я из своего мира и полмешка где-то, брал по пять — шесть штучек. То-то мамка удивилась, куда же продукт девается? А вот куда, в землю другого мира зарываем, мама! Ой, вы там только не балуйтесь…

Картошку посадили на две небольшие делянки. За обеими следил Коротыш, нагнал ещё ужаса — если чуть что не так, так сразу того! Крестьяне прониклись, конечно же. Вчерашние рабы, как мне кажется, ещё до конца не поверили в свою свободу.

А уж когда сам король пожаловал…

Так ещё больше прониклись.

На делянках успешно расцвели кусты картошки. Совсем как у меня в Ботаническом саду, здоровенные такие, уверенные побеги. Видно, что здешняя земля пришлась картофелю по вкусу, вон как распускается! Теперь, если сюда я не умудрился перенести ещё какие-то болезни… Хотя нет, не должен, у меня мамка всегда очень тщательно клубни отбирала, заботилась. А колорадского жука тут нету.

— Поливать и удобрять в меру, кусты не жрать. — Предупредил я. — Ядовиты ибо. Потом приеду, проверю. И покажу, как правильно выкапывать.

Крестьяне, чуть не ставшие рабами в чужой стране, кланяются, кланяются. В глазах что-то похожее на благодарность. Ну конечно, трудиться тут, на себя практически, или гарантированно загнуться на плантациях какой-то там Империи…

— Сделают? — Строго спросил я Коротыша.

— Сделают, Ваше Величество.

— Ну, что ещё показать можешь?

— Вот, поля распахали, сорняки выдернули, камни свезли, сеять будут…

Поглядел, как пашут. Большая соха, с двумя зубьями, рыхлит землю, выворачивает комья грунта. Здоровенный крестьянин налегает на соху, влекомую сразу двумя мохнатыми злобными лошадками. Лошадки огрызаются, но вперед тащат, упираются. За плугом клином идет троица женщин, в возрасте уже, лица уставшие и сосредоточенные. Все трое нагишом, лишь на голове и плечах простая накидка. Обряд плодородия, древний красивый обычай. Делятся силой плодородной с матушкой — землей.

— А когда же сеять будут? — Спросил я.

— Потом, Ваше Величество! — Ответил на это Коротыш. — Сначала пашут, несколько раз. Чтобы сорняки извести. Потом навоз в поле кладут, потом зерно уже, а потом боронят. Борона, это такая вещь…

— Да знаю я, как она выглядит! — Отмахнулся я. Виктор и барон Шорк обменялись странными взглядами. Типа где это король их, не так много лет от роду которому, видел-то такую вещь, как борона? Во дворце-то вроде не на каждой стенке развешаны…

— Коротыш! Ждан тебе борон сделал?

— Сделал, Ваше Величество, много, в этой деревне точно хватит. И вил сделал, и топоров, и плуг сделал тоже. И гвоздей ещё сделал много. Всем хватает.

— Вот и хорошо.

Посетили и восстановленный виноградник, где крестьянки как раз заканчивали вязать разбитые перекладины. Поглядели на дома крестьянские, когда-то побитые и порушенные мародерами из Мойки, а теперь восстанавливающиеся.

Вот и небольшой алтарь, крестьянский. В центре деревни большой дом, вроде как храм, а там неглубокая чаша с горстью зерна и статуэтка, в половину человеческого роста. Крутобедрая квадратная женщина с простым лицом. Керр, богиня плодородия.

По совету Коротыша, положил в чашу мелкую золотую монету. Дар.

Крестьяне увидели, перешептались, но дальше того у них не пошло.

Пока суд да дело, начало темнеть.

Я глянул на небо. Ни облачка, но уже потемнело. Скоро уже вечер… Ночь, то есть. Пока бы и до дому, до хаты. Хотя… Хотя у меня осталось ещё одно дело, небольшое, но дико важное. Я ради него и плелся в даль такую.

— Ладно, поехали мы потихоньку…

— Ваше Величество, вот тут крестьяне собрали немного… — На круп лошади Виктора легли два набитых мешка. — Уж не побрезгуйте…

— Да ни в коем случае. Поехали помалу. Проводи нас до околицы, хорошо?

Дождался, когда вокруг нас было не очень много народу. Только свои. И остановил лошадку.

— Лана. — Сказал я.

— Да, Ваше Величество.

— Вот это твоя деревня. Твоё баронство.

Ну да, выбрал я это место не случайно, конечно же. Три деревеньки вот тут когда-то принадлежали барону Седдику Гор. Вот даже небольшой замок на холме… Тоже их. От двух других только развалины остались, откупщики все разорили, даже дома пожгли. А вот эта больше всех сохранилась.

— Что? — Девушка, которая до того пребывала чуть в себе, внезапно очнулась и теперь ошарашено на меня глядела.

— Ничто. Это твоя земля. Понимаешь меня? Крестьяне, правда, не твои, я их собрал с бору по сосенке. Через пять лет они тебе будут платить налоги. Тебе лично. Ну а ты уж сама решишь, что да как.

— Ваше Величество, это огромная честь… — Глаза девочки вдруг наполнились слезами.

— Пойдем-ка. — Я ловко подхватил её смирную лошадку за уздцы, отъехал в сторону, чтобы ничего не было слышно, предварительно сделал знак барону Шорку. Тот все понял правильно, стал мирно так оглядывать окрестности и ещё более мирно глянул на Веру. Та сразу же сделала вид, что она просто прогуливается.

— Ну… Ты чего, а? — Глупо спросил я.

— Папу… Вспомнила.

— Ну вот… — Я ощутил укол совести в сердце. Довольно-таки неприятное чувство оказалось. — Лана… Это то, что я могу для тебя сделать. Закладные грамоты… Ну, они пропали, считай. Это твоё. Этим владела твоя семья. Я верю в то, что ты распорядишься этим мудро и…

— Я не хочу! — Она сказала чуть громче, чем надо, и дернула повод. Лошадка её недоуменно всхрапнула, переступила с места на место.

— Что ещё за новости? Ты это… Тише давай, нечего так кричать, ладно? — Я протянул руку, жестом, подсмотренным у Веры, потрепал лошадку Ланы по шее. Помогло, та покосилась на меня, осталась стоять на месте.

— Почему не хочешь? А чего же ты хочешь?

— Я хочу научиться сражаться так же хорошо, как и мой отец. — Пылко ответила та, словно только и ждала такого вопроса от меня. — Я хочу… Я хочу участвовать в битвах. Я хочу быть смелой и сильной!

— Это зависит только от тебя, Лана. — Выдавил из себя я, глядя на её загоревшиеся глаза.

— Тебе это не нравиться, Седдик? — С ней-то мы уже давно на «ты» договорились.

— Нет, не нравится! — Честно ответил я. — Я… Я не хочу, чтобы твоя жизнь сложилась несчастливо. Потому… Потому вот для тебя хозяйство небольшое. Для тебя и книги, в которых описывается, как да что. Читать я тебя научу, сама там вряд ли разберешься. Командуй! Помоги мне, на кого мне рассчитывать-то? Коротыш всего лишь крестьянин, не очень у него душа к тому лежит. Граф Слав тоже не хочет этим заниматься. Волин, который хоть что-то в этом понимает, так тот давно в гвардии закопался, ходят строем туда, сюда… А ты подними мне это хозяйство. И если через два года картошка хорошо расти будет, и крестьяне будут сыты и довольны — то я клянусь тебе, выполню любое твоё желание!

А скорее всего, ты об этом через два-то года и забудешь. Может, и парня хорошего встретишь…

Та, все с такими же горящими глазами, яростно кивнула мне.

— Король дал слово!

— Дал — дал. — Подтвердил я.

К своим мы вернулись быстро.

— Ну, почтенный Коротыш, вот представляю тебе хозяйку земель этих. Баронесса Лана Гор.

— Уважаемая баронесса. — Чуть поклонился Коротыш, очень вежливо. — Что вы намерены делать с землями?

— Ааа…

— Управлять. — Ответил за неё я. — Баронесса поклялась мне только что, что справиться с управлением землями мудро и справедливо. Почтенный Коротыш будет её слушаться, а баронесса будет учиться. Если у баронессы за два года народ не перемрет от голоду, не разбежится и не будет на неё жаловаться, то я выполню то желание баронессы, о котором она просила. Кстати, крестьяне не её крепостные, они всего лишь арендаторы. Но слушаться обязаны.

— Понятно, Ваше Величество… — У Коротыша на лице промелькнуло предчувствие тяжелых времен

Ну да, вот один разговор закончен. До города не так далеко, ещё не осела пыль от отосланного мною отряда стражи — ибо я не хотел, чтобы они были свидетелем моего разговора с Виктором.

Потому как соратник мой выглядел далеко не очень хорошо. Глаза уж больно запали, все дела выполнял рьяно и с упорством ненужным. Надо потренировать гвардию — вот идем сюда, тут тренируемся, пока не упадем. Надо сформировать обоз с гранатами для графа Лира, который засел в Ореховой — вот пожалуйста, день и ночь бегает от замка к мастеру Виктору и обратно, но обоз в срок. Надо ещё что-то — тоже с таким же фанатизмом решает, и уж не знаю, когда и отдыхает.

Естественно, что до темноты не успели.

— Разобьем лагерь тут. — Приглядел я хорошее место. Поляна, чуть в стороне от дороги. И дорогу видно, и на взгорке, ручей вроде бы рядом заметен.

— Ваше Величество, может, вернемся в деревню? — Предложил барон Шорк. — Или в город? Ваши фонари вполне способны осветить дорогу…

— Да а что надо ноги ломать? — Удивился я. — Припасы у нас же есть? Есть. Костер разведем, погреемся, шашлычка поедим… Вон, Вера может кого подстрелит?

Та молча кивнула, и направила коня к лесу неподалеку. Лана пыталась было увязаться за ней, да та не позволила, строго покачала пальцем и ушла в лес.

Темнело быстро. На хмуром небе стали показываться первые звезды.

Расседлали лошадей, я возился дольше всех. Здоровенный монстр Виктора злобно храпнул и пошел по краю поляны, шумно нюхая траву. Его стреноживать не стали, а для остальных лошадей устроили загородку из веревки, намотав её на вбитые в землю копья и побросав туда

Виктор занялся костром, Лану посадили на снятое седло неподалеку, она держала фонарик, забавлялась, включая его и направляя на лес. Тусклое белое пятно плясало по веткам, по стволам деревьев, по кустам. Уже темнело.

А мы с бароном Шорком пошли по дрова.

Валежника в лесу оказалось довольно много, барон Шорк быстро набрал охапку веток, я не отставал от него.

— Берите тонкие, Ваше Величество, но не слишком, костру надо разгореться сначала. Потом ещё раз сходим, наберем настоящие дрова, на ночь хватит.

— Ага, понятно… — Я было загнул сухую ветку на дереве, напоминающем елку, отломать её да и вся недолга, а ветка сухая, как раз будет…

Барон Шорк вдруг перехватил мою руку.

— Ваше Величество, не стоит пока что. Скади может обидеться. В лесу достаточно сухих веток, которые на землю сами упали…

— Ну понятно, не стоит так не стоит… — Мало ли какие тут верования. Иногда люди этого мира ставят меня в тупик. С одной стороны, религия у них тут есть, и довольно развитая… Один Первожрец чего стоит. А с другой стороны, это даже не столько религия, сколько верования. Язычество какое-то.

Хотя, с другой-то стороны, какая разница?

Набрали хворосту, увязали его в две связки веревкой, оказавшейся у запасливого барона Шорка, и пошли обратно. Барон тащил на загривке здоровенную кучу, моя связка была раз в пять меньше, да и то на полпути к поляне я уже с трудом втягивал воздух. Тяжеловато все же! Не рассчитал я свои силы.

Меж стволов показались бока наших лошадей, я остановился, свалил кучу на землю, вытер пор, выступивший на лбу. И рубаха вся мокрая под курткой. Жарко-то как!

Барон Шорк остановился рядом. Свою связку он держал так, словно она ничего не весила, одной рукой. Второй рукой он потянулся, подхватил мою вязанку. Надо было бы возразить, да только гордость моя наслушалась от моего тела много всего разного и умерла, даже не пискнув.

— Ваше Величество, простите… Седдик. Правда ли, что барон Седдик Гор учил вас… Тебя… Оружному бою?

— Было дело. — Пробурчал я, переводя дух.

— Вам необходимо ещё тренироваться. Если желаете, я могу выступить твоим учителем. Я не так-то много знаю, но научить могу…

— Я был бы очень благодарен, барон…

— Тогда жду вас утром, через пару дней, на тренировочном плацу в Королевском саду. Думаю, что место, скрытое от глаз любопытных, как нельзя подойдет.

Когда мы вернулись, Виктор уже расчистил место под костёр, обложил его небольшими булыжникам, я подпалил её бензиновой зажигалкой. Настоящей, не такой, как тут делают. Тутошние ещё не перешли в разряд безотказных вещей, как настоящая зиппо.

Виктор быстро настругал кольев для двух палаток. В принципе, дождя не ожидалось, на небе не облачка, да и редки тут проливные дожди почему-то. Можно и просто так поспать. Разве что холодновато будет, ну да к чему костёр-то тут, погреемся.

Вера вернулась неожиданно. Я ничего не услышал, миг, и из темноты возникла её фигура с луком за плечами.

Подошла к костру, развела руками.

— Вся дичь как попряталась. Скади сегодня не милостива к нам.

— Да там есть что-то… — Я пошарил в мешке с припасами.

Ну да, были сухари, которые тут и без меня делать умели, чуть солонины, тонких ломтиков мяса, просоленных и переложенных с сухарями.

— Что бы вы без меня делали! — Усмехнулся я. — Вот там, у меня за лукой седла, мешок от Коротыша… Упросил…

В здоровенный мешок крестьяне сложили немудреные свои дары. Три глиняных бутыли с домашним вином, круг сыра, грубый хлеб, который в моем мире назвали бы ржаным, а тут уж даже и не знаю, и двух ощипанных тетеревов, заботливо проложенных широкими листьями. Ещё отдельно была долгополая тканая рубаха и пара кистей винограда.

— Хм. Налетай…

Вера быстро разделала тетеревов, нанизывая свежее мясо на тонкие прутики, положила их в выструганные рогатки.

Барон Шорк откупорил бутылку, сделал небольшой глоток, подержал во рту.

— Вино, домашнее. Не сладкое. Ваше Величество, погодите пить по крайней мере…

— Да ладно, хотели б отравить — так в деревне бы и сделали. — Я отобрал у него бутылку, сделал большой глоток, закашлялся. Кислятина-то! Но пить можно, особенно когда ничего другого под рукой и нету.

Вера протянула руку, я отдал бутылку ей. А сам принялся глядеть на пылающий костёр, в который капали капли восхитительного жира с готовящегося мяса. Каждая капелька так — шлеп — пщщщ, шлеп — пщщщ… Это они сгорают на углях.

Налетел порыв едкого, пахнущего водой и терпкой хвоей ветра. Пламя костра взметнулось вверх, Вера палкой расшевелила угли, чтобы не сгорело мясо. Кроны деревьев тяжело поклонились ветру, с шелестом осыпались сухие ветки и листья, ветер гудел меж стволов.

Никогда бы не подумал, что в лесу деревья такие высокие. Ну как мой дом, разве что ещё ниже. Этажей шесть, а то и семь. И не те, которые у меня в парке растут, и даже не такие, какие вокруг пионерлагеря заброшенного выросли, где банда Хорса окопалась, а куда как более здоровущие. Стволы даже тут, на поляне, хрен обхватишь.

Лана тоже приняла бутылку, но глоток сделала самый маленький.

— О нас будут беспокоиться. — Сказал барон Шорк.

— Да не маленькие. — Мне просто откровенно во дворец не хотелось возвращаться. Нет, ну король я или нет? Вообще, могу делать что захочу. А сегодня я хочу тут, на природе, отдыхать, ничего не делать. Проснуться у себя дома, ещё раз отдохнуть, а потом снова проснуться тут, ранним утром, когда костёр уже догорел, пахнет травой и росой, над полями туман, а в небе гаснут последние звезды.

— …хватает барон копье, дает коню шпоры и несется прямо на строй… — Рассказывал барон Шорк. Какая-то очередная история его, про войны, которые вели меж собой Срединные страны и в которых водоворотом засасывало наемников и просто хороших воинов со всего света. — Да только вот не учел он, что хоть там и крестьяне стояли, за рогатками, да были они злы и было их много. Десяток смял, а остальные отбили его цепами и на вилы подняли, как хороший стог сена. Вот тут-то баронет и развернулся. Затрубил в рог, мы вокруг него собрались, клинки наголо, и двинулись на мятежников… Те и побежали, только пятки сверкают.

Виктор слушал внимательно, а Лана жадно, стараясь побороть сон и не упустить ни единого слова. Я слушал больше равнодушно, у меня в голове лениво крутились схемы сравнительно честного налогообложения. Как ни крути, а деньги собирать придется. Не в этом году, так в следующем.

Потом мысли лениво перепрыгнули на тот мир, который не этот. Золота я перетаскиваю уж достаточно. А хлама разного, тот же генератор, в квартире уже до и больше. Рано или поздно, но спросят меня родители, что это я такое делаю и почему вся кровать в машинном масле? Ну и что я им отвечу?

Надо отселяться. Для начала квартиру снять, у Вербицкого были какие-то знакомые, а потом, в перспективе, и купить. Если Матвиенко будет так и дальше золото скупать, то можно уже ни о чем не беспокоиться, на мой век денег хватит.

Также надо вовлекать в дела свои помощников. Самому светиться уже опасно становиться. А так пусть пара человек за процент работает, и им хорошо, и мне неплохо… Вот только бы где найти народ, который меня кинуть не захочет сам? Ближайших друзей? Дело будет сложное, надо будет проверять каждого, потому что ошибки я себе не могу позволить куда как более там, чем здесь. Здесь-то есть определенный запас прочности конструкции, а там одно неосторожное слово может выйти боком. Убивали и за меньшее.

Надо что-то делать с Альтзорой, супругой моей дражайшей. Не нравится мне сложившаяся с ней ситуация, просто не нравиться вот и все! Конечно, понятно, что я ей на фиг не сдался, как — будем справедливы — и она мне тоже, но правила-то приличия соблюдать надо? Не нравиться — так разводись и гуляй с кем хочешь. Хоть с рыцарем Алором, хоть с другим Ален Де Лоном. Мне всё равно…

— Вер, ты что? — Спросила вдруг Лана.

Я поглядел в сторону. Вера крутила в руке одну ветку из кучи хворосту, натащенного нами для костра. Удивился, что же это мы, так много натаскали-то?

— Кто уж это поломал? — Она показала излом ветки.

— Да не ломали, мы только собирали… — Ответил я. — А что не так? Большие очень? Так порубим, я где-то топор видел…

Вера ещё раз поглядела на ветку, очень внимательно. Сидела она спиной к костру почему-то, мне не было видно, что же она там рассматривает так внимательно. Но что-то ей не нравилось, нашей охотнице. И чем дальше, тем больше. Фактически, я никогда не видел ее такой неспокойной, как теперь.

— Ваше Величество, мне кажется, что надо отсюда срочно… — Вера запнулась, на что-то поглядела в зарослях. Послышалось ли мне, или там и в самом деле что-то такое страшно хрустнуло? А вот промелькнувшая тень, которая могла оказаться как веткой, так и… И… И… Чем? Да ветер просто, вот как в кронах шумит…

В воздухе сгустилось напряжение. Сразу вспомнилось и про Черную Статую, рассказы о которой уже не казались мне столь нестрашными, как тогда, в охраняемом замке.

— Седдик? Что это у тебя? — Это Вера.

Рукоятка лежала в ладони как влитая, правая рука обнимает пистолет, левая рука держит, указательный палец правой над спусковым крючком. Даже привстал на колени, чтобы можно было толкнуться от земли и начать стрелять.

Впоследствии я и сам не мог себе сказать, почему я достал пистолет заранее. И что именно в ситуации показалось мне опасным, тоже не знаю. Но стрелять я начал сразу же, так, как учился в своем мире. Сколько же денег на это угрохал, как подумаю, так и вздрогну. Вот сегодня и произошла окупаемость вложенного капитала, прям сейчас.

Здоровенные твари, только отдаленно похожие на волков, никогда не сталкивались с пулями 9 на 18. И им что-то не понравилось.

Когда первая морда скакнула через костёр, развернулась, ощерила пасть, куда свободно бы вошла моя голова, и рыкнула, обдав всех запахом гнили, я выстрелил. Там, у нас, ментам и прочим запрещают патрон в патроннике носить, чтобы друг друга не поубивали. У меня тут не ментов, ни комиссий по проверке ментов нету, а потому стрелять я начал сразу, самовзводом.

Первый выстрел мимо, самовзводом у меня толком не получалось, но волк тормознул, и словил второй в голову, третий в грудь и четвертый снова в голову. Выстрелы ударили в уши как кувалдой, вспышки

Волк поглядел на меня удивленно, типа «что же вы творите, мучители животных», завалился набок и издох. Поверху череп лопнул, наружу меж густой шерсти полезла какая-то мерзость.

Волки это. Волки, только уж больно здоровенные, я в зоопарке меньше видел! Те чуть собаки побольше, а эти как телята годовалые! И красивые, твари, мех серый, аж прям лосниться, движения быстрые, залюбуешься, пока тебя жрать не станет!

Я включил мощный фонарь, который тот продавец называл «тактическим», и посветил вокруг. Пальцы не дрожали, проступила дикая боевая злость.

Виктор и барон Шорк с другой стороны тяжело дышали, железо с тупым хеканьем входило в плоть и с торжествующим свистом рассекало воздух. Что там твориться, я не знал, поворачиваться пока что нельзя было.

Ловким пинком Вера отправила пару углей из костра в сторону припавшего к земле зверя, а как тот попятился, суча лапами, полоснула ему своим тесаком по морде. Шмякнуло, волчара лишился скальпа и мерзко заскулил.

А дальше опять стало не до того.

— Ууу! — Сказал ещё один здоровенный волчара за полминуты до того, как получил пулю в голову и пораскинул мозгами по половине поляны. Третий подох ещё быстрее, хоть и попытался схитрить, пойти понизу, прикрывшись телом мертвого уже собрата.

Раз, и порскнули в сторону зеленые глаза, целей нет, только бестолково метается туда и сюда луч фонарика.

— Что это было? — Спросил я в пустоту.

— Оборотни. — Это Виктор. Он стоял с мечом наизготовку, поводя злым взглядом, у его ног корчился ещё один волчара, рычал, пускал черную кровавую слюну.

— Понятно, что не плюшевые медведи. — Я прицелился и последним патроном вышиб раненому зверю мозги. Перезарядил обойму, пустую сбросил в карман. — Хрен ли им от нас надо, каличам?

— Тут Вересковый лес рядом… — Предположил барон Шорк. — Может, степняками поживились, вот за нами пришли…

В кустах шевелились, трещали ветки, какие-то большие тела там перемещались, особо не таясь.

Вера и барон Шорк косились на меня, Лана упрямо жала рукой рукоять длинного кинжала, который я раньше видел на поясе Виктора, Виктор же внимательно глядел в лес и держал меч наготове.

Я стоял с пистолетом в руках и чувствовал себя глупо.

Хотя, почему это глупо?

Осторожно выбрал слабину спускового крючка, повернулся туда, где хрустели особенно много, и включил фонарик.

Луч света прорезал мрак и уперся в серый шерстяной бок.

— Бах! Бах!

Отжал кнопку фонарика, раненый волк жалобно скулил и бился в темноте, только ветки трещали.

Прицелился фонарем в другое место, снова нажал на кнопку, но стрелять не стал. Волки ломанулись оттуда, с хрустом проламываясь через кусты.

Зацепил одного лучом, выстрелил впереди и чуть ниже, промахнулся. Только зря две пули потратил.

— Давайте-ка отсюда потихоньку… — Предположил я.

— Разумно. — Согласилась Вера. — Только наши лошади убежали.

Как бы иллюстрируя ее слова, невдалеке послышалось дикое конское ржание, а потом мерзкий хруст и торжествующий волчий вой, на пару глоток, перемежаемый чавканьем и рычанием. Тот ещё комплект звуков. Волки нашими лошадками закусили.

— Пешком пойдем. Вы впереди, я позади. Чтобы они сильно не нагоняли. Вера, за Ланой следи! Идем до города, или до ближайшего места, где можно отсидеться… До рассвета.

— Ваше Величество, как вы их прогнали? — Она прикипела взглядом к пистолету. — Я чуть не оглохла… Это может их убить?

— Выберемся — об этом поговорим, пока что давай ногами шевелить! Батареек на всю ночь может не хватить! Пошли! Бросай всю эту хрень, жизнь дороже, с собой только самое необходимое!

Ну мы и пошли, освещая себе дорогу фонариками. Фонарей было всего три, и оказалось, что это не так много, как надо бы.

Луч фонарик давал хороший, только вот узкий. Градусов на тридцать впереди было светло, а дальше уже не очень. Приходилось постоянно крутить фонарем, выбрав экономный режим, обшаривать заросли справа и слева.

Выбрались на дорогу, пошло намного легче. Кусты близко к дороге не росли, тут когда-то были крестьянские поля, сейчас заросшие сорняком мне по пояс.

Выцелив подозрительное шевеление в траве, я старательно светил фонариком в сторону, а потом повернулся и навскидку всадил две пули прямо по курсу колыхавшейся травы.

— Бах, бах! — Сказал пистолет.

— Ууууу… — Ответили скулежом из поля.

Шевеление прекратилось.

— Кто это такие и что они к нам привязались? — Спросил я.

— Оборотни. — Ответила Вера. — Как я сразу не заметила, дура… Ветки обгрызены, лес поломан, следов нет… Оборотни тут живут! Семья, не меньше. До утра надо продержаться, утром они уйдут.

Так тут ещё и оборотни есть? Вот это да.

Хотя, с другой-то стороны… Что я об этом мире знаю? Одно моё тут присутствие чего стоит. А если есть одна магия, так почему бы не быть и другой? Так, рядом? Волки и в самом деле здоровенные, тут таким не прокормиться…

— Жрецы тут проводили обряды… — Начал было барон Шорк.

— Придурки эти жрецы! — Высказалась Вера. — Им бы не обряды проводить, а уж не знаю что… У них у самих порядка нету, друг в друга вцепились, а Первожрец так вообще… Ходили слухи…

— Что может знать имперка о наших жрецах? — Фыркнул Виктор.

— Да то и может! Думаешь, никто не знает, что ваш Ругильд с йараванами дела ведет? Или что вино с дурманом мешал? Не говоря уж о том, что послушники у него один другого милее да краше…

— А ну не ссориться! Виктор, Вера! Время нашли! Выберемся отсюда, устрою я вам богословский диспут на пару часов в обществе барона Гонку! По сторонам глядите! Кто знает, чем опасны они могут быть?

Говорили Виктор и Вера, причем в основном последняя.

Оборотни — это такие волки, которые могут быть людьми. Превращаться в человека, короче. Или как ещё. Живет себе живет, никого да ничего не трогает человек, и вдруг превращается в волка и скачет в ближайший лес, где ищет крови. Ну, если до лесу не доскакал, то крови можно и поближе добыть. Естественно, что близкие и соседи такого человека подобные привычки не одобряют, не толерантно пытаясь оборотня прибить побыстрее. Естественно, в процессе обе стороны друг на друга сильно обижаются, и если оборотень выживает, то уж держись…

В этом мире оборотням не повезло так, как в моем. Добрая сталь или крестьянская дубина способны отправить оборотня к его волчьим богам, нет нужды привлекать серебро или осиновый кол. Ну да, чуть регенерации есть, даже железы особые у оборотня есть, под челюстью, со слюной, которая заживлению способствует, но никакой фантастики. Ткнул мечом хорошенько, и нет проблем. Из-за тех желез на оборотней охотились, да ещё хорошо шла вытяжка из половых органов. По слухам, хвост тоже ничего, потенции способствует.

Чтобы выжить, оборотни уходили в леса, соединялись в семьи. Получалось не очень хорошо для окружающих. Зверь со скоростью хищника и с разумом человека. Обычно они селились подальше, довольствовались животными, благо тетеревов и косуль в здешних лесах было много. Не брезговали и человечинкой, иногда разоряли даже небольшие караваны. А уж одинокий-то путник…

От оборотней защищали жрецы. Стоило жрецу какого-то бога пройти вокруг деревни, произнести заклинания да помахать посохом, как на пару лет нечисть разная к деревне не ходила, а оборотни не рождались. Ну, потом, естественно, требовалось заклинание подновить. Не бесплатно, естественно.

Ещё при моем деде, короле имею в виду, последнюю семью оборотней затравили в предгорьях около Гнезда. Больше про них никто ничего не слышал, люди иногда пропадали, да так, по мелочи… Подозрений не возникало.

На этом месте рассказ был прерван, оборотни сгруппировались и пошли в атаку. Вера подстрелила одного, через головы, второго приняли в мечи Виктор и барон Шорк, ещё двоих положил я.

Быстрая сшибка, мелькнула тень справа, отвлекая, а основной бросился слева. Ну, и поймали по две пули сначала левый, а потом и правый, торопившийся к дележу добычи, затормозить не успел. Я стрелял быстро, практически на одних инстинктах, но промахнуться было практически невозможно. Оборотни ещё не поняли, как прятаться от огнестрела, и перли дуром, грудь в грудь.

— Сколько их в семье обычно? — Спросил я, поводя фонариком по кустам. Руки подрагивали от адреналина, подрагивало пятно света.

Барон Шорк провел контроль оборотня, перехватив ему горло изогнутым ножом. Булькнула кровь, пропитывая колеи в дороге. В кустах злобно повизгивали, шуршали. Я направил туда фонарь, визг прекратился, зато шуршание усилилось, нападавшие уже поняли связь между светом и убивающим их громом, и теперь света береглись.

— Десяток бывает, больше не прокормиться… — Ответила Вера.

— Мы уже десяток положили! И не самых мелких! А они все лезут и лезут!

Вера промолчала. Было бы посветлее, она бы плечами пожала, наверное.

— Надо где-нибудь закрепиться. — Сказал барон Шорк. — Мы так долго не протянем. Я слышал, что тут оборотни иногда и побольше собираются, чем одна семья. Тут много может быть их! Мой дед слышал от своего деда, что большая стая, в сто и ещё полста особей, держала в осаде Ореховую. Вот тогда-то страху натерпелись…

— А твой дед не слышал от своего деда, как с ними бороться?

— Нет.

— Плохо.

— Я видела тут остатки замка баронского. — Сказал Виктор, понизив голос. — Там, на холме. Там можно закрепиться. Замок не очень большой. На стены они ж не лазают? Так вот, там можно просидеть пару дней, а потом нас спохватятся и придет помощь из города.

— В темноте лезть в старый замок? — Ахнула Вера. — Все вы уверены, что жрецы освящали…

— Другого выхода нет. — Отрезал барон Шорк. — Граф прав. На открытом месте они нас сомнут, рано или поздно. А так есть большой шанс дождаться помощи.

— Тогда решено, идем туда. — Прервал я готовый было разгореться спор. — Только идем быстро, чтобы успеть! А то эти твари окажутся там раньше! Идем как бы мимо, а в последний момент сворачиваем и туда!

Замок был тот, который мы видели с дороги. На ночь глядя он оказался ещё более заброшенным и пустынным, чем днем. Да и вблизи… Эх. Но деваться было некуда. Оборотни избрали другую тактику, вроде бы успешную поначалу.

С одной стороны отвлекают, а с другой стороны пара волков быстрым бегом атакует, пытается цапнуть, и так же быстро уходит в лес. Они уже признали среди нас всех меня самым опасным, и теперь старались поставить между мной и собой остальных моих спутников, да и своих сотоварищей, если уж так получится. Умирать не хотелось никому, даже им.

Ну а я стрелять не мог, не с моей-то меткостью. К тому же, в первое же нападение волки позорные попытались отвлечь меня на помощь Виктору и барону Шорку, да я в последний миг удержался, когда заметил в кустах шевеление. Ждут, когда я отвлекусь, чтобы навалиться всей бандой.

Виктор и барон Шорк справлялись хорошо. Пока один светил фонариком, второй рубил, потом быстро менялись местами. Вера поддерживала, изредка пуская стрелы. короче, все хорошо.

Дошли до ответвления дороги, которая вела в замок, и со всех ног рванулись туда.

В кустах торжествующий вой, волки выскочили, рванули за ускользающей добычей вверх по склону.

Ну я такой шанс упустить не мог, развернулся, взял пистолет поудобнее, и принялся стрелять. На каждого по две пули, на всякий случай. Три трупа… Или все же туши, как вернее? Легло на тропу, остальные рванули кто куда, дико скуля и поджимая хвосты.

Я развернулся и натолкнулся на барона Шорка.

Тот подхватил меня за руку и повлек внутрь замка.

По округе разочарованно выли волки.

Замок оказался разрушен куда как менее, чем казался со стороны. Холм, на котором его построили, порос лесом, упрямые деревца пробивались через сухую землю, рва давно и в помине не было, хотя остался ещё целым подъемный мост.

А вообще, я был очень разочарован.

Вроде бы замок, да?

Да почему ж такой мелкий-то? У нас у новых русских дача больше бывает, чем этот замок.

Со стороны гляделся этот самый замок как и настоящий замок, а оказался чем-то вроде небольшой такой сторожки. Надвратная башня, самая большая, в которой мы и укрылись. Толстое кольцо стен, в центре двор.

С одной стороны лес уже подступил близко, кусты, которые долго не вырубали, заполнили двор. Подгнившие постройки во дворе давно завалились и едва не вросли в землю.

Но камни крепкие, хорошие. Стены толстые, на них могут человека три разойтись. На надвратной башне сохранились даже лестницы, по которым легконогая Вера сразу же сбегала наверх и доложила, что тут есть площадка, на которой даже сохранились остатки большого стреломета.

— Тут можно до утра просидеть. — Сказал барон Шорк. — На стены не пойдем, нас мало слишком. А к утру разложим костер с дымом. Как нас Волин искать будет, то сразу заметит. Предлагаю сразу же набрать хвороста, пока эти не очухались, а то померзнем.

Так и поступили. Пока я светил фонариком с башни, Виктор и Вера быстро рвали и волокли внутрь кусты. Лана поддерживала небольшой костерок, подкладывала хворост, а барон Шорк сторожил дверь. Не лишнее, особенно если учесть, что волчары попытались по тихому подползти.

Передав фонарик барону, я так же тихо перебрался на другую сторону, и поймал в луч света здоровенного волка.

Тот и дернуться не успел, а его уже видно.

С высоты волк походил на побитую собаку, так он съежился и поджал хвост. Понимал, что прыгать уже поздно, да и некуда ему прыгать-то.

Подержал на нем фонарик, выключил.

Едва свет пропал, как тут же шорох, и волчара дал стрекача куда-то вниз.

Потом навел фонарик на другую тень, снова подержал в луче света мечущегося по дороге волка, снова выключил.

Я отошел чуть глубже внутрь, чтобы не маячить в оконном проеме, приготовился. Сейчас. Сейчас они должны поползти.

Вой стал громче. Я вслушивался как мог, напрягал уши, сосредотачивался. Во дворе трещали кусты и сдавленно ругался Виктор, Вера работала молча.

Теней под башней стало больше, волки сбегались ближе, кучковались около входа. Ворот-то не было давно, а прореху в кустах мы прорубили, когда тут спасались.

Так, пора!

Включил фонарик, поймал ближайшего волчару в прицел… Что такое? Человек? На тебе пулю!

Стая рванулась врассыпную после первых же выстрелов. Странного вида тип в меховой безрукавке и меховых же штанах, заросший по глаза, от удара пули улетел со спины волка, на которой до того восседал, и валялся, задрав босые ноги. Его одр свалился от второй пули, а дальше я просто всаживал в толпу пулю за пулей, пока не опустел магазин. Кто-то бросился внутрь, Виктор громко выругался, крикнул что-то барон Шорк, зачавкал врубающийся в плоть металл, завизжали волки. Остальные рванулись в лес, благо что он тут близко, затерялись среди кустов.

Перед воротами, освещаемый фонариком, остался лежать человек и три волка. Ещё один, поскуливая, сучил лапами. Сначала решил пристрелить, да потом просто пожалел патроны. У меня осталось ещё одна упаковка, полста патронов. Больше у меня нету. Ни в этом мире, ни в том.

— Вера! Вера, там человек! Я его убил! Откуда там человек? Почему он там?

Вера побледнела, да так, что было видно даже среди костра.

— Это не стая, это племя!

— Да хоть нация! Что там человек делает?

— Это их вожак. — Вера поглядела на валяющегося бомжа. — Вожак это. И это не человек. — Она оторвалась от бинокля. Странно, откуда у неё бинокль? Вроде бы никто не передавал!

— Час от часу веселее. Кто же это?

— Поглядите сами, Ваше Величество.

Ну, я и поглядел.

Труп как труп. Волосатый, как обезьяна, лицо широкоскулое, напоминает чем-то муравья, разве что муравей тот зарос бородой по глаза. Меховые штаны, меховая безрукавка… Точно, безрукавка. Руки просто такие волосатые… И ноги.

— Смотрите, у человека так волосы не растут! — Сказала Вера. — Он слишком… Мохнатый.

— Ага, вижу. — Я и сам оценил. Из-под порток и из-под безрукавки у трупа колосились больше, чем у бомжа какого. — Служил бы такой в моей армии — я бы ему на зиму валенки не выдавал.

— Почему?

— И так тепло будет. Виктор, барон, там всё хорошо?

Не все хорошо. Виктору сорвали наручи с левой руки, у барона клинок обломался, обломок торчал из черепушки незадачливого волка. Барон быстро вооружился длинным тесаком Веры.

— Поднимаемся вверх, все равно снизу я ничего не смогу сделать. До утра-то… Совсем ничего.

И подумал, что сюда надо срочно принести часы. Хотя бы время замерять, сутки там поделить, и всё такое. А то без них как-то неудобно.

Сели в кружок около слабо теплящегося костра, погрели руки. Тепло было, но на всякий случай я скинул со своих плеч куртку и отдал Лане, та дернулась было, но я прижал её плечи, чтобы не скинула ненароком.

Постепенно занимался рассвет. Пока мы бегали, уже и утро наступило. Звезды одна за другой пропадали на небе, потянуло туманом и прохладой.

Все молчали, хмуро, угрюмо.

Из башни нам деться некуда.

Если волков много будет, я их просто не успею перестрелять, рано или поздно преодолеют первый испуг, один — второй прорвутся в ближний бой, и сожрут меня вместе с пистолетом, разве что патронами потом просрутся. А без пистолета ни Виктору, ни барону Шорку, не тем более Вере не удержаться. И патроны-то я тоже не из воздуха делаю.

— Что это за замок, кто знает? — Спросил я. — Почему его забросили? Деревни кончились? Крестьяне разбежались?

— Да нет, вряд ли… — Протянул барон Шорк. Он подхватил несколько раз Верин тесак, поморщился. Баланс непривычный. — Скорее всего, в откуп сдали. Я много таких поместий видел, когда вернулся…

— В откуп? И что, откупщик замок разрушил? Он что, дурак, что ли? Ему-то самому где же тогда жить?

— Откупщикам в замках жить ни к чему. — Ответила Вера. — Они же вассальную клятву не давали… Они живут вместе с наемниками в поместье. Если крестьяне бунтуют, то наемников достаточно…

— Содержать замок дорого. — Добавил Виктор. — Очень дорого.

Ну, снова все банально. Ещё одна грань средневековой экономики.

Есть барон, хозяин этих земель, который заключил с королем вассальную клятву. Типа своей рукой защищать землю и всё такое прочее. С давних времен для порядка на этой земле строили вот такие замки, в них садились бароны и графы, держали дружины, сторожили местность и защищали крестьян вокруг.

Сложно, конечно. Особенно поначалу. Тут таких волков бегало, как мы положили, стада целые, коренные обитатели очень возражали против ведения сельского хозяйства и вырубки лесов, да ещё и кочевники взяли моду сюда за рабами бегать… Ну да человек — существо упорное, если что в голову пришло, так хоть в лепешку расшибется, но выполнит. Постепенно всю нечисть выгнали за реку либо перебили.

Ну, расслабились.

А тут ещё и откупщики появились. Во соблазн-то для барона, не надо жить в продуваемом всеми ветрами замке и разбирать жалобы крестьян друг на друга, кто у кого скот потравил или поля потоптал. А можно жить в столице, каждый день балы и шопинг, а с поместья денежка капает. И воевать не надо ходить, наемники хорошо повоюют… Значит, можно не содержать дружину, а это ещё один немалый пункт экономии.

В господский замок управитель носу не кажет, не нужно ему то. Ему и так неплохо денег платят. Хозяин либо мал еще, либо в столице время проводил, не до замка ему, конечно же. Естественно, что замок ветшает и приходит в негодность, дружины кольчужников, которую набирали из крестьян, нет в помине, а домик управителя богатеет и растёт, как и жиреют наемники при нем. Вместо уродливых замков по всему королевству растут прекрасные поместья.

Все довольны, кроме короля.

Кочевники в таких поместьях неплохую добычу взяли…

Вот так, всё проще простого. Легким движением руки брюки превращаются в шорты — точнее, граф Лург лишает королевство трети войска.

— В башне! — Я чуть не подпрыгнул, когда кто-то из окружающих замок кустов гаркнул со всей силы. — Выползки, с вами говорить хотят! Слыш? Нет?

— Говори! — Крикнул я, проверяя, все ли магазины снаряжены патронами. Переговорщик отвлекает, а в это время волки лезут через задний ход. Не, не пройдет это у вас, ребята.

— Виктор, за полом следи, Вера, лук готовь… Барон, окна ваши. Лана, ты тут пока что сиди, в центре, в бой не лезь… — Вполголоса я отдавал приказы, меня слушались. Виктор переместился поближе к ходу на первый этаж, приготовился рубить того, кто полезет снизу. Барон перехватил тесак поудобнее. Ну а я встал к окошку, сбоку, чтобы не достали случайной стрелой.

Ну да, если тут и люди есть, то и луки могут быть. И даже камень кинуть — в лоб попадёт, так приятного мало. Утро уже, пока мы тут сидели. Ещё с часик, так и рассвет будет. Над деревьями вот уже светлеет. А я, кстати, до сих пор так и не уснул.

— Говори, что надо! — Крикнул я погромче.

В кустах откашлялись. Странно… Где-то я уже…

— Ваше Высочество, рад вас слышать! — Вот этот голос я ни с кем не спутаю. Никогда. Я его надолго запомнил, ещё в то время, когда под потолком пыточного зала прятался.

— А уж как я-то рад, граф! — Ответил я. — Не выйдешь поближе к свету?

В кустах мерзко хихикнули. Я уж подумал послать пулю на голос, да не решился, не рискнул. Видно плохо, патронов мало, а как дальше повернется и сколько нам тут сидеть, пока что неизвестно.

— О Ваше Высоч — чество, лучше уж вы к нам — к чему сидеть в старой плесневелой башне, когда я могу предложить всем вам своё гостеприимство?

— Да я уж помню твоё гостеприимство, калич ты болотный! — Крикнул я.

Ещё один мерзкий смешок мне в ответ.

— Ваше Высочество… Чем же оно там вам не нравилось? Было время, когда гостей мы принимали вместе!

— Что несет эта мерзопакость? — Спросил я у Виктора.

Тот отвел глаза, но все же ответил.

— Ваше Величество… Говорят, что граф Урий и вы… Иногда проводили время вместе, в Западной башне. Ещё до вашей болезни.

К горлу подступил комок, а во рту сразу же сделалось кисло. Сплюнул, от кислятины так и не избавился. Сплюнул ещё раз, выругался, мешая русские и местные слова в непереводимый коктейль. И как-то нашел в себе силы на ответ.

— Да к чему напрягать столь уважаемого человека? — Как-то нашел в себе силы на ответ я, правда, голос-то мой уже звучал не очень красиво. — Граф, рука не беспокоит?

В кустах снова засмеялись, злобно, от души. И ржали долго, словно я сказал что-то забавное.

— Спасибо, Ваше Высочество, хорошо! Даже великолепно! — И ещё один взрыв хохота. Палец они там друг другу показывают, что ли? — Спасибо сам знаешь кому!

Узнал бы — прибил.

— Выходи! — Ответил меж тем граф Урий, отсмеявшись.

— Да уж лучше вы к нам! А завтра вечерком друзья мои из городу подойдут, посидим, поговорим… Как раз Пограничный легион, очень желает пообщаться! Соскучились по вам!

Снова ржут в кустах.

— Да, подождем твоих друзей, Ваше Высочество! Может, и придут… Подождем! Время тебе до вечера! А потом… Погляди-ка по кустам, погляди, как можешь!

Ну, я не дурак, чтобы ловиться на такое. Луки и даже самострелы, рохнийские луки, тут никто ещё не отменял.

Выглянул барон Шорк, скривился.

— Там волки. Много. И с ними младшие.

— Что ещё за младшие?

— По первой звезде мои, — граф Урий выделил это слово, — друзья пойдут к башне. Поглядим тогда, как поможет тебе твоя сила!

По кустам раздался шорох.

Я все же не удержал любопытства, выглянул.

Ух ты.

Кустов много, и почти за каждым что-то такое шевелиться, здоровенное, мохнатое. А на дороге, ведущей к замку, лениво трусит небольшая, голов на полста, волчья стая, рядом с которыми…

Сорвал бинокль.

Ну да, почти как люди. Заросшие бородой от глаз и такие же волосатые, в грубых тканых безрукавках и штанах, подпоясанные веревками, коренастые и крепенькие мужички.

— А это чтобы веселей думалось!

Через стену замка перемахнул круглый предмет. Я бросился на пол, спасаясь от взрыва, и только потом понял, что никакая это не граната. Слишком большая она для гранаты, слишком…

Твою мать!

Да это же голова оторванная…

— Шлем десятника пограничной стражи. — Сказал барон Шорк. — Я, вроде бы, его видел уже где-то. Знакомое лицо.

— Эй, кто там с королем! К вам у Малого народа нету вражды! — Вмешался вдруг первый голос. — Эй! Можете убираться откуда пришли! Старшую девку можете забрать с собой! Нам оставьте девку молодую и королька, вождь любит помягче…

— Да поцелуй ты… — Крикнул Виктор.

И запнулся, когда я воткнул в него злобный взгляд.

— Молчать!

Лана лишь сжала кинжал ещё крепче.

— Так ты ему своего вялого предложи пережевать, если помягче любит! — Не сумел удержать я свой дурной язык. Нда, до этого ещё был шанс договориться, а вот теперь, судя по громкой невнятной ругани и шебуршанию в кустах, последний шанс исчез. И разговор-то какой-то странный, словно набрали в рот каши и шепчут, только громко. Вот эти самые волосатики, наверное.

— … до вечера срок! — Закончилась тирада из кустов. — Иначе сами возьмем, и не поздоровиться!

Поддержал слитный волчий вой, глоток на сто. Казалось, что весь лес выл и стенал на все лады, в волчий вой вдруг вплелись ноты потоньше. Это люди орали, точно. Как волки выть не умеют, но хорошо стараются.

И все стихло, только по кустам прошуршало.

— Уроды. — Сказал я.

Барон Шорк меж тем осторожно прикрыл полой плаща переброшенную к нам голову, и направился куда-то вниз.

— Куда ты его?

— Похороню. — Ответил барон Шорк. — Негоже так, чтобы… — Он просто махнул рукой, я его понял.

— Хорошо.

— Ваше Величество, что же с отрядом? — Спросил Виктор. — Откуда они…

— Они, твари, на что-то хорошо надеются. — Сказал я, глядя в пол. — Показали, твари, что торопиться им некуда. И рядом с городом совсем, надо же, твари… Раньше бывали такие случаи?

— Я не припоминаю… — Пожал плечами Виктор.

— С уважением, Ваше Величество… — Вмешалась Вера. — Ваша матушка правила так, что можно было скрыть случаи и гораздо более… Вопиющие. Граф Мор, доверенное лицо графа Урия… До нас доходили слухи, что он несколько странен. Пропадали не только крестьяне, но даже и высокородные. Пару раз находили изуродованные трупы со следами зубов. Волчьих.

— Вернусь — я очень хорошо разберусь, что да как. — Пообещал я.

Снизу поднялся барон Шорк.

— Ваше Величество, я поглядел, мы с собой еды не очень много взяли. А охотиться выходить смерть верная, в кустах они получат немалое преимущество. Ваше оружие… Оно может помочь?

— Не думаю. Чтобы свалить волка, надо две — три пули. Или два — три выстрела… Да. Я могу просто не успеть, если они наваляться со всех сторон. — Я широко зевнул. — Так, у кого чего золотого есть — сюда давайте срочно. В мешок… — Я отобрал у Веры небольшую переметную суму, которую она тащила с собой. Пустая, нету там ничего.

Все стали покорно сдавать драгоценности. Виктор бросил красивый изящный кинжал, почти такой же нашелся у барона Шорка, золотые украшения на перевязи мечей тоже перекочевали в мешок, Вера положила туда несколько красивых золотых амулетов — висюлек и браслетов, Лана сложила изящную золотую цепочку. Все венчало с полсотни золотых монет.

Неслабо.

— А мешок ко мне поближе. Теперь я ложусь спать. До утра…

И вот только попробуй, зараза, не перенестись…

Так я подумал, прижимая к себе мешок.

Глава 32

Оружие, оружие, оружие!

В. Высоцкий

— Валерий Алексеевич, нужно оружие.

— У тебя ж вроде… — Внимательно поглядел на меня Валерий Алексеевич.

— Есть. Нужно ещё. Хорошее, настоящее, годное. Пару АК. На них по паре магазинов. Несколько гранат.

— У тебя и запросы… — Только и покачал головой Валерий Алексеевич. — Кого валить собрался, Коммандо?

— Все равно не поверите! — Честно сказал я. — Никого в этом мире валить не собираюсь. Вообще никак их тут не будет, уйдут далеко очень. Плачу золотом. По любому курсу.

— Вот ты даешь… — Покачал головой Валерий Алексеевич. — Ну, погоди недельку, я тебе найду человека, если уж ты так просишь… Свяжутся с…

— Не пойдет. — Перебил его я. — Валерий Алексеевич, мне нужно срочно. Сейчас. Сегодня. Завтра утром будет уже поздно.

— Погоди-ка. — Взгляд стал внимательным, просто-таки пронизывающим. Очень внимательным. Не хотел бы я, чтобы на меня таким взглядом глядели…

— Погоди-ка. — Повторил Валерий Алексеевич.

Он не в духе был, поднял я его ни свет ни заря, наплел про «очень надо» и всё такое, подъехал к дому, и вот теперь он сидел в моей машине и никак не мог понять, что же ему делать.

Я по глазам видел, что человек-то у него был. Точно был. И как раз такой, который мне нужен. Вот сейчас Валерий Алексеевич глядел на меня и сомневался, выдавать мне того человека, али не выдавать.

— Сергей, чем ещё, помимо прочего, ты занимаешься? — Вдруг напрямую спросил меня Валерий Алексеевич.

— Все равно не поверите. Валерий Алексеевич. Я ж с пистолетом обещание сдержал?

Конечно, ещё бы не сдержал, я его в том мире даже от себя подальше отодвинул, чтобы не перенесся случайно. А мешок с золотом у меня теперь на полу между сиденьями, за водителем.

— Сдержал. Но… Я тебе, конечно, помогу. Но с одним условием.

— Да? — Я был готов на что угодно.

— Ты уволишься с нашей фирмы. Вот прямо завтра. Сейчас уже поздно, нету Ирочки, но завтра ты пишешь заявление об увольнении.

Как пыльным мешком меня стукнули. Нет, конечно, я собирался уже уходить, просто времени нет на это. И так дежурю уже практически раз, два в неделю. Но вот так… Получается, выгоняют?

— Выгоняете?

— Серег… Врать не буду, потому как своим не умею. Не потому, что человек ты плохой, скорее наоборот. И сестра Серегина тебя тоже любит, а это уже дорогого стоит, не та она девушка, чтобы на никчемных людей себя тратить. Но… Мне кажется, что дальше в жизни у тебя своя дорога.

Я молчал, слушал.

— Одно тебя прошу. Не надо криминала. Потому как всё это… — Валерий Алексеевич махнул рукой в сторону метро.

А что около метро? Да как обычно. Мальчики в джинсовых куртках и спортивных штанах числом трое покупали сигареты в ларьке, зорко поглядывая вокруг, небритый дворник нерусской национальности шаркал метлой по серому асфальту, не делая его чище, рассиживались на деревянные ящики тётки — торговки. Между ними лавировал народ, которому с утра на работу, кто ещё в советском пиджачке, при СССР купленном, а кто уже и в модном джинсовом костюме с цветным китайским рюкзаком и тонким проводками плеера в ушах.

— Вот всё это не на всегда, Серег. Пока там, наверху, дерутся. А как только наверху выберут крысиного волка*, то порядок сверху вниз начнут наводить. Такой, какой этому волку угоден. И вот этих, которые рядом с ларьком друг другу рассказывают, какие они крутые, подметут первыми. Понимаешь? Не навсегда этот бардак, что сейчас твориться. Ментов чуть подкормят, так они вмиг всю эту перхоть сожрут и не подавятся.

* — В древности на кораблях в целях борьбы с крысами прибегали к «избранию» «крысиного волка»: в бочку или клетку сажали группу крыс и закрывали. Голодные крысы убивали и поедали друг друга и через какое-то время оставалась единственная самая сильная и злобная крыса. «Крысиного волка» выпускали в трюм и тот начинал пожирать своих сородичей. Есть сведения и о том, что к подобному приему якобы прибегали и крестьяне — причем человек, «воспитавший» «крысиного волка», мог продать его за хорошую цену.

В это время как раз сутулого вида сержант милиции затравленно шмыгнул мимо братков в жерло метро, лишь внимательно так поглядел в их сторону.

— Вот ты не веришь мне сейчас. — Подвел итог Валерий Алексеевич. — А совершенно зря.

— Верю! — Запротестовал я. — Но я ничем криминальным тут не занимаюсь!

— Добавь ещё «в этом мире». — Скептически сказал Валерий Алексеевич. — Тебе калаши нужны, чтобы зеленых человечков с летающих тарелок отстреливать, что ли? Ладно… Дело твоё. Но с тебя заявление об увольнении.

— Понятно.

— Хорошо. В шесть тебе позвонят. Быть одному, с собой никого не тащи. Это принципиально.

— В ше — е-есть…

— Раньше никак.

Дальше мой путь лежал на завод. Крутя руль и внимательно глядя по сторонам, я думал, что как бы не пришлось снова пойти на поклон к Брониславовичу… Еврею старому… А придётся, если Матвиенко не даст нужной суммы. А придётся.

Потому как волки нас осадили качественно. Чем больше я думал, тем быстрее приходил к выводу, что не просто так это всё. Дождались, пока я из города выеду, и натравили эту стаю. Граф Урий умел долго ждать.

Но что же случилось с пограничниками?

Запоздало пришло воспоминание, что рассказывал о пограничниках сержант. Не только охрана границ, но ещё и борьба с… Колдунами, да?

Вот и колдуны появились. Потому как таких волков в природе…

— Гляди, куда едешь! — Заорали спереди фальцетом.

— Ой, простите, девушка, совершенно я не желал…

Блондинка прожгла меня взглядом из-за руля, и дала задний ход. Разъехались с трудом.

— Что ещё… — Костик лениво пробормотал в трубку.

— Костян, ты мне нужен. Ещё нужен Серега — большой. Оба вы мне сегодня очень нужны…

— Чего? — Спросонья никак не мог понять Костик.

— Просыпайся. Другу помощь нужна.

В машине Костик и Серега поместились с трудом. Костик полез назад, наткнулся на сумку, открыл. Тяжело выругался. Серега — большой заглянул туда тоже.

— Что за хрень тут такая? — Спросил он подозрительно. — Это настоящее золото?

— Золото настоящее. Парни, врать не хочу. Надо все это как можно срочнее сменять на деньги. Вы мне нужны. Ваша доля тоже есть. Не за долю прошу, а за дружбу.

— За долю б тоже не отказались. — Проворчал Серега — большой. — Слушай, тезка. Это что, наследство, что ли? У тебя бабушка была княгиней?

— Приданое? Как там выкуп за невесту называется… Калым, во! — Немного нервно развеселился Костик.

— Ты и на эшафоте шутить будешь! — Отмахнулся Серега — большой. Он в этот момент выглядел очень серьезным. — Сестра моя знает?

— Нет, конечно.

— Нда. Серега. Ты что, клад нашел, что ли? Золотой мальчик, блин. Поехали, куда ты там хотел.

А куда хотел? Есть только одно место-то, где это можно сделать. Другое дело, что очень сложно провернуть все это одному мне, обязательно нужны помощники — друзья.

Матвиенко, несмотря на ранний час, был на месте, с сумкой охрана пропустила меня без вопросов. Привыкли они уже ко мне, что ли?

Ну я и пошел ва — банк, хлопнул сумку на стол, открыл.

— Все сдаю сейчас. Нужно… Нужны деньги. Срочно.

Александр Степанович молча вынул кинжал Виктора. Покрутил в руках, провел большим пальцем по острию, поглядел на рукоять. Осторожно положил обратно, достал браслет, внимательно оглядел, и снова положил обратно. Потом достал со дна сумки золотой слиток, которые я думал продавать постепенно, да принес теперь все сразу.

И замолчал.

Когда я уже прикинул, как пойду к Брониславовичу и что делать буду, Матвиенко решился, быстро что-то прикинул на калькуляторе, потом снял трубку телефона и набрал короткий, местный номер.

Ну вот, вызывает охрану… А у меня и пистолета-то нету!

— Галочка? Доброе утро! Послушай, а Ринат у себя сейчас? Не мог бы он зайти, уважить старика? Передашь? Только срочно — срочно, договорились?

Положил трубку, сказал мне.

— Подождем. — И добавил, извиняясь. — Я такие вопросы не решаю, это с директором надо поговорить.

Через минут пятнадцать вошел директор. Средних лет и среднего роста мужик в простом черном костюме, широким татарским лицом, в тонких очечках золотой оправы и с аккуратной бородкой. Мягкий такой на вид, серьезный и интеллигентный дядька, чьи глаза никак не разобрать за стеклами очков.

— Саша, утро доброе! Звал? — Голос у него оказался под стать, такой же серьезный и мягкий.

— Звал, Ринат Борисович. Тут у нас молодой человек имеет к нам деловое предложение…

Директор выслушал суть. Поглядел в сумку, лицо ничуть не изменилось. Предложил пройти в его кабинет, ибо тут дела делать сложно, а Александру Степановичу ещё сегодня целый день…

Кабинет как кабинет, не очень большой, на стене на выдвижной штанге телевизор, офисные серые стулья, стол, диванчик в углу, на входе секретутка за компом и факсом, окно с модными теперь занавесками типа «жалюзи», это в полоску которые, выходит на глухую внутреннюю стену.

Вежливый татарин преобразился. Деловой, жесткий, стремительный.

— Что есть?

Я открыл сумку.

Тот поглядел, самообладание ему чуть изменило.

— Это всё?

— Нет, это мелочь. Есть ещё золотые слитки, восемнадцать штук. Если договоримся, то… Это ваше.

— Сколько?

Я назвал цену. Глаза директора чуть зыркнули по сторонам. Понятно, это на добрую четверть меньше рыночной цены. Под «рыночной» я ту в виду имею, по которой сдавал золото Матвиенко. Как там Карлуша говорил? Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради многопроцентной прибыли… *

* — Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами.

T — Дж. Даннинг.

— Откуда это? — Осторожность боролась с жаждой наживы.

— Не важно.

— Молодой человек! — Наставительно поднял палец Ринат Борисович. — А что мне делать, если ко мне за этим… — Он поглядел на сумку. — Придут, а?

— Цена окупает риск. — Сказал я.

— Вероятно. Но где вы это все взяли? Саша говорит, что золото у чистое, редко такое бывает.

— Ринат Борисович, вы же сами понимаете… — Я сделал многозначительную такую паузу. — Где взял, так там больше нет.

— Верное замечание. Итак… Сейчас. — Он быстро что-то прикинул на калькуляторе, быстро бегая по кнопкам. — Если вы подождете пару дней, то…

— Ждать нельзя. — Твердо ответил я. — Деньги нужны сегодня и как можно скорее. Это ключевое условие.

— Хм… — Жадность, согласно Карловым законам, победила осторожность. — Подождите, сейчас соберут… Пока, может, чаю? Или чего покрепче?

Покрепче чего я пить явно не хотел. Зашла Галочка, дико виляя бедрами, налила нам чайку. Я сидел как на иголках.

Провалиться нельзя. Мне никак нельзя провалиться именно сейчас. Потому как провал сейчас… У меня в руках жизни моих людей, да и моя собственная тоже. И стоит мне самому пожадничать, да даже просто сделать что-то не то… И нам не пережить тот день в ином мире.

Сожрут.

Волков много, а пистолет один. И патронов к нему не хватит. И когда пограничники подойдут, неизвестно. И вообще не известно, подойдут ли они. Может быть, пара сотен таких же волков сейчас кружит вокруг города, никому выйти не дает… Все может быть.

И потому я буду надеяться только на свои силы.

— Ринат Борисович. — Заглянула в дверь секретарша. — К вам Виктор… Говорит, что вы его ждете.

Виктор принес деньги.

Все, как в кино. Сотенные купюры зеленых американских президентов, уложенные в простую матерчатую сумку. И начальник охраны, мужчина средних лет, с короткой стрижкой и жестким лицом, в меру накачанный и в меру спокойный.

Оставил сумку, вышел.

— Это все, что смогли собрать. — Сказа Ринат Борисович. — Если подождете, то…

— Нет времени.

Пересчитали деньги на столе. Вроде бы все настоящие, наугад брал — проверял — фальшивых нету.

Вынул сотовый, набрал номер.

— Заноси.

— Иду. — Ответил Костик.

Если сейчас Ринат Борисович решит сыграть в свою игру… Рисковый момент, а что делать-то? Только так и остаётся. И так я очень, очень сильно рискую. Не узнав ничего толком о человеке, оперировать с ним такими суммами по меньшей мере опасно. А ну как сейчас он свистнет охрану, и начнётся… Вдруг он решит, что ему и трети золота хватит?

Через пять минут зазвонил телефон на столе, Ринат Борисович взял трубку.

— Принесли? Да? Сколько? — Он выслушал цифру, кивнул. — Хорошо.

Положил трубку, поглядел на меня.

— Ваш коллега принес, Александр Степанович проверил, все нас устраивает. Одна проблема, тут не хватает трех с половиной тысяч до нужной суммы. Вы принесли чуть больше.

Ну да, может и так. Первая разводка? Или что-то ещё? В любом случае, это не важно. Время уже к шести, а у меня на руках до сих пор денег нету. Надо быстрее вопрос решать! Потом разберемся, если что!

Набрал номер Костика.

— Как там?

— Проверяют. — Ответил Костик.

— Отдавай им, все хорошо. — Если бы сказал «все в порядке», то Костик бы не фига не отдал, мы с ним заранее договорились на эту фразу.

— Понял.

Сейчас не очень далеко от завода, начальник охраны Виктор и Матвиенко получили в свои руки сумку с остальным золотом, а я получу деньги.

— Возможно, подождете до вечера?

— Нет. — Ответил я.

— Секретаршей возьмешь? — Усмехнулся углом рта Ринат Борисович. — По курсу?

Нет, не шутит. По лицу видно, что не шутит, скажу «да» и забирай секретутку на денек — другой… Если я правильно курс пересчитал с учетом цен на девочек. А Галочка-то даже не покраснела, да не то что не покраснела, даже и не поглядела в мою сторону.

— Нет, спасибо. Тороплюсь.

Показалось ли мне, или во взгляде директора мелькнуло что-то похожее на уважение? Или ещё какое-то странное чувство? Нет времени в этом разбираться, пока суд да дело, время уже к пяти ближе…

— Ну… Как желаешь. Погоди минут пятнадцать, я сейчас в бухгалтерии спрошу, дамы там у нас запасливые, могут и…

— Нет нужды, при случае отдадите.

— Оно тоже верно. — Ринат Борисович глянул на меня ещё более внимательно. — Через неделю зайдешь, сумма тебя ждать будет. Матвиенко в курсе, отдаст. Дела мы честно ведем. Либо скажи, куда занести, сумма небольшая, но должным быть не люблю. Могу и на карточку на предъявителя сбросить, либо на счет в банке.

Ага, Брониславович тоже дела честно вел. Правда, зачухал меня уже адрес мой узнавать…

— Через недельку загляну. — Пообещал я. Мне надо очень хорошо подумать, стоит ли сюда приходить через недельку.

— Со следующей партией, если она есть, решим более спокойным путем. — Предложил Ринат Борисович. — Ни нам, ни тебе торопливость ни к чему.

— Конечно… — Согласился я.

Проводили до двери, разве что рукой вслед не помахали, и предложили заходить ещё, почаще.

Вышел, отзвонился Костику.

— Как там?

— Нормально все, золото забрали, уехали. Мы пешком ушли через стройку, как оговорено было. Серега говорит, что за нами не следили. Сейчас что делать?

— Да ничего уже. Деньги у меня. Давай пересечемся, я долю отдам…

Конечно, я к ним не сразу пошел. И машину я припарковал не рядом с заводом, а чуть подальше, чтобы не возникло соблазна за мной приглядеть. Потому как — ну да, ради прибыли капиталист пойдет на всё.

Пару кругов по кварталу, зашел перекусить в Макдональдс, а потом вернулся к машине.

Осторожно отделил от прочей суммы в сумке долю Сергея и Костика. Не бесплатно же им рисковать-то? Кстати…

По стеклу постучали.

— О, привет. Как всё прошло? — Спросил Серега — большой, втискиваясь на переднее сиденье. — Костян, я больше в позе краба не поеду сзади, у меня ноги так не складываются… Я ж не ушуист, чтобы ноги к тем самым ушам утягивать! Теперь твоя очередь боком ехать.

— На свадьбу. — Я протянул Костику конверт. — Серег, а вот это тебе. Дальше участвуете?

Серега и Костик переглянулись.

— Участвуем. Если и в самом деле помощь нужна. — Ответил Костик. Конверт он спрятал за пазухой. — Когда?

— Сегодня.

— Что ещё будем продавать? — Деловито осведомился Серега — большой.

— Покупать. Оружие.

Наступило молчание.

— Серег, ты вообще под кого подписался? — Спросил меня Костик.

— Все равно не поверишь. Но сделать надо. Поддержка нужна.

— Так там ребята не с бейсбольными битами приедут! А со стволами. Наши стволы кожаные против них не канают!

Я хмуро поглядел в окно.

— В том и риск.

— Что за люди, кто тебе их сосватал? — Спросил Серега — большой.

— Ну…

— Серег, если это черные — то я знаю пять и один способ сделать так, чтобы патрон разорвало прям в автомате. Или граната у тебя в руках разорвалась. Или ещё как привести тот же АК в негодность после пары — тройки выстрелов.

У меня вниз ухнуло сердце.

— Серег… Слушай…

— Понимаю. Блин. На кой тебе стволы, кого ты замочить хочешь? Или никого не хочешь, а так, для коллекции? Вообще, на кой?

— Купить и спрятать подальше.

— Так давай я тебя с народом сведу нужным. Ходили некоторые слухи… Знаешь, в своё время Министерство Обороны СССР специальную форму для прапорщиков хотело ввести — с одним погоном, а то второй постоянно за мешок цепляется, в котором прапор из части военное имущество тырит.

— Надо срочно.

— А к чему такая срочность? Что, угрожает кто-то?

— Нет. ребят, я не вру и не обманываю — надо срочно, сегодня же, до вечера. Потому как завтра уже может быть просто поздно. Очень — очень надо.

Те переглянулись и только вздохнули.

Ровно в шесть раздался звонок с незнакомого мне номера.

— Сергей? — Спросил простуженный голос.

— Да, а кто спрашивает?

— Не важно. Записывай адрес, через час ждем там. Не будет — так ничего не будет.

Я на руке записал, а потом выругался. Ехать на другой конец города, куда-то на трассу…

— 15 километр… — Сказал задумчиво Костик. — Давай, едем. Пока пробки не начались, лето ж, народ на дачу рванёт!

Я повернул ключ в замке зажигания.

— У кого опыт-то есть? — Спросил Серега — большой. — Ни у кого? Тогда я парадом командую. Всем делать так, как я скажу. Значит, что покупать будем?

— Два калаша, по четыре магазина на ствол. К ним хорошо полный комплект для чистки, сборки — разборки, всю мелочь, я не знаю, что там дают. Ещё хорошо бы штук пять гранат…

— Каких?

— Пля, Серега, не зли меня. Гранаты бывают разные. Бывают Ф-1, оборонительные, у них радиус разлета осколков больше, чем ты добросить сможешь, потому их надо бросать из укрытия. А бывают РГД, у них зона поражения поменьше, чем ты бросаешь, наступательные называются.

— И тех, и других по пять штук. — Аппетит приходит во время еды.

— Хороший выбор. Итак, бери АК-74, они поновее будут, приклад опять же складной, может пригодиться… Вообще поглядим что принесут. Все оружие сначала осматриваю я, торгуюсь тоже я, потом если кивну сверху — вниз, то нормально. А если снизу — вверх, то валим оттуда. Если ж на них кинусь, то вы поддерживайте. Все понятно?

— Да.

— Да.

— Сколько денег есть?

Я назвал сумму.

Серега — большой присвистнул.

— Ого, за такие деньги можно и пулемет купить. И даже БТР.

— БТР бы мне не помешал. — Вздохнул я.

— Ты ещё самолет купи. — Хмыкнул Серега — большой. — Знаю я один такой. Не самолет, и не корабль, экраноплан называется. Стоит на Каспии десятый год.

— Что за фантастика? — Удивился Костик.

— Никакая не фантастика. У нас зампотех оттуда, ещё при Меченом, кол ему в жопу по гланды, по синему делу рассказывал. Ясно, что Меченому кол, а не зампотеху, зампотех мужик грамотный, часть хорошо держит! А Меченому за дела его не один кол, а целый частокол пихнуть надо. Ну так о чем я? Самый настоящий боевой экраноплан, построили ещё в семидесятых. Как самолет, только летит над водой, метра два, быстро. Как на воздушной подушке. Лет десять назад летал, и сейчас может полететь, если отремонтировать. Так что если станешь миллионером, Серег, покупай. Людей найду. Будешь мою сестру по Москве — реке катать.

— Как только — так сразу! — Пообещал я, выруливая на прямое шоссе. Теперь прямиком пилить…

— Светофор! — Воскликнул Костик. — Ты, Серег, хватит сказки рассказывать, а ты, Серег, за дорогой смотри… Запутался я тут с вами, с Серегами…

Домчали быстро, остановились, съехали на обочину. Тут обочина здоровенная была, шла дорога куда-то в лесок. Остатки шлагбаума ржавели в серой траве, в кювете валялись пустые канистры из-под масла и покрышки.

Вполне себе обочина.

— Движок не глуши, ключи в замке. — Предупредил Серега — большой. Он стал как-то не по хорошему собран, деловит. Лицо заострилось, приобрело жесткие черты, глаза стали равнодушные и злые. — Деньги все не показывай. За такую сумму нас с тобой порешат.

Со встречки развернулись две машины, тормознули рядом, одна за другой.

Две машины. Я уж думал, что приедет мерин или, на худой конец-то, BMW, но в реальности остановились семерка и десятка, такая же, как и у меня. Номера забиты пылью и грязью, стекла тонированы.

С переднего сиденья десятки не без труда выбрался здоровяк, потянулся. За ним вышла остальная компания, крепкие мальчики в спортивных штанах и куртках — варенках, числом двое, и водитель, вполне себе в джинсе, но тоже подкачанный.

— Кто из вас Сергей? — Спросил самый здоровый.

— Я буду. — Вперед вышел Серега — большой.

— Что хочешь?

— Пару автоматов, по четыре магазина на ствол, четыре эфки, восемь РГ, если есть, то беру пятые.

— Зачем тебе? — Спросил здоровяк. Я заметил, что он чуть Сереги поменьше будет. Пустячок, а приятно.

— Нужно. — Коротко ответил Серега — большой. И внимательно так глянул в глаза своего собеседника, как бы вдавливая что-то, ломая.

Поборолись взглядами, и Серега победил, неожиданно быстро. Чужой здоровяк отвел глаза, мигнул, потом вернул. Вздохнул уже с толикой уважения.

— Нужно… Эх. Всем все нужно. Все всегда торопятся. Нет бы посидеть, подумать. Деньги покажи? — И суетливо так добавил. — За срочность беру вдвойне, предупреждали.

Серега махнул мне рукой.

Я подошел поближе, шлепнул сумку на капот, открыл.

Здоровенный подошел ближе, глянул. Наугад вытащил пачку, ловко пролистнул, вынул из её середины сотку, покрутил в руках. Глянул на свет. Аккуратно вложил внутрь, потом проделал те же манипуляции три раза с другими пачками. Лицо чуть дрогнуло.

— Всё верно. Есть АК-47, старые, номера спилены. В масле. К ним по два магазина, с патронами, уже набиты.

— Не пойдет. Нужен цинк патронов. И по четыре магазина на ствол, в солдатской разгрузке. Это раз. Два — предпочту 74–ые, со всем комплектом. Три. Запал гранат проверю сам. Одну, на выбор, грохнем.

Здоровяк задумался.

— Это стоит будет. Много.

— Не дороже денег.

— Есть два АКСУ…

— Не пойдёт.

— Капризный ты больно, братишка…

— Какой есть. Так договариваемся или расходимся?

— Есть вариант. — Вдруг сказал тот, кого я за водителя принял. — Диня, постой в сторонке пока что.

Здоровый отошел, отошли и его соратники.

— Этот при мне. — Сказал Серега — большой, кивнув на меня.

— Молодое поколение? — Меня царапнул нехорошо изучающий взгляд. — Ладно. Вариант есть помочь. Завтра утром…

— Не идет. — Вмешался я. — Надо сегодня.

Этим я заслужил косой взгляд Сереги — большого и ещё более внимательный взгляд лже — водителя. Очень, крайне внимательный, изучающий. Прикинуться ветошью уже не получалось.

— Интересно.

— Дело говорит. — Жестко сказал Серега — большой. — Ну-ка, погуляй, лады? — Это ко мне, опасливо — мягким тоном. Я и сам не понял, как меня ноги в сторону понесли.

А лже — водитель и Серега — большой углубились в лес.

Мы с Костиком стояли около машины, глазели на парней, те глазели на нас, но никто ни с кем не заговаривал и никто никого пока что не трогал. Хотя я и ловил косые взгляды на сумку с деньгами, но больше как-то теоретические…

Договаривались долго. Продавец верить не хотел, покупатели настаивали на срочности, ну да что же делать… Вечерело. Я зевнул и со страхом подавил в себе остатки сна. Очень будет не ко времени уснуть, ну просто очень не ко времени!

В конце концов пришли к консенсусу. Серега назвал цену, продавец кивнул и сказал условленную фразу в небольшую рацию. Время показывать товар, мол.

Привезли оружие.

Отъехали с дороги подальше, на капоте расстелили армейскую плащ — палатку. На ней и положили оружие, все в рыжем масле автоматы, Серега — большой выбрал автомат, придирчиво его осмотрел, и стал сноровисто и быстро разбирать, протирая густые натеки масла поданной ветошью. Оглядел казенник, остался доволен. Потом поглядел на просвет ствол, постучал по нему обушком штык — ножа.

— Никак склады длительного хранения?

— Возможно. — Недовольно ответил главный.

— Ну… — Серега принялся собирать автомат, отложил в сторону, взялся за второй.

— Вот тут пружина слабая. — Выдал он вердикт. — Может не выдержать. Заменить бы надо.

Главный снял с пояса рацию, отвернулся, сунул в ухо небольшой наушник гарнитуры. Что-то сказал.

Через полчаса прибежал один из спортивных мальчиков, принес тройку пружин, одну из которых Серега и выбрал.

— В запасной комплект дашь?

— Бери. — Махнул рукой главный.

Пружины завернули отдельно.

— Так, а патроны?

Принесли завернутый в промасленную бумагу зеленый ящик, я во все глаза смотрел. Так это и есть тот самый цинк патронов? Хм, выглядит как ящик обычный, что в нем цинкового-то? Рядом выложили простые холщовые сумки, с нашитым брезентом по краям. В каждой по четыре магазина, и ещё какая-то мелочь в боковых кармашках.

Серега вскрыл зеленый ящик с патронами, ловко забил по паре патронов в выбранный магазин и несколько раз пальнул в дерево. Щепки отлетали здорово, выстрел звучал неожиданно глухо и уверенно. Главный все время старался держаться от нас чуть в стороне, чтобы контролировать, и рука всегда за пазухой. Ну да, профессия опасная…

— Не пристреляны.

Со следующим то же самое.

— Эй, а не боитесь, что кто услышит? — Немного нервно спросил я.

— Не боимся. — Покровительственно сказал Диня. — Сколько раз тут стреляли, так всё нормально. Шоссе шумит. Лесник с зеленым змием борется, ему все до барабану. Недавно отвезли к нему ящик… Мешаться ещё неделю не будет.

— Берем оба. — Сказал Серега. — Заворачивай. — Это мне. Повернулся к главному. — Теперь что с гранатами? И ещё — я разгрузки просил, а ты подсумки даешь.

— Разгрузки через неделю будут. Товар редкий. Бери подсумки, и по три магазина в каждой.

— Три сотни снимаю, и беру. А гранаты?

— Эфок не нашли. Берешь РГ?

— РГД есть?

— Будут через неделю.

— Ещё три сотни вниз, и беру РГ.

Продавец вздохнул. Большую сумму обкусывали со всех сторон, помалу, но уверенно.

С гранатами Серега обращался столь же быстро, сколь и аккуратно. Из принесенного ящика он отобрал семь штук, и столько же запалов. Остальные по одному ему ведомым причинам забраковал.

— Уважаемый, а куда я остальные дену? — Возмутился главный.

— Выброси. Они негодные, ржавчина пошла. Взрыватели я все возьму, пожалуй, а гранаты только эти.

— Пробовать будешь? — Спросил главный, скривившись.

— Одну да. Есть где?

Рядом оказался заброшенный карьер, сжатый высокими обрывистыми берегами, на дне плескалась водичка, виднелся чистый песок. Пляж хороший, ещё не успели загадить, и понятно почему. Дорога совершенно разбита, машины оставили на половине, дальше пошли пешком.

Блин. Сдаю десятку, покупаю джип — широкий. Это ж так можно над машиной издеваться… Я уж думал, что без подвески останусь.

Серега — большой проверил все. Начиная от автоматов и заканчивая гранатой — швырнул одну под воду, взрыв вспух большим песчаным пузырем. Автоматы проверил потщательнее, с каждого по десятку выстрелов сделал, а потом зачем-то изучил ствол и горловину магазинов.

— Нормально вроде.

Деньги перекочевали к продавцам, товар к покупателям. На том и расстались, они поехали в область, а мы в город.

— Теперь самое интересное. — Сказал Серега — большой. — Чтоб они на нас ментов не навели. Потому сделаем так — останавливаемся на дороге поссать вроде бы, через сотню метров, я иду с хламом в леса, потом…

— Не стоит. — Твердо сказал я. — Ребят, спасибо огромное… Очень вы мне помогли. Но реально не стоит. Дальше уже мои трудности, честное слово!

— Ты что задумал? — Подозрительно спросил меня Серега — большой.

— Не суть важно… Реально извиняюсь. Около метро высажу, лады? Дальше я уже сам решу, хорошо? Чтобы с таким грузом не держать. Ваша доля… Костян, тут на свадьбу точняком хватит! Нет, ну ты что?

— Серег, ты странный какой. — Ни Костик, ни Серега — большой деньги брать не спешили. — Если уж начали это дело крутить, так вместе и закончим, друзья все таки.

— Тем более что ты дров можешь наломать по первости. — Добавил Серега — большой.

И оба глядят на меня, и оба уже решили, что делать будут. И деньги брать оба не спешат. А мне бы не дров ломать, мне бы поспать с сумкой этой ночку — другую, и пусть менты из того мира оружие выковыривают для сверки номеров. Нет оружия, нет проблем, верно же?

Но как сказать об этом своим друзьям-то? Чтобы не приняли за сумасшедшего? И надо ли говорить?

Однозначно не надо, потому как карательной психиатрии никто не отменял, а много ли я перенесу из палаты больничной? Бинты да смирительную рубашку?

Сумка, зараза, тяжелая… Будет там десять кило и что перенесется? С запоздалым раскаянием пришла мысль, что следовало бы попросить патронов к «Чезет», мелькнула и пропала.

— Деньги все ж возьмите. Мало ли что будет.

Неохотно так взяли. О чем они сейчас думали, кто знает. Деньги-то берут, но подставлять своих друзей под подобные расклады… Рано или поздно кто-то заинтересуется. Если уже не заинтересовался. Золота я сегодня слил порядочно, да и торговля оружием дело такое, одного покупателя сдали, другой мирно уехал, и все довольны.

Стоит ли дальше?

Вопрос хороший. Без подельников мне никак не обойтись. То же золото сдавать надо как-то, одному несподручно. И оружие таскать, понемногу, через надежные каналы сбыта, тоже бы хорошо.

Одному мне тут не провернуть все это дело.

Нужный помощники.

Только вот не приняли бы они меня за сумасшедшего-то, в конце концов. Обидно, что я до сих пор не знаю, что же такое происходит с вещами, когда они переносятся из этого мира в тот или из того в этот.

Заехали в Макдональдс, набрали еды и питья. Отъехали, остановились на лесной тропинке, в стороне от шумной трассы. Шины моей десятки мягко примяли траву, устало замолк мотор. Настала тишина. Вечерело. Шум машин изменился, теперь если и проезжал кто, то большегрузы, торопящиеся успеть проскочить трассы ночью. От них звук чуть другой, басовитый, и земля трясется.

— Накрываю поляну. — Сказал я, выставляя пакеты на теплый капот. — Угощайся, чем бог послал…

Медленно сжевали картошку, запили колой. Я давно уже заметил, что пару — тройку дней попитаешься в ресторане быстрого питания, и от его еды тошнить почему-то начинает. А вот от раза к разу ещё ничего, можно…

Мои друзья внимательно на меня глядели. Очень внимательно. Ну а я делал вид, что ничего не происходит, что увлечен сначала картошкой — фри, а потом и прохладной колой.

Почему они решили мне помочь? Да не знаю. Просто вот решили помочь, да и всё. Не думали, не гадали, пришел я к ним за помощь, да и помощь получил. Сразу, без раздумий. Хотя дело опасное, у Костика вот свадьба скоро, да и Серега — большой не может бросить одних родителей да сестру свою…

Было у меня давно такое вот жизненное наблюдение. Хотя я живу-то и не много, но эпоха вокруг такая… Сложная, как говорил Валерий Алексеевич. А год в сложную эпоху за два идёт.

Ну так вот, наблюдение.

Вот пришел к тебе человек, друг твой, с которым многое вместе было, глаза бешенные и руки трясутся, говорит — дай денег взаймы, надо срочно, погибаю! И ты знаешь, что деньги ему нужны не потому, что на новую десятку не хватает, а на что-то серьезное нужны. И ты прикидываешь, что сумма немалая, как тебе её вырвать из бюджета, потому как и то не куплено, и то не куплено, и это тоже не куплено, да и девушка твоя даже в кино давно не была. Нет, вопросов-то нет, деньги нужны, но… Но время не ждет. Друг в лицо тебе смотрит да и уходит, а ты уже потом думаешь, что вот если б было у тебя времени подумать больше, то уж ты бы завсегда!

Или вот, положим, драка. Месят трое одного, в метро или на автобусной остановке. Ну, разное бывает. Или гопота в электричке кого обувает, как меня тогда пытались. А ты тут как тут, вроде бы и есть у тебя силы, спасибо занятиям с железом и спаррингам три раза в неделю. Пока думаешь, стоит ли тебе вмешиваться, стоит ли в чужое дело лезть, может, это они за дело за какое, или прикидываешь, с кого сподручнее начать… Твой автобус отходит, захлопываются двери в метро, либо гопники выталкивают жертву свою на платформу… Короче, когда уже поезд ушел, ты вот спохватываешься — да я что сидел, да я же помочь мог, да надо же было милицию вызвать!

И потом ещё пару месяцев коришь себя за то, что не решился, что надо было бы вот их так, а они так, а ты их тогда во — от так! И уж при следующем-то шансе ты никак не упустишь…

Проходит коварно время, память события стирает, все забывается, и тогда судьба подкидывает очередной сюрприз из той же серии. И все повторяется заново, долгие думы и казни себя самого после.

Все только миг решает. Многие люди-то, если подумать, довольно неплохие создания, да вот беда — времени подумать никогда не будет, если уж начистоту.

И такие быстрые решения — они самые правильные. Когда человек действует подсознательно, когда подсознательно выпускает из себя то, что в нем самом есть, что въелось в его плоть и кровь, те законы, по которым он живет, а не те, по которым он воспитан.

Не, заумно, наверное, правда?

Но все равно, спасибо, что у меня есть хорошие друзья.

Дай-то мне силы, когда моё время придет, им так же помочь…

— Серег! Серег, ау! Ты ещё с нами? Очнись. — Помахал у меня перед лицом ладонью Серега — большой.

— Блин… Задумался что-то.

— Ага. — Подтвердил Серега — большой. — Я тож задумался. На фига тебе столько оружия? Так войну небольшую открыть можно.

— И куда ты его денешь. — Осторожно спросил Костик, запивая картошку — фри колой. — Фу, бурда… Опять в спортзале три часа прыгать…

— Скажу честно. Я нашел место, где много золота. Взамен туда требуется оружие и ещё кое-что по мелочи. Клиент крайне серьезный, светиться направо и налево не любит.

— Чехи? — Неприязненно спросил Серега.

— Нет, русские, такие же русские, как и я.

— Серег, оружие-то может и у чеченов оказаться, потом в русских ребят стрелять будет. Нехорошо это очень. Может, откажешься, пока не поздно?

— Тезка, ты спятил? — Поразился я. — Стал бы я с ними дела вести. Кто и что… Рассказать не могу. Но на Кавказ оружие не поедет, совершенно точно. Врать не хочу, но и правды сказать не могу. В России оружие точно не останется.

— Тогда куда? Приднестровье?

— Нет. Далеко, намного дальше! Хрен его знает где, в общем. И не только оружие они требуют, много иного хотят. Ребят, придет время — честное слово, все расскажу. Обещать могу — в наших оно стрелять не будет… Серег, сейчас ты мне покажешь, как разбирать и собирать калаши, а также набивать магазины патронами.

— Завтра днем? — Глянул на меня удивленный Серега.

— Нет, сейчас надо. Причем оба.

— Блин. Тогда давай достань-ка малешко масла машинного, у тебя флакон точно есть, все равно смазать надо. Я потом покажу какое правильное, а это отмоешь. Итак, для начала надо стереть всю дрянь, в которой ствол держали. Делается это так…

Раскладывая и перекладывая детали, протирая все быстро порыжевшей тряпкой, соединяя и разъединяя их, я старался запомнить каждую выемку, каждый бугорок, пристраститься к округлости ствола и выверенности приклада, прокапывая машинным маслом механизмы, я гладил их пальцами, шептал себе что-то такое, проникался им.

Иного шанса у меня не будет.

Пока два раза собрал и разобрал, наступила ночь. Серега — большой пожал плечами.

— Что мог. Гранаты тоже показать?

С гранатами обошлись за полчаса, их я и сам попробую, может, получиться.

— Серег. — Серьезно сказал Серега — большой, когда Костик отошел в кусты с мобильным, поговорить со своей уже невестой. — Слушай сюда. Я не знаю, чем ты занимаешься… Но Машу в это не втягивай, душевно тебя прошу. Как человека, как друга. Не хочу с тобой ссориться, понимаешь?

— Понимаю. — Твердо ответил я, глядя ему в глаза.

— Понимаешь. — Подтвердил Серега — большой. — Я не хочу лишнего говорить. Сестра мне самый близкий человек на свете, понимаешь? И я не хочу сделать её несчастной. А ты начал играть в нехорошие игры. Чего тебе не хватает? Институт есть, работа есть, так зачем вот это всё? Нет, ты мне сейчас не отвечай, Костик вернется, не хочу, чтобы он слышал. Ты сам себе ответь, стоит ли счастье моей сестры денег?

Сначала хотел ответить.

Что я все понимаю. Нет, не стоит, конечно. То есть стоит… То есть, всю эту гору зелени и даже тонны желтого металла я обменяю на то, чтобы Маша была счастлива. Да. Мне самому много денег не надо, просто не надо, не жили богато, не фиг и начинать…

Я промолчал, а уж потом вернулся Костик, с довольной улыбкой на лице.

— Сказал, что смена срочная с парнями… Серега, завтра тебя пытать будет, что да как. Сказала, что…

А одна мысль, как у меня и бывает, цапанула другую.

Вот друг мой жениться. Он же тоже хочет, чтобы Женя была счастлива?

Так какого ж, простите, хера я тяну-то? Пора делать полноценное предложение. И квартиру съемную подыскивать, до осени можно у меня пожить, а там уже золота приволоку достаточно, чтобы на съемную съехать, и дальше уже по накатанной пойдет. Можно вообще из страны уехать, туда, где вопросов задавать не будут, были бы деньги… А деньги будут. Я просто не развернулся ещё, золота оттуда можно за неделю очень много натаскать. Язык выучить не такая уж и большая проблема, как может показаться. Деньги на первое и на последующее время будут, просто я ещё всерьез не занимался личным обогащением тут. А не мешало бы, потому как…

— Серег, ты о чем мечтаешь? — Толкнул меня в плечо Серега — большой. — Ты что, вознести хочешь и с неба понаблюдать, как гранату собирать надо? Осторожнее давай… Вот ещё пару раз, и на сегодня хватит!

Собрал автоматы, завернул в промасленную бумагу, подкинутую нам на прощание главным, и зарыли сумку на окраине полянки.

Развез всех по домам, заехал ещё раз в Макдональдс, купил себе кофе и стандартную колу, еду брать не стал, гадость потому что. Потом вернулся на полянку, отрыл сумку, бросил рядом.

Разложил сиденья, на торпеду поставил кофе и колу. Глотнул ледяной колы, стало чуть полегче, распустился мерзкий клубок нервов в животе.

Ну да, волновался, конечно же. А ну как не получиться? Тогда волки нас сожрут точно! Не удержу я с одним пистолетом, да и не усидим мы в замке там, еды-то у нас нету, воды в обрез, только то, что во фляжках. Им даже на штурм не надо идти, сами вылезем…

Переложил автоматы, гранаты, вынул и заново уложил в цинк обернутые в вощеную бумагу патроны.

Тренькнул мобильный телефон.

«спокойной ночи любимый целую»

Это Маша. Вот балбес же я! Рассуждал тут, рассуждал сначала про счастье, а потом ещё и предложение делать собрался, а под вечер и позвонить забыл! Голова-то ты моя деревянная…

«Спокойной ночи и самых приятных и ласковых снов, моя самая любимая девушка на свете!»

Ну… Ну вот теперь мне придётся постараться и захватить вот всё вот это с собой…

Ещё один треньк телефона.

«любимый я сплю завтра важное дело не буди меня!!!»

Отвечать не стал, постарался вытянуться поудобнее, и обхватил руками здоровенную холщовую сумку. Погладил по боку гранаты, набитые магазины, стволы и приклады…

Все мое, все со мной, все должно быть со мной…

И плавно провалился в сон.

Глава 33

Волки уходят в небеса

Горят зеленые глаза

Би-2

Мне показалось, что я уже помер. Вдруг, пока я спал, волки таки набросились да и всех пережрали? Руки и ноги отказывались двигаться

Нет, вроде бы пока что живой, вот лицо Виктора, вот Вера, рядом, напряженная спина и лук наготове, барон Шорк невозмутим, лишь лицо чуть бледное. И все это плавает в дыму, в тумане, складывается, делится, умножается, вычитается… Ничего не понятно.

И у меня под боком что-то мешается, что-то такое угловатое, ледяное, в холстине…

Немалого усилия воли стоило прийти в себя.

Это вот раньше мне казалось, что я утром просыпался усилием воли. Оказалось, что все гораздо, гораздо хуже. Проклятый туман плавал перед глазами и никак не желал отступать, желудок толкал кислятину в горло.

— Виктор и барон Шорк. Вам по одному. Разбирайте. — Еле — еле получалось шевелить языком, в глотку как будто толченого угля натолкали, дико кружилась голова, земля то и дело проваливалась вниз, а потом с силой била меня под лопатки.

Перенеслось оба калаша, магазины, цинк патронов, початый, все гранаты и взрыватели. Сумка полна, как была, так и есть.

В том мире, значит, ничего больше нет, получается?

Ну и ладушки.

Кое-как уняв головокружение и разогнав туман в голове, я поднялся, сел на задницу, скрестив ноги по — турецки. Желудок сразу же напомнил о себе, и меня стало выворачивать, противной коричневой желчью.

Было так же плохо, как и в прошлый раз, при переносе пистолета. И даже ещё хуже. Вера держала меня под грудь и отворачивалось, а меня рвало на угол замка. В перерывах я просто провисал тряпкой, сил даже не было ругаться.

Зато было дико стыдно. Меня, здоровенного мужика-то уже, держит под микитки женщина, ждет, пока меня вывернет, на это смотрит вообще девочка, а я даже ничего с собой сделать не могу…

Наверное, стыд помог.

Туман в голове кое-как отступил, я выпрямился, вытер рот пучком соломы, прополоскал из фляжки, сплюнул через окно во двор замка.

Не сказать чтобы почувствовал себя лучше, скорее даже наоборот. Желудок, враг мой, едва почуял во рту что-то материальное, как снова решил взбунтоваться.

На этот раз я его удержал.

— Сколько я спал?

— Сейчас уже вечер, Ваше Величество. — Барон Шорк держал автомат за приклад, рукой гладил штык — нож, большим пальцем пробовал острие. — Что это, Ваше Величество? Что с этим делать?

— Бомбы? — Виктор достал из сумки гранату. — А где фитиль? У меня нет…

Оперся на Веру, уцепил один автомат, быстро разобрал, чуть не вышибив себе глаз пружиной из затвора. Руки никак не желали слушаться нормально, мелко дрожали.

Пожалуй, в таком вот виде я за оружие браться не рискну, мало не покажется…

С треском оторвал от своей рубашки тряпку, протер от смазки, собрал. Так, нормальный вроде бы… Вот примыкаем магазин, целимся в сторону от людей, делаем щёлк… Хрен, а не «щёлк», предохранитель снимать надо! Снял, прицелился в одинокую березку, нажал на спусковой крючок.

Хрен там второй раз.

Дальше…

Дергаем вот эту штуку. Патрон пошел в ствол.

Снова щёлк!

Короткая очередь порубила кусты, а меня швырнула на землю.

Упал грамотно, уперев автомат в небо.

— Все видели?

Все видели. Хорошо, что вчера они все пистолет видели, поскольку сидели с лицами самое малое сказать ошарашенными и глазами по пять копеек.

Главное, не дать им опомниться и думать, откуда это. А то так додумаются до колдовства…

— Граф и барон, разбираем. Графу правый, барону левый. Они все равно одинаковые. Мечи пока что не… Понадобятся. Этим будем. Лана, солнце, ты сиди-ка тут пока что, никуда не ходи, что бы не случилось.

С каждой минутой становилось все лучше и лучше. Умудрился вкрутить взрыватели, показал, как дергать за кольцо и как бросать, объяснил, что будет. Только — только успел показать, как снимать магазин и как целится… Пристрелять надо, но как же это делать-то, и когда? Вдруг увидят, что у нас новое оружие появилось, так не полезут же сюда, будут в спину кусать, а оно мне надо?

Нет, не надо.

Только Виктор взял один автомат, а барон Шорк другой, только Вера мне кивнула — поняла, мол, сделаю всё как надо! А из кустов уже завыли, зарычали.

— Ве — е-ее — чер пришел! Что ре — е-е — ешил, короленок?

Барон Шорк отложил автомат в сторону, нахмурился, подумал о чем-то. А потом быстро сшиб с ног Виктора и прижал меня к земле.

В голове как язык колокола шатнуло, я выругался громко, попытался вывернуться, да куда там! Лапищи у барона железные, скорее дождевой червяк из ковша экскаватора вывернется, чем я у него.

— Да ты что делаешь, скотина!

— Жить хочу, Ваше Величество! — Ответил мне барон Шорк.

Виктор лежал где упал, рядом автоматы и початый цинк с патронами. От него помощи никакой нету. А вот Лана метнулась со стороны, как кошка, вцепилась барону в спину.

Тот плечами повел, и полетела девушка в сторону, шипя, как кошка.

— Убью тебя, предатель! — Крикнула она.

Барон промолчал, не обратил никакого внимания. Быстро вынул у меня из-за пояса пистолет, перебросил Вере.

Вера быстро вздернула меня наверх, подтащила к окну.

По ситуации даже ничего в голову не приходило.

— Мерзкие твари! Я платил вам! Предатели! Да будьте вы все… — И закашлялся, крики мне-то в моем теперешнем состоянии противопоказаны. Надо сдержаться, силы мне ещё понадобятся.

— Мы сдаемся! — Крикнула Вера. — Гляди! — И подняла меня за шиворот, показала в сторону тех кустов, откуда донеслись голоса. — Дайте нам уйти, и забирайте его и малую! Вот его громовая палка! Он больше не сможет колдовать! — Вера показала пистолет, покрутила им в воздухе так, что меня пот прошиб, и решительно сунула его себе за пояс.

— Хо — о-о — орошо ре — е-е — ешила! — Расхохотались кусты.

Навзрыд плакала в углу Лана.

На поляну перед башней начали выходить волки. Среди них — те волосатики, люди — погонщики, несколько воинов, наемники в хороших доспехах, жавшиеся друг к другу, и о какой сюрприз, граф Мор вот тоже показался, довольно скалиться, но близко не подходит, сидит в кустах. Пару раз шагнуть ему, и он уже за деревом окажется.

Сейчас он как никогда напоминал осторожного воробья, которого подкармливает хлебными крошками кошка. Хитрая зараза.

Раз, пять, десять… Двенадцать, нет, уже пятнадцать, вот ещё пяток… Стая, особей десятка три, все здоровенные. Щенков не видно что-то, хотя есть и молодые, у которых шерсть пушистая, а вот те, которые постарше — у них шерсть лосниться, поблескивает. У кого и седая даже. Пасти не щерят, клыки не показывают, сидят на задницах, как обычные кабыздохи, прикормленные сердобольными бабульками в промзоне. Около нашего НИИ такая же стая была… Злые и трусливые.

Барон Шорк остался наверху, а меня Вера выволокла на первый этаж, за шкирку, пистолет при ней. С каждым шагом я вновь и вновь ощущал, как дурман в голове кружит, но уже много меньше, чем раньше.

— Не тряси так, не ящики несешь!

— Простите, Ваше Величество, вы хотите достоверности? — Сквозь зубы зашипела Вера.

Я смолчал. Достоверность-то главное.

— Тут! — Сказала Вера, вставая в проеме ворот. Меня она держала за шкирку, а пистолет, по договоренности, демонстративно сунула себе за пояс справа.

— Тащи его сюда. — Приказал граф Мор, зыркнув на меня птичьими глазами. Голос у него дрогнул. Стая вокруг подобралась, сжалась в плотную толпу.

— У меня другое предложение. — Сказал я. — Эй, шелудивые, мы оставляем вас всех в живых, а вы за это отдаете нам графина того и его хозяина на подносе. А?

Все застыли. Мохнатые просто ничего не поняли, у меня такое ощущение возникло, что наш язык им вообще трудно давался. Солдаты, числом трое, вообще от мохнатых старались держаться подальше и посвящали этому всё своё внимание, на нас и не смотрели толком. Даже граф Мор не понял ничего, просто застыл на месте. Ну а волкам-то плевать было, они стояли, как хорошо выдрессированные собаки караульной службы, которые и зря не гавкнут, и мимо не цапнут.

Конечно, дешевые понты куда как дороже денег, но у меня была и другая идея. Парой очередей запугать, заставить разбежаться и взять главного. Серьезного боя я боялся, и вот почему.

Я просто не рассчитывал на то, что графу Виктору и барону Шорку сразу поддастся новое незнакомое оружие, из которого они не стреляли. Даже в российской армии некоторым призывникам дают пострелять-то из калаша, но те автомат хотя бы в кино видели, а тут?

Две гранаты, оставляя после себя струйки дыма от сгорающего замедлителя, по дуге пролетели из башни, упали на траву, зашипели. Волки скосились, посторонились недоуменно.

— Убейте всех! — Завопил граф Мор, прячась за дерево. Успел бы, да ему два шага было, ну а мне-то и того меньше! Рванул я из-за пояса Веры свой пистолет и прострелил графу тупую башку, с первого же выстрела. Разлетелся в длинные осколки конический шлем, а на лице графа Мора застыло удивленное выражение, он как бы глаза скосил, глядя на дырку в лобешнике, да и свалился.

Я бросился ничком на землю, увлекая за собой Веру.

Бумкнуло глухо и увесисто, противно просвистел над ухом залетный осколок. Говорил же «наступательные», «радиус разлета осколков двадцать метров», так какого ж черта?*

* — РГ-42 сняли с вооружения из-за того, что некоторые осколки вылетали за радиус поражения наступательной гранаты, с 1954 года выпускались лишь РГД-5. Во времена перестройки некоторое количество РГ-42 утекло налево, потом потащили и РГД-5.

А потом из окон ударили в два ствола, снося выживших. Бил по три пули, экономно и быстро, как я рассказывал, валились лесовики и визжали пораненные волки. Промахнуться нереально, били-то практически в упор, сверху вниз, с упора, как на ладони. Везде валялись куски серого меха с кровавым мясом, воняло порохом и свежей кровью, надсадно выли уцелевшие, уж не разберешь кто — то ли сами волки, то ли их дрессировщики, и трещали ветки кустов, когда по ним улепетывали наши противники.

Виктор и барон Шорк освоились, и начали поливать как из шланга, первый магазин закончился быстро, взялись за второй, и на нем опомнились.

Живых на поляне не было.

— Твари. — Сказал я и плюнул. Голова кружилась все меньше, вонь сгоревшего пороха лезла в ноздри. Подошел к трупу графа Мора, на качающихся ногах. Рядом со мной возник барон Шорк, поддержал.

Нда. Не зря я отдавал такие деньги такие за тир, не зря я выходил оттуда с гудящими руками и как ватой заложенными ушами. Тело сработало раньше головы. Выхватил пистолет, прицелился, выстрелил. Целил в грудь, как в зону «альфа» мишени, и попал в голову. И ведь даже не подумал о том, чтобы в ноги пальнуть! Сразу навскидку «бах» и готово, а уж потом… Ах, пленный! Ах, допросить! Ах, узнать все коварные планы!

Вот теперь тут лежит один из помощников графа Урия, а сам граф где-то по лесу вовсю ходулями двигает отсюда подальше. Москва — Воронеж, хрен догонишь. И куда он прибежит, и как договорился с этими мохнатенькими… Пока что тайна.

Ну ничего, догоним в следующий раз, и тайну раскроем. Если уж автоматы получилось пронести, то на след графа выйти… Получиться. Пока я ещё не знал как, но придумаю обязательно.

В лесу кто-то противно и мерзко заорал. Как будто филина на глобус натягивали.

Мы дернулись, ствол в руке барона Шорка взлетел вверх и уставился на лес.

— Тьфу ты. — Плюнул я в сторону, стараясь не попасть на трупы. — Забираем все и быстро вниз, отсюда надо уходить. Надо добраться до города. Ночью они могут вернуться…

На этих словах я просто отключился. Мир вокруг погас, словно вырубили выключатель, и не успел я испугаться, как тут же вспыхнул снова.

Надо мной потолок машины, я луже в кресле, дико мерзнут ноги…

Бли — и-и — ин…

Потянулся, едва не штукатурка с меня осыпалась. И голова просто каменная почему-то, и… Откуда кровь?

Из носу, откуда ж ещё.

Выбрался из машины, кое-как выпрямился, отгоняя дурноту. Что-то я тут сделал не то. Что-то я тут сделал не так. Слишком большой груз. Слишком много всего я перетащил туда, и теперь мне стало плохо, очень плохо.

Как бы не отключиться и тут тоже.

Было бы очень не хорошо, потому как меня будут очень искать, в том числе и друзья мои, которые могут подключить милицию, Маша будет очень беспокоиться…

Вынул телефон, вдавил кнопку включения, поглядел на пустой экран. Не работает.

Надо отсюда уехать как-то, пока не стало совсем худо. До дома ехать часа полтора, я должен хоть как-то до дома добраться. На трассе может стать совсем плохо, а помочь просто некому…

Естественно, что мне тут же стало плохо. Да ещё как. Для начала скрутило желудок, я свалился на колени. Потом пошла кругом голова, потом просто отказали все мышцы, а по телу проносились волны озноба и жара.

Я валялся на земле, бесцельно глядел на небо и думал, что вот наконец-то я надорвался. Вот наконец-то мне наступает тот самый конец, про который… О мать твою так, да как же мне хреново-то!

Сколько я так провалялся, я просто не знаю. Несколько раз соскальзывал в недолгое забытье, но в тот мир не проваливался, оставался пока в этом, держался.

Через пару часов стало чуть лучше.

Сумел подняться, добраться до машины, вытащить заначенную бутылку минералки и прополоскать горло. Сплюнул, почувствовал себя чуть лучше. Ощутил аммиачную вонь и противную сырость, глянул вниз, выругался.

— Сподобило ж тебя обоссаться…

Штаны снял, скрутил в ком, сунул в пакет.

Муть из головы медленно отступала.

Нда, скрутило меня здорово. Все мельчайшие волоски на теле стояли дыбом, как шерсть кошачья, все вокруг билось током. Машина заводиться упорно не желала, фары горели еле — еле, я уж подумал, как идти буду до трассы в одних трусах, как мотор радостно чихнул, провернулся, и заурчал, прогоняя бензин и масло внутри себя.

Сдох мобильник. Просто напрочь. И включаться не хотел упорно, хоть ты его как.

Вот это уже не очень хорошо, Костик и Серега — большой могли позвонить. Вот это уже очень не хорошо! Потому как мне и Маше надо сообщение написать, что жив — здоров! А то потом ещё спросит, где был — так что я отвечу? Пойди докажи, что не с соперницей…

Помалу я вырулил на шоссе, и поехал обратно. Открыл окно, ворвался с трассы воздух, пахнущий лесом и бензиновой гарью, тошнота мигом прошла. Стало чуть получше.

Хорошо хоть, что около дома никого не было, быстро шмыгнул в подъезд.

Очень хотелось завалиться на кровать, но рано ещё. Джинсы в стиралку, трусы в таз, сам в душ, смыть с себя нечистоты. Из носу снова кровь пошла, но плохо не стало, удержался.

Потом набрать денег и до ближайшего рынка с симкой. Новый телефон, опять же Соня Ериксон, ну понравился он мне, понравился! Заодно купить карточку оплаты, завернуть на другой ряд, картошки — морковки — мяса, а то я уже половину мамкиных запасов перетаскал в тот мир.

Ну и сообщение, конечно же.

«с добрым утром любимая!»

Через минут сорок пришел ответ.

«вставай соня все проспишь»

Стало чуть по легче, как камень с души свалился.

А дальше уже закрутился обычный день. Ни о каком институте, естественно, и речи-то не шло, меня шатало так, что боялся свалиться. Остался дома. Мало — помалу вымыл комнату, переложил детали генератора, хотел было поесть приготовить, но желудок на мысли о еде отреагировал новым позывом тошноты.

Уже под вечер явился в офис. И написал таки заявление об увольнении, избегая глядеть в глаза Петра Сергеевича, отговариваясь возросшей учебной нагрузкой… И стойко выдержал внимательный взгляд Валерия Алексеевича.

— Эх, самые лучшие люди уходят! — Посетовал Петр Сергеевич, подписывая мое заявление. — Самые лучшие! Ты уж не забывай, заглядывай иногда! После института, вдруг надумаешь что — загляни. Есть в планах дело одно, может, хорошо развернемся… Контакты не теряй!

— Загляну. — Пообещал я.

Уходить очень не хотелось.

Но надо. Первое «но» — все же времени у меня куча отжирается, на работу и на занятия. А деньги вроде бы появились. Второе… Самое такое главное «Но»… Обещание есть обещание. Валерия Алексеевича я тоже очень хорошо понимал, фирму они эту вдвоем поднимали в самое тяжелое и смутное время, и потерять все из-за левых дел сотрудников ни тому, ни другому не хотелось совершенно. Тем более когда вот только начали разворачиваться

Злости на них не было и в помине. Скорее даже благодарность. Не будь Валерия Алексеевича, то сожрали б нас волки под утро, точно б сожрали…

— Спасибо. — Пожал я руку Валерию Алексеевичу на выходе. — За всё.

— Да было бы за что. — Покачал головой Валерий Алексеевич. — Вообще, с вышкой на должности охранника сидеть, это себя и своё образование не уважать.

Постояли, молча покурили, думая о своем. Не знаю, что он обо мне думал. Что я занялся оружейным бизнесом? Ну, это вряд ли, тогда и сроки, и масштабы были бы другие. Наверное, пытался отгадать, куда да зачем?

— Помогло, тогда? — Спросил Валерий Алексеевич.

Я твердо кивнул.

— Ну… — Он щелчком пальцами выбросил окурок в урну. — Не увлекайся ты только. И дел много с ними не веди, потому как рано или поздно ментам сдадут. Та ещё публика. А вообще, завязал бы ты лучше с этим.

Я только вздохнул.

Нда, легко сказать — «дел не веди», «завяжи», а где же доставать-то оружие?

Ирочка из бухгалтерии сообщила мне, что зарплату мне могут рассчитать только через месяц, вместе со всеми, и не мог ли я… Я только рукой махнул. Да подожду. Все равно теперь надежда только на тот мир. Ибо, посоветовавшись с совестью своей, принял решение, что я могу брать процент от золота из того мира для себя, для собственного. Надо же мне как-то жить?

Потому поток золота оттуда надо немного увеличить…

Ой, ой, ой, организм мой, не бунтуй — надо, значит надо. Будем по одному туда — оттуда таскать, хорошо? Главное, уж ты меня не подведи, гарантирую — я не то что пить не буду, я даже стоять не буду там, где курят! Хорошо?

Глава 34

То засада, то измена…

ЧиЖ

— Ну дела. — Сказал я, изучая поднимающийся на горизонте столб дыма. Черный маслянистый дым плыл вертикально вверх, где подхватывался ветрами и сносился далеко в океан.

— Что там твориться?

— Не знаю, Ваше Величество…

А что твориться-то? Горит моя столица. Горит, может даже и синим пламенем, но совершенно точно черным дымом. И видно аж издалека.

Проснулся я тут в поразительно хорошем настроении. Ничего не болело, ничего не мутило, не тошнило. Полон сил и энергии, и настроение на высоте, как будто случилось что-то хорошее.

Утро уже.

Когда я потерял сознание, мои соратники соорудили носилки, уложили меня на них и на полном ходу двинулись в сторону деревни.

Волки больше не показывались. Вера, барон Шорк и Виктор, периодически сменяясь, волокли носилки со мной. За ними поспешала Лана, с луком наготове.

Но так никто не и появился. Наоборот, в лесу появились пичужки, сновали туда — сюда мелкие зверьки. В лес вернулась жизнь.

Дошли до деревни, меня раздели, умыли, уложили спать. А сами сели в оборону. До утра сидели без сна, с оружием наготове. Кто с автоматами, а кто с вилами и топорами.

Опять никого не было.

Наутро я проснулся раньше всех, в самом хорошем настроении.

Вот, в принципе, и все.

Коней на обратную дорогу по все деревне собирали, Коротыш все порывался дать охрану, но я отказался. Оружие у нас современное есть, от стада волков таких отбиться можно. И совершенно ни к чему увеличивать количество народу, которые будут знать, как работает и как убивает автомат Калашникова.

— Я с вами. — Бесцеремонно заявила Лана.

— Вот ещё. — Возмутился я. — Ты пока что тут остаёшься… Будешь охранять… Тут…

На её глазах навернулись слезы, Лана отвернулась к стенке, но спорить не решилась пока что. А мне как раз пришла в голову мысль, что для неё куда как безопаснее будет рядом с двумя автоматчиками, чем в полной деревне крестьян.

— Хорошо — хорошо! Идешь с нами. — Сменил я гнев на милость. — Только не надо плакать?

— Воины не плачут! — Твердо сказала мне на это Лана.

— Ну, не плачут — так это и хорошо!

Вот и двинулись мы назад. Взяли на время в деревне повозку, безрессорную, на козлы уселась Вера, Виктор и Шорк на мохнатых степных лошадках по бокам пристроились, и двинулись.

На месте нашей стоянки все было перевернуто вверх дном. Волки тут порезвились хорошо, все разодрали в мелкие клочки, нагадили где смогли. Около леса нашли остатки коней, а ещё… Я глазам своим не поверил. Тихое ржание, и, ломая ветки, из кустов вышел нугарец Виктора.

— Выжил. — Удивился барон Шорк.

— Ты ж молодец! — Виктор мигом оказался рядом, обнял своё черное чудище за шею, потрепал гриву. — Вот ты ж молодец! Отбился?

Конь ответил тихим ржанием, как-то осторожно прикусил Виктора за плечо. На черных боках алели царапины, копыта все в черной корке засохшей крови, но держится молодцом. Всхрапывал только осторожно, когда Виктор водой промывал ему раны.

Вера рассказала, что кони нугарской породы славятся не только выносливостью и скоростью бега, они ещё и хорошие бойцы. Могут и человека в доспехах забить, в руки до последнего не даются. И против зверей тоже хороши, за это их так и любят в Империи аристократия, для охоты зверей нет лучше.

Виктор меж тем переложил седло на спину своему коню, приладил поводья, накинул ещё пару веревок, сделал из них стремена.

Ну, вот и готов рыцарь — воин.

Автомат он закинул за спину.

— Далеко от меня не отдаляйся. — Предупредил я его сразу.

Ну а уж потом мы увидели дым.

Как раз на том месте, где моя столица, что-то горело.

Волки напали? Да нет, вряд ли. Волки — звери, что они поджигать будут? Хотя вот эти вот, волосатые… Эти могут и подпалить что, руки у них для того, чтобы огонь поднести, имеются.

— Виктор, Шорк. Оружие держать наготове. Возможно… Придется подраться. Идем потихоньку к полигону, где гранаты испытывали… Да не мечи… Автоматы держите. Много ли мечами навоюешь?

Я сказал, а Вера слышала. Вообще-то, для неё это должно быть тайной…

— Вера. Ты правь, правь. Вот эти, волосатые, что на нас напали. Ты их знаешь?

— На окраинах Предвечной водится такое… — Вера оторвала одну руку от поводьев, изобразила что-то «такое» воздушное. — Дикари. Жили давно в лесах Пограничья и в Предвечной, пока их не извели. Не строят домов, не признают железа, не разводят скот, поля не сеют. Зато издревле приручают животных. Волков, лис, медведей, оленей иногда… Поклоняются Скади, богине лесов и вод. Приручать у них хорошо получается… Иногда щенков продают, собак. Говорят, что нугарцы — это одно из их племен, которые в незапамятные времена нарушили законы предков и взяли в руки металл. И похожи вроде бы, и те, и те волосатые… И те и те Скади славят. В Нугарском графстве даже большой храм Скади есть. Один из последних.

— А тут они откуда взялись? Пограничье ж далеко… Хм.

— Не так уж и далеко, Ваше Величество. Три дня пути по Предвечной, и вот вы уже тут. И не такие уж они… Слабые. Десяток волков сгрызут большой караван. Как только уверены в победе, так сразу и нападают. В давние времена пробовали с ними договариваться, так бесполезно. До крови они просто дурные. Как учуют, что человека разорвать можно, так сразу бросаются. Если видят, что сила не их, то не лезут, бояться. Злые твари, подлые и опасные. Если бы не ваш гром…

— Понятно. — Прервал я её. — Понятно. Кстати, насчёт грома. Запрещаю всем рассказывать про него. Использовали бомбы, три взрыва разогнали волков. Бросали барон Шорк и граф Виктор. Кто будет уж очень сильно интересоваться… Так тех ко мне. А пока поехали дальше. Нам к полигону надо сначала, узнать, что случилось… Там в любом случае кто-то будет. Гранатами от любого врага отобьются.

Через пару часов я понял, что насчёт гранат я был диким оптимистом.

Обычно на полигоне крутилось десятка три человек. Рабочие, оружейники, обучающая команда. Как раз сейчас должны были отрабатывать новые бомбы, с терочным запалом.

Сначала нас не встретил караул. Вера метнулась в кусты, потом вернулась, поманила за собой.

Я и барон Шорк пошли, Виктор остался на дороге, наблюдать.

Нда.

Тут кто-то хорошо постарался, человеку перехватили горло сзади ножом, крови много… Человек Феликса, между прочим. Пожарник. Я его видел, когда он в Западной башне ещё был. Точно, один из студентов, которым денег за обучение не хватило и который остальных грамоте взялся было учить.

— Лежит тут с ночи. — Барон Шорк присел рядом с трупом, потрогал края раны, осмотрел шею, потом отстранился, глянул вокруг на землю и на веточки кустов. Потом поднялся на ноги, отряхнул колени, и выдал вердикт.

— Резали быстро, не сонного. Три человека было.

— Поглядим, что на полигоне. — Сказал я.

Барон На полигоне был погром. Следы взрыва пары гранат, и трупы, трупы, трупы… Всех перебили, не щадили никого. И даже убирать за собой не стали. Дымились угли на месте сараев, сиротливо валялись разбитые телеги, даже лошадей убили… Людей тоже хватало, я отстраненно разглядывал трупы.

— Это люди сделали. — Сказал барон Шорк. — Очень похоже, что наемники. Убивали быстро… И оружие их, у них клинки широкие. Заметно сразу.

Я задумчиво поворошил носком сапога неглубокую воронку. Трава была вырвана с корнем и чуть обгорела, внутри острые осколки. Граната взорвалась. Трупов рядом не видно, а вот если проследить дальше, то бросил её как раз этот человек, который без половины лица…

У меня ещё не скоро настанет эпоха револьверов, когда огнестрельное оружие будет всегда выигрывать у холодного. Ещё не скоро.

Кстати, а где основной порох? Если сарай горел… То и порох должен был бы неслабо так грохнуть! Хранили-то все на отшибе, вот тут… А следов взрыва не заметно, сарай просто сгорел.

То есть получается, что порох забрали с собой. После чего все тут пожгли, чтобы никто не догадался. Очень интересно, очень. Я бы даже сказал, что крайне интересно.

— Ваше Величество! Этого я знаю! — Барон Шорк остановился около трупа. — Это же Виктор! Сын мастера Виктора, Виктор Викторович…

Я подошел.

Парня долго и упорно кололи копьями, а на сжатом в его руке длинном ноже застыла чья-то кровь.

— Хоть одну жизнь разменял. — Сказа барон Шорк. — Куда ему против воинов… Со спины били, кошачьи выкормыши.

Уж не знаю, как именно барон Шорк определил, но парня били долго и упорно. Петли на поясе, в которых гранатометчики гранаты носили, у него пустые, кошель тоже вывернут.

Значит, грабили? Или искали все ценное? Судя по всему, перебили тех, кто тут находился, а остальных обыскали хорошо.

— Уходим отсюда. — Сказал я. — Сейчас же.

Да поздно.

— На дороге кто-то едет. — Вдруг сказала Вера. Она первая услышала, и теперь быстро накинула тетиву на лук, положила рядом три стрелы.

Я прислушался. Стук копыт становился все громче и громче.

— Вера, отставить! Бери Лану и сидеть в кустах…

— Ваше Величество! — Вдруг вывернулась Лана. — Я тоже могу стрелять… У меня лук есть!

— Отставить и тихо сидеть в кустах. Выбрать позицию, при нападении на нас стреляйте, Вера, девочка на тебе! Не рисковать, если нас захватят — отступайте в деревню к Коротышу и ждать нас там! Без девочки можешь мне больше на глаза не попадаться!

Вера поняла, соскочила с телеги, Лану потянула за собой. Та попробовала сопротивляться, что-то говорила, но у меня уже были другие проблемы.

— Граф, отставить меч, возьми автомат. Барон, это и вас касается. Если это враги… То стреляйте в них. Если нет… Разберемся. Затвор кто дергать будет? Патрон в ствол, и быть готовым!

Они меня послушались, хотя я было ожидал, что сейчас мне расскажут про рыцарскую честь, про то, что не годиться воевать колдовским оружием… Но нет, автоматы Виктору и барону Шорку очень понравились. Достаточно было поглядеть, как осторожно Виктор взялся за приклад, как бережно смотал на руку ремень барон Шорк.

Дико пожалел, что не успел пристрелять автоматы, да уже не было времени этим заниматься. Из-за поворота на нас выскочили всадники, с десяток, вооруженные.

— Ваше Величество! — Воскликнул Лонвил Шорг. — Ваше Величество! Сто — о-ой!

Лошадей осадили. Наши оказались, стрелять не пришлось. Виктор и барон Шорк убрали автоматы, и я, сидя на телеге, принялся узнавать последние новости.

— Искали вас сразу же, как вы не вернулись. — Рассказывал виконт Лонвил. — Сначала на глиняные ямы, там сказали, что вы были, да мы это и знали. Потом до деревни доехали, управитель ваш, такой плотный воин, сказал, что вы только отъехали. На вас ночью нападали?

— Да какое там! — Я прожег внимательным взглядом Виктора и барона Шорка. — Какое там, выскочили какие-то оборванцы к костру, да барон Шорк и граф Виктор отходили их ножнами пониже спины, тех и след простыл. А что в городе горит-то? И что тут случилось?

А в городе не случилось ничего хорошего. Началось это вчера вечером, с того, что воскресшая из небытия королева Альтзора с чего-то объявила меня умершим, себя королевой Соединенного Королевства Ильрони и Альрони Альтзорой первой и во главе свиты из бывшей рыцарской сотни двинулась к королевскому замку.

— Вот тварь. — Сказал я, ощутив, как у меня под задницей проваливается край телеги. Куда-то вниз, глубоко — глубоко, и вдруг стало не хватать воздуха.

— Вот же тварь. — Для чего-то повторил я.

В городе сразу же начались бои. Часть дворян поддержала новую королеву, но горожане выступили за меня. Рыцари при поддержке наемников ворвались в Мойку, отряд Каллуфа атаковал Правый Клык, на окраине Костяного леса топтались кольчужники.

Но не повезло нападавшим. Рыцари в Мойке нарвались на колючую проволоку, гранаты и жестокую рукопашную, а наемников, осадивших Правый Клык, угостили картечью из пушек по флангу.

Атака сорвалась, потери с нашей стороны были большие. Мастеровые все же не профессиональные воины. Но рыцарей и наемников выбили сначала из Мойки, а потом и из Гильдейского квартала, где они пытались закрепиться. Они уцепились за стены Верхнего города, в остальные кварталы пока что не лезли. Атаковавшие Правый Клык наемники разбежались и собрались в отряд только на противоположной стороне города, собрались с силами и снова вошли в город, но в Мойку уже не лезли.

Когда виконт Лонвил взял с собой пяток человек самых опытных всадников и отправлялся на мои поиски, территория Мойки и квартала мастеровых была полностью очищена от мятежников. Также держался замок. Порт и Рынок были захвачены, в Верхнем городе ситуация была неизвестной.

Все это я выслушивал по дороге к городу.

Вера продолжала править, барон Шорк переместился на телегу, виконт Лонвил Шорг ехал рядом и рассказывал. Виктор старался держаться рядом.

Без сложностей миновали лес и вышли в поле. Далеко перед нами городская стена, на ней видны заплаты, новая кирпичная кладка. Как раз там пушки-то и стояли. Торчал упрямо столбы под колючую проволоку, сама проволока тоже кое — где уцелела.

Я уже было надеялся, что так до ворот и доедем, а уж оттуда начну людей собирать, как начались сложности.

Небольшой отряд всадников вдруг появился наперерез нашему курсу, и стали неторопливо сближаться.

Я навел бинокль.

Ого, рыцари!

Кони рыцарей в доспехах, ведеркообразные маски на мордах, с дырками, нагрудники на широких ремнях, недлинные попоны, из-под которых только и копыта видны. Доспехи тоже отдельного слова заслуживают, четкие, выверенные, вороненые латы. Единый стальной нагрудник, под него заходят наручи, наножи, шипасные наколенники, шлемы у всех закрытые, с маской — личиной. Между ними видна кольчуга, поверху красные накидки с уродливой кляксой, которая может быть… Да не знаю, чем она быть может.

Рыцари все высокие, статные, сидят прямо. Копья держали на излете, уперев куда-то за стремя, а на копьях трепетали красные флажки, мелкие, треугольные, вроде бы с той же самой кляксой. Пышные плюмажи шлемов падали им на спины.

Всего человек пять, не больше. С ними примерно втрое больше простых всадников, в кольчугах и округлых местных шлемах. Вооружены луками, мечами, у всех короткие копья. Люди уже в возрасте в основном, спокойные, основательные.

Наемники? Те вроде бы тоже…

Отряд меж тем явно двигался к нам, и движение приобрело неприятную целеустремленность. Оружие они на изготовку не брали, но долго ли умеючи?

— Кто это такие? — Спросил Виктор вполголоса, когда отряд приблизился..

— Кажется, это барон Вальмон, справа. — Ответил виконт Лонвил. — Точно, у него доспехи богатые, из Рохни привез. Только что он делает? Он вассал Морских Герцогов. Герцогиня их из замка не отпускала.

— Сейчас узнаем. — Ответил барон Шорк. Он вдруг привстал с телеги, отложил автомат в сторону, и зычно крикнул:

— Эй, Вальмон! Рад видеть тебя!

Движение отряда замедлилось. Рыцари остановились, сблизились, посовещались. Позади них сгрудились кольчужники, как-то ненавязчиво разойдясь по фронту. Такое ощущение, что каждый выбрал себе противника из нас. И получалось не в нашу пользу-то…

Ну, если не учитывать автоматы.

Интересно, пробьет ли пуля доспехи? Как-то брал у Мишки одну фэнтезийную книжку, так там пули от рыцарских доспехов отскакивали. Ну, фэнтези оно и есть фэнтези, что с него взять.

В ряду рыцарей прошла перегруппировка.

Рыцарь справа перекинул копье своему дружиннику, и послал коня вперед, оказался на острие клина, остальные пристроились ему за спину, но вперед не поехали, на месте остались. Выжидали.

Конь Виктора вдруг всхрапнул, Виктор быстро погладил его по шее, успокоил. Автомат он держал чуть ниже седла, прикрытый плащом и крупом лошади.

Барон Шорк спрыгнул с телеги, пошел вперед. Рыцарь подъехал ближе, сдвинул личину на лоб. Барон Шорк ждал, рыцарь уже оказался на расстоянии метра — другого. Здоровенный, доспехи его делают ещё больше. Под шлемом лицо круглое, короткая и буйная рыжая борода, нос картошкой, глаза внимательные и умные.

В этот момент ветерок подул от рыцаря. А запах… Нда. В нашем спортзале так пахнет… Пахло, на работе. Если месяц не убираться.

— И я рад тебя видеть, Шорк! Говорят, королева посадила тебя в темницу? — Сказал рыцарь густым басом. Как из бочки прозвучало.

— Было дело. — Ответил барон Шорк. — Король выпустил.

— О! Этот молодой человек позади, на телеге, твой король?

— Да, это его величество Седдик Четвертый.

— Ваше Величество! — Рыцарь склонил голову, не снимая шлема. Как-то не очень вежливо кивнул, но вот уставился на меня внимательно.

Ну да, не лучшим образом я выглядел. Иногда ещё накатывали приступы слабости после позавчерашнего, то и дело тянуло лечь на телегу и отдохнуть. Но с такими желаниями организма я боролся пока что успешно.

— А что он бледный такой? — Понизив голос, спросил барон Вальмон.

— Его Величество устал.

— Хм… Бывает. Говорят, в деревни ездили? Крестьянки-то ещё остались, или Жирный последних пораспродавал?

— Разорены все, деревни пустые стоят. Кто мог, в банды сбились да к степи двинули. Вальмон, а ты что тут делаешь? Ты же сейчас должен быть с леди Валерией, разве нет?

— Должен. — Подтвердил барон Вальмон. — Так леди Валерия в городе.

— Ого?

— Да. Вчера поздним вечером подняли нас, приказали карету готовить, да не дождалась она, сюда верхами примчались, а карета за нами катилась. Вот сегодня только приехала. Конюхов пороли прям на постоялом дворе…

Леди Валерия… Это ж Морская герцогиня! Она тут, в городе? Крайне интересно. Что же она тут делает-то? Никогда не появлялась, а тут как подгадала с мятежом…

— Ну вот мы и ходим тут, вокруг города. Ищем мятежников.

— А кто эти мятежники-то?

Разговаривали только барон Шорк и барон Вальмон, остальные не вмешивались. Ну, заведено наверное так. Я вообще сидел на телеге и делал вид, что меня эти сложные дела не касаются.

— Да кто их знает. Королева пригласила. Прошу всех верных трону рыцарей… — Лицо барона Вальмона скривилось. — Вот теперь ездим вокруг города, смотрим, чтобы нигде безобразий не было. А с вами что случилось?

— Дикари напали под ночь… Перебили их, да пока за ними по лесам гонялись, время ушло. Пришлось в лесу заночевать.

— Угу. А нам сказали, что мятежники из леса могут выйти. Никого не пускать, сказали. Всех мятежников и смутьянов вести поначалу к герцогине Валерии, она разберется. Тех же, кто не пойдет, надо на месте убивать… Странный приказ.

— Да. Но мы же не мятежники.

Барон Вальмон внимательно глянул на барона Шорка.

— Значит, ты теперь рыцарь короны, Шорк? — С непонятной такой интонацией спросил он.

— Так получилось. — С достоинством ответил барон Шорк.

— Интересно. — Барон Вальмон замолчал. — А что говорят, будто у принца… Прошу простить, Ваше Величество… Какое-то новое оружие? Чуть ли не молнии Тора? Будто бы бросают его с такой силой, что и рыцарю не устоять?

— Правду говорят. Я и сам…

Взгляд барона сместился сначала на меня, потом метнулся к автомату, потом снова на меня и на барона Шорка.

— Это оно?

— Да.

— Хм. По виду и не скажешь, что оно так сильно. Палка и палка. И что, действительно снесет?

— Будь уверен. — Подтвердил барон Шорк.

— Да… — Барон Вальмон потянулся к лицу, поднял перчатку, с глухим стуком грохнул ей о шлем, помянул Порождений.

— Вот все время забываю, что у меня на голове эта штука. — Он простецки развел руками. — Тяжела. Будешь свободен, заглядывай к нам в поместье… Вспомним старые добрые времена. И палку захватывай, проверим, как она… — Барон Вальмон поклонился мне, кинул руку вверх, и потихоньку дал задний ход. Присоединился к остальным, те обогнули нас по широкой дуге и поскакали себе дальше.

Все молчали, словно это так и надо.

Ну, надо так надо.

Подъехали к башне, ворота открыты. Десяток человек на башне, меня узнали сразу.

— Король! Король жив! Король!

Стоило нам проехать внутрь, как на улице стала собираться толпа.

— Куда теперь? — Обратился я к виконту Лонвилу.

— Давайте за мной, все в торговом доме «Весна» собирались. — Лонвил Шорг двинулся вперед, Вера правила за ним.

Ехать не долго, пару минут. Наша процессия выехала на площадь, запруженную самым разным народом, и остановились, дальше уже не проедешь. В конце площади дом, который в Мойке построили как представительство кооператива «Весна»… Но чтобы к нему проехать, надо пересечь площадь, а на телеге это не возможно, потому что народу тут… Ой сколько!

— Его Величество король! — Крикнул барон Шорк, пока я думал, как же поступить.

Ко мне обратились лица.

Тут много кто был. Ополченцы, немного стражников, воины в легких кольчугах Морской стражи и прочие, и прочие, и прочие… И было их много, запрудили улицы, оборачивались, кто-то вскидывал оружие.

— Король!

— Ваше Величество!

— Король жив!

Ну, небольшое всеобщее ликование… Недолгое. А потом откуда не возьмись появился Ждан, испытующе глянул на Виктора, обнялись.

— Живой. — Сказал Ждан тепло. Виктора он был видеть явно рад. Потом повернулся ко мне. — Ваше Величество, слухи ходят, что… Убили вас. Волки разорвали.

— Пускай слухи идут куда подальше. — Буркнул я. — Что тут у вас происходит-то?

— Мятеж, Ваше Величество, получается. Королева…

— Сука.

— Что?

— Нет, ничего. Где остальные? Давай, где у вас тут штаб-то получается? И что такое в городе сгорело?

— Прошу вас за мной, Ваше Величество. Мы тут, в доме…

Штаб — квартира разместилась в представительстве торгового дома «Весна». Поставили стражу у дверей, ополченцев, внутри народ собрали, и решали, что же делать дальше. Тут были все. И мастер Виктор, и Ждан, и Грошев. Все, кто сумел собраться в начавшейся заварушке.

— Что за ситуация? — Спросил я у Ждана.

Тот переглянулся с мастером Виктором, и стал рассказывать.

Ночью в Мойку ворвались рыцари. Много, полста копий. И началась потеха. Людей убивали прямо в их домах, поджигали сараи, ломали что могли. Короче, веселились вовсю. Под прикрытием рыцарей вошли наемники, попытались захватить цеха и ловили тех, кто там работал. Охрана погибла почти в полном составе, но свой долг выполнили до конца, гвардейцев почти не осталось. Всех порубили.

Народу такое веселье не понравилось, но шанса на сопротивление не было, чуть что, рыцари сразу же строили строй и рубили сопротивление как могли. В конце концов кто-то безымянный швырнул в строй пару гранат, строй распался, его забили. Очень пригодился большой тяжелый молоток из моего мира, им орудовал мастер Виктор, пока до меча не добрался. Теперь молот в углу стоял, надпись «Санскар» в крови вся.

Ценой немалых потерь выдавили нападавших из Мойки и Гильдейских кварталов, уперлись в стену Верхнего города, дальше не пошли.

Удержались, короче говоря. Потом и помогли — выкатили пару пушек и сняли осаду с Правого клыка. Присоединились моряки и помогли удержать вторую атаку рыцарей через ворота Верхнего города, устроили засаду и положили с десяток бронированных. Кое-как подошли уцелевшие после резни в городе стражники, встали на стены и отбили шальной штурм наемников со стороны поля. Закрылись большими запасами колючей проволоки, я вспомнил, как мастеру Виктору рассказывал про переносные заграждения. На торцах бревна полегче набиваются крест — накрест две доски, на них натягивается проволока, получившаяся конструкция кладется в несколько рядов вдоль улицы. Все, стоп — кавалерия.

Не далее как в полдень к воротам подъехал расфуфыренный, как павлин, граф Ипоку и призвал верных жителей королевства принести присягу королеве Альтзоре Первой. В него пальнули из пушки, не попали, генерал под свист и ругань сбежал.

В настоящий момент было так…

— Ваше Величество! — В дверях шум, мимо охраны проскользнул некто в белой хламиде. Надо же, Первожрец Одина Глетий! Вот уж кого не ожидал я никак… — Ваше Величество, рад вас видеть! Свидетельствую своё почтение…

— Что это так? — Удивился я.

— Как лицо Одина в смертном мире целиком и полностью поддерживаем законного короля в борьбе с узурпатором!

— Вот молодец, верной дорогой идешь! — Похвалил я его. — Что ещё скажешь?

— Благословляю вас, Ваше Величество!

На этом фантазия нового Первожреца исчерпалась.

— Ну так и хорошо. Можешь пока что снаружи подождать, далеко не отходи.

Когда Первожрец вышел, я повернулся к своим сторонникам. Ждан, мастер Виктор, Грошев, Виктор, барон Шорк. Виконт Лонвил Шорг остался ждать снаружи, вместе с охраной.

— Слушаю идеи.

— Ваше Величество… — Это барон Шорк. — Нужно очистить город от наемников. Рыцари сами разбегутся, они сами по себе, долго на одном месте сидеть не будут. Останутся только люди Морской герцогини, а с ними справиться проще будет.

Остальные выразили согласие.

— Понятно дело. А как это сделать?

— Атаковать их. Я видел действие больших… Пушек. — Барон Шорк произнес это слово уже без прежнего пиетета, как раньше. Ну да, у него ж на боку теперь калаш висит, и ещё подсумок с запасными магазинами сумел на широкий рыцарский ремень, из бронзовых звеньев склепанный, повесить.

Видок у него конечно так себе, хочется любоваться и любоваться.

— Если вытянуть пушки на улицу, то можно разбить любой строй. Спрячемся за деревянными щитами, и пойдем вперед. До замка можно дойти быстро, а переулки… Людей Грошева хватит, чтобы их перекрыть? Иначе нас могут обойти и ударить в бок!

— Там, по Замковой, переулков нету, только поместья! И улица широкая. — Поддержал Ждан. — В бок нам никто ударить не сможет, да и переулок заткнуть быстро… В крайнем случае, можно пару пушек в резерве оставить!

Барон Шорк поблагодарил его взглядом, и продолжил.

— Если дойти до замка, то наемники отвалятся сами собой. Потому что им не заплатят. Останутся только бывшие гвардейцы, но это проблема не большая. Рыцарь на улице не много стоит, без строя и без лошади.

Ага, немного. Ополченцев вот побили по ночи много… И умудрились как-то строй вывести.

— Я могу ударить с моря. — Сказал Грошев. — Два драккара выведу точно, с экипажем. Если дадите бомб, то попробуем их утопить, а потом по берегу постреляем. Все лучше будет.

— И лучше не ждать. Если в замке захватят вашу казну, Ваше Величество… То тогда они смогут заплатить наемникам. И тогда будет очень нехорошо.

— Не захватят. Начинаем выдвигаться. — Беспокоился я больше о тех вещах, которые остались у меня в комнате. Детали генератора, назначенное к переносу в мой мир золото, ночной прицел, книги, калькулятор, бинокли… Очень не хотелось всего этого терять и потом восстанавливать заново.

— Так, основной удар делаем вдоль улицы. Грошев, вот вопрос такой. Что, если пушки на корабль поставить? Найдется у вас место?

— Найдется, Ваше Величество. — Грошев посветлел. — Очень хорошо получиться! Прикажете приступать?

— Прикажу. Только… Быстро. У вас… Мало времени. Мирных купцов не трогать, даже если на кораблях будут наемники. Бить сразу и наверняка! Один выстрел сделайте вхолостую, вдоль берега…

— Ваше Величество, позволите Бомбардира с собой взять? — Спросил Грошев. — Он мужик с руками и головой, поможет…

— Позволяю. Но лучшего своего помощника он пусть оставит с нами… Выполнять. Как будешь готов, пришлешь мне вестового.

Грошев вышел выполнять.

— А что у нас с разведкой? Стоп! — Я вдруг кое-что вспомнил, где-то читал… «Из лагеря доносились пьяные крики, план забыть под носом телегу с вином сработал, несмотря на неприязнь Велизария к пьяным солдатам…»*. Фэнтези Мишкино, там врагов напоили хорошо перед тем, как сделать плохо.

* — Лион Спрэг Де Камп, «Да не опуститься Тьма!» Велизарий — византийский полководец, упомянутый в книге.

— Его Преосвященство! — Расшитая золотом ряса Первожреца мелькнула где-то вдалеке, но немедленно приблизилась. — Ну-ка… Иди сюды. Говорят, что у тебя вина в подвалах много?

— Ваше Величество… Есть.

— О. Значит, есть что-то. Предлагаю тебе вот что сделать. Выкати бочки бравым наемникам, да так, чтобы они их у тебя отбили. Можно такое сделать в ближайшее время?

— Да, Ваше Величество. — Обреченно согласился Первожрец Глетий. — Как раз у нас на корабле в порту хранятся… Вот только прибыли! Прикажу в храм перевезти…

— Вот и молодец. Все тащи, не жадничай, потом компенсируем. Слово даю!

Первожрец призвал служку, что-то строго приказал.

— Ваше Величество, вино повезут вроде бы как в замок… Три… Нет! Четыре бочки.

— Хорошо, пусть везут. Возницам не упрямиться, чуть что, так сразу сбегать.

И дальше, к совещанию. Что там в городе твориться, кто что слышал?

Данные разведки неутешительны.

Башни и стены Верхнего города заняли кольчужники незнакомые, не наемники, а какие-то другие. Говорят, что это кольчужники из Морского герцогства, чуть ли не личная дружина герцогини… Возможно.

Где ж они были, твари, когда тут степняки под стенами разъезжали, а?

Кольчужники внутрь никого не пускают, ворота закрыты. Даже водоносов не пускают. Без предупреждения мечут стрелы, двоих уже подстрелили, трупы валяются на земле перед воротами.

Да ещё и начали стрелы с горящей паклей по крышам домов кидать… Несколько пожаров успели потушить, несколько гвардейцев из бывших лесных разбойников ответили, вроде бы тоже кого-то подстрелили, теперь тишина.

В Порту сели выкинутые из Мойки наемники, два драккара с ними блокировали порт вообще. Отходящие корабли обыскивают, но не очень рьяно. Вроде бы корабли вот приходят, отходят. Грошев как раз собирался с моря немного пощипать их, заодно отбить

Ещё осадили замок, никого оттуда не пускали. Говорят, что там засели граф Нидол Лар и мастер Иштван, никого не пускают. Вроде бы тащили туда какие-то машины осадные, но какие именно, не понятно.

Королевский Университет пока что не трогали, да и трогать его себе дороже, там столько народу титулованного и прочего учиться… Предмет «фехтование» вполне официально введен в программу обучения студентов. Ходили слухи, что небольшой отряд наемников потребовал выдать им мастера Клоту и графа Слава, на что получили отказ от последнего. Пока что активных действий не предпринимали.

А пока я совещался, уже сколачивали из толстых досок, предназначенных на перекрытия крыши, толстенные щиты для пушек. Проверяли гранаты, засыпали новый порох по картузам, щелкали зажигалками, проверяли пламя. Уверенно вооружались люди, кому во время ночного боя оружия не хватило, потихоньку подходили новые отряды. Аристократы, однако… Кто-то приводил с собой воинов, слуг вооруженных.

Я сначала растерялся, когда ко мне постучали.

Пришел молодой дворянин, лет меня на пять постарше, отрекомендовался рыцарем Виго, с собой привел трех слуг, одетых бедно и бедно вооруженных, спросил, чем может помочь.

Ну и чем он мне может помочь? Поблагодарил сердечно, попросил посидеть пока что на площади, есть большие вот бараки…

Пока думал, подошли ещё несколько отрядов, небольшие. В основном дружины, пять — шесть человек во главе с рыцарем, так называемые копья. Сейчас все это воинство расположилось поодаль, в углу площади, с остальными не смешивалось. Остальных-то и не осталось толком, сейчас каждый делом занят. Вот, пара человек потащили на себе большие щиты для пушек, вслед за ними прошли десяток моряков, перебросились парой слов с пришедшими…

Заметил, что барон Шорк с тревогой за ними наблюдает.

— Что такое?

— Тут могут быть предатели. — Сказал барон Шорк.

И как-то сразу я понял, что на площади-то у нас под полсотни воинов нам незнакомых… Кого я раньше никогда не видел, и кого тут мало кто вообще видел.

Виктор тоже это понял, его рука непроизвольно легла на меч, а взгляд стал прищуренным.

— За город всех! — Сказал барон Шорк.

Бывший молчаливый и барон преобразился, он стал быстр и деловит. Вот кого бы на роль министра МВД поставить, Виктор все же молод ещё для такой должности… Что надо делает, но опыта пока что ему не хватает…

— Виктор. — Я тихо дернул за рукав обдумываемого персонажа. — Ты из этой толпы кого-то знаешь? Выбирай только тех, в ком уверен… И потихоньку отводи их в сторону, может, пригодятся. Остальные пойдут за ворота…

— Да, Ваше Величество. Я знаю барона Ве…

— Без подробностей! Просто отводи в сторону, хорошо!?

Виктор кивнул.

— Шуго! Ты где пропадал? — Заметил я лицо знакомое в череде дворянства.

— Ваше Величество, рад видеть вас! — Сказал мне первый главный редактор первой в королевстве газеты. Был он бледен и перевязан через лоб чистой белой тряпицей, а с ним человека три, его рабочие, которые газету набирали.

— Что это с тобой?

— Морская герцогиня приказала сжечь типографию, еле спасся. Если б не друзья, так и остался бы там…

— Посиди пока что в штабе. Потом расскажешь, что произошло…

— Ваше Величество! — Это очередной дворянин. — Позвольте выразить свою поддержку и засвидетельствовать почтение! Я барон…

— Очень рад видеть вас, барон, в этот тяжелый для королевства час, когда… — Я отвечал уже на автомате, произнося один и тот же текст, разве что разные имена вставляя.

А ещё эти сволочные дворяне отказывались в одиночку идти за городские стены. Ну как в одиночку? Все вдруг возжелали, чтобы ими командовал непосредственно король, и никто иной. Король должен был повести всех на подлых наемников и на войска Морской герцогини, которая времени даром не теряла, конечно же, отряды её вассалов — рыцарей как раз кружили чуть в отдалении городских стен.

Никакого иного начала над собой не признавали, да и признавать не хотели.

Мало того, уже парочка успела найти повод для дуэли, и сейчас один щеголял отрубленным ухом, а второго унесли и закопали.

Великолепное войско-то. Дуэлянты чертовы, мне только этого и не хватало, и не поймешь, кто есть кто среди вас, так вы ещё и друг друга…

Кстати, вот странно — дворян уже девать некуда, а воинов почему-то не увеличивается. Даже уменьшилось чуть, когда Виктор вывел трех знакомых своих. Зато слуг и прочих фаворитов стало все больше, больше и больше… Ну и дворян-то становилось больше и больше, вот этого-то я за день раза три видел. Кругами они тут ходят, чтобы Его Величество, то есть я, король, заметил да благами одарил?

Ну где же гонец-то от Грошева, сколько возиться можно с одной-то пушкой, а?

— Ваше Величество! — Это очередной барон. Мелкий такой, худой… Пацан ещё, меня помладше может и будет. Волосы темные, лицо худое, мальчишеское. Глаза гордые, а взгляд такой, будто вот недавно ему большое и богатое наследство перепало. Да и на меня глядит так, словно вот хотел увидеть двухметрового Супермена… По — местному это Таллиесен, да? А видит пацана не очень себя старше, да ещё и бледного, как тень. Но одетый богато, обшлага у куртки серебряного шитья. И перстни на пальцах тоже кое — чего стоят, вот примерно такие я в свой мир таскал. С ним пара слуг, оба неприметные такие. — Позвольте засвидетельствовать вам своё почтение… Я барон Веселых Лугов Мург, мои предки верно служили…

— Очень рад, барон. — Прервал я его. Ну какой же ты барон? Ты в лучшем случае бароненок. Так тебя и будем звать. — Много ли вы привели войска?

— Шесть воинов, Ваше Величество. Ветераны. Они ходили в походы с моим отцом.

— Очень рад! Барон, сейчас моё величество занят немного делами государственной важности. Присоединяйтесь к верным моим людям во дворе.

— Благодарю за оказанную честь, Ваше Величество! Какое место мне следует занять в строю?

— Обсудим это чуть позже, а пока что расположите своих людей и приготовьтесь.

Бароненок повернулся, подмастерье перед ним открыл дверь.

Я отвернулся к окну, там, во дворе, как раз пушки чистить заканчивали и приделывали на них толстые деревянные щиты.

В спину потянуло сквозняком. Какой-то странный шелест позади, словно что-то большое падает… Что бы это могло быть? Я уже поворачиваться начал, чтобы высказать всем, что об них думаю.

Краем глаза я заметил тень, и успел отстраниться, уйти в сторону. Лицом к лицу я неожиданно оказался с человеком. Откуда он тут взялся, я не понял. Но вот что в его руке нож, я понял быстро, поставил блок, перехватывая удар в живот, попытался сломать ему руку.

Нда, не тут-то было, не удержал я его, такое ощущение, что я вздумал соревноваться в силе с трамваем. Плечо резануло болью, холодом. Вблизи я увидел глаза, страшные, бледные какие-то, ничего не выражающие. Лицо у него тоже пластмассовое, ничего не выражающее, как у куклы, желтоватое.

Миг прошел, я шагнул назад, ногой роняя на пути нападавшего тяжелый стул. Потом швырнул ему в лицо лампу Алладина, стоявшую на столе, ещё пару шагов выиграл, лампа не фига не разбилась, только ударилась.

Но этого хватило.

Два выстрела. Серый камзол на груди противника вмялся внутрь. Он замер, постоял так, сделал ещё один шаг ко мне, через силу, и свалился на пол. Нож из руки так и не выпустил, и при падении он воткнулся в пол с противным звуком.

Передо мной опять выросла стена спины барона Шорка.

— Вы в порядке, Ваше Величество?

В комнате три трупа. Слуги, заразы. Одного убил барон Шорк, кинжалом его подколол. Я-то думал, зачем он всегда с собой длинный кинжал носит, наравне и на одной стороне с мечом, а вот оно как оказалось. Для боя в комнатушке. Виктор-то вот ничего с мечом сделать не мог, не размахнуться ему.

О, нет, не три трупа. Два. На полу червяком ворочается бароненок, ему по голове хорошо досталось, только вот сейчас поднимается, очухивается. Виктор быстро снял с него пояс с оружием, толкнул бароненка в угол. Тот сидит тихо, только иногда ощупывает голову, морщиться. Глядит сумасшедшими глазами на трупы.

Ага. Новое покушение, надо же.

— Да вроде бы. — Я ощупал плечо, пальцы ткнулись в мокрое, и стало больно. Как обожгло.

Скосил глаза. Кинжал убийцы поработал на славу. Длинная царапина такая… Верная куртка распорота по всему рукаву практически, и неприятная резаная рана. Кровь стекает по руке вниз, на полу уже лужица небольшая, растворяющаяся в пролитой воде.

Дверь с грохотом отворилась, влетел внутрь Ждан с обнаженным клинком, уставился на открывшуюся ему картину. За ним мелькнуло чье-то смуглое лицо.

— Проходите, располагайтесь. — Нервно сказал я. — Лумумба, а ты что тут делаешь?

Ждан вошел, прикрыл за собой дверь, кровожадно поглядел в угол, где жался испуганный бароненок. Лумумба же прошел мирно, устроился у противоположной стены.

— Надо сказать, что король ранен, но живой… — Виктор двинулся было к выходу.

— Стой! — Я отлепился от стены. — Никаких сообщений! Этих… — Я пнул труп. — Этого спрятать на леднике пока что. Потом поглядим, что за птица. А ты… — Я злобно глянул на дворянина. — Ты остаёшься тут. Если и в самом деле ни в чем не виноват, то бояться тебе нечего. Пока что посидишь в комнате отдельной.

— Да, Ваше Величество. — Ответил бароненок смиренно.

— А пока мне рану бинтуют, ты быстро рассказывай, почему твои слуги набросились на меня.

— Это Расторопный и Стремительный, Ваше Величество. Я встретил их несколько семидневий назад, когда собирался отправиться ко двору Вашего Величества. Расторопный сказал, что он хорошо город знает, жил тут. А Стремительный…

— Ну и имена у них. Эсминцы. Это они сами себя так называли?

— Да, Ваше Величество…

— Недоумки…

Как-то незаметно я оказался на стуле. Куртку с меня стянул Ждан, откуда-то появились длинные белые бинты и пара кувшинов чистой воды. Я зло глянул на Виктора, сунувшегося ко мне с повязками и кувшином, разорвал зубами упаковку стрептоцида. Это, кажется, обеззараживающее? Или нет? Да что я делаю-то, его ж надо на повязку посыпать!

— Ваше Величество надо промыть… — Крутился под рукой Виктор.

— Да не водой же! Где спирт? Спирт есть?

Есть, в госпитале. А до госпиталя с матером Клоту ещё полгорода пройти надо. А до перекиси водорода так вообще неизвестно сколько… Хотя… Вот же она. Блин. Рядом положил.

Выдал Виктору повязку, велел сделать жгут. Кровь течет немного, конечно, но все же. Сделаем как по инструкции. А что у нас там по инструкции? Правильно, сначала остановить кровь, потом провести дезинфекцию, потом наложить повязку.

Приступим.

— Так давно у тебя слуги эти?

— С год. Но они уже показали себя хорошо, потому я решил… Решил… — Бароненок насупился.

— Понятно дело. Ещё б они себя нерасторопными показали… — Покивал я, и зашипел от боли, когда Виктор потянул за повязку, затягивая жгут. Кровь послушно остановилась, перестала капать. Ещё раз провести тампоном по ране.

— Терпите, Ваше Величество! Вы же не хотите, чтобы…

— Не хочу. — Я одной рукой осторожно обсыпал большой тампон стрептоцидом. Вроде бы так не делают, или все же делают? А, какая разница. Сделать надо точно что-то, потом уже, когда будет время, в своем мире, пройти какие-нибудь курсы первой медицинской помощи.

Дурак же я, что мне не пришло это в голову раньше.

Выдрав из предложенных повязок зубами и одной рукой клок почище, я щедро полил на неё перекись, и начал осторожно обрабатывать края раны, смывая кровь.

Достал из аптечки нормальный бинт, а не эти тряпки. Боюсь я их что-то. И опять зубы в ход, упаковку вскрыть, мерзкий же привкус вощеной бумаги…

Обработал ещё раз вокруг раны, собрался с силами и несколько раз осторожно провел прямо по ране тампоном с перекисью, морщась от жжения*.

* — автор предупреждает об опасности самолечения, и напоминает, что главный герой книги действует сообразно своим представлениям об оказании первой медицинской помощи.

Нда, не так уж и страшно, на самом деле.

Бароненок продолжал бормотать, чуть не давясь рыданиями.

— Добрались до столицы, ожидали приема. Потом узнали, что короля в лесу волки растерзали, королева Альтзора желает принять корону. Но Расторопный не верил, он говорил, что короля просто так не убить. Мы ждали на постоялом дворе, когда туда ворвались рыцари и стали драться. Со двора пришлось уйти. Потом пошли в Мойку, если вы в город вернетесь, так уж именно туда. Дождались аудиенции, и вот… — Бароненок неожиданно всхлипнул.

Я попытался подняться. Не болело почти что. — Надо куртку новую найти или старую зашить.

— Найдем, Ваше Величество! А этого куда? — Здоровенный Ждан за шкирку встряхнул бароненка. Тот только зубами клацнул, смолчал.

— Запри. Не до него сейчас. Что там, скоро они?

Ждан плечами пожал, вытянул бароненка за дверь, крикнул кого-то. Барона Мурга, малолетнего дворянина, увели.

— Лумумба. — Вспомнил я про бывшего — да что там уже, точно бывшего! — раба, который все так же стоял у стены. — Ты что хотел?

— Я из замка, Ваше Величество. Граф Нидол Лар и мастер Иштван там. Когда я уходил…

— Вот те раз.

Когда Лумумба выходил из замка, внимания-то на него никто не обратил, рабом больше, рабом меньше. Мало ли их по городу шныряют? Для маскировки взял большую корзину, вмешался в компанию соотечественников, и помалу пробрался через Верхний город в Порт, оттуда к мастеровым, а потом уже к нам. Пробрался. Кому какое дело до раба?

В замке сейчас засел граф Нидол Лар, который успел туда отступить с остатками стражи, гвардейцы под командованием Волина и прочий люд, представляемый мастером Иштваном. Ворота для принцессы они открыть отказались, и часа два назад их собирались штурмовать. Феликс отправил Лумумбу для того, чтобы узнать ситуацию в Мойке, вот он и узнал. Король-то жив! Теперь сопротивляться законной власти можно на законных условиях, король-то не отдавал приказа в замок кого-то пропускать!

— Вот и хорошо. Лумумба, слушай меня. Ты в замок обратно пробраться сможешь?

— Смогу, Ваше Величество. Кто о рабах думает? Попытаюсь, во всяком случае.

— Вот и иди назад. Передай, что король жив, что будем штурмовать. Пусть будут готовы открыть ворота…

Лумумба ушел, а я побежал глядеть, что же там со щитами для орудий.

Вышел, дворяне встретили меня ревом. Я скривился.

Вы б так на королеву орали, умники.

Когда из дворян постепенно сформировали отряд, явился гонец от Грошева и сказал, что все готово. Пушку поставили, Бомбардир дал добро. Драккары готовы отплывать, наемники наглеют, но пока не решаются подойти поближе.

— Выдвигаемся. — Решил я. — Выдвигаемся!

Войско пришло в движение.

С одной стороны, через ворота в городе выплеснулось дворянское войско под командованием виконта Лонвила. Никого выше его и древнее родом тут не нашлось просто, да и когда я назначил его старшим прям с высокой трибуны… Да ещё и пригрозил карать дезертиров — в качестве обеспечения кары у меня под боком застыли те люди, которым Виктор доверял…

Короче, двинулись они.

Наверное, по дороге больше половины потеряется, да и ладно. В текущей войне конница — не моя сила, моя сила — это грамотная и хорошо обученная пехота.

Пара драккаров пересекала сейчас всю акваторию, дабы наброситься с тыла на мятежников. Надеюсь, что при выстреле из пушки драккар не развалиться. В ином случае, всегда у них гранаты есть.

Ну и остальные… Ополчение, стража и гвардия, скрепленные моряками, сейчас готовились штурмовать город. Ну да, не лучшая идея, так а что делать-то? Выбора-то особого нет. Конечно, предпочел бы пограничников, но они все сейчас крепят оборону от степняков на границе.

Кругом враги, однако.

Ворота Верхнего города вынесли вторым залпом. Поначалу картечь их только уродовала, два залпа пропали впустую, тогда барон Шорк под прикрытием стрелков и Виктора подобрался к воротам поближе и бросил гранату из моего мира.

Бросал он её ловко, куда-то в угол башни. Вспух разрыв, облако дыма и пыли поплыло над мостовой, и ворота с громким треском провисли на одной петле.

Щиты пушек сразу же украсились густым ежиком стрел. Стреляли с верха башни, навесом. Стрелы с мерзким стуком бились в щит, застревали в плотном дереве.

— Ближе подходи, трусы! — Крикнули сверху с непонятным акцентом. Как будто гласные растягивают. Не слышал ещё такого… Странный! Наемники, что ли, на стенах стоят?

Впрочем, как бы то ни было, отчего не подойти? Виктор умудрился с первой же попытки забросить две гранаты на башню. Взрыв вымел оттуда стражу, посыпался мелкий мусор, пыль и куски какого-то дерева. Кольчужника на башне, сдуру высунувшегося с натянутым луком, влёт подстрелила Вера.

Подкатили пушку поближе, и дали ещё один залп.

Все, в щепки.

Вот так и прорвались в Верхний город. Без потерь совершенно. Раздвинули наши же заграждения, среди которых лежали раздувшиеся и воняющие трупы рыцарских лошадей, запутавшихся в колючей проволоке, и двинулись вперед, катя перед собой пушки.

Двигались пешком. Лошадей оставили в Мойке, подмастерья, по малолетству с нами не пошедшие, за ними следили.

Первая преграда не заставила себя ждать.

Прикрывшись щитами, даже в два ряда, улицу перегородил строй.

Длинные каплевидные щиты, как на картинках про древнерусских воинов, из-под них блестят стальные поножи, начищенные гербы по центру, над щитами блестят упрямо глаза, разделенные железной стрелкой, сверху прикрыты шлемами. На нас глядят длинные наконечники копий.

И красиво-то как, слева и справа упираются щиты в стены, а стены высокие, в два человеческих роста. На стенах мелькнули лучники, выстрелили, несколько людей с моей стороны повалились на землю. Стреляли практически в упор, промахов не было.

— Пушки! На позиции!

Вывели под прикрытием щитов две пушки, нацелили. Строй сжался, справа и слева добавилось щитов. Ещё несколько щитов прикрыли строй поверху, от обстрела. А лучники поверху заборов старались, так и слышался «банг — банг — банг», когда стрелы о щиты бились.

— Ваше Величество, нельзя вам туда! — Меня перехватил барон Шорк. — Вы наша одна надежда! Без вас тут все… — И мастер показал на улицу назад, туда, где оставались мастеровые кварталы и Мойка.

Я послушался. Только издалека глядел в бинокль, как уплотняли строй кольчужники. Ну, посмотрим, как это вам поможет…

Правая пушка выстрелила чуть раньше, чем левая.

Клубы вонючего порохового дыма заволокли переулок, раздались дикие вопли раненых. Вблизи это было ещё страшнее, чем тогда, издалека, по степнякам. Тогда-то не в упор было, было ж какое-то расстояние, а вот теперь действительно в упор.

Пушки просто смяли строй, расшвыряли людей по частям в стороны. Повсюду валялись окровавленные тела, оглушенные и ошеломленные тыкались в стены, как сумасшедшие.

— Вперед! — Крикнул Виктор, подавая пример, врезался в ошеломленные остатки строя с мечом.

Твою ж мать, автомат тебе на что дан?

Автомат не понадобился. От глубокого строя осталось в живых дай боже половина, да и те никакого сопротивления оказать не могли. Привыкшие к узким, тесным помещениям моряки вырезали наемников, те даже толком сопротивления не оказали.

По крови, по остаткам людей мы двинулись вперед.

Барон Шорк меня придержал, за руку. Просто схватил и не пустил, я не сразу понял, что же такое происходит, отряд вроде бы с дикими криками атакует, все идут вперед, мы ломим, шведы гнуться…

«Что такое», я понял через полчаса. Неплотно прикрытые ворота левого поместья открылись, и оттуда горохом посыпались воины в доспехах и с мечами наголо.

Пушка пальнула прямо туда, мне показалось, что я моментально оглох на оба уха, и ослеп. Пороховой дым лез в рот, в глаза, я судорожно тер их. Потом додумался плеснуть из фляжки воды на руку и умыться, стало чуть легче.

Трупы, просто гора трупов. Снова оторванные руки — ноги, выбитые глаза и сожженные лица. Выстрел был практически в упор, метров десять, не больше. Несколько гранат полетело через забор особняка, там разорвались с негромкими хлопками.

Кричали раненые, вопили живые, дорезая ошеломленных врагов.

Огнестрельное оружие не столько убивало, сколько пугало, ошеломляло людей этого мира. Сильные, умелые воины вполне могли бы преодолеть первый страх и дорваться до пушек, порубить пушкарей в капусту, благо что те в основе своей мастеровые, до воинского умения железом махать им либо ещё далеко, либо не нужно, либо уже позади давно. Но зачастую после первого же залпа и немногих убитых рядом застывали столбом или же разбегались с криками, причиняя себе больше вреда, чем мог причинить огнестрел.

Степняки. Дикари с волками. Вот эти ещё…

Скоро они опомнятся, и мне придется трудно.

До этого надо бы…

Барон Шорк за руку тащил меня по улице дальше, через завал трупов, сначала около ворот, потом через остатки первой оборонительной линии. Я заметил, что ворота особняка, откуда на нас напали, распахнуты, туда вбегают моряки, что-то загорелось внутри, вверх рванул черный смрадный дым.

Я ругался сквозь зубы, мешая русский мат с Порождениями, лососями и различными частями тела богов. Ну, как тут принято. Бежать было очень неудобно, под ноги постоянно попадал мусор, а рана напоминала о себе жесткой, протестующей болью.

Вдруг я заметил, что бежим мы по той же улице, по которой я когда-то в первый раз прогулялся. Ну, когда в этот мир попал.

Откуда же тут мусор? Тут всегда было очень, очень чисто, даже дорожки подметены, а теперь…

Загляделся на пылающий особняк, упал на одно колено.

— Не время! — Крикнул Виктор. — Не время!

Барон Шорк ему что-то ответил.

Дальше, по улице, сопротивления не встретили. Я немного пугался, что вот сейчас из-за окружающих нас поместий вылетит рыцарская конница, или полезут головорезы — наемники, и пушки мы развернуть не успеем, придется автоматами отбиваться. Но обошлось. Больше никто нас атаковать не пытался до самого замка.

На подходе к замку мы ткнулсь в хвост толпы воинов. Наверное, те нас и не заметили, так как были заняты увлекательным делом. Волокли на себе пару длинных бревен и лестницы, орали, кричали и трясли кувшинами с вином вперемешку с оружием.

Началась резня.

Выпалили пушки, вслед за ними взорвались гранаты. Улицу поперек заволокло дымом и пылью, завопили раненые и заорали перепуганные, люди сошлись грудь в грудь, рубя и коля друг друга. Впереди оказались моряки, они смогли построить строй и быстро раздавили врагов, отжали их по краям стен, и дорезали там же.

Сточные канавы вмиг стали красны от крови.

Глухо, вдалеке выстрелила пушка.

Это с моря?

Завертелся ужом, пытаясь рассмотреть, да уже было не до того, строй моряков вышел прямиком на замок. Между нами и замком толкалось редкое разномастное войско кольчужников, в котором бронированными башнями торчали рыцари на лошадях.

Ворота открыты? Нет?

Открыты. Створок не видно, вообще, а над Западной башней лениво плывет вверх клуб черного дыма. Подожгли? Зачем?

— Слава королю! — Закричал во все горло перемазанный с ног до головы в крови Виктор. Весь бой он держался в первых рядах, и вокруг него один за другим смыкались лучшие бойцы нашего сводного отряда.

— Слава королю! — Эхом ответили с замковой стены. Волин, наверное? Отсюда не было видно вообще ничего.

— Вверх! — Я уперся ногой в какую-то телегу, и оказался над морем шлемов и копий. Люди как будто упирались в незримую стену, где-то впереди ругался Виктор, ровняя строй. Вперед проталкивали пушки на здоровенных щитах, вокруг них сплотились ополченцы.

— Ваше Величество, оставайтесь на месте! — Сказал барон Шорк.

В разномастное войско перед воротами полетели гранаты. Взрывы ахнули почти разом, крики раненых, вспухли клубы вонючего дыма.

Взрывы почти никого не задели, но площадь перед замком опустела мгновенно. Как будто и не было никого. Остался только мусор разный, брошенные лестницы и здоровенный порок — таран, бревно на подвесках, которым колотили в городскую стену.

Мятеж на этом кончился.

Рыцари рванули из столицы как наскипидаренные, так же поступили и наемники. Уходили по улице Всех растворов, у меня руки чесались подкатить им в тыл пару пушек, тем более что картечи ещё оставалось, но барон Шорк и Виктор меня отговорили. Особенно последний усердствовал.

Засаду на той дороге устроить запросто, а отбиться от неё трудновато будет.

Вообще, барон Шорк посоветовал мне отпускать всех мятежников из города.

— Тут они могут бузу устроить, с поджогами и резней ваших подданных, а за городом пошумят да успокоятся. Может, потом и прощения просить придут.

Я фыркнул.

Как раз в это время верная мне дворянская конница наконец-то обошла город и ударила отступающим в тыл… Нда. Ударила — это, пожалуй, громко сказано. Оруженосцы и прочие остались позади, а рыцари разделились на парочки и принялись сходиться друг с другом в поединках. Впрочем, всего лишь часть, основная масса предпочла отступать по дороге.

Хотелось сплюнуть. Нет бы отрезать отступающих, ударить в бок, побить кого получиться. Так нет же, предпочли не пойми что…

Один плюс, это хоть верные мне части.

Если не считать вот этого спектакля на поле за стенами города, рыцари и наемники отошли практически без боя. Единственная стычка кроме моего отряда досталась на моряков, которые сцепились с пьяными рыцарями около винного обоза храма Одина — Всеотца. Да и то, стычка-то так себе…

Отряд рыцарей обоз перехватил, доблестно прогнал охрану, и приступил к битве с зеленым змием. Принявшие дозу разбрелись по войску и разносили весть о рыбном месте остальным… Не получилось у нас перепить всё войско, сам Каллуф и его вернейшие из верных пробили топорами днища у бочек и выплеснули вино на мостовую. Вино разлилось по улице, протекло меж камнями, образовало целые ручьи в отводных канавах.

Отчасти помогло. Но я сам лично видел, как стражники вылавливали из винных луж упившихся в дюпель воинов и волокли куда-то.

Пленных не много, вопреки моим ожиданиями. Большая часть успели уйти сами или спрятались в Верхнем городе, родни и знакомых у каждого рыцаря тут было множество. Постучались в ворота, да и ищи его, свищи…

Итого получилось всего десяток рыцарей со слугами, которых не сразу смогли и разбудить, и трое наемников, которых взяли люди Грошева в порту, когда высадились с драккаров.

Остальные ж, кто не сбежал из города и не спрятался, сделали вид, что просто мимо проходили.

Не, не было ничего, Ваше Величество, мы так — заглянули на огонек, поглядеть, кто же тут безобразничает? Хорошо хоть, что к тому времени Мойки как таковой не было уже, уж кто-кто, а эти никогда бы не упустили возможность немножко пограбить.

Куда-то пропала и Морская Герцогиня Валерия. Отступили они в порядке, всех своих кольчужников забрали с собой. С ними видели графа Олега, бывшего командира Морской стражи. Вроде бы как даже ушли на драккарах.

И прихватили с собой нескольких людей.

Привел я сдавать в Западную башню на время бароненка, а там меня ожидал небольшой сюрприз. И прямо даже и не знаю, как же к нему относиться-то. То ли сразу волосы на голове вырывать, то ли биться головой глупой о стену?

Нападавшие, проломив-таки лихим наскоком ворота и стену, первым делом рванулись к Западной башне. Словно знали, где тут и что находится. Словно очень хорошо знали.

И теперь я глядел на трупы.

— За что их? — Спросил бароненок у меня.

— Оказались не вовремя не в том месте. — Ответил я. — Феликс! Где ты есть? Комнату одну отмыть, там поживет пока что барон Мург. Я сам с ним чуть позже поговорю.

Феликс испытующе глянул на барона Мурга, чуть заметно поклонился, сделал какой-то знак. Я думал, что бароненок упрется рогом, но тот не стал устраивать спектакля, пошел вслед за слугами, высоко вздернув подбородок.

В комнате бывшей королевы все перевернуто вверх дном, вповалку лежат трупы слуг и караульных. Даже рабов зачем-то поубивали, хотя уж кто-то, а они-то… Безобиднее людей я и не встречал.

Королева пыталась спрятаться под кроватью, да не получилось у нее. Кто-то молодецким ударом приколол её копьем к полу, пришлось древко рубить, чтобы снять.

Перевернули в комнате всё хорошо, даже замечательно перевернули. Пух от вспоротых подушек напитался кровью и налип тут везде, на стены, на пол, на потолке даже. Кровать в щепки вот изрубили, шкафы все или перевернуты, или порублены тоже.

Не надо и говорить, что все ценные вещи исчезли, самая богатая одежда в тюки увязана, подсвечники золотые с мясом выдраны, не хватает и ламп Алладина, а я помню, что в комнату-то эту приказывал три поставить.

В центре комнаты уже собрали тряпки и пытались развести костёр, да не успели, времени не хватило.

Нападавшие заодно прошлись по всем камерам, убивая узников. Зачем это было сделано, я не понял. Вроде бы старая королева могла подтвердить легитимность власти королевы новой в обход меня, нет? Все равно ж, убили.

Первожреца вообще прикончили страшно, разрубили ему грудь и проткнули мечом. Едва глянул я на него, так сразу и плохо стало.

Бароненок, видевший все это, с лица сразу резко спал.

Пропала только графиня Нака и сыновья ее, Нрав и Оплот. На кой они кому понадобились? Я уже и сам про них забывать стал, только и ждал удобного случая, чтобы быстренько выдворить из замка. Корми ее ещё казенными харчами, когда мы сами только — только от призрака голода избавились…

Вот, избавили.

Выжил только мастер Велимерий, который заблаговременно прикинулся ветошью — умудрился подобрать меч, перемазался в крови, царапнул себя мечом пару раз и лег в угол, изобразив мертвого.

Его не тронули.

Пожарникам повезло. Студентов — недоучек убили в канцелярии, двух караульных прикончили на их посту внизу, ещё трех — вверху, около палат королевы. Остальные во время штурма были на стенах, сумели отойти в сторону отстойника и уже было собрались улепетывать, когда услышали гром пушек.

После чего нападавшие, расхаживающие по Западной башне как у себя дома, дернули подальше. Их, конечно, в пятки пожарили, но это уже капля в море… Хорошо хоть, что получилось отстоять архив, его с самого начала предусмотрительный Феликс приказал паковать в мешки и прятать в отстойнике, авось, пригодиться когда-нибудь ещё.

И вот теперь я стоял над трупом королевы.

Ее привели в порядок, пока я ходил, Феликс нашел парочку рабов, те омыли тело и положили на кровать. Привели в порядок и одежду, кто-то сорвал с королевы всё золото, одну руку прикрыли другой. Кольцо золотое снять не смогли, так отрезали с пальцем. И даже все золотые пуговицы с платья сорвали, на их местах теперь зияют прорехи.

Мертва.

Была большая властная женщина. Потом стала всего лишь хитрой толстой теткой. А теперь-то уже всего лишь старуха. Старая и несчастная. Кому она могла сильно помешать? Прикончили походя, чтобы сорвать дорогие украшения, к которым королева всегда была охоча.

Так что можно сказать, что ей тоже повезло. Потому что мог найтись человек, который… Который имел к ней счёты.

— Похороните ее. — Отдал я приказ. Развернулся, и вышел вон.

Глава 35

За всё, что мы делаем — отвечаем тоже вместе

Бригада

Я лежал под штангой и легко двигал вверх — вниз её гриф. Удобный у нас аппарат очень, штанга на направляющих двигается, не знаю, как именно называется. Конечно, говорят, что без него удобнее, да и Джо Вейдер вообще чуть ли не из старых покрышек себе штангу делал… * Но удобствами тоже пренебрегать не надо.

* — реальный факт. Делал, занимался, прославился.

— Семь… Восемь… Девять… Десять…

Теперь к турнику, подтянуться сколько смогу раз. Главное, не останавливаться, не давать отдыха телу. А то совсем уж плохо станет. И рука правая, которую в том мире кинжал убийцы распахал, побаливать и в этом почему-то начала, а в том заросла дня за три.

Вот чудеса.

Впрочем, я уже давно заметил, что из мира в мир я могу проносить не только мелкие предметы и разум свой, но ещё и некую толику физического состояния. Там подкачался — тут чуть прибавил, тут прибавил — там приросло. Вот так примерно.

Ну вот тут тренировки пропускал да и там про это забыл и получил результат, стал обрастать жирком. Даже и сам от себя не ожидал, честное слово. Но как-то потрогал своё мягкое белое пузо, и решил, что не фиг на дома на диване сидеть, лучше уж в спортзале время провести.

Спортзал нашел рядом с домом, за небольшую в общем-то сумму тренер, который сейчас за мной наблюдает, три дня в неделю два часа, спортивные снаряды где попало не бросать.

Короче, то, что надо, хоть и в подвале. А что душа нет — так недолго и до дома добежать. Полотенцем можно вытереться, в конце-то концов. Главное, чтобы мышца росла. И деньги были.

Ибо, совершенно неожиданно для себя, в карманах у меня скопилась довольно крупная сумма. Конечно, многое уходило на лекарства, на бинокли, на оружие ушло порядочно…

Но вот после покупки автоматов у меня ещё оставалось достаточно денег, чтобы… Что? Снять квартиру?

Давно пора, дурак. Что ты всё с родителями живешь-то? Может, одному уже пора попробовать? Хоть будет куда девушку привести, а то уж я прям и не знаю, что же осенью делать.

Для того я, выйдя из спортзала, перехватил в ларьке «Из рук в руки» и принялся изучать. Через полчаса выписал несколько объявлений, с адресами, и принялся вызванивать.

Первые же три телефона оказались «Уже сдали, но есть другой вариант, вам понравиться…» По карте понравившийся вариант оказывался далеко в пригороде, из которого и не сразу выберешься, либо в такой же заднице в области. Частный дом, удобства во дворе, ещё двое квартирантов, но вам же подешевле надо было? Нет, цена чуть побольше будет, чем указано в объявлении, тот вариант бабушка сдавала, её уже нет, да…

По таким объявлениям даже ехать было лениво. Кидалово. Как говорил Костик, если уж начали в мелочах обманывать, которые ты увидел, то и в чем-то крупном обманут, которое ты не увидишь.

По двум объявлениям съездил, не пожалел времени.

По первому сдавались комнаты в общежитии «ВОР — Завод», бывшей фабрики, после начала перестройки уверенно легшей на бок. Вообще-то, официально сдавать можно было только работникам предприятия, ну да… Неофициально… Хочешь, так живи. Даже договор вот тебе какой-то.

Общага в шесть этажей без лифта основное свое население имело китайцев и вьетнамцев, пару этажей оккупировали работяги, которым с началом перестройки не обломились квартиры от завода. В комнате ничего нет, плита в коридоре, удобства одни на шесть комнат…

За сто зеленых сверху комендант обещалась поселить к русским.

Ну да. Беспорядочная батарея водочных бутылок под окнами, которые тщательно собирал бомжик, недвусмысленно указывали на любимое времяпрепровождение местного населения. Уж не говоря о веренице людей с синими от похмелья рожами, постоянно проскакивавшими мимо нас.

И что, сюда Машу вести? Спасибо, я пока ещё с ума не сошел. Нечего ей тут делать, с родителями-то и то жить лучше!

Один плюс — цену не повысили, как была в объявлении, так и осталась.

На прощание комендант мне выдала визитку. Не глядя поблагодарил и сунул в карман рубашки, может, повезет. На удачу, можно сказать.

Второй вариант чуть похуже оказался. Квартира на юге города, почти рядом с метро. Сдавала контора, сразу же, с порога, заявили, что тот вариант, что по объявлению, сдали только что, но есть другой, поехали смотреть?

Ну, тоже глухо. Ремонта нет, краны текут, лампочки мигают. И ещё в квартире чем-то пахло, странным таким. Вроде бы как в Мойке, после местного населения… То ли водой стоялой, то ли чем ещё.

— А что тут раньше-то было?

— Ой, вы знаете, гражданам при Союзе новую квартиру дали, вот они тут больше не живут, сдают квартиры…

Я слушал щебетание дамы в возрасте, а сам глядел вокруг. Двушка, в новом панельном доме, в ванной еле заметен запах гнили, такое ощущение, что тут что-то долго и упорно гнило…

— Да что вы волнуетесь, соседи сверху залили… — Заметив мой взгляд, сразу же перешла на новую волну дама в возрасте.

— Понятно. — Вежливо сказал я. — Разрешите подумать?

— Подумайте! — Отрезала дама, сразу потеряв процентов триста своей приветливости. Впрочем, чуть восстановила, когда я попросил у неё визитку.

— В сто семнадцатую? — Переспросила старенькая бабушка у подъезда. — Ой, милок, так там ж Ванька — алкаш жил, водки пил больше, чем иная лошадь воды, и дружков к себе водил таких же… При овощебазе работал. Давно не видно его уже, говорят люди, наконец сдала его доча ейная в ЛТП. И то пора, а то житья от него всему подъезду не стало. То пожжет чего, то с балкона непотребство своё кажет…

Ну да, а у кого ещё всё про всех знать будешь? Бабушка у подъезда — лучший друг участкового. Бабушки — старушки, ушки на макушке. Главное всегда вежливо здороваться и выглядеть приличным молодым человеком. Машину на клумбу не парковать, к примеру, как дама в возрасте сделала.

— Да шо ты, Алексеева. — Сказала вторая старушка. — Дочка та давно на него рукой махнула. Да и мала она ышо, в ституте учиться. Переехал Ванька этот. Сама видела, пришла машина под вечер, вещички его покидали, самого в кабину и только и видели. Теперь кому другому жизнь портит. А друзья его ходят, ходят… А в квартире давно уже еромонт сделали, во.

Первые две старушки сразу же затеяли спор про «еромонт» и что же это такое, а я задумался. В принципе-то, какая разница…

— А ты что ищешь-то, хлопец? — Спросила третья бабушка, полненькая старушка с внимательными глазами. — Али родственник какой?

— Да квартиру ищу, бабушки. — Честно сказал я. — У родителей и так трое по лавкам в каждой комнате, куда четвертую вести? И пятого-то тоже… А я хочу чтобы все честь по чести было, свадьба, жена… Да и дети потом.

— Ой молодцы какие. — Закивали бабушки. — А что ж тебе, милок, государство-то наше квартиру не даёт?

— Да даст оно… — Махнул я рукой. — Вот вчера уж десять лет как в очереди. Причем все десять лет пятый.

— Ясно дело. Только ты, милок, Ванькину-то квартиру не трогай. — Вдруг сказала старушка с внимательным взглядом. — Нехорошие люди её продают. Дурные. Да и дочка-то у него осталась, не выпишут её.

— Спасибо, мать. — Поблагодарил я старушку.

— Да уж и не за что. Пусть твоя зазноба потерпит… В войну всей семьей в палатке жили, да ничего… Любовь главное, а уж квартиру да машину всегда купить можно, и дачу тоже построить. Были б руки прямые да голова на плечах.

Нда.

Следующий день принес результат схожий. Либо проблемные квартиры, либо убитые, либо ещё что. Включая совладельцев. Ну и попытки кинуть тоже, куда же в России без этого-то. Любит у нас меньшая часть населения обворовывать большую часть населения, ну что тут поделаешь? В тюрьму-то уже и не всех посадишь.

Короче, либо большие цены, либо не вариант.

А выписав все варианты на бумажке…

Нда. Цены все веселее и веселее. Это на год сколько же получается-то? Ого… Серьезно. Не то чтобы мне денег не хватило, денег хватит. Но отдавать такие деньги не пойми за что — ну?

Вздохнул, ещё раз перелистнул страницы «Из рук в руки». Квартиры в новостройках. Ого! Цены тут тоже не стесняются. Хотя, в принципе, такое тоже возможно, только надо не все золото сразу сдавать, а потихоньку. И к осени-то у меня уже будет достаточная сумма, чтобы… Чтобы жить нормально.

Ну а пока что у нас поживем.

Тренькнула sms.

Что там у нас такое?

«любимый в выходные не смогу с тобой встретиться извини дела по работе целую»

О как. Отдых, получается? Чему же посвятим-то?

Ну как чему, ясно. Конвертации золота в вечнозеленую валюту. И закупке полезного оборудования.

Что там у меня дальше по списку? И что надо сделать?

Генератор я почти что перенес. Вот бы ещё помаленьку оружия туда таскать. Тем более что каналы-то уже есть. И станочек небольшой…

К горлу подступила тошнота. Вспомнил, как чуть не помер, перетаскивая туда автоматы. Если б было что-то более тяжелое, то волки бы меня взяли тепленьким, без сознания.

Поэтому надо действовать поэтапно.

— Костик, нужна твоя помощь. — Сказал я. Костик сидел у меня дома, задумчиво мешал чайной ложечкой в чашке с горячим чаем.

— В том, что я думаю?

— Возможно. Один я просто не справляюсь. Рано или поздно поймают.

— Хм. — Сказал Костик. — Серегу тоже брать надо. И ещё курьер нужен какой-то.

— Не вопрос. Ты в этом понимаешь?

— Да нет. Но мысли кое — какие есть. — Костик поглядел в потолок. — Давай, звони Сереге, он как раз со смены выходит. Обговорим, что да как.

Серега присоединился через час. Был он немного уставший, немного небритый и немного злой.

— «Василёк» чертов. — Прям с порога. — Опять всю ночь друг другу лица били. Чуть не порезали, наркоманы клятые. — Серега продемонстрировал большой косой разрез на охранной униформе. — Что звали?

— Предлагаю поработать вместе. — Сказал я. — Надо обращать золото в деньги. Один просто не справлюсь.

— Интересное предложение. — Серега присел на стул, задвинул сумку. — Что в плюсах?

— Много чего. Треть — наша, что хотим с ней, то и делаем. Две трети необходимо отдать хозяину золота.

— Ого. Щедрый какой у нас хозяин. Он что, клад откопал? — Костик хмурился. — Серег, не темни… Что это за люди? Откуда у тебя драгоценности?

— Это, наверное, то самое золото партии?

— Серег, Костик. Какая разница откуда? Треть нам в том числе и за то, что мы не будем задавать лишних вопросов.

— Если уж такой процент дает, то явно не заработал. — Хмурился уже Серега.

— Предлагаю как есть. Парни, я как для себя. — Сказал я честно. Угу, честно сказал, а на самом деле-то был небольшой такой нюанс. Ну никак я не мог честно рассказать, откуда же это золото. Меня бы тогда точно в сумасшедший дом сдали.

Получалось, что друзей-то своих я обманываю?

Совесть, молчать. Процент я даю хороший. Две трети все равно пойдут на закупки нужного в том мире, я их не на себя тратить буду. А треть поделим честно. На три части.

— Зубов бояться — в рот не давать. — Сказал Серега. — Да и деньги нужны… Каков план будет?

— План будет простой. — Ответил Костик. Он-то уже успел всё обдумать. — Мы с тобой пойдем как силовая поддержка. Серега пусть носит дипломат с деньгами. Делаем просто, так же, как и в прошлый раз. Серега получает деньги, мы передаем золото. Потом дожидаемся, пока Серега уйдет, и уходим сами.

— Нужно оружие. — Подумав, сказал Серега — большой. — Только что-нибудь простое, что бросить не жалко. Стрелять придется.

Замолчали. Каждый думал о своём.

Я не знаю, о чем думал Серега — большой, но правоту я его понимал. Рано или поздно кто-то захочет проверить нас на прочность… Ну да, нас. Бригада, блин. Три человека, фарцующих золотишком по цене ниже рыночной.

Костик что-то прикидывал. Губы даже чуть шевелились, наверное, что-то считал. Он всегда думал и считал очень быстро.

— Явно нужен банковский счет. — Сказал он. — Чтобы не держать большие суммы наличкой, нужен счёт.

— Пару калашей я за месяц достану… — Серега. — Только вот хранить их где-то надо, куда менты не сунуться.

— И ещё нужны каналы сбыта. Желательно, законные… — Это высказался я.

На меня посмотрели как на идиота.

— Серег, ты их как себе представляешь? — Спросил Костик.

— Ну…

— Вот тебе и «ну». В первую очередь беречься от ментов надо. Потому как голодные они сейчас, а суммы большие закрутятся рано или поздно. Многие менты в доле с братвой. Не знал?

— Доказательств не было. — Хмуро ответил я. Сам понимал, конечно, что деньги немалые. Но все же представить, что вот Гюго или там здоровенный Михалыч наводят на толстых лохов мальчиков в спортивных костюмах… Как-то не доходило до такого.

Но потом вспомнил про Сереженьку, тезку, зараза его возьми. И понял, что весьма все даже и может быть.

— Когда будут, то уже поздно будет. Никого к делу привлекать не будем, не надо это никому знать. — Решил Костик. — И вообще, надо знать поменьше.

— Ребят, я сразу говорю. — Серьезно сказал Серега — большой. — Может, я и дурак. Но об этом не должен знать вообще никто, кроме нас троих. Ни родители, ни дети, ни братья — сёстры…

Переглянулись, синхронно кивнули. Друг друга мы поняли сразу. Молчание — это золото, верно же?

— И ещё. На широкую ногу сразу стараемся не жить. Живем скромно, экономно, как и раньше жили. Не стоит привлекать к себе сразу много внимания.

Помолчали, прониклись. Сказать нечего, Серега или пошлости несет, но если уж говорит серьезно, так серьезно.

— Если получиться, то надо найти выход за границу. — Легко хлопнул по столу ладонью Костик. — У кого загранпаспорт есть, ребят? Знаю я одно место, где можно перебросить что угодно до Европы… Проблема в том, что в Европе некому это встретить. Нет у меня там людей знакомых. Серег. Вопрос такой.

— Да?

— Возможно сделать так. Может, твоему клиенту будет лучше, если все золото мы положим на процент в банк? В заграничный, естественно. И пускай он получает проценты.

— Не пойдет. — Идею я оценил, но деньги-то нужны мне будут немалые и прямо сейчас. Пока там ещё проценты пойдут. Пока ещё туда получиться переправить сумму, достаточную для получения надежных процентов…

Была б у меня голова — сразу бы Костика и Серегу привлек.

— Жаль. — Сказал Костик. — Но, скажем, такая ситуация. Может, нашу треть класть на счёт? Никому срочно деньги не нужны?

— Может, лучше пока что решать вопросы деньгами? — Робко предложил я. — Просто… Ожидаются у меня траты.

— Давай. Но, в любом случае, деньги лучше держать за границей. Там надежнее будет. И ещё, увольняться надо будет. По — любому такие дела лучше самостоятельно делать. Ни Сергеич, ни Алексеич нам не простят, если на фирму криминал приведем какой.

— Костик, ты умный, конечно. — Сказал Серега. — Но, мне кажется, что делим мы шкуру неубитого мамонта. Давай сначала попробуем деньги добыть и не спалиться на этом, а уж потом будем решать, что делать дальше.

— Вот это уже в самом деле хорошая идея.

В том мире подводил итого того, во что мне обошлись народные гуляния.

Для начала, все начали наперегонки отмазываться. Ой, как они отмазывались!

Как я уже сказал, основная масса участвовавших в мятеже рыцарей сделали вид, что они тут ни при чем. Ну да, приехали в город, ну да, погулять, и погуляли бы хорошо, да тут такое началось, пришлось прятаться! Это всё наемники! Они, иноземцы проклятущие! И ещё граф — генерал Ипоку, ах он змей — искуситель, ай — яй — яй! Выражаем вам своё почтение, Ваше Величество! И подпись «Цвет Рыцарства Соединенного Королевства Ильрони и Альрони».

Ручаюсь, если б я не послал всех верных мне дворян в обход города, то кто ещё знает… Кто кому потом откуда письма писал. Десять лет без права переписки, как говориться.

Кстати, там тоже боев не было. Вышибали рыцари друг друга из седла, получили выкуп, да и успокоились на том. Вот, повоевал цвет рыцарства, теперь милостей от короля ждали, и все же придется эти милости им давать!

А ой как не хотелось. Виктор и Ждан уже просветили меня по поводу поведения таких вот рыцарей. С побежденного рыцаря рыцарь победивший обычно брал доспехи да оружие, либо выкуп деньгами. Поскольку у настоящего рыцаря, как и у братка из моего мира, с деньгами всегда туговато, то часть рыцарей предпочли быстренько устроить поединки, и немножко подзаработать на этом деньжат. Деньги-то всем нужны! А в ударе в колонну врагов и рубке в капусту наемников денег много не заработаешь, к тому же, наемники — они такие, ты их рубишь, а они тебя.

Примерно то же ответили и наемники. Мол, призвала их королева законная, обеспечить порядок. Ну и обеспечили, уж как умели. Патрулями на улицах ходили, чернь к порядку призвали, вот и замок под охрану взяли, когда рыцари напились пьяны и начали там бузить. А что получились непонятки с законным королем, так не хотели мы того, Ваше Величество! Кто ж знал! Выражаем вам свое почтение, Ваше Величество!

Самое нехорошее, что все эти мысли высказал мне оперативно напросившийся на приём граф Лиордан. Типа не надо сильно наказывать дурных наемников и ошибавшегося барона Каллуфа! Ибо это всего лишь инструмент, и неверно было бы высечь топор, который упал на ногу лесорубу. Выражаю вам своё почтение, Ваше Величество!

Ещё дополнительно письмо от герцогини Валерии, и тоже ж выражала мне своё почтение. Весь пергамент по краю едва не вышит иероглифами с символами. Зашли погулять, увидели, что какие-то оборванцы творят безобразия на улицах, вмешались и восстановили порядок, после чего передали город в руки законной власти.

Короче, все, кто мог, выразили мне своё почтение, и по возможности, издалека. Ибо те, кто не успел вовремя свалить, были или мертвы, или сейчас сидели в тюрьме, ожидали скорого, но справедливого суда с бароном Альконом, главным королевским судьей. И ничего хорошего не ждали, в общем-то.

Потому как я был очень зол. Ну да, очень и очень зол.

Потому как в Мойке эти уроды погромили хорошо.

Сначала занялся полигоном, где порох и пушки испытывались.

Вся смена испытателей мертва, в том числе и сын мастера Виктора, и пожарники, и прочий народ, который интерес к артиллерии проявил. По моему заданию Феликс мотался туда, все трупы опознали.

Странно, почему всех убивали? Вот интересно… Логичнее было бы захватить пленных, чтобы они потом учили порох и бомбы делать. Следовательно, кто-то же мог выжить? Перекрыли порт на пару дней, пока всех мертвых не опознали. Но нет, нападавшие предпочли перерезать всех, кто там был. Пропавших не было.

Практически то же самое и в Мойке, и в кварталах мастеровых. Просто резали и убивали, ломали оборудование. Три сарая в Мойке сгорели дотла, пока толпа вслед за мной ко дворцу бегала, ещё два можно было восстановить. Многие мастерские тоже оказались разгромлены, словно специально по ним били. Инструменты поломаны, люди убиты, здания пытались поджечь, но очагов пожара в городе не возникло. Какие-то странные наемники специально лупили по домницам боевыми топорами, пока всю гоп — компанию не накрыли гранатой.

Сгорели б Мойка и Гильдейский квартал дотла, но помогла настоящая пожарная охрана, три десятка человек, прикрытие Феликса, которые занимались непосредственно борьбой с пожарами. В общей сутолоке успели похватать ведра с водой и песок, растащить пожарища, засыпать — заровнять очаги возгорания. Выполнили свой долг, короче говоря. За что и были биты залетными рыцарями до смерти, выжили только девять человек.

Мрачно я глядел на пожарища, и в очередной раз пробегал глазами письмо от Ждана, где тот все описывал. Те-то понесли убыток такой-то, те-то — такой-то, этих вообще нет в живых уже…

Ну да мастерские восстановить можно, а люди-то? Воскрешать людей я не умею.

В городе прошли похороны, вместе с жертвами погрома хоронили и пушкарей, и мастеров. Похоронили и пожарников, весь квартал им цветы на могилы нес. Понимали, что только из-за них и выжили. Хоронили всех в один день, процессии выглядели устрашающе. Очень уж мне не понравились лица.

Раньше-то были покорные, рабские. Теперь же смурные такие, серьезные дядьки, молчаливые все как один.

В прошлый раз это закончилось бунтом против королевы. Чем закончиться в этот раз-то? Бунтом против меня? Ведь найдется какая-нибудь сволочь, умная и хитрая, и устроит провокацию, толпа по привычке пойдет разрушать дворец королевский, и принца в этой суете прихлопнуть куда как легче…

По итогам я приказал увеличить стражу, снял на три года все налоги с пострадавших семей, выделил не очень большую сумму на компенсации. Обещал сурово и строго покарать убийц и грабителей, как только их найдем.

Ну да, надо бы, пока меня с трона не скинули. Надо срочно найти козлов отпущения, либо рыцарей, либо наемников, либо морскую герцогиню. Тем более что все три козла того заслуживают.

Сразу на суд потащим или погодим?

Сейчас как раз барон Алькон, сумевший во время заварухи практически без потерь добраться до замка, проводил ускоренные сессии судов. Участвовал в мятеже? На тебе десять лет каторжных работ.

За пару дней разобрались, конечно же. Для начала наемников быстро окрутили, пока за них ещё не успели заступиться, и отправили на каторгу. Потом началось дело куда как более сложное, это рыцари.

Рыцарей тоже следовало наказать. Ну, суд? Так судить-то за что?

За убийства мирных жителей? Ага — ага, заплатите штраф за убитого крестьянина, двадцать золотых. А если не можете, так и ступайте с миром.

Рыцари тоже так думали. Только шутки-то уже кончились.

— Обвиняется в государственной измене. — Ухнули в набитый народом зал слова Брата, бывшего рохнийского дворянина, натерпевшегося от местных дворян достаточно.

Судили всех скопом, шесть рыцарей, мучимых похмельем, сидели на месте подсудимых и шатались, как тростник на ветру. Винца в застенок им принесли, конечно, только не в последний раз. Похмелиться не дали, вот теперь и выглядели они не лучшим образом.

На лицах смятение.

Ну да, думали-то все, что будет общественное порицание да штраф большой, но подъемный, а тут вот как.

Брат перечислил. Порча оборонительных сооружений, убийства стражников и мастеров, штурм замка. Свидетели нашлись, конечно же, которые видели, как рыцари рубили стражу и гвардейцев в капусту, да ещё и тем похвалялись.

Я понимал, что действую не очень правильно. У каждого из этой счастливой шестерки, которая тут оказалась, просто не было родственников и друзей в Верхнем городе, не успели они спрятаться по знакомым, когда власть перевернулась. А настоящие бунтовщики отсиделись во дворах дворян городских, да через парочку дней отправились обратно по поместьям, приглашая гостеприимных хозяев заглядывать в гости в свою очередь.

И более бы справедливо было ударить и по ним тоже…

Но пока я ещё не готов пластать всю эту перхоть дворянскую вдоль и пополам. Пока ещё не готов. Но очень хочу подготовиться.

— Требую смертной казни. — Высказался брат.

Барон Гонку сделал круглые глаза.

— Дело о государственной измене считаю доказанным. — Бахнул по столу судейской булавой барон Алькон.

Похмельных рыцарей увели, и при большом стечении народу отрубили головы. Дворянская казнь, повешение им нельзя делать, видите ли, только голову рубить. Ну да отрубим, мы не гордые.

И в газете даже напишем.

Тем более что типографию воины Морской герцогини разгромить не успели, напились раньше да шрифты разбросали, и теперь Шуго работал вовсю. Под мою диктовку написал статью в газете, в которой клеймились позором отдельные личности, устроившие в городе хулиганство и разорение. Заодно заклеймили позором и тех личностей, которые ввели доблестных дворян Соединенного Королевства в заблуждение и втянули в преступную деятельность.

Самому Шуго я не доверял пока что, потому приволок кучу макулатуры из своего мира. Где ещё клеймили позором товарища «Железного наркома» Ежова. Русского Шуго не знал, и потому пришлось немного переводить… Что тоже отнимало время.

Но оно того стоило.

Народ теперь собирался около каждого столба с газетой, делился мнениями, обсуждал, иногда и кулаки в ход шли. Каждый мелкий трактир теперь считал за честь у себя в зале газету повесить, и за долю малую. Иногда нанимали и человека, чтобы эту газету прочитать.

Не остались в стороне и храмы.

Для начала Первожрец Одина Глетий в своей самой красивой тиаре со ступеней храма высказался о мятеже. Мол, некоторые несознательные устроили хулиганство безобразное, напилися пьяны, причинили множество бед и горя жителям столицы, и Первожрец Одина их за то сурово осуждает, короля на борьбу с мятежниками благословляет и призывает всех жрецов Светлых Богов сделать то же самое.

Ну куда жрецам Светлых Богов деваться? Ведь в мире этом бывают только Светлые и Темные боги, причем так удобно, в зависимости от государства. Кого захотел, того быстро Темным богом назначил. Кто мятеж не осудил — стало быть, поклонник богов не Светлых, а Темных. Поклонение же богам Темным чревато линчеванием на месте или казнью, так не только в моей счастливой в кавычках стране.

Люди Феликса донесли, что жрецы Фрейи и Тора быстренько сделали заявление на публику. Про мятеж ничего не знаем, не причастны, а ежели что и было — так то обманули… И нельзя ли нам это… Тоже малость привилегий от власти?

Нда… Пора учреждать совет по делам религий, который, по слухам, в КГБ был. *

* — В 1965 был основан Совет по делам религий при Совете Министров СССР. Официально прекратил своё существование при распаде СССР. Также 5–ое управление КГБ СССР при Совете Министров СССР, основано в 1967 году, 4–ый отдел 5–ого управления — работа по линии религиозных организаций.

Высказался и отшельник Кирк. В негласной беседе со своими поклонниками, коих набралось достаточно, он всецело поддержал короля, который мудро и справедливо навел порядок в столице, не тронул непричастных, наградил отличившихся и покарал виновных.

Спасибо королю за это!

Небеса послали нам хорошего короля! Спасибо богам за это!

Глава 36

Все в порядке

Все нормально!

Смысловые Галлюцинации.

На третий день прилетел взмыленный гонец от графа Тоскалонского Лира. Один из пяти прорвался! Граф спрашивал, как дела там, и куда подевались ещё четыре гонца? Вроде же посылал, беспокоился, возможно, пора уже с войском двигаться обратно в город? Степняки-то не шалят, сидят в Предвечной тихо.

Лично, при гонце, написал ответ.

Все в городе в порядке, все хорошо, имели место попытки свергнуть законную власть под предводительством королевы Альтзоры…

Написал, и задумался.

Получается, сим письмом я объявляю королеву изменницей? Сказать-то просто, сделать — чуть ли не проще, чем сказать? Но что это повлечет за собой? Вот я её объявляю изменницей, она меня объявляет изменником. Получается семейная ссора, типа ах ты козел! Да ты сама коза! А все вокруг «Во дают!»

Нет, не годиться так. Не годиться ставить себя с принцессой… То есть с королевой в равные положения. А обвинения в измене как раз и поднимают её на одну со мной планку. Вот видите, даже король меня признал, со мной борется, сбирайтесь все под мои знамена, низвергнем моего сумасшедшего мужа! Почести и привилегии вовремя присоединившимся последуют, для присоединившихся в первые десять дней скидка пятьдесят процентов.

Взгляд мой опустился с потолка вниз.

Гонец, худой мелкий парень, терпеливо ждал.

И я решительно дописал.

«Приказов и просьб королевы не слушать, ибо по малолетству не ведает, что творит. На то моё королевское повеление».

Вроде бы красиво написал. Типа королева дура, влезла куда не просили со своими дурацкими поступками, в том толком не разобравшись, а те, кто с ней рядом, изменники, им прощения не будет в случае чего. Вот и думайте, дорогие мои дворяне, стоит ли с ней связываться, если её всего лишь по попе отшлепают в худшем случае, а вас поволокут на плаху?

Запечатал письмо воском, а печать… Нда. Чем опечатать-то? Королевская печать сейчас у графа Урия осталась. Подумал, приложил золотую монету. Красиво получилось. Потом велел выдать гонцу три номера газеты, передать графу Тоскалонскому Лиру для личного прочтения, а также раздачи своим офицерам.

Черкнул себе в блокнотик наградить Шуго, и приступил к следующему делу, не менее важному. Называется «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Ибо имелись у меня три козлища, приславшие свои извинения, и минимум двум из них требовалось что-то ответить.

Итак, бумагу, письмо, и начал отвечать.

Для начала что ответить Цвету Рыцарства? Он же Конклав?

Как это там «Вы, гады, людей моих убивавшие, Темному братья и товарищи, и голой сракой ежа убить не можете…»*

* — см. ответ запорожских казаков турецкому султану.

Хм. Хм. Три раза хм. Что ещё за Конклав Рыцарства такой выискался, кстати спросить? Раньше уже вроде бы что-то всплывало в разговоре.

— Сотня знатнейших и храбрейших рыцарей Королевства, Ваше Величество… — Ответил мне граф Слав, случившийся рядом. — Многие родословные ведутся ещё от дружинников герцога Урия. Их резиденция — это замок Ворш… Столица графства Штатского.

— Что, прям так и замок?

— Да, Ваше Величество.

— Нда. И что они там делают?

Короче, издавна в замке Ворш сидели рыцари. Когда-то давно король, вроде бы как ещё даже легендарный герцог Урий, пожаловал знатнейшим рыцарям тот замок. Окрестные крестьяне их кормили — поили, рыцари же должны были совершенствоваться во владении оружием, турниры проводить и совершенствовать прочие рыцарские умения. Как там говорил учитель-то хороших манер? Доблесть, Щедрость и Куртуазия?* Ну да, они их и совершенствовали.

* — основные достоинства рыцарства по версии (…)

Досовершенствовались, хватит уже. Пора и делом заниматься.

Итак, бумаги мне и ручку! Иштван, записывай.

— Сим повелеваю Конклаву Рыцарей выступить в Степь и оттеснить врага от нашей территории. Подпись, печать.

— Так не пишется, Ваше Величество! — Возмутился мастер Иштван.

— Так пиши сам, как надо. Потом мне на подпись. Не больше трех предложений. Смысл таков — нечего рыцарям сидеть в замке, когда у меня границы голые. Виктор, ты хочешь что-то сказать?

— А как же с припасами, Ваше Величество? — Спросил Виктор. — Ведь они ваши вассалы, надо им обеспечить…

— Пусть в Степи добудут, не маленькие.

Час трясли подробности. В конце концов я согласился, что больше, чем до границы Предвечной припасов не давать, и так хватит. Ещё через часок мне Иштван принес готовый указ, я его подмахнул и к себе в сейф спрятал.

— Погодим пока что. Момент надо выбрать.

Что наемникам отвечать, было просто не понятно. С одной-то стороны, войско это здоровенное меня уже достало просто. С другой-то стороны, подданные другого государства, вроде бы.

А ничего не буду отвечать. Соберу войско побольше, и попрошу их сходить из моего королевства вон. А отвечать пока что ничего не буду. Сделаю вид, что нету его и не было никогда.

А вот с последним письмом как-то задержалось.

Для начала, очень не понравилось письмо от герцогини мастеру Иштвану.

— Она обращается к вам как к равному, Ваше Величество. — С непроницаемым лицом намекнул он мне.

— Да ну и что… — И я сообразил. — Стоп. Мастер Иштван, поясните вашу мысль чуть подробнее…

Мастер Иштван вздохнул и провел небольшой мастер — класс по дипломатической почте. Для простоты я так решил называть все письма и послания, которые дворяне друг другу писали.

И в очередной раз выяснились для меня новые подробности этого мира.

Дипломатическая почта, включая даже любовные послания, подчиняется очень серьезным правилам. Очень и очень серьезным. Все эти иероглифы — настроения, которые мне столько крови попили при обучении грамотности, ещё ничего. Грамматика, размер букв, как кого именовать и даже сколько гонцов должно послание вручать и как на колени падать пере вышестоящим. С ума можно сойти просто.

И одно из правил гласило, что обращаться нужно обязательно по старшинству. То есть граф к графу может писать как к равному, они друг другу не вассалы, вообще никто. Пусть даже у одного графа кусок земли с носовой платок и деревенька с тремя старухами, а у другого во владении большой порт на побережье Неделимой Империи, все равно они должны писать друг к другу как равные.

Ежели ж граф адресует письмо своё барону, то тут можно графу допустить некоторые вольности, но, светлые боги спаси, никаких приказов, ибо барон графу не вассал. Ага. На ступеньку выше. Если герцог рыцарю — то ещё на пару ступенек выше подняться можно.

Ежели ж рыцарь какой пишет герцогу «Сим повелеваю», то это нешуточный повод для ссоры, а то и войны. Бывали уже прецеденты, и даже в Соединенном Королевстве, когда письма умело подделывали, а дворяне за то друг другу кровь пускали. К примеру, когда-то давно в Рохни король тамошний столь умело подделывал письма да печати, что столкнул крупнейшее герцогство и Железные Баронства в кровопролитнейшей гражданской войне. Закончилось все тем, что мои дед с бабкой прислали туда войска в расчете чем поживиться… Интересная история была, короче.

Самое интересное, что обращение старшего к младшему как к равному тоже может быть воспринято как оскорбление, и служить поводом для дуэли или, опять же, войны.

Герцогиня ж выдала очень круто. В принципе, она вассал мой, как ни крути. Пусть даже мне лет меньше, чем её дочери младшей, всё равно, она мой вассал и мне безоговорочно подчиняется.

И она не может обращаться ко мне как к равному ей по положению ни в коем разе. А она делает это уже в третьем официальном письме, чей текст может стать известным у меня при дворе, а уж у неё при дворе известен совершенно точно.

Это уже повод задуматься, для меня.

— Бунт, получается? — Спросил я.

— Ваше Величество, я далек от того, чтобы давать вам советы. — Сразу ответил мастер Иштван. — Это такой вопрос, который вы должны решить сами.

Я вздохнул.

А как его решать-то? Риторический вопрос, заданный сам себе. Герцогиня не опухоль перед Кашпировским, от страшного выражения морды лица не рассосется. И при случае устроит ещё какую-то гадость. К примеру, расквартирует у себя пиратов, или даже построит свой порт и начнет забирать у меня клиентов.

А значит, надо забирать суверенитета, который ей щедрой рукой пожаловала безвременно усопшая королева. Пора бы уже призывать к порядку окраины. Пора. Там ещё целый Горный легион с мятежным генералом засел, делает вид, что прозрачный.

Сам я даже ей письмо писать не стал, поручил Иштвану, вот уж кто точно справиться. Простите, извините, восхищен, не желаете ли присоединиться? В гости там зайти на огонек, на чашечку чаю? А то так быстро уехали в прошлый раз, что я даже не успел засвидетельствовать своё вам почтение.

Ответа не получил, естественно. Вообще никакого. Хотя гонец клялся, что вручил письмо непосредственно в руки герцогини. И ещё клялся, что по левую руку от трона Морской герцогини Валерии сидела моя королева беглая, а за её левым плечом притаился тот самый рыцарь Алор.

Вдогонку отправили ещё одно письмо, в качестве получателя указав королеву Альтзору. Говорилось там о том, что хорошо бы королеве вернуться все же в королевский замок, к законному супругу, а не сидеть черт — те где. Ведь подданные могут неправильно понять! И несколько иероглифов местных, печаль, непонимание, всё такое…

Ну, тоже без ответа.

Да ну и ладно. Пускай себе пока что сидят, сделать с ними я всё равно пока что ничего не могу. Пока не могу. В порту уже разгружался очередной корабль с железной рудой, в обмен на наши замки — лампы — проволоку… Даже иголки у нас уже начали делать, и расходились они очень хорошо, по золотому за иглу. Я уж было подумал из своего мира принести коробку — другую, да поглядел на эти иглы… Нда. Здоровенные, нарочито грубо сделанные, а к каждой игле ещё и прилагается комплект хитро сделанных проволочных петелек, чтобы грубую нить в ушко пропихивать. И нитки-то тут тоже не наши, у нас такими скорее сапоги зашивают. Грубая шерстяная нить.

Записал себе в планы ткацкий станок. Пригодится.

Награды давали через неделю после подавления мятежа.

Начал, как водиться, с наименьших. Лумумбе официально даровал свободу и полное неофициальное доверие. Назначил его в помощники Феликсу, тот был не против, а очень даже за. Заодно и притащили к себе Вихора, тот сидел, документы писал. Учился писать, читать, считать. Даже пытался мне пожаловаться, да я отрезал, что это мой приказ, и пока не выучишься, из замка ни ногой!

Всем, участвовавшим в подавлении мятежа, приказал выдать за те дни жалование в размере как за боевые. Солдаты были довольны.

С ополчением решили так — выдали им обычное жалование стражника. Типа как воевали за короля, все же, от работы отрывались. Поначалу были мысли просто выступить перед народом с благодарностью, потом просто одарить деньгами, но не решился. Для первого я ещё недозрел, а второе уж больно смахивало на подачку. Типа нате, подавитесь, спасибо.

Потому выплатили жалование и сердечно поблагодарил самых отличившихся.

Аристократии, которая увлеченно гонялась за рыцарями Морского герцогства, тоже высказал своё спасибо. Ну а награждать-то как? Орденов в Соединенном Королевстве пока не придумали. По совету Лонвила Шорга, отрыли в сокровищнице оружие, которое короли в дар получали, да раздали с десяток мечей от короля лично. Вроде бы и честь не уронить, и отдать не стыдно.

Лично вручал, со ступеней трона. Произнес слова, расчувствовался весь, чуть ли не слезу пускал, глядя на похмельные лица рыцарей и баронов. Спасибо, дорогие. Не бросили в трудный час! Ежели б не вы, уж и не знаю, как всё повернулось бы. Уж и не знаю…

Аристократия кивала и делала каменные морды.

Ну ничё, я вам ещё и ордена сделаю. Орден сутулого с проволочной закруткой на спине.

Глава 37

Купи — продай

Купи — продай…

Слова народные

Последний экзамен давно вылетел влёт, зачетная книжка подписана, и теперь можно гулять всё лето. Ну просто всё лето.

Одно мне омрачило счастье да веселье.

А именно, звонок от Маши.

— Любимый?

— Да, любимая. — Ласково произнес я.

— У меня к тебе новости. Я в июне еду на показ мод в Берлин.

— Ух ты. — Сказал я.

— Отпускаешь? — Поинтересовались в трубке.

— Конечно же, как я могу тебя не отпустить. А ты привезешь красивые фотографии?

— А что это ты меня так просто отпускаешь, а где же сцена ревности? — Поинтересовались в трубке.

— Ну… — Я изобразил смущение. — Машуль, тебе же надо, тебе же это интересно. Да и потом, я тебе верю. И у меня есть ещё одна причина…

— Какая это?

— Где же ты ещё найдешь такого парня, как я?

— Эх. — Сказала Маша. — Я уже целый лист оправданий заготовила, а тебе даже и не надо. Обижаешь девушку! Завтра встречаемся, у меня три дня до самолета, так что у тебя ещё есть время… На всё.

— О! — Сказал повеселевший я.

— Мих, привет. — Сказал я. Зашел вот в институт книжки ненужные сдать, некоторые из которых уже отксеренные в том мире лежат, и встретил своего приятеля, коллегу бывшего. Тот отирался возле деканата, переписывал в блокнотик время расписание преподов.

— О, Серега! Привет, привет! Давно не виделись. Как там твои дела, говорят, работу новую нашел? — Мишка мне обрадовался искренне.

— Ну почти. А что Костик сказал, ты с фирмы уходишь?

— Есть такое. — Вздохнул Мишка. — Родители насели, типа или учеба, или работа. Так что две недели дорабатываю, а потом уже учиться принимаюсь. И так на сессии чуть не вылетел… — Мишка тяжело вздохнул. — Один экзамен на лето остался.

— Ты это хватит! — Строго сказал я. — Учится то уж не так много осталось, что ж, столько вытерпленного бросать?

— Угу. — Кивнул Мишка. — Все, теперь только учеба. На фиг все это… — Он неопределенно махнул рукой. — На лето вот финансов хватит, а дальше уже посмотрю, мож, стипендию дадут.

— Слушай, предложение у меня к тебе есть. — Неожиданно для самого себя сказал я. — Не просто так, деловое, Работа не такая тяжкая, как у нас, оплата же чуть ниже. Нужна ответственность, коммуникабельность и сильный хребет, таскать вещи. Как ты?

— Хм. — Сказал Мишка. — Согласен, конечно… Летом-то все равно делать нечего…

— А если я б склад предложил выносить? Мих, спрашивать же надо, на что подписываешься.

— Да ладно, ты ж не будешь. — Неуверенно сказал Мишка.

На этот раз вздохнул уже я. Под покупку оружия Михалыча уже не подпишешь, обманут просто. Или сдадут ментам. Под прочие опасные вещи тоже. Опыта у него маловато и доверчивый пока слишком. Пообтесаться бы ему, мож, кинут пару раз, и поумнеет.

— Слушай. Дело такое. Я даю тебе список с тем, что надо сделать. Это возможно что-то купить, что-то найти, что-то выяснить. Ничего противозаконного, но задания сложные.

— Например? — На этот раз Мишка решил состорожничать.

— Например, мне нужно достать схему фильтрации воды, которая может быть выполнена из подручных материалов. Ты ищешь, находишь, делаешь все… Мне предоставляешь результаты. В виде чертежей или даже рабочих моделей. Я гляжу, вношу уточнения, ты их решаешь.

Как раз по нему работа-то. Мишка парень увлекающийся, а мне не очень ко времени выходить на контакт с нужными людьми. И денег немного для него лишними не будет. Не очень много, чтобы не зазнался, а в самый раз. Парень-то он простой, от него подвоха не ждут, а увлечения у него самые различные, какие только можно придумать.

Да и хватит бухать ему уже, один половину дневной выручки для палатки делает.

— Так а я почему?

— Надо очень. Народ искать некогда, а тебя я знаю. От тебя кидка не будет. И лишних вопросов задавать тоже не будешь… — Чуть подлизался я. — Михалыч, соглашайся.

— Ну…

— Тогда считай что согласен. Короче, вот тебе первое задание. Найти схему установки для очистки воды. Для небольшого поселка. Материалы и технику используй самые примитивные… Представь, что её будут в Зимбабве делать негры, у которых кроме топора, молотка и члена нету ничего… И ещё, Михалыч. Увижу тебя пьяным, обижусь сильно. Сам понимаешь, дело у меня важное, нужное, в любой момент ты можешь понадобиться.

— Понял. — Сказал Мишка. — Серег, не боись, не подведу.

Ну, вот ещё и одно дело скинул.

Теперь пора заняться делами в том мире.

Ещё одну партию золота мы передали, Ринат Борисович вежливо вернул недостачу, и покатилось по накатанной колее раз за разом. Я переношу золото, как только накапливается достаточная сумма, то идем и меняем, а деньги делим. Не без накладок, но процесс шел.

Костик сообщил, что нашел выходы на банки иностранные, и если мы пожелаем… Короче, время подумать у нас есть. Но счет в заграничном банке всегда хорошо, как ни крути. Загребущим лапкам нашего родного государства до него добраться затруднительно, нам тоже не враз снимешь на ерунду разную, лежат себе деньги и лежат, процент дают. Как большая сумма накопиться, то можно…

Что «можно», я пока ещё не представлял. Понятно, что можно многое, но вот что конкретно? Эх, подумать надо, куда эту сумму потратить-то…

Меж тем в сейфе у меня росла пачка зеленых американских бумажек. И когда она, по моему мнению, выросла достаточно, я и подошел к Сереге — большому с просьбой, выраженной в целом списке на двух листах формата А4.

Серега — большой вежливо мне кивнул, огляделся, чтобы вокруг никого не было, и так впечатал здоровенный кулак мне в живот, что я пришел в себя только на стенке.

— Серег. — Сказал мой большой тезка. — У тебя на плечах голова или кочан капусты? Не встречайся ты с моей сестрой… Я б про тебя и думать забыл уже после первого раза. На фига тебе арсенал? Хочешь штурмовать Форт — Нокс?

— Ну… Вот. — Сказал я, пытаясь отдышаться. Отдышаться получалось сложно.

— Короче, пока не расскажешь, куда всё это идет и почему, я тебе даже ножичка перочинного не продам.

— Серег! — Взвыл я. — Ну… Я во сне от врагов отстреливаюсь!

— Дурная шутка. — Ответил на это Серега — большой. — Слушай, ну я тебя же предупреждал, нет?

— Серый… Ты чего? — Я вдруг понял, что Серега-то и не шутит, и сейчас мне крупно достанется. — Ты чего, а? Я ж… Никуда…

Меня внезапно отпустили.

— Дурак ты. — Без выражения ответил Серега — большой. — Сожрут тебя с пушками этими. Понимаешь? И что я тогда Маше скажу?

Я молчал. Как-то вот этот момент я обошел в своих рассуждениях. Нет, ну я же не собираюсь использовать оружие в этом мире, в этом мире существовать ему до тех пор, пока оно не присниться мне в мире том.

— Калаши я ещё понимаю. — Сказал мне Серега — большой. — Но вот это? РПК, две штуки. Гранатомет автоматический… «Пламя», что ли? Гранаты. Мины. Оптические прицелы, снайперские винтовки, автоматы, патроны. Серег, у тебя с головой как вообще? После заказа такого арсенала тебя на следующий день сдадут в контору глубокого бурения. Где разбурят до донышка. И нас вместе с тобой заодно.

— Надо, Серега. — Сказал на это я. — Очень надо.

Тот отпустил меня, задумался.

— Не понимаю. Оружие все равно нам нужно. Калаши я достану, со складов хранения, там всё равно лет двадцать никто не полезет. Снайперку… Тоже подумаем. А про пулеметы и «Пламя» думать забудь. Сложно это очень сделать так, чтобы не нашли потом. Сам понимаешь, нельзя нам внимания привлекать.

— Да понимаю…

Понимаю, что весь список оружия будет сложно достать, и ещё сложнее перенести туда, в тот мир. Но опять обращаться к тем торгашам я не хотел, тем более что без Сереги — большого к ним лучше не соваться, как уже понятно. Просто прибьют.

Мысль купить оружие в бывшем СССР… Не знаю. Там-то можно купить что угодно, но опять же, своим людям, тем, которые друг друга знают. Меня, человека с улицы, ограбят и сдадут в местную сигуранцу как преступника.

Мысль же выходить на серьезных людей… Глупа. Потому что серьезные люди, увидев, что у меня есть деньги и нет поддержки других серьезных людей, посадят меня на цепь и заставят таскать из того мира золото и драгоценности круглосуточно. И ничем хорошим это точно не кончится для меня.

Потому надо тут, так, осторожненько действовать. Не привлекая к себе лишнего внимания до тех пор, пока… Пока.

Генератор оказалось легче разобрать, чем собрать.

В том мире я с ним намучался очень сильно. То одна вещь не лезет, то другая, то третья, то винты не вкручиваются как надо, то резьбу сорвал, пришлось метчик искать… А когда собрал, чуть без масла не запустил, вовремя опомнился. Через пару дней натаскал масла и бензина для него, снова попробовал запустить, и снова не пошло, выгорел предохранитель. Пока нашел, пока перенес…

В общем, мороки много. Уже думал плюнуть и собирать тут из подручных материалов, а этот подарить новому Первожрецу, пусть себе на постамент в самом темном углу храма во славу Одина, и никогда на солнце не достают. Или кувалдами расколотят во славу Светлого Круга как исчадие Темного Властелина.

Видно, предчувствуя моё решение, генератор проглотил первую порцию бензина, фыркнул сизым выхлопом и начал помалу выдавать электрический ток.

Работал, короче говоря.

Ну, я и принялся. Для начала зарядил все батарейки, которые были, запустил у себя в комнате электрическое освещение, на парочке лампочек. Провел провода в бывшую спальню, в каморку слуг тоже на всякий случай кинул один конец, мало ли когда пригодиться. Поставил генератор в отдельное помещение, на входе поставил стражу.

А над кроватью ночничок повесил. Небольшой совсем, но электрический.

Обеспечил себе уют. Только холодильника и кондиционера не хватает, как в лучших домах с евроремонтом. Точнее, с ремонтом европейского уровня.

При свете ламп заниматься записями стало намного легче. Одно плохо, на местной горючке генератор нещадно тарахтел, даже не смотря на оббитые толстой плотной тканью стены вибрация пробивалась.

Приступил и к переделке перегонного куба. Нефть постоянно сочилась из щелей меж листами, и едва не воспламенилась при нагреве. Опасное ж дело-то!

Новая конструкция уже и не напоминала перегонный куб, скорее даже ректификационная колонна, или как она там называется. Старший сын мастера Виктора теперь занимался прокатом, сумел таки доработать по моим чертежам прокатную машину и получить хорошее листовое железо. Верх и низ из-за отсутствия сварки крепили на болтах. Нет, вроде бы сварочный аппарат пронести можно, если разобрать на винтики, как и генератор… Только что-то я сильно сомневался в своих способностях сварить верх и низ колонны грамотно. Пришлось крепить на болтах.

Болты и гайки из какой-то суровой нержавеющей стали принес из своего мира, ими скрепили швы. Установили колонную на прочных кирпичных опорах, проклепали шов между листами железа.

Короче, мучились мы долго, но в результате получилась просто небо и земля. Уродливая такая колонна, кургузая, внушительная, вонючая. Нефть уже не сочилась из каждых щелей, и огонь в специально сложенном очаге горел ровно, уверенно, не поддувало шальным ветром. Фракции стали выходить куда как более похожие на бензин и керосин моего мира. Лампы стали копить ещё меньше. Ну и генератор тоже не так звенел на оборотах.

Старый перегонный куб убрали в консервацию, промазали все тюленьим жиром, и завернули в толстую дерюгу. Пусть стоит пока что, может, когда и понадобиться.

Тем временем потихоньку восстанавливали порушенное. Погуляли, пора и честь знать.

В Мойке все восстановили за неделю, дольше всех провозились с водяным колесом, которое пришлось заново выстраивать. Домницы, самые наши главные сокровища, не разрушили, но все вокруг пожгли. Заготовленный впрок уголь курился противным белым дымом, его удалось потушить только забросав песком и перебрав.

Больше всего проблем было со строениями, многое разрушено, многое подожжено. Не хватает людей, которые тоже перебиты, их убивали особенно жестоко, просто таки вырезали. Семьи не трогали, но я почему-то все больше и больше убеждался, что из-за спешки. Торопились уничтожить как можно больше обученных мастеров, я просто готов в этом ручаться.

В Гильдейском квартале пожгли и порушили они богато, но без крова никто не остался, кого приютили родственники, пока новый дом выстроят, а у кого родственников не было или чьим родственниками не до того было, так те перебрались в Мойку, тут крыша над головой для всех нашлась.

Кое-что успели пожечь и в порту, но это так, мелочи. Два склада сгорели, всего-то. И пара судов такелажем запутались. Разобрались сами, без меня. Я лишь отправил в помощь портовым службам две сотни каторжников, снабдил деньгами и поставил себе пометочку — проверить, как использовал барон Веримий рабочую силу и деньги на дармовщинку.

В Верхнем городе вообще проблем толком и не было, так, три дома сгорели целиком, мятежники поубивали аристократов. Сводили какие-то свои старые счеты. Отправил это дело на контроль к Феликсу и Брату, пусть разбираются, и результат мне доложат.

В замке же только коридоры прибрать, а так не успели они ничего.

Остальных каторжников новоявленных собрали в большую толпу, окружили стражниками да и отправили на восстановление крепостей, разрушенных кочевниками. Еды кое — какой для них удалось закупить, так что с этой стороны проблем не будет. Пусть поработают на благо королевства, тем более что я в душе не представлял, что же такое твориться на границах.

Ещё отстроили обратно городскую тюрьму, где раньше содержались приговоренные к пыткам и казням. Раньше людей там долго не держали, суд королева вершила скорый и глупый.

Туда мы стали сажать тех, кто вел себя плохо. Дисциплину нарушил там, в городе напился, своровал что по мелочи… В порту таких хватало, матросы с кораблей — публика буйная, им бы только дай побезобразничать… Влепили одному семь суток, то есть семидневье исправительных работ на благо города, так сразу и сошло на нет.

Купцы совершенно бунта да нашествия не испугались. Ну, подумаешь, нашествие степняков, ну, подумаешь, гражданская война небольшая, при желании и на том, и на том можно хорошо нажиться.

Из Рохни привезли железную руду, причем не только наши посланцы. Наверное, пара вернувшихся с неплохой прибылью кораблей пустили слух, что железную руду новый король покупает охотно… Весьма удивились тамошние купцы, что заказ большой на руду пришел, плавить-то её нормально только у рохнийцев получалось. Но, похихикивая и потирая потные ручонки, его удовлетворили.

Пусть мальчик играет, и на этом тоже можно деньги делать!

Удивил купец, который когда-то на пробу взял у меня лампы и замки. Поглядел купец на листовую сталь, дрянную, да и предложил обменять корабль руды на стальные листы по весу. Причем даже на лице ничего не дрогнуло, когда предлагал. Матерый такой купчина попался! Ждан его уломал на более правильный бартер, добавив в предложение проволоки и гвоздей, и все это поехало куда-то в Муравьиное королевство.

Очень обрадовались в Империи замкам да лампам. Особенно замкам. Рабов-то надо во что-то заковывать, всё такое… Замки сметались, сметались и гвозди. На лапы и на керосин заказы были уже расписаны, причем первыми их старались перехватить имперцы.

В Срединных королевствах обрадовались всему сразу.

Муравьиному королевству очень пришлись по вкусу наши арбалеты. Ибо были они легкие, удобные и позволяли стрелять не только вперед и вверх, но ещё и вниз. Стрела не выпадала. Лично князь Моличи закупил большую партию и отправил к себе в страну с оказией. Что он там с ними делать собрался? По слухам, арбалеты им нужны были для охоты на каких-то тварей с юга. Они из них, тварей этих, то ли масло делали, то ли лекарство, то ли просто ради развлечения стреляли.

Ну и прочее по мелочи. Потихоньку построили мастерскую по выпуску иголок, заработала лесопилка в одном разрушенном поместье за городом, кирпичный заводик, на который так облизывался предыдущий Первожрец, давал продукцию… Все дело упиралось только в сырье.

Я даже сам поразился, насколько большой спрос в Средневековье на дешевую промышленность.

Ну да, замков-то, или ламп, или самострелов всем хочется. Но цена останавливает. Ибо при обычном производстве стоить всё это будет ну очень дорого. Цена не столько материала, цена труда людей. Каждый, который приложит свой труд к изделию, хочет получить хоть какое-то вознаграждение.

Но стоило дать хорошие инструменты, стоило расписать и сделать нормальный производственный процесс на основе уже отработанных технологий моего мира… И стал появляться устойчивый спрос.

Классическая задачка по экономике. Что выгоднее, продать три лампы за сто золотых каждая трем людям, или тысячу ламп за золотой тысяче людей? Вот, правильно вы решили, лучше всего продать тысячу ламп по сто золотых каждая тысяче людей. Но дело другое, что сто золотых-то заплатить себе может позволить всего человек десять, причем восемь из десяти в гробу лампы ваши видели, им и так неплохо крепостные денег несут.

Потому я инстинктивно решил сделать ставку на массовость, и не прогадал. Пока что вложенные деньги возвращались, и причем с процентами. А наши вещи потихоньку расходились по миру.

Глава 38

В тридесятом государстве

Все держалось на коварстве

В. Высоцкий

— Вот, Ваше Величество, мытари. Два десятка человек собрали.

Я глянул.

Барон Нават поработал хорошо. И граф Слав тоже.

В короткое время они умудрились полностью переписать и перенести на бумагу весь неписанный налоговый кодекс королевства. Ориентировались по моим замечаниям, спорить, если я чушь порол, не боялись, работали круглые сутки, и вот теперь я наблюдал результат.

Два десятка государственных служащих, от мала до велика. Обычно в эту профессию брали отставных солдат, ещё крепких, но по возрасту или там ранению уже не пригодных к строю или верховой езде. Учили грамоте, заставляли заучивать новый налоговый кодекс, а потом ещё считать на время и правильность.

На этом этапе отсеялось где-то половина. Кто не хотел учиться, в основном.

Зато оставшиеся были готовы.

Два агента от Феликса, вот этот, бывший студент, которому денег не хватило на обучение, и который за пару лет решил подзаработать на непыльной вроде бы профессии, и бывший децимал Морской стражи, приятель давний Грошева, отчитываться должны были лично Феликсу. Ну или Брату писать, если до Феликса далековато будет.

— Молодцы. — Сказал я перед неровным строем. Сразу видно, что солдаты-то бывшие стоят прямо, а вот студенты да горожане, которых тут хватает, строй портят, изгибают. — Молодцы. Трудом вашим государство прирастать будет!

— Ваше Величество! — Ответили они все разом, да поклонились.

А вот это новое творение барона Навата и графа Слава, Налоговый кодекс Соединенного Королевства.

Основная идея кодекса была такова.

Я никоим образом не хотел делать сбор налогов одним из основных видов дохода государства. Где есть живые деньги, там всегда заводятся жадные крысы — чиновники, которых, как известно по опыту моей страны, не прокормишь никогда. Им что не даешь, все равно как в пропасть бросаешь, и ещё больше, больше требуют! А если уж заметят, что протекает небольшой золотой ручеек… Потом буду только тем и заниматься, что проворовавшихся шкур вешать при большом стечении народа. И кому сие развлечение надоест раньше, мне или народу моему?

Так что на фиг живые деньги.

Пусть уж лучше Налоговый кодекс будет ещё одним инструментом короля, с помощь которого тот будет управлять своим государством. Неявно, но эффективно. И в нем это будет записано, так же неявно, что целью Налоговой службы не является выжимание денег с подданных вместе с калом и кровью, а всемерное увеличение благосостояния как государства, так и его отдельных подданных.

И все законы там писались исходя из этого.

Занимаешься производящим трудом — так почет тебе и уважение, налоги плати малые, чтобы производство твоё окупалось. Государство придумает, как труд твой себе на пользу обратить. Возишь — продаешь по миру изделия наши, или привозишь в государство что-то полезное — так плати поменьше, молодец такой! Государство про тебя тоже не забудет. А вот ежели ты продаешь лес или зерно наше, которого самим мало, и вино, горным отваром крепленое в государство таскаешь, а тем паче того тащишь то, что у нас тут сделать могут, либо просто продаешь что на душу положит… То уж прости — извини, плати полную сумму. Если ж ты, человек-то такой нехороший, моих людей продаешь, так вообще вот тебе повышенная процентная ставка.

Что, наивно? Ну да, наверное. Но какой у меня выбор? Это ж не игра «Цивилизация», где селишь крестьян и потом от них тебе золото капает. Это реальная жизнь. Тут в деревнях до сих пор натуральный обмен процветает, а деньги только в городе, в столице…

Вопреки моим опасениям, налоги сосчитать да собрать получилось быстро. Особых вопросов не было, мастеровые неуверенно повздыхали да заплатили. Да и то, налогов-то маловато получалось, особенно если учесть все льготы…

В основном нам досталось с Порта, с чужих кораблей. Им продавали воду, еду, аренда складов тоже денег стоила, ну и получилось у новой налоговой службы при помощи попечителя порта, барона Веримия, за семидневье собрать вполне приличную сумму. Я даже и сам поразился.

С мастеров и прочих горожан по сравнению с ними собрали какие-то совсем смешные деньги. В основном, льготы разнообразные, которые срабатывали всегда не вовремя, как оказалось, в торговом доме «Весна» чуть ли не половина города уже работала. Но зато в замке у меня были самые новые лампы, в двери усиленно вворачивали замки, плотники прибивали дверные косяки и подоконники гвоздями… Уж не говоря о том, что запас пороха в кладовых уверенно увеличивался.

С крестьянами пока решили не начинать, королевской волей я продлил им освобождение от налогов ещё на пару лет. Пока на ноги не встанут. Сейчас им каждый медяк важен, после графа Лурга и набега степняков. Неизвестно кто из них ещё больше ущерба нанёс…

На всякий случай объяснили всем, что налоги нашего государства есть дело серьезное и их платить надо.

Своей властью я установил неуплату налогов в пять лет каторги, уклонение от уплаты налогов в десять лет, с конфискацией половины имущества в казну, в особо крупном размере от двенадцати до пятнадцати, либо смертная казнь.

Про половину имущества меня надоумил барон Нават, который хитроумием пошел в дядю своего. Ежели все имущество забирать, так что тогда наследникам останется? Наследники не дураки частенько, им новую жизнь нищими начинать не с руки, потому и молчат даже если что видят. А вот ежели половина, то тут уже и подумать можно. Подвинуть зажившегося родственника и первых наследников на каторгу, получить половину имущества. Отчего нет?

Эффект вроде бы дало. В первую же неделю барон Алькон рассматривал два дела об уклонении от уплаты налогов. Купчина, решивший нажиться торговлей вином в обход государства, и мастера Гильдии столяров, укрывшего часть прибыли от цеха. Для обоих все кончилось плохо. Поехали два умника, один на виселицу, второй на каторгу, вместо того, чтобы заплатить вполне приемлемую и подъемную сумму.

Впрочем, для купца все равно все виселицей бы кончилось, потому как в вине его нашли горный отвар, а мастеру, по здравому размышлению, заменили пять лет каторги десятью годами поселений в замке Ореховый, там толковые столяры тоже нужны.

Недовольства в народе не возникло, потому как Шуго сумел вовремя объяснить, что купчина и мастер сами виноваты. Ну да, один от жадности даже детей своих обворовывал, а второй у собратьев своих крал.

На радостях я быстро назначил барона Навата заместителем графа Слава по экономической части. Слова «Экономика» не было тут ещё, так я ввёл, своей властью издал указ, что отныне теперь есть такая буква и такое слово, и есть заместитель по экономической части, то есть заместитель министра экономики по налогам и сборам.

Посещение Королевского Университета я задумал вот только так.

Надо же знать, чему там учат? Да и мимо проезжал, в конце-то концов. Хоть поглядеть бы подробнее, а то все никак!

Поглядел на общий факультет, прошелся по аудиториям. Ух и здорово тут, когда лекции читают! Слуги снуют, иногда богатому отпрыску лобик промокают платочком или кубок вина подадут, преподы не препятствуют, ибо все для клиента, желания клиента закон. Особо упившихся с лекции те же слуги и выносят.

Ух ты. Вот ничего себе! Представил почему-то Васина и Васнецова, которым халдей на золотом подносе посреди лекции пиво «Клинское» предлагает.

Женщины тут тоже были. Ну как же без них-то? Ну никак просто. Сидели в аудиториях, встречались мне в переходах и коридорах, даже занятия вели, по этикету. Дискриминации по полу тут не было точно, и поблажек на экзамене делали больше по родовитости и по имущественному положению, а не по половому.

На факультете Литературы в мою честь юноша бледный со взором горящим прочел какие-то стихи, я ничего не понял, но тоже похлопал вместе со всеми.

На факультеты Астрологии и Теологии не пошел, время у меня поджимало, мне сегодня ещё в кооператив ехать, как раз мастер Виктор новые отливки делать будет, как оно там получается-то? Что я не видел-то, в этой астрологии и теологии?

Самым последним медицинский факультет осмотрел, где мало — помалу начали проводить дезинфекцию, чистоту навели, и даже предмет вот ввести хотели, правда, пока что с названиями путались, то ли чистота по — королевски, то ли королевская чистота. Никак не могли определиться.

Я злобно поглядел сначала на сопровождавшего меня графа Слава, потом на нового руководителя Факультета Врачевания, барона Костина, бывшего хирурга. Седой как лунь старик заметил мой взгляд, поклонился, ожидая моего решения.

— Сим повелеваю. Называть дезинфекцией. От слова «инфекция», то есть грязь. И проводить по указанию мастера Клоту, он знает где да как. Ежели дойдут слухи до меня… — Я поглядел на барона Костина. — Ежели дойдут до меня только слухи, что раны прижигают и заматывают грязными тряпками, то ух как потом человеку не поздоровиться! Барон Костин, будут ли какие-то вопросы?

— Да, Ваше Величество. Та жидкость, которую мы получаем от мастера Клоту, постепенно кончается. Что прикажете делать, когда она кончится совсем?

— Хм. Я поговорю с Жданом, он предоставит вам ту же жидкость по льготным ценам.

Вот так примерно и договорились. С Ждана спирт, с них помощь по делам медицинским и, если понадобиться, обучение нескольких студентов — медиков в год. С меня самогонный аппарат, если получится. Ибо хлорида этого я не натаскаюсь, рано или поздно по кровати рассыплю.

Вышли все вместе в парк, и едва ли не нос к носу столкнулись с другой процессией. Выхожу я, барон Шорк и Вера как моя охрана, за нами граф Слав, а нам навстречу поспешают старые знакомые лица.

Первый гордо вышагивает Закатный Герцог Влад, точно такой же, каким я его на балу видел. За ним поспешают парочка телохранителей, и не гор мышц, а жилистые такие мужчины лет тридцати, с простыми мечами на поясах. Сразу и не разберешь, можно и за слуг принять. Настоящие слуги тоже есть, следуют за ним, волокут корзины и зонтики от солнца.

По левую руку герцога лениво плывет над посыпанной мелким речным песком дорожкой Закатная маркиза Нина, за ней несколько подружек — служанок, стайка весело щебечущая.

— Ваше Величество! — Склонил голову Закатный Герцог.

— Ваша Светлость. — Ответил я герцогу, вежливо крайне. Потом чуть посторонился, да герцог не ушел, чуть переступил дорогу. Нет, не заступил, боже упаси, просто вот так встал, что игнорировать его было бы как минимум невежливо.

Ну и что же тебе, козлинушке, надо?

Да так в общем-то ничего и сложного. Герцог настроен был почесать языком… Простите, провести светскую беседу. Это у простонародья языками чешут, а дворянство вот друг с другом только светские беседы толкает.

Так, помалу, переместились в укромную беседку, слуги принесли вина и фруктов, разложили на походном столике. Конечно же, я к этому ничему ни притронулся, мне ещё не хватало отравиться.

— Ваше Величество, прежде всего позвольте выразить вам свои глубочайшие соболезнования с связи с преждевременной смертью вашей матушки, регентши Мор Шеен… — И как вцепился в меня глазами! Ищет, смотрит, анализирует…

— Благодарю вас, герцог. — Вежливо ответил я.

— Ужасно, что ваше царствование началось с таких тяжелых и прискорбных событий, Ваше Величество… — Герцог изящны жестом взял со столика яблоко, и аристократически так его надкусил.

Ну, что мне оставалось делать, кроме как соглашаться? Кивал, слушал… Поговорили про погоду, про цены на урожай, герцог попытался начать разговор об оружии и о лошадях, но понял, что я не понимаю ни в одном, ни в другом, плавно перевел на турниры, потом на балы, и везде ждала моя вежливая улыбка и пустые глаза.

Ну не понимаю я в этом ничего, ну просто не понимаю. Гляжу как баран на новые ворота, могу только головой кивать, соглашаться, что нугарцы в этом году сильно сдали, не то что три года назад, а вот имперцы подтянулись, какая стать, какой аллюр! И что последний бал в Альтзоре собрал высшую аристократию чуть ли не со всего известного мира, даже Император присутствовал, инкогнито, конечно, но были люди знающие, его узнали! И что доблестный рыцарь Бертран из Рохни таки свалит на турнире имперского барона Ворта, ибо барон последнее время все по балам да по балам, а рыцарь Бертран все по турнирам да по Наследным войнам отмечается.

Вот если б герцог проявил познания в плавке металлов или в органической химии, то наш разговор проходил бы куда как интереснее, право слово. Или хотя бы в видах на урожай. Ибо вот киваю я ему, по — королевски так, а в голове у меня совершенно не королевские мысли бродят, уродиться картошка ли осенью и не сожрут ли её всю крестьяне?

В конце концов герцог выдохся. Я уж думал, что вспылит, рукой махнет на собеседника, у которого в ответ на каждый вопрос, и вежливо откланяется, а то и грубость какую завуалированную себе позволит, так нет же.

Махом руки отослал слуг подальше, наполнил кубок из запотевшего кувшина, который перед ретирадой за пределы слышимости поставил ему лакей.

И приступил к главному.

— Для вас не секрет, Ваше Величество, что у Соединенного Королевства много врагов… — Умно сказал герцог. Не стал патетически воздевать руки вверх, закатывать глаза и топорщить волосы, просто сделал мудрое замечание.

— Рыцари, что ли? Конклав этот непонятный? Так приказ уже подписан. Через недельку отправятся они в Предвечную степь. Воины не должны находится в праздности, уважаемый герцог.

— А как же остальные, Ваше Величество? — Спросил ласково герцог.

Ну и кто у нас остальные?

— Победа над степняками, Ваше Величество, безусловно славна и велика. Даже Королю — Рыцарю не удавалось победить такое войско со столь малыми потерями.

— Вот — вот, какие тут враги могут ещё оставаться-то? — Прикинулся придурком я. Купится, не купится?

Герцог с жаром принялся рассказывать, какие у меня враги есть. Так, словно я и сам того не знал.

— Морская герцогиня Валерия желает получить автономию для своего герцогства. Наемники тоже не очень довольны, оставшись на нашем берегу без денег и без надежды уйти отсюда. Барон Каллуф умелый военачальник, но даже он не сможет предотвратить грабежи. Кстати, они уже начались. И есть ещё граф Идон Ларкус, который был очень обижен на королеву.

— На королеву-то ладно, ну а я тут при чем?

— Вы её наследник, Ваше Величество. Прямой.

— Да, ситуация действительно сложная. — Вынужденно согласился я. Нет, не купился на сыгранного мной дурака Закатный Герцог, совершено не купился. Лицо его оставалось таким же серьезным, как и было, и глаза выражали только отеческую заботу и немалую долю патриотизма.

— Также… Как верный вассал Вашего Величества… — Начал говорить герцог, тщательно, слишком тщательно подбирая слова. — При всем моем уважении… Ваша королева, Ваше Величество, ведет себя неподобающим образом.

— Ты не первый, кто мне это говорит, уважаемый. — Сказал я. Начал с одного, перескочил на другое, теперь ещё третье приплетет? Нет, не приплел. Просто взял да и вывалил. И шашни королевы новой и королевы старой, и непозволительно много времени проводит с рыцарями, которые не отличаются устоями, и то, и сё, и пятое, и десятое…

Короче, нехорошая у меня королева.

— Моя старшая дочь, Нина. — Сказал герцог.

— Минутку. — Вскинулся я. — Как я понимаю, у вашей дочери есть… — Чуть не брякнул «Любовники». — Друзья, да. И… Как бы это сказать… Рыцари сердца? Граф Виктор вот, к примеру…

— У любой красивой дамы есть такие рыцари, Ваше Величество. Но их отношения не выходят за допустимые границы. Особенно с графом Виктором. — Герцог Влад сделал акцент на слове «граф». Очень такой серьезный акцент.

— Прошу простить за глупые слова, уважаемый. — Задумчиво сказал я.

Тот голову наклонил, типа не стоит извинений.

Переводя на нормальный язык, предложение Закатного герцога звучало так: «Женись на моей дочке. Ты будешь королем, она королевой, а с ресурсами Закатного герцогства мы разгоним всех и сделаем наше королевство самым сильным». Естественно, акцент на слово «наше».

Ну, я конечно же взял время на подумать.

А что тут думать-то? Как-то не хочется менять одну королеву Альтзору на другую королеву, ещё и похуже. Ну зачем мне все это надо-то? Нет, ни за чем не надо.

Но отвертеться от предложения так просто не получиться. Закатное герцогство меньше всего пострадало от деяний графинов, да и вторжение из Предвечной его не затронуло почти что.

Там есть еда и туда уже продаются наши изделия… В обмен на еду. Пока ещё картошка взойдет! Коротыш, конечно, победные доклады шлет, картошку посадил, охраняют, крестьяне полны энтузиазма… То есть картошкой. Но пока ещё картошка разрастётся, ещё времени-то сколько пройдет!

Ссориться или нет с Закатным герцогством? Блин… Одни за другим идут ко мне люди, предлагают дружбу и помощь. Сначала граф Лиордан, вот теперь герцог Влад прискакал, легок на помине. Кто дальше придет? Морская Герцогиня, или уж сам Император?

А у меня ещё и пулеметов-то даже нету, чтобы правильно на такие предложения отвечать!

В своем мире меня разбудил резкий телефонный звонок. Трель никак не хотела отставать, звучала и звучала.

Потянулся, выпростал телефон из-под подушки.

Звонил Серега — большой.

— Серег, привет, ты что, спишь что ли? Время двенадцать!

— О, да… — Я закрыл глаза. — Случилось что?

— Ну как сказать. Ты вообще за зарплатой-то приходить собираешься? Бухгалтерия беспокоиться!

— Конечно. — Я постарался открыть глаза, да понял, что не могу. Спать хотелось дико, но вставать надо обязательно. Потому что, кроме фирмы, надо ж мне и с квартирой разобраться.

Но сначала на фирму. С деньгами в кармане и жизнь веселей.

— Привет, Серег! — Обрадовался Хвостовский. — Ты за зарплатой?

— Угу. — Согласился я. — А шеф где?

— А так в переговорной…

Теперь у нас была и приемная, комната для переговоров с клиентами. Фирма-то расширилась, клиентов больше стало, вот переговорную и завели. На втором этаже, где раньше арендодатели держали архив.

Стал подниматься, и невольно стал свидетелем разговора весьма примечательного. Нет, подслушивать не хотел, просто так получилось, что в кроссовках хожу тихо, а тут меня все знают, и предупреждать о моем присутствии не считают нужным. Вот дошел я до двери, заглянул, а там Петр Сергеевич разговаривал по телефону, повернувшись ко мне спиной.

— Да позвоним Михалычу, он вопрос решит. Ничего продавать не будем. — Решительно сказал Петр Сергеевич в трубку. — Мы что, зря все это тащили на себе? Только у нас настоящие, — это слово он выделил голосом, — настоящие деньги пошли, так сразу и продавать? Угу. Вот и я про то же. Давай, до связи.

Я сразу же сделал пару шагов назад и нарочно громко затопал.

— Сергей! — Радушно воскликнул Петр Сергеевич. — Проходи, кофе, чай?

— Да я как-то на пару минут…

— Ну да ничего! Рассказывай, как ты сам? Вот, гляди… Расширяемся.

Приемная комната с простыми диванами, стульями, даже телевизор есть в углу. А кроме приемной, во дворе стоит подержанный броневичок «Шевроле», инкассаторский. И успел он уже побывать в деле, свозил чего-то куда-то.

Фирма начала разворачиваться. Получив возможность, умный человек всегда найдет как развернуться, а шеф мой бывший человек неглупый, сразу видно. Будет лет через пять охранный холдинг.

— Ну, понемногу. Вот работу нашел, что-то вроде консультанта, по специальности. — Вдохновенно соврал я. — Разрабатываем оборудование для развивающихся стран.

— Ого, серьезное дело! К нам обратно пока не готов?

— Не, пока что нет…

— Эх, лучшие люди. Ирочка тебе зарплату выдала? Нет?

Я вдруг понял, что Петр Сергеевич очень взвинчен. И куда как сильнее, чем может показаться со стороны. И уж куда как сильнее, чем он хочет показать сам. Что же такое за предложение ему пришло, которое его столь из себя вывело?

Боюсь, что ничего хорошего.

Ну, тут уж так бывает. Большие деньги всегда приносят с собой большие проблемы.

Глава 39

Эти рожицы росточком с гномиков

Но эти гномики — такие комики

Кашин Павел

— Красота. — Сказал я, опуская бинокль.

Замок Ворш, где собрался цвет рыцарства Соединенного Королевства, поражал. Особенно если вспомнить те стены и башни, которые я видел вокруг города до штурма степняков…

Упорно не отпускало меня чувство, что рыцари разбирали стену вокруг города и тащили камни сюда. Замок-то только на карте выглядел мелким, на самом-то деле было это ещё то строение. Верхняя башня в высоту метров двадцать будет, стены тоже не враз перепрыгнешь, сложены из тяжелых даже на вид каменных блоков, нетесаных, но от этого не менее грозных. От ближайшей речушки отведен ров, насыпал вал, деревья повырублены на десяток метров от стен, все холмы окрест срыты, устроены ловушки, «волчьи ямы». Путь к замку прикрывают засеки, что-то вроде здоровенных ежей, только из толстых бревен, а не из сваренных рельсов. Ежи эти глубоко врыты в землю, коннице пройти тяжело. Я уж подумал, а не навертели ли там колючей проволоки, спертой от городских укреплений… Нет, повезло.

Подвести войско к замку было сложно. Особенно скрытно. Рыцари-то, бухающие в злачных местах моей столицы, те ещё придурки, они и кружки пивные в линию выстроить не могут, но вот замок планировал кто-то другой. И занимался им тоже кто-то другой. На день пути заставы, секреты, какие-то ловушки, темные личности, быстро растворяющиеся в ближайших кустах при появлении войска.

Забитые до крайней степени крестьяне ничего толком сказать не могли, сразу принимались кланяться и клацать зубами. Домики все покосившиеся, стоят кое-как, не улицы в деревнях, а скорее кольцо вокруг общей площади, меж домиками часто заметны пепелища, А уж поля их выглядели…

— На таких полях сорняки только хорошо выращивать. — Выразили общее мнение гвардейцы из крестьян.

Ну а как подошли, так уже ворота закрыты, на башнях замка реют длинные алые флаги, на стенах видны шлемы воинов. Во рву вода, ворота плотно захлопнуты.

Хрен кто возьмет.

В наличии у меня была гвардия с пушками, сотня человек, под командованием Волина. Полтысячи пограничников, под командованием барона Урехта, присланные по просьбе графом Лиром, просто от сердца оторванные. С ними тысяча кольчужников из горожан, вперемешку ветераны и новобранцы. Ещё с нами тряслось два десятка рыцарей со своими копьями, верных королю, то есть мне, под командованием Лонвила Шорга.

И с этой силой нужно было взять замок, где укрывались сотня — полторы рыцарей со своими копьями… Кстати, это же сколько человек-то? Рыцарское копье тут состоит из пяти человек в среднем. Оруженосцы, лучники, разведчики.

Феликс и мастер Иштван уверили меня, что в замке не может быть больше трех сотен.

Кольчужников в оплоте рыцарства Соединенного Королевства не держали, только достойные. Ну, которые всегда долги после игр отдают, куртуазные, смелые, могут выпить жбан вина, залакировать жбаном пива и не опьянеть… Короче, достойнейшие из достойнейших.

Понятно, что таких в королевстве мало, да и сам замок и окрестные деревни много народу не прокормят.

Итого, получалось, полторы тысячи против трех сотен.

Если считать цифры, то мы могли и выиграть.

— Настоящих воинов считают по головам, Ваше Величество. — Сказал граф Лир. — В любом случае, я пошлю с вами барона Урехта с войском.

Здоровенный барон вышел из свиты графа Лира и поклонился почтительно. Был он габаритов Виктора, только старше и опытнее, лицо обветренное, нос когда-то перебит и неправильно сросся, короткие светлые волосы и синие глаза.

— Он опытный воин, и не даст попасть в плохую ситуацию.

— Очень рад, уважаемый! — Кивнул я барону Урехту.

Тот ещё раз мне поклонился.

Ну, собрались да и двинулись. Войско собирать в городе я не хотел, потому отряды просто встретились в конце улицы Всех Растворов, там, где она переходила в королевский тракт, и двинулись.

Сам граф Тоскалонский в это время покинул пост свой на краю степи и ещё с тысячей пограничников и тремя тысячами ополчения находился в засаде, около города. Боялся я, что наемники могут ударить в бок нам, у Каллуфа в голове может быть тысяча и больше планов.

В городе на хозяйстве остались Виктор и Ждан, с ними Лана под присмотром Веры, ополчение мастеровых и Морская стража. Ну и стражники графа Нидола Лара блюли порядок, ходили по улицам в полном вооружении.

Вот примерно так.

Дошли до замка быстро, а что туда идти-то? И вот теперь становились лагерем.

Отдельно выдвинулись пограничники, быстро выставили перед собой в землю колья, наструганные по дороге, поставили стойки для шатров, огородили для лошадей загон веревками, совсем так, как Виктор делал, разве что больше.

А сами собрались ко мне на военный совет.

Барон Утрехт, командующий гвардией Волин, мастер Растец, командир кольчужников, угрюмый дядька в тяжелой даже на вид кольчуге, Лонвил Шорг, ну и даже Бомбардир, как командующий всей нашей артиллерией.

— Для начала отправим туда послов. — Предложил я. — Кто пойдет?

Все переглянулись.

— Нужны добровольцы. Отнести туда, — я махнул рукой в сторону замка, — отнести послание от короля.

— Могу отправить своих людей, Ваше Величество. — Прогудел барон Утрехт. — У меня разведчики. Послание уже готово?

— Готово. — Я вынул из мешка на поясе свиток, заботливо составленный ещё в городе. — Ваши люди, барон…

— Едут! От замка! — Вдруг крикнул кто-то.

И в самом деле, от замка к нам направлялась процессия. Несколько рыцарей в сияющих доспехах, за ними воины — кольчужники, над всем этим флаг большой. На широком с хвостом полотнище трепетал на ветру серебряный грифон, изгрызающий мерзкую змею.

Выдвинулись навстречу. Барон Шорк и два телохранителя прикрыли меня с одной стороны, барон Утрехт башней возвышался с другой.

И увидел я впереди старого знакомого. Все так же не изменил моде граф — генерал Ипоку, золотые доспехи, богатый меч в ещё более богатых ножнах, сбруя у лошади так вообще, пару деревенек купить можно, и даже в гриву бедной лошадке вплели золотые и серебряные нити.

— Граф! — Как родному обрадовался я. — Как же мне вас не хватало!

В самом деле, очень мне графа не хватало. Очень хотелось побеседовать с ним на некоторые вопросы, не до смерти, а так, десяток плетей выписать по заднице, не снимая золотого панциря. Видели его то тут, то там, а он вот, видишь, где засел.

— Ваше Величество! — Нервно, но почтительно поклонился мне граф, не спускаясь с коня. И замолчал.

Я поглядел на его свиту. Рыцари, обычные, с прикрытым забралом. Почему-то мне казалось, что тут должен быть и рыцарь Алор, но нет, лица-то все мне незнакомые. Ни одного не знаю. Знаменосец совсем мальчишка, остальные взрослые мужики.

— Ознакомьтесь. — Я протянул ему свиток. — Сейчас.

Барон Шорк выхватил у меня свиток и передал графу Ипоку. Генерал принял свиток, развернул. Начал с натугой читать, шевеля губами. Закончил, перекривил лицо в непонятной гримасе.

А что кривиться-то? Если уж вы рыцари королевства, освобождены от налогов, да ещё и на содержание себе можете потребовать, так что ж вы, гады такие, все в замке да в замке отсиживаетесь? Пора и повоевать. В свитке так и написано. «Сим повелеваю валить в Степь в распоряжение графа Тоскалонского Лира».

— Все ли понятно? Завтра утром жду ответа. На сегодня вас больше не задерживаю, граф.

Тот поглядел на меня. Поглядел на разворачивающийся лагерь за моей спиной, и едва подавил усмешку. Поклонился, красиво вскочил на коня да и был таков, только пыль стояла.

— Ваше Величество. — Сказал барон Утрехт. — Прошу вашего повеления на постройку осадных машин. С налета замок не взять.

— Барон, ты думаешь, что они не согласятся?

— Не согласятся! — Как отрубил барон. — Никогда не согласятся! Более того, они отправят гонцов за помощью, Ваше Величество. Семидневье, может быть, два семидневья, и тут будет армия.

— И кто же им поможет?

— Наемники. Морская Герцогиня. Пираты. Кочевники. Разбойники. — Перечислил барон Утрехт.

— Однако. Хорошо, барон! Что бы вы ещё посоветовали?

— Построить перед воротами палисад. Намотать железную лозу. Я приказал везти с собой в обозе три мотка. Укрепить лагерь ей. Быть внимательным.

Дальнейшее обсуждение переместилось в шатер, который поставили слуги.

Ну да, мастер Иштван и слушать не хотел, чтобы я отправился куда-то без слуг. И выделил из дворца мне сначала три десятка человек. Со всем необходимым, конечно же. Необходимое включало пару сундуков одежды, пару шатров, несколько телег, чтобы везти это добро…

Я вздохнул и урезал до трех человек, больше не надо. Три человека, шатер один, письменные принадлежности… Все это занимало не такое уж и большое место в переметных сумах лошадей.

— Кому есть что добавить к словам барона? — Обвел я всех взглядом.

— Можно выслать небольшие патрули вокруг замка. Пусть перехватывают гонцов. И предупреждают о возможном нападении. — Предложил барон Шорк.

— Патрули уже высланы. — Рубанул барон Утрехт. — Ваше Величество, можно ли взять людей из гвардии? Говорят, что некоторые из тех, которые сейчас служат вам там, ранее были хорошими охотниками и знают эти места?

— Можно. Волин, выдели людей, сколько необходимо. Но учитывай, что люди должны отдыхать.

Мало — помалу пришли к выводу, что лучше пока сидеть в осаде, а на стены не лезть. Рыцари, мол, не вынесут отсутствия вина да свежих фруктов, и пойдут сдаваться.

На чем и разошлись. А я завалился спать прямо в углу, после конной прогулки болели бедра и задница. Барон Шорк заглянул, удостоверился, что я сплю, и остался снаружи, охранять.

Естественно, что сон долго не шел, ворочался, а проснулся я от того, что в шатре кто-то был. Кто-то лишний.

Света почти не было, темно, только слышалось тяжелое дыхание. Одно мое, а второе чужое, естественно. Может, это барон Шорк вернулся? Или кто-то ещё?

Да нет, чепуха все это…

Я включил фонарь. Плотный луч прорезал ночную темень шатра, уперся в потолок. На стенах сразу же очертились тени, и одна из них вдруг обрела объем.

— Тшшш… — Сказала мне тень.

— Угу. — Ответил я ей, беря на мушку. И как только пистолет в руке оказался! — Ты кто и что тебе надо?

— Ваше Влчстов. — Тень сделала шаг назад, прижавшись к стенке шатра. — Высокий королек. Не бояться. Меня послали.

— Куда?

— Не бояться. — Сказала тень. — Ух.

Это барон Шорк, быстро просочившись через вход в палатку, засветил фонарик и прижал тени к горлу короткий меч.

— Не убивай пока что. — Попросил я, смещаясь в сторону и зажигая лампу типа «Летучая мышь», которую держал на потолке. — Не просто ж так он тут?

— Фу… Ну и вонища… Кто это? — Брезгливо спросил барон Шорк. — Кто это такой-то? Что за морда?

— Где-то я тебя уже видел. — Сказал я, успокаиваясь. — Барон, проверьте вокруг палатки, и пусть выйдет усиленная смена часовых. С копьями.

Ну да, вот уж кого не ожидал. Как там Вера говорила? Народ дикарей, людей ненавидят? Точно, дикарь. Низкорослый, заросший волосом едва ли не по брови, и ещё вонючий. В шатре медленно, но верно набирал силу аромат козлятины.

— Так что тебе тут надо-то? — Спросил я. Целиться уже надоело, хотелось определиться, что с ним делать. Либо убивать стразу, чтобы не успел кинуться, либо выпроваживать отсюда и говорить в более приятных условиях. К примеру, в Западной башне.

— Меня послать. — Тщательно выговаривая слова, произнес дикарь.

— Везучий ты парень. — Вымолвил я. — Кого-то посылают на смерть, кого-то на три буквы, а тебя вот ко мне. Ну так? Кто послал-то хоть?

Говорил он тяжело, видно было, что речевой аппарат… Или что там у человека-то? Короче, что бы то ни было, но плохо очень приспособлено это самое «что-то» к нашему языку.

Итак, навестили меня те самые морды гнусные, которые натравили волков.

Издавна они обитали тут, в большой долине между гор. На равнину не заглядывались, в основном селились в лесах, ближе к братьям. Вересковый овраг издавна принадлежал им. Управлять животными учились с детства, древняя богиня Скади передала своим любимым детям умение жить с природой в мире и согласии, не брать больше, чем природа может предложить, и отдавать не глядя когда попросят. Сами себя называли…

— Ааа — ооо — ууу — ыыы. — Пропел — пробурчал дикарь.

— Да я такое не в жизнь не выговорю. Будешь Петровичем. Понял? Короче, рассказывай, с чем пришел-то?

Впечатление, которое огнестрельное оружие произвело на дикарей, было ошеломляющим. Братья — волки разбежались по лесу и забились в самые дальние щели, и выманить некоторых не получалось до сих пор. И потому очень просили нового высокого короля не пугать так больше несчастный маленький народ…

— Да какие споры могут быть с соседями! — Улыбнулся я. В палатку зашел барон Шорк, недовольно поглядел вокруг, сел напротив дикаря так, чтобы оказаться между мной и им.

— Ну какие же могут быть споры между соседями? Зачем эти ужасные громовые палки? У меня есть предложение получше. У меня есть много горючей воды которую мои мастера получают из крови земли. Потом эту воду заливают в лампы, она там горит, становится светло. Видел? — Я показал дикарю на лампу. Конечно, никакой там горючей воды нету, светодиодная, но ему-то откуда разбираться? — Наберу горючей воды побольше, оболью деревья в лесу и подожгу. Когда вода и деревья сгорят, я наберу ещё воды и залью те деревья, которые за ними. В конце концов от леса ничего не останется.

— Буррр… — Хмуро сказа дикарь. — Ты прогневаешь Скади!

— Ба, как меня это пугает. Ну тогда сделаем так. Есть у меня ещё ядовитая вода. На деревья и травы никак не влияет, вообще. Заливаешь в лес, воздух в лесу становится ядовитым, вы все сдохните и трупы ваши разложатся, удобряя почву. И воплотятся в каком-нибудь большом дереве. Мать — природа… Или как там ее? Скади, да? Будет очень довольна, что вырастет такой большой и красивый лес!

Дикарь поглядел на меня исподлобья, видимо, думал, шучу или нет. Я ему улыбнулся и представил, как тащу из своего мира пару баллонов какого-нибудь нервно — паралитического… А потом начинаю мало — помалу заливать окрестности.

Проняло. В самом деле, если есть громовые палки, почему бы и не быть ядовитому воздуху? И ещё какой-нибудь дряни?

— Шустрый заставил. — Хмуро сказал Петрович. — Говорить. Разбирайтесь сами с Шустрым. Не надо сжигать лес. Не надо отравлять воздух. Наш народ не хочет воевать за Шустрого. Пусть он сам за себя воюет. Пусть вы перебьете друг друга.

— А что за Шустрый? Имя-то у него есть?

— Его спутники обращались к нему «Грф Урри».

Ух, как у меня руки зачесались, когда я услышал рассказ Петровича. Да я просто их до хруста сжал!

Пришел в лес гонимый всеми граф Урий со свитой. Показал королевское кольцо, то самое, с печаткой, и предложил дикарям выбор. Либо они ему во всем помогают, либо он сожжет их деревни дотла, до последнего щенка.

— Ха. — Прокомментировал я. — И как же?

— Кольцо символ договора! — Важно сказал Петрович.

— Угу.

Выяснилось и дальше. Зря, ой как зря я считал кольцо бесполезным ободком металла! Ещё первый герцог Урий, который приплыл сюда с Белых скал, заключил с местными жителями договор. Местные жители обязались ему не мешать, а герцог Урий обязался их не вырезать под корень. В общем, взаимовыгодный договор.

Символом договора послужило кольцо. Тут дикарь сразу же сорвался на какие-то высшие силы, на богов, которые герцога Урия на царствование помазали, на испепеляющий огонь с неба…

Я вернул дискуссию в конструктивное русло.

— То есть, к вам пришел герцог Урий, показал кольцо, и сказал, что теперь ему все должны. Я тебя верно понял?

— Да высокий королек.

— Хм. Так договор-то вы, почтенные, заключали с королями Ильрони… То есть считай со мной. И как же вы так решили на меня напасть-то?

— Шустрый заставил. — Буркнул Петрович в бороду.

— О как. Ну так что же мне теперь с вами делать-то, такими красивыми? Как ни крути, договору конец. Теперь вы мои враги.

— Ты и старый воюй. Лес не трогай. — Как-то неуверенно сказал Петрович, и поежился.

— Думаешь в сторонке отсидеться? Малой кровью отделаться? — Я улыбнулся широко и покачал головой. — Нет, не в этот раз. За то, что вы напали на меня, я вправе уничтожить ваш лес под корень.

— Никто не вправе уничтожать лес. — Опять же неуверенность в голосе. И уже немалое опасение.

Гринписовцы чертовы. Как людей волками травить, так это вправе, а как лес рубить, так это не моги.

— В праве, в праве. Итак, предлагаю вам новый договор.

— Уррргр. — Ответил мне Петрович.

— Не боись, нормально договоримся. — Я широко улыбнулся. — Очень даже нормально. Итак, мохнатый. Ты сам кто такой и от чьего имени говоришь?

Переговоры шли трудно. Тут не было Сереги — большого и Костика за спиной, которые бы взяли на себя процесс терки и обеспечили силовое прикрытие… Хотя силовое прикрытие у меня было, барон Шорк неотступно следил за поведением дикаря и поглаживал короткий меч.

Местный хитрил, юлил, изворачивался. В отдельных случаях он делал вид, что не понимает, тогда я притворно вздыхал и рассуждал о различных способах убиения леса и всех его обитателей. Петрович вздыхал и снова соглашался.

В конце концов сговорились на том, что в качестве жеста доброй воли лесные дикари перехватят гонцов от замка, а я, в свою очередь, не полезу в Вересковый овраг и не буду там никого убивать и сжигать. Ну а потом ещё договоримся.

Короче, подтвердили древние договоры. Они сами по себе, мы сами по себе. На настоящий момент меня это устраивало, ну а дальше я пока что не загадывал.

Проснувшись в своем мире, я первым делом достал большой лист бумаги, самый большой, который у меня был.

И начал привычно рисовать.

Картина усложняется.

Итак, есть у нас граф Урий… Вот он, мелкий такой и мерзкий. Есть у нас лесной народ, оборотни… Никакие они не оборотни, как оказалось. Просто умеют волков приручать. Древний красивый обычай у них такой, приручить пару — тройку волков и натравить на прохожих. Рисуем стрелочку от них к графу Урию. Есть у нас Морская Герцогиня Валерия, вот это тоже кружок. Вот сюда помещаем графа Идона Ларкуса, засевшего в Гнезде своем, он далеко и пока что не важен. Вот эти мелкие кружки пусть будут генералом Ипоку, вот это рыцарь Алор и Альтзора.

Так, теперь внимание вопрос.

Уезжаю я из города, на меня нападают по приказу графа Урия, как понятно теперь. А Морская герцогиня-то что? Она-то тут каким боком? Откуда она взялась в городе так быстро? Ещё и не было ничего известно толком… Итого, рисуем линию от графа к герцогине.

Вуаля. Морская герцогиня и граф Урий имеют контакты меж собой?

Возможно ли?

Из обмолвок и предположений у меня как-то создалось впечатление, что Морская герцогиня графа недолюбливает и с удовольствием так на ближайшем суку вздернет. Но это же впечатление, а по делам их судить? Герцогиня стала герцогиней именно благодаря графу Урию! Не протяни её муж лыжи на охоте, так и была б приложением к своему мужу, а так — Морская герцогиня Валерия! Во как звучит! Что войска осаждали Морской Замок — так то что ж, дело-то житейское, в чем-то не сошлись. Граф Лука, командующий осадой… Что-то я такое слышал. Туп, как табурет, нет? Ну вот не важно.

Кстати. Надо бы сюда ещё кружочков добавить. Вот это будет Закатный герцог Влад. Который очень хочет породнится с королевской династией и чуть порулить из-за спины водителя. Вот это его дочь, Закатная Маркиза Нина. Ага. А вот это, получается… Виктор?

Ну да. Мой главный министр и ближайший соратник в сию Нину влюблен давно, и, кажется, безнадежно.

Подумав, поработал ластиком, разделил кружки Алора и Альтзоры. Кто у нас такой Алор-то, вообще, откуда взялся? Привела его вроде бы как графиня Нака, хвостом её по голове. Графиня Нака и королева были связаны меж собой? Ну да, были. А королева под кем ходила-то? Под графом Урием? Мог ли старый сморчок просмотреть такую великолепную возможность управлять королевством через малолетку?

О, хороший вопрос у меня получается. Имел ли граф Урий с бывшей принцессой, а теперь и королева Альтзора такие же умные разговоры, как и со мной в свое время? Граф Урий не из тех, кто складывает яйца в одну мошонку.

Вылетел из столицы пробкой, так мигом себе новых союзников набрал, гляди-ка.

Ощутив, что у меня пухнет голова, я встал и пошел к чайнику. Шлеп по кнопке включения, пары ложек заварки в прозрачный китайский чайничек, который мамке на День рождения последний с батей подарили. Открыть новый пакет сахара, сполоснуть кружки, протереть стол.

С кухни никуда уже не пошел, остался там, поглаживая горячий бок большой кружки со свежим чаем. Жесткая табуретка наводила на мысли рабочие.

Кстати! А вот внимание, ещё один вопрос.

Если уж граф Урий так хорошо договорился с Морской герцогиней, то почему же в атаке на меня участвовали какие-то дикари, а не воины Морского герцогства, или же просто наемники?

Хм. Интересный вопрос я сам себе задаю.

У графа Урия есть какие-то козыри в рукаве, не иначе. Он был уверен, что ликвидировав меня, сумеет договориться с Морской герцогиней. Он был очень в этом уверен. Иначе бы держал меня и дальше в живых, давал строить королевство, изводил наскоками да набегами, а потом уж восьмым числом перехватил власть…

Как?

Единственный способ сейчас выхватить власть из моих рук есть королева Альтзора. Иначе никак не получается. Если, конечно, вводить в это уравнение как аксиому святость королевской власти.

Подумав ещё, пририсовал к схеме отряд Каллуфа, имперского посла графа Лиордана. Нет, ну а что? Не громили ж бунтовщики — мятежники посольства, значит, граф тоже имеет право на существование в моей схеме.

Отряд Каллуфа действовал вместе с Морской герцогиней. Они заодно. Империя в курсе? Весьма вероятно, наемники-то имперские. Итого что же получается?

Три жирных линии. От графа Урия к Морской герцогине, от той к отряду Каллуфа, от Каллуфа к графу Лиордану.

Вот так-то.

Задумался, отхлебнул чаю. Поглядел в окно, бесцельно, не фиксируя взгляд ни на чём, мысли в голове укладывались кубиками, одна на другую.

Одна на другую, одна на другую, одна на другую…

Кто тут главное звено? Граф Урий и граф Лиордан. Последний просто обязан вести свою игру, ему просто это необходимо, как послу доминирующего в регионе государства. Морская герцогиня имеет какую-то свою выгоду… Какую? Стать королевой? Породниться с правящей династией и влиять через королеву Альтзору? Нет, ну не дура же она, тут, кроме нее, влияльщиков-то очередь уже выстроилась. Новой королевой — регентшей ей не стать.

Так каковы же цели?

Граф Урий желает обрести былое влияние. Граф Лиордан желает поставить нас под контроль Империи. В этом они, не договорятся никогда, один другого не потерпит. Морская герцогиня желает… Желает… Чего ей надо-то? Может, я смогу ей это предложить, и получу временного союзника против Закатного герцогства.

Сам улыбнулся своим мыслям. Вообще, я с кем в интриги-то играть собираюсь? С теми, кто в этом окружении вырос, с теми, кто этим живет и дышит? Ну — ну.

Ладно. Подумали, пора и честь знать. Дело ждет. Узнать, что там Мишка по дезинфекции воды накопал, золото заложить в тайник, подумать, что за оружие я хочу приобрести на эти деньги…

И самое главное. Бесшовные трубы для гидравлики, заказанные мой у Марио, все же миновали таможенные границы, став при этом дороже ровно вдвое, и теперь дожидались меня на складе «Санскара».

Марио встретил меня улыбкой, пригласил на чай, и продемонстрировал мой заказ. Бесшовные трубы для гидравлики. Сорок штук ровно, в упаковке…

Подвеска моей десятки жалобно стонала, когда я вез все это добро к дому. А руки просто начали отваливаться, когда последняя труба заняла свое место в родительской комнате.

Ведь все это туда придется тащить.

Как бы не окочуриться…

Звонок в дверь.

— Привет, Мих, проходи, рассказывай… — Я пропустил его в комнату, Мишка оторопело уставился на куски упаковки с надписями латиницей. — Проходи, не стой, чайку будешь? Рассказывай давай.

Накопал Мишка много, даже установку небольшую нашел, на заброшенном заводе. Дистиллятор для каких-то там промышленных нужд, товарищи готовы продать за символическую цену.

Ну да. Мне такую штуку не в жизнь не унести никуда!

От этой идеи отказался, с сожалением. К тому же, дистиллированную воду пить нельзя, она какие-то там соли из организма вымывает, как я слышал.

Да и не так остро вопрос воды стоит-то.

— Заслужил. — Я выложил на стол перед Мишкой двести долларов. — Сто за работу, сто задаток на будущее. Итак, интересует меня, как с нуля в каменном веке построить токарный станок. За консультацией можешь обратиться к Десемову, знаешь такого?

— Ну… Да.

— Вот. Также меня интересуют прочие станки — сверлильные, фрезерные, шлифовальные. Инструменты для них тоже очень интересуют. Покупать будешь в «Санскаре», денег я тебе дам и скажу, что именно надо будет брать. Позже. Пока что займись станками. Также меня очень интересует проект ткацкого станка… Найдешь?

— Окей. — Мишка поднялся. — Серег, а для чего тебе все это?

— Какая разница? — Пожал я плечами. — Платят деньги, ты делаешь. Задаешь много вопросов, то деньги не платят.

— Понятно. — Сказал Мишка.

Глава 40

Опустить над крепостью флаг

И ворота открыть

А. Макаревич и Квартал

Рано утром ворота замка отворились, и к нам неторопливо потрусила процессия.

Парламентеры.

Зевая и кутаясь в отворот куртки, я ждал. Сидеть было не очень удобно, на холме, выбранном бароном Шорком для ставки верховного командования, дул пронизывающий ветер. Солнце ещё только показалось над горизонтом.

Процессия приближалась.

Все изукрашенные, как павлины, рыцари в полном вооружении, на закованных в сталь конях, все блестит алым рассветным солнцем. Впереди, как водиться, генерал Ипоку. В своем лучшем золотом панцире и шлеме.

— Пушки перед ними, срочно! — Приказал я. — Сейчас же! Зарядить и быть готовым! Как только они двинутся на нас, так начать стрельбу!

Волин кивнул мне, привстал на стременах, намереваясь крикнуть, я его срочно осадил.

— Ты что? Вестовому приказ отдай, эти не должны слышать!

Где барон Утрехт? Только что вроде бы был тут, а вот сейчас уже нету.

Бомбардир показался перед пушками, быстро разогнал смену артиллеристов по местам, в промежутках их прикрыли гвардейцы и кольчужники, перед собой выставили деревянные щиты здоровенные, подпертые снизу набитыми землей корзинами.

Справа волновалась верная мне дворянская конница под командованием Лонвила Шорга, слева расположились рядами пограничники за засеками. Остаток кольчужников прикрывали фланг и лагерь.

Генерал Ипоку остановился метрах в десяти от линии орудий. За ним сначала сгрудились, а потом даже и разошлись в стороны чуть, чтобы было удобнее видеть. Их оруженосцы и слуги расположились ещё больше в стороне, и вдруг у меня возникло очень нехорошее предчувствие. Очень уж большая у графа свита, человек тридцать только рыцарей, а ещё их копья, то по три человека, тоже знают, с какого конца за оружие держаться. И ворота замка не закрыты, и там сейчас тоже какое-то шевеление.

— Ваше Величество, они очень близко! — Согласился с моим предчувствием барон Шорк. — Пусть отступят!

— Ваше Величество! — Крикнул в рупор граф Ипоку. — В сей тяжелый миг цвет рыцарства Соединенного Королевства не может покинуть свое королевство и свой народ! Мы остаемся в замке в вашем распоряжении!

— Да провалиться ж тебе. — Прошипел я. Зыбкая надежда надавить на рыцарей и выкинуть их в Предвечную потерпела крах. Ну не дураки ж они, в самом деле? Тут денег можно заработать, турниры, вино, прекрасные и доступные дамы, крестьяне и горожане только — только жирок начали нагуливать… Куда ж от такого-то рая? В Степь, получить отравленную стрелу под забрало от немытого кочевника? Не, Ваше Величество, ты дураков в другом месте ищи.

Я поднял мегафон.

— Вы сомневаетесь в приказах короля? — Рявкнул так, что вокруг меня люди расступились.

— Жене своей приказывать будешь! — Крикнули откуда-то из строя рыцарей, свиты графа Ипоку.

Я ещё успел удивиться, что это их вроде бы как стало больше, из замка подходили новые. И что им тут, спектакль, что ли?

А потом они ринулись на нас.

— Альтзо — о-о — ора!

Рыцарские кони, которые несут тяжелый доспех, медленно набирают разгон? Да как бы не так! Это в фильмах только медленно, плавно навстречу друг другу с копьями наперевес, а тут все произошло намного быстрее.

Косой рыцарский строй мигом сломал пушки, смешались артиллеристы, гвардейцы и кольчужники.

Волин и барон Шорк прикрыли меня, в щиты уткнулись длинные дрожащие от злости стрелы. Меня схватили и потащили назад, прикрывая щитом от выстрелов, я брыкался, да толку-то?

Когда остановились и я выглянул наружу, на переднем крае уже вовсю шла рубка. Тонкая цепь закованных в блестящее железо рыцарей выгибалась в небрежно залатанный мешок людей, разномастно одетых и вооруженных, и постепенно приближалась вперед, оставляя позади себя изломанные, изрубленные тела. С флангов цепь прикрывали оруженосцы, воины попроще, позади шли стрелки и метали стрелы через голову сражающихся. И все это стучало, грохотало, звенело, рычало и сопело, крики раненых обрывались под ногами наступающих.

— Хей! — Дикий вопль вдруг перекрыл всю эту какофонию боя, и в бок строя рыцарей врезался черный клин закованных в доспехи воинов. Острием клина сражался барон Утрехт. На огромном нугарце барон проломил строй оруженосцев, разметал их, по бокам воины не дали врагу сомкнуться, полетели с седел рыцари. Сам барон походил на башню смерти. Вооруженный огромным двуручным мечом, барон махал им легко, как будто ребенок до прутика дорвался и пошел сшибать головы лопухам.

Наступление смялось, остановилось. Моя гвардия все же устояла, не успела превратиться в толпу. В рыцарей полетели гранаты, бахнули, не столько убивая, сколько пугая. Пограничники выдвинулись во фланг, схлестнулись с оруженосцами.

— Его Величество береги! — Крикнул Волин барону Шорку. Барон кивнул, заслоняя меня щитом, а Волин вскочил на подведенную лошадь, дал шпоры и исчез в направлении боя.

Когда я снова выглянул из-за щита, то вдруг понял, что сражение внезапно стало намного ближе, чем мне того хотелось. Очень намного ближе.

Воины барона Урехта с трудом, но удержали строй, рыцари отступили и рассыпались, не подставляясь под пушечный огонь.

Когда я уже было обрадовался, что первый натиск отбит, враги перед нами порскнули в стороны, как мыши при виде кота, и на нас обрушился бронированный рыцарский строй.

— Альтзо — о-о — ора! — Боевой клич гудел в утренней прохладе, вибрировал, рычал, звал за собой моих врагов, велел крушить, рушить и убивать.

Атакующая конная лава очень красивое зрелище, особенно когда эта атака направлена не в тебя. А эти как раз в меня и целились. Мигом преодолели разделявшее нас расстояние, кажется даже стоптав кого-то из своих, не успевших убраться с дороги, с разбега воткнули длинные копья в живую плоть, отбросили их, схватились за тяжелые мечи и боевые топоры.

Впрочем, оказалось, что чуть левее они ударили, как раз туда, где спешно готовились к отражению атаки наше немногочисленное рыцарство. Ударили, преодолели сопротивление, промчались дальше. За ними осталась рассеянная цепь вражеских оруженосцев, то ли дорезали, то ли грабили

Все, рыцарей у меня больше нет.

Часть таранного удара уткнулась в воинов барона Урехта и гвардейцев на рубеже артиллерии, сейчас там крутился бой, пограничников и гвардейцев оттесняли направо. А из замка на поле выезжали ещё и ещё рыцари, сверкали доспехами на рассветном солнце, расправляли длинные флаги, строились вроде бы в длинный строй, и готовились…

Что там на поле происходило, я глядеть не стал, ибо у меня вдруг появились другие причины для беспокойства.

Острый клин вражеского войска прорубился через пограничников, разметали кольчужников, и вот уже сеча идет у подножия холма.

— Альтзо — о-о — ора! — Раздалось совсем рядом.

— Ваше Величество, на коня, быстрее! — Крикнул барон Шорк, пытаясь меня схватить, да я не дал, ловко вывернулся из-под его руки. И понял, что сделал это совершенно зря, вокруг меня кипел бой.

Это было страшно. Прежде я участвовал в бою как ребенок, я просто не мог оценить того, что происходит. А тут я то ли вырос, то ли вытянулся, то ли просто мира этого уже нагляделся. То ли теперь происходящее непосредственно касалось уже меня самого.

Легкий меч, подарок иностранного купца, принял на себя удар тяжелого рыцарского клинка. Я глянул, кто там, на той стороне. Молодой ещё парень, с пробивающимися над губой светлыми усиками. Без доспехов, в одной только кольчуге, тщательно смазанной толстым слоем масла, но от того не менее ржавой. На голове простой округлый шлем. Глаза упрямые, руки крепкие, куда как крепче, как у меня, да только не было у него в жизни сержанта Седдика Гора и Петра Сергеевича.

Пока парень глядел мне в глаза из-под шлема — котелка и давил на меч, стремясь вбить меня в землю, я поддался и врезал ему классическим мае гири в пузо, даже с проворотом получилось. Тяжелые сапоги не позволили сделать верный удар, правильный. Но парню хватило, отступил на пару шагов, а дальше я уже шагнул вперед и широким махом скользнул по открывшемуся горлу. Денег на нормальную кольчугу с воротником и хороший шлем у парня не было, потому и носил такую ересь, шея не защищена.

Сопротивления даже не заметил, когда самый кончик моего клинка перерубил человеческую плоть, просто вдруг мой противник перестал меня интересовать, выключился из круга моих забот и интересов, а я сам как бы выключился из боя, оказавшись над ним и имея возможность поглядеть со стороны.

Что дальше-то делать, убегать? Где вообще все?

Я судорожно пытался разобрать что-то в круговерти одиночных схваток, в которых выродилось сражение на холме. Кого рубить-то? И где барон Шорк, вот не он ли это? И вообще где же…

В тот момент, когда я уже почти принял решение, бой снова взял меня под свою руку. Под ноги мне свалилось и покатилось тяжелое человеческое тело, я полетел кубарем вперед на землю, не глядя отмахнулся мечом от кого-то, подтянул ноги к животу и рывком выпрямился.

Тычок в спину швырнул меня на землю, я едва успел сгруппироваться и перекатиться, а в то место, куда я только что упал, сразу же воткнули короткий меч.

Снова подтянуть ноги к груди, перекатиться чуть дальше и подняться, и понять, что сбылась мечта идиота, которую этот идиот загадал давным — давно.

На меня шел граф Ипоку, в сверкающих золотых доспехах, помахивая вправо — влево длинным и острым мечом. Сталь льдисто сверкала на солнце, маслянисто отсвечивали золотые накладки на долы. И выглядел граф очень серьезно.

Не было никаких «вот и встретились, щенок», «давно ждал этой встречи, морда золоченая», даже просто «ну сейчас получить» и то не было, просто мы начали друг друга рубить.

Граф — генерал рубанул сверху, я «снял» удар, отшвырнув его клинок в сторону, сам бить не рискнул, склонность к риску из меня ещё Серега — большой выбил, великий любитель поймать кого-либо в ударе. Второй удар граф нанес так же, в последний момент передумал и меч его изменил траекторию, метя мне в бок. У меня-то кольчужки нету!

Удар, я снова его снимаю, скользя своим клинком по его клинку, а потом с отшагом и полуприседом рублю ему подмышку, чтобы не зазнавался. Меч генерала впустую пластает воздух, мой же более результативен.

— Рррржих!

Я снова лицом к лицу с генералом, на его кирасе сбоку длинная царапина. Ну да, на боевые качества не влияет. Только злит сильно, генерал кидается в атаку, перехватывая меч двумя руками. Я снимаю удар, граф Ипоку проваливается чуть, и я награждаю его длинной кровоточащей царапиной вдоль всей руки, разрубая кольчугу, нежную шелковую рубашку и какие-то четки на запястье.

В глазах графа — генерала появился страх. А я вдруг успокоился, совершенно внезапно, и понял, что этот бой я уже выиграл. А генерал проиграл, соответственно. И говорить ничего не надо, все понятно и так. Меньше надо было жрать, пить и золота на доспехи вешать.

На этот раз в атаку пошел я, резко ударил сбоку, метя в лицо, генерал поставил блок, а я снова скользнул клинком по клинку, руку отсушило, но это было уже не важно, а важно то, что я расцепил клинки, сделал шаг чуть в сторону, приседая, и вытянулся в глубоком выпаде, со всей силы втыкая меч.

— Хрусть!

Я уже вернулся из стойки, а граф покачнулся, выронил меч, посмотрел на меня почему-то с обидой и стал клониться к земле, как пьяный сантехник.

Ну так что, и все? Можно вязать, тащить в Западную башню на расспросы тщательные? Толстый-то какой, тяжело волочить будет, однако!

Да как бы не так. Вместо того, чтобы волочь графа куда-то, я был вынужден отбивать удары, которыми меня щедро одаривали два графских оруженосца с горящими от предвкушения глазами. Стоило графу грохнуться, как эти его моментально заслонили, встали плечом к плечу и принялись на меня наседать.

Бились они слаженно, и мне никак не удавалось учесть даже пару секунд, чтобы выхватить пистолет. Эта кобура, блин, под мышкой, оперативная, мать её так, лучше бы на поясе была, давно бы вытащил, а так приходиться думать не столько об оружии, сколько о том, чтобы отбить очередной удар. Я с ужасом понимал, что слишком увлекся боем, и сейчас кто-нибудь ткнет меня мечом сзади.

Барон Шорк возник слева, оттеснил меня плечом, как-то хитро толкнул левого оруженосца так, что тот повалился на правого, и три раза ожесточенно рубанул по ним мечом, и снова оказался возле меня.

— Ваше Величество, все в порядке?

— Да, да что у… Со у… Мной у… Будет, тьфу. — Я сплюнул тягучую слюну.

— Флаг! — Заорал барон Шорк.

Тут только я обратил внимание, что барон-то выглядит, мягко скажем, не лучшим образом. Над кольчугой его словно пескоструйкой потрудились, везде вываляли в грязи и кое — где пробили, проглядывают синяки, лениво запекается пыльная корка на ранах.

За моей спиной кто-то вздернул то самое полотнище, раньше красовавшееся около моего шатра. Лениво распустился грифон.

— За короля! — Крикнул барон Шорк.

Его крик подхватили, вокруг холма стали раздаваться такие же вопли, грохотало и звенело.

Коротко бумкнула пушка, ей ответили слитным ревом, в которым хилые «Альтзора!» совершенно терялись. С наглым треском начали рваться гранаты.

Наверное, это и решило исход боя.

Рыцари принялись откатываться, избегая схватки, строя у них не было, и к вечеру я уже стоял на надвратной башне замка Ворш.

Остатки вражеского войска, не ввязываясь в сражение, растворились в лесах.

Спасло нас в бою предусмотрительность барона Урехта. Хитрый барон заранее спрятал в лесу справа и слева от нас пару сотен пограничников, строго — настрого повелев не вмешиваться, пока все идет хорошо. Именно эти сотни и спасли положение.

Пока парламентеры заговаривали мне зубы, а потом рубили артиллерию, вражеские рыцари успели построиться для атаки, и атаковали. Слитный удар тяжелой кавалерии практически опрокинул центр и левый фланг, добрались и до меня. Артиллеристы даже не успели выстрелить, их-то били самыми первыми.

В это время во фланг рыцарям ударили отборные сотни барона Урехта. И доказали, что не зря именные легионы едят свой хлеб. Рыцарские копья вырезали и перестреляли, кого-то закидали гранатами, умудрились стащить с лошадок даже рыцарей, а в это время острие клина мятежников завязло в моих кольчужниках. В лагерь-то они ворвались, а дальше все пошло не так, как планировалось. Не разбежались по улочкам — закоулочкам мои воины, удержались, а уж когда барон Шорк крикнул, что король жив, а Волин и чудом выживший Бомбардир повернули пушку и шарахнули во фланг…

Тут-то удача повернулась к рыцарям филейной частью.

Наверное, свою роль в разгроме сыграло то, что пограничники и кольчужники вовсе не были рыцарями. Это мне потом барон Шорк объяснил. Дело-то в том, что один рыцарь, повергнув другого, получал себе доспехи и выкуп за проигравшего. При условии, что проигравший жив. С мертвеца доспехи снимать считалось неприличным, хотя сплошь и рядом… Ну, как типа оруженосец снял с мертвого рыцаря доспехи и хозяину принес, а хозяин типа не знал. Но даже в таком случае, выкуп-то за труп в разы меньше, чем за живого! И потому издавна рыцари старались взять противника в плен, а не убить. Чтобы избегать дележек, и до крови частенько доводивших, на тему «я зарубил этого а вас, Ваше Высокоблагородие, тут и рядом не стояло!», рыцари отвыкали сражаться в строю, бой вырождался во множество индивидуальных схваток. Да и последние годы правления королевы, когда противниками были разве что доведенные до отчаяния голодом и безнадегой крестьяне…

Все это сыграло свою роль. Жуткую.

Попавших в окружение просто вырезали, всех. Даже без огнестрельного обошлись, забили копьями и самострелами с дальней дистанции, или просто на кусочки распустили, как только рыцари потеряли строй. Ведь противником-то уже был не свой брат — рыцарь, которому, ежели что, заплатил выкуп да спи спокойно, а сразу пять — шесть озлобленных недавними грабежами горожан и крестьян, либо вообще пограничники, с давних времен рыцарскую вольницу недолюбливавшие и теперь получившие возможность отыграться.

Ну и отыгрались сполна. Немногие уцелевшие нахлестывали коней в самые разные стороны от замка, лишь бы подальше.

Трупы даже убирать не стали, просто перенесли лагерь в другое место. В замке бы всё равно все не поместились, да и грязноват замок-то, надо признать. Такое ощущение, что свиньи тут жили, а не люди. Все загажено, по углам валяется рваная одежда и обглоданные кости, в коридорах все вином залито и воняет застарелым вокзальным туалетом. Не замок, а какой-то Комсомольский вокзал, право слово.

Нашли десяток рыцарей разной степени похмелья, которые никак не понимали, что же случилось и что от них хотят. Столько же слуг, мертвецки пьяных, нашли в разных сараях и хлевах, на территории замка. Слуги вообще как бомжи выглядят, которых на том же вокзале и подобрали.

— Так и пиши. Замок потонул в дерьме и нечистотах. — Наставлял я Шуго, совершенно забыв о правилах хорошего тона.

— В де — ерьме… — Вышел на куске пергамента Шуго.

Я мысленно плюнул. Ведь напишет же!

— Не, пожалуй, очень сильно. — Вздохнул я. — Напиши вот что. Замок утонул в нечистотах, повсюду доблестные королевские гвардейцы находили мертвецки пьяных рыцарей и их слуг. Везде следы невоздержанности в пище и неподобающих развлеченияй. Его Величество Седдик Четвертый был возмущен открывшейся картиной. Пока мои доблестные воины проливали кровь на полях сражений, некоторые несознательные личности предпочли проводить время в пьянке и праздности. Мало того, они чинили разорение и разор моим подданным… Не, последнее слово тоже убери.

И совсем не надо писать, что тут, в сарае при замке, нашли в одном бараке с десяток женщин… Тьфу, мерзость-то какая, тьфу, мерзость… Твари. Кто придумал-то, что рыцарь там о прекрасной даме аж ручку подаст, плащик там на дорогу бросит, чтобы изящные туфельки дамы сердца не ступали на грубую дорожную грязь?

Нда. Тот, кто придумал, был человеком от реального мира далеким. Потому что благородная дама или даже благородная девица, волей случая попавшая в трудное положение, заслуживают галантного или куртуазного обращения, а вот про селянок-то ничего не сказано! Их-то можно!

Иное дело простые воины, кольчужники и гвардейцы, они как-то к такому зрелищу не привыкли, и пьяных рыцарей иногда пинали чересчур сильно. Отловил полевого врача, недоучившегося студента, приказал по возможности оказать попавшим в сложное положение дамам помощь и отпустить по деревням. Заодно приказал поставить охрану и никого в сарай тот проклятый не пускать.

Но об этом-то писать точно не надо, нет же?

Зато очень надо написать, как ядра пушек отскакивали от стен, и как несгибаемый рыцарский строй несся прямо через картечь, как сверкали шлемы и латы, как отскакивали пули от рыцарской брони… И как рыцари, верные королю, храбро сражались. Да. Это обязательно надо написать.

— Добавь «по словам очевидцев», ясно? — Заметил я. — Очевидцев найдет Феликс… Тьфу, Подснежник найдет. К нему обратись.

Шуго скрипел пером как оглашенный. Компьютер бы ему, однако. И хороший принтер… Есть в том что невозможное? Если уж генератор сюда получилось перетащить и запустить, и ноутбук получилось… Хотя, с другой-то стороны.

— … бывший командующий королевской гвардией граф Ипоку! — Сказал Шуго.

— Ага. — Я отвлекся, не услышал. — Нашли?

— Барон Утрехт нашел. Во дворе.

— Молодец-то какой у нас барон! — Восхитился я. В самом деле, барона надо как-то отметить, если бы не он, то рыцари бы нас покрошили в мелкий винегрет.

— Честь служить вам, Ваше Величество. — Ответил на мой вопрос о награде барон.

А награждать-то надо. Это у меня в мире рыцарь гневно отвергает награду, отвечая, что не за страх и за милости, а за совесть служит. А тут награда герою важная часть отношений между вассалом и сеньором. Если кто-то скажет, что не надо мол награды, королю служить честь, то его просто не поймут. Как не поймут и короля, который награду зажал.

Что дать-то? Денег, земель? Ни того, ни другого у меня нету пока что… Хотя… Хотя у меня есть Феликс, который уж точно знает, что же барону Урехту может быть нужно. Дам ему задание, пусть ищет.

Или самому спросить?

— Проси. — Опрометчиво сказал я.

— Ваше Величество, можно ли наедине? — Спросил барон Утрехт. Барон Шорк ощутимо напрягся.

— Говори, у меня тайн нет. — На замковой башне мы только втроем были.

— Есть у меня племянница, Ваше Величество. Мне бы хотелось, чтобы она получила хорошее образование… Но я не могу устроить её в Королевский Университет, потому как…

— Деньги — пыль. — Сказал я. — Если в них дело?

— Только в них, Ваше Величество. Но…

— Барон Утрехт, я в ближайшее же время прикажу выделить сумму, достаточную, чтобы ваша племянница прошла полный курс… То есть полное обучение в Королевском Университете. По её выбору. Но ведь есть что-то ещё?

— Я бы не хотел, чтобы девушка оказалась одна среди соблазнов большого города, Ваше Величество…

Каких ещё в задницу соблазнов? Видел бы ты, барон Утрехт, как иногда отрывались первокурсницы — студенточки из-за МКАДа, попав в общагу из-под родительского присмотра. Соблазны большого города… Да какой это, в задницу-то, большой город? И какие тут могут быть соблазны? У нас вот полно, мальчики с деньгами, ночные клубы, куда без денег не пускают, и опять же, дом родительский со строгой мамой далеко…

— За девушкой присмотрят надежные люди. Я не обещаю, что она не поддастся соблазнам нашей столицы… Но обещаю ей свою защиту, пока она не будет нарушать наши законы. Даю слово.

— Благодарю, Ваше Величество. — Поклонился мне барон Утрехт.

Нда. Это у нас называлось «пристроить в институт», по ходу у Васнецова предки какие-то крупные милицейские начальники. Ну вот и я теперь, получается, кого-то могу в институт пристроить.

Под вечер к моей королевской палатке подошел Петрович. И как он все время умудряется от охраны уходить-то? Мохнатый, лохматый, в простой одежке, как тут крестьяне одеваются, а за спиной торба на веревке.

— Заходи. — Пригласил я его. — Располагайся. С чем пожаловал?

— Ваши враги, высокий королек! — Буркнул Петрович. Поставил торбу свою на пол, покопался в ней, и продемонстрировал мне ожерелье из больших пальцев, только что срезанных. Многие ещё кровили.

— Вот ничего себе. Убери эту гадость. Сколько тут народу?

Барон Шорк сглотнул.

— Все, кто из замка бежал. — Сказал Петрович. — Все людишки. Кого могли.

Ожерелье он меж тем спрятал в большую торбу обратно.

— Молодец, договор выполняешь. За то… За то дарую я тебе… Дарую… Что ты хочешь?

— Чтобы войска Вашего Величества нас не трогали! — Быстро сказал Петрович.

— Так они вас и так не трогают… Может, денег? Или?

— Наша думать. — Сказал Петрович. — Твои враги умирать, высокий королек.

— Хорошая какая идея. — Вздохнул я. — Давай с тобой договариваться, как и где общаться будем… Ну как бы тебе объяснить-то, волосатому? Ну как я вот тебя найду, если мне будет надо?

Петрович явственно побледнел.

— Ну не трясись. Вдруг я поговорить захочу, какое-нибудь предложение сделать. Вот, к примеру, есть у меня лампы хорошие, видал? — Я показал на светодиодную лампу. — Если желаешь, бери штук десять, лес освещать. Темно ж, небось, по тропам-то шарить? Лампы хорошие, сделаны из эк… эк… чистого природного материла, никакой химии и колдовства… Металл, дерево, кровь земли… Повесишь в жилище, будет тебе свет и уют!

Петрович побледнел ещё больше. Я сначала не понял, в чем тут дело, но потом вспомнил свои расказни про горючие и ядовитые воды.

— Нда, вижу, не впечатлил. Хорошо. Подумаем, чем помочь-то вам можно. Лекарства, может? Снова нет? Ну как желаешь. Тогда сделаем так. От вас нужен один человек, через которого я буду с вами договариваться…

Не без торга согласился Петрович прислать одного своего. Вернее даже не прислать, а место встречи выбрать и условные сигналы, чтобы человек этот мог ко мне приходить незаметно. Ещё не хватало такого дикаря у себя в замке селить! Пошли б слухи, и сразу все убийства и разорения, чинимые Малым народом, повесили на совесть короля — колдуна. Не знаю почем у меня до сих пор в колдовстве не обвинили…

Проснулся в своем мире я с чувством глубокого удовлетворения.

Сколько же много дел переделано!

Глава 41

На границе тучи ходят хмуро…

композитор: Братья Покрасс слова: Борис Ласкин

— Вот такие дела. — Сказал Чеботарев, хитрым финтом закручивая меня вокруг оси. Меч мой тренировочный при это мало того что оказался у него в руках, так ещё и около моей шеи.

— Сдаешь, Сережа, сдаешь!

— Есть немного. — Согласился я. И в самом деле, пришлось согласиться. Форму я потерял. И это стоило мне парочку синяков, несколько не очень приятных минут с потерей самоуважения.

— Так тренироваться надо чаще. — Влез Молчан. — Ты вообще куда пропал-то?

— Сессия! — Грустно скривился я, принимая меч обратно от Чеботарева. — Как говориться, от сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего-то ничего.

— Ага. Ну, будем наверстывать, да? — Это Гюго.

Будем, конечно. Я теперь и в том мире тоже тренируюсь, барон Шорк взялся за дело серьезно и очень скрупулезно. По часу в день занятий, причем не одно и то же, а чередуются, чтобы моё тело не запомнило и не пошло по легкому пути. Всего-то ничего занятий было…

Лану тоже пришлось поучить, она выразила желание, и теперь у меня появилась соперница. Хотя барон Шорк и хмурился, но все же не мешал, учил честно, на совесть. Иногда и Виктор приходил, и Ждан тоже, помахать железом.

За время своего руководства кооперативом «Весна» Ждан успел пополнеть, и теперь усиленно форму набирал. Виктору тоже было чему поучиться.

Не знаю, что бы было, если бы сошлись в поединке барон Шорк и сержант. Кто бы победил. Не уверен, что победу можно и на сержанта поставить сразу, за спиной барона Шорка были долгие времена, когда он продавал свой меч в Срединных странах. А продажа меча это дело такое, либо ты врагов хорошо рубишь, либо они тебя, иного не дано.

Сошлись ещё раз в поединке, меня опять позорно повергли на пол, я лежал на мате и глядел на то, как махали бокенами Молчан и Чеботарев. У обоих получалось хорошо, треск стоял как на лесоповале.

Победил Чеботарев, он обманчиво — легким движением кинул Молчана на землю, и отметил удар мечом.

— Вот так. Теперь рукопашный давай.

— Да ты робот. — Сказал ему на это Молчан. — Но давай.

Сошлись, Молчан снова оказался на полу. За ним Гюго, меньше всего продержался я.

— Теряешь форму. — Заметил снова Чеботарев. — Давно в спарринге не был. Мышцы есть, а вот привычки к бою нету в помине. Ничего, за лето наверстаешь!

Ну, наверное.

Расселись на матах, разлили по низким пиалам чай из принесенного Чеботаревым термоса.

— Серег, ты на рынке-то был? — Спросил невзначай Чеботарев.

— Конечно. — Аккуратно отхлебнул я ароматного чаю. — Хороший там дядька, грамотный, собирает все что нужно.

— Угу. — Согласился Чеботарев. — Слушай, а так ты куда эти лекарства-то деваешь?

— Ну… Надо. — Уклонился от ответа я.

— Хорошо. Если надо, то возможно взять большую партию. По сходной цене. Последние, оставшиеся на складе. Будешь брать?

— Цена интересует.

— Договоримся. За ними надо съездить. Там уже выкидывать собрались, в той вч, где я раньше послужил, вот и о тебе вспомнил. Слушай, тебе вообще нужно-то что? Может, я ещё знаю места какие?

Я призадумался.

Ну, в самом деле, что мне нужно?

— Гранатомет «Пламя» бы. — Вспомнились рассказы Сереги — большого. — Или боевой вертолет.

Глаза Чеботарева чуть вильнули в сторону. Ого! Значит, при желании может достать? Кто же ты такой, Алексей Иваныч, а?

— Шутка. Вот бы ноут хороший.

— Защищенный ноутбук подойдет? У меня коллега из Японии таскает. Клавиатура английская, найдешь сам наклейки на клавиши. Усиленный аккумулятор, можно бить и в воде топить… Всё одно работает. По знакомству могу скидку сделать.

— Договоримся. — Сказал я. Эх. Вот как раз то, что нужно. — Цена?

Цена приемлемая, хотя раньше бы она меня привела в ужас. Ну не для себя же я его тащу в тот мир, точно не для себя.

Вот бы ещё постараться и устроить там компьютерный класс. Пару мощных машин, с большой памятью, может быть даже и на сотню гигов, потихоньку носить туда библиотеку нужной литературы, записывать там.

И ведь стальная защита-то! Никто, кроме меня, этим воспользоваться не сможет! Никак не сможет! Зато я много чего смогу… Практически все я смогу, если постараться. Так что идея заслуживает очень тщательного рассмотрения.

Заскочил к Мишке, узнал, что да как. С его стороны уже был готов проект небольшой установки по очистке воды, также зарядил Мишка деньгами несколько своих знакомых химиков, и те клятвенно обещали выписать рецепт полупромышленного получения серной и азотной кислот. В условиях средневековья, конечно же.

А самое главное…

— Это все оно? — Я взвесил в руке папку с чертежами.

— Да. Ткацкий станок Картрайта…* Самый простой, какой только можно. — Мишка просто светился от гордости.

* — Эдмунд Картрайт — изобретатель первого механического ткацкого станка. Патент на первоначальную конструкцию был взят 4 апреля 1785 года, в 1786 году появился усовершенствованный образец.

— А где размеры взял?

— Ну… Смотался на фабрику ткацкую, у меня там тётя работает. У них там был музей, и там стояло что-то очень похожее. Я зарисовал, что мог промерял. А остальное так… Эмпирически… Прикинул по чертежам, какие размеры быть должны, их и поставил. И вот ещё, это прядильная машина. Какая-то «Дженни», я самую простую нашел. Там ещё лучше есть, если что… *

* — Прядильная машина, созданная английским механиком Джеймсом Харгривсом в 1768 г. и названа им в честь дочери «Дженни». Недостаток был в том, что нить получалась тонкая и слабая.

— Интересно. — Я поглядел на общий вид, рамную конструкцию. — Интересно очень. Мих, работа гигантская. Но проверить надо заказчикам. Если подойдет, так подойдет, если нет, то денег не получишь.

— Ну… Ясно дело. — Ответил Мишка.

— Будешь дальше искать, с размерами.

— Пойду в музей, померяю! — Легкомысленно отмахнулся Михаил.

— Все равно хорошо. — Я выложил плату.

Ну а потом в обнимку с папкой и очередной парой труб спать… В квартире их оставалось все меньше и меньше.

Мастер Андрей слег. Причем слег серьезно. Он давно уже потерял волю к жизни, и теперь только угасал. Душа в нем едва тлела. Умный, энергичный и предприимчивый мужчина превратился в гниющий изнутри овощ. Пытался Феликс что-то сделать, да уж не получалось у него ничего. Ни женщины, ни призывы подумать о той семье, что ещё есть, ни даже небольшой мордобой — ничего не помогало.

Ну а наследники мастера Андрея увлеченно распускали на нитки его состояние. Ух, как они гульбанили! На площадях выставлялись бочки с вином, народ на халяву никогда не отказывался, и на пару дней производство у меня встало.

Когда я узнал, из-за кого… Нет, насильно-то никто никому через воронку не вливал. Хочется тебе, так ты хоть в этом вине утопись, мешать не буду, но вот когда это начинает мешать моим планам…

Распорядился, привели ко мне двух братцев — акробатцев. Вытащили из какой-то таверны, где они похмелялись деньгами за продажу очередного корабля своего отца.

Поглядел я на них. Ну и что сказать? Золотая молодежь она всегда золотая молодежь. Я в «Васильке» на таких уже насмотрелся. Деньги родительские в карманах есть, так и гуляй душа, пока тех денег не останется, а как кончатся, так у шнурков можно ещё перехватить. Для предков эта сумма — тьфу и растереть, а вот для сынков та сумма как раз на неделю гулять.

— Что же творите вы, гады позорные. — Спросил я. — Отец ваш состояние годами собирал — собирал, а вы его на что тратите? На девок гулящих да на кости?

Похмельные братцы кинулись в ноги, один не рассчитал и разбил себе лоб, после чего захрапел прямо на полу. Второй уставился на первого и громко икнул.

— Молодцы. — Сказал я. — Отходить бы вас ремнем… Да жаль нельзя.

— Почему это нельзя? — Спросил за моей спиной Виктор. На братцев он глядел с отвращением.

— И в самом деле, почему это нельзя? — Поразился я. — Эй, стража! По пятнадцать горячих каждому по заднице за то, что позорят семью свою! И на пятнадцать суток в каталажку!

— В Западную башню? — Деловито спросил Феликс.

— Да нет, конечно же. В новенькую тюрьму. А потом ко мне на разговор.

— Уродцы. — Характеризовал братьев я. — Распустят состояние же на нитки. Феликс, кто ещё там наследник есть? Кроме вот этих?

— Иветте пятнадцать зим, Игорю двенадцать, Катерине пять лет. — Сверился с бумагой Феликс.

Консультации со знатоком древних обычаев бароном Гонку показали, что наследство по умолчанию достается старшему сыну. Правда, иногда старший сын отказывал в пользу того, кто мог распорядиться наследство лучше… Но это уже под нажимом родственников.

Я взял паузу.

Итак, делаем просто. Завтра мастер Андрей выходит из запоя, назначает обеих отпрысков своих лишенными наследства за разгульный образ жизни, назначает наследником следующего по старшинству, после чего может делать, что хочет. Следующий… Вернее, следующая по старшинству, Иветта, которой сейчас пятнадцать зим, чутко слушает Ждана и делает что ей скажут, вот и…

— Только совершеннолетние. — Обломал меня барон Гонку.

— Вот так.

Я снова взял паузу. Ну так и что? Сейчас напишем указ, пара людей отправиться к мастеру Андрею с уже составленным документом, ещё парочка людей пойдет в камеру уговаривать золотую молодежь. Вот и всё.

Но… Но я же король. Я сам единолично устанавливаю правила. Но если уж я их установил, так и я по ним играю первый же, разве нет? И если я правила буду каждый день менять в процессе игры, так кто же по ним играть будет?

А с другой стороны. Я король, я и решаю.

— Барон Гонку, спасибо за консультацию. — Я чуть склонил голову. — Я вас более не задерживаю. — Подождал, пока за бароном не закрылась дверь. — Феликс, теперь ты. Завтра предложи этим двум уродцам жизнь в обмен на то, что они отказываются от наследства и поступают ко мне в армию. Отошлю обоих на границу, пусть воюют. Ополченцами. И если граф Тоскалонский их решит повесить, так это его дело.

На следующий день я сообщил Ждану, чтобы тот нашел человека, который будет управлять торговым домом мастера Андрея. Человека надежного, умного и честного. За честностью проследят Брат и Феликс. Барон Алькон утвердил подписанную мастером Андреем бумагу, Ну а Шуго написал в газете, что не далее как вчера состоялся суд по вопросам наследства. Глава всех городских гильдий мастер Андрей из-за тяжелой болезни отошел от дел. Предварительно он назначил наследницу, Иветту Андрееву, которая по наступлении совершеннолетия должна вступить в свои права.

— Ей должно достаться не разоренное хозяйство, а крепкая контора. — Проинструктировал я Ждана. — Чтобы работала и работала.

— Найду. — Серьезно кивнул мне головой Ждан. — Найду, конечно же, есть у меня на примете человек хороший. Пригляд за ним нужен, разве что.

— С этим сам разберись. Для начала управляющему заключить договор с торговым домом, и корабли должны выйти в море! С нас дерут втридорога, руда подорожала, а иноземцы скидывают цены на лампы. Надо, чтобы наши купцы торговали.

— Обижаете, Ваше Величество. Понимаю я все. Через семидневье те корабли, которые остались, пойдут.

У Ждана и в самом деле все получилось, они быстро с новым управляющим ударили по рукам, корабли загрузились нашими товарами в кредит по маковку и отплыли кто куда. Идея должна была бы принести немалую пользу, торговать через чужих людей я уже как-то устал.

Впрочем, где-то я слышал, что банкир не имеет национальности… Но до этого времени у меня ещё есть пару — тройку лет. Надеюсь, я к этому успею подготовиться.

— Ещё, самое важное, Ждан. — Я положил на стол пластиковую папку. — Вот это ткацкий станок. Он лучше и удобнее тех, которые применяются тут. Надо построить, настроить и пустить в дело.

— А… Что это? — Ждан листал файлы, глядел на чертежи. Тайком потер указательным и большим пальцем край сборочного чертежа. — Вот это как все? Я не понимаю, Ваше Величество… Это рисунок, вот это что? Длина? Да? Кто это рисовал? Можно ли мне с ним поговорить, может, он сможет рассказать лучше, без этих картинок?

Я вздохнул. Перенести б сюда краткий справочник по ЕСКД… Нет, я его уже перетащил, да только толку-то что? Переводить его надо с русского на местный язык, а я не потяну.

— Смотри. — Я подвинул к себе лист бумаги, и начал рисовать. — Вот это цифра «один». Вот это два…

На десятичную систему ушло не очень много времени, тут же тоже десятичная система была, просто иные обозначения цифр, хотя и чем-то похожие. Ждан все понимал хорошо. И обещался тщательно перечертить чертежи, заменив размеры в них местными обозначениями, а потом начать изготавливать.

— А потом мы их куда?

— Как это куда? Запускаем… В производство…

— А как же Гильдия Белошвеек, Ваше Величество? Они что скажут?

Видя мой непонимающий взгляд, Ждан пояснил, что коронный договор-то работает в обе стороны. Гильдия мастеров это не просто клуб по интересам, это объединение профессионалов, которые вовсе не заинтересованы в том, чтобы им составляли конкуренцию, или, теми паче, профессиональные секреты наружу лезли. Пока мы крутились в пределах Гильдии кузнецов или делали такие вещи, для которых пока что Гильдий не существовало, то все в порядке.

Но так…

Были у меня две гильдии сразу. Гильдия Ткачей, почти уничтоженная королевой по подсказке графа Лурга, и Гильдия Белошвеек, которые только и могли ткать ткань и шить одежду. В принципе и те, и те делали одно и то же, просто первые ткали и шили для простого народа, а вторые только для богатеев.

— А что я им прикажу, то они и скажут. — Легкомысленно отмахнулся я. Я им ещё подарок на забыл, выходное платье для сексуальных меньшинств. И ежели что начнут говорить, так я им это платье хорошо вспомню! Три дня икаться будут.

— Но, Ваше Величество, так не годиться! Если мы будем делать много хорошей ткани и продавать по ценам ниже, чем гильдейские мастера, то Гильдия Белошвеек разориться. Кто же тогда будет платить налоги? Кто будет заботиться о стариках, кто будет воспитывать детей, если мы займемся их делом? Они по миру пойдут!

Вот, оказывается, несут полезную функцию и те почтенные матроны. Не только платья пидерастические шьют. Кстати, а почем ж там женщины-то, когда главы остальных гильдий мужчины? Надо бы выяснить.

— Нда… Интересная проблема. Ждан, признаю, что я поторопился. Тогда сделаем вот как. Станок ты делай, он должен заработать и давать продукцию. Там ещё и прядильный станок есть… Его тоже изготавливайте. А потом что-нибудь придумаем. В крайнем случае, будем сдавать оборудование в аренду. Не захотят… Так кто им судья? Прикажу основать Гильдию ткачей или Гильдию портных, они и будут ткани делать.

— Ваше Величество… Может, вообще ну его, эти станки? — Робко предложил Виктор. — Ну, к чему нам это? Наше королевство и так богатеет…

— Виктор, постарайся понять одну интересную вещь. — После недолгого раздумья сказал я. — Если это не придумаем мы… Так это придумает кто-то кроме нас. И тогда нам не поздоровиться. Либо мы возглавим процесс, либо… Либо нам будет очень плохо, когда этот процесс возглавит кто-то другой. Ты меня понимаешь?

— С трудом, Ваше Величество. — Задумчиво сказал Виктор.

— Хорошо. Вот представь, что такой станок появился в Империи. Что тогда?

— Эээ…

— Тогда они приплывут сюда на кораблях, и будут продавать ткани в несколько раз дешевле. И ткани их будут в несколько раз лучше. Понимаешь меня?

— Так назначить пошлины на ввоз! — Азартно сказал Ждан. — И все дела!

— Хорошо, отставим в сторону то, что сразу же начнется контрабанда через Степь или через Морское герцогство… И что Империя тоже может назначить пошлины нашим купцам, и неизвестно, выиграем ли мы торговую войну…

Брови Виктора взлетели вверх. Тут ещё не знали, что с помощью торговли тоже можно воевать, и куда как более эффективно, чем при помощи меча или автомата.

— Но вот представьте-ка, что будет дальше? Для начала, Империя скупит всех ткачей во всех Срединных странах, кто не успеет назначить пошлины. А потом они придут сюда. Десятком — другим наемных отрядов, вроде отряда Каллуфа. Только в этот раз будет кому этим наемникам заплатить! Когда дело пойдет о сверхприбылях, те же Велий и Бромс, или кто там ещё? Они быстро договорятся, наберут наемников, сметут меня. Для начала посадят тут кого-то вроде королевы Альтзоры, и начнут торговать. Ремесленник, пусть даже мастер Виктор, не сможет конкурировать с машинным производством. Никак не сможет. Ремесленники начнут разоряться один за другим, а еда и одежда будет стоить все дороже и дороже… И чем мы кончим? Что наши кости будут белеть на равнинах?

Последнюю фразу я где-то слышал, ввернул для эффекта.

* — В 1834 г. английский генерал — губернатор Уильям Бентик докладывал в Лондон: «Равнины Индии белеют костями ткачей». Насильственное открытие рынка для дешевых промышленных товаров из Британии привело к разорению многих ремесленников в Индии, прежде всего — ткачей.

— Пушки…

— Виктор, сколько мы сможем хранить в тайне секрет зелья? Я думаю, что лет через десять у наших врагов тоже будет что-то в этом роде. Уж гранаты-то точно будут. А их больше, пушек и гранат у них тоже будет больше.

Наступило молчание.

— Страшноватая картина, Ваше Величество. — Сказал граф Слав. — Я тоже приходил к схожим выводам. Рано или поздно Империя или Рохни сумеют сделать пушки и бомбы. Как я понимаю, секрет зелья не так сложен, как рассказывают на каждом углу?

— Нет, не так. — Не стал отпираться я. — Он куда как более прост, чем кажется. Потому мы можем быть в безопасности только в одном случае. Если мы всегда будем впереди. Прошу вас всех это запомнить. — И для эффекта я обвел всех тяжелым взглядом.

Народ запомнил, задумался, стал расходится.

— Пошли. — Задержал я Феликса. — Теперь к генералу нашему, надеюсь, что дозрел. Виктор, с тебя доклад по состоянию войска, потянем ли мы имеющимися силами осаду Морского герцогства, при учете что к ним присоединиться барон Каллуф.

В коридоре меня встретила Вера.

— Ваше Величество, разрешите пару слов! — Взмолилась она.

— Хм… — Я покосился на Феликса и на Виктора. — Погодите тут пока что.

С Верой мы зашли за угол, тут коридор делал причудливый изгиб и уходил куда-то вниз. Стараниями мастера Иштвана коридор отмыли, через равные промежутки стояли кадки с песком, висели на заклепанных цепях лампы.

Вера оглянулась, никого нет, тяжело вздохнула, словно перед длинным и долгим прыжком в воду.

Интересно, что ей надо? Если сейчас она скажет, что меня хочет… Эй, организм мой? Ты что это такое? Тебе что, в том мире Маши мало?

Организм скромно напомнил, что в том мире Маши мало, так как Маша сейчас в европейском турне. А воспоминаниями приятными сыт не будешь!

Все равно помолчи. Не до тебя сейчас.

Но Вера сказала нечто другое.

— Ваше Величество, три дня назад в посольство Империи доставили бумагу. От Морской герцогини. Очень важную. Мой… Друг. Слуга. Он говорит, что там было нечто важное. После того, как графу Лиордану доставили письмо, он позвал к себе барона Каллуфа, они о чем-то совещались допоздна, а поутру барон вышел очень довольный…

— Большое спасибо. — Поблагодарил я Веру. — А что же такое могло бы быть в том письме?

— Не знаю, Ваше Величество.

Я покивал, как бы своим мыслям, а сам внимательно глянул на Веру. Что же она хочет? Вроде бы слуга барона Навата, вроде бы…

— А много ли таких друзей у тебя в посольстве, Вера?

— Не очень, Ваше Величество.

— Не очень… Понятно… А какие отношения тебя связывают с бароном Наватом?

— Он мой господин, Ваше Величество.

— Ты его рабыня?

Вера вспыхнула, но ответила спокойно.

— Нет, Ваше Величество. Крепостная. Деревня, где я родилась, была сожжена. Выживших приняли под свою руку луговые бароны, я осталась без матери и отца. Брат барона Навата выкупил меня, сначала… Сначала узнал, что я хорошо стреляю из лука и дерусь, а потом подарил графу Лиордану. Тот же приставил меня служанкой к барону Навату. Я долго путешествовала с ним.

— А как ты оказалась тут?

— Я хочу быть свободной, Ваше Величество.

— Понятно. Вера, реши мои сомнения. Вот сейчас ты тут, а если барон Нават прикажет тебе что-то… То ты?

— Я сбегу, Ваше Величество. — Опустила глаза в пол Вера.

— То есть ты по прежнему считаешься крепостной? Нда. Хорошо. Оставайся пока что в замке, я поговорю с бароном Наватом… Или с графом Лиорданом, не знаю с кем лучше. Ты получишь свободу. За спасение моей жизни.

Ну вот теперь новая проблема. Что же такое важное рассказала Морская герцогиня графу Лиордану, что даже барон Каллуф стал веселый?

Что важное, мне рассказал генерал Ипоку. Генералу очень не хотелось к палачам. Лумумба так скалился и подвывал, изображая из себя людоеда, что генерал сдался и начал рассказывать. Как пробку прошибло… Ту, которой понос затыкают.

— Морская герцогиня давно уже хотела избавиться! Давно! Это она всё, сначала её матушка, а потом уж и дочурка подключилась. Граф Олег у неё на побегушках, всем обязан. И место у замка хорошее, с водой рядом. Хотят от Соединенного Королевства отделиться! И сами порт построить! И с купцов денег брать! И с Альтзорой сговорилась, и с иноземцами! Чтобы Альтзора была королевой, а Седдика извести!

— А ты-то откуда всё это знаешь?

— Имеющий уши да услышит! — Напыжился граф Ипоку из-за решетки.

Я хмуро глянул на него, потом перевел взгляд дна Лумумбу, и граф снова начал рассказывать, сбиваясь и путаясь.

Мой город самый удобный порт по пути с севера на юг и обратно. Ну да, удобно. Да вот только не всем по нраву, что в таком месте сидит столь несговорчивый король. Но, если уж короля сковырнуть не получается, вполне же можно сделать удобным место другое, верно? Например, Морской замок. Из рассказов Грошева я знал, что замок здоровенный, оброс вокруг деревнями и поселками, и вот — вот готов был превратиться в город. Ещё лет сто, и раскинулся бы на вытянутом полуострове город Морской, тыщ на тридцать жителей, рыбаков да моряков. Но вот не сошлось…

Дурость и наплевательство как ржа разъедала не только королеву. Оно разъедало и людей вокруг нее. Не выдержали Морские герцоги, бывшие вернейшим вассалом королей Ильрони. Не выдержал и граф Идон Ларкус. Много кто не выдержал, и теперь…

А что теперь? Ничего хорошего-то. Надо что-то делать с Морским замком. У меня в бухгалтерии две трети доходов только с порта. Не будет этих денег, придется брать из промышленности, и процесс модернизации пойдет в разы медленнее, если вообще не встанет, да и иметь в будущем под боком такую клоаку, как франко — порт… Не хочется что-то.

— Молодец. — Похвалил я графа, когда тот закончил. — Ну, а про графа Урия что скажешь?

Граф Ипоку отшатнулся.

— Защити Светлые боги! Не знаю… — На лице отразился явный испуг.

Ещё пару вопросов, и я от графа решил отстать, потому как того трясло, как осиновый лист. Графа Урия тут очень боялись, очень. Но вот почему?

— Подумай, дурень. — Сказал я на прощание. — Граф где, а ты где? Ему сюда далеко тянуться будет. А мне вот только руку протяни. Будешь себя хорошо вести, граф Урий до тебя с табуретки не дотянется.

— С какой табуретки?

— С такой, на которой я его поставлю, когда вешать буду. Так что ты подумай… Подумай.

С этими словами вышел. Ибо мне тоже надо было подумать, хорошенько обдумать очередной кусок информации.

— Ваше Величество! — Поклонился мне барон Ромио.

— Какие люди. — Обрадовался я. — Рассказывай, что да как.

— Ваше Величество, прямо тут?

— Да… То есть нет, конечно. Барон, прошу в малый тронный зал. Вы с дороги не голодны?

— Нет, благодарю, Ваше Величество. Пока я ожидал вас, я успел отдать должное искусству ваших поваров. Суп у вас готовят несравнимо лучше, чем в замке графини Чи…

Я пригляделся. А барон-то молод, если начистоту. При первой встрече он мне показался лет тридцати так, а как поближе погляжу, так какой там тридцать, чуть за двадцать быть может. Совсем молодой ещё.

— Ну, не хотите как хотите.

Добрались до Малого тронного зала, вывел я наружу всех слуг, и начал барон рассказывать.

Для начала выложил на стол в чистой тряпице куски какого-то странного вещества. Вроде бы и уголь, только вот… Какой-то не такой. Слоистые куски насыщенного грязно — коричневого цвета.

— Оно и есть?

— Да, Ваше Величество.

— Хорошо… Итак?

— Ваше Величество, согласно приказа вашего, пошли мы до места. Ночью приблизились к берегу, высадись, где притоки в море впадают. Горцев там не бывает почти. Скрытно проникли в деревню, вот этим топили очаги.

— Много там этого? — Я задумчиво покачал камень пальцем.

— В деревне так, не очень…

— Погоди-ка. Они его выкапывают, или достают где-то?

— Покупают, Ваше Величество. Вдоль Светлой, далеко, около озер, есть целые горы вот этого.

— Где?

— Вдоль реки, которая из Предвечной идет. Ещё такой камень встречается в горных долинах, но мало, и на побережье тоже мало. Мы изловили и допросили нескольких горцев. Они рассказал, что сами такой камень почти не копают, а покупают у степняков…

Вот те раз.

То есть теперь нужна ещё одна экспедиция, в Степь? Хм. Или попробовать купить? Или все же лезть в горы? Леса вокруг города все меньше да меньше становятся, не хотелось бы извести их своей индустриализацией. И кому все это поручить?

Задумавшись, я не сразу заметил, что Ромио говорит что-то ещё.

— Что? — Переспросил. — Барон, прощения прошу, отвлекся. Что ты сейчас говорил?

— Когда шли обратно, в двух днях пути от города заметили дым. — Повторил барон Ромио. — Думали, что это пираты шалят. Я распорядился пристать к берегу. Выслали дозор небольшой, который наткнулся на беглых рыбаков. Они спасались от фуражиров графа Идона Ларкуса. Чуть дальше в деревне мы встретили пехотинцев. Они уже не в цветах горного легиона, они в цветах графа Идона Ларкуса, и с его гербом. В деревне объявили, что граф берет эти земли под свою руку. Чтобы все зерно и продовольствие везли в его замок. И платили ему десятину, а всех пришлых велел изгонять.

— И везде ли так?

— Мы прошли вдоль побережья, многие деревни горят. — Ответил барон Ромио.

— Хм. — Оценил ситуацию я.

Начались выполняться угрозы Закатного Герцога Влада. Не усидел граф Идон Ларкус у себя в Гнезде, вышел на волю, решил хапнуть себе немного государства, крестьян там, работничков набрать, рыбаков… Ну, на будущее. Будет что вспомнить, будет что наследникам передать.

Если у него есть пехота, то тогда дело плохо. За рекой у нас только Горный легион был. И редкие поселения баронов, которым-то ссориться с графом не с руки. Наверное, сейчас герцог Идон Ларкус принимает присягу своих новых вассалов. Тех понять можно, при желании их замки как орешки хрустеть начнут.

— Благодарю за службу, барон Ромио. Свободен. Отдыхай. Мастер Иштван, собирай всех. Новое совещание.

А сам погрузился в мысли, что делать дальше. Родина в кольце врагов получается.

— Мы в кольце врагов, уважаемые. — Сказал я, когда все собрались. — По кругу — Морская герцогиня, степняки, граф Идон Ларкус и отряд Каллуфа.

Все подавленно молчали. Граф Виктор сжал губы в твердую линию, словно вот прямо сейчас собрался врагов рубить, граф Слав призадумался о чем-то, он ещё не переварил известие, что король-то у него чуть умнее, чем кажется. Барон Алькон невозмутим, да и он устал просто, суды все одни, суды, суды и суды… Волин молчит, думает. Феликс же ещё более молчалив и задумчив, чем все остальные, вместе взятые. Барон Нават изображает из себя вежливого денди, который, так уж и быть, объяснит варварам с окраин мира, как надо правильно жить. Ждан же вообще хочет к себе вернуться, разобраться с новыми чертежами. Папочку-то он с собой теперь носит…

— Против кого выступаем первыми?

— Против кого выступать?

— Против графа Идона Ларкуса, Ваше Величество. — Сказал граф Слав. — Если он объявит себя герцогом… То сковырнуть его будет очень сложно. К тому же, у Каллуфа с ним давние счеты. Они не смогут договориться.

— Я не согласен с графом. — Сказал барон Нават. — Угроза со стороны герцогини Валерии куда более реальна. Да она и ближе.

— Надо что-то сделать с отрядом Каллуфа, Ваше Величество. — Это Виктор. Волин его поддерживает. — Надо с ними обязательно что-то сделать. Держать такую силу рядом с городом опасно.

— Приказать им убираться. — Буркнул главный королевский судья.

— Это может оказаться не так просто. — Сказал граф Слав. — Приказать-то можно, но вот деваться им некуда. Через Предвечную они не пойдут. На корабли их тоже не посадят, без денег-то. Каллуф, когда набирал к себе остатки наемников из других отрядов, рассчитывал хорошо поживиться на войне Вашего Величества с Предвечной, но у него это не получилось. И теперь они без денег застряли тут.

— Пока что они нас бояться. — Сказал барон Нават размышляющее. — Пока что бояться. Ваше оружие, Ваше Величество…

— Не моё, а мастера Виктора. — Поправил я.

— Пусть так. Бояться. Но как только закончатся деньги… Наемники хотят получить свою плату. Возможно, разумно было бы их нанять и направить против ваших врагов? На время?

Возможно, и разумнее. Вот только не нравилась мне очень эта идея, и даже могу понять чем. Наемники принадлежат Империи. И сам Каллуф есть имперский барон. Который рано или поздно планирует вернуться обратно в свою Империю, купить там поместье и жить подольше, ни в чем себе не отказывая.

Вот прикажет ему Черный Лис Империи, граф Лиордан, нечто, идущее в разрез с моими интересами… И что тогда? Думаю, что барон Каллуф оплату-то от меня возьмет, но и про поручение графа Лиордана не забудет. А уж если оплату ему предложат от имени государства, так это вообще открывается простор для фантазий.

Конечно, эти я соображения выкладывать не стал, но ввиду их имел, кажется, не только я. Граф Слав тоже что-то подумывал оценивающе, и граф Виктор тоже что-то призадумался. Наверное, понял, каково это, быть министром обороны. Тут не только копьем махать предпочтительнее, но ещё и головой работать надо. Причем ещё неизвестно, что тяжелее.

И что выбрать?

— Считаю, что медлить нельзя. — Высказался я вдруг совершенно неожиданно для самого себя. — Нам просто нельзя медлить. Если мы не ударим первые, то ударят по нам. И потому готовьтесь к новому походу.

Глава 42

Оружие, оружие, оружие…

В. Высоцкий

— Блистательный хан. — Приветствовал я своего пленника. — Как поживается?

— Большая благодарность вашему величеству! — Кинулся мне в ноги плененный когда-то давно хан Большой орды. — Ваши покои…

— К делу. — Оборвал я готовый сорваться с его уст поток славословия. Ибо времени у меня мало, надо ещё заскочить к мастеру Виктору, узнать, насколько хорошо у них получается пристроить перенесенные из моего мира трубы. Тяжело их таскать-то, уж больно тяжело, пара биноклей и лекарства в моем мире остались, а эти перенеслись…

— К делу. Больше держать тебя тут не вижу необходимости, почтенный хан. Ты чего, ты чего? Не надо так бледнеть. Отпускаю я тебя в Степь, обратно. С собой даю… Две сотни золотых, мехов там отсыплют… — Трофеев у меня после степняков много осталось, девать их совершенно некуда, тут меха, молью поеденные, никому не уперлись. — Коней даю, вот воинов могу дать, твоих. Которые хорошо трудились… И почти искупили свою вину. А с собой даю тебе яркие лампы, числом десять штук, портняжных иголок, самострелов даю, отрез ткани хорошей, вот пару бочек масла для ламп… Ну и так, прочего по мелочи. Заодно дарю я тебе, блистательный хан, за смелость твою в бою и в плену вот эту золотую пайзу.

Золотую пайзу мне вырезали в моем родном институте на станке с ЧПУ. Вот это здоровская система, сначала рисуешь на компьютере деталь, как в 3D Studio, а потом умные программы загружают эту деталь в станок, сами рисуют пути движения инструмента…* Жаль, что станок весит под пять тонн, а от бы я от такой помощи тут не отказался.

* — технология описана весьма приблизительно.

— Тут написано, что предъявитель сего может ездить по моему королевству, и свободно торговать, не опасаясь урона своему имуществу и чести, ежели не нарушит он наши законы.

На деле, рисунок был выдуман мной совершенно из головы, какие-то кельтские узоры. Изготовленные с немалой точностью на очень современном оборудовании, пайза нарочито имела вид местного изделия.

Я таких десяток наделал, если надо, программа ещё осталась. Подделать не получиться, даже если учесть, что тут нашлось бы технология анодирования и дюралюминий.

— Ваше Величество! Светлейший король! — Хан рухнул на колени. — Благодарность моя…

— Не будет знать границ. — Хмыкнул я. — Это я и сам понимаю. В крайнем случае можешь попросить помощи у графа Тоскалонского. Может быть, он тебе и не откажет, а может быть, и откажет. В любом случае, сразу убивать не будет.

Я повернулся, чтобы идти, около двери обернулся, сделал вид, что что-то забыл.

— Королевство у нас не столь богатое, блистательный хан. — Добавил я виновато. — Нечем мне вознаградить настоящую воинскую доблесть и смелость! Но если ты покажешь пайзу в торговом доме «Весна», то наши купцы продадут тебе товар со скидкой.

Хан поклонился, лицом в пол. Немало пораженный, надо сказать.

— Кстати. — Я развернул заботливо сохраненную тряпицу. — Знакомо ли тебе вот это?

— Слезы Скади. — Опознал уголь хан.

Это и в самом деле оказался уголь. Горел хорошо, куда как лучше, а на описание в моем мире мне удалось выяснить, что уголь-то самый разный бывает. Тот черный, что в фильмах показывают, называется «антрацит», а это бурый уголь.

Уголь, как известно, образуется из торфа. Торф, останки сгнивших в болоте растений, лежит себе, лежит, слеживается, выгнивает из него разная мелкая гадость, а остаётся то, что потом радостно и с большой температурой сгорит в печке. Вот это то, что недослежалось, недообразовалось. Так сказать, промежуточный маршрут от торфа к настоящему углю.

Но мне тоже пригодится.

— Понятно. Мне нужно вот этого, замок отапливать. За воз Слез Скади получишь десяток ламп и кувшин масла для них, иголки получишь, ткани новые, хорошие… Возможно, и деньги… Золото… Возможно.

В глазах хана блеснул интерес. Попытается обмануть? Да конечно же, конечно же попытается. Только посмотрим, кто хитрее, посмотрим.

Если у тебя, жадный хан, получиться удачно продать светильники и прочую утварь, а не продать ты их не можешь… Жадный очень… И взяли-то тебя на том, что ты не желал добычу бросить… То тогда у меня появиться новый рынок сбыта. И весьма неплохой.

А дальше посмотрим, как на этот рынок запустить не только тебя, но ещё и моих купцов, чтобы покупать уголь по справедливой цене. Литературу почитаем, как это в моем мире делалось.

Вышел, полной грудью вздохнул свежий морской воздух.

Добрался до своих покоев, выгнал всех подальше от двери, и с замиранием сердца положил на прочный дубовый стол то, что я сегодня перенес с Земли.

Вещь смотрелась просто сюрреалистически, особенно по контрасту со здешними писчими принадлежностями, свежим номером «Королевского вестника» и донесением графа Слава о доходах и расходах за текущий период.

— Ну, родимый, поглядим, будешь ли ты тут работать… — Сказал я, открывая тяжелую крышку ноутбука. Panasonic, серия защищенных ноутбуков для военных. Если патроны кончаются, то им можно бить по голове врагов без ущерба для сохраненной информации.

Рука даже чуть дрожала, когда вдавил клавишу «On\Off» на обрезиненном боку. Ноутбук загрузился. Мелькнул логотип «форточек», и быстро открылся пустой рабочий стол.

— Вот ты какой. — Покачал я головой, одобрительно. — Слава фирме Панасоник и японским инженерам за чудесную машину!

Ноутбук обошелся мне в три с половиной тысячи долларов, но дело того явно стоило. Загрузился Excel, загрузился Word, хотя на фига он мне тут сдался, не понятно. В Excel хотя бы можно бухгалтерию вести! А вот AutoCAD номер 14 как раз нужен и очень! Все чертежи Мишкины теперь там, всегда можно проверить, какие размеры забыли, а какие неверно сделали.

Вот бы ещё оттуда сюда Интернет провести, и вообще можно будет не просыпаться.

Вздохнул, подвинул к себе ещё пару бумаг, требовавших разбирательства.

Итак, первое. Морское герцогство. Полоска плодородных земель на морском берегу, одним концом упирается в горы, где никто не живет, ибо дураков нет, другим концом примыкает к околостоличным владениям знати. Вон, за тем лесочком как раз оно и начинается, Морское герцогство.

Основа существования Морского герцогства издавна было море. Островки, на которых нефть нашли, издавна служили прибежищем для рыбаков. Морские герцоги рыбаков привечали издавна, и почти вся рыба, которую на рынках у нас встретить можно, оттуда, из Морского герцогства. Из города-то маловато ловили в последнее время.

Естественно, что большая часть Морской стражи тоже оттуда же. И почти все моряки, и суда тоже там строили для королевства. Морские герцоги тесно связывали свою судьбу нами, ибо уж больно нравилось им положение. От морских пиратов защиту даем, налоги не очень большие, в основном люди да корабли, а кто их когда считает, людей-то?

Так же естественно, что замок Морских герцогов стоял около моря.

Но как он стоял!

Я сначала не поверил, велел принести фото… То есть картины. Мне показали.

Снова не поверил, поехал поглядеть. Конечно, со всеми мерами предосторожности, инкогнито и с сотней пограничников в охране. Благо что ехать недалеко.

Проскользнули мимо замка Ворш, где уже стоял верный мне гарнизон пограничников, обошли по побережью разъезды отряда Каллуфа. Пока командир пограничной сотни заговаривал наемникам зубы, я с десятком человек проскользнул дальше, вышел на берег моря позади какой-то опустевшей пару лет назад рыбацкой деревушки, и перед нами открылся вид на Морскую Крепость.

И был я, мягко сказать, впечатлен.

Есть большой — пребольшой остров, чуть ли не с мой город размером. С сушей соединен перешейком, пологой гранитной косой, который в прилив вообще скрыт, а в отлив ходи не хочу. Сам остров богат плодородной землей, высок, есть пара пляжей, есть место под порт, куда все рыбаки швартовались…

Вот на острове-то и выстроили первые Морские герцоги себе замок. Здоровенный, стена идет как граница острова. По центру башня, по внутренней дуге сужающаяся к шпилю, высота как бы не тридцать метров.

Взять его теперешними силами просто невозможно. Пушки будут долбить стены год, а то и больше, и неизвестно, что раньше развалиться, драккары мои от отдачи орудий или поросшие мхом валуны, из которых сложена основа стен, от ядер. Выморить голодом? Да как же, дадут мне. Мигом ещё один мятеж в тылу организуют, либо в бок ударят.

Во, а я никогда не верил в эти громадные крепости… Как они это выстроили-то, вообще? Сколько времени это строили? И сколько это стоило?

Гнездо, древняя крепость горцев…

Да тоже не лучше.

Подсознательно я ожидал тоже что-то грандиозное, величественное. Конечно, туда уже не поехал, туда ехать дня три, не меньше.

По карте, горы начинались не сразу, они образовывали ряд уютных долин, может даже были там и альпийские луга, не знаю. Как-то же жили там горцы-то? Дальше вдоль океана горная цепь терялась, вырождалась в ряд холмов, а потом вообще превращалась в пустыню. С гор спускались в океан и на равнину реки и мелкие речушки, шли дожди, периодически в низинах все заливало.

Раньше там никто не жил.

Из-за горцев.

Почему люди жили там в горах, не очень понятно. Скорее всего, потому что так заведено. Древний красивый обычай. Ладно бы просто так жили, но имели они ряд скверных очень привычек. В частности, иногда спускаться вниз и убивать людей как можно больше, а то и угонять кого-нибудь в рабство. Поклонялись горцы каким-то кровавым богам, по слухам, не чурались человеческих жертвоприношений и вообще вели себя не так, как принято в цивилизованном обществе. В последнее время добавилось ещё и выращивание горной лозы на продажу.

Плохо себя вели, нехорошо.

Чтобы оградиться от этих привычек, мои благородные предки выстроили в ключевом месте долин, где был самый удобный спуск на равнину, громадную крепость.

Гнездо.

С сильным гарнизоном, обученным для действий в горах, так называемой Горной стражей, с толстыми стенами, с запасами еды, контролирующую ключевые пути из гор и в горы.

Нет, набеги горцев на крестьян не прекратились совсем, но сразу же стали в разы меньше. Кому охота семидневье карабкаться по горам, чтобы только добраться до добычи, а потом ещё столько убегать от погони? Да и ответные карательные экспедиции не заставили себя долго ждать.

Со временем крепость только выросла. Горцы, привлеченные цивилизацией, потихоньку переселялись под защиту Гнезда, кое — какие кланы открыли торговлю, выменивая инструменты и одежду на изделия народного промысла — горную лозу сушеную, горный отвар домашний и настойку из горной лозы на виноградном вине. Ещё пленниками за выкуп торговали, со степняками и с нами.

Крепость все росла. Вокруг неё селились крестьяне, которым было куда как проще в случае опасности сбежать под защиту Горного легиона…

Короче, долгая история, а как результат, на границе я получил ещё одно герцогство. Горное. Де — факто, как говориться. Де — юре же мои предки что-то не торопились создавать тут отдельное герцогство.

Не понятно, почему.

Ладно, это дело второе, почему да как.

К картинам Гнезда, коих и было-то всего пару штук, отнесся уже куда как более доверчиво. Ну и дальше-то что? Тут ситуация едва ли не хуже. Крепость как бы замыкает собой горные долины, нависает над входом в самую большую из них. При крепости поселок, тоже окруженный стеной, и несколько фортов, тоже сообщающихся стеной с крепостью. Закрывают пути на равнину.

Построено ох грамотно!

Волин, когда-то бывавший в тех краях, охотно меня проконсультировал.

— Гнездо построена на основе горской крепости, Ваше Величество. Когда-то там горцы себе выстроили крепость, чтобы Малый народ в горы не ходил.

— И что, помогло?

— Да уж не знаю, только ваши предки нашли эту крепость заброшенную, и забрали себе. Выбили оттуда какие-то дохлые кланы. Горцы Малый народ не очень любят, а те отвечают им взаимностью.

— А про крепость-то что скажешь?

— Надежная. — Сказал Волин. — Очень надежная. Если на стенах воины, то её никогда не взять. Разве что вашими пушками… — Последнее слово он произнес с осторожностью.

— Ясно, иди. — Отпустил я его.

Вот и думай, куда в первую очередь стопы свои направить. С боков две неприступные крепости, хапнувшие суверенитета по самое не могу.

Тесновато нам будет, просто чую это.

Я прикрыл ноутбук и задумчиво провел пальцами по крышке.

— Седдик, что это у тебя? — Раздался голос позади.

— Ерунда разная. — Отозвался я. Надеюсь, что не вздрогнул от неожиданности. — Слушай, а тебя вообще кто сюда пустил, а? И ты где должна сейчас быть?

— Я руку вывихнула! — Лана показала аккуратно замотанное тряпицей запястье.

— Что? Сильно? Рукой двигать можешь? Дай-ка сюда. — Я пододвинул к себе аптечку, извлек эластичный бинт и йод. Не стрептомицином же засыпать-то?

Лана стоически перенесла процедуру, я делал все аккуратно и осторожно. На вывих не похоже, ушиб скорее всего, рука нормально сгибается, резкой боли нет. Йодную сетку вместо трав, фиксирующую повязку как была, не затягивать, лишь зафиксировать конечность. Может, и не надо, кто знает, я себе всегда делал перед тренировкой, Петр Сергеевич железно научил руки бинтовать перед любыми занятиями.

— Ой, Седдик, а что это за ткань? — Лана удивленно посмотрела на бинт, попробовала размотать, но я несильно хлопнул её по руке.

— Не трогай, завтра вечером придешь, сниму.

— Седдик, я же не то хотела спросить! А что это у тебя за такая книжка красивая… Ой, она светится?

На боку ноутбука подмигивал желтым огонек. Аккумулятор почти разряжен.

— Да так, ты внимания не обращай. Лучше расскажи, как успехи твои. Помнишь, о чем мы с тобой договорились?

— Да, Ваше Величество. — Лана вдруг стала очень серьезной. — Я говорила со всеми выбранными старостами в деревне. Уважаемый Коротыш каждое семидневье будет присылать мне гонца с известиями…

— Не с известиями, а с отчетом. — Поправил я её. Не забыть бы ещё Коротыша обрадовать, что у него новый начальник. — Вот что мне скажи. Как картошку сажать, ты изучила? У меня в королевском саду растёт, под охраной. Изучила?

— Нет, Ваше Величество…

— Дальше. Численность крестьян в твоих деревнях? Сколько людей может работать? Заплатят ли они тебе за аренду земли вовремя? Чего и сколько они посеяли, соберут ли они урожай? И если ты имеешь все эти сведения, то записаны они где-нибудь на память? И можно ли проследить их по времени, как они изменялись?

Нес я околесицу почти от балды, но Лана наклоняла голову все ниже и ниже.

— Нет, Ваше Величество… У меня нет ничего такого… Я… Не подумала.

— Вот. — Я поднял вверх указательный палец. — Лана…

А у неё уже и глаза на мокром месте. Ещё пара минут, и слезы!

Каменное сердце мое сразу же дало большую трещину.

— Лана, почему ты думаешь, я тебе все это говорю?

— Почему, Ваше Величество? — Та всхлипнула.

Надо срочно спасать ситуацию.

— Понимаешь… Я, по здравому рассуждению, — да гори оно все синим пламенем, лишь бы не рыдала! — совершенно не против твоих занятий с Верой, и даже с бароном Шорком. Лишь бы ты цела оставалась.

Уж способ-то не допустить её в бой я как-нибудь найду, я ж король, или не король!

— Но, понимаешь… Для меня, для королевства сейчас это не главное.

— Дааа? — Она удивленно посмотрела на меня. — Как же? Наша армия всегда была самой сильной в этой части света, самой большой, самой могучей, и в тяжелый час женщины становились в один строй с мужчинами… Как королева Идала…

— Да. Людей, готовых махать мечом и колоть копьем, я найду всегда. Их много. Но вот людей, которые подумают… Которые хорошо подумаю, придумают и сделают… Их у меня очень мало. И я хотел бы, чтобы ты была одним из таких людей.

Нет, не убедил я её, конечно же. У неё в глазах сейчас героические битвы и девы — воительницы, та самая королева Идала и кто там ещё… Смотри любой рыцарский роман. Не объяснишь ей сейчас, что я совершенно не хочу её потерять.

— Потому мой тебе королевский приказ. Воинских занятий не прекращать, под руководством Веры и барона Шорка… Если уж ты решила учиться делу воинскому, то делай это у лучших людей, которых я знаю. Я совсем не хочу тебя потерять потому, что кто-то научил тебя плохо. Но одновременно с тем учись грамоте, сельскому хозяйству, политике и остальному, дабы ты могла не только управлять имением, полученным от своего отца, но и делать это хорошо. И с тебя я спрошу за все, уж ты поверь. Начиная с управления твоим имением. Понятно?

— Да, Ваше Величество.

— Вот и славно. — Я подозрительно посмотрел на неё. — Ты на меня не обижаешься?

— Нет, Седдик. Ты… Вы же король. Я же дворянка.

Я пригляделся внимательно. Говорила она вполне искренне.

— Ну вот и хорошо. Смотри, что покажу. — Я открыл ноутбук, выбрал альбом с картинками. Обычные такие экранные заставки, которых я ещё дома закачал. У меня большая их коллекция собралась, как только купил компьютер, то я этим стал увлекаться.

— Вот сюда гляди. — Я развернул ноутбук, чтобы ей было видно. — Да не вокруг, ты сюда смотри. Видишь?

Лана забыла обо всем, и буквально вцепилась в экран. И всего-то надо, что поставить с периодичностью в три минуты смену снимков… А самому пока что делами заняться можно.

Проснулся я в хорошем настроении.

Стряхнул с себя золото, пружинисто вскочил с кровати, отправил на машин номер традиционное сообщение «с добрым утром, любимая», умылся и принялся перебирать то, что у нас скопилось.

Золота… Многовато.

Взвесив на простых электронных весах, получил я сумму примерно в пятьдесят кило.

Такую сумму дома хранить просто страшно.

А значит, надо срочно её пойти и сдать, потому как… Потому как мало ли! Мало ли что может произойти. Это уже достаточно большие деньги, и надо их побыстрее перевести в деньги Земли. Одно дело зеленые портреты американских президентов, которые вроде бы есть не просят и место мало занимают, а совершенно иное дело чистое золото… Оно, знаете ли, жадность человеческую куда как сильно возбуждает.

Костик и Серега — большой пришли через часок, когда я уже успел выпить чай, убрать на кухне и в комнате, пыль смахнуть и поставить в холодильник четыре бутылки пива из купленных вчера. Весь ящик в холодильник не влез, к сожалению.

— Большая сумма, если сдавать все сразу. — Сказал, подумав, Серега — большой. — Крупная. Может, сдадим по частям?

— Серег, сейчас не о том речь. Нужно оружие. Которое я тебе писал… — Я говорил быстро, стараясь как можно больше высказать до того, как Серега опять меня по стенке размажет.

— В кого оно потом стрелять будет, ты подумал, а? — Спросил меня Серега — большой.

— В наших точно нет. — Уверенно сказал я.

— Нда. — И он внимательно так на меня поглядел, словно прицеливался. И вдруг неожиданно спросил.

— Серег, а ты не думал, что пора б тебе с этим бизнесом закончить?

— В смысле?

— В смысле. Всех денег все равно не заработаешь. А вот этих полста кило нам хватит… Для начала. У Костика вот какие-то идеи есть, чтобы деньги удачно вложить и жить на процент. Конечно, это не такие прибыли, но все же?

Костик согласно кивал.

— Ребят, да я целиком и полностью за… Только… Оружие все равно нужно.

— Крепко сидишь? — Прищурился Серега. — Может… Просто тебе на время исчезнуть? На годик — другой?

— Не поможет. — Помотал я головой. — Серег, я там обещал, мне тоже обещали. С их стороны обещания держат. Так что же мне-то?

— Воистину. — Серега вдруг подобрался, стал таким же сильным и жестким, как при покупке калашей тогда. — Воистину так. Только… Помнишь уговор наш? Один раз я тебе помогу, больше… Больше я с таким связываться не буду. Совсем. Я покажу тебе человека нужного. Где и как ты будешь передавать заказчику вооружение?

— Ну…

— Тайник, да?

— Да.

— Хорошо. Вот что делай. Бери деньги. Все, какие есть. Все их мы отдадим. О деньгах не жалей. На них покупаешь оружие, потом прячешь…

— Серег, а там все будет?

— Все. Два пулемета, гранаты, автоматы, даже «Пламя» будет. Новенькое, со склада. Но ехать придётся далековато. Ты как, к этому готов?

— Что? — Вскинулся Костик. Он-то ещё списка не видел. — С кем воюем?

— Да готов, а ехать куда? — Подобрался я, Костика игнорируя. Счас как скажет «Нальчик», и поедем же…

— Владимирская область. — Сказал Серега — большой. — И думай, как обратно все это добро тащить будешь. Забрать, сам понимаешь, надо за один раз. И больше там не показываться.

— Так… Может… Сначала золото продадим?

— Да. Давайте уж так. — Сказал Костик. — Деньги лишними не бывают. Только не все сразу будем, давайте-ка некоторую сумму припрячем. Если вы не против, конечно. А то у меня там контакты могут появиться, которые все сразу возьмут…

— Ого, я знаю их?

— Знаешь, наверное. — Пожал Костик плечами. — Я когда вечером смену стоял в том «Бизнес — банке», вечерком с заместителем директора разговорился. Осторожно, намеками так. Но контакт есть.

— Ладно, тогда продаем десять кило, и во Владимир. — Решил я. — Кость, ты с нами?

— А куда я денусь? — Пожал плечами Костик. — До следующей сессии я человек абсолютно свободный.

Глава 43

А в небе шел караван

Нагружен он был анашой

А я сидел такой дурной…

К. П.

— Ваше Величество. — Поклонился мне Брат. — Желаю вам доброго утра, но сведения, которые мы принесли, совсем не добрые.

— Догадываюсь. — Сказал я.

В малый тронный зал Феликс и Брат пришли вместе, для компании захватив с собой барона Алькона.

А вести они принесли и в самом деле не очень хорошие.

Все этот горный отвар, будь он неладен.

Как-то я упустил из виду, что на полках в магазине он не растёт, и что из морской воды дрянь эту тоже не прессуют. А что везут его извне.

Как только раскололся Ночной король, рассказывая и показывая, и когда спел все свои песни Первожрец, канал доставки в город отвара стал понятен. Когда горный отвар заканчивался, Ночной король посылал весть через рыбаков, и приплывал струг из рыбацкой деревушки, швартовался в Мойке, сгружали товар прям в питейные заведения. А уже из Мойки товар расходился дальше по стране.

Ещё ходили слухи, что с караванами можно купить… Но это слухи, там уже каждый сам за себя.

Когда разгромили Мойку, то в первую голову жгли питейные заведения. А все наркоманы перемели от ломки. Выжило-то человек сто, которые ещё не успели сильно втянуться. Дилеры разумно рассудили, что им там не рады и больше не показывались.

Я уж было решил, что дело исчерпано, теперь-то уж никто не посмеет… Но вот Брат был не таков. Свою должность он принял очень ответственно.

Изыскивать совершенные преступления? Да запросто! Вот теперь буду искать утром, днем, вечером и ночью, спать в остальное время.

И изыскал же.

Говорят, что новый король наркоту не любит? Хм? Копнем? Может, найдем пару торгашей, покажем королю, король будет рад.

Разгромив Мойку, горожан лишили мест, где можно принять вожделенную дозу.

Крестьяне этой дрянью начали увлекаться сравнительно недавно, да и то далеко не все.

Оставались дворяне.

Где благородный дон может расширить сознание?

Понятно, что у себя дома. Горный отвар там же хранить можно, ну кто без веских причин пойдет на обыск дворянина, аристократа, землевладельца? Выискивать по поместьям кувшины дури и за них наказывать не сильно прибыльно, это как морковкой пучком торговать. Пучок большой, а цена малая.

Тогда в действие вступали следующие соображения.

Дворянин-то живет не только в поместье, цель жизни каждого уважающего себя дворянина посмотреть на мир и показать себя. А где это можно сделать?

Ха — ха — ха, кто тут сказал «на государственной службе»? Юмор в другом отделе. Сделать это можно на званых приемах, в дорогих клубах или на балах. Дискотек ещё не придумали.

Помимо «Похотливого Овцебыка», заведения, славящегося не только на мое королевство, были стриптиз — бары рангом поменьше, клубы какие-то, куда Низшее Сословие не пускали, регулярные приемы, да просто трактиры для избранных…

И вот тут-то призадумался Брат.

Не может ли быть так, что есть где-то отдельные питейные заведения для дворян, куда тех, кто рылом не вышел, не пускают? Какой-нибудь клуб по интересам?

Связался с Феликсом, посидели, подумали и притащили в Западную башню на допрос двух братцев — акробатцев, сыновей мастера Андрея. Те сразу и выложили, что есть такое поместье одно… Отданное хозяйкой под клуб по интересам, называемый «Приют Дальнего Гостя». Где по желанию поднесут тебе чашечку, дощечку или даже цветочек запретных удовольствий, не говоря уж и о прочем. Вот, недавно братцы отпробовали там новый взвар, называемый «Белая Горная Роса»

Ближе к делу Вихор вспомнил, что на окрестных перекрестках всегда карманы странно выглядевшим дворянам чистили. Гнездо там у них, у странных дворян, вылупляются и ходят, и ходят…

Протоколы допроса сыновей мастера Андрея прилагаются. А вот это план города, где указано все про все.

Дальше было делом техники. Даже без наблюдения было понятно, варщики вообще обнаглели, караван прям у ворот приюта этого бочки сгружал. Дождались, пока отъедут, явились в сопровождении любезно предоставленной уважаемым Волином стражи и обвинили караванщиков в неуплате налогов. Пригласили разобраться…

Купец и два его помощника сидят в подземелье. Не желаете ознакомиться с ними? Клуб пока что не тронули, но по первому слову сгорит он синим пламенем.

Повезло мне не только с Феликсом, но ещё и с Братом. В одиночку эти двое прокрутили хорошую комбинацию, умудрившись взять ключевую персону и никого не переполошить.

— Да в общем-то… Можно.

Купец сидел в одной камере с мастером Велимерием и сильно потел.

— Доброе время суток. — Поздоровался я. — С кем имею удовольствие общаться?

— Мастер Остав, Ваше Величество! — Глубоко, в пояс поклонился мне низенький и толстенький купчина. Мастер Велимерий даже не успел его подзатыльником наградить.

— Я честный купец…

Чем-то мастер Остав мне напомнил мастера Фыха, который мне меч подарил. Такой же типаж внешности, хотя на лицо разные. Но если рядом поставить, то общие черты точно найти можно.

— Никто и не сомневается, почтенный. Сбывал ли ты горный отвар в моем королевстве?

— Да как можно, Ваше Величество…

— А что ты сгружал на двор поместья… Как там её? Все забываю… Эй! Ты что с ними сделал?

— Ррр! — Ответил Лумумба из темного угла, пряча глаза.

Купец чуть побледнел.

— Ничего страшного, Ваше Величество, через некоторое время владелец поместья будет готов к разговору! — Уверил меня Феликс.

Почтенный мастер Остав от такой миниатюры поплыл и начал рассказывать.

Горный отвар он сдавал уважаемой баронессе Ирине, да поразит её трясучка! А ещё барону Пуго отвозил большую дозу, который был начальником порта, Ваше Величество. Они все забирали, клянусь Йарой!

На этом месте купец порвал на груди рубаху и приложил руку к татуировке над сердцем.

— Запахнись, кляузник. — Посоветовал я ему. — Вот богами клянешься, а наркотики для моего народа возишь. Как же так?

Купец чуть поуспокоился.

— Ваше Величество, Йара великий бог, он

Заповедовал им расширять сознание

— Ну и ну. — Покачал я головой. — Ладно. А где ты брал это всё? Откуда товар вез?

— Большая крепость в горах, Ваше Величество. Когда проходишь через нее, попадаешь в Чихающую долину, а уж в ней есть большой рынок, где горцы продают свою росу…

— Что продают?

— Росу… У вас тут её горным отваром называют. Можно разный покупать, можно тот, который утихомиривает боль, а можно тот, который дарит сны о иных местах и о любви прекраснейших женщин…

— Дурак ты, что ли? Надо не сны о любви смотреть и дрочить в подушку, а любить женщин наяву!

— О, Ваше Величество не понимает! — Льстиво возразил купец. — Не все мужчины так храбры, умны и мужественны, как Ваше Величество!

Падут к ногам

А остальным остаётся лишь смотреть сны о любви…

— Да ты философ, почтенный. — Покачал я головой. — Ну и что же мне с тобой делать? Стой, погоди-ка. А как же ты мимо Гнезда провез товар? Там же стража, Горный легион…

— Ваше Величество, его светлость герцог Идон Ларкус боле не чинит препятствий для торговцев горной росой. Более того, его светлость отозвал патрули, что раньше ходили в долинах и уничтожали посадки горной лозы…

— То есть как? Ты хочешь сказать, что… Что там наркоту выращивают под покровительством Идона Ларкуса? Вот это дааа…

Глазки купца забегали. И подтвердить очень хочется, и попасть в разборки между благородными не желает.

Я поймал ошарашенный взгляд Феликса. Тому тоже было не по себе.

Конечно же, я не поверил. Конечно же потребовал проверить ситуацию… Конечно же люди отправились проверять, что да как.

А я понял, что у меня под боком ещё одна проблема.

Наркокартель целый созревает. Да в общем-то уже созрел.

И это большие проблемы.

Основная цена горного отвара входит в транспортировку. Никто из властьимущих не хочет иметь под рукой наркотическое стадо, которое требует все больше и больше дури. Наркоманы не выгодны, они слишком мало живут, слишком мало работают и основная прибыль от них поступает к продавцам наркотиков.

А если цена на транспортировку падает? Да ещё и так? Горы идут вдоль всей равнины, на которой стоит королевство. В теперешней ситуации я пока ещё на каждый перевал поставлю по крепости… У меня уже каждый второй будет горным отваром завтракать. Не говоря уж о том, что в порту его будут продавать как семечки, вырастут притоны, с которыми моя новая служба безопасности не справится, в королевстве будут толкаться темные личности, представители преступных сообществ со всего мира, закупающие и переправляющие дурь к своим боссам… Новое Горное герцогство поднимется быстро, ещё бы, на таком-то обороте. Только поднимется оно за мой счет. Через пару лет тут уже ничего не будет мне принадлежать, все будет принадлежать дилерам.

И это ещё в самом лучшем случае, сковырнут-то меня куда как раньше. На паях с Морской герцогиней отрежут себе по кусочку от королевства, изберут королевой Альтзору, и будут себе жить — поживать. С одной стороны порт — франко с пиратской вольницей, с другой стороны наркокартель, поставляющий дурь по миру. Посередине принцесса с рыцарем Алором на балу друг другу кланяются.

Представил картину, вздрогнул. Не успели от степняков отбиться, как новая напасть пришла.

И с которой надо что-то же делать!

Дальше ко мне заглянул Ждан с новостями.

Ткацкий станок они собрали, даже отладили. В Мойке выделено пару сараев, станок работает, извели уже месячный запас ниток. Вот ткань, получается лучше, чем то, что привозят из Империи.

Я пощупал, оценил. И в самом деле, ткань куда как более похожа на изделие моего мира. Грубая, конечно, но куда как лучше того, что тут делается.

— Что сказали портные?

— Пока что им товар не предлагали, держим все в секрете.

— Молодцы. — Я призадумался. Вот следующая проблема, которая в будущем потребует моего решения. Разорить Гильдию просто, но что потом делать с людьми-то?

— Ждан, у тебя есть верный человек? Который сможет предложить этот станок в аренду для Гильдии Белошвеек? Естественно, на наших условиях. Деньги много не берите, все равно потом налогами возьмем с них.

— В общем-то, есть, Ваше Величество. Только вот…

— Да?

— А будут ли они так же верны вам, когда станут богаты?

Я призадумался ещё раз.

— Слушай, а что вообще это за гильдия? Большая? Сильная?

— Да так… — Ждан пожал могучими плечами. — Что большая сказать нельзя, там и ста человек-то не наберется, но многие дворяне им покровительствуют, многие уважаемые люди тоже. Важная Гильдия, я бы сказал. Не сильная, но важная.

И эта важная Гильдия просто отказалась от аренды напрочь.

В тот же день, под вечер, ко мне на прием напросилась почтенная матрона, одна из тех, кто тогда платье дарил. Почтенная матушка Нута. Полная женщина, похожая чем-то на матрешку из моего мира. Такая же яркая, крикливо раскрашенная, румяная и объемная. С ней парочка таких же матрон, как клоны похожих.

Подарила богато расшитый плащ, чуть ли не в хохломских узорах. Такие тут дворянство носит, последний писк моды, пышный воротник и длина до середины задницы, чтобы лосины видны были.

И высказалась в том стиле, что станки-то конечно хорошо, и ткань тоже хорошая, только не надо то нам, Ваше Величество. Наши предки веками делали, делали, и работало все, а новое-то зачем? Кому надо, нам не надо… Со всем уважением, Ваше Величество. И ещё просим мы проследить, дабы никто не нарушал веками освященные Коронный договор, и не ткал ткань иначе как по вашему повелению.

В переводе на человеческий — нам это не надо, мы это делать не будем. И требуем проследить, чтобы никто больше не делал.

— Понимаете ли вы, почтенная делегация, что рано или поздно такую же ткань сделают в Неделимой Империи или в другом королевстве?

— Да у нас же ткань лучшая, Ваше Величество! — Всплеснула руками матушка Нута. — Веками мы у степняков неумытых шерсть покупали, ткань делали, вот какие вещи красивые ткали… — Она потеребила край плаща, словно собиралась им в меня швырнуть. — А богомерзких вещей этих не надо нам. Дорого это очень, дорого. Дорого, да и не надо. И где мы столько ниток напасем? Вещь эта богомерзкая уже перевела запас на три семидневья вперед…

— Есть конструкции, которые смогут делать нитки в десять раз быстрее, чем вручную… — С немного отсутствующим видом сказал я.

— Да к чему нам то, Ваше Величество? Мы и так лучшую в мире пряжу плетем, никто лучше нас не плетет… А де деревяшки все от Черного пошли, не иначе как.

Дальше толочь воду в ступе у меня времени не было, вечер уже.

— Я выслушал мнение почтенной Гильдии Белошвеек. — Сказал я. — Я подумаю и приму решение. Более вас не задерживаю.

Они закланялись и к выходу.

— Слышал все? — Спросил я у Ждана. В разговоре тот зримо не присутствовал, за длинными шторами слева от трона места много было, можно человек десять скрыть, не то что одного.

— Да, Ваше Величество. — Ждан не выглядел ни удивленным, ни расстроенным. — Гильдия эта славилась приверженностью традициям.

— Плевать мне на их традиции. — Резко ответил я. — Мне нужно, чтобы новое оборудование работало и приносило прибыль. Но это вопрос второй.

— А какой же первый?

— А первый такой. Откуда же они знают? Откуда они вообще знают, что ты испытываешь станок? Откуда у них ткань? Откуда они вообще так много знают того, что знать не должны?

Ждан задумался.

— Вот это да. Если знают они, то может узнать кто-то ещё? А если они узнали про это, то могут узнать и про другое, верно же?

Теперь Ждан повесил голову.

— Вот сам понимаешь. — Что сказать дальше, я не знал. Новорожденная секретная пожарная служба ещё не обзавелась долженствующим ореолом агентов, прослушек, сочувствующих и зависимых людей… Ну нет у нас никого!

— Проследи, чтобы пожарники чаще показывались у тебя. — Приказал я сухо. — А с Феликсом я поговорю.

В своем мире времени мы решили не терять, как только получили нужную сумму, сразу же рванули в указанном направлении. Тормознули около МакАвто в Балашихе, купили поесть, потолкались в неслабой пробке на выезд, и к полудню уже проехали Владимир. Наша дорога лежала чуть подальше, вел Серега — большой, сидя в моей машине, а Костик в своей держался на хвосте.

Он с кем-то поговорил по телефону, ещё из Москвы, и был тем доволен.

— Наберем. — Сказал он. — Только… Не знаю как вывезем это все. Серег, у тебя-то какие мысли есть? Все это довольно тяжелое…

— Скажем так. Если прикопать где-то в лесу, чтобы никто не нашел? — Предложил я.

— Глупо. — Сказал Серега — большой. — Это мысли городского жителя. В лесу все видно. Народу там ходит мало, любая неправильность на виду. Заметит лесник, что вот этого холмика на прошлой неделе не было, начнет раскапывать… Такие вещи лучше в городе прятать. Или знакомого лесника иметь, чтобы он взгляд отводил в сторону.

Мне б им объяснить, что все это лишь на пару дней, пока я не перетаскаю…

Дело-то вот в чем.

Все эти стреляющие штуковины имеют свой вес. Три человека в машине и так места занимают, а если там будут ещё автоматы, пулеметы, то да сё… Вот это уже будет выглядеть странновато. Ибо сядет машина на арки колесные, как ни крути. Любой мент заинтересуется, что же такое они там везут.

— Сюда они с таким грузом не поедут. — Сказал Серега — большой. — Точно не поедут. Испугаются. Может, нам газель арендовать?

— И тащить полную газель стволов? — Проявил скепсис Костик. — Серег, ты головой думаешь? Менты Газель в первую очередь проверят. Надо что-то другое… Давай двумя машинами попробуем.

— Да только и остаётся. — Ответил Серега. — Ладно. Ты и Серега везете, я дорогу показываю. Если менты одного остановят, то второй пусть дальше едет, и груз куда-нибудь в сторону скидывает, а уж потом по ситуации. Но твой наниматель, Серега… — Серега — большой глянул на меня. — Он теперь нам очень должен будет, очень!

— За ним не заржавеет. — Сказал я. Золота тамошнего мне не жалко, тем более что обменный курс такой хороший. — Серег, а там как, может, на рубли поменять?

— Да не надо. — Отмахнулся Серега — большой. — Тамошний хмырь и дерьмом бы взял, если б дерьмо какую цену имело…

Я уж думал, что на такое дело, как продажа стольких стволов, явится по меньшей мере генерал.

Да как же, обычный прапорщик. Не очень многословный, худой, с водянистыми глазами и немытой шевелюрой, в скверно постиранном армейском камуфляже с погонами.

Приехал он, между прочим, на здоровенном крузаке — сотке, с кенгурятником, фарами, кожаным салоном и все такое дело.

В кузове крузака все и было.

— Вот. — Прапор жестом усталого фокусника сдернул дерюгу.

Вот это богатство.

— Проверять не надо, Вадя? — Строго спросил Серега, подходя ближе.

— Если желаешь. — Равнодушно ответил прапорщик, делая шаг в сторону.

У меня глаза разгорелись. Новенькое все, вот пулеметы, вот даже тот самый «Пламя» и лента гранат к нему… Пять автоматов, цинки патронов. Все есть, что надо. С таким арсеналом в том мире уже можно никого не бояться.

Серега осмотрел снаряженную ленту с гранатами, особое внимание уделив почему-то ударнику. Потом такого же осмотра удостоился каждый автомат. Все осмотренное он аккуратно складывал сначала в багажник моей машины, а потом подошел через и Костиной.

Серега был прав, когда закончили погрузку, машины ощутимо просели на траву.

Прапорщик Вадя в это время стоял в сторонке и жевал травинку, делая вид, что его это не касается. Глядите, смотрите, я дела честно веду.

— Тут деньги. — Серега, удовлетворившись осмотром, передал тому три толстые пачки денег. — Как договаривались.

— Погоди. — Сказал я вдруг. — Погоди, Серег. Уважаемый… А есть ли что, чем можно камень дробить? Я заплачу.

— Серый, он с тобой? — Не меняя равнодушного тона, произнес Вадя. Типа ему снова все до большого турецкого барабана. Все испортил только внимательный, острый взгляд в мою сторону.

— Со мной. — Сказал как плюнул Серега. И яростно на меня посмотрел.

— Есть. — Сказал тогда Вадя. — Шашки скального аммонала. Используются для подрыва скал, старых строений и в шахтах.

— Обычный человек с ними справиться? — Жадно спросил я.

— Справиться, если будет внимательно инструкцию читать. — Вадя пожевал губами, раздумывая, говорить или нет, но все же решился. — К нему нужны детонаторы. Ящик обойдется вам в…

Багажники наших машин были забиты под завязку. Отдельно я положил неприметный такой серый ящичек, забитый теми самыми шашками строительными. Выглядели они совершенно обычно, цилиндрики вощеной бумаги с надписью «аммонал скальный».

Теперь осталось только все это довезти до Москвы и перенести в тот мир…

Примечания

1

— ГГ ошибается, ещё как вламывали… Разве что не на показуху.

(обратно)

2

— Мнение автора, что главный герой ошибается… Царь Николай Второй стал последним царем не только за это.

(обратно)

3

— Сдать в аренду — аристократ передает права на сбор налогов и т. д. со своей земли постороннему человеку, арендатору. В позднем Средневековье практика распространенная, хотя и осуждаемая.

(обратно)

4

— Убийство майора КГБ СССР В.В. Афанасьева в 1980 году сотрудниками милиции на «Ждановской», ныне «Выхино». Суд происходил в закрытом режиме, т. к. было принято решение не компрометировать образ советского милиционера в глазах общества.

(обратно)

5

— Данные о датской принцессе и японском императоре не подтверждены.

(обратно)

6

— Что будет стоить тысяча слов Когда важна будет крепость руки (В. Цой)

(обратно)

7

— MMPI — Minnesota Multiphasic Personality Inventory. Разработанный в конце 30-х — начале 40-х годов в Университете Миннесоты Старком Хатуэйем и Джоном МакКинли. MMPI — наиболее изученная и одна из самых популярных психодиагностических методик. Широко применяется в клинической практике. В СССР адаптация методики началась в 1960-х годах, в данный момент его называют СМИЛ.

(обратно)

8

— гласность, ускорение, перестройка — курс реформ СССР, объявленных М. С. Горби в 1985-ом году. Позже из них исчезли два первых слова, оставив только «перестройка». В 1985-ом слова ещё звучали вместе.

(обратно)

9

— Н. Гумилев. Сонет. Древний король стихи стырил, но некоторые слова переврал. Имел в виду столицу, Ильрони.

(обратно)

10

— фильм назывался «Непобедимый». Анатолий Аркадьевич Харлампиев как раз и послужил прототипом для главного героя фильма.

(обратно)

11

— Раиса Максимовна Горбачева — супруга последнего генсека Михаила Сергеевича Горбачева.

(обратно)

12

— НИИЧАВО — мифический НИИ Чародейства и Волшебства, введенный в оборот братьями С. Во времена СССР одно из ироничных самоназваний практически любого НИИ.

(обратно)

13

— НИИХУЯ — мифический Научно-Исследовательский институт химических удобрений и ядохимикатов, чье название стало именем нарицательным задолго до творения братьев С.

(обратно)

14

— Известный олигарх, заработал свое состояние после перестройки.

(обратно)

15

— см. судьбу Павла Первого.

(обратно)

16

— у данного слова есть и другие значения, но подтяжка лица в те времена ещё не так популярна была.

(обратно)

17

— Президент Борис Николаевич Ельцин общался с народом довольно демократично, и не стеснялся пожать руку простому студенту.

(обратно)

18

— англичанин Джордж Джозеф Смит топил своих жен в ванной, инсценируя несчастные случаи. В Англии начала века известное преступление. В настоящий момент такой способ убийства определяется криминалистикой.

(обратно)

19

— Ничто не принадлежит вам, ваши души принадлежат богу, а тела, имущество и все что вы имеете, является моим. Из помещичьего устава, определяющего повинности крестьян, середина XVII век.

(обратно)

20

— Приписывается Генри Форду.

(обратно)

21

— практика не продавать крестьян отдельно от семьи привилась в России чуть ли не перед отменой крепостного права. Естественно, её не соблюдали. Герой вспоминает именно про то, что было написано в учебнике истории времен СССР.

(обратно)

22

— в 1854 году на рейде города Эко (административного центра Японии) встала эскадра командора Мэтью Перри, и выдала несколько залпов, после чего Японии предложили заключить торговый договор. Японцы до того никогда не видели пароходов (черных кораблей — прозванных так в Японии за черные корпуса и черный дым из труб) и современной артиллерии, и согласились без проволочек. По легенде, на флагманский корабль проник «невидимка», но ничего понять там не смог, поскольку ни слова не понимал по-английски. Уходя с корабля, с собой унес некоторые вещи, впоследствии они были выставлены в музее…

(обратно)

23

— Период исторический период (1603–1868) Японии, время правления клана Токугава, когда происходило собирание страны путем подавления всех непослушных элементов — буддийских монастырей, мелкофеодальных кланов, в том числе тех, которые занимались нин-дзюцу. Поход армии Оды Нобунаги (1573–1582) на провинцию Ига (где с XII века зародились школа ниндзюцу Ига-рю) и разгром большинства кланов ниндзя. Впрочем, по слухам, Токугава Иэясу (1598–1615) хорошо понимал и высоко ценил возможности ниндзя и создал лучшую по тем временам службу шпионажа на основе уцелевших профессионалов из провинции Ига.

(обратно)

24

— герой рассуждает с позиции студента технического ВУЗа, второй курс, не знающий ничего толком про лекарства и их действия.

(обратно)

25

— название автор выдумал.

(обратно)

26

— см. ассасины.

(обратно)

27

— на самом деле эта фраза звучала так «Тяжело в учении — легко в походе, легко на учении — тяжело в походе». В дальнейшем фразу сократили до более приемлемого варианта.

(обратно)

28

— майорат — законодательная норма, запрещающая раздел имения между наследниками, либо неделимое имение. Во избежание дробления земель в Средние века действовали законы, запрещающие делить земельные участки между наследниками, земля доставалась кому-то одному, чаще всего — старшему сыну. Остальные вынуждены были искать себе пропитания иными методами — на государственной службе, принимая монашеский сан, занимаясь коммерцией или даже разбоем.

(обратно)

29

— по одной из версий, Павел Первый был убит ударом золотой табакерки в висок, после чего в народе ходила присловица «Император скончался от апоплексического удара табакеркой в висок».

(обратно)

30

— Данную фразу приписывают Г.К. Жукову (А кто и Кутузову… Хм?), но подтверждений сей фразы автор не нашел.

(обратно)

31

— «Айвенго» написан Вальтером Скотом в 1819 году.

(обратно)

32

— цесаревич Алексей был носителем гемофилии, тяжелого заболевания несвертываемости крови. В 1912 году, на отдыхе цесаревич Алексей тяжело ушиб ногу, выпрыгивая из лодки, была реальная угроза жизни. О здоровье цесаревича регулярно печатались официальные бюллетени.

(обратно)

33

— часть клятвы Гиппократа гласит, что «не дам никому смертельного средства и не покажу к тому пути». Некоторые понимают это так, что врач не должен давать больному яд даже для облегчения страданий.

(обратно)

34

— почти что реальные обычаи, на деревянных кораблях с огнем, фонарями и пороховыми складами было очень строго.

(обратно)

35

— Луи-Антуан Сент Жюст, главный обвинитель «Короля-Солнце» Людовика XVI. Казнен.

(обратно)

36

— По слухам «Я боюсь не человека, который знает десять тысяч ударов, я боюсь человека, который один и тот же удар отрабатывает десять тысяч раз».

(обратно)

37

— «каменная баня» — жаргонное название пыточной.

(обратно)

38

— «поиграть на просто так» — в местах лишения свободы цена для проигравшего являлась превращение в пассивного гомосексуалиста. Играли в основном новички и люди, не пришедшиеся ко двору в коллективе.

(обратно)

39

— добавлять в еду веточки тмина не рекомендуется. Тмин является одной из немногих пряностей, которые добавляются в домашнюю выпечку. По вкусу.

(обратно)

40

— Площадь в Москве, на которой расположены Ярославский, Ленинградский и Казанский вокзалы. В описываемое время являлась довольно криминальным местом.

(обратно)

41

— имеются в виду не реальные исторические личности, а персонажи сказок «Тысяча и одной ночи». Гарун Аль-Рашид имел обычай переодеваться в простую одежду и ночами бродить по улицам своей столицы сопровождении своего друга, визиря Джафара, а днями поражал царедворцев своими знаниями о жизни простонародья. Харун ар-Рашид — реально существовавший правитель Аббисинского халифата.

(обратно)

42

— имеются в виду изделия ВАЗ, Волжского Автомобильного завода, расположенного в городе Тольятти. В народе за безусловное качество изготовления и конструктивную продуманность своих изделий то место называют Тольяттинский Автомобильный Завод, сокращенно ТАЗ.

(обратно)

43

— Содержание романа Р. Л. Стивенсона пересказывается главным героем довольно приблизительно.

(обратно)

44

— Рафаэль Сабатини, «Одиссея капитана Блада».

(обратно)

45

— Детали машин, есть такой курс в технических ВУЗах.

(обратно)

46

— жаргонное название сотрудников федеральной службы безопасности.

(обратно)

47

— напомню, что дело происходит в 90-ые годы.

(обратно)

48

— жаргонное название притона.

(обратно)

49

— Гоша — жаргонное название наркоманов, некоторое время было распространено.

(обратно)

50

— автор выдумывает.

(обратно)

51

— автор снова выдумывает. Приснилось.

(обратно)

52

— Карлос Кастанеда — американец бразильского происхождения, довольно популярный в среде «расширяющих сознание». Официальные последователи данную популярность сугубо не приветствуют, но уж как получилось.

(обратно)

53

— макарон, макароны — жаргонное название пистолета Макарова, ПМ

(обратно)

54

— ЗППП — заболевания, передающиеся половым путем. ВИЧ — вирус иммунодефицита. Описанная практика довольно часто встречалась в указанной среде. Имейте в виду.

(обратно)

55

— «Человеческий мозг может подчинить все, даже реальную боль» Брюс Ли.

(обратно)

56

— немецкая ручная граната Stielhandgranaten 24, в русскоязычных и англоязычных источниках называемая М-24.

(обратно)

57

— Макс Отто Фон Штирлиц, он же Максим Максимович Исаев. В кинофильме «Семнадцать мгновений весны» его сыграл Вячеслав Тихонов.

(обратно)

58

— считается, что из уездов Кога и Ига пошли первые школы ниндзя — Кога Рю и Ига Рю.

(обратно)

59

— место казни царской семьи в России.

(обратно)

60

— место казни членов дома Романовых (на следующий день после казни царской семьи). Тела их были сброшены в шахты неподалеку от города.

(обратно)

61

— Робин Гуд, принц воров. Фильм 1991 года, с Кевином Костнером.

(обратно)

62

— Джо Уайдер, или Джо Вейдер — известный тренер, основатель Международной ассоциации бодибилдеров. Известна его книга «Система строительства тела по Джо Уайдеру».

(обратно)

63

— см. Чингисхан.

(обратно)

64

— Андрей Константинович Нартов (1693–1756) — русский механик и изобретатель первого в мире токарного станка с механизированным суппортом. С 1709 года работал токарем в Московской школе математических и навигацких наук. В 1712 году Нартова царь Петр I вызвал в Петербург, где дал работу в собственной дворцовой токарне. В то время Нартов построил ряд станков для изготовления барельефов и прочих произведений искусства. В промышленном производстве станки Нартова использованы не были.

(обратно)

65

— Генри Модсли — английский механик и изобретатель (1771–1831). Создал токарно-винторезный станок с механизированным суппортом (предп. 1794 г.), что позволило механизировать и стандартизировать производство резьбовых деталей практически любой длины и любого шага. До Модсли резец токарь держал в руках, а нарезку резьбы проводили по меловым меткам.

(обратно)

66

— Джеймс Уатт (1736–1819) шотландский инженер-изобретатель. Создатель паровой машины двойного действия.

(обратно)

67

— Эли Уитни получил патент на фрезерный станок и на специальный инструмент — фрезу — в 1818 году. Умер в возрасте 59 лет, оставив четырех сыновей. Эли Уитни младший (1820–1894) был партнером Самуэля Кольта, а Эли Уитни Четвертый продал оружейный завод Уитни компании Winchester Repeating Arms.

(обратно)

68

— Великая выставка промышленных работ всех народов, проходила в лондонском Гайд-парке с 1 мая по 15 октября 1851 года. На этой первой мировой выставке представили промышленные изделия из разных стран мира, а также прочие редкие диковины. Выставку посетило до 6 млн. человек, окупилась она организаторам многократно.

(обратно)

69

— см. легенду о Вильгельме Телле, почти что слово в слово.

(обратно)

70

— в те времена фильмы ещё были без дубляжа, одноголосый перевод, в чем некоторые находили особенную прелесть.

(обратно)

71

— данная пословица описывает Анастаса Ивановича Микояна, политическая карьера которого началась во времена Владимира Ильича Ленина и счастливо продолжилась до Леонида Ильича Брежнева.

(обратно)

72

— Мата Хари — сценический псевдоним исполнительницы экзотических танце и куртизанки Маргареты Гертруды Зеле (1876–1917). Одна из самых известных шпионок Первой мировой войны.

(обратно)

73

— кличка первого и последнего президента СССР, Михаила Сергеевича Горбачева.

(обратно)

74

— особо ядовитое растение. Ядовито все целиком. Через несколько минут наступают признаки отравления — расширение зрачка, вялая походка, рвота и колики в нижней части живота. Первая помощь при отравлении — промывание желудка. На вид корневище напоминает брюкву, имеет приятный запах. Особо ядовито корневище весной и осенью.

(обратно)

75

— цитата из статьи В.И. Ленина о декабристах в статье «Памяти Герцена». «Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала — дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию».

(обратно)

76

— Скади — в скандинавской мифологии богиня охоты, лыжница, жена бога Ньёрда и дочь великана Тьяцци. Властная, суровая и своенравная богиня, именно она поместила над головой Локи змею, источающую яд. Фрейя — в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви и красоты, дочь Нъёрда и сестра Фрейра. Величайшей драгоценностью Фрейи было ожерелье Брисингамен, купленное ею за четыре ночи любви с изготовившими его карликами. Покровительство блондинкам — это фантазия автора.

(обратно)

77

— Талиесен — в валлийской мифологии волшебник и бард. Описание практически точно повторяет некоторые легенды.

(обратно)

78

— в самом деле завод такие лампы выпускал.

(обратно)

79

— Второй Латеранский собор, вместе с прочими решениями, запретил использование луков и арбалетов против христиан. «Впредь мы запрещаем под угрозой отлучения от церкви применять смертоносное и богоненавистническое оружие, арбалеты и луки, против христиан». В 1234 году папа Григорий IX запрет подтвердил.

(обратно)

80

— Мао Цзе Дун. Тезис из речи «Вопросы войны и стратегии», с которой лидер Китайской компартии и глава КНР Мао Цзэдун (1893–1976) выступил (6 ноября 1938 г.) на VI Пленуме ЦК КПК 6-го созыва.

(обратно)

81

— В результате, 13 марта 1978 года появился приказ заместителя председателя Комитета по физкультуре и спорту при Совете Министров СССР «О создании комиссий по борьбе карате». 10 ноября 1981 года Указ Президиума Верховного Совета РСФСР за N 6/19 и N 6/24 «Об административной и уголовной ответственности за нарушение правил обучения каратэ» и вводятся в Административный и Уголовный кодекс РСФСР и Cоюзных республик соответствующие статьи (ст.177 АК РСФСР, ст.219.1 УК РСФСР) об ответственности за «Незаконное обучение каратэ» и за «Нарушение правил обучения каратэ». 17 мая 1984 года Спорткомитет СССР издаёт приказ N 404 «О запрещении обучения каратэ в спортивных обществах». Закончилось где-то в 1990 вроде само собой. Чеботарев перестраховывается, в конце 90-ых такого уже не было, учи чего хочешь и кого хочешь.

(обратно)

82

— калильная лампа — тут светился не сгорающий газ, а разогретый сетчатый колпачок или просто сетка из тугоплавких металлов. Сетку получали следующим образом — хлопковую ткань пропитывали смесью 99 % окиси тория и 1 % окиси церия, потом обжигали на огне. Хлопок сгорал, металл оставался. Изобретена Карлом Ауэром фон Вельсбахом в 1885 году.

(обратно)

83

— Получается самый простой сувальдный замок, он же ещё иногда называется «Французским». Принцип его действия и схему лучше поглядеть в специальной литературе.

(обратно)

84

— самое начало фильма «Белое солнце пустыни».

(обратно)

85

— Вадим Шефнер, стихотворение Лилит, 1965 год.

(обратно)

86

— частное охранное предприятие.

(обратно)

87

— ЧОП — частное охранное предприятие. Солнцевская преступная группировка в период своего расцвета некоторые свои подразделения маскировала под частные охранные предприятия (см материалы уголовных дел начала века).

(обратно)

88

— см. фильм «Ширли-Мырли».

(обратно)

89

— После получения выкупа испанцы Атауальпу казнили.

(обратно)

90

— Сэмюэл Кольт — американский оружейник, изобретатель и промышленник. В 1835 году изобрел капсюльный револьвер. Высказывание «Бог создал людей сильных и слабых, а полковник Кольт уравнял их шансы»

(обратно)

91

— жизнь кажется легкой, приятной и удивительной, когда в кармане у тебя лежит пачка долларов толщиной с тонкий конец тележного дышла. О`Генри (Уильям Сидни Портер), но автор однозначно цитаты такой у О`Генри не нашел.

(обратно)

92

— английский король Эдуард Второй, был низложен и убит в своих покоях посредством введения в задний проход через бычий рог раскаленной кочерги.

(обратно)

93

— тесак — боевой нож особо крупных размеров. Клинок тесака мог быть как прямым, так и искривленным, тесаки встречались с односторонней и двухсторонней заточкой. Предшественник тесака — гросс-мессер.

(обратно)

Оглавление

Книга первая Чужое тело

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

  Глава 43

  Глава 44

  Глава 45

  Глава 46

  Глава 47

  Глава 48

  Глава 49

  Глава 50

  Глава 51

  Глава 52

  Глава 53

  Глава 54

  Глава 55

  Глава 56

  Глава 57

  Глава 58

  Глава 59

  Глава 60

  Глава 61

  Глава 62

  Глава 63

  Глава 64

  Глава 65

  Глава 66

Книга вторая Чужая корона

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

  Глава 43 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg